Автор: Рахманов Л.Н.  

Теги: художественная литература   рассказы   повести   пьесы  

ISBN: 5-265-00268-5

Год: 1986

Похожие

Журнал "Исторический архив", 2001 № 3

Источник №2. Документы русской истории

Юному камнерезу

Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.)

Текст
                    ЛЕОНИД
РАХМАНОВ
ЧЁТ ^
НЕЧЕТ


ЛЕОНИЛ
РАХМАНОВ
е
•
НЕЧ ЕТ
Повести
Рас ск азы
Пьесы
В ос помина ния
Листки
календаря
СОВЕТСКИЙ
ПИСА ТЕЛ Ь
ЛЕН И НГРА ДСК ОЕ
ОТДЕЛЕНИЕ
1988


ББК
84.Р7
Р27
Художник
М.
Е.
Н ови ков
„
4702010200—394
₽
083(02)—88 ~
'18 ~88
ISBN 5—265 —00268 —5
© Издательство «С о ве тски й
писатель», 1988г.


ПОВЕСТИ
И
РАССКАЗЫ


ПО ЛНЕБА
Пов ес ть
Я
хот ел
вспомнить
все
большое,
но
память
моя
рассыпалась
—
одни
прекрас­
ные
мелочи
п ересчи т ывал
я,
как
гр ехи.
I
«Я СЕГОДНЯ»
Спокойствуя
белизной,
чуть
розовея
утром,
теплея
и юнем,
они
приво ль но
развалились
на
дворе,
как
купальщики
на
пляже.
В
этой
непринужденности
ес ть
что-то
звериное,
простодушное,
п олев ое.
Это
—
отдых.
Летний
привал
здоровых,
сильных,
не
избалованных
жизнью
крепкотелых
молодцов.
Им
тесны
одежки
прил ич ия
и
порядка.
Молодцы
велики
и
благо­
душны.
Сейч ас
они
лентяйничают
и
вольно
дышат,
а
завтра
примутся
остервенело
работать.
Сег одня
еще
крупнозернистые
бо ка
их
мир но
розовеют
сном,
росным
рассветом,
завтра
будут
они
сухи,
жарки,
пыл ьн ы,
неустанно
быстры.
Ст ати чно сть
их
вр еменна.
Быть
мо­
жет,
пол д ень
уже
вст рет ят
они
кружительным
разбегом.
Может
быть...
На дпи сь
на
стене
обещает
э то.
...Но
в
ст орон у
надпись!
Я
не
хо чу
реальной
ржа вой
вывеской
рушить
эт от
утренний
антропоморфизм.
Се й­
час
я
хочу
лежать
на
подоконнике
и
петь.
Петь
г имн,
славословие
мощи,
труду,
огро мны м
шершавым
бокам,
ворочающим
жизнь.
Политэкономический
гимн!
Сандалии
сл етаю т
с
ног
(забыл вчера починить
ремешки).
Я
крепче
утверждаюсь
на
подоконнике.
Он,
этот
рыж ий
о.т
времени,
исклеванный
воробьями
п одо­
конник,
невозмутим
и
жёсток.
Он
делит
меня
на
две
автономных
части.
Между
нами
р авно весие.
Од на
—
вне
дома,
вся
в
солнце.
Жи вут
глаза,
чудят
руки
—
восторг,
преклонение,
юность,
гимн.
Другая
—
в
комнате:
тощие
ноги
в
дешевых
кальсо­
6


на х,
моз оли ст ый
палец
согнулся
как
нищий,
пятки
льют
ябл очны й
д е вичий
румянец
—
все
ди ко,
некультурно.
Моя
солнечная
по ло вина
начинает:
«О вы,
белотелые
могущественные
близнецы!
Вы,
тяжеловесные
с имвол ы
до воль ства ,
сы тост и,
покоя
на­
шей
республики.
Вы
с ами
в
себе
каменно-прочный,
веселый
зал ог
раб оче-кр ест ьянс кой
см ыч ки!..
Я
высоко­
парен
и
юношески
безграмотен,
но
выслушайте
меня!..
Один
общий
импульс
содрогает
меня
и
вас.
Дюны
лет
не
з асып лют
в ас,
пок а
жив
я,
человек.
Это
я.. .»
...Ч ерт!
Дрыгаю
своей
комнатной
половиной,
позади
мен я
шорох,
впереди
еще
вижу : «НАТУРАЛЬНЫЕ МЕЛЬ­
НИЧ НЫЕ
ЖЕРНОВА.
ПЕТ Р
ПЕТ Р ОВИЧ
БЫ КОВ
С
СЫН ОВЬ Я­
МИ.
ПРОДАЖА
ЕЖ ЕДН ЕВНО» . ..
Оборачиваюсь.
Передо
мной
—
мал ьчи шк а.
Он
без
штанишек.
Он
углублен
в
за нят ие:
сп и чкой
подпаливает
мои
пятки.
Он
радостно
сопит.
—
Че го
орешь?
—
говорит
он
приветливо.—
А
ты
здорово
на пуг а лся!
Давай
по гов орим .
Вч ера
я
мя чик
на
крышу
забросил
—
достанешь?
Ты
в
бога
веришь?
Я
—
н ет.
У
мен я
пап а
Николай
Иван ы ч.
Ты
куришь?
Вч ера
в
саду
музыка
и гра ла.
Застегни
рубашку
—
неприлично.
У
м еня
мама
из
дому
совсем
ушла.
Папа
гов ор ит:
туда
и
д орог а.
Ты
какое
в арен ье
любишь?
Я
очень
умный,
а
ты?..
Это
теперь
мои
сп ич ки,
не
тв ои.. .
Наклонись,
я
тебя
за
нос
дерну.
Он
что,
почем
с
с аж ени?..
Ку да
ты
меня?!
Я
не
хочу...
Ай- яй !..
Не
см ей !..
Я
скажу...
А- а- а!..
Уф!
Я
выбросил
его
за
дверь,
как
букет...
Я
в есь
в
комнате.
Утро
и
г имны
во
мне,
гл убок о.
Но
я
весел.
Надежды
ра сц в етают
бы с тро,
как
плесень
—
в
од ну
ночь.
Я
верю,
что
сегодня
же
начну
свой
отч ет
о
летней
практике.
Я
одеваюсь.
Ужасно
люблю
я
мелкие
блестящие
вещицы!
За­
понки,
заколки,
брелоки,
слоники,
пустячки,
которы м
нет
назначения
и
им ени.
Я
называю
их
талисманами,
вечно
верчу
в
руках,
бер у
в
рот ,
з абавля ю сь
ими,
как
дикарь.
Фетишизм
эт от
—
от
впечатлений
детства.
Отец
мой
—
чертежник.
Отсюда
—
все.
Его
готовальни
—
на­
бор
мизерных
и
не пон ятны х
инструментов
—
с в еркали
7


сталью.
Мои
глаза
—
неистовством.
От
них !
Бурная
любовь
со
временем
пер ешл а
в
привязанность.
Склон­
ность
оста л ась.
Я
одеваюсь.
Я
не
д ове ряю
зеркалам.
Почему-то
кажется,
что
из-
за
спины
смотрит
кто-то
посторонний
и,
нав ерн ое,
по те шае тся
надо
мной.
Я
смущаюсь,
и
сразу
отражение
мое
дико
тускнеет,
глаза
фальшивят,
а
мне
самому
хочется
сморкаться
и
кашлять,
как
в
те атр е,
как
в
цер­
к ви.
За то
я
с
удовольствием
фотографируюсь.
На
п ортре ­
тах
я
живее,
чем
в
зеркале,
нез ависим
от
самого
себя
в
момент
н аблю ден ия.
Как
ни
смущайся,
фотофизионо­
мия
невозмутима.
Кон еч но,
я
не
нарц исс.
Я
не
хочу
уп одобля тьс я
Шпильману:
мой
институтский
приятель,
м ол одой
чело­
век
в
мелких
кудряшках,
с
бараньим
лицом;
всем
показывает
с вою
фотографию
и
сообщает: «А ведь на
сам ом
д еле
я
еще
к р асивее!»
Самовлюбленность
—
чушь.
Я
знаю,
что
далеко
не
прекрасен.
Этакий
подсолнечник.
Желтое
личико.
Цы п­
лячья
груд ь,
шейка.
Цыплячий
подбородок.
Можно
так
сказ ать ?
Как
буд то
похоже:
он
у
ме ня
очень
мяконький,
вперед
не
выдается,
наоборот
—
назад,
и
пухом
п орос.
Я
одеваюсь.
Меня
интригуют
мои
уши
(я вижу их в зеркале;
в
глаза
в
это
время,
конечно,
остерегаюсь
смотреть).
Уши
живут
отдельно
от
мен я.
Страшно
подвижны.
Могут
сновать
вверх,
вниз ,
вперед,
назад.
Очень
чув­
ствительны.
Обладают
изменчивой
окраской.
Этакие
х амел ео ны,
мои
уши .
Иногда
мне
каж ет ся,
будто
они
с ветя тся
в
темноте.
Флюидальное
истечение
эн ерг ии
(или материи?)...
Но
что
несомненно
—
они
сексуальны
(при виде девушек сразу краснеют) .
Когда
я
сам
—
ничуть.
(Встречаясь с людьми,
я
прежде
всего
обозреваю
их
уши.
У
м оего
хозяи на ,
о тца
мальчишки,
они
перламутро-
вы,
нежнейшей
расцветки,
диковинной
формы.
Сходство
с
ракушкой,
отливающей
спектром,
довершает
серьга,
матросская
серьга
пупырышком,
свисающая
с
левого
уха:
будто
жемчужинка
выкатилась.)
В
восемь
часо в
я
выхожу
из
дому.
Проклятая
калитка!
Всякий
раз
производит
такой
гром,
точно
в
нее
8


бр осаю т
жерновами.
В
соседнем
доме
таращится
из
окна
любопытное
тыквоподобное
существо.
Медленно
ухожу.
Чувствую,
как
блуза
на
спине
морщится
и
тянет:
это
тыква
провожает
меня
ласковым
в зг лядом.
Мне
хочется
обернуться
и
вельможно
при в етс твов ать
ее: «О,
прек р асный
эл липс оид ! ..»
Работа
меня
не
очень
утомляет.
В
командировочном
удостоверении
я
значусь
«техником-конструктором
по
проектированию
и
со ор уж ению
легких
железобетонных
систем
каркасного
типа ».
В
списк ах
технического
персо­
нала
к
ф амилии
Сом ов
пр иб авл ено : «Практикант.
За­
числить
старшим
рабочим
десятка».
На
дел е
же
мне
приходится
наблюдать
за
рытьем
котлованов
(ям для
фундамента).
Это
пок а
все.
Впрочем,
через
неделю
работа
будет
интереснее.
Мы
строим
аэроконюшни.
Городишко
уездный,
к рохотн ы й,
пахнет
си рен ью
и
свиными
бойнями,
но
почему-то
намечен
как
узловой
пун кт
воздушно-почтовой
магистрали.
П р авда,
он
стоит
на
судоходной
реке
и
на
скрещении
двух
железных
дорог,
он
в
своем
роде
центр
по
закупке
сырья,
довольно
плотно
населен,
раст ет
вширь.
Ит ак,
строим
караван-сарай
для
н оче вки
самолетов.
Кто-то
будет
летать!
Да,
признаться,
я
завидую
им.
Мы
—
ч то!
Мы
со зи дател и
д ожд евых
зонтиков.
Зон­
ти ками
накроются
чудесные
РИМ-5.
Сплош ь
кожаные,
глянцевые,
пох ож ие
на
морских
львов
пилоты
станут
ск лонятьс я
к
штурвалам,
л асти ков ые
краги
великолеп­
ных
п ило тов,
почуяв
непогоду,
замутятся
с
до сады ,
уездной
тоски.
Но
—
очередной
котлован
вырыт.
Возвращаюсь
до­
мой.
Моя
техн иче ская
фура жк а
производит
в
тихой
улочке
космическую
бурю .
Живут
за бо ры,
св и стят
маль­
чишки,
старухи,
угнездившиеся
на
лавочках
у
в орот,
зорко
смотрят,
су дят,
милуют.
По-видимому,
я
лирик,
хот я
не
пишу
стихов
(как,
совсем
не
пишу?
Гм !),—
чувствую
это ,
подходя
к
дом у.
Голу ба я
в ыв еска
на
доме,
странная
н ад пись
на
ней
заслоняет
мне
ворота,
улицу,
мир .
Через
нее
я
о пять
вижу
детство.
Мое
де тство
про шло
под
девизом:
долой
половинки!
Мне
были
антипатичны
дробные
половинки
съедобных
и
несъедобных
вещей.
Так
же
половинные
замыслы
и
образы.
9


Случались
курьезы.
Помню,
у
тетки,
земской
аку­
шер ки
с
тремя
взрослыми
подбородками,
поскакала
из-
под
очков
слезинка,
и
тетка
ск а зала
гл ухо
в
платок:
«Полжизни прожито!» — «П оч е му
полжизни?
—
возра­
зил
я,
шестилетний
прохвост.—
Может,
ты
уже
завтра
умрешь...»
Еще
раньше
я
слышал
с ти х и: «А стезею лазурной
и
зв ездно й
уж
полнеба
луна
о бог ну ла».
Я
был
мал
и
на­
з ойл ив.
Я
с пра шив ал,
не
ум олк а я: «Как полнеба?
Вр оде
как
полфунта?
Обогнула
—
значит
обернула?
Чем
обер­
нула?
Во
что
обернула?
Стезя
—
это
бу маж ка?
А
разве
небо
твердое?»
Теперь
я
велик
и
скромен!
Усмехаюсь
и
гляжу
на
вывеску:
Н.
И.
Гоц.
Фотография
«Полнеба» .
Недорого.
Профессия
моего
хозяи н а
—
отр ажа ть
мир .
Причем
не дорого.
П рох ожу
во
двор
(бестия калитка!).
Не
хочется
в
комнату.
Там
ж дет
неоконченный
отчет.
Прис а жива ­
юсь
в
т ень
забора,
на
жернов.
Он
розов.
Покачивается.
Под
него
п рячутся
гневно-красные
хвостики
червей.
Таинственный
шо рох.
Р аскач ив аю
сильнее.
Кричу,
как
Аладдин:
—
Сезам,
откройся!
Ш аги,
на
крылечке
Гоц .
На
нем
а лая
рубаха
в
бе лых
крапинках,
кремовые
штаны.
Вышел
этаким
м ухом ором
на
двор
—
и
ко
м не:
—
Читали
«Известия»? Наверняка шахтинскому
Матову
объявят
шах
и
мат!
—
каламбурит
он
и
смеет ся
деснами.—
Крыленко
их
все х
взя л
в
работу.
Вс ех!
А
они-то
то пят
друг
друга!
Я
поудобнее
устраиваюсь
на
жернове
(приятный
тако й
холодок
с низ у), нога на ногу,
т ер пеливо
ж ду,
когда
он
кончит
смеяться.
Он
так ой
квашеный,
лысый,
авантюрные
баки,
пламенные
усы
и
бледно-розовые
перламутровые
уши.
Вчера
мне
сказала
его
свояченица
(жена убежала,
свояченица
о стал ась): «Уж как и не беречь -т о
мне
его!
Ведь
он
у
меня
как
л а нды ш!..»
Ничего
се бе
ландыш!
10


Перед
сно м
слушаю
стрижей,
дышу.
Где-то
далеко
мальчишеские
го л оса.
Поют:
Все
выше,
и
выш е,
и
в ыше
Стремим
мы
полет...
Р ебячьи
голоса
на
вечерней
заре,
высокий,
до
само го
неб а,
мотив
хорош о
холодит
сердце.
(Выдумываю?
Ка­
жется,
н ет.)
Снимаю
сапог.
Вдруг
мысль,
этаким
стрижом:
«Стремим мы полет ... »
Ведь
это
и
мы
ст ре мим...
Мы,
созидатели
дождевых
зонтиков!
Да
что
ты?
Не
может
быть!
Простыня
новая,
жесткая,
шуршит
газетой.
Ка­
жется,
я
устал
сегодня...
К стати,
завтра
рабочком
нагрузит
меня
общественной
работой.
Ничего,
ес ли
интересной.
Жернова
на
дв оре
развалились,
как
боги,
как
бы ки ...
Буду
видеть
во
сне
жернова,
великолепных
пи лотов ,
завтрашнее
утр о,
Гоца .
Мухом о р! «Как ландыш!. .»
Что
ж,
он
славный.
Его
про фессия
—
отражать
мир .
Моя
—
строить
мир .
«Стремить»
—
еще
одн о
ново е
сокращение.
II
«АПЕЛЬСИНЧИКИ»
Июль
навис
дождями.
Работы
на
отк рытом
воздухе
временно
прекратились,
но
для
техни­
ческого
персонала
ес ть
проектировочные
занятия
в
чер­
т ежно й.
Настр о ен ие
домашнее,
осеннее,
длинное.
Вкус­
но
хрустит
ватман.
Целлулоидные
лине йк и
гибки,
как
нимфы.
В
углах
—
кузнечики-ундервуды.
В
соседней
комнате
ма ньяк -шм ел ь:
—
Не
над о
разводить
де маг оги ю!
Зач ем
вы
разводи­
те
демагогию!..
Это
представитель
комтреста
по
заготовке
материа­
лов
кричит
по
телефону
во
все
хозорганы
города.
Он
кричит
целый
день,
отб ива я
ногой
та кт: «Не надо раз­
водить
демагогию!
За чем
вы
разводите
д емаг о гию !..»
Раб от аем
в
помещении
бывшего
архива
Городской
уп рав ы.
У глы
затхлые,
пле се нные .
Но
окна
и
наш и
души
распахнуты
навстречу
ветрам,
будоражащим
бумажный
покой,
и
мы
слышим
сквозь
ли ве нь,
как
под
навесиком
нап рот ив
упо рны е
лбы
баскетбо л ь ны х
щи тов
глушат
удары.
Играют
ребята,
им
дождь
нипо че м.
11


Я
люб лю
чертить.
Работа
у
меня
спорится.
Линия
сама
за
со бой
тянет
руку ,
а
не
наоборот.
Л иния
моя
живет,
и
я
живу
вместе
с
не й.
Лек ала
сами
и щут
кри­
ви зну
дуг
и
находят.
Кривизна
эта
кружит
ме ня
и
п оет
мне,
и
неду ги
это,
а
рад и ов олны
в
небе
кальки.
Искрами
по
лазури
я
р ассып аю
пунктиры.
Я
—
ракета.
И
не
и скры
э то,
а
звездный
ливень,
и
не
зв езды ,
а
пули,
за­
снувшие
на
ле ту.
Снижаюсь
на
про зу.
Ну жно
не
заб ы ть,
что
сего дн я
до
вечера
мне
еще
предстоит
ур ок
с
красноармейцами.
Вот
уже
две
не дели
мо ей
педагогической
деятельности.
Общественная
нагрузка
оказалась
наз наче ние м
на
п ре­
п одав а тел ьскую
р аботу
в
пол к овой
школе,
вернее
—
в
летней
ее
разновидности
(кружком,
что
ли,
на зва т ь?).
За
г ород ом
в
лагерях
стоит
воинская
часть.
Наш
ра­
бо чком
имеет
к
ней
ше фс кую
при част но сть .
Я,
как
студент-культурник
и,
конечно,
член
профсоюза,
был
моментально
направлен
для
преподавания
русского
языка
в
школе.
Ребята
живы е,
славные,
но
я
не
научился
еще
пока
з амеч ать
меж ду
ними
индивидуальную
разницу.
У
всех
широкоскулые
абрикосовые
лиц а,
крепкие,
чут ь
по-
детски
тронутые
в
стороны
у ши,
белесые
брови.
Удивительно
стандартизует
взрослых
людей-одноле-
ток
военная
форма.
Пр едм ет
мой
—
русский
яз ык
—
они
уважают.
Я
с
ними
в
дружбе,
помогал
клеить
с тенг а зету,
писать
заго­
ловки.
Получилось
нечто
лефовское
—
так
смач но
на­
красили.
Ну
вот.
Так
что
просвещенская
эта
моя
нагрузка
ме ня
уд ов лет вор яет.
Даже
нравится.
Даж е
р аду ет.
Только
уж
очень
пахнет
сапогами
в
палатках...
Ч ерт
их
знает
как ие
сапоги
гнусные!
И
скрипят,
воют,
ор ут,
точн о
резиновые
«уйди -уй ди - и»
на
вербной
неделе...
Все
это
хо ро шо,
но
пер вое
мое
посещение
полка
бы ло
мне
горьк о.
Таким
мне
сдел ала
его
в стр еча
с
комиссаром
и
политруком,
начальником
школы.
Началась
она
очень
мило
и
перешла
в
оф ициаль ну ю
недоверчивую
ауди­
енци ю,
как
только
комиссар
спросил
ме ня: «Вы комсо­
молец?
Ах,
беспартийный!
—
съ ел
он
радушность.—
Тэк-с...
А
насч ет
политграмотности
как ?
—
Он
смеш л и­
во
глянул
на
политрука
и
опять
уже
сухо
продолжал:
—
А
где
вы
учитесь?
В
Путейском?!
Позвольте,
а
почему
рабочком
на пра вил
вас
для
преподавания
русского
языка?
Согласовано
ли
с
АП О?»
12


Я
чувствовал
се бя
мальчишкой
и
ед ва
не
плакал
с
досады.
При чи ны
д осады
были
мне
не
совсем
ясны,
и
тепер ь
отношу
я
причины
ск орей
к
м оей
мнительности.
Но
я
непр ия тно
запомнил
т угое
лицо
комиссара
таким,
как
хотел
его
тогда
видеть:
багровым,
тупым,
в
пры ща х,
сочных,
как
помидоры...
Поч ем у,
я
не
зн аю.
Это
же ла ние
лживо
о скв ерни ть
наружность
по
м ен ьшей
мере
глупо.
По-детски
ища
сочувствия,
я
поделился
обидой
с
Го цем
и
за па льчив о
назвал
комиссарово
со
мной
обращение
комчванством.
Гоц
уклончиво
поморгал,
качнул
серьгой,
погодя
сказ ал
в
п олу шутк у,
как
всегда:
—
Не
обращайте
внимания.
Убедите
се бя: «Я се­
го дня
в
га ло шах
—
мне
м оре
по
к олен о! ..»
Гоц
неестествен
в
беседе,
по
любому
поводу
скажет
кашу
из
двух-трех
поговорок
вроде: «Разом в два ко­
ло дца
не
плюнешь...»
—
и
доволен,
и
хохоч ет
д еснам и.
Сза ди
медленный
голос
прора ба :
—
Виктор
Вла д имир ов ич!
Мен я.
Аккуратненько
выт ира ю
р ейсфед ер ,
забрасы­
ваю
в
рот
земляничку,
иду .
У
прораба
см еется
пенсне.
—
Стройконтора
поручает
вам
руководство
сб орк ой
семафоров
и
установкой
заградительных
щи тов
у
глав­
ного
корпуса.
Зайдите
ко
мне
зав тра
озн ак оми ться
с
че рте жам и.
Здорово!
Не
ожидал.
Это
уже
поответственнее
кот­
лованов...
Это
уже...
За
спино й
гудит
шме ль:
—
А-а?
Чт о-о?
Я
го ворю :
не
надо
разводить
де­
м а гоги ю!..
Зачем
вы
разводите
демагогию?..
По
дороге
к
дому
карманы
макинтоша
радостно
пыхтят
от
лакомств,
защ ечи ны
их
флюс оп одоб н ы.
В
о кне
Николай
Иваныч
с
засученными
рукавами
ма шет
мне
лож кой ;
младенчески
улыбаясь
в
у сы,
кр и­
чит:
—
'Заходите!
Убирая
платком
дождь
из
ушей,
вхожу.
Спиной
ко
мне
сидит
моло дой
человек
с
газетой,
ра стя нув
ее
по
коленям
наотмашь.
Я
уже
видал
где-то
круглый
это т
затылок,
маль чи шес ки
беспечный
з авит ок
на
ш ее,
мягкую
эту
спи ну
в
палевой
руба хе
с
молниями
вдоль.
13


—
Познакомьтесь,—
гов ори т
Николай
Иваныч,
тор­
жест венн о
водружая
ложку
на
стол.—
Познакомь­
т есь
—
брат
мой
Лю дя!. .
Молодой
человек
оборачивается,
быстро
вс тает,
смяв
газ е ту,
пожимает
мне
руку ,
улы ба ясь,
говорит:
—
Уж
он
познакомит...
Брат
мой
Коля...
Я
—
Люд ­
виг
Го ц.
Мы
уже
встречались,
кажется
Ах,
вот
это
кто ...
А
я
думал
—
просто
однофамилец
Николая
Иваныча.
Людвиг
Г оц.
Он
—
агитпроп
укома
ВЛКСМ.
Мне
пришлось
встретиться
с
ним
в
нашем
рабочкоме.
Он
инструктировал
ме ня
перед
началом
моего
преподавательства
в
школе,
предупреждал,
что
родной
язык
нужно
увязать
с
обществоведением.
Обра­
зовать
н екий
комплекс.
Для
этого
мне
н адо
столковать­
ся
с
поли тру ком
школы.
Он
го вор ил
быстро,
чуть
шепеляво,
двигал
бровями
и
улыбался.
Он
мне
пон ра ви лся:
этакий
кругленький,
краснощекий,
весну шч аты й,
веселый
юноша.
Я
люблю
прозвища.
Я
выслушал
агитпропа,
всл ух
согласился,
поблагодарил
и
назвал
его
так:
«Апельсинчики!»
III
«ГОЛЫХ ПРОСЯТ НЕ входить»
«... Оп ять
трясет
агония,
в
вагоне
я,
в
погоню
я...» Лежу и
жую
дактилические
рифмы.
Обал­
деть
м ожно ...
Я
третий
день
б юлле тен ю.
Простудился
в
июле!
Завтра
трехнедельная
вечность
со
дня
моего
приезда.
Тогда
кач ал ись
мы
в
уездном
корыте
весенней
стирки.
Сиреневой
пеной
захлестнуло
сад ы,
с ердц а,
за боры .
Теперь
—
лето:
запоздалая
нежность
в
душном
цветении
лип ,
пыльные
ладони
ветра
на
лице,
скепсис,
лень
в
гол ов е.
Я
бю ллет еню .
Кто-то
сказ ал
когда-то:
чем
больше
человек
имеет
в
себе,
тем
мен ьше
треб уетс я
ему
извне,—
зн ачит ,
тем
мен ьше
могут
ему
дать
другие
люди .
Вот
почему
интел­
лигентность
пр ивод ит
к
необщительности.
Должно
быть,
я
мало
интеллигентен.
Ме ня
всегда
тян ет
к
л юдям
(хотя. ..
да
не т,
без
всяких
хо т я)...
Сейчас
изучаю
своего
хозяина.
Он
ко
мне
приходит,
садится
к
постели,
склоняется
ко
мне ,
как
мой
гений,
как
муза,
и
мы
бо л таем
без
конца.
14


Гоц
ин тере сен
мн е.
В
нем
стр ан но
сочетался
уездный
интеллигент
с
бывшим
г ероем .
В
про шлом
он
военный
ле т чик : «Облетал полнеба...» Германская
во йна
скинула
его
на
землю
инвалидом.
Пустячное
пулевое
ран ение
ладони,
на веки
сведенные
судорогой
пальцы
исключили
из
военных
списков
пил о та,
из
че лове ка,
из
не го
сам о­
го
—
героя.
Теперь:
п ро винция ,
собственная
фотогра­
фия,
жена,
астма
с де лали
его
тяжелым,
лысым
ч елове­
ком,
с
одышкой,
с
привычкой
к
покою,
к
газ ете
после
обеда,
к
удобным
ручкам
у
двери,
к
занятному
со б есед­
нику.
Как
все
интеллигенты,
случайно,
насильно,
зло
пр и­
шпиленные
к
уездной
обывательщине,
он
—
чудак.
Фо­
тография
для
него
лишь
ремесло,
сравнительно
легкий
заработок;
как
го вор ит
Го ц : «Средство для рощения
волос...»
Имея
за
собой
пятидесятилетнюю
беспартийность,
в
себ е
—
не изл е чимую
болезнь,
над
соб ой
—
целые
пу­
ды
неудачной
семейной
жиз ни,
он
—
общественник.
Он
чл ен
профсоюза
железнодорожников,
заведует
библио­
течкой
при
железнодорожном
клубе
и
пионербазой
при
нем
же
(собственно,
последнее
з аведо ван ие
чисто
хозяй­
с тв енн ое : «Чиню барабаны и стираю галстуки»).
Затем
он
руководит
пл а нерным
кружком,
организованным
им
самим
при
ячейке
Осоавиахима,
и
делает
в
этой
ячейке
что-то
еще
и
что-то
еще.
На
днях
п и оне рбаза
вы ех ала
в
лагерь
—
одной
обязанностью
у
Гоца
м ен ьше.
По
пра вде
сказать,
во
всех
этих
добровольных
нагрузках
мне
вид ит ся
нечто
дилетантское,
маячат
лоскутки
преж ней
интеллигентской
б ла гот ворит ель но­
сти
от
нечего
делать.
Впрочем...
Близко,
в
логу
Семиглазовом,
что
Атлантикой
режет
город
на
Старый
и
Новый
Свет,
гнилая
речка.
Там
ба бы
вечно
пол ощ ут
бель е,
кол отя т
вальками.
Я
попробовал
захлопнуть
«Курс сопротивления материалов»
—
зву к
так ой
же
в
точности:
мокрый!
См отрю
в
соседний
двор:
сл епая
старуха
(она скры­
вает
от
посторонних
с вою
слепоту)
бродит
по
нечистому
притоптанному
лужк у,
ищ ет
цыпл ят .
Ходит
осторожно,
малюсенькими
шажками,
чтобы
не
задавить
ц ыпл ят,
ик ает
от
во лнен ия
и
кличет
т оне ньк о: «Цып- цып- цып !»
А
цыплят
нет
на
дворе.
Они
далеко
за
из гор одью .
Она
тихонько
кличет
в пу ст у ю: «Цып-цы п...»
Мне
дел ает ся
с кучн о.
И
вд руг
нач инаю
с меятьс я,
15


то же
тоненько.
Возникает,
р аскр ы вается
а лл егор ия:
старая
реакционная
Россия,
все
еще
не
могущая
вконец
издохнуть,
слепая,
по-старушечьи
лжи в ая,
трусливо
крадется
по
темным
нечистым
дворикам,
бессильно
тр я­
се тся
в
контрреволюционной
икоте,
пискливо,
унылень-
ко
зовет
своих
верных
п те н цов : «Цып-цып-д ып!. .» А
они
далеко,
за
гр аниц ей,
в
Парижах,
клюют
с
чужих
та ре лок
объедки,
не
могут
прийти
к
ней.
Она
кличет
впустую:
«Цып-ц ып- цып! ..»
К акая
у
ме ня
нелепая
голова
сегодня...
Гоц
прошел
к
себе.
Знаю:
тронет
щеп отью
лысину
—
оче нь
ли
потная,—
стан ет
к
зеркалу,
отдуваясь,
расче­
шет
баки,
поморщится,
еще
раз
оглядит
себя
в
зеркале
(все в порядке— пох ож
на
Гончарова
и
на
«царя -
ос воб оди т е ля»), булькнет,
со щу р ясь : «Ничего,
с ой дет,
еще
полетаем», сядет к столу
—
доить
бахрому
у
ска ­
терти,
чита ть
«Вестник знания», пить молоко из блюдца,
как
кошка,
шути ть
со
сво яч ениц ей.
В
трусиках
и
в
футболке
иду
к
Гоцу.
В
коридоре
—
свояченица
(легка на помине).
Она
с
како й -то
аро­
матной
пло шкой ,
д л инной,
че рно й,
вроде
венец ианск о й
гон долы .
Здороваюсь.
(Никак не запомню ее имени . )
Что?
Что?..
Она
—
б ессло весно е,
немудрое
сущ ест во
(Гоц сказал о ней однажды,
со
сво ей
забавной
спо ­
собностью
путать,
си нте зи рова ть
заново
пог ово рк и:
«Она смирный человек
—
мухи
не
у куси т . ..»),—
она
го­
вор ит
мне ,
причем
быстро-быстро
и
да же
за
рук у
мою
свободным
пальчиком
из-под
плошки
подержалась:
—
Простите...
Вы
к
нам,
кажется...
Простите,
но
Николай
Иваныч
буд ут
недовольны,
ес ли
вы
к
обеду
в...
таком...
придете.
Они
не
любят.
Братец
ихний
выходил
иногда
к
обеду
в
трусиках,
так
Николай
Иваныч
и
бу­
маж ку
на
дверь
прик о ло ли: «Гоц обедает.
Г олых
просят
не
входить!..»
Простите
меня,
пожа луйс т а,
но
Николаю
Ива ны чу
вредно
в олн оватьс я.
Вед ь
он
у
м еня
как
лан­
д ыш!..
IV
СОЗЕРЦАТЕЛЬ
КОР АЛ ЛОВ
Разговор
дв ух
братцев
всегда
наро­
чи то
полемичен
и
переперчен
не
по
существу.
Короткий
16


и
з вонк ий,
он
возникает
после
о беда
так
не ожи дан но,
как
можно
только
чи хат ь.
Людвиг.
Ну
как,
Нико л ай
Иванович,
твои
пионе­
ры?
Уехали
—
те бе
и
г оря
мало!
Признайся,
ты
ими
занят
постольку,
поскольку
детеныш
тв ой
—
с
красным
галстуком..
Ник.
Ив.
Ну-с?
Л юдви г.
Вот
и
«ну- с»
—
по-немецки
орех!
Так
и
все
тв ое
общественное
служение
насквозь
лично,
как
полотенце.
У
теб я
нос
бакл ажан о м,
ты
любишь
нюхать
к нижк и.
Поэтому
ты
да ровой
би бл и отекарь .
Ты
—
герой
в
отс тавк е,
ты
—
цар с кий
летчик,
в
голове
у
тебя
св ер­
бит
небо,
поэтому
ты
осоавиахимовец.
И
вс е.
В
осталь­
ном
ты
—
как
в
щелке.
Ты
ков ы ряе шься.
Ты
таракан,
Коля.
У
т ебя
зап ечны е
склонности.
Произвел
рекогнос­
цировку
и
—
в
щелку.
Ник.
Ив.
Ну-с,
да льше .
Я
слушаю
тебя,
Люл я.
Людви г.
Все!
Н
и
к.
И
в.
У
т ебя
близорукая
душ а,
Л юля,
и
во все
нет
сердца.
Я
советую
те бе
записаться
в
христомол.
Люд ви г.
Фуй,
какой
ты
злобствующий
мещанин,
Коля.
Сатириконец!
Вольтер
в
наперстке!
Н ик.
Ив.
Люля,
не
надо
дел ать
хвост
фонтаном.
Ты'
сам
мещанин,
только
временно
ил лю мино ванны й.
По
молодости.
Люд ви г.
Ты
реакционная
дырка,
Коленька!
Ник.
Ив.
Милый
Л юля,
ты
агитпропка,
затычка,
Л юля!..
Сегодня
шли
втроем
в
библиотеку,
потели,
зе вали .
Тени
на ши
на
па дающ их
заборах
вытягивали
от
люб о­
пытс т ва
шеи.
Хотелось
пить .
Лом овы е
лошади
по
мо сто­
вой
пылили
мохнатыми,
как
метлы,
но га ми.
Николай
Иваныч
говорил:
—
Знаете,
кто
вы,
друзья?
Чу р,
не
об ижа ть ся.
Он
показал
рукой
на
окно
аптеки.
Висел
аншлаг:
«В продажу поступили молокососы.
По
ценам
Резинтре-
ста».
В
библиотеке
журчал
га зетны й
покой.
Мы
пили
книги.
Руч ейк ова я
ряб ь
полок
стр уил а
классиков.
Ст олы
плескались
современной
беллетристикой.
Круглая
эта­
жерка,
вращая
справочники,
была
под о бна
турбине.
17


Каталоги
мотыльково
сквозили
белизной.
Их
ли ста­
ют
угарно,
как
ромашки
в
июне: «Любит
—
не
люби т,
любит
—
не
люб ит,
любит...»
—
«Я
—
Тепленький!
Дай­
те
мне
физику».—
«Вы Тепленький?
Нате
вам
фи­
зик у ...»
Библиотекарь
п од обен
спруту
—
он
м но горук.
Нико­
лай
Иваныч
выд а вал,
записывал,
искал,
находил,
по-
шуле рс ки
передергивал
карточки.
Мы
с
Людвигом
пь яне ли
от
кн иг,
от
жары,
от
людей,
мы
лениво
си­
дели,
разбросав
р уки
и
ноги,
были
окутаны
газе­
тами,
что
водорослями,
цеплялись
за
ни х,
как
крабы.
Ух одя,
вид ел и:
Нико л ай
Иваныч
оживленно
б еседо ­
вал
с
моим
во ен ным
на чал ьс твом
—
командиром
полка.
Я
познакомил
их
зде сь
в
читальне,
и
Николай
Иваныч
ж ест ик улиров ал,
как
шаман.
Вы шли
—
в
глаза
просо­
чи лся
вечер.
Ве чер
был
пыле н.
Людвиг
и
я.
Что
общего?
Я
—
беспартийный
мечта­
тель,
веселый
практик,
без
пары
лет
инженер -пу т еец,
юноша
тонкий
и
смугло-желтый,
как
палочка
гуммигу­
та.
Он
—
агитпроп,
па рт и ец, «апельсинчики», смеющий ­
ся
горошком.
И
все
же
мы
подружились
в
последние
дни .
Он
ремонтирует
сво ю
комнату
—
яс
удовольствием
пригласил
его
по ка
к
себе.
Я
рад
пожить
рядом
с
ним ,
мне
хочется
узнать
его
ближе.
Я
—
весь
в
мелочах
и
вижу ,
запоминаю
в
других
легче
всего
веснушки.
Я
на блю даю
за
Людвигом
в
со­
кровеннейшие
его
м ину ты:
когда
он
пишет
пис ьм а,
б олта ет
ложкой
в
стакане,
стрижет
ногти.
Во
в сем,
по
всему
он
страшно
близок
мн е,
я
физически
чувствую
его
на
расстоянии,
бу дто
мы
разнополы.
Это
им енно
плот­
с кое
его
естество.
А
что-то
другое
еще
чуж до
мне,
ст р анно
мне,
незн ако мо ,
непонятно,
непри ят но ...
Неуже­
ли
это
его
партийность?
Возможно.
Я
не
люблю
сектант­
скую
привыч к у
партийцев
делать
секреты
из
пустяков,
скрывать
от
нас
обыкновенные
вещи,
о
которых
пишут
в
газетах.
Самое
большое
зло
в
наших
вуз ах
—
чрезвы­
чай ная
обособленность
партколлективов.
Бесп ар тий­
ные,
если
к
том у
же
они
не
члены
профсоюза,
ход ят
иностранцами.
Они
свободны
даж е
от
вс яких
обще­
ственных
нагрузок.
Они
своекоштны,
как
кошки
на
крыше.
Отсюда
—
п ричи ны
всевозможных
упадничеств.
Нам
трудно
сохранять
равновесие:
центр
тя же сти
вы­
ше
точки
опоры.
Мы
только
умники...
а
не
ваньки-
встаньки.
18


Я
попробовал
сейчас
возобновить,
продолжить
наш
вчерашний
разговор.
Взглянул
на
Людвига:
он
накло­
нил
гол ову ,
у
него
кислое
лицо
от
жары,
он
идет
брезгли­
во,
как
по
гусеницам.
—
...Вы
слышали?
Сейч ас
мальчишки
дразнили
огром н ую
бабу : «Ольга Пална
—
долга
п алк а!..»
Му­
жик
спросил
в
по д воро тню : «Здесь,
что -л и- ча,
доктор?..
Как
ег о,
леш ег о,
звать-то?..»
Насту пи в
на
афишку,
вы
п рочли
е е : «Все как один на массовое гулянье!»
...—
Слушайте,
Люд виг .
Я
—
созерцатель,
ве рн о...
Но
созерцатель
активный,
бойкий.
На бл юден ие
мое
не
статично.
Обхожу
о бъ екты
со
всех
с тор он,
как
обходят
норовистую
лошадь...
И
если
судьба
приклеит
к
месту,
я
хо ть
пяткой
поболтаю
во
время
недвижного
об озрев а­
ния .
Это
избыток
жиз ни
и
мироощущения.
Как
иначе
сказ ать ?
Я
живч ик!
З ато
я
одинаково
ув л екаюсь ,
на­
блюдая
вс е:
человеческие
спи ны,
неверный
барометр,
чу жую
нежность,
борьбу
классов
и
клочок
бумажки
на
ветру.
Метод
по зн аван ия
—
лирическая
взволнован­
н ость.
Да,
да,
не
удивляйтесь.
Правда,
это
очень
непрочный
метод,
но
иные,
разные
там
диалектики
и
позитивизмы,
м еня
пугают.
Я
сторонюсь
их,
как
сторо­
нилс я
бы
падающих
колоколен:
либо
оглушат,
либо
зад ав ят...
Людвиг
опередил
ме ня
на
ша г.
Вет ер
дул
ему
в
спин у.
Складочки
беж али
по
рубахе,
как
рябь
по
воде.
Он
опередил
меня
на
три
шага.
—
Вы
—
помесь
Маха
с
мочалой,
Виктор.
Какая,
к
черт у,
активность!
Нужна
вам
только
нирвана
на
морковном
соусе
да
веселоумные
разговорчики.
У ви­
ди те
сами
—
спокойненько
проживете,
как
и
не
жили.
Колокольни
падают
редко.
И
помрете
вы
от
по­
дагры...
Последнее
пророчество
развеселило
нас
обоих.
—
Впрочем,
под а гра
не
см ерт о носна!. .
Ну
да,
все
равно,
п омре те ...
Я
спросил
его
сегодня
—
мы
завечерели
в
рас тре­
панном
уездном
саду
над
рекой;
нудные
п оп урри
орке­
ст ра
м ерли
в
воде,
как
мухи;
вежливый
пароходик
уходил
от
нас,
пя тясь
корм ой ,
словно
с тес няяс ь;
п ив­
ной
дядя
рыгал
над
нами
в
беседке,
как
пифия ;
я
сказ ал :
—
Людв иг ,
вы
можете
б ыть
со
м ной
откровенны?
19


Так ,
прос то,
без
в сяких
насмешечек?
Да?
Тогда
ск а жите
обо
мне
что
хот ите .
Людвиг
труд ился
над
проросшей
корнями
кочкой,
нависшей
в
обрыв.
Ког да
уд ало сь
от орв ать
ее
в овсе
и
лохматый
ком ок
запрыгал
вниз
по
скату,
как
рыжий
п уд ель,
он
обернулся
и
ска зал
мне
серьезно: •
—
Да.
Но
я
заранее
извиняюсь
за
ли те ратурн ос ть
слога:
мы
оба
—
кн ижник и.
Виктор,
у
вас
мелкобуржу­
азн ое
воспитание,
но
вы
уже
почти
деклассированы
временем
и
обс тояте л ьств ами ,
и
вам
нужно
попробовать
теперь
совсем
оторваться
от
р од ного
дерна.
Тогда
вы
покатитесь,
но
не
вниз,
а
вверх,
уверяю
вас.
Вы
должны
отрешиться
от
слишком
индивидуалистических
уютных
нак лонн остей ,
привычек,
от
вашего
проклятого
созерца-
тельства
—
тогда
вы
придете
к
нам.
Вы
способный
па ре нь.
Вы
будете
полезны,
не
сомневаюсь,
хотя
я
зн аю
вас
очень
недавно.
Видите
ли,
мое
положение
бы ло
ко г да-то
сходно
с
вашим,
я
по пр обо вал
ото рва тьс я,
мне
удалось,
и
я
докатился,
я
не
бл ужд аю
теперь,
пр и­
ст ал
прочно,
пр ист ал
к
кораллам,
я
то же
коралл,
мы
строим...
—
...Стремим...
—
Что?..
—
Советское
сокращение:
«Стремим
—
строи м
м ир».
—
Ну
что
ж.
Надуманно,
но
—
недурно...
А
сейч ас
я
вам
расскажу
притчу
об
иных
современных
строи те­
лях...
В
тысяча
девятьсот
двадцать
в ос ьмом
год у
уез­
дны й
бухгалтер,
нудный,
приличный,
и
уездный
врач,
наркоман
и
ханжа,
вспоминают:
.. . 1903 год.
Москва.
Большой
театр.
В стр ечаютс я
он и,
приятели:
слушатель
курсов
Езерского
(он подает
еще
иные,
не
бухг ал терс кие
надежды:
по-русски
дарови­
тый
человек
—
немного
певец,
немного
художник,
у
об­
шлага
отпоролись
пуговицы,
взгляд
на
мир
изумлен­
ный)
и
студент-медик,
еще
тож е
юный,
еще
не
нюхавший
жизни
и
наркотиков.
Медик
—
эсер,
только
что
выпущен
из
тюр ьм ы.
В
нем
ра дос ть
свободы.
Обнимает
друга.
Оба
в
люстровом
свете.
Оба
в
з ерк але
во
вес ь
рос т.
В идят
в
зеркале:
оба
в
восторге
от
себя,
от
«Кармен», от
жиз ни.
...Теперь
вспоминают:
уездный
больничный
бу х гал­
тер
с
дурно
па хну щим
ртом,
с
огро мн ой
б ородав кой
у
г лаза,
похожей
на
редиску,
и
вра ч
—
наркоман
и
ха н­
жа.
Потом
вздыхают
и
говорят,
мечтательно
и
о
с
т
о-
20


рож
но
понижая
голо с: «Да,
хорошее
было
вре ­
мя !..»
Смотрят
в
зеркало,
вдруг
конфузятся
и
умол­
кают...
Я
помолчал,
заглянул
в
аллею,
посвистал,
послушал.
Оркестр
играл
неумело,
вразброд:
ксилофоны
звенели
о
ма слен иц е,
церковные
терции
кларнетов
были
п еч аль­
ны.
Тип,
сидевший
поод ал ь
от
н ас,
отбивал
такт
на
жестяной
плевательнице.
Я
сказал
нарочно
задорно
в
оркестр:
—
Вы
свинья,
апельсинчики!
Для
че го
вы
рас ска за­
ли
мне
эту
п рит чу?
Ведь
я
не
похож,
не
бу ду
похож
на
них
—
мне
нечего
вспоминать...
Он
кинул
в
обрыв
бумажную
стрелку.
—
Это
не
при тч а.
Друзья
судились
нед ав но
за
растрату
в
здешней
больнице.
Док тор
—
мой
дядя.
Я
был
общественным
об в инит елем ...
А
вы
наперед
раз­
л и чайте
белые
кораллы
от
красных...
V
НОС
И З-ПОД
КОЗЫРЬКА
Гов ори ли
о
с часть е
скучно.
Ели
ранние
китайские
ябл ок и,
су хие
и
терпкие.
Хо тели
мо л­
чать.
Опять
слушали
вечер,
ст ри жей.
Стрижи
насквозь
просвистали
небо,
ию ль скую
эту
синь ,
тишину,
теплынь,
счастье.
Это
—
июль.
Мы
—
это
я
и
Людвиг
Го ц.
Мы
молчим.
Перед
нами
восток,
еще
вечерний,
еще
по-вечернему
пустующий
огро мн ой
синевой.
В
нем
будущее
утро,
привычное
как
день.
Перед
нам и
—
надежды
на
сч аст ье,
на
будущее,
нав ер ное
бли зко е
ут ро
и
п олден ь.
(На­
дежды
расцветают
быстро,
как
плесень
—
в
одн у
ночь.
Мы
верим
—
они
расцветут.)
Пер ед
нами
июль­
ский
двор,
заваленный
золотыми
вечерними
жерно­
вами.
И
я
вспоминаю
другое
у тро,
другой
вечер,
иные
камни
в
закате
и
северный,
не
здешний
апрель.
Я
вспо­
минаю,
хочу
р асска зат ь
Гоцу
(теперь я знаю:
у
нас
ест ь
общее,
несмотря
на
разные
р азн ицы).
Я
хочу
ра сс каза ть
и
я
гов орю
(немножко не просто,
немножко
на пе вно
и
на ив но,
и
чуть
хорошо,
ибо
меня
взволновал
в
свое
в ремя
эт от
нездешний
апрель).
—
Утром
я
улыбался
у тру,
взрезал
журнал
перрон­
ным
билетом
и
ел
вокзальные
пир ожк и,
невкусные
21


и
сухие,
как
бородавки.
Утром
я
улыбался
утру
и
дума л
о
вечере.
Утром
я
вст р етил
пыльного
друг а.
Чиха я
от
солнца,
мы
вышли
на
площ адь.
Мы
встали
в
те ни
от
цар ст венно й
туши,
мы
стряхнули
с
об ш лагов
пу ш инки
и
проверили
св ои
ч асы
по
вокзальным:
ча сы
моего
друга
был и
на
трис та
мин ут
впереди.
Байкальская
хвойная
тишь
спокойствовала
за
пя тью
этими
ча сами ,
и
про­
зра чно сть
Свя т ого
моря,
давно
переставшего
б ыть
святым;
пер еспор ил а
небо.
И
здесь
на
площади
я
прочел
своему
другу
м рач ные
стихи,
весело
сочиненные
на
вокзале,
в
буфетном
содоме.
Я
прочел
их
из-под
к озы рь­
ка,
философски:
Де журит
дверь.
Ложится
ложь.
С ку чает
пыль.
Кричит
пол уд а.
И
ды шит
грим.
Ну,
как
поймешь
И
кто
поймет
—
Сокрыто
что:
дрянное
чуд о
Иль
дра гоцен ней ший
помет?
И
погодя
доба ви л
(в духе раннего Блока,
как
мне
ка з алос ь):
На
крышах
плавилась
пол уда ,
Желтел
на
улицах
помет,
Но
верил
я,
что
будет
ч удо
И
что
душа
его
по й мет.
Я
не
пояснял,
что
то
и
другое
сочинил
на
з ар анее
заданные
себе
трудные
рифмы:
пусть
думает,
что
чистое
вдохновение...
...И
утром
мы
проехали
через
гор од,
дымивший
в
апрель
и
в
ветер.
Мы
чихали
от
солнца
и
улыбались
кондукторше.
Мы
смеялись
утру
и
шут или
о
вечере.
А
в е чером
мы
ходили
по
набережной,
дышали
ветро­
вой
свежестью
ледохода,
со сали
конфетки
и
го вор или
о
пус тяк ах
и
о
жизни.
Полузатонувшая
барка
билась
у
моста.
Ее
забросило
на
бык
хмелеющим
ледоходом.
Она
билась,
как
сердце,
и
скоро
перестала
биться.
Мы
сосали
конфетки.
Тыся ч елет ние
сфинксы
виляли
над
нам и
тощими
бедрами,
и
незнакомый
мл аден ец
в
исполинской
фуражке
приблизился
и
спросил
нас:
—
А
чт о,
нос
у
меня
под
козыльком?..
Младенец
был
очень
серь е зен,
закатные
пятна
пла­
менели
у
него
под
ног а ми,
как
флаги,
он
важно
топтал
их,
вечерние
эти
плиты,
и
мой
друг
сказал
ему :
—
Да,
все
в
по р ядке.
22


Мы
угостили
мл ад енца
конфетой.
Мы
еще
раз
взгля­
н ули
на
его
каблучки,
сбитые
нев ск им
гранитом,
и
по­
шли
в
Румянцевский
сквер
—
лентяйничать,
нюхать
тополевые
почки.
Мой
друг
был
спортинструктор
и
фантазер,
недавний
Бай кал
синел
у
нег о
в
глазах
безмерной
романтикой,
друг
брызгал
в
меня
сл адко й
слюной
и
го во рил
о
чем- то
хо роше м...
Это
—
вечер
апреля
д вадца то го
дн я.
Он
был
в
ме ру
свеж,
в
мер у
тепел
и
насквозь
весенен.
Через
неделю
плыл
по
Нев е
талый
ладожский
л ед.
Он
был
хрупкий,
легкий,
как
песенка,
и
нежно
звенел
голубы м и
стеклянными
иглами,
то рже с твуя
простором,
близостью
моря.
Это
—
вечер.
Это
—
опять
невский,
насквозь
апр ел ь­
ский
лирический
вечер.
Он
во
многом,
но
не
во
в сем
схож
с
тем,
к отор ый
хотелось
забыть
и
запомнить.
Я
провел
его,
одиночествуя
на
Неве.
Ему
предшествовали
де нь
и
у тро,
прив ычно е
как
день.
Утром
я
сл уч айно
узнал:
Мой
д руг,
сибирский
романтик
и
фантазер,
душ а-
человек,
в
настоящем
—
студент
Инс титу та
физической
культуры,
оклеветал
двух
др у зей.
Других,
не
меня,
но
кот орых
я
знал,
как
самого
себ я.
В
это
ут ро
я
потерял
и
от рин ул
друга,
и
ветер
был
не
во
вс ем
схож
с
тем,
последним,
кот орый
хотелось
забыть
и
запомнить.
Я
ду мал
не
о
жиз ни
и
не
о
счастье.
Я
д умал
просто
о
завтра.
Завтра,
на
следующий
день,
я
пришел
в
коллектив
ВЛ КСМ
чужого
мне
института,
я
сел
в
кресло,
неу ­
добное
до
боли,
заявил
о
том ,
что
мой
д руг
—
клеветник,
и
поручился
за
тех
двоих.
Мне
пове р или.
Я
должен
был
это
сделать
и
сделал.
Это
все.
Это
—
апрель.
Городской
поспешный
ап­
рель,
иные
камни
в
закате
и
ладожские
талые
льды.
(Тогда славно пролентяйничать вечер,
ходить
под
не­
здешними
сф инк сам и,
дышать
ветровой
свежестью
ле­
дохода
и
нюхать
ве с енние
бойкие
п очки .)
А
теперь
—
уездный
июль.
А
теперь
стрижи
насквозь
просвистали
небо,
теплынь,
ти шин у,
с час тье.. ..
...За
окн ом
—
березовая
нежность,
и
Людвиг
Гоц
с
подоконника
друж е ски
улыбается
мне.
Подоконник
исклеван
воробьями
и
рыж .
23


VI
ВАТА
ИЗ
УХА
Николай
Иваныч
Гоц
ск азал
мне
сего дн я
(с пальцев его свисали старые фотопленки,
мы
вдвоем
скучали
в
его
павильоне;
картонные
пропилеи
сизели
вечерне,
меж
колон н
силуэты
раскинули
руки ,
силуэты
клонились
Хр ист ами,
распятые
тени
их
б ыли
л учи сты ), Гоц сказал мне,
плавая
ангелом
по
ателье:
—
Я
полечу!
Вот
увидите,
я
полеч у
через
нед елю .
—
Куда
и
на
чем?
—
спросил
я
вяло.
Гоц
приложился
щекой
и
ладонью
к
стеклу.
Стекло
павильона
сквозило
двором,
лиловой
прохладой,
через
п лечо
он
ска зал
не гр омко:
—
Виктор,
я
очень,
оче нь
ра д.
Больше
чем
очен ь...
Полечу
я
на
привязном
аэростате.
По лк
будет
пр оизв о­
дить
зенитную
съемку
местности.
У
них
нет
фотографа.
Комполка,
с
к отор ым
вы
познакомили
меня
в
прошлое
воскресенье,
предложил
это
мне.
П они мает е?
Конечно,
я
неверно
сказал
—
«полечу»; я просто поднимусь на
старой
дрянной
трясогузке,
но
все-таки,
в се-так и
это
огромн ое
счас ть е.. .
Ведь
я
облетел
по лнеб а,
Витенька,
теперь
меня
тешит
ду тый
пузырь
на
ниточке...
Я
ос уж­
даю
се бя,
определенно
осуждаю...
Гоц
стоял
вполоборота
ко
м не,
та кой
земной,
груз­
ный ,
и
поднятой
руко й
с
извечно
сведенными
пальцами
словно
бы
присуждал
себе
приговор.
—
Но...
Он
неожиданно
выпрямился.
Расставив
ноги,
раздув
усы,
вдруг
ст ал
он
пох ож им
на
соленого
ш пипе ра
из
Ст ив енсо на,
ко торы й
вот
сейч ас
крикнет,
рад уя сь
лихо­
му
шт о р м яг е: «Тысяча ведьм в бочке эля!»
И
он
вы до хнул
нежно ,
как
серафим:
—
Но,
Витенька,
я
не
могу
не
восторгаться...
Ведь
я...
Я
пе ре стал
слуш а ть
е го.
Он,
наконец,
про сто
смешон.
Я
смотрел
вокруг
себя,
на
ателье,
которое
был о
во лше б­
но,
как
все
ф отоат ел ье
ночью,
и
думал
свое.
Прежде
я
мыслил
приблизительно
так:
пок а
б уду
учиться.
Это
само е
главное.
Пита юсь
я
н еп лохо,
зараба­
тыв аю
на
себя
чертежами,
у
меня
превосходные
с по­
собности,
ясность
ум а,
хор оши й
желудок,
зоркость,
как
24


у
ирокеза,
впечатлительность
аффектирована:
каждый
день,
ч ас,
минуту
—
новое,
словно
только
что
родился
и
уже
брож у
по
Лу в рам.
Буду
пока
учиться!
Благопо­
лучно
кончу
—
стану
работать,
строить,
стремить...
Черт
в озь ми,
чем
мы
хуже ! «Исполнишь дневный долг
—
и
мо жно
вкусно
жи ть
и
радоваться
вк ус но ...»
Вп роч ем,
я
не
карьерист.
И
моралей
я
никаких
не
потопчу
—
я
не
чувствен.
Б уду
ходить
в
чувя ках.
Я
мыслил
так
и
о
том,
как
и
о
чем
мыслит
девяносто
процентов
беспартийной
учащейся
молодежи.
Отноше­
ние
мое
к
соввласти,
к
строительству
с оциа лиз ма
самое-
само е:
что
пол ез но
всем,
пол е зно
и
мне.
По
направлению
у ма,
воли
к
труду
я
—
утилитарист:
семь
раз
отмерь
сво ю
жизнь,
п ри гони
ее
к
обществу
и
со вер шай
по­
льзы
—:
большие,
малые,
ка кие
сможешь.
Разумеется,
между
восьмидесятниками
прошлого
века
с
их
«малень ­
кой
пользой»
и
мной
нет
сходства:
те
—
ныт ики ,
а
моя
впечатлительность,
сла ва
богу,
закручивает
ме ня
бе ре­
стой
из-за
любых
пустяков.
(Что ни говори Людвиг о
пассивном
созерцательстве.)
Я
дума л
приблизительно
т ак.
И
я
пол ага л
в
свои
дв адца ть
два
года,
что
это
—
мое
навеки
нерушимое
мировоззрение
и
я
обеспечил
им
себе
прехорошенькую
жизнь.
И
вдруг
вот
сейчас,
видя
б рак онье рск ие
б аки
Гоц а
и
в
руках
его
пленки,
сте кающ ие
меж
пальцев,
как
сельди,—
опять
и
снова
внимая
его
глухим
(в стенку,
в
ладонь)
мечтаниям
о
по лет е,
я
почувствовал,
что
скоро
сам
поле чу
и
уже
полетел,
не
то
в
астральные
сферы,
не
то
с
кровати.
Я
теряю
черт
знает
что
из-под
себя
и
се бя
самого.
Проклятое
лето!
Потерять
себя
легко,
как
ва ту
из
уха...
В
памяти
свежесодранной
заусеницей
—
недавняя
бе седа
с
Людвигом.
Как
в сег да,
она
состоялась
в еч ером
и
нач ал ась
ш утк ой.
Людвиг
делал
гимнастику.
Он
был
гол
совершенно.
Одинокие
трусики
р аспласт али сь
по
с тулу,
как
крылья.
Плясал
по л,
валились
носами
на
пол
портреты
со
ст ен ок.
Я
наблюдал
и
грыз
веточку.
Люд виг
мил о
спросил,
перегибаясь
вперед:
—
Как,
по-вашему,
я
сложен?
—
Пополам...—
ответил
я,
вып ле вывая
кору.—
По­
полам,
Л юля.
25


...Гимнастика
кончилась.
Волосы
упали
ему
на
л об,
как
у
скрипача.
Рыжа я
пр ядь
волос
сломалась,
как
молн ия.
Трусики
полетели
через
комнату
гигантской
бабочкой.
—
Вы
культсволочь,
Виктор!
Ва ши
к ала мбуры
не­
кстати
—
это
мне
ре пе йник
под
хвост.
Что
я,
лошадь,—
вас
слушать!..
Через
минуту
мы
помирились
и
уже
трепались,
как
флаги.
Подобно
вс ем
совершеннолетним
инт ел лиг ентам ,
сходясь
на
пару
слов,
мы
гов ор или
о
вещах,
которы м и
каждый
в
отдельности
не
занят
ничуть.
Решив,
что,
вероятно,
современные
грек и
св ои
древние
пропилеи
про пили- про ел и,
назвав
Христа
пол уб о жест венны м
про ­
ходимцем,
мы
сочи н или
эпиграмму
на
люб ого
из
нас:
«Я широкая натура или узкая?
Не
н атура .
Просто
дура!
Просто
рус ск ая !..»
После
гов ор ил
Людв иг .
—
Наш и
разницы.
Конкретно.
На
груб ом
примере.
Увидя,
припомня
неизвестного
человека,
упавшего
в
уличн ую
лужу,
вы
непременно
скажете:«Онрухнул,
как
Перун...»
Я
с ка ж у: «Нализался,
бедняга...»
Ваша
оцен­
ка
события
—
всегда
э стети че ск ая,
созерцательная.
Моя...
Я
затрудняюсь
ее
назвать...
И
вы
и
я
мож ем
одинаково
за ключи ть
о
социальном
пол оже нии
упавше­
го
(если это необходимо)
по
его
костюму,
лицу ,
рукам.
Но
вы
скажете: «У него холщовоелицо
—
он
рабочий.»
Я: «У него усталое лицо
—
он
рабочий».
Оба
вывода
субъективны.
Но
ваш
вывод
случаен,
он
не
нужен
вам.
Эстетская
оценк а
—
самоцель.
Она
бездейственна.
Она
образна
от
безделья.
Общественная
(и отчасти этиче­
ская )
—
повод
к
действию.
И
в
ней
—
всегда
прямой
намек
на
причины
явления.
Слушайте,
Виктор..:
Ве дь
недаром
в
ва шем
вче­
рашнем
р ассказ е
о
многих
в е черах
главное:
не
утеря
др уга
сама
по
себе,
не
разочарованность,
не
ваш
че стн ый
донос
—
этот
живой
гражданский
долг,—
а
вся
лирическая
совокупность
наст ро енч еск их
детал ей :
се­
верный
апрель,
вечерние
плиты,
хо роши й
человек
рядом.
И
причина
взволнованности
—
свежий
вз мыв
памяти
о
тогдашнем
провале
благополучного
настроения,
пр о­
вале,
возникшем
от
потери
одной
подробности
—
друга
под
боком.
То
е сть
нарушенное
равновесие
инд ивид уа­
листа...
Ведь
т ак,
ведь
правда?
26


Людвиг
стал
возбужденно
од ева тьс я.
—
Немножко
нудно,—
зевнул
я,—
и
не
совсем
м ате­
риалистично...
Людвиг
входил
в
широченные
белые
штаны,
как
в
с угроб.
—
И
узкие
же,
черт,
бр юк и,—
сказ ал
он,
по-
морщась.
—
Н-д а,
это
вам
брюки,
а
не
пара
пустяков...
VII
К РАХ
ПОЛНЕБА
Прошлой
зимой
на
экскурсии
в
кр и­
минологическом
кабинете
я
вид ел
почку
пья ницы.
Я
ви­
дел
ее
од ин
только
ми г:
групповод
увле к
нас
в
другой
конец
зал а,
чтобы
показать
необыкновенно
прекрасные
способы
лишать
себ я
жизни.
Он
вдохновенно
водил
руками,
чтобы
очаровать
нас
легчайшей
прелестью
ха­
р ак ири.
Он
трясся
в
восторге,
как
дер ви ш,
раздергивая
на
себе
шелковые
путы,
и
вращал
огром н ым
кинжалом
над
собственной
чесучовой
рубашкой.
Я
смотрел
на
его
мирную
чеховскую
бородку
музейного
работника,
на
его
клокочущий
эрудицией
рот
—
рог
изобилия
в сяче ских
смертей
и
уби йс тв
—
и
сквозь
ходячую
эту,
облеченную
в
чесучу
методику
преступлений
видел,
помнил
одинокий
на
блюде,
вздутый
слиз к ий
ко моче к,
смертельно
нали­
тый
алк ог ол ем.
Я
з апо мнил
его
таким
—
безысходно
смертельным...
...Сейчас
в
ию льс кой
ж ивой
вышине
од ино ко
висел
он
над
на ми,
вишнево-грязный,
неопрятный
слизняк.
И
как
же
все
это
бы ло
непо хо же
на
веселый
заплыв
сам ол ето в!..
Пожарный
ав то
ск р ебся
по
земле,
блистая
к ухонн ой
медью
и
звеня,
как
гусар.
Канат
визгливо
раскручи­
в ался
с
барабана,
на
к отор ом
навернут
в
обычное
время
штопаный
брезентовый
рукав
(на пожаре он прыскает
из
множества
щелок,
как
пе реп ревш ая
со сиск а,
а
пос ле
н еделю
су ши тся
на
каланче,
оттянувшись
откуда-то
с
колокола,
как
пневматик
от
вод ола зн ого
шлема,
и,
как
ту
ленту,
что
т янет
из
носа
фокусник,
мотают
его
внизу
мальчишки).
Аэростат
поднялся
к
ве че ру,
в
закатный
вечер
зюйд-
ост,
когда
т ени
на
земле
тают,
и
тен и
эти
—
п амять
27


о
солн це ,
когда
ищешь
теплого
друг а,
чтобы
проскучать
с
ним
до
ночи,
когда
запад
пахнет
раздавленной
вишней.
Поднялся
он
к
в ече ру,
потому
что
зенитная
фот о­
съемка
днем
не в озмож на
—
т ени
и
ко нтур ы
меж ду
со­
бой
тогда
одинаково
резки,
как
на
Лун е.
Кр аем
неба
в
восток
ссыпал ись
ивовым
цветом,
сережками
мелкие
облачка,
югом
шла
туча,
иссиня-
б елесо е
облако
с
градом.
Облако
п оход ило
на
пуделя
в
пр офи ль.
Ры чал
первый
г ром
—
облако
начало
лаять.
Аэростат
устрашился
грозы .
Он
уже
начал
спускать­
ся,
являясь
из
облачной
пены,
как
Афродита
из
п ены
морской.
Мы
не
дождались
его
спуска
на
землю.
Люд виг
торопился
в
уком,
нужно
было
разбирать
поступившее
по
комсомолинии
заявление
на
кулака,
у
которого
где-то
зачем-то
гниет
пять с от
п удов
хлеба.
Не
зн аю,
почему
я
увязался
за
Людвигом
и
как
прошел
я
на
за кр ытое
заседание
в
бюро
коллектива.
Я
думаю,
что
Люд виг
нарочно
повел
меня
туда .
Нед ав но
я
дел ал
доклад
для
сезонных
рабочих
на
н ашей
стройке
на
т ем у : «Весенняя кампания хлебозаго­
тов ок
в
1928 году» .
Докладчиком
я
ст ал
по
поручению
профсоюза
и
сам
едва
ли
ве рил
в
то,
о
чем
говорил.
Но
говорил,
как
в сег­
да,
увлекаясь,
и
азартно
доказывал
необходимость
принудительных
мер.
М ожно
пр е дстав ить
мое
изумление
зд есь
на
ячейке,
когда
я
узнал,
что
заявление
на
запасливого
кулака
поступило
от
сына
е го,
молодого
па рня,
раб отающ ег о
у
нас
на
стройке
(он хочет быть комсомольцем,
но
пок а
еще
беспартийный
и
ма териа льн о
зависит
от
от ца,
хотя
против
его
воли
пошел
р абот ать
в
гор од ).
Но
не
о
нем
совещались,
совсем
не
о
нем.
Людвиг
говорил
обо
мне.
Он
указывал
собранию
на
ист инну ю
причину
поступка
этого
парня:
мой
доклад.
Я
смотрел
привычно,
доверчиво
на
его
большие
теплые
руки ,
на
м лечн ый
серпик,
чуть
видный
из-под
часо в
на
загаре,
и
недоверчиво
—
на
группу
футболок
и
форменок,
си дящих
напротив.
Какой
я,
в
сущности,
психопат:
для
тог о
чтобы
я
поверил
в
иде ю,
кото рую
сам
проповедовал,
мне
нужно
непременно
убедиться,
что
с
моих
с лов
в
нее
поверил
и
ей
под ч ини лся
другой
ч ело­
век.
Так
б ыло
и
с
моим
мнимы м
«живым гражданским
долгом»
по
д елу
о
к лев ете.
Ве дь
исполнение
этого
до лга
существовало
лишь
в
моей
нелепой
фантазии,
когда
я,
28


не
зн ая
за чем,
рас ск азал
Люд ви гу
о
«лирических вече­
рах».
И
когда
я
увидел,
что
Людвиг
сочувственно
ве рит
мне
и
сам,
не
задумываясь,
пос туп ил
бы
не
иначе,
я
по­
ня л,
что
мог у
теперь
сделать
то
же ...
А
здесь
сейчас
Людвиг
сказал,
разгоняя
ладонями
пер ед
лицом
зеленый
табачный
дым
и
улыбаясь
нам
через
него
и
сквозь
паль цы,
как
в
беседку,
обв и тую
хмелем:
—
...Товарищ
Сом ов
еще
не
наш...
Его
пс ихо лог ия
го дит ся
собаке
под
хвост...
Нам
с
вами,
ребята,
ну жно
на чать,
а
ленинградским
товарищам
закончить
его
пере­
ро жд ение.
Из
инт еллиг ент ск ог о
«ни рыбы ни мяса»
славно
скл еп ать
бы
хлесткого
комсомольца.
Ей-богу,
ребята,
стоит
попытаться.
Не
выйдет,
так
бросим,
и
он
сам
бр оси т,
ко ль
не
под
силу,
а
только
он
способный
парнишка,
да
и
как-никак
будущий
специалист,
вы
же
у
не го
под
начальством
поработаете.
Надо
его
п ри брать
к
рукам...
—
Я
протестую!
—
сердито
сказ ал
некто,—_Я
про­
те стую !..
Обернулись.
Сперва
слышали
только
сопение,
то чно
некто
шуршал
макинтошем.
Потом
из
угла ,
где
диаграм­
ма
примерной
статистики
жертв
мировой
войны
по
полугодиям
изображала
большие
и
малые
бочк и,
из
прокуренного
это го
угла
вылез,
как
из
бочк и,
жирново­
лосый
су бъ ект
с
кр ош еч ными
кукольными
ушками
и
ре­
з онно
сказал
в
дым:
—
Интеллигентов
дохлых
уб лаж ать,
а
своим
ребя­
там
ход у
нет!
Я
протестую!
Стало
ти хо.
Подуло
от
окон,
и
бумаги
побежали
по
столу.
Людвиг
фыркнул.
—
А,
это
ты,
М и кеша!..
Здравствуй.
Что
же
ты
сег о дня
не
накрахмален?
Ну-ка,
просклоняй
слово
«ди­
тя ».
Ну,
ну,
не
стыдись.
Небось
«мать»
ум еешь
скл о­
нят ь !..
Сними-ка
майку,
сделай
милость,
сними...
Ух,
как
она
у
теб я
пропотела
—'
впору
кумыс
квасить.
Подними
руку.
Да
выше,
выше...
Смотрите,
ребята,
на
Мик е шину
по дмы шку
—
ни
одн ого
волоска,
как
у
поросенка
под
хре н ом...
Лучшая
в
мире
для
выведения
волос
паста
«Элен».
Экстра!
Прошу
убедиться.
Микеша
уше л
к
себе
в
бочку
под
аплодисменты
и
хохот,
неся
на
руке
майку,
как
тореодор
красный
пл ащи к.
—
Ну
к ак,
ребята,
можно
Микешу
посылать
чит ать
до кла ды
о
культурной
революции?..
Политучебу
и
про-
29


сто
грамотность
еще
ра скуси ть
не
удосужился.
На
производстве
лодырь.
По
во ск ресень ям
гуляет
по
саду
в
м аниш к е: «Лидочка,
суньте
мне
пал ец
под
м ышк у...
Не
бойтесь,
не
от куш у.
Новейшее
достижение
культуры
—
паста
«Элен».
Гладко,
хоть
шаром
покати.
Красота,
как
из
пушки!..
Любите
меня,
Лидочка.
Все
арт ист ы
упот­
ребляют...»
А
на
собрание
приходит
в
трехгодичной
майке,
продубевшей
как
мех
кузнечный...
Мо л,
я
—
комса,
мне
и
грязь
нипочем!
Н очь
провели
мы
на
вокзале,
встретили
шведских
пионеров.
Я
люб лю
ночные
о фицио з ные
встречи
в
провинции.
Это
бывает
так:
то чно
рас счи тан о
место,
где
ст анет
вагон,
расп оряди те ли
с
поднятыми
воротниками
серь­
ез но
откашливаются,
отгоняют
зев ак
и
торговок,
демон­
стр ан ты
возбуждены,
говорят
почему-то
вполголоса,
зябко
по ет
за
спин ою
за борчи к,
взгрустнулось
тарелкам
в
буфете,
и
вот
подходит
поезд,
по-ночному
тихий,
замо­
р оже нный
поезд.
По-ночному
запотели
окна,
в
глазах
стасованы
картами
окна,
глазами
рассыпан
пасьянс,
нет-нет
и
нак о нец
счастливой
картой,
тесной
червонной
пятеркой
в
одно м
окн е
все
приезжающие.
Нервная
дрожь
фан фар ,
льются
знамена,
в
рядах
смятение.
Бунтуют
подбородки,
каждый
хочет
бы ть
выше
со сед а.
Вагон
проплывает
мимо ,
дальше,
дальше
на
десять
сажен.
За
ним,
спутав
ноги,
по
ночному
пе ррон у,
кри ­
чащему
галькой,
за
ни м!
И
вот
уже
гости
в
само й
середке,
и
вот
уже
бойкий
мальчик
на
наших
плечах
гибкой
желатиновой
рыбкой,
и
нез нак о мые
хрусткие
сл ова
прячем
мы
по
карманам,
стараясь
запомнить,
и
в
корень
растревоженный
яс ень
сыплет
на
нас
росу...
Люд виг
сказал
мне
сег о дня
—
мы
направились
с
вокзала
домой,
мы
вошли
в
рас све т,
как
в
воду:
зябко
смеясь ,
подскакивая,
толкаясь
плечами,—
он
сказал
резко:
—
Портим
реб ят.
С
детства
привыкают
к
незаслу­
женным
помпа м .
Очень
плохо!
Детские
делегации,
приезжающие
к
нам
с
определенной
самовоспитатель­
ной
целью
—
узнать
наш
быт ,
школу,
посмотреть,
нау ­
читься,—
нельзя
так
барабанно
встречать.
30


—
Ах,
вы
не
о
том,
Л
юля!..
Поговорим
о
друг ом!
Слушайте,
Лю л я!..
Я
сх ва тил
Людвига
за
руку
и,
оступ аясь
с
мостков,
сжимая
его
пал ьц ы,
забормотал:
—
...Слушайте,
Л юля.
Видите
там,
под
за бором,
ко зу?
Она
сию
минуту
проснулась
и,
встав
на
коленочки,
строго
глядя
на
нас ,
с ди рает
афишу.
Козы
мнительны.
Она
уверена,
что
мы
п одой дем
и
ударим
ее,
как
ск оти ну.
Тогда
она
побежит
пр очь
или
нач нет
бодаться.
Козы
мнительны...
Смотрите,
у
нее
улыбка
Джиоконды.
Смот­
р ите,
она
уже
встает
на
но ги,
продолжая
завтракать.
...Слушайте,
Люля.
Вы
не
правы
бы ли
в
тог даш нем
вашем
примере
об
упавшем
с
холщовым
лицом .
Тяжесть
разницы
между
нами
—
не
в
моем
эстетическом
воспри­
ятии,
а
в
вашем
жалостном.
По мнит е,
вы
сказали:
«Бедняга!
Он
уп ал,
бедняга...»
Помните?
Так
вот
где
разгадка!
...С мо трит е
на
коз у,
Лю ля.
Смотрите
—
она
еще
совсем
молода.
Но
она
уже
не
з нает
жалости.
Но
она
не
предполагает
жалости
в
нас.
На
это
ест ь
у
нее
основа­
ние;
хозяин
обкорнал
ей
правое
ухо ,
ч тобы
заметить
бегл янк у
всегда.
Основание
достаточное,
как
кв ор ум.
Не
правда
ли?
Коза
рассуждает
т а к: «Жалость
—
оскорбительнейшее
богоданное
чувство.
Желающий
жа­
ло сти
к
себ е
пре зи рает
себя.
Берущий
жалость
ненави­
дит
дающего.
Лю ди,
кон ечн о,
отринули
жалость.
Они
не
стан ут
кормить
нас
ватрушками.
Будем
жевать
афиши,
остерегаясь
людей...»
Козы
мнительны,
Люля.
Я
мните­
лен
также.
Я
не
верю
в
жалость.
...Слушайте,
Люля.
Вы
славно
говорили
обо
мне
сег о дня
в
укоме.
Я
рад,
очень
рад.
Но
вед ь
это
вы
просто
та к,
пожалели
меня:
так ой
м олодо й
и
такой
непр испо ­
собленный...
Да?
Ведь
т ак,
по жа ле ли?..
И
совсем
не
нужен
я
ва м,
я
не
ва ш,
а
только
ровесник
вам,
понимае­
те,
ровесник,
которого
нуж но
обезвредить,
обманув
его
жалостью.
...Слушайте,
Люля .
Что
же
это
так ое?
Это
романти­
ческая
ошибка,
Люля.
Я
же
совсем
не
жалкий...
Только
вчера
я
п олучи л
п акет
из
Москвы,
солидный
казенный
пак ет
размером
тринадцать
на
двадцать,
со
штампо­
ванным
ад ресо м
св е рху,
печатным
ад ресо м
отправителя.
Меня
и зве щают,
что
мой
проект
ночной
сигнализации
на
а э родромах
прем ир ован
на
конкурсе...
П
р
е
м
и
р
о-
в
а
н!
Дел айт е
выводы
са ми. ..
Значит,
я
бу ду
работать
с
вами
в
контакте
(какой машинный язык: «в контакте,
31


смазать,
пустить
в холос ту ю,
п ерег рузк а,
поистерся,
пе­
регорел...») Значит,
меня
не
придется
жал ет ь,
есл и
я
не
вл ипну
в
за гово р;
знач и т,
и
от
меня
не
потребуют
ж ало­
сти.
Я
—
т вор ец,
вла сти т ель
ме рт вых
ве ще й!..
Это
вы
будете
членом
губКК,
облКК,
ЦКК,
верхсудов,
трибуна­
лов,
это
вам
иметь
дело
с
лишненькими
и
жалостью...
...Нам
не
быть
вместе.
Нам
не
быт ь
карбонариями,
ид ущи ми
рядом.
Мы
с
вами
—
как
жених
и
нев ест а,
хромающие
на
разные
ног и:
вы
на
жалость,
я
—
на
впечатлительность
без
жа ло сти.
Представляете
себе
прогулку
такой
четы
вокруг
аналоя...
то
бишь
коллекти­
ва ?..
...Я
скаж у
б ольше .
Иное.
Некстати.
Поднимите
гол о­
ву,
Лю ля.
Смотрите
вверх.
Что
видите
там
вы?
Что?
Не б о?..
Чудак
вы!
Это
всего
л ишь
полнеба!
Чудак
вы.
Вы
пытаетесь
светить.
Вы
накрываетесь
глупым
голуб ы м
абажуром
и
говорите: «Я
—
свет,
я
—
факел,
я— ис ти н а !» Ничего подобного.
Вы
—
л ампа,
Л юля.
Дрянная
коптящая
лампа.
Факелы
не
нуж да ются
(и
смешны)
в
абажурах.
Докажите,
что
истина
—
вы,
а
не
л ампа.
От дай те
мне
ваш и
полнеба.
Мое
и
ва ше
составят
все, «целое».
П они мает е,
мне
нужно
це лое !..
По ни маете,
без
нег о
я
бу ду
п одоб ен
вашему
брату,
облетавшему
только
полнеба
и
коптящему
теперь
землю...
Он
вырвал
руку,
отрезал
себя
от
меня.
—
По нима ю.
Подите
спать,
Ви кт ор.
По ни маю.
Вы
нан юх ал ись
ночи
и
утра .
Подите
спать.
...И
действительно
—
б ыло
утро.
Небольшое
утро
тельного
ц вета
шлялось
где-то
за
за бором.
У тро
резало
забор
вдоль
и
поперек
по
щелям.
Светл ые
щели
на
мр а чных
щитах
выглядели
конспиративно.
Если
в
них
заглянуть,
можно
увидеть
там
заговорщиков.
Они
си дят
на
капустных
грядках
и
пьют
утренний
кофе.
Он
жур ч ит,
как
эпос.
Тут
же
цы п лята.
«И ты,
Брут!..»
В
эту
н очь
Николай
Иваныч
Гоц
уме р
от
жесточай­
ше го
прис т упа
астмы.
Его
привезли
с
аэростата
уже
в
припадке.
VIII
КР АХ
ДЫН И
Я
стою
на
ви аду ке,
дрожащем
и
уле­
тающем
в
небо,
насквозь
прокопченном
мостике
над
путями,
секущими
город .
С
него
хо рошо
пле ват ь
вниз
на
32


рел ьсы
и
наблюдать
окрестность,
воображая
ее
себ е
швейцарским
кантоном.
Завтра
уездный
мирок
э тот
стан ет
мне
бывностью.
Я
решил
сего дн я
вспомнить
вс е,
что
было,
ушло
и
при шло
эти м
летом
че рез
меня
и
ко
мн е.
Я
хоте л
вспомнить
все
большое,
но
память
моя
рас сып алась
—
од ни
прекрасные
мелочи
пересчитывал
я,
как
грехи.
Большим
должна
была
ст ать
практика,
отчет
о
ней
я
ве зу
в
институт.
Но
она
не
уд овле твор и ла
м еня.
Прав­
да,
работал
я
охо тно
и
весело,
но...
(... Ведь
обычай
мо лодо сти
—
наслаждаться
процес­
сом
вс яко го
труда,
как
писанием
своей
фамилии
рав­
но
—
на
об ла ках
или
на
заборах.
Чувствуешь,
что
ты
нуж ен,
те бе
пор уча ют,
тобою
довольны,
и
знаки
своей
работы,
усердия,
сметки
ты
оставляешь
как
птица,
не
заботясь,
не
вид я
—
шиш
то чка
приложения
твоей
сил ы
или
венец
творенья.
Что
делаешь
ты
—
все
важно,
трудно,
ответственно,
интересно.
Сде лал,
кончил
—
за­
будешь
эту
вчерашнюю
шутку...)
...Практика
не
уд ов ле тво рила
мен я.
Ряд
каждоднев­
ных
удовольствий
пришлось
зажать
с ку чне йшим
отче­
том,
чтобы
сотворить
це лый
од ин
парадокс—
из
него
нуж но
бы ло
заключать,
что
я
н аучи лся
«всему»
за
лето,
ког да
сам
я
т ому
заклю ч ен ию
не
верил
ничуть.
Все
час ти
бы ли
ра зрозн ены
в
процессе
работы,
прод ела л
я
их
суматошно
(как являлось удобным прорабу и удачной
п огод е ), и связать их в отчете пришлось по учебнику .
Целое
по -пр ежнем у
др азн ит
меня.
Оно
далеко
и
близко.
Оно
как
качели...
(...Хотя,
может
быть,
я
и
не
прав?
О пыт
—
это
пиджак,
он
сшива е тся
из
кусочков.
Так
сказал
бы
Ме н­
дель
Маранц...)
Кроме
дней,
которые
я
проводил
на
постройке,
затмевая
солнце
бедуинским
загаром,
в
па мяти
мо ей
еще
в ечер а.
В
первый
мес яц
они
бы ли
затрачены
на
без дель е,
дружбу,
беседы,
мечтания,
отдых.
Тогда
я
си­
дел
на
дне
сла дк ой
дыни,
спелой,
как
туча,
ел,
іі ил,
а
горькие
се ме чки
сплевывал
под
себя.
Когда
накопи­
л ось
их
много
(слишком много), я заглянул через край.
Кое-что
я
увид е л.
Я
вылез
из
дыни
и
пошел,
а
семечки
—
проклятые
в опр осы
моих
бесед
и
мечтаний
—
рассовал
себе
по
кар манам.
Я
разгрыз
их
т еперь
почти
все.
По­
сле дни й
м есяц
вечеров
моего
уездного
лет а
с тал
мне
про гу лко й,
отн юдь
не
беспечной.
Га зетн ым
языком
м ож-
2Л.
Рах ман ов
33:


но
определить
ее
т ак:
по
настоянию
Людвига
я
«вошел
в
комсомольскую
среду
и
начал
пр ини мать
живое
и
бл изко е
участие
в
работе
уездного
комсомола...»
Х а!..
Н ет,
об
эт ом
я
лу чше
вспомню
зимой.
Для
этого
ну жны
ка ки е-то
особ ые
—
простые,
негромкие
и
проникновен­
ные
слова.
Их
у
меня
сейч ас
нет.
Даже
мои
сиюми­
нутные
определения
этих
слов
пошлы
(«негромкие!
п рон ик н ов ен н ые !» Тьфу!) Я могу сейчас лишь собрать
кой-какие
и тоги ...
Я
видел:
По
площади
м альчиш ечк а
в
синей
рубашке
тащил
толстенный
обрывок
кан ата .
Канат
упирался,
полз ,
как
удав.
Мальчишечка,
вздымая
всел енску ю
пыль,
вол оч ил
его,
зажмурив
глаза,
ободрял
себя
уханьем:
—
Ух,
раз
еще
бе рем!
Мы,
ух,
еще
воз ь ме м!..
Он
скрылся
в
канаве.
Травы
текли
за
ним
в
погоню.
К олюч ие
бурьяны
заграждали
пути.
Страшные
лягушки
прыгали
перед
ним ,
как
гранаты.
Но
мальчишка
по б едо­
носно
вышел
у
переезда
на
тропку
и
в лез
на
насыпь,
та ща
за
собой
мочальный
трофей.
—
...Ух,
раз
еще
берем!..
Гд е-ниб уд ь
в
стороне
на
ржавом
пригорке
сидит
стайка
голопупых
реб ят.
Они
ж дут
собрата,
во з­
вращающегося
с
ответственной
авантюры.
И
он
не
замедлит
прийти
к
ним
с
богатой
добычей.
Он
знает,
что
его
пос ла ла
единая
воля,
она
о бесп ечи ла
его
силы,
и
это
—
вся
арте ль,
а
не
он
только,
Гриша,
тянет
п ре­
красный,
тя же лый
и
стра шн о
нужный
им
в сем
огрызок
веревки.
И
вся
артель
пое т
вместе
с
ним
упрямую
песню:
—
Ух,
раз
еще
берем!
Да
мы
—
раз
еще
возьмем!
Мы
—
коллектив!
Я
кс тати
увидал
мальчишку...
Эта
сценка
—
немуд­
рая
интерпретация
моих
собственных
мыслей.
Со
време­
ни
т ого
нелепого
предутреннего
разговора
прошел
ро вно
месяц.
После
нег о
мы
с
Людвигом
не
говорили
откровенно.
Но
я
знал:
он
недоволен
мно й,
тог даш ним ,
ночным.
Мое
состояние
определилось
для
него
одни м
традиционным
сл овеч к о м: «упадничество» .
В
нем
все:
впечатлительность,
у мн ичан ье, «образо -
мания».
Под
жиз нь
вместо
дл инных,
пр ост ых
и
заведомо
прочных
шпал
я
вздумал
подставлять
короткие,
хруп­
кие,
интеллигентские,
да же
не
палочки
—
пальчики,
из неж енн ые
привычной
эстетикой,
пульсирующие
ветхо­
заветной
кровью,
якобы
лейкоциты
в
которой
—
добро,
34


шарики
красные
—
з ло.
(Экая медицинская безграмот­
н ост ь!) Этика и эстетика были для меня единственным
м е рилом
тяжестей
жи зни.
В
двадцать
два
года
легко
с меш ать
эталоны.
В
своем
п олун очном
бреду
я
см ешал
их.
Тогда
я
сам
не
мог
бы
ра скры ть
все
символы
этого
бреда.
Сейчас,
смотря
с
виадука
на
пролеты
дальнего
моста
через
р еку,
на
пять
железных
этих
дуг ,
кот оры е
есть
не
что
иное,
как
материализованные
кр ивые
графика
п ути
великана,
в
пять
огромных
прыжков
перешедшего
на
тот
берег,—
сейч ас
я
рас кры л
символы.
Объ яснен ие
не
д линн о,
ибо
всамделишное
всегда
короче
фантазий,
как
рекламируемые
подтяжки
короче
рекламы.
Я
рядовой
интеллигент,
вузовец,
послереволюци­
он ный
юноша
с
неустановившимся
мировоззрением,
с
чрезмерно
развитыми
зоркостью
и
фантазией,
с
до­
вол ьно
тонкой
душевной
организацией,
быстрым,
легко
ассоциирующим
умом.
Я
—
вне
классов,
попросту
—
мелкобуржуазен.
Я
чуть
сент имен тал ен
(но без жало ­
с тли во сти ), немного лирик,
много
—
эгоист,
насквозь
ироничен
и,
вероятно,
буду...
хороши м
практиком.
Л юб­
лю
св ою
дело.
Это
все.
Это
серьезно
и
обычно.
Дальше
ро ма нт ическ ие
надстройки.
Жиз нь
для
себя
я
прежде
символически
на з ывал
своим
небом,
в
ко тором
я
ста ну
летать
и
летаю
уже .
Пот ом
я
понял
(вернее
—
меня
заставили
понять
еще
в
ш кол е), что есть другая жизнь
—
для
общества,
кото­
рую
прих од илос ь
назвать
по
мо ей
ф ан тасти ческ ой
тер­
минологии
то же
небом.
Волей-неволей
я
должен
пр ини­
мать
в
ней
участие.
Сущ еств ова ни е
п ары
небес
трудно
представить.
Возник
очередной
сил ло ги зм : «для себя»
я
владею
только
полнебом.
Вторая
половина
органиче­
ски
чужда
мне ,
она
светит
и
не
грее т,
она
улетает
от
меня,
как
воздушный
шарик,
ибо
служение
обществу—
дело
«не для себя».
Отсюда
—
патологическое
чувст-
вице
потери
части
се бя
в
процессе
любы х,
вся ческ их
(творческих или исполнительских)
ра бот.
Типично
индивидуалистическая
философия,
искрив­
ленная
дос уж ей
фантазией
подростка
(заиметь ее,
фило с офию ,
может
всякий
интеллигент,
начитавшись
Штирнера
и
ему
подобных),—по
сущ ест ву
она
вуль­
гарна.
Из
юношеского
упря мств а
(противоречий кругом
бы ло
много,
и
я
сам,
повторяю,
по
натуре—веселый
практик)
я
исповедовал
эту
гимназического
привкуса
2*
35


веру
по
сие
время.
К
тому
же
в
начале
этого
лета
я
в стрет ил,
узнал
конкретного,
живого,
физического
носи­
те ля
любимого
моего
образа.
Он
стал
интересен
мне...
Он
ум ер ...
носитель...
Умер
нелепо.
Уш ел
от
м еня
с
ним
и
образ,
ребяческий,
не нужный,
го ловно й...
Конечно,
смешно
рассчитывать,
что
я
со вер ш енно
изменился
за
лето.
Не
так
это
прос то.
Но
все
же
хорошо
теперь
уже
то,
что
я
ощущаю
(опять не то слово!)
коллектив
и
себя
частью
этого
коллектива.
(Я выра­
жаюсь
к нижно ,
но
чу вс тво вать
хочу
т ак: «Мы
—
раз
еще
берем!
Да
мы
—
раз
еще
возьмем!»
Так
лу ч ше!)
Насколько
прочно
это
ощущение,
покажет
будущее.
Во
всяком
случае,
я
не
упадочник,
и
никакие
раздвоения
теп ерь
ме ня
не
то мят.
Переродиться,
к оне чно,
трудно,
но
в
двадцать
два
года
в се- таки
легче,
чем
позже.
И
стоит
и
должно
по­
пробовать:
мне
о каз ано
доверие,
и
я
как-никак
«способ ­
ный
парнишка».
(Ведь казенный -то
пакет
со
штампованным
за го­
ловком
ес ть
и
на
сам ом
деле,
он
не
выдуман,
и
размер
его
действительно
13X20.)
То,
что
в
на ших
беседах
сказ ано
м ною
Людвигу
о
нем
—чушь.
Он
почти
тако й
же,
как
я.
Разница
лишь
в
том,
что
он
меньше
отравлен
дрянными
учеными
кни ж­
ками
(индивидуалистической масти,
кон ечн о;
вообще-то
он
учился
в
комвузе)
и
раньше
меня
укатился
от
де­
душки
с
бабушкой
коралловым
колобком.
Я
все-таки
удивляюсь
подоб ны м
мне
чел ов ечкам.
Мы
—
молоды.
Мы
—
радостные
практики.
Весел ые
творцы
ме рт вых
вещей.
Но
как
только
д ело
доходит
до
самоанализа
—
мы
беспутные
путаники!
Про­
верку
нашей
идеологии
не
мо жем
мы
сам и
делать.
На
совесть
придется
наклеить
бу маж ку:
«Себе вход воспрещен.
Для
посторонних
—
свобо­
де н!» (Обратное гоцовскому: «Гоц обедает.
Голым
не
в ход ит ь!»)
У
меня
все
же
есть
од но
преимущество:
я
могу
иногда
иронически
взглянуть
на
с ебя
и
при
надо бност и
брезгливо
отвернуться,
как
от
уродца
в
спирту.
Но
этого
мало.
Нужно
решиться
разлить
спирт.
И
ра спр ави ть
конечности.
Зим ой
я
поп робу ю
вовсе
опрокинуть
ба н­
ку.
Когда-нибудь,
когда
я
«стану большим», проживу
целу ю
жиз нь
и
облетаю
все
небо,
я
напиш у
книгу
жиз -
36


ней
таких,
как
я,
удачников
и
счастливцев.
Им
угрожал
в
св ое
время
рок—стать
лишненькими
и
по хорон и ть
себя
на
дне
сл ад кой
дыни
под
горькими
семечками
«прокля­
т ы х» (банальных!..)
вопросов.
Но
успели
они
срочно
вып рыг нут ь
из
обывательской
ды ни
и
вот
пошли
по
зем ле,
грызя
семечки,
по шли
по
земл е,
как
по
небу,—
счастливой
и
беспокойной.походкой.
Я
стою
на
ви аду ке,
летящем
в
небо,
как
скрипка,
на
прокопченном
э том
мостике
над
путями,
секущими
го­
р од.
В
жа ру
над
рельсами,
уходящими
в
солнце,
дрожит
и
тае т
беловатое
си ян ьице.
Оно
вытапливается
из
рель­
со в,
как
некая
глюкоза
—
такой
м олоч ной
св еж ести
сок
выступает
на
параллельных
тончайших
краях
сте бе лька
одуванчика,
разрезанного
вдоль.
Налево
от
насыпи:
рабо чий
поселок,
веющий
жимо­
лостью
палисад,
тревожная,
окровавленная
свиными
бойнями
речк а,
за
ней
аэродром
—
зеле но й
спокойной
ладонью,
на
краю
его
семафоры
кив ают
синими
пал ьца­
ми,
дальше
—
русые
шев е люры
ст огов .
Направо:
площадь,
навозные
дюн ы,
козы,
часовенка
старушечьим
кук и шем
и
город.
Это
завтра
уйдет
от
меня.
Я
уже
хо чу
в
Л е нингра д.
Я
почему-то
жду
себе
от
близкой
теп ерь
зимы
че го- то
большого.
Я
вспоминаю:
Ленинград
с
И саа кия
п охож
на
огром­
ную
книг у,
с
выпуклыми
бу кв ами
из
крыш,
рельефов
домов.
Он
похож
на
две
рваные
ст ран ицы
эт ой
книги,
разлистнутые
от
Н евы.
Хочется
не
см отр еть
их,
а
тро ­
гать,
закрывши
глаза,
касат ь ся
легкими
пальцами,
смеясь
как
во
сне...
Теперь
я
вижу
пок а:
Двери
часовенки
распахнулись
со
зв оно м,
смирные
старомодные
засушенки
выпали
из
них
на
площадь
и
сра зу
рассыпались,
под бит ые
ветром,
как
молью.
Представьте
себе:
Берете
вы
в
руки
семейный
уездный
альбом,
ск учая
бездел ьем
в
гостях,
и
размышляете
кисловато:
«Раскрыть его или не стоит», и хотите уже,
погладив
золоченый
обрез,
опять
положить
альбом
на
к осой
столик.
Но
звонко
отскакивает
вдруг
тяжелая,
обло­
женн ая
ме дью
покрышка,
и
на
колени
вам
и
на
пол
пыльной
терра сы
сыплются
выцветшие
желтые
карточ­
37


ки.
Вы
неловко
ловите
их,
з ады х аясь,
вы
п ерег иб аетесь
влево
и
вправо,
у
вас
сбилась
прическа,
вы
озадачены,
гост и
глаз ею т
на
вас
злорадно,
а
любезный
хозяин
привычно
тушит
за
вас
беспорядок.
Он
про во рно
отни­
мает
от
ветра
бумажную
ветошь,
он
пл ав ает
вокруг
вас
и
под
с ту лом,
шлепая
ладонями
по
полу,
брызгая
пылью,
мах ая
спасенными
кар то чк ами
и,
обращая
к
вам
крас­
ную
от
натуги
ул ыбк у,
ла ско во
так
журчит:
—
Это
н иче го!.. Это
моя
бабушка.
Ничего
не
зна чит.
Золовка
м оей
бабу шки .
П уст ое!
Сидите,
сидите,
я
подбе­
ру...
Мой
двоюродный
дядя.
У
его
собаки
на
переднем
зу бе
б ыла
золотая
коронка.
Погиб
под
Плевной.
Поми­
луйте,
как ое
беспокойство!
Его
невеста,
первая
красави­
ца
в
городе.
Что ?
Да,
жива .
Печет
просфорки
для
церкви...
1928


ПОЛУНОЧНИКИ
Повесть
ГЛАВА
НУЛЕВАЯ
«Ночь была солнечная.
В
пол овине
второго
пришел
пароход...»
Так
я
нач ал
когда-то
повесть
о
маленьком
северном
острове,
о
событиях,
происшедших
на
нем
ранним
летом
1930 года .
Я
принимался
за
эту
повесть
дваж ды ,
в
1930ив
1934 годах.
Оди н
вар и ант
показался
мне
наиболее
приемлемым,
и
все
же
я
не
стал
публиковать
его
от де ль­
ной
кн иг ой.
Что
меня
не
у до вле тво ряло?
И
что
мешало
по-
настоящему
завершить
работу?
В
год
действия
пове с ти
я
был
не
намного
ста рше
мо их
двух
героев,
одного
с
общественным,
другого
с
ант иоб щ ест венны м
темпераментом,—
п очти
все
остальные
годились
мне
в
от цы
и
даже
в
деды.
Мне
было
двадцать
с
небольшим
лет,
я
с
удовольствием
вырабаты­
вал
в
себе
ясное
и
последовательное
материалистиче­
ское
мировоззрение,
пристальный,
трезвый
взгляд
на
людей,
на
политику.
Од но
с
жадностью
пр иним ал,
др у­
гое
яростно
от вер гал,
в
третьем
нехотя
сомневался—
ж изнь
пр едст авл я лась
мне
более
или
менее
ус та но­
вившейся.
По
к р айней
мере,
в
с воих
тенденциях.
С
отри­
цательными
т енд енци ями
хотелось
бороться,
пол ожи­
т ель ные
поддерживать,—
темп
был
сравнительно
у ме­
р ен ный.
«Модерато», как говорят музыканты.
И
вдруг
началось
та кое
«аллегро»! Все кругом стало
неудержимо
мен ять ся
—
люди,
обс тан овк а,
события.
Перемены
нарастали
со
скоростью,
к оторую
теп ерь
на­
звали
бы
реактивной.
Пятилетка
в
четыре
года...
пя­
ти л етка
в
два
с
половиной
года...
строительство
Урал­
маша,
Магнитки,
Сталинградского
трак торног о. ..
Сплошная
коллективизация
дер ев ни ...
Л ик вид ация
ку­
лачества
как
класса...
лик ви да ция
част но й
торговли...
39


громк и е,
на
весь
мир,
процессы
вр едит ел ей. ..
Все
это
выражалось
в
четких,
жес тки х
словах
и
уверенных
д ейств иях ,
словно
бы ло
продумано
в
веках
и
да вно
жд ало
своего
воплощения.
На
дел е
мн огое
возникало
тут
же,
мгновенно,
в
трудовой
лихорадке,
в
пар ти йных
спорах,
как
политическая
и мп ров изац ия,
но
умение
Ста лина
сделать
каждое
свое
слово
в ес омым,
е жедн ев­
ное
по вт оре ние
кажд ог о
его
слова
в
газетах,
п лакат ах,
лозунгах
завораживало
и
побуждало
к
решительным
действиям.
Шел
Третий
Решающий,
как
привычно
уже
называ­
ли
третий
год
пяти летк и.
Год,
к отор ый
окончательно
свалил
нэп
под
откос
и
топтал
его
с
таким
азартом,
что
зами р ал
дух
у
несравнимо
более
закаленных
людей,
чем
н ач ин ающий
л итера тор
с
созерцательными
на кл онно­
стями.
На
наших
глазах
совершалась
новая
социальная
революция.
В
отличие
от
пе рв ой,
Октябрьской,
это
во
многом
б ыла
революция
декретированная,
спла нир о­
ванная,
революция
сверху
(во всяком случае,
в
за мы сле
и
на
первых
по р ах ), но для нас это было неважно.
Не­
с мотря
на
последовавшее
вскоре
официальное
призна­
ние
д опу ще нных
в
деревне
перегибов,
всю
вину
пе рекл а­
дывавшее
с
верхов
на
ни зы,
на
местное
с вое вольн и­
чанье,
молодежь
не
могли
не
увлечь
масштабы
и
темпы.
Было
ясно,
что
нам
повезло:
мы
уч ас тво вали
в
р едч ай­
шем
в
ис тории
беге
с
препятствиями.
А
кто
из
нас
добежит,
кто
споткнется,
кто
падет
замертво
—
об
эт ом
не
думалось.
Большинство
чув ст вов ало
с ебя
в
отличной
форме,
сильными
и
подтянутыми.
Зам еч ательн а я
шту­
ка
—
первоощущение!
Рядом
с
гигантскими,
эпохальными
событиями
мел­
ким
шажком
поспешал
(верней
—
отставал!) быт.
С
каждым
м есяцем ,
чуть
ли
не
с
каждым
днем
житье-
бы тье
становилось
труднее.
В
государственных
и
коопе­
ративных
магазинах
(частных к весне уже не было)
беззвучно
и счезал и
продукты
и
промтовары.
Скоро
их
как
м етлой
вымело,—
остался
муляж
в
витринах
и
пустые
коробки
на
полках.
А
на
смену
реальным
ценно­
ст ям
снова
явились
карточки,
пра вда ,
в
отли чи е
от
прод ка рточек
двадцатых
годов,
без
стихов
и
девизов
—
«Кто не работает,
тот
не
ес т », или текстов революци­
онных
песен.
В
1930 году карточки назывались грубо:
«Заборные книжки», и на обороте их были не стихи и не
афоризмы,
а
суровое
предупреждение: «Всякие злоу­
потребления
с
з аборн ой
книжкой
преследуются
по
зако­
40


ну
и
предусмотрены
ст.
105, 109 и 169 Уголовного
кодекса».
Впрочем,
нас,
молодежь,
продовольственные
за тру д­
не ния
не
слишком
тревожили.
Разумеется,
мо лодо й
ап пет ит
св ое
требовал,
тем
более
что
мы
с
малых
лет
на
себе
испытали,
что
го лод
не
тетка,
но
романтика
эпохи
пренебрегала
такими
мелочами,
как
условия
каждо­
дневного
существования,
и
мы
б ыли
с
ней
абсолютно
сог ласны .
Да
и
только
ли
мы?
Почтенные
и
зрелые
люди
не
произносили
громких
слов,
не
читали
романтических
ст их ов,
не
пели
бодрящих
песен
в
те пл уш ках,—
они
просто
запирали
квартиру,
забирали
своих
из нежен ных
городской
жизнью
жен
и
детей
и
от пра влялис ь
в
различ­
ные
малоуютные
места
служ и ть
и
работать.
Вся
страна
была
на
колесах.
Сегодняшним
людям
трудно
пре дста в ить
себ е
размеры
и
характер
этого
всео бщ его
переселения,—
оно
мо гло
бы
напоминать
х ао­
тическое
движение
час тиц,
именуемое
в
физике
броу­
новским,
если
бы
не
имело
своей
планомерности,
своих
впо лне
определившихся
притягательных
центров,
в
виде
г иган тск их
строительных
площадок.
Весной
1930 года мы с поэтом Александром Титови­
чем
по лучи ли
творческую
командировку.
(Кажется,
это
наз ыва лос ь
тогда
как -то
иначе,
не
столь
торжественно.)
Мы
сами
выбрали
место:
Мурман,
побережье
Баренцева
моря,—
я
с
детства
мечтал
побывать
на
Кр ай нем
Севе­
ре,
и
Титович
охотно
ко
мне
п рисо ед инил ся.
Путеше­
ствие
обещало
быть
гибким
и
разнообразным,
мы
не
собирались
ограничивать
себя
определенными
пунктами
и
какими-либо
твердыми
сроками:
поездим
и
п ожив ем
где
и
сколько
захочется.
Так
и
сделали.
Неделю
провели
в
М урма нске ,
ново­
строящемся
окружном
цен тре
с
н емощ ен ыми
песчаными
улицами,
деревянными
домами
и
доставшимися
в
на­
след ст во
от
интервентов
бар ак ами
из
гофрированного
железа,
успевшего
с
тех
пор
насквозь
проржаветь.
В
Мурман с ке
я
бывал
пот ом
не
раз ,
в
каменном,
асфаль­
тированном;
был
и
в
первые
меся цы
войны,
после
кот орой
ему
пришлось
вновь
отстраиваться.
В
1930 году
этот
моло дой
порт
быстро
набирал
силы
и
междуна­
родн ую
славу,
вывозя
лес,
клипфиск
(нарезанную
пластинами
обескровленную
т р еску ), рыбные консервы,
копч ен ую
семг у
(именно копченую,
какой
я
ни
прежде,
ни
после
нигд е
не
п р о бо вал ), пятнистую,
как
шкура
ягуара,
ко жу
зубатки
(из нее выделывали за границей
41


дамские
туфли
и
сум очк и ), хибинские апатиты
—
сыр ье
для
мо щно го
удобрения
и
для
добычи
фосфора
—
и
мно­
гое,
мн огое
другое:
стране
нуж на
была
валюта
(что
име ло
самое
непосредственное
отношение
к
этой
по­
вести) .
Навестили
мы
и
близлежащие
г ород ки
Кол у
и
Алек­
сандровск.
Один
привлекал
стариной,
захолустностью,
контрастирующей
с
кипучим
Мурманском,
другой
вос­
хитил
обра зц овой
биологической
стан цией,
с
прошлого
века
исследовавшей
и
хранившей
в
маленьких
комнатах
богатейшую
флору
и
фауну
Баренцева
моря,
а
также
типичной
северной
тишиной
своей
ук ромн ой
бухты ,
где
лишь
по
утрам,
когда
возвращались
рыбаки,
безмолвие
нар уша лос ь
истошным
криком
чаек.
Наконец,—
это
был о
уже
в
середине
июня,—
мы
отправились
на
п обе реж ье,
в
Тер иберк у ,
главное
ры­
бацкое
становище
Восточного
Мурмана.
Там
мы
м огли
ознакомиться
с
работо й
и
жизнью
большого
р ыбол о­
вецкого
ко лхо за
«Красная Армия», участвовать,
при
желании,
в
лове
трески
и
сельди,
а
если
н ем ного
подать­
ся
в
глубь
полуострова,
то
и
форели
и
семги
на
пер епа­
дах
быстрых
горных
речек.
Вся
эта
намеченная
в
Мурманске
программа
была
выпо лн ена,
но
не
сразу,
и
хоч у
я
рассказать
о
другом.
Случилось
так,
что
по
дороге
в
Териберку
мы
сперва
остановились
на
остр о ве,
казалось
бы
ничем
не
при ­
метном,
отделенном
от
материка
всего
полутора
ки ло­
мет р ами
сравнительно
мелкого
пролива.
На
это м
островке
мы
застряли...
Л ишь
дн ей
чер ез
десять
я
п ое­
хал
в
Тер ибер к у,
ос тав ив
Тит ов ича
одного
—
пи сать
стихи
о
Севере.
Стихотворение,
посвященное
мне,
он
так
и
озаглавил
—
«Одинокое существование на острове».
Там
был и
так ие,
умилявшие
нас
обоих
строчки:
М ожно
жи ть
в
одн ой
кос оворотке ,
Снять
бо тинки,
вытянуться,
лечь.
Ж ари тся
треска
на
сковородке,
Тогіитсй,
потрескивая,
печь...
Через
не делю
я
вернулся
на
остров,
опять
уеха л,
опять
вернулся...
Остров
притягивал
меня,
как
ма гни т:
я
видел,
что
там
развертываются
любопытные
события,
чув ств ов ал,
что
они
м огут
стать
основой
для
повести.
Другое
дело,
что
написать
ее
будет,
наверно,
не
п рос то:
так
оно
и
оказалось,
о
чем
я
уже
говорил
в
начале
главы.
И
все
же
мысль
о
тако й
повести
меня
не
оставляла.
42


Но
и
сей час
(страшно сказать
—
больше,
чем
через
пол век а !), прежде чем попытаться заново ее написать,
я
долго
раздумывал
—
как
это
лучше
сделать.
С
одной
с торон ы,
не
ст есн яться
сегодняшнего
«взрослого»
взг ля­
да,
свободно
анализировать
давнишние
факты
и
поведе­
ние
людей,
попавших
в
довольно
сло жный
переплет,
с
другой
ст орон ы
—
не
лиша ть
повесть
первых
непо­
средственных
впечатлений.
Кстат и,
эти
впечатления
иной
раз
неотделимы
от
слога,
от
стиля,—
пусть
я
пиш у
теперь
проще
и
прозаичнее.
Останется
в
чем-то
и
наивный
социологизм
тридца­
тых
годов
—
то же
естественный
признак
времени,—
хотя
я
и
пытался
преодолеть
его
с
высоты
прожитого
с
тех
пор
полувека:
росло
и
взрослело
государство,
но
взрослел
ведь
и
я!
Наверно,
эти
реликтовые
о ста тки
—
вроде
того
не­
большого
озерка
на
острове,
которое
в
незапамятные
времена
соед иня л ось
с
морем,
о
чем
свидетельствуют
живущие
в
нем
морс ки е
рыбы
и
характерный
для
се­
верных
морей
планктон.
Озер цо
это
нын че
словно
бы
и
ни
к
чему,
и
вода
в
нем
не
оче нь
соленая,
но
оно
суще­
ствует
и
упрямо
напоминает
со бой
о
реальности
п рошл о­
го,
что,
мне
д умае тся,
всегда
не
лишнее.
Нынешний
читатель
пр ивык
считать
ф акты
всего
десятилетней
дав но сти
уже
др евн ей
историей.
Он
ча сто
и
не
подозре­
вает,
что
в
э той
и стори и
нем ало
похожего
на
сегодняш­
ний
день.
Потому
я
и
решил
закончить
эту
давным-давно
начатую,
казалось
бы
уж
наверняка
теп ерь
и ст ори­
ческую
повесть...
Разве
не
похожи
вед ом ст вен ные
споры,
о
которых
мы
то
и
дело
читаем
в
газ ет ах,
на
ту
курьезную,
на
первый
взгляд
даже
нелепую
битву,
что
разыгралась
тогда
на
острове?
Другие
лю ди,
другие
интересы,
все
другое?
Все?
Не
уверен.
Думаю,
что
как
раз,
навер но е,
найдется
что-то
общее.
Наконец,
для
меня
сейчас
никак
не
меньше
значат
те
нравственные
вопросы
и
задачи,
которые
стоят
перед
моим
главным,
ш естн адц атил е тним
ге рое м.
Скорее
да­
же
они
теперь
перевешивают,
особенно
после
мо ей
последней,
от к ро венно
автобиографической
кн и ги...
Пусть
он
был
чуть
помладше
ме ня,
все
ра вно
он
—:
мое
пок оле ни е.
Потому
я
начну
с вою
повесть
главами
о
нем,
об
Ильюше.
43


ГЛАВА
П ЕРВАЯ
Весной
1930 года Илье исполнилось
шестнадцать
лет.
Он
жил
в
Ле нингр ад е
вместе
со
стар­
шим
б рат ом.
Отец
разъезжал
по
дальним
глухи м
местам,
в
Ленинград
наведывался
редко,
ма ть
долго
болела
и
в
1925 году умерла.
Труд но
сказать,
соз н авал
ли
тог да
Илья,
что
Андрей
старался
как
м ог,
как
умел,
заменить
ему
род ит еле й.
Он
отвел
Ил ью
в
первый
кл асс,
когда
сам
учился
в
седьмом,
Илья
был
третьеклассником,
ко гда
Андрей
ст ал
ст у­
дентом,
нынче
И лья
кончит
школу,
Андрей
в
будущем
год у
—
институт.
Быт
наладили
они
без
п ос торон ней
помощи
и
в
пись­
мах
к
отц у
называли
свое
хозяйство
Василеостровской
коммуной.
До
коммуны,
возможно,
было
далеко,
но
правило
—
от
каждого
по
способностям
—
они
твердо
со бл юда ли.
Установили
график
обя занн остей ,
с
уче том
вкусов
и
склонностей,
как
в
потреблении,
так
и
в
про­
изводстве.
У
Андрея
лучше
получались
супы,
у
Ильюши
котлеты,
Андрей
виртуозно
натирал
пол ,
Илья
предпо­
чи тал
чистить
ботинки,
продукты
покупали
по
очереди,
возвращаясь
од ин
из
шко лы,
другой
из
ин стит ут а,
дрова
пилили
вд во ем,
затем
И лья
их
ко лол,
а
Андрей
т аскал
тяжелые
вязанки
на
четвертый
эта ж.
Главное
же—они
почти
не
ссорились,
хотя
ча сто
рас ходи л ись
во
мнениях:
войдя
в
возраст,
И лья
в
любо м
случае
стремился
утвердить
свою
личность.
Андрей
спорил
на
равных,
что
Ил ья
ценил
больше
всего.
Обоих
интриговало
будущее:
будущее
близкое,
завтрашнее,
что
ожидает
их
лич но
и
что
будет
чер ез
п ятьде сят
лет
в
ст р ане,
на
вс ем
земном
шар е.
Вторая
лю б имая
тема
—
что
интересного
произошло
за
д ень
—
дома,
в
школе,
в
институте.
Правда,
последнее
время
ничего
осо бен но
интересного
не
сл учал ось .
Однажды,
майским
солнечным
утром,
Илья
заспал­
ся,
Андрей
ед ва
его
разбудил.
Впрочем,
он
не
в орчал ,
не
стыдил
Ильюшу,
да же
не
торопил,
сказал
только:
—
Ты
как
считаешь,
Пушкин
мог
бы
стать
Пушки­
ным ,
а
Менд елеев
Менд елеевы м,
если
бы
они
так
поздно
вставали?
—
За
М ен делее ва
не
ручаю сь,—
быстро
ответил
Ильюша,
ме чась
по
ко м нате
и
судорожно
хватая
учеб­
ни ки
и
тетради
отовсюду,
где
они
вчера
бы ли
брош е­
ны, —
а
Пушкин
бы
смог.
Пушкин
все
мог.
Просн етс я
44


и
окунется
в
бо чку
с
л едяно й
водой.
Затем
скакал
на
коне,
не
разбирая
дороги.
И
бодрый
и
освеженный
садился
за
работу.—
Собрав
книги,
Илья
остановился
посередине
комнаты
и
торж е ству юще
посмотрел
на
Ан­
дрея.—
Но
нигде,
слышишь,
нигде
не
сказано,
в
к отором
часу
он
вставал!
—
А
по-моему,
сказано,—
благодушно
отозвался
Андрей.
—
Нет ,
не
сказано.
Наоборот,
говорится,
что
он
любил
по валя т ься
и
даже
сочинял
в
постели
стихи.
—
Ну,
коня
у
нас
с
тобой
н ет,
в
ба ссей н
ты
со
мной
не
ход ишь ,
стихов
не
пишешь...
Ладно,
скачи!
—
Он
положил
в
карман
Ильюшиной
куртки
(которая,
как
всегда,
акк урат но
висела
на
спинке
е го,
не
Ильюшиного
стула)
заранее
приг от ов лен ный
за в трак,
сост о явш ий
из
двух
ломтей
серого
хлеба,
намазанного
маслом
из
не­
прикосновенного
зап ас а.
К
весне
стал о
хуж е
с
продо­
вольствием,
и
Андрей
установил
рацион,
в ернее
два
рациона
—
од ин
для
се бя,
другой
для
И лью ши.
Он
исходил
из
т ого,
что
Ильюша
ра стет,
и
делил
все
высоко­
калорийные
продукты
на
неравные
доли.
И лья
кипя­
тился,
возмущаясь
таким
неравенством,
но
Андрей
на ст оял
на
своем.
Кстати,
он
уве рял ,
что
в
1-й
образцо­
вой
столовой
на
Невском
чит ал
на
специальном
стенде,
среди
прочих
научных
заповедей: «Одно яйцо равно по
калорийности
ведру
воды».
—
Ты
съешь
яйцо,—
ска зал
тогда
Анд р ей,—
а
я
вы­
пью
ведро
воды.
Будем
квиты.
Илья
любил,
чт обы
за
ним
оставалось
по след нее
слово,
но
тут
почему-то
не
нашелся,
и
только
вче ра,
после
разговора
о
Пушкине,
придумал
достойный
ответ.
—
А
если
я
размахнусь
на
я ични цу
из
дес яти
я иц?
—
кр ик нул
он,
на
бе гу
на хлоб уч ивая
куртк у. —
Тебе
придется
вызудить
тогда
целый
ба к.—
И
выскочил
на
лестн ицу.
Мог
ли
он
предполагать,
что
эта
трепотня,
эта
чепуха
окажется
действительно
пос ле д ними,
самыми
последними
в
их
совместной
жизни
словами,
которые
он
сказал
Андрею?..
Вер нув ши сь
из
школы,
И лья
не
застал
б рата
дома.
Не
бы ло
его
и
весь
долгий
вечер.
Андрей
часто
д опо здна
зан имал ся
в
Публичной
библиотеке
или
у
своего
одн о­
курсника
Рассоп о ва,
для
че го
ему
приходилось
ездить
за
горо д,
в
Удельную,
где
помещалось
студенческое
об ще­
житие.
В
таких
с луч аях
он
оставлял
з ап ис ку: «Ложись
спать,
ме ня
не
жди.
Каш а
(или чайник)
в
од еял е».
45


Сег одня
з ап иски
не
был о,
но
Илья
лег
спат ь,
не
дождавшись
Андрея.
Уже
скв озь
сон
слы ш ал,
как
тот
вошел
в
комнату
и,
бесшумно
раздевшись,
тоже
улегся.
И
вдруг
в
какой-то
момент
(потом выяснилось,
что
под
утро,
часа
в
четыре)
Илью
точно
подкинуло
на
кровати:
он
яс но
ощутил,
что
Андрея
в
комнате
нет.
Было
уже
св етло ,
скоро
белые
ночи,—
Илья
пове р нул
голову
и
увидел
смятую
пус тую
по ст ель.
Он
лежал
минут
двадцать,
прислушиваясь:
тишина
была
аб сол ютн ая.
Наконец,
встал,
сунул
н оги
в
тапочки,
открыл
двер ь
в
коридор
коммунальной
квартиры,
за­
ст ав ленны й
вдоль
ст ен
всякой
рухлядью,
и
осторожно
пошел
в
полутьме,
с та раясь
не
запнуться
за
многочис­
л енные
галоши,
не
зацепиться
за
углы
корзин
и
педали
. вело сипед ов .
В
кухн е
Андрея
не
было
(он иногда ходил туда
контрабандой
покурить,—
е два
ли
не
единственный
г ре­
шок
образ цов ог о
физкультурника), но в уборной горел
свет.
Илья
с
облегчением
усмехнулся
и,
подойдя
к
облупленной,
скособоченной
двери,
тихонько
спро­
сил :
—
У
тебя
что,
живот?
Никто
не
от вет ил.
Илья
потянул
за
скобку
—
дверь
была
заперта
из нут ри
на
крю чок.
—
Андрей!
—
снова
негромко
сказал
И лья.—По ч е­
му
ты
не
отв ечаешь ?
Брось
дурака
в алять!
Молчание.
В
кухне
б ыло
уже
совсем
светло.
Из
ще ли
над
дверью
сочился
желтый
тщедушный
свет
д есяти све -
чов ой
лампочки
—
обычная
квар т ир ная
экономия.
Илья
не
по мн ит,
сам
ли
вышел
«Любин отец из своей
комнаты
или
он
к
нему
постучал,
и
почему
именно
к
не­
му.
Вдвоем
они
дернули
и
сорвали
с
крючка
дверь.
Уб орная
бы ла
пуст а.
—
Господи!
—
с
сердцем
сказал
«Любин отец . —
И
кто
это
опять
дверью
хлопнул?
Крючок-то
и
на-
хлестнулся...
Он
побрел
в
свою
комнату,
почесываясь,
поддерги­
вая
пестрядинные
д ер евен ские
кальсоны.
Илья,
улыба­
ясь,
глядел
ему
вслед
и
ис пытыва л
почти
нежность
к
этому
чужому
и
несим пат ичн ом у
ему
человеку.
С
чего
И лья
воо браз ил,
что
с
Андреем
м огло
что-то
стр ясти сь ?
Солнце
теперь
рано
всходит,
бр ат
мог
по йти
заниматься
в
сад
или
отправился
пешком
в
Уде льну ю.
Не
предупре­
див
заранее?
Так
они
вечером
не
видались.
А
кто
может
ручат ься,
что,
несмотря
на
экзаменационную
пору,
Ан­
46


дрюша
не
крутит
лю бо вь?
Уж
об
этом-то
он
никогда
не
долож и т
мла дш ему
брату.
Пестрядинные
кальсоны
мелькнули
последний
раз
в
дверях
Любиной
ко м наты
и
исчезли.
И лья
вспомнил
недавнюю
банную
вст речу .
Все
люди
мыл ис ь,
как
и
по­
лагается,
голые,
а
Люби н
о тец
—
в
подштанниках,
намокших,
облепивших
худ ые
ноги.
«Чудак!
—
подумал
тогда
Илья.—
Какая-то
особая
деревенская
стыдли­
во с ть !» Вместе с ним Илья вышел одеваться .
Их
шкаф­
ч ики
оказались
рядом,
и
тут,
на
м иг,
пока
Люб ин
оте ц,
украдкой
оглянувшись,
торопливо
скинул
с
с ебя
мокр ые
подштанники
и
натянул
чистые,
сухие,
в
такую
же
розо­
вую
по лос ку,
Илья
увидел
то,
что
тот
хот ел
скрыть
от
посторонних
глаз.
«Эх,
бедняга!»—
невольно
пожалел
его
Илья.
Как
всегда,
перед
сно м
рассказывая
Андрею
о
с лу­
чившемся
за
день,
Илья
нашел
в
се бе
муж ест во
пошу­
тить:
—
Представляешь,
это т
лавочник
прятал
грыжу...
Несл ых анно й
величины!
Кила
на
два
кил о!
Противно,
но
факт...
Андрей
промолчал,
а
через
минуту
сказ ал :
—
Пожалуй,
не
ходить
ему
больше
в
ленинградскую
баню.
—
Почему?
—
удивился
Илья.
Ему
было
неловко
за
свою
гр убую
шут ку.
—
Выселяют,—
кратко
ска зал
Андрей.
—
Как
так?
Куда?
Андрей
пожал
плечами.
—
А
верно,
их
пек арню
закрыли,—
вспомнил
Иль­
юша.—
Недар о м
Люба
ходит
зар ев анна я.
Раскулачили,
значит,
на шу
пирожницу!
Люба
была
молодая
деревенская
девка
с
запле­
тенными
в
косу
желтыми
волосами,
в
ситцевом
платье,
добрая
и
улыбчивая.
Они
с
от цом
торговали
на
углу
Малого
проспекта.
Фунт
хлеба
с тоил
у
них
на
копейку
дороже
кооперативного,
сахар
—
на
две
копе й ки
и
пр о­
чее
—
соответственно.
Сначала
Илья
не доуме ва л:
зачем
покупать
в
частной
лаво чк е,
когда
всего
за
квартал
от
них
кооператив
«Василеостровец», где и чище,
и
без
обмана,
продавцы
в
белых
передниках,
в
кожаных
нарукавниках.
Но
потом
сам
нередко
забегал
к
Лю бе.
Гл авн ая
приманка
бы ла
—
пи роги .
Свежие,
горячие
п ироги
с
капустой,
с
яблоками,
с
повидлом,
которые
Люба
с
отцом
пекли
тут
же
рядом,
в
пристройке,
равно
47


как
и
круглый
черный
и
пеклеванный
сер ый
с
изюмом.
Пра вд а,
с луча лось,
что
изю ми на
оказывалась
мухой,
но
летом
от
этог о
не
застрахованы
и
государственные
булочные.
Приехав
в
1927 году из деревни,
Люба
и
ее
отец
ют илис ь
сперва
в
пекарне,
а
когда
это
запретил
саннад-
зор,
поселились
в
квартире,
где
жили
Илья
с
Андреем,—
в
то
время
было
сравнительно
легко
достать
комнату.
Люби н
отец,
всегда
хмурый,
оз або ченн ый,
ходи л
быстро
и
никому
не
смотрел
в
лицо,
руками
махал
почему-то
не
в
лад
шагам,
вразброс
(должно быть,
от
той
же
дело во й
о за б оч ен н ос ти ), а на ногах его красовались деревенские
сапоги
с
окаменевшими
складками.
Дома
он
сапо ги
снимал
и
шлепал
босиком
по
пыльному,
со
времен
рево­
л юции
не
натертому
паркету.
Квартира
раньше
при­
надлежала
захудалой
баронессе,
потом
баро нес са
вы­
шла
замуж
за
дворника
и
переехала
с
ним
в
деревню,
а
на
ее
место
заступила
Люба
с
отцом.
—
Ин тер есно,
зач ем
вообще
им
понадобилось
в
Ле­
нинград?
—
сказал
Илья.—
В
деревне
он и,
кон ечн о,
то же
торговали.
—
В
деревне
у
них
с г орела
лав ка,—
ответил
Андрей.
Илья
присвистнул.
—
Понятно.
Сожгли
бедняки,
к оторы х
он
обирал.
—
Возможно,—
сказал
Ан др ей.
—
Куда
же
они
т епер ь?
Избу
тоже
сожгли?
Лавка
была
при
доме?
—
Не
знаю,—
сказал
Андрей.
Илья
испытующе
поглядел
на
него.
—
Тебе
их
жалко,
признайся?
Андрей
молча
стелил
пос т ель.
.
Илья
смотрел,
как
старательно
он
это
делает.
Брат
спал
на
скрипучем,
рассохшемся
операционном
столе,
принадлежавшем
в
годы
во йны
какому-нибудь
походно­
му
ла за рету
и
заплывшем
в
их
двор
во
в ремя
знаменито­
го
наводнения
1924 года.
—
Ты
социально
р аз мяк,
Андрюша,—
мягко
сказал
Илья,
чув ств уя
свою
правоту
и
превосходство.—
Нынче
ну жно
быть
соци альн о
твердым.
Читал
сегодняшнюю
га зе ту?
Опять
арестовали
крупных
в ред ит елей.
Андрей
терпеливо
взбивал
свою
п лоск ую,
не
толще
Любиного
пир ог а,
подушку.
Пуховую
подушку
и
кро­
вать,
оставшиеся
от
м ат ери,
он
отдал
Илье.
Илья
был
тогда
еще
маленьким.
Впрочем,
Андрей
ему
и
сейчас
бы
отд ал,
он
был
всегда
до бр
к
«младшенькому» .
48


■ Андрей лег,
закинув
за
голову
крепкие
рук и
с
дли н­
ным и
б ицепсам и
пловца,
кото рым
Илья
нестерпимо
завидовал,
но
ходить
с
братом
в
б ассейн
ленился:
вста­
вать
в
шесть
утра,
трястись
через
весь
город
в
трам­
вае
—
слуга
покорный!
Вот
будет
теплее,
Илья
ста нет
ходить
на
остров
Голодай,
там
м ожно
по
кр ай ней
мере
позагорать.
Лето м
после
практики
Андрей
предполагал
съездить
к
о тцу
на
Север,
а
Илье
предстояли
конкурсные
экзаме­
ны
в
вуз.
Туговато
ему
одному
придется.
Ничего,
все
н адо
испытать.
Зато
вернется
Андрей
—
а
Илья
уже
студент.
Без
всякой
бр атско й
подмоги.
Самодовольно
представив,
как
это
будет,
Илья
пото­
ропился
натянуть
на
себя
прос ты ню
и
зас нуть,
с
ощуще­
нием
е сли
не
ссоры,
то
все
же
какого-то
отчуждения.
Впе рв ые
они
даже
спокойной
ночи
друг
дружке
не
поже­
л али
(к чему приучила их мать и от чего Илья внутренне
ежился,
считая
ст аро м одным
и
сен ти мент аль ным ,
одна­
ко
не
нар уша л
традиции).
Все
это
произошло
неделю,
дней
десять
назад,—
больше
они
не
говорили
на
эту
тему.
Л юба
с
отц ом
бесшумно
существовали
в
квартирных
недрах,
никто
их
не
выселял.
Люб а
сиднем
сидела
дома,
от ец
рыск ал
в
поисках
работы.
Вид
у
него
был
довольно
растерян­
ный,
пр еж няя
жи в ость
и
целеустремленность
перешли
в
бесцельную
суетливость,—
даже
примус
на
Кухне
он
накачивал
в
како й -то
лихорадочной
сп е шке,
словно
от
этого
за ви села
его
жизнь.
Их
лавку
за
эти
недели
успели
оборудовать
под
государственный
цветочный
магазин.
Как
раз
вчера,
проходя
мимо,
Илья
игр иво
подумал,
не
принести
ли
Любе
цветов,
об в язав
букет
ленточкой
и
сунув
внутрь
за пи ску : «От бывшего покупателя быв­
ших
вкусных
пир ог ов ...»
Лез ет
же
в
голову
невероятное
хамство!
Но
где
же
в се-так и
Андрей?
И
какой
у
него
ближай­
ший
за чет?
Вернув ш ись
в
комнату,
Илья
пор ыл ся
среди
пл асто в
геологических,
минералогических
и
хим ичес к их
книг,
лежавших
на
ст оле
и
сто явш их
на
самодельной
полке.
Бе ссм ысленн ое
занятие,
он
же
не
в
кур се
учебных
дел
брата.
Всегда
расспрашивал
только,
чем
заняты
сей час
славные
легкие
кавалеристы,
бригадой
к от орых
командовал
в
институте
Андрей
Стахеев.
Кое
о
чем
брат
ему
охотно
рассказывал,
но
в
эту
неделю
—
как
воды
в
рот
набрал.
Досадно.
Че го
стоит,
например,
история
с
третьекурсником,
бывшим
налетчиком
и
громи ло й,
49


выдавшим
се бя
за
чел ове ка,
которого
он
сам
же
убил.
Три
года
учился
в
ин ст ит уте,
поступив
туда
по
его
доку­
ментам,
когда
пр инима ли
еще
не
по
конкурсу,
и
все
бы ло
шито-крыто,
пок а
Андрей
и
его
ребята
не
разоблачили
бандюгу.
«Ничего себе социальная размягченность!» —
с
гор­
достью
подумал
Илья
о
брате.
А
что
Лю бу
жалеет,
т ак,
честно
говоря,
Ил ье
ее
т оже
жалко.
Если
выселение
состоится,
не
придется
ей
больше
в
летние
душные
вечера
лежать
животом
на
подоконнике,
глядеть
неизве­
стно
куда
и
думать
неизвестно
о
чем.
Наверняка
она
видела
мысленно
что-нибудь
деревенское,
а
не
то,
что
перед
глазами.
Ил ья
поднял
взгляд
на
привычный,
родн ой
с
детства
вид.
Их
комн ат а
в
четвертом
эта же
выходила
окном
на
Тучкову
набережную,
не
гр анит ну ю,
не
парадную,
как
Дворцовая
или
Университетская,—
просто
берег,
к
ко­
то ро му,
несмо т ря
на
ранний
час,
уже
приткнулись
носами
неуклюжие
широкобедрые
лодки
с
г линяно й
пос уд ой.
Приезжие
гончары
возились
на
лодках
и
на
берегу,
готовясь
к
дневной
торговле.
Глазурь
жирно
блестела
на
коричневых
круглых
боках
горшков,
кувши­
нов
и
п лоше к.
Сол нце ,
всходившее
из-за
Биронова
д ворца
на
том
берегу
Невы,
делало
пре дс тоящ ее
тор жи­
ще
праздничным,
ярмарочным.
Только
лю ди
на
фоне
св ер ка ющей
р еки
выглядели
силуэтами,
да
сам
дворец,
и
всегда-то
мрачный,
с ейч ас,
в
глубокой
тени,
был
про­
сто
страшен,
недаром
принадлежал
жестокому
вре­
менщику.
Ил ья
усмехнулся:
типичная
дореволюционная
ле­
генда.
Эти
три
к аменн ых
корпуса
с
так ой
странной,
ф ан тасти ческ ой
архитектурой,
с
переходами
в
ви де
га­
л ерей
на
арках,
с
ши рок ими
наружными
лестницами,
ведущими
во
второй
этаж
прямо
с
набережной,
служили
когда-то
для
за куп ки
и
складов
пе ньк и.
Пенька,
только
и
всего!
Другое
дело,
что
над о
попробовать
попасть
внутрь.
Кто
знает,
какие
мысли
это
на ве ет:
кру гом
ка­
м енный
холод,
безмолвие,—
должны
же
эти
загадочные
стены
подсказать
чт о -нибудь
необычное.
Он
пер евел
взгляд
на
Тучков
мост
—
и
вздрогнул.
По
левому
тротуа ру,
удал яясь
от
до ма
и
приближаясь
к
разв од ной
части
моста,
бежала
высокая,
тонкая
юн о­
шеская
фигура.
Илья
узнал
ее
сразу
—
по
крепким
п леч ам,
по
голубой
майк е
и
по
ка ким -то
не уло вимым ,
50


неопределимым,
но
та ким
знакомым
и
близким
приме­
там.
Первым
желанием
б ыло
—
открыть
ок но
и
крикнуть:
«Андрей!», но он удержался:
далеко,
не
услышит.
Ил ья
лишь
уперся
руками
в
под ок о нник
и
не
мигая
глядел
вслед
Андрею.
Где
он
был
до
сих
пор?
Гулял
по
на бе­
режной?
Сидел
с
дворником
у
ворот?
Ку да
он
бежит?
Почему
бежит,
не
идет?
Впрочем,
это
для
сп ор т смена
естественно:
добежит
до
стадиона,
станет
там
упраж­
няться
на
снарядах,
пры г ать
че рез
рейку.
Что
так о е?!
Что
такое? !
На
середине
моста
Андрей
быстро
п ер елез
через
перила
и
—
исчез.
И счез
из
поля
зрения
Ил ьи
—
его
закрыл
мост.
И лья
припомнил:
там
ведет
лесенка
вниз,
к
основанию
дере вян ног о
быка,
где
обычно
привязана
милицейская
лодка.
Неужели
Андрей
решил
схулиганить,
самовольно
прокатиться
на
лодке?
А
если
она
на
замке?
Илья
выждал
еще
с
минуту.
Лодка
не
поя влял а сь
ни
сп рав а,
ни
с лева
от
моста.
З ато
ему
показалось,
что
на
реке
появилась
голова,
плечи,
поблескивающие
под
низким
утренним
сол нцем ...
Черт,
нет
бинокля!
Но
и
без
т ого
яс но,
что
это
плывет
Андрей.
Купаться
в
Неве,
в
мае
месяце,
без
привычки
(до сих пор он плавал зимой
и
весной
только
в
б асс ей н е): воспаление легких ему
обе сп еч ено!
В
следующий
момент
Илья
уже
нат ягива л
брюки.
Он
не
знал,
что
он
сде л ает,
но
ведь
надо
же
как- то
пр ес ечь
нелепую
выходку.
И
это
его
всегда
выдержанный,
ура в­
новешенный
старший
брат!
Иногда
спокойствие
его
даж е
воз муща ло
Ильюшу.
Что
ему
сего дн я
взбрело
в
башку?
Неужели
это
Илья
его
подзудил?
Затеял
глу­
пый
разговор
о
бочке
с
холодной,
как
лед,
водой.
Мо л,
ты
небось
плаваешь
в
подогретом
бассейне...
Но
что
же
иначе?
Илья
ринулся
из
дому.
Когда
добежал,
задыхаясь,
до
середины
моста,
не
вст рет ив
ни
одн ого
прохожего,
он
увидал
вн изу
лишь
зы бь
и
водовороты.
Дальше,
м ино­
вав
те нь
от
моста,
река
сверкала
под
резким
солнцем,
и
сред и
этого
ко люче го
блеска
он
никого
и
ничего
не
у вид ел.
Должно
бы ть,
бр ат
успел
доплыть
до
Петров­
ского
остров а
и
делает
пробежку,
греясь
после
купанья.
Илья
побежал
на
Петровский
остров.
Ни
на
стадио­
не,
ни
на
берегу
Андрея
не
бы ло.
Андрея
нашли
через
неделю
в
зарослях
к амы ша,
у
Лахты,
ки ломе трах
в
восьми
от
города.
Нашл и
ох от ни­
51


ки,
проб и равш ие ся
среди
камышей
на
лодке.
Изуродо­
ванное
тело
было
привезено
в
Ленинград,
вскрыто,
исследовано
и
похоронено
на
Смоленском
кладбище.
ГЛАВА
ВТОРАЯ
Сколько
потом
И лья
ни
п ы тался,
он
не
мог
восстановить
в
па мяти
очередность
событий.
М илици я,
следователь,
квартирные
ахи
и
пересуды,—
бы ло
много
та ког о,
от
че го
ему
хотелось
без
оглядки
бежать,
хотелось
закрыть
глаза,
ничего
не
вид е ть,
не
слышать.
Но
приходилось
во
всем
принимать
у части е,
выслушивать
и
каз енн ый
опр ос,
и
искреннее
со чу вст вие.
Если
бы
не
Рассопов,
он
вообще
бы
ничего
не
узнал.
Да,
конечно,
Андрей
ут он ул,
но
что
это
бы ло
—
нарочно,
случайно?
В
кармане
его
синих
бумажных
шаровар,
какие
носили
тогда
физкультурники,
в
заднем
кармане,
нашитом
поверх
левой
кр аюшки ,
обнаружили
пи сь мо.
Письмо
от
девушки,
с ок ур сницы
Андрея,
которая
ему
нравилась
(утверждали студенты), но романа с которой
у
нег о
не
б ыло
(утверждали студентки) .
Месяца
полтора
на зад
Андрею
с
его
бригадой
пору­
чили
уточнить
с оци а льное
происхождение
девушки,
которая
писала
в
анкетах,
что
ее
отец
счетовод,
а
п одру­
гам
обмолвилась,
что
в
свободное
вр емя
он
по ет
в
ц ер­
кв и;
кром е
т ого,
она
п олуча ла
из
д ому
чересчур
сытные
и
дорогие
для
дочери
счетовода
посылки.
Дело
рядовое,
несложное,—
быстро
удалось
выяснить,
что
Лидия
Зы­
кова
—
поповская
д очь.
Ее
решили
исключить
из
инсти­
тут а
как
социально
чуждую
и
притом
обманщицу.
Андрей
на
соб р ании
выс т упил
против
исключения.
Ему
попеняли:
лучше
бы
он
пом а лкива л
в
тряпочку;
если
личные
симпатии
руководят
чу в ствами
комс омол ь ­
ца,
ему
ли
заправлять
легкой
кавалерией
передового
вуза.
Сказано
это
бы ло
больше
для
о ст раст ки,—
Ан­
дрею
доверяли.
Более
того,
вопрос
о
Зыковой
реши ли
отложить
(в дальнейшем,
п осле
смерти
Андрея,
ее
так
и
не
исключили:
она
легко
отк аза лась
от
родителей,
хотя
продолжала
получать
пос ы лки
и
деньги,
ездила
домой
на
каникулы,—
на
все
это
смотрели
ск возь
пал ьц ы).
И
все
же
она
написала
Андрею
пис ьм о,
где
проклинала
за
то,
что
он
пор учил
своим
«строкачам»
разузнать
о
ней
вс е,
что
она
скрывала.
«Да,
н аход ила
нужным
скры­
вать,—
вызывающе
писала
она ,—
потому
что
хотела
учиться,
и
считаю
себя
не
хуж е,
а
лучше
та­
52


к
и
х,
как
ты ... » (Последняя строчка жирно под­
черкнута) .
Письмо
было
кр атк ое,
по
существу
—
записка,
на­
бросанная
карандашом
на
клочке
бумаги.
Это
и
п ом огло
с охран ит ься
тексту:
карандашные
строчки
не
ра с плы­
лись
в
воде,
как
расплылись
бы
чернила.
Ил ье
не
да ли
прочесть
письмо,
но
Рассопов
читал,—
он
подружился
со
сл едо в ател ем,
м олодым
пар нем ,
недавно
окончившим
юрфак,
и
п отом
без
конца
твердил:
—
Нет,
но
как
эта
Зыкова
могла
на пи с ать: «Сты­
жусь,
что
я
тебе
д о ве ря ла !» Написать это Андрею,
честнейшему
человеку!
Да
он
и
не
употребил
во
зло
ее
доверие:
она
сама
го вор ит,
что
не
р ассказ ывал а
ему,
кто
ее
отец...
И лья
слушал
и
не
слышал
е го,
пот ому
что
не
мог
отвязаться
от
мысли:
не
лучше
ли,
ес ли
бы
Андрей
жил
в
общежитии,
вместе
со
вс еми,
и
койка
его
ст ояла
бы
рядом
с
койкой
Рассо по в а?
Всего
страшного,
мо жет
быть,
не
случилось
бы...
Почему
Андрей
не
поделился
с
братом?
Не
хот ел
смущать
«неокрепший разум»? Не
принимал
всерьез,
считал
мальчиком?
Не
хотел
его
безапелляционных
суждений?
Или
просто
т аил
в
себ е
и
ни кого
бы
не
посвятил
в
св ою
драму,
в
том
числе
и
Ра с­
соп ов а?
Но
б ыла
ли
др ама?
Броситься
в
воду
с
це лью
уто­
питься,
у мея
замечательно
плавать,—
это
какой-то
аб­
сурд!
Сч ит ать
случайностью?
Случайность
понятна,
если
человек
нормально
купается,
как
и
в се,
а
тут
же
иначе...
Чтобы
в
институтских
ан нал ах
не
было
лишнего
ЧП,
порешили
с чита ть
смерть
Андрея
несчастным
сл у чаем.
И
все
же
на
похорон ы
его
никого
из
общественных
организаций
не
выделили
—
ни
от
комсомола,
ни
от
профкома.
Пришли
несколько
товарищей,
к от орых
Илья
не
зна л,
кажется,
из
бригады
легких
кавалеристов,
а
может,
и
нет.
Среди
них
две
дев у шки.
Зыкову
Илья
никогда
не
видел,
но
кра ем
уха
слышал,
что
она
не
пришла.
Р ечей
никаких
не
произносили.
К
концу,
когда
могилу
ст али
засыпать
з емлей,
все
незаметно
разошлись;
кажется,
кто-то,
п роща ясь,
по­
жал
Илье
руку,—
впрочем,
и
в
этом
он
не
уве р ен.
Остались
только
Рассопов
и
две
стары е
тетушки,
се стры
покойной
матери
—
Роз алия
и
Га лина
Анд р ее вны,
кото­
рые
уже
несколько
дн ей
уг ова рива ли
Илью
поселиться
с
ним и,
их
сосед
сог лаш ается
на
обмен.
На
кладбище
53


они
ла ск ово
и
настойчиво
повторили
сво е
предложение:
«Мальчик,
ты
же
не
можешь
жит ь
о ди н!», на что Илья
обещал
подумать.
Он
так
и
ск аза л: «Я подумаю». Их это
оче нь
обидело.
Они
предлагали
от
чи ст ого
сердца
—
не
так-то
легко
взять
на
се бя
за боты
о
ш естн адц атил етн ем
по дрос т ке.
С тах еев
бродяжит
где-то...
Жаль,
Ксеничка
с
ним
в ов ремя
не
развелась
—
успела
бы
выйти
замуж
за
хорошего
человека.
А
на
них
теперь
может
лечь
вся
ответственность
за
во спит ание...
Вон
что
случи­
лось
с
Ан др еем,
а
он
был
куда
рассудитель­
нее...
Шеп час ь
и
оглядываясь,
те тя
Га ля
и
тетя
Розочка
шли
под
руку,
лавируя
меж ду
могил,
в
одинаково
ме ш­
ко ва тых
пальто,
в
ст о пта нных
туф ля х.
Илья
не
хотел
их
обидеть,
пот ом
он
зайдет
к
ним
и
все
объяснит.
И лья
и
Рассолов
ос тали сь
одни,
если
не
счи тать
энергично
орудующих
лопатами
д вух
мужиков,
на лит ых
водкой
по
сам ые
зенки.
—
Рассопов,—
сказ ал
Ильюша
(он звал Рассопова
по
фамилии,
как
звал
его
брат,
и
д аже
не
зн ал
его
имени,
хотя
они
несколько
дней
про ве ли
вместе,
справляя
необходимые
формальности).—
Рассоп о в,—
спросил
он
как
бы
небрежно,
на
само м
деле
робея
и
с
волнением
ожидая
ответа,—
а
вы
не
хотели
бы
из
общежития
переехать
к
нам?..
Ко
мне,—
поправился
он.
Рассопов,
словно
не
слыша,
помогал
мужикам
раз­
равнивать
р ыж е-сер ый
холм,
уже
почти
на
полметра
возвышавшийся
над
могилой.
—
Я
понимаю,—
продолжал
Илья,
не
от ры вая
г лаз
от
успевшей
подсохнуть
на
ветру
насыпи,
осыпающейся
мелкими
комочками;
под
ударами
лопат
она
принимала
все
более
ст рогую ,
стандартную
фо рму,
как
бы
уравни­
вая
Андрея
в
пр авах
с
прочими
мертвецами
на
кладби­
ще.—
Я
понимаю,
вам
над о
подумать,
но...—
Он
жа­
лобно
посмотрел
на
Рассопова,
и
тот
бок ов ым
зрением
поймал
этот
умоляющий
вз гля д.
Илья
предложил
это
без
мал ейшей
надежды.
Андрей
гов ор ил
ем у,
что
в
студенческом
общежитии
Рассопов
был
всеобщим
любимцем,
читал
вслух
стихи
Маяковско­
го,
и
какого-то
Саши
Чер но го
(почему Саши,
а
не
А ле ксанд р а?), рассказывал всякие уральские байки.
Ост авать ся
в
Л енин град е
он
не
хотел:
кончит
вуз
и
по е­
дет
работать
домо й,
на
Урал,—
к
ч ему
ему
комната,
да
еще
с
принудительной
нагрузкой
в
виде
о пеки
над
мало­
летним?
Но
Ил ья
так
ясн о
представил
себе ,
как
он
54


вернется
домой
один,
совсем
один,
теперь
уж
не
на
неделю
—
навеч но .. .
...Вернется,
взбежит
по
лестнице,
войдет
в
кухню,
ту
самую,
где
даже
в
белую
ноч ь
темно:
копоть
на
стенах,
на
потолке,
ос тавш ий ся
от
злого
квартирного
дня
при­
мусный
чад.
Как
ненавид ел и
это
они
с
Анд реем !
По
собственному
почину,
на
собственные
грош и
не
раз
белили
сте ны
и
пот олок ,
но
ч ерез
месяц
все
пр иним ало
пре жний
вид,
еще
хуже,
с
потеками,
с
сукровицей
какой-
то...
Когда
хо лмик
был
утр а мбо ван
и
краснорожие
мо­
лодцы
удалились,
Рассопов
сказ ал :
—
Стахеев,
ты
мне
п оможе шь
перев ез ти
пожитки
из
Удельной?
—
Он
озабоченно
вытянул
из
нагрудного
кар мана
часы ,
висевшие
на
узеньком
ремешке,
продетом
в
петлю
мятого
лацкана,
как
носили
тог да
все
мужчи­
ны .—
До
в ечера
мы
с
тобой
управимся...
Так
Рассопов
унаследовал
от
Андрея
фронтовой
операционный
с тол
(от кровати он наотрез отказался),
по
сра внени ю
с
кот оры м
общежитская
койка
была
царским
ложем .
С тол
скрипел
не
только
от
каждого
движения
и
от
всякого
громко
сказанного
сл ова,
но,
как
уверял
Рассопов,
от
любой
пришедшей
на
ум
мыс ли.
—
Дуб ов ая
оряси н а
про сто
завидует
в сем,
кто
хоть
капельку
ее
поумнее!
—
г ово рил
Рассопов,
укладываясь
в
первый
вечер
на
топчан.—
Не
сердись,
старик,—
он
похлопал
его
по
ножке,—
ты
кой-чего
и спыт ал
на
своем
веку,
я
тебя
уважаю.
Утром,
когда
Илья
проснулся,
Рассопов
хозяйничал
в
кухне.
В ски пятил
на
примусе
чайник,
за вар ил
наи­
лучшего
суррогатного
кофе
и
успел
подружиться
с
Лю­
б ой,
которая
от
нечего
делать
каждое
ут ро
мыл а
св ои
желтые
волосы.
Он
назвал
ее
ранней
пташкой,—
Лю бе
это
пон рав ил ось.
Когда
Ил ья
умылся
и
сел
за
стол,
Рассопов
уже
с
аппетитом
уплетал
завтрак,
чт обы
не
показать
вид у,
что
он
позаботился
обо
в сем
специально
для
Ильюши.
Приготовил,
мол,
для
себя,
а
заодно
поест
и
Ил ья.
Не
бог
весть
какая
хитрость,
но
хорошо,
что
тактичен,
не
навязывается
с
заботами.
Об
Андрее
они
долго
не
говорили,
недели
дв е.
Разговор
пришел
сам
соб ой,
ког да
с
экзаменами
и
со
шк олой
было
п окон че но.
Илья
приз налс я
Рассопову,
что
до
сих
пор
не
на пи сал
о тцу
о
смерти
его
любимого
сына.
Да,
люби мо го,
Илья
чув ств ова л
это
даже
по
переписке,
55


но
не
обижался
и
не
ревновал:
отец
был
далеко,
почти
чужой
человек.
Вероятно,
он
по тому
и
лю бил
Ан дрюш у
сильнее,
что
тот
рос
у
нег о
на
глазах.
Ил ья
все
отклады­
вал
нач а тое
письмо,
хотя
и
руг ал
себя
в
мыслях.
Оправ­
дание
(слабое)
б ыло
од но:
долг
перед
братом
—
сдать
с
ус пе хом
экзамены,
все
ос тальн ое
можно
сделать
по­
то м.
Все
равно
же
не
выз ва ли
от ца
на
похо роны ,
как
ни
сердились
тетушки.
Видел
бы
он,
во
что
превратился
его
кр асавец
Андрюша!
—
Рассопов,
вы
порицаете
меня?
—
спросил
Илья,
повернув
голову
в
его
сторону.
Они
оба
уже
лежали,
каждый
на
своем
лож е,
приготовясь
ко
сну,
но
не
г ася
свет.
Широкое
кресть ян ское
л ицо
Рассопова
с
пушисты­
ми
белыми
ресницами
б ыло
внимательным
и
серь ез н ым.
—
Порицаю?
—
сказал
он
задумчиво.—
Пожалуй,
нет.
Но
что
ты
ему
напишешь?
—
Все
как
ест ь.
Пр ав ду.
—
А
ты
ее
знаешь?
—
А
вы?
—
Я
тоже
не
знаю.
—
А
письмо
Зыковой?
Бел ые
ресницы
заморгали,
белесые
брови
сдв ин у­
лис ь.
—
Что
ж,—
промолвил
Рассопов.—
Письмо
оскор­
би т ельн ое,
запальчивое,
несправедливое.
Ст ах еев
это
понял.
И
пренебрег.
—
Пренебрег?
—
за до хну лся
Илья.
—
Пренебрег,—
подтвердил
Расс оп о в.—
Думаешь,
почему
он
поплыл?
Неза вис имо
ни
от
какого
письма.
Просто
по ст авил
себе
очередную
задачу.
Повышенной
трудности.
Ты
же
знаешь
его
методичный
характер.
Профессиональный,
хладнокровный
пловец.
—
А
дальше?
—
Дальше?
—
Рассопов
н е охотно
продолжил:
—
Дальше...
Пер ео цен ил
свои
силы.
Судорога.
Мало
ли
ч то...
Рассопов
явно
жалел,
что
сболтнул
в
сво е
в ремя
о
письме
Зыковой.
И
у верен
ли
он
сейч ас
в
пра в оте
с воих
рассуждений?
Скорей
гов ор ил
для
у спок о ения
духа...
Илья
почувствовал,
что
еще
немного
—
и
он
ра зоч а­
руется
в
Рассопове.
Он
уже
начал
испытывать
раз д ра­
жение ,
ви дя
на
Анд рюши н ом
месте
этого
чужого,
румя­
ного,
белобрысого
парня.
Зачем
он
его
зазвал?
Испу­
гался
одиночества?
Наскучался?
Затосковал?
Считал
самым
близким
другом
Андрюши,
а
ст ало
бы ть,
и
своим?
56


Добрым,
заботливым,
великодушным,
отзывчивым,
жизнерадостным?
Да,
такой
он
и
есть.
И
еще
тыс яча
и
о дно
замечательное
качество.
Но
—
не
лучше
ли
бы ло
разломать
топчан,
снести
в
сарай,
выкинуть,
сжечь,
никогда
больше
не
вид ет ь?
Как
не
хоче т
он
ви деть
Катю,
которая
ему
на
днях
ск аза ла: «Говорят,
твой
брат
дурно
поступил
с
девушкой
из
его
института.
Г оворя т,
она
ему
написала
такое
письмо...
такое
письмо!» Илья про­
г нал
Катю
п рочь:
не
повторяй
сп лете н!
Но
мыслей
своих
он
прогнать
не
мог.
И
теперь
колебался
—
поделиться
ли
ими
с
Рассоповым?
Илья
взг ляну л
на
сту ден та.
Тот
лежал
тихий,
та кой
тихий,
что
с тол
под
ним
ни
разу
не
скрипнул.
То
ли
от
бе лой
ночи,
то
ли
еще
от
че го,
он
показался
сейчас
Илье
не
румяным,
а
бледным.
Илья
вс тал
с
кровати,
п одо шел
к
шкафу,
за сун ул
обе
руки
под
бель е,
в
самый
дальний
уго л,
нашарил
и
достал
то,
о
чем
не
го вор ил
ни ком у:
жесткий,
ссохшийся
бе лый
ко м.
Ил ья
сж ал
его
в
кула ке
и
шагнул
к
Рассопову.
Тот
поднял
голову.
—
Что
такое
у
те бя?
—
Что?
Платок,—
б есп ощад но
сказал
Илья,
разжи­
мая
ладонь.—
Разве
не
видите?
В
то
страшное
у тро,
после
суматошной
своей
бе готн и
по
Петровскому
острову,
после
поездки
с
милиционером
вниз
по
реке
(долго пришлось его убеждать,
что
Илья
видел
брата
в
воде,
что
ему
не
п очуд илос ь), вернувшись
до мой
после
всех
этих
безрезультатных
поисков,
Илья
наш ел
под
п од ушкой
Андрея
тяжелый
ком
мок рого
и
с олен ого
от
сл ез
платка.
Эта
находка
потрясла
Илью
ч уть
ли
не
больше,
чем
все
остал ь ное .
Исчезновение
брата
сразу
приобрело
тра г ичес кий
оттенок:
у
Ан д рюши
несчастье!
Какое
—
Ил ья
понятия
не
имел,
з нал
одно:
Андрюша
пла к ал.
И лья
никогда
не
видал
его
плачущим.
Не
увидел
и
на
этот
ра з.
Первое
чувство
бы ло
не
страх,
не
пе чал ь:
ощущение
одиночества.
Одиночества,
хо тя
еще
целую
неделю,
пока
не
нашли
тел о
Андрюши,
он
не
з нал
с
достоверностью
о
его
ги б ели.
Не
з нал
—
и
зн ал
в
то
же
время.
Мокрый
платок
ск азал
ему
больше,
чем
любое
письмо,
чем
да же
потом
само
тело,
изуродованное,
уже
не
Анд рюши но,
к
тому
же
о каз авш ееся
так
далеко,
на
как о й-то
Лахте,
где
ни
Илья,
ни
Андрей
нико гд а
не
бывали.
Вторым
чувством
была,
как
ни
странно,
обида.
Как
мог
Андрей
не
подумать,
что
его
младший
брат,
его
57


воспитанник,
его
«чадушко», как шутливо он иногда
на зы вал
Илью,
останется
один.
Эта
эгоистичная
мысль
была
мимолетна,
но
она
был а,
за кр алас ь,
он
отлично
помнит
секунды,
когда
эгоистичным
ему
показался
именно
поступок
брат а:
уйт и,
бросить
Ильюшу,
ос тави ть
его
на
произвол
судьбы,
наплевать
на
него,
забыть
о
не м,
словно
его
и
не
существует,—
пусть
барахтается
и
ж ивет
один,
как
хочет,—
разве
не
черствый,
бездуш­
ный
эг оиз м?
Очень
скоро
Илья
опомнился,
и
его
снова
про нз ило
одиночество,
но
уже
А нд рюши но.
Мокрый
от
слез
пла­
ток...
Как
же,
значит,
он
был
в
ту
н очь
несчастлив,
если
ему
был о
не
до
брата!
Это
с
Андрюшиным-то
чувством
долга!
Что
же
произошло?
Что
заставило
Андрея
уйт и,
убежать
от
младшего
брата,
из
их
комнаты,
из
их
ж из­
ни?
Как ие
при чи ны
вызвали
эт от
взрыв
боли?
В
том,
что
была
б оль,
не
приходится
сомн ев атьс я.. .
Сжимая
в
кулаке
жесткий,
залубеневший
ком,
Илья
силился
объяснить
Рассопову,
что
совсем
неважно,
права
или
не
права
Зыкова,
хорошая
она
или
плохая,
нав ерн ое
средняя,
обыкновенная,
растерявшаяся,
испу­
гавшаяся,
обозлившаяся,—
пусть
она
да же
искренне
сочла
Андрея
лицемером:
все
о
ней
узнал,
долож и л,
а
после
этого
заступился
на
собрании...
Но
что
они
любили
др уг
друга,
вот
уж
этому
И лья
не
верит,
во
всяком
случае
—
что
она
любила.
Неужели
бы
не
пр и­
шла
на
похороны?
И
ещ е:
Илья
великолепно
зна ет,
что
самоубийство
(на момент допустим,
что
это
было
самоу­
бийство)
—
вызывающе
де рз кий
антиобщественный
по­
ступок.
Это
бесспорно.
Но
ведь
в
апреле,
когда
за стр е­
ли лся
Маяковский,
его
с
почетом
хоронили,
б ыли
т ра­
ур ные
митинги,
масса
статей
в
газетах.
К оне чно,
масштабы
не с овме ст имы:
Андрей
—
рядовой
студент,
он
не
успел
заслужить
внимание
общественности,
но
х оть
каплю
внимания
можно
было
ему
уделить?
Х оть
самую-самую
малость.
Но
и
это
теперь
не
важно.
Единственное,
что
Илья
хот ел
бы
узнать,
решить
—
сломил
Андрея
душевный
кризис
или
он
пробовал
его
преодолеть?
И
тогда
ни ка­
кое
это
не
самоубийство,
а
бы ло
примерно
т ак:
Андрей
леж ал
и
мучился,
и
больше
не
мог:
на до
бы ло
перебить
в
себе
муку.
Че м?
Нравственной
разрядки
не
нашлось,
а
физическая...
Он
попробовал
самый
эл е­
ментарный
способ:
пробежаться
по
на бе реж ной
(вот
почему
не
сразу
появился
на
мосту,
полч аса
где-то
58


пропадал).
Этого
оказалось
мало.
Тогда
он
попытался
сделать
другое,
тоже
привычное,
в
этом
смысле
Рассо­
лов
прав:
к ину лся
в
воду.
Нет,
не
очертя
г олов у,
не
с
высоты
моста,
а
спустился
по
л есен ке
к
сам ой
во де.
Он
не
хо тел
топиться,
Ил ья
категорически
это
отв ер гает .
—
Категорически,
слышите,
Рассопов?
—
св ерк ал
гл аз ами
Илья.—
Тут
я
с
вами
совершенно
согласен.
Потому
что...—
Илья
на
секунду
запнулся
—
говорить
или
нет?
—
Потому
что
Анд р ея,
как
и
меня,
больше
вёего
интересовало
будущее.
Будущее
на
оди н
ден ь
вперед
и
бу дущ ее
ч ерез
дес ятк и
и
сотни
лет,
так
называ­
емо е
грядущее...
С
вами
он
на
эти
темы
не
говорил?
—
И лья
впился
настороженным
вз гляд ом
в
Рассопова.
По
од ному
этому
вз гл яду
тот
мог
легко
угадать:
Ил ье
сей­
час
р е вниво
хотелось,
чтобы
Андрей
ни
с
кем,
кроме
него,
об
эт ом
не
говорил,
в
том
числе
и
с
Рас сопов ы м.
—
Нет, —
медленно
про из нес
Рассо по в. —
Со
мной
он
об
этом
не
гов ор ил.
—
Понятно,—
удовлетворенно
сказал
Илья.—
Со
мной
то же
не
часто.
Но
вы
же
Андрея
знаете...—
Он
беспокойно
дернулся.—
Знали...
Не
мог
эт от
ч ело век
сознательно
лишить
себя
будущего!..
Вы
сог ласны
со
мн ой,
Рассопов?
Рассопов
к ивну л.
—
Я
расхожусь
с
в ами
только
в
одном.—
Илья
близко
к
нему
пригнулся.—
Письмом
Зык овой
он
не
пренебрег.
Напротив:
страшно
был
уязвлен,
му чил ся
и
хотел
с илой
преодолеть
тоску.
Силой,
слышите?
Отсю­
да
этот
заплыв...
этот
безумный
за п лыв.
Результат
и зв есте н.—
Илья
повторил
потускневшим
голосом:
—
Результат
известен.
А
так
это
бы ло
или
не
т ак,
никто
никогда
не
у зна ет.
Рассопов
слушал,
не
прерывая
ни
с лов ом.
Когда
Илья
выговорился,
Рассопов
вздохнул,
не т оро пливо
поднялся,
взял
у
Ильюши
платок
(странно,
что
Ильюша
по слуш но
отд ал), бережно развернул и,
подойдя
к
ок ну,
чиркнул
спичкой.
Через
минуту
на
подоконнике
ос тали сь
легкие,
как
паутина,
зыблющиеся
от
дв иже ния
воздуха
бесцветные
лохмотья.
Илья
смотрел,
не
пытаясь
помешать.
Рассопов
ду­
ну л,
облачко
рассыпалось
в
пепел.
—
Не
растравляй
себя,
Ильюша,—
мягко
сказал
он,
впе р вые
назвав
его
по
им е ни.—
И
не
храни
больше
так их
печальных
вещей.
Х орошо?
—
Хорошо,—
И лья
сглотнул
слезы.
59


—
Завтра
ты
пойд е шь
в
у ни вер с итет,—
так
же
мягко
продолжал
Рассопов,—
и
подашь
за явлен и е.
Не
передумал?
—
Нет.
—
У
т ебя
все
документы
в
порядке?
—
На до
сп рав ку
из
жакта.
—
Возьми.
Завтра
у
наш его
управдома
приемные
ч асы
утром.
Теперь
так.
Скоро
мне
еха ть
на
практику.
Дай
слово,
что
будешь
точ но
выдерживать
расписание
дня:
гулять
и
готовиться
к
экзаменам.
Обедай
в
уни­
верситетской
ст оло вой,
она
близко.
Кончится
конкурс
—
поедешь
к
от цу,
на
Мурман.
Илья
в
первый
раз
удивился.
—
К
от цу?
—
Да,
до
начала
занятий.
—
И
до
этого
ему
не
писать?
Вы
же
знаете,
что
он
ждет
Андрюшу...
Рас с опов
не м ного
подумал.
—
Пожалуй,
не
пиш и.
Мень ше
будет
уд ар,
есл и
ты
сам
приедешь.
Но
не
тян и
с
отъездом.
И
вдруг
добавил,
все
так
же
спокойно
и
доверитель­
но:
—
Что
к асает ся
Зыковой,
то
я
видел
ее
в
день
п охоро н
на
кладбище.
Она
стояла
с
цветами
за
д ерево м,
ждала,
когда
мы
уйдем.
Ил ья
не
знал,
как
принять
эту
новость,—
она
в
чем-
то
ме няла
его
представление
о
девушке.
Мелькнуло
давнее
воспоминание:
на
том
же
кладбище,
на
том
сам ом
месте,
меж ду
большой
березой
и
бузиной,
хорони­
ли
мать.
В
последний
жуткий
момент,
когда
гр об
уже
опускали
в низ
на
веревках,
когда
все
з ат аили
дых ан ие
и
б ыло
слышно
только
шуршание
гроб а
о
земл яны е
стенки,
вдруг
поя вила сь
сре ди
т олпы
запыхавшаяся
заг о релая
девушка
с
ох апк ой
ромашек,—
был
разгар
лет а,
июль,
молодая
сослуживица
м атер и,
узнавшая
о
ее
смерти,
приехала
на
дачном
поезде
в
гор од
и
прямо
с
вокзала
прибежала
сюда.
На
минуту
она
ст ала
це н­
тр ом
внимания,
и
уд ив ит ельно
вот
что:
ее
появление
не
только
не
показалось
неуместным,
но
сло вно
п риоб одри ­
ло
всех,
вплоть
до
са мых
родных
и
близких
(в чем
признались
потом
и
отец,
и
Андрюша...
да,
да,
и
Андрю­
ша!) .
Впечатление
бы ло
та кое,
словно
жиз нь
ненароком
прорвалась
на
территорию
сме рти ,
а
разве
жиз нь
может
быть
не уме стн ой ?..
60


—
Мне
жаль,—
сдержанно
ответил
И лья
Рассопо-
ву, —
что
я
не
заметил
Зыковой.
ГЛАВА
ТРЕТЬЯ
Наверно,
п отом у,
что
Илья
дружил
с
братом,
кот оры й
был
значительно
его
стар ше ,
у
нег о
не
завелось
дружбы
со
сверстниками
—
прос то
уст ан ови­
лись
добрые
отношения
с
двумя-тремя
одноклассника­
ми.
Страшная
неделя
в
мае,
когда
Илья
ни
о
чем
не
мог
д ума ть,
кроме
как
об
Андрее,
еще
больше
отделила
его
от
р ебят.
Что
касается
девочек,
то
единственно
интере­
совавшая
его
Ка тя
Трушина
повела
себ я
глу по,
бест акт­
но
и
был а
решительно
отторгнута.
Ему
даже
почуди­
лось,
что
Катя
чем-то
похож а
на
эту
пресловутую
Зыкову,
которой
он
никогда
не
видел.
И лья
знал,
что
выпускники
его
ш колы
мечтают
о
втузах,—
м ало
кто
хотел
поступить
в
университет,
да
еще
на
истфак
или
ямфак
(факультет языкознания
и
материальной
культуры), где,
по
их
мнен ию ,
уч ил ись
одни
чудаки
и
жутк ие
пр ов инциал ы.
В
одиночестве
шел
Илья
по
Тучковой
набережной,
всегда
затене нн о й,
сумрачной,
отгороженной
от
реки
заборами
и
поленницами
лесных
складов;
по
Волхо вск о­
му
и
Биржевому
пе реул кам,
вдоль
шпалеры
ст ари нных
домов
XVIII века рождения,
состоявших
под
ох ран ой
Общества
«Старый Петербург
—
Новый
Ле нингр ад »,
где
с
прошлой
зимы
Илья
имел
че сть
со сто ять
ч лено м;
по
Биржевой
линии,
м имо
с ерой
громады
почти
совре­
менного
(1913 год), облицованного гранитной крошкой
з дания
Толмачевки
—
Во енно -По л итич еск ой
а кад емии
имени
Толмачева,
откуда
поминутно
выскакивали,
об­
дергиваясь,
молодцеватые
курсанты
с
алыми
кубиками
на
петлицах;
мим о
роскошных
купеческих
особняков
с
чугунными
решетками
и
деревянными
став н ями
на
окнах
нижних
этажей;
мим о
таинственных,
складов
с
вечно
запертыми
вор от ам и,—
бог
знает
что
в
них
храни­
лось,
может
та
же
пенька,
что
на
Тучковом
буяне;
мимо
Оптического
института,
тихо
соседствующего
рядом
с
шумным
входом
в
студенческую
столовку;
пере сек
мо­
щенную
булыжником
площадь
напротив
Библиотеки
Академии
наук,
еще
не
совсем
достроенной,
с
неубран­
ным и
лесами,
но
уже
де йс тву юще й,—
при ят но
будет
когда-нибудь,
войти
в
ее
читальный
зал ,
чинно
предъ-
61


я вив
сторожевой
старушке
постоянный
пропуск,
а
д ома
н еб режно
сказ ат ь: «Вчера опять полдня пропыхтел в
БАНе»; и,
наконец,
вступил
в
пределы
Университета,
в
его
обширный,
протянувшийся
до
Большой
Н евы
двор.
Илья
не
отказал
се бе
в
удовольствии
подняться
на
второй
э таж
(для дела это было совершенно не нужно)
и
п роше ствов ать
по
знаменитому
коридору,
длина
кото­
рого
составляла,
как
он
дважды
пр ове р ил, 520 шагов,
то
есть
свыше
трети
километра;
терпеливо
прочесть
всё
номера
и
наз в ания
аудиторий
и
лабораторий
и
разно­
образно
отразиться
в
стеклах
десятков
к нижных
шка­
фов ,
расставленных
в
про ст енк ах.
Заня тия
и
лекции
кончились
несколько
дней
назад,
но
студенты
еще
не
успели
разъехаться
на
каникулы
;—
толпились
у
окон
и
на
площадках
лестниц,
заканчивая
ка кие -то
свои
а каде мичес кие
и
общественные
дела.
Од­
ни
стриженые,
другие
небритые;
на
и ных
надеты
(то
кокетливо
набок,
то
лихо
назад,
то
сосредоточенно­
низко
на
лоб )
бледно -сине-з елены е
фуражки,
какие
носили
тол ько
универсанты,
в
от личие
от
студентов
технических
вузов,
щеголявших
в
фуражках
густой,
бархатисто-сочной
р асц в етки,
напоминавшей
шмелей.
Впрочем,
большинство
«техников»
нын че
ходи ли
в
кеп­
к ах,
ч тобы
после
Шахтинского
процесса
их
никто
не
дразнил
ин ж ен ер- вре дите лями
и
не
считал
высокомер­
ным и
техн ок ратам и.
Илья
шел
и
шел
по
бесконечному
коридору,
жадно
внимая
обрывкам
фраз,
доносившимся
до
нег о
со
всех
с тор он.
Темы
р аз говоро в
был и
весьма
далеки
от
ученых
м ате рий
и
ок ружа ющ ей
обстановки.
Скажем,
студенты
теснились
у
двери
в
физиологическую
лабораторию,
но
рассуждали,
в
от л ичие
от
тургеневского
Базарова,
не
о
том ,
как
л ягуше к
резать,
и
не
о
ди алек ти ке
природы,
а
больше
насчет
литеров
для
бесплатного
прое зда
по
железной
дороге
на
каникулы
и
на
практику,
и
где
л егче
и
скорее
перед
отъездом
заколотить
червонец.
Впрочем,
тематика
закономерная:
Базаров
на
их
месте
то лк овал
бы
о
том
же.
И
вдруг
до
Ильи
долетели
с л ова: «Профессор Тарле
ска зал .. .»
Что
сказал
Тарле,
Илья
уже
не
слышал,
не у­
добно
был о
останавливаться
и
вслушиваться,
но
с
нег о
достаточно
был о
произнесенного
имени...
Илья
знал
и
раньше,
что
лекции
Тарле
собирали
не
только
студентов-историков
и
филологов,
но
и
матема­
62


тиков,
физиков,
биологов,
географов,—
приходили
на
них
и
из
других
вузов
—
т ехнол ог и,
пол ите хник и,
горня­
ки.
Однажды
Андрей
вз ял
с
собой
Илью.
Это
произошло
п рошло й
осе нью ,
в
сен тябр е,
когда
Тарле
чи тал
вводную
ле к ц и ю: «Европа с начала мировой войны до Версаль­
ск ого
мира».
Большая
аудитория
Физического
института,
по ме­
щавшегося
в
университетском
дворе,
по
правую
руку,
ес ли
идти
опять
же
от
Биржевой
линии,
была
заполнена
сверху
донизу.
Вслед
за
бур ной
о вац ией,
в
к отор ой
принял
уча сти е
и
Ил ья
(хотя за минуту до того не по ­
дозревал,
что
профессоров
и
преподавателей
можно
так
шумно
пр иве тс тво ват ь), в зале мгновенно установилась
т иши на:
в
самых
задних
верхних
рядах,
где
сидели
Ил ья
с
Андреем,
был о
прекрасно
слышно
каждое
слово.
Прав­
да,
Ил ья
не
мо жет
похвастаться,
что
запомнил
из
них
хот ь
одно,
для
этого
он
был
чересчур
возбужден,
но
его
поразили
св обод а,
легкость,
и зяще ств о,
щедрость
и
пр о­
сто та
этой
речи.
Тарле
гов ор ил
быстро,
пожалуй
да же
очен ь
бы с тро,
но
отнюдь
не
по том у,
что
сообщал
что-то
заученное,
казе нно е,
надоевшее
ему
само му
и
хотел
скорей
отв я­
заться.
Казалось,
наоборот,
что
лекция
эта
—
абс о­
лютн о
импровизированная,
что
ему
лишь
сейчас
при шли
в
голову
эти
мысли,
и
потому
он
торопится
ими
п оде­
литься.
Илья
понимал,
что,
конечно,
это
не
т ак,
что
все
давно
выношено
и
выверено,
но
ил люз ия
импровизации
оста­
вал ась.
Удивительное
дело!
Пятнадцать
ле т,
почти
ше ст на­
дцать
Илья
про жил
на
свете,
и
только
в
это т
серенький
сентябрьский
ден ек
открыл
разницу
между
на стоящ ей
и
школярской
наукой,
между
живым
ученым
и
резонато­
ром
чу жих
мыслей.
То
есть
он
предполагал,
что
они
разные,
но
не
думал,
что
это
различие
так
чудовищно
ве лик о.
И
тут
он
впервые
осмелился
задать
себе
дер зки й
вопрос: «А что,
е с ли?..»
Он
сразу
же
об ор вал
себя:
«Чепуха,
зачем
этот
ри ск !» Но начало было положено.
До
сих
пор
он
стыдливо
скрывал
от
всех,
даже
от
Ан­
дрея,
с вои
по сещен ия
Общества
«Старый Петербург
—
Новый
Л енин гра д», куда случайно забрел
(оно было
т оже
неп од алеку ,
на
3-й
линии,
в
одном
из
зданий
Ак а­
демии
худож еств )
и
где
его
не
прогнали,
а
неожиданно
обласкали,
очевидно
как
раз
за
юность:
большинство
63


посещавших
это
общество
были
по жилы ми
лю д ьми,
по
к р айней
мере
на
взгляд
И ль юши.
Ил ья
стеснялся
своего
инт ер еса
к
ис тори и,
считая
его
пустым
любопытством,
вроде
того,
с
каким
посети­
тель
зоосада
глазеет
на
бегемота
или
крокод ил а .
Вокруг
происходят
неслыханные
события,
строится
социализм,
и
вдруг
в
1930 году,
на
три на дц атом
году
ре в ол юции,
моло дой
человек
м ечтает
о
то м,
как
бы
ему
научиться
отдергивать
п ыльн ую
занавеску
прошлого!
К
чему?
С
какой
стати?
Что
он
там
хоч ет
увидеть?
Не
пр авы
ли
•все его сверстники,
в
том
чи сле
и
большинство
девочек,
с тремясь
бы ть
инженерами
любой
специальности,
на
худ ой
конец
вра чам и,
только
не
гуманитарами?
Напрасно
пы та лся
он
себя
убедить,
что
он
не
н аме­
рен
коп атьс я
в
старье
ради
старья.
Он
взлелеял,
от точи л
и
записал
в
блокнот
аф о ри зм : «Новое общество должно
все
знать
о
старом,
чт обы
отл ича тьс я
от
эт ого
старого
только
в
лучшую
ст орон у».
Слова
«только в луч­
шую»
он
подчеркнул
из вили с той
двойной
че ртой ,
но
это
мало
по м огло.
Не
п ом огли
и
чужие
известные
изречения,
вр од е: «История
—
это
политика,
опрокинутая
в
пр о­
ш лое».
О пять
прошлое,
а
где
настоящее
и
будущее?
Ил и: «История
—
память
чел о в ечеств а».
Очень
хо рош о,
но
не
лучше
ли
думать
о
сегодняшнем
дне
человечества
и
о
том ,
как
скорее
приблизить
завтрашний?
Они
с
Ан­
дрюшей
не
раз
об
этом
толков али ,
чащ е
всего
перед
сном,
уже
лежа
в
постели,
когда
нестерпимо
хотелось
удлинить
день
и
выяснить
наконец
главное,
что
ожидает
их
в
жизни,
их
и
все
остальное
человечество...
Пр а вда,
когда
Ил ью
чер есч ур
заносило,
например
когда
он
предвещал,
что
в
ре зул ьта те
социальных
перемен
все
люд и
на
земле
ста нут
гениями,
бра т
не
без
ехидства
называл
его
Ильей-пророком,
но
Ильюша
не
сомне­
вался,
что
где-то
внутри
Андрей
горячо
сочувствовал
его
утопиям,
иначе
они
вообще
не
говорили
бы
на
такие
темы.
Возвращаясь
к
ис тфаку ,
стоит
пр и нять
в
расчет
и
совсем
примитивный,
но
очен ь
реальный
ход
рассуж­
дений:
раз
исторический
факультет
существует,
раз
на
него
тр атят ся
государственные
сре дств а
—
зна чит,
он
нужен,
зн ачит,
Илья
вправе
на
не го
поступить.
Смехота,
е й- богу!
Реч ь
же
не
о
то м,
вправе
или
не
вправе,—
речь
о
том ,
кто
сейч ас
ну жнее
—
историк
старого
мира
или
строитель
нового!
Итак,
что
же
произошло
с
Ильей
на
лекции
Тарле
64


и
после?
Логики
в
эт ом
гипнозе
нет
ни
малейшей:
просто
взя л
и
за хо тел
стать
пох ожим
на
Та рле;
ра зумее тся,
не
сей ча с,
не
завтра
—
но
вот
когда-нибудь
так
же
хранить
в
черепной
коробке
и
щедро
раздаривать
в сем
ж елаю­
щим,
г лавны м
образом
молодежи,
все
тайны,
о
к оторых
они
понятия
не
имеют...
Разве
это
не
соблазнительно?
Боже
упа си
подумать,
что
Илью
привлекла
внешняя
популярность
Тарле ,
то
ест ь
что
его
вс тр ечают
и
прово­
жают,
как
знаменитого
тенора,
как
лю бим ца
публики.
Боле е
того,
он
обязан
овладеть
к уда
большими
тайнами,
ибо
в
его
распоряжении
будет
подлинно
марксистский
метод,
а
не
ка ко й-то
там
бу ржуаз н ый
идеализм
или
эк лекти ка ,
которые,
судя
по
слухам,
все
же
не
чужды
Тарл е.. .
Так
или
иначе,
И лья
пришел
сегодня
в
Университет,
чтобы
подать
заявление
о
приеме
на
исторический
фа­
культет,
а
уж
история,
как
говорится,
рассудит...
Илья
спустился
в низ
и,
решительно
толкнув
тяж е­
лую
дверь,
вошел
в
пр ед д верие
храма
науки
—
темное
помещение
без
окон ,
типа
прихожей,
из
которой
вело
несколько
дверей
—
к
ректору,
к
проректору
и
в
со б­
ственно
кан це ляр ию.
В
к ан це лярии
находилось
с
деся­
ток
служащих
и
десятка
три
явных
студентов
(один
да же
с
бо р о до й ), которые в большинстве оформляли
проездные
каникулярные
документы.
По жи лая
женщина
обернулась
к
Ил ье
от
стола,
за
к отор ым
она
что-то
писала,
и
спросила,
что
ему
угодн о.
Так
и
ск аза ла: «Угодно»,—
ясно,
что
старорежимная
дама. . .
Илья
молча
протянул
ей
свое
заявление
и
доку­
менты.
Она
взглянула
на
заявление,
на
его
подателя
и
ск аза ла:
—
Слишком
рано,
то ва рищ:
заявления
о
приеме
нач нут
принимать
через
месяц.
Раз ве
вы
не
читали
пр ав ила?
Илья
разочарованно
протянул
ру ку
за
документами.
Действительно
рано,
это
Рассопов
напутал...
Старая
да ма
задержала
взгляд
на
приколотой
к
за явле нию
копии
метрической
выписки,
гласившей
о
том ,
что
Илья
—
сын
Алекс ея
Ивановича
Ста хее ва
и
законной
жен ы
его
Ксении
Андреевны
Стахеевой,
в
де ви честв е
Сунцовой,
роди л ся
12 декабря 1913 года. ..
—
Должн а
вас
огорчить,
м ол одой
че лове к,—
вдруг
сказала
он а.—
Нынче
от
вас
заявление
не
примут.
У
Ильи
упало
сердце.
—
Поч ему?
3Л.
Рахм анов
65


Старая
дама
пояснила,
что
семнадцать
ему
испол­
нится
л ишь
в
декабре,
а
ше стна дца тил етн их
в
вуз
не
принимают.
Таково
нынч е
решение
Наркомпроса.
—
Зачем
сл ишк ом
рано,
дружочек,
ок онч ил
ш ко­
лу?
—
шутливо
упрекнула
он а,
тряхнув
седой
челкой.
Выскочив
из
канцелярии,
Илья
сардонически
ра с­
смея л ся.
Подумать
только,
еще
двадцать
минут
наза д
он
благочестиво
шествовал
по
знаменитому
коридору,
собирался
долго
бродить
по
университетскому
двору,
заг ляды в ать
во
все
его
уголки
и
закоулки
и,
наконец,
подняться
на
верхотурье
большой
аудитории
физическо­
го
института,
где
пр ош лой
осенью
слушал
Тарле. . .
К
черту
маниловские
фантазии!
В
од ну
секунду
он
очутился
на
набережной
и,
обогнав
трамвай,
помчался
вдоль
неприступно
с тро гих
ф асадов
Академии
наук,
Кунсткамеры,
Зоологического
и
Этнографического
му­
зеев
(будь он проклят,
е сли
раньше,
чем
через
год,
приблизится
к
этому
высокоученому
ква рт алу!); резко,
под
угл ом,
свернул
на
Дворцовый
мост;
про несся
ми мо
желтого,
как
зав ист ь
(да,
да,
как
зависть!), Адмирал­
тей ст ва;
мимо
такого
же
яр о стно
же лтого
Главного
штаба;
и
ринулся
по
проспекту
25-го Октября
—
бывше­
му
Невскому
—
к
Ду мско й
башне
с
час ами .
Вот
он,
маяк,
кот оры й
направит
его
на
верный
курс :
городская
станция
по
предварительной
продаже
билетов
железно­
дорожного
сообщения...
Что
скрывать,
Илья
чув ств ова л
себя
нев ер о ятно
у ниже нным .
Как
мо гли
они
с
Андреем
за б ыть,
что
Илья
самый
младший
в
классе!
Если
он
останется
летом
в
городе,
легко
пре дст ав ить,
насколько
всем
будет
не
до
него.
И
Сережа
Дроздов,
и
Ал ешка,
и
Микеладзе,
этот
сверхвезучий
красавец,
которому
даже
невозможно
за­
видовать,
так ой
он
ген ий
во
всем,—
станут
сначала
готовиться,
потом
сдав ать ,
потом
ис кать
себ я
в
выве­
шенных
списк ах .. .
А
он,
как
типичный
недоросль,
будет
гонять
на
ул ице
собак!
Так
уж
лучше
скорее
к
песцам
на
север,
пок а
судьба
не
выкинула
еще
как ой- ниб удь
фор­
тель!
И
как
х оро шо,
что
у
нег о
с
собой
есть
тридцатка...
Вот
и
памятник
Лассалю,
к ото рый
всегда
И лье
нравился:
с
гордо
поднятой
голов ой ,
дерзко
сдвинутой
на
своем
по с тамен те
на
энную
до лю
круга.
Но
сейч ас
не
до
него.
Илья
вз б ежал
по
наружной
лест нице,
которая,
как
в
Бироновом
дворце,
вела
на
второй
этаж
пря мо
с
у лицы,
затем
по
внут ре нне й
лестнице
проскочил
какое-
то
помещение
с
буфетным
и
газ ет ным
прилавками,
как
66


на
вокзале,—
и
перед
ним
открылся
громадный
з ал:
к ассы,
кас сы,
к ассы
—
и
сотн и
людей .
Такого
ско п ища,
так ой
толп ы
жаждущих
ех ать
в
разные
концы
страны
Илья
не
ожидал
увидеть.
Студенты,
рабочие,
и тээры ,
типы
неясного
возраста
и
неопределенных
профессий,
по хо жие
на
переодетых
нэпманов:
в
скромных,
поно ­
шенных
пиджачках,
в
тол стовк ах,
с
холеными
и
одно­
временно
настороженными
лицами.
Многочисленные
очереди,
вьющиеся
к
окошечкам
ка сс,
сливались
в
о дин
клубок,
в
копошащийся
муравейник,
где
найти
кас су
ну жно го
напр а влен ия
далеко
не
п рост о.
Касса
северного
направления
найдена,
место
в
оче­
ре ди
за ня то,
и
тут
Ил ья
впе рв ые
усомнился,
продадут
ли
ему
билет.
На ск олько
он
мог
у ясни ть
из
первых
минут
пребывания
в
очереди,
все
эти
люди
едут
по
команди­
ровкам,
или
же
по
разверстке,
по
н аря ду,
по
набору,
по
вызову,
а
что
у
него?
Спло шь
стоят
взрослые
дядьки
—
матросы,
механики,
плотники,
к аменщ ик и,
шах те ры
и
пара-другая
интеллигентов
походного
вида,
с
обвет­
ренными
л иц ами,
пр ивык ших
к
ночевкам
у
кос тра,
под
открытым
небо м,
как
видно,
геологов.
Все
это
на род
хл оп от ливый,
веселый,
успевавший
и
познакомиться,
и
обсудить
злобу
д ня,
и
прочесть
вслух
«Из залы суда»
во
вчерашней
«Вечерке», и сбегать на лестницу поку ­
рить,
и
купить
в
буфете
невзрачный
коржик,
кот орый
в
Любиной
л авке
и
в
углу
бы
не
валялся.
Кто-то
возвра­
щался
на
Север
из
отпуска,
проведенного
в
Ленинграде,
и
его
с
любопытством
расспрашивали
—
как
там
в
Хи­
би нах
(или в Медвежьегорске)
со
снабжением
и
с
жи ль­
ем.
Сразу
видно,
что
едут
л юди
самостоятельные,
кото­
рых
трудно
испугать
отсутствием
жилья
или
диетпита­
ния .
Лишь
предполагаемые
нэпа чи
осторожно
молчали
и
по вод или
тоскующими
глазами.
Т ак,
гоня
от
себя
беспокойство,
И лья
старался
разглядывать
соседей
и
ставить
социальные
отметки.
Но
чем
ближе
он
подвигался
к
к ассе,
тем
больше
трево­
жился.
Од ин
за
другим
лю ди
подавали
свои
бумаги
касс ир ше;
посерьезнев
перед
окошечком,
отслюнивали
червонцы,
слышался
четкий
и
мягкий
стук
компостера,
и
будущий
па ссаж ир
получал
билет.
Вс е,
все
без
исклю­
ч ения
предъявляли
ту
или
ину ю
бумагу,
а
что
предъявит
Илья?
Он
опять,
как
сего дн я
в
Университете,
окажется
совершенно
б еспр авен .
Подош ла
очередь
одного
из
гостинодворцев.
Неуже­
ли
Илье
суждено
б ыть
с
ним
на
одинаковых
пт ичьи х
3*
67


правах
и
одинаково
пол учит ь
отказ?
Но
вот
будет
номер,
ес ли
нэпман
предъявит
фа ль шивое
удостоверение
и
бл а­
гоп олуч но
по лучит
билет,
а
Илью
с
позором
прогонят!
Второй
вариант:
Илья
глу по
ош ибс я,
это
вовсе
потом­
ственный
слесарь
или
такелажник
с
нар уш ени ем
пи ще­
вого
обмена
в
виде
пузика...
Как
ни
боялся
Илья
по тер ять
свое
место
в
очереди
между
двумя
молчаливы­
ми
людьми,
безразлично
смотревшими
поверх
него
и
сквозь
н его,
он
все
же
сбегал
на
минутку
к
кассе,
чтобы
узнать,
как
будет
обс тоят ь
дело.
Ч ерт
во зь ми,
такого
поворота
Илья
не
ждал!
Не т,
он,
по- вид имом у,
не
о ши бся,
это
действительно
был
какой-
то
бывший
—
ча стн ик,
спек у лян т,
валютчик,
вреди­
те ль
—
неизвестно;
удивило
другое:
заключенный
имя­
рек
(фамилии Илья не запомнил)
возвращался
в
Ке мь,
откуд а
он
приезжал
в
Ленинград
по
командировке
УСЛО На
(Управление Соловецких лагерей особого на­
значения)
на
предмет
получения
техо борудов ан ия
для
производства
кожфурнитуры.
Илья
прочел
это
из-за
плеча
гражданина,
удовлетворив
таким
некрасивым
способом
сж ига вшее
его
любопытство.
Н-да,
он
и
не
предполагал,
что
существуют
столь
фантастические
воз ­
можности:
заключенный
свободно
разъезжает
в
слу­
жебные
командировки...
Он
же
в
любой
момент
мог
сбеж ать !
Чу д еса!
Но
г лав ное
чудо
произошло
да ль ше.
Ко гда
Илья,
уже
совсем
потерявший
надежду,
вп лотн ую
приблизил­
ся
к
к ассе, —
до
нег о
оставался
всего
о дин
человек,
об ра­
щавший
на
него
но ль
вним а ния, —
тот
вдруг
обернулся
и
негромко
сп рос ил:
—
Вам
в
Мурманск
или
ближе?
—
В
Мурманск,—
ответил
опешивший
Илья.
—
Деньги
на
билет
близко?
Да в айте
скорее...
Че рез
пя ть
минут,
сжи мая
в
кулаке
уже
не
тридцат­
ку,
а
драг о ценный
билет,
Илья
об
руку
с
благодетелем
пробирался
сквозь
толпу
к
выходу.
В
голове
у
него
толклись
самые
противоречивые
мысли:
разумеется,
он
радовался
удаче
и
был
благодарен
доброму
незнакомцу,
но
его
немножко
тревожило:
не
вс тр ять
бы
в
какую-
нибудь
авантюру.
Изд ы ха ющий
нэп
способен
на
всякие
пакости.
Когда
они
расставались
у
памятника
Ласса лю,
незнакомец
сказ ал:
—
Зна чит ,
в
вагоне
встретимся.
Илья
решился.
68


—
Я
понимаю,—
храбро
сказ ал
о н,—
что
вы
догада­
лись,
что
у
меня
нет
командировки,
но
как
вам
уда ­
лось?..
—
Взять
лишнйй
билет?
—
договорил
незнако­
мец.—
Очень
пр ост о.
В
нашем
экспедиционном
удос то­
верении
упомянут
еще
лаборант,
а
в
последнюю
минуту
учреждение
решило
на
нем
сэкономить.
Ясно?
—
Ясно!
—обрадовался
Илья.—
А
вам
не
по пад ет
от
начальника?
Благодетель
улыбнулся:
—
Интересно,
почему
вы
ре ши ли,
что
начальник
не
я?
Не
смущайтесь,
в
общем
вы
угадали.
И так,
до
встре­
чи.—
Он
торопливо
пошел
по
направлению
к
Гостиному
двору.
Илья
глядел
вслед:
на
гостинодворца
он
не
пох ож,
типичный
спец
среднего,
а
то
и
малого
калибра.
До
главного
инженера
да лек о.
Вместе
поедут
—
вы ясн ится,
что
это
за
эк спед иц ия.
Что-нибудь
нас чет
рыбы,
морско­
го
зв еря. ..
Со
спокойной
ду шой
И лья
зашагал
по
Невскому
в
ст орон у
дома,
к
родному
Васильевскому
острову.
П ора внявш ись
с
магазином
«Динамо», он увидел,
как
у
панел и
остановилась
конная
подвода
с
нав аленнь ім и
на
нее
связками
лаптей.
Потеха :
в
спортивный
магазин
пр ивез ли
лапти
для
пеших
туристов!
А
собственно,
что
смешного?
Связ ь
следствий
и
причин
по н ятна:
кулаки
и
несознательные
середняки
режут
ск от,
в
стране
не
хватает
кожаной
обуви,—
не
прекращать
же
из-за
этого
туризм.
Кстати,
ход ит ь,
говорят,
в
лаптях
легко
и
уд об­
но.
Надо
только
умеючи
навернуть
онучи
и
подложить
под
ступню
не м ного
сенца.
Купить,
что
ли,
парочку
лаптей,
пригодятся
для
Севера?
Пожалуй,
отец
может
принять
за
нам ек
на
то,
что
недостаточно
помогал
сы­
нов ья м,
что
они
обнищали...
Кто
знает,
что
у
него
за
характер!
В
заду мчив о сти
бр едя
по
каменным
плит ам
ши роко й
пустынной
панели
(Невский в середине служебного дня
в
те
го ды
бы вал
мал о лю ден ), Илья прямиком уперся в ...
Ко го
се йчас
больше
всего
не
хотел
бы
он
вст рет ит ь?
(И не только сейчас,
а
вообще
в
ж из ни!) Говорят,
на
ловца
и
зверь
бежит...
Илья
зверски,
как
ему
показа­
лось,
взглянул
на
Катьку,
с
к оторо й
неотвратимо
столк­
нулся
на
самой
длинной
и
самой
ши рокой
в
город е
улице.
Катя
гл яд ела
на
н его
смущенно
и
робко...
Или
это
о пять
же
ему
показалось?
То
ест ь
он
хотел
видеть
ее
69


смущенной
и
робкой,
то
есть
хотел
по мир ит ь ся?..
Какая
ерунда!
Но
он
ничего
не
успел
проанализировать.
Катя
с хва тила
его
за
руку
и
потащила,
а
он
и
не
думал
выры­
ват ь ся.
Он
пос лу шно
пошел
с
ней
в
Пас саж ,
за тем
в
Гостиный,
затем
в
Апраксин,—
всюду,
где
она
пок упа ­
ла,
вернее,
искала,
спрашивала,
выбирала
и
отвергала
каки е-т о
чепуховые
м е лочи,
которые
Илья,
пон ад об ись
они
ем у,
взя л
бы
с
маху ,
без
выбора:
дюжину
пуго­
виц,
полметра
узкой,
полметра
ш ир окой
резинки...
а,
черт,
какая
разница!
—
размахнулся
бы
и
на
мет р!..
Иди отств о
заключалось
в
том,
что
Илья
мог
в
любую
минуту
отцепиться,
смыться,
покинуть
Катьку,
пока
она
рылась
в
барах ле,
близоруко
склоняясь
над
прилавком,
точно
пр ин юх ив аясь,
а
он
не
смывался,
пок о рно
со­
путствовал
и
терпеливо
ждал .
Почему?
Зачем?
Ес ли
не
бояться
правды,
то,
очевидно,
н адо
ответить
так :
соску­
чился,
решил
простить
ей
ми ну тную
(скорее даже
секундную)
бе стактн о сть
по
поводу
пис ьма
Зыковой
к
Андрею,
понять
и
простить
как
не что
специфически
женск ое,
вроде
э той
бессмысленной
беготни
по
магази­
нам .
Фактам
надо
смотреть
в
лицо .
Катька
есть
Кат ь ка,
и
перевоспитывать
ее
он
не
намерен.
Они
добегались
до
того,
что
из
Кат ины х
туфель
через
каждые
несколько
шаг ов
стали
вылезать
отклеившиеся
стельки.-Когда
уже
возвращались
домой
и
переходили
через
мост,
Ка тя
с гор яча
выхва ти ла
ст ель ку
из
левой
туфли
и
швырнула
ее
в
Неву.
Их
обои х
это
почему-то
необычайно
заинтересовало:
свесив
го ло вы,
они
внима­
тельно
наблюдали,
как
летит
эта
ст ель ка
вниз,
как
упала
в
воду
и
как
по плы ла
по
спокойной,
на
редкость
гладкой
Не ве.
(Когда Илья потом вспоминал,
ему
б ыло
ст ран но,
что
в
эти
секунды
он
не
подумал
об
Анд ре е,
хотя
раньше
казалось,
что
вода
и
мост
св яза ны
с
ним
навсегда,
неразрывно
и
очень
больно.)
Вто рую
стельку
постигла
и ная
с удьб а.
П ро ходя
по
С ъе здов ской
лин ии
и
пр ибли жа ясь
к
Среднему
про ­
с пе кту,
Илья
с
Катей
выдернули
ее
из
туфли
и
опустили
(именно так:
вдвоем
выдернули
и
вдвоем
опу с тили)
в
почтовый
ящик,
вис е вший
на
двери
зубного
врача
М.
Б.
Гинзбурга.
Совершая
это
мелкое
хулиганство,
оба
были
в
восторге
и
с
наслаждением
пре д ст авл яли,
как
сего д ня
вечером
или
зав тра
ут ром
М.
Б.
Гинзбург
станет
доставать
из
ящика
письма
и
газеты
и
обнаружит
стель­
ку.
70


.
—
К оне чно,
б ыло
бы
неизмеримо
лучше
насыпать
ему
полный
ящи к
гнилых
зубо в!
—
мечтательно
ска зал
Ильюша.
—
Отк уда
ты
их,
ин те ресн о,
возьмешь?
—
возрази­
ла
пра к тич ная
Катя.
Зат ем
искоса
смерила
Илью
взгля­
дом
и
сказала:
—
Зна е шь,
я
чув ств ую,
что
на
целых
два
миллиметра
ст ала
ниж е
ростом.
—
Ты
имеешь
в
вид у
толщину
стелек?
—
гл уб око­
мысленно
спросил
Илья.
Катя
не
ответила
и
чу ть
за метно
прислонилась
к
нему
пле чом ,
должно
быть,
для
того ,
чтоб ы
легче
бы ло
идти
в
ногу,
шаг
в
шаг.
Что
же
было
кроме
дурачества?
Н иче го.
Ка кие
слова
были
сказаны,
кроме
те х,
что
относились
к
сам ым
бу д­
ничным
или
нелепым
ве щам?
Никаких.
Все
два
час а
были
заполнены
упоительной
че п ухой,
включая
п окуп ку
пу гов иц
и
резинок,
которые
в
результате
так
и
не
б ыли
куплены.
Пожалуй,
последнее-то
и
подкупило
И лью:
стало
ясно,
что
прогулка
для
К ати
з на чила
больше,
чем
цель,
ради
ко торой
она
вышла
из
д ома.
Мистики,
разу­
меется,
не
было,—
выходя,
Кат я
не
ожидала
встретить
Илью,
но
дальше
все
пошло
своим
ходом.
Ил ья
впер вы е
увидел,
притом
широк о
раскрытыми
глазами,
в
чем
Ка тя
б ыла
одета
и
как
это
ей
к
ли цу,
хотя
из
всей
земной
роскоши
на
ней
было
си нее
сатиновое
платье
в
белый,
горошек
и
порядком
разбитые
коричне­
вые
туфли
без
чулок .
Но
это
как
раз
то,
что
нужно,—
надень
она
что-то
другое,
изы скан но е
(Ильюшиной
фантазии
не
хватало,
чт обы
конкретно
определить
—
что
им енно ,
хо тя
он,
бывало,
и
пялился
на
шикарных
нэпманских
до чек), и очарование испарится .
В
чем
тут
дело?
Лучше
не
вдумываться...
Так
или
иначе,
они
превосходно
провели
эти
два
часа
и,
нав ерно ,
ходи ли
бы
еще
дольше,
если
бы
Кат я
вне ­
запно
не
вспомнила
(при этом искренний ужас исказил
ее
ди к ова тое,
смуглое
лицо
с
густыми,
почти
сросшими­
ся
на
пер е нос ице
т е мными
бровями
и
пляшущей
от
смеха
и
быстрых
движений
светлой
челкой), что ей
немедленно
надо
домо й,
не
то
ее
годовалый
братишка
остан е тся
без
присмотра,
ибо
родители...
словом,
долго
объяснять.
—
До
свиданья,
Стахеев!
—
крикнула
Ка тя
и
мгно­
венно
исч ез ла
в
воротах,
точ но
провалилась
в
канализа­
ци он ный
люк.
Ил ья
не
успел
ей
ска зат ь
ни
о
том,
что
уезжает,
ни
о
том,
что
сей час
подумал,—
впрочем,
об
71


э том
он
все
равно
бы
не
сказ ал .
Он
у спел
только
мель­
ком
ощутить:
в
оставшуюся
до
отъезда
неделю
он
ни
за
что
не
сделает
попытки
увидеть
Катю.
И
это
будет
к
луч­
шему,
инач е
во л ше бство
сегодняшней
прогулки
исчез­
нет,
как
и счезл а
сей час
сама
Ка тя.
Так
и
вышло:
больше
они
не
виделись.
Через
неделю
И лья
уезжал.
Был
жаркий
выходной
д ень
—
шестой
день
с кользящ ей
шестидневки:
вос к ре­
сенье
не дав но
отменили.
Рассопов,
провожавший
Илью,
о дел ся,
как
на
физкультурный
парад:
спортивная
сетка
с
к рупн ой
ячеей,
белые,
сия ющ ие
под
солнцем
б рю­
ки
и
пар у сино вые
туфли,
начищенные
зубным
порош­
ко м.
Когда
Ил ья
вошел
в
вагон
и
ст ал
у
открытого
окна,
ему
за хот елос ь
ск аза ть
Рассопову
на
прощанье
что-то
такое,
из
чего
бы
тот
пон ял,
что
он
для
Ил ьи
теперь
не
чужой,
что
Ил ья
не
забудет,
как
тот
не
бросил
его
в
трудное
в ремя,
и
вообще...
—
Рассопыч!
—т ру дно
сказал
Илья.
(Черт знает,
почему
легче
говорить
никчемные,
исковерканные
слова,
чем
настоящие!)—
Рассопыч,—
сказал
Илья.
(Тот
смотрел
на
нег о
понимающе
и
сочувственно).—
Вы
мне
пишите...
Ты
мне
пиши
с
практики...
—
И
т ы,—
сказал
Рассопов.—
И
ты!
Ладно?
Вчера
они
выпили
на
б рудерш аф т
полбутылки
слад­
кого
вина,
которое
называлось
«шато- ик ем»,—
Илья
самолично
купил
его
в
угловом
магазине
«Василео -
стровец».
—
Кто
был
никем,
тот
пь ет
икем,—
несколько
раз
за
вечер
повт ор ил
Рассопов
чью- то
рифмованную
шутк у.
Шутка
п ока зала сь
под в ыпивш ему
Ил ье
замечательно
ос тро умно й
и
полной
глубокого
социального
смы с­
ла.
Каждый
раз
после
нее
Ил ья
долго
и'
громко
см еял ся.
Помнит
он
в
общих
чертах
и
серьезную
их
беседу,
вернее
сво й
мон олог
и
внимательное
молчание
Р асс опо-
ва.
Илья
с
жаром
рассказывал,
как
они
с
Андреем,
уже
пер ед
сном,
сбросив
д не вные
за боты ,
проектировали
будущее.
Б удущ ее
ма сш табн ое,
эпохальное
и,
так
ск а­
зать,
микробудущее;
что
ожидает
их
лич но
и
что
будет
чер ез
год ,
через
пя ть,
через
десять
лет,
через
полвека
—
в
ст ран е,
в
Европе,
на
в сем
земном
шаре.
Кажется,
предусмотрели
все
варианты!
И
вот
брат
погиб,
не
предугадав
своей
личной
судьбы
или
распорядившись
ею
совсем
иначе,
чем
в
эт их
проектах...
А
Ил ья?
Кс тати,
72


ес ли
бы
существовал
факультет
будущего,
он
ест е­
с тв енно
попытался
бы
поступить
на
него,
но
ве дь
такого
не
су щест ву ет.
—
И
нап расн о!
Верно,
Рассолов?
—
И лья
у беж ден­
но
тара щи лся
на
собеседника.—
Стр о ить
социализм,
коммунизм
и
не
учить
людей,
как
надо
ж ить
в
условиях
нового
общественного
строя...
Да
они
ж
рас теря ют ся!
Пора,
давно
пор а
думать
о
конкретных
деталях
этого
строя,
яс но
себе
представлять
их,
чтобы
люди
за
се­
го д няш ними
д елами
не
з аб ывали
о
персп ек ти ве. ..
Илья
немного
подумал
и
сделал
значительное
лицо .
—
П р авда,
все
факультеты
и
все
профессии
в
сово­
купности...
(хе - хе,
труд н овато е
сло во !) должны служить
для
того,
чтобы
люд и
уч илис ь
приб ли жа ть
будущее.
Ведь
т ак?
Ра зве
не
та к?
—
Ил ья
победительно
посмот­
рел
на
Рас со пов а.
Собственно,
тот
и
не
спорил
с
таким
очевидным
трюизмом.
Но,
во-первых,
Илье
тогда
не
казалось
это
трюизмом,
а
во-вторых...
Во-вторых,
Рас ­
солов
явно
был
ошарашен
как
нео жид ан ным
красноре­
чием
Ил ьи,
так
и
шато-икемом,
которого
он
на
правах
старшего
и
опекуна
хлебнул
на
Славу,
под лива я
се бе
из
педагогических
сооб раж ен ий
з на чит ельно
чаще,
чем
младшему
и
опекаемому.
Ну,
а
п отом ...
потом
они
не
заметили,
как
заснули.
Все
же
это
б ыла
их
первая
пь ян­
ка,
хотя
и
на
ид ей ной
основе.
На
следующее
утро
они
чувс твова ли
се бя
немного
неловко
(не считая головной боли) .
Рассопов
винил
се бя
в
попустительстве,
Илья
в
т ом,
что
нарушил
уклад,
заведенный
Андрюшей.
Трудно
себе
представить,
чтобы
при
жиз ни
брата
в
их
комнате
ф игур ирова ла
бы
бу­
тылка!
С
другой
стороны,
не
исключено,
что
вне
дома
Андрей
и
выпивал,
например
с
тем
же
Рассоповым.
У
Ил ьи
вертелось
на
языке
спросить
об
э том
Рассо по ва,
но
он
не
решился.
Не
стоило
углублять
неловкость.
Лучше
забыть,
как
будто
ничего
не
б ыло.
И
они
с де лали
вид,
что
забыли.
—
Так
я
тебе
сообщу
а дрес
практики,—
в
третий
раз
повторял
Рассопові,
пр ед анным и
коровьими
глазами
смотря
снизу
вверх
на
Илью,
до
пояса
высунувшегося
из
ваго нног о
ок о шка.
Он
оживился.
—
Слушай,
а
вдруг
бы
ме ня
послали
в
Х ибины?
Немыслимо,
ну
а
вдруг?
—
Что
ты
говоришь?
—
радостно
изумился
Иль я.—
Что
ж
ты
раньше
молчал
о
тако й
и дее?
А
ты
не
со чи ня­
73


е шь?
Ты
см отри !..—
он
погрозил
ему
сверху
вн из
па ль­
цем.—
Ты
меня
не
води
за
но с!
Сл ово
«ты»
лезло
вперед
и
навертывалось
на
яз ык
много
чаще,
чем
это
бы ло
не обходи м о.
—
А
это
уж
как
судьба!
Кто
был
никем...—
Рассо­
лов
моргн ул
белыми
толстыми
ресницами.
—
Тот
п ьет
икем !
—
засмеявшись,
договорил
Илья.
Поезд
трон улся,
и
в
эту
секунду
Илья
увидел
Катю.
С
ис пу га нным
и
несчастным
лицо м
она
н есл ась
по
пл ат­
форме.
Было
ясно,
что
не
догонит
Ильюшиного
вагона.
Это
хо рош о.
Это
просто
замечательно,
что
она
опоздала.
Пускай
помучается!
Но
откуда
она
узнала,
что
он
уе з­
жает?
Неужели
он
и
о
ней
вчера
что-нибудь
сболтнул
Ра сс опов у?
Какой
ужас
этот
алкоголь!
Лю ди
глуп е ют
от
нег о
больше,
чем
от
любви.
Все.
Поезд
по шел
быстрее,
и
Катя
отстала.
Жалко!
ГЛАВА
ЧЕТВЕРТАЯ
Пока
Илья
не
сел
в
поезд,
он
реально
не
ощу щал ,
что
через
несколько
дней,
много
через
неде­
лю
(правда,
еще
неизвестно,
как
он
из
Мурманска
доберется
до
о ст р ов а), ему предстоит мучительно труд­
ное
дело.
Но
лишь
поезд
тронулся,
загрохотал
через
Обводный
канал
по
решетчатому
Американскому
мосту,
И лья
вдруг
почувствовал,
какую
тяжесть
взв алил
на
нег о
Рассопов.
Ведь
это
его
и дея
—
ехать
Ил ье
к
отцу.
О
ком
Рассопов
заботился
—
об
отце?
Нет ,
прос то
он
хоче т,
ч тобы
Илья
понял,
что
не
од ин
живе т
на
свете,
что
это
налагает
об яза нн ости,
в
данном
случае
сыновние.
Словом,
Рассопов
его
воспитывает!
Ил ья
с
оп оз дани ем
разозлился.
Какого
черта!
Луч ­
ше
бы
помог
написать
письмо,
в
кот ором
они
как
м ожно
мягче
сообщили
бы
отц у
о
не счас ть е,
нашли
утешающие
сло ва.
А
затем
Илья
пос туп ил
бы
на
работу.
Либ о
в
Ле­
нинграде,
либо
поехал
бы
на
передовую
стройку,—
мало
ли
их
тепер ь
в
стране.
А
то
ед ет
на.заповедный
остров,
г де,
кроме
отц а,
и
людей-то
не т,
о дни
песцы
воют.
Что
он
там
будет
делать?
Правда,
н икто
не
обязывает
торчать
до
осени.
Проведет
с
отц ом
две
недели,
см ягч ит
первый
удар
(неведомым пока способом)
и
покатит
об ратн о
—
поступать
на
завод.
Илья
не
суеверен,
но,
может,
судьба
правильно
распорядилась,
отогнав
его
от
истории?
К
удивлению
Ильи,
в
вагоне
не
оказалось
того
74


великодушного
гражданина,
ко то рый
вз ял
ему
билет.
Илья
прошел
по
соседним
вагонам
—
нет,
благодетеля
не
был о.
Сначала
он
слегка
огорчился,
но
потом
решил:
ни
к
ч ему
это
дорожное
зн аком ств о,
сл ишк ом
о
многом
над о
в
пут и
подумать.
Итак—отец.
Стыдно
сказ ат ь,
но
Ил ья
мало
что
о
нем
зна л.
Охотник,
зверовод,
добровольный
ск ита лец
по
русским
ок раи нам
—
как
сложился
т акой
характер?
Странно,
что
они
с
Ан д рюшей
об
от це
почти
не
го вор или.
Получали
изредка
письма,
денежные
перев од ы ,—
в
п исьм ах
он
ничего
о
себе
не
р ассказ ыва л,
только
рас­
спрашивал
—
как
они
живут,
учатся,
хорошо
ли
пита­
ютс я,
хв ат ает
ли
денег.
Как
И лья
себ я
пом н ит,
от ец
жил
то
в
Сибири,
то
в
Туркестане,
то
на
Дальнем
Востоке,—
в
позапрошлом
году
переехал
на
Мурман.
Заповедник,
заказник
—
что- то
в
этом
ро де.
Образование
отца?
Ка­
жется,
лесная
школа.
—
Кажется!..
Ничего-то
Илья
толком
не
знал.
Поло­
жим,
лес
он
как
раз
з нал
и
любил.
Когда
была
жива
мать ,
они
выезжали
летом
не
в
дачную
мес тн ост ь,
не
в
Сестрорецк,
не
в
Павловск,
а
селилис ь
где
под еш евле .
Так
он
запомнил
два
лета,
пр ов ед енные
на
раз ъезд е
Г оры,
к
востоку
от
Лен ингр ада.
Дальше
начинались
Назийские
торфяные
болота,
унылая
низменность,—
окрестности
же
Гор
бы ли
красивы,
но
мрачноваты:
хвойные
леса,
крутые
обрывы.
Стахеевы
жил и
у
путевого
обходчика.
Мим о
шли
местные
раб очие
поезда
и
несколько
дальних
—
почто­
вых
и
пассажирских,
и
среди
них
тот,
в
ко тором
сейч ас
Ил ья
ехал.
Разве
мог
он
тогда
предполагать,
что
про­
мелькнет,
не
задержавшись
ни
на
минуту,
мимо
этого
разъе зд а,
ми мо
их
желтого
железнодорожного
домика,
мим о
столба
с
отметкой: 41 верста.
Еще
час
назад,
садя сь
в
поезд,
он
и
не
дума л,
что
у
не го
может
зде сь
екнуть
сер дц е:
с оби рался
думать
об
отц е,
а
вспомнилась
мать .
Почему-то
не
дома,
не
в
го­
родской
комнате,
где
она
умерла,
а
именно
здесь,
где
в
перв ое
л ето
ему
бы ло
всег о
одиннадцать
лет,
во
второе
двенад цат ь,
он
с иль нее
всего
се йчас
ощутил
ее
при ­
сутствие.
Не
отсутствие,
хотя
ее
давным-давно
не т,
а
присутствие,
словно
в
те
два
последних
дачных
лет а,
когда
она
тяжело
болела
и
все
лежала
у
окна,
м олча
смотря
на
проходившие
по езд а,
она
оставляла
зд есь
навсегда
что-то
свое,
части цу
себ я,—
неважно,
назы­
в ать
это
душой
или
как-то
иначе.
75


О
чем
она
ду мала?
Должно
бы ть,
о
том,
что
скоро
умрет
и
ничем
нико гд а
больше
не
сможет
помочь
сво им
мал ь чи кам,
не
утешит,
не
пора дуется
вместе
с
н ими.
Когда-то,
оче нь
давно,
когда
м ать
была
еще
здорова,
она
рассказывала
о
том,
как
умирала
ее
прабабушка,
как
домашние
с
пл ачем
ее
окружили
и
спрашивали:
«Бабушка,
бабушка,
как
жи ть -то
без
теб я
будем?»,
а
бабушка
улыбалась
и
отвечала: «А вы всё по одной
половичке
и дите,
в
сторону
не
сворачивайте
—
и
хоро-
шохон ьк о
проживете...»
Хоро шохон ьк о
—
как ое
ую тное ,
успокаивающее
сло­
во!
Нет,
пе ред
с мерт ью
мать
об
этом
не
вспоминала.
И
не
ул ы балась
кротко
и
умиротворенно.
И
не
в ыказ ыва ла
желания
приласкать
Илью
и
Андрея.
И
от
них
не
ждала
ласки.
Лежала,
хмуро
отвернувшись
к
окну,
и
думала,
нав ерн о,
о
том,
что
вот
поезда
ид ут
в
те
края,
где
нахо­
ди тся
ее
муж,
которого
она
почти
не
видит,
а
теперь
уж
и
не
у вид ит,
и
все
это
ей
теперь
безразлично.
Умерла
она
в
городе.
Отец
усп ел
к
похоронам.
Не
из-за
матери
ли
Илья
испытывал
к
нему
холодок?
Или
просто
от вык
за
многие
годы ?
К оне чно,
Илья
был
тогда
ма л,
глуп,
не
вникал,
прини мал
все
как
должное,
но
где-то
вт айне,
по дс пудн о,
нав ерно
чув ств овал,
что
от ец
—
отрезанный
ломоть
и
это
причиняет
матери
боль.
Не
его
дело
разбираться
в
их
отношениях,
но
Илья
у вер ен,
что
мать
в
предсмертные
минуты
(как и Андрей
месяц
наз ад,
когда
пл акал
ночью)
думала
о
себе,
о
св о­
ем
несчастье,
а
вовсе
не
о
близких
и
дорогих
ей
людях.
Хоть
один-то
раз
в
жизни
такие
минуты
законны?
Весь
первый
час
—
от
Ленинграда
до
Мги
—
Ил ья
простоял
у
окна.
Стоял
бы
и
дальше,
но
поезд
ос та но­
вился:
Мга.
Любопытно,
какая
она
теперь?
Немало
они
в
сво е
в ремя
ходили
сюда
за
продуктами,
за
«Красной
ве че рк ой».
Из м енил ось
тут
чт о -нибудь
с
1925 года?
Правда,
Мга
и
тогда
не
бы ла
заштатной:
неподалеку
строился
Волховстрой,
и
ближайшие
к
нему
железнодо­
рожные
станции
—
Званка,
Войбокало,
Жихарево,
На­
з ия,
Мга
—
был и
сравнительно
оживленными.
Раб о чие
(в основном из местных крестьян,
одного
Илья
да же
знал,
играл
в
деревне
с
его
парнишкой), ехали отсюда
на
Волховстрой,
получали
там
квалификацию
бетонщи­
ков,
сварщиков,
т акелаж н ико в,
монтеров;
другие
тяну ­
ли
к
Ленинграду
высоковольтную
л инию
электропереда­
чи,
по
которой
с
9-й
годовщины
Октября
уже
течет
ток.
Вон
шагают
теперь
эти
двуногие
деревянные
и
че тве ро­
76


но гие
железные
опоры
с
поблескивающими
под
солнцем
че рны ми
цепочками
и зол яторов ,
с
подвешенными
к
ним
проводами
из
скрученных
медных
жи л.
Илья
помнит,
как
ставили
эти
опоры,
как
все
ему
бы ло
интересно,
как
рвался
он
смотреть
на
верхолазов
и
сам
хо тел
сл аз ать
с
ним и
наверх,
и
ка к,
рассказывали
тогда,
одна
из
опо р
п ова лила сь
и
чут ь
не
придавила
самого
Графтио,
созда­
теля
Волховской
гидростанции,
мечтав шег о
о
не й,
гов о­
рят,
с
далеких
дореволюционных
времен.
И
вот
и
Мга
нынешняя.
Народу
на
станции
—
тьма.
Пл отник и,
каменщики,
землекопы,
одиночки
и
с
семья­
ми,
с
мешками,
котомками,
сундуками,
пилами,
топорами,
рубанками,—
они
брали
поезд
на
абордаж.
Творилась
ди кая
сутолока,
люди
кидались
к
одному,
к
другому
вагону,
проводники
их
отталкивали,
на
чем
св ет
ругали,
те
то же
не
о ста вались
в
долгу;
пока
не
раздался
третий
звонок
и
паровозный
гудок,
десять
минут
стоял
оглуши­
тельный
мат.
Все
ясно:
лю ди
рва лис ь
ех ать
на
социали­
стические
стройки,
за
каких-нибудь
несколько
меся цев
успевшие
прославиться
на
весь
м ир,
а
зд есь,
на
глазах
Ильи,
подсекался
не вид а нный
доселе
энтузиазм.
—
Безобразие!
—
вс кр ичал
Илья,
ни
к
кому
кон­
кретно
не
обращаясь,
да же
не
оборачиваясь
внутрь
ва го на,
пр ик ов анный
зрелищем
вопиющей
нер азб ер и­
хи.—
Как
можно
их
не
пускать?
Почему
не
дадут
дополнительный
поезд?
Это
вредительство!
Саботаж!
Он
кип ел
от
гнева
и
выливал
его
в
пер вых
попавших­
ся
сильных
словах,
хотя
поезд
уже
мино вал
станцию
и
за
окн ом
простирались
мирные,
утоляющие
душ у
картины:
луга,
перелески,
тихие
ро щицы
под
вечерними
косыми
лучами.
Он
так
соск у чи лся
по
безмятежной
пр иро д е...
Но
разве
можно
терпеть,
чтоб ы
пор ти ли
настроение
разные
м ерз авцы!
И
тут
позади
него
не кий
бас
вну шит ел ьно
произнес:
—
Молодой
человек,
н ельзя
ли
по эк оно мнее
с
вреди­
тельством?
Илья
порывисто
обернулся.
В
ва го нном
сумраке,
после
залитого
мягким
закатным
солнцем
идиллическо­
го
пейзажа,
он
не
сразу
у вид ел,
кто
с
ним
за гово рил .
Постепенно
он
разглядел
кр упн ое
туловище,
пыш ные
волосы,
орлиный
нос
и,
нак о нец,
сверкающие
властной
энергией
глаза.
Его
оппонент
стоял
между
п олок,
непри­
нужд е нно
на
них
облокотясь,
как
и
подобает
могуще­
ственному
великану.
Странное
дело:
раньше
И лья
не
заметил
его
среди
пассажиров,—
очевидно,
вошел
в
ва­
77


гон
в
последнюю
м ин уту,
когда
Ил ья
обосновался
уже
у
окна.
Вп роче м,
он
был
не
столь
уж
велик,
это
в олосы
и
массивный
лоб
соз давал и
такое
впечатление.
«Лоб
мыслителя»,—
успел
наск о ро
подумать
И лья,
прежде
чем
ответить
на
замечание.
—
А
вы
считаете,—
собрав
всю
св ою
выдержку
и
достоинство,
сказ ал
Илья,—
что
головотяпство
и
ра в­
н одуш ие
не
то
же
вредительство?
—
Ог о!
—
сказал
п ассажи р
с
уважением,
не
то
насмешливо,
не
то
всерьез,
против
света
опят ь
же
не
было
видно.
—
Недаром,—
воодушевленно
продолжал
И лья,—
образ
вредителя
вз ят
из
животного
царства:
грызуны,
саранча
и
тому
подобное.
Но
те
хоть
вредят
по
необходи­
мости,
для
поддержания
своей
жизни.
И
то
с
ним и
борются.
Что
касается
человеческой,
социальной
сфе­
р ы...
—
Зоолог и я,
животное
царство,—
бесцеремонно
прервал
его
собеседник,—
помню,
помню...
учи л
в
пя том
классе
гимназии.
Что
ка сает ся
социальной
сферы,
такие
слова
были
в
ход у
уже
у
студентов.
С
кем
имею
че сть?
—
он
благожелательно
протянул
руку.
В
одн у
секунду
надумав
и
раздумав
обидеться,
Илья
протянул
на в стречу
свою:
—
Стахеев...
Илья...—
Ладошка
его
утонула
в
ши­
ро кой
и
теплой
ладони,
и
он
ус лыш ал
в
ответ
снисходи­
тельное
рокотанье:
—
Лев
Григорьевич.
И
по сле
пауз ы
—
еще
более
снисходительное:
—
Познакомьтесь
с
моим
сослуживцем
и
зам ести те­
ле м.
Егор
Егорыч.
Невысокий
му жчи на
ра ск лони лся
от
чемо дан а,
где
он
что-то
перекладывал,
и
охот но
протянул
Илье
руку.
—
Мы
немножко
знакомы,—
дружелюбно
сказал
он.
Ил ья
с
удивлением
узнал
в
нем
своего
благодетеля.
Да,
это
он,
лишь
одет
по-дорожному
—
в
сапогах,
в
то л­
стовке.
—
А
я- то
в ооб рази л,
что
вы
не
п оеха ли!
—
радостно
восклицал
И лья,
взбудораженный
в стре чей .—
Или
что
у
вас
на
другой
поезд
билеты...
Между
прочи м ,
я
не
забыл
вас
поблагодарить?
Тогда
это
произошло
так
скоропалительно...
—
За
что
п облаг од арит ь?
—
подозрительно
осведо-
78


милея
Лев
Григорьевич.—
Где
это
вы
успели
познако­
миться?
Ег ор
Егорыч
невинно
объяснил:
—
Пу стяк и. ..
Маленькое
недоразумение
в
очереди.
Б ывае т,
знаете
л и...
—
Быв ает, —
согласился
Лев
Григорьевич.—
Оч е­
редь
—
явление
соц иаль но е!
—
Он
благодушно
подмиг­
нул
Илье.—
Не
хотите
ли
закусить,
юноша?
Мы
с
Ег о­
ром
Егорычем
замотались,
не
успели
до ма
пообедать.
Пошли
в
в а гон -р есторан
подкрепиться.
Купили
в
запас
десяток
пончиков.
Уг ощ айт есь. ..
Илья
не
отказывался.
Пончики
были
с
повидлом,
и
ему
пришлось
выслушать
(и при этом не поперхнуть­
с я ), что в закрытом распределителе для политкаторжан
вис ит
якобы
об ъя вл ен и е: «Цареубийцам повидло вне
очереди».
Анекдот
был
явно
с
душком,
но
ра ссказ ан
без
те ни
ехидства,
под
а ккомп ане мент
собст венн ог о
баси­
с того
смеха,
столь
простодушного,
что
нево ль но
захоте­
л ось
простить
Ль ва
Григорьевича.
И
Ил ья
простил.
Вскоре
он
именовался
уже
Иль юшей ,
и
но вые
знако­
мые
узнали,
куда
он
едет,
к
кому
и
зачем,
разумеется,
без
подробностей.
(О смерти брата Илья сказал в самых
общих
словах:
ум ер,
и
в се.)
Услышав
о
том,
что
Илья
едет
на
остров
Колдун,
попутчики
засмеялись.
Бывают
же
такие
совпадения:
оказывается,
они
ехали
туда
же.
И лья
сразу
спросил
—
не
по
делам
ли
пушзапо-
ведн ик а.
Лев
Григорьевич
сморщил
орли н ый
нос
и
кисло
ответил,
что
нет.
Быть
может,
у
них
какая-нибудь
се к­
ретная
миссия?
И лья
не
ст ал
выпытывать,
но
Ег ор
Егорыч
прозаически
пояснил,
что
они
едут
для
органи­
зации
на
острове
небольшого
завода
по
выработке
йо да
из
водорослей,
что
они
—
представители
Медснабторга.
Н-да,
мис сия
у
них
не
бог
весть
какой
государственной
важности:
просто
аптекари!
Как
видно,
на
ли це
у
Иль и
отразилось
нечто
вроде
разочарования,
в про чем
и
раньше
йодникам
приходи­
лось
встр еч ать ся
с
пр енеб р еж ением
к
их
за нят иям ,—
так
или
инач е,
Лев
Григорьевич
напыжился
и
пророко­
та л:
—
Молодой
человек,
вам
известна
го до вая
потреб­
ность
нашей
страны
в
йоде?
—
Нет,—
сказал
Илья,
слегка
покосившись
на
Ег о­
ра
Егорыча:
вдруг
это
государственная
тай на,
а
Лев
Григорьевич
ее
вы б олта ет?
Ег ор
Егорыч,
к
которому
Илья
почувствовал
почему-то
не
только
с импат ию,
но
79


и
доверие,
успокаивающе
кивнул,
и
Илья
стал
внима­
тельно
слушать.
—
Сто
пя т надцат ь
—
сто
двадцать
тонн!
—
отчека­
нил
Лев
Григорьевич.—
А
вам
известно,
сколько
у
нас
добывается?
—
Не т,—
уже
смелее
отв е чал
И лья.
—
Одна-две
тонны!
И
то
только
в
этом
году.
Весь
остальной
йод
мы
пол уч аем
из- за
гр аницы .
Сл едо ва­
тельн о.. . —
Лев
Гри го рь евич
пронизывающе
посмотрел
на
Иль ю.
—
Следовательно...—
не
с ли шком
осмысленно
по­
вторил
т от.
—
Неужели
не
понимаете?
—
нетерпеливо
сказал
йодник.—
Мы
тратим
на
йод
драгоценную
валюту,
кото­
рая
нужна
нам ,
как...
как
воздух!
—
Взмахом
рук
он
изобразил
воздух,
пригнав
его
ладонями
к
отверстому
рту.—
А
м огли
бы
не
трати ть.
Еще
в
тысяча
девятьсот
двадцать
первом
год у
состоялось
ре ш ение
Совета
труда
и
обо рон ы,
подписанное
самим...
Кем
бы
вы
ду мали ?
—
в
голосе
его
зазвучал
ве че вой
колокол.—
Самим
Лени­
ным!
Вни кает е,
юноша?
Влад им ир ом
Ил ьиче м
Лени­
ны м!
Ил ья
не во льно
заметил,
что
близсидящие
пассажи­
ры
(в поезде ехали почти исключительно мужчины)
начали
с
интересом
прислушиваться.
—
Производство
йо Да
из
во дор о слей
Севера,—
гре­
мел
Лев
Григорьевич,—
бы ло
признано
делом
чрезвы­
чайной
государственной
важности.
П ротокол
No
222,
параграф
46- й
от
15 июня 1921 года .
Егор
Егоры ч,
я
не
напутал
в
ци ф р ах ? (Переспросил он явно из кокет­
ства,—
разв е
он
мог
забыть
т акие
о тв етст вен ные
циф ­
р ы!)
Ег ор
Егорыч
подтверждающе
наклонил
го лов у.
По
спине
Ильи,
несмотря
на
теп лы нь
в
ваго не,
пробежал
ос об ого
ро да
ознобец:
И лья
вд руг
почувствовал,
что
прикоснулся
к
ис тории .
Всего
один
факт
—
но
какой!
Из
летописи
р ев ол юционны х
годов!
Тем
не
ме нее
он
ос ме­
лил ся
пролепетать:
—
Почему
же
с
тех
пор
ничего
не
успели?
Одна
тонна
из
ста
двадцати...
Лев
Григорьевич
сдвинул
густые
брови.
—
Саб ота ж!
—
отрезал
он
к оротко. —
Наш ли сь
у че­
ные
субчики...
я
мог
бы
наз ват ь
имена...
которые
сумели
убедить
п ра вите льс тво
в
нерентабельности
оте чес твен ­
ног о
производства
йода.
Они
«доказали»,—
но вым
80


взмахом
рук и
он
изобразил
кавычки,—
что
государству
якобы
выгоднее
покупать
йод
в
Чили,
где
он
изготовля­
е тся
из
селитры.
Дело
яс нее
ясного.—
Лев
Григорьевич
грозно
повысил
голос :
—
Их
подкупил
международный
синдикат!
Вот
где
надо
искать
вредительство,
юноша,
а
вы
оп олч илис ь
на
ни
в
чем
не
повинную
железную
дорогу...
Илья
виновато
пот упилс я ,
затем
скосил
глаза
на
Е гора
Егорыча.
Тот
молчал,
и
ли цо
его
было
бесстра­
стно.
Эге,
подумал
Илья,
эта
ра зниц а
в
выражении
лиц
что-то
значит!..
Неиз вест но,
проник
старший
йодник
в
Ил ьюш ины
мысли
или
же
просто
выдохся,
но
он
вд руг
умолк
и
при ­
нялс я
чи тать
«Ленинградскую правду» .
Его р
Егор ыч
тоже
решил
вос поль зов ат ься
преимуществом
белой
но­
чи
и
достал
из
чемодана
не щадн о
истрепанную
кни ж­
ку
—
«Собачий переулок»
Льва
Гумилевского.
—
Читали?
—
спросил
Е гор
Его рыч ,
заметив
люб о­
пытствующий
взгляд
Ильи.—
Хо тя
вам
еще
рановато...
Ил ья
чу ть
не
зашипел
от
зл о сти.
Он
обиделся
не
столько
даж е
за
себя,
сколько
за
симпатичного
Егора
Егорыча:
н адо
же
такое
с мороз ит ь! «Рановато»! Во -
первых,
невероятное
барахло,
во-вторых,
с тарье .
Илья
прочел
эт от
роман
еще
три
год а
назад,
когда
тот
шумел
на
студенческих
диспутах,—
в зял
пот ихо ньк у
у
бр ата
библиотечный
экземпляр
и
пр оче л.
Отстает
бедняга
Егор
Егорыч
от
литературных
новинок!
Интересно,
ка­
кая
у
йодников
специальность:
фармацевты
или
инжене­
ры?
Через
де нь
выяснилось,
что
Лев
Григорьевич
—
вра ч,
Е гор
Егоры ч
—
инженер -х имик .
Любопытная
де­
таль:
Лев
Гр иго рь евич
учился
в
Берлине,
о
чем
он
не
раз
упо мина л
в
беседе,
очевидно
ожидая
вопроса
—
почему
не
в
России,
пока
Илья
не
спросил.
Тогда
Лев
Гри г орь­
ев ич
с
удовольствием
объяснил:
—
Вы,
Ильюша,
счастливец.
Живете,
не
ведая,
что
такое
черта
оседлости,
процентная
нор ма
и
прочие
пре лест и.
—
Почему?
—
за па льч иво
перебил
Илья.—
Я
люб­
лю
ис тори ю,
я
чит ал. ..
Лев
Григорьевич
покачал
голов о й.
—
Для
вас
это
история,
голубчик,
вы
ее
любите...
а
для
меня...—
Секунду
подумав,
он
с
горе чью
пошу­
т ил:
—
А
для
м еня
это
история
с
географией!
При шл ось
ехать
за
трид е вять
зе мел ь,
где
не
делали
раз н ицы.
81


—
Помнится,—
ск р омно
молвил
Егор
Егорыч,—
вы,
Лев
Григорьевич,
рассказывали
про
ваших
университет­
с ких
тов арищ ей ,
про
их
шовинистские
выпады...
—
Б ыва ло,
бывало,—
охотно
согласился
Лев
Гри­
горьевич.—
Но
меня
они
почему-то
не
трогали.
Парень
я
был
ве се лый,
бурши
т оже
любили
гульнуть...
Друг ое
дело,
доживи
я
там
до
во йны.
Но
мне
дьявольски
по­
везло:
закончил
к урс
в
июл е
девятьсот
четырнадцатого,
буквально
накануне
мировой
заварухи,
и
ср азу
отбыл
домой .
Уже
через
месяц
мобилизовали
на
русско-гер­
манский
фро нт,
в
царскую
армию...
все
в
по р ядке.
Не
ис клю чен о,
что
мог
встретиться
там
с
кем-нибудь
из
германских
коллег,
помахали
бы
два
врача
д руг
другу
к лис т ирными
трубками
через
линию
фронта...
Я
в едь
был
терапевт,
не
хи рур г.
Ег ор
Ег орыч
решил
проя ви ть
наст ойч иво сть .
—
Но
в
свою
корпорацию
эти
весельчаки
вас
не
допускали?
—
Еще
чего!
А
кто
о ст ался
от
этого
в
выигрыше?
—
Лев
Григорьевич
сочно
по ш лепал
се бя
по
щ екам.—
По
к р айней
мере
имею
здоровое,
идеально
чистое
ли цо,
а
бур ши
все
в
шрамах.
Причем
гордятся
им и!
Нет,
вы
слыхали
о
чем-либо
подобном?
—
он
обернул
к
Илье
свое
идеальное
л ицо.
—
Я
знаю,
дуэли,—
нетерпеливо
сказал
Ил ья.
Он
ненавид ел
это
обыкновение
вз росл ых
полагать,
что
жиз нь
—
исключительно
их
личный
опыт.
Если
бы
на
д еле
так
обстояло,
люди
сего дн я
по н ятия
не
имели
бы
ни
о
д р евней
Греции,
ни
о
Египте,
даже
о
ф ран цузской
революции
бы
не
слышали,
не
про жив и
чу дом
их
пра­
прадедушка
полтораста
лет.
Спросить
Льва
Григорье­
ви ча
о
спорах
в
Конвенте
—
И лья
дает
голову
под
гиль­
отину,
что
не
ответит,
даром
что
он
к оллег а
Ма рат а.
Что
в
ги мназ ии
проходил
—
забыл,
а
потом
на вер няка
не
чи тал
ни
од ной
исторической
книги.
Вообще,
это
ст ар­
шее
поколение
специалистов
пот ря са юще
без гра мотн о
в
политическом
отношении.
—
Не да вно
было
в
газете,—
сказ ал
Е гор
Егорыч,—
как
в
о дном
германском
городе,
за был
в
каком,
прошло
мн огол юдн ое
шествие
с
лозунгами: «Вон евреев из
банков
и
торговых
пре д при ят ий!» Не помню дословно,
но
что- то
в
эт ом
роде.
—
Ну
и
что?
—
возразил
Лев
Григорьевич.—
Глу­
пые
лавочники
продемонстрировали
свою
глупость.
Это
их
ча стно е
дело,
государство
в
это
не
в меш ив ает-
82


ся.
А
дурак и. ..
та к,
господи,
где
их
нет?
Верно,
Ильюша?
Вместо
ответа
.
И лья
обернулся
к
Егору
Егорычу,
сидевшему
рядом
с
ним
с
кружкой
чая
в
руке
и
с
конфет­
ной
п од уше чкой
за
щекой.
—
Е гор
Ег ор ыч,
а
вы
то же
за
г р аницей
учились?
Кс тати,
не
зн ае те,
с
какого
возраста
там
принимают
в
ун ивер ситет ?
Егор
Егорыч
неспешно
поставил
кружку
на
с толик .
—
По
окончании
средней
школы,
наверно?
—
Он
воп ро сит ель но
глянул
на
Льва
Григорьевича.
Тот
р ассе­
ян но
кивнул.—
Ли чно
я
поступил
в
вуз
поздновато.
Три
года
воевал
на
гр аж д анке,
перед
этим
год
еще
зря
п ро­
болтался
по
окончании
реального
училища.
Как
вы
сказали?
—
Он
засмеялся.—
За
г ран ицей?
Н ет,
я
уч ил­
ся
в
Сибири.
В
Томском
технологическом.
И
то
не
закончил.
—
Поч ему?
Е гор
Егорыч
замялся:
—
Помешали
разные
обстоятельства...
—
Его
вычистили,—
вмешался
Лев
Григорьевич.—
Как
сына
крупного
сибирского
мельника.
Крупного
в
смы сле
крупы:
имел
крупорушку
на
два
постава!
—
Он
вкусно
захохотал
над
сво им
тяжелым,
как
жернов,
ка ламбуром.
Не мн ого
поколебавшись,
Илья
спросил
Его ра
Ег о­
рыча:
—
Вы
во ев али
на
стороне
Колчака?
Лев
Григорьевич
захохотал
еще
п уще.
—
Колчаковцы
его
чуть
без
но ги
не
оставили!
Илья,
конечно,
заметил,
что
Е гор
Егорыч
слегка
при храм ыв ает.
Но
ведь
и
колчаковца
м огли
рани ть .
Андрей
рас ск азы вал
об
одном
деникинском
офицере,
ко торы й
долгое
время
вы давал
се бя
за
буденовца,
отличившегося
в
войне
с
Деникиным
и
белополяками,
и
на
этом
основании
требовал
повышенной
стипендии.
Нахальство
его
и
погубило.
Потом,
говорят,
он
стал
тор гов ать
на
рынке
тюльпанами.
Интересно,
откуда
он
их
доставал?
Понятно,
что
не
из
Гол л анди и,
а
из
какой-
нибудь
ленинградской
оранжереи,
или
привозили
знако­
мые
грузины.
Неужели
Е гор
Егорыч
обиделся?
Нет,
улыбается
и
на лива ет
себе
и
Ил ье
чаю .
Не
хотелось
бы
о
нем
плохо
ду ма ть.
Посмотрим.
И стори я
уч ит:
нет
ничего
тайного,
что
не
стало
бы
явным!
83


Илья
зас тен чи во
принял
из
рук
Ег ора
Егорыча
кружку,
на
к оторой
четко
синел а
п роп ис ь: «Маленькое
дел о
лучше
большого
безделья».
М удро!
Сразу
видно,
что
кружка
выработки
восьмидесятых
годов...
Подоб­
ные
афоризмы
были
в
ходу
в
эпо ху
Александра
III,—
очевидно,
досталась
в
наследство
от
отца-мельника.
...Поезд
замедлил
ход.
Илья
выглянул
в
окн о:
стан­
ция
«Полярный круг» .
Поезд
остановился.
Пассажиры
прыгали
из
вагонов
и,
гремя
ча йн и ками,
мчали сь
к
«По ­
ляр н ому
кругу»
за
кипятком.
С
этой
ст анци и,
зн ач ит,
уже
к
концу
вторых
сут ок,
на ч ался
собственно
Кольский
полуостров.
Все
кр угом
делалось
не
пох ожим
на
то
средне-русское
и
мило­
привычное,
что
до
сих
пор
знал
и
люби л
Илья.
Посте­
пен но
мельчали
и
во все
ис чезал и
де ре вья,
пышные
луга
превращались
в
унылый
кочкарник,
вм есто
зеркальных
прудов,
спокойных
и
плавных
рек,
задумчивых
речек
появлялись
бешено
скачущие
по
камням
горные
по токи ,
все
в
мыл е
от
э той
с качк и.
Од на
из
здешних
рек,
са мая
порожистая,
на
которой
ск оро,
сообщил
Егор
Егорыч,
построят
электростанцию,—
не
терять
же
да ром
такую
энергию,—
наз ы вал ась
тихим
рус ск им
именем
—
Нива.
Где-то
близко
совсем
начинается
тун дра ,
та
са мая
тунд ра,
которая
простирается
на
восток
и
на
север
до
самого
кр ая
России,
где
бродят
олени,
во ют
полярные
волки
и
где
жи ли
царские
ссыльные.
Ссыльные!..
И лья
вспомнил,
в едь
ссыльным
был
и
отец,
он
же
слышал
об
этом
от
мамы !
Ссыльный,
политкаторжанин
—
вот
где
прив ык
он
к
кочевьям.
Но
почему
отошел
он
от
ре волю­
ци и?
Быть
может,
оте ц
был
эсер?
Или
меньшевик?
Анархист?
Раньше
Ил ье
это
не
приходило
в
го ло ву.
А
е сли
и
большевик,
то,
может,
его
исключили
из
пар­
тии?
Не
может
бы ть!
За
что ?
Ил ья
лихорадочно
подсчитал:
он
роди л ся
в
1913 го ­
ду,
Андрей
—
в
1908-м .
Илья
еще
глупо
шути л: «Пред­
ста вляю,
как
тебе
был о
тяжко
рождаться
в
годы
ре­
а к ции!» Место рождения Андрея
—
Минусинск,
Илья
обратил
на
это
вн имание,
когда
вместе
с
Рассоповым
оформлял
его
документы
для
п охорон .
И
Ра ссоп ов
это
за метил .
—
Почт и
земляки,—
ска зал
о н.—
Я
уралец,
он
си­
биряк.
Илья
родился
в
Петербурге,
зна чит
от ец
уже
был
на
84


свободе.
Вовсе
не
обязательно,
мать
могла
к
тому
време­
ни
од на
переехать
в
Петербург.
Кто
она
была?
Какая
у
нее
профессия?
В
сущности,
никакой
или
какая
при ­
дется:
письмоводитель,
счетовод,
библиотекарь
—
то,
что
теп ерь
наз ы вает ся
«совслужащий».
Делала
то,
что
способна
дел ать
любая
интеллигентная
женщина.
Если
она
была
с
отцом
в
ссылке
—
она
и
там
д елала
что
придется
и
служила
где
попало.
Где
попало...
Может,
так
они
и
пож енились ,
случай­
но
встретив
друг
друг а?
На
триста
—
четыреста
вер ст
одни
—
сошлись
неи збежн о ,
потянулись
один
к
другому,
нажили
двух
сыновей,
а
даль ше?. . Да льше жизнь ра ски­
дала
в
разные
стороны.
«Зачем же я к нему еду?
—
думал
Илья.—
Если
да же
для
матери
он
ст ал
чу жим ...
А
вдруг
С тах еев
ему
вообще
не
отец?!
Кто,
когда
ему
мог
намекнуть
об
эт о м?..»
Как ая
чепуха
лезет
в
голову
от
безделья!
Ил ья
поморгал,
поморщился,
закрыл
гл аза,
сно ва
открыл:
показалось
ему
или
увидел
на
самом
деле?
По
серой
пустыне
тундры
брела,
сп отыка ясь ,
человеческая
фигу­
ра:
мешок
за
спино й,
в
рук ах
палка.
Че лове к
бр ел,
не
обращая
внимания
на
поезд.
Поезд
шел
сам
по
себе,
он
сам
по
с ебе,
для
него
не
существовало
ни
больших
горо­
д ов,
ни
человеческого
общества,
ничего
на
свет е,
кром е
ун ылых
пространств,
в
кот оры х
он
затерялся.
Как
зате­
рялся
в
сво е
время
отец,
на
со тни,
на
тысячи
верст
оди н.. .
Фигурка
скрылась,
р аст аяла,—
так
и
не я сно,
чело­
век
это
был
или
кар ли ко вая
березка,
котор ую
гну л
и
уродовал
северный
вет ер.
Хватит
воображать!
Он
о пять
«вполз»
в
мысли,
докучавшие
ему
в
начале
пути
и
вытесненные
б ыло
новизной
пу тешес твия
и
з нако м­
ством
с
йодниками...
И лья
обернулся
к
спутникам,
полный
готовности
болтать
с
н ими
о
лю бых
пустяках.
Но
им
б ыло
не
до
него.
Они
деловито
просматривали
какие-
то
сметы,
ведомости,
готовясь
к
прибытию
в
окружной
центр.
Есл и
вдуматься,
сов падени е
поразительное:
е хать
с
ними
в
одно
и
то
же
место,
на
какой-то
ма лю-'
сенький
островок!
В
первый
момент
Илья
недостаточно
оценил
эту
шутку
судьбы.
Йодники
станут
обследовать
остров
«на предмет
н ал ичия
ламинарий», как сказал вчера на своем дело­
вом
волапюке
Лев
Григорьевич.
Ламинарии,
объяснил
он,
это
один
из
сотен,
из
тысяч
видов
водорослей,
со­
держащий
й од.
Водоросли
эти
бу рого
цвета,,
внешней
85


красоты
в
них
ма ло.
Сначала
их
надо
сжечь,
из
золы
выпарить
йодные
пары ,
из
паров
выкристаллизовать
йод ,
а
что
значит
йод
в
дни
мир а
и
в
дни
войны,
о бъ­
яснять
нечего:
эли к сир
жизни!
Аза ртно
это
объясняя,
Лев
Григорьевич
был
похож
на
золотоискателя,
алчущего
скорей
начать
промывать
золотоносный
песок.
Сг оря ча
он
даже
пообещал
(Илья
не
уверен,
что
вс пом нит
и
выполнит,
разве
что
Ег ор
Егорыч
напомнит)
—
взять
Ил ьюшу
с
собой.
Зачем
ему
ждат ь
па роход а?
Пароходные
рейсы
редки,
о дин
раз
в
неделю,
а
йодники
куп ят
мот орн ый
бот,
к ото рый
предусмотрен
в
смете.
Бот
пон ад обитс я
и
для
п осто­
ян ной
св язи
с
Мурманском,
и
для
обслуживания
самого
острова,
и
для
дальнейших
обследований
Восточного
и
Западного
Мурманского
п обе реж ья.
Завтра
йодники
явятся
в
Окрисполком,
с
его
п ом ощью
завербуют
р або­
чую
силу,
получат
з аказ анн ые
еще
ран ьше
пе чи,
погру­
зят
на
бот
—
и
через
де нь
все
это
будет
на
острове.
А
пока
Ильюша
од ин.
П ока
впереди
часы
ожид а ния.
Ночь
—
ес ли
можно
назвать
это
ночью
—
уже
ми н ова­
ла,
сейчас
почти
утро.
Стучат
колеса,
за
окном
мелькают
горы,
озера,
горные
реки,—
Илье
не
до
них.
Ему
по чем у-
то
тоскливо.
Хот ь
бы
какое-нибудь
приключение!
Но
нет,
они
е дут
без
приключений.
На
третий
д ень
предстоял
Мурманск.
Пассажиры
уже
давно
не
спали ,—
летнее
утро
на
Крайнем
Север е
вещь
относительная,
поскольку
солнце
вообще
не
захо­
дит ,—
они
приводили
се бя
и
багаж
в
готовность,
чисти­
лись,
умывались
и
вдруг
бросились
к
окнам.
Что?
Что?
Что
случилось?
Шангуй
—
станция
малень кая ,
вроде
ра зъез да
или
п олус танк а;
слева
стан ци я,
справа
г ора
с
чахлым
кустарником;
но
на
гору
никто
не
гляд е л,
все
с
жадным
любопытством
уставились
на
деревянный
вокзальчик,
каж ет ся
даже
не
к р аш енный,
на
пустую
платформу
с
одиноким
дежурным,
возбужденно
показы­
вали
на
какой-то
дощ аты й
сарай.
Р азу меет ся,
вместе
со
всеми
пов с как али
с
места
и
йодники
и
Илья,
но
только
когда
поезд
тронулся,
до
них
дошел
мр а чный
сл ух,
подтвержденный
затем
про во дн ик ами.
История
оказалась
жуткая.
Недели
пол то ры
назад
бежавшие
из
Соловков
четыре
бандита
вырезали
все
население
Шангуя
—
од инна дца ть
взрослых
и
пяте р ых
детей,—
трупы
раздели,
сложили
в
сар ае
штабелем,
пер еод ел ись
в
захваченную
одежду
и
бежали
по
на­
правлению
к
границе,—
здесь
она
сравнительно
н едал е­
86


ко.
Пой мал и
их
или
нет
—
неизвестно,
но
замы сел
их
был
очевиден:
пересечь
Западный
Мурман
и
пер ебр ать ­
ся
в
Финл янд ию ,
а
то
и
дальше.
Об
этой
стр ашно й
резне
пассажиры
толковали
до
самого
Мурманска,
так
что
старинную
Колу
с
ее
призе­
мистой
церковкой
и
типично
уездными
до ми шка ми,
разб роса нн ы ми
почти
на
уровне
залива
(похожего в
этом
м есте
на
тинистый
п руд ), проехали,
словно
не
заметив.
Илья
не
пр иним ал
участия
в
толках:
перед
глазами
его
продолжал
стоять
пу сто й,
в
прямом
смысле
сл ова
вымерший
Шангуй
и
дежурный
в
крас ной
фу­
ражке,
молча
провожающий
вз г лядом
уходящий
поезд.
Каково
вернуться
ему
в
ст анцио нное
помещение
и
бы ть
о пять
од ном у!
Конечно,
если
хорошенько
подумать,
то
станцию
уже
н асели ли
необходимым
персоналом,
на­
верное
е сть
и
телеграфист
и
стрелочники,
но
воображе­
нию
представляется
почему-то
только
эт от
дежурный,
оди н
как
перст,
как
Илья
после
смерти
брата,
п ока
не
нашли
тел о.. .
А
тут
и
не
надо
было
искать:
шестнадцать
ра здеты х
трупов
лежали
в
сарае.
Зачем
был о
т аск ать
их
туда,
акк урат но
складывать,
с
риском
быть
застигнуты­
ми?
А
это
уж
озорство,
ес ли
мо жно
употребить
такое
безобидное
сл ово,
или
вернее
—
кощунственный
дерз­
ки й.
вызов.
И лья
не
знал,
что
это
мрачное
пр оисш ест вие
будет
име ть
нек ое
косвенное
продолжение
на
острове,
являю­
щ емся
целью
его
путешествия.
Но
это
бы ло
далеко
впереди,
а
пока
поезд
прочно
и
окончательно
остановился:
Мурманск.
Таким
ли
Илья
представлял
се бе
эт от
крайне
северный
город?
Как
ни
странно,
он
мало
им
интересовался,
считая
всег о
ли шь
транзитным
пу нкто м
по
пути
к
острову.
Не
думал
Илья
и
о
том,
где
он
будет
здесь
жить,
ес ли
не
сраз у
удастся
уехать.
Чер ез
песчаную
площ адь
они
направились
в
го сти ни­
цу,
и
само
с обой
вышло,
что
Илья
поселился
вместе
с
йод ник а ми.
Позавтракав
и
з аст авив
поесть
Илью,
йодники
отправились
по
сво им
делам,
а
его
уложили
в
постель,
как
он
ни
противился,
хотя
последнюю
по­
ездную
н очь
почти
не
спал.
Перед
уход ом
Ег ор
Егоры ч
заботливо
задернул
тяжелые
порт ьеры , —
не
зря
же
они
предназначались
оберегать
сон
постояльцев
в
полярные
круглосуточные
дни, —
и
Ил ья
про ва лил ся
в
сон .
Пр осн улся
он,
когда
вернулись
йодники.
Лев
Гри­
горьевич
пришел
раздосадованный,
сердитый,
его
г ром­
87


кий
бас
ср азу
наполнил
комнату.
Оказалось,
что
бот
хотя
и
зафрахтовали,
но
надо
его
еще
загрузить,
и
вы й­
дет
из
порта
он
лишь
через
пару
суток .
Впрочем,
завтра
к
вечеру
пойдет
рейсовый
па роход
«Сосновец»,—
на
нем
они
и
отправятся,
а
пок а
займутся
всякими
добавочны­
ми
рас чет ами .
—
Вам
тоже
найдется
дело,—
утешил
Иль ю
стар­
ший
йо дн ик.—
Арифметику
не
забыли?
Не
успел
Илья
выр аз ить
сво е
возмущение,
как
Лев
Григорьевич
с
треском
раздвинул
портьеры
и
вывалил
из
порт фе ля
на
ст ол
ворох
бумаг.
—
Складывайте
цифры
в
правой
колонке...
те,
что
подчеркнуты
красным...
вниз у
стр ани цы
пишите
сумму.
Ясно?
За
это
мы
завтра
пок аж ем
вам
порт.
—
За втра ?
—
Если
до
завтра
кончим
работу.
Говорилось
это
непререкаемым
тоном,
тог да
как
Ег ор
Егорыч
привычно
молчал
и
подбадривающе
взгля­
дывал
на
Ил ью.
И лья
уже
зна л,
что
в
к рай нем
случае
он
его
выручит.
Вс лас ть
насчитавшись,
так
что
цифры,
казалось,
жужжат
и
роятся
в
мозгу,
как
мухи,
все
трое,
с
со зна ни­
ем
честно
выполненного
долга,
вышл и
из
гостиницы.
По
деревянному,
песчаному,
пыл ьно му
М урманс ку
они
по­
шли
к
ед инст венно му
в
городе
каменному
дому,
где
в
нижнем
этаже
помещался
универмаг,
в
верхнем
—
столовая.
На
первое
взя ли
крапивные
щи
—
разумеется,
без
см ет аны
и
без
традиционной
половинки
крутого
яйца,
как
недавно
еще
в
Ленинграде
и
в
вагон-рестора-
не,—
и
вымоченную
с олен ую
треску
в
так
называемом
жареном
вид е
—
на
вт орое .
—
Так,
так!
—
ядо в ито
сказал
Лев
Григорьевич.—
На ходи мся
в
рыбном
центре,
можно
сказать,
в
столице
рыбодобычи
и
рыбопромышленности.
В
п орту
свежу ю
рыбу
грузят
пароходами,
на
вокзале
о тпр авляют
двой­
ными
с оста вами ,
на
побережье
не
зна ют,
куда
девать,
а
в
столовой...—
он
отправил
в
рот
кусок
вымоченной,
в ымученн ой
донельзя
т реск и.
—
Лев
Григорьевич,—
неохотно
сказал
Илья.—
Вам
не
кажется,
что
в
ваших
словах
присутствует
обывательский
душок?
Егор
Его рыч
замер,
не
донеся
вилку
до
р та;
Лев
Григорьевич,
наоборот,
долго
и
спокойно
жевал .
П ро­
глотив,
он
заговорил,
но
не
гне в но,
как
мог
ожидать
Илья,
а
скорее
печально:
88


—
Молодой
человек,
мне
вас
жаль.
Вы
громоздите
ошибку
на
ошибку.
Во-первых,
за чем
вам
брать
на
се бя
функции
защитника
элементарной
безрукости?
У
моря
держат
людей
без
рыбы,
кормят
солен ой
прошлогодней
тре ско й!
Что
э то,
по-в аш ему,
не
безрукость?
Теперь
о
другом.
Слышали
пе сен ку?
—
Он
перегнулся
через
стол
и
слегка
умерил
с вой
б ас:
Пятилетку,
нашу
детку,
создадим,
соз дад им
—
Осетринки,
лососинки
поедим,
поеди м!
Так
вот,—
в
полный
го лос
продолжал
он,
хладнок­
ро вно
глядя
в
возмущенно
расширившиеся
Ил ьюш ины
гла з а,—
е сли
бы
я
сегодня
требовал
осетрины,
вы
бы
имели
право
назвать
ме ня
обывателем,
злопыхателем
и
да же
контрреволюционером.
А
что
требую
я?
Всего
лишь
трески,
но
за то
трески
полноценной.
И
за
это
меня
клеймить?
Нет-с,
извините,
не
пройдет
номер!
Лев
Григорьевич
быстро
д оел
неполноценную
треску
и
встал
из-за
стола.
С тол
был
с
фанерной
столешницей,
без
скат ер ти,
без
клеенки,
с
оставшейся
от
пр едыдущ их
едоков
грудой
рыбных
к ост ей.
Расп лат ил ись
еще
перед
о бе дом,
получ ив
в
кас се
на
руки
длинную
л енту
чек ов ,—
официанток
в
столовой
не
бы ло,—
и
теперь
молча
вышли
на
улицу,
молча
пришли
домой,
мо лча
легли
спать,
хотя
выспавшемуся
дн ем
Илье
отчаян но
не
хот е­
лось
ложиться.
Ничего
не
поделаешь,
не
спорить
же
снова
со
ст ар шим
йодником.
Треска
за
обедом
была
де йств ител ь но
п реп ак остн ая.
И
все
же
то мило
сомнение:
советский
ли
человек
Лев
Григорьевич?
У
кого
спросишь
—
не
у
Ег ора
же
Егоры­
ча. ..
Кс тати ,
что
дел ает ся
на
душ е
у
этого
че ловек а?
Если
он
не
колчаковец,
не
контра
и
его
исключили
из
вуза
только
(только!) как сына мельника,
со чтя
соци­
ально
чуждым,
то
разве
не
мог
он
с
тех
пор
затаить
злобу
к
тем,
кто
не
дал
ему
доучиться?
Значит,
порой
мы
сами
увеличиваем
чи сло
своих
вр агов?
Да,
это
серь­
езный
вопрос,
н адо
его
на
досуге
продумать.
Но
думать
он
с тал
сейчас
о
другом.
Ил ья
дав но
понял
од ну
свою
особенность;
еще
яснее
она
ему
ст ала
за
в ремя
поездки
на
Север:
все
его
м ысли
от та л кива лись
от
чего-то
конкретного.
Видел
р азъе зд
Горы
—
думал
о
де тств е,
о
м атер и.
Видел
Мгу
—
д умал
снач ал а
тоже
о
детств е,
но
мысли
эти
вдруг
бурно
пере­
бил а
д ог адка
о
вредительстве
на
транспорте;
неважно,
верна
она
или
нет,
важно,
что
его
возмутило
увиденное
89


на
перроне.
Слушая
йод ни ков
—
думал:
что
они
с обой
пре дс тав ляю т?
Увидел
в
тундре
человеческую
фигу ру
(или мелькнуло что -т о
похожее
на
человека)
—
по ду­
мал
об
отце;
о
ссыльных;
почему
оте ц
в ыпал
из
револю­
ции?
Иногда
связи
бы ли
простые,
иногда
более
сложные,
но
всегда
можно
бы ло
доискаться
до
первопричины,
по
реальным
пр им етам
и
признакам
вспомнить
—
о
чем
он
тогда-то
и
там-то
думал.
Ил ья
сознавал,
что
еще
не
столь
долго
он
жил
на
свете
и
не
так
много
ус пел~у ви -
деть,
чт обы
забыть
что-то
сущ ест венно е
из
виденного
и
слышанного,
а
стало
быть,
забыть
мысли,
кот оры е
у
него
в
связ и
с
этим
возникли.
Но
был
од ин
пропуск,
зияющий
провал,
пустота:
он
не
мог
вспомнить,
что
думал,
что
делал,
с
кем
в ид елся
(кроме Рассопова)
в
ту
страшную
неделю,
когда
Андрей
исчез;
исчез,
и
в се,
больше
о
нем
ничего
целую
неделю
не
бы ло
известно.
Так
вот
эта
неделя
словно
бы
сгинула,
словно
бы
ее
совсем
никогда
не
было.
Ни
одной
м ысли,
ни
одного
воспоминания.
Тупик,
глухой
тупик,
где
не
м огло
роди ть ся
ни
одного
связного
соображения.
Или
он
просто
забыл,
память
вытолкнула
из
себя
все,
о
чем
он
тог да
думал,
что
вид ел,
все_противоречивые
сомне­
ния,
которые
его
тогда
одолевали.
Но
были
ли
они
конкретны,
поскольку,
к роме
найденного
под
подуш­
кой
платка,
не
было
ни
одного
конкретного
впечатле­
ния ?
Нет,
пожалуй,
он
никогда
не
вспомнит,
чем
заполне­
на
бы ла
эта
н еделя .
Разве
что
произойдет
что-либо
такое,
что
неожиданно
осветит
эту
темноту
и
он
вдруг
увидит
и
вспомнит
что-то
—
бывшее
или
небывшее,—
ибо,
говорят,
существует
явление
ложной
п ам яти,
осо­
бенно
под
вл ия нием
какого-либо
похожего,
вп еч атля ю­
ще го
события...
Примерно
на
эт ом
этапе
своих
размышлений
Ил ья
за сн ул.
И
правильно
сделал:
завтра
будет
бессонная
ночь
—
переезд
на
остров,
где
его
жд ет
в стр еча
с
отцом!
ГЛ АВА
ПЯ ТАЯ
...Ночь
б ыла
солнечная,
в
по ло вине
второго
пришел
пароход.
Петров
жил
на
острове
уже
больше
недели,
и
приход
рейсового
парохода
из
Мурманска
был
для
нег о
с обыти -
90


ем.
Он
видел,
как
в
бухте
высадилось
тр ое
мужч ин
интеллигентного
ви да:
оди н
лет
за
сорок,
огромный,
пышноволосый,
в
пальто
из
синего
бобрика
и
в
такой
же
кепке;
другой
п оме льче
и
помоложе,
с
умеренной
шеве­
люрой,
тоже
в
бобриковом
пальто,
только
че рн ом;
и
с
ними
юноша,
почти
мальчик,
ст ри женый
и
озябший,
в
легкой
домашней
куртке;
он
то
сдергивал
с
голов ы
летнюю,
выгоревшую
добела
кепчонку,
то
оп ять
нахло­
бучивал,
беспокойно
поглядывая
по
сторонам;
похоже
на
то,
что
он
либ о
хотел,
либ о
страшился
ко го- то
у ви­
деть.
Ло дка
местного
почтаря,
что
до став ила
их
на
остров,
за
п олчаса
до
того
увезла
на
п ароход
пож илу ю
граж­
да нку,
без
шляпы,
без
шапки,
и зряд но
лысеющую,
в
ста рин ных
очках
в
железной
оп рав е;
мо рщ ины
на
ее
за г орелом
лбу
и
ще ках
каз ал ись
не
старческими,
а
врожденными,
и
вообще
эт от
инспектор
Госторга
был
впол не
еще
бод рой
старухой.
На
берегу
ее
про вож ал
практикант
пуш зап ов едн ика
Курлов
—
молодой'чело­
век
в
ватнике,
со
скуластым
бледным
лицом,
старуха
давала
ему
последние
наставления,
а
тот,
полувнимая,
подозрительно
косился
на
пароход,
словно
ждал
оттуда
беды.
В
этих
мест ах
с
середины
мая
до
середины
июля
не
заходит
солнце.
Красным,
но
не
тревожным,
напротив,
спо ко йным
и
ровным
светом,
пол уно чно е
солнце
светит
на
бледно-зеленую
тундру,
на
темно-лиловые
скалы,
на
отблескивающий
серебром
океан.
Оно
все
заходит
и
ни­
как
не
зайдет,
и
это
ничуть
не
похоже
на
закат
в
наших
средних
широтах.
Не
зарево
пожара,
не
алы е
флаги,
не
поднятый
в
н ебо
сиг нал
опасности,—
скорее,
фо то­
г раф ич еский
фонарь,
о св ещаю щий
недопроявленный
снимок
с
непроработанными
деталями:
ед ва
успел
отвернуться
ч ело век
от
сол нца
—
и
он
уже
си­
луэт.
Павел
Петров
стоял
тут
же
на
отме ли ,
на
песчаном
берегу
маленькой
бухты,
гу бы
по-местному.
На
эт ом
островке
(15 километров длиной, 5 шириной)
все
было
маленьким
перед
лицом
Океана
с
одно й
стороны,
Мате­
рика
за
нешироким
проливом
с
другой.
Длинные
п оло­
гие
волны,
обходя
остров
с
запада,
медленно
направля­
лись
к
Большой
земле
и
там
с
неожиданной
с илой
разбивались
о
прибрежные
скалы,
вздымая
ввы сь
з лую
пену .
Здесь
—
тихо,
мирно,
там
—
непрестанная
битва.
91


У
смерти
утесо в
Прибой
челов ечест ва.
Для
великороссов
Нет
больше
отечества.
Великолепные
строчки,
размышлял
Павел,
но
поче­
му,
спрашивается,
нет
отечес тв а
для
коренного
н аселе­
ни я?
Как
это
по ня ть?
Может,
у
Хлебникова
это
связано
с
идеями
международной
революции,
поскольку
п иса­
лось
в
самые
ре в олю цио нные
годы ?
Нет
—
и
не
надо?
Или
сказ ан о
просто
так,
в
поэтическом
з апале?
Стихи
и
дум ы
не
мешали
ему
предвкушать,
к ак,
вер ну вш ись
домой,
в
Ленинград,
он
ста нет
небрежно
ронять
в
сво их
очерках
пр ият но
увес исты е
сло ва
с
боль­
шой
буквы:
Ок еан,
М атери к,
Пролив,
Большая
зе мля,—
хо тя
Павел
жил
здесь
вт орую
недел ю,
он
не
у ст авал
удивляться
тому,
что
он
здесь,
а
не
на
Васильевском
острове...
Он
пропустил
момент,
когда
лодк а
с
инспектором
Госторга
отчалила,
и
лишь
краем
глаза
отметил,
как
она
подвалила
к
борту
стоявшего
на
якоре
па рохода
и
ста­
руха
поднялась
по
трап у.
Зато
он
отл ичн о
видел,
что
происходило
на
берегу.
Практикант
пушзаповедника
Курлов
не
пр ово жал
Фролову
на
пароход.
Он
стоял
недвижимо
и
с
безразличным
видом
до
тех
самых
п ор,
пок а
лодка
не
вернулась
с
тремя
пассажирами.
Тут
с
Кур ло вым
что-то
случилось:
он
весь
ощетинился,
даже
ват ник ,
казалось,
встал
дыбом,
а
в
немигающем
взг ляд е
Пав лу
почудилось
нечто
волчье
или,
по
к р айней
мере,
песцовое...
В
чем
дело?
Отку да
т акая
злость
к
незнако­
мым
людям?
Заинтригованный,
Павел
при н ялся
наблю­
дат ь
за
приезжими,
п ы таясь
угадать
—
кто
они
и
зачем
оказались
на
острове.
Очутившись
на
суш е,
стар ши й
из
них,
чт обы
нем ног о
размяться,
попрыгал,
склонившись
набок,
словно
вы­
тряхивая
воду
из
уха,
поглядел
туд а
и
сюд а
и,
видимо
повеселев,
р аза
три
выжал
одн ой
рукой
вверх
св ой
пудовой
саквояж.
Затем
гулким
басом,
как
в
бочк у
(на
за ре
голоса
звучат
особенно
г ром к о), спросил почталь­
она,
доставившего
их
с
парохода
на
отмель:
—
А
где
помещается
сельсовет?
А
где
живет
ди­
ректор
пушзаповедника?
—
При
это м
он
ласково
нада­
вил
на
плечо
их
юно го
спутника,
с
любопытством
и
одновременно
с
тревогой
озиравшегося
вокруг.
—
Алексей
Иванович
живет
в
фактории,—
был
от­
вет .—
Сель сов ет
рядом.
92


Худенький
юноша
заме тн о
напрягся
при
названном
имени.
—
Где
эта
ва ша
фактория?
—
недовольно
сп рос ил
приезжий.
—
Вон
та,
красная.
Юноша
быстро
обернулся
в
ту
с торон у.
В
пос ел ке
н асч иты в алось
два -т ри
десят ка
домов,
в
беспорядке
разбросанных
по
пес чано му
берегу,
о дин
из
них
был
обшит
те сом
и
в есело
выкрашен.
—
Проводить
в ас?
—
вызвался
почтальон.
—
Сами
дойдем.
Благодарен.
С
привычной
нескромностью
с тарш ий
приезжий
стал
у
рас сохш ей ся
б очки
помочиться,
затем
небрежно
сп ро­
си л.
через
плечо:
—
Собаки
тут
у
вас
не
кусаются?
—
Соб ак
у
нас
нету,—
отв еча л
почтальон,
доставая
из
лодки
круглые
жестяные
коробки
с
кинолентами.
—
Нет
со бак?
Почему?
—
Запрещено
держать.
Территория
пушзаповедни-
ка.
Приезжий
высоко
занес
ногу
и
с
сил ой
ударил
крепким
скороходовским
каблуком
по
краю
боч ки.
—
Св ои
королевские
порядки!
—
промолвил
он
уг­
рожающе.—
Сл ыха ли.
Посмотрим!
Юноша,
не
спускавший
гл аз
с
красного
домика,
удивленно
ог лян улс я,
а
мужчина,
что
помоложе,
ед ва
приметно
пожал
пл ечам и.
Сорокалетний
сердито
на
него
покосился:
—
Недовольны
своим
патроном,
Его р
Егорыч?
—
Но
то тчас
смягчился
и
п ошути л:
—
Ох
уж
эти
мне
подчиненные!
Вечно
третируют
начальство!
Когда
московский
градоначальник
Трепов
изрек
в
девятьсот
пятом
год у: «Патронов не жалеть!», помощники при­
сяжных
поверенных
балагурили: «Нам ништо,
это
пат ­
рон ов
наш их
не
велено
жалеть...»
—
Подлецы!
—
вдруг
выкрикнул
юноша;
без
то го
продрогший,
он
еще
п уще
задрожал
от
негодования.—
Наш ли
над
чем
шутить!
Старший
приезжий
самодовольно
усмехнулся
успеху
шутки,
юноша
быстро
успокоился,,
все
тр ое
взва ли ли
на
с ебя
багаж
и
отправились
в
поселок,
по
щиколотку
увязая
в
пес ке.
На
берегу,
у
рыбных
лаб азов ,
бы ли
подняты
и
ра стян уты
на
шестах
сельдяные
неводы.
Се ти
сквозили
св е тлой
рябизной.
Под
ними
шли
осторожно,
как
бы
с
опаской:
еще
уп адут ,
опутают,
как
льва
в
басне.
93


Ст риж еный
юнош а
непроизвольно
глянул
на
гр иву
со ро­
к алет нег о.
—
Лев
Григорьевич,
а
что
ва м,
собственно,
беспоко­
иться
о
з деш них
порядках?
Вы
же
сюда
ненадолго...
—
Я?
Навсегда,
м илый,—
о тв ечал
Лев
Григорь­
евич.—
С
сего
чис ла
это
будет
мой
ос тров .
—
Серьезно?
Как
у
Монт е-Кр ис то ?
—
Именно.
Ты
же
знаешь:
здесь
у
меня
с пр ятан
кла д.
—
И
ни кого
к
своему
ост р ову
не
подпустите?
—
Ни
души.
На
пушечный
выстрел.
Разговор
шел
на
полушутке,
но
Е гор
Егоры ч
на
всякий
случай
успок о ит ел ьно
пробормотал:
—
Это
ни чег о!..
Лев
Григорьевич
любит
говорить
образно...
Лев
Григорьевич
надменно
взгл ян ул
на
нег о
и
ничего
не
сказал.
Бы ло
тихо,
чуть
шелестел
песок
под
ног ами .
При­
ез жие
не
замечали
или
не
обращали
внимания,
что
практикант
Курлов
и
журналист
Петров
ид ут
следом
и
мо гут
слышать
их
раз гов оры ,
тем
более
что
Лев
Гр и­
горьевич
го вор ил
громогласно,
во
всеу сл ыш ани е.
Обе
группы,
одна
за
другой,
поднялись
по
отлогому
бе регу,
пересекли
поселок;
дойдя
до
красного
до ма
фактории,
приезжие
о
чем-то
тихонько
посовещались
(при этом
мужчины
по
очереди
в ынима ли
ч асы,
убеждающе
пока­
зывая
на
стрелки
своему
юному
спу т нику ), затем напра­
ви лись
в
поселковый
Совет.
Курлов,
поколебавшись,
вошел
в
факторию,
а
Пав ел
удалился
к
себе,
спать:
ка к-
никак
ночь,
три
ч аса
ночи.
Но
сп ать
не
пришлось,
вин ой
был и
те
же
приезжие.
Явив шис ь
к
многодетному
пр едс едате лю
поселкового
Совета,
к отор ый
укачивал
меньшого
(жену он увез
в
Мурманск
рожать
еще
одного
м ла ден ц а), приезжие
расспросили,
где
им
устроиться
недели
бы
на
две ,
ж ела­
тельно
с
полным
па нс ионо м.
Д альн ейш ее
про ис ход ило
в
д оме
норвежки
Пелькиной,
куда
направил
их
п ред се­
датель.
С
хозяйкой,
которая
бы ла
уже
на
ногах,
а
то
и
совсем
не
ложилась,
они
быстро
поладили,
ст арш ий
пр иез жий
попробовал
сразу
же
обновить
права
ква рт и­
ранта
и
пансионера
—
на
минутку
пр илег
на
кр ова ть
—
и
возмущенно
вскричал:
—
Эт- то
что?!!
Хо зяйк а
не
удивилась,
да
ей
и
неч ем
был о
выразить
удивление:
на
красном,
обветренном
лице
ее
отс ут ство­
94


вали
брови.
Она
стояла
больша я,
румяная,
а
Лев
Гр иго рь евич
ей
выго вар и вал:
—
Мой
ро ст
сто
восемьдесят,
а
вы
меня
по ло жи­
ли!
—
Он
трогал
скрипучее
дерево
ра сс охше йся
детской
кроватки
и
гневно
таращил
на
Пелькину
черные
южные
глаза,
в
противоположность
ее
го лу бым,
нордическим.
Он
обратился
за
со чу встви ем
и
поддержкой
к
помощни­
ку:
—
Егор
Егорыч,
почему
вы
не
вмешиваетесь?
Вам
приятно,
что
ваш
начальник
у ниж ен?
Тогда
з ашев елил ся
жилец,
лежащий
в
у глу
на
шкурах,
вылез,
сел
рядом
на
стул,
прикрываясь
пальто,
и
пат ети чно
заговорил,
как
бы
со
сна,
хотя
вовсе
не
спа л:
он
же
только
что
вернулся
с
залива.
—
Не
ссорьтесь,
товарищи!
Взгляните
кр угом .
Кто
станет
страшиться
прек р асных
слов
для
изъявления
восторга?
Словам
возвращается
здесь
первородная
на­
ивность.
В
этой
удивительной
природе
мощь
и
пр е­
лесть...—
он
подмигнул
норв еж ке,
она
тотчас
согласно
выш ла
из
комнаты,
криво
ступая
и
ухмыляясь,—
так
со чета ются,
что,
как
ни
играй
словами,
прелестной
м ощи
и
мощной
прелести
все
ра вно
не
получится,
а
останутся
мощ ь
и
прелесть...—
Он
застенчиво
улы б нулся ,
почув­
ствовав,
что
не
к
месту
и
времени
развел
лир ик у.
—
Вы
кончили?
—
хмуро
спросил
Лев
Гри го рь евич
и
сел
на
кровати,
спустив
одну
ногу
на
пол.—
Меня
зовут
Лев
Григорьевич.—
Он
сморщился
от
страшного
деревянного
писка.—
А
вы
что
зд есь
делаете?
Извините
за
любопытство,
на
чем
вы
сидите?
—
Пиш у
очерки,—
мирно
сказал
жилец.—
Павел
Петров.
О
рыбацких
колхозах.
Пожалуйста.
А
сижу...—
Он
раздвинул
полы
пальто
и
посмотрел
между
го лых
коле н
на
сиденье.—
В
данный
момен т
на
стуле.
Лев
Григорьевич
добренько
рассмеялся.
—
А
на
каком?
Вы
же
должны
быт ь
наблюдательны
по
профессии.
Посмотрите
на
собственный
с тул,
на
мою
кров а ть,
на
всю
комнату.
Замечаете?
Петров
послушно
гля дел
вокруг
себя .
Крохотный
ст ул
был
детский,
кровать
бы ла
детская,
на
низенькой
этажерке
лежали
д етские
книжки,
детск ие
картинки
висели
по
стенкам,
горка
игрушек
громоздилась
в
углу,
у
окна
стояла
двухместная
но вая
парта.
—
Ну
что
ж,—
сказал
Пе тров
очень
серьезно.—
У
этой
комнаты
любопытная
история.
К стати ,
сыну
хозяйки
вос емн ад ца тый
год,
девочки
тоже
выро с ли.
Потом
расскажу,
если
вы
тут
обоснуетесь...—
Он
по-
95


смотрел
на
часы.—
Каю сь,
я
не
дождался,
когда
«Со­
ск о вец»
уйдет.
Вас
слу ч айно
не
у кач ало
на
пароходе?
—
Молчите
про
качку!
—
Лев
Григорьевич
порыви­
сто
отшатнулся
к
сте не .—
От
о дних
ваших
слов
ко
мне
о пять
подступает...
Ой,
что
это
там
кач ает ся?
Петров
ме льком
гл ян ул:
в
окне
маячило
чье-то
лицо .
—
Это
о дин
здешний
парень.
Лицо
исчезло,
и
Лев
Григ о рь евич
сразу
о
нем
забыл.
Быстро
вст ал,
атлетическим
вз махом
взвалил
на
парту
дорожный
сак
(клетчатый,
заграничный,
но
и зр ядно
потрепанный)
и
нете рпелив о
начал
в
нем
рыться.
—
Может,
хоти те
позавтракать?
—
спросил
Пе т­
ров.—
Я
скажу
хозяйке,
она
м игом
свар гани т
тресоч-
ки...—
Он
выжидательно
посмотрел
на
приезжих.—
Здесь
так
называют
треску,—
объяснил
он,
боясь,
что
ему
на
это
ответят:
мол ,
знаем,
бывали
т ут,
зна ем
и
про
тресочку
и
про
мно гое
такое,
что
тебе
и
не
снилось.
В
те
годы
молодежь
еще
иногда
стеснялась
взрослых
и
не­
знакомых
людей,
и
Петров
сам
ч увс твова л,
что
держ ит ­
ся
он
развязнее
и
г ово рит
речистее,
чем
следовало
бы.
—
Некогда,
некогда,—
проворчал
Лев
Григорьевич,
доставая
бинокль,
еще
и
еще
что-то.
Видно
было,
что
он
жаждет
немедленных
действий.—
Е гор
Егорыч,
гот овь­
тесь,,
не
т еряй те
зря
время!
Ег ор
Егорыч
послушно
поднялся,
но,
прежде
чем
заняться
сборами,
оглян ул ся
на
притихшего
в
уголке
у
двери
стриженого
юношу.
—
Ильюша,
вы
с
на ми?
—
Право,
не
знаю,—
нерешительно
сказал
тот,
и
в
г лазах
его
промелькнула
тревога.—
Пожалуй...
Пожа­
луй,—
повт орил
он
уже
у верен нее,
как
бы
убедив
себя
в
правильности
решения.
Выйдя
от
Пел ьк ино й,
приезжие
направились
по
узкой
тропинке,
которая
вела
к
маяку
и
дальше,
в
глубь
ос трова .
«Здешний парень»
караулил
непо д алек у
от
дома.
Угадав
их
намерения,
он
поспешил
вслед,
догнал
у
маяк а
(то был маленький,
деревянный,
скорей
не
м аяк
—
всего
маячок )
и,
забежав
вперед,
преградил
дорогу.
Л ицо
у
не го
было
бледное,
злое,
син ий
просте­
ганный
ватник
(плюс еще скулы)
придавал
ему
сходство
с
к ит айцем.
—
Дальше
нель з я!
—
яр о стно
заявил
Ку рло в.—
За­
претная
зона!
—
Что
такое,—
пренебрежительно
ска зал
ст арш ий
приезжий.—
Кто
что
опять
запретил?
96


Е гор
Егорыч
от оз вал
его
в
сторону
и
ше п отом
посоветовал
объяснить,
кто
они
и
заче м
прибыли,
сло­
вом,
отрекомендоваться.
Старший
высокомерно
отверг
совет
и
категорически
зап ре тил
Егору
Егорычу
вхо д ить
в
переговоры
с
мо ло к осо сами.
Ег ор
Его рыч
не
р еши лся
возразить
и
печально
отошел
в
сторонку.
Ильюша
хотел
что-то
спросить,
он
уже
отк рыл
рот ,
но
Ег ор
Егор ыч
предостерегающе
кашлянул.
А
Лев
Григорьевич
опять
добродушно
захохотал
и,
словно
забыв
про
молодого
пушника,
размашисто
пове р нул
об р атно
в
поселок.
За
ним
пок орн о
по пл елся
Егор
Ег ор ыч.
Сб оку,
не
по
тро­
пин ке,
а
по
острореброму
ш иферу ,
торчащему
наподо­
бие
взъерошенной
рыбьей
чешуи,
шел
нед о у мевавш ий
Ильюша.
Практикант
выждал,
пока
они
уберутся
(вероятно,
к
Пелькиной,
ку да
им
больше
де в аться), и только тогда
от пра вил ся
к
дому.
У
самой
фактории
он
встретил
по­
чтальон а,
кот оры й
передал
ему
письмо
для
директора.
Але кс ею
Ивановичу
нездоровилось,
он
да же
не
в став ал
проводить
на
пароход
сво его
старого
друга
—
Фролову,
и,
когда
Курлов
зашел
в
его
комнату,
С тах еев
крепко
спал,
с
го ло вой
укрывшись
от
св ета.
Курлов
положил
письмо
на
ст ул
возле
его
кровати.
С пать
не
хотелось,
наскоро
позавтракав
в
кух не,
Курлов
снова
вышел
на
воздух.
Солнце
стояло
уже
довольно
высоко,
бухта
б ыла
ярк о
освещена,
в
бухте
отваливал
от
причала
м оторн ый
бот,
и
на
палубе
бо та
мо лодой
пушник
разглядел
всех
приезжих,—
четвертым
пр имаз ал ся
к
ним
журналист.
Все
ясно:
эти
субчи ки
наняли
у
мест но й
рыбацкой
ар тел и,
судно!
Теперь
они
с могут
высадиться
где
вздумается,
в
любо м
м есте
острова!
Курлов
остолбенел
от
такой
нагл о сти,
но
через
минуту
он
уже
вбежал
в
факторию,
схватил
со
стенки
ружье,
бинокль
и,
выскочив
из
сеней,
так
хлоп н ул
дверью,
что
наверняка
разбудил
дирек­
тора.
Курлов
помчался
к
мысу
наперерез
боту,
но
бот
не
остановился
у
маяка-:
обогнув
мыс,
бот
следовал
д аль­
ше,
держа
кур с
вдоль
берега.
Курлов
от пра вилс я
за
ним
по
п рибр ежн ой
тропе,
кляня
в
д уше
председателя
ар те­
ли,
поддавшегося
на
удочку
каких-то
ава нт юр ист ов,—
чего
доброго,
и
шпио но в!
С разу
за
м аяком
начались
скалистые
берега
из
сланца,—
в
то
вре мя
как
про тив опол ожны й,
материко­
вый
берег
сло жен
в
основном
из
гранита.
Травянистые
4Л.
Рахм анов
97


участки
острова
п орос ли
мелким
кустарником,
яг од ни­
ками,
там-то
и
жи ли
песцы.
Молодой
пу шни к,
защ и щая
их
от
вторжения
пр иш ел ьцев
(тем более нежелательно­
го,
что
к
и юню
песцы
уже
обзавелись
детьми), бес­
стр ашн о
взбирался
на
скалы,
скат ы вал ся
с
невообрази­
мых
круч,
из-под
ног
его
сыпался
выветрившийся,
раск роши вш ий ся
рухл як,
стукались
друг
о
дружку
ка м­
ни,
трещали
бр юки
в
шагу...
Приезжие
между
тем
спокойно
сидели
на
палубе,
развернув
перед
соб ой
карту
ос тров а
Кол д ун,
похожего
очертаниями
на
гигантскую
улитку,
о тмеча ли
каранда­
шом
к аки е-то
пун кт ы,
аккуратно
ставили
маленькие
зна ки
вопросов
и
жирные
восклицательные
знаки;
ви­
дать,
привычная
их
работа.
В
б ухте,
откуда
они
начали
путешествие,
шла
св оя
обычная
утренняя
работа:
возвращались
с
н очн ого
л ова
парусные
и
моторные
ёлы ,
с
них
выгру жал и
рыбу,
же н­
щины
шкерили
ее
на
пр ист ани
и
на
рыбопосольном
судне.
Кружились
чайки,
хри пло
крича
и
хватая
на
ле ту
рыб ьи
внутренности;
на
берегу
сушились
снаст и
—
су­
ш ило
их
солнце,
св ети вшее
и
гр евш ее
уже
не
с
се вера ,
а
с
востока:
началось
настоящее
утро.
Бот
плы л
вдоль
берега,
совсем
близко
к
берегу,
вот-вот
остановится,
а
Курлов
его
подстерегал,
появляясь
то
на
одном
утесе,
то
на
другом;
и
нак о нец,
подстерег.
Бот
бросил
якорь
в
маленькой
бухточке;
здесь
начиналась
вторая
отмель,
считая
первой
отмель
пер ед
поселком.
П рие зжие
по­
могли
мотористу
спустить
пашку,
куц ую
плоскодонную
лодчонку,
напоминающую
по
виду
кус ок,
отпиленный
от
нор м альн ой
лодки;
осторожно
уселись
в
пашку
и
уже
через
минуту
очутились
на
берегу,
мокром
пос ле
отлива,
порядком
замусоренном
разнообразными
морскими
да­
рам и,
главным
образом
водорослями.
Водоросли,
на мыт ые
прибоем,
тянулись
вдоль
отм е­
ли
бурыми
мокрыми
грядами.
Приезжие
склонились
над
ними
с
та кой
нескрываемой
жадностью,
словно
нашли
сокровище
или
в
сухой,
безводной
пустыне
приникли
к
благодатному
ручью .
Они
рел иги оз но
ощупывали
их,
разрывали
на
кусочки,
растирали
в
ладонях,
н юха ли,
клали
эти
к усочк и
в
коробку,
негромко,
но
взволнованно
переговариваясь.
«Это же ламинарии!» —
восклицал
один.
«А я вам что говорил?
—
откликался
другой.—
Кон ечно,
типичные
ламинарии...»—«Лев
Григорь­
евич!—
восклицал
первый.—
Значит,
те перь
все
в
по­
рядке?»— «А
вы
что
д умал и?
—
самоуверенно
заявлял
98


другой.—
Я
же
вам
головой
ручал с я!» И он с изящным
величием
откидывал
назад
св ою
ль виную
гр иву.
Курлов
не
слышал,’о
чем
они
толкуют.
Он
поя ви лся
на
б л ижнем
утесе
и
в
бешенстве
возопил:
—
Эй,
р уки
вверх!
Они
и
ухом
не
повели.
Курлов
выхватил
из-за
с пины
ружье
и
выпалил,
сначала
в
воздух,
за тем
пр ицел ился
в
приезжих.
Это
произвело
впеч ат ление.
Старший
ис пуга нно
поднял
обе
рук и.
Младший
вопросительно
поглядел
на
своего
на­
чальника
и
торопливо
последовал
его
примеру.
Он
так
и
с тоял
с
коробкой
в
одной
поднятой
руке
и
ланцетом
в
другой.
Стриженый
мальчик,
возмущенный
такой
по­
к орн ос тью,
демонстративно
отвернулся
и
засунул
рук и
в
карманы.
Моторист
рав н одуш но
курил
на
п алу бе.
Пе тров
посмеивался,
наблюдая
с
безопасного
ра сст оя­
ния
любопытное
зрелище.
Ку рл ов,
держа
ружье
наиз­
гот ов ку,
победоносно
спустился
с
утеса.
Он
в п лотную
подошел
к
приезжим,
чтобы
сурово,
с
при ст раст ием
допросить
их
и
вы г нать
с
от мели ,
а
ес ли
удастся,
и
с
острова.
Когда
он
приблизился
к
ним
нос
к
носу ,
стар­
ший
приезжий
оправился
от
испуга,
опустил
ру ки,
напы­
жилс я
и
разгневанно
произнес:
—
Вы
сумасшедший!
Мы
йодная
к ом иссия
Ме д-
снабторга!
Вам
влетит
от
Совнаркома!
ГЛАВА
ШЕСТА Я
Д ми трий
Курлов,
понурясь,
си дел
на
завалинке,
не
зн ая,
что
предпринять:
он
чув ст вова л
себя
совершенно
раздавленным.
Посл едов ател ь н ость
с обы тий
бы ла
тако ва.
Когда
приезжие
объявили
о
своих
полномочиях
и
предъявили
удостоверения,
молодому
пушнику
ост авал о сь
лишь
процедить
сквозь
зубы:
—
Ди рек тор
немедленно
от пра вит ся
в
Мурманск
и
вы яс нит
это
не леп ое
недоразумение.
Остров
Колдун
арендован
нами,
Госторгом,
арендован
на
долговре­
менный
срок,
по
существу,
нав ечно .
Прошлой
зи мой
сю да
специаль но
завезены
особ о
ценные
пушные
звери
с
Командорских
островов.
(Небольшая пауза.
Сдвинуты
брови.
Курлов
недоволен
своим
мно го сло вием
—
еще
примут
за
при зн ак
сл або ст и!) Я не обязан вдаваться
в
детали,
но
я
хочу
полн ой
ясности.
(Еще пауза.
Беш е­
ная
работа
мозга.
Курлов
ищет
зацепки.)
Кроме
того...
4*
99


кро ме
того...
(Есть!
На ше л!) Кроме того,
судя
по
ваш им
бу маг ам,
Окрисполком
разрешил
вам
обследовать
толь­
ко
прибрежную
полос у,
так
н аз ыв аемую
литораль...
Значит,
ходить
по
территории
острова
вы
во
всяком
случае
не
имеете
права...
Ясно?
Стар ш ий
йодник
его
не
слушал,
пр иня вш ись
за
прерванную
работу;
младший
из
вежливости
немного
послушал
и
то же
занялся
водорослями.
Видно,
что
они
успокоились
и
черт
их
тепер ь
проймет!
Лишь
ст риж еный
ши бзди к
почему-то
заволновался,
когда
Курлов
упомя­
нул
о
директоре,
но
мальчишка
меньше
всего
его
интересовал.
Самолюбие
Кур лов а
непомерно
ст р адало
от
того,
что
приходилось
ретироваться
после
таки х
подробных
об ъ яснени й:
выходит,
он
зря
распинался!
Курлов
был
метрах
в
ста
от
берега,
когда,
огля­
нувшись,
он
увидал
стригунчика,
прыгающего
за
ним
по
камням.
Курлов
остановился.
—
Вы
куда?
—
строго
спросил
о н.—
Зачем?
—
К
директору
пу шза пове д ник а,—
дерзко
ответил
тот
и
одним
пры жк ом
поравнялся
с
по мощн ик ом
ди­
ректора.
—
Совершенно
лишнее,—
сказ ал
пом ощник
еще
строже.
Он
презрительно
усмехнул с я. —
Он
что,
знако­
мый
ваш?
—
Он
мой
отец,—
ответил
юноша.
Услыш ав
такую
новость,
Курлов
не
восхитился,
не
удивился
и,
вместо
того
чтобы
поздороваться
и
пр и­
вет лив о
заговорить
с
сыном
директора,
повернулся
к
нему
спин ой
и
зашагал
дальше.
Юнош а
двинулся
за
ним.
Курлов
прибавил
шагу.
Тот
не
отставал.
Ск оро
оба
они
оказались
у
подножья
утеса,
по-местному
—
пахты,
и
молча,
сосредоточенно
полезли
нав ерх .
Ше сти десятим етр о во й
вышины
утес,
слоисто-серый,
к рутой ,
местами
с
осыпями,
всюду
трудный
для
во с­
хождения,
и
две
фигу рк и,
усерд но
преодолевающие
высоту,—
вот
что
увидел
ста р ший
йод ни к,
ненароком
взгл ян ув
в
ту
с торо ну.
Он
пок а чал
голов ой .
—
Вот
подвалило
мальчишек!
Один
другого
за­
дорнее!
Мл адши й
йодник
т оже
покачал
головой,
как
бы
же­
лая
сказать:«Вы-то,
Лев
Григорьевич,
хороши .
Са ми
вы
всех
за дорн ее !» Журналист сделал непроницаемое лицо
и
промолчал:
он
пока
еще
слишком
ма ло
з нал
своих
спутников,
да
его
мнения
никт о
и
не
спрашивал.
Вскоре
все
трое
пе ре шли
на
бот
и
отправились
100


к
следующей
отмели.
Йо дник и
от
души
р адо вал ись
успеху
с воих
обследований:
литораль
изо бил овал а
ла­
м инар иям и,
выброшенными
на
бер ег
обычным
каждо­
дневным
прибоем.
Сколько
же
их
должно
бы ть
в
период
штормов!
А
то,
что
пушник
сердился
и
угрожал
оружи­
ем;
что
пора
был о
завтракать
—
со
вч ерашн ег о
дня
не
ели;
что
они
недешево
заплатили
за
прокат
бота,
тог да
как
не
сегодня
зав тра
должен
приб ыт ь
собственный,
купленный
в
Мурманске;
не удобн ая
квартира;
на
паро­
ход е
не
выспались,—
все
это
бы ло
забыто.
Все
это
чепуха,—
самое
главное,
что
море
зд есь
щедро,
что
остров
удобен
для
эксплуатации,—
то,
о
чем
они
мечтали.
—
Ра йс кое
место!
Эде м!
—
не
уставал
восторгаться
вслух
Лев
Григорьевич.
А
разве
он
не
предвидел
это
еще
в
Ленинграде?
Предвидя,
сумел
кого
сл еду ет
убедить,
п олучит ь
кредиты
и
в ов ремя
сюда
прибыть...
Ра зве
это
не
результат
его
вы д ающей ся
интуиции?
Весенние
шт ормы
несомненно
намыли
на
северном,
западном
и
восточном
берегах
острова,
впрямую
подставленных
ок еану ,
неисчислимую
массу
водорослей:
ю жный
б ерег
наибо лее
з а щищен
от
бурь,
и
то
их
тут
множество...
Ну
да
они
сам и
сейчас
все
у в идят.
(Кстати,
в
бл ижа йшие
три
часа
выяснилось,
что
Лев
Гр иго р ьевич
ошибался:
на
севере
и
на
западе
крутизна,
глубина,
мало
отмелей,
че рес чур
свирепый
прибой,—
водорослей
как
раз
больше
всего
вы бр асы вало
здесь,
на.
юге,
со
ст орон ы
пролива.)
—
Гм,
а
кушать
в се-т аки
хочется.—
Он
обернулся
к
Петрову,
с
интересом
прислушивающемуся
к
его
возгласам.—
Пожалуй,
над о
бы ло
внять
вашему
совету,
тов ар ищ
газетчик,
перед
п оход ом
позавтракать.
Впр о­
чем...
Е гор
Ег оры ч,
вы
не
вз яли
с
собой
консервов?
Помнится,
вы
хотели
захватить
из
Мурманска
несколь­
ко
банок.
—
Вот
они ,—
Е гор
Его рыч
невозмутимо
вынул
из
сумки
две
банки.—
Я
по лучи л
вче ра
по
заборной
книж ­
ке.—
И
вд руг
изменился
в
лице:
—
Лев
Григорьевич,
я
забыл
по лу чить
хл еб!
—
Пустяки,—
благодушно
сказал
Лев
Григорьевич,
с
удовольствием
взвешивая
на
руке
чет ыре хсотг ра ммо­
вую
банку
с
говядиной.—
Мы
их
и
та к,
без
хлебушка!
—
Он
выразительно
щелкнул
зубами.
—
П оним ает е,
за
восемь
лет
успел
отвыкнуть
от
карточек,—
продолжал
вол нова тьс я
и
оправдываться
Его р
Егорыч.—
За
восемь?
Да,
при близ и тель но
с
д ва­
дцать
третьего
го да ...
101


—
Н ич его,
привыкнете,—
широко
улыбаясь,
гово­
рил
шеф
и
взрезал
крышку
тем
самым
походным
ножом,
кот орым
только
что
крошил
водоросли.—
А
вечером
эта
сл авн ая
толстая
баба
сварит
для
нас
тресочки...—
Он
шир оки м
гостеприимным
жестом
пригласил
Петрова
участвовать
в
трапезе.—
Она
что,
действительно
из
Норвегии?
—
Он
отв ерн улс я
от
Петрова,
ед ва
тот
успел
открыть
рот
для
ответа.—
Вы
же
зн ает е,
сев ерян е,
как
правило,
кушают
тресочку
без
хле ба. ..
Повеселел
и
про вини вш ийся
Е гор
Ег ор ыч.
Пора зи ­
тельно
бодрит
че л овека
успех.
О дин
запах
йода,
исхо­
дивший
от
лами на ри й,
какая
эт о,
в
сущности,
прелесть!
И
подумать:
ес ть
люд и,
к оторы м
он
каж ет ся
гадким.
Фу,
говорят
они ,
на
берегу
что-то
гниёт...
Невежды
и
обску­
ранты!
Когда
мол оды е
лю ди
пер еш аг нули
п орог
фактории,
во
вс ем
доме
ца рила
необычайная
тишина.
Очевидно,
директор
все
еще
спал.
В
кухне
все
о ст авал ось
по-пре­
жнему:
плита
не
за то плена ,
треска
на
сковородке
не
съ еден а,
лишь
фотографии,
с
ноч и
вынутые
из
ванночки,
успели
прос о хну ть
и
безобразно
скорежились.
Курлов
распахнул
дверь
в
комнату
Ал е ксея
Ивановича,
но
там
никого
не
был о.
Оттеснив
Курлова,
сын
шагнул
в
комнату:
—
Здесь?
Его
с пу тник
растерянно
о гля де лся.
—
Дядя
сейчас
вернется.
Он
нездоров...
—
Нездоров?
Что
зна чит
д ядя?
—
Я
племянник
Ал екс ея
Иваныча,—
хмуро
ответил
Кур л ов,
ставя
на
м есто
стул ,
выд вину т ый
на
середину
комнаты.—
Когда
я
принес
пи сьм о,
он
еще
спал.
—
Письмо?
—
вс кри чал
сын.
Ему
бы ло
не
до
вы­
я снения
род ств а,
он
увидел
на
столике
конверт.
Кон вер т
был
разорван,
пуст,
но
достаточно
было
взглянуть
на
обратный
адрес,
как
все
ст ало
ясно.
Неугомонные
те­
тушки
написали
от цу
о
том,
что
сл уч ило сь,
и
письмо
это
опередило
Ил ью.
Опер ед ило
на
каких-нибудь
два
часа,
которые
он
провел
с
йодниками.
Он
трус:
нельзя
б ыло
отт яги ва ть
в стр ечу!
Он
должен
был
или
разбудить
отца,
или
ждать
тут
же,
в
комнате,
в
доме,
на
крыльце,
когда
от ец
проснется...
Сос еди
в
поселке
вид е ли,
как
с
час
назад
Стахеев
вышел
из
фактории.
Как
все гда ,
в
старом,
бывшем
102


когда-то
коричневом
кожаном
пальто,
в
низко
надвину­
том
кожаном
шлеме ,
с
альпийской
палкой
в
ру ке
—
по­
да рком
пл емя нник а.
Искать
его
бесполезно,
остров
до­
статочно
велик.
«Алексей Иванович мог пойти в любой
ко нец »,—
сказал
Ил ье
Курлов.
Гораздо
удивительней
то,
что
больной
вообще
вышел
из
дому.
Каж ется ,
при
всей
своей
одержимости
Курлов
поня л:
что-то
случи­
лось,
и
ухо д
Ал ексе я
И ва новича
чем-то
связан
с
полу­
ченным
письмом.
Скрепя
сердце
Курлов
оставил
Ил ью
одного
в
Алек­
сея
Ивановича
комнате
и,
ста раясь
не
думать
пока
о
воз­
м ожных
осложнениях
в
островной
жизни,
зан я лся
хо­
зяйством.
Подметая
кухню
и
моя
ос тав шую ся
от
ужина
пос уду,
он
не
заметил,
как
Илья
вышел.
На
эт от
раз
пом ощ ник
директора
был
не
оч ень
встревожен
т ем,
что
И лья
мог
отправиться
в
заповедную
зо ну
искать
от ца
и,
чего
доброго,
распугает
песцов.
Он
поним ал ,
что
сейч ас
бесконечно
о пасн ее
представители
Медснабторга,
пося­
гающие
на
остров,
и
ну жно
думать
о
предстоящей
борьбе,
борьбе,
кот орую,
возможно,
при детс я
вести
ему
одн ому .
Надо
же
было
уеха ть
сего д ня
в
Архангельск
Фроловой!
Она
старуха
партийная,
показала
бы
непро­
шеным
пр е тен ден там,
где
б ог,
где
п орог.
Так
размышлял
плем янни к
ди рек тора ,
оставшись
од ин
и
п окон чив
с
хозяйственными
делами.
Кто
же
та кой
был
он
с ам?
Как
он
попал
на
остров?
Звали
его
—
Дми три й
Михайлович
Курлов.
До
этого
лета
он
жил
в
Москве
вместе
с
матерью.
Он
не
очень
любил
св ою
мать,
она
помешала
ему
до у чить ся.
Курлов
служил,
зарабатывал.
В
1929 году он попробовал выйти
из
подчинения:
стал
сдав ат ь
экзамены
в
ву з.
Перед
гл ав ным
экзаменом
мать
слишком
рано
з акр ыла
вьюш­
ки
(летом вздумала топить печку в комнате,
чтобы,
не
выходя
в
коммунальную
кухню,
испечь
оладьи).
Сын
угорел.
На
эк зам ен
по шел
с
голов н ой
б олью,
такой
мерз­
кой
болью,
что
по
дороге
у пал,
потерял
сознание.
Про­
хожие
об с ту пили,
толкались
и
наступали
на
ноги,
не
только
друг
другу,
но
и
л еж ащему
без
п амяти
Курлову.
Никто
не
заподозрил,
что
парень
пья н,—
все
сразу
поня­
ли,
что
м олод ой
человек
заболел.
А
говорили
прохожие
так:
—
Татарин...
монг ол.. .
—
Похоже...
Ишь
скулы!
—
А
может,
бур ят? ..
—
Не
исключено...
103


—
Или
чукча?
Тогда
лежащий
подал
п ри знаки
жиз ни.
—
Вуз,—
прошептал
Курлов,—
вуз...
К ругом
загалдели:
—
Студент...
—
Сун-ят-сеновец...
—
Кр асны й
китаец...
—
По дбо др ите
его...
—
Скажите,
скаж и те
ему,
что...
И
над
ухом
его
пронзительно
крикнули:
—
Особая
Дальневосточная
по б ежд ает!
Это
была
идея.
Курлов
тут
же,
на
эт ой
па не ли,
реш ил
наплевать
на
вуз
и
на
ма ть
и
с
г оря
н емед ля
отпр ав итьс я
в
Дал ь н евос точную
армию
добровольцем.
Но
события
на
КВЖД
вскоре
закончились,
и
он
стал
оп ять
про ­
должать
свою
службу
в
Госторге.
В
фе вра ле
1930 года
мать
умерла .
Сын
неож ид анно
для
себя
заскучал.
Он
вдруг
почувствовал,
что
с
Москвой
его
больше
ничто
не
связывает
—
может
уе хать
куда
глаза
глядят.
Но
он
был
прак т ич ен,
несмотря
на
обуревавшие
его
поро й
нелепые
страсти,
кот оры м
при
матери
не
было
выхода
(размолвки их доходили до того,
что
в
разгар
сс оры
сын
и
ма ть
начинали
кидаться
металлическими
шариками,
наско р о
свинченными
со
спинок
их
ни кел и­
ро ван ных
кроватей;
убить
один
другого
они
не
хо те ли,
но
напугать
страстно
же л али:
мать
всегда
была
исте­
ричка
—
Курлов
потомственный
неврастеник).
Он
не
поехал
куда
глаза
гля д ят,
без
разбора,
не
бросил
на
ветер
св ою
московскую
комнату,—
он
вов ре мя
вспом­
нил,
что
где-то
на
Сев ере
его
родной
дя дя
заведует
госторговским
заповедником,
в спо мнил,
что
еще
ра нь­
ше,
при
жизни
ма тер и,
ее
брат
предлагал
в зять
Ми тю
к
себе,
выучить
на
зве ров ода .
Сей час
Митя
по слал
письмо,
получил
ответ.
Госторг
со
своей
сто роны
пошел
навстречу
обоим
—
и
ценному
специалисту
дяде ,
и
мел­
ком у
своему
служащему,
племяннику,
и
согласился
зачислить
Кур ло ва
в
шт ат
заповедника
практикантом.
Так ,
вместо
того
чтобы
снова
г отов ит ься
в
вуз,
Курлов
начал
готовиться
к
путешествию.
Этот
подвер­
нув шийс я
случай
решительно
убедил
К урлов а,
что
при­
звание
его
как
раз
в
том,
чт обы
сделаться
звероводом;
жить
где-нибудь
в
тайге,
в
тундре
(он слабо пока пред ­
ставлял
себе,
что
такое
М урма нское
поб ер ежье ), много
работать
на
воздухе,
забыть
о
больших
городах.
Он
и
прежде
мечтал
о
лесном
или
географическом
вузе,
его
104


не
манила
фея
эпохи
—
индустрия.
Он
пол учит
во з­
можность
уй ти
к
прир од е
и,
то
по дч иняя сь
ей,
то
по­
беждая
ее,
л юбя,
при ручая ,
наказывая,
лаская,
жи ть
с
ней
одной
дружной
семьей.
В
эт ой
жизни
есть
все
—
от
романтики
до
сухой
голой
пользы
для
се бя
и
для
обще­
ст ва.
Он
станет
сп ециал исто м
по
хи щной ,
живой,
пу ши­
стой
природе.
Курлов
быстро
свернул
сво и
городские
дел а,
наку­
пил
книг
по
теории
и
практике
зве ро водс тв а,
из
имуще­
ств а
кое - что
продал,
в
первую
оч ере дь
—
материнские
платья
(как ни смешно,
она
до
старости
любила
одеться
к
лиц у,
всегда
что-то
шила
и
п ер еш ива л а), закрепил за
собой
в
жакте
комнату
и
по
совету
случайного
знакомо­
го
договорился
с
Госцирком,
что
пок а
Курлов
в
отъезде,
в
ней
стан ут
жит ь
(за умеренную,
но
приличную
плату)
гастролирующие
в
Москве
артисты.
Первого
мая,
в
разгар
демонстрации,
Курлов
п ро­
стился
без
сожаления
с
праздничной
на рядн ой
столи­
цей.
Никто
не
пр ово жал
его
на
вок зал
—
он
был
нел ю­
д им,
ни
др у зей,
ни
любимых
де ву шек
не
зн ал
М итя
Курлов.
И
через
три
дня
он
увидел
Север.
Еще
через
два
дня
ступил
на
песцовый
остров.
Он
сдел ался
энтузиа­
стом
э того
ос тров а.
Он
полюбил
называть
себя
в
мыслях
именно
т ак: «Практикант Курлов,
Дми тр ий
Мих а йло­
вич,—
э нту зи аст.
Работает
под
руководством
директора
пушзаповедника
Ста хе ева
Ал ек сея
И ва новича
—
энт у­
зиаста».
Вдвоем
они
стал и
выхаживать
мол оды х
песцов
и
вое­
вать
с
их
вр ага ми:
накожными
паразитами,
гл ист ами
и
б ракон ь ерами .
Еще
раньше,
два
года
назад,
всем
охотникам
округа
был и
разосланы
строгие
изв ещ ен ия:
«Главная Пушно-с ы рье ва я
контора
Гос торг а
дово­
дит
до
Вашего
св еде ния,
что
на
острове
Колдун
ею
организован
питомник
п ушно го
зве ря.
В
связ и
с
э тим,
всякая
охота
на
острове
Колдун
постановлением
Окрис-
полкома
в осп реще на.
Развитие
пито мник а ,
помимо
об­
щегосударственных
интересов,
в
значительной
степен и
отразится
на
экономике
округа.
Гос то рг
полагает,
что
население,
в
особенности
охот ни чье ,
само
должно
при­
нят ь
все
меры
к
охране
питомника.
Нез ави си мо
от
этого,,
питомник
р аспо л агает
постоянной
сильной
и
хорошо
вооруженной
охраной.
Всякий
гр аж дани н,
нарушивший
постановление
и
высадившийся
для
охот ы
на
ост ро ве
Колдун,
будет
немедленно
задержан
и
вместе
с
судном
105


и
ор у жием
пер едан
в
руки
вл ас тей.
Советский
суд
будет
строго
кар ать
за
охоту
на
острове.
Гл авн ая
Пушно-сырьевая
контора
Госторга
выра­
жает
надежду,
что
Вы
не
только
не
ста нете
охотиться
на
острове
Колдун,
но
и
сами
примете
все
зависящие
от
Вас
меры
для
охраны
хоз яйс тва ».
Извещение
это
было
за ч итано
как
приказ
в
побе­
режных
становищах,
и
порядок
поддерживался,
на
острове
Колдун
бы ло
спокойно.
Текст
извещения
Курлов
зн ал
наизусть.
Его
не
уд овле твор ял
мирный
тон
этого
документа,
особенно
возм уща ло
слово
«на­
дежда».
«Главная . . .
(Главная!)...
Пушно-сырьевая
контора
Госторга...
(Госторга!
Не
какой-нибудь
частной
лавоч ­
ки!) ...
выражает
надежду!
—
не
раз
бо рмот ал
он
про
себя.—
Хотя
бы
уверенность!
Нет ,
заела
нас
деликат­
но ст ь...
Вмест о
того
чт обы
расстреливать
су бчи ков
на
месте,
умоляем
их
б ыть
благоразумнее!»
Правда,
он
вслух
не
решался
вы сказ ать
св ою
крити­
ку:
извещение
сочинил
сам
Алексей
Иванович.
Браконьеры
на
острове
не
появлялись,
линяющие
лет ние
песцы
их
не
интересовали,
иных
нарушителей
то же
был о
не
в ид ать,
но
в
мечта ни ях
Курлов
их
не на ви­
дел
с
пе р вого
дня
своей
островной
службы.
Его
ненави­
сти
к
возможным
врагам
сег одня
исполнилось
полтора
месяца.
А
директора
сво его
и
родн ого
дядю
пол юб ил
Курлов
также
с
первого
дня.
Подарил
ему
приве з е нную
с
соб ой
альпийскую
палку,
оста вшую ся
от
отц а,
в
с вою
очередь
вывезшего
ее
еще
до
ге рм анско й
войны
из
Швейцарии,
и
сфотографировал
с
ней
в
примечательных
местах:
у
порога
фактории,
готов ы м
ступить
в
очередной
обход
заповедника;
на
ска ле
—
на
так
называемой
Вос­
точной
пахте
(180 метров над уровнем моря); в низинке,
где
так
и
не
стаял
сне г
и
вря д
ли
теперь
растает;
в
во­
лье ре
песцовой
кормушки-ловушки,
им еющ ей
вид
дощ а­
то го
д омик а,
и
т.
д.
и
т.
п.
Д ире ктор
то же
его
п олюб ил,
пр иу чал
е сть
ка ртошк у
с
тресковым
жир ом
и
ла ск ово
приговаривал:
—
Ешь,
золотушный
сы нок
мой!
Курл ов у
бы ло
двадцать
т ри,
Стахееву
пятьдесят
семь,
но
С тах еев
был
крепок,
сравнительно
здоров,
е сли
не
с чита ть
астмы,
очевидно
фамильной,
наследственной.
Болезнь
эта
мучила
и
Митину
мать,
а
косвенно
и
самого
Митю :
их
комната
удушливо
пропахла
астматолом
от
106


специ ал ьны х
лечебных
па пиро с,
кот оры е
мать
б есп ре­
ст анно
курила.
Запах
не
выветрился
и
через
месяц
пос ле
того ,
как
она
навеки
перестала
кур ит ь;
наверно,
так
и
ос тан ется,
есл и
циркачи
не
рас пахн ут
ок на
настежь
до
осени.
Первые
дни
Ста х еев
расспрашивал
о
покойной
сестре,
кото рую
да вно
не
видел,—
даже
когда
приезжал
в
Москву,
к
ним
не
наведывался,—
и
Ми тя
ему
заливал,
что,
м ол,
не
проходило
д ня,
чт обы
м ама
не
вспоминала
Ал ек сея
Ивановича.
Когда
предмет
был
до
дна
исчер­
пан,
отношения
дя ди
и
племянника
укрепились
в
основ­
ном
на
служебной
почве:
дела
заповедника
были
для
К урл ова
дейст вит ел ьно
заповедной
святыней,
директор
не
мог
этого
не
заметить.
Заметил
директор
и
другое:
к
песцам
практикант
пр ивы кал
с
трудом,
симпатии
к
ним
не
испытывал.
П р авда,
у
летнего
песца
такой
драный
вид ,
что
совер­
шенно
невозможно
п он ять,
какой
дурак
от ва лит
за
нег о
ч истым
золотом,
если
да же
предположить,
что
к
зиме
эт от
задрипанный
зверек
расцветет,
опушится,
приобре­
тет
элегантность.
Пока
Курлов
испытывал
к
ним
только
брезгливость;
осо бен но
неприятен
их
коклюшный
ка­
ше ль.
Но
есл и
Алексей
Иванович
и
подметил
у
практиканта
отсутствие
нежных
чувств
к
п одоп ечн ым
живо тны м,
то
недовольства
не
выразил,
ограничился
своеобразным
розыгрышем,
для
которого
Курлов
сам
предоставил
пов од.
В
первую
же
неделю
пребывания
на
острове
Курлов
наслушался
рассказов
местных
колонистов
о
том,
как
песц ы
в
прежнее
время
на хально
забирались
в
дома
и
земл ян ки
и
т аскали
что
подвернется
—
палки,
но жи,
сапоги,
не
говоря
уже
о
продуктах.
С
необычайной
силой
и
ловкостью
они
сбрасывали
тяжелые,
в
несколько
пудов,
камни
с
бочек
и
вытаскивали
оттуда
солонину
и
р ыбу.
—
Это
верно?
—
нед ов ерч иво
спросил
Курлов.—
Это
не
миф?
—
Мен я
здесь
тогда
не
было,—
ответил
Алексей
И ван ович ,—
но
по хо же,
похоже...
Помню,
в
сибирской
ссы лк е,
ког да
в
теплое
время
товарищи
спали
на
воздухе
или
даже
в
палатке,
пес цы
крали
прямо
с
голо вы
шапки,
белье
из
корзины.
Полярные
путешественники
примерно
то
же
рассказывают.
Сам
Н ансен
писал,
что
песцы
у
них
крали
все,
вплоть
до
термом етра .
Больше
всего
г орев ал
107


Нансен
о
большом
кус ке
бечевок.
Да,
представь
себе,
свистнули!
—
Ну,
хорошо.
Это
все
происходило
гд е- то,
в
до­
исторические
в рем ена.
Ну
а
сейч ас?
здес ь?
—
нетерпе­
л иво
допытывался
Курлов,
втайне
не
веривший
в
смет­
л ивое
озорство
зв ер ей,
граничившее
с
человеческими
каверзами.
По
его
м нению ,
эти
нищие
вонючки
на
такое
не
способны.
Ра зу меется ,
он
оставлял
это
мн ение
при
себе,
но
С тах еев
словно
разгадал
его
м ысли.
—
Здесь?
—
сказал
Алексей
Иванович,
неторопли­
во,
как
это
и
полагается
настоящему
курильщику,
наби вая
абиссинским
п орошк ом
трубку.—
Конечно,
здешние
песцы
сытые,
не
чет а
полярным...
А
впро че м,
ты
произведи
опыт.
Зан очуй
где-нибудь
на
верхнем
плато...
или
пещерку
себе
подбери.
Возьми
с
соб ой
вкусненького.
Скажем,
п адаль
песцы
обожают.
Или
ворванью
вокруг
с ебя
попрыскай.
Потеплее
оденься,
там
ночью
прохлад­
но.
Курлов,
решивший
развивать
в
се бе
если
не
любовь
к
песцам,
то
хотя
бы
внимание,
на уч ное
любопытство,
охот но
со глас и лся
на
опыт.
Целый
д ень
он
готовился,
доставал
ворвань,
нал ивал
эту
неслыханную
пакость
в
бутылку,
соответствующим
образом
экипировался,
нас ов ал
в
мешок
всякой
снеди
вп ер еме шку
с
различны­
ми
несъедобными
предметами,—
нарочно
выбрал
поху­
же,
на
случай
ес ли
укр адут:
старую
сапожную
щетку,
рв аную
рукавицу,
еще
что-то
бросовое.
И
п еред
сно м
отправился
в
«ночное» .
Мест о
он
подыскал
еще
нака ну ­
не,
это
была
п ещерк а
в
откосе
верхней
террасы
(на
вер хне е
плато
не
рискнул
забираться,
там
д ьявольск и
ветрено).
Поблизости
ест ь
и
песцовые
нор ы,
и
песцовые
тропы,
кроме
того,
он
обильно
полил
у
входа
в
пещерку
ворванью,
от чего
его
чут ь
не
стошнило.
Не
может
быть,
чтобы
песцы
не
заинтересовались.
Он
очень
долго
не
мог
заснуть,
то
ворочался
с
боку
на
б ок,
то
замирал
и
прислушивался:
всякого
шуршанья
и
прочих
подозрительных
звуков
было
кругом
п редо ста­
точн о.
Слышался
ему
и
дальний
песцовый
лай,
хотя
нельзя
поручиться,
что
уже
не
во
сне;
в
какой-то
момент
он
заснул,
и
так
крепко,
что
проснулся
ли шь
поз дн им
утром,
когда
солнце
стояло
уже
высоко
и
светило
прямо
в
пещеру,
на
его
уютное
ложе.
(Чтобы было помягче
спать,
Курлов
навалил
на
к аменист ое
дно
пещеры
с ухо­
го
прошлогоднего
ягодника.)
Проснувшись,
он
о щу тил,
что
его
голова
лежит
на
108


твердом,—
мешка
под
ней
не
бы ло.
Черт
побери,
он
не
ожидал
такого
успеха!
Испытывая
острое
любопытство,
Курлов
бодро
вско­
чил
и
принялся
искать
ок оло
пещеры
ук р ад енный
ме­
шо к.
Все-таки
мешок
довольно
тя жел ый,
не
могли
они
его
далеко
утащить.
Прогрызли,
распотрошили,
вз яли
в се,
что
понравилось,
и
где-нибудь
поблизости
бр оси ли
остальное.
Искал
ч аса
полтора,
облазил
все
ямы
и
ос ыпи,
взмок
от
п ота,
порвал
штаны,
сооруженные
из
чертовой
кожи
(мать говорила,
что
им
сносу
не
будет,
во
всяком
случае,
хватит
на
советское
вр емя ).
Главное,
что
прогнало
его
домой :
зверски
захотелось
есть,—
в зятый
с
собой
хлеб
то же
вчера
сунул
в
мешок.
Странно,
что
он
не
наш ел
ни
единой
вещички
из
те х,
что
бы ли
в
м ешке,—
зна ч ит,
песцы
волокли
его
целиком;
так
как
одному
песцу
это
не
под
сил у,
то
надо
по лага ть,
что
они
тащили
его
вдвоем-втроем.
Курлов
никогда
бы
раньше
не
поверил
в
возможность
таки х
согласованных
д ейст вий,
но
вот
же
факт
на лиц о,
скептицизм
посрамлен
с
избыт­
ко м!
Голодный,
у стал ый
Курлов
приплелся
в
факторию.
Алексей
Иванович
сидел
за
сто лом
и
писал
нескончае­
мый
отчет.
—
Как
дела?
—
спросил
он,
снимая
оч ки
и
внима­
тельно
глядя
на
Курлова.—
Жив?
—
Что
значит
жив?
—
хм уро
ответил
Кур ло в,
с
кряхтеньем
ст аски вая
с
себя
сапоги
и
ватник.—
Не
м огли
же
они
ме ня
загрызть?
—
От чег о?
—
добродушно
возразил
Стахеев.—
Ес­
ли
очень
крепко
спать,
вполне
могут
нос
отгрызть.
В
прежнее
время,
говорят,
случалось.
Есть
хоче шь?
Курлов
молча
подбрасывал
в
печ ь
сухой
плавник
и
раздувал
огон ь.
Видя,
что
он
не
склонен
к
бе се де,
Стахеев
сн ова
принялся
за
от чет.
Поев
трески
и
вып ив
чаю,
М итя
подобрел
и
загово­
рил
первым.
—
Поразительно
пре д при имч ивые
звери!
—
сказ ал
он
почти
с
восхищением.—
Куда
они
могли
его
упря­
тать?
Разве
что
глуб ок о
в
нору...
туд а
я,
конечно,
не
мог
залезть,
а
к ругом
все
обыскал!
—
Ты
про
чт о?
—
спр ос ил
Алексей
Иванович.
—
Про
мешок.
П есцы
украли
меш ок!
—
Украли
мешок?
—
спокойно
переспросил
Стахе­
ев.—
А
ты
разве
не
дома
его
остав ил ?
109


Курлов
глядел
на
нег о
во
все
глаза.
Дома?
Что
за
чепуха?
Ста х еев
п родолж ал:
_
Можно,
правда,
допустить,
что
я
не
заметил,
как
пе сцы
принесли
и
повесили
его
на
ст енк у...
Курлов
кинулся
в
«спальню».
Так
и
есть:
над
его
кой кой ,
на
гвозде
висел
это т
проклятый
ме шок ...
Все
ясно:
утром,
когда
он
без
задних
ног
д ры хал,
А лек сей
Иванович
побывал
в
пещере,
достал
из-под
его
головы
мешок
и
не
поленился
притащить
домо й.
Вот
старый
черт!
Обижаться
на
розыгрыш
было
бы
глуп о.
Курлов
сделал
вид,
что
от
в сей
души
сме ет ся
вместе
с
Алексеем
Ивановичем,
и
в
сам ом
д еле
см еял ся,
но
с
тех
пор
стал
бдительно
прислушиваться
и
прис ма т риват ьс я,
когда
тот
ему
что-то
рассказывал
или
просил
сделать.
Не
песцы,
а
старик
ока залс я
с
каверзой!
Впрочем,
Ста х еев
был
трогательно
заботлив,
п орой
да же
нежен.
Однажды
(Митя запомнил:
это
тоже
был
«пароходный день», и Стахеев так же,
как
и
сегодня,
получил
письмо,
первое
за
все
время,
что
прожил
Митя
на
ос т ро ве ), Стахеев сказал:
—
М итя,
ты
знаешь,
что
я
бузотер.
Но
мне
с коро
ш есть д есят.
И
хоть
я
бузотер
и
драчун,
но
я
тебе
не
тов ари щ.
Я
друг
и
наставник,
а
тебе
нуже н
сверстник.
Х отя
бы
на
время.
Сезонный
товарищ!
Так
во т,
скоро
приедет
погостить
твой
двоюродный
брат.
Он
студент...
я
позвал
его
провести
зд есь
часть
каникул.
Младшего
брата
он
остав и т
на
этот
м есяц
у
теток...
—
Из
какого
он
вуза ?
—
в
мрачном
предчувствии
спросил
Курлов.
Стахеев
назвал.
Так
и
ес ть:
вуз,
одноименный
с
тем,
в
к оторы й
пы та лся
попасть
про шлы м
ле том
Курлов,
только
тот
в
Москве,
а
этот
—
в
Питере.
Разговор
об ор валс я.
Обиженный
равнодушием
Ми­
ти,
Стахеев
ушел
вперед.
Он
кашлял,
плевал
и
почесы­
вал
спи ну
альпийской
палкой.
Курлов
и
в
само м
де ле
ничуть
не
обрадовался
возможности
провести
лето
со
свер стник о м.
Во-первых,
он
ревновал
Ал ексея
Иванови­
ча
к
его
сыну;
во-вторых,
стало
досадно,
что
Андрей
кончает
тот
самый
вуз;
в-третьих,
он
исп у га лся,
что
летний
сверстник,
сезонный
товарищ
помешает
ему
быть
эн тузи а стом,
то
есть
забыть
обо
всем
ино м
и
отреш ит ь ся
от
мира.
Так
думал
Курлов
мес яц
наз ад,
в
день
разговора
110


с
дядей .
Так
думал
почти
каждодневно,
страшась
при­
езда
Андрея.
И
л ишь
в
последнее
время
забыл
об
опа с нос ти,
занятый
множеством
дел-и
заб от:
весенней
подкормкой
зверей,
отловом
белых
песцов
и
регистра­
цией
голуб ых,
подробной
з апис ью
наблюдений
за
жи­
вотными
(сначала под диктовку Алексея Ивановича,
потом
самостоятельно). А главное,
стражи
на
острове
не
хва та ло,
на до
бы ло
зорко
следить
—
не
обидели
бы
их
какие-нибудь
случайные
заезжие
р ыбаки :
во
время
ве­
сенних
штормов
п есцы
постоянно
по сещ али
берег,
под ­
бирая
всякую
живность
и
п ад аль.
И
вот
б еды
грянули
одна
за
другой.
Правда,
вместо
Андрея
почему-то
приехал
его
мл адши й
брат,
но
хре н
редьки
не
слаще:
Ил ьюш ка
ведет
се бя
дер зко
и
к
до­
вершению
зла
прибыл
вместе
с
йодниками
и
с
ним и
в
дружбе.
Страшно
подумать,
в
дружбе
с
врагами
от ца,
пусть
да же
не
родного!
Помнится,
ма ть
болтала,
что
младший
у
Ксеньи
не
от
Стахеева,
что
тог да
они
уже
разошлись.
Курлов
мог
бы,
коне чн о,
вл еп ить
мальчишке
т акой
с юрп риз
(коли тот сам не знает), но черт с ним:
Курлов
проявит
благ ород ство
—
пр омолчи т,
пусть
сами
разбираются...
Да
и
не
дай
б ог,
Стахеев
рассвирепеет
—
зачем
наспл ет нич ал !
Важнее
другое.
Курлов
и
раньше
слыхал,
что
на
остров
зарится
не
то
Наркомздрав,
не
то
Медснабторг,
якобы
разузнав
о
выбрасываемых
морем
лечебных
водорослях,
но
значения
этим
слу хам
не
при­
давал.
Всего
лиш ь
полгода
назад
сюда
завезли
с
Да ль­
нег о
Востока
го лу бых
песцов
—
не
станут
же
разрушать
созданный
с
таким
трудом
заповедник.
Если
уж
гов о­
рить
всерьез,
мыс лит ь
хозяйственно,
то
известно,
что
цена
шкурки
белого
песца
воз рос ла
с
середины
прошло­
го
в ека
более
чем
в
сто
раз,
а
е сли
к
тому
же
учесть,
что
гол убой
встречается
реже,
чем
белый,
т оже
почти
в
сто
раз,
то
вс яко му
ясно,
что
пушзаповедник
—
уникальное
государственное
дело,
редкостный
источник
валюты!
И
тем
не
мен ее
йодники
прибыли.
Что
мож но
против
них
срочно
предпринять?
Продолжая
сидеть
на
.завалинке,
Курлов
стал
стро­
ить
предположения,
что
буд ет
дал ьше
и
как
быт ь
ему
самому.
Прогнозы
был и
о дин
другого
мр ач нее.
В
конце
мелькнула
дикая
мысль,
нечто
совсем
к ощ у нств енное:
не
перекинуться
ли
ему
на
сторону
йодников,
если
они
окажутся
сильнее?
Не
все
ли
равно,
каким
ему
стать
специалистом,
ли шь
бы
на
лон е
природы,—
пока
же
он,
откровенно
говоря,
почти
ник ак ой ...
«Но за эту мысль
111


в
м орду!» —
яростно
решил
Курлов
и
мысленно
оглу­
шил
себ я
такой
затрещиной,
что
на
минуту
даже
закрыл
глаза,
явственно
ощутив,
как
из
н оса
его
потекла
во­
ображаемая
кровь...
С лов ом,
это
был
заслуженный
ответ.
Для
успокоения
нервов
Курлов
взялся
за
по ч инку
палатки
и,
ползая
по
земле,
по
растянутой
парусине,
и сп ытал
некоторое
моральное
удовлетворение.
Навер­
но е,
нечто
похожее
испытывает
идейн ый
монах
от
честно
выполненной
епитимьи,
наложенной
на
него
настояте­
лем
(или им самим на себя): чем труднее и унизительнее
епитимья,
тем
душе
ле гче.
Так
прошло
три
часа.
Солнце
почти
достигло
зени та.
Совпартшкольцы
Гаврилова
и
Ле йки н,
отбывающие
ле тнюю
практику,
взя вшис ь
за
ру ки,
пробежали
о бе­
дать,—
они
на
хле бах
у
п ред сел ьсов ета
за
десятку
в
месяц.
И
тут
Курлов
сообразил:
уж
п редсе дател ь -то
должен
знать,
зачем
приехали
йодники
и
имеют
ли
они
право
претендовать
на
за пов едн ый
остров.
Курлов
отбросил
в
сторону
рваный
брезент
и
отпра­
вился
на
разведку.
Он
застал
пр едсе дате ля
за
до­
машним
делом.
Небритый
и
злой,
тот
сидел
в
сенях,
на
п олу,
и
переливал
рыбий
жир
из
полуштофов
в.четверт­
ную
б уты ль.
Тут
же,
в
сенях,
дрались
ребятишки.
—
Помоги,—
крат ко
сказ ал
председатель.
Курлов
бросился
разнимать.
—
Мн е,
гов орю ,
пом ог и,—
сказал
пр ед седате л ь.
Курлов
едва
заставил
себя
сес ть
ря дом
с
ним
на
пол
и
взять
в
рук и
скользкую,
об ли тую
тресковым
жиром
бутылку.
—
Як
тебе
с
так им
вопросом,
т ова рищ
Вертячих...
—
Криво
держишь,—
сказал
товарищ
Вертячих.—
Держи
а кк уратн ее.
Да льше
произошел
конфуз,
есл и
не
ху же.
Курлов
спросил,
п олучи л
ответ,
исчерпывающий,
но
столь
не­
благоприятный,
что
в
ужасе
дернулся,
и
большая,
вмещающая
четверть
ведра
бут ы ль,
почти
доверху
пол­
ная
золотистым
жиром,
выпала
из
его
осл абев ш их
рук.
Он
до
смертного
ч аса
не
заб уде т
эт ой
жуткой
карти­
ны...
На
пол у
гигантская
лужа.
Стеклянный
з вук
п отон ул
в
м окром .
Мо лч ание.
Т ишина .
Притихли
ребята
в
углу,
пони­
мающе
глядя
на
катастрофу.
Из
кухни,
засл ы шав
нел ад ное,
приоткрыли
дверь
совпартшкольцы.
112


—
Ты...
разлил!
—
медленно
поднимается
с
корто­
чек
председатель,
небритый
и
с изый
в
гне ве. —
Ты ...
разлил!..
«Еще враг!
—
в
отчаянии
думает
Курлов.—
Еще
врага
нажил!
Не
жди
теперь
от
нег о
по мо щи...
Враги
навсегда...»
Курлов
постыдно
и
б ессло весно
бежит .
Он
на шко­
ди л.
Хуже
т ех,
кто
дрались
в
углу,
м ало лет ние.
Но
позорнее
всего
то,
что
в
дверях
стоял,
видел
все
э то,
слышал
и
смеялся
над
ним
—
Ильюшка.
Илья
пришел
к
председателю
как
раз
в
момент
катастрофы.
И
он
не
остался,
он
поспешил
вслед
за
безумным
род­
ственником,
который,
выбегая
из
двери,
толкнул
его
что
есть
си лы
в
груд ь.
ГЛАВА
СЕДЬМАЯ
Илье
бы ло
не
до
см еха,
это
Курлову
сго ря ча
показалось,
и
чу вс тво вал
он
се бя
виноватым.
Кон ечн о,
не
перед
Курловым.
Что
бы
ни
д умал
Ил ья
о
попутчиках,
он
сознавал,
что
только
благодаря
им
без
всяких
дорожных
за бот
и
пре­
пятствий
до бр ался
до
острова.
Вот
здес ь-т о
и
подстере­
гал
его
казус...
Конечно,
он
виноват
вдвойне.
В
Ле­
нинграде
не
удосужился
забежать
к
те тушк ам,
предуп­
редить,
что
ед ет
к
отц у,
а
здесь
тяну л
да
тянул,
прилепившись
к
йодникам,
п ока
отец
не
проснулся
и
не
прочел
злополучное
письмо,
совершавшее
свой
пут ь
одновременно
с
Ильей.
Без
толку
отмахать
ты щу
верст!
Даже
не льзя
сосл а ться
на
невезение
—
вра г
не
случай,
а
трусость
и
легкомыслие...
—
Хв атит
самобичевания!
—
сказал
Ил ья,
уходя
из
фактории.
И
п ока
его
кузен,
пр еда вая сь
сво им
мра чным
мыслям,
с идел
в
одиночестве
на
завалинке,
Илья,
пыта­
ясь
отв л ечь ся,
бродил
по
берегу
сред и
множества
люд ей,
занятых
делом.
Дело
бы ло
примерно
то
самое,
о
кот ором
шла
ре чь
в
мурманской
столовке:
рыбаки
и
рыбачки
разделывали
пойманную
за
но чь
р ыбу.
Они
ее
потроши­
ли
(здесь это называется
—
шк е рит ь), укладывали в
бочки ,
пересыпая
круп н ой
солью;
бочки
катили
на
по­
мост,
с
которого
их
перекатят
на
суд но;
суд но
по вез ет
рыб у
в
Мурманск;
поезда
и
корабли
развезут
далеко
по
стране
и
за
ее
пределы.
Обычно
брезгливый,
И лья
искренне
люб ова лся
экзо­
тическим
трудовым
зрелйщем.
Противно,
когда
Марья
113


Дмитриевна
на
кухне
возится
с
рыбьими
внутренностя­
ми,
близоруко
тычась
в
них
носом,
и
совсем
по-другому
здесь:
раз
—
ножом
вдоль
брюха,
два
—
кишки
в
мор е!
Стремительно
и
изящно!
Мысль
об
из яще стве
внушила
одна
из
работниц:
на
ногах
ее
красовались
шелковые
чулки,
словно
она
пришла
в
театр
или
в
гости,
хотя
он а,
как
и
ее
товарки,
б ыла
измарана
рыбой,
да же
лицо
в
брызгах
крови
и
чешуи .
Пожалуй,
эта
работница
была
красива
и
сознавала
эт о.
Заметив,
что
какой-то
пр и­
езжий
мальчик
внимательно
на
нее
смот ри т,
она
обте рла
ребром
ла дони
лицо
и
отброс ил а
со
лба
вол осы ,
не
переставая
орудовать
ножо м.
Так
прошло
более
двух
часов
и
пришел
уже
настоя­
щий
день.
Илья
успел
вдоволь
нанюхаться
рыбы,
огло х­
нуть
от
гвалта
чаек,
и
да же
море
утерял о
для
не го
часть
своей
новизны
и
очарования.
И лья
смотрел
на
эту
ря­
бу ю,
зеленую,
неу ст анно
катившуюся
на
него
сте кло­
видную
массу,
и
его
томило
ощущение
нарастающей
беды:
где
отец?
что
с
отцом?
Он
еще
с
полчаса
посидел
на
камнях,
еще
вздохнул,
еще
посмотрел
на
ту
сторону
пролива,
на
мате р ик
с
его
ск алист ыми
берегами,
с
тре мя
горами
напротив
острова.
Он
уже
знает,
видел
почти
впр ит ык
эти
горы,
когда
плыл
с юда
на
пароходе:
этот
м огуч ий
г рани т,
фиол ет о вый
издали,
тем но -серы й
вблизи,
со
множеством
бе лых
вкраплений,
п ох ожих
на
с оль.
Гранит,
засоленный
впр ок
на
вечные
годы!
Б елая
чайка
летела
утром
на
ф оне
утеса,
а
И лье
показалось,
что
это
бежит
бе лая
собака.
На
острове,
внушительно
сказ ал
по чт альо н,
с обак
нет.
Ясно.
А
где
же
знаменитые
пес цы?
И
кто
они
—
родственники
во л­
кам,
соб ака м
или
скорее
лисицам,
как
смутно
пом нитс я
не
то
из
учебника,
не
то
из
Жюля
Верна?
На
этой
глубо­
кой
мысли
Илья
клюнул
носом.
Неу жел и
он
хоче т
спать?
Разморило
на
воздухе?
Процесс
акклиматизации?..
Илья
под ня лся
с
камня
и
побрел
в
становище.
С
удо­
вольствием
бы
заснул
он
на
берегу,
ес ли
бы
не
боялся
опять
упустить
отца,
а
то
бы
чуд но
—
заснуть
под
шум
прибоя:
ес ли
за к рыть
кепкой
уши
—
тихий,
в еч ный,
приятный
гром.
Чт обы
подбодрить
себ я,
Ил ья
прибавил
шаг у.
Приближаясь
к
поселку,
он,
изловчившись,
поискал
одним
глазом
факторию,
другим
—
дом
норвежки
Пель-
кино й.
Кр аш еный
дом
фактории
был
виден
отовсюду,
мо жно
прой ти
к
нему
без
помехи
с
любого
конца
по-
114


селка,
прямо,
наи ск ось
и
восьмерками:
заборов
зде сь
нет,
экономят
доски
и
жерди,
все
пр ивоз ное ,
из
Архан­
гельска,
как
сказ ал
д авеча
журналист.
Да
и
у лиц
нет ,
езди ть
не
на
чем
и
не
за
че м,
лошади
не
нужны.
Се но
с
покосов
нося т
на
шес тах
и
за
спин ой
в
се тках :
в
те ле­
гах
не
проехать
по
здешним
кручам
и
осыпям.
Еще
издали
Илья
увидал
Курлова,
по-прежнему
сид яще го
на
пор оге
все
в
той
же
синей
ватной
кацавей­
ке.
Вдруг
он
вскочил,
словно
его
что-то
кольнуло
или
укусило,
побросал
на земь
то,
что
был о
в
руках,
и
мет ­
ну лся
п рочь.
И лья
был
уже
рядом
с
факторией,
но
Курлов
его
не
заметил
—
опрометью
вбежал
в
поселко­
вый
Совет.
Ил ья
подоспел
туда
к
концу
н елеп ой
сцены
с
ра зби той
бутылкой.
«Однако мой здешний братец совсем безумный,—
подумал
Илья,
когда
тот,
выб ега я
из
сеней,
толкнул
его
что
ес ть
силы.—
Непонятно,
как
оте ц
его
терпит».
И лья
от пра вилс я
б ыло
вслед
за
н им,
но
в
последнюю
минуту
решил
не
связываться,
так
и
стоял
на
полянке
между
домами,
как
за бл удившийс я
п еше ход.
Было
уже
за
полдень,
солнце
пригревало,
с
моря
веяло
ост рой
св еж есть ю,
воздух
был
морс кой ,
влажный,—
немудрено,
что
с коро
Иль е
опять,
и
на
сей
раз
уже
взаправду,
захо­
тел ось
спать.
Он
решил,
что
не
стоит
бороться,
и
по­
вернул
к
дому
Пелькиной,
где
йо дн ики
сня ли
себе
кв арти ру,
побрел
сквозь
сон,
почти
машинально.
Посту­
чав
в
окошко,
он,
еле
вор оч ая
языком,
сказ ал: «Еще раз
здравствуйте»,—
и
хозяйка
впустила
его
в
комнату,
хотя
жильцы
еще
не
вернулись.
Илья
рухнул
в
чем
был
на
кров атк у,
задрав
но ги
на
скрипучую
спинку,
и
заснул
лег к им,
волшебным
сно м,
забыв
о
прошлом,
о
настоя­
ще м,
о
будущ ем, —
бог
з нает
что
сулило
ему
это
буду­
щее,
скорее
в сего
—
ничего
х ороше го.
Прос нулся
он
часов
через
пять,
его
разбудили.
Над
самым
ухом
кто-то
заговорил
толстым
голо со м,
произно­
ся
эти
страшные
и
пленительные
медвежьи
слова
из
ск азки :
—
А
кто
ел
из
моей
большой
чашки?
Бас у
вторил
тоненький
голос ок :
—
А
кто
ел
из
моей
маленькой
чашечки?
И
о пять
бас:
—
А
кто
спит
в
моей
большой
кровати?
Это
была
удачная
шутка.
Ил ьюш а,
еще
напо ло вину
во
сне,
ощутил
всю
прелесть
осен ивш его
его
детства,
вздохнул,
улыбнулся
и
открыл
глаза.
115


Над
ним
скл о нял ись
пышноволосые
йодники
с
весе­
лыми ,
обветренными
за
долгий
м орс кой
д ень
лицами,
из-
за
их
спин
выглядывал
улыбающийся
м олод ой
жур­
налист,
в
дверях
стояла
ухмыляющаяся
безбровая
хо­
зяйка.
Не
поднимая
головы
с
по душк и,
как
бы
же­
лая
растянуть
бе ззаб отн ые
часы
й
мин ут ы,
Ил ья
спро­
сил:
—
Как
дел а?
—
но
т отчас
же
за смеял ся
и
спросил
совсем
о
другом:
—
Кто
это
умеет
делать
та кой
тонень­
кий
голосок?
Неужели
вы,
Е гор
Егоры ч?
Младший
йодник
с
удовольствием
подтвердил,
что
да,
это
он.
Илья,
как
видно,
еще
не
совсем
проснулся,
ибо
сов ерш ил
маленькую
неловкость,
сам
не
заметил,
как
вслух
подумал:
—
Ишь
разрезвился
Е гор
Его рыч ,
откуда
что
в зя­
лось!
Когда
все
рассмеялись,
Илья
сконфузился
и
вскочил.
Его
усп ок оили .
—
Юноша,
вы
помилованы,—
сказал
Лев
Григорь­
евич,—
медведи
вас
не
скушают.
Хотя,
должен
при ­
знаться,
я
невер оя тн о
хо чу
кушать.
Мы
ст анем
кушать
все
вместе.
Марш
в
кухню!
Агар
Агарыч,
помните
свои
обязанности?
Все
по слуш но
отправились
в
кухню.
Е гор
Егорыч
впереди
всех.
—
Почему
Аг ар
Агарыч?
—
спросил
Илья,
ч инно
уступ ая
в
дверях
дорогу
старшим.
—
Химию
учили?
—
ст рого
спросил
уже
из
кухни
Лев
Григорьевич.
Пред чув ст вуя
подвох,
И лья
счел
за
лучшее
про­
молчать,
и
правильно
сделал.
Лев
Григорьевич
снисхо­
дительно
объяснил,
что
агар-агар
—
со дер ж ащееся
в
водорослях
студенистое
вещество,
а
Его р
Его рыч
—
сп ец иал ист
по
агар-агару.
—
Ясно,—
сказал
Илья,
начавший
было
с
неудо­
вольствием
ощу щат ь
себя
снова
школьником.
Кухня
была
замечательной
чис тоты
и
убранства,—
кухня,
ст ол овая
и
гостиная
вместе.
На
полках
с ияла
начищенная
медная
посуда,
в
простенках
висели
раскрашенные
изображения
пот опле нных
в
м иров ую
во йну
кораб ле й
—
«Лузитании», «Мавритании»
и
«Гер­
м а ни и», два швейцарских горных пейзажа с овцами
и
одна
картина
из
священной
истории:
Иисус
Х рис тос
стучится
в
дверь
обвитого
плющом
дома
и
с
со ст рад ани­
ем
на
лице
заглядывает
в
стоящую
у
порога
амфору;
116


вдали
кипарисы
и
озеро,
темно-синее
неб о
и
л ило вые
т ени.
Мл адши й
йодник
подбросил
в
железную
шведскую
печку
торфу,
вышел
с
Пелькиной
в
сени,
там
пошептался
с
ней
и
скоро
вер нул ся,
неся
котелок
с
водой.
Стар ши й
йодник
и
журналист
сидели
на
лавке,
загадочно
улыба­
ясь ,
бу дто
заранее
сговорились
разыграть
какой-то
спектакль.
Хо зяй ка
удалилась
и
больше
не
показыва­
лась,
вполне
доверяя
солидным
ж ильц ам.
Мл адш ий
йодник
прине с
из
сеней
что-то
мелко-мелко
нарубленное,
бур о-ж е лто-зеле ное
в
деревянной
ча шке,
вывалил
в
ко­
телок,
поставил
котелок
на
плиту
и
накрыл
его
эмалиро­
ва нной
крышкой.
Он
подбросил
в
огон ь
еще
торфу
и
ополоснул
руки.
—
Пусть
поварится
с
ча с ик,—
сказ ал
он,
заботливо
поправив
на’
котелке
кры шку.
—
Пу сть
поварится,—
с ог ласи лся
стар ш ий
йо дник.
Какого
черта!
Ес ли
это
обыкновенный
ужи н
(кстати,
И лья
не
против,
он
т оже
проголодался), к чему такая
таинственность?
Что
там
за
зелье?
Между
тем
журналист,
этот
самоновейший
знако­
мый,
чувс твов ал
себя,
как
ры ба
в
воде
(а намного ли он
старше
Ильи?
—
лет
на
пя ть,
на
ше сть,
примерно
воз ­
раст
Андрея,
Ра сс опо ва,
Курлова).
Он
оживленно
ра с­
спрашивал
—
что,
кроме
зара ботк а
по
сб ору
и
с ушке
водорослей,
смогут
йод ни ки
предоставить
местным
жи­
те лям.
Лев
Григорьевич
поспешно
достал
и
раскинул
перед
журналистом
смету
капитальных
вл оже ний,
для
к оторой
Илья
в
мурманской
гостинице
про из вод ил
вы­
борочн ые
расчеты.
Илья
отчетливо
пом н ил,
какие
по­
ст рой ки
намечались
на
острове:
йодный
завод
с
полным
оборудованием...
большие
стационарные
печи...
жилые
до ма
для
рабочих...
электростанция...
узкоколейка...
шоссе...
элеваторы...
Только
как
это
все
тут
по м естит ся?
Взглянув
сейчас
на
Льва
Григорьевича,
И лья
с
уд ивле ­
нием
заметил,
что
круп н ое,
с
орлин ым
носом
лиц о
его
от
во лне ния
раскраснелось,
он
ч уть
не
дрожал,
в
ожидании
пока
журналист
пр очте т
и
по
достоинству
оце нит
этот
деловой
перечень.
—
Ого !
—
сказал
наконец
журналист.—
Любопыт­
но!
Вы
мне
позволите
это
за не сти
в
блокнот?
—
К оне чно,
конечно!—заторопился
Лев
Григорь­
евич,
забывши
про
то,
что
еще
н едав но
собирался
третировать
журналиста
за
неопытность
и
младость.—
Но
это
далеко
не
вс е,
дорогой
товарищ!
Переверните
117


страницу.
Читайте.
Будут
приобретены
гусеничные
трак­
торы-вездеходы
и
моторные
катера
в
ка чест ве
местного
транспорта,
земного
и
водного.
Главное
же ...
нет,
вы
обратите
в нима ни е!.,
см ета
должна
бы ть
реализована
не
когда-то
там,
а
в
продолжение
нынешнего
и
будущего
год а!
Чу вст вует е?
—
Поздравляю!
—
искренне
восхитился
журна­
ли ст.—
Пожалуй,
мне
стоит
приехать
сюда
буд ущи м
летом,
в
разгар
работ?
—
Раз у меется ,
приезжайте!
Будем
очень
рады!
—
гостеприимно
пр иг ласил
старший
йодник.—
А
теперь
ответьте,
голубчик,—
в
гол ос
его
вк ра лась
не жнос ть ,—
ответьте
м не,
как
называется
подобное
мероприятие?
—
О жив лени ем
к рая,—
серь ез но
ответил
журна­
лист,
продолжая
и зуча ть
сме ту. —
Индустриализация
острова.
Лев
Григорьевич
торжествовал.
—
Вы
понимаете,
какое
это
великое
дел о
для
местного
населения?
Кол о нист ов
жд ут
неслыханные
пер ем ены!
Н икто
из
них
и
не
подозревает,
что
в
тот
самый
момент,
когда
мы
с
Егоро м
Егоры чем
с ошли
на
берег,
вместе
с
на ми
пришла
сюда
настоящая
жизнь.
М ало
сказ а ть
—
пришла:
ворвалась!
Разве
можно
счи­
та ть
жизнью
предыдущее
прозябание?
Отныне
этот
почти
что
необитаемый
остров
начнет
превращаться
в
бойкий
промышленный
центр,
и
виновники
этого
—
мы
с
Ег ором
Егорычем!
Осч ас тл ив ленный
двойным
и
с толь
пышн ым
упоми­
нанием
своего
име ни,
Егор
Егорыч
не
возгордился,
не
просиял,—
он
снова
уже
хлопотал
у
плиты,
под
котор ую
во
время
этой
беседы
хозяйка
успела
не
раз
подложить
торфа,
б ес шумно
входя
и
выходя
из
кухни.
Кто
знает,
слышала
ли
она
—
чем
и
как
с оби рали сь
облагодетель­
с тво вать
местное
н аселение,
в
том
числе
и
ее,
приезжие
специ алист ы...
Нако нец,
Егор
Его рыч
снял
с
котелка
крышку
и
по­
мешал
в
нем
ложечкой:
непонятная
масса
кипела
и
брызгала.
Ег ор
Егорыч
залил
ее
из
жестяного
кувшин­
ч ика
столь
же
непонятной
жидкостью
и
опять
разме­
шал,
после
чего
всып ал
в
котелок
не мн ого
соли
и
сахару.
След я
за
этими
действиями,
И лья
окончательно
решил,
что
варится
сам ая
обыкновенная
каша
вроде
перловки,
и
ему
сразу
стало
неинтересно,
хотя
он
не
ел
с
ночи.
Но
вот
хозяева
любезно
пригласили
гост ей
к
сто-
118


лу,
все
уселись,
Его р
Егорыч
напо лн ил
та рел ки
таин­
ственной
кашей,
источавшей
таинственный
пар ,
и
все,
кроме
Ильи,
стал и
сосредоточенно
ее
поглощать.
Илья
вопросительно
посмотрел
на
Егора
Егорыча.
—
Смелее,
смелее!
—
засмеялся
Егор
Егорыч.—
Вкусно!
—
Да
что
это
у
вас ,
в
конце
концов?
—
Илья
нерешительно
за черпн ул
ложкой.
—
Б ер ите,
берите,
после
уз нает е!
Каша
б ыла
сладковатая,
с
вяж ущим,
чуть
мет алли­
ческим
вкусом,
немного
скользкая
на
язы ке,
в
общем
не
очень
чтобы
оче нь,
но
и
не
о твр атн ая.
Пожалуй,
Рас со­
лов ,
склонный
к
эк спер им ент ир овани ю
в
обл асти
каше-
ва ре ния
и
каждое
ут ро
угощавший
Илью
каким-нибудь
новым
с орт ом,
отнесся
бы
к
опыту
йодников
с
жив ым
интересом.
А
что
это
был
опыт,
и
о пыт
сер ьез ный ,
стало
поня т но
из
лекции
старшего
йодника,
к оторо й
тот
награ­
дил
их
вместо
де серта .
Оказалось,
что
морские
водоросли
употре бл яютс я
в
пищ у
и
как
питательное
вещество,
и
как
острая
при­
права
к
другим
блюдам,
и
как
лекарственное
ср едств о
от
ревматизма,
склероза,
ра хита ,
порчи
зубов.
Морские
водоросли
содержат
в
себ е
йод
и
витамины,
к отор ые
всасываются
в
кровь
и
оздоровляют
организм,
излечи­
вают
его
и
предохраняют.
В
Японии,
например,
со­
вершенно
неизвестен
зоб,
мал о
золотушных
дете й
и
р ед­
ки
нервные
заболевания
у
взрослых,
легче
излечивается
сифилис.
—
А
все
от че го?
—
воскликнул
Лев
Григорьевич.—
Оттого,
что
живущие
на
побережье
японские
рыбаки,
простые,
небогатые
люди,
ис пок он
века
кушают
водо­
росли.
И
о ттог о,
что
они
их
регулярно
кушают,
они
не
б олеют...
«Почему он говорит, «кушают», а не едят?
—
под у­
мал
Илья.—
Как
ни
ст р анно,
он
не
оче нь
интелли­
гентный
человек,
этот
Лев
Григорьевич...
Жаль».
—
Так
вот ,
поимейте
в
виду,
товарищи,—
обратился
Лев
Григорьевич
к
Илье
и
к
Петрову,—
особенно
когда
д о стиг нете
хотя
бы
моего
возраста,
что
морская
капу­
ста,
как
ее
запросто
называют,
вареная,
тушеная,
в
виде
запеканки,
ва ре нья,
к онфе т,
словом,
в
любом
виде...
в
короткое
время
излечивает
хронические
запоры.
Вы
сами
поразитесь
и
не
поверите,
как
вдруг
ваш
кишечник
начнет
регулярно,
легко
и
свободно
выделять
фекальные
м ассы...
119


Илья
фырк ну л.
Журналист
сделал
ему
предостерега­
ющ ий
знак.
—-
Ну,
что
ж,—
отозвался
он,—
это
огромное
дости­
жение
для
нас
с
вами,
Ильюша,
как
будущих
пожилых...
Не
заметив
иронии,
Лев
Григорьевич
с
во од ушевл е­
нием
п родо лж ал:
—
Я
вам
сейч ас
о бъ ясню
мех аниз м
де йств ия.
Мор­
ская
ка пус та
богата
студенистыми
в ещ еств ами,
которые
разбухают
в
ки шеч ник е,
всасывают
много
воды
и,
дей­
ствуя
своей
массой
на
кишечные
мышцы,
усиливают
перистальтику.
В
результате
пище вая
масса
легче
про­
двигается
по
кишкам,
пе реработа нн ые
ее
о ста тки
обре­
таю т
мягкую
консистенцию
и
легко
и
периодически
правильно
в ыд еляю тся
организмом.
По
словам
боль­
н ых,
это
да ет
им
приятное
удовлетворение
и
ни
с
чем
не
ср авни мое
чувство
постоянной
ч ис тоты
кишечника.
До­
бавлю,
что
кит а йцы
для
воз бу жде ния
деятельности
кишок
и
у силен ия
аппетита
употребляют
водоросли
в
пищ у
в
виде
суп а
и
кис ел я.
В
Ирландии
и
Исл анд ии
их
варят
в
м олоке ,
как
кашу,—
Лев
Григорьевич
энергично
ткнул
пальцем
в
котелок,—
или
как
клецки,
или...
Он
первый
с
удовольствием
за смеял ся
и
под
апло­
дисменты
Ильюши
и
жу рна ли ста
об ор вал
сво ю
лекцию-
па не гир ик.
Некоторое
вре мя
сидели
молча,
стараясь
уберечь
ф изио но мии
от
пух лого
красного
локтя,
азартно
двигавшегося
вдоль
кра я
стол а:
норвежка
Пелькина
мыл а
и
убирала
пос уду .
Смотря
на
ее
пышный
наливно й
локоть,
Лев
Григ ор ь евич
вдруг
спохватился:
—
Хозяюшка,
вы
обе щал и
нам
молока.
Пелькина
кра тко
пояснила,
что
она
да ла
молока
для
каши
и
сегодня
у
нее
больше
нет .
Лев
Григорьевич
опечалился,
но
скоро
утешился
тем,
что
вечерком,
по­
позднее,
он
пойдет
зн ак омит ься
с
д руг ими
колонистами
остр ова
и
буде т
пить
у
них
м ол око,
а
пок а. ..
Лев
Григорьевич
пристально
посмотрел
на
Егора
Егорыча.
—
Е гор
Ег ор ыч,
а
чт о,
ес ли
снять
вам
в олос ы?
—
Зачем?
—
удивился
Е гор
Ег ор ыч.
—
У
вас
мелкие
че рты
лица,
и
пышная
шевелюра
их
еще
больше
мельчит,—
объяснил
Лев
Григорьевич.—
По
счастливой
случайности,
я
ку пил
в
Мурманске
машинку
для
своего
сынишки.
В
Ленинграде
их
се йчас
не
найдешь.
Давайте
испробуем.
—
Вы
т оже
хотите
остричься?
—
с
роб кой
надеждой
спросил
мл адш ий
йо дни к.
120


—
Зачем?
—
в
сво ю
очередь
удивился
старший.—
Я
гов орю ,
давай т е
я
остригу
ва с.
Хотите
—
под
первый
номер,
хотите
—
под
нулевой.
Ег ор
Его рыч
краснел,
бледнел
и
едв а
упр ос ил
от ло­
жить
стрижку:
вдруг
на
голую
голову
накинется
ко­
марье!
—
а
то
уж
б ыло
его
патрон
с
готовностью
полез
в
чемодан
за
машинкой.
Журналист
еле
удерживался
от
смеха,
а
Илье
бы ло
досадно:
почему
Егор
Егорыч
та кой
кисель?
Вот
уж
ве рно
—
Аг ар
А га ры ч! «Товарищи!
Так
же
нельзя!
—
мысленно
увещевал
о н.—
Человеческое
достоинство
требует...»
И
вдруг
увидел
норвежку
Пель-
кину .
Норвежка
Пелькина
смеялась.
Она
смеялась
беззвучно,
но
так
усердно,
что
над
глазами,
вместо
отсутствующих
бровей,
надувались
желтые
бугры.
Она
смотрела
в
окно.
В
окне
сно ва
ма ячи ло
злое
лицо
Ми ти
К урлов а.
У
Ильюши
зн ако мо
захолонуло
сер д це,
и
он
стремглав
выскочил
на
улицу.
Курлов
уже
удалялся,
Илья
кри кн ул
ему ,
сам
чувствуя
растерянность
в
голос е:
—
Ч то?
Вернулся
отец?
Отец
вернулся?
Курлов
не
отвечал.
Нет,
дальше
так
продолжаться
не
может!..
И лья
побежал
вс лед
за
Курловым,
но
тот
успел
скрыться
в
фактории
и
с
си лой
захлопнул
за
собой
дверь.
Доб еж ав
до
фактории,
Ил ья
толк нулся
в
дверь:
так
и
есть,
заперта!
И лья
обежал
вокруг,
заг л яды вая
в
каж­
дое
окно.
От ца
нет ,
Илья
это
сразу
понял;
Курлов
не дв ижно
сидит
за
к ухонн ым
столом,
у ст авясь
в зг лядом
в
стену,
в
неиз вест ност ь,
в
бесконечность.
Черт
его
знает,
че го
он
еще
на
себя
напустил...
А
может,
ему
из вест но
—
о
чем
письмо?
Прочел
вместе
с
отцом?
Или
тайком
от
него?
Или
отец
ра сск аз ал,
поделился
горем?
Тогда
Курлов
наверняка
знае т,
куда
тот
отправился.
Илья
постучал
в
окно.
Курлов
повернул
г оло ву.
Л ицо
у
не го
был о
мрачное,
но
осо бой
нен ави сти
или
сумасшествия
не
за мет но.
Илья
по каз ал
рук ой:
открой ­
те!
Курлов
понял
и,
к
удивлению
Ил ьи,
беспрекословно
открыл
окн о.
—
Прежде
всего,
как
называть
ва с:
Дима
или
Митя?
—
спросил
Ил ья
как
можно
неп рин уж д еннее
и
дружелюбнее,
словно
тот
и
не
грозил
ему
пять
минут
наз ад
кулаком.
Курлов
мо лча
смотрел
на
Илью,
как
гл ухой .
—
Хорошо,—
спокойно
сказал
Илья, —
стану
к
вам
о бр ащат ься
в
безличной
фор ме.
Помнится,
вы
сын
папиной
сестры,
которая
живет
в
Москве?
121


—
Мама
умерла,—
вдруг
сказал
Кур л ов.
—
Ах,
так?
—
Илья
попытался
выр аз ить
на
св оем
ли це
сожаление
и
сочувствие,
но
уст ыд и лся:
он
да же
не
видел
ник ог да
этой
тетки.
Тщетно
старался
он
вспом­
нить,
как
ее
зовут,
старше
или
младше
она
отца,—
вместо
этого
вспомнил:
Андрей
со
сл ов
мамы
рассказы­
ва л,
как
некий
московский
кузен
из
«бывших» (отец его
был
компаньоном,
известной
торговой
фирмы,
прода­
вавшей
швейцарские
часы
и
готовальни)
обратился
с
пи сь мом
к
Алексею
Ивановичу:
не
согласится
ли
тот
подтвердить
властям,
что
к ог да-то,
до
р ев ол юции,
буду­
чи
еще
шестилетним,
Дмитрий
Курлов
содействовал
революционному
движению,
пом о гал
дяде
прятать
неле­
гальную
литературу.
Де ло
в
то м,
что
их
начали
опять
притеснять,
и
с
квартирой
и
вообще,
х отя
от ец
давно
разорен
и
умер,
а
мат ь
про д ала
почти
все
личные
вещи,
в
том
числе
и
то го
сл она
из
папье-маше,
в
брюхо
которо­
го
находчивый
ма льчи к
засунул
компрометирующие
дядю
бумаги,
когда
пришли
с
обы ск ом
(дядя тогда
ночевал
у
них,
и
родители
ч уть
не
по м ерли
от
ст ра ха )...
«И шестилетний карапуз не растерялся?» —
у ди­
вился
Илья .
«По крайней мере,
он
так
пис ал »,—
засмеялся
Ан­
дрей.
«Когда он прислал письмо?»
«Кажется,
году
в
двадцать
третьем».
«И что это были за бумаги?»
«Об этом мама не говорила.
Наверно,
газеты
или
листовки».
«Ну и как?
По дтв ер дил
папа
революционные
за слуги
племянника?»
«Чего не знаю,
того
не
знаю .. .»
Пожалуй,
что
подтвердил,
решил
сейч ас
Илья,
по­
скольку
в
дальнейшем
от ец
приня л
близкое
уч аст ие
в
судьбе
К урлов а.
—
Я
иду
искать
Ал е ксея
Ивановича,—
решительно
сказал
Илья.—
Он
п олуч ил
дурное
известие
и
ничего
не
знает
о
моем
приезде.
Вы
не
мог ли
бы
мне
показать
ту
дорогу
или
тропинку,
по
к отор ой
ходи те
обы чно
в
глубь
острова?
Курлов
молчал.
—
Или
набросать
на
бумажке
примерный
план
острова?
Схематическую
карту?
Курлов
молчал.
—
В
таком
случае,
до
свиданья!
122


Резко,
как
по
команде
«Кругом!», Илья повернулся
и
.зашагал
п рочь
от
фактории.
Курлов
долго
смотрел
ему
вслед.
Потом
закрыл
о кно
и
за де рнул
ш тору.
Илья
так
и
не
оглянулся.
Он
услышал:
—
Ильюша!
ГЛА ВА
В ОСЬМ АЯ
—
Иль -ю-ша!
—так
бод ро
и
повели­
тельно
прогремело
в
островной
тиш ине
его
имя .
Это
Лев
Григорьевич
приглашал
Ил ью
в
ранее
задуманный
по­
ход
—
попить
молочка
у
колонистов,
поглядеть,
как
тут
лю ди
живут.
Илья
с
минуту
поколебался
—
и
по слуш но
по пл елся
за
Л ьвом
Григорьевичем.
Пр а вда,
мог
же
он
отч а сти
надеяться,
что
местные
жители
охотнее,
чем
эт от
тип
Курлов,
покажут
ему
дорогу
в
отцовские
ме ста.
Ча са
полтора,
не
меньше,
Илья
сопутствовал
стар­
шему
йоднику.
Напористые
беседы,
которые
тот
вел
в
каждом
д оме,
п ов торяя
их
с
малыми
ва риа нта ми,
действительно
начинались
с
ласково-простодушной
про­
сьб ы
—
не
угостит
ли
хозяюшка
ста кан чико м
молока.
—
Для
первого
знакомства!
—
провозглашал
улы­
бавшийся
гость,
высоко
поднимая
стакан
с
белой
пе ни­
ст ой
жидкостью.
Да,
поразительно
он
сумел
выб р ать
час!
Мужья
на
ры бал ке,
обед
изготовлен,
коровы
п одое ны
—
чем
не
момент
для
приятного
разговора?
И
вот
ленинградский
гос ть,
научный
ра ботн ик
с
заграничным
образованием,
весь
погр ужа лся
в
местные
интересы.
Илье
д аже
пока­
за лось,—
а
может,
оно
так
и
бы ло,—
что
Лев
Григорь­
евич
по-архангельски
окает.
—
Как
ж ив е тся-то
тут?
Не
скучаете?
Понимаю,
понимаю
отли чн о:
ск у чать
летом
нек ог да,
рыбка
не
дает.
А
зимой?
Ясно,
я сно ...
хозяйство
и
зимой
трудов
тр ебу­
ет:
овцы,
коровка...
Кстати,—
он
озабоченно
нак л оня лся
вперед.—
Как
тут
с
покосами?
Ничего?
Ну,
сл ава
бо-.
гу!
—
Он
удовлетворенно
ра спр ям ля лся.—
Хот ь
травка
р ас тет,
дай
бог
ей
здоровья!
Тв ердя
это
на
разные
лады,
он
в
одном
дом е
до
того
вошел
в
роль,
ч то,
помянув
бо жье
им я,
осенил
с ебя
крестным
знамением...
Истово
э дак,
со
вкусом.
Илья
оп ять
чуть
не
фырк нул:
мыслимо
ли
так
пересаливать!
А
сош ло.
Видно,
пр иня ли
за
чудака,
и
в
общем-то
не
ошиблись.
123


—
Так
вот
насчет
травки,—
с
удовольствием
про ­
должал
Лев
Григорьевич.—
Расти-то
она,
конешно
де­
ло,
р а стет,
только
в
море
ее
не
в
пр имер
больше.
Я
про
что?
А
про
т о...
(Взор его начинал блестеть .)
По-учено-
му
—
во д орос ли,
по-нашему,
по-рыбацки
—
тура...
Ду­
маете,
мы
зач ем
из
Л енин гра да
приехали?
Чтобы
дать
л юдям
заработать...
(Так и говорил
—
людям,
с
ударе­
нием
на
последнем
слоге.)
Эку
го ру
мо ре
выбрасывает,
а
все
ни
за
грош
на
берегу
погнивает.
А
вы
ее,
туру,
соберете,
в
зо лу
пережгете
(так и сказал
—
пережге-
те)
—
и
добудем
мы
из
нее
что?
Добудем
из
нее
й од!
Йод!
Сл ых али?
Пользительное
медицинское
средство.
Дело
это
не
легкое,
но
то го
сто ит,
ибо...
(он назидатель ­
но
по д нимал
палец)
ибо
взаимовыгодно.
Вам
—
барыш,
г осуда рству
—
ва лют а.
По-нашему,
по-простому
—
зо­
лотишко!..
Далее
Лев
Григорьевич
выспрашивал,
часто
ли
бывают
шторма,
и
когда
ча ще
—
зимой,
весной,
о сень ю.
Не
потому,
что
не
знал ,—
все
понимали,
что
знает,—
а
почему
не
проверить
из
первых
рук.
С пра шивал
—
где
больше
выбрасывает
ту ры
—
на
востоке,
на
юге,
на
севере
острова.
(Запад заведомо исключен,
там
высокие
скалы,
пахты.)
Состоит
ли
кто
из
членов
семьи
на
слу ж­
бе
в
пушзаповеднике...
Ну
там
в
охране
али
еще
кем?
А
еж ли
и
с осто ит
—
нашему
промыслу
не
помеха,
мож но
и
в
двух
местах
послужить.
Верно
народ
гов ори т:
что
милей
ста
рублей?
—
двести!..
—
С ло вом,
роднуха,—
душевно
заключал
старший
йод ник ,—
как
первый
шторм
—
тв ое
счастье:
ден еж ки
сами
по плыв ут
в
руки.
Пл ат ить
буде м
сдельно.
Пр ямо
скажу:
раб отенк а
фартовая.
Эх,
был
бы
я
помоложе,
да
с илы
не
го род с к ие !.. (Понял,
что
перехватил.)
Ладно ,
не
во
мне
с оль.
Для
вас
главное
что?
Рыбацкое
в ремя
вы
не
потратите:
сразу-то
пос ле
шторма
мужики
в
море
не
выйдут
—
волна.
А
тут
—
и
на
бережку,
и
с
добычей!
Вы пи ть,
что
ли,
хозя юш ка
за
наши
артельные
у спех и?
Шу чу,
ш учу...
мне
водки
нельзя,
самогонки
тем
пач е...
Кружечку
молока
—
это
по
мне.
Молодой
человек,
при­
мыкайте
к
наш ему
тост у: «За крепкий советский йод!»
Потом
стан ете
приятелям
рассказывать:
сам
там
был,
йод-пиво
пил...
Ваше
здоровье,
хозяюшка!
Так,
чередуя
треп
и
серьезное,
Лев
Григ ор ье вич
развил
свер х оп ерат ивну ю
деятельность.
К
концу
каждо­
го
визита
у спев ал
заручиться
полным
со г ласием
колони­
стки
за
се бя
и
за
муж а.
Прирожденный
организатор!
124


А
если
порой
и
пережимал
(чего стоит архибуржуазная
сентенция
насчет
того,
что
милей
—
сто
рублей
или
д ве сти!), то,
во-первых,
счи тал
И лья,
сильны
дореволю­
ционные
пер еж итки ,
во- в тор ых,
темперамент
захлесты­
ва ет:
ув лекс я
игрой
в
фольклор...
Недаром
вдохновенно
выпалил
таку ю
оптимистическую
п ри ме ту: «Говорят,
коровье
молоко
пенится
—
к
дождю...
а
тут ,
глико
—
должно,
к
ш торм у!
Верно?»
Кто
мог
бы
подумать,
что
под
финал
Лев
Григорь­
ев ич
разразится
речью,
где
демагогия
переросла
черт
знает
во
чт о!
Ему,
видите
ли,
показалось
мало
ув ери ть
семью
колониста
в
предстоящем
о живл ении
края:
Лев
Гр иго рь евич
внезапно
побагровел,
расст егну л
пиджак
и,
забыв
о
всякой
там
стилизации,
громоподобно
изрек:
—
Так
вот,
дорогие
това рищи ,
помните,
кто
вам
принес
сч аст ье.
Не
пушники,
не
Г ост орг,
самов ол ь но
з ах ва тивший
остров.
Они
же
вам
ж ить
не
дают ,
довели
всевозможные
стеснения
и
за пре ще ния
до
абсурда!
В
остров
нельзя
ход ит ь,
то рф
не льзя
копать,
песцы
ваших
ове ц
пугают...
Да
это
что
—
я
слыхал,
в
Сиб ири
одной
корове
песцы
начисто
вымя
от гр ыз ли! (Если
первые
обвинительные
пункты
б ыли
просто
некоторыми
преу вел ич ениям и,
то
последний
—
неслыханная
фанта­
стик а!) Ужас что делается!
Ничего,
друзья,
не
горю йт е.
Мы
освободим
вас
от
этого
ига.
Мы
покажем
зарвавше­
мус я
Госторгу
где
бо г,
где
порог!
Спокойной
ночи,
товарищи!
Р аскал ив
себя
так им
образом
до
1000 °, Лев Гри ­
горьевич
стремительно
попрощался
и
вышел.
Он
да же
забыл,
что
не
один,
что
его
слушал
Илья...
как-никак
сын
д ире ктора
пушзаповедника!..
А
Илья...
Илья
так
и
остался
сидеть
на
лав ке,
б оясь
поднять
взгл яд.
Но
оглядевшись,
он,
к
облегчению,
убедился,
что
слышали
эту
подрывную
речь
две
старухи
и
старый-престарый
дедушка
Павел,—
больше
никого
в
до ме
не
было.
Не
говорить
же
Илье
к он трре чь!
Он
решил
обратиться
к
здравому
смыслу
единственного
в
доме
мужчины.
—
Дедушка
Павел,
надеюсь,
что
вы...—
на
долю
секунды
он
замолчал,
чтобы
собраться
с
мы сля ми,
но
шуст ры й
старичок
уже
успел
воткнуться.
—
Не
дедушка
Павел,
а
дядю шка
Павел,
так
меня
лю ди
зовут.
Ты
са м-то ,
пар ень ,
откуда?
Что
отвечать?
Не
признаваться
же,
что
он
сын
Ал екс ея
Ивановича...
—
Из
Ленинграда!
—
буркнул
Илья
и
выскочил
из
125


дом у.
А
выскочив,
увидал
Льва
Григорьевича,
поджи­
давшего
его
на
з ав алин ке.
Л ицо
старше г о
йод ник а
выражало
полное
благодушие,
он
был
яв но
доволен
с обой
и
своей
агитацией.
Как
с
ним
начать
воспитатель­
ную
беседу?
Но
одернуть
необходимо,
сп ус кать
нел ь зя.
Конечно,
он
взъерепенится!
—
Лев
Григорьевич!
—
сказал
Илья
с
дрожью
в
го­
ло се.—
Какое
вы
имеете
пра во
натравливать
местных
жителей
на
пушзаповедник?
Подумайте,
что
вы
дел ае те!
Ра зве
это
достойно
советского
специалиста?
Лев
Григорьевич
стал
медленно
подниматься,
не
отрывая
от
Иль и
взгляда;
и
вот
они
заняли
д руг
против
др уга
позицию:
мощный,
пышноволосый
мужчина
и
то­
ненький
стриженый
мальчик.
Ильюша
угадывал,
что
скажет,
с
чего
нач нет
оскорбленный
им
йод ный
спец.
Первым
словом
будет
«Мальчишка!». «М а л ь чишк а,
учить
ме ня !..»
—
А-я -яй !
—
с
сожалением,
даже
с
грус тью
загово­
рил
йодник.—
Песцовая
кровь
про сну л ась ...
А
зря!
—
Он
еще
раз
смерил-
Ильюшу
взглядом.—
Поправляться
вам
надо.
Пейте
м олоко,
ешьте
морскую
к апу сту.
Это
особ енн о
важ но
для
растущего
организма.
Вот
так.—
Лев
Григ ор ье вич
положил
теплую
большую
ладонь
на
плечо
Ил ьи,
как
не
раз
уже
делал ,
и
спокойно
шаг ну л,
полагая,
что
разговор
исч ерпан,
что
они
сог ласно
дви­
нутся
к
дому.
Ильюша
не
то
чтобы
скин ул
со
своего
плеча
тяж е­
лу ю,
мясистую
руку,—
он
про сто
остался
на
месте,
не
сделав
ожидаемого
йодником
ш ага,
и
рук а
т ого
сосколь­
знула.
Лев
Григ ор ье вич
оглянулся
с
заметн о
омра­
ченным
лицо м.
«В чем дело?
—
как
бы
вопрошал
его
сумрачный
взор.—
Не
оце ни ли
мое
великодушие?
Пред­
почитаете
сс ору?
Да
вы
понимаете,
что
я
вас
одн им
пальцем!..»
И
о пять
Илья
не
успел
додумать,
что
скаж ет
ему
его
грозный
пр от ивник ,
потому
что
Лев
Григорьевич
в
этот
миг
улыбнулся.
—
Хочу
скорей
познакомиться
с
вашим
папой,—
благодушно
ска зал
о н.—
Я
слышал
о
нем
много
хорош е­
го.
—
От
кого?
Г де?
—
сам
того
не
же лая,
сп рос ил
Илья.
—
И нте лл игент ные
лю ди
всег да
найдут
общий
язык,—
неопределенно
ответил
йо дни к.
И
зашагал
по
направлению
к
дому
Пе ль к иной,
нимало
не
беспокоясь,
сл еду ет
ли
за
ним
И лья.
126


Когда
они
вер ну лись
домой,
в
кухне
у
норвежки
сидел
гость.
Он
сидел
за
тем
сам ым
начисто
вымытым
и
добе ла
выскобленным
ст олом,
за
кото рым
сегодня
происходило
их
пиршество,
и
строго
допрашивал
хозяй
ку.
Ина че
как
допросом
эту
беседу
не
назовешь:
стоя
перед
с толом ,
Пелькина
только
безмолвно
к ива ла,
по­
корно
все
подтверждая.
Илья
сразу
узнал
пароходного
попутчика.
В
кожа­
ном
пальто,
в
кожаной
ке пке
и
кожаных
перчатках
с
раструбами
выш е
локтя,
он
вче ра
то
и
д ело
выскаки­
вал
из
каюты
на
палубу
и
свешивал
голову
за
борт:
его
не щадн о
травило,
хотя
качка
была
у ме ре нной.
«Тоже
мне
первопроходец!»—
безжалостно
думал
Ил ья,
вместе
с
тем
и
тревожась,
не
свалилась
бы
у
того
с
гол о­
вы
в
мор е
кожаная
кепка...
В
чем ,
собственно,
дело?
Почему
гражданин
внушил
Ил ье
антипатию?
Л ица
он
не
разглядел
—
одни
вытара­
щенные
глаза
и
з ел еная
бледность;
раздражал
кожаный
реглан
и
в
особенности
—
бессмысленные
перчатки
с
крагами.
Что
он
—
шофер
бр о неви ка?
Авиатор?
Или
комиссар
времен
гражданской
войны?
Чепуха!
Комисса­
ры
ходили
в
кожаных
куртках,
а
не
в
длиннополых
пальто,
и
вряд
ли
напяливали
фасонистые
перчатки.
Но
как
он
очутился
на
острове?
Илья
готов
пору­
чи ть ся,
что
не
видел
его
на
палубе,
когда
«Сосновец»
становился
на
якорь.
Отлеживался
в
каюте?
П р ятался
где-нибудь
за
тр уб ой,
за
штурвальной
рубкой,
ус ты­
д ивш ись
своей
м орс кой
слабости?
Так
или
иначе,
граж­
данин
т еперь
здесь
и
с
пристрастием
о пра шива ет
Пель-
кину,
сверяясь
с
леж ащ ей
перед
ним
на
с толе
бумагой.
—
Дойная
коров а
одна?
Хо зя йка
наклоняет
го лов у.
—
Годовалая
телка
од на?
Хо зя йка
м олча
подтверждает.
—
Ове ц
шес ть?
Оп ять
зн ак
согласия.
—
Име етс я
парусная
ёла?
Тот
же
знак.
Гражданин
д елает
в
списке
отметки.
Лиц о
у
нег о
худое,
с
провалившимися
ще кам и,
вместо
рта
безг у бая
щель,
глаз
не
видать
—
не
отрывает
их
от
бумаги.
—
Ил ь юша,
где
вы
з аст ря ли ? (Голос Льва Григорь­
евича
из
комнаты.
Зна чит ,
не
забыл,
хорошо
видел,
что
Илья
шел
вслед
за
ним .)
В
тот
момент,
когда
заинтригованный
И лья
нехотя
127


пок и дал
кухню,
раздался
неистовый
каш ел ь.
Хмурое,
бледное
ли цо
неиз вест ног о
гр аж дани на
побагровело,
всего
его
скрючило,
завинтило
винтом.
Но
главное,
что
т аинст венны й
список,
задетый
судорожно
дерн ув шей ся
рукой ,
слетел,
бесшумно
колышась,
на
п ол,
прямо
под
но ги
Илье.
Илья
быстро
нагнулся,
чтоб ы
поднять
и
в еж­
л иво
подать
его
больному
товарищу,
но
тот
все
кашлял
и
кашлял,
не
обра ща я
вни ман ия
на
сочувственно
протя­
нутую
бумагу.
Ожидая,
пока
тот
придет
в
се бя,
Илья
помимо
жел ан ия
гля нул
на
список
—
и
молод ы е
его
глаза
ухватили
против
фам ил ии
П е льк ино й: «Коров
дойных
—
2; годовалых телок
—
2; овец
—
12»,—
то
е сть
живно ст и
ро вно
вдвое
больше,
чем
упоминалось
при
опрос е.
Что
за
чертовщина?
Может,
это
не
та
Йель-
кина?
Может,
все
островные
жители
—
Пелькины?
Не
успел
Ил ья
продумать
возможные
варианты,
как
заезжий
гр аж д анин,
продолжая
с
надсадой
кашлять,
сердито
вырвал
из
его
рук
список
и
кин ул
перед
со бой
на
с тол.
В
ту
же
секунду
дв ерь
отворилась
и
появился
Петров
в
со про во жд ении
краснощекого
парня
ме стн ого
вида,
в
засаленной
брезентовой
куртке,
в
высоких
ры­
бацких
сапогах.
Илья
успел
поймать
многозначитель­
ный
взгля д ,
к оторы й
бросила
Пелькина
на
вошедшего
парня.
Тот
никак
на
ее
взгляд
не
ответил
и
с
б езра зли ч­
ным
ви дом
уселся
на
табурет
возле
двери.
Журналист,
не
задерживаясь,
прошел
в
комнату
приезжих.
Илья
счел
за
лучшее
последовать
за
ним,
здесь
явно
не
н уж­
дались
в
его
присутствии.
У ходя,
он
вспомнил,
что
в
списке
значилось
ещ е:
«Парусная ёла—
1»...
Да,
одна,
так
и
говорили.
Но
дальше
написано: «с мотором»...
А
вот
о
м оторе
не
было
реч и.
Может,
Илья
за был?
Или
это
над о
понимать
так,
что
все
пар у сные
ёлы
—
с
мо торо м,
неважно,
упомянут
мотор
или
нет?
Илья
подозревал,
что
ра зница
вс е-т аки
есть,
и
ра зница
не
случайная.
Ког о
же
намерен
вводить
в
заблуждение
этот
кожаный
тип
—
се бя,
государство,
местных
жителей?
Кому
это
ну жно?
Спросить,
что
ли,
Пе тр ова
или
йодников?
Посмеются?
Скажут,
тебе-то
что?
И
чего
лезешь
не
в
свое
дело,
ни
ч ерта
не
смысля?
Перешагнув
порог
комнаты,
Илья
и
тут
ощутил
себя
лишним:
йодники,
как
всегда,
копались
в
св оих
б умаг ах,
а
журналист,
сидя
в
уг лу
на
шкурах,
деловито
с троч ил
в
блокноте.
Словом,
Илья
во шел
и
сразу
же
вышел,—
возможно,
что
его
и
не
заметили.
Быстро
пройдя
через
кухню,
128


толкнув
дверь
на
крыльцо,
сбеж ав
по
ступенькам
на
землю,
Ил ья
все
ускорял
и
ускорял
бе г,
хот я
по
песку
это
б ыло
тяжеловато.
Куд а
он
бежал?
Он
задал
себе
это т
вопрос,
когда
очутился
за
преде­
лами
поселка.
Остав и в
далеко
по зади
и
к рас ный
домик
фактории,
и
охряно- же л ты й
дом
Пелькиной,
в друг
ощу­
т ил,
что
решение
искать
отца
внутри
остров а,
принятое
им
давно,
начало
осуществляться...
Илья
об рати л
вн имание
на
окружающую
п рир оду,
на
местность,
на
почву,
когда
ок а зался
не
только
вд али
от
по селк а,
но
и
вдали
от
моря.
Под
ногами
уже
давно
не
песок,
а
жест к ий,
ребристый
шифер;
Илья
поднимался
в
гору,
точн е е,
на
плоскогорье,
на
возвышавшееся
над
морем
и
над
п ос елком
плато.
Подъем
шел
террасами.
Вел ик ан
в
три
прыжка
очутился
бы
навер ху ,
на
плос кой
верхушке
острова,—
Ил ье
б ыло
потруднее.
Он
долго
к араб ка лся
по
сып уч им
откосам,
чт обы
оказаться
сперва
на
первой
террасе,
за тем
на
второй
и,
наконец,
завершить
пу ть
на
верхней,
что
предстояло
еще
не
скоро.
Ле зть
бы ло
не
легко,
подъ­
ем
к рутой
—
примерно
в
45°, определил он на глаз:
так ой
угол,
как
з нал
Илья,
обычно
принят
для
иску с­
ственных
насыпей
—
да мб
и
железнодорожных
линий,
а
здесь
инже н е рный
расчет
природа
выполняла
сама:
галька
и
выветрившийся
шифер
постоянно
о сыпал ись
и
тем
создавали
эт от
естественный
и
вместе
с
тем
иде­
альный
уклон.
Террасы
по росли
травой,
мелким,
невзрачным
кустарничком,
разнообразными
ягодниками.
Илья
с
умилением
узн ал
че рн ику
и
голубику,
столь
хо рошо
знакомые
ему
по
окрестностям
Мги
и
ра зъезд а
Гор ы.
Подумать
только,
куда
забрались!
Илья
пойма л
себя
на
том,
что
всего
за
несколько
дн ей
пребывания
на
Сев ере
(считая и город Мурманск)
успел
соскучиться
по
траве,
по
зеленым
ли сть ям,
словом,
по
доброй
среднерусской
природе.
Смешно
сказать,
но,
взо бр авшис ь
на
первую
же
те ррас у,
он
не
выдержал
и
брос ил ся
на земь .
—
О,
мать
сыра
земля...
вернее,
сух а
земля!
—
воскликнул
Ил ья
с
неподдельным
пафосом.—
Сколь
сладостно
к
тебе
припасть!
—
Трезво
вскочив
с
му рав ы,
он
полез
на
сле дующу ю
те ррас у.
Зре л ище
все
волшебнее
и
волшебнее
представало
его
глазам,
чем
выше
он
за би ра лся.
Журналист
прав:
как
ни
иро низир уй,
трудно
не
восхищаться
открывшимся
перед
тоб ой
океанским
простором,
неважно,
наз ы вает ся
5Л.
Рахм анов
129


ли
он
сравнительно
ск ромн о
—
Баренцевым
мо рем,
ил и,
неср авнен но
заманчивее,
Северным
Ледовитым
океа­
ном.
Мальчишеское
тщеславие
в
эти
минуты
дремлет,
а
вместо
не го
пронизывает
все
твое
существо
поистине
священный
трепет...
Впрочем,
Илья
сознавал,
что
он
не
на
полюсе,
и
да же
не
на
Новой
Земле
или
Шпицбергене,
и
что
от
материка,
правда
тоже
диковатого,
его
отделяет
всего-то
два-три
километра
пролива,
или
по-местно-
му
—
сал мы,
как
объяснял
Петров.
Все
на
свете
относительно,
в
том
числе
и
экзотика,—
вздохнул
Илья
и
принялся
преодолевать
п ос ледн юю,
третью
по
счету,
осыпь.
Он
почему-то
на деял ся
(втайне
от
самого
себя ), что с вершины острова непременно
увидит
отц а,
где
бы
тот
ни
ютился
или
ни
прятался...
Но
может
статься,
отец
уже
вернулся
в
факторию...
К оторы й
ча с?
Судя
по
прохл а де
и
по
низ ко му
с олн цу,
скоро
ночь.
У
Ил ьи
нет
часов
—
ч асы
б ыли
у
Андрея,
он
так
и
утон ул
с
часами
на
руке.
К стати,
почему
ни
Илье,
ни
Рассопову
не
приш ло
в
голову
спросить,
ос тали сь
ли
ча сы
на
нем
или
в
милиции
их
сняли?
И
вдруг
Илью
ос ен ило:
вот
еще
од но
доказательство,
что
смерть
эта
не
самоубийство.
В
сам ом
дел е,
неу жели
заботливый
Ан­
др ей
не
оставил
бы
ча сы
дома,
для
брата,
если
з аду мал
утон ут ь?
Но
с
другой
с тор он ы...
Илья
ужаснулся
проти­
воположной
мысли:
аккуратный
Андрей
не
о став ил
бы
часы
на
руке,
есл и
он
осознанно
и
обдуманно
брос ил ся
в
Неву,
чт обы
с
ней
побороться
и
победить
стихию...
От
эт их
двух
догадок
Илью
бросило
в
жар
и
в
хо лод.
Но,
может,
это
от тог о,
что
навер х у,
на
отк рытом
месте,
его
успел
прохватить
вечно
дующ ий
с
моря
ветер.
—
Холодно,
холод но!
—
ст ал
подбадривать
с ебя
вслух
Ил ья.—
Хо лодн о,
доро гуш а,
хо лодн о!
—
И
он
принялся
греться,
как
греются
на
углах
извозчики,
ожест о ч енно
хлопая
себ я
ладонями
по
спине
и
груди.
Он
на
личном
опыте
испы тал,
что
такое
панибратское
обра­
щение
с
собой
идеально
бодрит
и
греет.
И
верно,
на
минуту
ему
стало
т еплее,
но
лиш ь
на
минуту.
Он
успел
оки н уть
вз гляд ом
весь
кругозор,
начи­
ная
с
востока.
С
трех
с торон
—
ок еан,
сер ебр ист о-серы й,
почти
не д вижн ый,
почти
застывший,
если
не
считать
легких
морщинок,
какими
представлялись
из дал ека
и
сверху
однообразно
д линные
волны:
с
палубы
п ароход а
они
выглядели
к уда
вну ш ит ельнее.
Не
видно
ни
одн ого
судна
—
морс кая
пустыня.
На
юге
же,
за
узкой
лентой
пролива
—
скалистая
земля,материк
в
подножье
кото -
130


poro даже в эту безветренную,
штилевую
погоду
бьет
при бой :
белая
пена
отчетливо
видится
и,
каж ется ,
при ­
бой
даже
слышен.
Что
к асает ся
самого
острова,
то
к
северу
и
к
з ападу
плоскогорье
повышалось,
к
югу
ниспадало
террасами,
кот оры е
он
только
что
пре одолев ал
и
прео д о лел;
вниз у
лежала
песчаная
отмель
с
рыбацким
по се лком,
откуда
он
вышел
ч аса
полтора
назад.
На
востоке,
тож е
у
самого
моря,
поблескивает
не
то
озерко,
не
то
укромная,
закры­
тая
бухта,
где,
наверное,
завидно
тепло
по
ср авнен ию
с
эт ой
голой
площадкой,
на
к отор ую
Илья
забрался
и
откуд а
его
намерен
сдуть
незаметный
внизу
и
столь
ощутимый
нав ер ху
ветер.
Можно
себе
представить,
что
делает ся
зде сь
зимой,
в
штормовую,
ледяную
по­
году,
если
еще
и
сей час
кое-где
в
ра сще лина х
белеет
снег.
—
Х олодн о,
холод но !
—
принялся
опять
колошма­
ти ть
себя
Илья,
невнятно,
гун дос о,
словно
сквозь
хм ель,
бормоча:
—
Те пле е,
теп ле е!
Черта
теплее
—
собачий
хо­
ло д!
А
где
песц ы?
Ни
людей,
ни
зверей!
Где
отец?
Ни че го,
никого
не
видно.
Надо
скорей
бежать,
по ка
не
окоченел...
И
тут
его
охватило
внутреннее
окоченение.
Он
без
сил ,
без
мал ейш его
сопротивления,
без
всякой
по­
пы тки
уст оять
на
ногах
или
же
немедленно
возвращать­
ся
в низ,
в
до лину ,
сел
наземь.
Его
прон зил о
уже
знако­
мое,
в
ты сячу
раз
острее,
чем
холод
и
ветер,
ощущение
одиночества!
Он
сидел,
ничего
не
чувствуя,
кроме
одино­
кой
усталости...
физической?
душевной?
—
не
все
ли
равно!
Вр яд
ли
чувство
это
охв ати ло
его
внезапно,
конечно,
оно
та и лось
внутри
давно,
так
сказ ат ь,
подси­
живало
его,
н акапл ива ясь
в
мозговых
закоулках,
но
тут
произошла
вспышка...
вспышка,
есл и
можно
так
на­
звать
мгновенное
оледенение
ду ш и...
Он
не
знает,
как
долго
он
просидел
—
то
ли
час,
то
ли
пять
минут.
По с те пенно
к
нему
вернулась
способность
чув ств ова ть,
потом
мыслить.
И
тогда
он
с
тоскливой
жадностью
за дйл ся
сразу
тысячью
вопросов.
Ему
шестнадцать
лет.
Поч ти
семнадцать.
Возможны
ли
в
эт ом,
как
приня т о
счи тать ,
оптимистическом
возрасте
такие
моменты?
Такие
резкие
переходы
от
легкомыслия
к
отчаянию,
от
безмыслия
—
к
философским
гримасам,
от
благорастворенной
доброты
—
к
волчьей
зл о сти?
Ес­
ли
все
шевелившееся
в
нем,
п от аенно е,
почти
бесфор­
мен ное ,
поп робов а ть
оформить
в
сл ова,
в
подобия
5*
131


мыслей,
то
получилось
бы
примерно
следующее
(поря­
док
неважен):
—
Где
я?
Зачем
я?
Кто
ок руж аю щие
м еня
лю ди?
Че го
они
все
хотят?
Кто
мой
отец?
Где
он?
И
почему?
Люби т
ли
он
меня?
А
ес ли
нет?
А
я
его?
Что
это
вообще
за
мирок?
Ничтожен
ли
он
по
ср авнен ию
с
остальным
миром?
Имеет
ли
право
на
какое-либо
с амо стояте льн ое
зн ачен ие?
Ти пич ен
ли
он
по
сравнению
со
всеми
дру ги ми
ча стями
и
уголками
большого
м ира?
Что
п ред став ляют
с обой
мои
спутники?
За
что
возненавидел
меня
Митька
Курлов?
Что
он
за
па ре нь?
Что
за
конфликт
у
кожаного
человека
с
безбровой
Пель к ино й?
Что
за
место
Ш анг уй,
где
убили
неизвестно
почему
столько
людей?
Что
это
вообще
за
мас штаб ы,
историчны
ли
они
в
масштабе
того,
что
про исх од ит
в
стр ан е?
Ка кая
между
ними
связь?
И
еще:
мне
шестнадцать
лет
—
ничт оже н
ли
я
с
моими
вопросами
и
недоумениями
в
сравнении
со
всеми
остальными
людьми,
или
я
имею
прав о
на
эти
вопросы
и
на
ответы?..
Г ЛАВА
ДЕВ ЯТАЯ
Последний
раз
глянув
на
четыре
ст о­
ро ны
св ета
и
н утром
ощутив,
что
пейзажей
с
него
на
сего дн я
хватит
—
и
размышлений
тоже,—
Илья
д вину л­
ся
вниз.
Двину лс я
—
не
то
слово:
он
скатился
по
о сыпи
на
предыдущую
террасу.
Сорокапятиградусный
ук лон
—
чудесная
вещь
для
спуска!
Затем
полусъехал,
полусбежал
еще
на
од ну
ступень,—
здесь-то,
на
пред­
последней
террасе,
его
и
ждала
наг р ада.
Пока
он
о з абоч енно
заглядывал
себ е
за
сп ину
—
не
порвал
ли
шт аны
(в какой-т о
момент
не
удержался
на
ног ах
и
проехал-таки
тощим
задом
по
острому
ши фе ру),
невдалеке
послышалось
ра зме рен ное
сопенье,
зашурша­
ли
о сы пающи еся
по
откосу
камешки,
и,
к
своему
изумле­
ни ю,
Ил ья
увидал
медленно
подымающегося
в
гору
журналиста.
Он
был
уже
совсем
близко,
еще
два-три
грузных
ш ага
—
и
высота
взята.
Тяж елы й,
полнеющий,
несмотря
на
молодость,
с
бледным,
пух лым
лицо м
и
в
больших
р ог овых
очках,
только
на ч авших
тогда
входить
в
моду,
Петров
выглядел
таким
показательным
горожа­
нином,
что
Ил ья
невольно
заулыбался.
Что
скрывать,
И лья
обрадовался
неожиданной
встрече.
Долго
ли
он
был
один ,
причем
в
не пре р ывной
132


смене
и
новиз не
впечатлений,
но
уже
оп ять
успел
ощу­
тить
пус тоту.
Да,
теперь
он
о тли чно
знал,
что
с
то го
майского
дня
испыт ывал
резкую
пустоту
всякий
раз,
когда
оставался
наедине
с
собой
больше
часа.
—
Вы
что
ж
это,
юн оша,
никому
ничего
не
сказ али ,
не
предупредили?
—
во рч ливо
заговорил
журналист,
от­
дуваясь
и
вытирая
не
слишком-то
белоснежным
платком
потное
лицо.—
У
нас
так
не
дел а ют.
З десь
у
нас
всё
обо
вс ех
должны
знать.
Как
в
настоящей
д ер евне.
В
деревне
бывали?
Хотя
бы
слыхали
о
деревенских
порядках?
—
Он
уселся
на
местн ую
тощую
травку,
весьма
отдаленно
напоминавшую
деревенскую,
хотя
на
дв оре
июнь,
самая
се но ко сная
пора.
—
Почему
же,
бывал!
—
бодро
отв еч ал
Илья
и
сам
чув ств овал,
как
глаза
его
радостно
блестели.
Боже,
до
чего
приятно
узн ать,
что
лю ди
о
тебе
тревожатся,
посы­
лают
гонцов,—
он
уве р ен,
что
это
позаботился
Е гор
Егоры ч...
Тем
бол ее,
здешн ие
осыпи
действительно
ко­
варны:
П етров
сам
го вор ил,
что
в
первый
же
де нь
под ве рнул
ногу
и
теперь
на
нее
да же
на
ровном
месте
больно
ступать.
Сущ ий
героизм
с
его
с торон ы
—
сюда
взоб ра тьс я!
—
Черт!
—
Петров
с
облегчением
по валил ся
на
спи­
ну.—
Думаете,
ме ня
что
подвигло?
Мне
сказали,
что
вы
мой
земл як.
То
ес ть
не
прос то
ленинградец,
а
в асил е-
островец.
Это
особое
племя.
Вы
на
какой
линии
ж ив ете?
—
Я
не
на
линии,
я
на
Тучковой
набережной,—
охотно
и
заинтересованно
о тв ечал
Илья.—
А
кто
вам
сказал?
Неужели
Ку р лов?
Журналист
усмехнулся:
—
Любопытный
тип.
Кажется,
ваш
родственник?
—
Этим
и
лю бо пыте н?
—
попробовал
Ил ья
съе хи д­
нич а ть.
—
И
эт им,
в
част нос ти. —
Петров
сел
поудобнее,
удалив
из-под
с ебя
угловатые
камешки.—
Ильюша,
вы
не
знаете
семью
Станглеров?
Такие
типично
Василе­
островские
обрусевшие
немцы...
И лья
в друг
почувствовал,
что
ко жу
на
его
спине,
как
и
полчаса
на зад,
опять
стянуло
ознобом.
Он
п очти
дога­
дался,
о
чем
сейч ас
пойдет
речь,
хотя
никогда
не
слышал
такой
фамилии.
—
Нет,—
сказал
он.—
Не
знаю.—
И
глупо
ос вед о­
мился:
—
А
они
на
какой
линии
живут?
Последовал
обстоятельный
ответ:
—
На
седьмой.
Рядом
с
кинотеатром
«Форум» . —
133


И
сразу
вопрос,
которого
Ил ья
ждал
и
боялся:
—
Вы
брат
Андрея
Ст ахеев а?
И лья
молчал,
судорожно
пы та ясь
понять,
что
п ро­
исходит.
—
Да ,—
сказ ал
он.—
А
в
чем
дело?
Журналист
с нял
сво ю
красивую
мохнатую
кепку.
Его
м олод ую,
начинавшую
лысеть
голову
об ве вал
ветер.
—
С
ваш им
братом
случилось
несчастье,—
п олу­
вопросительно,
полуутвердительно
сказал
он,
прис м ат­
ри вая сь
к
Ил ье.
—
Да ,—
уже
ничему
не
уд ивля яс ь,
подтвердил
Илья,—
Вы
его
знали?
—
Его
—
не т.
О
нем
—
з нал
немного.
•—
А
при
чем
тут
какие-то
Спенглеры
или
как
и х?..
И лья
редко
дерзил,
но
сейчас
так
трудно
бы ло
ворочать
языком,
произносить
с амые
обыкновенные
сло­
ва...
Было
стр анно
и
страшно,
что
какой-то
чужой
человек,
за
тысячу,
верст
от
Л ени нгр ада,
может
что-то
ска зат ь
об
Анд ре е,
чего
Илья
до
сих
пор
не
знал
и
не
слышал,
и
никогда
не
услышал
бы,
ес ли
бы
не
эта
встре­
ча.
—
Станглеры,—
объяснил
журналист,—
наш и
об­
щие
знакомые.
—
Зна чит ,
вы
встречались
с
Андр еем ,—
угрюмо
сказал
Илья.
—
Нет,—
по вт орил
Петров.—
Но
однажды
я
при­
шел
сразу
после
того,
как
он
ушел.
О
нем
еще
го вор или.
Илья
насторожился.
—
Чт о?
Что
говорили?
—
Ильюша,—
мягко
ска зал
журналист.—
Можно,
вас
сначала
сп рошу?
Вы
не
видели сь
еще
с
Алексеем
Ивановичем?
В
Ил ье
заговорила
обида
на
справедливый
упрек.
—
А
вы
зн ае те,
где
его
иск ать ?
Курлов
мне
не
хотел
показать
дорогу...
—
Алексей
Иванович,—
сказал
Петров,—
на
попут­
ном
бот е
уехал
в
Мурманск.
Илья
на
несколько
секунд
задохнулся.
Затем
вско ­
чил
с
земли.
—
Могу
я
сию
же
минуту
туда
поехать?
Петров
вздохнул:
—
На
чем?
Ка к?
И
где
вы
его
най д ете?
Все-таки
это
город ,
а
не
поселок.
Да
и
Але кс ей
Иванович
мог
за
это
время
сесть
в
поезд.—
Он
взглянул
на
ручные
часы.—
Поезд
ушел...
да,
уже
сорок
минут
наз ад.
134


—
Гос поди ,
какой
я
подлец!
Какой
трус!
—
Илья
опять
сел
на
зе млю,
т упо
смотря
на
нос ки
ботинок.—
Бездарность!
Петров
положил
ему
на
плечо
мягкую
теплую
ла­
дошку:
—
Не
угрызайтесь.
Кстати,
я
убежден,
что
Алексей
Иванович
сперва
попытается
дозвониться
в
Л ени нград .
—
У
нас
дома
нет
телефона.
—
Значит,
будет
звонить
в
Госторг,
поп рос ит
ра­
зузнать
обо
вс ем.
Или
послал
вам
телеграмму
и
ждет
о тв ета.
—
А
я
здесь!
Идиот
и
подлец!
—
Хорошо,—
Петрову
начало
это
надоедать.—
У
вас
ес ть
кто-нибудь
знакомый
в
квартире?
Жи льцы
толковые?
Илья
объ ясн ил,
что
в
его
комнате
живет
товарищ
Ан др ея,
если
еще
не
уех ал
на
практику...
—
Вот
он
и
ответит,—
успокаивал
его
журналист.—
Увидите,
за втра
отец
ваш
вернется
на
остров.
Пока
р асскаж ит е
мн е,
как
это
все
произошло?
Илья
как
мо жно
короче
п ов едал
о
ленинградских
событиях.
Что
ка сает ся
того,
что
про ис ход ит
здесь,
за
что
он
полностью
принимает
на
себя
ви н у...
Тут
он
не
выдержал
и
спросил:
—
Вы
же
тут
больше
недели?
И
вы
знали
о
смерти
Андрея.
И
т оже
от цу
ничего
не
сказали...
—
Да,
не
сказал,—
отв е чал
Петров.—
Я
ли шь
по­
зав че ра
узнал
от
Ал е ксея
Ивановича
о
его
сыновьях
в
Ленинграде.
Накануне
вашего
приезда...
До
этого
мне
и
в
го лову
не
пришло
связывать
фам ил ию
Ст ах еев
с
вашим
бра том
и
Станглерами.
Я
и
тут
был о
засо мн е­
вался:
вдруг
это
другой
Ст ах еев ...
Он
сня л
очки,
тщательно
протер
о дну
и
другу ю
сторону
толстых
вып ук лых
стекол.
Как
видно,
он
с ильно
был
близорук,
и,
как
у
всех
близоруких,
гл аза
его
без
очков
выглядели
такими
наивными
и
беспомощными,
что
Иль е
ст ало
даже
неловко.
Затем
журналист
над ел
очки
и
снова
преобразился
в
солидного
мужчину.
—
Так
вот
о
том
вечере,
когда
мы
с
ваш им
братом
чуть-чуть
не
встретились.
Я
пришел
к
Н ине
Станглер.
Это
од на
из
многочисленных
Станглеров,
проживающих
на
Васильевском
острове.
Прошлой
зимой
Н ина
вышла
зам уж
за
некоего
Рахитина...
—
Ракитина?
Это,
кажется,
пе рсон аж
из
«Братьев
Карамазовых»?
135


—
Не т,
Рахитин,
от
сло ва
«рахит»,—
без
улыбки
по пр авил
его
журналист.—
Чт о,
естественно,
вызывало
шутки,
поскольку
он
здоров,
как
бык.
Пра вд а,
первое
вре мя
к
ним
никто
не
ходил
—
ни
ее,
ни
его
знакомые:
должно
быть,
бо ял ись
помешать.
А
к
весне
ста ли
заха­
жива ть .
В
том
числе
и
ваш
брат.—
Петров
приостано­
вился.—
Неужели
вам
брат
ничего
не
рассказывал?
Илья
чес тно
подтвердил:
ничего,—
хо тя
ему
бы ло
неприятно
обнаруживать
перед
журналистом
такую
да­
л еко сть
от
брата.
Но,
в
к онце
к о нцов,
бр ат
на
шесть
лет
старше,
И лья
н едав но
еще
в
его
глазах
был
ребенком.
—
Что
представляют
со бой
Нина
и
эт от
Рахитин?
—
Повторяю,
Ра хит ина
я
раньше
не
знал ,—
отвечал
Петров,—
а
с
Ниной
встречался
в
университете.
—
Ясно.
Что
да л ьше?
—
Дальше
этот
единственный
вечер,
когда
я
услы­
шал
об
Андрее
Стахееве...
о
живом.
О
мертвом
потом,
спустя
месяц,
то же
гов ори ли.
—
Но
что,
что?
—
Как
ни
ст ранн о,
и
в
первый
раз
и
потом
—
почти
одинаково.
Что
он
невероятно
впечатлительный
человек.
Кто-то
да же
сказ ал :
не рв
эпохи.
Но
это
где-то
внутри.
Снаружи
спокойствие,
почти
флегма.
И
вдруг
прорыва­
ет ся. ..
—
Зна чит ,
в
тот
вечер
прорвалось?
Но
как
это
было?
Петров
немного
помедлил.
—
Было
так,
что
он
удар ил
Рахитина.
Ил ья
уже
не
раз
давал
себе
слов о
не
удивляться,—
столько
всег о
открывалось
нового
в
характере
и
в
по­
ступках
брата,
но
тут
он
оп ять
не
выдержал:
—
Как ?!
За
что?
Тот
его
оскорбил?
—
Не
его .
Маяковского.
В
дни
п охорон .
Ил ья
напряженно
припоминал,
как
вел
с ебя
Андрей
в
те
дни?
Ве дь
это
происходило
всего
за
меся ц
до
смерти
самого
Анд ре я.
Ровно
за
месяц...
Но
Ил ья
не
по м нит,
что
Андрей
тогда
говорил,
что
делал.
Они
тогда
мал о
виделись:
в
школ е
был
траурный
вечер,
Илья
выст у пал
с
д окладо м,
ес ли
так
мо жно
на зв ать
его
детский
л епет ...
Стыдно
вспомнить!
Почему
ему
поручили?
Потому,
что
весь
его
выпускной
клас с
был
«техническим», один Илья
им ел
склонность
если
не
к
литературе,
то
к
о бщ ест вен­
ным
н аука м.
Но
как
же
он
мог
не
знать
об
умонастрое­
ни и,
о
чувствах
брата?
Ему
даже
в
голову
не
пришло
п осов е това ться
с
ним
о
докладе...
Самый
близкий
чело­
век!
Не
знать
и
не
хотеть
знать,
что
у
нег о
на
душ е!
136


Илья
долго
молчал,
прежде
чем
спросить,
как
име н­
но
оскорбил
Рахитин
поэта
или
память
о
поэте.
Петров
поморщился.
—
Не
х очу
повторять.
Противно.—
И,
помолчав:
—
Возможно,
и
я
бы
его
ударил...
—
Да?
—
И лья
с
уважением
поглядел
на
Пе тров а.
—
Тем
боле е
что
когда
Маяковский
приезжал
в
Ле­
нинград,
чу ть
ли
не
за
неделю
до
смерти,
он
в
До ме
печати
пожа л
рук у
все м,
кто
был
в
комнате.
В
том
числе
и
мне...
Я
ник ог да
не
видел
его
так
близко.
Но
слы шал ,
что
он
не
всегда
был
до бр
к
пишущей
братии...
—
Он
поднял
рук у
и
продекламировал
глуховатым
баском:
Литературная
ша тия,
Успокойте
ваши
нервы.
Отойдите,
вы
мешаете
Мобилизациям
и
ма неврам !
И лья
не вол ьно
взгля н ул
на
руку
Петрова,
которую
тот
все
еще
держал
поднятой.
—
Потом
шутили,—
смущенно
сказал
тот ,
оп уст ив
нак о нец
ее
и
внимательно
разглядывая
св ои
веснушча­
тые
короткие
па ль цы,—
что
после
рукопожатия
я
не­
сколько
дн ей
не
мыл
правую
рук у...
—
И
он
за чем- то
добавил:
—
Я,
кст ати ,
левша!
—
Вы
любите
Маяковского?
—
спросил
Илья.
—
Очень!
Но
руки
я
мыл
в
тот
же
день
и
не
од ин
раз...
—
Пе тров
улыбнулся.—
Примером
для
меня
был
сам
Маяковский.
Говорят,
он
был
свер хч ист опл о тен ...
А
вместе
с
тем
н ап ис ал: «Поэт вылизывал чахоткины
плевки
шершавым
языком
п л акат а»...
Но
мы
о твле к­
л ис ь...
—
А
я
зд есь
только
и
делаю,
что
отвлекаюсь!
—
признался
И лья.—
Но
что
еще
говорили
о
моем
бр ате?
Самое
главное
—
как
объясняли
его
смерть?
Пришла
п ора
удивиться
Петрову.
—
Позвольте,
а
разве...
—
Да,
я
не
верю
в
самоуби йс тв о, —
упрямо
сказ ал
Илья.—
Но
это
особый
разговор.
Значит,
ваша
компа­
ния
не
сомн ев ала сь.
Ну,
что
ж...
—
Он
было
под нял ся
на
ноги
и
сно ва
сел.—
Уж
раз
вы
о
нем
судачили,—
в
го ло­
се
его
послышались
непримиримые
нотки,—
то,
кон е чно,
сл ыш али
о
письме
некой
Зыковой?
—
Письмо
Зыковой?
—
зад умчив о
сказал
Пет ­
ров.—
Но
она
кл ял ась
Ни не,
что
письма
этого
она
не
посылала.
137


—
Что?!
—
Илью ша
опять
подпрыгнул.—
Она
тож е
из
ваш ей
ко мпа нии?
—
Не
совсем.
С
ней
знакома
была
только
Нин а.
И
немного
Рахитин.
—
Ах,
уже
и
Рахитин!
—
зло
сказ ал
Ил ья.—
Такая
цепочка!
Может,
он
и
научил
Зыкову?
Или
написал
за
нее?
Уголовное
дело!
Как
же
вы
не
ухватились
за
такую
сенсацию?
М огли
бы
сос тряп ать
фельет он
для
«Красной
вечерней»! —
Помедлив,
до ба вил:
—
Извините.
Петров
не
обиделся.
Он
пытался
заново
ра зоб рат ь­
ся:
почему
за блу ждае тся
симпатичный
ем у,
хо тя
и
Колю­
чий
юноша;
отч его
вся
ист ор ия
с
братом
представляется
ему
в
како м -то
ино м
свете,
чем
вс ем
другим?
Между
прочи м ,
Зыкова
уверяла
Нину,
что
письмо-то
она
сгоря­
ча
написала,
но
не
отослала,
а
потом
оно
б удто
бы
потерялось.
Кто
же
его
послал?
Может,
действительно
Рахитин?
Мстил
за
пощечину?
Но
мал ь чик
прав:
тут
уже
начинается
криминал.
Скорей
всего,
Зыкова
совра­
ла...
—
Слушайте,
Ильюша,—
неестественно
гром ко,
яв­
но
ж елая
изменить
тему,
заговорил
Петров.—
Я
вам
не
р ассказ ал
о
скандале,
к оторы й
произошел
без
вас
в
до­
ме
Пел ьк и ной.
Знаете,
кто
его
учинил?
—
Наверное,
мой
безумный
кузен,—
равнодушно
сказал
Илья.—
Ему
и
верно
стало
се йчас
все
равно:
слишком
уж
те сен
мир ,
все
всё
знают
и
обо
всем
сл ыша­
ли.
Этот
нео жида нный
разговор
об
Андрее
с
посто­
ронн и м,
с
чужим,
вместо
встречи
с
отц ом,
встречи,
от
кот орой
он
словно
бы
ук лон я лся!..
—
Представьте,
вы
угадали,—
сно ва
искусственно
бодро
подтвердил
журналист.—
Вы
ведь
ходили
сего д ня
в
поселок.
Курлов
ув еряе т,
что
йодник
там
проводил
анти совет ск ую
агитацию...
—
Петров
рассмеялся,
но
взгляд
его
был
пытливым.
Илья
вя ло
ответил,
что
преувеличение
тут
бесспорно,
хотя
и
ему
показалось
не леп ым
и
безрассудным
восста­
нав ливат ь
местное
население
против
пушзаповедника,
о
чем
он
и
сказ ал
йоднику.
Разумеется,
он
не
успел
впол не
раскусить
Льва
Григорьевича,
не
знает,
может
ли
этот
сп ец
оправдать
политическое
доверие,
а
что
ему
доверено
многое,
это
факт...
И
вдруг
спросил:
—
По-в аш ему,
мой
отец
поймет
вс е,
как
надо?
И
вообще,
что
он
за
человек?
Я
ведь
его
почти
не
знаю.
Какое
у
вас
впечатление?
Он
р асска зыв ал
о
се бе
что-
ни буд ь?
138


Петров
промямлил
что-то
вроде
того,
что
не
н адо
торопиться,
м ол,
был
сл у чай,
ког да
он
написал
об
одн ом
человеке,
п редсе дател е
к олхоза ,
что
он
за
молодец,
какой
ид еальн ый
ч ело век
и
руководитель,
а
через
мес яц
того
ис ключи ли
из
пар тии ...
—
Вы
хотите
сказ ать ,
что
это
может
случиться
и
с
моим
отцом?
—
су хо
спросил
Илья.—
Кстати,
я
даж е
не
знаю,
ч лен
партии
он
или
нет.
—
Если
хотите,—
решил
свести
все
на
шутку
Пе т­
ров,—
я
раз узн аю!
В
конце
к онцо в,
это
моя
журналист­
ская
обязанность!
—
И
он
засмея лся,
блестя
зуб ами
на
фон е
заходящего
(или восходящего,
кто
его
теперь
разберет)
солнца.—
Что
кас ает ся
ск ан дал а,—
Петров
пос ерьезн ел , —
то
ваш
кузен
специально
привел
свидете­
ля,
и
Лев
Григорьевич
с
удовольствием
все
при
нем
повторил.
Что
будь
у
н его
власть...
а
она
у
нег о,
м ол,
будет...
он
шугн ет
заповедник
так,
что
и
со
зв ерей
и
с
лю­
дей
полетят
пух
и
перья!
Илья
хмуро:
—
З нач ит,
и
с
моего
отца.
—
И
вообще,
мол,
довольно
миндальничать,—
пр о­
должал
Петров.—
Индустрия
все
эти
поэтичные
запо­
ведники
с
земли
смет ет !
—
А
свидетель
кто
—
вы?
—
х муро
осведомился
Илья.
—
Я
не
в
сч ет,
я
вместе
с
н ими
живу...
Прибывший
с
в ами
на
пароходе
фининспектор,
вот
кто!
И лья
оживился:
—
Как ,
это т
м орск ой
волк?
—
Почему
морс кой
волк?
—
В
мо ре
его
не пре р ывно
тошнило...
Кст ати ,
может
вы
объ ясн ите
мне...
—
Илья
в
нескольких
словах
рас­
сказал
о
разнице
в
запи си
и
в
устных
отв етах
Пельки-
ной:
почему
две,
а
не
одна
корова,
почему
ёла
мотор­
н ая,
а
не
парусная.
Откуда
эта
несуразица
и
где
правда?
Петров,
смеясь,
успокоил
Илью.
Фининспектор
и
Пелькина
от ли чно
поним аю т
друг
друга:
конечно
же
она
занижает
д анные,
а
он
завышает,
желая
ее
сбить,
ущу-
чи ть.
Така я
игр а
идет
между
ними
в
каждый
его
приезд.
Договорятся
они
где-то
посередине...
Что
кас ает ся
мото­
ра
на
ёле
—
он
под ве с ной:
то
он
ес ть,
то
его
не т.
Муж
Пелькиной
та скает
этот
м отор
взад
и
вперед.
А
ведь
ёла
не
речная
лодчонка,
это
суд но
сер ье зно е,
значит,
мо тор
не
легонький.
Прислали
его
родственники
из
Норвегии.
139


—
З нач ит,
Пелькина
настоящая
норвежка?
—
за­
интересовался
И лья.
—
Ну,
об
э том
я
вам
подробно
потом
расскажу.
Любопытнейшая
особа!
По
правде
сказать,
я
о
ней
к ое-
что
уже
написал...
—
Петров
скромно
потупился.—
Та к,
пок а
для
себя...
Тем
за ко нчил ся
их
разговор.
Первая
серьезная
бес еда
Ильи
на
острове.
Когда
они
спустились
с
горы,
ветер,
тако й
настырный
вверху,
вн изу
улегся.
Кот оры й
был
час
Илья
действи­
тельно
не
представлял
и
почему-то
ленился
спросить
у
Петрова;
скорее
всего,
уже
наступила
глубокая
н очь,
а
то
и
близилось
утр о.
Во
всяком
случае,
в
нормальных
широтах
большинство
людей
спал о.
Было
тихо-тихо,
сотнями
вер ст
южн ее
выпадали
обильные
росы.
А
здесь
шла
с воя
привычная
жизнь.
Возвращались
с
ры ба лки
моторные
бо ты
и
пару сные,
каз авши еся
такими
хрупки­
ми,
ёл ы,
за ве ща нные
рыб ак ам
еще
древними
в ик ингам и.
Кто
зна ет,
может,
они
не
столь
уж
хруп ки ,
раз
ими
пользовалось
мн ожест во
поколений
людей .
В
очередь
с
па ру сны ми,
к
дере вян н ому
пирсу
прич а­
лил
моторный
бот;
несмо т ря
на
с вою
м орс кую
н ео све­
домленность,
И лья
это
поня л,
да,
собственно,
и
понять
это
бы ло
нетрудно:
бот
крупнее,
шел
не
под
парусом
и,
л ихо
развернувшись,
так
же
л ихо
пришвартовался.
Впрочем,
нельзя
сказать,
что
Илья
и
его
сп утн ик
заинте­
ресо вал и сь
но вопр ибывш им
судном,—
каждый
из
них
размышлял
о
своем.
Но
когда
они
поравнялись
с
пир ­
со м,
они
увидали
бредущего
по
от мел и,
по
пе ску
челове­
ка.
Пожилой,
грузный,
в
засаленном,
зам етн о
отблески­
вающем
даж е
под
п олуноч ны м
солнцем
коричневом
кож ан е,
в
ни зко
над вину т ом
на
лоб
кож а ном
шлеме,
с
аль пий ск ой
палкой
в
руке,
шел,
припадая
на
одн у
ногу
и
медленно
приближаясь
к
поселку,
тот,
к ого
Илья
ж дал
и
искал.
Сын
не
успел
ни
крикнуть,
ни
кинуться
у
отцу,
а
Петров
не
успел
ни
остановить
Илью,
ни,
наоборот,
подтолкнуть,
как
вдруг
словно
бы
из
ничего,
из
песка,
из
воздуха,
возникла
еще
одна
фигура:
то
был
везд ес у щий
и
неугомонный
Курлов.
Он
к ину лся
на пе ререз
Алексею
Ивановичу,
добежал,
схватил
его
за
руку,—
тот
молча
отстранился,
в
тиш ине
б ыло
с лышн о,
как
скрипнули
по
задубевшей
к оже
директорского
рукава
курловские
ног ­
ти,
и
Курлову
ничего
больше
не
оставалось,
как
только
бегать
вокруг
Стахеева
и
выкрикивать
накипевшее:
140


—
Ваш
сын
изменник!
Ваш
сын
провокатор!
Такого-
то
вы
хот ели
навязать
мне
в
товарищи!
Полюбуйтесь,
он
продает
вас
йодникам!
Он
мешал
мне
сегодня
ра бота ть!
Он
помешает
и
ва м!
Честное
слово!
Прикажите
ему
уеха ть
с
нашего
острова!
Але к сей
Иванович,
прогоните
его!
Может
кончиться
плохо!
Вы
сами
не
ожидаете!
Але кс ей
Иванович,
или
я,
или
он!
Алексей
Иванович,
мы
о пять
буд ем
с
в ами
вдвоем!
Разве
пло хо
нам
было?
Честное
слово!
У бери те
вашего
сы на
с
нашей
дороги !
Зачем
он
здесь?
Он
же
для
вас
совсем
чуж ой!
При
этих
его
словах
директор
остановился.
Лицо
б ыло
почти
безучастно,
но
он
за метн о
вздрогнул.
Курлов
еще
топтался
подле
него,
еще
кричал
требо­
вательно:
—
Прогоните
его!
Убе рит е
его
с
нашего
острова!
Но,
кажется,
он
и
сам
уже
нач ал
догадываться,
что
с
Алексеем
Ивановичем
тв орится
что-то
нел адн ое,
и
вдруг
замолчал.
Ил ья
подошел
к
отц у,
взял
его
под
рук у
(спокойно коснувшись лоснящегося кожаного рукава,
о
ко торы й
минуту
назад
скрипнули
курловские
обку­
санн ые
ногти)
и
уверенно
повел
в
поселок.
Вот
они
отошли
на
пять,
д есять ,
двадцать
шагов,
вот
пов е рнули
к
фактории.
И
вот
скрылись
из
виду.
Курлов
обернулся
к
журналисту
и
страстно
п ро­
ш епт ал:
—
Товарищ
Петр ов ,
что
это
значит?
Петров,
ничего
не
ответив,
двинулся
так же
в
посе­
лок .
Курлов
рас те рян но
поплелся
за
ним,
почти
механи­
чески
во шел
вместе
с
ним
в
дом,
где
поселились
его
враги
(их в это время не было), сел на узенький подо ­
к онник ,—
спин ою
к
солнцу,
лицом
к
диковинному
убран­
ст ву
к р айнесевер но й
детской
комнаты,
на
которое
он
ни
сейч ас,
ни
прежде
не
об ра щал
внимания,
и
ст ал
ждать.
Чего?
Чтобы
Ил ья
вернулся
и
п отре бов ал
отв ета ?
А
то
еще
затеял
бы
др ак у?!
Пускай
попробует
—
Курлов
готов!
Хотя
сейч ас
им,
видно,
не
до
него...
Курлов
ничего
не
знал
о
не сча сть е,
о
том,
что
отец
потерял
одного
сына,
старшего,
плевал
на
то,
что
его
ста нет
утешать
д ругой ,
младший,
пус ть
не
родн ой ,
какая
разница.
Курлов
сидел
спин ой
к
этому
чертову,
так
называе­
мому
божьему
миру,
сплошь
нас еленно му
безразличны­
ми
и
враждебными
ему
существами.
Плевал
он
и
на
очка рик а,
с
кряхтеньем
в орочаю щег ося
с
бо ку
на
бок
на
ш к урном
лож е,—
болела
натруженная
нога,
о
чем
тоже
не
з нал
Курлов,
а
если
бы
зна л
—
порадовался
бы : «Так
141


ему
и
на до!
Зачем
пр иехал ,
газ ет ный
пи са ка !..»
Под
окном,
тож е
неизвестно
зач ем,
росла
и
зеленела
трава,
и зр ядно
запачканная.
Хоз яйк а
дома ,
нор веж ка
Пельки­
на,
н едав но
ч ист ила
под
окн ом
ры бу,
набрызгала
кровью
и
чешуей
и
ушл а
спат ь.
Теперь
она
сп ала
за
д оща той
стенкой,
краснолицая
безбровая
женщина,
вла де те льница
покоя
и
сч аст ья
в
этом
жилище.
Курлов
не
знал
о
ней
ничего
—
и
не
хотел
знать.
А
следовало
бы!
Мог
бы
спросить
у
очкарика;
тот
небось
сразу
заинтере­
сов ался
своей
хозяйкой.
ГЛАВА
ДЕСЯТАЯ
Норвежка
Пелькина
б ыла
внучатой
пле мя ннице й
пе рво го
колониста
на
острове.
Выходец
из
Норвегии,
он
по селился
зде сь
еще
в
середине
прошлого
в ека
и
в
конце
жизни
сделал ся
не
прос тым
рыбаком,
а
сост о ят ель ным
и
важным
промышленником.
Летом
он
промышлял
рыбу,
зимой
—
тюленей,
пар усны е
суда
его
ход или
в
Архангельск,
оленье
стадо
насчитывало
до
пятисот
голов.
На
взгляд
соседей,
русских
поморов,
поселившихся
тут
немного,
позже,
он
был
просвещен­
ный,
образованный
человек:
читал
книги,
выписывал
русскую
и
норвежскую
газеты,
следил
за
политикой.
Соседи
его
уважали
и
в
какой-то
мере
зависели
от
него.
Он
скупал
и
отвозил
добытую
ими
рыб у,
нал ад ил
беспе­
ребойную
ло влю
и
доставку
наживки,
главное
же
—
яв лял
пример
сп окой ной ,
несуетливой
хозяйственности.
Дом
первого
колониста
отличали
от
прочи х
жил ой
мезонин,
балкон,
кро вля
из
черепицы,
и
все
же
в
доме
чего-то
недоставало;
дяд я
был
бездетен.
Наверное,
по­
то му
он
и
в ыписал
с юда
из
Норвегии
сем ью
вд ово го
брата,
значительно
м енее
состоятельного,
но
име вш его
двух
дочерей
—
мать
будущей
норвежки
Пелькиной
и
ее
тетку.
За
несколько
лет
до
первой
г ерм анск ой
во йны
побы­
вала
Пелькина
на
родине
деда
и
дяд и,
в
Норвегии,
где
пр од олжа ли
жи ть
многие
ее
родственники.
Один
из
них
был
еще
богаче
и
зна мени тее
островного
дяди,
и
как
раз
в
его
доме
увидела
русская
норвежка
то,
что
ее
поразило
больше
всех
других
заграничных
тонкостей.
Ей
бы ло
нечем
выразить
изумление
—
на
девичьем
ру мя ном
лице
ее
вместо
бровей
бугрились
две
воспаленные
с кладки, —
и
н икто
не
заметил,
как
сильно
ее
поразило
увид е нно е.
142


Но
сама
она
понимала
отли чно,
что
те перь
будет
мечтой
ее
само л юбия,
и,
в ерну вш ись
домой,
нем ед лен но
вышла
замуж.
Завидным,
уд а чным
брак
этот
не
назовешь:
девушка
б ыла
некрасивая,
хорошо
о
том
знала
и
предпочла
выйти
замуж
за
первого
же
подвернувшегося
жениха,
чем
сидеть
в
девках.
То чно
так
же
когда-то
поступила
ее
мать
—
у
обеих
муж ьями
стали
не
местные,
а
приш лы е
люди,
нанявшиеся
на
л етнюю
путину
к
колонистам
в
работники,
да
так
и
оставшиеся
в
их
семьях,
уже
в
качестве
зя тье в,
то
ест ь
тех
же
раб отни ков ,
но
без
жалованья.
П р авда,
тепер ь
их
не
только
кормили,
но
и
одевали,
работать
же
приходилось
не
мен ьш е,
если
не
больше
прежнего;
особенно
это
относилось
ко
второму
приемку,
к
му жу
той ,
кот орую
звали
в
поселке
норвеж­
кой
Пелькиной,
звали
с
тех
самых
пор ,
как
она
побывала
в
гостях
в
Норвегии.
Так
нечто,
поразившее
ее
в
гостях,
был о
создано:
дет ская
к омна та.
Не
удалось
лишь
подвесить
гимнасти­
ку
(трапецию или канат), не позволили низкие потолки,
з ато
па рта
б ыла
пре вос ходн ая,
матово-черная,
нов ей­
ше го
гигиенического
фасона,—
куп или
ее
заблаговре­
м енно
в
Архангельске,
когда
дети
в
ней
еще
не
нужда­
лись.
А
нуждались
ли
они
в
ней
когда-нибудь
п осле?
С
весны
до
о сени
жили
в
их
комнате
самые
разные
при­
езжие
—
приказчики,
коммерсанты,
а
пос ле
революции
и
гражданской
войны
—
на уч ные
работники,
хозяй­
ственники,
журналисты,
сперва
дивившиеся
убранству,
среди
которого
их
поселили,
потом
роптавшие,
как
вчера
Лев
Григорьевич,
на
его
неудобства.
Но
сколько
ни
ворчали
приезжие,
комната
от
этого
не
менялась,
ей
шел
девятнадцатый
год,
дореволюционную
и
довоенную
дав­
ность
представляли
все
ее
вещи.
Даж е
дет ск ие
книжки
в
ярких,
лаково
блесте вш их
обложках,
леж авш ие
на
этажерке,
б ыли
все
1910 года издания,—
она
купила
их
еще
до
свадьбы,
ме чтая
о
доме,
ко торы й
должен
стать
полной
чашей.
С
тех
пор
про шло
двадцать
лет.
Дом
норвежки
Пелькиной
был
ни
м ал,
ни
велик:
три
комнаты,
кухня,
сени,
ч ерда к.
Сем ья
тоже
ни
большая,
ни
малень кая :
сама
Пелькина,
две
ее
дочери,
сын
и
послушный
м уж.
Жена
заставляла
му жа
не щадн о
работать
и
в
м еру
умения
зарабатывать.
Она
хотел а
сравняться
богат­
ством
и
знатностью
с
дяде й,
не
с
м естным
дядей,
у
кото­
рого
не
было
детской
комнаты,
а
с
норвежским.
Она
143


толком
не
знала,
кто
такие
были
вельможи,
дворяне,
помещики,
но
в
душе
с чи тала
с ебя
есл и
и
не
ве льмо ж­
но й,
но
все
же
избранной.
Дальний
план
ее
заключался
в
т ом,
чтобы
постепенно
стать
как
бы
хозяйкой
острова,
настоящей
владелицей
всех
его
рыболовецких
снастей
и
судов,
а
тем
самым
—
вер ш ит ельн ицей
судеб
всех
его
жит ел ей,
иначе
говоря
—
рыбаков.
Иных
путей
к
дости­
же нию
своей
честолюбивой
мечты,
кром е
рыбацких,
она
не
знала.
Да
поначалу
и
не
хоте ла
знать...
С
ви ду
все
б ыло,
как
у
всех .
Муж,
на ра вне
с
дру ги ми
ме ст ными
рыбаками
или
поморами
(обычно те приезжа­
ли
ле том
с
Терского
берега),
чер ез
день
выходил
с
двумя-тремя
помощниками
в
море;
верст
за
десять
от
побережья,
по
ход у
с удна,
выб ра сыва ли
в
воду
ярус
—
снасть
в
вид е
длинной,
пятиверстной
бечевы,
к
к оторой
на
рас стоян ие
сажени
одна
от
другой
прик ре пл ены
форшни,
тонкие
бечевки,
аршина
по
полтора-два
д ли­
ной,
с
крючками
на
концах
с
насаженной
на
них
на­
живкой—
мойвой
или
песчан ко й.
Затем
шняка,
привя­
занная
к
тому
же
якорю,
что
и
ярус,
болталась
на
мертвой
зыби
ч аса
четыре,
после
чего
рыбаки
начинали
выбирать
из
в оды
снасть,
снимать
с
крю чк ов
поймавшу-
юся
треску,
пикшу,
зубатку
и
палтуса,
глу ш ить
и
бро­
сать
в
отгороженную
для
пойманной
ры бы
центральную
ча сть
лодки.
Через
сутки
судно
с
улов ом
—
богатым
или
скудным,
смотря
по
пог оде
и
по
удаче,—
возвращалось
домо й.
Следующие
сутки
посвящались
солению
и
уклад­
ке
ры бы
в
ам бары ,
просушке
сн астей,
заготовлению
наживки
и
короткому
от ды ху.
Че рез
сутки
все
повторя­
лось
в
том
же
порядке;
так
продолжалось
до
с ен тября,
когда
из
Архангельска
приезжали
ку пцы
и
увозили
ры бу
на
осе ннюю
ярмарк у.
О сень
и
зима
за пол нялись
другими
з або тами
и
д ела­
ми,
ср еди
к оторых
еще
недавно,—
сравнительно
не­
давно,
когда
был
жив
дядя,—
не мало
зн ач ило
оленевод­
ство.
Но
постепенно
оленьи
с тада
вытоптали
на
острове
все
ягельники
(олений мох), истребили морошку и воро-
ницу ,—
из-за
бескормицы
пришлось
с
о леня ми
р аспр о­
щаться.
Не
стало
и
тюленьего
промысла:
сл ишк ом
много
охотников
приезжало
со
с торон ы.
Скоро
норв еж ка
Пелькина
пон яла ,
что
сем ья
может
кормиться
лишь
рыболовством,—
зн ачит,
добывать
рыбы
надо
будет
го­
раздо
больше,
чем
прежде,
для
че го
над о
иметь
не
од но,
а
несколько
п ро мыс ловых
судов.
Наступил
день,
когда
Пелькина,
п оручи в
мужу
д етей
144


и
дома шн ее
хозяйство,
отправилась
осенью
на
одном
из
последних
пароходов
в
Архангельск
и
на
тамошних
верфях
за каз ала
постройку
нового
рыболовного
судна,
уже
не
шняки,
а
ё лы,
по
норвежскому
образцу,—
у
дру­
гих
ко ло нист ов
таких
судов
еще
не
б ыло,
Пелькина
их
опередила,
и
это
т акже
стало
предметом
ее
гордости.
Норвежку
Пелькину
всегда
ма нили
две
ясные
и
яр­
кие
цел и:
стать
богатой
и
с тать
именитой.
До
револю­
ции,
а
точнее
—
до
конца
двадцатых
годов,
то
есть
до
конца
нэпа,
эти
две
це ли
в
общем-то
совпадали
(хотя
первая
цел ь
—
богатство
—
была
скорее
подсобной
для
честолюбия
Пелькиной).
Правда,
налоговый
инспектор
упорно
не
з абывал
их
дом,
с
ним
вечно
шла
необъявлен­
ная
война
(фининспектор обладал,
не
менее
цел е­
устремленным
х ар акт ер ом!),
но
до
нынешней
весны
во йна
была,
так
сказ ать ,
бескровной,
к
то му
же
преры­
валась
иногда
перемириями.
С
эт ой
весны
Пелькиной
стало
ясн о,
что
большого
богатства
ей
не
нажить,
что
это
опасно
и
вряд
ли
возможно:
на ча лись
явные
огр а ни­
чения
частного
предпринимательства;
Пелькина
поняла
это
и
из
газет,
которые
начала
чи тать
для
пущей
ос ве­
домленности.
Спокойнее
и
разумн ее
теперь
средний
достаток
или
чуть
выше
среднего:
од на
ёла
парусная
и
два
яруса
—
оди н
поновее,
другой
постарее.
Можно
чуть-чуть
хитрить,
можно
скрытно
давать
в
аренд у
п риш лым
поморам
о дну
и
другую
ёлу,—
сколько
их
в
точности,
инспектор
никак
не
мог
вызнать,
как
ни
старался:
в
этом
и
состояла
их
постоянная
тайная
в ой­
на ...
Не
знал
он,
хотя
и
подозревал,
что
еще
одна
ёла,
причем
мо торна я,
продана
лишь
для
виду,
а
на
де ле
промышляет
для
Пелькиной
в
да льн ем
становище
на
восточном
мурманском
б ере гу.
Х орошо,
что
как
прежде
муж
сам
ход ил
в
море,
так
и
теп ерь
ходит:
пусть
на
собрании
кто-нибудь
упрекнет!
Разница
в
том ,
что
прежде
ход ил
в
м оре
с
двумя
работниками,
а
нынч е
с
двумя
компаньонами,
как
бы
на
паях,
с
общим
ярусом
(сообща наживая и ревматизм) .
Пелькина
не
стала
хозяйкой
острова
—
она
не
успе­
ла.
Но
Пелькина
была
и
о стал ась
гор дой
и
независимой,
она
как
можно
меньше
приспособлялась
к
новым
усло­
вия м,
и
рыбачить
на
паях
—
это
вовсе
не
то,
что
рыба­
чи ть
в
артел и:
можно
диктовать
компаньонам
то,
что
она
счи та ла
нужным.
Спокойная
и
разумная,
она
управ­
ляла
и
му жем
и
компаньонами
' мужа,
а
когда
они
выходили
в
море,
а
она
ост ав алас ь
дома,
она ,
как
энер-
145


гия
на
расстоянии,
управляла,
казалось,
их
судном,—
как
ни
смешно,
но
они
замечали,
что
ча сто
успех
прихо­
дил
в
том
случае,
если
кто-нибудь
из
них
вслух
о
ней
всп омин ал,
словно
она
управляла
сей час,
сидя
дома,
и
самой
их
рыбацкой
уд ач ей.
А
когда
они
возвращались,
норвежка
Пелькина
неспешно
шла
на
берег,
та ща
за
собой
по
летним
кам­
ням
неуклюжие
де ревян н ые
сан ки;
и
обратн о
шла
так
же
неспешно,
так
же
без
видимого
усилия
волоча
по
камням
нагруженные
рыбой
салазки,
молчаливая,
и
усердная,
и
безбровая,
как
наемная
стряпуха.
Никто
не
под у мал
бы,
что
она
управляла
и
домом,
и
мужем,
и
ком­
пань онам и
мужа.
Пелькина
редко
сердилась,
еще
ре же
выходила
из
себя,
выказывала
свое
раздражение,
но
сег о дня
ночью
гн ев
к ину лся
в
р уку
—
Пелькина
постучала
в
ст енк у:
за
этой
тон кой
д оща той
переборкой
допоздна,
без
стес не­
ния
гром к о,
разговаривали
квартиранты.
Тема
беседы
была
все
та
же,
что
д нем
(о чем еще мог разглагольство ­
ват ь
старший
й о дни к!), многое из услышанного задева­
ло
Пелькину
за
жив ое,
а
под
конец
и
взбесило,—
уж
оче нь
расхвастался
пр иез жий
начальник!
Но
что
бы ло
л ишь
похвальбой,
пустой
фантазией,
а
что
и
вп ра вду
грозило
нарушить
привычный
уклад
островных
колони­
с тов
и
прежде
всег о
ее,
норвежки
Пел ьк ино й,
пре­
восходные
планы ,
понять
пока
трудно.
Ясно
одн о:
ничего
хорошего
от
э тих
новоприезжих
ждать
нельзя...
Когда
разгневанная
хозяйка,
не
стерпев,
постучала
в
ст ен ку,
квартиранты
умолкли
и
вскоре
оттуда
донесся
мн огого лос ый
храп.
Но
Пелькина
долго
еще
не
могла
уснуть
—
ее
томили
материнские
за бо ты.
Сын
Мартин,
которому
испо л ни­
лось
нынч е
семнадцать
лет ,
учился
в
селе
Александров­
ско м,
в
рыбацкой
профтехнической
школе.
Шк ола
го то­
вила
квалифицированных
ры ба ков,
зн ающи х
не
только
пра вила
лова,
но
и
управление
ботами
и
моторное
дело.
И
все
это
было
неинтересно
Мартину...
Неинтересно
уже
п отом у,
что
он
не
хотел
быть
рыбаком!
Отец,
д ед,
прадед
Мартина
были
ис пок он
веков
рыбаками,
сам
Мартин
родился
и
вырос
на
море,—
но
его
донимала
свирепая
морская
болезнь.
Трудно
поверить,
что
рос лый ,
здоро­
вый
пар ень,
вид е вший
с
само го
детства,
изо
дня
в
день,
море,
море
и
море,
сразу
же,
как
нач и нал ась
кач ка,
ло жился
на
палубу
и
страдал.
Порой
он
не
мог
добрать-
146


ся
до
борта,
его
тошнило
пря мо
на
палубу,
его
рвало
как
прорву...
Так
говорили
товарищи.
—
Вот
про р ва!
—
гов ор или
они
сперва
со
смехом,
потом
с
издевкой,
потом
с
жалостью,
нак о нец,
равно­
душно:
—
Эк,
прорва!
Они
пр ивык ли
видеть
людей,
к ото рых
б ьет
м оре
(как,
например,
фининспектора), но ведь то приезжие,
новички,
сухопуты,
а
Мартин
же
сво й,
коре н ной
рыбак!
На
днях,
сами
того
не
желая,
они
жестоко
над
ним
под ш утил и.
Мартин
вы ва лял
в
рвоте
туж урку,
тов ари­
щи
посочувствовали
и
предложили
выстирать
ее
в
море.
Сп ус тили
на
веревке
за
борт ,
при ня лись
полоскать,
и
полоскали
настолько
усердно,
что
ве рев ка
р аз вяза­
ла сь
и
тужурка
пошла
ко
дну.
Мартин
крут о
по ссо рил ся
со
своими
не
в
мер у
услужливыми
дружками.
Виноват
был
кто-то
из
них,—
небрежно,
не
по-морскому,
завязал
узел,—
но
винова то ­
го,
как
водится,
не
нашлось.
Тов ари щи
з ахоте ли
испра­
вить
дело,
сложиться
на
но вую
тужурку,
но
тут
о дин
парень
резонно
заме ти л:
—
Это
его
мамане
урок.
Может,
по ймет,
что
не
выйдет
из
нег о
рыбак.
Да
и
побогаче
нас
Пелькина,
сошьет
сыну
хоть
десять
тужурок!
Верно,
Мартюша?
Мартин
воо бр ази л,
что
им енно
эт от
па рень
и
потопил
тужурку,
нар оч но
подстроил,
и
не
мог
решить,
зли ться
на
него
или
поблагодарить
за
поданную
им
мысль
—
воспользоваться
постыдным
случаем
и
п оп робов ать
все-
так и
убедить
мат ь.
«А впрочем,—
зло
г ово рил
он
себ е,—
ей
хо ть
кол
на
голове
т еши
—
не
пр ойм е шь!»
Мартин
еще
не
знал,
что
этой
весной
ма ть
значитель­
но
укрупнила
его
су дьб у.
Читая
газеты,
она
не
могла
не
з аметить ,
что
за
по след нее
время
все
вокруг
затрещало,
и
что
как
ни
мал
и
ни
отделен
их
островок
Колдун
от
больших
становищ
—
Териберки,
Гаврилова,
Западной
Лицы,
но
трещина
п одби рае тся
и
сюд а,
что,
может,
близок
день,
ког да
рухнет
сколоченный
ею
с
таким
трудом
порядок,
рассыплются
в
пра х
ее
стародавние,
еще
де вич еск ие
мечты.
Может,
как
раз
сег од ня
Пельки­
на
окончательно
п он яла,
что
расчеты
ее
на
богатство
и
влас ть
неверны,
напрасны
(подтверждал это и раз­
гов ор
ж и л ьц о в), и выбрала для удовлетворения своего
тщеславия
и ной
п уть
—
сделать
ставку
на
сы на,
на
его
б уду щую
профессию.
Сыну
семнадцать,
он
силен,
з до­
ров,
если
не
счи тать
этого
вздорного
недомогания,
которое
теперь
тем
более
необходимо
преодолеть,—
он
147


сможет
пробиться
го разд о
да ль ше,
чем
они
с
мужем,
п рост ые,
неученые
люди.
Недаром
она
с ама
выб р ала
ему
в
с вят цах
имя
—
оно
и
русское
и
норвежское
и
озна ча ­
ет
—
«крепкий в битве» .
Мартин
должен
стат ь
моряком,
но
не
п рос тым
рыбаком
и
не
матросом
на
тральщике,
а
штурманом,
капитаном.
Оказ ал
же
его
дед
лоцманские
услуги
на учно му
суд ну
еще
до
во йны,
еще
до
того,
как
про ве ли
к
Мурману
железную
дорогу.
На
этом
судне
находился
профессор
с
красивой
окладистой
боро дой ,
изучавший
глуб и ны
моря,
но
и
он
уваж ал
и
ценил
опыт
и
зна ния
островного
ст аро ж ила,
которого
он
пригласил
в
ка юту
и
долго
с
ним
разговаривал,
а
затем
попросил
сопровождать
их
су дно
хотя
бы
до
Новой
Земли.
Пелькина
знает,
что
быть
к л ассным
штурманом,
водить
о кеа нские
большие
суда,
это
трудно,
для
это го
надо
мно го
учиться.
Ну,
что
же,
они
с
мужем
готовы
еще
больше
работать,
лишь
бы
Мартин
ок он чил
морское
учебное
заведение
(она разузнает,
где
ес ть
так ое,
разу­
меется,
не
военное,
а
гр ажд ан ско е).
Кто
ска за л,
что
норвежка
Пелькина
наживает
и
хитрит
для
се бя?
Она
дел ает
это
для
сы на,
для
того,
ч тоб
он
с тал
настоящим
образованным
моряком.
При
всей
ее
выд ерж ке
и
на­
ру жном
спокойствии,
у
нее
начинает
радостно
колотить­
ся
сердце,
когда
она
мысленно
представляет,
как
он
прие д ет
в
отпуск
домой,
и
весь
поселок,
вся
островная
колония
будет
о
нем
г ово р ить: «Смотрите,
смотрите,
идет
сын
норвежки
Пелькиной!
Он
служит
на
бо льшом
океанском
кора бле
первым
штурманом...»
Жалко,
к оне чно,
что
по
бума г ам
он
не
Пелькин,
а
Галкин,—
фамилия
отца,
к отор ый
пришел
с юда
с
Тер ­
ск ого
берега
Белого
мо ря
на
летние
заработки,
да
так
и
остался,—
но
никто
Галкиными
их
на
острове
не
зовет,
все
говорят:
сын
норвежки
Пелькиной,
муж
норвежки
Пелькиной...
Пр ав да,
и
Пелькин
и
Пелькина
—
то же ,не
норвежская
фамилия:
это
переделанное
на
русский
лад
имя
фи нна,
вернее
кар ел а,
который
женился
на
матери
норвежки
Пел ьк ино й...
Да,
как
ей
ни
грустно,
но р веж­
ск ую
кровь
наследовали
из
поколения
в
поколение
од ни
девочки,—
это
они
вырастали
в
северных,
светлокожих,
ру мя ных
великанш,
а
затем
выходили
замуж
за
случай­
н ых,
приш лых
людей,
и
опять
же
рожали
девочек.
Вот
и
у
норвежки
Пелькиной
растут
две
до ч ери,
они
учатся
в
М урманс ке,
в
школе
второй
ст упе ни
(на острове толь­
ко
начальная
шк ола), и,
навер но ,
выйд ут
замуж
за
русс ки х.
Зато
пер венец
Пелькиной
—
с ын!
148


Когда
сын
на вест ит
родственников
в
Норвегии,
там
увидят,
как
он
пер егн ал
своих
норвежских
двоюродных
и
троюродных
бр ат ьев:
они
ры ба ки,
самое
большее
—
коммерсанты,
а
он
штурман
или
кап ит ан
такого
большо­
го
парохода,
каким
была
«Мавритания»
или
«Лузита­
н и я», изображения которых висят на стене.
«Смотрите,—
скажут
норве жцы ,—
кем
ста л
сын
на­
шей
рус ск ой
племянницы!»
В
словах
этих
прозвучат
у д ивл ение,
гордость,
за­
висть,
и
еще
неизвестно,
лучше
ли
то,
что
здесь
ее
называют
норвежкой
или
что
там
назовут
рус ской.
Может,
настанет
время,
когда
там
и
здесь
будут
все
называть
ее
—
мать
знаменитого
капитана
Га лки на!. .
Но
тут
мечты
Пелькиной
о пять
прервались:
она
вс по мнила ,
как
нед авно
будущий
знаменитый
к апи тан
вдруг
явился
дом ой
растерзанный,
без
тужурки,
за­
дыхающийся
от
стыда
и
злости;
при
мысли
об
этом
гне в
Пелькиной
разгорелся,
кинулся
в
руку
и,
услы­
шав
в
комнате
квартирантов
шу м,
она
постучала
в
ст енку .
... Она
еще
и
еще
раз
п од умала
обо
всем
в
эту
бессо н­
ную
по
м и лости
ж и льцов
ночь.
Лишь
чер ез
два
часа
после
того,
как
Пелькина
постучала
в
ст енк у,
ей
удалось
зас нуть ,
поборов
противоречивые
мысли...
Было
уже
совсем
утро.
Ч ерез
три
ч аса
вернется
с
рыбалки
му ж.
Норвежка
Пелькина
встанет
и
пойдет
на
берег,
таща
за
с обой
по
ка мням
неуклюжие
санк и.
Медленным
шагом
пойдет
и
придет
к
кромке
в оды
и
станет
на
берегу,
у
ло­
д ок,
спокойная
и
разумная,
мо лч али вая
и
безбровая
вла сть .
Власть
над
домом,
над
сыном,
над
мужем,
над
компаньонами
мужа,
брови
которых
—
м ужа
и
ком ­
паньонов
—
густые
и
страшные,
как
у сы.
Сын
же
без­
бров,
как
она
сама,
краснолиц
и
безбров,—
сын
уро­
дился
в
м ать ...
—
Господи,
только
бы
его
не
тошнило!
ГЛАВА
ОДИННАДЦАТАЯ
Как
и
норвежка
Пелькина,
Курлов
долго
не
мог
за сн уть:
все
п ри слуш ив ался
к
том у,
что
пр оис хо дило
(или могло происходить)
в
комнате
Алек­
сея
Ивановича.
Но
там
бы ло
тихо,
д олжно
быть,
отец
и
сын
спали.
Да,
Курлов
не
зн ал
о
семейной
беде;
а
хоть
149


бы
и
зн ал
—
для
н его
во
всем
мир е
не
сущ ес твов ало
сей час
ничего,
кроме
остров а
Колдун,
на
захват
которо­
го
по ку ш аются
эти
наг лец ы.
Если
и
впр авд у
они
пред­
ста вл яют
серьезную
государственную
организацию,
тем
хуже:
нел егк о
будет
с
ними
справиться.
Не
вовремя
заболел
Ста хе ев,
ох,
не
вовремя!
Вообще
он
с тар,
слаб,
мягок,
здесь
нужен
железный
хо зя ин.
Жаль,
что
уехала
Фролова,
очен ь
жа ль !..
Судорожно
вер тяс ь
на
койке,
сжимая
кулаки
и
кусая
г убы,
Курлов
в
любой
момент
готов
был
вскочить,
во­
рваться
к
директору,
растолкать,
ра збуд и ть,
крикнуть
ему
прямо
в
у ши : «Очнись,
разве
ты
не
чуешь
опасность!
Не
сег од ня
завтра
может
погибнуть
г лавн ое
дел о
твоей
жизни!
Ты
должен
как
лев
защищать
песцов!»
Досада
и
злость
см енял ись
воодушевленным
созн а­
ние м
важности
и
о тв етст венно сти
своего
положения.
Ст ах еев,
того
и
гляди,
с лег
надолго,
и
Курлов
останется
пол но вл астным
правителем
пушзаповедника.
200 пес ­
цов
и
5 человек стражи.
Руководство
внешней
и
вну т­
ренней
политикой
острова.
Одн ов реме нн ая
борьба
на
три
фронта:
с
природой,
с
йодниками
и
колонистами,
кото рые ,
дай
им
волю,
начнут
браконьерствовать.
Пер-
в оочеред на я
задача—укрепить
позиции
Госторга
на
острове.
Что
для
это го
над о
сде л ать?
Москва
далеко,
хлопотать
ту да
не
поедешь,
в
Мурманск
и
то
нельзя
отлучиться,
да
и
там,
скорее
всего,
они
уже
за ру чил ись
поддержкой.
Припугнуть
пришельцев?
А
чем?
Нет,
это
все
д етск ие
игрушки.
Единственное,
что
можно
бы
сей­
час
предпринять
здесь,
на
месте ,—
это
завоевать
со­
чувствие
и
поддержку
колонистов,
по ка
йодники
не
успели
их
развратить
и
купить...
Курлов
заснул
в
семь
утра
и,
сам
т ого
не
жел ая,
пр оспа л
до
полудня.
Пробудился
он
от
жестокого
ур­
чанья
в
желудке:
со
вчерашнего
дня
ничего
не
ел.
Курлов
во шел
в
кухню
как
раз
в
ту
минуту,
когда
из
комнаты
Ал ек сея
Ивановича
в ыхо дил
его
отп ры ск.
Уви­
дав
в
окн о,
что
погода
испортилась,
морос ит
дождь
(в Алексея Ивановичевой комнате окно было плотно
завешено),
мальчишка
развязно,
словно
он
тут
век
живет,
сн ял
с
гвоздя
св ою
к уртк у.
—
За
д октором , —
лаконично
ска зал
он,
заметив,
что
Курлов
скосил
на
нег о
хмурый
вз гля д.
—
В
п ос елке
нет
доктора.
—
Есть,—
возразил
Илья.
—
Кому
лучше
знать!
150


—
О дин
из
приезжих
врач.—
Илья
на пра вился
к
двери.
Курлов
явственно
ощ у тил,
как
разливается
вн утри
же лчь,
как
же лтее т
(или зеленеет)
лицо.
Он
заступил
дорогу:
—
Я
его
сюда
не
пущу!
—
Х очеш ь,
чтобы
от цу. ..
чтоб ы
Алексею
Ива ны чу
ст ало
еще
ху же?
Курлов
долго
смотрел
всл ед
се рой
курточке
—
очень
оп ять
соблазнительно
б ыло
с оо б щит ь: «Дурачок,
а
па­
паша-то
тебе
не
род н ой!» Скрепя сердце он принялся за
приготовление
за втрак а.
Он
с чел
се бя
обязанным
сва ­
рит ь
трески
столько,
чт обы
хватило
поесть
троим;
эт от
пащенок,
наверно,
т оже
не
ел
со
вчерашнего
дня,—
опять
же
пусть
знает
его
бл а г ородств о.
Не
успела
рыба
свариться,
как
Курлов
заслышал
на
у лице
голоса
—
это
возвращался
домой
директорский
сын,
в едя
с
собой
йодника.
Дож дь
уже
п ер естал,
йодник
шел
с
непокрытой
головой,
грива
его
развевалась.
Курлов
одним
прыжком
подскочил
к
двери
и
на кин ул
крюч ок.
Ч ерез
считанные
секунды
голоса
послышались
у
крыльца;
Курлов
ед ва
успел
скинуть
кр ючок
и
отпрыг­
нуть,
как
дв ерь
отворилась
и
йодник
с
мальчишкой
ввалились
в
кухню.
—
Здравствуйте,
Митрий
Михайлыч!
Что-о?!
С
ним
поздоровался
тот,
кто
вче ра
оратор­
с тво вал
перед
местными
жи те лям и: «Мы освободим вас
от
зазнавшегося
Госторга!
Мы
покажем
ему,
где
бо г,
где
по рог!» Как ни в чем не бывало,
под стре кател ь
пересту­
пил
сейч ас
порог
дома,
принадлежащего
Госторгу,
и
дерзко
здоровается
с
за мести теле м
директора!
Задыхаясь
от
гнева,
Курлов
выскочил
в
сени.
К
дь явол у
завтрак!
Слушать,
как
йодник
в рачуе т
Стахе-
е ва,
спрашивает
о
самочувствии
и
тот
пок орн о
ему
отвечает,
вместо
того
чтобы
прогнать
вз аш ей!
Но
как
покинуть
в
такую
минуту
свой
дом,
св ою
крепость,
уй ти,
убежать,
предоставив
врагу
хозяй ни ча ть?
Нет,
Курлов
будет
поблизости;
он
наготове;
он
бдит!
Курлов
отп ра в ился
в
сарай,
и
та м,
окруженный
ржавыми
заступами
и
старыми
метлами,
стоявшими
вдоль
стенок
и
по
углам,
он
провел
этот
гор ьки й
час.
Н ужни к,
чулан,
сарай
всегда
были
верным
приютом
о б иженных
отроков,
сочувствующими
сви детел ям и
их
горя
и
слез.
Но
на
эт от
раз
склад
хозяйственного
инве н­
таря
неожиданно
сыграл
роль
вдохновителя.
Курлову
151


вдруг
пришла
в
голову
т акая
заманчивая
мысль,
что
он
сразу
воспрянул
д ухом.
Даже
заулыбался!
Даже
запел!
Всю
песню
Курлов,
к оне чно,
не
помнил,
но
две
началь­
ные
строк и
сумел
восп ро из вест и:
Вырыт а
заст уп ом
яма
глубокая,
Жиз нь
невеселая,
жизнь
одинокая...
Что
и
говорить,
строчки
не
сл иш ком
бодрые,
но
идея...
идея,
подсказанная
эти ми
самыми
заступами,
б ыла
недурна!
Он
вспомнил,
что
Алексей
Иванович
когда-то
сказ ал :
еж ели
вырыть
на
подходящем
у ча стке
углубление
в
почве,
то
в
дальнейшем
оно
по слу жит
как
бы
прихожей
к
будущ ем у
жилищу
песцовой
пары.
Най­
дя
знакомую
ямку,
песец
заинтересуется,
примется
ее
расширять,
ры ть
во
все
сто рон ы
от
нее
подземные
х оды
и
п ере ходы
и
сотворит
по
образу
и
п одобию
старой
норы
новую.
Психология
песца
т ако ва,
ч то,
соорудив
жили­
ще,
он,
подстрекаемый
любопытством
и
энергией
новосе­
ла,
уже
не
может
не
переехать
в
нег о
со
всем
семей­
ством.
А
старое
передаст
выросшему
приплоду,
избавив
молодежь
от
лиш них
хлоп от,
и
тем
поощрит
ран ние
браки.
Выгодно
это
для
песцового
заповедника?
Еще
ка к!
Курлов
решил
не
только
осуществить
эт от
еди нич ­
ный
опыт,
но
и
расширить:
он
прикажет
накопать
ям
по
всему
острову
—
пусть
все
молод ы е
песцы
будут
нынч е
же
обеспечены
жильем.
Такой
ва риа нт
буд ет
одновре­
менн о
и
научным,
и
производственным,
и
политическим
актом.
Он
предоставит
воз мож нос ть
местному
населе­
нию
за раб ота ть
на
ры тье
ям
и
тем
привлечет
к ол онист ов
на
сторону
пуш зап овед ни ка.
Курлов
закажет
выкопать
ст о...
нет,
двести
ям...
Двести,
не
меньше!
С редст ва
у
заповедника
ест ь,
а
сэкономит
Курлов
на
че м-нибу дь
другом.
Да
он
жалованье
се бе
готов
не
платить,
ничего,
кроме
трески,
не
е сть,
пи ть
чай
без
сах ара,
лиш ь
бы
претворить
в
жизнь
это т
план.
По
к р айней
мере,
колони­
сты
поймут,
что
не
йодники
их
благодетели,
а
пушники.
Раз ве
не
так?
Море
в
летние
м есяцы
тихое,
водорослей
выбрасывает
до
смешного
мало.
Все
обещания
йодников
давать
крупные
заработки
по
сбору
и
сушке
туры
(так,
каже тся ,
н аз ывае тся
эта
вонючая
мор ская
капуста!)
могу т
ос уще стви ть ся
только
к
весне
и
осе ни,
ког да
бушуют
шторма.
Весеннего
йо дн ого
сезона
уже
нет
и
в
по ми не,
а
до
осеннего
н адо
еще
дож и ть.
Что
кас ает ся
пушников,
то
Курлов
теп ерь
же,
сего д ня
же
примется
152


выполнять
св ой
п рое кт.
Колонисты
увидят,
что
лучше:
голословные
ли
посулы
йодников,
или
же
курловские
реальные
заработки.
Так
или
иначе,
он
п ерех ит рит
йодников.
Борьба
их
оруж ие м!
Словом,
Курлов
повеселел.
Еще
раз
лю б овно
и
бл а­
годарно
взглянув
на
ск ромн о
жавшиеся
к
стене
же­
лезные
лопаты,
он
едва
удержался,
чтобы
не
пойти
к
больному
Стахееву
—
об ъявить
ему
и
мальчишке,
что
за
ду лю
он
поднесет
господам
йодникам!
Е сли
враг
в
си лах
быть
объективен,
он
д олжен
при зн ать,
что
Ку р­
лов
его
не
ху же.
А
йо дн ик,
выходит,
не
хуже
Кур ло ва ?..
Почему
бы
и
не т.
Нав ерно,
он
дельный
спец,
у
такого
не
грех
поучиться,
что
Курлов,
кс тат и,
и
делает.
Ин аче
не
пришла
бы
ему
в
голову
мысль
—
пр ивл ечь
колонистов
на
св ою
с торо ну.
И
на
вопрос
—
по
душе
ли
ему
такой
враг?—Митя
честно
ответит: «Да,
по
душе».
Еще
в
Москве,
читая
за
обе дом
га зеты ,
он,
помнится,
недоу­
ме вал : «За что ругают деляг?
Чем
пл ох
бизнесмен?
По-
моему,
это
отли чно
выработанный
человеческий
т ип.
Предприимчивый,
энергичный,
знаю щий
свое
д ело
и
справедливо
поп лев ываю щи й
на
все
остальное.
Со ц­
строительство
только
выиграет
от того ,
что
узкий
с пе­
циалист
не
стан ет
разбрасываться,
а
будет
твердо
и
неуклонно
выполнять
сво е
дело.
С
размахом,
с
фанта­
зией,
но
—
только
свое.
И
бе да
тем ,
кто
ему
помешает,—
делец
моментально
даст
отп ор.
Вот
это
и
надо
реализо­
вать
на
острове,
ибо
пушники
и
йо дн ики
помешали
д руг
другу,—
следовательно,
кто
кого!!
Курлов
ре шил
се го дня
же
о бъ явить
не
занятым
на
рыбалке
жи те лям
о
предстоящей
завтра
славной
ра бо те.
Завтра
десяток
рабочих
выйдет
копать
ям ы.
Мр ач ный
по
нат у ре,
Курлов
редко
бывал
радостно
взволнован
—
возбужденность
его
обычно
носил а
характер
раздраже­
ни я.
А
сег од ня
он
чуть
не
прыгал
от
радости:
п ри шло,
приш ло
его
время!
Не
медля
ни
часу ,
Курлов
от пра вилс я
в
становище.
Прежде
всего,
он
сообщит
о
новой
ра боте
тем
пяти
колонистам,
которые
служат
в
Госторге
стражниками,
и
п оручи т
им
найти
еще
пятерых,
ж ел ающих
быстро
и
хорошо
заработать.
По
дороге
Курлов
придумал
соблазнительные
расценки,
из
расчета
пять
или
шесть
рублей
за
трудодень.
Рабочий
человек
не
удивляется,
когда
ему
предлага­
ют
работу,
хотя
бы
и
с
не по нят ной
целью.
Не
выразили
удив ления
и
колонисты,—
Курлов
счел
лишним
объ-
153


яснять
смысл
затеи,
да
они
и
не
спрашивали.
Один,
которого
звали
Володей
(сам он произносил это имя
с
несл ыханны м
даже
для
здешних
мест
оканьем), за­
думчиво
молвил:
—
Больно
зде сь
каменисто,
прибавить
н адо
бы...
—
Я
выберу
уч астк и
помягче,—
пообещал
Кур-
лов.—
А
попадется
шифер
—
прибавлю.
Ладно?
На
это
Володя
промолчал.
Вместо
него
ответила
жена,
од на
из
моло док ,
что
шкерили
на
пристани
рыб у:
—
Ладно-сь,
ладно-сь,
придет.
Другой,
помоложе,
сказ а л,
когда
Курлов
уже
пошел
к
двери:
—
Тут
дядюшка
П авел
б аял
(дядюшкой Павлом
зв али
древнейшего
старика
в
становище), что по неко­
то рым
таким
природным
признакам
жд ет
штормика
небольшого.
Кабы
не
помешал...
—
А
ты
и
уши
развесил!
—
об орв ал
па рня
Кур­
лов.—
Какие
в
июне
шт орма !
—
Это-то
верно!
—
согласился
парень.
—
Завтра
в
шесть
утра
с бор
у
фактории,—
нетерпе­
лив о
закл ючи л
Курлов.—
Отту да
на
опы тн ый
участок.
Сам
отведу
каждого
на
его
место.
Вер нув ши сь
домой,
Курлов
сразу
же
про шел
к
Алек­
сею
Ивановичу,
словно
чут ьем
у г адав,
что
тот
в
одино­
честве.
С тахе ев
лежал
не под в ижно,
гл аза
открыты,
взгляд
у стр емлен
в
пот оло к,
будто
не
видит,
не
слышит,
что
кто- то
вошел.
Тем
лучше.
Курлов
еще
минуту
на зад
колебался,
сказ ат ь
директору
о
затее
или
не
г ов орить, —
теперь
ясно,
что
нет...
Пото м
объяснит,
что
хотел
посоветоваться,
но
решил
не
трев ож и ть.
Подойдя
к
столу,
Курлов
с нял
со
стены
приколотую
кнопками
карту
острова.
Стахеев
повел
на
него
б ольн ым
г л азом.
Бережно,
как
листовое
стекло,
де ржа
карту
перед
собо й,
Курлов
на
цыпо чк ах
вышел
из
комнаты.
Оста ток
дня
он
просидел
за
картой,
внимательно
изучая
расположение
существующих
нын е
нор,
оп ред е­
ляя
места
будущих
нор
сооб разн о
с
профилем
и
о со­
бенностями
местности.
Это
было
не
просто
дело
как
дело
—
это
экз аме н
для
его
зна ний ,
см екал ки,
наконец,
для
его
са молюби я.
Он
поним ал ,
что,
когда
Ста х еев
выздоровеет,
пр и дется
отчи ты в аться
перед
ним
в
к аж­
дом
шаге.
Норы
над о
заложить
рационально
во
всех
отношениях.
Ошибки
недопустимы.
Никого
в
этот
вечер
Курлов
не
видел,
сидел
за­
пе рш ись
в
своей
комнате,
смутно
слышал,
как
сын
опять
154


приводил
к
отцу
с таршег о
йодника,
но
Курлову
в
этот
раз
б ыло
не
до
н их.
Завтра
утром
он
нач нет
выполнять
свой
прое кт .
Десять
человек
во
гла ве
с
звероводом
Курловым
выйдут
в
шесть
утра
на
ра боту;
с
лопатами
на
плечах
они
шу мно
пройдут
мим о
до ма
Пелькиной.
Сказано
—
сд елано.
В
шес ть
утра,
не
таясь,
назло
завистливым
йодникам,
Курлов
провел
мимо
их
окон
десяток
своих
рабочих;
они
затянули
по
его
п рос ьбе
песню:
По
д оли нам
и
по
взгорьям
Шла
дивизия
вперед,
Чтобы
с
боем
вз ять
Пр иморь е
—
Бе лой
армии
оплот...
С
отточенными
железными
лопатами
на
плечах
прошли
они
бравым
шагом
через
стан ов и ще.
Дмитрий
Ми хайл о вич
нес
связ ку
флажков
на
палках
(ночь не
спал
—
успел
заготовить)
и
свернутую
в
трубочку
к ар­
ту;
на
груд и
его
болтался
би н окль.
Выйдя
за
пределы
по се лка,
о бог нув
озеро
и
маяк,
прекратили
пение:
зде сь
начиналась
песцовая
заповед­
ная
з она,
где
запрещено
шум е ть.
На
ближнем
у час тке,
сразу
за
кладбищем,
предстоя­
ло
вырыть
пя ть
первых,
оп ытн ых
ям.
До
э той
минуты
Курлов
сам
имел
слабое
п редста вл ен ие
об
их
размерах
и
форме,
несмотря
на
то,
что
вчера
упорно
об
этом
ду­
мал.
Но
на
ме сте
он
вдохновенно
схватил
лоп ату
и,
уверенно
очертив
на
земле
прямоугольник
—
40 на
70 сантиметров,—
приказал
углубить
его
в
землю
на
пол
метра.
Так ие
габариты,
решил
он,
вполне
соотв ет ­
ствуют
величине
зверька:
песец
весь
поместится
в
яме
(хвост при этом он подвернет)
и
стан ет
спокойно
ры ть
дальше
—
ходы
и
выходы.
Когда
первая
учебная
яма
была
готова,
пя ть
человек
разо шлис ь
по
на ме че нным
Курловым
точкам
и
приня­
лись
копать.
Земля
мягкая,
работа
должна
пойти
бы ст ро,
и
Курлов
чув ств ов ал
се бя
на
коне.
—
А
еж ел и,—
спросил
колонист,
женатый
на
бой кой
женщ ине
по
прозвищу
«Мойва»,—
торф
п опа дется,
мо жно
домой
за брат ь?
—
Ни
в
каком
разе,—
отрезал
Кур лов .—
Вы рытую
землю
н е обхо димо
оставлять
во зле
ям,
она
еще
приго­
ди тся
песц у.
С
остальными
пят ью
рабочими
Курлов
двинулся
на
следующий
участок.
В сех
заранее
предупредил,
что
надо
155


как
можно
дальше
обходить
существующие
норы.
Их
трудно
заметить
непривычному
глазу,
но
стражники
н оры
эти
наизусть
знали,
да
и
припл од
начал
уже
по­
тявкивать,—
на
но су
июль.
Было
теплое,
чуть
туманное
утро;
если
ог лян уться
назад,
на
маяк,—
синело
спокойное
издали
м оре,
впере­
ди
справа
г олели
горы,
слева
зеле нел и
горы,
впереди
пря мо
—
серела
и
желтела
равнина:
земля
др ан ая,
все
больше
шифер,
сушь
и
лишайник,
кое-где
пробивалась
тра ва,
торча ли
из
земли
чахлые
кустики,
неестественно
воткнутые,
будто
на
дн ях
состоялся
праздник
древона­
саждения
и
не
очень
удачно
прошел,
не
пр ивил ись
ку сты,
и
мужч ины
с
лопатами
ид ут
ис пра вля ть
дело.
Там
и
сям
вдалеке
мелькали
фигурки
песцов,
похо­
жих
и
на
собак
и
на
лисиц:
пес цы
бежали
к
водопою
на
ре чку,
бежали
к
кормушкам
на
берег
мо ря
и
просто
ры ск али
в
поисках
съедобы,
вроде
выб ро ше нных
морем
рыб
и
моллюсков
или
дохлой
пт ицы.
Песцы
иног да
кричали
и
лая ли
—
крик
и
лай
их
поход ил
на
коклюш­
ный
кашель.
Голу бой
с вой
зимний
отли в
давно
сменили
пе сцы
на
рыже-бурый,
бока
и
спи ны
их
вылиняли,
подшерсток
торчал
н аруж у,
шерсть
на
хребте
и
под
брюхом
висела
грязными
лохмами,
хвосты
измоч али л ись
—
не
б ыло
у
летних
песцов
никакой
красы,
нечего
им
бы ло
бе­
ре чь,—
не
то
что
зимой,
когда
щеголяли
пыш ным
наря­
дом,—
но
люд ей
не
подпускали
они
к
себе
и
сейчас.
Как
ранее
сказано,
м олод ой
зве ровод
никогда
не
чувствовал
к
ним
симпатии,
но
умел
скрывать
это
от
Стахеева.
С
презрением
вид ел
он
б оков ым
зрением
(хотя и ста­
рался
не
в ид е ть), как песцы бегали взад и вперед по
равн ине,
шарили,
нюхали
и,
беспрестанно
присажива­
ясь,
пакостили
ежемину тн о.
Позднее,
к
полудню,
когда
потеплеет,
они
укроются
в
с вои
норы.
Но
ес ть
среди
них
и
любители
загорать:
эти,
напротив,
лягут
на
солнцепе­
ке,
и
из
черных
и
острых
их
мордочек
выпадут
д л инные
красные
языки.
Раз мет ив
места
для
нор
на
втором
у час тке
и
расста­
вив
на
них
рабочих,
Курлов
дв и нулся
дальше,
вз яв
с
собой
одного
парня.
С
этим
по мощн и ком
он
разме ти т
еще
два
участка,
затем
подождет,
п ока
закончат
раб оту
на
первых
двух.
Кстати,
ям
на
вс ей
территории
острова
реш ил
Курлов
вырыть
не
двести,
как
с г оряча
размах­
нулся,
и
даже
не
сто,
а
полста,—
больше
при
вс ем
желании
некуда
ра зме сти ть,
и
так
приходилось
в
сред-
156


нем
по
две
ямы
на
квадратный
километр,—
больше
песцам
и
не
понадобится.
Возникли
непредвиденные
затруднения.
Карта
ока­
залась
не
очень
точной,
особенности
местности
не
всегда
сходились
с
показанными
на
карте,
приходилось
став ить
флажки
не
т ам,
где
полагалось
по
вче р аш нему
плану,
изобретать
и
импровизировать
на
месте.
Да
и
участки
п ошли
каменистые,
выбирать
становилось
труднее.
Ч аса
через
три
Курлов
устал,
вспотел,
сел
отдохнуть.
Усталость
бы ла
прия тна я,
трудовая.
Он
даже
разрешил
себе
полюбоваться
пейзажем,
что
с
ним
редко
случа­
лось:
обычно
при ро да
как
нечто
прек р асно е
его
м ало
интересовала,
он
смотрел
на
нее
впо лне
утилитарно.
Пока
жил
в
Москве
—
вообще
не
з амеч ал
ни
деревьев,
ни
неба,
а
здесь
нельзя
не
считаться
с
погодой,
хо роше й
или
не настн о й,—
поневоле
поглядываешь
на
небо,
пыта­
ясь
угадать,
что
оно
предвещает.
А
сейч ас
он
сидел
и
про сто
глазел
на
все,
что
его
окружало.
Рассеянный
взгл яд ,
лениво
бродя
вдоль
горизонта,
остановился
на
те мно м,
свинцового
тона
облачке,
наплывающем
с
за па­
да,
точнее
—
с
севе ро- з апад а.
Парень,
ку рив ший
с
ним
рядом,
деликатно
откашлялся:
—
Кажись,
не
зря
дядюшка
Павел
обещал
ш тор­
мик...
—
Не
каркай!
—
оборв а л
его
Кур лов. —
Откуда
тебе
штор м
в
июне !
—
А
вон, —
парень
ткнул
пальцем
в
небо,—
из
это го
местечка.
Взгляд
Курлов а
вно вь
обратился
к
об лаку.
Ему
показалось,
что
всего
за
минуту
оно
успело
набу хну ть
и
вырасти.
—
Чепуха!
—
буркнул
Курлов
и
в стал.—
За
дело!
Через
полчас а
все
флажки
бы ли
расставлены,
буд у­
щие
н оры
намечены,
и
Курлов
с
парнем
заша г али
туда,
где
работали
землекопы.
Тучи
на
небе
сг ущ алис ь,
стано­
вил ись
темней
и
грозней,
но
насупившийся
как
туча
работодатель
молчал
и
глядел
себе
под
ноги.
Молчал
и
парень,
не
же лая,
видно,
с
ним
с по рить.
Вп роче м,
путь
был
недалек:
их
отдел ял о
от
землеко­
пов
несколько
сот
шагов,
не
больше.
Но
—
за
эти
с чита нные
минуты
погоду
словно
перевернули,
брос и ли
вверх
но га ми,
вывернули
наизнанку.
Завыл
и
взбесился
ветер,
хлестнуло
ко сым
дож д ем,
незакатного
солнышка
как
и
на
свете
не
было
—
вместо
него
небо
заволокло
серой,
аспидно-серой
пе ле ной
с
черными
подпалинами.
157


Когда
Курлов,
с
трудом
преодолевая
рушившуюся
на
нег о
лавину
дождя
и
оск аль зы в аясь
на
мокрых
ка м­
н ях,
на
мгновенно
намокшей
почве,
дошагал
до
участка,
где
оставил
рабочих,
те
успели
уже
бросить
работу
и
дружно
валили
ему
навстречу.
—
Товарищи,
вы
куда?
—
задыхаясь
от
ветра
с
до­
ждем,
за ты ка вших
ему
нос
и
рот,
крикнул
Кур лов. —
Дож дь
сейчас
кончится!
Ему
не
ответили.
А
сопровождавший
его
до
эт ой
секунды
парень
в друг
повернул
круго м
мар ш
и
понесся
впереди
всех
к
поселку,
кр ича
во
все
молодое
горло:
—
Го-о-о!
Дядюшка
Павел-то
не
подве-о-ол!
Курлов
в
растерянности
стоял,
туго
заж ав
в
кулаке
три
запасных
флажка,
и
смотрел,
как
м имо
нег о
пробе­
жала
с
лоп атами
в
руках
вся
его
рабочая
артель.
Было
ясно,
что
их
уже
не
удержать,
не
заворотить
—
это
то же
бы ла
лав ин а,
мчавшаяся
в низ,
в
поселок,
со
скоростью
пущенного
под
откос
камня.
При
вс ем
желании
Курлов
ничего
не
мог
сд ела ть.
Но
Курлов
еще
не
з нал
и
не
предполагал
(при всей
своей
мн ит ел ь н о сти), что притягивало их к дому с такой
неотвратимой
силой,
что,
кроме
дождя
и
ветра,
то лк ало
их
в
спи ну.
Он
узнал
это
через
два
дня.
ГЛАВА
ДВЕНАДЦАТАЯ
А
его
вр аги
все
зна ли
уже
наперед
и
от
души
радовались.
Во-первых,
успел
до
шторма
приб ыт ь
на
остров
тот
сам ый
бот,
что
они
так
счастливо,
за
наличный
р а счет,
приобрели
в
Мурманске:
бот
привез
заказанное
там
ран ее
спецоборудование
—
печи
для
пережога
водорослей,
и
они
нынч е
же
пустят
их
в
дело;
во- в тор ых,
этот
нежд анны й,
редкостный
для
июня
штор м
намоет
на
литораль
столько
туры,
что
ее
хватит
сушить
и
же чь
до
ос ени.
Все
островное
население
будет
обеспечено
зара ботк ом!
Лику ю щий
Лев
Григ ор ье вич
бег ал
из
угла
в
уго л:
—
Ах
ты,
наш
дорогой
штормуля!
Вы
слышите,
как
он
тыщ ами
пудов
движет?
Пусть,
пусть
работает!
Ег ор
Ег ор ыч,
скажите
ч ес тно,
разве
это
не
подарок
судьбы?
Нет,
чем
дальше,
тем
больше
я
убеждаюсь,
что
мы
роди­
лис ь
в
сорочк е!
Чу,
вы
слышите,
слышите?
И
ш торм
отзывался
на
его
пох ва лы
и
восторги
увесистыми
шлепками
в
стекла
о кон
и
за вы вания ми
158


в
трубе.
С
моря
неслись
еще
более
дикие
т ру бные
звуки,
словно
там
др а лись
киты
с
мамонтами,
как
мог
бы
не
сли шко м
на учн о,
зато
эффектно,
выразиться
Лев
Гр и­
горьевич.
Конечно,
его
воображение
знатно
преувеличивало
си лу
шторма:
она
не
пре выша ла
шести
ба лло в,
как
сообщил
вчера
м олодой
мореход,
сын
Пелькиной.
В
п ро­
ливе
же
вообще
было
сравнительно
ти хо,
недаром
сюда
пришли
отстояться,
переждать
непогоду,
два
иностран­
ных
лесовоза,
совершающие
путь
с
вос тока
на
з апад,
из
Архангельска
к
дому.
Они
были
так
нагружены
поверх
палубы,
что
в
отк ры том
море
могли
опрокинуться,
как
порой
и
случалось
по
вине
жадных
судовладельцев.
—
Егор
Егорыч,
а
чем
мы
займемся?
—
озабоченно
спросил
старший
йо дн ик.—
Вдруг
ш торм
на
н ед елю...
—
Я
пос иж у,
почитаю,—
отвечал
младший,—
а
вы
вспомните
св ою
старую
специальность
и
полечите
ди­
рек тора
пушзаповедника.
—
Да
я
с
удовольствием...
—
Лев
Григорьевич
сня л
с
ве шал ки
свой
красивый,
цвета
морс кой
воды,
швед­
ский
плащ.—
Надо,
надо
на ве стить
старика.
—
У
не го
тяжелое
со ст оя ние?
—
участливо
сп роси л
Егор
Егорыч.
—
Ну...
п рис туп
груд н ой
жаб ы
в
его
возрасте...
—
Старший
йодник
с
довольным
кряхтением
н атян ул
ма­
кинтош.—
К
том у
же
аст матик .
Да
и
что-то
его
гнетет...
Я
не
психолог,
но
вижу ,
что
да же
приезд
сынишки
его
не
обрадовал:
после
в ст речи
це лые
сутк и
спал!
Скорее
всего,
у
него
был
небольшой
мозговой
сп азм. ..
мне
сей­
час
трудно
без
соответствующих
а нализ ов
определить.
Словом,
благ ос лов ите
м еня
в
поход!
Еще
раз
с
сомнением
глянув
в
ок но,
з али ваемо е
ливн евым и
потоками,
Лев
Григорьевич
открыл
дверь
в
кухню,
где
хлоп отала
у
плиты
хозяйка.
—
Мое
почтение,
фра у.
Кажется,
утром
сег од ня
еще
не
видались?
Хот я
с
ва шим
солнышком
не
поймешь...
—
Сегодня,
положим,
со лнце
за кры то
тучами,—
подал
голо с
Егор
Его ры ч,
но
опоздал
—
дверь
за
на­
чальником
уже
за хл опнула с ь.
Едв а
он
успел
улыбнуться
своему
ребячьему
протестантству,
как
дв ерь
вн овь
от­
кры ла сь
и
в
комнате
появился
Петр о в;
с
него
сра зу
же
натекла
на
пол
большая
лужа.
—
Ну,
погодка!
—
радостно
про го ворил
он. —
Вот
именно
так ой
мне
и
не
х ват ало
для
п олно ты
вп еча тле­
ний!
159


—
Что
же
вы,
суд арь ,
не
вз яли
у
меня
пл ащ?
—
упрекнул
его
мл ад ший
йо дник.
—
Н ич его,
просохну,—
журналист
бодро
сбросил
с
себя
куртку.—
Все
это
проч ь
—
ив
по сте ль!
А
хозя­
ю шку
п оп рошу
развесить
у
плиты.
Он
быстро
разделся
до
трусов
и,
нак ину в
на
се бя
одеяло,
отнес
груду
мокр ой
одежды
на
кухню.
Через
минуту
он
уже
блаженно
полеживал
в
своем
у глу
на
шкурах.
—
Чудесная
штука
бур я!
—
д елилс я
он
впе ч атл ени­
ями.—
И
в едь
эт от
д евяты й
вал
ник то
не
придумывал,
он
в
самом
д еле
девятый...
Вы
не
пробовали
считать?
Нет ?..
Я
вам
не
мешаю?
—
Ничуть,—
Егор
Егорыч
за хлоп нул
книжку.—
Н ет,
не
считал.
А
вот
мой
вопрос
уж
нав ерн о
нек ст ати.
Что
вы
д умае те
о
Ль ве
Григ ор ь евич е?
Извините,
что
я
так
прямо...
—
Что
я
думаю?
—
Павел
сел,
обхв а тив
колени
руками.—
А
почему
вы
ду маете,
что
я
о
нем
думаю?
—
Он
засмеялся.—
Но
вы
правы
—
он
мне
ин тере се н.
Мне
нравится
его
увлеченность...
Ес ли
бы
я
о
нем
ст ал
пи­
сать,
я
бы
даже
назвал
его
поэтом
йодного
дела!
—
Павел
внимательно
поглядел
на
молчащего
Ег ора
Его­
рыча.—
А
вас,
наверно,
немножко
тревожит
его
го­
рячность?
Хоч ет ся
чуть
притушить
избыточный
энт уз и­
азм...
ч тобы
он
не
пошел
во
вр ед
делу?
Не
так
ли?
—
Тут
уж
в
ы
немножко
преувеличиваете,—
осто­
рожно
за мети л
мл адш ий
йодник.—
Вредитель
из
Льва
Григорьевича
ник ог да
не
получится...
У
него
и
в
мыслях
тако го
не
может
быть .
Дос еле
довольный
с воей
про ниц атель но ст ью,
Петров
сконфузился:
—
Что
вы,
что
вы,
ка кое
вред и тель ст во!
Я
совсем
не
то
имею
в
в ид у...
—
Замнем!
—
улыбнулся
Ег ор
Егорыч.—
Это
вас
я
спровоцировал...
Кс тати ,
здесь
ест ь
где-нибудь
читаль­
ня?
Три
дня
без
газет...
Что
там
ново го
о
процессе
промпартии?
—
Чит а льня
есть .
Я
вам
с
удовольствием
ее
покажу,
когда
в ы сох ну...
Что
касает ся
промпартии...
—
Я
найду.—
Его р
Егорыч
надел
плащ,
не
столь
красивый,
как
у
Ль ва
Григорьевича,
но
мог ущи й
еще
послужить
этому
скромному
чел ов еку. —
Пока
Лев
Гр и­
горьевич
лечит
директора,
пр осм отрю
последние
номера
газет.
160


—
А
я
за ймус ь
своим
очерком,—
Павел
деловито
достал
свой
блокнот.—
Заметили
давеч а
у
хозяйки
до­
вольно
оригинального
гостя?
В есь
в
коже,
точь-в-точь
комиссар
двадцатых
годов.
—
Как
же,
как
же!
—
оживился
Его р
Егорыч.—
Помнится,
видел
его
еще
на
пароходе...
А
кто
это?
—
Фининспектор.
Кстати,
т оже
романтик
своего
дела. . .
На
днях
мы
с
ним
побывали
в
Териберке.
Там
сейчас
жи вут
лопари,
о
кото рых
я
хочу
написать.
Их
олен и
когда
на ск учаю тся
в
тундре
без
соли
—
ид ут
к
мо рю
лизать
камни.
При ходи тся
и
хозяевам
п ерекоче ­
вывать
с
н ими
ближе
к
берегу.
Так
вот
мой
спутник
их
всех
поголовно
записал
в
кулаки!
—
На
каком
основании?
—
полюбопытствовал
йо д-
ник.
—
На
том ,
что
лопарские
де вки
страсть
как
любят
украшать
се бя
разноцветными
л ента ми.
Старухи
с идят
в
дымных
вежах,
что-нибудь
зашивают
костяными
иго л­
ками,
а
девк и
гуляют,
форсят,
несмотря
на
бедность.
Ес ть,
пра вд а,
два -т ри
лопаря
побогаче,
в
осн ов ном
о ни-
то
и
владеют
олешками...
хотя
по
в иду
их
не
отличить
от
прочих.
Но
наш
романтик
н ед олго
думал:
решил
—
все
кулаки!
Я
обязательно
изображу
его
в
очерке...
—
Жел аю
успеха,—
доброжелательно
попрощался
младший
й о дник,
покидая
комнату.
Старший
йодник
уже
заканчивал
виз ит
к
больному.
Стремясь
умерить
св ой
бас
до
шепота,
но
достаточно
веско,
он,
уходя,
запретил
Ил ье
говорить
с
отц ом
о
че м-
ли бо
неприятном.
Сказал,
что
у
Стахеева
серьезный
сердечный
при ст уп,
подозрительная
г оловн ая
бол ь,
лю­
бое
во лне ние
для
него
—
прямая
уг роза .
Тут
он
вдруг
заговорщически
подмигнул
Илье
и
еще
тише,
с
оглядкой
на
комнату,
где
лежал
больной,
добавил:
—
Под
неприятностями
я
и мею
в
вид у
и
наш
с
Ег о­
ром
Егорычем
приезд
на
остров.
Об
эт ом
ничего
не
рассказывайте.
Пу сть
сперва
отдохнет,
поправится.
—
А
если
спросит?
—
Я
ему
запретил
го вори ть, —
с трого
ответил
стар­
ший
йодник.—
Впрочем,
насколько
я
понял
его
ха­
ра кте р,
он
и
в
обычное-то
время
не
очен ь
разговорчив.
Верно?
Лекарст в о
я
кл аду
з десь, —
он
по ло жил
п орошк и
на
кухонный
стол.—
Давайте
ему
с
водой
три
раза
6Л.
Рахм анов.
161


в
день.
Если
пон адоблю сь
—
позовете.
А
пока
до
св и­
данья,
юноша.
И
кон ечн о,
стоило
Ль ву
Григорьевичу
ступить
за
порог,
как
Ил ья
услышал,
что
Стахеев
его
зовет.
Не­
гром ко ,
сп окой но,
п ож алуй
что
даже
лас к ово,
Алексей
Иванович
сказ ал ,
когда
Ил ья
п одо шел
к
кровати:
—
Как
ты
по ним аеш ь,
я
слышал,
что
те бе
шеп­
тал
доктор.
Не
бойся,
не
подведу.
Ответь
пока
на
такой
вопрос.
После
всего,
что
тебе
пришлось
испытать,
поче­
му
ты
не
со гла сил ся
пожить
у
т ети
Ро зы
и
т ети
Гали?
Они
обиделись.
—
Зачем
причинять
им
ли шние
заботы
и
хлопоты,—
ответил
Илья,
тоже
как
м ожно
спокойнее,
смотря
о тцу
прямо
в
гла за. —
Кроме
т ого,
мне
г ораз до
про ще
суще­
с тво вать
с
Рассоповым.
По жа луй,
фа милию
эту
не
ст оило
называть.
При­
шлось
об ъя снить ,
что
это
ближайший
друг
Андрея.
Как
Ильюша
и
ожидал,
последовало
долгое
молчание,
кото­
рое
был о
трудно
вынести.
Ли цо
отца
ничего
не
выража­
ло,
оно
словно
окаменело,:—
но
что
в
это
вр емя
происхо­
д ило
в
его
мозгу,
в
боль ном
сер д це?..
Ил ья
вообще
не
мог
зна ть,
что
происходило
с
отцом
с
то го
дн я,
с
той
мин ут ы,
как
он
п олучи л
и
прочел
пись­
мо.
Алексей
Иванович
ср азу
же
ринулся
на
попутной
моторной
ёле
в
Мурманск,
а
е сли
успеет
на
п оезд
и
раз­
решит
Госторг,
то
отпра в ится
в
Ленинград.
По
пу ти
он
все
читал
и
читал
листок
с
уже
затверженными
наизусть
строчками:
«Дорогой Алексей Иванович,
не
нам
теб я
утешать.
Знаем,
как
ты
любил
Андрюшу,
какой
это
для
тебя
уд ар.
Н авер но,
же сто ко
это
писать
тебе,
но
мы
уверены,
что,
жи ви
ты
с
семьей,
бе ды
не
случилось
бы.
Уж
когда
Ксе-
ни чк и-то
не
стало,
ты
должен
был
.поселиться
с
ребята­
ми.
Как
мо жно
зе ле ную,
неопытную
молодежь
оставлять
без
старших!
Да
и
не
тот
у
т ебя
возраст,
чтобы
про ­
должать
кочевать.
Пересиль
с ебя,
Алексей,
и
ск орей
переезжай
в
Ленинград,
пусть
Ильюша
тебе
и
не
род­
ной.
(Не бойся,
мы
ему
ник ог да
об
этом
не
скажем.)
Ты
прекрасно
зн аешь ,
что
в
этой
ужасной
ис тори и
с
Ксе-
ничкой
виноват
сам :
ты
Ксеничку
бросил,
а
не
она
теб я,
отсюда
и
все.
Но
что
тепер ь
говорить...
Сейч ас
нас
тре­
вожит,
что
Ильюша
впустил
в
свою
комнату
какого-то
неизвестного
человека,
бог
знает,
ч ему
он
Ил ьюше нь ку
научит.
Мы
предложили
Ильюшеньке
обменяться
ко м­
162


натой
с
наш им
квартирным
сос е дом
и
ж ить
с
нами,
но
он,
дур ачок ,
отказался.
Как
он
живет,
чем
п и тается
—
неизвестно,
тем
более
что
нынче
стало
хуже
с
продукта­
ми.
Очень
просим
тебя
повлиять
на
него,
а
лучше
всего
—
приезжай.
Сразу
же
нам
сообщи
—
что
и
как
ты
решишь.
Розалия
и
Гал ина.
29 мая 1930 г.
Р.
8.
Мы
не
р еши лись
спросить
Ильюшу,
писал
он
те бе,
что
Анд рюшу
и
хоронили-то
в
закрытом
гроб у?
—
ведь
те ло
его
почти
неделю
пролежало
в
воде.
Прости,
что
об
этом
пишем,
но
нам
каж ет ся
—
ты
же
должен
знать,
почему
не
выз вали
тебя
телеграммой
на
похоро­
ны.
Пр ав да,
мы
б ыли
иного
мнения,
но
Ильюша
с
этим
Рассоповым
решили
не
вызывать.
Р.
и
Г.»
Вот
такое
письмо
он
пол учи л
в
тот
день
от
свояче­
ниц...
Собственно,
на
что
он
еще
надеется,
когда
из
письма
знает
гл ав ное:
Андрея
нет!
Но
что
значит
«тело
пролежало
недел ю
в
в оде?» Да и как мог Андрей уто­
нуть?
Первоклассный
пловец,
учас тн ик
со р евно вани й...
Может,
на
соревнованиях-то
все
и
случилось?
Откуда
то гда
эта
н еделя?
Вед ь
соревнования
обычно
и дут
в
б ассейне,
еще
не
ле то.
И
где
письмо
от
Ильи?
Розалия
и
Галина,
очевидно,
не
со мн ева ются,
что
Ил ья
его
на пи­
сал.
Может,
он
вс е-таки
от
кого- то
узнал,
что
Стахеев
ему
по чти
чу жой
человек?
Но
Илья
че ст ный
мальчик
—
он
не
мог
не
написать
о
гибели
брата...
лю бим ого
брата,
как
было
видно
всегда
из
писем.
Алексей
Иванович
вновь
и
вно вь
перебирал
св ою
и
К сюши ну
жизнь.
С
че го
на ча лись
все
сложности?
Разумеется,
ее
сестры
правы.
В
девятьсот
тринадцатом
году,
в
Сибири,
он
сошелся
с
женщиной
старше
се бя,
т оже
ссыльной:
некрасивая,
мужского
скл ада,
но
д об­
ры й,
верный
товарищ.
Ст ах еев
зна л,
что
им енно
в
это
лет о
ж ена
с
пя тиле т ним
Андрюшей
хотела
к
нему
прие­
хать...
Как
быть?
Решил
честно
в
письме
объяснить
жене,
как
вышло,
что,
по-прежнему
ее
любя,
со шел ся
с
д ругой .
Написал,
-что
та
оказалась
единственным
человеком,
к оторы й
поддержал
его
в
труд н ую
минуту:
Фролова
решительно
не
поверила,
что
он,
исполняя
об язан н ости
почтальона,
якобы
пр ис воил
деньги,
пр и­
сл анные
другому
ссыльному.
Потом
недоразумение
вы­
яснилось,
сплет ня
потухла,
но
он
не
мог
простить
6*
163


проявленного
к
нему
недоверия.
Вот
тогда
он
и
порвал
с
т ова рища ми,
отстранился
от
всех,
кроме...
С ло вом,
в
дни
его
злой
обиды
они
с
Фроловой
ста ли
близки.
Вря д
ли,
писал
он
жене,
близость
эта
надолго,
но
по ка
не
хот ел
бы
он
огорчать
хорошу ю
женщину...
и
может
бы ть,
в
это
лет о
Ксюше
лучше
не
приезжать,
а
провести
лет о
в
более
теплых
краях...
П р авда,
он
очень
ску ч ает
по
А н дрюш е...
Когда
он
писал
это,
он
испы ты вал
стыд
и
неловкость,—
испы т ывает
стыд
и
сейчас,
вспоминая
эту
глуп ей шую
фр а зу : «Провести лето в более теплых
краях...»
Немудрено,
что
Кс юша
тоже
сго ря ча
наглупи­
ла:
сошлась
с
хорошо
относившимся
к
ней
женатым
сослуживцем.
Результат
—
Ил ья.
И
навсегда
исковер­
канные
отношения
суп ру гов
Стахеевых,
хотя
обе
их
любо вн ые
связи
(если можно назвать их любовными)
оказались
временными.
А
вот
дружба
Стахеева
и
Фро ­
ловой
продолжается
по ныне;
вед ь
да же
работа
его
в
заповеднике
объясняется
т ем,
что
Фролова
занимает
ответственную
должность
в
Госторге.
Немало
до
этого
он
колесил
по
дальним
глухим
местам,
служил
ег ере м,
лесником,
даже
батрачил
у
одного
сибирского
бог ате я,
что
утаил
бы ло
от
Фр ол овой.
Ко гда
она
об
эт ом
узнала,
она
вызвала
его
в
Госторг
и
долго
ругала,
прежде
чем
направить
на
работу
по
своему
ведомству.
Надо
при­
знать,
что
ему
всегда
вредил
и
вр едит
замкнутый,
скрытный
характер
и
вечная
мнительность:
вдруг
кто-то
вспомнит
тот
злополучный
год,
самолюбивый
разрыв
с
товарищами...
вспомнит
и
назовет
в
лучшем
случае
дураком...
...В
Мурманском
горисполкоме
Алексей
Иванович
позвонил
в
Ленинград,
в
Госторг,
но
там,
естест вен но,
ничего
не
знали
о
смерти
Андрея...
да
ина че
наверняка
бы
знала
Фролова,
с
к отор ой
он
только
что
виделся...
Алек се й
Иванович
ис прос ил
разрешения
выехать
на
несколько
дн ей
в
Ленинград,
сказ ав ,
что
на
острове
его
заме ни т
практикант
Курлов:
п есцы
линяют,
никаких
ответственных
дел
в
ближайшие
дни
не
пр едвидит ся.
А
затем
поспешил
на
вокзал
—
через
сорок
минут
отх о­
дит
поезд.
Но
не
усп ел
он
взять
в
кассе
би лет,
как
с
платформы
его
окликнул
знакомый
гол ос
—
то
был
зав еду ющи й
мес тн ой
гостиницей,
некто
Першин.
Поздо­
ровавшись,
Першин
с пр осил:
—
Это
не
твой
сынок
ожидал
у
нас
парохода?
Ошеломленный
Ст ах еев
молчал.
Зав едующ и й
продолжал:
164


—
Фамилия
Ста х еев,
м олодой
мальчик.
Три
дня-
жил
в
одном
номере
с
какими-то
ленинградцами.
Вчер а
с
ними
отбыл
на
пароходе.
—
Юноша
или
мальчик?
—
осипшим
от
волнения
голосо м
спросил
Але к сей
Иванович.
Он
на
секунду
в ообр ази л,
что
это
пр иех ал
Андрей!..
—
Мальчик,
мальчик...
вот
такой
стриженый,—
погладил
себя
по
лыс ой
голове
Першин.—
Эй,
погоди,
че го
ты?..—
Он
поддержал
пошатнувшегося
Алексея
Ивановича.—
Да
ты
сядь ,
ся дь!
—
он
усадил
Стахеева
на
станционную
скамью.
Тот
молч а
повиновался;
ви д­
но
было ,
что
ему
н ехо рошо
—
задыхался
и
п обл ед­
нел.
Першин
вст ре вожи лся ,
захлопотал,
хотел
под
руку
от ве сти
к
с ебе
в
гостиницу...
Пу сть
полежит...
отдохнет...
вызовем
врача...
Но
Але к сей
Иванович
наотрез
отк а­
зал ся:
ему
надо
сейчас
же
на
остров.
И
тут
ему
повезло:
у
пирса
грузился
незнакомый
Стахееву
катер
со
стр ан­
ным
названием
«Водоросль»; палуба была уставлена
непонятного
назначения
жел ез ными
печками,
вроде
«буржуек», как звали их в двадцатые годы.
Всю
дорогу
он
сп ал,
привалившись
спиной
к
одной
из
этих
времянок,
словно
его
укачало,
чего
раньше
с
ним
никогда
не
случа­
лось.
И
вот
он
д ома,
улож ен
в
постель,—
неизвестно,
надолго
ли.
Во
всяком
сл у чае,
первые
двое
суток
он
все
больше
сп ал
(или впадал в забытье).
Сейчас
рядом
с
ним
сидит
почти
незнакомый
мальчик.
Ста х еев
не
видал
И лью
больше
года,
да
и
раньше,
когда
приезжал
в
Ленинград,
виделся,
гов ор ил
преимущественно
с
Ан­
дрю шей ,
хот я
и
старался
быть
объективным
в
его
глазах:
Андрей
же
все
знал!
И
вот
ради
памяти
об
Андрее
он
д олжен
заботиться
об
Илье.
Непременно
надо
спросить
о
его
делах,
о
намерениях,
где
он
хоч ет
учить­
ся. ..
он
же
приехал
за тем,
чтобы
повидать
отца,
может,
даже
пом очь
отц у
лег че
перенести
п отерю
Андрюши,
как -то
его
утешить...
Все
это
Алексей
Иванович
по ни­
мал,
но
никак
не
мог
заставить
себя
говорить
о
чем-
либо,
кроме...
к роме ...
И
он
задал
тот
самый
воп рос,
которого
больше
всего
боялся
Ильюша:
—
А
теперь
говори
—
как
все
это
случилось.
И лья
молчал.
—
Он
ж:е
был
хороши й
пловец...
И лья
встрепенулся:
вот
он,
спасательный
круг!
Зн а­
чит,
оте ц
не
под озрев ае т
того,
что
подозревали,
более
165


того,
в
чем
были
уве р ены
многие...
почти
все.
Зна чит ,
по
телефону
ему
ни кто
ничего
такого
не
говорил...
и
тетки
наверняка
этого
не
написали...
—
Да ,—
как
мо жно
рассудительнее
сказ ал
Илья,—
ты
прав:
он
замечательно
пл авал.
И
вот
дик ий
случ ай !
Но
мне
говорили
—
в
Неве
такое
бывает...
от
холодной
в оды ...
Отец
испытующе
(показалось Илье)
поглядел
на
него
и
сно ва
закрыл
г лаза.
—
Ты
поспи,
поспи!
—
торопливо
сказал
Илья.—
Те бе
это
сейчас
очень
нужно.
—
Я
по прос ил
Ленинградский
Госторг
нав ест и
справки,
не
выя снили сь
ли
в
институте
каки е-ни бу дь
подробности...
сам
я
туда
не
мог
дозвониться,—
не
открывая
глаз,
медленно
проговорил
отец.—
Ты,
на­
верно,
не
догадался
сп рос и ть...
и
это
понятно:
ты
еще
с ли шком
молод.
—
Ты
забываешь,—
с
обидой
возразил
Илья,—
что
Рассопов
—
студент
это го
самого
вуз а,
уж
он
был
бы
в
курсе.
Кстати,
он
обещал
мне
пи сать ...
—
Пи са ть?
—
От ец
приоткрыл
глаза.—
О
чем
пи­
сать?
—
Ну,
о
т ом,
что
дел ает ся
в
квартире,—
немножко
отор опе л
Илья.—
И
вообще...
Он
же
на
д нях
поедет
на
практику
—
сразу
с
Урала
напишет.
—
С
Урала
напишет,—
безучастно
повт о рил
отец.—
Ну,
что
ж,
подождем.—
И
закрыл
г лаза.
Заснул
ли
он,
Ильюша
не
знал,
но
остался
сидеть
рядом
с
кой кой
на
с туле,
разглядывая
э того
пожилого,
в
сущности
мал озн ак омог о
ему
челов е ка,
кот оры й
те­
пе рь
ок аза лся
для
нег о
единственно
близким...
... Широ к ий
ло б,
гус тые ,
еще
совсем
не
по сед евш ие
волосы,
круп ны й
нос
с
заметн о й
горбиной,—
пожалуй,
в
про филь
п охож
на
Андрея...
наверно,
таким
бы
тот
ст ал
через
дв а-три
десятка
лет...
Илья
вздрогнул,
заме­
тив
на
отцовском
лице
то,
что
он
с
удивлением
и
страхом
увидел
в
м орге
у
брата,
на
его
уже
почти
чужом,
изуро­
дованном
лице.
Живой
Андрей
ежедневно
брился,—
у
мертвого
отросла
щетина,
придав
ему
еще
больше
сходство
с
о т цом...
«А у меня с отцом,
кажется,
ни
еди­
ной
черточки
общей,—
подумал
И лья.—
Впрочем,
мы­
то
с
Андрюшей
тоже
ничуть
не
похожи
были
друг
на
д ружк у.. .»
Ил ья
никогда
не
забудет
это
невероятное
совпадение
(как и весь последовавший далее разговор): как раз в ту
166


минуту,
ког да
он
размышлял
о
сходстве,
несходстве
—
с
братом,
с
отцом,—
от ец
повернулся
к
не му
и
спросил:
—
Скажи
откровенно:
когда
я
спал,
ты
не
прочел
письмо
от
Роз а лии
и
Гал ины
Андреевны?
Вижу ,
оно
торчит
из
кар мана
моей
кожанки.
—
Кон е чно,
я
не
читал!
—
оскорбился
бы ло
Илья.
—
Возьми
и
прочти.
Так
обоим
нам
будет
проще.
Ты
уже
достаточно
взрослый,
чтобы
узнать
правду.
Да
и
Митька
мо жет
проговориться...
Ил ья
послушно
встал,
подошел
к
кожаному
пальто
(он сам же вчера повесил его на крючок у двери), достал
из
кар мана
пальто
письмо
(его уголок и верно торчал
наружу), бережно развернул (письмо
было
без
кон ве р­
та,
кото рый
так
и
леж ал
на
ст оле
с
тех
пор ,
как
он
нашел
его
в
де нь
приезда)
и,
сто я
спино й
к
отц у,
прочитал
раз,
другой,
третий...
И
лиш ь
тогда
обернулся
к
Стахееву.
Тот
настороженно
и
вопрошающе
глядел
на
него.
Оба
долго
молчали.
В
голове
Ильи
все
мешалось,
кипело,
но
он
молчал...
Наконец
Ст ах еев
ска зал :
—
Не
под ум ай
плохо
о
матери.
Ее
сестры
правы:
во
в сем
виноват
я.
Тебе
это
многое
объяснит...
если
ты
над
чем-то
задумывался.
Уст р анит
ф а льшь.
Ну,
а
если
захоч еш ь
—
уедешь
домой , —
он
повел
головой
в
сторо­
ну
захлестываемого
дождем
окна,—
ког да
погода
ути­
хомирится.
Деньжатами
я
тебя
снабжу.
Вообще
с тану
помогать,
пок а
не
утвердишься
п рочн о.
Уже
одно
то,
что
Андрей
любил
тебя...
любил,
зна ю,
крепко...
ме ня
обязы­
в ае т...
Он
продолжал
говорить,
об ъяс ня ть,
предлагать,
что
так
противоречило,
казалось,
его
натуре,—
он
словно
боялся
замо л чат ь,
чтобы
Ил ья
не
спросил
его
о
то м,
о
чем
он
не
хотел
гов ори т ь...
И
все
же
пауза
наступила,
и
только
С тах еев
успел
замолчать,
как
Илья
задал
ему
такой
естественный
после
приоткрывшейся
ему
т айны,
такой
прямой
и
пр о­
стой
вопрос:
—
Кто
же
мой
нас то ящий
отец?
Он
жив?
—
Он
давно
уме р,—
неохотно
ответил
Ст ахеев .
По­
молчав,
добавил:
—
Я
не
обманываю
те бя:
он
уме р
в
сам ые
первые
р ев олю ционные
годы.
—
Он
был
тоже
революционер,
как
и
ты?
Стахеев
усмехнулся:
—
Он
был
лите ратор.
—
Ты,
кон ечн о,
не
скажеш ь
его
фам илии?
—
Отчего
же?
Скажу:
Рахитин.
П р авда,
это
его
167


псевдоним,
но
он
так
и
жил
под
э той
прид у ма нной
ф ами­
лией...—
У вид ав,
как
Илья
скомкал
в
рук е
письмо
и
резко
рва нул ся
вперед,
к
его
кой ке,
спросил:
—
Что
теб я
удивляет?
Горький
то же
известен
как
Горький,
а
не
Пешков...
Но
И лья
не
слушал
е го.
Он
лихорадочно
в спо мин ал:
«Рахитин. ..
Рахитин...
В
св язи
с
чем
на з ывал
эту
ф ами­
лию
журналист?
Рах ит ин!
Да
ведь
это
его
ударил
Андрей,
оскорбившись
за
Маяковского!
А
может,
не
только
поэтому?
Рах ит ин!
А
что,
е сли ...
что,
ес ли
он
мой
бр ат? !»
—
У
Ра хит ина
были
другие
де ти?
—
волнуясь,
заго­
ворил
Илья.—
До
м еня
или
после?
—
Был
с ын,—
опять
неохотно
о тв ечал
Стахеев.—
Примерно
Андрюшиного
во зрас та.—
Он
усмехнулся,
и
эта
у сме шка
была
непонятна
и
неприятна
Ильюше.
«Ревность?
—
подумал
он.—
Неужели
таковы
все
взрослые
и
их
взрослые
сложности?
Может,
потому
он
и
предложил
мне
уехать?
Значит,
я
для
него
не
просто
чужой
—
ему
да же
неприятно
меня
видеть?
Как
же
я
буду
пр ини мать
от
не го
денежную...
мзду?
Именно
мзду,
иначе
такую
помощь
не
назовешь...
А
как
мне
теперь
его
называть:
ты?
вы?
Ал ек сей
Иванович?»
Илья
взглянул
на
Ста хее ва
и
был
пора ж ен
в ыра же­
нием
мучи те льн ой
боли,
и скази вш ей
его
загорелое,
а
сейч ас
побледневшее,
изжелта-серое,
пот ное
л ицо.
Илья
п о-н астоящ ему
испугался:
—
Тебе
н ехо рошо? ..
Докт ор
запретил
тебе
го вор ить,
волноваться,
а
ты...—
Илья
подскочил
к
сто ящ ему
у
из­
головья
столику,
торопливо
развернул
порошок,
налил
в
стакан
воды.
С тах еев
п окорн о
выпил
лекарство.
Отд а­
вая
стакан,
протянул
рук у
к
брошенному
Ильей
на
стол
измятому
письму,
еще
больше
с мял
и
с
трудом
засунул
глубоко
под
под ушк у.
—
Зря...—
сказ ал
он,
борясь
с
одышкой.—
Зря
за­
став ил
тебя
прочесть...
Решил,
что
ты
должен
зн ать. ..
чтоб ы
не
особенно
за
ме ня
беспокоился...
Ладно ,
д авай
считать,
что
про
нас
с
тобой
тут
ничего
не
написано...
Молодец,
что
ко
мне
приехал!
А
с
кем
ты
ехал?
Вот
с
этим
доктором?
Ладно,
п ос ле...
Зна е шь,
сейчас
мне
лучше
опять
заснуть...
Иди,
гуляй !
И
он
бессильно
зажмурился.
«Иди,
гу ляй !» Превосходный совет,
но
как
его
вы­
полнить?
Кон ечн о,
теперь
Ил ья
все
вс по мнил,
и
неп о­
нятно,
как
мог
забыть!
Забыть
о
том
незнакомце,
168


ко торы й
явился
к
нем у
на
пятый
или
шестой
д ень
пос ле
исч ез но вения
Андрея...
Да,
се йчас
он
предельно
ясно
помнит,
чт о,
заслышав
звонок,
открыл
дверь
и
увидел:
м о лодой
чел ов ек,
лет
двадц ат и
дв ух
—
дв ад цати
т рех
(Андрюшиного возраста!), стоит на площадке у входа
в
квартиру.
С
полминуты
они
так
стояли,
пока
И лья
на ко нец
не
спросил:
—
Вам
сюда?
Это
квартира
се мьде сят
шесть...
—
Я
знаю,—
спокойно
ответил
м олод ой
человек.—
Скажите,
Андрей
Алексеевич
дома ?
Ил ья
даже
не
сразу
понял,—
никто
при
нем
не
наз ыв ал
Андрея
по
от чес тву, —
может
бы ть,
потому
вопр ос
не
потряс
Иль ю
своей
сутью.
Лишь
помолчав
и
оценив
эту
суть,
Илья
ответил:
—
Не т.—
И
еще
помолчал.—
Его
нет.
—
Пе р едай те,
пожалуйста,
Андрею
Але ксееви ч у ,—
все
так
же
спокойно
продолжал
незнакомец,—
что
к
н ему
заходил...—
и
он
назвал
фамил ию,
которая
в
тот
же
миг
вылетела
у
Ильюши
из
г оло вы.
Но
странно
не
только
это:
ст ран но,
что
Илья
не
вспомнил
фа м илию
(и весь эпизод), когда журналист называл ее не один
раз,
а
И лья
сопо ст авил
ее
с
фамилией
семинариста
из
н едав но
проч т енных
«Карамазовых», да еще съехидни ­
чал
насч ет
криминальной
сенсации,
кот орую
Петров
мог
обыграть
в
«Вечерке»,—
нет,
он
вспомнил
все
только
сей час,
когда
фа ми лию
эту
назвал
Алек се й
Иванович.
«Рахитин!
—
внутренне
ахнул
Илья.—
Рахитин!
Как
мог
я
заб ы ть?» Тем более что тогда,
в
Ленинграде,
этим
не
кончилось.
Молодой
человек
при стал ь но
вгляделся
в
Илью
и
учтиво
спросил:
—
Вероятно,
я
имею
честь
говорить
с
его
братом?
—
Да,
я
б рат
Андрея
Стахеева,—
ответил
И лья,
не
об рати в
внимания
на
словно
бы
издевательский
оборот
«имею честь» (впрочем,
сказаны
был и
эти
слова
без
нажима
и
без
малейшей
ух мыл ки,
а
как
бы
по
привыч­
ной
ста ромодн ости ).
—
Очень
приятно,—
сказ ал
Ра хит ин,
вежливо
при­
подняв
кепи.
И,
чуть
помедлив:
—
Быть
может,
вы
возьмете
на
себя
т руд
пе реда ть
вашему
брату,
что
в
п ро­
шлую
на шу
вст р ечу
он
м еня
не ве рно
понял.
Я
сказ ал ,
что
недавно
один
литературный
критик
упрекнул
поэ та
Владимира
Маяков с ког о
в
том,
что
он
полюбил
кл ассо ­
во
чуждую
нам
женщину,
чт о,
по
мнению
этого
критика,
равносильно
влечению
к
обезьяне...—
Заметив,
что
И лья
непроизвольно
дернулся,
он
добавил:
—
Я
не
ус-
169


пел
сказ ат ь
о
своем
отрицательном
отношении
к
этому
взгляду,
как
вдруг
ваш
брат
попытался
м еня
ударить...
—
Попытался?
—
выр вало сь
у
Ил ьи.
—
Ну,
он
даже
ударил,—
н еохот но
признался
Ра хи-
тин,—
но
я
в
эт от
момент
подался
вбок
и
у дар
пришелся
в
плечо,
но
это
не
важно.
Во
всяком
сл уч ае,
мне
непри ­
ятно
происшедшее
ме жду
нами
недоразумение
и
я
готов
осудить
циничное
мнение
данного
критика.
Собственно,
я
уже
осудил.
Так
и
передайте
ва шему
брату.—
Он
помедлил.—
И
передайте,—
голос
его
з аме тно
напряг­
ся,—
что
письмо
Зы ков ой
переслал
ему
я ...
(еще напря ­
ж е нне е), о чем весьма сожалею .
При
этих ,
как
видно,
самых
главных
для
нег о
словах,
Рахитин
опять
приподнял
кепи
и,
перейдя
площадку,
с тал
неспешно
спускаться
по
лестнице.
На
следующей
площадке
он
обернулся
и
в
третий
раз
приподнял
кеп и.
(Именно ке п и,—
кепкой,
и
уж
под ав но
—
кепчонкой,
его
головной
уб ор
из
коричневого
ве львет а
был о
бы
грешно
назвать.)
Знал
или
не
з нал
Рах и тин
о
том ,
что
Андрей
уже
почти
неделю
назад
исчез?
Зачем
он
пришел?
Для
чего
это
ему
бы ло
нужн о?
Оправдаться
в
глазах
друзей,
е сли
они
уже
зна ют
об
исчезновении
Андрея?
Просто
из
любопытства
—
увидеть
своего
сводного
брата?
Сво ­
дный!
Такое
слово
вс тре ча лось
Ил ье
в
старой
л и тера­
туре...
Мог
ли
он
подумать,
что
случай
сведет
его
с
эти м
словом
в
жизни?
И
зн ал
ли
Андрей,
что
Рахитин
—
тож е
его
сводный
брат?
Ил ья
и
Рахитин
—
от
одного
отц а,
Илья
и
Андрей
—
от
одной
матери.
Андрей
был
старш е
Ильи
на
шест ь
лет
—
мать
могла
рассказать
ему
в
с
е
о
разрыве
с
о тцо м...
Значит,
когда
он
ударил
Рах итина ,
он
хорошо
знал,
что
бье т
не
чужого,
не
постороннего
ему
человека?
... Но
почему
в стр еча
с
Рахит ин ым
во лну ет
Ил ью
сей час
чу ть
ли
не
больше,
чем
столь
неожиданное
пр и­
знание
Стахеева?
Может,
потому,
что
не
было
у
нег о
к
Ста хее ву
и
ран ьше
чувс тв а
сыновней
близости?
П рав­
да,
он
объяснял
это
се бе
редкими
встречами
и
тем,
что
тот
и
в
пи сьм ах
интересовался
жиз нь ю,
ученьем,
у спех а­
ми
ст арш его
сына
я вно
больше,
чем
самим
существова­
нием
младшего,
и
И лья
не
испытывал
от
э того
ни
досады,
ни
ревности...
Да
и
таинственное
появление
Ра хит ина
т оже
во лну ет
его
не
само
по
себе,
а
тем,
что
оно
каким-то
б оком
каса­
лось
жизни
(а если тот действительно переслал письмо
170


Зыковой,
то
и
с мер ти!) любимого брата. . .
Если
же
все
это
лишь
фантазия,
нелепый
наговор
на
себя,
то
лучше
сейчас
ни
о
чем
не
дума ть,
а
в нять
совету
—
«Иди,
гуляй!».
ГЛАВА
ТР ИНАДЦА ТАЯ
Да,
ид ти
гулять,
несмотря
на
дождь,
на
все
еще
не
утихший
ветер,
отсутствие
мало-мальски
подходящей
о де жды.
Может,
надеть
кожан?
Кожан...
отчима,
успевшего
опять
заснуть?
Ну
уж
нет!
И лья
наб роси л
на
пле чи
свою
городскую
курточку
и
покинул
факторию.
Он
знает,
куда
п ойд ет:
не
к
ж урна л исту,
не
к
йодникам
—
те
непременно
станут
расспрашивать,
как
чувствует
с ебя
б ольн ой,
о
том,
о
сем...
Он
пойдет
к
пред­
седателю
поселкового
Совета,
спросит,
как
быть,
если
директор
всерьез
расхворается
и
пр идет ся
его
отправ­
лять
в
мурманскую
больницу.
Лев
Григ ор ье вич
в нима те­
ле н,
даже
добр
к
Але кс ею
Ивановичу,
но
все-таки
он
только
бывший
врач,
он
давно
не
практиковался
—
а
вдруг
что-нибудь
проморгал.
Ил ья
никогда
не
простит
себе,
что
не
позаботился
о
Стахееве,
так
тяжело
пере­
несш ем
гибель
Андрея.
Постучавшись
в
дверь
председательского
дом а
и
не
услышав
в
ответ
ничего,
кром е
детского
гвалта,
Илья
сме ло
в ошел
и
увидел,
как
пять
молодцов,
в
возрасте
примерно
от
десяти
лет
до
од ного
года,
заняты
несусвет­
ной
потасовкой
и
перебранкой:
не
то
они
с сорят ся,
не
то
ве се лят ся.
Заметив
Илью,
все
пятеро
моментально
смолк­
ли
и
с
интересом
на
нег о
уставились.
Сидевший
на
полу
в
кругу
ребят
п ред се дат ель,
как
и
в
пр ошлы й
р аз,
небри­
тый
и
озабоченный,
поднялся
на в стречу
пос ети те лю:
—
Вам
что,
тов ари щ?
Илья
поздоровался,
отре комен д овалс я,
наз в авш ись
сыно м
д ире ктора
(а как он мог иначе?), и коротко изло­
жил
св ое
дело.
Он
сразу
смекнул,
что
перед
ним
хотя
и
замотанный,
но
н еп лохой
дя дьк а,
когда
прочел
на
его
л ице
неподдельное
сочувствие.
И
верно,
пр едсе дате ль
не медл я
пооб ещал ,
что
как
только
погода
уймется,
он
постарается
переправить
Стахеева
в
город,
если
это
бо льно му
понадобится,
или
же
экстренно
вызовет
отту­
да
врачебную
помощь.
Должен
ск оро
вернуться
из
Архангельска
па роход
«Сосковец»
—
на
нем
больному
будет
спокойнее
и
удобнее,
чем
на
боте.
Ну,
а
ког да
председатель
начал
хвалить
Ал ексе я
И ва новича ,
гово­
171


ри ть,
какой
он
замечательный
специалист,—
де тям
это
показалось
неинтересно,
или
у
них
кончилось
терпение,
но
они
под ня ли
шум
пуще
пр ежнег о:
принялись
кричать,
ту зить
ногами
и
кулаками
в
п ол,
в
стен ы ,—
казал ось ,
вот-вот
разнесут
дом
по
бревнышку.
Председатель
в
от­
чаяни и
п рыг нул
к
ним
и
охри пши м
голосом
прокричал:
—
Видишь,
какая
у
меня
семейная
нагрузка?
А
еще
над о
обед
готовить
для
завклубом
и
библио т ек арш и!
—
Как
та к?
—
изумился
Илья.
Хозяин
только
махнул
рукой,
и
Илья
вышел
от
нег о
в
полном
недоумении:
почему
пр ед седате л ь,
как
видно
вдовый,
должен
для
посторонних
готовить
обед?
Чушь
какая-то!
Надо
это
сейч ас
же
выяснить.
Под
мелкосею-
щим
дождичком
и
заметн о
все
же
ослабевшим
ветром
И лья
отправился
ис кать
местный
кл уб,
точнее
—
избу-
читальню,
вывеску
к оторо й
приметил
еще
в
д ень
при­
ез да.
Он
быстро
наш ел
эту
читальню:
новые
окон ны е
рамы,
чис то
промытые
сте кл а,
све жая ,
еще
не
высохшая
замазка
—
все
гов ор ило
о
нед авнем
рем он те.
Он
толк­
ну лся
в
дв ерь
—
дв ерь
заперта.
Илья
заглянул
в
окно.
Он
увидал
кни жные
шкафы,
деревянные
лавки,
на
столе
кумачовую
ск ате рть,
разложенные
на
ней
газеты,
жур­
нал
«Безбожник»,
п ачку
бр ошюр
—
и
сидевшую
за
столом
юную
парочку,
так
усерд но
целующуюся,
что
лица
их
со вер ш енно
сл ива лис ь.
Илью
подмывало
крик­
нуть,
противным
таким
начальственным
голосом: «От­
ставить!
Вст ать!
С мир но!» Впрочем,
его
не
только
не
замечали,
но,
вероятно,
и
не
услышали
бы
(как не заме ­
ти ли
и
не
услышали
Ег ора
Егорыча,
приходившего
с
час
наза д
почитать-
газеты,
а
тот
сверх
меры
поделикатни­
чал
—
не
стал
тревожить
влюбленных
к лу бных
работни­
ко в).
Илья
решил
все-таки
действовать:
он
с
маху
от во рил
окн о
и
как
можно
громче
постучал
паль цем
по
ст ек лу.
Любовная
п арочк а
и
не
под умал а
испугаться:
они
лиш ь
разъединили
уста
и
не
сп еша
обернулись
к
ст у­
чавшему.
«Лица довольно смышленые,
не
идиотские,
несмотря
на
неуместное
за ня тие
в
рабочее
вре м я»,—
подумал
Илья
(честно говоря,
не
без
зависти).
—
Здравствуйте,
товарищи,—
прив е тл иво
молвил
он,
но
не
без
ех и дства
добавил:
—
Извините,
что
поме­
шал...
—
Ничего,
ниче го ,—
отвечал
парень.—
Мы
потом
наверстаем.
172


Дев уш ка
с
о по з данием
застыдилась
и
низко
склони­
ла
голов у.
«Зря я иронизировал,—
пожалел
Илья. —
Ну,
ладно,
исправим
дело».
Он
снял
кепку
и
положил
ее
на
подо­
ко нник.
—
Вы,
товарищи,
каже тся ,
живете
у
председателя
сельсовета?
—
Нет ,
у
него
мы
только
харчимся,—
ответил
па­
рень.
—
Только
харчитесь?
—
переспросил
Илья.
Он
п од­
с кочи л,
подтянулся
и
влез
через
ок но
в
комнату.—
Кто
же
готовит
для
вас
харчи?
—
Председатель
сам
и
готовит,—
отозвалась
де­
вушка.—
Жена
у
нег о
сей час
рожает
в
Му рм анск е.
—
Ничего,
научился
стряпать!
—
со
смехом
заме ти л
парень.—
Вчера
на
обед
был
палтус
жареный...
—
Тушеный,
не
жареный,—
поправила
девушка.
Илью
перекосило
от
злости.
На
сей
раз
он
знал,
что
это
злость
справедливая,
и
все
же
попробовал
сдер ­
жаться.
—
Вас
как
зовут?
—
обратился
он
к
девушке.
—
Меня?
—
удивилась
она.—
Гавр и лова .
—
Товарищ
Га врил ова ,
и
вам
ничуть
не
совестно,
что
обремененный
семьей
и
службой
мужчина
принуж­
ден
для
вас
стряпать?
От
неожиданности
девушка
растерялась.
Парень
вступился:
—
Никто
его
не
заставлял.
Он
же
не
сп ециал ь но
для
нас.
Заодно
—
для
себя
и
для
нас.
—
Мы
ему
пла тим, —
добавила
девушка.
Илья
уселся
за
стол,
про тив
девушки.
—
А
вы,
то вар ищ
Га вр ило ва,
в
это
трудное
для
нег о
время
не
мог ли
бы
ему
помочь
своей
жен ско й
рук ой?
Парень
ок р ысил ся:
—
При
чем
тут
ж енская
рука?
Что
ей,
бабой
его
заделаться?
—
Вот
именно!—ободрившись,
пропела
Гаврило­
ва,
нежно
погл яды ва я
на
своего
заступника.—
Не
за­
муж
же
мне
за
нег о
идти!
Да
и,
слава
бог у,
к
нему
жена
через
неделю
вернется...
—
Слушай,
какое
те бе
дело?
Откуда
ты
взялся?
—
сердито
го во рил
парень.
—
Лад но ,—
подобрел
Илья.—
Давай
з нако мит ь­
ся .—
Он
протянул
руку.—
Стахеев.
—
Лейкин,—
н еохотн о
пожал
его
руку
парень.
173


—
Вы,
значит,
сын
директора
пушзапозедника?
—
оживилась
девушка.
—
Вот
что,
товарищи,—
сказал
Илья.—
Не
б удем
устраивать
в ечер
вопросов
и
ответов.
У
меня
к
вам
конкретное
пр ед ло жение.
Я
вижу,
вы
любовь
крутите.
(Гаврилова и Лейкин смешливо переглянулись . )
Что,
если
вам
по-настоящему
попрактиковаться
в
семейной
ж из ни? (Илья подчеркнул «с ем ей н ой»,
Га вр илова
и
Лейкин
хихикнули.
Илья
на хмури лся .)
Цело в ать ся
вс я­
кий
умеет,
а
вы
сумейте
с
семьей
справиться.
Возьмите
под
сво й
присмотр
на
эту
неделю
председательских
ре­
бятишек,
разгрузите
человека
на
время.
—
Иди
ты, —
сказ ал
Ле йки н,
смотря
в
упо р
на
Илью,—
сам
знаешь
куда!
Какое
нам
дело
до
чу жих
р ебят ишек?
Наплодят,
а
мы
работай
на
н их!
Илья
еще
ник ог да
так
не
злился
—
он
чу вст вовал ,
что
сердце
бьется
у
не го
прямо
в
мозгу.
—
Гра жд анин
Лейкин,—
властно
проговорил
он, —
мы
с
пр ед седател ем
должны
будем
опечатать
читальню,
по ка
из
Мурманска
не
прислали
но вых
сотрудников.
Нельзя
доверять
кл уб
человеку,
кот оры й
разводит
такие
иде и.
У
Лейкина
сразу
вспотело
его
сравнительно
интелли­
гентное
лиц о.
Га вр илова
умоляюще
смотрела
на
неумо­
лимого
с удью.
Илья
видел
их,
казалось
ему,
насквозь.
Сейчас
все
должно
разрешиться.
Ли бо
парень
оконча­
тельно
взб унт уется
и
притих
лишь
перед
собственным
взрывом,
либо
поймет,
что
от
него
требуется,
и
дрогнет.
Илья
под нял ся
с
лавки.
—
И так,
до
завтра.
Га вр илова ,
Лей кин
то же
под ня л ись.
—
Не
на до
нас
опечатывать!
—
неуклюжим
басом
заговорил
Лейкин.—
С
ре бяти ш ками
мы
не
уме е м...
а
об ед
для
себя
можем
сготовить,
вер но ?..
Купим
ры­
бы...—
Он
обернулся
к
по дру ге.
Та
согласно
кивнула
и
нерешительно
улыбнулась.
И лья
подобрел.
—
Словом,
любишь
ката ться ,-—
молвил
он
поучи­
тельно
(и не очень кстати), но уже значительно мягче, —
люби
и
саночки
возить.
Девушка
з асмея л ась:
—
А
я
как
раз
Саночка!
—
Чт о?
—
удивился
Илья.
—
Ме ня
Саночкой
зовут.
А
в ас?
—
Ил ья.. .—
Он
зачем-то
до б авил:
—
Алексеевич.
174


—
А
я
Александровна!
Ваш
п апа
—
Алексей
Ивано­
вич,
а
мой
—
Ал ексан др
Иванович.
—
Он
в
Му рм анск е?
—
Он
умер.
Я
ленинградка
раньше
была.
—
Давно
вы
из
Ленинграда?
—
С
д вадц ать
пятого
года.
Мурманск
был
тогда
еще
маленький.
А
теперь
моя
мама
работает
на
тралбазе.
Порт
и
город
так
в ырос ли!
По ддер жи вая
интересный
уже
и
для
него
разг ов ор,
Илья
д умал : «Смотри,
как
все
п ов ер ну лось!»
—
Вообще
у
меня
сложная
биография,—
с ка зала
Саночка.—
Мой
папа
умер
еще
до
р ев олюц ии.
У
меня
с
ним
были
нелады.
—
Как
нелады?
Вам
же
бы ло
тогд а
года
тр и,
чет ыр е...
—
Ну
и
чт о.
Все
равно
нелады.
И
у
мамы
мо ей
бы ли
нелад ы
с
папой.
—
Это
другое
де ло,
это
ча сто
бывает.
—
Не т,
особенные
нел ад ы,—
н астаи вал а
странная
девушка.
—
Ничего
не
понимаю,—
сказ ал
И лья.—
Л ейк ин,
можете
внести
ясность?
Г олос
Лейкина
прозвучал
насмешливо:
—
Да
уж
не
лом айс я,
раз
н ач ала.
Захотела
по­
хвастаться,
ну
и
хв аст айся.
Покажи,
что
прячешь.
С ан очка
оби дел ась .
—
Что
значит
хвастаться?
Конечно,
теперь
уж
не
покажу...
Илья
терпеливо
ждал,
когда
мо лод ые
люди
поми­
рятся.
Но
вот
Саночка
подошла
к
шкафчику,
выдвинула
ящи к,
вынула
из
ящ ика
небольшую
тетрадку,
покрасне­
ла
и
положила
т ет радку
на
ст ол
перед
Ильей.
На
заглавном
лис те
бы ло
написано
синим
по
белому: «Па­
вел
Петров.
Семейное
пр ед ание.
Быль».
—
Что
это
так ое?
—
Это
товарищ
Петров
н ап исал
о
мо ей
семь е, —
пояснила
Саночка.—
Он
был
в
Мурман ск е
у
моей
мамы,
рассп ро сил
обо
всем
и
на пи сал
для
г азеты .
—
Вот
как?
—
Ил ья
заинтересовался.—
В
библио­
теке
эта
газета
имеется?
—
Нет,
нет ... —
Са н очка
снова
сконфузилась.
—
Ва ляй,
признавайся,—
посоветовал
Л ейк ин.
И
С ан очка
решилась:
—
Я
не
позволила
печатать...
Я
отня ла
у
товарища
Пе т рова
эту
тетрадку...—
Она
п опы тал ась
б ыло
ото­
175


брать
тетрадку
и
у
Ильи,
но
поздно:
заинтригованный
И лья
отвел
ее
руку
и
начал
чита ть .
Резвое
настроение
его
стало
постепенно
сн ик ать
и
ско ро
совсем
упало.
П авел
П етров
СЕ МЕ ЙНОЕ
ПРЕДАНИЕ
(Быль )
Александр
Иванович
женился
рано.
К
тридцати
годам
он
уже
был
са м- шесто й
в
св оем
доме,
отец
и
хозя­
ин
большого
сем ейств а.
Ж ена
уважала
ег о,
дети
боя­
лись ,
соседи
считали
на
редкость
прямым
человеком,
строгим,
но
справедливым,
взыскательным
одинаково
как
к
другим,
так
и
к
себе.
Трезвый
и
аккуратный,
а
главное,
не
смутьян,
он
был
на
х ороше м
сче ту
у
завод­
ского
начальства.
В
прокатном
цехе,
где
он
работал
в альц овщ ик ом,
не
раз
с оби рали сь
представить
его
к
на­
граде
за
прилежание
и
беспорочное,
поведение.
Зараб а­
тывал
он,
как
и
все,
немного,
но
с
тем
отличием
от
др уг их,
что
жалованье
шло
ему
все
це лик ом:
админи­
с тр ация
не
подвергала
его
несп рав едл ивы м
штрафам.
Александр
Иванович
выглядел
ста рше
св оих
лет
—
д линн оус ый,
неразговорчивый,
с
тяжелой
поход кой
—
такая
на руж нос ть
подходила
бы
больше
для
мастера.
Что
ж,
может
быть,
Ал екса ндр
Иванович
про
себя
и
ра с­
считывал
возвыситься
в
будущем,
но
пок а
он
доволь­
ствовался
своим
по ло жени ем
и
трудно
было
узнать
его
тайные
мыс ли. -На
л юдях
он
вообще
не
выказывал
гор я
и
радости,
даже
же на
ник ог да
не
в идала
его
веселым
и
словоохотливым,
и
все
же
ж ена
знала
минуты,
когда
он
улыбался,
это
был о
во
сне:
с пя щий,
он
улыбался
удовлетворенной
улыбкой.
Ж ена
уважала
его
в
эти
минуты
не
меньше,
чем
днем,
а
любила,
пожалуй,
боль­
ше.
Она
понимала
как -то
по-своему
эту
улыбку.
С
гудком
он
спокойно
вст авал ,
умывался,
закусывал
и
уход ил
на
работу
твердым
неторопливым
шагом.
С
усердием
отработав
полагающиеся
для
того
часы,
он
возвращался
прямо
домой,
не
соблазняясь
пивными,
оп ять
же
в
отлич ие
от
многих
своих
товарищей.
Из
год а
в
год,
в
каждый
рабочий
день
он
соблюдал
св ои
с об­
ственные
строгие
правила.
И
только
один-единствен-
ный
раз
он
вернулся
домо й
не
тотч ас
же
после
работы:
он
уше л
из
дом у
зимним
утром,
а
вернулся
—
ранней
в есно ю,
почти
через
два
м есяца.
Это
случилось
на
т ри­
176


дцать
первом
году
его
жиз ни.
Правую
р уку
его
затянуло
с
тряпкой
в
вальцы
и
ото рва ло
напрочь.
И
больше
он
не
ходил
на
работу.
Ал екса ндр
Ивано­
вич
ст ал
инвалидом,
теперь
ему
нужно
было
только
одно:
п осо бие
по
увечьк?.
Мо жно
бы
ожидать,
что
дирекция,
хорошо
отн о­
сившаяся
к
Александру
Ивановичу,
за чис лит
его
на
пособие,
но
дирекция
отказала.
Александр
Иванович
подал
в
с уд.
Напрасно
свидетели
со
с торон ы
истца
показывали,
что
тряпка
бы ла
очень
рваная,
сплошные
клочья,
потому
ее
и
затянуло
в
машину,
затянуло
вместе
с
рукой,
запутавшейся
в
лохмотьях,
а
непорванных
тряпок
не
был о
в
цехе,
мастер
не
удос уж и лся
выдать,
хотя
его
неоднократно
прос и ли.
В
с вою
оч ере дь
мастер,
свидетель
со
с торон ы
о тве тчика ,
показал
на
суде,
что
пострадавший
ва льц овщик
на
работе
был
крайне
не­
осторожен,
а
в
тот
роковой
де нь,
возможно,
и
пья н,
что,
мол,
тож е
с
ним
нередко
случалось.
М астер
брал
на
себя
лишь
вин у
недосмотра
—
он
не
должен
был
допускать
к
ра боте
нетрезвого
человека.
Суд
реш ил
в
пользу
дирекции.
Пришло
лето.
Александр
Иванович
был
по
це лым
дн ям
дома.
Он
шагал
из
уг ла
в
угол
пр ежней
тя же лой
пох одкой ,
такой
же
суро вы й
и
мо лч али вый.
Теперь
он
и
ночью
не
улыбался,
ночью
сна
не
был о.
Ал екса ндр
Иванович
лежал
на
кровати
с
открытыми
гла з ами,
строгий,
как
днем,
и
о
чем-то
упо рно
дума л.
Он
засыпал
лишь
к
утру
и
спал
до
полудня.
При
д нев ном
свете,
в
по сте ли,
отощавший,
од нор ук ий,
он
был,
в
сущности,
жалок
уже
теперь,
но
ж ена
не
переставала
его
уважать.
Она
понимала,
что
ночью
он
думал
и
с коро
придумает
что- то
такое,
что
их
спасет.
Действительно,
Ал екса ндр
Иванович
скоро
приду­
м ал.
Несколько
дней
п одряд
он
ход ил
к у да-то
и
возвра­
ща лся
поздно,
и
однажды
утром,
как
прежде,
вс тал
по
гуд ку,
оделся
и
вышел
из
дома.
Но
он
шел
не
на
завод,
там
ему
нечего
было.делать.
Он
пришел
на
вокзал
и
сел
в
царскосельский
поезд.
В
Царском
он
вышел
с
твердым
намерением
ждать
и
дождаться.
Он
ж дал
д ень
и
ночь.
На
следующее
утро
вокзал
оцепили
жан дар мы
и
прогнали
Александра
Ива ­
новича
прочь,
как
и
других
посторонних.
В
половине
двенадцатого
ча са
дня
к
перрону
подали
ц арск ий
поезд.
Через
пя ть
мину т
на
шоссе
показалась
ц ар ская
коляска,
за
ней
с ледов али
коляски
со
с вит ой.
Ал екс андр
Ивано­
177


вич
видел
это
издалека.
Ему
бы
не
удалось
пробиться
к
цар ю,
вступившему
уже
на
ступени
вокзала,
но
в
эту
минуту
какой-то
кургузенький
мещ анин
с
бумагой
в
ру­
ке
принялся
прокладывать
себе
дорогу
к
царю,
ме ща ни­
на
схватили,
внимание
жандармов
бы ло
устремлено
на
него,
и
Але ксан др
Иванович
эт им
вос поль зов алс я:
он
пробежал,
проскочил
чер ез
пешую
и
конную
це пь
охра­
ны,
до беж ал
до
кры льц а
и
подал
царю
жалобу.
Цар ь
протянул
бы ло
за
ней
руку,
но
тотчас
отдернул,
и
бумага
упала
на
по л.
Кто-то
из
свиты
поднял
ее.
П одо спевш ие
жандармы
схватили
Александра
Ивановича,
как
и
того
про сит ел я,
и
целые
сут ки
он
просидел
вместе
с
ним
в
царскосельской
полицейской
части.
Мещанин
не
уст а­
вал
кори ть
его
за
то,
что
он
подал
жалобу
не
по
прави­
лам,
не
уп ав
царю
в
но ги.
Вт орую
ночь
Ал екс андр
Иванович
сидел
уже
в
Петербурге,
в
Кал инк инск ой
част и,
а
через
д ень
его
выпустили.
Через
два
месяца
Александр
Иванович
узнал,
что
жалоба
его
пошла
к
прокурору.
Наконец,
п рок урор
вызв ал
его
к
себе
и
об ъяв ил,
что
ему
присуждается
дв енадцат ь
руб лей
помесячно,
то
есть
в
два
раза
меньше
той
суммы,
какую
просил
Александр
Иванович.
Может
быть ,
ему
следовало
сог лас итьс я,
принять
с
благодарностью,
в
эт ом
случае
дальше
все
об сто яло
бы
благополучно,
но
Александр
Иванович
не
терпел
середки
наполовинку
—
он
х отел
полн ого
восстановле­
ния
справедливости.
Дл ин ноу сый
и
однорукий,
он
ст ал
перед
с толом
прокурора
навытяжку,
устремил
к
проку­
рору
оди н окую
св ою
руку
и
сказ ал
с троги м
и
с пр аведли ­
вым
голос ом,
каким
должен
был
говорить
сам
прокурор.
—
Давайте,—
сказал
Александр
Иванович,—
да­
вайте,
я
вам
отре жу
рук у
и
бу ду
пл атить
вам
пусть
да же
по
четвертному
в
месяц.
Согласитесь
вы,
господин,
на
это ?
Александра
И вано вича
снова
арестовали,
потом
выпустили
и
д ело
его
прекратили
навсегда.
Прошел
го д,
семья
нищенствовала.
Х орошо ,
что
она
б ыла
большая:
каждый
приносил
по
кусочку,
а
ес ли
оди н
или
дв ое
приносили
меньше
или
в овсе
не
приноси­
ли,
то
как
раз
остальные
в
тот
день
до ст авали
больше.
К
концу
третьего
года
случилась
ве лика я
пер емена
с
самим
Александром
Ивановичем.
Александр
Ивано­
вич
устроился
сторожем
при
часо в не
н епо дал еку
от
своего
завода.
Он
тут
получал
по с то янное
жалованье
и
часты е
подачки,
но
это
бы ло
не
главное.
Гл авный
его
178


заработок
про ис хо дил
от
тайной
торговли
водкой.
Ал ек­
сандр
Иванович
с паив ал
рабочих,
идущих
на
завод
и
с
з аво да.
С троги й,
суровый
ва льцовщик
выучился
изображать
на
лице
готовность
и
расторопность.
Он
лихо
дергал
усом,
подмигивал
и,
таи нстве нн о
избоче-
нясь,
вытаскивал
левой
рук ой
(единственной своей
рукой
—
вот
на
что
она
пр игод ила с ь), вытаскивал по ­
луштоф
из
укромного
места.
Укр омн ое
место
это
бы ло
за
иконою
Николая
Чу­
дотворца.
Александр
Иванович
сам
научился
пить,
но
он
пр о пивал
пока
не
всю
в ы ручку,
часть
приносил
домой,—
Александр
Иванович
снова
ст ал
кормильцем.
Но
как
не
похоже
это
было
на
прежнее
и
как
изменилась
жена!
К уда
девалось
ее
уважение
к
мужу!
Ей
даже
не
ве ри­
лось,
что
оно
было ,
и
что
вся
эта
строгая
жи знь
по
гудк у,
здоровые
рук и
мужа,
ночная
его
улыбка,
д не вная
суро­
вость,
честность
—
все
это
нед авно
бы ло...
А
с коро
семья
опять
нищенствовала.
Александра
Ивановича
за
пьянство
выгнали
из
часовенки.
Теперь
уже
вместо
него
другой
сторож,
седо й,
как
сам
Николай
Чудотворец,
вытаскивал
бутылку
из-за
икон ы,
так
же
спаи вая
пр ох ожий
народ.
Александр
Иванович
обратился
в
заядлого
пр опо й­
цу.
В
трез вы е
его
минуты
жен а
просила,
м ол ила,
бранила
и
снова
слезно
упрашивала
пойти
вместе
с
ней
к
директору,
попросить
прощения,—
может,
сжалится,
да ст
денег.
В
ответ
Ал ексан др
Иванович
горд о
молчал,
и
трудно
бы ло
понять
—
прежняя
независимость
это
или
гордость
пропойцы.
Наконец,
жена
решилась
одна
пойти.
Она
прибежа­
ла
в
директорский
дом
и
уп ала
в
но ги
директору:
—
И ван
Августович,
плюнь
на
безрукого
дьявола,
дай
на
ребят!
И
директор
оценил
горячность
ее
отречения
от
негодного
мужа.
Ему
понравилась
самая
сцена
отреч е­
ни я,
и
с
нового
года
он
ст ал
платить
по
десять
руб лей
еж еме сячно .
Р.
Б.
Когд а
я
прочел
этот
очерк
дочери
Александра
И ва новича ,
она ,
к.
моему
удивлению,
вы ск азала
стран­
ную
просьбу.
«Не печатайте это, —
сказала
она.—
Ка­
кой
смысл?
Разумеется,
больно
и
за
отц а
и
за
мать,
но
в
то
же
время
на
обо их
досадуешь...
Когда
я
пр очи таю
179


это
в
газете,
мне
захочется
разорвать
газету!» Я не
сразу
нашел
что
ответить,
я
сказал
только: «Вы нынче
сч астли вы
и
эгоистично
забывчивы,
С ан очка.
Вам
не
хочется,
стыдно
вспоминать,
как
вы
сами
тр ех летн ей
девочкой
п роси ли
Христа
ради
коп е ечку.
Вам
уже
это
кажется
древним
семейным
преданием».
Она
не
стала
со
м ной
спорить,
тем
более
что
я
сразу
пообещал
не
печа­
тать
этот
р ассказ
и
да же
не
пер еписы вать
для
себя,
а
просто
отдать
ей:
пусть
сам а
поразмыслит
и
решит...
П.
П.
Илья
долго
держал
тетрадку
в
руках,
словно
боясь
вернуть
владелице.
Он
испытывал
некоторое
смятение.
Обычно
его
интересовали
и
волновали
п реим ущ ест венно
крупные
исторические
вехи,
события
в
государственном
и
всемирном
масш табе,
а
не
ч астн ая
жизнь
людей.
То
есть,
как
на стоящи й
ис тори к,
он
представлял
с ебе
эту
частную
жиз нь
при
царе,
при
капитализме,
но
как
бы
в
отвлеченных
и
самых
общих
чертах:
богатые,
бе дны е,
э кс плуат аторы ,
эксплуатируемые.
Разумеется,
он
жалел
бедняков,
осуждал
богатых,
но
разве
это
сколько-ни­
будь
пох оже
на
то,
о
чем
он
сейчас
прочитал?
Ма ло
того ,
что
его
пор аз ила
судьба
ва ль цовщи ка
и
его
семь и ,—
во лну ет
его
и
то,
что
о дин
из
членов
эт ой
несчастной
семь и
н аходи тся
сейчас
рядом
с
ним...
Илья
понимал,
что
Саночке
тяжело
вспоминать
о
прошлом,
пусть
теп ерь
и
далеком,
но
так
униз ивш ем ,
растоптав­
шем,
изуродовавшем
ее
отца,
но
главное
—
ей
мучитель­
но
сты дно
за
такой
конец
его
жизни...
Правда,
она
уже
рассказала
обо
всем
журналисту
и
дала
ему
мурман­
ский
адрес
матери
(непонятно,
как
он
вошел
в
их
до ве рие),
но
она
не
хочет,
чтобы
он
рассказал
в
с
е
м.
А
вот
это
неправильно:
надо,
непременно
надо,
чт обы
все
испытали
то
чувство,
что
испытывал
сейч ас
Илья...
—
И
что
же
вы
ре шили ?
—
с
трудом
совладав
с
со­
бо й,
с прос ил
Ил ья
девушку.—
Вы
согласны,
что
тут
ни­
че го
не
придумано,
что
все
это
пр а вда?
Ну,
если
не
счи­
тать
каких-то
де тале й. ..
—
Да,
мама
мне
так
и
рассказывала,—
подтвердила
девушка,—
А
кое-что
я
и
с ама
помню...
—
Так
в
чем
же
дело?
Ведь
для
печати
м ожно
изменить
имена,—
возбужденно
предложил
Илья.—
Никто
и
не
у зна ет,
что
это
ваш
папа.
180


Молчание.
В
комнате
за метн о
стемнело,
небо
за во­
локло
сильнее,
газеты
на
столе
посерели,
кумач
поб лек.
Саночкино
чут ь
простоватое,
но
мил ов ид ное
лицо
с
заго­
релы м
выпуклым
лб ом
выражало
упорство:
не т,
нет
и
нет !
—
Жаль!
—
вздохнул
Илья.—
Это
все
должны
про­
читать.
Не
скрою,
я
да же
не
ожидал
от
Петрова...
А
так...
зря
пропадет
такой
стр аш ный
рассказ!
—
Почему
пропадет?
—
возразил
Лейкин.—
В
с ун­
дуке
еще
сох р анней
будет.
Недаром
на з вано
—
се мей­
ная
быль.
Значит,
не
всем
напоказ.
В
Ил ье
бурн о
заговорил
историк
и
пропагандист,
он
хотел
крикнуть: «Какже вы,
клубн ы й
ра ботн ик
и
пере­
довой
комсомолец,
не
хотите
помочь
заклеймить
такое
вопиющее
про ш ло е? !» Но он сдержался.
Ибо
на
до­
нышке
души
ш евел ьн уло сь: «А если бы у моего неведо­
мого
отца
оказалась
не
слишком-то
безупречная
биогра­
фия
и
об
эт ом
вдруг
кто-нибудь
написал
бы
в
газете?..
Почему-то
отчим
не
захотел
же
сказ а ть
о
нем
хот я
бы
два
слова.
Ничего,
кроме
того,
что
тот
не
был
революци­
онером.
Правда,
не
противопоставил
ему
и
себя,
хотя
сам-то
как
раз
боролся
за
сча стье
таких
вальцовщи­
к о в...»
И
второй
раз
за
этот
день
всплыл
в
памяти
Ильи
визит
неизвестного
молодого
челов ека ,
носившего
фа­
милию
Ра хи тин
—
либо
просто
од ноф ами льц а,
либо
сына
подлинного
Ильюшиного
отца,
которого
сам
Илья
никогда
не
увидит,
е сли
Ста х еев
ответил
честно
и
тот
действительно
умер.
—
А
почему
последние
дни
не
видать
вашего
па­
пы?
—
спросила
Саночка
(может,
просто
хотела
переме­
нит ь
тему).
—
Алексей
Иванович
не здоров , —
н еохот но
ответил
Илья.
—
Наверно,
простудился,
ког да
езд ил
в
Мурманск?
—
Скорее
ус тал,—
все
так
же
вяло
пояснил
Илья.
(«И все -то
она
замечает,
все
хочет
з н ат ь!..»)
—
Х отит е,
мы
для
н е го...
и
для
ва с.. .—
не
унималась
Саночка,—
приготовим
об ед
из
рыб ы?
Больше-то
здесь
вед ь
не
из
чего. ..
Можно
посмотреть
ваш у
кухню?
—
Еще
что
выдумаешь?
—
помрачнел
Л ейкин. —
И
что
ты
суешься
куда
не
спрашивают?
—
Вот
именно!
Т ебя
не
спросили!
—
огрызнулась
Саночка.—
А
мо жно
к
вам
сейчас
зай ти?
—
обе рнулас ь
181


она
опять
к
Илье.—
Извините,
как
вас
зовут,
вы
сказа­
ли?
—
Ил ья.. .—
несколько
растерялся
от
ее
нажима
Ильюша.
—
Алексеевич!
—
яз ви тельн о
дополнил
Л ейк ин,
вспомнив,
как
отре комен до ва лс я
тот
в
начале
знаком­
ств а.
И лья
з асмеял ся .
—
Спасибо,
Саночка
Александровна,—
ска зал
он
ласково.—
Сейчас,
к
сожалению,
придется
воздержать­
ся
—
Алек се й
Иванович
недавно
за сн ул.
А
в
другое
время
мы
будем
рады
гост ье .
Готовить
не
на до
—
нам
с
Кур ло вым
тож е
следует
привыкать
к
робинзонаде.
—
Кто
ж
из
вас
Пятница?
—
осведомился
Лей к ин.
—
Предположим,
я,—
поддержал
культурную
шут­
ку
Ильюша.
—
А
мы
с
ней,
с тало
бы ть,
ди кар и,—
продолжал
иронизировать
Л ейк ин.
—
Вот
и
отлично!
—
весело
заключила
Саночка.—
Я
с
удовольствием
пои гра ю
в
дикарку-библиотекаря...
по
совместительству
—
повара!
И
на
этом
они
расстались.
ГЛАВА
Ч ЕТЫ РНАДЦАТ АЯ
Песцо вы е
кормушки
—
это
бы ли
ма­
ле ньк ие
деревянные
домики
с
чердаками.
На
чердак
вели
сходни,
приставленные
к
слуховому
окошк у.
По
сходням
песцы
взбирались
на
чердак
и
ели
раскиданный
там
корм
—
вяленую
конину,
вымоченную
солен ую
ры­
бу,
сухие
тресковые
голов ы .
Помещение
под
чердаком
служило
ловушкой:
одна
доска
в
пот олк е
была
по­
движной,
секретной
и,
определенным
образом
насторо­
же нна я,
опускалась
вниз,
как
только
песец
на
нее
наступал.
Так
ловили
песцов
для
медицинского
осмотра,
так
же
стан ут
ловить
для
про мыш ле нных
целей,
по­
просту
говоря,
чт обы
содрать
шк уру.
Одна
из
кормушек
стояла
не дал еко
от
обрыва.
Как
раз
под
ней
и
тянулись
по
отмели
на
два
километра
в
ту
и
другую
сторону
зеленовато-бурые
валы:
в
эт их
местах,
с
южной
и
юго-западной
ст орон ы
острова,
м оре
больше
всего
выб рас ы вало
водорослей.
Шторм
работал
почти
дв ое
сут ок
без
передышки
и
наконец
истощил
свои
силы.
Результат
его
работы
—
валы:
их
высота
доходила
до
полутора
метров,
они
состояли
из
лами на ри й,
из
драго­
182


ценных
йодных
водорослей.
Всеводное
волнение,
пр о­
из в еденно е
штор мом,
достигло
глубины
моря,
водоросли
б ыли
со р ваны
с
привычных,
родных
мест
на
дне,
сдв ин у­
ты
вместе
с
песком
и
камн ями
по
направлению
к
берегу,
дьявольски
скручены,
еще
и
еще
пересыпаны
гальками
и
песком
и,
сжатые
в
плотную
массу,
выдвинуты
на
отме ль.
Когда
ш торм
утих,
сменивший
его
сильный
прилив
вынес
с
собой
кус ки
разорванных
и
растерзанных
в
клочья
водорослей
и
покрыл
этим
мелким
м усор ом
тя желы е,
покоившиеся
на
берегу
вал ы.
Валы
уплотни­
лись
настолько,
что
трудно
было
пробить
острым
колом
их
поверхность.
В
полдень
пришли
на
берег
йодники;
о дин
в
своем
шведском
нарядном
плаще,
другой
в
отечественном,
п оп роще.
Они
бодрым
шагом
прошлись
вдоль
ва лов,
в есело
разговаривая,
а
за тем
удалились,
продолжая
шутить
и
смеяться.
Почему
они
веселы
—
б ыло
ясно:
кто
ж
не
обрадуется,
воочию
убедившись,
что
на чин ает
сбываться
то,
рад и
чего
он
приехал?
Едва
йодники
ск ры лись
из
виду,
из- за
кор мушк и
вылез
Дмит р ий
Ку’ рлов,
одетый,
как
в сег да,
в
синий
п ро ст еганный
ват ник ,
только
насквозь
промокший.
Так
же,
как
йодники,
он
прошел
взад
и
впер ед
вдоль
ва лов,
но
шаг
его
не
был
бодрым
—
скорее
шатким.
Слыша,
о
чем
смеясь
говорили
йодники,
он
окончательно
понял,
что
у
не го
все
рух ну ло.
Вот
чем
грозил
предвещанный
дядюшкой
Павлом
шторм:
этой
бурой
лавиной,
не
свер­
ху
низвергнутой,
а
снизу,
морским
дном
извергнутой,
лавиною
водорослей,
которая
погребает
последние
на­
дежды
Мити.
Уже
погребла.
Все
тонкие,
политичные
Митины
пла ны.
Ничего
себ е
могильная
насыпь
—
версты
в
две
длиной!
Где,
когда
существовали
таки е
гигантские
моги­
лы?
Разве
что
на
д р евнем
Востоке.
Зато
йод ни ки
вознеслись
на
седьмое
небо.
Их
вознес
тот
же
што рм.
Не
сег од ня
завтра
выйдет
на
отмель
чу ть
ли
не
все
население
остров а
и
весело
примется
за
при ­
быльный
труд.
Буд ут
разбрасывать
и
растаскивать
водоросли
по
н езатоп л яемой
во
время
прилива
верхней
ча сти
от ме ли,
что бы
они
просохли,—
тогда
их
будут
пережигать
в
золу.
Все
станут
воздавать
хвалу
йодни-
кам
и
ругать
пушников.
Будут
из дев ат ься
над
Курло-
в ым.
Чего
доброго,
разгадают
его
секрет,
а
именно:
что
заказ
—
вырыть
пятьдесят
ям
—
был
маневром,
заиски­
183


в ань ем,
а
не
честн ым
работодательством...
Г лав ное
же,
он
зря
истратил
казенные
д ен ьги:
ава нс иро вал
колони­
с тов
всем и
на личны ми
с редс тва ми
заповедника.
Швах,
полный
швах!
Курлов
бр ел
вдоль
бурых
ва лов,
из-за
к ото рых
почти
не
видать
море,
лиш ь
слышно,
как
оно
продолжало
в ороча ться,
еще
не
уходившееся;
бр ел,
не
з аме чая
дождя,
не
чувствуя,
что
мокр,
голод е н,
безумно
ус тал,
брел,
дразня
и
мучая
себя
неотвязными
мы слями
все
о
том
же.
Брел
в
одн у
ст орон у,
затем
в
другую...
И
вдруг
стал
на
месте,
лицо м
к
мокрой
насыпи,
остановился
и
сразу
же
пер е стал
д умать.
Он.
прижался
плечом
к
не­
навистному,
м н оготон ной
тяжести
валу,
словно
пробо­
вал
сдвинуть
его
обратно
в
море.
Когда
это
не
удалось,
Митя
не
ст ал
упор ств ова ть,
отстранился
и
бессильно
уп ал
наземь,
к
по д ножию
насыпи.
Тут
кто-то
взя л
его
сз ади
за
мокрые
плечи.
Лицо
парня
в
зюйдвестке,
с ына
норвежки
Пел ь ки-
ной,
б ыло
таким
же
безбровым
и
ничего
не
выражав­
ш им,
как
и
у
его
матери,
и,
как
ей
вчера,
г нев
кинулся
ему
в
руки .
Парень
сильно
п отряс
Кур лов а
за
плечи,
з астав ил
подняться
с
земли,
пове р нул
лиц ом
к
себе
и
сказал:
—
Чег о
вы
разнюнились!
Старше
меня,
а
ревете,
как
зюзя.
В
чем
д ело?
Курлов
стоял
навытяжку
перед
Пелькиным
(вернее,
Галкиным,
о
чем
Курлов
не
вед ал)
и
понемногу
прихо­
дил
в
себя.
—
Слушай,
эй,
как
те бя!
—
сказ ал
к расно ли цый
парень.—
Ты,
я
вижу,
эт их
приезжих
не
очень
жалуешь.
Моя
мамаш а
—
то же.
Чем
они
вам
помешали,
мне
наплевать.
Но
поскольку
мамаша
велела...—
поправил­
ся,—
прос ил а
тебе
помочь
—
давай
ближе
к
делу!
—
Он
с
не то ро пливой
уверенностью
двинулся
вдоль
валов.
Курлов
пок а
ничего
не
поним а л,
но
сердце
уже
щекотнула
на деж да,
и
он
приготовился
к
повиновению.
Они
поднялись
на
обрыв,
по дошл и
к
песцовой
кор­
мушке,
за
ко торой
полчас а
назад
Курлов
прятался.
Как
и
фактория,
к ормуш ки
б ыли
окрашены
в
к р асный
цвет,
чтобы
легче
было
найти
в
туман е
зимой
и
осенью.
—
Ключ
с
соб ой?
Курлов
опять
не
понял.
—
Давай
кл юч
от
к ормушк и, —
приказал
Галк ин .
Курлов
дост ал
и
отдал.
Они
вошли
внутрь
под­
чердачного
помещения,
всегда
запертого
на
зам ок.
184


Пахло
сыростью,
затхлостью
и
тухлятиной
(вместе с
песцом
сверху
с валив алис ь
ку ски
порченого
мяса).
Гал­
кин
осмотрелся
к ругом
(свет проникал лишь из двери
и
крохотного
оконца
под
самым
по то лко м), постучал
каблуком
в
пол
и
прошелся
вдоль
стен,
считая
шаги.
Помещение
оказалось
квадратным,
семь
шагов
на
семь.
—
Никто
не
ход ит
сюд а,
кроме
те бя?
—
Ни кто ,—
отвечал
Кур ло в.—
То
есть
пока
бол ен
директор...
Вообще,
мы
ловушкой
да вно
не
пользова­
лис ь,
песцы
бегают
л ишь
на
чердак,
за
корм ом .
—
Предполагаете
вскоре
по ль зова тьс я?
—
Нет ,
наверно...
—
Наверно
или
наверняка?
—
Наверняка.
Отлова
до
зимы
не
будет,
пе сцы
линяют.
Захлопнув
дверь,
Галкин
направился
туда,
где
вал
из
водорослей
кончался
и
где
на
берегу
стояли
приве­
зенные
позавчера
из
Мурманска
пе чи
для
пережога
водорослей
—
до
шторма
их
тол ьк о-тол ьк о
успели
вы­
грузить
и
поставить.
Курлов
пос луш но
следовал
за
Га лки ным,
п о-п режн ему
не
догадываясь
о
его
намерени­
ях.
Пе чей
б ыло
дес ять .
Они
п оходи ли
на
обыкновенные
«буржуйки», знакомые Мите по голодным и холодным
двадцатым
годам,
тож е
из
листового
жел ез а,
только
с
р еш етчаты м
дном,
а
под
ним
еще
и
глубоким
против­
нем.
—
Мы
их
сп рячем, —
сказ ал
пар е нь,—
в
твоих
ко р­
мушках.
Принесем
и
поставим,
сколько
поместится.
А
потом
ул учим
мо мент ,
вывезем
на
карб асе
в
море
и
у то­
пи м.
С
тем
можно
не
торопиться.
Как
я
понимаю,
их
не
подумают
здесь
искать,
скорее
решат,
что
увезли
ворюги
из
чужого
с танов и ща,
с
побережья...
м ол,
здешние
не
посмеют
взя ть.
Видя,
что
Курлов
его
внимательно
слуш ает
и
явно
во
вс ем
послушается,
Галкин
оттаял
и
стал
словоохотли­
ве е.
—
А
сей час
давай,
пока
дождь
и
никого
нет...—
Он
нагнулся
и
заглянул
в
печь.—
Ишь ,
новенькая!
—
ск а­
зал
он. —
Жалко,
кон е чно,
топить
добро,
но...—
Он
пн ул
ногой
печь .
Железо
ж ал обно
простонало.
Дерзкий
план
поразил
Курлова
до
обалдения.
Он,
п ятясь ,
присел
на
печ ь,
смотря
во
все
глаза
на
Галкина,
как
загипнотизированный.
Тот
был
доволен
эффектом,
но
стро го
заметил:
185


—
Опя ть
р аск ис?
Курлов
легко
вскочил
на
ноги,
ч увс твуя
прилив
б одр ости
и
уже
не
щекочущих,
а
возносящих
надежд.
Вдвоем
под ня ли
первую
печь.
Пе чь
оказалась
увеси­
стой
—
тяжесть
ей
придавали,
как
видно,
об очи ны
и
до­
вольно
т о лстые
ножки
из
стержневого
железа.
В
н огу
шагая,
они
по несл и
печ ь
осторожно,
чтоб ы
не
посколь­
зн утьс я
и
не
запнуться
за
камни.
Курлов
давно
промок,
продрог,—
несмотря
на
э то,
он
сейч ас
сразу
вспотел,
его
согрела
печка!
Самое
т руд­
ное
б ыло
—
взойти
на
обрыв,
где
стояла
кормушка.
Соратники
донесли
п ечь
до
цели,
внесли
в
кормушку.
Пошли
за
в тор ой.
Не
пе рес тав ал
дождь,
мел кий
дождь,
к оторы й
здесь
называют
—
бус .
Бли зко
совсем
жило
море,
невидимое
из-за
буро-зеленой
насыпи.
Ус пе­
ют
ли
спрятать
все?
Перенесли
еще
три
печи,
те сно
поставили
их
на
загаженный
по л.
Четыре
печи
стали
рядом,
тускло
отс ве чи вая
в
пол ут ьме
мокрым
железом.
Дверь
кормуш ­
ки
отсырела,
туго
з акр ывал ась
—
оставили
ее
отк ры той
настежь,
пока
никого
не
видн о
на
отмели.
Четыре
печи.
Осталось
шес ть.
А
на
пятой
он
выдохся.
Он
—
это,
конечно,
Митя.
Неся
п ятую
печь,
на
середине
пу ти
вдруг
почувствовал,
что
дальше
не
может
ступить
ни
шагу,
колотилось
сер ­
дце,
дыхание
прерывалось...
Непроизвольно
разжал
он
ослабевшие
руки.
П ечь
о дним
концом
упала
на
землю.
Галкин
сразу
спот к ну лся
и,
выругавшись,
бросил
свой
конец
печи.
Он
здорово
разозлился.
Ему
тоже
бы ло
тяжело,
он
тоже
ус тал,
но
не
выдохся,
он
был
привычнее
к
физическому
труду,
да
и
вообще
—
был
сильнее,—
сла бость
этого
го рож анин а
его
вз беси ла.
Он
перешаг­
нул
че рез
печку
и
в стал
вплотную
к
Ми те,
снова
лиц ом
к
лицу .
Безбровым
и
к расн ым
ли цом
—
к
с трада льче ск и
ж ел тому
лицу
сдрейфившего
союзника.
Курлов
опять,
как
и
час
назад,
стоял
перед
ним
навытяжку,
словно
жд ал
кары.
Прошла
минута.
А
может,
п ять
минут.
Ни
тот,
ни
другой
не
знали,
чем
кончится
безмолвная
сцена.
Эт от
грубый
островной
парень
мог
харк нуть
сейчас
в
стоя­
щую
перед
ним
презренную
слабосильную
ли чн ость, —
так
полагал
Мит я.
Митя
соб рал
все
самообладание,
чт обы
не
задать
др ала,
чтобы
как-нибудь
не
навлечь
на
с ебя
еще
пущ его
позора,
хотя
и
так
уже
опозорился...
«Господи,
господи,—
мысленно,
но
бессмысленно
и
не­
186


ле по
взмолился
он .—
Дай
мне
сил...
дай
мне
сил !
Пусть
эт от
пар ень
увидит,
что
я
не
слабак!
Окажи
ми лос ть!»
И
бог
ока за л.
Митя
чудом
обрел
в
себ е
силы,
взялся
за
д нище
печ и,
поднял
свой
край
и
держал
его
на
весу,
пока
Галк ин
не
п одо шел
к
другому
кон цу.
Они
по несл и
пятую
пе чь
в
кормушку,
потом
шестую...
и
не
отступи­
л ись
до
тех
п ор,
пока
все
десять
печей
не
был и
укрыты
и
заперты.
Парни
работали
молча
и
так
же
молча
разо­
шлись.
По с ледн ее,
что
Гал кин
сделал
—
отдал
ключ
хозяину.
Курлов
взял
к люч,
по ло жил
в
карман
мокр ого
ватника
и
побрел
в
факторию.
Зачем?
Курлов
сам
не
знал,
что
он
там
будет
делать.
Скор ей
всего
—
ничего.
Ляжет
и
погрузится
в
непробудный
сон.
Он
не
хоче т
знать
—
болен
или
поп ра ви лся
Алексей
Иванович,
чем
занят
его
юны й
отпрыск
(все равно,
родной
он
или
не
р о дн ой ), что делают треклятые йодни-
ки.
Он
хочет
сп ать
без
сно в,
хотя,
казалось
бы,
так
естественно
увидать
во
сне
то,
чем
занимался
сейчас
на
б е регу,
этим
смелым,
тр уд ным,
чуть
ли
не
гл авным
его
делом
за
все
последние
д ни,
пусть
придумал
это
де ло
не
он
сам ,
а
этот
грубый,
жестокий
пар ень,
которого
и
ви-
дал-то
раньше
всего
несколько
раз,
и
то
издали.
Да,
сейчас
Курлов
в
полном
изнеможении
и
ничего
и
никого
не
хоч ет
видеть,
даже
Стахеева
—
пусть
с пит,
пус ть
хворает!
Курлов
ти хо
войдет
в
свою
комнату
—
и. ..
В
тот
момент,
когда
Курлов
переступил
пор ог
кухни,
Ста х еев
его
окликнул:
—
Мит я,
это
ты?
Заходи
ко
мне...
Курлов
заставил
себ я
войти
к
нем у,
поздороваться,
спросить
о
здоровье.
На
все
это
Стахеев
ничего
не
отве­
тил
и
задал
самый
естественный
после
трехдневной
раз луки
вопрос:
—
А
куд а
ты
про пал ?
Курлов
сбивчиво
объяснил,
что
он
обошел
в
эти
дни
все
песцовые
норы,
боясь,
что
их
залило
ли внем.. .
См от­
ре л,
це ла
ли
молодь...
(Больше он ничего не мог приду ­
мать
толкового!)
—
Что
ей
сделается,—
проворчал
Стахеев.—
Зверье
п оумн ее
нас
жилье
се бе
строит.
Все
предусматривает.
«Неужели старик пронюхал, —
тревожно
подумал
К урлов ,—
чего
я
навалял
с
этой
коп кой
но р?
Штормя­
гой
их
все
размыло...
Если
пока
и
не
зн ает
—
сам
увидит,
когда
очухае тся. ..
Или
ему
уже
донесли?»
Он
внутренне
содрогнулся: «А если узнает,
ч его
мы
с
эт им
парн ем
напихали
в
кормушку!
Пусть
даже
для
187


пользы
нашего
дела...
Он
же
привык
блюсти
законы...
д аром
что
бывший
революционер...»
И.
тут
Кур лов а
ос ен ило: «Да знает ли он
—
кто
орудует
пят ый
де нь
на
острове?
Что
за
тип
его
врач?!
Зачем
же
он,
спрашивается,
ездил
в
Мурманск?
Может,
там
ему
обо
вс ем
сообщили?
Так
что
ж
он
бездействует?
Болен,
болен...
Нашел
время,
нечего
сказать!
Ст оит
ли
помогать
тако му
начальнику,
посвящать
ему
св ою
жизнь?!
Что,
ес ли
послать
и
его
и
его
песцов
подальше
и
смыться
с
острова,
пока
цел ?..
Но
куда?
Где
жить
и
работать?
У
нег о
и
комнаты-то
теперь
в
Москве
не т:
он
же
не
может
циркачей
вытурить
—
они
ему
вперед
заплатили...
Словом,
вопрос
это т
надо
обдумать—но
бы ст ро,
быс тр о!
Тянуть
н ель зя,
того
и
гляди
отда дут
под
суд.
Шутка
ли
то,
что
они
натворили
с
Галки­
н ым!
Да
ес ли
еще
тот
завтра
же
свезет
и
утопит
эти
про ­
клятые
печки!
Нет ,
бежать,
бежать,
бежать
с
ост­
рова!!»
Курлов
му чите ль но
вспо м инал
—
чей
бот
он
сего д ня
видел
у
прист ани ?
Не
пойдет
ли
бот
в
Мурманск?
Ну,
а
дальше
ч то?
Наняться
в
Мурманском
п орту
в
грузчи­
ки?
Славный
из
не го
грузчик
—
пустую
печурку
и
ту
не
мог
удержать
в
руках!
Все
тел о
болит,
словно
це лый
д ень
его
лупцевали.
И
все
же
н адо
пойти
на
пристань,
узнать
—
чей
бот,
куда
на пра вля ет ся.
Не
сказав
больше
ни
слова
Стахееву,
Курлов
снов а
п оки нул
факторию.
Добравшись
до
пристани,
он
увидал
нез нак ом ый
бот
без
наз в ания
и
без
номера,
стоявший
на
при коле ,
как
и
вчера:
видн о,
все
еще
пережидал
не по­
году.
Незнакомый
моторист,
здоровый
вихрастый
блон­
ди н,
ковырялся
в
машине.
—
Здор ово,
парень!
—
окликнул
его
Курлов.
—
Здор ово,
ес ли
не
шутишь,—
отозвался
верзила,
вы ти рая
ру ки
пр ом асленно й
тряпкой.
—
Отку да
будешь?
Териберский?
—
сп рос ил
Кур­
лов ,
приглядываясь
к
парню
и
к
боту.
—
Вроде
того.
А
ты?
—
Местн ый, —
н еохот но
ответил
К урл ов.—
Вообще-
то
я
из
Москвы.
—
О го!
В
тако м
сл учае
—
я
вообще-то
из
Ленингра­
да.
Курлов
оживился:
—
Решил
подработать
на
Севере?
—
За
меня
ре ши ли.
—
Мобилизовали?
188


—
Не
столь
п очет но,
но
вроде.
—
Заключенный?
—
догадался
Кур лов.—
А
где
же
кон в ой?
—
Зачем?
Я
же
не
убегу.
Сроку
осталось
всего
го д.
—
Ясно.
А
в
Ленинград
т ебя
пус тя т?
—
Может,
и
заслужу.
—
Та к,
так .—
Курлов
минуту
под у мал
и
вд руг
тк нул
указательным
пальцем
в
сторону
Кольского
залива
и
д альш е:
—
А
туда
мах ну ть
не
подумываешь?
—
Это
куда,
з начи т?
—
Парень
насторожился.
—
Так
у
тебя
же
в
руках
моторка
—
ка ти
ку да
хоче шь...
Тот
подозрительно
поглядел
на
Курлова.
—
А
ты
кто
—
легавый?
Курлов
обиделся:
—
Сам
ты
легавый!..
Если
хочешь
зн ать,
мне
больше
твоего
ту да
надо...
—
Чего
натворил?
—
Сперва
ты
скажи
—
чего
натворил.
За
что
турн у­
ли
из
Ленинграда?
—
Как
у
нас
го во ря т : «За испуг воробья с советской
кр ыш и».
—
А
конкретней?
—
А
конкретней
спроси
в
УС ЛОНе .
—
Ладно.
С
тобой
все
ясно,—
окончательно
по­
мрачнел
Курлов.
И
повернулся,
что бы
уйти.
—
Погоди,—
остановил
его
ухмылявшийся
мото­
рист.—
Может,
через
недельку
сговоримся...
—
Не
ве рю
я
те бе.
Еще
утопишь.
—
Значит,
туд а
и
д орог а.
—
То-то
и
он о.
Прощай!
Курлов
пошел
п рочь
от
берега.
—
Постой,
говорю!
—
опять
остановил
его
мото­
рист.
—
Ну?
—
нехотя
обер ну лся
Курлов.
—
Хочешь,
пришлю
тебе
одного
бедолагу.
Тот
по­
прет
куда
хочешь...
—
Крупный
вредитель,
что
ли?
По
Шахтинскому
процессу
сел?
—
реши л
Курлов
показать
осв едомле н ­
ность.
Парень
за хо хот ал:
—
Попал
в
точку!
Шах т ин ский
техник
у
нас
г лав­
ным
рыбопосольным
судном
командует...
каю та
коврами
убрана!
Очень
надо
ему
ку д а-то
бежать...
Слушай,
а
ты
что,
п ров оров алс я?
Ты
где ,
на
ск ладе
работаешь?
189


Последние
слова
ему
пришлось
прокричать:
оскорб­
ленный
Курлов
шаг ал
уже
далеко
от
пристани.
...Н ет,
никогда
Курлову
не
узн ать ,
как
стосковался
этот
вихрастый
блондин
по
жене
и
по
двум
близнецам-
дочкам,
как
клянет
себя,
что
ввязался
пять
лет
наз ад
в
эту
дикую
м есть
за
ра сстрел
па рне й,
зверски
насило­
вавших
в
Ч уба ровом
переулке
молодую
женщину.
Вот
к
ч ему
иногда
приводит
ложное
чувство
товарищества...
С
ке м?
Со
взбесившимися
скотами!
Одурел
и
он
—
решился
вместе
с
тремя
п р ия телями
на
поджог
завода
Сан-Галли
на
Лиговке.
Как
же
посмел
он
сей час
ска­
зать,
что
н аказ ан
л ишь
«за испуг воробья с советской
к рыши ».
И
ко му
сказ ат ь
—
какому-то
паршивому
чип-
чилигентику!
Что
касается
«чипчилигентика», то он решил напле­
ват ь
на
всех
и
завалиться
спать.
И
чего
он
в зду мал
паниковать?
В
кр айнем
случае
свалит
все
на
Стахеева:
мо л,
приказал
делать
то-то
и
то- то,
а
Кур ло ву
бы ло
невдомек,
что
тот
не
в
себе.
Сам
йодник
—
как
вр ач
—
удостоверит
его
болезненное
со ст оя ние...
Так
сказать,
свидетель
защиты,
ес ли
понадобится!
Курлов
хихикнул
и
поспешил
к
дому.
Даже
кр аем
глаза
не
глянул
на
старуху,
сидевшую,
как
в сег да,
на
самой
б л ижней
к
морю
з ава лин ке:
мать
одного
из
уби­
тых
на
полустанке
железнодорожников.
Сидит
в
дождь
и
в
вёдро,
все
жд ет,
когда
за
ней
приедут...
Говорят,
она
так
еще
и
не
знает
о
тех
стр ашны х
событиях:
письма
писать
они
не
приучены,
а
здесь
ее
пок а
щадят,
ничего
не
рассказывают.
Казалось
бы,
Кур ло ву
м огло
стать
не
по
себе,
сопоставь
он
свое
н амер ение
смыться
туда,
куда
уш ли
кровопийцы-бандиты,
с
несча ст ьем
эт ой
старухи,
но
ему
это
и
в
голову
не
пришло:
проскочил
мимо
нее,
как
мимо
пус того
места.
А
она
могла
только
слышать,
как
прошуршал
он
близенько
по
пе ску:
глаза
ее
были
незрячие,
всем
только
казалось,
что
она
смотрит
на
мор е
и
на
прохожих.
Дома
он,
не
снимая
мокрой
одежды,
рухн ул
наконец
на
свою
койку
и
сразу
заснул.
ГЛАВА
ПЯТНАДЦАТАЯ
Пок а
ш торм
работал,
коренное
насе­
ле ние
остров а
з ани мало сь
обычными
хозяйственными
де лами :
чинили
снаст и,
об иха жива ли
коров ,
с три гли
190


овец,
к опт или
се бе
на
потребу
оста в шуюс я
от
пр ом ысла
рыбу.
Люди
же
пришлые,
люди
заезжие
—
те
б ыли
испол­
нены
своих
инте р ес ов,
во
многом
про т ивоп оло жных
по
ц ели
и
характеру.
Чем,
скажем,
заняты
йодн и ки,
Кур -
л ов,
м олодой
Галкин,
И лья,
п ара
к лу бных
работни­
ков
—
об
этом
мы
уже
зна ем.
А
что
поделывает
сейчас
журналист?
Все
еще
сушит
с вою
одежду,
развесив
ее
над
плитой
норвежки
Пель ки но й?
Т вор ит,
набрасывая
в
тетрадке
какой-нибудь
новый
р ассказ
или
очерк?
Б еседу ет
с
вернувшимися
с
берега
соседями
по
квар ти ­
ре
—
йодниками?
Ни
то,
ни
другое,
ни
третье.
Павел
Пе тров
н адел
на
себя
вс е,
что
успело
просохнуть,
и
сн о­
ва,
как
ни
тяжко
это
б ыло
для
склонного
по лне ть
человека,
да
еще
в
сырую
п огоду,
отправился
к
п око­
рившему
его
навсегда
м орю ...
И
вот
к
концу
э той
почти
бесцельной
прогулки
он
ус пел
уви да ть,
правда
издали,
как
м олодой
Галкин
и
Курлов
затаскивали
в
кормушку
последнюю
печку.
И
п осле
этого,
не
з амети в
Петров а,
разошлись
по
домам.
Петров
некоторое
время
раздумывал
—
не
догнать
ли
их,
не
спросить
ли,
для
чего
они
произвели
эту
опера­
цию
(хотя он отчасти уже догадался) .
Или
лучше
не
спр а шиват ь,
а
вернуться
в
дом
Пелькиной
и
сразу
со­
общить
йодникам
—
что
произошло
с
их
печками?
Да,
конечно,
он
теп ерь
убежден,
что
это
диверсия,
а
не
про­
сто
хулиганская
шутка,
и
решил
рассказать
о
ней
не
ко му
другому,
как...
Ильюше.
Дело
в
том,
что
у
него
возник
тай ный
план,
выпо лне ние
к ото рого
он
считал
благом
для
всех,
и
будет
хоро шо,
ес ли
к
выполнению
этого
плана
он
п рив лечет
и менно
сына
директора
пушза-
поведника.
Где
же
найти
Илью?
В
фактории
его
не
о казал ось ;
Петров
заглянул
в
с вою
квартиру
—
обнаружил
все
тех
же
йодников.
Кстати,
соблазн
был
велик:
эт ак
мрачно
спросить
эт их
ничего
не
п одозре вав ши х
специалистов
—
ку да
исч ез
с
берега
их
ново об ре те нный
инвентарь?
Но
оп ять
же
он
воздержался.
«Да,—
с
досадой
подумал
он,—
слабоватый
из
меня
газетчик!
Не
ман ит
меня
хищн о
понаблюдать
за
ходом
событий,
да
еще
ускорить
их,
подтолкнуть
и
увидеть
сенсационный
фина л!
На
какого
дьявола
мне
ну жен
непременно
мирный
исход?
И
еще
за хоч ет
ли
мирного
исхода
мой
друг
Ильюша?
Он
кажется,
недолюбливает
своего
кузена...
Но
где
сейч ас
это т
юный
островитянин?»
191


По
чистому
наитию
Петров
на пра вилс я
в
с торон у
избы-читальни.
Мог
ли
он
предполагать,
что
только
что
перед
его
при ход ом
здесь
читали
и
обсуждали
его
сочи­
нение?
Саночка
Александровна
уже
усп ела
спрятать
«Быль»
снова
в
сто л,
Илья
еще
не
успел
уйти.
—
Здравствуйте,
товарищи!
—
об ъяв ил
жу рна лист
о
своем
появлении
перед
все
тем
же
нас те жь
ра спахн у­
тым
окном.
По
близорукости
он
не
заметил,
что
его
поя вл ение
всех
уд ивило ,
а
кое-кого
и
смутило.
(Разуме­
ется,
не
Илью
и
не
Лейкина.)
—
Ильюша,—
сказ ал
Пет ро в,—
извините,
ес ли
я
помешал,
но
не
хотите
ли
со
м ной
прогуляться?
На
ч ас,
не
больше...
Он
жаждал
скорей
расс ка зать
юноше
о
происше­
ствии
с
печками.
Правда,
немножко
побаивался,
что
тот
может
сразу
же
воспылать
желанием
публично,
во
в сеуслы ш ание,
разоблачить
«вредителей» .
Впрочем,
за­
чем
эти
кавычки?
Дело
д ействи тел ьн о
вредное,
как
бы
нелепо
оно
ни
выглядело.
С ло вом,
Петров
как
м ожно
беспечнее
рассказал
о
том,
что
он
видел,
и
предложил
Илье
вместе
осуществить
то,
что
задумал.
А
так
как
И лья
непонятно
молчал
во
все
вр емя
рассказа
(до сих
пор
Петров
зна л
его
как
весьма
реактивного
товарища),
Петров
счел
долгом
ему
пояснить,
что
ввиду
пылкости
натуры
старшего
йод ник а
и
болезни
ди рект ора
пушза-
поведника
он
реши л
погасить
любую
в озмож н ость
боль­
ш ого
скандала,—
вот
почему
он
и
делает
так ое
предло­
жение
Ильюше:
вытащить
печки
из
кормушек
обратно
на
берег,
как
будто
ничего
с
ни ми
не
происходило...
Илья
молчал
еще
с
минуту,
потом
спокойно
сказ ал :
—
Идет.
С
одним
условием.
Пред л ожи ть
Курлову
помогать
н ам,
е сли
не
хоче т
разоблачения.
—
А
чт о!
—
горячо
подхватил
журналист.—
Это
неплохая
идея !
Ес ли
только
он
сразу
не
вскинется,
не
разбудит,
не
напугает
вашего
па п у...
И лья
улыбнулся.
Присматриваясь
к
нему ,
Петров
видел,
что
маль чи к
заме тн о
повзрослел
за
те
два
дн я,
что
они
не
встречались.
Ясно,
ясно :
это
болезнь
от ца
на
нег о
подействовала...
Петров
ни чего
не
знал
о
т ом,
что
произошло
в
последние
сутки
между
старшим
и
млад­
шим
Стахеевыми.
И
когда
вст ре тил ись
—
тоже
ничего
не
узнал:
Илья
не
хотел
д елитьс я
ни
с
кем
своими
пере­
живаниями,
с
него
пок а
хватит.
Так
или
иначе,
но
Петров
не
ст ал
спорить,
отвергать
поп ыт ку
привлечь
к
ра боте
сам ого
«преступника», и они
192


отправились
в
факторию.
Они
нашли
там
успевшего
уже
уснуть
Курлова.
Он
ле жал
на
спине,
раскрыв
рот ,
и
хра­
пел.
—
Чтобы
не
закричал,
может,
применить
кляп,—
ти хон ько
по шути л
журналист.—
И
только
потом
бу­
дить?
Вместо
ответа
Ил ья
нагнулся
к
уху
кузена
и
не­
гр ом ко,
но
отчетливо
сп рос ил:
—
Гражданин
Курлов,
а
куда
по дев ал ись
печки?
—
И
по вт орил:
—
Где
печки
йодников?
Курлов
с
трудом
открыл
узкие
бурятские
глазки
и
долго
гляд ел
на
Илью,
за тем
перевел
мутный
взгляд
на
Петрова.
Б ыло
неясно
—
слышал
ли
он
те
слова,
кот орым и
его
разбудили,
и
пон ял
ли,
почему
он
вдруг
кому-то
понадобился.
Но
тут
И лья
реши л,
что
пора
перестать
играть
в
недомолвки.
—
Вот
что,
мой
мил ый,—
сказал
он.—
Если
не
хо­
че шь
су да
и
с л едств ия,
а
в
результате
тюр ьм ы,
и дем
исправлять
содеянное.
Уразумел?
Курлов
сел
и
сп уст ил
ноги
с
койки.
—
Чего
вам
от
м еня
надо?
—
успев
охр ипнут ь
даже
от
недолгого
сн а,
спросил
Курлов.
—
Надевай
сапоги
—
и
пошли!
Петров
надивиться
не
мог
—
как
р еши тел ьно
го во­
рил
Илья
с
Курловым
и
как
смирно
тот
с ебя
в ел,
не
взрывался,
а
по слушн о
на дел
сапоги
и
встал
с
кровати.
Он
несомненно
понял,
о
чем
идет
речь.
Когда
все
трое
вышли
на
воздух,
уже
зам е тно
прояснело,
дождя
не
было
и
в
по мин е.
Направились
они
прямиком
к
бе регу.
Курлов
ш агал
молча,
глядя
лишь
под
но ги,
чтобы
не
запнуться
за
камни,
за
кочки,—
видно
был о,
что
усталость
его
не
прошла,
но
Ил ья
решил
не
про явля ть
ни
малейшего
сн исх ождения .
—
Ключ
взял?
—
спросил
он.
Курлов
кивнул,
но
все
же
проверил
карман
те ло грей­
ки.
Дойд я
до
сто ящ ей
почти
на
кра ю
обрыва
одн ой
из
кормушек,
они
оглянулись
—
нет
ли
йодников
в
по ле
зр ен ия.
Нет.
—
Отопри
к ормушк у, —
приказал
Илья.
Курлов
мо лча
отп ер.
Ил ья
и
Петров
увидали,
что
нижний
этаж
кормушки
набит
в
два
ряда
«буржуйка­
ми ».
—
По-хозяйски
заходи
в нут рь,—
предложил
Илья
Курлову.
7Л.
Ра хма нов
193


Курлов
пом е длил:
—
Что
я...
од ин
стану
таскат ь ?
—
пров орча л
он.—
Од ному
мне
и
не
поднять...
—
Это
верно,—
сказ ал
Илья.—
Следовало
бы
при­
влечь
к
раб оте
и
твоего
сообщника.
Ладно,
мы
с
товари­
щем
журналистом
тебе
поможем.
Под
горку
л егче
будет,
чем
в
гору,
верно?
—
с
усмешкой
он
покосился
на
жур­
на л иста.
Курлов
зашел
в
кормушку
и
мрачно
взялся
за
ножк и
стоявшей
сверху
«буржуйки».
И лья
и
Петров
тоже
вош ли
в
кормушку
и
вз ял ись
—
од ин
за
нож ки,
друг ой
за
обочину.
—
Взяли!
—
скомандовал
И лья.
Две рь
кормушки
бы ла
узка,
с
печкой
они
ед ва
сквозь
нее
протиснулись,
но
дальше
де ло
п ошло
по лег че.
Втро­
ем
они
осторожно
снесли
печку
вниз,
на
песчаную
отмель,
поближе
к
валу
из
водорослей.
—
Где
они
тут
ст оял и?
—
сп рос ил
И лья,
озираясь
вокруг
—
нет
ли
следов
от
нож ек
стоявших
три
часа
на зад
печ ек.
—
Не
все
равно?
—
с
сердцем
спросил
Курлов.
—
То-то
и
ес ть,
что
не
все,—
ответил
Илья.—
Де­
лат ь,
так
делать
с
минимумом
погрешностей.
Это
же
в
т воих
инт ер есах .
Через
час
все
печки
был и
перенесены
на
старое
место,
стояли
на
свежем
воздухе,
тускло
отблескивая
железом,
готовые
как
к
работе,
так
и
к
но вым
приключе­
ниям...
—
Инертные,
мертвые
вещи,—
глубокомысленно
за­
ме тил
Петров.—
Что
хотят
л юди,
то
и
делаю т
с
ними . ..
Чем
мы
теперь
займемся?
Ил ья
огляделся.
Кр угом
б ыло
светло,
чудесно,
пого­
да
разведрилась,
пахло
водорослями
(«Принадлежащи ­
ми
йодникам»,—
мог
гневно
подумать
Курлов,
но,
ка­
жется,
он
был
так
пришиблен,
что
ни
о
чем
не
мог
ду мать ).
—
У
вас,
я
не
сомневаюсь,
н ай дется
дело,—
сказ ал
Илья
журналисту.—
А
мы
с
Митей
должны
заняться
своими
песцами.—
Спокойно,
ничу ть
не
об раща я
внима­
ния
на
то,
что
Курлов
вздрогнул
от
этого
словосочета­
ния
—
«своими песцами», столь неожиданного для него
в
уста х
Ильи,
Илья
к
нем у
обернулся:
—
Поскольку
Алексей
Иванович
заболел,
мне
придется
те бе
помогать.
Ты
науч иш ь
м еня
хотя
бы
са мым
первым
шагам?
Со­
ответствующую
лит е рат уру
д ашь
почитать.
Кроме
того,
194


над о
к ак-то
уведомить
ту
старуху,
к оторую
ты
на
днях
провожал.
Курлов
не
верил
своим
у шам : «И о Фроловой знает!»
—
Должна
же
она
узнать
о
болезни
Ал е ксея
Ивано­
вича,—
спокойно
продолжал
Илья.—
И
вообще
о
поло­
жении
на
острове.
—
О
каком
так ом
пол ож ении?
—
снова
хрипло
сп ро­
сил
Кур ло в.
—
О
взаимоотношениях
с
Медснабторгом,—
пояс­
нил
Илья.—
Разумеется,
я
им ею
в
виду
не
твои
ф окус ы,
а
неизбежные
серьезные
отношения.
А
сейчас
у
м еня
к
те бе
ближайшая
просьба:
покорми,
пожалуйста,
Ал ек­
сея
Ивановича,
когда
он
проснется.
У
те бя
хо рошо
получается
отварная
треска.
Потом
мы
с
тобой
поу­
чимся
для
разнообразия
варить
ка шу
из
водо­
росл ей .
Опять
же
не
об ращ ая
внимания
на
буквально
встав­
шие
ды бом
рыжеватые
воло сы
Курлов а,
Илья
вз ял
под
рук у
жур нал иста ,
и
они
пошли
вдоль
валов,
оставив
обалдевшего
Ку рлова
сто ять
как
столб.
—
Вы
ве лик ол епны,
Иль юша!
—
не
мог
удержаться
Петров,
ког да
они
отошли
метров
на
двадцать.
—
Приз наюс ь
вам ,—
нео жид анно
ска зал
Иль­
юша, —
я
очень
устал
и
от
печек
и
от
моего
кузена...
что б
его
поглотила
морская
бездна!
—
Но
вы
решили
ему
помогать?
—
А
что
делать?
Надо!
Особенно
пока
болен
Алек­
сей
Иванович.
Журналист
не м ного
помолчал,
затем
сказ ал
с
искренним
сожалением:
—
Да,
оби дн о,
что
как
раз
в
трудные,
даже
опа с ные
для
заповедника
дни
ваш
отец
заболел.
Вы
зн аете,
он
интересный
чел ов ек
и,
кажется,
со
сложной
судьбой...
Я
только-только
успел
не м ного
к опну ть ...
вед ь
Алексей
Иванович
молчалив...
—
А
зачем,
собственно,
непременно
надо
копать?
—
несколько
неприязненно
сказал
Илья.
—
Как?
—
удивился
Петров.—
Но
это
моя
профес­
с ия.
Мне,
например,
сверхлюбопытно,
как
бы
он
встре­
тился
с
йодниками...
будь
он,
кон ечн о,
здоров.
—
Мне
тож е
любопытно,—
отрывисто
сказал
И лья.
Дождь
давно
пе рестал ,
но
сырость
осталась
как
на
земле,
так
и
на
небе.
Они
бре ли
по
м окрой
траве;
равни­
на,
неб о
да
с зади
море
—
вот
что
их
окружало.
Поселок
обрывался
за
те ми
холмами
и
за
соле ны м
реликтовым
7*
195


озером,
отделившимся
когда-то
от
моря,
как
час ть
от
целого.
Часть,
со хр анивша я
ж изнь
и
свойства
ц е лого,
и
все
же
отдельная
от
него:
с
зелеными
травянистыми
берегами,
с
утками
и
куликами,
летающими
над
ним,
вместо
бак ланов
и
чаек.
—
Странное
озеро,—'
сказал
Илья,
задумчиво
глядя
на
эту
спокойную
по
сравнению
с
вечно
волнующимся
океаном
воду.—
Оте ц ...
Алексей
И ван ович, —
попр а вил­
ся
о н,—
писал
нам...
писал
бра ту.. .
что
тут
и
рыб ы
живут
морские,
не
пресноводные.
Такое
маленькое,
а
не
зави­
сит
от
местных
речек.
—
Ведет
себя
примерно
как
вы!
—
по шути л
Петров.
—
То
есть?
—
насторожился
Илья.
—
Да
нет...
это
я
скорей
про
себ я,—
смутился
Петров.—
Вообще
про
всех
приезжих
на
острове.
Счи­
та ем
себя
хотя
бы
временно
независимыми...
А
вот
командировка
у
ме ня
кончится
—
я
и
пом ч усь
отчиты­
ват ься
в
своих
наблюдениях
и
впе чат лени ях !
И
скажут
мне
в
редакции:
да
ты
совсем
не
то
сделал,
за
чем
тебя
по сылали. ..
—
А
что
вы
должны
были
де ла ть?
—
поинтересо­
ва лся
Ил ья.
—
Писать
о
рыбацких
кол хоза х
на
побережье.
А
я
вот
засел
на
острове.
О колдов ал
меня
эт от
Кол дун !
—
И
его
обитатели,—
добавил
Илья
со
з нач ением.
—
Не
понял?
—
т очно
так
же,
как
три
минуты
на зад
Илья,
насторожился
Петров.
—
Нашли
же
вы
время
написать
«Семейное преда ­
ние »...
Я
прочитал
ва шу
бы ль
с
бо льши м
интересом...
Я
бы
сказал,
проче л
взахлеб,—
не
поскупился
Ильюша
на
доброе
с лово.
—
Серьезно?
—
встрепенулся
Петров.
—
Вам
о
суд ь бах
люд ей
и
надо
писать,
а
не
о
ры бо­
ловстве,—
под н ачил
его
Илья.
—
Вот
я
и
за ду мал,—
сказ ал
Петров,—
написать
об
од ной
рыбачке,
б лаго
живу
бок
о
бок
с
ней.
—
Н орве жка
Пелькина?
—
бы стро
спросил
Иль я.—
Ма ть
курловского
соратника?
—
Она
самая.
—
Дадите
прочесть?
—
Непременно,
Ильюша,—
заулыбался
Петров.—
Когд а
у вид имся
в
Ленинг р аде. —
И
д обав ил:
—
Если
не
увлекусь
чем-нибудь
другим...
Тож е
бывает!
Илья
захлопал
в
ладоши.
—
Вы
мне?
—
удивился
Петров.—
За
что?
196


—
И
вам
и
себе,—
объявил
Илья.—
Я
тоже,
бы вает ,
меняю
сво и
увлечения...
—
Надеюсь,
вы
имеете
в
виду
не
любовные?
—
засмеялся
Петров.
—
По ка
еще
не
влюблялся,—
неуверенно
молвил
Илья.
—
Всему
свое
время,
Ильюша,—
успокоил
его
Пе т­
ров.—
А
теперь
пора
к
дом у.
Дойдя
до
мая ка,
они
круто
повернули
к
поселку,
к
видному
еще
издали
красному
до му
фактории.
Там
и
ждала
их
новая
неожиданность.
ГЛАВА
ШЕСТНАДЦАТАЯ
У
крыльца
стоял,
с
нетерпением
по­
стукивая
палкой
о
камни,
значит,
я вно
кого- то
поджи­
дая
(кого?
да,
на вер но,
как
раз
их
—
Ильюшу
и
журна­
ли ст а),—
сам
директор
пушзаповедниха.
На
нем
был
коричневый
кожан,
на
голове
кожаный
шл ем,
в
руках
альпийская
палка;
для
Ил ьи,
кот оры й
оставил
отчима
спящим
и
намеревавшимся
спать
долго,
пок а
не
выздо­
ровеет,
его
появление
в
таком
п оходн ом
наряде
пок аз а­
лось
ед ва
ли
не
чудом.
Должно
быть,
характер
болезни
Ста хее ва
был
похож
на
его
собственный
характер:
вм иг
заболел,
вмиг
выз до ро вел
—
и
вот
вышел
их
встретить...
Но
м огло
обстоять
совсем
иначе:
С тах еев
слышал,
как
они
ух од или
с
Курловым
из
фактории,
что
и менно
гов ори ли
Курлову,
и,
в стр ево женны й,
реш ил
встать
с
пос те ли.
Только
откуда
для
этого
вз ялис ь
силы?
И
не
повр е дит
ли
ему
такой
безрассудный
поступок?
А
мо­
жет...
может,
он
сейч ас
в
бреду?
У
Ильи
невольно
захолонуло
се рдце!
—
Алексей
Иванович,
вам
же
доктор
в елел
ле­
жа ть!
—
вскричал
удивленный
журналист.
—
Это
он
вам
когда
сообщил?
—
хм уро
осв едо ­
мился
Стахеев.—
После
того,
как
увле к
прожектами
сделать
наш
островок
пупом
инд ус т рии?
Пусть
не
сме­
шит
людей :
вдруг
получится
не
пу п,
а
пупок.—
Он
п о молча л.—
Ну,
ведите,
показывайте
их
«доменные пе ­
чи ».
Об
од ну
я
уже
гре л
спину,
по ка
добирался
сюда
из
Мурм анск а.
Столь
опешивший
бы ло
при
по яв лении
отчима,
Илья
за метн о
приободрился
и
деловито
сп роси л:
—
Зна чит ,
ты
в
курсе?
И
давно
ты
узнал,
что
Медснабторг
претендует
на
тво й
заповедник?
197


—
Официально
меня
Облисполком
не
извещал,—
отвечал
Ста хе ев,—
но
еще
в
п рошлом
год у
намекну­
ли,
что
существуют
охотн ики
немножко
нас
по тес­
нить.
—
Немножко?
—
не
удержался
Петров.
—
Так
вед ь
на
большее
им
рассчитывать
трудно.
—
Ты
уверен?
—
нед ов ерч иво
спросил
Илья.
Таков
был
первый
в
их
жизни
на
острове
(и вообще
в
их
жизни)
кон кре тн ый
деловой
разг ов ор.
Несмотря
на
недавнюю
сумятицу
в
мыслях
от
внезапной
исповеди
Стахеева
(почти чужого ему тогда человека), Илья
почувствовал,
что
тот
стал
ему
ближе,
и
потому
хоте л
проще,
естественней
с
ним
держаться.
Уж
ес ли
этот
убитый
горе м
бо льно й
старик
преодолел
физическую
и
душевную
бол ь,
вс тал,
о делся
и,
как
видно,
намерева­
ется
приступить
к
работе,
Илья
д олжен
ему
п омоч ь.
Вдвоем
они
ле гко
ск рутят
все
фанаберии
Митьки
Курд о­
ва
и
зас тавя т
его
честно
тр уд ить ся.
Но
это
как
раз
пустяки,
этого
безусловно
мало
—
А лекс ею
Ивановичу
надо
помогать
во
всем...
—
Аза
что
на
тебя
сердится
Мит я?
—
словно
услы­
шал
его
мысли
Стахеев.—
Ты
его
чем- то
об иде л?
Впро­
ч ем,
можешь
не
отв еч ать,
я
успел
оценить
его
вздорный
характер.
Зат о
песцам
он
предан
душой
и
телом...—
Обернулся
к
Петрову:
—
Бьюсь
об
зак лад,
что
пока
я
валялся,
он
под
угрозой
смерти
запрещал
вам
ходить
в
заповедные
места.
—
К
сожалению,
погода
не
благоприятствовала,
а
то
бы
и
несмотря
на
запрет...—
признался
Петров.—
Но
все
же
мы
с
вашим
сыно м
успели
ко е-ку да
взобрать­
ся .—
Он
показал
на
возвышавшуюся
т ремя
террасами
вершину
острова.
—
Ну,
песцы
больше
л юбят
равн ину ,
берег,
где
им
е сть
чем
поживиться,—
рассудительно
поя с нил
Стахе­
е в.—
Но
от
людей
дер жат ся
все
же
подальше.
Знают,
что
будут
це лее.
—
А
на
ма тер ик
они
не
сигают?
Проли в-т о
узкий.
—
Больше
с
материка
на
остров.
Для
порчи
породы.
Я
им ею
в
вид у
материковых
белых
песцов:
они
норовят
поухаживать
за
нашими
г олуб ыми
песчихами.
Петров
с
жив ым
ин те ресом :
—
И
тем
самым
лишить
государство
цен ной
вал ют ы:
я
слышал,
что
шкура
гол убог о
песца
куда
дороже
шку­
ры
белого...
—
Совершенно
верно,—
улыбнулся
Стахеев.—
Вы,
198


я
вижу,
зн ато к!
А
теп ерь
поглядим,
чем
оделил
океан
песцов...
и
нас
с
вами.
Ил ья
и
Павел
успели
не
раз
опасливо
переглянуться,
прежде
чем
перед
ним и
предстала
перевидавшая
и
ис­
пыт ав шая
сего д ня
столько
событий
кормушка,
самая
ближняя
к
морю.
—
Кто
это
так
натоптал?
—
словно
бы
удивился
Стахеев,
когда
они
по до шли
к
кормуш ке. —
Гля ди те,
тут
видны
и
ва ши
шти бл еты ,—
прищурился
он
на
Павла.
—
Не.
знал,
что
вы
такой
следопыт,—
ско нф уженн о
отозвался
Павел.
—
Приходится,—
подтвердил
ди рек тор. —
На
Даль­
нем
Севере
приходится
бы ть
и
следопытом.—
Об ер­
нулся
к
Илье:
—
Так
за
что
ты
ему
грозил
тюрь­
мой?
«Значит,
он
в се,
все
слы ш ал!
—
изумился
Илья.—
Кто
бы
мог
подумать!
Интересно,
чег о
он
пока
не
зн ает. ..
В
лю бом
случае
он
догадливее
всех
нас
—
это
на до
запомнить!»
—
Что
ты
молчишь?
—
в
св ою
очередь
удивился
Стахеев.
—
А
что
говорить,—
неохотно
сказал
Илья.—
Я
ви­
жу,
что
ты
обо
вс ем
уже
знаешь...
или
догадываешься.
—
Тихо!
—
почти
прошептал
Ста х еев,
показывая
рукой
на
отмель.
Молодые
л юди
как
по
ко м анде
устремили
туда
свой
взг ляд :
по
буро-зеленому
ва лу
из
водорослей
бежали,
принюхиваясь,
два
песца.
Вид
у
них
был
обшарпанный,
шерсть
висела
местами
клочьями,
но
держались
они
нез ависим о,
не
обращали
вни ман ия
на
лю дей.
—
Супружеская
пара,—
опять
прошептал
Стахе­
ев.—
Уже
не
боятся
оставлять
детенышей...
приплод
подрос...—
Он
снова
обернулся
к
Илье:
—А
что
тебя
больше
интересует
—
йодный
или
песцовый
промысел?
Держу
па ри,
что
йо дный :
нын че
все
увлекаются
наукой
и
техникой.
—
М еня
больше
интересуют
люди,—
неожиданно
для
с ебя
ответил
Илья.
Пауза.
—
А
что ,
ответ
точный,—
одобрил
Павел
Петров.—
И
в
каком-то
смысле
исчерпывающий.
—
Что
значит
исчерпывающий?
—
недоуменно
ск а­
зал
Алексей
Иванович.—Без
людей
вообще
ни
од но
д ело
не
обходится...
А
на
кого
ты
учиться
думаешь?
Или
еще
не
думал?
199


Илья
молчал.
Он
был
не д ово лен:
уж
сл ишк ом
мно ­
гозначительно,
даже
фил ос офич но,
прозвучал
его
ответ.
Па вел
решил
прийти
ему
на
помощь:
—
Это
я
ви но ват ...
Кого
ни
вст реч у
—
ср азу
пыта­
юсь
вскрыть
ланцетом
его
пс и холог ию.
Вот
и
Ил ью
зар ази л
своей
привы чк ой ...
—
Любопытно
узнать,
как
вы
м еня
оттре п ан иров а-
ли, —
усмехнулся
Стахеев,
выразительно
проведя
паль­
цем
по
своему
лбу.
—
В
это м
смысле
я
больше
всего
не
щажу
с ебя!
—
засмеялся
Па в ел.—
А
вы
для
м еня
еще
пол ны
загадок...
—
Весь ма
польщен.
А
как
судьбу
ост рова
пореши­
ли?
—
Вы
надо
мной
будете
см еяться. ..
но
он
мне
напоминает
большой
артиллерийский
фор т. ..
Ф орт
без
пушек,
и
тем
не
менее
з а щища ющий
подступы
к
заливу,
к
городу!
—
Не
напророчьте
ему
такое
боевое
будущее.
Тогда
зде сь
песцам
не
жить...
да
и
нам
тоже.
—
Почему?
П есцы
только
целее
будут,
по
вашему
выражению.
Зато
йоднцкам
в
этом
случае
зде сь
действи­
тельно
не
м е сто...
е сли
они
собираются
индустриализи­
ровать
остров!
—
А
вы
познакомите
меня
со
в торым
представите­
лем
этой
фирмы?
Мо его
врачевателя
я
уже
ч уточку
знаю.
—
Дав айт е
ср азу
к
ним
и
нагрянем,—
предложил
журналист.—
Тем
более
что
я
жи ву
в'
одно й
с
ними
комнате...
—
Пожалуй,—
не м ного
подумав,
сказал
Ста х еев.
—
Тол ьк о,—
нерешительно
начал
Павел,—
только
не
бу дем
им
ничего
говорить
о
печках
и.. .
Стихеев
с
любопытством
поглядел
на
него.
—
Поня тно, —
у см ехну лся
он.—
Ваши
секреты
оста­
вим
при
вас.
И
они
повернули
к
пос е лку.
—
Кто
войдет
первым?
—
спросил
И лья,
когда
они
очутились
у
дома
Пелькиной.—
Павел,
вы
же
здесь
квартируете...
—
Хорошо,—
сказ ал
журналист.—
В
таком
случае
приглашаю
по
старшинству.
Прошу!
—
об ратилс я
он
к
Стахееву.
И
вот
все
трое
оказались
в
кухне,
где,
как
всегда,
священнодействовала
у
плиты
Пелькина.
200


—
Здравствуйте,
хозяюшка!
Пелькина
молча
кивнула.
Петров
приоткрыл
дв ерь
в
комнату:
—
Можно?
Дело
в
т ом,
что
я
не
один...
—
Пожалуйста,—
послышался
го лос
Ег ора
Егор ы­
ча.
Илья
вош ел
третьим,
как
самый
младший,
и
увидел
л ишь
кончик
той
сце ны,
которая
представилась
взору
вошедших
раньше:
Лев
Григорьевич
сидел
на
пол у
и
у клад ывал
в
клетчатый
заграничный
сак
свои
вещи;
услышав
и
увидев
гос тей ,
он
вскочил
и
конфузливо
подтянул
брю ки,
к отор ые
без
подтяжек
з аме тно
сползли
на
бедра.
—
Вы
уез ж аете?
—
удивился
Петров.—
Перед
са­
мым
с бором
туры?
.
В идно
было,
что
он
с
удовольствием
произнес
это
новое,
непривычное
для
нег о
слово.
—
Да
я,
собственно,
еще
не
сейчас...—
поспешно
заговорил
старший
йодник.—
И
вообще
вместо
ме­
ня
остается
Егор
Егорыч,
но...—
Узнав
Стахеева,
он
словно
обрадовался,
что
может
отвлечься
от
непр ия т ной
темы:
—
Товарищ
бол ьн ой,
вы
ко
мне?
Но
вам
на до
лежать
по
к рай ней
ме ре
три
дня...
Вы
же
серьезно
боль­
ны!
—
Я
со ве рш енно
здоров,—
сухо
ответил
Стахеев.—
Благодарю
за
вним ание
и
ле к арс тво.
(После небольшой
паузы.)
То ва рищ
врач,
я
сразу
о
деле.
Вам,
конечно,
известно,
что
длина
ос тров а
—
пятнадцать
километров,
а
наибольшая
ширина
—
пять.
На
какую
часть
его
вы
претендуете?
На
треть?
На
четверть?
Я
имею
в
виду
побережье,
южную
его
сторону,
обращенную
к
матери­
ку...
все
остальные
страны
света
вряд
ли
м огут
вам
пригодиться
—
там
нет
отмелей.
Лев
Григорьевич
с
подчеркнутым
вн иманием
выслу­
шал,
подождал
—
не
скаж ет
ли
директор
пушзаповед-
ник а
еще
что-нибудь,
затем
повернулся
к
Егору
Егоры­
чу,
сто яв шему
немного
в
сторонке,
и
ни
с
того
ни
с
сего,
на
полном
серьезе
выпалил:
—
Ваше
слово,
товарищ
маузер!
Павел
и
И лья
чу ть
не
фыр кну ли:
так
нелепо
п роз ву­
чали
в
устах
Льва
Григорьевича
слова
Маяковско­
го,—
м олоды е
лю ди
были
уверены,
что
до
нынешних
траурных
сообщений
в
газетах
пожилой
врач
да же
и
не
слыхал
о
М а яковс ком.
Но
все,
что
произошло
да льше ,
у ди вило
их
еще
больше.
201


—
Прош у
садиться,
товарищи.—
Лев
Григорьевич
королевским
жестом
п ок азал
на
детскую
кров ат ку
и
де т­
ские
ст ульчи ки .
Любезное
приглашение
было
приня т о.
Пр ав да,
Па­
вел
и
Илья
предпочли
уместиться
на
подоконнике,
неловко
прит ис нув
др уг
друж ку,
а
С тахе ев,
покосив­
ши сь
на
застеленную
светлым
одеяльцем
к рова тку,
уселся
на
табурет,
кот оры й
успел
выдвинуть
из-под
стола
Егор
Его рыч .
(Кстати,
тот
нисколько
не
раст е­
рялся
и
ничуть
не
удивился
дальнейшему
разговору
и
всей
этой
сцене.)
—
Я
очень
рад
вас
видеть,—
продолжал
ст арш ий
йодник.—
И
появление
ва ше
считаю
как
нельзя
более
своевременным.
Дв ое
из
вас,—
уверен,—
л юди
абсо ­
лютно
о бъек ти вны е...
Верно,
товарищ
жур на лис т?
А
вы,
то вар ищ
больной,
лиц о
хотя
и
заинтересованное,
но
человек
безусловно
прямой
и
честный.
Я
чувствую
это
уже
по
вашей
характеристике
острова
и
по
обращенно­
му
ко
мне
вопросу.
Под черки ва ю
—
к
о
мне.
Потому
вношу
лишь
о дну
поправку:
обращайтесь
к
Егору
Его­
ры чу
—
с
сегодняшнего
дня
я
считаю
себ я
неправо­
м оч ным.—
И
повторил,
обернувшись
к
Егору
Егоры­
чу:
—
Ва ше
слово,
т ова рищ
мау з ер!
На
сей
раз
это
прозвучало,
как
вызов:
м ол,
что
ты
найдешь
возможным
сказ ать ?
Как
объяснишь
со зд ав­
ше еся
по ло жение?
Чем
стан ешь
в
ме ня
пулять?
Из
какого
грозного
оружия?
Егор
Егорыч
кротко,
как
всегда,
улыбнулся:
—
Лев
Григ ор ье вич
иногда
склонен
преувеличи­
ват ь. ..
Тут
мы
до
вас
немного
поспорили.
Как
вы
зн а ете,
в
б лижа йшие
дни
нам
предстоит
зан ять ся
сбором,
пр о­
сушкой
и
пережогом
йодных
водорослей.
Раз у меет ся,
ес ли
погода
позволит.
Льву
Григорьевичу
захотелось
пер ед
началом
раб от
воодушевить
артель
парой-другой
теплых
слов.
Он
поделился
со
мно й
этой
мыс ль ю,
а
я
над
ней
слегка
пош у тил ...
—
Не
смягчайте,
не
с м яг чайте,
Егор
Егорыч,—
п рерв ал
его
Лев
Григорьевич.—
Не
имейте
так ой
пр и­
вычк и ...
Вы
назвали
эти
мои
теплые
сл ова
зажигатель­
ной
речью!
Пламенной
агитацией
против
пушников!
Якобы
да же
с иль нее
того,
что
я
го вор ил
колонистам,
когда
мы
с
Ильюшей
пи ли
у
них
молоко...
Ил ья
отл ичн о
помнил,
как
его
возмутили
тогдашние
нападки
йодника
на
пушников
и
как
он
неудачно
пы­
тал ся
его
урезонить.
202


—
Небось
вы
тогда
промолчали,—
продолжал
стар­
ший
йодник,—
зат о
теперь!..
—
Д орогой
Лев
Григорьевич,—
т ихо
молвил
Ег ор
Егорыч,—
я
просто
для
пользы
дел а
хотел
слегка
у ме­
ри ть
пыл
вашей
речи.
—
«Для пользы дела!» —
с
горе чью
повт о рил
Лев
Григорьевич.—
Н ет,
товарищи,
это
был
на стоящи й
бун т,
и
что
сам ое
нелепое
—
мой
взбунтовавшийся
по­
мощник
воображает,
что
он
меня
по беди л!
—
А
на
самом
д еле?
—
выр валос ь
у
журналиста.
Стар ши й
йодник
чуть
помолчал
и
печально
ответил:
—
Как
это
ни
риск о ванн о,
но
я
.решил
испы т ать
моего
самонадеянного
помощника.
Пусть
попробует
за­
втра
же
поруководить
работой.
Я
лично
не
стану
вмешиваться
—
я
умою
рук и ...
(Он сделал выразитель­
ный
жест.)
А
придет
«Сосновец»
—
я
вообще
оставлю
Ег ора
Егорыча
одного.
Да,
одного!
Посмотрим,
что
из
этого
выйдет.
—
Пос мотри м!
Посмотрим!
—
азартно
воскликнул
младший
й одн ик.
Восклицание
бы ло
столь
нео жиданн ым ,
что
гости
поднялись
со
своих
мест.
Они
почувствовали
себя
лиш­
ними
и
пре дпо чли
уда ли тьс я.
—
Да,
теперь
ясн о,
что
Ег ор
Егорыч
у мн ее,—
с
облегчением
сказал
журналист
уже
на
вольном
возду­
хе.—
Недаром
он
ме ня
когда-то
спросил
—
что
я
думаю
о
его
начальнике.
А
я,
похвалив
Льва
Григорьевича
за
м огучи й
энту зиа зм ,
вз ял
да
и
бр якн у л: «А вас тревожит,
как
бы
это
не
повредило
делу?»
—
И
что
он
от ве тил?
—
Да,
кажется,
заступился...
Но
тут
же
признался,
что
сам
спровоцировал
ме ня
на
так ой
вопрос...
(Воз ­
бужденно).
Откуда
сейч ас-т о
у
Ег ора
Егорыча
взыграл
характер?
Проснулось
самолюбие?
Или
всерьез
в о сстал
против
перегибов?
Э так
можно
счи тать ,
что
вы
с
ним
поладите!
—
Пос мотри м,
посмотрим,—
ответил
Стахеев
сло­
ва ми
Егора
Егорыча,
но
спокойно,
без
м алей шей
д оли
задора.—
Но
зря
уп ов аете,
что
мой
лекарь
пок ин ет
о ст­
ров.
Вот
увидите,
завтра
же
не
ут ер пит
и
стан ет
вовсю
распоряжаться.
—
Неужели
Егор
Егорыч
спасует?
—
огорченно
спросил
И лья.
—
Вот
это
не
зн аю. ..
А
в ам,
ребятки,
спасиб о
за
сочувствие,
за
компанию.
Пойду
навестить
своих
подо­
203


печных...
если
йсдники
еще
не
пр о гнали
их
с
острова...—
Он
ласково
положил
руку
на
пл ечо
Ильюше:
—
Ты
по живи
здесь,шока
сравнительно
тепло,
т ихо.
Мурман
редко
бывает
такой
приветливый.
Илья
встрепенулся:
—
Да
я
с
удовольствием!
—
и
с
удовольствием
рассмеялся.—
Ес ли
М итя
меня
не
прогонит!
—
Он
сразу
же
по сер ьез нел
и
робк о,
просительно
поглядел
на
Стахе-
ев а:
—А
мо жно
остаться
мне
до
весны?
Заодно
подго­
товлюсь
к
экзаменам...
—
Даж е
так?
Попытаюсь
те бе
помочь,—
словно
бы
благодарно
улыбнулся
Стахеев.
И
п ошел
по
тропинке
в
глубь
острова,
привычно
постукивая
палкой
по
жесткой,
как
терка,
почве.
О
чем
он
думал?
О
покойном
своем
любимце
А нд рюше?
Или
все -таки
уже
об
Илье?
О
том,
сможет
ли
он
пр ивык ну ть
к
нему,
как
к
сыну ?
И
над о
ли
привыкать?
И
привыкнет
ли
к
нем у
Ил ь юша?
По л юбят
ли
они
др уг
друга?
Кто
это
может
знать?
Илья
и
Па вел
долго
смотрели
ему
вслед.
О
чем
они
думали?
Павел,
пожалуй,
казнился
те м,
что
в
первые
дни
знакомства
с
йодниками
слишком
ув лекся
их
гранди­
озными
планами,
забыв
про
песцов,
про
Стахеева,
а
ве дь
до
приезда
йодников
считал
его
единственным
и
за­
коннейшим
владетелем
острова
сокровищ!
А
И лья
д умал:
так
вот,
зна чит,
каким
сильным
и
мягким
бывает
его
отец.
Да,
отец,
он
не
хо чет
его
называть
иначе...
Настоящим
сыно м
хочет
бы ть
и
Илья.
Получится
ли
это?
Надо
преодолеть
все
трудности
и
сложности,
растопить
тот
холодок,
к оторы й
воз ник
меж ду
ними
пос ле
неожиданного
признания
Стахеева...
А
может,
эта
ледяная
купель
была
им
обоим
на
пользу?
Так
думали
Пав ел
Петров
и
.Илья
Стахеев,
гл ядя
вслед
Але кс ею
Ивановичу,
медленно
уходившему
в
не­
дра
острова.
Вот
он
оглянулся
и
приветственно
пом ахал
им
своим
кожаным
шлемом.
Помахали
ему
и
они
своими
лен инг рад ск ими
кеп кам и,
на
несколько
ч асов
с
ним
простились
и
—
повернули
к
дому.
... И
тут ,
неизвестно
откуда,
словно
опять
из
ничего,
из
в оздуха ,
перед
ни ми
я вил ась
та кая
знакомая,
так
надоевшая
за
последние
дни
фигура:
коне чн о,
это
был
Дмитрий
Курлов.
Он
вста л
поперек
тр опы
и
стр а стно
заг ов ори л:
—
Вы
считаете,
что
история
с
печками
и
кормушка­
204


ми
меня
уничтожила?
Наоборот,
она
меня
закалила.
Че го
вы
моргаете,
то ва рищ
газетчик?
Лу чше
выньте-ка
свой
блокнотик
и
запишите,
что
я
сейчас
расскажу.
Вы
ведь
все
сочиняете
про
политику,
про
классовую
борь­
б у...
Пос л ушай те
одного
инженера,
с
кот оры м
я
еха л
в
поезде.
Он
так
го во рил
с ос е дя м: «Что вы толкуете
тут
—
Европа,
Советский
Союз,
борьба
кла сс ов.. .
Мне
про
Европу
на до
знать
лишь
одно:
Лондон
—
это
обра­
зец
естественной
очи ст ки
пре сн ой
воды
в
сказочных
количествах.
Рига
—
пример
снабжения
грун тов ой
во­
дой
без
всякой
очистки.
Роттердам
—
город
с
идеа ль­
ным
иссл ед ов анием
воды
и
сте рил ьн ой
чистотой
на
территории
с та нции.
Цю рих
—
пример
озерного
водо­
снабжения.
Г ельсин гфор с
—
огромный
химический
завод
для
искусственной
обработки
и
исправления
по
природе
не годной
воды.
Гамбург
—
пример
открытых
фильтров
и
стремления
заменить
речную
воду
грунтовой...
(Зады­
хаясь
от
нетерпения.)—
Вот
и
все,
что
мне
нужно
знать
о
Европе.
Мне
совсем
ни
к
че му
знать
и
помнить
о
то м,
что
Гельсингфорс
—
центр
какой-то
лапуасской
ор га ни­
зации,
а
Га мбург
—
место
н едавн их
ре во лю ционных
бое в
пролетариата».—
«А Москва?» —
кто-то
задал
ин­
женеру
вопрос.
«Что ж Москва.. .
Москва
—
пример
д войно й
фильтрации
и
по ка
лу чший
водопровод
в
ССС Р,
и
только».
Так
г ово рил
инженер-водопроводчик.
Небось
скажете
—
порол
чушь,
нес
ересь?
А
я
считаю
—
это
ч ело век
дела.
Он
пл юет
на
все
остальное
с
высоты
своей
водонапорной
башни...
И
правильно
де лает !
Это
была
сам ая
д ли нная
и
щегольская
ре чь
Курлова
за
всю
его
дв адц ати трехл етн юю
жизнь;
Он
наслаждался
ею,
он
вызывающе
гляд ел
на
слушателей,
выставив
им
навстречу
свое
скуластое
упрямое
лицо.
Павел
молчал,
а
Илья
не
выдержал:
—
Митя,
да
у
тебя
превосходная
памя т ь!
И
си льн ый
выразительный
голос .
Ч то,
если
тебе
выступать
на
эстраде?
Хотя
бы
вот
с
эти м
но ме ром
—
с
водокачкой...
пусть
даже
что-нибудь
переврал.
Кста ти ,
ты
пр иго то вил
обед
для
А лек сея
Ивановича?
Он
вернется
ча са
ч ерез
три .
Когда
оскорбленный
Курлов
ушел,
Пав ел
тихо,
с
упр е ком
сказ ал
Илье:
—
Уж
ты
с
ним
слишком
жестоко...
Да
и
не
по
существу.
Его
политмалограмотность
на до
исправлять
терпеливо.
И лья
горячо:
205


—
Я
знаю!
Но
мне
стало
жал ко
Ал ексе я
И вано вич а:
как
же
он
од ин ок,
если
терпит
воз ле
себя
такого
брехуна
и
истерика...—
Илья
взд охн ул. —
Будь
здесь
вместо
ме­
ня
Андрей,
он
суме л
бы
его
терпеливо
выправить...—
Застенчиво
посмотрел
на
Пав ла.—
Хотите
знать,
о
чем
мы
с
Андрюшей
перед
сно м
разговаривали?
Ве дь
вы
то же
старше
меня
на
шесть
лет...
Вы
никогда
не
дума­
ли
—
какими
мы
станем
еще
через
шесть
ле т?
А
через
двадцать?
Тогда
разница
меж ду
нами
почти
со тр ется. ..
А
через
полвека...
если
мы
доживем
до
такого
преклон­
ного
возраста.
Бу дем
ли
мы
сравнительно
толковыми
ста ри ками ,
с
которыми
молод ы е
стану т
счи тать ся,
и
бу­
дем
ли
мы
полезными
обществу?
И
каким
будет
тогда
сам о
общество?
И
что
мы
скажем
инженеру-водопро­
водчику,
к оли
он
то же
до живе т. ..
или
воскреснет?
—
Илья
п о мор гал.—
Павел,
вам
не
смешно,
не
ди ко
то,
что
я
сейчас
гов орю ?
—
Ничуть,
Ильюша,—
серьезно
ответил
Павел.—
Я,
правда,
об
этом
пок а
не
думал,
но...—
Он
огляделся
вокруг
—
взгля н ул
на
рав нину ,
на
го ры,
на
море,
на
небо,
на
незакатное
красное
солнышко.—
Но
недаром
же
мы
с
ва ми
оба
полуночники!
Он
вынул
из
нагрудного
кар мана
часы:
—
И
все
же
недурно
бы...
презренной
прозой
гово­
ря...
часика
полтора
вздремнуть...
Уж
оче нь
мы
разгуля­
лись
за
эти
круглые
су тк и.—
Он
тяжело
переступил
с
ноги
на
ногу.—
Как
вы,
Ильюша?
—
Пожалуй,—
откровенно
зевнул
Ильюша.—
Если
нас
не
разбудит
Курлов...
(Беспокойно).
А
как
же
отец?
Я
хочу
его
встретить...
—
А
мы
проснемся
к
его
приходу.
Бу дет
как
раз
чудесное
раннее
утро...
—
Ну,
что
ж,—
Илья
торжественно
обвел
в есь
гори­
зонт—
от
кр ая
до
кр ая
—
своей
изрядно-таки
обвет­
шавшей
за
эту
не делю
кепчонкой.—
До
з ав тра,
то ва рищ
Колдун!
До
раннего
чудесного
утра !
И
два
полуночника
согласно
заша г али
к
фактории.
Там
успеют
и
от до хн уть,
и
немного
прибраться
в
кабине­
те
Стахеева
—
подметут
пол ,
вскипятят
ча йник .
Пусть
вернувшийся
из
похода
хозяин
найдет
там
привычный
домашний
у ют.
1930—1985


КАРНАВАЛ
Оч ерк
Подходим
на
ёле
к
Териберке.
Поло­
вина
второго
ночи.
Прощаюсь,
выскакиваю
на
брюгу.
В
станов и ще
еще
не
все
спят.
Многие
только
что
при шли
с
промысла,
разбирают,
развешивают
на
просушку
с наст и.
Спрашиваю
дорогу
к
общежитию:
председатель
местного
кооператива
уехал
по
служебным
делам
в
Мурманск
и
я
на
несколько
дней
зай му
его
кой ку.
В
эт ой
же
комнате
живет
начальник
милиции.
Начальник
милиции
еще
не
спал.
О кно
комнаты
было
обращено
на
северо-запад,
и
прямо
в
окн о
светило
обветренное
красное
со лнце .
Начальник
чит ал
в
пос тел и
сочинения
А.
И.
Свирского,—
по-видимому,
томился
бессонницей.
Новому
человеку
обрадовался.
Мы
завели
бе се ду.
Начальник
был
прежде
пр офесси ональ ны м
ко н дите­
ро м,
работал
в
Твери.
В
1927 году оказался безра­
ботн ым
и
взд ум ал
махнуть
в
М урма нск,
где
открыва­
л ась
тогда,
как
ему
сообщила
одна
знакомая,
бо льша я
кондитерская
фабрика.
Кондитерской
в
Мурманске
не
было
еще
и
в
проекте,
и
тверяк,
очутившись
за
Поляр­
ным
к ругом
без
гроша
в
кармане,
поступил
прос тым
милиционером
в
мурманский
административный
отдел.
Погодя
его
назначили
участковым
в
Териберку.
А
нын­
че,
в
порядке
выдвижения,
послали
на
милицейские
курсы
по
повышению
квалификации
в
Лени нг рад
и
от ту­
да
опять
в
Териберку,
уже
начальником
районной
милиции.
Бывший
кондитер
теперь
—
гроз а
хулиганов,
всех
возможных
и
настоящих
преступников
Восточного
М урман а.
...Заснуть
оказалось
нелегко
и
п осле
беседы.
Клопы!
Ничуть
не
стесняясь
пол уноч ного
сол нца,
они
звучно
шлепались
на
меня
с
доща тог о
потолка.
Я
стряхивал
их
на
пол,
беспомощно
озираясь
на
соседа.
Он
улыбнулся
и
философски
пр ом олви л:
—
Кл опы
у
нас
крупные,
что
лапти.—
Затем,
как
бы
207


извиняясь,
пр ом ол вил:
—
А
что
делать?
Химс ред с тв
нет .
Хоть
из
нагана
по
ним
стреляй!
Я
нерешительно
предложил:
—
Может,
посидим
на
бережку?
Начальник
милиции
охотно
согласился.
Встал,
одел­
ся,
снял
с
гвоздика
свою
потрепанную
океанскими
в етр ами
фуражку
с
че рной
тульей
и
красным
околышем,
что
так
мирно
га рм онир ова ла
с
расшитым
черн ы ми
и
красными
узорами
тверским
полотенцем,
висевшим
на
том
же
гвоздике,
и
мы
отправились.
Долго
сидели
мы
на
захолодевшем
ночном
песке
и
лю бова ли сь
северной
ночью.
Природа
вокруг
нас
и
в
са мом
де ле
была
волшебной.
Таким
представляется
на м,
земным
жителям,
пейзаж
на
луне:
темные
рел ьеф ы,
массивы,
напо мин ающ ие
по
форме
застывшие
волны,
страшные
ме рт вые
впа д ины,
резкие
тени,
ни
деревца,
ни
былинки
кругом,—
и
безлюдье.
Вп роче м,
не т,
не
похо же .
Во -перв ых ,
присутствует,
живет
море,
отнюдь
не
лунное,
не
условное,
не
застыв­
ше е.
Во-вторых
—
чайки
над
морем.
Действительно,
чайки,
каз ало сь,
усердней
обычного
крутились
над
сам ой
водой.
Но
—
ма ло
ли
почему
в ьют­
ся
чайки,
это
их
при вычно е
дело!
Впрочем,
мы
не
успели
поразмышлять
и
порассуждать
по
этому
поводу,
как
вдруг
увидали,
что
на
соседней
отмели
появились
люди ,
а
чер ез
несколько
мину т
оттуда
спешно
отчалил
карбас.
На
мой
вопросительный
взгляд
начальник
ответил,
что,
нав ерн о,
к
берегам
подошла
мойва,
что
л юди
на
отме ­
ли
—
это
наживочная
команда,
а
кар бас
пошел
в
стано­
ви ще
сообщить
всем
рыб а кам
о
появлении
мо йвы.
Как
бы
в
подверждение
его
сл ов
начали
торопливо
съезж атьс я
к
отме ли
карбасы,
рыбаки
мгновенно
забра­
сывали
невода
в
воду,
о дин
из
них
оставался
на
кар басе
и
шестом
прижимал
ко
дну
мотню
не во да,
а
остальные
высаживались
на
берег
и
—
тянули.
Да,
я
мог
наблю­
дать,
как
северные
рыбаки
т янут
тони,
и,
каюсь,
это
произвело
на
меня
большее
впеч атл ение ,
чем
лов
трески,
в
кот ором
я
не давн о
участвовал:
то ни
б ыли
горячее.
Когда
вывернулась
из-за
мыска,
спеш а
как
на
пожар,
моторная
ёла
кол хоз а
«Красная Армия», к корме
кот орой
приц епились
в
большом
кар басе
все
колхозни­
ки,
когда,
оторвавшись
от
бо рта
ёлы ,
карбас
кинул
в
море
невод
и
высадил
колхозников
на
наш
берег,
когда
с
криком,
с
неистовой,
счастливой,
счастливившей
всех
и
вся
руганью
колхозники
схватились
за
снасти
и
пота­
208


щи ли
на
бе рег
о гр омне йший
нев о д,—
тогда
мы
с
н ача ль­
нико м
милиции
не
см огли
уже
только
наблюдать:
мы
так
же
пыл ко
схватились
за
мокрые
рыбацкие
снасти.
З адых аяс ь,
крича
несуразицу,
я
тащил
вместе
со
всеми,
обжигая
ладони
скользкой
веревкой,
и
был
не­
изъяснимо
ра д,
когда
мы
загребли
нашим
неводом
в
оди н
прием
уйму
ры бы.
В сех
бо льш е!
То
б ыла
сельдь.
Да,
начальник
милиции
немного
ошибся
в
своих
догадках:
к
бер ег ам
подошла
не
мойва,
не
наживка
для
яруса,
а
сельдь.
Молодая,
серебряная,
с
отливающими
зеленым
золотом
спинками,
не жна я,
жирная
сельдь.
Все
о бс тоят ель ства
сулили
богатый
ул ов.
Десятки
то нн
сельди
в
одн у
ночь,
за
каких-нибудь
два -т ри
ч аса.
На
отмель
сбеж ало сь
все
население
Териберки
от
мала
до
велика
—
помогали,
м еш али,
орали,
тащили
рыбу
в
корзинах,
в
в ед рах,
в
кас трюлях,
в
фуражках,
в
подолах;
каждый
по
мере
своей
смекалки
та щил
ма­
лую
толику
рыбы
к
с ебе
домой:
все
равно
же
это
была
брошенная
рыба,
она
засыпала
на
отм е ли,
вывалившись
из
невода
мимо
кар ба са,
ее
не
успевали
подбирать
рыбаки,
торопясь
в новь
и
вно вь
забрасывать
нев од.
Нагруженные
выше
предела
карбасы
тяжело
уходи ­
ли
в
гл убь
Лодейной
губы
на
консервный
завод.
Трюм
ёлы
«Красной Армии»
был
тоже
полон,—
ёла
торж е­
ственно
отправлялась
на
завод.
Но
страда
продолжалась.
Сельди
в
море
не
убывало.
Серебряными
стежками
ш ила
сель дь
поверхность
моря,
выпрыгивая
из
во ды
вкось,—
в
этом
была
особая
привлекательность
и
для
люд ей
и
для
ч аек:
л юди
угадывали
по
ск ачу щей
сель ­
ди
—
в
этом
месте
ст оит
большой
кос як
рыб ы,
густая
масса,
крутая
уха,
кото рую
не
про ве рну ть
не
то
что
ложкой,
но
и
веслом;
а
чайки,
давно
успевшие
набить
до
отказа
зобы,
хв атал и
летающих
эт их
селед о к
и
продолжали
глотать
и
глотать
их
с
неутомимой
жа д­
ностью.
Многолюдность,
всеобщее
оживление,
страстные
вы­
крики,
сновавшие
взад
и
вперед
лодки,
задорный
см ех
—
вся
эта
веселая
сума тоха
в
ночи,
освещенная
словно
бы
искусственным,
не закатн ы м
со лнц ем,
каз а­
ла сь
на ро чно
устроенным
в
но чь
на
8 июля мурманским
карнавалом.
Обсыпанные
с
головы
до
ног
карнавальными
бл есткам и
рыб ьей
чешуи,
мы
уже
два
часа
метались
209


вдоль
берега,
перескакивали
через
чужие
снаст и,
жадно
тянули
свои,
путаясь
временами
от
нетерпения
и
а за рта.
Это
был
настоящий
сельдяной
карнавал,
больше
не
с
чем
его
сравнить!
Но
вот
пришло
первое
разочарование,
и
жаркое
на ше
усердие
охладилось:
карбасы
вернулись
с
консерв­
н ого
завода
не
разгруженные
—
завод
не
может
пр и­
нять
сельдь...
Общее
возмущение:
—
Как
не
может?
Почему
не
может?
—
Д ире ктор
отказал.
У
всех
опустились
рук и.
Куда
девать
сельдь?
Через
десять
часов
она
с тухн ет.
Именно
потом у,
что
она
неж­
ная,
жирная...
Мы
с
начальником
милиции
были
разобижены
и
уш­
ли
раньше
других
домой
спат ь.
Мы
так
устали,
что
и
клопы
нам
не
м огли
помешать.
Утром
я
поспешил
на
консервный
завод.
На
директо­
ра
я
сердился,
но
втайне
желал,
чтобы
он
сумел
оправ­
дат ь ся.
И
он
оправдался:
завод
был
сполна
загружен
треской
—
никт о
не
ожидал
нашествия
сельди,—
воз­
можности
же
у
териберского
завода
малы.
—
Что
теперь
рыбаки
с танут
делать
с
сельдью?
Выбр а сы вать
в
море
чай ка м?
Ди рек тор
захохотал,
прикрывая
рот
консервной
банкой:
—
А
хотя
бы
и
так...
Шучу!
Сельдь
увезли
в
Гаври­
лово.
Три
ч аса
п ути.
Засолят,
не
бой те сь.
—
Засолят?
Серьезно?
А
я
считал
—
т еперь
нашей
сельди
крышка!
И
прикрывшись
то же
консервной
банкой,
я
сделал
вид,
что
захохотал
над
с воей
обмолвкой:
уж
очень
велик
был
кон траст
между
ноч ным
кар н авало м
и
д не вной
явь ю.
От
директора
мне
звонить
в
Гаврилово
и
прове­
рять
был о
неудобно,
я
по зв онил
из
с е льсо вета
и
лишь
тог да
успокоился:
сельдь
спасена.
Может,
ис п робую
этот
уло в
когда-нибудь
в
Ленинграде!
1930


ПЕ РЕЛЕ ТНЫ Й
ПОГОСТ
Очерк
По
ви ду
—
ни
моложе,
ни
старше
своего
возраста,
что
встречается,
как
ни
странно,
не
так
уж
часто.
Двадцать
три
года.
Высок,
чуть
с утул.
Длинные
ноги
и
узка я
талия.
Темноволос.
Широко
расставленные
гл аза,
очен ь
внимательный,
порой
даже
пронизы­
вающий
вз гля д.
Тонкое
птичье
л ицо
словно
о ттен е­
но
—
словно
бы
рясой!
—
черн ой
сатиновой
кос оворот ­
ко й.
Страстная
эта
в нешн ость
средневекового
проповед­
ника
явно
противоречит
его
профессии:
Леонид
Ивано­
вич
Коршунов
—
мурманский
грузчик.
Может,
из-за
этого
несоответствия
он
и
уш ел
так
легко
от
шум а
и
пестролюдия
порта
—
в
глушь
Кольской
ту нд ры?
От го няю
вздорную
мыс ль
и
чересчур
произвольные
сравнения.
Леонид
Коршунов,
мой
тезка,
р ов есник
и,
очевидно,
во
многом
ед ино мыш ленн ик ,—
про шл ой
зимой
еще
грузчик,
теперь
председатель
лопарского
погоста,—
си­
дит
перед
ко стр ом
у
входа
в
сво ю
вежу,
жарит
на
сковородке
треску.
Подле,
в
дымной
тени,
примостились
четыре
лопаря,
игр ают
в
домино.
Этнографический
пейзаж
и
жанр...
Позади
и
с
боков
—
голы е
ка м енис тые
горы .
Впере­
ди
—
горный
берег
ре ки,
километром
ниже
впадающей
в
океан,
семью
километрами
выше
—
гремящей
терибер-
ским
падуном,
где
весной
рыбаки
ловят
семгу.
Мы
—
в
закрытой
от
ветра
зел ено й
лощине.
Пя ть
насквозь
прокопченных,
цыганского
вида
палат о к
—
это
ле тние
вежи.
Три
шалаша,
обложенные
дерном
по
су чьям ,—
это
то же
веж и,
но
зимние,
инач е
—
куваксы.
Высокие,
узкие,
крепко
и
грубо
сбитые
сани
—
нарты.
Их
полозья
изодраны:
м есяц
наза д
на
них
ехали
че рез
тундру
и,
что
самое
трудное,
переваливали
чер ез
гр а нитны е,
почти
уж
бессн еж ны е
летние
горы.
211


Все
это
вместе
—
вежи,
куваксы,
нарты
—
часть
коч ующе го
погоста.
Погост
—
лопарская
деревня.
Лохматые
черные
псы
(опять же цыганского вида)
бессменно
ходят
на
карауле.
Вот
сию
минуту
оди н
из
них
по доше л
ко
мне
и
равнодушно
куснул
слегка
за
икру.
Мне
не
больн о,
я
вопросительно
см отрю
на
Коршунова:
всегда
ли
так
безобидно
ку са ются
их
со баки?
А
пес
уже
направился
к
игрокам
и,
неловко
ласкаясь,
свалил
на
землю
все
костяшки
домино.
Какой
шум
тог да
поднялся!
Игроки
переп ол ош ил ись,
как
дети.
Вскочили,
по ск ид ывали
заче м-то
шапки
наземь,
все
в раз
заорали
и
принялись
тузить
собак.
Мы
с
пре дсел ь сов ета
хохотали
над
происшествием,
забыв
про
с вою
треску:
тонкие
ее
ломтики
дымились
на
раскаленной
сковороде,
закручиваясь,
как
бе­
реста.
Но
хватит
смеяться,
по ра
завтракать:
—
Двенадцать
часов.
—
Ночи?
—
Я
так
привык
к
здешней
«ночи» . ..
—
Нет,
дня.
Сейч ас
ровно
полдень.
Мы
пригласили
к
«столу»
обиженных
игроков.
Пьем
чай,
ед им
треску.
Коршунов
мне
р асс казыв ает
по д­
ро бн ости
своего
при ез да
к
лопарям
для
советской,
колхозной
и
культурной
работы.
Его
пр ислал
Со юз
местного
транспорта.
Вдвоем
с
товарищем
они
прибыли
в
Ловозерский
район
в
Во ро­
ний
погост.
С
большим,
с
превеликим
трудом
удалось
сбить
колхоз:
ку л ацкая
агитация
у
лопарей
достигает
о гром ной
центростремительной
силы.
Вся
жизнь
погоста
сосредоточена
вокруг
крупных
оленевладельцев:
от
рождения
до
смерти
бедняк
лопарь
находится
в
мат ер и­
альной
и
моральной
зависимости
от
кулака
и
пр ивык
с чита ть
эту
зависимость
вечным,
непреходящим
зако­
ном,
а
кулака
—
исконным
благодетелем
и
советчиком
во
всех
своих
делах.
Даже
в
семейных.
Можн о
суд и ть,
ка ково
пришлось
нашим
агитаторам!
И
в се- таки
кла ссов ое
расслоение
им
в
конце
концов
удалось
провести
—
подействовали
на
бедняцкое
са мо­
любие,
доселе
дремавшее.
И
вот
в
марте
1930 года девятнадцать семейств из
двадцати
шести
задорно,
в
пик у
св оим
«благодетелям»,
вступили
в
колхоз.
—
Мол,
мы
уж
не
дети.
Пл ева ть
мы
хотим
на
них .
Не
боимся!
Впрочем,
произнося
вслух
(или про себя)
—
не
212


боимся!
—
на
самом
де ле
перепугались...
Но
б ыло
уже
поздно:
решено
и
подписано.
Кулаки
в
св ою
очередь
ужасно
разволновались
(хотя административных мер к ним не было принято),
пустили
в
ход
самы е
разные
средства,
от
угроз
и
запуги­
вания
до
угоще н ий
и
ласки.
Но
новоиспеченные
кол­
хо зн ики
неожиданно
оказ ал ись
устойчивыми.
Вернее
усидчивыми,
ибо
с ами
они
про
се бя
говорят:
«Мы сели в колхоз ...
А
вот
когда
мы
сели
в
ко л­
хоз...»
Колхоз
у
них
пок а
небогатый.
Можно
сказать
—
бедный
колхоз.
А
народ
они
в
общем
ве се лый,
много
шутят.
Один
из
и грок ов
в
домино
(домино и шашки
пр ивез
им
в
подарок
Коршунов)
пот ешно
р ассказ ы вал
нам
о
германской
войне.
Я
слушал
и
удивлялся:
сей­
час
перед
нами
он
представляет
в
ком и ческ ом
свете
своих
военачальников,
разыгрывает
в
лицах
забавные
сценки,
а
ведь
тогда,
по
его
же
словам,
над
ним
все,
до
последнего
ден щи ка,
потешались,
считали
за
дикаря...
Иду
к
вежам.
Навстречу
попадаются
девушки,
о де­
тые
в
шелковые
платья...
Странно
видеть,
как
из
за­
копченных
па лат ок
выскакивают
румяные,
шуршащие
цветными
шелками
девушки,
смо тр ят
на
меня
и
сме­
ются.
Возвращаюсь
к
Коршунову
и
спрашиваю
оче нь
серьезно:
—
Не
ду ма ете
жениться
здесь
на
л опа рке?
—
Не т,—
отве чает
он
так
же
серь ез но
и
с мотри т
в след
девушкам.—
Нет.
Я
женат.
Же на
моя
в
Мурман­
с ке.
Она
работница,
комсомолка.
Мы
с
ней
только
успели
пожениться
перед
м оим
отъездом
в
В орони й
п огос т.
Очень
сердилась
—
зачем
я
поехал.
Нед ав но
п олучи л
от
нее
письмо:
на пис ала
—
скучает,
хочет
прие­
хать
ко
мне .
А
куда
это,
спрашивается,
ко
мне?
Мы,
как
цыгане,
лета ем.
Ага,
думаю,
и
тебя
соблазнило
сравнение
с
цыг ана ­
ми.
Эк
ведь
привык л и
мы,
среднероссы,
к
этой
народно­
сти
по
ли тера тур е,
по
сказ кам.
Цы гане!
Мало
ли
ест ь
других
кочевников.
А
с
цыганами
—
никакого
сходства.
Лопари
—
скотоводы,
промышленники,
владельцы
пре­
восходных
оленей.
Си жу
я
с
Коршуновым
до
в ечера,
все
время
пь ем
чай.
И
все
время
неистово
пью т
нашу
кровь
комары.
Ох,
эти
Кольские
комары,
только
дым
их
и
отгоняет,
и
то
не
о чен ь...
213


По
правде
сказ ат ь,
лич но сть
Коршунова
м еня
инте­
ресует
сей час
больше,
нежел и
его
лопарский
колхоз,
тем
более
что
здесь ,
в
Териберке,
присутствует
лишь
третья
ча сть
погоста.
Чтобы
ближе
с
ним
о зна ком иться ,
на до
е хать
в
Ловозерский
район,
родину
и
зимнее
местопре­
бы вание
моих
териберских
знакомцев,
и
жить
там
не
один
месяц.
И
оленей
их
я
теперь
не
увижу:
бродят
они
по
тундре
и
л ишь
иногда,
по
ночам,
приходят
к
у стью
ре­
ки
Териберки
—
попить
мор ск ого
рассола,
разбавленно­
го
пр ес ной
речной
водой.
Попробуй,
подкарауль
их
за
дв ое
суток!
Крупные
ол енево дч еск ие
колхозы,
я
знаю,
находятся
на
острове
Иоканьга,
в
сотнях
верст
от
Териберки,
нынч е
мне
туд а
не
попасть.
И так,
у
лопарей
я
сегодня
в
роли
гостя,
не
больше.
За х одил
я
в
их
вежи,
где
сидят,
рукодельничают
пожи­
лые
лопарки.
Спрашивал
—
разве
не
веселей,
не
удоб­
ней
жи ть
в
из бах ? (На Белом море,
на
Терском
берегу,
я
слышал,
лопари
живут
в
избах.)
Не т,
отвечают,
в
ве­
жах
жить
веселее.
В
избе
и
ог онь
разложить
не­
где,
и
слишком
п рос торн о.
А
зде сь
в
тесноте,
да
не
в
обиде.
Да,
тесн о та.
На
п яти
квадратных
метр ах
жи лп лоща­
ди
спит
семья
человек
в
двенадцать!
Спать
тут
—
это
вредный
ц ех.
А
дым?
Я
попросил
женщину
показать
мне
ее
«иглицу- по я с »
—
своеобразный
несессер
для
шитья,
иск ус но
смастеренный
из
к ожи
и
бисера,—
и
хот ел
шутя
вдеть
нит ку
в
и голку.
Увы ,
я
не
смог
вдеть
н итку
в
иг олку
—
зап л акал
горючими
сл езами :
проклятый
дым!
Лопарки
мне
показались
серьезнее
и,
пожалуй,
развитее
му ж чин.
Очень
сочувственно
относились
они
к
т ому,
что
Коршунов
по
собственному
почину
принялся
этим
лет ом
о бу чать
ребятишек.
Обычно
бывает
так,
что
в
продолжение
пя ти
зимних
оседлых
м есяце в
ребятишки
учатся
в
своем
Ловозере,
в
настоящей
школе,
а
в
о ста ль­
ное
вре мя
успевают
перезабыть
все
зим ние
науки.
Коршунов
решил
ста ть
репетитором:
пов торя ет
с
ним и
«зады», объясняет и кое -ч то
вперед.
Не
хочется
мне
называть
мое го
тезку
и
сверстника
культуртрегером.-Слишком
прежнее
это
сло во.
Ма я­
чат
за
ним
каки е-т о
лоскутки
ф илант ро пии
от
не чего
делать.
А
нов ого
слова,
слова
с
но вым
смыслом
—
нет.
Коршунов
не
счи тает
свою
деятельность
хождением
в
народ.
Он
за
несколько
кочевых
м есяце в
так
сжился
214


с
перелетным
пого сто м,
что,
пожалуй,
можно
принять
его
скорее
за
лопаря,
обретшего
культуру
и
не
поте­
ряв шег о
национальную
неп оср едст ве нно сть
нат ур ы,
чем
за
городского,
коренного
русского
рабочего,
пришедше­
го
в
тундру
цивилизовать
кочевников.
Вот
тебе
и
внеш­
ность
средневекового
про по вед ник а.
И
все-таки,
все-таки
думается,
что
кром е
всего
он
еще
и
романтик!
Чуть-чуть,
да
романтик...
Потому
и
под
стать
ему
дика я
Кольская
прир о да.
Кста ти ,
он
обмолвился,
что
хоте л
бы
сам
написать
о
Вороньем
п огос те
очерк
и
прислать
в
Л ен инград .
От того ,
может
бы ть,
я
и
счел
за
лучшее
воздержаться
писать
о
нем
и
его
колхозе
подробнее.
Подождем,
сам
напишет.
Кольские
комары
его
дольше
к уса ли.
1930


ПРАВО
НА
СЕВЕР
Оч ерк
ЗАП АХ
РУССКОЙ
СОСНЫ
Снова
Мурманск.
Сно ва
—
ок оло
К олы ...
Мурманская
го ст иница,
одержимая
сквозняками,
номер
с
окн ом
на
залив,
на
пор т,
на
вокзал,
портьеры,
тяжелые
и
плотные,
как
т еат ральны й
занавес,—
снова
все
это
б ыло
к
на шим
услугам.
Р овно
сутки
мы
приво дили
себя
в
порядок,
себя
и
наши
че р новые
зап ис и,
а
в
само м
начале
следующих
суток,
в
первом
часу
но чи,
нам
позвонили
из
мо рс кого
контроля
и
предложили
—
не
хоти м
ли
мы
через
п ол часа
выехать
в
Ал екс анд ровс к: «Через полчаса!
Бот
биологи­
ческой
станции
уходит
через
полчаса!
Ровно
через
полчаса!
Е сли
хотите
успеть...»
Через
десять
минут
мы
бежали
уже
по
ночному
Мурманску
в
порт.
Ночной
М урман ск
не
отличается
от
дневного:
то
же
солнце,
тот
же
песок.
Ох,
эт от
песок!
Видеть
и
осязать
его,
задыхаться
от
него
и
чихать,
отлично
зн ая
однако,
что
ты
не
на
юге,
а
в
самом
северном
горо де .
На
улицах
песок,
на
территории
порта
песок,
тут
песок,
там
песок...
Будка
морского
к онтрол я
стоит
на
песке,
дом
управле­
ния
портом
построен
на
песке.
Но
пройдя
будку
морс ког о
контроля,
пройдя
от
нее
сто
шагов
в
глубь
порта,
оказываешься
сов ер шенн о
в
иной
стихии:
здесь
господствует
дерево.
Идешь
по
дереву,
дышишь
деревом,
пугаешься
дерева,
ибо
над
г оло вой
висят
и
качаются
на
цеп ях
и
на
тросах
по дъ­
емных
кранов
связки
бревен
—
вяз анк и
весом
в
тон ны
и
тонны.
Панически
шарахаешься
от
этих
вязанок
в
первый
час
пребывания
в
п орту,
через
час
сл егка
привыкаешь
и
прыжки
в
сторону
с та новя тся
м енее
суд ор ожн ыми
—
делаешь
ли шь
уклончивые
полшага,
вместе
с
тем
зорко
присматриваясь
к
качающемуся
над
головой
деревянно­
216


му
грузу,
а
к
концу
дня
так
о сваи ваешь ся
и
смелеешь,
что
гуляешь
под
этими
то нна ми
без
м алей шей
тревоги
за
голову,
словно
она
у
тебя
тож е
д е ре вянная.
Все
эти
стад ии
обвыкания
мы
прошли
еще
в
самом
начале
нашей
мурманской
жиз ни,
ме сяц
наз ад,
и
сейчас
вели
се бя
привольно
и
резво.
За
пару
мину т
мы
про­
неслись
вдоль
в сей
линии
причала,
м имо
черных
бортов
девяти
лесовозов
—
голландских,
норвежских,
герман­
ски х,
а нгл ийск их
и
датских,—
торопившихся
погрузить
лес
и
уйти,
уст уп ив
свое
место
в
при чал ьно м
ковше
десятку
других
иностранцев,
сто явши х
п ока
в
оч ере ди
на
рейде.
Ск оро
Мурманский
по рт
ра сш иритс я,
в
нем
об оруду ­
ют
но вые
причалы,
скоро
очереди
на
рейде
не
будет;
пока
же
приходится
всем
этим
одинаково
грязным,
дымящим,
сумрачным
лесовозам
т ерпел иво
ждать.
Ни­
че го
не
поделаешь,
доски-то
ведь
нужны
род ной
Дании,
оголен ны е
от
коры
метровые
круглые
чурки
(баланс)
поз аре з
нужн ы
милой,
уютной,
но
почти
безлесной
Голландии.
Неприязнь,
непривычка
к
русским
очередям
побеждены
выгодой
и
необходимостью.
Запах
рус ск ой
со сны
и
русс ко й
осины
стел ется
по
всему
миру.
Мы
гордимся
тем,
что
вдыхали
конденсат
этого
за паха
в
Мурманске.
НОЧЬ,
ТИ ШИНА,
УТРО
В
час
н очи
мы
покинули
Мурманский
порт:
снов а
Кольский
залив,
как
широкая
река,
понес
нас
к
океану.
Наш
бот
был
старинного
скл ада,
большой,
неуклю­
ж ий.
Но
для
на с,
пассажиров,
он
представлял
некоторые
удобства:
его
кубрик
порадовал
нас
своей
вместительно­
стью,
когда
мы,
о зябну в
на
палубе,
спустились
в низ
познакомиться
с
капитаном.
Машину
на
этом
судне
нам
а ттес това ли
как
полуразвалину.
Вдруг
шторм,
и
вдруг
станет
маш ина!
Впрочем,
нас
успокоили,
сообщив,
что
киль
э того
бота
до с тато чно
тяж ел
—
пятьсот
пудов,—-
ст ало
быть ,
судн о
от личае тся
отменной
остойчивостью
(не путать с сухопутной устойчивостью).
В
Алек са ндров с к
мы
прибыли
в
пять
утра .
Бот
был
ти хохо дны й , 60 километров смог покрыть лишь за четы­
ре
часа.
С
чувством
блаженного
узнавания,
повторения
наизусть,
мы
увидели
опять
Кольское
устье,
выход
в
отк ры тое
море,
седоватый
в
тумане
остров
Седоватый,
217


грозно-лиловые
скалы
материка
на
в осточн ом
его
пово­
рот е
к
Кильдинскому
пр оливу ,
се рый
за па дный
берег,
неширокий
вх од
в
тихую,
умиротворенную
Екатеринин­
ск ую
гавань.
На
полчаса
нас
взяла
океанская
штилевая
волна,
широкая
и
пологая,—
с
удовольствием
мы
о пять
ощути­
ли
эту
покойную
качку,
с
к отор ой
расстались
лишь
сутки
назад...
И
вот
узк ая
бухта,
промежуток
меж ду
Ек атер и­
ни нски м
островом
и
б ере гом
Кольского
залива.
Открыта
она
с
северо - з ап ада,
поэтому,
как
бы
ни
бы ло
сильно
волнение
в
о к еане,
в
гавань
оно
не
заходит.
Екатерининский
остров
—
остров
только
на
время
прилива,
во
время
же
куйповы
в
юго- в ос точн ой
части
гавани
между
«островом»
и
берегом
залива
о бн ажае тся
довольно
ши роки й
пер еш еек
—
п ерейм а.
Через
перейму
перекинут
мост
не
слишком
капитальной
постройки.
Гава нь
дей ств ител ь но
тихая.
Каждому
путешествен­
ни ку
подарено
один
раз
за
все
дни
его
п у тешеств ия
испыт ат ь
необыкновенную
тиш ину .
Пр ин ято
в
этих
слу­
чаях
кра си во
пис ать : «Я слушал эту хрупкую тишину.
Она
бы ла
единственной
на
зем л е!» Да,
име нно
так,
это
не
преувеличение.
Только
о дни
слушают
тишину
где -
нибудь
в
казахских
степях,
другие
в
горах
Ти бета,
третьи
в
Англии
в
воскресенье,
четвертые
в
будний
день
в
Детск осел ь ском
парке.
Мы
услышали
ее
в
Екатерининской
га ва ни,
ранним
утром.
Ах,
какая
это
была
тишина! (Крикчаекнев
счет.)
Иронически
мо жно
вос при ним ать
тишину
лишь
чужую,
ис пыт а нную
другими.
Шутки
в
ст орон у,
когда
говоришь
о
своей!
Мы
с лушали
ее
под
окнами
столовой
на
б ере гу,
дожидаясь
начала
рабочего
дня
на
биологи­
ческой
станции.
Д ень
нач алс я
в
шесть
утра .
Вы шли
сезонники
на
работу
—
чинить
крышу,
строгать
новые
рамы,
выгру­
жать
тес
с
нашего
бо та.
Сезонники
были
тверские,
псковские.
Вышла
на
крылечко
столовой
с тряпуха,
по­
звала
рукой
чай
пить.
Ст ряп уха
была
псковитянка.
Чайки
летали
совсем
низк о
над
ее
голов ой,
как
псков­
ские
ласточки
пер ед
д ож дем.
Сезонники
пошли
пить
ч ай.
Нау ч ные
сотрудники
биостанции
пошли
пит ь
ча й.
Мы
пошли
пить
чай .
Это
был
уже
день.
Колокол
на
биологической
стан ции
зво­
нил
к
завтраку:
день,
де нь!
Наш
день
д олжен
был
распределиться
так: 1.
осмотр
города; 2.
осмотр
био­
ст анции; 3.
восхождение
на
окрестные
горы.
Что
и
гово-
218


рит ь,
распорядок
типично
туристский!
Нам
сам им
это
не
нравилось,
но
как
иначе,
с
большей
пользой
рас пр еде­
лить
свое
время
бездел ь но му
пришлому
человеку?
Алек­
сандровск
—
город
не
производственный,
производ­
ственного
очерка
здесь
не
напишешь.
Непременно
полу­
чится
оче рк
туристского
об ра зца
—
без
ц ел енапр ав лен­
ности,
без
отражения
классовых
интересов.
Ника ких
нео жид анно стей ,
заранее
установлен
порядок.
Да
и
эк­
зотика
нам
зна ко ма
—
по
Териберке,
по
Кильдину.
Что
ка сает ся
биостанции
—
учре жд ени е
эт о,
конечно,
по­
чтенное,
но
какие
в
нем
могу т
бы ть
столкновения
классов?
Заброшены
лю ди
на
кр ай
света
и
делают
свое
•
ученое
дело. ..
После
чая
мы
прочитали
в
сте нг а зете
стихи,
при ­
на длеж ащи е
перу
на у чных
сотрудников.
Серьезнее
про ­
чих
стихотворных
забав
нам
показалась
од на
—
«Пер­
с ей».
Мы
знали,
что
«Персей»
—
специальное
суд но
Океанографического
института,
ходившее
в
более
или
м енее
дальние
эк спед иции.
В
оде
содержались,
напри­
мер,
такие
с троф ы:
Скв озь
зыбь
волны
открыт
«Персею»
Весь
тайный
мир
морского
дна .
Вп е р ед , «Персей», на норд смелее,
Земля
там
Гарриса
видна!
Нам
с
кромки
льд а
тюлень
ленивый
Кивает
круглой
г олов ой,—
Скорее,
шт урман ,
мимо,
мим о,
На
Север
п уть
мы
держим
свой!
Г ород
Ал екс анд ров ск
ра спол ож ен
в
полутора
кило­
метрах
кошмарно
каменистой
дороги
от
б ио ст анции.
Горы
и
вовсе
да лек о,
на
Екатерининском
острове,
идт и
ту да
надо
ч ерез
перейму.
Между
тем
осмотр
биостанции
как
раз
ст ал
для
нас
сейч ас
з атруд ни тельн ее
других
намеченных
предприятий:
оказалось,
что
у
сотрудников
сег од ня
выходной
день
и,
напив ши сь
ча ю,
они
разбре­
лись
—
кто
куда,
ускользнув
от
нас,
зазевавшихся
на
стихи
в
стенгазете.
Это,
разумеется,
полбеды,
уж
как-нибудь
расстара­
лись
бы,
поймали
бы
одного-двух
сотрудников,
упр ос или
бы
показать
ст а нцию ...
Но
тут
уп ало,
как
снег...
пом ог и­
те
мне
освежить
сравнение!
—
как
мурманский,
как
полярный
снег
на
голову,—
одно
неожиданное
событие.
Оно
смяло,
скомкало
наш
туристский,
наш
пресный
план,
населило
вымершую
бы ло
на
весь
день
биостан­
цию
скопищем
интересных
людей,
несказанно
оживило
219


нас
самих,
прогудело
на
весь
Александровск,
на
всю
Екатерининскую
гавань!
Вернулся
из
месячного
плава­
ния
во
льдах
«Персей»! Да,
да,
тот
самый
«Персей»,
гер ой
оды...
Спящие
восстали
от
сн а,
ушедшие
в
г оры
скатились
с
гор
п одо бно
лавине,
писавшие
письма
родным
в
Ле­
нинград
и
в
Москву
—
захл оп нул и
крышечки
черниль­
ниц
и
отбросили
ручки
(по-московски
—
вст аво чк и).
Все
сбежались
на
пристань.
Чумазую
у гольн ую
пр и­
ст ань,
кот орую
прежде
никто
не
хотел
замечать,
теп ерь
о сажд али
с
бою.
От
о писан ия
встречи
уклонюсь,
бо ясь
впасть
в
сен ти­
ментальность.
ОН
АКАДЕМИК,
ОН
ГЕ РОЙ,
ОН
МОРЕПЛАВАТЕЛЬ,
ОН
ПРАКТИК
«Персей»
—
героическое
суд но.
Он
п ост роен
в
г оды
тя жел ой
разрухи
и
был
первым
советским
судн ом ,
спущенным
на
в оду
сразу
же
после
гражданской
во йны.
Начиная
с
1923 года,
он
совершил
более
25 экспеди ­
ций,
прошел
многие
тысячи
м иль,
ис ходи л
все
мо рск ие
тропинки
в
Белом,
Баренцевом
и
Карском
морях.
Со­
б ран ные
им
на уч ные
материалы
огромны:
благодаря
им
стала
ясн а
общая
ка рт ина
Баренцева
моря,
такого
капризного
и
такого
богатого.
Последние
рейсы
«Пер ­
сея », которые он совершил,
за кл ючив
договор
с
Севгос-
рыбтрестом,
имели
целью
составить
рыбную
кар ту
Баренцева
мо ря.
Вот
конкретный
пример:
до
сих
пор
советские
траулеры
совершенно
не
пользовались
Шпиц­
бергенской
б анк ой,
а
уже
нынче,
основываясь
на
да н­
ны х,
добытых
«Персеем»,
Севгосрыбтрест
направил
туда
с вои
тральщики.
Вот
и
в
этот
свой
р ейс
«Персей»
открыл
новые
рыбные
ра йо ны.
Словом,
работы
ему
х ват ает
по
горл о
—
по
самые
трубы...
Впрочем,
тру ба
у
нег о
в сего
одна.
Серая,
с
синим и
полосками.
И
вообще
внешний
вид
«Персея»
весьма
невзрачный:
облупленный
непогодами,
низкорослый.
Ко гда
он
при ст ал
к
нашей
пристани,
мы
с
уд ивл ение м
увидали,
что
да же
ей,
чумазой,
он
не
под
рост:
борта
его
ни же
ее
краев
почти
что
на
метр.
Водоизмещение
«Пер ­
сея»
—
280 тонн,
машина
на
нем
—
в
360 лошадиных
сил ,
скорость
хода
7 миль в час.
Странно,
не
правда
ли,
что
такое
суденышко
счита­
220


ет ся
испытанным
ледоколом?
За
примером
ходить
неда­
ле к о : «Персей»
сегодня
вернулся
из
ледового
стран­
ствия
—
ходил
из у чать
на
практике
взр ывч атые
с вой­
ства
тер ми та
и
аммонала.
Эти
вещества
скоро
будут
применяться
во
льдах
для
свободного
прохода
судов.
За
границей
они
в
ходу
давно,
но
не
все
рентабельны,
над о
в ы брать
наиболее
подходящие.
После
обеда
должен
был
с ос тоят ься
доклад
началь­
ника
эк спе д иции
о
проделанной
во
л ьдах
эк спе римен ­
тальной
работе,
мы
непременно
должны
его
послушать.
Мы
радостно
сознавали,
что
пл ан
наш
окончательно
завалился:
через
три
часа
д окл ад,
пос ле
него
около-
эк с пе дицио нные
ра з говор ы,
п отом
демонстрация
св о­
бодн ого
го рен ия
те р мита
и,
наконец,
после
всег о
—
мы
вместе
с
э к спедиц ией
отправляемся
в
Мурманск.
(«Пер­
сей»
ид ет
ту да
по
слу жеб ным
д ела м.)
Как
же
тут
выбрать
вре мя
для
восхождения
на
гор ы? ..
Но
пока,
до
доклада,
мы
все
же
отправились
побродить
по
Алексан­
дровску.
ЮМОР
ПРИРОДЫ
Го р одок
расположен
на
западном
берегу
Екатерининской
гавани.
Живописность
—
еди н­
ственное
его
преимущество.
Ничто
не
н ап омин ает
о
его
недавнем
административном
значении:
уездный
центр
всего
Кольского
полуострова,
занимающего
130 тысяч
квадратных
верст.
С
тех
пор
да же
число
домов
в
городе
успело
убавиться
—
перевезены
в
Мурманск.
Авторитет
переехал
еще
раньше...
Л ишь
в
одном
отношении
Алек­
сандровск
может
быть
со вер ш енно
спокоен:
его
живо­
писность
никуда
не
перев езт и,
это
поистине
недвижимое
имущество:
вечная
красота!
Из
че го
она
состоит?
Казалось
бы,
из
нехитрого
соч ет ания
неба,
воды,
гра н ита
и
жилищных
неудобств,
связанных
как
раз
с
тем ,
что
всюду
из
земли
выпирают
гранитные
уте сы
и
скалы,
об лит ые
вместо
травы
потока­
ми
зеленого
мха.
Чайка,
летящ ая
на
буро-зеленом
фо не
утесов
и
машущая
прощально
крылом,
похожа
одновре­
мен но
и
на
что- то
печальное,
без
названия,
и
на
бе лую
собаку,
быстро
б егу щую
по
карнизам
многоэтажных
скал
и
вскидывающую
на
бегу
задом...
В
странных
сходствах
проявляется
юм ор
природы,
ее
же ла ние
под ­
шут ит ь.
Над
кем?
Над
с обой
или
над
человеком?
Пожа­
луй,
только
над
нами,
приезжими,—
местные
этого
юмора
не
замечают,
привыкли.
221


ПОЛ ЯРНАЯ
АК АДЕ МИЯ
Осмотру
ст анции
мы
посвятили
все
оставшееся
вр емя
до
начала
доклада.
Пол ярны й
музей
и
большой,
чрезвычайно
эффектный
аквариум,
вместив­
ший
в
себя
жив от ных
и
растения,
населяющие
Кольский
полуостров
и
Баренцево
мо ре,
развернули
перед
на ми
с вои
богатства.
Это
была
настоящая
шехерезада
мо р­
с кого
дна!
Но,
л юбу ясь
эт ой
увлекательной
шехерезадой,
мы
не
забывали
о
гл авно м
—
выяснить,
насколько
проч­
но
и
органично
сплелась
научная
работа
биостанции
с
практическими
нуждами
и
требованиями
края,
с
его
промышленным
пла но м.
Как
нам
кажется,
мы
ув и­
д ели
эту
с вязь
наглядно.
Вот
несколько
приме­
р ов.
Станция
д олго
и
кр опо т ливо
изучала
морс к ие
микро­
организмы,
мил лио на ми
киш ащ ие
в
воде.
Какая
тут
связь
с
практикой?
С амая
тесная.
Эти
микроорганизмы
служат
единственной
пищей
мальков
(личинок рыб),
следовательно,
от
насыщенности
дан ног о
района
микро­
орг ан и змами
зависят
и
его
рыбные
богатства.
Ил и,
скажем,
изу чае тся
планктон
—
мельчайшие
живот­
ные
при дон ной
фауны.
Скопление
в
дан ном
месте
планктона
является
в
сво ю
очередь
непосредствен­
ной
причиной
скопления
косяков
про мыс лово й
рыбы.
Еще
пример.
Известно,
что
температура
Гольфстри­
ма
влияет
на
подход
к
берегам
и
размножение
р ыбы.
Полградуса
выше,
п олг рад уса
ниже
нормы
—
и
уже
явственны
вредные
результаты:
рыб а
подходит
к
бер е­
гам
позже,
потомство
уменьшается
и
ухудшается.
З на­
чит,
изучая
Гольфстрим,
станция
может
предсказывать
уро жай
трески
и
время
подхода
ее
к
берегам.
Разве
все
это
не
имеет
самое
непосредственное
от ноше ние
к
рыбо­
ловной
практике?
Кроме
того,
станция
помогает
выработать
лучшие
сп ос обы
консервирования
мурманской
р ыбы.
Это
уже
в
полном
смысле
слова
заводское
производство.
Кто
может
сказ ат ь,
в
чем
она
еще
может
стать
первым
по­
мощником
и
советником?
Я сно
одно:
роль
и
значение
с та нции
буд ут
все
возрастать.
222


ПОСЛЕ
ДОКЛАДА
—
Ф ЕЙЕР ВЕРК
Полю бова вш ис ь
еще
раз
аквариу­
мом,
в семи
его
уродами
и
красотками
морского
про­
исхождения
(особенно полюбился нам морской заяц
необыкновенно
сон н ого
вида,
точно
страдающий
фл ю­
со м), мы поспешили на доклад начальника экспедиции
«Персея» .
Доклад
про ис ходи л
в
столовой.
На
стенгазетной
до ске
бы ли
навешаны
карты,
по
рукам
слушателей
ход или
многочисленные
фотоснимки.
Начальник
обри­
сов ал
условия,
в
которых
происходила
экспедиция.
Лед
вс тре чал ся
чащ е
мелкий
и
влажный,
набухший
водой;
как
выразился
докладчик
—
состарившийся,
прямо-та­
ки
при
последнем
из д ыха нии,
казалось
бы,
ткни
—
и
развалится.
Но
оказалось,
что
термит
такой
лед
пл охо
взрывает,
аммо н ал
действует
лучше,
что
след у ет
учесть
готовящейся
сейчас
Карской
экспедиции.
Кс тати,
тер­
мит
пригоден
зато
для
пре сн ых
льдов
—
ре чн ого
и
айсбергов.
После
доклада
и
премий,
уже
совсем
но чь ю,—
увы,
июньской,
солнечной
—
состоялся
фейерверк.
На
откры ­
той
каменистой
площадке
жг ли
а ммон ал.
Он
горе л,
как
см ол а,—
это
бы ло
эффектно,
но
не
страшно.
ПР АВО
НА
СЕВЕР
На
«Персее»
мы
возвращались
в
Мурманск.
Это
вторая
б ыла
бессонная
ночь
подряд;
спутник
мой,
Александр
Гитович,
был
мрачен,
молчал,—
не
по ня ть,
не
то
сочинял
стихи,
не
то
просто
боролся
со
сно м.
А
я
с
упоением
наблюдал,
как
на
п алубе
судна
де лили
шкуру
белого
ме дв едя. ..
Я
не
шучу:
во
время
экспедиции
был
уб ит
огром н ый
белый
медведь,
и
сейчас,
расстелив
его
шкур у
на
пал уб е,
на уч ные
работники
чт о-
то
измеряли,
о
чем-то
сп ори ли.
Может,
взаправду
делили?
Мы
долго
с
Титовичем
стояли
на
па л убе.
Жаль
б ыло
упустить
случай
еще
раз
взглянуть
на
Кольское
устье.
Со лнце
еле
вид н елось
за
утренними
тучами,
б ыло
ветре­
но
и
тоскливо.
Невольно
думалось:
завтра
конец.
Конец
нашему
путешествию.
С ядем
в
«Полярную стрелу»
—
и
через
три
дня
буде м
дома...
Рядо м
с
нами
стоял
участник
экспедиции
Владимир
Иванович
Арнольд.
Все
мы
трое
молчали.
И
вдруг,
перед
223


тем
как
спу ст ит ься
в
кают-компанию,
Владимир
Ивано­
вич
сказ ал ,
показав
ру кой
на
лиловые
ск алы:
—
Какие
обаятельные
очертания
г ор!
Мы
с
Титовичем
невольно
переглянулись.
Оба
поду­
ма ли
об
одном:
мы
никогда
не
осмелились
бы
произнести
в сер ьез
слово
«обаятельные», да
еще
в
пр им енени и
к
диким
мурманским
скалам.
Такое
банальное,
баналь­
но-комплиментарное
слово!
А
вот
Владимир
Иванович,
нимало
не
сомневаясь,
сказ ал ,
сказ ал
с
чувством,
и
как
хорошо
это
у
него
выш ло ...
В
чем
дело?
Наверное,
в
том,
что
мы
как-никак
заезжие,
за­
втрашним
ве тром
нас
отнесет
в
сто рон у,
и
кто
знает
—
при вед ет ся
ли
нам,
горожанам
(возможно,
с
эстетским
д ушк ом!), еще раз здесь побывать .
А
Владимир
Ивано­
вич
—
человек
навс е гда
северный,
и
ес ли
уедет,
то
на
время,
снова
с юда
вернется:
он
давно
заработал
себе
право
говорить
о
з деш них
местах,
не
затрудняясь
в
вы­
боре
слов.
Словам
его
возвращается
первородная
св е­
жесть—
и
это
то же
право
на
С евер!
И юнь
—
и юль
1930


КУ П ЧИХА
УТИЛЬ
Рассказ
Александру
Гатовичу
Ответственные
стояли
на
ките.
Их
бы ло
пятеро:
четверо
му ж чин,
од на
женщина.
Они
представляли
четыре
хо зяй ств енн ые
о рга низа ции
го ро­
да.
Вокруг
туши
рас полож или сь
прочие
участники
то р­
жества.
У
хвоста
—
отряд
пионеров,
справа
у
голов ы
—
военный
оркестр.
Раздутые
в
неп од вижно сти
щ еки
у
труба че й
—
ужасали.
Мальчик
барабанил,
как
вко ­
пан ный.
Ответственные
соответственно
улыбались,
взя вши сь
за
руки ;
для
мурманского
мая
они
оде ты
довольно
п ро­
х л адн о , «а ля макинтош», как говорит Михей,—
име нно
а
ля
макинтош...
О дин
из
них
очень
толст.
Он
настолько
громоздок,
что
присутствующим,
наверно,
кажется,
б удто
к аблу ки
его
сапог
гл убо ко
врезались
в
ки тов ую
кожу
и
кожа
вдруг
с
треском
лопн е т.
Кит
же
не
производит
вп ечатл ен ия
тя же сти
—
кит
точн о
дутый
—
кит
похож
на
аэр ост ат.
Если
с сади ть
на
песчаную
отмель
из ли шне
балл а­
стн ого
толстяка,
вполне
может
статься,
что
аэростат
эт от
отделится
от
земли
и
полетит
над
заливом,
унос я
на
се бе
четверых
ответственных.
То-то
будут
ста рат ься
они
сохранить
между
соб ой
рав н овес ие
—
равновесие
четы­
рех
хозяйственных
организаций!
—
Киты
на
ките,—
с
толком
п ошути л
сейч ас
иност р анец
и
ткнул
заостренным
св ер кающи м
ногтем
в
ответственного.
(Иностранец,
по-видимому,
хо рошо
знает
русский
язык,
раз
он
может
на
нем
так
шутить.)
—
Ки ты
города
на
ките!
—
повторяет
он
и
смеется.
Он
по дним ает
за
уголок
фотографию
и
см еется .
Посту­
кивает
фотографией
по
с толу
и
громко
см еется ,
у ве­
рен ный
в
крепости
своего
каламбура.
Наконец,
прячет
карточку
в
щегольский
блокнот.
8Л.
Рахм анов
225


Михею
немного
досадно,
что
му рм анцы
послужили
посмешищем
для
иностранца.
Детское
их
тщеславие
Ми хей
понимает.
«Что ж тут такого?
—
думает
о н.—
Можно
убить
крокодила
и
сняться
в
обнимку
с
ним .
Это
практикуется
во
всех
странах.
А
ты
попробуй,
убей».
Он
с
до сад ой
угадывает:
не
раз
еще
иностранец
вынет
карточку
из
блокнота,
чтобы
показать
ее
своим
знакомым
и
погромыхать
вместе
с
ним и
от рывис ты м
заграничным
смехом.
У
иностранца
профессорский
вид,
сухой
и
стандарт-'
ный,
и
типично
п роф е ссорск ая
же на
—
милая-милая,
мягкая-мягкая,
с
усталым-усталым
лицом;
приспособле­
на
для
того,
чт обы
смягчать
нез ав исим ый
жест к ий
характер
своего
мужа,
обе рег ать
его
от
гражданских
потрясений
и
ра зре зать
ему
толстые
ученые
книги
—
узким,
матово-теплым
в
руке ,
удобнейшим
в
мир е
ножиком,
слоновой
кости
и ли...
китового
уса?
Печально
улыбаясь,
она
сидит
сей час
в
г луб ине
кубрика,
милая-милая,
мягкая-мягкая
и
так
далее...
Михей
смотрит
на
нее
с
непривычной
почтительной
нежн ос т ью.
Ноги
ее
укутаны
пледом,
на
плечах
ее
—
плед,
сидит
она
на
сло женн ом
вчетверо
пледе
на
койке:
милые-
милые,
мяг ки е-мяг ки е
пледы
окружают
ее
привычным
теплом
и
нежностью.
Т рое
в
кубрике
—
Михей
и
профессор
с
женой
—
отог рев аются
от
пол уноч ного
солнца.
Полчаса
назад
они
был и
на
палубе,
грязной
палубе
эт ого
скверного
бота,—
ход или,
ст оя ли,
си д ели,
л ю буясь
мурманской
июньской
ночью,
вдоволь
намерзлись
и
спустились,
наконец,
вниз.
Два
ч аса
назад
они
еще
бы ли
в
Мурман­
ске
в
ка бин ете
на ча льник а
пор та
—
полустрогом
и
полу­
темном
по луно чн ом
кабинете
—
просили
у
на ча ль ника
ра зр еше ния
отправиться
им
на
боте
биологической
ста н­
ции
в
Александровск.
Бот
аттестовали
им,
как
полуразвалину.
Впрочем,
сказали,
что
полуразвалина
эта
им еет
о дно
преимуще­
ство:
устойчивость
ее
очень
сол идна,
киль
весит
около
четырех
тон н
—
што рм
ей
не
страше н. ..
Сообщение
это
п оходи ло
на
четырехтонную
шут ку.
Свежераспиленный
тес
—
доски
и
горбыли
—
вез
бот
в
Александровск.
Команды
на
боте
было
всего
трое:
двое
ст р огих
и
неподвижных
на
руле
и
в
машине
и
капитан,
в есело
226


д вигав шийся
за
троих
—
под
казе нн ыми
его
сапогами
доски
и
го рб ыли
так
кричали,,
точно
судну
пришла
уже
пор а
развалиться.
Моторчик
постукивал,
Кольский
залив,
как
ш ирок ая
река,
нес
бот
к
океану.
Залив
был
спо коен.
Ин остра не ц
на
палубе
был
с пок оен
—
не
мигая
смотрел
на
солн ц е,
не
мигая
смотрел
на
жену.
Ж ена
же
—
ми га ла:
дремалось
ей,
наскучило
неж и­
вое
солнце,
полуживая
вода.
И
Ми хей
миг ал:
он
не
знал—заговорить
ли
ему
первым
с
ту р ис тами,
или
выжд а ть,
когда
они
первыми
обратятся
к
нему.
Он
не
был
знаком
с
ними,
но
еще
в
ка­
бинете
начальника
порта
их
сблизила
о бщая
просьба.
Что
владеют
они
русским
языком,
бы ло
известно
ему
еще
раньше:
вчера
встретил
их
в
конторе
гостиницы,
распоряжающихся
и
пыльных
—
только
что
прибыли
с
поезда,
гостиница,
одержимая
пыльными
сквозняка­
ми,
казалась
им
неудобнее
п о езда.
Бот
был
еще
неудобнее.
Вот
подул
«ветер в зубы», все трое одновременно
озя бли ,
одновременно
спу ст ились
в
к убри к.
Ж е нщина
шла
впереди,
за
нею
—
Михей;
муж
лю­
безно
отстал
на
три
шага.
В
кубрике
бы ло
душно.
На
столе
противно
горела
керос и нов ая
трехлинейная
лампочка
убогой
жест и.
Хо­
те лось
взять
эту
лампочку
и
идти
с
нею
вон
из
кубрика
на
поиски
лучших
покоев.
В
кубрике
заг ов ори ли
о
кубрике.
Потом
—
о
пал уб е,
боте ,
заливе.
После
—
о
Мурманске
вообще.
Ж е нщина
долго
еще
не
могла
со гр еть ся.
Михей
гов ор ил
о
кубрике
—
смотрел
на
ее
рук и:
озябш ие
идеальные
ру ки
типичной
жен ы
проф е ссора.
Говорил
о
палубе,
боте,
заливе,
смотрел
на
ее
щеки:
о зябши е
идеальные
ще ки
типичной
жены
профессора.
Когда
за го вори ли
о
Мурманске,
профессор
показал,
смеха
ради,
ту
фотографию
с
ки том
и
китами,
купленную
им
вчера
в
Му рм анск е.
Посмеялись.
Ж е нщина
не
смеялась.
Она
согрелась,
укрытая
тремя
плед ам и,
и
задремала,
сидя,
пр иль нув
щекой
к
верхней
койке.
Лицо
ее
было
в
тени.
Михей
испытывал
скромную
нежность
к
этой
тени,
милой
те ни
на
мягкой
усталой
щеке.
По сле
того
как
профессор
вложи л
в
блокнот
фо­
8*
227


тографию
и
конч ил
сме ять ся,
Мих ей
разглядел
на
бо дрой
и
жестк о й
его
щек е
шрам
—
старый
шр ам
в озле
правого
угла
рта,
похожий
на
крупную
складку.
И,
словно
в
чем-то
вдруг
ус ом нивш ись,
Михей
спросил,
обращаясь
к
почетному
шраму:
—
У
себя
на
родине
вы
препо д ает е
в
университете?
Спросил
и
в
ту
же
се кун ду
ясно
у вид ел,
что
ш рам
был
д ейст вит ель но
крупн ой
скл адко й
у
р та,
похожей
на
шрам.
Открывая
рот
для
о тве та,
профессор
еще
более
укрупнил
эту
складку.
П рофе ссор
сказал
очен ь
веско
и
определенно:
—
Я
не
преподаю
в
университете.
Я
—
коммерсант.
—
Почему
же
вы ?..
—
изумился
Михей
и,
изумив­
шись,
поглядел
—
не
на
шр ам:
шрам
не
имел
отношения
ни
к
профессору,
ни
к
коммерсанту,
ни
к
любой
профес­
сии
вообще,
кроме
охотн ичье й
или
военной,—
поглядел
на
профессоршу,
же ну
коммерсанта.—
Почему
же
вы?..—
сказ ал
Михей
и
запнулся.
—
Зн аю
рус ск ий
язык ,
вы
хотите
спросить?
Потому
что
я
ком м е рсан т,:—
сказал
коммерсант.—
Потому
что
я
представитель
ино ст ранн ой
импортной
фирмы,
пять-
шесть
месяцев
каждый
год
провожу
в
СССР.
По том
говорили
о
северных
курортах.
Коммерсант
высказал
свое
мне ние
о
рентабельности
такого
курорта
на
Мурманском
по б ережь е,
привел
в
пример
Скандинавские
страны.
Мнение
бы ло
положительное:
курорт
был
возможен.
—
Вы
т ури ст?
—
спросил,
наконец,
он
Михея.
—
Турист.
—
Москвич?
Ленинградец?
—
Лени нг ра дски й
студент,—
ска зал
Мих ей
очень
веско
и
определенно,
и
попробовал
укрупнить
св ою
складочку
возле
правого
угла
рта.
Складка,
он
ч увс тво­
ва л,
о ст алась
такой
же
мизерной,
з ато
укрупнилось
что -
то
д ругое .
Другое
это
—
б ыло
паузой.
Пауза
укрупнилась
до
пятиминутных
строгих
разме­
ров:
иност ранец
развязывал
сак
и
готовил
постели
—
себе
и
жене.
Через
пять
минут
он
ска зал
о дно
сл ово:
—
Спат ь!
И
же на
сразу
проснулась.
Продолжая
сидеть
на
кой ке,
она
сняла
пл ед
с
колен,
поправила
загнувшийся
кр ай
плаща,
улыбнулась
Михею
и
мужу,
прищурясь
поглядела
на
лампочку
и
стерла
ты ль ной
с торон ой
228


согн утой
милой
ладон и
м илую
тень
с
милой
щеки .
На
этом
она
успокоилась
и
опять
б ыло
за д рем ала.
Тогда:
—
Спать!
—
сказал
муж
вто рично
и,
повернувшись
к
Михею,
любезно
прибавил:
—
У
русских
е сть
много
пре кр асны х
пословиц
относительно
сна.
Например:
утро
вечера
мудренее.
Будем
спать!
—
Будем
сп ать ,—
согласился
Михей.
—
Да,
да...—
улыбнулась
ж ена
комме рса нта
и
по­
слушно
открыла
глаза.—
Спать!
—
Она
окончательно
пробудилась.
Ст али
укладываться.
Кой ки
в
кубрике
с
трех
сторон
окружали
ст ол.
Коммерсант
лег
на
нижней
койке
справа
от
входа,
же­
на
—
на
другой
нижней
койке
сл ева.
Михей
лег
напро­
тив
входа.
Бот
с лыл
тихоходным,
до
ус тья
залива
предстояло
плыть
еще
ч аса
тр и.
Стало
быть,
три
ч аса
спать.
Дальше
нельзя
спать:
нуж но
подняться
на
палубу
—
смотреть
на
грозно-лиловые
ск алы
материка
на
в осточн ом
угло­
вом
повороте
к
Кильдинскому
прол иву,
на
сер ый
за­
па дный
берег,
на
в ход
в
неширокую
Екатерининскую
га ван ь,
на
мелкую
перейму,
отделяющую
Екатеринин­
ский
остров
от
материка,
на
седо ват ый
в
тумане
остров
Сед ова тый ,—
на
все.
Океан!
Через
три
часа
океан.
А
пока:
моторчик
постукивал
далеко-далеко,
в
кор ­
мовой
части
бота;
в
кубрике
лампа
мигала,
гудела
чуть;
у
Михея
от
вчерашней
усталости,
от
дневного
сегодняш­
н его
беспокойства
ны ли
ноги:
нытье
это
б ыло
столь
ощут им о,
что
Михе ю
казалось,
будто
он
его
слышит
ухом ,
как
слышит
гуд ен ье
(быть может,
отсюда
и
пошло
народное
вы ра жен и е : «ноги гудут»?).
Все
это
можно
было
ус ло вно
назвать
тишиной.
Прошло
пят ь
мину т
тако й
тишины.
Ин остра не ц
лежал,
не
мигая
смотрел
в
книжку,
иностранка
спала,
Михей
думал.
Михей
думал
об
иностранке.
Ро вно
через
п ять
минут
мы сль
его
об орва л
жест
иностранца.
Впрочем,
жест
был
покойный,
привычный:
коммерсант
всего
только
отложил
книгу.
Отложил,
гот о­
вясь,
бы ть
может,
заснуть.
Неп осред ственно
за
эт им
ко ммер сан т
про изв ел
др у­
гое
действие:
он
з асвист ал .
Да,
Ми хей
услыхал
—
свист.
Не
вздох,
не
зевок,
не
храп,
не
носовой,
наконец,
229


свист
—
нет ,
это
был
гр омки й
искусный
художественный
свист,
с
толком
про из ве де нный
губами.
Глаза
коммер­
санта
б ыли
открыты,
не
мигая
он
смотрел
в
никуда.
Он
не
спал.
Он
вно вь
посв истал
на
особый
манер,
точ но
выгова­
ри вая
этим
свистом
слово
«утиль»,
точн о
н аз ывая
удивительное
чье-то
имя
—
Утиль.
—
У- ти-и ль!..
У-ти-иль!..
«Странное имя,—
подумал
Михей
и
скосил
г лаз а.—
Странное
имя!
Утиль!
Зачем
он
свистит?»
—
У-ти-иль!
У-ти-иль!
Свист
повторился
четыре
раза.
После
четвертого
гр омко го
свиста
Ми хей
увидел:
Си мпа тичн ая
иностранка
проснулась,
приподнялась
на
своей
кой ке,
сб роси ла
с
себ я
пл еды
и
сошла
на
пол.
Улыбающаяся,
как
бы
в
гипнотическом
сне,
она
медл е н­
но
подошла
к
кой ке
мужа,
наг нулас ь
и
милыми
с он ными
губами
поце л ова ла
его.
Поцеловала
его
—
Михей
ясн о
видел,—
поце л ова ла
м ужа
в
тот
самый
шрам,
похожий
на
крупную
складку,
в
ту
са мую
складку,
похожую
на
шрам.
Михей
видел.
Ми хей
думал:
«Одно из двух .
Или
действительно
к о мм ерсант
ее
гипнотизирует
и
она
сей час
никого
и
ничего,
кроме
складочки
на
щек е
мужа,
не
видит,
или
с уп руги
уверены
в
то м,
что
он,
Михей,
спит ».
Дале ко- дал еко
мот орчи к
постукивал,
здесь
в
кубри­
ке
лампа
уб огой
жести
гудела
ч уть,
и
гудели
Михеевы
кости.
Ж е нщина
выпрямилась,
повернулась
лиц ом
к
с толу,
к
лампе,
и
отошла
от
койки,
направляясь
в
свой
угол.
Замедлив
шаг ,
она
выросла
над
ст олом ,
круп н ая
покой­
ная
женщина,
полминуты
назад
поцеловавшая
мужа.
Тень
ее
поднималась
по
лесенке
к
люку .
Женщина
и
ее
те нь
шли
в
разные
ст орон ы
под
угло м.
Михей
не
хотел
смотреть
на
ее
освещенное
сниз у
лицо ,
на
медиумические
ее
(кто знает? . .)
руки .
Но
вот
она
нагибается,—
Михей
смотрит
искоса
и,
хотя
и ск оса,
но
Михей
я сно
видит,—
нагибается
женщи­
на
не
над
койкой
м ужа
на
этот
раз,
а
посреди
кубрика,
зайдя
за
стол,
и
шарит
рук ой
по
полу.
Вып рям ляе тс я,
шурша
макинтошем,
и
кладет
на
сто л
—
п олож ила
—
подвинула
ближе
к
середине
стола,
к
л амп е,—
ч то?
—
Ми хей
с мотри т,
уже
не
и ск оса,
прямо.
Михей
я сно
видит.
На
п е строй
бело-синей
клеенке
вещица
эта
почти
230


неприметна,
но
Михей
разглядел
ее
лучше,
чем
у
себя
на
ладони.
Это
—
оброненная
им,
потерянная
четверть
часа
назад,
перед
сном,
бело-синяя
тубочка
хлоро -
донта.
Теория
о
г ипноз е
про валива е тся .
«Ай да медиум!
—
см еет ся
Ми хей
про
себя.—
Не
видит,
говоришь,
ничего,
кроме
шра ма!»
Ги пн о тич еская
теория
провалилась.
Ж ен щина
повернулась
открытым
для
св ета,
для
взгляда,
лицом
к
Михею
и
гов ори т,
мило
коверкая
букву
«х» .:
—
Клородонт...
Это
ваш
клородонт?
—
Мой,—
о тве чает
послушно
М ихей ,—
это
мой.
Наступает
условная
ти ши на.
Шуршит
макинтош,
шуршат
пледы,
женщина
укла­
дывается
спать.
—
Благодарю
вас,—
гов ор ит
Михей
через
три
мину­
ты.
Мо лч ание.
—
Благодарю
вас,—
го вор ит
Михей,
спустя
еще
минуту.
Молчание.
Ну,
конечно,
женщина
уже
спит.
Она
не
дождалась
его
благодарности.
Михей
не
спит.
Михей
думает:
«Она видела,
что
я
не
спл ю.
Что
это
зн ачи т?
Ст ало
быть,
это
—
кул ьтурн а я
заграничная
привычка:
про ­
щаться
перед
сном
с
мужем,
где
бы
то
ни
было
и
никого
не
сте сн яяс ь?
Да,
очен ь
п рос то».
Ми хей
не
спит.
Ночь.
Опять
лампа,
моторчик,
опять
гудут
ног и.
Н очь:
люк
за к рыт,
в
кубрике
под об ие
но чи.
Наверху,
по
дос кам,
прошлись
казенные
сапоги
капитана.
Ать-два.
Шаги
выпали
из
общего
темпа
—
миганья
лампы,
мо­
торчика,
гуда
Михе е вых
но г.
Ать-два.—
Сапоги
проша га ли
об ратн о
к
штурваль­
ной
буд ке. —
Ать-два.
Тишина.
Нарушает
тиш ину
мысль:
«Чертов буржуй!»
И
опять
ти ш ина.
Сон.
Почему
не
спит
он,
Михей?
Он
мог
бы
давно
уже
спать.
Спать
не
ху же
этого
че ртова
к оммерсан та.
Ком­
мерсант
да вно
с пит.
Михей
мог
бы
давно
уже
спать
не
хуже.
Но
Ми хей
не
спит .
А
коммерсант
спит.
Ко мме р сант
вид ит
сон:
231


Ответственные
стоят
на
ките.
Их
пят ер о.
Пр ед­
ставляют
четыре
хо з яй ств енных
организации
города.
Вокруг
туши
расположились
прочие
участники
тор­
жества.
У
хвоста
—
о тряд
пионеров,
у
головы
—
во­
ен ный
оркестр.
Раздутые
в
неп од в ижност и
щек и
у
тру­
бачей
—
ужасают.
Мальчик
барабанит,
как
вк опа нный.
Ответственные
соответственно
у л ыб аются,
взявшись
за
руки.
«А ля макинтош!
—
как
г ово рит
Михей.—
А
ля
ма к интош !»
—
Н ет,
киты
на
ки те,—
го во рит
коммерсант.—
Это
я
«а ля макинтош», а они
—
ки ты
на
ките.
—
Макинтош,—
возражает
Михе й.
—
Киты
на
ките,—
г ово рит
комме рсан т. —
Они
—
кит ы
на
ките,
а
я
—
европеец,
смеюсь
над
ними.
Киты
на
кит е.
«Не надо ему противоречить,—
дума ет
Михей,—
а
то
он
проснется».
«А почему не надо?
—
думает
Михей.—
Почему
нужно,
чтобы
коммерсант
не
проснулся?»
«А попробую я,—
думает
Михей,—
сам
заснуть»,—
и
хочет
взглянуть
на
ручные
часы,
мно го
ли
ему
оста л ось
по спат ь
до
Кольского
устья.
Но
вместо
тог о
чт обы
пробовать
заснуть,
и
вместо
то го
чтобы
смо тр еть
на
ча сы,
Михей
вдруг
на чин ает
свистеть.
Св истет ь,
как
свистел
тогд а
коммерсант.
Ими­
тиро ва ть
этот
громк ий ,
художественный,
с
толком
п ро­
изведенный
губами
свист:
—
У-ти-иль!
И
еще
ра з:
—
У-ти-и-иль!
И
пугается.
Стоп.
Полминуты
тишины.
Лампа,
моторчик.
Еще
пол минуты.
«Ничего,
нич е го,—
начинает
успокаивать
себ я
Ми­
хей,—
все
в
порядке.
Свистни
еще
р аз,
Ми хей.
Свистни.
Не
бойся.
Больше
естественности
и
гром ч е.
Свистни.
Она
проснется.
Она
подойдет
к
т ебе
и
поцелует
тебя,
Мих ей.
Свистни!
Она
придет,
будь
ув ер ен,
со
сна
она
не
различит
коек.
Сонная,
она
пойдет
на
манок,
по
на­
правлению
свист а.
Ну,
свистни,
Ми хей !»
Михей
свистит.
—
У-ти-иль!
—
с вис тит
он.—
У-ти-и-иль!
И
еще
раз:
—
У-ти-иль!
Т ишина .
232


«Еще раз,
еще
раз ,—
думает
он,—
свист
уже
пр ошел
в
ее
с он.
Она
уже
думает
во
сне:
посвисти
мне
еще
раз;
посвисти
мне
—
и
я
проснусь;
ну,
посвисти
м н е...»
Михей
свистит.
—
У-ти-иль!
—
свистит
он. —
У- ти-и- ил ь!
Кончилась
тишина:
шуршит
макинтош.
Михей
взглядывает
на
койку
коммерсанта:
там
все
ти хо,
спо ­
койно.
Шуршит
ее
макинтош.
Она
пр ипо дним ает ся,
со н ная,
на
локтях,
она
вы п рост ала
одну
руку
из-под
пледов
и
сти рае т
ладонью
тень
со
щеки.
Милую
те нь
с
мягкой
щеки.
Глаза
ее
еще
закрыты,
блаженно
закры­
ты
(«...и
х оро шо,
что
за к ры ты»).
Ми хей
свистит.
—
У-ти-иль!
—
свистит
он.
Она
скидывает
с
с ебя
пледы,
садится
на
койке.
«Милая -ми ла я!
Подойди,
Утиль!
Подойди,
Утиль!
Сейч ас
подойдет...»
—
У-ти-иль!
—
старается
Михей.—
У-ти-иль!
Он
не
смотрит
на
ее
койку.
Он
свистит
и
закрывает
глаза.
Потом
открывает
и
взглядывает
на
стол.
На
столе
лежит
хлородонт
—
бел о -с иняя
туба.
На
секунду
он
видит
ее,
эту
тубу,
яркую,
как
сигнал.
И
вдруг
замечает,
продолжая
сви стет ь
с
у влеч ением :
свистит
он
сейчас—
черт
знает
что!..
...Вместо слова
«утиль», вместо имени миссис Утиль,
он
начал
высвистывать...
мотив
«Яблочка» ...
Случилось
невероятное.
Он
еще
всего
не
осмыслива­
ет.
Но
это
невероятное
продолжается.
В
самом
деле.
Это
не
сон.
Он
свистит.
Он
с вис тит
громче
и
г ромче :
—
Э-эх,
я-блоч-ко,
ку-ды
ко-т и іі іь -ся...
У-у-ти-и-и...
у-у-ти-и-и...
У-у-ти...
У- у-ти - и...
Невероятное
продолжается.
Это
не
со н.
Он
чувствует,
что
не
может
ос танов и ть ся,
он
чув­
ствует,
что
мотив
идет ,
по дс ту пает. ..
П роклят ый ,
люби­
мый...
че рт
знает...
люби м ый
мотив!
Катится
—
котит­
ся
—
п рямо
из
сердца...
—
...у-ца-де-е шь...
про-па-де-ешь...
не
во-ро-о-тишь-
ся!
Это
не
со н.
На
с толе
лежит
бело-синяя
туба.
Последним
усилием
он
обрывает...
Он
обрывает
«Яблочко»
и
хочеть
заставить
себя
оп ять
свистеть
имя
Утиль,
звать
Ути ль...
На
столе
лежит
ту ба.
Михей
оборв ал .
233


Полминуты
тишины.
Общего
тем па
—
лампы,
мо­
торчика.
Ти шина .
И
—
тишину
прорезает
визг.
Вульгарнейший
в
ми ре
женск ий
визг.
Визжит
женщина,
похожая
на
идеальную
жену
профессора.
Визжит,
как
купчиха...
Милая,
с
усталым
л ицом ...
Приспособленная,
чтоб ы
смягчать...
чтобы
обе­
регать...
Визжит
жена
коммерсанта.
У
Михея
заходится
сердце.
Сердце
Мих ея
вып ало
из
общего
темпа.
Визжит
буржуазна.
Михей
с
грох отом
прыгает
с
койки .
Визжит
буржуазка.
Визжит
и
рвет
пледы.
Стр аш но
ударив
по
столу
кулаком,
Ми хей
выбегает
из
к убри ка:
лесенка,
люк.
Лесенка.
Люк .
Воз дух .
Воз дух !
Палуба!
Океан!
Грозно-лиловые
скалы.
Се рый
западный
бе рег.
Ту­
ман .
К рас ное
солнце
как
сердце
в
ночи.
Обеспокоенный,
вылезает
капитан
из
штурвальной
будки.
Ать -дв а.
—
Истерика,—
спокойно
говорит
Мих ей,
подходя
к
кап ит ану. —
Буржуазная
ист ери чк а.
Купч иха .
Они
идут
с
капитаном
по
громкому
т есу.
—
Купчиха!
—
с тр астно
говорит
Михей.—
К о ммер­
сант!
Ненавижу!
Постукивает
мотор.
Михей
с
капитаном
идут
к
ма ши­
не.
Ноги
Михея
не
гуд ут.
Ноги
стучат
ка блук ами .
—
Так
себе
люди,—
спокойненько
го вор ит
Михей.—
Сдать
их
в
утиль.
Ми хей
с
капитаном
ид ут
обра тно
к
штурвалу.
—
Океан!
—
показывает
рукой
капитан.—
Кольское
устье.
Михей
тоже
хочет
показать
руко й,
спросить
чт о-то,
но
вдруг
з аме чает:
в
руке
его
зажат
хлородонт
—
бе ло­
синяя
туба .
П осмеи в аясь,
кладет
ее
Михей
в
карман
курт ки .
—
Океан!
—
показывает
капитан.—
Кольское
устье.
Мих ей
кивает
головой
и
посмеивается.
Он
отступает
почему-то
на
шаг
и
откры в ает
рот.
—
Э-эх,
я-бло-чко-о!
—
з апевает
он
и
выжидающе
смотрит
на
капитана.
Капитан
согласно
открывает
рот:
он
го тов
грянуть.
Он
грянул.
234


Через
секунду
«Яблочко»
по ют
уже
дв ое:
Ми хей
с
капитаном.
—
Э-эх,
я-бло-чко-о!..
Но
этог о
мало.
Здесь
еще
двое.
Почему
мо лчат
те,
дво е
с тро гих
и
неподвижных
на
ру ле
и
в
машине?
Но
они
уже
не
молчат.
Строгие
подхватили:
—
У-па-де-ешь...
про-па-де-ешь...
Поют
четверо.
—
Э-эх,
я-бло-чко-о,
ку -ды
котишь-ся...
Поют
четверо.
Впереди
океан.
—
У-па-де-ешь,
про-па-де-ешь,
не
во-ро-тишь-ся...
Поют
четверо.
Впереди
океан,
и
грозно-лиловые
ск алы
направо,
и
серый
берег
налево,
и
красное
солнце
как
сер дце
в
но­
чи.
Это
—
Мурман.
«Яблочко»
котится.
Впереди
океан.
Из
люка
высовывается
профессорская
голова
ко м­
мерсанта.
Михей
видит
ее,
видит
складочку-шрам
на
коммерче­
с ком
ненавистном
лице,
и
сжимает
в
кармане
кулак.
Пото м
извлекает
кулак
из
кар ман а
и
разжимает
па л ьцы.
Под ни мает ся
мятный
запах:
на
ла дони
Михея
л ежит
раздавленная
ко нц ессио н ная
тубо чка
хлородонта.
Коммерческая
голова
исчезает
в
люке,
встревожен­
н ая,
налитая
вст р ево женным
сно м.
Тубочка
ле тит
в
океан.
«Яблочко»
котится
в
океан.
О-в
Ки льди н
1930


СТОЛБОВАЯ
ДОРОГА
Рассказ
Ток
был
трехфазный:
с
од ной
сторо­
ны
столба
—
два
фа зовы х
провода,
с
другой
—
фазо­
вый,
нуле в ой
и
включательный
для
ули чн ого
о свещ ения.
Пять
проводов
эт их
протянулись
всюду,
во
все
за ко улки
города,—
не
ви дно
их
только
на
побережье
реки,
ши роко
об м елевш ей
за
лето.
Но
пришла
пора
подать
ток
и
на
от ме ль,
где
идет
ле совыгр уз ка :
дни
все
короче,
и
с
каж ­
дым
дн ем
ближе
опасность
заморозить
бревна
в
реке,
особенно
в
случае
раннего
ледостава.
Чтобы
успеть,
придется
работать
не
в
две,
а
в
три
смены,—
для
это­
го
надо
осветить
п лес
и
пустить
в
ход
электро­
лебедки.
Конечно,
линия
эта
—
времянка,
но
соору ­
дить
ее
надо,
и,
как
всегда
в
так их
случаях,—
срочно.
Два
мо нт ера,
стар ши й
и
учен и к,
нагруженные
связ­
ками
блистающих
белизной
и зол яторов ,
брезентовыми
сумками
с
инструментом
и
железными
когтями
для
лазания,
шли
вдоль
линии
новопоставленных
голых
столбов.
Эта
линия
ответвилась
от
городской
тр ассы
и
напрямик,
через
ог ороды ,
спускалась
по
отлогому
берегу
к
реке,
а
там
в
св ою
очередь
разветвлялась
—
направо
и
нал ево
по
от ме ли.
Монтеры
дойдут
сейчас
до
середины
большого
кооперативного
огорода
и
начнут
работу,
расходясь
в
противоположные
ст ороны .
Первые
два-три
столба
для
ученика
вообще
будут
первыми
—
его
верховая
проба.
Ста рш ий
сперва
покажет,
как
это
делается:
влезет
на
столб,
коловоротом
просверлит
гнез­
да,
в винт ит
кр юки
с
изоляторами,
младший
посмотрит
на
это
с
земли,
а
на
другой
ст олб
пол ез ет
уж
сам ,
руко­
водимый
сниз у
наставником:
Они
молча
шагали
по
росистой
меже,
разделяющей
участки.
Нес мо тря
на
ран нее
утро
и
поздний
сентябрь,
солнце
грело
совсем
по-летнему,
и
м онт еры
порядком
вспотели
под
своей
увесистой
но шей.
К
лицу
лепились
летучие
паутинки,
в
траве
наперебой
тр еща ли
кузнечи-
236


ки,
пахло
мятой,
но
младшему
было
ни
до
чего
—
его
томили
заботы.
Не
осрамиться
бы,
не
уронить
инструмент,
не
разбить
изолятор!
А
е сли
соскольз­
нут
когти?
Шмякнешься
тогда
н аземь
с
самого
в ерхо­
ту рья!
Младший
д ейст вит ель но
может
быть
назван
мл ад­
шим :
он
п очти
вдвое
младше
старшего,
ему
пятнадцать
лет .
Биография
его
пок а
нич ем
примечательным
не
означена:
сын
машиниста
с
городской
водокачки,
нынч е
окон чи л
районную
семилетку
с
кооперативным
уклоном
и
сразу
же
поступил
подсобным
рабочим
на
электро­
станцию.
Все
ле то
копал
ямы
для
этих
самых
столбов;
на
д нях
ст ал
учеником
монтера.
Старший
—
сын
старого
земского
почтальона
—
и
сам
еще
год а
три
наза д
развозил
по
району
почту,
т ряс­
ся
по
тракту
в
дождь
и
в
вёдро.
Пот ом
надоело
сложа
руки
кататься^
человек
еще
м олодой
—
захотелось
осво­
ить
какое-нибудь
рукомесло,
однако
с
т ем,
чтоб
по-
пр ежнем у
цел ый
д ень
дышать
в ольн ым
воздухом,
тру­
диться
среди
природы.
Дел о
нашлось
тут
же,
на
службе
связи:
ст ал
работать
монтером
на
телеграфных
линия х .
В
п рошло м
год у,
когда
ме стн ая
электростанция
увели­
чила
мощность
и
стал и
набирать
дополнительный
шта т
рабочих,
он
ре шил
расстаться
с
почтовиками
—
пошел
на
станцию
линейным
монт ер ом.
Нельзя
сказать,
что
он
гнался
за
заработком
—
работал
здесь
уже
год
и
ни чуть
не
стремился
повысить
квалификацию:
отк аза лся
де жу­
ри ть
у
распределительного
щита,
вообще
не
хотел
работать
на
станции,
а
все
ла зал
и
лазал
по
сто л бам
—
навинчивал
изоляторы,
натягивал
провода,
ставил
предохранители,
привешивал
фонари,—
словом,
э лек­
трифицировал
город,
точнее
—
его
окрестности.
Дойдя
до
середины
кооперативного
огорода,
монте­
ры
сложили
у
подножья
столба
свой
багаж.
Вокруг
з ел енели
гряды
с
капустой,
морковью,
св екло й,
нед ав но
прополотые,
с
акк урат но
протоптанными
тропками
для
поливки.
Красная
ботва
свеклы,
мохнатая
зелень
морко­
ви,
петрушки,
укропа
—
все
это
сочное,
мягкое,
словно
на пр ашива лос ь
служить
покойной
подстилкой
для
г лян­
ц ево- бел ых
плодов
изоляторов,
бережно
сложенных
подле
столба.
Старший
монтер
пристегнул
к
но гам
когти.
—
Видал?
—
сказал
он
ученику,
распрямляя
сп и­
ну.—
Вид ал
минд а л?
Он
пошевелил
рогатой
ногой
и
снова
нагнулся.
237


—
Сыромять-стерва!
—
ск азал
он,
пытаясь
потуже
затянуть
топорщившиеся
сыромятные
рем ни. —
Пере­
сохла,
понимаешь,
как...
Он
прицепил
к
куша ку
пять
и зол ято ров
на
крюках,
проверил
содержимое
сумки,
п отом
раскорякой
пошел
к
с то лбу.
Звякнула
предохранительная
цепь,
которой
он
пр и­
мкнет
себя
наверху
за
куша к,
чтобы
остались
свободны­
ми
руки,
затенькали
друг
о
дружку
фа рфор овые
изоля­
то ры,
упруго
запел
д ерев янны й
столб
под
вонзившимся
когт ем ,
и
через
считанные
секунды
старший
был
на­
верху.
Задрав
г олов у,
смотрел
на
не го
сниз у
младший.
Он
заметил,
что
при
каждом
движении
старшего
свежевко-
панный
столб
немного
шатался.
—
Качается!
—
озабоченно
крикнул
младший.
—
Плевать,—
отозвался
старший.
Он
знал
повадки
своих
столбов.
Он
настолько
привык
к
ним ,
что
по
их
пени ю
от
удара
когт ем
мог
безошибочно
опр ед ели ть
—
сухостойное
было
дере во
или
зеленым
срублено
на
корню.
По
пра вде
сказать,
это
его
интересовало
да же
больше,
чем
то,
что
он
делал.
Работу
там
на верху
он
проделывал
механически,
не
тороп яс ь
и
не
ув лек аясь,—
работали
рук и,
даже
г лаза
был и
не
очень
нужны .
Глаза
б ыли
нужны
для
другого.
И
вот
это
другое
б ыло
для
него
и
важно,
и
дорого,
и
за
это
старший
лю бил
сво ю
профес­
сию .
Удивительная
вещ ь
такой
с толб!
Вы со той
он
всего
метров
восемь,
от
сил ы
двенадцать,
однако
открывает
глазу
отличную
перспективу,
позволяет
видеть
вокруг
массу
занятного
и
прия тно го .
Вот
это
больше
всего
ценил
старший:
ст олб
как
бы
возвы ш ал
его
в
его
с об­
ственных
глазах!
Разв е
мог
бы
он
ув ида ть
с
земли
те
дальние
дали ,
что
простирались
за
рекой,
за
поймой,
за
дубняком,
за
сухим
болотом,
поросшим
мелкими
со­
сенк ам и
(отец,
помнится,
называл
такой
сосняк
мян -
д о й) ? Разглядеть узкую,
синюю
пол ос ку
ле са
на
гор и­
зонте?
Ра зл ичить
на
ней
вешку
бе лой
колокольни?
А
в едь
там
его
родное
село,
и
отделяет
его
от
села
ни
много
ни
ма ло
двадцать
верст
с
гаком...
А
взя ть
б лижню ю
местность:
весь
берег
как
на
ладони,
сады,
огор оды ,
ш ипо вник
в
полном
цвету,
ряби­
на
краснеет,—
тол ько
д роз дов
на
ней
п ока
нет,
пре ­
небрегают
хи тр юги
неспелыми
яго дами .. .
238


В
общем,
что
говорить,
ему
по вез ло,
выбрал
себе
подходящую
специальность.
Он
же
в
ду ше
поэт
—
чем
ему
здесь
не
раздолье:
де ло
де лает
—
и
красотой
люб у­
е тся!
П р авда,
нравилась
ему
в
свое
время
и
почт ова я
служба.
Сиди
в
тарантасе
или
в
санях,
смо три ,
дыши,
наслаждайся.
Ни п очем
пыль ,
дождь,
мор оз, —
зимой
спасает
тулуп,
в
летнее
время
плащ
с
капюшоном:
мол о­
дому
все
в
пользу.
Но
в
конце
кон цов
надоело:
какого
чер та
—
почти
каждую
н очь
спать
не
до ма!
Да
и,
откро­
венно
г ов оря,
захотелось
поразмяться:
слава
б огу,
природа
си лой
и
ловкостью
не
обделила...
очевидно,
и
б атя
с
мамой
постарались!
Опят ь
же
поближе
бы
к
в еку
техники...
Так
и
вышло.
Взял
однажды
у
п рия теля,
телеграфно­
го
монтера,
шведские
когти,
попробовал
влезть
на
ст олб,
влез,
понравилось...
С
тех
пор
лазает
на
столбы
три
года.
Д ело
несложное:
вонзит
коготь
в
столб,
придер­
жится
за
столб
рук ой,
пр ипо д ним ется
с
уп ором
на
од ну
ногу,
вонзит
другой
коготь,
перенесет
уп ор
на
эту
н огу,
освободит
первую,
пе рехва тится
обеими
ру к ами,
опять
перенесет
уп ор
на
другую
ногу,
вонзит
коготь
выше ,
опять
приподнимется...—
таким
было
его
движение
вверх.
Так
и
сейч ас.
Вот
он
уже
наверху,
перед
ним
протя­
нулась
привычная
вереница
столбов,
которые
он
сегодня
облазит,—
это
его
обы чны й
д нев ной
пут ь,
столбовая
его
д орог а.
Тот
же
пу ть
позади,
но
уже
про йд е нный,—
та
же
привычная
строгая
линия,
уходящая
немного
в
гор у
(в город,
к
электростанции), что позволяет видеть и
дальние
столбы-вехи.
Он
вытащил
из
рабочей
су мки
коловорот.
Две
мину­
ты
буд ет
вгрызаться
коловорот
в
древесину
столба,
после
че го
сп рячется
снова
в
сумку,
а
в
свежее
дере­
вянное
гнездо,
сыплющее
опилк а ми,
пахнущее
см оло й,
будет
завинчен
крюк
изолятора,
звенящего
фа рфо ров ой
юбо ч кой.
Ста р ший
при стег нул ся
цепью.
Обе
рук и
его
освобо­
дились.
Младший
вниз у
следил
за
его
движениями,
следил
внимательно,
хотя
работа
эта
ему
уже
известна
во
всех
деталях.
Наблюдал
ее
много
ра з,
но
сам
н ав ерху
еще
не
бы л,
полезет
сег о дня
впервые.
Но
что
ст арш ий
медлит?
Все
смотрит
на
вытянутую
по
прямой
цепочку
столбов,
любуется
этой
цепоч­
кой,
бегущей
по
зелени
огородов,
с
наслаждением
239


дышит
притом
полной
гр удью
и
всеми
порами
т ела
и
ме дли т...
Но
вот
закричал,
оживившись:
—
С мот ри,
смотри!
Мальчик
и
без
того
сверхвнимательно
смотрит,
готовый
и зуч ать
по
всем
правилам
НОТ а
н еслож ные
действия,
но
ведь
действий-то
нет !
—
Куда
ты
глядишь?
—
кричит
старший.—
Вон
ту­
да
гляди...
туда ,
за
забор!
Младший
пос лушн о
переводит
туда
взгл яд .
—
Видишь?
—
го вор ит
сверху
старший.—
Репей
за
забором
растет...
Огромнейший,
братец
мой,
куст
репья.
В ид ишь?
—
Ну
и
что?
—
с
удивлением
вопрошает
мл адш ий.
—
Под
осень
знаешь
что
будет?
Щеглы
прилетят
на
репей,
весь
ку ст
о бл епят.
Се м ечки
станут
лущить,
они
это
знаешь
как.
любят.
Н алети т
щеглов
туча
тучей.
Видал
минд а л?
—
Ви дал, —
г ово рит
мл адш ий,
переступая
с
но ги
на
ногу.
С
минуту
молчат.
Старший
опять
начинает
ку да -то
всматриваться.
—
Э-э !
—
кричит
радостно.—
Легки
на
помине!
Уж
не
они
ли
л етят?
Он
дел ает
руки
козырьком
от
со лнца
и
отваливается
наз ад,
что бы
удобнее
было
наблюдать
стайку
п тич ек,
летящую
высоко
над
огородом.
—
Не т,
щеглы
так
не
л етают .
Да
и
не
время,—
го во рит
старший
разочарованно,
но
на
всякий
случай
все
еще
всматривается
в
сия ющ ее
небо.
Он
отвали­
вается
до
отказа
на
всю
длину
предохранительной
цепи.
«Цепь не лопнула бы»,—
хочет
предупредить
млад­
ши й,
но
предпочитает
молчать,
так
как
знает,
что
старший
от ве тит
небрежно,
р ассе янно ,
как
ответил
на
замечание
о
шат ающе м ся
столбе: «Плевать!» И он
вправе
ответить
т ак,
он
опытный,
он
изучил
все
повадки
столбов,
проводов,
инструментов,
когтей,
цепи
—
он
старший,
он
может
небрежничать
и
поп лев ыват ь.
. ..И
це пь
лопнула.
Младший
услышал
железный
лязг
и
фарфоровый
тен ьк
и
увидел
неестественный
дикий
размах
откинув­
шегося
назад
круп н ого
туловища:
едв а
усп ел
увернуть­
ся
от
попадавших
из
открывшейся
су мки
стар ш его
инструментов.
240


И
вот
старший
уже
ви сит
вниз
голов о й,
извернувши­
еся
когти
поддерживают
его
кое-как
на
столбе,
сразу
набрякшее
его
л ицо
с
нацелившимся
вниз
б ольши м
лб ом
страшно,—
кепка
слет ела ,
блуза
за дра ла сь,
об­
рывки
цепи
и
связка
изоляторов
болтались
у
по яса,
руки
судорожно
ус тремл ял ись
вверх,
машинально
цепляясь
за
складки
штанов,
все
тулов ищ е
бессильно
вздрагива­
ло.
Старший
х ри пит.
«Сломал ноги!
—
мелькало
в
голове
младшего.—
Лодыжки
вывернул?
Что
делать?
Бежать
за
лестницей,
за
людьми?..»
До
людей
далеко,
надо
делать
что-то
не мед л енно,
сию
же
секунду,—
ведь
человек
гибнет!
Нащупав
в
сумке
веревку,
маль чи к
п рыг нул
к
стол­
бу,
м олние н осно
привязал
к
нога м
когти
и
—
ра з,
раз
—
полез...
Не ког да
было
и
просмаковать
начало
по дъ­
ема
—
полез,
точн о
век
лазал!
Долез
до
старшего,
ли цо
то го
все
еще
был о
ис каже но
б олью,
испугом,
ш евел ил
он
губами,
как
ум ираю щ ий,
порываясь
что- то
сказать.
Но
сл уша ть
его
был о
некогда;
придерживаясь
одн ой
ру кой
за
столб,
младший
жив о
продернул
под
куш ак
старшего
вер ев ку
и
полез
с
нею
выше,
с тар аясь
не
за­
де ть
своими
когтями
н оги
и
к огти
старшего.
Доб ралс я
до
верхушки,
пристегнулся
цепью,
вынул
коловорот,
зап устил
его
в
столб
—
через
две
минуты
гнездо
б ыло
в ысверл ено .
От вяз ал
от
с вязки
о дин
крюк
с
изолятором
и
стал
ввинчивать
в
столб,
в
гнездо.
Ввинтил
накрепко,
нак ину л
на
крюк
двойную
ве­
р е вк у, . продернутую
через
кушак
висельника,
слегка
натянул,
обернул
ее
вокруг
столба
несколько
раз,
пр о­
должая
держать
в
руке
и
натягивать,
вынул
другой
рукой
нож
из
сумки
и,
нагнувшись,
осторожно
обрезал
тугие
ремни,
прикреплявшие
когти
к
нога м
старшего.
Те ло
вс тряхнул ос ь
и
—
повисло
на
веревке.
Н оги
был и
свободны
от
ког те й,
а
когти
свободны
от
ног
—
когти
полетели
вниз.
На
оди н
только
миг
младший
струсил
—
веревка
не
выдержит!
—
в
ту
секунду,
ког да
он
обрезал
рем ни.
Веревка
вы дер ж ала.
Тело
перекачнулось
ногами
вниз,
ожило,
з амах ало
руками,—
и
вот
уже
жив ой
ст ар ший
в исит
рядышком,
как
и
надлежит
висеть
на
веревке
привязанному
к
поясу
—
головой
вверх,
к
не бу,
и
уже
тянется
пов еселев шим
лиц ом
к
мл адше му.
Пони­
241


мае т
младший,
что
т яне тся
ста р ший
к
нему
поц елов ать,
поблагодарить,
понял
и
говорит
(первый раз за всю эту
сцену
па ден ия
и
спасения
произносятся
человеческие
сл ова ).
—
Да
ну,—
говорит
мл а дший,—
чего
та м.
Затем
начинает
освобождать
веревку.
Медленно
скользит
ве ре вка
по
крюку,
ус ту пая
тяже­
сти.
Старший
поехал
вниз ,
все
еще
молча,
но
уже
ободрившись.
Младший
решает
спросить
о
главном:
—
Как
т вои
ноги?
Целы?
—
Кажется,
целы,—
неуверенно
отве чае т
стар ш ий.
Он
уже
коснулся
ногами
земли,
но
не
решается
встать
и
продолжает
оп уска ться,
по ка
не
коснулся
задом
зем­
ли;
тогда
он
сел
и
выт ягив ае т
в перед
ноги.
—
З анемел и,—
гов ор ит
он
и
с
опаской
смотрит
на
сво и
ноги.
—
В
больницу
не
над о
т ебя
от пра влять ?
—
полушу­
тя,
полусерьезно
спрашивает
мл адши й,
а
сам
подумал:
«Это его сыромять- с те рва
выручила:
затяни
он
ре мни
потуже—наверняка
покалечился
б ы...»
—
В
больницу?
Кажется,
не
надо,—
серь ез но
отве­
чае т
старший
и
пробует
шевелить
ступнями.
Потом
облегченно
вздыхает,
отваливается
на
спин у,
руки
за
голов у,
еще
раз
вздыхает
и
радостно
глядит
в
я сное
небо.
—
Ну
вот,—
го во рит
младший
сверху,
поглядывая
на
стар ш его
ласково
и
заботливо,—
ты,
зн ач ит,
по ле жи,
вздремни,
а
я
до кон чу.
Младший
уже
не
чувствует
себя
младшим,
к
старше­
му
он
относится
как
к
то вар ищу,
попавшему
в
беду.
Беда
эта
прошла
и
теперь
кажется
немного
смеш­
но й.
Он
уверенно
заносит
вверх
по
сто лбу
л евую
ногу,
вооруженную
к огт ем.
Уверенно
и
бод ро
вонз а ет
коготь,
бодро,
несмотря
на
то
что
у
самого
ноги
ломит
сейчас
с
непривычки
и
пережитых
волнений.
Подн и мае тся
опять
до
ве рш ины
стол б а,
примыка-
е тся
цепью
и
достает
из
сумки
коловорот.
О дин
изолятор
ввинчен
для
сп асен ия
погибающего,
он
же
останется
и
для
э л ектри чества ,
значит,
нужно
на
этот
с толб
при­
вернуть
еще
четыре.
На
секунду
взглядывает
пе ред
со бой,
на
секунду
оборачивается
назад:
перед
ним
и
позади
нег о
—
вер е­
ница
столбов,
его
столбовая
д орог а.
Впереди,
на
отме ли ,
242


идет
ле со выгру зк а,
кот орую
на до
непременно
закончить
до
л едос тава.
Каждый
ден ь
теперь
дорог.
А
позади
нег о
столбы-вехи
ведут
’и
к
основной
магистрали,
которая
в
св ой
черед
идет
на
электростан­
цию,
где
он
ск оро
будет
учиться
сборке-разборке
мото­
ра,
а
потом
еще
чему-нибудь
новому,
а
еще
через
сколько-то
м есяц ев
или
недель
станет
у
распределитель­
ного
щи та. ..
Но
он
не
отказывается
и
от
«черной»
работы:
два
дня
назад
он
копал
ямы
для
этих
самых
столбов.
Ладо ни
до
сих
пор
сад н ят—
здорово
намозо­
лил .
Ну,
это
не
страшно,
это
те бе
не
с
верхотуры
свер­
зит ься,
на
щеглов
заглядевшись!
К стати,
неверно,
что
кормиться
щеглам
на
репейнике
рано:
наоборот,
самая
пора
—
бабье
лето.
Как
всякий
уездный
мальчик,
мл адш ий
любит
природу,
знает
по­
вад ки
птиц,
и
авось
успеет
еще
сего дн я
сбегать
ня
рек у
порыбачить:
перед
закатом
рыба
не п лохо
клюе т.
Эт от
пу ть
из
столбов,
лев ая
его
ветвь,
пр ивед ет
к
верхнему
к онцу
от мели ,
почти
к
тому
месту ,
где
с тоит
его
лодка.
З нач ит,
место
ее
стоянки
ск оро
будет
о свещ ено
электри­
чеством...
—
Видал
мин да л?
—
торже ств ующ е
го во рит
млад­
ший
и
запускает
в
столб
коловорот.
Брызжут
оп илк и,
пахнет
см о лой,
столб
п оет
д ере­
в янным
гол осом.
1931


ПОКРОВИТЕЛЬСТВО
ПТИЦАМ
Рассказ
Поезд,
в
наши
дни
самолет,
дальний
аэропорт
в
непогоду,—
где
бывают
еще
так ие
непри­
нужденные
встречи?
Случайный
поп утчи к
становится
на
несколько
часов
наперсником,
почти
другом.
Разные
обстоятельства
побуждают
людей
к
откровенности,—
нашей
ва г онной
беседе,
возможно,
помог
туман.
Туман
за
окном,
меш ав ши йся
с
паровозным
ды мом,
легкий
ту ман ец
в
го лове
(от трех-ч еты рех
рю мок
душистого
массандровского
муската)
и
туман,
так
ск азат ь,
эп о­
хальный:
неясное,
как
многим
тогда
представлялось,
н ео пр едел ив шееся,
переходное
вре мя.
1929 год,
сентябрь.
Осень
н эпа.
Нэп
к онча лся,
но
еще
не
кончился.
Как
чахоточный,
он
протянет
до
в есны,
со
льдом
уйдет.
Все,
связавшие
с
ним
св ою
с удьбу, —
кустари,
лавочники,
фабриканты
ваксы
и
целлулоидных
гребенок,
владельцы
третьеразрядных
ресторашек,
про­
сто
рыночные
жуки,—
спешно
лик в ид иров али
собствен­
ные
дела,
объединялись
в
артел и
или
поступали
на
службу.
(Последнее,
впрочем,
был о
довольно
сложно:
мн огол юдье м
и
пестротой
биржа
труда
напоминала
киномассовку.)
Что
касае тс я
дельцов
пок рупн ее ,
те,
сп асая
с ебя,
бросали
к
дьяволу
дом ,
семью,
ме тали сь
из
города
в
город.
Страшились
нэпа чи,
по
существу,
одно­
го:
налога.
Нарым
им
пока
не
гро з ил.
Я
возвращался
с
летней
студенческой
практики.
Заработав
м алую
толику,
я
нахально
купил
билет
в
мя г­
кий
вагон.
М ной
руководило
своеобразное
социальное
любопытство.
Лет
пятнадцать
тому
Блок
пис а л: «Мол­
чали
желтые
и
син ие,
в
з ел еных
плакали
и
пел и».
Бывшие
зеленые
—
нынч е
ж есткие,
бесплацкартные
—
я
з нал
наизусть;
посмотрим,
что
и
как
теперь
в
бывшем
син ем.
В
п рос торном
четырехместном
купе,
оби том
тисненой
го лубой
клеенкой
(линкруста тогда еще не существова­
ло) ,
нас
оказалось
двое.
Отчасти
п оэт ому,
от ч асти
244


благодаря
мо ему
юному
виду,
я
не
внушал
опасений
вагонному
спутнику.
Вначале
он
все
же
осведомился
—
комсомолец
ли
я,
участвую
ли
в
рейдах
легкой
кавале­
рии
(нечто вроде нынешних дружинников,
только
с
бо­
лее
ши роки ми
функциями
обследователей
и
ра зоблач и ­
телей
чуждого
элемента).
Я
ответил,
что
не
участвую.
Он
сочувственно
поморгал
за
стеклышками
пенс не
свет­
лы ми
ре с ница ми.
—
А
чт о?
—
пр ид ирчи во
спросил
я.—
П о-в аше му,
это
хо рошо
или
плохо?
Он
кротко
улыбнулся.
—
Все
х орошо ,
что
во
благо
л ю дям,—
сказал
он,
неторопливо
доставая
из
кожаного
саквояжа
бутылку
муската
и
два
серебряных
дорожных
стаканчика.—
Прошу
вас!
Я
бы ло
в
испуге
отш атн ул ся,
но
он,
разливая
вино,
так
мил о,
так
близоруко
сощурился,
нагну вш и сь
над
столиком,
так
мягко
промолвил
эту
традиционную
ую т­
ную
фр аз у: «Его же и монаси приемлют», что отказаться
бы ло
бы
грешно
и
невежливо.
А
уже
через
минуту
я
по­
ня л,
что
фр аза
эта
в
его
уст ах
отнюдь
не
шутка.
П ассажир
не
был
нэпма ном .
Он
принадлежал
кт ому
экзотическому
мирку,
в
те
времена,
правда,
еще
весьма
о бш ирн ому,
о
котором
я
почти
ничего
не
знал,
если
не
счи та ть
рассказов
Л еско ва
и
Гусева-Оренбургского
да
уроков
закона
божьего
в
земской
начальной
школ е,
где
я
когда-то
учился.
Но
то
был
далекий
дореволюционный
мир ,
а
тут
передо
мно й
сидел
живой,
сегодняшний
«слу ­
га
православной
церкви»
—
так
он
отрек омен дов ался.
Теперь-то
я
понимаю,
что
в
эт их
признаниях
содержа­
лась
изрядная
доля
ко ке тства .
Разглядев
и
соответ­
ственно
расценив
ме ня,
он
явно
бил
на
эффект:
мол,
с мотри ,
намного
ли
я
т ебя
стар ш е,
а
сколько
успел
повидать,
в
чем
сам
уча ств овал !
Мой
попутчик
был
ласковый,
с импа тич ный
блон ди н
в
си нем
шевиотовом
костюме,
гладко
выб рит ый,
гладко
причесанный,
без
малейших
признаков
своей
профессии.
Впрочем,
он
не
был
духовным
лицо м
в
прямом
смысле
сло ва:
несколько
лет
служил
секре тарем
у
какого-то
кр упн ого
московского
церковника,
а
до
этого,
тоже
в
советское
время,
был
послушником
в
мо наст ыр е.
Сейчас
возвращался
из
отпуска,
от
в сей
души
поса-
довничал
(его выражение)
в
материнской
про винции,
поправился,
загорел.
Сперва
мы
беседовали
на
общие
те мы:
о
мо рал и,
245


жестокости,
честности,
аскетизме,—
насколько
сво й­
ственны
или
чужды
эти
пон яти я
современным
людям.
—
Жестокость
анахорета!
—
восклицал
пасса­
жи р.—
П о-в аше му,
я
мо гу
бы ть
жестоким?
—
Анахорет
в
пенс не?
—
легко
рассмеялся
я.
(Мускат действовал:
мне
хотелось
быт ь
живы м,
о ст роумн ым,
тонко-язвительным!)
—
Кроме
шуток .
Вы
слышали,
чтобы
пустынники,
например,
мучили
зверей,
птиц?
—
Нет,—
удивился
я
серьезности
его
тона.—
Скорее
наоборот,
судя
по
картине
Нестерова...
—
Так
вот
послушайте!
И
он
стал
рассказывать,
р ассказ ыва ть
с
увлечением,
то
разрешая
себе
иронический
с меш ок,
то
возвышаясь
до
пафоса,
рассказывать
обо
всем,
что
произошло
так
нед авно ,
но
минуло
так
безвозвратно.
Видно,
ему
очень
хотелось
по вспо м инать ,
я
был
лишь
удобным
предлогом.
Подчеркиваю
—
удобным:
р ассказ
был
столь
занимате­
лен,
что
я
больше
не
прерывал
рассказчика.
Лет
п ять
назад
мой
сосед
отбывал
послушание
в
Покровском
монастыре
в
Мо ск ве.
Бо же
мой,
что
за
годы!
Нынче
их
зовут
Покровским
золотым
веком...
На
од них
просфорах,
на
п ятачны х
черствых
про сф орка х
выручали
в
ино й
день
полтораста
—
двести
руб лей
по
твердому
чер во нно му
курсу.
Что
творилось
с
Таганкой!
Подош л а
такая
горячая
молельная
полоса
(так сказать,
время
пик!) —
распаленная
публика
валом
валила
в
со­
бор ы.
Настоятелем
монастыря
был
зн амени ты й
Гурий,
архиепископ
Иркутский,
доктор
богословия,
муж
разно­
сторонне
уч е ный.
Пустословы
называли
Гурия
калмыц­
ким
доктором:
ученую
степень
он
п олучи л
уже
в
смутное
время,
перевел
в
дв адцат ом
год у
Евангелие
на
калмыц­
кий
язык.
Ну
и
что
из
эт ого?
Проповедник
он
был
превосходный,
кроме
того,
заслужил
немалую
поп уляр ­
ность
в
духовной
среде.
В
Москве
проживало
до
п олу­
сот ни
бе зработн ы х
епископов
—
подкармливая
их,
Гу­
рий
с остав ил
себе
верную
партию.
Наместником
был
поставлен
известный
в
московских
пригородах
Вениамин.
Ми р яне,
что
посерее,
носились
с
ним
как
с
писаной
торбой,
псих опат к и
произвели
его
чу ть
не
в
свя ты е,
а
он
чит ал
им
с
амвона
аскетику,
пугал
эфиопами...
Это
в
1926 году эфиопами!
Пассажи р
лукаво
поднял
бока ль чи к,
как
бы
про­
возглашая
тост
за
прогресс:
246


—
Кажется,
как
раз
год
пуска
Волховской
гидро­
с та нции,
на
ко то рой
вы,
гов ор ите,
работали?
Значит,
тем
бо лее
вы
можете
о це нить
такое
несоответствие!
Впрочем,
наш а
церковная
молодежь
открыто
н асмех а­
л ась
над
Вениамином.
Поклонниц
его
з вали
«взвизгой»:
«О,
говорят,
сколько
взвизги
сегодня!
Ка бы
от
нежных
чувств
не
разорвали
иг у мена. ..»
Пассажир
снова
сделал
серьезное
лицо.
Н адо
при ­
знать,
продолжал
он,
что
для
мон асты ря
Вениамин
был
полезен.
При
нем
смогли
завершить
за т яну вшийся
на
го ды
многотысячный
ремонт,
заново
позолотили
иконо­
стасы,
скупили
в
периферийных
монастырях
дорогую
утварь,
припрятанную
там
в
голодные
год ы
от
Помг ол а.
Но
интр иг,
инт риг
между
пастырями!
Отличная
ш кола
жизни
для
наивного
идеалиста:
Виктор
вступил
в
монастырь
несмышленышем,
а
через
год
с
небольшим
успел
с тать
опытным
дипломатом
и
даже
влиятельным
лицом.
Как-никак
секретарь
самого
Гур ия ! (Я заметил,
что
Виктор,—
так
он
просил
называть
его
после
в торо го
стаканчика,—
непритворно
вздохнул
и
очки
его
запоте­
ли.
О
чем
он
взгрустнул,
о
чем
сожалел
—
в
тот
момент
я
не
понял.
Да
и
се йчас
это
мо жно
истолковать
по-
разному.)
Жил
он
в
отдельной
ко м нате
на
втором
эт аже
Юж ной
башн и,
рядом
со
Скорпионом,—
так
окрестила
братия
иеромонаха
Серапиона,
хотя
вер нее
бы
назвать
его
П люш к иным:
склочный,
жадный,
подбирал
всякую
дрянь
на
улице,
нес
домой;
за
две
булки
нанимался
за
Виктора
читать
часослов,
сердился,
что
бу лки
в
мона­
стырской
кухне
стали
вы п екать
крохотные,
раз
укусить.
А
в едь
ел
всегда
сколько
влез ет .
В
Ю жной
баіпне
проживал
и
другой
иеромонах
—
отец
Иона.
Обо им
бы ло
за
шестьдесят,
тридцать
в
мо на­
стыре
просидели,
старел и
друж н о,
как
грузди.
Иона,
хитрый,
ч ис топл отный,
горбатый,
любил
под разн и ть
Ск о рп иона,
издевался
над
стр асть ю
т ого
к
барахлу.
Подбросит
на
дорогу
мерзкую
тряпку,
дождется,
пока
Скорпион
при тащи т
ее
домой,
и
идет
к
н асто ятел ю
с
жа ло бой:
мол,
сосед
дерьмо
собирает,
в
баш не
не
продохнуть,
надо
же
мало-мальски
соблюдать
гигиену.
Н ижний,
полуподвальный
эта ж
занимал
кл адбищ ен­
ски й
сторож
Григорий
со
смутьянкой
женой
Марфушей.
Половина
кладбища
была
монастырской
(арендовали
у
го р о да ), половина комхозовской.
Ни
там,
ни
тут
нынч е
не
хоронили
—
кладбище
считалось
законсервирован­
247


ным.
В
комхозовской
ча сти
устраивали
зи мой
каток,
летом
—
аттракционы.
И
всюду
бродили
козы,
обд ира ли
к усты
и
мо лод ые
де рев ья,—
забора
между
владениями
не
существовало.
Две
козы
помещались
в
башне,
в
теп ­
лом
дровянике
рядом
с
Григорием.
Одноглазый
Григо ­
рий
сам
доил
коз
—
нас то ящий
циклоп!
От ец
Скорпион
раза
три
в
день
спускался
в
сарайчик,
считал
дрова,
прятал
подальше
рас топ ку
—
бересту
и
щепки.
Коз ы
пу гал ись
его,
шарахались,
как
от
домового,
стуча
ко­
пыт ца ми
по
дощатому
полу.
Из
верхнего
коридорчика
баш ни
можно
бы ло
выйти
на
монастырские
ст ены.
Стены,
не
правда
ли,
это
уже
ста рин а?
Виктору
иног да
казалось,
что
он
пошел
в
мо­
наст ыр ь,
подражая
Алеше
Карамазову.
О,
Дос тоевс ки й,
кум ир
религиозного
юношества!
Достоевский
в
из дан и­
ях
А.
Ф.
Мар кса
и
Народного
Комиссариата
по
просве­
щению!
Виктор
читал
т ебя
с
обожанием!
Однажды,
в
ко нце
января,
он
гулял
по
стене,
любо­
вался
обступившей
его
со
всех
сторон
белизной,
чисто­
той:
снег
окрест
лежал
так
пок ойн о,
словно
бы
и
не
тая л
с
карамазовских
времен,
а
не
то
и
с
самог о
основания
монастыря
в
XVII веке.
Под
стеной
намело
выс оче нные
сугробы,
сровняло
могилы,—
сред и
них
вид не лись
ли шь
две
разметенные
дорожки,
од на
вел а
к
церкви,
другая
к
комхозовскому
катку.
А
третью,
совсем
узенькую,
протоптал
Виктор
по
верху
стены;
ночью
тр опинк у
заносило
снежком,-
и
каждое
утро
Виктор
шагал
по
свежей
п ороше,
проваливаясь
ин ой
раз
чуть
не
по
коле­
но.
Ко гда
сей час
огля н ул ся,
следы
его
четк о
си н ели,
но
низкое
солнце
не
освещало
их
в
глубину.
Вокруг
был
мир,
ти ши на,
благостыня,
не
м ешал
и
вороний
грай:
Виктор
знал,
что
н ев дал еке,
на
ре ке
Яузе,
городские
бойни.
Настроение
было
чудесное,
шел
и
вполголоса
напевал:
—
Раду йся ,
ангелы
чтимая!
Радуйся,
пев аема я
от
серафим!
Р аду йся,
светл ое
сбы т ие!
Радуйся,
апостолов
похвале!
Радуйся,
пр авед ных
веселие!
Р аду йся,
греш­
ных
упование!
Раду йся ,
преподобных
венче!..
Закашлялся
от
мороза,
закинул
вверх
голову
и
вдруг
увидал
на
в ы соком
дереве,
то
ли
на
вя зе,
то
ли
на
тополе,
зимой
не
разберешь:
на
тонких,
гибких
ветвях
ви сят
вороны.
Мерзлые
(или сухие), висят на веревочках,
ни
с
дерева,
ни
с
земли,
ни
со
ст ен
не
дос тать.
Десятк а
два,
а
то
и
больше.
И
над
ними
с
криком
кружатся
живые.
Ви ктор
пришел
на
другой
день,
на
третий
—
висят.
Поднялся
ветер,
ра скач и вает
черно-серых
висельников,
248


скрипит
сучь я ми.
А
Виктор
стоит
столбом
на
стене,
акафисты
уже
не
пое т,
считает
в орон
и
д у мает:
кт о,
зачем,
как
ухитрился
развесить?
Наступил
фе враль ,
морозы
не
убавлялись.
Коза
в
с арае
обморози ла
вымя:
Скорпион
п рове рял
дрова,
на
ночь
дверь
не
закрыл.
То-то
ругался
Г риг орий,
И она
хихикал.
Потом
плыли
оттепели,
нач ал ся
март,
велико­
п ос тные
дни.
Вениамин
восходил
в
гору,
все
выше
да
выше,
прибавлял
себе
и
монастырю
богатства
и
славы.
Близились
светлые
праздники,
а
дурное
все
—
мим о,
ник ак их
гр оз ных
знамений.
Марфуша
тут
как-то
запну­
ла сь
за
пор ог,
уронила
под нос
с
обедом
—
Виктор
на
дн ях
п олучи л
прив илег ию
—
не
ходить
в
общую
тра­
пе зну ю.
То же
ничего
страшного:
пообедал
с
самим
Вениамином,
кушали
разварную
щук у,
шестирублевый
компот
—
приношение
«взвизги» .
По су да,
говорят,
бьется
к
счастью.
Особого
счастья
не
был о,
но
на
сл еду ющее
утр о
начались
курьезы.
Вик ­
то р,
как
всегда,
возвращался
из
церкви
и
невольно
заме ти л:
только
что
Иона
служил
литургию,
а
в
сад
поспел
раньше
Виктора.
В
теплой
скуфейке,
в
теплом
подряснике
(успел,
зна чит,
в
алтаре
п ере одетьс я)
бежит
ку да-то
по
талой
дорож к е.
—
Отец
Ион а!
—
крикнул
ему
Виктор.—
Чай
пи ть
ко
мне!
С
вареньем!
Ради
шутки
п озва л.
А
придет
—
Виктор
отшутится,
мол,
в аре нье
кошка
съела.
Еще
раз
окликнул:
—
От ец
Иона!
—
Отстань!
—
сердито
оглянулся
Иона.—
Уй ди
от
грех а!
Еще
что-то
буркнул,
свернул
с
д орожк и,
ковыляет
по
насту,
одно й
ногой
пров а ли лся,
др уг ой,
осторожно
вы­
брался.
Доб еж ал
до
ч асо венк и,
заглянул
в
ре шетчат ое
о кно
и
—
к
дом у.
В
подвал
сун ул ся
—
и
тотч ас
обратно.
Но
уже
не
с
пустыми
руками:
на
сп ине
котомка,
в
руках
метла.
И
все
бегом,
бегом!
Добежал
о пять
до
ча сов ен ки,
две рь
слегка
приоткрыл
—
только
чтобы
пролезть
—
и
захлопнул
за
с обой
накрепко.
Любопытно
—
что
там
Ио на
творит?
Ч ас овня
близ­
ко,
но
подойти
заглянуть
—
неудобно.
Все
же
духовник
Виктора
—
разозлится,
как
раз
епитимью
наложит...
Отправился
к
башне,
сел
к
окн у
до ж идат ься
—
когда
Ион а
из
часовенки
выйдет.
Чем
бы
его
оттуда
выманить?
Ест ь
у
Ио ны
м алая
слабость:
лю бит
благословлять.
Бывало,
ле том
сидит
на
втором
этаже,
у
о кна,
в
одном
249


исподнем
—
в
монастырской,
до
коленок,
ру бах е,—
и
вдруг
узр ел:
бредет
по
двору
нез нако мая
баба.
Не
то
деревенская,
не
то
из
с лобож ан ок.
Как
на
пожар,
скаты­
вается
Иона
по
лестнице
и,
в
чем
е сть,
на
двор: «Дай,
говорит,
благословлю!» Задыхается,
трясется
от
нетер­
п е н ия : «Дай благословлю!» Баба левую руку у него
целует,
а
правой
он
ее
часто-часто
крестит...
Вы ман ив ать
не
пришлось,
Виктора
позвали
по
де­
лу ,—
и
забыл
он
на
вр емя
об
Ио не
с
мешком.
На
следующей
неделе
порадовались
в сем
мона ше ­
ск им
обществом.
Из
тюрьмы
вернулся
архидьякон
Е втих ий
в
ореоле
славы
и
му ч енич ест ва,
принес
пуд
конфет
—
на та щили
ему
в
ДОПР
поклонницы.
Евти­
хий
—
это
те бе
не
жадина
Скорпион,
угостил
всю
тр апе­
зу.
Вообще
—
сидеть
в
ДОПРе
считалось
выгодным
и
называлось
«составлять капитал».
Миряне
тащили
заключенным
монахам
подарки,
деньги,
а
так
как
ссыла­
ли
и
заключали
тогда
не
сл ишк ом
часто
(и то скорей не
за
проповеди
с
ант исовет ск им
святым
душком,
не
за
пылкую
иеремиаду
с
амвона
по
поводу
вл аст ей
предер­
жащих,
а
за
обы чную
уголовщину
вроде
хищений
или
растрат,
мод а
на
которые
в
годы
нэпа
была
всеобщей),
то
в
монастыре
не
раз
симулировали
ссылку.
Пустят
с лух
по
епар х ии: «Архиепископа Вениамина скоро со ­
ш лют ...»
Вот
и
несут
для
Вениам ина
белье,
продукты,
деньги.
Од них
кальсон
дюжин
шесть
прихожанки
на­
шьют.
Сам
Вениамин,
наверно,
о
том
не
знал...
А
может,
и
знал,
бог
его
знае т!
Но
Гурию,
Виктор
ручается,
плу т­
ни
эти
бы ли
неведомы.
И
еще
посмеялись
на
э той
не деле .
Вернулся
с
Ка-
натчиковой
дачи
народный
певчий,
Андрюша
Шмагин.
Замо лил ся
был о.
Вбежал,
то му
месяц,
в
алтарь
—
и
ну
голосить
неск л ади цу.
Ни че го,
вылечили.
Молиться
с тал
п уще
прежнего.
(Народными певчими назывались ак­
тив ные
прихожане,
которые
пробирались
поближе
к
клиросу
и
подпевали
певчим.
Они
не
пропускали
ни
одн ой
церковной
службы
—
ни
ра нне й,
ни
поздней
об ед­
ни,
ни
вечерни,
ни
всенощной.)
В
субботу,
пер ед
самой
вечерней,
Виктор
при ехал
с
Тру бн ой
площади.
Ездил
по
поруч ен ию
настоятеля
покупать
к
празднику
Благовещения
печенных
из
те ста
жа во ронк ов
—
в
монастырской
пек ар не
ка кие -то
непо­
ладки.
Приехал,
сдал,
отчитался
—
и
расположился
в
своей
келье,
почитать.
Сначала
Флавиана
штудиро­
ва л,
потом
пролистнул
(что греха таить!) страничку -
250


другую
из
«Монте-Кр исто »
и
принялся,
наконец,
за
сочинение
Иннокентия,
архиепископа
Хер сон ск ого
и
Т ав р ич е ско г о , «Как помочь усопшим братиям».
«...О дна
благочестивая
вдовица,
з аказав
сорокоуст
по
усо пшем
муже ,
все
сорок
дней
неукоснительно
ходила
сама
ко
всем
службам
б ожии м;
в
9-й
день, 20-й
и
40- й
по
кон чи не
его
причащалась
святых
тайн
Христовых,
пода­
вала
тайную
милостыню,
и
вот
по
окончании
с его
подвига,
в
40- ю
н очь,
усопший
ее
супруг
является
ей
во
сне
веселый
и
радостный,
крепко
жм ет
ей
руку
и
гово­
р ит : «Благодарю тебя,
бл аг о дар ю!»...»
Не
успел
дочи тать
Виктор
сочинение
Иннокентия,
вдруг
слышит
за
окном
гвалт.
Ра зб и рает:
вороний.
Но
такой
оглушительный,
какого
в
жизни
не
слышал.
В
чем
дело?
Кто
их
так
раззадорил?
Подошел
к
окну
—
ничего
не
видать.
Накинул
на
п лечи
пле д
(проще говоря,
ма те­
рин
по л у ш ало к), вышел из башни на стену.
Господи,
что
это?..
Отец
Иона
ст оит
на
проталинке
(весеннее солнце
успело
над ел ать
в
кладбищенском
саду
проплешин),
в
старом
подряснике,
седенький,
блаженно
см еется
и
крутит
над
го лово й
что-то
ст ран ное,
вроде
пращи
Дави­
да,
или
верней...
дай
бог
пам яти,
как
оно
называлось
у
индейцев?..—
кажется,
бола.
Только
к
концам
бечевки
не
камни
привязаны,
а
вороны!
Од на
—
к
одному
концу,
другая
—
к
другому.
Держит
Иона
бечевку
за
середину
и
п лавно ,
привычной,
в ид ать,
рукой,
вертит
над
соб ой
эту
шт уку.
Быстрей,
все
быстрей!
«Карр -ка р р!» —
это
птицы
в
небе
над
ним
собра­
лись,
сотни,
ес ли
не
тыс я чи.
Да
ведь
как
орут
—
дух
захватывает!
От ец
Иона
стоит
подле
большой
березы,
порозовел
от
волнения.
Скуфейка
на
висок
сбилась,
сам
худенький,
чистенький.
Пустынников
такими
рис ую т.
Пустынников
христианнейших,
на ивных
и
благостных,
которые
покро­
ви тел ьст во
живой
тв ари
оказывают,
к
к ото рым
злобные
звери
по слуш но
ид ут
под
рук у
и
пт ицы
без
страха
слета­
ются
на
плечи...
Покрутил,
помахал,
подразнил
отшельник
в орон ью
стаю
и
метнул
св ой
снаряд
вверх.
Высоко-высоко!
Отку­
да
сил а
взялась!
За мо та лась
бе чев ка
вокруг
березовой
ветки
—
и
повисли
птицы.
Висят
точн о
так
же,
как
те,
что
на
то поле ,
мерзлые...
И она
отдыхает
с
минуту,
улыбается
мирно,
грудь
потирает
—
еще
бы,
не
шутка
в
тако м
возрасте
с ебя
251


утруждать.
Затем
нагибается,
з асо выв ает
руку
в
мешок,
вын имает
живую
ворону
—
она
орет
благим
матом,
порывается
клюн ут ь,
но
Иона
до
тонкости
изучил
прие­
мы:
з ажим ает
птицу
между
колен,
не
спеша
связывает
ла пы
бечевкой.
Достал
из
котомки
в торую ,
ак ку рат­
но
проделал
с
ней
то
же
самое.
И
вс е.
Го спо ди,
благо­
слови!
И
о пять
трепыхаются
на
веревке
пт ицы,
кричат
что
есть
мочи.
И
ст ая
в
небе
кри чи т:
все
окрестные
в ороны
слетелись,
держат
совет
—
как
выручить
из
бе ды
тов а­
рок?
Вокруг
тишь
да
гладь,
сне г
под
вечерним
солнцем
искрится.
Конец
марта,
по
ново му
стилю
—
апрель.
Завтра
Благовещение.
Скоро
прилетят
скворцы,
жаво­
ронк и,
на ч нется
праздник
весны!
Наконец
Ио на
уш ел
с
полянки.
Надо
бы
пойти
к
нему
и
напрямик
спросить:
для
ч его
это
он
де л ает?
Не
так
уж
любит
Виктор
ворон,
из
всех
птиц
они
сам ые
непривле­
кательные
—
вороватые,
неуклюжие,
грязные,
вечно
роются
в
м усоре ,
но
все
рав но
—
за чем
мучить?
Не ласк ово
принял
И она
Виктора,
ничего
не
хотел
объяснять.
Скорпион
же,
хот ь
никогда
прежде
не
прини­
мал
Ионину
сто рону ,
тут
сказ ал
веско,
что
И она
посту­
п ает
благополезно.
Рядом
фруктовый
с ад.
Надо,
надо
пугать
вре д ных
птиц.
Публичная
каз нь
—
средство
ве р­
но е,
нед аро м
ее
в
старину
лю бил и.
Ягод ы
или
вороны
—
че го,
Виктор,
жальче?
—
Да
ведь
сей час
зима...
И
к
че му
жив ьем
ве шать ?
Разве
эт ому
нас
Хри ст ос
учит?
—
Не
пом инай
вс уе!
—
грозно
во з опил
Скорпион.—
До пры га ешь ся,
вольнодум!
—
Гре х
те бе,
м олод ой
вьюнош,—
слезно
молвил
Иона,—
грех
меш ать
духовнику
твоему
иметь
ма хон ь­
кую
забавоньку...
Узнал
Ви ктор
и
о
сп ос обе
ловли.
Ион а
заманивал
пт иц
в
часовню.
У
ни жне го
к рая
двери
он
ото гнул
ре­
шетку
(часовня была холодная,
л етняя) .
Снаружи
к
отверстию
насыпались
хлебные
к рошк и,
в нут ри,
на
по лу
часо вни,
лежало
что-нибудь
повкуснее
—
рыб ьи
кишки
или
го лов ы.
Пт ицы
заходили
в
дыру,
обратно
почему-то
не
могли
выйти,
летали
там,
бились.
Ион а
приходил,
слегка
глушил
их
метлой,
кл ал
в
мешок.
Пот ом
казнил...
На
ветках
они
замерзали,
а
то
издыхали
и
раньше,
во
время
кружения.
Ко нчи лись
эти
утехи
для
Ио ны
бесславно.
Явилась
252


к
нему
Ма рф уша
и
пригрозила,
что
за явит
в
милицию,
если
он
не
перестанет
из деват ь ся
над
пт иц ей.
—
Оштрафуют,
не
то
принудиловку
получишь!
Перестал,
струсил.
Говорят,
много
лет
забавлялся.
Помнится,
Виктор
тогда
пожалел,
что
не
опередил
Марфу.
В
милицию,
разумеется,
не
пошел
бы,
а
вот
к
настоятелю...
И нт ересно ,
как
пор еши л
бы
преосвя­
щенный
Гури й.
Виктора
подвела
дипломатия:
привык
выжидать,
прежде
чем
де йс твов ать.
А
Марфу
сп ро­
сил
—
чего
ж
она
прежде
молчала,
пригрозила
бы
ран ьш е.
Марфа
насм еш ливо
подбоченилась:
—
Раньше-то
небось
кл ад бище
было
все
вашинское,
то
исть
монахов.
Захочут
—
нас
с
Григорием
вы с елют.
А
нынче-то
—
в ыку си!
Полови н а
комхоз овс ка я.
С коро
и
все
на ше
будет.
Вот
т ак,
мил
монашек!
И
загремела
подкованными
сапогами
по
лестнице.
Даж е
(чего не бывало раньше)
посуду
грязную
от
обеда
на
ст оле
оставила...
Виктор
пристально
поглядел
на
меня,
как
бы
спра­
шив ая
—
все
ли
я
оценил
в
его
рассказе,
не
хочу
ли
о
чем-либо
расспросить.
—
Наверно,
вам
покажется
странно,—
сер ьез но
пр ог ово рил
он,—
но
почему-то
ее
слова
мне
запали
в
сердце...
«Скоро все будет нашинское. ..»
Простая,
неграмотная
баба,
не
Марфа-Посадница,
но
вот
пронзи­
ло ...
Такое
бы ло
п рел естн ое
время,
а
от
эт их
ворон
точн о
тень
легла.
Неужели,
думаю,
бли зок
конец
Покровскому
золотому
веку?
Трудновато,
думаю,
будет
заново
начи­
нат ь
жизнь...
Он
торопливо
д об авил:
—
Разумеется,
я
огрубляю.
Точно
та ких
соображе­
ний
у
ме ня
не
было.
Тень
мыс ли,
обл а чко,
тучка
набежа­
ла,
не
больше.
И
все
же...
Он
задумчиво
стал
смотреть
в
ок но
—
на
син ий
в
тумане
л ес,
на
серое,
туманное
небо,
на
бледно-зеле­
ную
сквозь
туман
озимь.
«Занятный тип!
—думал
я,
уже
беззастенчиво
раз­
глядывая
м оего
спутника,
его
молодое
(или моложа­
вое,—
не
понять
у
такого
блондина)
красивое
л ицо
с
девичьим
румянцем,
твердо
очерченный
рот ,
тща тель­
но
выд ел анн ый
в
светлых
прямых
волосах
пробор...—
Как
узн ат ь,
в
чем
он
искренен,
в
чем
фальшив?
Оста­
лис ь
ли
у
него
как ие- нибу дь
нравственные
«ре­
с урсы »?
253


Я
спросил:
—
Вы
и
сейча с
там
служите?
—
Я
поправился:
—
Там
находитесь?..
Он
встрепенулся:
—
Где ?
Я
служ у
в
БРИЗе.
—
То
ест ь
к а к?..—
Я
оп еши л.
—
В
Бюро
ра цион ал иза ции
и
изобретательства
на
од ном
из
заводов,—
пояснил
Виктор.—
С екре таре м.
Уже
третий
г од.
Такого
поворота
я
не
ждал!
—
Зна чит ,
расстались
с
д ух овной
средой,—
чтоб ы
что-нибудь
сказать,
сказал
я.
—
А
почему,
собственно,
я
к
ней
должен
быть
навсегда
прикован?
—
Он
сл овно
да же
оби делся .—
В
монахи
меня
не
рукоположили.
С
преосвященным
Гурием
распрощались
мы
вполне
дружелюбно.
Это
как
раз
совпало
с
закрытием
монастыря...—
Он
усмехнул­
ся.—
Когда
зав ари л ась,
как
мы
говорили,
г урьев ская
каша...
—
А
где
теперь
Гурий?
—
Не
знаю.
Не
в
курсе,—
сух о
ответил
Ви кт ор.
Но,
помолчав,
добавил:
—
Впрочем,
н еда вно
я
п олучи л
письмо.
Прос ит
навестить,
напомнить
ему
некоторые
пасьянсы.
Скучает
владыка
без
дел а.
Мы
еще
пом ол ча ли.
Я
не
утерпел:
—
Ну
и
как
вам
нравится
в
БРИЗе?
Он
метнул
в
ме ня
с иний,
лучистый,
настороженный
взг ляд ?
—
Очень
ин те рес но.
От
рабо чих
завода
посту­
пае т
масса
цен ных
рационализаторских
предложе­
ний.
В
чем
другом,
а
в
находчивости
он
не
нуждался!
—
Еще
вопрос,—
напористо
ска зал
я.—
Вероятно,
г ла вный.
Вы
верили
когда-нибудь
в
бога?
Он
ис кр енне
удивился:
—
«Когда-н ибу дь »? Вас интересует именно история
вопроса?
—
Ну,
се йча с-то
вы
наверняка
не
в ер ит е...'
Он
р ас цвел
белозубой
улыбкой:
—
Хо рошо,
я
вам
отвечу.
З н аете,
когда?
Когда
мы
встретимся
в
следующий
раз. ..
С
тех
пор
я
его
не
в ст речал.
Как
вообще
почти
никогда
не
встречал
бы вших
дорожных
спутников,
что ,
возможно,
и
к
лучшему...
Но
тут
почему-то
мне
каж ется :
поездить
бы
по
немногим
действующим
нын че
монасты-
254


рям,
походить
по
це ркв ам
и
соборам,
и
я
бы
наш ел
Виктора.
Пос тарев ше г о,
но
не
с лиш ком
(блондин!), все
еще
привлекательного,
увлекающего
при хож ан
(в ос­
новном
прихожанок)
задушевным
красноречием
и
на­
ружностью.
Думается,
что
в
сороковые
годы,
когда
страна
относительно
подобрела
к
церковникам,
Виктор
пок и нул
БРИЗ
и
вернулся
в
л оно.
При
это м
он
несомненно
возвысился:
принял
схиму
и
из
архиерейского
секретаря
ст ал
архиереем
или
архимандритом.
Светский
кураж
из
нег о
давно
вышел,
и
на
вопрос
о
вере
он,
воз ве дя
очи
горе ,
ответит
мне
утвердительно.
Но
скорее,
пожалуй,
предпочтет
меня
не
узнать,
на
что
протекшие
три
с
поло­
виной
деся т ка
лет
д ают
полное
право.
1929—1964


ЗАМУЖНИЙ
РЕДАКТОР
Рассказ
В
дальнем
городе
ест ь
с воя
широко­
вещ ател ь ная
радиостанция.
Шт ат
ее
невелик,
всего
шестеро,
считая
монтера
и
тех ни ка,
но
н едав но
попол­
нился
новыми
сотрудниками.
Они
муж
и
же на
и
приеха­
ли
вместе
дней
десять
назад.
Муж
—
диктор,
жена
—
литературный
редактор.
Они
по сел ились
в
гостинице,
это
значит,
что
в
городе
трудно
с
жильем.
А
где
сегодня
легко?
Этот
северный
пор т
—
тип ичн ая
новостройка,
хотя
начали
его
сооружать
еще
перед
революцией,
а
сейчас
уже
третий
год
пятилетки.
Зато
город
отли чно
радиофицирован,
трансляция
в
каждом
доме .
Нам
надо
почувствовать
значение
радио
в
эт ом
да ле ком
месте.
Мы
в
своей
московской
или
ле­
нинградской
суете
включаем
его
на
п олча са
утром ,
на
п ол часа
ве че ром;
они
—
на
всю
жизнь.
Де нь
напролет,
а
в
рыбацкие
летние
месяцы
—
круглые
сутки,
радио
говорит,
поет,
играет.
Домашние
хозяйки
под
его
неу ­
молчный
голос
хлоп очу т
у
плиты;
м лад енцы
бе зм яте жно
спят,
а
проснувшись,
тщетно
пытаются
перекричать
взрослое
радио;
му жчины ,
вернувшись
с
моря,
берут
в
за д убе вшие
руки
г азе ту,
а
сами
краем
уха
прислуши­
ваются
к
более
св ежим
радионовостям.
Порой
это
вы гл ядит
курьезно,
но
ну жно
помнить:
природа
здесь
слишком
молчалива,
бойкие
театральные
центры
слиш­
ком
дал е ко,
чтобы
здешним
л юдям
существовать
без
радиоголоса.
Они
слушают
все,
что
он
им
рассказывает,
они
ему
беззаветно
верят,
они
лю бят
эт от
металлический
баритон,
как
никогда
мы
не
полюбим
послушно
являю­
щегося
перед
на ми
на
сце не
живого
Качалова...
В
ма е,
в
разгар
весенней
пу т ины,
приезжие
при сту ­
пили
к
работе.
Литературный
ре дактор
писал
и
монтиро­
вал
тексты,
размашисто,
не
по-дамски
подписыва­
ясь
—«Елизавета
Ка рма но ва», а звали ее сослуживцы
«тетей Лизой» .
Дело
в
том,
что
К арма нов ой
в
ден ь
приезда
исполнилось
тридцать
ле т,
все
вокруг
бы ли
256


-моложе,
но
она
не
только
не
скрыла
свой
юбил ей
от
новых
знакомых,
но
в
тот
же
вечер
с
ним и
отпразднова­
ла.
Диктор
читал
в
ми к рофон
все ,
что
писала
жена,
чита л
с
душой,
умело,
а
з вали
его
сослуживцы
—
«тети
Лизин
му ж», или же «те тин
му ж», или совсем кратко:
«муж» .
Все
сразу
пон я ли,
что
Карманова
умнее
ег о,
сама
это
знает,
и
хотя
безусловно
любит
(красивый
пар ен ь), но немножко его стесняется .
И
вот
утро
в
студии.
Местные
п ередач и
иду т
к
концу,
«тетин муж», сделав значительное выражение лица,
читает
в
микрофон
сводку
погоды.
Пог ода
благоприят­
ствует,
рыболовные
суда,
большие
и
малые,
от
тр аул е­
ров
до
парусных
ёл
и
карбасов,
вых од ят
в
мо ре
на
промысел.
Остальные
жители
города,
одни
с
интересом,
другие
с
волнением,
узнают
об
эт ом
еще
раз
от
«тетиного
муж а».
Каким
высоким
глашатаем
он
им
представля­
е тся!
Вот
он
выключил
мик ро фон
и
«направил стопы»
в
со седню ю
комнату,
где
работает
его
«дражайшая
по ло вина ». «Направить
стопы,
моя
благоверная,
прошу
в
смысле
ум оля ю,
заморить
червячка,
время
детское,
моните
гонету»,—произнося
эти
отточенные
чуть
ли
не
веками
шутливые
фразы,
он
сво им
ги бким
г олосом
заключал
их
в
невидимые
кавычки:
м ол,
вы
понимаете,
что
я
вместе
с
вам и
смеюсь
над
такими
готовыми
остро­
тами!
Карманова
отредактировала
вечернюю
программу,
внесла
изменения,
исправления,
сообразуясь
с
пожела­
ниями
слушателей,
закончила
сво е
рабочее
утро
и
по­
звала
му жа
(у него двухчасовой перерыв на время
центральных
радиопередач)
п ро гулятьс я
с
ней
в
горы.
Но
муж
хочет
пойти
домой,
лечь,
вздремнуть,
задернув
портьеры
наглухо
от
надоевшего
солнца.
Ка ким
ни­
чт о жным
он
видится
сейчас
Елизавете
Кармановой!
Наблюдая
за
тем ,
как
он
вкусно
зевает,
медленно
с мы­
кая
выпуклые,
тяжелые
ве ки
породистого
брюнета,
она
попыталась
вспомнить
все
его
прегрешения,
но
их
оказа­
лось
не
так
уж
много.
Сам ое
главное,
что
он
ленив
и
расс еян .
Сейчас
хоч ет
спать,
а
на
дн ях
сказал
в
микро­
фон:
—
Прослушайте
увертюру
из
опе ры
«Сирульский
цевильник».
Студия
с
наслаждением
хохота ла
над
этой
о бм олв­
кой,
ей
суждено
остаться
в
радиолетописях.
А
до б­
9Л.
Р ахм анов
257


рые
слушатели
не
за мети ли
либо
постарались
не
за­
метить...
И
все
же
он
сл авн ый
муж:
заботливый,
покладистый,
прямодушный.
Пуст ь
его
дрыхнет,
Лиза
зайдет
в
гости­
ни цу
за
под ругой .
Вместе
с
мужем
они
приш ли
в
гостиницу.
Муж
от пра в ился
в
номер
(на втором этаже), а Лиза в дет­
скую
комнату,
где
ее
шумно
встретили
все
гостиничные
дети.
Впереди,
самозабвенно
визжа,
бе жала
трехлетняя
Ляльк а:
—
Мой
друг
при ше л!
Мой
друг
пр иш ел!
Спросив
разрешения
у
вос пит ат ельни цы,
Лиза
одела
девочку,
и
они
отправились.
Это
не
дочка
ее,
у
Ли зы
нет
детей,
это
совсем
чужая,
но
очень
милая,
добродушная
девочка.
Есл и
не
счи тат ь
муж а,
она
единственный
чело­
век
в
городе,
называвший
Карманову
не
тетей
Лизой,
а
просто
Лизой.
Подруги
бо дро
шагали
по
песчаным,
ветреным
ули­
ц ам.
П ыль
как
в
южных
ст еп ных
станицах,
вернешься
д омой
—
и
надо
у стр аив ать
головомойку.
Когд а
они
поравнялись
с
универмагом,
Ли за
вспомнила
о
вче­
рашнем
происшествии.
Ей
понравилось
в
магазине
серое
шелковое
п олотн о,
захотелось
взя ть
на
платье,
но
м ате­
рию
р асх ват али
ран ьш е,
чем
она
успела
выписать
че к.
П р авда,
на
прилавке
ле жал
остаток,
но
всего
два
метра.
Досадно!
Приятный
тако й
материал,
и
приятное
вышло
бы
платье,—
какое-то
сразу
пр ивыч ное ,
она
не
любила
самых
новых
вещей,
приходилось
к
ним
привыкать,
а
тут
словно
зара н ее
привыкла...
Вых од
один,
улы бнула сь
она ,
отходя
от
прилавка,—
превратиться
в
л илипут ку !
Лиза,
кон еч но,
сразу
забыла
бы
о
несостоявшейся
обновке,
если
бы...
Ес ли
бы,
выйдя
из
магазина,
она
не
увидела
женщину
на
костылях,
с
парализованными
ног а ми:
женщина
тащилась
посередине
дороги
и
ее
новое
платье
из
серого
шелкового
полотна
ужасно
мялось
от
костылей...
Совпадение
бы ло
столь
неожи­
данно,
а
вид
нарядной
калеки
так
стр ан ен,
что
Лиза
долго
шла
за
ней ,
не
сводя
гл аз
с
неестественных
скла­
док,
п адающи х
от
плеч,
задранных
к
небу,
из-под
мышек,
к уда
деревянно-тупо
упирались
кос тыли .
«Что может делать здесь эта женщина?
—
с пра ши­
в ала
себя
Лиза.—
Чем
заняться
калеке
в
городе
специ­
ального
на зна че ния?
Жена
с
парализованными
ног а ми?
Ревнивая^
прит ащи лас ь
за
мужем
откуда-нибудь
из
Пе нзы ?..»
Задумавшись,
Ли за
вчера
не
за мети ла,
куда
258


исчезла
безногая
модница,—
наверно,
свернула
в
пер е­
улок.
Сейчас,
проходя
вдвоем
с
девочкой
мимо
универма­
га,
Лиза
подумала:
а
что,
если
взять
ос таток
на
платье
Ля ль ке?
Нет,
нет,
дурной
тон
наряжать
де тей
в
шелк...
Лиза
решительно
п риб авила
шагу,
так
что
Лялька
ед ва
поспевала
вприпрыжку,
повиснув
на
ее
руке .
Однако
де воч ка
не
серд ил а сь,
не
жаловалась,
только
раз
захо­
те ла
остановиться
и
заглянуть
в
ок ошко.
—
Лиза,
а
что
она
делает?
—
спр о сила
девочка.
—
Кто?
—
удивилась
Лиза.
В
домике
п омещал ос ь
к ако е-то
учреждение,
окн о
б ыло
растворено
настежь,
у
окна,
за
столом,
над
бума­
га ми
сидела
вче р ашняя
женщина.
Ли за
испуганно
дернула
Ля льку
за
руку,
но
же нщи­
на
уже
повернулась
к
ним ,
улыбаясь.
Ли цо
у
нее
б ыло
приятное,
улыбалась
она
приве тл иво.
Так
вот
кто
ее
незнакомка!
Она
т оже
имеет
свое
специальное
назначение:
в
домике
помещается
з агс.
Смешно
подумать,
что
Ли за
может
за йти
сюд а
и,
ска­
жем,
развестись
с
мужем!
Лиз а
и
девочка
прошли
через
в есь
город ,
поднялись
к
озеру,
которое
наверху,
в
горах,—
наконец
девочка
устала,
пришлось
вз ять
ее
на
руки.
До
поры
до
времени
Ли за
не
оглядывалась
на
город,
на
порт,
на
залив,
сознательно
оттягивая
удовольствие
—
вз гля нуть
на
все
с
сам ой
высшей
точки.
Но
тер п еть
было
баснословно
трудно,
тем
более
что
Ляльк а
сидела
на
руках
лицом
к
заливу
и
поминутно
сп раш ив ала
—
что
тут
да
что
там.
Но
вот
они
добрались
до
вершины,
и
можно
обер­
нуться.
Как
все
оказалось
солн е чно,
нежно!
Белые
под
полуденным
солнцем
дома,
серо-стальной
залив,
черные
пароходы
на
рейде
и
в
ковшах
порта,
вдали
красный
товарный
поезд
идет
светло-зеленым
прибрежьем,
кру­
гом
лиловые
горы.
И
никакого
тумана,
несмо тр я
на
избыток
влаги.
На
противоположной
горе
видны
мачты
радиостанции,
в
чистом
прозрачном
воздухе
выделяется
каждая
ветвь
антенны.
К то-то, —
Лиза
забыла
—
кт о,—
п редос те рег ал
их
перед
отъездом:
ни
зимы,
ни
лета,
климатические
условия
—
дрян ь,
люди
хм уры е,
мрач­
ные,
под
стать
природе.
Как ая
чушь!
Люди ,
как
всюду,
разные
—
ве се лые,
скучные,
умные,
глупые,—
что
касается
п рир оды ...
—
Лиза!
Девочке
надоело
любоваться
вид ам и,
и
они
отправи­
9*
259


лись
дальше,
по
г орной
к амен исто й
дороге,
окруженной
источниками,
пропитавшими
почву.
Удивительная
при­
рода,
она
спорит
са ма
с
собой.
Вниз у
с ухо,
песок,
всегда
дует
ветер;
навер х у,
в
горах,
тихо,
сыро
сре ди
камней,
там
и
сям
настоящие
болотца,
на
каждой
мшистой
ко чке
пр имо ст ился
опять
же
камень,
как
только
его
не
засосет
болот о...
Они
давно
про шли
озеро
с
водокачкой,
город
и
залив
скрылись
за
поворотом,
стало
еще
б ез вет ренней .
И
вдруг
Кар мано ва
увидела
впе ре ди,
между
гор,
какое-
то
странное,
гус то- че рн ое,
словно
только
что
вспаханное
или
вскопанное,
по ле.
Пожалуй,
пох оже
на
торфоразра­
бо тки,
только
что
это
за
разноцветные
клетки
среди
черной
и
рыжей
взрытой
земли
—
желтые,
синие,
белые,
красные?
Неужели
уль и?
Пасека
в
так ом
месте!
Лиш ь
под о йдя
ближе,
совсем
близко,
Карманова
разглядела
могилы
и
вокруг
них
деревянные
кр ашен ые
ограды.
Это
уже
само
по
себ е
бы ло
грус тн о:
попытка
украсить
безнадежно
б олотную,
с
унылым
кочкарником,
с
ме лио ра цио нными
канавами
вдоль
и
поперек,
но
так
и
не
осушенную
до
к онца,
без
единого
де р евца
к ладби ­
щен с кую
землю.
Но
самым
странным
и
самым
грус тны м
оказалось
то,
что
на
н ек оторых
могилах,
вместо
крестов
и
памятников,
вместо
дощ аты х
обелисков
с
красными
звездами,
стояли
маленькие
деревянные
кроватки,
тоже
окрашенные
в
разные
цвета.
На
них
висели
игрушки:
слинявшие
целлулоидные
пуп сы,
порыжевшие
плюше­
вые
мишки,
тряпичные
зебры
и
кенгуру.
А
на
одн ой
кроватке,
отбл еск ив ав шей
под
солнцем
белой
эмалевой
краской,
висела
на
крепкой
рыбацкой
леске
ученическая
тетрадь
в
клеенчатой
обложке.
Лиза
торопливо
разли-
стнула
страницы:
арифметика,
диктант...
п ятерка,
че т­
верка
с
плюсом...
У
Ли зы
защемило
сердце.
Она
принялась
рыс ка ть
по
кладбищу,
все
крепче
и
крепче
прижи ма я
к
груди
де­
вочку.
Она
слов но
стр еми л ась
у беди ть ся,
что
ее
под­
ружка
с
н ей,
что
она
не
ле жит
под
одной
из
этих
разно­
цветных
кроваток...
Лиза
кружила,
кружила,
натыкаясь
все
на
одни
и
те
же
мо гилы ,—
их
был о
ок оло
десятка.
Какой
странный,
пронзающий
душу
обычай!
Кто-то
когда-то
поставил
на
могиле
своего
р ебен ка
кров ат ку,
другие
вз яли
с
него
пр име р,
и
вот
уже
родилась
тради­
ция.
Лиза
силилась
прочесть
надписи,
надписи
были
неразборчивы,
стерлись,
выгорели
от
солнца,
да
и
чи та­
ла
она
их
сквозь
слезы.
260


Лиза
взя ла
себя
в
руки ,
когда
девочка,
глядя
на
нее,
сначала
недоумевала,
потом
постепенно
расстраива­
лась,
за тем
тож е
за плак ал а.
«Как близко у меня слезы,— в ин о ват о
сказала
себ е
Лиза.—Ближе,
чем
у
р ебен ка.
На до
скорее
до мой !»
Домой
с
гор ы
добежали
бы с тро.
Отведя
девочку
в
детский
с ад,
Карманова
поднялась
в
номер.
Муж
еще
спал.
Ск оро
ему
ид ти
в
студию,
Лиза
останется
здесь
работать.
Она
с
треском
раздернула
на
одном
из
окон
портьеры
и
подошла
к
кровати.
Ей
захоте лос ь
поделить­
ся
с
мужем.
—
Ты
знаешь,
где
я
сег од ня
была?
—
сказала
он а,
п одож дав
с
минуту,
п ока
он
спустит
ноги
на
пол
и
заку­
рит.
Большой,
черноволосый,
с
задумчивыми
от
сна
глазами,
он
слушал
вн им ател ьнее,
чем
об ычн о,
и
Лиза
п одр обно
ра сск а зала
о
своей
прогулке.
Муж
не
перебил
ее
ни
одн им
слов ом .
—
Д а,—
ска зал
он,
когда
она
замолчала.
Он
взял
бот ин ок
и,
н адев ая
е го,
все
смотрел
к уд а-то
поверх
ее
оживленного,
взволнованного
лица.
Затем
шумно
вздохнул:
—
Что
ж,
этого
следовало
ожидать.
Она
удивилась:
—
Чего
ожидать?
—
Здесь,
очевидно,
пов ыш енна я
д ет ская
смерт­
нос т ь,—
сказ ал
он,
с
озабоченным
вид ом
зашнуровы­
вая
б оти нки.
—
Откуда
ты
в зял?
—
Ты
же
сама
сказала,
что
там
видимо-невидимо
детских
кроваток.
—
Ничего
под обн ого!
Я
сказала,
что
меня
поразил
этот
странный
обычай...
—
Во
всяком
случае,
м ожно
пор ад ова ть ся,
что
у
нас
нет
ребенка.
Точно
предчувствовали,
что
попадем
в
та­
кое
нездоровое
место.—
Он
встал.—
Как
это
ты,
пред­
ставительница
интеллектуальной
профессии,
не
могла
сделать
логического
вывода?
Как
говорится,
не
св арил
котелок.
—
Перестань!
—
стараясь
быть
спокойной,
сказала
Лиза.—
Я
жалею,
что
заговорила
с
тобой
об
этой
про­
гулке...
О,
госп од и,
и
зачем
они
устроили
его
в
так ом
месте?
Но
вообще
это
зряшный
разговор!..
—
Н ет,
не
зряшный,—
загадочно
сказал
муж
и
от­
дернул
другую
штору.
Пот ом
Лиза
выходила
из
комнаты,
а
когда
верну­
лась,
муж
что- то
писал.
Он
оглянулся
на
ее
шаги:
261


—
Удивлена,
застав
меня
за
интеллигентным
делом?
Сиж у,
понимаешь,
за
твоим
столом
и
пи ш у...
Она
промолчала.
Он
язвительно
пр од олжа л:
—
Я
слышал,
как
нас
с
тобой
сравнивали.
Ко
мне
были
очень
добры.
М ол,
что
вы
хотите
от
п рос того
чтеца!
Лиза
пок рас нела .
—
Кто
это
говорил?
—
Неважно
к то.
Сослуживцы.
Ничего,
ск оро
они
пер еменя т
мнение.
—
Что
с
т обой
сегодня,
не
понимаю!
—
с
досадой
ск а зала
Лиза.
—
Поймешь,—
снова
загадочно
ск азал
муж
и
стал
собираться.
Ча са
полтора
Лиз а
спокойно
работала.
Радио
гов о­
ри ло
в
коридоре,
обычно
оно
не
мешало
Лизе.
Не
мешал
и
горластый
рупор
на
площади.
Г олос
Лизиного
мужа
был ,
как
в сегд а,
мягок,
звучен,
ис по лнен
б лаг оро дст ва.
Ничего
не
име я
за
душой,
ни
единой
выношенной,
своей
мысли,
Л изин
муж
гов ор ил
по
радио
с
вел ичайш им
внутренним
убеждением.
Так
бы в ает:
од ному
чело век у
дан ы
все
лучшие
свойства
ума
и
сердца
и
серый
невыра­
зительный
голос
(Лиза вспомнила однокурсника,
умно ­
го
парня,
кото рый
любил
вслух
чи тать
Блока
и
Маяков­
с кого
и
чи тал
очень
пл охо,
все
томились
и
слушали,
пок а
Лиза ,
за
к оторо й
он
ухаживал,
не
решилась
попросить
его
не
чи тать
бо льш е ), а другому не дано почти ничего,
кроме
гибких
голосовых
св язок ,
и
он-то
как
раз
и
оказы­
вает ся
твоим
мужем.
«Немного обидно, —
сказала
себе
Лиза,—
но
ничего
не
поделаешь.
З ато
с
ним
сп окой но.
Это
сего дн я
какие-
то
идиоты
его
раздразнили.
По
правде
сказ ать ,
хорош е­
го
ди ктора
ценят
больше
редактора.
Обязан н ости
ре­
дакт ор а
мож ет
исполнить
любой
инте лл иге нтный
ч ело­
век,
а
п опро буй
заменить
лю бимо го
ди ктора
каким-
нибудь
козлетоном...»
Так
мысленно
утешала
себя
и
мужа
Елизавета
Ка рма но ва,
прислушиваясь
между
делом
к
знакомому
голос у.
Несмотря
на
привычку,
Лизу
всегда
удивляла
одухотворенная
уверенность
ее
му жа
в
каждом
произно­
симом
слове.
Он
не
зна л
и
не
чувствовал
ни
одн ого
из
произведений
—
литературных
или
музыкальных,—
об
исполнении
кот оры х
объявлял.
Сегодняшний
концерт
в
граммофонной
зап иси
сост оя л
из
двух
отделений,
более
серьезного
и
совсем
легкого.
Черновик
программы
ле жал
перед
Лиз ой.
В
первом
отделении
—
Мо ца рт,
262


Россини,
еще
Моц арт,
еще
Рос с ини
и
еще
Россини.
Во
втором
отделении
—
Зуппе
и
Оффенбах,
Делиб
и
Ш тра­
ус.
Кроме
в альсов
из
опереток,
Лизин
муж
не
любил
и
не
з нал
ничего.
Но
как
он
люби л
и
как
поним а л
все,
если
сл уш ать
его
по
радио!
«Ну что ж,—
удовлетворенно
ск аза ла
себе
Лиза,—
это
высокий
пр о фессио нализ м ».
Затем
он
должен
был
проводить
детский
час,
и
Ли за
знала,
что
в
голо се
его
появятся
теплота,
зад ушев нос ть ,
хотя
де тей
он
терпеть
не
мог.
«А это уже настоящий талант,—
с
еще
б оль шим
удовлетворением
решила
Лиза.—
К
чему
мне
жалеть,
что
мой
муж
не
какой-нибудь
там
великий
уч ен ый,
или
выдающийся
врач,
или
известный
писатель.
Они
в
сво­
ем,
он
в
своем
роде».
Наконец
она
поймала
себя
на
т ом,
что
за нята
мужем
больше,
чем
в
начале
знакомства.
—
Не
работается
мне
сегодня,—
виновато
ск а зала
Лиза.—
Отчего
бы
это?
Она
еще
посидела,
раздумывая,
п отом
улыбнулась,
потом
на хмурил ась :
—
Ос тр оумно
придумала!
Х ороши й
предлог
для
безделья!
Се рдясь
на
с ебя,
Лиза
надела
макинтош-пыльник
и
желтый
берет,
купленный
н едав но
и
торгсине.
Оп ять
пошла
через
площадь,
опять
мимо
универмага,
и
снова
очутилась
око ло
домика
с
раскрытыми
о к нами.
Это
б ыло
совсем
недалеко
от
гостиницы,
Лизе
казалось
дальше.
Она
п одн ялась
на
крылечко,
открыла
дверь.
Кром е
безногой
хозяйки
загса,
в
комнате
не
было
никого.
Чисто,
светло,
пах нет
духами.
(«От серого шел ­
к а»,—
быстро
под умал а
Лиза.)
—
Я
слушаю
ва с,
садит есь,
пожалуйста,—
любезно
сказала
женщина.
Лиза
кратко
от реком ен дова ла сь:
—
Я
сот р удник
м ест ного
радиоцентра.
Вот
мое
удостоверение.
—
Я
слушаю
ва с,—
повторила
женщина,
м ельк ом
взглянув
на
слу жеб ный
пропуск.
—
Я
хот ела
бы
по лучит ь
некоторые
дан ны е.
О
рож­
даемо ст и,
о
смертности...
детской
смертности.
В
ср авн е­
нии
с
другими
местами.
Мо жно
это?
—
За
это т
г од?
—
просто
спросила
женщина.—
Или
за
несколько
ле т?
—
За
неск ол ьк о,
е сли
можно,—
сказала
Лиза.
263


—
Видите
ли ,—
ответила
женщина
и
взглянула
на
ч асик и,
серым
тоненьким
ремешком
пр икр е пле нные
к
за­
п яст ью.
(«Все подобрано в тон.
И
откуда
у
нее
столько
вкуса?
А
руки-то
поработали
на
св оем
веку,
красные»,—
успела
оп ять
подумать
Л иза.)
—
Вам
следовало
бы
обратиться
в
статбюро.
Вам
спешно
нужно ?
Если
се­
годня,
то
не
успеете,
скоро
занятия
кончатся.
Пожалуй,
я
бы
могла
удовлетворить
ваш
зап рос ,
но
только
по
нашему
городу
—
о
других
местах
у
ме ня
сведений
нет .
Лиз а
благодарно
закивала
и
вдруг
заметила,
что
та
все
присматривается
к
не й,
зн ачит,
не
доверяет.
Чтобы
не
было
недоразумений,
надо
объ яс нить ,
что
запрос
не о фициа л ьный.
Лиза
торопливо
рассказала
о
прогулке,
о
то м,
что
так
болезненно
п ораз ило
ее
воображение.
Про
беседу
с
мужем
не
упомянула,
сказала,
что
зашла
сюда
больше
для
само усп ок о ения,
чем
по
де лу ...
Ж е нщина
искренне
п осочу вств ов ал а:
—
Представляю,
как
грус тн о
см отр еть
на
эти
кро­
ватки.
Я
там
никогда
не
бывала,—
она
посмотрела
в
окно
на
горы.—
Не т,
ни
разу.
Во-первых,
мне
трудн о, —
она
дотронулась
под
столом
до
б оль ных
ног ,—
и
потом
ведь
я
здесь
недавно,
всего
два
года.
Что
кас ает ся
стати­
сти ки. ..—
Она
открыла
ящик ,
порылась
сре ди
бумаг.
Лиза
пон яла ,
что
не
прогадала
в
своей
откровенно­
сти.
Чер ез
минуту
перед
ней
лежал
график:
кр асн ая
линия,
обозначавшая
рождаемость,
бу рно
вздымалась,
как
это
бывает
почему-то
на
всех
новостройках
(жи ­
лищные
и
бытовые
трудности
еще
никогда
никого
не
пугали!), а черная,
жирно
выведенная
т ушью
линия
из
года
в
год
опускалась.
Все
это
было
кр ас иво
начертано
на
ли сте
полуватмана.
—
Это
я
дел ал а,
собственно,
для
себя,—
стеснитель­
но
пояснила
жен щи на.—
С
детства
люб лю
чертить,
рисовать,
а
пр оф ессия
досталась
самая
канцелярская...
—
Зн ачи т,
трудное
вр емя
рождения
нового
горо­
да ,—
не
слушая
ее,
радостно
проговорила
Лиза,—
далеко
позади!
Узк ие
брови
женщины
поднялись:
—
Вы
хоти те
сказ ат ь,
что
за
эти
годы
детская
м е дицина
шагнула
впер ед ?
Это
верно.
Я
приехала
из
Та мб ова,
там
примерно
так ие
же
показатели.
—
Из
Тамбова?
—
в
сво ю
очередь
удивилась
Лиза.—
Я
почему-то
так
и
решила:
из
Тамбова,
из
Пе н­
з ы...
Ск аж ите,
не
будет
с
моей
ст орон ы
нескромным...
Скажите,
что
привлекло
вас
сюда,
на
Север?
264


—
У
м еня
умерла
мама,—
сказала
женщина.—
Мне
не
хотелось
оставаться
в
Тамбове.
А
Сев ер. ..
О
Севере
я
д авно
мечтала.
В
де тств е,
до
революции,
я
прочитала
таку ю
к ниж ку : «Волшебный колобок» ...
—
Пришвина?
—
оживленно
перебила
Лиза.
—
Автора
я
не
пом ню.
Очень
хорошая
книжка.
О
Кр айнем
Севере.
Она
мне
больше
не
попадалась.
А
через
двадцать
лет
я
сама
сюда
приехала.
—
И
не
разочаровались?
Ж е нщина
улыбнулась:
—
Нисколько.
—
Вы
п ра вы,—
с
суровой
горячностью
за яв ила
Лиза.—
Подлец
будет
тот,
кто
скаж ет
худ ое
слово
о
Се­
в ере!
—
И,
вспомнив
о
муже,
р ассмея лась :
—
Вп опых ах
чут ь
не
заклеймила
собственного
супруга!
У
вас
есть
радио?
Ну
так
вы
его
знаете.
Б удьте
добры,
вклю­
чите!
Же нщина
беспомощно
шевельнулась
и
протянула
бы ло
руку
к
костылям.
Ли за
з абыл а,
что
говорит
с
кале­
кой .
—
Простите,
простите!
—
Она
кинулась
к
вися щ ей
над
шкафом
че рной
картонной
тарелке.
Большой,
добрый
г олос
наполнил
с обой
всю
комна­
ту:
—
Мишка-медведь
сел
на
землю,
осклабился,
облиз­
нул
губ ы
и
го во рит : «Я вас всех съем!»
Обе
же нщи ны
радостно
засмеялись.
Лиза
нем но го
у бави ла
г ромк ость, —
бархатный
баритон
все
так
же
волшебно
заполнял
комнату,
но
не
мешал
разговари­
вать.
—
Неужели
это
ваш
му ж?
—
восхищенно
спр о сила
хо зя йка
загса.
Ли за
подтвердила:
—
Мо й,
м ой!
—
Какой
чудный
голос!
Я
с
наслаждением
его
слу­
ша ю.
Как
прия т но
иметь
такого
мужа...
Нет,
сер ь­
езно !
—
Безногая
женщина
выговорила
свой
на ивный
комплимент
без
тени
за ви сти,
она
давно
привыкла
к
мысли,
что
у
нее
нет
и
не
будет
никакого
мужа.—
Вы
должны
им
гордиться,—
до бави ла
она
спокойно
и
до­
брож ел ат ельн о.
—
А
я
и
горжусь,—
п ри з налась
Лиза.—
И
не
только
я.
Мы
зде сь
в сего
десять
дн ей,
а
на
студию
уже
пишут
пис ь ма : «Просим диктора Ващенкова прочесть . ..»
И
на­
зывают
свои
л юб имые
вещи.
265


—
Тиш е!
—
прошептала
женщина.—
Да в айте
по­
слушаем...
Но
диктор
уже
заканчивал
передачу.
Он
сказал
еще
только:
—
Родители,
прослушавшие
вместе
со
своими
де ть­
ми
п ере дачу
детского
ч аса,
вероятно
осведомлены
об
усердно
муссируемых
в
последнее
время
слухах
о
том,
что
про це нт
детской
смертности
в
нашем
городе
якобы
непомерно
высок,
что
имеет
своей
причиной
яко бы
не­
здоровый
климат.
Сл ово м,
как
говорится,
превзошел
габариты!
Разносчики
слухов
с
фальшивым
пафосом
в о скли ца ют: «Горздрав,
где
ты ?» Мы уполномочены
заявить:
слухи
эти
не
имеют
под
соб ой
ни
малейшего
основания
и
цель
их
одн а
—
вредительская:
отравить
самочувствие
советских
люде й,
строителей
социализма.
Пусть
граждане
наш его
прекрасного
заполярного
го ро­
да
с пят
спокойно,
и
пус ть
они
будут
твердо
уверены,
что
гнусных
клеветников
постигнет
законная
ка ра,
что
их
вс ех
до
одного
вытащат
за
ушко
на
наше
незакатное
солнышко!
На
этом
мы
пе р едачу
детского
часа
заканчи­
ваем.
Чи тал
диктор
Ващенков.
Проверьте
ваши
часы.
С
последним
коротким
сигналом...
Л иза
сидела
униже нна я
и
ошельмованная,
слезы
текли
у
нее
по
лицу.
Она
поры ва лас ь
вскочить
и
бежать
через
пыльную
площадь,
по
ветреным
улицам...
туда,
к
микрофону...
скорей
ск аз ать
в се м...
Что
сказать?
О
чем?
Пр о сить
прощения?
За
чт о?
За
кого?
Лиза
хотела
бежать
—
и
не
могла
встать
с
места,
точно
у
нее
отнялись
ног и.
Она
не
замечала,
что
радио
уже
молчит,
что
безногая
женщина
смотрит
на
нее
с
тревогой
и
с
изумлением,
она
ничего
не
хотела
видеть
и
слышать.
Вот
когда,
з адых ая сь,
придерживая
рукой
бешено
колотившееся
серд це
(словно она и верно бежа ­
ла
сейч ас
через
в есь
г о ро д), Лиза со всей безнадежно ­
ст ью
пон яла ,
что
ее
муж
—
дурак...
злой,
тщеславный
дурак.
Она
ясно
представила
себе,
как
он
самодовольно
посмеивался,
когда
писал
эти
нелепые,
гл упы е,
пош лы е,
подлые
слова.
—
Дурак!
—
закричала
она,
боряс ь
со
слезами,
с хва тила
чужой
костыль
и
что
есть
сил ы
ударила
им
об
пол ,
с
нен ависть ю
смотря
в
лакированный
черный
раструб.—
Дурак!
1934


БАШМАКИ
Святочный
рассказ
Сег о дня
ему
чертовски
не
везло.
Пустая
полулитровка,
кот орую
он
хо тел
взять
с
собой
на
станцию,
зак ати ла сь
под
кр ова ть,
и
сколько
он
там
ни
шарил
рукой
и
палкой,
все
натыкался
на
разный
хл ам,
а
бутылка
точ но
провалилась.
Рас с ер дившис ь,
он
стал
со вать
палку
куда
попало,
и,
когда
нак он ец
что-то
звяк­
нуло
у
сам ой
стены,
он
обрадовался,
засунул
р уку
как
м ожно
глубже
и
вытащил
на
свет
—
что
бы
вы
дума л и?
(он даже охнул от злой обиды)
—
ржавый
железный
ба шм ак!
Их
там
свалена
целая
груда.
Зачем?
Неужели
затем,
чтобы
л ишний
раз
вспомнить,
как
лет
десять
на зад
он
ловко
подсовывал
их
под
колеса
ваг она ,
ст рем­
г лав
несущегося
с
сортировочной
горки?
Раз,
два
—
и
на
всем
ходу
остановит.
Лихой
был
ба шмачни к.
Да,
а
теперь
ст орож
на
пер еез д е...
Глупо,
кон еч но,
срывать
з лость
на
безвинной
ржа вой
железке,
но
он
не
мог
удержаться
и
изо
в сей
сил ы
за­
пустил
ее
под
кр ова ть,
к
стенке,
на
старое
м есто.
Дзинь!
—
и
зеленые
бутылочные
осколки
ши пя
вылете­
ли
из-под
кровати.
Так
вот
еще
чего
не
хватало!
П рокл я­
тым
ба шма ком
он
разбил
бутылку...
Не т,
все
кончено
в
эт ом
доме!
Задыхаясь,
ед ва
по п адая
в
рукава
полу­
шубка,
он
выскочил
из
сторожки
на
линию
и
шибко,
как
только
мог,
зашагал
по
направлению
к
станции.
Морозный
декабрьский
воздух,
спокойные
столбы
дыма,
по д ним ающ иеся
вдали
над
поселком,
рельсы,
привычно
скользящие
прямо
и
дальше,
ус ми рили
взбу­
дораженные
чувс тва ,
и
с коро
он
уже
мог
приятно
размышлять
о
т ом,
как
разыщет
на
ст ан ции
своего
друга,
смазчика,
как
они
купят
там
кой-чего,—
нап ле­
ва ть
на
разбившуюся
бутылку,
подумаешь,
большие
деньги
—
двенадцать
коп еек!
—
за тем
вернутся
на
пере­
езд
и
мирно,
вдвоем,
по-дружески
встретят
праздник.
Улыбаясь
в
предвкушении
таких
удовольствий,
он
бодро
шаркал
подшитыми
валенками
по
плотно
умятой
267


снежной
тр опи нке
меж ду
рельсами
и
сам
не
заметил,
как
очутился
на
станции.
С емаф ор,
стрелки,
громыхаю­
щая
же л езом
обледеневшая
водоразборная
колонка
и,
наконец,
па ров оз,
наб ир ающи й
из
нее
в оду,
г ор ячий,
лоснящийся
масло м ,
уютно
пахнущий
паром
и
угл ем ,—
все
это
не
только
не
выз вало
обидных
воспоминаний,—
скорее,
напротив,
пре ис по лнило
профессиональной
гор­
дости:
нет,
шалишь,
он,
как
и
все
тут,
настоящий
ж елезн одоро жн и к,
и
будьте
любезны
его
уважать,
как
прежде.
Ничуть
не
мен ь ше!
Раньше,
чем
завернуть
на
кв арт иру
к
Прохорову,
он
не мн ого
постоял
на
путях,
посмотрел
на
ман евр ы,
в след
за
«овечкой» (так называли старый паровоз серии
«ОВ») прошел до веерного депо и тут уж не утерпел
и
зашел
внутрь
погреться.
В
депо
он
редко
бывал,
там
работали
незнакомые
мо ло дые
па рни
и
решительно
не
с
кем
было
пог ово рит ь
про
политику.
Он
неуверенно
огляделся.
Несмотря
на
ден ь,
в
деп о
б ыло
довольно
темно,
стеклянная
кр ыша
закопчена
дымящими
пар ов о­
зами.
В
каменных
глубоких
ка нав ах
горе ли
сильные
лампы,
осв ещ ающ ие
п аров оз
снизу.
Но
лю ди
лаза ли
меж ду
колес
еще
и
с
факелами
в
руках.
В
одн ом
углу
резкий
свет
автогенной
сварки
слепил
глаза.
Не
с пеша,
он
направился
к
автогену.
—
Эй,
берегись!
Он
так
отскочил
от
неслышно
подкатившего
па ро во­
за,
что
об р онил
в
канаву
сво ю
шапчонку.
Пр исел
на
корт очк и
и
ум ильн о
попросил
рабочих
в
канаве:
—
Будьте
настолько
ласковы.
Вон
он
—
мой
колпа­
чок .
Кто-то
подал
ему
ушанку.
—
Покорнейше
вас
благодарю.
П ребол ьш ое
спаси­
бо.
Из
учтивости
он
не
над е вал
ее,
так
и
ст оял
с
не­
пок рытой
п ле шью,
озаряемой
автогеном.
—
Светлая
у
вас
работа,—
заинтересованно
прого­
вор ил
он .—
Любо-дорого
по г л ядеть.
Прямо
волшебство
какое-то!
—
Откуда
ты
взялся?
—
недоверчиво
спросили
сни­
зу.—
Кого
теб е
надо?
—
Особенно
никого,—
отв еча л
он,
по ка
еще
не
обижаясь.—
Я
как
с ос ку чусь,
так
ша гом
мар ш
на
ст ан­
цию.
Разве
меня
не
помните?
Из
канавы
хмуро
ответили:
—
Что-то
не
припоминаем.
268


Но
все
же
благожелательно
протянули
ему
папи­
росу.
—
У
меня
трубочка
для
души,—
о тка зался
он
дел и­
катно.—
Да
и
по
правде
с казат ь,
ребятки...—
Он
дов е­
рительно
наклонился
над
канавой;
внизу
его
оборвали:
—
Куда
тебя
гнет?
Еще
с валишь ся,
стар ый
черт.
И
на
это
он
попробовал
не
обидеться
—
о
нем
же
забо т а.
—
Ничего-ничего.
Я
ведь
черт-то
железнодорож­
ный!
—
п ошути л
он.—
А
сл уч айно
другого
старого
чер­
та
не
встретили?
Смазчика
Прохор ова .
Интересно,
где
он
сейчас
находится?
Он
спросил
это
прос то
т ак,
чтобы
поговорить.
Твердо
зна л,
что
Прохоров
сего д ня
свободен
и
ждет
его
дома,
вчера
сговорились.
Каково
же
было
его
изумление,
ког да
кто-то
ответил:
—
Прохоров?
С
семьсот
девятнадцатым
отправ­
ляется.
—
Не
может
быть!
Как?!
Равнодушный
голос
ему
пояснил,
меж ду
двумя
ударами
по
железу:
—
Прохоров
в ызв ался
за
кого- т о
дежурить.
Другой
голос
добавил:
—
Иди,
и ди,
не
з адёр жив айся ,
па паша .
И
он
пошел.
Пос лу шно
побрел
вд оль
р ел ьсов
к
выхо­
ду,
з атаив
обиду
на
Прохоров а,
на
этих
парней
и
на
весь
этот
неудачный
день.
Отпраздновал,
называется.
Разо­
чарование
был о
так
велико,
что
он
твердо
реши л
не
з аход ить
ни
к
Прохорову,
ни
в
магазин.
Шел
домой
и
никуда
больше.
Ко гда
он
уже
подходил
к
до му,
его
обогнал
то­
в арны й.
«Семьсот девятнадцатый», —
лениво
подумал
он
и
даже
не
поглядел
на
бегущие
мимо
него
тормозные
площадки,
на
одной
из
которых,
выходит,
должен
быть
Прохоров.
«То есть так подвести приятеля!
—
бормотал
он
про
себя,
когда
поезд
прошел,
тяжело
пыхт я
на
подъеме.—
Ну,
отплачу
я
теб е,
постой!»
С
этой
зловредной
мыслью
он
хот ел
бы ло
убраться
в
сторожку,
но
не
утерпел
и
глянул
в
хвост
поезду.
Тот
маяч ил
уже
сравнительно
далеко,
но
все
же
не
столь
далёко,
чтобы
привычный
глаз
не
заметил
чего-то
не­
ладного:
паровозный
дым
отдалялся
и
отдалялся,
хот я
ветер
дул
не
в
ту
сторону,
а
пос л едн яя,
хво ст овая
пл о­
щ адка
будто
ос тан ов илас ь.
Странно!
269


—
Может,
это
мне
кажется?
—
попробовал
он
себя
успокоить.—
Подъем
тут
больно
здоровый,
товарняки
е два
ползут...
Но
площадка
не
только
не
уменьшалась,
а
да же
наоборот
—
уве личива лас ь,
точн о
поезд
п ошел
обратно.
Но
ведь
дым...
дым
по -пр ежнем у
удалялся!..
Мелькнула
жут ков а тая
мысль:
неужто
разорвался
на
подъеме?
Ох!
Ес ли
дейст вит ел ьно
так,
что
тогда?
Вагоны
пойдут
под
уклон,
добегут
до
с та нции,
нале­
тят
на
маневрирующий
состав...
да
еще,
не
дай
бо г,
подвернется
встречный!..
Опять
попробовал
себя
успокоить:
тормозные
не
спят...
успеют
ос та но­
в ить ...
А
дальше
—
события
опередили
его
мысли.
Ото­
рвавшаяся
половина
поезда
и
не
ду мала
останавливать ­
ся.
Она
не умо лимо
катилась,
вырастая
на
глазах.
Стал о
видно,
как
мечется
по
хвостовой
площадке
кондуктор,
уже
не
пытаясь
крутить
баранку
тормоза.
Значит,
задний
и сп орче н...
Ес ли
и
другие
—
д ело
табак!..
Старик
с
потемневшим,
окаменелым
лиц ом
стоял
на
полотне
и
глядел
на
приближающийся
состав .
На
что
тут
надеяться?
Ваго ны
бесшумно,
словно
во
сне,
нака­
тывались
все
ближе,
ближе...
Сам и
же
они
не
остано­
вятся,
это
только
во
сне
сл у чаются
чудеса...
Совсем
не
по-стариковски
отпрянул
он
от
путей.
К уда?
—
в
д ом!..
Чтобы
не
вид е ть,
не
слышать,
раз
уж
нельзя
п ом очь!..
...Трясущимися руками он выгребал их из-по д
крова­
ти,
в суну вш ись
т уда
чуть
не
по
плечи,
и
лихорадочно
кидал
в
полушубок.
Бегом
на
л инию!
Только
б
хватило
си л!..
Он
бесстр а шн о
улегся
у
самых
р ел ьсов
и
хищн о
глядел
в перед ,
на
набегающую,
уже
совсем
близкую
к
не му
пустую
п лоща дку:
тормозной,
как
видно,
изве­
ривш ис ь,
спрыгнул
наземь...
Старик
приготовился
к
встрече.
Се ку нда
—
и
полетели
над
ним
вагоны.
Г рохот .
Он
ловко,
не
упустив
момент,
подбросил
под
колесо
башмак.
Под
следующее.
Еще .
Еще.
Шап ку
сдуло
прямо
под
вагон,
сверкала
лыс ина.
Вокруг
—
снежная
пыль
столбом,
визжали
ко л еса.
Он
методично
делал
свое
дело .
Он
не
мог
видеть,
как
на
одн ой
из
ваг онн ых
площа­
док,
скорчившись,
вобрав
голову
в
плечи,
вертел
тормоз­
ную
баранку
Прохоров,
с
ви ду
тщедушный,
но
жили­
ст ый,
упорно
надеясь,
что
может
сработать
х оть
его
ручн ой
тормоз.
270


...Еще
од ин
башмак.
И
еще...
Господи,
кажись
замедляет!..
Е ще!
Так.
И
еще
башмачок
подбросим...
Вагоны
ост ано ви лись.
С
площадки
соскочил
Прохоров,
бежит
к
старику.
Тот
совсем
обессилел,
сидит
на
зем ле,
привалившись
к
застывшему
подле
него
к олесу.
Лиц о
серо е-сер о е...
как
песок
меж ду
комьями
развороченного
его
локтями
и
ко­
ленками
снега.
Глаза
закрыты.
Прохоров
обнял
его
за
плечи,
другой
рукой
счи щает
с
полушубка
снег
и
землю;
заботливо
накрыл
ему
лысину
своей
шапкой.
—
Это
ты,
Прохоров?
—
говорит
тот,
не
открывая
глаз,
но
уже
улыбаясь:
чувствует,
что
друг
рядом.
—
Я...
я.. .
ты
си ди!
—
Ви ди шь,
встретились...
Ты
ч его
меня
обманул?..
Ну,
с
праздником,
Прохорыч...
с
Новым
годом!
—
Покалечился?
—
испу г анно
говорит
Прохоров,
уви дев ,
что
руки
старика
в
чем-то
красном.
—
Не ,—
отв е чает
тот
и,
подняв
с
земли
железный
ба шма к,
показывает
приятелю.—
Десять
лет
не
по ль зо­
вался.
Заржавели,
стервецы,
под
кой ко й...
1937


ПУГОВИЦА
Рассказ
Неме цк ий
социал-демократ
пр иехал
в
1920 году в Россию
—
взглянуть
на
все
своими
глаза­
ми
и
встретиться
с
Л е ниным.
(Многие тогда приезжали
за
этим.)
Еще
не
кончилась
война
с
Врангелем
и
Пи л­
судским,—
Россия
была,
как
ему
п ока залось,
на
кр ай­
ней
че рте
ра зрухи
и
голода.
Да,
кон еч но,
каки м-то
чуд ом
она
продержалась
все
эти
трудные
годы,
но
сейчас,
ему
думалось,
ре во лю ционный
энтузиазм
неизбежно
выдох­
ся,
лю ди
безмерно
устали.
Немец
готовился
задавать
Л енину
.резкие,
прямые
вопросы,
требующие
столь
же
прямых
ответов.
Гот о­
вился
быть
беспристрастным
судьей
того,
что
происхо­
дит
в
Ро ссии.. .
Но
вместо
этого
он
стал
торопливо
отве ча ть
на
вопросы,
которы м и
з абр асыва л
его
Ле нин.
Лен ин
расспрашивал,
как
п олу чи лось,
что
провозгла­
шенная
в
од ном
из
немецких
княжеств
советская
рес­
публика,
в
правительстве
к оторой
независимый
соци ал-
демократ
прин имал
близкое
участие,
продержалась
всего
три
дня.
Нем ец
ре з онно
объяснил,
что
правое
крыло
социал-демократической
партии
их
предало,
что
народ
ок аза лся
недостаточно
сознательным,
недоста­
точн о
под го т овле нным
к
социализму
и
не
поддержал
в
нужную
минуту
свое
р або чее
правительство.
—
А
что
вы
сделали
для
н арод а,
чт обы
он
вам
по ве рил
и
поддержал
ва с?
—
пр ид ирч иво
спросил
Ле­
нин .
—
Он
нам
не
мог
не
верить,—
обиженно
возразил
независимей.—
Мы
плоть
от
п лоти
народа.
Мы
близки
ему
так...
ну
как
эта
пу го вица
к
пальто,
к
которому
она
пришита.
Лен ин
усмехнулся.
—
Гм,
допустим.
Ну,
и
что
же
вы
с делали
для
ро д ного
народа?
—
А
что
мы
могли
успеть
за
три
дня
сделать?
—
недоумевал
не мец.
272


—
Назовите
хотя
бы
оди н
закон
или
дек рет,
кот оры й
вы
объявили
и
попытались
провести
в
жизнь.
—
До
зак онов
и
декретов
не
дошла
очередь.
Наше
правительство,
повторяю,
суще ствов ал о
только
три
д ня.
Ленин
был
неумолим:
—
Три
дн я!
И
вы
эт от
срок
ни как
не
использовали.
Еще
бы
вас
поддержал
п ролет ариа т,
когда
вы
д аже
не
успели
на
фабриках
ввести
рабочее
самоуправление.
Вас
не
поддержали
крестьяне,
потому
что
вы
и
не
за­
икнулись
о
том ,
чт обы
отобрать
и
разделить
помещичью
землю.
Что
вообще
вы
усп е ли?
Застегнуть
сю рт уки
на
все
пуговицы
и
чинно
войти
в
кабинеты,
оставленные
бежавшими
минис тр а ми?
Этого
мало.
Э того
непрости­
тельно
мало.
Вот
почему
вы
не
у дер ж ались
больше
тр ех
дней.
А
мы,
как
видите,
держимся
больше
трех
лет
и
на­
де емся
—
на
в ека!
Пораженный
так ой
само увер енно ст ью ,
не зав ис имей
вдруг
утрат ил
хладнокровие
и
воскликнул:
—
На
века?
А
пуг овиц а?
—
Что
пуговица?
—
удивленно
спросил
Ле нин.
—
Если
завтра
у
вас,
у
меня
оторвется
и
п отеряется
пуг ов ица
—
тогда
что?
Скажу
откровенно:
я,
как
бы в­
ший
порт ной ,
нарочно
осведомлялся...
—
Ах,
вы
портной?
—
заинтересовался
Ленин.
—
Да,
но
что
толку!
У
вас
з десь
в
России
не
продают
пуговиц.
Можно
совершать
чу деса
героизма
и
с амо­
о тв ерженн ост и,
победить
всех
врагов
—
и
оказаться
бессильным
прот ив
маленького
смешного
с лучая:
че ло­
век
потерял
пуговицу!
У
вас
остановились
фаб ри ки,
изготовляющие
самые
простые,
обыкновенные
вещи.
Люди
годами
живут
без
реальной
возможности
при ­
обрести
себ е
то,
что
им
нужно.
Я
гов орю
не
о
предметах
рос коши ,
я
гов орю
о
пуговице!
Ле нин
рассмеялся:
—
Вы
хоти те
сказ ать ,
что
если
у
кого-нибудь
из
нас
отв али тся
от
штанов
пуговица,
штаны
не
будут
д ер­
жа ться
на
одном
э нтуз иазме.
Да,
вы
правы:
по
всем
законам
земного
тяготения
не
должны
держаться,—он
доверительно
наклонился
к
немцу.—
А
я
вам
по
секрету
скажу:
будут.
Еще
туже
подтянем
веревочкой
брюхо
—
и
от лич но
станут
держаться,
пок а
не
пр огон им
Вранге­
ля.
А
потом
у
нас
в
стране
буд ет
много
пуг овиц
и
других
полезных
вещей.
Мы
станем
их
делать
с
не
меньшим
э нтузи азмом,
чем
воевали.
А
пока,
дорогой
товарищ,
может
бы ть,
вы
оставите
в
п окое
мою
пуговицу?
273


—
Извините!
—
смущенно
сказал
немец,
крутивший
во
время
этого
горячего
спо ра
пуг ов ицу
на
пальто
Лени­
на.
И
они
пошли
дальше,
направляясь
в
р абоч ий
клуб,
где
Ленин
должен
был
выступать
на
митинге.
Б ыло
лето,
от
ус корен н ой
ход ьбы
Ленину
ста ло
жарко,
он
распахнулся...
и
от
пальто
отлет ела
эта
зло­
счастная,
открученная
его
собеседником
пуговица.
От­
летела
и
покатилась
по
тротуару.
Л енин
этого
не
заметил.
А
не мец
заметил,
еще
больше
сконфузился,
поднял
ее
и
спрятал
к
с ебе
в
карман.
На
всякий
случай:
может,
потом
как-ни бу дь
удастся
поправить
де ло!
После
мит инга
в
клубе,
где
Ленин
го во рил
об
очередных
задачах
Советской
власти,
о
военном
и
тру­
довом
фро нт е,
они
снова
вы шли
на
улицу.
И
нем ец
с
изумлением
у вид ел,
что
у
Ленина
на
пальто
все
пуго­
вицы
в
целости.
Что
за
ч у деса?
Ведь
Л енин
всего
на
десять
мину т
снял
в
зале
пальто
и
положил
его
на
стул
по зади
се бя.
Кто
ус пел
пришить
пуго вицу?
Откуда
взял?
Значит,
за
одеждой
вождя
постоянно
след ит
специаль­
ный
человек,
иначе
объ ясни ть
этот
случай
невозможно:
отл ете вш ая
пуговица
благополучно
покоится
в
кармане
у
немца...
Через
несколько
лет ,
когда
Ленина
уже
не
бы ло
в
живы х,
независимый
социал-демократ,
ко торы й
ст ал
коммунистом,
снова
пр иехал
в
СССР.
Он
с
радостью
у вид ел,
что
страна
ожила,
в
ней
кипи т
со з идат ель ная
работа,
м ного
всяких
тов ар ов,
причем
не
только
в
Москве,
но
и
в
деревне,
где
он
усп ел
побывать.
В
одной
избе,
куда
он
зашел,
его
заинтересовал
портрет
Ленина.
Ленин
на
этом
портрете,
увеличенном
с
фотографии,—
в
пальто,
в
ке пке, —
им енно
так
был
он
од ет
во
время
той
хорош о
памятной
прогулки.
Хозяй ка
избы,
по жила я
женщина,
приметив,
что
инос т ра нный
гость
при стал ь но
разглядывает
портрет,
вдруг
с
гордо­
стью
об ъяви ла:
—
А
п альтец о-то
на
Ильиче
мне
хорошо
знакомо!
—
Что
это
значи т?
—
не
понял
немец.
Ж е нщина
рассказала,
что
лет
пять
назад,
когда
она
работала
в
городе
—
в
заводском
клубе
уборщицей,—
пр иех ал
на
митинг
Лен ин.
Она,
как
водится,
принесла
ор ат ору
стакан
чаю,
быстро
г лян ула
сначала
на
само го
Ленина,
п отом
на
его
пальто,
которое
л ежало
на
стуле.
И
обратила
внима ние ,
что
на
этом
не
новом,
но
еще
хорошем
пальто
с
черным
бархатным
воротником
не
274


х ват ает
пуговицы.
Она
тихонько
взяла
пальто
и
унесла
к
себ е
в
камо р ку
под
лестницу.
А
дальше
что
де лат ь?
Пуговицы
у
нее
не
припа с е но,
да
и
не
пре жн ее
время
—
пошел
да
куп и л...
Ну,
авось
пройдет
номер:
оторвала
от
своей
жакетки
пуговицу
(не совсем,
конечно,
такая,
как
у
Владимира
Ильича,
поменьше,
другого
фа сона )
и
на­
кре п ко,
самыми
то лс тыми
нитками,
пришила
к
пальто.
И
вот
не давн о
прих од ит
в
сельпо
и
видит
большой
портрет
Ленина.
Вгляделась
—
матушки!
—
пуг ов ица
на
пальто
(вторая сверху с правой стороны)
та
сама я,
от
ее
ж аке тки. ..
Принесла
эт от
портрет
дом ой
и
повесила
у
зеркала.
Не
однажды
в
день
подойдет,
полюбуется:
—
Пуговка-то
моя
пришита!
Выслушав
э то,
немец
внимательно
осмотрел
портрет,
молча
кивнул
голов ой : «Все правильно»,—
затем
вынул
из
жилетного
кар ман а
аккуратно
завернутую
в
бумажку
(с указанием даты прогулки)
ленинскую
пуговицу,
кото­
рую
хранил
ст олько
лет,—
и
подарил
же нщи не.
От
всего
сердца!
Потому
что
он
рассудил
та к:
по
вс ей
мировой
справедливости
этот
сувенир
должен
принадлежать
ей,
и
никому
другому.
Он
с уть
превосходное
доказательство
того,
что
русская
советская
власть
—
са мая
что
ни
на
есть
своя,
народная,
что
всемирно
известный
политиче­
ски й
вождь
и
уборщица
—
отнюдь
не
пол ю сы:
эта
деревенская
женщина
чувствует
себ я
чем-то
вроде
его
тетушки
или
ня нюшк и.. .
Ну
что
ж,
как
говорится,
дай
бог,
чтоб
так
и
оста л ось
на
века!
1963


ВЕТОЧКА
И
СЕНАТОР
Рассказ
Задумываться
Веточка
начал
до­
вольно
давно,
с
половины
зимы.
Сначала
он
по св ящал
мыслям
лишь
понедельник,
затем
прибавил
к
нему
и
вторник.
Лежал
на
диване
и
думал,
угревшись
под
ватным
одеялом
и
наваленными
поверх
нег о
двумя-
тремя
старыми,
дореволюционными,
точнее
—
еще
до во­
енн ыми
—
пальто.
Он
отдыхал
от
остальных
дней
неде­
ли,
которые
про во дил
на
толкучке
с
рассвета
дотемна,
е сли
не
выгоняла
раньше
о бл ава.
Толкучка...
Какое
идеально
точн ое
слово!
До
рев о­
люции
ег о,
кажется,
не
было,
б ыло
по х ожее
—
то л чея,
означавшее
многое
другое,
в
том
числе
и
сумятицу
в
мыс ля х.
С
при ходом
революции
толчея
в
мыслях
оста­
ла сь,
даже
безмерно
усилилась,
особенно
в
первое
время
(сейчас она немного улеглась,
по
крайней
мере
у
Ве­
точки,
но
об
этом
п о з же ), и родилось новое понятие,
абсолютно
безмысленное:
оно-то
и
означало
то,
от
че го
Веточке
хотелось
о тдо хн уть.
Нын ешн яя
тол к учка
—
это,
если
не
бояться
прим и­
тивно го
каламбура,
такое
место,
где
все
толкутся
н
а
мес те,
ибо
все
пр о дают
и
очень
мало
кто
покупает.
Интересно
бы
подсчитать,
сколько
раз
за
три
года
Ве­
точка
его
посетил.
Таскаешь-таскаешь
на
горбу
люби­
мую
вещ ь
(черт бы ее побрал!), пока тебе повезет и ты
сбагришь
с
рук
к ар тину
в
тяжелой
дорогой
раме
или
персидский
ковер,
хрустальную
люстру
или
хрусталь­
ную
вазу,
мраморный
письменный
или
серебряный
сто­
ло вый
прибор.
Словом,
любой
предмет,
вплоть
до
мело­
чишки,
легко
укладывающейся
в
карм ан ,
вроде
брелока
или
ко лоды
карт.
Кс тат и,
карты
шли
ходко,
но
продавать
их
следовало
архиосторожно:
м или ция
могла
посчитать
за
развраще­
ние
трудовых
м асс.
Жалко.
В
этой
области
Веточка
сдедал
одн о
позитивное
наблюдение,
кот орым
поделил­
ся
с
пр ия телем :
лю ди
нынч е
одинаково
охотно
покупают
276


как
запечатанные,
так
и
распечатанные
колоды,—
зна­
чит,
стали
доверять
п артн ерам,
поднялось
нравственное
начало.
Приятель
обидно
за хо хот ал: «Да ты что?
Они
никаких
и гр,
кроме
«дурака»
и
«пьяницы», и не знают .
И
ка рт
других,
кр оме
самых
засаленных,
в
руках
не
дер жали .
Вполне
естественно:
пад ен ие
общей
культуры
пр иве ло
к
падению
культуры
карточной...
Попробуй,
предложи
своим
квартирным
со седям : «Не хотите ли
партию
в
преферанс?» — «Чего,
чего?
—
скажут.—
Ку­
да
нас
затягиваешь?
Какая
такая-сякая
партия
окромя
бо л ьш евицк о й!..»
—
Мигом
окажешься
в
чек е!»
М- да.. .
В
данном
сл учае
он,
может,
и
пра в.
Но
вообще-то
любопытных
про тив оре чий,
не
у кл адываю ­
щихся
в
прежнюю
логику,
в
сегодняшней
жизни
много.
Разве,
скажем,
не
странно,
что
в
то
са мое
время,
когда
электричество
в
городе
не
горе ло
почти
ни
в
одном
жи­
лом
доме,
если
не
с читать
сам ых
привилегированных,
как,
например,
Второй
Дом
Советов
—
бывшая
гостини­
ца
«Астория»,—
охотники
до
электрических
люстр
и
на­
стенных
бра
всегда
нахо ди лись.
Неизвестно,
кому
и
за­
чем
это
нужно ,
поскольку
главные
пок у пат ели
—
де ре­
венские
мужички
—
раньше
и
слыхом
не
слыхали
про
электричество.
Видимо,
брали
за
кра соту
и
не пон ят­
ность,
а
вот
это
уже
наводило
на
размышления,
этому
м ожно
уделить
очередной
мыс лите ль ный
день.
Н ужных
и
поня т ных
в ещей
крестьяне
набрались
вдосталь,
с
пр о­
дукт ами
у
них
сейчас
хуже,
но
электрические
при­
надлежности
п родолжа ли
расхватывать.
Так
Веточка
продал,
вернее
—
променял,
все
све­
тильники
из
сво ей
бывшей
квартиры.
Он
уже
больше
двух
лет
жил
в
од ной
комнате,
в
кабинете
покойного
отца,
но
раньше,
чем
уплотнили,
успел
перетащить
сюда
в се,
что
счит ал
более
или
мене е
це нным .
Вот
уж
ист ин но
бог
внушил
ему
содрать
со
вс ех
ст ен
провода
и
арм ату­
ру, —
разве
бы
ему
самому
догадаться!
Кабинет
сначала
напоминал
неч то
среднее
между
антикварным
магази­
ном
и
электротехнической
мастерской,
но
постепенно
он
его
порастряс
—
о дно
сжегг
другое
сво лок
на
бара­
холку.
На
что
теперь
похоже
его
жилье?
Неважно.
Главно е,
чтоб
т епло
и
дух
человечий!
Веточка
сл ыл
любителем
и
знатоком
иск усст ва.
При
жизни
отца,
будуч и
взрослым
не до росле м
или,
как
нынч е
говорят,
иждивенцем,
он
усердно
и
с
толком
собирал
красивые
вещи.
Сколько
забот!
Сколько
хло­
пот !
Как
он
в сем
этим
гордился!
Теперь
он
вполне
277


равнодушно
выносил
из
дому
всех
лю бимце в
и
лю бимиц
подряд;
да
и
ка кая
р а зница
—
исп ы тыва ет
он
при
эт ом
душевную
боль
или
нет :
жрать-то
надо.
Ему
еще
по­
фартило:
во-первых,
ж ив,
во- в тор ых,
здоров ,
в-т ре ть­
их,—
и
э то,
наверно,
основное,—
один
как
перст,
забо­
титься
абсолютно
не
о
ком .
По следн ее
обстояте ль с тво
—
полная
безответственность
и
относительная
беззабот­
нос ть
—
как
раз
и
сформировало
сего дня
его
мысль.
В
это
февральское
ут ро
В ето чка
дольше
обычного
валялся
на
старом,
вытертом
до
рыжести
кожаном
диване,
п окры том
темной
кам чатой
ск атерть ю ,
остав­
лявшей
узоры
на
с пине
и
боках:
от
крахмальных
бе­
л осн ежных
про с тынь
в
с илу
понятных
причин
приш л ось
отказаться;
кро ва ть
с
пр ужи нным
и
волосяным
матра­
цем
он
давно
загнал.
(«Загнать», «загнал»
—
чудные
же
слова!
Современная
лексика,
к
которой
Веточка
не
только
привык,
но
да же
слегка
ув лек ся,
тож е
в
какой-то
м ере
приобщила
его
к
советской
действительности.)
Наслаждаясь
заслуженным
от ды хом,
он
старался
ду­
ма ть
о
чем-нибудь
сравнительно
пр ият ном
и
отвле­
ч енно м.
Например,
человечество...
Большевики
пыта­
ются
со циал ьно
переустроить
мир
и,
над о
признать,
немало
на
эт ом
пу ти
преуспели.
Кто
был
никем,
тот
если
не
стал
всем,
то
все
же
кое-чем.
Взя ть
х отя
бы
уплотне­
ние
квартиры.
На
равных
правах
с
ним
(ох,
не
на
больших
л и !) поселился в ней простой люд .
Рядом
с
ка­
бинетом,
в
бывшей
родительской
спальне,
живет
кус тарь-ж е стяни к .
Одного
грома
и
звона
от
н его
вагон,
но
зато
он
склепал
для
Вет очки
отличную
бурж уйк у
и
взял
за
нее
по-соседски,
по-божески.
Кт о-то
удачно
окрестил
эту
капризную
печурку
ст рок ой
из
романса:
«Не уходи,
побудь
со
мно ю!» И верно,
ос та вишь
ее
без
присмотра
—
по гасн ет
или
натворит
беды .
Пойдем
да льше .
В
гостиной
ра змест и лась
семья
бывшего
дворника,
у бит ого
еще
на
германском
фро нте .
Дворников
ред ко
призывали
на
в оен ную
службу,—
ни
для
ко го
не
секрет,
что
в
свое
ц арс кое
время
они
должны
бы ли
помогать
полиции,
а
то
и
охранке.
Зна чит ,
эт от
не
зарекомендовал
себя
на
мирной
стезе,
что
невольно
придавало
ему
симпатии
в
глазах
либерала
Ве точки .
Впрочем,
у
вдовы
дворника
характер
типичной
ведьмы.
Ну
и,
нак о нец,
в
столовой
живет
т аи нстве нная
Кар м ен.
Почему
Кармен
и
почему
та инс твен ная?
Пото­
му
что
эту
бывшую
работницу
с
бывшего
«Лаферма»
(табачная фабрика на углу 9-й
линии
и
Среднего
про-
278


сп ект а)
чаще
ви дят
ее
мно гоч исл е нные
Хозе,
котор ым
Веточка
уже
не
раз
открывал
дверь
на
условный
стук
с
лестницы,
чем
обитатели
квартиры.
Да же
дворничиха
о
ней
знает
только,
что
она
отправила
в
деревню
своих
детей,
а
от
к ого
дети,
был
ли
у
нее
когда-нибудь
муж
—
решительно
никому
не
известно.
Что
кас ает ся
остальных
комн ат
—
бывшей
детской,
принадлежавшей
некогда
сам ому
Веточке,
каморки
для
прислуги
и
второй
спальни,
где
раньше
жила
вдовая
тетка,
то
сейчас
там
никт о
не
живет,
и
комнаты
з ап ерты
домовым
комитетом.
Почему
они
не
оставлены
за
Ве­
точкой
—
неясно.
Очевидно,
чтобы
не
воображал
себя
барином.
Ну
и
правильно,
заче м
они
ему?
Социальное
переустройство
ид ет,
это
бесспорно;
материальное
раскрепощение
—
на л ицо,
это
все
видят,
а
вот
как
обстоит
с
раскрепощением
духовным?
Обрете­
на
ли
духовная
св обода?
В
каком-то
смысле
—
да:
люди
чувствуют
се бя
независимее,
не
обязаны
делать
то,
что
подчас
вынужденно
делали
раньше,
например
ходи ть
в
церковь.
Правда,
вместо
ста рой
религии
пришла
новая,
Марксова,
но
се йчас
Веточку
з ан имает
другое.
Скажем,
мо жно
бы
счи тать ,
что
он,
как
и
многие-
многие
по д обные
ему,
с частл ив
уж
тем,
что
сыт
и
не
отягощен
лишними
заботами.
И
все
же
его
иногда
тре­
вож ила
мысль
о
неполноценности
такого
упрощенно­
физического
счастья.
Что
тут
м ожно
изменить?
В едь
ист ин ный
руссоизм,
несмотря
на
содержащийся
в
нем
приз ыв
к
простоте,
близости
к
земле,
земной
плоти,
это
—
мышление,
работа
мозга,
а
не
живо та
и
не
икро­
ножны х
мышц.
Можно
ж ить
и
без
мыс лей ,
безусловно
мож но, —
это
уж
проверено,—
но
Веточка
презрел
бы
себ я
навеки,
если
бы
не
восстановил
и
не
обогатил
свои
у мс тве нные
способности.
Впрочем,
само
опрощение
бы та
дало
определенный
пл юс
для
работы
мыс ли.
Правда,
трудно
стало
добывать
хле б
и
дрова,
керосин
и
сало ,
то
е сть
самое
насущное
для
поддержания
жизни,
но
зато
и счезл а
потребность
в
комфорте,
в
вещах
и
пр е дметах ,
н едав но
казавшихся
совершенно
необходимыми
для
культурного
человека.
Стоит
вспомнить,
сколько
времени
отнимал
утренний
ту алет,
на чин ая
от
ванны
и
заканчивая
вде ван ием
за пон ок
в
белокаменные
манжеты.
Недаром
То лст ой
в
«Воскресении»
посвятил
туалету
Нехлюдова
чу ть
не
целую
главу.
Небось
в
Сибири,
следуя
за
Катю ш ей
на
каторгу,
Нехлюдов
значительно
упр ос тил
это
дело!
Так
279


и
Веточка
нынче:
натянул
штаны,
вскочил
в
вале нк и,
нахлобучил
ватник
—
и
готов
к
бытию.
Таким
образ ом,
рассуждал
Веточка,
простые
ф изи­
ческие
перемены
повлекли
за
с обой
перемены
духовные.
А
ежели
пойти
да льше ?
Ведь
о дин
из
важнейших
факто­
ров ,
за к а ляющих
во лю
и
чувства,—
войн а,
фронт,—
идет
на
убыль
и
с коро
совсем
исчезнет.
Это,
Конечно,
большое
благо,
но,
значит,
надо
отыскать
новые,
м ир­
ные ,
еще
не
открытые,
не
исс ледо в анны е
ресурсы
ф изи­
че ск ого
воздействия.
Закалять
душу
испытанием
тела.
И
нео жид анны ми
опасностями,
не
дающими
каждоднев­
ном у,
будн ич ном у
существованию
автоматизироваться.
Ведь
сама
революция
—
неожиданность,
да
еще
какая!
Так
сказать,
нечаянная
ра дость !.. (Веточка
машиналь­
но
улыбнулся
своей
ос троте, —
он
отнюдь
не
хот ел
глумиться
над
ре во лю цие й!) Но в чем сегодня,
в
относи­
тельно
мирное
время,
в
привычном
бы ту,
может
п роя­
виться
внезапность?
Нельзя
же
требовать
каждый
ден ь
новую
и
новую
революцию,—
надо
что-нибудь
такое
поп рощ е.
Проверим
о быч ный,
рядовой
де нь
и
его
возможно­
сти.
Начнем
с
утреннего
вставания
с
постели.
Что
тут
может
случиться?
Замерз
и
лопнул
водопровод?
При­
несли
неприятную
повестку?
К
эт ому
пе трог рад цы
при­
выкли,
знают:
как-нибудь
о бойдет ся.
Что
д альше ?
Дальше
выход
на
ули цу.
На
улице
с
человеком
может
случиться
буквально
вс е:
в
ближайшей
подворотне
ба н­
диты
снимут
с
н его
пальто;
в
с ле дующую
секунду
свалится
с
крыш и
и
пробьет
башку
—
и
ему
и
банди­
там
—
гига нтс к ая
сосу ля
(дворников -то
фактически
от­
менили).
Что
ж,
особой
оригинальности
в
этих
происше­
ствиях
нет,
но
нет
и
неизбежности:
с
одн им
случилось,
с
другим
—
пронесло
мимо.
Минутку,
минутку!
Вер н ем­
ся
чуть-чуть
назад.
Че лове к
вышел
из
своей
квартиры
на
лестницу.
Та к.
Сов ер ш енно
верно:
каждое
утр о
Веточка
спускается,
а
к
веч еру
поднимается
по
л естн ице.
Спуска­
ют ся
и
поднимаются
и
другие
жители
их
к в артиры
и
д ома,
а
также
тысячи
люде й,
обитающих
в
сотнях
и
ты сяч ах
других
домов.
города.
А
что,
есл и?..
Внутри
у
Ве то чки
похо ло де ло.
Чт о,
есл и?..
Он
не
ст ал
д одумы ­
ва ть
де тал и,
а
то ро пливо
выпростал
ноги
из-под
одеяла,
вскочил
с
дивана
и
да же
не
почувствовал
законного
для
этого
ран него
утреннего
часа
бодрящего
(или обескура­
живающего,—
смотря
по
состоянию
духа)
морозца
в
комнате.
280


Веточка
раз маш и сто-в дохн ове нн о
н атяну л
брюки ,
не
те
будничные,
пр оте рты е,
собственноручно
и
многократ­
но
за лат анн ые
рабочие
штаны,
в
кот оры х,
как
правило,
деж ури л
на
барахолке,
а
так
называемые
праздничные,
то
ест ь
по
сут и
такие,
ка кие
в
прежнее
время
и
золотарь
стеснялся
над ет ь.
Он
знал,
что
он
сдел ает.
Несмотря
на
вторник,
когда,
как
сказано,
он
не
таскался
на
толкучку,
он
все
же
туд а
п ойд ет.
Но
не
продавать
и
не
менять
вещи
на
п род о воль­
ствие,—
наоборот,
за
часть
накопленных
в
предыдущие
недели
продуктов
купить...
рабочую
силу.
Да,
он
наймет
рабочих
—
на
рынке
всегда
найдутся
по дхо дящ ие
лю­
ди
—
и
вместе
с
ним и
осуществит
то,
что
задумал.
Это
на
первый
раз,—
потом
он
придумает
более
сложные
э кс пе риме нты.
На
рынке
он
давно
присмотрел
—
и
не
раз
п оль зо­
вал ся
их
услугами,
продавая
громоздкую
ме бе ль,—
двух
крепких
субъектов.
Од ин
—
его
старый
гимназиче­
ский
то вар ищ
по
прозвищу
Сенатор.
В
их
классе
у
всех
были
прозвища:
например,
к
Веточкину
кличка
приста­
ла
так
прочно,
что
его
даже
дома
(даже он сам себя
в
м ыс ля х!) звали не иначе как Веточкой...
Сенат ор
был
сын ом
какого-то
ва жн ого
чиновника
или
сановника,
а
то
и
в
самом
де ле
сенатора,
хотя
в
эт ом
случае
его
в ряд
ли
определили
бы
в
рядовую
гимназию.
До
революции
он
увлекался
с порт ом
—
гл ав ным
образом,
ях тами
и
фра н­
цузской
борьбой,—
сейча с,
несмотря
на
голодуху
и
зло­
употребления
п оли турой
(внутрь,
в
качестве
алк ого ля),
он
еще
сохранил
кое-какие
силенки.
Друг ой
ры ночн ый
знакомец
—
Магомет-Хан
—
еще
бо лее
це нный
помощ­
ни к.
Он
профессиональный
силач
и
борец,
на
э том
они
и
сошлись
в
свое
время
с
Сенат о ром .
Магомет-Хан
не
турок
и
не
татарин,
а
обыкновенный
ск об арь
Михаил
Хряпков,
и
тюркское
имя
присвоил
себе
для
эк зот ик и,—
у
них
в
цирке
так
полагалось.
Кроме
то го,
он
давно
сп ился,
опух,
потерял
и
весовую
категорию
и
квалифи­
кацию,
а
то
не
о стави л
бы
арены,
мах нул
бы
в
Одессу,
в
Киев,
где
теплее
и
сытнее.
Но
сила
у
него
еще
есть,
а
главное
—
у
него
есть
навык
ломать
и
гн уть
желез­
ные
пру т ья,
что
и
треб уется
для
задуманной
опера­
ции.
Веточка
обнаружил
друзей
на
обычном
их
месте,
на
задах
рынка,
между
уб орн ой
и
кирпичным
брандмауэ­
ром ,
отделявшим
толкучку
от
уго ль ных
ск лад ов,
ны не
пустых.
Мест о
это
б ыло
хоро шо
уже
тем,
что
за щищено
281


от
ветра,—
в
случае
же
облавы
можно
через
уб орн ую
выскочить
пр ямо
на
ули цу.
—
Мое
почтение,
Ми ша,—
пр иве тл иво
сказал
Ве­
то чка,
по до йдя
к
сил ача м.—
Здорово,
Сенатор!
Как
живем-можем?
—
М- м,—
промычал
Сенатор,
недовольный
т ем,
что
Веточка
приветствовал
снач ала
М аг о мет-Хан а.
Дру зья
стояли
плечом
к
плечу
для
тепла,
но
л ица
их
был и
сизы
от
холода
и
выпитой
на то щак
п олит уры,
которая
мало
веселит
и
совсем
не
греет.
—
Аяк
вам
опять
с
небольшой
просьбой,—
сказал
В ето чка
бодро
и
как
бы
небрежным
тоном,
чтобы
не
заломили
втридорога.
(Впрочем;
о
какой
т аксе
реч ь,
когда
столь
необычное
дело?)
Друзья,
дипломаты
тоже
не
последнего
сорта,
выжи­
дательно
молчали.
Веточка
не в ольно
огляделся.
К ругом
никого
не
видно,
но
так
неуютно,
такой
холод
пробирал
до
костей,
так
про тивно
было
излагать
заветные
мыс ­
ли
возле
Загаженной
внутри
и
сн аруж и
уборной,
что
Веточка
нео жиданн о
для
самого
себя
пр едло ­
жил:
—
Господа,
а
не
зай ти
ли
ко
мне?
Кажется,
у
меня
найдется...—
он
секунду
повременил.
(«Живем -т о
оди н
раз ,—
подумал
о н.—
И
вообще
такую
идею
не
над о
профанировать
на
ба за ре.
Не
ис клю чен о,
что
друзья
о тнесу тся
к
ней
с
эн тузи а змом.
П р авда,
Магомет-Хан
—
примитив,
но
Сена то р
—
аристократ
духа.
Уверен,
что
и
ему
надоело
заботиться
только
о
жратве
и
о
выпивке.
Поговорим
хоть
однажды
по- чел овеч еск и.. .») —
...гло­
ток-другой
к ой- чего!
—
многообещающе
заключил
Ве­
то чка.
Силач
и
Сенат ор
переглянулись,
скосив
глаза
и
по­
чти
не
пово рач ива я
головы,—
поразительно
отработали
они
такую
синхронность.
Затем
сразу,
молча
и
согласо­
ванно,
двинулись
вслед
за
Вет очкой .
Ни
одн ого
слова!
И
это
Сенатор
славился
прежде
к расно р ечием
на
бан ке­
тах,
а
борец
люби л
мно гос ло вно
хвастать
своими
ре­
кордами!
Так
или
иначе,
оба
др уга
следовали
за
Веточкой,
кот оры й,
подавив
шокинг
(сегодня их нелюбезность
особенно
резко
контрастировала
с
его
состоянием
и
на­
с троен и ем), привел их к своему дому .
По ра внявшис ь
с
воротами,
Веточка
снова
предус­
мотрительно
оглянулся
—
не
ид ет
ли
кто
вслед:
к
че му
лиш ний
раз
обращать
на
себ я
внимание.
Лю ди
же
не
282


знают,
что
Ве точ кой
рук ово дят
сам ые
что
ни
на
ест ь
человеколюбивые
идеи
и
чу вств а.
Вот
и
лестница.
Разумеется,
черная.
Именно
тогда
возник
неписаный
закон
—
забивать
гл авный
ход
с
ул ицы
и
пользоваться
лишь
черным.
(Речь идет не о тех
ква рт ира х,
которые
вообще
не
имели
парадных
лестниц,
вы ходи ли
только
на
двор,
к
том у
же
задний,
третий
или
четвертый
от
у лицы .)
Ли шь
много
позже,
когда
роди­
л ась
тенд енция
к
разделу
квартир,
к
мельчению
их
на
отдельные
жил ые
ячейки,
а
также
когда
начали
действо­
ва ть
лифты
(еще позднее), парадные двери и лестницы
снова
приобрели
преимущество
перед
черными.
Но,
повторяю,
это
произошло
чер ез
д ес ятки
л ет,
то
ест ь
в
фантастически-далекие
в
перспективе,
поистине
гряду­
щие
вр ем ена.
Дн ем
и
черная
лестница
была
впо лне
сн ос ной
для
хождения,
е сли
ноги
еще
не
отказались
но сить
че ловек а.
Сравнительно
свет ло ,
стекла
в
редких,
мутных,
три
года
не
мыт ых
окошках,
как
ни
ст ран но,
но
це лы,
ст упе ни
не
обледенели,
ибо
водопровод
в
доме
де йству е т,
вод у
не
над о
носить
с
Невы,
как
в
некоторых
невезучих
жили­
щах,
где
комендант
оказался
безголовым
или
безруким
и
не
сумел
навест и
ре во люцио нный
порядок.
Да,
да,
революция
—
это
не
обязательно
беспорядок,
как
ду мал
ког д а-то
Веточка.
Итак,
лестница.
Чт о,
есл и
пройти
по
ней
не
до
бельэтажа,
а
до
мансарды?
Взглянуть,
в
каком
состоя­
нии
перила,—
ведь
они
тян утся
на
протяжений
д есяти
м арш ей.
Удивятся
—
зачем
это
он
поперся
наверх?
Ну,
можно
сос латься
на
рас сеян ност ь :
мол,
сл у чайно
п ро­
скочил...
Едва
Веточка
у спел
подняться
на
о дин
лишний
марш,
как
ощутил
спи ной
и
затылком,
что
спутники
остановились.
Он
ог л янул ся:
так
и
есть,
пом ня т,
черти!
С тоят
п еред
дверью
в
его
квартиру
и
пялятся
на
нег о
(вверх), задрав головы ...
А,
собственно,
что
тяну ть ?
Здесь
и
высказать
с вою
деловую
просьбу
и
вместе
пр о­
верить
ее
техническую
вып олн имо ст ь.
На
л ест нице
сей час
пусто,
они
сориентируются,
пока
св етл о,
внима­
тельно
осмотрят
арену
будущих
дей стви й, —
п отом
при­
дется
орудов а ть
в
темноте
со
свечкой.
А
что
делать?
Дн ем
в
люб ую
минуту
любая
дверь
может
открыться,
и
жильцы
ув ид ят,
чем
они
заняты.
Объяснять
будет
поздно,
и
беж ать
среди
б ела
дня
труднее,
а
свечку
за­
дул
—
и
драл а!
283


Так
что
ж,
говорить
или
нет ?
«Маком!» —
грус тн о
подумал
Вето чк а,
да же
не
про ­
смаковав
это
нед ав но
услышанное
вместительное
слов­
цо,
означавшее: «Не пройдет номер»
ил и: «Накося
—
в ык уси !» В данном случае оно означало:
не т,
не
п олу­
чится
зде сь
импровизированная
бес еда
—
неподходя­
щая
обстановка...
не
поймут,
не
оценят...
придется,
как
видно,
потолковать
дома,
за
рю мочк ой ...
Итак,
в
до м,
в
дом,
греться!
«Черт!
—
с
дос адой
соображал
Веточка,
спускаясь
к
ожидавшим
его
на
площадке
приятелям.—
В
кабинете
мороз,
печка
сегодня
не
топлена...
Н ич его,
нагреется.
Мы
еще
испытаем
ра йско е
бл аже нс тво.
И
—
поймем
дру г
друга!»
—
Гос п ода!
—
решительно
сказ ал
Веточка,
широ­
ким
жест ом
вынимая
из
кар ман а
ключ.—
Прошу
ко
мне!
Но
на
пу ти
в
рай
их
подстерегала
адская
неожи­
данность.
Когда
Веточка
открыл
дверь
и
вежливо
пропустил
друзей
вперед,
а
они
недоверчиво
вступили
в
полумрак
кухни,
окна
ко торой
для
тепла
были
больше
чем
напол о ви ну
завешаны
какими-то
тряп ка ми,
из
квар­
тирных
недр
появились
две
женские
ф игуры .
Одн а
из
них
б ыла
вдова
дворника,
другая
—
Кармен
с
«Ла-
фе рм а». Они не терпели друг дружку,
дворничиха
всегда
старалась
подловить
Кармен
в
тот
момент,
когда
та
впускала
к
с ебе
с воих
разнообразных
Хозе,
р азно об раз­
ных
по
возрасту
и
по
социальному
по ло жению ,
хотя,
каз ало сь
бы,
революция
уравняла
подавляющее
боль­
шинство
гр аж дан.
Взаимная
неприязнь
подогревалась
тем,
что
Кармен
был а
чуть
не
вдвое
младше
и
жила
сытнее
и
веселее.
Обе
женщ и ны
в ышли
на встре чу
Веточке
и
его
прия­
телям
так
д ружн о,
так
бойко,
что
Вето ч ка
не
успел
удивиться.
Они
с
ходу
накинулись
на
вошедших,
оха­
рактеризовав
их
словами,
каких
он
да же
в
гимназии
не
слышал,
как
ни
ци нич ны
гимназисты
в
своем
нежном
возрасте.
Странным,
очень
странным
выглядел
эт от
яростный
взрыв.
Ес ли
дворничиха
и
прежде
позволяла
себ е
по
любому
поводу
лая ться
(судьба,
характер,
да
и
семья
т я го т ил а), то Кармен была женщина тихая,
к
мужчинам
относилась
лояльно.
В
чем
же
дело?
Видать,
затесалась
какая-то
личн ая
неприязнь
к
Сенатору
или
к
Силачу,
а
уж
Веточке
попало
за
компанию.
Так
или
иначе,
все
трое
мужчин
благоразумно
284


смолчали
и
прош ли
мимо
разбушевавшихся
фур ий
в
ко­
ридор,
а
затем
в
каби нет ,
спешно
открытый
Веточкой
заранее
приготовленным
фр анц у зским
ключом.
—
Рассаживайтесь,
господа,—
гостеприимно
пр и­
гласил
Веточка,—
я
сей час
подожгу
растопку,
и.
мы
уютно
п оси дим
у
камелька.
Гости,
усевшись,
о дин
на
диван,
другой
в
кр ес ло,
мрачно
наблюдали
за
тем,
как
Вето чк а,
примостившись
на
корточках,
разжигал
п ечу рку,
и
оживились,
ли шь
получив
на
руки
по
рюм ке
вишневой
нал ивк и.
Основой
для
наливк и
посл уж ил
спирт-сырец,
выме ня нный
еще
два
года
наза д
на
бо льшую
семейную
люстру,
висевшую
когда-то
в
с тол овой
вместе
с
грушей
звонка,
прове­
денного
в
кухню
к
кухарке.
Сам
Веточка
алкоголя
не
употреблял,
но
держал
его
про
запас,
на
случай
просту­
ды
или
какого-либо
торжественного
события.
Нынешний
д ень
можно
было
бесспорно
счи та ть
т орже ст вом
мысл и,
долженствующей
завершиться
торж е ств ом
дела.
«Начать,
что
ли,
немного
и зд алека?
—
подумал
Ве­
точ ка .—
С
эп и зода
из
давней
детской
др ужбы .
Взрос­
лых
это
сближает.
Воспо минан ия
о
д етстве ,
о
юности
невольно
настраивают
на
сентиментальный
ла д,
помога­
ют
лучш е
друг
друга
п он ять,
пусть
да же
жизненные
пути
раз ошл и сь. ..»
Веточка
з астав ил
себя
с
нежно ст ью
посмотреть
на
оборванца
в
опорках,
с
оп ухши м
лицом,
сиз ый
нос
ко то­
ро го
после
двух
рюмок
принял
цвет
вишни.
—
Помнишь,—
сказ ал
Веточка,
обратив
сияющий
вз ор
на
Сенатора,—
помнишь,
в
гимназии
мы
однажды
с
тобой
чудно
скатывались
по
перилам
лестницы,
кото­
рая
в ела
в
актовый
за л,
и
в
увлечении
не
заметили,
что
вниз у
с тоит
наш
директор?
Как
его
зва ли?
Степан
И ль­
ич?
Или
Илья
Степаныч?
Да,
конечно,
Илья
Ст епан ыч ...
мы
проз ва ли
его
кратко
—
Ста кан ыч. ..
Так
вот
Стака-
ныч
сп окой но
стоял
и
ждал,
когда
мы
с кати мся
до
конца,
иначе,
есл и
бы
он
окликнул
нас
раньше,
пока
мы,
так
сказа ть,
были
в
пути,
мы
могли
испугаться
и
упа сть
в
пролет...
А
когда
мы
благополучно
при б ыли
вниз,
он
сказ ал : «Господа!. .
Господа,—
сказ ал
он,—
возможно,
слов а
мои
покажутся
вам
трюизмом...
Над ею сь,
вы
зн ает е,
что
та кое
трюизм?
Так
вот,
я
вам
должен
на­
по мн ить,
что
перила
лестницы
служат
в
основном
для
тог о,
чтобы
ограждать
поднимающихся
или
спускаю­
щихся
по
лест нице
людей
от
о пасност и
падения,
осо­
бенно
лю дей
рассеянных,
а
так же
помогать
подниматься
285


т ем,
кто
нездоров,
слабосилен,
т учен
или
с тар.
Дер жа сь
рук ой
за
перила,
немощные
или
неу вер е нные
в
своих
силах
и
присутствии
духа
люди
легче
всходят
наверх
или
спускаются
вниз .
Но
ниг де
и
никогда,
слышите?
—
ниг де
и
никогда
не
предусматривалась
роль
перил
в
том
значении,
какое
пр идали
им
вы,
господа,
съезжая
по
ним
—
о дин
на
жи в оте,
другой...
гм,
гм...
на
ч асти
тела,
во
многих
смы сл ах
обратной
живо т у.
Что
вы
ск а­
ж ете
на
эт о,
господа?»—
за клю чил
директор.
По мниш ь,
Сенато р ,
что
ты
на
это
ска зал ?
—
задыхаясь
от
нахлы­
нувших
на
него
сл адк их
во с помина ний,
спросил
Ве­
точка.
Сен ат ор
по -пр ежнем у
молчал,
и
лицо
его
оставалось
бесстр астн ым .
Веточка
увлеченно
п родолж ал:
—
А
я
помню!
Я
от личн о
по мню,
как
ты
ответил:
«Виноват,
господин
директор,
мы
э того
не
знали.
Благо­
дарим
вас.
Теперь
б удем
знать».—
Веточка
з алил ся
смехом.—
К ак ово?
А?
Дерзко,
кон ечн о,
но
ос троу мн о!
Ты
вообще
был
остроумным
парнем,
это
потом
те бе
пригодилось,
пра вд а?
Я
помню,
какой
пр име чате ль ный
спич
ты
произнес
на
обеде
в
помощь
увечным
воина м
в
начале
в ойн ы...
Но
я
заб ол талс я...—
Веточка
сдел ал
сосредоточенное
лицо.—
Вер нем ся
к
том у,
для
чего
я
вас
пригласил...
тебя,
Сен ато р
(ничего,
что
я
тебя
по
старой
дружбе
так
наз ыв аю?)...
И
вас,
Миша.—
Он
слегка
поклонился
тому
и
другому.—
Как
ни
странно,
это
имее т
прямое
отношение
к
предмету,
о
кот ором
я
только
что
вспомнил.
Загадочная
в ещь
—
ассо ц иа­
т ивные
связи.
Клянусь,
что
я
не
готовился
так
начинать.
И
вместе
с
тем
не
и склю ч ено,
что
там,
в
мозгу,—
он
повертел
пальцем
в
области
лба ,—
это
все
и
объедини­
лось...
Да,
да,
господа,
я
имею
в
виду
перила!
—
Он
с
си лой
провел
по
воздуху
воображаемую
кос ую
чер­
ту.—
Это
не
просто
пример
—
это
объект
для
того
самог о
действия,
коего
я
хочу
просить
вас
быть
не
то ль­
ко
сви д етеля ми,
но
и
участниками.
Я
зна ю
вас
как
сме лых
и
му жест венны х
людей
и
уверен,
что
то,
что
я
вам
предложу,
вас
не
смутит...—Веточка
сделал
паузу,
он
был
заметно
взволнован;
взя в
себ я
в
ру ки,
он
отры в и­
сто
продолжал:
—
Извините...
я
се го дня
чересчур
го­
ворлив...
вероятно,
я
с лиш ком
долго
находился
од ин
в
своей
скорлупе...—
Вето ч ка
о бвел
рук ой
голые
ст ены
своего
кабинета.—
Скажу
теперь
предельно
кр атко :
вы
мне
поможете
сн ять
с
лестницы
перила!
Вымо лвив
эти
главные
слова,
Веточка
пронизываю­
286


ще
вгляделся
в
своих
друзей,
сначала
в
одн ого,
потом
в
другого,
потом
опять
в
первого
—
и
на
нем
остановил
вопрошающий
взгл яд .
Что
скрывать,
к
Се натору
и
толь­
ко
к
Сенатору
был
об ращ ен
его
пр из ыв.
Силач,
несмотря
на
свои
выдающиеся
физ ич еск ие
д анные,
это
вто рая
скрипка,
точнее
говоря
—
контрабас...
Согласится
Се­
натор
—
и
д ело
в
шляпе!
П ра вда,
Веточка
не
предполагал,
что
согласие
будет
дано
сразу,
без
доб ав очны х
его
разъяснений.
Наоборот,
им енно
эту
част ь
беседы
он
готовил
с
особой
тщательно­
стью,
заранее
г ордяс ь
своей
логикой
и
оригинальностью
по ло же нной
в
ее
основу
ид еи.
Сейчас
он
все
объяснит,
и
покоренные
этой
блистательной
мыслью
друзья
чок­
нутся
с
ним
бокалами.
—
Сколько?
—
раздался
в друг
хри плы й
голос
С ена­
тора.
Как
ни
вни мат ель но
в
эт от
момент
смотрел
на
нег о
Веточка,
он
вздрогнул
от
неожиданности.
Нич то
в
ли це
С е натора
не
выд ава ло
же лан ия
заговорить,
расспро­
сить,
а
ед инс тве нный
этот
вопрос
был
так
грубо-прямо­
линеен...
Может
быть ,
Веточка
ослышался
или
не
так
понял?
—
Что
сколько?
—
растерянно
переспросил
он.
Сенатор
снисходительно
усмехнулся.
—
Ясно,
что
не
дензнаков.—
Он
вытянул
вперед,
к
самому
носу
Веточки,
левую
руку
в
засаленном
обшла­
ге
и
правой
ст ал
деловито
загибать
на
ней
б ывшие
холе н ые
пальцы
с
обкусанными
грязными
ногтями.—
Спирт,
хлеб,
сал о
—
вот
что
нынче
валю та .
Бу маж ки,
сам
зна ешь ,
не
в
моде.
Теперь
считай.
Пять
этажей
—
зн ачи т,
пятнадцать
пого нн ых
саж ен
перил.
А
то
и
бо ль­
ше,
считая
площадки.
Сч ит ай,
на
круг
двадцать.
Значит,
за
все
про
все
—
полпуда
сала
и
четверть
самог она .
Хлеб
—
черт
с
ним ,
обойдемся.
Половину
пл ати
вперед.
Веточка
не
верил
уша м.
—
Ты...
шу тиш ь?
—
спросил
он
у павш им
голос ом.
—
А
ты?
—
отозвался
Сенатор.—
Не
подходит
—
ищи
д ешев ле.
Вы ходи
на
середину
рынка
и
выкликай!
—
Но
у
меня
нет
таких
продуктов...
—
На
нет
—
и
суда
не т,—
поднялся
со
с тула
Сена­
тор.—
Скажи
спасибо,
что
не
заявим
в
милицию.
Небось
не
п облаг ода ри ли
бы.
Силач,
пошли!
—
Сенатор!
—
взмолился
Веточка.—
Может,
мы
сговоримся...
частично?
Х оть
на
оди н
эт аж?..
Подожди­
те
минуту,
я
все
объясню!
Я
вас
огорошил
голой
идеей,
287


на
де ле
все
гор аз до
сло жней,
сер ьез ней.. .
Наверно,
мое
предложение
прозвучало
дико...
Пр ис ядь те,
друзья!
Ой
торопливо
на по лнил
их
рюмки.
Захлебываясь,
он
выложил
сво й
п рое кт,
все,
что
ему
представлялось
в
св ежий
утренний
час
та ким
радикальным
и
см елы м.
Ли кви дац ия
пер ил
только
первый
ш аг,
шаг
несомненно
революционный,
но
за
ним
последуют
и
другие,
еще
более
радикальные.
—
Друзья!
—
вдохновенно
говорил
он.—
Вам
не
приходилось
задумываться
над
тем,
как
случилось,
что
рев ол юция ,
освободив
человечество
от
многих
пут
и
пре ­
пят ст вий,
забыла
за
н ед осугом
освободить
его
от
ряда
других,
не
мен ее
досадных,
пр епо н?
Возьмем
те
же
пер и ла.
Это
же
невероятная
косность
—
ограждать
себя
от
п ростра нс тв а,
от
неба,
от
воз духа,
то
е сть
от
самы х
целительных
факторов.
Скажут,
это
не обход имая
мера
безопасности.
А
для
ч его?
Разве
люб ой
наш
шаг
не
опа сен?
Я
в дох нул
глото к
во здуха
—
и
с
эт им
глотк ом
в
меня
ворвались
мириады
бактерий...
(он выразительно
показал
рт ом
и
рукой ,
как
им енно
это
произошло.)
Де ло
мое го
организма
—
з ащит итьс я
от
этих
врагов.
Мобили­
зовать
все
силы
для
от по ра.
И
организм
это
делает.
Хотя
это
еще
как
раз
вне
моего
сознания,
мо ей
умственной
и
духовной
жиз ни.
Как
же
не
мобилизоваться
против
бессмысленного
страха
высоты,
боязни
п ростра нс тв а,
привитой
нам
глуп ым и
заботами
нянюшек
и
родителей,
проектировщиков
и
строителей,
муниципалитета
и
домо­
хозяев ,
всех
незваных
опекунов,
проникшихся
вековыми
предрассудками?!
—
Могут
сказать:
а
дети?
Де ти
шаловливы,
дети
неосторожны,
дети
скорее
других
м огут
упасть
и
раз­
биться.
Не
тревожьтесь,
скаж у
я,
вы
просто
забыли
свое
детство:
для
вас
бы ли
благом
малейший
риск,
люб ая
о пасно сть .
И
ничего
с
вами
не
сл уч ило сь.
Не
сл уч айно
же
я
вспомнил
о
то м,
что
проделывали
мы
с
тобой,
Сена­
то р,
на
тех
же
пери лах .. .
Возможно,
тогда
и
з аб ре зжила
передо
м ной
где-то
в
тумане
мечта,
ко торой
теп ерь
су ждено
осуществиться...
...Позвольте
повторить:
ид ея
моя,
в
самых
кратких
словах,
т ако ва.
Человечество
ну жд ается
в
испы тани ях,
растительная,
слишком
спокойная,
несложная
жизнь
вед ет
к
вырождению.
Революция
—
отличная
встряска,
но
эту
роскошь
не
часто
мо жно
се бе
разрешить.
Вой на...
Я
п ротив
войны,
я
пациф ист ...
да
думаю,
что
и
вы...
В ойна
и
голод
—
безусловно
плохо,
хотя
иногда
не-
288


избежно.
Но,
так
или
иначе,
э тот
э тап
закончится,
жизнь
войдет
в
рамки.
Н адо
время
от
времени
вывод ить
ее
из
этих
рамок,
причем
наибо л ее
безвредными,
доступными
способами.
Тут
не
обойтись
без
искусственных
затрудне­
ний,
без
своеобразной
тренировки
тела
и
ду ха.
Иначе
человечество
ослабнет
и
не
сможет
преодолеть
пре­
пятств ия,
ко торы е
в
любой
момент
мог ут
перед
ним
встать
и
обязательно
встанут.
При ве ду
ли шь
од ин
пр и­
мер:
люди
непременно
захотят
облететь
другие
планеты,
но
вот
вопрос:
готов ы
ли
они
к
этому?
Человечество
нуждается
в
п ост оян ной
спортивной
форме
—
вам,
как
сп ор т сменам,
это
луч ше,
чем
кому-либо,
известно...
Дв ое
п ропо йц
мо лча
смотрели
на
оратора.
—
...Ес ли
мне
поз вол ят
п роче сть
на
эту
тему
ле к­
цию,—продолжал
Веточка,—
а
я
думаю,
что
позволят:
нигде
и
ник ог да
в
ми ре
не
читалось
столько
ра зно об раз­
ных
лекций...
я
во
в сеу слыш ание
скажу
то,
что
говорю
вам ,
но
уже
с
ф акт ами
в
руках.
Я
должен
произвести
хотя
бы
о дин
опыт.
Наука
без
эксперимента
мертва,
это
квазинаука,
она
не
имеет
права
на
существование.
Чисто е
теоретизирование
в
любой
области
абсурдно.
Мы
с
ва ми
вместе
произведем
опыт,
к отор ый
буд ет
запрото­
колирован
общественностью
и
убедит
всех
колеблю­
щ ихся
и
сомневающихся.
Вы
со
мно й
согласны?
Сенат о р
и
Силач
продолжали
зловеще
молчать,
а
Веточка
продолжал
принимать
их
молчание
если
не
за
сочувствие,
то
за
раздумья:
не
каждый
же
де нь
прихо­
дится
слышать
тако е. ..
На
всякий
случай
он
реши л
обратиться
к
убедительному
житейскому
примеру.
Ли хорадочн о-тороп л ив о
он
рассказал
о
по лк о внике
Батюш ко в е,
живущем
в
это м
же
доме,
по
той
же
лес тн и­
це,
двумя
этажами
выше.
Он
тож е
отказался
быт ь
кон трой
и
ми рно
живет,
как
и
Веточка,
мен яя
вещи
и
п од голад ыва я.
Веточка
сознательно
не
посвятил
его
в
свой
проект
и
не
просил
п омочь ?
Поче му?
Потому
что
гораздо
важнее
подвергнуть
его
без
его
ведома
этому
смелому
эксперименту.
Де ло
в
том ,
что
по лк овник
Ба­
тюшков,
кстати
говоря,
чел ов ек
в
высшей
ст епе ни
достойный,
стр адает
своеобразным
не дуг ом
—
аг ора фо­
бией,
боязнью
пространства
и
высоты.
Из-за
этого
он
иногда
вообще
не
выходит
из
до му.. .
—
Теперь
вам
ясно,—
голос
В еточк и
окреп,
зазве­
нел,—
что
значит
его
излечить?
Он
всю
св ою
жизнь
представлял
эту
л ест ницу
без
огра жд ен ий,
и
бо­
ялся,
и
трясся...
И
вдруг...
вдруг
свершилось:
перил
не т!
10 Л.
Рахм анов
289


Да,
перила
исчезли
—
но
исчез
и
мучивший
его
всю
жизнь
страх!
Может
ли
быть ?
Полковник
спустился...
затем
поднялся...
еще
спустился...
еще
поднялся...
о дин
раз
для
проверки,
д ругой
раз
для
удовольствия...
Как
м олод ой
орел,
расправив
отдохнувшие
за
но чь
крылья,
взлетает
на
скалу,
взлетает
за
облака,
к
с олнцу ...
Он
счастлив,
сил ен,
он
готов
преодолевать
все
препятствия
на
пути
к
идеальному
обществу.
О сущ еств лять
мечту
Кампанеллы
о
Городе
Солнца!
Вы
чувствуете,
какая
эта
будет
гигантская
победа?
Наступила
долгая
пауза.
Веточка
с
на де ждой
см от­
рел
на
друзей:
смог
ли
он
тронуть
их
се рдц а,
под­
хлестнуть
их
вялое
воображение
своим
жгуч им
расска­
зом?
—
Н-да,
победа
колоссальная,—
сквозь
зубы
проце­
дил
Сенатор.—
Слушай,
у
тебя
есть
еще
эта?..
—
Что?..—
В
воздухе
повеяло
п розой .
Веточка
яв­
ственно
ощ ут ил,
что
поникают
крылья.
—
Давай ,
давай!
—
поторопил
его
Сенат ор
и
сделал
выразительный
жест,
пос ле
чего
Веточка
скрепя
сердце
полез
в
книжны й
шкаф
за
дополнительной
порцией
спиртного
и
искал
дольше,
чем
это
было
необходимо.
Когда
порция
вишневки
исч ез ла
в
ши рок их
глотках
Сенатора
и
Магомет-Хана,
Веточка
с
но вым
немым
вопросом
поглядел
на
тог о
и
на
другого.
Ли цо
Магомет-
Хана
м ожно
бы ло
определить
как
непроницаемое,
если
бы
не
знать,
что
за
этой
непроницаемой
перегородкой
од на
лиш ь
непроходимая
глупость.
На
лице
Сенатора,
напр от ив
то го,
блуждала
улыбка.
Улыбка
эта
и
обрадо­
вал а
и
насторожила
В ето чку:
было
в
ней
что-то
дву­
смысленное.
Но
Веточка
успокоился,
как
только
его
старинный
то вари щ
произнес
четкие
деловые
слова:
—
Инструмент
ес ть?
Веревки
имеются?
—
Инструмент?
—
радостно
переспросил
В еточ­
ка.—
Гаечный
ключ,
ломик,
зубило,
большой
молот ок,
плоскогубцы,
отвертка...—
на чал
он
пе ре ч исл ять.—
Что
еще
мо жет
понадобиться?
Топор
вря д
ли
нуж ен...
Но
ес ть
и
т опор.
—
А
веревки?
—
Зачем
веревки?
—
удивился
Веточка.
—
Думаешь,
стану
р ади
т ебя
головой
ри ск ов ать?
Привязаться
придется.
В
ци рке
и
то
предохранительные
сет ки
нат яги ваю т.
—
Господи!
—
ахн ул
Веточка.—
С пасиб о
те бе,
на­
пом нил !
У
меня
ес ть
гамак,
да же
дв а.
Нат яне м
их
под
290


л естницей. ..
это
вполне
обезопасит
наш
опыт.
С
од ной
ст ороны ,
люд и
предохранительных
гамаков
не
заметят,
будут
страшиться,
с
другой...
мало
ли
какая
случай­
ность.
Не
разобьются
люди...
—
Хва тит
о
люд ях, —
буркнул
Сенатор.—
Давай
веревку.
Веточка
заметался
по
комнате.
По ка
он
шарил
в
одном,
в
другом
углу,
Сен атор
что-то
пош епт ал
Сила­
чу,
и
тот
с
готовностью
вы та щил
к ул ачища
из
к ар­
манов.
—
Во т,—
сказал
Вето чк а,
стеснительно
протянув
Сенатору
синий,
шелковый,
порядком
из мы з ганный
шну р
от
ха лат а.—
Смешно
сказа ть,
но
веревки
я
разда­
рил
жильцам...
Хожу
за
д рова ми
с
эт им
шн уром .
Ничего,
что
с
к исто чк ами?
—
Сам
ты
с
ки сто чкой !
—
неожиданно
добродушно
хмыкнул
Сенатор,
принимая
из
рук
в
руки
шнур.—
Ну,
а
теперь,—
весело
провозгласил
о н,—
пр ися дем
перед
труда ми
праведными
и
—
за
успех
наш его
пре дпр ия­
ти я!
—
Сенат ор
поднял
рюмку.—
Садись,
садись
в
крес­
ло ...
ты
же
хозяин
и
руководитель.
Не до уме нно
улыбаясь,
Веточка
се л.
Он
искренне
р адов ался
улучшению
на строен и я
своего
сердитого
дру­
га,—
но
—
и
удивлялся...
Впрочем,
понятно:
спиртное
подействовало.
Л ишь
бы
гости
лишнего
не
переложи­
ли ...
Обдумывая
этот
неприятный,
но
возможный
вари­
ант ,
Веточка
не
усп ел
моргнуть
г лаз ом,
как
с
ним
совершилось
невероятнейшее:
в
считанные
секунды
он
оказался
крепко-накрепко
привя за н
син им
шнуром
к
си­
денью
и
к
спинке
кре сл а,
а
рот
его
заткнут
кляпом
из
грязного,
мерзко
пахнущего
носового
платка...
«Что,
что
такое?!
—
внутренне
вскричал
Веточка.—
Как
вы
см е­
ете?
Разве
можно
так
поступать?!
Это
неслыханно!!
Что
вы
хотите
со
мн ой
сд ел ать?
Что ?!. .»
Затем
Веточка
внутренне
пр итих
и
за стави л
себя
спокойно
подумать:
«Действительно,
что
же
дальше?
Хор ош его
ждать
не­
льзя,
это
ясно,
но
хот я
бы
примерно
знать
их
намерения.
Еще
те рпим о,
ес ли
это
просто
грубая
шутка
и
трагиче­
ского
продолжения
не
последует.
Поживем
—
у ви­
дим!» —
символически
вздохнул
Веточка.
Вздохнуть
по-
настоящему,
полной
г рудью ,
он
при
всем
желании
не
мог:
рот
заткнут,
нос
заложило
от
внезапно
подсту­
пивш е го
насморка,
из
ноздрей
постыдно
текло...
Далее
происходило
так .
Удобно
ра зва ливш ись
на
10*
291


диване
на про тив
Ве точк и,
его
старый
товарищ,
не то­
роп ли во
пот ягив ая
наливку,
спокойненько
говорил.
—
Так,
та к,—
ласково
г ово рил
Сенатор.
(Кстати,
им я,
фа мил ию
его
Веточ к а
за
эти
годы
усп ел
позабыть,
но
какое
это
теперь
имело
значение!) —Значит,
ты
решил
мыслить.
Так.
Неважно,
что
все ,
что
ты
наболтал,
это
б ред
параноика.
Неважно,
что
ты
вообще
глу п.
Важно,
что
ты
полагаешь,
будто
при
нынешней
власти
возможны
мыс лите ль ные
процессы.
Что
они
име ют
еще
какой-то
смысл!
Что
они
оправданы
в
этом
высшем
смыс ле!
Ах
ты,
с ука,
мыслить,
видишь
ли,
ему
зах оте­
лось!
Ему
мало
того,
что
сыт!..
Благодушная
по за
его
на
миг
н аруш илас ь.
Его
передернуло
от
н енавист и.
И
чтобы
обрести
равновесие,
он
повернулся
к
Магомет-Хану,
который,
выполнив
по­
руче н ие
—
искусно
скрутив
Веточку,—
молч а
прихле­
бывал
вишневку.—
Силач,
скажи...
ты
чес тны й
и
прямо­
душный
человек...
Те бе
хочется
в
твоем
ны неш нем
пол оже нии
мыслить?
—
Сло во
«мыслить»
он
брез­
гливо
подчеркнул,
чтобы
даже
тупые
мозги
Хряпкова
во с пр иняли
—
как
нужно
ответить.
Ма го м ет-Хан
невразумительно
покачал
головой:
мозговые
процессы
скорей
всего
были
ему
вообще
неве­
домы.
Но
возможно
также,
что
в
какой-то
своеобразной
форме,
присущей
его
личности,
он
мыслил
в
любых
условиях,
никакая
власть
ему
не
помогала
и
не
меша­
ла:
он
же
не
был
ни
Ве точк ой,
ни
Сенатором.
П оло­
жи ть
на
лопатки,
уп олзт и
с
ковра,
раздавить
рюма ш­
ку,
наж р ать ся,
пё рн уть
—
вот
его
интеллектуальная
сфера.
Се нат ор
обернулся
от
Сила ча
снова
к
Веточке:
—
Я-то
слушаю,
лоп оуши
развесил!
Думаю,
предла­
гает
доброе
дело:
припугнуть
кого
для
г еше фта
или
в
отместку.
А
он
идейные
сантименты!
—
Сенат о р
выма­
терился.—
Помочь
воспитывать
человечество!
Чт об
крепче
ста ло
духом
и
телом!..
Да
ты
к ому
помогаешь,
ст ерв а?!
—
Он
опять
с
ненавистью
уперся
в зг лядом
в
старого
друга.—
Ишь,
все
обдумал!
Заботливый!
Га­
мачок,
м ол,
внизу
подвесим!
Мыслит,
мыслит,
гнида
такая!
Дер-р-рьма
пирога!!
—
И
он
легонько,
лишь
для
почина,
ткнул
Веточку
под
дыхало.
Все
внутри
В ет очки
оборв ал ос ь: «Садисты!
Пытать
бу дут!» Но просочилась и капелька оптимизма: «Хоро ­
шо,
что
не
усп ел
дат ь
инструменты!..»
Затем
был
долгий
антракт,—
гости
пили
и
ели.
Все,
292


что
было
в
дому
спиртного
и
съестного,
под чис тил и
до
последней
капли
и
кро шки .
—
То
не
ветер
ветку
клонит,—
чу вст вит ель но
выво­
дил
Сенатор,
поглядывая
суз ив ш имися
глазками
на
Ве точк у.
Тот
слушал
с
застывшим
взлядом,
с
выверну­
тыми
назад
затекшими
руками,
с
заткнутым
кляпом
ртом .
Что
говорить,
все
сдел ано
было
м аст ерск и,
как
в
лучших
разбойничьих
ша йках .
То
не
ветер
ветку
к лони т,—
выпевал
Сенатор,
Не
дубравушка
шумит,
То
мое
сердечко
стонет,
Как
осенний
лист
дрожит...
Эта
правдивая
песня,
как
нельзя
боле е
отвечающая
вну тр енне му
(и внешнему)
состоянию
Веточки,
закон­
чила сь
п охорон ны м
куплетом,
дваж ды
повторенным
обоими
собутыльниками
(у Силача оказался приятный
ба рит он):
Скоро
ль,
скоро
ль
гробовая
Скроет
жизнь
мою
д ос ка?..
Затем
гости
отдыхали,
улегшись
рядком
на
диване:
храп
стоял
страшный,
неистовый,
апокалипсический.
После
сна
растопили
печку,
разожгли
ее
докрасна.
Б ыли
минуты,
когда
Вето ч ка
не
сомн ев алс я,
что
его
собира­
ютс я
пытать
огнем
и
железом.
Нет,
пытки,
как
в
самом
из ыск анно м,
нематериальном
аду ,
были
избраны
пс ихо­
логические:
когда
сожгли
все
запасенные
в
комнате
дрова,
в
ход
пош ли
не
с тулья,
не
кресла,
а
книги.
Книги,
любимые
Веточкой.
Сенат о р
выбрал
их
безошибочно:
не
какого-нибудь
там
Боборыкина,
да же
не
К упр ина
с
Лео­
нидо м
Андреевым,
а
Достоевского
и
Константина
Ле­
онтьева,
мо но гр афию
Врубеля,
годовые
комплекты
жу р­
налов
«Аполлон»
и
«Золотое Руно».. .
О,
Сенат о р
зн ал
в
это м
толк!
Из
философов
он
выбрал
не
трудно
усв о яе­
мых
и
устарелых
Ф ихте
и
Шеллинга
в
немецких
изд а ни­
ях,
а
Ницше
и
Шт ирн ера
в
рус ск ом
художественном
переводе,
зорко
пр име тив
в
этих
книжках
многочислен­
ные
з акладки .
Книг
в
шкафу
оставалось
еще
немало,
но
в
печь
пошли
семейные
фотографии,
письма,—
С енато р
опять
же
знал,
куд а
вонзить
жало...
Как
ни
мучительны
был и
душевные
переживания
293


В еточ ки
при
в иде
горящих
в
буржуйке
люб имы х
книг
и
семейных
реликвий,
он
все
же
испытывал
облегчение:
кажется,
физ ич еск их
пыток
не
будет.
Пуск ай
все
со­
жгут,
лиш ь
бы
само го
не
жг ли
и
не
били.
Пошуруют
и
уйдут
—
н адо ест
возиться.
Как
ни
тяжело
на
д уше,
но
т елу,
на до
признать,
бы ло
бы
хуже...
Только
Вето чк а
усп ел
так
подумать,
как
наступил
новый
этап,—
он
совпал
с
наступлением
сумерек.
Сена­
тор
аккуратно
зажег
маленькую
пятилинейную
лампоч-'
ку
(в целях экономии дефицитного керосина Веточка не
употреблял
более
мощных
л ам п), еще раз внимательно
осмотрел
и
обшарил
все
шкафы,
ящики
и
углы
кабинета
и
н ак онец
откуд а-то
вытащил
(Веточка сам не помнил,
где
это
у
нег о
за ва лялос ь)
св ерт ок
электрического
шнура.
Скорей
всего
шну р
остался
непроданным
пото­
му,
что
на ив ные
деревенские
покупатели
не
подозрева­
ли,
что
для
электрической
люстры,
бра,
плафонов
и
пр о­
че го
необходимы
еще
и
провода,
кром е
электростанции.
—
Так.
Утаить
зад ума л,—
беззлобно
сказал
Сена­
тор.—
А
го вор ил,
кром е
шнура
от
халата
ничего
нет.
Поскольку
с
намокшим
от
слюны
кляпом
во
рту
Веточка
не
мог
ни
ответить,
ни
об ъя снить ,
он
молча
ждал,
что
последует
дальше,
за чем
Се н атору
веревки
или
зам е няющи й
их
электрический
шнур.
Увы,
через
несколько
ми нут
это
приобрело
резкую
ясность.
Вно вь
призван
был
к
деятельности
Силач,
он
же
Маг ом ет-Х ан,
он
же
Ми ша
Хряпков.
Он
почтительно
выслушал
приказ
коман дира ,
тайно
отданный
ему
п ря­
мо
в
ухо,
мятое,
как
в арены й
пельмень,
типично
борц ов ­
ское
ухо,
которое
противник
тре т
и
крутит
в
жестокой
схватке,—
и
сразу
взялся
за
дело.
Быстро
примотал
Веточку
элек тр ич еск им
шнуром
в
дополнение
к
шн уру
от
халата
и,
не
усп ел
Веточ к а
опомниться,
схватил
его
вместе
с
креслом,
вернее,
кресло
вместе
с
ним,
и
по нес.
Куда?
Это
также
нем ед ля
выя снил ось .
Дверь
кабинета
открыл
сам оли чно
Сенатор,
и
все
тр ое
прошествова­
ли
—
если
сч итать
самостоятельно
шествующей
ч ел ове­
че ской
единицей
привязанного
к
креслу
Ве то чку
—
по
коридору,
в
кухню
и
далее.
Куда
ж
далее-то?
А
на
то
самое
место,
которое
отводил
Веточка
для
самого
глав­
н ого
действа
—
на
лестницу.
Никто
не
попался
на встре чу
ни
в
коридоре,
ни
в
кухне,
не
выглянул
из
бывшей
столовой,
из
бывшей
спальни,
из
каморки
при
кухне,—
ах,
как
страстно
жел ал
этого
Веточка!
Квартира
словно
вымерла...
294


Когда
две рь
на
л ест ницу
бесшумно
открылась
и
бес­
шумно
закрылась
и
вся
троица
оказалась
на
площадке,
в
мозгу
В еточк и
че рной
молнией
просверкали
две
ст раш ные
догадки: 1.
Его
сбросят
в
п роле т.
2.
Кубарем
скатят
по
лестнице.
Скорее
первое:
меньше
шума
—
шмякнется
оди н
раз
и
все,—
а
ка тить
по
л естн ице
—
еще
встретится
кто-нибудь
по
пути
или
выйдет
на
с тук отню
из
любой
квартиры.
Что
страшнее?
Падать
со
второго
этажа
сравнительно
невысоко,
но
шею
можно
сломать
легко,
не
говоря
уж
о
том ,
что
башку
расши­
бешь
наверняка.
Руки-ноги
име ют
шанс
уцелеть:
пр ивя­
за ны
к
креслу.
Все-т а ки
катиться
по
лестнице,
пожалуй,
не
столь
опасно,
хо тя
шею
тож е
можно
свернуть
в
два
с чета.
Итак...
А
вышло
ни
то,
ни
другое.
Прежде
всего,
палачам
п ока зал ась
недостаточной
высота
бель эт аж а.
Они
дви­
нулись
выше,
на
третий,
затем
на
четвертый,
за тем
на
пятый
этаж...
У
Ве то чки
даже
закралась
надеж да:
упряч ут
на
чердак!
Кто-нибудь
туда
з абре дет
—
и
Ве­
точка
спасен!
А
то
он
и
сам
постепенно
освободится
от
кляпа
и
от
в ерев ок ...
И
опять
он
ошибся.
На
последней
площадке
убийцы
о ста нов или сь,
мо лча
переглянулись,
и
Силач
одн им
ат­
летическим
взмахом
перекинул
Веточку
с
его
креслом
за
пери ла. ..
Нет,
Веточ к а
не
полетел
в
пропасть:
в
послед­
ний
момент
Силач
с
цирковой
ловкостью
прикрепил
шну р
к
перилам,
и
Веточка
закачался
над
пятиэтажной
бездной.
Боже
м ой,
б оже
мой,
что
с
ним
творят
эти
люди!
И
что
еще
его
ждет?!
—
Славненько
тебе,
сука ?
—
спросил
Сен ато р
и
сде­
лал
паузу,
будто
Веточка
имел
возможность
ответить.
Подождав
несколько
с екун д,
Се нато р
ответил
сам:
—
Еще
бы!
Могли
повесить
за
шею,
а
не
с
так им
ком фор ­
том.—
Он
с
любопытством
смотрел
в
нап ряже нное
лицо
В еточ ки,
п отн ого,
несмотря
на
мороз,
задыхающегося
от
натуги,
от
страха,
от
кляпа.—
А
теп ерь
поиграем.—
Он
повелительно
обернулся
к
Хряпкову:
—
Михаил,
та щи
из
кабинета
клещи
или
кусачки.
Квартира
не
заперта.
Си лач
кинулся
выполнять
п рик азан ие,
а
Сенат о р
о пять
по вер ну лся
к
Ве точке :
—
Для
чего
кусачки?
Удовлетворю
твою
любозна­
тельность.
Будет
так,
зн ачи т.
Перекусим
один
прово­
док...
Дер ж иш ься,
Веточка?
Держись,
держись.
Переку­
сим
другой...
Держишься?
Странно.
Буквально
на
ч ест ном
сло в е".
Да
ты
у
нас
чудотворец...
Раньше
боль­
295


шевиков
в
коммунистическом
раю
будешь.
Ну,
каково
тебе
мыслится?
Он
го в орил
эт о,
пок а
Сил ач
бег ал
за
инструментом.
Картина,
возникшая
в
воображении
В еточк и
под
во з­
действием
э тих
сл ов
(а на это они и рассчитаны), была
столь
отчетлива,
что
есл и
бы
он
мог
сту ча ть
зуб ами,
этот
ст ук
разносился
бы
окрест,
как
цокот
копыт.
Но
Веточка
в
своем
по ло жении
мог
ли шь
одно:
закрывать
глаза
и
вн овь
открывать
их,
с
нем ой
мол ьбо й
гл ядя
на
гимна ­
зического
товарища.
Неужели
же
не
смягчится
его
окаменевшее
сердце?
И
за
чт о,
за
что?!
Пожалуй,
как
ни
боялся
Веточка
смерти
и
как
ни
велики
бы ли
его
физиче­
ские
страдания
(нестерпимо болит и немеет все тело),—
пожалуй,
душа
болела
сейчас
еще
сильнее.
Он
чувство­
ва л,
что
беззвучный
вой
разрывает
ему
моз г
и
д ушу.
Как
может
человек
так
жестоко
мстить
другому
человеку
только
за
то,
что
тот
не
превратился
в
с кота?. .
Пу сть
неу мны,
согласен,
пусть
вздорны
его
проекты,
но
думать
же
человеку
свойственно,
свойство
это
от
него
не
отни­
м ешь! ..
Теперь
уже
ясно,
что
Се нат ор
рассвирепел
не
от тог о,
что
ему
противны
Веточкины
идеи,—
его
рассер­
ди ло
само
же ла ние
в
нынешних
обстоятельствах
жить
интеллектуальной
жизнью...
Через
минуту,
две,
много
через
д ес ять,
э той
жиз ни,
вообще
всякой
жи зни
В ет очки
придет
кон ец.
Он
не
может,
да же
если
бы
хотел,
выпросить
для
себя
проще­
ние,
покаяться,
обещать
никогда
больше...
Что
никогда?
Ну,
а
все-т ак и,
ес ли
бы ?..
Если
вытащили
бы
эт от
ужас­
ный
кляп,
раздирающий
ему
рот,
отравляющий
его
своей
тошнотворной
в онью ?..
Раз
—
и
нет
во
рту
кляпа!
Согласился
бы
он
тогда
вымолить
себ е
прощение
и
кля т­
венно
о беща ть ?..
Он
не
дод умал,
мысленно
не
договорил
—
что
он
должен
был
обещать,—
впрочем,
это
и
без
того
ясно:
ре чь
пошла
бы
о
полной
капитуляции
—
отныне
ник ак их
идей,
никаких
мыслей!..
Но
тут
раздался
какой-то
шум,
крики:
кричали
где-то
внизу,
двумя-тремя
этажами
ниже ,
скорей
всего
на
площадке
перед
Веточкиной
квартирой.
Скосив
через
силу
вз гля д,
Веточка
у вид ел,
как
бесстрастное
лиц о
Сенатора,
обернувшегося
на
шу м,
исказилось
д осадой .
Значит,
что- то
заслуживало
вним ан ия,
да же
более
чем
вним ания ?
Истерзанное
с ер­
дце
Веточки,
подстегнутое
надеждой,
забилось
сильнее.
Усилился
и
шум,
донеслись
визгливые
выкрики:
—
Бандит!..
Ишь,
ворюга,
ку да
заб ралс я!..
А
ты
296


узнаёшь
этого
прощелыгу?..
М аз урик !..
Ду ху
твоего
чт об !..
Дальше
следовала
нецензурная
брань
(в те годы
еще
не
частая
в
ж енск их
ус тах
и
потому
особенно
уст ра­
ша ющая), послышался топот ног вниз по лестнице:
очевидно,
это
бежал
с
поля
брани
Силач,
он
же
знамени­
тый
Магомет-Хан,
он
же
бесст р аш ный
русский
богатырь
Михаил
Хряпков...
Что
случилось?
Почему
он
не
бросился
сюда,
где
его
ждет
соратник?
Вдвоем
они
мо гут
противостоять
по
меньшей
мере
десятку
голодающих
петроградцев,
а
тут
всего-то
две
языкастые
бабы.
Веточка
теперь
явственно
разбирал
голоса
своих
квартирных
со сед ок
—
Кармен
и
дв ор ничих и.
Голоса
не
ут их ли,
не
удалились,
тор же­
ствуя
победу
над
бежавшим
чемпионом,—
наоборот,
при б лиз или сь:
женщ ин ы,
возбужденно
пер егов ар ива­
яс ь,
по д ним ались
по
лестнице.
Веточка
их
не
видел,
он
не
мог
повернуть
головы,—
да
и
к
этому
ча су
успело
основательно
стемнеть,
короткий
зимний
д енек
кончал­
ся.
Неизвестно,
видел
их
или
тол ько
мог
слышать
Сена­
т ор,
но
он
попытался
рв ан уть
запертую
на
огромный
амбарный
замок
чердачную
дверь,—
ув ы,
оказалась
кишка
тонка!
Вообще
подходящий
момент
был
упущен:
же нщ ины
поднялись
уже
на
четвертый
этаж.
Теперь
они
несомненно
видели
з десь
в
полумраке
что-то
нелад­
но е,—
видели
и
в се-так и
б есстр аш но
поднимались.
—
Кто
там?
—
строго
спр о сила
дворничиха,
б ди­
тельно
вгл яды в аясь
в
темноту.—
Гос по ди!
—
разгляде­
ла
она
висящего
в
кресле
Веточку.—
Дус ька !!
—
взвиз­
гнула
она.—
Смертоубийство!
Б еги
за
милицией!..
Не
успела
Дуська
(иначе
—
Ка рм ен)
сделать
шаг,
как
Сенатор,
стряхнув
с
се бя
оцепенение,
ринулся
мимо
них
вниз.
—
Дуська!!
—
с нова
взви з гн ула
дворничиха.
—
А нис ка!!!
—
вдвое
гром че
взвизгнула
Кармен.
—
Держи!
Держи
ег о!
—
завизжали
они
в
оди н
голос .
Поздно.
Се нат ор
уже
топал
дв умя
эт ажами
ниже.
Что
произошло
дальше?
Как
выручен
был
из
своей
сверхопасной
позиции
Ве то чка?
Как
его
вытащили
и
ос­
во бо дили
от
пут
эти
добр ые
(?!) женщины?
Честно
говоря,
ни чего
этого
потом
Вето ч ка
не
помнил,
да
и
не
мог
помнить:
то
ли
от
перенесенных
страданий,
то
ли
от
радости
близящегося
сп асен ия,
он
лишился
чувств.
297


Он
пришел
в
себя
уже
дома,
на
привычном
ложе,
где
родилось
столько
мыслей,
пус ть
нелепых,
пусть
гл упы х,
но
не
жестоких
же,
не
ч ело век онен авист нич еск их ,
не
п одл ых...
где
еще
сегодня...
Ладно!
Хорошо
уже
то,
что
он
жив,
цела
голова,
п очти
отошли
от
многочасового
онемения
рук и
и
ноги,
а
главное
—
нет
во
рту
эт ой
мер ­
зейшей
тряпки...
Кст ати,
ни
глаз,
ни
рта
он
еще
не
от­
крывал
(только позволил себе,
ощупью
достав
платок
из
кармана,
высморкаться),—
наслаждался
новообретен-
ной
свободой
вслепую
и
молча;
зато
с
неизъяснимым
блаженством
чувствовал
в сей
спино й
каждую
вм ятин у
род ного
д ива на.
Лишь
зап ах
вокруг
витал
какой-то
др у­
гой,
незнакомый,
не
т от,
что
всегда
ис ходи л
от
кожаных
переплетов
книг,
от
носильных
вещей,
от
печурки,
но
и
не
тот
отвратительный
перегар,
кото рым
он
принужден
был
дышать
весь
сегодняшний
день,
находясь
в
плену
у
Силача
и
Сенатора.
Вокруг
веяло
чем-то
сл адки м,
не
то
пастилой,
не
то
пом ад ой,
не
то
духами,
с лов ом,
чем-
то,
от
че го
он
давно
отвык.
Веточка
открыл
глаза
—
и
увидел
себя
совсем
в
ином
мире.
Без
письменного
стола,
за
к оторы м
он
иногда
сидел
и
кое-что
для
с ебя
записывал
(например: «На
улице
стреляли.
В
кого
и
кто
—
неи зв ест но».
Ил и:
«Жестяник Прокоп хороший человек.
Я
рад,
что
мне
довелось
с
ним
поз на к ом ить с я»); без книжных шкафов
(которых в данный момент оставалось два,—
третий
давно
был
з аг на н); без буржуйки (вме с то
нее
на
по­
четном
месте
стояла
и
испускала
благодетельное
т епло
керосинка
«Грец No 1»); и наконец,
стена
рядом
с
ло­
ж ем,
в
от лич ие
от
аскетических
го лых
с тен
Веточкиного
ка бин ета,
уве ша на
и
оклеена
фотографиями
и
цветными
ка ртинк ами.
Фотографии,
при
ближайшем
р ассмат ри ­
вани и,
оказались
портретами
Веры
Холодной,
Мозжухи­
на
и
других
кум и ров
кинематографа,
а
кар тинк и
—
цветными
обложками
журналов
«Солнце России»
и
«Пробуждение». (Веточка смутно припомнил,
что
кто-то
выпросил
у
него
эти
обложки,
но
к то ?) Главное же,
что
лежал
он
вовсе
не
на
диване,
а
на
довольно
ши рокой
никелированной
к рова ти,
поверх
розового,
с
цветочка­
ми,
од е яла,
а
возле
кровати
(он не без труда повернул
г о лов у), на стуле с прямой резной спинкой,
показавшем­
ся
Веточке
очень
знакомым
по
пр ежней
жизни,
сидела,
скромненько
сложив
на
ко л енях
руки
и
участливо
на
него
смотря...
Карм ен,
инач е
Дуся.
—
Го спо ди!
—
воскликнула
она ,
заметив,
что
он
298


открыл
глаз а.—
Значит,
выжи ли!
А
то
уж
Аниска
побе­
жала
за
батюшкой...
—
З а... чем,—
пролепетал
Веточка.—
Я...
не ...
веру­
ющий...
—
Да
вы
се бя
не
тревожьте,—
еще
уча стлив е е
п ро­
говорила
Дус я
(конечно,
это
она
и
пр оси ла
у
не го
п рош лой
зимой
картинки
«покрасивее») и,
выпростав
из
фланелевого
ка пот а,
положила
ему
на
лоб
целительную,
пахнущую
мылом
и
т абак ом
руку.—
Гос п один
Батюш­
ков...
славный,
сме шн ой
такой...
мы
его
«батюшкой»
прозвали...
он
вам
поможет,
он
ср едств о
знает.
В
пр о­
шлом
месяце
я
не
то
уг орела ,
не
то
оп оили ...
так
он
м еня
в раз
в
чувство
вернул.
Уж ас
какой
образованный,
а
со­
чувствует
людям,
не
гордец...
Твердо
выговорив
все
э то,
она
вдруг
застеснялась.
—
Уж
вы
извиняйте...
не
дотащили
мы
вас
до
вашего
кабинету:
все
же
тяжеловаты...
Моя-то
г ор ница,
пре жн яя
столовая
ваша,
рядом
с
кухней
—
ко
мне
и
с ло­
жили.
Господин
Батюшков
сейчас
буд ут,
Аниска
за
ним
побежала...—
Она
пригнулась
поближе.—
Как
вам
сей­
час
—
не
томно?
—
Н-нет...
ничего,—
с
облегчением
отвечал
Веточка,
все
еще
осматриваясь
к ругом ,
насколько
поз вол яла
одеревеневшая
шея
и
скудное
освещение.
Впрочем,
ла м­
па
был а
пос иль нее
Ве точки н ой:
величественная,
в
виде
древнегреческой
амфоры,
она
стояла
ко г да-то
в
гости­
ной
на
угловом
столике,
и
уже
давно,
чу ть
ли
не
с
начала
века,
была
при спосо бл ена
для
электричества,
а
вот
ны нче
опять
вернулась
к
заправке
керосинцем;
инте­
ресно,
откуда
Дуся
его
дос тае т?
Не
иначе,
по х ажи вает
к
ней
сам
керосиновый
Нобель
в
Василеостровском
масштабе...
Когда
Веточ к а
вдоволь
изучил
все
то
новое,
незнако­
мое
или
переиначенное,
что
отличало
те перь
эту
па­
мятную
с
детства
с толо вую,
где
семь я
их
приятно­
неторопливо
обедала
и
еще
при ят нее
и
неспешнее
ужинала
с
гостями,
с
удовольствием
обсуждая,
т оч­
нее
—
осуждая,
государственную
политику
(например,
он
до
сих
пор
помнит
каз авшу ю ся
ему
необыкновенно
о ст роумн ой
и
де рз кой
эпиграмму
на
председателя
Сове­
та
минис тро в
Го ре мы ки на : «Горе мыкали мы прежде
—
г оре
мыч ем
и
т епер ь »), он остановил внимательный
взгляд
на
Д усе,
на
ее
с кло не нном
к
нему
простоватом,
широкоскулом,
но,
ей-богу
же,
с импа тич ном
лице.
Ему
вдруг
поду м алось :
а
что,
если
она
похожа
на
вторую
299


жен у
Рембрандта,
нет,
не
на
ту
изнеженную,
пре л ес тно­
лукавую
Саскию,
в
шелках,
бриллиантах,
а
на
грубова­
тую,
э нер гич ную
Гейндрике,
не
унывающую
при
люб ых
житейски^
не вз год ах,
вплоть
до
выну жд ен ных
затяж­
ных
голодовок?
Почему-то
приблизил
же
он
к
себ е
эту
п рос тую
служанку,—
наверное,
по
контрасту,
которы й
так
часто
пит ает
новое
чу вств о. ..
Жа ль,
что
великий
мастер
не
з ап ечат лел
Гейндрике
в
своих
поз д них
ше­
де вра х,
как
многажды
запечатлел
прежде
С аски ю!
Эта
искрой
мелькнувшая
мысль,
это
неожиданное
сопостав­
ле ние
обрадовало
Веточку
уже
тем,
что
худ о­
жественное,
иначе
говоря,
д уховн ое
в
нем
вдруг
проснулось
и
поб е дило ...
победило
в се,
что
се­
годня
он
испы тал ,
в
том
чи сле
и
физические
унижения...
Тут
Веточка
заметил,
что
небольшие
зеленоватые
глаза
Дуси-Гейндрике
сверкают
непреодолимым
любо­
пытством.
Сочувственно,
заг ов орщи чески ,
интимно-то­
варищески,
Д уся
заговорила:
—
Интересно,
за
что
они
вас
так?
Не
поделили
чег о?
—
И
решившись
спросить,
решилась
и
упрек­
ну ть:
—
Не
па ра
они
в ам,
Але к сей
Григорьевич.
Я
вед ь
их
хо рошо
знаю.
Б осяки ,
ох аль ник и!
Силач
на
р ынке
ко
мне
подкатывался,
так
я
его
(в голосе ее прозвенел
м ет алл)
—
как
по шл ю!!
Ну жны
мне
т аки е!..—
И
до ба­
вила
о пять
с трог о-л аск ово:
—
Зачем
вы-то
их
до
себя
допустили?
Последовала
продолжительная
пауза.
Веточка
му­
чительно
думал
—
что
ей
ответить.
—
Потом...
объясню,—
про го ворил
он
и
как
бы
по
слабости
снова
оп уст ил
веки.
—
Отдыхайте,
Але кс ей
Григорьевич,
отдыхайте!
—
заторопилась
Д уся.—
Вам
и
п оле гче
ст анет ...
Эк ие
з вер и!..
Зол от а,
что
ли,
доб и вали сь?
—
Золота
у
меня
нет ,—
прошептал
Веточка.
Он
с
трудом
поднес
ко
лбу
руку.—
Все
здесь...
Толь ко
пу­
тается...
—
Спите,
спите!
—испуганно
перекрестила
его
ж ен­
щина.—
Господь
с
вами!
Это
на
пользу...
И
Веточка
п ослушн о
заснул.
Он
проснулся
на
сей
раз
действительно
в
своем
кабинете,
подлинно
на
своем
диване,
не
чувствуя
боли,
не
испытывая
ни
тяжести
в
голове,
ни
тягости
в
сердце,
словно
бы
ровн о
ничего
с
ним
не
с лучи лос ь.
Жен щи ны
возле
него
тож е
не
б ыло:
вместо
нее
в
кресле,
не
на
ст уле,
а
именно
в
кресле,
том
самом,
в
котор ом
вчера
над
300


бездной
ка чался
Вето ч ка,
сего д ня
(да,
сегодня,
ибо
за
ок ном
не
синел
вечер,
а
белело
утро,—
знач ит ,
с
тех
пор
миновала,
по
к райн ей
мере ,
цел ая
ночь)
сидел
бывший
преподаватель
во енно -и нженерно г о
училища,
бывший
полковник
Конст анти н
Игнатьевич
Батюшков,
с утул ый,
подслеповатый,
совсем
не
воинского
вида
человек.
По­
че му
Дуся
и
Аниска
с чит али
его
сведущим
в
медицине,
неизвестно,
заходил
ли
он
вчера
проведать
больного,
Веточка
тоже
не
знал,
да
по
правде
сказ ать ,
и
не
инт ер е­
совался:
важно,
что
он
сейчас
здесь.
У ютно
расположившись
в
кресле,
Батюшков
мир но
сыпал
морковный
ча ек
в
стоящий
на
же л езной
пе чур ке
чайник.
Почаевничают
они
сейчас
с
Веточкой,
посидят,
потолкуют,—
р асскаж ет
ему
Веточка,
ес ли
зах о чет,
обо
всем,
что
вчера
приключилось,—
и
отмякнет,
отп ари тся
душ а
недавнего
пленника,
невинной
жертвы.
Толь ко
совсем
ли
невинной?
И
стоит
ли
рассказы­
ва ть
обо
в сем?
Вдруг
полковник
обиди тся :
как
же
так ,
без
его
разрешения
Веточка
на ме чал
его
для
экспе­
римента?
А
если
эт от
насил ьст венный
оп ыт
ни чуть
не
лучше
того ,
какому
подвергли
Сен ат ор
и
Силач
самого
Ве точ ку?
Ес ли
вообще
не
может,
не
должен
подвергать
че лов ек
человека,
люди
людей...
Но
тут
Веточка
ощутил
такое
смятение,
т акой
тревожный
звонок
внутри,
что
сразу
себя
об орв ал:
нет-нет,
не
сейчас!
Каким-то
чудом
он
понял,
что
эта
вн езап ная
п олу дога дка
потребует
еще
многих
и
долгих
мыслительных
дней
для
своей
рас шиф­
ро вк и...
только
тогда,
может
быть...
только
тогда...
Все!
Выключился!
—
Добрый
день,
Ко нст ант ин
Игнатьевич!
—
как
мо жно
радушнее
приветствовал
Веточка
своего
не
частого
гостя,
испытывая
н ек оторую
неловкость
отт ого,
что
вот
он
лежит,
а
гость
хл опоче т
по
хозяйству.
—
Добрый
день,
добрый
день !
—
весело
отвечал
Батюшков.—
Каково
отдохнулось?
На
улице,
доложу
в ам,
погода
отличнейшая.
Мор оз
и
солнце;
де нь
чу­
десн ый!
—
как
справедливо
п исал
Пушкин.
Вот
мы
с
вами
почти
и
до
в есны
дожили.
Двадцатое
февраля
двадцатого
год а
—
шутка
ли?
Думали
ли
мы
с
ва ми
год
назад,
что
дотянем?
Нуте-с’
получайте
стаканчик
свеж е-
заваренного!
—
Стакан...
Стаканчик...
Стаканыч...—
задумчиво
произнес
Веточка.
—
Как
говорите?
—
Б атюш ков
на
секунду
задер­
жал
стака н.
301


—
Нет...
это
я
та к,
вспомнил,—
Веточка
встрепе­
нулся
и
по слу шно
протянул
руку
за
чаем.
На
запястье
его
заме тн о
краснелась
ссадина
—
след
от
вчерашнего
плена.
Зна чи т,
все
бы ло,
все
правда...
Стараясь
не
смотреть
на
рубец,
Веточка
отхлебнул
глоток
и
с
наслаждением
вздохнул
полной
гру дью .
Неужели
он
пр осп ал,
не
просыпаясь,
весь
вечер,
всю
ноч ь?
И
где
он
сп ал?
З десь
или
у
Дус и?
Пришел
ли
к
не му
вче ра
Батюшков?
И
неу жели
всю
ночь
просидел
воз ле
него?
Ах,
все
это
так
неважно!
Важно
и
суще­
ст ве нно
только
одно...
од но
на
свете...
—
Жизнь!
Свобода!!
—
вырвалось
у
него
откуда-то
из-под
ды х ала,
ку да
бил
его
вчера
Сенат о р.
По
пра вде
сказ ат ь,
он
и
сам
не
зна л,
что
разум ел
под
эти ми
двумя
равнозначащими
сейч ас
для
нег о
словами:
освобожде­
ние
ли
от
п лена,
насилия;
возможность
ли
сно ва
дышать
и
дума ть ;
еще
ли
более
ши рок ое
понятие,
необходимое
для
всего
ч елове че ства ;
либо
просто
нормальную
ж изнь
среди
но рм аль ных
людей,
таких ,
как
он
сам.
или
К он­
стантин
Игнатьевич,
или...
а
почему
бы
нет?
—
как
Дуся?
—
А
я
вам
что
гов орю ?
—
дружелюбно
отозвался
Батюшков.—
Вчера
спускаюсь
по
лестнице...
Когда
это?
Да
в
самое
распрекрасное
время,
в
полдень.
И
поймал
се бя,
зн ает е,
на
шальной
мысли:
а
вдруг
я
теперь
ничего
не
боюсь?
Помните,
я
р асска зыв ал
вам
про
сво й
ду­
рацкий
страх
высоты?
Сколько
лет
он
меня
мучил,
уж ас!
А
тут
на
одну
лишь
секунду
вооб ра зи л:
может,
страха
этого
уже
н ет!
Тогда
что?
—
У
нег о
возбужденно
бл ес­
нули
за
очками
глаза.
Он
да же
нагнулся
азартно
к
Веточке.
Тогда
—
не
существуй
перил,
и
не
надо!
Лес тниц ы
нет
—
и
че рт
с
не й,
по
воздуху
пол еч у!
Та кая,
зн ае те,
легкость
в
чувствах...
Хорош ая
штука
жизнь,
Алексей
Григорьевич,—
он
удовлетворенно
распрямил­
ся
и
продолжал
уже
спо к ой нее,—
вот
что
значит
не
обжираться...
да
еще
весна
на
носу...
Вам
не
приходи­
лось
такое
испытывать?
Со
стаканом
морковного
чая,
просвечивающего
бу­
ров ато-ры ж и м,
трогательно
близким
к
зем ле,
к
природе,
в
од ной
руке
и
миниа тю рны м
к усочк ом
вым еня нно го
на
что-то
ненужное
рафинада
в
другой,
Веточка
во
все
глаза
глядел
на
бывшего
инженер-полковника
Батюш­
кова.
1969


KOKA
Рассказ
Чем
старше
становишься,
тем
боль­
ше
накапливается
в
па мяти
разных
жи тей ских
фактов
и
пр оис ш ес твий,
а
то
и
событий,
в
которых
хочется
разобраться,
понять
сут ь,
уточ ни ть
дет ал и,—
у вы,
иног­
да
это
уже
невозможно.
Помню,
жена
ког д а-то
рассказывала
об
одн ом
из
своих
школ ьны х
друзей.
Она
не
встречала
его
добрых
полвека,
слышала,
что
он
стал
военно-морским
врачом,
пл авал,
после
войны
жил
и
работал
в
Прибалтике,
а
выйдя
на
пенсию ,
вернулся
в
родной
Л е нингра д.
Хотя
он
был
старше
ее
года
на
два,
но
в
школ е
она,
как
и
все
о дно к лассник и,
звала
его
уменьшительно
—
Кока.
Так
стану
его
называть
и
я,
но
уже
по
другим
причинам,
о
к оторы х
немного
позже.
В
п рош лом
году
Кока
вдруг
объявился:
узнал
наш
т ел ефон,
стал
зв онит ь,
расспрашивать,
как
живем,
что
поделываем,
приглашал
в
гости.
По
правде
сказ ать ,
мы
сн ач ала
дивились
э тим
звонкам,
а
тем
более
приглаше­
н иям
(довольно настойчивым) , но объясняли их тем,
что
в
пож ило м
возрасте
подчас
возникает
ж ел ание
пови­
даться
с
др узьям и
де тс тва
и
юности,
пусть
даже
почти
забытыми,—
недаром
устраиваются
встречи
выпускни­
ков
школы...
А
тут
и
по
голо су
м ожно
бы ло
п он ять,
что
Кока
весьма
немолод,
а
то
и
нездоров.
Ког да
мы
выбрали
день
и
час,
сго во рил ись
по
т елефо ну
и
приех ал и
на
окраину
города,
где
он
жил
в
од ном
из
но вых
домов,
оказалось,
что
Кок а
страдал
астмой.
Именно
ст радал,
потому
что
болезнь
за шла
да ле ко,
он
с
трудом
гов ор ил,
с
трудом
п одн ялся
с
див а­
на,
когда
нас
провели
к
нему.
Но
видно,
что
ждал
нас
и
встрече
обрадовался.
Это
был
круп ны й
мужчина,
еще
пытавшийся
сохра­
нит ь
военную
выправку:
он
много
дес ятков
лет
служил
на
флоте,
сделался
там
известным,
мо жно
даже
сказать,
303


з наменит ым
в о енным
хир ургом.
Потому
я
и
ст ану
его
называть
—
Кока...—
с лишк ом
многие
уважительно
по­
мнят
его
имя ,
отчество
и
фа м илию
плюс
генеральское
звание...
Это
не
значит,
что\случай,
о
кот ором
я
сейчас
р асскажу ,
в
чем-то
его
роняет,
компрометирует,—
ско­
р ее,
по-моему,
наоборот,
возвышает,—
но
случай
дей­
ствительно
был
прискорбный
и,
видимо,
он
с
давних
пор
то мил
и
жег
К оку.
Нам
раньше
думалось,
что
х иру рг,
привыкший
«резать»
людей,
всегда
готов
к
не ожид ан но­
стям,
что
у
него
за ка ленна я
психика.
Оказывается,
так
да
не
так ;
хо тя
я
и
сей час
не
вполне
понимаю,
за чем
Ко ке
понадобилось
рассказывать
все
это
нам ,
посто­
ронним
в
общем-то
людям.
Сделал
он
э то,
вп ро чем,
отнюдь
не
сра зу.
Немалое
время
заняло
чаепитие
и
воспоминания
о
школь­
ных
годах,
о
Васильевском
острове,
где
мы
все
раньше
ж или
и
до
сих
пор
любим
эти
жестко
прямые
ули ­
цы,
су хо
обозначенные
порядковыми
номерами:
Пер­
вая,
В торая,
Четвертая...
Дв адц ать
четвертая
ли­
ния.
—
Д а,—
задумчиво
сказал
Кока.—
Теперь,
к роме
в ас,
никого
из
знакомых
и
не
осталось,
кто
жил
тогда
на
Васильевском...
и
зв ал
меня
Кокой...—
Он
слабо
улыб­
нулся.—
Да же
моя
же на
в стрет ил ась
уже
с
Колей...
К стати,
когда
я
нынч е
вам
первый
раз
позвонил
и
на­
зв ался
по
фамилии,
п ом ните,
вы
ведь
не
сразу
догада­
лись,
кто
вам
з во нит.
А
потом
вдруг
воскликнули:
«Кока!»
Он
помолчал
и
сказ ал
груст но:
—
Пожалуй,
я
и
сам
успел
позабыть,
что
меня
так
звали...
Мы
чув ств ов али,
что
Кока
устал,
он
еще
ти ше
и
медленнее
стал
говорить,
надсадно
закашливался.
Мы
уже
собирались
уйти,
тем
бол ее
что
явственно
слышали,
как
за
одной,
за
другой
неплотно
прикрытой
двер ью
ид ет
сво я
домашняя
жизнь,
к оторо й
мы
не
хот ели
ме шать
(там жили семьи двух его сыновей).
Но
Кока
протестую­
ще
нас
остановил
и
принялся,
снач ала
не
с ли шком
вня тн о,
ск возь
каш ел ь,
с
паузами,
о
че м-то
рассказы­
вать.
Лиш ь
постепенно
до
нас
дошло,
что
он
в спо мин ает
о
том,
как,
еще
б удучи
холостым,
но
уже
в
полном
рас ­
цвете
своей
медицинской
практики,
дружил
с
од ним
капитаном
пе рво го
ранга
и
его
женой.
Друж ба
была
закадычной,
все
трое
бы ли
на
«ты», часто встречались;
Кока
видел,
что
муж
и
ж ена
любят
д руг
д руга
так,
как
304


это
бывает
в
самых
счастливых
бра ка х,—
с лово м,
им
мо жно
бы ло
позавидовать...
—
Я
и
завидовал,—
простодушно
приз нал ся
Кока.
Но
вот
э той
и деальн ой
семье
понадобилась
помощь
врача,
инач е
говоря
—
его
по м ощь.
Пр авд а,
операция
п ред стояла
рядовая,
п ростен ь кая:
у
жены
обнаружился
аппендицит,—
но
ведь
любое
хирургическое
вм еша тел ь­
ство,
пусть
сам ое
элементарное
и
невинное,
навевает
тревожные
мысли,
и
муж ,
раз умее тс я,
вол нова лс я;
ж ена
же
—
ничуть.
Даж е
пер ед
самым
началом
о пер ации,
н аходя сь
уже
на
операционном
с толе,
она
по к ос илась
на
медицинских
сестер
и
на
а нес тезиол ог а
и
улыбаясь
спросила
—
чер ез
ско л ько
дней
ей
будет
мо жно
съесть...
хотя
бы
малю­
сенький
кусочек
селедки!
Кок а
ответил,
что
дней
чер ез
де ся ть,
через
не де лю...
да
он
ей
скажет.
Она
тяжело
в здохн ул а,
нарочно
показывая
всем
своим
видом,
что,
мол,
для
нее
это
мучительно
долгий
с рок ...
—
Ничего,
потерпишь!
—
грубовато
п ошути л
Кока
и
добавил,
что
прежде
он
з амеч ал
такое
неодолимое
влечение
к
сел едк е
только
у
беременных.
Она
засмея­
лась
и
горделиво
сказала,
чт о,
следовательно,
он
видит
пер ед
со бой
редкое
исключение
и
может
извлечь
из
него
пользу
для
своей
науки.
По сле
такого
несерьезного
разговора
Кока
уже
всерьез
приказал
готовить
боль ную,
и
через
десять
минут
операция
на чала сь.
—
Вы,
может,
дума ет е,—
хмуро
прервал
он
себя,—
что
жена
капитана
и
в
са мом
деле
ока за лась
бер е­
м енна...
или
что
опе раци я
была
неудачной?
Не
ст р ойте
фантазий!
Все
прошло
без
сучка,
без
задоринки...
и
из­
нывавший
в
ожидании
и
волнении
му ж,
и
оч нувша яс я
после
наркоза
жена...
и
их
друг-хирург,
сиречь
я
греш­
ный,
все
б ыли
счастливы...
Верн увш ис ь
через
неделю
домой ,
капитанша
сразу
же
позвонила
—
спросить,
свободен
ли
он
сегодня
вече­
ром,
и
велела
прийти
к
ним
ужинать: «А то вы,
не­
счастные
холостяки,
навер но ,
совсем
тут
без
ме ня
заголодали!»
Домашняя
в стр еча
получилась
веселой
и
шумной,
бывшая
больная
щедро
делилась
палатным
юмором,
больничными
наблюдениями:
«Таких бабьих толков вам ни в жизнь не услы­
ша ть! (К Коке).
Думаешь,
ты
уцел ел?
Все
кишо ч ки
тебе
прополоскали!..»
305


Когда
се ли
ужинать,
хозяйка
ст рого
прищурилась:
«Выпить за мое восстановленное здоровье не желае ­
те?»
Муж чин ы,
натурально,
ответили,
что
желают.
Она
еще
строже:
«А чем закусывать станете?»
Не
успели
они
ответить,
как
она
не
выдержала
и
с
укор ом
об ерн ул ась
к
Кок е:
«Послушай,
совесть
у
те бя
есть?»
«А зачем она тебе сейчас?» —
удивился
Кока.
«И ты еще спрашиваешь!
Неужто
забыл?»—
Она
со
значением
показала
на
праздничный
стол
с
украшенным
лук овы ми
перьями
блюдом
посередке,
и
Кока
вспомнил.
Он
весело-торжественно
разрешил,
она
так
же
то рже­
ственно
поблагодарила
и,
подождав,
пока
му ж чины
осуш ат
за
ее
здоровье
рюмки,
трепетно
приняла,
как
редкостное
ле ка рс тво,
как
драгоценный
д ар,
кусочек
красиво
распластанной
на
блюде
селедки...
Пауза.
Кока
поднял
на
нас
тоскующий
в зг ляд.
—
...А
через
м и нуту,
не
больше,
лицо
ее
посинело,
наступила
короткая
агония...
не
буд у
ее
описывать...
и
хорошенькой
молодо й
жен щи ны
не
стало...
Мы
невольно
поежились.
Я
спросил:
—
Что
случилось?
Может,
с еле дка
вообще
б ыла
ей
противопоказана?
Кока
молчал,
в
уп ор
гляд я
на
н ас,
как
бы
стараясь
проникнуть
в
н аши
тайные
мысли.
—
Не
зн аю. ..
д а,—
растерянно
повторил
он,—
не
знаю.
Ведь
раньше-то
она
ее
ела
без
вся ких
п осле д­
ствий...
Скорее
всего,
виной
то
не р вное
напряжение,
которое
она
с ама
себе
со з дала.
Тромб
вдруг
зак упори л
кровеносный
сосуд
—
так
вскрытие
показало...
(после
небольшой
паузы)
якобы...
—
Почему
якобы?
—
не
утерпел
я.
—
Ну,
я
не
патологоанатом...
не
я
вскрывал!
—
довольно
р езко
ответил
Кока,
но
сделал
усилие
и
стал
прод олж ат ь
с вой
ра ссказ :
—Через
д ень
после
п охорон
мой
друг,
кап ит ан
пе рво го
ранга,
в
белом
больничном
ха ла те,
вошел
в
мой
служебный
кабинет.
Я
сразу
заме­
ти л,
что
он
не
в
себе,
не
здоровается...
зна чит,
все
еще
перед
г лаз ами
о
н
а. ..
(Пауза.)
Что
я
ему
мог
сказать?
«Садись, —
говорю.—
Погорюем
вместе...»
Се ли,
погоревали.
Не
по мню
уж,
что
им енно
мы
гов о рили.
Навер но ,
вспоминали
о
ней,
о
живой...
Но
знаю,
что
вес ь
этот
долгий
час
я
был
не
врачом,
а
просто
306


другом
—
е го,
ее.
Потом
попрощались
—
и
он
ушел.
(Снова пауза. )
На
другой
день
он
опять
пришел
и
при ­
знался,
что
вчера
прих од ил,
чт обы
ме ня
убить.
«Убить,—
поя с нил
о н,—
если
бы
ты
стал
оправдывать­
ся.
Вти рать
очки.
Револьвер
я
дер жал '
как
можно
ближе,
в
кармане
халата...»
Кока
снова
поднял
на
нас
стариковские
глаза-щелки
в
морщинистых
желтых
веках.
—
Но,
как
видите,
я
не
втирал
очков.
Нет ,
не
втирал.
Он
бы
сразу
з аметил .. .
И
вот
я
прожил
с
т ого
дня
уже
тридцать
лет.
И
все
живу...
Мне
почудились
в
его
голо се ,
в
его
глазах
слезы,
но
я
не
позволил
себе
растрогаться
и
задал
еще
од ин
во­
прос:
—
А
ваш
друг,
капитан
пер вог о
ранга,
не
зас тре ­
лился?
—
Ч ерез
полгода
же ни лся.
Как
и
я ...
вскоре.
(В го­
лосе
его
явно
слышалась
зл ос ть.)
Но
это
уже
другой
коленкор...
На
кого
он,
собственно,
злился?
На
м еня
за
не­
корректный
вопрос,
на
себя,
на
капитана?
—
этого
я
так
и
не
понял.
Видя,
что
Кока
очен ь
устал,
расстроен,
что
же на
глядит
на
нег о
с
тревогой,
мы
простились
и
поспе­
шили
уй ти.
Через
м есяц
его
же на
позвонила,
что
Кок а
умер.
Доконала-таки
его
астма.
1982


ВА-Б АНК !
Рассказ
В
нашем
уездном
городке
с
его
де­
сятью
тысячами
жителей
до
революции
существовали
два
банка:
Волжско-Камский
и
Сибирский.
Бухгалте­
ром
Волжско-Камского
банка
был
Ми хей
Иванович
Глухих;
о
нем
и
его
семье
я
уже
рас ск азал
в
книге
«Люди
—
народ
интересный», в главе «Соседи».
Сибир­
ский
банк,
помещавшийся
на
г лавно й
улице
города,
в
само м
ее
це н тре,
очевидно,
был
бо га че,
значитель­
нее,—
во
всяком
случае,
его
директор
имел
вел ьмо жну ю
вне шно ст ь.
А
вот
же на
его
была
приветлива
и
гостепри­
имна.
Это
она
устрои л а
на
рождестве
в
своем
доме
костюмированный
вечер,
в
кот ором
я,
семилетний
ма ль­
чик,
прин ял
деятел ь но е
участие
в
в иде
«волка» .. .
М ассу
хл опот
потребовал
от
ма мы
и
тети
Ани
мой
в олчий
на­
ряд,
сшитый
не
то
из
ко зь их,
не
то
из
ове ч ьих
шкур.
Нет ,
козы
в
н ашем
домашнем
хозяйстве
появились
позже,
в
сам ые
трудные
годы
—
в
восемнадцатом,
де­
вятнадцатом,
а
маскарад
состоялся
в
пятнадцатом...
Вспомнил!
Мех,
в
к ото рый
я
был
облачен,
был
не
козий,
не
овечий,
а
заячий,
и
это
еще
смешнее:
в олк
в
заячьей
шкуре!
Кст ат и,
шкур ки
эти
б ыли
тогда
весьма
попу­
лярны:
задешево
продавался
мех
и
для
шубы,
и
для
воротников,
для
горжеток.
Как
мы
с
мамой
попали
в
богатый
дом
на
богатый
праздник?
Догадываюсь,
что
нас
познакомила
с
хозяй­
кой
дом а
же на
бухгалтера
Во лжск о- Камс к ого
банка
—
Анастасия
Васильевна
Г лухи х:
две
эти
семьи
были
несомненно
знакомы,
а
может
быть,
и
дружны:
лю ди
одной
социальной
среды,
хотя
Глухих
был
куд а
про ще
и
симпатичнее
Су рнина .
Судьбы
их
в
начале
революции
оказались
несхожи.
Глухи х
так.и
продолжал
трудиться
на
бухгалтерском
поприще,
а
более
именитый
Сурнин
в
первый
год
новой
эры
претерпел
неприятности:
его
заключили
в
тюрьму
как
«заложника» .
Не дав но
я
наш ел
у
себя
несколько
любопытных
308


писем
от
его
жены,
адресованных
мне
в
1962 — 63
году,
как
автору
книги
«Очень разные повести».
Книгу
эту
дала
почитать
Сурниной
(жаль,
не
помню
ее
имени-
отчества)
все
та
же
Анастасия
Васильевна
Гл ухи х,
которая
продолжала
интересоваться
нашей
семьей,
хот я
мы
уже
много
лет
не
встречались.
В
первом
письме,
от
23 августа 1962 года,
присланном
моей
маме,
С у рнина
п ише т: «Я была удивлена,
когда
Анастасия
Васильевна
порекомендовала
мне
прочесть
эту
книг у.
Я
прочла
и
вспо мнил а,
что
когда-то
видела
в
театре
и
в
кино
чудесную
п ару
стариков
Полежаевых...
Помню
и
вашего
сынка
Ле ню
6—7- ле тн им
мальчиком...
А
мой
сынок
Миша
погиб
на
фронте».
Почти
через
год , 2 июня 1963 года,
в
письме
уже
ко
мне,
С у рнина
довольно
подробно
ра сск а зала
о
себе,
о
своих
злоключениях
в
1918 году и о дальнейшей,
срав­
н ит ельно
благополучной
жизни.
Вс по мнила
она
и
о
маскараде.
«Этот детский маскарад
—
последний
акк орд
нашей
жизни
при
царизме.
А
по том ...
потом
че го
только
не
пришлось
пережить.
Мужа
а ре стова ли
и
увезли
в
Вятку,
детей
добрые
л юди
отвезли
к
м оим
родителям
в
Гла зов ,
все
имущество
в
амбаре
запечатано
революционной
печатью.
Ни
дома ,
ни
семьи,
ни
гроша
в
кармане,
не
зн аю,
где
переночевать.
С
утра
до
вечера
добиваюсь
приема
у
Журбы:
матрос-анархист,
правитель
города,
он
мигом
расстрелял
на
Верхней
площади
всех
в оров
и
бандитов.
Пок а
поп ала
к
нему,
пережила
грубость,
ругань,
плевки,
но
доби л ась:
имущество
разрешили
из
амбара
взя ть
и
немедленно
выт ря хи ват ься
из
города.
Теперь
порой
удивляюсь
—
откуда
у
меня
б ралис ь
силы,
физические
и
душевные:
раз ыс кала
и
зап ак овал а
из
вещей
в се,
что
возможно
(мебель,
кон еч но,
бросила),
приехала
на
вокзал
со
своим
с карбом:
восемнадцать
мест!
А
на
вокзале
ступить
нек уд а,
народу
тьма-тьму­
щая .
Сидят,
лежат
неделями,
ждут,
когда
попадут
в
поезд.
Подхожу
к
двер и
комнаты
власть
имущих,—
там
опять
же
матрос ы ,—
и
слышу
такой
раз гов ор: «Эх,
ребята,
какую
я
сег од ня
швейную
маш ину
завел
для
своей
Ка тьк и!
Мировая!
Но
нет
иго лк и. ..»
Хохочут
над
ним
вс е,
а
я
вспомнила,
что
у
меня
в
по рт моне
лежит
иголка
к
зингеровской
машине.
П осмотрел а :
ту т.
Выну­
ла
и
смело
вошла
в
комнату.
Ок рик : «Чего лезешь,
что
309


т ебе
на д о?» А я смело так: «Слышала,
мо л,
что
у
вас
ес ть
шв ей ная
машина
и
нет
иголки,
а
у
ме ня
иголка
имеется...
возьмите,
пожалуйста,
мне
она
не
нужна».
Что
тут
началось,
вспомнить
страшно!
Ма трос
вскочил
с
места
и
давай
меня
в
объятиях
тискать: «А к моей-то
машине,
говорит,
подойдет
она?» — «Подойдет,
г ов орю,
обязательно
подойдет».—
«Вот Катька -то
моя
будет
рада...
Вот
это
да...
подфартнуло
мне!
Что
тебе,
говорит,
над о ?» Я все выложила,
кто
я
и
что
мне
надо.
Мол,
на до
выехать
в
Вятку
с
тя же лым
большим
багажом.
Он
кр ичи т: «Эй,
кто
деж урн ы й?» Явился матрос.
Тот
отда ет
ему
пр и каз: «Вот эту гражданку с ее имуществом погру ­
зи
в
первый
же
поезд...
через
час
как
раз
будет
слу­
жебный
с остав .
Дай
ей
провожатого
до
Вятки,
там
пусть
найдет
подводу
и
доставит
ее
на
кв арти ру,
куда
она
укажет.
По н ял?» — «Есть»,—
о тв ечает.
А
тот: «Мне ты
черкни
записочку,
что
до ех ала
хо рошо
и
вообще
все
в
порядке.
Ез жа й!»
Вот
так
я
сохранила
св ои
пожитки:
иголка
помогла!
В
В ятке
жи ла
у
по други
в
углу,
без
прописки,
без
карто­
чек
хлебн ы х.
Ходила
по
мес тны м
деревням,
меняла
все,
что
только
могла,
на
хлеб,
на
картошку,
лук,
ре пу
и
про­
че е...
Готовила
из
эт ого
обед,
кормилась
с ама
и
кормила
в
тюрьме
муж а.
Была
бита ,
ру ган а,
с паса ясь
однажды
от
пог о ни,
попала
ка к-то
да же
под
поезд,
но,
на
счастье
детей,
судьба
меня
и
тут
сохра ни ла.
Ког да
отлежалась
от
ушибов
и
ссади н,
начались
мои
х лоп оты
об
осво­
бождении
мужа.
Ув енч али сь
успехом,
освободили:
на
по руки
был
взят
Губпродкомом.
Вскоре
затем
взя ли
в
армию
как
ревизора-инспектора.
Гна ли
тогда
Ко л­
чака.
А
я
съездила
в
Глазов
за
ребятами,
поступила
на
ра боту
в
Главпродукт
счетоводом
—
и
эвакуировалась
в
чи сле
сем и
семейств
в
Сарапул.
Там
жилось
сно сн о,
но
пр иех али
мы
поздно
ос ень ю,
и
на
все
семь
семейств
нам
дали
делянку
леса
за
К а мо й: «Сами рубите,
сам и
возите
и
печку
топите
этим
сырьем».
Меня
назначили
ка­
шеваром.
Детей
отдали
одн ой
немощной
служащей.
Приезжала
я
в
город
в
субботу,
ст ира ла,
мыл а
—
и
опять
в
лес.
Завела
себе
тогда
лапоточки,
износила
три
пары,
но
надевать
их
как
следует
так
и
не
научи­
лась.
Как
жена
полевого
контролера
армии,
я
имела
н ек оторые
привилегии
от
военкомата.
Давали
ло шадь ,
и
я
сама
ездила
в
лес
за
сучьями.
Мн ого
было
слез
и
сме -
310


ху,
но
надо
ж ить
и
воспитывать
деток.
Когда-то,
в
дале­
кое
время,
меня
прислуга
звала
барыней,
а
пришли
деньки,
ког да
и
мне
само й
пришлось
с тать
—
н ет,
не
п рис луг ой,
такого
звания
т еперь
не
было,—
а
домра­
ботницей.
Это
ког да
ну жно
бы ло
учить
детей
дальше,
после
окончания
ими
шко лы.
Муж
находил,
что
ученья
хва тит:
дочь
может
ста ть
счетоводом,
сын
—
шофером.
Дело-то
денежное
—
на
ассенизационной
машине
во­
зить
ночное
золото...
Я
всегда
ме чта ла
иметь
дочь-врача,
а
у
сы на
бы ло
призвание
к
лет ном у
делу.
В
пылу
спо ра
с
мужем
реши­
ла:
ст ану
сидеть
на
хлебе
и
воде,
а
выучу.
Но
вскоре
почувствовала
власть
и
сил у
главы
дома
—
и
св ою
беспомощность.
Муж
стал
вы дав ать
на
содержание
всей
семьи
пятьдесят
рублей
в
месяц:
на
питание,
о деж ду,
обувь,
квартиру,
дрова
и
прочее
—
слов о м,
на
все
жи­
тейские
нужды.
Пришлось
и
с
жильем
потесниться.
У
нас
бы ло
три
комнаты,
но
мы
с
сы ном
построили
в
к ухне
полати,
там
ребята
и
спали.
Я
кр о вати
св ои
пе­
ренесла
в
с толов ую,
а
две
комнаты
сдала
квартиран­
там:
муж ,
ж ена
и
два
педагога,
с
полным
пансио­
но м.
Тут-то
я
и
заделалась
домработницей!
Зато
дочка
поступила
в
Ветинститут,
а
сын
в
Эл ек троради отехн и ­
кум
в
городе
Г орьк ом.
Сыну
дали
сти пендию
в
70 руб­
лей,
а
Леночка
получила
стипендию
только
на
в тором
курсе,
и
то
по
просьбе
всей
группы.
В
первый
год
н ач аль­
ств о
Мотивировало
отказ
в
стипендии
тем,
что
оклад
отца
по
тем
временам
был
солидный
—
250 рублей,
хотя,
как
я
сказала,
он
давал
на
семью
всего
50...
Тяжело
мне
жил ось ,
но
еще
раз
скажу:
детей
выу чила .
С ын,
з ани маясь
в
техникуме,
проходил
без
отрыва
от
занятий
уче бу
в
а эрок луб е.
Затем
уехал
в
Оренбург
в
школу
летчиков,
ко торую
после
двух
лет
ок он чил
и
как
отличник
оставлен
при
школ е
инструкто­
ром.
Но
во йна
разрушила
его
мирные
пла ны.
Уш ел
добровольцем,
вое вал
до
1944 года,
командовал
авиа­
п олком ,
получ ил
звание
капитана,
награжден
двумя
ор д енами
Красн ог о
Знамени
и
орд ен ом
Кр асно й
Звезды
и
погиб
в
Юг ос лавии
за
пять
м еся цев
до
окончания
во йны.
Погиб
за
Род ину ,
за
сча стье
всех
наших
детей.
Горжусь
м оим
Ми шей.
Дочь
по
окончании
института
сразу
же
ст ала
рабо­
тать
в
медицинских
учреждениях,
в
лаборатории.
За
двад цат ь
семь
лет
работы
кое-чему
научилась,
и
только
311


благодаря
ей
я
и
дожила
до
такого
почте нн ого
возраста.
80 лет дают себя знать на каждом шагу.
Вед ь
жиз нь
трепала
и
впрямь,
и
вкось,
и
поп е рек,
да
еще
болезнь
но г,
закупорка
вен,
трофические
язвы...
Зато
есть
что
вспомнить:
как
говорится,
ж ила
ва-банк
или
на
всю
катушку!..
Извини
меня,
Леня,
расписалась
я
ч то-т о.
А
где
мама?
Ес ли
у
вас
в
Ленинграде
—
сердечный
приве т
ей.
Всего
лучшего
всей
ваш ей
сем ье.
С.
Сурнина».
Больше
я
писем
от
нее
не
получал.
Наверно,
как
в
старину
го вор или, «приказала долго жить» .
Леночка
мне
ничего
не
написала
—
вря д
ли
она
вообще
пом нила
обо
мне
и
о
том
маскараде...
Толь ко
у
очен ь
старых
людей
бывают
внезапные
вспышки
пам я ти!
Август
1986


ПЬЕСЫ


У
ПОРОГА
ВОЙНЫ
ПЬЕ СА
В
4-х
КАРТИНАХ
1940 — 1941
ДЕЙСТВУЮЩИЕ
ЛИ ЦА
Кра ев
Серг ей
Сергеевич
—
учитель
и стори и.
Бугрова
Александра
Романовна
—
же на
Краева,
школьный
врач .
К
р
а
е
в
а
А гния
Серг еевна
—
сестра
Краева,
учительница
млад ши х
классов.
Лобовиков
Игн ат
Пет рови ч
—
учит ель
математики.
Лобовиков
Ант он
—
его
сы н,
ученик
10 класса.
Костина
Ве ра
Ивановна
—
учи т ельн ица
литературы.
Ш
а
б
а
л
и
н
Со крат
Иль ич
—
инструктор
физк уль ту ры.
Образцов
Николай
Ни колаеви ч
—
учитель
физик и.
Ферапонтьев
Степ ан
Кондратьевич
—
учитель
г еограф ии.
Танненбаум
Ангелина
Францевна
—
учительница
пения
и
музыки.
Не сме лова
З ина ида
Л
Б ори сов
Борис
V учащиеся 10
класса.
Кислицына
Ксения
I
Костина
Анна
Зах аровна
—
уборщица.
Борисова
Ол ьга
Семен овна
—
агроном.
Де йств ие
происходит
зимой
1940—41
го да
в
небольшом
районном
городе.
КАРТИНА
ПЕРВАЯ
Не
очень
уютная
к омната.
Зимний
с вет
сквозь
замерзшие
до вер ху
окна.
У
задней
стены
голландская
печка,
которая,
очевидно,
выходит
ты­
лом
в
другую
комнату.
В
уг лу
з еле ная
ши рма.
Из-за
314


нее
выставился
конец
раскладной
кровати,
застлан­
ной
серым
солдатским
одеялом.
Простой
канцеляр­
ский
стол
у
окна,
старый,
п отертый
диван
у
двери.
На
полу,
около
двери,
в ойл ок.
На
столе
книги
и
бумаги.
Книги
на
полке,
подвешенной
над
столом.
На
стенах
карты
СССР ,
Е вропы,
Китая,
Испании,
утыканные
флажками
на
булавках.
Посере дин е
к омнат ы
ст оит
Агния
Серге­
ев на
К
р
а
е
в
а,
в
пал ьт о,
в
шапке,
с
муфтой
в
руках,
и
беспомощно
оглядывается.
Протерла
з апоте вшие
очки,
разглядела
около
с ебя
ст ул
и
села.
Александра
Романовна
Б
у
г
р
о
в
а
с ни­
мает
с
се бя
белый
врачебный
халат
и
вешает
его
на
дверь.
Агния
Сергеевна
(роясь в муфте .)
Знаешь,
Шурочка,
я
до ст ала
«Красавицу Лотарингии» .
Б угрова.
Ко
дню
нашей
свадьбы!
Какая
ты
милая...
Морковные
семечки,
да,
Агаша?
А гния
Се ргеевн а.
Ничего
не
морковные...
(Обиженно роется в муфте . )
Б угрова.
Помидорные,
помидорные,
по
глазам
вижу.
Агния
Сергеевна
(подобрев,
вытаскивает
из
муфт ы
несколько
бумажных
пакетиков).
Очень
всх о жие.
Высший
сорт.
Ранние.
Говорят,
в
ию ле
уже
по спе ют.
Слышишь,
Шурочка?
Бугрова
(явно думая о своем) .
В
июле?
Да,
это
ран о. ..
А
ты
не
мо гла
бы
нынч е
не
зан имат ь ся
о городом ?
Агния
Се ргее вна.
Почему,
Шурочка?
Б угрова .
Вместо
этого
поехать
с
на ми
по
В олге.
Как
десять
лет
назад,
помнишь?
Агния
Сергеевна
(после паузы).
Спасиб о .
Только
за чем
я
в ам,
Шурочка?
Сб оку
пр ип ека ...
Бугрова
(с досадой) .
Ужасно
я
не
люблю,
когда
прибедняются! «Где уж мне»... «Сбоку
п рип ека »...
Это
в
Епархиальном
тебя
приучили
к
смиренству...
Агния
Сергеевна
встала,
ур онила
м уфту,
подняла,
выронила
пакетики
с
семенами,
начинает
их
подби­
рать.
Александра
Романовна
Бугр о ва
порывис­
то
бросается
ей
пом очь,
усаживает
на
диван,
целует.
315


Прости
меня!
Ты
мне
оче нь
нужна,
Агнеша!
Сними
пальто,
я
все
тебе
объясню...
Ра зд ен ьс я! (Помогает
ей
снять
паль то.
Садятся
на
диван.)
Аг ния
Сергеевна
(протирает очки,
дышит
на
них
и
глядит
на
пар).
Од нак о!
Пар
видно!
Б угров а.
Это
Сережа
вз думал
се бя
закалять.
Упрямство
во
всем.
Понимаешь,
почему
я
хо чу
поехать?
Не
только
отметить
наш е
десяти ле тие ,
вспомнить
ю нос ть.
Сережа
з акис
в
э том
городе .
Да,
закис!
Согла­
си сь
пог ово рит ь
с
ним.
Агния
Сер геевна .
Ш урочка ,
но
почему
я?
Бугрова.
Т ебе
это
проще,
удобнее...
ты
ред­
ко
у
него
что-нибудь
прос и шь.
Ну,
если
ты
не
хо­
че ш ь...
Агния
Серг еев на .
Погоди,
Шурочка.
Он
что,
много
работает?
Бу грова.
Он
спит
через
ночь!
Агния
Се рге евна
(улыбаясь и вспоминая).
Да,
да,
это
его
система.
Зна е шь,
он
еще
мальчиком...
Шурочка,
я
те бе
скажу:
его
побороть
невозможно.
Значит,
чем-нибудь
сильно
увлекся.
Помню,
зазвонят
к
ранней
обедне,
проснусь,
а
он
все
еще
за
ст олом.
Пробовала
книжки
пр ят ать
—
найд ет
и
выговор
сде­
лает.
И
так ,
говорит,
времени
не
хватает,
а
еще
потерял
полч аса
на
розыски.
Бугрова
(нетерпеливо).
Х орош о,
хоро шо.
Мне
т оже
нравилось
его
необыкновенное
рве ние ,
но
сейч ас.. .
Да
еще
эта
Кос т ина ...
Не
то
п од халимк а,
не
то
я
не
знаю. ..
А гния
Сергеевна
(рассеянно).
А
что
Кости­
н а? (С интересом. )
Шурочка,
а
чем
Сережа
нынч е
так
занят?
Буг рова
(горячо).
Я
отли чн о
зн аю,
что
он
од а­
ренный
человек.
По
ночам
он
пишет,
вероятно
хоче т
б ыть
не
только
учителем,
но
и
ученым.
Между
прочим,
имеет
полное
право,
но...
(Умолкла . )
Агния
Се ргеевн а.
Что,
Шурочка?
Бугрова
(тихо) .
Я
бою сь
его
потерять.
Он
очень
от
меня
отдалился
за
эту
зиму.
Аг ния
Серге ев на.
Он
от
тебя?
А
не
наоборот,
Шурочка?
Бугрова
(упрямо) .
Я
все
такая
же.
Я
н ичуть
не
меняюсь.
Посмотри,
можно
мне
д ать
тридцать
л ет?
(Приближает к Агнии Сергеевне свое лицо. )
Нет,
ты
ска жи!
316


Аг ния
Сергеевна
(часто мигает).
Я
плохо
вижу ,
Шурочка...
И
я
не
о
том ...
Сту чат
в
дверь.
Александра
Ром а новна
Бугрова
убегает
за
ширму.
Да,
да,
войдите.
Входит
Костина.
Костина.
Здравствуйте,
Александра
Ром ан овна.
Нет,
это
вы,
Агния
Се рг еевн а?
Ох,
я
очень
рада!
А
Сергей
Сергеевич
до ма?
Аг ния
Серг еевна .
Он
еще
не
пришел
из
шко ­
лы.
Разве
его
там
не т?
Ко ст ина.
Я
пойду,
поищу.
Наверное,
он
в
фи з­
куль турн ом
за ле.
Извините.
Агн ия
Сергеевна
(оглянулась на ширму) .
А
зачем
он
те бе
понадобился?
Костина
(тихо).
Этого
я
не
могу
сказать...
(Испуганно . )
Впрочем,
ес ли
это
н е обхо ди мо...
Агния
С ерге евн а.
Ну,
ну?
Костина.
Александре
Романовне
я
бы
ни
за
что
не
с ка зала ...
Аг ния
Сергеевна
(строго) .
А
мне
скажешь
обязательно.
Костина
(нерешительно) .
Д ело
в
том,
что
вним а­
ние
со
с торон ы
Сергея
Сергеевича...
Агн ия
Сергеевна
(грозно).
Как ие
глупости!
Тебе
показалось!
Костина.
Не т,
поче м у?
В
общем,
хотя
я
и
уч и тель­
ница
литературы,
но,
во-первых,
я
учи ла сь
заочно...
Слов ом,
мне
был о
скучно
чи тать
в
«Войне и мире»
все
эти
исторические
и
воен но-ф илосо фск ие
места.
А
когда
Сергей
Сергеевич
серь ез но
со
мной
по го вор ил,
объяснил,
я
все
поняла
и
мне
теперь
интересно...
Даж е
ученикам
мо гу
объ яс нит ь.
(Пауза .)
Вы
не
стан ет е
надо
мно й
смеяться?
А гния
Се ргее вна.
Нет,
не
стану.
(Смеется .)
Ну,
ступай.
Я
передам,
что
ты
заходила.
Ступай.
Кос тин а
ушла.
Из-за
ширмы
выходит
Але к­
сандра
Р ом ано вна.
Слышала?
317


Бугро ва.
Неужели
ты
думаеш ь
—
я
ревную?
Она
влюблена
в
него
еще
с
тех
п ор,
как
была
его
ученицей,
но
я
знаю:
ему
на
нее
на-пле-вать!
Агния
Се рге евн а.
По ним аю.
(Лукаво .)
К
ле­
том
на
в сякий
случай
хоче шь
увезти
его
подальше.
(Обняв ее . )
От
ме ня
не
скроешь,
Ш урочка ,
я
вед ь
старая
женщина.
Буг рова
(возмущенно) .
Ты
старая
дева,
Агнеша,
это
б оль шая
разн иц а!
Кажется,
я
о пять
ск а зала
бес­
та ктн о сть ? (Обнимает Агнию Сергеевну. )
Миленькая!
Ты
же
из-за
Сережи
не
вышла
замуж,
растила
его .,.
Ну,
я
дура!
Ну,
извини!
Давай
посмотрим,
как
мы
поедем.
(Подходит к карте .)
Смо тр и,
вот
наш
город.
Так.
С юда.
По
железной
дороге.
И
отсюда
уже
по
Волге.
А
вот
мои
родные
места.
Как
это
будет
о тлич но,
что
мы
все
трое
при ка тим
на
пароходе.
Я
совсем
превра­
щусь
в
девчонку...
с
с ем илет ним
врачебным
стажем.
Что
ты
на
меня
так
с мотри шь?
Агния
Серге ев на.
Просто
я
рада,
что
у
тебя
наст р оен ие
исправилось.
Бугрова.
Толь ко
над ол го
ли ? (Нечаянно задевает
рукой
два
флажка
на
карте.
Флажки
падают
на
по л.)
Аг ния
Серге ев на.
Ой,
уронила
что-то!(Ша­
рит
рукой
по
по лу.)
Бугров а.
Брось.
Все
равно
не
знаем,
где
они
торча л и.
(Лениво нагнулась поднять .)
На
них
что-то
написано.
(Подошла поближе к окну,
читает:) «Артил­
лерия
дальнего
действия».
А
на
другом? «Корпус,
кото­
рым
командует
тов ар ищ
К раев ». (Смеется.)
Агния
Сергеевна
(заглядывает через плечо) .
Что
это
знач и т?
Б угрова .
А нто шин
п оче рк.
Антоша
Лобо ви ков
ув леч ен
двумя
ве щами
на
свете:
Сергеем
Сер ге еви­
чем
—
и
войной.
Соединил
такие
несоединимые
вещи.
Смотри,
да же
наградил
ген ераль ск им
чином!
Стучат
в
ст енку.
Это
Игнат
Петрович.
Вот
ревнивый
отец.
Рвет
и
мечет,
за чем
Антоша
зде сь
чаще,
чем
дома.
Агния
С ерге евн а.
Шурочка ,
у
не го
ведь
ни кого,
кроме
сына.
Бугро ва.
Ну
и
что?
У
нас
с
С ере жей
и
с ына
нет
—
мы
же
за
это
ни
на
к ого
не
сердимся.
(Стук
318


пов торил ся.
Она
подходит
к
с тене
и
стучит
в
от вет. )
З нач ит,
можно
зайти.
Сережа
их
приучил.
Кс тати,
когда
придет
Сережа,
не
гов ори
ему
ничего
о
м оих
благоглупостях.
Бу дем
пока
хит рит ь.
Но
о
Волге
скажи
обязательно.
Ст ук
в
дверь.
Войдите.
Входит
Лобовиков.
Бе спокойн о
осматривается.
Л
обо
в
и
ко
в.
Антон
у
вас ?
Б угрова .
Н ет.
Лобовиков.
Разве
Се ргей
Сергеевич
не
пришел?
Уроки
давно
кон чи лис ь.
Бугрова
(пожав плечами) .
Еще
не
при ше л.
Лобовиков
(косясь на ширму) .
Ст ранно .
Бугрова.
Хотите
у беди ть ся? (Отодвигает шир ­
м у.)
Лобовиков.
По м илуй те!
Александра
Романовна
Бугрова
под вигае т
ширму
на
место
и
уходит
за
н ее.
Аг ния
Се ргее вна.
Игнат
Петрович,
на
ме ня-
то
за
что
рас серд ился ?
Лоб ови ков
(вздрогнул).
Извините.
(Подходит,
здоровается.)
Разве
сегодня
не
виделись?
Я
же
вам
дверь
в
кла сс
открыл.
У
вас
был и
полные
руки
таблиц.
Агния
Сергеевна
(укоризненно). А ещ е р ебят
арифметике
обучаешь.
Это
четвертого
дня
мы
встрети­
лись.
Лобовиков.
Мож ет
быть ,
может
быть .
(Пошел
к
двери.
Вернулся.)
Я
оч ень
прошу,
Агния
Сергеевна,
когда
Антоша
придет
с
Сергеем
Сергеевичем,
пош лит е
его
сразу
ко
мне.
Агния
Сер геевна .
Хо рошо,
голубчик,
при­
шлю.
(Тихонько . )
Игнат
Петрович,
поди-ка
сюда,
ко
м не.
Лобовиков
подходит.
319


Вот
что
я
хочу
сказать.
Напрасно
на
сына
о бижа­
ешься.
Лоб ови ков
(настороженно) .
Откуда
вы
взяли?
Агния
Сер геевна.
Погоди,
не
ерепе нься .
Антон
мальчик
жив ой,
непоседа.
Тебя
любит
он,
ну
и
ладно.
А
с
Сергеем
Сергеевичем
ему
интереснее.
Что
ж
такого.
О
равнобедренных
треугольниках
он
от
тебя
и
в
классе
наслушается.
Вот
и
бежит
на
огонек
к
твоему
соседу.
Так
и
на до.
Лобовиков
(горько) .
Заслужил?
АгнияСергеевна.
Зря
обижаешься.
Я
хотела
добрый
со вет
тебе
дат ь.
Лобовиков.
Благодарю
—:
и
отказываюсь.
Вы
не
знаете
того ,
что
з наю
я.
Аг ния
Се ргее вна .
И
че го
ты
волнуешься?
Отец
ты
удачный,
отказываться
от
тебя
не
надо.
Лобовиков
(кричит) .
Что
я,
буржуй
или
поп?
Аг ния
Сергеевна
(машет на него рукой).
Ш- ш!
Р аспы ла лся
как
головешка.
Ступай
к
себе,
жди
Антошу.
Пришлю,
так
и
быть.
Лобовиков
(пошел,
о бе рну лся).
Но
я
тре бую,
наконец,
чтобы
топили
печку.
Печка
же
выходит
и
в
мою
комнату.
Что
они
—
хотят
простудить
Ан­
тошу?
А гния
Серге ев на.
Не
п рос тын ет.
Это
нам
с
то бой
холод н о,
а
молодым
жарко.
Еще
лучше,
не
утор ишь.
В
этом
д оме
п ечки
ужас
какие.
Л об овиков
(сухо).
Честь
имею!
Открыл
дверь
в
коридор,
и
ср азу
оттуда
донес­
ся
шум
голосов,
смех,
топот
ног,
и
в
комнату,
едва
Лобовиков
успел
посторониться,
вваливается
моло­
дежь:
Антоша
Лобовик ов ,
Борисов,
Несмелова
и
Кислицына,
во
главе
с
Краевым,
все
с
лы ж ами.
Шествие
з ам ыкает
Ш абалин .
Антоша
(весело).
Здравствуй,
папа!
Лобовиков
(против воли сразу заулыбался,
у видев
сына).
Здравствуй,
дружок.
Краев.
Товарищи,
обтирайте
н оги
о
в ой лок.
Здравствуй,
Агнеша.
Все
(веселым,
нестройным
хо р ом).
Здравствуйте,
Агния
Сергеевна!
Б орисов
(он небольшого роста .
Подходит
к
ней,
320


с оли дно
здоровается
за
руку).
Как
поживаете,
Агния
Сергеевна?
Агния
Сергеевна
(удивилась).
Скажите,
пожалуйста,
какой
взрослый!
Дав но
ли
ты
у
ме ня
у пал
с
парты?
Кислицына.
Агния
Сер геевна,
с
парты
он
и
тепер ь
п ада ет.
Б орисов
(неторопливо выговаривая каждое
сл ово) .
В
эт ом
ес ть
немалая
доля
преувеличения.
(Помогает Кислицыной с лыжами .)
Агния
Сер геевна .
Дальше,
дальше
от
ме ня,
ребята,
вы
меня
совсем
заморозили.
Зачем
лыжи-то
в
комнату
притащили.
(Отстраняясь.)
Дальше,
гов орю ,
палку.
Входит
Александра
Романовна
Бу г­
рова.
Б угрова.
Сережа,
что
это
зн ачи т?
Перв ый
раз
вижу
тебя
в
образе
лыжника.
Краев
(весело).
Да,
Санушка.
Я
как
Илья
Муро­
ме ц:
тридцать
лет
и
три
года
сидел
у
печки
(показы ­
в а ет), а на тридцать четвертом стал бегать на лыжах.
Борисов
(глубокомысленно).
Сергей
Серг еевич ,
а
разве
в
бы ли нах
есть
такой
факт,
что
Илья
Муромец
бегал
на
лыжах?
Смех.
Б угрова.
Жаль,
что
ты
мне
ничего
не
сказ ал.
Может,
я
то же
бы
с
в ами
пошла.
Краев
(ласково).
Видишь
ли,
Санушка,
нашем у
отделению
пор учи ли
(показывает на Шабалина)
выпол­
н ить
тактическую
задачу
на
местности.
Ну
как,
Сократ
Ильич,
справились
мы?
Шабалин.
Н ичего .
Несмелое
а.
А
белые
б алахон ы
нам
здорово
пригодились.
Шабалин.
Да,
подходяще.
Когда
залегли
в
цепь,
с лилис ь
со
снегом.
Лобовиков.
Как?!
Антоша,
ты
ложился
на
сн ег?!
Антоша
(весело).
Да,
пап а.
Мы
лежали
т ихо,
как
зайцы.
Н
есм
е
л
ов
а.
А
потом
поползли
вместе
с
лыжами.
Мне
в
рукава
снег
попал.
11 Л.
Р ахм анов
321


Лобовиков
(Антоше) .
Ты
хочешь
схв атить
во сп ален ие
л е гк их? (Краеву.)
Что
за
дурацкая
игра?
Н
есм
е
л
ов
а.
Игнат
Петрович,
не
беспокойтесь,
я
сама
за
Ан то шей
следила.
На
снег у
он
лежал
всего
какую-нибудь
минуту.
Ан то ша.
Папа,
на
в ойне
же
я
все
это
ст ану
про­
делывать
сотни
раз...
Лобовиков.
Ты
забыл,
како е
у
те бя
здоровье?
Антоша
(горячо).
Пап а,
я
сейчас
здоров,
как
бык.
Ты
увидишь.
Сег од ня
освидетельствование
покажет.
Лобовиков
(настороженно).
Какое
освидетель­
ствование?
Антоша
(Александре Романовне Бугровой) .
Алекс ан дра
Ро ма нов на,
вы
сегодня
нас
стан ете
осматривать?
Бугрова
(смотрит на часы).
Непременно, (Гром­
ко
ко
всем. )
Будущие
призывники,
п рошу
через
п ол часа
в
амбулаторию.
(Одевается .)
Аг неш а,
не
забудь
мою
про сьб у.
(Уходит .)
Ухо дят
Лобовиковы,
расхо дит с я
молодежь,
про­
ща ясь
с
Краевым.
Кислицына.
До
свидания,
Сергей
Сергеевич!
Нес мел о ва.
Сергей
Сергеевич,
до
завтра!
Борисов
(прощается за руку).
Вс его
доброго,
Сергей
Сергеевич.
Очень
вам
благодарен.
(Все подтал­
кивают
друг
друга,
давясь
от
смеха.
Ухо д ят.)
Остаются
Краев,
Шабалин
и
Аг ния
Сергеевна.
Агния
Сергеевна
(нерешительно).
Сережа,
ты
стан еш ь
сей час
работать?
Краев
(ласково) .
Да,
Агнеша.
Агния
Серг еевна .
У
те бя
еще
мно го
ос талось
сделать?
Краев.
Я
только
начал,
Агнеша.
А гния
Сергеевна
(делает вид,
что
поняла).
Ну,
до
лета
еще
долго.
Вместе
когда-нибудь
отдохнем.
Х отя
у
меня
будет
масса
хлопот
с
огородом...
До
свидания,
голубчик.
Прощаются.
Агн ия
Сергеевна
уходит.
322


Краев
(Шабалину).
Бы ли
в
военкомате?
Шабалин.
Был,
утром .
К раев.
Узнали?
Шабалин.
Все
в
точности,
как
гов ор или.
Кр аев.
Значит,
мальчики
могут
подавать
заяв ­
ление
пря мо
в
училище?
Шабалин.
Или
чер ез
военкомат,
все
равно.
Краев.
Спасибо,
Сок рат
Ильич.
(Тихо.)
Письма
нет
на
мое
имя?
Шабалин.
Пока
нет.
Кр аев.
Неужели
откажут?
Куд а
ты,
с каж ут,
тридцатипятилетний
штафирка!
Тебе
ли
тягаться
с
мо­
л оды ми ? (Беспокойно. )
Т ол ько,
Сократ
Ильич,
.н и­
кому!
М олчок!
Ша бали н
(осторожно).
Вы
и
Ал екса ндр е
Ро ма­
новне
не
говорили?
Краев
(вопрос ему неприятен).
Конечно,
нет.
За чем?
По ка
же
полная
неизвестность.
Шабалин
(усмехнулся).
Век
живи ,
век
учис ь.
Кра ев.
Вы
про
ч то?
Шабалин.
Не
з нал,
что
о
таких
вещах
не
совет у ют ся
с
же ной.
А
я,
меж ду
прочи м ,
собираюсь
жениться...
Краев
(довольно резко).
Когда
женитесь
и
про­
живете
с
женой
десять
лет,
поймете
еще
не
это.
Шабалин.
Возможно.
Краев
(вдогонку).
Как
я
сег од ня
на
лыжах?
Шабалин.
Лучше
прошлого
раза.
Краев
(радостно).
Вот
ви дите!
Может,
во
всем,
что
з аду мал,
победа
за
мной?
Шабалин
(уходя) .
Я
лично
во
всем
буду
со в ето­
ваться
с
женой.
Краев
(смеется . )
В ытащи л
на
середину
к омнат ы
войлок
от
двери ,
улегся
на
сп ину
и
делает
гимн аст ик у,
поднимает
по
оч еред и
ноги.
Кряхтит.
Тож е
мне
И лья
Му ро ме ц!..
Перевернулся
на
ж ивот
и
стал
подниматься
на
ло к­
тях.
Вдруг
увидел
под
столом
фл ажки ,
брошенные
Александрой
Романовной.
Читает,
что
на
них
написано.
Встает
и
ст учит
в
стенку.
Ответный
стук.
Вбегает
Антоша.
11*
323


Ан то ша.
З вали
меня,
Сергей
Сергеевич?
Краев
(показывает флажки).
Это
ты
урон и л?
Ан то ша.
Я
не
ронял.
Краев.
А
писал
т ы? (Читает вслух . ) «Корпус,
к оторы м
командует
т ова рищ
Краев».
Что
же
ты
ме ня
подводишь?
Ведь
на
смех
поднимут,
когда
п рочту т.
Лучше
заходи
иногда
в
во ен ный
комиссариат,
у зна вай,
нет
ли
мне
письма.
А
про
осмотр
не
за б ыл? (Смеясь. )
Надеюсь,
доктор
найдет
те бя
годным?
Антоша
(развертывает грудь и плечи).
Будьте
спо ко йны.
Краев
(серьезно) .
Отец
успел
сказ ат ь
теб е
что-
ни буд ь?
Антоша
(уныло).
Все
то
же.
За
университет,
пр о­
тив
военного
училища.
Да
это
неважно,
Сергей
Сергеевич.
Запретить
же
он
мне
не
может.
Краев
(строго).
Что
ты
хочешь
эти м
сказ ать ?
Антоша
(поник головой).
Это
верно.
Мне
было
бы
оче нь
неприятно
с
ним
так
расстаться..
Краев
(мягко).
Ты
прав,
дружок.
Ан т оша.
Но
ведь
он
не
по ним ает ...
Краев.
Пожалуй,
в
этом
виноват
я.
Ан т оша.
По че му,
Сергей
Сергеевич?
Краев .
Во-первых,
ты
нынч е
слишком
мало
бывал
с
отц ом.. .
он
отвык
жить
твоими
интересами.
Во- вто ­
ры х...
Ладно ,
ст упай
на
осмотр.
(Подождав,
пока
Антоша
уйдет,
ст учит
в
стен ку. )
Входит
Лобовиков.
Л обови ков
(подозрительно осматриваясь).
А
где
Антон?
Краев.
Уш ел
на
осм от р.
Лобовиков
быстро
пошел
к
двери.
Кра ев.
Куда
ты,
Игнат?
Лобовиков
(неохотно) .
Я
должен
увидеть
Алек­
сан дру
Рома нов н у.
Кра ев.
Сейч ас
при де т.
Видишь,
она
за была
халат.
Давай
пока
побеседуем.
Лобовиков.
О
чем,
о
ком?
Кра ев.
О
с ыне.
Лобовиков.
О
каком
«сыне»?
324


Краев
(просто) .
О
твоем.
У
меня-то
ведь
нет.
Но
твоего
Антошу
я
люблю,
как
с ына ...
Лобовиков
молча,
с
напряженным
и
зл ым
лицом,
под нос ит
к
лицу
Краева
фигу.
Не
совестно,
Игнат
Петрович?
Пауза.
Лобовиков
продолжает
держать
на
в есу
кукиш.
Человек
ты
умный.
Охота
тебе
глуп и ть?
Человек
ты
добрый.
Охота
тебе
злость
на
с ебя
напускать?
Сяд ь.
Ус аживае т
Ло бовик ова
на
диван
и
ста но ви тся
к
п еч­
ке,
прислонясь
к
ней
спиной
и
заложив
назад
руки.
И
еще
я
не
понимаю:
ты
на
германскую
войну
как
пошел,
сам
или
поневоле?
Лобовиков.
К акое
это
имеет
знач ен ие?
Краев.
Вспомни,
ты
мне
рассказывал:
убежал
из
дому,
з апи сался
добровольцем.
Лобовиков
(резко).
Какое
это
им еет
значение?
(Кричит.)
А
потом
проклял!
Проклял
войну!
Краев
(мягко) .
Да,
потом
ты
устал.
Или
струсил.
Лобовиков
(возмущенно) .
Струсил?!
Краев
(удовлетворенно смеется) .
Вот
видишь.
А
не
хочешь
понять
А нт ошу,
ко торы й
намерен
учиться
профессионально
защищать
стр ану ,
причем
свою,
не
царскую.
Лобовиков
(идя к двери).
В
проповедях
не
нуждаюсь.
Краев .
Игнат
Петрович!
Лобовиков.
Ну,
что
тебе?
Краев.
Скажи,
что
накипело.
Легче
пом ири мс я.
Лобовиков.
Никогда!
Я
три
года
(задыхаясь) .. .
с трелял
и
гнил
заживо.
Я
почти
умер.
Но
я
нашел
в
себе
силы
для
жиз ни.
Тебе
это
ясно?
Я
наш ел
же ну.
По терял
ее.
Оди н
как
перст
(поднимает палец)
воспитал
сына.
Еще
выучил
сотни
детей.
Неужели
я
поступил
плохо?
А
ты
бессовестно
хочешь
его
отнять.
За
что?
Теб е
это
почти
удалось.
Еще
бы,
ты
краснобай,
я
знаю.
Это
ведь
очень
п рос то.
Увлек
сказками,
рассказал
б асенк и
из
ис тори и,
разжег
мальчишку
подвигами...
325


Краев .
Это
все
плохо?
Лобовиков.
Не
знаю.
Может
бы ть,
хорошо.
Для
др уг их.
Но
не
для
моего
сына.
Как
ты
не
понимаешь,
что
я
хочу
его
со хран ить ?
Кр аев.
Сохранить
для
се бя.
Л об овиков
(топнул ногой) .
Н ет,
для
жизни!
Он
больше
принесет
пользы
жизни,
чем
смерти!
Я
всегда
надеялся
видеть
его
ученым...
или
учителем,
как
я
сам...
Кр аев.
Думаешь,
я
эт ого
не
хочу?
Л
о
б
овиков
(удивлен) .
Как
так?
К раев
(горько) .
Вот
та к.
Ни
Антон,
ни
его
друзья
не
успеют
стать
ни
учеными,
ни
в рачами ,
ни
артистами,
ни
учителями.
Им
оста л ось
не
больше
года,
чт обы
с тать
воина м и.
И
лучше,
если
они
научатся
ими
быть.
Понял?
Лобовиков
(смотрит на Краева во все глаза).
Ну,
ты
и
демагог!
Лучше
всех
зн ае шь,
что
бу дет
вой на
и
всех
на
нее
заберут?..
Да
за
т акие
сл о ва !.. (Внезапно
ему
приходит
в
го лов у.)
А
ес ли
ты
убеж д ен
—
так
что
же
ты
сам
не
в
армии,
белобилетник?
Входит
Александра
Романовна
Буг­
рова.
Лобовиков
увидел
ее,
растерялся,
пытается
заступить
дорогу,
что-то
сказать.
Бугрова
(нетерпеливо).
Ну,
туд а
или
сюд а?
Лобовиков
отступает
на
шаг
в
коридор
и
стои т
в
нерешительности.
Дверь
закрылась
перед
его
носом.
Забыла
халат...
(Снимает с гвоздя белый халат).
А
ты
что
такой?
Лобовиков
что-нибудь?
Краев .
Ерунда.
Бугрова
(секунду колеблется).
Сережа...
Краев
(внимательно смотрит на нее).
Нас
м ожно
сегодня
поздравить,
Санушка?
Бугрова
(радостно) .
Не
з абыл! (Обнялись .
Ти­
шин а.)
Краев
(улыбаясь).
С озна йся,
нар оч но
ха лат
оставила?
Буг рова
(тихо) .
П у ск ай! (Нежно вглядывается
в
его
лицо .)
А
ты
пох уд ел ...
Краев
(смеется).
Вот
что
значит
два
раза
про ­
беж ать ся
на
лыжах!
Ничего,
привыкну.
326


Буг ров а
(медленно пошла к двери,
с
порога
робко).
Агнеша
говорила
тебе
о
В олге?
Краев
(удивлен).
О
Волге ?
Жен а
ушла.
Из
к оридора
слышится
взволнованный
голос
Ло б о в ик о ва : «Александра Романовна!» Краев
подошел
к
столу,
зажигает
свет.
Сел,
задумавшись.
Вдру г
слышатся
быстрые
шаг и.
Вбегает
Ал ек­
сандра
Романовна
Бу грова...
Краев
(весело).
Оп ять
халат
з абы ла?
Бу грова.
Ты
знаешь,
о
чем
он
меня
просил?
Чтобы
я
дала
заключение,
будто
Антон
непригоден
к
военной
службе!
Дверь
распахивается,
по явл яет ся
взъерошенный
Л
об
о
в
и
ко
в.
Б угрова .
Уходите!
Кр аев.
Игнат
Петрович,
ты,
навер но,
хоче шь
сказать,
что
она
не
так
теб я
поняла?
Ст ук
в
дверь.
Лобовиков.
Алек сан дра
Романовна!
Сергей
Сергеевич!
Если
Антоша...
(Умоляюще .)
Вы
ему
ничего...
Голос
Антоши.
Сергей
Сергеевич,
можн о?
Кр аев.
Можн о,
Ан тош а.
Антоша
(входит).
Ал екс андр а
Романовна,
все
собрались.
И
потом,
мы
не
знаем,
где
рейка
для
из м ерения
роста...
Папа?
Ты
меня
ищешь?
Бугрова
(уже спокойнее).
Ид ем,
Антоша.
Ух о дят.
Лобовиков
и
Крае в
одни.
Лобовиков.
По ка
не
поз д но...
Отсоветуй
Антоше
идт и
в
учи ли ще! (Краев молчит .)
Мы
бы
с
тобой
гордились
им...
Он
такой
с по со бный!
Для
люб ой
мирной
профессии!
Краев
(просто) .
Верно,
верно,
Иг нат.
Если
бы
не
наступала
на
пятки
в ойна. ..
Неужели
ты
хоч ешь,
что бы
он
ничего
не
ум ел,
когда
она
начнется?
Занавес
327


КАРТИНА
ВТОРАЯ
Большая
све тлая
к омната .
Это
у чи­
те ль ская.
Од на
половина
ее
н апомин ает
приемную
врача:
пианино,
мягкие
кресла,
на
круглом
с толе
газе ты .
В
другой
половине
—
ш кафы
с
книгами
и
физическими
приборами,
в
углу
гигантский
глобус,
на
подоконниках
тоже
приборы:
электростатическая
маш ина
с
большими
стеклянными
диск ами
и
бле с тящими
металлическими
шарами,
воздушный
насос
и
стеклянный
колпак
для
опытов
с
разрежен­
ным
воздухом,
ртутный
барометр
и
др.
Мороз н ый
солнечный
день.
В
к омна те
тихо,
тепло,
топ ится
кафельная,
ослепительно
белая
пе чь.
Дверь
в
коридор
открыта,
слышно,
как
в
с оседн их
классах
и дут
уроки.
На
пороге
стои т
Ольга
Семеновна
Борисова
и
в нимате льно
слу­
шает,
как
Анна
Захаровна
Кос тин а,
выметая
сор
и
смотря
вниз
под
ног и,
говорит
сама
с
собой.
Анна
Захаровна.
Сколько
раз
говорила:
нравится
он
тебе,
ну
и
отбивай.
Чем
ты
ее
хуже?
Ты
моложе.
Так
ей
и
надо,
гордячке.
Ух,
я
бы
на
твоем
мес те ...
Метлой
бы
ее
под
хвост,
ме т лой ! (Так увлек­
лась,
ч то,
только
задев
веником
по
ногам
Ольги
Семе ­
новны,
ахнула
и
выпрямилась.)
Фу-ты,
прямо
даже
испугалась.
Борисова
(строго) .
Ни че го.
Добрый
день.
Перемены
еще
не
был о?
Анна
Захаровна.
Скоро
уж.
В
дв енадцат ь .
Борисова.
Ра зр ешит е? (Направляется к крес­
лам.)
Анна
Захаровн а
(неодобрительно).
А
вам
кого?
Б орисова.
Учащегося
Борисова
знаете?
Анна
Захаров на
(показывая рукой на аршин
от
пола ).
Небольшого
роста,
вежливенький
такой?
Так
вы
его
мамашенька
буд ет е,
агрономша?
Борисова.
Во-первых,
он
не
«такой» (показы­
вае т), во- вт ор ых,
не
аг рон омша ,
а
агроном.
Анна
З ахаровна
(несколько опешив) .
Так.
Б орисова .
Шк оль ный
вр ач
придет
сюда
в
пере­
м ену?
328


А нна
За харов на
(начинает опять мести,
сердито).
Неизвестно.
Бо рисов а.
А
где
вр ач
се йчас?
Ан на
Захаровна.
Неизвестно.
Б орисова.
Как
мне
найти
ее
квартиру?
(Направляется к двери. )
Анна
Захаро вна
(не вытерпев).
А
вам
для
чего?
Борисова
ушла
не
-ответив.
А нна
За ха ровна
берет
со
стола
звонок
и
ид ет
звонить.
Она
долго
и
ожесточенно
звонит,
то
удаляясь
по
коридорам,
то
опять
приближаясь;
вдалеке
возникает
шум
голосов
и
топ от
ног.
Это
освобождаются
от
занятий
классы
один
за
другим,
и
школьники
расс ы пают ся
по
ко ридорам
и
лес т­
ницам.
Кто -то
ст ре мглав
бежит
по
направлению
к
учительской.
Д верь
открывается
—
и
неторопливо
входит
с
папкой
для
нот
старуха
Т
ан н ен баум.
Т анне нба ум
усаживается
за
сто л
и
бер ет
газету.
Входит
Анна
З ах аров на.
Анна
За харов на
(увидев Танненбаум).
Уже
зд есь?
Скоро
отзанимались,
Анг ели на
Францевна.
Т ан нен баум
(спокойно) .
Звонок
был.
Анна
Захар овн а
(ставит перед ней на стол
звонок).
Вы
сег о дня
за
председателя.
Та нне нбаум
(тревожно).
Я?
Ра зве
сег од ня
собрание? (По-русски
говорит
правильно,
звон­
ким
молодым
голосом.)
Тогда
я
уй ду.
(Хочет под­
няться.)
Анна
З ахаро вна
(успокаивает).
Сидите.
Это
я
т ак.
Эк
напугали
вас
собраниями.
Танненбаум.
Нет.
Но
я
не
ум ею
бы ть
п редс еда­
телем.
Анн а
Захаровна
(мешает кочергой в печке,
ворчит
про
се бя).
Научишься.
Образцов
(столкнувшись в дверях с Ф е р а-
понтьевым).
Поз вол ьте .
Фера понт ье в.
Пожалуйста,
пожалуйста,
Ни ко­
лай
Николаевич.
Образцов
проходит
строгий,
прямой,
неся
две
л ей­
денских
банки.
За
ним,
отду вая сь,
спешит
Фера-
329


понтьев,
на г ружен ный
г еог рафич е скими
к арт ами,
навернутыми
на
палки,
длинной
указкой
и
боль ш им
атл асо м.
Ферапонтьев
(не успев дойти до окна,
где
Образцов
уже
раз ме стил
сво и
при бор ы).
Николай
Николаевич,
это
в едь
мое
окно.
Образцов.
Отку да
вы
взяли?
Ферап онт ье в.
Ей-богу,
мое,
вот
и
глобус
сто ит.
Образцов
(презрительно выпятив кадык).
Напрасно
вы
его
здесь
по став или,
я
еще
вче ра
вам
хоте л
сказ ат ь.
Вы
же
зн аете,
что
у
мен я
нет
физического
ка би нета.
Я
безрезультатно
хлопотал
ц елый
год,
ме ня
поместили
в
учительской,
а
теперь
и
здесь
хотят
стеснить.
Нет,
нет,
на
это
я
не
пойду.
Я
поп рошу
в ас,
Ст епан
Кондратьевич,
ни
в
коем
случае
не
занимать
ок но
и
угол.
Ставьте
свои
карты
за
шка ф.
Ферапонтьев
(жалобно).
А
глоб ус ?
Образцов.
На
шкаф.
Ферапонтьев
(раздражаясь) .
Как
же
я
на
шкаф-то
пол ез у?
Образцов.
Попросите
уч ащ ихся
(показывает на
дверь,
в
которую
в
этот
моме нт
входит
К раев,
Антоша
Лобов
и
ков
и
Борисов).
Бори сов
(солидным тоном) .
Еще
к
воп рос у
о
тысяча
вос емьсо т
двенадцатом
годе.
Если
мне
не
изме няе т
память,
военный
совет
в
Филях
з ас едал
днем,
а
не
вечером.
А
н
т
о
ш
а.
Но
уже
во
вторую
половину
дн я.
Пр ав да,
Сергей
Сергеевич?
К
р
а
е
в.
'В четвертом часу.
Ферапонт ье в.
Ну -ка,
ребята,
помогите-ка
мне
его
туда.
Антоша
и
Б орис ов
поднимают
на
шк аф
глобус,
причем
маленький
Борисо в
и
в
- эту
минуту
полон
достоинства.
Легче.
Легче.
Антоша
(состула). А сколько
времени
он
з аседал ,
Серге й
Сергеевич.
Краев.
Час
с
не бо льши м.
И
уже
в
остальные
часы
Кутузов
ни
с
кем
не
сказал
ни
сло ва.
Антоша.
Наве рно,
не
ел,
не
пил?
Краев
(улыбаясь).
Не
зн аю.
Не
спал,
это
верно.
330.


(Понизил голос. )
Он
плакал
ночью.
Мног ие
в
и збе
это
слышали.
Представляете?
Хит р ый,
прожженный
старик
царедворец
спокойно
принял
историческое
решение,
распорядился
жизнью
тысяч
людей,
а
ночью
лежит,
глядит
в
те мн оту
и
плачет
своим
единствен­
ным
глазом.
Вот
это,
если
хот ите ,
воля
и
судьба
полко­
водца.
Антоша.
Ох,
Сергей
Сергеевич.
Он
же
еще
тогда
потерял
Багратиона...
Образцов
(неприятным голосом) .
Мне
каж ется ,
эта
комната
предназначена
для
отдыха
педагогов.
Краев.
Извините!
Мы
заг ов ори лис ь.
Марш,
м арш !..
Ферапонтьев.
Н и чего,
ничего,
разговаривайте.
(Образцову. )
Это
вы
просто
голодны,
Николай
Нико­
лаевич,
оттого
и
злитесь.
Пойдемте,
п оз ав тр акаем.
(Уходят) .
Антоша
и
Борисов
смеются.
Краев
укоризненно
качает
г олов ой.
Танненбаум
читает
газету,
за ку сы­
вая
бутербродом.
Антоша
(осторожно) .
Сергей
Сер г еевич,
я
вот
что
хоте л
вас
спросить.
Вы
замечательно
рассказыва­
ли
о
Кутузове,
о
Суворове.
Интересно,
что
мы
с
ним
(показывает на Борисова)
снач ал а
решили
ст ать
командирами,
а
по том
уж
узн али
от
вас
об
исторических
полководцах...
А
вот
вы...
Краев
(удивленно) .
Не
понимаю.
Ан т оша.
Вы
же
обо
всем
раньше
знали...
(Мнется .)
Ведь
правда,
не
только
это
на
вас
подейство­
в ало?'
Краев
(раздраженно).
Опять
ты
говоришь
не
прямо
и
ясно,
как
я
те бя
просил,
а
д урац кими
н амеками .. .
Борисов...
Б ори сов
(мрачно) .
Он
идиот.
Ему
кто-то
напел,
и
я
знаю
кто,
что
вы
якобы
захотели
быть
(взглянув
на
Т а нненб аум
и
шепотом,
почти
одними
губами)
полководцем...
Антоша.
Что
ты
врешь!
Я
же
этого
не
думаю...
Б орисов .
Ну,
за
тебя
думают.
Антоша
по к расне л,
заметался,
хочет
во зраж ат ь.
Краев
(посуровел) .
Подождите.
Кто
это
может
331


д умат ь,
когда
никто,
кроме
вас
и
Шабали на,
вообще
ничего
не
зна ет?
А
нт
о.ш
а
(умоляюще).
Сергей
Сергеевич!
И
не
узнает...
Б орисов
(уничтожающе смотрит на Антошу).
Эх,
ты! (Краеву .)
Нам
с
ним
вчера
не
повезло.
Я
на
осмотре
о ка зался
н ед омер ком,
а
он
про б олта лся
о
вас
от цу.
Краев.
Игнату
Петровичу?
Антоша
(в отчаянии).
Сергей
Сергеевич!
Это
не
так.
Это
не
так. ..
Краев.
Что
—
не
так? (Борисову.)
Ты
ошибся?
(Антоше .)
Ты
ничего
не
ск азал ?
Антоша
(опустив голову).
Сказал.
(Пауза. )
Сергей
Сергеевич,
мо жно
мне
объяснить?
Краев.
Говори.
Антоша
(тихо) .
Пап а
ме ня
спровоцировал.
Он
стал
называть
вас...
трусом,
стал
говорить,
что
вы
с ами
небось
не
пошли
в
армию...
что
вы...
Краев
(насмешливо).
Белобилетник?..
Загребаю
жар
чужими
руками?..
Ан то ша.
Да.
Ну
ясно,
что...
(с усилием)
я
не
вытерпел
и
сказ ал ,
что
это
неправда,
что
вы,
наобо­
рот,
подали
заявление...
(Осекся,
взглянул
на
Тан нен -
баум).
Краев.
Так.
Т еп ерь,
зн ачи т,
я
завишу
от
Игна­
та
Петровича.
Спасибо.
(Не глядя на Антошу. )
Ступай.
Антоша.
Сергей
Сергеевич,
он
мне
обещал
никому
не:г ов ор ит ь...
Я
ему
сказ ал ,
что,
пок а
не
пришел
ответ,
вы
не
хотите...
Кр аев.
Ступай...
адъютант.
Антоша
понуро
ид ет
к
выходу.
Борисов
при бли жа­
ется
к
Кра еву .
Краев
(Борисову).
Ты
хочешь
мне
что-то
сказать?
(Антоша обернулся .)
Сту па й,
ступай.
Антоша
и дет
и
встречается,
в
дверях
с
Л
о
б
о
ви­
ковым.
Лобовиков.
Ты
здесь?
Антоша.
Па па,
ты
по мниш ь?.. Ты
дал
мне
слово...
Лобовиков.
О
чем
ты?
А-а. ..
(Краеву,
на см еш-
332


ливо.)
Я,
собственно,
не
понимаю,
почему
теб е
надо
скрывать.
Че го
ты
боишься?
Краев.
Я
ни чего
не
боюсь.
Бои ш ься
ты.
Лобовиков.
Интересно,
чего?
Краев.
Спроси
Ал ек сан дру
Романовну.
(Пауза .)
Лобовиков
(понизив голос) .
Ты
же
обещал...
(Оглядывается на Антошу .)
Краев
(Антоше) .
Ты
еще
не
ушел?
Антоша
уходит.
Краев
(Лобовикову).
Можешь
быть
спокоен.
Он
не
будет
больше
ходить
ко
мн е.
Б орисов
(выступая вперед) .
Сергей
Сергеевич,
м ожно
мне
сказат ь?
Краев.
Уч ащи йся
Борисов,
эта
комн ат а
предназ­
начена
для
отдыха
педагогов.
Бо рисо в
по-вое нн ому
поворачивается
и
идет
к
двери.
Краев
(Лобовикову).
Что
ты
хотел
мне
ск азат ь?
Лобовиков
не
у спе вает
ответить.
Ра ньше
чем
Бор и­
сов
вы шел,
в
уч ит ел ьскую
вх одят
мать
Борисо­
ва,
Александра
Романовна,
Образ­
цов
и
Шабалин,
мирно
б еседуя.
Б орисов
(удивленно).
М ама?
Борисова.
Сей час.
(Шабалину и Образцову. )
Вы
понимаете,
какой
странный
слу чай .
Мой
сын
хочет
поступить
осенью
в
артиллерийское
училище,
меж ду
тем
вч ера
выяснилось,
что
ему
не
хв ат ает
сколько-то
там
сантиметров
до
установленного
роста .
Шабалин.
Да,
я
знаю.
Что
же
вы
хот ит е?
Борисова.
Я
хочу,
чт обы
это
не
приним а ли
в
расчет
при
направлении
в
училище.
Шабалин.
При
направлении
—
хорошо,
но
как
о тнесут ся
там,
на
приеме?
Борисова.
Я
сорок
пя ть
лет
про жил а
на
свете,
не
зная,
что
маленький
рост
—
т акой
большой
недоста­
т ок.
Я
зна ю:
отбор,
строгие
пра вил а
и
т.
д.
Но
ведь
след у ет
принимать
во
вн имание
и
желание
пос ­
тупающего.
Шабалин.
Да
у
нас
по ло вина
всех
мальчиков
выражает
желание.
Вот,
например,
его
сын
(указывает
на
Л о бовико ва).
333


Борисова
(к Лобовикову с живостью).
Ваш
сын
тоже
по сту пает
в
военную
школу?
А
как
его
фамилия?
Лобовиков
(неохотно) .
Лобовиков.
Борисова.
Антоша?
Это
лучший
друг
мое го
сына.
Поз вольт е
познакомиться:
Ольга
Семеновна
Борисова.
Наверно,
слышали
от
Антоши.
Лобовиков.
Лобовиков.
Образцов
(Борисовой) .
Мы
хорошо
знаем
вашего
сына
и
его
друга
Антона
Лобовикова.
Это
эне рг ичные
юноши.
Со
здра вы м
см ы слом
и
в
то
же
время
уже
со
своей
ц елью
в
жизни.
Я
думаю,
что
они
достигнут
це ли,
даже,
так
сказать,
наперекор
природе.
Бор исо ва.
Очень
прия т но.
Я
уверена,
что
за
л ето
он
еще
подрастет.
П апа
у
н его
высокий.
Бор исов.
М ама!
Оба
они
стоят
рядом,
похож ие
др уг
на
друг а.
Акк ура тные,
в
пиджачках,
небольшого
рос та.
Б ори сов
а.
А
что
особенного
я
сказала?
Занимай­
ся
больше
физической
культурой.
Теб е
по могут
(кивает
на
Шабалина).
Смотри,
помни,
ми ниму м
пя ть
сан­
тиметров.
Б орис ов
(серьезно).
М ама,
я
сд елаю
все
во з­
можное.
Все
смеются,
кроме
Лобовикова.
Борисова.
Я
агроном,
п очти
все
время
провожу
в
ра зъе здах,
к
сожалению,
я
не
бываю
в
школе
и
не
знакома
с
вами,
но
зна ю
о
вас
очень
много
(шепчет
что-то
сыну) .
Б ори сов
(Краеву) .
Сергей
Сер гееви ч,
мама
хотела
п озн ак оми ться
с
вами
и
поблагодарить
вас.
Краев.
За
что,
помилуйте.
Борисова
(восхищенно на него смотрит).
Так
вот
вы
какой,
Сергей
Сергеевич!
Нет,
нет,
вы
со
мн ой
не
спорьте.
Скаж у
вам
одно:
я
во
всем
полагаюсь
на
вас.
До
св ид ания! (Прощается с ним за руку.
Остальным.)
До
свидания,
т ова рищ и ! (Александре
Романовне.)
Наверное,
вы
гордитесь
сво им
му жем?
Бугрова
(улыбаясь) .
Еще
бы!
Бор исо ва.
Пойдем,
Борис.
(Уходят) .
К
этому
времени
в
учительской
все
в
сборе:
пришли
Ко стин а,
Ферапонтьев.
334


Образцов.
Боевая
женщина.
Что
же
вы
сплохо­
вали,
Сергей
Сер геев ич ?
А? (Смеется.)
Испугались
Ал екс андр ы
Романовны?
Смотрите,
как
вас
бла г ода рят
и
хвалят.
Но
вы
заслужили.
Вы
д ействи тел ь но
молодец.
Я
помню,
в
се дьм ом
клас се
это
бы ли
в
су щн ости
шалопаи.
(Лобовикову)
Простите,
Игнат
Петрович,
но
в едь
я
помню,
каким
тог да
был
Антоша...
(Краеву)
и
каким
он
с тал
теперь,
благодаря
вам.
Вы
зам е чате ль­
ный
педагог,
не
так
ли? (Случайно обратился за
подтверждением
сл ов
к
Л обови кову .)
Лобовиков
(иронически) .
Кто
—
я
замеча­
тельный?
Обр азц ов
(сдержанно).
Еж ели
вы
серьезно,
то
я
вам
скажу,
Игн ат
Петрович:
я
вас
считаю
очень
хор оши м
преподавателем.
Но
Сергей
Сергеевич
педагог
по
призванию,
он
точно
родился
для
того,
чтоб ы
бы ть
педагогом.
Лобовиков
(вызывающе).
А
я?
Образцов.
А
вы,
каж ется ,
снач ал а
пошли
в
офиц ер ы.
Нело вкая
пауза.
(Ко всем) .
Может
бы ть,
я
сказал
б естак тно ст ь?
Лобовиков
(мрачно) .
Почему?
Это
все
знают.
Я
бывший
прапорщик
мировой
войны,
потерявший
на
ней
здоровье,
силы,
спокойствие,
и
ме ня
надо
за
это
всю
жизнь
пон оси ть.
Образцов.
Простите,
я
вас
не
поносил,
наоборот...
Лобовиков.
Дайте
мне
договорить.
А
его
вы,
наверное,
с тане те
хв ал ить
даже
тогда,
когда
этот
прирожденный
педагог
улизнет
из
школы .
Я
уве р ен,
что
он
удостоится
необыкновенных
похвал
за
эту
а ван тюру
или
за
эту
глупость.
Все
приход ят
в
вол нение .
К ост ина.
Да
вы...
про
к ого?
Образцов.
Я
не
понимаю.
Объяснитесь,
Иг нат
Петрович.
Лобовиков
молчит.
Краев.
Что
же
ты,
договаривай.
Лобовиков.
Не
беспокойся.
По ка
еш,е
не
скажу.
335


Краев.
Н ет?
Ну
так
я
сам
скажу.
А нна
Захаровна,
сколько
еще
минут
до
зв он ка?
Анна
Захаровна.
Двадцать
минут.
Краев.
Пожалуй,
х в атит.
(Оглядев всех. )
Раз
уж
де ло
п ошло
на
откровенность,
я
скаж у
о
том,
о
чем
еще
некоторое
вр емя
хоте л
молчать...
Спокойно,
Игнат
Петрович.
Ре чь
пойдет
тольк о
обо
мне .
(Образцову.)
Мне
очень
грус тн о,
Николай
Николаевич,
что
я
должен
разочаровать
в ас.
Вы
назвали
ме ня
сего д ня
педагогом
чуть
ли
не
от
рождения.
(Пауза .)
А
я
вот
—
ре шил
переменить
профессию.
Тишина.
Образцов.
П ер еменит ь
что,
Сергей
Сер геевич ?
Краев.
Профессию
педагога
на
другую
профе с сию .
Вам
мо жет
показаться
(усмехнулся),
что
она
мне
по дходи т,
как
корове
седло,
тогда,
очевидно,
вы
на до
мно й
посмеетесь.
(Пауза. )
Я
хо чу
ст ать
военным.
Образцов.
Простите,
к ак?
Краев.
Х очу
ст ать
военным.
Б угров а.
Военным
и ст ори ком,
Сережа?
Краев
(мягко).
Не т,
Санушка,
про сто
военным.
Ну,
командиром,
есл и
хо чеш ь.
Для
этого
поступить
в
военное
учебное
заведение.
Образцов.
Вы
шутите,
Сергей
Сергеевич?
Краев.
Нет.
Ферапонтьев
(захохотал).
Здорово!
Вот
отмочил!
Краев
(с некоторым раздражением) .
Я
не
шучу!
Образцов
(осторожно).
Позвольте
вас
спросить,
Сергей
Сер г еевич ,
вы
что-нибудь
уже
предприняли?
Краев.
Да,
я
подал
заявление.
Буг рова.
И
я
ничего
не
знала!
Се реж а!
Краев
(ласково).
Это
н ич его,
Санушка.
(Помол­
чав.)
Я
жду
ответа.
Буг рова.
М олчал,
скры в ал
от
мен я!..
Агния
Серге ев на .
Сережа,
я
что-то
не
понимаю.
Плохо
я
понимаю,
что
ты
затеял.
Краев.
Я
пос ле
тебе
объясню,
Агнеша.
Агния
Серге евна.
Ты
хоч ешь
бросить
в се,
в
чем
я
теб е
помогала?
Забыл?
Краев.
Помню,
А гнеш а.
Спасибо
те бе.
Агния
Се рге евн а.
Значит,
все
зря...
Краев
(несколько нетерпеливо).
Почему,
Агнеша?
336


(Ко всем.)
Неу жел и
все
осуждают
мой
поступок?
(Жестко.)
Вам
что,
не
нравится
Красная
Арми я?
Плохое
место?
Плохое
за нят ие?
Образцов
(мягко остановил его) .
Сергей
Се рге­
евич,
вот
здесь
вам и
управляет
горячность.
Краев.
Я
мог
таким
об раз ом
и ст олкова ть
ва ше
неодобрение.
Образцов.
Сергей
Сергеевич...
Наше
не одоб ре­
ние
—
по
кр айн ей
мере,
я
гов орю
за
се бя
—
следует
как
раз
из
огромного
уважения
к
Кр асно й
Армии...
Кр аев.
Ну,
стало
быть,
неуважение
ко
мне...
З нач ит,
вы
думаете,
что
я
ее
опозорю?
Образцов.
И
это
не
так...
Лобовиков.
Почему
же
не
так.
А
по-моему
близ­
ко.
Интересно,
много
ли
в
Красной
Армии
найдется
поповичей.
К ост ина.
Ко го?
Кого?
Ло
б
о
в
и
к
о
в.
Чт о,
вы
не
зна ете ,
что
Краев
из
духовного
сословия?
Недоверие
к
нему ,
я
считаю,
впол не
законное.
Общи й
шум .
Все
говорят
разом.
Агния
Сергеевна
пытае тс я
говорить
—
ее
не
слышно.
Наконец,
Тан-
не нбау м
неожиданно
встает
и
звонит
в
колокольчик,
положенный
перед
ней
Анной
Захаровной
в
начале
перемены.
Шум
утихает.
Танненбаум.
Дру зья
мо и.
Нельзя
так
шум ет ь.
Вы
же
не
дети...
Т и ш е! (Еще раз звонит.)
Говорите,
Аг ния
Сергеевна.
(Садится. )
Агния
Се ргеевн а.
Сережа,
позволь
мне
ск аза ть
насчет
по повс к ого
рода.
Кра ев.
Подожди,
Аг неш а.
Пожалуйста,
прод ол ­
жай,
Игнат
Петрович.
Л об овиков
(угрюмо).
Я
кончил.
Краев
(Образцову).
Вы
согласны
с
ним ,
Ник ол ай
Николаевич?
Образцов
(горячо).
Я?
Ну,
что
вы,
Сергей
Сергеевич!
Кра ев.
Спасибо.
В
таком
случае...
А гния
Сер геевн а.
Дадут
ли
мне ,
наконец,
слово?!
Я
хо чу
ск аз ать
о
с ебе.
Я
за
себя
оскорбилась.
Образцов.
Мы
просим
вас,
Агния
Сергеевна.
Поверьте,
что
мы
все
глубоко
у важаем
вас.
А нна
Захаровна.
Интересно.
337


Костина.
Что
ты,
мама ?
Анна
Захаровна
(злорадно показывая на
Агнию
Сер г еевн у).
Да
в от...
сестрица-то
твоего...
(кивает на Краева)
на
матушку...
ведь,
на
матушку
училась!
Легкий
смех.
Лобовиков
(ко всем).
Она
хочет
сказать,
что
в
Епархиальном
у чил ись
поповские
дочки,
чтобы
выйти
потом
за
попов.
Агния
Сергеевна
(оттеснив его,
гневно
ко
всем).
З нач ит,
вы
хотите
знать,
пр авда
ли,
что
мы
из
духовных?
Еще
бы
неправда,
когда
нашего
от ца
вся
волость
знала.
Прямо
дыхание
у
мужиков
захватывало,
какое
имечко
младенцу
выберет:
Философ,
Платон,
Лукиан,
Оли мп ...
Лобовиков.
Таких
и
имен-то
в
с вятц ах
нет.
Аг ния
Се рге евн а.
Нет
в
святцах?
Голубчик,
ком у
лучше
знать?
Ты
или
я
в
Еп а рхиа льном
училась?
(Смех. )
Мой
оте ц
д еревенск ий
дьячок ,
а
выходит
—
образованней
тебя.
Вот
его
он
люби л
(показывает на
Кра ева).
Когда
отца
х ор онили,
пятеро
сидели
на
печи
и
ревели,
за чем
отцовские
сапоги
Сережка
надел.
Вот
уж
действительно,
и
за
гробом
любимчик.
А
я
и
во все
была
счастливица,
жи ла
в
городе.
Пр ав иль но,
Игнат
Петрович
(кланяется в пояс Лобовикову) .
Верно
ска за л,
на
матушку,
на
попадью
обучалась.
Только
вот
почему-то
ни
од ин
поп
зам уж
не
взял.
То
ли
приданым
не
угодила,
то
ли
красой
не
вышла
—
уж
и
не
знаю.
Так
в
учительницы
и
пошла.
Надо
вам
сказ ать ,
теперь
не
жалею.
Бог
с
ним ,
с
п оп ом ! (Смех.)
Сорок
лет
учу,
и
никто
не
попрекнул,
кроме
тебя.
Может,
вам
интересно,
как
мен я
в
Епархиальное
пр иня ли?
Отец
всех
своих
кур иц
продал,
да
полгода
не
пи л,
и
привез
благочинному
подрясник
в
де нь
ангела...
Взял,
сп асиб о
ему,
определил
меня
в
училище.
Нехудо
бы
тоже
спросить,
как
я
шестерых
выкормила
и
выу ч ила,
когда
отец
помер.
Этог о
к
себе
взяла
(кивает
на
Краева),
других
рассовала
туда-сюда.
Двое,
пра вд а,
не
в ыжил и.
Мне-то
на
свою
жи знь
грех
жа лов ать ся.
Сережа
ме ня
люб ит.
И
вы
как
будто
пока
уважаете.
Не
может
э того
бы ть,
чтобы
меня
обидели
или
вот
ег о...
Как
хотите,
а
я
не
верю.
Ну,
не
обессудьте,
е сли
что
лишнее
с ка зала...
(Садится
на
место).
338


Ко стин а
молча
подходит
и
целует
ее.
Ш абалин
по дош ел
и
одобрительно
крякнул.
Образцов
поцело­
вал
руку.
Ф ерапон тье в
—
тоже
и
галантно
шаркнул.
Танненбаум
обн я ла.
Краев.
Спасибо,
Агнеша.
Х оть
и
не
оче нь
кстати,
а
хорошо
сказала.
Я
то же
не
верю,
что
кто-то
нас
может
обидеть.
Шабалин
(вопросительно к Танненбаум,
сидя­
щей
с
видом
настоящего
председателя).
Можно
мне?
(Та кивает .)
Действительно,
был
такой
дьячок
в
нашем
уезде...
Как
же,
помню.
Меня
Сократом
назвал.
(Все
см ею тся.)
А
т еперь
о
нем
(показывает на Краева). М о гу
о дно
сказать.
Это
человек
нас то ящи й.
Чего
он
хочет,
то го
добьет ся.
Я
проверил
на
своем
дел е.
Возьмем
т ур­
ник.
Или
пар а ллел ьные
брусья.
М есяц
назад
он
на
них
глядел,
как
баран
на
новы е
ворота.
Как
загремят,
так
и
вздрогнет.
А
нынче
в скл епку
вы пол ня ет.
Упр ажнени е,
доложу
я
вам ,
высокой
трудности.
Вот
вам
и
учителиш-
ка.
Нет,
будьте
спокойны,
товарищи.
Не
знаю,
как
даль­
ше,
а
средний
ко м андир
из
него
уже
получился.
Вот
в се,
что
я
хот ел
сказать.
Краев
(улыбаясь).
Молодец.
Ферапонтьев
(ворчит).
Эх,
Сократ.
Почему
те­
бя
еще
не
сократили?
В от,
ей-богу,
лишня я
должность.
Образцов.
Помолчите,
Сте пан
Кондратьевич.
Со
своей
точ ки
зрения
Сократ
Ильич
пра в.
Кроме
того,
я
понимаю
и
верю,
что
Сергеем
Сергеевичем
рук ов одят
самые
лучшие
чувства.
Мне
только
кажется,
что
Сергей
Сергеевич
де лу
об орон ы
окажет
не
меньше
пользы,
во с­
питывая
на ше
юношество
в
таком
(подбирает слово),
в
таком
патриотическом
д ухе.
Мы
сами
свидетели
того,
что
почти
половина
десятого
класса,
где
он
классным
ру­
ководителем,
и дет
в
военные
школы.
Разве
это
не
убеж­
д ает
вас,
Сергей
Сергеевич?
Краев
(отрывисто).
Это
мен я
убеждает
еще
кое
в
ч ем.
Я
живой
человек.
Когда
все
эти
молод ы е
лю ди,
к
ко­
торым
я
привязался,
ст рем ятся
в
Кр асну ю
Ар мию,
ду­
ма ете,
мне
не
обидно
от
них
отставать?
Лобовиков
(насмешливо) . О
чем
же
ты
раньше
дум ал?
Краев.
Разве
уж
я
такой
пож ило й
ч ело век?
Три­
дцать
три
года...
Пу сть
это
середина
жизни.
В
таком
сл у чае,
я
хо чу
перел о мит ь
свою
жизнь
по
самой
ее
се­
редке.
(Лобовикову.)
Ты
спросил,
о
чем
же
я
раньше
ду­
339


ма л.
О
том
же,
о
чем
думали
и
п род олжаю т
думать
все
люди
нашей
страны.
Они
хотят
строить
мирную
жизнь,
и,
если
им
помешают,
они
себ я
защитят.
Так
во т,
я
хочу
приложить
к
об орон е
и
свою
рук у.
Я
еще
м олод,
здоров,
у
ме ня
ес ть
силы,
и
я
с ли шком
активная
нат ура ,
чтоб ы
бы ть
обороняемым,
а
не
обороняющимся.
Война
близка,
и
не
скрою
от
вас:
я
уже
авансом
ув ле кся
тем,
что
может
мне
ск оро
пригодиться.
Над еюсь ,
за
это
вы
также
ме ня
не
осудите?
Над еюс ь
также
и
на
то...
(С досадой. )
Зво ­
нок !
Пронзительно
звенит
зво нок .
Пер еме на
кончилась.
А нна
За ха ровна
оже с точе нно
звонит,
удаляясь
по
коридору.
Все
начинают
собираться.
Образцов
(приветливо Сергею Сергеевичу) .
Итак,
до
следующей
перемены,
Сергей
Сергеевич.
Краев.
Пожалуй,
на
сего д ня
х в атит.
Образцов
(пожав плечами).
Как
хоти те .
(Ухо ­
дит.)
Агния
Сергеевна
собирает
книги.
На
диване
сидит
безучастно
Сануиіка.
Шабалин
стоит
у
двери.
Кости­
на
в
нерешительности.
Ш аба лин
(Костиной) .
Пойдем,
Вер а.
Костина.
Сейч ас.
(Подходит к Краеву. )
У
м еня
ст ранн ое
ощущение.
Я
не
знаю,
правы
ли
вы.
Но
вы
сказ ал и
—
перел о мит ь
жиз нь
на
середине.
Я
все
относи­
л ась
к
ва м,
как
к
старшему.
Мно го
старше
м еня.
Я
же
у
вас
училась.
А
теперь
мне
вд руг
показалось,
что
вы
мой
сверстник...
Смущенная,
убегает
из
комнаты.
Агния
Се рге евн а,
сердито
тряся
головой,
ид ет
за
ней.
Александра
Ро­
м ано вна
Бугрова,
при
первых
же
ее
сло в ах,
встала
и
медленно
приближае т ся
к
ней
и
к
Краеву.
Затем
рез ко
повернулась,
у х одит.
Пауза.
Краев
(грустно Шабалину,
все
еще
стоящему
у
д ве ри).
Ну
вот,
выходит,
свое
первое
же
сражение
я
проиграл.
Шабалин
(убежденно).
Ты
его
выиграл,
С ер­
гей
Сергеевич.
За нав ес
340


КАРТИ НА
ТРЕТЬЯ
К омнат а
Краева.
Вечер.
Горит
л ам­
па.
Краев
стоит
на
коленях
пе ред
печкой
и
с
увл е­
чением
раздувает
огонь.
Александра
Рома­
новна
Буг ро ва
прислонилась
к
двери
и
смот­
рит
на
его
усердные
действия.
Буг рова
(безразличным тоном).
Березовые?
Краев.
Были
ког да -то
березовыми...
Какой
чер т
с
них
с одрал
бересту?
Так ие
голые,
такие
м окры е,
ч то...
(Дует в печку изо всех сил . )
Буг рова.
Я
давно
з амет ила,
что
Ан на
Захаровна
сдирает
с
чужих
дров
б ерест у
себе
на
растопку.
Краев
(не слушая) .
Санушка,
помоги
же
мне.
(Александра Романовна быстро идет,
становится
ря дом
с
ним
на
колени.
Оба
дружно
д уют
в
печку.
Наконец
Краев
выпрямился.)
За г орели сь!
Буг рова
(поднимаясь).
К
что
вд руг
те бе
за го ре­
лось
топить
сегодня?
Всю
зиму,
наоборот,
увиливал.
Краев.
Д ог адай ся.
Бу г рова
(быстро) .
Может
быть ,
ты...
(Замолча ­
ла.)
Краев
(улыбаясь).
Что?
Б уг рова
(нерешительно) ...
Вообще
решил
ина че
что-нибудь?
Краев
(пристально смотрит на нее) .
А
ты
э того
х о тела ? (Пауза.)
Бугрова.
Теперь
не
знаю.
К раев.
Это
что-то
нов ое.
Буг рова
(покачав головой).
Ст аро е.
Краев
(пренебрежительно) .
А,
тогда...
Б угрова .
К оне чно!
Ты
с
особенным
уд ово льст ви­
ем
расплевываешься
сейчас
со
всем
ст ары м.
Краев.
Уж
и
со
всем.
Что
ты
имеешь
в
ви ду?
Бугрова.
Себя,
Агнию,
твоих
друзей,
твою
учительскую
работу,
всю
наш у
с
т обой
жизнь.
Ма ло?
Краев.
С ан ушка,
ответь
м не,
пожалуйста.
Ты
про ­
тив
только
п отом у,
что
обижена
на
меня,
зачем
я
те бе
ничего
не
сказал,
или
действительно
дума еш ь,
как
неко­
торые,
что
я
это
зря
затеял?
Бу грова.
Как
н ек оторы е!
Решительно
все,
в
том-,
то
и
дело .
Одно
это
м огло
на
меня
подействовать.
Краев.
Это
пр ав да.
Мог ло
подействовать
т ак,
341


что
ты
об озлил ась
бы
на
в сех
за
меня,
а
не
на
меня
за
вс ех.
Буг рова.
Это
могло
бы ть
в
том
случае,
ес ли
бы
ты
ничего
не
скрывал
от
меня.
Краев.
С ан ушка,
пойм и:
вдруг
бы
ты
каждый
ве­
чер
всю
эту
зиму
пилила
меня,
уб ежда ла,
спорила,
при ­
ст ав ала!..
Что
бы
это
была
за
жизнь!
Бу грова.
А
теперь?
Краев
(улыбаясь).
Сейч ас
ты
растерялась
немно­
го
от
неожиданности,
но
д ело
уже
сдел ано ,
думаю,
что
скоро
привыкнешь
к
мысли'
увидеть
меня
военным.
Буг рова
(преувеличенно громко смеется) .
Ой,
не
могу...
Краев
(хмуро).
Опять.
Б угрова.
Не
нравится?
А
вот
так
над
тоб ой
все
смеются.
Краев .
По звол ь
тебе
не
поверить.
Б угрова.
Даже
войско
твое
и
то
начало
сдавать.
Бойцы
вы гляд ят
весьма
сконфуженными.
Краев.
Это
ты
про
кого?
Б угров а.
Антоша
ходи т,
повесив
нос.
Борисов
и
прочие
тоже
не
лучше.
Что
поделаешь
(декламирует):
«Другие ему изменили и продали шпагу свою» . . .
Краев.
Ну,
что
ж.
Зато
у
тебя
настроение
боевое.
Буг рова.
Еще
бы,
начинаем
новую
жизнь!(По­
шла
к
д вери) .
Краев.
Ты
еще
зайдешь
сегодня?
Бугрова.
Не
знаю.
Краев.
Приходи.
Сего д ня
будет
тепло.
Авось
серд­
це
у
те бя
о ттает,
Санушка...
Бу грова.
Ты
так
мне
и
не
с каз ал,
почему
печку
топ иш ь.
Краев.
Ах
да,
что
с
пе чкой ? (Нагнулся,
открыл
дверцу).
Горят
вовсю!
Бугрова
заинтересовалась,
подходит,
заглядывает
в
печку.
Кра ев
делает
неловкую
попытку
обнятъ
ее.
Санушка...
Буг рова
(делает резкое движение).
О ставь !
(Уходит .)
Кр аев
ост ал ся
один.
Стоит
посередине
комнаты.
Присел
на
корточки
—
ок оло
печки,
смотрит
на
ог онь.
Поднялся,
пошел
к
столу,
передвигает
его
от
ок на
342


к
печке.
Пе рен ес
лампу.
Разложил
бумаги,
сел
за
ра­
бо ту.
В
д верях
появилась
Агния
Сергеевна.
В
руках
у
нее
какой-то
небольшой
сверток.
Краев
ее
не
видит.
Аг ния
Серг еев на .
Сережа!
Краев
(обрадовался,
вс кочил ). Агнеша!
Ну,
заме­
чательно,
что
ты
пришла.
Раздевайся.
(Помогает ей
снять
пальт о.)
Аг ния
Серг еевна .
Я
не
помешаю?
Ты,
ка­
жется,
собрался
работать?
Кр аев.
Наоборот,
я
страшно
рад
тебе.
Ты
озябла?
Устала?
Садись
ск орей ,
грейся.
(Тащит ее к печке. )
Агния
Серг еевна .
Не
озябла
и
не
устала.
Вокруг
д ома
ведь
только
обошла,
из
одних
сеней
да
в
другие.
(Садится .)
Посидеть,
что
ли,
на
твоем
пре жне м
л юбим ом
местечке.
(Оглядывается на стол,
к
которому
села
сп ино й.)
Зна ч ит,
ты
опять
переехал
к
печке,
вспом­
нил ,
как
раньше
лю бил
погреться.
И
печку
сам
затопил.
Краев
(смущенно смеется) .
Печку
я
затоп ил
для
Игната
Пе тров ича .
Пусть
от ойд ет
соседу шк а,
довольно
ему
на
меня
серд ит ься .
Блудный
сын
к
не му
вернулся...
Да
и
я
(показывает на печку)
презрел
на
сег од ня
суво­
ровские
принципы...
А гния
Серге ев на.
А
я
тебе,
Суворов,
что- то
принесла.
Как
раз
по
тв оей
спец иал ьно сти .
(Неторо­
п ливо
развертывает.)
Краев.
Что
же
это?
Кл юшк а,
что
ли?
У
ме ня
есть
кочерга
настоящая.
Кстати...
(Мешает кочергой в печ­
ке.)
Агния
Се ргеевн а.
Нет,
не
то.
(Улыбается .
Р аз вер нула,
ве ртит
в
руках
что-то
блестящее.)
Краев.
Что
э то?
Агния
Се ргеевна .
Не
узнал?
Твоя
детская
сабелька.
Она
у
ме ня
сей час
вместо
разрезательного
но­
жа
для
книг.
Краев
(бледнея от обиды).
Ты...
нарочно?
Агния
Серге евна.
Что,
Се ре жа?
Краев.
Нарочно
мне
пр инесл а. ..
Зна чит ,
тоже...
смеешься...
Агния
Сергеевна
(испуганно) . Ч то ты ,
г олуб­
чи к...
Разве
я
для
смеху.
Что
ты!
Я
ду мала
тебе
приятное
сде л ать.
Я
вчера
перед
сно м
взяла
ее
в
руки
и
в спо мни­
ла,
как
ты
ею
размахивал,
на
Ви льг ельма
хоте л
войной
идт и.
Помнишь?
343


Краев.
Помню.
Агния
Се ргеевн а.
Вот
надо
мно й
ты
и
впр ав­
ду
можешь
сейч ас
посмеяться.
То лько
ты
не
поверишь.
Ты
зн ае шь,
что
я
через
эту
самую
саблю
вдруг
пон ял а,
что
ты
за д умал.., .
Краев
(удивленно).
Почему?
Агния
Се ргеевн а.
А
вот
так.
Вспо мни ла,
какой
ты
был
сме лый ,
проворный
мальчик
—
и
вдруг
поверила.
Ты
ведь
очень
хочешь?
Кр аев.
Очень,
Агнеша.
А гния
С ерге ев на.
Ну
так
и
я
хочу.
Я
вер ю,
Сережа.
Краев
(обнимает ее и целует) .
Спа сибо ,
Агнеша.
Спасибо.
Не
ожидал...
Санушка
тут
меня
кал ила,
да
еще
ты,
я
дума л,
начнешь...
А гния
Серг еевна .
Ну
в от,
зачем?
Я
же
знаю ,
ес ли
война,
ты
и
без
то го
п ошел
бы,
не
утерпел.
Разве
я
т ебя
не
знаю.
Сл ов ом,
голубчик,
действуй,
как
ты
на­
ходишь
лучше.
Краев.
Спасибо,
Агнеша.
Аг ния
Сергеевна
(одевается .
Пе ред
самым
у ходо м,
по
секрету).
Только
с
Ш уроч кой
прокатись
летом
по
В олге.
Такие
от мет ки
в
жизни
обязательно
надо
ставить.
Помнятся
они
долго-долго.
Слышишь?
(И не дождавшись ответа.)
Так
я
пошла,
голубчик.
Кра ев.
Проводить
те бя,
А гнеш а?
Агния
Се рге евн а.
Не
надо,
на
дв оре
св етло
под
о к нами.
(Остановилась .)
Что
я
еще
хотела
теб е
сказать?
Да,
вьюшки,
смотри,
голуб чи к,
не
закрывай
рано.
Печ ка
угарная,
давно
не
топил,
да
еще
дрова
березовые.
(Понизив голос. )
Не
прислали
еще
ответ?
К раев
(смеется).
А
вдруг
не
пришлют!
Скажут:
стар,
не
подходит...
Посмеются
е ще,
как
здесь.
А гния
Сергеевна
(сердито).
Да
будет
тебе
гл у по ст и! (Уходит.)
Кра ев
ее
провожает
в
коридор.
Там
проис ход ит
как ая -то
встреча.
Чей-то
размеренный
голос.
Голоса
Краева
и
Агнии
Сергеевны.
Краев
проп уск ае т
впере д
О браз цов а.
Образцов
в
очень
пышной
шапке
и
в
тон юсень ко м
демисезонном
пальто.
Краев
(оживлен).
Раз дев ай те сь,
Ник ол ай
Нико­
л аевич !
344


Образцов.
Н ет,
я
на
несколько
минут.
Разр еши ­
те,
я
с ниму
только
шапку.
Кр аев.
Даж е
не
сяд ете?
Образцов.
Извините,
я
очень
сего д ня
занят.
Сергей
Сергеевич,
я
счел
своим
долгом
зайти,
чтобы
ск аза ть
вам
о
том,
о
чем
я
не
успел
ск аз ать
на
большой
перемене.
Я
размышлял
над
эт им
во прос ом
и
пришел
к
твердому
заключению.
Вы
не
будете
на
меня
в
претен­
зи и,
если
я
от к ров енно
и
прямо
вам
его
выскажу?
Краев
(заметно взволнован) .
Конечно,
прошу,
я
б уду
очень
благодарен.
Образцов
(серьезно и убежденно) .
Вы
правы
в
одном,
Сергей
Сер г еевич.
Опасность
войны
так
б ли зка,
что
мы
все
должны
быть
готов ы.
Что
это
значит?
Это
зн ачи т,
что
мы
должны
оставаться
там,
где
мы
есть,
и
исполнять
сво й
д олг.
А
б удет
нужно,
нам
с ка жут,
и
мы
—
и
я
в
том
числе,
я
тож е
не
лыком
шит
—
пойдем
на
войну,
как
утр ом
сейчас
идем
в
кл ассы .
И
е сли
стра­
не
понадобятся
наши
физические
сил ы,
как
теперь
нуж­
ны
умственные...
Краев
(перебивая) .
А
я
хоч у
и
физические
и
ум­
ственные
си лы
отдать
военному
делу
уже
сейч ас,
чтобы
быть
как
можно
по лез нее
и
сильнее
в
гроз н ый
час.
По-
вашему,
я
не
имею
права
эт ого
сде лать ?
Образцов.
Зачем
вы
перебиваете
меня?
Зачем
вы
вообще
забегаете
вперед,
Сергей
Сергеевич?
Там
лучше
вас
знают,
как
распределить
народные
силы.
Почему-то
правительство
освободило
вас,
как
район­
ного
педагога,
от
воинской
службы.
Не
зря
же
оно
это
сделало...Вы
народный
уч ит ель ...
Ва ше
дело
во спи тыв ать
и
уч ить
тех
самых
юношей,
которые
будут
сражаться.
Их
победа
будет
и
вашей,
нез ави сим о
от
т ого,
будете
ли
вы
в
тот
момент
с
ними,
или
оста не тес ь
здесь
воспиты­
вать
нов ых
героев.
В
этом
и
будет
со сто ять
ваш
гра ж­
данский
долг.
Таково
мое
твердое
мне ние,
Се ргей
Се р­
геевич,
и
я
пришел
вас
предостеречь
от
скороспелых
решений.
То,
что
вы
тогда
говорили
в
учительской,
понравилось
мне
своей
искренностью
и
горячностью,
но
горячность
же
и
испугала.
Она
какая-то
юношеская...
какая-то
ухарская.
А
вы
не
юноша,
Сергей
Сер геев ич .
Вы
уже
взрослый
муж ,
как
говорили
в
древности.
Не
поддавайтесь
увлечению
мин уты .
Кра ев.
Я
вижу,
Нико л ай
Николаевич,
вы
прини ­
маете
мен я
совершенно
за
мальчишку,
да
еще
сбивше­
го ся
с
панталыку...
345


Образцов.
Простите,
Сергей
Сергеевич,
может
бы ть,
я
действительно
го во рил
слишком
менторским
то­
ном...
Это
просто
пот ому,
что
не
часто
приходится
о
та­
ких
вещах
говорить,
да
еще
со
взрослым
человеком.
Н ад еюсь,
вы
понимаете
мои
побуждения?
Вы
не
обиде­
лис ь?
Краев
(помолчал).
Нет .
В
том,
что
вы
говорили,
должно
быть,
много
верного
и
справедливого,
но
—
ска­
жу
вам
еще
ра з:
не
отнимайте
у
меня
молодость,
а
у
мо­
лодости
не
отнимайте
ее
пр ава
—
же лать
и
осущест­
вл ять
желания.
Образцов
(собирается уходить).
Надеюсь,
мы
расстаемся
друзьями,
Сергей
Сергеевич?
Краев.
Что
за
вопрос!
В
дверь
стучат.
Краев.
Войдите!
Входят
Борисов,
К исл ицын а,
Н
е
с
м
е-
л
о
в
а.
Б орисов .
Добрый
вечер,
Сергей
Сергеевич
и
(узнал)
Нико л ай
Николаевич.
Образцов.
Здравствуйте
и
(надевает шапку)
до
св ид ания,
друзья.
(Уходит.)
Краев.
Брысь-брысь
и
К ис - ки с? (Приподнял лам­
пу,
чтобьі
освещала
вошедших.)
Кислицына
(Борисову,
смеясь
в
ст орон у
ушед­
ше го
Образцова).
Скажи
про
него.
Б орисов .
Ах,
это...
(Краеву.)
Смешной
эт от
Образцов.
Вчера
накричал
на
Ф ера пон тьев а,
велел
ему
географические
карты
убрать
за
шкаф,
а
сег о дня
сам
их
достал,
повесил
на
стенку
в
учительской
и
вместе
с
Ферапонтьевым
изу ча ют
Центральную
Ев ро пу.
Говорят
о
войне
и
так
далее.
Краев .
Вот
к ак ! (Смеется.)
Это
интересно!
А
вы
раздевайтесь,
я
о чень
рад
вас
видеть.
Располагайтесь
на
диване,
грейтесь,
благо
сегодня
произошло
еще
од но
чудо.
К исли цына.
Какое,
Сер гей
Сергеевич?
Краев
(показывает на печку).
Рад и
прим ир ения
с
Лобовиковым
топлю
печку.
Н есме лова
(радостно) .
Вы
по мир илис ь
с
Анто­
шей?
Краев
(холодно).
Р ади
того
и
топ лю,
чтобы
поми­
346


риться,
но
не
с
Антоном,
а
с
Игнатом
Петровичем.
(Хо­
дит
по
комнате.)
Несмелова
(разочарованно) .
А
мы
думали...
Борисов
(подтолкнул ее тихонько).
Г ово ри,
гово­
ри.
Несмелова.
Почему
я?
Ты
его
товарищ.
Бори сов.
А
ты
не
товарищ?
Кислицына.
Ты
и
Несмелова
ближе
меня.
Бори сов.
Ну,
хорошо...
Сергей
Сергеевич!..
Краев.
Слушаю.
Б ори сов.
Правда,
что
вы
зап рети ли
Ан тоше
хо­
дить
к
в ам?
Краев
(остановившись перед ним).
Пр ав да.
Бори сов.
Это
из-за
т ого,
что
он
п роб олта лся?
Краев.
Да.
(Лауза.)
Бори сов.
Это
верно,
его
следовало
проучить.
Какой
же
он
будет
командир
и
вообще
военнослужа­
щ ий,
ес ли
не
умеет
д ержат ь
язык
за
зубами.
Краев.
Я
тоже
так
думаю.
(Ходит взад и вперед
по
комнате.)
Борисов
(после паузы) .
Только,
может
быть ,
уж
довольно
с
нег о.
Он
ведь
понял,
да
еще
как
мучае тся -то,
я
знаю.
Кра ев.
Он
что,
просил
вас
похлопотать
за
себя?
Кислицына.
Ничего
подобного.
Мы
вот
из-за
че го.
(Борисову. )
Говорить?
Б орис ов.
Гов ори .
Кислицына.
По ни м аете,
вдруг
Лоб ови ков
во­
спользуется,
что
вы
сей час
с
Ант оше й
не
видитесь,
и
уговорит
его...
не
поступать
в
училище.
Краев
(свирепо) .
И
хорошо
сд ела ет.
Грош
цена
вашему
Антоше,
если
его
можно
уговорить.
Б орисов.
Понятно.
(После паузы . )
Только
не­
понятно,
чего
он
б ои тся,
этот
Лобовиков?
Это
же
глупо.
Во йна
есть
война .
Как
будто
в
мирной
об стан овк е
не­
счастных
случаев
не
б ыв ает.
Вот
как
с
ее
братом.
Краев.
А
что
с
ним ,
Кис-кис,
я
не
знаю?
Кис л ицы на.
Мы
в
другом
городе
жили,
когда
он
умер.
(Тихо .)
Из -за
нег о
мы
и
переехали.
Мама
не
могла
больше
там
оставаться.
Б орисов.
Расскажи
Сергею
Сергеевичу.
(Забот-
ливо.)
И ли,
может
быть,
не
стоит?
Кис лицы на
(вздохнула).
Нет,
что
уж,
те перь
ни­
чего.
Кра ев.
Дав но
это
было?
347


Кислицына.
Прошлой
зимой.
Мой
брат
был
ко­
ман д ир,
воевал
год
наза д
на
фин ск о й...
А
после
войны
пр иех ал
в
отпуск.
Все
на ши
девушки
бегали
за
ним.
Он
оче нь
хороши й
был ,
а
не
то
что
какой-нибудь
дон­
жуан.
Просто
они
сами.
Ему
неудобно
же
их
прогнать.
Они
да же
ме ня
пол юби ли,
хот я
я
нисколько
на
него
не
п охожа .
Он
блондин,
та кой
б ольш ой,
румяный,
кровь
с
молоком.
Идет
—
и
к ожа
на
нем
скрипит.
То
есть
не
его
кожа,
а
ремни
военные,
ну,
вы
понимаете...
Б ори сов.
Понятно.
Кислицына
(рассердилась) .
Пожалуйста,
без
за мечан ий .
Ты
так им
не
будешь.
Ростом
не
вышел!(Бо­
рисов
кр яхти т
от
обиды..)
Между
проч им ,
они
все
пе­
рессорились.
С
ним
разговаривают,
хохочут ,
а
друг
на
др уга
не
смотрят.
В
общ ем,
уже
ноябрь,
заморозки
на­
чались,
а
им
хоть
бы
что
—
пикники
устраивают
за
го­
род ом.
В
то
утро
был
иней
сильный.
Красивые
таки е
де­
ре вья.
Одна
дура,
капризная
—
ух,
как
я
потом
ее
нена­
вид ела!
—
она
захотела
показать
вс ем,
что
он
ее
предпо­
ч и тает.
А
на
самом
д еле
ничего
подобного.
Но
мой
брат
страшно
до б рый.
Он
на
все
со гл асен.
Не
на
все,
но
в
об­
ще м...
Она
его
попросила
на
дерево
залезть,
на
самую-
самую
верхушку.
Достать
ветку
с
инеем ,
которая
ей
будто
бы
с
земли
понравилась.
Просто
мерзавка!..
Он
лезет,
а
она
его
понукает: «Выше,
выше...»
В
эт от
де нь
ветки
совершенно
мерзлые
были.
Там
уж
совсем
тонень­
кие
на
верхушке.
А
бра т
у
м еня
был
большой,
круп ны й.
Все
другие
кричат:
ну
ее
к
черту,
слез айт е!
А
он
сме­
ется,
т оже
дурака
валял.
Ну
и
оборвался...
П ока
падал,
за
все
сучья
хватался,
и
все
обламывались.
А
девицы
вни зу
визжат,
разб е жали сь
в
стороны.
Снега
еще
не
бы ло.
Прямо
на
мерзлую
землю
шм якну л ся.
Краев.
Эк,
бедняга!
Кислицына.
Цел ый
час
на
земле
лежал,
пок а
отвезли
в
больницу.
У мер
через
два
дн я.
Долгая
пауза.
Краев
(тихо) .
Очень
б ессмы сл ен ная
смерть.
Б орисов
(горячо).
Ужасно
бессмысленная!
На
войне
подвергался
стольким
опасностям
—
и
остался
жив,
а
тут...
Уж
лучше
бы ...
(Не договорил,
Ки слиц ы­
н ой.)
Расскажи,
как
ты
тогда...
Кислицына.
Ну,
это
неинтересно.
Бо рисов.
Расскажи,
расскажи.
348


Кислицына.
Забилась
куда-то.
Так
противно
бы ло
идти
в
больницу.
Все
равно
уже
нельзя
попра­
вить.
И
жал ко
его
и
досадно.
Так
стыдно,
что
лучш е
бы
я
с ама
с
перебитым
позвоночником...
Борисов
(Краеву,
тих он ьк о).
Слышите?
Вот
это
то
самое,
о
чем
я
гов орю.
Она
не.
до
к онца
еще
тог да
понимала,
но
это
то
самое.
Кислицына.
Что
я
не
понимала?
Я
лучше
тебя
понимала.
Я
готова
была
поехать
в
его
военную
ча сть
и
про с ить
прощения,
что
он
так
глуп о...
(Заплакала. )
Краев
(подошел,
гладит
по
го лове).
Молодец,
К ис- кис.
Борисов
(горячо).
Кон ечн о,
она
молодец.
(Па ­
уза.)
Ну,
а
капризная
дев чон ка
как
это
перенесла?
Кислицына.
А
ну
ее
к
че рту.
Вы ла,
конечно.
Пойдем,
до
свидания.
(Уходит.)
Б орисов
(обернувшись к Краеву) .
Расстроилась.
Дверь
едва
успела
закрыться
за
ними,
входит
К
о-
стина.
Костина.
Можно,
Сергей
Сергеевич?
Я
на
од ну
минуту.
(Краев идет навстречу.
Ко стин а
с мот рит
по
на­
правлению
ши р мы.)
Вы
один?
Краев
(улыбнулся).
Боитесь
Александры
Рома­
новны?
К
о
с
т
и
н
а.
Не
то
что
бою сь...
В ерн ее,
я
ее
чере с чур
у ва жаю.
Краев.
То
есть
как
это
чересчур?
Костина
(пугается).
Я
не
то
хотела
сказать.
Се й­
час
скажу,
дайте
собраться
с
духом...
В
дверь
стучат.
(Костина с досадой. )
Ну,
вот .
Кр аев.
Войдите.
Опя ть
появились
Бори сов
и
Кислицына.
Кис лицы на
(взволнованно).
Вы
нас
извините,
Се ргей
Сергеевич.
Мы
главного
не
сказали,
з ачем
пр и­
ходи ли.
Вашего
урока
сего д ня
не
было,
не
могли
вас
вс ем
кл ассо м
поздравить.
Поручили
на м.
349


Краев
(сухо) .
С
чем
поздравить?
Ки сл иц ына.
Ну,
не
поздравить,
я
не
знаю,
как
это...
Говори
ты...
Бори сов
(солидно) .
Сергей
Сергеевич!
От
имени
всего
д есятог о
кл асса
разрешите
вас
заверить
о
том...
Кос т ина.
Неправильный
оборот...
Нельзя
ск а­
зат ь
—
«заверить о том» . (К раев у.)
Извините,
не
могла
удержаться.
Кр аев
у лыбае тся,
Кислицына
сердито
щиплет
Бори­
сова.
Бор исов.
Заверить
вас
в
т ом,
что
мы
все
гл убоко
уважаем
вас
и
желаем
вам
всяческого
успеха.
Краев.
Рано
еще
об
эт ом,
друж ок.
Ки сл иц ына.
Почему.
Вы
же
ска зал и
вче ра
уч и­
тельскому
совету.
И
все
учен ик и
узнали.
Краев
морщится.
Костина
(Борисову и Кислицыной горячо).
А
е сли
бы
вы
учились
сей час
не
в
десят о м
классе,
а
в
де­
вятом
или
восьмом,
вы
бы
так
же
приветствовали
реше­
ние
Сергея
Сергеевича
покинуть
шк олу?
Это
вам
те перь
все
равно,
потому
что
скоро
кончаете
шко лу,
а
тогда?
(Пауза .)
Б ори сов
(твердо).
Нам
очен ь
жалко
было
бы
расставаться
с
Сергеем
Сергеевичем,
но
я
уверен...
Кислицына.
Че го
там
«уверен».
Ревели
бы
всем
классом,
как
б елуги .
Б ори сов
(твердо).
Правильно,
как
бе лу ги.
Но
и
тогд а
бы
мы
сч ит али,
что
он
вправе
решить
им енно
так,
как
он
решил,
и
гордились
бы
им.
Да.
Краев
(Костиной).
Удовлетворены
ответом?
Кислицына
и
Борисов
незаметно
уходят.
Кос т ина.
Сергей
С ерг еевич,
неужели
вы
думаете,
я
в
вас
не
верю?
Я?
Когда
я
сейчас
со
всеми
буквально
дерусь.
Краев.
Вы
же
начали
сейчас
убеждать
Борисова
в
т ом,
что
я
не
должен
ехат ь.
Костина.
Не
должны
ех ать ?!
Когда
я
сама
под­
гон яю
свой
отъезд
к
вашему! (Робко.)
Это
можн о?
Краев
(улыбнулся) .
Но
я
сам
еще
ничего
не
350


зн аю.
Мне
оттуда
по ка
ничего
не
ответили.
Зачем
вам
в
Москву?
Костина.
На
зач етну ю
с ессию
в
моем
заочном
вузе.
Дело
в
т ом,
что
их
несколько,
эти х
сессий.
Я
могу
приноровиться
к
в ашей
поездке.
Вы
один
поедете?
Краев
(отрывисто).
По ка
один.
В
дверях
появляется
Ал ек сан дра
Романов­
на
Бугрова,
которую
они
не
видят.
Костина
(тихо) .
Значит,
мо жно
мне
с
вам и
ехать?
Краев.
Что
за
вопрос.
Я
буду
очень
рад.
Александра
Романовна
выступает
вперед
и
молча
указывает
Костиной
на
дверь.
Костина
(оробев).
Да?
Вы
мне?
Александра
Романовна
насту пает ,
Костина
пятится.
Кра ев.
Санушка,
что
с
тобой?
Александра
Романовна
Бу г рова
оттеснила
Костину
к
с амой
двери.
Краев.
Санушка,
ты
немедленно
извинишься.
Буг ров а
(послушно обернулась к нему) .
Извини,
пожалуйста.
Краев.
Ты
извинишься
перед
Ве рой
Ивановной.
Бугрова.
Никогда.
Костина,
пожав
п ле чами,
уходит.
Александра
Ро­
мановна
Бугрова
ст ан ов ится
на
ее
мес то
к
двери
и
выжидательно
гл ядит
на
Крае в а.
Краев
(отчеканивая каждое слово).
Это
безобраз­
ная
выходка.
Б угрова.
Ты
хочешь,
чтобы
я
тоже
ушл а?
К раев.
Мне
очень
стыдно
за
тебя,
Санушка.
Б угрова.
Считаю
до
т рех.
Если
ты
не
пойдешь
ко
мне,
я
уй ду.
Р аз.
(Пауза .
Краев
стоит
неподвижно.)
Два.
(Пауза .)
Ты
понимаешь,
что
я
уй ду. ..
совсем?
(Пауза .)
Или
ты
не
по ним а еш ь? (Пауза.)
Два .
Краев.
Ты
уже
считала
д ва.
351


Бугрова
(кричит).
Не
смей
шутить! (Пауза).
Три.
Оба
стоят
неподвижно.
Затем
Александра
Рома­
новна
осторожно
подходит
к
д ива ну,
в
уголок,
и
начинает
тихонько
плакатъ.
Краев,
сев
рядом
с
ней,
гладит
ее
по
спине.
К раев.
Странно,
на
этом
же
са мом
ме сте
сег од ня
уж е,
знаешь,
плакали.
Б
у
гр
о
в
а.
И
ты
ее
так
же
утешал.
Краев
(сухо) .
Успокойся.
Пл ак ала
уч е ница
Ки­
слицына.
(Пауза. )
Б угрова .
О
чем
она
пл акал а?
Кр аев.
О
погибшем
брате.
Бугрова
(равнодушно) .
Он
погиб
на
во йне?
Краев.
Нет.
Об
этом
она
и
плакала.
(Пауза.)
Но
тебе
же
это
неинтересно,
правда?
Буг рова
(равнодушно) .
Почему?
Мне
все
инте­
ресно,
что
интересно
тебе.
Краев
(радостно).
Это
верно,
Санушка?
Бугрова
(порывисто прижалась к нему) .
Не
уе з­
жа й!
(Молчание.
Краев
молча
гладит
ее
по
с пин е.)
Буг рова
(отстранилась).
Утешаешь.
Значит,
ре­
шил
ехать.
Краев
(твердо) .
Я
все
равно
пое ду.
Я
добьюсь,
что
мне
не
отк аж ут.
Б угрова .
То
ес ть
назло
мн е,
л ишь
бы
уехать
с
ней...
Краев
(с досадой).
Санушка.
Надею сь ,
ты
не
серьезно?
Бугрова
(кричит).
Что
я,
не
вижу?
Как
не
стыдно
тебе
при тв оряться?
Новую
жизнь
хоче шь
начать
с
д ев­
чонкой.
Хочешь,
чтоб ы
она
тв ои
командирские
сапоги
ч ист ила.
Краев
(встает) .
Ну,
зн аешь !.. (Пауза.)
Буг рова
(тоже встала.
Вызывающе).
Что ?
Краев
(сдерживая себя) .
Советую
тебе
пойти
к
Агнеше
и
успокоиться.
Б угров а.
А
к
теб е
послать
Костину?
Да?
Мне
сбегать
за
ней?
Топ-топ,
по беж ала
Александра
Рома­
нов на.. .
Куда?
За
кем?
Муж
послал...
Что
же
ты
мо л­
чи шь?
352


Краев
(спокойно берет ее за плечи и осторожно
выталкивает
из
комнаты).
Ступай
к
Агнеше,
ступай.
В
дв ерях
Ан на
З ахаров на.
Александра
Ро­
ма нов на
убегает.
Краев
(сердито).
Вы
ко
м не?
Анна
Захаровна.
К
в ам,
Сергей
Сер гееви ч,
к
вам.
Краев
(просительно).
Нельзя
ли
потом.
Мне
сей­
ча с,
право,
недосуг.
Анна
Захаро
в
н
а
(качая головой,
значитель­
но).
Ви жу
прекрасно.
Вот
и
я,
как
бы
сказать,
по
се­
мейному
делу.
Вер ка
моя
тут
б ыла?
Кр аев.
Была.
Что
вы
хотите,
Анна
Захаровна?
Анна
Заха ровн а
(конфиденциально).
Ни­
жайшая
к
вам
моя
просьба,
Сергей
Сергеевич.
Краев .
Только
скорее.
Анна
Захаровна.
Уж
я
ва м,
з на ете,
повинюсь.
Это
ведь
я
ее
все
подзуживала.
Сама-то
она
несмелая
какая-то,
не
в
меня.
А
теперь
я
обратно
пришла
про­
сить.
(Слезливо .)
Не
увози
ты
ее!
Краев.
Что
такое?
Анна
Захаровна.
Оставь
ты
Верку
мо ю.
За­
пре ти
ей
с
тобой
уезжать.
Я
ведь
что
ду мала .
Я
ду мал а,
ты
всегда
будешь
з десь
жить,
а
ты
смотри
что ...
Ну
где
же
ей
за
тобой
скакать.
Да
она-то
готова,
а
мне
без
нее
каково...
(Заплакала. )
Краев
(отрывисто).
Че рт
знает
что !
Успокойтесь,
Анна
Захаровна.
Ваша
до чь
при
вас
и
о ста не тся.
Вы
говорите
такой
вздор...
Извините,
мне
надо
уйт и
по
де­
лу.
(Схватил шапку,
убе ж ал.)
Анна
Захар овн а
(насмешливо). « По
делу».
Са ну шку
свою
убежал
успокаивать.
Ну,
есл и
бы
ты
не
уезжал,
я
бы
тебе
показала,
я
выдала
бы
за
т ебя
Верку.
Ну,
а
теперь
—
шалишь.
(Осматривается,
перед
тем
как
уйти.)
А
бедненько
живет.
Одни
книги.
Все
ж ало­
ванье,
ви да ть,
в
трубу
в ып у скает.
(Взгляд ее машиналь­
но
останавливается
на
печке.
Подходит,
открывает
дверцу,
з аг ляд ывает. )
Верно,
что
в
трубу.
Уж
закрывать
пора.
Так
и
быть,
поухаживаю
за
«зятюшкой» .
Лезет
на
стул
и
зак рывае т
вью шк и,
уходит.
Сту к
в
дверь.
Заглядывает
А
н
т
о
ш
а,
за
ним
Н
е-
смелова.
12 Л.
Ра хманов
353


Антоша
(негромко).
Можно,
Сергей
Серг еевич ?
Я
на
одн у
минуту,
я
сейчас
уйду.
Н еем
е
лова
(говорит быстро,
поч ти
скорого­
воркой).
Ком у
ты
говоришь?
Ни кого
нет.
Антоша.
Ш-ш...
(Оглядывается.)
В
сам ом
д еле.
(Идет на середину комнаты . )
При де тся
подождать,
как
ты
д умаеш ь?
Или
неудобно?
Несмелова.
Конечно,
по дожде м.
Вот
его
пальто
висит.
Ан то ша.
Видишь
л и...
(Замялся.)
Несмелова.
Ты
же
по
делу.
Кст ат и,
я
не
знаю,
что
ты
ему
пр инес .
Покажи.
Садятся.
Антоша
(таинственным голосом).
А
я,
думаешь,
з наю ? (Ощупывает в кармане пакет . )
Пол ож им,
я-то
знаю.
Мне
это
передали
в
военкомате
для
К ра ева.
Несмелова.
Почему
у
т ебя
такое
важное
ли цо?
Антоша
(еще более таинственным голосом,
хотя
они
говорят
и
без
того
не г ромк о).
В
том-то
и
дело.
Из
Наркомата
обо рон ы
прислано.
Несмелова.
Как
ин те рес но!
Ан то ша.
Каркаешь
во
все
горло.
(Показывает на
стен к у,
за
кот орой
живут
Лобовиковы.)
Знал,
так
не
брал
бы
т ебя
с
собой.
Несмелова.
Подумаешь.
Это
ты
не
имеешь
п ра­
ва
сюда
входить,
а
я
свободная
женщина.
Антоша
(мечтательно).
Значит,
покатим
с коро
с
Сергеем
Сергеевичем.
Несмелова
тихонько
смеет ся.
Только,
пожалуйста,
пот их он ьку.
Несмелова.
Покажи
пись мо .
Ан то ша.
Зачем?
Несмелова.
Ну,
покажи.
(Лезет к нему в кар­
ман.)
Антоша.
Ост ав ь! (Борются .)
Несмелова.
Ой ! (Тихонько вскрикивает.)
Антоша
(озабоченно) .
Больно?
В
этот
момент
Несмелова
ловк о
выдернула
у
него
из
кармана
п ись мо.
Антоша
(жалобно) .
Ну,
это
уж
совсем
свинство.
Отдай.
Ну,
отдай
сейч ас
же!
354


Несмелова.
На,
на,
нюня .
(Сует ему письмо.)
Почему
нельзя?
Только
взглянуть...
Ан то ша.
Что
за
шутки
с
ч ужим
письмом.
(Пря­
чет
его
в
карман.)
Мне
уж
влетело
о дин
раз,
хватит.
Н
есм
е
л
ов
а.
Не
бойся,
не
трон у,
раз
ты
такой
жадина.
Знаешь
что?
Я
отвернусь,
а
ты
его
спрячь
где
хоче шь.
Антоша
(радостно).
Вот
это
правильно.
Несмелова
усаживается
на
диване
спиной
ко
всей
комнате.
Антоша
идет
к
столу,
подозрительно
огля­
ды вая сь,
д ост ает
пис ьм о.
Ан т оша.
Не
смотришь?
Несмелова.
Не ужел и
ты
мне
нико гд а
не
будешь
верить?
Антоша
пря чет
письмо
в
ящик
стола,
в
с амый
низ
под
бумаги.
Антоша
(отскочив от стола).
Готово.
Несмелова
(вскакивает с дивана и приближа­
ясь
к
Антош е) .
Ну,
теперь
берегись,
стану
искать...
Хо­
лодно?
Горячо?..
Ан то ша.
Холодно,
холод н о.
Теплее,
теплее.
(Не ­
смелова
ид ет
по
комнате,
а
он,
наблюдая
за
ее
поиска­
ми,
насмешливо
г оворит .)
Еще
теплее,
горячо,
горячо.
(Когда она почти уткнулась в печку. )
Жарко,
ст р ашно
жарко!
Несмелова.
Негодяй!
Так
это
от
печ ки
жарко?
А
н
т
о
ш
а.
А
ты
думала!..
Она
бежит
за
ним,
он
от
нее
ув ер тыв а ется.
Вывер­
нулся,
с хват ил
за
плечо
и
прижал
к
печке.
Н ес мелова
(сначала смеется).
Х ол одно,
холод­
но.
Тепло,
горячо,
ой,
горя чо.
Пусти!
Ан т оша.
А,
терпи!
Несмелова.
Ты
мне
спи ну
сожжешь!
Миле нь к ий,
ну
пусти!
Антоша
(отпускает ее).
До
миленького
дело
до­
шло!
Несмелова
(отскочила от печки) .
Дурак!
Оба
садятся
на
диван,
с
разных
концов
его.
Пауза.
12*
355


Н есме лова
(медленно начинает придвигаться) .
Ты
что,
рассердился?
За
ду р ака ? (Звонко целует его в
щеку.)
Ан т оша.
Зин а ! (Хочет в свою очередь поцеловать
ее,
но
она
уже
на
другом
конце
ди ван а,
п ок азывае т
ему
язык,
а
рукой
на
ст ул
около
печки.
Он
не
понимает
и
все
ёще
рвется
к
ней.)
Нес мел о ва.
Сядь,
сяд ь
ту да.
Антоша
(он послушно вскакивает и садится на
ст ул).
Зи н а!..
Несмелова.
Бол ьше
до
само го
до
твоего
отъезда
не
поцелую.
Слышишь?
Антоша
(уныло).
Слы шу.
Несмелова
(поднялась с дивана).
Ну,
я
пошла.
Антоша
(жалобно) .
Я
же
должен
дождаться
Сергея
Се рге еви ча.
Несмелова
(садится опятъ.
Пауза).
Ты
м атем а­
ти ку
к
завтрему
пр иго то вил?
Антоша.
Приготовил.
Несмелова.
По моги
мне
потом.
А
то
я
твоего
па пы
боюсь,
спросит.
Ант о ша.
Х орошо.
(Пауза).
Несмелова.
Х очешь ,
я
те бя
танцевать
выучу?
Ант о ша.
Нет.
(Подумав немного. )
Хочу.
(Пауза .)
Несмелова.
К
отъезду
как
раз
научишься.
Антоша
(уныло).
Почему
только
к
отъезду?
Несмелова.
По
к райн ей
ме ре
мен я
вспоминать
будешь.
Скажешь
спаси бо
Несмеловой?
Ан то ша.
Скажу.
Несмелова
(заинтересованно) .
Ты
что,
зар ан ее
по
мне
уже
со ск у ч илс я? (Приглядывается к нему. )
Ты
что
такой?
Тебе
нехорошо?
Антоша
(уныло).
Что
хорошего.
Вчера
с
С ерг еем
Серг еевич ем,
а
сего д ня
с
папой
поссорился.
Нес мел о ва.
Из-за
чего
с
папой?
Все
из- за
т ого
же?
Антоша.
Да.
Я
сказал
окончательно,
что
п оеду
и
что
с
Сергеем
Сергеевичем
постараюсь
помириться
как
можно
ск оре е.
Нес мел ов а.
А
он?
Антоша.
Затопал
ногами
и
почти
выгнал.
В
об­
щем,
поругались.
Несмелова.
Подумаешь!
Неужели
из-за
это го
скис?
356


Антоша
(неохотно).
И
голова
еще
не м ного
бо­
л ит.
Несмелова
(беспокойно).
Да вно
заболела?
Ант ош а.
Недавно.
Н есм елова
(беспокойно).
Это
от
печки.
Там
жарко.
Иди
сюда.
Антоша
(стараясь повеселеть) .
Н ет,
ни че го.
Мне
да же
наоборот,
х олодн о.
(Улыбнулся. )
Замечаешь,
что
я
сижу
на
Сергей
Сер геевич а
м е сте? (Закрыл глаза .)
Н есм елова
(подбегает к нему и прикладывает
ладонь
к
его
лб у).
Очень
болит?
Пойдем
на
воздух.
Зде сь
душ но.
Пойдем.
У
м еня
то же
на чина ет
голова
боле ть.
(Хочет поднять его . )
Антоша
(упрямо).
Я
должен
дож да ться
Сергея
Сергеевича.
Несмелова.
Тогда
н адо
открыть
форточку.
(Подбегает к окну,
дергает
форточку.)
Примерзла.
Сей­
час
я
принесу
тебе
пир а мидо н.
(Убежала. )
Антоша
(вслед) .
Наден ь
пальто.
Антоша
один.
Тишина.
Он
встал,
прислонился
к
печке,
п отом
нагнулся,
с
усил и ем
открыл
дверцу
и
заглянул
в
печку.
Помешал
коч ерг ой
в
не й,
посидел
на
корточках.
Сов сем
ослабев,
у пал
на
электри­
ческий
шнур,
вы дер нул
его
из
ш тепсе ля.
Погас
свет .
В
т емнот е
слышно,
как
Антоша
стукнул
в
пол
колен­
кам и
и
локтями.
Скатилась
со
стола
и
упала
лам па.
Все
стихло.
Напряженная
пауза.
Наконец
в
ко­
ридоре
слышны
б ыстр ые
к аблу чки
Зины
Нес ме-
ловой.
Несмелова
(вбегает в комнату) .
Ты
что
свет
по­
гасил?
Антоша,
ты
у шел ? (Запнулась в темноте за лам­
пу
и
за
Антошу.)
Антоша!
Кинулась
к
двери,
рас пах ну ла
ее.
Свет
из
корид ора
осв ети л
лежащего
ничком
на
по лу
Антошу.
Несме­
ло ва
та щит
его
за
пл ечи
к
двери.
Оставила
его,
вы­
скочила
в
коридор,
кричит.
Несмелова.
Он
умер!
У мер !..
Хлопнула
где-то
дверь,
бегут
по
корид ору.
Вбегает
Александра
Романовна
Буг ро ва
и
еще
много
н арод у.
357


Возгласы:
—
Что
с
ни м?
—
Зажгите
све т!
—
Лампу!
Лампу!
—
Лампа
разбилась!..
—
Шурочка,
что
с
ним?!
Бугрова
(склонившись к нему).
Скорее
на
св е­
жий
воздух.
Здесь
уга р! (Пауза. )
Возгласы:
—
Где
нашатырный
спирт?
—
Пальто!
—
Берите
за
ноги!
—
Осторожно!
Антошу
уже
выносят
из
комнаты,
когда
в
дверях
по явл яю тся
Лобовиков
и
К
р
а
е
в.
Напряжен­
ная
пауза.
Лобовиков
вскрикнул.
Оба
бросаются
к
Антоше.
Д верь
захлопывается.
Зан аве с
КАРТИНА
ЧЕТВЕРТАЯ
С т ароде вичья
к омната ,
те сно
за­
ставленная
вещами.
Стулья,
див ан,
пианин о
—
все
в
белых
чехлах.
О кна
закрыты
полотняными
што­
р ами.
Между
окнами
ломберный
стол.
Над
столом
ч асы.
В
уг лу
неб ол ьшой
комод,
на
комоде
зеркало
и
различные
безделушки.
К рова ть
задернута
белым
пологом.
Под ле
кровати
маленький
ст оли к,
ус тав­
ленный
ле к арс твами.
На
столике
горит
свеча.
Агния
Сергеевна
хлопочет
ок оло
столика,
переставляя
посу ду,
размешивая
и
растирая
чт о-то
в
больш ой
чашке.
Перед
комодом
кто-то
стоит
на
ко­
л енях
и
роется
в
выдвинутом
нижнем
ящике.
А гния
Сергеевна
(вполголоса).
Да
будет
теб е
шурш ать
бумагами.
Ты
не
тот
ящик
выдвинул.
Тут
выкройки
лежат.
Тряпки
у
мен я
выше.
Давай,
я
са ма
найду.
В
это
время
искавший
уже
нашел
что
нужно
и
при­
носи т
ей.
Мы
узнаем
Лобовиков
а.
Он
исхудал,
пожелтел
и
при
свете
св ечи
выглядит
особенно
пло­
хо.
358


Аг ния
Сергеевна,
Это
не
та
кисейка.
Ну
ла д­
но,
держи
ста ка н.
(Процеживает клюквенный морс. )
Кажется,
цвет
не
особенно
получился.
Клюква
ста ра я.
Ес ли
еще
пит ь
попросит,
стакан
вот
тут
с
краю
будет
стоять.
Лоб ови ков
(шепотом).
Вы
хотите
уйти?
Аг ния
Серг еевна .
Сх ожу
на
рынок.
К
сем и
часам
к олх оз ники
пр и езжаю т.
Лоб ови ков
(беспокойно) .
Не
уходите.
Я
очень
вас
прошу.
Аг ния
Серг еевна
(удивленно).
А
ты
разве
тоже
куд а
хотел
пойти?
Лобовиков.
Не т.
Но
я
не
хочу
оставаться
о дин.
Вдруг
он
проснется.
Аг ния
С ерге ев на.
Ну
и
ч т о ? (Встает.)
Ком­
пресс
намочен,
если
понадобится.
Ру баш ка
для
переме­
ны
на
спинке
кровати
висит.
Лобовиков.
Я
убедительно
вас
прошу
—
не
у ходи те.
А гния
Се рге евна .
Чудак!
Ну,
хор ошо.
(Опять
садится.)
Лобовиков
(едва слышно).
Спасибо.
Агния
Серг еевна
(качает головой).
Тебе
са­
мому
полечиться
надо.
Заведи-ка
ч асы,
что- то
слабо
тикают.
Вставая,
Лобовиков
нечаянно
двинул
стулом
и
за­
мер .
Аг ния
Се рге евн а.
Ни че го,
утренний
сон
креп­
кий.
Ну,
на
всякий
случай,
взгляни.
Лобовиков
(подошел к кровати,
отогнул
полог.
С
облегчением).
Спит.
(Сел у стола. )
Вы
не
зн ае те,
как
я
в олную сь.. .
По-вашему,
он
проснется
здоро­
вым?
Агния
С ерге ев на.
Оче нь
возможно.
Шурочка
мне
вчера
знаешь
что
говорила?..
Лобовиков
(перебивая) .
Вы
не
зна ете ,
с
каким
ст р ахом
я
эт ого
жду...
Агния
Серг еев на .
Еще
что
выдумаешь.
Со
страхом...
Небось
от
р адо сти
сердце
выскочит,
когда
ус л ыш иш ь: «Папа...»
Лобовиков
(просиял) .
Это
будет...
такое!(За­
д охну лся
от
счастья.)
Т ак ое!..
359


У слыш ав
ст он,
Агния
Сергеевна
тревожно
оглядыва­
ется
на
кровать:
но
там
все
спокойно;
см отри т
на
Лобовикова:
он
сотрясается
от
рыданий.
Агния
Сергеевна
(скинула вязанье с колен,
вскакивает,
обнимает
Л об овик ова
за
п леч и).
Успокой­
ся,
голубчик.
Успокойся.
Все
п рош ло.
Выздоровел.
Все
х орошо .
Успокойся.
В ыпей
водички.
Вып ей.
Ло бови ков
(отталкивает стакан).
Это...
морс...
для
Антоши...
Агния.Сергеевна.
Ничего,
н ич его,
п ей,
я
еще
ра зв еду.
Он
жадно
пье т.
(Садится на место.
Пау з а.)
К акой
ты
стал!..
Лобовиков.
Еще
бы!
После
то го,
что
с
ним
бы­
ло...
Вы
меня
понимаете?
Вдруг
не
так
с
ним
заговорю,
когда
проснется...
Мы
же
расстались
в
ссоре...
Не
могу
я
в
первую
же
минуту
начать
объяснять,
что
пер ежи л
за
эти
ночи...
Аг ния
Сер геевн а.
И
не
надо.
Ты
не
думай
об
этом.
Обнимитесь
—
и
все.
Лобовиков
мол чи т.
А гния
Серг еевна.
Ну,
есл и
хоче шь,
я
ему
расскажу,
как
ты
мучился.
Лобовиков
(испуганно).
Нет.
Да
и
вы
не
все
знаете...
Агния
Серге ев на.
А
что
я
не
зн аю?
Про
ссору
с
Сережей?
З наю.
Лобовиков.
Не
все.
Ве дь
как
она
началась.
Когда
я
увидел,
что
Ант она
у
меня
отнял
Сергей
Серге­
евич
(Агния Сергеевна негодующе заворочалась на сту ­
л е), то я еще долго надеялся побороть его влияние.
Агн ия
Се р геевн а.
А
для
че го
это
тебе
понадо­
б ило сь?
Лобовиков.
Во-первых,
бы ла
обида,
а
гл ав­
ное
—
я
не
хотел
отпускать
от
се бя
Ан тош у...
Аг ния
Се ргее вна.
Вот-вот-вот!
Что
он
у
те бя,
младенчик?
Ты
его
ложкой
корми шь ?
Лобовиков.
Я
об
э том
скажу.
Но
когда
неожи­
данно
Сергей
Сергеевич
объявил
о
своем
решении
с тать
во ен ным,
я
понял,
что
для
ме ня
все
кончилось.
Это
был
360


пример
для
Антоши,
и
уже
на
всю
жизнь.
До
э того
я
еще
мог
как -н и будь
уронить
Краева
в
глазах
Антоши,
а
тут
я
поня л,
что
бороть с я
с
ним
невозможно.
Правда,
многие
ему
не
пов ер или,
многие
над
ним
смеялись,
и
я
в
том
числе,
но
я
зна л
его
лучше,
чем
другие.
Я
ве ли ко­
ле пно
знал.
Рассказывать
д альше ?
А гния
С ерге ев на.
Погоди.
А
ты
видел,
что
твоему
сы ну
десять
человек
жизнь
спасали
и
энергич­
нее
всех
—
кто?
Краев!
И
это
ты
называешь
«отнять»
у
тебя
сына?
Лобовиков.
Е сли
бы
я
этого
не
видел,
разве
бы
я
сейч ас...
Аг ния
Серге евна.
Ты
мне
вот
что
скажи:
дальше
ты
как
дума ешь
жить?
Или
еще
не
думал?
Лоб ови ков
(страстно).
Неу ж ели
я
за
это
время
не
думал!
Ведь
я
от чего
его
не
пускал
в
военную
шко­
лу?
Не
хотел,
чт обы
он
имел
дело
с
профессиональной
смертью.
Выучиться
тому,
чтоб ы
идти
и
вести
других
под
пул и,
стрелять
са м ому!..
Агния
Се ргеевн а.
А
что,
это
всегда
пл охо?
Лобовиков.
Вы
это
спросили
совершенно
так,
как
брат.
А гния
Серг еев на .
Это
тож е
плохо?
Лобовиков
(твердо). Не т .
Вы
напрасно
думаете,
что
я
этого
не
понимаю
или
не
согласен
в
чем-то.
Я
только
хотел
уберечь
своего
сына
от
см ерти .
Агния
Се ргее вн а.
Ловко!
Пока
ты
его
обере­
гал,
он
чуть
не
помер!
Лоб ови ков
(тоскливо).
Это
была
бы
такая
ту­
пая
см е рть!
Да
еще
чут ь
ли
не
я
сам
виноват.
Застав­
лял
Сергея
Сергеевича
топить
эту
проклятую
печку.
Но
я
никого
и
даже
себя
не
виню.
П рои зошла
бессм ы с­
лица,
и
в
р ез ульта те
я
(поправился)
мы...
чуть
не
лиши­
ли сь
Анто ш и.
Агния
Се ргеевн а.
Еще
что
скажешь?
Лобовиков
(с усилием,
под
ис пыт у ющим
взгля­
дом
Аг нии
Сергеевны).
Чт о?
Мне
кажется...
после
того,
что
произошло...
я
потерял
право
распоряжаться
его
жизнью.
Агния
Серге евн а.
Да
ты
никогда
такого
пра­
ва
и
не
имел.
Кто
тебе
его
давал,
скажи
на
милость?
(Заметно повеселев. )
Ты
вообще
паникер.
На
войне
тв ой
сын
будет
здоров
и
благополучен
и
еще
г ероем
вернется.
А
вот
ес ли
бы
ты
продолжал
свое,
ты
бы
его
потерял.
Он
м олодой ,
он
бы
в
тонкости
не
ст ал
входить.
361


Помн и шь,
я
говорила,
что
от
т ебя
отказываться
не
на­
до?
А
вот
о тка зался
бы,
и
д ело
с
ко нцо м.
Лобовиков.
Вы
на ро чно
м е ня?..
Агния
Сер геевна .
А
хоть
бы
и
нарочно!
Ну
да
ладно,
хватит
с
теб я.
Пойди
вздремни,
а
я
пос ижу .
Скоро
утро .
Смотри,
шторы-то
побелели.
Заодно
и
про­
снет ся
без
теб я. ..
Что
ты
мнешься?
Боишься
—
н аго во­
рю
что-нибудь
на
тебя?
Лобовиков.
Не т.
Я
во
всем
на
вас
полагаюсь.
Агния
Сер гее вн а.
По л агаеш ь,
все
гре хи
тебе
от пу щу?
Я
же
не
поп,
я
вс его
только
дьячкова
дочк а.
Лобовиков
(сконфуженно) .
Извините,
что
я
тог­
да...
Агния
Се ргеевн а.
Ну
этот
гре х
я
как
раз
могу
тебе
отпустить.
По й дешь
спать?
Лобовиков.
Ни
за
чт о!
Агния
Сергеевна
встает
и
подходит
к
постели
боль­
н ого,
долго
на
него
см отри т,
приоткрыв
полог.
Лобо­
виков
становится
рядом
с
Агнией
Сергеевной.
Дол ­
гая
пауза.
Лобовиков.
Спит.
А гния
Се ргеевн а.
Ну
и
пусть.
Проснется
за то
человеком.
См отри ,
у
него
и
цвет
лица
уже
лучш е.
Был
ведь
совсем
свинцовый.
Лобовиков.
Да.
Опять
ст оят
молча.
Дверь
в
ко мнат у
тихо
открылась,
появляются
К раев
и
Бугрова.
Буг рова
(подходит к постели) .
Ну,
ка к? (По­
трогала
его
л об,
руки.)
Агния
Серг еев на .
Не
ра зб уди,
Шурочка.
Буг рова.
А
ночью
был
жар?
Все
че тв еро
ст оят
у
пос те ли.
Аг ния
Се рге евн а.
Как
бу дто
н ет.
Б угр ова.
Да,
компресс
не
высох.
(Прислушива­
ется
к
дыханию.)
Дышит
легко.
А гния
Сер гее вн а.
Верно,
дело
на
поправку
пошло.
Б угров а.
Давно
пора.
Лобовиков.
Тро е
с уток
почти
без
сознания.
362


А гния
Се ргеевн а.
И
как
это
он
успел
так
сильно
надышаться
этим
угаром.
Зи на
вместе
с
ним
была,
а
у
нее
ничего.
Б угрова.
Когда
мы
при бе ж али,
Антоша
л ежал
рядом
с
печ ко й.
Открыл-то
он
ее
уже
без
Зины.
Кочерга
в
печке
осталась,
зна чит,
меш ал
угл и,
не
зная,
что
вьюшка
уже
закрыта.
Вот
он
тог да
и
дышал
чистым
угаром.
А
у
Несмеловой
все
пр ошло,
когда
она
выскочи­
ла
на
ули цу.
В
той
стадии
угара
все
лечение
в
све жем
воздухе.
Аг ния
Сергеевна
и
Лобовиков
удалились
к
ок ну
и
там
тихо
продолжают
беседу.
Кра ев
и
А лек сандр а
Романовна
остаются
подл е
постели.
Краев.
Ты
знаешь,
я
сам
не
ожидал,
что
так
к
нему
привязался.
Э тот
несчастный
случай
ударил
по
мне
бе с­
конечно
сильнее,
чем
все
дура цк ие
недоразумения.
Ты
меня
понима е ш ь?
Б угрова.
Конечно.
Краев .
Но
если
бы
я
не
убежал
тогда
за
тобой,
ничего
бы
не
с луч илос ь.
Б угрова .
С ереж а,
не
будем
больше
об
эт ом.
Я
со
в сем
п рим ир илась
за
эти
дни.
Не
надо.
Краев
(мягко) .
Ну,
хор ош о.
А
что
значит—со
всем
примирилась?
Мне
казалось,
за
это
время
произо­
шло
большее.
Разве
не
так ?
Б угрова.
Пожалуй,
я
не вер но
выразилась.
Нель­
зя
сказать,
что
я
так-таки
уже
со
в
с
е
м
пр имир ил ась.
Напротив,
только
нед ав но
я
начала
кое
с
чем
враждо­
вать.
Ты
знаешь
это
отлич но.
К раев
(весело).
Знаю.
И,
.грешный
человек,
рад.
Бугрова
(тоже улыбаясь) .
Я
дум аю!
Раз
я
ус тра­
ив аю
сражения
в
тв ою
пользу...
А
что
бы
ты
запел,
если
бы
было
наоборот?
Краев.
Б ыло
и
наоборот.
Бугрова
(помолчав).
Зн ач ит,
все
к
лучшему
(по ­
казывая
на
Антошу).
Краев.
Нет.
Вот
этого
могло
и
не
быть!
Те бя
бы
я
и
без
тог о
победил,
Санушка.
Признайся
сама,
из-за
че го
ты
вдруг
повернула?
Бугрова
(горячо).
Ты
думаешь,
не
скажу?
Ка кое
она
им еет
право
др ать ся
за
тебя
со
всеми
и
еще
перед
тобой
эт им
хвастать.
Кто
она
тебе
и
кто
я?!
Я
де­
сять
лет
в
те бя
верю,
а
она
сколько?
363


Краев
(сначала улыбался,
потом
с тал
морщиться,
не
рад,
что
вызвал
этот
разговор).
Тиш е,
Антошу
разбу­
дишь.
Пауза.
Бугрова
(немножко успокоилась) .
А
какое
они
имели
право
смея ться
над
тобой!
Посмели
бы
те­
п е рь...
Кр аев
(осторожно) .
Отв ета
же
нет .
Б
у
г
р
о
в
а.
А
ты
не
за ходи л
в
военкомат?
Кра ев.
Изв естил и
бы.
Нет,
теперь
я
уже
решил
действовать
иначе,
Санушка.
Бугрова.
Как?
Краев.
Очень
п рост о.
Призовусь
нынч е
в
армию.
Оттуда
мен я
через
год
примут
куда
я
хоч у.
Бугрова
(смотрит на него с изумлением).
Ты
не­
обыкновенный
человек,
Сережа.
Краев.
Что
здесь
необыкновенного?
Миллионы
со­
ветских
юношей
делают
то
же
самое.
Б
у
г
р
о
в
а.
Но
ты
же
не
юноша.
Краев
(улыбнулся) .
Это
верно,
при д ется
помоло­
деть...
или
похлопотать!
Бугрова
(поскучнев) .
Зн ачи т,
так
или
иначе,
нам
суждено
нынче
расстаться.
К
р
а
е
в.
Не
навсегда
же.
Ну,
Са нуш ка,
это
уж
сов­
сем
пустяки.
(Горячо . )
Разве
тебя
не
увлекает
мы сль
через
год
начать
жизнь
сначала?
Бугров а.
По
правде
сказать,
не
очень
увлекает.
Кр аев
(обиженно).
Мо жно
и
не
начинать,
если
не
хочешь.
Бугрова
(смеется) .
Ты
неиспр авим.
Всегда
так
вывернешься,
что
ты
же
и
в
обиде
остался.
Краев.
Ну
и
ты
то же
хороша.
Бу грова.
У
тебя
нау чи лась ! (Серьезно).
Что-то
мы
разрезвились.
(Показывает на Антошу .)
Кр аев
(беспокойно).
Скажи,
а
могут
у
него
быт ь
какие-нибудь
последствия
или
осложнения?
Бугро ва.
Некоторое
время
может
б ыть
расст ро й­
ств о
речи,
потеря
па мяти .
Но
это
необязательно.
Во-пер­
в ых,
м олод,
здоров,
во- вто рых ,
отравление
не
сл иш ком
сильное.
(Показывает на Лобовикова и еще понизив го ­
лос.)
Ему
ничего
не
гов ори .
Знаешь,
мне
кажется,
он
оче нь
хотел
бы
с
тобо й
помириться.
К
р
а
е
в.
А
мы,
в
сущности,
по мир илис ь
за
время
бо­
364


лезни.
Не
над о
оп ять
раздувать.
Мне
ужасно
надоели
все
эти
сл ожн ост и.
В
д ень
угара
у
меня
бы ло
такое
чув­
с тво,
что
к
каждой
н оге
привязано
по
две
огромных
гири.
Между
тем
мне
сейчас
нужно
быт ь
совсем
легким.
Ты
понимаешь?
Только
не
обижайся.
Б угрова.
Хорошо,
не
буду.
П ауза.
Аг ния
Сергеевна
(подошла к ним сзади).
На­
г ово рилис ь ? (Приоткрыла полог,
молча
глядит
на
с пя­
щего,
шепотом
Л обо вик ову.)
Открой-ка
шторы.
Лобовиков
на
цыпочках
спешит
исполнить.
Утрен­
ний
свет
наполняет
комнату.
Все
вокруг
—
чехлы,
накидка,
потолок
и
стены
—
становится
белоснеж­
ны м,
лица
светлеют,
и
только
желтый
огонек
свечи
н апомин ае т
о
н очи.
Аг ния
С ерге ев на.
С ереж а,
поту ши
свечку.
Краев
осторожно
гасит
свеч ку
и
тоже
становится
рядом
с
Агнией
Сергеевной.
Подходит
Лобовиков.
А гния
Сер гее вн а.
Спит
наш
Антоша.
А
то
уж
я
ду мала
—
разбудили
разговорами.
Легкий
стук
в
дверь.
Кто
это
в
такую
рань?
Моло ко
принесли?(Спешиткдве­
ри .)
Вот
это
кто.
Николай
Николаевич.
Е два
слышен
шепот
Образцова.
Она
отвечает
ем у.
Ничего,
лучше.
Спал
хорошо.
А
вы
можете
зайти.
Он
сп ит
кре п ко.
Образцов
(входя в комнату) .
Я
сег о дня
по ра нь­
ше
в стал
и
решил
перед
началом
занятий
навест ит ь
на­
шего
б ольн ого.
Вот
напугал
он
всех .
Подумать
только.
Нелепый
случай
мог
вырва ть
у
нас
такого
молодого,
п олн ого
сил,
стремлений.
Ужасно.
(Помолчав.)
Но
как
всегда
в
жизни
бывает,
сме шн ое
иде т
по
пути
страш­
ного.
Один
из
на ших
педагогов
так
испугался,
что
решил
никогда
больше
не
топить
печку!
К стати ,
Сергей
Се рге­
евич,
у
ме ня
к
вам
просьба.
365


Краев.
К
ва шим
услугам.
Образцов.
Я
думаю,
вас
не
затруднит
писать
нам
иногда
о
своей
жизни,
обо
всем
новом,
что
вас
там
встретит.
Краев .
Вы
шу тит е,
Ник ол ай
Николаевич?
Образцов.
Нет ,
не т.
Я
искренне
вам
желаю
у да­
чи
на
ва шем
новом
пути...
(Взволнован .)
Надеюсь,
вы
мне
верите?
Краев.
Охот но
верю,
Нико л ай
Николаевич.
А
как
же
мои
ошибки?
Прощаете?
Образцов.
М- м...
Это
не
то
слово.
Со
мн ой
недав­
но
произошла
странная
вещь.
Я,
как
вы
знаете,
живу
одиноко
и
замкнуто.
Позавчера
я
пригласил
к
себе
м оло­
деж ь,
несколько
наших
десятиклассников,
тех
самых,
с
которыми
дружили
вы.
И
вы
зн аете,
Сергей
Серге­
вич...
Краев.
Угадываю.
Они
сагитировали
вас
вместе
с
ними,
со
мной,
подать
заявление
в
военную
школу!
Обр азц ов
(смеется) .
Не
совсем
так.
Но
во
в ся­
ком
случае,
я
понял
вас...
(Сам изумляясь.)
Да,
понял.
Вы
тогда
мне
сказ али:
не
отнимайте
у
ме ня
права
на
мо­
лодость.
Я
понял,
что
это
зн ачит.
Это
очень
ши роко е
право.
Оно
позволяет
делать
да же
ошибки,
но
так,
что
другим
становится
зав идн о.
Краев.
В
чем
же
дело ,
Николай
Николаевич.
Да­
вай те
совершать
ошибки
вместе.
Образцов.
Нет.
Но
вам
желаю
у спех а.
Буг рова
(слушая их беседу) .
Вы
знаете,
что
он
решил?
Если
его
не
возьмут
в
училище,
он
про сто
о се­
нью
призовется
в
армию!
Образцов.
Ах,
так!
Разве
вы
п олучи ли
отка з?
Краев.
Я
до
сих
пор
ничего
не
получил.
Образцов.
Позв ол ьте ,
позвольте.
А
мне
говорила
В ера
И вано вна
Костина,
к оторую
я
вчера
встретил
поздно
вечером,
что
будто
бы
вы
получи ли
письмо
из
во­
е нных
инстанций.
Бугрова.
Опять
Костина!
Краев.
Не т,
Ве ра
И ва новна
ошиблась.
Письма
я
не
получал.
Образцов.
Странно,
ст ран но. ..
Сту к
в
дверь,
просовывается
голова
Ф
е
р
а
пои­
ть
е
в
а.
Ферапонтьев
(довольно зычно) .
Сергей
Серге­
евич
здесь?
366


А гния
Се ргеевна .
Тиш е!
Лобовиков
бежит
взглянуть,
не
проснулся
ли
Ан­
тоша.
Кр аев.
Войдите,
пожалуйста,
только
тише.
Ферапонтьев.
А-а...
(Крадется на середину
комнаты
к
Краеву.
Срывающимся
в
бас
шепотом.)
Сергей
Сергеевич,
Ша б алин
ска за л,
что
пришло
пис ьм о,
ко торо го
вы
ждали,
и
теперь
все
в
порядке.
Краев
(почти кричит).
Нет
письма,
нет,
не т!
Агния
Серге евна.
Се реж а ! (Испуганно пока­
зывает
на
спящего.)
Образцов.
Действительно
стр анно
с
эт им
письмом.
Б угров а.
Неуж ел и
вы
допускаете,
что
Сергей
Сергеевич
п олучи л
письмо
и
по
каки м-то
причинам
это
с кр ыв ает?!
Сережа,
ты
слышишь?
Краев.
Чт о,
Санушка?
Я
не
думаю,
что
они
с чи­
таю т
мен я
способным
так
глупо
лгать.
Образцов.
Усп ок ойте сь,
Сергей
Сергеевич.
Конечно,
нет.
Ф ерапонт ьев.
Сергей
Сергеевич!
Зна чит ,
я
вас
расстроил.
Плюньте
вы
на
меня.
Краев
(угрюмо) .
Письма
нет.
Л
обо
в
и
ко
в.
Уж
не
думаете
ли
вы,
что
я
взял
пи сьм о?
Ферапонт ье в.
Новое
дело!
Это
почему?
Лобовиков.
Ма ло
ли
что.
Ра ньше ,
напри­
мер ,
у
м еня
могли
быть
причины
скрыть
это
пись­
мо.
Краев.
Но
сейчас
ты
за
себя
отвечаешь.
Не
брал?
Лобовиков.
Не
брал.
Краев.
Подожди.
Откуда
ты
вообще
мог
его
взять?
(Осененный догадкой. )
Ты
что,
видел
его
у
Антоши?
Лобовиков.
Нет .
Собственно,
почему
ты
спра­
шиваешь?
Краев.
Антоша
в
тот
ден ь
мог
п олучи ть
его
в
воен­
ко м ате.
Лобовиков.
Я
ни чего
не
знаю.
Краев
(к Агнии Сергеевне,
быстро).
Антошина
куртка
здесь?
Аг ния
Серг еев на .
Вот
она
вис ит.
Краев.
Посмотри,
пожалуйста...
Или
не т,
лучше
ты.
(Лобовикову .)
Посмотри
в
карманах.
367


Лоб ови ков
(ищет в карманах Антошиной курт ­
к и).
Там
ничего
нет.
Краев.
Санушка,
сходи,
пожалуйста,
за
Ша ба ли­
ным.
Ах
да,
он
живет
не
в
школе...
Ну
что
ж,
подождем.
Может
быть ,
ск оро
проснется
Ан тоша .
В
ответ
слышится
слабый
голос.
Антоша
(жалобно) .
Я
проснулся,
но
я
не
могу
вспомнить.
Все
приходят
в
волн ение .
Одни
бросаются
к
постели,
другие
замерли
на
месте.
Я
никак
не
могу
вспомнить.
Папа!
Лобовиков
от
волнения
не
мож ет
откр ыть
полог.
Ант о ша.
Что
же
ты,
папа?
Лобовиков
(прерывающимся голосом). Т еб е п о­
пит ь ? (Хватается за пустой стакан . )
А
я
т вой
морс
вы­
пил...
Беспомощно
оглядывается
на
Агнию
Сергеевну,
ко­
торая
уже
начала
хлопотать,
раздвигает
занавески.
А
н
т
о
ш
а.
Я
не
хочу
пить.
Отку да
ты
взя л? (Огля ­
ды вает
комнату.)
Ты
ч то,
папа,
ж е ни лся? (Лобовиков
сконфужен.)
Нет ?
А
откуда
вся
эта
мебель?(УвидевАг­
нию
Сергеевну.)
А,
понимаю.
Здравствуйте,
Агния
Сергеевна.
Аг ния
Серг еев на .
Как
ты
себя
чувствуешь?
Ант о ша.
Очень
хор ошо.
К стати ,
я
зн аю,
что
угорел.
Да,
а
что
я
не
зна ю?
Что
я
з аб ыл? (Вспоминает .)
Что
я
з аб ы л? (Пауза).
Кр аев
(мягко).
Не
надо,
дру жок ,
не
утомляй
себя.
Это
неважно.
Ан т оша.
Это
вы,
Се ргей
Сергеевич?
Вот
хоро­
шо.
А
я
по мню
вас
во
время
болезни.
Вы
с
папой
все
н очи
ок оло
ме ня
сидели.
Правда,
папа?
Лобовиков
(растроганно).
П ра вда,
милый.
К
р
а
е
в.
А
вс е-таки
я
с ов етую
тебе
п оме ньше
гово­
рить.
Ан т оша.
Ну,
я
очень
рад,
что
вы
зд есь
вместе.
И
Александра
Ром ано вна
здесь?
Буг рова
(подойдя ближе) .
Да,
д ружо к.
368


Ферапонтьев
(тихо Образцову).
Да вай те
вый­
дем,
а
то
нас
уж
слишком
много.
Антоша.
А
это
к то? (Заглядывает за край поло­
га.)
Степан
Кондратьевич...
Николай
Нико л аев ич ...
Ви ди те,
как
я
всех
помню...
А
что
я
з а был ?.. (Краеву
тихо.)
Письмо?
Где
пис ь мо?
Краев
(ласково).
А
оно
бы ло,
Антоша?
Ан тош а.
Я
получ ил
его
в
военкомате
по
вашей
доверенности.
Краев.
Получил,
значит,
на йд ется.
По том.
Сейчас
не
думай.
.
Антоша.
А
в
куртке
нет ?
Хот я
вы
иск али. ..
Какая
я
скотина...
Вы
так
его
ждали!
Краев.
Антоша,
пр ошу
те бя,
успокойся.
Я
за­
прошу
дубликат,
копию,
все
что
угод но.
(Агнии,
в есел о.)
А гнеш а,
давай
же
нам
завтракать!
В
дверь
стучат.
Агния
Серге евн а.
Войдите.
Показывается
Шабалин.
К раев
подскакивает
к
нему,
выталкивает
об рат но
в
коридор
и
сам
вместе
с
ним
выходит.
Антоша
(мрачно) .
Чтобы
при
мне
не
говорили
о
пись м е.
Показывается
Танненбаум,
немного
позже
Шабалин,
Краев.
Тан нен ба ум
(подходит к постели) .
Как
вы
себ я
чувствуете,
мой
друг?
Ан тош а.
Х орош о.
А
вы?
Танненбаум.
Я
то же
чувствую
себя
довольно
хорошо.
Не
н адо
хворать,
мой
друг.
Стучат.
Агни я
Сергеевна
впус кае т
Борисова.
Б орис ов.
Здравствуйте.
О,
да
ты.. .
(Подхо­
дит
к
Антоше,
здоровается
с
ним
за
руку.)
Антоша
(смеется) .
Какая
честь!
Он
всю
жизнь
здоровался
за
руку
со
всеми,
к роме
меня !
В
две рь
заглядывают
Несмелова
и
Кисли-
ц
ы
н
а.
369


Несмелова.
Можн о,
А гния
Сергеевна?
Бат юш­
ки,
сколько
на ро ду! (Входит. )
Антоша
(радостно) .
З ина!
Ты
же
со
мной
бы ла!
Где
пис ьм о,
которое
я
те бе
показывал?
У
тебя?
Несмелова.
Пи с ьмо?
Ты
же
мне
его
не
давал
в
руки.
Ты
его
спрятал.
Ан т оша.
Куда
спрятал?
Гов ори
скорее.
Ты
не
знаешь,
как
это
важно!
Несмелова.
Я
вообще
ничего
не
знаю.
Я
и ска­
ла
тогда
и
не
нашла,
разве
не
помнишь?
Ант о ша.
Не
помню,
не
помню...
К
р
а
е
в.
Ну
вот
что,
гр аж дане,
хватит.
Иначе
я
бу ду
сер ь езно
сердиться.
Агния
Сергеевна
(тащит большую кастрю­
лю
мол ока,
стаканы,
кружки).
Кто
хоче т
молока?(На­
ливает
всем
молока.)
Не
чваньтесь,
пейте,
Николай
Ни­
колаевич.
Краев
хочет
незаметно
уйти.
Буг рова.
Ты
куд а?
От
молока
беж и шь?
Как
вс ег да,
боишься
пенок?
Краев
(опасливо глядит на постель Антоши .
Ти­
хо) .
Нет.
Б угрова.
Понимаю.
Ос тань ся,
по йду
я.
Уходит.
Несмелова
(Антоше).
Как
я
р ада,
что
ты
по­
правился.
А
н
т
о
ш
а.
А
ты
не
уг оре ла?
Несмелова.
Очень
немного.
Голова
поболела
и
в се.
Ан то ша.
Что
в
школе?
Несмелова.
Скука
без
теб я.
Вот
видишь
(ти­
хо нько),
хот ь
ты
и
папенькин
баловень,
а
все-та­
ки
те бя
все
любят.
Антоша.
На
лыжах
ход ит е?
Несмелова.
Без
теб я
—
ни
ра зу.
А
сейчас
заме­
чательно
бы!
По
утрам
еще
хо лодн о,
а
днем
на
солныш­
ке
д аже
жарко.
Идешь
по
улице,
как
будто
зи ма,
воздух
холодный,
а
пальто
потрогаешь
—
г орячо-г орячо
под
рук ой,
нагрело
солнце.
(Удивленно . )
Что
ты?
Антоша
машет
ей,
ч тобы
замолчала.
370


Не
п он и маю...
Антоша
(в волнении) .
Молчи!
По
утрам
хол одн о,
а
дн ем
жарко...
Да.
Х ол одно,
хо лодн о,
т еплее,
теплее,
горячо,
горячо,
жа рко!
Помн и шь?
Несмелова
(смущенно) .
Помню.
Почему
ты
об
этом?
Антоша.
Зин а!
Сергей
Се ргее ви ч!
Агния
Сергеевна
(прибежала с кастрюль ­
кой).
Что
случилось?
Краев.
В
чем
дело ,
Антоша?
Нес мел о ва.
А,
я
поняла!..
Антоша.
Чего
ж
ты
сто ишь,
беги
с кор ее!
Несмелова.
Чудак,
я
же
не
знаю,
ку да
ты
от
ме­
ня
спрятал.
Антоша.
Около
печки,
в
столе,
под
бумагами.
Ох,
черт ,
я
сам. ..
(Хочет одеваться,
спу стил
ноги .)
Агния
Се ргеев на.
С
ума
сошел!
Лежи
ты
спокойно!
Краев.
Успокойся,
Антоша.
Спасибо.
(Направля­
ется
к
двери,
п од авляя
волнение.)
Несмелова.
Можно
мне
с
вами?
Ан тош а.
Да,
да,
иди.
Дверь
распахивается.
Б угр ова.
Я
на шла
пись мо .
(Отдает Драеву.)
Краев
(вертит в руках).
Почему
н ад орва но?
Б уг рова
(смущенно) .
Изви ни ,
не
могла
у дер­
жаться.
Читай.
Краев
(читает про себя.
Прочитал.
Делает
вид,
что
спокоен).
Ну
что
ж,
я
так
и
думал.
Не
примут,
не
тот
возр аст.
Долгая
пауза.
Все
точ но
замерли,
не
знают,
что
гово­
ри ть
—
утешать
К раев а?
Р адоват ься
за
его
же ну
и
сестру?
Антоша
(в волнении).
Как
же
теперь?
Образцов
(неожиданно).
Сергей
Сергеевич,
а
что,
если
вам
обратиться
к
само му
Клименту
Ефремовичу
Ворошилову?
Он
несомненно
вникнет
в
ва ши
горячие
устремления...
Краев.
Не т.
Просить
и
ходатайствовать
боль­
ше
не
стану.
Сделаю
та к,
как
решил...
в
случае
от­
каза.
371


Б угрова.
Вместе
с
восемнадцатилетними
пой­
де шь
осенью
призываться?
Краев
(ласково).
Да,
Санушка.
А
лет о м...
если
ничего
не
случится...
мы
с
то бой
и
А гне шей
поедем
по
Волге.
Агния
Сергеевна
(радостно) .
Во т,
вот!
Бугрова
(недоверчиво).
Ничего
еще
неизвестно.
Десять
раз
перед ум аеш ь!
Танн енб аум
(неожиданно).
Можно
мне
ска­
зать?
На
В олге
живет
мой
сын
Карл
Танненбаум.
В
че­
тырнадцатом
год у
он
отказался
во ева ть
против
немцев.
Сейчас
он
работает
на
за вод е,
и
нед авно
его
награ­
дили
орденом.
Он
ч асто
мне
пишет
и
очень
доволен,
что
работает
прот ив
фашистов,
хо тя
они
и
немцы.
Ес ли
вы
с
ним
познакомитесь,
вы
увидите,
какой
интересный
человек
мой
сын.
Он
вас
вст рет ит
на
пристани,
я
ему
напишу.
Краев.
С
удовольствием
по зн ако ми мся,
Ан ге лина
Францевна.
Очень
хорошо,
что
вы
рассказали
о
сыне.
П р авда,
Ник о лай
Николаевич?
Об разц ов.
У
вас
превосходный
сын,
Анге л ина
Францевна.
А
в
каком
городе
этот
завод?
Танненбаум.
В
Сталинграде.
Ра ньше
этот
гор од
назывался
Царицын.
Очень
красивый
го­
род.
Краев.
Двадцать
два
го да
назад
наши
войска
одержали
там
историческую
поб ед у.
Лобовиков
(не удержался) .
Все
победы
для
те­
бя
ис тори чес ки е!
Краев
(не хочет ссориться) .
Недар о м
же
я
исто­
ри к,
Игнат
Петрович!
Лобовиков.
Что
же
будет,
когда
ты
в
них
сам
нач н ешь
участвовать?
Краев
(продолжает улыбаться).
Вот
в
этом
ты
прав:
солдат
я
буду
или
командир,
но
так
или
и на­
че
участник.
(Серьезно. )
Не
прав
ты
в
другом.
Ты
ста­
рался
уберечь
Ант ошу
от
войны,
а
смерть
п одс терег ала
его
здесь,
рядом,
от
дур ац кой
сл уч айно сти ...
Война
для
нас
не
роковая
игр а
в
жизнь
и
сме рт ь,
как
думают
некоторые
западные
фаталисты,
а
б орьба
за
жизнь
и
во
имя
жиз ни. ..
(прислушивается к звонку,
возве­
щ ающе му
о
начале
занятий),
к отор ая
и
сейчас,
как
вы
слышите,
требует
своего...
Пора
на
ур ок,
това­
рищи!
372


Все
с обирают ся
уходить.
Краев
и
Лобовиков
подхо­
дят
к
Антоше.
Краев.
Скоре й
поправляйся,
Ант о ша.
Тебе
сейчас,
как
сказал
Наполеон,
не
х в атает
л ишь
тр ех
вещей,
необходимых
для
полководца:
здоровья,
здоровья
и
здо­
ровья!
Ант ош а.
Они
у
ме ня
уже
есть,
Се ргей
Серге­
ев ич! (Порывается встать.)
Краев
ласково,
но
твердо
укладывает
его
опять
в
по­
стель
и
уходит
вместе
со
вс еми.
Зан авес


ЧЁТ-НЕЧЕТ
ДРАМАТИЧЕСКАЯ
ПОВЕСТЬ
В
3-х
ДЕЙСТВИЯХ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ
ЛИ ЦА
(по мере появления на сцене)
Виталий
Б
у
к
л
е
в
с
к
и
й, 24 года.
Алексей
К озу лин, 26 лет.
Анатолий
(матрос с мандолиной), 25 лет.
Г
р
и
ш
а, 25 лет.
Х мурый
м
а
т
р
о
с, 40 лет.
Хозяин
(финн), 55 лет .
Ег орыч ев
(господин в панаме), 45 лет.
Тетя
Надя, 40 лет.
Т ам ара, 28 лет.
Песков
Георгий
Иванович, 35 лет.
Лариса
Ми хайло вна , 47 лет.
Анюта, 27лет.
Му жчина
с
про сед ью, 50 лет.
Мужчина
по мель че, 42 года.
И лья
Н
и
к
а
н
о
р
ы
ч, 45 лет.
Володя
(официант), 30 лет .
Зинаида, 23 года.
Лолла, 15 лет.
Матросы,
посетители
ресторана,
лоточник,
пр о­
х ожие
на
бульваре.
Д ЕЙСТ ВИЕ
ПЕ РВОЕ
Перед
открытием
занавеса
на
авансцену
выходит
актер,
исполняющий
р оль
В
и
-
талия
Буклевского,
и
доверительно,
но
без
интимности,
как
бы
размышляя
вс лух,
говорит
зри­
телям:
—
Эт от
спектакль
предваряют
два...
даж е,
по­
жа луй,
три
эпигр аф а. ..
Один
малоизвестный
у
нас
374


эмигрантский
по эт
в спо минает ,
как
в
1921 году
в
Петрограде
вст р етил
на
Николаевском
мосту
Алексан­
дра
Блока
и
торж е ствую ще
по каз ал
ему
в
с то­
ро ну
Финского
залива:
из
вз бу нто вавше гос я
Крон­
штадта
доносилась
артиллерийская
канонада.
«Слы­
шите,
стр ел яют! ..»
—
автор
вос по мина ний
откровенно
н адея лся
на
сочувствие
Блока
мятежникам.
Но
Бл ок
сум р ачно
посмотрел
на
нег о
и
ответил
строками
из
Тютчева:
В
крови
до
пят,
мы
бьемся
с
м ерт вецам и,
Воскресшими
для
н овых
похорон...
Объяснений
не
требовалось.
Оба
они
знали,
что
к
Крон штад ту
тян утс я
сочувствующие
белые
ру ки,
что
большевикам
предстоит
трудный,
кровопролитный
шт урм
вооруженной
до
зубов
крепости,
дабы
навеки
по хо ро нить
надежды
всех
старых
хозяев
Рос си и:
В
крови
до
пя т,
мы
бьемся
с
мертвецами,
Воскресшими
для
новых
похорон...
Таков
первый
эпиграф.
Вт орой
принадлежит
п еру
талантливого
советского
поэта,
в
како й -то
мо мент
испугавшегося
нэпа,
эт ой,
как
многим
тогда
каза­
лось,
безбрежно
ра з лившей ся
бу ржу а зной
стихии,
уг ро­
жающей
з ахле стн уть,
затопить
революцию
и
со ци али зм.
Как
мне
вырастить
жизнь
иную
Ск возь
зазывы
лавок,
Если
ря дышк ом
вход
в
п ивную
От
ме ня
направо?
Как
я
ста ну
тв оим
поэтом,
Ком мун изм а
племя,
Если
к ра шено
рыжим
цветом,—
А
не
красным,—
вр емя ?..
Так
писал
Николай
Асеев
в
поэме
«Лирическое
о тс ту пление ».
Третий
эпиграф
предельно
дале к
от
лир ик и...
(По­
казывает
на
светящийся
транспарант,
где
появляются
одна
за
другой
газетные
ст рочк и):
«Наш лозунг:
долой
крикунов!
Долой
бессознатель­
ных
пособников
белогвардейщины,
повторяющих
ошиб­
ки
несчастных
крон штадт цев
весны
192Г года!
К
дело ­
вой
практической
работе,
уме юще й
понять
с во еобраз ие
текущего
момента
и
его
задачи!
Не
фразы,
а
д ело
нам
ну жн о».
375


Так
писал
Лени н
в
«Правде»
в
августе
1921 года.
В
спектакле
нет
персонажа,
имя
которого
Ленин,
нет
вообще
ни
одн ого
исторического
лица.
Вместе
с
тем
мысли
Лен и на,
мысли
о
Лен ине
неизбежно
прохо­
дят
сквозь
душу
каждого
человека,
жизнь
которого
мы
пытаемся
показать.
В
том
чис ле
и
врагов...
Ве дь
и
у
врагов
ест ь
внутренний
м ир,
кот оры й
мы
усл о вно
на­
зываем
душ ой ,—
иначе
как
бы
нам
иногда
удавалось
наших
быв ших
врагов
сделать
в
дальнейшем
своими
друзьями?
Редко,
но
так
бывало.
Правда,
случалось
и
наоборот...
Затемнение
КАРТИНА
ПЕРВАЯ
Ночь.
Под
лучами
ша рящи х
там
и
тут
прожекторов
—
синий
мар товс к ий
ле д.
Позади
отсвечивает
полынья
или
проступившая
сквозь
наст
на ледь .
Впереди,
как
верс т овой
столб,
сто ит
торос,
вздыбленный
еще
в
ледостав
осенними
штормами.
Он
при по рош ен
снегом,
но
местами
обтаял,—
про­
жектор
пронизывает
насквозь
эти
лед яны е
окошки.
Сл ева
от
тороса
Кронштадт,
где
время
от
времени
взвиваются
сигнальные
ра к еты;
сп рава
финский
бе­
рег,
скорее
угадываемый,
чем
видимый:
ед ва
мер ­
цаю т
редкие
желтые
огоньки.
В
стороне
крепости
слышится
беспорядочная
с тре льба, —
значит,
там
где- то
еще
воюют.
Мимо
т оро са,
по
рыхлому,
проваливающемуся
насту,
ни зко
пригибаясь
(может,
это
стреляют
им
вслед),
шарахаясь
от
прожекторного
лу ча,
бе гут
в
направлении
финского
берега
тро е
матросов.
Один
в
бушлате,
двое
в
ши н елях,
подоткнутых
полами
под
ремень.
Пер ед
тем
как
исчезнуть,
слиться
с
темнотой,
все
трое,
как
по
команде,
ог ля нул ись
на
крепость,
и
лица
их,
ис ка же нные
с т рахом,
растерянностью,
при­
гвоздил
луч .
И
вот
уж
их
нет
—
р ванули сь
во
тьму.
Также
со
стороны
Кронштадта,
приближаясь
к
то­
росу,
матрос
Але кс ей
Козулин
везет
по
буг­
ристому
льд у
груженые
салазки.
Ему
тяжело,
запыхался,
бу шлат
распа хн ут .
Остановился
у
тороса
отдышаться,
с бил
б ес козырку,
вы тира ет
пот.
На
санках
тело,
не
то
в
простыне,
не
то
в
длинной
бе лой
376


рубахе;
жи вой
или
мертвый
—
не
понять.
Нагнали
Козулина,
поравнялись
с
ним
еще
двое;
эти
д вое
с
в ин товк ами
и
с
зап ле ч ными
мешка ми .
Один,
Гриша,
выглядит
совсем
юнцом,
он
тоскливо
мол чит ,
на
ли це
выражение
покорности:
прикажут
стрелять,
бежать
вперед,
назад,
стоять,
падать
—
на
все
готов.
Другой,
Анатолий,
наоборот,
по­
лон
желания
утверждать
себя,
кричать,
спорить,
действовать.
Анатолий
(кричит).
Л еш,
да
брось
ты
своего
недобитка!
Давай
при ст релю !
А лексе й
(хмуро).
Н е льзя.
Заложник.
(Показы­
вае т
на
финск и й
б ер ег.)
Там
пригодится.
Анатолий
(захохотал,
хо тя
е му,
как
всем,
не
до
смеха).
Чудило!
У
чухонцев
порядок:
шл е пнут
больше­
вичка
—
и
в се.
В
в осемн ад ца том
знаешь
сколько
их
постреляли?
Леха,
да
он
у
тебя
уже
сд ох. ..
Гля диш ь,
са ван
и
пригодился!
Алекс ей
(беспокойно ощупывает обмотанную
бинтом
голову
раненого:
ладони
липнут,
повя з ка
про­
м ок ла).
Живой.
Кро вь
течет.
Анатолий
(еще хохотнул) .
Нет ,
видал
идиота?
Гр ишк а,
пош ли !..
Едв а
они
с
Гришкой
двинулись
с
места,
в
г луб ине
пробежали
прям о
по
наледи
еще
несколько
морячков,
но
эти
даж е
не
взглянули,
что
делает­
ся
у
торо с а.
(Обернувшись к Алексею,
остервенело
орет.)
Гнида
благостная!
Зараньше
из
коммунистов
подобрал
дружка!
Ну
и
катись
с
ним
обратно!
На
радостях
тебя
сразу
в
партию
примут!
Если ,
к оне чно,
впо пых ах
не
приш ью т
об оих...
Ну,
кому
гов орю,
поворачивай!(Вы­
хват ил
из-за
спины
винтовку,
при лож ил ся
с
маху.)
А лек сей
рывком
вт аск ивае т
салазки
за
торо с.
Но
Анатолий
с
Гришкой
уже
убежали.
Оставшись
один
со
своим
живым
гру зом,
Але к сей
оглядывается
на
крепость,
то чно
взвеш ива я
издевательский
совет:
может,
правда
л учше
вер н утьс я?..
Алексей
(с ожесточением кричит вслед ушедшим
тов арищам ).
Да,
друж ок!
Ну
и
что?
Был
дружок
—
стал
377


вражок!..
Пусть
на
льду
остается?
Ладно
свои
найдут,
а
ес ли
нет ?
Если
нет ?
Пускай
замерзает,
да?..
Что
мы,
не
лю ди? !. (Сорвал
голос.
Да
и
совестно
кричать:
вдруг
лежащий
на
санках
слышит...
Нагнулся
к
нему,
тихо
спрашивает.)
Виталий,
ты
из
Питера
сю да
или
пря мо
из
Москвы?
Раненый
не
отвечает.
(Громче .)
Зинка
моя
к
вам
не
являлась?
Раненый
молчит.
Это
я,
Козулин
Алексей...
Витя,
ты
меня
с лыш ишь?
Молчание.
Сильнее
подул
ветер.
В
стороне
Питера
неб о
алеет,
близок
рассвет.
Надо
уходить,
пока
не
зас тиг ли.
Да
и
зябко:
Але кс ей
в
одной
форменке,
бу шлат ом
се й­
час
накрыл
раненого.
Ал ексей
выходит
из-за
тор оса
и,
тащ а
за
со бой
салазки,
бредет
к
пр ав ому
берегу.
Ветер
от
Крон­
штадта
толкает
его
в
спину,
прохватывает
до
кишок,
несе т
по
ногам
поземку.
Затемнение
КАРТИНА
ВТОРАЯ
Барак.
На ры
в
два
яруса
тянутся
во
всю
длину
помещ ен ия .
Застелено
всег о
несколько
парных
коек,
одн а
над
дру г ой.
Барак
не
новый,
но
стены
и
нары
недавно
покрашены.
Чисто.
Пусто.
В
прот ив опол ожн ом,
торцовом
конце
барака
окн о,
за
ним
зелень
травы,
кустов,
деревьев:
на
дво ре
лето.
На
ближней
койке
лежит,
з аки нув
р уки
за
голову,
хмурый
немолодой
матрос.
Как
он,
так
и
все
почти,
кого
мы
сейчас
увидим
в
барак е,
нервно
взви нче н ы,
легко
пе рех одят
от
вялос т и
к
бешенству,
готовы
перегрызть
глотку
—
и
сн ова
апат ия :
У
окна
притулился
другой
матрос
—
это
Ана­
толий.
378


Анатолий
(поет и подыгрывает на мандолине;
уныло,
без
темперамента.
Впрочем,
в
конце
к аж дого
куплета
пыта етс я
лихо
взв изг ива ть) .
Всер оссий ска я
ко мм уна
Разорила
нас
д отла.
Коммунистов
диктатура
Нас
до
ручки
довела...
Эх,
эх,
д ове ла!
Нет
ни
спичек,
керосину,
Все
с
лучи нами
сидять,
При
коммуне
боль шеви цкой
Только
карт очк и
едять...
Эх,
да
карт оч ки
едять!
Хмурый
матрос
(лениво оборвал песенника) .
Кончай,
надоело.
Анатолий
(продолжая петь) .
Вот
пр исла ли
на
деревн ю
Пят ь
арши но в
кумачу,
Все
заб рали
коммунисты,
Ни
вершка
середн як у...
Эх,
да
эх,
середняку!
Хмурый
матрос
(сел на койке).
Заткн и сь,
середняк!
Анатолий
(с вялой обидой).
А
тебе,
зна ч ит,
середняка
не
жалко.
Середняку
ни
вершка
не
дают ,
а
ты,
значит...
Хмурый
матрос.
Хватит.
(Снова ложится.)
Третий
ме сяц
не
мож ешь
репертуар
обновить.
Анатолий
(выскочил в проход) .
Е сть
обновить!
(Поет,
паясничая.)
Ливки,
мета на,
Метана,
ворог!..
Жалко,
других
ф инск их
с лов
не
з наю. ..
Нет ,
Семка,
подержи
мои
семечки,
я
ему
в
ухо
да м:
ду май
не
думай,
а
пр идет ся
по
хуторам
подаваться.
Хмурый
матрос
(презрительно).
Батрачить?
Анатолий
(мечтательно).
Сала,
может,
по­
жр ем !.. (Подошел ближе,
понизил
голос.)
Слушай
меня,
есть
з аду мка:
найти
бабий
ху тор.
Ясно?
Без
мужиков.
Два
вд о вьих
хутора
(широкий жест)
—
один
тебе,
другой
мн е!
Гришку
чистенького
в
работники
возьмем.
Хм урый
ма т рос.
Что
да льше ?
Анатолий
(возбужденно) .
Как
что?
Хозяевать
будем!
Да
ты
по нимаеш ь ,
что
зна чит
русский
матрос
для
379


финской
вд овы ...
а
то
вековушки?
Да
это
ж...
(Слов не
хв ат ает,
бьет
с ебя
в
гр уд ь.)
Семка,
подержи
мои
се­
мечки,
я
их
все х!..
Хмурый
матрос
(холодно).
Во-первых,
тебе
над о
сна ча ла
отъ ес ться.. .
с
картохи
не
очень-то.
Ладно,
допустим,
най де шь
такой
хутор .
З нае шь,
чем
кончится?
Выпустят
из
те бя
кишки
чухонские
парни,
натянут
на
мандолину: «А ну,
пля ш и!..»
Анатолий
(озабоченно оглядел себя,
инстру­
мент).
Сч ита е ш ь? (Нерешительно . )
Тогда...
может,
в
Бразилию?
Собеседник,
от к ровен но
хохочет.
А
чег о?
В
газ ете
сулили
по
тридцать
г ект аров
земли
каждому
переселенцу...
Тот
залился
еще
звонче.
(Совсем сник .
После
паузы..
Почти
ше пот ом.)
Неужто
об ратн о
проситься?..
Со бес едн ик
угрюмо
молчит.
(Выждав еще немного,
ис те рическ и
кричит.)
И
вернусь!
П ускай
расстреливают!
Ну
не
могу
я
зде сь
каждое
утро
за
баландой
стоять!
Что
я
—
нищий!
Я
матрос
первой
статьи
Балтийского
флота!
Р абоче- кресть ян ски й
сын!..
Хм урый
матрос
(еще холоднее).
Бывший
матрос.
Бывшей
статьи .
Нынешний
сукин
сын.
Анатолий.
Ну,
ты ! (Замахивается мандоли­
н ой.)
В
барак
вваливаются
матрос
ы,
ч ело век
десять.
Большинство
пообтрепалось,
од ни
обросли
бо ро­
дами,
другие
многодневной
щетиной.
Можно
узнать
Алексея
Козулина,
он
чисто
выбрит,
и
Гришу:
он
все
такой
же
беленький,
чистенький,
борода
не
растет.
Мат рос ы
ввали лис ь
с
шумом,
га мом,
у
кого-то
в
руках
газета,
другие
пытаются
ее
вырвать,
тот
не
дает,
вскочил
на
нары.
Ма трос
с
газе т ой.
С лух ай,
буду
чи тать
вослух!
380


Г
о
л
о
с
а.
—
Слухай
с ам!
Е сть
пограмотнее...
—
Гришка,
залазь!
—
Р-раз,
взяли!
Беленький
паренек,
пох ожий
на
пе рео д етую
девочку,
мигом
оказывается
на
ве рхне м
ярусе
нар .
Матрос
неохотно
отдает
ему
газету.
В
бараке
поя вил ся
мо ло дой
чел о век
в
застиранной,
залатанной
гимнастерке.
Это
Ви тал ий
Б
ук­
лее
с
к
и
й.
Демонстративно
ник то
на
него
не
обра­
щае т
вн имани я.
Ли шь
Ал ек сей
подвинулся,
чтобы
тот
мог
сест ь
рядом
с
н им,
но
В ит алий
остался
стоять
между
нарам и.
Гриша
(читает) . «А гон и я
затянулась.
От
нашего
ревельского
корреспондента...»
Гол оса .
—
Что
за
ог ония ?
Пожар,
что
ли?
—
Ясно,
пожар...
Ми ров ой
революции!
—
Пятый
год
с лыши м...
Гриша
(объясняет) .
Агония
—
это
предсмертные
ми ну ты.
Человек
муча етс я,
его
перед
смертью
корч ит .
Читать?
Г
о
л
о
с
а.
—
Вали,
вали!
—
Крой,
Гришка!
Г
р.и
ш
а
(спокойно читает). «А гон и я
затянулась...
В
мар те
весь
цивилизованный
мир
был
свид етелем
ко нца
большевистских
попыток
загнать
коммунизм
нагайками
и
штыками
в
сопротивляющиеся
народные
массы.
Советский
режим
был
выну жд ен
отс туп и ть.
Декретом
о
свободной
торговле
большевики
по д писали
сво й
собственный
приговор.
Отныне
для
России
открыт
ли шь
один
пу ть
—
пут ь
капиталистического
разви­
ти я.. .»
В и талий
(решительно) .
Чушь!
Ал ексе й
(дернул его за край гимнастерки) .
Вит я !..
Виталий.
Чуш ь
и
вранье!
Гриша
(продолжает читать) . «В
марте,
на
бо ль­
шевистском
съ езд е,
Л енин
ск аз ал : «Свобода торговли
неминуемо
приведет
к
белогвардейщине,
к
победе
капи­
тала,
к
полн ой
реставрации...»
Сказал
—
а
уже
меньше,
чем
через
меся ц,
подписал
декрет
о
свободе
торговли...»
381


В ита лий
(гневно).
Кл еве та
и
лож ь!
Голоса.
—
Тэ-эк!
Гр и шка,
кто
это
пишет?
Что
за
газета?
—
Какая
те бе
ра зница ?
Бе ло г вард ейская .
—
Чувствуется...
—
От
какого
чи сла?
Гриша.
Апрельская.
Голоса.
А
сейчас
июнь...
В ита лий
(убежденно).
Ни
через
месяц,
ни
через
год
Ле нин
не
мог
подписать
такого
декрета!
Шум .
Голоса.
Голос.
Погоди!
Говорил
или
не
говорил
Л енин,
что
свободы
торговли
не
р аз реш и т? (Это первое,
хотя
и
безличное,
обращ ен ие
к
Виталию.)
Ви талий
(с затруднением).
Я...
не
имею
права
разглашать
то,
о
чем
говорилось
на
съ езде. ..
Шум,
в ык рики: «Ах,
не
имеешь!
Все
секреты
у
них,
все
секреты!»
(Повысил голос .)
Но
если
белогвардейская
газетенка
разнюхала...
Шу м,
см ех,
гогот.
(Пытается перекричать. )
Да,
гов орил !
И
я
никогда
не
поверю
брехне
о
том,
что
в
нашей
стране
поз во лили
наживаться
ч астни кам !
Г
олоса.
—
На
что
спорим?
—
На
ведро
самогона!
—
Откуда
возьмешь?
—
Бу дем
дома,
наварим...
—
Где?
На
том
свете?
Эт от
быстрый
диалог
и дет
то лько
между
матросами,
Виталий
с нова
выключен
из
б есед ы.
—
Братва,
идея !
Пустим
на
тот
свет
на
разведку
сов етск ог о
барчука.
—
А
что?
К
Духонину
его
—
и
концы!
—
Бей
большевистского
пономаря!!
382


К
В ит алию
потянулись
ру ки.
Алексей
(встав перед Виталием в проходе) .
Спокойно,
ребята,
спокойно.
У
финнов
мы
на
учет е,
по
с пи ску.
Здесь
с
законом
не
шутят.
А
Бу кл ев ск ий?..
Ни
леше го
он
не
знает,
что
сейчас
в
Москве
и
в
дер евне.
Может,
д ейств ит ель но
Ленин
мужикам
навстречу
пошел...
Вбегает
Анатолий,
пере д
эти м
ис че за вший
из
барака.
Ана толи й
(кричит) .
Братва,
получать
паек!
Американский
красный
крест
отбывает!
Выдают
вперед
на
нед елю !
Суматошно
т олк аясь,
все
по вал или
к
выходу.
В
бараке
остались
только
Витал ий
и
Алексей.
Алексей.
Не
обижайся,
Витя!
Я
же
нар оч но ...
Видел,
как
они
на
тебя?
А
ты
и
тво я
с емья
меня
человеком
сделали,
на уч или
думать...
Виталий.
Научили!
Дум а ешь
ты
вве рх
ногами!
А лексе й.
Ну
зачем
так?..
Виталий.
Хо рошо.
О стави м.
Надо
решать
день
и
ча с.
Больше
я
здесь
не
могу!
Ког да
я
вижу
и
сл ышу
эт их
тв ои х...
Оба
обернулись
на
ш ум.
В
барак
возвращаются
Ан атол ий
и
Г
р
и
ш
а.
Анатолий.
А
для
вас
что
—
особое
приглашение
тре буе тся ?
Б резг уете
со
все ми
пит а ние
получать?
Ал ексе й
и
Виталий
молча
направляются
к
выходу.
(Кричит.)
Стой!
Они
обернулись.
(С хохотом валится на нары. )
Ой,
не
м огу,
все
поверили!
Чесанули
очередь
зан и мать! (Вскочил,
напруженный
з ло бой.)
Да
американцы
уж
задали
лат аты
со
своим
провиантом!
Посуду
и
ту
у вез ли!
Подыхай,
русская
матросня,
рваная
кронштадтская
вол ь ница!
На
кой
38.3


мы
теперь
господам
б урж уям,
когда
Кронштадт
в
очко
пр оиг ра л и! (Вплотную приблизясь к Алексею и
Витал ию.)
Может,
и
мы
—
соберем
ма на тки
и
ходу?
Алексей
(переглянувшись с Виталием).
Куда?
Ты
о
чем ?
Анатолий.
Туда.
О
том
самом.
Гришка,
п од­
тверди.
Сядем,
господа
дипломаты? (Сел.)
В ит алий
и
Ал ексей
неохотно
са дятся
напротив.
Гриша
(пунктуально,
как
всегда).
Мы
знаем,
что
вы
собираетесь
на
род и ну.
Мы
то же
решили
вернуться.
Мы
зна ем,
что
у
вас
разные
взгл яды ,
разные
пр ич ины
для
во звр ащ ения. ..
(Помедлив.)
У
нас
тоже.
Анатолий.
Знаете,
о
чем
это
божье
дитя
меч т ает?
Ему
мало
церковно-приходской
школы,
подай
ему
уверситет!
Гриша
(невольно поправил).
Университет...
Анатолий
(сверкнув глазами).
А
я
говорю
—
уверситет!
Повтори!
Гриша
(покорно).
Уверситет.
А натолий
(успокоился).
Значит,
так.
Был
наш
Гришук
до
м оби лиз ации
волостным
пис арем .. .
хот я
и
из
голытьбы.
(Со значением поднял палец. )
Как
папаша
расстарался
устроить?
Должно,
батрачил
у
волостного
старшины
или
какого
из
богатеев
лет
пяток...
(Внима ­
тельно
смотрит
на
Гр и шу.)
Словом,
писар ил ,
писарил
Гришуня,
пока
его,
ра ба
божьего,
не
мобилизовали.
(Опять пристальный взгляд на Гришу .)
Служит
Гри ша
царю,
служит
как
це нный
м инный
специалист
респуб­
лике,
а
у
само го
одна
думка:
кончится
военное
вр емя
—
п ойд у...
Куда,
Гриш а?
Г
р
и
ш
а.
В
уверситет.
Анатолий.
Верно!
А
тут
кронштадтская
завару­
ха!
Гришуню
заносит:
демократия,
лозунги!
Полез
на
трибуну,
о р ет : «Советы без коммунистов!»
Гриша
(потеряв невозмутимость) .
Ничего
я
не
орал!
Анатолий.
Не
ор ал
—
с
удовольствием
слушал.
Небось
с
коммунистами
не
ос тался. ..
побежал
с
нами
по
льд у,
как
заяц !
Виталий.
Хв ат ит!
Что
вам
ну жно
в
Советской
Росси и?
С
мятежами
не
вы шло
и
не
в ыйдет !
А натолий
(угрюмо).
Мятежи
мне
нужны,
как
384


собаке
што пор.
Здесь
оставаться
не
хочу.. .
не
зн аю
чухонского
языка.
И
вообще,
зде сь
на до
работать...
Виталий.
А
там?
Ан атолий
(усмехнулся).
Первое
время
в
тюрьме
прокормят...
А
там
будет
видно.
Полагаю,
горбатиться
не
придется.
Времечко
наступает
веселое.
Ви тали й
(искренне поражен) .
Веселое?
Ну,
знаете
ли !.. (Овладел
собой.)
Идите
куда
хот ит е...
я
в
таких
спутниках
не
нуждаюсь.
Анатолий.
З ато
я
нуждаюсь.
У
вас
и
личико,
глядишь,
гос по дск ое.
На
ког о
ни
наскочим
—
интел­
лигентно
поговорите...
по-английски
там,
по-немецки.
Мы
же
финнам
не
скажем,
что
вы
большевик!..
Так
ли,
сяк
ли,
мы
с
Гришуткой
от
вас
не
отстанем.
А
то
хоти­
те
—
напустим
на
вас
братв у.
До
смерти,
может,
не
з абью т,
а
шк уру
спустят.
Алексей.
Да
ты
ч то?
В
чем
это
мы
пр ов инилис ь?
Анатолий
(жест) .
Леш а,
завяжи
для
памяти
на
языке
узелок:
в
ночь
выходим.
Они
с
Гришей
выш ли
из
барака.
Виталий.
Понял
ты
наконец,
в
какое
положение
м еня
поставил?
Упрекать
тебя
не
м огу
—
благодаря
те бе
я
жив...
но
ты
пре д ста вл яешь
наше
совместное
воз вра ще ние
домой?
Волк,
о вца
и
кап ус та.
А лексе й
(улыбнулся) .
Понимаю!
Анатолий
—
волк,
я
—
овца...
заблудшая,
это
я сно ...
Гришка
—
ка­
пу ста. ..
А
ты
—
человек!
Виталий.
Что-то
ты
оче нь
развеселился.
Алексей.
Витя!
Да
ведь
мы
скоро
до ма
будем!
Мен я
Зи нка
ждет,
теб я
родители...
Как
здоров ье- то
Ларисы
Михайловны?
Виталий.
Зимой
плоховато
бы ло.
Алексей.
Оголодала.
Нич ег о,
теперь
полегчает.
Витя,
а
ты
не
женился?
На
той
красивой,
темноволосой?
В и талий
(не сразу) .
Да,
Тамара
живе т
у
нас...
(Еще помолчал. )
Мог у
ли
считать
ее
же но й? (С откро­
венной
грустью.)
Не
знаю,
Алеша.
Ее
первый
муж
у бит
еще
на
германской,
и
она
ненав ид ит
за
это
в есь
ми р!
Мен я,
правда,
терпит...
Але ксе й
(в замешательстве).
Витя,
ты,
может...
преувеличиваешь?
Прежнего
она
любила
т ак,
а
тебя
по-другому...
потому
что
ты
другой...
(С горячностью. )
Не
смейся!
Я
читал
в
одной
к нижк е,
что
ж енщ ины
13 Л.
Рахм анов
385


иногда
любят
му жч ину
по -м атер инск и ...
особенно
если
она
старше...
Виталий.
Слушай,
м удрец !
У
ме ня
ес ть
мать ,
которая
любит
ме ня
по- мат ери нск и.
Е сть
сестра...
она
л юбит
по-сестрински.
Обеих
я
очень
люблю.
Уже
за
одно
то,
что
они
существуют...
А
Тамара...
Тамары
для
меня
п очти
нет.
Я
мог у
только
строить
иллюз ии .
И
я
строю.
И
за
это
считаю
себя
дураком.
Алекс е
й
(после паузы,
робко).
А
как,
по-твоему,
у
нас
с
Зиной?
Виталий.
Это
тебе
лучше
зн ать.
Алексей.
Третий
год
на
флоте...
Виталий.
Брось!
Зина
серьезная,
дело вая ,
ей
не
до
шашней.
К стати,
хозяйничает
она
наверняка
лучше
тебя.
Ты
же
был
фантазер,
землю
пахал
по
учебникам.
Ал ексе й
(с увлечением).
В
том-то
и
дело,
Витя!
В
но вых
условиях
мы
с
н ей,
знаешь!..
Виталий.
Заговорила
кулацкая
жилка!
Что
ж,
прямая
дорога
от
кулацкого
мятежа.
(Пошел к выходу. )
Алексей.
Слушай,
Витя,
не
ран о
ли
меня
в
к ула чье
за ч исляе шь?
Виталий.
Рано?
Если
так
понимать
новые
условия,
то
самое
время.
А
коммунизм
подождет.
Алексей.
Ты
не
смейся!
Врангелей
отогнали
—
неужели
в
дер ев не
без
перемен?
Мужик
же
не
враг...
(Не давая Виталию перебить.)
Н аз начь
мне
испыта­
те ль ный
срок
—
год,
два,
п ять
лет...
У видиш ь,
полезен
я
или
вреден...
(Азартно . )
Н ет:
ты
назначь,
на значь !
И
может,
без
нас
назначили...
Виталий.
Х орошо.
Подумай
лучше,
как
сег од ня
ночью
об ойтис ь
без
попутчиков.
(Ушел . )
Ал ексей
сидит;
видно,
что
мыс ли
его
о
д оме:
пере­
гнулся
через
подок онн и к,
сорвал
травы,
растер,
понюхал.
В
барак,
оглядываясь,
входит
Гриша.
Подбежал
к
Алексею.
Гриша
(быстрым шепотом) .
Не
оставляйте
м еня
с
ним...
возьмите
меня
с
собой!
Я
боюсь
е го!
Алексей.
Кого,
дурашка?
Гриша.
Он
страшный,
мс т ите л ьный...
меня
от
себя
ни
на
шаг...
Д умаете ,
почему
меня
в
старое
время
в
во­
лостные
писари
пр иня ли?
Его
отец,
богатый
мельник,
меня
определил.
С
условием:
когда
станут
сына
на
войну
призывать,
чтоб ы
я
за
нег о
пош е л...
У
нас
большая
386


семья,
мельник
обещал
подкармливать...
А
потом
сын
все
прятался,
только
нед авно
мобилизовали.
И
вот
су дь­
ба:
попал
на
тот
же
корабль.
Возьмите
меня
с
с обой ...
без
него!
А лек сей.
Да
что
ты
его,
шу та
горохового,
боишь­
ся?
Что
он
тебе
может?
Анатолий
(появился в дверях,
п оет,
под ыг ры вая
на
мандолине).
Мы
помещиков
п рог нали,
Ждали
волюшки,
зем ли,
Никола
шек
поскидали.
Коммунистов
обрели!
Эх,
эх,
обрели!..
Ну
как,
братки,
с оби раемс я
в
путь-дорогу?
Затемнение
К АРТИНА
ТРЕТЬЯ
Финский
сарай.
Стена,
сложенная
из
дикого
камня.
Че репич н ая
кр ыша.
Все
осн о ва­
тельно
—
и
на ря дно,
особенно
на
закате.
Цве тет
шиповник.
Опершись
на
полированную
сучковатую
палку
с
рукояткой
в
виде
массивной
бульдожьей
го ловы,
Хозяин
хутора,
пожил ой,
еще
крепкий
финн,
беседует
с
«гостями» .
Вит ал ий
и
Алек­
сей
сидят
на
ск амейк е
перед
са раем.
Виталий.
Отку да
вы
так
хорошо
знаете
рус ск ий
язык?
Хозяин
(медленно,
но
почти
без
акцента).
З десь
много
рус ск их.
Ра ньше
приезжали
летом
из
Петербурга,
теперь
живут
и
зимой.
Ждут,
когда
там
(показал на юг)
не
буд ет
большевиков.
Год ,
дв а,
три...
(считает на паль ­
ца х.)
Да,
скоро
четыре
года
играют
в
бридж.
Бридж
—
по-русски
мост.
По
этому
мосту
они
идут,
все
идут:
вече­
ром
бридж,
ночью
бридж,
дне м
бридж...
Никак
не
дойти
до мо й! (Смеется,
покачиваясь
на
палке.)
Виталий.
Зде сь
эмигранты
из
Петрограда
или
е сть
москвичи?
Хозяин
(вспоминает).
Москвич?
Да...
господин
Егоров,
Егорьев...
как-то
та к.
(Показывает рукой на
заб ор .)
Мой
сосед.
Была
в
Москве
фабрика
духов,
пудры.
Была.
З десь
проиграл.
13*
387


Виталий.
Проиграл
московскую
фабрику?
Но
ф абри ки
и
заводы
у
нас
национализированы,
принадле­
жат
государству.
Хо з яин.
Так
считаете
вы.
Он
сч ит ает
не
так.
Все
ра вно
проиграл.
Может,
отыграется
и
вернет.
(Сме­
шок.)
Вы
тож е
долго
игр ал и.
Виталий
(удивлен) .
Мы?
Хозяин
(неопределенный жест) .
Ну,
я
не
знаю.
Может,
не
вы.
Друг а я,
большая
игра.
Н аз ывает ся
—
революция.
Пе реб ор ...
недобор...
(Сдает воображаемые
ка р ты.)
Чёт...
нечет...
Пас !
Н ынче
Л енин
решил:
хватит
играть,
пора
делать
дело.
Ви талий
(насторожился).
Что
вы
имеете
в
ви ду?
Хозяин.
Политику.
Хозяйство.
Торговлю.
О,
Ле­
нин
ум ный,
серьезный
господин!
Вож жи
в
крепких
руках.
(Показывает .)
Р-р-р!
Повернул.
Все
сл уш аю тся.
Во жжи
держит
настоящий
хозяин.
Алек се й
(горячо) .
Я
с
в ами
согласен!
Я
г оворю :
Лен ин
по шел
на вс тречу
крестьянам!
Я
в
это
верю!
Голос.
Ливки,
метана,
ме тан а,
в орог! ..
С
эти ми
словами
на
пороге
сарая
появ ляе тся
з ас пан­
ный
Анатолий.
За
ним
виден
Гриша.
Анатолий.
Э,
да
тут
клу б!
Разрешите
п рис ут­
ствовать! •
Молчание.
Хозяин
внимательно
оглядел
ту
и
др угую
пару.
Видно,
сдел ал
сравнение
не
в
пользу
второй.
Распрямился,
опираяс ь
на
палку.
Хо зяин
(сухо).
Не
показывайтесь
с
хутора
ни­
куда.
Увидят
русские
дачники,
скажут
полиции.
Завтра
вечером
уходите.
В
лес.
Д ам-
с
собой
хле б,
ка ртоф ель.
Уйдете—не
возвращайтесь.
Задержит
пограничная
стража
--
молчите,
где
ночевали.
Я
вас
не
видел,
не
знаю.
Хлеб
укра л и,
купили...
Спокойной
ночи.
В
с арае
прошу
не
кури ть .
(Ушел. )
Анатолий
(после молчания).
Чухонская
жадина!
«Хлеба,
картошки
да м!» Сала охота!
Эх,
Семка,
подер­
жи
мои
семечки
—
будет
с ало! (Уходит вместе с Гришей
в
сарай.)
Ви талий
(с ненавистью) .
Видеть
его
не
могу!
Алексей.
Пошли,
Ви тя,
спать,
пока
не
о бед­
нял о.. .
388


Затемнение
Еще
в
темноте
слыш ен
пронзительный
вопль.
Затем
видим
тот
же
сарай
ранним
утром
(солнце освещает
его
с
другой
стороны).
Никог о
нет.
Крики,
рыдания
продолжаются.
Из
са рая
выскакивают
Виталий
и
Алексей.
Не торопл иво
вылезает,
почес ыва ясь,
Анатолий.
Из-за
угла
появляется
Хозяин,
волоча
за
од ну
но гу
Г
р
и
ш
у.
Всегда
чистенький,
беленький,
Гриша
сейчас
в
таком
виде,
что
его
труд­
но
узнать.
Лицо
в
крови.
У
Хозяина
в
рук ах
тр ос ть,
которой
он,
очевидно,
дубасил
Гришу.
Возм ожн о,
бил
и
ногами:
все
еще
не
мож ет
стоять
спокойно
—
топ оче т,
как
лош адь .
Виталий.
Что
произошло?
Что
он
вам
сделал?
Хозяин
(осатаневший от злобы).
Он ...
украл...
сало!
Алексей.
Гр и шка?
Не
может
быт ь !..
Хозяин
с
от вращ ен ием
отпустил
Гришину
ногу;
тот
лежит
на
траве,
не
открывая
глаз,
тихо
постанывая.
Xозяин.
Я
застал
его
в
моем
п огреб е!
Вон!
Все
вон
из
моего
дома ! (Топает ногами . )
Вон!!
Алексей
(рассудительно) .
Хозяин,
дав айт е
раз­
беремся
по
порядку.
Ну,
в ошли
в
п огре б,
и
что?
В
его
руках
было
сало ?
Хоз
я
и
н
(с акцентом) . Та ,
в
его
поканых
руках
мое
чистое
сал о! (Задыхаясь .)
Вот
тако й. ..
(показывает) ...
такой
прус!
Алексей.
Гришка,
это
пра вд а?
Тот
чуть
заметно
к ачнул
гол ово й.
Должно
быть,
ты
с
голод ухи
совсем
очу ме л,
пере стал
соображать
—
что
св ое,
что
чужое...
Хозяин.
Свое!
У
него
не
было
ник ог да
своего!
Го­
лотранец!
Алексей
(сурово) .
Сейчас
же
встань
и
про си
про­
щения!
Гриш а
ле жа
д ер г ается.
Виталий
(Хозяину) .
Вы
его
изувечили!
Где
это
389


проклятое
сало?
Вчера
мы
говорили
с
вам и,
как
с
чело­
веком!
Х озя ин.
Я
тоже
тумал,
что
пустил
к
cene в том
честных
люте й! ..
Алекс ей
(нетерпеливо).
Ладно...
Идти
так
идт и!
Виталий.
См отр и,
он
же
не
может
встать!
Гриша
корчится
на
земле.
У
него
что-то
повреждено
в
спине...
Алексей.
Уведем.
(Анатолию. )
Бе ри
его
с
левого
бока.
Подлец!
Это
ты
его
подучил!
Ты
з а ста вил!..
Анат о лий.
Я
же
для
в се х...
На
дорожку!
На
дворе
появляется
в
летнем
чесучевом
костюме
н е молодой
госп один
в
белой'
панаме.
Сде­
лав
ручкой
привет
Хозяину,
бе зо шибо чно
направля­
ется
прям о
к
Виталию.
Господ ин
в
пана ме.
Приятно
видеть
соотече­
ст венни к а,
благополучно
вырвавшегося
из
больше­
вистского
ада.
Будем
знакомы.
(Приподняв панаму. )
Егорычев.
Василий
Васил ь еви ч.
(Протягивает Виталию
РУКУ-)
В ита лий
(холодно) .
Вы
ошиблись.
Я
направля­
юсь
как
раз
в
большевистский
ад.
(Не обращает внима ­
ния
на
знаки
Алексея.)
Егорычев
(отдернул руку).
Ах
так?..
Зн ачи т,
вы
бол ьш евис тск ий
э миссар !
Вы
приезжали
сюда
с
тайной
цель ю!
В ита лий
(насмешливо) .
Считайте,
что
угадали...
Что
дальше?
Егорычев
(поразмыслив) .
Впрочем,
я
вне
поли­
тики...
(Еще подумал. )
Вы
в
курсе
де ла
и,
как
образо­
ванный,
инт е ллиг ент ный
человек,
не
откажете
мне
в
од­
ной
к он сул ьт ации.
Кст ати,
вы
не
юрист?
В ита лий
(слушал с некоторым интересом).
Нет .
Егоры чев .
Впроч ем ,
это
не
имеет
значения...
(Бросил косой взгляд на остальных.)
Как
вы
знаете,
в
сов етск их
газ ет ах
опубликован
де кр ет,
по
ко торо му
фабрично-заводское
предприятие
может
бы ть
при
изве­
стных
условиях
во звр а щено
пр ежне му
влад ельц у .
В
с вязи
с
э тим
меня
интересует
вопрос...
Виталий
(весь как пружина) .
Вы
читали
такой
декр ет ?
390


Егорыче
в.
Я
сам
не
читал,
но
мне
го во рили...
Виталий
(помолчав) .
Предположим.
Что
вас
ин­
тересует?
Е
г
о
р
ы
ч
е
в.
Ме ня
интересует,
имеются
ли
так же
в
в иду
те
владельцы,
которые
в
данный
момент...
по
сте че­
нию
обс тоятел ьс тв .. .
не
име ют
чес ти
про жива ть
в
преде­
лах
России...
В
и
т
а
л
и
й.
И
вы
не
прочь
оказать
ей
честь
и
вер ­
нуться,
чт обы
по лу чить
вашу
фабрику
обратно.
Я
верно
вас
поня л? (В упор смотрит на Егорычева. )
Но
вы
же
проиграли
ее
в
карты?
Е
г
о
р
ы
ч
е
в
(сразу вспотел и отшатнулся).
Милос­
тивый
государь,
откуда
вы
взяли?
Во-первых,
это
гну с­
ная
сплетня!
Во-вторых,
мой
па р тнер
настолько
мораль­
но
ч ист ый,
интеллигентный
человек,
что
не
позволит
се­
бе
претендовать...
Наконец,
кто
по ме шает
нам
с
ним
стать
к о мп аньо нами?
Тем
более
что
запасы
товаров,
сырь я
укры ты
в
над еж ном
мест е,
к отор ое
известно
лиш ь
мне
и
моему
доверенному
л ицу
в
Москве,
не
м енее,
если
еще
не
более,
морально
чистому
и
интеллигентному...
(Сообразив,
что
наболтал
лишнего.)
Впрочем,
честь
им ею! (Приложив два пальца к панаме,
уходит.
Заме­
тил
по
пу ти
к
калитке
увечного
Гришу,
с
которым
возит­
ся
Ал ексей,
брезгливо
с праш ивае т
Хозяина.)
Что
это?
Кто
эти
люди ?
Хозяин
(неохотно).
У пал
с
сеновала.
(Когда Его-
рыч ев
удалился,
он
быстро
и
повелительно
обращ ает ся
к
Виталию.)
Через
п олчас а
он
приведет
жандармов.
Ск орей
от сю да ! (Опять правильно говорит по -р ус с ки . )
Инач е!..
В и талий
(спокойно) .
Вы
немедленно
запряжете
лошадь
и
довезете
нас
до
границы.
Хозяин
молчит.
Алексей.
Но
как
же?
Виталий.
Идите
и
запрягайте.
Хозяин
уходит.
Алексей.
Ты
ему
веришь?
Виталий.
Во
всяком
сл у чае,
больше,
чем
ем у.
(Кивнул на присмиревшего Анатолия.)
То же
возьмем
с
собой.
Пусть
наша
власть
р еш ает,
что
с
ним
де лат ь.
(После паузы .)
Что
нас
там
ждет?
Знаю
одно :
мо жно
391


сломать
человека,
но
сл ома ть
р ев ол юц и ю!.. (Замолк,
невольно
взглянув
на
Гр ишу .)
Алекс ей
(озабоченно. )
О
чем
раз гов ор!
Нам
бы
только
домой
добраться...
(Нагнулся к Грише . )
Сейчас
мы
тебя
на
т елегу ...
подстелем
сенца
помягче...
А,
Гри-
шуня?
Гр иша
т оск ливо
гляд ит
в
небо.
Занавес
Д ЕЙ СТВИЕ
ВТОРОЕ
КАРТИНА
ЧЕТВЕРТАЯ
Еще
в
темноте
слышен
стук.
Настой­
чивый,
громкий.
Смол к.
В
ответ
—
тишина.
Чир к ну­
ла
спичка.
Зажегся
огарок
св ечи.
О све т илась
лест­
ничная
площадка.
На
ней
д вое
—
мужчина
и
жен­
щина.
Виталий
все
в
той
же
заношенной
гимна­
стерке,
и
с
ним
средних
лет
женщина,
в
сапогах,
в
куртке
железнодорожного
кондуктора,
по-т е пе­
решнему
—
проводница,—
тетя
Н
а
д
я.
У
ног
их
лежит
узелок
и
маленький
чемоданчик,
какой
бер ут
с
собой
в
путь
железнодорожные
машинисты
и
кондуктора.
Виталий.
Не
достучаться...
Пойдем,
тетя
Над я.
Я
по сижу
до
ут ра
на
бульваре...
а
у
те бя,
сказала,
де ла.
Тет я
Н
а
д
я.
.Дела- то
дела...
Хотела
всех
пови­
дать...
Не т,
пойду.
С тучи ...
кто-нибудь
услышит.
Вот
те­
бе
узел.
Отдашь
им...
тут
кое-какие
продукты.
Ну,
по­
ве зло
тебе,
Витек!
Не
встретил
бы
меня
на
вокзале,
си­
дел
бы
еще
в
Петрограде
неделю...
две.
Видал,
что
в
поезде
делает ся?
О бр ыдло
—
вот
до
сих
пор!(Показы­
ва ет
на
горло.)
Ез жу,
дерусь,
матерюсь,
с п ек ули рую...
Думаешь,
для
себ я?
Виталий
(не очень внимателен,
думает
о
сво ем ).
Я
знаю.
Для
мл адши х
братишек.
Тетя
Надя.
То-то
и
ес ть.
Ухожу,
Витя,
с
желе-
зяги!
Виталий.
Куда,
тетя
На дя?
Тетя
Надя
(аккуратно свернув козью ножку) .
Замуж.
392


Виталий
(удивлен).
За
кого?
Те тя
Надя.
За
одного
вдовца.
Виталий.
По
любви?
ТетяНадя
(от смеха рассыпала табак).
Да
ну
те­
бя!
Ребятам
в
школу
пора,
а
в
том
се ле
школа.
(Мечта ­
тельно.)
Может,
сама
в
учительницы
п ос туп лю...
Пра в­
да,
не
только
фра нц узски й
—
нормальный
русский
за­
была...
Э!.. (Махнула
рук ой,
высморкалась
в
как ую- то
грязную
тр япицу
вместо
п латк а.)
У
тебя
и
своих
забот
два
вагона!
Виталий.
Подожди,
а
он
кто
—
учитель?
ТетяНадя
(смеется).
Он-то?
Увидишь!
Это,
брат,
тип...
Появятся
новые
кл ассик и
—
опи ш ут!..
Попробуем
еще,
постучим.
Сту ча т.
Прислушиваются.
Ладно,
может,
вечерком
забегу.
Лару,
Анютку
це луй ...
Два
месяца
их
не
видала...
Бери
огарок.
Поставишь
за
упокой,
к оли
сдохну
от
грозного
мужа!..(С
че мод анчи­
ком
в
р уке
сбегает
по
лестнице.
Снизу
кричит.)
Пом­
нишь,
как
вчера
тебя
под
ска мейк у
от
ревизора
пиха­
ла?
Хоро ш
бы
ты,
за йч ик,
бы л!..
Проез д-то
теперь
не­
бось
пл ат ный:
либ о
билет,
либо
ба рашк а
в
бумажке!
Хлопнула
дверь
внизу.
Виталий
покачал
гол ово й,
усмехнулся,
задул
свечу.
Начинает
опя ть
стуча ть
в
кв артиру.
В
темноте
продолжается
н аст ойчивы й
г ромк ий
сту к.
Из
темного
коридора,
с
коптилкой
в
руке,
п о яв ляется
женская
ф иг ура.
Освети­
ла сь
прихожая,
принадлежавшая
когда-то
москов­
ской
семье
сред нег о
достатка.
Теперь
квартира,
по- вид имому ,
у плотне на,
обве тшала,
п ер едняя
за­
хламлена:
сундуки,
бау лы,
корзины,
ве лос ипе д,
старые
прорванные
картины,
диван
со
сломанной
ножкой,
под
ним
и
ря дом
с
ним
—
сэкономленные
за
зиму
короткие
дровишки
для
«буржуйки» .
М
о
-
л одая
же нщи на
в
легком
хал ате
пересекла
прихожую
и,
подойдя
к
вх од ной
двери,
сердито,
ох рипш им
со
сна
голосом
спрашив ает : «Кто там?»
В
ответ
—
радостно-возбужденный
голос: «Тамара,
открой!!
Это
я !..»
Тамара
от пирае т
замки,
отодви­
гает
щ ек олды,
на
пороге
появился
Виталий.
Тамара.
Почему
ты
стучал ?
Звонок
действует.
393


Виталий
(ошеломленный таким вопросом).
Ра з­
ве?
Б ат арея
же
да вно
выдохлась...
Тамара
(выходит на площадку и нажимает
кнопку).
Звонок
з вонит .
Как
видишь.
(Вернулась,
зак рыва ет
две рь
на
запоры.)
Жилец
принес
новую.
Виталий
(невольно продолжая нелепый разго­
вор).
Где
ж
он
достал?
Тамара
(пожала плечами) .
Должно
быть ,
ку­
пил...
или
украл.
Виталий
(наконец-т о
ужаснулся).
О
чем
мы
го­
ворим?!
Боже,
какой
я
бо л ва н!.. (Отшвырнув
узел,
по­
рывисто
обнимает
Тамару.)
Тамара.
О с т оро жно ! (Ставит коптилку на подзер­
к альник
и
тут
же
ее
га си т.)
В
прихожей
уже
светло
от
окна
—
утро.
В
свою
оч е­
редь,
сдержанно
обнимает
и
целует
Виталия.
Не­
которое
время
стоят
обн явшис ь.
(Отстранилась . )
Но
что,
собственно,
произошло?
Где
ты
был
эти
три
месяца?
В
г оспи та ле?
Почему
не
писал?
Виталий.
Вс е,
все
р асскаж у,
Тамаринька!
Сна­
ч ала
скажи,
что
дома?
Как
мама?
Анюта?
Тамара.
Они
здоровы.
Разбудить?
Виталий.
Нет,
пого ди ...
не
надо...
Пойдем
к
тебе...
или
ко
м не? (Со слабой улыбкой . )
Я
не
в шивы й!
В
Петрограде
прошел
санпропускник.
(Без перехода .)
А
ты
без
ме ня
замуж
не
вышла?
Тамара.
Замуж?
С
каких
пор
такие
старомодные
понятия?
Не т,
Витя,
у
ме ня
не
убрано,
не
проветрено...
А
в
твоей
комнате...
зн аю,
ты
огорчишься...
поселился
но­
вый
жилец.
Нас
о пять
упл отнил и...
Ви тали й
(снова заставил себя улыбнуться).
Это
он
и
принес
бат арей ку?
Тамара.
Представь,
ок аза лся
тако й
хозяйствен­
ны й.
Виталий.
Хо рошо,
п ос идим
здесь . ..
ты
мне
еще
р асскаж еш ь. ..
(Привлекая к себе Тамару,
садится
на
диван.)
Тамара.
Осторожно,
рассыплется!
Что
т ебе
еще
рассказать?
Удалось
устроить
Ларису
Мих айл ов ну
ак-
394


компаниатором
в
кинематограф.
Она
получает
теперь
служащую
карточку.
Виталий
(оживился).
Это
хорошо.
Все-таки
отвлечется
н е м ного...
Устает,
нав ерно ?
Тамара.
Нет,
ничего.
(Смеется. )
На
первых
порах
выдержала
конфликт
с
хозяином.
Играла
Скрябина,
Метнера...
Представляешь
комическую
или
бандитский
боевик
под
скрябинскую
сонату?
Пришлось
спешно
разуч ить
с
д ес яток
вал ьсов
и
«Бурю на Волге»...
А
ко­
гда
ст али
показывать
«Кабинет доктора Калигари», хо ­
з яин
ска зал : «Пожалуй,
тут
подойдет
этот
ваш...
как
его...»
—
и
поскреб
грязными
ногтями
по
стенке.
Понят­
ливый,
шельма!
Виталий.
Непонятно
только,
почему
называешь
хозяином.
Тамара.
А
к ак?
Ча стн ый
кинематограф
«Тере­
мок».
Фо йе
в
рус с ком
стиле.
Билетерши
в
кокошниках...
Хо тел
и
Ларису
Михайловну
обрядить...
ед ва
отбилась.
Виталий.
М -да. ..
(После паузы).
Анюта
служит
все
там
же?
Тамара.
Подымай
выш е.
Этот
ее
бывший
грузчик
уже
директор
тр ест а.
И
ее
в зял
с
собой.
Еще
бы:
влюб­
лена,
испо лни тель на,
грамотность
ему
повышает.
Ви тали й
(грустно) .
Ты
все
так
же
их
презираешь.
И
Анюту
и
маму.
Тамара
(с искренним удивлением).
За
что?
Ув е­
ряю
те бя,
мы
прекрасно
ладим.
Пр авда,
мы
мало
видим­
ся:
пр ихо жу
поздно...
Виталий.
Поздно?
Из
детского
сада,
где
работа­
ешь
фребеличкой?
Тамара
(расхохоталась).
Хороши
детишки!
Этот
са дик
называется
«Не соскучишься»! Кстати,
не дур ное
кабаре.
Виталий.
Ч то?
Какое
еще
кабаре?
Что
ты
там
де­
лаешь?
Тамара
(приосанясь).
Пою.
Виталий.
По д пол ьный
кабак...
Но
тебя
же
м огут
привлечь?
Тамара.
Кто
привлечет?
Почему
подпольный?
Ту­
да
ходят
да же
ответработники...
А
зна еш ь,
как
пол уч и­
лось?
Мы
зашли
ту да
со
знакомым...
немножко
в ыпил и,
сделалось
хорошее
наст ро ение
—
и
я
вдруг
за пел а!
Сна­
ч ала
тихонько,
низким
таким
груд ны м
голо сом ...
пом ­
нишь,
пела
на
студенческих
веч еринк ах ?
Кругом
шу м,
черт
в
ступ е,
друг
друга
не
слышат!
Я
гром че ,
смелее
—
395


ста ли
прислушиваться.
Ко нч ила
пе ть
—
аплодисменты!
Я
не
растерялась
—
встала,
раскланялась.
Кричат:
«Бис!» Бисировать я не стала. . .
рас пла ти ли сь,
собираем­
ся
уходить,
и
тут
нас
попросили
к
хозяину...
Чест но
ска­
жу,
стр ух ну ла!
Ве сь
хмель
выветрился.
Ду маю,
вызва л
м или ц ию...
Ил и,
в
лучшем
случае,
нотацию
прочитает.
Г еор гий
Иванович
меня
успокаивает...
входим
в
заднюю
комнату,
там
приличный
такой
гражданин,
в
хоро шем
кос тюм е ...
П рилож илс я
к
ручк е,
усадил
в
кресло.
Пер­
вым
долгом
в руча ет
обратно
три
миллиона.
Те,
что
Ге орги й
Иванович
уплатил
за
п ропой
души...
{На секун­
ду
з ам олк ла.)
За
п роп ой? {Засмеялась. )
Я
не
ка лам бу­
рю,
это
случайно...
Возвращает
три
миллиона,
но
уже
не
Ге орги ю
Ивановичу,
а
м н е : «Первый ваш гонорар!» Ко ­
роч е,
пою
теперь
там
каждый
вечер.
Возвращаюсь
но­
чью,
днем
отсыпаюсь,
как
кошка.
П ыт алась
одн аж ды
затащить
твоих,
угостить...
Какое!
Лариса
Михайловна
верно
что
устает,
а
Анюта...
Она
и
в
начальника-то
своего
влюблена
платонически,
по-стародевичьи...
Т вой
хара кте р! {Хохочет. )
В
прихожей
появляется
м уж чина,
в
накинутой
на
плечи
поддевке
вместо
халат а,
высокий,
лет
трид­
цати
пят и
—
Пес ков .
Делает
вид,
что
зе вае т,
зевает
так,
что
рта
не
закрыть.
Крестит
рот.
П
е
с
к
о
в.
О
хосподи!
Владык о
милосливой!
Ктой-то
туточки
расшумелся?
Смех,
визготня...
ба л овств о,
по ди?
Тамара.
Ге орги й
Иванович,
знакомьтесь:
Вита ­
лий
Павлович
Буклевский.
Сын
Ларисы
Миха йло вны ...
то т,
к отор ый ...
{Не договорила. )
В ит алий
встает.
Муж чи на
п ротя г ивет
ему
дощечкой
ру ку,
обтерев
ее
о
подде вку.
Песков.
Очинно
приятно.
Песков.
Не
обессудьте...
р уки
по теют
сызмала.
Лечил,
присыпал,
мазал
—
ни
боже
мой:
мокрые,
как
лягухи.
Поверите,
самому
про­
тивно,
а
каково
д р у гим ? {Внимательно смотрит на Ви­
талия
—
какое
произвел
впечатление.)
Но
случа лос ь
и
не
без
пользы.
Как
сейчас
помню,
иду
это
я
по
базару...
еще
в
царское
время...
ост ан ов ился,
чтобы
во ль нее
чи х­
нуть,
оперся
р укой
о
прилавок...
пос ле
даль ше
пошел.
Чувствую,
чевой-то
к
ла до шке
прилипло.
Поглядел
—
396


мать
честная,
полтинник!
Ай
да
я,
думаю!
Сами
ли п­
нут
к
рукам
деньги-то...
Вот
так
бы
всю
жисть!(Опять
внимательно
смотрит.)
Тамара.
Г ео ргий
Иванович,
В ита лий
устал.
Не
в
духе.
Ему
не
до
шу ток.
Песков.
М олодо й,
а
не
в
духе ! (Покачал головой .)
Нел ь зя,
Ви та лий
Павлович,
никак
нельзя!
Коли
вылу­
пил ся
человек
на
свет
—
над о
веселей
глядеть!
Я
сюда
как
переехал?
Смех
и
грех!
Вот
Тамара
Владимировна
не
даст
сов рать.
Серей
серого
показал
себя,
в
первый
ден ь. ..
В олосы
н ама слил,
расчесал
их'
на
обе
сторо­
ны
—
а
Іа
приказчик
из
л аба за ! «Обнаковенно», «чаво»,
«вопче», «пущай»
—
других
и
слов
не т.
Серьезно,
нет...
Х отел
перед
тем
Островского
перечитать...
не
успел...
Виталий
(с нескрываемым отвращением).
Для
че го
вы
ломали
эту
комедию?
Вас
же
легко
разобла­
чи ть ...
Песков.
Да
за -ра ди
бо га!
Таких,
как
я,
нынче
пру д
пруди.
Но,
каюсь,
перебор
получился.
Це ль- то
бл а­
гая...
хот ел
кем
попроще,
чтоб
не
придирались
в
до м­
ко ме.
Скажем,
т акая
типичная
биография:
мал ь чик
в
лавке
на
побегушках...
не
усп ел
выйти
в
лю д и...
войн а,
фро нт ...
не
до
культуры.
Но
пережал,
сознаюсь.
Почти
как
мой
бывший
хозяин
и
компаньон:
опростел,
обеднел,
з апл аты
нашил
на
перед
и
на
зад.
А
большевики
распо­
знали
—
и
чикнули!
В и талий
(пытливо).
При
вас
расстреливали?
Песко в
(сдержанно) .
Люди
рассказывают.
А
кто
го вор ит
—
сиг ану л
за
гр аницу .
Д ело
темное.
Виталий.
Кто
же
ваш
компаньон?
Песков.
М ело чь.
Так.
Парфюмерщик.
Я
у
нег о
и
за
технолога
и
за
мастера,
и
в
пай
вошел
на
сво ю
голо­
ву...
В ита лий
(больше из вежливости) .
Учи лис ь
в
Москве?
Песков.
В
Петрограде.
Ах,
юность,
юность!
На
Казанской
площади
с
каз ака ми
дрался...
Доцента
Тар-
ле,
кот оры й
у
них
в
Психоневрологическом
(кивнул на
Тамару)
ис тори ю
читал .. .
телом
своим
прик р ыл
от
ка­
зацкой
нагайки...
Есть
что
вспомнить,
Вит алий
Павло­
вич!
А
докатился
до
бурж уйс ког о
компаньона,
ма ть
его
задери
до
п од мы шек ! (Тамаре.)
П ар д он! (Виталию .)
Принципиальности
не
хватило...
Тамара.
Г ово рите
вы
много,
Г еор гий
Иванович.
Сли шко м
много
для
такого
раннего
часа...
(Непритвор­
397


но
зевнула.)
Пойду
досыпать.
(Виталию .)
Знаешь,
я
разбужу
Лар ису
Михайловну
и
Анюту.
Что
их
лишать
радостной
встречи...
А
вы
еще
потолкуйте,
пок а
встанут.
Политику
обсудите...
мужчины
это
обож а ют.. .
(Ушла .)
Песков
(другим тоном).
Коммунист?
Ви талий
(так же серьезно).
Ка- эр?
Песков.
Не
упрощайте.
Может,
таки е,
как
я,
сей­
час
самый
нужный
для
Советского
государства
элемент.
Нужнее,
чем
вы...
не
обижайтесь.
(Помолчав. )
Из
г ос­
питаля?
Вполне
в
курсе
современных
событий?
Ви талий
(сумрачно) .
Из
Финляндии.
Песков
не
ск рыл
удивления.
Так
получилось.
(Отрывисто. )
За
пять
дн ей
в
Петрогра­
де
немного
прозрел.
П
е
с
к
о
в.
В
Москве
прозреете
больше.
Город
перво­
престольный,
передовой...
(Прислушиваясь . )
Ну,
сей­
час
вам
будет
не
до
меня.
Ретируюсь.
Д нем
еще
увидим­
ся.
А
вечером
—
есть
одна
светлая
идея.
(Уходит. )
В
прихожую
ра спа хи ва ется
дверь
из
комнат,
куда
ушла
Та мара.
Вбегают
наспех
одетые
по жил ая
дам а
и
девушка.
Лариса
Михайловна.
В ит ю ша! (Приникает
к
сын у.)
Затемнение
КАРТИНА
ПЯТАЯ
Каф е,
кабачок,
рес торан ч ик
—
за ве­
дение
это
мо жно
назвать
как
угодно.
Оно
находится
в
одном
из
уголков
старой
Москвы,
где
сквозь
не­
плотно
закрытые
окна
можно
увидеть
еще
не
при­
бранный,
не
подстриженный,
но
уже
многолюдный,
с
лото чн ик ами,
с
табачным
киоском
вечерний
бульвар.
Внутри
зала
над
окнами
протянут
аншлаг: «У нас
не
соскучишься».
На
с тол иках
флажки
с
надпися­
м и,—
издали
их
прочесть
т ру дно,
о
них
реч ь
вп е­
ред и.
Шум
голосов
и
смех,
позвякивают
вилки,
ножи,
бо ка лы.
В
зал
входят
тр ое
муж чи н.
Подошли
к
ближай­
шему
от
нас
столику.
Подлетает
официант.
398


Официант
(именуемый в дальнейшем Володей;
почт ите л ьно
изогнувшись).
Виноват-с,
эт от
столик
за-
нят-с!
Бл агово ли те
вот
здес ь ...
или
здесь...
А
вот
тут
еще
при ят нее-с.
Цветы,
пальма-с.
(Явно стилизуется под
минувший
век .)
Приоткроете
штору
—
вид
на
бу львар,
как
в
Париже-с...
Ко м пания
расположилась
за
рекомендованным
с то­
ликом.
Му ж чина
с
проседью
(поглядывая на со ­
седний
стол).
Любоп ы тн о,
кто
ж
это
его
заарен­
довал?
Му ж чина
помельче
(подмигнул официанту) .
А
вот
Володя
нам
скажет!
Володя
(все так же почтительно,
улы баясь ) .
Ни­
как
нет-с.
Профессиональная
тайна-с.
Мужчина
с
проседью.
Молодец,
так
и
над о
отвечать.
(Надел золотые очки,
проглядывает
меню.)
Принеси-ка
ты
нам
на
первых
порах
икорки.
Икорка
у
нас
сегодня
удоб оедома я?
Воло дя .
П ервейш ий
сорт!
С амая
что
ни
на
есть
(оглянувшись)
старорежимная...
Только
свежее-с!
(Позволил себе пошутить .)
Поскольку
старый
режим .. .
виноват...
п ротух- с!
Третий
м ужч ина
(в дальнейшем Илья Ника­
но рыч;
не т ерп ел иво).
Мечи
ик ру ! (Сделал энергичный
жест.)
Растворись!
Официант
«растворился».
Мужчина
с
проседью
и
мужчина
помельче
переглянулись.
Один
чу ть
пожал
плечами,
другой
возвел
очи
гор е.
Мол,
что
поде­
лаешь...
воспитанием
не
блещет,
но...
он
нам
нужнее,
чем
мы
ем у...
М уж чина
с
проседью.
Ну
что
ж,
ув аж ае­
мый
Илья
Никанорыч,
п ока
то
да
се,
поговорим
р
делах?
Иль я
Ни кан орыч
(неохотно) .
Можн о.
(Вы­
нул
из
жилетного
к арман а
ч асы.)
Пока
я
д аму
жду.
Му жчи на
помельче
(подхватывает).
И
как
раз
ус п ее м !.. (Откашлялся.)
Илья
Никанорыч,
вам,
ко­
нечно,
известно:
под
Самарой
люд и
сейчас,
некоторым
обра зом,
голодают...
Стихия!
399


Илья
Никанорыч
(презрительно фыркнул) .
«Некоторым образом»! Мрут,
как
мухи!
Так
что?
Му жчина
помельче
(понизил голос).
Ид ейка
такая:
податься
в
заволжские
деревеньки,
пока
они
еще
не
все
в ымер ли. ..
Ил ья
Никанорыч.
За
каким
дьяв олом?
По
с ыпня ку
соскучились?
Мужчина
помельче
(развел руками) .
Риск
ест ь
риск,
И лья
Никанорыч.
За то
дельце
беспроигрыш­
но е.
За
ме шок
сух ар ей
или
отрубей
пополам
с
мяки­
ной
отда дут
вс е,
что
за
три
года
наменя ли
у
горо­
жан...
Мужчина
с
проседью
(солидно подтвер ­
дил).
Здравая
мысль.
И
с
размахом.
Конечно,
мебель
и
граммофоны
нам
не
нужны,
но
что
касает ся
ман у фак­
ту ры. ..
М уж чина
помельче.
Т ыщи
аршин
зачалим,
Илья
Ник ан ор ыч!
Верьте
ч ут ью ! (Замолк,
увид ев
входя­
щую
в
зал
группу
го ст ей).
Мужчина
с
проседью
(тоже заинтригован).
В от,
зн ачи т,
для
кого
столик!
Для
интересной
нашей
пе­
вицы
с
гостями!..
Чере з
зал
идут
Тамара,
Анюта,
Л ариса
Михайловна,
Песков
и
Виталий.
Вид
у
Ларисы
Михайловны
и
Анют ы
смущенный,
даж е
испуганный;
одеты
скромно,
но
прилично,
как
одева­
ю тся
рядовые
совслужащие,
пос е щая,
скажем,
театр.
Тамара
в
длинном
декольтированном
платье,
как
и
п олож ено
для
эс тра ды.
В ит алий
в
старой
студенческой
тужурке,
которая
ему
те сно вата.
Песков
в
полувоенном
костюме:
френч,
галифе.
Все
рас са живают ся
за
приготовленный
для
них
столик.
Песков
и
Володя
прид вигаю т
дамам
стул ь я.
Володя
п рив ычно
наг ну лся
к
Пескову,
ож идая
распоря­
жений.
Песков
(полушутя его оттолкнул).
Не
по
ад ресу ...
сего дн я
нас
угощает
Тамар а
Владимировна.
Т ама ра,
бросив
быстрый
взгляд
на
Виталия,
ти хо
го­
ворит
ч то-то
В олоде ,
отмечая
острым
ноготком
в
меню.
Володя
послушно
к ивае т: «Слушаю -с .. .
слушаю-с...»
Лариса
Мих айловна
и
Анюта
с
боязливым
любо­
пытством
разглядывают
(стараясь делать это не­
400


заметно)
ресторанную
пу блик у
и
убранство
зала,
где
идет
св оя
жизнь.
(Решив нарушить затянутое молчание . )
Обратите
вни­
мание
на
флажки.
Со от вет ствен но
вы веск е
и
пла кат у,
хозяин
сна бди л
и
сто лы
подходящими
лозунгами...
(Чи­
тае т
вслух
н адпис и
на
флаж к ах.) «Прочь тоску!»...
«Грусть,
пр о щай !»... «Мне
не
жа л ь»... «Зачем
г оре­
ва ть?»...
Заметьте,
это
н азв ания
романсов,
ко торы е
здесь
пое т
Тамара
Владимировна.
Вплоть
до
дв у­
смысленного...
(Взял с их столика флажок,
на
котором
тек ст
несколько
дл ин не е . ) «Все сметено могучим урага ­
н ом ...»
Двусмысленного,
ибо
кто
знает,
хорошо
это
или
плохо.
Впрочем,
как
видите,
сидящие
за
столиками
не
уныв а ют.
(Виталию.)
И
подумать
только,
все
эти
пере­
м ены
произошли
за
три
месяца
вашего
отсутствия!
Да
что
три
м есяц а!
В
начале
апреля
прохожу
ночью
по
Охотному
ряду,
по
Манежной
и
слышу:
дробно
стучат...
Пулеметы?
Ничего
подобного
—
молотки,
топоры...
мелькают
фонарики.
Что
за
че рт?
Что
происходит?
Вре ­
мя
бандитское,
три
ч аса
ночи...
б лиже
п одой ти
не
ре­
шился.
Прохож у
ут ром
—
ба тюшк и!
Палатки,
ларьки,
балаганы!
Представляете,
только
утром
объявили
в
га­
зетах
о
свободной
торговле,
а
уже
торг аш и
раскинули
воинский
лаге рь!
Силен
народ!
Такой
что
угодно
постро­
ит,
не
только
социализм...
Тамара
Владимировна,
дорогая,
почему
вы
меня
н огой
толкнули?
Разве
я
сказал
что-нибудь
проти в оречащ ее
декретам?
Беру
в
свидетели
Ви тал ия
Павловича...
он
пролистал
за
сегодняшний
день
по
крайней
ме ре
сотню
газет
из
моей
личн ой
хаты-читальни
и
теперь
в
курсе
ново­
введений...
Ви талий
(не вытерпел).
Од ним
словом,
вы
с
наслаждением
присоединились
к
эт им
охотнорядским
молодчикам!
Чем
торгуете,
если
не
секрет?
Песков.
Ну,
я-то
как
раз
приторговывал
поти­
хоньку
раньше...
до
выхода
директив
и
постановлений.
(Улыбается.)
В
деревне
менял
на
продукты
припр ят а н­
ные
товаришки
вроде
духов
и
пудры.
Тем
сбер ег
тело
и
ду шу
живы...
Виталий.
Припрятанные,
то
есть
украденные
у
беж авш его
хозяина?
Песков.
Эк сп ро пр иир ов анные,
ес ли
такое
слово
вам
больше
нравится.
Но
это
уже
пройденный
э тап:
и
государство
и
я
мет им
выше.
401


В ита лий
(вдруг осенило) .
Фамилия
вашего
быв­
ше го
хозяина
не
Егорычев?
Песков
(быстро).
Кто
вам
сказ ал?
Виталий.
Он
сам.
Тамара
с
интересом
прислушивается.
Песков.
Шутите?
Где
вы
его
могли
видеть?
В итали й
(просто).
В
Финл я ндии.
Но
он
собирает­
ся
вернуться.
Кст ати,
упо ми нал
о
своем
доверенном
ли­
це
в
Москве.
Сказал,
что
верит
ему,
как
самому
себе:
та­
кой
же
морально
чистый,
инт е ллиге нт ный
чел ов ек.. .
Песков
(помолчал,
для
него
это
неожиданность).
Забавно!
Кто
его
сюда
пус ти т?
Шалопай,
ка ких
мал о ...
(Полностью овладел собой. )
Так
вот,
я
ск аза л,
что
мы
с
государством
мет им
зна чи тельн о
в ыше.
Виталий.
Куда,
любопытно?
Песков
(благодушно).
Время
покажет...
Вы
же
всего
о дин
д ень
в
столице.
Ручаюсь,
первая
мысль
была:
откуда
это?
Не
чита ли
сег од ня
случайно
в
газете?
Ка­
кой-то
восторженный
репортер
настрочил...
то
ли
о
Су­
харе вке ,
то
ли
о
Смоленском
рынке...
(Цитирует с пафо­
сом.) «Свиные,
бараньи,
говя жьи ,
тел ячь и
т уши !..
Ми­
лый
телено к ,
не
зн аю,
кто
вырастил
тебя,
но
знаю
и
чувствую,
что
в
тебе
в оск ресла
и
выросла
мистика
жиз ­
ни,
мистика
п лот и!..»
Вот
что
значит
поэт!
Оп ья нел
от
одн ого
вида
мяса...
Но,
Виталий
Па вл о ви ч! (Довери­
те льно
перегнулся
к
В ит алию.)
Разве
не
стоило
ради
та­
кого
животворного
начала
поступиться
одним-двумя
аскетическими,
р-революционными
пр инципа м и,
сде­
л ать
одну-две
маленькие
уступки,
о дин
нич то жный
ша­
жок
назад
к
капитализму?
П р авда,
пока
неизвестно,
не
пр идет ся
ли
потом
сделать
еще
два,
тр и...
десять
шагов
в
том
же
направлении...
(Заботливо .)
Виталий
Павло­
ви ч,
что
вы
так
дернулись?
Товарищи,
в
самом
деле,
что
с
вами ?
Одна
толкается,
другой
дергается...
Вы
же
были
в
своей
п артяч ей ке. ..
вам ,
нав ерн ое,
разъясняли...
Сам
товарищ
Л енин
пис ал. ..
(Вдруг умолк,
у вид ев,
что
лицо
Виталия
исказилось.)
В итали й
(вскочил,
опрокинув
стул).
Не
смейте
произносить
в суе
это
имя !
Вы! ..
Знаете,
кто
в ы?!
За
сосед н им
столиком
притихли,
с
любопытством
прислушиваясь
к
возникающему
скандалу.
402


П
е
с
к
о
в.
Да
бог
с
вами,
Ви та лий
Павлович...
успо­
ко йте сь!
Анюта.
В ита лий,
сейчас
же
ся дь!
Ты
что
—
хочешь
устроить
драку
в
этом
кабаке...
при
мам е!
Тамара.
Виталий,
не
д ури!
Под ним и
стул
и
сяд ь!
В ит алий
неохотно
садится.
И
вы,
Гео рг ий
Иванович,
хорош!
Что
вы
его
дразните?
Догадываюсь:
это
вы
на
нег о
за
Егорычева
рассвирепе­
л и...
А
мы
при
че м?
Охота
портить
вс ем
настроение...
Приказываю:
за
столом
—
никакой
политики!!
Песков.
Сл у ша емся,
п реле стн ая
хозяйка! (Целу­
ет
ей
рук у.)
Пр инош у
на
блюде
повинную
го лов у...
(Приставляет к горлу тарелку .)
Вол одя
приносит
и
расставляет
яства,
вино.
Та­
мара
тихонько
отдает
ему
дальнейшие
распоряже­
ния.
(Разливает в бокалы вино.
Ларисе
Михайловне.)
Вы
позволите?
Она
молча
кивает,
продолжая
с
тревогой
смотреть
на
сына.
Расчудесно.
Можно
я
ск ажу
то ст?
Тамара.
С
о дним
условием...
Песков.
Слушаюсь.
(Продолжает наливать. )
Вообще
я
за
эти
недели
знакомства
с
ва шей
семьей
ду­
ховно
вырос.
Мой
оте ц
любил
по го вор ку: «Человек
—
что
птичка
божья:
нажрался,
как
сви нья ,
и
сп ит».
Мне
этого
уже
мал о:
за
ужин ом
хочется
общ ест ва
глубоко
вос п ита нных
людей...
А
тост
мой,
ес ли
позволите,
сл е­
дующий.
Однажды
прохожие
увидели,
как
нек ий
граж­
данин
бьется
голо в ой
о
кирпичную
с тен ку.
Разбежал­
ся
—
хрясь!
Разумеется,
его
участливо
спрашивают:
«Что вы делаете,
разве
не
больно?»— «Еще
как
боль-
но -т о!..»— «Так
за чем
вы
так?»—«Зато
в
п ромеж утках
как
х ор ош о !..» (Поднял бокал.)
Так
выпьем
же,
товари­
щи,
за
промежутки!
Тамара
(угрожающе).
Ну,
Ге орги й
Иванович!
Песков
(невинно) .
А
что,
н еужел и
о пять
прови­
нился?
Виталий
(усмехнулся и поднял бокал) .
Не
беспо­
403


койтесь.
(Чокнулся с Песковым.)
За
самый
короткий
промежуток
для
вас!
Для
всех,
кто
может
пл а тить
мил­
лио н
за
порц ию
поросятины!
Все
пьют.
Одни,
как
В итал ий
и
Пе ск ов,
залпом,
до
дн а,
другие
только
пригубили.
Песков
(со вкусом обсасывая маслину).
Крепко
сказ али ,
Виталий
Павлович.
Со
смыслом.
Вот
что
зна­
чит
потомственная
интеллигентность.
В
ней
мудрость
ве­
ков.
Нет ,
серьезно...
Вчера
мне
рассказывали
о
красном
директоре
музыкального
училища.
Ка к-то ,
уже
после
ре ф орм,
заходит
в
класс
теории
музыки,
послушал
ми­
нутку
и
г ов ори т: «Контрапункты,
пон имаеш ь ,
тут
разве­
ли!
В
вос емна дц атом
в сех
бы
к
стенке!» Вот как по-свое­
му
поня л
он
контрапункт,
инач е
говоря
—
гармонию.
Но
—
примирился...
Недаром
кто-то
с каз ал: «Мировой
га р монии
нет
—
з ато
есть
мировая
гармонь!» (Весело
ог ляд ел
всех.)
Признавайтесь,
оче нь
я
вам
надоел?
Виталий
мо лчит .
Мат ь
с
дочерью
переглядываются.
Тамара
(встает).
Спасибо,
на пом нили
мне
своими
музыкальными
остротами
о
службе...
(Идет к маленькой
эстраде
в
углу,
где
уже
жде т
ак ко мпан иат ор.
Подня­
лась;
переждав,
когда
к ончат
аплодировать,
об ращает ­
ся
к
пуб лик е.)
Граждане
гости!
Как
в сег да,
спрашиваю,
что
вы
хотите
с его дня
услышать?
Г
о
л
о
с
а.
—
«Бубенцы»!..
—
«Мичман Джонс»!..
—
«Бубенцы» ...
—
«Ночной Марсель»!..
Озо рной
голос
(из публики запевает):
Ст ака нчи ки
г ранен ые
Упали
со
ст ола.
Уп али
и
разбилися.
Раз билась
жизнь
моя...
Тамара
(продолжает).
Мне
на
полу
стаканчиков
Разбитых
не
собрать,
И
некому
тоски
своей
И
горя
рассказать.
Не
греет
солнце
ярк ое
404


Ду ши
моей
п усто й,
Дружок
мой
ла ску
теплую
Отдал
н авек
другой ...
Зат е мне ние
Та
же
к арт ина.
Из
затемнения.
Играет
н е боль шой,
но
ли хой
оркестрик.
Звучит
тот
са мый
мотив,
который
только
что
пела
Там ара,
но
звуч ит
на
танцевальный
манер.
Танцует
несколько
пар,
в
их
ч исле
Тамара
с
Песковым.
За
столи­
ком
сидят
мать,
сын
и
дочъ.
Виталий
мрачно
следит
за
т ан цу ющими.
М ать
и
сест ра
н ервн ичают :
им
и
жалко
В ит алия,
и
неловко
сидеть
здесь,
в
ресторанном
чаду
и
дыму;
вместе
с
тем
было*
бы
обидно
уйти,
прен еб реч ь
эт ой
в кусно й
ед ой,
которой
они
столько
лет
не
видели...
Да
и
как
оставить
Вита­
лия ?
Понимает
ли
он
свое
положение?
Наверное,
понимает...
И
Лариса
Михайловна
с
А
ню-
то
й
то
и
дело
обмениваются
долгими
грустными
взглядами,
не
пе ре ставая
в
то
же
время
ес ть
и
немножко
презирая
себя
за
плот с кую
слабость...
Наконец
Лариса
Мих айловна
стр яхн ула
с
се бя
дурман
вкусной
пищ и,
об ращает с я
к
сыну.
Лар иса
Михайловна.
Ви тюша ,
мы
даже
не
успели
с
тобой
поговорить...
Ты
объяснил,
как
оказался
в
Фи нля ндии,
а
как
тебе
там
жилось
—
мы
ничего,
ниче ­
го
не
зн аем. ..
Виталий.
Жилось
паршиво,
мамочка ,
но
зн а­
ешь...
важно,
что
выжил.
Не
хочется
вспоминать...
По­
том!
ЛарисаМихайловна
(торопливо) .
Конечно,
кон е чно,
Витюша...
(После паузы. )
Какой
хороши й
че­
ло век
Алеша!
Мы
ему
бесконечно
пр из нат ель ны.
Ты
зна­
ешь
сейчас
что-нибудь
о
нем?
Виталий.
Нет.
На
границе
нас
сразу
же
раздели­
ли ...
хотя
я
пытался
объяснить,
что
это
о дин
из
те х,
кого
нагло
обманули
в
Кронштадте.
Надеюсь,
что
его
с коро
выпустят
из
т юрьмы ...
чего
совсем
не
желаю
другому
мое му
спутнику!
Лари са
Михайловна.
Ты
зн ае шь,
Зин а
за
эти
месяцы
несколько
раз
приезжала
к
нам
из
деревни.
С
ней
пр оис х одит ...
что-то
п лохо е,
Витюша...
Может
бы ть,
глуп о,
но
нам
показалось,
что
это
также
свя з ано
405


с . .. (Непроизвольный
взгляд
в
с тор ону
танцующих
П ес­
кова
и
Та мары.)
Анюта
(предостерегающе).
Мама!
Танец
кончился.
Пе сков
с
п осле дним
аккордом
ловко
подвел
Тамару
к
их
столику,
поц елов ал
ей
руку,
а
она,
перед
тем
как
опуститься
на
стул ,
ласково
по­
трепала
Виталию
волосы.
Вит алий
сразу
заулыбал­
ся,
с част ливы й
уже
от
так ой
мимоле т н ой
ласки.
Ма ть
и
сест ра
снова
гру с тно
переглянулись.
Лариса
М их айловна
(взглянув на часы) .
Нам
не
по ра
уходить?
Анют е
рано
вставать...
И
ночью
на
ул ице
так
страшно!
Пе сков
(просто).
Лариса
Михайловна,
я
вас
про­
вожу.
А
потом
в ерн усь
к
Тамаре
Владимировне
и
Вита­
лию
Павловичу.
(Улыбаясь. )
Они
без
нас
не
со ску чатс я.
Им
много
на до
д руг
другу
сказать
пос ле
разлук и.
К
то му
же
Тамаре
Владим ир ов не
еще
ра но
уходить:
сл ужб а!
(Окликает официанта . )
Володя,
кофе,
лик е ры!..
Володя.
Слуша ю-с ! (Исчезает.)
.
Песков
(Тамаре) .
Простите,
забыл...
сего дн я
здесь
вы
хозяйка!
Простите? (НоэтоуженеТамаре.
Воп рос ите льно
обернулся
к
подош ед шей
паре.)
М ужчи на
—
И лья
Н икан оры ч,
женщина
—
тетя
Надя.
Она
элегантно,
со
вкусом
одета,—
трудно
узнать
в
ней
замурзанную
железнодорожную
проводницу,
которую
мы
видели
утром.
Анюта
(воскликнула) .
Тет я
На дя ? (Ко всем.)
Это
же
тетя
Надя!
Те тя
Н адя
держит
Илью
Никанорыча
под
ру ку
и
с
улы бко й
слушает,
как
тот
сердито
отмахивается
от
наседающих
на
него
бывших
соседей
по
столу.
ИльяНиканорыч.
Я
что
с каз ал?
Не
собираюсь
на
мертвяках
зарабатывать!
И
не
до
того:
на
дн ях
же­
нюсь...
Предупреждал
вас ,
что
да му
жд у?
Ну
и
все!
Мужчина
помельче.
Илья
Никанорыч,
так
мы
же
из
альтруизма!
Грешно
отказываться
от
такого
дела!
Деревне,
и
не
одной,
пом огл и
бы
выжить...
Ф ри­
тьоф
Нансен
и
мы
—
вся
их
надежда!
Даю
вам
с лов о!..
406


Илья
Ник ано рыч
(высвободив руку,
делает
гро зны й
же ст).
Все!
Ра с-тво р и сь ! (Отвернулся от
«растворившихся»
компаньонов;
опять
от дает
локоть
да ме.)
Тетя
Н адя
(подчеркнуто весело) .
Да,
это
я!
П р авда,
нео жид анна я
в стр еча?
Разрешите
пре дстав ить
вам
м оего
ж ен иха:
Илья
Никанорыч
Поползнев...
Илья
Никанорыч
неуклюже,
но
не
без
достоинства,
поклонился.
(Целует Ларису Михайловну и Анюту .)
Зд ра вс твуй,
Ларочка...
Анютка,
а
ты
от
вина
разгорелась,
теб е
идет!
О,
Тамар а
Владимировна
тож е
здесь!
Ну,
а
с
тобой,
пу­
тешественник,
мы
только
сег од ня
расстались...
Как
уд а­
лос ь
разбудить
родственников?
А
э то,
навер ное,
т вой
приятель?
Знакомь,
знакомь!
Тамара
(выручая Виталия).
Познакомьтесь,
На­
дежда
Алек сан дров на .. .
Тетя
Н адя.
Алекс еевн а.. .
Тамара.
Простите,
Алексеевна...
Это
наш
новый
сосед
по
квартире
—
Ге орги й
Иванович
Песков.
Песков
(он давно уже встал,
скро м но
ж дет
сво ей
очереди
бы ть
представленным).
Очень,
очен ь
приятно.
Наслышан.
Песков.
(Целует тете Наде руку. )
ТетяНадя.
Мне
то же
приятно.
Года
четыре
никт о
мне
не
целовал
р уку.. .
И лья
Никанорыч,
учитесь!
Илья
Никанорыч
что-то
невнятно
пробормотал .
П ес­
ков
и
подоспевший
Володя
переставляют
стулья.
Все
сели.
Какое-то
время
опя ть
длится
молчание.
И
опя ть
Песков
его
нарушает.
Песков
(Виталию) .
Мы
с
вам и
днем,
за
газетами,
не
договорили...
(Тамаре. ) .
Ей-богу,
не
вино ват ,
но
Ви­
талию
Павловичу
угод но
было
спросить
—
что
я
всерьез
думаю
о
положении
в
стране.
С
мое й
ст орон ы
было
бы
невежливо
не
ответить,
правда?
Или
ограничиться
м ои­
ми
не
всегда
уместными
шутками...
Боюсь
только
(На ­
дежде
Але кс еевне
и
ее
жени ху ), что вам будет неинте­
ре сн о...
Ви талий
(он возбужден).
Что
вы
к рутит е!
Кому
это
может
быть
неинтересно!
Песков.
С
удовольствием
отвечу
по
в сем
пунктам.
Прежде
всего
о
том,
что
с
моей
точки
зрения
407


бесспорно:
гениальный
(подчеркивает)
крут ой
пово­
рот,
совершенный
Ле ниным
и
его
товарищами...
В итали й
(не выдержал) .
Опят ь
в суе !..
Песков
(мягко) .
Милый
Виталий
Павлович,
посу­
д ите
сами:
могу
я
говорить
о
современном
моменте,
без
упо м инания
тех,
кто
им
руководит?
Кст ат и,
к
Ленину
у
вас
яв но
религиозное
отношение.
Чу ть
заслышите
—
с ра зу : «Не употребляйте имени божьего всуе!» Надеюсь,
вы
атеист?
Виталий.
Пустой
вопрос!
Песков.
Ага ,
видите,
когда
речь
и дет
о
прос тых
смертных,
вроде
ме ня
и
вас ,—
и
слова
про сты е.
В едь
смысл-то
один:
что
впустую,
что
всуе,
а
отт енок ,
з ам еть­
те,
разный!
В и талий
(стукнул по столу).
Слушайте,
вы! ..
Песков.
Ах,
горячка,
горячка!
Дав а йте
зальем
ее
коньячком...
(Наливает рюмки мужчинам .)
Виноват!..
(Наливает Тамаре и
—
вглядевшись
в
лицо
те те
На­
де
—
и
ей;
Ларисе
Михайловне
и
Анют е
—
в ина.)
Лариса
М ихай л овна
(с тревогой) .
Витю ­
шенька,
больше
не
пей!
Я
тебя
оче нь
прошу!
В ита лий
(пьет).
Продолжайте.
Постараюсь
воз­
держаться
от
эмоц ий .
Песков.
Чудесно.
Пью
за
воздержание...
(мимо­
летный
взгляд
на
жениха
и
невесту)
от
из лиш них
эмо­
ци й.
(Пьет. )
Итак,
кру той
поворот
гени ален,
хотя
и
при­
нужден
обс тоятел ьс твами .
А
когда
повороты
не
был и
вы нужд е нным и?
В
том-то
и
мудрость
крупного
государ­
ственного
дея тел я,
чтобы
суметь
пове р нуть ,
когда
это
жизненно
необходимо
и
не избеж но .
Но
вы
представля­
ет е,
что
значит
в
бур ю
повернуть
кораб ль?
Волны
с
ад­
ской
силой
хлынут
на
па лу бу,
смывая
за
борт
матросов,
проникнут
в
люки,
зальют
каюты,
где
ошалевшие
от
по­
стоянной
качки,
томи мы е
жаждо й
и
голодом,
трясутся
в
ст рахе
за
свою
жиз нь
миллионы
людей.
А
ведь
они
еще
не
все
знают...
А
если
пробоины?
А
ежели
впереди,
уже
совсем
рядышком,—
ри фы!
Минута
—
и
корабль
с
хру­
стом
врежется
в
скалы!
Тамара
(скучая).
Г еорги й
Иванович,
вы
опять
что-то
с лиш ком
красноречивы.
Ник а нор
Иванович,
вы
не
находите?
Ил ья
Ник ано рыч
(сделав вид,
что
не
слышал
ошибки
в
имени-отчестве).
Что
с
меня
спрашивать!
Я
пр ивык
жерновами
м олоть,
а
не
язы к ом!
Песков
(резко Тамаре,
которая
сразу
же
присми­
408


рела).
Тамара
Владимировна,
у
нас
идет
прямой
муж­
ск ой
ра зго вор
и,
простите,
мне
наплевать
—
красноре­
чив
я
или
косноязычен.
Мне
хочется
одн ого:
чт обы
сид я­
щий
за
этим
с толом
против
меня
коммунист
Буклевский
по ст арал ся
понять,
что
вокруг
нег о
пр оис ходи т!
В
стране,
не
здесь...
(Презрительно обвел рукой ресторан . )
Здесь
он
видит
лишь
пену,
по дн ятую
взбаламученной
стихи­
ей...
пену,
правда
и ной
раз
пьянящую...
Разрешите...
(Наливает Виталию и себе) .
Но
под
ней
происходят
с ти­
хийные
катаклизмы,
и
еще
ни кто
не
знает,
чем
они
кон­
чатся.
Может,
благополучно
проскочим
в
спокойную
га­
вань,
где
сможем,
как
на деется
капитан,
залатать
ды ры,
накопить
сил ,
провианта
и
двигаться
да льше .
Может,
разобьемся
о
растреклятые
риф ы,
и
одни
из
нас,
за хле б­
нувшись,
тихо
пойдут
ко
дну,
других
перемелет,
как
в
мясорубке,
а
третьи...
третьи
станут
бл аже нств о вать
на
р айско м
берегу
под
благ од атны м
солнышком...
или
тру­
диться
в
пот е
лица,
натужно
переступая
за
сохой
изра­
ненны ми
ногами...
Все !
Я
конч ил
ораторствовать
и
про­
рочествовать!
Пускай
лже п ро ро чес твова ть,
со гл асен...
(Жест. )
Тамар а
Владимировна,
пожалуйста!
Тамара
послушно
встает
и
идет
к
эстраде.
Под­
нявшись
на
нее,
начинает
петь.
С
удивлением
слу­
ша ет
ее
тет я
Надя,
шепнув
ч то-то
своему
угрюмому
жениху.
Со
страхом
слу шают
мат ь
и
д очь.
Опустив
голову
—
Виталий.
Свободнее
всех
чувствует
себ я
Пес ков ,
прихлебывая
винцо.
Тамара
(поет).
Милый
мой
строен
и
высок,
Милый
мой
ласков
и
жесток,
Больно
хлещет
шелковый
шн ур ок.
Разв е
в
том
бы ла
моя
в ина,
Что
к аза лась
жизнь
мне
слаще
сн а,
Что
я
счаст ьем
вся
бы ла
полна?
Потом,
когда
судьи
ме ня
спросили:
«Этот шнурок ему вы подарили?» —
О тве тила
я,
в споми ная :
«Не помню,
не
п омню,
не
знаю!»
Песков
встал,
н абрасы вает
Ларисе
Михайловне
и
Анюте
на
плечи
легкие
накидки.
Собираются
у хо­
дить.
Тихо
прощаю т ся
с
тетей
Надей
и
ее
женихом.
Те
незаметно
пересели
за
свой
стол.
Мать
н ежно
целует
Витал ия
в
голову.
Анюта,
она
и
П есков
тихо
409


уходят
из
рес тора на .
В ит алий
остался
сид еть
за
с то­
лом.,
не
отводя
глаз
от
Тамары.
Только
раз,
стран но
недвижим,
Он
смотрел
сквозь
табачный
дым,
Как
забы лась
в
танце
я
с
другим.
Ра зве
в
том
была
моя
вина,
Что
в
чад у
кружилась
го лова ,
Что
звучали
мне
его
слов а?
Потом,
когда
с удьи
ме ня
спросили:
«Там,
в
эту
ноч ь,
вы
с
другим
уходили?»—
О тве тила
я,
вспом ин ая:
«Не помню,
не
по мню,
не
зн аю...»
Весь
ресторан,
пе ре став
есть
и
пить,
с лушает
пение
Тамары.
Как
видно,
это
люб имый
романс
зд е шней
публики.
Убавляется
постепенно
све т,
остаются
лишь
лампочки
на
столах.
П отом
гаснут
и
они,
освещена
лишь
певица
на
эстраде.
В
ранний
час
пусто
в
кабачке,
Ржавый
кр юк
в
до ща том
потолке,
Чей-то
труп
на
шелковом
шн урке .
Ра зве
в
том
была
моя
вина,
Что
цвела
пьянящая
весна,
Что
с
друг им
стояла
у
окна ?
Потом,
когда
судьи
ме ня
спросили:
«Его вы когда-ни бу дь
все
же
любили?»—
О твети ла
я,
вспом иная :
«Не помню,
не
помню...
не
з наю...»
Взрыв
апло дис ме н тов.
К р и ки : «Бис!», «Браво!».
Полностью
гаснет
св ет.
В
темноте
продолжаются
аплоди смен т ы
и
в ы крик и: «Браво!», «Бис!», «Бра ­
во!»...
но
зву чат
они
глуше,
тише,
как
бы
удаляясь.
Повторяется
последний
куп л ет,
но
в
тем нот е
и
он
зву чит
словно
бы
издалека.
Потом,
когда
судьи
меня
спросили:
«Его вы когда -н ибу дь
все
же
люби ли?» —
От ветил а
я,
всп ом иная :
«Не помню. ..
не
по мню.. .
не
зн аю...»
Из
темноты
вырисовывается
бульвар,
скам ь я,
на
ко­
торой
сидят
Вит ал ий
и
Тамара.
Он
обнял
ее.
Она
к
н ему
прижалась.
Виталий.
Пусть
ты
не
так
меня
любишь,
как
я
бы
хот е л...
не
на
равных...
но
ты
пойми:
у
меня
нет
никого
тебя
ближе!...
Т амар а,
мне
сейчас
оче нь
худо!
Рушится
410


все...
почти
в се,
чем
я
жил!
Иногда
да же
каж ет ся:
заче м
это
все
бы ло?
Зачем
так
трудно,
самоотверженно
воева­
ли...
и
победили?
И
только
что
п роли ли
кровь
на
крон ­
штадтском
льду...
Я
не
о
себе,
я
жив...
но
от
моего
ба­
та льо на
оста лос ь
восемнадцать
курсантов!
Неужели
это
все
для
т ого,
чт обы
открылся
каб ак
«У нас не со­
ску ч иш ьс я»?..
Да,
они
не
скучают...
и
ты
помогаешь
им
веселиться...
[Помолчав. ')
Многое
я
уже
поня л...
но
при нят ь. ..
принять
не
могу!
Тамара.
Мне
казал ось ,
в
чем-то
т ебя
убедил
Пес­
ков.
В ита лий
(не слушая).
Если
бы
зн ать;
что
это
только
на
время...
на
короткое
время!
Кто
может
пору­
чить с я?
Кто?
Оди н
человек...
Увидать
бы
его,
спросить:
когда
смо ем
эту
отраву?
А
если
она
отравит
все
поколе­
ние ?..
Тогда
—
правы
наш и
в раг и ? (Пылко.)
Нет ,
я
ве­
рю
ем у!
Как
ве рил
всегда...
(Тихо . )
Но
верит
ли
он
сам,
что
такую
опасн ост ь
можно
преодолеть?
Ес ли
б
м ожно
бы ло
спросить?..
Если
б !.. (Вздрогнул.)
Т амар а,
не
с лу­
шай
ме ня!
Забудь
все,
что
я
гов о рил!
Я
тоже
хочу
за­
быт ь!
По моги
мне!
Побудь
со
мной...
мне
так
тебя
не
хватает!.. (На какое-то
время
он
словно
забыл
о
ней,
го­
ворил
сам
с
собой;
сейчас
жадно
обнял.)
Тамара
(чуть отстранясь,
очень
тре зво) .
Пони­
ма ю.
Хор ошо
понимаю
и
вер ю:
ты
соск у ч ился
по
мне...
скажем
проще
—
по
женщ ине.
Понимает
это
и
Георгий
Иванович.
Мы
взрослые
люди,
мы
посоветовались
и
ре­
ши ли ...
Если
ты
хоче шь,
я
проведу
с
то бой
эту
ночь...
ну,
и
к аки е-то
следующие...
В ита лий
(похолодев) .
Что...
с
кем
ре ш или?
При
чем
тут
Г еорги й
Иванович?
Этот
циник...
скользкая
тва рь?
Ты...
с
ним?!
Тамара
(спокойно).
Вот
ты
нашел
прос т ые
слова.
Да.
Та кой
мне
и
нужен.
Он
победил
не
меня...
подума­
еш ь,
кре пос ть!
Он
победил
вообще
в
жизни,
а
это
уже
кое - чт о...
зн аешь ! (Щелкнула пальцами . )
Слов ом ,
я
с
по бе дит е ле м! (Помолчала секунду. )
Аты...
ты,
Виталий,
запоздалый
романтик!..
Как
видишь,
даже
советская
власть
от ре звел а.
В ита лий
(кричит).
Не
кощунствуй!
Как
ты
см е­
ешь
кощунствовать!
Уходи !
Уходи,
пок а
я
тебя
не
у да­
рил!..
Тамара
(встала) .
Конечно,
уйду.
Что
мне
тут
—
ждать,
по ка
ты
соберешься
с
сил енк ами
и
ударишь?
Да
ты
не
ударишь!
Эх
вы,
Б ук л евск ие! (Засмеялась. )
411


Ко г да-то
ты
наз ыв ал
меня
царицей
Тамарой.
Забыл?
И
то
тебя
не
хватило
на
то,
чтобы
обойтись
без
ого­
во рок.
Называл,
стесняясь...
извиняясь
за
пошлость
гимназического
сравнения...
А
я
не
стыжусь.
Я
хочу
б ыть
и
буду
царицей...
пусть
в
масштабе
Охо тн ого
ря­
да...
(Ушла. )
Ви тал ий
один
сидит
на
ска мей ке.
Из
ресторана
доносятся
звуки
романса,
который
пела
Т амара:
ме лод ию
«Шелкового шнурка»
исп олн яет
оркестрик
опя ть
же
на
танцевальный
лад.
Но
в
воспаленном
мозгу
Ви т алия
зву чит
не
музыка,
не
романс
—
на­
зо йливо
звучат
издевательские
слова,
которые
толь­
ко
что
произнесла
Т амара.
Как
жутко
звучат
эти
дьявольские
слова
в
сгущающемся,
нависающем
мраке!
Пусть
визжит
и
заглушает
их
музыка.
Пусть
визжит
громче!!
Еще
громче!!
Затемнение
КАРТИНА
ШЕС ТАЯ
Раннее
утр о
в
кв арт ире
Бу клев ски х.
Та
же
передняя.
Сутки
назад
В ит алий
сюда
вошел
полный
надежд,
радости
свидания
с
Т амарой.
Се й­
час
Анюта
и
Песков
ве дут
его
под
рук и,
как
он
сам
вел
избитого
до
по лус ме рти
Гриш у.
Ви та лий
едва
передвигает
дрожащие
н оги.
Когда
его
улож и­
ли
на
колченогий
ди ван,
он
прикрыл
гла за
ладонью.
Матери
в
передней
н ет.
Тамара
ст оит
в
дверях.
Она
чт о-то
хоте ла
спросить
у
Песков
а,—
тот
вы­
разительно
показал
рукой
на
горло.
Анюта
(умоляюще) .
Тише,
тише!
Услышит
мама. ..
(Тихо плачет .)
Как
стыдно!
Чердак,
петл я. ..
И
это
Ви­
талий,
ко торы й
прошел
всю
войну!..
Наша
горд ост ь!
Б оже,
как
ст ыд но!
Тамара
(жестко) .
Перед
кем
теб е
сты дн о?
Пер ед
бо гом?
Пе ред
твоим
начальником,
если
узнает!
Или
пе­
ред
Л е ниным,
которому
Виталий
написал,
извиняясь
и
запинаясь,
предсмертное
письмо?
Я
на шла
—
можешь
вз ять ! (Кидает Виталию письмо .)
Виталий
(порывисто схватил письмо).
Ты
права!
Над о
потерять
честь
и
совесть,
чт обы
в
такой
мо мент
де­
■412


зерти ров а ть!
Я
п оп рошу
направить
меня
на
самую
труд­
ну ю,
самую
че рную ,
самую
неблагодарную
работу!
Ког­
да-то
обыватели
с п ори ли: «Кто при коммунизме станет
чистить
у б о рны е?» Я буду чистить!
Я
согласен
на
все!
Я
от дам
партии
всю
св ою
жизнь,
всю
св ою
кровь!
Песков
(спокойно,
скорей
раз ъ ясня я,
чем
издева­
яс ь).
Кр овь
больше
не
в
моде.
Это
но нсен с,
дорогой
друг,
анахронизм.
О тстав
на
три
месяца,
вы
остались
где-то
в
средневековье.
Сегодня
с чет
идет
на
дензнаки,
а
з автра ,
надеюсь,
власти
сменят
их
на
более
твердую
ва­
люту.
Если,
конечно,
найдут,
чем
ее
обеспечить.
(Неожи­
д ан но.)
Впрочем,
в
советской
власти
я
все
же
уверен
больше,
чем
в
вас,
бывшем
члене
правящей
партии.
Виталий.
Бывшем?
Вы
намер ены
сообщить
о
м оей
минутной
слабости.
Песков.
Нет .
Доносить
я
не
собираюсь.
Но
вы
за­
были,
коллега,
что
если
бы
я
случайно
не
заглянул
на
наш
славненький,
уютненький
черд ак,
вы
рисковали
оказаться
во
всех
см ы слах
бывшим
человеком.
(Улыба­
ясь .)
В
о тл ичие
от
меня,
челов ека
будущего!
Виталий
(вне себя).
Вы
—
человек
будущего!
Да
вас
прижмут
к
ногтю,
ед ва
вы
по выс ите
гол ос
за
преде­
лами
э той
кв артиры
или
вашего
любимого
трактира!..
Песков
(искренне удивившись).
Как
быстро
ожи­
ва ют
люди!
Коллега,
я
нач ин аю
в
вас
в ери ть!
Анюта
(холодно) .
На
твоем
месте
я
бы
лучше
при­
пом нила ,
что
Георгий
Иванович
спас
не
только
тебя.
Если
бы
не
он,
мы
бы
не
вынесли
этой
го лодн ой
весны...
Виталий.
Понимаю.
Он
вас
успел
купить!
Аню та.
Идиот!
Он
нас
ко рми л,
когда
мы
уже
сов ­
сем
под ыха ли!
Песков
(нетерпеливо).
Хв а тит!
Сделано
дело?
Сделано.
До
свиданья!
Поправляйтесь,
коллега.
Но
он
не
у спев ает
уйти.
Зазвонил
непрерывный,
словно
взбесившийся
звон ок .
Одновременно
в
дверь
оглушительно
с туч ат.
Все
встревожены.
В
переднюю
выбегает
проснувшаяся
и
едва
ус пе вшая
накинуть
на
себя
шаль
Лариса
Михайловна.
Песков
твердой
поступью
(хотя что скрывать
—
он
то же
обеспокоен)
идет
к
входной
двери
и,
после
краткой
возни
с
замками,
открывает
ее.
В
прихожую
врыва­
ется
одетая
почти
по- город с ко му
дер евенск ая
ж ен­
щина
—
это
Зина
Козулина.
Короткая
жакет­
ка
расстегнута,
платок
съехал
набок,
волосы
растре­
413


п алис ь,—
отчаянно-веселое
лицо.
Не
то
она
пьяна,
не
то
переполнена
радостью,
не
то
все
вместе.
Зин
а
(еще с порога кричит) .
Выпустили!
Георгий
Иванович!
Лариса
Мих айло вн а!
Алешку
м оего
выпусти­
ли!
По
амнистии!..
В
две рях
показалось
улыбающееся
до
ушей
лицо
Алексея.
Песков
(с дружеской фамильярностью похлопал
Зинаиду
по
спине).
Мадам,
поздравляю!
От
души
по­
здравляю
с
возвращением
мсь е
Одиссея
в
родн ые
Опоч­
ки! (Втянув носом воздух.)
Зиночка,
да
вы,
каж ет ся,
на
рад остях
полуштоф
первача
раздавили!
Зи на.
А
как
же!
И
с юда
не
с
пустыми
рука ми !..
Алешка,
где
четверть?
Але кс ей
достает
из
к ото мки
большую
бутыль
с
мут­
новатой
жидкостью
и
торжественно
водружает
ее
на
шатучий
подзеркальник.
Зави дев
сидящего
на
дива­
не
Виталия,
шагает
к
нему,
чут ь
не
расталкивая
остальных;
поднял
его
с
дивана
на
воздух.
Алексей.
Витюха,
друг!
Пир
на
весь
мир
за кати м!
Ве дь
ожила
дер ев ня!
Спасибо
большевикам!
Спасибо
тебе!
Видишь
теперь,
что
зря
артачился?
Пес ков
с
усмешкой
с мо трит
на
это
односторонне­
бу рное
объятие.
И
такж е
с
усмешкой
смотрит
на
это
стоящий
в
д верях
еще
один
чел овек:
Анатолий.
Сейчас
он
без
м ан долин ы,
одет
в
добр отн ую
тройку,
на
голове
шикарное
кепи ,
да же
цветок
в
петлице.
Он
сдел ал
шаг
внутрь
прихожей
—
и
его
увидали.
Ви талий
(освободясь от объятий Алеши,
поч ти
ум о ляющ е).
Зачем
ты
его
привел?
А лексе й
(растерянно).
Я
не
прив од ил.. .
Анатолий
(вежливо снимает кепку).
Извиняюсь,
я
без
привода.
Скорее
как
родственник...
Папаша
просит
вас
всех
на
свадьбу,
поскольку
сего дн я
он
же ни тся
(повернулся к Виталию)
на
в ашей
тете
Надежде
Алек­
сеевне.
Венчание
имеет
бы ть...
Алексей
(неожиданно его прерывает) .
П огод и.
(Обращается к Ларисе Михайловне,
на
болезненно
414


исхудавшем
и
н е рвном
л ице
к от орой
ясно
напи сано
все,
что
она
сейчас
испытывает.)
Можно,
я
с
ним
не
по-род­
ст ве нн ому,
а
по
зн акомств у? (Не дожидаясь ответа,
берет
его
крепко
под
руку
и
ведет
к
две ри,
ласково
при­
говаривая.)
Понимаешь,
Толик,
ты
зде сь
сей час
не
к
месту.
И
не
ко
времени.
Проветрись
часика
полтора-
два
на
улице,
а
после
поговорим...
(Выставляет его на
лестницу
и
зак рыва ет
дверь.
Обернулся
ко
всем.)
Мо­
ж ет,
я
чего
не
так
сд ела л?
Анюта
(очень серьезно).
Мы
все
время
не
то
и
не
так
говорим
и
д ел аем.
Вы
первый,
Алеша,
мне
кажется,
сделали
то,
что
нуж но.. .
Занавес
Д ЕЙСТ ВИЕ
ТРЕТЬЕ
Перед
отк рытие м
занавеса,
как
и
в
начале
спектакля,
на
авансцену
выходит
Б
у
к
л
ве­
ски
й
и
говорит:
—
Между
вторым
и
третьим
действием
прошел
по­
чти
го д.
Время
оказалось
переломным
во
вс ех
см ыслах
этого
слова.
Одн их
оно
заставило
неузнаваемо
из ме­
ниться,
переменить
профессию,
переломить
харак­
тер,—
дру гих
просто
с ломи ло.
Что
оно
сдел ал о
со
мной?
... Не
м огу
не
вернуться
к
той
ночи,
когда
я
почув­
ст вов ал,
что
не
могу
и
не
хочу
жит ь.
Могло
показаться,
что
меня
подкосил
личный
крах
—
измена
и
циничное
предложение
Тамары.
Да,
кон ечн о,
это
был
последний
толчок,
к оторы й
точнее
всего
выражают
с л ова: «Падаю ­
щего
толкни!» А я уже падал:
то,
что.
видел
и
слышал
я
за
несколько
дн ей
в
Пет рог раде,
в
в аго не,
в
Москве,
ошарашивало,
пу гал о,
сбивало
с
ног...
Страшно
при­
знаться,
но
сам ым
последним
толчком
оказались
фразы,
оброненные
Т ам ар о й : «Советская власть отрезвела . ..
Ты
запоздалый
романтик...»
Они
стучали
в
воспаленном
мозгу
—
и
вот
с
этим-то
я
не
мог
жить...
Песков
бол­
тал
что-то
насче т
м оего
религиозного
отношения
к
Ле­
нину...
Какой
вздор!
Ле нин
все
тяжкие
год ы
живет
рядом
с
на ми
—
три
месяца
на зад
я
его
видел
и
слышал,
с
жадностью
внимал
каждому
его
слову...
А
теперь?
415


Неужели
я
смею
хо тя
бы
с
те нью
сомнения
п род ол­
жать
жить,
как
жил,
как
буд то
ничего
не
из мен и­
лос ь?
...Как
видите,
я
живу.
Меня
вынул
из
пе тли
человек,
которому
я
не
желал
бы ть
обязанным
па пиро с ой,
спич­
кой,
не
то
что
жизнью...
Время
и
обстоятельства
нас
связали.
Но
жизнью
в
ту
ночь
я
обязан
вс е-таки
не
ему!
Говорят,
чело в ек
в
секунду
предсмертия
может
мгновен­
но
увидеть
и
оце нит ь
всю
св ою
жизнь.
Не
знаю.
Я
не
раз
бывал
ранен,
но
ранение
б ыло
всегда
внез апны м
и
боль
или
потеря
сознания
не
дав али
успеть
подумать...
А
в
этот
последний
миг
я
увидел
вдруг
не
себя,
я
увидел
другого...
Я
понял:
как
же
в елик
и
бесстр а шен
этот
д ру­
гой ,
если,
не
боясь
гл у мления
врагов,
со м нений
друзей
и
учеников,
он
решился
совершить
тако й
поворот!..
Но
это
и
есть
вы с оча йшая
нравственная
ступень,
на
кото ­
рую
может
подняться
человек,
революционер,
вож дь
в
ч асы
к ризи са. ..
И
как
же
мелки
мы
со
своими
обидами,
претензиями,
разочарованиями
по
сравн ению
с
тем,
что
должен
был
передумать
и
пе реч увств ов ать
Ле нин! ..
Зна­
чит,
что
же?
Значит
—
я
должен
ж ить
и
выполнять
то,
что
он
мне
д ов е рит!..
...Тут- то
и
подоспел
мой
«спаситель»
Песков...
Да,
внешне
обстояло
так,
он
как им- то
дьявольским
нюхом
учуял,
что
со
мной
пр оис х одит ...
но
в се го...
всего
он
знать
все
же
не
мо г.
А
чер ез
несколько
дн ей
партия
поручила
мне
от вет­
ственное
и
трудное,
не имо ве рно
трудное
дело.
(Повер­
нул
голову,
оглянулся
на
вно вь
осветившийся
транс­
пара н т,
который
был
третьим
эпиграфом
к
спек­
такл ю .)
...Нет,
крикуном
я
себя
считать
не
м огу...
Ск орей
мо­
жно
спрятаться
за
кра сив ое
сло во
«романтик», которым
меня
обозвала
Тамара.
Такие,
как
я,
бы ли
склонны
романтизировать
все
про явлен и я
и
требования
рев ол ю­
ции,
и
раньше
всего
—
готовность
к
геройству.
Не
м огло
нам
прийти
на
ум
лишь
од но
—
учиться
хозяйничать
и
то рго вать .
От
романтики
это
действительно
далеко,
и
Ленин
предупредил,
что
это
будет
гора здо
труд­
нее,
чем
воевать...
В
этом
мы
скоро,
оче нь
скоро
убеди­
ли с ь!..
Затемнение
416


КАРТИНА
СЕДЬМАЯ
Неказистое
помещение
конторского
типа.
О кна
во
двор;
за
окнами
ви дны
намокшие
поленницы
дров,
бочки,
ящики;
ды мит
железная
заводская
труба,
по
одному
виду
к оторо й
можно
зак лючи ть ,
что
пре дп рияти е
н еболь ш ое,
не
ги гант
промышленности.
В ита лий
Буклевский,
ст оя
у
перегородки,
говорит
по
с та рому
громоздкому
тел ефо ну
(деревян­
ный
ящик
с
руч к ой,
дв умя
ча шк ами
наружных
звонков
и
дв умя
кн опкам и
«А»
и
«Б»
под
ними
на
полочке).
Порой
прих оди тся
кр ичат ь.
Впрочем,
разговор
воо бще
идет
неровно.
Вит али й.
Да же
хо тя
бы
ядровое...
Слу ш ай,
как
я
могу
взяться
за
дорогие
сорта,
когда
и
с
дешевыми-
то
затирает...
Худо
с
сы рьем ,
Федор,
много
ху же,
чем
п рошлой
зимой...
А
что
«Заготскот»? Мы почти пол­
ностью
п е решли
на
растительные
жир ы. ..
Правильно,
муж и чки
сразу
за ин тер есов али сь,
из
самых
да льн их
уез ­
дов
пове з ли
свое
постно
масло...
Ну,
а
нын ч е-то
почему
з аколо ди ло? ..
Нет,
урожай
льна,
говорят,
хороший...
Се­
годня...
Что,
ч то?..
Алло,
барышня,
не
разъединяйте!..
Же на
купила
на
рынке?
Что?..
Понял...
А
почему
я
должен
кр ас неть ?..
Наверняка
стар о е,
дореволюцион­
ное...
фирмы
«Брокар»
или
«Альфонс Ралле» .. .
Ну
и
что
же,
что
без
обертки...
Слушай,
Федор,
смешно
во­
ображать,
что
кто-то
кустарным
образом
производит...
(Твердо . )
Не т,
Федя,
туалетное
мыло
мы
не
смо жем
по­
ка
изготовлять...
И
нет
смысла.
Убежден,
что
можно
еще
год-два
потерпеть...
Забыл,
чем
на
фро нте
м ыли сь?
Бы­
вало,
что
глиной
и
золой,
а
к усок
серого,
липкого
во ню­
ч его
мыла
берегли
для
раненых...
(Мрачно слушает .)
Что
ж,
прикажут
—
б удем
исполнять...
Ну,
я
не
су мею
обращаться
с
деликатесами
—
другому
поручат...
мен я
б росят
на
гвозди...
Кстати,
дурак,
что
взялся
за
мыло,
когда
ид ет
восстановление
на сто ящей
промышлен­
н ос ти...
(Еще мрачнее.)
Как?
Возвратный
тиф
по лити ­
ческого
и
экономического
нед о мысли я. ..
Что
ж,
кудря­
во,
но
хлестко...
так ие
ф раз очки
обожает
один
мой
зна­
ко мый
нэпма н...
Спасибо,
кау ст ик
еще
ес ть,
до
рождест­
ва
хв ати т...
В
дверь
постучали.
14 Л.
Р ахм анов
417


Будь
здоров,
Федор,
ко
мне
приш ли ...
Да,
тут
надо
распутать
о дно
д ел о...
Нет ,
мелкое,
но
противное.,
вернусь
из
д ерев ни,
расскажу...
Стук
повторяется.
Да
ты
не
утешай,
не
ут е ш ай ! (Вешает трубку .)
Войдите
Входит
на
к ос тылях
инв али д.
Это
бывший
мат ро­
сик
Гриша,
теперь
он
в
штатском.
Такой
же
чи­
стенький,
но
выглядит
старше,
лицо
точно
ссохлось.
В ит алий
помог
ему
сест ь
на
стул.
Садится
сам,
все
еще,
очевидно,
думая
о
том ,
о
чем
говорили
по
телефону,
или
просто
хочет
собраться
с
м ыс­
лями.
Так.
Зна е шь,
за чем
я
тебя
позвал?
Гриша
молчит.
Зн ачи т,
зн аеш ь.
Спер ва
я
дума л,
что
ты
разиня:
сидишь
и
не
вид иш ь,
как
м имо
твоего
н оса
тащат
про дук ци ю.
К
сожалению,
р ази ней -то
оказался
я...
Скажи,
как
мог­
ло
получиться,
что
человек,
к оторо го
я
в зял
на
за­
вод ,
до вер ил
ему
государственное
добро,
стал
ворю­
го й?
Гриша
молчит.
Куда
ты
сплавлял
это
мыло?
Жены
у
теб я
не т,
значит
сам
то рго вал
по
воскресеньям.
Полдюжины
кусков
на
рогожку
—
и
выкликаешь: «Мыло серо,
да
мо ет
бе ло!»
Гр иши но
лиц о
исказилось,
он
сделал
попытку
вст ат ь,
ур онил
ко с тыль.
Дверь
приот к ры лась .
Голос
Л е ско ва : «Можно?»
(Удивлен.)
Можно.
Гриша
опя ть
опустился
на
стул.
Кос тыл ь
остался
лежать
на
полу.
Песков
(входя) .
Здравствуй,
Виталий.
Кажется,
со
вт ор ника
не
видались.
Ви талий
(сухо).
Здравствуй.
418


Как
видим,
они
на
«ты», отношения сдержанные,
но
не
враждебные.
Песков.
Из ви ни,
не
предупредил
по
телефону.
Дело
досталось
неприятное,
лучше
обсудить
его
здесь
и
сего д ня
же.
Здравствуй,
Гриша.
(Подал ему костыль. )
Сиди,
сид и,
ты
нам
не
помеха...
наоборот.
(Приоткрыл
дв ерь .)
Дав ай
сюда,
Толик.
(Впускает сына Ильи
Н ик ан орыча.)
Ан ато лий
нахально,
без
спроса,
усаживается
на
стул.
Пр и ятно
видеть
всю
семью
в
сборе.
(Виталию. )
Веро­
ятн о,
догадываешься?
Или
еще
не
до
всего
дознался?
Словом,
о дин
из
этих
двух
субчиков
(кивает на Гришу)
похищал
у
тебя
на
заводе
техническое
и
хозяйственное
мыло,
другой
прикарманивал
на
моей
фа бри ке
дорогие
паху ч ие
вещества.
Кстати,
их
в
СССР
не
достанешь
ни
за
каки е
де нь ги:
старый
запас,
импорт
из
Франции.
Вместе
они
изготовляли
довольно
приличное
туалетное
мыл о.
(Говорит это как бы легко,
небрежно,
но
не
сп у­
ск ая
взгляда
с
Виталия.)
Виталий.
Ты...
серьезно?
Песков.
Вот
образчик,
можешь
полюбоваться.
(Вынимает из кармана розовый кусок мыла . )
Внешний
вид
не
ахти,
но
каче ств о. ..
Да
ты
бе ри
в
руки.
Виталий
взял,
нюхает.
Полить
тебе
из
графина?
Посмотришь,
как
пенится...
Вит алий
покачал
головой,
отдает
мыло.
Молодцы
реб ята !
А
мы
с
т обой
дураки
и
шляпы.
Я
по­
стр адал
как
частный
владелец,
ты
как
директор
госпред­
приятия.
Что
будем,
делать?
Пауза.
В ита лий
(Грише).
Это
все
правда?
Гриша
тоскливо
кивнул
втянутой
в
плечи
г олов ой.
Анатолий
(Пескову) .
Попробуйте
доказать,
что
14*
419


вы
ни
при
чем,
если
«производство»
происходило
на
территории
ва шей
фабр ик и.
В итал ий
(Пескову) .
Это
верно?
Песков
(пожав плечами).
Да,
Анатолий
орудовал
в
сарае,
к оторы й
принадлежит
моей
фабрике.
Но
я
и
по­
н ятия
об
этом
не
им ел.
Анатолий.
Интересно,
кто
вам
поверит?
Виталий.
Он
кем
у
тебя?
Песков.
А ген том
по
снабжению...
если
приравнять
к
советским
хоздол ж н остям.
Виталий.
Зачем
ты
его
взя л?
За
верст у
видно,
что
жулик.
Песков.
Бойкий
парень.
Полагал,
что
будет
поле­
зен .
Анатолий.
Полагали,
с
п апаше й
моим
полезно
сдружиться.
А
папаша
—
кремень:
он
работает
только
для
своей
пол ьзы .
Пе с ков.
Когда
сюд а
шел ,
иначе
разговаривал...
Ладно,
МУР
разберется.
Вопрос
в
другом
—
сдавать
вас
туда,
друзья
мои...
или
обойтись
домашним
судом,
как
в
доброе
старое
время?
Виталий.
Дай-ка
взгляну.
(Рассматривает мы­
ло .)
Можно
на
время
оставить?
Песков.
Да
возьми
совсем.
(Усмехнулся .)
То­
лик,
можно ?
Пр инесеш ь
дом ой
—
спаси бо
с каж ут.
С пе­
циалистам
покажи...
если
не
все
вымерли.
В едь
что
оби дно ?
Явный
прохвост,
ты
прав,
а
дел о
зна ет.
Что
ж,
звони
в
МУР .
Виталий.
Позвоню.
Но
снач ала
с пр ошу.
(Гри ­
ш е.)
Что
те бе
легче
—
тюрьма
или
его
во л я? (Кивнул
на
Анатолия.)
Гриша
(долго молчит) .
Тюрь ма.
(После паузы . )
Тюрьм а
легче.
(Снова после паузы. )
Ес ли
не
вместе
си дет ь.
Виталий.
Я
так
и
думал.
Сильно
он
те бя
забрал.
Подкармливает
Ил ья
Никанорыч
семью
в
д еревне?
Гриша.
Немного,
но
все
же...
Виталий.
Понятно.
Можете
пок а
идти.
О ба.
По­
том
пот олкуе м .
Анатолий
(нагло) .
О
чем?
Попы
поют
над.
мерт ­
вым и,
комары
над
жив ыми ...
Наслушался
я
ваш их
пе­
сен,
т ов арищ
комиссар!
Гриша
и
Анатолий
уход ят.
Один
на
костылях,
сгор­
бившись,
другой
—
победителем.
420


Песков.
Не
сбегут?
Виталий.
Григорий,
пожалуй,
нет.
(После корот­
кой
паузы.)
Ты
только
по
этому
делу
или
еще
ес ть
во­
просы?
Песков.
А
е сли
просто
соскучился?
Дав но
ж
не
видались...
Виталий.
Да,
ты
уже
подсчитал.
Со
вторника.
Пе сков
(весело) .
Совершенно
точно!
Но
не
бесе­
довали
гораздо
дольше.
Кстати,
ты
веришь,
что
я
не
участвовал
в
м ах инации
с
мылом?
Виталий.
Как
ни
ст ранн о,
верю.
Удивлен?
Песков.
Нет,
почему
же.
Но,
откровенно
говоря,
хотелось
бы
знать
конкретней.
Виталий.
Не
стал
бы
пачкаться.
Мелковата
для
тебя
эта
лужа.
Пе сков
(с чувством) .
Спасибо.
Можно
пожать
РУКУ?
Виталий.
А
мо жно
без
клоунады?
Песков.
Ладно.
Тронут.
По про бую
отплатить.
Че м?
Я
всегда
счи тал
т ебя
мягким
человеком.
Мягким,
кот орый
хочет
бы ть
твердым.
Удивительно,
что
тебе
это
удалось.
Поднял
завод
в
самый
трудный
п ери од.
Как
у
тебя
нынче
с
сырьем?
Вп рочем ,
не
ст анем
терять
золо­
тое
время...
У
теб я
найдется
еще
полчаса?
В ита лий
(взглянув на часы).
С коро
должен
зае­
хать
Ал еша.
Песко в
(быстро) .
Едешь
в
деревню.
Тем
бо лее
на­
до
срочно
обсудить.
Витя,
тебе
не
пришло
в
голов у,
что
эти
два
кустаря
делали
то
сам ое
дело,
кот орым
не
сегод­
ня
завтра
при д ется
з ан имат ься
тебе?
Виталий
поражен:
только
что
по
тел ефо ну
об
этом
говорил
Федор
Логинов.
Из ви ни,
я
бы
не
лез
с
сов етам и
и
вопросами,
но...
(широ ­
кая,
прос тосе рд ечная
улы бк а)
меня
подстрекнул
жу р­
нальчик,
вро де
дореволюционного
«Сатирикона» .. .
называется
боле е
современно
—
«Мухомор».
Там
есть
краткий
энциклопедический
словарь.
Например,
«АРА»
—
следует
о бъя сн ени е: «Американская корова,
дающая
сгущенное
м олоко». «Интеллигенция»
—
сл ив­
ки
России,
би тые
с ли в ки ». «Промышленность»
—
это
когда
про мы шл яют ». (Сразу
серьезное
ли цо.)
Так
вот,
не
лучше
ли
настоящая
промышленность
—
завод,
421


фабрика,—
чем
когда
два
жулика
промышляют,
а
мы
с
тобой
сидим
и
моргаем?
Виталий
(сдержанно).
Что
ты
предлагаешь?
Песков.
Объ еди ни ть ся.
Соединить
твой
м ыло ва­
ренный
госзавод
и
мою
арендованную
парфюмерную
фа бри ку.
(Как всегда,
смотрит,
какое
произвел
в печ ат­
ле ние .)
Ты
же
один
не
сможешь
сейч ас
производить
туа л етное
мыло,
у
тебя
нет
ар о матиче ских
веществ.
(Засмеялся. )
Разве
что
украдешь
у
меня!
Виталий
(продолжает сохранять выдержку) .
На
какой
основе
предлагаешь
объединиться?
На
государ­
с тве нно й...
или,
может,
на
частной?
Песков.
Пон и маю,
это,
конечно,
сарказм.
А
не
хочешь
выслушать
меня
до
конца?
Тольк о,
чур,
не
сер чать ,
как
когда-то...
по м ни шь? (Мечтательно . )
Тогда
мы
топтались
в
пр ед банн ике
новой
эры...
впереди
туман,
па р,
неизвестность.
Сейчас
пар
поотдуло,
пер спек т ива
приблизилась
—
и
вот
он
голубчик
Нэп
среди
на с,
ру­
мяный,
здоровый,
веселый
детина!
Так
и
хочется
ему
пожелать...
(Живо обернулся к дверям. ) «Гражданин
Нэ п,
с
легким
па ром !»
Дверь
приот к ры лас ь,
показался
Анатолий.
Анатолий
(ухмыляясь).
Вы
меня?
П есков
(вдруг вскипел,
без
притворства).
Како-
го
чер т а?!
Подслушивал?
Анатолий.
Очень
надо.
Вас
дожидаюсь.
Песков.
Поезжай
на
ф абри ку
и
зай ми сь
делом.
Ан
ат ол
ий
(недоверчиво).
Без
ва с?
Значит,
нич е­
го
не
изменилось?
Песков.
Я
скоро
буду.
Сту пай.
Ана то лий
выходит.
У вижу
отсюда,
как
он
пойдет
через
д вор ? (Подошел к
окну.)
Виталий.
Раньше
ты
опирался
на
более
мощные
образы :
океан,
шторм ,
человечество...
Нын че
спуст ил ся
до
бани.
Песков
(охотно подхватил шутку) .
Не
спустился,
а
поднялся!
Вчера
был
в
Сандуновских
—
ка кая
пр е­
лесть!
Сперва
расслабляешься,
потом
чувствуешь
пр и­
лив
зверской
энергии
—
горы
готов
свернуть!
Сходи,
сход и
в
баньку,
рекомендую.
А
то
сходим
в
субботу
422


вместе?
Скоро
энергия
нам
понадобится
в
удвоенном...
нет,
в
удесятеренном
к ол ичес т ве!..
Виталий.
«Нам»?
Пе сков
(рассудительно) .
Да,
и
мне
и
тебе...
вооб ­
ще
вс ем
деятелям
и
движителям
новой
эпохи.
Виталий.
Хочешь
сказать,
борьб а
—
кто
кого!
—
об остр яетс я
и
противоборствующим
сто р онам
придется
н ап рячь
силенки?
Песко в
(ясным взором смотря на Виталия).
А
ес ли
вопрос
«кто кого»
предрешен?
Так
не
лучше
ли
сбер еч ь
си лы
для
друж н ой
работы?
Виталий.
То
есть?
Песков.
Р ука
об
рук у
ст роит ь
государство
того
ти па,
кот орый
уже
проверен
многовековой
практикой
во
в сем
мире...
отчасти
вк л ючая
и
наш
полуторагодовой
о пыт
на
одной
шестой
части
св ета.. .
Виталий.
Может ,
выскажешься
еще
прямее?
Песков
(простодушно).
Куда
же
прямее-то?
Сам
видишь,
что
за втр ашний. . .
ил и,
допустим,
послезав­
трашний
класс-гегемон
—
это
не
обязательно
пролета­
риат.
Сегодня
нов ая
буржуазия
еще
бл агод арн а
вла­
стям
за
то,
что
ей
развязали
ру ки,
но...
уже
нач и нает
чув ствов ать ,
как
жмет
сапог.
Завтра
она
захочет
при­
нять
участие
не
в
одной
экономике,
но
и
в
политике...
Помни,
это
не
прежние
трусливые
лавочники
и
куп цы-
джентльмены
со
смятенной
душо й,
вроде
Саввы
Моро­
зова.
Это
люд и
без
отца-матери,
без
роду
и
п ле мени,
но
з ато
с
ог ромн ым
запасом
авантюризма.
Недаром
же,
считают
они,
большевики
пот е снилис ь
и
дали
место
ря­
дом
с
со бой
новому
полезному
сословию.
И
не
слу ч айно
какой-то
пролетарский
поэт,
пусть
в
ш утку,
но
пре дл о­
жил
Невский
проспект
в
Петрограде
переименовать
в
Н э пский
проспект!
Это
ли
не
горькое
пр из нание
но вой
си лы?
Виталий.
Ты
все
говоришь
«они», «она».
Надо
ли
это
понимать
так,
что
себя
к
эт ой
«новой силе»
ты
по ка
не
причисляешь?
Из
осторожности
или
сл у­
чайно?
Песков.
А
может,
я
жду ,
что
жизнь
причислит
к
ней
и
те б я? (Выдержав паузу. )
За
од ин
год
ты
су мел
выказать
и нициа т иву,
организаторские
и
инже не р ные
способности.
Спрашивается,
зачем
зарывать
талант
в
землю?
Зна ю,
ты
и
сег од ня
романтик.
Тебя
увлекла
ид ея
отмыть
страну
от
грязи,
голода,
сыпняка.
Доро­
гой
мо й,
пре к р а сно ! (Обнял Виталия.)
Мы
вдвоем
на­
423


чисто,
добела
вымоем
и
п рот рем
одеколоном...
всю
матушку
Советскую
Ро ссию !
В ита лий
(снял его руку).
Так
что
из
красной
она
стан ет
белой.
Песков.
Не
придирайся
к
словам!
Скажем
иначе:
пус ть
на
м олод ых,
свежих,
промытых
до
блеска
рус ски х
щеках
еще
ярче
але ет
заря
новой
жизни!
В ита лий
хохочет.
К
нему,
как.
ни
странно,
присоеди­
няется
и
Песк о в;
может
быть,
просто
радуется
удач­
ному
словцу?
Виталий.
Только
сей час
почувствовал,
что
соску­
чил ся
по
твоему
красноречию!
Вот
его-то
как
раз
грешно
зарывать...
(Оборвал смех. )
Но
прежде
чем
промывать
и
протирать
Россию
одеколоном,
дав ай
решим:
в
случае
нашего
с
тобой
альянса
она
останется
Советской?
Песков
(оскорбленно) .
Что
за
вопрос!
Виталий.
Еще
уточн им .
Советской
без
комму­
нистов,
как
проектировали
некоторые
кронштадтцы?
Песков
(сухо).
Мне
не
нравится
этот.тон
и
эти
уточнения.
И
вообще
можно
проще:
п одой ди
к
телефону
и
вызови
двух
чекистов.
Виталий.
Дв ух?
Один ,
боишься,
с
тобой
не
сп ра­
вится?
Пе сков
(добродушно) .
Браво!
Но
не
вернуться
ли
к
делу?
Кстати,
у
тебя
нет
нынче
затруднений
с
сырьем?
Виталий.
Ты
уже
спрашивал
об
этом.
Забыл?
Тел ефон ны й
звонок.
(Снял трубку).
Да...
(Слушает. )
Тамара
Владими­
р о вн а? (Пауза.
И
Вит алий
и
Пес ков
напряжены).
Про­
во ди
ее,
Гриша.
(Повесил трубку.)
Вероятно,
за
тоб ой.
(Подошел к окну,
смотрит,
как
Т амара ,
провожаемая
Гришей,
медленно,—
Гриша
на
костылях,—
п ер есека ет
двор.)
Позвал
подкрепление
своим
сумасбродным
про­
ек там?
Хо тите
н ас есть
на
меня
вдвоем?
Пе сков
(сердито).
Чепуха.
Она
и
понятия
не
им е­
ет,
что
я
здесь.
Черт!
Ра зг овор
повело
в
ст орон у. ..
Ж аль,
что
не
договорили...
Виталий.
Д ого варива й.
Кто
же
тебе
мешает.
Песков.
Не
хочу,
ч тобы
Тамара
видела
меня
здесь...
Можно
п ер ежд ат ь? (Показывает на перегород­
ку- )
424


Виталий.
Жди,
если
хочеш ь.
Секретов
у
нас
с
ней
нет .
Пе сков
(нетерпеливо) .
Ну,
как?
Может ,
сейчас
ответишь
на
мое
предложение...
или
поразмыслишь
на
дос уге ?
Виталий.
Досуга
у
мен я
мало.
Есть
две
догадки.
Песков.
Давай,
давай...
Виталий.
Ты
мне
почему
предложился...
именно
мне?
Рассчитываешь
ме ня
легко
по дм ять
и
ст ать
хо зя­
ином
объединенного
предприятия.
Хозяином,
слышишь?
Докажешь
советской
власти,
что
выгоднее
сдать
тебе
все
в
аренду.
Небось
слыхал
о
па рт ийных
спорах
насчет
государственного
капитализма?
Сл ых ал,
слыхал,
ты
ведь
всезнайка.
Так
вот,
не
будет!
И
еще:
хот ел
сыграть
на
моем
самолюбии.
Откажусь
взять
тебя
на
завод
—
зна ч ит,
боюсь.
(Нагнулся к нему почти вплотную;
ти­
х о.)
Не
боюсь.
Песков.
Играешь
в
з апр авдаш него
руководителя?
Играй,
игр ай.
Толь ко
вдруг
тв ои
самые
главные
руко­
водители
возьмут
—
да
все
и
переиграют.
Не
забыл
по­
запрошлогоднюю
в ес ну? (Идет к двери в перегородке .)
Кстати,
тв оя
по езд ка
в
уе зд
готовит
тебе
некий
лю бо­
пыт ный
сюрприз.
Пос м отр им,
кто
кому
пригодится...
Нет ,
это
не
уг роза ,
просто
дру жес кое
предостережение...
В
дверь
стучат.
Виталий
(выждав,
пока
Пе сков
уйдет
за
пере­
городку).
Да.
Входит
Тамара.
Тамара
(смущенно,
если
это
не
игра).
Здра в­
ствуй,
Витя.
Не
помешала?
Виталий.
Зд ра вст вуй.
(Придвигает ей стул . )
.
Тамара
(оглядев помещение).
Небогато
о бстав ­
лен
директорский
кабинет,
небогато.
(Втянула носом
воздух.)
Амбре!
Виталий.
Разбогатеем
—
о бстав и мся.
Аромат
по­
ст ар аемся
п рев рати ть
в
райский.
Или
хотя
бы
в
ле ск ов­
ский.
Тамара.
Вп роче м,
тебе
идет
стиль
«аскез» .
Еще
удивляюсь,
что
ты
сидишь
на
стуле,
а
не
на
табуретке...
Виталий.
Не
на
г в оздях. ..
не
надеты
вериги...
Че му
обязан
видеть
тебя
в
пещ ере
анахорета?
425


Тамара
(оглянулась на перегородку).
Секретар­
ша?
Виталий.
Счетовод
уш ел
в
банк,
а
секретарши
у
ме ня
нет.
Тамара.
Что
за
директор
без
штатов?
Все
равно
что
без
штанов!
Извини...
Нет ,
верно,
как
это
ты
уму д­
рился
не
обрасти?
Ге орги й
Иванович
—
частник,
бере­
жет
рубль,
и
то
у
нег о
два
помощника
—
секретарша
и
снабженец.
(Неожиданно.)
Имее шь
ш анс
получить
их
в
свое
распоряжение.
Предлагал
он
те бе
работать
вместе?
(Виталий молчит .)
Вижу,
врать
ты
пока
еще
не
научил­
ся.
(С досадой. )
Эх,
опоздала
тебя
предупредить!..
(Пылко .)
Витя,
хоч еш ь,
встану
перед
тобой
на
коле н и?
Ес ли
со гл ас ился
—
о тк аж ис ь! (Опускается на колени
пе ред
Виталием.)
Виталий
(поднял ее с колен,
усадил
на
стул).
Не
валя й
ду р ака.
Хватит
с
ме ня
Песк о ва. ..
Т
а
м
а
р
а
(с мгновенной реакцией) .
Когда
он
у
те бя
бы л?
Ви тали й
(после секунды растерянности) .
Когд а!
Он
валяет
дурака
всю
жизнь.
Думаешь,
верю
хо ть
одному
его
слову?
Тамара.
Тому,
что
он
теб е
предложил,
можешь
верить.
Но
должен
знать,
что
из
этого
по лучит с я.
Ве р­
нее,
на
что
он
р ассчи ты в ает.
А
поскольку
он...
хитрее
тебя...
В ита лий
(улыбнулся).
Говори
уж
пря мо
—
умнее.
Тамара.
Да,
в
делах
безусловно
умнее.
По это му ...
Виталий.
Слушай,
чего
ты
бо иш ься?
Пер ест а­
не шь
быть
фабрикантшей?
Тамара
(искренне) .
Дурачок!
Он
сожрет
тебя
с
пот роха ми !
Виталий.
Так.
Неясно
од но:
заче м
ты
меня
пр е­
дупреждаешь.
Продаешь
Пескова,
ибо
нашла
в
своем
ка баке
другого
победителя?
Или
зад ум ала
какой-то
сверххитрый
ход...
в
сво ю
или
его
пользу?
Тамара
(как- то
сразу
отя же лел а).
Не
угадал.
Пе сков а
мне
не
продать.
Он
без
меня,
как
и
без
тебя,
не
пропадет.
А
что
те бя
мне
жалко
—
мог
бы
и
сам
смекнуть.
Кроме
того...
(Замолчала .)
Виталий.
Ну,
ну?
Тамара.
Ладно.
Сладенького
понемножку.
В ита лий
(задумчиво).
Значит,
не
до
конца
пр о-
426


даешь.
Не
как
меня
в
свое
время...
(Порывисто распа ­
хивает
дв ер ь.)
Г ео ргий
Иванович!
Тамара
(выпрямилась).
Ах,
так?
Из-за
перегородки
ник то
не
вышел.
Виталий
загля­
нул
туда
—
никого
нет.
По до шел
к
окну,
жестом
подзывает
Та мару .
Тамара
(подбежав к окну,
вид ит
удаляющегося
че рез
дв ор
Пескова).
Како е
свинство!
Почему
ты
мне
не
сказ ал?
Сговорились!
Как ие
вы
оба...
(Пыталась
подыскать
слово.)
Ну
что
ж,
вам
же
хуже!..
Смотри,
Алексей
вышел
из
проходной...
Боже
мой,
что
он !..
А-а-а! ! (Отшатнувшись,
закрыв
глаза
руками,
кричит.)
Зачем?!
За чем ?!.
Виталий,
не
обращая
на
нее
внимания,
бежит
к
две­
ри.
Затемнение
Тот
же
кабинет,
если
можно
так
назвать
эту
непри­
г ля дную
комнату.
Вит ал ий
и
Але к сей
сидят
посередине,
стул
против
стула,
почти
касаясь
к оле­
нями.
Алексей
трезв
и
мрачен.
Виталий
(нетерпеливо).
Ну,
ответишь
ты
т ол­
ком?
А лек сей
молчит.
Хоть
пожелай
Песко ву
поправиться,
не
то
тебе
будет
худо.
Алексей.
Пускай.
Виталий.
Ес ли
никакого
оружия
не
приготовил,
просто
схватил
кирпич,
знач ит ,
ударил
не
предумыш­
ленно?
Алекс ей
(упрямо).
Нет.
Думал.
Хотел
пр ик он­
чить.
Виталий.
Но
за
чт о?
За
что?
Алексей
(вскочил).
За
в се!.. (Сел.)
Вчера
пр и­
шли
заб и рать
Зинаиду.
Виталий.
В
чем
дело?
Алексей
(сжал кулаки).
Давно
надо
б ыло
поса­
дить.
Первая
самогонщица
на
деревне...
А
кто
научил?
Кто
развратил
всю
деревню?
Пятнадцать
домов
г нали
427


первач
для
его
фабрики.
Он
же,
ч ерт
его
знает
ка к,
очищал
это
зел ье
под
св ой
одеколон
и
д ухи ...
Зн а­
харь!
К о лду н! (Опять вскочил . )
В ита лий
(резким движением заставляет его
с ес ть).
А
ты
что
смотрел?
Сам
каждый
д ень
приклады­
в ался
к
сивушной
чаш е.
А
ра спл ач ивает ся
Зина ида .
Ал екс ей
(отмахнулся) .
Да
не т,
не
з абр али
ее.
Как
раз
накануне
вдребезги
разнес
аппарат.
Ревела
белугой...
Тут
мил иция
и
нагрянула...
Ан
в
сар ае
ничего
нет.
Зинка
воображает,
что
я
заранее
про
обыск
узнал.
Одно
т вер д ит : «Спасибо,
спасибо,
Леш ен ь ка!» И опять
в
ре в...
(После паузы .)
Жалею,
что
выбросил
аппарат.
Пусть
бы
нас
вс ех
забрали!
Виталий.
Остальные
хозяева
то же
успели
все
поломать
и
выбросить?
Ал екс ей
(хмуро).
Кто
как.
Виталий.
Слов ом ,
ты
в
передовых.
Не
мог
мне
раньше
сказ ать ?
Вместе
подумали
бы,
как
его
прижать
к
ногтю.
Алексей.
Вм есте!
Ты
же
ему
простил
Тамару...
Виталий.
Мы
не
в
каменном
веке
—
глушить
со­
перника
кирпичом.
Алексей.
В
каменном
веке,
я
слышал,
кирпичей
еще
не
фабриковали.
Виталий.
Т оже
верно.
(Снимает трубку .)
Ба­
рышня,
двадцать
дв а,
два
нуля...
Я
подожду.
(Держит
трубку
около
уха.)
А лексе й
(возбужденно) .
Знаешь,
что
это т
стер­
вец
со ве тов ал? «У тебя,
говорит,
ес ть
полная
возмож­
ность
ч ерез
го д -два
с
гордостью
про
себя
сказать:
«Я советский кулак!» — «К а к
ты,—
говорю,—
совбур-
ж у й?» А он: «Забыл,
за
что
боролся
в
Кронштадте?»
Слышишь?
Нет ,
слышишь?
Все
с
усмешечкой...
И
ты
за
этого
провокатора
заступаешься!
Ви тали й
(в телефонную трубку) .
Больница
Склифосовского?
Товарищ
дежурный,
сегодня
к
вам
привезли
гражданина
П есков а. ..
Да,
Георгий
Ивано­
вич...
тридцать
пять
лет...
(Слушает.)
Так.
Сотрясение
мозга...
Состояние
т яже л ое? (Слушает. )
Ч то,
что?
Про­
сил
вызвать
м илиц ио нера?.. (О г лянул ся
на
Алексея.)
Так...
(Слушает .)
Не
похо же ,
что
бредит?..
Нет,
это
говорят
как
раз
с
мыловаренного...
Спасибо.
(Повесил
трубку.)
Ал еша,
ступай
и
скажи
Грише-чистенькому,
чтобы
выдал
тебе
совок,
метлу
и
показал,
где
зола.
Бу дешь
по сыпат ь
двор.
Песков
пожаловался
на
голо­
428


ле д,
сказал,
что
упал
и
расшибся.
Штрафовать,
говорит,
их
к
чертовой
б абу ш ке!..
Как
тебе
нравится
это
в ели ко­
душие?
Алексей.
Выйдет
из
больницы
—
д обью.
Виталий.
Не
надоело?
Алексей.
Скажи,
пож ал уйст а,
он
меня
простил!
Фарисей!
Умильное
рыл о!..
Я...
я
его
не
прощаю!..
Витя,
е сли
не
х очешь,
чтоб ы
я
его
добивал,
звони
в
ми ли цию.
Виталий.
Это
еще
зачем?
Алексей.
С ообщи ,
что
классового
врага
и
супо­
стата
Гео ргия
Песк о ва
звезданул
бывший
матрос,
а
ны­
не
рядовой
середняк
Але кс ей
Козулин!
Виталий.
Леха,
не
дури .
В
п рошлом
году
я
сам,
как
ты
зн ае шь,
ломился
в
юроди в ые : «Пропустите,
я
красный
партизан-эпилептик!» Считал,
что
после
воен­
ных
геройств
сразу
получим
го тов ый
коммунизм...
Ока­
залось,
надо
его
еще
горб ом
заработать.
Алек се й
(не слушая).
Зв они,
гов орю ,
не
т о...
Телефон ны й
звонок.
Виталий
(взял трубку) .
Да,
Гриша.
(Слушает.)
Ты
окончательно
решил?
Ну
что
ж,
поставим
вместо
тебя
дядю
Сашу.
(Повесил трубку.)
Еще
о дин
жажду­
щий
отдаться
в
ру ки
правосудия.
(Надевает шинель. )
Нет ,
не т,
идем
со
мной.
Лошадь-то
накормил?
Через
час
отправляемся
по
сл едам
твоего
супостата.
Не
ве­
ри шь?
Зря .
Ал ексей
нехотя
ид ет
за
ним
к
двери.
За темн ен ие
КАРТИНА
ВОСЬМАЯ
Вечер.
Л ариса
Михайлов-
н
а
сидит
рядом
с
молоденькой
ученицей,
которая
ра з учив ает
на
рояле
этюды
Черни.
А
н
ю-
т
а
пе чатае т
на
машинке,
стоящей
на
обеденном
столе
рядом
с
чайником.
В
результате
получается
малоприятная
для
уха
звуковая
смесь.
Лариса
Михайловна.
Свободнее
правую
429


кисть.
Ошибка.
Повторите,
пожалуйста,
этот
такт. ..
Нет ,
Лолла,
будьте
добры
с
начала...
Анюта
(изнемогая) .
Вы
ск оро
кон чи те?
Лариса
Михайловна.
Сейчас,
сейчас,
Аню­
точка...
(Смотрит на часы.)
Б оже
мой,
неужели
и
сегод­
ня
не
вернется?
В
ст аро й,
худой
шинели,
в
тако й
м ороз !..
Лоллочка,
я
вас
жду
послезавтра.
Повторите
пятнадца­
тый
и
шестнадцатый
этюды
и
на чнит е
разучивать
сон а­
ти ну.
Хорошо?
Лолла
(порывисто повернулась вместе со стулом).
Лариса
Михайловна,
мо жно
я
у
вас
по с ижу?
Д ома
так
ск учно...
Анюта.
Ау
нас
ве с ело?
Лолла.
Все-таки
разнообразие.
Например,
я
ва­
шег о
бр ата
еще
не
видела...
Лариса
Михайловна.
Конечно,
Л оллочк а,
оставайтесь.
Да ть
вам
к нижк у?
Лолла.
Я
так
по с ижу.
Для
мебели.
Лариса
Михайловна.
Не
поняла...
Лолла.
Когда
человек
в
комнате
не
оче нь
нужен,
г о во р ят: «Он для мебели».
В
прихожей
звонят.
Анют а
ид ет
о тк рыва ть.
Лариса
Ми хайл ов на
(радостно).
Витюша!
(Бежит к двери . )
Входят
Ан юта
и
тетя
Надя.
Тетя
Надя
замо­
тана
платком,
в
валенках,
в
полушубке.
Лицо
не
то
о зябше е,
не
то
заплаканное.
На дюша ,
какими
судьбами!
Здравствуй!
Ты
одна?
Те тя
На дя.
Ла ра,
мо жно
мне
у
вас
немного
пожить?
Пок а
подыщу
комнату...
Анюта.
Тетя
Надя,
к оне чн о...
но
что
случилось?
Тетя
Надя.
Больше
я
не
мог у!
Это
какая - то
хо­
лодная
машина...
перемалывает
своих,
ч ужих
—
ему
все
равно!
На
днях
выгнал
с ына ...
Я
понимаю,
парень
парш ив ый,
что-то
натворил
в
г ород е,
но
просто
ска за ть
ем у: «Убирайся!
Довольно
я
с
тобой
ц ацкал ся.
Оста­
нешься
—
сд ам
в
милицию...»
Анатолий,
конечно,
убрался,
а
когда
я
о
нем
заговорила,
так
этот
зв ерюг а. ..
(Расстегнула полушубок,
отвернула
ворот
к о фты.)
Смотрите,
чу ть
не
зад ушил . ..
430


Лолла.
Как
инте ресн о !
А
у
нас
папа
все
только
жалуется
на
налоги...
Анюта.
Лолла,
идите
домой.
Лолла.
Нет.
(Села в угол .)
Родного
брата
вы
т оже
погнали
бы?
Л ариса
Михайловна.
Над юш а,
ты
голодна.
Раздевайся,
садись
к
столу.
Тетя
Надя.
По
правде
сказ ат ь,
я
хотела
бы
лечь.
Не
сп ала
две...
нет,
три
ночи.
Сразу
к
вам
не
по­
шла,
кочевала
по
вокзалам...
Лариса
Михайловна.
Бо же
м ой ! (Хлопо­
чет.)
Где
тебе
удобнее
—
на
Анютиной,
на
моей
кро­
ват и?
Тетя
Н
а
д
я
(стаскивая полушубок,
валенки,
тол­
ст ые
шерстяные
чулки).
Пока
в
пое здах
е зд ила,
хоть
через
но чь
спала.
Черт
с
ним ,
не
п одо хну...
опять
посту­
плю
в
проводники...
Лара,
а
ты
разве
уже
не
слу­
жишь?
Лариса
М ихайл овна
(грустно).
Да,
Надю­
ша,
меня
сократили...
там
играет
теп ерь
сек ст ет
домр.
Но
ничего,
Ге орги й
Иванович
мне
рекомендовал
учени­
цу...
На дюша ,
ты
спишь?
Та
не
отвечает.
Спит...
Лолла.
Муж
не
явится
ее
душить?
Лариса
Михайловна.
Тихо,
Лоллочка,
пусть
тетя
Надя
поспит...
(Беспокойно. )
Анюточка,
кто-то
за
дверью
шурши т! ..
Анюта.
Не
слышу.
(Однако идет и открывает
дверь.)
На
пороге
му жчи на
в
ром анов с ком
полушубке,
в
белых
бурках
и
каракулевой
высокой
шапке.
Илья
Ни кано рыч
(снимает шапку).
Мое
по­
чте ние.
(Равнодушно скользнул взглядом по спящей
жен е.)
В ита лий
Павлович
дома?
Лариса
Михайловна
(растерянно) .
Нет ,
Витюша
в
о тъ езде. ..
ждем...
А
Надюша
устала,
пр и­
легла...
Да
вы
с нима йте
шуб у...
Давно
из
де­
ревни?
431


Илья
Н ика норыч
(надел шапку) .
Сегодня.
Завтра
за гл яну.
Лариса
Михайловна
(нерешительно).
На­
дюше
что-нибудь
передать?
Анюта.
Мама!
Илья
Ника норыч
(усмехнулся) .
Пускай
от­
ды х ает.
(Пошел к двери. )
Дверь
отк рыл ас ь.
По яв ляе тся
Вит ал ий.
Лариса
М ихайл овна
(радостно) .
Витю­
шенька!
Не
замерз?
Вита лий
(весело ее обнимает) .
Видишь,
как
меня
уп ак о вал и ! (Ласково кивает сестре.)
Вы
все
з д ор ов ы? (Снимает тулуп и шинель.)
Батюшки,
сколько
людей ,
какой
почет!..
А
это
что
за
дев ­
чушка?
Лолла
(вдруг делает реверанс) .
Лолла.
Мож но
мне
на
вас
посмотреть...
мину т
дв адцат ь?
Виталий.
Хоть
два
часа,
дев очка.
(К мельнику. )
Илья
Никанорыч,
как
удачно!
А
я
вас
хот ел
спросить
—
по
какой
цене
пойдет
постное
масло?
Пауза,
во
время
которой
Иль я
Никанорыч,
набы­
чившись,
снова
снимает
шапку.
Я-то
ломаю
голо ву :
почему
мужички
не
везут
его
нын­
че
в
город ?
А
в
уезде
мне
говорят:
наш
м е льник
скупил
все
льняное
семя,
теп ерь
у
него
и
маслобойня
и
мель­
ница ! ..
Поздравляю!
Гео рг ия
Ивановича
не
в зяли
в
компанию?
Ил ья
Ник анор ыч
(мрачно).
Без
на доб но­
ст и.
(Помолчав. )
М асло
я
вам
доставлю
оптом.
У бытку
не
пот ерп ите .
В
котором
часу
завтра
заг ля­
ну ть?
Виталий.
Да
лучше
с
утра.
Стало
быть ,
отказа­
лись
от
своего
плана
—
придержать
сырье,
пок а
я
не
объединюсь
с
Песковым?
Ил ья
Никанорыч
(злобно).
С
этой
св ол очью
я
не
хочу
иметь
дела.
На
пороге
стоит
Пе ск ов,
как
всегда
подтянутый,
элегантный.
432


Песков
(весело).
Почему
вдруг?
Помню,
две
не­
дели
назад...
Впрочем,
о
делах
после.
(Ко всем. )
Здравствуйте,
дорогие
домочадцы
и
гости!
Как
приятно
видеть
людей
не
в
больн ич ны х
халатах...
Я
ведь
сбежал
оттуда
еще
вчера,
раньше
срока!
Виталий.
Да?
Вероятно,
з астав или
неотложные
дела.
Ре шил
махнуть
к
Ил ье
Никанорычу,
но
увы
—
разминулся...
Песков
(подозрительно).
Вы
что
—
вместе
в
сто­
лицу
прибыли?
Виталий.
Просто,
зная
теб я,
до г адал ся:
не
тер­
пелось
продолжить
с вою
ин те ресн ую
игру.
«Перебор . ..
недобор...
чё т...
нечет...»
—
как
говорил
од ин
неглупый
финн .
Пр ав да,
не
по
твоему
адресу.
Любопытно,
когда
скажешь
«пас»!
Песков.
Мне
самому
любоп ы тн о.
(Мельнику .)
Продал
меня,
Никанорыч?
Илья
Никанорыч.
М ного
ли
ты
с то ишь,
чтобы
тобой
торговать!
Песков.
По
отдельности
мы
с
тобой,
может,
и
ничего
не
значим,
а
вм есте
бы
все
же
сила.
Вр е мен­
ная,
кон ечн о.
По ка
другая
окончательно
не
в зяла
верх...
Илья
Ни кан орыч
(недоверчиво) .
Это
какая
же ? (Взглянул на Виталия. )
Песков
(усмехнулся).
Верно.
Так
ведь
тож е
на­
чал
соображать.
Понял,
что
за
его
плечами
стоит:
можно
сказать,
не
сила,
а
силища...
пробивной
таран!
(Помолчав.)
Кроме
того,
голубчик,
о дин
т ов арищ
не­
давно
ответственно
зая в ил: «Отступление кончилось».
До
сих
пор
он
как
будт о
не
оши ба лся.
(Илье Никаноры­
ч у.)
Да
что
тебя
просвещать,
ты
же
сам
сюда
прибе­
жал...
Вот
и
я! (Серьезно и даже грустно глядит на Ви­
т алия .)
Виталий.
Ты
в
про шлый
раз
гов ор ил
насчет
бл и­
з яще йся
победы
буржуазии.
Песков
(раздраженно).
Я
тогда
же
ск аз ал,
что
шутил!
Виталий.
Понимаю.
Ты
часто
шути шь.
Ради
шутки
научил
Зинаиду
и
ее
деревенцев
варить
са мо­
гон?
Песков
(вызывающе) .
Не т,
всерьез!
И
пусть
р ес­
публика
мне
скажет
спасибо:
сэкономил
для
нее
хл еб
—
выучил
варить
спирт
из
картошки.
Спи рт,
подчеркиваю.
На стоящи й
ректификат
высокой
пробы.
Виталий.
Так
тебе
же
понадобился.
433


Песков.
И
горжусь
этим.
Слыхал,
чтоб ы
кто -н и­
будь
превращал
самогонку
в
ду хи?
Думаю,
ни
оди н
великий
х имик
не
взялся
бы...
Виталий.
В
этом-то
я
как
раз
уверен.
Песков.
Иронизируешь.
А
ты
бы
не
пре неб рег ал
перв ок л ассным ...
Виталий.
Самогоном?
Песков.
Грубо.
(Ткнул себя пальцем в грудь. )
Т ех нологом !
Слыхал,
что
существуют
н ефтян ые
отход ы,
которые
можно
употребить
в
мыло?
Что
улыбаешься?
Виталий.
У мил яет
тво я
уверенность,
что
ты
на
экзамене
пр ова ливае шь
сту де нта.
Имее шь
в
виду
ще­
лочные
отхо ды
от
очи с тки
керосина
и
бен зин а?
Песков.
Значит,
слышал...
Но
фокус
в
том,
что
нефтяная
промышленность
только-только
начала
во с­
станавливаться.
Мы
первыми
пустим
эти
бросовые
от­
х оды
в
де ло!
Виталий.
«Мы» .
Это
кто?
Песков
(с сердцем) .
Мы,
простые
антисоветские
л юди!
Считаешь
меня
все
к о нт рик ом ? !. (Помолчав.)
Ну,
извини.
Мне
казалось,
ты
уже
не
против,
чтоб ы
моя
ф абри чон ка
влилась
в
твое
госпредприятие.
Зря
опасал­
ся
каких-то
подвохов.
Государство
правильно
делает,
что
верит
людям
вроде
меня...
а
то
и
значительно
хуже...
Виталий
(невольно).
Хуже?
Песков.
А
что,
не
бы в ает?
Виталий.
Б ывае т.
Но
зна ешь ,
мне
легче
иметь
д ело
с
откровенным
врагом.
Песков.
Чем
я
тебя
не
устраиваю?
Виталий.
В
основном,
двусмысленностью,
стра­
с ти шкой
к
двойной
игре.
Песков.
Пр ед по чит аешь
врага,
аккуратно
заре­
гистрировавшегося
на
бирже
ко нт ррев олю цио нно го
тр у­
да,
имеющего
предъявить
по
первому
требованию
св ой
честный
вражеский
послужной
спис ок.
Ну
что
ж,
д ело
вкуса.
Я,
скажем,
т оже
бы
предпочел
коммуниста,
кот орый ,
как
господь
бог,
не
брезгует
черной
работой:
из
человеческой
г рязи
гот ов
лепит ь
подходящих
для
тако й
же
черновой
работенки
ад амов .
Чтобы
рыт ь
котлованы
для
закладки
ф у нда мента
под
социализм,
не
нужны
праведники
и
ангелы...
вроде
тебя.. .
Виталий.
Признайся,
в есь
тв ой
расчет
был
на
то,
что
эти
котлованы
пригодятся
для
фундамента
под
ка­
питализм.
Плохо
ли?
Но
ты,
кажется,
поня л,
что
все
решающие
судьбу
ст раны
зав оды
и
фабрики
наш и
и
ни-
434


когда
твоими
не
будут.
Страна
не
только
зализывает
р аны,
она
начинает
строить.
В
д вух
кварталах
от
и зве ст­
ной
те бе
мыловарни
во сс т ана влива ют,
по
сущ еств у
оборудуют
за нов о,
бо льш ой
химический
завод.
И
я
меч­
таю
на
нем
поработать...
Конечно,
когда
сдам
э кза мен
по
мылу...
Но
с дават ь
его
б уду
не
тебе!
Песков
(усмехнулся).
Зато
намерен
прочесть
мне
курс
политграмоты.
Лучше
прочел
бы
его
самому
себе
год
назад...
З абыл
с вой
п ер еп уг? (Пошарил в кармане
пид жака ,
словно
хотел
что-то
достать.)
Ко роче:
бу дем
или
не
б удем
мы
вместе
работать?
Вб ег ает
Тамара.
Не
понять,
под слуш ивала
она
или
у
нее
сработала
интуиция.
Тамара
(страстно).
Витя,
не
свя з ы вайся
с
ним,
умоляю!
Не
соглашайся!
За чем
он
тебе?
Ты
уже
дока­
зал,
что
великолепно
можешь
од ин ! (Горько.)
Это
тебе
го вор ит
царица
Тамара!
Ви талий
(вежливо выслушал ее,
повернулся
к
Пескову).
Х орош о,
в зв есим
в
последний
раз.
Вероятно,
есть
смы сл
использовать
твой
опыт
и
знания.
Но
мо жно
и
обойтись.
Сущ ест ву ет
предел
нарушения
моральных
норм,
ты
его
давно
перешел.
Ты
прав,
и
из
грязи
при ­
ходится
лепить
людей,
и
даж е,
в озмож но,
чаще,
чем
из
более
благородных
материалов.
Но
я
возд е ржу сь.
Мне
бы
выле пит ь
самого
себя!
Песков.
П ока,
так
сказать,
не
запачкался
об
ме­
ня ? (Встает .)
Же лаю
успеха.
Ил ья
Никанорыч
(тоже встал,
зверем
глядит
на
Пескова).
Нет,
п огод и.
Кто
сего д ня
в
больнице
по­
мер?
Спровадил
Гришка
ненужного
свидетеля
и
помощ­
ни к а...
Это
не
ты
ли
его
научил?
Общее
движение.
Виталий
(резко) .
Что
произошло?
Ил ья
Никанорыч.
Как
Анатолия
забрали...
(показывает на Пескова)
по
наущению
его
дамочки...
Тамара
в
смятении
выскальзывает
из
комнаты.
Гришка
в
первую
же
н очь
его
в
камере
зар езал.
Тюрь­
ма
называется!
Не
могли
уберечь...
Тетя
Над я
(уже давно сидит на кровати).
А
ты?
435


Своими
руками
подставил
под
но ж...
Кто
Гришку
до
ненависти
довел?
Пять
лет
его
на
к орот ком
поводке
дер­
жишь...
Ты
зачем
сего д ня
приехал
в
Москву?
Хоро­
н ить ...
или
торговать?..
Песков.
Торговать,
яс н о! (Мельнику.)
Все
равно
тебя
изничтожат,
как
мироеда!
Ил ья
Ник ан орыч
(с достоинством) .
Все
мо­
жет
быть.
Своевременно.
И
со
мной
и
с
тобой!
Песков
(потеряв выдержку) .
Вр ешь!
Со
мн ой
ни­
чего!
Меня
оценят
дороже
платины!
Я
стану
г лавны м
советником
ВСНХ!
Академиком!
Спецом
высшей
марки!
А
тебя
смелют
тв оими
же
жерновами! (Вытащилиз
карм ан а
шнурок.)
Говорят,
кусок
веревки
от
повешен­
ного
заи ме ть
—
к
счаст ью .. .
А
у
меня,
гляди,
вся
целе­
хон ька ! (Виталию.)
Забыл,
как
я
те бя
спа сал !
Дура к
я,
вд во йне
дурак!
Считал,
что
эта
в ере вочка
нас
по вя за­
ла...
Лад но ! (Пытается взять себя в руки .
Судорожно
с ует
шнурок
то
в
один,
то
в
другой
карман.)
Тамар а,
ид ем
к
домашнему
оча гу! (Оглянулся . )
А,
ее
уже
не т...
(Уходит. )
Лариса
М иха йлов на
(сокрушенно) .
Совсем
у пал
духом
Г еорг ий
Иванович...
Виталий.
Ничего,
еще
постарается
воспрянуть.
М амо чка,
как
на счет
ча ю?
Все
облегченно
зашевелились,
задвигались.
Ил ья
Никан оры ч
аккуратно
надел,
сн ял,
снова
надел,
снова
сн ял
шапку.
Илья
Никанорыч.
Ста ло
быть,
утречком,
Ви­
талий
Павлович?
Мое
по ч т ение! (Тактично уходит,
дер­
жа
ш апку
в
ру ка х.)
Л олла
(восторженно).
Если
бы
вы
знали,
как
я
не
хочу
домо й!
Виталий
Павлович,
можно
я
еще
поси­
жу
мину т
пять?
Виталий
(мягко) .
Хоть
це лый
вечер,
девочка.
(Берет из ее рук ноты .)
Ты
что
сейчас
играешь
с
мо ей
мамой?
Затемнение
Та
же
комната.
Виталий
и
Лолла
сидят
за
роялем
и
старательно
р азыг рываю т
скучнейшие
упражнения.
Виталий.
Ошиб ка.
Начнем
сначала...
И
—
ра з!
И
—
дв а !.. (Играют.)
436


Сперва
ка жет ся,
что
в
комнате
больше
никого
нет
—
заглянула
Анюта
и
сердито
скрылась,—
но,
при­
глядевшись,
вид им
в
сторонке
сидящую
на
кр оват и
тетю
На дю
и
подле
нее
на
стуле
Ларису
М ихайлов н у.
Ла риса
М иха йлов на
(негромко).
Я
знаю,
почему
ты
ушла
от
Ил ьи
Никанорыча.
Вовсе
не
из-за
его
сына...
и
не
по том у,
что
он
тебя
чуть
не
придушил.
Просто
вы
очень
разные
люди.
Ты
не
могла
оставаться
с
человеком,
с
кот оры м
и
слов ом
не
перемолвишься,
не
то
что
одинаково
думать...
Кто-кто,
а
ты
уж
хватила
лиха...
и
все-таки
о ст алась
интеллигентной
женщиной.
(Неожиданно .)
А
вот
Тамара
—
не т!
И
зн ае шь,
я
теперь
рада,
что
она
не
с
Витей,
а
с
Георгием
Иванови­
чем...
Те тя
На дя.
А
по- т вое му,
он...
Лари са
Ми хай ловн а
(убежденно) .
Глав­
ный
контринтеллигент...
не
зн аю,
есть
ли
такое
слово.
Несмотря
на
все
с вои
та ла нты
и
респектабельность...
Потому
они
с
Витюшей
и
враги,
враги
до
гроба.
Ты
сл ыша ла
их
сегодня?
Я
горжусь
Витей!
Рояль
звучит
то
тише,
то
громче.
Тетя
Надя.
А
что
такое
Анюта?
Лари са
М их айло вна
(сдержанно,
для
нее
это
б оль ной
вопрос).
Она
нарочно
се бя
сушит.
(Опять
неожиданно.)
Ничего
не
поделаешь,
старые
дев ы
и
при
ко мм унизм е
останутся.
Тетя
На дя
(улыбнулась) .
А
эта
д ев очка,
дочка
нэп мана?
Лари са
Михайловна
(недовольно).
Нэпма­
на,
дворника,
пал ач а,
водовоза...
какое
это
имеет
зн а­
чение!
Она
будет
интеллигентной.
Будет.
Я
заметила
в
ней
хо рош ие
по рыв ы.
Сильнее
звучит
рояль.
Те тя
Н адя.
Лара,
а
ты
меня
удивила.
Р ас­
суждения,
пря мо
скажу,
туманные...
но
что-то
в
них
ес ть.
Лари са
М и хайловна
(обрадовалась) . Пр ав ­
да?
Есть,
есть,
ты
увидишь...
Интеллигенция
еще
п ре­
красно
се бя
проявит.
Россия
будет
ею
гордиться.
(Оза ­
437


боченно.)
Я
не
похож а
на
Валаамову
ос лицу ...
помнишь,
которая
заговорила?
Тетя
Надя.
Ну
п очем у?
Скорее,
устами
мла ­
денца...
Лариса
Михайловна
(заразительно сме­
ясь).
Г лаг олет
и с ти на! (Вдруг бесшабашно хлопает
тетю
Надю
по
коленке.)
Люблю
тв ою
прямоту,
На­
дюшка!
Рояль
з амолк .
Ви тали й
(Лолле).
Нет,
ты
небрежничаешь...
так
нельзя.
Давай
сначала.
Лолла
(жалобно) .
Я
несп ос о бная. ..
Виталий.
М ало
ли...
Зато
волевая.
Думаешь,
я
способный?
И
—
ра з!
И
—
дв а.
Играют.
Сцен а
темнеет.
Этюды,
опять
звучат,
мерно,
настойчиво,
но
все
громче,
громче,—
это
уже
по­
хоже
на
удары
бол ьшого
колокола.
Занавес
1970


воспо­
м инан ия


1
СОЛ ОМЕ ННА Я
СТОРОЖКА
КРАТКИЕ
ЗАПИСИ
УСТНЫХ
ВОСПОМИНАНИЙ
СОТРУДНИКОВ,
УЧЕНИКОВ
И
РОДНЫХ
В АСИ ЛИЯ
РОБЕРТОВИЧА
ВИЛЬЯМСА*
Зимой
1948—49 года я часто бывал
в
Мос кве .
Жил
в
Большом
Аф ан ас ьевс ком
переулке
(нынче улица Мясковского), в нижнем его конце,
ближе
к
Кропоткинским
воротам.
Де нь
я
обычно
проводил
так.
Утром
шел
к
станции
«Дворец Советов»
и
ехал
в
метро
до
площади
Дзержинского;
под ле
магазина
«Детский
мир »
садился
в
трол л ейб ус
No
3 и доезжал до кольца;
на
Хуторской
улице
пересаживался
в
1-й
или
51-й
трамвай
и
с
этой
минуты
уже
на чи нал
нет ер пелив о
сч и тать
оста­
новки,
их
было
восемь:
Бутырская
застава,
Научный
город ок,
Соломенная
сторожка,
Райсовет,
Красносту­
денческий
проезд,
Опытное
поле,
Пас ечно е
по ле
и,
наконец,
Тимирязевская
академия.
В
Тимирязевке
я
проводил
иногда
цел ый
день.
Чем
же
я
там
занимался?
М инистер ств о
сельского
хозяйства
заказало
к ин ост удии
«Леннаучфильм»
ка рти­
ну
о
знаменитом
почвоведе
Васил ии
Роб ертов иче
Ви ль­
ям се
—
к
десятилетию
со
дня
его
смерти.
Сценарий
для
фильма
я
написал,
министерство
его
одобрило,
студия
приняла
к
по ст ано вк е...
Увы ,
к'тому
времени
в
газ ете
«Правда»
появилась
бо льша я,
на
две
полосы,
статья
академика
Т.
Д.
Лысенко,
где
он
подверг
стр огой
крити­
ке
некоторые
положения
агрономического
учения
Виль­
ямса,—
и
фи льм
«Старший агроном Советского Союза»
не
о су щест вил ся.
Но
тут
оказалось,
что
за
минувший
год
я
так
увл е кся
личностью
Вильямса,
что
продолжал
собирать
о
нем
био гр афич еск ие
свед ения.
В ст речалс я
и
разговаривал
с
самыми
разными
лю дьми ,
хо рошо
его
знавшими,—
от
Записи
сделаны
мной
в
1948— 1949 гг.—
Л.
Р.
440


известных
профессоров
до
уборщиц.
В
результате
пере­
до
мной
возникла
л юбо п ытне йшая
фигура,
о
ко торой
мне
хочется
сей час
(лучше поздно,
чем
никогда!)рас­
сказать
хот ь
немного.
Признаюсь,
когда-то
хот ел
я
о
Ва­
сил ии
Робертовиче
написать
целую
книгу,—
теперь
уже
не
ус пею,
да
и
нак оп ило сь
мно го
литературных
долгов...
Судьба
Ви льямса
не
пр ост а,
и
еще
неизвестно,
так
ли
я
написал
бы
о
нем
тогда,
почти
сорок
лет
назад,
как
думаю
о
нем
теперь.
Думаю,
разумеется,
нез ависи мо
от
тог о,
сознательно
нынч е
замалчивают
Ви льям са
или
просто
о
нем
подзабыли...
На
взгляд
н ек оторы х,
он
вообще
зловещая
фигура,
ес ли
вспомнить
его
иные
р езкие
выступления.
А
вот
в
записанных
мною
в
кон це
сороковых
го дов
во спо мин ания х
влюбленных
в
него
сотрудников
он
со­
вс ем
другой.
Как
мог
бы
дурной
ч ело век
вну шит ь
любовь
к
себе
десяткам,
сотням
очень
разных
людей,
оставить
по
себе
такую
добрую
па мять ?
А
его
необыкно­
венная
работоспособность,
да же
когда
он
был
уже
тяжело
болен.
Как
складывается
отношение
окружаю­
щих
к
такому
противоречивому
человеку?
Может
бы ть,
это
и
ест ь
самое
интересное.
Прощ аю т
они
или
не
ви дят
его
нетерпимости?
Считают
стр аст ной
прямотой
во
имя
науки?
Сами
вовлечены
в
эти
страсти,
бу дучи
то же
неплохими
людьм и ?
Да,
над о
дои с катьс я
пр авды
в
случае
с
Василием
Робертовичем.
Начну
с
эпиграфа,
котор ый
я
хотел
предпослать
книге.
Не
надо
д умат ь,
что
его
смы сл
и
сло г
должны
был и
пр и дать
моему
по вест вов анию
иронический,
а
то
и
сат ири ческ ий
характер.
Просто
мне
тогда
представля­
лось,
что,
будь
жив
Вильямс,
ценивший,
лю б ивший
шутк у,
ему
по нр авил ись
бы
эти
слова,
тем
более
что
они
был и
взяты
из
столь
неожиданного
для
его
науки
источ­
ника:
«... По чва
б ыла
капризна
и
производила
все,
за
исключением
того,
что
с еял
мудрый
агроном;
роскошные
пле в елы
указывали
на
то,
что
вл аги
достаточно;
изоби­
лие
папоротника
—
на
то,
что
черноземный
слой
г лубо к;
разрослась
крапива,
напоминая,
что
нек о гда
почва
хо­
рошо
удобрялась;
глубокие
борозды,
попадавшиеся
в
самых
недоступных
для
пл уга
местах,
служили
дока­
зательством,
что
зе мля
н едав но
обрабатывалась...
Но
напрасно
бедный
Три п толем
прим еня л
всевозможные
441


способы
об работ ки ,
чт обы
п олучи ть
хоть
какой-нибудь
урож ай ».
Вальтер
С к отт, «Пират»
Затем
хочется
мне,
пус ть
с
опозданием,
поблагода­
рить
од ну
из
пр ед аннейш их
учениц
Василия
Робертови­
ча
—
Н ата лью
Петровну
Колпенскую,—
как
бы
посвя­
тив
ей
эт от
запоздалый
очерк .
Как
сейчас
слышу
легкий
ст ук
ее
ка бл учков ,
когда
она,
на к инув
на
се бя
ш убку,
водила
ме ня
из
корпуса
в
корпус
здания
Тимирязевки,
неутомимо
знакомя
с
сотрудниками
и
учениками
Вил ь­
ямса.
Наталья
Петровна,
как
и
Васил ий
Робертович,
обладала
чувством
юмора,
что
значительно
облегчило
мне
зн акомств о
и
общение
с
ее
сос луж ив ц ами.
Уст ные
воспоминания
их
о
своем
учителе
я
старался
записывать
как
можно
точн ее ,
детальнее,
что
было
для
м еня
далеко
не
прос то:
магнитофонов
в
ту
пору
еще
не
водилось,
а
стенографии
я
не
знаю.
Я
нем ало
сей час
колебался
—
чье
во с пом инание
поместить
первым,
и
остановился
на
са мом
длинном.
Оно
принадлежит
профессору
Михаилу
Григорьевичу
Чи ж ев скому
и
похоже
скорее
на
его
биографию,
впро ­
чем
тесн о
связанную
с
Тимирязевской
ака деми ей
и
лич­
но
с
Васил ием
Робертовичем
Вильямсом.
Записана
она
мною
как
очерк,
в
ко тором
Чижевский
г ово рит
о
себе
в
третьем
лице.
Текст
несколько
суховат,
а
в
отдельных
местах
явн о
тен д енцио зен
—
там,
где
де ло
касается
враждебной
Чижевскому
реакционной
профессуры
двадцатых
годов
или
про тив ник ов
учения
Вильямса
в
тридцатые
годы,
но
в се -таки
достаточно
достоверен
и
основателен.
Остальные
воспоминания
так
или
иначе
дополняют
эт от
большой
очерк,
дорисовывают
портрет
Ва си лия
Робертовича,
знакомят
нас
и
с
его
домашним
быто м.
Профессор
Чи жевск ий
Ми хаил
Григорьевич.
Ди­
ректор
Почвенно-агрономической
станции.
При
жиз ни
В.
Р.
Вильямса
—
замдиректора.
М.
Г.
Ч иж евс кий,
рабочий
из
Гом еля ,
приехал
в
1919 году в Москву .
Он
был
в
шинели,
только
что
демобилизовался,
Москва
встретила
его
голодом,
мер­
зл ой
брюквой
вместо
хлеб а,
пу ст ыми
квартирами
в
и нее,
в
кот оры е
можно
бы ло
без
помехи
за йти
и
не
найти
там
ни
к рошки
съестного.
442


Чижевский
поступил
в
Петровскую
сельскохозяй­
ственную
академию,
которая
как
раз
в
те
годы
в
значи­
тельной
степени
меняла
свой
учащийся
со став .
В
акаде­
мию
пришло
пять
тысяч
новых
студентов
—
рабочие,
сыновья
сельских
учителей,
пастухи,
батраки.
Сразу
же
н ача лись
битвы
со
стар ым
студенчеством,
принадлежа­
щим
к
привилегированным
классам.
На
первых
порах
эти
битвы
кончились
победой
реакционного,
и ли,
как
его
называли,
белогвардейского,
с ту ден честв а.
Представи­
те ли
его
завоевали
большинство
в
Исполбюро,
что
имело
знач ен ие
и
для
составления
учебных
планов,
и
для
рас пред ел ен ия
стипендий,
и
пр.
Кроме
того,
пред­
ст авите ли
Исполбюро
вхо д или
в
Правление
академии.
Пролетарское
студенчество
победило
только
через
три
года,
в
1921—22
гг.
Именно
тогда
был о
выбрано
свое
Исполбюро.
Стычки
с
«белогвардейцами»
переходили
иной
раз
в
потасовки.
С тра сти
разгорались
главным
образ ом
на
собраниях.
Однажды
«белогвардейцев»
выгнали
из
хи­
ми чес кой
лаборатории.
Наряду
с
этим,
конечно,
вел ась
и
серьезная
работа,
связанная
как
с
уч ебой ,
так
и
с
са­
м о упр авл ением
академии.
Пролетарские
студенты
встречались
с
Вильямсом
и
всегда
получали
от
нег о
ободрение,
советы,
по м ощь.
В
1922 году Вильямса выдвинули в руководство
академии.
Вильямс
начал
ожесточенную
борьбу
с
ре­
акционными
силами
академии.
В
лекциях
Вильямс
указывал
на
необходимость
плано во й
орг аниз а ции
сель ­
скохозяйственного
производства.
Это
будило
мысль
студентов.
Многие
из
тогдашних
студентов
впослед­
ств ии
выдвинулись,
стали
учеными,
государственными
д еятел ями.
В
те
го ды
бы ли
основаны
предметные
комиссии
на
факультетах,
состоящие
из
студентов,
которые
ог ра ни­
чи ли
аб с олютн ую
власть
«феодалов»
—
зав едующ их
кафедрами
и
деканов.
Предметные
комиссии
р ас см атри­
в али
учебные
планы,
программы,
принимали
участие
в
вы дв иж ении
и
утверждении
аспирантов.
Вил ья мс
тогда
поставил
задачу
перед
пролетарским
студенчеством:
овладение
командными
высотами
в
нау­
ке.
Прежде
в
аспирантуру
выдвигали
е дино лич но
з аве­
дующие
кафедрами.
Эта
традиция
была
сл ома на.
Ч иж евс кий,
только
что
кончивший
академию,
был
выдвинут
с
п ом ощью
студенческой
фракции
практи­
кантом
на
опытное
пол е,
где
всем
руководил
Алексей
443


Григорьевич
Дояренко,
тогдашний
заведующий
кафед­
рой
земледелия.
Это
был
уже
1924 год,
но
Дояренко
продолжал
утверждать,
что
«умная голова мужика-
хозяина
сама
выбирает
из
короба
агрономии
то,
что
ему
надо
на
10 гектарах» .
Ти пич ная
ку л ацкая
уста нов ка !
Дояренко
встретил
Чи жевс к ого
н ед обро же лательн о
и
п розв ал
«коммуноидом». (В ско ре
это
прозвище
бы ло
применено
реакционной
профессурой
и
к
самому
Вил ь­
ямсу.)
Тема,
к оторую
взял
себе
Чижевский
—
«зябле ­
вая
обработка
по ч вы»,—
столкнулась
с
теориями
Доя ­
ренко.
Чижевский
защищал
ее
не
слишком
удачно,
Д оярен ко
уд ал ось
его
запутать
в
во про се
о
с орняк ах,
и
в
конце
концов
Дояренко
сказал: «Вы сами не разо­
брались
в
своем
материале,
м ол одой
человек».
Естественно,
что
обстановка
для
работы
молод ого
практиканта
сложилась
трудная.
У
Дояренко
были
за­
ведены
во
всем
свои
порядки.
По
воскресеньям
к
нему
наезжали
гости
с
подарками
—
местные
подмосковные
кулаки
в
бел ых
фартуках
—
и
беседовали
с
ним
за
бол ьши м
самоваром.
1925 году осенью кафедра Дояренко должна была
попо лнить с я
двумя
новыми
аспирантами.
Дояренко
бу к­
вально
выгнал
студентов,
же л авших
выдвинуть
своих
аспирантов.
Вильямс
же
поддержал
их.
Это
был
первый
случай
в
ак адеми и,
когда
ректор
нарушил
негласные
правила,
отдававшие
всю
власть
на
кафедре
«феода ­
лу »-заведующему.
На
заседании
предметной
комиссии,
которая
должна
б ыла
вы нест и
решение,
присутствовало
мно го
народу:
весь
профессорско-преподавательский
со став ,
вся
фрак­
ция
студентов.
Дояренко
выдвинул
своих
т рех
кандида­
тов
и
горячо
отстаивал
их.
Чижевскому
же
дал
плохую
характеристику.
Да льше
произошла
опять
неожидан­
ность:
Чижевский
сам
взялся
защищать
себя.
В
своем
выступлении
он
подробно
характеризовал
Дояре н ко,
его
работу,
идейное
направление,
его
методы
определения
структуры
почвы
и
пр.
В
об щем
это
б ыла
удачная
и
ин те­
ресная
ре чь,
которая
произвела
хорошее
впечатление
на
присутствующих.
Вильямс
предложил
председательствующему
профессору
Ряховскому
перед
голосованием
разобрать­
ся
в
создавшейся
сит у ации.
Ряховский
выступил
и
с ка­
за л,
что
вначале,
когда
Дояренко
ра ссказ ыва л
ему
о
Чижевском,
Ряховский
был
на
ст орон е
Дояре н ко,
но
потом
он
повидался
с
Чижевским,
поговорил
с
ним,
и
тот
444


произвел
на
него
бл аг оп рият ное
впеч ат ление,
видно,
что
х очет
и
может
работать.
Сегодняшнее
выступление
Чи­
жевского
еще
более
у бедил о
его
в
этом.
Он
—
за
Чижевского,
он
счит ает ,
что
его
кандидатура
имеет
все
преимущества
пер ед
названными
Дояренко
кан ди дат у­
рам и.
Проведенное
го л осо вание
пок а за ло: 2/з голосов
проф е ссорско- преп ода вате ль с ког о
состава
за
Чижев­
ск ого
и
за
нег о
же
вся
студенческая
фракция.
Но
борьба
Дояренко
с
аспирантом
на
эт ом
не
кончилась.
На
Правлении
он
так
поставил
вопрос: «Или
я,
или
он.
В
случае
назначения
Чижевского
аспирантом
покидаю
ак адеми ю. ..»
Вильямс
со
свойственным
ему
хладнокровием
поста­
вил
ка нди датуру
Чижевского
на
голосование,
не
забыв
упомянуть
и
усл ов ие
Дояренко:
—
Кто
за
утверждение
Чижевского
аспирантом,
при
условии,
что
Алексей
Григорьевич
уйдет
из
акад еми и?
Чижевский
был
утвержден
еди ног ласн о,
ис ключ ая
го лос
самого
Дояре нк о,
кот оры й
весь
красный
выскочил
из
кабинета.
Две
недели
после
того
длилось
в ыну жден ное
без­
делье
Чижевского:
бы ло
совершенно
н еиз вест но,
прими­
рился
Дояренко
с
тем,
что
придется
работать
с
навя­
занным
ему
асп ирант ом ,
или
исполнит
сво ю
угрозу
у йти
из
академии.
Нако н ец
Дояренко
позвал
Чижевского
к
себе
в
кабинет,
и
там
состоялась
волнующая
б есед а.
Маститый,
по жило й
Дояренко
со
своей
льв ино й
гривой
прежде
всего
ска зал
Чижевскому,
что
он
недооценивал
его.
Наст о йч иво сть
его
и
твердость,
а
особенно
речь
на
собрании
убедили
е го,
Дояренко,
что
у
нового
аспиранта
есть
будущее.
Но,
как
он
сам
понимает,
вместе
им
рабо­
тать
нел ь зя.
По-прежнему
вопрос
стоит
так:
или
он,
или
Дояренко.
—
Я
з десь
вырос,—
ска зал
Дояренко
с
чувст­
вом,—
здесь
все
мои
идеалы.
И
я
должен
на
старости
лет
уйти.
Умоляю
вас, • дайте
мне
возможность
ос тать ся. ..
Под
конец
он
п о -на сто ящему
расплакался.
На
Чи­
жевского
это т
разговор
произвел
сильное
в печ ат ление.
Он
почувствовал
жалость
к
профессору,
но
постарался
сохранить
выдержку
до
к онца
и
ска зал :
—
Я
выполню
вашу
просьбу,
Ал ек сей
Григорьевич,
если
это
теперь
зависит
только
от
меня.
Но
я
хочу,
чт обы
вы
пон яли
вс е,
сделали
для
себя
все
выводы
из
э той
445


истории.
А
сейчас
п опро шу
помнить,
что
вопрос
п ока
все
же
остается
открытым.
На
э том
они
рас ста лись,
и
Чижевский
пошел
за
советом
к
Ви льям су.
Виль я мс
внимательно
выслушал
его,
подумал,—
глаза
его
были
в
это
время
то
лукавыми,
то
серьезными,—
и
затем
сказ ал ,
что
советует
забыть
о
Д оярен ко
и
его
переживаниях
и
идти
аспирантом
к
нему,
Вильямсу,
на
кафедру
почвоведения.
Чижевский
спросил:
—
А
стоит
ли
вам
меня
бра ть?
В
глазах
многих
я
скандалист
и
карьерист...
Благодарю
вас
за
предложе­
ние,
но
подумайте
и
о
том,
что
я,
как
сотрудник,
могу
вас
скомпрометировать.
Над о
ли
со
мно й
связываться?
Вильямс
сердито-добродушно
от ве тил:
—
Это
пустое.
Все
изменится.
К астов ость
в
науке
надо
преодолевать.
В аше
дело
показать,
что
ваш
брат
не
лы ком
шит.
И
сразу
же
сф ормул иров ал
решение: «В связи
с
создавшимся
по ло жением
на
кафедре
зе мледе ли я,
переместить
аспиранта
Чижевского
в
лабо ра тори ю
Вильямса
а нал ит ик о м». (Должности
аспиранта
в
лабо­
ратории
не
было.)
На
эт ом
и
порешили.
Вскоре
Чижевский
пришел
к
Вил ья мсу
и
спросил,
чем
ему
заниматься,
какую
тему
взя ть
для
исследова­
ния .
Вильямс
ответил,
как
он
всегда
отв еч ал
в
таки х
сл уч аях: «Чем хотите».
Он
вс ем
предоставлял
полную
свободу
действий
и
требовал
только
хоро ше го
и
смелого
в ыпол не ния
взятой
задачи.
Чижевский
думал-думал
и
выбрал
тему:
поглощение
почвой
анионов
(вопрос,
намеченный
в
работах
Г ед рой-
ца ).
Вильямс
утвердил
эту
те му.
Чижевский
с тал
п ро­
изводить
опыты.
Нач ал
с
физико-химического
поглоще­
ния .
«Украл»
у
Ви льям са
нем ног о
к рас нозе ма.
Аз от но­
кислый
калий
(50 %) в нем поглотился.
А
в
дерново-
подзолистой
почве
не
поглощался.
В
солонце
—
поглощался
совсем
немного.
Сообщил
Вильямсу
о
ре­
зультатах
исследования.
Вильямс
с
ним
согласился
и
сказал,
что
так
и
должно
было
быть.
Подарил
Чижев­
скому
ба нку
с
красноземом,
сказал,
чтобы
тот
довел
до
к онца
опыт
и
проверил
поглощение
вытеснением,
то
есть
обратным
процессом.
При
э том
научил,
как
делать
коллоидные
ги драт ы
железа.
По
окончании
опыта
во­
прос
можн о
был о
сч итать
доказанным.
В
1926 году состоялся Менделеевский съезд .
Виль­
ямс
п оручи л
Чи ж евс кому
сделать
до клад
о
произве­
446


денном
исследовании
поглощения
по чв ами
анионов.
С
робостью
взялся
за
это
Чижевский.
Доклад
прошел
хо рошо,
это
был о
его
нау чн ое
к рещ ение.
До
н его
Чижев­
ски й
был
пари ей
в
на учн ой
среде,
с
ним
никто
не
здоро­
вал ся,
считая
выскочкой
и
рабочим
нахалом.
После
съезда
начал
здороваться
даже
гордый
Прянишников.
Но
Дояренко
все
еще
смотрел
зверем.
К
этому
времени
Чижевский
начитался
трудов
Виль­
ямса ,
увлекся
ими
и
следующей
темой
вы бр ал:
как
поглощенные
катионы
* влияют на органическое веще­
ст во
почвы,
их
роль
как
биологических
факторов.
Вил ь­
ямс
поморщился,
но
разрешил
Ч иж ев скому
работать
над
этой
темой.
Затруднения
начались
с
технических
ус л овий
опыта.
Чижевский
соорудил
прибор
из
во ро нок
и
трубок,
к оторы й
Вильямс
насмешливо
назвал
«цикло ­
пической
постройкой».
Сооружение
это
развалилось,
места
соединений
пропускали
воздух.
Чижевский
отпра­
вился
за
советом
к
Вильямсу.
Тот
в елел
ему
взять
менделеевскую
замазку,
с
ней
дело
п ошло,
у
Чижевского
начался
«медовый месяц»
его
исследовательской
рабо­
ты.
Он
выя сн ил,
что
почва
с
натрием
превращается
почти
в
камень,
с
вод ор од ом,
ж еле зом
—
рассыпается.
В
ходе
работы
понадобились
еще
практические
советы
Вильямса,
которые
тот
давал
изумительно.
Сам
Вил ь­
ямс
был
превосходным
экспериментатором,
все
по мнил
и
знал,
как
сделать,
и
мгновенно
давал
совет,
например:
«Возьмите бунзеновский клапан».
* Положительно заряженные электроны,
в
про т иво полож ност ь
ан ион ам.
После
окончания
работы,
во
время
кот орой
Чижев­
ский
по
12 часов не выходил из лаборатории,
Вильямс
одобрил
ее
р езультат ы
и
сказ ал : «Публикуйте».
Боль­
шая
статья
Чижевского
была
пом ещ ена
без
ед ин ого
сок ращен и я
в
тр ех
но м ерах
журнала
«Химизация»
в
1928 году.
Руководить
работой
опытного
п оля
каф едр ы
з емле­
делия
был
назначен
Чижевский.
Так
он
вернулся
туда,
где
был
пра кти кан том
по
окончании
ака деми и.
В
1933 году состоялась конференция по засухе .
Б ыли
обсуждены
тезисы
Вильямса
по
борьбе
с
засухой.
Б ыло
выделено
несколько
МТС
для
пробы
травопольной
системы
Вильямса.
МТС
эти
бы ли
далеко
не
из
лу чши х,
проводить
п робу
там
б ыло
трудно.
Но
с т оро нники
Виль­
ямса
под
его
руководством
с
у вл ечен ием
принялись
за
447


дело,
и
МТС
стали
завоевывать
признание
как
передо­
вые .
Но
и
среди
его
искренних
последователей
оказыва­
лис ь
такие,
которые
по
невежеству
доводили
его
взгля­
ды
до
абсурда,
вредя
делу.
Известен
случай
с
б орон ой.
Оди н
председатель
колхоза,
при ехав
в
Москву,
реши л
послушать
В ильям са
и
при шел
на
лекцию,
причем
к
са­
мому
ее
концу.
Он
услышал,
что
Вильямс
бр анит
б орон у,
до каз ывая ,
как
она
портит
почву
и
вредит
урожа ю,
здорово
перетрухнул
и,
приех ав
домой,
собрал
ко лхо з­
ни ков
и
зап ретил
им
пользоваться
боро ной
при
весеннем
се ве,
если
они
не
хот ят
прослыть
вредителями.
Ехавший
по
району
секретарь
рай кома ,
к
своему
и зумле ни ю,
увидел,
что
ко лх озни ки
старательно
сеют
по
всп ах ан но­
му
и
не
взбороненному
полю,
прямо
по
огром н ым
пл а стам
и
гл ыб ам.
Председатель
ему
объяснил,
что
так
советует
делать
з нам енит ый
московский
ученый
Виль­
ямс.
Секретарю
едва
уд алось
втол ко вать
ему ,
что
для
этого
поч ва
должна
бы ть
предварительно
подготовлена
о сенне й
обработкой
под
зябь
и
всем
комплексом
агро­
технических
ме ро прия тий,
а
он
сл ышал
зв он,
да
не
знает,
где
он.
Предколхоза
со
вздохом
облегчения
согласился:
«Яисамужвижу
—
что-то
не
то
делаю!»—
и
весело
побежал
распорядиться,
что бы
бор он ов али
скорее...
Вильямс
всегда
п рис луши в ался
к
добросовестной
критике
и
всегда
был
готов
к
самокритике,
и
не
сердился
и
тем
более
не
мстил,
когда
с
ним
спорили.
Он
много
и
долго
сражался
из- за
паров,
гов ори л: «Это икона
в
красном
углу,
ко торую
пролетариат
выкинет». А потом
ввел
па ры
в
травопольные
севообороты,
уб ед ив шись
в
их
пользе,
и
ст ал
подчеркивать
диа ле ктичес ко е
их
о тл ичие
от
паров
в
пар ов ой
сист ем е.
Он
не
раз
выслушивал
очень
резкие
суждения
Чи­
жевского,
одного
из
своих
близких
учеников
и
помощни­
ко в.
Чижевский
ему
зая вля л
т ак: «Я буду вам говорить
то,
что
я
думаю,
потому
что
вы
большой
ч ело век
и
вам
всегда
нужно
го вор ить
правду.
Я
обязан
это
де л ать».
Вильямс
дума л
минуты
т ри,
потом
сказ ал ,
как
в сег да,
к ратко: «Так и делайте.
Мне
нужна
пра вд а,
а
не
лест ь.
Над о
поня т ь,
где
я
ошибаюсь.—
И
повт ор ил:
—
Так
и
делайте».
Вильямс
был
нетороплив
в
выв одах.
Так
же
неторопливо
он
и
писал.
Потому
писал
прямо
набело,
точно
отчеканивая
мысль.
Однажды
Чижевский
спро­
сил,
почему
он
не
пользуется
стенографисткой,
ему
при­
ходится
так
много
писать
статей.
Вил ья мс
ответил:
448


—
Писать
мне
трудно.
Видите,
да же
другой
рукой
помогаю.
Значит,
когда
пишу,
я
думаю.
Этак
ничего
не
сболтнешь
зря
ума .
Почерк
его
был
разборчив,
но
своеобразен.
Однаж­
ды
он
спросил
Чижевского,
к оторы й
ч асто
приносил
ему
на
подпись
бумаги:
—
Ни
разу
не
пробовали
за
меня
подписаться?
—
Пробовал,—
признался
Чижевский,—
ничего
не
выходит.
—
О!
А
это
очен ь
про сто .
Возьмите
таракана,
окуни­
те
в
че рнил ьницу
и
по са дите
на
то
место,
где
нужна
моя
подпись.
Он
напишет.
Всегда
соблюдая
пр инци п
открытого
доступа
к
себ е
в
любое
время,
Вильямс
иногда
все
же
был
недоволен,
что
ему
пом еш али.
Как-то
сказал
Чижевскому,
вошед­
шему
в
комнату: «А где черт?»—
и
р ассказ ал
анекдот:
«Глава семейства увидел в окно тещу и в сердцах вос­
к ли кн ул: «Черт ее принес!» Потом внук ее спрашивает:
„Бабушка,
а
где
черт ,
ко торы й
те бя
принес?“...»
На
одн ом
совещании
Чижевский
сун ул
ку да -то
по­
дал ьше
докуренную
папиросу.
Вильямс
за мет ил
э то,
достал
окурок
и,
к
ужасу
Чижевского,
положил
на
самое
видное
м ест о: «Отсюда скорее уберут» .
Вильямс
был
предельно
акк урате н
и
бережлив,
но
отнюдь
не
скуп.
Так,
например,
он
писал
очень
долго
одн им
пером,
которое
тщательно
вытирал
тряпочкой,
и
в
то
же
время
от
душ и
жертвовал
пять
тысяч
рублей
на
празднование
Женского
дня
8 Марта в Тимирязевской
академии.
Идеально
знал
он
ла бора торн ую
технику.
Когда
Чижевский
только
еще
н ачи нал
работать
в
лаборато­
рии,
Вильямс
его
попросил
вычистить
газовые
горелки.
Чижевский
не
знал,
как
это
нужно
делать,
да
и
не
считал
важным
делом.
«Я вам покажу»,—
ска зал
Вильямс.
На
следующее
ут ро,
во йдя
в
ла бо ратори ю,
Чижев­
ский
увидел
на
столе
перед
Вильямсом
пять
горелок
и
щетку.
Вильямс
тщательно
вы чис тил
одну,
д ругую
горелку,
и
тут
Чижевский
уже
смекнул:
уж
е сли
такой
боль шой
человек
это
дел ает
сам,
значит...
И
стал
стар а­
тельно
чи ст ить.
«Теперь проверим»,—
сказ ал
Вильямс.
Зажгли
все
горе лки .
О гонь
ид е а льный.
«Правильно»,—
ска зал
Вильямс.
Он
сам
разбирал
и
чин ил
химические
в есы,
сам
писал
15 Л.
Р ахманов
449


карточки
для
своей
огром н ой
коллекции
образцов
и
растений.
Это
особенно
поражало:
та кой
мощный
ум,
такая
широта
обобщений...
и
сам
этикетки
клеит! «Ая в
это
в ремя
думаю...»
Это
вечное,
на
всю
жизнь,
увлечение
трудом:
шесть
часо в
работал
в
лаборатории,
шесть
часов
до ма,—
так
каждый
день.
Чужую
небрежную
рукопись
р едакт ир о­
вал
т ак,
что
она
о каз ывал ась
неузнаваемой,
и
автору
становилось
стыдно
за
свою
не бреж н ость
и
тороп ли ­
вос ть.
Последние
годы
б ли зкие
особенно
оберегали
его
здоровье
и
время
и
создавали
«заслон», чтобы его не
беспокоили
все
посетители,
жаждущие
к
нему
прорвать­
ся.
Узнав
об
этом,
Вильямс
рассвирепел: «Почемувыко
мне
л юдей
не
пускаете?
Я
сам
должен
с
людьми
гово­
ри ть!» Даже кулаком стукнул по столу .
С
иностранцами
держал
себя
с
б оль шим
д остоин ­
ством.
Когда
готовился
Международный
съезд
почвове­
д ов,
на
к отором
Вильямс
должен
был
делать
доклад,
Чижевский
спросил
его
—
на
каком
язы ке
он
станет
чи тать ,
на
немецком
или
английском
(Вильямс тем
и
другим
вла дел
пре во сходн о).
Вильямс
ответил,
что
на
рус ско м.
Чижевский
сразу
подумал:
напрасно,
надо
бы
показать
иностранцам,
что
русские
ученые
в
совершен­
стве
владеют
иностранными
языками,
выдать
им
евро­
пей ски й
товар.
—
Неудобно,—
сказ ал
он
Вильямсу.
—
Очень
удобно,—
от ве тил
Вильямс.—
Пусть
они
учатся
русскому
языку.
Наша
наука
не
хуже,
а
лучше
их
науки.
Это
б ыло
сделано
совершенно
правильно.
Ино­
странцы
еще
больше
зауважали
Вильямса
и
шли
потом
к
нему
на
прием,
как
к
м иров ой
величине,
к
мировому
авторитету.
В
нас л едств е
Вильямса
не
х ват ает
опис а ний
многих
его
экспериментов.
Эксперимент
не
был
для
нег о
св я­
щеннодействием,
а
только
рабочим
моментом
в
ряду
умозаключений
и
выв од ов.
Убедится,
сделает
нужные
выводы
и
идет
дальше.
Этим
он
отли чался
от
многих
ученых,
всю
жизнь
проводящих
на
«подножном корму»,
кот оры е
плюнуть
не.
могли
без
предварительного
экспе­
римента.
Но
эти м
же
он
создал
трудности
для
тех
последователей,
которые
хоте ли
бы
проверить
его
выводы.
Им
прих од ит ся
заново
повторять
каждый
опыт.
450


Шуманов
Степан
Сергеевич.
Замдиректора
Почвен­
но-агропочвенной
ст анции.
Секретарь
партячейки
в
1928 году .
Был
пастухом.
Мальчишкой
ушел
на
фронт.
В
1919 году осенью красноармейцы получили подарки.
На
вагоне
был о
н аписано
м е лом : «Бойцам Красной
Армии
от
рабочих
и
служащих
Петровской
с ел ьск охо­
зя йс твенн ой
академ и и». В
госпитале
расспросил
об
э том
вуз е
политрука.
Потом
был
демобилизован,
два
года
з аведо вал
от де лом
коллективизации
Уземотдела.
По­
чув ств ова л
недостаточность
своего
образования,
узнал
об
организации
раб фако в
при
вузах
и
решил
поступить
в
Петровскую,
теперь
Тимирязевскую,
академию.
Первые
рабфаковцы
бы ли
в
шинелях,
некоторые
да же
в
л апт ях.
Большинство
профессоров
не
подпуска­
ли
их
к
аудиториям.
Только
Вильямс,
Ка блук ов,
Де мь­
я нов
отн оси ли сь
к
ним
с
боль ши м
вниманием.
Посте­
пенно
аудитории
был и
от во еваны,
и
однажды
с
Доя-
ренко
был
тако й
сл уч ай.
Пустив
их
в
аудиторию,
он
распорядился
вынести
оттуда
все
уч е бное
имущество.
Тогда
рабфаковцы
ве жли во
постучались
к
нем у
в
дверь
и
на пом нили:
—
Алексей
Григорьевич,
вы
указ очку
за бы ли.
Че рез
минуту
опять
постучались:
—
Алексей
Григорьевич,
еще
тряпочка
ваша
ос та­
лась.
И
заячья
лапка.
После
этого
Дояренко
пер е стал
уносить
из
аудито­
рии
учебное
оборудование.
Когда
обсуждался
вопрос
—
два
или
три
год а
д ол­
жен
б ыть
кур с
обучения
на
рабфаке,
Вил ьям с
был
за
два
года.
Он
считал,
что
чем
скорее
рабфаковцы
попа­
дут
на
основной
кур с,
тем
луч ше.
Стране
нужны
кр ас ные
специ алисты .
И
кроме
общеобразовательных
предметов
Вильямс
включил
в
кур с
р аб фака
почвоведение
с
нача­
лами
земледелия.
Сам
чи тал
эту
дисциплину.
Антагонизм
между
рабфаковцами
и
старыми
сту­
дентами
был
бо льшой .
Различие
было
и
во
внешнем
виде.
Стары е
студенты
щеголяли
в
форме,
а
новых
студентов
они
называли
мешочниками
за
то,
что
те
являлись
в
а кадем ию
с
мешком:
авось
удастся
полу чи ть
жмыхов
или
кролика.
Среди
студентов
бы ло
много
д етей
попов,
кулаков.
Как-то
раз
с
одного
сту де нта
сшибли
форменную
фуражку,
которую
он
не
сня л
во
вре мя
пе ния
«Интернационала»
и
демонстративно
ос та лся
си­
15*
451


деть.
Потом
началась
серьезная
и
отк ры тая
политиче­
ская
борьба.
Де ло
это
было
трудное:
членов
партии
в
1921 году было всего 17
человек.
У
враждующих
групп
студентов
все
б ыло
врозь:
отдельные
сход ки ,
отдельные
литературно-художественные
веч ера.
Читая
на
р абф аке
ле к ции,
Вильямс
спрашивал,
все
ли
понятно.
Отвечают: «Невсе».
Вильямс
просматрива­
ет
их
записи.
«Вам надо перестраивать свои мысли.
Уметь
м ыс­
лить
не
только
конкретными
и
привычными
образами,
но
и
абс тр актны м и,
обобщенными
понятиями.
Скажем,
по­
чв а.
Зем лю
вы
представляете
в
виде
глины,
песк а,
чернозема,
суп еси
и
т.
д.
Ин аче
говоря,
вы
представляе­
те
ее
кон кре тн о.
Почва
же,
о
к оторо й
я
вам
гов орю ,
это
нечто
уже
обобщенное».
После
избрания
Вильямса
ректором
(1922), проле­
тарское
студенчество
соб ралось
в
столовке
(теперь это
физкультурный
зал
института
м е хан иза ции).
Пригласи­
ли
на
собрание
Вильямса.
Речей
не
произносили,
прочл и
только
вслух
(студент Никитин)
предисловие
Вильямса
к
«Общему земледелию» («Расторгнуты вековые це­
пи .. .»).
Шуманов
до
сих
пор
помнит
это
предисло­
вие
наизусть.
Тогд а
это
чтение
выз ва ло
восторжен­
ные
овации.
Студ ент ы
встали
и
запели
«Интерна ­
циона л ».
В
1928 году группа партийцев поставила задачу
—
видеть
Вильямса
членом
па рт ии.
Посоветовались
в
МК
и
ЦК.
Реш ено
б ыло,
в
сл учае
согласия
Вильямса,
при­
нят ь
его
в
партию
без
кандидатского
стажа.
Вскоре
по сле
того
как
Вильямс
подал
заявление,
бы ло
созвано
ве че ром
открытое
партийное
собрание.
Народу
в
хи­
мичке
собралось
масса.
Мн ого
комсомольцев.
Вильямс
р ассказ ал
сво ю
биографию,
с тал
отв ечать
на
вопросы.
Чувство
юмора
не
оставило
его
и
зд есь,
хо тя
он
был
оче нь
взволнован.
На
в опр ос,
состоял
ли
в
комсомоле,
Вильямс
о т ве тил : «Сожалею,
что
родился
почти
на
60 лет раньше комсомола,
а
то
обязательно
состоял
бы» .
(Смех,
аплодисменты.)
Во
время
XIV партсъезда Вильямса попросили напи ­
сать
для
студенческой
газеты
Тимирязевской
академ и и
об
о снов ах
его
уч е ния.
Редактор
газеты
и
секретарь
партбюро
прочитали,
написанн ую
Вильямсом
статью
и
пришли
в
некоторое
смущение:
там
ч увс тво вала сь
явная
недооценка
индустриализации
сельского
хозяй­
ст ва.
Явил ис ь
к
Вильямсу
и
откровенно
сказали,
что
452


в
таком
виде
они
не
могут
опубликовать
статью.
Попро­
сили
ее
переделать.
Вильямс
заявил:
—
Печатайте
в
таком
виде.
—
Васил ий
Робертович!..
—
Напечатайте,
а
затем
в
том
же
номере
или
в
следующем
покритикуйте.
Ск аж ите,
в
чем
ошибся.
Это
и
м еня
и
других
на учи т.
Так
и
сделали.
Статья
и
критика
на
нее
появились
во
2-м
и
3-м
но ме рах
г азеты .
Шмырев
Валериан
Иванович.
Ученый
секретарь
в
последние
годы
жи зни
В илья мса,
н ауч ный
сотрудник
в
двадцатые
годы.
Институт
луг ов одс тва
(теперь Институт кормов)
в
Качалкине
Вильямс
начал
организовывать
в
1910 го­
ду.
Хлоп оча
об
этом
в
департаменте
земл еде ли я,
он
приезжал
в
П етер бур г,
кот оры й
вообще
недолюбливал,
и
останавливался
поближе
к
во кз алу,
чт обы
скорее
м ожно
бы ло
уехать
в
Москву...
Обычно
жил
в
«Северной
гостинице».
В
министерстве
убеждал
не
скупиться:
—
Мы
не
так
богаты,
чтобы
строить
дешево.
Сам
набрасывал
эски з
проекта,
заботясь
о
т ом,
чтоб ы
в
здании
б ыло
больше
св ета
и
воздуха.
Стены
предпочитал
окрашивать
в
цвет
слоновой
кости.
Не
позволял
никаких
лепных
украшений
и
архитектурных
финтифлюшек,
собирающих
пыль.
В
трудные
двадцатые
годы
он
регулярно
ездил
в
Качалкино,
хотя
поезд
эти
30 километров иногда шел
12 часов,
всю
ноч ь
приходилось
сидеть
в
неудобном,
холод ном
вагоне,
п ока
во
время
выну жд е нных
остано­
вок
пассажиры
за пасал и
т опл иво
для
паровоза.
Однаж­
ды
со
смехом
сообщил,
при ехав
в
Качалкино: «А меня
молочницы
обм очи ли! ..»
Оказалось,
что
его
попросили
подержать
ребенка,
а
тот
повел
себя
н е хорошо.
Потом
стал и
ходить
только
телячьи
ва г оны,
а
потом
поезда
совсем
перест али
ход ит ь,
и
Вильямс
стал
нани­
мать
лошадь
до
К ач алкин а,
но
по сещ ения
его
не
сдела­
лись
от
этого
менее
регулярными.
Обычно
он
приезжал
вместе
с
Ксенией
И ль инично й
Г оле нк иной
на
несколько
дней
и
сразу
по
приез д е
начинал
се бе
готовить
махорку-
самосад,
к оторую
рубил,
а
затем
сортировал
на
ситах,
как
фракцию
почвы.
Зате м
заготавливал
массу
само ­
к руток
и
при ним ался
за
работу.
В
Качалкине
он
писал
в
то
время
свою
б ольш ую
работу
по
луговодству,
однов­
453


ременно
руководя
ра ботами
в сех
своих
сотрудников.
Жил
и
работал
он
в
маленькой
комнате,
где
стояла
п роста я
койка,
с
солом ен н ым
тюфяком,
на
к оторой
он
сп ал.
Питался
он
в
обще й
столовой,
где
кормили
самой
п рос той
и
с кудн ой
пищей,
г лавны м
образом
овощами
—
брюквой,
свекольником.
Несмотря
на
усиленную
ра боту
в
Качалкине,
он
находил
время
и
развлекаться
вместе
с
друг им и.
Со­
трудники
увл е ка лись
тогда
домашними
оперными
спек­
так лями .
Все
роли
исполняли
они
сами,
да
еще
приезжа­
ли
на
помощь
на уч ные
работники
академии.
Открыв
две рь
своей
рабочей
комнаты,
Вильямс
с
удовольствием
слушал
их
сп ектак л и.
Одн аж ды
перед
сп екта кл ем
Шмы-
рев
про ходи л
мимо
сц ены
и
ув ид ел,
что
какая-то
бе лая
фигура
во зи тся
под
сц ен ой.
Заглянул
и
рассмотрел
Вильямса
в
бел ой
рубашке,
кот орый
выметал
мусор
и
пыль
из-под
сцены.
Оказывается,
он
накануне
заме­
тил ,
что
на
репетиции
балетных
н оме ров
(«Половецкой
пляски»
из
«Князя Игоря») облака пыли окутывают
танцоров,
и
решил
навести
порядок.
Можно
себе
пред­
ставить,
на
что
похожа
бы ла
его
пи кей ная
блуза,
когда
он
вылез
со
сво ей
щет кой
из-под
сц ен ы...
Кроме
отрыв­
ков
из
«Князя Игоря»
ст авили
«Снегурочку»
и
«Ру ­
са лку ».
Чернобородов
(из наркомата)
пел
мельника,
служащий
с
мельницы
—
князя.
«Кисятник» (сотрудни­
цы
и
во сп ита нницы
Ксении
И ль иничны
—
тети
Кисы)
был
хором,
которы м
управляла
с ама
тетя
Киса.
А
слу­
ш атели
и
зрители
собирались
со
все й
волости.
Зал,
в
котор ом
шли
спе ктак ли ,
предназначен
был
для
музея,
кот оры й
впоследствии
и
был
там
организован.
О
рубашке.
До
революции
он
любил
носить
пикейные
жилеты
белоснежной
чистоты.
П отом
долго
не
могли
достать
этого
материала.
Наконец
с
большими
трудн о ­
с тями
достали,
и
Васи лий
Робертович
попросил
сшить
с ебе
ш ирок ую
блузу
с
карманами
на
груди.
Такие
ру­
ба шки
он
но сил
уже
до
самой
см е рти.
В
лаборатории
Вильямс
обычно
сам
натирал
пол
ф люри том,
специальной
паркетной
мастики
он
не
при ­
з на вал.
У
нег о
для
всего
был
сво й
метод,
он
даже
спичку
зажигал
по-особенному,
чтобы
не
отл ет ала
головка.
Курил
он
много,
обычно
дешевые
папиросы
«Шутка»,
«Червонец», «Трезвон»
или
махорку,
как
сказ ано
выше.
Как -то
раз
справляли
име нины
в
Качалкине,
устроив
из
этого
много
веселых
развлечений.
До лго
фильтрова­
ли
и
очищали
денатурат
с
помо щью
марганцево-кислого
454


калия.
Потом
каждый
получал
сво ю
порцию
угощения
по
шуточн ой
карточной
системе
—
заполняя
бесчислен­
ные
анкеты,
с тоя
в
очереди
за
рецептами
из
«аптечного
управления»
на
спирт
и
пр.
На до
было
два
часа
ходи ть
по
инст анц иям ,
а
пункты
эти
бы ли
нарочно
разбросаны
в
самых
разных
концах
институтских
зда ни й,
так
что
приходилось
вы с унув
я зык
бегать
по
эт ажам.
На
Ученых
со в етах
в
Луговом
институте
Вильямс
всегда
донимал
во про сами: «А это почему?», «А почему
это
та к?».
Это
называлось
«встряхиванием в бутылке» .
Последние
годы
Шмырев
был
неотлучно
при
В ильям ­
се
и,
кром е
научных
дел
лаборатории
и
музея,
вел
мно гие
его
де пу татс кие
де ла,
разбирал
ежед невн ую
почту,
про­
читывал
Вильямсу
письма,
отв еча л
на
них
вместе
с
ним.
По
огромному
большинству
серьезных,
за с лужив ающих
вним а ния
писем
принимались
меры,
чаще
всего
увенчи­
вавшиеся
успехом.
Нередко
приходилось
защи щ ать
агрономов,
пр ово дник ов
вз гляд ов
Вильямса,
чем-либо
не
угодивших
местному
начальству.
Но
бывали
и
вздор­
ные
письма
и
просьбы.
При
это м
Вильямс
и
Шмы рев
вспоминали
известную
им
резолюцию
одного
кавказца:
«В двух словах отказать».
—
В
двух
словах?
—
спрашивал
Шмырев,
приго­
товляясь
писать
ответ.
—
В
дв ух
словах,—
подтверждал
Вильямс.
За
несколько
дней
до
смерти
Вильямс
впе рвые
на
памяти
Шмырева
ответил
ему
словами
«не знаю»
на
заданный
Шмы ре вым
агрономический
вопрос
(кажется,
об
укос е
травы'до
цвет е ния).
Дев ято го
октября
он
заболел,
а
десято г о
Шмыр ев
уехал
по
поруч ен ию
Вил ь­
ямса
в
оди н
из
подмосковных
колхозов.
Вернувшись,
он
наш ел
В ильям са
уже
только
с
проблесками
сознания
и
почти
с
полной
п оте рей
речи.
С
трудом
поняли
его
жесты,
указывавшие
на
шка фч ик,
в
кот ором
лежали
его
рукописи.
Очевидно,
Вильямс
хот ел,
что бы
рядом
с
его
диваном,
на
стул,
положили
незаконченную
рукопись.
А
еще
Шмырев
уловил
ка кие-т о
невнятные
слова
вр о д е: «сено...
трава...»
Он
и
сейчас
ду мает,
что
это
Вил ья мс
хотел
ответить
ему
на
в опрос ,
на
к оторы й
не
ответил
за
несколько
дней
до
бо лез ни.
Не
только
В.
И.
Шмырев
в спом инал
о
Качалкине
и
о
самодеятельном
театре
в
Луговом
институте
в
го­
лодные
двадцатые
годы.
Вспоминает
о
том
и
Ксения
455


Ильинична
Голенкина,
асси ст ент
Вильямса
и
дирижер
женского
хора,
кот оры й
наз ыва ли
«кисятником». ..
Дей ­
ствительно,
Василий
Робертович
ум ел
выкроить
время
для
театра,
для
музыки,
несмотря
на
с вою
кра й нюю
занятость.
Ведь
одна
дорога
в
Качалкино
—
и
та
отни­
м ала
порой
ч уть
не
целый
день.
Правда,
Вильямс
и
в
эти,
казалось
бы,
пропащие
ча сы
умудрялся
рабо­
та ть.
Вот
две
странички,
набросанные
мно й
в
с вое
время
о
таком
путешествии:
«Недавно еще поезд шел.
Медленно,
словно
на
ощуп ь,
тянулся
он
в
те мнот е
через
по ле,
надрывно
свистел
и
томился
у
семафора,
мучи т ельн о
дергал
перед
тем,
как
взять
с
места,
и
снова
пол з
дальше.
Движение
эт о,
совершавшееся
с
таким
тр удо м,
через
силу,
сочувственно
отмечал
про
себя
каждый.
И
не­
щадно
дымивший
махрой
красноармеец
в
залубеневшей
от
окопной
грязи
шинели,
и
старуха,
испуганно
пр ижи­
мавш ая
к
себе
граммофон,
которы й
она
вез ла
менять
на
картошку,
и
сытого
вида
молодчик
в
новом
романовском
полушубке,
насмеш ли во
щурившийся
на
остальных
пас­
сажиров:
ему
одному
тепло
в
этом
насквозь
п роме рз­
ш ем,,
два
года
не
топ ленн ом
дачном
ва гоне ,—
зак о нный
по вод
вс ех
презирать.
Разные
люди
ез дят
нынче
по
железной
дороге.
Казалось,
Р оссия
чуть
ли
не
вся
на
колесах:
крестьяне
и
служащие,
рабочие
и
солдаты
—
все
социальные
кате­
гории,
в клю чая
пл емя
профессиональных
спекулянтов,
к
которым,
нав ерн о,
принадлежит
э тот
тип
в
полушубке.
С
особенной
остротой
ощущ ал
двйжение
Вильямс.
Со з нание
т ого,
что
поезд
все
же
ид ет,
пре одол ев ает
пространство
и
время,
само
по
се бе
был о
приятно.
И
пус ть
вместо
одного
ча са
протащатся
они
до
Качалки­
на
пять
или
шес ть
часов
(случалось и двенадцать,
когда
п ассаж ир ам
приходилось
зап а сать
для
паровоза
топли­
во) .
В
неосвещенном
вагоне
хорошо
дума лос ь,
разгово­
ры
вокруг
не
мешали.
А
подумать
следовало
о
многом.
Ра ньше ,
главнее
всего
—
о
предисловии
к
нед ав но
законченной
книге
«Общее земледелие», которое он завтра напишет,
до­
бравшись
до
места
и
выбрав
комнату
потеплее.
По­
теп лее
—
зна чит,
поменьше...
Вильямс
усмехнулся.
Ш есть
лет
назад,
когда
замышлялось
и
ст роил ось
зда­
ние
Лугового
института,
Вильямс
больше
всег о
забо­
тился
о
то м,
чтобы
все
комнаты
были
просторными,
высокими,
светлыми,
и
безжалостно
устранял
из
про-
456


екта
каморки
и
зак оулки ,
на
кот оры е
почему-то
так
падки
иные
архитекторы.
—
Помните,—
ст рого
говорил
Вильямс,—
вы
строи­
те
не
помещичий
дом,
а
Дворец
науки!
Что
он
намерен
сказ ат ь
в
предисловии
к
книге?
Ему
не
хотелось
бы,
чтобы
оно
бы ло
чрезмерно
ученым,
наукообразным.
Лучше
пусть
будут
в
нем
таки е
слова:
«Беспредельна русская равнина,
бесконечны
русские
поля...—
Устремив
взгляд
в
ваг он ное
окно ,
он
слов но
бы
видел
сквозь
лед
и
грязь,
наросшие
на
стекло,
эти
б еск р айние
поля...—
Непрестанна
работа
русского
гр аж дани на
над
род ною
своей
нивой,
и
только
в
ней
ле жит
залог
будущей
мощи
Российской
республики...
Не
бе ден
рус ск ий
народ,
он
по пир ает
ногами
несметные
бог а тства
сво ей
земли,
и
нуж но
только
уме ть
и
знать,
как
взя ть
эт от
к лад,
а
работа
не
страшна...
И
если
удастся
этой
книг е
о
почве
про лит ь
хот я
бы
ничтожный
свет
зна ния
на
тяж елы й
труд
русского
граж­
данина-землепашца
и
хотя
бы
немного
подвинуть
его
вперед
в
умении
завоевывать
св ою
будущую
в ел икую
м ощь,
це ль
моей
жиз ни
будет
достигнута...»
Санина
Мари я
Павловна.
С
1931 года работает в Тимирязевке,
с
1934 года
—
ок оло
Василия
Робертовича
препаратором.
Ра бочи й
день
на чина лся
в
8 часов утра.
Васи лий
Робертович
приходил
ровно
в
вос ем ь,
через
окн о
лабо­
ратории.
Поднимался
из
сада
по
специ аль но
устроенной
лесенк е
(с перилами с одной стороны) .
Сам
о тпи рал
замок
(для этого ему приходилось распахнуть пальто
и
достать
большой
клю ч,
ви ся щий
у
не го
на
груд и
на
дли нн ой
це по чк е), открывал окно и спускался в комнату
о пять
же
по
л есенке
(4 ступеньки).
Сначала
он
ходил
от
до ма
до
музея
пешком
с
помо щью
старой
няньки
своих
сыновей
Матрены,
но
од нажд ы
они
оба
упали,
и
по­
с ле дние
год ы
его
привозили
на
большой
машине,
с
тру ­
дом
разворачивавшейся
между
здан ием
академии,
дере­
вянным
доми к ом
Вильямса
и
оранжереями.
Мария
Павловна
до став ала
из
бю ро
чернильницу,
две
ручки
с
перьями
«рондо»
и
остро
отточенные
ка­
рандаши.
Карандаши
он
люби л
мягкие
—
«В», «ЗВ»,
химических
карандашей
не
признавал
(пачкали всё
во кру г)
и
отуч ил
от
них
своих
сотрудников.
Ча сто
поль-
457


зовался
цветными,
главным
обра зом
—
синим.
Черни­
л ами
писал
сравнительно
редко.
Васил ий
Робертович
садился
за
большой
сто л,
сто ­
явший
пер ед
окном,
выходившим
на
площадку,
где
был
ког да -то
пит омник
и
лизиметры,
а
в посл ед ствии ,
когда
прис тр оили
новое
здание,—
выходящим
в
парк.
На
сто­
ле
помещались
ста ка нчи ки
с
о рг анич еск ими
вещества­
ми,
электрическая
баня
для
выпаривания
жидкостей,
на
поло чк е
повыше
стола
стоял
б ольш ой
сосу д
с
резиновой
трубкой
(вроде большой стеклянной клизмы)
—
в
нем
дистиллированная
вода,
слева,
на
уровне
стола,
во до­
проводная
раковина.
В
кармане
белой,
ши рокой
пике йно й
рубашки
Васи­
лия
Робертовича
лежали
папиросы,
карандаши.
Усев­
шись,
он
выкуривал
папиросу,
дума л.
Пот ом
прини­
мался
за
работу.
В
11 часов утра завтракал,
читал
«Правду».
Завтрак
состоял
из
большой
чашк и
очень
крепкого
чая
(три
ло жки
на
чаш к у), бутербродов с маслом и сыром .
Сыр
он
любил
вонючий
—
лимбургский,
рокфор,—
шутил,
что
есть
еще
такой
сыр,
к оторы й
сам
ползает
и
за
ним
ну жно
см отр еть
в
об а,
а
то
уползет.
Бутерб роды
реза­
лись
им
сам им
на
мелкие
кусочки,
ина че
он
не
мог
есть
из-за
паралича
лиц евы х
не р вов,
искривившего
ему
рот.
Завтрак
помещался
на
чайном
ст олик е,
сто явше м
рядом
с
рабочим
столом,
и
накр ы в ался
ст ек л янным
колпаком
(крышкой от эксикатора
—
прибора,
изолиру­
юще го
от
наружного
в озду ха), плотно прилегавшим
к
квадратной
пластине
матового
с текл а.
Днем
Васил ий
Робертович
иног да
пил
еще
сыр ую
воду,
но
во
время
лекции
никогда
не
пил
и
предостерегал
от
пит ья
с воих
сотрудников,
читавших
ле к ции.
В
12 часов начинался прием посетителей,
прод ол­
жа вшийся
до
2 часов.
Ма рия
Павловна
записывала
очередь.
При ни ма лось
обы чно
до.
10 человек в день,
не
считая
групповых
посещений.
Приходили
самы е
разные
люди.
Мария
Павловна
по мни т,
что
пр ихо ди ли,
напри­
мер ,
да же
пчеловоды,
к отор ым
Васили й
Роб ертови ч
сов етов ал,
как
устраивать
пастбища
для
пчел,
з асе вать
клевером.
Приходили
лю ди,
состоявшие
«на пенсии»
у
Василия
Р обе ртов ича,
кот орым
он
регулярно
помогал.
Вру чал
он
им
эту
пенсию
через
Ма рию
Павловну.
У
каждого
из
эт их
иждивенцев
было
св ое
шутливое
прозвище.
Например,
«барыня», вдова какого - то
давно
умершего
профессора,
458


или
«Маша -б ор ода вк а», которая часто брала деньги
вперед
за
два -т ри
месяца ,
мотивируя
тем,
что
чувствует
приближение
с мер ти : «Уж я в последний раз тебя,
кас а­
тик ,
вижу.
Ты
дай
уж
мне
и
на
похо роны ».
А
на
сл еду ю­
щий
месяц
как
ни
в
чем
не
бывало
яв ляла сь
и
брала
ещ е,
а
на
отдельные
нужды
получала
ос обо.
В
два
ча са
дня
Васил ий
Робертович
уходи л
обедать,
в
чет ыре
часа
возвращался
и
работал
до
шести
—
семи
часо в
веч ера.
Через
каждые
два
часа
ежедневно
Мария
Павловна
подавала
ему
гомеопатические
л екарст ва .
В
приеме
их,
как
и
во
вс ем,
Василий
Робертович
был
чре зв ычай но
а ккура те н.
Леч ил
его
доктор
К ейс,
Николай
Иванович,
по ж илой,
добродушный,
небольшого
ро ста,
толстенький
человечек.
Гомеопат.
П ознак омил и сь
он и,
ког да. у
Васи­
лия
Робертовича
слу чи лся
припадок
печ ени.
Кейс
осно­
вательно
вылечил
ег о.
Об
э том
го во рит
и
то,
что
Василий
Робертович
мог
потом
ес ть
и
свиное
сало,
и
любимую
им
баранью
ножк у,
н ашп иго ванну ю
чесноком,
недо жа ­
ренную,
с
кровью,
и
ли вер
телячий,
и
пир ожк и
с
ливе­
ром.
Василий
Робертович
люби л
и
простую
пищу,
на­
пример
пе чену ю
картошку,
и
изысканную,
в
ко торой
был
одинаково
ум е рен.
Пил
виноградное
в ино
(небольшой
ст акан ),—
в
сухом
виноградном
вин е
з нал
т олк.
Од наж­
ды
ему
подарили
полувековой
токай.
Глаза
его
бы ли
весьма
чу вст вит ель ны
к
цветению
ржи
и
сос ны.
Пыльца
эта
раздражала
слизистую
о бо­
лочку,
глаза
воспалялись
иногда
до
нарыва,
поднима­
л ась
температура,
начинался
насморк.
В
холодное
время
Вас илий
Р оберт ович
под
верхнюю
бе лую
руба шк у
надевал
шерстяной
свитер.
На
нижней
руба шк е
у
него
был
карман
с
клапаном,
там
он
хр анил
партбилет.
Когда
к
нему
приходили
за
членскими
вз но­
сам и,
б ыло
сло жным
делом
достать
так
бережно
храни­
мый
документ.
Последние
год ы
Мария
Павловна
пом о­
г ала
ему
в
этом.
Память
у
него
был а
изу ми тел ь ная.
Через
пя ть
лет
помнил,
ку да
положил
щетку
для
гербария
(с длинными
волосами) .
Ма ло
записывал
—
все
и
так
помнил.
С идя
спиной
к
лаборатории,
узнавал
всех
по
шагам,
отличал
своих
от
чужих.
Не
поднимая
головы
и
не
оборачиваясь,
окликал
проходившего
за
его
спи но й,
е сли
тот
был
ему
зачем- ли бо
нужен.
Не
любил,
когда
вокруг
не го
говори­
ли
ше пот ом,
чтобы
не
мешать.
Как
раз
шепот-то
и
ме­
шал,
а
свободный
ра зго вор
—
ничуть.
459


Однажды
у
не го
был
сердечный
припадок
на
лекции,
Васил ий
Р обе ртови ч
почернел
лицом,
но
лекцию
дочи­
тал
до
конца.
Девятого
октября,
за
два
дня
до
с мер ти,
пришел,
как
обычно,
в
ла боратор ию ,
но
почув ств ов ал
с ебя
плохо,
е два
дышал
(у него был отек легких).
С
трудом
досидел
до
двух
ча сов
дня ,
но
ког да
у хо дил,
то
сказ ал ,
заметив,
что
на
не го
смотрят:
—
Что
смотрите?
Думаете,
упаду?
Ака д емик
Бушинский
Владимир
Петрович.
Эпизод
с
ле к цией,
экспромтом
пр очте нно й
Ви лья м­
сом
перед
социал-демократической
сходкой,
происходил
в
и юне
1908 года.
Полицейской
облавой
руководил
око­
лоточн ый
Хлебников,
толс ты й
лыс ый
человек.
Б ыло
жарко.
Во
все
вр емя
лекции
Хлебников
в ним ат ельно
слушал,
ничего
не
понимая,
и
только
вытирал
лысину
красным
фуляровым
платком.
Вильямс
два
часа
читал
лекцию
без
перерыва.
После
того
как
Хлебников
взмо­
лился
и
поп роси л
позволения
удалиться,
Вильямс
сде­
лал
пятиминутный
пе рер ыв
и
за тем
еще
час
читал
лек­
цию .
На
всякий
случ ай !
После
этого
прочитал
нот а цию
слушателям,
по жур ив
их
за
неосторожность
и
за
то,
что
за ран ее
не
предупредили
его.
Удостоверившись,
нако­
нец,
что
поб лизо с ти
от
ак адеми и
пол ице йск их
и
«горохо ­
вых
пальто»
не т,
участники
собрания
разошлись.
По
душе
Вильямс
был
мягк и й,
деликатный,
д овер чи­
вый
человек,
никогда
не
хотевший
ве рит ь,
что
на
жиз не нном
пу ти
ему
м огут
попасться
и
жулики,
и
преда­
тели.
Вместе
с
тем
он
был
необыкновенно
пр инципиа л е н,
что
называется
теп ерь
—
партиен.
Был
нетороплив,
вы­
держан,
но
мог
и
выгнать
за
дело.
Тулайков,
Дояренко
был и
учениками
Вил ьямс а,
впо след ст вии
отошедшими
от
него.
Вильямс
назвал
«чемоданным земледелием»
проводившиеся
ими
взгля­
ды
на
сельскохозяйственное
производство:
вот
пр ие дут
трактористы,
вспашут,
приедут
рабочие
—
посеют,
уб е­
рут.
В
чемоданчике
завтрак,
как
на
пикник
при­
ехали!
Вильямс
всегда
соблюдал
принцип
«открытых две ­
р ей»
там ,
где
работал.
Был
подлинно
демократичен
как
до
революции,
ког да
был
«действительным статским
с о ве т нико м», «вашим превосходительством», так и в ре ­
волюционные
годы,
когда
с
удовольствием
носил
кожа-
460


ную
куртку
и
такую
же
кепку,
что
ему
очень
шло.
В
натуре
его
и
в
навыках
бы ло
много
инженерского
—
от
отца.
Вильямс
был
великаном
сред и
всех,
окружавших
его,—
великаном
и
в
моральном
и
в
физическом
смысле.
Очень
точ но
изобразили
его
и
его
про тив ник ов
в
ст у­
денческом
журнале
«Анофелес»
—
в
карикатуре
«Слон
и
моська»,
где
можно
усмотреть
большое
сходство
Вильямса
со
слоном.
Коз лов
Пе тр
Владимирович.
Сын
служителя
ла бо­
ратории
Ви льямс а.
Семья
отца,
Владимира
Адриановича,
начавшего
работать
зд есь
еще
у
профессора
Фадеева,
учителя
Вильямса,
бы ла
из
семи
человек.
Дв ое
сыновей
—
Петр,
Николай
и
три
дочери
—
Ан на
(работала у Вильямса
п ололкой
в
питомнике,
получила
среднее
образование,
работала
на
контрольной
се менно й
стан ци и),
Ольга
(муж
—
доцент
кафедры
м ел иор ации)
и
Наталья.
Сам
Козлов
происходил
из
деревенс ко й
семьи.
Отец
ег о,
Ад риа н,
из
кантонистов,
не
приписался
в овре мя
к
обще­
ству,
вернувшись
с
во ен ной
службы,
и
остался
беззе­
м е льным
крестьянином.
Владимир
Адрианович
ушел
из
дома
(Покровское-Стр е шн ев о ,
в
семи
верстах
от
Пет­
ров ског о-Р аз умов ск ог о)
на
заработки
15-ле т ним
и
по­
сту пил
работать
в
академию.
Женился
на
прачке
К сении
Ивановне.
Жили
в
подвале
под
лабораторией
Вильямса.
Сн ач ала
—
в
одной
комнате,
п отом
в
т рех.
Окна
бы ли
м ален ьк ие,
из- за
э того
сыро.
Вильямс
распорядился
увеличить
окна,
много
раз
предлагал
переехать
в
др у­
гую
квартиру.
Козлов
не
согласился:
привык,
да
и
близ­
ко
к
лаборатории,
где
провел
всю
жизнь.
Козлов
сост о ял
при
л изи ме трах,
четырнадцать
лет
переносил
бутыли
-с
почвенной
водой
в
лабора тори ю.
Каждая
бутыль
—
в
10 литров,
носил
их
по
нескольку
десятков
в
ден ь.
Исполнял
всю
техническую
работу
в
лаборатории,
многое
нар а вне
с
лаборантами.
Был
молчалив,
исполнителен,—
эти м
очень
под х одил
Вил ь­
ямсу,
с
кот оры м
проводил
все
дни.
Они
по нима ли
друг
друга
с
полуслова.
Ум ер
Козлов
в
1934 году,
за
пять
лет
до
смерти
Вильямса.
461


Дорожко
Анна
Ивановна.
Секретарь
кафедры
по чв овед ен ия.
Васи лий
Робертович
по сыл ал
сотрудников
за
свой
сч ет
в
санаторий.
Они
не
знали,
что
это
личные
деньги
Василия
Робертовича.
Студентам
он
помогал
особо
льготной
работой
за
высокую
плату.
К
о сени
у
него
совсем
не
бы ло
свободных
денег,
а
к
весне
опять
на­
капливались,
и
все
начиналось
сызнова.
Анна
И ва новна
вспоминает,
что
когда
она
поступила
на
службу,
то
первое
время
очен ь
боялась
суровой
внешности
Василия
Робертовича,
но
потом
хорошо
уз­
нала
его
доброту
и
вним ание
к
служащим.
Даж е
замечания
он
де лал
в
добродушно-шутливой
форме.
—
Вы
пишете
«штаты»,—
сказ ал
он
как-то
Ан не
Ивановне,—
лучше
пишите
«штат», в отличие от Се­
веро-Американских
Соединенных
Штатов.
После
его
смерти
сотрудники
все
ос ун улис ь,
как
будто
умер
близкий,
родной
человек.
На
похоронах
плакала
не
одн а
тысяча
глаз,
как
сказал
в
своей
ре чи
профессор
Каблуков.
Везли
его
по
Л ист веннич но й
аллее.
Кулаков
Ев ген ий
Васильевич.
На учн ый
сот рудн ик .
Аспирант
В.
Р.
Вильямса.
Когда
он
выбрал
себе
тему
и
начал
работать,
Вильямс
ему
п о со в ето ва л : «Составьте сначала логиче­
с кий
пла н.
Под р об ный.
Это
важно:
видеть
отчетливо
перед
с обой
путь
поисков».
Однажды
Евг ений
Васильевич
привез
из
экспедиции
рога
архара.
Вильямс,
у
которого
к
рогам
б ыла
сла бость
(над дверью основного зала музея всегда висели боль­
шие
ро га ), попросил принести их к нему.
Но
их
уже
успел
взя ть
кто-то
из
хозяйственников.
Вильямс
на стой ­
чиво
пов то рил
св ою
про с ьб у: «Заберите у них и принесе­
те
ко
м не».
И
не
успокоился,
пок а
рога
не
были
до­
ст авл ены.
В
другой
раз
Евгений
Васил ьевич
поехал
отмывать
корневую
систему,
для
демонстрации
различных
видов
ее
на
с.-х.
в ыст авке.
А
на
солонцах
ее
трудно
отм ы ть,
земля
такая,
что
рыть
могилу
едв а
ли
легче,
чем
поми­
рать...
Вил ья мс
подал
совет:
—
Возьмите
бочку,
налейте
во ды,
нас ыпьт е
соли,
и
эт ой
с олен ой
водой
намочите
корни,
что бы
кальций
из
462


почв ы
вытеснить.
Это
кр есть яни н
один
меня
надоумил.
У
меня,
говорит,
ст ояла
бочка
с
с олен ой
капустой
и
по­
текла.
Так
зе мля
под
ней
как
пух
ст ала
мягкая.
Пот ом,
когда
привезли
эти
корни,
Вильямс
сам
с
величайшей
бережностью
расправлял
их,
не
поз воля я
никому
это
делать.
Вообще
к
экспонатам,
приве з е нным
из
экспедиции,
он
относился
как
к
святыне.
—
Затрачен
большой
т руд,
чт обы
добыть
и
привезти
это,—
говорил
он. —
Тру д
этот
н адо
уважать.
Аваев
Михаил
Григорьевич.
Науч н ый
сотрудник
агрономической
с та нции.
Ок он чил
Тимирязевскую
ак адеми ю
по
отделению
культуртехники,
организованному
по
инициативе
Ви ль­
ямса
в
1922 году .
Задача
культуртехников
—
организо­
вывать
всю
с.-х.
территорию.
Это
не
мелиораторы,
не
агрономы,
не
инженеры,
а
все
вместе,
точнее
—
а грон о­
мы
с
техническим
у кл оно м, «мокрые агрономы», как их
презрительно
наз ыва ли.
Специальность
эта
особенно
нужна
для
организации
использования
бросовых
зе­
мель,
которых
в
стране
очен ь
много.
Последний
раз
выезжал
Вильямс
в
экспедицию
в
1926 году.
26 культуртехников выехали в Закав­
казье
—
в
Мугань,
Ленкорань.
Они
должны
был и
изу­
чи ть
вторичное
засоление
Муганской
степи
и
вла жные
субтропики
Ленкорани.
В
лодчонке
по
одному
переезжа­
ли
шоколадную
бурлящую
во ду
разлившегося
Арак са,
увя за ли
в
жидкой
грязи
болот ,
спали
однажды
в
курятнике
и
сбежали,
донятые
куриными
блоха­
ми
и
т.
д.
Кочевой
период
э кс пед иции
Вильямс
провел
в
ма­
леньком
городке,
з ани маясь
своей
работой.
Когда
участники
экспедиции
вернулись,
набравшиеся
вп еч ат­
лений,
видевшие,
казалось
им,
все ,
что
можно
бы ло
увидеть,
Вил ья мс
выслушал
их
внимательно,
а
затем
ст ал
р ас с пра шиват ь: «А этого вы не видели?» —
«Нет».—
«А это видели?» — « Каж ет ся,
вид е ли,
но
не
обратили
внимания...»
Оказ ало сь ,
что
он
знает
все,
что
они
могли
ему
рас ска зат ь,
и
даже
больше
того,
не
у ча ство вав
в
их
походе.
Люби мы й
воспитательный
пр ием
Вильямса
был
—
р асс каз ать
по л у знайке
или
совсем
н езн аю щему
ст у­
денту
то,
что
спрошенный
студент
не
мог
рассказать
на
экзамене.
При ем
этот
почти
всегда
действовал,
а
те,
на
463


к ото рых
он
не
действовал,
и
не
заслуживали,
по
мнению
Вильямса,
внимания
и
забо ты ,
из
них
ничего
не
выйдет.
Читая
ле к ции,
Вильямс
никогда
не
повторялся
и
в
ответ
на
удивление
не кот орых
коллег
говорил: «Что я,
граммофон?»
П рим еры
его
был и
иной
раз
шутлив ы ,
но
всегда
убедительны.
«Органическое вещество,—
гов ори л
он ,—
имеет
в ла­
го емк ос ть.
Никто
не
сморкается
в
железо
или
кусок
камня,
а
всегда
возьмет
органическое
вещество».
Любченко
Надежда
Елеазаровна.
Вильямс,
кот оры й
был
исполинского
роста,
со
см е­
хом
р ассказ ы вал,
как
он
примерял
шляпу
в
магазине
и
шляпы
подходящего
раз мер а
все
не
находилось.
П ро­
да вец
не р внича л,
и
Вильямс,
чтобы
успокоить
его,
ска за л,
что,
как
видно,
не
нашли
подходящего
болвана,
чт обы
сделать
б ольшу ю
шляпу,
кот ора я
пришлась
бы
впору
для
такой
голо вы ,
как
у
не го.
—
Да,
такого
бо лва на
поискать!
—
охотно
сог ла­
сил ся
приказчик.
Вильямс
сам
на зы вал
себ я
слоном
в
п осудн ой
лавке,
работая
в
лаборатории,
наполненной
всевозможными
стеклянными
приборами.
Но
обращался
он
с
этим
стек­
лом
необыкновенно
ловко
и
бережно.
Его
толстые
пальцы
б ыли
пальцами
виртуоза.
Для
п икейн ых
рубашек,
которые
Вильямс
постоянно
носил,
он
просил
делать
запасную
пару
рукавов.
Семена
он
очищал
в
большой
чашк е,
отд у вая
трух у,
которая
садилась
з атем
ему
на
голо ву ,
на
плечи.
Иногда
ему
не
х ват ало
ру к,
когда
он
делал
анализы,
и
он
с
сожалением
восклицал:
—
Эх,
мне
бы
четыре
ру ки
и
хв ост, —
сколько
бы
я
успел
сд елат ь!
Валентина
Георгиевна
Виль ям с
(вдова сына Ва­
силия
Робертовича
—
Николая).
Василий
Робертович
вст авал
в
6 часов утра,
в
7 са­
ди лся
завтракать.
На
столе
был
ему
приготовлен
очень
крепкий
чай
с
м олоко м
и
два
сырых
яйца,
которые
он
сам
обваривал
кипятком,
разбивал,
выливал
в
чашку,
кл ал
туда
маленькие
кус очки
булки
и
размешивал.
Ел
он
медленно,
как
медленно
и
одевался,
бо лезн ь
его
сильно
464


ему
мешала,
поэтому
на
все
утренние
с боры
ему
нужно
было
довольно
мн ого
времени.
К
8 утра он отправлялся
в
лабораторию.
Обедал и
дома
в
2 часа,
или
в
2.30, ужинали в 9
часов
вечера.
В
5 часов дня пили чай
—
с
булочками,
печень­
ем,
а
лет ом
иногда
с
пирогами
из
свежих
ягод.
В
обе­
денный
час
его
ждали
у
ок на
лаборатории
много­
численные
кошки,
кот оры е
всл ед
за
ним
отправлялись
домой
и
р асс аж ивал ись
вокруг
стола.
Обед
начинался
стого,
что
Вильямсу
подавался
большой
ку сок
мяса
и
он
разрезал
его
на
кусочки
и
раскладывал
на
маленькие
тарелочки,
стоявшие
перед
ним.
Зат ем
все
эти
та рел очки
ставились
на
по лу
перед
кошками.
Только
тог да
пода­
в ался
на
стол
суп
для
Вильямса
и
его
сем ьи.
Чис ло
кошек
доходило
иной
раз
до
пятнадцати.
Каждый
знал
в
академии,
что
ес ли
некуда
деват ь
кошк у
или
котенка,
то
мо жно
подбросить
Ви льямса м,
а
уж
те
о
ней
позаботятся.
У.каждой
кошк и
было,
разумеется,
св ое
имя:
Белка,
Мартышка,
Сивочка-красивочка
и
пр.
Вильямс
люб ил
и
со бак.
В
дом е
жили
и
таксы
и
п рост ые
дворняги.
На
стенке
и
посейчас
вис ит
боль­
шой
портрет
Ункаса,
собаки
редкой
породы
—
Леон­
берг
*,—
мн ого
лет
жившей
у
Вильямсов,
еще
до
рев о­
люции.
* Помесь сенбернара,
водолаза
и
ма стиф а.
За
вечерним
чаем,
за
ужином
Василий
Робертович
обы чно
читал
и,
казалось,
не
обращал
вним ания
на
происходившие
вокруг
него
разговоры
и
шутки.
И
вдруг,
взглянув
поверх
очков
в
ст оро ну
собеседников,
отпускал
точное
и
меткое
замечание,
показывавшее,
что
он
вполне
в
курсе
этого
разговора.
Любил
он
и
реплики
«под зана ­
вес», вставая из-за
стола
и
отправляясь
к
себе
в
каби­
нет.
Нередко
реплики
эти
бы ли
весьма
ехидными,
пер е­
вора чи вав ши ми
тему
беседы.
Ва с илий
Робертович
и
в
обы чн ой
беседе
лю бил
огорошить
собеседника
нео жид ан но
меткой
фразой.
Пр авда,
она
вовсе
не
обязательно
б ыла
колк ой ,
а
с
пр о­
ст ыми
людьми
—
всег да
добродушной
и
бл аг ож ел атель­
но й,
да же
когда
человек
этого
не
заслуживал.
Однажды,
например,
парковый
сторож,
желая
вы­
сл уж и ться,
сообщил
ему
конфиденциально,
что
его
с ыно вья
Васил ий
и
Николай
(большие кутилы)
с
ут ра
сидят
в
беседке
в
с аду
и
пьют
пиво.
Вильямс
подумал
и
с п росил:
465


—
Много
выпили?
—
Мн ого,
Васил ий
Робертович,—
сокрушенно
отве­
тил
сторож.
—
И
мн ого
еще
осталось?
—
Да
много,
Ва с илий' Роб е р тович.
—
Ну,
вот
д опь ют,
тогда
и
придут
домой,—
заклю­
чил
Вил ь ямс,
чтобы
больше
не
возвращаться
к
этой
теме.
Воспитательные
приемы
Вильямса
бы ли
всегда
свое­
образны.
Валентина
Георгиевна
помнит,
как
од на жды
в
гостях
она
выпила
на
па ри
целую
бутылку
коньяку
и
явилась
домой
совсем
больная.
На
следующий
д ень
она
не
встала
к
завтраку,
и
когда
Васил ий
Робертович
пришел
домой
обедать
и
спросил
сына,
где
Валентина
Гео р гиевна,
тот
рас ска зал
про
ее
недуг.
—
Ничего,
я
ее
сей час
поправлю,—
сказал
Виль ям с,
налил
из
хранившейся
в
его
каб ин ете
бу тылк и
рюмку
коньяку
и
отправился
в
спальню
невестки.
Сла­
бым
голос ом
она
ответила
на
его
с тук
и
едва
могла
открыть
глаза,
когда
он
подошел
с
э той
рюмкой
к
ее
постели.
—
Я
принес
вам
оп охме л ить ся,—
сказ ал
Вил ья мс,
участливо
поднося
рюмку.
Валентина
Георгиевна
не
могла
да же
подумать
о
том,
ч тобы
выпить
сейчас
ви на,
и
с
уж асом
отказалась
от
«лекарства».
В асилий
Ро­
бертович
невозмутимо
уне с
коньяк
и
выл ил
его
обратно
в
бутылку,
к оторую
спрятал,
несмотря
на
у мил ьные
в зг ляды
Николая
Васильевича,
которому
очень
хотелось
самому
принять
это
лекарство,
но
к отор ый
не
смел
попросить
отца.
Да
и
тот
все
ра вно
не
дал
бы.
Ра зу ме­
ется ,
только
потом
дошел
до
В алент ины
Георгиевны
с ар касти чески й
смысл
эт их
слов,
обращенных
к
м олод ой
женщ ине: «Принес вам опохмелиться».
Урок
этот
за­
помнился
надолго.
Д очь
его
Ве ра
у насл едов ала
пр ивяз анно с ть
и
лю­
бовь
к
животным,
но
доводила
это
до
абсурда.
Она
с
необыкновенной
заботливостью
относилась
не
только
к
животным,
но
и
к
насекомым.
Кусает
ее
ко мар ,—
она
его
ни
за
что
не
прихлопнет,
а
только
сдунет
бережно.
Поп ад ет
му ха
в
варенье,
Вера
бережно
ее
вынет,
обмоет
ей
лапки
и
пу стит
гулять
и
ле та ть.
Домашних
интересо­
в ало,
испытывала
ли
она
муки
сов е сти
при
мыс ли,
что
каждую
минуту
своей
жизни
она
мил лиона ми
уничтожа­
ет
микробов,
сама
об
эт ом
не
зная,
и
что
это
уже
не­
избежно...
466


КАБИНЕТ
В.
Р.
ВИЛЬЯМСА
Небольшая
комната
с
окном
в
сад
представляет
со­
бой
вытянутый
прямоугольник
в
16 кв.
метров.
Вхо д ная
дверь
в
левой
части
од ной
из
его
узких
с торон,
ок но
—
в
противоположной
стене.
Направо
от
двери
—
старая
изразцовая
печь,
срезающая
уг ол
комнаты.
На лево
от
двери
—
небольшая
книж на я
полка,
п ять
рядов
книг .
Д альше
по
левой
стене
—
довольно
шир оки й
диван,
обитый
кирпичного
цвета
материей.
На
нем
сп ал
В иль­
ямс.
У
изголовья
дивана
лампа
с
дли нн ым
бра,
к ото рое
можно
повертывать,
приближая
свет
к
книге,
когда
Вильямс
чи тал
в
постели.
За
изголовьем
тумбочка.
В
самом
углу
невысокий
шк аф
с
рукописями
в
вы дв иж­
ных
ящ ик ах.
На
шкафу
стои т
нелепая
в аза,
в
виде
чудовищно
уродливого
льва.
Вдоль
правой
ст ены,
ближе
к
окну,
письменный
с тол,
крытый
кр асным
стар ым
сукном.
Посредине
его
—лист
шестислойной
фанер ы,
прикрепленный
к
с толу
несколь­
кими
винтами.
В
зад ней
части
стола
узкая
полка
на
столбиках.
На
ней
подаренные
Ви л ьямсу
электрические
ча сы,
пох ож ие
скорее
на
химические
весы
под
стеклян­
ным
небольшим
колпаком.
Над
левым
углом
стола
свешивается
с
потолка
электрическая
лампа
на
блок е,
точн о
такая
же,
как
в
лаборатории,
с
та ким
же
зеленым
стеклянным
абажуром
в
виде
вор онк и.
Ряд ом
с
часами
барометр.
На
столе
две
вазочки
с
цветами.
Под
с толом ,
перед
креслом,
на
кото ром
сидел
Вильямс,
волчья
шку­
ра.
На
стене
несколько
хо рошо
выполненных
фотогра­
фий,
в
том
чи сле
пор т рет
Леночки,
люби м ой
внучки
Вильямса.
Две рь
в
каби нет
во
время
бодрствования
Вильямса
бы ла
всегда
открыта.
Входя
из
передней
в
гостиную,
видели,
как
он
сидит
за
с толом
и
работает.
В
гостиной,
примыкающей
к
кабинету,
шла
своя
жизнь,
играли
на
рояле,
см еяли сь,
спорили,
а
Вильямс
с утуло
сидел
за
ст олом,
огромный,
под
конец
жизни
гр уз ный,
с
зат руд ­
н енным и
от
паралича
движениями,
и
писал
или
читал.
В
гости н ой
вис ит
немецкая
литография,
скорее
лу­
б ок,
к отор ый
он
почему-то
любил.
На
нем
изображены
трубочисты,
закусывающие
в
ресторане.
Их
п ять
ч ело­
век,
при
них
инструменты
их
ремесла
—
гири,
связки
веревок,
щетки,
ведра.
Каждый
из-ни х
по-своему
грязен
и
безобразен.
Им
по дает
подчеркнуто
чистенький
поло­
в ой,
испуганно
с тороня щий ся
их
грязных
лап.
Литогра­
467


фия
называется
«Компания в ресторации» .
Под
ней
тек ст
—
диалог
на
како м -то
искусственном
простона­
родн ом
наречии
или
на
старорусском
языке
(видно,
что
не мцы
нарочно
придумали
побезграмотнее)
на
тему,
ничего,
что
мы
грязные,—
мы
рабочие
л юди.
Может
быть,
Вильямсу
потому
нравилась
эта
к ари­
катура,
что
в
молодости
он
сам
люби л
рис ов ать
к арик а­
туры .
Имее тся
целая
пачка
н акл еенн ых
на
па сп арту
фотокопий
с
карандашных
рисунков
Вильямса,
остро­
ум но
и
тонко
выполненных,
изображающих
различные
моменты,
служебные
и
учебные,
из
жизни
ста рой
Пе т­
ровской
ака демии .
На
них
мо жно
узнать
многих
изве­
стных
учен ы х,
коллег
Вильямса.
Под
рисунками
курь­
езные
по дписи.
И
еще
одно
коротенькое
воспоминание,
на
это т
раз
не
из
ми ра
науки.
Натал ья
Петровна
Колпенская
реш и­
ла
познакомить
меня
с
известной
московской
пиани­
с ткой
Е.
А.
Бекман-Щербиной,
с
кот орой
Вильямс
дружил
с
начала
дев ятис отых
годов
и
часто
слушал
в
ее
исполнении
сво их
л юб имых
композиторов.
Можно
ск а­
зать,
что
музыка
для
нег о
б ыла
с
детства
родной
ст и­
х ией.
Его
ст ар шая
сес тра
окончила
консерваторию,
училась
у
Николая
Рубинштейна.
Вильямс
обладал
хороши м
голос ом
(бас-профундо!) и в юностидаже
колебался
в
выборе
профессии
—
с тать
агрономом
или
певцом.
Будучи
уже
бо льш им
ученым,
предельно
заня­
тым
человеком,
он
находит
вре мя
слуш а ть
муз ык у,
пе ние ,—
нед аро м
шу ти л: «Вся жизнь прошла как по
но та м!» Когда жена тяжело заболела,
при
вс ем
ж ела­
нии
не
могла
пойти
на
концерт,
он
на
руках
вносил
ее
в
Большой
зал
консерватории...
Для
ме ня
имя
Елены
Алекса ндр о вн ы
Бекман - Щер­
бины
был о
не
в
новинку:
не
раз
прежде
слышал
по
радио
ее
выступления.
Мы
с
Натальей
Петровной
приехали
к
ней
на
Патриаршие
п руды
не
то
в
воскресенье,
не
то
пос ле
слу жеб но го
дня.
Хо зяй ка
встретила
нас
с
москов­
ск им
радушием,
запросто
началась
бес еда .
Я
не
ре­
шился
расспрашивать
эту
приветливую,
но
уже
весьма
пожилую
д аму
о
ее
стародавней
дружбе
с
Вильямсом.
Да
и
заманчивее
для
ме ня
б ыло
другое:
послушать
в
ее
исполнении
те
вещи,
ко торы е
любил
с л ушать
Вил ь ямс.
Играла
она
нам
преи му щест вен но
Шо пена
—
баллады,
ноктюрны,
и
я
невольно
себе
представлял,
что
вместе
468


с
на ми
присутствует
в
этой
комнате
и
Васи лий
Роберто­
ви ч,
тем
более
что
его
портрет
вис ел
над
роялем
рядом
с
портретами
бр ат ьев
Ру бинш т ейно в.
Бритая
начисто
его
голова,
отблескивающая
под
светом
люстр ы,
о со­
бенно
контрастировала
с
густой
гривой
до
пл еч
Антона
Рубинштейна...
Глаза
Вильямса
зорко
смотрели
скв озь
угловатое
пенсне,—
казалось,
он,
как
в сег да,
был
весь
внимание!
Не заме тно
прошли
два
часа,
мы
про с тилис ь
с
госте­
приимной
хозяйкой
и
та ла нтливо й
музыкантшей,
но
я
и
теперь,
когда
вдруг
ус лы шу,
что
объявили
по
радио
запись
Шопена
в
исполнении
Бекман-Щербины,
сразу
вспоминаю
тот
вечер...
и
Вильямса!
К ак,
чем
подытожить
мои
воспоминания
о
том,
как
собирал
я
сведения
о
Ва с илии
Робертовиче?
Вед ь
доста­
вая
из
дальнего
ящика
стола
сво и
давние
з аписи,
я
предполагал
не
просто
пе ре ч итать
их,
а,
как
я
уже
го вор ил,
попробовать
доискаться
психологической
пра вды
об
эт ом
сло жно м
человеке,
понять
его
до
конца,
если
это
воз мож но.
Так
вот
доискался
ли
я
э той
прав д ы,
многажды
перечитав
зап и си?
Не
знаю.
Мне
каж ет ся,
я
остался
пр име рно
с
т еми
же
в п ечатл ен иями
и
ощуще­
ниями,
какие
сохранила
моя
память
и
с
какими
я
начи­
нал
перечитывать.
То
ест ь
передо
мной
о пять
вс тал
даровитый
большой
человек,
оригинальная
к рупн ая
личность
со
мно г ими
привлекательными,
но
и
многими
противоречивыми
ч ер тами
и
сво йствам и;
Он
не
анг ел,
не
демон,
а
им енно
человек,
человек,
полностью
принадле­
жа щий
своему
времени.
От ч асти
заметно
это
и
в
приме­
чательном
документе,
которы й
он
опубликовал
в
1935 году под названием «П оч е му
я
взялся
за
организа­
цию
р абф ака».
В
э том
кратком
автобиографическом
очерке
Вильямс
ос обо
выделил
сво ю
ненавист ь
к
рели­
гии
и
дворянам,
хо тя,
каз ал ось
бы,
к
теме
р абф ака
это
имело
и
малое
отношение...
Академик
В.
Р.
Вильямс. «Почему я взялся за орга­
низацию
р абф ака». (Из
сборника
«Пятнадцать лет
рабфака
им.
Вильямса
при
Тимирязевской
Академии».
М ., 1935 г.)
Мой
отец
—
американец,
инженер-мостовик,
постро­
ив ший
все
мосты
на
б.
Николаевской,
ны не
Октябрьской
железной
дороге,
близко
соприкасавшийся
с
цел ой
ар­
469


мией
крепостных
рабочих
и
крестьян,—
неоднократно
гов ор ил: «Из каждых десяти русских рабочих и кресть­
ян
о дин
по
уму
—
министр,
а
девять
—
золотые
руки ».
Эти
слова
глубоко
запали
в
память
мальчика
(я ли­
шился
отца,
когда
мне
был о
13 лет).
От ец
женился
на
вольноотпущенной
крепостной
б.
Тверской
губернии,
Кашинского
уезда,
Троицкой
во лости ,
дворовой
девице
Е.
Ф.
Одинцовой.
И
когда
бы ла
обнародована
«воля», моя бабка,
П елаге я
Парме­
новна,
поселилась
в
семье
отца.
Ня ньк а,
Александра
Андреевна,—
так же
бывшая
крепостная
б.
Смоленской
губернии.
В
этой
среде
протекло
мое
детс тво .
Долгими
зимними
ве чер ами,
при
свете
оплывающей
сальн ой
свеч ­
ки,
наслушался
я
про
зверства
помещиков
двух
гу­
берний
и
с
детства
пропитался
глубокой
ненавистью
к
дворянам-помещикам.
Насколько
я
могу
отдать
себе
отчет
по
детским
вос п ом инания м
о
разговорах
о тца
с
его
двоюродным
братом
по
матери
—
Мель вил ем
Лондоном
(известный
американский
публицист
—
псевдоним
Илай
Перкинс,
отец
Джека
Лондона,
отравленного,
как
«неудобного»
популярного
пис ат еля ),
отец
мой
был
соц иали сто м-
утопистом
и
питал
страшную
нен ави сть
к
попам,
осо­
бенно
«православным»,
на
к ото рых
он
насмотрелся
в
России.
Поэтому,
при
возобновлении
контракта
с
«трехпроездным»
министром
Кл ейнм их елем,
он
поста­
вил
перед
Николаем
I дилемму
—
или
его
жена
и
дети
с та новят ся
гр аж данами
США,
или
он
немедленно
воз­
вращается
в
Америку.
Николай
сдался,
и
«по высочай ­
шем у
п ов елен и ю», «не в пример прочим», требование
отца
б ыло
удовлетворено,
и
таки м
образ ом
я
был
осво­
божден
от
поповского
дурмана.
Но
отец
умер ,
когда
я,
в
сущности,
еще
был
ребенком,
мать
не
могла
мне
по­
мочь,
она
с ама
была
полуграмотной,
то
ес ть
могла
только
чи тать
«по печатному» .
Добры е
знакомые
по­
м огли
со в етом
—
поручить
репетитору
подготовить
ме ня
в
IV класс реального училища,
куда
преимущественно
поступали
«кухаркины дети». « Р еп ети то р»
попался
об­
разцовый,
такой
же
горемыка,
как
и
я,
к отор ый
за
7рублейвмесяцистаканчаю«расстоянием
не
стеснял­
ся» .
Это
был
впоследствии
известный
профессор
мате­
матики
—
Б.
К.
Млодзеевский.
Через
полгода
я
был
освобожден
от
платы
за
«право учения», а впоследст­
вии
за
устройство
и
заведование
училищной
химиче­
ской
лабораторией
и
исполнение
обязанностей
с тар­
470


шег о
технического
десятника
при
постройке
нов ого
зда ­
ния
реального
училища
—
был
осв обож д ен
и
мой
брат.
Последние
три
класса
реального
училища
мне,,
брату
и
ст ар шей
сестре
(стипендиатке Н.
Г.
Рубинштейна
по
классу
фо рт епиан о)
пришлось
усиленно
«не стесняться
р ассто ян ием», чтобы поддержать существование семьи
в
8 человек,
из
которых
пятеро
были
неработоспособны.
Но
с
поступлением
в
Пе тров ку
обстоятельства
кру то
из ме нилис ь.
Как
«иностранец» (гражданин США), я не
им ел
пра ва
ни
на
ка кие
льготы
и
стипендии
и,
несмотря
на
ничтожную
плату
за
пр аво
учения
(40 руб .
в
год ),
я
неоднократно
фигурировал
в
списке
«исключен­
ных
за
не вз нос
платы».
На
первом
ку рсе
б ыло
еще
сно сно .
Приходилось
два
ра за
преодолевать
рас сто я­
ние
от
Петровки
до
Смоленского
бульвара
(около 11
ки­
лометров).
Но
со
вто ро го
полугодия
II курса занятия кончались
в
8 часов вечера (ла бо ра тори и,
лесные
науки,
механика,
опы тн ое
поле,
дежурства
и
т.
д .), и пришлось пересе­
литься
на
«Выселки»
в
угол
избы
за
7 рублей,
и
вся
св о­
бодная
наличность
от
урока
в
10 руб.
была
только
3 рубля в месяц,
что
в
пер ево де
на
продукты
п ит ания
означало
1 фунт ржаного хлеба и чай с «уг рыз е ние м».
На
таком
пайке
я
прос уще ств ов ал
два
с
половиной
года.
За
это
время
я
ни
разу
не
ел
горячей
пищи.
Я
могу
смело
утверждать,
что
я
«знаю,
почем
фу нт
лиха
и
где
его
достать».
И
когда
то ва рищ
Рындин
и
его
суп ру га
—
н ыне
профессор
Рындина
—
за го ворил и
со
мной
о
раб о чем
факультете,
я
пре дстав ил
се бе
ненасытную
жажду
к
знаниям
у
огромного
контингента
граждан,
из
кот оры х
«каждый десятый по уму министр,
а
все
остальные
—
золотые
руки»
и
которые
лишены
даж е
возможности
«расстоянием не стесняться», мудрено ли,
что
у
м еня
ни
на
мгновение
не
могло
возникнуть
ни
ко л ебан ия,
ни
сомнений.
Пятнадцать
лет
п оказ али,
что
я
не
ошибся.
Эт им
автобиографическим
оче рко м
В.
Р.
Ви льям са
я
и
за конч у
св ою
проб ную
«реставрацию»
об раза
Стар­
шего
агронома
Советского
Союза,
как
называли
его
в
тридцатые
годы.
В
1950 году я взял за основу этот очерк и несколько
471


во с помина ний
рабфаковцев,
з аду мав
повесть
«Соломен­
ная
сторожка»
—
повесть
о
Вильямсе
и
о
том,
как
м олодые
рабочие
и
кр есть яне
вер ну лись
с
фронта,
ра з­
громив
интервентов
и
белых,
и
пр иня лись
овладевать
знаниями,
чтобы
в
дальнейшем
занять
командные
выс о­
ты
в
науке.
«Что значит выражение Вильямса
—
«ко ­
ма нд ные
высоты»? —
спрашивал
я.себя
тогда.—
У
лу ч­
ши х,
талантливых
—
это
по лучит ь
в озмож н ость
т во­
рит ь,
с тать
новой,
советской
интеллигенцией,
широко
открыть
дорогу
другим
талантливым
л юдям
из
народа.
Для
иных
—
это
власть
в
науке,
власть
рад и
вл ас ти.
Здесь
лежит
подоплека
двойного
конфликта.
Да,
в
те
годы
это
прежде
всего
борьба
с
враждебным
классом,
но
это
и
обуздывание
карьеристов
св оего
класса,
тех,
кто
жаждет
лиш ь
приви ле гий,
хоче т
быть
аппаратом
при­
нуждения...»
Вот
оставшиеся
наброски
к
началу
повести:
«Последнее,
что
я
запомнил
из
своего
недолгого
пребывания
дома,
это
опустевшая
отцовская
ко мн ата.
Я
сижу
днем
у
окна,
вечером
—
у
стола
при
свет е
кро ­
хот ной
трехвольтовой
лампочки,
соединенной
д вумя
проводками
с
аккумулятором,
к оторы й
успел
зарядить
отец,
и
читаю
«Мир приключений» .
Разрозненные
номе­
ра
э того
лихого
журнала,
насыщенные
самыми
неверо­
ятными
событиями
и
прик лю че ниям и,
был и
рассованы
всюду.
Я
находил
их
под
м атрац ем,
в
ко моде ,
в
карма­
нах
промаслившегося
до
медного
блеска
отцовского
ки т еля,
в
железном
чемоданчике
для
про виз ии,
кот оры й
по
старой
прив ычк е
паровозного
машиниста
от ец
брал
с
соб ой
ежедневно
на
водокачку,
хотя
она
находилась
в
двух
шагах
от
до ма
и
тетя
Ман я
доила
коз у,
сидя
на
ступеньках,
ведущих
в
машинное
отделение.
«Адская война»
Жиффара, «Ледяной ад»
Буссенара,
«Доктор Черный»
Барченко,
бесчисленные
переводные
рассказы
б ез вестн ых
и ност р анных
а второв .. .
Интерес­
но?
Да.
П ра вда,
я
только
что
вернулся
с
фронта,
где
испытал,
нав ерно ,
не
менее
сногсшибательные
приклю­
ч ения
и
переживания,
но
в
госпитале
зачитывался
совсем
другой
лите рату рой
—
«Войной и миром», рас­
сказами
Чехова,
на
счастье
оказавшимися
в
гос пита ль­
ной
библиотеке.
Но
вот
почему
мы
так
поздно
заинтересовываемся
родителями,
их
жи знь ю,
их
мыслями,
в нут рен ней
жизнью?
По
большей
части
тогда,
когда
их
уже
не т...
Ма ть
умерла
давно,
когда
мне
пошел
всего
пятый
год.
472


От ец
у мер
за
две
недел и
до
м оего
приезда.
Он,
помню,
был
всег да
в есел ь чак,
балагур,
непрестанно
курил
и
кашлял:
эмфи з ема
ле гк их.
Фантазер,
увлекавшийся
не­
сбыточными
проектами,
со
страстью
бравшийся
за
любое
новое,
незнакомое
ему
дело.
После
его
смерти
мы
с
тетей
Ман ей
оказались
должны
соседям
кучу
денег:
за
взятые
им
в
п очи нку
и
испорченные
часы,
за
мыло,
которое
он
взялся
и
не
смог
сварить...
Жа ль
бы ло
отда­
вать
за
долг
его
бо ль шие
сер ебр ян ые
часы
с
тя же лой
цепочкой,
но
пришлось
о тдать .
Передал
я
соседу
и
подписку
на
газету
«Беднота», которую почему-т о
любил
читать
отец,
не
имевший
никакого
отношения
к
деревне.
В
од ном
из
последних
н оме ров
э той
газеты
я
и
проче л
объявление
об
открытии
приема
на
рабо чи й
фак ульт ет
при
Петровской
академии.
Ме ня
уд ив ило,
что
это
о бъ­
явление
б ыло
жирно
подчеркнуто
отцом:
неу жели
он
то же
подумал,
что
мне
можно
п ойти
туда
учиться,
когда
вернусь
с
фронта?
А
что
при в лек ало
от ца
в
приключенческой
литерату­
ре?
У бить
время?
Или
в
нем
билась
рома нти че ская
жилка?
Старой
конфетной
бумажкой
был
заложен
в
журнале
рисунок,
изображавший
драку
на
маяке:
че ло­
век
сталкивает
другого
человека
чер ез
перил а,
огражда­
ющие
фонарь.
Саженные
волны
разбиваются
о
подно­
жие
маяка,
а
вдали
гибнет
судно.
Мая к
поразительно
п охож
на
вод она по рную
башню
той
са мой
водокачки,
где
работал
оте ц,
перестав
ездить
на
паровозе.
Есть
какая-нибудь
связь
между
эти м
ри сун ком
и
т ем,
что
ус или вша яся
болезнь
выживала
его
и
с
водокачки?
Мне
казалось,
что
есть...»
Первые
г лавы
пов е сти
назывались: 1.
Дома.
2.
На
паровозе
в
Мос кву .
(Подсадил приятель отца
—
маши­
нист.) 3.
Сол омен на я
сторожка.
Кста ти ,
станция
эта
существовала
с
тех
давних
пор,—
с еми десяты е
годы
п рошл ого
века,—
когда
зде сь
бы ли
подмосковные
дачи
и
огород ы
с
их
сторож ами .
Но
и
в
1920 году по узкоко ­
лейной
железной
дороге
от
Бутырской
з аст авы
к
Пе т­
ровской
а кад емии
все
еще
продолжал
ходи ть
паровичок
с
вагонами
трамв айн ог о
типа,
только
теперь
перед
ним
уже
не
скака л
мальчиш ка -ф орей тор
(«фалетура»), тру ­
бивший
в
рожок
и
тем
предупреждавший
несч аст ные
случаи.
В
1920—21
годах
в
этих
заброшенных,
не топ лены х
дачах
поселились
рабфаковцы
—
будущие
уче ни ки
и
по­
мощники
Вильямса.
Название
«Соломенная сторожка»
473


показалось
мне
образным,
вызывало
много
ассо ци а­
ций, —
и
я
озаглавил
им
всю
н ачат ую
мной
повесть
о.пе р вых
рабфаковцах,
гл авным
героем
кото рой
стал
их
профессор,
а
с
1922 года ректор Сельскохозяйственной
академии
—
Васи лий
Робертович
Виль ямс .
Я
не
написал
эту
повесть,
увлекшись
еще
более
круп ной ,
чем
Виль я мс,
несравнимо
более
круп ной
фигу­
рой .
Кое-что
в
их
ха ракт ер ах
—
целеу стр емл енн ост ь,
напо рист о ст ь,
пылкое,
резкое
неп рия тие
чуждых
им
взгл ядов
и
убеждений
—
р од нило
их,
хот я
о дин
жил
на
полтора
столетия
раньше
другого.
Так
поя ви лся
фильм
о
Михайле
Ломоносове
вместо
повести
о
р абф аке
и
Василии
Вильямсе...
1949, 1985


ВТОРОЙ
И
ПЕРВЫЙ
РЕЖ ИССЕ Р
Умер
Миша
Шапиро.
Мы
с
ним
не
были
близкими,
закадычными
друзьями
и
сравнительно
не
часто
вс треч алис ь,
и
все-таки
он
прошел
через
всю
мою
«кинематографическую жизнь», с 1936 года по сие
время.
Режиссерская
его
судьба
не
б ыла
счастливой
и
пол­
н оц енной
—
она
половинчата
и
за вис има
либ о
от
пер ­
вого
режиссера,
при
к ото ром
он
был
в то рым,
л ибо
даж е
от
двух
режиссеров...
Позн а коми лис ь
мы
р анней
весной
1936 года,
когда
И.
Хейфиц,
А.
Зархи
и
я
жили
в
Пе­
тер го фе,
в
гостинице
«Интернационал», и работали над
вторым
вариантом
«Депутата Балтики» (тогда еще
«Беспокойной старости»).
Миш а
был
при
Зархи
и
Хей­
фице
как
раз
вторым
режиссером,
и
его
обязанностью
бы ло
уже
загодя
подыскивать
актеров.
Если
не
ошиба­
юсь,
име нно
он
предложил
кандидатуру
Николая
Черка­
со ва
на
главную
р оль,
но
это
бы ло
уже
несколько
позже.
В
март е
же
Миш а
приезжал
к
нам
и
уезжал,
в
ре сторан е
по
веч ерам
собиралась
веселая,
др ужн ая
компания
—
Ю.
Герман,
Л.
Канторович,
мы,
од но
время
Бл ей ман
и
Большинцов,
об с лу живал
нас
милый
старик
Вла -
сыч
—
официант
с
дореволюционным
стажем,—
при ­
соед и нял ись
к
нам
и
Н.
С.
Тихонов
с
Марией
Констан­
тиновной,
а
одн аж ды
сел
за
наш
стол,
со ст авленны й
из
многих
малых
столов,
сам
директор
гостиницы.
Это
был
Международный
женский
день,
каждый
наш
тост
был
«За дам!», и каждый раз директор вставал и кланялся:
фамилия
его
бы ла
Дам м.
Нередко
ужинал
с
нами
и
Миша
Шапи ро .
Помню,
одн аж ды
затеяли
пари:
сколько
Миш а
мож ет
съесть
яичниц.
Глазуньи
подавались
фырчащими
на
сково­
родк ах
и
мгновенно
исчезали,
сметенные
Мишей
Шапи­
ро.
Пос ле
каждой
п роглоче нн ой
глазуньи
он
вскидывал
на
нас
свои
черные,
влажные,
как
ч ер носл ив,
глаза.
При
475


этом
он
был
мо лч алив
и
сосредоточен,
и
вообще
ве сь
процесс
поглощения
яичниц
был
похож
на
серьез­
ный
научный
опыт...
Молодость
лю бит
резвые
шутки!
Миш а
прекрасно
зн ал
музыку,
сам
хоро шо
игр ал
на
рояле,
и
это
он
предложил,
чт обы
суп руги
Полежаевы
в
сцене
одиночества
играли
«Елку»
Ребикова.
В
пр о­
должение
вс его
нашего
знакомства,
в
ча сы
работы
Миша
част еньк о
садился
за
рояль,
игр ал
Шопена,
Лис та, —
у
меня,
у
себя
дома,—
что
было
для
нас
пре ­
в осх одной
разрядкой.
Летом
того
же
1936 года Мише предполагали дать
самостоятельную
постановку
железнодорожной
коме­
д ии,
над
сце нар ием
к ото рой
я
нач ал
тогда
работать.
Он
несколько
раз
приезжал
в
Карташевку,
где
я
с
семьей
жил
на
даче,
со
сценарием
пок а
не
ла дило сь,
но
все
же
начинал
вырисовываться
характер
главной
его
герои­
ни
—
молод ого
ди сп етчер а
Веры
Соколовой.
М иша
при
первых
встречах
был
вял,
равнодушен,
но
тут
оживился
и
сказ ал ,
что
ясн о
видит
в
роли
дис пет чер а
с
непосред­
ственным,
непоседливым
ха рак тером,
эксцентричной
и
пр ед приим чивой
Веры,—
актрису
Зою
Федорову.
Но
дальш е
произошел
ряд
типичных
для
кино
неожиданно­
ст ей.
Когда
сценарий
задвигался,
зажил,
студия
решила
передать
его
для
постановки
Эрасту
Гарину
и
X.
А.
Лок ­
шиной,
и
Миш а
остался
опять
без
картины.
Впрочем,
комедия
эта
так
и
не
была
никогда
пос та влен а
—
ее
зарезали
в
Наркомате
путей
сообщения;
подробно
о
ее
судьбе
я
рассказал
в
«Советском экране»
в
1969 году,
то
есть
через
три
с
лишним
десятка
лет,
за
два
год а
до
смерти
Ми ши.
Кстати,
играть
г лав ную
рол ь
в
фильме
Гарина
и
Локшиной
должна
бы ла
та
же
Зоя
Федорова
—
та ков
был
совет
великодушного
Ми­
ши...
У
Миши
в
те
годы
был
ти к,
у
него
дергались
глаз
и
ще ка,
но
он
вылечился
от
тика
памятной
запиской:
на
бумажке
было
написано
с вое образн ое
врачебное
закли­
нание,
которое
он
регулярно
чи тал
перед
зеркал ом: «Не
буду,
не
буду,
не
буд у
к ривит ь
лицо,
моргать
глазом,
и
пр. ,
и
т.
п.» Это
примитивное
само вну ше ние
подейство­
вало.
Когда
началась
война,
Миш а
остался
в
Ленинграде,
и
поскольку
он
превосходно
знал
немецкий
язы к,
он
стал
работать
в
7-м
отделе
Ленфронта,
чи тая
по
радио
обр а­
щ ения
к
немцам.
Я
в стр ечал
его
иногда
в
К нижно й
476


лавке
писателей
—
с
осени
он
покупал
много
книг.
Но
в
о дин
де кабрьс ки й
морозный
ден ь
я
встретил
его
на
Литейном
проспекте
—
через
с илу
он
волочил
в
Книж­
ную
лавку
санки,
на вью че нные
т еми
же
самыми
книгами: «Ленфильм»
вызвал
его
в
Ст ал ина бад
—
работать
над
во енно й
картиной.
И
Миш а
Шап иро
уехал.
С разу
же
пос ле
во йны
он
поставил
вместе
с
Н.
Н.
Ко-
шеверовой
прелестный
фильм
«Золушка»
—
для
детей
и
для
взрослых,
по
сценарию
Е.
Л.
Шва рц а,
с
Яничкой
Жеймо
и
Эрастом
Га р иным
в
главных
ролях.
Фильм
этот
живет
посейчас
и,
думается,
будет
жить
вечно,
е сли
это
только
возможно
в
кинематографе....
А
зат ем
наступил
период
малокартинья,
и
М иша
стал
снова
в торым
р ежиссеро м ,
в
том
числе
на
ка рт ине
«Михайло Ломоносов»
по
мое му
сценарию
(1951 —
1954). Т ак
как
Ми ша
был
человек
начитанный,
то
он
мог
оказать
бо льшую
помощь
постановщику
фильма.
Мог,
но
в
полной
мер е
не
о каз ал,
ибо
А.
Г.
Иванов
был
грубо-,
ват
и
самолюбив
(как все самоучки), случалось,
обижал
Мишу,
а
тот
т оже
был
самолюбив,
и
они
плохо
ср аб ота­
л ись.
Как
вс ег да,
Миш а
был
полезен
в
подборе
актеров,
и
Б.
Н.
Л иванов
был
выбран
верно,
но,
к
сожале­
нию,
оказался
тоже
упр ям
и
не
поладил
с
реж иссер о м,
что,
несомненно,
сказ ало сь
в
процессе
и
в
р ез ульта те
работы.
После
эт ой
картины
Миша
наконец-то
п олучи л
само ­
стоятельную
ра боту
и
поставил
«Искателей»
Д.
Грани­
на.
Но
полн ой
у дачи
о пять
же
не
получилось
—
причин
т ому
не
зн аю,
но
полагаю,
что
все
де ло
в
т ом,
что
Ми ша
еще
не
на шел
(или ему не предоставляли)
родного
для
нег о
жанра.
В
1961 году Миша поставил малометражную карти­
ну
«Явление Венеры»
по
моему
сценарию.
Нас
не
сблизила
эта
работа.
Этот,
второй
уже,
сценар ий
о
Ло­
моносове
был
нап иса н
мной,
очевидно,
без
ос обог о
у влеч ения ,
да
еще
по
необходимости
сокра ще н
(литера­
турный
его
вариант,
напечатанный
в
журнале
«Звезда»,
все-таки
со чнее
и
инт ер е сне е), Миша ставил его еще
с
меньшей
охотой:
колорита
эпохи
и
увлечения
Ломон о­
сова
астрономией
он
не
чувствовал,
но
при
этом
упрямо
настаивал
на
каких-то
своих
решениях,
а
их
не
было .
Он
словно
решил
доказать
картиной,
какой
п лохой
у
нее
сценарий,
и
это
ему
удалось,
но
это
была
уже
«Ша-
пир ро ва
п о бед а»...
477


Домами
мы
редко
общались,
хотя
с
Жанной
Гаузнер,
его
жено й,
я
был
давно
зн ако м.
Как-то
в
середине
пяти­
десяты х
годов
ме ня
попросили
принять
у
се бя
дома
Герберта
Мар шалла
с
женой-скульптором,
кот оры е
только
что
приехали
из
Индии,
и
Маршалл
собирался
ста в ить
филь м
о
знаменитом
в
с вое
время
негритянском
актере
Айре
Олдридже.
Меня
сватали
писать
сцен арий ,
о
чем
объявили
уже
в
га зе те.
Я
позвал
на
«суварею» (по
выражению
Иринарха
Введенского,
переводчика
Дик­
кен са)
И.
Д.
Гликмана,
как
предполагаемого
редактора
будущего
фильма,
и
че ту
Шапи ро
—
Гаузнер,—
Ша пи­
ро
должен
был
стать
сорежиссером
Маршалла.
Герберт
Маршалл
не пре р ывно
р ассказ ыв ал,
как
он
учился
в
свое
время
в
СССР
у
Эйзенштейна
и
переводил
на
англий­
с кий
язык
Маяковского,
как
жена
сооружала
в
Индии
памятники
Неру
и
Индире
Ганди,
а
вся
затея
со
сцена­
р ием
и
фильмом
вообще
оказалась
блефом:
через
год
Маршалл
опять
при ехал
и
привез
на пис а нный
им
вчерне
первый
ва риа нт
сценария
—
это
был а
бездарно
изло­
женная
био гра фия
Айр ы
Олдриджа,
а
никакой
не
сценарий.
Вр яд
ли
эта
раб от а,
ес ли
бы
мы
взялись
п рев рати ть
ее
в
фильм,
принесла
бы
Ми ше
удачу
и
радость.
Настоящая
творческая
удача
ждала
Михаила
Ша­
пир о
впереди:
это
была
постановка
в
ки но
оперы
«Катерина Измайлова» .
Уж
не
говоря
о
сча ст ье
рабо­
т ать
совместно,
бок
о
бо к,
с
Д.
Д.
Шостаковичем,
работа
оказалась
вполне
по
си лам
и
увлекла
Михаила
Григорь­
евича
Ш апир о,
может
быт ь
единственного
наш его
кино­
реж и ссер а,
кто
прекрасно
знал
и
любил
музыку.
На
художественном
совете
«Ленфильма»
и
во
вс ех
д аль ней­
ших
инст анция х
ка ртин а
прошла
хорош о,
и
мне
до
сих
пор
досадно,
что
она
не
успела
завоевать
того
зритель­
с кого
усп еха,
какого
заслуживала.
Куда
ей
было
до
70—80
миллионов
зри тел ей,
которых
завоевала
«Свадь­
ба
в
Мал ин о вке», музкомедия и типичная дешевка для
ши рок ого
зрителя...
К
тому
же,
мне
кажется,
М иша
несколько
отяжелил
св ой
ф ильм
полиэкраном
и
дру ги ми
новшествами,
которые
помешали
как
раз
широкому
зрителю,
да
и
музы ка
Шостаковича
не
рассчитана
на
вс енар одный
успех.
Возможно
также,
что
фильм
не­
достаточно
ак т ивно
продвигали
на
зарубежный
эк ран.
Обидно.
Несправедливо.
И
все
же
творческое
и
ду шев­
ное
удовлетворение
Миш а
несомненно
п олуч ил
от
рабо­
ты
над
«Катериной Измайловой».
Помню,
он
оче нь
478


хорошо
выс ту пил
на
х у дожест венн ом
совете—ясно,
точно,
с
достоинством;
вот
уж
нельзя
бы ло
сказать,
что
у
него
закружилась
голова
или
«в зобу дыханье
спер л о»!
Забыл
я
упомянуть
еще
об
одн ой
удаче
Шап ир о,
и
тоже,
как
видно,
в
близком
ему
жан р е: «Загадка
«Н.
Ф.
И.»
—
по
р ассказ ам
И.
Андроникова
и
с
его
уча­
с тием.
Картина
вышла
в
1959 году.
Последние
г оды
Миш а
плохо
себ я
чу вство вал,
плохо
выглядел,
постарел,
согнулся,
трудно
и
медленно
дви­
гался.
Прошлой
зимой
мы
шли
с
ним
из
Дома
кино .
Я
стар ал ся
приноровиться
к
нему,
шел,
как
каз ало сь
мне,
оче нь
медленно.
Через
два
квартала
Миш а
остано­
вилс я.
—
Леня,—
сказал
он
св оим
глуб ок им
и
проникно­
в енным
голосо м
(он часто так говорил в последнее
время).—
Дал ьше
идите
один.
Я
не
могу
идт и
так
б ыс тро.
А
вам,
наверное,
холо дн о.
Идите.
Миш а
порой
был
вс пыл ьчив.
Года
два-три
назад
мы
сидели
с
ним
на
скамейке
в
саду
писательского
дома
в
К омаров е.
Рядом
со
мн ой
была
моя
жена,
а
рядом
с
Ми шей
муж
и
жена
Ниновы
и
Михаил
Леонидович
Слонимский.
К
нам
подошел
известный
ленинградский
музыковед
Э—с
и
пр иве т ливо
поздоровался,
особ енн о
с
Мих аило м
Григорьевичем.
Вдруг
М иша
з анес
ввер х
свою
трость
и
лицо
его
исказилось.
—
Ступайте
прочь!
—
о пять
же
медленно,
но
не­
обы чно
громко
заговорил
о н.—
Как
вы
смели
ко
мне
по дойт и!
Иди те
прочь!
Музыковед
яв но
оп еши л,
стал
уговаривать
Мишу,
про с ить
успокоиться,
говорил,
что
не
поним а ет
его
раздражения,
что
только
на
днях
они
д руж ески
встреча­
л ись ...
Миша
продолжал
замахиваться
и
кричать,
что
тот
отлично
зн ает,
какую
он
совершил
подлость,
а
музы­
ковед
продолжал
нас та иват ь,
что
пр ои схо дит
к ако е-то
нед о раз ум ение. ..
Видя,
что
М иша
так
возбужден
и
ему
вот-вот
станет
плохо,
я
убедил
Э—са
уйти.
Как
я
потом
узнал,
Миша
вст упи лся
за
св ою
сестру,
которую
якобы
обидел
Э—с.
Ми ша
был
оче нь
привязан
к
своей
сестре,
в ыс окой
энергичной
брюнетке,
в
блокаду
работавшей
в
Ле нингр ад е
шоф е ром.
Смерть
Миши
б ыла
в
полном
смысле
скоропостиж­
но й,
несмотря
на
то,
что
он
давно
уж
болел.
Плохо
почувствовав
себя ,
он
вызвал
по
телефону
«неотложку»
или
«скорую помощь» .
Бригада
приехала,
позвонила
479


в
дверь,
Миша
пытался
добраться
до
двери,
открыть
ее,
но
не
смог.
С
п олдороги
он
на чал
кричать,
что
не
мо жет
открыть
двер ь,
что
ему
очень
худ о...
По ка
вызвали
дворника,
милицию,
взломали
дверь,
он
уме р.
Он
ле жал
на
полу
го лов ой
к
двери.
Он
жил
один.
Жанна
умерла
несколько
лет
назад
от
инфекционной
желтухи.
Я
встретил
ее
в
перерыве
между
д вумя
ее
пребываниями
в
больнице,
встретил
по
дороге
в
Сою з
писателей.
У
нее
было
невероятно
желтое
ли цо,
и
по мню
—
я
удивился,
как
могли
ее
выпустить
из
боль­
ницы.
29 октября 1971


1945—1966
Но
я
пр еду прежд аю
ва с,
Что
я
живу
в
последний
раз.
А.
Ахматова
Единственная
в
моей
жизни
книга,
которую
я
не
вернул
в
библиотеку,
грубо
говоря
—
зачитал,
это
«Четки»
Анн ы
Ахматовой
с
ее
портретом
работы
Натана
Альтман а .
Библиотека
эта
давно
не
существует.
Она
наз ыв алась
«Универсальной»
и
поме­
щалась
на
площади
Ломон осов а
у
Чернышева
моста.
Запись
в
нее
была
пр ост а:
девушка
за
к ниж ным
при ­
лав ком,
худая,
вы с окая,
горбоносая,
как
Ахматова,
с им пат ично
картавя,
произносила
пя ть
слов:
—
Запогните
кагточку.
Пе го
и
чегнила
напготив.
Читатель
под ход ил
к
стол у
у
окна,
заполнял
бланк,
и
на
этом
оф ициа льна я
часть
кон ча лась:
ты
мог
брать
на
дом
книги.
Ч уть
ли
не
первой,
во
всяком
сл уч ае,
по­
следней
взятой
мно ю
книгой
был
сб о рник
стихов
Анны
Ахматовой.
Купить
ее
сти хи
я
не
мог
по
своей
сту ден че­
ской
бедности
(пятнадцать целковых в месяц на все про
все ), красть тоже не намеревался,
но
к нига
эта
у
меня
залежалась
—
оче нь
уж
не
хотелось
с
ней
расставать­
с я,—
залежалась
до
тех
пор,
когда
«Универсальная
библиотека»
вдруг
исче зла .
Ликвидировали
ее
или
сли­
ли
с
какой-нибудь
другой,
находившейся
в
другом
месте,
так
и
не
зн аю;
вполне
возможно,
что
ее
книжный
фонд
растаял
так
же,
как
«растаяли»
в зятые
мною
«Четки» .
Произошло
это
в
1926 году.
До
этой
зим ы
я
почти
не
зна л
стихов
Ахматовой,
читал
лиш ь
цитаты
из
них
в
одн ой
ст аро й,
каж ет ся
еще
дореволюционной,
статье
Корнея
Чуковского
о
новаторстве
Маяковского
и
Ахма­
товой.
Сперва
меня
поразило
сочетание
этих
имен,
но
я
к
этому
быстро
привык.
Дело
в
том,
что
Маяковский,
его
два
сборника
—
«13 лет работы»
и
«Все,
сочиненное
Владимиром
Маяковским»
—
б ыли
моими
настольными
книгами
уже
с
весны
1925 года,
когда
я
пр иех ал
в
Ле­
нинград.
Они
прина дле ж али
моему
двоюродному
брату,
16 л.
Рахманов
481


студенту-геофизику,
которы й
днем
в
университетской
обсерватории
запускал
в
небо
исп ыт ател ьн ые
воздуш­
ные
шар ы,
а
ночью
иногда
ход ил
качнуть
маятн ик
какого-то
прибора,—
качн ет
и
возвращается
домой
до­
сыпать.
М аяков ск ий
перешел
ко
мне
по
наследству
через
год,
когда
Сергей
у тон ул,
и
я
посейчас
хра ню
эти
ст арые,
без
переп лета,
напечатанные
на
серой
газетной
бумаге
кни­
ги.
Кст ати,
фут урис т ов
я
немножечко
знал
и
раньше
и
очень
за
них
обижался,
к огда
наша
школьная
учи т ель­
ниц а
на
уроках
литературы
пренебрежительно
о
них
отзывалась.
Однажды
она
спр оси ла
у
мо ей
о дно клас­
сниц ы:
какой
девиз
вз ял
Герцен
для
«Колокола»?
Ученица
не
успел а
ответить,
как
Веру
Афанасьевну
вызвали
по
делу
в
учительскую,
а
когда
она
вернулась,
у че ница
бойко
ответила:
—
Колокбль
в
сво ю
м олодос ть!
—
Что
такое?
—
с
недоумением
переспросила
Д ер­
нова,
которая,
очевидно,
забыла
о
св оем
вопросе.
—
Девиз
Гер цена
к
«Колоколу»,—
пояснила
учени­
ца.
Вера
Афанасьевна,
и
всегда-то
хмурая,
еще
больше
насупилась:
—
Такими
глупостями
Герцен
не
занимался!
Я
и
теперь
гадаю:
неужели
она
чи тала
книжку
Василия
Каменского
«Звучалъ веснеянки», из которой
я
взял
эту
строчку
для
подсказки?
Учительница
она
бы ла
хороша я,
к онч ила
литературный
факультет
Пет­
роградского
Психоневрологического
института,
но
вку­
сы
ее
бы ли
консервативны.
В
1929—30-м
годах,
начав
печататься,
я
стал
зара­
батывать
себ е
на
жизнь
и
на
книги,
обзавелся
первой
книжной
пол кой ,
на
ко торой
встали
рядом
Бунин
и
Ле ско в , «Красное и черное»
Ст енда ля
и
«Мистерии»
Гамсуна,
«Записки Пиквикского клуба»
и
любимые
по эт ы,—
вот
тогда
у
м еня
кром е
«Четок»
поя вилис ь
и
«Anno Domini», и « Бел ая
стая».
Уже
значительно
позже
я
узнал,
что
Маяковский
любил
и
з нал
наизусть
мн ого
стихов
Ахматовой,
и
очень
тому
обрадовался:
опять
эти
два
таких
разных
и
люби­
мых
по эта
ок азал ись
для
меня
рядом.
К
1930 году
относится
и
тот
памятный
для
ме ня
день,
ког да
за
два
или
полтора
месяца
до
смерти
Маяковский
вошел
вместе
с
Виссарионом
Саяновым
в
редакцию
«Звезды»
и
за
руку
молча
поздоровался
со
все ми
присутствующи­
482


ми.
Меня
поразила
эта
тихая,
да же
какая-то
грустная
вежливость:
раньше
я
слышал
и
вид ел
его
на
эстр ад е
и
восхищался
не
только
его
стихами
и
тем,
как
он
их
читал ,
но
и
свободной
манерой
держаться,
веселыми,
порой
дерзкими,
разящими
наповал
ответами
на
зап иск и,
а
тут
в
комнату
на
третьем
этаже
Дома
книги
с
окнами
на
канал
Грибоедова
вошел
словно
бы
совсем
другой
М аяков ск ий.
Пр ав да,
потом,
много
лет
спустя,
не
кто
д ругой ,
как
Ахматова
засвидетельствовала,
что
Маяковский
мог
смутиться
и
растеряться.
«Как- то
раз
в
«Бродячей
собаке»,—
вспоминала
Анна
Андреевна,—
когда
все
ужинали
и
гр еме ли
п осудой ,
Маяковский
взд ум ал
чи­
тать
стихи.
Осип
Эмильевич
(Мандельштам)
по доше л
к
нему
и
сказ ал :
—
Маяковский,
перестаньте
читать
стихи.
Вы
не
румынский
оркестр.
—
Это
бы ло
при
мне,—
всп ом инае т
А хма то ва.—
Ос тро умны й
М аяков с кий
не
нашелся
что
ответить».
Ахматову
я
увидел
ровно
через
пят на дца ть
лет
после
то го,
как
не
стало
Маяковского.
Здесь,
пожалуй,
сразу
оговорюсь,
что
пишу
не
литературный
портрет
и
не
воспоминания
о
встречах
с
А нной
Ахматовой,—
о
них
я
скажу,
но
встречи
эти,
к
сожалению,
были
редки
и
кратки,—
прос то
мне
хо­
чется
под ел ить ся
т ем,
что
зн ачи ли
стихи
Ахматовой
в
моей
жизни.
Могут
сказ ать : «Но ты же любил и других
поэтов.
Возможно,
они
значили
для
тебя
не
меньше,
а
некоторые
и
больше,
чем
Ахма тов а?»
Верно,
верно,
соглашусь
я,
но,
во - пе рвых,
почти
ни
с
кем
из
них
я
не
встречался
лицом
к
лицу ,
ес ли
не
сч и­
тать
того,
что
видел
и
слышал,
как
Маяковский
и
М ан­
дельштам
читали
стихи,
а
Пастернак
—
пе ре вод
«Анто­
ния
и
К ле оп ат ры » (читал он в довольно узком кругу
и
вдруг
с
детской
непосредственностью
пожаловался,
что
сегодня
его
всю
ночь
кусали
блохи,—
в
то
жаркое
лето
в
Москве
бы ло
необычайное
наш ест вие
б л ох!).
Есть
еще
одно
обстоятельство,
близко
свя з авш ее,
как
ни
странно,
меня,
прозаика,
со
стихами
Ахматовой,
но
о
нем
позже...
Сначала
все
же
о
тех
кратких
встречах,
что
дали
мне
повод
назвать
эту
г лаву—«1945—
1966»,—
то
ес ть
годы
знакомства
с
Анно й
Андреевной.
В
1945 году весной,
б удучи
член ом
редколлегии
«Ленинградского альманаха»,
я
загорелся
мыслью
опубликовать
в
нем
нов ые
ст ихи
Анны
Ахматовой,
в
том
16*
483


числе
и
два-три
отрывка
из
ее
«Поэмы без героя», кото ­
рая
им ела сь
у
ме ня
в
списках,
еще
не
ок о нч енная,
еще
в
самых
ра нних
вар иа нта х.
Я
сделал
вч ерне
подборку,
то
ес ть
переписал
на
машинке
в
определенном
порядке
несколько
стихотворе­
ний
и
отрывков,
и
принес
к
Анне
Андреевне.
Она
ж ила
тогда
в
«Фонтанном доме», во дворце Шереметевых на
Фонтанке,
где
помещались
Арктический
институт
и
Дом
занимательной
науки.
Не
пом ню,
как
мы
условились
о
встрече,
был
ли
у
Анны
Андреевны
телефон,—
ка­
жется,
был .
Шел
я
к
ней,
разуме ет ся,
не
без
тре пе та. ..
Ахматова
открыла
мне
дв ерь
сама,
хотя
солидная
медная
д о щечка
на
двери
с
фами лией
Пу нина
доказыва­
ла,
что
она
жила
в
семье.
Кроме
Анны
Анд ре е вны,
в
эт от
раз
я
никого
не
видел.
Ок на
выходили
в
сад,
откуда
несся
зво нк ий,
разноголосый
собачий
лай:
там
откры ­
л ась
собачья
выставка.
Ахма тов а,
как
и
всегда
потом,
к ак,
наверно,
и
раньше,
выглядела
величественной
и
ве­
ликодушной
монархиней,
ч ему
ничуть
не
мешал
ее
старый,
как
у
цыг ан ки,
шелковый
черный
халат.
Мы
поработали
над
предложенной
мною
под б орк ой,
изменили
порядок,
Анна
Андреевна
инач е
озаглавила
некоторые
стихи.
Я
имел
наглость
предложить
ей
замен у
какого-то
слова
в
одном
из
от рывк ов
(кажется,
в
ст и­
хот в орен ии
«Россия Достоевского .
Луна...»
или
«Вот
здесь
кончалось
все.
Обеды
у
Д о но на . ..»), поскольку тут
был и
какие-то
редакционные
рез он ы.
Какое
именно
слово
и
какие
резоны,
совершенно
не
помню.
Пожалуй,
м еня
у д ивило
то,
что
она
с
первого
р аза
возымела
ко
мне
доверие.
Она
ме ня
не
знала,
вероятно
никогда
обо
мне
не
слы ш ала,
но,
по-видимому,
поняла
(или почувствовала), что я
не
праздный
очередной
любопытный.
Во
всяком
слу ч ае,
уже
в
первую
встречу
мы
заговорили
о
Мандельштаме
и
она
вдруг
прочла
вслух-
незнакомое
мне
стихотворение
Мандельштама
—
«Как по улицам Киева -В ия. .. » .
Но
еще
важнее
для
ме ня
то,
что
произошло
при
вт орой
или
третьей
встрече
с
Анной
Андреевной.
Зна я,
что
она
не
оставляет
работы
над
«Поэмой без героя»,
я
принес
имевшийся
у
меня
список,
что бы
попросить
ее
просмотреть
и
позволить
внести
поправки
и
дополнения,
кот оры е
она
мне
продиктует.
Анна
Андреевна
сделала
больше:
она
с ама
на
широких
полях
рукописи
вписала
карандашом
все
многочисленные
поправки
и
целые
новые
строфы
и
варианты.
Впрочем,
она
и
да льше
потом
484


без
конца
переделывала
и
дополняла
эту
поэму,
и
окон ­
чательный
печатный
тек ст
значительно
о тл и чается
от
рукописных.
Дв ажды
встречался
я
с
Анной
Андреевной
в
1946 го­
ду
ле том
на
ве чер ах
памяти
Блока
(25 лет со дня
смерти)
—
в
Пушкинском
дом е
и
в
Большом
Драмати­
ческом
театре.
В
1955 же году,
когда
в
Таврическом
дворце
отмечалось
с ем ид есятип яти л етие
со
дня
рожде­
ния
Блока,
м еня
не
покидало
тяжелое
чувство:
Анну
Андреевну
на
эт от
юбилей
не
позвали...
А
если
бы
позна­
ли,
честь
честью
пр исл али
билет?
Думаю,
что
она
бы
пр иш ла:
почему
я
так
думаю—
объясню.
Человеческие
характеры
крайне
различны.
После
осе ни
1946 года М .
М.
Зощенко
мно го
лет
избегал
пока­
зываться
на
людях
—
в
театрах,
в
Доме
писателя,
в
других
общественных
местах.
Ахматову
же
мы
встр е­
чал и
в
Филармонии,
в
Театре
комедии,
ку да
ее
не­
изменно
пригл аша л
Н.
П.
Акимов
на
свои
новые
спек­
такли.
В
шестидесятые
годы
она
ст ала
бывать
в
Доме
творчества
в
Комарове.
По мню,
она
с
мягкой
улы бкой
ра сск аз ывал а,
как
сидевший
с
ней
за
обеденным
столом
разбитной
и
в
то
же
время
наивный
м олод ой
л и тератор
с прос ил:
—
Вы,
наверно,
жена
какого-нибудь
писателя? •
Анна
Ан др ее вна,
говорит,
пожалела,
что
не
до га да­
ла сь
ответить: «Да,
я
была
ж еной
поэта.
Пр ав да,
мы
давно
разошлись».
Попал
и
я
в
гл упое
пол о жение.
Ища
в
прихожей
на
вешалке
ее
па льт о,
я
замешкался,
и
Анна
А ндр еев на,
желая
помочь,
с ка зала:
—
С обол ий
воротник.
Я
все
не
находил
и
не
находил
па льт о,—
вешалка
б ыла
перегружена.
Тогда
Анн а
Андреевна
добродушно
заметила:
—
Нав ерн о,
вы
не
отличаете
соболя
от
не
соболя.
Я
с
оби дой
ответил:
—
Вы
ду маете ,
я
отличаю
только
Соболева
от
не
Соболева.
Ан на
Андреевна
засмеялась.
Она
тог да
уже
знала
председателя
Союза
писателей
Р СФСР
Леонида
Серге­
евича
Соболева...
В
Доме
тво рче с тва
на ша
с
женой
комн ата
была
на
втором
этаже,
над
комнатой
Анны
Анд р ее вны,
и
мы
часто
слышали,
как
она
вслух
читала
сво им
гос тям
стихи:
к
ней
часто
приезжали
мол одые
поэты.
Мы
с
же-
485


ной
тоже
не
раз
заход и ли
к
ней.
Она
давала
нам
св ои
во спо ми нания
о
Мандельштаме,
д авала
по
ч ас тям,
как
писалось,
из
года
в
года
расширяя
их.
Да ла
и
воспоми­
нания
о
Модильяни,
что
было
нам
особенно
интересно:
мы
давно
любили
эт ого
художника.
В
беседе
А нна
Андреевна
иногда
сер дил ась ,—
нет,
не
на
н ас,
а
чаще
всего
на
оши бк и,
н ето чно сти
в
чьих-
ли бо
в осп ом инани ях
(литературных воспоминаний по ­
явля лос ь
в
печати
все
б ол ьше).
Н апри мер,
Николай
Чуковский
в
своих
воспоминаниях
о
Мандельштаме
в
журнале
«Москва»
в
1964 году почему- то
решил,
что
стихотворение
«Соломинка» («Когда,
соломинка,
не
спишь
в
огро м ной
сп ал ь н е. ..») написано в 1922 году
в
Доме
ученых
на
набережной
Нев ы
непод алек у
от
Зимнего.
На
са мом
же
деле
стихотворение
«Соломин­
ка », посвященное Саломее Андрониковой,
был о
напи­
сано
еще
в
1916 году и навеяно ее огромной спальней
в
доме,
стоявшем
на
другом
берегу
Невы,
у
другого
моста,
где
действительно
жи ло
много
уче ны х:
И.
П.
Па в­
лов,
А.
Е.
Фе рсм ан,
П.
Л.
Чебышев,
Б.
М.
Ляпунов,
А.
П.
Карпинский
и
д ру гие;
теп ерь
ф асад
дома
испещрен
мемориальными
досками,—
н еда вно
из
любопытства
я
сосчитал:
их
оказалось
тридцать
две...
Как
не
вспомнить
б ыло
при
этом
строки
Ахматовой
о
Литейном
проспекте:
И
визави
меня
живут
Некра сов
И
Салтыков...
Обоим
по
доске
М емо риальной .
О,
как
было
б
ст рашн о
Им
видеть
эти
доски!
Я
часто
думал
о
том,
что
помогало
Ахматовой
лег че
переживать
годы
испытаний.
В
основном,
разумеется,
с ила
духа,
ог ромн ая
жиз не нная
сила;
но
убежден,
что
нем ало
способствовали
то му
и
друзья:
они
твердо,
без
отклонений
сч итали
ее
великим
поэтом
и
необыкно­
венной
женщиной.
Это
теперь
никого
не
мож ет
уд и­
вит ь
—
теперь,
когда
часто
выходят
многотысячными
тиражами
ее
книги,
когда
самое
имя
Анны
Ахматовой
стало
чуть
ли
не
хрестоматийным.
А
тогда
ее
зн али
немногие,
но
она
чувствовала
их
пря мо ту
и
искренность
и
пото му
с
такой
простотой
и
естественностью
принима­
ла
их
преклонение
перед
ее
поэтическим
даром,
ее
умом ,
ее
волей.
Впрочем,
так
же
естественно
она
приняла
и
пр и­
шедшее
нак о нец
к
ней
широкое
и
высокое
общественное
признание.
Хорошо
по мню
открытие
Второго
съезда
486


писателей
в
Большом
Кремлевском
дворце,
в
присут­
ствии
правительства,
когда
Анну
Андреевну
пригласили
в
президиум
съезда.
Сначала
она
се ла
где-то
с боку,
в
задних
ряд ах,
а
потом
не
то
А.
А.
Сурков,
не
то
С.
В.
Михалков
почтительно
провел
ее
в
первый
ря д,
за
стол
президиума,
и
усадил
с
пр аво го
края,
р ядом
с
М.
А.
Шолоховым.
Анна
Андреевна
спокойно
сид ела
там
до
перерыва,
а
в
перерыве
вышла
в
большой
кулуарный
зал
и
се ла
там
у
стены,
почти
напротив
входа
в
президиум.
К.
ней
подскакивали
фотографы,
под ходи ли,
здоровались
ли­
тературные
знаменитости,
иностранные
писат ел и
и
ко р­
респонденты,—
с
первых
же
секунд
она
оказалась
в
це н­
тре
вни мания .
Поэтому
я
особенно
оценил
ее
благо­
склонную
улыбку,
когда,
не
желая
меша ть
торж е ств у,
издали
поклонился,
а
она
с
оттенком
домашности
мне
кивнула:
мо л,
знай
наших!
не
воображайте,
что
я
не
з наю
цену
этому
пало м нич ест ву
и
э тому
любопытству!
Последняя
встреча
с
Анной
Андреевной
б ыла
в
1966 году
—
с
мертвой.
Морозы
стояли
страшенные,
больше
трид ца ти
градусов,
мы
долго
ж дали
на
Кома­
ровском
кладбище,
когда
тело
Ахматовой
привезут
из
Лен ингр ада,
где
отпевание
про ис ход ило
в
Никольском
со боре .
Мы
то
бегали
по
дороге,
чтобы
согреться,
то
залезали
в
автобус,
где
было
все
же
немного
теплее.
Особенно
мерз
Михалков,
приехавший
из
Москвы
поче­
му-то
в
демисезонном
пестро-сером
пал ьт о.
Когда
гроб
привезли
и
короткая
гражданская
паних ид а
окончи­
лась,
мы
с
женой
чуть
не
бег ом
понеслись
по
с не жной
дороге
в
Дом
творчества,
за
три
километра
от
кл ад би­
ща.
Нам
уда лос ь
согреться,
не
простудиться,
а
Ан на
Андреевна
в
это
время
уже
лежала
в
промерзшей
земле,
в
лед яно й
могиле.
Много
люде й
пос ещ ает
теперь
эту
могилу
—
от д ыха­
ющи е
в
окрестностях
Комарова,
Зеленогорска,
Реп ина,
Солнечного,
туристы,
прос то
горо жан е
—
ленинградцы
и
м о скв ичи,—
приезжающие
в
Комарове,
чтобы
пови­
дать
могилу
Ахматовой,
и,
б ыть
может,
лиш ь
после
эт о­
го
знакомящиеся
с
ее
творчеством.
С
интересом
читают
они
и
ее
статьи
—о
Пушкине,
о
его
семье,
о
сестре
жены
Ал ек санд ри не:
у
Ахматовой
на
все
свой,
ор игин ал ьн ый,
давно
выношенный
взгляд,—
о
Пушкине
она
начала
писать
еще
в
двадцатые
г оды
и
первой
ее
пу б лик ацией
была
«Последняя сказка»
—
о
«Золотом петушке», на­
печатанная
в
жур на ле
«Литературный современник».
487


Прочитав
эту
статью,
О.
Э.
Мандельштам
сказал:«Пря­
мо
шахматная
пар ти я».
Видно,
что,
пр ивед я
эту
фразу
в
своих
воспоминаниях,
Анна
Андреевна
вполне
оце нил а
такую
своеобразную
похвалу.
Да,
любовь
к
поэзии
Анны
Ахматовой
на
наших
глазах
все
р астет
и,
кто
зн ает,
может
сделаться
с коро
поистине
всенародной,—
ручательством
служит
хотя
бы
тот
п рост ой
факт,
что
ее
однотомники
расходятся
мгно­
венно,
их
невозможно
купить
уже
через
ден ь
после
выхода
в
свет.
Это
не
исключает
того,
что
далеко
не
все
л юбящие
поэзию
непременно
любят
(или еще полюбят)
стихи
Ах ма т овой:
од ни
и щут
в
стихах
одно,
другие
—
другое.
Но
есть
и
такие
изысканные
ценители,
для
к ото рых
А хмат ова
давным-давно
пе рес тала
существо­
вать:
они
как
бы
п охорон ил и
ее
не
в
1966 году,
а
еще
в
двадцатые
годы ...
С
одн ой
из
так их
ч итател ьн иц
я
столкнулся
в
Крыму,
в
Коктебеле.
Соседка
моя
по
столу,
пож ила я
интелли­
гентная
моск овс ка я
дама,
однажды
спр оси ла,
читал
ли
я
во спо мин ания
Миндлина
о
Марине
Цве т ае вой,
приба­
вив,
что
Цветаева
—
единственная
ве лика я
поэтесса
нашего
времени.
Я
удивился:
—
Вы
забыли
про
Ахматову?
Сос едк а
ску ч ным
голосом
сказала:
—
Ну,
это
же
был о
так
давно!..
Эт им
самым
она
как
бы
повторила
скверную
эм иг­
рантскую
легенду
о
том,
что
настоящая
Ахма то­
ва
—
это
дореволюционная
Ахматов а ,
а
все
остальное,
что
она
писала,
уже
не
в
счет!
Я,
как
это
случалось
иногда
в
юности
(а тут мне было за шестьде­
сят),
чут ь
не
от куси л
моей
почтенной
соседке
нос:
налившись
злостью,
сказал,
что
Ахматова
до
последних
дн ей
сво ей
жизни
писала
прекрасные,
во
все х
смы слах
классические
ст ихи
и
что
тот,
кто
любит
поэзию,
не
может
э того
не
ч увс твоват ь
и
не
понимать...
Р аз умеет ся,
жена
толкала
меня
под
бок ,
щипала
за
руку,
но
я
не
мог,
никак
не
мог
не
окрыситься,
и
правильно
поступил:
лит ера т орша
сразу
стала
с ми рной
и
ласковой.
Ну,
конечно,
я
знаю,
что
вместо
своей
гневной
’тирады я мог прочитать наизусть несколько ахматов­
с ких
стихов,
написанных
в
сороковые
—
шестидесятые
годы,
то
ест ь
как
раз
в
то
самое
время,
которое
мо ско в­
ская
э стетк а
с чи тала
бесплодным.
Ск аже м,
то
изуми­
тельное
стихотворение
1940 года,
из
кот орог о
я
взял
две
строки
для
эпигр афа :
488


Но
я
предупреждаю
вас,
Что
я
живу
в
последний
раз.
Ни
ласт о чк ой,
ни
кле но м,
Ни
тростником
и
ни
звез дой,
Ни
родниковою
водой,
Ни
колокольным
з воном
—
Не
буду
я
людей
см ущать
И
сны
чу жие
навещать
Неутоленным
стоном.
Попробуйте
выбросить
здесь
хотя
бы
о дну
строчку
Или
тончайшее
наблюдение
в
том
же
1940 году:
Когда
человек
умирает,
Изменяются
его
портреты.
По-другому
гл аза
гля дят ,
и
губы
У лыбаю тся
другой
улыбкой.
Я
заметила
это ,
ве рнувш ис ь
С
п охо рон
одного
поэта.
И
с
тех
пор
проверяла
часто,
И
моя
догадка
подтвердилась.
И
если
уж
продолжать
вспоминать
белые
стихи,
требующие,
как
известно,
ос обой
отточенности,
новизны
и
г луби ны
мыс ли,
пришлось
бы
с
начала
и
до
конца
прочесть
упомянутую
раньше
«Предысторию» («Россия
Достоевского.
Л уна ...»), написанную в 1945 году.
Имен­
но
ее
цитирует
Корней
Чуковский
в
своей
поздней
с тать е,
говоря
о
чувстве
истории,
присущем
Ахматовой,
начиная
с
двадцатых
годов.
Поэзия
ее
мужала
с
го да ми,
и
это
мужа ни е
происходило
необычайно
быстро
и
интен­
сивно.
Судьбы
страны,
ее
история,
роль
и
зна чен ие
Пушкина
в
нашей
культуре
—
все
это
кровно
и
очень
конкретно
интересовало
Ахматову.
Во йна
особенно
у си­
лила
и
возвысила
эти
мысли
и
чув ства .
Уже
весной
того
же
1940 года Анна Ахматова написала трагические
стихи,
по свящ енны е
бом беж кам
Лондона
и
оккупации
Парижа,
а
через
год
с
небольшим
—
«Клятву», «Но­
че ньку», «Первый дальнобойный в Ленинграде».
Ноченька!
В
звездном
пок рыва ле ,
В
т ра урных
маках,
с
бессонной
совой...
Доченька!
Как
мы
тебя
ук рывали
Свеж ей
с адовой
землей.
Пу сты
теперь
Дионисовы
чаш и,
Зап лакан ы
вз оры
любви...
Это
п роход ят
над
городом
нашим
Страшные
сестры
твои.
489


Как
мы,
пережившие
в
Ленинграде
эту
первую,
страшную
блокадную
зиму,
так
и
все
ленинградцы,
куд а
бы
их
судьба
ни
закинула,
не
могли
не
почувствовать
трагическую
м ощь
этих
с трок.
И
внов ь
говорила
с
нами
Ахматова,
вер нув ш ись
в
1944 году в Ленинград;
говорила
о
горо де
Пушкина,
о
том
самом
Царском
Се ле,
к отор ому
раньше
посвятила
столько
прекрасных
стихотворений,
с
кот оры ми
св язан а
са мая
мо лода я
и
сч астл ив ая
пор а
ее
жизни,
ког да
«заря
б ыла
себя
са мой
ал ее. ..».
О,
горе
мн е!
Они
теб я
сож г ли...
О,
вст реч а,
что
разлуки
тяже ле е!. .
Да,
этого
города
в
1944 году почти не стало,
в
нем
все
оказалось
уби то
войной,—
его
не
охранили,
не
уберегли
пр ед по сланны е
с тихо т воре нию
Ахматовой
пушкинские
с трок и: «И царскосельские хранительные сени ...»
И
вс е-т аки
город
Пуш ки на
ожил : «А лицейские
гимны
все
так
же
заздравно
звучат»,—
эти
строки
Ахма­
това
на пис ала
через
тринадцать
л ет,
в
1957 году,
и
закончила
это
второе
послевоенное
стихотворение
о
любим ом
город е
так :
Полстолетья
прошло...
Щедро
взыскана
дивной
судьбою,
Я
в
беспамятстве
дней
забы в ала
теченье
год ов,—
Я
т уда
не
вернусь!
Но
возьму
и
за
Лету
с
собою
Очертанья
жи вые
м оих
царскосельских
сад ов.
Ахмат ова -челов ек
взяла
эти
живы е
очерт ан ья
с
со­
бой,
Ахма това -поэ т
оставила
их
навечно
нам .
Даж е
в
самые
черные
дни
отступления
наших
войск
от
Пушки­
на,
а
несколькими
днями
раньше
от
П авл о вска,
я
все
помнил
и
т вер дил
на и зусть
(хотя,
каз ало сь
бы,
до
с ти­
хов
ли,
когда
за
сп иной
и
где-то
там ,
впереди,
сб оку,
рв утся
снаряды):
Все
мне
в идит ся
Павловск
холмистый,
Круглый
луг ,
неживая
вод а,
Самый
томный
и
самый
тенистый,
Ведь
его
не
забыть
никог да .
—
Не
забыть
никогда...
не
забыть
никогда,—
уп орно
повторял
я,
шагая
по
обс аже нн ой
липами
дороге
из
Пав ло вска
в
Пушкин.
—
Не
забыть
никогда!
—
тве р дил
я
с
надеждой,
стоя
в
очереди
за
наганом
в
Алекс андр о вс ком
саду,
где
490


их
выдавали
«неимущим»
оф ицер ам.
Нас
не
оставляла
наде жда,
больше
—
уверенность,
что
мы
вернемся
и
сно ва
увидим
любимые
парки,
и
мне
б ыли
душевным
п одс по рьем
стихи
Ахматовой
об
этих
местах,
до
во йны
исхоженных
мною
ле том
пешком,
а
зимой
на
лыжах.
Повторяю:
значение
стихов
Ахматовой
в
моей
жиз ни
вообще
велико,
мно голи ко
и
примыкает
вплотную
к
Бло­
ку,
М ая ков скому,
Мандельштаму,
Цветаевой,
Пастер­
наку,
а
из
поэтов
XIX столетия
—
к
Б ара ты нск ому,
Тютчеву,
Фе ту,
не
говоря
уж
о
Пушкине,
Лермонтове,
Некрасове,
к оторы х
я
з нал
и
любил
с
детства,
начав
с
н аибол ее
мне
доступного
тогда
Некрасова.
На
э том
блистательном
ф оне
п роходи ли
(и остава ­
лись)
ув леч ения
друг им и
поэтами,
мо жет
быт ь
не
ве ли­
ким и,
но
талантливыми
и
оригинальными,
и
всегда
со
мной
б ыла
неж но сть
к
Есенину
и
вос х ище ние
пронзи­
тельно
ясным
Буниным:
Летний
ветер
мот ает
Зелень
дл инны х
ветвей,
И
ко
мне
до ле тает
Свет
улыбки
т вое й...
И
тут
пришло
время
сказать,
как
стихи
Ахматовой
вольно
или
не во льно
учи ли
ме ня ...
пи сать
прозу!
В
са­
мом
деле,
уж
если
поэт
в
перенасыщенном
сильным
чу вс твом
любов ном
с тих отв ор ении
обходится
без
срав­
нений
и
метафор,
то
мне ,
прозаику,
и
сам
бог
велит
быт ь
поскромнее
в
слоге.
Для
наг л ядно сти
пр иве ду
од ин
пример.
В
1911 году Анне Ахматовой было немногим
больше
дв адца ти
лет.
Вокруг
пышно
цвели
д есятки,
ес ли
не
сотни,
велер ечивых
п оэто в,
восхищал
поклонников
и
поклонниц
Игорь
Север ян ин
со
своим
«Громокипящим
куб ком»
и
«Литургией- г имно м
жасминовым
но ча м».
Ахматова
же
в
1911 году писала:
Как
з абу ду?
Он
вышел,
шатаясь,
Иск р иви лся
мучительно
рот...
Я
сбежала,
перил
не
касаясь.
Я
бежала
за
ним
до
ворот.
Задыхаясь,
я
кр ик ну ла: «Шутка
Все ,
что
было.
Уй д ешь,
я
ум ру».
Улыбнулся
спокойно
и
жутко
И
ска зал
мне: «Не стой на ветру» .
Сколько
здесь
мо жно
был о
навернуть
ср авнений ,
эпитетов,
а
двадцатилетний
автор
даже
ни
одного
в ос-
491


клицательного
зн ака
не
поставил.
З ато
прозаично
уточ­
нил ,
что
ге р оиня
бежала
по
лестнице,
не
касая сь
рукой
перил,
а
герой,
ког да
она
ему
объявила,
что
умрет
с
го­
ря,
иронически
посоветовал
ей
не
схватить
насмо рк .
Спра шива е тс я,
стоило
ли
мне,
читая
эти
аскетиче­
ские
по
форме
и
тем
не
менее
пронзающие
своим
драма­
тизмом
стихи,
писать
в
1928 году такую щегольскую
пр оз у : «Надежды расцветают быстро,
как
плесень
—
в
одну
ночь».
Ил и: «Я хотел вспомнить все большое,
но
память
моя
рассыпалась
—
одн и
прекрасные
мелочи
пересчитывал
я,
как
грехи...»
А
ведь
это
еще
не
худшие
фразы!
Так
или
иначе,
мои
эст ет ическ ие
«нормативы»
уже
через
год
перестали
мен я
удов л етв орять,
и
я
повернулся
лицом
сперва
к
иронической,
а
затем
к
подчеркнуто
сдержанной,
даже
суховатой
прозе
(за что критики,
бранившие
ме ня
прежде
за
излишнюю
цветистость,
стали
опять
же
упрекать).
Но
в ерну сь
к
поэзии
Анны
Ахматовой,
хотя
то,
о
чем
хочется
здесь
сказать,
относится
скорей
к
прозе
ее
жиз­
ни,
а
если
еще
точнее
—
к
ее
кон ц у...
В
1973 году вдова поэта Александра Титовича
прочла
нам
с
женой
свои
за метк и
об
Анне
Андреевне,
с
кот орой
они
многие
годы
бы ли
соседями
по
даче.
Тито­
вич и
оставались
в
Комарове
и
на
зим у,
не
смущаясь
те м,
что
в
иные
ноч и
пролитая
на
пол
вода
превращалась
в
ле д;
Ахматова
там
жи ла
только
летом.
Воспо минан ия
Сильвы
Титович
ценны
не
только
своей
правдивостью,
непосредственностью,
но
еще
и
тем,
чт о,
в
отличие
от
других
(например,
превосходных
воспоминаний
Марга­
рит ы
Алиг ер,
напечатанных
в
1975 году в журнале
«Москва»), они рисуют Анну Андреевну,
так
сказать,
с
домашней
сто роны .
Кто
из
нас
м ожет
похвалиться,
что
зна л
ее
в
бы ту,
встречался
с
ней
в
каждодневной
жи тей­
ской
обстановке?
Впрочем,
«быт»
в
данном
сл учае
весьма
условное
понятие:
Ахматова
жила
столь
напря­
женной
духовной
жи знь ю,
что
быт
был
сведен
к
макси­
мальному
минимуму.
Даже
кров ат ь,
такая
необходимая
вещ ь
для
каждого,
тем
бо лее
ст аро го
человека,
пред­
ставляла
с обой
матрац,
подпертый
по
углам
ки рпич ам и,
что
однажды
ч уть
не
привело
к
«катастрофе» (к тому
же,
ес ли
не
ошибаюсь,
в
присутствии
какого-то
иностранного
виз ите ра !).
Записи
Сильвы
Титович
подкупают
юмором,
кото­
рым
всегд а
владела
сама
Анн а
А ндр еевна
и
ценил а
его
492


у
д руги х.
Они
ум ны,
добры,
на блю дател ь ны
и
вызывают
у
слушателя
желание
—
скорее
увид е ть
их
напечатан­
ны ми.
Уверен,
что
они
пон рави лись
бы
Ахматовой.
Я
знаю,
что
Ан на
Андреевна
д ор ожила
соседством
и
друж бой
с
Тит ович а ми,
несмотря
на
разницу
в
воз­
расте.
Пр авда,
случилось
так,
что
Александр
Ил ьич
в сего
на
полгода
пер ежил
Анн у
Андреевну,
и
могилы
их
находятся
рядом
на
Комаровском
кладбище;
вскоре
там
появилась
и
мог ила
Си ль вии
Соломоновны.
В
жиз ни
же
их
сближало,
кром е
живого
ума
и
обостренного
ин тер е­
са
к
истории,
то,
что
оба
поэт а
переводили
китайскую
и
корейскую
древнюю
л ирик у.
Они
да же
посоревнова­
лись,
переведя
одну
и
ту
же
вещь
Цюй
Юаня
—
авт о би­
ографическую
поэму
«Люсао» («Скорбь»), написанную
за
тысячу
триста
лет
до
нашего
в ека.
Ко
всему
прочему,
Титович
был
отл и чный
р ассказч и к
и
мог
много
порас­
сказ ат ь
Ахматовой
о
н ашем
житье-бытье
тридцатых
го дов ,—
как
раз
о
том
времени,
когда
А хматов а
была
далека
от
литературных
к руго в.
...Я
с
наслаждением
слушал
талантливый
р ассказ
Сильвы
о
последних
годах
жизни
Анны
Ахматовой
и
вместе
с
тем
непр ест анно
ло вил
себ я
на
мысли
о
том ,
как
одинок
большой
поэ т
в
б ольш ом
мир е,
даже
если
у
него
много
читателей,
почитателей,
старых
и
м олоды х
д рузей .
Ко гда
он
остается
на е дине
с
собой,
никто
не
может
его
отвлечь
от
надвинувшейся
вплотную
старости
и
близости
конца;
никто
и
ничто
—
кром е
сознания,
что
он
до
к онца
ост ает ся
поэтом.
...Но
звонкий
гол ос
тво й
зовет
меня
оттуда
И
просит
не
грустить
и
смерти
ждать,
как
чуда.
Ну
что
ж!
Попробую.
Так
писала
больная
с емид есяти шести ле тн яя
женщи­
на
за
четыре
месяца
до
см ерти .
О
чем
свидетельствуют
эти
мужественные
строки?
О
том ,
что
не
смерть,
а
жизнь
ее
бы ла
чуд ом.
1974—1975


СА МЫЕ
ГЛА ВН ЫЕ
СЛОВА
Вера
Кетлинская...
Удивительно
тесно
соединились
для
нас
в
эт ом
имен и
—
п исател ь,
человек,
общественный
де ятел ь.
Так
тесно
и
ор га нич но,
что,
пожалуй,
гре х
б ыло
бы
их
в
краткой
статье
разделять.
Да
это
и
невозможно.
Любо й
чита те ль
любой
ее
книги
безошибочно
чувствует,
что
таку ю
книгу
не
мог
нап и­
сать
л и тератор
кабинетного
скл ада.
О
чем
бы
ни
писала
Кетлинская
—
о
за вод е,
о
стройке,
об
уч ен ых,
о
партий­
ных
работниках,—
сразу
видно,
что
она
не
на
время,
не
на
командировочный
месяц,
а
навсегда
погружена
в
ок­
ружающую
ее
жизнь.
Пер ед
Кетлинской
никогда
не
стоял
вопрос:
писать
о
давнем,
о
дальнем,
дать
новым
впечатлениям
улечься,
или
писать
о
сегодняшнем.
Она
—
неи зм енная
сверстни­
ца
опис ыв ае мых
ею
событий.
Из вест ный
м иллио нам
чи тат елей
роман
«Мужество»
н апи сан
в
те
с амые
годы ,
когда
в
дальневосточной
тайге
соз д авалс я
нов ый
го­
род
—
Комсомольск-на-Амуре.
Прибывший
ту да
разъ­
ездной
корреспондент
«Комсомольской правды»
не
про ­
сто
встречался
с
его
строителями
—
он
делил
с
ним и
трудности
э той
суровой,
лиш е нной
м иним аль ных
житей­
ских
удобств,
напряженной,
п орой
дра матич еск ой
стройки.
В
1938 году книга была напечатана и оценена
по
достоинству,
особенно
молодежью,—
первая
боль­
шая
наг р ада
за
целеустремленность,
эн ерг ию,
мужество
В еры
Кетлинской.
Ро ман
«В осаде»
писался
в
самые
тяжкие,
самы е
смертные
месяцы
ленинградской
блокады.
По
собствен­
ному
признанию,
Кетлинской
потом
казалось
неверо­
ятным,
что
она
нап иса ла
его
первые
ст ра ницы
январ­
ско й
ноч ью
1942 года,
в
заледенелой
комнате,
когда
рядом
спал
укутанный
м нож ество м
одеял
п олуто ра годо­
валый
сын,
а
в
соседней
комнате
лежала
на
столе
умерш ая
от
голода
мать,
к оторую
уже
третьи
сутки
она
не
могла
п охоро ни ть.
По
св еже му
следу
событий,
или
одновременно
с
ни­
494


ми,
писал ись
и
другие
книги
Ке тлинс к о й: «Дни нашей
жиз ни», «Иначе жить не стоит», «День,
про жит ый
д важ­
ды ».
И
хотя
повествуют
они
об
оче нь
разном,
совсем
не
случайно
сло ва
«жизнь»
и
«жить»
присутствуют
во
всех
трех
заглавиях,—
может
быть,
к
этому
я
еще
ве рну сь ...
Две
книг и
Ве ры
Кетлинской
—«В еч ер,
окна,
люди»
■и «Здравствуй,
молодость!»—
автобиографичны:
это
своеобразный
сп лав
вос по мина ний
о
д етств е
и
юности
опять
же
с
сегодняшним
днем.
Присущий
Кетлинской
жгучий
интерес
к
современности,
откровенная
публици­
стичность
ее
дарования,
гор я чий,
размашистый
почерк
сполна
отра зи лис ь
и
здесь.
Мы
вместе
с
автором
наново
переживаем
остроту
и
насущность
тех
п робле м
и
вопро­
сов,
кот оры е
во лно вали
Кетлинскую,
все
н аше
поколе­
ние
в
двадцатые
годы.
Мы
вместе
с
ней
размышляем,
оцениваем
и
судим:
что
отжило,
отмерло,
а
что
на до
продолжить,
напитать
соками
новой
жизни.
«Взаимо ­
проникновение
и
взаимосвязь
поколений,—
говорит
Ке т­
линская
в
предисловии,—
великая
тайна...
Но
в
любом
случае
теб е
хочется,
ч тобы
юные
восприняли
те
ду хов­
ные
ценности,
которы м и
ты
владеешь,
не
отмахнулись
от
тебя
с
м ол одым
самодовольством,
есл и
над о
—
защити­
ли
тебя
от
напраслины,
если
ты
предаешься
д ушой
люб и мому
д елу
—
не
предали
его ,
не
забросили,
а
про ­
должили...»
Наверно,
пи са тель
Кетлинская,
как
всякий
другой
писатель,
может
нравиться
или
не
нра вить ся
—
де ло
вкуса,
читательских
интересов,—
но
несомненно
одно:
на
ее
книгах
всегда
ле жит
отпечаток
авторской
лично­
сти,
авторского
характера.
Говоря
о
первом
ее
романе,
я
уже
на з ывал
эти
главенствующие
черты,
но
ведь
они
проявляются
во
всей
ее
жизни.
Я
бы
мог
привести
тому
много
примеров,—
ограничусь
давним,
одним.
Лет
три ­
дцать
назад
Кетлинская
возвратилась
домой
якобы
из
долговременной
очередной
командировки,
на
деле
же
—
из
б о льницы,
перенеся
гр озн ую
опер ацию .
У
нее
хватило
духу
никому
из
близких,
домашних
об
этом
не
сооб­
щать...
Часто
ли
лю ди
так
по ст упа ют?
В
трудные
для
себя
годы
она
сумела
вырастить,
воспитать
двух
сын ов ей,—
оди н
из
них
ныне
врач,
дру­
гой
—
хи мик.
Так
вот
не
пре у велич ение м
будет
сказать,
что
м атер инск ое
внимание
проявляла
она
и
к
ли тера­
турной
молодежи.
Мн ого
лет
руков оди л а
Ке тл инск ая
в
Ле нин гра де
работой
с
молодыми
писателями,
оказы­
вала
им
необходимую
п омощь ,
пе чат ала
их
в
специаль­
495


но
созданном
для
этого
альманахе
и
вместе
с
тем
оберегала
их
от
излишне
ранней
профессионализации.
Широко
известный
теперь
п ис атель
Александр
Рекем -
чук,
наверно е,
помнит,
с
каким
деятель н ы м
вниманием
отнеслась
Кетлинская
к
его
творчеству,
когда
он
с
Дал ь­
нег о
Севера
привез
в
Ленинград
на
межобластной
семинар
м олодых
писателей
повесть
«Время летних
отп уск ов ».
Повторяю,
все
знали
ее
эне рг ию
и
работоспособ­
нос ть,
но
м еня
они
особенно
поразили
в
б л окаду.
Буд учи
военкором
ТАСС,
я
вернулся
в
Ленинград
с
Мурмана
в
середине
а вгуст а
1941 года,
ровно
за
две
недели
до
то го,
как
кольцо
блокады
замкнулось.
Вскоре
я
узнал,
что
ответственным
секр етар ем
Ленинградской
писат ель -
‘ской организации
с
первых
дней
во йны
стала
Ве ра
Кетлинская.
Как
ни
странно,
но,
живя
в
одном
городе
и
начав
печататься
почти
в
о дно
время
(1926—1927 го­
д ы), мы с ней до войны не встречались .
Знакомство
н аше
было
заочным
и
заключалось
в
том,
что
когда-то
я
пр очел
рукопись
рассказа
«Люська», рассказ пока­
за лся
мне
сенти мент аль ным ,
искусственным,
я,
как
чл ен
редколлегии
журнала
«Литературный современник»,
этого
не
скрыл,
и
ра ссказ
автору
ве р нул и...
Для
курье за
отм е чу,
что
с
о сени
1941-г о
до
ве сны
1942-г о ,
когда
мы
с
Кетлинской
часто
вид ал ись,
порой
работали
р ука
об
руку,
она
ни
словом
об
э том
эпизоде
не
обмолвилась,
и
лишь
чер ез
четверть
в ека,
в
мой
юбилейный
вечер
смеясь
нап ом нил а,
как
я
«зарубил»
ее
«Люську»! Опять
редкий
слу ч ай.
Чт о-то
нем ног о
я
зн аю
литераторов,
способных
настолько
отвлечься
от
самолюбия,
от
обиды,
а
ве дь
в
этом
вся
Вера
Казимировна!..
Но,
конечно,
не
только
в
этом!
Перечислю
несколько
де ло вых
и
общественных
обязанностей
ответственного
секретаря
Ленинградской
писательской
организации
во
время
в ой ны : «трудоустройство»
писателей
—
в
армей­
ски е
и
городские
газеты,
на
радиовещание
и
выступле­
ния
в
госпиталях,
эвакуация
всех,
кого
можно
и
нужно
эва куир ова т ь,
еж еднев ны е
заб оты
и
хлоп оты
о
водопро­
воде,
отопл ен и и,
противопожарных
средствах
и
ПВ О,
о
плане
оборон ы
До ма
в
случае
ули чн ых
боев,
матери­
альная
и
духовная
поддержка
сем ей
фронтовиков,
и
са­
мая
трудная,
неимоверно
трудная
задача
—
как
улуч­
ши ть
хоть
не м ного
пит а ние,
как
подкормить
людей,—
за
это
она
борол а сь
изо
вс ех
сил.
Как
дав но
это
было,
сорок
п ять
лет
назад,
а
мне
все
496


видится:
утром
иду
в
ЛенТАСС
или
в
Союз
писат ел ей,
где
мы
гот ов или
сборник
«День осажденного города»,
и
встречаю
на
набережной
знакомую
фиг уру ...
По-
д ереве нски
закутав
голову
в
шаль,
так
что
видны
были
о дни
бодрые,
как
вс ег да,
глаза,
Кетлинская.чуть
не
каждое
утро
брела
в
карточное
бюро
Ленг ори сп ол кома,
помещавшееся
рядом
с
Адмиралтейством,—
хл оп отать
для
Союза
п исат елей
еще
об
одной
х лебн ой
карточке
первой
категории,
приравненной
к
рабочей.
В
большин­
стве
случаев
это
означало
жизнь
еще
для
одного
литератора.
Зн ачи т,
недаром
прозвали
ее
в
те
тяжкие
дни
—
«Наша Вера в Победу»! В словах этих не было ни
излишней
выспренности,
ни
оттенка
иронии
—
они
точ но
и
искренне
выражали
суть
и
зн ачен ие
для
нас
э той
деятел ь но й
натуры.
Правда,
кое-кого
раздражал
ее
неунывающий
вид
в
самую
мрачную
по ру
—
ноя б рь,
декабр ь
1941 года,—
когда
паек
хлеба
еще
убавили
—
рабочим
до
250 граммов в сутки,
служащим,
иж ди­
в енцам
и
детям
до
125 граммов,
когда
нем цы
заняли
Тих в ин,
казалось
совсем
отрезав
нас
от
России...
Но
даже
самые
закоренелые
пессимисты
и
скептики
неволь­
но
во спря ну ли
д ухом,
когда
в
предновогодний
вечер
в
столовой
Дома
пи сател я
Вер а
Кетлинская
встала
на
сту л
и
ликующе
объявила,
что
восстановлен
железнодо­
ро жный
пут ь
Тихвин
—
Волховстрой
и
повышены
х леб­
ные
нормы:
рабочим
—
до
350 граммов,
служащим
и
иждивенцам
—
до
200 граммов. ..
Это
ли
не
начало
поб еды
хотя
бы
над
голодом!
Так
н адо
ли
удивляться
т ому,
что
слова
«жить»
и
«жизнь»
—
самые
главные
в
произведениях
В еры
Кетлинской?
1976


ВЕЧЕР
ПА МЯТИ
(14 апреля 1976
года)
С
Наумом
Яковлевичем
Берковским
я
познакомился
в
1.928 году,
поч ти
полвека
назад.
Он
вел
занятия
в
литературной
масте р ско й
Пролеткульта
на
ул ице
Пролеткульта,
прежде
—
Екатерининской,
ны­
не
—
Малой
Садовой.
Я
сказ ал
—
Пролеткульт,
и
все,
наверно,
по ду м али : «Но ведь Пролеткульт
—
это
что-то
очень
и
очень
давнее,
с амое
начало
двадца ты х
годов.
Ра зве
в
к онце
двад цат ых
он
еще
был?» Да,
был.
Его
отменили
в
1932 году,
тогда
же,
когда
отменили
и
РАПП,
и
РАПМ,
и
АХРР.
А
до
э того
даже
кин о театр
«Колосс», помещавшийся в доме теперешнего Радиоко ­
митета,
принадлежал
Пролеткульту.
Не
помню,
кто
меня
привел
в
Ли тера турную
мастер ­
скую,
но
пришел
я
туда
с
на пис анной
лет ом
1928 года
повестью
«Полнеба» .
Судьба
повести
еще
не
определи­
лась,
лиш ь
через
полгода
ее
приня ли
к
печ ат анию
в
журнале
«Звезда», и первопрочтение ее вслух Берков­
скому
и
его
ученикам
стало
для
меня
событием.
Но
еще
больше
з на чило
для
меня
внима ние ,
которое
с
тех
пор
оказывал
мне
Нау м
Яковлевич.
Это
вовсе
не
означает,
что
он
меня
хвалил,—
наоборот,
вн иман ие
его
б ыло
весьма
прид ир чи во.
Нед ав но
я
заглянул
во
2-й
номер
журнала
«Литературный современник»
за
1934 год:
боже,
как
крепко
критиковал
моего
«Базиля»
Бе рко в­
ский!
Почему
же
я
сох р анил
благодарное
воспоминание
и
об
этой
ста ть е?
Да
потому,
что
стат ья
умна,
ос тра,
проницательна,
но
главное
—
пот ому,
чт о,
строго
разби­
рая
повесть,
Берковский
стр ем ился
ра ск рыть
ли те ра­
турные
возможности
автора.
Он
ум ел
вычитать
не
только
то,
что
автор
в
ней
написал,
и
что
хотел
написать,
и
что
явилось
порой
независимо
от
его
намерений,
но
и
то,
что
могло
бы
явиться,
будь
а втор
образован­
нее
и
опытнее,
и
что
аво сь
я вится
в
следующих
его
вещах...
Вот
это,
повторяю,
само е
главное
в
критических
замечаниях
Берковского:
несмотря
на
резкость,
а
то
498


и
язвительность,
они
бо др или
и
подстрекали
—
ста нь
ма ст ером!
Секрет
в
то м,
что
Наум
Яковлевич
увлек а л
тебя
сво им
пожеланием,
а
для
этого
ну жен
и
педагогиче­
ский,
и
художественный,
литературный
та ла нт.
Но
кто
не
знает,
как
щедро
был
одарен
Берковский?
Удивительно
органично
в
нем
с очетал и сь
огромные
зн а­
ния
в
о бл асти
германской
и
мировой
литературы,
лю­
бовь
к
те атр у,
глуб окое ,
понимание
Чехова
и
жив ой
интерес
к
советской
м ол одой
прозе.
(Кстати,
иначе
не
попа ли
бы
в
силовое
п оле
его
внимания
Геннадий
Гор
и
я
в
конце
двадцатых
годов
и
Андрей
Бит ов
в
ш ести де­
сятые
годы,—
в
Андрее
он
ср азу
почуял
редкостное
и
умн ое
дарование
и
не
о шиб ся.)
...С
благодарностью
вспоминаю
я
на ши
медленные
прог улки
с
Наумом
Яковлевичем
по
Невскому
от
улицы
Пролеткульта
до
улицы
Софьи
Перовской,
дом
No
12,
где
в
то
в ремя
Берковский
жи л.
Курьезная
дет аль
(мо ­
жет
быть,
ее
помнят
и
др у ги е): идешь с ним рядом,
т ечет
нес пешна я
содержательная
бесед а,
и
чувствуешь,-
как
теплый
бок
Н аума
Яковлевича
дружелюбно
теснит
тебя
к
кр аю
панели
или
к
стене
дома,
что
ни чуть
не
мешает,
а
да же
способствует
нашим
духовным
контактам!
Понятно,
что
я
ц енил
и
помнил
эти
пр огулк и,
но
лет
пять
назад
мен я
поразило,
что
Наум
Як ов левич
вдруг
мне
на пом нил
о
предмете
одной
из
наших
бесед
—
о
Ма­
хе
и
его
учении,
которое
ме ня
тог да
почему-то
интриго­
вало,
в
ре зу льта те
чего
я
обозвал
одного
своего
героя
«помесью Маха с вятским мочалом»...
С
той
з имы
пр о­
шло
че тыре
де сятил ети я,
пролегла
война,
Наум
Яко вле­
вич
написал
не
одну
тыщу
страниц
бл истател ь но й
литературоведческой
и
те атров едч еск ой
прозы,
воспи­
тал,
выня нчил
сот ни
студентов
и
ас пи ран тов
—
й
не
забыл
столь
махонький
факт!
Я
гов орю
—
беседа,
беседы...
Но
те,
кто
знал
Н аума
Яковлевича,
хорош о
по мня т,
что
ча ще
бес еда
с
ним
бы ла
почти
односторонней:
так
интересно
бы ло
вс е,
о
чем
гово ри л
Берковский,
что
вы
его
слушали,
не
могли
не
слушать,
и
диалог
сам
собой
становился
м он ологом .
Наум
Яковлевич
сам
пи сал
потом
в
книге
«Романтизм
в
Герм ании», в главе о Клейсте: «Мысль рождается
в
разговоре...
Одн о
только
прис у тс твие
слушателя,
р аз­
говор,
в
кот ором
од на
сто р она
без
слов,—
и
то го
уже
достаточно,
чтобы
мысль
возымела
нужную
энергию».
Что
верно,
то
верно!
Именно
так
Берковский
в
1929 году открыл мне Клейста и Мериме,
обольститель­
499


но
рассказав
о
них,
и
тем
помог
моему
уходу
от
орн а­
ментальной
проз ы,
кот орой
я
у вл екался
в
юности;
и
он
же
потом
упрекал
меня
в
статье
о
«Базиле»
за
с лишк ом
«белую прозу»: «Если наши прозаики вчера писали
в ити евато ,
это
еще
не
зна чит,
что
на
сегодня
им
вруча­
ется
пер о
регистратора»
так
пояснил
он
свое
выраже­
ние
«белая проза» .
Шли
годы,
проходила
жизнь,
встречались
мы
с
Нау­
мом
Яковлевичем,
увы,
пор еже,
но
вн имание,
доб рая
память
не
остывали,
о
чем
свидетельствуют
на д писи
на
подаренных
к нига х : «Леониду Николаевичу со старой
любо вь ю», нежное поздравление меня с шестидесятиле ­
тием...
стал о
быть,
с
сорокалетием
нашего
знакомства.
Странно:
когда
мы
познакомились,
мне
стукнуло
два­
дцать,
Науму
Як о влевичу
—
д вадц ать
сем ь,
но
отноше­
ние
у
меня
к
не му
было
тогда
сыновнее.
Неужели
р аз ница
в
семь
лет
такая
решающая?
Думаю,
что
дел о
в
д руг ом:
в
разн и це
в
знаниях,
в
культуре,
в
ли тера ­
турн ом
опыте;
эта
разница
бы ла
колоссальна.
Соотв ет ­
ственно
велико
было
и
мое
уважение
к
Науму
Як овл еви­
чу.
Нау ма
Яковлевича
уже
нет
—
уважение,
призна­
тельность
и
любовь
ост ались ,
остались
на
всю
о став шу­
юся
жизнь.
Убежден,
это
чувство
испы тыв а ют
все,
кто
зна л
На ума
Яковлевича
Берковского,—
тем
более ,
кто
зн ал
его
ст оль ко
лет,
как
мы
с
Геннадием
Гором.


ТВОРЧЕСТВО
(К 75- лет ию
Ефи ма
Семеновича
ДОБ И НА)
Перед
тем
как
пи сать
для
журнала
«Искусство кино»
о
своем
старом
друге,
я
заглянул
в
«Литературную энциклопедию»
—
и
огорчился:
все,
что
я
там
прочел
о
Ефим е
Добине,
верно,
но
как
же
этог о
мал о!
Разумеется,
я
не
ждал
от
не избежн о
краткой
заме тки
исч ерпы вающ их
данных
о
его
многолетней
кри­
тической,
литературоведческой,
искусствоведческой
де­
ятельности;
тем
более
что
по сле
того
он
опубликовал
еще
четыре,
м ожет
быть,
лучшие
св ои
книги.
Огорчило
меня
другое:
я
понял,
что
тож е
не
см огу
хот я
бы
с
при ­
близительной
полн отой
охарактеризовать
творчество
этого
человека.
Да,
творчество,
не
хо чет ся
инач е
называть
литературную
работу
Ефима
Добина.
И
не
только
пото­
му,
что
он
чутко
разгадывает
и
тонко
раскрывает
нам
т айны
искусства
исследуемого
им
художника:
на
то
он
и
м астер
своего
дела.
Хороший
яз ык,
живое
изложение?
Так
ве дь
все
нынч е
научились
писат ь:
возьмите
любую
стат ью ,
очерк,
рас тян ув шуюся
на
месяцы
литературную
дискуссию,—
чего
стоят
одн и
заг о л о вки ! «Блистают,
блещут
и
б лес т ят»,—
как
ска зал
когда-то
Илья
Се ль-
вин ский.
Но
вот
почему-то
я
ни
о
ком
не
слышал
того,
что
услышал
в
разное
вр емя
от
двух
очень
разных
читателей
о
дву х
оче нь
разных
добинских
книгах:
—
Какую
п релес тн ую
книжку
на пи сал
Добин!
«Прелестную».. .
Что
за
эпит е т,
когда
речь
ид ет
о
литературоведческом
труде?
Эмоционально,
просто­
сердечно,
но
ничего
не
определяет.
Впрочем,
об
э том
после.
Для
журнала
«Искусство кино», вероятно,
следова­
ло
бы
писать
о
Добине-киноведе:
добрая
по ло вина
вс его,
что
им
сд елано ,
относится
к
этой
области.
Но
я
—
литератор
—
познакомился
с
Добиным
в
те
давние
дни,
когда
он
был
да лек
от
кино ,
в
самом
начале
тридцатых
501


годов;
к
тому
же
в
последнее
время
он
сн ова
обратился
к
ли тератур е,
словно
исчерпав
(либо поборов)
с вой
повышенный
в
течение
ряд а
лет
интерес
к
кино.
З агла­
вия
его
новых
книг : «Поэзия Анны Ахматовой», «Исто ­
рия
дев яти
сюжетов.
Р асска зы
литературоведа»,
«Искусство детали» .
Но
вот
странность.
Бе ру
эту
издан­
ную
в
п рошлом
году
превосходную
к нигу
—
о
маст ер­
стве
Гоголя
и
Чехова,—
открываю
ее
и
ч ит аю : «Иногда
Гоголь
дает
сн ача ла
самую
об щую
типовую
характери­
стику...
(примериз «Мертвых
душ»). В
ки но
это
на зы ва­
ет ся
—
самый
общий
пла н».
И ли : «Так называемый
первый
план—человеческие
фигуры
во
весь
рост».
Открываю
страницу
во
второй
части
кни г и: «Чехов
закрепляет
в
п розе
прием,
к оторы й
впоследствии
в
ки но
будет
назван
сме ной
планов:
от
общего
к
ср едн е­
му,
затем
к
крупному
и,
наконец,
к
детали...
Чем
более
суживается
поле
зрения,
чем
более
глаз
приближается
к
детал и ,
тем
сильнее
напряжение».
Следуют
цита ты
из
«Мужиков»
—
картина
деревенского
пожара.
На
сле ду-
ющ ей
стр ани це
читаем
про
«способ отраженного виде­
ния,
дающи й
в озмож нос ть
создать
картину
отдельными
м азками ,
крупными
планами».
Добин
прив од ит
описа­
ние
пикника
в
«Дуэли», для большей ясности, «раскад ­
ровав»
его,
как
в
р ежиссерс ко м
сценарии:
«На том берегу около сушильни появились какие- то
незнакомые
лю ди.
Отт ого,
что
свет
мелькал...
нельзя
бы ло
рассмотреть
всех
этих
людей
сразу,
а
видны
были
по
частям
то
мохнатая
шапка
и
се дая
борода,
то
синяя
рубаха,
то
лохмотья
от
пл еч
до
ко лен
и
кинжал
поперек
жи вота ,
то
мо лод ое
смуглое
л ицо
с
черн ы ми
бровями,
такими
г у стыми
и
резкими,
как
будт о
они
бы ли
нарисованы
угле м ».
М-да!
Прочитав
эту
«раскадровку», никак не ска ­
жешь,
чт о,
приступая
к
работе
о
писательском'мастер­
стве,
Е фим
Добин
распрощался
с
ки но...
Но,
кон е чно,
чтоб ы
п о -н асто ящему
о це нить
Добина-
киноведа,
нужно
знать
его
книги
«Поэтика киноискус­
ст ва » . (1961), «Козинцев и Трауберг» (1963) и осо ­
бенно
—
«Гамлет,
фильм
Ко зи нц ев а» (1967).
Читая
это
исс ледо ван ие ,
отчетливо
сознаешь,
как
Добин
обогаща­
ет
твое
поним а ние
современного
кинематографа
в
его
лучших
образцах,
с
его
поэзией
и
правдой,
и
вместе
502


с
тем
видишь,
что
кинематограф
обогатил
и
самого
автора.
Содержание
книг и
—
не
только
глубокое
погру­
жение
в
режиссерскую
мысль,
не
только
анализ
и
предыстория
козинцевского
фильма,
но
и
талантливое
словесное
воссоздание
т ех,
каз ало сь
бы,
неповторимых
впеч ат лений,
которые
под ар ил
тебе
ф ильм.
Читаешь
и
словно
бы'заново
по сти гаешь
его
красоту,
пластиче­
ск ое
и
психологическе
масте рств о
режиссера,
актеров,
композитора,
оператора,
художников.
Понятно,
почему
Гри гори й
Мих айл о вич
Козинцев
любил
встречаться
и
часами
беседовать
с
Добиным,
чему
я
неоднократный
сви дет ел ь.
Будучи
редактором
следующей
козинцевской
ка р тины
—
«Король Лир»,—
я
т оже
не
раз
испы ты вал
потребность
посоветоваться
с
Добиным:
уж
он-то
по м нит,
уж
о н-то
знает!
Особенно
поражает
его
п а мять.
Вот
уж
кому
не
ну жны
закладки,
замет ки,
справки:
он
в
каждый
момент
безошибочно
помнит
всю
цепь
ассоциаций,
приведших
его
к
главной
мыс ли,
всю
сеть
разв етв л ени й,
част но ст и,
м е лочи;
и
все
это
как
бы
на
одн ом
легком
д ыха нии.
Кстати,
в
книге
о
«Гамлете»
это
отражено
и
в
щедро
рассыпанных
стихотворных
эпигр а фа х:
Пастернак,
Блок,
Антокольский,
Ахмат ов а,
Цветаева,
Мандель­
штам,
Микола
Бажан;
видно,
что
их
стихи
нашли
свое
место
сразу
—
нед ар ом
они
действуют
бе зотка зн о.
Ск а­
же м,
первая
гл ава
на чин ается
изложением
кад ров,
где
Гамлет
скачет
из
Виттенберга
в
Эльсинор.
Д ень
сменя­
ется
ночью,
угасает
последний
луч—Гамлет
въех ал
в
зловещий
за мок.
Гл аве
предпослана
строчка
из
П аст ер н ака: «На меня наставлен сумрак ночи», и мы
физически
ощущ ае м,
что
на
Гам лет а
и
на
нас
наведен
черный
луч.
Удивительно
тесно
сп л етаются
две
душев­
ные
привязанности
Ефима
Добина
—
к
поэзии
и
к
кино .
Хоче тс я
добавить
еще
—
и
к
при роде .
Наверное,
смешно
вспо м инат ь,
но,
когда
мы
бы ли
мо л оже,
мы
часто
вдвоем
собирали
грибы.
Ес ть
разные
мето ды,
разные
ст или
в
эт ом
зан ятии ,
здесь
не
мест о
о
них
ра с­
пространяться,
но
в
добинской
манере
ор гани чно
соеди­
нялись
сист емат ич ност ь
учен ого,
охотни чий
азарт
и
ли­
рическое
настроение...
Похожие
контрасты
я
заме ча ю
и
в
его
работе.
Иначе,
дум аетс я,
как
бы
он
обнаружил
в
привычных,
знакомых
со
школы
литературных
по н ятиях
новый,
свежий,
никем
не
з ам еченны й
смысл?
Добин
первым
понял
и
объяснил
разн и цу
меж ду
подробностью
и
детал ь ю : «Подробность
503


воздействует
во
м но жеств е.
Деталь
тяг отее т
к
ед инично ст и» («Искусство детали»).
Эта
мысль
вы­
ношена
им
давно,
и
я
знаю,
как
высоко
оценил
ее
про­
фессор
Б.
М.
Эйхенбаум: «Мы все ходили вокруг да око­
ло,
и
никт о
ее
не
пойм а л,
не
на к инул
на
нее
св ое
лассо!»
Но
Добина
посещают
внезапные
решения
и
другого
по р ядка.
В
своей
старой
кн иге
—
«Жизненный материал
и
художественный
сюжет» (1956)—на
ряде
прим ер ов
(Бальзак,
Стендаль,
Флобер,
Толстой,
Чехов
и
мно г ие,
многие
бессмертные
имена)
он
дотошно
проследил
п уть,
котор ый
проходит
пи сате ль
от
встречи,
знакомства
с
жи­
тейским
случаем
—
к
типическому
обобщению
и
раскры­
тию
социальных
и
психологических
про тиво ре чий.
До­
стойная,
интересная,
насыщенная
фак там и
ра бо та.
И
вдруг,
через
много
лет,
Добин
решает
вно вь
ее
со­
вершить,
но
уже...
для
детей.
Его
не
пугает,
что
это
будет
по сло жнее,
чем
для
взрослых.
В
1973 году книга вышла.
В
предисловии
к
ней
педагог
и
писатель
Н.
Доли ни на
пиш ет : «Как вам уда­
л ось
так
увлекательно
ра сс каза ть
о
Мо нт е-Кри сто ?
—
спросила
я
у
автора
к ниг и.—
Читаешь
с
не
меньшим
волнением,
чем
сам
роман».
Автор
о тв е тил: «Когда
я
писал,
мне
казалось,
что
я
опять
ст ал
четырнадцати­
летним».
Ответ
хорош ,
но
ведь
в
«Истории девяти сюжетов»
автор
сумел
увлекательно
р асс каз ать
и
о
куда
более
серьезных
вещах:
о
том,
как
появились
на
свет
«Ши ­
н е ль», «Пиковая дама», «Капитанская дочка», «Муму»,
роман
«Отверженные». ..
Вот
почему
еще
мне
понрави­
лось,
что
две
последние
добинские
книжки
читатели
на зв али
прелестными:
это
слово
отлично
передает
увлеченность
и
непо сред ст венност ь
маститого
авт ора ,
юн ость
его
души.
Поблагодарим
же
за
них
Ефима
Сем енов ича,
пожелаем
ему
здоровья,
а
с ебе
—
почаще
встречаться
с
э тим
умным,
талантливым,
интересным
писателем.
Ров но
чер ез
год,
15 сентября 1977 года,
Ефим
Семенович
Добин
умер.
Сентябрь
1976


ЕЩЕ
ОДИН
ПАМЯТНЫЙ
ГОД
Когда
спрашивают
—
чем
запомнил­
ся
мне
1934 год,
год
Первого
съезда
Союза
советских
писателей,
я
неуверенно
отвечаю:
пожалуй,
многочис­
ленными
п о ездк ами.
В
Мурманск
—
в
июне;
в
Нижний
Тагил
и
Свердловск
—
в
июл е;
в
Моск ву ,
на
съезд
пи са­
телей
—
в
середине
августа;
на
военные
ма нев ры
под
Ленинградом
—
в
на чале
се нт ября;
в
Карелию
—
в
де­
кабре;
в
танковую
часть ,
в
Петергоф,—
на
всю
зиму.
Самый
съезд
за ним ал
центральное
место,
но
был
ли
он
для
м еня
в
центре
внимания
в
эт от
насыщенный
год?
Труд но
сразу
сказ а ть
—
столько
было
вс его
другого.
Прием
в
Сою з,
как
ни
странно,
вз волно вал
ме ня
сравнительно
мало.
Может
быть ,
п отом у,
что
как
раз
в
эти
месяцы
ме ня
грызла
тре вог а
—
что
я
с тану
писать,
когда
в
журнале
кончит
печататься
моя
последняя
повесть?
Она
мне
вдруг
разонравилась,
показалась
яв но
слабее
«Базиля», я даже решил не издавать ее отдель ­
ной
книжкой
—
редкий
случай
в
жизни
и
практике
малоимущего
м олодого
писателя.
Да
и
с ли шком
я
хо рошо
помнил,
как
легко
в ступ ил
за
три
го да
до
этого
во
Всероссийский
Союз
писат елей:
подал
кра ткое
зая вл ение
—
и
баснословно
скоро,
чуть
ли
не
через
неделю,
п олучи л
членский
би лет.
Вот
он
передо
мной,
подписанный
27 июля 1931 года председа­
телем
Ленинградского
отделения
М.
С л онимс ким
и
сек­
ретарем
Н.
Баршевым,
талантливым,
но
мрачным,
пр оза­
ико м,
автором
книги
«Большие пузырьки»,—
так
назы­
валась
в
одн ом
из
рассказов
железнодорожная
ста нц ия,
где
происходят
трагические
события.
Членами
правле­
ния
Всероссийского
союза
писат елей
были
Алексей
Тол­
стой,
Евгений
Замятин,
Вячеслав
Шиш к ов,
Ко нст антин
Федин,
Ольга
Ф орш
и
другие
известные,
точнее
—
зна ­
менитые
пи сател и,
жившие
в
ту
пору
в
Ленинграде.
Помещался
Союз
на
Фонтанке,
в
доме
No
50 (бывшее
дворцовое
у пра вление ), на углу Пролетарского ( б ывш е -
505


то
Г раф ског о)
переулка.
Насколько
помн ю,
помещение
был о
нек аз ист ое:
низки й
первый
этаж.
Билет
я
п олучил
у
казначея
Союза,
А.
В..
Ганзен,
пе­
реводчицы
Анд ер сена,
Ибсе на ,
Гамсу на,
Стриндберга.
Анна
Васильевна
добродушно
спросила,
в
каких
жу рна­
лах
пе чата ли сь
мои
произведения,
и
когда
я
ответил,
что
не
только
в
журналах
(«Звезда», «Молодая гвардия»),
но
есть
да же
п олт оры
книжки
(одна пополам с Геннади­
ем
Гор ом
—
«Студенческие повести»), она ласково уди­
вилась.
Ме ня
же
удивил
и
заинтересовал
стоявший
за
ее
спи ной
рояль,
накрытый
по лотн ян ым
чех лом
с
подпися­
ми
член ов
Союза
п исат елей ,
вы шиты ми
цветными
нитка­
ми.
—
Можно
расписаться?
—
нерешительно
спросил
я.
—
Не пр е ?ѵіенно,
голубчик,—
еще
ласковее
ответила
Ганзен.
В
апреле
1932 года,
то
е сть
меньше
чем
через
год,
Всероссийский
Союз
пи сат елей,
как
и
другие
ли те ра­
турные
организации
—
Р АПП, «Перевал», ЛЕФ,—
был
ликвидирован
постановлением
ЦК,
и
мою
подпись
на­
верняка
не
успели
вышить.
Впрочем,
ку д а-то
исчез
и
сам
фак симил ь ный
чехол
—
ни
в
одном
литературном
музе е
я
его
потом
не
видел.
Жалко!
Два
года
мы
пребывали
в
некоем
промежуточном
состоянии,
управлял
нами
Оргкомитет,
и
лиш ь
в
июне
—
июл е
1934 года осуществился прием в единый Союз
советских
писат ел ей
СССР.
Все-таки
мне
запомнился
этот
летний,
жаркий
день,
когда
в
Доме
писателя,
толь­
ко
что
пред о ст авлен ном
нам
Ленгорсоветом,—
до
эт ого
мы
ютились
в
Доме
печати,—
на
площадке
лестницы
вывесили
два
с пи ска: 139 принятых в члены СП и
89 принятых в кандидаты,
иначе
говоря,
в
ст аже ры.
Литераторы
толпились
перед
списк ами,
трепетно
ища
в
них
сво ю
с уд ьбу.
Оказалось
много
сюрпризов.
С ка­
же м,
Геннадий
Гор
и
я,
оба
начавшие
литературный
путь
в
1927 году,
попали
в
разные
с писки:
Гор
в
кан ди­
датск ий
(ему повредили придирки критиков к его та ­
лантливой,
с
напряженными
поисками
но вой
формы,
книжке
«Живопись»),
я
в
членский
(подсобил «Б а­
зиль»).
Еще
уд ив ит ельнее,
что
автор
пяти
или
шести
прозаических
книг
(не считая стихов и переводов)
Николай
Чуковский
был
зачислен
в
стажеры!
Через
полгода
несправедливое
неравенство
ис пр а вили,
но
удар
по
самолюбию
был
уже
нанесен.
Это
сказ ало сь
на
первом
эта пе
нашей
поездки
в
Мурманск,
куда
в
связи
506


с
близящимся
Съездом
писат елей
направили
выступать
перед
читате л ям и
критика
Иосифа
Гринберга
и
прозаи­
ков
Н.
Чуковского
и
меня.
В
вагоне
они
вдоволь
острили
насчет
своего
кандидатства
и
мое го
членства,
с
преуве­
личенным
по чте нием
уступая
мне
нижнюю
полку.
Впрочем,
дальше
поездка
бы ло
отличной.
Чуковский
и
я
раньше
бывали
в
М урман ске,
писали
о
нем ,
и
нам
было
интересно
посмотреть
и
сравнить
—
как
изменился
он
за
четыре
года.
Дос таточн о
сказать,
что
в
1930 году
в
городе
«высился»
всего
оди н
каменный
двухэтажный
дом
—
столовая
наверху,
продмаг
внизу,—
а
сейчас
мы
выступали
в
теа тре,
мало
чем
отличавшемся
от
ленин­
градских
домов
культуры.
Неузнаваемо
вы рос
и
порт ,
кот орый
мы
обозрели
С
гор ы:
побродить
по
его
причалам
на
этот
раз
не
усп е ли.
Мог
ли
я
пре дп ола г ать,
что
через
семь
лет
о пять
окажусь
в
Мурманске,
уже
в
качестве
в оен ного
корреспондента,—
увижу,
услышу,
как
на
него
падают
бомбы...
Сразу
п осле
поездки
на
Мурман
я
отправился
на
Урал,
в
Н ижний
Тагил,
где
все
ле то
в
служебной
ко­
мандировке
находилась
моя
жена.
Она
снимала
комна­
ту
в
квартире
секретаря
парткома
Нижне-Тагильского
чугунолитейного
завода,
что
дало
нам
возможность
не
раз
побывать
на
э том
старинном
заводе,
полюбоваться
на
выплавку
чугуна,
осмотреть
все,
что
нас
инте рес о ва­
ло.
Стр о ился
в
Нижне м
Тагиле
и
но вый
завод,
рассчи­
танный
уже
не
на
100 тысяч,
а
почти
на
2 миллиона тонн
чугуна.
Съез д или
мы
на
вагоностроительный
завод,
для
к ото рого
ж ена
проектировала
служебные
и
жилые
дома.
Поднялись
на
гору
Высокую,
чуть
не
ц ели ком
состоя­
щую
из
м агн итно го
же лезн як а,—
ру ды,
кот орой
хватит
для
завода
надолго.
Заводской
пр уд
живо
напомнил
мне
лето
1917 года в Ижевске,
которое
я
провел
в
гостях
у
отца:
там
тож е
был
п руд,
но
уже
не
в
18, а в 40верст
дли н ой.
Увлекательной
оказалась
по е здка
в
Свердловск,
где
удалось
попасть
на
завод-гигант,
знаменитый
Уралмаш,
обойти
за
цел ый
рабочий
день
его
цехи,
поражавшие
величиной
и
новейшим
техническим
оборудованием;
на
собрании
в
одном
из
ц ехов
я
познакомился
и
даже
сто ял
на
пом ос те
бок
о
бок
с
товарищем
Ка ба ко вым,
секр ета­
рем
Свердловского
обкома,
членом
партии
с
1914 года,
крупным,
рыжеватым
мужчиной,
и
с
интересом
слушал
его
грубоватую,
темпераментную
речь.
Казалось
бы,
все
увиденное
и
услышанное
за
эти
507


недели
могло
подтолкнуть
меня
хот я
бы
на
оче рк, —
многие
мои
коллеги,
и
старшие
и
ровесники,
в
те
годы
уже
писали
(и написали)
романы
и
повести
о
Магнитке,
о
Сельмаше,
о
Сталинградском
тракторном,
но
эта
активность
м еня
и
смущала.
Почти
за
месяц
пребыва­
ния
на
Урале
я
н ап исал
лишь
р ассказ ,
в
основу
которого
легли
старые
и
новые
вп ечатл ен ия. ..
о
Му рм ане.
Ти­
пичное
для
ме ня
отставание!
Но
я
не
жалел,
что
написал
этот
расс каз,
хотя
судьба
его
оказалась
нелегкой.
А
вот
одна
из
за ме ток
в
старой
записной
книжке,
относящихся
к
уральской
поездке:
«1934.
Ноч ь
в
вагоне
из
Тагила
в
Свердловск.
Шесть
часов
езды.
Высокоинтеллигентный
мужчина
ра сск азы­
вает
соседям
по
вагону
о
том,
что
он
видел
когда-то
в
Австрии,
потом
о
цыганах,
о
санск р итск их
корнях
испанского
языка,
светски
л юбезен
с
простенькими
т ех-
никумскими
де ву шк ами,
мешая
им
спать.
Пот ом
сам
засыпает
сид я.
Ноч ь.
Рассвет.
В
вагон
в ошли
ягодницы.
Усевшись,
начали
пер есы пат ь
и
отмер ив ать
свои
ягоды,
готовясь
к
Свердловску.
Вдруг
ти шину
нарушает
стро­
гий
го л о с: «Не облизывай ложку!
Не
облизывай
ложку!»
Это
проснулся
ин телли гент
и
увидел,
как
ягодница
облизала
деревянную
ложку,
насыпая
ею
в
стакан
зем лян ик у.
Публика
просыпается.
Техникумские
де­
в ушки
как
ни
в
чем
не
бывало
покупают
землянику
у
провинившейся
ягодницы...»
О,
если
бы
так
же
подробно
я
за пис ал
реч ь
товарища
Кабакова
или
впечатления
о
работе
гигантского
пр о­
катного
стана!
В
Ленинграде
я
под осп ел
к
писат ель ск ом у
собранию,
выбиравшему
членов
Правления
и
делег а тов
на
съ езд.
Неда вн о
я
нашел
в
старой
газете
отчет
о
собрании
и
п ро­
чел
там
список
вы б ранных
делегатов
с
решающим
и
совещательным
голос ом .
Значусь
в
списке
и
я,
и
де й­
ствительно
назывался
на
соб р ании
как
кандидат
в
де ле­
гаты,
но
поехал
на
съезд
по
гостевому
би ле ту.
Впрочем,
жил
я
в
гостинице
и
питался
в
ресторане
(карточная
сист ем а
была
еще
в
сил е
до
конца
года)
наравне
с
де ле­
г атами .
Вообще
лю бо пытно
сейчас
прочитать
делегат­
ский
спи со к:
имена
многих
ленинградских
по сланц ев
неизвестны
сегодняшним
чи тател ям.
Кто
по мнит ,
кто
слышал
о
Баузе,
Свирине,
Камегулове,
Ла врухи н е,
Ки-
кутсе,
Ральцевиче,
Адамовиче
(не путать с теперешним
белорусским
пис а те лем ), Майзеле?
А
ведь
их
имена
стояли
рядом
с
именами
Форш,
Ла врен ев а,
Тынянова,
508


Федина,
Ма р шака,
Зощенко,
Тихонова,
Слонимского,
Прокофьева,
Каверина,
А.
Толс тог о...
Ит ак
—
Москва
1934 года .
Август.
Рядо м
с
Домом
Союз ов ,
где
иде т
съ езд,
строится
Дом
Совнаркома,
а
напр от ив
него,
на
другой
ст орон е
Охотн ого
ря да
—
гостиница
«Москва»
с
вестибюлем
метро
под
ее
правым
крылом.
Столица
вовсю
перестраивалась,
за
два
года,
прошедшие
с
того
дн я,
когда
я
впе р вые
в
ней
побывал,
произошло
мн ожес тво
перемен.
Но
Тверская
(в недале­
ком
б уду щем
улица
Горького)
оставалась
прежней,
ее
еще
не
расширили,
не
раздвинули,
не
построили
тех
больших
жил ых
корпусов
—
No
2,No4,No6,No8,—
простирающихся
впло ть
до
бульварного
кольца,
к
к оторы м
за
минувшие
с
той
п оры
со рок
с
лишком
лет
все
привыкли,
словно
эти
дома
существуют
вечно.
В ходи ли
мы
в
Дом
Союзов
не
с
Дмитровки
(Пушкин­
с ко й ), как сейчас,
а
с
фасада
здания,
выходящего
на
Охотный
ряд.
У
подъезда
толпилось
много
москвичей
—
посмотреть
на
писат елей,
русс ки х
и
иностранных.
Пр о­
пуск ал и
внутрь
по
делегатским
и
гостевым
б илет ам
и
разовым
пропускам.
Я
обратил
вн има ние
на
моло дог о
человека,
на зв авше го
се бя
с ыном
покойного
Анатолия
Васильевича
Луначарского,—
пропуска
у
него
не
был о,
и
по пал
ли
он
тогда
на
съезд
—
не
знаю.
Открытие
съезда,
кон ечн о,
был о
торжественным,
весьма
торжественным,
но
в
о тл ичие
от
послевоенных
съ ез дов
(скажем,
В торог о,
в
1954 году,
в
Большом
Крем л евско м
дв о рц е), в президиуме отсутствовали чле­
ны
Пол итб юр о.
Из
членов
правительства
приметил
лишь
одного
—
н арк ома
пр о свещ ения
А.
С.
Бубнова,
имя
к ото рого
в
свое
время
нос ил
Ленинградский
уни ­
верситет.
Нарком
был
облачен
в
бел ый
китель,
равно
как
и
Демьян
Бедный,
также
сидевший
в
первом
р яду
президиума.
Безыменский
сн ял
пидж ак
(как видно,
в
подражание
Ма як овс кому!) и остался в подтяжках
(чего не позволял себе Маяковский) .
Величественно,
но
как
всегда
подмаргивая,
возвышался
Алексей
Толстой.
Сутулился
еще
не
сед ой
Эренбург.
Как
штык ,
торчал
Тихонов,
в
те
в рем ена
показательно
худой.
Привычные
места
—
как
в
ли те рат уре,
так
и
в
президиуме!
—
за ни­
ма ли
недавние
рап пов цы
К ир шон,
Фа дее в,
Гладков,
Панферов,
поочередно
потом
председательствовавшие
на
заседаниях.
Скромно,
хот я
и
на
почетном
месте,
но
как
бы
в
сторонке,
де р жался
один
из
ст арейш ин
нашей
509


литературы
А.
С.
Серафимович.
Украинцев
и
белорусов
сперва
я
не
зн ал
в
лицо ,—
постепенно
мне
показали
п оэтов
Мико лу
Бажана,
Рыльского,
Ян ку
Купа лу ,
д ра­
матургов
Микитенко
и
Кочергу,
популярность
к оторых
тогда
бы ла
не
меньше,
чем
у
Кирш о на,
и,
наконец,
авто­
ра
д ейств итель но
отличной
пь есы
«Гибель эскадры»
—
Корнейчука.
Кажется,
Ал ексан др
Корнейчук
сидел
не
в
президиуме,
а
просто
в
зал е.
По
мере
выступлений
и
по
фотографиям
в
газ ет ах
мы
уз на вали
иностранных
пи сат елей
—
Луи
Арагона,
Жа­
на
Ришара
Блока,
Вилли
Бределя,
Иоганнеса
Б ехера,
Эрнста
Толлера
(через пять лет покончившего с собой
драматурга,
ан т ифа ши ста), Мартина Андерсена Нексе,
Ан дре
Ма льро
(будущего министра культуры в послево­
енно м
правительстве
де
Голля).
Реч ь
Мальро
(роман
которого
«Условия человеческого существования»
был
изд ан
за
год
до
съезда)
переводил
для
нас
Юрий
Ол еша.
Ме ня
обрадовало
присутствие
в
эт ом
вы с оком
ареопаге
Оле ши
и
Пас тер нака,
так
мно го
для
меня
всегда
зна­
чив ши х.
Пастернак
был
необычайно
оживлен,
весел,
вып ятив
губ ы,
тя нулс я
че рез
р яд,
ч ерез
два
к
св оим
грузинским
д рузьям
—
к
Паоло
Я ш вили,
Тиц иа ну
Та-
бидзе
(с челкой на лбу,
как
у
ри мск ого
патриция),
а
я
с
удовольствием
твердил
про
себя
его
строки: «Мы
были
в
Груз и и.
Помножим
Нужду
на
нежность,
ад
на
ра й,
Те пл ицу
льда м
воз ь мем
подножьем,
И
мы
получим
эт от
край...»
Помню,
через
год
в
Ленинграде,
на
бан ке­
те,
ус тро енн ом
в
чест ь
грузинских
по э тов,
он
поднял
нашего
Александра
Ан д реевич а
П рок офье ва
на
руки
и
но сил
его
по
всему
залу,
а
тот
счастливо
смеялся,
прикорнув,
как
младенец,
к
ш и рокой
груди
Пас те рна­
ка...
Ежедневно
приветствовали
съезд
пионеры,
ко лхо з­
ники,
метростроевцы,
узбеки,
киргизы,
во ен ные,
мно­
гократно
в
чес ть
съезда
бил
ба рабан ,
зв уча ли
фанфары.
Съе зд
длился
пятнадцать
дней,
начавшись
с
до кл ада
Горького.
Читал
его
Але кс ей
Максимович
ти хо,
надолго
зак ашли в алс я;
под ве ли
и
несовершенные
радиоусилите­
ли.
В
газете
на
другой
де нь
я
проч ел
все
в нимат ель но,
в
том
числе
насто ятел ь ны й
призыв
Горького
к
к олл ек­
тивным
работам
—
исто ри и
фабрик
и
заводов,
ис тори и
гражданской
войны,
книге
«День мира».
Я
знаю,
сам
вид ел,
что
к
хорошему
замыслу
исто ри и
фабрик
и
заво­
дов
еще
в
1932 году,
бывало,
примазывались
ремеслен­
ник и
и
начетчики,
оказавшиеся
не
у
дел
рапповские
510


чиновники,
я вно
дискредитируя
эту
тему.
По ду ма­
лось
—
знает
ли
об
это м
Горький?
Думалось
и
о
многом
другом,
но
ког да
я
смотрел
на
Го рько го
—
из
головы
не
выходило
одно:
какая
грома­
дина!
Кроме
того,
что
с
воз растом
я
больше
и
больше
ценил
«Клима Самгина», эту эпопею русской жизни
почти
за
полвека,
и
чистосердечно
считал
лучшим
пр о­
изведением
советской
драматургии
«Егора Булыче­
ва»,—
в
эти
дни
всего
бол ее
впечатляла
меня
сама
личность.
Вспоминалось
поистине
подвижническое
трудолюбие
Горького,
его
сверхначитанность,
всевнима-
ние,
а
в
да ле кие
годы
разрухи
и
голода
—
неустанная
забота
о
нашей
инте ллиг е нции,
повседневная
боевая
защита
культуры.
Если
же
с
чем-то
в
его
высказываниях
и
о ценк ах
я
внутренне
не
соглашался,
то
сог ласен
был
отн ес ти
этот
«спор»
на
потом...
Ве сь
белоколонный
зал
был
увешан
портретами
кл асс ико в,
сре ди
кот орых
заметн о
отсутствовал
портрет
Достоевского.
В
кулуарах
бы ли
развешаны
шаржи
и
ка­
рикатуры
—
лучшие
из
них
принадлежали
Кукрыник-
сам .
Я
полюбил
этих
талантливых
сатирических
ху­
дожников
еще
в
1928 году,
когда
их
характерные
рисунки
появились
в
первой
советской
литературной
газете
«Читатель и писатель», сокращенно
—
«ЧИП» .
Годовой
комплект
ее
у
ме ня
сохра ни л ся:
первый
ном ер
вышел
7 января 1928 года с портретом Некрасова на
первой
странице
—
к
50- лет ию
со
дня
его
смерти;
этому
номеру
исполнилось
нынч е
55 лет,—
вот
такие
отрезки
так их
разных
эпох!
В
один
из
перерывов
беседовала
в
соседнем
р яду
заинтересовавшая
меня
гр упп а:
Бабель,
Ильф,
Евгений
Петров
и
бывший
(в 1929—30
гг.)
п ред седат ель
Сов­
наркома
РС ФСР
Сырцов
с
жен ой:
спокойное
рус ское
лицо,
светло-русая
голова.
Ряд ом
с
ним
молчал
б ольш е­
гол ов ый,
к орот ко
стриженный
лысеющий
Б абел ь.
В
про ­
ходе.стоял,
поставив
ногу
в
американском
коричневом
башмаке
на
перекладину
стула,
Илья
Ильф.
Оживленно
говорил
Евгений
Петров,
негромко
ему
от веча л
Сырцов.
Испытывая
неловкость,
я
старался
не
всл у ши ват ься,—
теп ерь
жалею!
Бьюсь
об
з ак лад,
что
они
вспоминали
Одессу-маму:
в
1920 году,
когда
восемнадцатилетний
Ж еня
Катаев
окон чил
Одесскую
гимназию
и
стал
со­
трудником
телеграфного
агентства,
а
затем
аг ен­
том
угрозыска,
Сырцов
был
секретарем
Одесского
губкома.
511


Как ие
ораторы
мне
больше
запомнились?
Прежде
всего
назову
своего
давнего
любимца
—
Олешу.
(Дав­
него,
ибо
нынч е
ме ня
раздражает
многое
даже
в
«За­
висти», не говоря уже о «Строгом
юноше»
и
«Списке
благодеяний».)
Ре чь
его
б ыла
патетической.
Он
ув ерял,
что
чувствует
себ я
м олод ым
и
счастливым,
не
испытыва­
ет
ни
к
кому
зависти,
то
есть
просил
не
путать
его
с
К авал ер овым,
что
склонны
делать
иные
критики,
а
я
смот ре л
на
него
и
с
волнением
вспоминал,
как
шесть
лет
назад
подражал
ему
в
своей
первой
повести
и
мои
товарищи
называли
меня
«олешаченком» (я был не
единственным
его
подражателем).
И
как
всег да
в
случа­
ях
литературной
влюбленности,
я
стеснял ся,
страшился
личного
знакомства.
Пусть
Олеша
в
Москве,
но
в
Ле­
нинград
он
наезжал
часто,
с
ним
неизменно
встре ч алс я
наш
блист ат ельны й
пер ево дч ик
Валентин
Осипович
Стенич
(«Русский денди»
—
назвал
его
в
1918 году
Александр
Блок).
Стенич
от ли чно
ко
мне
относился:
познакомил
же
он
меня
с
немецким
ан тифа шис тск им
поэтом
и
певцом
Эрнс том
Бушем,
автором
«Болотных
с ол дат», и мы втроем поужинали, —
зн ач ит,
мог
позна­
комить
и
с
О леш ей.
Однажды
в
Д оме
писателя
они
сидели
рядом,
Ст ен ич,
смеясь,
показывал
на
меня
Оле-
ше
и
что-то
ему
го вор ил,
а
Олеша
в
ответ
кивал,
то же
смотрел
на
мен я
и
сме ялс я.
Это
вконец
уязв и ло
мое
самолюбие
—
я
поклялся
ник ог да
не
з на коми ться
с
Юр ием
Карловичем...
Помню,
как
слушал
в
одной
из
комнат
Большого
драматического
театра
чтение
Оле шей
пь есы
«Список благодеяний»
—
и
опять
избег
непосред­
ственного
знакомства.
Л ишь
незадолго
до
смерти
Юр ия
Кар ло ви ча,
на
одном
из
послевоенных
писательских
съездов,
он
вдр уг
подошел
ко
мне
и
сказ ал :
—
Пьеса,
под
кот орой
я
с
удовольствием
подписался
бы,
ваша
«Беспокойная старость», Рахманов.
Я
так
растерялся,
что
не
спросил
—
видел
он
спек­
такль
или
чит ал
пьесу.
Заметил
только,
что
он
трезв,
но
выглядит
плохо:
седая
щетина
на
подбородке,
старый,
помятый
рябой
пиджак.
Мне
стало
до
б оли
жал ь
Юр ия
Кар ло ви ча,
я
не
ощутил
счастья
от
его
лес тны х
слов,
а
вспомнил
его
незаконченную'
пьесу
«Нищий»,
где
герой
стоит
в
таком
в иде
у
двери
в
аптеку,
и
гениаль­
ный
конец
рассказа
«Лиомпа», где мальчик кричит,
вбегая
в
комн а ту: «Дедушка,
дедушка,
те бе
гроб
пр и­
несл и!»
С
сочувствием
слушал
я
речь
Ильи
Эренбурга,
512


защитившего
тех
писателей,
что
пристально
на бл юдают,
но
медленно
пишут.
Он
привел
шутливый
пример
из
ми ра
живо тн ых
и
сослался
на
с ебя
и
на
Бабеля: «Ялич­
но
плодовит,
как
крольчиха,
но
я
отстаиваю
право
за
слонихами
(понимай
—
Бабелем)
бы ть
беременными
дольше,
чем
кр ол ьч их и...»
Бабель
на
это
откликнулся
самокритично,
сказ ал ,
что
он
испыты вает
к
чи тател ям
столь
беспредельное
уважение,
что
немеет,
наз вал
себя
великим
масте­
ром
молчания,
и
съезд
наградил
его
дружным
смехом.
Блеснул
митинговой
речью
Всеволод
Вишневский,
к отор ого
я
потом
много
раз
слышал,
и
всегда
его
речь
зажигала.
(Но в первую блокадную зиму случалось
встречать
его
в
Ленинграде
грус тны м
и
молчаливым,
и
это
тож е
понятно.)
Запомнился
кон ец
реч и
Федина: «Надо дело де­
лат ь»,—
веск о
сказал
он
своим
хорошо
поставленным
актерским
басом;
и
Леонида
С о бо ле в а: «Советским
писат еля м
д аны
все
права,
кроме
пра ва
писат ь
плохо».
Эта
кла сси че ская
формула
имела
большой
успех,
цити­
ровалась
многими,
начиная
с
Горького
и
Бабел я ;
прав­
да,
Бабель
оспорил
«запрет»
пис ать
плохо,
сказ ав,
о пять
же
под
об щий
смех,
что
писатели
широко
пользовались
э тим
правом.
Л.
Соболев
вполне
оценил
зна чен ие
сво ей
реч и.
Мы
с
ним
жили
в
довольно
второразрядной
гостинице
—
в
«Европе»
на
Неглинной,
тогда
как
наиб о лее
почтенные
делегаты
поселились
в
«Гранд-о тел е» .
До
сво ей
речи
он
еще
не
был
классиком
и
на
следующее
ут ро
зашел
ко
мне
в
номер,
чтобы
поделиться
новейшим
с пос обом
завязы­
вать
шнурки
у
бот ин ок,
у
туфель
так,
что
наружу
не
торчат
ни
петли,
ни
кон чик и.
На
д еле
ег о,
конечно,
инте­
ресовало,
что
говорят
по
поводу
его
речи
в
ши роки х
литературных
кругах,
в
частности
сре ди
м олоды х.
Спра­
ведливости
ра ди
замечу,
что
в
личном
общении
Ле онид
Сергеевич
был
прос т,
весел,
доброжелателен,
и
через
год
я
очень
жалел,
что
не
смо г
совместить
два
д ела:
писать
сц енари й
и
еха ть
в
Казахстан
с
ленинград­
ск ой
писательской
бригадой,
к оторую
возглавил
Со­
болев.
...А
съезд
все
д лился,
и
уже
примелькались
лица
з нам енит ых
пис а теле й,
и
ути хли
споры
вокруг
доклада
о
поэзии,
которы й
я
почему-то
пропустил
и
слышал
потом
лиш ь
споры,
и
уже
пе рес тала
удивлять
высокая
17 Л.
Р ахманов
513


фигура
иностранного
писателя
в
кожаных
корот ки х
тирольских
ш тан ах,
открывавших
его
гол ые
полные
коле нк и.
С ло вом,
съезд
близился
к
завершению.
Ждали,
что
выступит
зав ед у ющий
отделом
агитации
и
пропа­
ганды
ЦК
партии
А.
И.
Стецкий
(ленинградские писате­
ли
хорошо
его
знали,
в
конце
двадцатых
годов
он
был
редактором
журнала
«Звезда»), но выступил только что
переведенный
в
Москву
из
Ниж не го
Новгорода
(еще не
став шег о
город ом
Горьким)
неведомый
нам
Жда но в.
Кто
мог
думать,
что
он
сыграет
через
дв енадца ть
лет,
в
авг у сте
1946-го ,
такую
знаменательную
рол ь
в
нашей
литературной
жизни
и
з аст авит
надолго
замолчать
Зо­
щенко
и
Ахматову!
Съездовская
ре чь
А.
А.
Жданова
мне
не
запомнилась,
помню
только,
что
он
п роизне с
ее,
а
не
про чел ,
и
произнес
очень
уверенно
и
уме ло.
Писательский
съезд
привлек
всеобщее
внима ние .
Га зеты
бы ли
наполнены
съездовскими
материалами,
и
люди
следили
за
происходящим
в
литературе
и
о коло
литературы
с
т аким
усердием,
словно
де ло
шло
по
мен ь­
шей
мер е
о
спасении
челюскинцев,
как
это
прои сх од ило
в
том
же
го ду
весной...
Кст ат и,
участники
съезда
с
искр ен ним
пылом
встретили
и
приветствовали
Отто
Юльевича
Шм и дта:
Шмидт
и
спасавшие
челюскинцев
летчики
были
в
1934 году знаменитейшими людьми на
зем ле
(и на небе!).
Помню,
через
го д,
когда
на
сцене
БДТ
в
Ленинграде
обнялись
и
расцеловались
два
Шмидта
—
подлинный
Отто
Юль ев ич
и
арт ист
Мона­
хов,
изображавший
его
в
спектакле
«Не сдаемся»,—
последовал
гр ом
оваций...
А
совсем
недавно,
в
но вой
рубрике
«Литературной
газеты»
—
«Страницы истории»,—
посвященной
50-ле­
тию
со
дня
Первого
Всесоюзного
съез да
советских
писателей,
я
п роч ел,
что
в
1934 году в моих родных
местах,
в
Котельническом
районе
Горьковского
края,
колхозники
дал и
слов о
с дать
к
23 августа ( ка к
раз
середина
съезда)
хлебоналог
полностью
и
предложили
орг аниз ова ть
красный
обоз
имени
Съезда
писателей...
Больше
того,
единоличники
д ерев ни
Никитичи
то го
же
рай она ,
выполнив
хлебоналог,
организовали
колхоз
имени
Первого
Всесоюзного
съезда
пи сателей ...
Не
правда
ли,
это
несколько
на ив ное
сообщение,
относяще­
еся
к
с толь
давним
годам
и
дальним
местам
(800 кило­
метров
до
М о скв ы!), невольно вызывает улыбку:
вот,
зна чит,
куда
докатилась
тогда
слава
писательского
съезда?!
514


Сейчас
с
уверенностью
мо гу
сказать,
что
съ езд
был
событием
и
для
меня:
я
услышал
много
такого,
че го
не
жда л,
увидел
писателей,
к оторых
не
видел
в
Ленингра­
де,
но
любил
с
де тств а,
с
юно ст и.
И
все
же,
все
же
ме ня
не
оставляла
тревога.
Я
одновременно
испытывал
и
со­
мнение
в
своих
силах
и
ж ел ание
их
развить,
при ло жив
к
че м у-то
для
меня
нов ом у,
неожиданному,—
слов ом ,
был
раздираем
противоречиями.
(Кажется,
такое
ду­
шевное
состояние
при нят о
называть
«творческим кризи­
со м»!)
Недаром,
вернувшись
домой,
я
с
охотой
принял
у час тие
в
военных
маневрах
под
Ленинградом
в
каче­
стве
военкора.
Тем
более
что
фаш ист ск ий
переворот
в
Германии
еще
в
1933 году насторожил и заставил
думать
о
возможной
войне.
Однажды,
в
июньскую
бе­
лую
ночь,
возвращаясь
с
гастрольного
сп ект акля
из
Выборгского
Дома
культуры
пешком
на
сво й
Васильев­
ский
остров,
я
был
по раж ен
какой-то
особенной
тиши­
ной
и
п уст отой
в
городе
и
так
я сно
пр едст ав ил
себ е,
что
эта
тишина
предвоенная,
а
то
и
зат аив ш аяся
между
боям и!
Сам
не
зн аю
как,
почему,
предвосхитил
в
своем
воображении
блокадную
пору...
...И
вот
в
сентябре,
в
продолжение
нескольких
дне й,
я
стоял
в
башне
танка
Т - 26 рядом со стрелком,
из-за
тесноты
и
отсутствия
опыта
наб ил
се бе
с иняк ов
и
шише к
обо
всякие
железяки,
надышался
пыли
и
выхлопных
газов.
На
привале
встретился
с
начальником
военклуба
танковой
части,
с
к оторы м
случайно
познакомился
за
два
года
до
эт ого
на
«Красном выборжце», когда писал
историю
этого
завода.
К
ко нцу
маневров
ему
уд алось
меня
уговорить
—
месяц-другой
.
пожить
в
танковой
час ти
и
попробовать
написать
повесть
о
тан кис тах .
Мы
условились,
что
осенью
я
возьму
командировку
от
Со ю­
за
писат ел ей
в
эту
танковую
часть,
размещенную
в
Пе­
тергофе.
Так
я
и
сде л ал.
Всю
зим у
я
жил
в
отдельной,
но
очень
холо дн ой
комнатке
в
квартире
н ачк луба,
дни
пров од ил
с
танки­
стами
на
танкодроме,
на
поле,
на
стрельбище,
на
их
классных
занятиях,
вечерами
чи тал
и
писал,
а
то
и
ня н­
чил
младенца,
когда
хозяева
уезжали
в
театр
или
ух оди ли
в
гости.
Каждое
утро,
когда
я
завтракал
в
гар­
низонной
столовой,
ко
мне
подсаживался
начальник
особого
отдела,
бывший
заведующий
магазином
«Росконда»
на
Среднем
проспекте
Васильевского
ост ро­
ва,
и
спрашивал:
17*
515


—
Что
сейчас
кл асс ик
Чумандрин
пишет?
На
следующее
утро
осв едо мл ял ся:
—
А
что
нового
клас си к
Либединский
написал?
Он
не
шутил,
не
иронизировал
—
просто
он
всех
писателей
имен овал
классиками,
а
кроме
Ч ума ндри на
и
Либе динс ко го
больше
никого
не
знал.
Со
мно й
же
садился
за в тра кать,
чтоб ы
потолковать,
поразвлечься,
а
заодно
приглядеться
к
новому
в
воинской
ча сти
чело­
веку.
Узнав,
что
я
был
на
съезде
писателей,
за ме тно
зау важа л,
стал
ра сс пр ашива ть
—
о
чем
гов ор или
вы­
ступавшие
Чумандрин
и
Либединский.
И
тут
же
во
мне
разочаровался,
когда
я
ска зал ,
что
не
помню
—
высту­
пали
ли
они
на
съезде
(а я и верно не помнил).
Жал ь,
что
не
пофантазировал
и
не
изложил
сод ерж ани е
их
увлекательных
рече й...
По
воскресеньям
гулял
по
городу,
в
з анесенн ом
снегом
парке,
бродил
в
одиночестве
по
холод ны м
залам
Петергофского
дв орц а,
рассматривал
д есятки ,
сотни
портретов.
Мне
бы ло
интересно
видеть
эти
исс иня
бри­
тые ,
пудреные
лиц а
мужчин
XVIII века,
разгадывать
их
характеры.
Нравились
мне
и
корабли,
изображенные
на
маринистских
картинах,
также
во
мн ожест ве
развешан­
ных
по
ст ен ам.
Нравился
вообще
весь
зимний
Петер г оф
с
его
багровыми
и
оранжевыми
закатами,
на
фон е
кот о­
рых
хотелось
чита ть
наиз уст ь
стихи
Блока,
что
я
и
де­
ла л.
Среди
тан ки стов
был о
много
с им пат ичных
пар не й,
мастеров
своего
Дела,
с
кото рым и
я
гор аз до
охот не е
вс треч а лся,
чем
с
бывшим
кондитером.
Так
я
з аду мал
и
начал
пи сать
«Военную косточку», вскоре объявлен ­
ную
в
журнале
«Знамя»
под
заглавием
«История одного
увлечения».
В
основу
пов е сти
я
по ло жил
эпизоды
из
жизни
командира
танковой
роты ,
увлекшегося
изо б ре­
тением
прибора
в
пом ощь
обучению
тан кис то в.
Се мей­
ное
его
пол оже ние
—
женат,
причем
ж енат
на
парик­
махерше.
Воины
любят
по се щать
парикмахерскую.
В
их
су ров ой,
строго
регламентированной
жиз ни
это
сво е­
образный
оазис.
Тепло,
уютно,
красиво,
пах нет
духами,
а
не
тав ото м
и
не
соляркой,
ж енски е
рук и
легко
и
ласко­
во
касаются
их
обветренных
ли ц,
заботливо
брею т
и
подстригают,
прикладывают
го ря чий
компресс.
С
эти­
ми
дев ушка ми
мо жно
и
пошутить
и
пофлиртовать,
это
да же
в
традициях
такого
салона
и
ни
к
чем у
серьезному
не
обязывает.
Но
за то
сколько
прич ин
для
обою дной
ревности,
если
женился
на
парикмахерше!
И
какая
516


утонченная
месть
возможна
с
ее
с торон ы,
е сли
муж
сли шком
занят
своими
машинами
и
делами
и
пр ене­
бре г ает
семьей
(или жене кажется,
что
пренебре­
гает) .
Со
странным
чувством
привожу
для
при мер а
отры ­
вок
из
незаконченной
повести,—
настолько
это
далеко
от
ме ня
сей час;
далеко
и
все-таки
дорого:
последняя
моя
проза
перед
многими
го дами
драматургии,
ки но др ама­
ту ргии,
пуб лиц ист ики,
педаго ги к и...
«Была не поздняя еще осень,
когда
вернулись
из
лагерей.
Утром
в
са ду
п ели
птицы,
днем
дет и,
а
в е чером
радио;
на
лужайках
уже
в
третий
раз
вырастала
трава,
на
клумбах
цвели
ге орги ны
и
астры,
белые,
красные,
те мно-
и
светло-лиловые;
башенку
клуба,
зимой
отовсю­
ду
заметную,
сейч ас
не
бы ло
видно
за
тополями,
пол ны­
ми
зелени,
едва
начавшей
желтеть.
Здесь
все
б ыло
хоро шо,
и
Ми хей
Петрович
не
обр ащ ал
на
это
внимания
не
пот ому ,
что
уезжал
на
юг,
где
еще
лучше,
а
просто
он
ст ал
ра ссеян
и
равнодушен
ко
многому.
—
Это
не
в аж но,—
гов ори л
он
не мн ого
в
нос,
м ор­
ща сь
при
виде
конфет,
а
все
же
ин ой
раз
в
гос тях
за
с такано м
чая
съедал
все
сл асти,
под а нные
на
стол.
Почти
так
же
он
относился
к
женщинам.
Он
еще
мог
увлечься,
разойтись,
опять
жениться,
но
к ак-то
все
это
стало
не
важно.
Не
важно,
что
он
потеряет
или
найдет
жену,—
важно,
что
нынч е
он
окончательно
н ашел
себя.
И
с
радостным
ощущением
эт ой
находки
он
уезжал
в
отпуск.
Была
п оздн яя
осень,
когда
он
вернулся
с
юга.
Бы стр ым,
щегольским
ша гом ,—
на
нем
чуд ес но
сид ела
шинель,—
по
шоссе,
залитому
жидкой,
блестящей
грязью,
Мих ей
Петрович
прошел
ки ломе тр
от
вокзала
до
военного
городка.
Войд я
в
переулок,
где
его
до м,
а
напротив
дома
сад
и
клуб,
он
мог
увидеть,
как
все
изм е нилос ь
в
его
отсутствие.
Все
отлетело
—
цветы,
л ист ья,
нарядные
афиши,
расклеенные
в
саду.
Идя
мимо
жив ой
изгороди,
пох оже й
теперь
на
мертвую,
просто
на
огородный
тын
из
прутьев,
Михей
Петрович
зад ел
углом
чемодана
жесткую,
всю
кривую
ветку
акации,
обернул­
ся,
взглянул
поверх
невысоких
кус тов
в
черный,
голый,
неприглядный
сад
и
только
хотел
подумать
о
чем-то
грус тном ,
связанном
с
ос ень ю,
как
вдруг
заслышал
с
поля
звук
трубы
—
выхлопной
трубы
мотора...
Он
517


повернул
голову
и
сразу
увидел
там ,
вдалеке,
за
дожде­
вым
туманом,
знакомые
темные
глы бк и,
плотно
при­
липшие
к
земле
и
в
то
же
время
бегущие
с
поразитель­
ной
быстротой
по
ог ромн ому
полю.
Мих ей
Петрович
да же
присел
от
восторга.
По лы
длинной
командирской
шинели
обмакнулись
в
луже,
новенький
чемодан
был
поставлен
на
кра й
кол еи
и
свер ­
нулся
набок,—
Мих ей
Петрович
азартно
глядел
на
с вои
пос лушны е
машины,
мелькающие
одна
за
другой
по
боло ту,
и
вслух
повторял,
точно
все
еще
с
грус тью ,
все
с
сожалением:
—
Ах,
лешой,
лешой!
Лешой,
лешой...
Растроганный
и
разгоряченный,
он
не
хотел
бы
сей час
идти
домой,
и
все
же
пошел,
подумав
т ак: «Хоро­
шо,
если
Розы
дома
не т»,—
однако,
живо
п ред став ив
себе,
как
придет
в
пустую
квартиру,
сразу
же
оскорбил­
ся.
А
встреча
получилась
радостная,
даже
бурная.
Ро за
была
дома,
что -то
шила,
ст уча
машинкой,
и,
как
только
он
переступил
п орог,
стремительно
повернулась
со
сту­
лом
вместе,
выпустив
со
всего
маху
руч ку
ма ш ины.
Колесо
еще
вертелось,
старенький
механизм
стучал,
иголка
шил а,
путая
на
свободе
стеж ки ,
а
Роза
уже
пов исл а
на
Михе е
Петровиче,
Михей
Петрович
почувствовал
вдруг,
что
люби т,
доволен,
счастлив,
и
черненький
чем од ан
опять,
как
дав еч а,
упал
и
стук­
н ул.
Потом,
когда
они
взгл яды ва ли
на
не зана веш ен ное
окн о,
такой,
казалось,
уютный
дождик
их
отд еляет
от
улицы,
и
как
это
хор ошо,
что
в есь
де нь
они
будут
вместе.
Но
в
тот
же
день,
а
точн ее
—
в
тот
же
ч ас,
Ми хей
Петрович
явилс я
к
командиру
части.
Это
он
был
обязан
сделать
лишь
завтра
утром,
а
ему
уже
не
сиделось
дома .
Бодрый
и
о живл енны й,
более
еще,
чем
по
п ути
с
вокзала,
он
шел
м имо
красных
многооконных
зданий,—
три
года
назад
в
них
жил и
кавалеристы,
нынч е
живут
танки­
сты ,—
шел
мимо
красных
зданий
сов сем
без
окон,
зат о
со
множеством
оче нь
больших
дверей,
р аств ор енных
настежь,—
там,
где
недавно
постукивали
легким
копы­
том
белые
и
воро ны е
кони,
сейч ас
оглушительно
гро­
хотали
тя желы е,
тем но -з еленые,
заводимые
людьми
танки.
Мих ей
Петрович
шел ,
смотрел
и
слушал,
опя ть
с
тем
са мым
чувством,
како е
испы т ывал
час
назад,
услышав
518


машины
в
поле.
Кон еч но,
не
по мнил
он
уже
о
Розе:
дне м
трудно
сосредоточиться
на
любви.
Щеки
и
уши
еще
горе ли ,
но
это
могло
бы ть
от
духоты
в
вагоне,
от
ветра,
от
чего
угод но.
До ждь
перестал.
Ранн ий
гость,
говорят,
не
ночевщик...»
...В
конце
де кабр я
я
по кин ул
на
несколько
дней
Петергоф:
состоялась
короткая,
з аду манн ая
как
по-
слесъездовская,
по езд ка
в
Петрозаводск:
поэты
Висса­
рион
Саянов
и
Борис
Лихарев,
прозаики
—
Юл ий
Б ер­
зин,
Николай
Чуковский
и
я
ст али
гостями
Карело-
Финской
республики.
Утром
из
Петрозаводска
нас
пов ез ли
в
«Линкольне»
в
пригородный
правительствен­
ный
сан атори й
в
Мат кач ах,
там
повстречались
с
Генна­
дием
Фишем,
которы й
уже
да вно,
после
повести
«Паде­
ние
Ки ма с -О зе ра », сдружился с этим лесным и озерным
краем.
Стоял
легкий
морозец
с
солнцем,
мы
вооружи­
лись
лыжа ми
и
с
наслаждением
побегали
по
холмистым
окрестностям.
В ече ром
карельское
н ача льст во
поз нак о­
мило
нас
с
карельскими
писателями,
угостило
ужином
и
концертом.
Местный
артист-затейник
шикарно
читал
«Мэри-н аезд ницу »
Семен а
Кирсанова;
после
этого
пр и­
плясывания
и
прицокивания
(«Мэри-наездница-ца-
ц а!») прочитанные Саяновым и Лихаревым стихи пока­
зались
нам
Кастальским
ключом,
не
уступавшим
по
чистоте
морозному
воздуху
нашей
лыжной
прогулки...
На
другой
день
мы
выступали
перед
читателями
в
Пе т­
розаводском
театре,
а
ночью
возвращались
в
Ленин­
град.
В
поезде
почти
не
спали
—
так
нам
б ыло
весело,
чему
немало
способствовал
ос троум н ый
Юл ий
Бер зин .
На
прощанье
Сая нов
мне
по д арил
книжку
своих
ст и-'
хов
«Золотая Олёкма»
и
при
свете
свечи
в
фонаре
над
вагонной
дверью
нап ис ал
на
титульном
листе:
«Л.
Рахманову
после
поездки
в
П етроза в одск.
30/ХІІ. 34 г.
В сё:
лыж
неутомимый
бег,
Петрозаводский
теплый
снег ,
Свет
сте ариновой
свечи,
При вет ливы е
Маткачи,
Озера,
скованные
льдом,
В ложи те
в
каждый
новый
том
Своих
изысканных
романов,
Мой
за меча тель н ый
Рахманов».
519


Так
закончился
1934 год .
Через
де нь
на ч нется
Но­
вый, 1935-й,
еще
более
памятный
и
кризисный
для
меня
го д,
когда,
проживя
январь
и
фе вра ль
в
Петергофе
и
на пи сав
три
главы
«Истории одного увлечения», я кру ­
то
поверну
с вой
литературный
руль
и
возьмусь
за
сцен арий
и
пь есу
о
Ти мир язев е
—
Полежаеве.
Кто
знает,
может,
пр ич астен
к
этому
по вор оту
и
съез д?
Как-никак,
но
творческая
энергия,
исходившая
от
сотен
пи сате лей ,
впервые
собравшихся
вместе,
на­
верно
влияла
на
каждого
из
нас,
побуждала
искать
свою
тему,
свою
планиду,
.точку
приложения
своих
сил^
А
что
из
эт ого
выш ло
—
узнаем
на
следую­
ще м,
В тором
съ е зде,
намеченном
через
три
года...
Второй
съезд
писателей
состоялся
лиш ь
через
д ва­
дцать
лет
—
в
декабре
1954 года .
1981


РУССКИЙ
ДЕНДИ
«Общепризнано,
что
героем
очерка
А.
Блока
«Русские денди» (1918) является
В.
Стенич».—
П исат ели
Ле нингр ад а,
Л.,
1982, с.
294.
Когда
я
впервые
увидел
Валенти­
на
Стенича,
ему
было
тридцать
с
небольшим
лет
—
завидный
возраст
для
да ров ито го
литератора.
А
ес ли
прибавить
к
этому
его
эффектную
внешность,
б лестящ ее
остроумие
—
немудрено,
что
стоило
ему
где-либо
по­
явиться:
в
ст олов ой
Ленклуба,
в
издательстве,
на
любом
собрании
—
он
сразу
же
вызывал
интерес,
привлекал
внима ние ,
х отя
иных
это
и
раздражало.
...Я
вошел
в
коридор
третьего
этажа
До ма
книг и
в
тот
мо мент ,
ког да
крепенький
то лс тяк
Лев
Савин,
в
миру
Сав ели й
Моисеевич,
ловко
сбил
с
лица
Ва лен ти­
на
Осиповича
оч ки,
и
т от,
ст ав ший
сразу
беспомощным,
р астер ян но
повторял,
шар я
на
п олу
очки:
—
Но
я
мог
его
одной
рук ой ...
одной
рук ой ...
Противников
ра зв ели.
Из-за
ч его
п роиз ошла
драка?
Все
зна ли
ос трый
язычок
Валентина
Осиповича
и
горя­
чий
характер
Са ве лия
Мо исеев ич а,
ну
а
конкретный
пово д
—
кто
теперь
его
вспомнит?
Как
ни
странно,
могла
сыграть
рол ь
устная
пародия
Стенича
на
только
что
начавший
печататься
роман
Ал ек сея
Толстого
«Петр Первый». ..
В
го ды
нэпа
Савелий
Моисеевич
был
владельцем
или,
как
тогда
считалось,
коммерческим
директором
красильной
фирмы
«Пеклие», конкуриро ­
вавшей
в
Л енинг рад е
с
другой
известной
красильней
—
«Данцигер» .
Са вел ий
Моисеевич
любил
принимать
гос те й,
з абав но
р ассказ ыв ал
им
о
своих
приключениях
на
германской
войне,
где
он,
как
Швейк,
был
прос ты м
солдатом
(только по нашу сторону фронта!), и с интере ­
сом
слушавший
А лек сей
Толс той
подстрекнул
его
на пи­
с ать
и
великодушно
помог
издать
автобиографическую
повесть
«Юшка», ныне несправедливо забытую.
Так
вот
в се,
что
касалось
ее
крестного
отца,—
для
Савина
было
свято.
521


К ста ти,
его
настоящую
фа м илию
я
забыл,
помню
л ишь
псевдоним,
кото рый
привел
к
досадной
для
нашего
нового
ленинградского
прозаика
литературной
путани­
це.
Столичный
п роза ик
и
драматург
Лев
Сл ави н,
о
су­
ществовании
которого
Савелий
Моисеевич
не
подозре­
вал,
на чал
пи сать
рома н
«Нефть»
как
раз
в
тот
самый
г од,
когда
и
Лев
Савин
з аду мал
роман
«Нафта». ..
В
га­
зетах
появилась
соответствующая
информация
и
хлесткая
эпиграмма
«2 Льва 2», кончавшаяся словами:
Хоть
Сл авин
тоже
—
Ле в,
Но
только
Са вин
—
славен!
Прошу
учесть.
С
приветом
—
САВИН
Что
касаетс я
Стен ич а,
то
им
с
Савиным
пришлось
помириться,
поскольку
тот
и
другой
приятельствовали
с
Ни ко лаем
Корнеевичем
Чуковским;
там
и
я
с
ними
познакомился.
П р авда,
Сав ин,
живший
непо далек у ,
обычно
приходил
к
Чуковским
непосредственно
после
об еда,
когда
хозяина
тянуло
вздремнуть,
и
подробно
рассказывал
ему
содержание
сегодняшнего
номера
«Правды»,
ко торы й
оба
они
еще
с
ут ра
про ч ит али.
А
Стенич
яв лялся
позже,
да
и
дружба
его
с
хозяевами
бы ла
несравненно
теснее
и
глубже,—
отчасти
отсюда
любимая
его
ш ут к а: «Чуковские живут грязно,
но
инте­
ре сн о!» Это был комплимент высшей пробы,
выс ка­
занный
в
парадоксальной
форме:
все
мы
тогда
люби ли
эксцентричные
парадоксы.
С
э той
точки
з рен ия,
пародия
Стенича
на
толстовский
рома н
«Петр Первый», столь
возмущавшая
Са ве лия
М оисеевич а,
могла
выглядеть
комплиментом.
Сейчас
я
ее
приведу.
Прош у
изв инит ь
за
о дно
грубое
словцо
(хотя мы уже привыкли,
что
се­
годняшняя
литература
не
с тесн яется
в
выражениях):
«Ровно в полночь дьяк думского приказа вышел на
двор
подристать.
Вызвездило».
Эксцентричность
была
сво й ствен на
Стеничу
с
юно ст и.
Кинорежиссер
Сергей
Юткевич
вспоминает
о
знаменитом
киевском
каф е
«ХЛАМ» («Художники,
Ли­
тераторы,
Артисты,
Музыканты»), где «мелькала...
та­
инственная
фигура
человека,
одетого
с
ног
до
головы
в
черную
кож у
и
с
деревянной
ко бурой
огромного
маузе­
ра;
про
нег о
осторожно
шептали: «поэт-чекист»
и
назы­
вали
фа м илию
—
Валентин
Ст ен ич.
Стихов
с воих
он
не
читал,
а
я
не
зна л,
что
это
был
тот
самый
легендарный
«русский денди»,
которого
увековечил
в
своем
эссе
522


Александр
Блок.
Маска
«чекиста», в которую он ря ­
дился
тогда
в
Киеве,
был а
просто
очередной
мистифика­
цией
Стенича,
он
был
их
большой
лю б ител ь».
Повторяю,
он
навс е гда
сох ран ил
эту
склонность.
Может,
кто-нибудь
из
оставшихся
в
живых
л ени нгр ад­
ск их
л итера торов
помнит,
как
воздвигалась
в
начале
тридцатых
годов
писательская
на дст ройк а
на
канале
Грибоедова,
где
то
и
де ло
не
хв атал о
гвоздей
и
досок.
В
качестве
чл ена
строительной
комиссии
Стенич
за­
явился
к
соответствующему
начальнику
и
патетично
воскликнул:
—
Небось
нашег о
Христа
распинать
нашлись
гвоз­
ди!
Курьезные
отношения
сложились
у
Ст енич а
с
Пет­
ром
Ил ьич ом
С т ор ицыным.
Оба
умные,
остроумные,
образованные
(Сторицын когда -то
учился
в
Геттинге­
не),
но
по
ви ду
прямо
противоположные.
Стенич
быстрый,
всегда
элегантно
одетый,
с
великолепной
арти­
сти че ской
дик цие й.
Дру г
Бабеля
Стор иц ын
неуклюж,
крайне
неб р ежен
в
одеж д е,
неясно
выговаривал
целый
ряд
букв,
и
вообще
чу дак,
шепеляво
рассказывавший
про
самого
себя
невероятные
истории.
Однажды
он
предложил
Сте ни чу:
—
Валя,
мы
с
ва ми
двое
городских
сумасшедших.
Дав ай те
ра зде лим
Ленинград
по по лам.
Вы
возьмете
себе
Петроградскую
ст орону.
Стенич
спер ва
да же
немножко
опешил,
но
вскоре
нашелся
и
с тал
всер ь ез
торговаться.
Н ет,
они
не
по ссо­
рились,
для
э того
оба
были
слишком
умны
и
находчивы.
Н есравн енно
больше
обижен
был
Стенич
(втайне,
конечно)
на
каприз
с уд ьбы:
как
получилось,
что
он,
открывший
для
рус ск ого
чи та теля
талантливого
Дос
П асс оса
и
блистательно
его
переведший,
вовремя
не
«открыл»
талант лив ейш его
Хе м ингу эя?
Я
чув­
ствовал,
что
он
бесконечно
об
э том
жалеет,
но
—
Дос
Па ссо су
не
изменил
и
не
раз
у беж дал
меня
(а он хорошо
ко
мне
относился,
как
и
вообще
к
м олоды м
писате­
л ям)
—
учиться
у
Дос
Па сс оса.
Стенич
дружил
с
Мейерхольдом,
причем
в
тр уд ные
для
Всеволода
Эмильевича
годы,
когда
дружеская
под­
держка
для
него
бы ла
особенно
ценна.
Разносторонне
од а ре нный,
Стенич
написал
новое
либретто
для
«Пико ­
вой
дам ы», которую Мейерхольд тогда ставил в Малом
опе рном
те а тре.
Как
сейч ас
вижу
и
слышу
подчеркнуто
пушкинскую
концовку
в
этом
с пек так ле,
где
Ге р­
523


манн,
вместо
того
чт обы
застрелиться,
сидит
за
ре­
шеткой
су масш едш его
дома
и
монотонно
твердит:
—
Тройка...
с емерк а. ..
туз...
Это
производило
куда
большее
впеч атл ение,
чем
традиционный
опе рны й
фина л.
Больше,
чем
с
кем-либо
из
литературной
молоде­
жи,
подружился
Стенич
с
Юрием
Германом.
Всюду
их
видели
вместе,
он
прививал
Юре
свет ско сть ,
любовь
к
красивым
харчам,—
случалось,
что
Герман
целые
дни
проводил
в
до ме
Стеничей,
и
име нно
там
познако­
мился
с
Осипом
Мандельштамом.
В
1932 или 1933 году
Мандельштам
приезжал
в
Ленинград
и
чита л
ст ихи
в
зал е
Капеллы
и
в
Доме
печати
(Дома писателя еще не
существовало).
Он
был
беден,
неважно
одет,
и
вот
Гер ман,
эта
широкая
н атура
(да еще подстегнутый
Ст ени чем ), от всей души подарил Осипу Эмильевичу
новый
(или почти новый)
пиджак,
чего
я,
знавший
и
любивший
стихи
Мандельштама,
честное
слово,
не
меньше,
чем
Г ерман ,
при
в сем
желании
не
см ог
бы
тог да
сделать...
1982


ПУ ТЕШЕ СТВ ИЕ
С
ДИККЕНСОМ
Почему
я
вдруг
вспомнил
о
таких
давних
событиях,
начало
ко торых
восходит
к
самым
первым
пореволюционным
годам?
Однажды
меня
пр игл асил о
Обще ство
к ни голюбов
—
р ассказ ать
что-нибудь
о
мо ей
до маш ней
библиотеке.
Я
с
удовольствием
согласился,
хот я
понятия
не
имел,
что
име нно
может
заинтересовать
слушателей:
редких
книг
у
меня
почти
не
бы ло,
я
всег да
собирал
просто
х ороши е
книг и,
любимые
книг и,
а
также
книг и,
не обхо ди мьіе
для
работы.
Пр авд а,
некоторые
из
них
теперь
ст али
действи­
тельно
редкими,
скажем
книги
М.
И.
Пы ля ева
о
старом
Петербурге,
о
питерских
пригородах,
о
замечательных
чудаках
и
оригиналах.
С лучалось,
что
та
или
ина я
книг а
был а
мне
до
зарезу
нужна,
я
ис кал
ее
всюду,
заказывал
б ук ини стам,
опрашивал
всех
знакомых,—
тщетно.
Ост а­
вал ось
одн о:
терпеливо
посидеть
над
ней
в
Публичной
или
Академической
библиотеке,
что
я
и
проделывал.
Пр авд а,
с
одной
тако й
книгой
мне
«повезло»: через
четверть
ве ка
я
увидал
ее
на
к нижном
раз в але
рядом
с
П ассажем,
то
есть
в
само м
людном
квартале
Невского.
В
память
о
п рошл ом
пришлось
к упи ть.
Называется
она
—
«Описание Исаакиевского собора в С. -П ет ер бу р ­
ге,
составленное
по
о фициаль ны м
документам
в
1865 го­
ду ». (Значит,
через
семь
лет
после
окончания
строитель­
ств а
и
смерти
самого
Монферрана.)
В
ней
100 страниц
большого
формата
(ин- фо л ио), напечатана в типогра ­
фии
Императорской
Академии
Художеств.
Кстати,
им енно
в
Академии
художеств
я
ее
и
читал,
тр у дясь
в
1931 году над «Ба зилем».
Порой
попадались
своеобразные
уникумы,
по
су ти
не
н ужные
мне
ни
для
дела,
ни
для
души .
Например,
книж­
ка
не кое го
Хаджета
Лаше,
о
кот орой
А.
Н.
Толст ой
сообщал
в
примечании
к
своему
«Черному золоту»
(впоследствии « Э миг р а нты»): «Книга издана в русском
переводе
самого
Хаджет
Лаш е
в
Пе трог раде
в
1917 го=
ду.
Большая
ре д кос ть».
Толст ой
пр ав:
книга
на
редкость
525


ред кая!
Наз ыв ает ся
—
«Убийца на троне .
Записки
на­
чальника
тайной
полиции
в
Турции»
—
и
написана
донельзя
вульгарно,
хотя
со
з нани ем
дела,
недаром
автор
был
одним
из
высших
агентов
с ул тана
Абдула
Га мид а,
которого
он
сладострастно
разоблачает.
Каюсь,
я
так
и
не
смог
одолеть
240 ее страниц.
А
купил
случайно
у
какой-то
старушки
и
сго ряч а
хотел
позвонить
Але кс ею
Николаевичу,
спросить,
име е тся
ли
у
н его
самого
эта
редкость.
Заодно
сказать,
что
он
ошибся
в
да те:
книжка
издана
не
в
1917-м ,
а
в
1918 году,
так
значится
и
на
обложке,
и
на
титульном
листе,
и
в
печатном
авторском
посвящении
на
отдельной
странице.
Зато
уже
точн о
к
1917-му
относятся
имеющиеся
у
мен я
два
равнообъемистых
тома,
весьма
различных
по
содержанию
и
по
д уху:
Библия
и...
«Подарок молодым
хозяйкам»
известной
Елены
Моло хо ве ц.
Впрочем,
я
зря
сказ ал
разных
по
духу:
к
сво ей
расхожей
кн иге
(29- е
из д ание, 295- я
т ыс яч а!) тщеславная кулинарка
приложила
рекламу
других,
как
видно,
не
столь
попу­
лярных
своих
с очи н ени й : «Голос женщины в защиту
христианской
се мьи », «Значение православной панихи ­
д ы», «Небесное торжество русских воинов», «Ветхоза­
ветная
история
Иакова
и
семьи
ег о », «Опыт истолкова ­
ния
XIV главы пророчества Исаии»
и
прочее
и
п рочее ...
Выглядит
это
довольно
курьезно
по
со седст ву
с
ку ли­
на рным и
советами,
а
все
вместе
—
по
правде
сказ ать ,
даже
кощунственно
рядом
с
Б иб ли ей...
Вот
курьез
иного
рода.
Два
томика
повести
Вальтера
Скотта
«Редгонтлет», или « Кр асн ая
п ерча тка », переве­
денной
с...
французского
и
изданной
в
Москве
в
1828 го ­
ду.
Почему
с
французского?
Да
потому,
очевидно,
что
ку да
больше
людей
тогда
знало
французский,
чем
ан­
глийский
язык,—
вот
и
взялся
кто-то
за
перевод.
Для
меня
интереснее
то,
что
томи ки
эти
—
из
Библиотеки
для
чтения
А.
Смирдина,
о
чем
свидетельствует
соответству­
ющая
наклейка
на
переплете;
в
ней
обозначены
и
усло­
вия
пользования: «За год
—
12 руб.
сер.,
за
1 месяц
—
2 рубля,
чт ение
кн иг
с
журналами
—
20 рублей,
новые
кн иги
держать
не
бол ее
д вух
недель».
В
дальнейшем,
суд я
по
штемпелю,
книга
попала
в
«Показательную
библиотеку
Мастерской
Передвижного
Общедоступного
театра» (П.
П.
Га йдеб ур ов а ?), затем
прошла
через
многие
частн ы е
р уки
и
после
войны
подарена
мне
о дним
приятелем.
Не
знаю ,
пользовался
ли
Пушкин
библиоте­
кой
Смирдина,
или
бывал
только
в
его
лавке,
но
думаю,
526


что,
как
и
мы,
грешные,
Пушкин
больше
любил
видеть
книгу
в
своей
домашней
библиотеке,
навечно,
а
не
на
две
не дели,
а
уж
переводы
с
французского
был и
ему
совсем
ни
к
чему.
И
все
же
прия т но
сближение
эт их
лет
и
имен: 1828год,
Смирдин,
Вальтер
Ск отт,
Пуш­
кин...
Но
это
все
вид
за тя нувше гос я
вступления,—
п у теше­
ств ия
же
и
приключения
с
книгами
впереди,
и
происхо­
д или
они
как
раз
с
любимыми
книгами,
а
не
с
уникума­
ми.
Но
сперва
еще
чуть-чуть
предыстории...
С
де тс тва
цени л
я
сча стл ив ые
со вп аден ия
и
не ожи данно ст и.
И
не­
редко
сл у чало сь,
что
самые-самые
л юб имые
книжк и
я
покупал
там ,
где
меньше
всего
мог
рассчитывать
их
на йти
или
встретить.
Так
од ну
из
т рина дца ти
имею­
щих ся
у
меня
книг
Гильберта
Честертона,
наиб о лее
для
меня
це нную,
книгу
о
Диккенсе,
я
вдруг
увидал
в
га­
зетном
киоске
вокзала
в
Котельниче,
возвращаясь
в
1929 году в Ленинград со студенческих каникул .
Сбор­
ник
статей
Осипа
Мандельштама
«О поэзии»
ку пил
на
Павловском
вокзале,
которому
посвящено
одн о
из
луч­
ших
его
с т ихотв ор ений
—
«Концерт на вокзале» .
По­
следний
же
его
при жиз не нный
и
наиболее
полный
сборник
«Стихотворения»
умолил
продавщицу
с нять
с
витрины
До ма
кни ги
на
Невском,—
так
единственный
оставшийся
в
магазине
эк зем пл яр,
с
выгоревшей
от
солнца
обложкой,
ст ал
моим,
и
произошло
это
в
самый
год
выхода
сборника
—
в
1928 году,
осенью;
с
тех
пор
много
лет,
куда
бы
ни
ехал,
я
с
ним
не
расстаюсь.
А
впе р­
вые
узнал
я
стихи
Мандельштама
в
1926 году,
когда
купил
на
«Вербе», проводившейся на бульваре Софьи
Перовской,
среди
гомона,
толкотни,
свиста
«тещиных
язы ко в»
и
взрывов
хлопушек,
запа ха
ва фе ль,
халвы
и
сливочных
тянучек,
толстенный
том
«Антологии рус­
ской
поэзии
XX века» .
Он
был
издан
«Новой Москвой»
в
1925 году и стоил целых 15 рублей,—
такую
п окуп ку
я
мог
осилить
лишь
в
п ору
моего
сравнительного
богат­
ств а
—
во
время
работы
на
Волховстрое.
Сколько
чис то­
го
сча стья
дала
мне
эта
покупка!
Сколько
лет
я
т вер дил
потом
наизусть:
Бессонница.
Гомер.
Туг ие
паруса.
Я
список
кораблей
прочел
до
середины.
Или,
прох од я
мимо
Адми рал тей ств а:
Как
плуги
брошены,
ржавеют
якор я.
527


Или ,
подняв
взгляд
на
Адмиралтейский
шпиль:
Он
учит:
к рас ота
не
прихоть
полубога,
А
хищный
глаз омер
простого
столяра.
Или ,
шагая
по
Невскому:
Ходят
боты,
ходят
серые
у
Гостиного
двора,
И
сама
собой
сд ир ается
с
мандаринов
кожура.
Или ,
встретив
там
ино стр анцев:
Когда
пронзительнее
свиста
Я
сл ышу
анг лийски й
язык,
Я
в ижу
Ол ивер а
Твист а
Над
кипами
конторских
книг...
И
так
как
это
уже
вплотную
бл изко
к
главному
предмету
м оего
рассказа,
то
процитирую
стихотворение
до
конца:
У
Чарлза
Дикк енс а
спросите,
Что
был о
в
Лон дон е
тогда:
Конт ор а
Домби
в
старом
Сити
И
Темзы
желтая
вода.
Дожди
и
слез ы.
Белокурый
И
нежный
маль чи к
До мби- сын ;
Веселых
к ле рков
к алам буры
Не
понимает
он
оди н.
В
конторе
сломанные
стулья,
На
шиллинги
и
пенсы
счет;
Как
п челы,
вылетев
из
улья,
Роятся
цифры
круглый
год.
А
грязных
адвокатов
жало
Работает
в
табачной
мгле
—
И
вот,
как
стара я
моч ала ,
Банкрот
бо лт ается
в
п етле.
На
стороне
врагов
зак он ы,
Ему
ниче м
нельзя
помочь!
И
клетчатые
п ант алоны ,
Рыдая,
обн и мает
дочь.
В
сво ей
автобиографической
повести
я
уже
гов ори л,
что
впе рвые
познакомился
с
Диккенсом
в
одиннадцать
лет.
Может
быть,
стоит
кратко
на по мнит ь.
В
холодный
дек абрьс ки й
д енек
голодного
1919 года молодой библио ­
текарь,
эвакуированный
студент
из
Москвы,
про чел
нам ,
528


шко л ьн ик ам , «Рождественскую песнь в прозе».
Я
был
так
очарован
этим
неведомым
мне
доселе
шедевром,
что
на
следующее
же
ут ро
в ыпро сил
в
библиотеке
толстый
роман
того
же
автора
—
«Холодный дом», начал его
чи тать
и
—
не
дочитал!
Как
теп ерь
понимаю,
рома н
оказался
для
меня
сложноват:
в
нем
чере дова л ись
главы
от
автора
с
гл авам и
от
Лица
героини,
и
вообще
он
был
для
ме ня
с лишк ом
взрослым.
Но
зато
в
ту
же
зим у
я
откопал
в
тетушкином
амбаре,
в
ящик е
со
старыми
журналами
и
газетами
три
другие
книги
Ди кк ен са: «Оливер Твист», «Записки Пик-
викского
кл у ба», «Домби и сын»,
погрузился
в
них
с
голов ой,
навсегда
возлюбил
добрейшего
мистера
Пик ­
вика,
его
верного
слуг у
Сэма
Уэллера,
однорукого
капитана
Кутля,
возненавидел
хищного
Каркера,
чван­
ного
майора
Багштока,
и
с
тех
пор
пер еч ит ывал
эти
книги
ежегодно.
Исключение
пришлось
сделать
лишь
для
«Оливера Твиста»: в день рождения одного моего
школьного
друг а
захотелось
подарить
ему
что-нибудь
очень
хорошее
—
и
я
под ар ил
«Оливера Твиста».
Жаль
бы ло
расставаться
с
э той
книгой
ужасно,
но
до лг
др уж­
бы
обязывал,
да
и
любовь
к
Ди кке нсу
была
так
активна,
что
требовала
внушать
себ я
и
другим...
Н еиз вёст но,
оценил
ли
Володя
мой
оторванный
с
кровью
подарок!
В
начале
тридцатых
годов,
уже
в
Ленинграде,
я
постепенно
собрал
у
букинистов
все
сочинения
Дик­
к енса.
Это
был и
разные
издания,
разных
л ет,
разного
в ида
и
сох ра нност и,
но
ос нов ой
п род олж али
служить
как
раз
те
первые
Котельнические
книги
издания
Сойки-
на,
в
мягких
обложках,
с
портретиком
Диккенса
в
лево м
верхнем
углу,
в
круглой
рамке.
У вы,
само й
лю би мой
из
них
я
вскоре
опять
же
лишился:
мой
близкий
л ени нгр ад­
ский
друг
и
коллега
вз ял
ее
с
со бой
в
Москву,
ку да
поехал
пов и дат ься
с
отцом,
вет ер инар ным
врачом
из
Сибири,
а
на
обратном
пут и
у
него
сперли
к орз ину
с
от­
цовскими
подарками
и
«Пиквикским клубом» .. .
В
середине
тридцатых
годов,
не м ного
разбогатев,
я
куп ил
у
Ль ва
Савина,
автора
«Юшки» (заниматель ­
ной,
колори тн ой
повести
о
германской
войне,
в
че м-то
напоминавшей
«Похождения бравого солдата Швей­
к а»), собрание сочинений Диккенса в издании «П р осве ­
щен и е».
Издание
это
прия т но
выглядело
—
в
св е тло-
коричневых
пер епл етах ,
сравнительно
небольшого,
удобного
формата.
К
моему
огорчению,
сразу
выясни­
лось,
что
в
этих
33 томиках отсутствует целый роман
—
529


«Мартин Чезлвит», а это уже был большой урон!
Что
делать?
Обр а тно
Савелию
Моисеевичу
(настоящее имя
Льва
Са вина )
не
верн ешь ,
я
ему
да же
ничего
не
сказ ал
о
д еф екте
издания,
к оторы м
он
беспечально
вла де л,
а
п ос тар ался
загнать
симп атич ные
томики
«братьям-
ра збой н ик ам», как прозвали двух букинистов,
торго­
вавших
на
Пет рог ра дс кой
стороне.
И
у
них
же
счастли­
во
приобрел
полноценное
сойкинское
издание
в
крепких
кожаных
переплетах.
П р авда,
переплетчик
мал о сть
ошибся,
и
первый
том
с
«Оливером Твистом», биографи ­
чес кой
стать ей
и
портретом
Диккенса
ок аз ался
по
порядку
номеров
вторым,
а
14-й
со
злополучным
«Мар ­
тином
Ч ез лвито м»,—
первым,
то
ест ь
открывал
собра­
ние
сочинений.
Владею
я
им
и
сейчас,
присовокупив
к
нем у
в
1957 году подписное издание Диккенса в изда­
тельстве
«Художественная литература», еще более пол ­
н ое,
со
ста ть ями,
речами
и
письмами.
Но
и
оно
страдает
существенным
недостатком:
три
любимейших
мн ою
ве­
щи
—
«Пиквикский клуб», «Домби и сын»
и
«Давид
Копперфильд»
—
переведены
неталантливо,
в
отлич ие
от
сойкинского
издания,
где
над
ними
успешно
трудился
Иринарх
«Вреденский», как несправедливо искажали
фа м илию
Введенский
его
насмешники,
не
прощавшие
ему
словесных
чуд ачеств .
Вот
сойкинскому-то
изданию
и
предстояло
в
д аль­
нейшем
пр ет ерпет ь
несколько
приключений,
пусть
в
ма с­
шт абе
того ,
что
проис х од ило
вокруг,
весьма
незначи­
те льн ых...
Два дца ть
вто рог о
и юня
1941 года началась война,
24- го
я
отбыл
на
Северный
фронт,
в
Мурманск,
а
12 ав­
густа
м еня
неожиданно
о тоз вали
на
Ле нф ронт,
в
ра спо­
ряж ен ие
ЛенТ АСС ,
и
я
как
раз
по дос пел
к
бло к аде.
Что
такое
блокада,
ленинградцы
с ли шком
хорошо
знают,
доб ав лю
лишь
одну
характерную
деталь,
возможно
не
всем
известную:
кр уг овращени е
книг.
В
чем
оно
зак люча лос ь?
Если
в
начале
войны,
в
летние
меся­
цы,
да,
кажется,
еще
и
в
сентябре,
ленинградские
книголюбы
азартно
приобретали
у
букинистов
и
не­
посредственно
у
покидающих
Ленинград
гр ажд ан
ред­
кие
книги
(или менее редкие,
но
за то
полные
собрания
соч инен ий), то в тяжкие осенние и зимние месяцы они
же
пытались
пр одать
целиком
или
по
частям
св ои
до­
маш ние
библиотеки,
чт обы
взамен
купить
кусок
хлеба,
а
то
беспо щадн о
жгл и
книги
в
железных
печурках,
чтоб ы
согреться.
530


Помню,
я
увидал
в
Книжно й
лавке
писателей
ни­
когда
прежде
мно ю
не
виданные
15томов«Похождений
Рокамболя»
и
невольно
заинтересовался
—
откуда
они
взялись?
Оказалось,
их
продал
один
из
уезжавших
с
Театром
коме д ии
известных
актеров.
Покуп ать
сочине­
ния
Понсон
дю
Террайля
я
не
только
не
соб ира л ся,
но
и
сам
простился
со
всеми
приключенцами,
к оторы х
собрал
в
сво е
время
из
почтения
к
да ле кому
детству:
кто
из
мальчишек
не
увлекался
Жаколио,
Буссенаром,
Хаг­
гардом,
Густ ав ом
Эмаром,
Дюма?
В
годы
«зажиточно ­
ст и», дарованной мне «Б е спо к ойно й
старостью», широко
п оше дшей
по
стр ане ,
я
позволил
себе
их
приобрести,
и
называю
их
сейчас
для
того,
чтобы
была
ясн а
разница:
с
чем
в
блокаду
р асст ался
с
легкостью,
а
что
ст ар ался
уберечь
и
спасти.
В
начале
марта
1942 года меня демобилизовали по
состоянию
здоровья
и
эвакуировали
в
родные
края
—
в
Кот е льни ч,
где
находились
уехавшие
из
Ленинграда
еще
летом
жена
и
д очь.
Несмотря
на
исху д ание
и
сл а­
бость,
типичные
для
дистрофика,
я
собрал
последние
сил ы,
повез
на
салазках
через
в есь
город
и
постепенно
погрузил
в
вагон
не
только
с вои
рабочие
рукописи
и
пи­
шущую
машинку
п люс
сам ые
необходимые
носильные
вещи,
но
и
две
увесистые
связки
книг :
полные
собрания
сочинений
Диккенса
и
Вал ьте ра
Скотта!
Насколько
по­
мнится,
вз ял
я
эти
книги
с
со бой
гл ав ным
обр азом
для
того,
чтобы
двенадцатилетняя
дочь
не
упустила
время
начать
чи тать
замечательных
писат елей,
без
к оторых
детство
не
дет ст во ...
и
взрослость
не
взрослость,
в
чем
убеж д ен
и
сейчас.
Через
Ладо жско е
озеро
ехали
в
кузове
грузовика,
для
те пла
прижавшись
друг
к
другу,—
Евгений
Рысс,
Владимир
Орлов
и
я.
Рядом
с
нами
теснились
Владимир
Григорьевич
Адмони
с
матерью.
Когда
мы
б ыли
уже
в
Ко бон е,
по
бер егу
бегал,
как
сум асш едш ий
(откуда
то же
вз ялис ь
си лы !) Борис Михайлович Эйхенбаум:
потерялась
рукопись
второго
том а
«Молодости
Л.
Н.
Т ол с того », над которой он работал последние
годы.
Он
что-то
кри чал
(тоже необычно для его характе­
р а), вне себя от горя.
В
Вологде
мне
пришлось,
с
п омощ ью
мо их
тов а ри­
щей ,
пе реб ира ться
в
другой
поезд
(их эшелон должен
был
повернуть
к
юг у), точнее,
в
одинокий
пассажирский
вагон,
стоявший
на
запасных
путях:
на
ст а нции
сказали,
что
в
дальнейшем
его
прицепят
к
теплушкам,
кот оры е
531


прибудут
из
Ленинграда,
и
отправят
на
во ст ок,
к
Урал у.
Ваг он
оказался
битком
на б итым
незнакомыми
мне
ле­
нинградцами
(потом выяснилось,
что
это
были
со тр уд­
ники
Политехнического
института
и
Палаты
мер
и
ве­
со в).
Очевидно,
из-за
тесноты
они
отнеслись
к
новому
пассажиру
хмуро,
и
я,
с
трудом
рассовав
св ои
пожитки
по
самым
разным
концам
вагона,
почти
всю
н очь
провел
без
сн а,
прикорнув
на
кр аю
скамейки.
К
ут ру
удалось
прил е чь
на
третьей,
багажной
полке,
потеснив
чей-то
багаж.
Соседкой
по
другой
тр ет ьей
по лке
б ыла
молчали­
вая
молодая
до кторш а,
неустанно
читавшая
«Петер ­
бур г»
Ку рб ат ова,
как
бы
про ща ясь
с
родн ым
город ом,
чт о,
не
скрою,
произвело
на
ме ня
с иль ное
впечатле­
ние.
Постепенно
ко
мне
ра сп олож и лись,
пр иня ли
в
свою
компанию,
что
было
для
меня
далеко
не
безразлично:
вагон
застрял
в
Вологде
на
пя ть
суток.
На
про щ ание
выхлопотали
в
в окза льн ом
ресторане
подобие
банкета,
гла в ным
блюдом
которого
был
жир ный
горохов ый
с уп,
на
чем
многие
подорвались:
всю
ночь
бегали
под
вагон,
поскольку
уборной
на
всех
не
хватало.
Еще
хорош о,
что
ни
с
кем
не
произошло
ничего
боле е
не поп рав имо г о...
Вполне
бог
миловал
докторшу
и
меня:
мы
были
более
воздержанны.
Дальше
мы
ехали
друж н о,
спаянно,
но
однажды
я
чуть
не
отстал
от
поезда.
Побежал
на
остановке
за
кипятком,
а
поезд
вз ял
да
и
поше л.
Я
успел
только
вска­
р абкать ся
на
ступеньки
одной
из
последних
теплушек
и
больше
часу
сто ял
на
открытой
тормозной
площадке,
гр ея
руки
о
ч айник
с
кипятком,
пок а
тот
не
остыл.
З има
был а
сверхморозной,
но
м еня
выручило
то,
что
поезд
сравнительно
скоро
остан ови л ся.
Случай
этот
о ка зался
Для
мен я
как
бы
первым
звонком
к
дальнейшим
событиям...
В
Кот ел ьни че,
куд а
мы
прибыли
на
одиннадцатый
ден ь
посл е
Лени нг р ада
и
на
третий
день
после
Вологды,
по езд
должен
был
простоять
ч аса
два-три,
чтобы
там
успели
покормить
эвакуированных.
Я
решил
воспользоваться
эт ой
пр о­
должительной
остановкой
и
от пра вился
к
дому
м оих
род ны х,
живших
километра
за
полтора
от
ст анци и:
и
чт обы
скорей
с
ним и
встретиться,
и
чтоб ы,
вернувшись
вместе
на
станцию,
легко
заб рать
из
ва гона
мой
тяже­
ленный
багаж.
Но
когда
мы
в
радостном
настроении
уже
п одход или
к
железной
дороге,
п ослы ша лся
паровозный
гудок
и
в
промежутке
между
домами,
между
деревьями
532


мы
увидали,
как
промелькнул
хвостовой
ваг он
мо его
поезда
—
багаж
уехал!
Сердце
мое
упало...
Что
произошло?
Значит,
кор­
меж ку
отменили?
Так
и
есть:
на
с та нции
я
узнал,
что
ко рм ить
пассажи р ов
решили
не
в
Котельниче,
а
в
Лян-
гасове
—
круп ной
станции
между
Котельничем
и
Кир о­
вом .
Я
немедленно
послал
туда
тел ег р амму
—
с
про ­
сь бой
к
с та нцио нным
работ ни ка м
снять
с
поезда
мой
багаж
и
ос тави ть
его
в
отделении
железнодорожной
мил ици и.
К оне чно,
я
не
питал
ни
малейшей
надежды,
что
кто-то
станет
эт им
заниматься:
эвакуированные
обыкновенно
сами
заботились
о
своем
имуществе,
ес ли
только
их
не
снимали
с
поезда
в
ви де
тр уп ов.
Дай
эвако-
поезда
останавливались
обычно
поодаль
от
вокзала.
Что
до
исчезнувшего
по
мо ей
оплошности
багажа,
вдруг
ставшего
сразу
далеким,
мифическим,
почти
потусто­
ро нн им,
то
пытаться
поехать
за
ним
в
тот
же
день
я
не
мог
ни
физ иче с ки,
ни
морально;
к
тому
же
моя
же на
была
в
эти
дни
в
колхозе.
С ло вом,
отправились
мы
с
ней
в
Лянгасово
только
через
три
дн я.
Поездка
была,
как
и
все
в
то
тяжкое
время,
далеко
не
пр о ста,
но
не
стану
ее
опи сыват ь
—
гораздо
важнее
результат.
Можно
представить
на ше
изумление,
ликование,
ко гда
мы
нашли
в
милицейской
комнате
и
чем од ан
с
рукописями
и
бельем,
и
п и шущую
машинку,
и
—
две
грандиозные
пачки
к ниг!
Все
было
цело
и
невредимо,
е сли
не
счи тать
разбившегося
термо­
са.
Действительно,
произошло
чудо,
настоящее
чудо!
Больше
в сего
я
радовался
сохранившейся
пап ке
с
нача­
той
до
войны
пьесой
о
Дарвине
и
материалами
к
ней.
Сло во м,
это
милые
мои
спутники
все
разыскали
—
и
снесли
на
станцию.
Никогда
не
забуду
так ой
заботы
и
доброты.
И
в
ка кое
время!
Нет,
не
пр ощу
се бе,
что
после
во йны
не
попробовал
разыскать
и
поблагодарить
своих
благодетелей:
началась
мирная
жизнь
с
ее
хлопо­
тами
и
заботами,
и
бы ло,
очевидно,
не
до
того...
Но
скитания
Диккенса
и
Вальтера
Скотта
в
1942 го ­
ду
не
кон чили с ь,
хотя
дальше
бы ли
уже
боле е
спокойны­
ми.
В
1943 году я перевез эти книги из Котельнича
в
Москву
(помню,
тоже
долгонько
ех ал
с
ними
в
тамбу­
ре,
ибо
в
вагоне
не
нашлось
для
нас
места
и
даже
дв ерь
в
вагон
была
заперта).
В
Москве
книги
ми рно
просуще­
ствовали
больше
года.
Наконец,
в
сен тябр е
1944 года
они
вернулись
вместе
со
мной
и
моей
семьей
в
Ленин­
гра д
и
прочно
заняли
свое
прежнее
место
на
полках,
где
533


стоят
и
сейчас.
Когда
я
раскрываю
тот
или
иной
т ом,
с
уважением
глажу
его
корешок,
а
то
просто
со
сторо ны
гляжу
на
все
эти
книги,
я
невольно
нач ин аю
га дать :
«А что еще предстоит вам,
мои
хорошие?
—
мысленно
спрашиваю
я.—
Скажем,
после
меня
в
чьи
попадете
вы
руки?
В
теплые,
любящие
или
в
холодн ые ,
равнодуш­
ные?
Станут
ли
вас
беречь,
хранить,
спасать
в
сл учае
беды?»
Одна
мо лода я
интеллигентная
женщина,
когда
я
ее
спросил,
почему
она
не
лю бит
Диккенса,
искренно
уди ­
в илась : «А за что мне его любить?»
Впрочем,
теперь
у
нее
уже
двенадцатилетний
сын
и,
м ожет
быт ь,
она
ради
него
снизойдет,
оценит
Ди к­
кенса...
Май
1983


ПОДАРКИ,
СПОРЫ,
ВСПЫШКИ
ХАРАКТЕРА
До
войны
Ве ру
Федоровну
Панову
я
не
знал,
не
видел,
не
в стр ечал
это
имя
в
печати,
а
перед
самой
войной
прочел
в
г азе те,
что
пьеса
Ве ры
Пановой
«В старой Москве»
премирована
на
всесоюзном
конкур­
се.
Я
ни чуть
не
сомневался,
что
автор
пьесы
с
таким
заглавием
—
к орен ная
москвичка,
и
лишь
чер ез
много
лет
узнал,
что
В.
Ф.
Панова,
по
происхождению
южан­
ка,
в
те
предвоенные
го ды
ж ила
в
двадцати
пяти
кило­
метрах
от
Ленинграда,
в
Д етск ом
Селе
(теперь город
Пушкин), где я часто бывал.
Уви дел
я
Ве ру
Панову
только
в
1946 году,
уже
в
ореоле
автора
«Спутников».
Не
буде т
пре у велич ение м
сказ ать ,
что
известность
ее
тог да
росла
с
поразительной
быстротой:
за
право
публиковать
ее
вещи
боролись
редакции
ленинградских
и
московских
журналов,
крити­
ки
в
своих
спорах
о
творчестве
Ве ры
Пановой
ожесто­
ченно
лома ли
копья,
читатели
с
нетерпением
ждали
ее
новых
книг.
Начиная
с
1950 года мы жили в одном с нею доме.
О
доме
этом,
на
углу
Ма р сова
поля
и
н абере жн ой
Мо й­
ки,
стоит
немного
р ассказ ат ь.
Он
по строе н
в
двадцатые
годы
прош лог о
века
для
Уд ельн ого
ве домст ва ,
управ­
ля вш его
царскими
и мени ями ,—
отсюда
кол онн ы,
роскошный
фронтон,
вообще
весь
классический
его
об­
лик ;
зате м
дом
с тал
частны м
влад ением
и
перед
револю­
цией
принадлежал
пресловутому
«Митьке»
Рубинштей­
ну,
бан ки ру
и
другу
Распутина.
В
угловом
подвале,
как
раз
под
моей
квартирой,
п омеща л ось
литературно-арти­
стическое
кабаре
«Привал комедиантов»,
где
ча сто
бывали
Мейерхольд,
Блок,
Маяковский,
Ан на
Ахм ато­
ва,
где
зимой
1918—19 года жена Блока,
Любовь
Дмитриевна,
читала
его
поэму
«Двенадцать»
и
на
од ном
из
чтений
присутствовал
Луначарский.
С тены
«Привала
535


комедиантов»
б ыли
расписаны
модными
в
то
время
художниками
—
Борисом
Григорьевым,
Сергеем
Судей-
кин ым,
Александром
Як ов левым ,
а
в
простенках
стояли
две
фигуры
«арапов»
с
сигарами,
в
кот оры х
горел
газ
и
мо жно
бы ло
от
них
прикуривать...
Во
время
на вод не­
ния
1924 года помещение было до самого потолка залито
и
вся
р ос пись
испорчена,
см ыта
водой.
Ж аль,
ни
ра зу
не
говорили
мы
с
Верой
Федоровной
о
столь
диковинном
п ро шлом
нашего
дома
—
не
сомне­
ваю сь,
оно
ее
тоже
инт ересо вало !
Впрочем,
до мами
мы
мал о
общались
—
чаще
в стреча ли сь
в
Со юзе
писат ел ей,
в
редакциях
журн а лов,
издательств.
Да
и
особ ой
друже­
ско й
близости
у
нас
все
эти
годы
не
б ыло
—
с
начала
и
до
конца
просто
добрые
отношения,
оживленные
и
до стато чн о
откровенные
литературные
разговоры.
Пр ав да,
книги
свои
дарила
мне
Ве ра
Федоровна
всег ­
да
—
«с дружбой», «дружески», «с горячим уважени­
ем », «сердечно», но ведь это опять же скорее хорошее
отн ошени е ,
чем
настоящая
дружба.
Потому
не
знаю ,
легче
или
труднее
мне
написать
во спо ми нания
о
Вер е
Федоровне,
чем
са мым
близким
ее
дру зьям .
Но
друзей
и
сверст ник о в,
как
известно,
становится
все
мен ь ше,—
прош ло
уже
десять
лет
со
дня
смерти
Ве ры
Пановой,—
да
мне,
может,
и
легче
быть
б еспр истр аст ным :
я
всегда
видел
и
сл ышал
э того
умн ого,
очень
т ал а нтливог о,
далеко
не
п рос того
человека
как
бы
со
с торон ы.
Прошу
не
уд ивлят ьс я,
ес ли
отмечу
и
некоторые
противоречивые
(или показавшиеся мне противоречивыми)
че рты
ха­
рактера.
Повторяю,
дома
у
В еры
Федоровны
я
бывал
редко,
и
одна
из
встреч
(в 1951 году,
судя
по
дате
на
пода­
ренной
мне
книге)
особенно
запомнилась.
Моя
квартира
находилась
в
первом
этаже,
окнами
на
Мой ку,
кв ар тира
Ве ры
Федоровны
—
в
третьем,
окнами
на
М арсов о
пол е,
и,
поднявшись
на
два
этажа,
я
мог
впервые
увидеть
сверху
наш
гигантский
зеленый
луг
(Царицын луг,
как
называли
его
еще
до
Пушкина,
хо тя
тогда
это
был
как
раз
голый,
пыл ь ный
плац
без
единой
былинки), за ним
—
Летн ий
сад
с
белеющими
среди
деревьев
с татуя ми,
налево
сер ебри лась
Нев а,
направо
мрачно
баг ров ел
И нженер ный
замок...
Минуты
две
лю­
бовался
я
открывшимся
из
окн а
видом,
что бы
не
м ешать
Вере
Федоровне
спокойно
надписывать
мне
свой
од но­
томник.
За то,
прин яв
его
из
рук
автора,
тут
же
не­
скромно
полюбопытствовал
—
что
написан о
для
меня
536


на
титульной
странице...
Увы,
не
с мог
разобрать
ее
мелкий
почерк!
—
Забыли
очк и?
—
сочувственно
спросила
Вера
Федоровна.
Я
признался,
что
очков
по ка
не
нош у,
но...
иног да
требуются!
—
Иногда!
Вот
и
сказалась
ра з ница
в
нашем
во з­
рас те,—
снисходительно
заметила
Ве ра
Федоровна
(разница составляла ровно три года) .—
Попробуйте
надеть
эти,
они
для
меня
уже
слабы.
Я
над ел,
оч ки
о каз ались
мне
впору,
я
с
уд овол ьст ви­
ем
прочитал
д арст венн ую
надпись,
поблагодарил
за
оба
подарка
и
торж ес твующ е
унес
их
домой.
Пановские
очки
с
их
тонким,
кру глы м
обод ко м
ве рно
служили
мне
лет
пять,
пока
не
понадобились
более
сильные,
но
хра­
ня тся
и
нын че
в
ящи ке
письменного
стола.
На
мой,
уже
во ор уже нный
очками,
читательский
вз гля д,
заключенные
в
сборнике
вещи
были
неравно­
це нны.
Я
перечитал
их
очень
внимательно,
ибо
«Спутни ­
ков»
читал
довольно
да вн о, «Кружилиху»
—
сли шк ом
поспешно,
в
журнале,
п олуч енн ом
всего
на
од ин
вечер,
«Ясный берег»
прочел
тоже
в
журнале
(уженев «Зна­
мени», а в «Звезде»), и повесть эта мне тогда не понра­
вилась.
Зна чит ,
следовало
проверить
св ои
вп ечатл ен ия.
«Спутники», как и раньше,
вызвали
восхищение, «Кру­
жи лих у»
перечитал
с
пр о фессио нал ьным
интересом
к
то­
му,
как
серьезно
и
умело
справился
автор
с
новым
для
него
заводским
и
людс ким
мат ери алом; «Ясный берег»,
как
помнилось
и
по
первому
впеч ат лению ,
выз вал
ощу­
щение
некой
сладости,
что
меня
ого рч ило:
ог орч ило
з аметн ое
приукрашивание
послевоенной
дер ев енско й
жизни.
Впрочем,
я
по нима л,
что
это
понимает
и
автор,
всегда
ст р емивш ийся
к
пр ав де,
и
в
данном
сл учае
его
отступление
от
своей
привычной
позиции
вынужден­
ное...
Наверное,
я
отнесся
бы
к
этой
повести
ку да
добрее,
если
бы
мог
предвидеть,
что
ответвлением
от
нее
через
пять
лет
явится
повесть
«Сережа», подлинный брилли ­
ант,
которому
не
суждено
потускнеть.
Это
и
был
с леду ю­
щий
подарок,
полученный
мной
от
Ве ры
Федоровны
в
1956 году,
и
дорожу
я
им,
как
немногими
люб и мыми
книгами.
Ес ли
следовать
этому
св оеобра зн ому
календарю,
то
третьим
подарком
я вился
«Сентиментальный роман»,
неожиданно
возымевший
для
ме ня
ос обое
значение.
537


Прочи тав
эту
ко лори тн ую,
увлекательную
и
во
многом
автобиографическую
вещь,
я
стал
подумывать:
а
не
написать
ли
и
мне...
ну,
не
роман,
а
хотя
бы
повесть
на
основе
собственных
во с пом ина ний?
Пу сть
жизнь
Пано­
вой
б ыла
богаче
мое й
событиями,
но
в едь
и
мое
дет ст во
и
отрочество
проходили
на
ве сьма
колоритном
фо не
первых
по ре в олюцио нных
лет ...
И
вот
я
начал
писать
сценарий,
а
за тем
прозу
—
«Повесть о печурке», где
действие
происходило
в
голодные
и
холодные,
но
ро­
мантические
Двадцатые
годы.
Но
вскоре
вспомнил,
что
ведь
еще
до
войны
написал
сцен арий
«Маленький муж ­
чина », который нигде не был поставлен,
а
затем
пробо­
вал
набросать
пов ест ь
для
детей
«Приключения малень ­
кого
и зоб ре та тел я», как там и тут были использованы
ка кие-то
автобиографические
факты,
и
никого
это
тогда
не
заинтересовало.
Стало
б ыт ь...
стало
быть ,
эти
по­
пы тки
над о
оставить!
И
лишь
в
сем и десятые
годы
я
написал
не
сценар ий
и
не
повесть,
а
прос то
воспомина­
ния ,
и
не
столько
о
себе,
сколько
о
«взрослых моего
детства».
Кс тати ,
к
кон цу
своей
жиз ни
и
Ве ра
Федо­
ровна
пришла
к
мем уар ным
заметкам,
и
жаль,
что
они
кратки,
с
большими
пропусками.
А
в
моем
«подарочном календаре»
ок аза лся
большой
перерыв,
почти
десять
лет :
за
это
время
Вера
Федоровна
написала
пять
или
шесть
пье с.
Она
шутила: «Один
опы т ный
драматург
посоветовал
мне
писать
пь есу
за
пьесой
—
вдруг
одна
окажется
гениальной!» Каки все,
что
она
писала,
пьесы
были
т ала нт ливы,
с
ус пе хом
шли
на
сцене,
нем ало
актеров
нашли
для
себя
там
пр екр ас­
ные
роли,
но
для
меня
лучшей
пьесой
Ве ры
Пановой
остается
сравнительно
ранняя
ее
драма
—
«Метелица»,
которую
она
начала
еще
в
самые
страшные
для
нее
дни,
в
оккупации.
И
наконец,
последний
под арок
—
в
1967 году:
книга
рассказов
о
д р евней
русской
истории.
Казалось
бы,
непредвиденная
тематика?
Но
я
знал,
как
глубоко
ув­
л еклас ь
Ве ра
Федоровна
нашей
др евн ей
историей,
и
мне
оче нь
дороги
эти
ее
поэтичные
б ыли
или
легенды,
н апи­
санные
с
тончайшим
чувством
русского
языка.
Как
точнее
определить
жа нр
э той
книг и?
Лучше
в сего
на­
звал
ее
сам
ав т ор : «Лики на заре».
Именно
лики,
име нно
на
з аре!
Кто
мог
знать,
что
для
автора
вре мя
работы
над
э той
книгой
будет
уже
далеко
не
утренней,
а
скорее
вечерней
зарей:
через
год
или
два
Ве ра
Федоровна
тяжело
заболела...
538


Вер а
Панова
давно
уже
классик
советской
литерату­
ры.
О
ее
прозе,
о
ее
пьесах
существует,
должно
бы ть,
целая
полка
литературно-критических
книг
и
статей.
Казалось,
мне
вряд
ли
стоит
занимать
ст ра ницы
моих
кратких
воспоминаний
исследованиями,
детальным
ана­
лизом
ее
сочинений.
И
ни
к
чем у
прос ла влять
их
—
они
прославили
себя
сами.
... И
все-т ак и,
в се-таки
не
удерж ус ь
и
хот я
бы
не мно­
го
скажу
об
одн ом
своем
впеч ат лении,
возможно
ч астно м
и
с
точки
зрения
критиков
отнюдь
не
ре шаю щем
для
оценки
произведений,
но
я
уверен
—
далеко
не
случайном...
В
поздних
заметках
Вер а
Федоровна
признавалась:
«Я и сама не очень люблю романы без женщин,
без
любв и ». Писала она это по
поводу
«Кружилихи», самого
«производственного»
своего
романа,
где
тем
не
менее
ей
очень
хотелось
рассказать
о
личной
жизни
инжене­
ра- кон структора
Но нны
Сергеевны.
Вед ь
уже
в
первой
и
самой
знаменитой
книге
Пановой
все
женщины,
м оло­
дые
и
немолодые,
красивые
и
некрасивые,—
все
влюбля­
ютс я
в
кого-нибудь
из
своих
поездных
спутников.
Стар­
шая
сест р а,
Фаина,
пышная,
цветущая,
шумная,
снача­
ла
влюблена
в
Супругова,
врача-ларинголога,
трусливо­
го,
эгоистичного
че лов е чка^
кот оры й
д аже
рос том
ни же
ее
на
п олголов ы .
В
него
же
влюблена
и
хирургическая
се стра
Юлия
Дмитриевна,
влюблена
беззаветно,
тог да
как
Фаина
скоро
его
раскусила,
с каз ав : «Форменный
о бал д у й!», и полюбила больного монтера Низвецкого,
полюбила
по-настоящему,
так
что
они
решили
поже­
нит ьс я,
хотя
до
этог о
Низв ец кий
был
роб ко
влюблен
в
Лену
Огородникову...
Л ена
же
лю бит
Да ню
и
пр о­
до лж ает
его
лю бит ь,
пусть
он
женился
на
другой...
В
«Сереже»
мать,
потерявшая
на
войне
мужа,
смущенно
го во рит
четырехлетнему
сы ну,
что
у
него
будет
«новый папа». ..
Мы
видим,
что
молодожены
не­
жно
л юбят
друг
друга,
она
без
к онца
твердит,
что
все
прошлое
ка ж ется
ей
теперь
только
сном,
а
наяву
—
только
о
н !..
А
он
люб ит
и
ее
и
Се реж у,
без
Сережи
не
хоче т
уезжать
на
новое
мест о
службы.
Полюбил
его
и
Сережа,
для
которого
он
стал
даже
главнее
мам ы...
В
«Сентиментальном романе»
д ейст вие
происходит
в
двадцатые
годы,
все
герои
его
очень
м олоды ,
живут
бедно,
презирают
наст у пающ ий
нэп,
и
лишь
немногие
из
них
не
выдерживают,
поддаются
соблазну
нэп а
или
жаж де
в ла сти.
Но
все,
без
различия,
жаждут
любви.
539


Даж е
инвалид
гражданской
войны
Кушля,
уже
далеко
не
м олод ой
—
но
такой
же
революционный
романтик,
как
и
его
юные
друзья.
И
любят
его
сразу
две
женщи­
ны
—
Ксаня
и
Лиза.
Од на
—
фронтовая
подруга,
спас­
шая
его
когда-то
от
смерти,
другая
завоевала
его
недавно.
Но
вот
Ку шлю
убили,
и
Ксаня,
им енно
Ксаня
в
холодн ом
сарае
тоскует
возле
мертвого
Кушли...
Главный
герой
«Сентиментального романа»
Сева­
стьянов
(мы сразу догадываемся,
что
он
ближе
всех
автору)
стр астн о
люб ит
Зою-большую,
и
ли шь
после
случившихся
с
ней
передряг,
ее
измены,
ее
п адени я,
соединил
св ою
жиз нь
с
Зойк ой- мале нь кой ,
о
чем
в
конце
книг и,
то
ест ь
уже
через
тридцать
л ет,
поведано
одной
ф разой ,
в
сущности,
одним
с ло во м: «Послезавтра утром
он
будет
обо
вс ем
ей
р ассказы в ат ь,
и
глаза
у
нее
бу дут
влажные,
ее
з ел еные
мил ые
гла з а».
Пусть
это
не­
сколько
диккенсовский
счастливый
конец,
но
мы
ис кр ен­
не
за
них
рады:
мы
всегда
сч ит али,
что
они
созданы
дру г
для
др уга,
и
только
Севастьянов
раньше
э того
не
пон и­
мал,
а
зеленоглазая
Зойка-маленькая
великодушно
уступала
св ое
сч ас тье
под руге .
Я
мог
бы
назвать
и
другие
книги
Веры
Пан ов ой,
где
также
все
согрето
любовью,
магнетическим
прит яже ни ­
ем
ее
к
нему,
а
его
к
не й:
любовь
для
них
—
это
и
есть
жизнь.
Недаром
да же
четырнадцатилетняя
В аля
в
р ассказ е
«Валя»
восторженно
гов ор ит
своей
случай­
ной
подружке
Све тлан е
(и когда
—
в
лени нгр адс ку ю
блокадную
ос ен ь!): «Я читала такую книгу! . П они ма ­
еш ь:
он
ее
люб ил.
И
она
его
любила...»
Что
же,
к роме
эт их
талантливых,
с толь
богатых
лю бов ью
книг,
мне
запомнилось?
Кон еч но
же
—
непо с­
редственные
встречи
с
их
автором,
и
не
столько
в
Ле­
нинграде,
сколько
в
Комарове...
В
середине
п ятид есятых
годов,
когда
писателям
предложили
в
рассрочку,
на
льготных
условиях,
построить
там
себ е
дачи,
оба
мы
отказались
от
этого
заманчивого
предложения.
В оз­
можно,
мы
руководились
различными
прич ина ми,
но
так
или
ина че
предпочли
приезжать
для
работы,
для
отдыха
от
города,
для
смены
об стано в ки
—
в
комаровский
Дом
творч ест ва.
И
чаще
всего
получалось
так ,
что
мы,
не
сговариваясь,
приезжали
ту да
в
од но
и
то
же
вр емя, —
п усть
на
разные
ср оки
(Вера Федоровна обычно жила
там
дольше).
В
столовой,
как
правило,
сидели
за
о дним
540


столом
—
за
кр а йним
левым
с толом
у
окна:
Михаил
Леонидович
Слонимский,
Панова,
я,
Владимир
Гри г орь­
ев ич
Адмони
и
Тамара
Исааковна
Сильман.
Сл учай ные
люд и
за
наш
стол
не
сад ил ись
—
это
стало
почти
законом.
Я
однажды
видел
во
сне,
что
хож у
с
Верой
Федоровной
по
большой
п олутем н ой
ко м нате
и
убеждаю
ее
пригласить
за
наш
стол
ЫЫ.
Гов орю,
что
он
пор яд оч ный,
остроумный,
тактичный,
что
не
часто
о дно
с
другим
монтируется.
Панова
отмалчивается,
а
перед
нами,
в
сгущающихся
сумерках,
бегают,
скачут,
играют
на
по лу
два
мышонка,
уже
е два
различимые
глазом.
Пробежали,
скрылись,
и
вдруг
бегут
кошка
с
котенком.
Мы
думаем,
что
они
охотятся
за
мыш а ми,
но
нет,
они
тоже
играют,
не
за ме чая
мышей...
Во
сне
успе­
ваю
подумать:
может,
это
си мв олик а?
Может,
не
над о
приглашать
МЫ
—
он
действительно
из
дру гой
стихии?..
Н аяву,
не
во
сне,
за
нашим
с тол ом,
особенно
в
ч асы
ужина,
пос ле
рабочего
д ня,
не
умолка ли
беседа
и
шутки.
Беседа
часто
бывала
ос трой ,
если
даже
касалась
чисто
литературных
вопросов.
Однажды
р ечь
зашла
о
только
что
изданном
у
нас
однотомнике
знаменитого
француз­
ского
пи сате ля
Альбера
Камю,
нед авно
получившего
Нобелевскую
пр еми ю.
Гл авный
спор
шел
между
Сло­
ни мски м
и
Пановой,—
я
сначала
почему-то
не
принял
участия
в
сп оре,
хотя
Камю
я
чита л:
мне
было
интересно
послушать
спорщиков.
Слонимский
став ил
Камю
выс о­
ко,
выше
других
современных
французских
писателей,—
Панова
резко
ему
возражала,
причем
прибегла
к
могу­
чему,
неотразимому
приему:
сравнила
Камю
с
Достоев­
ски м.
Гос поди ,
подумалось
м не,
да
кто
такое
сравнение
может
выдержать
—
все
станут
казаться
пигмеями,
все м
давно
надо
бы ло
пе р естать
«творить»!
Словно
услыхав
мои
м ысли,
Вера
Федоровна
по­
бедно
заявила:-
—
Ну,
что
ваш
Камю
по
сравнению
с
эт им
гигантом?
Слонимский
да же
оторо пе л,
не
успел
ничего
возра­
зить,
а
я
не
выд ер жал.
—
Ве ра
Федоровна,—
тихонько
сказал
я,—
а
вам
не
кажется,
что
вас
заносит?
Не
об рати в
внимания
на
мою
реплику,
робко
взы ­
вавшую
к
ее
чувству
меры,
Панова
продолжала
бить
в
ту
же
точк у,
приводя
примеры
г ениаль нос ти
Достоев­
ск ого
и
несо сто я тел ьно сти
Камю.
Я
повторил,
уже
понастойчивее,
не
на
шутк у
рискуя
н ав лечь
на
се бя
гнев:
—
Вера
Федоровна,
вас
заносит!
541


Вера
Федоровна
замолчала
и
залп ом
выпила
свой
остывший
чай.
Теперь-то
уж
я
был
уверен,
что
она
не
простит
мне
столь
дерзкого
усовещивания.
Каково
б ыло
мое
уд ив ле ние,
ког да
ср азу
же
после
у жина
она
предло­
ж ила
мне
вместе
проведать
б ольн ого
Бориса
Фе доров и­
ча
Чирскова,
жившего
на
своей
даче
в
нескольких
кварталах
от
Дома
творчества.
Удивился
тем
более ,
так
как
прекрасно
знал,
что
Вер а
Федоровна
очень
ред ко
гу ля ет,
вообще
мало
бывает
на
воздухе.
Идя
по
тенистой
улице,
мы
мирно
б есе дов али
о
чем-
то
нейтральном...
не
о
Камю
и
Достоевском...
и
минут
чер ез
десять
был и
уже
на
Неясной
поляне
(так в шутку
называли
писатели
свой
поселок).
Больного
застали
мы
за
работой:
он
лежал,
обложенный
то мами
и
па пкам и
с
материалами
дознаний,
допросов,
пр ед ост авл енны ми
ему
угрозыском.
Если
не
ошибаюсь,
Чирсков
работал
тог да
над
сц енар ием
фильма
«Два билета на дневной
сеан с»
или
над
сценарием
следующего
своего
милицей­
ск ого
фильма,
наз вани я
которого
не
пом ню.
Е сте­
ственно,
что
на
обратном
п ути
мы
говорили
о
детективе.
Я
знал,
что
Вера
Федоровна
любит
этот
жанр,
и
у
меня
сохранилось
несколько
ее
записок:
«Дорогой Леонид Николаевич,,
с
благодарностью
возвращаю
Диккенса.
Нет
ли
у
Вас
одной
Из
следующих
книг : 1.
Гастон
Леру.—
«Человек
о
ста
лицах»
(«Мистер Флоу»). 2 .
Уол лес
или
что- то
в
э том
роде.—
«Таинственный сосед миллионера Маршальта» . 3 .
Лю­
бые
свойства
честертоновского
патера
Брауна:
Просто­
душие,
Неверие,
Мудрость,—
еще
там
что-то
было.
(Еще «Тайна
патера
Бр ау на».—Л .
Р.) 4.
А.
Дю ма
—
«Ожерелье королевы».
Жажду
детективных
ром а нов!
Есл и
е сть
—
пр иш ли­
те
с
моей
Валей!
Приветствую
Ва с.
В.
П. ».
Втор ая
записка
датирована
тем
же
1957 годом:
«Дорогой Леонид Николаевич,
я
мучительно
грызла
Д юма
(этонебыла «Графиня
Шарни», это был «Анж
Питу», бог с ним;
подозреваю,
что
«Графиня Шарни»
не
лу чше ), поэтому возвращаю книги так поздно.
Но
во з­
вращаю
полностью.
Большое
спасибо.
Если
остальной
«Патер Браун»
уже
у
Вас,
или
ест ь
еще
какой-нибудь
неведомый
мне
славный
детектив
(скажем
—
«Таинственный сосед миллионера Мар-
542


шальта») —
буд у
п риз на тельна ,
есл и
пришлете
почи­
тать .
Уст аю,
нужно
лег к ое,
легчайшее
чтение.
Привет
сердечный.
В.
Па нова» .
Когда
мы
п одош ли
к
дому,
уже
темнело,
и
мы
всерьез
пожалели,
что
ни
одн ого
детектива
на
этот
вечерний
час
у
нас
не
име лось .
О
ра зм олвке
за
у жином
так
и
не
про­
изнесли
ни
слова,
хотя
я
не
сомн ев а лся,
что
Вера
Федоровна
о
ней
по мнила ,
как
по мнил а,
несомненно,
и
о
двух
своих
вспышках
совсем
иного
характера,
пр о­
и сше дших
тоже
при
мне
и
имевших
ли шь
косвенное
отношение
к
литературе.
Мы
обедали,
помню,
в
До ме
писателя
в
Ленинграде
между
дв умя
заседаниями,
ког да
к
наш ему
ст олик у
п одош ел
литератор,
известный
своим
выдающимся
эго­
центризмом:
о
чем
бы
с
ним
ни
говорили,
он
непременно
сводил
разговор
к
самому
себе ,
к
сво им
книгам.
В
да н­
ном
случае
он
ничего
не
успел
сказать,
кроме
двух
слов
обращения
—
«Вера Федоровна!» —
как
она
резко
его
оборвала:
неу жел и
она
не
может
пообедать
спокойно,
без
всяких
просьб
и
вопросов
о
делах?
Он
растерянно
извинился,
сказ ал ,
что
хотел
только
поблагодарить
ее
за
содействие
ему
в
«Советском писателе». ..
Ве ре
Фе до­
ровне,
я
заметил,
ст ало
неловко.
Другой
раз
она
вспылила
на
редсовете
издательства,
с
не засл уже нн ой
резкостью
возразив
что- то
одному
из
ред акторов ,
умной,
образованной
женщ ине.
Потом,
уже
те т-а-те т,
я
осмелился
с ка зать
Вере
Федоровне,
чт о,
мне
д умается,
если
мы
в
пыл у
спора
еще
може м
надерзить
друг
другу,
то
уж
служащих
нашего
Союза,
Литфонда,
издательства
не
стоит
обижать
ни
в
ко ем
случае.
Вера
Федоровна
кротко
со
мно й
согласилась.
Вполне
воз ­
можно,
что
в
душе
она
п ос меялас ь
над
м оей
пропо­
ведью,
но
ник ак
не
показала
виду.
Я
и
теперь
не
могу
понять,
откуда
у
этой
очень
умной
же нщины
с
очень
трудной
в
середине
тридцатых
г одов
су дьб ой
(очемм'ы
узнали
много
п озже ), проведшей во
время
во йны
два
с
лишним
г ода
в
крайне
сл ожн ых
и
опасных
у с ловиях ,—
откуда
у
нее
п орой
брался
этот
оттенок
высокомерия
—
в
манере
держаться,
в
манере
говорить.
(Отнюдь не всегда,
но
бывало,
бывало.)
Бога­
тый
ум,
думалось,
выс о кая
интеллигентность
никак
не
могут
позволить
их
обладателю
важничать...
Нет,
всерь­
ез
зазнаться
она
не
могла,
это
исключено.
Может,
это
бы ла
непроизвольная
реакция
как
раз
на
трудные,
а
то
543


и
унизительные
годы?
Или
сред ст во
са мозащ ит ы
от
настырных,
бестактных
людей?
Возможно.
Но
так
или
иначе
этого
не
м огли
не
заметить
в се,
способные
что-
либ о
замечать,
и
могли,
к
сож алению ,
по-своему
истол­
ковать...
Впрочем,
ка кие-т о
неожиданные
де тали
(в чем-то
даже
курьезные)
мне
нравились.
Помню,
в
1954 году мы
шли
в
Кремль,
на
Второй
съезд
пис а те лей.
На
улице
б ыло
снежно,
м орозн о,
ветрено,
но
Вера
Федоровна
шла
свойственной
ей
всегда
твердой
и
вместе
с
тем
изящной
поход кой ,
от важ но
ш агая
по
снегу
в
нарядных
л аков ых
туфельках.
Лю бая
другая
женщина
надела
бы
в
такую
по году
обувь
погрубее,
попроще,
а
нарядные
туфли
несла
бы
в
сумке.
В ера
же
Федоровна
вышла
из
гостини­
цы
так,
словно
для
нее
к
подъезду
должны
был и
подать
карету,
словно
ей
вовсе
не
предстояло
топать
через
всю
огромную
пл ощ адь
и
через
прилегающий
к
К ремлю
Александровский
са д:
она
б ыла
как
бы
выше
э того
—
и
меня
это
покорило
и
в ос хит ило!
Кст ати ,
спор ил а
она
без
те ни
высокомерия,
с
полной
самоотдачей,
со
вс ей
пылкостью
св оей
страстной
нату­
ры,
и
неважно,
была
ли
она
права
или
не
пр ава ,—
эта
страстность
все
равно
п одку па ла.
И
моя
реплика
в
споре
о
Ка мю
—
«вас заносит»
—
относилась
совсем
не
к
за­
носчивости,
тут
слу чайно
получилась
игра
с лов:
я
им ел
в
виду
лишь
запальчивое,
несправедливое
изничтожение
хорош его
французского
писателя.
С по рили
мы
и
в
более
поздние
годы.
Как-то
в
Моск в е,
в
гостях
у
Чуковских,
Вера
Федоровна
сверх­
убежденно
сказала,
что
из
в сех
дореволюционных
и
по­
революционных
с удеб
ее
г лавны м
об раз ом
интересует
судьба
кухарки,
на
что
я
иро ни чно
замети л ,
что
почему-
то
с
тех
пор,
как
поя вил ись
в
России
разночинцы,
великую
русскую
литературу
больше
интересовала
судь­
ба
не
самой
кухарки,
а
кухаркиных
д етей. ..
С ло вом,
вольно
или
невольно,
но
надерзил
я!
В
гостиницу
мы
возвращались
молча
и
в
лифте
сдержанно
пожелали
др уг
другу
спокойной
ночи.
Спорили
и
еще
в
более
поздние
год ы,
совсем
неза­
до лго
до
болезни
Вер ы
Федоровны.
Один
наш
разговор
мне
запомнился
почти
дословно
(по свежей памяти
я
его
за писа л,—
жаль,
что
только
один!).
Сид я
на
ск а­
мейке
в
саду
в
Ком аров е,
мы
заговорили
о
Чехове.
В ера
Федоровна
сказала,
что
с
годами
она
стала
к
не му
ра в­
нодушнее,
что
сейч ас
ее
при в лек ает
Леонид
Андреев,
его
544


темперамент,
его
фантазия.
Не
скрою,
я
удивился,
да же
сказал,
что
не
верю,
и
решился
спросить:
—
Вот
вы
написали
в
«Ликах на заре»
встречу,
в ернее
«невстречу»
Феодосия
с
матерью.
Не
может
бы ть,
чтобы
вы
при
этом
не
вспомнили
чеховского
«Архие ­
р ея»...
и
как
его
матери
уже
не
все
ве рил и,
что
у
нее
был
сын
архиерей?
Вера
Федоровна
помолчала,
за тем
с ухо
и
упрямо
сказала:
—
Леонид
Андреев
лучше
написал
о
свя щен ник е,
об
от це
Васили и
Фивейском.
Читали?
—
Давно.
В
юн ост и.
Вер а
Федоровна
не обыч но
для
себя
кр атк о,
отрыви­
сто
изл ожила
сут ь:
—
Вот
этот
поп
действительно
претерпел.
Умер
его
любимый
сын...
с
горя
пьет
до
безумия
жена...
р оди лся
другой
сын ,
злой
и ди от...
малолетняя
д очь
хоче т
убить
брата
и
ма ть. ..
мать
сгорает
вместе
с
их
домом...
з ав али­
ло
землей
работника...
от ец
Васи лий
то
п лам енно
верит,
то
вов се
не
верит
в
бога...
пробует
в
церкви
воскресить
тр уп
смердящий...
народ
в
ужасе
бежит
из
храма...
от ец
Васи лий
тоже
бежит...
умирает
на
бегу
от
разрыва
сердца...
И
закончила
п рос то,
но
настоятельно:
—
Нет,
вы
перечитайте
этот
р ассказ.
Я
пос л ушал ся,
перечитал.
Но
больше
на
эту
тему
нам
говорить
не
пришлось.
Да
и
что
я
мог
ей
сказать?
При­
вычно
отделаться
известной
фразой
Льва
Толстого
про
Л ео нида
Анд р еев а: «Он нас пугает,
а
нам
не
страшно»?
Или
вспомнить
шутку
самого
Леонида
Андр е ева
в
ответ
на
осуждающую
статью
Соф ьи
Андреевны
Толс той
о
р ассказ е
«Бездна»:
Будьте
л юбе зны
—
Не
чи тай те
«Бездны»...
Повторяю,
все
это
б ыло
бы
банально...
да
и
неверно,
если
применить
к
моим
вп еча тл ени ям.
«Василий Фивей-
с кий»
при
этом
повт ор ном
чтении
действительно
по ра­
зил
меня
темпераментом,
фантазией
и
жестокими
реали­
стическими
деталями,
хотя
я
не
мог
не
заметить
явного
пережима,
местами
риторики,
пожалуй
излишнего
на­
громождения
бед,
ка кие
пришлось
прет ер пет ь
злос ча­
стному
отцу
Василию.
Пожалуй,
это
напоминало
скорей
житие,
чем
жизнь,
автор,
наверно,
так
и
зад умал ,
но
18 Л.
Рахм анов
545


назвал
п рощ е: «Ж и з н ь Василия Фивейского» .
Панова
назвала
свой
рассказ
«Сказанием о Феодосии»
(вот словно бы и нашелся общий подзаголовок для
«Ликов на заре»!), но написала его бесконечно сдер­
жаннее,
хотя
довела
драматические
события
тож е
до
предела.
Выступления
Веры
Федоровны
на
собраниях
были
всегда
выверены,
содержательны,
деловиты.
Высказы­
вания
на
редакционных
советах
был и
интереснее,
не­
редко
резки,
порой
даже
очень,
но
всегда
обоснованно.
В
Ленинградском
архиве
литературы
и
искусства
хр а­
нят ся
стенограммы
наших
редсоветов.
На иболе е
инте­
ресные
выст у пления
Ве ры
Пановой
следовало
бы
вклю­
чи ть
в
собрание
ее
сочинений,
ког да
оно
буд ет
переизда­
но
и
расш ир ено .
Кс тати,
на
в сех
так их
з аседани я х
В ера
Федоровна
полностью
сохраняла
присущее
ей
чу вст во
юмора.
С
улыбкой
смотрела,
как
Павел
Далецкий,
сидевший
обычно
напротив
нее,
по
другую
сторону
маленького
ст ол ика,
клал
в
пе пе ль ницу,
стоявшую
меж­
ду
ними
на
столике,
листки
косметических
салф еток ,
кото рым и
он
вместо
носового
платка
вытирал
на
лбу
пот ,
а
то
и
сморкался
в
них,
подражая
японцам...
Вообще
Вера
Федоровна
все
видела
и
все
замечала,
как
и
подобает
наблюдательному
прозаику.
Реакция
же
бы вала
ра зно й.
Пом ню,
общая
на ша
приятельница
с
ув­
лечением
о
чем-то
рассказывала
и
в друг
для
полноты
впечатления
употребила
такой
немыслимый
образ:«На­
при ме р,
если
бы
вы,
Вера
Федоровна,
вдруг
сделались
наез дни цей
и
стали
выступать
в
цирке!» Я сразу заме­
ти л,
что
Веру
Федоровну
это
уподобление
несколько
озадачило:
она
отклонилась
назад
в
своем
кресле
и
хо­
лодно
сказала:
—
Вы
меня
удивляете!
На ша
приятельница
ничего
не
заметила
и
с
энт уз и­
азмом
продолжала
рассказ.
Однажды
на
заседании
Правления
совместно
с
лит­
частью
Театра
оперы
и
балета
оди н
видный
театровед,
говоря
о
недостатках
сег о дняшн их
бал етн ых
либретто,
восхищался
лучшим
в
ми ре,
единственным
в
сво ем
роде,
неподражаемым,
идеальным
либретистом
Метастазио.
Мы
с
сидевшей
ряд ом
Пановой
устали
от
эт их
беско­
нечных
похвал,
и
я
шепотом
поделился:
вот,
мол,
когда-
то
сущ ес твов ал
о дин
Метастазио
и
как
это
бы ло
замеча­
тельно,
а
теперь
существуют
тысячи
мет аста з
и
ничего
в
э том
хорошего
нет...
Панову,
как
видно,
не
покоробило
546


так ое
рискованное
ги ньо льное
ср ав нен ие,
и
она
с
удо­
вольствием
посмеялась.
В
другой
раз
мы
говорили
о
жесткой
критике,
которой
без
конца
подвергался
роман
одного
московско­
го
прозаика.
Панова
это
об ъяс нила
т ак:
—
Очевидно,
критики
руководствуются
известным
пр ав ил ом : «Если зайца долго бить,
он
нау чи тся
спич ки
за жиг ат ь»!
—
Но
неплохо
бы
им
знать
и
такой
вар иа нт: «Если
зайца
слишком
долго
бить,
он
разучится
сп ички
за жи­
г ать »,—
дополнил
я.
—
Во
всяком
случае,
я
разучилась
бы!
—
решитель­
но
заключила
Ве ра
Федоровна.
Реакци я
Ве ры
Пан ов ой
была
всегда
мгновенной
и
выразительной.
Тут
п омог ала
еще
и
ее
удивительная
память.
События
и
детали,
характеры
и
лица,
все,
когда-
либо
встретившееся
и
наблюденное
в
жизни,
верно
служило
этому
художнику
до
конца
его
дней.
Но
кр оме
па мяти
и
творческого
воображения
Пан ова
обл адал а
еще
о дним
свойством,
и
здесь
я
немного
отвлекусь.
Поразительная
п амять,
скажем,
бы ла
у
прозаика
пр о­
шло го
века
Петра
Боборыкина.
Она
видна
и
в
его
лучших
ром ан ах,
таких,
как
«Китай -г о р о д», живописую­
щий
Москву
девяностых
годов,
и
в
его
двухтомных
мемуарах,
где
им еет ся
невероятное
количество
фактов
л и тературн ой
жизни,
в
к оторо й
круговращался
Боборы­
кин.
Любопытно
все
это?
Безусловно.
Но
вот,
живя
в
.Комарове,
я
как-то
спросил
у
тонкого,
умного
критика
Н.
Я.
Берковского:
—
Что
на
сон
грядущий
читаете,
Нау м
Яковлевич?
—
Воспоминания
Боборыкина.
—
Не
утомляют
порой
из лиш ние
факты
и
подробно­
сти?
—
Ну,
я
же
в
люб ой
момент
мо гу
отключиться.
Погашу
св ет
—
и
сплю!
У
нег о
ни
одна
фраза
не
тян ет
за
соб ой
с лед ующую.
Чит ая
Па нов у,
откл ю чаться
трудно.
И
дело
не
только
в
интересном
содержании:
у
нее
ка ждая
фраза
име нно
тянет
за
собой
след у ю щие.
Панова
на
редкость
чувствует
музыку
слова,
музыку
слога
—
отсюда
ри тм,
мелодия
и
гармония
ее
прозы.
И
не
отсюда
ли
ее
любовь
к
поэзии
и
память
на
стихи?
Мы
с
Н.
К.
Чуковским
часто
ис пыт ыва ли
исключи­
тельную
способность
Вер ы
Пановой
за пом ина ть
стихи
со
слуха.
Испытание
проходило
так.
Николай
Корне­
18*
547


евич,
знавший
на из усть
стихи
многих
лю бимы х
нами
п оэтов ,
читал
вслух
то
или
иное
стихотворение,
при чем
наверняка
неизвестное
Вер е
Федоровне
(потому - то
ст и­
хи
Ахматовой
мы
исключали,
нап ер ед
зная,
что
на ша
слушательница
любит
и
помнит
вели ко е
мно жест во
ее
стихов).
Панова
внимательно
слушала
незнакомое
ей
стихотворение-—
и
зате м
п овт оря ла,
негромко,
ме длен ­
но,
ста раясь
как
бы
нащупать,
припомнить
последова­
тельно
каждую
строчку...
Ч увс твова лось ,
что
ей
пом ог а­
ла
то
мелодия,
то
логика
стиха,
то
парадоксальность,
контрастность
сравнения,
образа,
ес ли
это,
по ложим ,
был
ранний
Пастернак.
Я
уже
говорил,
что
Вер а
Федоровна
вела
преимуще­
с тве нно
комнатный
образ
жизни.
Да,
в
комнате
своей
она
мно го
работала
и
чит а ла,
в
минуты
отдыха
раскла­
дывала
па сь янс,
а
поздним
в еч ером
иногда
позволяла
себе
сы г рать
в
компании
в
карты.
И
оп ять
же
тут
пр о­
яв лял ся
ее
аза ртны й
характер:
случалось,
что
игра
в
покер
затягивалась
чуть
ли
не
до
утреннего
завтрака.
Партнером
ее
частенько
бывал
тот
самый
прозаик,
к отор ый
заключил
свой
отч етн ый
доклад,
где
резко
критиковал
Вер у
Панову,
фр азой ,
стоившей
ему
потери
поста
пе р вого
секретаря
Ленинградского
отделения
Со­
юза
писателей:
—
Нас
ин фа р ктами
не
запугаешь!
Он
имел
в
вид у
недавний
сердечный
п ри ступ
Ве ры
Федоровны.
Собрание
не
простило
ему
э той
эффектной
фразы
—
забаллотировало
на
выборах.
Но
и
до
этог о
сенсационного
собрания,
и
особенно
в
первые
послевоенные
год ы,
когда
все
были
моложе
(да
и
соскучились
за
годы
во йны
по
своей
литературной
организации), мы
во
главе
с
В ерой
Фе д ор овной
до
позднего
ч аса,
случалось
и
до
утра,
ж дали
ре зульт а­
тов
—
кто
сколько
голосов
получит
на
выборах
Пр авле ­
ния.
Теперь
в
это
трудно
поверить,
но
тог да
для
нас,
очевидно,
это
было
не
мене е
ув л ека тел ьно,
чем
игр а
в
п оке р...
Помню,
как- то
в
ча сы
ожи да ния
я
попробовал
высказать
несколько
св оих
прогнозов,
и
В ера
Федо­
ровна
предупреждающе
—
и
из
суеверия!
—
толкнула
ме ня
под
стол ом
ногой.
Панова
всегда
дружелюбно,
но
сравнительно
сдер ­
жанно
относилась
к
своим
литературным
сверстникам.
Гора з до
больше
она
дружила
со
«стариками»
—
Корне­
ем
Ива но ви чем
Чуковским,
Константином
Георгиевичем
Па устов ским ,
постоянно
с
ними
переписывалась.
548


С
пылким
вниманием
относилась
она
к
молодежи,
напористо
помогала
им
в
из дании
первых
их
книжек.
Одна
ее
статья
в
«Литературной газете»
в
1959 году так
и
н аз ывал ась : «В защиту начинающих» .
В
ней
Пано ва
п и с ала : «Но вот странность:
нет
у
нас
денег
на
ли тер а­
турные
кружки.
Нет
денег
на
это
святое
дело
ни
у
Союза
писателей,
ни
у
издательств,
ни
у
ВЦС ПС ».
И
дальше:
«Почему начинающих балалаечников можно учить за­
конным
об разом,
а
на чин ающ их
писателей
нельзя?
Почему
годами
мир имс я
с
таким
по ло жением?» В связи
с
эт им
она
единственный
раз
за
все
го ды
нашего
зн ако м­
с тва
нашла
нужным
ме ня
пох ва ли ть!
Не т,
не
за
мои
сочинения,
а
за
то,
что
—
«При Ленинградском отделе­
нии
издательства
«Советский писатель»
объединением
(молодых писателей .—
Л.
Р.)
в
шефском
порядке,
бе з­
возмездно,
руководил
в
течение
четырех
лет
писатель
Леонид
Ни кол аев ич
Рахманов;
но
это
случай
особы й ».
Мне
бы ла
дорога
столь
нежданная
положительная
от­
метка...
Вполне
естественно,
что,
вообще
л юбя
молодежь,
Вера
Федоровна
страстно
и
беззаветно
любила
своих'
детей.
Женившиеся
чу ть
ли
не
сразу
после
окончания
средней
школы,
сыно вь я
р ано
подарили
ей
внуков.
В ера
Федоровна
была
домовита,
рачительно
заботилась
обо
всех,
но,
насколько
я
замечал,
ее
собственные
дет и
бы ли
для
нее
неизменно
на
первом
месте.
Никогда
не
за буду,
как
мы
с
женой
пришли
н ав естить
Веру
Федоровну
уже
боль ную ,
должно
бы ть
за
год
до
ее
кончины.
Мы
спокой­
но
о
чем-то
беседовали
втроем
на
вер ан де
коттеджа
Дома
кинематографистов,
когда
п риех ал
в
Репино
и
во­
шел
к
матери
ее
старший
сын
Борис
(ныне уже тоже
покойный).
Вер а
Федоровна
взволнованно
оберн ул а сь.
—
Любименький
мой !
—
воскликнула
он а.
Эта
нежная
вс треч а
взволновала
и
нас.
И
это
была
последняя
наша
вс тр еча
с
Верой
Федоровной.
1983


ГЕ ННАДИ Й
ГОР
В РЕМЕН
«СМЕНЫ»
И
ПОЗ ЖЕ
Ранней
весной
1927 года я сдал
в
газету
«Смена»
свой
первый
р асск аз.
Поэты
Михаил
Голо дны й
и
Борис
Лихарев,
ведавшие
литературной
ст ран ицей
эт ой
молодежной
ленинградской
газеты,
по-
луприняли,
полуодобрили
мою
«Живую полянку», и я
стал
т ер пеливо
ждать,
не
появится
ли
она
в
печати.
Прошел
месяц,
другой,
по
воскресеньям
в
газете
по-
прежнему
поя вля лис ь
произведения
молодых
ав торов :
так
в
мае
был
напечатан
рассказ
Г.
Гора
«Сапоги» .
Я
никогда
прежде
не
слышал
такой
фам и лии
и
потому
оче нь
внимательно
прочел
эту
вещь.
А
прочтя,
понял,
почему
не
п ечата ют
мое
сочинение:
в
нем
и
действия
мало,
и
никакой
неожиданной
развязки;
Гор
состязался
с
самим
О.Генри
и
да же
упомянул
его
имя
в
тек ст е,
а
у
мен я
в
р ассказ е
сплошные
пе йза жи,
к
тому
же
слиш­
ком
чувствительные.
В
конце
июня
в есь
первый
курс
Электротехнического
института,
где
я
учился,
отправили
на
два
месяца
на
военный
сбор
под
Кра сн ое
Се ло,
и
мне
сперва
бы ло
не
до
ли те ратуры .
Но
все
же
в
о дно
из
июльских
во ск ресений
я
заглянул
в
палатку
с
походным
Красн ым
уголком,
развернул
«Смену»
—
и
увидел
св ой
рассказ!
На
той
же
стр ани це
бы ли
шаржи
на
Лидию
Сейф ул лину
и
Николая
Тихонова,
статья
Зелика
Ш тейма на,
глава
из
поэмы
Вл.
Заводчикова
(через два года я написал об этой
поэме
свирепую
ре це нз ию), но тогда ничего этого я не
заметил.
А
радость
от
об на род ова ния
собственного
рас­
сказ а
омрачилась
те м,
что
напечатали
не
в торой ,
улуч­
шен ный
его
вариант,
ко торы й
я
в
сво е
вре мя
то же
пр ед стави л
в
редакцию,
а
первый,
как
я
считал,
черно­
вой,—
почему-то
именно
он
по пал
под
руку
составите­
ля м!
Таково
был о
самое
первое
мое
литературное
огор­
чение,
проложившее
п уть
в сем
последующим...
Тем
не
м енее,
с
ос ени
я
опять
принялся
сочинять,
на пи сал
р ассказ
«Обмылок», его приняли в журнале
550


кЮный
пр о л е тар ий », и я решил прочитать его на заняти-
-.х
литературной
группы
«Смена»,
о
существовании
кот орой
только
что
узнал.
Она
не
б ыла
связана
с
газетой
«Смена», если не считать,
что
там
и
тут
был
Борис
Лиха­
рев,
когда-то
учившийся
в
Москве
в
Литературном
институте
им ени
Б рюс ова,
где
и
познакомился
с
Мих аи­
лом
Голодным.
З аня тия
сменовцев
происходили
в
ту
осень
в
До ме
пе ча ти,
на
Фо нта нке
(второй дом от Невского).
Придя
туда
в
первый
раз ,
я
ничего
своего
не
чи тал,
только
слушал
и
осматривался.
Все
го вор или
умно,
интересно,
особ ен но
Гор,
круглоголовый,
стриженый,
но
еще
не
лысый.
О
чем
он
в
тот
раз
го во рил?
Каж ет ся,
с
увлечени­
ем
хвалил
р асск аз
Николая
Тихонова
«Рискованный
ч еловек » (как я вскоре понял,
ему
всегда
нравились
произведения
с
эксцентрическим
уклоном).
Тоже
х оро­
шо,
но
не м ного
пижонски
и
пуская
слюнку
в
уголок
рта,
гов ор ил
Исай
Рахтанов
(гость,
а
не
член
группы).
Пр ед­
седательствовал,
снисходительно
усмехаясь,
п оэт
Дмит­
рий
Левоневский,
раньше
других
на чавш ий
печататься
в
«Звезде» .
Это
на
него
уже
успел
написать
эпиграмму
поэт-рабфаковец
Леонид
Равич:
Дай ,
Ле во невск ий,
мне
у шко
И
я
скажу
тебе
секрет:
Ах,
у
теб я
ра стет
бр юшко ,
Но
не
рас тет
в
тебе
поэт.
Пот ом
Ра вич
чистосердечно
признавался,
что
л уч­
шее
слов о
в
эпиграмме
—
«Ах!» —
принадлежит
крит и­
ку
Зелику
Штейману...
В
1928 году Равич перепи ­
сы ва лся
с
Маяковским
и
нап ечат ался
в
журнале
«ЛЕФ» .
Руководили
л ите ратурной
груп пой
в
ту
пор у
дво е:
поэт
В иссари он
Са янов
и
критик,
ког д а-то
по эт,
Вале­
рий
Друзин.
С
обоими
я
встречался
затем
в
редакциях
и
в
Союзе
писат елей
не
о дин
десяток
лет.
Назову
тех ,
кого
я
запомнил
на
первых
занятиях,
и
с
н ек оторы ми
из
них
подружился.
Семнадцатилетняя
по эт есса
Ол ьга
Берггольц
с
не­
обыкновенно
нежным
цветом
лица
и
дв умя
золотистыми
косами.
Ее
муж
—
по эт
Борис
Корнилов,
небольшого
роста
коренастый
паренек
с
нависш ей
на
лоб
пря д ью.
Бр ак
их
ок аз ался
недолгим:
уже
в
1929 году Корнилов вдруг по­
просил
меня
помочь
ему
найти
отдельную
комнату,
551


а
через
год
у
него
появилась
Люс я,
молчаливая,
очень
кр аси вая
и
по
ви ду
совсем
де во чка.
Р аиса
Мессер,
же на
Друзина,
толстенькая,
малень­
ка я,
но
хорош ен ька я;
критик
и
ли те ратуров ед,
она
писала
тогда
о
Брюсове.
По эт
Александр
Гитович,
прихо д ивший
в
Дом
печати
всегда
с
ракеткой
для
настольного
тенниса.
В
1930 году
я
провел
с
ним
месяц
на
М урма не
и
посвятил
ему
ра с­
сказ
«Купчиха Утиль», а он мне
—
стихотворение
«Оди ­
н окое
существование
на
острове
К иль д ине».
Мал еньк ий ,
остроумный
Юл ий
Бер зин ,
автор
опуб­
ликованного
уже
отдельной
кн ижк ой
романа
о
нэпма ­
не
—
«Форд» .
По эт
Илья
Авраменко;
помнится,
я
завидовал
его
необычайной
способности
д вига ть
сразу
все й
кожей
на
гол ове !
Постепенно
он
отрастил
огр омн ые
усы
и
на ча ль­
ственность.
Петр ов ,
толстый
блон ди н,
ав тор
рассказа,
напеча­
танного
в
том
же
альманахе,
где
б ыла
помещена
первая
повесть
Геннадия
Гора
«Пистолеты капитана Печонки-
н а». (Петров
чуть
ли
не
единственный
сменовец,
не
ставший
профессиональным
ли т ера тор ом.)
Прозаик
и
поэт
Виктор
Виткович;
псевдоним
—
Закоморный.
Впоследствии
он
стал
сценаристом,
а
в
1929 году написал вместе с Лихаревым пародийную
поэму
«Граф Нулин», посвятив ее почему-то
мне.
«Ска ­
зать
ли
в ам,
кто
он
таков,
Рахманов
из
чужих
краев,
Где
промотал
он
в
вих ре
моды
Свои
с ектантск ие
до ходы »
(имелись в виду баптисты,
изображенные
в
моей
по­
ве сти ).
О
самой
повести
говорилось
так : «Не то Ромэн,
не
то
Дельтей,
Не
то
Моран;
роман
отменный,
Но
бесси­
стемн ый
и
бестемный,
Без
соблазнительных
затей,
Без
моряков
и
без
д ет ей... » (намек на прозаиков- мо ряк ов
Адама
Дмитриева
и
Николая
Мамина
и
на
детского
пи са теля
Василия
Валова).
Назывались
и
характеризовались
там
и
другие
см е-
н ов цы : «Погода становилась хуже,
Как
будто
Гор
прийти
хотел...
Вдруг
колокольчик
прозвенел.
Кто
долго
жил
в
глуши
квартирной,
Друзья,
тот,
верно,
знает
сам,
Как
даже
ум ный,
ск учны й
Цырлин
Порой
волнует
сер­
дце
на м. ..»
Вт орой
герой
поэ мы,
Друзин,
го во рил
жене,
вер ну вш ись
с
о хо ты: «Раиса,
там,
у
огородов,
Мы
затра­
вили
Тверяка» (Тверяк
—
известный
в
то
время
кресть­
янский
пис ат ель ).
И
наконец,
последняя
строчка
поэмы:
552


«Смеялся Цырлин,
их
сосед,
Философ
двадцати
трех
л ет. ..»
Лев
Ве ниа мино вич
Цырлин
(именно этого воз­
раста!)—
литературовед
в
очках,
суховатый,
весь ма
инт е ллиге нтный
и
образованный
(через несколько лет
я
горячо
поспорил
с
некоторыми
положениями
в
его
книжке
о
Тынянове).
Его
ж ена
(и будущая жена Степана Щипачева)
—
Ле ля
Златова,
пока
неизвестно
что
пишущая,
но
кр аси­
вая
и
насмешливая,
от
улыбок
и
смеха
на
висках
ее
уже
р аз бегали сь
морщинки,—
она
была
года
на
два
старше
меня.
Ее
отец
был
ког да -то
вра чом
в
Давосе
(место
действия
рома на
Тома са
Манна
«Волшебная гора»).
Оп ереж ая
календарь,
скажу,
что
с
Цы рл иным
и
Зл а-
товой
с коро
стал
особенно
часто
встречаться.
Не
раз
но ч евал
у
них
на
у лице
Гоголя,
где
в
той
же
кв а ртире
жи ли
две
«крузошки», племянницы пожилого еврея по
фам илии
Роб ин зон -К рузо.
Цырлины
вл ад ели
дв умя
комнатами
—
большой
трехоконной
за лой
и
малень­
ким
кабинетиком-спальней,
откуд а
по
ве чер ам
беспо ­
ко йно
выбегал
в
залу
Лев
Вениам ино вич ,
если
перед
сном
Л еля
здесь
надолго
задерживалась.
Он
прекрасно
ко
мне
относился,
но
все
же
отчасти
тревожился
и
выка­
зывал
недовольство,
ви дя
нас
с
Лелей
сидящими
на
«моем»
диване
и
мило
беседующими
на
литературные
темы.
Од на жды
и
я
к
ним
пришел
не
на
шутк у
взв олно­
ванный:
был
в
кино
«Пикадилли» (нынче « Ав ро ра») на
немецком
фил ьме
«Вторая жизнь», столь меня захва­
тившем,
что ,
уход я
с
последнего
сеанса,
оставил
на
сос едн ем
пустом
кресле
рукопись
своего
«Племенного
б о га » (пока еще в единственном экземпляре!).
Вспом­
нил,
отойдя
за
квартал,
оп роме тью
кинулся
назад
и
об­
наружил
рукопись
уже
у
администратора...
Но
вернусь
к
1927 году .
На
вто ром
или
третьем
занятии
«Смены»
я
прочитал
мо им
новым
товарищам
р ассказ
«Обмылок» .
Изругали
его
отменно,
хотя
в
нем
были,
как
кажется
мне
теперь,
и
недурные
места ,
с
на­
строением
и
вниканием
в
п с ихологи ю
героя.
В
основном
бран или
за
стилевые
излишества,
за
избыток
сравнений
и
метафор.
Об
этом
веч ере
вспоминал
через
45 лет Ген­
надий
Гор
в
с татье
«Романтик и реалист» (в « Не ве»)
и
в
предисловии
к
мо ему
одн от омн ику,
выпу ще нно му
в
1972 году издательством « Ху до ж ес тве нна я
литерату­
ра ».
Зимой
1927—28 года я посещал почти каждое заня-
553


тие
«Смены», если оно не совпадало с уроком русского
языка
и
литературы,
кот оры й
я
вел
во
2-м
полку
связи,
ку да
направил
ме ня
про фк ом
Электротехнического
ин­
ститута.
Я
быстро
сблизился
с
Ген надием
Гор ом,
жив­
шим ,
как
и
я,
на
Васильевском
острове:
я
на
4-й
линии,
ближе
к
Малому,
Гор
—
на
Среднем
проспекте,
между
7-й
и
8-й
ли ниям и,
по
соседству
с
бывшим
городским
училищем,
где
в
девятисотые
годы
был
инспектором
Федор
С олог уб.
Кста ти ,
будущая
моя
ж ена
б ыла
то же
василео-
стровкой
и
зн ала
Гора
значительно
раньше,
чем
я.
Он
учился
в
соседней
школе,
и
нередко
бывало,
что
в
пере­
мену
или
после
уроков
кто-нибудь
из
учеников
громк о
возвещал:
—
Завтра
Гор
придет
на
собрание!
Гор!
И
действительно,
на
другой
д ень
в
их
школу
прихо­
дил
комсомолец
Гор,
в
юнгштурмовке,
с
кож ан ой
порту­
пеей
и
пышными
тогда
еще
волосами.
Его
слушали
всегда
с
интересом,
чувствуя,
что
это
не
просто
красно­
речивый,
но
и
чем-то
особенный,
одаренный
юноша,
и
не
ошиблись...
Вместе
с
тем
на ши
с
ним
литературные
интересы
и
склонности
с
самого
начала
знакомства
заметно
роз­
ни ли сь.
Например,
из
все го
обож аемог о
мно ю
с
де тс тва
Чехова
Гор
любил
тог да
л ишь
оди н
р ассказ
—
«Черный
мо на х» (в Геннадии уже сказывался будущий фан­
т ас т!).
К
Б унину
он
был
равнодушен,
зато
очень
люби л
немецких
экспрессионистов
двадцатых
год ов
—
Мей-
ринка,
Эдшмида,
а
из
французов
—
Жа на
Жионо
и
Дельтея,
особенно
его
«Фарфоровую джонку».
Любопытно,
что,
почти
всегда
расходясь
в
ли тер а­
турных
привязанностях,
мы
с
Геннад ием
ни
разу
из-за
этого
не
поссорились,
а
вот
с
Николаем
Чуковским,
как
я
уже
вспоминал
в
«Сыне своего отца», разногласия
поро й
доходили
чуть
не
до
по лно го
разрыва...
Дело
в
то м,
что
Гор
по
натуре
своей
был
так
добр,
что
сердить­
ся
на
него
за
что-либо
было
бы
чудовищной
нелепостью:
он
буквально
обезоруживал
всех
своей
незлобивостью.
Тому
мо жно
бы
привести
множество
примеров,
в
том
числе
и
из
обл асти
чис то
житейской,—
ограничусь
дв у­
мя-тр емя,
по
ходу
вос по мина ний,
се йчас
же
снова
скажу:
Гор
был
сама
доброта.
В
1930 году Гора призвали на военную службу,
и
он
пр исыл ал
мне
из-под
Архангельска
жа лост ные
пис ьм а:
он
совсем
не
уме л
ход ит ь,
а
тем
более
бе гать
на
лы-
554


ж ах,—
на
Севере
же
это
бы ло
основным
занятием
и
спортом...
Вскоре
из
его
пис ем
я
узнал,
что
п еред
отъездом
на
Север
Гор
успел
же нить ся,
и
теперь
по
его
по ру че ниям
я
не
раз
з аход ил
к
Наталье
Акимовне,
п рос той
деревенской
женщине,
умной,
доброй
и
хозяй­
ственной.
Зашел
и
за
рукописью
«Корова»,—
эту
по­
весть
Гор
на пи сал
незадолго
до
армии
и
просил
пере­
дат ь
в
Издательство
писат елей
в
Ленинграде.
Разуме­
е тся,
я
сразу
же
ее
прочитал:
это
б ыла
оче нь
левая,
и
по
формальным
и
по
идей ным
признакам,
большая
повесть
о
раскулачивании.
(Интересно бы перечитать ее сейчас,
после
«На Иртыше»
Залыгина
и
«Канунов»
Василия
Белова.)
Нап исан а
она
б ыла
в
свойственной
тогда
Гору
а бст ракт ной
ман ере,
кулаки
изоб р аж ены
сатирично,
но
отвлеченно.
Повесть
эта
заинтересовала
консультанта
издательства,
кр и тика
и
переводчика
Давида
Выгодско­
го,
равно
как
заинтересовал
его
и
мой
«Племенной бог».
Дог ов оров,
пра вд а,
с
на ми
по ка
не
за к люча ли,
но
орде­
ра
на
пол уч ение
бу маги
для
перепечатки
рукописей
вручили,
и
я
пришел
с
эт ими
двумя
ордера ми
в
кан це­
лярский
магазин
на
Старо-Невском.
Тут
выяснилось,
что
бумагу
д ают
только
для
сельскохозяйственной
лите­
ратуры.
Для
горовской
«Коровы»
бумагу
выдали
без
затруднений,
с
мо им
же
«Племенным богом»
пришлось
немного
схитрить:
я
объяснил,
что
в
ордер
вкралась
до сад ная
о писк а,
что
на
самом
деле
книга
должна
назы­
ваться
«Племенной бык», и мне поверили.
Нес мо тря
на
разницу
в
литпристрастиях,
вкусах,
сближало
нас
с
Г ором
многое.
Мы
даже
опубликовали
под
одной
обл ож кой
две
наши
повести
—
его
«Факуль­
тет
чудаков»
и
мои
«Полнеба», написанные в 1928 году.
Изданная
в
1931году«Молодой
гвардией», эта книжка
наз ыв алась
«Студенческие повести» . ( Ран ь ше
на ши
по­
вести
б ыли
напечатаны
вроз ь
—
«Полнеба»
в
журнале
«Звезда», 1930, No 2, «Факультет чудаков»
в
аль манах е
«Звезды»
в
том
же
год у.)
И
вот
типичный
пример
добро­
ты
и
великодушия
Гора:
он
настоял,
чтобы
моя
повесть
шла
в
книжке
первой,
как
и
моя
фа мил ия,
хотя
по
алфа­
виту
его
фамилия
должна
бы
и дти
вп ереди ...
Не
так
час то
пишущая
братия
любит
отступать
на
второй
план,
тем
более
в
мо лодос т и,
еще
не
завоевав
и
малой
изве­
стности
у
ч ит ат елей!
Еще
пр име р,
из
совсем
других
времен.
В
шестидеся­
тые
годы
нам
с
Гором
заказали
статью
о
науке
для
альманаха
«Наш Ленинград».
Помню,
в
апрельский
555


по го жий
день,
когда
мы
вышли
из
университета,
по бы­
вав
там
в
нескольких
лабораториях,
по
Университетской
набережной
(заглавие известного горовского романа!)
валом
валила
студенческая
молодежь,
ликующе
при­
ветствуя
первый
космический
полет
Юр ия
Гагарина...
В
этот
день
мы
с обра ли
почти
весь
нужный
нам
матер и­
ал,
но
написал
на
его
основе
статью,
по
сути,
оди н
Геннадий.
А
когда
альманах
вышел
в
свет,
Гор
н ас тоял
(зная,
что
у
ме ня
тогда
бы ло
туго
с
финансами), чтобы
гонорар
был
разделен
по полам ,
причем,
у бежд ая
меня,
напомнил
о
сво ем
давнем
«долге»: когда -то
он
потерял
одн у
из
самых
лю б имых
мо их
кн иг: «Записки Пиквик -
ск ого
клуба»
Диккенса.
Ве рно,
потерял,
но
как
и
когда?
При
каких
трагикомических
обстоятельствах?
В
начале
тридцатых
годов
Гор
поехал
в
Москву
повидаться
с
отцом,
ветеринарным
врачом,
живш им
постоянно
в
Сибири.
От ец
ода рил
ег о,
вернее
свою
м олодую
невестку,
всякими
сибирскими
шкурками
и
ки­
тайскими
шелками,
которые
Гор
уложил
вместе
со
взятым
у
меня
для
чтения
в
дороге
и
в
Москве
«Пиквик -
с ким
клубом»
в
большую
прутяную
корзину.
Ве рн ув­
шись
темным
осенним
утром
в
Ленинград,
он
ста л
на
Л иговк е
ждать
трамвая,
поставив
перед
соб ой,
чтоб ы
не
укра л и,
эту
драгоценную
кладь.
Вдруг
его
сзади
сильно
толкнули,
он
упал,
споткнувшись
о
с вою
корзину,
а
ког­
да
поднялся,
корзины
уже
не
б ыло ...
Как
видно,
больше
всего
огорчила
Гора
пропажа
м оей
книги,
ес ли
он
о
ней
вспомнил
через
тридцать
лет!
Что
говорить,
все
знали
и
чувствовали
его
добр от у
и
сверхпорядочность.
В
середине
тридцатых
год ов
Гор
поселился
с
семьей
уже
из
пяти
человек
в
одной,
но
просторной
комнате
коммунальной
квартиры
на
набе­
режной
Фонтанки.
Надо
ли
об ъяс ня ть,
что
такое
комму­
н алка
с
ее
обычаями
и
нравами?
Но
тут
соседями
оказались
люди,
сраз у
же
оце нив шие
Гора
по
дос тои н­
ству.
До статоч но
сказать,
что
они
продали
мне ,
со­
вершенно
незнакомому
им
человеку,
редкостный
для
тех
лет
материал
на
костюм,
с
рассрочкой
на
год,
исключительно
под
руча тел ь ство
Гора...
Ве рно,
не
ча стый
случай?
Пр ав да,
чтобы
ненароком
не
подвести
Гора,
я
до
выхода
на
экран
«Депутата Балтики»
не
решился
сшить
костюм
—
добротный
ан глийск и й
ма те­
ри ал
так
и
лежал
у
меня
в п рок, «на всякий случай»:
а
вдруг
при д ется
вернуть,
если
фи льм
не
получится...
На
Фонтанке
у
Го ров
я
бывал
не
раз,
вплоть
до
их
556


переезда
в
так
называемую
«писательскую надстройку»
на
канале
Грибоедова,
где
неожиданно
освободился
ряд
квартир.
Еще
чаще
к
ним
заходил
Леонид
Иванович
Добычин,
любивший
рассказывать
о
то м,
как
Гор
рабо­
тает:
за
о дну
ру ку
дер гае т
его
пя тил е тний
Юра ,
за
д ругую
—
д вух ле тняя
Лида,
а
он
все
пишет
и
п и шет...
Добычину,
зако рен ел ому
холостяку,
видеть
это
было
не
только
курьезно,
но,
может,
и
завидно
—
отсюда
г ро­
тескная
зарисовка.
Гор
вообще
так
привык
жит ь
в
тесном
семейном
кругу,
что
в
1937 году,
в
се нтябр е,
когда
мы
приехали
с
ним
в
Коктебель
и
я
ок аз ался
сперва
оди н
в
отведенной
мне
комнате
(жена еще не вернулась из альпинистского
по ход а ), он попросился ко мне ночевать
—
одному
ему
было
тоскливо.
Вместе
с
тем
не
привился
ни
к
одной
компании
отдыхающих,
ре дко
купался,
не
ка талс я
на
лодке,
не
ход ил
с
на ми
в
горы,—
словом,
не
ум ел
от­
дыхать.
Пр авда,
однажды
отправился
с
нами,
моло­
дежью,
и
охотно
пр имк ну вшим
к
нам
Борисом
Андрееви­
чем
Лавреневым
в
Сердоликовую
бухту.
Погода
б ыла
свежая,
ветреная,
надо
было
обой ти
скалу
по
узкой
кромке
(оплывать было трудно среди волн,
угрожающе
разбивавшихся
о
к а мн и), Гор только начал «оп ол за ть»
скалу,
как
сразу
же
разорвал
об
ее
острые
вы ст упы
рубаху,
рас кров ен ил
бок
и
спину
и
вернулся
обратно,
чтобы
подождать
нас
на
мирном
бережку.
Научился
ли
он
когда-нибудь
отдыхать
—
не
знаю.
По-моему,
нет.
Всегда
читал
кн игу.
Без
книги
я
его
не
помню.
Р ассказ ыв али ,
что
в
1942 году,
в
эвакуацищ
в
дер евн е
Черной
под
Пермью,
Гор
по
пору чен ию
На­
тальи
пас
поросенка,
читая
одновременно
Гегеля.
Поро­
сенок
пользовался
тем,
что
внимание
пастуха
бы ло
отвлечено
Гегелем,
и
уб ег ал.
Гору
п отом
попадало
от
Натальи.
И
правильно:
поросенок
и
Гегель
—
две
в ещи
несовместные.
О
фил ос офии
Гор
был
готов
говорить
всегда.
В
пяти­
д есяты е
год ы,
живя
в
Ком аров е,
я
повел
известного
московского
писателя-палеонтолога
и
фантаста
Ивана
А нто нович а
Ефремова,
в
комаровский
лес,
чтобы
п ока­
зать
ему
здешн ие
места
и
мою
люб им ую
«мохнатую
дорожку».
С
нами
пошел
Го р,
которого
я
только
что
познакомил
с
Ефремовым.
Гор
не пр ер ывно
говорил
об
искусстве,
о
фило со фии,
не
да вая
нам
ни
минутки
просто
полюбоваться
и
наслади ть ся
природой...
Несмотря
на
то,
что
Гор
был
домоседом,
он
люби л
557


знакомиться
с
интересными
людьми.
На
международном
совещании
по
проблемам
романа,
проходившем
в
Ле­
нинграде
в
шестидесятые
год ы
с
участием
Натали
Саррот,
Сартра
и
других,
в
пер еры ве
он
оживленно
беседовал
с
Натали
Саррот,
а
на
лестнице
Дома
писате­
ля
по про сил
ме ня
познакомить
его
с
Твардовским,
к оторы й
как
раз
под ни ма лся
н ав стречу
нам.
Я
и
сам-то
был
ма ло
знаком
с
ни м,
но
Гор
так
пылал
эт им
желани­
ем,
что
я
представил
его
Твардовскому,
человеку
сдер ­
жанному,
на
лице
которого
тем
не
ме нее
прочел
немалую
оза да ченн ос ть.. .
Как
ни
странно,
мы
с
Го ром
всю
жизнь
были
«на вы»;
в нач але
я
его
звал
—
Гор,
он
м еня
—
Рах мано в,
п отом
я
его
—
Геннадий,
а
он
меня
почему-то
—
Леонид
Нико­
лаевич!
Ве че ром
12 марта 1968 года,
когда
в
Доме
писателя
отмечалось
мое
ше сти десяти ле тие ,
выйд я
на
эстраду
и
обнявшись
со
мной,
Гор
смущенно
предло­
жил,
чт обы
мы
перешли
«на ты», но из этого так ничего
и
не
выш ло:
вот
что
значит
привычка
многих
десятиле­
тий!
Что
же
писал
Гор
в
годы
нашей
долгой
друж бы ?
Первая
его
отдельная
книга
—
«Живопись»
—
со сто яла
из
небольших
рассказов
и
отличалась
не
только
поиска­
ми
формы,
но
уже
склонностью
к
фило с офии,
которой,
как
я
ск аза л,
он
увлекался
до
конца
своих
дн ей
и
знаний
в
эт ой
облас ти
постепенно
приобрел
много.
«Живопись»
в
1933 или 1934 году резко и несправедливо раскритико ­
вал
чудесный
наш
переводчик
и
инт е рес не йший
чело­
век
—
Валентин
Ос ипов ич
Стенич.
Почему
он
сделал
это,
причем
я вно
без
всякой
корысти,
страстно,
ис кр ен­
не,
я
никогда
не
мог
пон ят ь.
Сколько
бы ло
тогда
пл охих
писат елей
—
он
же
на
них
пуб лично
не
ополчался!
Может,
напал
на
Гора
именно
потом у,
что
видел
нем а­
лое
да рова ние ,
направленное
не
по
тому
пути?
В
той
же
газете
«Литературный Ленинград»
Гор
несмело
возра­
жал
Стеничу,
но
ничуть
не
к аялся ,
а
настаивал
на
своем
пра ве
искать
и
экспериментировать,
что
вполне
потом
оправдалось.
Но
тог да
он
так
возлюбил
западных
«лева­
ков », скажем Кафку,
Джойса
(не зная их в оригинале,
знакомясь
л ишь
с
пересказом
их
произведений
в
крити­
че ской
литературе
или
с
отдельно
переведенными
отрыв­
ками
—
скажем,
из
того
же
«Улисса»), что одно время
почти
не
з амеч ал
русских
классиков,
если
не
считать,
разумеется,
веч но
любимого
им
Гоголя;
нас то ящий
ку­
мир
в сей
жизни
Гора
был
р ассказ
Гоголя
«Портрет» .
558


Николай
Чуковский
ког да -то
сказ ал: «Начитанность
Ге нн адия
Горя
на помин ает
костюм
негра:
крахмальный
воротничок,
галстук,
ман же ты
—
и
ничего
больше!» Со
временем
начитанность
Гора
неиз м ери мо
выросла,
но
я
всегда
ценил
эту
зл ую
ш утку,
пока
не
усомнился
в
ее
оригинальности,
прочтя
в
«Старой записной книжке»
П.
В яземско г о : «Это дикая островитянка,
которая
яв ля­
ет ся
к
нам
гол ая,
но
с
серьгами
в
ноздрях».
Он
сказ ал
это
о
новейшей
в
его
в ремя
романтической
литературе.
С
давних
пор
Гор
начал
коллек ци он ир ова ть
карти­
ны.
Он
всег да
люби л
живопись,—
недаром
же
его
первая
книжка
так
и
называлась...
Сначала
он
собирал
ра боты
лишь
самых
«левых»
художников,
чем
немало
гордился
(даженеочень-то
разбиравшаяся
в
изобрази­
тельном
искусстве
Н ата лья
Акимовна
любила
г ов ари­
ва ть: «Наши левые селедки лучше»,—
она
и мела
в
виду
принадлежавший
Геннадию
натюрморт
молодого
ху­
дожника
Зеленина,
сравнивая
его
с
какой-то
другой
картиной
из
чу жой
коллекции).
Потом
Гор
«поправел»,
поместил
на
почетное
место
работу
даже
такого
заядло­
го
реалиста,
как
Пахомов,
которого
пос ле
лен ин гр ад­
ской
блокады
ст ал
ува жа ть
и
ценить.
Но
наибольшее
его
увлечение
и
заслуга
—
это
открытие,
еще
в
тридцатые
годы,
талантливого
северного
художника
Панкова
(по­
здн ее
он
на пи сал
о
нем
книгу).
В
своей
литературной
работе
Гор
вскоре
набрел,
и
надолго,
на
бл изкие
его
сердцу
темы :
Север,
Бай кал,
Баргузин,
де д-п ерев озчи к
через
сибирскую
реку
(Гор
родился
в
Верхнеудинске,
в
Забайкалье)
—
и
написал
много
рассказов
и
повестей
о
север ны х
народностях,
о
звенящих
ручьях
(его любимый на всю жизнь образ).
У спел
до
войны
съездить
на
Алтай,
на
Сахалин,
на пи­
с ать
о
Сахалине
очерковую
книгу.
Северные
рассказы
и
повести
Го ра
поэтичны
и
ч ело­
вечны
—
настоящая
поэзия
в
прозе,
как
я
писал
в
своей
статье
о
его
р або те,
но
постепенно
это
стало
угрожать
однообразием.
И
уже
по сле
во йны
наступил
новый,
третий
период
его
твор че ства ,
сугубо
реалистиче­
с кий,
по яв ились
повесть
«Ошибка профессора Орочева»
и
роман
«Университетская набережная» .
Книги
эти
широко
издавались,
охот но
читались
широким
читате­
лем,
и
вообще
это
был о
полезно
для
прозаика
уже
не
первой
моло д ос ти,
полезно
во
всех
см ыслах ,
в
том
чис ле
и
ма тери ал ьн ом:
име нно
в
эти
год ы
Горы
построили
для
своей
все
увеличивавшейся
семьи
большую
д ачу.
Но
559


я
бы
не
назвал
эту
поло су
его
литературной
работы
сам ой
сильной
и
самобытной:
Гор
рисковал
стать
расхо­
жим
«беллетристом».
И
вот
н асту пил
перелом
—
время,
когда
Гор
реши­
тельно
склонился
к
фантастике,
точнее
—
к
фи ло соф­
ско й
фантастике.
С
1960 года он все увереннее стал
одерживать
здесь
победу
за
победой
и
вошел
в
первый
десяток
советских
писателей-фантастов.
Лично
я
сч и­
таю
его
вообще
лучшим
автором
э того
жанра
—
по
ум у,
образованности,
таланту
и
присущей
ему
всегда
ориги­
нальности.
Я
недавно
на шел
у
себя
кр атки й
отзыв
Г ора
о
р ассказ е
«Мышонок», принадлежавшем перу начина­
ющей
писат ел ьницы : «Уже одна оригинальность темы,
острота
на блю дени я
—
выдают
чел ов ека
т а ла нтливог о,
неза вис им о
от
того ,
хорошо
или
не ва жно
п ока
это
напи­
сано.
Плоскостность,
невыразительность,
ординарность
содержания
убедительно
говорят,
что
пер ед
н ами
не та­
лантливый
ч еловек ,
хотя
бы
это
и
было
старательно,
порой
да же
тонко
написано».
Эти
строки
отн осятс я
к
1964 году,
ко
вр ем ени
зрелого
м аст е рства
самого
Г ора,
поэт ому
им
особенно
веришь.
Я
нередко
писал
о
его
фантастике,
писал
в
газетах,
в
так
называемых
внутренних
издательских
рецензи­
ях
—
о
повестях
«Докучливый собеседник», «Странник
и
время», о романе «Изваяние».
Решусь
познакомить
читателя
с
эти м
последним
отзывом
(в несколько сокра­
щенном
в ид е), но сперва приведу надпись на своей
первой,
подаренной
Гору
еще
в
нашей
литературной
юности
книжке:
«Оба мы пробираемся к обезьяннику новых форм.
Мой
пут ь
попу л яр нее
ваш его .
Я
покупаю
в
касс е
би­
лет,
ст ою
в
оче ред и,
подкрепляя
себя
бутербродами.
Вы
пе рема хив ает е
через
забор.
Ч есть
и
хвала
вам
за
это!»
Через
тридцать
лет
я
написал
ему
проще:
«Вы всю жизнь берете препятствия,
в
каждой
своей
новой
книге.
Но
это
давно
уж
не
те
привлекавшие
нас
ко г да-то
замысловатые
за боры .
Болезнь
роста
прошла
и,
мне
думае тся,
ни
в
чем
не
нанесла
ур она
Вашему
таланту.
Как
и
всякий
художник,
Вы
преодолеваете
подлинные,
не
искусственные
препятствия
и
р еша ете
н аст оящи е,
не
пр иду м анные
задачи...
Это
совсем
не
похоже
на
обезьянник
—
это
человеческое
искус­
ство,
и
Вы
вла деет е
им
сове рш еннее
с
каждой
кн иг ой.
Вот
за
это
Вам
честь,
хвала
и
спасибо!»
560


А
вот
что
писал
я
в
1971 году об «И зва ян ии»:
«Проза Геннадия Гора поэтична не только по форме,
по
стилю,
по
настроению:
Гор
всег да
побеждал
там ,
где
он
отдавался
поэтическому
видению
мира,
буд ь
эт от
мир
Ленинградом,
Д ал ьним
Вос ток ом
или
выдуманной
п ла­
нето й,
и
подчас
терпел
поражение,
пытаясь
быть
только
бытовым
беллетристом.
Другое
дело,
когда
ср абат ывал
сам
кон траст
между
бытом
и
мечтами,
соч ет ание
при­
вычного
с
необычным,
реальной
жиз ни
с
фантазией,—
нед ар ом
Гор
так
ч асто
всп омин ает
и
упоминает
(ив
статьях
и
в
р ассказ ах ) «Портрет»
Гоголя
и
«Неведомый
шедевр»
Бальзака,
эти
л юб имые
им
образцы
поэтиче­
ско й
и
философской
прозы.
В
новом
романе
Г.
Гор а
гл авно й
героиней
является
как
бы
сама
Поэзия,
бессмертное
поэтическое
вдохнове­
ни е,
которое
—
по
авторской
формулировке
—
«может
сокращать
расстояние
между
мыслью
и
миром,
превра­
щая
все
виденное
в
поэ м у».
Эта
Поэзия
вочеловечилась
в
женщине,
к оторую
зов ут
Офел ие й.
Она
с
легкостью
переносит
героев
романа
из
XXII века в двадцатые годы
нашего
и
тридцатые
годы
прошлого
столетия,
из
колча­
ковских
застенков
в
Петроград,
в
П етер бур г,
в
таежный
чум,
на
неизвестную
планету
и
снова
в
Ленинград,
в
год ы
нэпа .
Как
раз
самое
любопытное,
неожиданное
и
смелое
в
этом
та ла нтли вом
романе
—
это
именно
образ
О фе­
л ии,
Офелии
Аполлоновны,
как
значится
она
в
домовой
кн иге
об ык но ве нного
жактовского
дома
на
5-й
линии
Васильевского
ос трова .
Офелия
—
не
всесильный
джинн
из
старинных
восточных
сказок ,
не
святой
дух
и
не
языческая
богиня,—
это
живая
женщина,
н аст оль­
ко
живая,
что
она
полнеет,
худеет,
капризничает,
люб ит
вкусно
поесть
и
хорошо
о деть ся,
профессионально
печ а­
тает
на
пишущей
машинке,
азартно
ссо ри тся
с
квартир­
ными
соседями,
она
взбалмошна,
упр ям а,
от
о биды
на
м ужа
может
выкинуть
неож иданны й
вольт
—
начать
ходить
по
дв орам
в
рваном
плат ье
и
пе ть
никому
не
понятные
скандинавские
саг и.
Повторяю,
это
жи вой
человек
и
вместе
с
тем,
не­
сомненно,
волшебница,
это
Муза
времени,—
не
Машина
времени,
а
име нно
Муза,
тв орящ ая
с
людьми
ч у деса,
какие
возможны
только
в
поэзии,
только
в
сказке.
Ту­
манно?
Не
скрою,
тум ан ец
в
моем
пересказе
есть,
как
он
есть
и
в
романе
Гора.
Б ольше
т ого,
я
уверен,
что
без
некоторой
размытости,
нечеткости
контуров
это т
роман
561


не
мог
бы
существовать
—
он
просто-напросто
потерял
бы
свою
поэтичность.
Пожалуй,
он
по те рял
бы
и
ре ализ м,
ибо
кто
может
сего д ня
сказать,
что
ему
абсолютно
ясно,
как
будут
лю ди
жи ть
через
д ва,
три
в ека,
чем
они
еще
овладеют,
что
будут
знать,
и
сам ое
главн о е
—
како й
тог да
будет
их
духовная
и
душевная
сфера.
То т,
кто
сегодня
железно
сконструирует
модель
(любимое словечко кибернетиков
и
жур н ал и стов!) будущего общества и будущего чело­
века,
представляется
мне
вульгарным
очковтирателем
—
в
произведениях
такого
фантаста
не
бу дет
ни
поэзии,
ни
правды.
Геннадий
Гор
в
сво ем
новом
романе
почти
не
показы­
вает
нам
далекого
будущего
общества,
ос но вное
дей ­
ствие
протекает
в
Ленинграде,
и
сдвиги
происходят
чаще
в
сторону
прошлого.
(Кстати,
прекрасно
нап ис ан
эпизод
с
ша ман ом,
который
вырезает
из
полена
идола,
а
затем
решает
сж ечь
его
за
беспомощность:
почему
не
заступился,
не
покарал
врагов!).
Говоря
о
размытости,
я
имел
в
виду
скорее
мягкость
изображения,
благодаря
ко торой
читатель
в
ины е
моменты
вид ит
героев,
собы ­
тия,
обстановку
как
бы
в
дымке,
выведенными
из
фокуса.
В
романе
ест ь
очень
значительный
и
впе чат ля ю­
щий
эпизод:
земной
ге рой
попа л
в
са на торий ,
находя­
щийся
на
другой,
неизвестной
планете,
чел о вече ство
ко торой
в
результате
терм ояд ерн ой
катастрофы
стало
бездетным;
лю ди
м огут
продлить
свою
жизнь,
вернее,
восстановить
подобия
самих
себя,
но
потомства
у
них
уже
никогда
не
будет.
Будь
эт от
эпизод
на пи сан
в
резкой
ман ере,
он,
нав ерн ое,
выглядел
бы
излишне
тематиче­
ским ,
публицистичным,
а
сей час
он
лиричен
и
пронзи­
тельно
грустен.
Но
Гор
не
чурается
г ро теск ной
резкости,
когда
это
ему
нужно.
Так
один
эпизод
происходит
все
же
в
бу ду­
щем
времени,
в
XXI веке,
там
очень
смешно
разговари­
ва ют
мес тн ые
специалисты,
все
как
оди н
с
чеховскими
бородками
и
в
пенсне
—
социолог,
техник,
главный
ко н­
тролер...
По сле
Офелии
вторая
главная
удача
в
романе
—
художник
М.,
всю
жиз нь
малевавший
э ффек тны е,
но
банальные,
по
существу
ремесленные
пейзажи.
Лиш ь
перед
смертью
от дал ся
он
до
конца
своему
призванию
и
таланту,
и
в
ре зу льта те
яв или сь
на
свет
два-три
насто­
ящ их
шедевра.
В
изображении
этого
характера
и
эт ой
судьбы
Гор у
удалось
соединить
гус той
реализм,
юмор,
562


сатиру
с
лирическим
и
фил осо фски м
н ака лом
—
отсюда
выс о кая
человечность
фина ла
э той,
казалось
бы,
с толь
заурядной
и
да же
во
мн огом
пошловатой
жизни.
Уже
позднее,
через
де ся тки
страниц,
я
себя
не до уме нно
спросил:
как
м огло
случиться,
что
одухотворенная,
в се­
понимающая
Офелия
не
почувствовала,
не
о ценил а
ген иаль ный
п орыв
своего
муж а,
эт ого
Василео ст ров ск о ­
го
Тициана?
И
сам
же
себе
ответил:
очевидно,
худож­
ник
М.
настолько
со чн ая,
земная
натура,
что
Офе­
лия
за
время
брака
невольно
погрязла
в
прозе
его
жизни!
Впрочем,
такова
парадоксальная
двойственность
п ри роды
Офе л ии.
З абегая
вперед,
скажу,
что
одн о
из
самых
сильных
ме ст
романа
—
это
ги мн
слову,
кот орый
сл агае т
Офелия.
Это
большой
и
словно
бы
самый
бе з­
действенный
кусок
тек ста ,—
тем
не
менее,
он
произво­
дит
ги г антск ое
впечатление,
и
это
уже
прямое
воз д ей­
ствие
откровенной
поэзии.
Да,
Поэзии,
хо тя
была
оче нь
близка
о пасн ость ,
что
«сопряжение далековатых»
фак­
тов
и
образов,
из
к оторы х
соткана
ткань
этого
десятка
страниц,
могло
с тать
риторикой,
превратиться
в
ма­
нерный
перечень,
с
изысканным
литературным
кокет­
ством
зап иса нн ый
инвентарь
бытия
—
бытия
сегодняш­
него,
вчерашнего,
завтрашнего,
от
сотворения
мира,
со
всем,
что
с юда
может
войти:
наука,
искусство,
труд,
природа,
фантазия,
име на
и
свершения
гениев
и
пр.,
и
пр.
Опасность
бы ла
близка,
но
Гор
ее
преодолел:
эти
ст р аницы
роман а
чита ют ся
с
волнением.
В
заключение
скажу,
что
Гор
этим
романом
завоевал
новую
высоту
в
том
мире,
в
кот ором
он
последние
годы
работает».
Мне
особенно
прия т но
бы ло
это
сказ ать ,
потому
что
как
раз
в
последние
десятилетия
мы
с
Геннад ием
срав­
нительно
редко
встречались.
Не
отт ого,
что
охладели
друг
к
другу,—
не т,
п рос то,
как
это
ча сто
бывает
в
по­
жилом
в озра сте,
не
хватало
времени
для
общения...
Но,
да ря
нам
с
женой
сво ю
книжку
о
Кон стан тине
Панкове,
Гор
написал:
«Дорогим Лёне и Тане,
самым
старинным
и
са мым
любимым
мо им
друзьям».
Когд а- то
у
нас
с
Г ором
был
о дин
общий
ст ар инный
д руг
—
Люся,
Евгений
Глейбер.
Глейбер
жил
рядом
со
мной,
в
соседнем
доме
No
47 по 4-й
линии
Васильевского
острова,
нигде
не
учился
(в смысле высшей школы), но
был
н ачи тан
и
образован,
писал
утонченные
стихи
и
поэ ­
563


мы,
ко торы е
нигде
не
печатал,
и
был
для
нас
бесценным
советчиком.
Правда,
его
не
удовлетворял
мой
переход
от
орнаментальной
к
суховатой
прозе,
и
он
настоятельно
советовал
учиться
не
у
Стендаля
и
Мериме,
а
у
Ди ккен­
са.
Увы,
мой
люб имы й
Диккенс
был
для
ме ня
как
учитель
недоступен...
Глейбер
был
женат
на
студентке,
маленькой,
худень­
кой
рус ск ой
женщ ине,
у
них
был
ребенок,
дочка,
кото­
рую
жившая
с
ни ми
бабушка
(теща Глейбера)
учила
п одой ти
к
отцу
и
сказать
ему : «Жид,
жид !» Кротко
улыбаясь,
Люся
р асска зыва л,
что
он
да же
не
сразу
понял,
когда
до чка
подошла
и
сказала: «Зи,
зи!» Потом
Глейбер
расстался
с
этой
женой
и
женился
на
круп н ой
блондинке,
работавшей
в
Институте
С еве ра,
и
сам
стал
пи сать
на уч ные
стать и ,
одну
из
которых
успел
до
войны
подарить
м не,
но
встречались
мы
уже
редко,
в
основном
в
Филармонии,
куда
он
ходил
с
новой
жен ой
(почему -то
нас
не
знакомя).
Работа
его
о
Миклухо-Маклае
у
ме ня
сохра ни ла сь,
равно
как
и
огромный
том
сочинений
Державина
с
размашистой
Люсиной
под пи сью
на
ти­
т уль ном
листе.
По гиб
он
в
первую
блокадную
зим у,
у
него
всегда
бы ло
слабое
здоровье;
впрочем,
блокада
губила
и
крепких,
здоровых
людей.
Нам
с
Геннад ием
оче нь
недоставало
потом
Люси
Глейбера.
В
м олод ые
г оды
у
Г ора
был
и
еще
один
близкий
друг
—
Григорьев,
о
размолвке
с
кот оры м,
дошедшей
до
драки
(!), Гор однажды поведал мне.
Но
когда
он
праз­
дновал
дома
в
1967 году свое 60-ле т ие,
среди
поче тн ых
его
гостей
я
увидел
Григорьева,
разумеется
весьма
постаревшего.
Когда
у
Го ра
случился
ин ф аркт
(примерно в те
сам ые
го ды ), первое,
что
он
мне
сказ ал: «Как я рад,
что
это
слу ч илось
со
мной,
а
не
с
Натальей».
Чистая
правда!
Кроме
того ,
что
он
был
к
ней
очень
привязан,
он
был
беспомощен
без
Натальи
в
быту,
в
повседневной
жизни.
Кроме
того,—
повторяю
еще
и
еще
раз,—
он
был
сверхъестественно
добр.
Чего
стои ла
его
просьба
к
трех­
летней
внучке:
—
Ес ли
ты
хочешь
п люнут ь
в
бабушку,
лучше
плюнь
в
меня.
Наив н ость ,
бытовая
его
неопытность
иногда
поража­
ли.
Мы
сидели
однажды
рядом
на
како м- то
б ан кете
в
Доме
писателя.
Он
на лил
себ е
в
в одочн ую
рюмку
лимонада,
выпи л
и
крякнул:
—
О,
винцо - то
ничего!
—
Вгляделся
в
этикетку
на
564


бутылке
и
тих о
ска зал ,
как
бы
извиняясь:
—
О,
да
это
кв ас. ..
У
Геннадия
бы ло
дв ое
детей
—
сын
и
дочь,
много
внуков
и
пра вн уков ,
и
ему
уже
бы ло
трудно
в
это м
тес­
ном
семейном
кру гу
в
маленькой
квартирке
в
писатель­
ском
дом е
на
улице
Ленина.
Но
п олуч ить
кв арти ру
побольше,
а
еще
же ланн ее
—
отделить
сем ью
сына,
он
так
и
не
успел.
В
последние
годы
его
томила
д епрессия ,
как
и
его
Наталью,
но
непосредственной
причиной
смерти
была
гангрена,
развившаяся
в
результате
ди абета.
Отрезать
ногу
не
решились
—
слабое
сердце,
лиш ние
страдания.
Болел
он
долго
и
необратимо
—
с лаб ел,
уг асал .
По­
следние
дни
был
в
соз нан ии,
говорил
о
литературных
делах,
поп рос ил
принести
ему
Па ст ер нака,
сравнивал
два
издания.
Доче ри
Ли де
сказ ал ,
что
видит
себя
во
сне
—
в
о
д
о
й...
Это
бы ло
совсем
в
его
д ухе:
всю
жизнь
он
писал
о
ручь е,
холод но м,
горячем,
в
тайге,
в
со­
пках,
образ
это т
был
для
не го
самым
родным!
Наталья
лежала
в
это
время
в
другой
ле че бнице .
Так
расстались
они
в
конце
жизни.
На
п охорон ы
ее
привезли
из
больницы,
и
она,
сидя
у
гроба,
дремала.
И
это
всегда
энергичная,
рассудительная
и
обожавшая
му жа
На­
талья!
Горько
бы ло
на
это
смотреть...
Ум ер
Геннадий
5 января 1981 года,
а
узнал
я
о
его
смерти
6-г о,
через
два
часа
по сле
того,
как
слу чайн о
нашел
в
своих
бумагах
литературную
страницу
газеты
«Смена» 55-ле тн ей
давности,
с
рассказом,
о
к отором
я
упоминал
в
начале
во с пом ина ний.
Рассказ
Г.
Гора
«Сапоги»
был
напечатан
в
мае
1927 года,
за
месяц
до
м оей
«Живой полянки».
Это
б ыла
первая
наша
встреча,
пока
заочная.
По-настоящему
встречались
мы
затем
более
полувека...
Хо рони ли
Го ра
9 января .
В
12 часов состоялась
пан ихи да
в
Доме
писателя.
Вел
ее
от
имени
Секретариа­
та
Б.
Н.
Никольский.
Первым
выс ту пил
Гра н ин,
час то
бравший
у
Го ра
книг и,
когда
они
жи ли
ле том
на
даче.
Го вор ил
Гранин
хорошо ,
но
Лурье
и
Адм они
гов ор или
проще
и
непосредственней.
Все
говорили
о
доброте
Гора,
никт о
не
запомнил
его
ины м,
а
сейч ас
он
лежал
в
гробу
небывало
с тро гий,
худой
—
почти
неузнаваемое
л ицо.
На
двух
автобусах
поехали
в
Комарове,
где
благо­
да ря
хлопотам
Чепурова
раз реш или
похоронить
Гора,
автора
двух
с
половиной
десятка
кн иг,
пи са теля
с
пят и­
дес яти пятил ет ни м
литературным
стажем...
565


Могила
Геннадия
Го ра
—
возле
м огил
Ве ры
Кетлин­
ской
и
актрисы
Ирины
Заруб ин ой,
в
очень
хорошем
месте.
На
кл ад бище
в
д ень
п охор он
было
чудесно:
снег,
сне г,
т иш ина.
Провода
над
дорогами
—
в
виде
толстых
снежных
жердей,
деревья
—
сло вно
бы
в ыл еплены
цел и­
ком
из
снега.
Я
слышал,
как
две
незнакомые
пожилые
женщ ины
на
кладбище
позавидовали
покойнику...
Г ово­
ри ли
над
гроб ом
Алексей
Иванов
от
«Невы», журнала,
в
кот ором
до
само й
смерти
Гор
был
членом
редакци­
онн ой
коллегии,
и
незнакомая
мне
художница
—
о
люб­
ви
Гора
к
живо писи.
Через
год, 6 февраля 1982 года,
на
вечере
п амяти
Г енн адия
Гора,
я
п олучи л
б ольшу ю
тетрадь
стихов,
написанных
им
в
1942 году,
после
блокадной
ленинград­
ской
зимы,
уже
в
деревне
Черной.
Ни
до,
ни
после
1942 года он стихов не писал и никогда никому не гово ­
рил
о
написанных ,
а
тогда
вдруг
прорвало...
Ра зве
это
т оже
не
кр аска
для
его
ха рак тер а?
Все,
буквально
все
бы ло
у
нег о
не
так,
как
у
других
ли тераторов .
На чав
как
левак,
как
отвлеченный
от
окружавшей
его
жизни
лите­
ратурный
экспериментатор
(конец двадцатых,
начало
тридцатых
г од ов), он вдруг стал автобиографичен ( Б ай ­
кал ,
Сиб ирь ); домосед, «кабинетчик», он успел поездить
по
дальним
окра ин ам
(Дальний Восток,
Сахалин,
Ал­
тай) .
Добившись
усп еха
в
типичной
беллетристике
(«Ошибка профессора Орочева», «Университетская на­
бер ежн ая») , он круто свернул к научной и философской
фантастике.
Даж е
му зы ка,
кот орой ,
казалось,
он
ра нь­
ше
не
интересовался,
не
бывал
в
Филармонии,
в
конце
жи зни
обрела
его
интерес:
покупал
и
слуш ал
пл астинк и
с
симфонической
музыкой...
Очень
жалею,
что
мы
не
вст рет или сь
и
не
по го вор или
о
музыке,
которая
так
много
для
меня
всегда
значила.
На
вечер
памяти
Геннадия
Гор а
я
на
всякий
случай
вз ял
с
собой
им енно
тот
рассказ,
что
нашел
за
день
до
его
сме рти .
Большинство
выступавших
на
вс тр ече
были
лю ди
сравнительно
молодые,
зн авши е
уже
пожилого
и
старого
Гора.
Почти
все
говорили
о
Геннад и и
Г оре
—
научном
фантасте,
философе,
усн а щая
свою
речь
учены­
ми
терминами.
А
я
ре шил
прочесть
вслух
простень­
кий
его
юношеский
р ассказ .
И
п роч ел,
крат ко
объяс­
нив
при чи ну...
Кажется,
никто
из
предыдущих
ора ­
торов
не
обиделся:
навер но ,
сочли
за
мое
ч уд аче­
ство!
В
конце
хочу
привести
несколько
стихотворений,
566


нап исанны х
Г ором
п осле
первой
блокадной
зимы,
кото­
рая
явно
сказалась
на
их
содержании:
Не веста
мо я,
поля на,
И
ям а,
как
ран а
моя.
П оложа т
меня
ту да
ран о,
Н еве ста,
поляна
моя.
В
душе
м оей
уксус
и
тленье,
Тоска
у
ви ска
и
мороз,
И
нет
ни
любви,
не
терпенья,
И
ветку
мне
ворон
принес.
В
душе
мо ей
дуб
и
оси на,
И
осень
давно
уте кл а,
И
ф илин
не
п лачет .
И
Нина
В
могилу
с
сестренкой
легл а.
И
ф илин
не
плачет .
И
эхо
—
Как
сон
и
как
кр ик,
как
п рорех а,
Как
рана,
как
яма,
как
я.
Сезанн,
с
п рирод ы
не
слезая,
До ма
и
ветви
свежевал.
Вот
в
озер е
с
вол ны
сн ял
к ожу,
И
дуб,
тут
умирая,
ожил.
Т рава
зеленая
в
сл еза х.
И
в
тополе
большая
ра на
Крича л а
голосом
барана.
С
домов
на
камни
бо ль
т екла
И
в
окнах
не
б ыло
с тек ла,
А
в
рамах
вечно
н очь
застряла,
И
все
как
г ром
и
как
стр ела .
Душ а
и
че лов ечье
т ело
И
н ебо,
вд руг
ок ам енело.
Ручей,
ус тав ши
от
речей,
Ск азал
воде,
что
он
ничей.
Вода,
уставшая
мо лчат ь,
Вдруг
сно ва
начала
кричать.
Вот
эт им
его
л юбим ым
до
самой
смерти
ручьем
я
и
зак ончу
свои
в оспо ми нания.
1984


поздний
отклик
(Из воспоминаний о Г.
М.
К ози нцеве)
Читаю,
вернее
—
п еречит ываю ,
рабо­
чие
тетр ади
Григория
Михайловича
Козинцева,
издан­
ные
в
1981 году отдельной книгой
—
«Время и совесть».
Составительница
книг и,
Валентина
Георгиевна
Коз ин­
це ва,
так
объясняет
ее
з аг л авие: «Во всем,
что
дел ал
Козинцев,
он
был
верен
се бе,
своей
жизни,
и,
как
ни
разроз не ны ,
ни
раз личн ы
по
те мам
материалы,
я
наде­
юсь,
что
прочтутся
они
как
единая
книга,
ко тор ая
названа
словами,
так
часто
в стречаю щи ми ся
в
его
те кс тах
—
время
и
совест
ь».
Так
они
и
читаются.
О
чем
бы
Григорий
Михайлович
ни
д умал,
что
бы
ни
записывал
в
ходе
или
преддверии
той
или
ино й
работы,
близкого
или
далекого
замысла,
нравственное
начало
и
ответственность
перед
совре­
менниками
все гда
главенствуют
в
его
записях.
И
пере­
чи т ывая
их,
убеждаешься,
что
они
не
ста р еют
—
они
о стаются
для
нас
насущными
и
тре во жа щими.
Это
в едь
не
как ие-т о
правильные,
добрые,
симпатичные,
но
уже
примелькавшиеся
ис т ины,—
это
горячие,
неожиданные,
порой
резкие,
противоречивые,
даже
противоречащие
еще
нед авним
мыслям
и
чув ства м
самого
художника
запи си .
Видно,
что
а втор
их
непрерывно
движется
вместе
с
временем,
а
то
и
опережая
его.
Примеры?
Их
мо жно
привести
в
изобилии,—
но
не
лучше
ли
посовето­
ват ь
читателю,
зрителю,
любому
задумывающемуся
о
жизни
искусства
человеку
прочесть
эту
к ни гу...
Да,
читая
ее,
я
получал
наслаждение;
но
вместе
с
тем
ог орчалс я.
Почему,
будуч и
бл изко
знаком
с
автором,
несколько
десятков
лет
с
ним
вст ре чая сь,
временами
раб о тая
рядом,
я
так
редко,
так
ма ло
слышал
от
него
о
за тронуты х
в
за пис ях
животрепещущих
темах ?
Пото­
му
ли,
что
я
не
режиссер
и
занимавшие
Григория
Михайловича
вопросы
и
мы сли
были,
счи тал
он,
от
меня
далеки?
Или
же
он
ощущал
их
глубоко
личными,
вел
эти
зап иси
чуть
ли
не
как
и нтим ный
дневник?
Но
ве дь
пред-
568


л ожил
же
он
мне
в
1967 году быть редактором « К о р о ля
Л ир а» (о чем детальнее дальше), и тогда такие или
пох ож ие
вопросы
вдруг
возникали
и
в
дружеских
наших
спорах
обсуждались...
Пр авд а,
он
не
раз
го вор ил,
что
писат ель ,
художник,
композитор
свободны
от
многих
забот
и
мучений,
ха­
рактерных
для
профессии
ки н ореж исс ера,
и
словно
бы
да же
завидовал
эт ой
свободе.
Верно,
свободны.
Св о­
бо дны
от
вс ей
сложности
кинопроизводства,
от
каждо­
дневного
общения
с
десятками,
сотнями
руководимых
к ино р ежиссеро м
людей
(чего стоит хотя бы только
одн о
—
руководить
акт ер ами!).
Но
главное,
что
сбли­
жа ет
всех
нас,
если
мы
хотим
честно
работать,
как
раз
отразилось
в
з агл авии
э той
книг и:
время
и
со­
весть...
И
не
только
это
ро д нило
нас.
Ше стьд есят
лет
назад,
мчась
на
грузовике
по
освобожденному
от
белых
армий
Киеву,
пятнадцатилетний
Гриш а
Коз ин цев
кричал:
Довольно
г рош овых
истин!
Из
серд ца
старое
вытри!
Ул ицы
—
наши
кисти,
Площади
—
н аши
палитры!
Я
на
три
года
позже
узнал
Маяковского,
но
полюбил
ег о,
быть
может,
не
м ен ьше.
И
оба
мы
любили
Блока,
Ахматову,
Мандельштама,
Паст ерн ака ,
Мейерхольда.
«Как много можно понять,
перечитывая
собрание
сти хов
какого-либо
п оэт а»,—
пишет
Козинцев
на
стр.
96- й,
а
на
стр.
180- й
цитирует
слова
Иннокентия
Анненского:
«Чтение поэта есть уже творчество» .
Значит,
нам
бы ло
чем
подел ит ься
в
сво их
литературных
привязанностях.
И
бывало,
делились,
но
ма ло,
мало...
і
Не
уте рп лю,
прив е ду
еще
несколько
строк
из
запи­
сей,
ос обен но
для
меня
дорогих.
Сн ач ала
из
пе рв ого
р аз дела,
посвященного
не
како й -ли бо
конкретной
рабо­
те
Григория
Козинцева,
сколько
вообще
иск усст ву
(впрочем,
тем
самым
и
его
собственному).
«Во время работы я не хожу в кино.
Читаю
Толстого,
Достоевского,
Чехова.
Чему
я
учу сь
у
ни х?
Чувству
стыда
за
вс е,
что
отдает
эстетическим
б алов ством ,
невозможным
в
наш
век».
«Я сам себе множество раз повторяю: «Не подменяй
выстраданного
вымученным».
«Мне претит разорванность формы,
мешанина
в ре­
мен,
смесь
реального
и
воображаемого
—
все
это
ка-
569


жется
мне
сейчас...
манерным,
недостойным
кин ема­
тографа».
«У меня был хороший вариант конца «Га мле та»:
стена
Эльсинора,
шарахаются
в
ужасе
Бернардо
и
Мар-
цел л;
не
торо пяс ь,
и дет
приз ра к
отца,
за
ним
идет
Гамлет,
то
есть
приз ра к
сына.
Военные
караулы
отдают
ему
че с ть».
Не
ск рою,
сейчас
я
немного
жалею
о
том,
что
ре­
жиссер
Козинцев
предпочел
в
фильме
другой
вариант...
Но
тог да
я
не
зн ал
варианта
с
двумя
призраками,
так
как
не
был
редактором
«Гамлета».
Достаточно
и
того,
что
мне
не
удалось
у беди ть
Григория
Михайловича
сок ратит ь
или
убрать
совсем
о дин
из
эпизодов
в
«Короле
Ли ре », о чем расскажу позже. ..
А
т еперь
пе рейд у
к
хро­
нолог ии
наших
встреч,
наше го
знакомства.
Не
помню,
были
ли
мы
с
Григорием
Михайловичем
хотя
бы
шапочно
зна комы
до
войны.
С
соавтором
его
по
трилогии
о
М акс име,
Леонидом
Захаровичем
Траубер­
гом,
встречались,
помню,
в
1936 году у Эраста Павлови­
ча
Гарина
—
они
жили
в
одн ом
и
том
же
доме
на
Пушк арс кой ,
где
я
часто
бывал,
работая
над
новым
сценарием
для
Га р ина.
А
с
Г.
М.
Коз инц е вым,
мне
ка­
жется,
мы
встретились
в перв ые
ли шь
в
1947 году.
Я
был
тогда
член ом
художественного
совета
в
Теа тре
комедии,
и
в
начале
сезона
1947—48 годов Г.
М.
Коз инце в
пр и­
шел
к
нам
—
прочесть
вслух
пьесу
Ильи
Эр ен бург а.
Читал
он
громко
и
выразительно,
с
тр еск ом
перелисты­
вая
страницы,
но
пьеса
не
заинтересовала
главного
режиссера
Н.
П.
Акимова.
Григорий
Мих айло вич
не
спорил,
активно
не
защи ща л
пьесу,
и
обсуждение
ее
скоро
выдохлось.
Мы
вместе
с
ним
выш ли
из
театра.
Наше
внимание
привлекла
тол чея
у
окошечка
театраль­
ной
кассы:
в
декабр е
предстояла
денежная
ре ф орма,
и
все
билеты
до
конца
месяца
азартно
расхватали...
Равно
как
и
все
порошки
и
крупинки
в
гомеопатической
аптеке
на
углу
Нев ско го
и
Садовой,
о
чем
сообщил
мне
побывавший
там
Григорий
Михайлович.
И
с
улыбкой
добавил,
что
это
оче нь
похоже
на
ярмарку,
бы ло
бы
чем
—
мы
бы
роскошно
поторговали.
Я
отв еча л,
что
для
это го
у
меня
не
хватит
способностей,
а
втайне
подумал:
почему
в
таком
случае
не
состоялась
«продажа»
пьесы?..
И
про
себя
же
ужаснулся
—
скажи
я
об
этом
вслух
Козинцеву!
На
том
кончилась
наш а
первая
встреча.
Не
пом ню,
как
пол учи лось ,
что
вскоре
Григорий
Ми хай ло вич
уз-
570


нал ,
что
я
пишу
сценар ий
о
Яблочкове,
знаменитом
русском
электротехнике,
и
любезно
мне
предложил
оз­
накомиться
с
име ю щим ися
у
нег о
материалами
о
пребы­
вании
Яблочкова
в
Париже.
Впе рв ые
я
тогда
побывал
у
Григория
Михайловича
дома,
на
Ма лой
Посадской,
в
его
кабинете.
Через
несколько
лет
я
начал
работать
над
сценарием
фильма
о
Ломоносове.
Сначала
п редп олаг алос ь,
что
фи льм
будет
став ит ь
Коз инцев ,
но
то
ли
ему
у спел
надо­
есть
чрезмерно
распространившийся
тогда
ж анр
би­
ографических
филь мов
(к тому времени он уже поставил
«Пирогова»
и
«Белинского»), то ли действительно край­
не
не
удовлетворила
моя
наметка
будущего
сценария,
но
он
камня
на
камне
(кадра на кадре!) от нее не оставил!
Я
согласился
со
многими
замечаниями,
с
другими
же
не
был
согласен
и
р азр аз ился
в
ответ
довольно
пылким
письмом,
копия
которого
(как и копии других писем
к
Козинцеву)
у
меня
сохранилась.
Из
пись ма
видно,
чег о
име нно
требовал
Гри го рий
Михайлович
и
что
я
не
мог
или
не
хотел
реализовать.
«Дорогой Григорий Михайлович!
—
писал
я
3 янва­
ря
1952 года. —
Вспоминаю
на шу
беседу
с
большим
интересом,
но
и
не
без
грустного
ощущения,
что
я
почти
во
вс ем
ра зоча ров ал
Вас.
Спешу
все
договорить
до
конца,
чтобы
у
Вас
не
ост алось
насч ет
меня
никаких
и ллюзи й.
1.
Со г ласен
с
Вам и,
что
вел ик ие
д ела
Ломоносов
должен
тв ори ть
буднично,
по-рабочему.
(Отсюда и ход
и
характер
изложения
в
сценарии.)
Но
все
же
я
убеж­
ден,
что
Чех ова
из
нег о
не
сделаешь,
да
и
не
стоит
делать.
Он
был
человеком
не
только
внутреннего,
но
и
внешне
отчетливо
выраженного
темперамента
и
пафо­
са
и
любил
в
подходящий
момент
соответствующим
обра зом
высказаться.
Было
бы
ошибкой
маскировать
его
под
скромного
земского
дея т еля
1880 года.
2.
Со гл асен,
что
«ветер эпохи», по Вашему выраже ­
нию,
надо
показывать
на
неожиданных,
свежих
детал ях ,
на
задранных,
на
взъерошенных
этим
ветром
ли сть ях
изнанкой
кверху.
Но,
как
уже
косноязычно
я
пытался
Вам
объяснить,
я
очен ь
плохо
еще
овл ад ел
атмосфер­
ным
материалом,
очень
ма ло
знаю
жизнь
XVIII века для
того,
чтоб ы
мог
свободно
и
неп рин ужд енно
черпать
оттуда
эти
детали.
3.
Сог ласен,
что
для
изображения
Лом он ос ова,
его
571


темы
и
времени,
в
сцен ари и
должно
быть
больше
фа ль-
стафовского
нач ал а.
Увы ,
я
не
Шекспир,
не
А.
Н.
То л­
стой
и
не
Е вг.
Федоров,
и
не
только
ч ег о-нибу дь
фа ль-
стафовского,
но
и
просто
бытовой
сочности
от
меня
не
ждите.
В
этом
смысле
я
безнадежен,
и
вся
надеж да
на
Вас.
".
4.
Н асчет
«ренессанса»
в
Ро ссии
XVIII века согла­
сен.
5.
Но
что
кас ает ся
«гофмановского фарфора»
в
ма р­
бургском
эпизоде,
то
тут
я
далеко
не
у вер ен,
что
его
на до
разбивать.
(Я имею в виду Гофмана -б ыт ови ка ,
а
не
ф ант аст а.)
Вернее
так:
его
над о
действительно
разби­
ва ть,
но
—
п ок азом
самих
контрастов
между
Россией,
кот орую
все
еще
бу рно
и
н еп рили чно
пучит
после
пет ­
ровской
закв аски ,
и
немецким
княжеством,
совершенно
прилично
си дящем
на
расписанном
розочками
бюрге-
ровском
горшке.
Отсюда
—
Вольф
и
Ломоносов.
Изящ­
ная
трость
для
прогулок
в
нежные
утренние
часы ,
располагающие
к
ти хому
раздумью,
и
грубая
п алка
с
железным
наконечником
для
скитаний
на
голод ный ,
урчащий
желудок,
пешедралом,
по
рудникам
и
сол е­
ва рня м.
Ве жли во сть
и
дерзость.
Милое
вольнодумство,
просвещенный
деи зм
—
и
раздраженное
недовольство,
готовое
к
взрыву
прот ив
в сей
этой
упорядоченности
интеллигентного
и
во спит анно го
ум а.
Другое
де ло,
что
для
показа
всего
этого
опять
же
необходимы
точно
выбранные
и
свежие
детали,
а
не
близко
леж ащи е,
штампованные
и
пр иб лиз ит ел ьные,
ко торым и
я
пок а
грешу.
Стало
быть,
н адо
работать
еще
не
оди н
и
не
два
м есяца ,
чтобы
насколько
возможно
приблизиться
к
чаемому.
Тем
более,
повторяю,
что
я
никогда
не
смогу
писать
размашисто
и
стихийно,
гус тым
ж ивоп ис ным
ма с лом.
Ес ли
Вас
это
обескураживает,
то
скажите
об
э том
мне
прямо
—
я
ничуть
не
обижусь,
так
как
да вно
и
от­
лично
знаю
все
свои
недостатки
и
недохватки,
но
зна ю
также
и
упо рс т во».
Так
или
иначе,
моего
«Михайлу Ломоносова»
в
1953—54 годах поставил не Григорий Козинцев,
а
Алек­
сандр
Иванов
(перед тем с успехом поставивший « Зв ез­
ду»
по
повести
Э.
Ка за ке вич а), роль Ломоносова сыграл
Борис
Ливанов.
Нельзя
сказать,
что
филь м
получился
удачным,
кто
из
нас
виноват
в
этом
—
трудно
сказать.
Любопытно
другое:
расхождение
во
взглядах
на
стиль
картины
о
Л омоносов е
ничуть
не
рассорило
нас
с
Григо-
572


рием
Мих айл ович ем,
наоборот,
мы
ста ли
с
ним
ч аще
встр еч ать ся.
В
ча стн ост и,
по
просьбе
уже
тяжело
боль­
н ого
Евгения
Ль вови ча
Шварца
я
посмотрел
материал
фильма
«Дон Кихот», который снимал Григорий Михай ­
лович
по
его
сценарию,
и
убедился,
что
режиссер
твердо
сл еду ет
своим
пр инцип ам
—
«показать луковую и чес­
ночную,
а
не
легендарную,
не
романтичную
Испанию...».
Как
старший
друг
и
советник,
Григорий
Михайлович
был
неизменно
вн има тел ен
и
заботлив.
-
Смешно,
но
приятно
вспомнить,
как
он,
сам
всегда
элегантно
оде­
тый,
консультировал
шитье
костюма,
в
к от ором
мне
предстояло
поехать
с
МХАТ ом
в
Англию,
Ф ранц ию,
Японию
с
мо ей
«Беспокойной старостью» ...
У вы,
театр
поехал
без
драматурга,
в зяв
с
со бой
лишь
спектакль
по
его
пьесе!
Энергично
содействовал
Г риг орий
Михайлович
др у­
гой
моей
поездке
—
в
Египет,
для
совместной
работы
с
тамошними
кинематографистами
над
фил ьмом
об
известном
востоковеде
академике
Крачковском.
Созд а­
нию
фильма
помешали
несколько
охладившиеся
отно­
шения
с
этой
страной...
Сближало
нас
с
Григорием
Михайловичем
и
одно­
временное
житье
в
Комарове—
Гр игори й
Мих айл ович
жил
на
даче,
я
в
Доме
тв орчест ва
пи сател ей .
Меня
и
сейчас
грызет
совесть,
ко гда
я
вс пом ина ю,
как
в
самый
разгар
весенней
распутицы
Гри гор ий
Михайлович
при ­
шел
ко
мне,
а
я,
н адев
резиновые
сапоги,
по шел
потом
его
проводить.
Очень
неловко
я
себя
ч увс твова л,
увидав,
что
он
в
обычных
туфлях
ш агает
по
снежной
жиже,
которая
ему
местами
ч уть
не
по
щиколотку...
Заметил
бы
раньше,
терзался
я,
ни
в
коем
случае
не
н адев ал
бы
сапог,
или
лучше
предложил
бы
их
е му,
но
теперь
уже
п озд но!
Впрочем,
держался
он
молодцом,
да
и
вообще
мы
были
тогда
еще
молоды,
тому
и
другому
не
бы ло
шестидесяти.
В
1961 году Г .
М.
Козинцев
настоял,
чт обы
я
с тал
членом
редакционной
коллегии
1-го
творческого
об ъе ди­
нения
«Ленфильма».
Члено м
художественного
совета
студии
я
был
уже
давно
и
имел
воз мож но сть
часто
слышать
там
выступления
Григория
Михайловича;
на
заседаниях
редколлегии
он
бывал
редко,
и
встречались
мы
больше
опять
же
в
Комарове.
Вместе
с
Валентиной
Георгиевной
он
приходил
обычно
к
Ефиму
Семеновичу
Добину,
писавшему
в
то
вр емя
книгу
о
филь ме
«Гам­
ле т », они сидели на скамейке в саду и беседовали;
затем
573


наступала
моя
оч ер едь ...
Помню,
как
Григорий
Михай­
лович,
всегда
сдержанный
в
оценках,
оценил
в
моих
воспоминаниях
об
Е вге нии
Шварце
одну
деталь:
в
Ко-
тельниче,
куд а
приезжал
ко
мне
в
эвакуационное
л ето
1942 года Евгений Львович,
мы
с
ним
слышали,
н очуя
на
сеновале,
как
кури ца
п ела
п ет ухом ...
«Очевидно,
из-за
нехватки
петухов,
то
есть
мужчин
в
тылу
во
время
во й­
н ы»,—
объяснил
Козинцев.
Помню,
однажды
он
поде­
лилс я
наб лю ден ием
над
самим
соб ой:
стал
писать
п исьм а,
не
извиняясь
пер ед
своими
корреспондентами
за
то,
что
пишет
на
машинке...
Но
сделал
это
только
пос ле
того,
как
Илья
Григорьевич
Эренбург
ска за л,
что
его
предрассудок
унаследован
от
прошлого
века...
В
1966 году началась работа Козинцева над экрани­
зацией
«Короля Лира», в которую я вступил как ре­
дактор
лишь
через
г од,
ког да
уже
бы ли
написаны
первая
и
вторая
сер ии
литературного
сц ена рия.
Вним ат ель но
просмотрел
я
сей час
сво и
заметки
по
первому
его
вари­
анту
и
вижу,
что
ряд
замечаний,
особенно
текстовых,
Гри гори й
Михайлович
уч ел
при
доработке
сценария
и
превращения
его
в
р еж иссе рски й.
Примеры:«7-я
стра­
ница,—
писал
я.—
Дочери-девочки.
Из
семейного
ал ь­
бом а!
Лу чше
ос тави ть
только
девочку-Корделию,
скачу­
щую
на
коне;
тем
более
что
дальше
она
написана
у
Ш експ ира
слабее
сестер».«Стр.
11.
Зачем
Шут
сдел ан
деревенским
дурачком?
Не
лучше
ли
его
оста ви ть
ум­
ным
человеком
в
должности
Ш ута?
Достаточно
с
нас
юродивых
в
этой
в е щи». «Стр.
13 (вторая серия) . « Так
да
свершится». Лучше «И
пусть
свершится!», а то полу­
чается
«Тогда свершится»! «Стр.
31.
Неважная
фраза
в
п ер ев оде: «Нет,
королева,
это
бы
шло
вразрез
С
расче­
та ми
моими».
И
Козинцев
совсем
убрал
эту
фразу.
Но
когда
я
предложил
заменить
перевод
Пастерна­
ком
последних
слов
Лира:
Вы
ви дите ?
На
губы
посмотрите!
Вы
ви дите ?
Взгляните
на
н ее...—
переводом
М.
Кузмина:
Вы
видите?
Взгляните,
губы,
губы...
Взгляните
же,
взгляните...
(умирает),—
Козинцев
оставил
пер ево д
П аст ер нака,
и
правильно
сделал.
Хотя
перевод
Кузмина,
казалось
бы,
эмоцио­
нальнее
и
целенаправленнее" (недаром
же
Михо элс
574


в
с вое
время
заметил: «Лир говоритоб устах Корде­
лии ,
впе р вые
сказавших
ему
жестокую,
но
нужную
пра в д у»), но у кино больше возможностей,
чем
у
театра,
и
режиссер
наш ел
пластический
и
звуковой
образ,
кото­
рый
ср абат ыв ает
максимально:
в
самый
момен т
своей
смерти
Лир
смотрит
на
летящую
на
ко не
девочку-Корде­
ли ю,
и
мы
слышим
высокую,
поразительной
чи стот ы
ноту
—
звенящий,
ликующий
зв ук.. .
Картина
вышла
на
э кран
в
1971 году.
Не
стану
затруднять
читателя
своими
в п ечатл ени ями
и
з амечани ­
ями
по
поводу
режиссерских
ва риа нтов
сценария,
а
т ак­
же
уже
готового,
но
еще
не
впо лне
озвученного
фильма,
которые
я
регулярно
по сыл ал
Григорию
Михайловичу.
Но
одн о
письмо,
от
12 ноября 1969 года,
хочется
пр и­
вести,
ибо
в
нем
сод ержи тс я
тот
мой
ри ск ов анный
«совет», который сыграл особую роль в наших отноше­
ниях.
Кста ти,
хотя
я
просил
не
отвечать
на
мое
об ъем и­
сто е
пи сь мо,
зная
о
занятости
Коз инце ва
в
это
время
на
съемках,
но
он
все
же
ответил,
и
это т
ответ
я
так же
приведу.
12 ноября 69.
Дорогой
Григорий
Мих айл ов ич!
Хочу
написать
Вам
о
нескольких
своих
ощущениях,
«отстоявшихся»
от
просмотренного
материала.
1.
Все
увид ен ное
чрезвычайно
нравится,
запоминается,
не
вызывает
никаких
сомнений.
В се?
Ну,
пожалуй,
согласен
с
Хейфицем:
как
и
ему,
Корделия
в
заключительных
эпизодах
показа­
л ась
мне
неожиданно
матронистой
(возможно,
из-за
светлого,
плотного
платья).
Но,
вместе
с
те м,
ведь
и
не
над о
был о
делать
ее
ангелоподобной
и
бесплотной.
В
литературном
сценарии,
в
мысленном
представлении
Лира,
она
с качет
на
кон е,
д ико ват ая,
крепкая,
смелая
девушка-отрок,—
и
это
правильно.
Что
касает ся
ее
ли­
ца,
то
оно
во
в сех
снятых
эпизодах,
с
начала
и
до
ко нца,
очень
хорошо
и
выразительно.
(По-прежнему,
у
ме ня
пре тенз ия
только
к
лоснящимся
«выростам»
на
лбу
в
первом
эпизоде,—
не
сердитесь!
По-моему,
зде сь
не­
удачно
о свещ ено
ее
лицо.)
Но
вот
ме р твая
—
она
выгля­
дит
сли шк ом
спя щ ей,
как
в
сказ ке
о
мертвой
царевне,
а
бедро
слишком
дамистое.
2.
Не
согласен
с
Хейфицем
относительно
«излишней
сегодняшности»
Реганы
—
Волчек.
И
наружность
и
го­
лос
Волчек
меня
вполне
устраивают.
Единственно,
575


к
ч ему
мог
бы
придраться,
это
к
тому,
что
она
скорей
деловито,
чем
обуреваемая
стр асть ю,
бежит
по
за­
лам
з амка
(особенно по лестнице;
т ут,
при
своей
ко м­
плекции,
она
квашневато
натряхивается). В этом
пробе­
ге
к
Эд монт у
(после смерти мужа)
она
выглядит
больше
хозяйкой,
домоправительницей,
озабоченной
ка ким -то
делом,
чем
чувственной
бабой,
жаждущей
тут
же,
не­
мед ля
утолить
беш енст во
своей
плоти!
Но,
мож ет
бы ть,
я
и
не
пр ав,
зря
пр иди раю сь.
Или
же
вы
так
и
задумали.
3.
Теперь
о
Ва шем
настойчивом
вопросе
—
нет
ли
монотонности,
безэмоциональности
в
развитии
гл авно й
линии
д ейст вия,
во
вс ем,
что
кас ает ся
Лира.
И
вот
тут
я
ре шил
прислушаться
к
первым
своим
ощущениям
(которым всегда очень верю,
хот я
и
пыта ю сь
иногда
их
под а вить ).
В
начале
пис ьма
я
подчеркнул
сло во
уви­
д ен ное.
Почему?
Во-п ер вых ,
п отом у,
что
слышн о
пока.далеко
не
все,
особ енн о
в
степи,
на
нату р е.
Во з­
мо жно,
что
когда
все
будет
перезаписано,
мое
впечатле­
ние,
о
к отором
на пишу
дальше,
исчезнет,
о каж ется
ложным.
Но
возможно,
что
и
оста н ется,
а
то
и
усилится.
Поп робу ю
объ яс нить .
Как
Вы
бесконечно
лучше
меня
зн ает е,
наше
сегодняшнее
во сприя т ие
экранной
ре чи
требует
—
в
идеале
—
ми нимум а
слов,
про изно с имых
герое м ,
в
от личие
от
театра,
где
можно
легко
примирить­
ся
с
«фонтаном»
слов ,
тем
более
гениальных...
Пре­
красно
это
зная
и
тревожась,
Вы
старались
в
сценар ии
добиться
этого
минимума.
И
все-таки
Лир
неизбежно
красноречив.
И
я
скаж у
прямо,
не
страшась
огорчить
Вас
или
ра сс троит ь,
что
м естам и
это
может
утомлять.
Ужасно
хочется
в
какие-то
моменты
«слышать», как
в
ответ
на
очередной
гр омов ой
удар
судьбы
(или выпад
дочерей)
Лир
м олчит ,
а
не
о тв ечает
мгновенной
словес ной
реакцией,
то
е сть
очередной
же
иеремиа­
до й,
какой
мы
ж дем
и
к
каким
успели
уже
пр ивык нут ь ...
Вот
почему
мне
так
понравилась,
не
по боюсь
сказать
—
гениальная
по
выразительности
сцена
в
ковыле,
когда
волосы
Лира
с меши ва ются
с
эт ой
тр авой :
это
и
п оэ­
тично,
и
страшно,
это
высокочеловечно
и
потому
волну­
ет.
Не
пои ск ать
ли
еще
дв е-тр и
таких
па уз ы? (Вырывает
и
ест
коренья
он
то же
хор ош о,
но
это
уже
в
другом
ключе,
в
физиологическом.)
Бо лее
того ,
не
замахнуться
ли
в
одном-двух
местах
на
текст,
не
заме н ить
ли
сильную
фразу
еще
б олее
си льны м
молчанием,
притом
т ам,
где
Лир
еще
не
впал
в
тихое
безумие?
4.
И
наконец,
еще
одно
дерзкое
предложение,
но
уже
576


не
по
тому,
что
снято,
а
по
то му,
что
еще
ст ан ете
сни­
ма ть.
Я
и мею
в
виду
эпизод
в
сарае.
Так
как
действие
в
степи
заме тн о
разрослось
и
эпизод
в
сарае
тоже
велик,
я
осмеливаюсь
предложить
Вам...
убрать
из
н его
сцену
суда!
Все
оста льн ое
в
сар ае
—
до
и
после
суда
—
ва жно
и
существенно,
особенно
мысли
вслух
о
натуральных
л ю дя х: «Мы все поддельные,
а
он
—
наст о ящ ий,
не­
при кр аш енный
человек...»
Именно
это
н аб люд ение
и
рассуждение
Ли ра
бь ет
в
самую
точку,
прон зае т
и
его
самого
и
нас,
а
вот
инсценируемый
им
дальше
суд
—
это
эксцентриада.
Наверно,
она
ест ест венна
для
театра,
где
почти
все
представлено
и
разыграно,
а
в
ки но
(как
и
в
ж и з ни ), честное слово,
это
искусственно!..
Конечно,
это
придумал
Шекспир,
гений,
и
это
делает
Лир,
а
не
директор
учреждения
и
да же
не
современный
король,
но
где-то
и
у
Шекспира
и
у
Лир а
е сть
перебор,—
я
подразу­
меваю
перебор
в
фо рме
с уда
как
процеду-
р
ы;
внутренний
суд
над
дочерьми
оба
они
уже
соверши­
ли,
и
мы
об
это м
зна ем
без
процедуры.
Словом,
что,
е сли
исключить
из
сарая
весь
су д—
от
526 до 535 кадра включительно?
Можете
меня
презирать
и
топтать
ногами,
но
мне
эта
купюра
каж ет ся
целесо­
образной
(как целесообразно то,
что
Вы
выгнали
Лира
ср азу
в
степь,
без
поездки
в
к ар ете,
взбесившихся
от
грозы
кон ей
и
оборванных
постромков,
хотя
это
и
бы ло
эффектно).
Извините
за
нескладность
и
помарки.
Не
пер еписы ­
ваю;
хочу,
чтоб ы
скорей
по лучили .
Знаю,
что
Вы
бе­
з умно
заняты
и
замотаны,
и
очен ь
прошу
не
отв ечать
на
это
письмо.
Прочтите
—
и
все.
Когда
увидимся
—
п ро­
сто
скажете,
с
чем
согласны,
с
чем
нет.
А
можно
и
ничего
не
говорить,
есл и
все
это
бр ед.
Низко
кланяюсь
Вал ент ине
Георгиевне.
Б удьте
оба
здоровы.
Крепко
жму
Ва шу
рук у.
Дорогой
Леонид
Николаевич!
Сп асибо
за
пись мо .
Во
многом
Ваш и
ощущения,
на
мой
взг ляд,
верны.
Действительно,
у
Реганы
нет
бе шен­
ств а
плоти,
нет
«наглого мяса» (Сартр) .
Наши
артистки
не
умеют
играть
такие
сце ны.
Что
касае тся
обилия
тек ста
(особенно монологов
Лира)
—
еще
не
знаю,
бог
его
вед ает,
что
станет
после
озвучания.
19 Л.
Рах ма нов
577


Думаю,
что
вообще
эт от
фи льм
окажется
ку да
сложнее
для
восприятия,
нежели
«Гамлет»: нет здесь
еди нст ва
судьбы
героя,
занимающего
—
с
начала
и
до
ко нца
—
первый
план
и
душевные
симпатии
зрителя.
Че рт
его
знает,
каким
он
окажется
для
лю дей
в
зритель­
ном
зале?
Жа леть
его
—
п лохо;
чувс т вовать
ант ип а­
тию
—
того
еще
хуже.
Видимо,
нужно
м ыс лить
вместе
с
ним
(что и делает наш брат,
гн илой
интеллигент)
—
но
разве
для
этог о
ходят
в
кино?
О
«суде»
обязательно
подумаю.
Пока
мне
—
крайне
трудно,
каждый
день
сложнейшие
съемки,
а
на
душе
—
по
многим
прич ина м
—
совсем
худо.
«Унцию уксуса,
чтобы
отбить
в
д уше
эт от
смр ад»,
как
гов ор ит
Ли р.
Вот
почему
Ва ше
письмо
бы ло
для
меня
осо­
бенн о
приятно.
Вокруг
лес ,
одиночество,
черные
мысли .
Сердечный
привет
всем
Вашим,
15/ХІ —6 9.
Г.
Козинцев
Как
бы
в
продолжение
своих
слов
в
письме
о
пред­
с то ящей
судьбе
фильма,
Григорий
Михайлович
при
встрече
сказ ал :
—
Больше
всего
я
боюсь,
что
моя
к а ртина
получится
не
выстраданной,
а
вымученной...
Как ие
неожиданные
для
его
характера
слова!
—
подумал
я
тогда,
но,
читая
сейчас
рабочие
тетради,
я
нашел
такое
же
опасение.
И
еще
он
сказ ал :
—
Ко гда
проснусь
ночью
—
все
каж ет ся
снятым
п лохо,
игра
а ктеров
уны ло й,
не
яркой,
но
подумаю
вдруг:
хорошо
одно
—
что
не
взял
на
рол ь
Лира
актера
X!—
и
сразу
полегчает...
В
рабочих
тетрадях
он
развил
и
конкретизировал
свое
мне ние
о
пробе
этого
актера: «Пустьон.и
не
подхо­
дит
к
роли,
но
все
же
—
акте р
высокой
квалификации
—
играл
по-бытовому
русского
ничтожного
старичка»
(стр.
186).
Кстати,
как
раз
на
ближних
страницах
име­
ются
две
покорившие
меня
зап ис и: «Что касается музы­
ки
для
этого
фильма,
к
ней
подходит
одна
из
рема рок
трагедии
«Владимир Маяковский»: «Вступают удары
ты сяч
ног
в
натянутое
б рюхо
площади» (стр.
185).
Так
65-ле тн ий
Ко з инцев
со хр анил
юно шес кую
любовь
к
Ма-
578


яковскому,
а
Шостакович
идеально
о сущ ест вил
его
мечту!
На
190- й
стр.
пронзительно
современная
мысль:
«Ошибка
—
отнесение
«Лира»
к
доисторическому
в ре­
мени :
представление,
будто
чем
дал ьше
в
глубь
веков,
тем
больше
зве рс тва
творили
люди.
Разве
бомб ы
в
Хи­
росиму
сб рос или
при
Каролингах?
Освенцим
спланиро­
вали
и
выстроили
при
готах?»
Вернусь
к
переписке
по
поводу
сце ны
суда
в
ша ла ше,
о
к отор ой
Григорий
М ихай ло вич
обещал
подумать.
Да,
он
подумал
—
и
оставил
ее
в
неприкосновенном
виде,
а
я
на
об су жд ении
готового
уже
фильма
на
студийном
художественном
со вете
имел
неосторожность
повторить
свое
мнен ие
о
затянутости
и
искусственности
эт ой
сцены
и
у
Шекспира
и
у
Козинцева...
Это
мое
выступление
пр иве ло
к
заме тн ому
охлаждению
меж ду
нами
на
целых
два
г ода.
Впрочем,
книг и
св ои
Григорий
Михайлович
продолжал
мне
дарить
с
самыми
дружескими
н адпи ся­
ми.
Да
и
по
правде
сказать,
я
заслуживал
гора зд о
большего
наказания
за
другой
про ст уп ок.
В
1968 году
на
юбилейном
вечере
в
До ме
писателя
я
совершил
неве­
роятно
глу пую
и
об ид ную
для
самого
с ебя
оплошность.
Григорий
Михайлович
был
нездоров
и
прислал
с
Ва­
лентиной
Георгиевной
св ое
пись ме нное
выступление,
которое
я
впопыхах
не
пр оче л,
положил
в
карман
и
за­
был
п еред ать
для
оглашения
председательствующему...
Вот
уж
тут
Григорий
Михайлович
законно
рассердился!
Я
нед ав но
н ашел
это
письмо,
и
хотя
это,
наверно,
не­
ск ром но,
мне
хо че тся
сей час
его
обнародовать!
«Дорогой Леонид Николаевич!
От
вс его
сердца
п озд ра вляю
Вас
с
сла вн ым
юбилеем.
Нас
много,
Ваш их
друзей,
на
Ленфильме.
Вы
для
всех
нас
род ной
человек,
вов се
не
«лицо,
именуемое
автор», а один из людей,
строивших
наш у
кинематографию.
Вы
пришли
к
нам,
засучили
рукава
и
вз ялис ь
за
раб оту.
Разве
«Депутат Балтики»
был
просто
удачным
фильм ом?
Вспомним
только,
что
началось
с
Вашего
сценария?
На чалась
жиз нь
Черкасова
в
искусстве;
За­
рхи
и
Хейфиц
с тали
настоящими
реж и ссерам и;
впервые
на
экране
появ и лся
образ
интеллигента
в
ре во лю ции.
А
Ваш
тру д
продолжался.
Неторопливо
и
спокойно
Вы
разбирали
филь мы
на
художественных
советах,
помогали
м олоды м
авт ор ам,
сами
пис а ли,
и
оп ять
б ра­
лись
за
чужи е
рукописи.
А
пот ом
Ваш
тр уд
входил
19*
579


в
общее
усилие.
И
даже
когда
в
ти трах
не
стояла
Ваша
фамилия,
без
Вас
многие
из
этих
работ
не
стали
бы
у дачей.
Вы
не
один,
не
сами
п ришли
в
кино.
С
Вам и
пришла
литература,-культура.
Вот
почему
так
важен
был
для
нас
всех
Ваш
труд.
Спасиб о
Вам
за
все :
книг и,
сценарии,
пьесы,
воспо­
ми на ния,
спокойную
доброжелательность,
вы с окую
честность
худож н ика .
Вс его
Вам,
дорогой
друг,
самого
доброго!
12 марта 1968 г .
Ваш,
Г.
Ко зи нце в».
Разумеется,
я
не
склонен
пре увел и чи вать
значение
юбилейных
речей
и
приветствий,
и
по
этому
поводу
мо жно
вспомнить
запись
самого
Козинцева
в
«Рабочих
тетрадях» (стр.
34 — 35) о своем шестидесятилетии:
«... на
т елеви дении
устроили
мой
вечер.
У слы шав
начало
передачи,
я
удивился:
хотя
р ечь
идет
обо
мне,
то
же
самое
я
уже
слышал
—
и
не
раз
—
о
многих
других
режиссерах...
Все
как
оди н
передавали
опыт ,
правдиво
показывали,
верно
отражали,
смело
иск али,
но
в
то
же
в ремя
продолжали
традиции,
со зд али
картины,
люби­
мые
народом,
вош ли
в
«золотой фонд» ...
Да
и
не
только
о
режиссерах
слышал
я
не
только
подобные,
но
им енно
эти
самые,
стертые,
уже
ничего
не
значащие
слова».
И
все
же
слова
Григория
Михайловича,
обращенные
ко
мне,
звучат
для
меня
совсем
не
так:
слишком
хорошо
я
знаю
его
требовательный
характер
и
прямой
характер
наш их
отношений.
Вот
почему
навсегда
я
запомнил,
как
в
к онце
января
1973 года Григорий Михайлович позво ­
нил
мне
и
рассказал
о
своей
«Гоголиаде»
—
сце нари и
о
Гоголе,
об ещал
познакомить
с
тем,
что
успел
уже
на пи сать
(50 стр.).
Беседа
наша
длилась
ч уть
не
час.
На
следующий
день
я
отпра в ил
ему
большое
письмо
как
бы
в
продолжение
беседы
и
в
св язи
со
с та тьями
о
Гоголе,
упомянутыми
К оз инце вым
накануне.
Вот
это
письмо:
20/1 — 73.
Дорогой
Григорий
Михайлович,
Вы
раздразнили
мое
любопытство
(если можно так назвать это чувство),
и
я
сразу
же
пос ле
наш его
разговора
перечитал
«Пуш­
кин
и
Гог ол ь»
и
прочитал
в перв ые
«Как произошел тип
Акакия
Акакиевича».
С нач ала
я
понял,
почему
когда-то
меня
оттолкнула
первая
статья
В.
В.
Розанова
и
почему
580


я
не
стал
читать
вторую.
Как
ни
странно,
меня
оттол кну ­
ла
те р ми но л ог и я : «мертвая ткань», «восковой язык»,
«восковые фигурки» (к тому же «к роше чн ые
восковые
ф иг урк и»).
Для
меня,
бесконечно
любящего
Гоголя,
показались
эти
сл ова
оскорбительными,
и
я
не
ст ал
чита ть
вторую
статью
—
об
Ак.
Ак.
Сейчас
я
прочитал
обе ,
и
с
удовольствием.
Особенно
в торую .
Анализ
рас­
ск аза
—
гениален,
но
главное
откровение
—
это
объ ­
яс не ние
лиризма
Гоголя
как
великой
жа лос ти
к
ч ел ове­
ку,
т
а
к
и зобра же нн ому: «...скорбь
художника
о
з аконе
своего
т ворче ст ва,
плач
его
над
изумительной
картиной,
кот орую
он
не
у меет
на рис ова ть
и
н
а
ч
е...»
Кон ечн о,
замечателен
пример
с
м олоды м
человеком,
потрясенным
словами
Акакия
Ак ак ие ви ча : «Оставьте меня!
Зачем
вы
меня
оби ж ает е?» А подтекст этих слов: «Я брат твой».
И
как
это т
мо лодо й
человек
закрывался
рукой
от
бесче­
ловечья
и
грубости,
так
и
Гоголь
за кры в ался
своим
лиризмом
от
п ошлос ти
и
жестокости
мира.
Все
это
де йстви тел ь но
мудро
и
с иль но,
и
переворачи­
ва ет
в
со з нании
многое,
хотя
и
высказывается
порой
с
присущей
Розанову
парадоксальностью.
Не
могу
со­
гласиться
с
ним
в
первой
стать е
только
с
о дним:
что
уже
сразу
после
смерти
Пушкина
Гоголь
знал,
что
он
пога­
сит
Пу шки на
в
соз нани и
лю дей
и
тосковал
и
скорбел
по
этому
пов од у.
Мо л одой
гений
—
непременно
эго и­
стичен,
он
не
может
п ечал ит ься
по
поводу
того,
что
он
будет
с ильне е
только
что
умершего
гения,
хотя
бы
тот
и
был
его
старшим
братом.
Ух о дящий
из
жи з­
ни
Гоголь
мог
это
сознавать
и
чув с твов ать,
потому
и
«погасил»
св ой
г ений,
по
выражению
Розанова
(еще
в
первой
стать е) .
Но
в
любом
случае
(согласия с одним,
несогласия
с
другим)
обе
ста тьи
доставили
мне
сейчас
огромное
удовольствие,
и
я
хочу
Вам
с ка зать
сп асиб о.
Кстати,
знаете
ли
Вы
весьма
л юб опыт ные
слова
Бердяева
о
Ро­
занове?
На
всякий
случай
привожу
их
здесь:
«В.
В.
Розанов
о дин
из
сам ых
необыкновенных,
самых
оригинальных
людей,
каких
мне
приходилось
вс тр ечать
в
жизни.
Это
настоящий
уни кум .
В
нем
бы ли
типические
русские
че рты
и
вм есте
с
тем
он
был
ни
на
кого
не
похож.
Мне
всегда
казалось,
что
он
заро­
дился
в
воображении
Достоевского
и
что
в
нем
б ыло
что-то
похожее
на
Федора
Па влови ча
Карамазова,
став­
шего
писателем.
Во
вне шно с ти,
удивительной
581


внешности,
он
по ход ил
на
хитрого
рыжего
костромского
мужичка.
Говорил
пришептывая
и
приплевывая.
Самы е
поразительные
мыс ли
он
иногда
сообщ ал
вам
на
ухо ,
пришептывая...
Литературный
дар
его
был
из ум ит елен,
са мый
большой
дар
в
русской
прозе.
Это
б ыла
настоя­
щая
маг ия
слова.
Мысли
его
оче нь
теряли,
когда
вы
их
из лаг али
своими
словами».
И
да л ьше : «Он говорил,
что
восковую
све­
чечку
предпочитает
Богу:
с веч ечка
конкрет­
но-чувственна».
(Теперь понимаете,
Григорий
Михайлович,
почему
я
«простил»
сейчас
Розанову
выражения
«восковые
ф и гурк и», «восковая картина»? Я понял,
что
для
Роза­
но ва
слово
и
по ня тие
«воск»
не
только
не
однозначно,
но
вообще
особенное,
раз
он
ср а внивае т
его
с
бого м !)
У
Бер дяев а,
кроме
т ого,
ес ть
статья
о
Розанове,
ко тор ая
н аз ывает ся
«О вечно бабьем в русской душе».
Я
вчера
Вам
сказал,
что
Розанова
у
меня
много.
Да,
13 книг,
в
том
числе
и
«Уединенное»
и
«Опавшие листья»
(оба тома).
Е сли
Вас
что-нибудь
из
них
заинтересует
—
пожалуйста,
они
к
Ваш им
услугам.
Ну,
что-то
я
расписался.
Извините
и
за
неряшли­
вость
«слога»
и
за
помарки!
Низко
кланяюсь
Валентине
Георгиевне.
...А
че рез
сто
дней
—
три
с
половиной
месяца
—
я
п исал
—
уже
не
Григорию
Михайловичу,
а
о
не м.
«Нас постигла большая беда,
огромная,
ничем
и
ни­
кем
не
восполнимая
потеря.
Нас
—
потому,
что
мы
—
это
не
только
друзья
и
товарищи
Григория
Мих а йл ови­
ча
по
ра боте ,
не
только
его
многочисленные
уче ни ки
(а мы все его ученики,
не зави сим о
от
возраста), не
только
студия
«Ленфильм», которой Григорий Михайло­
вич
отдал
всю
свою
жизнь:
это
—
советское
и
мир ов ое
кино
и
это
мил лион ы
и
миллионы
людей,
бесчисленных
к иноз р ит елей.
Утрата
неизмеримо
велика,
ра зм еры
ее
да же
трудно
пок а
полностью
осознать.
Мы
знали:
Григорий
Михайлович
настолько
богато
одаренная
натура,
что
если
бы
он
не
стал
режиссером,
он
стал
бы,
возможно,
художником,
ст ал
бы
писателем,
ст ал
бы
учен ым .
Собственно,
он
и
ес ть
писатель.
Книги
о
Шекспире,
к нига
«Глубокий экран», книга «П ро стра н -
582


ство
т р аг еди и», опубликованная в журнале,—
выхода
ее
отдельным
изданием
Г ри горий
Михайлович
не
до жда л­
с я,—
это
одновременно
и
практика,
и
теория,
и
мемуа­
ры,—
и
это
настоящая
художественная
литература,
образная
и
эмоциональная.
Но
должна
б ыть
еще
одна,
а
может
быть,
и
не
од на
кн ига,
и
ленфильмовцы
обязаны
об
этом
п оза боти тьс я.
Нет,
я
имею
в
вид у
не
воспоминания,—
воспоминания,
несомненно,
появятся,
но
для
них ,
наверно,
нужна
ка­
кая-то
дистанция
времени.
Я
сейчас
о
другом.
Чле ны
художественного
совета,
участники
наших
собраний
и
совещаний,
хорошо
пом нят ,
како е
неотразимое
в пе­
чатление
производили
на
нас
устные
выст у пления ,
ре чи
Григ ор ия
Михайловича.
Они
всегда
были
шире,
глубже
обсуждаемого
предмета,
ча ще
всего
нового
фильма,
ученической
или
да же
зрелой
работы.
Де ло
даже
не
столько
в
опыте,
эн цикл о пед ическ их
знаниях,
эрудиции,
безукоризненном,
я
бы
сказал
—
ид еаль ном
вкусе
Григория
Михайловича.
Нас
поражало
сочетание
вдохновенной
импровизации
с
исчерпываю­
щим,
всесторонним
анализом.
Как
щедро,
с
какой
силой
убежденности
делился
Григорий
Михайлович
своими
мыс лями ,
трев ог ами ,
разм ышл ен ия ми
о
будущем
ав то­
ров
эт их
раб от,
вообще
киноискусства!
Большая
ча сть
из
сказанного
Григорием
Михайловичем
сохранила
и
сох ран ит
и
дальше
свое
з нач ение.
Существуют
ст е­
нограммы
за
многие
годы,
надо
перечитать
их,
составить
и
издать
сборник.
Это
же
тож е
наш е
богатство.
Мы
не
имеем
пра ва
остав ит ь
его
пылиться
в
ар хи вах.
Пусть
с
на ми,
со
все ми
нами,
заговорит
еще
и
еще
раз
жив ой
Григорий
Михайлович.
Он
так
нам
нужен
живо
й!»
Вот
о
необходимости
издать
такой
сборник
я
ср азу
и
написал
в
Ленинградский
обк ом
партии.
Не
знаю,
будет
ли
издан
он
и
когда,
но
пока
я
с частл ив
уже
тем,
что
опубликованы
его
рабочие
тетради,
пу сть
даже
не
п олн ость ю.
И
пусть
мои
очень
кр атк ие
и
не
очень-то
содержательные
воспоминания
о
Григории
Мих айло ви­
че
послужат
хотя
бы
запоздалым
откликом
на
его
талантливую,
очень
своеобразную
книгу
«Время и со ­
ве с ть », вышедшую три года назад .
15 сентября 1984


2
ДУША
ГОРОДА
Неда вн о
я
раскрыл
одну
старую
кни­
гу,
к оторую
не
читал
лет
двадцать,
ес ли
не
больше.
Раскрыл
—
и
зачитался.
В
ней
п редп ри нята
интересная
попытка:
проследить
по
литературным
памятникам
XVIII, XIX и XX
веков
отношение
русского
общ ес тва
к
Петербургу.
Отношение
это,
как
известно,
отнюдь
не
бы ло
неизменно
одинаковым...
Вп роче м,
изменялся
и
Пет ербу р г.
В
1919 году,
когда
написана
эта
книга,
город
выглядел
так : «...Трава
по­
крыла...
площади
и
у лицы.
Воздух
ст ал
удивительно
чист
и
прозрачен.
Пе тер бург
словно
омылся...
Воздвига­
ет ся
только
одно
новое
строение.
Гранитный
материал
для
него
в зят
из
разрушенной
ограды
Зимнего
дворца...
Из
пыли
Марсова
п оля
медленно
вырастает
памятник
жертвам
ре в ол юции.
Су ж дено
ли
ему
стать
пьедесталом
новой
жизни,
или
же
он
останется
могильной
плитой
над
прахом
Петербурга?»
Жизнь
ск оро
ответила
на
этот
вопрос,
заданный
автором
в
ко нце
книги.
Н.
П.
Анциферов
мог
бы
до­
полнить
свой
труд
новыми
п рим ерам и,
набл юден ия ми
и
мыслями
—
уже
о
судьбе
Лен ин гр ада.
Но
«Душа
Петербурга»
б ыла
издана
в
1922годуистехпорне
переиздавалась.
Ита к,
в
чем
же
заключались
и
как
происходили
эти
изм е не ния?
После
прославления
Северной
Пальмиры
Ломоно­
совым
и
Державиным,
после
гениа льно го
«Медного
вс ад ни ка», где созданный Пушкиным образ Петербурга
выр ос
в
це лый
мир,
который
ж ивет
и
в
прош л ом
и
в
бу­
дущем
(«Красуйся,
град
Петров,
и
с той
Неколебимо,
как
Р ос си я!»),—
вскоре
п осле
эти х
вдохновенных
вели­
чаний
отношение
к
Петербургу
резко
изменилось.
Примерно
с
сороковых
годов
прошлого
столетия
лучшие
русские
пи сател и
стал и
ли бо
равнодушны
к
своей
столице,
пр едпоч ит али
как
бы
не
замечать
ее,
либо
изображали
скучным,
холодным,
казарменным
городом,
584


кот орый
нельзя
люб ить ,
не
стоит
гордиться
и
восхи­
щаться
им,
кот оры й
мо жно
только
ненавидеть
и
тяго­
ти ться
его
каменным
пленом.
Что
произошло?
Откуда
такая
разительная
переме­
на?
Н.
П.
А нцифе р ов,
очевидно,
был
прав,
объясняя
ее
особенностями
наступившей
эпохи.
Действительно,
в
глазах
передовых
лю дей
Петербург
отныне
должен
о ли­
цетворять
деспота,
попирающего
вольность.
Прямые
линии
улиц ,
проспектов,
набережных
перестают
привле­
кать
своей
простотой
и
строгостью,
как
они
привлекали
Пу шки на
и
его
современников.
Теперь
эти
строгие
линии
выражают
соб ой
ме ртвящ ий
дух
николаевского
режима.
Уже
у
Гоголя,
с
такой
живо пис но й
си лой
описавшего
Невский
проспект,
за метн о
двойственное
отношение
к
Петербургу.
Содержание
образа
города
в
петербургских
повестях
Гоголя
—
преимущественно
быт
или
фантас­
магория,
пошлое
или
страшное
на ча ло.
Тема,
выдвину­
тая
Пушкиным,—
тема
жертвы
огромного
города,
безу­
част но го
к
маленьким
радостям
и
ст рад ания м
своих
обитателей,—
бы ла
пересмотрена
Г ого лем,
и
осужден­
ным
ока зал ся
город .
Мечты
и
при в яза нн ости
писателя
не
здесь,— «Русь-тройка»
уно сил а
их
далеко
от
столи­
цы.
Печален,
тосклив
Петербург
у
Тургенева
в
«Призра ­
к ах»:
«Эти пустые,
широкие,
серые
улицы;
эти
серо-бело­
ват ые,
'желто-сер ые,
серо-лиловые,
оштукатуренные
и
облупленные
дома,
с
их
впал ым и
окнами...
эти
окамене­
лые
дворники
в
тулупах
у
в орот,
эти
скорченные
мерт­
венн ым
с ном
извозчики
на
продавленных
дрожках,—
да,
это
она,
наша
Северная
Пальмира.
Все
видно
кр уг ом;
все
ясно,
до
жуткости
четко
и
ясно,
и
все
печаль­
но
с пи т...»
Как
чужда
эта
картина
пушкинскому
П етербург у,
по лно му
здоровья
и
сил ы,
свежести,
бодрости,
несмо т ря
на
разыгравшуюся
в
нем
драму
и
борьбу
со
стихией.
В
с т ихот вор ении
Полонского,
которое
он
назвал
«Миазм», умирает ребенок
—
сын
богатой
и
зна тно й
хозяйки
дома
на
Мойке.
Ж е нщина
вид ит
вылезшего
на
свет
божий
«косматого мужичонку», который ей объ­
яс ня ет: «ведь твое жилище на моих костях» .
Это
он
строил
город
и
умер.
Это
его
тяжкий
вздох
задушил
ребенка.
Г р иго рович
сравнивал
судьбу
Петербурга
с
арист о -
585


критическими
похоронами.
Го род
гибнет
не
в
битве
с
разъяренной
водой,
а
медленно,
торжественно
за­
мер зае т,
как
зна тны й
мертвец
в
могиле.
«Зимние пе­
тербургские
с умер ки
превратятся
в
глухую
н очь ...
оста­
нется
он
од ин
далеко
ото
всех,
среди
ночной
тьмы
и
снежной
пустыни
с
гуляющей
вокруг
ме телью ».
Б еск о нечно
шире
и
многообразнее
был
изображен
Пет ербург
Некрасовым.
Но
и
он
запечатлел
город
с
са­
мой
мр а чной
с торон ы:
нужда,
грязь,
болезни,
смерть,
похороны.
Только
здесь
уже
не
на ивна я
символика,—
здесь
безжалостно
реалистическое
сры вание
маски
с
на­
рядного
аристократа,
каким
н едав но
еще
был
(или
старался
ка зат ься)
С ан кт -Пе тербург .
Не кра сов
со зна­
тельно,
даже
подчеркнуто
противопоставил
свой
Пе­
те рбург
пушкинскому:
Д ушн ый,
стройный,
угрюмый,
гнилой,
Некрасив
в
эту
пору
наш
город
большой,
Как
изнош е нный
фат
без
румян.
С
ироничной
усмешкой
бы ло
написано
Гончаровым
прощание
с
Петербургом
молодого
Адуева
в
«Обыкно­
венной
истории»:
«Прощай,
говорил
он,
покачивая
головой
и
хватаясь
за
свои
жиденькие
в олосы :
прощай,
город
поддельных
волос,
вставных
зубов,
ваточных
подражаний
природе,
круглых
шляп,
город
учтивой
спеси,
искусственных
чувств,
безжизненной
суматохи!
Прощай,
великолепная
гробница
глубоких,
сильных,
не жных
и
теплых
движе­
ний
д уш и!..»
Совсем
вс кол ьзь,
мимолетно,
но,
бы ть
может,
не
м енее
обобщающе
обрисован
Чеховым
пе терб урж ец
в
«Рассказе лишнего человека»:
«Наружность у Орлова была петербургская:
узкие
плечи,
д л инная
талия,
впалые
виски,
г лаза
неопреде­
ленного
цвета
и
скудная,
тускло
окрашенная
раститель­
нос ть
на
го ло ве,
бороде
и
усах.
Лицо
у
не го
было
холодное,
потертое,
неприятное».
Наконец,
вспомним,
каким
ха рактерн ы м
петер­
бургским
сановником
выглядит
у
Льва
Толстого
Карен ин...
Наиболее
сложные
отношения
с
Петербургом
у
До­
стоевского.
Для
него
это
также
«самый угрюмый город»
на
свете.
Но
Дос тоев ск ий
нахо д ил
особую
красоту
им енно
в
скорбном
облике
города:
«Как- то
нев ол ьно
на помин ает
она
мне
(речь идет
586


по
петербургской
природе.—
Л.
Р.)
ту
девушку,
чахлую
и
хв орую ,
на
кот орую
вы
смотрите
иногда
с
сож ален и ем,
иногда
с
к ако й-то
сострадательной
любовью...»
Достоевский
ис кал
и
находил
в
Петербурге,
как
и
вообще
всюду,
прежде
всего
сумрачные,
но ч ные,
пот а енные
стороны
и
с
великим
мастерством
их
опис ы­
вал .
И
в
XX веке писатели и поэты,
особенно
символисты
и
декаденты,
продолжали
клеймить
и
проклинать
Пе­
тербург.
Н ет,
ты
ут он ешь
в
т ине
ч ерно й,
Проклятый
город ,
б ожий
вр аг.
И
ч ервь
болотный,
ч ервь
упорный
Изъест
тв ой
каменный
ко ст як!
Так,
с
ис тери чной
ненавистью
выкликала
гибель
«граду Антихриста» 3.
Гиппи ус.
Несколько
по-иному,
в
духе
прежних
мот иво в
не­
прия з ни
к
самодержавному
С ан кт -Пе тербург у,
писал
Ин.
Ан нен ск ий:
Только
ка мни
нам
дал
Чародей,
Да
Неву
бу ро -желто го
цвет а,
Да
пустыни
немых
пло щад ей,
Где
к азн или
людей
до
рассвета.
Он
искренне
считал
Петербург
искусственным,
сочи ­
ненным
городом:
Сочинил
ли
нас
ц арс кий
указ.
Пот опит ь
ли
нас
шв еды
забыли?
Вместо
сказки
в
прошедшем
у
нас
Только
камни
да
страшные
были.
Как
видим,
эт от
исторический,
поэтический
и
«куль­
турный»
нигилизм
по
отношению
к
Петербургу,
упорная
неприязнь
к
нем у,
проявленная
почти
всей
рус ск ой
лит ерат урой
после
Пушкина,
продолжалась
более
пол у­
в ека.
Но
вот
что
нуж но
отметить:
с
самого
начала
эт ой
борьбы
выступил
сильным
и
страстным
защ и тни ком
•Петербурга
—
Б ел инск ий.
Дело
вовсе
не
в
том,
что
Б ел инск ий,
как
якобы
безоговорочный
западник,
считал
Пе терб ург
лишь
ок­
ном
в
Ев ро пу,
з алог ом
объединения
с
Западом.
Для
нас
в
занятой
Белинским
позиции
неизмеримо
важнее
др у­
гое .
Это
другое
след у ет
хорошо
понять
и
запомнить,
поэт ому
я
щедро
процитирую
Белинского.
587


«Многие не шутя уверяют, —
писал
Белинский
в
ст атье
«Петербург и Москва»,—
что
это
гор од
без
и сто­
рической
св ят ыни,
без
преданий,
без
св язи
с
родной
стран ой ,—
город,
пос трое нн ый
на
сваях
и
на
расчете».
Да,
в
П ете рбург е
нет
памятников
прошлого.
Зато
у
нег о
есть
будущее.
«Он сам. ..
великий
исторический
памятник».
Белинский
был
согласен
и
с
тем,
что
П ете рбург
п ос троен
на
расчете.
Но
он
за ме ч ает : «Расчет есть одна
из
сторон
сознания...»
«Мудрые века говорят,
что
же­
ле зный
гвоздь,
сделанны й
гр убой
рукой
деревенского
ку зн еца,
выше
всякого
цветка,
с
тако й
красотой
р ож ден­
но го
природой,
выш е
его
в
том
отношении,
что
он
—
произведение
сознательного
духа,
а
цветок
есть
про ­
изведение
непосредственной
силы».
Так
опр авд ыва л
Белинский
«расчет», то есть торже­
ство
созн ан ия,
торжество
человеческой
мысли,
деятель­
ну ю,
активную
к расоту
ум ного
человеческого
труда.
«Город,
построенный
на
с ва ях»...
И
этот
упрек
звучит
для
Б елинск о го
п ох вал о й: «Казалось,
судьба
хотела,
чтобы...
русский
человек
кровавым
потом
и
о тча­
янной
борьбой
выработал
свое
будущее,
ибо
проч ны
только
тяжким
трудом
одержанные
поб е ды ...»
Мы
особенно
яс но
по нима ем
это
т епер ь,
ког да
исто­
рия
дала
нам
такое
обилие
жиз не нных
в печ атлен ий.
За
что
можно
и
должно
б ыло
лю бить
Пет ербург
прежде?
За
то
же,
что
и
сейчас:
за
его
красоту,
сотворенную
самоотверженным
и
вдохновенным
трудом
гениальных
зодчих
и
сот ен
тыс яч
искусных
«работных»
люд ей.
Это
же
они,
а
не
царь ,
не
сановники
созд ал и
все
наши
пр е­
красные
ул ицы
и
зд а ния.
И
не
стоит
отождествлять
эту
бессмертную
красоту
с
царской
и
чиновничьей
вл асть ю.
Белинский
словно
бы
знал,
провидел,
что
эт от
велико­
лепный
город
будет
принадлежать
народу,
а
всякая
прочая
власть
исчезнет,
смете нн ая
революцией.
И
то
сказать:
по вод ов
для
любви
к
Ленинграду
у
нас
прибавилось.
Ленинград
мы
любим
за
то,
что
в
нем
совершилась
первая
в
ми ре
и
в
истории
человече­
ст ва
пролетарская
революция.
Любим
Ле нингр ад
за
все,
что
он
сделал
во
все
эти
годы ,
и
за
то,
что
он
вынес.
900 дней блокады!
Что
по
сравнению
с
этой
бедой
все
сочиненные,
предрекаемые
пророками
и
поэтами
беды?
А
вот
выжил,
выстоял
Ленинград,
не
замер з ,
не
сгорел
и
не
провалился.
Но
победил
и
стал
крепче
прежнего.
Ибо
такие
небывалые
испытания
закаляют
не
только
588


душу
человека,
но
и
душу
города.
А
ду ша
города
—
и
есть
люди.
Люди,
которые
населяют
го род,
с троят
е го,
украш аю т,
всегда
о
нем
думают
и
заботятся,
обороняют
в
тяжелую
годину
и
рад уются
его
праздникам.
Помню,
как
в
сам ые
трудные
дни
ленинградской
блокады,
в
январе
1942 года,
в
зале
Академической
капеллы
у
Певческого
мо ста
(одно из красивейших мест
Ле нин гра да
—
за
Дворцовой
площадью,
наиск о сок
от
Зимнего
дво р ца)
сост о яло сь
«Литературно- х уд ож е­
ственное
утро».
Так ,
не м ного
по-старомодному,
был
назван
в
афишах
(сколько трудов стоило их набрать,
отп е ча тат ь!) чуть ли не единственный в ту зиму публич­
ный
концерт,
в
к отором
пр иня ли
уча сти е
артисты,
музыканты,
писатели.
На
ул ице
б ыло
морозно
и
сол­
нечно,
в
за ле
тож е
б ыло
мороз н о,
но
кр асны й
бархат
кр есел
и
драпировок,
казалось,
отчасти
смягчал
этот
холод.
И
слуш атели
и
участники
концерта
б ыли
одеты
в
шубы,
в
шинели,
в
ватники,—
они
берегли
каждую
к аплю
тепла,—
и
мне
невольно
припо мнил ось ,
как
много
лет
на зад
Маяковский
на
эт ой
самой
эстраде,
когда
ему
с тало
жарко,
непр инуж д енно
с нял
пиджак
и
повесил
его
на
спи нку
стула...
Сейч ас
к
краю
эстр ад ы
медленно
подошел
старый
седой
человек
в
длинной
тя же лой
шуб е
и
тихо
загово­
рил.
Это
был
профессор
Л.
А.
Ильин,
главный
арх и­
тектор
города.
Мы
напряженно
вслушивались
в
его
реч ь.
И
в друг
произошло
чудо:
голос
его
окреп,
худое
лицо
о светило сь
такой
неожиданной
в
эт от
момент
счастливой
улыбкой.
Он
ск аз ал,
чт о,
идя
с юда,
он
не
старался
на
эт от
раз
сокращать
путь;
на
его
вз гляд ,
это
да же
очень
уд ач но,
что
по
причине
н езд оров ья
приходи­
лось
идти
не
спеш а:
д ело
в
том ,
что
сего д ня
он
ис пыт ал
особенно
волнующее
чу вст во
радос ти
и
гордости
—
под
этим
январским
солнцем
Ленинград
был
непередаваемо,
необыкновенно
прекрасен.
Профессор
Ильин
продолжал
говорить,
н аз ывая
известные
каждому
ленинградцу
улицы,
здания,
знаме­
нитые
на
ве сь
мир
архитектурные
пам ят ник и,
которые,
начиная
с
осени,
с
8 сентября ( пе р вый
массированный
воздушный
н а лет ), деловито старались разрушить,
ст е­
реть,
уничтожить
о саж давш ие
город
фаш исты .
Он
не
сказал
словно
бы
ничего
особенного,—
обо
вс ем
этом
мы
и
с ами
не
раз
писали
в
газетах:
что
вр аг
не
пройдет,
что
наш
го род
бессмертен.
Но,
слушая
его ,
смотря
на
этого
ста рог о
больного
человека,
пришедшего
сюда
пешком
589


через
весь
город,
трудно
был о
у дер жат ься
от
слез,
и,
как
ни
странно,
сле з
не
б оли,
не
жалости,
а
во схи щен ия:
бы ло
видно,
что
у
это го
чел ов ека
по ет
душа,
очаро­
ванная
только
что
переж ито й,
как
бы
заново
у вид е нной,
заново
оцененной
красотой
род но го
города.
Думалось:
уж
е сли
лю ди
в
этих
страшных
условиях
военной
бло ка­
ды,
голода,
холода
могут
так
сильно
ч увст вова ть
кра со­
ту
Ленин гр ада,
зн ачит,
д ей ствит ел ьно
этот
город
и
жи­
ву щие
в
нем
бессмертны...
Не
ск рою,
мелькнула
и
тревожная,
кол ю чая
мысль:
а
те,
кому
придется
зд есь
жит ь
после
войны,
исправлять
ее
по сл едств ия,
отстраивать
то,
что
за
эту
зим у
будет
раз руше но
(ведь тогда не думалось,
что
бл о када
про ­
длится
почт и
три
го да ),—
скажем,
подросшая
м оло­
дежь,
фронтовики,
вернувшиеся
с
войны,
люд и,
при­
бывшие
из
других
м ест
страны,
иначе
говоря,
новые
ленинградц
ы,—
будут
ли
они
так
любить
этот
город ?
Это
сомнение
почти
б есслед но
рассеялось
в
1944 —
1945 годах,
когда
старые
и
нов ые
ленинградцы
с
так им
подъемом
вз ял ись
за
восстановление
города.
Об
этом
времени
м ного
написано,
многие
это
хорошо
помнят,
остал и сь
кино д оку ме нты,
зарисовки
художников,
и
я
хо­
чу
сказ ат ь
о
другом.
К
концу
войны
и
в
первое
лето
пос ле
нее
Ленинград
был
необычайно
красив
—
с
разросшейся
зеленью,
с
чистым
прозрачным
не бом
над
улицами
и
домами,—
но
пока
еще
зам етн о
пустынен
и
малолюден.
Повторяю,
его
энергично
восстанавливали
и
украшали,
но
иногда
хоте­
лось
спросить
се бя:
не
отстраиваем
ли
мы
музей?
Не
музейный
ли
это
город ,
наподобие
св ое образн ог о
архи­
тектурного
заповедника?
Не
принадлежит
ли
эта
кра со­
та
скорее
прошлому,
чем
н астоящ ему
и
будущему?
Но
постепенно,
чем
дальше,
тем
крепче,
мы
у бе жда­
лись,
что
жизнь
не
только
не
отлила
от
эт их
прекрасных
проспектов
и
набережных,
от
этих
мощн ых
заводов
и
умных
лабораторий,
но
еще
никогда
до
войны
Ле­
нинград
не
был
столь
многолюден,
столь
полнокровен,
ис полн ен
такой
активной,
напористой
жизни.
И,
как
это
ч асто
бы в ает,
большие
значительные
я вления
жизни
соп ров ож дали сь
м ал ыми,
может
быть
да же
совсем
пустячными,
но
тем
не
менее
характерными
и
выр аз и­
те льным и.
В
городе
теперь
д ейств ител ь но
много
новых
жителей,
рабочей
и
учащейся
молодежи,
а
так
как
все
нынч е
590


увлекаются
фотографией,
то
на
улицах
буквально
на
каждом
шагу
видишь,
как
люди
жадно,—
я
бы
с ка­
зал
—
упо е нно,—
фотографируют.
Пусть
это
порой
на­
ивно,
пусть
не
всегда
и
не
все
умеют
выбрать,
найти
самое
лучшее,
художественное,
красивое
(с точки зре­
ния
высшего
вк ус а), но в этом желании людей запе ­
чатлеть
для
себя
как
мо жно
больше
из
окружающего
их
ленинградского
п ейз ажа,
ближе
сродниться
с
замеча­
тельной
архитектурой,
впустить,
воб ра ть
ее
в
св ой
домашний
эстетический
обиход,—
право,
есть
в
э том
что-то
тро гате льн ое
и
закономерное.
Если
ленинградцы
являют
собой
живу ю
душу
гор о­
да,
то
и
Ленинград
прочно
занял
час ть
их
души,
и
на­
верняка
—
немалую.
И
это
место
в
их
сердце
он
сохра­
нит
навсегда,
ку да
бы
судьба
ни
закинула
их
жить
и
работать.
Как
Ленинград
—
вечный
город,
так
они
—
вечные
ленинградцы.
1957


ГР ОЗН ОЕ
ОРУЖИЕ
Удивительно
забывчивы
наши
театры ,
наши
театральные
р ежиссер ы
и
театральные
критики.
Сколько
прочно
забытых
пьес
могли
бы
украс ить
се­
годняшние
подмостки
и
п розв учать
современно
и
остро!
—
так
невольно
подумалось,
когда
я
на
днях
перечитал
одну
старую
советскую
пьесу.
Бывает,
чита­
ешь
иную
пь есу
о
наших
дня х,
только
вчера
закончен­
ну ю,
только
сег о дня
отточенную,
с
легко
узн ав аемы ми
бытовыми
подробностями,
с
на инове йш ими,
живо тр епе ­
щущи ми
проблемами,
с
самыми
правильными
словами,
вл ож енными
в
ус та
ее
п ерсон аже й,
чита еш ь
или
см от­
р ишь
ее
в
театре,
и
ни
единой
мысли
о
современности
не
пробуждает
эта
драматургическая
нови нка .
После
нее
не
раздумаешься
ни
о
су дь бах
м ира,
ни
о
своей
судьбе,
вообще
ни
о
чем
не
раздумаешься,
кроме
разве
того,
зачем
рож де на
на
свет
эта
б ескры лая
вещ ь,
осужденная
ползать
по
нашим
сценам.
И
вот
пь еса,
на пис ан ная
сорок
пять
лет
назад.
Ав тор
не
успел
ее
опубликовать,
вероятно
считая
несовершен­
ным
черновиком,
мо жет
бы ть
да же
первым
наброском,
первым
выражением
своих
мыслей
о
темных
днях
после
Мюнхена,
предшествовавших
в торой
мировой
войне,
свидетелем
и
участником
которой
он
потом
был .
Дей­
ствительно,
многое
в
э той
пьесе
эскизно,
особенно
ее
последний
акт;
больше
того,
по
в сем
признакам
жанра
это
пам фл ет,
а
нич то
не
ста рее т
так
бы с тро,
как
произве­
дения
такого
рода.
Почему
же
в друг
ожила
для
меня
эта
пь еса?
Почему
я
ее
с
увлечением
прочитал
и
с
нет ер пе­
ни ем
ста ну
ждать
ее
постановки
на
сцене
(если какой-
нибудь
театр
п ри слуша ется
к
моему
зову!)? В чем
секрет
ее
жизненности?
Думается,
главный
секрет
в
том,
что
пьесой
эт ой
с
на ми
та ла нтл иво
говорит
наш
подлинный
современ­
ник..
Живя
сво им
н ас тоящи м,
вел ик о лепно
его
наблюдая
и
изоб ра жа я,
он
глядел
в
будущий
день,
видел
н аше
за втра
и
за втра
Запада.
Он
не
был
фантастом
—
он
был
592


реалистом,
он
не
был
п рор оком
—
он
был
страстно
думающим
пи сател ем.
В
1942 году он погиб,
возвраща­
ясь
на
само л ете
из
осажденного
Севастополя.
Да,
пора
пояснить:
я
гов орю
об
Евгении
Петрове
и
его
пьесе
«Остров мира» .
В
1948 году спектакль « Ос т ро в
мир а»
был
поставлен
Ник ол аем
Павловичем
Акимовым
в
Ле­
нинградском
Театре
комедии.
В
ролях
были
заняты
превосходные
актеры
—
Ирина
Зарубина,
Ел ена
Юн гер
и
Лев
Кр овиц ки й.
В след
за
автором
театру
уда лос ь
ор ган ическ и
спаять
откровенную
публицистику
с
не­
ким
как
бы
условным
и
лаконичным
психологизмом.
Зритель
с
живым
интересом
следил
за
событиями
и
судьбами
персонажей,
хотя
перед
ним
был
типичный
гротеск.
Любопытно
бы
нынч е
поня т ь,
проверить
—
устарело
ли
сколько-нибудь
его
содержание.
Попробую
немного
подробнее
поделиться
в п ечатл ени ями
об
этой
да вн ей,
но
свежепрочтенной
мною
пь есе.
О
чем
она?
Е сть
сюжеты-открытия,
их
мо жно
ра сск азать
в
дв ух
словах,
з ап исать
на
клочке
бумаги,
поте рять
запись
и
в се-так и
навсегда
запомнить.
В
них
нет
хит росп лете ­
ния
событий,
искусственной
сл ожн ой
интриги.
Они
сами
—
события,
и
лаконизм
их
ос обый ,
он
рожден
глуб ин ой
и
точностью
зна ния
темы,
кот орую
они
вы ра­
жают.
Такой
сю жет
(пусть он будет гротескным)
легко
вызывает
массу
ассоциаций
из
окружающего.
Автор
дае т
нам
в
р уки
путеводную
нить,
и
мы
идем
с
ней
по
лабиринту
мира.
Такая
нит ь,
такой
сюж ет
—
раз ­
гадк а
ко
многим
явлениям,
даже
не
упо мя нут ым
в
пь есе.
Ит ак
—
о
чем
«Остров мира»? Очень широко гово­
ря
—
о
капитализме,
империализме,
пацифизме
и
изоля­
ционизме...
Но
все
предстало
не
в
глобальных
масшта­
бах ,
а
в
ча ст ной
жизни
об ык но ве нного
английского
джентльмена,
испугавшегося
нов ой
войны,
бежавшего
от
нее
со
своей
семьей
на
отдаленный
идиллический
остров
и
унесшего
войну
вместе
с
собой
в
своем
созна­
нии .
В
конце
пье сы
мистер
Джекобс
стреляет
из
тех
самых
ружей,
от
которых
он
так
шарахался
в
первом
акт е.
И
это
не
иносказательно,
он
припрятал
их
на
дне
своих
сундуков,
ког да
беж ал
из
предгрозовой
Евр опы
на
свой
«мирный»
остров.
Мистер
Джекобс
олицетворяет
с обой
средний
кап и­
талистический
ряд,
к отор ый
еще
не
дорос
до
пон имания
того,
что
он
империалистичен
по
своей
природе
или
593


ханжески
утаивает
это
от
самого
себя.
Мистер
Д же­
к обс
—
пацифист,
он
утверждает,
что
его
страна
стала
си льн ой
и
воз выси ла сь
благодаря
мирной
торговле,
а
не
завоеваниям.
Мистер
Джекобс
на
каждом
шагу
про­
износит
вдохновенные
речи,
где
з акл инает
обезумевшее
человечество
вернуться
на
праведный
п уть
м ирн ого
существования.
Зачем
эти
братоубийственные
раздоры?
Зачем
эти
возмутительные
сообщения
по
радио:
«...швейцарский священник изобрел
авиабомбу,
которая
взр ыва ет ся
со
страшной
силой,
под ве ргая
разрушению
все
живое
в
радиусе
свыше
двухсот
м ет ро в»? Мистер
Дж еко бс
не
может
от
негодования
усидеть
на
месте,
когда
радио
возвещает
о
«полезной бомбовой на­
грузке
в
восемь
тон н»
и
«убойности артиллерии,
повышенной
на
дв ести
про це нт ов».
Бежать,
беж ать
из
этого
ада!
И
он
бежит.
Он
устраивается
со
всеми
у до бств ами
на
да л еком
райском
острове,
который
зара н ее
выбрал,
предусмотрев
все
случайности
мир овы х
катаклизмов.
Чудный
климат,
кроткое
население,
не
знаю щее ,
что
такое
драка
или
кража,
а
главное
—
далеко
от
всяк их
коммуникаций,
от
интересов
стран,
грызущихся
между
соб ой.
Идеальная
жизнь!
В
сорокаградусную
жар у
при ­
выч но
трещит
камин
в
уютном
доме,
охлаждаемом
искусными
приспособлениями.
П ривы чный
портвейн,
преданная,
нерассуждающая
прислуга,
тесный
се мей­
ный
круг,
домашний
доктор,
домашний
священник,
даже
жени х
при вез ен
для
дочери
—
уд об ный
глуп ый
красавец,
готов ы й
мчаться
на
кр ай
света
за
оставлен­
ным
зонтиком.
И
пусть
гремят
в
эф ире
новые,
еще
более
г ро зные
сообщения.
Пу сть
португальский
монах
изобре­
тает
новую,
еще
более
убой ную
бом бу.
Пу сть
какой-то
Данциг
представляет
соб ой
бочку
с
порохом,
а
к
ней
тянутся
с
зажженным
фитилем
чьи-то
руки.
Все
это
далеко.
На
острове
мир
и
благоволение.
Дальше
события
мо гли
бы
пойти,
скажем,
т ак:
пламя
общей
войны
достигло
бы
ос тров а,
рай
не во льно
бы
оказался
одним
из
филиалов
ада.
Что
ж,
и
так
бывает,
при м ером
тому
Га вайс кие
острова.
Но
Е вгени й
Петров
поставил
с ебе
другую
задачу,
для
него
этот
маленький
остров
—
кап и тали сти ческ ий
мир
в
миниа тюр е .
Капитализм
сам
рождает
чудовище
во йны.
На
острове
обн аруж е ны
бо гат ейш ие
месторож­
дения
нефти.
Быстро
образуются
нефт яны е
компании.
Вся
семья
втя н ута
в
лихорадочную
дея тельн ос ть.
594


Мистер
Д жеко бс
возглавляет
«Английскую нефть».
Миссис
Джекобс,
американка
по
происхождению,
осно­
выва ет
конкурирующее
общество
«Американская
не фть ».
Спасшийся
от
кораблекрушения
яп онец
откры­
ва ет
б анк ирск ий
дом
«Баба и сыновья», тоже протягива­
ющий
свои
щупа льца
к
нефти.
Даж е
доктор
и
св я­
щенник
пустились
в
коммерческую
аф еру
—
их
обще­
ство
называется
«Христианская нефть».
У
туземцев
по
деш евк е
скупаются
земельные
у частк и.
Местный
царек,
которого
Джекобсы
спаивали
раньше
ради
развлечения,
оказывается
в
центре
событий.
Японцы
об разую т
на
острове
марионеточное
правительство,
и
мистер
Дже ­
кобс,
в
вид е
откупа,
пер е дает
бывшего
царька
на
пытки
японцам,
восклицая
при
этом,
как
истый
мюнхенец:
«Вот и достигнут мир,
тихо,
спокойно,
без
к ро воп роли­
ти я,
благодаря
одн ой
лишь
дипломатии».
Но
мир
не
достигнут.
Наоборот.
Уже
не
о
Данциге,
а
об
«Острове мира»
газеты
и
радио
сообщают,
как
о
«бочке с порохом», к которой достаточно поднести
фитиль
—
и
мир
на
Тихом
океане
в зл етит
на
воздух...
Начи н аю тся
военные
действия.
И
мистер
Джекобс,
пустивший
в
ход
припрятанное
оружие,
при
в иде
ан­
глийского
военного
корабля,
спешащего
ему
на
п ом ощь,
становится
в
п озу,
к отор ую
принимал
в
первом
дей­
ствии,
когда
проклинал
войну,
под н имает
кверху
руки
и
обращает
глаза
к
н ебу : «Благодарю тебя,
госп оди ,
за
то,
что
не
забываешь
мал ых
сих
и
помогаешь
им
в
беде !»
И
последние
слова
на
Острове
м ира
—
это
кома нд а:
«Выйти в море!
Открыть
огон ь!»
Так
закончилась
пацифистская
и
изоляционистская
за тея
мистера
Джекобса,
кот орый ,
впро че м,
до
конца
у беж ден,
что
он
верен
своим
христианским
высоким
при нципа м .
С
железной
логикой
Евг е ний
Петров
пока­
зал
ее
неминуемый
исход.
Он
нашел
ту
меру
реального
и
к ари кату рног о,
которая
создает
полную
иллюзию
того,
что
мы
были
свидетелями
тако й
фа нтас тическ о й
и
такой
правдоподобной
эпопеи
м ист ера
Дже ко бса.
Пар од ийн ая
картина
жизни
маленького
мирка
так
б лиз­
ка
к
п одл инн ому
и зобра жен ию
подлинных
событий
в
б ольш ом
мир е,
что
временами
чи та телю,
и
зрите­
лю
может
казаться,
что
он
присутствует
при
ход е
исто­
рии,
только
в
убыстренных,
кинематографических
темпах.
Пье са
Евгения
Пе т рова
и нтер есна
не
только
своим
595


с одерж ан ием,
она
интересна
и
тем и
пр ием ами,
ка кие
применил
автор,
добиваясь
наибольшей
выр а зит ель но­
сти
и
доходчивости.
Действие
ее
нео б ыча йно
динамично.
Каждое
я влени е,
каждая
сцена
реш ит ел ьно
двигают
его
вперед.
Вот
миссис
Дж еко бс
отказывается
ех ать
на
Остров
мира:
у
нее
есть
свои
сре дств а,
вложенные
в
аме­
риканское
предприятие.
В
это
время
ей
подают
те­
леграмму:
«В Филадельфии взрывом совершенно уничтожен
пороховой
завод
«Вэри энд компани лимитед».
Акци и
падают
с
катастрофической
быстротой».
М-с
Джекобс.
Мое
состояние
пог иб ло.
М-р
Джекобс.
Ты
едешь
с
на ми,
Мери?
М-с
Джекобс.
Да.
(Плачет .)
Та
же
миссис
Джекобс
в
к онце
пьесы
отказывается
объединиться
в
единое
акционерное
общество
«Тихооке­
ан ская
не фть ».
М-р
Джекобс.
Я
зд есь
хозяин.
И
я
требую
подчинения.
Тот,
кто
хочет
вступить
под
мою
за щи ту,
выполнит
все
мои
предписания.
М-с
Джекобс
(иронически) .
Под
твою
з ащи ту?
Чем
же
ты
со би раеш ься
з а щитить
на с?
Своими
речами?
Ведь
ты
же
отказался
взять
с
с обой
оружие,
когда
мы
выезжали
из
Анг л ии!
М-р
Джекобс.
Леди
и
джентльмены,
я
взял
оружие.
(Сенсация .)
Ты
вступаешь
в
мое
общество,
Мери?
М-с
Джекобс.
Да.
(Плачет .)
Острые
повороты
дей ств ия
эф ф ектны
са ми
по
себе,
но
они
не
самоцель
в
этой
пьесе,
они
безотказно
работа­
ют
на
главную
тему.
Точ но
так
же
м он ологи
мистера
Джекобса
характеризуют
не
только
его
как
личность,
они
я вляю тся
зл ыми
пародиями
на
речи
хорошо
знако­
мых
нам
политических
д еяте лей
Запада.
Удивительно,
как
з л о бодневно
звучат
слова
мистера
Дже ко бса
о
ко­
лониальной
политике.
Они
точный
отзвук
на
всю
пра к ти­
ку
им пер иалисти ческ их
стран
во
в сех
теплых
местах
и
м есте чках
земного
шара.
Сила
пред в ид ения
и
обобще­
ния
в
пьесе
Евгения
Пе трова
сказ ы вается
буквально
в
каждой
ее
политической
и
«частной»
сцене.
Это
д ока­
з ыва ет,
насколько
точн о
и
виртуозно
автор
воп лот ил
в
драматургическое
действие
основной
замысел.
Л ег­
кость,
гротескность
отдельных
приемов
и
сцено к
слива­
ют ся
с
разбросанными
там
и
тут
реалистическими
и
психологическими
штрихами
в
од ну
умную,
злую
596


и
увлекательную
сатиру
на
современных
мистеров
Д же­
кобсов,
как
бы
они
себя
ни
называли
—
англичанами,
американцами
или
япо нцами.
Пь еса
начинается
в
тонах
привычной
буржуазной
се мейно й
пь есы.
Поучительно
и
за бавн о
видеть,
как
известный
а нглийс к ий
«частный»
принцип
—
«мой
дом
—
моя
крепость»
—
п ретерп ев ает
нео жиданн ые
и
многообразные
трансформации,
как
семья
превраща­
ется
снач ал а
в
промышленное
предприятие,
потом
в
во­
ен ный
лагерь
и
в
настоящую
крепость,
как
комфорта­
бел ьн ая
робинзонада
ок аз ывает ся
на
поверку
империа­
листическим
рейдом
для
закабаления
новой
колонии.
Причем
всё
это
происходит
без
малейшего
авторского
на жим а,
как
бы
по
естественным
законам,
и
лишь
в
ре­
мар ках
да
в
тончайшей
пародийности
диалогов
мы
видим
знакомую,
такую
люб и мую
всеми
нами,
спок о й­
ну ю,
умную
улыбку
Евгения
Петрова.
Повторяю:
б ольшою
радостью
для
меня
б ыло
прочи­
т ать
эту
превосходную
современную
пьесу,
не
меньшей
радостью
будет
увидеть
ее
вновь
на
сцене.
Тако е
разящее
оружие,
как
памфлет,
не
так
уж
ча сто
вы н имае тся
из
писательских
но жен.
И
пр иня то
думать,
что
оно
действует
только
раз
и,
нанеся
удар,
отб ра сы ва­
ется
за
ненужностью.
Памфлет
Евгения
Петрова
убеж­
дает
в
ином.
Раз умее тся ,
читатель
и
зри те ль
поначалу
м огут
задать
вопрос:
через
сорок
лет
по сле
Хиросимы
и
Наг а­
саки,
уже
в
н аши
дн и,
ког да
изобретены
действительно
свер хъест ест венно й
сил ы
я дер ные
ракеты
и
бомбы,
не
наив но
ли
прозвучат
патетические
м он ологи
мистера
Джекобса,
пугающего
нас
бомбами,
уничтожающими
все
вокруг
в
радиусе...
200 (!) метров?
Да,
наивно.
Зна чит ,
тем
бол ее
страшно,
тем
больше
похоже
на
се­
годняшний
день,
если
читатель
и
зри тель
прикинут
и
мысленно
увеличат
«убойную»
си лу
у жасавш ей
когда-
то
мист ер а
Джекобса
бомбы,
скажем,
в
несколько
тысяч
раз,
что
впо лне
будет
с оот ветс твова ть
действительно­
сти...
Кста ти ,
немало
подстрекнуло
ме ня
написать
эт от
словно
бы
запоздалый
отклик
еще
одно
обстоятельство.
Случилось
так,
что
ут ром
я
читал
пьесу
Евгения
Петро­
ва,
а
в еч ером
в
тот
же
де нь
смотрел
и
слушал
по
телеви­
дению
выступление
знаменитого
кинорежиссера
Стенли
Крамера,
прие зж ав шего
в
1983 году в Москву .
Он
гов о­
рил
о
том,
что
малень кая
на ша
планета
Земля
—
597


возможно,
единственное
во
в сей
Вселенной
обитаемое
м ест ечко,
и
вот
оно-то
и
исчезнет,
уничтожится
напр о чь
в
результате
термоядерной
бой н и...
Видно
б ыло,
что
Стенли
Крамер,
поставивший
в
1959 году фильм « На
последнем
берегу»
им енно
о
та кой
судьбе
Земли,
не
перестает
дума ть,
как
и
мы,
его
зрители,
о
гр озяще й
человечеству
ка тас тр офе.
И
я
вдруг
представил
себе,
что,
будь
Евгений
Петрович
жив,
он
наверняка
бы
сей час
то же
думал
об
этом
и,
кто
зна ет,
мог
бы
предложить
в
теат р
свою
пье су,
написанную
чуть
не
полвека
назад:
обновлять
и
до р аба­
тывать
ее
пришлось
бы
очень
н емн ог о...
1947—1984


ЗЕМНОЙ
ИЛИ
НЕЗЕМНОЙ?
(О творчестве А.
С.
Гри на)
Даж е
мифическому
Д едалу ,
не
с вя­
занному
еще
никакими
учеными
пут а ми,
пришлось
кропотливо
ма сте рить
крылья,
чт обы
вместе
с
И каром
у ле теть
с
ос тро ва.
Герою
же
романа
Александра
Гр ина
«Блистающий мир»
до статочн о
бы ло
лиш ь
п
о
же­
ла ть
и
чу ть
оттолкнуться
от
земли,
чтобы
лететь
куда
вздумается.
Вместо
мотора
и
вместо
мускулов
его
несл а
мечта
авт ор а.
На до
сказать,
что
такая
демонстративная
беспочвен­
ность
раздражала
некоторых
чи тател ей .
Они
недоуме­
вали,
как
мо жно
в
«деле фантазии»
обойтись
без
научных
подпорок,
без
технических
обоснований.
По­
зв ол ьте,
говорили
они,
это
не
только
ид еал истич но ,
это
безграмотно,
это
просто
нелепо
для
взрослого
человека!
Да
и
детям
не
столь
уж
по лез но
так
отрываться
от
д ей­
ствительности.
Ну,
сказки
—
другое
дело,
их
ценил
Горький
и
другие
наши
классики,
а
тут
романы
и
по­
вести,
и
т акие
н еосн ов атель ны е.
Странный
писатель!
Где
он
живет?
Для
кого
он
пишет?
Для
ко го?
Александр
Гр ин
писал
для
тех,
кто
люб ит
поэзию,
д оро жит
малейшими
ее
проявлениями
в
жиз ни
и
в
книгах.
Оказалось,
т аких
чи тател ей
тож е
немало
на
свете:
любой
ти раж
любой
книги
Грина
расходится
буквально
в
считанные
часы.
Что
ж,
у
поэ зии
с вои
крылья,
и
летит
она
по
своим
з ако нам,
не
всегда
согла­
сующимся
с
законами
аэродинамики
и
даж е
космо­
навтики,
чт о,
впрочем,
не
вредит
ни
поэзии,
ни
эт им
замечательным
наукам.
Значит
ли
это,
что
писатель
Александр
Гр ин
действи­
тельно
был
дал ек
от
земли,
от
жит ейск их
горестей
и
радостей,
и
предпочитал
творить
искусство
для
искус­
ства?
Что
он
за бра сы вал
в
неб о
сплетенную
из
нев есо ­
мых
блестящих
нитей
чуде сн ую
лесенку,
ух одил
по
ней
ввысь
и
т ам,
в
изоляции
от
всего
земного,
предавался
туманным
гр ез ам?
Именно
так
пытались
представить
599


его
нам
и ные
литературные
критики,
подозревавшие
Грина
в
безыдейном
эстет ст ве.
Сейчас
Грин
признан,
хвалим,
широко
издаваем
(достаточно сказать,
что
журнал
«Огонек»
выпускает
пя тит о мник
Гр ина
в
ка честв е
своего
пр ило жен ия), и,
бы ть
может,
не
стоило
бы
в спом инат ь
о
преж них
его
хулителях.
Но
любопытно
вот
чт о:
восторгаясь
его
богатой
фантазией,
превознося
его
лирический
д ар,
часто
и
теп ерь
го воря т
о
нем
с
некоей
снисходительной
скидкой.
Дескать,
а
в
остальном
—
что
взять
с
пр е­
краснодушного
ме чта теля !
В
общем-то
он
стоял
над
схваткой...
Как ая
чепуховая
л еге нда!
Грин
—
над
схваткой?
Да
он
один
из
самых
озабоченных
человеческими
бедами
писателей.
Никто
не
намеревается
з апис ы вать
его
в
со­
ци ологи ,
а
тем
более
в
революционеры,
но,
ей-богу,
надоело
слы ш ать,
как
твердят
зад ы
о
благодушном
сказ очн и ке
и
отвлеченном
ф ан тазере !
Неужели
неясно,
что
нужда
и
несправедливость,
людские
стр адани я,
происходящие
от
самых
ра зны х,
но
всегда
реальных
пр ич ин,
неотступно
стояли
перед
внутренним
взором
Гри на,
когда
он
писал
св ои
лучшие
вещи?
Его
герои,
при
вс ей
их
необычности
и
приподнятости
над
бытом,
ведут
б итву
жизни,
а
не
срывают
цветы
удовольствия.
Более
того,
это т
волшебный
выдумщик,
кот орому ,
каз ало сь
бы,
ничего
не
стоило
одним
взмахом
пе ра
осчастливить
в
романе
или
р ассказ е
всех
бед няко в
мира,
никогда
не
обманывал
читателя
таким
легким
способом.
Вот
уж
к ого
не
на зо вешь
добреньким
у теш ит елем.
Его
книг и
по
большей
части
грустн ы
и
тревожны.
Кристаль­
но,
пронзительно
чис ты е,
они
не
лелеют,
не
успокаи­
ваю т,—
они
в олн уют
нас
своей
недостижимо
высокой
нравственной
красотой.
И
хотя
Грин
не
бор ец, ,
а
мечтате ль ,
его
м ечта
бьет
набат
благородной
тревоги
за
судьбу
че ло в ечест ва.
Он
стр ас тно
жел ает
л юдям
земного
ра я.
Земного,
под ­
черкиваю,
и
для
в
с
е
х,
не
для
избранных.
Грин,
как
все
вел ик ие
м ечтател и,
предельно
демократичен,
в
нем
нет
ничего
от
эли ты,
от
так
на зыва е мой
аристократии
духа.
Уж
в
этом-то
смысле
он
типично
русский
писатель,
вышедший
из
исконно
российской
глубинки
—
из
города
Вятки.
1964


НЕДОЛГАЯ,
НО
СЧАСТЛИВАЯ
ЖИЗНЬ
ТАНИ
ТЕТКИНОЙ
В
ли тератур е,
в
театре,
в
ки но
время
от
времени
возникают
споры:
возможны
ли
новые
пр о­
изведения
о
давних
событиях
гражданской
войны,
с по­
собные
по- на стоящ ему
в звол нова ть
чи та теля
и
зрителя?
На
моей
памяти
такие
теоретические
споры
велись
не
ра з,
и
всегда
их
разрешало
на
пр ак тике
«вдруг»
по­
явившееся
произведение
—
книга,
фильм,
п ьеса;
оно
привлекало
к
себе
массовое
вни ман ие,
завоевывало
всенародную
лю б овь.
Классический
пример
—
это,
ко­
неч но , «Чапаев» .
С
самого
начала
скажу,
что
фильм,
о
ко торо м
сейч ас
пойдет
ре чь,
я
не
собираюсь
ср авни ват ь
с
«Чапаевым»
ни
по
сил е
воздействия,
ни
по
общественному
значению.
Как
известно, «Броненосцы „Потемкины“» и«Чапаевы»
рождаются
пок а
не
чаще,
чем
д важды
в
полустолетие,
так
что
не
этой
м ерой
следует
мерить.
И
все
же
фильм
«В огне брода нет», поставленный на
«Ленфильме»
м олодым
режиссером
Глебом
Панфило­
вым
по
сценарию
Ев г.
Габриловича
и
Г.
Панфилова,
производит
сильное,
оче нь
си льн ое,
а
главное
—
оче нь
с вое
впеч атл ени е.
Почему?
Сказать
—
фил ьм
талантлив
—
еще
ничего
не
с ка­
зать.
Даже
перечислив
все
его
компоненты:
хо рошую
режиссуру,
прекрасную
и гру
ак теров ,
высокое
мастер­
ство
оператора,
художника,
композитора.
При
в сем
том
картина
мо гла
бы
не
стать
художественным
событием,
а
она
стала.
В
чем
же
дело?
Думается,
секрет
лежит
в
д вух
вещах.
Во-п ервы х,
авт ора м
удалось
создать
х ара ктер
и
образ
центрального
героя,
вернее
героини,
талантливой
художницы,
ярк о,
эм оц ион альн о,
активно-творчески
воспринимающей
окружающий
ее
мир.
Пар адо кс
заключается
в
том,
что
эта
художница
—
юн ая
девушка,
почти
девочка,
сверх­
наивная,
непосредственная,
не
очень-то
грамотная,
а
окружающий
ее
мир
—
1919 год,
война,
санитарный
601


поезд,
где
она
ход ит
за
ранеными,
моет
полы,
выносит
судна,
та зы
с
кровавой
водой,
ежедневно
и
ежечасно
ви­
дит
страдания,
смерть...
И
вот
этот
жестокий
и
ст р ашный
мир
Та ня
Т ётк ина
романтически
п рео бра жает
в
своих
первых,
еще
неумелых,
но
даровитых
и
поэтичных
ри­
сунках.
Что
ею
движет?
То лько
любовь
к
искусству?
Не-
осознанноё
ст рем л ение
эстетизировать
малоэстетичные
подробности
жизни,
войны?
Попытка
вообще
удалиться
от
них
и
создавать
сво ю,
несколько
отвлеченную,
г роз­
ную
красоту?
Нет,
не
то,
все
не
то,
хотя,
как
мы
знаем,
история
искусств
изобилует
подобными
примерами.
Я
уверен,
что
зрители
фильма
увидят
в
побуждениях
юной
художницы
совсем
иные,
прямо
противоположные
мотивы,
и
бу дут
правы:
столь
ест еств енно
пер епо лня ют
Таню
гр аж дан ские
чув ств а,
выплескивающиеся
в
ее
эк спр есс ивны х
рисунках,
близких
одновременно
и
к
ре­
волюционному
плакату,
и
к
древнерусской
жи воп иси.
(Здесь уместно отметить заслугу художницы Н.
В аси ль­
евой,
работа
которой
так
органично
слилась
с
ха ра кте­
ром
времени
и
самой
ге р оини.)
Пр авд а,
Та не
и
в
голову
не
приходит,
что
ее
чув ст ва
называются
гражданскими,
что
они,
возможно,
кем-то
ей
внушены,
что
она
сагитирована...
На
деле
же
—
ее
агитирует
жизнь,
все,
что
она
повседневно
видит,
при ­
мер
убежденных
людей,
их
споры,
их
п орою
нелепые,
но
всег да
по
велению
совести
сло ва
и
поступки.
В
изобра­
жении
эт ой
жиз ни
и
этих
люде й
в
картине
нет
приукра-
ш енно ст и,—
наоборот,
авт ор ы,
режиссер
и
актеры
бо­
ят ся
украшательства,
как
чумы,—
все
ж итейс кие
об сто­
ятельства,
в
том
числе
и
«взрослая любовь», невольно
наблю даемая
Таней,
ч аще
всего
весьма
прозаичны.
Но
сила
ре в ол юционно й
борьбы,
в ст ающей
за
этой
житей­
ско й
про з ой,
такова,
что
чуткая
д уша
Тан и
Тёткиной
ве рно
улавливает
неизменно
зв уча щую
для
нее
во
всем
чистую
и
си л ьную
ноту,
как
уловил
ее,
скажем,
служа
в
Конармии
писар ем,
Бабел ь ,
как
почуяли
и
вос произ ве ­
ли
эту
поэтичную
ноту
другие
советские
художники
и
пи сател и,
прошедшие
через
кров ь
и
грязь
во йны.
Теперь
о
в тором
«секрете»
уд ачи
фильма.
Режиссер
безошибочно
выб рал ,
а
выбранная
им
актриса
вд охн о­
венно
сыграла
главную
рол ь.
Уже
из
мо их
предвари­
тельных
к ратки х
слов
видно,
как
это
был о
трудно
—
соединить
словно
бы
несоединимое:
душ у
худож н ик а,
жаждущего
творить
красоту,
на ивн ые
порывы
впервые
602


влюбленной
девчонки
и
героизм
глубоко
верящего
в
свою
идейн ую
пра вот у
ч елове ка.
Инне
Чуриковой
это
вполне
удалось.
Ее
Тан я
Тётки­
на
спер ва
см еш на,
неуклюжа,—
актриса
и
режиссер
не
боятся
показать
ее
некрасивой,
да же
уродливой.
Но
постепенно
она
становится
для
нас
пр ек расн ой,
мы
любуемся
каждым
ее
движением,
выражением
лиц а,
взглядом,
хотя
внешне
в
ней
сл овно
бы
ни чего
не
изме­
нилось.
Мы
нач инаем
понимать,
что
перед
на ми
пре­
лестное
в
своей
искренности
и
гармоничности
существо
и
вместе
с
тем
—
одаренный
и
уб еж денн ый
человек.
Соответственно
с
эти м
рас тет
и
на ша
благодарность
ак тр исе.
Помню,
кто-то
на
первом
о б сужд ении
картины
на
студии
во с к лик ну л: «Товарищи,
это
же
советская
Ма зи н а!» Можно было считать это горячностью преуве­
лич е ния,
которое
простительно
и
пон ят но
сразу
после
премьеры...
Но
вот
прошло
время,
я
всп омин аю
ка рти ну
сц ена
за
сценой,
кадр
за
кадром,
и
убеж даю сь,
что
ощущение
встречи
с
б оль шим
и
добрым
талантом
оста­
лось,
оно
не
преувеличено.
Хотелось
бы
проследить
п одробн о
все
эта пы
вж ива ния
Инны
Чуриковой
в
Тан ю
Тёткину
в
столь
недолгой
и
щедрой
ее
судьбе,
но
оста в­
лю
это
удовольствие
зри телям .
(Для меня несомненно,
что
не
до
конца
оцененная
многими
при
первом
своем
появлении
на
экране
эта
картина
обретет
впереди
второе
дыхание,
долгую
жизнь,
и
об
э том
я
еще
скаж у
дал ьш е.)
И
все
же
не
могу
сей час
не
упомянуть
о
неск о ль ких
эпизодах,
произведших
на
меня
наиболее
си ль ное
вп е­
чатление.
К ста ти,
все
они
связаны
с
персонажами,
о
ко торы х
тож е
не
грех
сказ ат ь.
В
эт ом
фильме
мы
долгое
время
видим
людей
таки м и,
какими
они
себ я
проявляют,
привыкаем
к
ним
и
считаем,
что
другими
они
и
не
м огут
быть.
Но
вот
происходит
с
н ами
м гн ов енная
перемена,
что-то
в
них
изнутри
или
из вне
прорывается,
и
они
сразу
становятся
другими,
духовно
преображенными.
Так
происходит
на
наших
глазах
с
жестки м ,
несгибаемым
Ф оки чом
(арт .
М.
Глуз ск ий), жаждущим искупительной крови,
гото­
вым
закопать
в
одн у
яму
всех
б уржу ев
и
слюнявых
гуманистов.
В
ф инале,
перед
неминуемой
ка зн ью,
Фокич
л аск ово
и
настойчиво
отсылает
—
к
жизни,
к
свободе
—
Таню,
к ото рую
из
каприза
помиловал
белогвардейский
полковник: «Иди,
голуба,
ид и!
Иди,
те бе
говорят!
Иди ,
так
надо,
ну !..»
Эти
слова
непреклонного
Фокича
поко­
р яют
столь
неожиданной
в
нем
человечностью.
603


Душевное
преображение
происходит
и
с
Алешей
(арт.
М.
Ко нонов) .
Эт от
нед алеки й
паренек
хамовато
ухаживает
за
Таней,
не
сразу
выходит
к
ней
на
свидание
(«Пусть ждет.
Бабе
на до
т е рпе ть »), советуется с одним,
с
другим
дневальным,
брать
ли
ее
замуж,
потому
что
замечает
в
ней
ненормальную,
по
его
м нению,
доброту,
странноватую
любовь
к
красоте,
к
пр ирод е,
к
каким-то
паршивым
деревенским
собакам,—
все
это
делает
ее
в
его
глазах
немного
психованной.
Только
в
последний
момент
прощания,
когда
его
поезд
уже
двинулся
с
места,
Алеша
вдруг
зам етал ся,
побежал
по
платформе
опять
к
Тане,
не
до беж ал,
вернулся,
уронил
ча йник ,
догнал
вагон,
вскочил
на
ступеньки
—
и
мы
видим,
что
по
ли цу
его
текут
слезы.
Вот
когда,
стало
бы ть,
Алешу
пронзила
любовь,
и
кто
знает,
может,
он
в
этот
миг
догадался,
какой
девушкой
его
наградила
судьба,
и
судьба
же
их
разлучает...
Этот
эпизод
мимолетен,
в
нем
отсутствует
малейший
н аж им,—
это
зн ачит,
что
мы
име ем
д ело
с
художниками,
которые
умеют
в
самы х
про сты х,
м ожно
сказать,
простейших
человечьих
по­
ст у пках
находить
и
показывать
нам
глубокие,
сложные
ч ело веческ ие
чувс тва .
Я
гов орю
и
о
режиссере,
и
об
а кте рах.
Может
быт ь,
одна
из
лучших
сцен
фильма
—
чуть
ли
не
са мая
бездейственная:
просто
Ва с я-ху д ожник
(арт.
В.
Бероев)
смо три т,
перебирая
оди н
за
другим,
Танины
рисунки.
См отри м
и
мы
вместе
с
ним.
Смотрит,
си дя
не м ного
поодаль,
и
Таня,
и
на
лиц е
ее
видим
мы
отблеск
всех
чувств,
во лну ющих
в
это
время
начинающую
ху­
дожницу:
скромность,
робость,
гордость,
со мнен ия. ..
зде сь
нед о дел ано,
зде сь
не
так...
и
вообще,
что
значат
эти
ри сун ки
по
ср авн ению
с
тем,
что
задумано,
что
хо­
чется
сделать...
Вася
мол ча
возвращает
рис ун ки
Тане
и
уход ит .
Через
минуту
не
выдержал,
вернулся
и
говорит: «Ты,
Тёткина,
может
бы ть,
чудо.
Ты
береги
себя,
Тёткина!»
Не
скрою,
у
мен я
в
этот
момент
стоял
комок
в
горле.
Вместе
с
В асей
я
ощущал
явление
таланта,
та лан та
редкостного,
от
народных
к орне й,
таланта,
которому
не
суждено
явит ься
перед
м иром
в
полном
св оем
расцвете.
Тёткина
не
захотела
се бя
беречь
—
ив
этом,
по жа­
луй ,
нрав ст вен ный
см ысл
вс его
фильма.
Она
замахива­
ет ся
подобранным
во
д воре
камнем
на
добренького
полковника,
от
которого
в ыно сят
избитого,
без
памяти,
Фокича,
и
к ри чи т: «Сдавайся,
га д!» Через секунду ее
604


наст иг нет
пуля,
но
в
эту
секунду
она
твердо
верит,
что
с ила
за
ней...
Несколько
слов
о
режиссерской
работе,
хотя
она
заслуживает
ос об ого
разбора,
настолько
является
з ре­
ло й,
несмотря
на
дебют.
Возможно
от того ,
что
режиссер
молод,
не
видел
собственными
глазами
событий
гражданской
войны,
он
хочет
сначала
сам
пов е рить
в
подлинность,
в
п ра вди­
вость
изображаемого.
Отсюда
в
начале
кар ти ны
под­
черкнуто
грубоватые
штри хи
и
детали.
Беспокойно
ведет
се бя
спер ва
и
камера:
она
как
бы
еще
не
знает,
что
им енно
ну жно
д ерж ать
ей
в
центре
вним ан ия.
Характер­
но
при меч ание
режиссера
в
рабочем
сценар ии
к
само му
пе р вому
эпиз о ду : «Поезд останавливается чуть поодаль,
не
очень-то
вп и сыва ясь
в
кадр,
как
бы
невзначай.
Долж­
но
возникнуть
ощущение,
что
мы
ли шь
подсмотрели
и
зафиксировали
его
приход.
По
этому
принципу
снима­
ют ся
все
последующие
сц ены,
в есь
фи л ьм».
Собственно,
это т
принцип
сейчас
исповедуют
многие
мо лод ые
кинематографисты:
отсюда
увлечение
«скры ­
той
к ам еро й», хроникальными
съемками,
участием
в
фильме
непрофессиональных
актеров.
В
данно й
картине
бол ьшую
ча сть
этого
трудно
осуществить,
поскольку
показывается
далекое
прошлое,—
тут
не
вставишь
в
ка др
сегодняшнюю
случайную
ули чну ю
сценку,
сп еша­
щих
на
работу
людей ,
вход
в
ме тро
или
что-нибудь
в
эт ом
роде.
Перед
нами
1919 год со всем,
что
бы ло
и
могло
быть
только
тогда:
патетика
и
чудовищно
т яж­
кие
и
кровавые
будни,
когда
выстирать
и
продезинфици­
ровать
белье
раненых
бо йцов
б ыло
уже
трудно
разреши­
мой
проблемой.
Так
вот
патетики
в
э том
фильме
отдель но
—
нет,
она
вырастает
из
вс его
остального,
сугубо
непатетичного.
Сознательно
выбран
самый
тр уд ный
путь,
через
тернии
к
звездам,
как
говорили
древ ние
римляне.
Ибо
при
всей
приземленности
показанного
на
экране,
при
всей
неро­
мантичности
избранной
манеры,
ка рт ина
получилась
герои чной
и
поэтичной,
и
в
эт ом
ее
главная
победа.
Возвращаюсь
опять
к
Тане
Тёткиной.
Таня
не
только
героиня
картины,—
она
ее
духовный,
объединяющий
центр.
Самым
своим
существованием
и
поведением
в
этом
поезде,
в
этих
фронтовых
и
тыл овы х
буднях,
инди­
ви дуаль ны ми
особенностями
своей
натуры
Та ня
ок азы­
ва ет
вл иян ие
на
людей.
Даже
белогвардеец
задумался:
кто
же
в се-таки
пра в
—
он
или
он а,
твердо
верящая,
что
605


скоро
не
ста нет
на
свете
«мучителей»
и
«всем будет
хорош о».
И
это
она
вс еля ет
в
нас
мысль,—
пожалуй,
скорее
чувство:
сколько
же
бы ло
в
нашем
народе
та ла нтливы х,
одержимых
людей,
которых
пробудила
к
действию,
к
творчеству
революция,—
и
сколько
из
них
не
успело
из-
за
двух
страшных
во йн
свершить
то,
что
позволял
им
талант...
Это
чу вс тво
сопровождает
нас
всю
картину,—
мож ет
бы ть,
потому
где-то
перед
фина ло м
нас
особенно
гру с тно
во л нует
бравурный,
мажорный,
до
боли
знако­
мый
марш,
под
к отор ый
идет
на
фронт
крас ноарме йск ий
отряд,
ув лекш ий
за
с обой
инвалида-комиссара.
Отряд
ид ет,
а
ты
це пко
всматриваешься
в
эти
лиц а,
словно
хочешь
увидеть
кого-то
еще
и
еще ,
на
чьей
судьбе
снова
сосредоточишься,
как
на
судьбе
Тани
Тёткиной,
Фокича,
комиссара
Евсюкова,
санитарки
Марии...
Очевидно,
это
всегда
стане т
нас
волновать,
далекая
ли
гражданская
это
война
или
нед ав няя
Отечествен­
ная,—
сколько
бы
ни
пр ошло
лет,
мы
вечно
буд ем
в
искусстве
к
этому
возвращаться:
уж
очень
много
кровушки,
своей
и
чужой,
пролил
наш
народ
—
забыть
это
невозможно.
Такое
не
забывается.
1968


РЕЦЕНЗИЯ
С
ПРЕДИСЛОВИЕМ
Я
не
критик,
не
литературовед
и
ни­
когда
прежде
не
вк люч ал
в
свои
книги
статьи
этого
рода,
хот я,
как
и
каждый
п ро фессио нал ьн ый
литератор,
написал
их
на
своем
веку
немало.
Рав но
как
и
так
назы­
ваемых
«внутренних рецензий», то
есть
отзывов
на
представленные
в
изд ате льств о
или
жур нал
рукописи
мо их
товарищей.
Ины е
из
таки х
отзывов
представляли
с обой
по дробн ый
анализ
того
или
ин ого
романа,
по­
вести,
пьесы,
сборника
очерков
или
ст ат ей.
Истори я
рецензии,
о
к отор ой
сейчас
пойдет
речь,
мне
кажется,
сама
по
себе
представляет
интерес:
она
касает ся
весьма
трудного
периода
в
творческой
жизни
т ал ант ливе йшег о,
всеми
нами
любимого
писателя,
когда
его
вдруг
переста­
ли
издавать
и
п еча тать.
Был
даж е
сня т
со
свое го
поста
главный
реда ктор
журнала
«Нева»
за
то,
что
опублико­
вал
оч ерк
Федора
Абрамова
«Вокруг да около» (ныне
спокойно
включаемый
в
собрания
его
сочинений).
Вп ро­
ч ем,
сам
Абрамов
в
эти
годы
опалы
и
безденежья
продолжал
упорно
труди ть ся
над
романом
о
Прясли-
ных,
отлично
зная,
что
редакционные
трудности
м огут
подстерегать
и
это
его
произведение.
Не
знаю,
читал
ли
кто
до
меня
в
редакции
рукопись
«Две зимы и три лета»,—
на
меня
она
произвела
силь­
ное,
и
я
бы
сказ а л,
чарующее
впечатление,
о
чем
я
так
и
нап и сал
в
издательство.
Кс тати,
с
автором
я
был
лишь
шапочно
зн ак ом,
встречая
его
иногда
в
Доме
т ворч е ства
«Комарово» .
Боле е
т ого,
его
характерный
немигающий
взгляд
не во льно
меня
настораживал:
я
никак
не
мог
понять,
почему
так
сурово
и
с
подозрением
он
молча
на
ме ня
смо три т.
Но
вот
однажды,
уже
в
Ленинграде,
идя
по
каналу
Грибоедова
к
Дому
книги,
я
неожиданно
встретил
явно
рванувшегося
ко
мне
Федора
Алексан­
дровича
и
сразу
понял,
что
он
прочел
мой
отзыв.
—
Никак
не
д умал,
что
вы
любите
деревню!
Ни как
не
думал!
—
повторял
он
растроганно.—
А
теперь
слу­
шай те!. .
607


И
не вз ирая
на
пронизывающую
нас
сырость
и
холод
(конец октября), он принялся читать вслух только что
полученное
им
от
Твардовского
большое
письмо.
Твар­
довский
хвалил
роман
'и сообщал,
что
«Новый мир»
обязательно
его
напечатает...
Пожалуй,
я
обрадовался
этому
письму
не
меньше
Аб рамов а
и,
поздравив
е го,
решил:
когда
роман
будет
опубликован,
напечатать
где-нибудь
и
свой
отзыв,—
д ейст вит ель но,
часто
ли
бывают
такие
совпадения!
Ув ы,
в
Ленинграде
из
по пыт ки
мое й
ничего
не
вышло:
инер ция
опального
«Вокруг да около»
все
еще
активно
дейст во вал а.
Но
я
тоже
пр оя вил
редкое
для
себя
упорство:
взял
да
и
по слал
с вою
статью
в
журнал
«Москва», сопроводив ее кратким письмом: «Знаю ,
что
зря
посылаю:
ес ли
роман
р едакц ии
нравится,
зна чит,
в
запасе
вашего
журнала
уже
имеется
соответствующий
отзыв;
ес ли
не
нравится
—
выв од
я сен... »
Через
неделю
я
п олучил
письмо
от
главного
редактора,
Михаила
Николаевича
Ал ексее ва: «Вашу статью внимательно
пр оч ит али.
Она
нам
понравилась
и
пойдет
в
одном
из
ближайших
н оме ров ...
Спасиб о ,
что
не
забываете
наш
жур н ал». (Я
не
печатался
в
э том
журнале
ровно
десять
ле т!)
Вот
эта
статья
в
том
виде,
как
она
была
опубликова­
на
в
1969 году в 6-м
ном ере
журнала
«Москва» .
ТРУДЫ
И
ДНИ
СЕМ ЬИ
ПРЯСЛИНЫХ
Федор
А бра мов .— «Две
зимы
и
три
ле та», роман. —
«Новый мир», 1968, No 1—2.
Эт от
роман
имеет
то
сча стли вое
свойство,
отличаю­
щее
далеко
не
всякое
талантливое
и
правдивое
произве­
дение,
что,
перевернув
его
последнюю
страницу,
ка к-то
с
трудом
с ебе
представляешь:
вчера
еще
эт ого
не
читал,
а
д ва- три
года
назад
такого
романа
вообще
не
было!
Говоря
эт о,
я
не
х бчу
прич ис л ить
Федора
А брамов а
к
со нму
классиков:
роман
неровный,
есть
в
нем
страни­
цы
и
сл абы е,
и
лишние.
Тем
не
менее
отчетливо
видишь,
что
все
написанное
рва лос ь
из
сердца,
автору
кровно
дорога
судьба
северной
рус ск ой
деревни,
он
не
мог
о
ней
не
написать.
Но,
разумеется,
сердце
серд ц ем,
долг
долгом,
а
худо­
жественная
удача
могла
и
не
произойти.
Для
читателя
произведение
тогда
п о-н астояще му
состоялось,
когда
на
608


его
глазах
пр оис ход ит
сотворение
мир а,
когда
герои
начинают
жит ь
самостоятельной
жиз нь ю,
которая
слов­
но
бы
уже
и
не
в
руках
сочинившего
их
автора.
Вп роче м,
Михаила
Пряслина
и
его
сестру
Лизу
можно
счи тать
не
просто
гл авным и
героями
романа
«Две зимы и три
л е та», но главными людьми,
главными
тружениками
нашей
дер ев ни
военных
и
послевоенных
лет.
В
их
ко н­
кретности
и
в
их
обобщенности
видится
мне
основная
удача
Абрамова.
Помните,
говорит
нам
автор,
как
час то
наш а
моло­
дежь,
особенно
молод еж ь
мужского
пол а,
старалась
покинуть
д ер евню
или
хотя
бы
на йти
и
в
родных
местах
де ло
по легче ,
повыгоднее,
чем
зем леп аш еств о.
Мих аил
же,
напротив,
только
в
дер ев не,
только
на
крестьянской
работе
чувствует
се бя
человеком.
Да,
Михаил
н апи сан
именно
так
прог ра ммно, —
и
все
же
он
самый
живой
в
этом
живом
романе.
Я
назвал
Михаила
и
Лиз у
главными
гер о ями
пр о­
изведения
Абрамова,
хот я
в
романе
нем ало
и
других,
четко
очерченных,
уверенно
выл епл енных ,
соч но
н апи­
санных
персонажей.
Это
прежде
всего
ант ипо д
Михаи­
ла
—
Егорша
Ставров,
первый
парень
не
только
на
дер ев не,
но
всюду,,
где
бы
он
ни
был ,
чем
бы
ни
занялся.
Возможно,
что
он
способнее
и
умнее
Мих аила ,
возмож­
но,
что
просто
хи тре е,
смекалистее,—
во
всяком
слу чае,
находчивость,
предприимчивость,
самон адеян ност ь
ор­
ганичны
для
этой
одаренной
натуры,
это
все
выражения
с вое образ ног о
динамизма
подобного
деятельного
ха­
р акт ера.
У
Егорши
несомненно
ес ть
обаяние,
нед аро м
с
его
неприятными
свойствами,—
а
их
у
нег о
то же
нема­
ло,—
долго
м ир ится
Михаил,
натура
нравственная
и
глубокая.
И
лишь
неожиданное
св атов ст во
дружка
к
люб имой
сест ре
приво д ит
Михаила
в
ярость,
за тем
и
в
отчаяние.
Фина л
романа
Ф.
Аб рамов а
—
свадь ба
Лизы
и
Егор­
ши
—
пример
то го,
как
ге рои
романа
обретают
н ез ави­
сим ос ть
от
добрых
же ла ний
автора.
Ни
Михаил,
ни
автор,
ни
мы,
ч итат ели,
казалось,
не
мо жем
с очув ство ­
ва ть
эт ому
браку:
Лиза
—
и
Егорша!
Противоесте­
ственно,
даже
страшно,
ибо
мы
успели
искренне
пол ю­
бить
Лизку
и
возненавидеть
Егоршу.
Мы
уверены,
что
Ли за
не
бу дет
счастлива,
она
и
сама
побаивается
сде­
ланного
ею
шага,
но
—
шаг
сде лан ,
а
любовь
ли
э то,
готовая
за
се бя
бороться
и,
может
бы ть,
победить
(ведь
Лиза
то же
сильная
и
деятельная
натура,
несмотря
на
20 Л.
Рахм анов
609


свою
юность
и
внешнюю
х р уп кост ь ), или пагубное
увлечение
—
покажет
будущее.
Правда.,
замужество
ее
обусловлено
многими
обсто­
ятельствами;
среди
к отор ых
далеко
не
на
последнем
месте
материальные
трудности
послевоенной
дер евн и,
необходимость
спасать
м н огоде тную
семью,
великодуш­
ный,
хот я
и
хв аст ливы й
поступок
Егорши,
продавшего
мотоцикл,
ч тобы
Пряслины
мо гли
купить
корову.
Все
это
ос тро
и
больно
соз нает
Михаил,
да,
вероятно,
и
Ли­
за.
В
том,
как
по каз ана
эта
с умятиц а
сложных,
про тив о­
речивых
побуждений
и
чувств,—
жизненная
и
художе­
ственная
с ила
финальных
эпизодов
ром ан а.
Собственно,
я
не
слу ч айно
перешел
сразу
к
фина лу .
Часто
бы ва ет,
что
читательский
интерес
выд ыхае тс я
значительно
р анее,
чем
наст уп ит
развязка,
исчер паю т
себя
чел ов еческ ие
судьбы
и
взаимоотношения.
Здесь
—
другое.
З десь
развязки
в
обы чн ом
смысле
и
во все
нет,
хотя
роман
конч ается
традиционной
свадьбой.
В
том-то
и
дело,
что
этой
свадьбе
противятся
все
на ши
читатель­
ские
чувс тва ,
приобретшие
к
концу
особую
активность,
и
теперь
в
самую
пору
Абр амов у
пи сать
продолжение
романа,
ибо
мы
хоти м
знать,
что
будет
дальше...
Именно
так,
внешне
как
будто
традиционно,
а
на
д еле
—
с вежо
и
по-новому,
построено
большинство
со­
быт ий
рома на .
Взять
хотя
бы
снятие
с
поста
пр едсе да­
тельницы
к ол хоза
Анфисы
Мининой.
Через
год
она
вых од ит
замуж
за
нов ого
председателя
—
Лука,шина,
и
все
ее
пр ежни е
за боты
становятся
оп ять
сегодняшни­
ми,
пусть
в
отраженном
виде.
А
сложное
пер еплет ение
судеб
Ми ха ила,
Варвары,
Анфисы,
Григория
—
сколько
в
этом
житейских
пре­
вр атност ей!
Я
не
вижу
здесь
авторского
произвола,
я
виж у
лишь
произвол
жизни,
с
кот оры м
явн о
считается
автор,
а
вместе
с
ним
и
мы.
Писатель
не
допускает
нас
в
душу
Варвары,
когда
она
внезапно
предпочитает
восемнадцатилетчнему
Михаилу,
с
кот оры м
так
ув ле­
ченно
«крутила»
любовь,
н е молод ого
Григория,
отвер­
гн утог о
Анфисой.
Но
мы
догадываемся,
почему
она
это
сделала,
и
утверждаемся
в
своей
догадке,
когда
читаем
в
од ной
из
последних
глав
о
встрече
Михаила
и
Вар ва ры
на
городском
рынке.
Вот
пример
превосходно
напи­
санной
сцены,
где
смело
сближены
материальное
и
ду­
ховное
в
человеке.
Что
мож ет
бы ть
прозаичнее:
Михаил
п рода ет
мясо,—
а
сколько
за
эти м
психологических
и
д рамати че ски х
сло жно стей,
как
тонко
показано
чув­
610


ство
Варвары
к
Миха илу !
Но
э того
мало.
Любовная
драма
окончена,
а
крестьянская
—
продолжается.
С
не­
умолимой
логикой
вытекает
одно
из
другого:
гибель
коровы
в
какой-то
мере
тож е
спо соб ст вует
роковому
замужеству
Лизы.
Так
од ин
материальный
фактор
по­
служил
п ричи ной
целого
сложного
ко м пл екса,
дал
раз ­
вернуться
клубку
человеческих
отношений
и
пережива­
н ий.
Я
об орва л
список
персонажей
на
Егорше
Ст авр ове.
Если
эт от
список
продолжить,
то
надо
сказ ать ,
что
Ан­
фи са
и.
Варвара,
к рутой
секретарь
ра йк ома
Подрезов
и
«старый райкомовский коняга»
и нс трук тор
Ганич ев
напи саны
т оже
от лич но
—
что
ни
человек,
то
характер.
Это
же
можно
с ка зать
и
о
ж ене
Нетесова
Марье,—
сл абее
мне
показался
сам
Нетесов,
чуть
ли
не
един­
ственный
партиец
в
деревне
тех
лет .
Несколько
де­
журным
ничтожеством,
знакомым
нам
и
по
жизни,
и
по
деревенским
романам
и
повестям,
выглядит
Пер ши н,
на
год
сменивший
Анфису
у
колхозного
руля.
Автор
так
откровенно
презирает
этого
дутого
деятеля,
что
поску­
пился
на
инди виду аль ные
приметы.
Гора здо
обиднее,
что
не
яро к,
не
ожи л
в
романе
Лукашин,
пришедший
на
место
Першина.
Он
вызывает
на ши
симпатии,
наше
сочувствие,
но
и
только.
Поэтому,
может
б ыт ь, «прови­
с ает»
середина
роман а.
Сложная
фигура
Евсея
Мо шк ина
как
пришла
в
ро­
ма н,
так
и
ушла
под
таинственным
флером.
Человек
он
работящий
и
совестливый,
но
излишняя
«святость»
придает
ему
елейность
и
сладостность.
С
ним
поступили
когда-то
несправедливо,
несправедливо
поступают
и
сей час,
но
он
никого
не
винит,
только
вздыхает
и
плачет
(много плачет), а что у него за душой
—
неизвестно.
Все
кажется,
что
авт ор
что-то
еще
откроет...
Но
в ерну сь
к
центральной
фигуре
романа,
воплоща­
юще й
его
центральную
тему.
Михаила
Пр яс лина
мы
з аст аем
в
начале
романа
восемнадцатилетним
юн ош ей,
а
р асст аемся
с
двадцатилетним.
С
четырнадцати
лет
он
работает
за
мужика,
тянет
вм есте
с
овдовевшей
ма­
терью
всю
их
большую,
но
маломощную
семью,
где
ребята
мал
м ала
ме н ьше:
он
же
—
о дин
из
немногих
мужиков
колхоза
и
в
г оды
войны
и
сразу
по сле
нее,
и
сколько
бы
житейских
с облазн ов ,
на
которые
так
податлив
Ег орша
Ста вр ов,
ни
подвертывалось
Михаи­
лу,
он
остается
верным
колхозу
и
семье.
Вот
уж
ко го
не
упрекнешь
в
с вято сти,
в
паточности.
20*
614


Мих аил
порывист,
прямолинеен,
г руб,
нередко
не спр а­
ведлив
и
пристрастен.
Жиз нь
словно
наро ч но
ставит
перед
ним
испытан ия
и
пр егр ады.
Преодолевая
их,
Михаил
зак аля ет
свой
дух,
св ое
мужество,
и
мы
вместе
с
ним
глубоко
и
сильно
переживаем
его
срывы,
после
ко торы х
он
становится
лишь
прямее,
честнее
—
он
ни­
ког да
не
прощает
себе
своих
оши бок .
Так
было
и
в
тот
эгоистичный
период
люб ви
к
Варва­
ре,
когда
Михаил
пренебрег
своим
сыно в ним
и
бр атс ким
долгом,
ко гда
безобразно
отомстил
Анфисе,
в
чем
п отом
больно
раскаивался.
Так
о б винил
он
себя
и
в
смерти
Тимофея
Лобанова,
болезни
которого
вов ремя
не
пове ­
рил,
считая
его
притворщиком,
изменником,
тр усо м.
И
только
раз
поступил
он
как
«соглашатель», позволив
Егорше
жениться
на
Лизке.
Да
и
как
ему
было
посту­
пить,
если
б
даже
отринул,
он
заботу
о
семье,
а
думал
только
о
Лизке?
А
вдруг
не
на
шутк у
увлеклась
она
Ег ор ш ей?..
Я
чи тал
роман
в
рукописи,
и
любопытно,
чт о,
еще
не
успев
полюбить
семью
Пряслиных,
не
зная,
к уда
поведет
м еня
автор,
уже
пос ле
сам ых
первых
страниц
отметил
для
се б я : «Трудная у них жизнь,
а
все
равно
«вкусно»
про
нее
написано.
Все
о свещ ено
др ужб ой
в
этой
семье,
и
при
это м
никакого
сус ал а».
Однако
в
романе
ес ть
пережимы
и
переборы.
Считаю
уместным
их
отметить.
Не
сл иш ком
ли
в ысвет лен ы
дво й няш ки,
братья
Михаила?
Уж
такие
они
праведные,
словно
отроки
с
картин
Нестерова!
Верно,
ав тор
и
сам
это
чувствует,
оттого
и
противопоставил
им
третьего
бр ата,
звереныша
и
ворюгу
Федьку.
Правда,
ворует-то
он
с
голод ухи .
Возможно,
я
не
прав,
полагая,
что
тут
у тер яно
чувство
меры.
Авт ор
нигде
не
боится
острых
углов,
сильных
сцен,—
видно,
хот ел
довести
до
конца
и
этот
конфликт
в
душе
Михаила,
же сток о
обидевшего
Тимо­
фея
при
жизни.
Тем
более,
я
в
эт ом
убежден,
не
стоило
Абрамову
писать
по слесло ви е
к
своей
страстной,
г оря­
чей
книге.
Это
«Вместо эпилога»
жи во
на пом нило
мне
последние
кадр ы
великолепного
фильма
«Председа­
т ел ь», заметно подпорченного таким казенно-оп тими ­
стическим
сверхфиналом...
Талантливый,
правдивый
роман
Федора
Абрамова
в
эт ом
не
нуждался.
1968


ДЕТЕК Т ИВ
—
ЧТО
ЭТО?
Детективы
читают,
детективы
с мот­
рят
в
кино,
о
детективах
пишут
и
спорят,
причем
с
каж ­
дым
годом
спорят
все
темпераментнее.
Од ни
считают
детектив
ск азк ой,
игрой,
з абаво й,
другие
—
по лно пра в­
ным
и
полноценным
ж ан ром,
в
рамках
которого
м ожно
решать
социальные,
нравственные,
политические
зада­
чи;
третьи
раз
и
навсегда
заклеймили
его
как
не что
бульв арн ое
и
напр оч ь
отказывают
ему
в
правах
граж­
дан ст ва
в
нашем
кино
и
литературе;
четвертые
призыва­
ют
учиться
у
западных
специалистов
этого
дела...
Ра зве
все
это
не
сви детель с тво
популярности
и
вместе
с
тем
некоей
зыбкости
по н ятия
«детектив»? Казалось бы,
пора
разобраться
—
спокойно,
вдумчиво,
не
вп адая
в
кр айно ­
сти ,—
что
же
такое
в
действительности
э тот
хваленый
и
эт от
презренный
жанр.
Вот
почему
вышедшая
недавно
книга
Янины
М арку-
лан
«Зарубежный кинодетектив»
не
сможет
остаться
нез амеч енной.
Кс тати ,,
эффектная
внешность
книги
—
черный
коленкоровый
пер епл ет
с
лиловыми
оттисками
двух
ладоней
с
ис к рив ленны ми
болью
пальцами
—
не
обма нчи в а.
Книга
Маркулан
не
только
серьезный
на­
учн ый
труд,
содержащий
тонкий
и
точн ый
анали з
мно­
гих
разнообразных
видов
и
направлений
детективного
жанра,
но
и
увл ека те льн ое
чтение;
по
крайней
мер е,
я
прочел
ее
с
маху,
отложив
в
сторону
все
очередные
дела.
А
ч ерез
месяц-другой
прочитал
еще
ра з,
уже
внимательнее,
как
бы
вместе
с
автором
совершив
тот
путь,
кот оры й
прошел
детектив,
на ч иная
с
трех
знамени­
тых
рассказов
Эдгара
По
об
Огюсте
Дюпене
до
се­
годняшних
американских
и
ит альянс ки х
боевиков.
Я
назвал
По;
мог
бы
дальше
назвать
Уилки
Колли н ­
за,
Конан
Дойл я,
Честертона,
Симе н она
и
других
про­
сл авл енн ых
детективных
пи сат елей.
Книга
Я.
Маркулан
ши ре
своего
заглавия:
снач ала
автор
исследует
де­
тектив
как
литературный
жанр
—
его
историю,
его
разновидности,—
ли шь
с
пяти десято й
страницы
о бра­
613


щается
к
кинодетективам.
И
это
правильно:
кин о де­
тектив
не
безроден,
литература
на мно го
старше
кинема­
тографа,
к
том у
же
большинство
нашумевших
киноде­
тективов
последних
де сятил ети й
—
это
экранизация
современных
им
детективных
романов
и
повестей.
Пра в­
да,
как
при
всякой
экранизации,
режи ссер ы
поддаются
соб лазн у
«украсить»
литературный
пер во ист оч ник,
все
сделать
как
можно
ярче,
богаче,
зрелищнее,—
ки но
в
э том
отношении
всесильно,—
в
результате
мы
пол уча ­
ем
красивые
или
вульгарные
поделки.
Но
бываю т
сча стл ив ые
исключения,
и
Маркулан
с
неск р ываемы м
удовольствием
(еще бы
—
она
киновед,
а
не
литературо­
ве д !) о них рассказывает, —
рассказывает,
сл еду ет
при­
знать,
ма ст ерс ки,
и
к
этому
я
еще
вернусь.
В
чем
од на
из
особенностей
ее
книги?
Не
впадая
в
заведомо
осудительный,
всеразоблачающий
т он,
кото­
рый
мог
бы
оттолкнуть
или
хотя
бы
насторожить
читате­
ля,
зрителя,
симпатизирующего
детективному
жа нру,
автору
удалось
отделить
зерно
от
плевел
—
оце ни ть
по
достоинствам
и
порокам
то
наш ест вие
детекти в о в,
кото­
рое
в
любой
буржуазной
стра не
за
год
выражается
в
сотнях
штук,—
другого
наименования
большая
часть
их
не
ст оит.
К оне чно,
проще
всего,
когда
резкая
черта
пролегает
между
искусством
и
неискусством,
гру­
бой,
базарной
дешевкой.
С
другой
стороны,
пренебре­
гать
этой
массо вой
продукцией
нельзя,
вед ь
она-то
как
раз
и
рас счи тан а
на
самого
широкого
зрителя.
Вп роч ем,
как
это
ни
парадоксально,
эстеты
и
сн обы
тоже
прогла­
тывают
и
даже
см аку ют
рыночные
кинояства,—
как
говорится,
потянуло
на
капусту,
а
выражаясь
научнее,
на
свет
появилось
еще
одн о
новомодное
увлечение
—
псевдонародной
псевдокультурой.
Но
опаснее
и
прискорбнее,
когда
тон ко е,
по - наст оя­
щему
художественное
искусство
оказывается
отравлен­
ным,—
это
случается
в
лю бом
жанре,
в
том
числе
и
в
детектив е.
Существуют
самы е
различные
варианты:
скажем,
картины,
возникшие
на
стыке
идеологий,
когда
у
художника
нет
ясного
взгляда
на
жизнь,—
ест е­
ственно,
они
м огут
быть
по-разному
истолкованы;
к
правдивой,
социально
весомой
картине
хозяева
фирмы
заставили
режиссера
приделать
такую
концовку,
что
она
сводит
на
нет
прогрессивное
содержание;
в
чи сто
развлекательном
фильме
скрыта
капелька
яд а,
безоши­
боч но
действующего
на
зрителя,
и
т.
д.
То,
что
я
сей час
для
при мер а
назвал,
выглядит
614


довольно
примитивным,—
увы,
это
свойство
всякого
аннотирования.
Секрет
чуда
Маркулан
в
то м,
что
она
доказывает,
показывая,
д елая
читателя
своей
книги
по
в озмож н ости
зрителем
разбираемых
ею
филь мо в,
и
об
э том
я
должен
сказать
чу ть
подробнее
—
это
весьма
важное
свойство
и
каче ство
ее
работы.
Одна
из
глав
наз ы ваетс я: «Волнует зримое сильнее,
чем
ра сск аз»,—
строка
из
зн аменит ог о
сочинения
Нико­
ла
Буало,
французского
поэта
XVII века,
теоретика
классицизма.
Маркулан
применила
эти
слова
не
к
те­
атру,
а
к
кино,
где
зрит ель
не во льно
ста нов и тся
оче­
видцем
события.
«Кинозритель, —
го во рит
Маркулан,—
остается
од ин
на
о дин
с
поло тн ом
экр ан а,
на
ко тором
созданные
светотенью
фантомы
превращаются
для
нег о
в
подлинно
живы х
людей,
кровь
каж ет ся
настоящей
к ров ью,
и
чел ов ек,
убитый
кем-то,
не
в стан ет
расклани­
ва тьс я,
как
в
те атр е,
а
так
и
останется
мертвецом».
Это
одна
из
разгадок
того,
почему
современный
кине м а­
тограф
о бл адает
гипнотической
с илой
подчинения
своей
во ле,
и
от
не го
зависит
—
будет
эта
вол я
доброй
или
злой.
Процитировав
Буало,
Маркулан
как
бы
заранее
предупредила
читателя,
что
не
сможет
конкурировать
с
экраном.
Ве дь
изложить
сюж ет,
внешнее
действие
фильма
с
таким
заманчивым
за гл ав ием,
как
«Веревка»,
или
«Лифт на эшафот», или «Л о вушк а
для
Золушки»,
или
«Прикосновение зла», это одно;
куд а
труднее
вну ­
шит ь
н ам,
что
мы
это
видим,
нарисовать
де т али,
пере­
дат ь
атмосферу
происходящего;
разумеется,
я
им ею
в
виду
первосортные
филь мы,
где
такая
атмосфера
создана
реж ис сером,
художником,
оператором.
Но,
повторяю,
Маркулан
ум еет
рассказывать.
Возь­
му
для
примера
фильм
по
роману
Жор жа
Симе но на
«Мегре и дело Сен -Фи акр », поставленный французским
режиссером
Жан ом
Деланнуа.
Мы
не
читали
этого
рома на ,
не
видели
этого
фильма,
мы
узн аем
о
нем
ли шь
со
с лов
Маркулан.
Это
психологический
д етек тив,
он
лир иче н,
печ ален,
го ре к,—
он
детектив,
с тав ший
искус­
ством.
Маркулан
с
горе чью
добавляет,
что
обыватель,
привыкший
к
экранному
ширпотребу,
может
и
не
заме­
тить
психологической
тонкости
и
поэтичности
этого
фильма,
но
тут
уж
ничего
не
поделаешь...
Сама
же
она
рассказала
его
та к,
что
мы
видим
ста р еющ его
Мег ре
в
исполнении
Жана
Габена,
его
большие,
тяжелые,
усталые
руки,
видим
по д ругу
его
молод ост и,
пожилую
615


женщину,
попросившую
Мегре
спасти
ее
от
смерти,
ко торой
ей
угрожают
в
а но нимной
записке;
чувствуем
скорбь
Мегр е,
когда
он
не
см ог
предотвратить
смерть;
и
видим
проснувшуюся
в
нем
эне р гию
и
волю,
когда
он
ищет
и
находит
убийцу.
Это
фильм
о
неполной
удаче
Мегре,
когда
он
тоже
в
ка ко й-то
мере
вино ве н,
фильм
о
его
ст ар ении,
и
потому
мы
особенно
ценим
тут
ще мя­
щую
ноту,
что
так
чужда,
казалось
бы,
детективному
жанру;
филь м
человечен
и
по эт иче н,—
мы
в
этом
убеди­
лись.
Кста ти ,
за
тридцать
стр ан иц
до
рассказа
об
этом
фильме
Маркулан
говорила
о
н еу даче
двух
режиссеров,
французского
и
английского,
эк ра низ иро вавших
один
из
лучших
и
гу ма нных
романов
С име нона
—
«Неизвестные
в
доме».
Француз
(в 1942 году)
попытался
превратить
роман
Сименона
в
средство
петеновской
п олити ки
со­
глашения
с
немцами;
англичанин
(в 1967 году)
расшил
по
своему
фил ьму
модные
фр ейдист ск ие
узоры,
вв ел
секс,
песни
в
исполнении
попу ля рно го
анса мбля
и
да­
же...
чтение
вс лух
последних
страниц
«Преступления
и
наказания»
Достоевского.
Можно
представить,
что
за
мешанина
получилась
в
итоге.
В
краткой
рецензии
я
не
им ею
возможности
п
е-
реска зыв ат ь
пересказы
и
потому
про шу
пове ­
р ить
мне
на
сло во,
что
Мар ку лан
блестяще
выхо д ит
из
положения,
знакомя
нас
с
незнакомым
нам
фильмом,
будь
то
старые
ле нты
еще
два дцаты х
годов,
времен
немецкого
экспрессионизма,
первые
звуковые
детектив­
ные
ка р тины
начала
три дц аты х,
фильмы
сороковых
и
п ятиде сяты х
годов,
филь мы
нашего
времени
—
амери­
канские,
французские,
анг л ийск ие,
итальянские.
Пл а­
стика,
колорит,,
от д ельн ые,
наиболее
выразительные
детали
—
разв е
это
не
арсенал
худ ожн и ка? «Полосатая
обивка
кресел,
полосатое
платье
Бригид
усиливают
ощущение
зыбкости,
изменчивости,
неустойчивости
всей
атмосферы».
Ил и: «Здесь,
в
эт их
огромных
комн атах,
где
мал о
мебели,
а
мно го
хрусталя
и
зеркал,
сбившиеся
в
одн ом
месте
гангстеры
кажутся
кучкой
мусора.
Огр о­
мен
только
босс ,
как
идол,
воз выша е тся
он
над
всеми».
Разве
это
не
наглядно?
В
одной
из
сам ых
интересных
глав
Маркулан
знак о­
мит
нас
с
лучшими
образцами
социального
детектива.
Это
прежде
вс его
«Мальтийский сокол», фильм по рома ­
ну
американского
писателя
Хеммета,
который
когда-то
сам
служил
в
част но м
сыскном
агентстве,
а
став
писате-
616


лем,
сидел
в
тюрьме
за
левые
взгл яды ,
и
книг и
его
бы ли
изъяты
из
библиотек.
Его
герой-сыщик
ч асто
оказыва­
ется
меж ду
двух
огней:
с
одной
стороны,
гангстеры,
с
другой
—
связанная
с
ним и
полиция;
эта
си туац ия
жива
и
теперь,
чер ез
сорок
лет .
Мир
коррупции
и
насилия
предстает
и
в
фильме
«Прощай,
л юби мая», по роману Чендлера,
ав тор а,
вы­
со ко
ценимого
так им
кру пн ым
писателем,
как
Фолкнер,
кот оры й
даж е
нап и сал
по
одному
из
его
романов
сцена­
рий
фильма
«Глубокий сон».
Но
«Прощай,
л юби мая»
—
как
раз
пример
фильма,
где
грустный
финал
романа
—
герой
остается
о дин
—
был
з амен ен
типичной
голли в уд­
ско й
концовкой:
влюбленная
в
ВД
—
Великого
Д етект и­
ва,
как
приня т о
называть
сыщ ика
в
западной
критиче­
ско й
литературе,—
дочка
миллионера
спасает
ему
жизнь.
...После
похвал
не
грех
бы
в
чем-то
и
упрекнуть
автора
«Зарубежного детектива» .
Серь ез ный
упрек
у
меня,
собственно,
один ,
и
то
больше
относится
к
изда­
тельству:
ограниченный
объем
книги
п орой
явно
мешает
развернуть
или
проиллюстрировать
ту
или
иную
мысль.
Так,
м еня
уд иви ло,
что,
приведя
строки
из
Буало,
Мар-
кулан
не
упомянула
о
его
основных
зав е тах
—
о
делении
искусства
на
«высокие»
и, «низкие»
жанр ы, —
столь
блистательно
затем
нарушаемых
вс ей
практикой
лите­
ратуры
и
ис ку сс тва.
Еще
в
предисловии
Маркулан
с ка зала,
что
детектив
считался
одним
из
элементарных
ж анр ов,
а
на
пов ерк у
оказывается
яв лен ием
с лож но­
диалектическим,—
нап ра шива ло сь
связать
это
потом
с
отвергнутыми
«законами»
Буало,
но
автор,
как
видно,
решил
не
ставить
точк и
над
«и» .
В
ин ых
с луч аях
ч то-
то
заметно
скомкано,
не доска зано,
как
в
приведенном
мною
примере
с
французской
экранизацией
«Чужих
в
доме»:мытакинеузнали,
в
чем
заключалась
попытка
«петенизировать»
фильм,
автор
ограничился
одн ой
ф ра­
зой.
Очень
хочется
за кл ючить
с вой
отклик
на
книгу
Я.
Маркулан
лок альн ой
м етафо ро й:
авт ор
ока за лся
опытным
«сыщиком»,
кот оры й
умело,
т а лант ливо,
а
местами
и
вдохновенно
расследовал
«преступление»,
имя
которому
—
детектив.
1975


ЦЕ НА
НЕУДАЧИ
Как
мы
пишем?
Вопрос
коварный!
Вольно
или
невольно,
но
вокруг
нег о
завихрилось
столь­
ко
шаманства,
что
прорваться
сквозь
этот
туман
нелегко.
Боишься
все
усложнить,
за нес тись
в
эмпиреи,
либо,
наоборот,
упростить,
свести
дело
к
л ите рат урной
технике,
а
то
и
к...
физ иол ог ии.
Я
не
шучу.
Когда-то
од ин
известный
писатель,
отвечая
на
подобный
вопрос,
с ка­
зал: «В дни работы меня тянет на молочную пищу.
Стараюсь
не
упо требл я ть
ни
кофе,
ни
ча я,
ни
алкоголя,
заменяя
все
молоком».
Как
вид но,
почувствовав,
что
та кое
признание
слишком
односторонне,
он
д опо лнил
его
привычными
литературными
рассуждениями: «Ког­
да
я
читаю
произведения
моих
коллег,
я
мо гу
сказать,
почему
это
х орошо
или
плохо;
когда
де ло
кас ает ся
моих
.собственных
рассказов,
в
ста
сл уча ях
из
ста
десяти
я
не
могу
об ъ ясни ть,
почему
я
н ап исал
так ,
а
не
ин а че».
И
д ал ьше : «Ныне я знаю очень много правил того,
как
надо
писать,
как
ставить
с лова
и
фразы,
как
вводить
и
выводить
людей ,
вещи,
время...
За
столом
я
не
думаю
об
эти х
пра вилах ,
но
знаю,
что
они
заб рали сь
ко
мне
под
стол
созн ания».
Я
выбрал
довольно
элементарный
пример
отв ета ,
где
главная
рол ь
отдана
интуиции.
Но
существуют
примеры
и
мудр ого,
по- на стояще му
профессионального
авторско­
го
самоанализа.
Таковы
з нам енит ые
строчки
Бабеля
о
том,
что
никакое
оружие
не
пронзает
столь
леденяще,
как
точка,
поставленная
вовремя,
или
тыняновское:
«Там,
где
к онча ется
документ,
там
я
начинаю».
И
все
же
основными
опасн ост ям и
перед
«ответчи­
ко м», как мне кажется,
ос таю тся
след у ю щие:
суб ъ­
ективность,
кокетство,
банальность
(расхожесть), не ­
скромность.
Последняя
да же
как
бы
запрограммирова­
на
в
самом
факте:
теб я
спрашивают,
тоб ой
интересу­
ютс я,
следовательно...
Но
мой
случай
еще
сложнее.
Пи шу
я
давно,
п ишу
в
разных
жанрах,
а
«выдал в свет»
так
немного,
что
б ыло
бы
просто
глупо
делиться
опытом,
618


сек р етами
ма сте рс тва.
П р авда,
когда
я
был
помоложе,
я
охот но
рассказывал,
как
раб от ал
над
«Беспокойной
старостью», над «Депутатом
Ба лти ки », но сколько мож ­
но
об
э том
рассказывать!
—
о
других
же
вещах
м еня
не
спрашивали.
И
если
я
р еша юсь
сег одня
на
эту
тему
порассуждать,
то
скорей
не
о
том,
что
и
как
у
да­
ло
с
ь,
а
о
том,
как
и
отчего
не
уда валос ь.
Авось
э тот
отрицательный
опыт
кому-нибудь
пригодится!
Ра­
зумеется,
я
не
ста ну
перечислять
все
—
у
каждого
лит ера т ора
ть ма
неосуществленных
(или не до конца
осуществленных)
з амы сло в,—
ограничусь
двумя-тре­
мя
неудачами,
причем
в
том
жанре,
работа
в
к ото ром
порой
у дава лась ,
а
уж
манила
всегда.
Я
попытаюсь
объяснить,
как
получилось,
что
я
не
за кон чил
на чат ые
в
св ое
время
сцен арии
о
дв ух
выдающихся
русских
ученых
—
Сеченове
и
Мечникове,—
жизнь
и
дела
кото­
рых
в олн уют
меня
до
сих
пор.
Спер ва
два
слова
о
том,
что
значил
Сеченов
для
своих
современников,
ше сти десятник о в
прошлого
века.
Его
нау ка
—
физиология
—
с тала
их
символом
ве ры,
все
поколение
мол оды х
вр а чей,
студентов,
курсисток
резало
ляг уше к,
когда
это
дел ал
Сеченов
(вспомним
тургеневского
Ба зар ов а); главное же
—
его
материа­
лиз м
дерзновенно
побеждал
в
той
области,
на
котор ую
до
нег о
не
посягал
никто
—
в
так
на зыв аемой
душевной
сфер е:
его
«Рефлексы головного мозга»
сразу
завоевали
себе
такую
известность,
что
тепер ь
эту
книжку
на зва ли
бы
б ест сел леро м.
Но
Сеченов
ид ет
дальше:
не
удовлет­
вор ивш ись
опытами
над
голов н ым
м озго м,
он
через
несколько
лет
п ы тается
ставить
опыты
по
изучению
высших
психических
функций,
посягает
на
область
п од­
сознательного;
как
справедливо
заметил
его
биограф
М.
Г.
Я р ош е вс ки й, «Сеченову виделось на полстолетия
вперед».
Может
быть ,
больше
вс его
ме ня
восхищало
то,
что
Сеченов
буквально
во
всем,
в
том
чи сле
и
в
любви
(если
вспомнить
и ст орию
с
М.
А.
Боковой-Сеченовой), шел
пр ями ком
на
препятствия,
поступая
вс егда
б есстр ашн о
и
неожиданно.
Он
был
самобытен
да же
в
житейском;
его
угловатая
непо сред ственно сть
не
смешна,
его
охран ял
сво й
собственный
юмор.
Он
мог
бы ть
вел ик ол епен
в
по­
чти
глупышкинской
сцене
с
цил инд ро м,
кот оры й
он
по
сов ету
друзей
купил
для
поездки
за
границу.
В
карете
его
соседку
(простую швейку,
к оторую
го спо да
везли
подучиться
в
Париж)
укачало;
Сеченов,
недолго
разду­
619


мывая,
поднес
к
ее
побледневшему
личику
сп асител ьн ый
цилиндр,
а
зате м
спокойным
жестом,
как
мил лио не р,
выбросил
его
в
окно..
Т ак,
с
непокрытой
головой,
прямы­
ми,
ж естким и
черными
волосами,
черноглазый,
скула­
ст ый,
как
м он гол,
он
и
въезжает
в
Европу...
Не
с крою,
я
с
наслаждением
писал
эт от
и
другие
эпизоды,
как,
например,
пе шую
прогулку
с
Д.
И.
Менде­
леевым
через
пе рев ал
в
Альпах
б лиз
озера
Ком о
или
юмористический
и
научный
интерес
к
некоему
немецко­
му
студенту,
выпившему
на
пари
в
течение
вечера
32 кружки пива!
А
да льше ?
Как
вышло,
что
я
не
за­
кончил
сценарий ?
Помешало
одн о:
я
не
мог
понять,
объяснить
себе
—
почему
эт от
сильный,
своеобычный,
высокоодаренный
человек,
такой
деятельный,
столь
за­
слу женно
знаменитый
в
шестидесятые
го ды,
не
со хр анил
св ою
силу,
энергию
и
сл аву
в
дальнейшем?
Да,
поя ви­
лись
и
приня л и
от
него
эстафету
Введенский,
Ухтомский,
ге ниа ль ный
Павлов,
но
где
же
сам
Сеченов?
Почему
он
уже
не
тот?
Почему
в
стороне?
Почему
отошел
от
своих
главных
на у чных
тем,
словно
уступив
их
молодому
Введенскому?
Зачем
стушевался,
сменил
профессорство
в
Петербургском
у нивер ситет е
на
приват-доцентство
в
Москве?
Почему
более
дв ад цати
лет,
чуть
не
до
самой
смерти,
занимался
по
су ти
второстепенными
и
для
не го
и
для
большой
науки
вопросами
г азооб мена
в
крови?
Что
произошло
с
Сеченовым?
Меня
мучила
эта
загадка
его
характера,
это
слепое
пя тно
в
биографии
(и ничего не объясняющие недо­
молвки
в
«Автобиографии»), я не мог по-н астоящ ему
ничего
написать,
если
чего-то
не
зн ал
или
не
поним ал .
Можно
было,
коне чн о,
со
вздохом
сказать,
что,
увы ,
«звездный час»
уч ен ого
част о
короток,
но
в
данном
случае
я
в
это
не
вери л;
можно
было
сос лат ься
на
дурное
начальство
и
на
плохое
его
отношение
к
Сеченову,—
а
когда
оно
бы ло
хо рошим
и
когда
хорошо
к
нему
относилось!
—
да
и
причем
тут
начальство,
ког да
речь
идет
о
т аком
м уж еств енном ,
цел еустр ем ленно м
челове­
ке.
Можно,
наконец,
сказать
себе:
все
в
порядке
—
и
так
или
иначе
дописать
сценарий.
Ничего
этого
я
не
сделал.
Я
забросил
с вою
работу,
хо тя
у
мен я
и
сейч ас
щемит
сердце,
когда
я
о
ней
вс по мина ю.
Отчасти
мо жно
оправ­
даться
те м,
что
и
сам
Сеченов
усп ел
написать,
лишь
о
первой
половине
своей
жиз ни,
написать
ярко,
талант­
ливо,
и
ск о мкать
как
раз
в торую .
Можн о
утешаться
и
тем,
что
не
только
я,
лите ра то р,
но
и
ученые
биографы
620


Сеч енов а
не
могли
(а может,
и
не
х от ели)
разгадывать
тайну
ухода
Сеч ено ва
от
большой
науки.
Л ишь
совсем
не давн о
известный
психолог
М.
Г.
Ярошевский
заинте­
ресовался
эти м
вопросом
и
на
основе
но во найд енных
мат ериа лов
и
своих
умозаключений
ста л
строить
исто­
рические
и
психологические
догадки.
Но
сц енарий ,
над
кот орым
я
работал
более
тридцати
лет
назад,
эти
до­
гадки
воскресить
не
м огут:
для
ме ня
они
уже
опоздали.
Совсем
в
ин ом
мой
казус
с
Мечниковым,
да,
с
тем
самым
Ме чник ов ым,
о
к отор ом
Сеченов
говорил,
что
не
знавал
человека
более
увлекательного
по
живости
ума
и
неистощимой
весело ст и
(разумеется,
вне
науки,
где
он
был
предельно
се рье зе н).
Так
вот,
в
жизни
эт ого
записного
о пт имист а,
автора
«Этюдов оптимизма»
и
ос­
нователя
науки
о
долголетии,
существовал
эпизод
такой
драматической
силы,
так ой
выразительности
и
фи лосо ф­
ск ой
насыщенности,
что
все
остальное
—
для
ме ня,
Драматурга,—
не
м огло
с
этим
сравниться.
Когда
Ме ч­
никову
не
бы ло
еще
тридцати,
у
него
умерла
от
туберку­
ле за
жена.
Умерла,
несмотря
на
все
усилия
врачей
ее
спаст и.
Мечников
был
так
угнетен,
раздавлен
эт ой
бедой,
что
потерял
волю
к
жизни.
Он
решил
покончить
с
собой.
Решил
не
сразу,
не
импу льс ивно ,
это
не
был
мгновенный
шо к,
который
затмил
сознание,
п одав ил
в
человеке
все,
кроме
яростного
жел ан ия
не
существо­
ват ь.
Ме чник ов
пытался
бороться.
Он
по ехал
в
д ругую
страну,
путешествовал,
испытывая
разные
дорожные
приключения
(в этот момент в Испании происходил
карлистский
мятеж,
и
Мечников,
из
любопытства
и
что­
бы
отвлечься,
встречался
с
карлистами).
Но
душевная
др ама,
надрыв,
тоска
все
продолжались,
и,
не
видя
другого
вы хо да,
Мечников
прин ял
морфий,
к ото рый
со
дня
п охорон
возил
с
соб ой.
Судьба
над
ним
подшутила:
доза
морфия
оказалась
сл иш ком
высока
и
им енно
потому
не
смертельна.
Тогда
Мечников
прин ял
очень
горячую
ванну
и
легко
оде тый
вышел
на
холод,
надеясь
простудиться
или
—
кто
зн ает,
может,
у
не го
и
была
т айная
м ысль
—
вернуть
жиз не н­
ный
инстинкт...
Проходя
по
мосту
через
реку
Рону
(это происходило
уже
в
Ш ве йца рии), он увидел насекомых,
вьющихся
вокруг
пла ме ни
фон а ря.
Это
б ыли
поденки,
бабочки-
поденки,
эфемериды.
И
тут,
вместо
того
чтоб ы
восполь­
зоваться
представившимся
случаем
—
броситься
с
621


моста
в
реку
и
утонуть,
Мечников,
гл ядя
на
поденок,
по д ум ал: «Эти существа живут всего несколько часов,
совсем
не
пи таясь ,
у
них
нет
да же
ро то вых
органов,
следовательно
они
не
подвержены
борьбе
за
существо­
вани е,
не
и меют
времени
приспособляться
к
внешним
условиям.
Как
применить
к
ним
теорию
естест венно го
отбора?»
Таким
образом,
мысли
Мечникова
неожиданно
пр и­
ня ли
науч но е
направление,
и
он
был
сп асен .
Связь
с
жизнью
восстановилась.
За то
я,
по
достоинству
оце нив
этот
эпизод,
понял,
что
ничего
сколько-нибудь
равного
ему
в
изображении
дальнейшей
судьбы
м оего
героя
не
смогу
ни
найти,
ни
вообразить...
и
сложил
оружие.
П рав
я
был
или
не
прав?
Ну
что
ж,
ответ
прост:
не
всякая
жиз нь
выдающегося
и
да же
великого
человека
может
служить
основой
для
драматического
произведения,
где
главн е е
всего
кон ­
фликты
и
эмоциональные
пики.
Но
д ело
не
только
в
эт ом.
Я
жалею,
что
не
н ап исал
сце нари й,
где
упо мя нут ый
эпизод
был
бы
не
проходным,
не
иллюстративным,
а
может
быть,
как
раз
пиком
или
Даже
кульминацией
в
жизни
этого
человека.
К
сожале­
нию,
я,
как
и
все
мы,
драматурги,
режиссеры,
редакто­
ры,
н аход ился
под
гипнозом
вытянутого
в
линеечку
биографического
повествования.
Мы
стремились
вло­
жит ь
в
фил ьм
в се,
что
узнали,
вычитали
о
своем
герое,
показать
всех,
с
кем
он
встречался
и
даже
с
кем
не
встречался,
но
мог
бы
встретиться,
показать
его
окруже­
ние,
прос той
народ
и
золоченую
знать,
всю
эпоху,
а
если
ге рой
жил
долго,
то
и
смену
эпо х,
две,
три
эпохи!
Есл и
в
фильме
шла
речь
о
писателе
или
об
ученом,
то
непре­
м енно
должен
был
появ и ться
на
экране
Горький,
в
са по­
г ах,
в
бл узе
(обычно его играл Черкасов)
и,
окая,
произнести
несколько
умных
хо ро ших,
все
объясняю­
щих
сло в;
если
речь
шла
о
художнике
или
композиторе,
то
выступал
впер ед
Стасов
в
поддевке
(его играл тоже
Черкасов)
и
возглашал
анафему
Западу
или
импрессио­
нистам;
теп ерь
уже
мнит с я,
что
они
п ояв ля лись
и
вместе,
одновременно,
чуть
ли
не
под
руку,
и
обоих
сразу
испол­
нял
народный
артист
Черкасов...
Говоря
серьезно,
мы
совсем
не
ум ели
свободно
распоряжаться
в
фильме
временными
и
событийными
пластами,
выбирать
лишь
сам ые
необходимые
для
сю­
жета,
для
действия,
для
эмоционального
впе ч ат ления
факты,
годы ,
дни,
часы,
мин ут ы,
секунды.
Нынче
в
ки но
622


су ще ству ет
другая
крайность:
порой
без
нужды
пере­
брасывать
д ейст вие
из
начала
в
конец
и
из
конца
в
середину,
тасовать
все
и
вся
как
попало,
лиш ь
бы
потрудней,
посл о жней
воспринималось
это
подопытным
зрителем,
л ишь
бы
выглядело
помодней,
помодерней.
И
все
же
я
—
тогдашний
—
за ви дую
этой
тепереш­
ней
кинематографической
свободе.
Владей
мы
тогда
хо тя
бы
д есято й
ее
частью,
не
появились
бы
на
св ет
скучнейшие
экранные
биографические
хр оник и,
по
су­
ществу,
сборники
киноиллюстраций,
что
дарили
мы
нашему
зрителю
в
сороковые
и
пя тидес яты е
годы .
Есте­
ственно,
я
причисляю
к
ним
и
своего
«Михайлу Ломоно­
со в а» (1954 год), хотя,
помнится,
я
тогда
уже
начал
понимать,
в
какой
тупик
загоняем
мы
так
называемый
биографический
фи льм.
Но
инерция
продолжала
д ей­
ствовать.
Действует
она
и
теперь:
вспомним
фильм
о
Гойе
(как ни талантлив его исполнитель
—
До н атас
Б а ниони с), фильмы о Красине,
о
Нансене.
Но
хватит
о
кино.
Обращусь
к
те атру .
В
начале
эт ой
стать и
я
ск а зал,
что
ме ня,
как
правило,
спрашивали
о
работе
над
«Беспокойной старостью»
и
никогда
.—
о
других
моих
пьесах.
Это
впол не
понятно,
поскольку
они
очень
мал о
шли
на
сцене,
а
то
и
совсем
не
шли:
т ак,
«Даунский отшельник»
ставился
л ишь
в
двух
театрах
ГД Р, «Камень,
кинутый
в
тихи й
п руд»
—
в
одном
со­
ветском
театре
(кстати,
таганрогский
спектакль
полу­
чил
положительную
оценку
и
в
местной
и
в
центральной
печ а ти).
Парадокс
в
том ,
что
пьесы
печатались
в
журна­
лах,
не
раз
в кл ючал ись
в
мои
однотомники,—
не
значит
ли
это,
что
они
вообще
предназначены
для
читателя,
не
для
зр ите ля?
Ну
что
ж,
например,
Томас
М анн
предпо­
чи тал
чи тать
пьесы,
а
не
смотреть
их
на
сцене,
и
если
смотрел,
то
специфически
зрелищные,
а
не
те,
чт о,
с
его
точки
зрения,
пре д ста вляли
литературную
ценность;
исключение
делал
лиш ь
для
Шекс пи ра
и
для
музыкаль­
ных
др ам
Вагнера
—
э тих
ав торов
Томас
Манн
слушал
и
смотрел
с
наслаждением.
Не т,
классики
классиками,
но,
ей-богу,
никто
не
поверит
(и правильно сделает), что я пишу пьесы,
зара­
нее
зная,
что
их
никогда
не
сыграют
актеры!
Изв естно ,
что
написать
60 страниц пьесы
—
дело
весьма
трудо­
емкое
и
не рв ное,
прозу
пи сать
сп окой н ее.
Поэтому
особенно
па мяте н
разговор
с
Товстоноговым,
разговор,
которому
предшествовала
не
одна
наш а
творческая
встреча.
Еще
до
войны,
в
молодости,
Г еор гий
Алексан­
623


дрович
поставил
в
Тбилиси
дипломный
спектакль
«Бес­
покойная
старость »; в 1970 году,
юбилейном,
ленинском,
поставил
эту
же
пьесу
в
БДТ
в
Ленинграде;
в
проме­
жутке,
в
1956 году,
среди
многих
других
своих
дел
руководил
постановкой
«Униженных и оскорбленных»,
инсценированных
мной
для
Ленинградского
театра
им.
Ленинского
комсомола.
Словом,
зн ак омств о
с
Рах­
ма нов ы м-д рама тург ом
бы ло
д олг им,
пристальным,
и
в от,
прочитав
два
акта
из
моей
новой
пь есы
«Чёт -не че т»,
Ге ор гий
Александрович
дружески
посоветовал:
—
Пишите
об
этом
повесть.
—
А
вы
ее
инсценируете,—
сказ ал
я.
—
А
я
ее
инсценирую,—
столь
же
благожелательно
ответил
Товстоногов.
Ни
капли
не
сомневаясь
в
искренности
совета
боль­
шого
мастера,
я
все
же
не
прекратил
работу
над
пь есо й,
не
превратил
ее
в
повесть,—
я
закончил
ее,
опубликовал
в
журнале
«Театр»
и
считаю
самой
сценичной
из
всех
напис анных
мною
пь ес.
Мое
заблуждение?
Очень
воз­
можно.
В
так их
с луча ях
все
верят
режиссеру
и
сме ютс я
над
автором;
дей ствит ел ьно ,
не вер о ятно
смешно:
автор
слепо
защищает
свою
пьесу!
Ум ор а!!
Но
допустим
в
по­
рядке
исключения
хоть
что- то
иное.
Вот
память
мне
подсказала
еще
од но
парадоксальное
мнение
о
другой
пьесе,
каз ало сь
бы
самой
не
театральной.
По к ойный
Владимир
Платонович
Кожич,
ве лик ол еп ный,
тал антл и­
вый
режиссер,
ко гд а-то
намер евалс я
поставить
«Даун -
ского
отшельника».
—
Я
бу ду
ставить
его
как
пейз аж ,—
сказал
он.
Пей з аж,
гм...
Загадочно,
неопределенно,
но
—
убеж­
денно:
что-то
ведь
ему
представлялось
в
его
р еж иссер­
ско й
фантазии,
ког да
он
вдруг
вымолвил
это
странное
и,
откровенно
говоря,
смутившее
меня
слово!
Подкрепляет
или
оп рове рг ает
оно
постепенно
сложившийся
взгляд
на
мои
пьесы,
как
пьесы
для
чт ени я?
Не
скрою,
вопрос
для
ме ня
болезненный,
ес ли
вспомнить,
что
на
дра матург и ю
потрачена
изрядная
часть
мое й
жиз ни.
Между
прочим,
вокруг
каждой
пьесы,
в
процессе
работы,
на к а плива лись
сотн и
стр аниц,
содержащих
раз­
мыш ле ния
о
сюжете,
о
теме,
о
персонажах;
присутство­
вала
и
жесточайшая
самокритика,
и
мно го числ е нные
варианты,
и
продолжение
су деб
мо их
героев,
выходящее
далеко
за
рамки
и
время
действия
пьесы.
Если
бы
я
взд у мал
приложить
к
пьесе,
кот орую
публикую
в
журна­
ле
или
в
книге,
эти
распространенные
комментарии
(так
624


условно
их
н азов у ), не исключено,
что
в
ре зул ьта те
бы
получилась
своеобразная
пове с ть ...
Но
я
эт ого
не
де лал
и
считаю,
что
не
имел
права
делать:
за
что
должен
стра­
дат ь
читатель,
которому
пришлось
бы
преодолевать
не что
экспериментальное
и
к ен тав рообра зн ое?
Пусть
уж
читает
60 — 70 страниц пьесы,
чем
300 страниц неизве ­
ст но
че го...
Правда,
пь есы
читатель
т оже
не
очень
лю бит
чи тать ,
особливо
размеченные
на
акты,
картины,
явле­
ния;
авторские
же
ре мар ки
чаще
всего
раз др аж ают
профессионалов
театра.
Вспомним
опять
Томаса
Ман­
на : «Некий театральный критик однажды заявил в
стать е ,
что
е сли
взять
повествовательную
фра з у: «Роза­
лия
вст ал а,
расправила
платье
и
с ка зала: «Прощай!»,
то,
строго
говоря,
искусством
сл еду ет
зд есь
считать
только
слово
«прощай!».
Он
по вто рил : «Строго говоря».
Как
яс но
я
себ е
пре дс тавля ю
это го
кр и тика,
уста­
вившего
на
нас
сквозь
годы
свой
строг ий
в зг ляд!
Сра зу
весело
становится
на
душе
и
не
хочется
задавать
ни
себе,
ни
читателям,
ни
тем
более
критикам
риторический
и,
наверно,
бестактный
вопрос:
име ют
ли
мои
пье сы
отношение
к
театральному
искусству?
Строго
говоря,
т еатра льн ая
их
судьба
пока
нез адач ли ва.
Повторяю:
строго
говоря...
Но
что
делать,
если
мне
очен ь
хотелось
их
написать,
написать
именно
так,
как
они
написаны ;
и
я
их
писал,
писал
с
м учит е льным
удовольствием
(от ­
ню дь
не
в
смысле
«вымучивал»!), и пусть это будет цена
неудачи.
Я
считаю
ее
доброй
цено й.
Теперь
немного
о
прозе.
Когд а
я
уже
з ака нчив ал
свою
статью
для
«Литературной России», я прочел в той
же
газете,
под
той
же
рубрикой
«Как мы пишем»,—
статью
Юрия
Нагибина
«Признания».
Как
и
вс е,
что
делае т
Ю.
Наг иб ин
в
прозе,
в
к ино , «Признания»
его
т емпер амент ны,
интересны
и
невольно
вызывают
жела­
ние
откликнуться.
Скажем,
я
с
ним
со вер ш енно
согла­
сен,
что
жит ь
и
знать
ж изнь
—
это
одн о,
а
школярски
из учать
ее
для
тог о,
чтобы
сотворить
роман
или
по­
ве сть ,—
занятие
довольно
бесплодное:
почти
навер ня ка
получится
не что
мертворожденное.
Полагаю,
что
к
это­
му
мнению
присоединится
большинство
серьезных,
та­
лантливых
литераторов,
пиш у щих
о
сегодняшнем
дне.
Но
вот
относительно
исторической
и
ис тори ко-би ог ра ­
фической
прозы
(а Нагибин говорит и о ней)
мнения
разойдутся.
Нагибин
пр ав,
что
«столкнувшись с материалом,
над о
тут
же
обрести
свободу
от
не го». П р авда;
я
п ред по-
625


чел
бы
сказать
«затем»
или
«в дальнейшем», а не «тут
же», не «сей
с е кун д», но это неважно,
см ысл
ясен.
Но
Наг иб ин
явно
перехлестнул,
утверждая,
что
для
свобо­
ды
творчества,
для
вдохновенного
запала
л учше
с
о-
всем
ничего
не
знать
о
предмете,
чем
знать
о
нем
много.
Вот
с
эти м
я
нико гд а
не
соглашусь.
В
1932 году,
двадц ати
четырех
лет
от
род у,
я
написал
историческую
по вест ь
«Базиль»
—
о
т ом,
как
строился
Исаакиевский
собор.
Проч ита в
ее,
образованный
и
ум­
ный
ленинградский
по эт
и
прозаик
Ко нст антин
В агино в
с каз ал : «Либо автор знал все об этой эпохе,
л ибо
не
з нал
н и чег о...» Действительно,
слова
эти
поразительно
совпа­
ли
с
т ем,
что
спустя
долгие
год ы
сказал
кинорежиссер
Мих аил
Ромм
Нагибину
по
поводу
его
вещи: «Писать
тако е
вот
можно,
если
знаешь
все
о
ге рое
или
ес ли
ниче­
го
не
знаешь...» После чего
Наг иби н
воскликнул
в
с воих
«Признаниях»: «Меня аж током пронизало от этих слов .
Я
поня л,
что
отныне
мой
ме тод
определен
раз
и
навсег­
да:
ничего
не
знать...» (Кстати,
слова
М.
И.
Ромма
мо жно
понимать
по-разному
и
вовсе
не
обязательно
дел ать
из
них
лишь
оди н
радикальный
и
парадоксаль­
ный
выво д !)
Так
вот
с
«Базилем»
дел о
обстояло
и
так
и
не
так ,
как
предположил
Ко нст ант ин
Ваги нов ,
а
где-то
по серед к е.
О
двадцатых
и
тридцатых
годах
прошлого
века,
когда
происходило
действие
в
мо ей
пов ес ти,
я
и
верно
мал о
что
сумел
прочесть
(«Записки Ф .
Ф.
Вигеля», еще кое-что
из
м ем уаров ), но зато много знал о самой постройке собо­
ра.
Целую
зиму
работал
в
холодных
архивах
Сената,
Сино д а,
где
хранились
сметы,
проекты,
ведомости,
ра с­
че ты
с
подрядчиками,
бесконечные
списки
работных
людей,
словом,
все,
относившееся
к
строительству,
вплоть
до
служебных
склок
и
доносов...
Повесть,
как
отмечали
критики
и
читатели,
получилась
небезынте­
ресная,
с
тех
пор
она
много
раз
издавалась,
но
кто
знает
—
она
могла
быть
значительно
лучше,
обрасти
мясом,
избавиться
от
излишнего
сх емат изм а
и
социоло­
гизма,
если
бы
я,
кроме
чисто
хозяйственных
обстоя­
тель с тв,
дел,
документов,
зна л
пошире,
поглубже
тог­
дашнюю
жи знь
Петербурга,
ст р аны,
вообще
житье-
бытье
современников
этого
«эпохального»
строитель­
ства.
Уверен,
что
в
любом
случае
—
как
уда чи,
так
и
неудачи,—
ст оило
заплатить
за
них
полной
ценой!
1975


листки
КАЛ
Е
НДАРЯ
О,
пог реб
памяти!
Д авно
Я
не
был
в
нем...
В ел имир
Хл ебник ов


ИЗ
СТАРЫХ
ЗАПИСЕЙ
С мо трит
на
фасад
дома
и
вид ит:
окна
гаснут
одно
за
другим
под
его
взглядом.
Другой
вариант,
значительно
более
р еальн ый:
де ву шки
потупляются
под
его
демони­
ческим
взглядом.
—
Иди
к
нам.
У
нас
холодочек
есть.
И
солнышко
е сть.
Здесь
солнышко...
здесь
холодочек.
Он
се л,
улы баяс ь.
При
посторонних
он
не
умел
садиться
серьезно.
Не бо
каж ет ся
в ыше
в
узк ом
переулке
меж ду
крыша­
ми.
И
перед
смертью.
Идет
домой.
Последний
ква р тал
почти
бежит.
Так
он
нетерпелив.
Всегда.
Человеческие
слез ы
в
каче ств е
лекарства
в
Персии.
Иду т
за
гробом,
плачут
в
губку;
потом
выж имаю т.
Пирожное
ела
перед
зеркалом,
чтоб ы
не
запачкать
гу б.
Она
пробовала
гор до
раздувать
ноз д ри,
но
у
нее
получалось
только
сопенье.
628


Дядя
Шур а
на
похоронах
своей
бывшей
жены.
Стали
поднимать
гроб
на
плечи.
Он
тоже
взялся.
Кряхтит:
—
Ог о!
Покойничек-то
тяжеленький!
Он
смотрел
на
ее
желтую
безволосую
икру,
как
на
бутылку
с
коньяком.
«Ах,
чер т
возьми!»—
думал
он.
С
ним
здороваются:
—
Здравствуйте!
—
Можно,—
он
снисходительно
подает
руку.
Старик
в
трамвае.
Сидит,
читает,
в
мягких
губах
держит
пенсне
за
стальную
дужку.
По
временам
водру­
жает
пенсне
на
нос
и
строго
оглядывает
пуб лик у.
В
столовой.
Ста ру ха
отобедала,
встает
из-за
стола,
крестится.
Мим о
спешат
по
про хо ду
меж ду
сто ли кам и,
т олкаю т
ее,
подбивают
под
локоть.
В
столовой.
Одинокий
старик
поел,
развернул
г азе ту,
чи тает.
За
га зето й
невидим
для
всех,
забы ты й
всеми.
Вдруг
раздается
ти хое
пение .
Едоки
оглядываются
—
кто
эт о?
А
это
по ет
старик
за
газетой.
Покушал
—
поет.
Развелся
с
жено й,
уехал
на
др угую
квартиру.
К аж­
дый
день
приходит
п рощ а тьс я: «Прощай,
Аня!
Прощай
на вс егд а!»
Ломают
Благовещенскую
церковь
на
площади
Тру­
да.
К упол
внутри
выглядит
р азбит ым
шоколадным
яйцо м.
На
пароходе
1915 год .
Едет
на
па роходе
тетка
с
племянником,
двадцатипятилетним
сельским
учителем,
по ит
его
чаем ,
величает
Иваном
Максимовичем.
—
С ахар у-то
вам
еще
наложить,
Иван
Максимо­
вич?
Под и
несладко?
629


—
Сушку-то
берите,
Ив ан
Максимович.
Они
едут
в
гос ти
на
целый
месяц
и
везут
с
соб ой
два
сундука,
две
большие
корзины,
п ос тели
в
узлах.
На
голове
Ивана
Максимовича
форменная
фуражка
на
каркасе,
с
ба рхатны м
околышем.
Он
у шел
наверх,
гу ля­
ет
по
па лу бе,
с идит
на
скамейке,
л юб уясь
пей з аж ами.
Вдали
показалась
долгожданная
прист ань .
Из
люка
второпях
высовывается
те тки на
голова:
—
Ванька,
чег о
ты,
дурак,
расселся,
тащи
сун дук и-
то!
Утро
вечера
мудренее
Бывший
пом ещ ик
Шир инск ий
живе т
в
деревне,
мыслит
и
встречается
с
крестьянской
девушкой
Дарьей,
хотя
знает,
что
это
н ехоро шо,
потому
что
он
не
сможет
на
ней
жениться.
После
П ет рова
дня
она
вы хо дит
замуж
за
кузнеца
Мих айлу .
Ширинский
страдает,
в
день
ее
свадьбы
безумствует,
мчится
верхом
по
полям,
и
как
раз
подле
кузницы
его
лошадь
сбивает
себе
подкову.
Михай­
ло
только
что
вернулся
из-под
в енца,
с
родичами,
гостями
празднует
св адьб у.
Тесть
командует:
—
Михайло,
справь
бывшему
барину
лошадь!
Жи­
во !..
Пьяный
Михайло
пробует
справить,
делает
это
не­
ловко,
лошадь
у дар яет
его
копытом.
От
ушиба
Михайло
теряет
мужскую
способность.
Ширинский
вну тр енне
ра д,
хотя
знает,
что
это
не хорошо ,
прод о лжа ет
встречаться
с
Дарьей,
дружит
с
кузнецом.
День
его
распределяется
так:
утр ом
он
пишет
статью
«Как нам побороть нашу похоть», в пол ­
день
идет
в
лес
на
св ид ание
с
Дарьей,
ве че ром
пер е чи­
тывает
написанное
за
утро
ку зн ецу
Михайле.
На
ант ирелиги оз но м
карнавале
р азда ча
приз ов
за
лу чший
гри м
и
кос тю м.
Главны й
пр из
—
флакон
ду­
хов
—
жю ри
при суж д ает
маске,
с
ус пехо м
одетой
и
за­
мечательно
подражавшей
соборному
протоиерею.
Во с­
хищенная
публика
просит
маск у
открыться.
И
маска
оказывается...
самим
отц ом
протоиереем.
Он
торжеству­
юще
уносит
дух и.
«Счастье
с
я рм арк и»—рассказ.
С та руха
ве зет
в
телеге
зеркало
с
ярм ар ки
—
дрянное
630


стекло
в
большой
рыжей
раме,
держит
его
торчком,
гля­
дится
в
него,
см еет ся
и
плачет.
Ве че ром
объявляет
до­
ма ш ним,
что
о на,
Устинья,
помолодела
ст раш енно ,
мор­
щин
нету,
губы
не
утянуло
и
щ еки
толстоватенькие.
—
Разве
же
вы
не
видите?
—
говорит
она
и
лику­
ет.—
Р азве
же
вы
не
знаете?
И
зна ют
все:
если
этакое
бабке
привиделось,
значит
быть
ей
христовой
невестой,
значит
скоро
ей
помирать.
И
вот
п осле
шье т
она
себе
смертное,
прощения
просит,
не
ест
и
не
спит,
и
через
неделю
уми рает
от
сла­
бости.
Похороны.
Зеркало
забыли
завесить,
оно
вис ит
подле
гроба,
и
лицо
мертвой
старухи,
кривясь
в
пузыр­
чатом
стекле,
каж ет ся
подлинно
молодым,
задорно­
счастливым,
лукавая
усмешка
трогает
губы,
и
девичьи
ще ки
раздуваются
пл охо
скрытым
весель ем. ..
«Полтора желания писателя Батав-
ского»
—
сюже т
рассказа.
Писатель
в
о тчаян ии
от
бестемья,
ему
хочется
на пи­
сать
но вые
«Мертвые души»
с
новым
героем
и
новой
причиной
к
его
скитаниям,
но
он
не
может
придумать
с юж ета.
Пораженный
творческой
немочью,
Батавский
гот ов
покончить
с
собой,—
он
приз на етс я
в
эт ом
своему
приятелю,
приезжавшему
по
делам
из
Харьк ова .
Через
два
год а
приятель
опять
ед ет
в
Ленинград
и
по
дороге
читае т
нашумевший
роман
Б атав ско го
«Инва­
лид ный
пробег».
Как
и
в
«Мертвых душах»,
г ерой
романа
скитается
по
Руси,
одержимый
необычной
целью:
безногий
инвалид,
он
ищ ет
нэпмана,
кот оры й
откроет
торговлю
на
его
имя
и
тем
спасет
с ебя
от
нало­
гов.
Идея
про ст а,
но
он
претерпевает
множество
при­
ключений,
сопровождающих
его
скитания.
Города
и
сельхозы,
Кры м
и
Архангельск,
арбузные
бахчи
и
золо­
тые
прииски
полосуются
его
ма ршрута ми.
Он
неутомим
и
он
—
кал ека :
ему
сочувствуют,
помогают,
не
з ная
его
тайной
це л и...
Прочитав
роман,
приятель
приезжает
в
Ленинград
и
нах од ит
Батавского...
безногим
обрубком!
Бат авски й
р ассказ ыв ает
ему
о
страшных
и
ст р анных
со быти ях
в
сво ей
жизни
за
эти
два
года.
Под
довлевшим
над
ним
психозом
он
выбросился
из
окна
пятого
этажа,
но
не
убился,
а
только
слома л
се бе
обе
ноги.
Су ст авы
не­
удачно
срослись,
произошло
нагноение
—
й
но ги
при­
631


шлось
амп ути рова ть .
И
вот
в
больнице
его
вдруг
вдохновляет
со бств ен ная
судьба!
Через
год
роман
был
нап ис ан
и
издан.
Батавский
рассказывает
о
своей
«удаче»
там
же,
где
два
год а
наз ад
говорил
о
своей
творческой
немочи
—
в
ф ойе
ки ноте атра ,
помещавшегося
в
доме,
в
к отор ом
он
живет.
В
первую
встречу
Ба тавски й
показал
приятелю
на
п олн ого,
седоватого
гражданина
и
ска за л:
—
Это
вл ад елец
киношки,
мы
даже
знакомы
ша­
почно.
Теперь
он
небрежно
роняет
приятелю,
по каз ав
на
то го
же
самого
гражданина:
—
Мой
компаньон.
Предприятие
числится
за
мной.
«Мечтателям
—
моя
притча»
1929 год.
Петрорайрабкооп
29.
Нищий
у
двери
—
открывать,
закрывать
—
с
гр уз ными
пакетами
покупа­
те ли
ход ят ,—
вечером
в
9иутромв9.
Нищий
ждет
за
услугу
копеечку.
Не
дают .
Х олод
да
ситный
носят,
а
с ер­
дце
дома
оставили.
Стоит,
ждет,
мечтает:
а
в друг
бы
ему
бы
да
подали!
Я
иду .
С
собой
сердце
—
теплая
булк а.
Сочувствую,
от
собственного
сочувствия
у мил я юсь : «Подам!
Дам!
Три
копейки.
Т ри?
Тр и!»
Вся
при тч а?
Нет.
Сл уч ил ось:
не
открыл
нищий
дв ерь;
замечтался,
не
видел.
Я,
отзывчивый,
р аз до садов ан.
Не
д аю.
Нет.
Оста­
ются
3 копейки при мне .
Тр и?
Тр и.
А
он-то
о
них
мечта ет.
Он-то
мечтает!
Теперь
в се.
«Жгучая драма»
Д ети
маркиза
Д’ а,
год
назад
утонувшего
в
минераль­
ном
источнике,—
двадцатипятилетний
Осмос
и
двадца­
тиле тн яя
Диффузия
—
тай но
предаются
к рово смеси ­
тел ьн ой
любви.
Они
очень
с трада ют,
б оясь
Рока
и
люд­
с кого
мнения,
но
никак
не
м огут
расстаться,
покончить
со
своей
нечистой
люб овь ю.
—
Н ет,
лучше
смерть,
чем
разлука!
—восклицают
оба
в
отчаянии.
Но
вот
умирающий
мосье
Капилляр,
отставной
шв ейц ар
их
фамильного
дома ,
призывает
к
себе
молод о­
го
маркиза
Осмоса
Д ’а.
Осмо с
вместе
с
Диффузией
632


спускаются
в
ка мо рку
шве йцар а,
и
старик
откры в ает
им
фамильную
тайну.
Покойные
маркиз
и
маркиза
долгое
время
был и
бездетны.
У
шве йцар а,
мос ье
Ка пил ляр а,
умерла
после
родов
жена,
и
ма лю тку
Осм оса
усыновила
чета
Д’а .
А
че рез
пять
лет
у
м арки зы
родилась
дочь,
Диффузия,
и
маркиза
вскоре
скончалась
от
горловой
чахотки.
Маркиз
Д’а
одинаково
п олюб ил
обо их
детей,
воспиты­
вал
их
как
бр ата
и
сестру,
поддерживая
уверенность
у
них
и
у
всех
родных
и
знакомых,
что
Осмос
и
Диффу­
зия
родные
де ти
его
и
пок ой ной
маркизы.
Поведав
коснеющим
языком
эту
та йну
и
в
до каз а­
тельство
показав
метрику,
мос ье
Капилляр
ум ира ет
на
руках
у
вновь
обретенного
сына.
Ва риан т
Мопассана:
—
Любимая!
—
произнес
Осмос
дрожащим
от
вол ­
нения
голосом.—
Отныне
мы
можем
бы ть
счастл и вы
—
на ша
любовь
не
преступна!
—
И
он
распахнул
навстре­
чу
Диффузии
свои
объятия.
—
Напротив,
меж ду
на ми
все
кончено,—
с ухо
отве­
ча ет
мадмуазель
Д’а.—
Ваш е
мес то
здесь,
мосье
Ка­
пилл яр .—
И,
брезгливо
отряхнув
платье,
Диффузия
по к идает
каморку.
Вар иан т
Цвейга:
И
вдруг
тут
же
в
каморке,
вместо
ковчега
законной
радости
—
отныне
их
любовь
не
преступна!
—
к
мол о­
дым
людям
подплыл
моллюск
отвращения.
Они
остро
чувствуют,
что
признание
мосье
Ка пилл яра ,
разрубив
жуткую
опасность
их
противоестественной
связи,
разру­
би ло
самую
связь:
Осмос
и
Диф фу зия
перестают
вожде­
леть
друг
к
другу.
Осмос
тв ердым и
шагами
уезжает
из
каморки
в
Аме­
рику.
Гражданин
Амфитеатроватов
развлекается
тем,
что
по сыл ает
в
научно-популярные
жу рн алы
запросы.
Два
каких-нибудь
вопроса
посылает
во
все
такие
журналы
одновременно.
Ответы
на
них
в
соответствующих
отде­
лах
«Живая связь», «Ответы читателям», «Почтовый
ящи к», «Наши Ответы»
и
т.
д.
прим ер но
таковы:
633


Журнал
«Вестник знания»: 1.
Вопрос
о
любви
и
рев­
ности
—
слишком
обширная
т ема
для
к орот ког о,
но
исчерпывающего
отв ета .
2.
При
нормальном
пищеваре­
нии
отрыжки
быть
не
должно.
«Наука и техника»: 1. По вопросу о любви и
ревности
смотри
к нигу
проф.
Реванш
«Биология,
физиология,
соц иол ог ия
и
психопатология
л юб ви», изд.
«Красная
газета».2.
При
испр авн ом
пищ евар ении
отрыжки
обы ч­
но
не
бывает.
«Искра»: 1.
Вопр ос у
о
любви
и
ревности
в
совре­
менном
быту
посвятим
сп ециал ь ную
с татью
в
одном
из
ближайших
ном ер ов
журнала.
2.
Отрыжка
бывает
при
некоторых
неисправностях
пищеварения.
«Гигиена и здоровье рабочей семьи»: 1.
По
вопросу
о
любви
и
ревности
смотри
статью
проф.
Залкинда
«Социальные посылки любви»
в
No
23 нашего журнала
за
1925 год.
2.
Отрыжка
свидетельствует
о
некоторых
ненормальностях
пищеварения.
«Хочу все знать»: 1.
См.
ответ
No
13 подписчику
No
1023вNo21
нашего
журнала
за
1929 год.
2.
См.
от­
вет
No
31 подписчику No 3201 в No 12
наш его
журнала
за
1929 год.
Местная
газета.
Консультационный
отдел: 1.
По
вопросу
о
любви
и
ревности
с мот ри...
(стертая печать) .
2.
Отрыжка
пос ле
еды
бывает...
(не допечатано) .
Чтобы
кр ысы
в
амбар е
не
по ели
картошку,
ее
обкладывают
репейником,
к оторы й
они
не
лю бят
—
берегут
свою
шку рку.
Прям ая
кишка
жиз ни.
Про
ино стр анны е
к нижк и:
—
Должно,
вверх
ногами
написано.
Сид ела
нед виж но,
шевелились
ли шь
губы.
К
гру ди
был
приколот
коленкоровый
букетик
фиалок,
под
элек­
тричеством
выглядевший
жел ез ным.
«Как на памятнике!» —
думал
Ефрем.
634


И
да же
сравнение
эт о,
в
другое
время
—
сме шн ое
бы ,—
сейчас
н елеп ост ью
своей
пугало.
Редакционный
работн ик
говорит,
разделяя
свою
речь
знаками
пр епинани я:
«Бы
—
запятая
—
това­
рищ
—
запятая
—
не
следите
за
периодической
комсо­
мольс ко й
печатью
—
точк а
абзац
т ире
—
обратитесь
—
за пя тая
—
товарищ
—
за пята я
—
туда-то
—
двоето­
чи е...»
Получив
очередной
том
«Литературной энциклопе ­
ди и », читаю: «Мировая скорбь»
—
см.
«Скорбь миро ­
ва я».
Это
значит
—
придется
терпеть
еще
ми ниму м
два
тома.
Известный
востоковед
Б.
им ел
привы чк у
спрашивать
у
студентов,
что
привело
их
на
восточный
ф аку льте т.
Одн аж ды
к
не му
пришел
студент,
у
которого
вся
голова
бы ла
обмотан а
бинтом.
П рофе ссор
обратился
к
нему
с
обы чн ым
своим
вопросом: «А васчто привело на наш
факультет?»
Уши
у
того
б ыли
завязаны,
и,
не
расслышав,
он
решил,
что
профессор
спр а шивае т,
что
с
его
голо во й:
—
Это
меня
ломовик
оглоблей...
—
А,
тогда
понятно.
К
во енн ой
по ве сти
(1934—35)
Петергоф.
Балтийская
осень.
Серое
не бо
за
черными
дерев ьями .
Первые
морозы,
но
на
танкодроме
—
запах
болота,
развороченного
танками.
П оет
в
вагоне
женщина
с
ребенком,
поет
трогатель­
ную
песню
о
Ка те,
ее
любовнике,
о
ребенке,
о
том,
как
она
поехала
в
город
искать
обманщика,
скиталась
год
по
па не лям,
научилась
пить
рус ск ую
горьк ую
и,
встре­
тив
однажды
своего
полюбовника,
убила
ег о.
К омрот ы
Шипицын
ищет
эту
пе вицу
по
всем
ваго­
нам,
но
она
уже
вышла
из
поезда.
635


Девушка
в
военной
па рик ма херской
не жно
и
бережно
обращается
с
головами
и
лицами
мо лоды х
танкистов,
у
которых
только
еще
начала
р асти
бо­
рода.
Ко гда
его
брила
девушка,
он,
разрезвившись,
попро­
бов ал
посвистать,
но
она
легонько
шлепнула
его
по
губам.
Кр асн ый
кирпичный
поселок.
Розовые
облака
на
зимнем
закате.
Очень
прозрачный
воздух.
За тем
су­
мерки,
как
бы
с
мелким
порошком
в
воздухе.
По езд.
За
окн ом
первый
снежок
выпал
ночью.
Се й­
час
чудесное
утро.
Кучи
камней
и
кир пично го
лом а
у
железнодорожного
полотна
припорошены
сне­
гом
—
каждый
камень
отдельно
сверху
покрыт
не­
множко.
Рыжая
кошка
в
окн е
красного
ки рпи чн ого
дома.
Ржавые
купола
на
кирпичной
нештукатуренной
ц ер­
кви
—
в
тон
стенам.
Ин вали да
пор ыв ом
ветра
сдуло
с
пер р она.
Две
женщ ины ,
Варвара
Ни кола евн а
и
Марья
Алек­
сандровна,
ст ар еющи е,
некрасивые
службистки.
(В од­
ном
уч реж д ении,
но
в
разных
комнатах.)
Од на
пришла
к
другой
по
делу
и
вдруг,
как
девочка,
о пу сти лась
на
колени.
Та
нежно
ей
го во рит : «Дай погляжу в твои
яс ные
глазки...»
Х о рошо,
естественно,
никаких
санти­
ментов
—
просто
они
сердечно
отн ося тся
друг
к
другу.
И
оди нок и.
Воротник
у
младшего
флотского
командира
застеги­
вается
сзади,
а
спереди
ужасно
давит
кадык.
Ст оят
двое
на
трамвайной
площадке
и
совершенно
одинаково
ве р­
тят
шеей.
Значок
танкиста
—
броневой
щит ,
рука
(с копьем),
перевитая
молнией.
■636


Военные
жены
Муж
в ерн улся
с
курорта .
В
воинской
части
он
очень
занят,
по чти
не
бывает
дома.
Жена
с ку чает
и
злится.
Вдруг
приходит
письмо
на
его
им я.
Не
показывая
пись­
мо
му жу,
жен а
распечатывает
его
и
ч и тает.
Письмо
от
же нщ ины,
с
к ото рой
он
познакомился
на
курорте.
Из
содержания
письма
еще
нельзя
заключить
об
измене,
но
все
рав но
оно
возбуждает
у
ж ены
рев но сть
и
желание
скандала.
Но
настоящего
материала
для
большого
скан дал а
еще
ма ловат о.
Поэтому,
о тч асти
же
от
скуки,
же на
отправляет
незнакомке
письмо
от
им ени
своего
мужа.
За тев а ется
переписка,
постоянно
у си лив ающ аяся
в
выражении
чувств.
Дело
до х одит
до
того,
что
незна­
комка,
бросив
муж а,
приезжает
в
военный
городок
вместе
с
ребенком.
Только
тут
жена
испугалась
—
что
она
наделала!
—
она
хотела
скандал а,
но
теперь
может
потерять
мужа...
Он,
бедняга,
и
зна ть
ничего
не
зна ет.
Жена
пы таетс я
все
св али ть
на
него,
пользуясь
те м,
что
прибывшая
д ама
забыла
до ма
злополучные
письма
и
н ев озможн о
точн о
установить,
кто
же
их
написал.
Но
рушится
и
последняя
возможность
с валит ь
с
себя
ответ­
ственность:
супруг
незнакомки
оказался
настолько
предупредительным,
что
присылает
эти
письма...
И
все
вы ход ит
наружу.
Кончается
более
или
ме нее
благополучно.
Муж
и
жена
помирились,
а
незнакомка,
при няв
много
сраму,
уехала
восвояси.
•
Набросок
начал а
этого
р ассказ а:
Она
долго
ве ртела
письмо
в
руках.
Ни что
в
его
внешнем
виде
не
помогало
догадаться
о
содержании.
Обыкновенный
конверт,
из
тех,
что
продаются
на
почте,
с
на печ атанн ы ми
вопросами
—
куда,
кому.
Незнакомый
почерк,
пох ожий
на
женский.
(Но и мужчины иногда
пишут
круглыми,
без
нажима,
буквами.)
Она
попробо­
вала
поместить
конверт
прот ив
св ета.
Конверт
был
плотный
и
ничуть
не
просвечивал.
Адреса
отправителя
на
конверте
нет,
штемпель
размазан.
—
Зд оров о
з атем нено!
—
сказала
она
с
до садо й
и
бросила
письмо
на
стол.
Оно
слетело
на
пол.
Она
подняла
его
и
аккуратно
приставила
к
чернильнице.
—
Ладно,—
сказала
она,—
так
и
быть.
Пусть
он
сначала
прочтет.
637


Расчет
был
правильный.
Он
не
откажется
удовлетво­
ри ть
ее
любопытство.
Так
бы
и
бы ло,
если
бы
он
пришел
сейчас,
сию
м ин уту.
Но
он,
как
всегда,
за п азды­
ва л,
ей,
как
всегда,
б ыло
скучно
его
дожидаться,
и
она
решила
его
наказ ать .
Музыканты
беседуют
Концертмейстер
Мариинского
театра
виолончелист
Вольф-Израэль
очень
любил
ди рижир ова ть.
На
гастро­
лях
орке стра
в
Кисловодске
он
должен
был
дирижиро­
вать
в
очередь
с
другим
дирижером.
Его
очередь
была
в
четверг.
Но
в
четв ер г
пошел
дождь,
эст р ада
бы ла
открытая
—
концерт
отменили.
В
следующий
четверг
—
опять
дождь.
Вольф-Израэль
взмолился
к
другому
дирижеру:
—
Да в айте
пер еменим ся:
ваша
очередь
бу дет
в
чет­
верг,
а
моя
в
среду.
Тот
согласился.
Но
на
этот
раз
дождь
пошел
в
среду.
С
тех
пор
Вольф-Израэля
прозвали
«дождливым дири­
ж еро м».
Ку рт
З ан дерл инг
—
Я
люблю
этого
дирижера.
Когда
он
за хочет,
он
оче нь
хорошо
дирижирует.—
И,
помолчав,
д об авил
с
кроткой
улыбкой:
—
К
сожалению,
он
по чти
никогда
не
хоче т.
В
1941 году Зандерлинг был приглашен в Ленинград
на
радио
дирижировать
одной
нов ой
симфонией.
В
в ос­
кресенье
22 июня начались репетиций с оркестром .
Утром
успели
сколько-то
пор абот ать,
а
в
перерыве
по
радио
выступил
Молотов:
война.
Но
приказа
об
отмене
репетиций
начальство
Радиокомитета
еще
не
отдавало,
и
Зандерлинг
с чел
своим
долгом
пос ле
перерыва
про ­
должать
раб от у.'
Лишь
поиграв
еще
некоторое
время,
прервали
репетицию.
Прощаясь
с
музыкантами,
Зан ­
дерлинг
сказал:
—
Товарищи!
Мы
непременно
с
в ами
еще
вернемся
к
на чато й
работе.
Я
уверен,
что
с им фония
у
нас
полу­
чится.
Билеты
на
поезд
достать
б ыло
тру дн о,—
лишь
через
три
дня
Зандерлингу
удалось
уехать
в
Москву,
к
семье.
638


Мо лод ая
пар а
слушает
«Пиковую даму» .
Скучает.
Вдруг
оживилась:
на
сцене
пою т
«Мой миленький дру ­
ж ок,
Прелестный
пастушок».
Парень
поднял
вверх
большой
палец:
—
О,
что-то
знакомое.
Отку да
это?
С луша ет
оперу
«Евгений Онегин».
Иногда
завязыва­
ет
узелок
на
нос ов ом
платке.
—
Для
чего
это
вы?
—
П онр авил ся
мотив.
Х очу
запомнить.
Из
балетного
либретто:
Раннее
утро.
Ветхий
домик.
Пок оси вше еся
крылечко.
Евг ени й
выносит
Парашу.
Два
композитора
вспо ми нают
го род,
откуда
они
родом
и
где
у чил ись
в
музыкальном
учили­
ще:
—
Помнишь
Епифа но ва?
—
Не т,
не
помню.
—
Ну
как
же,
гобо ис т.
Васил ий
Андреевич.
Умер.
Два
год а
назад.
А
Сивцова
помнишь?
Ив ана
Сысоеви­
ча?
—
Так
он
же
еще
во
время
войны
погиб.
—
Нет,
после.
Год у
в
1948-м .
От
инсульта.
Хо роший
был
дирижер.
А
вот
духовик,
тромбонист
Павлов,
тот
совсем
не дав но
скончался.
Прошлой
весной.
Кс тати,
пом н ишь
жену
Павла
Дмитриевича,
баритона?
Краси­
вая
такая
женщина.
—
Это
сопрано,
что
ли?
—
Мец цо-со пр ано .
Рак.
Обе
груди
вырезали.
—
Это,
говорят,
еще
ничего.
Не
влияет.
—
Померла.
Мет астаз ы
туда,
сюда.
И
привет.
—
М-да.
Ну,
а
эт о т...
как
ег о?.. (Жест).
—
Клем ент ьев,
что
ли?
Он
давно
помер.
—
Да
нет...
Украинская
т акая
ф ами лия. ..
—
Дивенчук.
Помер,
помер.
Почил
в
боз е
наш
Дивенчук.
А
между
прочим,
неплохой
был
мужик.
Ты
да вно
был
у
нас?
—
Давно.
,—
Училище
совсем
захирело.
Все
хорошие
педагоги
639


померли.
И нс труме нтал и сты
буквально
все.
Знал
такого
кларнетиста
Милёхина?
—
Нет,
не
знал.
—
Помер.
Еще
пять
лет
назад
был
жи в,
и
вдруг
от дал
концы.
Да
к ого
ни
возьми...
Прямо
не
узнаешь
города.
Ты
где
ос тан авли вал ся,
когда
приезжал?
У
сво­
их?
—
Нет,
в
гостинице.
—
Померли,
что
ли,
сво и?
—
Да
н ет,
квартира
у
них
малогабаритная.
Не
хотел
стеснять.
—
На
Северном
конце,
кажется,
живут?
—
Н ет,
на
Южно м.
—
А,
это
Туг а рины
на
Северном
конце
жили.
По­
мерли.
В
позапрошлом
году.
Чай
будешь
пить?
Хо тя ...
чай,
говорят,
не
водка,
много
не
выпьешь.—
Вставая
и
выходя
из-за
столика:
—
Гре бено ва
зн ал?
Нет?
Ну
и
правильно.
Помер
Гребенов.
Джон
Д анкер
(псевдоним)
р ассказ ы вал
о
ре кла ме,
кот орую
ему
в
1927 году устроили в Минске .
Тогда
он
играл
на
банджо,
и
вот
на
афише,
возвещавшей
о
его
гас тро лях ,
б ыло
на пи сан о : «Джон Данкер ( Амери ка).
Сол о
на
б андаж е».
Фамилию
«Сорок,
собак»
переменил
на
«Вишнев ­
ски й».
Оптимист
(угодив в пасть льву):
—
Может,
он
мен я
еще
не
про гл отит .
Находясь
в
ль вино м
желудке:
—
Слушайте,
а
вдруг
его
мною
вытошнит?
В
прямой
кишке:
—
Как
хоро шо,
что
он
меня
плохо
переварил!
Ф арс
—
жанр
глубоко
ч е лове чный,
психологиче­
ский,
в
от личие
от
водевиля,
жанра
насквозь
условного.
Недаром
существует
трагифарс,
тогда
как
трагиводе­
вил ь
—
это
нонсенс.
Трагифарс
—
явл ен ие
столь
же
естественное
и
впечатляющее,
ка к,
скажем,
му ж ская
640


истерика.
Это
может
б ыть
противно,
но
вполне
жизнен­
но.
Ч асто
ловлю
себя
на
том,
что
непроизвольно
кланя­
юсь,
когда
кланяются
(здороваются)
на
сцене
или
да же
на
экране.
Вот
всесильный
реализм!
Знаменитый
пианис т ,
играя
на
эстраде,
вид ит
все,
что
пр оис х одит
в
за ле
—
кто
как
слушает,
кто
дремлет,
видит
знакомых,
з амеч ает
новые
для
него
лица.
Это
не
ме шает
его
вдохновению.
За
обедом
говорю
сосед к е
по
столу:
—
Произошла
непоправимая
девальвация
ж енс ких
но г...
Что
вы
смеетесь?
Помните,
что
писал
Бунин
в
«Ми­
тиной
лю б ви»? «Самое страшное в мире
—
ж ен ские
ноги ...»
И
вдруг
эти
с лова
приобрели
прямой
смысл:
из
эротической
прим а нки,
укрытой
в
таинственной
с ени
пла ть я,
белья,
нижних
юбок,
женские
н оги
настырно
вылезли
на
всео бщ ее
обозрение
и
—
бо же
мо й!
—
чаще
всего
они
д ейств ит ель но
страшны:
короткие,
толстые,
кривые,
худые,
жилистые...
Но
еще
хуже,
что
и
красивые
но ги
в
значительной
степени
обесценены
мини-юбками.
Старый
ак тер
хвалил
моло дого :
—
Замечательно,
голубчик,
в
э том
спектакле
сыгра­
ли.
Очень
талан тли в о!
—
Леонид
Федорович,
я
там
не
играю...
—
Все
равно...
я
и
гов орю:
е сли
бы
играли,
замеча­
тельно
бы
сыгр ал и!
Оче нь
талантливо!
В ы ве ска: «Прием вторичного литературного сырья» .
О
фотографе,
моло дом
отце:
—
Пеленки
проявлять
пошел.
21 Л.
Рахм анов
641


В
конце
20-х ,
начале
30- х
годов
каждую
осень
на до
б ыло
являться
в
райфинотдел
и
заполнять
«деклара­
цию» (сведения о заработке)
для
подоходного
нало га .
И
всегда
я
в стреч ал
в
коридоре
красивого
темноволосо­
го
нэпмана,
на
которого
все
не воль но
обращали
внима­
ние,
особенно
же нщ ины.
Как
потом
выяснилось
(мы
познакомились
по зже ), это был никакой не нэпман,
а
чудесный
детский
пи сате ль
Ви тал ий
Бианки,
настоя­
щий
по эт
при ро ды ...
В
1954 году мы снимали несколько эпизодов фильма
о
Л омоно сов е
в
Одессе,
поскольку
Л ива нов
там
был
на
гастролях
МХАТа.
Снимали
обычно
ночью,
из-за
жары,
а
днем
спали,
обедали,
купались.
Однажды
пошли
на
пляж
в
де нь
сол не чн ого
затмения.
Пляж
был
полон.
Все
были
либо
в
темных
очках,
либ о
с
закопченными
с тек ла­
ми.
Я
сидел
на
песке,
а
передо
мной
стояла
весьма
пл отн ая
о де ссит ка,
из-за
которой
я
ничего
не
вид ел
(а другого места не было).
—
Нет,—
у ныло
сказал
я
наш им
оп ер атора м,
си­
девшим
ряд ом
со
мной,—
это
неверно,
что
зад
менее
сол нц
а. ..
он
значительно
его
более!
В
ресторане
всегда
полно
жрецов
и
жриц.
Они
ис тов о,
испытывая
священный
трепет
перед
вкусной
едой,
творят
обряд.
Подписывает
п ис ьмо: «Преданный Вами.. .»
На
похоронах
Б.
Ф.
режиссер
Г.
М.
Р.,
заключая
с вое
надгробное
слово,
сказ ал :
—
Так
бу дем
же
работать,
что бы
Борису
Федорови­
чу
не
пришлось
за
нас
краснеть.
А
Борис
Федорович
и
рад
бы
покраснеть,
но
—
леж ал
з ел еный-п рез елен ый
в
гр обу.
Инженер,
пер ед
тем
как
зве рс ки
изби ть
свою
жену,
предусмотрительно
выз вал
на
дом
«скорую помощь».
642


Человек
умирает
от
всего,
а
родится
от
одного.
Ж енщ ина
оттаскивает
от
за бегало в ки
мужа,
в
отча­
яни и
крича:
—
Идем,
идем
домой!
Тебя
до ма
мал ен ькая
ждет!
В идел
со н:
вернулись
мы
в
к онце
л ета
в
город,
вошли
в
бывшую
нашу
квартиру
на
Васильевском
острове,
и
полез
я
достать
с
полки
томик
Люиса
Синклера.
Ищу -
ищу,
шарю-шарю,—.
на
книгах
пы ль
страшная,—
и
вдруг
из-за
п олок
протягивается
рука
и
крепко
сжимает
мою
руку.
Вот
и
сам
обладатель
руки
высунулся
до
п ояса:
высокий,
худой,
стриженый,
глаза
свет лые
—
и
нагл о,
насмешливо
на
ме ня
смотрит:
мол,
чт о,
по­
пался?
Я
понимаю,
что
это
не
человек
забрался
за
полки,
а
нечто
вроде
домового
или
кикиморы
мужского
пола.
Л етом
зародился
из
пыл и
и
вырос,
вымахал
в
ражего
д ет ину.
Теперь
придется
с
ним
как-то
лад и ть,
а
сейчас
—
сейчас
мы
с
ним
обме нял и сь
предварительным
рукопо­
жатием.
Зла
он
м не,
может,
и
не
желает,
но
о
существо­
ва нии
своем
заявил.
Человек
молится
и
так
кончает
мо лит ву:
—
Благодарю
тебя,
госп од и,
за
внимание.
—
Мамочка,
что
раньше
изобрели
—
телевизор
или
к нижк и?
—
К аж ется,,
к нижк и,
деточка.
Асфальтом
залит
мир
безбрежный.
В
Коктебеле
мы
как-то
п оз вали
Николая
Федорови­
ча
Погодина
на
прогулку
в
горы,
подальше
от
городской
культуры.
—
А
за чем?
—
сказал
он.—
Мне
и
здесь
хорошо .
Бог
дал
людям
землю
и
з апо веда л: «Асфальтируйте ее
и
живит е».
21*
643


—
Ни
дня
без
строчка!
—
воскликнул
пи сатель -
грибник.
—
И
сморчка,—
добавил
другой.
Когда
те бе
кто-то,
прощаясь
или
здороваясь,
очень
долго
трясет
руку,
ты
всегда
в
затруднении
—
когда
же
мо жно
начать
ее
освобождать.
Чехов
пр елестен
тем ,
что
у
н его
все
не
оконча­
тельно.
Т р еплев
и
его
мать
могут
наговорить
др уг
другу
черт
знает
чт о,
чу д овищ ные
в ещ и...
а
через
минуту
они
я вно
любят
др уг
друга
и
молят
простить
их...
«Ты сказал
—
я
поверил.
Ты
повторил
—
я
стал
с омне ва ться.
Ты
стал
настаивать
—
я
убедился,
что
это
л ожь».
(Чье?)
В
Дом
отдыха
приехал
доктор
как их-то
наук.
За
завтраком
он
беседует
с
соседкой
по
с толу,
довольно
простой
женщиной,
к отор ую
хоче т,
как
видно,
заи нт ере­
совать
с обой
и
одновременно
привлечь
своей
добротой,
простосердечием.
Он-
спрашивает,
она
отв еч ает.
Он
очень
серьезно
воспринимает
каждый
ее
ответ,
стара­
ет ся
полн ос тью
его
ос мыс лит ь,
кое-что
переспрашивает;
изредка
кивает
своей
большой,
стриженной
ежиком
седеющей
голов ой.
—
Мне
говорили,
что
завтрак
здесь
с
девяти
до
де сяти ...
Сейчас
двадцать
минут...
Ка к?
С
девяти
до
половины
одиннадцатого?
Ну
да,
не
все
отдыхающие
приходят
вовремя.
Понимаю.
Так.
А
обед?
От
дв ух
до
трех.
Ближе
к
трем.
Кон ечно,
кон ечн о,
это
нормально.
Когда
же
ужи н?
Ах,
так?
Ужи н
с
восьми
до
девяти...
стало
быт ь,
гм,
между
обедом
и
ужином
проходит
боль­
ше
пя ти
часов.
Это,
пожа лу й.. .
Аг а!
в
промежутке
полдник.
В
к отором
часу ,
говорите?
От
п яти
до
шести.
Это
не п лохо.
Что
обычно
подают
к
полднику?
Чай
с
бу­
лочкой.
Или
с
сухариками.
Ну,
что
ж...
А
если
вы
не
придете?
Ах
вот
как,
булочка
остается
к
ужину.
Я
так
и
ду мал.
Теперь
позвольте
спросить
вас...
Разговор
продолжается
и
вк л ючает
в
с ебя
весь
644


бы тов ой
об их од:
где
отдыхающие
гуляют,
далеко
ли
бл ижа йшее
почтовое
отделение,
как
обс тои т
с
горячей
водой
и
т.
д.
Вдумчивый,
внушительный
и
вм есте
с
тем
оче нь
дружелюбный
тон
собл ю дае тся
до
к онца
бе сед ы.
Недурной
эпизод
для
кино:
В
самом
люд ном
квартале
Невского
супружеская
чета
собирает
на
пан ели
р ассыпанн ую
кем-то
из
них
о хотн ичью
дробь,
только
что
купленную
в
магазине.
Легко
п ред став ить
се бе
разные
варианты
того ,
что
они
могут
говорить
друг
другу...
И
кто-то
из
пр ох ожих
мо­
жет
поскользнуться
на
эт ой
д роби!
К нига
по
собаковедению
на
основе
павловских
ме то­
дов.
Ча сть
III. «Х озяи н
как
основной
раздражитель
для
собаки».
Прочи тав ,
обиделся
и
расстался
с
собакой.
—
Читала
у
На д со н а? «Поцелуй
—
первый
шаг
к
охлажденью».
—
Господи!
Сколько
мы
таких
шагов
сделали!
Ж ена
—
мужу,
потерпевшему
служебное
крушение,
ны не
на
п енси и:
—
А
помнишь,
сколько
у
т ебя
бы ло
замечательных
резолюций?
Ловкач
и
бл атм ейс тер
искренне
вос хи щает ся
чи сты м,
неподкупным
человеком,
смотрит
на
не го
влюбленно,
как
на
героя,
потрясен
его
душевным
подвигом,
почти
как
самосожжением
на
костре.
А
сам
бежит
потом
по
своим
пошлы м
и
грязным
дели шк ам.
«Это не для нас,—
говорит
он,
вздохнув,
о
подвижнике
и
его
подвигах.—
Мы
лю ди
маленькие,
нам
лиш ь
бы
прожить...»
—
Неужели
вы
не
помните
своих
пр оиз ве д ений?
—г
Представьте
себе,
иногда
не
помню.
(Помолчав. )
Я
да же
ва ши
не
все
по мню.
—
Ответ
не
сч и тается!
Слишком
долгая
пауза!
645


—
А
я
не
знал,
что
нуж но
всегда
отвечать
бы с тро,
как
на
базаре.
«Здесь не говорят о литературе». «Н и
о
чем
не
спрашивайте
только
из
вежливости».
Развесить
дома
побольше
та ких
плакатов
—
и
гости
прекрасно
проведут
время.
Прощаясь
у
по е зда,
торопливо
целует
своих
детей
—
от
гиганта
студента
до
грудного
ребенк а.
Новых
лю дей
делать
легче,
чем
лечить
ст арых .
Как
хлестко
и
как
неверно
сказ ат ь
про
Гоголя:
инжен ер
мертвых
ду ш!
—
Аскет,
аскет,
а
золотой
зуб
во
рт у!
В
ресторане
важно
и
ст рого
оглядывает
всех,
разби­
вая
ложечкой
яйц о.
Человек
с
брил лиант о м
на
перстне
сморкается
осто­
рожно,
чтобы
не
оцарапать
но с.
Помню,
в
середине
20- х
годов
на
углу
Садовой
и
Невского
сидел
сравнительно
молодо й
мужчина
С
кар­
тонкой,
ви сящей
на
ш ее: «Подайте поэту!» Никто его не
сгонял
с
места.
Это
был
поэ т
Тиняков,
автор
известных
уничижительных
с трок:
Лю бо
м не,
п ле вку- п ле вочку,
По
канавке
(вариант:
по
Фонтанке)
проплывать.
Известно,
что
Наполеон
боялся
мышей.
Представ­
ляю,
как
при
виде
мы ши
он
вскакивал
на
барабан
и
п рин имал
ти пи чную
для
него
п озу:
скрестив
руки ,
как
646


бы
обозревал
войска
или
обдумывал
предстоящую
опе­
рацию.
Интересный
му жчи на
всю
жизнь
гордился
своими
яр к ими,
блестящими
глазами.
Оказалось,
что
они
бл ест ят
от
глистов.
Исполнитель
эстрадных
психологических
опытов
стал
склеротиком:
все
путает,
все
забывает
—
кто,
что,
почему,
сколько.
—
Ах
ты
мой
су жены й,
укороченный!
—
А
чем
занимается
их
э кспед иц ия?
—
Ище т
вредные
и ск опаемы е.
Фасон
руба шк и:
—
Эх,
распашонка!
«Беспокойная старость»
постепенно
стала
пье со й-
анонимкой.
Из
безлюдного
фонда.
Сле до вало
бы
переменить
заглавие
моей
пьесы
«Ка ­
мень,
кинутый
в
тих ий
пруд»
на
«Камень,
канувший
в
тихий
пр уд».
Судьба
обязывает.
Он
хот ел
бы
всю
ли те ратуру
улож и ть
в
пропрустово
лож е.
Николенька
Завьялов
(3,5 года): «Когда я бегу,
у
меня
все
подпрыгивает
—
ноги
подпрыгивают,
рук и
подпрыгивают,
живо т
п од пр ыг ивае т!» Осенью за рекой,
зад умчи в о: «Листок облетел .
А
ве тра
нет ». «Наш
Вале­
ра
все
на д писи
на
катерах
умеет
пр оч е с ть» (с гордостью
о
семилетием
бр ате ).
647


Когда
Боря
и
Кол я
Ка рло вы
приехали
учиться
в
Ленинград,
они
жили
у
своих
родственников,
где
была
их
троюродная
сес тра
—
глухонемая.
Она ,
как
боль­
шинс т во
глу хоне мы х,
читала
р ечь
по
губам.
Карловых
она
долго
не
понимала,
потому
что
их
артикуляция
соответствовала
вятскому,
а
не
ленинградскому
го в ору.
Самое
смешное,
что
Ка рло вы
были
урожденные
ле­
нинградцы
(петербуржцы)
и
до
девяти
лет
(до 1917 го ­
да)
жили
в
Петр огр аде .
Совсем
пре жн ий,
хорошо
во спит анны й
маль ч ик
со­
крушенно
отв еча ет
на
вопрос
учителя:
—
Запамятовал,
Ив ан
Федосеич...
Анна
Семеновна
(сестра -х оз яйк а )
о бещ ала
сажать
к
нам
за
стол
лишь
по
большой
нужде.
Когда
он
ко
мне
прих од ит
и
сидит
у
меня,
мне
очень
хочется
спать.
З ато
когда
он
от
ме ня
уходит,
я
чувствую
прил ив
бешеной
э нер гии.
Научно
это
мо жно
объяснить
так:
вся
накопленная
за
вр емя
его
визита
пот е нциаль­
ная
энергия
мгновенно
превращается
в
кинетическую.
Проще
говоря,
сд ер жи ваемая
злость
—
в
жажд у
дея­
тельности.
—
Важнеющее...
:—
Гл авн ею щее ...
—
Тело,
вращающее,
понятное
дело,
ся...
(Из доклада)
—
По двя з ыв ается
в
месткоме...
(вместо подвиза­
ется)
—
Содерживается
в
жидкости...
—
Уни ян сы
(вместо « н юансы»)...
(Из беседы)
Забо л ел
Афоня
(Афанасий Матвеевич,
наш
дачный
хозяин
в
дере вне )
—
38°, 38,9°, 39,9°.
Александра
Сте­
пановна
оставляет
его
на
целый
день
одн ого
—
бегает
648


в
Михайловское,
ездит
в
Пушкинские
горы
за
са харом ,
чтоб ы
с вар ить
бр агу
для
поминок.
А
он
выжил !
Ав йав ек:
собака
ла ет
и
все
оглядывается,
чт обы
ни кто
не
зашел
в
хвост.
Разница
между
автобиографической
прозой
Ма н­
дельштама
и
Паст ер н ака
еще
и
в
том ,
что
Мандельштам
вид ит
и
с
удовольствием
изображает
внешний
мир
(пусть подчас слишком изысканно и образно), а
у
Пасте рн ака
г лав ное
—
это
в се -таки
его
соб ств енные
порывы
и
увлечения;
нам
не во льно
ка жется ,
что
все
приметы
и
д етали
возникли
от
творческой
щедрости
художника,
от
его
внутреннего
захлёба,—
они
как
бы
служат
покорными
выразителями
его
самого.
Повто­
ря ю:
в
п
р
о
з
е.
В
стихах
он
бы вает
куда
реалистичнее:
Серебрятся
малины
листы,
Запрокинувшись
кверху
из на нко й...
(Пусть дальше и следует,
как
всегда,
личное
ощуще­
ние :
Да же
солнце
сегодня,
как
ты ,—
Даже
с о лнце,
как
ты,
северянка.)
Когда
Ал еша
ел
мясо,
я
сказал
ем у,
по каз ав
на
тарелку
и
на
его
живот:
—
Из
животного
мира...
—
В
животный
мир !
—
быстро
договорил
он
(9 лет).
Двадцатые
годы.
На
ст ан цию
пришел
поезд.
Пасса­
жиры
бросились
к
ларькам.
В
суматохе
у
кого-то
свистнули
бумажник.
Воришку
тут
же
пойм али,
бу­
мажник
ве рну ли,
раздался
свисток,
и
поезд
медленно
тронулся.
Пассажир
в
галошах
на
босу
но гу
нехотя
бежал
к
своему
вагону,
оглядываясь,
и
по
ли цу
его
было
заметно,
что
он
неудовлетворен
чем-то...
И
люди
по нял и,
люди
оце н или
его
чувства:
доброхоты
из
местных
жите­
ле й,
к оторы м
некуда
б ыло
торопиться,
подтащили
к
не­
му
в орю гу,
и
пассажир
от
в сей
души
вл епил
ему
оплеу­
ху.
Затем
подхватил
спадавшие
галошки
и
босой
поска­
649


кал
по
гря зи
дог он ять
св ой
ваг он ,—
справедливость
восторжествовала.
Семнадцатилетний
сын
нашего
дачного
хоз яин а
в
Кясму,
унаследовавшего
от
Альвины
дом
и
другое
хозяйство,
пр иех ал
на
кан ику лы
из
мореходной
школы,
где
он
учится
на
радиста,
и
принялся
эл ек триф ициро­
ва ть
дом ,
че рда к,
баню,
сараи.
Все
в ремя
ходи т
с
коло­
воротом,
задрав
голову
к
потолку,
чтобы
еще
где-нибудь
просверлить
дыру
для
электрических
проводов.
А
не
видит,
что
дом
такой
ветхий,
что
только
он
стукнет,
как
сразу
сы плет ся
мусор
из
ще лей
в
стенах
и
потолке.
Когд а
Рихард
вк л ючит
все
свои
светильники,—
дом
засияет
десятками
дыр
—
из дал ека
будет
виден,
как
иллю
минов
энный!
А
мы
не
можем
им
это
объяснить:
по-русски
п лохо
понимают
(приехали из какого -то
глухог о
района).
Покажи
им
му сор,
ко то рый
сыпл ет ся
из-под
об оев ,—
подумают,
что
мы
хвастаемся:
эк а,
сколько
мы
в
своей
комнате
сора
накопили!
Показали
им,
ск ажем,
око нн ую
ра му,
к ото рую
я
починил
еще
шес ть
лет
назад,
при
Альвине,
они
поняли
это
так ,
что
я
раму
сломал...
Дев у шка
лет
двадцати
пяти
выскочила
из
до ма
или
из
общежития
принарядившаяся,
миловидная,
полная
жизни,—
и
в
растерянности
стоит,
не
зная,
к уда
пойти.
Она
одинока,
друга
у
нее
нет,—
куда,
к
кому
ей
идт и
в
большом
горо де ,
полном
чужих
людей?
Оче нь
нам
ее
стало
жалко.
Тем
более
что
д евушк а
уже
не
первой
молод ос ти ,
лучшая
по ра
жиз ни
прошла.
Про
мужа,
навещающего
нередко
свояченицу,
с
ко­
торой,
возможно,
у
нег о
роман:
—
Да
уж
мой
Яков
даром
на
пятый
эт аж
поднимать­
ся
не
будет!
Прос ну лся
утро м
—
разорван
рот,
кровоточит
с
п ра­
вой
стороны.
—
Должно
быть,
во
сне
кри чал
«ура!».
650


Робкий
был
человек,
чувствительный.
Жена
на
не го
прикрикнет
—
уже
инфаркт.
Сам
себя
ненароком
исп у­
гается
—
инсульт.
Когда
в
Доме
т ворч е ства
живе т
М.,
путевки
должны
пр о давать ся
за
половинную
цену.
И
каждому
ежедневно
выдавать
бесплатно
б ут ылку
молока
—
за
вр ед ност ь.
Стоим
на
п ерр оне
в
Комарове.
Я
г оворю :
—
Зд ор ово
в се-таки
у
него:
Оди н
удой
давай
сюдой
(жест на себя) .
Другой
удой
—
туд ой ! (жест налево).
Моя
с пут ница
(давний специалист по Маяковско ­
му ):
—
Да,
верно,
зд о р ов о!.. (Погодя.)
Я
з абыл а,
в
ка­
ком
это
стихотворении?
—
Ну
как
же! «Марш работников молочных совхо ­
з ов».
—
Ах
да,
конечно!
—
Ра ечка ,
это
я
сейчас
придумал...
—
Мой
папа...
папочка...—
с
чувством
говорит
глу­
бок ий
старик.
—
Боюсь!
—
Почему?
Ве дь
это
те бя
все
боят ся.
—
Боюсь,
что
перестанут
бояться...
Помню
в
детств е
на
Котельническом
вокзале
мол о­
дую
пару.
Сидят,
молча
обнявшись,
на
ст ан цион ной
скамье
под
ясе ням и,
он
накрыл
по лой
шин ели
ноги
своей
под руги :
осень,
зябко,
мо ро сит
дождь.
На
какую
войну
она
его
провожала
—
не
пом ню.
Нав ерное ,
на
граждан­
скую,
потому
что
он
в
старой
шинели,
значит,
уже
побывал
на
гер манск о й,
и
окружение
соо тв ет ству ющ ее,
и
восприятие
мое
уже
не
младенческое
—
смог
про­
никнуться
настроением
эт ой
разлуки.
651


С
1928 года,
со
вр емен
консультации
в
журнале
«Резец», помню фразу одного молодого автора: «Он
держал
ее
крепкие,
маленькие,
как
шестидесятикопе­
ечные
черные
арабские
мя чик и,
груди
и
го во рил
с
ней
х орошо,
хо рош о,
по-товарищески».
Сейч ас
м ожно
добавить
од но:
так их
де шевы х
и
про ­
ч ных
мячиков
я
давно
не
встречал
в
продаже.
Сюж ет
для
пьесы
(Комедия?
Фарс?)
В
провинциальном
вузе,
где-нибудь
в
Перми,
раб от а­
ет
молодая
женщина,
м олод ой
научный
работник.
Зовут
ее,
скажем,
Т.
Время
от
времени
сюда
приезжает
из
Москвы
известный
профессор
Б.
У
Т.
роман
с
Б.,
ее
научным
руководителем.
Она
полн ос тью
под
его
в лияни­
ем
и
страстно
в
не го
влюблена.
Он
действительно
умный,
та ла нтливы й,
интересный,
хотя
и
да леко
не
м олод ой
человек.
Диссертация,
кот орую
Т.
пишет,
на веян а
также
его
идеями.
Вп роч ем,
у
нее
есть
основание
усомниться
в
т ом,
правильно
ли
она
вы бр ала
се бе
п уть
в
науке,—
тема
ее
диссертации
кажет ся
ей
сей час
уже
не
так ой
безупречной
и
о р иги наль ной,
а
порой
и
вов се
незначи­
тельной.
Т.
знает,
что
у
Б.
в
Москве
есть
семь я
—
пожилая
жена,
к отор ую
он
не
любит,
и
взрослые
дети,
и
Т,,
по
существу,
ни
на
что
не
претендует,
как
только
быть
его
м ол одой
подругой.
Но
об ст ояте ль ства
складываются
так,
что
в
этом
периферийном
городе
состоялась
на­
учная
конференция,
симпозиум,
как
любят
теперь
гов о­
рит ь.
На
это т
симпозиум
приезжают
на у чные
сил ы
из
других
городов,
в
том
числе,
кон ечн о,
и
из
Москвы.
И
тут
вдруг
оказывается,
что
у
Б.
чуть
ли
не
в
каждом
уни­
верси тетск о м
городе
по
такой
подруге
—
одна
п ос тар­
ше,
другая
совсем
юная...
Более
того-,
у
нескольких
из
них
—
по х ожие
тем ы
для
диссертации,
над
ко торы ми
они
усердно
раб отаю т,
благодаря
своему
вдохновителю
и
опе к уну.
И
у
каждой
п одру ги
хранится
дорогое
ей
сердцу
письмо
от
Б.,
где
тот
пишет
(вдохновенно и пыл­
ко) , что адресат
—
это
единственный
в
м ире
близкий
и
дорогой
ему
человек,
что
ес ли
бы
не
она
(имярек), то
он
бы
вообще
не
зн ал
счастья...
«Подруги»
сход ятся
и
«зачитывают»
вслух
эти
по ра­
зительные
документы.
В
д ов ерш ение
всего
ок аза ло сь,
что
настоящей
семьи
—
с
нелюбимой
немолодой
жено й
и
взрослыми
детьми,
из
чув с тва
долг а
перед
которыми
652


Б.
не
мог
уйти,
бросить
эту
семь ю ,—
нет
и
в
по ми не.
Эта
выдуманная
семья
с луж ила
лишь
ширм ой ,
ч тобы
не
жениться
на
«подругах».
Ясно?
Это
не
драма,
скорее
наоборот,—
поэт ому
«подруги»
со
злорадным
удовольствием
учиняют
«суд и расправу»
над
Б.,
св оеобра зны й
розыгрыш,
сочинив
и
проведя
в
жизнь
сложную
издевательскую
процедуру,
цель
кото­
рой
—
обличение
смехом,
несмотря
на
высокий
автори­
тет
этого
уче но го
селадона.
Это
и
будет
второй
(а воз­
можно,
и
основной)
акт
э той
д вухак тно й
пьесы.
(1960, Котельнич)
В
своем
«Путешествии в Армению»
О.
Мандельштам
назвал
Матисса
«художником богачей», которым «не ­
знакома
радость
нал иваю щихс я
плодов».
Тут
дв ойна я
ошибка:
и
Матисс
не
был
ху д ожник ом
богачей,
и
богачи
м огут
ч увс твоват ь
«радость наливающихся плодов».
А
почему
не т?
Вообще
в
прозе
и
публицистике
своей
Мандельштам
иногда
несправедлив
и
очень
при­
страстен.
Правда,
порой
отступал
от
пр ежне й
непр и­
язни,—
например,
к
Дарвину,—
и
как-то
пре дс тав ил
себе,
что
Дарвин
и
Д ик кенс
си дят
за
одним
с толом
и
беседуют,
уж
они-то
нашли
бы
общи й
язык .
Разуме­
е тся,
с
ними
сидел
бы
и
Пиквик...
В
этой
доброй
фа нта­
зии
есть
что-то
честертоновское!
В
1919годувжурнале «Летопись
До ма
литерато­
ров »
было
помещено
письмо
Вас.
Вас.
Розанова,
обра­
щенное
к
Пе трог радс кой
синаг ог е.
Умирающий
Розанов
просил
синагогу
о б еспеч ить
его
семью,
подарив
ей
к оро­
ву
или
хотя
бы
козу...
Меня
поразил
цинизм
(или безграничная наивность)
этого
пис ьм а.
Стоя
уже
обеими
ногами
в
могиле,
Роза­
нов
извиняется
перед
евреями
за
св ои
прежние
перед
ними
грехи
и
вместе
с
тем
в
самой
просьбе
откровенно
насм еш лив :
чего
стоит
одна
коза ,
словно
сошедшая
с
картин
Мар ка
Шаг ал а!
Когда-то
в
эстонском
местечке
Кясму
нашими
сосе­
дями
по
даче
б ыла
сем ья
из
двух
старых
женщин
и
ст а­
рого,
но
молодцеватого
м ужа
одной
их
них.
У
нас
был и
653


смежны е
комнаты
и
общая
кухня,
и
мы
час то
слышали
их
разг ов оры .
Репертуар
был
примерно
такой:
—
Когда
я
на
нег о
с мот рю,
у
меня
чеш ется
пу п.
—
Ш-ш-ш!
—
укоризненно.
—
Ну
что
я
с дел аю!
Чешется
пуп...
Ил и:
—
Мя со
молод ое ,
оно
ск оро
сварится.
—
Ах,
мясо
м олодое ?
—
Да.
И
свеклу
я
уже
положила.
—
А
не
ра но?
—
Свекла
молодая.
—
И
свекла
мол од ая?
Все
м олоды е,
одн и
мы
ста­
рые...
А
вот
они
обсуждают
такое
происшествие:
паучок
уто нул
в
тарелке.
Сначала
еще
б арахт ался
шестью
лап­
ками
кверху,
потом
затих.
Может,
сделать
ему
искусственное
дыхание?
—
Да
у
меня
рук
для
этого
не
хватит...
Они
всегда
шутят,
о с трят,
и
мы
см еемся
их
ст ару­
шечьим
шуткам.
Репертуар
Сте пан а
Андреевича
в
другом-
роде .
Он
уже
не
раз
сооб щал ,
что
первый
э тап
ск леро за
—
за­
быть
в
уборной
очки
или
с пич ки,
второй
—
забыть
за­
стегнуться,
третий
—
забыть,
зачем
туда
пришел,
по­
следний
—
обойтись
вообще
без
уборной...
Невольно
заключишь,
что
женщ ины
дольше
остают­
ся
разумными
и
инт е лл иге нтн ыми,
чем
мужчины!
За шли
на
дн ях
в
ДЛТ
и
у видели
огромную
очередь.
За
чем?
За
глобусами...
Какая-то
женщина
взволнован­
но
поделилась
своими
с ом не ниями:
—
Не
зн аю,
брать
или
нет...
Ведь
некоторые
по
две
штуки
берут...
Начальник
пересыльной
тю рьмы
бил
всех
в новь
пр и­
бывающих
арестантов,
особенно
быв ших
во енно пл ен­
ных,
крича
им : «Мой сын
—
Герой
Советского
союза
—
поги б,
но
не
сдался,
а
в ы!..»
И
вдруг
среди
арестантов
оказался
его
сын...
Теперь
на ча льник
на
пе нсии ,
живет
у
сына,
нянчит
внуков.
Я
сейчас
слушал
очень
талантливую
музыку
Род ион а
Щедрина
к
гениальному
роману
Толстого
«Анна Каре­
нина », просматривал талантливую книгу В.
Пе ск ова
654


«Отечество»
об
очень
та ла нтл ивой
стране
—
Рос с ии,
и
был
оче нь
рад ,
что
я
русский,
хотя
сег о дня
я
не
очень
зд оров
и
не
мог
работать
так,
как
хо тело сь
бы.
Эпиграф,
кот оры й
я
взял
в
1943 году для пьесы
«Великодушная война» («Даунский отшельник») —
о
Дарвине:
«Я слишком люблю Англию и слишком мало ее
видел,
чтобы
говорить
о
ней».
«Я слишком люблю Англию и слишком хорошо
ра ссмотре л
ее,
чтобы
писать
о
ней».
Это
одна
и
та
же
ст рока
Стендаля,
ра злич но
переве­
денная
в
дв ух
ру сск их
изд а ниях: «О любви», т .
II, стр.
22, изд.
1915 г .,
и
«О любви»
—
Соб р.
с оч.,
т.
VIII, стр .
130, изд .
1935 г.
Писателю,
жаловавшемуся
на
творческий
кризис
после
с
блеском
нап исан ны х
им
зарубежных
путевых
очерков.
—
А
вы
не
пробовали
воздерживаться
от
остроумия,
когда
пи шет е?
А
также
от
виртуозности
как
синтаксиса,
так
и
лексики.
Роман
—
не
э ссе.
Стендаль,
например,
говорил,
что
ему
нелегко
не
остр ит ь
в
прозе.
А
вот
Гейн е
острил
вовсю,
но
зат о
не
писал
рома нов . ..
Можно
преодолеть
лень,
уста лость,
инерцию
и
выра­
ботать
в
с ебе
второе
д ых ание,
да же
третье,—
но
л
е
г-
к
о
е
дыхание
—
это,
как
видно,
от
бога!
Впечатление
от
телепередачи
«Очень разные по­
вести»:
Актер
может
быть
бездарен,
это
его
святое
право,
но
те кст-то
он
должен
знать!
Не
перевирать
и
не
сокращать
его
на
ходу!
Так
могут
выпасть
как
раз
главные
с лова,
гл авный
смысл.
Кроме
того,
хорошо
бы
Дарвину
не
выглядеть
персонажем
из
Островского,
а
также
не
трубить
своим
голо сом ,
как
на
Страшном
суде.
Но
это
уже
мак си мал ис тские
по же лани я.
А
вообще
—
чудище
огром н о,
озорно
и
Л айе ль!
655


Мешок,
набитый
соб ой,
своими
остротами,
воспоми­
нания м и,
болезненной
мнительностью
и
ст рахам и,
слож­
ностями
с
же ной,
дочерью,
ее
мужем,
свекровью.
При
вс ем
эт ом
витиевато
та ла нт лив.
В
прошлом:
му ж,
поги бш ий
на
фро нте ,
любовники,—
од ин
пок он чил
с
собой
у
них
в
д оме.
В
на стояще м:
моло дой
инт е рес ный
му ж,
п реле стн ая
годовалая
дочка,
ж ен атый
сын,
не ве стка
—
врач-дерматолог.
Наруж­
ность
огромн ого
бар бо са,
набрякшего
си зой
кровью,
хо хочет,
пр ыг ает,
но
по-одесски
практична
и
осторожна.
Новичку-кулинару: «Какборщ
—
это
у
т ебя
не
вы­
шло,
как
компот
—
прек р асно ».
Сю жет
для
к ороткоме траж н ой
комедии:
В
тр амвае,
в
пор у
нашествия
ам нист ир ов анных ,
од ин
гражданин
захотел
в ы см оркатьс я.
Хвать
—
нет
платка.
Х вать
—
и
но са
не т,
бритвой
отрезали.
В
одесской
гос т инице
на
балкон
вышел
человек,
деловито
выбил
пробку
из
бутылки.
Ушел.
Через
ч ет­
верть
час а
появился,
поставил
бутылку,
погрозил
ей
п аль цем.
Уш ел.
Через
пять
мин ут
появился,
покачива­
ясь,
сделал
несколько
неопределенных
жестов.
Ушел.
Еще
через
пять
минут
появился,
схватился
за
гол ову ,
отнял
руки
от
бессмысленного
л ица,
упа л
через
п орог
на
спину.
На
другом
балконе,
тоже
выходящем
на
дв ор,
видел
изо
дня
в
де нь
пожилого
командировочного,
вышиваю­
щег о
на
п яльц ах.
Надпись
на
могильном
камне
в
Котельниче:
«Здесь сгоревшие рабы девицы Лидия 16 лет,
Мария
7 лет,
деревни
Степаны, 17 мая1
час
ночи.
В
глухо м
без
ок он
помещении
услыхали
родители
рев,
старались
до­
бы ть
через
стену,
стену
не
п роломи ли
и
так
сгоревшие
успокоились
с
ревом.
От
лю бящи х
родителей
Вечная
память!»
656


Общее
коры то
у
в хода
в
школы,
в
учреждения
—
мыть
обувь,
г лавным
об раз ом
резиновые
сапоги,
в
кото­
рых
все
ходят
в
этом
утопающем
в
грязи
го роде .
—
Мама,
а
что
делают
комары
в
лесу,
когда
нас
там
нет?
Август
1965
Над юша
спросила
санитарку
в
больнице,
когда
д ядю
Колю
утр ом
наш ли
уже
мертвого,
не
заходила
ли
она
ночью
в
па ла ту,
не
видела
ли,
как
он
умирает.
—
Заходила.
Часа
в
четыре.
Тогда
он
еще
пищ ал.
А
когда
он
был
жив
и
все
слышал
и
поним а л,
заведу­
ющ ая
отделением,
цветущая
мо ло дая
докторша,
верну­
л ась
из
отпуска
и
спросила,
мельком
взглянув
на
дядю
Колю :
—
Это
еще
отк уда
такого
старикашку
выкопали?
П а род ийный
детектив:
разоблачение
глух оне м ым
сы щи ком
глухонемого
осведомителя,
рабо­
та вш его
в
коллективе
глухонемых.
У
него
ока зал ся
прек р асный
сл ух
и
чудесный
тенор,
кот оры м
он
незабы­
ва емо
исполнял
—
сн ач ала
пес ни
без
с лов
и
сольфед­
жио,
а
потом,
ког да
его
разоблачили
—
«Я помню
чудное
мг нове нье »
и
«Пусть солдаты немного поспят» .
«Вперед через трупы!» — это
не
толь­
ко
война,
революция,
но
и
обыкновенный
быт .
Вот
сюж ет
для
изящного
детектива:
В
семейном
доме
вторую
неделю
гостят
дальние
родственники.
У
хозяина
до ма
пропадает
бу ма жник
с
деньгами.
По дозр ен ие
падает
на
приходящую
прислу­
гу.
Но
увлекшийся
следствием
и
сыском
хозяин
нах оди т
настоящую
преступницу
—
мол оде нь кую,
гостящую
у
них
пле мя нницу .
Оказывается,
она
нарочно
украла
бу­
мажник,
чтоб ы
об рати ть
на
себя
внимание,
заинтересо­
ва ть
собою
хоз яин а.
А
дальш е
—
нео жида нный
пов ор от
безобидной
до
сих
пор
истории.
«Сыщик»
совершает
бесконечно
более
тяжкое
преступление:
убивает
жену ,
увлекшись
моло­
денькой
плем янн ицей.
Мат ь
жены
ра зоб лач ает
их
о бо­
их.
657


Р.
т олк овал
о
трагедии
сегодняшнего
молодого
п иса­
те ля,
постоянно
испы ты ваю щег о
огр ом ное
сопротивле­
ние
и
натиск
эпохи.
—
А
вам
не
кажется,—
мяг ко
спросил
я,—
что
мол оды е
писат ели
сейчас
иногда
напоминают
с обой
из лю б ленные
номера
мимов:
ид ти
против
ветра.
Ни
на
сцене,
ни
в
зрительном
зал е
нет
ни
малейшего
дунове­
ния,
полный
штиль,
а
они
изо
всех
сил
показывают,
как
они
борются
с
ветром,
и
действительно
не
м огут
сделать
вперед
ни
шагу!
Те те
Шуре
86 лет.
Ее
лю б имое
выражение,
когда
она
собирается
уходить
д о мой: «Аллегро удирато!» Так
сказала
она
и
вчера,
уходя
после
трехдневной
слабости,
когда
она
большую
часть
дня
лежала
и
спала
и
ничего
не
мо гла
есть ,
и
вообще
мы
уже
начали
думать,
что
ей
не
встать.
Ан
нет :
на
четвертый
ден ь
последовало
«Аллегро
у ди ра то !» и тетя Шуринька на неделю опять исчезла.
Она
любила
св ою
светлую
комнату
на
у глу
Пушкарской
и
Съезжинской.
Т етя
Шура ,
когда
ее
спрашивали,
какую
она
кашу
любит,
всегд а
от веч а ла : «Все равно».
Пока
я
ее
не
спро­
с ил : «А хотите каши из все- р ав на?» Тогда она рассмея­
лась.
Дошло.
До
нее
всегда
доходил
юмор,
равно
как
и
она
умела
и
любила
шути ть .
Ка к-то
утр ом
вышла
из
спал ьни
в
халате,
накинутом
поверх
ночной
рубашки.
Я
г ово рю : «В бальном платье» .
Она
поправила: «Вбан­
ном
платье».
А
сам а
еле
дышит.
Х отя
когда
человек
шути т
—
не
верится,
что
он
смертен...
Тетя
Шур а
рас ска зы ва ла,
как
оди н
у ха жив авший
за
ней
молодой
человек
пришел
на
четвертый
день
пасх и
и
хотел
п охрис тос ова тьс я,
то
е сть
поцеловаться,
с
ней ,
а
она
сказала,
что
христосуется
только
в
первый
день...
Он
запомнил
и
на
следующий
год
пришел
в
пер вый
де нь
пасхи:
ей
пришлось
выпо лнит ь
сво е
обещание
и
прави­
ло.
Вспом нил а
она
это
че рез
семьдесят
лет .
У вы,
мол о­
дые
люди
теперь
не
столь
терпеливы
и
памятливы...
Шу тки
те ти
Шуры
часто
име ли
обратный
смысл:
—
Я
не
с делал а. ..
(Значит,
сдел ала .)
658


—
Я
не
ум е ю ! (Значит,
уме ю.)
—
Зачем
зашивать?
Рваное
красивее.
За
месяц
до
сме рти ,
уже
не
вставая
с
постели,
когда
к
Наташе
выз вали
ночью
врача
и
он
ок а зался
м олоды м
мужчиной,
тетя
Шура
нашла
в
се бе
си лы
пошутить:
—
А
ко
мне ,
небось,
од ни
старики
ходят!
В
Доме
отдыха
в сех
достигших
шестидесятилетнего
возраста
(и много выше)
выстроили
на
спортплощадке,
и
они
троекратно
прокричали
высоким
гостям:
—
Инсульт-ура!
Инсульт-ура!
Инсульт-ура!
1917 год.
Лето.
Едем
на
п ароход е
по
Каме.
На
нижне й
палубе
кормы
та тары
бреют
друг
другу
голов ы .
Большие
ножи
(не бритвы), кровь от порезов и ссадин,
необычность
сам ой
операции
и
то,
что
проделывают
они
ее
почему-то
не
дома,
а
на
пароходе,
все
это
производи­
ло
на
меня
не
просто
странное,
но
да же
устрашающее
впечатление.
Глядел
я
на
это
зре л ище
с
верхней
палу б ы:
мы
ехали
во
втором
классе,
а
татары
в
третьем.
Инте­
ресно,
был и
ли
среди
них
Рахмановы...
Когда
я
учился
в
н а чальной
школе,
в
большую
перемену
к
нам
приходила
баба
—
то ргова ть
пирогами.
Деревенские
ученики
покупали
их
нарасхват,
в
основ­
ном
те,
что
из
дальних
деревень,
ночевавшие
в
город е .
Остальные
бре зг овали ,
поскольку
кто-то
сказал,
что
эта
ба ба
в
земской
больнице
мо ет
покойников.
Миграция
белок
через
Котельнич
—
в
начале
900-х
годов
—
по
крышам
домов,
по
деревьям.
Яв ление
пора­
зительное!
Очевидно,
б ыло
жаркое
лето,
где-то
горели
леса.
Может,
вызвана
бы ла
эта
миграция
и
другими
пр ичина ми,
сам
я
ее
не
видел,
меня
и
на
св ете
еще
не
бы ло,
но
папа
не
мог
этого
прид ум а ть,—
не
тот
харак­
т ер!
—
зн ачи т,
происходило
на
деле.
659


Моя
соу ч еница
Мух лынина
—
всегда
подкрашенная,
нарумяненная
(в 1920 году!) красивая девочка с ма­
не рной
по ходко й
—
вышла
за муж
за
на ча льник а
Ко­
тельнической
тю рьмы,
еще
дореволюционного
офице­
ра
—
типичную
в оен ную
косточку.
Я
ви дел
их
св адьб у,
и
она
произвела
на
меня
гнетущее
впечатление.
Мухлы­
нина
выглядела
идеальной
невестой,
а
же них
был
явн о
в
корсете,
чт обы
не
развалиться
на
части...
Ху д ожник
Пук ир ев
не
мог
бы
найти
более
идеальной
пар ы
для
своего
«Неравного брака».
См отря
на
Мухлынину,
я
вспоминал,
как
она
шла
между
партами
к
кл ассно й
доске,
вих ляя
бе др ами
и
вертя
пл еч ами.
Зачем
она
покидала
св ою
«Камчатку» (Мухлынина всегда сидела
в
само м
заднем
ряд у ), зачем шла на вызов учителя,
непонятно:
ни
на
од ин
вопрос
она
не
мо гла
ответить,
ни
од ной
зад ачи
ре ш ить,
ни
одного
географического
пункта
на
карте
показать;
стояла
у
доски
и
молчала,
моргая
подведенными
глазами.
Может,
она
заранее
з нала
свою
женск у ю
судьбу
и
пот ому
решила
—
ничего
не
знать
больше.
Зачем
же
она
ходила
в
школу?
Кс тати,
она
бы ла
из
деревни.
Откуда
она
усп ела
набраться
щ е голь­
ств а
самого
последнего
разбора?
Но
еще
раз
скажу,
что
на
свадьбе
мне
б ыло
ее
очень
жалко.
Не
пе ре водя
дыхания
Двое
моло ды х
люде й
поздно
ночью
вернулись
на
дачу,
на
которой
живет
од ин
из
ни х.
Они
собирались
на
рыбалку
утром,
горожанин
хотел
п рие хать
сю да
на
первом
поезде,
но
выш ло
так,
что
они
вместе
про ве ли
в
городе
вечер,
выпили
и
решили
вместе
приехать
и
пере­
ночевать
на
д аче.
По
пу ти
у
них
завязался
нервный
личный
ра зго вор,
ко торы й
они
з акан чив али
уже
в
саду,
под
де рев ьями .
«Горожанин»
намекнул,
что
«дачник»
зря
верит
своей
нев есте
(тоже живущей неподалеку на
д аче).
Она
готова
крутить
чуть
не
с
каждым,
в
том
числе
и
с
ним,
его
другом.
«Дачник»
оск орби л ся
за
не е,
схва­
тил
«горожанина»
за
грудки
и
стал
т рясти ,
заставляя
взять
сво и
слова
обратно.
«Горожанин»
тоже
разо­
злился
(винные пары еще не выдохлись,—
оба
б ыли
хоть
и
не
пьяны,
но
Сильно
возбуждены)
и
так
сильно
ударил
«дачника»
го ло вой
о
дерево,
что
тот
свалился
без
сознания.
Ч увс твуя,
что
случилось
что-то
непопра­
ви м ое , «горожанин»
ст ал
хлоп отат ь
около
него,
расстег­
нул
рубашку,
послушал
сердце
—
оно
не
билось,
оче-
660


вид но
он
причинил
своему
другу
такую
моз гов ую
трав ­
му,
что
тот
мгновенно
умер.
Хмель
ср азу
вышел
из
«горожанина», и на него напал такой страх за себя
—
он
убийца!
—
что,
вместо
того
чтобы
п озва ть
домашних,
сбегать
за
врачом,
он
поз о рно
бежит
без
оглядки,
оста­
вив
недв ижно е
тел о
друга
под
деревом.
Но
куд а
бежать?
Поезда
не
ходят
уже
(и еще),
зн ачи т,
на до
провести
где-то
вре мя
до
первой
электрич­
ки.
Он
идет
к
«невесте»
своего
бывшего
друга;
при тв о­
рившись,
что
его
привела
сюда
вл ю бл енност ь,
страсть,
он
проводит,
не
отходя
от
нее,
всю
ночь.
«Невеста»,
заподозрив
неладное
из
всего
его
поведения
(поздний
ночной
при ход ,
ра з говор ы,
настроение,
что-то
скрывает,
о
чем-то
умал ч ива ет
и
пр.), не согласилась на близость .
Был
только
тя же лый
нелепый
флирт,
ко торы й
трудно
д аже
назвать
флир т ом. ..
Рано
утром
он
уходит,
говоря,
что
они
условились
с
ее
жени хом
рыбачить.
И
действительно,
он
является
туда
на
дачу
—
с
намерением
признаться
в
своем
не ум ышл ен­
ном
убийстве.
Так
или
иначе,
он
оказывается
в
сад у
—
где
произошел
вчерашний
кошмар.
На
даче
пустынно,
никого
нет
—
ни
под
деревом,
ни,
по-видимому,
в
доме,
кот оры й
заперт.
Собственно,
эта
пустота
вполне
о бъ­
ясн им а:
найдя
тел о
брата,
сестра
его,
жившая
на
даче,
выз ва ла
«скорую помощь»
или
милицию
и
вместе
с
ними
уехала
в
гор од,
в
больницу
или
куда-нибудь
еще...
Но
крепнет
и
робкая
надежда,
что
все
еще
к онч ится
хор о­
шо:
его
др уг
жив...
в месте
с
сестрой
его
ищет...
они
помирятся...
и
т.
д.
Но
как
же
теперь
с
невестой,
к
кото­
рой
он
так
нелепо
и
безобразно
приставал
ночью?
В
это
время
появляется
невеста,
обеспокоенная
всем
происшедшим
ночью
—
тем,
что
может
п отерять
жени­
ха,
если
до
него
дойдет
слух
о
сег о дняшн ей
ночной
сцене
между
ней
и
его
другом.
Она
за ста ет
«друга»
тщательно
осматривающим
землю
вокруг
того
дерева,
где
п рои­
зо шла
др ака.
Кров и
нет,
но
трава
измята
на
б оль шом
ра ссто ян ии.
Видно,
что
кого-то
тащили
от
дерева
или
он
полз
сам. ..
И
«невеста»
догадывается.
«Ты убил его!
—
кричит
она.—
Не
думай,
что
я
стану
молчать
обо
всем,
как
ты
вел
себя
ночью!
Ты
преступник!
Я
никогда
не
прощу
себе,
что
пустила
те бя
в
свой
дом
и
говорила
с
то­
бой !
На
суд е
я
скаж у
всю
правду,
так
и
з най!»
...Завершается
тем,
что
«горожанин»
медленно
при ­
ход ит
в
се бя.
Над
ним
ск лон яю тся
встревоженные
л ица
«дачника», его сестры и невесты.
661


—
Ну,
ты
и
напугал
нас!
—
говорит
«дачник», когда
видит,
что
«горожанин»
очн улся. —
Как
будто
и
не
сильно
ударился...
не
успел
тебя
поддержать...
а
вот
до
утра
с
тобой
возились.
Боялись,
что
совсем
те бе
кара­
чун.
Как
на
грех,
и
врача
не
на йти
в
поселке.
Скажи
спасибо
м оей
сестре
и
Марьяне
—
женщ ины
умеют
уха­
живать
за
боль ны ми
и
ранеными...
сохран яют
пр и­
сутствие
духа.
А
уж
на
ры ба лку
мы
с
то бой
опоздали,
в
другой
раз
прид ется ...
Видел
во
сне
маленьких,
не
больше
1 —1,5 санти­
метра,
живых
человечков.
Они
бегали
по
протянутой
в
углу
искусственной
паутине,
что-то
т а щили,
как
му­
равьи.
Все
они
сухонькие,
тоненькие,
как
карандашные
черточки,
но
через
очки
я
видел,
что
они
впол не
челове­
ческого
сложения,
одеты
в
цве т ные
рубашки.
Там,
в
углу,
их
бы ло
очень
много,
но
у
меня
создалось
впе­
чатление,
что
они
толп ятся,
чтобы
уйти,
убраться,
«эвакуироваться», и я созвал всех в доме
—
посмотреть
на
них,
пока
они
не
исчезли.
Мои
домашние
смотрели
на
них
по-разному
—
кто
как
ни
в
чем
не
бывало,
не
у див­
ляясь,
кто
недоверчиво,
кто
насмешливо
(но все же так,
чтобы
меня
не
обидеть).
Продолжалось
это
довольно
долго,
потом
человеч­
ков
в
уг лу
не
с тало,
но
на
пол у
я
нашел
двоих:
они
тащили
какую-то
тележку
и
потому
задержались.
Я
ХО'
тел
им
п ом очь,
но
они,
кажется,
испугались,
о дин
упал,
а
я
боялся
ему
повредить
и
не
стал
ему
помогать.
П отом
я
проснулся,
как
в сем
п он ятн о...
Привычное
пр еу вели чени е
при
создании
фильма:
—
Надо ,
чтоб ы
все й
д ер евней
в
голос
ревели,
когда
провожали
своего
сельского
учителя
в
за в едующ ие
роно.
(На обсуждении сценария)
5/ІХ - 67
Слушая
выступления
М.
на
художественных
со ве­
т ах,
читая
статьи
и
книг и
ее
и
других
молодых
специали­
стов
по
к ино,
театр у ,
ли тера тур е,
невольно
сравниваешь
с
собой
и
размышляешь...
Вот
вечная
разница
читательских
и
зрительских
662


поколений! 60-летний
читатель
и
зри т ель
прочел
сотн и
книг,
видел
сот ни
с пе ктакл ей
и
фильмов,
причем
как
раз
в
г оды
их
появления
на
свет,
накопил
опыт
в осп рияти я
явл ен ий
литературы
и
искусства
на
своей
собственной
шкуре,
пусть
временами
глупо
заблуждаясь,
принимая
плохое
за
хорошее
и
наоборот,
и
при
этом
не
утратил
св еж ести
восприятия
как
старого,
так
и
нов ого.
И
чита­
тель
молодой,
скажем
30-л ет ний,
ко торы й
м н огого
во­
о бще
не
читал
и
не
видел,
а
ес ли
чит ал
и
видел,
то
спу стя
многие
год ы
после
появления
этих
кни г
и
филь мо в,
так
с ка зать
изучая
их
задним
числом,
а
не
воспринимая
непосредственно,
как
современник.
Мы
видели
и
читали
много
трухи,
много
лишнего,
брели
ощ упью ,
постепенно
разбираясь
в
прочитанном
и
увиденном,
отделяя
зерна
от
плевела.
Они
читают
и
смо тр ят
уже
отстоявшееся,
отобранное,
просеянное
временем
и,
так
сказ ать ,
прове­
ряют
—
верно
ли
произведен
этот
естественный
отбор.
(Если не говорить о современном им искусстве. )
Кроме
того,
в
основном
я
имею
в
ви ду
молоды х
искусствоведов
и
литературоведов,
специ альн о
занимающихся
этим,
а
в едь
мы
были
дилетантами,
практиками,
все
проходи­
ло
через
наш
личный
опыт
и
н аши
личные
чувства,—
в
малой
степени
через
знания.
У
иных
это
соч еталос ь
с
теорией,
с
изучением
эстетики,
да же
бо лее
или
менее
п лано мер но
соч етал ось ,
но
это
исключение,
это
не
п ра­
вило.
Я
не
имею
также
в
виду
старых
сп еци али сто в-
эстетиков:
те
в
большинстве
были
заражены
социоло­
ги змо м,
от
че го
практиков
большею
частью
бог
сп ас. ..
Вообще-то
это
вечный
процесс,
в
моих
размышлени­
ях
нет
по
су ще ству
ничего
н ов ого,
но
вместе
с
тем
в ечно
встает
вопрос:
за
кем
же
преимущество?
За
старыми,
мат ер ыми
пса ми
(ослы не считаются), или за молодыми
способными
и
образованными
щенками?
Знаю
заранее
ответ:
конечно,
за
молодостью!
И
все
же:
неу жел и
же
за
н ами
нет
ничего,
да же
при
условии
обл адани я
хорошим,
в
редких
сл уча ях
почти
абсолютным
вкусом
(что тоже
в есьма
условное
с во й ст во !)? Будем утешаться,
что
хотя
бы
чу точк у
есть!
Симферопольские
студенты
в
м естно й
газете
о
«Даме
с
со бачк о й»: «Такой малозначительный рассказ Чехова
вылился
в
фи льм
со
сп лошн ым
очарованием».
663


Александра
Александровна
как
тип
и
характер
Прежде
всего
она
очень
добра
и
внимательна
к
друзьям
и
тов ар ища м,
вообще
к
людям.
Ес ли
что-либо
ей
пор уч ить,
о
чем-нибудь
попросить,
она
никогда
не
от каж ет
(если просьба реальна)
и
непременно
исполнит.
Более
того,
поможет,
ес ли
да же
ее
и
не
про ся т,
но
она
видит,
что
может
п ом очь,
как
в
пустяках,
так
и
в
серь­
езных
делах,
например
в
случае
болезни,
в
беде.
Во
всех
эт их
сл учая х
она
пунктуальна,
но
не
суха,
принципиаль­
на,
но
не
жестка,—
наоборот,
мягка,
тепла,
искренне
участлива,
да же
ласкова,
причем
без
слюней
и
сусала.
Но
при
эт ом
одна
замечательная
особенность:
лю бое
свое
д ейст вие
—
ме лк ое,
к руп ное
—
она
непрерывно
со­
провождает
комментариями,
все
объясняет,
о пи сы вает,
излагает
св ои
принципы,
прослеживает
их
историю,
начиная
чуть
не
с
д етс тва.
Ее
говорливость
неизмерима.
Она
буквально
не
за кр ывает
рта.
Д ост ает
ли
она
ключ
из
сумочки,
или
хочет
убед ить ся,
что
она
не
забыла
его
туда
положить,
или
до ст ает
талон
на
т елеф онн ый
разго­
вор
и
смотрит,
не
устарел
ли
он,
не
просрочен
ли,—
она
все
это
подробнейшим
об разом
об гова рива ет ,
нетороп­
ливо,
ровно,
не
повышая
г ол оса.
Кажется,
можно
с
ума
сойти,
ес ли
ж ить
с
ней
ря дом
и
постоянно
ее
слушать...
Как
существует
ее
супруг
—
загадка!
Разве
что
на­
учился
п олн остью
отключать
св ой
слух.
Александра
Алек сан дров н а
всегда
права.
Б олее
того,
горда
сво ей
правотой;
скромна,
горда,
без
кичли­
вости
и
фанфаронства.
Более
всего
она
гордится
т ем,
что
с
детства
и
до
старости
не
ест
ничего
острого
и
во­
об ще
вк ус ного.
Я
не
преувеличиваю:
в
перечень
не­
съедобных
для
нее
вещей
входит
колбаса,
ветчина,
ик ра,
любые
копчености,
люб ая
приправа,
кажется
да же
сыр,
словом,
все
гастрономическое;
я
уж
не
говорю
о
любом
вине,
пив е
и
пр .,
чего
она
ни
разу
в
жи зни
не
пробовала
и
не
хотела
попробовать.
Об
эт ой
своей
особенной
нелюбви
к
вкусной
пище
(она не считает ее,
разумеется,
вкусной)
А.
А.
без
конца
го во рит
и
при
этом
подчеркивает,
что
человек
она
впол ­
не
здоровый
и
все
это
мо гла
бы
е сть,
если
бы
захотела,
но
она
просто
это
не
люби т,
тер п еть
не
может,—
говоря
это ,
она
выказывает
на
лице
отвращение
и
брезгливость.
К стати ,
б удучи
женщиной
доброй,
расположенной
к
лю­
дям,
тут
она
ста но ви тся
н ед елик атн ой:
ее
уг оща ют
че м-
664


нибудь
—
в
ответ
она
не
только
отказывается,
но
и
д ела­
ет
гримасу,
выказывающую
ее
крайнюю
нелюбовь
к
эт о­
му
ла комс тву,
длинно
объясняя,
как
она
с
детства
пи тает
к
нему
отв ра щени е,
не
пон имает ,
как
м огут
это
любить
другие.
Пов торяю ,
она
чистосердечно
гордится
этой
св оей
не любов ью,
она
с ияет,
когда
го во рит
об
это м,—
что
по
сравнению
с
этим
ее
профессия,
все
д об­
рые
по сту пки!
Помню,
А.
А.
к ак-то
сказала,
что
она
ест
только
ливанские
ябл ок и.
Не
выдержав,
я
спросил:
—
А
когда
не
продавали
ливанских
яб лок,
ка кие
тогда
вы
е ли?
—
Я
никаких
тогда
не
ела, —
спокойно
ответила
А.
А.
Знакомый
уч ен ый,
рассказывая
о
древнем
Египте:
—
Забыл,
как
называются
эти
штук и,
которые
н аде­
в ают
сб оку
на
глаза
у
лошадей...
(Показывает. )
—
Шо ры.
Так
же,
как,
говорят,
и
у
людей.
—
Вот -в от!
Если
бы
подумал
про
людей ,
сразу
бы
вспомнил:
шоры!
Английский
лин гвист
Генр и
Морон,
исследуя
стиль
Вальтера
С ко тта,
нашел,
что
его
сло г
не
изменился
да же
после
пят и
кровоизлияний
в
мозг
и
написанного
за
это
время
деся тка
роман ов ...
Он
за ключ ил
это
на
основе
«готовых»
пар
слов,
часто
употребляемых
тем
или
иным
писат ел ем ,
в
данном
случае
В.
Скоттом:
тем
более ,
как
видно,
яв но
что...
и
пр.
Я
сразу
вспомнил
с вои
стереотипы:
от н юдь,
явно,
кр ай не,
то
е сть,
так им
образо м,
в
лучшем
случае,
в
том
числе,
сверхточно,
словом,
иными
словами...
Да-а,
вряд
ли
на йд утся
подобные
стереотипы
у
Б унина !
Тост:
—
Гости
приходят
и
уходят,
а
хозяева
о стаются.
За
х озяев ,
товарищи!
Кинорежиссер
со
в сей
убежденностью:
—
Какое
ве лик ое
искусство
—
кино!
Только
оно
665


смогло
сд елат ь
ск учн ый
роман
«Пармская обитель»
увлекательным
произведением!
Сон:
Видел
уже
под
утр о,
будто
я
оди н
из
младших
русских
кн язей
времен
Батыя,
что
татары
по-своему
нас
обрядили,
надели
нам
на
голов ы
как ие- то
высокие
шап­
ки,
кот оры е
мы
не
должны
снимать,
а
лишь
на
особы й
м анер
переставлять
на
голове
(помню,
в
момент
ин­
структажа
я
трев ож но
подумал
—
хватит
ли
у
мен я
на
голове
места
для
этого?).
Затем
нам
велели
л ечь
гусь­
ком
на
длинную
лав ку
(нас четверо или пятеро,
не
считая
стар ш его
князя)
вве рх
животами.
Мы
и
л егли,
как
д ураки ,
а
старший
князь
притворился
глуп ы м,
блаженным,
юродивым
и
«не понял»
приказа:
лег
в
сто­
рон очк у,
на
диван,
и
не
навзничь,
а
на
б ок,
поджав
под
се бя
брюхо.
Это
была
высшая
мудрость,
ибо
татарские
вожди
с ели
на
нас
ве р хом,
ст али
прыгать
по
нашим
жи в отам,
хохоча
и
издеваясь,
а
наш
ст арш ий
избе г
таких
пы то к,—
по
правде
сказать,
довольно
милости­
вых ,
хотя
и
обидных.
Но
в
то
же
время
я
яс но
чу вство ­
ва л,
что
все
это
неизбежно,
хо тя
помнил
отл ичн о,
что
еще
н едав но
жил
в
XX веке и совсем в другом качестве.. .
Гениально
сказал
120- летн и й
старик
отц у
Бу ни на,
когда
тот
спросил,
как
же
вот
он,
слепой
и
гл ухой ,
живет
и
что
его
интересует
в
жизни,
а
старик
ответил,
что
ж ивет
п режн ей
жизнью
и
снами
—
видит
се бя
молод ы м,
как
играл,
как
би лся
на
кул ач ках,
а
был
он
первый
на
селе
бое ц: «Ну вот
—
моя
жизнь
во
мне
воскресает,
и
я
целый
д ень
весел».
Мысль
эта
колоссальна,
потому
что
объясняет
пр о­
исх ожд ени е
и ск усст ва,
его
корн и.
В
в осп ом инани ях
и
материальное
с та но вится
духовным,
ибо
работа
памя­
ти
всегда
д уховн а,
всегда
душевна.
Стоит
вспомнить,
как
расстроился
Афанасий
Иванович,
когда
подали
любимое
блю до
Пульхерии
Ивановны:
сразу
из
оту­
певшего
об жоры
стал
—
хотя
бы
на
несколько
секунд
—
человеком.
22 января 72
г.
Вч ер а, 49 лет назад,
ум ер
Лен ин.
Как
много
уже
мне
лет !
Я
учился
в
последнем
классе
средней
666


школы.
В
тот
вечер
у
нас
был
Матвей
Семенович
Сау -
тин.
Папа
пришел
с
собрания
и
сказал
о
смерти
Ленина.
Они
с
Саутиным
много,
в есь
вечер,
говорили
о
том,
что
и
как
т еперь
будет
без
Ленина.
Как
видно,
тревожились,
хотя
б ыли
в
общем-то
а по лит ичными
лю дьм и.
Когда
Ленина
хоронили
и
по
вс ей
стране
гудели
гуд ки
и
мороз
был
страшный,
я
был
у
Ка рло вых,
и
мы
слышали
гуд ки
п аров озов
и
немногих
в
Котельниче
заводов.
Кто
из
котельничан,
к оторы х
мы
зна ли,
остался
в
живых?
Почти
никто.
На
худсовете
«Ленфильма»:
—
На
эту
роль
нужна
актриса
типа
Чуриковой.
Чтобы,
увидев
ее
на
экране,
мы
подумали: «А воткакой
она
будет
при
встрече
с
английской
королевой?»А вот
т акой
и
бу дет!
В
ночь
на
15 февраля видел во сне,
что
ночевал
на
даче
у
Ш.,
около
которой
живут
чудовищные,
двухмет­
ровой
величины
ули тки ,
с
которыми
хозяева
дружат,
позволяют
об ли зы вать
себе
руки ,
п осле
чего
остается
на
к оже
белая,
как
сметана,
слизь.
Со
м ной
Ш.
был
очень
мил
и
заботлив,
дал
мне
п одо бие
зубной
щетки,
ког да
оказалось,
что
я
св ою
потерял.
Вместе
с
тем
он
такти чно
старался
не
замечать
м оей
неприязни
и
от вра щения
к
улиткам,
которых
он
и
его
де ти
и
внуки
не жно
л юбят,
общаются
с
ни ми
не
только
вне
до ма,
но
и
в
комнатах,
словом,
жив ут
с
ними
душа
в
душу.
И
все
же
мне
пок а­
залось,
что
в
основе
всего
ле жит
какая-то
вынужденная
зависимость
от
эт их
смирных
—
пок а
—
чудовищ,
и
эту
загадку
мне
не
удастся
разгадать
(что,
вероятно,
и
к
лучшему,
ибо
хозяева
явно
не
хотят,
чтобы
я
ее
разга­
дал) .
Наташина
сослуживица
по
Биб ли о теке
Ак ад емии
нау к
в
50-е
го ды
вернулась
из
Югославии.
Когда
в
БАН
приехал
през ид ент
Академии
наук
С.
И.
Вавилов,
она
выскочила
на
лестницу:
—
Здравствуйте,
Сер гей
Иванович!
Рада
вас
ви­
деть.
Смотрите,
здесь
для
вас
ковры
пос те лили
(на лест­
нице).
Завтра
это
все
уб е рут.
667


Нечего
и
говорить,
что
она
не
б ыла
знакома
с
Вави­
л овым,
но
представилась
ему
и
дол го
трясла
ему
руку.
На
улице
она
громк о
спрашивала
прохожих:
—
Вы
не
знаете,
к оторы й
ча с?
—
Спрашивала,
об­
р аща ясь
сраз у
ко
в сем.
Очень
любила
футбол,
всех
уговаривала
посмотреть
тот
или
иной
мат ч,
нанимала
для
всех
грузовик,
везла
на
стадион
и
вела
на
три б уны
без
билетов,
говоря
ко нт­
ролю:
—
Это
со
мной.
Покончила
она
с
собой,
выбросившись
из
окна,
хотя
ее
берегли,
зная
ее
нам ер ения .
В
1972 году,
зим ой,
когда
я
сказ ал
П.
о
смерти
мо ей
ма мы,
он
на
несколько
секунд
с нял
шапку,
и
ме ня
тронул
этот
добрый
стар ый
обычай.
Пот ом,
на
прогулке
по
з ал иву,
он
назвал
нас
с
К.
И.
Чуковским
ненавистниками
Бунина
(по поводу
пи сьма
ко
мне
К.
И., напечатанного в « Во п р ос ах
ли тера ­
туры»). Назвал в
полушутку
и
сра зу
ог овори л ся:
м ол,
он
понимает,
что
это
мы
осуждали
от ноше ние
Бунина
к
символистам,
как
к
«жуликам».
Впрочем,
тут
же
на­
пал: «А что ваш любимый Чехов о них говорил?
—
как ие
они
декаденты!
Они
здоровые
му жик и,
их
в
со л даты
над о
сдавать».
Ил и : «Этот Урениус .. .»
—
«Да такого
поэта
не т...»
—
«Ну,
Упр уд иус ...»
Я
от веч аю: «Так это
же
Бунин
о
Чехове
вспоминает».
П.
немного
с му­
ти л ся: «Да,
ве рно ...»
Г раф
де
Лотреамон
(Исидор Дюкас): «Прекрасное
может
родиться
из
случ ай ной
встречи
зо нти ка
и
швей­
ной
машины
на
операционном
с то ле».
Фраза
поэта
XIX века используется сейчас как одна из заповедей
сюрреализма.
Дымшиц
правильно
отм ет ает
упр еки
Мандельштаму
в
стилизации,
в
подражании
античным
поэтам
и
пр.
Он
не
сказал
только
одн ого:
да,
с т илиза ция
всегда
суха
и
бесплодна,
но
изобразительная
сторона
в
таких
вещах
иногда
бывает
и
с иль ной
(Мей,
Щербина,
Ма йко в), зато
отсутствует
внутренняя
музыка
стиха,
а
это
значит
—
668


отсутствует
чувство,
эмоции,
которыми
так
богаты
«эл ­
линские»
стихи
Мандельштама.
Архитектор
Константин
М их айло вич
Дмитриев
рас­
сказал
нам
о
судьбе
памятника
Лассал ю
у
бывшей
Городской
дум ы
на
Невском.
После
войны,
когда
ул ицу
Л ассал я
(б.
Михайловскую)
переименовали
в
улицу
Бродского,
памятник
снял и
со
своего
мес та
и
отпра ви ли
на
Волково
кладбище,
в
склад
бывших
памятников
(такой склад имеется и в Александро -Н ев с ко й
лавре,
где
мы
с
В.
М.
Руженцевым
покупали
памятник
для
его
умершего
брата).
Приятель
К.
М.
Дмитриева,
архи­
тектор
Александр
Лу кич
Ротач,
проходя
через
лазейку
в
заборе
и
перешагивая
через
канав у,
обра тил
внимание
на
странной
формы
кам ень ,
ле жащ ий
поперек
канавки,
чтобы,
наст у пив
на
нег о,
легче
б ыло
шагнуть.
Присмот­
релся
—
это
б ыла
голова
Л ас са ля...
Сразу
же
обра­
тился
(письмом или позвонил)
в
соответствующее
ве­
домство,
и
голову
эту
увезли:
возможно,
во
двор
Русско­
го
музея,
где
уже
с
давних
пор
хран ит ся
памятник
Александру
III (работы П.
Трубе цк ог о), убранный с
площади
у
Московского
вокзала.
Самое
ме сто
револю­
цио не ру
рядом
с
царем!
В
своей
повести
«Полуночники»
я
писал
т ак:
«Вот и памятник Лассалю,
ко торы й
Ил ье
всегда
нравился:
с
гордо
поднятой
головой,
дерзко
сдвинутой
на
своем
п о стамен те
на
энную
д олю
круга».
Привелось,
зна чит,
этой
работе
скульптора
Синай­
ск ого
(1893—1968) полежать и в канаве .. .
И
да же
при
жизни
автора!
Наш ел
запись
от
14/ѴІ 1972 года.
Р е пино.
Сег од ня
в
л есу
кукушка
четыре
раза
под ряд
проку­
ковала
дв енадц ат ь
«ку -к у».
Пер вый
раз
я
сл ушал
внимательно
и
н асчи тал
не
то
11, не то 12 «ку-ку».
Пр и­
мерно
ч ерез
минуту
она
повторила,
уже
точ но
12.
Бол ьше
я
решил
не
слушать,
не
с читат ь,
не
испытывать
судьбу.
Она
настойчиво
повторила
—
опять
12...
Но
ку ку шка
снова
зак ук ова ла,
и
я
не во льно
при слуш ался:
11.
Секунду
помедлила
—
и
пр иб авила
еще
одн о
«ку -
ку ».
Значит,
опять
12.
Я
прибавил
к
сво им
64 годам
12 лет:
неужели
я
до живу
до
76 лет?
—
поразился
я.
И
вот
мне
уже
77...
669


Видел
во
сне,
что
я
застрелился.
Выстрелил
из
рев ольве ра
в
середину
л ба.
Бол и
не
бы ло
(или ее не
пом ню ).
Крови
тож е.
Помню
ощущения
и
состояние
пос ле
этого:
страшное
беспокойство,
что
х отя
я
еще
вроде
бы
жив,
но
до
смерти
остается
безумно
короткое
время,
может
быть
всего
минута,
и
я
больше
ничего
не
ус пею
сделать,
и
да же
с ка зать
к аки е-то
оче нь
важные
сл ова
Т ане.. .
меж ду
тем
все
гов орю,
говорю
чт о-то,
не
умолкая,
но
как им- то
не
своим
голосом...
О,
этот
вечный
ст рах
—
не
успеть!
1942 год.
С ело
Молотниково.
Ст ар уха
88- ми
ле т,
с
г ус тыми
черными
бровями,
не
прочь,
чт обы
ей
под­
несли
рюм очк у.
Ког да
всех
ф ото гра фиро ва ли,
она
по­
просила:
—
Девки,
посадите
м еня
к
себ е
на
к олен и.
В
автобусе.
Разговор
двух
старых
женщин
о
своих
зятьях:
Одн а.
Вы
подумайте,
он
мне
но ги
м ыл,
когда
я
заболела.
Каждый
вечер
гре л
в оду
и
мыл...
До лжно
быть,
это
от тог о,
что
он
воспитывался
в
детдоме,
не
зн ал
ни
от ца,
ни
матери,
вот
и
до рожи т
тещ ей. ..
Д ругая
(с нескрываемым раздражением).
А
мой
зять
воспитывался
у
от ца
с
матерью
и
потому
гот ов
заставить
меня
ему
ног и
мыть!
Если
дьякон
в
«Дуэли»
Чехова
говорит,
что
его
дядька-поп
так
верил
в
бога,
что,
идя
на
молебствие
о
дожде,
бр ал
с
собой
зо нт ик,
чтобы
на
обратном
пути
не
замочило,
то
это
надо
понимать
расширительно:
так
верить
в
то,
что
он
делает,
чему
себя
посвятил,
должен
каж ды й.
Е сли
он
дел ает
добро,
он
должен
ве р ить,
что
это
д ейст вит ел ьно
добро
и
что
оно
абсолютно
необходи­
мо.
Так
должен
вер ить
революционер
в
ре во лю цию,
коммунист
—
в
коммунизм.
Вот
какой
выв од
должен
сделать
читатель
(или зритель) «Дуэли»
и
будет
пра в.
Иные
толкования
слов
дья кон а
о
вере
его
дядьки-по­
па
—
ограниченны
и
убоги
(3/ІѴ—73).
670


Н адю ша:
—
Не
люблю
котов.
Как-то
пришла
к
Марье
В асиль­
евне,
а
она
чистит
ры бу.
Распорет
б рюхо
—
и
бросит
кишки
к оту.
Он
с разу
сл оп ает
и
опять
просит,
мя уч ит.
Еще
рыбина,
еще
киш ки!
Нажрался
т ак,
что
вырва ло
этими
кишками...
Кот
о живил ся
—
оп ять
мя уч ит,
пр о­
си т!
С
тех
пор
не
могу
смотреть
на
этих
жадюг...
А
нашего
Кузю
она
любила.
Да
и
как
было
не
любить
этого
интеллигента!
Он
даж е
умирал
бла г ородно.
Перед
самой
болезнью,
ког да
уже
подступила
старость
(15—
16 лет), он попытался исполнить перед гостями свой
любимый
цирковой
номер
—
забраться
на
черный
шк аф
в
прихожей
и
перепрыгнуть
на
антресоли
(дистанция
2 метра) .
На
шкаф
он
еще
вс к очил
с
кресла
у
телефона,
но
—
по кач ал ся- по кач ался
для
большого
прыжка...
и,
страдальчески
затаив
сму щен ие,' нез амет но
с лез
вниз.
Нам
всем
бы ло
очень
грустно:
кончилась
молодость,,
озорного
Кузи
больше
не
будет,
а
будет
бол ьно й
ста ­
рик ...
Так
и
вышл о.
Но
умира л
он
(от рака)
муже­
ственно.
Выбрал
себ е
место
для
лежки
—
под
т елефо ном
в
передней,
и,
когда
нужн о
бы ло
в
уб орн ую,
он,
шатаясь,
едва
добредал
туда
—
но
добредал!
—
и
пот ом,
еще
больше
шатаясь,
почти
ползком,
б рел
обратно,
чт обы
в
изнеможении
лечь.
Похоронили
на
Ос тров ах.
Так
не
стало
нашего
старика
Котабыча.
Н.
написала
хорош ую
большую
работу.
Она
умна
и
талантлива.
И
очень
некрасива.
Ко гда
я
смотрю
на
нее,
мне
нево ль но
становится
грустно.
Я
очень
ясно
себ е
представляю,
как
в
школе
учи лась
способная,
некраси­
вая
девочка,
ни
о дин
мальчик
на
нее
не
смотрел,
девчон­
ки
над
ней
см еяли сь.
Ей
оставалось
одно
—
учиться
лучше
всех
и
этим
уд овле тво ря ть
свое
у яз вленно е
са мо­
любие.
И
вот
она
стала
взрослой
же нщи ной.
Женского
счастья
ей
не
дано,
и
она
никогда
его
не
получит,—
остается
од но:
литература.
Здесь
ее
можно
назвать
победительницей.
Согл ас илас ь
бы
она
променять
эти
победы
и
эту
интеллектуальную
д еятельн ос ть
на
самые
обыкновенные
житейские
рад ости ,
уж
не
говоря
о
люб­
ви,
о
стр аст и?
Полагаю,
что
да.
А
мо жет
быть,
нет?
Сон:
Спектакль
Мейерхольда
—
по зд ний,
словно
бы
со­
всем
нед авно .. .
Помещение
—
как о й-то
огромный,
не
671


театрального
вида
сарай.
Набит
зри телям и.
Сест ь
негде.
Не
до га дал ись
ран ьше
за нять
места.
Таня
о ст алась
где -
то
у
двери,
я
протиснулся
к
сцене.
Сперва
стоял,
пот ом
к ако й-то
дядька
позволил
мне
примоститься
на
кр ай
скамьи
ря дом
с
собой.
Спектакль
был
слабый,
растянутый,
со
множеством
пе рсон аже й.
Содержания
пь есы
я
не
понял,
тем
более
что
мы
пришли
не
к
началу.
И
вдруг
на
этой
огр омн ой,
высоченной
сцене
стал
качаться
на
трапеции
сам
Мей­
ерхольд...
Это
бы ло
столь
нелепо,
вид
у
него
был
тоже
нелепый,
старый,
он
что-то
кри чал ,
силясь
в злететь
повыше...
Потом
гр уппа
актеров
побежала
чер ез
за л,
я
оглянулся
и
увидел,
что
зал
уже
пол упус той ,
да
и
ря­
дом
со
м ной
почти
не
было
уже
зрителей.
Я
понял,
что
спектакль
про ва лива етс я.
Но
дальше
произошло
не что
совсем
неожиданное:
позади
мен я,
на
второй
от
сцены
скамье,
улегся
сам
Мейерхольд.
Он
постанывал,
не
скрывая,
что
чувствует
с ебя
пл охо.
Ему
принесли
лекар­
ство,
он
выпил
ка ки е-то
капельки,
ему
стал о
не м ного
лучше,
он
сел
где-то
сбоку,
под
ложей,
но
опять
очень
близко
от
меня.
Я
не вол ьно
к
нему
оборачивался,
хотя
по нима л,
что
это
невежливо.
И
вдруг
я
увидел,
что,
пристально
вглядевшись
в
меня,
Всеволод
Эмильевич
заулыбался
и
з аки вал
м не:
узнал!
Я
уди в ился
очень:
много
ли
раз
мы
виделись,
да
еще
чут ь
не
полвека
назад,
в
1938 или в 1939 году!
Ну,
разумеется,
я
обрадовался,
мы
пожали
друг
друг у
руки.
Закивала
мне
и
протянула
руку
в
с вет лой
лайковой
перчатке
и
какая-то
дама,
очевидно
мо лод ая
же на
Мейерхольда
(не Зинаида
Ра йх).
Я
поцеловал
ей
руку
повыше
перчатки
—
и
тут
проснулся!
По чув ст вов ал,
что
мне
так
жаль
Ме й ерх оль­
да
(продолжая думать о нем,
уже
не
во
сне), что больше
заснуть
не
мог...
•Старый художник испытывает острую зависть к сво­
ему
бывшему
ученику,
который
пошел
дальш е
него
и
с мог
во плот ить ,
претворить
все,
чего
он
не
смог,
или
не
успел,
или
не
хватило
сил;
а
вед ь
именно
он
научил
того
думать,
чу вст вов ать
и
творить,
и
даже
внушил
эту
мыс ль...
Банальный
вопрос:
пра в
он
или
не
прав?
Казалось
бы,
д олже н,
наоборот,
радоваться
за
своего
ученика
и
за
свою
нашедшую
н ако нец
воплощение
идею!
Конечно
же,
эт от
вну тр е нний
конфликт
неизбежен
672


в
люб ой
среде
и
в
лю бом
поколении.
Моцарт
и
Сальери?
Не
совсем
т ак.
Н ечто
иное.
Но
близко.
Личное
тщеславие
у
в дов ы : «Почему это его так
пышно
хоронят?
А
не
е
е?
Небось,
когда
умрет
она ,
ни
од на
собака
не
по п л етется
за
гро бом!»
В
сороковой
д ень
я
пошла
к
Масеньке
на
м оги лку,
и
Масенька
мне
сказал:
—
Я
никогда,
гов ори т,
так
хорошо
с ебя
не
чувство­
вал.
—
Почему,
говорю,
Масенька?
—
Потому
что
не
слышу,
говорит,
твоей
б олт овни.
Сон:
Церков ь .
Боковой
придел.
Подле
гроб а
стоит
краса­
вец
великанского
роста,
м ол одой
паралитик.
Мать
или
жена,-
не
по нят ь,
с
трудом
поддерживает
его
под
рук у
или
обняв
за
пояс.
Священник
с
яр ко
накрашенными
г убами
про из нос ит
с
амвона
проповедь
о
всепрощении.
Кругом
тихо
толкуют
о
проклятом
богом
красавце
паралитике.
А
покойник,
ле жащ ий
в
о громн ом
гроб у,
установленном
на
наклонном
к
нам
кат аф ал ке,
лукаво
усме хае тся
в
черн ую
бороду
и
усы.
Он
не
стар,
и
мы
поневоле
задумываемся
—
каковы
меж ду
всеми
троими
отношения?
В
чем
темная
тайна?
Ностальгия
бывает
по
разным
поводам.
Недавно
за
столом
зашла
речь
о
том ,
что
в
столовой
нет
и
нет
горчи­
цы.
Кто-то
меланхолично
з амети л:
—
А
раньше
пья ные
ку пцы
рожу
официантам
горчи­
цей
мазали
—
и
на
все
хва та ло.
Червонец
Начало
нэпа.
Киселевы
еще
в
Петрог ра де .
Ж иве тся
трудно,
одолело
безденежье.
Мать
Надюши
прислала
письмо,
в
нем
на пис ан о: «Посылаю червонец» .
Где
же
он?
А
он
разорван
на
м елк ие-мел к ие
клочк и.
На дюш а,
как
всегда,
по лучив
письмо,
прежде
всего
разорвала
конверт
и
выбросила
его
в
помойное
ведро,
а
потом
22 Л.
Рахм анов
673


ст ала
чит ать
—
что
пишет
мама...
Что
те перь
делать?
Соседи
посоветовали
собрать
все
клоч ки
и
поп ы тать ся
наклеить
их
на
кальку.
Так
и
сделали,
предварительно
п рос ушив
разорванный
и
намокший
в
ведре
червонец.
Д ядя
К оля
помчался
в
банк
на
Васильевском
остро­
ве,
где
они
тогда
жили.
Там
сказ ал и,
что
обменять
червонец
на
но вый
может
только
центральный
банк.
Пое хал
на
последний
пятак
на
Фонтанку.
А
там
—
окошечко
перед
носом
захлопнулось:
операции
до
опре­
деленного
часа,
приходите
за втр а.
Денег
на
трамвай
больше
не т,
по плел ся
пеш ком
домой,
а
наутро
—
оп ять
в
ба нк,
на
Фонтанке,
где
на
этот
раз
бес прек о сло вно
обменяли
склеенный
червонец
на
но вый.
Значит,
живем!
Радости
не
было
к о нца...
С
тех
пор
Надюша
перестала
рвать
конверты
сраз у
же
по
получении
п исьм а,
делала
это
потом,
когда
все
внимательно
п рочт ет
и
ос мотр ит.
В
этот
«сюжет»
могут
поразительно
точн о
уложиться
и
характеры
и
обстоятельства.
Надюша
—
веселая,
бе с­
п ечн ая,
избалованная,
на
дв адца ть
лет
моложе
дяди
Кол и.
Дядя
Ко ля
до
тр идц ати
лет
то же
жил
при
папе,
нигде
не
служил,
не
работал,
только
учился:
полу чил
три
высших
образования
—
художественное,
музыкаль­
ное
и
юридическое.
Похоронив
первую
жену,
женился
на
дочери
друга,
имея
уже
за
сор ок
лет.
Легкие
характеры
пом ог ли
перенести
тяготы
и
прик л юче ния
голодного
времени.
А
приключений
был о
немало,
вплоть
до
скита­
ния
в
1919 году по калмыцким степям,
когда
пробовали
добраться
до
бывшего
отцовского
имения...
И
вот
после
всего
—
курьез
с
разорванным
червонцем
и
хлопотливой
беготней!
Трудное
житье-бытье
и
анекдотический
слу ­
чай
из-за
привычной
небр еж нос ти
(капризной привыч­
ки)
веселой,
беспечной
Надю ши. ..
Кста ти ,
смешно
и
то,
что
сам
дядя
Коля
служил
ког д а-то
в
банке,
и
однажды
ему
при вело сь
принимать
по
д елу
Анн у
Григорьевну
Достоевскую
(перед самой революцией,
в
1917 году) .
Ключевский,
читая
ле к ции,
показывал
на
примере
в оды
и
красных
чернил
в
двух
ст аканах ,
как
разжижа­
ла сь
кровь
династии
Романовых
посторонними
при­
месями.
В
конце
опыта
о ст ава лась
почти
бесцветная
жидкость.
674


ИЗ
РАССКАЗОВ
МОИСЕЯ
ОСИПОВИЧА
ЯНКОВСКОГО
Вирин ея
Корытина
— дочь
бога­
т ого
оренбургского
купца
—
владельца
двух
кожевен­
ных
заводов,
старообрядца,
к отор ый
вот
уже
больше
десяти
лет
(дело происходило в 1925 году)
пар ализ о ван
и
лежит
в
постели.
Он
ничего
не
знает
о
дв ух
революци­
ях
(февраль и октябрь 1917 года), об отречении царя,
гражданской
войне
и
пр.
Старик
приказчик
каждое
утро
д ок лады вает
ему
о
мнимых
«делах».
Домом
зап р авл яет
сестра
заводчика,
старая,
безобразная,
властная
мо­
на шка
—
раскольница.
18-летнюю
дочь
в
1917 году
пыт ал ись
выдать
замуж
за
молод ого
купчика,
с
кот орым
ее
по мо лвили
еще
в
детстве.
Она
р ешит ел ьно
отказа­
л ась.
Тогда
ее
связанной
увезли
в
скит
под
Орском
и
посадили
на
год
в
одиночную
ке лью.
Затем
ей
уд алось
бежат ь
и
явит ься
в
Оренбургский
женотдел.
С
тех
пор
она
работает
в
отделе
п исем
от
женщин
этого
края.
Отец
ничего
о
ее
занятиях
не
знает.
За
эти
го ды
Оренбург
пережил
дутовщину
и
многое
другое.
Тетк а
ищ лем янни -
ца
—
это
два
полюса:
одна
ненавидит
все
новое,
дру­
гая
—
все
старое.
Виринее
в
1925 году
—
лет
двадцать
пять,
она
мрачно
красива.
Примечание:
история
с
от цом
Виринеи
Ко рыт и­
ной
напоминает
ис тор ию
с
бывшим
португальским
дик­
татором
Салазаром.
Тот
по
болезни
отошел
от
дел ,
и
вот
уже
го д,
как
его
мест о
занял
Каэтану.
Однако,
как
рас ­
сказал
французский
газетчик,
Салазар,
прик о ва нный
к
постели,
жив ущ ий
без
газет,
рад ио
и
телевидения,
даже
не
подозревает,
что
он
уже
«не хозяин»
Португалии,
а,
наоборот,
уверен,
что
правит
ею
име нно
он
и
что
в есь
мир
с чита ет
так
же...
С ама ра.
1923 год .
Пивная.
Цыган­
ск ая
пе вица
Шура
Мас аль ска я
и
ее
муж
—
безногий
инвалид ,
участник
германской
войны.
Шура
была
заме­
чательной
красавицей
и
стала
при ста нск ой
проститут­
кой
после
того,
как
революция
ликвидировала
ее
перво­
го
мужа,
знаменитого
сам арско го
богача
мукомола.
Жи ла
в
Барабашке
—
самарской
«Ницце».
Теперь
жи­
вет
с
мужем-сапожником
в
хибаре.
Счастлива.
Сначала
ее
кормил
он,
теп ерь
она
его ,
и мею щая
успех
в
пивн ой .
Он
всегда
присутствует
на
ее
концертах,—
инач е
ее
22*
675


вы ст упл ения
нельзя
назвать
—
такая
б ла го гове йная
ца­
рит
ти ш ина,
когда
она
поет.
Познакомился
Янковский
с
Шу рой
за
десять
лет
до
встречи
в
Самаре;
познакомился
в
Москве,
в
до ме
роди­
телей,
где
бывали
цыгане
из
«Яра» (на одной из певичек
женился
знакомый
им
ад вока т
Теленин).
Тогда
Янков­
скому
б ыло
лет
тр ина дца ть,
но
в
Самаре
Ш ура
его
узнала
и
все
рассказала
о
своей
жизни.
М уж -инва лид
сидел
на
стуле,
ко то рый
специально
для
него
приносили
и
с тавил и
под ле
эстрады.
На
нем
была
старая
шинель.
В
гостях
у
дочери
Гиляровского.
Старая
московская
квартира.
Пять
комнат,
где
все
оста ло сь
таки м,
как
при
Гиляровском.
До
потолка
связ­
ки
дореволюционных
газет.
Пыль,
хлам.
Хозяй ка
поце­
ловала
Янковского
в
лоб.
Сели
обед ать .
Вошла
чу до­
вищной
толщины
90-летняя
старуха
(вдова Гиляровско ­
го)
и
вместо
приветствия
произнесла
од ну
фразу.
—
В
этом
до ме
меня
морят
голо до м.
За
обедом
она
съела
три
тарелки
су па,
три
вторых
и
целую
миску
компота.
Уходя,
старуха
прос ти л ась
с
гос тем
той
же
сакраментальной
ф разо й:
—
Видите,
что
м еня
здесь
морят
голо дом !
Из
жизни
одной
старой
актрисы.
В
1943 году,
живя
в
Москве,
она
очень
нуждалась,
так
как
не
имела
ни
з ван ия,
ни
пен сии ,
ни
да же
литерной
или
рабочей
карточки.
Стали
хл оп отать
за
нее.
Когда
ей
ну жно
бы ло
заполнить
анкету,
она
выбросила
ее
за
дверь,
сказав
в
сер дц ах : «Они хотят меня заставить
сказать,
сколько
мне
лет!
Не
выйдет!» Кое-как
это
ула­
дили,
убедив
ее
оставить
графу
о
возрасте
пус той .
И
вот
она
получила
пенси ю
в
300 рублей и соответствующую
продовольственную
карточку.
Янковский
слышит,
как
она
звонит
по
телефону
своему
старому
другу,
доктору,
и
пр игла шае т
его
в
гост и,
в
пятницу,
в
5 часов дня,
обещая
на по ить
его
коф е
с
коньяком,
как
он
привык,
как
он
люб ит.
Янковский
спрашивает
ее:
—
Вера,
а
у
те бя
ес ть
к офе
и
коньяк?
Она
отвечает:
—
Отку да?
Конечно,
нет.
—
Как
же
ты
обе щаеш ь
доктору
такое
угощение?
—
Боже
м ой,—
го во рит
о на,—
я
и
забыла!
Зна е шь,
это
про сто
по
ст арой
привычке...
676


Янковский
достает
в
Доме
литераторов
немного
ко фе
и
коньяку,
и
доктор
ублаготворен.
Через
несколько
лет
реабилитируют
м ужа
Юре нев ой,
генерал-лейтенанта,
и
она
получает
пенсию
в
900 рублей и прочие блага.
Она
приезжает
в
Ленинград,
останавливается
в
«Астории»
в
номере
люкс,
пр игла шае т
Янковского
на
кофе
с
кон ь­
яко м
и...
забывает
пр игот овит ь
это
угощение.
Звонит
через
два
часа
после
его
ухода,
когда
они
уже
н аб олта­
лись
«в сухую», и рвет по телефону волосы за свою
заб ы вчи в ость:
она
так
ме чта ла
отплатить
ему
за
его
любезность,
лелеяла
эту
мечту
столько
лет
—
и
вот
результат!
В
Доме
ки но
кто- то
р ассказ ыв ал
анекдот
про
«Лен­
ф ильм ».
По
Кировскому
проспекту
ид ет
автобус
с
туристами.
Ука з ывая
на
«Ленфильм», гид сообщает:
—
Направо
от
вас
киностудия,
старейшая
в
стране.
На
ней
бы ли
со зданы
такие
великие
картины,
как
«Чапа­
ев », «Петр Первый», «Юность Максима» .. .
Турист
спросил,
сколько
че лов ек
работает
на
студии.
Немного
по дум ав,
гид
о тве чает:
—
Примерно,
процентов
сорок.
На
худсовете:
—
По- в аше му^
стои т
экранизировать
«Горе от ума»?
—
Как
вам
сказать...
Два
выигрышных
момента
та м,
во
всяком
сл у чае,
есть.
Превосходный
монтажный
переход
Чацкого
с
ко р абля
на
бал...
И
заключительный
(но это уже с натяжкой)
—
из
дома
Фаму сова
в
карету.
Сон
(с 3-го
на
4-е
января
77 г.)
—
р ассказ
в
р ассказ е:
отч а сти
навеянный
чтением
перед
сном
книги
3.
Паперного
«Записные книжки Чехова» .
...Будто
я
нап ис ал
(или задумал)
р ассказ
об
одн ой
супружеской
чет е.
Муж
—
предприимчивый
неу дач ник ,
этакий
прожектер.
Все
его
предприятия
им еют
эксцен­
трический
характер
и
неизменно
ко нча ются
крахом
и
разорением.
Же не
это
надоело,
н рав
у
нее
нелегкий,
да
и
к ого
угодно
могут
извести
постоянные
неудачи,
б ед­
ность
и
одновременно
такие
несуразные
фантазии
му­
жа,—
и
она
его
оставляет.
Проходит
какое-то
время
—
и
вдруг
она
приезжает
на
лихаче,
веселая,
о живле нна я,
677


хва ли тся
своим
новым
мужем,
богатым,
щедрым:
он
был
так
добр,
что
поз во лил
ей
н ав естить
своего
старого,
не за д ач ливого
муженька...
Она
до
тех
пор
это
все
ра с­
сказывает,
пок а
не
приходит
кучер
(извозчик), требуя,
чтобы
с
ним
расплатились.
К оне чно,
она
все
придумала
и
у
них
у
об оих
не
находится
даже
рубля,
чтобы
запла­
тить
за
ее
шикарный
проезд
на
лихаче
от
вокзала...
Но
все
же
вместе
им,
может,
и
лучше?
И
тут
начинается
но вый
грустный
сон
о
том,
как
я
хочу
поделиться
этой
н аписан ной
(или задуманной)
вещью
с
домашними,
и
никому
не
интересно
(или не­
когда)
меня
выслушать...
Сон
(с 5-го
на
6-е
января
78 г.):
Куп ал ся
в
Старой
Руссе,
в
лечебном
пруд у.
Пл авают
ось ми ноги .
Мне
предложили
с
ним и
познакомиться.
Я
попробовал
погладить
подплывшего
спру т а.
Он
встре­
тил
это
враждебно,
так
что
мне
пришлось
отрубить
ему
о дин
отро ст ок.. .
Но
постепенно
знакомство
нал адил о сь
и
завершилось
вполне
светски.
С прут
вылез
на
мостки,
с тал
на
задние
ноги,
о каз авш ись
довольно
ст ройн ым
и
молож ав ы м,
и
представил
мне
св оих
сыновей.
Все
мы
пожали
друг
другу
узловатые
руки.
В
1970 году меня спросили
—
нравится
ли
мне
«Беспокойная старость»
в
Большом
дра мати чес ком
те­
атре.
—
Хороший
спект акль,—
ответил
я.—
Уныл ый,
уми ­
рающий
Полежаев,
прекрасная,
грустная
музыка
Пер­
селла,
почти
как
месса.. .
О тли чно
похоронили
мою
пьесу.
Предлагаю
тост
за
склеротиков.
То
есть
за
вс ех
нас
в
н астоящ ем,
п ро шлом
и
будущем.
—
Почему
в
прошлом?
—
Потому
что
многие
из
склеротиков
стал и
уже
маразматиками.
Хейфиц
когда-то
верно
сказ ал ,
что
в
хорош ем
марш е
всегда
должна
бы ть
щ емящ ая
нотка:
ма рш
без
грусти
—
это
не
марш.
Т аня
правильно
объяснила:
под
678


мар ш
провожают
солдат
на
фронт
—
зн ачи т,
как
он
ни
бодр,
он
не
может,
не
должен
скрывать,
что
солдат
ж дет
опасность,
опасн ост ь
даже
смертельная,
и
сол дат ы
должны
бы ть
готовы
к
ней...
Сорок и
за
окн ом
в
Ре пине
тре ща т,
как
десять
п ишу щих
машинок.
В
л есу
около
Мельничного
ручья.
Мать
стянула
с
мальчугана
штанишки:
—
К акай
давай!
—
Мама,
я
не
хочу
к ака ть! (Жалобно .)
—
Какай,
тебе
говорят!
—
Мама,
да
я
не
хоч у
ка кат ь! (еще жалобнее).
—
То
хочу,
то
не
хочу!
Ты
чт о,
издеваешься
над
ма тер ью?
Циник
какой!
Терпи
теперь
до
самого
дома!
Голова
б олит
из-за
тебя,
человечек.
Какой
ты
верт ляв ый,
жужжащий,
как
тонок!
Вытащу
тебя,
подо жг у
на
свечке,
З а пищишь
ты,
проклятый,
как
м ышоно к!
Ан на
Баркова.
«Дурочка»
«От человека,
помнящего
добро
и.
хо ро ших
людей,
ина че
бы
он
не
пи сал
эти
вос по мина ния» .
Говорят,
что
люди
пикнического
сложения,
пикниче­
ско й
конституции
—
всегда
д и намич ны,
а кт ивны,
де я­
тельны.
Но
Наполеон,
которого
мы
по
поз д ним,
зрелым
портретам
знае м
полным,
с
брю шком ,
до
40 лет был
худым ,
очень
худым,
чуть
не
ко жа
да
кос ти ...
Вольтер
от
рождения
и
до
смерти
был
—
«живые мощи», а его
творческая
активность
и
пламенная
мыс ль
—
порази­
тельны.
Медсестра
рассказывала
об
И сае
Еф имо вич е,
что
он
добрый
дя д ька,
но
смешной:
например,
жаловался,
что
его
жена
оч ень
рев ну ет
(ему 70 лет).
Я
гов орю : «Может,
хвастался
(как хвастается,
что
учился
у
Ивана
Петро­
679


вич а
Павл ов а,
что
зав еду ет
отделением,
что
у
нег о
много
помощников».—
«Да нет,—
отве ча ет
Л юдмил а,—
он
жа лов ался
конкретно:
мол,
же на
его
зу бы
от
нег о
пр я­
чет,
чтобы
он
ей
не
изменял».
—
Так
заказал
бы
себ е
вторую
па ру
протезов!
—
Не
оче нь
талантлив
и
не
очень
умен.
У
него
про­
сто
живо й
талантливый
ум.
Это
не
парадокс
—
это
так
и
есть.
Так
б ывает .
—
Ч асто
го вор ит
и
делает
глуп ости .
Но
может
об­
молвиться
и
ум ным
слов ом .
Значительно
р еже.
Люди
час то
хамят
п отом у,
что
путают
вежливость
с
подобострастием,
с
по дхали мст в ом,
а
хамств о
—
с
чувством
собственного
достоинства,
с
утверждением
своей
личности.
Оперные
мужики
в
новеньких
скрипящих
л а птях,
в
белоснежных
накрахмаленных
онучах
бег ают
через
сцен у
мелкими-мелкими
шажками,
беспрестанно
обли­
зываясь,
чтобы
б лест ели
губы:
Один
(теноровым речитативом) .
Вот
те
хрест!
Другой.
Нешто
мы
люди!
Т ре тий.
Двистительно!
Молодая
мать
называет
своего
р ебенк а
только
«ре­
бенком»
и
никогда
по
имен и.
И
еще
—
ласкательно:
«чудовищем»
и
«сокровищем» .
Вообще
сте сн яется
свое­
го
материнства
и
его
младен че ств а.
Только
что
окончила
у нив ерсит ет
и
неожиданно
для
всех
родила.
Облик,
характер
и
ум
у
нее
типично
мужского
скл ада.
Девочкой
она
б ыла
похожа
на
мальчишку.
—
Этот
ребенок
чудовищно
много
писает!
Писсарро,
Пик ассо
и
Де
Сика
втроем
не
сд елаю т
столько,
сколько
о дин
Пет юша. ..
680


Сон
под
утро:
У ми рает
Гер м ан.
Умер.
Жена
в
отчаянии
(совсем не Татьяна Алексан­
дровна,
а
Ре не
Ароновна,
ж ена
Николая
Никитина)
кидается
к
не му
на
диван,
тормошит
е го,
тр яс ет,
кри чи т,
а
когда
убеди лас ь,
что
не
оживить,
отстранилась.
Тогда
он
вдруг
с вал ива ется
с
дивана
и
ко е-к ак,
на
кар ачк ах,
но
бежит
на
другой
кон ец
комнаты,
зачем-то
пролезает
между
ножками
стула,
за тем
п одн имает ся
на
ноги,
во
весь
рост.
Тут
уже
я
подхожу
к
нем у,
о б нимаю
за
плечи
и,
успокаивающе
с
ним
говоря,
веду
по
к ом нате.
Мы
делаем
довольно
много
кругов,
и,
когда
я
чувствую,
что
ему
это
трудно,
что
он
на
пределе
сил,
гов орю,
что
я
устал,
и
усаживаю
его
опять
на
диван.
Я
знаю,
что
в
сущности
он
уже
мертв,
что
это
был
лиш ь
короткий
антракт,
небольшая
отсрочка,
кусок
агонии...
Проща­
юсь
с
ни м,
гов орю :
—
Ну,
скоро
увидимся!
—
хо чу
сделать
жес т
рукой
вниз
и
вверх,
мо л,
в
аду
или
в
р аю,
но
воздерживаюсь.
Вдруг
откуда-то,
из-за
угла,
появляется
Пантелеев.
Я
гов орю :
—
Вы
знакомы?
Они
молча
здороваются
(Герман не встает с дивана,
очень
слаб).
Я
зову
Пантелеева
к
нам
домой
пообедать.
Гов орю
Герману:
—
Будем
есть
суп
из
мышек!
Уже
на
лестнице
поясняю
Алек се ю
И вано ви чу:
—
Это
я
нарочно,
чтобы
его
посмешить.
Герман
всегда
издевался
над
наш ей
п ищей!
Приходим
к
нам.
Пантелеев,
как
почти
в сег да,
молчалив.
Садимся
ес ть
поданный
Т аней
суп ,
в
нем
куски
курятины.
Вдруг
зам ети л
плавающую
в
су пе
пластмассовую
крышечку
от
лекарственного
пузырька,
вынимаю;
затем,
к
своему
неприятному
удивлению,
вы­
ла вл иваю
из
супа
один,
другой
пуз ыр ек ...
всего
пя ть
или
шесть
стеклянных
и
п лас тмасс овы х
пузырьков
—
все
ставлю
на
с тол
подле
тарелки.
С
ужасом
бо юсь
взг ля­
н уть
на
тарелку
Ал ексе я
Ивановича:
неу жел и
и
у
нег о
то
же ?..
И
просыпаюсь.
Пора
вставать.
Библиотекарь
Эрмитажа
всю
с вою
жизнь
составлял
картотеку
—
библиографические
св еден ия
о
художни­
к ах.
Чис ло
карточек
превысило
ми ллио н,
но
библиоте­
кар ь
был
уже
стар,
и
чтобы
его
работа
не
пропала,
была
продолжена,
мои
друзья
—
два
эр мит ажн ика
—
решили
681


н ап исать
об
этом
в
«Литературную газету».
Мыс ль
о
письме
так
их
сблизила
и
так
затянулась,
что
они
успели
пожениться.
Они
женаты
уже
четв ер ть
века,
и
вре мя
от
времени,
когда
что-нибудь
их
возмущает
или
тревожит,
они
восклицают:
—
Об
эт ом
на до
написать
в
«Литературную газету»!
Кс тат и,
библиографический
с ловар ь
о
худож н ик ах
издается
и
уже
вышло
два
том а.
А
с тане шь
стариться
—
нар ви
Цветов,
растущих
на
могилах,
И
ими
сердце
оживи.
Кони
с читал ,
что
эти
прекрасные
сти хи
принадлежат
Некрасову,
но
я
не
нашел
их
у
Некрасова,
к ого
из
лите­
ратуров е дов
ни
с пра шив ал,
никто
не
мог
мне
назвать
автора.
Не
спросил
в
свое
время
только
у
К.
И.
Чуков­
ского...
Почему?
Побоялся,
что
он
с к аже т : «Конечно,
это
стихи
Некрасова!»
На тан
Альтман
ко г да-то
р ассказ ыва л,
как
они
с
Эренбургом
шли
в
Париже
по
улице,
а
перед
ними
шла
ст ройн ая
француженка.
Они
ее
обсуждали
вслух
до
тех
по р,
п ока
француженка
не
обе рнул ась
и
не
сказала
на
чистом
русском
язы ке:
—
Вы
мне
надоели!
Так
состоялось
знакомство,
а
в
дальнейшем
—
чу­
десный
по рт рет
Ахматовой
работы
Ал ьтман а.
Кто-то
верно
ск аза л:
чтоб ы
лечи ться
по-настоящему,
надо
быт ь
очень
здоровым
человеком.
Помню,
Меттер
задавался
вопросом
—
предсказуе­
ма
ли
та
или
ина я
форма,
тот
или
иной
жанр
в
литерату­
ре.
Сам
отв еча л
—
нет.
Яша
тож е
сч ит ал,
что
непр ед­
сказуема.
Я
не
уверен
в
этом.
Скажем,
после
войны
м ожно
бы ло
предвидеть
появление
документальной
про­
зы,
фронтовых
записок
и
пр.
После
XX съезда можно
было
ожидать
исп ов ед альн ой,
дневниковой,
мемуарной
прозы
(причем речь идет не только о содержании,
но
в
како й -то
ме ре
и
о
фор ме ).
682


В
блокадную
ленинградскую
з иму
«обедал»
я,
как
и
другие
писат ели,
в
наш ей
столовке
на
ул ице
Вои нов а.
Однажды,
вс та вая
из-за
стола
и
оставляя
за
сто лик ом
Сергея
Александровича
Сем енов а
понуро
сидящим
над
трем я
фасолинками
на
блюдечке,
машинально
ска зал ,
п рощ аясь: «Приятного аппетита!» Семенов быстро под­
нял
голову
и
вперил
в
ме ня
взгляд:
он
подумал,
наверно,
что
я
над
ним
издеваюсь...
Вскоре,
уехав
из
Ленинграда,
он
умер
по
дороге
от
сы п ного
тиф а.
Один
из
ро д ств енник ов
тети
Шуры ,
пьяница,
умер­
ший
по том
от
водянки,
очень
боялся
летаргического
сна
и
заказал
трубу,
которая
должна
б ыла
из
гроба
прохо­
дить
через
м оги лу.
Но
смерть
его
б ыла
столь
бессп ор на ,
что
трубу
выбросили.
В
сво ей
«Охранной грамоте»
Пастернак,
об ожа вший
Скрябина
и
его
«Поэму экстаза», откровенно восклица­
ет: «Как бы мне хотелось теперь заменить это название,
отдающее
тугой
мыльной
оберткой,
каким-нибудь
более
подходящим!»Верно,
согласен
с
этим
остроумным
срав­
нен ием ,
для
меня
это
название
всегда
отдавало
есл и
не
мылом,
то
духами
или
одеколоном,
но
ведь
оно
дан ь
времени
(1907- й
го д!).
Да
и
сам
Пастернак,
так
уничи­
жительно
снизивший
его
до
мы ла,
не
удержался
от
сло ва
«тугой»
—
оно
отра жа ет
напряженность
музыки
э той
симфонии...
Можно
и
по-другому
с низи ть
(если это
будет
сн иже ние м !) самую музыку:
она
напоминает
все
начинающийся,
все
усиливающийся
и
все
ник ак
не
кончающийся
по лов ой
ак т,
и
это
можно
назвать
—
«Экстаз без оргазма», как это ни кощунственно ...
А
с об­
ственно,
почему
кощунственно?
Тем
более
что
п робл е­
мы
пол а
тоже
да нь
времени: 1907-й
г од!
Знаменитого
авиаконструктора
Туполева
однажды
сп рос или
—
бывает
ли
он
в
к ино.
Он
сказал,
что
бы вает .
—
И
сколько
примерно
фи ль мов
вы
смотрите
в
г од?
—
Двадцать
три.
—
Почему
так
точ но?
\
—
Два дца ть
четыре
дня
я
провожу
в
Узком
(прави­
тельственный
санаторий)
и
каждый
вечер
смотрю
к ар­
683


тину.
Кроме
последнего,
двадцать
четвертого
дня,
по­
скольку
уезжаю
после
обе да
уже
д омой ...
Внучка
артистки
ТЮЗа
Казариновой
(травести)
громк о
сказала
своей
подруге
на
спек т ак ле:
—
См отри ,
вон
тот
мальчик
в
пионерском
галсту­
ке
—
это
моя
бабушка.
Весь
театр,
вк лю чая
актеров
на
сцене,
ра зра зи лся
хохотом.
Идем
в
ноябре
1941 года под Усть- Т осн о
(Орлов,
я
и
Рысс)
по
дороге
меж
вскопанных
полей
(картошка
уже
вы ко пан а).
Падают
немецкие
снаряды
с пра ва,
сл е­
ва
от
дороги
—
и
не
взрываются.
Говорим:
халтурно
с дел аны
или
нарочно
такие?
Это
как
раз
ободрило
—
зн ачи т,
и
на
немецких
зав од ах
есть
про тивни ки
гитл е­
ровского
режима.
Теперь
думаю,
что
по след нее
умо ­
за ключ е ние
бы ло
оптимистическим
преувеличением...
Сейч ас
многие
старики
и
старухи
любят
хв аст ат ься
своим
в озрас том: «А ведь мне уже восемьдесят пять
лет !»
Долголетие
стало
в
моде.
Слушая,
как
кто-то
играет
модные
танцы,
подчерки­
вая
синкопы,
отдельные
тяжело
и
неровно
ска чущи е
звуки:
—
Так
играют
непарнокопытные.
—
Какие
у
вас
духи ?
—
«Юноша Данко».
—
Это
не
то.
«Старуха Изергиль»
—
вот
духи!
—
Но
выставка
имела
успех!
—
У
кучки
снобов.
—
Хороша
кучка!
Милицию
пришлось
к
дверям
звать!
—
Ну,
куча
снобов.
684


—
Почему
не
чи таете,
отложили?
Это
же
веселый,
интересный
роман.
—
Возможно.
Но
с
некоторых
пор
мне
ст ало
ск учно
чи тать
весел ые
книг и.
Стар ая
фотография:
я
сн ят
с
П ира том,
положившим
морду
мне
на
плечо.
—
Это
Рахманов...
и
пес
с
ним!
—
скажут
когда-
ни буд ь.
—
Г итара
б ыла
тогда
еще
подпольным
инст ру м ен­
том.
—
Неу жели?
—
Разве
не
пом н ите
сло ва
«С гитарой под полою»?
На
обсуждении
детективного
сценария:
—
Разве
утопленники
сразу
всплывают
нав ерх ?
—
Ну,
ес ли
они
ум ели
плавать...
Дама
спрашивает
фи зи ка:
—
А
что
т акое
антитело?
—
Вот
у
вас,
например,
ант ит ело ...
извините!
Помню
хор
оборванцев,
вы сту павш ий
перед
началом
сеанса
в
ки нот еатре
«Гигант» (Большой зал консервато ­
рии) .
Все ,
вкл юч ая
«регента», были одеты в страшное
тр япь е.
Что
они
пел и
—
не
по мню.
Но
не
частушки,
а
ка кие-т о
городские
пес ни.
Удивительно,
что
был
раз ре­
шен
такой
показательный
х ор!
Как
бы
в
пр от иво вес
чистенькой,
да же
на рядн ой
пуб л ике
эпохи,
нэпа.
Впрочем,
обожаемый
мной
конферансье
Гиб ш ман
(Константин Эдуардович), создатель замечательного
образа
неудачника-дебютанта,
е два
связывающего
не­
сколько
слов,
одет
был
нарочито
неважно
—
в
потре­
панную,
лоснящуюся
синю ю
п ару.
Год
и
место
смерти
его
неизвестно.
Кое-что
можно
прочесть
о
нем
в
книге
Е.
М.
Кузнецова
(друга Ю .
М.
Юр ье ва)
—
«Из прошло ­
го
ру сс кой
э стр ады », М., 1958, стр.
297 —298.
Нет
ли
там
и
о
Васил ии
Гущинском,
эс традн ом
комике,
часто
выступавшем
в
кон ц ертах,
и
о
хоре
оборванцев?
685


Ест ь
фотография:
мой
портрет
с
собачьей
мордой
на
плече.
Это
карловский
Пират,
гладкошерстный
пой нт ер,
с
кот оры м,
как
и
с
другими
собаками,
я
дружил.
Впро­
чем,
любили
его
в
к арл ов ской
семье
вс е.
Полежав
в
узком
месте
за
п ечк ой,
он
с
трудом
вылезал
оттуда
и
долго
р аз мин ался,
потя гивая с ь:
з ат екали
н оги ...
Когда
ему
дав али
блюдце
и
го во рили: «Проси»,—
он
бр ал
блюдце
в
зу бы
и
обходил
всех;
каждый
клал
ему
на
блюдце
кто
кусочек
сахару,
кто
ломтик
кол басы ,—
п отом
он
утаскивал
это
до бро
за
печку
и
съедал.
Иногда
колбасой
только
мазал и
блюдце
—
это
выз ыва ло
у
нег о
страшное
недоумение.
Если
же
клали
блюдце
донышком
вверх,
так
что
Пи рат
не
мог
взя ть
его
в
зубы,
он
на чин ал
катать
блюдце
по
всему
дому
с
необыкновенным
аз ар­
том ,
ро нял
стулья,
чут ь
не
передвигая
столы,—
собака
была
большая.
Когд а
мы
ходили
с
ним
зимой,
в
моро з,
за
реку,
то
подвязывали
Пирату
яички
че м-ниб у дь
те плым ,
чтобы
не
отморозил.
Дама
р асск аз ывает
пр ият ель нице:
—
Ты
зн ае шь,
мы
завели
щеночка.
Хорошенький
такой,
пушистенький.
Ну,
сейчас
он
еще
мал,
а
вы­
раст ет—
будет
Витьке
(мужу)
на
шапку.
—
Ми лос т ивый
государь!
Вы
в
м еня
плюнули!
—
Бог
с
вами!
Я
вам
послал
воздушный
поцелуй!
Жена
му жу,
прозаику:
—
А
ты
трудись,
труд ис ь!
Я
тебе
помогу...
Вон
Анна
Каренина
семь
раз
переписывала
«Войну и мир».
Эммануил
Казакевич,
обедая
у
нас
вместе
с
Н.
К.
Чу­
ковским,
как
всегда
был
весел;
то
и
д ело
кричал: «Бом-
брам-стеньги
к ре пи !» Но потом внимательно слушал
незнакомые
ему
стихи
Мандельштама,
которые
я
чи тал
вслух.
Ни
тогда,
ни
при
других
встречах
не
сказал
мне,
что
в
свое
время,
работая
в
театре
в
Биробиджане,
перевел
на
еврейский
язык
«Беспокойную старость», не
зная,
что
ее
уже
перевел
(в 1938 году)
С.
Галкин
для
ГОСЕТа
(Московский еврейский театр под руковод­
ством
Мих оэл са) .
686


Чем
я
во вре мя
не
д опо лнил
«Взрослых моего дет­
ств а», печатавшихся в «Нев е»
в
1977 году?
Олюнины
Семь я
Олюниных
жила
во
дворе
Котельнической
земской
больницы.
Дмитрий
Васильевич
был
смотрите­
лем
(по - ныне шне му
—
завхозом)
этой
больницы.
Сын
те ти
Лиз ы
(окоторойяписалв «Семейном
ал ь боме »),
он
легко
примирился
с
тем,
что
его
жена,
Александра
Николаевна,
не
пускала
с векров ь
на
п орог.
Александра
Николаевна
б ыла
миловидной,
даже
скорее
красивой
же нщи ной,
дочерью
крестьянки
из
прилегающей
к
горо­
ду
деревни
Большие
Шильниковы.
Мещанства
и
злости
в
ней
бы ло
хоть
отбавляй,
но
это
сполна
искупилось
потом
це лым
рядом
несчастий.
Началось
с
того,
что ,
ког да
они
переехали
в
Вятку
(теперешний Киров), погиб
под
грузовиком
муж
(много ли машин-то
было
в
те
год ы
в
Вя тк е!), умер старший сын Володя,
смуглый,
м олча ли­
вый
м олодо й
человек,
служивший
бухгалтером
в
ГПУ
(я помню его Котельническим гимназистом - ста р ше кл ас ­
сник ом,
когда
сам
учился
еще
в
начальной
школе);
в
1926 году утонул под Ленинградом второй сын Сергей;
сама
Ал ек сан дра
Н ико ла евна
б ыла
парализована
и
при­
кована
к
постели.
При
ней
оставалась
старшая
до чь
Ли да,
когда-то
оч ень
хорошенькая
д ев очка,
кот орую
потом
обезобразила
многолетняя
безуспешная
борьба
с
прыщами
и
угрями.
С
м ладш им
сыном
Олюниных
я
почти
четыре
год а
жил
в
Лени нгр аде
в
одной
комнате.
Кол я
учился
в
Пр о­
мышленно-экономическом
техникуме
на
к ожев енно м
отделении.
Это
тоже
был
немногословный
блон д ин
в
оч­
ках ,
тихий
и
славный,
с
кот оры м
мы
за
все
годы
ни
разу
не
поссорились,
что
не
так-то
про ст о,
особенно
при
мо ей
«реактивности» .
Он
ко
всему
относился
по -фило со фск и
и
л юбим ыми
при сло вь ями
его
был и: «Там видно будет»
(когда спросишь,
чем
з анят
сег о дня
вечером
или
что
намерен
делать
з ав тр а); «Всяко бывает» (реакция на
любое
событие
любого
ма с штаб а ); «Деньги в печку
бр ос и л» (после неудачной покупки чего - либ о ,
вплоть
до
невкусной
булочки).
Только
успев
поселиться
вместе,
мы
с
Колей
хорони­
ли
в
Новгородской
обл асти
его
брата
Сергея.
Был
разгар
по ле вых
работ,
никто
не
х отел
делать
гроб ,
ко­
па ть
м оги лу;
пок а
Коля
офор млял
официальную
часть
687


в
сельсовете,
я
таскал
по
жаре
из
дер евн и
в
деревню
доски
для
гроба,
у го вар ивал
од н ого,
другого
сколотить
д о мовину.
На
похоронах
мы
с
Колей
несли
Сергея
в
тя­
жело м
гробу
почему-то
на
ше ста х,
п ол оже нных
на
плечи,
все
кругом
с
любопытством
смотрели,
но
почти
ни кто
не
помог:
Сергей
был
для
всех
чужой,
приезжий
человек.
Но
мы
были
благ од арны
уже
за
то,
что
т ело
его
местные
пар ни
вытащили
из
омута,
долго
и скал и,
ныря­
ли,
пок а
нашли
под
корягой.
На
берегу
лежала
его
одежда
и
книжка
Мариэтты
Шаг и нян
«Своя судьба» .
В
детс тв е,
когда
Олюнины
жил и
в
Котельниче,
я
бывал
у
них
умеренно
часто,
либо
с
родителями
вече­
ром ,
либо
оди н
с
раннего
утра,
когда
папа,
ма ма
и
тетя
Аня
отправлялись
в
дальний
лес
за
гр иб ами
и
рыжика­
ми;
меня
они
с
с обой
не
брали,
а
отсылали
к
Олюниным,
на
прямо
пр от ивопо л ожный
конец
города.
Летом
мы
играли
в
больничном
дворе
или
на
берегу
Вятк и,
обсле­
довали
заброшенную
кузницу
против
пси холе ч еб ницы,
лог
Семиглазов,
его
окрестности.
Зимой,
в
комн атах,
нашей
главной
игрой
б ыло
строить
из
пустых
картонных
коробок
из-под
вермишели
замки
и
крепости.
Од ин
из
многочисленных
Котельнических
пожаров
произошел
в
больнице,
захватив
угол
дома,
в
к отором
жи ли
Олюни­
ны:
сгорел
чулан,
в
кот ором
хранились
каки е-т о
с тарые
вещи,
что
дало
пово д
Александре
Ни ко лаев не
долго
потом
твердить:
—
Ни щие
мы
теперь...
Нищие!
Помнится,
я
тож е
жалел,
что
в
чулане
с горе ли
вермишельные
коробки...
Впрочем,
ничего
другого,
бо­
лее
це нн ого,
там ,
кажется,
не
было.
Баскова
Наши
школьные
щеголи
Фой хт
и
Гузиков
(один
—
сын
инженера
из
управления
новостроящейся
железной
дороги
из
Котельнича
в
Н ижний
Новгород,
другой
—
внук
богатой
куп чи хи
В орон ц ово й), и еще несколько
бойких
мальчиков,
из
ко торых
ни
один
не
был
мо им
приятелем,
вместе
со
многими
девочками
учились
танце­
вать.
Дав ала
уроки
нект о
Баскова
(фамилия вполне
вя т ская
—
баск о,
красиво).
По
улицам
она
ходила
зи­
мой
в
элегантном
дубленом
полушубке,
з атян утом
р ем­
нем
в
талию,
с
браунингом
в
блестящей
кож ан ой
кобуре,
в
сап ож ках
на
высоком
ка блуке
и
над ет ой
несколько
н абок
папахе,
а
пр еп о давая
танцы,
о ст авал ась
в
изящ­
688


ном
френчике
и
довольно
короткой
юбке
и
тонких
чулках,
а
сапоги
и
портянки
(или толстые шерстяные
чулки)
сн и мала
в
учительской.
Человек
она,
видимо,
бы ла
храбрый
—
не
боялась,
что
н аши
мальчишки,
учась
танцевать,
отдавят
ей
н оги
без
туфель...
недаром,
зн ачи т,
она
сл уж ила
секретарем
в
Учека
—
настоящая
коми сс арш а.
И
все-таки
вид
у
нее
был
вульгарный.
Когда
через
много
лет
я
увидал
Алису
Коонен
в
«Оптимистической
тр а г еди и», впечатление от Комиссара невольно снижа­
лось
вос помина ние м
о
Басковой.
Любопытно,
что
в
д ав­
нем
двадц ато м
—
двадцать
первом
году,
еще
ничего
не
читав
о
«кожаных куртках», не зная ни Пильняка,
ни
других
совет ских
пи сател ей,
я
иногда
д умал:
откуда
такая
могла
взяться
в
Ко те ль ниче?
Из
бывших
она
или
из
народа?
Поповна
или
сель ская
учительница?
Кто
ее
научил
так
держаться
или
ком у
она
подражает?
Почему
ее
вс е-таки
потянуло
преподавать
танцы?
И
как
к
этому
относится
ее
на ч альст во?
И
как
относятся
к
ней
на ши
целомудренные
строгие
учителя?
Маруська
Козу
мы
купили
у
железнодорожного
сторожа
или
стрелочника,
и
в
первые
годы
она
то
и
де ло
бегала
на
станцию,
в
родные
места.
Е сли
долго
Маруськи
нет ,
а
де ло
к
вечеру,
пора
доить,
зна чит
над о
идти
на
ста н­
цию,
ис кать
ее
на
д альни х
путях,
где
д виже ния
меньше
и
меж ду
рельсами
растет
трава,
кот орую
она
и
щиплет
(как будто мало травы растет в других,
не
железнодо­
рожных
местах).
И
я
шел,
шел
с
удовольствием,
потому
что
любил
все
связанное
с
железной
дорогой.
Обычно
я
находил
Маруську
сравнительно
легко,
и
она
не
уп ря­
милась,
послушно
шла
впереди
меня
д омой.
Но
быв али
случаи,
когда
ей
хотелось
еще
погулять
или
просто
проявить
сво й
характер
и
заставить
м еня
за
ней
пого­
няться.
Я
гоня лся
уп орн о,
азартно,
а
она
столь
же
упорно
от
меня
у бега ла,
шныряя
меж ду
товарняками,
стоявшими
на
многочисленных
станционных
путях.
И
был
случай,
кот оры й
мог
кончиться
для
меня
трагически.
В
азарте
и
спешке
я
подлез
под
вагон
и
слишком
поздно
заметил,
что
это
ма неврир у ющ ий
со­
став:
толстая
ржавая
ось
вдруг
начала
на
меня
надви­
гаться,
причем
дос таточн о
быстро,
так
что
я
не
успел
выскочить
из-за
колеса
наружу.
Конечно,
проще
всего
689


было
леч ь
на земь ,
на
шпалы
—
и
товарняк
прокатится
над о
мной,
пусть
даже
из
паровозной
топ ки
осыплет
ме ня
кален ыми
угольками...
Но
я
как -то
это го
не
соо бр а­
зил,
а
продолжал
пяти ть ся,
при гну вш ись
и
машинально
отталкивая
ладонями
эту
рябую,
шершавую,
гроз ну ю
ось...
Но
вот
она
на
секунду,
на
две
застыла,
а
затем
стала
двигаться
в
противоположную
сторону,
от
мен я,
а
ко
мне
начала
приближаться
другая
ос ь.
Но
я
уже
успел
выскочить
из-под
ва гона .
Помню,
я
ничком
пов а­
лился
рядом
с
рельсами,
но
уже
с
наружной
стороны,
весь
мокрый
от
пота
и
забыв
про
Маруську.
Другой
случай
чут ь
не
кончился
тра г ичес ки
для
Маруськи.
Я
нашел
ее
довольно
далеко
от
путей,
ближе
к
железнодорожному
пруду
и
в од окач ке.
Она
сама
шла
мне
навстречу,
но
в
каком
она
была
виде!
Рога
нашей
красивой,
серо-седой
Мар уськи
был и
туго
скручены
проволокой,
сведены
вместе,
и
в
скрутку
.был
вставлен
кл ин.
Маруська
с мотрел а
на
меня
с
тоской
и
тихонько
мекала,
словно
прося
избавить
ее
от
такой
н ап асти.
Ясно,
что
она
б ыла
где-то
заперта
или
привязана
и
ли шь
нед ав но
освободилась
сама
или
ее
отвязали
и
отпустили
в
таком
виде,
иначе
она
бы
давно
прибежала
домой.
Мне
был о
стра шн о
притронуться
к
ее
рогам
и
к
ж елезн ой
скрутке,
что бы
не
пр ичинит ь
ей
еще
лишней
б оли ...
Но
дома
я
совершил
непростительную
ошибку:
вместо
того
чт обы
осторожно
ра скрут ить
проволоку,
не
вынимая
клина,
я
взял
да
и
перекусил
ее
кусачками.
Боже,
какой
я
усл ы шал
мучительный
рев!
У
меня
замерло
сер дце. ..
В
самом
деле,
у
нее
могло
бы ть
сотрясение
мозга!
К
счастью,
все
обошлось:
уже
через
час
Маруська
по­
е ла,
затем
отдохнула
от
пережитой
беды,
а
на
другой
день
опять
стала
преж ней
грациозной
и
ко ке тл ивой
не
по
возрасту.
Ч ерез
много
лет
я
прочел
зн аменит ую
фразу
Сем ена
Юш к евич а: «Коза закричала нечеловеческим голосом».
В
мо ем
случае
он
был
не
прав:
наша
ко за
закричала
име нно
чел ов еческ им
го лосом .
Огоро д
ночью
В
20- е
год ы
мы
с
тетей
Аней
караулили
наш
огород
от
воров.
К
концу
лета
уже
созревали
тыква,
а
еще
рань­
ше
—
в
б ольш ом
количестве
огурц ы ,
на
которые
осо­
бе нно
зарились
в ор ы...
Мы
ночевали
под
навесом,
образовавшимся
от
одного
из
деревянных
амбаров,
690


когда
папа
выломал
у
нег о
переднюю
бревенчатую
стенку.
Под
этим
нав есом
стояли
поленницы
д ров
и
ле­
жал и
бр евн а,—
на
них
мы
и
устроили
н аши
п ост ели.
Впрочем,
я
так
крепко
спал
на
свежем
воздухе,
что
вряд
ли
ус лы шал
бы
и
увидел
вор о в...
Правда,
однажды
те те
Ане
показалось,
что
в
д альн ем
кон це
огорода,
возле
б ани,
через
забор
кто-то
лезет,
и
она
так
закричала,
что
я
пр ос нул ся,
а
вор
(если он действительно был)
мгно­
венно
исчез,
испу гав ш ись.
Мне
нравилось
сп ать
в
огороде.
Засыпая,
я
с
на­
слаж де ни ем
слушал
музыку,
доносившуюся
из
город­
ск ого
сада
по
вечерней
за ре,
на
ф оне
заката
—
то
багрового
(завтра ветер), то лимонно - же лт ог о
(к ясной
погоде), то в облаках (к
дождю).
Издали
зв уки
орке­
стра
всегда
на вева ли
поэтичное
настроение,
а
вот
если
я
приходил
в
этот
сад
и
видел
оркестр
—
мне
мешала
и
публика
вокруг
музыкальной
раковины,
сидевшая
на
ска мьях,
гулявшая
по
аллеям,
и
лиц а
трубачей.
Осо­
бе нно
мешало
лицо
флейтиста
с
красными,
всегда
словно
вспухшими
губами
на
бле дн ом
лице.
Я
его
з нал
—
он
жил
в
том
же
доме,
где
жил
мой
др уг
Борис
Коще е в,—
и
знал,
что
он
чахоточный.
«Он же портит
се бе
здоровье,
св ои
больные,
слабые
легкие,
дуя
в
тр у­
бу»,—
думал
я.
В
один
из
веч еро в
я
долго
не
шел
спать
в
огород :
о тца
нав естил
приехавший
в
Котельнич,
знакомый
ему
еще
по
молод ым
годам,
крупный
партийный’
работник,
зампредсовнаркома
Б аш ки рской
республики
и
друг
из­
вестного
мне
по
га зет ам
Цюр упы
(наркома продоволь­
ствия,
к оторы й
работал
бок
о
бок
с
Лени ным) .
Можно
легко
п ред став ить
се бе,
сколько
интересного
и
для
м еня
и
для
папы
он
мог
рассказать!
Я
впер вые
видел
и
слы­
шал
партийца
такого
масштаба
—
и
только
часа
в
два
н очи
папе
уд ало сь
отправить
меня
спать
в
огород...
Было
это
году
в
1922-м ,
не
позже,—
иначе
за чем
бы
меня
от пра вл ять
спать?
Летние
ливни.
В
Котельниче,
в
де т­
стве.
Как
я
лю бил
их,
си дя
на
крыльце
дома
или
в
дверях
ам бара !
И
в
Ленинграде,
на
Васильевском
острове,
где
они
промывали
до
блеска
булыжные
мос то вые
(они еще
были
булыжными
в
20-е , 30-е
го ды).
На
Сивер ск ой
в
1935 году,
на
даче,
где
я
начал
работать
над
«Беспо­
койной
стар о сть ю».
Помню,
Евгения
Журбина,
автор
691


известной
книги
о
фельетоне,
жившая
в
одном
с
на ми
д оме,
вскочила
вд руг
на
садовый
ст ол
и
начала
плясать
под
э тим
бурным
л ивне м,
как
Кармен!..
Кстати,
как ие
разные
лю ди
жи ли
тогда
рядом
с
нами
на
литфондов-
с ких
дачах:
профессор
Н.
Я.
Берковский,
руководивший
ко г да-то
литературными
курсами
Пролеткульта,
где
в
1928 году я читал вслух первую свою повесть «П олн е­
ба», критик Зелик Штейман,
женатый
на
«Девушке
с
да ле кой
ре ки»
—
акт ри се
Розе
Свердловой
(это он
прислал
тогда
жене
те лег ра мму,
ко торую
жестоко
пере­
вра ли
на
по ч т е: «Назначен ответ свиным сектором
литературы
и
Л е нингр а да », что означало
—
«Назначен
ответственным
се кретарем
«Литературного Ленингра­
да») .
Вскоре
Роза
Све рд лова
вышла
замуж
за
р ежи ссе­
ра
Гаккеля,
м и лого,
доброго
человека,
кот оры й
в
1946 году начал ставить в ТЮЗе моего «Дау нс ког о
отш ел ь ни ка», но вскоре умер.
Мурка
Знакомая
нам
немолодая
деревенская
женщина
Афанасья
вы шла
за муж
за
вд овца
Константина,
жив ­
шего
в
деревне
Вшив ая
Горка,
ныне
не
существующей
(в трех километрах от станции Котельнич) .
Когд а
Кон ­
стан ти н
р або тал
и
потом
обедал
у
нас,
то,
же лая
побла­
годарить
за
о бед,
так
гр омко
рыгал,
что
все
невольно
пугались,—
это
входило
в
его
светский
этикет.
Дочь
его,
падчерица
Афанасьи,
вышла
за муж
за
железнодорож­
ного
сторожа;
они
жил и
за
рекой
Вят ко й,
в
домике,
помещавшемся
вблизи
озера
К ар ьер.
Она
принесла
нам
хорошенького,
рыж еват о- сер ого
котенка,
ставшего
пу­
шистой
красавицей
Муркой,
жившей
пот ом
в
до ме
моих
родителей
17 лет.
По
но чам
она
любила
гулять,
и
папа,
ворча,
выпускал
ее
под
утро
в
форточку,
шлепая
ногами
по
крашеному
холодному
полу.
Ворчал
он
больше
из
принципа
—
он
очень
любил
Мурку.
Почти
до
смерти
Мур ка
каждый
год
рожала
котят,
но
красавицей
она
была
горд ой .
Помню,
к ак,
вскочив
на
ломберный
столик,
она
не чаян но
пукнула
и
смущенно
покраснела...
Даю
слово,
что
покраснела
(как бы это ни противоречило
законам
кошачьей
п о род ы), я ясно видел это сквозь
рыжевато-серую
шерстку.
692


Полкан
Почему
в
главе
«Соседи»
я
не
на пи сал
о
Полкане,
чудном
огромн ом
псе,
пр инад ле жавше м
нашим
соседям
Верещагиным?
Именно
с
ним-то
мы
и
дружили.
Мы
впускали
его
в
дом
даже
тог да,
когда
у
нас
б ыли
гости;
он
ле жал
под
обеденным
столом
тихо-тихо,
только
иног­
да
портил
воздух,
и
в
таких
с луча ях
приходилось
выво дит ь
его
из-под
гостевого
с тола. ..
Обычно
Полкан
уже
с
раннег о
утра
дежурил
у
нашего
крыльца,
ожидая
гостинца.
Однажды
зи мой
я
выскочил
неодетый
с
плош­
кой,
полной
кост ей ,
и,
поскользнувшись
на
гололеде,
урон и л,
точнее,
высоко
подбросил
одну
острую
тяж елую
кость;
упав,
она
сильно
п оран ила
мне
рук у,
шра м
заме­
тен
и
сейчас.
Есть
лю ди
со
своеобразной
способностью
быстро
и
активно
знакомиться,
общаться,
вх од ить
в
ко нтакт
с
любым
собеседником,
найт ись
в
любом
незнакомом
обществе.
Е сть
еще
более
завидная
способность
—
по­
нимать
собеседника,
коллектив,
семь ю
с
первой
минуты
знакомства,
входить
в
их
интересы
и
чув ств а,
да же
объяснять
им
то,
что
они
сами
еще
не
вполне
осознали.
Я
бы
назвал
эту
способность
сверхчуткостью,
если
бы
был
уве р ен,
что
она
от
души ,
от
серд ца,
а
не
от
чис то
г оловн ой
смекалистости
и
изощренности.
Видел
во
сне,
что
проснулся
и
обнаружил
се бя
слепым.
Остались
к аки е-то
самые
малые
признаки
зре­
ния .
Пытался
надевать
оч ки,
одни,
другие
—
не
вижу.
Принялся
ощуп ью
бродить
по
квартире,
или
проснуться,
ибо
подозревал,
что
все
еще
сп лю
и
сле по та
мне
ли шь
снится.
Ничего
не
получалось.
Ме ня
до
крайности
оби­
жало,
что
домашние
не
замечали,
что
со
мной
происхо­
дит.
Ли бо
относились
к
эт ому
совершенно
спокойно,
хотя
разговаривали
со
м ной
любящими
голосами.
Это
все
длилось,
как
мне
казалось,
м учит е льно
долго.
Под
конец
я
уселся
на
подоконник
и
стал
на пря же нно
с мот­
реть
на
улицу.
Вп ечатл ен ие
бы ло
так ое,
словно
сейчас
глубокие
сумерки,—
на
самом
же
деле
был
день.
Все
казалось
смутным,
е два
бре зж ило.
Вдруг
я
увидел
под
собой
карабкающегося
на
забор
большого
че рн ого
кота.
Затем
разглядел
на
дороге
еще
693


одн ого
кота,
еще
дв ух,
еще
трех
и
котенка.
Я
очень
обрадовался,
различив
их
цв ета
и
полоски,—
зн ачи т,
х оть
что-то
вижу...
И
вдруг
коты
начали
драться,
ска ты­
ваясь
в
клубки,
снач ала
попарно,
потом
в
общий
клубок.
Мелькали
их
тигровые
полос ы,
цвета
их
сливались,
но
дрались
они
беззвучно.
Я
встревожился
за
котенка
—
как
бы
его
не
разорвали
в
жестокой
схв атк е.
Но
нет
—
котенок
(желто-се рый
в
полоску)
от беж ал
несколько
в
ст орон у
и
с
любопытством
наблюдал
за
дракой.
И
я
поймал
се бя
на
постыдно-завистливой
мысли:
счастли­
вый!
родился-то
он
слепым,
а
теперь
видит,
вид ит
о тли чн о...
тогда
как
я ...
И
тут
я
проснулся.
Проснулся
при
ярком
солнечном
свете,
сплошь
з али вав шем
мою
оранжево-розовую
к ом­
нату
в
Репине,—
цвет,
кот оры й
я
находил
безвкусным.
Как
я
сейчас
был
ему
рад!
Любопытно,
что
я
не
раз
видел
себя
во
сне
ослепшим.
Н авер но,
каждый
человек
больше
всего
боится
сле по­
ты ,—
отсюда
и
такие
кошмарные
с ны.
В
рабочих
домах
Неда вн о
я
от
души
порадовался,
прочтя
слов а
Шуман а: «Талант трудится,
а
гений
творит».
Всегда
ис пытыва л
неловкость,
говоря: «Я еду в Дом творче­
ств а»
ил и: «Живу в Доме творчества».
Чувс тво вал,
что
выспренне
и
нескромно
звучит...
Особенно
неловко,
когда
чи таеш ь
это
слово
на
вы в еске
или
на
еще
более
прозаической
к вит анци и,
выд анно й
тебе
в
доказатель­
ств о
того,
что
ты
заплатил
за
проживание
в
означенном
Доме
и
можешь
творить.
Больше
того,
обязан
творить...
И
все
же
эти
дома,
как
их
ни
наз ыва й,
замечательные
заведения.
И
хорош и
они
не
только
тем,
что
в
них
удобно
работать.
Х ор ошо,
что
в
этих
«рабочих домах» (да,
да,
вот
так
их
и
наз о ву !) литераторы,
композиторы,
вообще
те,
кто
в
силу
особенностей
своего
труда
больше
других
профессий
отъединены
от
коллег,
вольно
или
не во льно
вс тре чаютс я
и
общаются.
Сра зу
скажу:
не
в
писатель­
ск ом
клубе,
не
у
себя
дома,
а
именно
здесь
я
чаще
всего
вст реч ал ся,
сп ори л,
ссорился
и
м ир ился
с
самыми
близ­
кими
моими
друзьями.
Кроме
того ,
об рет ал
новых
друзей,
заводил
новые
знакомства.
Помню,
когда-то
по
веч ерам ,
перед
сном,
собирались
в
гостиной,
телевизо­
ров
тогда
еще
не
было,
зато
бы ло
вдоволь
шуто к,
розыгрышей,
шарад,
происходили
курьезные
случаи,
694


своеобычно
проявлялись
разные
человеческие
ха рак те­
ры.
Вот
о
см ешн ом
в
жизни
«рабочих домов»
я
и
пыта­
юсь
вспомнить.
П ра вда,
юмору
то же
свойственно
ст а­
реть,
и
то,
что
веселило
нас
д ва,
три
десятка
лет
назад,
сего д ня
может
показаться
несмешным
и
неинтересным,
но
тут
уж
ничего
не
попишешь.
Сберкасса
Сразу
после
во йны,
ког да
Комарове
под
Ленингра­
дом
еще
наз ы вало сь
—
Келломяки,
писательская
столо­
вая
б ыла
небольшой,
деревянной,
вместо
отдельных
столиков
в
ней
сто ял
о дин
длинный
стол,
и
застолье
мы
называли
—
т абль
дзот,
этим
несколько
снижая
та бльдот :
фронтовики
п омн ят,
что
дот
—
долговре­
мен ная
огне ва я
точка
с
' бетонным
перекрытием,
а
д зот
—
с
деревянно-земляным...
Обед,
а
уж
тем
более
у жин
проходили
за
общей
беседой.
Хот я
все
мы
были
на мно го
моложе,
чем
нынче,
и
значительно
меньше
болели,
все
равно
среди
нас
находились
любители
по­
толковать
о
болезнях;
других
эт о,
разумеется,
раздра­
жало.
В
к онце
концов
на
общем
совете
решили
ввести
д енежный
штраф:
заговорил
о
болезни
—
плати
рубл ь!
Средство
оказалось
весьма
действенным:
в
красивой
хрустальной
ча ше
быстро
нака пл ив алась
сумма,
вполне
достаточная,
чтобы
купить
на
нее
бутылку-другую
су хо­
го
вина
для
общества.
Особое
оживление
иног да
вносил
тот
или
иной
об ед ающ ий,
ко торы й
чуть
не
бегом
спешил
к
буфету,
чтобы
опустить
в
ча шу
трудовой
рубль
и
при­
обрести
пра во
поведать
о
потрясающем
медицинском
факте.
Эрудиты
А
состязания
в
эрудиции!
Помню,
мы
с
Александром
Григорьевичем
Дементьевым,
известным
литературове­
дом ,
азартно
поспорили,
от куда
взялось
выр аж ение
«затрапезное платье»? То есть мы оба не сомневались,
что
оно
происходит
от
слова
«трапеза», относится к мо­
настырскому
быту,
но
почему
монахи
трапезничали,
вкушали
пищу,
б удучи
од еты
хуже,
беднее,
затра­
пез нее ,
чем
в
другое
вре мя?
Может,
прих од или
с
полевых
и
других
работ
и
сразу
садились
е сть,
не
переодеваясь?
Может,
стол
ст оял
во
дворе
и
монахи
695


заодно
с
с обой
кормили
брод яг
и
нищих?
Всякие
бы ли
домыслы
и
предположения.
Но,
вернувшись
из
столовой,,
я
взя л
в
библиотеке
сл ова рь
Дал я
и
проч ел ,
что
слово
происходит
от
«купца Затрапезнова,
изготовлявшего
дешевую
одежду,
дешевую
материю»...
Переводчица
Всех
восхищал
нрав
и
характер
одн ой
превосходной
переводчицы.
Во
всех
отношениях
достойный,
пря мой
человек,
она
не
скр ы вала
своего
порой
резкого
ост роу­
мия
и
сама
рассказывала,
как
к
ней
сватался
в
давние
времена
покойный
муж.
Она
д олго
не
давала
согласия,
пок а
в
отчаянии
он
не
опустился
на
колени.
Тогда
она
наз в ала
жениха
по
фам илии
и
повелительно
сказала:
—
Вст ань те.
Не
пачкайте
наши
брю ки.
Не
ну жно
д ума ть,
что
она
б ыла
снисходительна
к
себе.
Как-то
войдя
в
гостиную,
служившую
в
то
же
время
библиотекой,
она
огл яде ла сь
и
с
удивлением
ск аза ла:
—
Сколько
литераторов
уткнулись
в
книги!
И
само е
странное,
что
я
ни
с
одн им
из
присутствующих
не
ссори­
л ась!
З ато
помню,
к ак,
кр уто
поссорившись
с
другим,
тоже
пож ил ым
и
почтенным
переводчиком,
она
отвернулась
от
нег о
и
медленно
пошла
по
столовой,
шатаясь,
выди­
рая
кло чки
в олос
и
бросая
их
на
пол...
Так
я
впе р вые
в
жизни
ув ид ел,
как
уже
не
в
фигуральном,
а
в
пря мом
смысле
сл ова
рвут
на
себе
волосы...
Предвидение
Жа ль,
.не
в кл ючил
в
св ои
воспоминания
об
Ольге
Форш
ее
устный
р асс каз
о
посещении
заболевшего
Бориса
П ильняк а
(давно,
в
20- е
годы).
Она
сидела
у
его
постели,
они
беседовали,
вдруг
она
с
у ди вл ением
заме­
тила,
что
из-под
одеяла
в ы сун улась
голая
н ога
и
начала
б ольши м
пальцем
вод ить
по
географической
карте,
ви­
севшей
на
стене
над
кроватью.
Затем
.нога
убралась.
Потом,
в
разгар
оживленной
беседы
опять
показалась
и
снова
большой,
с
аккуратно
остриженным
ногтем
палец
стал
путешествовать
по
Америке
и
Яп они и,
словно
предвосхищая
будущие
реальные
поездки
Бориса
Ан­
дреевича.
696


С
13- го
на
14- е
д екабр я
1982 года видел во сне,
что
я
познакомился
с
двумя
сестрами,
одн ой
из
к оторы х
бы ло
19 лет,
другой
—
лет
8—9.
Непоколебимо
предан­
ная
стар ш ей
сестре,
мл адш ая
была
как
бы
ее
обезьяна.
Если
старшая
была
на сто ящей
весталкой,
гордой,
над­
менно й,
презиравшей
муж ч ин,
то
мл адш ая
ис пове до ва­
ла
те
же
чувства,
но
выражала
их
в
страстной,
ка рик а­
турной
форме,
с
непосредственностью,
свойственной
ее
возрасту...
Когда
я
уезжал,
старшая
вдруг
со шла
с
Олимпа
и,
подойдя
ко
мне,
не жно
обняла
м еня
и
поцело­
вала!
Такое
неожиданное
прощание
невероятно
возму­
ти ло
мл адшу ю
девочку
—
она
чуть
с
ума
не
сошла
от
негодования!
Меня
же
поразило
то,
как
в
продолжение
ка ких -то
недолгих
сонных
мгновений
можно
успеть
увидеть
столь
сл о жный
психологический
этюд,
понять
такие
противо­
речивые
отношения
между
сест рами
—
от
полной
преданности
до
пол ного
осуждения...
Не
раз
выним а л
из
«Записных книжек»
листок
с
так им
сюжетом:
Ж ена
уходит
от
мужа
к
их
другу.
У
мужа
инфаркт;
ум ирает .
Они
хоронят
ег о,
им
невесело:
разумный
эгоизм
не
помогает...
Обо им
уже
немало
лет .
Почти
такого
же
возраста,
как
покойный,
немного
моложе.
Как-то
д аль­
ше
пойдет
их
жизнь?
Банальный
сю жет?
Но
житейский.
И
че го
зде сь
больше
—
человечности
или
сан ти мен та?
А
это
уж
—
как
на
чей
вкус.
Вариант:
Они
хоронят
ее
бывшего
мужа.
Он
хочет,
чтобы
она
помогла
ему
понять
их
общую
вину
до
конца.
А
она
не
может
понять
даж е
чув ст ва
со ба ки,
которая
де нь
и
ночь
скулит
по
умершему
хозяину.
Для
же нщ ины
новое
чувство,
нов ая
связь
н ачи сто
уничтожает,
ст ира ет
все
прежнее.
Написать
такой
р асска з?
А
для
че го?
Кому
это
нужн о?
Да
и
каждый
раз
убеждаешься,
что
в
краткой
записи
это
выглядит
зна чител ь н ее,
чем
в
«беллетристи ­
ческом
офо рм ле нии» ...
697


Для
рассказа
По
Ка ме
(или Днепру?) едет на теплоходе семья:
немолодой
муж,
м олод ая
же на
и
их
пят иле т ний
сын .
П ознако мил и сь
с
ними
еще
два
п ассажир а
—
м олод ой
врач
и
я.
Вместе
гуляем
по
пал у бе,
разговариваем,
любуемся
вид ам и.
Пог ода
чуд есн ая.
Но
мал ь чик
немн о­
го
прихворнул,
о тец
часто
отл учае т ся
к
нему
в
каюту,
тревожится.
А
ма ть
не
очень...
П р авда,
она
пригласила
в
каюту
врача
—
прослушать
мальчика.
Врач
внима­
тельно
прослушал,
сказ ал ,
что
ничего
опасного,
легкая
простудка,
мо жно
его
да же
вывести
на
солнышко.
Отец
тем
не
менее
нервничает,
видно,
что
он
очень
любит
своего
позднего
р еб енка.
Да
и
постепенно
он
начинает
ревновать
жену,
проводящую
часы
и
ча сы
в
палуб н ых
прогулках
с
врачом
—
они
совместно
за ка зыв ают
обед
в
ресторане,
врач
уг оща ет
ее
вином,
вообще
их
вкусы
сходятся...
Впрочем,
дело
не
идет
дальше
легкого
флир­
та,
столь
об ычн ого
для
та ких
путешествий.
Но
наступает
мо мент ,
когда
ребенок
почувствовал
себя
хуже,
и
вот,
прибежав
из
каюты
навер х,
оте ц
пря­
мо-таки
заходится
в
мужской
истерике.
Он
к ричи т,
обви­
няя
же ну
черт
знает
в
каком
равнодушии
к
здоровью
их
сына,
гра ни ча щем
чут ь
ли
не
с
преступлением,
а
когда
жена
по смел а
сослаться
на
мнение
своего
палубного
спутника,
ничуть
не
считающего
заболевание
ребенка
серьезным,
муж
чуть
ли
не
готов
был
выбросить
их
об оих
за
борт!
Я
был
сначала
немым
свидетелем
эт ой
безобразной
сцены,
но
нак он ец
принужден
был
в меш атьс я.
Мне
удалось
развести
м ужч ин- «со пер ник о в», а заплаканная
же на
уб еж ала
вниз ,
в
каюту.
Врач
хотел
было
пойт и
вслед
за
н ей,
чтоб ы
еще
раз
осмотреть
ребенка,
но
я
от­
вел
его
в
ст орон у
и
убедил
сейчас
не
ходить:
разве
не
вид ит
он,
в
каком
бе ше ном
состоянии
оте ц?
Врач
был
яв но
возмущен
—
гл авным
о браз ом
тем,
что
этот
су­
масшедший
по жил ой
пассажир
не
верит
ему,
специали­
сту!
А
мужу
я
посоветовал
постоять
мин ут
пять
—
десять
на
но су
теп лохода,
где
веет
тако й
славный
ветерок,
успокоиться,
а
за тем
спуститься
в
лоно
семьи,
в
каюту.
Я
уверен,
ска зал
я,
что
мальчику
просто
хо­
че тся
погулять,
он
соск у ч ился
—
потому
и
капризнича­
ет .—
Действительно,
хв атит
ему
лежать,
воз вра щай тес ь
втроем
на
палубу
—
зде сь
он
сразу
п оп рав ится. ..
Муд ро
так
все
рассудив,
я
уже
в
одиночестве
под­
698


ня лся
еще
ярусом
в ыше,
к
рубке
рулевого,
куда
испро­
сил
до ступ
у
капитана,
и
стал
наслаждаться
суровой
камской
природой,
обрывистыми
каменистыми
берега­
ми,
пор осши ми
е лью
и
можжевельником.
23 февраля 84 г .
(навеяно сном под утро) .
Моя
ранняя
проза
—
радости
для
себ я.
О
ней
можно
ска зат ь
сло вам и
С тр ин дбер г а: «Эти слабые полумысли
еще
незрелого
мозг а
под
давлением
кровеносных
с осу­
д ов».
И
все
же
без
нее
не
было
бы
ничего
дальше...
Май
1984 г.
С
1958 года,
то
есть
уже
четв ер ть
века,
я
провожу
март
или
май
в
Ре пине ,
в
До ме
тво рч ес тва
комп ози то­
ров .
К
музыке
я
не
имею
отношения,
е сли
не
счи тать
того ,
что
люблю
ее.
Люблю,
но
никогда
для
нее
не
тр у­
ди лся
—
не
писал
ни
либретто
для
опер,
ни
текстов
для
песен.
Больше
того,
как
пр оф ессион аль ны й
проза и к
и
сценарист
я
мог
бы
законно
жи ть
в
Доме
т ворч ес тва
писателей
или
в
Доме
тво рче ст ва
кинематографистов
(кстати,
они
на ходя тся
приме р но
в
тех
же
прелестных
зи мой
и
летом
местах—
в
Комарове
и
в
Ре пине), но
весной
я
предпочитаю
Дом
тв орчес тв а
композиторов—
и
верен
этой
тр ади ции
ровно
тре ть
своей
жизни.
Нач али
мы
с
женой
с юда
езд ить
еще
в
те
годы,
когда
Дом
был
совсем
простенький,
еще
не
построили
для
ст оло вой
большое
крас ив ое
здание
в
скандинавском
стиле,—
столовая
и
кухня
тогда
помещались
в
старой
д ерев янно й
даче.
Помню,
однажды,
едва
мы
успели
приехать,
из
открытого
настежь
к ухон ного
окна
послы­
шался
голос
к ух ар к и: «Рахманинов приехал!
С
женой!»
Вп рочем ,
скоро
работники
с тол овой
и
кух ни
узнали,
что
мы
отнюдь
не
Рахманиновы,
а
всего
Рахмановы
—
когда
мы
ста ли
приезжать
каждый
год...
Что
же
нас
сюда
влечет?
Может
быть,
как
раз
то,
что
мы
зде сь
гости?
Но
у
нас
нет
никаких
гостевых
пр е­
имуществ,
скорее
наоборот:
в
До ме
кинематографистов,
скажем,
в
нашем
распоряжении
комн ат а
с
ва нной,
балконом,
мы
може м
ежевечерне
смотреть
фи льмы ,
е сли
захочется,
а
з десь
у
нас
просто
комната
и
ничего
боль­
ше.
Это
ве дь
только
композитору
или
музыковеду
предоставляется
отдельный
к о ттедж
из
двух-трех
ком-
699


нат
с
роялем,
со
всеми
удобствами,
что
впол не
есте­
ственно.
Комнату
мы
с
женой
получали
сперва
в
каменном
двухэтажном
доме,
с
бо ль шим
окном,
выходящим
на
балкон,
если
это
был
верхний
этаж,
и
на
бе тон ную
пло ­
щадку
вид а
террас ы ,
но
без
перил,
есл и
нижний.
Теперь
в
каменном
доме
живут
служащие,
а
нас
се лят
в
той
деревянной
даче,
где
раньше
помещалась
стол ов ая.
Но,
откровенно
говоря,
нам
прия т но
зд есь
любо е
жилье.
В
ка кое
о кно
ни
глянешь
—
увидишь
стройные
с ос ны,—
они
стоят
рядами,
как
свечи,
а
горят
ясным
пламенем
да же
в
ненастье.
А
све же сть
сочной
травы,
а
разбуше­
вавшаяся
в
мае
черемуха
—
все
это
создает
такую
близость
к
природе,
какой
никогда
не
доб итьс я
искус­
ственными
ухищрениями
вроде
клу мб
с
городскими
цветочками...
Мы
любим
залив,
к оторы й
совсем
под
бок ом,
люб им
лесные
т роп инки:
только
перешагнешь
канавку
—
и
ты
уже
в
хвойном,
чуть
что
не
в
дремучем
лесу,
пряно
пах нущ ем
можжевельником;
и
без
лыж
и
на
л ыжах
мы
немало
колесили
по
ле су
и
перелескам,
окру­
жающим
этот
ста вш ий
нам
родным
музыкальный
Дом.
Но
немало
здесь
испис а но
и
бумаги...
Сразу
же
пос ле
завтрака,
к оторы м
заб отл ив о,
как
всегда,
накормит
нас
милая
Анечка
(знакомство с ней длится также с 1958 го­
да ),
я
у саж иваюс ь
за
письменный
ст ол
и
усердно
тружусь
до
предобеденной
прогулки.
Именно
здесь
на­
писаны
многие
главы
книги
воспоминаний
«Люди
—
н арод
и нт ере сн ы й», именно сюда в конце февраля мне
привезли
из
издательства
первый
авторский
ее
экзем­
пляр,
подгадав
к
дню
м оего
70-летия.
Сюд а
же
ч ерез
несколько
часо в
приехали
поздравить
мен я
друзья
с
«Ленфильма»,
и
г ос т епр иимные
хозяева
отвели
нам
уютн ое
зал ьц е,
где
в
св ое
время
пра з дно вали
юбилей
Д мит рия
Дмитриевича
Ш остаков и ча.
С
самим
Дмитрием
Дм итр ие ви чем,
равно
как
и
с
его
другом
Евгением
Александровичем
Мравинским,
мы
лишь
изредка
встречались
в
столовой
или
на
прогулке;
гор аз до
чаще
виделись
с
остроумным
и
тонк им
музыко­
ведом
Михаилом
Семеновичем
Друскиным
и
с
замеча­
тельным
ленинградским
адвокатом
Яковом
Семенови­
чем
Киселевым:
как
и
мы,
непричастный
к
музыке,
Кисел ев
любил
это т
дом .
Лет
десят ь
назад
пережили
мы
здесь
на
редкость
мо розн ый
март,
когда
кош ки
бегали
по
двору
преимуще­
ственно
от
люка
до
лю ка
центрального
о то пл ения,
700


присаживаясь
на
теплую
крышку,
чтобы
согреть
задик...
Но
вот
в
одну
из
ночей
отопление
п ереста ло
действо­
ва ть:
истопник
слишком
рьяно
отпраздновал
чью-то
свадьбу
и
зас нул
на
де жу рстве ,
так
что
под
утро
при­
шлось
его
подменить
самому
директору.
Наблюдали
мы
еще
и
более
любопытное
яв лен ие
природы:
неожиданная
приб ыл ь
в оды
в
заливе
в зл ома­
ла
лед ,
сильный
ветер
нагромоздил
льдины
о дна
на
другую,
на
несколько
метров
ввысь
поднялись
м огучи е
айсберги,
протянулись
шеренгами
до
сам ого
Зеленогор­
ска ,
загородив
гла дь
залива
на
протяжении
почти
восьми
километров:
приходилось
по-альпинистски
пере­
бираться
через
эти
ледяные
хребты,
чтобы
побегать
на
л ыжах
по
за ли ву.
В
марте,
перед
самым
у жино м,
я
обычно
опять
вы ход ил
на
берег
попрощаться
с
застывшим
морем,
поглядеть
на
багровый
закат,
на
дальний,
еле
видн ый
на
горизонте
ма як,
на
возвращавшихся
с
залива
рыбаков
с
пешнями,
св ерл ами,
с
красными
обветренными
лицами
и
обильной
добычей
—
каждый
с
5- ю, 6-ю
килограмма­
ми
корюшки...
По
пути
в
столовую
я
в ст речал
композиторов,
нако­
нец-то
покинувших
свои
коттеджи,
укрывшиеся
среди
сугробов,
под
сенью
заснеженных
ел ей
и
сосен.
Целый
д ень
из
эт их
коттеджей
раздавались
звуки
рояля:
там
неустанно
сочиняли
музыку,
что
настраивало
и
м еня
на
рабочий
л ад.
В
самом
деле,
разве
похоже
это
на
Дом
тв орче ств а
писателей,
где
мы
совершенно
беззвучно
водим
по
бумаге
своими
шариковыми
ручками?
Может,
пот ому
я
и
люб лю
бывать
в
Доме
тв орчес тв а
к омп озит о­
ров:
зде сь
не
только
хорошо
отды хае тся ,
но
и
хо рошо
работается.
Даже
в
благословенном
м ае,
когда
под
окнами
старой
дачи
расцветает
черемуха,
а
в
кон це
месяца
распускается
сирень,
ни
на
час
не
забываешь,
что
эти
цве ты
—
не
только
дары,
но
и
труды
природы,—
зн ачи т,
не
грех
потрудиться
и
мне.


СОД ЕРЖАН И Е
ПОВЕСТИ
И
Р АССКАЗ Ы
Полнеба.
Повесть..........................
6
Полуночники.
Повесть....................................................................
39
К арнавал.
Очерк...............................................................................
207
Перелетный
погост.
Очерк...............................................................
211
Право
на
Се вер.
Очерк....................................................................
216
Купчиха
У тиль.
Рассказ....................................................................
225
Столбовая
дорога.
Рассказ...............................................................
236
Покровительство
пт ицам .
Рассказ...............................................
244
Замужний
редактор.
Рассказ..........................................................
256
Башмаки.
Святочный
рассказ..........................................................
267
Пуговица.
Рассказ...............................................................................
272
Веточка
и
Сена тор.
Рассказ
............
276
Кока.
Рассказ....................................................................................
303
Ва-банк!
Рассказ...............................................................................
308
ПЬ ЕСЫ
У
порога
войны....................................................................................
314
Чёт-нечет..............................................................................................
374
ВОСПОМИНАНИЯ
I
Соло мен ная
сторожка.........................................................................
440
Второй
и
первый
режиссер...............................................................
475
1945 — 1966 ......................................................................................... 481
Самые
гла вны е
слова.........................................................................
494
Вечер
памяти
(14 апреля 1976
г о да)................................................ 498
Творчество.
(К. 75-летию Ефима Семеновича Добина)
.
.
.
.
501
Еще
од ин
памя тн ый
год....................................................
505
Ру сск ий
д енди
....................................................................................
521
Пут ешест ви е
с
Диккенсом
.........................................................
.
525
Подарки,
споры,
вспышки
характера...............................................
535
Генн ади й
Гор
времен
«Смены»
ипозже......................................... 550
Поз дни й
отк лик .
(Из воспоминаний о Г .
М.
Ко зинце ве )
.
.
.
568
702


2
Душ а
города.........................................................................................
584
Гр озное
оружие....................................................................................
592
Земной
или
не зем но й? (О творчестве А .
С.
Грина)
....
599
Недолгая,
но
счастливая
жизнь
Тани
Тёткиной..........................
601
Рецензия
с
предисловием...............................................................
607
Детектив—что
эт о ?......................................................................... 613
Цена
неудачи.........................................................................................
618
ЛИСТКИ
КАЛЕНДАРЯ
Из
ст арых
записей..............................................................................
628


Рахманов
Л.
Р
27
Ч ёт-н ечет:
Повести,
рассказы,
пьесы,
воспоми­
нания.—
Л.:
Сов.
писат ель, 1988. —
704 с.
І5 ВЫ 5 —265 —00268 —5
В
новую
книгу
Леонида
Рахманова,
отмечающего
в
1988 году
сво е
80-летие,
вк люче ны
произведения,
охватывающие
почти
60 лет
творческой
жизни
авт ора.
Наиболее
известны
его
историческая
по­
ве сть
«Базиль» (1933) о строителях Исаакиевского собора в Петер­
бурге,
сценарий
фильма
об
интеллигенции
в
ре волюц ии
«Депутат
Балтики»
и
пьес а
«Беспокойная старость» (1937).
Они
вош ли
в
зо ло­
той
ф онд
советской
литературы.
Кни га
«Чёт- н ече т»
включает
многи е
не
публиковавшиеся
в
от­
де льны х
изданиях
повести,
рассказ ы ,
п ьесы,
дневники
и
м ем уары
разных
лет.
Р
4702010200—394
083(02)—88
118—88
ББК
84.Р7
Леонид
Никол ае в ич
Р ахман ов
ЧЕТ-НЕЧЕТ
Л.
О.
изд-ва
«Советский писатель», 1988 г.
704 стр .
План
в ыпу ска
1988 г.
No
118
Ре дак тор
Л.
А.
Ник ола ева
Худож.
редактор
М.
Е.
Новиков
Тех н,
редактор
Г.
В.
Ми
сю
ль
Корректоры
Е.
А.
Ом ель ян енко
и
Э.
Н.
Липпа
ИБ
No
6270
Сдано
в
наб ор
23.07.87.
Подписано
к
п ечати
30.12.87.
М 15079.
Формат
84Х Ю81 /з а-
Бу мага
кн.
журн аль н.
Ли тера турн ая
г арнит ура.
Выс ока я
пе­
чат ь.
Ус л.
печ.
л.
36,96.
Уч.-изд.
л.
38.
Ти раж
100 000 экз.
За каз
No
1081.
Ц ена
2р.
60 к.
Ордена
Друж бы
народов
из да тел ьство
«Советский писатель» .
Ленинг р адско е
отделение.
191104, Л е нинг р ад,
Литейный
пр., 36.
Ордена
Октябрьской
Революции,
ордена
Трудового
Красного
З намени
Ле­
нинградское
производственно-техническое
объединение
«Печатный Двор»
имени
А.
М.
Го рьк ого
Союзполиграфпрома
при
Государственном
комитете
СССР
по
д елам
и зд ательс тв,
полиграфии
и
книжной
торговли.
197136,
Ленинград,
П-136, Чкаловский пр., 15.