Н. Верзилов
11ГВ
1Ш11ТШШ
Страницы
из жизни чекистов
Издательство «удмуртия»
ИЖЕВСК— 1974

Верзилов Н. Н.
Приговор окончательный. Ижевск, «Удмур¬
тия», 1974.
172 с. с илл.
Журналист Верзилов Николай Николаевич в своей книге рас¬
сказывает о кропотливом и самоотверженном труде чекистов
Прикамья, которые вели беспощадную борьбу с контрреволюцией,
разыскивали и обезвреживали главарей белогвардейско-эсеровско¬
го мятежа 1918 года, колчаковских карателей, террористов, лик¬
видировали бандитские шайки, предупреждали вылазки классовых
врагов, помогали проводить линию Коммунистической партии в
строительстве социализма. Описываемые автором события проис¬
ходили на Урале, в Прикамье, на территории современной Уд¬
муртии. Главное действующее лицо книги — небольшой, но друж¬
ный коллектив Сарапульского окротдела ОГПУ Уральской области.
0732—021
В М134(03)—74 32—74
(С) Издательство «Удмуртия», 1974

ОТ АВТОРА
В основу этой книги положены события из истории борьбы
за становление Советской власти в Прикамье и на Урале, уча¬
стниками которых были герои повести. Среди этих событий
особое место занимает подавление Красной Армией при под¬
держке местных партийных организаций белогвардейско-эсе¬
ровского мятежа 1918 года в тылу Восточного фронта. Книга
содержит рассказы о работе органов ГПУ, связанной с разобла¬
чением организаторов мятежа, карателей и их пособников.
Герои повести — рядовые оперативные сотрудники ВЧК—
ОГПУ. На их долю не выпало участвовать в раскрытии загово¬
ров известных английских шпионов Сиднея Рейли и Поля Дюк¬
са, в аресте Бориса Савинкова, в разгроме «Национального
центра», «Анархистов подполья» и других контрреволюцион¬
ных организаций. Они занимались делами иного масштаба.
Работники СарапулЬского окротдела ОГПУ гонялись за бан¬
дами в закамских лесах, обезвреживали кулаков-террористов,
несли охрану социалистической промышленности, решали дру¬
гие задачи государственной безопасности. Их каждодневная
работа требовала высокой идейной убежденности и преданно¬
сти партии и народу, глубокого изучения жизни, личной отваги
и решительности.
При работе над книгой автор пользовался документами,
воспоминаниями участников и очевидцев событий, литератур¬
ными источниками. Учитывая специфику книги, время, отде¬
ляющее нас от событий тех лет, и ряд других обстоятельств,
он счел необходимым изменить фамилии отдельных второсте¬
пенных действующих лиц, допустил хронологический сдвиг
некоторых эпизодов.
Автор выражает признательность сотрудникам органов госу¬
дарственной безопасности Удмуртской АССР и Пермской обла¬
сти Н. И. Неверову, Н. И. Щербинину, П. А. Курганову
и Ф. Е. Южакову за помощь, оказанную при работе над руко¬
писью.
3

1. СОТРУДНИК ОСОБОГО ОТДЕЛА
ЭКЗАМЕН ВЫДЕРЖАН
Эшелон теплушек, на боках которых отчетливо разли¬
чались следы пулеметных очередей и снарядных оскол¬
ков, приближался к Вятке.
Уже высоко стояло и ярко светило первое весеннее
солнце. Даже больно было смотреть на заснеженные ис-
синя-белые поля в обрамлении темно-зеленой стены дре¬
мучего хвойного леса. В центре города золотом горели
главы кафедрального собора да купола церквей и церк¬
вушек, что сбились ближе к реке. С крыш домов свисали
огромные сосульки, переливающиеся всеми цветами
радуги.
Эшелон словно только и ждали. Суматошная, чем-то
перепуганная толпа сразу кинулась на штурм. Тут и сол¬
даты с брезентовыми мешками, к которым приторочены
помятые закопченные котелки, и мужики, неизвестно за¬
чем тронувшиеся в путь-дорогу, и женщины с детьми,
обыватели и другой люд самых различных возрастов и
сословий. Не успел поезд еще остановиться, а красные
бойцы Александр Петров и Владимир Носов уже вы¬
прыгнули из вагона и с трудом начали пробиваться к
вокзалу. В комендатуре они предъявили документы и по¬
лучили точное указание, как им добраться до Особого
отдела Третьей армии.
Вятка, старый губернский город, оказалась не такой
уж тихой и мирной, как о ней говорили. Станция забита
эшелонами. Непрерывно лязгают буфера, покрикивают
маневровые паровозы. Недалеко от вокзала, на пустыре,
превращенном в учебный плац, красноармейцы какого-то
запасного батальона вышагивали строем, рассыпались
цепью, на соломенных чучелах тренировались колоть
штыком. Ближе к центру чаще стали встречаться группы
бойцов, конные связные, то и дело с грохотом проноси¬
лись зеленые двуколки на огромных колесах.
4

Петров и Носов незаметно оказались на широкой Мос¬
ковской улице, где красовались добротно сложенные ка¬
зенные купеческие хоромины и легкие палаты дворян и
промышленников с балкончиками на фасаде и башенками
на крыше. Без большого труда друзья разыскали внуши¬
тельного вида особняк за железной кованой оградой и тя¬
желыми воротами на каменных столбах, в котором разме¬
щалась Вятская губчека. Где-то тут находился и Особый
отдел армии.
У дежурного их приветливо встретил молодой чело¬
век, одетый в темный штатский пиджак поверх обыкно¬
венной косоворотки.
—	Быстрых Николай — заведующий отделением,—
представился он, по очереди пожимая руки прибыв¬
ших. — Пойдемте пока ко мне, поговорим.
В большой комнате, куда они вошли, у окна стоял
богатый резной письменный стол с телефоном, рядом та¬
кое же резное кресло с высокой спинкой и два венских
стула. У стенки на полу деревянный ящик из-под оружия,
приспособленный для хранения бумаг в походных усло¬
виях. По всему видно было, что Быстрых здесь обосно¬
вался не так давно и задерживаться не думает. Петрову
и Носову он предложил стулья и поинтересовался:
—	Дерёвиин с’вами разговаривал?
—	И довольно подробно, — за двоих ответил Но¬
сов.— Рассказывал, что такое Особый отдел, который он
представляет в нашем полку, и что нам предстоит делать.
—	Думаю, что нет необходимости доказывать, как
важна борьба с контрреволюцией и шпионажем. Вы оба
участвовали в подавлении ижевско-воткинского мятежа.
Знаете, что такое контрреволюция, собственными глаза¬
ми видели жертвы белого террора, встречались с узни¬
ками «барж смерти».
—	Деревнин сам бежал с такой баржи в Боткин-
ске, — уточнил Петров.
—	Вас ожидает; работа беспокойная, полная опас¬
ностей, но очень нужная революции. Когда в январе
здесь был Феликс Эдмундович Дзержинский, он при
встречах с оперативными работниками всегда напоминал,
что чекистом может быть далеко не каждый человек, а
самый мужественный и стойкий, кто в жестокой борьбе
с заклятым врагом не грубеет душой, у кого не ожесто¬
чается сердце. Теперь стало модой на чека и чекистов
всех собак вешать. А ведь, если разобраться, чека самая
что ни на есть гуманная служба, стоит на страже завоева¬
ний революций, счастья народа.
Этот молодой подтянутый человек, как позже выяс¬
нилось, — мотовилихинский рабочий, с интеллигентным
5

и открытым лицом, которое еще больше облагораживали
небольшие аккуратные усики, говорил ровным певучим
голосом и как-то сразу располагал к себе. С ним было
легко и приятно разговаривать.
Носов признался:
—	Мы дали Деревнину согласие служить в Особом
отделе. Только боимся, что не справиться нам. Не обу¬
чены...
В ответ Быстрых доверительно произнес:
—	А мы все не обучены. Наш Особый отдел создан
в середине января, а сейчас — март. Так что все мы не¬
большие специалисты. Будем учиться вместе, — сделал
паузу, подумал и продолжал. — Работа чекиста очень
похожа на разгадывание загадок. Такие головоломки при¬
ходится распутывать, что сам порой диву даешься. Кого
только нет среди тех, кого народ окрестил одним сло¬
вом — контра: великие князья и государственные санов¬
ники, генералы и прапорщики, купцы и деревенское ку¬
лачье, попы и фабриканты, эсеры всякие и анархисты.
Даже иностранные дипломаты. Они такие номера выки¬
дывают, что не каждый профессор-криминалист разбе¬
рется. В Перми, подумать только, Андроник, епископ
пермский и кунгурский, организовал забастовку попов и
дьяконов. Они отказались исполнять службу, чтобы вы¬
звать недовольство верующих! Вот так-то. Само собой ра¬
зумеется, что этот Андроник занимался и более серьез¬
ными контрреволюционными делами.
—	Да, скучать не придется, — вставил Носов.
—	Но и мы ведь не каждого принимаем. Только та¬
ких, которые способны быстрее постичь премудрости на¬
шего дела, имеют терпение и выдержку, закалку пар¬
тийную.
Быстрых рассказал о том, что товарищ Дзержинский
требует вновь созданные особые отделы укомплектовать
проверенными людьми, коммунистами, имеющими опыт
политической борьбы, грамотными бойцами и команди¬
рами Красной Армии, преданными делу революции.
Сейчас этим и занимаются в дивизиях и полках Третьей
армии.
Он отомкнул ящик письменного стола, достал какую-
то бумагу, положил перед собой и продолжал:
—	Очень интересный, важный документ: «Памятка
сотрудника ЧК», или «Что должен помнить каждый
комиссар, следователь, разведчик, работая по розыску».
Говорят, его сам товарищ Дзержинский составлял. Слу¬
шайте и запоминайте:
«Быть всегда корректным, вежливым, скромным,
находчивым.
6

Не кричать, быть мягким, но, однако, нужно знать,
где проявлять твердость.
Прежде чем говорить, нужно подумать...
Каждый сотрудник должен помнить, что он призван
строго соблюдать советский революционный порядок и не
допускать нарушения его, если он сам это делает, то он
никуда не годный человек и должен быть исторгнут из
рядов комиссии.
Быть честным и неподкупным, потому что корыстные
влечения есть измена Рабоче-крестьянскому государству
и вообще народу.
Быть выдержанным, стойким, уметь быстро ориенти¬
роваться, принять мудрые меры...
Если ты узнаешь где о небрежности и злоупотребле¬
нии, не бей во все колокола, так как этим испортишь
дело, а похвально будет, если ты их тихо накроешь с по-
личными, а затем к позорному столбу перед всеми.
Храни как зеницу ока данные тебе поручения».
—	Что? Интересный документ? — закончив читать,
посмотрел на своих собеседников Быстрых.
Знакомство с «Памяткой», написанной так, будто
она обращена только к тебе лично, совершенно в новом
свете представило Петрову и Носову характер работы,
которая становилась делом их жизни. Всего лишь не¬
сколько дней назад они даже вообразить не могли, до
какой степени разносторонни и высоки требования к
личным качествам чекиста, его характеру, поведению,
отношению к делу и людям. И как только все это можно
сочетать в одном человеке?
Раздался телефонный звонок. Быстрых взял трубку,
послушал, поднялся со своего места и объявил:
—	Нас приглашают к начальнику Особого отдела.
В кабинете уже было трое: за письменным столом—
средних лет военный, начальник Особого отдела армии
Самсонов, и рядом с ним еще два товарища. Первый,
с черной повязкой, закрывающей раненый глаз, как
потом оказалось, его заместитель, Андрей Коростин,
тоже из уральских рабочих. Второй сидел вполоборота,
и лица его почти не было видно. Да и не время было
особенно рассматривать.
Николай Быстрых остановился перед столом началь¬
ника и доложил:
—	Владимир Носов и Александр Петров из тридца¬
той дивизии, пермские коммунисты. Деревнин рекомен¬
дует к себе на тринадцатый пункт.
Поздоровавшись с Быстрых и новичками, Самсонов
пригласил их:
—	Пожалуйста, садитесь. Так лучше разговаривать.
7

Сотрудники района № 5 Особого отдела Третьей
армии. Сидят (слева направо) Г. Щетников, В. Носов,
А. Петров, стоят Н. Дмитрюков и А. Костырев. Ека¬
теринбург, осень 1919 г.
Все обменялись рукопожатиями. Военный, которого
Петров не сразу рассмотрел, с распростертыми объятиями
двинулся на него:
—	Александр! Какими судьбами? Вот хорошо!
Теперь будем вместе служить.
Велико было удивление Александра Петрова. Перед
ним стоял, кто бы мог подумать, собственной персоной
Раевских, председатель Кунгурской уездной ЧК, близкий
друг. Он мало изменился. Как и раньше, на окружающих
смотрел с улыбкой, его унтер-офицерские усы лихо за¬
кручены.
Самсонов вернул всех к делу.
—	Теперь для завершения знакомства каждый рас¬
скажите о себе.
Четко по-военному, словно докладывая об оператив¬
ной обстановке, Носов, старший по возрасту, начал:
—	Мы — уральские рабочие. Отец всю жизнь гнул
спину на Павловском заводе графа Строганова...
Рассказал, что сам начинал в листопрокатном цехе
Лысьвинского металлургического завода. В РСДРП
вступил в 1912 году. Как и другие участники политичес¬
кой стачки четырнадцатого года, был арестован и сослан
в Сибирь, на Черемховские копи. Через год бежал.

Добрался до Урала, работал на металлургическом заводе.
Не утерпел и вернулся домой, в Павловск. Здесь почти
сразу же и схватили. Воинский начальник был рад:
лишнего человека можно на фронт отправить. Даже не
стал разбираться, что за птица ему попалась. Воевал он
на Румынском фронте. Потом его послали в автошколу
в Петроград. Там опять арестовали. К счастью, Февраль¬
ская революция освободила. В восемнадцатом приехал
в Пермь. Губком РСДРП большевиков во главе неболь¬
шого особого отряда направил его под Воткинск на по¬
давление белогвардейско-эсеровского мятежа. После вы¬
полнения боевой задачи отряд влился в тридцатую
дивизию.
Александр Петров слушал своего товарища, пожалуй,
внимательнее всех, словно только ему одному он про
себя рассказывает.
Много нового в этот день узнал Петров о своем
боевом товарище Владимире Носове и еще больше
проникся уважением к нему.
Свою же более скромную биографию Александр из¬
лагал с некоторым смущением:	мало еще что успел
сделать. Говорил, что происходит из кунгурских чебо-
тарей-бедняков. Профессию получил в наследство от
отца, который сейчас сапожничает в селе Черновском.
Сам солдатскую подготовку проходил в Перми, в сто
двадцать третьем запасном пехотном полку. Работал в
артели сапожником. Выполняли армейские заказы. Когда
в Черновское прибыл отряд Носова, вместе с другими
молодыми коммунистами вступил в него бойцом.
Сейчас — в семнадцатом полку тридцатой дивизии...
Выслушав товарищей, Самсонов подвел итог.
—	Вижу, что вы для нас подходящие люди. О ха¬
рактере работы вам должен был рассказать товарищ
Деревнин еще в дивизии и товарищ Быстрых здесь, у
нас. Я хочу лишь подчеркнуть серьезность момента, на¬
помнить о той чрезвычайной обстановке, которая сложи¬
лась в Советской России. Белогвардейщина и иностран¬
ные интервенты, империалисты организуют против нас
заговоры, диверсии, террористические акты. Даже ди¬
пломатические представители великих держав, как они
себя именуют, активно занимаются контрреволюционной
деятельностью. Им помогают меньшевики и эсеры. Мы
никогда не забудем, что летом прошлого года эсеры
подняли в Москве мятеж, осмелились арестовать самого
товарища Дзержинского. Даже во Владимира Ильича
отравленными пулями стреляли. Подумать только! То¬
варища Урицкого, председателя .Петроградской ЧК,
убили. Представляете, как бдительно мы должны сейчас
9

охранять Советскую власть, беспощадно бороться с контр¬
революцией, изменниками и вражеской агентурой.
У нас же на Восточном фронте наступает самая го¬
рячая пора. Товарищ Ленин поставил задачу быстрее
очистить Урал от колчаковцев. Без этого, говорит он,
не сломить врага, не приступить к мирному хозяйствен¬
ному строительству.
Закончив мысль, спросил у Петрова и Носова:
—	Вам известно, что по заданию Центрального
Комитета партии причины падения Перми расследовали
товарищи Дзержинский и Сталин?
—	Известно, — за двоих ответил Носов.
—	Так вот, должен я вам сказать, что комиссия
обнаружила упущения и в работе местных чрезвычайных
комиссий, отсутствие настоящей борьбы с контрреволю¬
цией в тылу Третьей армии. После поездки в Вятк^
товарищ Дзержинский внес предложение создать в ар¬
мии особые отделы ВЧК. Что касается ошибок, допущен¬
ных во время наступления Колчака на Пермь, то, по
всей . вероятности, они войдут в учебники, которыми
будут пользоваться следующие поколения чекистов. А нам
надо из этого извлечь урок сейчас же, немедленно.
Рассказ начальника Особого отдела помог Петрову
и Носову увидеть общую картину решающего участка
Восточного фронта. Когда осенью восемнадцатого года
особые отряды сдерживали натиск мятежников на под¬
ступах к Воткинску, отрезав им путь к сердцу Урала,
участвовали в разгроме их, а позже в составе тридцатой
дивизии Третьей армии вели тяжелые бои в районе
Оханска, в это время у ворот Перми и в самом городе
происходили события, закончившиеся потерей этого важ¬
ного оборонительного узла.
Как свидетельствовал ход трагических событий, бой¬
цов и командиров Третьей армии трудно было обвинить
в сдаче Перми. Они сражались из последних сил, порой
голодные и холодные. Многие проявили чудеса храбрости
и героизма в боях со значительно превосходящими сила¬
ми белочехов. Трудно пришлось и чекистам. Не только
потому, что их было мало. Главная беда заключалась а.
том, что у них не было опыта. Молодые оперативные
работники многое не смогли рассмотреть, не сумели
обезвредить врагов и изменников. Даже в штабе армии
вокруг самого командующего Лашевича крутились маши-
нисточки, делопроизводители и писаря из дворянских
сыновей и дочек. В отделы и службы проникли колча¬
ковские офицеры.
До сих пор еще не полностью удалось очистить армию
от белогвардейцев, изменников и вражеской агентуры.
10

г Самсонов рассказал, что совсем недавно Особый отдел
^ вместе с Вятской губчека арестовали одного «перебеж-
чика», который дал весьма ценные показания. Выясни-
\ лось, что его послал сам подполковник Никифоров,
начальник колчаковской контрразведки в Перми, с ин¬
струкцией к своим агентам. Ими оказались несколько
бывших офицеров — командиров и служащих отдела
военных сообщений армии.
Долго не могли знать, почему оказался невзорван-
ным железнодорожный мост через Каму, почему его в
исправности захватили колчаковцы. Мост был заминиро¬
ван своевременно и по всем правилам. Задание взорвать
его заранее получил рабочий Сысертского завода боль¬
шевик Медведев, проверенный в боях с контрреволюцией.
И если он не сумел выполнить свою задачу, то лишь по
самым непредвиденным обстоятельствам. Только теперь
удалось выяснить, что со станции Пермь-II последним
ушел железнодорожный эшелон с ранеными, отправлен
он был с большим опозданием. Это задержало взрыв.
Мост же захватил отряд колчаковцев, который двигался
с правого берега, с тыла, то есть со стороны отступавших
красных. Вполне возможно, что он был принят охраной
за подкрепление.
—	Не исключено,— заключил Самсонов,— что и
наш брат, чекист, просмотрел. Словом, при всех обстоя¬
тельствах нам надо извлечь уроки. И немедленно.
Начальник Особого отдела догадывался, что молодые
чекисты очень интересуются подробностями пребывания
Дзержинского в Вятке, фактами, характеризующими его
человеческие качества. Такой рассказ он приберег
к концу беседы/
—	Члены партийно-следственной комиссии, выясняя ■
причины падения Перми, придирчиво интересовались -
тем, как были одеты и обуты бойцы, как их кормили и
кормят в боевой обстановке и в походах, как лечат ра¬
неных и больных. Был такой случай. Дзержинскому и
Сталину сообщили о бедственном положении раненых
бойцов. Чуть ли не полураздетых их вывозили в тыл.
Некоторые замерзали даже в санитарных поездах. Было
приказано: немедленно обеспечить раненых всем необхо¬
димым. В Вятке и где только можно открыли пакгаузы,
а там лишь крысы наперегонки бегают: все давным-дав¬
но выгребли. Но приказ есть приказ, его надо выполнять.
Вятский военревком принял решение обеспечить ране¬
ных за счет местной буржуазии. Теперь никто не вспом¬
нит, кому в голову пришла такая идея.
В прифронтовом, можно добавить, голодном и холод¬
ном губернском городе вдруг на уличных тумбах появи-
II

лись большие афиши, которые оповещали, что в бли¬
жайшие дни будет показан спектакль «Отелло» Шекспи¬
ра с участием известных артистов. Внизу афиши, где
обычно указывается начало спектакля, жирным шрифтом
напечатано, что театр отапливается. Сами понимаете, как
это было встречено. Буржуазия и мещане валом повали¬
ли. На дворе январь, морозы трескучие, а в театре бла¬
годать, теплынь. Встречают пришедших, как положено,
приглашают в гардероб: раздевайтесь, пожалуйста. По¬
снимали буржуи свои теплые шубы, а их дамы — еще и
меха всякие дорогие. В антрактах по фойе разгуливают,
ДРУГ друга рассматривают. Рады, думают, что старая
жизнь возвращается.
Самсонов сделал небольшую паузу, окинул взглядом
товарищей и с улыбкой продолжил свой рассказ:
—	Самый интересный спектакль начался уже после
представления. Все, конечно, кинулись в гардероб. По¬
дают номерки, а им, вместо дорогих шуб и мехов,
пожалуйста,— плохонькую одежонку, разнокалиберную.
Тут, конечно, шум, крики. Выбрали делегацию к самому
Дзержинскому идти, Феликс Эдмундович принял ее. Ни
разу не перебил пришедших, выслушал их и тут же вы¬
звал представителя Вятского военно-революционного
комитета. При жалобщиках строго спрашивает:	«Куда
подевали шубы?» — «Отправили на фронт»,— отвечает
представитель. Рассказывает, как все было, а сам все же
с опаской посматривает в сторону Дзержинского. Феликс
Эдмундович выслушал его до конца, улыбнулся и гово¬
рит: «Молодцы, что проявили изобретательность. Вот
возьмите и мою шубу для этой же цели».
Представитель военревкома и пришедшие с ним то¬
варищи говорят, что в Вятке зима суровая, не могут
они принять шубу. Дзержинский настаивает: «Берите же,
берите. А мне и шинели хватит». Взяли, а потом локти
себе кусали. Оказывается, что шуба-то не простая была.
Ее сам Владимир Ильич заставил Дзержинского взять с
собой перед отъездом на Восточный фронт. Вы можете
спросить: а как же делегация? Сразу отвечу. Увидела,
что разговор пошел о шубе самого Дзержинского, и по¬
спешила удалиться восвояси... Об этом случае и сейчас
все еще рассказывают в частях, госпиталях и в санитар¬
ных поездах. Надеюсь, вы понимаете,— заканчивал бесе¬
ду Самсонов, — что обо всем этом мы вам -рассказываем
не просто так. Забота о бойцах тоже входит в круг наших
обязанностей. К работе вы приступаете в сложных ус¬
ловиях. Видимо, не так уж и далеко то время, когда
погоним Колчака. Перед этим надо хорошо поработать
и помочь командованию очистить армию от враждебных
12

и примазавшихся элементов, позаботиться об укреплении
тыла. Что и как конкретно надо делать, получил инструк¬
цию товарищ Деревнин. С сегодняшнего дня вы, товарищ
Носов, и вы, товарищ Петров, считаетесь сотрудниками
Особого отдела Третьей армии Восточного фронта.
Желаю успеха.
Все встали со своих мест. Самсонов и его заместители
пожали руки новичкам. Быстрых предупредил.
—	Сейчас — ко мне, закончим наши дела.
Не успели они по-настоящему начать разговор, как
делопроизводитель принес и положил на стол несколько
бумаг и пакет с сургучными печатями. Быстрых внима¬
тельно прочитал их, расписался.
—	Это проездные, а тут мандаты. В них все на¬
писано. Еще пакет для Деревнина. Смотрите, будьте
осторожны в пути. Обязательно забегите в каптерку.
Там паек вам выписан: хлеб и по селедке. Дорога, может
быть, дальняя, а есть надо.
Оба поблагодарили за такую заботу. Судя по тому,
как они ехали сюда, паек в самом деле не лишний. Тут
же стали изучать полученные документы. Мандаты были
напечатаны на старенькой штабной машинке. Бумага
серая, далеко не все фиолетовые буквы видны одинаково
отчетливо. Но все равно документы со штампом «Все¬
российская Чрезвычайная Комиссия, Особый отдел при
Третьей армии Восточного фронта» и с тремя размашис¬
тыми подписями, скрепленными гербовой печатью, вы¬
глядели весьма внушительно.
Быстрых подождал, пока друзья изучили свои ман¬
даты, и, когда они осторожно сложили документы, дал
последнее напутствие.
—	Все ясно? Здесь о ваших правах. Они большие.
Но не забывайте о своих обязанностях, о своем долге
перед революционной Россией, о разговоре, который был
у начальника Особого отдела. Еще раз желаю успеха.
Распрощался, как с товарищами по работе, которых
знает уже давно, с которыми готов идти на любую
операцию.
Поздно вечером в голове эшелона, в который сели
Петров и Носов, хрипло вскрикнул паровоз, залязгали
буфера, и теплушки стали лениво набирать ход. Кто-то
из соседей по вагону (в темноте не видно было, кто
именно) рассказывал товарищу о том, как вернулся с
фронта домой, вскорости понял, что новая жизнь сама
не придет, ее надо добиться, и опять пошел воевать в
Красную Армию. Судьба неизвестного рассказчика
чем-то напоминала Петрову пережитое им самим и его
товарищами по сельской коммунистической ячейке.
13

Ночью эшелон долго стоял на станциях и полустан¬
ках. На одной остановке, кажется в Зуевке, несколько
солдат сбегали куда-то и принесли охапку деревянных
обломков разбитого товарного вагона. Скоро в железной
печурке засветился огонек и потянуло теплом. Петров
лежал на спине, наблюдал за бликами пламени, которые
пробивались через щели у трубы и неплотно закрытой
дверцы «буржуйки». Огоньки да мерный стук колес
располагали к раздумьям.
Все то, что Петров узнал в Вятке, вызвало целый
рой мыслей о новой работе, о своем месте в борьбе за
победу народа. Теперь совершенно иначе выглядели те
события, очевидцем которых он был за последние пол¬
года. Сейчас уже угадывалась прямая взаимосвязь
между мятежом левых эсеров в Москве и белогвардейско-
эсеровским восстанием в тылу Третьей армии, начавшим¬
ся в Ижевске, между убийством черновского волостного
военного комиссара и случаями нарушения связи между
полками дивизии. Все это было делом рук одного врага—
контрреволюции, врага коварного, опытного и жестокого.
А то, что враг этот беспощадный, кровавый, будет
всегда напоминать первый страшный урок, который
преподали Петрову и его товарищам воткинские мятеж¬
ники. Случилось это осенью восемнадцатого года. Од¬
нажды в штаб отряда, который размещался в центре
села Черновского, доставили двух шпионов. Один из них,
что постарше, смиренного вида мужичок, одет плохо,
зарос бородой, с котомкой за плечами — совсем не был
похож на вояку. Второй — заметно моложе, держался
независимо, на окружающих смотрел волком. Старший
бродил по деревням, толкался между бойцами, подбивал
их перестрелять командиров-болыпевиков, как он гово¬
рил, «продавшихся немцам», и перейти в воткинскую
«народную армию». Второй при задержании сразу
схватился за наган, начал стрелять и ранил красного
бойца.
На следующий день выстроили весь отряд, поставили
перед ним арестованных, и писарь прочитал приказ-при¬
говор: такого-то и такого-то за контрреволюционную аги¬
тацию в прифронтовой полосе, призыв красных бойцов и
местного населения к восстанию, а также за вооруженное
сопротивление — расстрелять как врагов Советской
власти. Приговор привести в исполнение караульному
отделению.
И тут произошло непонятное. Два тихих и исполни¬
тельных бойца караульного отделения высказали со¬
мнение — стоит ли сразу расстреливать лазутчиков, ведь
они не какие-то буржуи, кулаки или белые офицеры.
14

Командир отряда Носов объяснил:
—	Не в наших правилах стрелять в безоружных
людей, расправляться с пленными. Но это и не пленные,
не в открытом бою они сдались, не в горячей схватке
мы их взяли. Они тайком пробрались к нам, чтобы вон¬
зить нож в спину революции. Конечно, раньше надо было
рассказать вам, что это за люди. А тем, кто сомневается
в правоте наших действий, я скажу особо: не дай бог
кому из нас попасть им в руки. Они не будут особенно
разбираться, кто мы да что мы. Нашего брата враг не ща¬
дит. Мы не имеем права быть жестокими, но нельзя про¬
являть и мягкотелость. Во имя торжества дела революции
наш долг быть беспощадными к врагу, к тем, кто посяга¬
ет на завоевания народа.
После такого объяснения у красных бойцов, которые
приводили приговор в исполнение, рука не дрогнула.
Об этом событии в отряде, может быть, скоро и забы¬
ли бы. Сколько в те годы положили врагов в открытом
бою, сколько предателей, палачей и шпионов постигла ка¬
ра ЧК и революционных трибуналов. Но то, что произо¬
шло в последующие дни, глубоко задело сердце каждого
бойца.
Однажды ранним утром в сторону мятежного Воткин-
ска на резвых конях проскакали два бойца-нарочных. И не
вернулись... И, как на грех, ими оказались те самые мо¬
лодые бойцы, которые открыто высказались против рас¬
стрела лазутчиков.
Этих бойцов из-за угла подстрелили воткинские мя¬
тежники и, захватив живьем, изрубили шашками, а изуро¬
дованные тела сложили в рогожный куль и бросили на
пыльную дорогу, запретив крестьянам, на глазах которых
все это произошло, предать земле чела несчастных.
Трудно забыть тот грозный митинг-похороны, что со¬
стоялись в солнечный день золотой осени на сельской пло¬
щади. При всем честном народе красные бойцы переложи¬
ли останки своих боевых товарищей из рогожного куля в
красные деревянные гробы и бережно опустили в землю.
А потом произносили не совсем складные, но горячие
клятвенные слова о зверствах белогвардейцев, о горе ма¬
терей и жен, о детях-сиротах и долге солдата революции
быть беспощадным в борьбе с врагом, быть до конца вер¬
ным делу народа...
Отгремел прощальный салют. Вернулись на старые бе¬
резы и тополя вспугнутые выстрелами грачи и вороны.
Над могилой вырос холмик земли и рядом деревянная пи¬
рамидка с красной звездой на вершине....
—	Где мы находимся? Глазов еще не проехали? —
сквозь сон пробормотал Носов. — А ты что, так и не спал?
15

Голос товарища заставил Петрова вздрогнуть от не¬
ожиданности и вернуться в сегодняшний день.
—	Вспомнил, как в Черновском хоронили наших то¬
варищей, замученных мятежниками, — признался он. —
Они, контра всякая и белочехи, что делают с нашим бра¬
том? Вешают, расстреливают, у живых на спинах звезды
кровавые вырезают. И после этого ты должен быть с ними
вежливым да корректным, Надо большую силу воли иметь,
чтобы совладать с собой.
—	Я тебя хорошо понимаю, дорогой мой, — прогово¬
рил Носов. — Сам знаешь, я человек горячий, контру, а
еще больше бывшего жандарма за версту чувствую. А по¬
рядок соблюдать надо. Выдержка и твердость, как говорил
Быстрых, — главное оружие чекистов.
В Сюрсовае Александр Деревнин, начальник пункта
номер тринадцать Особого отдела при тридцатой дивизии,
давно ждал своих новых сотрудников. Обрадовался приез¬
ду. Встретил шуткой.
—	Хотя нашему пункту и присвоен такой номер, как
говорят, чертова дюжина, думаю, что дело поставим в луч¬
шем виде. Ты, Носов, будешь секретарем пункта. Не кри¬
вись. Секретарь — не писарь. У нас вроде бы начальник
штаба. Ясно? А Петров пойдет на «точку» работать.
«Точкой» оказалась небольшая деревушка верстах в
десяти от Сюрсовая. Там и разместились в одной из дере¬
вянных изб Александр Петров и два его бойца-чекиста. В
ту зиму по округе было расквартировано немало полков и
батальонов Третьей армии. И никто не обратил внимания
ка появившегося в одной из деревушек Петрова с бойцами.
Уполномоченного, одетого в куртку, перешитую из шине¬
ли, с наганом у пояса, принимали просто за командира.
Сам Петров сразу же начал присматриваться к людям,
живущим в деревушке, каждый вечер подолгу беседовал
с ними о положении на фронте, о крестьянской жизни.
Первое дело тоже не заставило себя ждать. Однажды
к нему прибежала взволнованная женщина и рассказала,
что под утро в крайнюю избу вошли двое неизвестных, за¬
росшие, бог знает, как одетые. Потребовали еды, самогона.
И предупредили, чтоб лошадь готовили, мол, на Глазов
ехать, в штаб. Их, конечно, накормили, на печь положили
отогреться, поспать.
Петров с бойцами сразу туда. С трудом растолкал
спавших. Протерев глаза, они стали сбивчиво объяснять,
что, дескать, отстали от своей части, а теперь вот догоня¬
ют. Но Александру хорошо известно, что на его участке
давно уже никаких передвижений воинских частей не бы¬
16

ло. К тому же пришельцы и документы предъявили весьма
сомнительные. Да и разговаривать начали вызывающе,
развязно. Явно, оба из анархиствующих элементов, от ко¬
торых избавляются в регулярных частях Красной Армии.
Зная, что йм не пройти фильтрации, оба ударились в бега,
в поиски, где бы устроиться получше, а главное — по¬
вольнее.
Не высказывая прямо своих подозрений, Петров объ¬
явил:
—	Документы у вас не совсем в порядке. Надо побы¬
вать в Сюрсовае, в штабе. Как раз туда наши бойцы идут.
Они проводят. Оружие тоже придется пока сдать. Его в
штабе после, проверки вернут.
Задержанные поняли, что им лучше всего не сопротив¬
ляться, а выдавать себя за красноармейцев, отставших от
части. Так они и поступили. Один достал из-за пояса ог¬
ромный смит-вессон, второй извлек из кармана шинели
гранату, правда, без запала. Красноармейцев-чекистов Пе¬
тров строго-настрого предупредил смотреть в оба, конвои¬
ровать задержанных по всем правилам.
Из дома в дом деревеньки пошла гулять весть: «Наш-
то Матвеич двух дезертиров арестовал. В Сюрсовай отпра¬
вил. Спасибо ему, а то они обязательно делов понаделали
бы. Такие уже залетали раньше, знаем...»
Один из бойцов, вернувшись из Сюрсовая, прямо с по¬
рога выпалил:
—	Товарищ'Деревнин велел передать, что правильно
мы тех задержали. Они уже не первый день в тутошних
краях шатаются. За нашу разведку выдают себя, мужиков
обижать начали. Что ни на есть — натуральные дезер¬
тиры...
С помощью сюрсовайской бедноты оперативные со¬
трудники тринадцатого пункта установили, что в соседнем
селе у одного из кулаков под видом работника прижился
белогвардейский офицер — руководитель диверсионной
группы. Там же скрывается еще один агент, а позавчера
из-за линии фронта явился связной. У них есть оружие и
не только личное, а вполне возможно, и припасенное для
более серьезного дела. Где-то на усадьбе, а может, и по со¬
седству с ней хранится взрывчатка. Рядом с кулаком жи¬
вут несколько крестьян. Под угрозой расправы или посу¬
лами их привлекли к перевозке к железной дороге груза и
самих диверсантов. Мужички и знать не знали и ведать
не ведали, в какое темное дело по своей глупости попали.
Когда все досконально было выяснено и установлены
связи диверсантов, Деревнин собрал всех сотрудников, да¬
же тех, кто на «точках» находился, и объявил:
—	Сегодня контриков брать будем, диверсантов.
17

Тех, которые перед отступлением Третьей армии железную
дорогу возле Фаленок подорвали, — и подробно рассказал
товарищам все, что удалось установить, посвятил их в план
операции.
Носов предложил:
—	Думаю, что этих крестьян не надо брать. Не ста¬
нут бояться офицерика да своего соседа-кулака, помогут
нам. После того как мы тех арестуем, надо соседей при¬
гласить понятыми для производства обыска. Увидев, что
их «хозяева» под конвоем, мужички будут смелее, поймут,
куда те хотели завести их. Даже о весьма любопытном для
нас могут рассказать, чтобы вину перед Советской властью
загладить.
—	Так и сделаем, — одобрил Деревнин. — Но нам
надо пощупать кое-кого еще. В селе, где расквартирован
наш Щетников, живет мельник. После того как мы начнем
здесь операцию, к тому может прибыть гонец с предупре¬
ждением. Вот нам и надо с ним познакомиться. Там, ду¬
маю, самого Щетникова посадим, пусть он с мельником
чаек погоняет. Он там уже свой человек, особого подозре¬
ния не вызовет. Мы выступим часа в три. Группу наруж¬
ного наблюдения из бойцов поведет Носов. Он знает, что к
Чему. Дмитрюков, Пилюгин, Петров — со мной. На ули¬
цах внимания к себе не привлекать, Щетникову действо¬
вать самостоятельно. А пока все свободны. Даже кое-кому
в то село можно заранее проехать. Только предупредите
Носова.
...Оперативные работники не спеша подходили к усадь¬
бе, стоящей немного на отшибе под старыми черемухами.
По некоторым признакам они определили, что бойцы груп¬
пы Носова уже на своих местах, и открыто двигались по
улице, непринужденно переговаривались, смеялись. По-
ровнявшись с большим рубленым домом под железной
крышей, повернули к нему, и, перешагнув порог калитки,
они очутились в просторном и крытом дворе. Как и догово¬
рились, здесь остался Пилюгин, а другие вошли в дом.
За столом, около окна, выходящего на улицу, у само¬
вара сидело трое: хозяин — крепкий, еще не старый кре¬
стьянин-удмурт, рядом с ним тот самый работник, что не
так давно появился в селе, и еще какой-то незнакомый че¬
ловек. Поздоровавшись с ними, Деревнин осмотрел комна¬
ту и сразу приметил, что за самоваром трое, а чашки—че¬
тыре. Спросил:
—	Чаевничаем?
—	Время к вечеру, — ответил хозяин и с беззабот¬
ным видом добавил: — Да и говорят: чай не пить, какая
сила будет.
—	Это вы, — поддел Деревнин, — уже при Совет¬
18

ской власти стали своих работников с собой за один стол
сажать да чаи с ними гонять. Или и раньше так делали?
А где же, между прочим, четвертый, который вот здесь
с вами сидел, беседовал?
Не успел Деревнин произнести последние слова, как
на огороде грохнул раскатистый винтовочный выстрел. И
сразу же незнакомец, словно бы не обращая внимания на
пришедших, поднялся с места и начал пробираться к вы¬
ходу.
—	Ну, я пойду. По всему видно, у вас тут разговор
длинный будет.
—	А вы нам не мешаете, побудьте в гостях, — веж¬
ливо проговорил Деревнин. И потом строго Дмитрюкову: —
Обыскать!
Неизвестный сразу лицом изменился и — рывок к
двери. Но тут Петров:
—	Куда? Руки! Руки, говорят, вверх и не баловать!
Быстро обыскали. Из бокового кармана незнакомца
извлекли новенький вороненый офицерский наган и пачку
каких-то бумаг. По всему видно было, что дело принимает
серьезный оборот. Теперь уже хозяину и «работнику» Де¬
ревнин скомандовал:
—	В разные стороны сесть. И без глупостей...
Распахнулась входная дверь, и всем стала очевидной
причина недавнего винтовочного выстрела. Пропустив
впереди себя человека в потрепанной солдатской гимнас¬
терке, поверх которой был одет до блеска заношенный
старенький полушубок, Носов проговорил:
—	Как только вы подошли к дому, этот задами, зада¬
ми, через огород и — деру. Мы —«Стой!» Он — драпать
и только после выстрела остановился, понял, что бежать
бесполезно, и руки кверху. Видать, не впервой.
Деревнин посмотрел на задержанного и спросил хозя¬
ина:
—	Не этот ли с вами чаевничал?
В ответ — молчание. Деревнин продолжал:
—	Теперь и я понимаю, что у нас здесь длинный раз¬
говор получится. Носов, распорядись начать обыск, с по¬
нятыми, как положено.
Мужики, которых пригласили в избу, обмерли, увидев,
что хозяин дома и его гости арестованы. Сразу смекнули,
что не на доброе дело возили этих людей в Фаленки, по¬
могали им ночью прятать какой-то запретный груз. Но из
разговоров чекистов поняли, что им самим ничего страш¬
ного не грозит, и осмелели, с готовностью откликнулись
на просьбу присутствовать при обыске.
Как и предполагал Носов, они по неразумению своему
попали в эту историю и, желая загладить свою вину, ста¬
1»

ли усердно помогать. Чекисты тщательно осмотрели кры¬
тый двор, коровник и слазили на чердак. На задах под ос¬
татками поленницы обнаружили недавно зарытую яму, а
вскрыв ее, достали несколько наганов, револьверов ста¬
рого образца и ящик с пироксилиновыми шашками. В это
же время на чердаке под кирпичным боровом нашли ак¬
куратно завернутые в брезент две австрийские винтовки и
замок от пулемета.
Обыск был закончен, и «находки» внесли в избу.
—	Все? — спросил Деревнин. — Или еще искать
надо?
—	Все, больше ничего нет, — нехотя произнес хо¬
зяин.
—	А замок от какого пулемета и где он?
—	Не могу знать...
—	Ну что ж. Видимо, здесь мы с вами разговор не за¬
кончим. Вопросов много, а время уже позднее. Поедем в
Сюрсовай. Собирайтесь.
Кто-то из солдат вывел доброго хозяйского коня, за¬
пряженного в сани. В них погрузили изъятое при обыске
и посадили спиной друг к другу задержанных. Понятые,
исчезнувшие сразу после обыска, подогнали своих коней
для чекистов: не идти же им пешком. И весь этот неболь¬
шой обоз тронулся по деревенской улице, провожаемый
взорами женщин и ребятишек, толпившихся у дворов.
В Сюрсовае чекистов уже ждал начальник Особого от¬
дела тридцатой дивизии Раевских. Он прискакал сюда,
чтобы проверить результаты операции, а в случае нужды
и помочь молодежи. Но, к счастью, она прошла благопо¬
лучно, без осложнений. К тому же и Щетников сообщил,
что он тоже задержал лазутчика.
—	Молодцы, товарищи, — похвалил Раевских. —
Всех, кого нужно, взяли, большое дело сделали. Глав¬
ное — своевременно. Теперь дивизия будет спокойнее го¬
товиться к наступлению. Тем более, что и ваши товарищи
из соседнего района тоже неплохо поработали.
Утром под усиленным конвоем увезли арестованных
в Особый отдел армии. За ними следом уехал и Раевских.
Пришла весна 1919 года.
Солнце начало греть по-настоящему, снег осел, и на
полях появились проталины. Прошел дождь, и, словно по
команде, заговорили лесные ручьи, на реке открылись по¬
лыньи.
Но весеннее солнце не радовало. Снова началось об¬
щее наступление колчаковских войск. Первый Сибирский
корпус генерала Пепеляева нанес удар по стыку между
20

Второй и Третьей армиями, захватил Оханск на правом
берегу Камы и через Очерский завод устремился к желез¬
ной дороге Вятка—Пермь. Полки Третьей армии вынуж¬
дены были отойти на новые рубежи. Части Степного и
Сводного белогвардейских корпусов вдоль полотна Казан-
бургской железной дороги устремились к Сарапулу, где
упорно сдерживала их натиск двадцать восьмая дивизия
Азина. В'начале апреля пал Воткинск, а затем — Сара¬
пул, для жителей которых опять наступила тяжелая пора.
И при всем этом грандиозного весеннего наступления,
которым грозился Колчак, не получилось и не могло полу¬
читься.
Восточный фронт сам готовился к решительным боям.
В ответ на письмо В. И. Ленина петроградским рабочим о
помощи Восточному фронту из Петрограда и центральных
губерний России один за другим прибывали на передовую
коммунистические и рабочие полки и батальоны, еще одну
мобилизацию своих сил провели партийные комитеты при¬
фронтовых районов.
Начала наступление южная группа Восточного фрон¬
та, армиями которой командовал М. В. Фрунзе, а членом
Реввоенсовета был В. В. Куйбышев.
Красные войска пошли вперед 28 апреля. Пятая армия
Михаила Тухачевского стремительно двигалась на Беле-
бейско-Уфимском направлении. Четвертого мая был взят
Бугуруслан, а за ним —• Бугульма и Белебей. Южная
группа своим успехом дала возможность всему Восточно¬
му фронту начать наступательные действия. Двинулась и
Вторая армия. На другой день наступления двадцать вось¬
мая дивизия взяла Елабугу, а через неделю освободила от
колчаковских войск Сарапул, Молодой, яркой зеленью
улиц и садов встречал многострадальный город своих ос¬
вободителей. А те не задерживались, готовились к пере¬
праве через многоводную Каму, спешили на Урал.
Но радость первых побед омрачила тревожная весть.
Третьего июня, на другой день после освобождения Сара¬
пула, белые взяли Глазов...
Что это? Начало нового наступления колчаковцев, со¬
средоточивших силы на узком участке фронта? Или же
случайный успех? Как позже выяснилось, взятие белыми
Глазова было ударом из последних сил и на общей фрон¬
товой обстановке существенно не отразилось.
Седьмого июня 1919 года Красная Армия теперь уже
навсегда освободила Ижевск.
Вскоре Вторая и Третья армии образовали сплошной
фронт наступления. Правый фланг его начинался у Сара¬
пула на Каме. Обе армии начали методически теснить кол¬
чаковцев к Уральскому хребту. Роковым числом для них
21

оказалось тринадцатое июня. В этот день им был нанесен
сокрушительный удар под Глазовом.
Начальник Особого отдела армии Самсонов немедлен¬
но собрал сотрудников полевых районов и лично их проин¬
структировал, как надо в новых условиях проводить опе¬
ративные действия.
Он объявил, что большая часть оперативных работни¬
ков должна двигаться с наступающими войсками. Их за¬
дача — первыми войти в Пермь, чтобы по возможности за¬
хватить документы штабов и белогвардейских учреждений,
не дать скрыться тем, кто накануне падения города пере¬
бежал к белым. Специальная группа пойдет в Мотовилиху,
свяжется с подпольщиками и помешает вывозу оборудо¬
вания, материалов и, конечно, не допустит взрыва завода.
В Перми действуют подпольные группы коммунистов,
направленные туда из Вятки отделением Урало-Сибирско¬
го бюро ЦК партии. Как связаться с этими товарищами,
сотрудники, получат специальный инструктаж...
Группа, которую возглавил Александр Петров, двига¬
лась в полосе наступления двести пятьдесят девятого пол¬
ка соседней двадцать девятой дивизии. С Александром
Деревниным и небольшим коллективом пункта номер три¬
надцать пришлось распрощаться. Петров и его товарищи
далеко от штаба полка не отрывались. Беседовали с плен¬
ными солдатами, присутствовали при допросах малоразго¬
ворчивых офицеров, детально интересовались всем тем,
что могло характеризовать состояние вражеских войск, по¬
ложение в Перми.
Чем ближе части дивизии продвигались к Каме, тем
стремительнее Откатывались белогвардейцы, опасаясь, ви¬
димо, опоздать на переправы через большую реку. Чекис¬
ты от пленных узнали, что Вторая армия, освободившая
Ижевск и Сарапул, уже переправилась на левый берег Ка¬
мы и продвигается к Кунгуру, угрожая перерезать транс¬
сибирскую магистраль на участке Пермь — Екатеринбург.
У колчаковцев оставался единственный путь отхода из
Перми — только по горнозаводской железной дороге, че¬
рез уральские заводские пролетарские поселки. А это —
новые трудности, новые бои.
Чекисты незаметно пересекли линию фронта, прим¬
кнули к какой-то неорганизованной группе отступающих
колчаковских солдат и глубокой ночью вышли к Гайве,
а потом, ориентируясь по огням Мотовилихинского заво¬
да, пробрались в дачный поселок Верхняя Курья. Здесь
было уже людно. Солдаты разыскивали на берегу и по
дворам мало-мальски исправные лодки и пускались в пла¬
22

вание на противоположный берег реки. Вместе с колча¬
ковскими солдатами почти час гребли в темноте к берегу
Петров и его товарищи. Где-то невдалеке от пристани
лодка проскребла дном по песку и остановилась на отме¬
ли. Солдаты сразу выпрыгнули из посудины и вброд до¬
брались до берега.
Как только нежелательные попутчики скрылись в тем¬
ноте, тронулись в путь и чекисты. Осторожно, чтобы не
привлечь внимания часовых, охранявших колчаковские
эшелоны, они по одному пересекли железнодорожные пу¬
ти и двинулись к городу берегом Егошихи, протекающей
по дну глубокого оврага — естественной границе между
Пермью и Мотовилихой. Отсюда еле-еле угадывались при¬
мостившиеся у обрыва домики рабочей окраины.
Вскоре путники достигли дороги, которая являлась
продолжением Екатерининской улицы и вела к городско¬
му кладбищу. Чекист-пермяк предупредил:
—	Осторожно! Справа городская тюрьма. Теперь ох¬
рана всего боится. Того и смотри — стрельбу поднимет.
По оврагу (он становился все мельче и мельче) группа
вышла на небольшую улочку — Малую Ямскую. Чекис¬
ты негромко постучали в окно полуподвального помеще¬
ния одного из домов. Когда хозяин спросил «Кто там?»,
Петров назвал пароль. Тотчас где-то внизу приоткрылась
дверь, и тот же голос из темноты произнес: «Осторожно!»
Чекисты, придерживаясь друг друга, начали спускаться
по ступенькам. И только проверив, как зашторены окна
комнаты, выходившие в глухой двор, хозяин чиркнул
спичкой, зажег керосиновую лампу. Проговорил:
—	Еще вчера вас ждали. Думаю, пора бы уже. В
городе суматоха начинается. Как бы не опоздать.
—	Вы-то кое-что сделали? — поинтересовался Петров.
—	Как было условлено... А сейчас нам лучше всего
на покой. Сами отдохнем, да и соседей не потревожим.
От греха подальше. Вижу, вы устали, из сил выбились.
Правда, у меня не меблированные комнаты, но все же от¬
дохнете. Хозяйка побеспокоилась. Я ее вчера в деревню
препроводил. Говорят, береженого и бог бережет. Пока
же перекусим, чем бог послал. И до утра. А утро всегда
вечера мудренее.
После скромного ужина сразу уснули. Впервые за
многие сутки разулись и разделись, словно дома. Утром
вскочили все вместе, как и положено военным. Договори¬
лись, что спешить в центр не следует. Лучше всего от¬
правиться попозже, когда в городе будет больше людей,
усилится движение, толкотня на улицах. И тогда мало
кто обратит внимание на четырех человек, ничем не вы¬
деляющихся в толпе.
23

Сотрудник Особого отдела Третьей армии Восточно¬
го фронта А. Петров. .

Ближе к полудню чекисты тщательно осмотрели друг
друга, убедились, что ничего в их одежде не может вы¬
звать подозрение, попарно отправились в центр города.
Каждая пара — по своему заданию, по своему маршру¬
ту. Петров и его товарищ прошлись по Сибирской ули¬
це, заглянули даже в благородное собрание, где писаря
в спешке упаковывали большие деревянные ящики с же¬
лезными уголками и накладками. Потолкались около
зданий городской управы и казенной палаты. Ко всему
присматривались, запоминали. Зная адреса, незаметно
поинтересовались, не бежали ли из города выявленные с
помощью подпольщиков жандармы и чины тюремной ад¬
министрации, усердствовавшие при колчаковцах.
Радостные, но вместе с тем и тревожные часы при¬
шлось пережить в ночь на тридцатое июня. Уже к вечеру
в городе послышались винтовочные выстрелы, из-за Ка¬
мы донеслась дробь пулеметных очередей. Это к берегу
реки уже вышли роты и батальоны двести пятьдесят де¬
вятого полка, с которым начинали свой путь в Пермь че¬
кисты.
Первые раскаты орудийных выстрелов утром тридца¬
того развеяли все сомнения.
—	Наши! Дождались! Надо встречать, — во весь го¬
лос говорили подпольщики, обнимали чекистов.
Еще не успело взойти солнце, а Петров и его товари¬
щи уже знакомым путем, по оврагу и берегу Егошихи,
вышли к станции Пермь-1 и затерялись между вагонами.
С каждым часом усиливалась ружейно-пулеметная стрель¬
ба. Курсирующий вдоль берега бронепоезд белых снаряд
за снарядом посылал на середину Камы, где они с глу¬
хим взрывом поднимали огромные столбы воды. Но ни¬
чего не могло остановить красных бойцов:	на лодках и
плотах, бочках и бревнах, на всем том, что только помо¬
гало держаться на воде, они плыли на левый берег. К по¬
лудню бронепоезд, подбитый артиллерией наступающих,
замолк.
Переправа начала действовать бесперебойно. Одна за
другой группы красноармейцев выскакивали на берег,
кричали «ура!» и скрывались в ближних улицах города.
В первые же минуты переправы Петров прямо на бе¬
регу, в условленном месте, встретил двух представителей
Особого отдела армии. Они знали, чем группа занималась
в Перми. На информацию о сделанном ушли минуты.
Получив в свое распоряжение группу бойцов, чекисты
бросились в город. Пренебрегая угрозой быть подстре¬
ленными в уличном бою с равным успехом как белыми,
так и своими — красными, чекисты квартал за кварта¬
лом прочесывали город в заданном районе.
25

Теперь уже открыто пошли по известны^ адресам.
Арестовали двух тюремных надзирателей и жандармского
ротмистра. Жандарм в последнюю минуту забежал домой
за чемоданами — удирал вместе с колчаковцами — и по¬
пал прямо в руки чекистов. Даже за оружие не подумал
схватиться: так был растерян. На соседней Екатеринин¬
ской улице в плечистом ломовом извозчике добровольные
помощники Петрова из пермяков опознали переодетого
иеромонаха-провокатора.
Горячий был день. Оперативные сотрудники даже не
заметили, как сгустились длинные летние сумерки, а
вскоре начался и рассвет.
Наступило первое июля 1919 года... В этот день
Пермь была полностью очищена от колчаковских войск.
Когда бои на улицах Перми почти затихли, стало из¬
вестно, что части Второй армии, наступавшей на правом
фланге от Сарапула, только что освободили Кунгур. В
мешке между Пермью и Кунгуром остались крупные си¬
лы белых.
Вечером в штабе Третьей армии получили сообще¬
ние о телеграмме Председателя Совета Обороны Влади¬
мира Ильича Ленина. Он писал: «Поздравляю геройские
красные войска, взявшие Пермь и Кунгур. Горячий при¬
вет освободителям Урала. Во что бы то ни стало надо до¬
вести это дело быстро до полного конца...»
•Телеграмму немедленно передали в полки, а там —
митинги, радость. Красноармейцы и командиры обещают
вождю революции в скором времени полностью очистить
от врага Урал, чтобы его заводы вновь работали на про¬
летарскую революцию.
... Старый Сибирский тракт, по обочинам которого
стоят раскидистые вековые березы, многое помнит. Но
такого скопления людей и войск он еще не видел. Прямо
по полю шагает пехота, мелкой рысцой следуют эскадро¬
ны конницы. А по самому тракту грохочут артиллерий¬
ские упряжки, пылят обозные и пулеметные двуколки,
пароконные повозки и обыкновенные крестьянские телеги
с военным имуществом и немудрящим солдатским скар¬
бом.
Иногда где-то в стороне вспыхнет стрельба, на кото¬
рую войско не обращает внимания, предполагая, что это,
видимо, какой-то разъезд натолкнулся на белых, проби¬
рающихся от Кунгура к горнозаводской железной дороге.
Вместе с красными полками идут вперед к сердцу
Урала и чекисты. Кроме того, что было сделано группой
Петрова, они с помощью коммунистов-подполыциков за¬
держали и отправили в распоряжение Особого отдела
несколько видных членов управления, начальника воен-
26

ных сообщений и Центроколлегии, ведавших эвакуацией
предприятий, которые в декабре восемнадцатого перебе¬
жали к Колчаку и по сути дела открыли ворота Перми
для врага.	)
В районе Большой и Малой Ямских улиц, прямо на
квартирах, были арестованы надзиратели тюрьмы, распо¬
лагавшие ценными сведениями о судьбе политических
заключенных.
Уже потом, когда пришла газета «Красный Урал»,
Александр Петров и его товарищи узнали, что из тех, кто
были задержаны в Перми, по постановлению коллегии
Особого отдела ВЧК Третьей армии расстреляны надзира¬
тель тюрьмы Иван Заравляев, при колчаковцах усердно
выполнявший роль палача, видимо, не зря получивщий
свое имя Иуда Патокин, который сразу же переметнулся к
белым и, желая выслужиться перед Колчаком, как указы¬
валось в официальном сообщении, «выдавал коммунис¬
тов и советских работников, то есть своих бывших това¬
рищей», и «образованный» юрист Илья Пономарев —
следователь колчаковской контрразведки. Вместе с ними
получили по заслугам провокатор Прокопий Кетов, шпи¬
оны и диверсанты Иван Муравский, Никифор Сунегин и
Николай Любимов. У этих тоже руки по локоть были в
крови коммунистов, пленных красноармейцев и просто
сочувствующих Советской власти.
—	Вместе со Второй армией мы в Перми захлопну¬
ли добрую мышеловку,— сообщил Носов,— в ней, ви¬
димо, и не такие белогвардейские тузы мечутся. Что не
успели сделать мы, пермские чекисты докончат, будьте
уверены. Конечно, им придется хорошо поработать, что¬
бы очистить город от колчаковской и иной скверны...
На подступах к Екатеринбургу чекисты Александра
Деревнина снова собрались все вместе. С головы до ног
осматривали друг друга, крепко жали и подолгу трясли
руки, хлопали по плечам. То и дело раздавались воз¬
гласы.
—	Саша! Дружище! Опять вместе, вот хорошо...
—	Андрей! А ты даже подрос, в плечах раздался.
Чекисты пункта номер пять (фронт стал уже, прои¬
зошла небольшая реорганизация) расположились на од¬
ной из тихих улиц Екатеринбурга с живописными особ¬
няками. Им отвели уютный и просторный двухэтажный
дом в саду. Рай, да и только.
—	Вот в этих хоромах будем работать и квартиро¬
вать, — объявил Деревнин. — Теперь по-настоящему по¬
живем, как люди... Нравится?
27

—	Нравится-то нравится, — ответил кто-то из опе¬
ративников. — Хорошо бы здесь хоть на пару месяцев
задержаться. Да разве с вами, товарищ Деревнин, такое
возможно?
Деревнин принял шутку, рассмеялся.
—	Не во мне дело. Служба у нас такая. Поторап¬
ливаться дальше надо. А то без нас Колчака разобьют.
... На Урале обстановка довольно сложная. В городах
и заводских поселках, не говоря уже о самом Екатерин¬
бурге, осело много бывших предпринимателей, крупных
чиновников и всякого рода дельцов. Множество офицерья
набилось, еще когда из Тобольска в особняк инженера
Ипатьева под усиленной охраной был привезен бывший
российский император Николай II со своим семейством.
Среди его добровольных спасителей первое место занима¬
ли монархисты, готовые на все для освобождения царя-
батюшки, видевшие в этом свой верноподданнический
долг. Больше, конечно, всякого рода политических аван¬
тюристов, поставивших целью «пострадавшего от боль¬
шевиков» Николая II сделать знаменем борьбы против
Советской власти.
Перед наступлением белых и взбунтовавшихся че¬
хов, 16 июня 1918 года, в том же ипатьевском особняке
по постановлению Уральского областного Совета бывший
царь и члены его семейства были расстреляны. А вскоре
вместе с белочешскими войсками в Екатеринбург прибы¬
ли члены особой комиссии по расследованию обстоя¬
тельств исчезновения царского семейства, множество доб¬
ровольных следователей-фанатиков, вынашивающих пла¬
ны мести комиссарам за свершенное. И не все они ушли
с отступавшими колчаковцами, кое-кто остался в под¬
полье. Не для добрых дел.
Не все просто и на уральских заводах. Наследники
магнатов не хотели терять свои капиталы. Кое-кто ухи¬
трился даже продать за бесценок падким на русское доб¬
ро англичанам и французам несколько рудников и заво¬
дов, уже перешедших в народную собственность.
Неспокойно в степных хлебных районах южнее Че¬
лябинска и Уфы. Там еще дают себя знать кулаки, при¬
нимавшие участие в карательных экспедициях ставленни¬
ка англичан атамана Дутова. Ползли слухи, что -в каза¬
чьих станицах, расположенных по реке Урал, и в Орен¬
бургских степях собираются новые силы контрреволюции.
Упорно не хотят продавать хлеб не только кулаки, ярые
враги Советской власти, но кое-кто из середняков. То и
дело поступают тревожные вести о нападениях на продо¬
вольственные отряды, о выстрелах из-за угла в сельсовет¬
чиков.
28

Да, тревожно еще на Урале, только-только освобож¬
денном от колчаковцев.
Сотрудники Особого отдела Третьей армии действуют
в тесном контакте с местными чрезвычайными комиссия¬
ми. Деревнин и его оперативные работники, задержавши¬
еся в Екатеринбурге, занимаются не только чисто воен¬
ными делами. Они помогают губчека навести порядок в
городе, на транспорте.
Никто не удивился, когда глубокой ночью всех сот¬
рудников подняли. Деревнин коротко объявил задачу:
—	Будем помогать губчека. Сегодня проводится
крупная операция против бандитов и анархистов. Всем
надоело, что эта сволочь мешает наладить нормальную
жизнь. В губчека говорят, что рабочие боятся ходить на
работу. Нам поручено взять один особняк, где обоснова¬
лась часть шайки. По дороге к нам присоединится пред¬
ставитель губчека. Я в том районе уже побывал, ознако¬
мился с местностью.
Основания для беспокойства за порядок в городе, дей¬
ствительно, были. По вечерам то в одной, то в другой
стороне хлопали выстрелы. Прохожих раздевали с рав¬
ным успехом и на окраинах, и в центре. Бывало, что по
городу прокатится волна слухов, мол, на такой-то улице
у такого-то врача или адвоката чекисты провели обыск,
взяли порядочно ценностей, носильных вещей и приказа¬
ли молчать. В губчека угадывали во всем этом почерк бе-
логвардейцев-подполыциков и анархистов, грозились на
месте расстреливать провокаторов. Но поиски пока не да¬
вали результатов.
За те считанные минуты, которые понадобились сот¬
рудникам на нехитрые солдатские сборы, к их особняку
подъехал большой грузовик. У руля под козырьком си¬
дел одетый во все кожаное военный с маузером в боль¬
шой кобуре. Мотор приглушенно работал. Деревнин ус¬
троился рядом с военным, а остальные проворно вскочи¬
ли в кузов.
Машина долго петляла в ночной темноте по незна¬
комым улицам города. Наконец, она подвернула к тро¬
туару и остановилась.
—	Приехали, — бросил Деревнин и первым спрыг¬
нул на землю. За ним, стараясь не шуметь, последовали
сотрудники.
Представитель губчека, которого они подхватили по
дороге, крупный человек в шинели и кожаной фуражке,
уточнил задачу.
—	По всей вероятности, вам уже рассказали, что
сегодня ночью в Екатеринбурге проводится большая опе¬
рация. Красная Армия освободила город от колчаковцев,
29

нам надо очистить его от контры и всякой другой сволочи.
Нашей группе предстоит захватить, желательно без осо¬
бого шума, часть особо дерзкой шайки, появившейся не¬
давно в городе... Дальше пойдем пешком. За нужным до¬
мом два товарища ведут наблюдение. Они нас встретят.
И, действительно, не успела группа миновать и двух
кварталов, как из темной арки ворот ближнего дома вы¬
шел чекист и сообщил:
—	Все в порядке. Ночевать пришли четверо. В доме
еще находится хозяин-старик и его невестка. С вечера,
правда, заходили еще двое, но скоро ушли. Хозяин дома
и квартиранты легли поздно. Видно, ничего не подозре¬
вают.
—	Действуем по плану, — негромко проговорил
Деревнин. — Петров, Носов и Дмитрюков — наружное
охранение. Пилюгин и Щетников перекрывают отход
через сад. Я, товарищ Кононов, представитель губчека, и
Заднепровский идем в дом. Остальные — резерв, у вхо¬
да. Надо всех взять живьем. Оружие применять в край¬
нем случае. И самим быть осмотрительными...
Чекист, встретивший группу, осторожно провел ее че¬
рез деревянные резные ворота. Оперативники миновали
двухэтажный каменный дом и направились к стоявшему
в глубине двора флигелю. Пилюгин и Щетников сразу же
отделились и, ускорив шаг, направились по садовой до¬
рожке. Под старым раскидистым деревом остался резерв.
Деревнин со своими товарищами не спеша продолжал
двигаться к флигелю. Постоял немного, ровно столько,
сколько по его расчету требовалось, чтобы всем занять
посты, а затем быстро взошел на крыльцо, нащупал де¬
ревянную ручку звонка, неторопливо несколько раз дер¬
нул ее и прислушался... Тишина... Снова дернул. И толь¬
ко тогда за дверью раздалось негромкое шарканье шле¬
панцев и последовал испуганный негромкий вопрос:
—	Кто там?
—	Проверка документов. Откройте.
—	Прошу повременить минутку. Зажгу свет...
Однако «минутка» явно затягивалась, и Деревнин хо¬
тел было уже опять дернуть за ручку звонка. Но в этот
момент щелкнул замок, звякнула цепочка, и дверь осто¬
рожно открылась. Перед ночными гостями предстал еще
не старый человек с аккуратно подстриженной бородкой, |
чем-то напоминающий учителя гимназии. Он был уже
• одет, причесан, белую рубашку прикрывала жилетка. Че¬
ловек держал в руках большую керосиновую лампу-мол-
нию, которая вполне прилично освещала коридор.
—	Чем могу служить? — с готовностью спросил хо¬
зяин квартиры.
30

—	Кто у вас проживает?
—	Я, невестка и товарищи. Они где-то у вас слу¬
жат...
Когда проходили мимо старинной большой вешалки в
просторный зал с фикусами у окон, Деревнин сразу по¬
считал, что в прихожей висит кожаная куртка, студенче¬
ская тужурка, два пальто и потрепанная шинель. Все это
теперь можно было встретить чуть ли не в каждом доме.
—	Где же ваши товарищи?
—	Пожалуйте сюда, — последовало приглашение,—
в соседнюю комнату.
Там чекистов настороженными взглядами встретили
двое молодых людей в темных косоворотках и один в ма¬
тросской полосатой тельняшке, которая не полностью за¬
крывала замысловатую и обильную татуировку на груди
и руках. Все сидели на койках, прикрытых солдатскими
одеялами.
—	Кто такие? — спросил Деревнин.
Тот, который сидел ближе, ответил:
—	Из Перми, из железнодорожных мастерских.
Присланы разыскивать станки, вывезенные колчаковца¬
ми. Теперь вот домой собираемся...
А потом опять вопросы: когда приехали, сколько че¬
ловек, где были и что видели. Незнакомцы уверенно от¬
вечали на вопросы, хорошо знали город и даже состоя¬
ние дел на предприятиях. Они как будто бы и осмелели,
действительно, начали принимать визит чекистов за обыч¬
ную и довольно частую в те времена проверку докумен¬
тов. Но, отвечая и все время словно ожидая команды,
поглядывали на того, что в тельняшке. Улучив минутку,
когда представитель губчека вышел в прихожую, один
пытался сунуть руку под подушку. Но у чекистов в ру¬
ках молниеносно появились наганы и черными зрачками
стволов уперлись прямо в незнакомцев. Тут же резкий
голос Деревнина:
—	Тихо! Ни с места! Руки! Руки, говорю...
Трое подняли руки и повернулись лицом к стене.
Последовала команда чекистам:
—	Обыскать, проверить всех...
У одного тут же изъяли браунинг, из-под подушки
другого достали наган и бумажник. Из бумажника Дерев¬
нин извлек несколько справок, одну из которых читал
особенно внимательно, а прочитав, с удовлетворением
сказал:
—	Теперь уже ясно, что это за птицы. И никакие
это не «товарищи», как вы думали, уважаемый...
Слова Деревнина прервали несколько револьверных
выстрелов, хлопнувших за окном. Хозяин квартиры, по¬
31

няв, что сказанное относится непосредственно к нему,
растерянно, еле-еле слышно прошептал: «Такие прилич¬
ные молодые люди... Не думал, не предполагал, что не¬
приятность получится...»
В саду же в это время происходило следующее. Пе¬
тров и Дмитрюков спокойно стояли на своих постах, вни¬
мательно наблюдали за окнами, готовые немедленно бро¬
ситься к тому, из которого вздумает кто-либо выпрыгнуть.
Деревнин и все остальные уже сравнительно давно вошли
в дом и, очевидно, спокойно и не спеша занимаются сво¬
им делом. Казалось даже, что все пройдет тихо и мирно.
Однако совершенно неожиданно кто-то, видимо, с крыши
дома грохнулся на землю, мгновенно вскочил и рванул¬
ся в глубину сада.
—	Стой! Стой, стрелять буду! — крикнул Александр
и бросился следом.
В ответ чуть ли не в упор один за другим вспыхнули
два выстрела. Не обращая на них внимания, только за¬
щищая руками лицо от хлеставших по нему веток, Алек¬
сандр бежал вперед. Блеснул и грохнул еще один выс¬
трел, кто-то рядом негромко охнул. Тут же раздался го¬
лос Дмитрюкова:
—	Саша! Не останавливайся. Я сам справлюсь. На¬
до того брать...	}
Через минуту Петров выскочил на поляну, где барах¬
тались двое. В одном он сразу узнал Щетникова и, пре¬
дупредив: «Это я, Гриша», бросился на помощь. Они
быстро скрутили руки задержанному, разыскали в траве
наган, брошенный бандитом при падении.
Когда задержанного ввели в зал флигеля, он не знал,
что там произошло, держался высокомерно и независимо.
Те же, что все время были в комнате, при его появлении
сразу стали еще осторожнее. В это время представитель
ЧК, держа в руках найденную бумагу, спрашивал у того,
что в тельняшке:
—	Это твой документ?
—	Не имею представления,— резко ответил «моряк».
Кононов развернул бумагу и, обращаясь к своим то¬
варищам, начал читать:
—	Мандат... «Предъявитель сего военный моряк
Иван Шаров является уполномоченным транспортной
ЧК...»
Услыхав такие слова, все сразу поняли, что дело это
не такое уж простое, не рядовые это бандиты и грабители.
Да и задержанные понимали, что бумага эта, попавшая в
руки чекистов, ничего хорошего им не сулит.
—	Вы этого Ивана Шарова и ищите, —резко бросил
«моряк».
32

Тут опять распахнулась дверь, ведущая в коридор.
Старший резерва Кокуркин ввел еще одного задержан¬
ного.
—	Этот в саду притаился. Выждал, пока все утих¬
нет после захвата первого и — деру. Тут мы его и сцапа¬
ли, пикнуть не успел. — В заключение добавил: — Дми-
трюков легко ранен. Мы его в пролетке к лекпому отпра¬
вили. Сказал, что чувствует себя нормально...
—	Теперь, кажется, все? — обращаясь к оператив¬
никам, проговорил представитель губчека. И потом уже к
задержанным: — Поедете с нами в ЧК. Там разберутся,
кто из вас Иван Шаров, почему один отстреливался, дру¬
гой хотел суматохой воспользоваться и сбежать.
Представитель губчека Кононов попросил оставить
здесь до утра двух-трех человек. Вдруг еще кто-либо
придет. Ниточка еще дальше потянется. Новые связи и
контакты задержанных можно будет установить.
Чекисты вывели задержанных, усадили их на пол
грузовика у кабины шофера. Сами разместились поо¬
даль, а двое — на подножках. Машина осторожно двину-
.лась. Петров сжимал в кармане куртки шершавую насе¬
ченную ручку нагана и настороженно наблюдал за нео¬
бычными пассажирами. А думал о Дмитрюкове, своем
товарище. Правда, сказали, что легко ранен, царапину
получил, сам на перевязку отправился, а все же беспо¬
койно. Ведь с ним, с волевым и уравновешенным опера¬
тивником, как и с Владимиром Носовым, Петрову всегда
было спокойно ходить на операции, на самые опасные и
«громкие» — со стрельбой и погонями. Знал, что оба ни¬
когда не подведут, в трудную минуту помогут.
Кроме всего, Дмитрюков еще и земляк. С германского
фронта он вернулся фельдфебелем с твердыми политиче¬
скими взглядами, выработанными под влиянием больше¬
виков. В Черновском его почти сразу поставили волост¬
ным земельным комиссаром. Когда же начался белогвар-
дейско-эсеровский мятеж, вместе с Петровым и другими
. сельскими коммунистами вступил в отряд Носова. С тех
пор и воюют. Почти одновременно и в Особый отдел взя¬
ли. Не раз с Дмитрюковым один солдатский сухарь на
двоих делили, под одной шинелью спали.
Думал Петров о раненом товарище, а глаз с аресто¬
ванных не спускал.
... На другой день Деревнин, не скрывая удовлетво¬
рения, сообщил:
—	Был в губчека. Мне сказали: «Передай ребятам
нашу благодарность. Хорошо помогли. Дружно в ту ночь
поработали, подчистили город. А ваша группа, говорят,
из тех, что самый крупный улов прихватила».
2—0202
33

Всем хотелось узнать подробности. Петров спросил:
—	Что за люди были?
—	Это из тех самых, что под нашего брата, чекиста,
Пытаются работать. Ходили по домам всяких бывших сос¬
тоятельных людей, производили обыски, изымали ценно¬
сти « в помощь государству». А поймать их трудно было.
Потерпевшие только между собой шушукались о безза¬
кониях чекистов. Жаловаться боялись. Расчет-то банди¬
тов был верный. У самих потерпевших рыльце в пушку:
в одном месте эти самые «чекисты» обнаружат оружие, в
другом — запасы мануфактуры и целые продовольствен¬
ные склады, в третьем какого-либо белогвардейского офи¬
церика прихватят. «Потерпевшие» и дрожат, чтобы са¬
мим в ЧК не оказаться...
—	К стенке ставить этих самых «чекистов», чтобы
другим не повадно было, — не выдержал Петров.
—	Конечно, за такие дела коллегия ЧК запросто к
расстрелу приговорит...
—	Который убегал, отстреливался, ранил Дмитрю-
кова, кто такой?
—	Моряк, — пояснил Деревнин, — только бывший.
И как будто бы в ЧК даже некоторое время служил. В
какой-то центральной губернии. Он эсер и чуть ли не
участник мятежа. В ЧК его быстро раскусили и выгнали.
Да, забыл сказать, что и оставленная засада баклу¬
ши не била. Утром еще трех взяли. Прямо тепленьких,
с добычей шли. Хозяина квартиры, конечно, отпустили.
Интеллигент этот, действительно, принимал их за «това¬
рищей», за нашего брата, поверил и на квартиру пус¬
тил. — Помолчав немного, в заключение добавил: — Са¬
мое главное, за что нас благодарили, это — за арест их в
целости и сохранности. Даже после ранения Дмитрюкова
никто в ход оружие не пустил... Вы только не зазнавай¬
тесь, не считайте себя большими героями...
Говорят, что в трудные времена испытаний, которые
выпадают на долю народа, полностью раскрываются ха¬
рактеры людей, их духовные качества. Тут уж ничего не
приукрасишь, ничего не скроешь. Человек со всех сторон
покажется таким, какой он есть. Вот в эти времена Алек¬
сандр Петров и повстречал своих товарищей чекистов.
Общение с ними приносило душевное удовлетворение,
прибавляло знания жизни, опыта, чем-то обогащало,
словно каждый делился частичкой самого заветного.
Все они были очень разные по своим характерам,
способностям и жизненному пути. Но одно, и весьма важ¬
ное, обстоятельство объединяло всех: каждый пришел в
34

ЧК по партийной мобилизации, по зову собственного
сердца. Все в недавнем прошлом рабочие с уральских
заводов, красноармейцы или моряки из рабочих и крес¬
тьян, реже — выходцы из интеллигенции. На деле не раз
доказывали преданность революции, идеалам больше¬
вистской партии. Работали не зная ни дней, ни ночей, не
щадили себя. Да и не время было думать об этом.
Не раз Александр признавался, что больше всего ему
дали Носов и Раевских, Деревнин и Трофимов. Комму¬
нисты с дореволюционным стажем, они прошли школу из¬
вестных большевистских организаций Урала, волею судь¬
бы познакомились и с царской полицией, и с жандарме¬
рией, и с белогвардейской контрразведкой. Каждый из
них отличался политической зрелостью, умением разби¬
раться в сложнейших жизненных ситуациях. Непримири¬
мость и беспощадность к врагам революции у чеки¬
стов этой когорты удивительно сочетались с умением в гу¬
ще заклятых врагов различить человека, который ошиб¬
ся или был обманут. Таким людям они не боялись помочь.
... И вот красные войска, освободив Урал, гонят кол¬
чаковцев дальше на Восток. В начале октября Третья ар¬
мия освободила Ишим, Пятая, наступающая южнее, —
Петропавловск. Белые поспешно отходят к Омску. На
каждой станции, на полустанках красные захватывают не¬
бывалые трофеи: железнодорожные эшелоны с вооруже¬
нием, амуницией, оборудованием и имуществом ураль¬
ских заводов; на платформах — орудия, броневики и даже
аэропланы.
Такой была дорога отступавшей колчаковской армии.
Ворвавшись стремительно в какой-либо город или на
узловую станцию, красные бойцы в первую очередь ра¬
зыскивали застенки контрразведки, сбивали замки с тю¬
ремных ворот, вызволяли из колчаковского плена сотни и
тысячи пюдей. Случалось, и опаздывали. В тюрьмах на¬
ходили лишь истерзанные трупы коммунистов и пленных
красноармейцев.
И не только слезы радости на глазах освобожденных
из застенков, их отцов, матерей, жен и детей видели
красные бойцы. Им еще выпадало рыть братские могилы.
На митингах-похоронах под звуки помятых в походах
медных труб военного оркестра вместе с вызволенными
из неволи пели:
Вы жертвою пали в борьбе роковой,
В любви беззаветной к народу.
Вы отдали все, что могли, за него,
За жизнь его, честь и свободу...
И снова полки идут дальше на Восток, вместе с ними
и чекисты, оперативные сотрудники Особого отдела...
2-
35

В РАБОЧЕЙ СЕМЬЕ
Собственно говоря, останавливаться в Воткинске
Александр Петров не собирался. Он держал путь из Чер¬
новского в Сарапул, в окружном партии, где, надеялся,
должны решить его дальнейшую судьбу. Конечно же, не
мог он не поинтересоваться и тем, как налаживается
жизнь в Воткинске, за который ему и его товарищам в
восемнадцатом пришлось воевать против белогвардейско-
эсеровских мятежников. Зашел в райком партии. И тут
радостная, неожиданная встреча. По коридору прямо на
него шел пулеметчик из отряда Носова — Михаил Кози¬
цын, которого после боев с мятежниками Петров больше
и не видел.
—	Саша! Ты?
—	Я-то в родных краях, а ты как сюда попал?
—	Не угадаешь, Сашенька.
—	Работаешь где или проездом?
—	Секретарем я здесь. Пойдем ко мне.
В просторном кабинете, обставленном довольно
скромно, товарищи уселись на вместительный кожаный
диван, видимо, оставшийся от бывшего владельца особ¬
няка: Долго расспрашивали друг друга, .где воевали, ка¬
кие дороги исходили.
Узнав, что товарищ направляется в Сарапул, -Кози¬
цын предложил:
—	А зачем ехать? Оставайся у нас. На работу —
хоть завтра. И квартиру скоро подыщем подходящую.
Семью далеко не придется перевозить.
—	Что за работа?
—	Начальником милиции...
Петров, отличавшийся среди товарищей своей вы¬
держкой и излишней иногда деликатностью, подскочил
даже с места.
—	Как начальником милиции? Ты что, шутишь?
Знаешь жз, что теперь я чекист... В милицию...
—	Знаю, что чекист. Поэтому и предлагаю, пойми...
—	Для меня, — уже спокойнее проговорил Пет¬
ров, — даже встреча с тобой полная неожиданность. А
тут такое предложение. Надо же хоть с мыслями со¬
браться.
Михаил Козицын рад, что перед ним боевой товарищ,
и уже доверительно говорит о наболевшем и о той обста¬
новке, в которой приходится работать.
—	У нас тут тоже не обошлось без борьбы. Прошед¬
шие годы, как тебе известно, показали, что нэп был не¬
обходимой и единственно правильной мерой в переходе к
36

мирному строительству. Но он принес с собой и оживле¬
ние капиталистических элементов и, как мы часто гово¬
рим, всколыхнул мелкобуржуазную стихию.
—	Знаю. Видел, как в екатеринбургских ресторанах
дела ворочали за коньяками и шампанским. И откуда
только все бралось? — вставил Александр.
—	Нэп оказался и серьезной проверкой для нашего
брата, — продолжал прерванную мысль Козицын. — И
не только в том смысле, принимает ли тот или иной чело¬
век новую линию. Были подвергнуты суровому испыта¬
нию духовные качества, моральные устои, политическая
зрелость. И прямо скажем, не все выдержали такую про¬
верку. Вот и наши некоторые предшественники попали в
эту самую мелкобуржуазную стихию. Пьянствовали, иг¬
рали в карты, с нэпманами путались, деньги сомнитель¬
ными путями добывали. Вот их почти всех и поисключа-
ли из партии, а кое-кого и посадили. И руководители ми¬
лиции «хороши» были. Вместо того чтобы арестовывать
бандитов и жуликов, пили и обнимались с ними в пивном
баре. Нам теперь надо все очистить, чтобы не стыдно
было в глаза рабочим смотреть.
Подумав, Петров ответил.
—	Я, конечно, все понимаю. Трудно вам, помочь на¬
до. Но у меня-то другие планы. В окружном надо
явиться...
—	С окружкомом мы все уладим. А ты вот что, по¬
ка отдохни. Я сейчас распоряжусь, чтобы хорошо на но¬
чевку устроили, накормили. По рукам?
Всю ночь Александр думал. И было о чем думать.
Предложение Козицына нарушало все планы. Принять
его, значит, уже навсегда распрощаться со своей мечтой.
А может быть, наоборот? Приблизит к цели. Как .знать?
Невольно в памяти ожили картины всего того, что с
ним произошло за прошедшие полгода. Всего полгода? А
как они изменили всю жизнь. Случилось это в Шадрин-
ске. После пустяковой простудной болезни Петров, сот¬
рудник Шадринского окротдела ОГПУ, вдруг стал себя
чувствовать все хуже и хуже. Обычно во второй половине
дня у него начинались приступы невыносимой головной
боли. Даже тошнота временами подступала. Ночью, когда
и так сил уже не было, мучила злейшая бессонница. Дол¬
гими часами лежал на спине, думал и думал. Так день за
днем, неделя за неделей. На очередном приеме военный
врач как можно мягче проговорил:
—	Ну-с, молодой человек. Дела у нас с вами идут
неплохо. С простудой покончили. А чтобы справиться с
новым недугом, надо бы вам переменить род службы. Хо¬
тя бы временно.
37

—	Что-то я вас не пойму, доктор. Как это переме¬
нить? Взял и переменил.'Да вы понимаете, что говори¬
те? — начал распаляться Александр, хотя и сознавал,,
что этот пожилой человек, две войны прошедший с гос¬
питалями, говорит не зря.
—	У вас сильнейшее переутомление, — объяснял
врач, ■— расстройство всей нервной системы. Сочувствую
вам, голубчик мой, но что поделаешь? Вы лучше меня
знаете, в каких условиях все эти годы вам приходилось
работать. А все это даром не проходит...
—	Что же мне увольняться, что ли? — с горечью
бросил Александр.
—	Да. И чем скорее, тем лучше, — проговорил,
словно отрубил, доктор. — Ваши хвори может излечить
только время, перемена обстановки и занятий. Само со¬
бой разумеется, — полный покой. Лишь тогда можно бу¬
дет вести разговор о возвращении на прежнюю работу.
Ничего не дали и разговоры с начальством. Получи¬
лось, что, действительно, надо расстаться с любимым де¬
лом. Одна надежда, что не навсегда, а временно. Знал
Александр, что не такие удары наносила судьба извест¬
ным ему людям. И те выдерживали. Сказал самому себе:
«Будь мужественным, Александр, займись своим здоро¬
вьем, как наиважнейшим делом, а там все зависит от
тебя...»
И вот он со всем своим семейством — с женой Шу¬
рочкой и трехлетней дочкой — стоит перед родителями.
Мать, крупная женщина с легкой сединой в волосах, вос¬
торженно смотрит на молодую невестку, сразу схватила
на руки внучку, приговаривая:
—	Ты, мое солнышко. Радость какую бог пос¬
лал... — Не знала, куда посадить их, чем угощать.
За столом отец, выслушав печальный рассказ Алек¬
сандра, рассудительно успокаивал:
—	Ничего, Санушко. Поживешь у нас, * от болез¬
ней своих поправишься, а там видно будет. Делов на
всех хватит. Не горюй, и в Черновском найдешь занятие
по душе, а нет — и поехать куда можно будет. Мы тебя
тут с матерью враз подлечим да Шурочка поможет. Один
воздух чего у нас стоит, да еще и лес...
Действительно, дел оказалось немало. Непривычных,
деревенских, от которых поламывало кости, зато дыша¬
лось легче и спалось крепче. За несколько дней наколол
на зиму целую поленницу пахнущих осенним лесом бере¬
зовых дров. С удовольствием наносил удары тяжелым
топором, от которых разлетались на части березовые чур¬
баки с обрывками бархатной белой коры. А потом выко¬
пал всю картошку на огороде и еще помог соседям. Когда
38

вывозил сено с дальней еланки, жалел, что самому не
пришлось помахать косой.
После работы на свежем воздухе приходил и аппетит.
А какая хозяйка не будет радоваться, наблюдая, как с
охоткой уничтожается и еще похваливается ее стряпня. И
старая мать-крестьянка изо всех сил старалась еще боль¬
ше угодить сыну, по которому так соскучилась. Ко всему
еще сосед, старик чудодей, приготовил какой-то настой
из трав да к нему еще приправил огромный берестяной
туесок с медом. Говорит: «Это тебе, Саньша, поправляй¬
ся да Советской власти как положено служи». Вот и идут
дела на поправку. Общими усилиями.
,	 Вечерами вместе с Шурочкой и дочкой бродил Алек¬
сандр по берегам Сивы. А иногда на утренней зорьке бро¬
сал удочку в тихую заводь и заливисто смеялся, выта¬
щив на берег серебристую сорожку или красноперого
окунька с полосатой спинкой.
Но так растрачивать свободное время, которое не
очень щедро выделяла ему жизнь, было неразумно. Не
меньше времени он проводил в сельской библиотеке за
журналами, книгами. Надо было наверстывать то, что не
удалось узнать в детстве и юношестве. И, конечно, дол¬
гие разговоры, беседы о жизни, как любил говорить отец,
о том, куда она идет, что приносит людям.
Старый сапожник, бывало, поучал:
—	Ты, Санушко, знай, не след человеку граблями
всю жизнь работать: себе да себе. Надо, как пилой, —
раз себе, раз другому.
Теперь на такое отцовское наставление, которое тот
любил при случае повторять, Александр ответил:
—	Для нас, коммунистов, отец, пила тоже инстру¬
мент не совсем подходящий. Как это —• раз себе, раз
другому. Нас учат все людям отдавать, служить им.
—	О, ты чего узнал, — удивился и обрадованно
проговорил отец. — Теперь я, значит, тебе не учитель.
Сам разбираешься в жизни не хуже. Только и про себя
не шибко забывай.
Незаметно наступила и осень. Потом подморозило и
запуржило. Можно сказать, впервые по-настоящему в
кругу родной семьи встретил Александр новый год,
1926-й. Но скоро он забеспокоился, заскучал.
После новогодних метелей, когда по-настоящему лег
зимник, Александр засобирался, уложил в потрепанный
чемоданчик свои нехитрые солдатские вещи и сказал
жене:
—	Ты, Шурочка, побудь с дочкой пока здесь, у ма¬
мы. Как только устроюсь, сразу за вами приеду.
Мать всхлипнула и с упреком в голосе проговорила:
39

—	бпять едешь. Через сколько лет теперь свйдймся?
—	У него служба, ее исполнять нужно, — пресекая
возможность слез, при прощании проговорил отец, по¬
хлопал сына по плечу, добавил: — Не забывай мать с от¬
цом...
Так Петров оказался в Воткинске.
И опять те же думы: а что дальше? Дело, которому
отдал годы, которое стало призванием, оказалось, как
это утверждают врачи, ему не под силу. Как жить? И
тут совершенно неожиданная заинтересованность в тебе,
словно без него, Александра Петрова, все дело остановит¬
ся в Воткинске. Может быть, действительно, он им очень
необходим?
Так он рассуждал и понял, что не сумеет отказать
своему боевому товарищу, который по заданию партии
налаживает жизнь в заводском поселке.
Когда утром Петров вошел в кабинет Козицына, там
уже сидел сравнительно молодой человек в штатском кос¬
тюме и в застегнутой на все пуговицы светлой косоворот¬
ке. Александр понял, что разговор шел о нем. Козицын
ответил на приветствие и сразу же представил их друг
другу.
—	Коротков Иван Павлович, председатель районно¬
го исполкома, а это — Петров Александр Матвеевич,
мой боевой друг, чекист. Будет у нас начальником мили¬
ции. Бели уговорим, конечно.
—	Надеюсь, уговорим, — пожал руку Петрова пред¬
седатель исполкома. — Давайте, Александр Матвеевич,
помогайте нам. Поработаем вместе.
—	Договорились, Саша, — не то спрашивая, не то
утверждая, сказал Козицын. — Давай еще немного по¬
воюем вместе с тобой. Ведь и теперь здесь кое с кем
война идет. Только стрельбы меньше... Договорились?
Козицын подошел к Александру, протянул ему руку.
Петров крепко пожал ее в знак своего согласия. С нескры¬
ваемой радостью смотрел на друзей председатель испол¬
кома. Надежный работник появился.
Так Александр Петров стал начальником воткинской
милиции. На долго ли?
По рассказам своего друга Михаила Козицына и Ива¬
на Павловича Короткова новый начальник милиции знал,
что ничего хорошего ему в своем учреждении не увидеть.
Но такого развала, какой предстал перед ним, он никак
не предполагал встретить. В небольшом штате оказалось
несколько лиц, мало сказать нечестных, а весьма подо¬
зрительных, от которых надо было немедленно освобо¬
40

диться. Уголовного розыска как такового фактически не
существовало. В качестве специалиста этого тонкого дела
был не внушающий доверия человек по фамилии Препо¬
добный. Как потом установили, ранее он подвизался в
пермской уголовной милиции.
Успешнее всего воткинские милиционеры приводили
с рынка рабочих и обывательниц, продававших, а может
быть, и перепродававших носильные вещи или изготов¬
ленные собственными руками зажигалки, кастрюльки и
всякую домашнюю утварь. Зато закоренелых спекулянтов
и жуликов никто не трогал. Каких-либо признаков орга¬
низованного сыска Петров не обнаружил.
Работа в милиции была поставлена весьма примитив¬
но. Поймали вора или бандита на месте преступления или
на рынке с похищенными вещами, проведут следствие—и
дело в суд. Поступит заявление от потерпевшего — кла¬
дут в папку. Попадется жулик в ближайшее время — хо¬
рошо. А нет — так и лежит заявление. Бывший началь¬
ник,. недавно снятый с работы и исключенный из партии,
немало сделал для разложения даже тех работников, с
которых можно было кое-что спрашивать. Все надо начи¬
нать сначала.
Петров, воспользовавшись тем, что его в поселке ни¬
кто пока не знал, обошел все злачные места. На шумном
базаре бойко торговали всякого рода кустарными подел¬
ками, в открытую сбывали украденное и награбленное.
Какие-то проходимцы зазывали простаков узнать «сча¬
стье», угадать карту, распутать петлю, втягивали в сом¬
нительные «игры», обирали их до нитки.
Очень похожим на воровской притон оказался пивной
бар. Он был открыт в первые месяцы нэпа невесть отку¬
да появившимся и когда-то влиятельным домовладельцем,
который после революции предусмотрительно исчез из
поселка. Заведение — с размахом. В баре можно не
только пива выпить, В изобилии была водка, а кто с
деньгами, мог потребовать коньяк и даже шампанское, на
закуску — балык, зажаренного поросенка и ко всему —
боровых рыжиков отменной засолки.
Вечером приходил сюда бывший цеховой конторщик,
которого, несмотря на почтенный возраст, все почему-то
звали Шуркой; отчаянно растягивал он мехи баяна, играл
всякие модные романсы и блатные песни. По субботам и
по воскресеньям к нему присоединялся скрипач, молодой
человек с испитым лицом, одетый во что-то весьма отда¬
ленно напоминающее фрак. Вдвоем они после дарового
угощения играли почти без перерыва.
Пивной бар посещала публика разная. Тут и уцелев¬
шие пока нэпманы, которых уже начали прижимать, спе-
41

кулянты	лесом и иным государственным добром,
молодые	люди, захотевшие шикнуть в субботний
день, и, конечно, всякие темные личности. Среди них не
последняя величина Митька-Свист, гроза заречной части
поселка. Он появлялся, как правило, попозже, чтобы пря¬
мо отсюда отправляться «на дело». Тянуло в бар и кое-
кого из работников милиции. *
От тех, кому в милиции, прямо скажем, делать нече¬
го, Петров избавился быстро. А с кем работать? И вот он
в партийной ячейке завода рассказывает о сложном поло¬
жении с общественным порядком.
—	Без вашей помощи не обойтись. Дайте несколько
хороших товарищей, коммунистов или комсомольцев. Же¬
лательно красноармейцев или моряков, из демобилизо¬
ванных, конечно.
В ячейке с пониманием подошли к просьбе Петрова.
Пригласили зайти через пару дней, познакомиться с не¬
сколькими товарищами. Секретарь ячейки сказал: «А ты
уж сам договаривайся, выбирай, тебе работать...»
Скоро в милицию пришло пополнение с завода. А по¬
том сразу же еще одна неожиданная радость. Из Сверд¬
ловска приехала группа - молодых, окончивших школу
младшего начальствующего состава милиции и уголовного
розыска. Само собой разумеется, что это еще не были
признанные криминалисты, но, как показало дальнейшее,
они сумели наладить оперативно- розыскную деятельность
и поставить ее вполне грамотно.
Одной из первых серьезных операций, проведенных
выпускниками школы, была ликвидация банды Митьки-
СвисУа. Установив за ним наблюдение и изучив образ
жизни, они пришли к выводу, что Митька-Свист совсем
не тот, за кого выдает себя, не просто мелкий жулик.
Митька оказался организатором и главарем доволь¬
но многочисленной шайки воров и вооруженных граби¬
телей. И что самое опасное, вовлекал в нее молодых
рабочих, разыгрывая перед ними отчаянного компанейско¬
го парня, защитника несправедливо обиженных. Сам он
«на дело» никогда не ходил, но исправно брал свою до¬
лю, хранил и сбывал награбленное и ворованное. После
того, как его два близких дружка-грабителя были схваче¬
ны на месте преступления и при этом даже ранили сот¬
рудника милиции, Митька присмирел, перестал появлять¬
ся в пивном баре. Только убедившись в том, что дружки
его не «продали», вышел из подполья, стал вести себя
еще более развязно. Даже полез в дружбу к новым сот¬
рудникам милиции.
Этот атаман так был уверен в своей безнаказанности,
что когда его брали, лениво бросил сотрудникам;
42

—	Что вы, ребята? Это же я, Митька. Не знаете, что
ли? Бросьте шутить.
—	А мы и не шутим. Ты нам и нужен.
Только тогда он решил было схватиться за браунинг,
который лежал под подушкой, но было уже поздно...
В эту же ночь взяли и всех его остальных дружков.
На следующее утро Шура, жена Петрова, которая
уже переселилась с дочкой в Воткинск, принесла из мага¬
зина новость.
—	В поселке только и разговора, что, мол, приехал
какой-то чекист и его поставили начальником милиции,
чтоб, значит, порядок навел. Тот посмотрел, что кругом
делается, и помощников себе вызвал. Вот они минувшей
ночью целую шайку и поймали...
Когда Петров докладывал Козицыну о делах, о пос¬
ледней операции, в которой хорошо проявили себя моло¬
дые сотрудники, тот расплылся в улыбке и похвалил:
—	Ну вот, а ты не хотел с нами работать. Видишь,
как дела-то пошли. Молодец. Так и действуй, товарищ
чекист. Считай, что ты на своем посту. Все эти бандиты
и жулики не меньшая контра, чем та, с которой тебе при¬
ходилось бороться.
К «онцу следствия по делу Митьки-Свиста, как выяс¬
нилось, опустившегося эсера, было арестовано около
двадцати человек — воров и грабителей разного калибра.
Открытый судебный процесс продолжался несколько
дней. После объявления приговора осужденных под уси¬
ленным конвоем повезли на подводах к пристани для
отправки в сарапульскую тюрьму. В толпе можно было
отчетливо расслышать возгласы:
—	Наконец-то избавились.
—	Так им и надо. Давно бы пора.
И только несколько женщин, стоявших в стороне ото
всех, кончиками черных платков утирали слезы. Но ни¬
кто им не высказал сочувствия. Да, видимо, они его и
не ожидали.
После того как ликвидировали шайку Митьки-Свиста,
арестовали и осудили еще наиболее дерзких хулиганов,
ввели регулярное ночное патрулирование, и в поселке ста¬
ло значительно спокойнее. Взятые на заметку спекулянты
начали вести себя осмотрительнее, а некоторые из них
совсем бросили свое занятие.
Руководители Сарапульского окротдела милиции ста¬
ли считать оперативную обстановку в Воткинске благопо¬
лучной. Но это не означало, что все обстоит хорошо.
Работы еще много. Надо было продолжать чистить город
от преступного элемента, добиться, чтобы всегда поддер¬
живался нужный общественный порядок. Но главное
43

было сделано. Удалось сколотить дружный коллектив
оперативных работников.
В конце концов и сам Петров пришел к выводу, что
Козицын поступил совершенно правильно, убедив его за¬
нять пост начальника милиции. Действительно, опыт че¬
киста во многом помог. Да и сами милиционеры и «опе¬
ры», как между собой они называли оперативных сотруд¬
ников уголовного розыска, смотря на исполнительного
и точного начальника, строгого в первую очередь к себе,
подтягивались, чувствовали большую ответственность.
Петров нередко обращался к чекистским принципам
организации работы. Он понимал, что в новых условиях,
когда страна развертывает мирное строительство, борьба
с таким страшным наследием послевоенной разрухи, как
спекуляция, хищения, к чему в силу жизненных обстоя¬
тельств была вовлечена и некоторая часть рабочих, ло¬
жится главным образом на плечи милиции. Петров вспом¬
нил, что еще в начале двадцатых годов Дзержинский
рекомендовал чекистам не набивать такими людьми след¬
ственные тюрьмы, а если заставить проворовавшегося
рабочего работать на своем же заводе под ответственность
остальных рабочих, то такое пребывание на всем честном
народе будет действовать гораздо сильней и целесообраз¬
ней, чем сидение под следствием и судом.
«А не применить ли такой метод теперь?» — поду¬
мал начальник милиции. Случай скоро представился. Ему
доложили, что на базаре задержаны двое рабочих заво¬
да: один торговал изготовленной у себя ;в цехе и, конечно,
из заводского материала разной кухонной утварью, вто¬
рой сбывал охотникам на дробь и рыбакам на грузила
свинец, украденный в паровозном цехе.
—	Ну что ж, — к удивлению сотрудников заявил
Петров, — поведем их пока не на допрос к следователю,
а на завод, пусть они объяснят товарищам, как дошли до
такой жизни.
Разговор получился очень поучительный для всех и
весьма неприятный для провинившихся. Они по очереди
держали ответ перед собравшимися, среди которых были
недовольные и заработками, и тем, как восстанавливает¬
ся и развивается завод, да и многим другим. Но никто
из них не думал мешочничать, спекулировать, а тем более
воровать. Рабочие бросали тяжелые слова-обвинения од¬
ному и другому.
—	Завод продаешь?!
—	Нас, рабочий класс, позоришь?!
—	По винтику, по кирпичику растаскиваете завод!
Тоже мне рабочие называетесь!
—	Мы день и ночь от верстаков не отходим. И голод,
44

(!
и холод переживали, завод не бросали. Считай, уже на
ноги подняли.
А потом мягче:
—	Ладно уж. Если не посадят за решетку, примем
обратно. Поможем на путь истинный стать...
И помогли. Суд, конечно, состоялся. Одного отпусти¬
ли на поруки, а другому дали принудительные работы и
сказали, что отбывать их должен на заводе, в своем цехе,
под наблюдением остальных рабочих. Петров не забывал
поинтересоваться, как работают и ведут себя подопечные.
Убеждался, что, действительно, пролетарский коллектив
перевоспитает оступившегося рабочего значительно луч¬
ше, чем тюрьма.
Оперативная информация, которую удалось наладить,
помогла не только быстрее раскрывать, но и предупреж¬
дать преступления. Сколько людей сотрудники уголовно;
го розыска удержали от неверного шага, скольким помог¬
ли порвать с преступным миром, начать новую жизнь.
Борьба за становление людей, оступавшихся и ошибав¬
шихся, но окончательно не испорченных, бывших беспри¬
зорных — детей гражданской войны и голода — тоже
входила в круг обязанностей советской милиции. А в этом
было что-то общее с работой чекистов, направляемой са¬
мим Дзержинским.
Александр Петров уже обдумывал планы на ближай¬
шее будущее. Но осуществлению их помешал непредви¬
денный разговор в кабинете Михаила Козицына. Началь¬
ник милиции направился туда с папкой бумаг, чтобы отве¬
тить на любой вопрос секретаря, касающийся последних
происшествий, работы молодого пополнения. Но ничего
этого не понадобилось. Козицын начал без предисловия:
-— За работу, Саша, спасибо, оправдал наши надеж¬
ды. Теперь мы хотим предложить тебе новое дело.
—	Председателя Совета, — уточнил Коротков. —
Ты же знаешь, что в Воткинске создается свой Совет, по¬
селковый. Надеемся, что скоро он станет и городским.
Не ожидал такой быстрой перемены в своей службе
Александр Петров. Ему и в голову не приходили мысли
о подобном. Пытался возражать.
—	Да я только вошел в курс милицейской работы.
Вы же сами говорите, что неплохо справляюсь. А теперь
председателем Совета. Это уж совсем новое для меня де¬
ло. Боюсь, право...
—	Мы об этом тоже думали, — успокаивал Кози¬
цын. — В Сарапуле советовались, в окрисполкоме и'ок-
ружкоме партии. Там тебя знают, сказали — подходящая
45

кандидатура. Разговаривали мы и здесь кое с кем из за¬
водских. Они тебя депутатом избирали. Что касается нас
с Иваном Павловичем, то мы тебя не только рекоменду¬
ем, но и помогать будем.
Через несколько дней Петров уже стоял перед депу¬
татами поселкового Совета и рассказывал свою био¬
графию. Порядочно волновался. Вот уже без малого де¬
сять лет с честью несет обязанности коммуниста, на ка¬
кие бы ответственные и опасные участки работы партия
не направляла его. В городе хорошо уже знали началь¬
ника милиции, относились к нему уважительно, одобрили
кандидатуру. Правда, оказалось несколько человек несо¬
гласных с общей линией. Они заявили примерно следу¬
ющее: «Вряд ли целесообразно чекиста и милиционера
ставить председателем Совета. Пусть занимается своим
прямым делом...»
—	Товарищ Петров — достойный кандидат, — разъ¬
яснил им Коротков. — Он уже показал себя на трудном
участке советской работы. Что касается предыдущей
службы, то она только в его пользу говорит.
Чем глубже вникал Петров в жизнь заводского посел¬
ка, в его хозяйственные дела, тем понятнее ему стано¬
вилось, что имел в виду Иван Павлович Коротков, когда
говорил, что у Воткинска интересная, но и во многом
трудная судьба, а отдельные страницы его истории даже
трагические.
Воткинск, как и большинство уральских и прикамских
городов и рабочих поселков (Екатеринбург, Мотовилиха,
Ижевск, Тагил, Очер), возник рядом с металлургическим
заводом. Он славился мастерами на все руки, потомками
крепостных и казенных крестьян, а также работных лю¬
дей. Истинно великие мастера только и могли творить то,
что еще в стародавние времена давал завод. В Воткин¬
ске был установлен и пущен первый на Урале прокатный
стан, освоено производство инструментальной стали, а
позже научились собирать пароходы, паровозы и даже
клепать целые железнодорожные мосты. Такие были ис¬
кусники. А хорошего мало видели. По коммунальному
хозяйству заметно, как раньше о жизни рабочего челове¬
ка заботились. Улицы не замощены, утопают в грязи.
Электричество только около самого завода, а в соседних
с ним кварталах — хоть глаз выколи. Водопровод — од¬
ни муки. В школах теснота...
В те годы у боткинских руководителей было принято
начинать день в заводских цехах. Такой порядок завел се¬
бе и Петров. Чуть ли не в первое посещение мостового
цеха кто-то из рабочих сказал:
—	Хватит нам по улицам грязь месить. Надо самим
46

браться за тротуары. Вы нам достаньте горбыля или
плах, а народ поработает. Пора уже заводской поселок
приводить в божеский вид.
Федор Богатырев, человек известный и авторитетный,
отстаивал это предложение в Совете.
—	Если сам народ просит, — говорил он, — значит,
исполнять надо. А мы всех поднимем. Ведь для себя бу¬
дем делать.
И началась беготня. Раздобыли лес, договорились с
лесопильным заводом о разделке. Потом чуть ли не це¬
лый месяц вечерами (благо они летом длинные) по ули¬
цам слышался стук топоров и молотков.
Казалось, небольшое дело. А как оно людей органи¬
зовало. Кое-где у обочины появились молодые березки и
липы.
В своей новой работе Петров вскоре заметил одну осо¬
бенность: чем больше делаешь, тем быстрее хлопот при¬
бавляется.
—	Не управляюсь, что ли,— как-то пожаловался он
Козицыну.— Одно дело сделаешь, два на очереди стоят.
—	А так оно и должно быть, — успокаивал тот. —
Люди хотят по-человечески жить. Наши, воткинские, не¬
мало лиха видели на своем веку. Завод восстанавливали,
теперь за поселок берутся. Имей в виду, что дальше дел
еще прибавится.
И действительно, не успел с тротуарами разделаться,
как на очереди стал водопровод. Этот орешек оказался
покрепче. Водопровод был устроен в стародавние времена
плотинными мастерами. И трубы в нем были деревянные,
хотя и прочности необычайной. Но дерево есть дерево.
Пришел конец и его службе. Взялись за это дело. С тру¬
дом, но довели до конца.
Потом на окраине открыли школу, медицинский
пункт. Хотя все это не в новых зданиях, но все же дости¬
жение большое. Конечно, не один Петров все это делал —
Совет, депутаты, рабочие-активисты.
Восстановленный завод расширял производство, уже
выпускал тысячи молотйлок, конных граблей, корчеваль¬
ных машин, туковых сеялок. В «Уральском рабочем» по¬
явилась большая статья о том, что он может начать про¬
изводство даже комбайнов, машин удивительных и неви¬
данных еще в здешних краях.
Расширили заводскую электростанцию. От этого не
только производство, но и поселок выиграл. Зажглось
электричество в 'домиках рабочих, вспыхнули фонари на
многих улицах. Жить становилось лучше.
К Петрову в Совет люди заходили не только по де¬
лам, касающимся поселка, но и просто поговорить о жиз¬
47

ни, о планах на будущее. Частенько бывал здесь и
Александр Герасимович Назаров, человек еще не старый,
участник забастовки 1902 года. Всегда аккуратный, под¬
тянутый и чисто одетый, он одним своим видом внушал
уважение к себе. В один из вечеров Назаров спросил:
—	Говорят, Матвеич, что ты из чекистов?
Услыхав утвердительный ответ, продолжал:
—	Ты у нас человек уже не новый. Многое тебе из¬
вестно. Знаешь, что жизнь у нас складывалась не всегда
ладно. Первый Совет еще в девятьсот пятом организова¬
ли, хороших большевиков-ленинцев вырастили. Но быва¬
ло, что не наш брат, большевик, а эсеры да меньшевики
верх брали.
—	Такое не только в Воткинске случилось. И еще
кое-где.— Александр Петров понял, что этот человек,
много видавший и много переживший, начинает важный
разговор, и больше не перебивал.
—	Почему такое происходило? — спросил Назаров,
и сам ответил: — Большой урон понес наш рабочий
класс еще до революции. Тебе известно, что когда нача¬
лась империалистическая война, на заводе сразу развер¬
нули изготовление артиллерийских снарядов. Многие ра¬
бочие-большевики были арестованы, а еще больше от¬
правлено в солдаты. И на заводе появились сынки тор¬
говцев, ремесленников, домовладельцев, кустарей да де¬
ревенского кулачья. Ко всему еще — заезжие меньшеви¬
ки и эсеры. И все они относили себя к рабочему классу.
—	Известное дело, заманчиво было на Урале опору
получить.
—	Это точно. У нас в Воткинске они так окопались,
что Совет сумел взять власть в свои руки только в январе
восемнадцатого года. Анархисты да эсеры вооружились
до зубов. Ты представляешь, какую они силу почувство¬
вали, что в ответ на решение распустить партию анар¬
хистов бросили бомбу в окно дома председателя исполко¬
ма Баклушина. Но к тому времени уже вернулись рабо¬
чие-большевики, которых посылали на Мотовилиху пушки
делать. Они приехали не с пустыми руками. С их участи¬
ем и разоружили анархистскую сволочь, эсеров прижа¬
ли. Потом опять сил убавилось: отправили на фронт
один отряд, другой. В августе же, сам знаешь, мятеж на¬
чался.
—	Не только знаю, — подтвердил Петров, — но и в
отряде Носова гонялся за мятежниками.
—	Но ты знаешь далеко не все. Ведь по ту сторону
фронта находился. А что было здесь, даже вообразить
трудно. Шибко худо пришлось нашим людям. Каждый
день аресты, пытки, расстрелы. Даже теперь, когда про¬
48

шло немало времени, от воспоминаний кровь в жилах
стынет...
...И было отчего стынуть. То, что произошло осенью
1918-го в этом тихом заводском поселке, еще долго,
очень долго будет храниться в памяти людей, как самая
трагическая страница в истории Прикамья.
... Далеко стороной обходили люди в былые времена
приветливый большой дом с мезонином, что стоит у за¬
водского пруда под раскидистыми тополями, в котором
издавна жили горные начальники Камско-Боткинского
горного округа со своими чадами и домочадцами.
И не зря обходили.
Там размещался штаб и контрразведка. Хозяйничал
в застенке заводской конторщик Григорий Юрьев, цар¬
ский штабс-капитан, в первый день восстания провозгла¬
сивший себя командующим воткинской «народной арми¬
ей». Вместе с ним его помощники — начальник штаба
штабс-капитан Шадрин, старший адъютант Колдыбаев и
начальник контрразведки Близорукое. Из окон дома, из
тихого когда-то сада доносились не пение и музыка, а
крики и стоны истязуемых людей. Застенок есть засте¬
нок.
Штабс-капитан Юрьев лично сам допрашивал предсе¬
дателя Боткинского комитета большевиков Степана Си-
пугина, схваченного эсерами и активистами из «союза
фронтовиков». Но допроса по всем правилам и не было.
Большевик считал ниже своего достоинства разговари¬
вать с белогвардейским выскочкой. Не строил на этот
счет иллюзий и сам Юрьев. Он знал, что Сипугин ничего
не скажет. Мало того, новоиспеченный командующий
принужден был выслушивать обвинения плевавшего кро¬
вью Сипушна:
—	Палачи, — бросал он прямо в лицо штабс-капи¬
тана. — Все равно дни ваши сочтены. Зверствуйте, но
ничего вам уже не поможет. Всех не перебьете. Час рас¬
платы не за горами,..
Юрьев не посмел даже открыто расстрелять вожака
воткинских большевиков. Его увезли за реку и связанно¬
го закололи штыками и бросили с обрыва. Но живуч ока¬
зался коммунист. Трудно представить, как, каким чудом
Сипугин выплыл, выкарабкался на берег. Но очень, очень
трагически сложились обстоятельства. Он опять _ натолк¬
нулся на предателя, который и выдал его врагам. Теперь
они исправно исполнили свое черное дело... Не показа¬
лась больше над водой голова большевика Степана Си-
пугина.
. Когда мятежники упивались своей победой, Юрьев
бахвалился в Ижевске:
49

—	У нас тихо, расстрелов нет. Мы своих большеви¬
ков без шума убираем.
—	Как именно? — полюбопытствовал кто-то.
—	Очень просто. Помните, еще генералиссимус Су¬
воров изволили говорить: пуля — дура, штык — моло¬
дец! Так вот мы этим штыком-молодцом и действуем.
На что главком учредиловцев полковник Федичкин,
палач из палачей, а и тот брезгливо поморщился и за¬
метил:
—	Вы, господин штабс-капитан, хотя бы светлую па¬
мять генералиссимуса не оскверняли своими словами. То,
что делаете вы, чрезмерно жестоко, озлобляет людей. А
нам надо привлекать их на свою сторону.
—	Вы, господин полковник, — в бешенстве прокри¬
чал Юрьев, — насчет моего проверенного на деле метода
штыком не извольте беспокоиться. Лучше всякого рас¬
стрела действует. Поверьте.
Этот человек, изможденный, словно от какого-то вну¬
треннего недуга, в поношенном и небрежно надетом офи¬
церском мундире без ремней и видимого оружия, страшил
многих. Далеко не все могли спокойно смотреть на зем¬
листое лицо, которое еще неприятнее делал аккуратно,
со знанием дела, наложенный слой пудры. Юрьев полу¬
чил печальную известность не только тем, что «тихо»,
без стрельбы ликвидировал коммунистов и просто сочув¬
ствующих им. По его указанию в русло Вотки были выве¬
дены четыре железные баржи, которые тотчас же нача¬
ли набивать арестованными. Эти плавучие застенки люди
окрестили «баржами смерти». И не зря. Оттуда возврата
не было. Если не расстреляют или не заколют штыками,
то погибнешь от холода, голода или ран.
Может быть, полковник Федичкин предчувствовал,
что Юрьев скоро заменит его па посту главкома. Но ве¬
роятнее всего, строевой офицер и службист просто-напро-
сто терпеть не мог подобных выскочек и авантюристов.
По глубокому убеждению Федичкина, воткинский дикта¬
тор был полный невежда в военном деле и ко всему еще
превеликий нахал. Ему было известно и то, что в биогра¬
фии Юрьева немало туманного. Актер какой-то опере¬
точной труппы, гастролирующей по Уралу и Прикамью,
он попал на фронт под конец войны. Надо было случить¬
ся, что выбыл из строя командир роты, которого при¬
шлось заменить Юрьеву. В боевой обстановке он попал на
глаза начальству и неожиданно даже для самого себя
был произведен в капитаны. На передовой не задержал¬
ся. Вскоре после революции приехал в Воткинск, зате¬
сался в секретари коллегии заводоуправления. Не без
тайной цели возглавил «союз фронтовиков».
50

Ёоткинского диктатора Федичкйн в разговоре с офй-
церами своего штаба презрительно называл «этот коме¬
диант Юрьев». Зато председатель ижевского «союза
фронтовиков» Солдатов, сразу же выдвинувшийся в на¬
чальники контрразведки повстанцев, был совсем проти¬
воположного мнения, считал Юрьева светлой головой.
Возможно, у него были на то свои основания.
Чуть ли не в первый день мятежа Юрьев вызвал к
себе счетовода цеха Близорукова, которого давненько
заприметил. Личность вполне подходящая:	в прошлом
провокатор, активно сотрудничавший с царской охран¬
кой и полицией. Объявил ему:
—	Будешь, голуба моя, начальником контрразведки.
Знаешь, что такое?
—	Так точно-с. Имею представление.
—	И чтоб у меня полный порядок был. Завтра же
коммунистов и комиссаров, что на заводе остались, на
телеграфных столбах перевешать. Будет волнительное
зрелище для наших друзей. Понял?
Ничего не понял Близоруков. Господин командующий
явно перехватил. Не перевешать ему всех коммунистов
и комиссаров. Видимо, его надо было понимать так: дей¬
ствовать решительно, в средствах не стесняться. Юрьеву
же он ответил:
—	Как не понять? Все ясно. Я давно составил списо¬
чек, думаю, пригодится. По всей форме: фамилия, имя и
отчество, чем занимался при большевиках. И адресочек,
конечно: улица, помер дома, квартирка...
—	Оставь, посмотрю. А что делать — скажет стар¬
ший адъютант штаба Колдыбаев. Он с тобой будет зани¬
маться. Ступай!
То ли за безмерную жестокость, то ли за какие дру¬
гие качества главари восстания заметили штабс-капитана
Юрьева. Предсказания Солдатова стали сбываться. Ког¬
да учредиловцы захватили еще и Сарапул, задумали соз¬
дать автономный Прикамский край, полковник Федичкин
был назначен главнокомандующим всеми вооруженными
силами, а Юрьев и щеголеватый прапорщик Куракин,
сарапульский командующий, — его помощниками. Затем
Юрьев стал фактически начальником штаба. После того
как старый лис Федичкин, поняв неизбежность краха их
авантюры, отошел от дел, Юрьев и вовсе возвысился —
стал главнокомандующим. Тут уж совсем закусил удила.
В разгар мятежа большую часть времени Юрьев на¬
ходился в Ижевске, а не у себя дома — в Воткинске. Пос¬
ле одной из таких долговременных отлучек, получив
очередное повышение, Юрьев в хорошем настроении вы¬
звал к себе с докладом адъютанта штаба Колдыбаева.
51

Этот конторщик боткинского завода До поры до време¬
ни вел себя тихо и незаметно. Даже когда белые захвати¬
ли поселок, он не кричал — «долой коммунистов!». Толь¬
ко на другой день, покорно выполняя приказ, явился в
воинское присутствие, был «мобилизован» и направлен
в штаб писарем. Как он выслуживался, было глубокой
тайной. Во всяком случае довольно скоро Юрьев сделал
его старшим адъютантом штаба и произвел в офицеры.
В отличие от своего начальника Колдыбаев жесто¬
костью не похвалялся, во время карательных акций пред¬
почитал оставаться в тени. Но по слухам, которые все же,
просачивались из застенка, он являлся фактическим ше¬
фом контрразведки воткинской «народной армии».
Колдыбаев почти бесшумно вошел в кабинет, когда-
то бывшей столовой семей горных начальников. Вошел и
остановился от неожиданности. Он все еще не привык к
тому, что Юрьев мог предстать перед подчиненными или
редкими посетителями в совершенно невероятном виде.
Не в мундире, а в вязаной куртке, в белой сорочке и в
штанах до колен. Точно так одевались раньше воткинские
барчуки. И гетры такие же, как у тех, были — до колен.
Артист, да и только. Правильно подметил это Федичкин.
Колдыбаев быстро справился со своей растерян¬
ностью и, прежде чем начать доклад, предупредил:
—	Господин командующий! Здесь вас дожидается
один человек.
—	Что за человек? — недовольно бросил Юрьев.
—	Говорит, вы велели явиться.
—	Ну, зови.
Почти тотчас же перед письменным столом предстал
неопределенного возраста, ничем не примечательный че¬
ловек. В руках он держал измятый картуз с лаковым ко¬
зырьком и ошалелыми глазами смотрел на Юрьева и
его одеяние.
—	Я, как изволили распорядиться, ваше благоро¬
дие, с докладом.
—	Тебе сколько раз было приказано, — прикрикнул
Юрьев, — сюда не являться! Знаешь же, куда и когда
приходить.
—	Часто уж вы, ваше благородие, в отъезде бывае¬
те, давно не виделись. Вот и не вытерпел...
—• Ну, что у тебя, давай быстрее.
—	Я просил бы, ваше благородие, увольте меня от
этих делов. Очень уж трудно в нонешние времена, не¬
вмоготу просто.
—	Как это невмоготу?! — ударил кулаком по сто¬
лу Юрьев. — Я тебя за тем от мобилизации освободил
и на завод послал, чтобы ты мне обо всем докладывал:
52

кто что замышляет, кто из коммунистов и всякой иной
красной сволочи на заводе еще остался...
—	Остерегаются рабочие нас, — пролепетал донос¬
чик. — Говорят, христопродавцы.
—	Кто так говорит?
—	Да, считай, почти все. Особенно старики. Те и
вовсе в нашу сторону не глядят, матерят, плюют вслед.
—	Кто же, черт возьми! Не могут быть все. Говори!
Человек полушепотом назвал несколько фамилий, а
Юрьев, обратившись к Колдыбаеву, бросил:
—	К вечеру взять! И чтоб допрос как следует был.
—	Слушаюсь! — вытянувшись и щелкнув каблука¬
ми, ответил адъютант.
Осведомителю снова строгий вопрос:
—	Почему на заводе ни черта не делается? Патро¬
нов зарядили, что кот наплакал. Винтовок Ижевск поста¬
вил немало, а патронов совсем нет.
—	Людей нет, ваше благородие, работать некому.
Много с красными ушло и теперь еще бегут. Да поболее
полутысячи посажено. Это не считая коммунистов и дру¬
гих всяких красных.
—	А ты меньше считай. Сам на барже очутишься,
если так служить будешь. И чтоб здесь больше не пока¬
зывался, увидят. И тогда не только плевать будут, а в
расход пустят. Я уезжаю в Ижевск. Теперь дело будешь
иметь с господином адъютантом. — И даже не попрощав¬
шись со своим осведомителем, бросил:
—	Проводи его, да чтоб никто не видел.
Колдыбаев оказался свидетелем еще весьма неприят¬
ного разговора Юрьева с инженером Першке. При Совет¬
ской власти он состоял в коллегии заводоуправления, а
потом сразу же переметнулся к белым, которые и поста¬
вили его во главе предприятия.
Тот самый Юрьев, который совсем недавно заиски¬
вал перед чинами заводской администрации, теперь рас¬
хаживал в кабинете из угла в угол и последними словами
распекал инженера Першке, вновь испеченного началь¬
ника завода.
—	Из рук вон плохо работаете, голуба моя. У армии
такой завод. А что проку? Ни черта не можете делать.
—	Поймите, господин Юрьев. У нас очень большие
трудности. Людей нет, материалов не хватает.
—	Преданности прикамскому правительству, идей¬
ности у вас, уважаемый,	не хватает, — перебил
Юрьев. — А ведь у вас есть с кого брать пример. Вы
знаете Штеингер?
Першке не совсем понимал, для чего Юрьеву понадо¬
бился такой переход, но на всякий случай ответил:
53

—	Как же, имею честь быть знакомым.
—	Это мужественная женщина,— Юрьев поднял па¬
лец.— Настоящая революционерка. Таких красные мень¬
шевиками называют. Она может служить образцом для
некоторых мужчин. Только что мне доложил Колдыбаев,
что ее муж большевик, чего только не бывает в наши дни,
был арестован и содержался на барже. И представляете
себе, она даже не пришла к нам просить за него. Хотя
мы, питая к ней уважение, думаю, смогли бы смягчить
его участь. Не правда ли, господин адъютант?
—	Так точно, господин командующий,— с готов¬
ностью ответил тот, разгадав подлинный смысл этих из-
девательско-вежливых слов.
—	Мало того,— продолжал Юрьев,— ее родной пле¬
мянник, Николай Штеингер, тоже своевременно аресто¬
ванный нами, сумел каким-то образом бежать с одной из
барж. Есть и у нас разгильдяи, не только на заводе. По¬
пав на свободу, он сразу же направился к своей тетушке.
Видимо, не без оснований предполагая, что столь уважа¬
емую и преданную нашему делу женщину мы не позво¬
лим беспокоить, что у нее безопасно. В отношении нас
он был прав. А вот насчет тетушки — роковым образом
ошибся. Она собственноручно привела его куда следует.
Такая была волнительная сцена... Вот, господин Першке,
как надо служить. Сами понимаете, если мадам Штеин¬
гер так поступила по отношению к родным, то, видимо,
весьма старательно помогает и в других важных делах.
Мы ее очень ценим. Вот это преданность!..
■— Я понимаю вас,— с растерянностью проговорил
Першке. Только теперь до него дошло, куда гнет Юрьев.
А тот уже снова говорил:
—	Однако продолжим о заводских делах. Завтра
получите предписание, сколько людей на оборонительные
работы посылать. Надо стабилизировать фронт к зиме.
И чтобы это не служило оправданием плохой работы.
Само собой разумеется, чтобы вокруг этого не было ника¬
ких разговоров. Ясно?
—	Да, ясно,— ответил Першке, хотя ничего ясного
впереди не было.
Когда инженер скрылся за дверью, штабс-капитан
приказал Колдыбаеву:
—	За Першке вы сами присматривайте. Не передо¬
веряйте это даже Близорукову, грубо работает. Имейте
в виду, что Першке еще в большевистской коллегии со¬
стоял, главным инженером завода был. Теперь же с боль¬
шой охотой к нам на службу пошел. Как служит, сами
видите. Ни черта завод не работает. Не исключена воз¬
можность, что он при первом удобном случае опять к
54

красным переметнется. Ясно? А теперь займемся делами.
Они почти до полуночи рассматривали списки аресто¬
ванных с каждой «баржи смерти». Колдыбаев подробно
докладывал, кто в них находится: коммунисты и советские
работники из самого Воткинска, из Ножовки и Галева,
даже из Сайгатки, что за Камой. Боткинские и ижевские
металлисты, крестьяне — русские, удмурты, татары.
Их прервал денщик, который вошел в кабинет без
стука, поставил перед ними поднос с легкой закуской и
графином водки.
—• Давайте, прапорщик. Погода осенняя, а нам еще
ехать, — пригласил Юрьев и первым один за другим влил
в себя два стакана водки. Почти не закусывал, а вынул
из портсигара папиросу, прикурил от зажигалки и начал
расхаживать по кабинету.
■— Кони поданы, можно ехать,— в приоткрытую
дверь доложил дежурный по штабу.
На улице Юрьев первым вскочил в стоявшую у ворот
пролетку с поднятым кожаным верхом. Не дожидаясь,
пока рядом усядется Колдыбаев, негромко произнес:
«Давай!» Ездовой молча кивнул головой, слегка натянул
вожжи, и добрый жеребец, по всему видно, из конюшни
какого-либо воткинского или сарапульского купца, с мес¬
та взял рысью.
Юрьев и Колдыбаев едут к «баржам смерти». Их со¬
провождает верхом адъютант-телохранитель Юрьева —
грузин в черной черкеске с красным башлыком, человек
непомерно жестокий и страшный.
Уже миновали завод. Когда позади остались невзрач¬
ные постройки заводской железнодорожной станции, на
Вотке обозначились очертания адовых барж с тусклыми
фонарями. Пролетка остановилась у караульного поме¬
щения. Прибывших ждут. Тотчас же подскочил комендант
барж. Григорий Русских, расторопный унтер-офицер, и
пытался что-то докладывать. Юрьев остановил его жес¬
том и уже сам спросил коменданта:
—	Все в порядке? Конвой есть?
—	Так точно, господин командующий. Конвой ждет.
Словно из-под земли, появился мичман Жемчужин.
Черная морская форма зловеще выделяет контрразведчи¬
ка среди остальных чинов. Тут же и непременный участ¬
ник всех ночных посещений этого страшного места Вась¬
ка Цыганов с тяжелой винтовкой в руках. Оба вытяну¬
лись в струнку, ожидая распоряжений.
—	Возьмите, мичман, у Колдыбаева списки и при¬
ступайте. Мы сейчас придем.
На палубе первой баржи мичман по списку, который
унтер-офицер освещал фонарем, вызывал:
55

—	Юрасов... Есть?
Из люка слышится глухо:
—	Здесь, куда деваться-...
—	Вылазь да побыстрее, — торопил Цыганов.
—	А нам спешить некуда,— послышался чей-то го¬
лос из трюма.
—	Без рассузкдениев там,— закричал Цыганов и
вскинул винтовку.— А то вот пульну туда, к вам.
—	Разговорчики! — прикрикнул Жемчужин и про¬
должал вызывать.— Поскребышев... Штеингер Влади¬
мир... Штеингер Николай... Хватов...
Из люка на палубу баржи поднялась группа людей
и сразу была окружена плотным кольцом конвоя.
А Жемчужин уже у следующего люка выкрикивает:
—	Логинов... Лисин...
Вскоре на палубе в окружении конвоя стояла боль¬
шая группа заключенных, человек двадцать. Держались
ближе друг к другу. Тотчас же перед ними появился
взвинченный и пьяный Юрьев. С первых слов — крик:
—	Россию продавать вздумали, сволочи!.. Немец¬
кие шпионы... Свободы вам надо... Получите, не обде¬
лим...
—	Ты сам сволочь, да не простая, а белогвардей¬
ская, —• раздался чей-то резкий голос.
—	Малчать!.. —• схватился за наган грузин-тело¬
хранитель и палач по совместительству. — Стрэлять,
шашкам рубить будэм...
От группы арестованных отделился небольшого роста
измученный человек и, обращаясь к Юрьеву, проговорил:
—	Господин хороший! За что это расстрел нам? Ме¬
ня вот на базаре просто схватили во время облавы. Го¬
ворят, подозрительный. И никто два месяца на допрос не
вызывал. А меня каждый в Воткиноке знает. И господам,
и всем прочим обувку починял... Отпустите меня за ради
бога...
—	Пшел на место, краснопузая сволочь. Ты и на том
свете пригодишься, кому обувку починять, — и Юрьев
разразился такой бранью, какую не на каждой камской
пристани услышишь.
Мужичонка испуганно захлопал глазами и попятился
на свое место. А там ему шепнули: «Нашел перед кем
унижаться, видал, гад он какой?»
Колдыбаев, шеф юрьевской контрразведки, в сторон¬
ке поучал Ваську Цыганова:
—	Ты смотри, чтоб там все делали, как положено.
Говорят, кое-кто уже ушел от вас раненый... Смотрите...
Вам самим скидку, конечно, сделают. Расстреляют — ко¬
лоть не будут... Ясно?
56

Юрьев первым стал по трапу спускаться на берег. За
ним тронулась вся свита, а потом конвой свел отобран¬
ных в эту ночь. Луна уже стояла высоко и позволяла
вдали различать корпуса завода, очертания улиц посел¬
ка. Заключенные, по всей вероятности, поняли, что в
последний раз они смотрят на звездное небо, что им уже
не вернуться на родной завод.
После того как за поленницы одного за другим уве¬
ли двух первых узников баржи и за этим не последовало
выстрелов, остальных, стоявших тесной кучкой, пронзила
страшная догадка: «Колоть будут». Послышались не¬
громкие слова: «Прощай, Алеша», «Прости, Володя, ес¬
ли что...», «Может, кто'жив останется, запомните все,
расскажите нашим...»
■ Кто-то из слабых духом попросил Цыганова, которо¬
го, очевидно, знал раньше:
—	Вася! Не пожалей по старой памяти патрона,
стрельни. Не колите. Не дай бог,- раните только, муки
придется принять...
Тот со смещком издевается:
—	А ты ложись на землю. В лежачего не промах¬
нутся...
В ответ — голоса заключенных:
—	Это вы, гады, будете по земле на пузе ползать,
когда наши прочитают приговор: расстрелять палачей. А
наши уже близко. Стрельба слышна... Мы смерть стоя
примем...
Юрьев и Колдыбаев решили проверить, как исполня¬
ется их приказ. Сделав несколько поворотов в лабирин¬
те между поленницами, они вышли к реке, где была при¬
готовлена большая могила. Здесь стояли солдаты, четве¬
ро — у самого края. Колдыбаев осветил место казни ба¬
тарейным электрическим фонариком. Яма уже была на¬
половину заполнена телами убитых. Верхние еще шеве¬
лились в предсмертной агонии. Но ни Юрьев, ни Колды¬
баев не отели взглядов от этой страшной картины.
Доставили еще одну жертву. По команде Цыганова
солдаты, словно на полковом плацу перед соломенными
чучелами, изготовились и заученным приемом «коли»
пронзили штыками живого человека. Такими же заучен¬
ными движениями одновременно выдернули штыки, и
казненный со стоном рухнул на тела своих товарищей.
Также расправились с другим, третьим, четвертым...
Молча и спокойно, покуривая папиросу, наблюдал эту
картину Юрьев. Постоял, повернулся и пошел в сторону
караульного помещения. За ним — старший адъютант
Колдыбаев. Не замечая его, Юрьев бросил мичману
57

Жемчужину и телохранителю грузину:	«Заканчивайте»
и уехал с Колдыбаевым на той же пролетке.
Каждая такая поездка боткинского диктатора и стар¬
шего адъютанта его штаба на «баржи смерти» стоила
жизни десяткам узников.
После одного из разговоров о трагедии, которую
пришлось пережить Воткинску, Александр Герасимович
Назаров с горечью в голосе проговорил:
— Разве можно такое забыть и простить?
— Когда я работал в Особом отделе Третьей армии
и в окротделах ГПУ, мы немало колчаковских палачей-
карателей .прихватили, — вместо прямого ответа прого¬
ворил Петров.
—	А сколько их еще по земле русской ходит?
—	Конечно, есть еще.
—	Вот я к этому и веду разговор, Матвеич. Не за¬
были ли, что творили у нас Юрьев, Колдыбаев и другие
враги Советской власти?	*
—	Не забыли и не забудем,— подтвердил Петров.—
Кто виновен перед народом, тот не уйдет от карающей
руки.
В тот вечер, когда состоялся такой разговор со ста¬
рым рабочим, Петров и не предполагал, что скоро то, о
чем велась речь, станет для него повседневным делом.
Жизнь в Воткинске, служба в милиции, работа в Совете,
его деловые связи и знакомство с рабочими очень и
очень помогут ему во всей дальнейшей деятельности.
Новая и последняя перемена в его жизни началась с
телефонного звонка из райкома партии.
—	Товарищ Петров?.. Вам завтра надо быть в
окружкоме. Зачем, там узнаете. Беседа с секретарем бу¬
дет. Не беспокойтесь, не о городских делах...
В назначенное время Петров был в кабинете секре¬
таря Сарапульского окружного комитета партии. Ответив
на приветствие вошедшего, секретарь представил ему че¬
ловека средних лет в полувоенном костюме.
—	Товарищ Чашин, Николай Тимофеевич, начальник
окротдела ОГПУ. Знакомьтесь.— И следом спросил: —
Говорят, товарищ Петров, вы в ЧК и в ГПУ работали?
■— Так точно, — по-военному ответил Петров. —
Первоначально в Особом отделе Третьей армии. В пос¬
леднее время — в Шадринском окротделе ОГПУ. Оттуда
был уволен по болезни.
—	А как здоровье сейчас? — осведомился секретарь.
—	Не жалуюсь пока. Подлечился и вот уже два
года работаю в Воткинске.
58

&
Сотрудники Сарапульского окротдела ОГПУ. В
первом ряду в центре начальник окротдела Н. Чашин.
—	Говорят, неплохо работаете, — улыбнулся секре¬
тарь. — Поэтому-то мы и пригласили на беседу. Това-
' рищ Чашин просит вернуть вас в органы государствен-
' ной безопасности. Правильно я говорю, Николай Тимофе¬
евич?
—	Товарищ Петров — нужный нам работник,—под¬
твердил Чашин. И, обращаясь уже к самому Петрову,
объяснил, чем вызвано такое предложение.
—	Мы получили из Свердловска ваше личное дело.
Судя по нему, у вас есть опыт чекистской работы, и не¬
малый. Аттестации положительные. Партийный стаж со¬
лидный, десять лет. А мы окротдел еще не успели
укомплектовать, есть работа и вашего профиля.
В душе у Петрова возникли разноречивые чувства.
Его никогда не покидала надежда вернуться в семью че¬
кистов, в которой прошла его боевая молодость, где он
сформировался как оперативный работник. В свое время
увольнение' йз органов государственной безопасности он
воспринял как крушение всех своих планов. И разве мо¬
жно теперь колебаться, отказываться?
Но было и другое. В трудное для него время в Вот-
киноке он встретил участливое к себе отношение, полу-
59

чил интересную работу, теперь его там ценят и уважают.
А в Совете, куда его послали совсем недавно, он успел
еще сделать очень и очень мало. И как его поймут Кози¬
цын и Коротков, депутаты, заводские рабочие, вместе с
которыми он уже начал обдумывать увлекательные пла¬
ны преобразования старого Вогкинска.
Секретарь окружкома понял, в каком затруднитель¬
ном положении находится Александр Матвеевич, и помог
ему.
—	Мы, товарищ Петров, прекрасно сознаем, что
вам оказано большое доверие, у вас немалые обязанности
перед людьми. Но мы постараемся объяснить товарищам,
попросим, чтобы вас отпустили. Окружном партии считает
целесообразнее использовать вас по прежней специаль¬
ности. Есть в этом необходимость.
—	Ребята в Воткинске также за то, чтобы мы взяли
вас в аппарат окротдела ОГПУ, — подтвердил Чашин.
Секретарь поднялся с места, протянул руку Петрову,
проговорил:
—	Как я понял, ваше согласие получено. Поезжайте
домой, готовьте дела к сдаче.
Дома Петров, не успев перешагнуть порога, ошело¬
мил жену.
—	Шурочка! Готовься переезжать в Сарапул. Меня
переводят в окротдел ГПУ. Вот так...
Жена ахнула от неожиданности, и не зная еще радо¬
ваться или плакать, покорно проговорила:
—	Ну что ж, буду собираться...
ГОРОДОК НА БЕРЕГУ КАМЫ
Тихий и зеленый Сарапул на высоком берегу Камы.
Александр Петров не один день в раздумьях ходил по
улицам городка, в летописи которого также немало траги¬
ческих страниц. Вот по этим тенистым улицам, с камен¬
ными особняками и живописными деревянными домами,
во главе своих геройских полков на лихом коне скакал
Владимир Азин, начдив двадцать восьмой железной, ос¬
вободившей городок от мятежников.
Соборная площадь обставлена роскошными для та¬
кого городка купеческими домами, первые этажи кото¬
рых занимают магазины с огромными окнами-витринами
зеркального стекла. С площади открывается милый серд¬
цу вид на лесные дали и широкую Каму. Осенью восем¬
60

надцатого заводчики и ремесленники-богатеи, купцы и чи¬
новные люди, гимназисты и барышни под колокольный
звон хлебом-солью встречали здесь «народную армию»
учредиловцев, тучного главкома Федичкина и самозван¬
ных эсеровских вождей прикамского «правительства».
А потом моряки Волжско- Камской военной флотилии
под командованием Федора Раскольникова пришвартова¬
ли к сарапульской пристани «баржу смерти», которую
они дерзко увели из-под носа у белых. По улице, которая
ведет от реки, поднимались в город раздетые и избитые,
еле живые от голода и болезней, четыреста тридцать два
узника, вырванные из рук учредиловских палачей. И на
этой же самой площади те, кто был сильнее духом и креп¬
че стоял на ногах, вступили в Красную Армию и броси¬
лись громить врага.
Александра Петрова в окрогделе принимал замести¬
тель начальника Другое. Этот крупнолицый и невысокий
человек с большими, крепкими руками, неторопливый в
разговоре как-то сразу располагал к себе. Чуть ли не
полдня просидели они в его кабинете. После обычных
в таких случаях вопросов, кто и откуда, где и с кем слу¬
жил, Другов сказал:
—	Мы с товарищем Чашиным решили поручить вам
дела по шнтрразведьгоательному отделению. Учли ваш
опыт. Тем более, что и должность еще вакантная. Прин¬
ципы организации работы вам известны. Требуется лишь
разобраться в ее особенностях применительно к Сарапулу
и Прикамью.
Другов подробно обрисовал Петрову оперативную об¬
становку в Сарапульском округе — большой части При¬
камья, бывшего полем жестоких боев в период белогвар¬
дейско-эсеровского мятежа и колчаковщины. И теперь
классовая борьба изобилует здесь драматическими схват¬
ками. Как и следовало, ознакомил со свежими директива¬
ми ОГПУ и его полномочного представительства по Ура¬
лу. Петров записал, что ему предстоит сделать в ближай¬
шее время, цце побывать, с нем встретиться.
Когда инструктаж-беседа закончилась, Другов поднял¬
ся и пригласил Петрова следовать за ним. Миновав высо¬
кий сводчатый коридор, оказались в небольшой комнате,
окно которой выходило в старый сад. В комнате за од¬
ним из канцелярских столов сидел молодой человек в
форменном френче, на петлицах которого поблескивали
две «шпалы». Увидев вошедших, он вскочил с места.
—	Наш райуполномоченный товарищ Старцев,— на¬
чал представлять Другов. — А это товарищ Петров, но¬
вый сотрудник. Будете работать вместе. Надеюсь, пола¬
дите.
61

Оперуполномоченные Сарапульского окротдела
ОГПУ А. Петров и П. Старцев.
Старцев протянул Петрову руку и проговорил:
—	Павел.
Руку пожал, как показалось Петрову, словно прове
рял на нем свою силу. Не успел Другое закрыть за со
бой дверь, как Старцев озорно улыбнулся и спросил:

—	Поборемся?
Заметив недоуменный взгляд нового сослуживца,
уселся на место, поставил локоть правой руки на стол, а
готовую к схватке кисть с растопыренными пальцами под¬
нял кверху. Подбадривая Петрова широкой улыбкой, при¬
гласил:
—	Ну, давай... Чего стоишь?
Петрову ничего другого не оставалось, как сесть на¬
против и таким же образом поставить свою правую руку,
взять в нее ладонь Старцева. Задача — обязательно от¬
вести руку противника в сторону и затем прижать ее к
крышке стола — «положить на лопатки». Но это оказа¬
лось не таким уж простым дело-м. Коренастый Павел
Старцев, на полголовы ниже Петрова, имел силу в руках.
И как позже выяснилось, в этом виде борьбы у него не
было соперников во всем окротделе. Сила не раз выруча¬
ла райуполномоченного.
Попыхтев немного, они на равных закончили борь¬
бу. Рассмеялись, похлопали друг друга по плечу.
—	Занимай соседний стол, ближе к окну, — сразу
переходя на ты, предложил Старцев. — На меня не об¬
ращай внимания. Я больше по районам мотаюсь, здесь
редко бываю. Это тебе повезло, что мы сразу увиделись,
узнали друг друга.
Так состоялось знакомство двух чекистов — Алексан¬
дра Петрова и Павла Старцева, переросшее в дружбу,
которую они потом пронесли через всю жизнь. Правда,
не раз они расставались, даже на годы, но от этого друж¬
ба, сердечное отношение друг к другу не уменьшались,
а крепли.
За несколько дней Александр Петров перезнакомился
почти со всеми сотрудниками окротдела. Старцев после
каждого такого знакомства неизменно рассказывал о то¬
варищах все, что знал, рассказывал с восхищением. Смо¬
три, мол, какие замечательные ребята, все как на подбор,
герои, настоящие солдаты революции.
—	Тебя, видимо, интересует и наше начальство? —
спросил Старцев. — Я думаю, что ни Чашин, ни Другов,
да и старший оперуполномоченный Тутушкин тебе свою
биографию не рассказывали.
—	Конечно, нет.
—	И я в подробностях не знаю. Но имей в виду, что
все они мужики что надо. Чашин — тоже рабочий, член
партии с самого семнадцатого года, да и в ЧК с первого
дня. С этим работать можно. Правда, крутоват бывает.
Но за дело спрашивает. Если надо, и поможет, в обиду
не даст. Другова ты сам лучше меня теперь знаешь. Он
из моряков и тоже из первых чекистов. Ну, а старший
63

оперуполномоченный Тутушкин из нашего брата, опером
был, партийный с семнадцатого, московский рабочий.
Говорят, что еще ВЧК его в эти края прислала.
Таких, как Чашин, Другов, Тутушкин, начинавших в
первые дни организации ЧК, в окротделе было не так
уж и много. Теперь к старичкам мог отнести себя и Пет¬
ров. В ГПУ больше стало людей молодых. Пришли в ор¬
ганы государственной безопасности комсомольцы двадца¬
тых годов, опаленные огнем классовой борьбы, успевшие
участвовать в отрядах ЧОН *, хоть и немного, но послу¬
жить в Красной Армии. Эти уже обогатили свой рево¬
люционный энтузиазм знаниями. Старцев старался под¬
черкнуть, что в биографии каждого есть что-то свое, оп¬
ределившее его путь чекиста, убежденность и бесстрашие
в борьбе.
Как-то в комнату, где занимались Петров и Старцев,
вошел невысокий молодой оперативный сотруд¬
ник, с полевой сумкой, словно у летчика, под целлулои¬
дом которой виднелась топографическая карта и газета.
—	Твой однофамилец,— представил Старцев. —
Зовут Марком. Марк Петров. Он тут все знает. Если чего
понадобится, поможет.
Ко(гда Марк Петров, обговорив все, ушел, Старцев,
обращаясь к Александру, заметил:
—	Марк, правда, у нас без году неделю работает.
Но стреляный воробей. Ему палец в рот не клади.
—	-Как это понимать?
—	Так и понимать. Самый настоящий стреляный,—
начал объяснять Старцев. — Случилось это, наверно, в
двадцатом. Марк уже комсомольцем был и помогал ЧК.
Контрики прознали это дело. Однажды двое заманили
его в подвал бывшей женской гимназии и говорят:	«Ну,
гад, песенка твоя спета, молись богу, отмаливай свои
грехи». И из кольта в упор. Ты подумай только, сволочи,
мальчишку не пожалели. Думали, убит. Вытащили за но¬
ги во двор, хотели в канализационный колодец бросить.
Да кто-то помешал...
—	Ну и как же он? — перебил Александр Петров.
—	Не надеялись, что выживет. Сволочи, навылет
прошили. Долго валялся Марк в постели. Но все-таки от¬
ходили. Потом учился, работал. Из комсомольцев выдви¬
нулся. Даже партийную школу закончил. В Рябках агит¬
пропом работал и секретарем райкома был. Парень поли¬
тически подкованный. Разбирается кое в чем. Дело у не¬
го пойдет.
* Части «особого назначения.
64

-	— Я смотрю, тут у каждого из вас биография, —
подвел итог Александр Петров.
—	Ты еще не все знаешь. Вчера я тебя знакомил с
молодым уполномоченным, боевым таким.
—	Седельников, кажется? Твой тезка, Павел.
—	Точно. Ты даже не можешь себе представить, что
это за парень. Он двоюродный брат Ивана Седельникова,
первого военкома Сарапула и председателя большевист¬
ского уездного комитета, расстрелянного учредиловца-
ми. Павел — один из первых сарапульских комсомоль¬
цев. Готов за Советскую власть кровь по капле отдать.
Это не слова. Их вся фамилия такая. Он тоже грамотный.
Закончил рабфак при Уральском политехническом ин¬
ституте.
Слушал Александр Петров своего товарища и прони¬
кался уважением к людям, с кем ему предстоит работать.
Это была семья чекистов, в которую так мечтал он вер¬
нуться.
О себе, конечно, Старцев ничего не рассказывал. Это
товарищи потом ввели Петрова в курс дел. Классовая
борьба опалила и его, Павла Старцева.
Явно с большевистскими настроениями в семнадцатом
пришел домой раненый солдат Лукьян Старцев. Наслу¬
шался Пашка рассказов отца, старался ему подражать.
И когда секретарь большевистской ячейки осинской кара¬
ульной роты Михаил Пирожков, позже ставший райупол-
номоченным ЧК, организовал молодежную группу, что-то
вроде ЧОН, Пашка Старцев чуть ли не первым начал хо¬
дить туда, выполнял рискованные поручения.
Александр Петров, человек уравновешенный и ду¬
шевный, в котором угадывалась готовность помочь това¬
рищам, сразу вжился в новый коллектив. С первых же
дней ближе всех ему стали Павел Старцев и Марк Пет¬
ров. Чтобы не перепутать двух товарищей, оперативные
сотрудники стали их звать Петров-болыпой и Петров-ма-
ленький. Начав вместе в Сарапуле, каждый потом иско¬
лесил почти весь Урал.
Петровы были очень разные, но что-то у них имелось
и общее. Петров-болыпой, чекист с десятилетним ста¬
жем, прошедший большой путь, многое повидавший, по¬
работавший с интересными людьми, был бескорыстен и
открыт в обращении с товарищами. Он всегда готов был
дать ценный совет по самому запутанному делу, подска¬
зать, что надо предпринять в том или ином случае.
Петров-маленький — уроженец Сарапула, в недав¬
нем прошлом партийный работник, отлично помнил все
династии здешних купцов и промышленников, кто куда
делся после революции, чем занимался при учредиловцах
3—0202
65

и колчаковцах, где находится сейчас. Словом, кладезь
весьма разнообразной местной информации, крайне необ¬
ходимой чекистам. Тоже всегда поделится с товарищами
тем, что ему известно, тем, что может помочь в деле.
Александру Петрову не пришлось долго ждать насто¬
ящей работы. Чуть ли не на третий день Катя Бердышева,
машинистка и секретарь и вообще человек незаменимый в
■	окроиделе, вошла в комнату, где работали товарищи, и
объявила:
—	Петрова-болыпого к начальнику окротдела това¬
рищу Чашину.
Как только Петров приоткрыл дверь кабинета Чаши-
на, послышался голос: «Заходите, заходите. Я вас жду...»
Ответив на приветствие вошедшего, он усадил его в кре¬
сло у письменного стола и сразу же спросил:
—	Вы помните, о чем мы с вами говорили, когда я
приглашал вас на работу в окротдел? Вернее, о чем вы
просили, какое желание высказывали?
Петров понял, что это предисловие к какому-то раз¬
говору, и ответил:
—	Помню, безусловно...
—	Если не ошибаюсь, вы просили предоставить воз¬
можность поработать по розыску тех, кто чинил суд и рас¬
праву над боткинскими рабочими во время мятежа. Так,
кажется?
—	Не только просил,— подтвердил Петров.— Мне
такой наказ рабочие дали, когда провожали в окротдел.
Чашин взял в руки лежащую перед ним папку, при¬
поднял ее над столом, показал Петрову.
—	Дело только что поступило из Чечено-Ингушско¬
го ГПУ. 0,ни там арестовали слесаря одного из заводов —
Пестерева Евдокима Макаровича. Подозревают,- что он
участник белогвардейско-эсеровского мятежа. Из материа¬
лов дела видно: действительно, состоял на службе в
воткинской «народной армии», был солдатом карауль¬
ной или комендантской роты. После разгрома мятежа от¬
ступал, а в девятнадцатом году приехал в Грозный, где
и работал до последнего времени. Думаю, это дело надо
поручить вам. Согласны?
—	Конечно. Это именно такое дело, каким мне хо¬
телось бы заняться.
—	Вот и хорошо, — Чашин взял лежавшую перед
ним папку, протянул ее Петрову и, заканчивая разговор,
сказал: — Приступайте, знакомьтесь пока. На днях, ви¬
димо, привезут и подследственного.
Вернувшись в свою комнату, Петров сразу же при¬
66

нялся за материалы предварительного следствия, начато¬
го еще Чечено-Ингушским ГПУ в городе Грозном. И сра¬
зу же подумал, как трудно будет в дальнейшем занимать¬
ся розыском палачей и карателей, когда те скрываются
по всей стране. Этот даже на Кавказ уехал. Пойди, до¬
гадайся! Те же, с которыми недавно уже разбирались, по¬
бывали в Сибири, весь Дальний Восток исколесили.
Из конверта, прикрепленного в начале дела, Петров
извлек фотографию самого Пестерева. С карточки/ сде¬
ланной, видимо, давно, на него смотрел молодой сол¬
дат. На голове военная фуражка, хорошо подогнана ши¬
нель без погон и с обшитыми материей пуговицами. Вы¬
правка бравая, лихо закручены аккуратно подстриженные
усы. Ничего не скажешь, исправный солдат или унтер-
офицер. К сожалению, более свежей фотографии не было,
и трудно составить представление о том человеке, с ко¬
торым придется иметь дело.
Прочитал все и задумался над судьбой этого челове¬
ка. Пестере® Евдоким Макарович — выходец из боткин¬
ских рабочих, по профессии слесарь. В свое время был
мобилизован в старую армию, воевал на германском
фронте. Вскоре после революции вернулся домой и посту¬
пил работать на завод. Состоял в «союзе фронтовиков»,
несколько раз присутствовал на собраниях анархистов,
на которые, по его словам, затаскивали рабочих всякими
правдами и неправдами: очень уж хотелось иметь их у
себя в организации. Но рабочие, в том числе и Пестере®,
как он сам заявлял, после первого же собрания убежда¬
лись, что анархисты — это сборище темньгх людей, и не
хотели иметь с ними ничего общего.
Что же касается службы Пестерева в учредиловшой
«народной армии», то об этом в деле говорилась не осо¬
бенно много. Когда осенью восемнадцатого повстанцы за¬
няли Воткинск, и Юрьев, начав формировать свою «ар¬
мию», провел мобилизацию, Пестерев и попал на службу
в комендантскую роту. Ему, действительно, приходилось
охранять и «баржи смерти», но никакого участия в кара¬
тельных акциях не принимал и ничего о них не знает.
Мало того, он спас из баржи арестованного Юсупова "и
помог бежать одному матросу. Словом, он большой вины
за собой не видит.
Не дает покоя вопрос, почему рабочий человек очу¬
тился по ту сторону баррикады? Почему он пошел против
своих братьев, таких же рабочих, как и он сам? История
белогвардейско-эсеровскою мятежа в Ижевске и Вот¬
кинске знала немало примеров, когда в одной и той же
семье отец уходил к красным, а сыновья очутились в
«народной армии». Или наоборот. Сыновья коммунисты,
з*
67

красные бойцы, а отец учредиловский каратель. Но что
толкнуло в ряды мятежников именно этого человека,
Евдокима Пестерева?
Александру Петрову ясно, что все эти анкеты, справ¬
ки, протоколы первых допросов — только факты, много
фактов, которые надо осмыслить. Во многом определит
ход следствия сам обвиняемый, его личность, стремление
во веем быть откровенным или запутать все окончатель¬
но. Ведь немало времени прошло с тех пор. Словом,
предстоит еще выяснить очень многое, разыскать очевид¬
цев событий тех лет. Конечно, помогут воткинские това¬
рищи, которые обещали свою поддержку.
' И вот в следственной камере тюрьмы перед Петро¬
вым сидит Евдоким Пестерев. В нем без труда можно
разгадать рабочего-металлиста. Он держит себя просто,
на вопросы отвечает немногословно. Можно подумать, что
даже стремится помочь следствию установить степень
истинной его виновности, за что он готов понести заслу-
. женную кару. За прошедшие десять лет Пестерев не так
уж и изменился. Правда, закрученные унтер-офицерские
усы, с которыми он изображен на фотографии, уже не
носит. На загорелом лице почти нет морщин. Физический
труд, благодатный кавказский климат помогли ему со¬
хранить осанку, крепость в руках.
После обязательных в таких случаях вопросов Пет¬
ров начал интересоваться тем, что должно помочь полнее
узнать личность подследственного, его отношение к со¬
деянному им и к самому факту привлечения к ответствен¬
ности.
—	Мне не совсем понятно,— продолжал разговор
Петров, — ты сам из боткинских рабочих и сейчас на за¬
воде за верстаком стоишь. А как же в восемнадцатом
против своих пошел, можно сказать, в карателях очу¬
тился. А?
—	Какой я каратель, мало нас, что ли, было моби¬
лизовано?
—	Я об этом и веду речь,— уточнил Петров.— Но
почему все же пошел служить к Юрьеву?
—	Тогда время было, что не такие грамотеи, как я,
а и те вовсе запутались. Посудите сами. Не успел я с
фронта вернуться, как меня — в «союз фронтовиков».
А там еще каждый к себе тянет — меньшевики, эсеры,
анархисты. Новая власть сразу мобилизацию объявила.
Кто уклоняется — расстрел. Это меня уже потом в Гроз¬
ном на заводе просветили. Понял, да поздно, что надо
было тогда не в караульную роту идти, а за Каму, на
Шаркан или на Черновское, к красным пробиваться.
—	Ну, положим, что тогда ты запутался. Но позже
68

можно было разобраться? Ты же видел, кто сидит в «бар¬
жах смерти». Ваши же, воткинсние рабочие, коммунисты,
•просто сочувствующие Советской власти. Какие же они
врат были вам?
—	Мы же не по своей воле...— робко оправдывается
Пестерев.
— Ты говоришь, что служил в караульной роте и
ничего не знал о том, что творилось в юрьевской контр¬
разведке, куда уводили людей, что их кололи штыками.
Как это так, весь поселок знал, а ты, солдат караульной
роты, не знал?
—	Это потом уже стало нам известно, — признался
Пестерев.— Были такие у нас Цыганов Василий и Гри¬
горий Русских, комендант барж, и грузин один — тело¬
хранитель самого Юрьева. Те еще и похвалялись, что
штыками кололи арестованных. Наши ребята тогда сами
хотели с ними рассчитаться. Говорить говорили, а смелых
не нашлось.
—	А. куда же делись палачи?
—	Гришку Русских вроде бы еще при взятии Вот-
кинска прямо около караульного помещения расстреляли.
Цыганов и грузин в отступление подались... Под конец
и я понимать начал, что не в хорошее дело попал. Хотел
даже к красным уйти, но не было никакой возможности.
Старался кое-чем заключенным помогать.
—	Чем же именно?
—	Помог убежать одному матросу й спас от рас¬
стрела здешнего жителя Юсупова.
Долго длилось следствие по делу Пестерева. Петров
несколько раз сам выезжал в Воткинок. Побывал на том
самом месте, ниже завода, где река Вотка делает крутой
поворот и где были пришвартованы «баржи смерти», а на
берегу в мрачном каменном здании под раскидистыми то¬
полями, которые уже выросл'и, размещалась караульная
рота. По рассказам очевидцев и бывших узников восста¬
новил картину тех лет. И получалось, что все происхо:
дившее на баржах и вокруг них даже в ночное время не
могло остаться незамеченным для караульных.
Встречался Петров с бывшими узниками «барж смер¬
ти». Те подтвердили, что был такой Пестерев среди сол¬
дат конвойной команды, водил арестованных на допросы,
на казнь. А чтобы сам участвовал на расправах, никто
не подтвердил. Вспомнили побег матроса. Как его фами¬
лия — никто не знал. Говорят, что, действительно, среди
узников барж был какой-то Юсупов, но он давно уехал
из Воткинска.
Первое время жизни в Сарапуле Александр Петров
просыпался с солнцем. Он подолгу стоял у открытого
69

окна, что выходило в сад, дышал полной грудью, слушал
птиц и думал. Нередко, съев завтрак, с вечера приготов¬
ленный заботливой рукой Шурочки, одевался и уходил,
хотя до работы еще оставалось не меньше двух часов. По
тихим улицам городка он шел в сторону Старцевой горы,
поднимался на нее и любовался рекой, изумительной па¬
норамой закамских далей.
Сюда отчетливо доносились раскатистые гудки паро¬
ходов: пассажирских — мягкие, степенные басы с оттен¬
ком какой-то торжественности, и буксиров и плотово¬
дов — высокие крикливые или очень низкие, словно
охрипшие.
В утренние часы хорошо думается. К этому распола¬
гает и вся окружающая природа.
Когда Петрову приходилось распутывать сложные хо¬
ды противника, разбираться в трудном деле, он искал
решение в прошлом опыте. В эти часы перед ним живы¬
ми картинами вставали события, происходившие в Осо¬
бом отделе Третьей армии.
Однажды всех оперативных сотрудников Особого от¬
дела пригласили на представительное совещание, которое
проводилось совместно с работниками территориальной
и транспортной ЧК. Его открыл начальник отдела и сра¬
зу дал понять, что разговор будет весьма серьезный.
—	Начинается новый этап во всей нашей жизни,—
объяснял он. — В соответствии с современной обстановкой
меняются методы работы. Вам известно, что партия вы¬
соко ценит деятельность органов ЧК. Сейчас Централь¬
ный Комитет партии ставит перед нами новые задачи.
Они изложены в полученном нами приказе ВЧК о кара¬
тельной политике органов ЧК. Я ознакомлю вас с ним.
В той директиве, подписанной Ф. Э. Дзержинским,
шла речь и о том, что борьба с контрреволюционерами,
ловля политических и экономических шпионов требует
тонких приемов работы. Старые методы уже отжили. Гру¬
бые признаки различения на своего или не своего по
классовому признаку — кулак, бывший офицер, дворя¬
нин и прочее — можно было применять, когда Советская
власть была слаба. Теперь надо знать, что делает каж¬
дый такой человек, чтобы его арест имел смысл. Иначе
шпионы, террористы и подпольные поджигатели восста¬
ний будут гулять на свободе, а тюрьмы будут полны
людьми, занимающимися безобидной воркотней против
Советской власти.
А кто же Пестерев? Опасен Советской власти?
Пестерев изменил своему классу. Таких рабочих, как
сам, под штыком водил. До последней минуты не бросал
винтовку — исправно служил Колчаку. Когда красным
70

стало известно, что пленный колчаковец квалифицирован¬
ный рабочий, они вскоре отпустили его: нужны были рабо¬
чие руки для восстановления разрушенного войной хозяй¬
ства республики. Спустя годы, когда Пестерев, став уже
мастером, хорошо зарекомендовал себя, и тогда не при¬
шел с повинной, не признался в своей вине перед народом.
Товарищи из Чечено-Ингушского ГПУ подробно раз¬
бирались с Пестеревым. Ничего предосудительного в его
поведении и связях не обнаружили. Но приняли совер¬
шенно правильное решение: за старое должен ответить.
А он и сейчас об этом старом говорит всего лишь полу¬
правду. Вроде бы и рассказывает все откровенно, но го¬
дами выработанное чутье чекиста подсказывает Петрову,
что главное все же утаивается. В этом и трудности
следствия.
Уже допрошено больше двух десятков свидетелей, но
они ничего нового не добавляют. Только отдельные люди
утверждают, что Пестерев был одним из активных кара¬
телей, приближенных к палачам Цыганову и Русских. Но
прямых доказательств получить не удается. Сам Пестерев
во всем, кроме тяжких обвинений, признается, при каж¬
дом удобном случае повторяет, что готов понести заслу¬
женную кару. Из Грозного пришла характеристика, в ко-
торой говорится, что слесарь Евдоким Макарович Песте¬
рев является ударником, хорошо показал себя на произ¬
водстве.
Как-то после очередного доклада о ходе следствия
Чашин сказал Петрову:
—	А если нам изменить меру пресечения? Отпустить
Пестерева под расписку о невыезде из Воткинска. Пусть
погуляет немного, повидается с родственниками. Что вы
на это скажете?
—	Думаю, что он никуда от нас не денется. А мы,
может быть, новую ниточку для следствия получим.
—	Оформляйте документы и продумайте все как сле¬
дует,— проговорил начальник и дал Александру Петрову
несколько советов оперативного порядка.
Пестерев, узнав, что его решено освободить из-под
стражи, безмерно обрадовался. Расценил это, как при¬
знак благополучного завершения следствия. Но только
успел он появиться в Воткинске, из дома в дом уже ста¬
ли передавать: «Слыхали? Вернулся Евдоким Пестерев,
подручный Васьки Цыганова. Измывались над нами, а
теперь на свободе ходят».
Через несколько дней из Боткинского райотдела ГПУ
пришла информация. В ней сообщалось, что даже род¬
71

ственники встретили Пестерева более чем сдержанно. Рас¬
пространился слух, что его совсем выпустили, рабочие
-выражают недовольство. Поступило два письма и в окр-
отдел. Петрову из Воткинска позвонил знакомый рабо¬
чий и прямо сказал:
—	За чем вы там, Матвеич, смотрите. Народ страш¬
но недоволен, что Пестерев дома разгуливает...
Вскоре Евдокима Пестерева водворили на прежнее
место, в камеру. Но от того, что ему дали некоторое вре¬
мя побыть в Воткинске, следствие только выиграло.
Отыскались новые очевидцы и свидетели. Нашлись люди,
которые ответили на вопрос, какому матросу помог бе¬
жать Пестерев. Действительно, воспользовавшись заме¬
шательством среди конвойных, в числе которых был и
Пестерев, с одной из барж ушел военный моряк, фами¬
лию его не помнят. Но, странное дело, к вечеру он уже
на воле был убит теми же солдатами караульной роты.
Вот и отпустили...
Иосиф Вяткин в конце августа восемнадцатого года
был арестован на воткинском базаре, просидел в одной из
«барж смерти» почти три месяца, до конца пребывания
учредиловцев в поселке. Никто ему никакого обвинения
не предъявлял.	,	;
—	Однажды ночью, уже в ноябре,— рассказывал он
Петрову, — вывели из нашей баржи пятерых да из двух
других — еще человек около двадцати. Связали всем нам
руки и повели к поленницам, рядом с которыми была вы¬
рыта большая яма. Среди конвойных я запомнил и Песте¬
рева, но первый удар мне нанес кто-то другой, и я сразу
упал. Опомнился часа через два, выбрался из-под мерт¬
вых и кое-как спасся. Всего потом насчитал на своем теле
пять штыковых ран... Еще в барже-тюрьме арестованные
недобрым словом вспоминали Русских, Цыганова и вмес¬
те с ними Пестерева.
В конце концов разыскали и издалека вызвали в Са¬
рапул и Юсупова. Он тоже хорошо запомнил Пестерева,
но только не как своего спасителя. О переяштом, которое
могло закончиться трагически, он рассказывал иначе.
Когда Петров попросил его вспомнить детали, постарать¬
ся как можно точнее описать пережитое, этот преждевре¬
менно поседевший человек неторопливо начал рассказ
о	воткинской трагедии.
Однажды в конце дня на палубе баржи раздался
грохот. Затем открылся наш люк, и какой-то солдат начал
выкликать арестованных. Услыхал свою фамилию и я.
Поднялся наверх. Подошел к группе вызванных. В это
время раздался чей-то голос: «Это же Юсупов, а вызы¬
вали Исакова». Смотрю, передо мной Пестерев, я его
72

раньше знал. Он спрашивает у меня: «Как фамилия?»
Я отвечаю — Юсупов. Тот опять спрашивает солдата:
«А как в списке, проверь». Солдат отвечает, мол, Иса¬
ков. Пестерев на меня: «А ты какого черта вылез?» Дал
по шее — и назад в люк. На мое место вызвали Исако¬
ва. Что с ним и другими товарищами было потом, не
знаю. Во всяком случае они к нам не вернулись. Сам же
я всю ночь в дальнем углу баржи просидел, так и не мог
уснуть. Все думал: или солдат перепутал фамилии, или
мне послышалось. Чуть сам не напоролся на штык. Спас¬
ла нас Красная Армия, и довольно скоро...
На вопрос, что он еще может оказать о Пестереве,
Юсупов ответил:
—	Василий Цыганов был из палачей палач. Песте¬
рев все время около него крутился.
Заинтересовались и этой связью. Правда, не без тру¬
да, но установили, что Пестерев вместе с Цыгановым' при¬
нимал участие в расстреле нескольких крестьян одной
дфевни близ Воткинска.
...Заканчивая последний допрос, Петров упрекнул
подследственного:
—	В первые дни вы говорили, что все рассказали,
сознаете свою вину. Сколько в конце концов нам понадо¬
билось -времени, сколько людей от дела пришлось ото¬
рвать, чтобы по-настоящему все ваши дела распутать,
узнать истинную правду о том, что творилось в Воткинске
осенью восемнадцатого.
—	Считай, десять лет прошло. Многое забылось.
Трудно восстановить в памяти. Да и все эти годы рабо¬
тал, старался, хотел вину загладить...
—	Плохо помогал, Пестерев, следствию, а значит,
плохо старался загладить и свою вину.
...Судебное заседание Уральского областного суда по
уголовной коллегии полностью доказало виновность Евдо¬
кима Пестерева в содеянном во время его службы в ка¬
раульной роте юрьевского штаба и у Колчака. Приговор—
лишение свободы на десять лет со строгой изоляцией —
в рабочем поселке Воткинске был встречен с одобрением.
ПО ВРАЖЬЕМУ СЛЕДУ
Раздался телефонный звонок. Александр Петров
снял трубку и услыхал голос дежурного по отделу.
—	Тут к вам один товарищ, Герасимов, рабочий
Боткинского завода.
—	Пропустите,— разрешил Петров, окинув при¬
вычным взглядом стол (нет ли лишних бумаг), и приго¬
товился к встрече посетителя.
71

Через две-три минуты в комнату вошел средних лет
рабочий.
—	Мол фамилия Герасимов, Матвей, по отцу Федо¬
рович,— представился он и по приглашению Петрова
сел у стола.— Работаю в паровозном цехе. Прислал меня
Назаров, сказал: «Поезжай, Матвей, в Сарапул, в окрот¬
дел ГПУ, найдешь там товарища Петрова Александра
Матвеевича и прямо к нему, все как есть и расскажи».
—	Я готов слушать вас.— Петров дал понять, что
ценит такое доверие.
—	Я первый раз в вашем учреждении. И не знаю, с
чего и начать. Голова идет кругом.
—	А вы не думайте, с чего начинать, — подбодрил
посетителя Петров.— Просто рассказывайте, что вас вол¬
нует.
—	Только что я вернулся из командировки,— начал
Герасимов,— на краю света был. В Чите, в тамошних
железнодорожных мастерских. И в тех краях у меня про¬
изошла встреча. Вы даже и не поверите. Видел я там
Колдыбаева, того самого, что правой рукой палача Юрье¬
ва был. Мой родной отец тогда из «баржи смерти» еле-еле
живым выбрался. Слава богу, красные вовремя по¬
доспели...
Петров хотел было воспользоваться первой паузой и
задать наводящие вопросы, но рабочий уже сам начал
рассказывать, при каких обстоятельствах состоялась
встреча.
—	В Иркутске поезд почти час стоял. Радость для
всех. Я думаю, давай за всю дорогу (уже больше недели
ехали) хоть один раз по-настоящему горяченького похле¬
баю. Захожу, значит, в ресторан, сажусь за стол, и сразу
мужик с салфеткой на одной руке подбегает: «Чего угод-
но-е?» Заказал я, конечно, что посытнее: щи с мясом и
пельмени, две порции. Говорят, настоящие сибирские.
Пообедал, как следует быть, сижу, о жизни размышляю,
официанта с расчетом поджидаю. От любопытства публи¬
ку разглядываю. Посмотрел в одну сторону и обомлел.
Через столик от меня сидит, кто бы вы думали? Сам
Колдыбаев. Почти не изменился, только бороду завел,
по-сибирски, да морщин прибавилось. Думаю, может
быть, ошибся. Присмотрелся опять, ей богу, он. Да еще
левой рукой взмахнул, словно подбитым крылом. Теперь
уже точно он. У него такая манера была. Сосед, с кем он
сидел, к нему обращается: «Александр Николаевич». Ту1
я уже сам начал искать официанта, тороплю его: давай
расчет, уходить надо.
—	А не ошиблись вы, Матвей Федорович? — спро¬
сил Петров.
74

—	Как можно в таком деле ошибаться? — даже оби¬
делся немного Герасимов.— Кого-кого, а Саньку Колды-
баева я как облупленного знаю. Мы на одной улице жи¬
ли. Но, по правде сказать, и я сначала засомневался.
Сколько лет прошло. Да еще такие дела. Вышел на ули¬
цу, стал через окно смотреть. Он, да и только. Думаю,
что же делать? Подойти и поговорить? Не годится, убе¬
жит. В ГПУ если? А у меня спросят: «У вас есть доказа¬
тельства?» Короче говоря, вот приехал и сразу к вам...
—	Спасибо, Матвей Федорович, — поблагодарил
Петров.— Все, что вы рассказали, очень важно. И хоро¬
шо, что не спугнули его. Во всяком случае, ниточка в на¬
ших руках, будем распутывать клубок.
Рассказ Петрова о визите воткинского рабочего на¬
чальник окротдела Чашин выслушал внимательно и ни
разу не перебил. Но по всему видно было, что само по
себе сообщение для него не является неожиданностью.
Информацию же оценил по достоинству.
—	Очень хорошо. Все это только подтверждает име¬
ющиеся оперативные данные. Нам известно, что Колды¬
баев скрывается где-то в Сибири. Теперь «где-то» приоб¬
ретает более определенное географическое понятие. Надо
приниматься за разработку операции в районе, примыка¬
ющем к Иркутску, хотя сами понимаете, Александр
Матвеевич, что это значит по сибирским масштабам.
—	Сибирь — не Прикамье. Там даже говорят: сто
верст не расстояние. Трудности у нас, безусловно, бу¬
дут,— подтвердил Петров.— Но надеюсь, что с задачей
справимся.
—	Думаю, пора вам уже быть в курсе общей обста¬
новки, в которой происходит розыск организаторов и
активных участников мятежа.
—	Моя осведомленность ограничена Боткинском и
теми делами, которые в последнее время проходили у нас.
—	Начну с главкома Првкамекой армии полковника
Федичкина. Он был убит в гражданскую войну. Фельдфе¬
бель Солдатов, который из руководителя «союза фронто¬
виков» выбился в начальники контрразведки, как свиде¬
тельствуют показания захваченных и сдавшихся колча¬
ковцев, а также другие данные, тогда же пропал без
вести. Туда ему и дорога. В Ижевске и Вятке несколько
лет назад были арестованы и преданы суду некоторые
эсеровские и меньшевистские лидеры.
■— А что слышно про Юрьева? — не утерпел Петров.
—	К сожалению, господин Юрьев благополучно
здравствует в Америке. Этот неудавшийся опереточный
актер, как вам известно, оказался весьма способным па¬
лачом и карателем. Он быстро пошел в гору, у Колчака
75

дослужился до полковника, командовал дивизией самых
отъявленных головорезов. Когда «верховного правителя»
Колчака расстреляли в Иркутске, Юрьев понял, что ему,
у кого руки по локти в крови русских людей, не ждать
милости от революционного суда, и бежал за океан. Так
что, сами понимаете, теперь Колдыбаев чуть ли не пер¬
вая спица в юрьевской колеснице. Ясно?
—	Ясно, товарищ Чашин, что нам Колдыбаева надо
из-под земли достать, чтобы он не ушел от возмездия.
—	Важность задачи вы понимаете. А как думаете
провести операцию? Изложите свои соображения.
—	■ Лучше бы самим поехать. Но, очевидно, такой
возможности нет. Надо обращаться в Иркутское ГПУ.
—	Самим, конечно, самое лучшее,— согласился Ча¬
шин.— Но и без помощи иркутских товарищей не обой¬
тись. А кого посылать? Если вас, то это предприятие
явно не подходящее: очень уж вы фигура представитель¬
ная. Да и здесь дел много. Нет ли на примете надежного
человека, который бы лично знал Колдыбаева? Такого
бы послать по нашему заданию. Что скажете на это?
Предложение Петрову понравилось. Он и сам поду¬
мывал над таким вариантом.
—	Есть на примете один товарищ. Думаю, кандида¬
тура вполне подходящая. Он даже в лицо знал Колдыба¬
ева. Был бойцом батальона ВЧК. Да и работает в коопе¬
рации, по всему свету ездит. Запросто со своими доку¬
ментами может отправиться.
—	Если так, то совсем хорошо,— заключил Ча¬
шин.— Выясните все окончательно, возможность отправ¬
ки его в длительную командировку, а потом уже все
обсудим в деталях.
В конце следующего дня Петров докладывал началь¬
нику окротдела, что все идет как нельзя лучше. Товарищ
Антон, как они его назвали, готов ехать хоть завтра.
Человек вполне надежный, действительно, служил в ба¬
тальоне ВЧК, кое в чем разбирается. Удачно и то, что
ему по службе уже была выписана командировка в Омск,
сослуживцы знают, что поездка у него будет, может
быть, долгая.
Действительно, Антон хорошо помнит Колдыбаева,
а тот о нем не имеет представления: не мог же знать
всех пацанов, бегающих по улице. Да и прошедшие де¬
сять лет молодого рабочего изменили значительно боль¬
ше, чем самого беглеца. Так что в этом смысле волно¬
ваться не следует.
Чашин и Петров просидели еще довольно долго, раз¬
рабатывая инструкцию для Антона, в которой надо было
предусмотреть все. Каким образом поддерживать связь
76

К, с Сарапулом и местными органами ГПУ, как вести себя
| при тех или иных обстоятельствах. Главное — строжай-
1	. шая конспирация. Колдыбаев не простой колчаковец —
■	каратель. Вполне возможно, что и легализовался, живет
открыто. Считает, что вины за ним никакой нет. Не иск¬
лючено, что и вооружен, может пойти на крайность. Ког¬
да план-инструкция была готова, ее пункт за пунктом
обсудили еще раз.
—	Утром подготовьте шифрованную телеграмму в
Иркутск,— на прощание распорядился Чашин.— Укажи¬
те, кто едет, с какой целью и попросите их оказать Анто¬
ну необходимую помощь.
Теперь для Петрова наступила пора томительных ожи¬
даний, раздумий. На память приходили воткинские бесе¬
ды с Назаровым о трагической осени восемнадцатого, со¬
бытия, связанные с ходом недавнего следствия по делу
Пестерева, и, наконец, начало розыска Колдыбаева. Пет¬
ров с благодарностью вспоминал Козицына и Короткова,
которые уговорили его поработать в Воткинске. Здесь он
узнал много очень интересных и нужных людей из на¬
стоящих уральских рабочих, понял, какие дела с их по¬
мощью можно вершить. Недавнее посещение его воткин-
ским слесарем, вернувшимся из Сибири, рождало уве¬
ренность, что и новое трудное задание будет выполнено.
Наконец, дней через десять—двенадцать Иркутский
отдел ГПУ подтвердил прибытие командированного, сооб¬
щил, что он приступил к выполнению задания, и ему бу¬
дет оказываться всяческое содействие. А сам Антон сра¬
зу словно в воду канул. Ни слуху ни духу. Петров ста¬
рается лишний раз не попадаться начальству на глаза.
Когда на исходе был первый месяц, Чашин как бы в
шутку, а на самом деле с укором задал вопрос:
—	Что там слышно от вашего Шерлока Холмса?
Может быть, занялся более интересным делом:	в	тайге
кедровые шишки бьет или клюкву заготовляет? Он же у
вас кооператор...
Что скажешь? Петров сам себе не рад. Но все же уве¬
рен, что товарищ не подведет, все сделает. Ведь путь-то
дальний, не так все и просто.
Ждет...
И дождался. Ровно через два месяца из Сибири на
домашний адрес пришла телеграмма: «Дядю не застал.
Рассказывают, сильно постарел, изменился. Семья боль¬
шая, пятеро детей. О работе отзываются хорошо. Состоял
в партии. Родители живут в Кустанайском округе. Выез¬
жаю по маршруту. Антон».
Бегом — к Чашину. Тот сразу посмотрел, откуда по¬
дана телеграмма, вышел из-за стола и предложил:
77

—	Давайте досмотрим, куда это забился наш Ан¬
тон, — подошел к карте, занимающей почти всю стену
кабинета, маленькой указкой остановился у Иркутска и
повел ее прямо на север, дошел до Лены и по ее течению
все дальше и дальше. Там, где в Лену впадает река Ки-
ренга, нашел надпись Киренск. Даже присвистнул. —
Фу ты, куда занесло. Там, действительно, только кедро¬
вые шишки бить... А как расшифруете его телеграмму?
Вы же с ним договаривались.
—	Сомнений не вызывает, что Колдыбаев был в
Киреноке. Куда уехал — неизвестно. И семья уехала.
Но Антон не уверен, тот ли это Колдыбаев или какой
Другой.
—	Почему вы так думаете?
—	В телеграмме приводятся только те данные о
Колдыбаеве, которые не совпадают с нашими или вообще,
как бы вам точнее сказать, не характерны для человека
такого сорта. Постарел. Значит, по документам старше,
чем известно нам. В партию вступил. Трудно поверить,
чтобы на такое осмелился колчаковец-каратель. Пятеро
детей. А у него только один сын был. Родители живут
в Кустанайеком округе. А Колдыбаев родился тут ря¬
дом, в Елабуге. Вот и пойми.
—	Значит, Федот, да не тот?
—	Вполне возможно. Колдыбаевы довольно часто
встречаются на Урале и в Сибири. Все может быть.
—	Сообщите Антону, пусть не бросает этого челове¬
ка, ни в коем случае. Вполне возможно, что все это
только на бумаге, маскировка. Ему надо обязательно по¬
видать этого Колдыбаева. Ясно? Проследите, чтобы сего¬
дня же ушло указание...
Неспокойно в последнее время на душе у бухгалтера
Усольского горсовета Александра Колдыбаева. Не может
он себе найти места. Как будто все идет хорошо. Началь¬
ство довольно. Финансовые дела в порядке, даже хвалят
за умение беречь государственную копейку. Да и на до¬
машних жаловаться грешно. Ребятишки дружные. Прав¬
да, многовато — пятеро. Но зато старшие младших вос¬
питывают, так и поднялись на ноги. Ребята трудолюби¬
вые. Только самый старший, семнадцатилетний Валерий,
родившийся еще до германской войны, все больше стано¬
вится чужим. Чаще и чаще выговаривает отцу:
—	Все люди как люди. Своих детей учить отправ¬
ляют, на работу посылают, специальность дают. А ты нас
за собой, черт знает, где таскаешь. Вот брошу все и
уеду учиться в Иркутск или в Томск.
7*

Опасался этого Колдыбаев, считал, что все же луч¬
ше бы сыну сидеть дома, не мозолить глаза людям.
Вспомнилось, как еще в Киреноке сослуживец Мар¬
тын Непряхин, человек, казалось Колдыбаеву, знающий
мною недоступного для простого смертного, после далеко
не первой рюмки водки проговорил:
—	Что-то, Александр, тут недавно один товарищ то¬
бой интересовался. Расспрашивал, как работаешь, с кем
встречаешься, откуда взялся и всякое подобное. Это я
тебе на всякий случай. Если что — поостерегайся...
—	У них служба такая, интересоваться, — буркнул
Колдыбаев.— Им, этим товарищам, за то деньги выдают.
Так сказал, а у самого на сердце тяжело стало. По¬
кой потерял. Бессонными ночами разные мысли в голову
лезть начали. Не то чтобы какой-то страх за себя, за
свои дела. К этому давно привык. Ведь уже почти десять
лет с тех пор прошло.
Десять лет... Есть что вспомнить, есть от чего среди
ночи холодному поту на лбу, выступить.
... Глубокая осень 1918 года. Штабс-капитан Юрьев
все реже и реже бывает в Воткинске. _ Большую часть
времени проводит в Сарапуле или в Ижевске — в штабе
прикамской армии. Перед очередным отъездом бросил
Колдыбаеву:
—	Вы, прапорщик, остаетесь за меня. Да смотрите,
чтоб все было в порядке.
Чтоб все было в порядке. Это значит, чтоб исправно
велись допросы, планомерно уменьшалось население
«барж смерти».
Как-то уже поздней осенью Юрьев вернулся из такой
поездки заметно изменившимся и совершенно трезвым.
Даже его испитое лицо вроде немного округлилось. Одет
он был в новый, защитного цвета мундир, правда, без
погон.
—	Можете меня поздравить, господин адъютант, —
самодовольно бросил Колдыбаеву. — Толстопузого Фе-
дичкина убрали. Отныне главнокомандующим прикам¬
ской народной армией назначен ваш покорный слуга.
Приехал объявить об этом и дела сдать. Пока за меня
будет штабс-капитан Шадрин, начальник штаба.
Высоко взлетел штабс-капитан Юрьев. Но не повезло
вновь испеченному главкому. Вскоре после назначения
Юрьева на новый пост последовала катастрофа. Кое-кто
из штабных даже злорадствовал тому, что седьмого нояб¬
ря, в день большевистского праздника, пал Ижевск. Пос¬
ле ураганного артиллерийского огня и неоднократных
штыковых атак первыми в город ворвались конники Ази¬
на. За ними — все остальные части Второй армии.
79

Ничего не помогло. Даже последние выдумки Юрье¬
ва. На позиции красных он бросил пьяные офицерские
батальоны. Эти смертники в парадной форме с винтовка¬
ми «на руку», под оркестры и со знаменами, чеканя шаг,
лавина за лавиной двигались вперед. Страшное зрелище!
Юрьев и его помощники были уверены, что этого-то
красный сброд не выдержит, побежит. И как выдержать,
когда пулеметы словно и не берут этих офицеров с на¬
шитыми на рукавах черных мундиров черепами и пере¬
крещенными костями. Пробитая пулеметным огнем брешь
тут же заполняется. Словно никто не упал, никого не сра¬
зили пули.
Не помогло. Не дрогнули красные бойцы, взяли
Ижевск. Потом небольшое затишье, почти на неделю.
После потери Ижевска Юрьев ночью, полупьяный,
прискакал в Воткинск и сразу же дал распоряжение Кол¬
дыбаеву с откровенным признанием:
—	Видимо, «товарищи» попрут нас и отсюда. Не
тяните, ликвидируйте дела, в первую очередь, по контр¬
разведке. Смотрите, чтобы красным не достались наши
бумага. Не забывайте, что потом они нас всех на краю
света найдут. Надо все заблаговременно отправить. Если
что — жтте, не жалейте.
С ног сбились, готовя эвакуацию. Близоруков, мич¬
ман Жемчужин, Цыганов и другие головорезы совсем
распоясались. В подвале штаба всю ночь напролет слы¬
шатся глухие удары и стоны. Контрразведчики выполня¬
ют директиву Юрьева — не оставлять живых свидетелей
на воткинской земле.
Бросилась отступать «народная армия», рвется за
Каму. Там — единственное спасение. Хотя переправлять¬
ся не так уж и легко. Рано начались сильные морозы, по
реке густо идет шуга. Но другого пути нет. По ту сторо¬
ну реки стоит первая Бирская стрелковая бригада бал¬
тийского моряка Павла Детина. Но ее фронт, к счастью,
слишком растянут, и есть возможность вдоль железной
дороги пробиться на Екатеринбург.
Наконец, хотя и с большими потерями, это удалось
осуществить. Сильно потрепанные учредиловцы были
влиты во вторую Сибирскую армию адмирала Колчака и
даже сохранили название своих дивизий. Пополнение ока¬
залось не ахти какое: юрьевское воинство не отличалось
высоким боевым духом. Уже в боях под Красноуфимском
почувствовалось весьма сильное разложение ижевско-вот-
кинской дивизии. Началось массовое бегство по домам,
дезертирство, добровольная сдача в плен красным.
В частях усиленно распространяются слухи о звер¬
ствах большевиков, о том, что они без суда и следствия
80

расстреливают не только активных участников мятежа,
но и всех солдат «народной армии», не делают исключе¬
ния для мобилизованных. Но и это мало помогает. Тогда
за дело берется контрразведка, которая хватает всех под¬
ряд. Среди солдат много стало провокаторов. Каждое не¬
осторожно сказанное слово грозит расстрелом. Даже офи¬
церов, которые просто по-человечески относятся к солда¬
там, подозревают в измене и без пощады ставят к стенке.
Крайними мерами Юрьев навел-таки порядок в своей
армии. Теперь уже всем очевидно, что не только за бое¬
вые действия адмирал Колчак заметил бывшего контор¬
щика, и меньше чем за год штабс-капитан сделался пол¬
ковником. А когда осенью девятнадцатого Колчак между
Ищимом и Тоболом собрал мощный кулак, значительно
превосходящий в живой силе и технике сосредоточенные'
здесь части Третьей и Пятой армий красных, решил со¬
вершить прорыв и двинуться к центру России; самую
ударную полосу наступления отвели ижевско-воткинской
дивизии.
Но ничего не получилось у Колчака и на этот раз.
Снова бежит его армия в глубь Сибири. Вместе со всеми
отступает и ижевско-воткинская дивизия, к знамени ко¬
торой сам адмирал прикрепил Георгиевский крест. От¬
ступает и еще яростнее огрызается. Ее путь отмечен ды¬
мом пожарищ, виселицами, разрушенными городами,
пепелищами стертых с лица земли сел и хуторов.
В контратаках, бывает, захватывают пленных, отсту¬
пая, уводят их с собой. Большинство из них раненые, с
пропитавшимися кровью повязками. Они держатся на но¬
гах лишь с помощью друг друга. Колдыбаев вместе с пи¬
сарями обходит нестройную шеренгу. Вопросы обычные:
кто такие, есть ли коммунисты и комиссары, командиры.
И ответы один за другим:
—	Из Глазова, кожевник...
—	Дебессы, крестьянин.
—	Ярославль, столяр.
—	Воткинск, слесарь...
Колдыбаев тут как тут. Спрашивает:
—	Кто такой, где работал?
—	В мостовом, а потом в паровозном.
—	Где вступил в Красную Армию?
—	Как только белых выбили и пришли красные.
Они, слава богу, успели из «барж смерти» людей выпус¬
тить. Все, «то моложе, записался вас, гадов, бить.
—	Жалко, что ты тогда в мои руки не попал, — не
вытерпел Колдыбаев.
В ответ словно пощечина:
—	Я тебя, палача, сразу узнал. На всю жизнь за¬
81

помнил. Это ты отправил моего отца на расстрел. Не
знаю про свою судьбу. А ты не уйдешь от кары. За¬
помни!..
До сих пор не может понять Колдыбаев, как это про¬
изошло. Страх за свое будущее или просто минутное ма¬
лодушие. Не определил все же он своего дерзкого зем¬
ляка на расстрел.
...Когда Третья и Пятая армии красных снова начали
наступление и двинулись к Ишиму, белые своих пленных
погрузили на пароход «Европа».
—	В Воткинске у нас были «баржи смерти»,—с не¬
доброй улыбкой проговорил Колдыбаев. — Штабс-капи¬
тан Юрьев придумал, теперь он, как вы знаете, полков¬
ник. А вам, господа, можно было бы под это дело и па¬
роход приспособить.
Пароход был пострашнее «баржи смерти» и не толь¬
ко из-за того, что извергал огонь и дым. Адская машина
действовала круглосуточно. Не проходило дня и ночи,
чтобы на корму не выводили окровавленных красноар¬
мейцев, с которыми только что закончили свою «беседу»
новоиспеченные поручики из контрразведки, и тут же
расстреливали...
И надо только удивляться, что белой, а не кровавой
пеной вскипало разрезавшееся форштевнем течение реки.
К счастью, путь парохода был не так уж длинным, он
еле-еле пробивался сквозь идущую по реке шугу, следо¬
вал прямо в Ишим, только что занятый красными. Когда
узнали об этом, было не до пленных, бросили их, спасая
собственные шкуры. Спешить спешили, а на берегу Ир¬
тыша, на подступах к Омску, все же сумели расстрелять
группу ни в чем не повинных местных жителей и раненых
красноармейцев.
Немало было воинских частей, отступающих, которые
после Омска ни разу не выгружались из эшелонов. С хо¬
ду пролетали мимо Новониколаевска, Ачинска, Краснояр¬
ска и даже Иркутска. В тупике небольшой железнодорож¬
ной станции Листвянка жалкие остатки того, что когда-то
называлось ижевско-воткинской дивизией, застала весть
о конце адмирала Колчака. Офицеры, сбившиеся в одном
еле отапливаемом классном вагоне и все время ходившие
под хмельком, в этот день пили вовсе бесшабашно.
Да и остались самые отпетые. Те, кому с большеви¬
ками ни при каких обстоятельствах не договориться.
Отъявленные монархисты-фанатики, офицеры из бывших,
которые не могут простить «черни», что она отобрала
у них именья и особняки, графские и княжеские титулы.
Среди них и палачи — заплечных дел мастера. Им один
выход — бежать как можно дальше.
82

I
Когда-то блестящий поручик Петруша Тверской, из
титулованных дворян, опустившийся до рядового следова¬
теля контрразведки, теперь вечно пьяный, стучит кула¬
ком по столу.
—	Это же, господа, конец! Сволочи все! И тот же ад¬
мирал Колчак, царствие ему небесное... Наверно, вслед
за адмиралом пустили в расход и его полковников. Туда
им и дорога!
Пожилой штабс-капитан, в прошлом боевой офицер,
получивший немало наград еще в русско-японскую войну
и на германском фронте, с горечью говорит другое:
—	Сами себя предали. Дальше нам пути нет. Там —
кордон, а за ним — Маньчжурия. Побывал я в тех краях.
Знаю. Лучше уж от своих, русских, пулю в лоб получить,
чем неприкаянной собакой скитаться. Так-то, господа.
Кроме всего, учтите, что Сибирь-матушка велика, многих
принять может. Укрыть и накормить.
В одну из студеных зимних ночей, сняв с вешалки
чью-то солдатскую шинель и прихватив свой тощий ме¬
шочек, тронулся в путь и Колдыбаев. Шел на запад, к
Иркутску.
И, как говорится в русской пословице, — нет худа
без добра. По дороге подморозил ноги, недели две пробыл
в передвижном госпитале. Там, как водится, не особен¬
но интересовались документами. Им главное — лечить.
После госпиталя Александр Колдыбаев оказался красно¬
армейцем второго Иркутского батальона выздоравливаю¬
щих. Даже не скрывал, что служил в армии Колчака, на¬
ходился, мол, при штабе пятнадцатой дивизии, составлял
оперативные сводки. На сторону Красной Армии пере¬
шел добровольно. Готов служить верой и правдой.
Батальон выздоравливающих. Кого только он не про¬
пускал через себя. И дисциплинка здесь не та, и поряд¬
ки полегче. Известное дело, солдату после ранения и
фронтовых мытарств, голода и холода в выздоравливаю¬
щем батальоне только и отдышаться. Колдыбаев же слов¬
но в строевой части, подтянутый, аккуратный, не ленится
лишний раз сказать «слушаюсь, товарищ командир».
Вот и посадили его за писарский стол.
Не слишком уж грамотным был в те годы солдат из
мужиков и рабочих. Исполнительный писарь оказался
просто находкой. Начальство его задержало у себя, а поз¬
же перевело делопроизводителем. Под конец совсем по¬
шел в гору: секретарем культпросвета сделали, а потом
назначили заведовать красноармейским клубом. Исправ¬
но вывешивал он свежие газеты, раскладывал по столам,
83

бдительно смотрел, чтобы на цигарки раньше времени не
рвали. Иногда привозил книжки по политграмоте, о том,
что такое Советская власть, как мужик в деревне' будет
жить, какие льготы красноармейцам вышли, есть ли бог
и на другие разные темы.
Все шло ладно. Но тут, как гром в ясный день, вызов
в следственную комиссию Особого отдела Пятой армии.
Ничего хорошего от этого ожидать не приходилось. Чека
есть чека. Много о ней за войну наслышались. А тут еще
и какой-то Особый отдел. Совсем худо.
Знал Колдыбаев, что бывшие офицеры по всей Сиби¬
ри проходят проверку. И после такой проверки не так уж
часто они в камеры попадали. А что, если это самое «не
так часто» на твою долю выпадет. Тем более есть
за что.
Всю ночь не спал Колдыбаев перед посещением этого
учреждения. Не спал и думал: знают или не знают. Не¬
вольно на память приходило прошлое: воткинский штаб
«народной армии», «баржи смерти», пароход «Европа»,
окровавленные пленные красноармейцы на берегу Ирты¬
ша, путь до Иркутска.
В Особом отделе, это было первое знакомство Колды¬
баева с ЧК, его встретилй просто и даже вежливо. Разме¬
щался отдел в каком-то старом, казенного вида, здании,
где, по всей вероятности, и до революции было государ¬
ственное учреждение. В коридорах малолюдно. В ожида¬
нии вызова на беседу или допрос (кто их знает), нервно
покуривая, расхаживают несколько человек, в которых
нетрудно угадать бывших военных...
И вот он сам уже в просто обставленной комнате, где
за конторским столом сидит молодой человек в военном
френче без каких-либо знаков различия. На подоконни¬
ке — кожаная фуражка со звездочкой.
—	Колдыбаев Александр Николаевич? — спросил
чекист.
—	Так точно, — по-военному ответил вошедший.
—	По имеющимся у нас сведениям вы служили в
колчаковской армии в офицерском чине.
—	Да, служил. Офицером инженерных войск.
—	Расскажите, пожалуйста, при каких обстоятель¬
ствах вы попали к Колчаку, где и кем служили?
С нескрываемым желанием быть откровенным Колды¬
баев рассказал, что в войну служил во Владивостокском
крепостном управлении. В конце 1917 года отпустили и
вернулся домой, на Воткинский завод, Вятской губернии.
Когда пришли колчаковские войска, в числе других и его
мобилизовали. Был писарем. Потом уже получил прапбр-
щика, стал начальником полковой команды связи, а поз¬
84

же служил при штабе пятнадцатой стрелковой дивизии,
составлял ойеративные сводки...
И новый вопрос чекиста, который опять прощупывает.
—	А когда и при каких обстоятельствах были взяты
в плен или перешли на сторону красных?
—	На сторону Красной Армии перёшел доброволь¬
но, — нарочито подчеркивает Колдыбаев. — На Байкале
в феврале этого года...
Чекист не стерпел, вырвалось у него с насмешкой:
—	Не поспешили, по всему видно.
—	Давно об этом помышлял, да удобного случая не
было, — попытался оправдаться Колдыбаев.
—	Я понимаю, удобный случай не сразу подвернется.
Но все это было не самое страшное. На каждом ша¬
гу опасность подстерегала при ответе на другие вопросы.
Судя по всему, Особый отдел и этот молодой чекист были
прекрасно осведомлены о действиях колчаковских частей,
особенно об их карательных акциях. Имели довольно пол¬
ную информацию даже о делах контрразведки. Один за
другим следовали вопросы о дислокации полков и бата¬
льонов, уточняющие фамилии командиров частей, офице¬
ров контрразведки, о расстрелах в городах и на железно¬
дорожных узлах.
Порой казалось, что все погибло. Чекист . чуть было
не подвел дело к Ишиму и Иртышу, где не без участия
Колдыбаева расстреляли пленных красноармейцев. Но
на счастье, Особый отдел не располагал, видимо, матери
алами о белогвардейско-эсеровском восстании, о воткш
ской трагедии. Среди множества имен и фамилий, упо
минаемых чекистом, не были названы сарапульский Ку
ракин и воткинский Юрьев.
Наконец, как сквозь сон, услыхал Колдыбаев слова
чекиста.
—	Ну что ж, достаточно. Все ясно. Решение комис¬
сии вам сообщат по месту службы,— и для успокоения
собеседника добавил: — Сами .донимаете, что я не ре¬
шаю. Буду только докладывать комиссии. Но свое личное
мнение могу сказать: вам особенно волноваться не за что.
И все же на душе не очень спокойно. Даже не стало
легче и после того, как командир батальона выздоравли¬
вающих сообщил решение следственной комиссии: препят¬
ствий к поступлению на службу в какое-либо советское
гражданское учреждение, а также по военной части, не
встречается.
85

Колдыбаев с радостью согласился поехать на службу
в Киренский уездный военкомат. Говорят, глушь, не до¬
берешься. Хотя и место красивейшее. Когда на лошадях,
преодолев двести пятьдесят верст по тайге и сопкам, до¬
брался до Верхленска, понял, что значат слова рассуди¬
тельного штабс-к#питана: «Сибирь-матушка велика, мно¬
гих приютить и накормить может». Эти двести пятьдесят
верст были только началом. Чтобы добраться до Усть-
Кута, чуть ли не на последние деньги подрядил лодку и
день и ночь плыл еще верст четыреста с гаком. Любо¬
вался дикой красотой верховьев Лены, у костра ел уху и
думал, что здесь уж его никакой черт не найдет. Послед¬
ние двести с небольшим верст преодолел уже по-челове¬
чески, на пароходе.
В Киренске были рады новому работнику, который
довольно скоро овладел премудростями делопроизвод¬
ства $ системы военного учета. Совсем было вернулось
к нему душевное спокойствие, когда по учетным данным
узнал, что в этих краях находится немало бывших офице¬
ров не только старой царской, но и колчаковской армии.
И ничего. Никто их не трогает, не беспокоит. Каждый за¬
нят своим делом.
Тихий Киренск мало сказать что стоит в стороне от
больших дорог. До Иркутска чуть ли не тысяча верст. Он
словно для такой спокойной и мирной жизни и предназ¬
начен. В городе один-единственный казенный винный за¬
вод, пристани, ремонтные мастерские да две-три плохонь¬
кие лесопилки.
Разумеется, тихий городок тоже задели разруха и
голод. В тайге, как здесь скромно выражаются, все еще
пошаливают бандиты из местных кулаков и спившихся
офицеров-контрразведчиков. Иногда даже военкомат по¬
могает милиции и ГПУ вылавливать эти шайки. И все же,
ничего не окажешь, мирная жизнь налаживается.
Ко всему, Киренск напоминает и родные края. Сибир¬
ская тайга с разлапистым^ елями и пихтами, изумитель¬
ные кедры. А чего стоит осень, когда близкие к городу
смешанные леса горят, словно специально раскрашены
самыми яркими красками. Покрытые лесом невысокие
горы, они здесь сопками называются, покруче, чем при¬
уральские, тоже отдают чем-то родным и близким.
Еще больше открылись Колдыбаеву суровые красоты
Сибири, когда он, уволившись из военкомата, стал рабо¬
тать в киренеком отделении Сибторга. С удовольствием
ездил от села к селу, от стойбища охотников к поселку
рыбаков. Полюбил даже в длинную дорогу коротать ночь
у костра с каким-либо охотником или лесообъездчиком.
Колдыбаев не говорил. Только слушал.
86

А если и говорил, то сам с собою, смотря, как дого¬
рает костер. Даже в своих воспоминаниях старался не
тревожить то, что прфизошло когда-то в Воткинске, на
Ишиме и Иртыше. Постепенно добился, что это прошлое
даже и в его памяти меркло, уходило далеко-далеко. Со
временем стал думать, что самое страшное происходило
не с ним, а с кем-то другим.
Правда, иногда прошлое брало за горло, мучило. Сра¬
зу же после приезда в Сибирь, с трудом добравшись до
Киренска, Ава, жена Колдыбаева, женщина молодая еще,
работящая, наслышавшись от людей всякого, как-то по¬
смотрела на него со страхом и бухнула:
—	Как с тобой жить можно, Александр? Ведь на
твоих руках кровь людская... Кровь! Ты понимаешь? —
И забилась в долгом безысходном плаче.
С большим трудом уговорил тогда, что это совсем
не так. Правда лишь только в том, что его мобилизовали
белые: ведь многих постигла такая горькая участь в то
смутное время. Служил писарем, стал офицером. Это пос¬
ле прихода в Воткинск красных на него злые языки на¬
клепали, от зависти. Здесь же, сама знает, проверку даже
прошел, все хорошо. И действительно, вроде бы ничего
плохого не было. Ава поверила, успокоилась и на радос¬
тях, что жизнь вошла в колею, уже в Сибири родила ему
еще троих детей: двух мальчиков и девочку.
Шизнь и в самом деле лучше пошла. Исполнительно¬
го и надежного кооператора, так во всяком случае каза¬
лось, заметило начальство, узнали люди в тайге, по Лене
и Киренге. В срок все сделает, как надо, не подведет.
Даже двух ворюг-лавочников на чистую воду вывел. Та¬
ежный народ вздохнул легче, довольнехонек. Бывало и
так, узнает, что в какой-то лавочке нет соли, спичек, ред¬
ко привозят другие крайне нужные товары, вернется
в Киренск и настоит, что с первой же оказией все это
отправят в тайгу. Не забывает и одарить нуждающегося.
Одному пороху в стакан отсыплет, другому капсюлей
даст, третьему медных гильз-патронов выделит. Тогда
все это на вес золота было.
—	Шибко хороший человек, Николаич,— пошла по
тайге о нем слава.
В Киренске каждый человек, что отправляется в тай¬
гу, на учете. Обязательно должен зайти в уком партии,
в исполком и доложиться: мол, так и так, направляюсь
гуда-то и затем-то. Может, что требуется. И обязательно
задание получит. То книжки доставить в библиотеку, то
бумаги-директивы в сельсовет. Случалось, еще и накажут
побывать на сельском сходе, в зимовье охотников и рыба¬
ков, рассказать, что На свете божьем делается.
87

И опять довольны кооператором. Теперь уже — в у ко¬
ме партии и исполкоме. Да и сам вроде бы заинтересо¬
вался работой, старается. Как-то один знающий и авто¬
ритетный в уезде человек спросил:
—	Ты, Александр Николаевич, не думал, чтобы в
партию вступить? Человек ты грамотный, начитанный,
исполнительный. Хорошо показал себя. В наше трудное
время это особенно ценится.
Конечно, хоть и уважал этого человека Колдыбаев,
а не рассказал про себя всего, не спросил, а как же со
старым. Простят? Долго, очень долго думал перед тем,
как решиться на такой шаг. Когда заполнял анкету,
узнал, что на собрании должен все рассказать о себе, как
на исповеди, страху натерпелся, даже сбежать надумал.
Но ничего, обошлось.
Так и оказался Александр Колдыбаев в партии. Но
очень скоро убедился, что партийность — дело не такое
уж простое, как думалось ему раньше. Коммунисты, они
о себе не смей думать, больше — про мировую револю¬
цию. Что касается себя, то — в последнюю очередь.
Все время покоя нет. Да и старое еще больше тревожило.
Думал: если теперь узнают, то еще хуже придется.
Но не долго походил Колдыбаев в партийных. На
третий год исключили. За пьянство. С этим делом очень
большие строгости были.
Из знакомых и сослуживцев кое-кто искренне сочув¬
ствовал. Можно было услыхать и такое: «Всякое бывает.
Конь на четырех ногах, и тот спотыкается». Конечно,
всех дружков по пьяному делу пришлось бросить. За ум
сразу взялся: то и смотри с работы выгонят. Как семью
кормить? Начал стараться на работе, искупать вину. Так
посоветовали сделать, когда партбилет отбирали.
Перенес и это. Про себя думал, что без партийного
билета даже спокойнее стало. Потом, когда время про¬
шло, уехал из Киренска, очутился в Усолье-Сибирском.
Там чистосердечно признался, что был в партии, исклю¬
чили по собственной глупости — за пьянку, понял свою
ошибку, исправляется. К тому же и дело знает. Это люди
подтвердили. Стал бухгалтером Усольского городского
Совета.
Опять почти два месяца молчал Антон. Наконец, от
него пришел внушительный пакет. В нем — обстоятель¬
ная справка, в самом начале которой он сообщает, что
нашел-таки Колдыбаева. Шивет он в городе Усолье-Си¬
бирском, работает бухгалтером горсовета. Работает стара¬
тельно. Ни в чем предосудительном не замечен. Что по
88

мобилизации служил в колчаковской армии, не скрывает.
Как бывший офицер, в 1920 году проходил проверку.
Следственная комиссия при Особом отделе Пятой армии
рассмотрела дело бывшего прапорщика Колдыбаева, об¬
винявшегося в службе у Колчака, и решила вернуть во
второй Иркутский батальон выздоравливающих, где он
состоял делопроизводителем. Антон даже приложил ко¬
пию бумаги, в которой говорилось: «...со стороны ликви¬
дационной комиссии особого отделения ВЧК № 4 препят¬
ствий к его поступлению на службу в какое-либо совет¬
ское гражданское учреждение, а также по военной части
не встречается».
Антон заслужил благодарность за присланную фото¬
графию — групповой снимок работников киренского от¬
деления Сибторга. На снимке десятка два служащих.
Больше мужчин, в шубах, в больших меховых шапках,
заросли бородами. Все имеют какое-то неуловимое сход¬
ство между собой. Товарищи, приглашенные П-етровым
из Воткинска, словно сговорились, указали на одного че¬
ловека, опознав в нем Александра Колдыбаева. А фото-
графию-то показывали каждому в отдельности. В соответ¬
ствии с процессуальными законами был составлен про¬
токол опознания.
После доклада Чашину оперуполномоченный Алек¬
сандр Петров послал в Иркутское ГПУ шифровку — не¬
медленно арестовать бухгалтера Усольского горсовета
Колдыбаева — колчаковца-карателя — и доставить его
в Сарапул, Уральской области, для производства след¬
ствия по месту совершения преступления.
За годы скитаний по Сибири Колдыбаев не раз зада¬
вал себе вопрос: а чем все это может кончиться? В мину¬
ты отчаяния рисовал себе самые страшные картины —
чекистов, вооруженных до зубов, арест, погони, стрельбу,
вопли жены и детей.
Случилось же все очень просто и тихо. В морозный
февральский день 1928 года бухгалтер Усольского гор¬
совета Александр Николаевич Колдыбаев закончил рабо¬
ту в положенное время, складывал бумаги в стол. На¬
строение было хорошее. Недавно почта принесла увеси¬
стый пакет из Иркутска с директивами, а в нем еще и
сообщение, что отчет утвержден, спасибо за аккуратность,
новые ассигнования выделены. Председатель тоже по¬
хвалил.
И он никак не мог взять в толк, к чему все это, когда
в комнату вошел молодой человек, которого он встречал
где-то в городке, и негромко проговорил:
89

—	Сотрудник уездного отдела ОГПУ... Попросил бы
вас пройти со мной. Нам необходимо выяснить кое-какие
обстоятельства вашей предыдущей службы.
Слова Колдыбаев не разобрал, не слушал. Он просто
понял, что надо подниматься и куда-то идти с этим чело¬
веком. Точнее, не куда-то, а в то самое ГПУ, которое его
все это время преследовало в беспокойных свах. Не зря
он мысленно готовился к такому исходу. Довольно быстро
взял себя в руки, с лица сошла смертельная бледность.
С напускным равнодушием спросил:
—	Ну что ж, если надо, пройдем. Надеюсь, нена¬
долго?
—	Это зависит от вас... Надо уточнить кое-какие
данные.
По сравнительно многолюдной улице в это время дня
оба шли рядом, обменивались ничего не значащими фра¬
зами, для вида. На них никто не обращал внимания.
«И никто не знает,— думал про себя Колдыбаев,— что,
может быть, навсегда прощаюсь с Уоольем, к которому
уже привык. Что теперь ждет впереди?»
В Усольском отделе ГПУ, когда установили, что он
есть именно то лицо, за которое выдает себя, сотрудник
предъявил ордер.
—	Вы арестованы. Вам будет предъявлено обвине¬
ние в службе у Колчака и участии в карательных акциях
против коммунистов, советских работников и пленных
красноармейцев. Понятно?
—	Понятно, — потухшим голосом проговорил Колды¬
баев и поинтересовался: — А как с семьей?
—	Об этом вам самому, и гораздо раньше, надо было
думать. Но мы найдем возможность ей сообщить. Может
быть, повидаетесь перед дальней дорогой? Здесь были ва¬
ши земляки, и мы с ними решили, что, выражаясь юри¬
дическим языком, следствие целесообразнее вести по мес¬
ту совершения преступления — в Воткинске или Сарапу¬
ле. Так что придется собираться...
Когда Колдыбаеву сообщили, что ему предоставлена
возможность перед отъездом повидаться с семьей, он ре¬
шительно отказался. Что ответишь на вопросы жены и де¬
тей? Признаться, что обманывал всю жизнь? Даже когда
Ава бросила в лицо страшное — «твои руки в крови...»,
правду не сказал, побоялся,, все еще надеялся пережить
в тайге. Пусть лучше думают, что арестовали просто за
службу у Колчака, что страдает за прошлые ошибки.
90

ПРИГОВОР ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ
Заместитель начальника окротдела Другов предупре¬
дил Петрова:
—	Готовься, Александр Матвеевич, к большой рабо¬
те. Колдыбаев уже в Сарапуле. Привезли... Дело слож¬
ное, придется повозиться.
—	Давно жду, — ответил Петров.— Да и воткинские
товарищи все время напоминают: «Давай за юрьевских
палачей берись. Мы тебе поможем. До сих пор люди не
могут их забыть».
—	Когда думаете приступить?
—	Можно и завтра.
—	Тянуть не следует,— согласился Другов.— Же¬
лаю успеха...
Вот и пришло время, когда Александр Петров должен
был восстановить возможно полную картину одной из
трагических страниц истории старого уральского завода.
Рана, нанесенная юрьевскими палачами, до сих пор кро¬
воточит. Много семей все еще переживает утраты той
поры.
Петров вспомнил одно из заседаний Боткинского рай¬
кома, когда в партию принимали комсомолку, работницу
завода. Как всегда в таких случаях, вопросы о родных
и близких. У нее сразу слезы на глазах. Рассказывает,
что отца, искусного клепальщика, который в то трудное
время вступил в партию, сразу же отправили на «баржу
смерти». Больше и не видели. Всхлипывает и говорит:
«Даже не хоронили, не нашли среди убитых. А старший
брат Дмитрий был расстрелян прямо на пруду». И не
только это приходило на память. В паровозном цехе ста¬
рый токарь, да и не только он, напутствовал Петрова:
«Это хорошо, Матвеич, что на прежнюю работу идешь.
Надо всех разыскать, что наших в восемнадцатом каз¬
нили...»
Первое знакомство с Колдыбаевым состоялось в след¬
ственной камере тюрьмы на Старцевой горе. Когда кон¬
воир ввел среднего р^ста человека, одетого в серую про¬
сторную толстовку, какие в то время носили многие, ко¬
ротко подстриженного, с бородкой, Петров подумал, что
он таким и представлял себе этого человека, страшного
в былые времена. Теперь он был похож на степенного
служащего, кооператора окружного масштаба.
Поздоровались. Петров предложил Колдыбаеву сесть
впереди стола.
Чередуются необходимые в таких случаях вопросы,
устанавливающие личность и характеризующие подслед¬
ственного: о нем самом, его семье, занятиях и обществен¬
91

ном положении. Колдыбаев отвечает односложно, все вре¬
мя посматривает на следователя: прощупывает, какое впе¬
чатление производят его слова. Осторожничает с первого
дня, боится сказать лишнее. Но когда заводил речь о со¬
бытиях и фактах, знакомствах, которые могут предста¬
вить его более или менее с положительной стороны, как
исправного советского служащего и хорошего семьяни¬
на,— становился даже излишне разговорчивым.
Петров слушает, делает пометки на бумаге. Сразу
понял, куда клонит Колдыбаев. Начал чаще задавать во¬
просы, не раз повторял одни и те же. Тут же уловил раз¬
ницу в ответах. Понял, что на откровенность надеяться
не следует, так просто ничего не добьешься. Надо будет
изобличать фактами, припирать показаниями свидетелей.
Задал очередной вопрос:
—	Колдыбаев, нас интересует ваша служба в вот-
кинской «народной армии», кажется, так ее называли?
Расскажите, как вы в нее попали, кем и сколько времени
служили.
—	Я уже говорил, что попал к белым по мобилиза¬
ции. Моя воинская специальность — писарь. Когда вер¬
нулся из старой армии, на Боткинском заводе работал,
потом белые мобилизовали.
—	Вы не совсем точны,— поправил Петров.— Это
были не просто белые и не просто вошли. В Воткинск
ворвался отряд мятежников, поднялась и местная, вот-
кинская контрреволюция. И все же, как вы попали в эту
самую «народную армию»?
—	Сам я в тот день на заводе не был, просидел дома.
Пошел только назавтра. Потом вывесили приказ о моби¬
лизации, если кто не явится — военный трибунал. А я
человек маленький. Вместе со всеми пошел к воинскому
начальнику. Там спросили: «Кто такой?» Я ответил —
писарь. Вот так и оказался в штабе.
—	Кем?
—	Писарем, говорю. Потом уже стал прапорщиком
и делопроизводителем. Почему называли меня старшим
адъютантом, не могу сказать..
Колдыбаев начал весьма подробно излагать основы
военного делопроизводства, рассказывать, как он состав¬
лял строевые записки, донесения. Видно было, что он
поднаторел в писарском деле. Но Петрова это интересо¬
вало меньше всего, и он опять повернул разговор:
—	А вы хорошо знали Юрьева?
—	На одном заводе работали. Он был секретарем
коллегии заводоуправления, состоял в «союзе фронтови¬
ков». Это уже потом, после восстания, я узнал, что он
штабс-капитан.
92

—	Кто стал начальником контрразведки?
—	Не знаю. Может быть, счетовод Близорукое.
Петров выслушал ответ, подумал и снова спросил:
—	Вот вы назвали себя «народной армией». А аре¬
стовали члена коллегии Боткинского заводоуправления
Григория Бердникова. Ведь это был действительно на¬
родный орган управления заводом. Как же это понимать?
—	Не могу знать. Я человек маленький, далекий от
политики. Но мне известно, что Бердникова отпустили.
Петров подтвердил это, добавил:
—	Но в «барже смерти» он успел-таки посидеть.
Сколько этих барж всего было? Вы не помните?
Почувствовав, куда клонит следователь, Колдыбаев
решил попытаться узнать, какие еще обвинения ему бу¬
дут предъявлять, и, осмелев, пошел в наступление.
—	Я же вам сказал, что я простой писарь, делопро¬
изводитель и к этим делам никакого отношения не имел.
Разрешите вас, гражданин следователь, спросить: долго
вы еще будете таскать людей за ошибки, которые сделаны
по молодости десять лет назад? Вам разве не известно, что
я еще в двадцатом году проходил проверку при Особом
отделе Пятой армии. Тогда мне разрешили даже быть на
военной службе.
Петров повел разговор прямее.
—	Речь идет не об ошибках, а о преступлениях пе¬
ред народом. Не думайте, что мы о вас знаем мало. Я тре¬
бую, чтобы вы говорили правду. Не старайтесь запутать
следствие. Это вам только повредйт.
—	Вам нечего обо мне знать. Это просто случай, что
кто-то из воткинских меня увидал в Иркутске и бац —
заявление в ГПУ... Вот я и у вас.
Петров посмотрел на него с удивлением и снисходи¬
тельно улыбнулся.
—	Вы знаете, Колдыбаев, что этот самый «господин
случай» на нас работает с первых же дней жизни ВЧК.
Это было поздней осенью девятнадцатого года в Петрогра¬
де. Один красноармеец проходил по улице и заметил, что
какая-то женщина уронила сверток. Он, как водится, под¬
нял его и стал нагонять'женщину, чтобы отдать сверток.
Она видит такое дело и вместо того, чтобы остановиться,
взять у красноармейца пропажу и поблагодарить его,
бросилась удирать. Красноармеец, конечно, задержал
ее и доставил в ЧК. И что бы вы думали? Эта женщина
несла сверток, в котором оказались секретные сведения,
как потом выяснилось, предназначенные для известного
английского шпиона Поля Дюкса. Вскоре его, конечно,
арестовали. Так этот самый Дюкс тоже заявил: «Вы меня
поймали благодаря случайности».
93

Посмотрев, какое впечатление производит на Колды-
баева этот рассказ, Петров продолжал:
—	А товарищ Дзержинский (он сам допрашивал
Дюкса) отвечает: «Ошибаетесь, если бы масса нас не
поддерживала, если бы каждый рабочий, каждый кре¬
стьянин не сознавал, что раскрытие заговора — это дело
не только ЧК, но и всех трудящихся, тогда то обстоятель¬
ство, что какая-то женщина уронила сверток, может быть,
и не привело бы к раскрытию заговора. Женщина случай¬
но уронила сверток, но красноармеец не случайно заинте¬
ресовался им, не случайно арестовал ее, не случайно за¬
беспокоился. Именно в том, что это не случайно, —
сила ЧК».
Колдыбаев выразил удивление.
—	К чему вы все это говорите?
—	К тому, что все ваши усилия, Колдыбаев, уйти
от ответственности обречены на провал. Конечно, случай¬
ность, что вас опознал именно тот человек. Я с вами со¬
гласен. А то, что вы здесь, в ГПУ,— закономерность,—•
и тут же протянул ему протокол допроса.— Прочитайте,
все правильно записано? Ничего я не прибавил от себя,
ничего не забыл написать?
—	Кажется, все правильно...
—	Тогда подпишите.
Петров подождал немного и добавил:
—	На сегодня хватит. Вам пора отдохнуть, подумать
над тем, что я вам сказал.
Позвонил дежурному и сказал, чтобы увели аресто¬
ванного.
Александр Петров поехал в Воткинск. Встречался
с бывшими узниками «барж смерти» Богатыревым,
Бердниковым, Назаровым, Феклистовым. Сразу объявил:
—	Наказ воТкинцев выполняем. Колдыбаев уже у
нас. Только отпирается, говорит: я — не я, и хата не моя.
Все отрицает. Настаивает, что мы его с кем-то путаем.
Может, однофамилец какой был?
Один из присутствующих при разговоре сказал:
—	Я знал двух наших, тоже воткинских, которые,
можно сказать, с того света вернулись. Из братской моги¬
лы выкарабкались. Один из них уехал в Каракулино,
другой — в Можгу. Говорят, — подальше от страшных
мест. Не хотим, мол, на свою собственную могилу смот¬
реть. У меня их адресок имеется.
Петров, словно ученый, копается в истории, восста¬
навливая картину мятежа. К тому, что уже было известно,
немало добавилось за последнее время. Страшные карти¬
94

ны рисовали люди, которым удалось вырваться из контр¬
разведки «народной армии» и с «барж смерти». Они
внесли ясность, почему у Колдыбаева такая головокружи¬
тельная карьера. Буквально за несколько недель превра¬
тился в старшего адъютанта и помощника начальника
штаба «народной армии» и получил офицерский чин.
Один из свидетелей, который прошел через все муки ада
учредиловской контрразведки, показал, что Колдыбаев
был правой рукой Юрьева.
Перед возвращением в Сарапул Петров зашел к началь¬
нику райотдела ГПУ Фонареву, который сообщил:
—	Недавно из лагерей возвратился, отбыл наказа¬
ние, бывший, фельдфебель караульной роты Степан Ма¬
лых. Уже на заводе работает, дрова грузит. Думаю, что
он-то должен тебе кое-что рассказать.
В тот же день старый коммунист-подпольщик Иван
Федорович Козырев, с которым Петров близко сошелся
и даже подружился во время своей работы в Воткинске,
под большим секретом сообщил удивительную историю.
—	Ты уже меня извиняй, Матвеич,— зашел он из¬
далека,— что раньше молчал. Думаю, сам поймешь по¬
чему и простишь.
И он рассказал: живет в Воткинске одна женщина, из
гимназисток, благородного происхождения. Она еще перед
германской войной, да и потом, помогала большевикам.
Грамоте рабочих обучала, книжки читала. Человек на¬
дежный. После революции почему-то стала просто служа¬
щей, отошла от активных дел. Но как только началось
восстание, сразу же в юрьевском штабе машинисткой
оказалась. По тем годам у нее специальность редкая,
нужная для всех была.
—	Как же так? Сам говорил, что надежный чело¬
век, — перебил Петров.
—	Вот и я так думаю, и все, кто ее знал, руками
разводили. Мы-то бог с ним. А вот когда она сама из
отступления вернулась домой, ей совсем шибко плохо ста¬
ло. Люди, правда, помалкивали, но, по всему видно, про
себя думали: «Сволочь — у Колчака служила». Правда,
чин не велик — машинистка.
—	После такого, конечно, трудно верить и уважать.
—	Ей все же повезло. Хороший человек встретился,
семья теперь у нее, дети. После того как Колчака совсем
разбили, повстречал я одного своего старого дружка из
вашего брата. Он мне и раскрыл тайну, разгадал загадку.
Оказывается, эта наша гимназисточка не по своей охоте
в юрьевский штаб пошла. Когда восстание вспыхнуло еще
только в Ижевске, из Вятской губчека прискакал соб¬
ственной персоной вот этот мой друг по кое-каким делам.
95

Жалко, погиб в двадцатом на Перекопе. Он тогда надеж¬
ных людей искал. Ему нашу гимназистку и назвали. С ней
договорился, что если мятежники придут из Ижевска, то
она обязательно должна устроиться в какой-либо штаб.
Она так и поступила. Только до секретных дел ее не до¬
пустили. Поставили в хозяйственную часть машинисткой.
Но и там она немало узнала, помогла нашим.
Петров понял, что от нее он сможет получить очень
ценные показания, и попросил Козырева:
—	Надо встретиться с ней. Обязательно.
—	Повидаешься. Только дослушай. Когда вернулась
из Сибири, жалко смотреть было. Даже кое-кто из родных
отвернулся. Однажды я увидел ее на улице и говорю:
«Зайди ко мне, Наташенька, поговорить надо». Она пере¬
менилась лицом, думает, опять неприятный разговор бу¬
дет. Но я успокоил. Вечером выпроводил всех своих из
дому, вскипятил самовар и жду. Приходит она, поговори¬
ли мы с ней о жизни, чайку выпили. Она пожаловалась
на свою судьбу, что, мол, плохо к ней люди относятся.
Я ей в ответ говорю: «Ты, Наташенька, совершенно на¬
прасно терзаешь свое сердце. Кому надо, тот все знает
про твою службу в юрьевском штабе и у Колчака, может,
спасибо тебе говорят. Все это и властям известно». Пос¬
леднее я, может, и соврал: откуда я это знаю. Она не до¬
слушала до конца, меня целует, сквозь слезы говорит:
«Иван Федорович, дорогой. Спасибо. Такое уж спасибо.
А то все сердце изболелось». С тех пор, конечно, немало
годов прошло. Но все же остерегается, чтоб кто старое
не вспомнил. Вот и я прошу тебя — не посылай ты ей
никаких там повесток, не вызывай ты ее в свое гепеу. Не
надо. Она страху наберется и тебе плохим помощником
будет. Да и разговоры пойти могут.
—	Все сделаю так, как просите, Иван Федорович,—
успокоил Петров.— Очень я вам обязан. Не беспо¬
койтесь.
Встреча с бывшей машинисткой юрьевского штаба и
для нее самой, и для Петрова была весьма неожиданной.
Чего-чего, а этого никто из них не ожидал. Перед Петро¬
вым сидела сотрудница одного из воткинских учрежде¬
ний, хорошо известная ему, человек, действительно, на¬
дежный, внушающий доверие и уважение. Он даже был
рад этому.
Разговор состоялся откровенный, интересный и очень
ценный. Как и предполагал Козырев, машинистка мало
что нового могла рассказать о Колдыбаеве в период его
службы в Воткинске. К оперативным делам ее не допус¬
кали. Приказы и бумаги всякие составляли, перепечаты¬
вали, зашифровывали и расшифровывали кадровые. пи¬
96

саря-фельдфебели и унтер-офицеры да прапорщики. Но
зато она, и только она, помогла следствию выяснить все
о службе Колдыбаева у Колчака в печально известной
ижевско-воткинской дивизии, за какие подвиги он был
удостоен ордена Анны 3-й и 2-й степени. Без помощи ма¬
шинистки не удалось бы узнать о той роли, которую иг¬
рал Колдыбаев, когда по Ишиму двигался пароход смер¬
ти «Европа», о его участии в расстреле группы граждан¬
ских лиц и пленных красноармейцев на берегу Иртыша.
Правда, немало труда было затрачено, чтобы полу¬
ченные сведения перепроверить по материалам Особого
отдела Пятой армии, громившей Колчака на правом флан¬
ге Восточного фронта. Но данный, которые сообщила На¬
ташенька, как ее все еще называли товарищи, помогли
установить прямую связь Колдыбаева с колчаковской
контрразведкой...
Не первый месяц идет следствие, а Колдыбаев все
еще упорствует, всяческими способами опровергает сви¬
детельские показания, отстаивает версию о том, что его с
кем-то путают. В ходе следствия появляется множество
всяких других головоломок. .Петров чуть ли не каждый
день пишет запросы в архивы, где находятся захвачен¬
ные железной Азинской и Особой Вятской дивизиями до¬
кументы учредиловских «народных армий», выписывает
копии документов особых отделов Третьей и Пятой ар¬
мий Восточного фронта. По крупицам собирает нужные
доказательства.
На одном из допросов Петров объявил:
—	Послезавтра будем проводить опознание. Тут мы
кое-кого из тех, кто встречался с вами в восемнадцатом,
нашли. Один даже из Средней Азии приехал. Они помо¬
гут разобраться, тот вы Колдыбаев или какой другой.
—	Проводите, дело ваше, — проговорил Колдыбаев
вроде бы и равнодушно, но по глазам было видно, что
расстроен таким предупреждением.
И вот в этой же самой комнате, где обычно шли до¬
просы, рядом сидят четверо мужчин. Примерно одного
возраста, в темных пиджаках. Двое в толстовках. Все ко¬
ротко подстрижены, двое с бородами. Короткая стрижка,
цвет лица свидетельствуют, что все они из арестованных.
В кабинет по очереди заходят вызванные Петровым
люди. Он в присутствии понятых спрашивает у вошедших,
нет ли среди четверых знакомого им человека, заносит
ответы в протокол опознания. В заросшем бородой и в
не первой молодости человеке трудно узнать бравого
офицера и старшего адъютанта юрьевского штаба. Но
все участники опознания, в том числе и машинистка, бе¬
зошибочно указали на Колдыбаева. Один из приглашен¬
4—0202
97

ных, у которого безжизненной плетью висела правая ру¬
ка (после штыкового удара карателей), не вытерпел, пря¬
мо в лицо Колдыбаеву бросил: «Наконец-то тебя, гада,
сцапали! Теперь уже отольются тебе людские слезы. За
все сполна получишь».
Закончив составлять необходимые документы, Петров
объявил:
—	В соответствии с процессуальными нормами мной
составлен протокол опознания. Установлено, что вы яв¬
ляетесь Александром Николаевичем Колдыбаевым, быв¬
шим конторщиком Боткинского завода, бывшим старшим
адъютантом и помощником начальника штаба воткинской
«народной армии», активным участником карательных
акций. Ясно? В соответствии с этим будем с вами вести
дальнейшие разговоры.
Снова допрос.
Устанавливается роль и место Колдыбаева в штабе
«народной армии». Он все же продолжает настаивать, что
был писарем, в лучшем случае начальником канцелярии.
Участия в карательных акциях не принимал.
Перед Петровым на столе бумага, он протягивает ее
Колдыбаеву.
—	Почитайте, это поможет вам кое-что вспомнить. Я
с этим документом впервые познакомился десять лет то¬
му назад. Тогда у бойцов нашего отряда он вызвал одно¬
временно смех и возмущение...
Петрову очень хорошо запомнилось это событие.
Однажды близ села Кельчино разъезд носовского от¬
ряда настиг шайку из воткинской «народной армии»,
возвращавшуюся после очередного разбоя. У одного из
бандитов в кармане обнаружили бумагу, которую немед¬
ленно доставили Носову. Во время вечернего построения,
когда подводятся итоги дня и объявляется наряд на за¬
втра, он обратился к бойцам:
—	Слушайте, вам полезно это знать. Читаю:	«При¬
каз начальника штаба воткинской народной армии. Ко
мне поступают жалобы от жителей деревень и местнос¬
тей, занятых войсками народной армии...»
—	Бандами, не войсками...
—	Не перебивайте, слушайте. Продолжаю: «...заня¬
тых войсками народной армии, что некоторые солдаты,
очевидно, малосознательные, позволяют себе обижать
мирное население и даже заниматься грабежом.
Товарищи солдаты!..»
Не вытерпели красные бойцы — и снова гневные
выкрики:
—	Сволочи они! Осмелились товарищами называть¬
ся. Поганят это слово.
98

Обождав, пока наступит тишина, Носов продолжал
читать бумагу: «...Подобного позорного явления мы до¬
пустить не имеем права. Мы взяли оружие в руки для
того, чтобы защищать мирное население от насилий и
грабежей большевистских банд-наймитов. Будем же чест¬
ны и последовательны. Вы должны сами расстреливать
грабителей и мародеров, кладущих позорное пятно на
нашу армию...»	*
—	На каких дураков это рассчитано? Кто поверит?
Если уж и расстреляет кто какого мародера, то это мы, —
послышался чей-то рассудительный голос.
—	Давайте дочитаем, любопытно же, — проговорил
Носов, — надо знать врага. Слушайте дальше: «Прика¬
зываю всем начальникам обратить на это самое серьезное
внимание и доставлять в штаб армии тех солдат, кои бу¬
дут пойманы на месте, для предания их военно-полевому
суду.
Я буду беспощаден, и таких солдат ждет смертный
приговор.
Товарищи солдаты! Охраняйте жизнь и имущество
ваших братьев и вы заслужите славу героев и благодар¬
ность потомства.
Прочесть этот приказ во всех ротах, эскадронах, ба¬
тареях и командах...»
Несколько раз наиболее горячие бойцы пытались сво¬
ими репликами перебить Носова, но заговорили только
тогда, когда он закончил читать.
—	Видели мы эту охрану. Плачет от нее народ.
—	Что касается славы, то они ее давно уже заслу¬
жили. Славу тех героев, что со стариками да бабами, с
детишками воюют.
Подняв руку вверх, чтобы бойцы замолчали, Носов
опять обратился к ним:
—	А вот кто подписал эту паскудную бумагу. Слу¬
шайте и запоминайте. Может, кому и пригодится:	«На¬
чальник штаба армии штабс-капитан Г. Юрьев, старший
адъютант штаба А. Колдыбаев». Скрепили:	«Председа¬
тель союза фронтовиков Н. Механошин, член исполни¬
тельного комитета Н. Таланкин».
И опять шум, выкрики.
—	Контры!
—	Гады! Еще народной армией называются. Тоже
нашлись защитники народные!
—	Надо было давно «союз фронтовиков» разогнать
да меньшевиков и эсеров из Советов вытурить. Вот те¬
перь и расхлебываемся.
—	Тише, товарищи! — успокаивал бойцов Носов. —
Я нарочно прочитал вам эту филькину грамоту — юрьев¬
4'
99

ский приказ. Это чтоб вы знали, с кем дело имеем. Да и
запомните, кто подписал, может, пригодится когда, при
встрече.
Кто бы мог подумать тогда, что слова Носова окажут¬
ся пророческими. Если не для всех, то во всяком случае
для молодого бойца Александра Петрова.
И вот такая встреча состоялась.
Перед Петровым сидит один из составителей этого
приказа старший адъютант штаба Колдыбаев, уже третий
раз читает бумагу, что-то силится вспомнить.
—	На приказе ваша подпись? — строго спрашивает
Петров.
—	Да, моя.
—	Вы составляли бумагу?
—	Не совсем.
—	Поясните.
—	Помогали Механошин и Таланкин. Этому приказу
придавалось большое значение. Стали поступать жалобы,
что солдаты пошаливать начали, особенно в деревнях.
—	А почему под военным приказом еще и подписи
Механошина и Таланкина?
—	Об этом в подписях все сказано. Механошин —
председатель «союза фронтовиков», Таланкин — член ис¬
полнительного комитета...
Поступившие недавно архивные документы говорили
о том, что Колдыбаев, действительно, был далеко не по¬
следним лицом в юрьевском штабе. Новые свидетели при¬
вели убедительные факты, характеризующие его службу
и у Юрьева, и у Колчака. Петров бьет вопросами в
одну цель.
—	Вы сами говорите, что принимали участие в
составлении этого, по вашим словам, важного приказа.
Кроме того, не так уж плохо разбирались в расстановке
командных сил и операциях даже самого секретного по¬
рядка. Так, кажется, мы установили на предыдущих до¬
просах.
Колдыбаев утвердительно кивнул головой.
—	Неужели вы думаете, что мы можем поверить в
доступность подобных данных для простого писаря? Кро¬
ме того, во всех приказах вы именуетесь не писарем, а
старшим адъютантом. Как это надо понимать?
—	Но ведь там же и написано, что я всего-навсего
унтер-офицер, — не сдавался тот.
—	А вот приказ от второго ноября восемнадцатого
года. Вы не помните о чем?
—	Нет.
—	Тогда напомню. В нем говорится о диверсионной
операции, проведенной под командованием поручика
100

Кулькова на станции Пычас, в расположения красных
войск, и о том, что мичман Жемчужин приступил к ис¬
полнению своих обязанностей в контрразведке. Помните?
—	Теперь припоминаю.
—	А не скажете ли вы, почему подписали просто —
старший адъютант, без указания звания — унтер-офицер?
—	Бремени много прошло, не помню.
—	А я вам объясню, — проговорил Петров и своим
•объяснением привел Колдыбаева в полнейшее расстрой¬
ство. — Вы уже знали, что произведены в офицеры. Но
соответствующая бумага еще не поступила. Вот приказ
от четвертого ноября. Я прочитаю; «Старшего адъютанта
штаба прапорщика Александра Николаевича Колдыбаева
назначаю моим помощником. Нач. штаба армии штабс-
каиитан Шадрин». Этот приказ помните?
—	Помню, — безрадостно согласился Колдыбаев. Он
уже понял: доказательств много, и судьба его, видимо,
уже предрешена.
—	А теперь объясните, — продолжал Петров, — за
какие такие услуги? За два с половиной месяца вы из ря¬
дового писаря превратились в фактического начальника
штаба армии. Нам известно, что когда Юрьев вырвался
в главнокомандующие, Шадрин занял его место, а вы ру¬
ководили всеми делами штаба. Кажется, так?
—	Шадрин и штабом занимался. Правда, значитель¬
но меньше. Мне тоже многое пришлось взять на себя.
Петров, уже порядком уставший от допросов самого
Колдыбаева, розысков, разговоров со свидетелями и оче¬
видцами событий тех лет, немного даже повысил тон.
—	И как это вы можете утверждать, что ничего не
знали о «баржах смерти», карательных акциях, проводи¬
мых самим Юрьевым и его ближайшими помощниками?
Наконец, Колдыбаев признал, что был не третьесте¬
пенным лицом в штабе армии, принимал участие в раз¬
работке военных операций. За это и готов понести поло¬
женное ему наказание. Вновь напомнил, что проходил
проверку при Особом отделе Пятой армии, почти восемь
лет честно служил Советской власти и даже в партии
состоял.
—	Вы это слово не смейте осквернять, — прервал
Петров. — Ваше счастье, что вы умудрились под безо¬
бидным, на первый взгляд, предлогом из партии вылететь.
В противном случае вас гораздо раньше разоблачили бы,
поверьте.
Продолжая допрос, поинтересовался:
—	Как вы знали Малых, Степана?
—	Не знал и не знаю такого.
—	Он был фельдфебелем в караульной роте.
101

—	Если его фамилия Малых, то такого помню.
Петров стал помогать Колдыбаеву вспомнить нужное.
—	В отличие от вас Малых сразу же после разгрома
восстания явился с повинной. Его, ясное дело, судили.
Получил, что положено. Отбыл уже наказание и вернул¬
ся домой. Опять на заводе работает. По вашему делу сви¬
детелем проходит. Малых подробно рассказал о ваших
совместных с Юрьевым посещениях «барж смерти» в
Воткинске, о допросах, которые вы проводили лично.
Правда, он сам на этих допросах не присутствовал, но
наблюдал, в каком виде арестованные были после разго¬
вора с вами. Вам нет смысла отпираться. Вы — первый
подручный Юрьева.
Это уже было сверх сил допрашиваемого. Он не вы¬
держал, даже с места привскочил.
—	Не может быть! Он ничего не знает, наговари¬
вает!..
—	Ему, мне думается, — перебил Петров, — нет ни¬
какого смысла это делать.
Как ни хотелось ему этого, а Колдыбаев все же вы¬
нужден был рассказать, что по вечерам делалось в быв¬
шем доме начальника завода, где размещался штаб и
контрразведка «народной армии». Признался, что учас¬
твовал, конечно по принуждению, в допросах, которые
проводил лично Юрьев. Ничего путного не добавил и о
работе начальника контрразведки Близорукова. Не пото¬
му, что хотел того выгородить. Просто боялся сказать
лишнее о себе.
На последнем допросе Петров предъявил Колдыбаеву
неопровержимые доказательства:
—	Я вам говорил, что среди разысканных нами сви¬
детелей есть и воскресшие из мертвых, заживо похоро¬
ненные вами. Хочу ознакомить вас с их свидетельствами.
Послушайте показания Феденева: «Восьмого ноября от¬
крылась дверь юрьевского железного каземата номер три
и раздался хриплый голос, перекликавший товарищей,
которые должны были выйти на палубу. Выкликнули чет¬
верых, в том числе и меня. Наверху встретили два ряда
белогвардейцев из юрьевской армии, держа ружья на
укол. Мы сошли на берег. Там стояли четыре китайца со
связанными руками, накрытые старыми рогожами. Ки¬
тайцы дрожали от холода, стучали зубами. Нас постави¬
ли в затылок к ним и тоже содрали все, что только мож¬
но было. Затем связали нам руки».
Прочитал до этого места Петров и спросил:	«Знако¬
мая картина?» Колдыбаев промолчал. Нахмурился. В
последнее время с каждым новым допросом его настро¬
ение заметно падает. Широко раскрытыми глазами смо¬
102

трит в лицо следователя, но ничего не видит и не слышит.
Теперь он начинает понимать: приближается конец.
Петров продолжал читать: «...Дальше стали подво¬
дить к нам еще пленников. Набралось нас двадцать
три человека, в числе которых попали Юрасов, Хватков,
Логинов, Лисин...»
—	Помните такой случай?
—	Никаких подобных операций я не проводил.
—	Я в этом и не настаиваю, — уточнил Петров. —
Не вы один проводили, а вместе с Юрьевым.
—	Не помню я такого случая.
—	Я помогу вам, обвиняемый, освежить память.
Шаравьев и Феденев прямо показали, что этой акцией
руководили Юрьев и вы, Колдыбаев, а исполняли мичман
Жемчужин и палач Цыганов, как его и сейчас называют
бывшие узники.
—	Не было этого! Не было! — истерично закричал
Колдыбаев и закрыл лицо руками.
—	Я даже вам напомню дату: в ночь на девятое но-,
ября 1918 года, — уточнил Петров. — А чтобы вам бы¬
ло ясно, почитаю еще показания Шаравьева. Слушайте:
«Я смутно помню, что я как будто бы сам бросился на
переднего и почувствовал, как кровь у меня останови¬
лась. Ударили остальные, и я упал, как сноп, в могилу.
Еще двое палачей, стоявших по другую сторону, кольну¬
ли меня, уже лежавшего в могиле. Я не вскрикнул. Тут
край могилы осыпался, и им уже до меня не достать бы¬
ло. Когда всех перекололи, палачи ушли. Я потихоньку
окликнул позади лежащего товарища, который, мне пока¬
залось, ворочался: «Ты жив?» Он ответил:	«Кажется,
жив». Оказался товарищ Феденев. Попросил его развя¬
зать руки. Он развязал мне, а потом я ему. И мы выка¬
рабкались из могилы. Он добрался до места спасения в
шесть утра, я — в половине восьмого».
Петров закончил читать бумагу, положил ее на стол
и посмотрел на Колдыбаева.
—	Теперь ясно? Если хотите, мы можем вам с эти¬
ми выходцами с того света устроить очную ставку.
Колдыбаев сидел, нагнув голову, нервно теребя руки
на коленях. Молчал, молчал, а потом не своим голосом
хрипло проговорил:
—	Напиться бы мне. Разрешите, пожалуйста...
В тот день долго записывал Петров его показания.
Если он рассказал и не все, то почти все, без сомнения.
Он признался в том, что являлся шефом юрьевской контр¬
разведки, участвовал в расправах с узниками «барж
смерти» в Воткинске, а позже, будучи в армии Колча¬
ка,— в расстрелах пленных красноармейцев и мирных
103

жителей. Теперь он уже не опровергал показания свиде¬
телей, материалы, собранные в результате изучения
документов.
Обвинительное заключение Петров писал несколько
дней. У него получился весьма большой перечень свер¬
шенного Колдыбаевым, начиная с первого дня его служ¬
бы в штабе воткинской «народной армии» и кончая пре¬
быванием в ижевско-воткинской дивизии армии Колчака.
Писать пришлось мною. Что, когда и при каких обсто¬
ятельствах совершено, чьими показаниями и какими до¬
кументами все подтверждается, в каком томе дела и на
какой странице отражено. Тут же поименно перечислены
и все его жертвы, какие удалось установить. Как показа¬
ло следствие, особенно активно действовала караульная
рота штаба 8-го и 9-го ноября, когда «народная армия» в
спешном порядке собиралась уходить за Каму. Всеми ка¬
рательными акциями руководил шеф контрразведки, он
же помощник начальника штаба армии Колдыбаев, ука¬
зания которого исправно выполняли матерые контрраз¬
ведчики Близоруков, Цыганов и мичман Жемчужин.
После взятия красными войсками Екатеринбурга вся
«народная армия», сведенная в дивизию, вместе с колча¬
ковскими войсками откатывалась на Восток. В начале
зимы 1919 года Третья армия вела тяжелые бои в между¬
речье Ишима и Тобола, где были и части ижевско-воткин¬
ской дивизии. При активном участии Колдыбаева белые
использовали страшный опыт воткинских учредиловцев,
превратили в плавучую тюрьму пароход «Европа», на ко¬
тором ежедневно проходили расстрелы. Перед бегством
белых из Омска при участии Колдыбаева на крутом бере¬
гу Иртыша была расстреляна группа пленных красноар¬
мейцев. В обвинительном заключении описано все: день
за днем, факт за фактом.
Катя Бердышева напечатала почти десять страниц
убористого машинописного текста. Она всегда первой оце¬
нивала качество документов, составленных оперативными
работниками; иногда к кому-нибудь подходила и говори¬
ла: «Очень уж путано написал, непонятно и длинно».
Тот соглашался, безропотно переделывал, учился. Не за¬
бывала она и похвалить. Не многословно, конечно. Са¬
мая высокая оценка у нее была: «Не весьма коротко, но
ясно». Петрову она сказала:
—	Эта птица крупная. Много натворил палач. Давно
таких дел у нас не было. Сильно, а главное точно ты все
описал.
Обвинительное заключение Колдыбаеву вручили в
канцелярии сарапульской тюрьмы на Старцевой горе.
Там же он и прочитал его в первый раз.
104

Прочитал, опустил голову, тяжело вздохнул и ничего
не сказал...
В конце оперативного совещания, после того как бы¬
ло распределено, кто из сотрудников в какой район уез¬
жает на выполнение нового задания, Чашин объявил:
—	Дело Колдыбаева, которое вел Александр Матве¬
евич Петров, слушалось в военном трибунале, как особо
опасное преступление. Колдыбаев получил заслужен¬
ное — приговорен к расстрелу. Приговор окончательный
и обжалованию не подлежит.
В тот же день к вечеру все оперативные сотрудники
разъехались по районам округа.
Александр Матвеевич Петров получил направление в
Осу. По пути завернул в Воткинск, повстречался с Наза¬
ровым, Богатыревым, рассказал, чем завершилось дело
Колдыбаева.
Прощаясь, Назаров напутствовал:
—	Молодец, товарищ Петров, не забываешь наказ
воткинских рабочих. Желаем успехов в твоем трудном и
нужном народу деле. Нам лучше работается, когда знаем,
что вы на своем посту.

2. ТЛИНЫ КУПЕЧЕСКОГО САРАПУЛА
Не зря была пролита кровь на фронтах гражданской
войны. Страна Советов крепнет из года в год. Осущес¬
твляется курс XV съезда партии, который дал директивы
к составлению первого пятилетнего плана, директивы на
всемерное развитие коллективизации сельского хозяйства.
Уже строились Днепрогэс, а в Сталинграде — трактор¬
ный завод, в Ростове-на-Дону — завод сельскохозяй¬
ственных машин. На Урале заложили завод тяжелого ма¬
шиностроения, Магнитогорский металлургический комби¬
нат, близ Верхне-Чусовских городков ударил фонтан
нефти. По улицам Ижевска побежали первые мотоциклы
«Иж», оружейный завод начал готовиться к выпуску то¬
карных станков. На Боткинском заводе собирают первый
советский экскаватор, думают изготовлять драги для до¬
бычи золота.
А борьба продолжается. Без открытых фронтов, но
жестокая. На генеральную линию партии ведут атаки
правые капитулянты и троцкисты. Свежо в памяти на¬
шумевшее «шахтинское дело» вредительской организа¬
ции буржуазных специалистов и замаскировавшихся бе¬
логвардейцев, которые действовали по указке бывших
владельцев предприятий, по заданию иностранных капи¬
талистов и разведок. Империалистам не дают покоя успе¬
хи рабочих и крестьян в строительстве социализма. За
рубежом началась разнузданная кампания клеветы про¬
тив СССР.
В деревне кулаки оказывают бешеное сопротивление
мероприятиям Советской власти. Они не только ведут
злобную агитацию против колхозов, прячут хлеб, режут
скот, теперь уже взялись за оружие. Не составляют ис¬
ключения села Урала, и Прикамья. Достаточно полистать
«Уральский рабочий», чтобы убедиться в этом. Газета
то и дело сообщает о весьма тревожных фактах.
В деревне Комариха близ села Ильинского Пермско¬
го округа кулак Антипьев всадил нож в спину Логина
Антипьева (своего однофамильца) — коммуниста и сель¬
106

кора газеты «Страда». Кулаки поселка Петровского Ир-
битского округа тремя выстрелами из ружья убили совет¬
ского активиста, демобилизованного красноармейца Ха¬
ритонова.
То, что теперь творилось в деревне, Александру Пе¬
трову очень напоминало 1920 —1922 годы, когда волна
кулацко-эсеровских мятежей, охвативших ряд районов
Тамбовской губернии, Украины, Дона, -Овб^й^ докати¬
лась до Урала. ’	/
Из самого дальнего угла закамской Чзетй- округа, где
находился Бикбардинский район, только что' вернулся од¬
нофамилец Александра Петрова — оперуполномоченный
Марк Петров, Петров-маленький. Там в одной из дереву¬
шек кулаки убиЛи селькора, демобилизованного красно¬
армейца. И точно таким образом, как ив самом на¬
чале двадцатых годов, совершались подобные преступле¬
ния — из винтовочного обреза через окно избы.
Осмотр жилья помог выйти на след убийц. В книж¬
ках, принадлежащих селькору, было найдено несколько
писем из редакций сарапульского «Красного Прикамья» и
«Уральского рабочего». Эти письма и позволили опреде¬
лить, о чем и о ком сигнализировал он в газеты. Тут же
.оказалось и очень важное вещественное доказательство —
письмо, предупреждающее селькора, что если он не бро¬
сит свою «писанину», то будет «убран с дороги». Демо¬
билизованный красноармеец, человек неробкого десятка,
угрозе, к сожалению, не придал значения и никому не
сообщил о ней.
Автора письма Марк Петров нашел быстро, по по¬
черку. Тот признался, под чью диктовку писал. Было
арестовано четверо участников этого черного дела, причем
двое из них оказали вооруженное сопротивление. Настоя¬
щие бандиты. Но беда в том, что все еще не удалось ус¬
тановить, кто именно убил селькора, кто ему нанес смер¬
тельный удар. А может быть, убийца — пятый, и еще на
свободе. Вот и обсуждали они, два Петрова, Александр и
Марк, как лучше организовать оперативные мероприятия
и само следствие.
Закончив дело об убийстве селькора, Марк Петров
снова исчез. Месяца полтора не появлялся на глаза. Кто-
то из оперативников бросил: «Я его за Камой видел, за¬
горает на солнышке». Тогда никто не понял, в шутку это
было сказано или всерьез.
Марк Петров, действительно, все это время разъез¬
жал на катере по Каме. И не один, а с прокурором всего
Камского бассейна. Они заходили в сплавные реки и ре¬
чушки, пробирались на самые отдаленные лесоучастки.
Знакомились с постановкой дела, беседовали с людьми.
107

л"
Оперативные сотрудники Сарапульского окротдела
ОГПУ (слева направо) М. Петров, А. Грязных, В. Зо¬
рин и Ю. Злобин.
Однажды за ухой и крепким душистым чаем почти
всю ночь просидели у костра с бакенщиком Степаном
Шваревым, бывшим конником Азинской дивизии. Лет¬
ние ночи здесь тихие, светлые и короткие. Сумерки нас¬
тупают чуть ли не в полночь, а часа через два-три уже
зорыка занимается, от реки холодком тянет. Но все равно
времени хватило поговорить о том, что нынче Кама спо¬
койна и сплав ровно идет, об урожае в окрестных селах
108

и на разные политические темы. Само собой разумеется,
и о том, на что, когда и где лучше всего рыба клюет.
—	Редко вы, дорогие товарищи, — укорял Шва-
рев, — бываете у нас. А делов тут хватает. У меня не
только пост, а и перевоз еще. За неделю понаслышишь
всякого. И вот что я вам скажу. Кое-кто из тех, кому на
виду у народа боязно быть, в лес и на сплав подались.
Сам одного такого видел. Помню, как сейчас,, разведка
нашей дивизии товарища Азина под Арском в одной де¬
ревне захватила беляков, самых настоящих. Отправили их
под конвоем в тыл, а они не растерялись и удрали по до¬
роге. Вот одного из них совсем недавно здесь увидел, за¬
помнил...
Утром опять в дорогу. Нравились такие переходы
Марку Петрову. Любил он рассматривать живописные
окрестности, точно впервые попадал сюда. Вот в одном
месте прямо к обрывистому берегу подступили высокие
стройные сосны. Солнце их пригрело, и легкий ветерок
доносит с берега запах смолы и спелой земляники. Из-за
поворота реки показался длинный остров, заросший ив¬
няком. По песчаной косе чинно расселись речные чайки.
А при подходе катера сразу же поднялись несколько ста¬
ек небольших куличков и со свистом, мешая строй и от¬
чаянно срезая углы на виражах, понеслись к ближнему
берегу Камы.
А разве будет полным камский пейзаж без караванов
плотов на реке. Вот пароход-буксир неистово дымит, изо
всех сил бьет плицами колес по воде и медленно тянет за
собой плот, вытянувшийся по форватеру огромным чудо¬
вищем. Особенно живописна эта картина в сумерки, ког¬
да команда собирается в хвосте плота у небольшой руб¬
леной избушки, разжигает неяркий костерок и, по всей
видимости, начинает готовить нехитрый ужин. В воде от¬
ражаются бортовые огоньки буксира, а предупреждающие
басовитые гудки эхом разносятся по реке, пугая птиц на
камских отмелях и в прибрежных лесах. Здесь любят на¬
блюдать такую картину. Она умиротворяет, располагает
к раздумьям.
Из одной такой командировки оба они, Марк Петров
и прокурор, вернулись загоревшие и посвежевшие, хотя
все эти дни и передохнуть по-настоящему некогда было.
—	Выбрали себе командировочку, нечего сказать,—
при удобном случае шутили товарищи.
Между тем за месяц с лишним, проведенный в поезд¬
ках по Каме и сплавным рекам, Марк Петров и прокурор
выполнили большую и важную работу.
Время тогда было такое. Перед страной вое еще стоя¬
ла опасность военного нападения империалистических го-
109

оударств. ОГПУ СССР располагало данными, что англий¬
ский генштаб с помощью Польши и других сопредель¬
ных стран намеревается организовать широкий шпионаж
и массовые диверсии на территории Советского государ¬
ства. Уже были задержаны первые группы диверсантов.
На предприятиях ряда промышленных центров зарегис¬
трированы взрывы и пожары.
Несколько лет назад Ф. Э. Дзержинский обратился к
чекистам с призывом оказать ему, как руководителю
ВСНХ, помощь в налаживании и развитии военной про¬
мышленности. А в 1926 году, всего за два с половиной
месяца до своей смерти, он предложил всем руководите¬
лям трестов и заводов, имеющих оборонное значение, в
самый короткий срок проверить надежность и бдитель¬
ность охраны предприятий, совместно с ОГПУ очистить
оборонные заводы от политически сомнительных инос¬
транных подданных и реэмигрантов. Перед работниками
ОГПУ Дзержинский поставил задачу регулярно информи¬
ровать местные партийные и советские органы о положе¬
нии на предприятиях, имеющих оборонное значение, до¬
биваться устранения обнаруженных на них недостатков,
предупреждать диверсии и усилить охрану. И сейчас ор¬
ганы ОГПУ работают над претворением в жизнь этой ди¬
рективы.
Далеко Прикамье и тихий Сарапул от границ, трудно
предположить, что сюда будут направлены диверсион¬
ные группы империалистических разведок. Но сопостав¬
ление директивных указаний ОГПУ и фактов из местной
жизни помогло чекистам сделать немаловажные выводы.
Факты, которые стали известны в последнее время, нас¬
тораживали.
С ложевого производства Ижевского оружейного заво¬
да, в те времена крупнейшего оборонного предприятия
страны, все чаще стали поступать сигналы о том, что бе¬
резовая болванка очень часто не выдерживает требований
стандарта, не годится для изготовления винтовочных лож.
Получалась невероятная вещь. Лесозаготовительные уча¬
стки, сплавные конторы перевыполняли планы рубки и
сплава березы для ружейных болванок. На заводе же
полно отходов, а винтовочные ложи не из чего делать.
Случалось и так. Высушат болванки, сделают ложи, а
потом контроль забракует целую партию:	не	выдержала
проверки на прочность. А без ложа, известное дело, вин¬
товки не сделаешь.
Словом, Марк Петров и прокурор не просто катались
по Каме: многое они выяснили за время своей поездки.
На одном лесоучастке зимой нарубили достаточное коли¬
чество березового кряжа, отчитались в выполнении пла¬
110

I
на. Но не -вывезли, а весной сбросили в реку, на сплав.
Сырая береза, конечно, не доплыла — утонула. В дру¬
гом месте обнаружили штабеля заготовленной болванки
такие, что хоть сейчас распиливай на дрова. Все как один
из перестойной березы, с гнилью. Встретили несколько
случаев, когда эта важная работа велась совершенно бес¬
контрольно и находилась в ведении белогвардейцев, от¬
бывших положенное им судом наказание, кулаков, сбе¬
жавших из деревень, и других, не внушающих доверия,
лиц. Кое-где на месте пришлось потребовать устранения
ненадежных людей от выполнения заказа оборонной про¬
мышленности. По наиболее возмутительным фактам про¬
куратура потом произвела расследование и привлекла
несколько человек к судебной ответственности. В ходе
расследования этих фактов была выявлена группа кула¬
ков, которые хорошие ружейные болванки и лыжный
кряж целыми партиями умышленно резали на дрова.
О проведенной работе Марк Петров в присутствии
Чашина подробно доложил секретарям окружкома пар¬
тии. Тут же условились, что будет сделано для устране¬
ния недостатков. Одновременно шла речь о том, что даль¬
ше следует провести на Боткинском машиностроительном
заводе, на кожевенно-обувных предприятиях Сарапула.
Разговор о делах на кожевенном заводе состоял¬
ся буквально на следующий день. Утром начальник окр-
отдела Чашин пригласил Марка к себе в кабинет и про¬
тянул ему свежий номер газеты «Уральский рабочий» с
заметкой, обведенной красным карандашом, и сказал:
«Прочитай».
Заголовок был броский: «Гнездо контрреволюционе¬
ров на Сарапульском заводе». Дальше Марк читал: «На
Сарапульском кожзаводе группа бывших заводчиков, бе-
лобандитов и кулаков пыталась атаковать рваческими
требованиями социалистический колдоговор. Кулаки ве¬
ли агитацию против пересмотра норм выработки и расце¬
нок, а также против социалистического соревнования...
Рабочие постановили исключить из профсоюза и из¬
гнать с завода кулаков и белогвардейцев,
Интересно заметить, что о подрывной работе кулаков
и белогвардейцев заявили сами рабочие...»
Увидев, что Марк прочитал заметку, Чашин спросил:
—	Ну, что скажешь, товарищ уполномоченный? Что
тебе известно по этому вопросу?
—	Видимо, почти все, — ответил Марк. — У меня
были рабочие. Рассказывали, что там творится. Написа¬
но еще мало. Белый бандит Быков даже грозился рас¬
правой. Одному ударнику прямо заявил: «Не выслужи¬
вайся перед Советской властью, не поможет».
1Ц

Марк подробно рассказал начальнику окротдела о
положении на заводе, о том, что уже известно о каждом
из тех, кто упоминался в газете.
—	Профсоюз профсоюзом, — заключил Чашин. —
Это все правильно. Но скажи, чтоб сразу так с завода не
увольняли, не спешили. Теперь мы уже по-настоящему
займемся этой братией. Не зря, видимо, они на этом за¬
воде окопались. Знают, что он тоже оборонные заказы
выполняет.
Жизнь в окротделе идет своим чередом. Одни опер¬
уполномоченные спешат в командировки, другие возвра¬
щаются. Дежурный принимает посетителей. Катя Бер¬
дышева, которую не может застать врасплох самый неве¬
роятный вопрос, до позднего вечера стучит на «ундерву-
де». Она удивлена, что совещание, которое созвал Ча¬
шин в один из самых обычных дней, так затянулось. Ви¬
димо, все вместе разрабатывают план важной операции.
Катя Бердышева была близка к истине. Чашин вел
с оперативными сотрудниками разговор о том, что еще в
первые годы Советской власти по просьбе Центрального
Комитета партии, по инициативе товарища Дзержинского
ВЧК принимала участие в борьбе с разрухой на транспор¬
те, с детской беспризорностью, в ликвидации топливного
кризиса. Чекисты помогали партии решать и другие важ¬
ные задачи. Сейчас же надо принять участие в изыскании
дополнительных средств, золота, для осуществления гран¬
диозных планов хозяйственного строительства.
—	Наш город,— говорил Чашин,— не так уж и
большой. Но в былые времена был известен своими куп¬
цами и промышленниками. Даже за границей знали «Тор¬
говый дом Н. В. Смагина и сыновья», фирму — «Ф. Г.
Пешехонов и К0, механическая ручная обувь». А дела
Можевитиных, Лошкаревых, Курбатовых и других? Само
собой разумеется, что после революции ЧК у них кое-что
взяла. Но ведь многие тотчас же уехали, вернее, убежа¬
ли, а ценности припрятали до лучших времен. Не так ли?
Кроме того, кое-кто из бывших до сих пор и не сдал госу¬
дарству золотую валюту царской чеканки.
—	Ценности берегут не только бывшие дельцы и их
наследники,— подтвердил Марк Петров.— Кое-кто пона-
жился и во времена нэпа.
—	Старики рассказывали,— добавил Седельников,—
что те, кто убегал с белыми, не очень-то верили в чест¬
ность своих покровителей. Самое ценное спрятали здесь,
в своих особняках и дачах. Думали вернуться. Надо и
клады поискать.
112

—	Надеюсь', — проговорил Чашин, — что мы кое-что
все же найдем. Только надо операцию гибко проводить,
без лишних административных мер.— и предупредил: —
Очевидно, о нашей работе быстро станет известно в горо¬
де. Начнут поступать сигналы. Но к ним следует подхо¬
дить разборчиво. Не исключена возможность того, что
кое-кто- вздумает свести счеты со своими недругами. Най¬
дутся и такие, что когда-то и где-то слышанное будут
выдавать за. достоверное. Мы можем впустую поработать
и вызвать лишнее недовольство. Надо предупреждать всех
заявителей об ответственности за сообщенные сведения.
Тут же договорились, кто, с кем и где будет действо¬
вать, кому работать в городе, а кому ехать на перифе¬
рию. Для многих это дело было абсолютно новое, не сов¬
сем ясное по методам работы, по подходу к людям. Таких
на первых порах прикрепляли к более опытным работни¬
кам. Наставляли— смотрите, учитесь, наматывайте на ус.
Марку Петрову пришлось, как говорили тогда, рабо¬
тать с бывшим миллионером Зяблицыным. Этот купец
когда-то имел хорошо поставленное дело. Огромные дохо¬
ды. В отличие от многих других события, происшедшие в
стране, он оценивал реально, никаких иллюзий насчет воз¬
врата старого не строил. Национализацию всего своего
дела внешне встретил спокойно. Говорил тогда в кругу.
\ близких:	«Довели,	сволочи,	Россию-матушку до ручки
всякие там Гришки Распутины, графья и графини немец¬
кие. Эти самые генералы, что теперь за власть, как соба¬
ки, дерутся, тоже ничего путного не сделают. Видимо,
«товарищи» всех надежнее будут». Но при всем этом
«товарищей» (так он называл большевиков) не принимал,
но и ни в какие авантюры не ударялся. Хотя и были
попытки втянуть его.
Зяблицын не сидел сложа руки. После установления
новой власти сразу пошел работать в кооперацию аген¬
том по торговле и засольщиком. Великий был специалист,
мастер своего дела. Осенью, когда начиналась заготовка
овощей, удивлял всех своей работоспособностью и умени¬
ем отлично солить огурцы и квасить капусту. Зато и ха¬
рактер свой показывал. За любое упущение тогдашних
руководителей кооперации разносил в пух и прах. Начнет
обычно, спокойно, излюбленной фразой: «Разве так рабо¬
тают...», а потом хоть всех святых выноси. Страшный
ругатель был. Особенно бушевал, если обнаружит, что за¬
готовленные овощи начинают гнить. Когда во времена
нэпа многие из купеческого сословия побросали службу
да свои дела начали открывать, Зяблицын честил их: «Ду¬
раки вы! Ни черта в политике не понимаете. Думаете, все
к старому пойдет? Не бывать этому».
113

Знал Марк и то, что у Зяблицына легко ничего не
получишь. Не помогут ни ночные обыски, ни арест. Если
он что-либо и спрятал, то уж далеко, надежно и так за¬
просто не отдаст. Нужен к этому человеку особый под¬
ход, надо с ним разговаривать, может быть, и не раз. И
вести с ним дело, как с человеком, разбирающимся в жиз¬
ни, многое повидавшим.
И вот этот первый разговор, к которому Марк так
готовился. В комнату вошел рослый старик лет шестиде¬
сяти пяти, одетый в темный костюм-тройку, белую сороч¬
ку. Темная окладистая борода заметно тронута сединой.
Он с достоинством поздоровался с молодым сотрудником
и не спеша сел на предложенный стул, сразу проговорил:
—	Вот и я сподобился чести быть вызванным в ва¬
ше учреждение. Чем обязан такому вниманию?
—	У нас к вам просьба, Дмитрий Кириллович,— на¬
чал издалека Петров.
—	Какая может быть просьба у власти к простому
служащему?
—	Просьба у нас особая, Дмитрий Кириллович. Зо¬
лото стране надо...
После того как начался разговор о золоте, в старике
сразу произошла перемена. Понял, что не за ругательство
его пригласили сюда, а этим не раз пугали его сослужив¬
цы и даже родная жена. Бывало, раскричится он про не¬
поладки и непорядки всякие, ему для острастки кто-либо
и бросит: «Договоришься, что тебя в ГПУ вызовут». Он
в ответ: «Что, вашей ГПУ других делов нет, как со ста¬
риком разбираться. А еще уповаю, что среди нас нет
Иуды Искариота». На том дело и кончалось. Подумал,
грешным делом, что сбылись предсказания, придется ему
давать объяснения за неосторожно брошенное слово.
А тут вон куда разговор пошел.
—	Какое у меня золото? Сразу все отдал... Я сейчас,
считай, Иов многострадальный.
—	Конечно, что можно ожидать хорошего из Наза¬
рета,— в тон ему проговорил Марк и решил тут же на¬
чать длинный разговор с бывшим купцом.
Ему хорошо были известны архивные документы, в
которых точно говорилось о том, что было национализи¬
ровано у Зяблицына, какие капиталы у него находились
в банках. Были все основания предполагать, что дально¬
видный купец приберег кое-что и на черный день. Не хо¬
тел все до последнего отдавать «товарищам».
—	Не мне говорить вам, Дмитрий Кириллович,—
продолжал Марк, — какие трудные времена переживал
город. Нам известно, что вы не участвовали в каких бы
то ни было антисоветских делах, хотя многое и не прини-
114

Подполковник Петров Марк Пантелеймонович.
маете в современной жизни. Как деловой человек, долж¬
ны понимать, что очень большие средства нужны сейчас
стране на строительство, которое начинается, и надо, что¬
бы эти средства дали русские люди...
—	Ты мне про политику не говори, я сам газеты чи¬
таю,— перебил Зяблицын.
—	А без политики нам нельзя, Дмитрий Кириллович.
115

—	Это, действительно, так.
—	Нам надо, чтоб вы сдали пять тысяч рублей золо¬
том, — прямо к делу перешел Марк.
—	Нету,— отрезал бывший миллионер.
—	Поищите. Может быть, и найдете.
—	Сказал, нет. Значит, нет.
—	Если бы у вас ничего не было, то мы не сидели
бы тут с вами и не разговаривали.
—	Тысячу рублей золотых я еще могу наскрести,
а больше нету.
—	Что же мы, торговаться будем с вами?
—	Торговаться, конечно, не след. Я сказал, нету —
и все. Хоть бери и водворяй меня в ваше узилище.
—	В узилище, как вы позволили выразиться, вам
делать нечего. Прошу, чтобы вы еще подумали обо всем,
что я говорил вам.
—	Думай не думай, а от этого золота не прибавится.
Теперь Марк перевел разговор на другую тему.
—	А как работается, сейчас же время у вас горячее?
—	Время-то горячее. А не хотят по-настоящему ра¬
ботать. Не умеют и не учатся,— в запальчивости начал
он.— Никто еще не думал, чтобы подвалы, бочки приво¬
дить в порядок, ремонтировать, договариваться, где и
сколько капусты или огурцов закупать. Начальников, за¬
готовителей всяких куча, а толку чуть. Дали бы мне все
дело. Я бы вас всех, весь город, и соленьем, и свежими
помидорами, даже арбузами завалил.
—	Вы же знаете, что теперь уже к старому не вер¬
немся. Вы сами хорошо работаете, стараетесь, учите
и других...
На прощанье Зяблицын пообещал:
—	Поговорю со старухой. Может, у нее что есть.
На утро Марк Петров позвонил по телефону в потреб¬
союз, рассказал, что ему известно о непорядках в органи¬
зации заготовки овощей, о халатном отношении к делу
отдельных работников. Видимо, у кооператоров далеко
не все было в порядке, и они с полуслова поняли сотруд¬
ника ГПУ, поспешили заверить, что в ближайшие дни
все будет налажено.
С рассказа о результатах звонка в следующий свой
приход в окротдел и начал Зяблицын, Вроде бы и похва¬
лил даже.
—	И боятся же вашего брата, гепеушника, коопера¬
торы. Это ты им хвоста накрутил? Сразу забегали. Кое-
чего сделали. Вы бы им чаще такую накрутку делали.
И сразу же перевел разговор на другое:
—	Одевайся, пойдем...
—	Куда?
116

—	За золотом. Не знаю, сколько там тысяч. Но кое-
чего найдем.
Привел он Марка к небольшому уютному домику, в
котором теперь жил, и, когда миновали чистый крытый
двор и очутились в саду, показал на давно сложенную
поленницу около баньки, вздохнул и с напускной серди¬
тостью бросил:
—	Помогай.
И сам первый, отступив шаг от угла бани, начал раз¬
брасывать березовые поленья. Когда показалась земля,
взял заступ, отстранил Марка, хотевшего было помочь
старику, несколько раз ковырнул грунт, пробуя что-то, и
принялся быстро копать. Заступ во что-то уперся, и через
минуту-две в руках Зяблицына оказался сверток. Он его
отряхнул от земли, складным ножом разрезал шпагат
и тут же развернул. На земле перед ними лежала желез¬
ная банка средней величины из-под монпансье фирмы
Жорж Борман.
—	Вот это оно самое и есть,— проговорил Зябли¬
цын. — Смотреть у вас будем, что ли?
—	Конечно, — подтвердил Марк. И спросил: —
Это все?
—	Здесь больше нету...
Через полчаса содержимое банки высыпали прямо на
стол в одной из комнат окротдела. Образовалась внуши¬
тельная горка золотых десяток и пятерок с двуглавым
орлом и профилем царя. Тут же вместе с понятыми все
пересчитали, составили акт. Марк все время украдкой
посматривал на Зяблицына, но так ничего и не прочитал
на его лице. Старик внимательно следил, как велся пере¬
бор золотых монет, словно перед отправкой в банк на его
собственный счет. Когда была названа крупная сумма, он
проговорил:
—	С меня теперь, поди, хватит. Больше не будете
тревожить?
Его, действительно, больше не вызывали и не беспо¬
коили. Однако чуть ли не через месяц, а может быть да¬
же и несколько раньше, он прибежал в окротдел сам.
Кричит, руками размахивает, ругается на чем свет стоит.
—	Вы тут рассиживаетесь, чаи гоняете,— шумел
он. — А там, может быть, золото растаскивают. У вас под
носом... Пошли!
Весь вид бывшего миллионера говорил о том, что он,
действительно, очень взволнован и, конечно, не пустяком.
Марк Петров не стал терять время и расспрашивать, а
схватил фуражку и направился за Зяблицыным.*
Только по дороге выяснилось, почему так разволно¬
вался старик. Во дворе одного из домов, тоже ранее при¬
117

надлежавшего Зяблицыну, теперь разместился склад-хо¬
лодильник и небольшой конный обоз какой-то торговой
организации. Ломовые извозчики, далеко не все люди
деликатные и бережливые, свалили один столб ворот. И,
как на грех, именно тот столб, под которым когда-то сам
Зяблицын закопал «лад. И вот теперь, увидев такое дело,
он вышел из себя. Не столько был возмущен бесхозяй¬
ственностью, сколько не мог смириться с тем, что какая-
то сволочь, по его собственному выражению, воспользу¬
ется богатством.
Когда подошли к дому, Петров уточнил:
—	А вы не ошиблись, Дмитрий Кириллович? Време-
ни-то много прошло.
—	В таких делах не ошибаются,— сердито пробур¬
чал старик.
—	Надеюсь, мы с вами, Дмитрий Кириллович, на
этот раз сами копать не будем, да еще на улице? — спро¬
сил Петров.
—	Я тоже так думаю.
—	Тогда обождите немного здесь, пока коммунхоз
пришлет рабочих отремонтировать ворота. С ними будет
и наш человек. Вы ему все и расскажите.
Петров куда-то отлучился, минут через двадцать
к дому подошли четверо рабочих с инструментом. Один
из четверых оказался сотрудником окротдела. Ему все и
объяснил Зяблицын.
—	Вы бы, Дмитрий Кириллович, шли к нам, Марк
Пантелеймонович Петров там ждет. Мы сами произведем
ремонт, все в лучшем виде будет.
Не долго проговорили Петров и Зяблицын о делах
в потребкооперации, о том, что лучше всего закупоренные
бочки с солеными огурцами хранить не в подвалах, а под
водой, .в прудах. Тогда до самого апреля, а то и мая на
огурец любо-дорого смотреть: твердый, хрустит на зубах,
а запах какой, так и хочется рюмку водки пропустить и
закусить холодным огурчиком. Беда, боятся нынешние
работнички лишних хлопот, не делают как надо.
Не прошло и часу, как оперативный сотрудник принес
и положил перед Петровым небольшой, но увесистый
сверток. В нем оказалась окованная медью деревянная
шкатулка, а в ней золото: монеты, несколько колец и
других драгоценностей.
И на этот раз Зяблицын смотрел на все это богатство
внешне даже очень спокойно, если не сказать, с нескры¬
ваемым равнодушием. Подписал необходимые документы,
распрощался с чекистами, как со старыми знакомыми.
Оперуполномоченный Марк Петров с детства знал
многое о сарапульских торговцах, промышленниках и вид¬
118

ных чиновниках. Слыхал всякие были и небылицы об име¬
нитых волжских и камских купцах и пароходчиках. И его
удивляло поведение и внешнее спокойствие бывшего мил¬
лионера Зяблицына. Нелегко расставался тот со своим
богатством. Это Марк хорошо знал хотя бы по тому,
сколько пришлось переговорить с ним, сколько выслу¬
шать его добродушной воркотни и злой ругани. Правда,
он совершенно не употреблял тех слов, которыми так бо¬
гат лексикон люда, обитающего по берегам Волги <и Камы.
Самое сильное ругательное слово у него было «сволочи».
Но иногда это слово звучало даже как похвала. Он мог
запросто сказать: «Молодцы, сволочи». Это о тех хозяй¬
ственниках, о тех иупцах-кооператорах, которые проявля¬
ли смешу и хозяйственную расторопность.
Но будучи человеком истинно русской души, выход¬
цем из простых поволжских крестьян, не лишенным здра¬
вого смысла, он хорошо понимал, что к старому возврата
не будет. Пускаться же в сомнительного рода коммерче¬
ские операции было противно всему складу его души.
Хотя к Советской власти он относился и не с любовью, но
уважал, считая, что и она от бога, хотя, может быть, и в
наказанье. Значит, с ней надо мириться. А насчет ценно¬
стей, то пусть уж народ ими пользуется, не гнить же им
в земле. Так это или не так, но такой вывод из рассуж¬
дений и поведения Зяблицына можно было сделать.
К сожалению, таких, как этот старик, было мало.
Точнее, совсем почти не было. Все остальные упорно не
хотели расставаться со своими богатствами. Особенно те,
кто в годы нэпа бросился в коммерцию, начал опять на¬
живаться. Кое-кто даже золотишком спекулировал на
«черной» бирже.
С чем только не столкнулись в это время сарапуль-
ские чекисты, какие только ухищрения не пришлось им
разгадывать. С низовьев Камы из какого-то городка при¬
везли щупленького попика, у которого изъяли внушитель¬
ный чемодан с золотой и серебряной церковной утварью.
Он еще в первые годы Советской власти, когда был го¬
лод и производился сбор ценностей, кое-что «спас», при¬
таил у себя, а потом еще не раз грел руки около церков¬
ных богатств. При случае старался внушить верующим,
что и сейчас гепеу интересуется церковным золотишком
и его надо бы прятать. Но он достукался: сами верующие
сообщили ГПУ о его золотом запасе.
В торговой Осе, выше по Каме, Петров-болыпой,
Александр Матвеевич, с помощью комсомольцев в над¬
ворных постройках и в саду, принадлежавших когда-то
купцу Осипову, нашел сразу четыре клада с золотыми
монетами и другими ценностями. До чего хитры были
119

богачи. Золото, бриллианты обнаруживались в высвер¬
ленных поленьях дров, в водопроводных трубах, в под¬
польях, на чердаках домов.
Крупным капиталистом оказался тихий, на первый
взгляд забитый, ломовой извозчик Сабир Мухамедзянов.
Даже сарапульские старожилы не узнали бы в нем быв¬
шего владельца трехэтажного дома с магазином бакалей¬
ных товаров, что и теперь украшает улицу Красную.
В былые годы знающие люди говорили: «Вся семья у не¬
го на золоте сидит».
Мухамедзянова пригласили в окротдел и сразу
спросили:
—	Вам известно, что по советским законам никто
не имеет права хранить золотую валюту царской чеканки
и обязан был ее сдать в Государственный банк?
—	Знал, давно это было.
—	А почему до сих пор держите золото?
Со стороны странно даже было смотреть, как с этим
человеком, очень скромно одетым, который в руках дер¬
жал замасленную шапчонку, когда-то считавшуюся мехо¬
вой, ведут разговор о золоте. И не просто разговор, а,
можно сказать, самый настоящий допрос снимают. Тот же
с удивлением, широко открытыми глазами смотрит на
двух молодых военных и быстро-быстро говорит:
—	Какой-такой золото? На хлеб нету. Конь дохлый,
кормить нечем. Детишки голодный сидят...
Видя, что разговор может вестись без конца, чекисты
предупреждают Мухамедзянова, чтобы он из города не
отлучался, будет еще вызван. Пока пусть идет подумает.
В старое время Мухамедзянов в Сарапуле жил только
сам. Семья же его постоянно находилась в Набережных
Челнах, верст двести ниже Сарапула по Каме. Так и те¬
перь шло по ранее заведенному порядку. Сам Мухамед¬
зянов работает в Сарапуле ломовым извозчиком, а
семья — в тихом городишке, держит корову, овец, имеет
огород. Приторговывают на пристани. Так и живут
безбедно.
Решили чекисты послать туда Марка Петрова. Тот
приехал и спрашивает о золоте у самой Мухамедзяновой,
женщины еще не старой, крепкой, на которой, видимо, и
держится все хозяйство. Она не сказала — «какое золо¬
то»? Ответила неопределенно:
—	Не знаю, надо хозяина спросить...
Сделали обыск. Ничего не нашли. Знающие люди на¬
стаивают: здесь, в Набережных Челнах, у них золото, и
немало. Привезли из Сарапула самого Мухамедзянова.
При нем обыск сделали. Измучились все. На усадьбе, где
только можно, перекопали, весь дом и коровник излазили.
120

Подполковник Петров Александр Матвеевич.

Так бы ни с чем и уехали, не случись непредвиденного.
Надо было приподнять бревно во дворе. Попросил опера¬
тивный работник одного из понятых подать ломик, при¬
слоненный к стене. Тот взял его и сразу же на землю
опустил. Очень уж тяжелым он оказался. Начали внима¬
тельно рассматривать. Тут, чувствуя неладное, вышел во
двор Сабир Мухам едзянов. И как только глянул на чеки¬
стов, побледнел, глаза загорелись злобой. Процедил
сквозь зубы — «собаки...», начал ругаться, мешая та¬
тарские и русские слова.
Значит, нашли то, что надо, решили чекисты. При
осмотре выяснилось, что лом этот никакой не лом, а тол¬
стая водопроводная труба, заклепанная с обоих концов.
Ее тотчас же отнесли в мастерскую лесопильного завода,
там разрезали, и посыпались из нее золотые монеты. Тут
асе бывшему купцу пришлось кое в чем признаться и да¬
же показать еще один клад.
Когда о таких случаях стало известно Павлу Седель-
никову, который провел уже не одну бессонную ночь в
поисках драгоценностей, он сказал:
—	Не знаю, кто еще золото будет прятать в водо¬
проводных трубах. А вот я нашел одно укромное местеч¬
ко, которым пользовались уже несколько человек.
—	Не темни, рассказывай, — перебил его помупол-
номоченного Алеша Чарский.
—	Вы, наверно, знаете, — начал Седельников, —
как в старое время говорили, о частнопрактикующем зуб¬
ном враче Шапиро и его сестре. Самого Шапиро мы сра¬
зу взяли, привезли сюда и говорим: нам известно, что вы
занимаетесь уголовно преследуемым делом — переплав¬
ляете золотые монеты на коронки и зубные протезы. За
это вам придется отвечать. Но в настоящее время нас ин¬
тересует золото, которое вы еще не успели переплавить.
Его надо сдать.
—	Пожалуйста, только и ждал вашего предложе¬
ния — так ответил он вам, — снова перебил Чарский
—	Нет, Алеша, он оказался хитрее. Начал говорить
о своей любви к Советской власти, о том, как их еврей¬
скому семейству очень плохо, просто невыносимо было
жить при проклятом царизме, и разве он что-либо позво¬
лит противозаконное. И все в таком духе. Повезли мы
его домой, обыск делать...
—	И пустой номер вытащили, — с усмешкой про¬
говорил подоспевший к началу разговора Старцев. — На¬
до было прижать — и все рассказал бы.
—	Насчет прижать, очевидно, ты забыл предупреж¬
дение Чашина, — перебил Седельников. — Конечно, пу¬
стой номер, это — точно. Мы его посадили — было за
122

что. Стали перекрестные допросы вести — его и сестры.
О золоте, о клиентуре и другом подобном. Смотрим, одни
и те же моменты своей жизни они по-разному освещают.
Запутались. Мы им это доказали, прочитав протоколы до¬
просов. Тут они и признались. Говорят, золото спрятано
в ножках рояля. Они-то, эти ножки, большие и толстые—
целая кладовая. Потом я этот секрет раскрыл товарищам.
Еще кое у кого нашли золотишко, спрятанное таким же
образом. Так что учтите...
В Сарапуле все хорошо знают сейчас большой дом
на углу улиц Горького и Раскольникова. Это почти в
самом центре города. Первый этаж с огромными витри¬
нами зеркального бемского стекла и сейчас занимает ма¬
газин. В былые времена здесь размещался торговый дом
известного купца Леденцова. «Ювелирные изделия, хрус¬
таль, металлическая галантерея». После революции он
сразу же закрыл свое заведение, а сам исчез и только
много лет спустя, объявился где-то в Восточной Сибири.
Свои миллионные богатства, в том числе и золото с сере¬
бром из магазина, Леденцов с собой, конечно, не увез.
Да и как было увезти. Опасно. Погибнет все, попадет в
чужие руки.
Еще тогда Сарапульская ЧК с ног сбилась в поисках
сокровищ. Во всех домах, принадлежавших в свое время
Леденцову, перестукали стены и дымоходы, облазили
подвалы, перекопали палисадники и ничего не отыскали.
Столовое серебро да посуда изумительной красоты, най¬
денные тогда чекистами, слов нет, большую ценность
представляли. Но это было совсем не то, что надо. Поис¬
ки тогда прекратили, но не успокоились.
И вот почти десять лет спустя неожиданное сообще¬
ние, что в Сарапул направляется дочь Леденцова, студент¬
ка. И не одна — с подругой. За все время это был пер¬
вый приезд в Сарапул кого-либо из членов семьи Леденцо¬
вых. К чему бы такая тяга в родные места? Стали наблю¬
дать за дочкой ювелира. Остановились они с подругой
на тихой улице Колчина в небольшом флигельке у ста¬
рушки учительницы. Отрекомендовались, что из Ижевска
на недельку в командировку приехали.
Каждый вечер Леденцова посещала один из домов,
принадлежавший когда-то отцу, на углу улиц Горького и
Азина. Подолгу о чем-то разговаривала со сторожихой
детской кухни, расположенной в нем. Однажды задержа¬
лась до полуночи, подругу перепугала. На квартиру вер¬
нулась задумчивая, явно чем-то расстроенная и ничего
не стала рассказывать.
В один из этих дней Марку Петрову позвонила Катя
Бердышева:
Ш

—	Слушай, Марк, Тут ко мне пришел один товарищ.
Кое-что интересное рассказывает. Думаю, что это по тво¬
ей части. Поговори с ним. Я его знаю. Надежный парень,
можно доверять.
Молодой рабочий, переступивший порог комнаты, ко¬
ренастый, аккуратно причесанный, чувствующий себя сво¬
бодно, нескованно, сразу показался знакомым. Еще у по¬
рога он поздоровался:
—	Здравствуйте, товарищ Петров... Марк Пантелей¬
монович! — Звонкий голос развеял последние сомнения.
Конечно, перед Марком стоял тот самый Юрик, так его
ласково звали товарищи в молодости, с которым они лет
десять назад, еще мальчишками, ходили в отряд ЧОН,
охраняли склады оружия, семенное зерно и даже на же¬
лезнодорожной летучке ездили в Янаул на ликвидацию
кулацкого выступления. Потом они вместе в первой ком¬
сомольской ячейке состояли. С тех пор и не виделись. Но
в воспоминания не ударились. Сразу перешли к делу.
Петров предупредил:
—	Ты только брось это: «товарищ Петров да еще
Марк Пантелеймонович». Давай по-старому, по-комсо¬
мольски, Юрик.
—	Давай, Марк.
Заметно изменились за эти годы бывшие комсомоль¬
цы. А характеры остались те же, неспокойные. Юрик с
такой же таинственностью, как бывало в юности, спросил:
—	Золото ищешь?
—	Ищу. А что?
—	Меня к тебе Бердышева направила. Кажется, я
могу тебе помочь.
—	В чем?
—	В поисках кладов Леденцова...
Петров не мог скрыть удивления и радости.
—	Не томи, говори толком.
И Юрик рассказал удивительную историю. Позавче¬
ра после работы к нему пришла соседка и, взяв от него
множество самых страшных клятв держать все в секрете,
предложила за хорошую плату выполнить небольшую
работенку на молочной кухне, где она сторожихой.
—	Я сразу прикинул, что эта самая кухня находится
в бывшем леденцовском доме, и согласился помочь. Го¬
ворю ей: «Надо посмотреть». Приходим мы туда, вижу:
деревянный пол уже нарушен. Девушка, такая симпатич¬
ная, что вместе с моей соседкой там была, вроде бы хо¬
зяйкой себя чувствует, распоряжается. Она показала, где
поднять доски. Я поднял их. Под досками цемент, на нем
следы лома. Девушка и говорит. «Помогите в этом месте
разбить цемент, мы хорошо заплатим». Я немного поду¬
124

мал и дал согласие, сказав, что мне надо пару дней, чтоб
инструмент подготовить. Теперь у меня не вызывало сом¬
нений, что к леденцавскому кладу подбираются. По горо-
ду-то слухи ходят: ГПУ золото по ночам ищет. Думаю,
надо спешить, а то опередить могут. И еще повезло, что
тебя встретил.
—	Это ты совсем молодец. Вспоминаю твою комсо¬
мольскую хватку, Юрик. Теперь настала моя очередь
удивить тебя, по секрету. А ты знаешь, что это за пре¬
лестная незнакомка, которая тебе работу дала?
—	Нет. А что?
—	Это самая настоящая дочка Леденцова. Татьяна.
—	Не может быть?
—	Точно, уверен, что она приехала в Сарапул не
просто на прогулку. Яснее ясного — явилась за кладом.
Мы ее держим под наблюдением, а теперь с твоей помо¬
щью посодействуем ей в розыске папашиных ценностей.
Когда у тебя встреча с ними?
—	Сегодня вечером.
—	Иди и договарива'йся. Назначай часа на два дня,
чтобы при дневном свете, а мы подойдем.
Проводив Юрия, Марк Петров сразу же пришел к
Другову и доложил ему обо всем.
... Долго колотил Юрий по цементу то ломом, то ку¬
валдой. Не один пот сошел, пока добрался до кирпичной
кладки. Девушка ходила по комнате из угла в угол, пере¬
бирая пальцы. Женщина-сторожиха сразу же торопливо
подметала строительный мусор. Наконец, один- кирпич
провалился вниз и обо что-то глухо ударился. Тут уже
дело пошло быстрее. Кирпич за кирпичом разбиралась
кладка, отверстие превратилось в люк, который вел в не¬
большую сухую яму, где на дне стояло два ящика. Толь¬
ко принялись за них, чтобы достать, как раздался не¬
громкий стук в дверь. Женщины сразу же сели, где сто¬
яли, смертельно побледнели. Дверь открыл Юрий.
—	Прошу не волноваться. Ничего страшного нет.
Я — сотрудник окротдела ГПУ Петров Марк Пантелей¬
монович, — представился один из пришедших. — Со мной
понятые. Мы пришли помочь вам, Татьяна Леденцова.
Та стоит, прислонившись к стене, ни жива ни мертва.
Марк Петров опять успокаивает, заверяет, что ей ничего
страшного не грозит. Когда рядом с люком были водру¬
жены два больших цинковых бидона, каждый из которых
еле-еле подняли три человека, Петров с улыбкой облегче¬
ния проговорил:
—	Вот видите, все равно без нашей помощи вам не
обойтись бы. Да и мы такой груз на себе не дотащим.
Придется везти.
125

Содержимое цинковых бидонов — портсигары, часы,
кулоны, браслеты, ожерелья, кольца и другое золото и
серебро — еле уместилось на двух больших письменных
столах в окротделе. Все присутствующие с изумлением
смотрели на эти ценности.
—	Не огорчайтесь,— опять обратился Петров к
дочке ювелира.— Думаю, все равно вы пришли бы к
нам сами. Куда вам столько добра этого? Вы просто не
знали бы, что с ним делать.
—	Пожалуй,— еле слышно ответила девушка.
—	Всего вам, конечно, много, а сколько вам надо,
можете взять.
Девушка испуганно посмотрела на сотрудника ГПУ,
не понимая, что означают эти слова — шутку или еще
что-нибудь с особым тайным смыслом. А сотрудник нас¬
таивает:
—	Берите, берите, не стесняйтесь. Память будет...
Подбадриваемая молодым чекистом и этим, в общем-
то довольно симпатичным рабочим, который вызвался им
помочь, девушка выбрала себе ожерелье, два кольца и
сережки с какими-то драгоценными камнями. Марк опять
за свое:
—	Берите еще, не стесняйтесь.
—	Да нет, не надо, вполне достаточна. Это я маме
отвезу. Она даже не поверит, да и никто не поверит мне...
До глубокой ночи сидели они, в том числе, кто бы
мог подумать, и дочь ювелира Леденцова — Татьяна,
составляли реестры и акты. И все, как положено, — сот¬
рудники ГПУ, понятые и представительница семейства
Леденцовых — собственноручными подписями заверили
документы, в которых все было перечислено, до самых
маленьких сережек. Список был порядочный. Петров под¬
нялся из-за стола, поблагодарил помощников.
—	Много тысяч будет. Право, Татьяна, не справи¬
лись бы вы с таким богатством. Может быть, на все это
золото не один десяток станков для какого-либо нового
завода купят, на школу или больницу в Сарапуле еще вы¬
кроят. Думаю, что теперь вам даже жить спокойнее бу¬
дет. Вы ведь студентка, не хуже нас знаете, как нужно
это золото нашему государству... Окажите, чтоб уже к
этим делам не возвращаться, больше ничего не осталось?
—	Думаю, что нет, — ответила девушка, уже немно¬
го освоившаяся в этой обстановке. — Мама мне говорила,
что надо посмотреть в саду другого дома, но что там мо¬
жет быть, не сказала. Ведь отец один все прятал.
—	Это уже на завтра оставим. Сегодня поздно. Пора
всем отдохнуть.		'
126

Домой Татьяну Леденцову отвезли на «форде» окрот¬
дела — единственной легковой машине в Сарапуле, чем
также ввели ее в немалое смущение.
На другое утро молодая Леденцова вместе с сотруд¬
никами окротдела выкопала еще один клад. Правда, зо¬
лота в нем не обнаружили. Но все же ценности были не¬
малые: хрусталь, фаянсовая и фарфоровая чайная и сто¬
ловая посуда, вазы, декоративные блюда, несколько
скульптур. Фаянс изумительной красоты, большой худо¬
жественной ценности — японский, английский и фран¬
цузский, а также свой, русский, Императорского фарфо¬
рового завода, заводов Попова, Кузнецова и других из
вестных промышленников.
—	Прямо хоть в музей отправляй, — с восхищени¬
ем Говорили понятые.
Опасения Татьяны Леденцовой не оправдались. Ее
никто арестовывать не подумал. Она вернулась домой, в
Москву.
Однажды во время одной из оперативок Чашин сооб¬
щил, что звонили по прямому проводу из полномочного
представительства ОГПУ по Уралу и высказалй удовлет¬
ворение тем, что важная операция идет нормально, без
неприятностей. Пожелали успехов.

3.	ЛЕГЕНДЫ И БЫЛИ О ПАВЛЕ СТАРЦЕВЕ
В окротделе о райуполномоченном Павле Старцеве
рассказывали целые легенды. О его находчивости, небы¬
валой храбрости и инициативе при проведении операций.
Александр Петров очень скоро убедился, что никакие
это не сказки. Такой он и есть — бесстрашный и неуто¬
мимый, его друг Паша Старцев.
Служба у них проходила в те годы, когда в за«ам-
сиих глухих лесах еще бродили банды белых офицеров-
одиночек, юрьевских карателей да местных кулаков, ко¬
торые взялись за обрезы, чтобы свести счеты с организа¬
торами колхозов, сельсоветчиками и селькорами. Так
что приходилось ие раз лицом к лицу с бандитами стал¬
киваться.
Тот случай, который уже потом превратился в ле¬
генду, произошел со Старцевым при следующих обсто¬
ятельствах.
Ему сообщили, что банда, за которой давно охотятся,
собралась в землянке, хорошо известной Старцеву. Ее
когда-то соорудили охотники, чтобы в непогоду, когда
начнется промысел в лесу, можно было переночевать,
обогреться. Возле нее всегда были сухие дровишки, а в
заветном месте и спички, и соль, и еще кое-что. Старцев,
тоже охотник, знал к ней каждую тропку и не раз коро¬
тал там ненастные ночи.
Вот эту землянку, которую летом никто не посещал,
и облюбовали бандиты. Правда, собирались они все вмес¬
те очень редко. Сделают налет на какое-либо сельпо или
сельсовет, поделят добычу и снова по деревням, по за¬
имкам. Ищи их. Только двое — главарь и его дружок —
держались вместе. Но и они не всегда ночевали в зем¬
лянке.
Было решено ликвидировать банду одним ударом.
Старцев поднял всю милицию Бикбарды — райцентра у
железной дороги Казань — Свердловск. Вместе с на¬
чальником милиции разработали детальный план, прики¬
нули расстановку людей. Договорились, по какой -дороге
128

Оперуполномоченный Сарапульского окротдела ОГПУ
по Куединскому району П. Старцев в своем рабочем
кабинете.
и когда прибыть на место, кому и каким способом подхо¬
дить к землянке. Сверили часы.
Выехали из села в разное время и по разным доро¬
гам, чтобы не привлекать внимание. Старцев, как всегда,
на своем вороном жеребце. К седлу приторочен брезенто¬
вый плащ и торба с овсом — на всякий случай. Одет в
темную суконную гимнастерку и галифе, на голове прос¬
тая войлочная шляпа — какой-то друг-татарин свалял.
Сбоку маузер в деревянной кобуре, а в карманах еще гра¬
ната-лимонка и наган. Только шашку на этот раз не взял,
нарушил постоянную форму: не с руки в лесу, может по¬
мешать.
Точно, словно по расписанию, Старцев подъехал к
назначенному месту. В знакомой еланке соскочил с же¬
ребца, ослабил подпругу, подобрал повод и отпустил во¬
роного. Знает: от хозяина далеко не уйдет, а чужому в
руки не дастся. Сам по еле заметной охотничьей тропе,
осторожно ступая, направился в глубину леса.
6—0203
129

Идет осторожно, прислушивается. Кругом тишина.
Ветерок чуть-чуть тревожит верхушки могучих елей, без
отдыха трепещет лишь беспокойная листва осин,. До зем¬
лянки рукой но дать. Вход в нее ясно различается из заса¬
ды. И никого близко нет — не охраняется, Видно, не
ждут. Дьщка над землянкой хотя и не видно, но легкий
горьковатый запах все же тянет. Печурка, по всей веро¬
ятности, горит, что-то варится даже.
Смотрит на часы. Ждет...
Прошло двадцать минут, полчаса, а никого из мили¬
ции нет. В любую минуту бандиты могут уйти. А взять их
надо. Это хорошо сознает Старцев. А как брать, если их
восемь человек, все вооружены. И отступаться нельзя.
Сколько готовили операцию — и все прахом.
Главарь и его помощник давно известны. С тех пор,
когда зимой девятнадцатого полки ижевских мятежников,
оправившиеся после разгрома и теперь с иголочки оде¬
тые и хорошо вооруженные Колчаком, наступали на При¬
камье. Сильно поредевшие батальоны и роты Азинской
дивизии в трескучие морозы из последних сил сдержива¬
ли натиск врага, прикрывали железную дорогу Екатерин¬
бург — Сарапул, по которой надо было успеть вывести
хлеб в пролетарские районы Советской России. В крайне
тяжелое положение попали бойцы, которые действовали
в районе Бикбарды. А эти двое, усердно выполняя приказ
Юрьева, рыскали по деревням и лесным кордонам, на
лютый мороз выбрасывали раненых и обмороженных
красноармейцев, крестьян, давших им убежище, пороли
шомполами, кололи штыками, Благо, руку набили, когда
несли службу в воткинской караульной роте, охраняв¬
шей «баржи смерти».
Много лет скрывались палачи. Но в конце концов
пришли в родные края, понадеялись, что все быльем по¬
росло. Ан нет, не забыли люди страшную зиму. Сразу
же опознали их родственники замученных и живые свиде¬
тели. Вот и сколотили шайку, больше года по лесам пря¬
чутся, опять за старое принялись...
Еще пятнадцать минут... Ждет, а никого нет.
День клонится к вечеру. «А если самому?» — ду¬
мает Старцев. Одному против восьмерых? Правда, на
восьмого из них можно положиться. Месяца два назад он
тайком пришел с повинной, поняв, что в недоброе дело
его втянули. Однако чекисты уговорили его вернуться в
банду и помочь в нужный момент.
Опять ’ прислушивается Старцев. Кругом тихо...
Ждать больше нельзя. Надо идти.
Достает из кобуры маузер, проверяет, взводит курок,
кладет на землю рядом с собой. То же самое делает с на¬
130

ганом, а гранату вешает на пояс. Потом поднялся, мау¬
зер — в правую руку, наган — в левую, и мягко, по-
охотничьи, словно к лосю, подбирается к землянке. От
дерева к дереву, от куста к кусту... Вот и дверь. Посто¬
ял, прислушался. Бубнят голоса, о чем-то спокойно
разговаривают.
Изо всех сил ударил ногой по двери. Она распахну¬
лась и чуть было не слетела со слабеньких петель. Стар¬
цев вихрем влетел в землянку, лицо страшное, черная
войлочная шляпа набекрень сбилась. Маузером и нага¬
ном со взведенными курками прямо в лицо каждому на¬
целился, не своим голосом кричит:
—	Руки вверх, сволочи! Бросай оружие на Пол!
В угол!
У тех, конечно, и в голове не было такого, чтобы
Старцев один был. Думают, милиция да гепеушники во¬
круг землянки. Бросают на пол обрезы. Старцев глазами
косит, считает... Два... три... шесть... восемь. Ему кажет¬
ся, что все это происходит очень медленно, еле-еле двига¬
ются бандиты. Мысль работает мгновенно. Перебирает
множество вариантов. Один против восьми, ну, можно
сказать семи. Из землянки вывести кое-как удастся. Ну,
а посмотрят они по сторонам, и что тогда? Безоружны,
правда, но увидят, что Старцев один, просто разбегутся.
Ну, двух-трех успеешь пристрелить, остальные уйдут все
равно. Если кинутся на него, то и голыми руками заду¬
шить могут — очень даже просто. Правда, если гранаты
побоятся, не пойдут на такое.
Старцев потихоньку пятится назад, не спускает
зрачки маузера и нагана с бандитов, командует:
—	Выходи! По одному! Быстро!..
Сам занял позицию такую, чтобы были хорошо видны
те, которые землянку еще не покинули... И все еще ду¬
мает: что же дальше? Как назло, в лесу тихо-тихо, не
слышно, чтобы появилась помощь. Старцев на чем свет
про себя ругает начальника милиции. Хотя он человек и
надежный. Но, говорят, и на старуху бывает поруха. Оче¬
видно, заблудился, дороги перепутал.
Первыми выходят те, кто больше всего растеряны,
перепуганы. Они ничего не рассматривают, чувствуют се¬
бя обреченными, бога молят, как бы благополучнее все
это кончилось. Держат руки над головой и с опаской по¬
глядывают на Старцева, вид. которого ничего хорошего
им не предвещает. Не успел последний выйти из землян¬
ки, как Старцев снова не своим голосом подал команду:
—	Снимай штаны!.. Штаны снимай, говорю!
Бандиты смотрят на него немигающими, широко
открытыми глазами. Чтобы понятнее было, выстрелил из

маузера, затем — из нагана. Над головами, конечно. На¬
ган — за пояс, гранату — в правую руку и поднял над
головой. Бандиты ничего не могут понять, торопливо
снимают штаны и бросают их последнему, который тут
же складывает в мешок, прихваченный из землянки.
Не успели опомниться бандиты, как снова команда:
—	Руки за голову! Шагом марш вперед! Если что,
стреляю без предупреждения!
Только тут бандиты поняли, что Старцев-то один-оди-
нешенек. Локти себе кусает старший, готов упасть и об
землю головой биться от бессильной злобы. А куда те¬
перь в таком виде денешься?.. Без штанов-то.
Вышли к накатанной лесной дороге и вдалеке, на пе¬
рекрестке, увидели фигуру конника. Тот тоже заметил
странную процессию, выстрелил из винтовки вверх, подал
сигнал и — галопом навстречу. Старцев сразу понял,
что это один из милиционеров, и облегченно вздохнул.
Постепенно собралась вся милиция, плотным кольцом
окружили бандитов. Смех душит, да боятся вид подать,
знают, что перед Старцевым провинились. Смех уже по¬
том был.
А сейчас раздали бандитам собственные штаны, раз¬
решили привести себя в порядок, построили по двое,
скомандовали «руки за спину». Так эта небольшая колон¬
на уже в божеском виде была под усиленным юонвоем
доставлена в райцентр.
Старцев сам выехал в окротдел доложить руководству
о ликвидации банды. Разумеется, о деталях не рассказы¬
вал. Опасался, что все это используют товарищи, любите¬
ли до разного рода шуток. Серьезное дело в смех обра¬
тят. Так оно и получилось. Начальник районной мили¬
ции, чтобы загладить вину свою (милиционеры, действи¬
тельно, с дороги сбились), все рассказал Чашину об отва¬
ге Старцева и его находчивости. И, конечно, всему окрот-
делу это стало известно. Невелик секрет. Начали рас¬
спрашивать, приставать:
—	Паша, а Паша. Расскажи, пожалуйста, все по
порядку.
—	Как же ты их так без штанов вел?..
Старцев отбивается, делает вид, что не понимает
щутки.
—	Ну вас к черту! Тут дело серьезное было, а вы
все на смех поднимаете.
Но все же объяснил. Понимал, что в смехе этом то¬
варищеское участие, восхищение им. Да и разрядка нуж¬
на этим людям, занятым серьезными и опасными делами.
Вот и смеются, друг друга разыгрывают.
132

—	Даже сам не могу понять, как все получилось, —
признавался Павел Лукьянович. — Мне было ясно, что
такого случая, чтобы вся банда собралась вместе, боль¬
ше не будет... Мы ее давно не беспокоили, хотя кое-кого
могли запросто взять. Вот они и успокоились, особенно
не остерегались. Если бы я их не взял, то они все равно
узнали бы, что мы вокруг их базы рыскаем, и ушли бы
в другое место. И вспомнил, как отец, вернувшись с гер¬
манской войны, рассказывал, что какой-то русский сол¬
дат захватил в плен несколько немцев. А вести, конвои¬
ровать страшно — разбегутся или, того хуже, придушат.
Вот он взял и поотрезал им пуговицы на штанах. Те кое-
как идут и штаны в руках держат. Куда им в таком виде
бежать и тем более на конвоира своего набрасываться.
Вот и я влетел в землянку, кричу: «Руки вверх!»
—	Молодец, Паша, ничего не окажешь, — похлопы¬
вали по плечу товарищи.
Для весельчака Алеши Чарского эта история была
просто находкой. Очень уж здорово он ее воспроизводил,
даже в лицах. Показывал, как Старцев, держа в одной
руке маузер, а в другой — наган, командовал:	«Руки
.вверх, сволочи!», а потом —«Скидывай штаны!», и как
это все происходило в дальнейшем.
Ночью дежурный по окротделу получил служебную
телеграмму. В деревне Васята, что в глухом лесу за Сай-
гаткой на левом берегу Камы, выстрелом через окно пря¬
мо в сельсовете убит его председатель — Калистрат
Чечкин. Следом еще одна телеграмма. В Дуброво сразу
два поджога. Дотла сгорел дом председателя машинного
товарищества и надворные постройки на усадьбе предсе¬
дателя недавно организованно-го колхоза. Сомнения нет —
кулаки.
Дежурил по окротделу Александр Петров. Он тотчас
же поднял с постелей двух Павлов, Старцева и Седельни-
кова. Сам встретил их у входа и проводил в кабинет на¬
чальника окротдела Чашина. Там уже был и его замести¬
тель Другов. Они обсуждали ночные события.
—	Вот хорошо, что оба сразу, — приветствовал во¬
шедших начальник. И сразу вопрос Старцеву: — О теле¬
грамме, надеюсь, известно? Доложите обстановку в рай¬
оне происшествия.
—	Васята — это верст двадцать — двадцать пять
от Сайгатки, — начал Старцев. — А Сайгатка еще в во¬
семнадцатом известна была. Там кулаки и другая белая
сволочь верх взяли. Подоспел туда с крупным отрядом и
юрьевский подпоручик Балабанов. Правой рукой у него
133

был местный купец Порсев, знал, кого выдавать. Вот они
всех коммунистов и сельсоветчиков, которые не успели
уйти с красными, похватали и отправляли на «баржи
смерти» в Сарапул и в Воткинск, а самых активных на
месте расстреливали. Потом Сайгатка Колчаку два полка
выставила, так они сайгатскими и назывались.
—	Что там сегодня делается? — перебил Чашин.
—	И теперь в Сайгатке, да и во всей округе, немало
замаскировавшихся прапорщиков и унтеров и всяких дру¬
гих бандитов из юрьевского воинства. Кое-кто еще и по¬
гоны не выбрасывал.
—	Какую информацию имеете с тех мест?
—	Информация весьма любопытная. Перед конфлик¬
том на КВШД из Харбина Зачастили письма. Недобитые
юрьевские вояки и колчаковцы, что обосновались в Хар¬
бине, поближе к нашей границе, почти открыто писали
родственникам и дружкам: «Давайте рассчитывайтесь со
своими коммунистами, а мы скоро поможем. Не долго
ждать осталось..»
—	Поспешили они со своими обещаниями, — заме¬
тил Другов.
—	Как я понял, — обратился Чашин к Старцеву, —
в тех краях есть кому взять в руки обрез или на поджог
отправиться. А?
—	Таких достаточно, — подтвердил Павел Старцев.
Чашин подвел итог разговора:
—	Поедете оба. Старцев — в Васята, Седельни¬
ков — в Дуброво. Информируйте о ходе работы секрета¬
ря райкома партии. Он вам, если надо будет, поможет.
Если говорить об убийстве председателя, то это, можно
сказать, классическая по форме кулацкая расправа: выс¬
трел из обреза через окно. В Дуброво, как нам уже со¬
общили, среди бела дня не успели одну усадьбу поту¬
шить, «а/к вторая заполыхала.
—	Взаимосвязь возможна, — вставил Другов. —
Только вы сразу не стройте на этом версии. Можете в сто¬
рону уйти. Начнете организацию искать, а ее нет.
—	Предупреждение уместное, — поддержал Ча¬
шин. — Бесспорно, что кулаки к этим делам свою руку
приложили. С ними и начинайте разбираться.
Так в беседе предварительно вырисовывался план
осуществления нужных оперативных мероприятий, кото¬
рые обеспечили бы быстрое раскрытие этих крупных
преступлений, несомненно , носящих политический
характер.
Чекистские сборы недолги. Через час-иолтора оба
уже сидели на железнодорожной станции и ждали оказию
на Агрыз, чтобы затем через Ижевск добраться до Вот-
134

кинска. А там рукой подать и до Дуброво. Но как не спе¬
шили, а только к утру следующего дня переправились
на ту сторону Камы, где их поджидали лошади.
...Копыта звонко стучат по кочкам подмерзшей доро¬
ги. Как только выехали из леса и началась относитель¬
но ровная полевая дорога, кони, словно подстегнутые,
взяли рысцой, постепенно ускоряя бег. На опушке дорога
густо устлана красными, золотисто-желтыми и промокши¬
ми коричнево-серыми листьями березы, осины, клена.
Колеса катятся мягко, словно по ковру.
Места тихие, здесь мало кто ездит. Около гречишно¬
го поля мирно расхаживала большая стая тетеревов и ле¬
ниво поднялась, когда Седельников соскочил с подводы,
чтобы немного размять ноги. В следующем колке все с
любопытством наблюдали, как от них вдоль дороги да¬
вал стрекача заяц-беляк, не думающий менять свою лет¬
нюю серую шубейку.
Когда прибыли в Васята, там в сельсовете их поджи¬
дали представитель райкома партии, районный прокурор,
милицейский следователь. Работникам окротдела ГПУ
сразу же доложили обстановку, результаты осмотра мес¬
та происшествия. Стреляли, по всей видимости, одновре¬
менно из винтовки и охотничьего ружья. Старцеву пока¬
зали пулю трехлинейки, которая навылет прошла сквозь
тело председателя, и несколько самодельных дробин, из¬
влеченных из спинки стула. Судя по количеству пробоин,
охотничье ружье было не крупного калибра.
—	В оконном стекле, — показал следователь, — по¬
чему-то только одно большое отверстие от заряда охот¬
ничьего ружья.
—	Отверстие, может быть, и одно, — вставил кто-
то. — Стреляли почти одновременно, да и целились в од¬
ну точку. Тут особых противоречий нет.
—	Но странное дело, — продолжал следователь. —
Очевидцы говорят, что слышали один выстрел. Очень
близко стреляли.
Седельников воспользовался паузой и, обращаясь к
Старцеву, проговорил:
—	Наверно, лошади уже отдохнули. Я буду двигать'
дальше. Да?
—	Давай, Паша. Только по дороге ворон не лови.
Лесом поедешь. Может, что и нас с тобой поджидает.
Старцев на прощанье пожал товарищу руку, похло¬
пал его по плечу:
—	Ни пуха тебе, ни пера. Чтоб все было в порядке.
Жди меня в Дуброво.
Пожелали доброго пути Седельникову и все осталь¬
ные.
135

—	Что на улице нашли? — продолжал расспраши¬
вать Старцев.
—	Все обшарили. Искали винтовочную или охотни¬
чью гильзу, — ответил милиционер. — У самой стены
подняли пыж, тряпочный.
—	Ну, уж и тряпочный, — усомнился Старцев, —
бумажный. Кто же тряпочные делает?
—	Смотрели, — настаивал милиционер. — Следы
порохового нагара есть, да и видно, что пыж. Немного
дальше следы конских подков. Но обычно с той стороны
никто не подъезжает.
Все это представляло определенный интерес. Но все
же не давало ответа на вопрос, кто убийца. За прошед¬
шие сутки никто по подозрению не был арестован. А ведь
убийца, по всей вероятности, здешний. Из Перми или
Ижевска не приехал,
В комнату вошли двое мужчин — депутаты сельсо¬
вета .Оба очевидцы происшествия. Тот, что постарше, в
военной гимнастерке и яловых сапогах. Он и начал
рассказ.
—	Это дело произошло, значит, поздно ночью. При¬
ехал председатель Чечкин из волости, очень уж серди¬
тый, приказывает: «Вызвать сюда всех сельсоветчиков».
Когда мы собрались, не сразу, конечно, он уже охолонул
малость. Но все едино в голос кричит: «К ногтю этих сво¬
лочей, кулаков, надо. Так и не везут хлеб. Что, рабочий
класс голодать долшон? Теперь болтать начали, что ско¬
тину в колхоз заберут. Потихоньку резать стали. Давай¬
те-ка по спискам посмотрим, чего и кто имеет, и преду¬
предим: головой своей отвечать будут».
—	Ну, а дальше, дальше что? — перебил Старцев.
—	Поимей терпенье, товарищ дорогой, — также не
спеша продолжал депутат. — Наверно, уже к полуночи'
время подошло. Смотрим мы списки всех крепких мужи¬
ков и кулачишек. Прикинули, у кого какая скотина есть
еще, записали. Посчитали, сколько хлеба кто сдать дол-
жон. Тут как грохнет выстрел. Калистрат сразу на стол
повалился, кровь изо рта пошла, прямо на список этот.
Иван Соломатов ближе к выходу был. Крикнул: «Убили,
гады!» — и кинулся во двор. Там, конечно, ищи ветра в
поле.
—	Так ничего и не заметили? — недовольно прого¬
ворил Старцев. — Лошадь же под окном стояла. Не по
воздуху она полетела.
—	Не было тогда лошади. Все кругом обежали, дво¬
ры и бани облазили. В деревне даже огонь никто не за¬
жигал, собака не забрехала.
—	Может, он кого обидел, простая месть здесь?
136

На этот вопрос ответил Соломатов:
—	Насчет обиды трудно сказать. Но что он прижи¬
мал кое-кого, особенно из тех, кто советские законы не
соблюдал, так это точно. Ну, иногда, как водится, пошу¬
мит лишку, погрозится заарестовать. Если кого и обидел,
то зятя здешнего мельника Завьялова. Как-то их ребята
накосили сена, где не положено, словно у них покоса ма¬
ло. Он отобрал то сено. Одной солдатской вдове распоря¬
дился отдать. Потом еще и свинью поросную у них кон¬
фисковал. Говорит: «Она приплод скоро принесет, а ты,
гад, на нее нож точишь». Потом вернул, конечно.
—	Мы этого Завьялова сегодня утром арестовали,—
пояснил следователь. — Да и его помольцев задержали.
Подозрительные типы.
—	А какие еще оперативные мероприятия прове¬
ли? — поинтересовался Старцев.— Выяснили, у кого и
какое оружие имеется?
—	Про оружие все известно. Знаем, у кого есть
ружья, калибр все двенадцатый, реже шестнадцатый.
Мельче нет.
—	А у кулаков?
—	То же самое.
Небольшая деревушка Васята приютилась у самого
края хвойного леса. Она расположилась двумя неболь¬
шими рядами смотрящих друг на друга изб, расставлен¬
ных по обеим сторонам неглубокого лога, т> дну которого
протекает ручеек. В лог этот вдавался небольшим мысом
угор, на котором стоял под старыми березами крытый
железом дом сельсовета. Когда-то в нем жил здешний
богатей, бросивший все и бежавший после прихода
красных.
Из окон этого дома видна вся деревушка и при жела¬
нии можно было без особого труда наблюдать, что делает¬
ся чуть ли не в каждом дворе. Точно так же из каждого
двора прекрасно видно, что делается вокруг сельсовета,
кто в него вошел и кто вышел. На это сразу обратил вни¬
мание Старцев.
—	Дело хотя было и ночью, — заметил он, — но в
сельсовете горел свет. И не может быть, чтобы никто не
увидел подъехавшего на лошади. Видимо, и пешехода за¬
метили бы. Сегодня же вечером надо со всеми людьми
переговорить, особенно со стариками. Те чутко спят да
по ночам бродят от бессонницы. Начинать надо, конечно,
с актива, с селькоров. Они ко всему присматриваются.
У следователя готовый ответ:
—	• Мы уже такую работу начали.
—	А результаты? Кого подозреваете?
—	Можно назвать несколько человек, О зяте мель^
137

ника и его постояльцах уже говорили. Потом братья
Осетровы из Ельников. Здешние кулаки Аникеев и Гилев.
Поведение всех этих людей в дни, предшествующие
убийству, настораживало, заставило следственную брига¬
ду не выпускать их из поля зрения. Братья Осетровы,
Иван и Антон, из кулаков. Причем старший, Иван, не¬
давно был обложен твердым заданием. За два дня до
убийства они погрузили на подводу ульи, немного всякого
барахлишка, посадили домочадцев и в путь тронулись.
Иван и ружье в сено заткнул.
В первой же деревушке пчел продали. Мужикам с
нескрываемой злобой говорили: «В Сибирь подаемся.
В Ижевске продадим лошадь, телегу и — на поезд. Там,
в Сибири, говорят, хоть землю паши, хоть робь где, а
нет — в тайге зверя промышляй. С голоду не пропадешь».
Потом оказались в Дуброво. Мужики их приглашали
остаться ночевать. Не остановились. Их видели уже на
пароме в Сайгатке, на правый берег переправлялись.
Правда, Антона уже не было. Иван курил с мужиками,
вовсю ругал Советскую власть: «Пропади она пропадом
со своими колхозами! С голоду поздыхаете. Лодыря, что
на печи всю жизнь пролежал, и в колхозе робить не за¬
ставите. А справных мужиков всех поразгоняют. Кто кор¬
мить будет?»
В ту ночь, когда семьи братьев Осетровых, без отстав¬
шего от них Антона, переправлялись через Каму, в Ва-
сятах и был убит председатель сельсовета, а утром за¬
полыхали две усадьбы в Дуброво.
Имеют ли к этому отношение братья Осетровы?
Вполне возможно. Надо проверить. Но они далеко, а
точнее, неизвестно где. Очевидно, целесообразнее пока за¬
няться теми, что здесь, рядом. В первую очередь — зя¬
тем мельника, и не только потому, что он обижен предсе¬
дателем сельсовета. В ту ночь, когда было совершено
убийство, у Мельникова зятя остановились два помольца.
Одному он зерно смолол, а второму — отказал и послал
ночевать к тестю. В помольной остались вдвоем. Что де¬
лали, никто не знает. Но сразу после убийства между
мешками припрятали ружье, которое оказалось тридцать
второго калибра, самого малого. В заряженных патронах
была дробь-сечка, и точно такая, какую извлекли из спин¬
ки председателева стула. Разве это не улики?
Или еще. Помольцы приехали на лошадях. Одна из
них, взрослая, шла на недоуздке. Кто-то полюбопытство¬
вал — почему. Хозяин ответил: «Молодая, необъезжен¬
ная». Ночью же здешний милиционер видел, что на этой
лошади-неуке молодой помолец скакал, словно настоящий
кавалерист.
138

Тоже надо проверить.
Все новые вопросы возникают при изучении вещест¬
венных доказательств. Пуля, найденная в помещении
сельсовета, имела следы от нарезов винтовочного ствола,
потемневшие, даже на вид значительно более давнего
происхождения, чем была бы после выстрела у сельсове¬
та. Кроме того, задал загадку и врач, которого срочно
вызвали из Воткинска. Осмотрев на леднике труп, он
сказал:
—	Я, конечно, не судебно-медицинский эксперт и
не берусь делать категорическое заключение. Умер, бед¬
няга, безусловно, от пули. Но что-то эта пуля мне не нра¬
вится. Вы меня правильно поймите. Винтовочное пулевое
входное, а тем более выходное, отверстие таким не бы¬
вает. Эти почему-то значительно больше по размерам,
имеют признаки рваной раны.
Сказал так и заронил в душу чекиста сомнения.
Хоронили председателя всей деревушкой. Над сель¬
советом вывесили приспущенный флаг с черной лентой.
Гроб, обитый красным ситцем, с самого утра стоял в зале
сельсоветского дома. Рядом сидела вся в слезах жена
Чечкина — Фрося. Тут же у порога чинно стояли и пере¬
шептывались старушки да ребята с шапками в руках.
Тело Калистрата Чечкина предали земле в его
родной деревне Маркеты, что по соседству с Васятами.
У могилы произнесли не совсем складные, но идущие от
сердца короткие речи. Говорили, что товарищ Чечкин,
молодой коммунист, беззаветно служил партии и Совет¬
ской власти. Боролся за новую жизнь и погиб на боевом
посту от руки классового врага. И призывали: в ответ на
подлое преступление сплотить свои ряды, обещали, что
рука революционной законности достанет убийц, где бы
они не находились...
Когда гроб опускали в могилу, секретарь сельсовета
и с ним четверо активистов произвели салют из двух вин¬
товок-трехлинеек и трех наганов.
Потом все вместе пошли на поминки. Правда, при
первом разговоре о них секретарь сельсовета категориче¬
ски запротестовал:
—	Вы что? Может, и попа еще позовете? Нельзя это.
Он же человек партийный. Власть все же... Надо уваже¬
ние поиметь.
—	Вот ты сам и поимей уважение, Парамоныч,— не
по возрасту уважительно называли секретаря старики,—
Уважение к людям. Если партийный, он что, не право¬
славный, что ли? Ты людям не мешай. Пусть помянут.
139

Мужики наловили рыбы в Сайгатке, хозяйки, как по¬
ложено, напекли пирогов, нанесли соленых и маринован¬
ных грибов, натушили картошки с мясом. Ну и, как во¬
дится, выставили несколько бутылок водки да самогонки,
настоенной на рябине и черной смородине. Посидели, по¬
курили, добрым словом помянули своего председателя,
человека, хотя и крутого, но справедливого. Поохали по
поводу того, что человека уже похоронили, а убийцы все
еще не найдены.
С поминок Старцев чуть ли не бегом бежал на квар¬
тиру, где он остановился вместе с прокурором и мили¬
цейским следователем. Прямо с порога заявил:
—	Знаете что? Мы с вами сегодня и не позже завт¬
рашнего дня найдем убийцу.
—	Как найдем?
—	Очень просто. Сами увидите. Где находятся изъя¬
тые ружья и припасы?
—	В сельсовете.
—	Пошли туда.
В клетушке, что рядом с комнатой, в которой живет
сторожиха-вдова, Старцев сразу же нашел все то, что ему
нужно было. В присутствии прокурора и следователя
взял пару гильз двадцатого калибра, насыпал пороху чуть
больше положенного, запыжил, насыпал немного дроби и
положил прокладку. Потом вынул из кармана две винто¬
вочные пули, крепко обернул их тряпочками и с силой
втиснул в патроны. Снял с гвоздя берданку и бросил
своим спутникам.
—	Пошли на зады, к бане,— а секретаря сельсове¬
та попросил: — Ты прихвати винтовку и пару патронов.
Как и многие деревенские охотники, Старцев считал,
что наилучшее место для испытания ружья — зады кре¬
стьянской усадьбы, а самая подходящая мишень —
глухая стена бани. Он отмерил двенадцать шагов, повер¬
нулся лицом к баньке и спросил у товарищей:
—	Двенадцать шагов хватит? Дальше, видимо, не
стреляли.
—	Нет, конечно, — согласно закивали головами спут¬
ники, поняв, наконец, что будет делать Старцев.
Он тем временем приложился и два раза выстрелил
из ружья в толстую доску, прислоненную к срубу. И тут
же два раза ударил из винтовки. Все вместе внимательно
рассматривали необычную мишень.
—	Ясно, — с удовлетворением отметил Старцев. —
Ружейная пуля пробила доску. Удар сильный. Дробь то¬
же еле выковыривается. А теперь посмотрим винтовочные
пробоины. Есть разница?
—	Есть, — согласились все, — И что из того следует?
140

—	А то, что стреляли не два раза — один. И не из
винтовки и ружья, а из одного ружья.
—	Как же это так? — усомнился секретарь.
—	И все этот чертов доктор из Воткинска. Сказал
тогда, что он не эксперт, они всегда загадками говорят,
входное, и особенно выходное, пулевое отверстие не нра¬
вится ему. Вот я и начал ломать голову, к чему бы это.
И мне с самого начала казалось, что пуля, которую на¬
шли в помещении, старая, нагар-в следах от нарезов но¬
жиком не очистишь. А тут еще тряпочка на пыж похожа.
К чему бы это? Все время ломал голову. Сегодня на по¬
минках посмотрел на лесообъездчика-охотника, и словно
осенило...
Прервал мысль и задал вопрос:
—	Кто из вас охотник?
—	Никто.
—	Шаль. Я вот охотник. Посмотрел на лесообъезд-
чика и вспомнил, как он при мне заряжал патроны на
лося и меня учил. Круглую пулю в тряпочку завертыва¬
ет, аккуратно, чтобы она в стволе не болталась, туго шла
и сильно била. Вот я и прикинул, а не из простого ли
охотничьего ружья выстрел сделан. Пулю положили для
верности, а может быть, и для того, чтобы следствие
сбить с толку. Вот теперь еще раз посмотрите на пулевые
следы. Винтовочный — маленький, аккуратный, словно
гвоздь вбили. Ружейный пулевой — точь-в-точь такой,
что доктору не понравился. Согласны?
—	Это в самом деле так. Можно даже соответству¬
ющий акт оформить, — согласился прокурор.
—	Теперь давайте рассуждать дальше,— продолжал
Старцев.— Думаю, если уж не стрелял, то заряд готовил
только охотник. Другой не сумеет и не догадался бы.
У нас на подозрении еще два человека — Аникеев и Ги¬
лев. Кто из них охотник?
—	Можно считать, что Аникеев. Когда голодно бы¬
ло, он за лосем ходил. Сейчас редко охотится,— ответил
секретарь.
—	Хорошо. А теперь расскажи поподробней о каж¬
дом из них, что они из себя представляют.
Гилев, сообщил секретарь, только о своем хозяйстве
и думает, чтобы больше всего было. Ему не попадайся в
руки: обдерет, как липу. Но на человека руку не подни¬
мет. Боже упаси.
Аникеев Петр Сергеевич, этот человек жестокий,
мстительный, В эсерах был, с ижевско-воткинской дивизи¬
ей чуть ли не до Иркутска бежал. Со злости и от ненави¬
сти к Советской власти может свой собственный двор спа¬
лить. Притаился. И слова против наших дел открыто не
141

скажет. А все же не мог свою кулацкую натуру обуздать.
Не повез хлеб — жалко стало. Чечкин этого не стерпел,
ударил его твердым заданием. Кто-то проговорился или
-умышленно передал Аникееву, что это дело рук самого
председателя. Так что Аникеев мог и убить. Очень даже
просто.
—	Давайте сегодня пойдем к Аникееву с обыском, —
принял решение Старцев.— Секретарю сельсовета взять
понятых и к вечеру подготовить толкового парня на хоро¬
шем коне, чтоб в Воткинск срочно послать. Понадобится.
Петр Сергеевич Аникеев никак не был похож на та¬
кого человека, каким обрисовал его секретарь. На этого
сорокопятилетнего мужчину Старцев обратил внимание
еще раньше. Аникеев был одет просто и аккуратно. Тем¬
ная тройка, брюки которой заправлены в яловые сапоги.
Косоворотка застегнута на все пуговицы. С людьми, по от¬
зывам, разговаривает ровно: перед сельским начальством
не угодничает, равных себе и моложе не унижает.
Пришедших Аникеев встретил еще на крыльце.
Встретил без видимого волнения, спокойно. Милиционер
и понятые — люди свои, здешние. А вот что среди них
и этот Старцев, райуполномоченный ГПУ, явно не
понравилось.
У Аникеева раньше Старцев не бывал. Сразу приме¬
тил городскую обстановку. Только на кухне с образами
в углу стояли деревянный стол и скамейки, на полках
разная домашняя утварь и берестяные туески. На чистой
половине, в большой комнате, железная кровать, укра¬
шенная никелированными шариками, горка со стеклянной
и фарфоровой посудой. На этажерке энциклопедия Брок¬
гауза и Ефрона, сытинские издания русских писателей —
все с золочеными корешками. Тут же несколько книг по
землепашеству и животноводству.
—	Все это для фасону,— шепотом пояснил секре¬
тарь.— В голод одного учителя «выручил», взял все за
ведро картошки и кусок сала.
У окон, что выходили на улицу, между двумя фику-.
сами на тумбочке стоял граммофон с большой разрисо¬
ванной трубой. На стене — Почетные грамоты. Ими очень
гордился Аникеев, при удобном случае говаривал: «От
Советской власти, за достижения в сельском хозяйстве».
Цель прихода объяснил милиционер:
—	Мы, гражданин Аникеев, обыск пришли про¬
изводить.
—	А чем интересоваться будете? — спросил хозяин.
—	Оружием. Было объявлено, чтобы в сельсовет
принесли. От вас никого не было. Ничего не принесли и
не сказали, что нету. Вот мы сами и пришли.
142

—	Я готов отдать, товарищи, — проявил предусмот¬
рительность хозяин.— Вон в -сундуке лежит двустволка
тульской работы, двенадцатого калибру. Года два в руки
не брал.
—	Теперь уже поздно — «готов отдать»,— вмешал¬
ся Старцев.— Двустволку можете оставить на здоровье.
Нас другое интересует.
—	Есть у меня еще высверлок, тридцать второго ка¬
либру, из винтовки переделанный. В Ижевске после
гражданской войны научились мастачить. В кладовке за
дверью на гвозде висит. Пусть принесут.
Через несколько минут это самое ружье, очень похо¬
жее на винтовку, Старцев держал в своих руках. Открыл
затвор, осмотрел и спросил:
—	Давно у вас?
—	Две недели назад у одного татарина взял. У про¬
хожего. Пристал: купи да купи, мол, деньги надо. Поду¬
мал я, пусть будет в хозяйстве. Может, по рябчикам
вздумается сходить, очень сподручное.
—	Патроны где к нему?
—	Чего нет, того нет, — развел руками Аникеев.
—	Приступим к делу, — распорядился Старцев, оста¬
вив без внимания ответ.
Милиционер, как было условлено, с понятыми пошел
во двор. После убийства председателя сельсовета старики
из бывших красногвардейцев настоятельно убеждали хо¬
рошенько потрясти Аникеева. У него, говорили, непремен¬
но есть оружие, настоящую пехотинскую трехлинейку ви¬
дели. Правда, давненько.
Сам Старцев в одном из томов энциклопедии между
страницами обнаружил небольшой листок бумаги. Внача¬
ле подумал, что еще от старого хозяина книг остался, но
все же заинтересовался. Начал читать и чуть не ахнул.
Вида не подал, про себя подумал: «Не зря мы этим Ани¬
кеевым заинтересовались». Бумага оказалась из самого
Харбина. Именно о таких письмах получал он информа¬
цию. Написано вполне грамотно. Почти всю первую стра¬
ницу, как и принято было в обстоятельных письмах рус¬
ских крестьян, занимали приветы многочисленным брать¬
ям и сестрам, сватам и кумовьям.
Дальнейшее же — настораживало. Автор, называв¬
ший Аникеева просто «Сергеич», уведомлял, что там у
них собрано много сродственников и друзей и они наме¬
реваются вскорости посетить родные места. Хотя далеко¬
вато от китайской границы, но думают добраться. Под
конец не утерпел, видимо, и весьма прозрачно намекал:
«А вы и сами не сидите сложа руки. Не будет вам манны
небесной. Надо самим свою жизнь устраивать. Посмотри¬
143

те, что за люди вами управляют. Может, кого и заменить
пора?..»
Старцев не дочитал до конца, бросил Аникееву:
■— Что за писанина? Кто прислал?
—	Сродственник один прописал.
—	Откуда?
—	Из Харбина...
—	Юрьевский подручный или просто колчаковец. А?
Аникеев вроде бы даже с обидой произнес:
—	Много тогда всяких дураков родную землю по¬
бросали. Говорят, у страха глаза велики. Вот теперь
и кусают локти...
—	Мы это письмо приобщим к протоколу обыска,—
объявил Старцев.
—	Как знаете.
Наконец, вернулся в избу и милиционер с понятьм.
В руках он держал небольшой австрийский карабин и не¬
сколько обойм к нему, одна из которых была начата.
Старцев уставился на хозяина и не без иронии про¬
говорил:
—	Что ж это вы, Петр Сергеевич, об этой штуке ни¬
чего не сказали?
Аникеев сделал вид, что это для него полная неожи¬
данность, и. с располагающей к доверию улыбкой прого¬
ворил:
•— Сами знаете, товарищ Старцев, чего только не
бросали в наших краях. То белые приходили, то — крас¬
ные. Тут не то что винтовку, а целое орудие можно было
подобрать. Может, кто из ребятишек и приволок тогда,
а потом забыл.
В сельсовете, куда они вернулись, Старцев распоря¬
дился:
—	Аникеевская двустволка нам, действительно, ни
к чему. Не удивляйтесь, что мы ее не взяли. А вот пат¬
ронташ нам пригодится. Сбегай-ка, товарищ милиционер,
за ним, да заверни к сыну Аникеева, поспрошай, где он
взял эту. самую рассверленную винтовку.
Минут через двадцать милиционер вернулся, бросил
на стол старенький патронташ, наполовину набитый за¬
ряженными патронами.
—	Вот, пожалуйста. Насчет этой берданки говорит,
что куплена им, а не отцом. Я даже переспросил. Он
опять подтвердил и сказал, что купил в Воткинске, еще
весной.
Старцев взял патронташ и начал по одному разря¬
жать патроны. Высыпанную из каждого самодельную
дробь укладывал в отдельные кучки. И вскоре ахнул,
словно при дорогой находке. Находка-то, в самом деле,
144

оказалась весьма ценной. Три патрона были заряжены
круглыми пулями, скорее всего на лося, аккуратно за¬
вернутыми в плотные тряпочки. Старцев торжествующе
посмотрел на своих товарищей.
—	Видите? Что я говорил? Теперь уже почти все
ясно. Правда, тряпочка на пулях не та. Но это уже дру¬
гое дело.
И подводя итоги операции, продолжал:
—	Зятя мельника и его помольца надо отпустить.
И сказать, что за отсидку пусть себя самих благодарят.
Сами виноваты. Не надо было следственным органам бре¬
хать. Может, они хотели запутать нас? Ночью надо обя¬
зательно отправить нарочного в Воткинск. Подобрал
парня?
—	Подобрал,— ответил секретарь сельсовета.— На¬
дежный товарищ, комсомолец. Ждет наших указаний.
—	На зорьке он в Галево переправится через Каму
и успеет на рабочий поезд. Утречком сдаст в райотдел
ГПУ дробь, а те договорятся в заводской лаборатории
анализ сделать. Заодно и двух конвойных привезет. Ани¬
кеева к утру арестуем и отправим в Воткинск, а там —
в Сарапул.
—	Что, мы сами не в состоянии его отправить? Обя¬
зательно конвой вызывать? — возразил кто-то из при¬
сутствующих.
—	Нет, брат, порядок есть порядок. В этих же краях
у нас в прошлом году получилась история,— уточнил
Старцев.— Она научила.
—	Что за история? — спросил-секретарь.
—	Да вы, наверно, знаете. Был такой Санников-Бан-
ников, полицейский урядник, колчаковец. После граждан¬
ской войны бандитизмом занимался. Взяли Санникова
один раз — убежал. Потом в соседнем районе появился
дьяк Банников. Присмотрелись к нему — самый настоя¬
щий старый знакомый. Так он и стал везде в оперативно¬
розыскных документах Санниковым-Банниковым назы¬
ваться. Взяли его второй раз. Из Осы, как положено, под
конвоем отправили в Елово. Здесь его передали милици¬
онеру, а тот довел бандита, правда, на вид очень кротко¬
го, до своей границы, даже на ту сторону Камы перепра¬
вил. Все чин чином. От Бабки его повел сельисполнитель
с палкой. Ну и, само собой разумеется, не устоял от соб¬
лазна этот Санников-Банников, в удобном месте дал
сельисполнителю по шее и — поминай как звали. Правда,
наши потом этого дьяка где-то около Воткинска чуть бы¬
ло не схватили, да опоздали.
—	И где же он теперь?
—	Бродит где-то. Так что давайте уж все по поряд¬
145

ку сделаем. Этого Аникеева надо по всем правилам кон¬
воировать и смотреть за ним в оба.
На утренней заре, когда над лесом обозначилась еле
заметная светлая полоса, Старцев осторожно, чтобы нико¬
го не побеспокоить, вышел на улицу и не спеша зашагал
к избе Аникеева. Постоял, осмотрелся. Взявшись за креп¬
кую ветку старой черемухи, осторожно опустился в за¬
росшую травой промоину и по ее дну направился к сере¬
дине лога, разделяющего деревушку на две части. По
логу подошел к юру, на котором стоял сельсовет, увидел
впадину и вдоль ее склона — к одной из трех берез, что
стояли прямо против окон дома. Остановился и заду¬
мался.
После того как проделал этот путь, у Старцева уже
не было сомнения, что председателя сельсовета убил
Аникеев. И только Аникеев. Той ночью он, никем не за¬
меченный, этим же путем, который сегодня проделал сам
Старцев, крадучись подошел к березам, оперся на одну
из них и без промаха ударил в спину склонившегося над
бумагами председателя сельсовета. Никто из выбежавших
ничего не увидел, потому что для стрелявшего было ми¬
нутным делом оказаться на дне лога и никем не замечен¬
ным спокойно уйти.
Днем участковый милиционер арестовал Аникеева.
Наконец-то Старцев в большом прикамском селе Дуб¬
рово.
Павел Седельников, само собой разумеется, сразу же
спросил, нашли ли убийцу председателя сельсовета.
Старцев подробно рассказал товарищу, чем занимался
все эти дни, и поделился с ним рассуждениями, которые
мог доверить только товарищу чекисту.
—	Убийца — контрик Аникеев, эсер. Деваться ему
некуда. На Боткинском заводе анализ сделан. Из одного
и того же свинца нарезана дробь, что достали из аникеев-
ских патронов, и была извлечена из спинки стула предсе¬
дателя,— помедлил немного и посмотрел прямо на Се-
дельникова: — А как ты думаешь, Аникеев один был?
Уверен, что нет. Очень уж хорошо он был осведомлен
о том, что делается не только у себя в сельсовете, но и в
волости. Не успел председатель сельсовета вернуться до-
м;ой, Аникеев уже знал, что ему новая прижимка будет.
Кто-то его информирует. Может быть, и не только инфор¬
мирует, а руководит, организует террористические акты.
—	А если бы повременить с арестом?
—	Повременить нельзя было, Паша. Нам стало до¬
подлинно известно, что он собирается уходить. У него
146

сын только что со службы явился, есть на кого хозяйство
оставить.
...Седельников рассказал о пожаре, взял листок бу¬
маги и даже нарисовал схему двух дворов, обозначил, где
какой подожгли. Двор председателя товарищества заго¬
релся в середине дня. Со двора началось, тесовая крыша
вся огнем схватилась. Слава богу, что уже осень: в поле
нечего делать. Люди сразу заметили дым, быстро собра¬
лись, насос подогнали. Только надворные постройки по¬
страдали. Но дом не тронуло. Из вещественных доказа¬
тельств ничего такого не нашли, если не считать брошен¬
ной на огороде железной банки, пахнущей керосином.
—	Только вот не могу докопаться до самой сути,—
досадовал Седельников.— Говорят, что вылазка классо¬
вого врага, кулацкая месть, а ничего найти не могу в до¬
казательство. Через два дня нашли мальчишку, родствен¬
ника председателя, признался, что нечаянно поджег.
Председатель товарищества, как только узнал об этом,
озверел прямо, закричал: «Подожгли все-таки, черти по¬
лосатые!» Побежал домой, разогнал стариков и жену
отколотил. Бин?у, дело семейное, не стал больше допра¬
шивать.
Второй двор — председателя колхоза, загорелся
после обеда. Домина крепкий, крытый двор — большой,
тоже под железом. Тут же амбар для зерна, коровник,
конюшня и всякие там клетушки. Скотины во дворе не
быЛт. обе коровы, нетель, пары три овец да свинья на
лугу ходили. Здесь еще скорее потушили. Огонь только
немного стены прихватил, а на крышу не дали перебро¬
ситься. Когда уже все кончилось, хозяин, заспанный, на
крыльцо вышел. Люди смеяться над ним стали.
—	Второ й-то поджог? — спросил Старцев.— Или
тоже семейное дело? Тут же председатель колхоза, явная
кулацкая вылазка.
—	В том-то и беда,— глубоко вздохнул Седельни¬
ков,— что этой самой проклятой кулацкой вылазки и тут
не могу найти, хоть убей.
Все это озадачило Старцева. В Васятах, на что дело
было запутано, но и то разобрался, ясно — не без помо¬
щи людей. Тут же и дело, кажется, пустяковое — под¬
жог. Столько дней и, считай,— ни с места. Нельзя ска¬
зать, что Седельников не старался. Он хотя и новичок
среди оперативных сотрудников, но хватка у него чекист¬
ская. Все, как положено, сделал.
—	Может, мы не так ищем,— рассуждал Стар¬
цев. — Задали себе задачу: кулацкая месть. За ней и
гоняемся. Может, кто на это и надеется. Дело сделаем
мы, рассуждают они, а на кулаков спишут. А?
147

—	Что ты этим хочешь сказать? — поднял брови
Седельников.— Председатели люди надежные, проверен¬
ные. Неужели они могли что-то подобное сделать?.
—	Я о них ничего не думаю. Но нельзя на поводу
одной версии идти. Может быть, действительно, вылазка
классового врага, но совершенно другого характера. Сде¬
лаем еще один заход. Начнем с председателя товарище¬
ства,— предложил Старцев.
...Увидев чекистов на пороге своей комнатки-кабине¬
та, председатель поднялся с места, чтобы поздороваться,
и проговорил:
—	Я уже сам собирался к вам идти. Надо доложить
результаты домашнего следствия.
—	Чего? — не понял Старцев.
—	Насчет пожара. Что и как, — пояснил предсе¬
датель.
Происшедшее очень огорчило этого человека. Его,
коммуниста, хорошо знают в этих краях, а тут такое де¬
ло. Позор, да и только.
Председатель жил небогато. Все хозяйство — неболь¬
шой домишко, корова и огород. Семья — большая: он с
женой и сыном, старики — отец и мать да младший брат
с женой. Отец давно подумывал, чтобы сыновей на само¬
стоятельное хозяйство поставить. А что делить? Как-то
даже проговорился: вот бы страховку получить...
Это было год-полтора назад. Тогда на такие слова да¬
же внимания никто не обратил, а потом забыли. Пвсле
пожара, когда нашли «диверсанта», тут председателя и
резануло страшное подозрение, догадка.
—	Вбежал я в избу,— объяснял он чекистам,— и —
к жене. Ваше дело, кричу, и даже побил, не удержался.
Понимаю, что поступок, недостойный коммуниста. Но
ничего не мог поделать с собой, не совладал. Она и при¬
зналась, что ее уговорил-таки старик. Она сама и маль¬
чонку впутала. Собрал я всех и объяснил, что к чему. Они
плачут, криком кричат. Говорю им: «Советскую власть
хотели обмануть. Себя сперва обманули». Потом про по¬
литику объяснил. Как же так, спрашиваю, в обстановке
напряженной классовой борьбы вы на такое дело пошли?
Народ и так запуган кулаками, боится про колхозы
слушать. Вы же просто воду на мельницу классового вра¬
га льете. Все ревут, старик прощенья просит, говорит,
темнота, бес попутал.
—	Хорош бес, нечего сказать.
—	Я, между прочим, ухожу от стариков, еще тогда
решил. Мне в волости пообещали небольшой домик вы¬
делить. Пусть они на своей усадьбе без меня обходятся.
Плохой я им помощник. Я другим занят.
148

—	Думаю, никакого политического дела мы заво¬
дить не будем, — успокоил Старцев. — Объяснительную
же записку тебе, товарищ председатель, написать при¬
дется обо всем, как было. Дело требует, порядок.
Тут же начали разговор о другом. Седельников поин¬
тересовался:
—	А что скажешь о своем товарище по несчастью?
Давно он здесь, чем занимался, как с народом живет?
—	Не знаю, право, что и сказать. Мужик он хозяй¬
ственный. Никому вроде бы худа не делал. Но, мне ду¬
мается, с хитринкой, себе на уме. Да я своим делом так
расстроен, о другом плохо соображаю...
Прежде чем идти ко второму погорельцу, чекисты ре¬
шили заглянуть в партийную ячейку, рассказать, о чем
только что узнали, высказать свои сомнения.
—	Вы не беспокойтесь, товарищ Старцев, — назвал
его по фамилии секретарь ячейки, хорошо знавший рай¬
онного уполномоченного ГПУ. — Мы этого погорельца за
рукоприкладство и за неумение воспитывать семью при¬
жмем, строгача запишем.
—	Ну уж и строгача. Он и так уже наказан. Пережи¬
вает очень, все правильно оценивает.
—	А что касается председателя колхоза, — при¬
знался-секретарь,— то прямо скажу: не сумели мы сразу
разгадать его. Да и колхоз просмотрели.
—	Как это просмотрели?
—	Очень уж он у нас тихо и мирно организовался.
Без уговоров и неприятностей разных. И этого Петухова
сразу же сами и председателем поставили. Со стороны
смотреть, дела у них шибко хорошо пошли. Это уже по¬
том мы разобрались: колхоз-то, что ни на есть, кулацким
становится. Послали мы в него надежных мужиков. Те
сразу раскусили председателя и его дружков. Недели две
назад у них там громкое собрание было. Вопрос был по¬
ставлен так, чтобы этого Петухова снять с председателей
и даже из колхоза выгнать. Но не прошло такое предло¬
жение. Ихний верх был. Его еще поддерживает кое-кто
из тех, которые имеют влияние на мужиков.
Тут Старцев перебил секретаря и кивнул головой
на присутствующих.
—	Может, мы немного подождем, вы отпустите това¬
рищей. А то у нас разговор длинный.
—	Вы не стесняйтесь, здесь все люди свои, — успо¬
коил секретарь. — Это председатель Совета Гриша Пус-
товалов, а это — наши бывшие красногвардейцы Алек¬
сандр Пантелеймонович и Митрофан Матвеевич. Они да¬
же и помочь могут, не только в разговоре.
—	Случаем, не после собрания кто-то решил пустить
149

«красного петуха» этому председателю? — высказал
предположение один из чекистов.
—	Нет, не думаю. Недели две прошло уже с тех пор.
Мы о другом соображаем, — признался секретарь ячей¬
ки. — Не поджег ли он сам, чтобы выставить себя по¬
страдавшим от кулаков и укрепить свое пошатнувшееся
положение. Это правильно товарищ Седельников подме¬
тил, что он везде кричит, что потерпел от кулацкого от¬
родья. И к нам сюда не раз заглядывал. Говорит:	«Что
ж это делается такое, товарищи? Кулаки так и убить меня
могут. Хочу сам уехать, от греха подальше». Вон как
птичка запела.
Седельников дополнил рассказ секретаря.
—	Мне сразу показалось подозрительным, что перед
пожаром кто-то скотину всю отвязал и на луг выгнал.
Кобеля, и того с цепи спустили. Словно бы специально
все сделано.
—	Надо им самим заняться, а мы вам, если нужно,
помощь окажем, — заключил секретарь.
В Дуброво пришлось задержаться. Не сразу признал¬
ся Петухов, что сам поджег собственную усадьбу. Упи¬
рался, пока его не приперли уликами. Действительно, он
сам выпустил скотину, отвязал собаку и улегся спать в
полной уверенности, что все будет сделано по задуманно¬
му плану. Поджигал же спившийся мужичок, которого
постоянно подкармливал и держал в страхе Петухов.
Этот же мужичок должен был первым и тревогу поднять.
Клялся ц божился «погорелец», что его черт попутал,
испугался, что из колхоза исключить могут. Все бы, мо¬
жет быть, и поверили, но внесли ясность старички крас¬
ногвардейцы. Они служили у Блюхера, который в восем¬
надцатом шел из Уфы на Кунгур, и уверяли, что видели
у белых этого самого Петухова. Проверили их данные че¬
кисты и установили, что в председатели полукулацкого
колхоза, действительно, пробрался махровый белогвар¬
деец, настоящая фамилия его, конечно, другая была.
Как он рассчитывал, спекуляция на «кулацком про-
явлениц», к тому же происшедшее накануне убийство
председателя сельсовета в Васятах, первый пожар — все
это осложнит оперативную обстановку. Начнут чекисты
кулацких поджигателей искать. Может, кого й арестуют
из мужиков-крикунов, которые на собраниях глотку де¬
рут. Но чекисты оказались не лыком шиты, сразу рас¬
крутили дело.
... Из командировки оперативники возвращались с
сознанием, что ответственное задание выполнено. Однако
Старцев заметил, что у его молодого товарища настроение
не ахти какое. Только на берегу Камы, когда отправили

назад ездового, а сами расположились на бревнах в ожи¬
дании запоздалой переправы, удалось поговорить.
—	Что, тезка, приуныл? Дела идут хорошо. Приедем
домой, начальство благодарность объявит.
Седельников посмотрел на Старцева с удивлением:
—	Хорошо, да не очень. Не все у меня ладно полу¬
чилось.
—	Ну да. Ты рассуждаешь так: пока я сидел в Дуб-
рово, поджигателей не обнаружил. А вот приехал Стар¬
цев, и все как по нотам пошло. Да?
—	Пожалуй, что так...
—	И не так, совсем не так, — возразил Старцев. —
Без твоей работы мы ничего не сделали бы. Ты один ре¬
шил первую часть задачи: никакого кулацкого проявле-
-ния или диверсии не было. Этим уже нам не пришлось
заниматься. Мы решили вторую часть задачи:	кто же
поджигатель? Если откровенно говорить, то не мы одни
с тобой решали и решили. Если бы не секретарь ячейки
и не красногвардейцы, то мы, может быть, и не докопа¬
лись бы до того, кто этот самый липовый председатель
колхоза. Так что, друг мой, не робей,' держи хвост мор¬
ковкой...
Их разговор прервал окрик лодочника:
—	Товарищ Старцев! Вы на ту сторону? Если что,
так поторапливайтесь. Ждать некогда.
Это были самые любимые места Павла Старцева. По¬
ля, разделенные березовыми и осиновыми колками. В ло¬
гу протекает небольшая речушка с холодной и прозрач¬
ной водой. На той стороне лога начинается темный густой
лес, где островами стоят могучие вековые ели, с вершин
которых любят обозревать свои владения глухари-борода-
чи. На полях посевы гречихи и овса — раздолье для те¬
теревиных выводков. Здесь и охотится Старцев, урывая
для этого время между поездками по районам.
Весной у лога под невысокой березкой стоит на тяге
или коротает зорю в шалаше на тетеревином току, что из
года в год с удивительным постоянством проходит у не¬
большого болотца, ближе к кромке старого леса. Зимой
же самое разлюбезное дело тут же чучелить — охотиться
на краснобровых коеачей-тетеревов. Как только ударят
морозы, слетит лист с деревьев, Старцев при первой воз¬
можности уже на этом поле. Подправит шалаш и на об¬
любованной березе выставит тройку чучел и до весны не
убирает.
Место это замечательное. Поле разделяет межа, за¬
росшая, словно специально посаженными, стройными мо¬
151

лодыми березками. Невдалеке еще три березы. Одна по¬
больше, как бы старшая сестра. Давно облюбовали ее ко¬
сачи, прилетят, пощипают почки, а насытившись, расся¬
дутся по верхним ветвям и наблюдают,-что на свете бо¬
жьем делается.
Вот и нынче впервые вырвался Петр Лукьянович в
лес. Еще в полной темноте по одной ему знакомой тропке
вышел прямо на опушку леса, около которой и находится
его заветное место, проверил шалаш и забрался в него.
Когда на востоке появилась светлая полоса и стали от¬
четливее различаться верхушки елей, зарядил ружье.
В последние дни по утрам было морозно и ясно, луч¬
шей погоды не придумаешь. Не успела еще по-настояще¬
му разгореться заря, как из леса вылетела стайка круп¬
ных птиц, по-утиному низко над еланкой потянула к гре¬
чишному полю и приземлилась на стерне. Следом невесть
откуда прилетело несколько косачей и сели на межевых
березках. Подождали, пока ветки перестанут качаться,
вытянули шеи, осмотрелись по сторонам и принялись за
почки. Поклюют, посмотрят и опять за свое дело.
Следит за ними Старцев, ждет, пока перелетят бли¬
же. А те и не думают. Зато следующая пара подсела на
выстрел. Теперь уж верное дело. Старцев просунул ру¬
жье между ветками, прицелился в нижнего и выстрелил.
Тетерев рухнул с дерева. А тот, что сидел выше, словно
ошпаренный замахал крыльями и стрелой полетел к ле¬
су. Сидевшие на межевых березках после выстрела лишь
немного насторожились, вытянули шеи, покрутили голо¬
вами, ничего подозрительного не заметили и принялись
опять клевать почки.
Часов в десять утра, когда красное от первых силь¬
ных морозов солнце поднялось над лесом, Старцев поки¬
нул свою засаду. Собрал на стерне убитых тетеревов,
впервые за все утро закурил и двинулся по направлению
к ближней деревне. За небольшим леском, на поляне, он
увидел еще одного охотника, у которого к патронташу бы¬
ли приторочены несколько убитых рябчиков. Охотник
оказался Афанасием Коневым, мастером-сапожникомч ко¬
торый несколько лет назад демобилизовался из Красной
Армии и не раз помогал Старцеву в его делах.
—	Товарищ Старцев, здравствуйте.
—	Здравствуй, Афоня. Что нового?
—	Новостей не так много, товарищ Старцев. Но та¬
кие, что надо подумать.
—	Давай тогда чай варить, — предложил Стар¬
цев. — Что за серьезный разговор без чая.
—	Это очень правильно, товарищ Старцев, у меня
с собой всегда чайник есть.
152

—	Вот и хорошо. Заодно и позавтракаем.
Спустились к ручейку, набрали воды и на угоре вы¬
брали сухое место, в небольшой ямке развели жаркий,
без дыма костерок. Старцев достал из сумки стеклянный
пузырек с черным байховым чаем и нехитрую охотничью
еду: кусок холодного мяса, луковицу и хлеб. Афанасий
добавил несколько картофелин, шанежек и тройку яиц.
Пока шли эти приготовления, вода вскипела. Чай завари¬
ли на совесть.
А кто не знает, какое это великое дело на морозце
прямо с костра крепкого и ароматного чайку попить. Ус¬
талость сразу как рукой снимет, и разговор хорошо идет.
—	Вот это чай, — дуя в эмалированную кружку,
похвалил Конев. — Во рту кипит, и в руках держать
нельзя. Сила!
—	Рассказывай теперь, какие новости, — пригото¬
вился слушать Старцев.
Конев налил себе новую кружку чаю, поставил на
землю, чтоб остыл немного.
—	Значит, так. В ту субботу вернулись из высылки
двое, что за восемнадцатый год были осуждены. Наверно,
знаете, что в Ножовке творилось, когда воткинское вос¬
стание началось.
—	Срок кончился, вот и вернулись.
—	Срок-то кончился, но он им впрок не пошел, —
настаивал Афанасий. — За старое берутся. Неделю
пьянствовали, кричали, что, с кем надо, рассчитаются. Го¬
ворят, грозились даже самого Старцева проучить, этого
гепеушника...
—	Если все слушать, что болтают по пьяной лавочке,
то настоящими делами некогда заниматься будет. Яс¬
но?— начал сердиться Старцев.
—	Это не по пьяной лавочке. Да и народ не забыл,
что они понаделали тогда. Недовольны, что те опять до¬
ма. Да и когда их судили, не все известно было. Помни¬
те, в двадцать третьем или двадцать четвертом был по¬
жар. Тогда целый дом на воздух поднялся. Под ним оклад
был. Снаряды и гранаты так рвались, что народ весь от
страху поразбежался. Это ихний склад был. Не успели
воспользоваться, уже на высылке были.
—	Если не ошибаюсь, то тогда так и не нашли хозя¬
ев этого склада, — уточнил Старцев.
—	А как найти, если они уже осуждены были.
То, что произошло в Ножовке в восемнадцатом году,
забыть было в самом деле трудно. Это богатое село, вер¬
стах в шести от Камы, далеко вытянулось вдоль неболь¬
шой речушки. Дома деревянные, один другого крепче и
больше. Крытые дворы, что крепости. Здесь издавна жи¬
153

ли кустари-сапожники. Немало было и таких, которые
торговали с Боткинском, Пермью, поставляли сработан¬
ное Смагину и другим сарапульским буржуям. А среди
крестьян Ножовки — немало кулачья.
Так что Советскую власть далеко не все принимали.
Крепкие мужички и кулачье сразу же показали свои зу¬
бы, особенно когда хлеб везти понадобилось. Открытый
саботаж начался.
Прибывший продовольственный отряд встретили на¬
стороженно. Бойцы расквартировались все по соседству.
За несколько дней перезнакомились со многими крестья¬
нами, подолгу разговаривали с ними про новую жизнь,
о том, что такое Советская власть, как она защищает
нужды трудового народа. Рассказали о просьбе самого
Ленина к крестьянам помочь молодой республике хлебом,
продовольствием. В конце концов решили созвать митинг,
на нем рассказать обо всем и начать сбор хлеба. Кое-кто
из крестьян даже тут же обещал, сколько зерна продаст.
Но не успел митинг начаться, как где-то рядом раз¬
дался выстрел, и один из продармейцев упал, скошенный
пулей. И тут началось. Продотряд сразу же организован¬
но отступил к каменному дому, засел там, начал отстрели¬
ваться.
Скорей всего, что специально так все было подстро¬
ено. К вечеру прибыл в Ножовку карательный отряд бе-
лотвардейско-эсеровеких мятежников под командованием
подпоручика Ханжина. Группа отважных бойцов стояла
насмерть. В плен попали только раненые. Стон над селом,
ужас людей охватил. Трудно себе представить, как свиреп¬
ствовали каратели. Не помиловали они и сельских акти¬
вистов, тех, кто хотел добровольно Советской власти хле¬
бом помочь. Подпоручик собственноручно обухом топора
перебивал пленным руки и ноги и только после мучений
приканчивал из нагана. Хотел, по всей видимости, самого
Юрьева перещеголять. Но не ушел он от кары. Позже за¬
хватили его красные бойцы и по законам военного време¬
ни тут же и расстреляли. Когда Прикамье от колчаковцев
освободили, то пособников палачей из местных кулаков
и ремесленников-богатеев арестовали и под суд отдали.
Получили по заслугам и те, о ком рассказывал Афана¬
сий Конев.
—	Это не просто контрики, настоящие белобанди-
ты, — заключил Старцев. — Думаю, что их и в тюрьме
не перевоспитали. А вообще-то я все же перепроверю.
Может быть, мы ими и займемся. Приходи еще на охоту,
чайку попьем.
—	Спасибо. До большого снега обязательно еще по¬
бываю здесь. В этом году рябчика много...
154

Они распрощались. Старцев пошел своей обычной до¬
рогой, Афанасий Конев свернул на кордон к знакомому
леснику.
Через несколько дней дела привели самого Старцева
в Ножовку. Он побывал в партийной ячейке, в Совете, по¬
говорил с активистами, встретился с участковым милици¬
онером. Нарочно не заводил разговора о том, что расска¬
зал ему Конев. Однако все только об этом и говорили
ему. Удивлялись, как это таким бандитам удалось ос¬
вободиться.
Ночевал Старцев у местного избача. Сидели долго,
разговаривали обо всем. Избач, молодой парень, комсомо¬
лец, только что прочитал недавно вышедший «Разгром»
Фадеева, с восторгом делился тем, как там описана
гражданская война, партизаны.
—	Говорят, товарищ Старцев, и у нас тут бои были?
Не успел Старцев ответить на его вопрос, как раздал¬
ся сильный стук в дверь. Избач перепугался, кричит:
—	Товарищ Старцев, куда вы? Не открывайте. У
нас тут такое творится, убьют.
Не ему — Старцеву — прятаться. Положил наган в
правый карман пиджака и пошел сам открывать дверь.
Бояться, правда, было некого. Но посещение оказалось
не из приятных. Ввалились в избу четверо мужиков, воз¬
бужденно кричат:
—	Товарищ Старцев, разрешите, мы этих бандитов
пристрелим!
Райуполномоченный на них:
—	Вы что? Очумели? Самосуд хотите устроить! Вам
очень интересно их в тюрьме заменить? — и обраща¬
ясь уже к избачу-комсомольцу: — Ты говоришь, хорошо
в той книжке гражданская война описана...
Вошедшие свое гнут.
—	Не можем мы терпеть такого, — говорил один,
волнуясь. — Чувствуем, что эти гады снова что-то за¬
мышляют, запугали весь актив, за колхозы вести работу
мешают. Им уже готовая статья есть, за самогоноваре¬
ние и хулиганство. Они сейчас дома, пьяные, давайте по¬
вяжем и в Воткинск отправим.
Старцев, как мог, пристыдил четырех товарищей,
чуть ли не в трусости обвинил. Пригрозил, чтобы они и не
помышляли о какой-либо инициативе. Сам послал избача
за участковым милиционером, он по соседству жил. Тут
же договорились, что участковый вызовет прибывших из
заключения в сельсовет и официально предупредит их о
возможных последствиях хулиганского поведения в по¬
селке. В Сарапуле Старцев навел необходимые справки.
Эти двое, действительно, участники мятежа и распра-
155
Ч

вы над продотрядом, каждый в свое время получил по
восемь лет тюремного заключения со строгой изоляцией.
Изучил судебное дело, полученное из архива, и убедился,
что все слышанное им о ножевской трагедии соответству¬
ет действительности. Прочитал и сказал: «Таких к стенке
надо было ставить».
Доложил обо всем Чашину. Он выслушал, как пока¬
залось Старцеву, очень спокойно и особого интереса к
этому делу не проявил. Чтобы не было недомолвок, Ча¬
шин объяснил Старцеву, что в данной ситуации должны
предпринимать сотрудники органов государственной безо¬
пасности.
—	Оба они отбыли полностью срок, определенный
им советским судом. Подозревать их в чем-либо на осно¬
ве прошлого нельзя. Но знать, как живут и чем занима¬
ются бывшие участники юрьевского мятежа, — обязатель¬
но. Если они допустят что-либо вновь, тогда уж беритесь
за них. Повторяю, упускать их из своего поля зрения не
следует.
Но следующая поездка в те края чуть было для Стар¬
цева не закончилась трагически.
Произошло следующее. К вечеру, освободившись
ото всех дел, он выехал верхом на своем Вороном из Но¬
жовки по направлению к небольшой деревеньке с ласко¬
вым названием Соловьи. День был ясным, подковы звон¬
ко цокали по замерзшей земле, в воздухе кружились ред¬
кие снежинки. Вороной шел строевой рысью. Не успел
Старцев углубиться в негуетой лес, как недалеко грохнул
выстрел и опалило у щеки. Еще не поняв в чем дело,
Старцев мигом соскочил с коня, залег у ствола большой
ели, выхватил маузер и загнал патрон в патронник.
Притаился и слушает, ждет. Те, кто стрелял, должны
же подойти и посмотреть результат. Тем более, что конь
под седлом один шагает по лесной дороге. Не дождался
Старцев и пошел искать винтовочную гильзу в предполо¬
жительном месте стрельбы. Не нашел. Подумал:	«Липо¬
вые стрелки, сами перепугались и драпанули».
Только теперь пощупал гимнастерку у самого плеча
и почувствовал, что она в крови. Рука вроде бы действует
нормально и даже несильно болит. Решил в Ножовку не
возвращаться. Продолжать путь. Потом видно будет. В
Соловьях остановился на ночевку у своих людей. Хозяй¬
ка посмотрела на Старцева и всплеснула руками.
—	Где это тебя носило, Павел Лукьяныч? Рубаха-
то не в порядке. Кровь...
Сняли гимнастерку, нижнюю рубашку. Крови в самом
деле многовато, хотя рана и не болит, припухла только.
—	Сегодня к нам приехал ветеринар, — как бы из¬
156

виняясь, проговорил хозяин, — давай я его потихоньку
покличу. Ты уж не обижайся. Он хоть ветеринар, а кое-
что понимает. У него в сумке всегда бинты имеются...
—	Давай ветеринара, черт с ним. Только не болтай
лишнего, — предупредил Старцев.
Не прошло и двадцати минут, как в избу вошел по¬
жилой, человек, давно знакомый Старцеву по охотничьим
делам. Это хорошо.
—	Что случилось, Павел Лукьяныч?
—	Да вот посмотрите.
—	Как это угораздило? — осмотрел рану и успоко¬
ил. — В принципе пустяковая, говоря военным языком,
царапина. Но если бы немного, всего на сантиметр в сто¬
рону уклонилась пуля, зацепила сонную артерию, тогда
было бы все значительно сложнее.
Старцев поблагодарил ветеринара и попросил его ни¬
кому не говорить о встрече и происшествии с ним.
Утром райуполномоченный ОГПУ, как ни в чем не
бывало, на своем коне проехал через все село: пусть по¬
любуются, кого это интересует, что пуля не взяла Старце¬
ва. В конце села остановился у колодца, напоил коня и
вернулся обратно, взяв направление к исполкому. Туда
вызвал двух возвратившихся из заключения. Разговари¬
вал с ними без свидетелей, весьма откровенно. Показал
повязку, штопку на гимнастерке.
—	Промазали, плохо стреляете.
Оба от страха бледными стали.
—	Гражданин... товарищ Старцев. Что вы? Разве
мы такое допустим. Мы же понимаем, что за такие дела
нам может быть. Да уже и ученые порядком.
—	Теперь вы от страха готовы в штаны наложить,
а что неделю назад вытворяли. А?
—	По дурости. По свободе соскучились. Да почти
десять лет не были дома, не знали, какие порядки стали.
Старцев не оставляет наступательный тон.
—	Дурость — не оправдание. Это вы по дурости гро¬
зились кое с кем расправиться?
—	Мы после беседы в исполкоме поняли, что не
простят нам люди восемнадцатого года. Решили даже уе¬
хать на шахты в Кизел или на Вишеру лес рубить, дело
знакомое.
—	Чтоб никуда не ездили. Еще понадобитесь. Сами
понимаете, первые на подозрении.
Оба опять бледнеют.
—	Товарищ Старцев, никогда мы теперь не пойдем
на такое дело, чтоб на кого руку поднять, а тем более на
сотрудника гепеу. Если что, даже помочь можем.
Последнюю фразу Старцев вроде бы и не слышал.
157

—• Запомните, разговор был между нами. Можете
быть свободны.
... Не зря боялся Старцев докладывать Чашину о
происшествии. Неприятный разговор был. Крепко доста¬
лось райуполномоченному за притупление бдительности,
за слабую постановку информации и за перегиб при раз¬
говоре с отбывшими наказание.
—	Хорошо, что все так окончилось, — в заключение
проговорил Чашин. — Извлеките урок из этого дела. А
вообще-то мы сделаем разбор на оперативном совещании,
чтоб всем была наука. Разрешаю вам самому вести след¬
ствие...
Но Павлу не удалось провести следствие по делу о
покушении на райуполномоченного ОГПУ. Его с повыше¬
нием перевели в один из окротделов центральной части
Урала.

4.	РАСПЛАТА
...Сентябрь 1918 года. Совсем притих Сарапул. Жут¬
ко даже тем, кто встречал учредиловцев хлебом-солью. В
тюрьме председатель уездного комитета РКП(б) Иван
Седельников и его отец Семен Хрисанфович, мастер-ко¬
ло дочник, всю жизнь гнущий спину на «Кожевенный за¬
вод и торговый дом Н. В. Смагина и сыновья в Сарапу¬
ле». С ними соратники Седельникова — В. Т. Антипин,
председатель ЧК, Н. И. Беляев, красногвардейцы Григо¬
рий Иванов и семнадцатилетний Сашка Шагалов. В горо¬
де даже не знали, когда они приняли мученическую
смерть.
От улицы к улице ползут тревожные слухи, что каж¬
дую ночь в тюрьму врываются пьяные контрразведчики,
выхватывают очередную группу заключенных и уводят на
расстрел. Говорили даже, что где-то на опушке леса по
ночам раздаются залпы.
С опаской озираются люди на прилегающий к Собор¬
ной площади квартал, в котором расположен двухэтаж¬
ный каменный особняк с глубоким подвалом, который
принадлежал владельцу пивных заводов и складов Бода¬
леву. Сейчас здесь учредиловская контрразведка, в кото¬
рой хозяйничает поручик Калашников. Его никто, кроме
вызываемых на допрос, не видел и не знает. Но о жесто-'
кости поручика давно уже ходят страшные слухи. В этот
особняк открыто ходит только однорукий Александр Руб¬
лев, унтер-офицер, председатель «союза увечных воинов»
в Сарапуле. Не так давно он был филером полиции, а те¬
перь стал агентом учредиловской контрразведки. Не один
выданный коммунист или комиссар, как он сам выра¬
жался, на счету Рублева. Ежедневно рыскает по улицам
и закоулкам, вынюхивает, не притаился ли кто из крас¬
ных или не вернулся ли домой.
Прохожие испуганно шарахаются в сторону, когда по
улице скачет на коне Колька Берлинцев в огромной бе¬
лой папахе, невесть откуда вынырнувший сразу же после
захвата Сарапула учредиловцами. Взобрался на коня и
159

Мишка Вольф, немчик, сын купца- кондитера. Этот не по¬
боялся среди бела дня около фотографии исполосовать на¬
гайкой известного в городе учителя гимназии. Видимо,
за то, что тот был в первом составе Совета, еще при Се-
дельникове.
Мишка Вольф, Жорка Носман, сын колбасника, и их
дружки Сашка Мельников, Ванька Шиляев, Андрюшка
Сухоплюев и другие реалисты, тоже из сынков местной
знати, отличились тем, что в железнодорожном вокзале
засели с охотничьими ружьишками и монте-кристо, заду¬
мали оказать сопротивление красногвардейскому отряду.
Те даже не стали на них патроны тратить: надавали по
шеям и по задницам. В городе — смех.
Вот и не могут они забыть такого оскорбления, кру¬
тятся около контрразведки. Помогают. Усердно старается
Кирюшка Стародумов, сын перчаточника, имевшего свою
мастерскую и довольно приличные доходы. Эти-то доходы
и позволили Андриану Стародумову в первые дни гер¬
манской войны пристроить сынка на Ижевский завод. Там
же, известное дело, винтовки делали, рабочих на фронт
не брали. Только если смутьянов, чтоб избавиться. Всю
войну и отсиделся Кирюха в Ижевске. Как только пришли
в Сарапул учредиловцы, и он тут как тут. Сразу зате¬
сался в контрразведку, по домам водил ее, знал, кто из
коммунистов и советских работников где живет. Был и у
своих соседей — Седельниковых.
...После ареста самого Семена Хрисанфовича и Ивана
вся семья натерпелась страха еще до того, как узнала
потрясшую их весть о гибели дорогих людей. Двухэтаж¬
ный деревянный дом Седельниковых, что стоит на углу
Петровской и Владимирской улиц, взял под неусыпный
контроль Кирюшка.
На другой день после того, как контрразведка увела
Ивана с отцом, семья лишь к вечеру собралась за сто¬
лом. Не успела Пелагея Семеновна засветить лампу, тут
же что-то треснуло, а потом с улицы донесся глухой звук
выстрела.
—	Мама! Стреляют! Осторожно! — крикнул Федор
и сразу же потушил лампу.
Пелагея Семеновна, женщина крепкая, не из пугли¬
вого десятка, собрала троих детей и спустилась на первый
этаж, где раньше стругал колодки Семен Хрисанфович.
Но и здесь не успела чиркнуть спичкой, опять выстрел и
небольшое отверстие в стекле. Будь бы детвора меньше,
собрала бы их в охапку и в подпол, переждала бы. А с
этими разве справишься. Только меньшая, Машенька,
жмется к матери. Со старшими сладу нет. Анна, той во¬
семнадцать, да Федор, ему пятнадцать, рвутся на улицу,
160

узнать, что там такое, да защищать мать хотят. Она уп¬
рашивает: «Сидите тихо и смирно, а то мало одного горя,
новое добавится». Федор все же сумел выскользнуть, со¬
седскими садами и огородами пробрался чуть ли не до
стародумовского дома, все высмотрел, прибежал и
говорит:
—	Это Кирюхи Стародумова дела. Покуривает он с
дружками на углу, против нашего дома, и ждет, пока мы
свет зажгем. У одного даже карабин видел.
—	Теперь давайте до утра тихо сидеть, — предупре¬
дила мать. — Может быть, скоро и наши придут.
Не вытерпел Кирюшка Стародумов, не дождался, по¬
ка опять зажжется свет в седельниковском доме, стрель¬
нул несколько раз по темным окнам и на этом успокоил¬
ся. Пелагея Семеновна с детишками только к утру за¬
былась в неспокойном сне.
Следующий вечер ничего плохого не предвещал. Вся
семья еще засветло перешла в небольшой флигелек, при
коптилке поужинала и в разговорах о пережитом, о судь¬
бе своих близких коротала время. Кто-то из ребят даже
прикорнул. Около полуночи послышался звон пожарных
колоколов, и скоро, очень скоро целый обоз красных по¬
возок с грохотом остановился на перекрестке. Плохо на¬
чищенные в это время каски пожарных зловеще отража¬
ли неспокойное пламя факелов. Около обоза тотчас же
собралась толпа. И тут Кирюха Стародумов со своими
друзьями. К щелям забора прильнули Седельниковы.
В толпе голоса:
—	Где пожар?.. Что горит?..
Рослый брандмейстер с черными усами, Кривцов, вла¬
делец кожевенного завода, огрызался ответами.
—	Пожара еще нет, но будет.
—	Где будет?
—	Вот здесь, — и показал на дом Седельнико-
вых.— Сожжем это осиное гнездо, пепел развеем...
—	Как же это так? — послышались робкие голоса.
—	Вообще, надо бы проучить, — это кто-то из роди¬
чей Стародумовых.
В толпе даже нашлись добровольные помощники по¬
жарных. Побежали к поленнице, что сложена рядом, на¬
драли бересты и подложили под крыльцо. Но тут раздал¬
ся истошный крик пожилой женщины.
—	Что вы надумали делать? Бога побойтесь, ироды.
Их учить, а мы-то за что страдать должны? Ветер какой.
Дома кругом один к одному стоят, деревянные, весь
квартал выгорит. Очумели вы!..
—	Хоть и баба, а верно говорит, — поддержал ее
мужской рассудительный голос.
6—0202
161

И тут пошло.
—	Нас палить хотите?
—	Что, вам жить надоело? — Это уже угроза.
—	Проваливайте отсюда! Не дадим!
К черноусому брандмейстеру подошел Кирюшка Ста¬
родумов и его вооруженные дружки и о чем-то с ним по¬
шептались. Видимо, Кирюшка тоже опасался, чтобы их
хоромины вместе с седельниковским домом не преврати¬
лись в пепел. Пожарники немного поругались с обывате¬
лями для порядка, потушили факела, подвязали языки
колоколов и тихо уехали.
Седельниковы снова не спали. Не только от пережи¬
того, в ожидании новой расправы, а больше от обиды, что
никто из соседей и слова не сказал в их защиту. Да и кто
скажет? Кругом крепкие кустари и купчишки, приказчики.
—	Шкуры, — не вытерпел Федор, — за себя боя¬
лись, чтоб их усадьбы огнем не занялись. А надо бы.
Нам-то теперь все равно терять уже нечего.
Вся эта компания — Кирилл Стародумов, Сашка Руб¬
лев, его кое-кто еще и Чернышовым звал, бывшие реа¬
листы Мельников, Вольф, Носман, Шиляев — вскоре
были приглашены на какое-то семейное торжество к Сма-
гиным. Гуляли его наследники, хотя время было и не¬
спокойное — началось наступление красных. Не от боль¬
шой радости пили и танцевали, скорее всего прощались
со старой жизнью. Чуть ли не до утра слышалась музыка
из смагинского особняка. Она далеко разносилась по при¬
тихшему городу. Но от нее тоже шарахались, как от
стрельбы. Так она была не к месту в это тревожное время.
... Никто из тогдашних «гостей» и предполагать не
мог, что кое-кому из них через много лет снова придется
побывать в особняке Смагина. Да и как побывать! Пер¬
вым по сводчатым коридорам мимо большого зала, где
когда-то отплясывали, прошел Кирилл Стародумов.
Но теперь это был не просто особняк. Тут размещал¬
ся Сарапульский окротдел ОГПУ.
Вежливо пригласил Стародумова присесть помупол-
номоченного Анисимов. И не сам пришел сюда Кирилл
Стародумов, а доставили под конвоем.
Началось с вопросов.
—	Фамилия, имя, отчество?
—	Стародумов, Кирилл Андрианович.
—	Чем занимались до революции?
—	Работал на Ижевском оружейном заводе. По этой
причине не был призван в царскую армию.
—	Что делали после революции?
—	Когда в Ижевске начался мятеж, вернулся домой
в Сарапул, чтоб не мобилизовали в «народную армию».
162

—	В Сарапуле чем занимались и почему оттуда
уехали?
—	Работал вместе с отцом в мастерской, а пото>1,
когда пришел Колчак, он многих молодых мобилизовал и
в Сибирь угнал. Я тоже попал.
—	Мне хотелось бы уточнить, чем вы занимались
во время пребывания в Сарапуле учредиловцев? — про¬
говорил Анисимов.
—	Я же ответил, что работал с отцом.
—	А вы не были знакомы с поручиком Калаш¬
никовым?
—	Нет.
—	Как знали Рублева, Михаила Вольфа и Жоржа
Носмана?
—	Рублева встречал. Он инвалид германской вой¬
ны. Благотворительные вечера устраивал. А Вольф и
Носман — реалисты, моложе значительно. Знакомство
было, как говорят, уличное.
—	А вы с ними не встречались в бывшем доме Бо¬
далева по Богоявленской улице? — задал Анисимов уточ¬
няющий вопрос. — Знаете, что там было?
—	В бодалевском доме, говорят, полиция была. Я
туда не ходил. Ни с кем там, понятно, не встречался.
Анисимов поправил:
—	.Не полиция, а контрразведка. Теперь скажите,
вы Седельниковых знали и как знали?
Это был вопрос из тех, на которые Стародумову не
хотелось бы отвечать.
—	Жили на одной улице, можно сказать, соседи.
И тут не вопрос, а целое обвинение.
—	Не по-соседски вы поступили тогда.
—	Когда? — настороженно спросил Стародумов.
—	Когда привели к ним в дом контрразведчиков-
офицеров, когда обыск делали'и арестовали Ивана и его
отца, Семена Хрисанфовича.
Тут уж Стародумов по-серьезному стал открещивать¬
ся от всего, почувствовал, что этот молодой следователь
страшного ГПУ, видимо, немало знает и пока что его,
Кирюху, прощупывает. Начал выкручиваться.
—	Сами знаете, что при каждом аресте или обыске
должны быть понятые. А их из соседей назначают. Вот
и я так попал к Седельниковым.
—	А оружие зачем брал?
—	Велели.
—	А откуда оно у тебя? — перешел на «ты» Аниси¬
мов и задал следом новый вопрос: — Зачем на другой
день обстреливал дом Седельниковых? Чтобы совсем всю
семью запугать, издеваться задумал?
6*
163

—	Не так это было,— настаивал Стародумов.— На¬
оборот, когда на другой день приехали пожарники под¬
жигать дом Седельниковых, я не дал им.
—	Я вижу, что ты, Стародумов, не собираешься
откровенно рассказать о своем участии в расправах над
семьей Седельниковых, не хочешь помочь следствию,
чтобы можно было кое-кого еще найти. Но ведь мы зна¬
ем значительно больше, чем ты предполагаешь. Так что
лучше быть откровеннее. В твоих же интересах.
—	А меня не расстреляют? — с нескрываемым
страхом спросил Стародумов.
—	Это решит суд или военный трибунал. Все будет
зависеть от тебя самого.
На этом Анисимов закончил допрос Стародумова и
вызвал конвой, чтобы отправить его в тюрьму на Старце¬
ву гору.
...Чернышов-Рублев, как он теперь назывался в доку¬
ментах, не был удивлен, что в особняке Смагина теперь
несут службу оперативные работники ГПУ, люди вполне
обходительные, серьезные: Он ждал гораздо худших из¬
менений в собственной судьбе. За годы своих скитаний
успел даже на чужбине побывать, чего только он не на¬
слышался о «зверствах» ЧК—ГПУ.
После разгрома мятежа вместе с остатками «народ¬
ной армии» Чернышов-Рублев прибился к колчаковцам.
С одной рукой он, известное дело, вояка плохой. Вот и
околачивался по тылам на положении приживальца.
В Омске все еще на что-то надеялся. Но когда пролетели
мимо Красноярска и еле-еле остановились в Иркутске,
почувствовал, что уже конец, всему конец. Куда еще мо¬
жет быть хуже, если в Иркутске большевики самого «вер¬
ховного правителя» и «верховного главнокомандующего»
всеми сухопутными и морскими вооруженными силами
России адмирала Колчака к стенке поставили.
Остановился было Рублев в Петровске-Забайкаль-
ском, посмотрел на холодный металлургический завод,
даже переночевал в доме, где когда-то ссыльные декабри¬
сты жили, и двинулся по направлению к Чите. Там по¬
ходил по городу, посмотрел, какие дома имели золотопро¬
мышленники, пристал к какому-то воинскому эшелону
остатков колчаковской армии и с ними махнул в Китай.
После долгих мытарств очутился в Харбине. В этой
азиатской столице белогвардейской эмиграции унтер-офи¬
церу, хотя ц георгиевскому кавалеру, пришлось нелегко.
Там полковники и подполковники, штабс-капитаны и хо-
рунжии не знали, куда себя девать. Хлебнул горя и Алек¬
сандр Рублев. Переживал и голод, и холод, и нищету.
Прослышал, что солдаты на родину пробиваются, и ре¬
164

шил: «Двум смертям не бывать, одной — не миновать».
Вместе с ними подал, куда следует, документы, прошел
фильтрацию и, наконец, вернулся на родную землю.
Легко вздохнул. Даже на работу устроился. Думал,
что все забыто. Ан, нет, оказалось. Вызвали его в одно
учреждение и спросили: «Вы не из Сарапула случайно,
Александр Гурьянович?» Как тут соврешь: «Да, из Сара¬
пула». Тогда, говорят, придется вас туда доставить...
И вот он сидит теперь перед тем же самым помуполномо-
ченного Анисимовым, который недавно допрашивал Ста-
родумова.
Анисимову разговаривать с Рублевым значительно
легче. На столе папка, и в ней документы сарапульской
милиции, что при Временном правительстве была, и учре.
диловской контрразведки. Они отражают некоторые сторо¬
ны жизни и деятельности подследственного. Рублев, при¬
нявший еще в Харбине твердое решение вернуться в род¬
ные края, если даже придется отвечать за прошлое, готов
давать показания и даже помочь следствию. Но Анисимов
из собственного опыта работы в ГПУ знает, что бывшие
филеры и полицейские чины не особенно щепетильны
в своих моральных принципах. На всякое могут пойти,
чтоЭы спасти свою собственную шкуру. Не очень он пока
верит и этому, сказанное им перепроверяет документами,
показаниями свидетелей, очевидцев и участников трагиче¬
ских событий мятежного восемнадцатого года.
—	Вам известно, — спрашивает Анисимов, — что
еще в начале двадцатого года Сарапульская уездная ЧК
объявила ваш розыск по всей территории РСФСР? К не¬
му приложен список всего содеянного вами в Сарапуле.
Самого главного, конечно. Так что мы с вами будем вес¬
ти предметный разговор о том, что вами сделано и почему.
—	По этому розыску, видно, меня и привезли сюда.
—	Это точно. Мне хотелось бы узнать о вашей жиз¬
ни до Сарапула.
—	Родился в восемьсот девяносто четвертом году,
в деревне Сосновка Осинского уезда. Парень был горя¬
чий, это обо мне так люди говорили. На германскую вой¬
ну пошел добровольцем. За бои получил награды — Ге¬
оргиевский крест четвертой и третьей степени, был произ¬
веден в унтер-офицеры. В шестнадцатом при наступлении
в бою потерял правую руку. С тех пор и хожу с пустым
рукавом. Приехал в Сарапул, делать нечего, согласился
быть председателем «союза увечных воинов». Сами, ду¬
маю, понимаете, что дела особого не было. Собирали ко¬
пеечные пособия, пожертвования.
—	А насчет полиции и контрразведки уточните. При
каких обстоятельствах и как служить начали?
165

Таких вопросов больше всего боялся Рублев, но отве¬
чать надо было.
—	Это уже в семнадцатом, когда Временное прави¬
тельство было. И не в полиции, а в милиции служил. Оче¬
видно, присмотрелись ко мне, узнали, что я не особенно
обременен делами, и говорят: «Надо революции послу¬
жить. Ты, как ни есть, а герой войны, окопник, тебе и за¬
щищать революцию, как твои товарищи...» А потом, сами
знаете, разве от них отделаешься. Так и втянули.
—	За большевиками, настоящими революционера¬
ми, слежку установили, еще тогда начали их преследо¬
вать...
—	Тогда их называли немецкими шпионами. От них,
мол, надо нам революцию защищать. Это я сейчас пони¬
мать стал, кто эго тогда придумал.
—	Давайте ближе и делу, — осторожно перебил Ани¬
симов.— Вы, случаем, не скажете, как это сразу же пос¬
ле прихода в Сарапул учредиловцев в газетенке «При¬
камье» появился список почти семидесяти коммунистов
и других известных людей, которые потом были аресто¬
ваны?
—	Какой? Я что-то не помню.
—	А тот самый, в котором были отец и сын Седель-
никовы, член чрезвычайного военно-революционного ко¬
митета Комаров, Пименов, Антипин, Будрин, ну и дру¬
гие...
—	Я человек маленький. Но, думаю, что список за¬
ранее был подготовлен теми, кого вы контрразведкой
называете.
—	Кто именно?
—	Поручик Калашников еще до мятежа приехал в
Сарапул и тогда крутился около милиции, надежных лю¬
дей себе подбирал.
—	А еще кто?
—	Не могу знать. Повторяю, я тогда маленьким че¬
ловеком был.
—	А не помните ли, при каких обстоятельствах был
арестован Седов Алексей Федорович?
—	Нет, не могу вспомнить...
—	Как не можете? Он же по вашему доносу был
арестован. Об этом в документах очень даже точно ска¬
зано.
Чернышов-Рублев ничего не ответил, потупил глаза,
молча признав за собой вину. От сделанного не уйдешь.
—	Помните, пятого сентября восемнадцатого года
вы своему знакомому сказали: «Сегодня одного комис¬
сара с учета снял». О ком шла речь?
—	Не было такого,— резко бросил Рублев.— Если
166

и сказал, то по собственной глупости и такому, как сам.
Похвалялся, не думал, чем это повернется...
Хоть и обещал Рублев ничего не скрывать, честно во
всем признаться, а все же уходил от конкретных ответов,
особенно, когда чувствовал, что у следователя не хватает
прямых улик, не может он за давностью времени найти
нужных свидетелей.
—	А что вы можете сказать о Стародумове?
—	Каком?
—	Который участвовал в аресте Седельникова, над
его родными издевался.
—	Сын перчаточника, что ли?
—	Он самый.
—	Знаю, что бывал он в заведении поручика Калаш¬
никова. Как-то говорил про Седельниковых, что, мол, при¬
ступаем к ликвидации «осиного гнезда». Действительно,
по арестам шастал, не упускал случая прижать кого-либо.
—	На расстрел водил?
—	Не могу сказать. Это делалось в глубокой тайне.
Мало кто говорил об этом.
—	А что можете сказать о Вольфе, Носмане, Мель¬
никове, Шиляеве?
—	Они были значительно моложе меня, реалисты.
Но молодые, да ранние. Не то, что я однорукий инвалид.
У меня ничего нет и не было, кроме железок, Георгиев¬
ских крестов. Эти наследство теряли, папенькино богат¬
ство из рук уплывало. На открытое они, конечно, боялись
идти, с винтовкой в окопы их не загонишь. Но исподтиш¬
ка они действовали исправно, кого знали, всех продава¬
ли... А этот немчик, Мишка Вольф, из сволочей сволочь
был. По всему было видно, мог далеко пойти.
—	А где они сейчас? •— поинтересовался Анисимов.
—	Когда Азин приближался к Сарапулу, они поня¬
ли, что это в последний раз и окончательно. Все в Сибирь
подались. Я встречал Мишку на одной железнодорожной
станции, а потом никогда больше не видел, не знаю, где
кто. Слыхал, что Стародумов тоже сидит.
—	Информация более или менее точная,— с улыб¬
кой проговорил Анисимов.
Несколько месяцев велось следствие по делу Старо-
думова и Чернышова-Рублева. Были опрошены десятки
свидетелей. Люди, которые побывали в лапах учредилов-
ской контрразведки и чудом спаслись, помогли восстано¬
вить картину зверств учредиловцев, выяснить судьбу мно¬
гих узников «баржи смерти». Проведены очные ставки,
исследованы архивные документы штабов учредиловской
«народной армии». Только после этого стали разговорчи¬
167

вее подследственные. Под давлением улик они вынужде¬
ны были признать себя виновными во всех числящихся
за ними преступлениях.
Оказалось, что сарапульская милиция, созданная при
Временном правительстве, которую позже возглавил эсер
и авантюрист Сморкалов, была превращена в оружие
борьбы против большевиков. К осени 1918 года, перед
восстанием, в Сарапуле фактически уже существовала
белогвардейская подпольная контрразведка, которую и
принял поручик Калашников, с агентами, подобными Чер¬
нышову-Рублеву, с помощниками вроде Кирилла Старо-
думова, Михаила Вольфа и других.
Было установлено, что в первые дни мятежа Староду¬
мов не просто сбежал из Ижевска, а прибыл в Сарапул
вооруженным до зубов и с определенными намерениями.
Он стал проводником учредиловской контрразведки. Во¬
дил ее прямо по домам известных коммунистов, совет¬
ских работников и просто всех неугодных ему и новым
правителям. Стародумов принимал участие и в проведе¬
нии так называемых «кошмарных ночей», когда без суда
и следствия, просто по настроению контрразведчиков,
в тюрьме отбирались группы людей и уводились на расст¬
рел. Он был и активным участником расправ над комму¬
нистами и советскими работниками, не брезговал и самы¬
ми откровенными грабежами. Посещал по ночам дома
наиболее состоятельных людей и изымал ценности якобы
на нужды «народной армии».
Самым настоящим полицейским филером, а потом
агентом учредиловской контрразведки был Чернышов-
Рублев. В процессе следствия Анисимов составил до¬
вольно обширный список лиц, выданных им. К счастью,
большинство из них контрразведка не смогла аресто¬
вать — не успела.
Стародумова и Чернышова-Рублева судила Пермская
судебно-кассационная (постоянная) сессия Уральского
областного суда. Прокурор в своей обвинительной речи
требовал расстрела для Стародумова. Суд же, учтя все
обстоятельства, приговорил его к десяти годам тюремно¬
го заключения. Чернышов-Рублев получил восемь лет.
Не миновали карающего меча народа и другие пала¬
чи. Чуть ли не первым ЧК захватила поручика Калашни¬
кова. Но матерый контрразведчик сумел бежать, бежать
дерзко. Только в тридцатых годах на каком-то глухом
руднике Дальнего Востока чекисты арестовали «скромно¬
го» служащего. Им оказался бывший поручик Калашни¬
ков, начальник Сарапульской контрразведки учредилов-
168

Ц8В, — палач Ивана Седельникова, его товарищей и со¬
ратников. Дело контрразведчика вел Иван Шишлин, один
из оперативных сотрудников Сарапульского окротдела
ОГПУ.
Калашникова по приговору суда расстреляли.
Был арестован и осужден пособник контрразведки,
бывший ученик Сарапульского реального училища Иван
Шиляев.
Не ушел от справедливого возмездия и сын немца-
кондитера Мишка Вольф. Его опознали сотрудники об¬
ластного управления НКВД в скрипаче свердловского рес¬
торана «Большой Урал». В процессе следствия выясни¬
лось, что в Сарапуле Михаил Вольф только начинал. Те¬
перь же это был окончательно сформировавшийся враг.
За ним уже числились более крупные преступления про¬
тив Советской власти.

5.	ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Вскоре после окончания Великой Отечественной вой¬
ны в одном городе на Каме встретились три подполков¬
ника государственной безопасности: Петров Александр
Матвеевич — начальник Особого отдела стрелкового кор¬
пуса, Петров Марк Пантелеймонович — заместитель на¬
чальника областного управления КГБ, Старцев Павел
Лукьянович — заместитель начальника отдела областного
управления КГБ.
С радостью и удивлением рассматривают друг друга.
Все в мундирах. Золотое шитье, погоны. Золотом свер¬
кают ордена Ленина, Красного Знамени, Отечественной
войны, Красной Звезды, позванивают медали. У обоих
Петровых — знаки Почетного чекиста.
Марк, так они друг друга и называют по имени, при¬
нес с собой большую фотографию сотрудников Сарапуль-
ского окротдела. Тесно друг к другу стоят молодые воен¬
ные в длинных, до пят, кавалерийских шинелях, почти у
всех в петлицах по две «шпалы». Суконные остроконеч¬
ные буденовки-шлемы делают их выше и стройнее.
Рассматривают фотографию, смеются, сравнивают
с сегодняшним видом и выправкой каждого. Марк Панте¬
леймонович обращается к своему однофамильцу:
—	У тебя, Саша, завидное постоянство. В граждан¬
скую служил сотрудником Особого отдела Третьей армии
Восточного фронта. А в Отечественную уже стал началь¬
ником Особого отдела корпуса на Первом Белорусском
фронте. Тебя можно так и называть — сотрудник Особо¬
го отдела.
Давно не-виделись. Долго говорили о том, кто по ка¬
ким фронтовым дорогам шагал, какие невидимые бои с
вражеской агентурой вел и выиграл, как разоблачал из¬
менников и предателей Родины, паникеров и распростра¬
нителей ложных слухов. Зашла речь о тех чекистах, кому
довелось помогать партийным организациям налаживать
выполнение заказов фронту.
Словно сговорившись, высказали мысль, что товари¬
170

щи, начавшие свой путь в органах государственной безо¬
пасности при Дзержинском, воспитанные на выработан¬
ных им принципах организации работы и высоких требо¬
ваниях к нравственным качествам чекиста, с честью про¬
шли через все испытания минувших лет. Вспомнили стар¬
шего оперуполномоченного Федора Тутушкина и Ивана
Шишлина, которые в годы Великой Отечественной войны
стали генералами. Подумали, что, может быть, Катя Бер¬
дышева, которая, как им известно, все еще работает в
' Сарапуле, рассказывает молодым сотрудникам городско¬
го отдела КГБ легенды и были о Павле Старцеве, о Пав¬
ле Седельникове, да, видимо, вспоминает и о них. Ведь
она, Катя Бердышева, так много знает и помнит.
Когда прощались, кто-то из троих мечтательно про¬
говорил:
—	Эх, если бы собраться всем и поехать в Сарапул.
Летом, когда он зеленый, особенно красив, и когда над
Камой долго, очень долго светит солнце.
П е р м ь—И же а с к.
197 1—197 2 гг.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора	3
1.	Сотрудник Особого отдела	4
Экзамен выдержан	4
В рабочей семье 	 36
Городок на берегу Камы	60
По вражьему следу	73
Приговор окончательный	91
2.	Тайны купеческого Сарапула	106
3.	Легенды и были о Павле Старцеве	128
4.	Расплата	159
5.	Вместо эпилога	170
Николай Николаевич Верзилов
ПРИГОВОР ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ
Страницы из жизни чекистов
Редактор М. В. Горбушин. Художественный редактор А. П. Ни-
колаичев. Художник И. Г. Спориус. Технический редактор С. И. Зян-
кина. Корректор Л. Н. Юшкова.
Сдано в набор 28.1.1974. Подписано к печати 5.У.1974. Бумага
тип. № 2 84Х'08 '/зг. Печ. л. 5,375(9). Уч.-изд. л. 10,5. Заказ № 0202.
Тираж 30 000 экз. НП02912. Цена 43 коп.
Издательство «Удмуртия», 426057, г. Ижевск, ул. Пастухова, 13.
Республиканская типография Управления по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли Совета Министров УАССР, 426057,
г. Ижевск, ул. Пастухова, 13.