Автор: Бибихин В.В.   Ахутин А.В.   Седакова О.А.   Шмаина-Великанова А.И.  

Теги: общие вопросы науки и культуры   культура   наука   образование   история   русская империя   история россии   история российского государства  

ISBN: 5-87121-023-6

Год: 2000

Похожие

Венедикт Ерофеев : посторонний

Антропология сновидений. Сборник научных статей по материалам конференции

Тетради. Том. 3 февраль - июнь 1942

Тетради 1933-1942 гг. Том 1. 1933 - октябрь 1941

Текст
                    НАШЕ
ПОЛОЖЕНИЕ
ОБРАЗ
НАСТОЯЩЕГО


НАШЕ
ПОЛОЖЕНИЕ


НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ
ОБРАЗ
НАСТОЯЩЕГО
0.
Седакова
B.
Бибихин
А.
Шмаина-
Великанова
А.
Ахутин
А.
Вусти н
C.
Х оруж ий
Мос ква
Издательство
гум анит арно й
литературы
2000


УДК
оо
ББК
/о
Н
37
Наше
положение:
Образ
настоящего
/О.
А.
Седакова,
Н37 В.
В.
Бибихин,
А.
И.
Шмаина-Великанова,
А.
В.
Ахутин
и
др.
—
М.:
Издательство
гуманитарной
литературы,
2000.
—
304 с.
ISBN 5-87121-023-6
Российская ситуация в начале III тысячелетия, взятая в ее интим­
ной, жуткой и обещающей сути минуя поверхность властного скандала
и журналистики. Судьба страны, настроение современного человека,
поэтическое пророчество, вера и церковь, правда спасения определяют
направленность внимания.
Книга касается всех.
УДК оо
ББК 70
ISBN 5-87121-023-6
© О. А. Седакова, 2000
© В. В . БибиХИН, 2000
©А. И. Шмаина-
Великанова, 2000
© А. В. Ахутин, 2000
© А. К . ВуСТИН, 2000
© С. С. ХоруЖИЙ, 2000


СОДЕРЖАНИЕ
0. Седакова.
Путешествие
в
Тарту
и
обратно
7
О.
Седакова.
Эл егия ,
п ер еход ящая
в
реквием
37
В.
Бибихин.
Нищета
философии
43
О.
Седакова.
Морализм
искусства,
или
О
зле
посредственности
54
В.
Бибихин.
Власть
Ро ссии
67
О.
Седа кова.
Н ичто
8о
B. Бибихин.
Наше
положение
81
C. Хоружии.
Наше
положение
как
повод
для
раздражения
86
В.
Бибихин.
Герой
нашего
времени
88
0. Седакова.
При
ус лов ии
о тсу тств ия
души
104
0. Седакова.
Поэзия
и
а нт ропол огия
112
В.
Бибихин.
Сильнее
человека
123
0.
Седакова.
Пись мо
129
0. Сед акова.
Ре чь
при
вруч ени и
пр емии
и мени
Владимира
Соловьева
131
0.
Се дакова.
Успех
с
человеческим
лицом
141
О.
Седако ва .
Памяти
по эта
149
А.
Ахутпин.
Анкета
154
0.
Седакова.
Уч ит ель
му зыки
187
0.
Седакова.
Маруся
Смагина
198
А.
Вуст ин.
Музыка
—
это
музыка
205
0. Сед аков а.
П оходна я
пес ня
217
A. Шмаина-Великанова.
О
новых
мучениках
218
B. Бибихин.
Старец
Таврион
226
0. Се дакова .
В
о жид ании
ответа
242
В.
Бибихин.
Единство
ве ры
252
В.
Бибихин.
Род осс кая
декларация
261
A. Шмаина-Великанова.
Образ
первоначальной
Церкви
в
О дах
С оломон а
263
B. Бибихин.
Ве ра
и
культура
273
В.
Бибихин.
Эс тет ика
Льва
Толстого
275
A. Шмаина- В ел ик анов а.
Поэзия
как
выход
из
б огос лов ск ого
т у пик а: «Доктор Живаго»
и
его
последствия
280
B. Бибихин.
Путе ше ств ие
в
будущее
292
0.
Седакова.
Дождь
303


О. СЕДАКОВА
ПУТЕШЕСТИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
ЗАПОЗДАЛАЯ ХРОНИКА
Еще подобно царство небесное дырявому мешку.
Евангелие от Фомы
I.
Объявили
то,
чт о,
в
общем-то,
уже
давно
ожидалось:
Юрий
Михайлович
умер.
Сам
он
не
скрывал,
что
оставшиеся
ему
го ды,
после
смерти
З ары
Григорьевны,
он
вид ит
как
эпилог
—
и,
вероятно,
не
сл ишко м
пространный.
Эпилог!
На
языке
классической
драмы
жиз нь
чел ов ека
при
позднем
социализме
состояла
из
дв ух
ч ас тей:
из
несколько
за тян утой
эк споз иции
—
и
непосредственно
следующего
за
ней
финала,
многоступенчатого
и
многолетнего,
финала
дли­
ной
во
взрослую
жизнь.
Куль мин аци и
и
развязки
не
п ред по­
лагалось:
для
эт их
композиционных
уз лов
необходим
герой,
н ео бхо димо
дейст вие.
Что
же
говорить
об
эп илоге.
Редко
дело
доходило
до
зав язки.
«Вся жизнь впереди!» пел в своей веч­
ной
экспозиции
человек
тех
л ет,
а
про
с ебя
знал:
ах,
давно,
давно
и
необратимо
позади.
Да
впрочем,
и
позади
—
что
там
было?
был о
ли
вообще
что-нибудь,
как
замети л
классик
это й
лит ерат уры ?
Известие
о
кончине
Юри я
М иха йлов ича
произвело
ясн ое
впечатление,
оптическое
и
звуковое:
свет
потушен,
музыка
голосов
рассыпал ас ь
и
стих л а,
гос ти
рас ходят ся.
Ассамблея
кончилась.
И
уже
во
вн еш ней
темноте,
гд е,
как
всегда,
непо­
года
и
бе зд орожье ,
огляд ыв аяс ь
на
опустевшие
окн а,
мы
не
верим
себе,
что
только
что
было
так
хо рошо.
Свет
—
или
блеск?
возразит
мне
кт о -нибудь :
св ет
ума
или
бл еск
интеллекта?
Пускай
блеск,
отвечу
я,
но
попр обу йте
бл и­
стать
в
наших
окрестностях
—
посмотрим,
что
у
вас
получит­
ся.
В
глухие
дни
нашей
юно сти,
во
времена
тус клые
и
му т­
ные,
ср еди
косноязычия,
неуклюжести
и
тяжелой
несообщи-
тельности
—
нет,
все-таки
не
блестела:
си яла
нам
дал ека я
ра бо чая
лампа
в
п очти
ино ст ран ном
Тарту.
Блеск
Школы
Ло т­
мана,
поздний
св ет
Просвещения,
г рация
свободной
мысли
и
прелесть
обхождения
сво их
людей.


8
О. СЕДАКОВА
О,
грозный
быт
семи десяты х!
На
передовой
линии
борь бы
за
м ир,
на
идеологическом
фро нт е.
(«Работники идеологичес­
кого
ф рон та!
Крепите...» —
так
приветствовал
входящего
Ин­
ститут
Инф ормац ии ,
ку да
я
носила
свои
рефераты,
секр е т­
ные
обзоры
американского
д о сто ев ск ове де ния: «Работники
идеологического
фронта!
Крепите...»
не
по мню,
что
им енно
следовало
крепить.) Вы
не
заб ыли
еще
эт их
вещиц
от ече ст вен­
ног о
производства?
Каждая
мыл ьница
глядела
танком,
сн я­
тым
с
воо ру же ния
за
м ора льную
устарелость.
Как
правило,
все
эти
вещи
нс
оче нь
открывались
и
закрывались,
п ачк али
руки,
прищ емл я ли
пальцы,
но
бое вое
свое
задание
они
ис­
полняли
и
на
последнем
дых а нии:
они
смотрели
т ебе
в
душу
прямыми
глаза м и
Родины:
Руки
вверх!
ни
с
места!
И
во т,
среди
э тих
незабвенных
мыльниц
разного
наимено­
вания ,
среди
со граж дан ,
в ых одящих
на
охо ту
за
мылом
и
дру­
гим и
предметами
первой
н еоб ходим ос ти,
задевая
при
этом
друг
друга
всеми
ча ст ями
тела
и
поклажи
и
неотразимо
па­
рируя
любой
во про с,
обращенный
к
н им : «своих глаз что ли
нет!»—
среди
всего
этого,
в
казенном
пом ещен ии
с
портре­
том
г енсе ка,
погребальными
скатертями
и
пехотными
стул ь­
ями
—
од ним
слов ом ,
Посреди
приемной
сов етс ко й,
Где
все
могут
быть
сожжены,
как
в
последних
стихах
Блока...
—
Сударыня,
что
я
мо гу
для
Вас
сд елать?
принести
пе­
ченья?
—
профессор
Ло тм ан,
тот
самый
Лотма н
с
у мной
улы б кой
сто­
ит
передо
м ной,
приглашая
к
чае пит ию
после
ученой
части.
Кто
помнит,
как
все
оно
был о
(боюсь,
м ало
кто
по мни т,
и
непременно
заметят,
как
тогда,
что
я
очерняю
и
пре у ве лич иваю,
и,
как
тогда,
обидятся: «Аты-то
кто?
ты
что ,
не
у
нас
рос ла ?»),
но
кто
п омни т,
вряд
ли
возразит,
что
пр ост ой
св ет
учтивости
был
то гда
вещью
более
чем
^^достаточной .
Что
ему
че го- то
недоставало.
Тепла,
на приме р.
И
м ного
ли
тепла
в
Пушкине?
Тонкий
хол од,
св етло е
безучастие.
Колокольчик
небывалый
У меня
звенит
в ушах.
Как
сл ав но,
что
он
звенит,
не
за бот ясь
о
нашей
пользе.


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
9
Ах,
не
надо
мне
жечь
сердце
никакими
глаголами,
мне
не
ну жно
ни
жгучей
правды,
ни
овечьего
теп ла,
и
таинственных
изгибов
неизъяснимой
гл у бины
мне
да вно
не
нужно;
мне
н уж­
но
ощутить
на
лбу
холодные
умытые
пальцы,
легкое
прикос­
новение
опр ят ной
ду ши.
Это
знач ит:
си делка
здесь,
вра ч
не­
подалеку,
звенит
крахмалом
гос пи таль ная
белизна
прохлад­
ных
не бесн ых
риз .
Назаре
.
.
.
ал ой
Серебрится
снел сны й
прах.
Вот
что
в
ко нце
к онцов
я
назову
свободой:
возможность
пред­
почесть
чис тоту
всему
прочему.
Не
поставить
ник ак ого
эпи ­
те та,
если
единственно
пра виль ны й
не
приходит
на
ум.
На
заре
морозной
ал ой,
дописал
эту
строку
композитор
Свиридов.
Он
окутал
пу ш­
кинские
слова
звуковым
волшебством,
которое
всякий
сразу
узнает
как
волшебство.
Конечно,
волшебство
таким
и
быва­
ет.
Это
б ес спорн о,
как
и
то,
что
зимняя
з аря
—
морозная.
Но
Пушкин
почему-то
этого
не
ск аз ал!
И
волшебство
его,
если
это
волшебство,
так
сразу
не
узнаешь :
оно
небывалое.
Оно
не
зв учит
и
не
дейст в ует ,
а
молчит
и
ждет.
Холод
с трук тура лис тс кого
словаря
и
бескомпромиссного
рационализма
б лест ел,
как
ст екля нные
лабораторные
сосуды
в
воде,
как
слово
«скальпель», как само это легендарное имя,
холодное
и
светлое
на
слух:
Лотман.
Юри й
Михайлович
умер.
Мутное
начало
но вых
времен
рас­
ходилось
все
шир е.
Го род
Тарту,
н екогд а
Дерпт,
ког да- то
Юр ь­
ев,
уже
не
первый
год
был
за
границей.
2.
Э тим
обстоятельством
об ъяс няе тся
то,
что
п о ездка
на
похо­
рон ы
Юр ия
Ми ха йлов ича
нач ина лас ь
в
эстонском
посольстве.
С
той
любезностью,
к оторую
мы
пр ивык ли
называть
европей­
ской,
и
той
широтой,
к оторую
пр инято
счит ать
российской,
эстонское
пра вит ель с тво
безотлагательно
и
бесплатно
выд а­
ло
въездные
ви зы
вс ем,
кого
ожидали
на
п охоро нах ,
по
спис­
ку.
Но
сложность
с ос тояла
не
только
во
въезде
в
другую
стра­
ну:
ну жно
был о
еще
выехать
из
своей.
Для
этого
также
тр е­


IO
О. СЕДАКОВА
бо ва лась
виза,
и
ce-то
никто
нс
со бира лся
давать
в
особом
по­
рядке.
Лотман
нс
был
даж е
российским
академиком.
Так
что
разрешение
на
выезд
по спе ло
бы
нс
раньше,
чем
к
сорокови­
нам .
Если
нс
бре з гова ть
деталями,
сообщу,
что
выездная
виза
требовалась
только
тем,
у
ко го
заграничный
паспо рт
был
оп­
ределенного
т ипа:
т ак ого,
как
у
ме ня.
И
решив,
что
Бог
даст
обойдется,
что
выезд ,
ка к-н ика к,
нс
въезд,
тем
более,
ввиду
крайне
с кор ого
возвращения,
я
пр исое динила с ь
к
удачливым
обладателям
паспортов
д ругого
образца.
Обнаружив,
тем
са­
мы м,
что
в
отношении
правового
с озна ния
я
не
далеко
ушла
от
чеховских
му жико в.
Может
быт ь,
впрочем,
право
наше
у шло
дальше:
сознанию
оно
нс
поддастся.
Его
понимают
чем-то
други м .
3-
Нас
было
много.
Лег че
назвать,
ко го
там
нс
было,
кто
из
«на ­
ших»
нс
ехал
в
этом
вечернем
поез де
на
северо-запад,
в
не­
дав нюю
«свою», а теперь просто Европу .
Почти
п рос то.
Не
б ыло
гла в ным
образом
тех,
кто
в
это
время
трудился
далече,
в
други х
университетах,
откуда
наш
запад
видится
на
восто­
ке,
а
наш
п очти
св обод ный
мир
р ас полага етс я
в
«пост -то т а-
литарном
пространстве».
В
с амый
раз
вспомнить
ис торию
и
ге огр а фию.
И,
конечно,
их
вс по мина ли
на
след ую щий
день,
на
поминальном
обеде.
По ка
же
время
шло
ко
с ну.
Мне
с
детства
нравился
ж елезн одоро жны й
сон,
как
нра­
вится
нс
сла дкое ,
а
крепкое,
как
может
нравиться
болеть
или
быть
в
плену ,
как
Пу шки ну
нр авилась
поздняя
осень
и
чахо­
точная
дева.
Странствие
и
болезнь
—
лучшие
из
дн ей
нашей
жизни,
за мет ил
меланхолический
би бле йск ий
автор, «ибо ско­
ро
проходят».
И
потому
еще,
что
в
та кие
в р емена
мо жно
уте­
шаться
собственной
невинностью:
больше
сейчас
ничего
не
придумаешь,
ход
с обы тий
це ликом
в зят
из
т воих
рук .
Ес ли
жизнь
ест ь
сон,
то
эпизо д ы
б оле зни
снятся
на
шаткой
верх­
ней
полке.
Так
в от,
кто -то
из
тех,
кто
ехал
с ейча с,
обсуждая
последний
доклад
Аверинцева
и
д ругие
умственные
но вос ти,
назавтра,
вз яв
слово,
сказа л,
что
впервые
ему
не
стыдно
быть
в
Эсто­


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
II
нии,
впервые
он
приехал
сюда
как
гость,
а
не
как
оккупант.
Все
б ыли
солидарны
с
ним
и
желали
добра
наконец-то
сво­
бодной
от
нас
Эс тони и.
Она
и
прежде
была
з аметн о
свободнее
от
нас,
чем
мы.
Это
поражало
приезжего.
Когда
в
студенческие
годы
в
универси­
тетском
здании
на
месте
положенных
статуй
я
увидела
Еври­
пид а
—
кажется,
я
обернулась:
не
ви дит
ли
кто- ни буд ь,
что
я
вижу.
Это
почище,
чем
читать
запр ещенну ю
кни гу!
Статуи,
писал
безумный
Хлебников,
суть
основной
язык,
которым
вл асть
говорит
с
народом.
Какая
же
власть
говорила
эт им
во­
пиющ им
Еврипидом
у
входа?
Впрочем,
как
мне
приходилось
писать
в
хрон ике
другого,
тепер ь
уже
давнего
путешествия,
и
Москва
б ыла
свободнее
от
нас,
чем
Брянск
или
Челя б ин ск.
И
Брянск,
в
с вою
оче редь,
не
был
окончательно
нашим .
Ок о нчат ель но,
радикально
на­
шими
были,
в еро ятно,
среднеазиатские
хлопковые
под в алы,
где
власть
разговаривала
с
народом
не
одними
только
с татуя ­
ми:
статуям
в
ее
языке
принадлежало
скромное
место
обсто­
ятельства
образа
действий,
а
сказуемое
и
подлежащее
были
пок репч е:
под
рит уал ьным и
из о бр ажения ми
хлопкоробов
сек­
ли
кнутом,
а
их
жен
разбирали
партийные
руководители.
Как
помнится,
эта
первая,
теперь
уже
с
трудом
различи­
мая
в
памяти
скандальная
оглас ка
(«хлопковое дело») оказа ­
лась
на чалом
об ва ла,
лавины
разоблачений
номенклатурного
злодейства.
Впрочем,
эта
лавина,
в
о тл ичие
от
вещест вен но й
сне жно й
лав ины
в
сванских
гора х
(которая приблизительно
в
то
же
время
начала
ряд
природных
катастроф)
ни кого
не
накрыла.
Прошла
—
и
оставила
вс ех
на
своих
местах,
унеся
с
с обой
только
кое-какие
красные
повязки
и
словарь
пропаган­
ды.
Она
оставила
на
своем
месте
даже
заклятый
непогребен­
ный
труп
вождя
в
центре
отечества.
Эта
вещь
—
продолжая
тар туск ие
разговоры
—
о чев идн ейшим
образом
обнаружива­
ет,
что
кроме
знако в
и
знаковых
систем
с уще ст вуют
си мвол ы-,
единицы
силовые,
а
не
семантические,
образующие
не
систе­
мы,
а
силовые
п оля,
мифы,
которые
ник ак
в
знаки
не
пр евр а­
тишь.
Они
принадлежат
не
второй
или
вторичной
реальнос­
ти,
а
само й
что
ни
на
есть
первой.
Или
даж е
до-первой.
Итак,
в
уже
свободную
от
нас
и
от
наших
непо г р ебенн ых
символов
Эстонию
ехала
эл ита
гуманитарной
культуры,
к
этому
вр ем ени
не
опальная,
а
почтенная
разными
званиями


12
О. СЕДАКОВА
и
приглашенная
во
вла ст ь.
Среди
нас
бы ли
депутаты
и
даже
советник
Президента!
Совсем
недав но
отг ремел и
выстрелы
у
Белого
Дома.
Это
и
обсуждалось
за
купейными
перебор­
ками.
Время
п лав но,
как
равнина
в
н изин у,
впадало
в
безмятеж­
ный
пу тев ой
сон.
В
механическое
море,
в
коридоры
б ольн ой
дремы,
в
ветки
ее
лабиринта
с
золотыми
плошками
в
да ль­
ней
глубине.
4-
Но
дол го
бродить
по
ним
нс
пришлос ь.
В
шест ь
ут ра
поезд
остановился,
резко
и
прочно,
как
останавливаются
на
государ­
ственном
рубеже.
Печоры
Псковские.
—
С
кем
г ра ничит
Россия?
—
спрос ил
меня
парализован­
ны й.
—
Россия
граничит
с
Богом,
—
ответил
я.
Так,
с
некоторым
при вк усом
югендштиля,
писал
Рильке.
К
настоящему
моменту
Россия
вновь
г ранич ит
с
Эстонией,
и
эта
новая
гра ница
—
такая
же
во енная
ве щь,
как
все
гран иц ы
России,
и
охраняется
так
же
неусыпно.
По проб у йте
пересечь
ее
и
поп ас ть
в
любую
др угую
страну
из
тех,
которые
с
Богом
не
граничат.
Такой
попытке
и
посвящено
мое
нынешнее
по­
вествование.
И
р асс каз
мой,
как
водится,
бу дет
пе чале н.
Команда
пограничников
с
сердитым
главарем,
перелистав
паспорта,
быстро
обнаружила
и
обезвредила
злоумышленни­
ков .
Нас
оказалось
четверо,
со
ст ары ми
па спо рт ами
без
выезд­
ных
виз .
Мы
бы ли
вы са жены.
Поезд
двинулся
дальше.
К
Б ал­
тике,
в
Тарту,
на
последнее
свидание.
5-
У
бл аго раз умног о
автора
здесь
бы
и
стояла
точка.
Сюжет
ис­
черп ан .
На
вечернем
поезде
мы
вернулись
бы
в
Москву.
Но
юность
судит
инач е,
а
все
трое
моих
спутников
были
юны,
ученики
ЮрМиха
(так они его звали)
по следнего
пр изыва .
Они
долго
не
раздумывали.
Пе ре ход ить
свежую
границу
им
б ыло
не
вп ерв ой.
Они
зна ли,
что
до
э сто нских
рубежей
при­
близительно
час
п ути
по
прямой.
Ест ь
д ругой
пут ь,
тайная
тропа
сп екуля нтов ,
но
ее-то
как
раз
сторожат
по гра ничник и.


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
13
Сняв
нас
с
п оез да,
они
наверняка
отправились
туда,
так
что
мы
ничем
не
рискуем.
И
мы
пошли
по
шпалам,
вслед
за
поездом,
на
хо ду
оты с­
кивая
общих
знакомых
и
общ ие
вос по мина ния.
Ут ро
ст ояло
ясное,
идти
быстрым
ша гом
од но
уд ов ольств ие .
Похороны
бы ли
назначены
на
д вен адца ть.
6.
На
эстонской
г ра нице
нас
приняли
лю без но
(эту фразу мне
еще
придется
повт ор ить
в
более
д рам атич еск ом
контексте).
П огр аничн ики
заглянули
в
список
пр иг ла ше нных,
который
лежа л
у
них
на
столе:
мы
в
нем
зна чил ись .
Мои
спутники
го­
ворили
по-эстонски.
И
это,
и,
как
мне
пок аза лос ь,
с амо
н аше
непринужденное
обхождение
с
о теч ест венно й
границей
дос­
тавило
хозяевам
заметное
удовольствие.
Среди
легковых
ма­
шин
у
пограничного
шлагбаума
они
нашли
идущую
в
Тарту
и
попросили
водителя
подвести
нас .
В оди тель,
узнав
о
наш их
планах,
отказался
брать
д ен ьги.
Благоприятный
ветер
дул
в
наши
паруса.
Мы
прибыли
задолго
до
нач ала ,
так
что
дев ицы
успели
привести
в
порядок
тр ау рные
пла ть я.
7-
Пели
университетские
латинские
г имны.
Играл
органный
Бах.
Никто
не
г ов орил.
Так
хотел
Юр ий
Ми хай лови ч.
Прощаль­
ное
и
завершающее
слово
б ыло
передано
му зы ке.
Дав айте
слу ша ть
грома
проповедь,
Как
внуки
Иога нна
Бах а.. .
Не
гов ори л
даж е
Президент
Эст он ии,
опоздавший
на
п ять
минут.
—
Начнем
точно
в
двенадцать,
—
ск аза ла
Анн
Мальц,
—
пусть
по см от рят,
кто
зде сь
Европа!
Ан н,
вдохновенная
сподвижница
Профессора,
еще
раз
го­
товилась
выступить
за
че сть
России
перед
своими
с оотече ­
ственниками.


О.СЕДАКОВА
Ч
8.
Я
нс
видела
Анн
поч ти
десять
л ет.
Ее
к рас ота
с тала
еще
уди­
вительнее
и
в
до ст оинств е
скорби
к аза лась
почти
нев ыноси ­
мой
для
глаз.
Пастернак
в
«Охранной грамоте»
заметил,
что
все
прекрас­
ное
к ажется
нам
непомерно
бо ль шим.
Так ая
аберрация
раз­
мера
происходит
у
ме ня
с
другими
вещами.
Непомерно
боль­
шим
мне
кажется
ж алк ое:
вернее,
то,
что
стоит
на
пороге
жалости.
Ничтожное
и
скверное,
такое,
что
естественнее
все­
го
было
бы
нен ав и деть,
не
вид еть
раз
и
навсегда,
но
по
каким-то
пр ич инам
это
невозможно.
И
вот
его
присутствие,
его
непо­
правимая
видимость,
ставящая
в
тупик,
набирает
необыкно­
венную
величину
и
не под ъе мный
вес :
Ну
сделай
что- ни будь
со
мной!
—
требует
оно
от
сердца,
и
сердце
находит
един­
с т венный
вых од:
пожалеть.
Тогда
это
невыносимое
и
возвра­
щается
к
размерам,
с
которыми
можно
име ть
де ло.
Оно
пре­
да но
земле,
оно
лежит
в
жалости.
Requiem aeternum.
Вечный
покой
дай
им
от
моего
несчастья,
от
моего
раздражения.
З ем­
ля
ж ал ости
упокоит
их
и
по мири т
н ас.
Конечно,
это
худой
м ир,
и
я
предпочла
бы
ему
хорошую
войну.
Это
как
ланд ша фт
без
неба,
потому
что
в
небе
гнев.
Чистый
г нев
—
вот
что
в
самом
де ле
ожи вило
бы
все
это!
Чи стый
гн ев,
очищающий
бич,
который
вручают
пророкам
и
свя т ым.
Нам
же
остается
привычное
дело ,
полудело,
безде­
ль е:
извитие
сл ов ес,
пл етение
венка,
который
всегда
почему-
то
оказывается
н ад гроб ным.
Что
до
к расот ы,
она
не
представляется
мне
ни
огромной,
ни
упо ит е льно
ма лен ькой :
просто
невидимой:
стоя
у
те бя
пе­
ред
глазами,
она
как
будто
гляд ит
в
спину,
в
то
место
между
лопатками,
которое
осталось
смертным
у
бессмертного
героя.
Вот
он
входит
в
л ес,
и
лесные
пт ицы
поют
на
понятном
ему
языке:
З игфр ид!
З игфр ид!
не
забудь
про
смертное
пятно,
про
мишень
на
спине...
Голос
красоты?
Все
знали,
что
Анн
не
совсем
челов ек
и
не
то
чтоб ы
со­
трудник
к афед ры,
даже
бессмертной
Кафедры
Лотмана.
Она
Душа
и
Муза.
Эс тон цы
о божа ли
ее
как
саму
ду шу
сво ей
зем­
ли:
до чь
п осл ед него
П р езидент а
свободной
Эс тонии .
Мы
пи­
сали
из
Москвы
на
конвертах
в
графе
«Кому»: Анн Мальц,
к ог­
да
просили
в ы слать
очередной
том
Ученых
За пи сок.
Мне
ка-


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
15
жется,
е сли
бы
Му за
Юрия
Михайловича
(а у него несомнен­
но
б ыла
Муза)
приобрела
наглядную
очевидность,
получилась
бы
Анн
Мальц.
Безукоризненная
Анн
с
ее
фа нтас тичес ко й
прической,
н апо минаю щей
и
о
шлеме
Афины,
и
о
бо ттиче -
лиевых
хитроумно
перевитых
прядях.
Сейчас,
в
час
прощания
Анн
явилась
в
той
особой
—
пол­
ной
—
красе,
торжественной,
ед ва
ли
не
торжествующей,
кра­
сот е,
которая
называется:
в
по сл едний
раз.
В
последний
раз
ес ть
в се,
что
б ыло
—
и
что
ник огд а
нс
бы ло
все
разом.
По­
смотрите,
если
прежде
не
насмотрелись.
Солнце
н аст о ящего
вы ход ит
из
обл аков
житейского
обыкновения,
как
Анадиомена
из
вод
м орск их.
9-
Ит ак,
все
мо лча ли.
Почетный
караул
ме нял ся
у
гроба,
звучал
Бах
и
множество
людей
тихо
подходили
п рощать ся.
Эстонс­
кие
люди
кра сив о
стояли
и
склонялись
у
гроба ,
красиво
о пус­
кал и
цветы.
Российские
ежились
и
не
з нали,
что
делать
со
спиной
и
плечами.
Р ит уальн ая
геральдика
поз
и
мимики
дав­
но
покинула
наше
с оциа ль ное
бытие,
на
э том
иностранном
я зыке,
на
языке
телесного
этикета
они
не
могли
бы
с казат ь
ни
слова.
Церковные
люд и,
конечно,
могли
бы,
но
таких
как
будто
не
бы ло
—
или
же
они,
как
одн а
из
моих
ю ных
спут­
ниц,
старались
быть
как
все
и
пр ил ичное
происходящему
д ви­
жен ие
совершали
только
в
уме.
Юрий
Михайлович
го вор ил
на
этом
языке.
Кланялся
ли
он
при
в ст рече
или
подавал
пальто,
брал
мел
у
д оски
или
опускал
нож
и
вилк у,
н ачи ная
за
столом
какой-нибудь
очаро­
вательный
анек д от
о
нравах
восемнадцатого
века,
каждый
же ст
его
был
окружен
быстрыми
пучками
света,
как
в округ
хруста л ьной
призмы.
Эта
танцевальная,
фехтовальная
огран­
ка
жестов
—
как
и
навык
ле гко
шутить,
как
бы
приде ржи ва я
смысл
фразы,
не
давая
ему
рухнуть
на
собеседника
вс ей
тя­
жестью
—
все
это
изящество
приобретало
особую
значитель­
ность
рядом
с
его
взглядом,
не
по-светски
у мным
и
печаль­
ным.
Он
не
любил
шутов ств а
и
не
терпел
те ни
разнузданно­
сти .
Если
кт о -нибу дь
не
понял
этого
сразу...
Картель.
Вый­
дем ,
сударь!
Глядя,
как
он
слушает
ст ихи
или
музыку,
я
вновь
убеждалась
в
том,
что
благородство
и
одаренность


lé
О. СЕДАКОВА
рождаются
из
простодушия,
и
состоят
из
простодушия,
и
лукава
и
недоверчива
толь ко
посредственность.
Как
все
пе­
чально.
Люди
шли
и
шл и.
Светская
цер ем о ния,
силой
давней
уни­
верситетской
тр ад иции
приподнятая
до
какого-то
другого,
не
храмового
б ла го че ст ия, pietas.
Где-т о
—
для
нас
в
чужой
да­
ли
—
она
ух одит
в
монастырскую
твердь
Ев роп ы,
во
всеоб­
щую
латинскую
образованность,
рас кин утую ,
как
шате р,
над
народными
на ре чия ми.
Кл ирик и,
потом
к лерк и,
миряне,
но
не
совсем:
посторонние
сословным,
политическим,
имуще­
ственным,
национальным
интересам.
Служители
свободных
искусств,
едино г о
прекрасного
жрецы.
Этого
в
России
не
было:
в
Ро ссии
вс е,
не
только
ученые
и
поэты,
но
и
монахи-затвор­
ники,
служили
России.
И
вот
что
удивительно:
страна,
кото­
рой
все
ее
жители
так
самозабвенно
служ ат,
отложив
прочее
на
пот ом,
находя
в
э том
свое
пе рвое
и
священное
призвание,
должна
была
бы
стать
са мой
счастливой,
самой
ухоженной
ст ран ой
в
мире!
И
что
же:
там,
где
философ
занят
истиной,
а
не
Германией,
или
живо писе ц
—
светотеневыми
эффектами,
а
не
Францией,
и
никто
не
клян етс я,
что
и
себя,
и
дар
сво й,
и
д еток
—
как
в
ска зке
«Тараканище»
—
пр инес ет
в
жертву
Ро­
дине,
там
и
страна
получается
покрепче
и
по опр ятне е ...
Го с­
пода!
др уз ья!
Вы
не
заметили?
что-то
не
так
выш ло
у
нас
с
эти м
с луже нием ...
Хл ебну в
из
вселенской
Ипп ок ре ны,
возвращались
на
сл у­
жил ую
Рус ь
лю ди
восемнадцатого
ве ка,
которых
так
хорошо
зна л
Юр ий
Миха йлов ич.
Как
в
волшебном
ф онар е,
огонь
свободного
ума,
бескоры­
стного
служения
Музам
и
ясного
гражданства
—
и,
кон еч но,
дружбы,
венца
всему
—
был
перенесен
в
царскосельский
Ли­
цей .
О,
Дружба,
ве рш ина
к ла сс ичес кого
с ч аст ья! «Между низ­
кими
дружба
не воз мо жна;
порочные
не
д ружа т,
они
вступа­
ют
в
с гов о р », утверждал Стагирит.
Дружба,
с олнце
в
зените,
ключ
гармонии,
зеленый
холм,
на
который
волен
взойти
каж­
дый,
в
ком
есть
чу вс тво
и
честь:
из
пещер ы
уе дин е ния,
из
по­
греба
кр ов ных
с вязе й,
из
трясины
обою дов ыгодн ых
знаком ст в,
из
морозилки
казенных
о тно ше ний,
и
даж е
из
пл амени
лю­
бовной
страсти.
Здесь,
под
с олнц ем
дружбы,
на
ее
открытом
воз д ухе
он
найдет
себе
все:
и
новое
уе дин ен ие,
и
другую
кровь
родства,
и
другую
выгоду,
и
другую
службу.


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
17
Бог
Нахтигалъ/
дай
мне
судьбу
Пилата
Иль
вырви
мне
язык:
он
мне
не
нуже н.
И
в
самом
д еле,
зачем
язык,
если
в
др ужбе
отказано?
ра зве
не
дружба
—
родное
пространство
речи?
во
всяком
случае,
ре чи
укр аше н ной
и
об раб ота нной .
Любовь
об ходи тся
без
слов
и
не
оче нь
им
верит.
На
старом
добром
структуралистском
жаргоне,
наш а
гума­
нитарная
элита
в
советском
обществе
исполняла
куль турн ую
фун к цию
дв оря нс тва
—
как
понимал
эту
фу нкцию
Пушкин:
«Чему учится дворянство?
независимости,
храбрости,
бла­
городству
(чести вообще).
Нс
суть
ли
сии
качества
п рирод ­
ные ?
Так,
но
об раз
жизни
может
их
раз в ить,
ус илит ь
—
или
задушить.
Нужны
ли
они
в
народе
так
же,
как
н апри мер,
т ру­
долюбие?
Нужны,
ибо
они
sauvegarde трудолюбивого класса,
которому
не ко гда
развивать
сии
качества».
И
венец
сих
качеств
—
дружба,
ари сто тел евск ая,
томистская
дру жба,
кот орую
в
нашем
веке
знала
Ахм ат ова
(«Души высо­
кая
св обо да,
Что
дружбою
нар еч ена»), и воспел Эзра Паунд
(«Здесь место дружбы .
Зде сь
земля
с вя щенн а»), вещь неведо ­
мая
варварам
и
р абам.
Ст рукт урал изм
созидал
дружбу,
и
это
значило
не
м ень ше,
чем
труды
эруди ци и
и
эвристический
дар.
Но
как
странно
звучит
Бах.
Как
печальна,
в
конце
концов,
эта
возвышенная
задумчивость.
Как
дым,
который
стелется
по
земл е.
Серьезное
и
честное
размышление
обо
всем
кроме
невозможного.
Странно.
Кажется,
в пер вые
мне
так
я вно
слы ­
шится,
что
в
Б ахе
—
страшно
ск аза ть
—
нет
и
не
предусмот­
рено
взрыва
чуда,
что
эта
звуковая
сил а
движется
в
замкну­
тых
руслах.
Или
та к:
что
он
проходит
вдали', в дали высокой и
с трогой,
но
самого
бл изк ого,
самой
сильной
и
сек рет ной
ме м­
браны
сердца
не
касается.
Мо жет
быть,
с
та кой
же
далью
—
И
да ль
п рос транст в,
как
стих
псалма
—
мо гу чей
и
сумрачной
—
отеческой
—
д алью
остался
бы
Рил ь­
ке,
если
бы
он
не
встретил
того,
что
назвал
Ро ссией. . .
Плачу
и рыдаю,
вот
что
ка сает ся
бл изи:
невозможного,
безум­
ного,
недозволенного.
Житейское
море...
Человек
склоняется
над
собой,
как
мать,
и
пла чет
себе,
как
младенец,
не
от
боли,
не
от
страха,
не
от
горя,
а
просто
от
плача,
плачет
от
плача,
по­
тому
что
все
плач ,
все
последнее
целование
и
последняя
ца р­


i8
О. СЕДАКОВА
с кая
почесть,
и
это
чудо
как
хорошо
в
конце
концов.
Аможе
ecu человецы пойдем надгробное рыдание творяще песнь. ..
Понятно.
Все
это
потому,
что
нет
пан ихи ды.
Вот
что
пре­
вратило
для
ме ня
Б аха
в
сумрак
и
стеля щ ий ся
дым,
или
в
сушу,
которая
не
знает
при ко снов ен ия
приб оя .
Но
почему
Рильке?
Ах
д а , «Смерть поэта», о лице и маске:
Лицо
его
и
было
тем
простором,
Что
тянется
к
не му
и
тщетно
льнет,
А
эта
маска
бедная умрет,
Открыто
предоставленная
взорам...
Юри й
Михайлович
не
зна к омил
пу бл ику
с
собственными
ст и­
хотворными
опытами;
не
знаю,
существуют
ли
они .
Но
те­
перь,
изд али,
мне
кажется,
что
л ицо
его
был о
та ким,
как
пред­
с тав лял
себ е
Рильке
ли цо
Поэта:
Лицо
его
и
было
тем
пр остором.. .
Не
простором
пр иро дно го
л андшаф т а,
как
у
Р ильк е,
но
про­
стором
истории,
человеческого
творчества,
,с его холмами и
реками,
над
которыми
тоже
звезда
с
з ве здою
гово рит.
И
это т
простор
как
будто
сам
тян улся
к
нему,
и
в
устной
и
пис ьм ен­
ной
реч и
Л отма на
слышалось,
что
это
он и,
его
герои
и
соб е­
седники,
первыми
обр ат илис ь
к
нему
—
и
через
не го
к
нам
—
с
проснувшейся
надеждой
быт ь
заново
услышанными.
Текст,
г ово рил
Ю рий
Мих айлов ич,
выбирает
себ е
читателя;
можно
добавить:
выбирает
и
собирает:
Сбирайтесь
иногда
читать
мой
спи сок
ве рны й.
Мы
с
радост ью
собрались
—
и
долго
слушали.
ю.
На
кладбище
сын ов ья
и
у ч еники
кидали
лопатами
зимнюю
землю.
Почему-то
играл
плохой
с крипач .
Что-то
совсем
не­
под ход ящее ,
чу ть
не
та нцев а льное .
Гри ша
смотрел
на
проис­
ходящее
из
своего
бу ддийско го
колодца.
В
его
взгляде
земля
и
люд и
и
вс е,
что
эти
лю ди
делал и,
переворачивалось
и
пл а­
вало ,
как
в
камере
невесомости.
Мир!
мир !
мир!
б уддийс кий
мир,
как
ок еан,
держал
и
ка­
чал
ве щи,
го тов ые
вступить
м ежду
соб ой
в
драку,
—
но
во л­


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
19
ны
разносили
их
и
делали
всякую
встречу
невозможной.
«От ­
ч ая ние,
по след нее
убежище
с а мос ти », говорят буддисты.
Этот
бедный
шалаш,
который
многие
у
нас
принимают
за
неприс­
тупную
цитадель,
или
за
Фермопилы,
которые
следует
защи­
ща ть
до
с мер ти,
даже
и
зная,
что
в
конце
концов
победят
пе р­
сы,
это
утлое
и
узк ое
отчаяние
давно
бы ло
сн есено
неукроти­
мым
прибоем:
н икако го
«я»
на
месте
не
ок аза ло сь,
горевать
и
бунтовать
бы ло
некому:
д ругое
Я,
велик ий
Никто,
зол отой
о кеан,
выныривал
из
вещей,
как
р ыба,
плавал
в
их
колодце,
как
пустая
бадья
на
цепи...
Гриша
посмотрел
на
меня.
Да,
спа сибо ,
все
хорошо,
у
н его
теп ерь
ест ь
гур у,
и
он
занимается
ме д ита цией.
—
А
Вы
еще
сочиняете
Ваши
ст ихи?
—
спр ос ил
он
меня.
—
Больше
прозу.
—
Х орошо.
Все
хорошо.
Пр ав да?
—
ск азал
Гр иша.
Тишина
к ончи лась.
Вспыхнули
раз го в оры,
там,
здесь,
ше­
потом,
вполг олос а ,
на
обратном
п ути
уже
в
полный
голос .
п.
П рощ ай,
Тарту,
версиловская
Евр опа
нашей
юности,
священ­
ные
камни,
иной
мир.
Теперь
ты
наконец
совсем
иной.
С ле­
ды
советской
жиз ни
исчезают
с
улиц,
как
б удто
дом
приб и­
ра ют
пос ле
долгого
и
безобразного
д ебош а.
Без
нас
тут
бу­
дет
хорош о.
А
без
Юрия
Михайловича?
Здесь
жил
Март ин
Лютер,
зд есь
братья
Гримм.
Кстати,
о
Ев ропе .
Заблудившись
в
Веймаре,
я
слу ч айно
и
на посл едо к
увидела
в
переулке
та блич ку:
Здесь
жил
Эккер­
ма н.
Почему-то
я
очень
люб лю
Эккермана,
и
была
так
рада,
будто
это
он
сам
решил
мне
ки вн уть
из
о кна
на
прощание.
С пас ибо
Ва м,
го спо дин
Эккерман!
Сидя
за
ст оли ком
на
виа
Мерулана
в
ресторанчике
«Дом Мецената», я обернулась и
вдруг
п он яла,
что
др ев няя
хижина
рядом
и
е сть
настоящий
дом
Мецена та.
Мецената
я
тоже
люблю:
Г ор аций
не
хотел
его
пережить.
С пасибо
тебе,
Меценат.
Прощайте,
служители
св о­
бодного
искусства.
Прощайте,
его
покровители.
Прощайте,
Ор ест
и
Пил ат
и
Бог
Н ахт игаль.
У
нас
таких
нет
и
не
будет.
Клочок
вашего
во льного
п ростора
возвращается
в
родную
сти­
хию
из
номадского
пле на.
Пр оща й,
ст арая
Европа.
Анн
Мальц
вернули
наследственный
хутор,
и
она
со бир а­


20
О.СЕДАКОВА
е тся
уехать,
поп робов а ть
новую
ст ари нную
жизнь.
На
широ­
ких
холмах
парка
с
латинскими
стелами,
над
те мной
рекой,
чье
имя
трудно
запомнить,
на
университетской
площади,
где
я
впервые
в
жизни
увидела,
что
лож ные
о кна
бываю т
не
толь­
ко
в
истории
архитектуры
и
в
стихах
Б лока
(«Окна ложные
на
небе
черном»), наопрятныхулицах среди не по-русски
сдер ­
жанных
людей
больше
не
поя ви тся
Юрий
Миха йлов ич .
И
нам
здесь
п оявл ят ься
как
будто
больше
незачем.
12.
На
ночь
п осле
по мин ок
нас
приютила
Тамара
Павловна,
ко­
торой
с
э тих
ст ран иц
я
шлю
мой
ни зкий
поклон
и
сердечное
почтение.
Как
в
«Синей Птице»
Мет ер линк а
Ба бушка
и
Дедушка
п ро­
сып ают ся
и
живут,
когда
их
кто- ни буд ь
вспоминает,
так,
мне
казалось,
просыпается
и
живет
Блок,
когда
на
его
стихи
гл я­
дят
глаза
Тамары
Павловны,
крылатые,
как
в
гимна зич ес к ой
юнос ти .
В
г лазах
любого
читателя
кто-то,
со зда вший
эти
с тро­
ки,
живет,
—
но
кто
эт от
к то- то?
Б лок
жи вет
в
крылатых
г ла­
зах;
в
други х
это
б удет
не
он.
Мы
ос талис ь
ср еди
других
глаз.
И
самыми
пугающими
среди
них
мне
кажутся
глаза
н ово­
го
благочестия,
све тл ые
и
сладкие,
как
приворотное
зелье.
Такие
присушки
варят
олонецкие
к олд уны
из
болотного
мха,
щеп ок
и
лягушачьей
к ожи
на
мед у.
Ради оакт ивны й
еле й,
мерт­
вая
зона.
Смирись,
гордый
че лов ек.
Ну,
говорю,
смир ись !
—
Это
зелье
покрепче
комсомольского.
Что
с лучае тся
с
Александром
А лексан др о вичем
Блоком
в
э тих
глазах,
все
зна ют.
Что
сл уч ится
в
них
с
Тамарой
Павлов­
н ой,
в н учкой
православного
батюшки,
расст р елянно го
кр ас­
ным и
в
19 году,
вдовой
Ивана
Ла говс к ого,
уби того
НКВД
в
40
году,
сотрудницей
матери
Мари и,
отбывшей
за
это
свои
с ро­
ки,
а
теперь
сп рав ляющей
Рождество
по
новому
стил ю, «что ­
бы
вместе
со
всеми ». ..
Как
они
посмотрят
на
ее
книгу...
Иногда
мне
ж аль,
что
я
не
сумасшедшая,
а
главное,
что
нет
у
ме ня
об
это м
спр авк и
с
печатью.
Тогда,
со
с пра вкой,
я
бы
не
церемонилась,
тогда
я
бы
с каз ала
им
в се,
что
думаю:
Вы
ошиблись
дверью!
Вам
не
сюда!
И
не
шарьте
гла за ми
по
уг­
ла м,
не
высм ат рив айт е:
ничего
в ашего
тут
н ет.
Идите
к
св ое­


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
21
му
преподобному
Нилусу,
идите,
не
забудьте
св ои
шпаргалки
«В помощь кающемуся».
Напугался
сам,
напугай
товарища.
Почему
вы
решили,
что
это
делают
здесь?
И
подмосковная
кар тин ка
хруще вс ки х
времен
встает
пере­
до
мной.
Ранняя
весна.
Дурочка
Лизавета,
изв естная
вс ей
ок­
руге
от
Никольского
до
Са лты ков ки,
стоит
у
огра ды ,
о зи рает
нар од.
Великий
Пост,
первые
нед ели,
снег
еще
не
со шел.
Ли­
завета,
как
всегда,
в
летн ем
пла тье
и
тапочках
на
босу
ногу.
Г оворят,
у
нее
два
сер дца,
поэтому
она
не
зябнет.
Но
она
го­
ворит,
что
мы
зя б нем,
потому
что
неверующие.
—
Ну,
скажи­
те:
Пресвятая
Богородица,
согрей
меня!
Боитесь,
да?
Старушки
в
в я заных
платках,
бл едно -,
те мно-
и
буро-серых,
оп рятн ые
и
порядливые,
и дут
от
ве чер ни,
упрятывая
свою
с ек­
ретную
радость,
как
любим у ю
скатер ть ,
в
дальний
ла рь,
по­
дальше
от
глаз.
Но
не
вдруг
у
них
это
получается:
там,
сям
краешек
еще
виден.
Лизавета
ор ет : «И зачем это вы явились?
Зачем
пришл и?
Тоже,
ви дит е,
люд и
Божии!
Своих-то
Бог
от
утроб ы
ма тери
пр изыв ает !
А
вы
кт о?
порождения
ех ид нин ы!»
Ехиднины
п ор ожде ния
тем
временем
п рохо дят
не
споря
ми мо
Лизаветы,
с ок рушен но
кивают
головами:
ведь
правду
говорит,
так
все
и
есть,
куда
нам...
Что
же,
пр ощ ай,
рус ск ое
Тарту.
Ска жу
ли
я
и
это:
прощай,
последняя
Россия.
Та мара
Павловна
со
мн ой,
конечно,
не
со­
гласится.
Ч-
Ком у
повем
печаль
мо ю,
Ком у
скажу рыдание?
Вам
до во ди лось
слушать,
как
Си ма
Никитина
пое т
этот
ст их
об
Иосифе?
Иос иф
знает,
кому:
Скаж у
печаль
Иакову,
Отцу
моему
Из раи лю.
Кому
же
я
се
повем?
Кто
вообще
кому
повеет
печаль
свою
на
наших
равнинах?
Здесь,
где
человек
—
отде льн о
взятый
человек
—
никому
не
знаком
и
не
нужен
ни ком у:
ни
сво ему
врачу,
ни
своему
учителю,
ни
ш офе ру,
ни
портному,
ни
пова­
ру,
ни
президенту?
Вп рочем ,
нет:
он
нужен
—
и
насущно
ну­


22
О.СЕДАКОВА
жен
—
веем,
кто
ему
чт о-н иб удь
запрещает
и
куда-нибудь
не
пускает.
Эти
лю бят
св ое
дело.
Эти
не
с ка жут: «Вас много,
а
я
од ин !» Чем больше,
тем
луч ше.
Подходите,
милости
просим.
Итак,
кому
же
по вем
пе чаль
мо ю?
печ ал ь,
в
серьезность
и
законность
которой
и
сам-то
вряд
ли
в ери шь:
печал ей
мно го,
и
нас
м ного,
всех
не
в ыс лушае шь,
по
всем
не
наплачешься.
И
что
за
печаль-то?
Чушь
какая -то .
Гр ех
жаловаться.
С ами
ви­
новаты.
И
кроме
тог о:
мог ло
бы
быть
хуже,
много
хуж е.
Но
когда-то,
давным-давно,
зимним
вечером,
помнится,
разбирая
гречневую
крупу,
не
то
перебирая
спицами,
бабу ш­
ка
говорила
мне
этот
ст их:
Скажу
печаль
Иакову...
И
с
те х,
четырех,
наверное,
лет ,
я
все-таки
не
м огу
не
пред­
п олага ть,
что
есть
где- то
какой-то
Иаков,
что
ест ь
печ аль ,
ко­
то рую
го во рят
и
слушают,
и
что
рядом
с
ней
может
стоять
дательный
падеж:
кому,
чему.
Не
сейчас,
так
че рез
сорок
лет,
в
тощи е
годы,
приведут
сюд а
Иако ва,
и
мы
останемся
вдвоем
в
эт ом
Егип т е,
в
земли
чуж деи.
Тогда
я
ему
все
и
р асскажу .
Это
не
займет
много
вр ем ени.
Один
в згля д.
—
Ну
что,
очень
тебе
п лохо
бы ло
здесь?
—
Да
нет,
—
скаж у
я,
опо мни вши сь,
—
н иче го,
ни чего ,
не
огорчайс я.
Пр ости ,
пожалуйста.
14.
В
вечернем
поезде
разговоры
продолжались.
Мы
оказались
сви д етел ями
агонии
тог о
режима,
который
ст олько
лет
нена­
вид е ли,
как
могли,
и
считали
веч ным .
Б ыло
о
чем
по го во­
рить.
С
самого
своего
почти
ко мичес кого
начала,
с
отмены
ви­
нопи тия
в
России,
и
вплоть
до
нынешнего
дня,
когда
я
пишу
эту
страницу,
дня
дефолта,
за
которым
маячит
очередная
ре­
став ра ция ,
ве сь
эт от
процесс
пр инял
у
м еня
в
уме
ясную
пл а­
стическую
форм у.
Гру ппа
Лаокоона.
С
тем
усложнением,
что
и
сам
троянский
жрец
с
сыновьями,
и
нездешние
змеи,
из
которых
они
выпу т ывают ся ,
—
это
одн о
действующее
лицо.
Общество
выпутывается
из
себя
и
себ я
душит.
Общество
хо­
чет
предостеречь
себя
от
рокового
дара
данайцев
—
и
х очет
ни
за
что
не
узнать
о
его
начинке.
Бо ги
борютс я
с
богам и ,
как


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
23
в
гомеровских
п есн ях.
И
кажд ый
из
нас
как
этот
кон ь:
в
ка­
кую
Тро ю
его
ни
введи,
помина й,
как
ее
звали.
Неразделимость
и
неразличимость
жертвы
и
му чит еля
не­
выносима
для
рас суд ка
—
и
толкает
разделить
их,
каким-ни­
бу дь
известным
ра цион аль ным
способом
рассечь,
развести
по
сторонам,
отвлечь
од ного
от
другого:
коммун истов
от
неком-
мунистов,
русских
от
нерусских,
цент р
от
пр ов инций.
Но
каж­
дый
отсеченный
на
та ком
основании
«чистый»
кусок
тут
же
начинает
к лубит ься
знакомой
картиной:
оп летаю щие
змеи
и
выпутывающиеся
из
них
подростки
и
старик.
Есть
на
свет е,
од на ко,
и
другая
прославленная
картина,
ка­
са юща яся
змей:
Гео рг ий
Победоносец.
Вете р
битвы,
складки
боевого
плаща
и
безупречная
прямая:
дли нно е
и
крепкое
ра­
зящее
к опье
—
и
жалкий
гад
в
левом
нижнем
уг лу.
Кончено!
По бед а!
Мо жет
быть,
это
коп ье
б лесн уло
здесь
однажды,
в
авгус­
те
91.
Три
дня
без
з меино го
отродья.
По
мнен ию
мо их
спу тн ико в,
которое
особенно
горячо
от­
стаивала
М.,
это
же
копье
блеснуло
и
в
окт ябр е
93.
—
Нечего
с
ними
це рем онит ься !
—
го ворила
о на.
—
При­
кон чи ть
раз
и
навсегда.
Беседа
с
приятным
ужасом
по шла
об
их
злодействах.
Как
славно
бы ло
без
них.
Крапивное
семя,
шпана ,
—
в спом инал
ВН,
—
так
о
них
думали
почтенные
московские
м е щане.
Как
тепло
б ыло
в
докоммунарской
Москве!
Еще
до
30- х
годов
хва­
тил о
этого
тепла.
Еврейские
соседи
угощали
право славных
в
с вою
Пасху,
а
те
носили
им
в
отв ет
куличи...
За
воспоминани­
ями
о
сладостной
патриархальной
Москве
и
о
ее
вымирании
приближалась
пол ночь,
мы
по дъ езжал и
к
границе.
Печоры
Псковские.
В
ку пе
в ошла
б р игада
погр а ничник ов:
та
самая,
которая
высадила
нас
позапрошлой
ночью.
15-
Немая
сцена
продолжалась
нед олго.
Нет,
не
то
что бы
все
и
сразу
с огла сил ись
отдать
нас
погра­
ничникам.
Сп ори ли,
убеждали,
упрашивали.
Минут
через
двадцать
мы,
трое
отловленных
нарушителей
(четвертый ос­
тался
в
Т ар ту ), шли мимо раскрытых купе,
откуда
неслись
напутствия.


24
О. СЕДАКОВА
—
Статья
УК
такая-то:
п е реход
государственной
границы,
два
года
п люс
конфискация
имущества,
—
комментировал
подкованный
в
мерах
пресечения
известный
ди ссиде нт.
Критик,
по х ожий
на
Лермонтова,
мелькнул
в
дверях.
Уже
на
платформе
мы
услышали
энергичный
голо с
М.:
—
Главное,
не
забудьте
сказать,
что
вы
уважаете
законность!
Что
вы
не
правовые
нигилисты.
Это
сейчас
очень
важно.
Вт роем
мы
стояли
на
дл инно й,
длинной
платформе,
длин­
ной ,
кривой
и
та кой
го лой,
ка кие
быв ают
только
в
наших
па­
лестинах.
Мим ич еской ,
подумала
я.
Рядом
урезонивали
десант­
ников,
высаженных
из
сос ед него
вагона
за
би тье
стекол
в
не­
трезвом
состоянии.
Д есант ни ки
еще
шум ели .
Когда
теплые
и
светлые
вагоны
с
з астел енн ыми
на
н очь
полками
и
го рячи м
д орожн ым
ча ем
дрогнули
—
и
уже
соби­
рали сь
покинуть
нашу
меоническую
местность
—
с
поднож­
ки
спрыгнул
молодой
и
н икому
из
нас
прежде
не
знакомый
чел ов ек.
—
Не
мог
я
смо тр еть
на
вас
троих
на
этой
платформе,
—
с ерди то
объяснил
он.
Его
з вали
Сергеем.
Он
приехал
на
по­
хорон ы
из
Ар ме нии.
Поезд
неторопливо
удалялся.
16.
Прощайте,
колле ги ,
прощайте,
наставники,
доброй
ночи ,
сча­
стливого
пути.
Ме ня
всегда
уди в ляла
география.
Почему
нам
суждено
бы ло
пр ости тьс я
именно
здесь,
в
погр а нич ных
Пе­
чорах,
где
вряд
ли
и
вам,
и
мне
доведется
оказаться
во
вто­
рой
ра з,
как
в
Гераклитовой
р еке.
Как
известно,
па нтар еи.
Как
еще
известно,
неподвижно
лишь
солнце
любви.
М ожет
быть,
еще
и
дневная
звезда
друж бы.
Но
к
нашему
случаю
это
не
относится.
17-
Нас
отвели
под
стра жу,
в
та кое
же
мсоническое,
как
плат ­
форма,
служебное
по мещ ение.
Сергею
войти
не
разрешили.
Солдаты,
из ну ре нные
хронической
праздностью,
играли
в
ка­
кую-то
экзотическую
игру:
к ости
не
к ости,
шашки
не
шашки .
Ве роят но,
стража
всегда
играет
во
что- то
такое.
Но
ничем


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
25
другим
на
те х,
рим ск их
солдат
на ши
похожи
не
были.
При
них
был
мешок
с
белыми
сухарями,
который
они
благодуш­
но
подвинули
к
нам .
Угощайтесь.
—
А
ка кой
он
был,
ваш
учитель?
Девочки
достали
та ртуску ю
газету
с
тр аур ным
портретом
Юри я
Миха йлов и ча.
—
Понятно.
Строгий,
но
справедливый.
Нас
поо дин очк е
стали
вызывать
для
д ачи
письменных
по­
каза ний.
—
Пишите
«я», а не «мы», от первого лица каждая!
Как
я
пересекла
гос уда рст в енную
границу.
«Следуя в поезде номер такой -т о ,
я
бы ла
высажена
на
стан­
ции
Печоры
Псковские
пограничной
бригадой
номер
такой-
то.
Не
считая
для
себя
возможным
не
п рост ить ся
с
Юри ем
Михайловичем
Ло тман ом,
я
пошл а
по
рельсам,
и
через
не­
которое
время
беспрепятственно
достигла
эстонской
грани­
цы.
На
эстонской
гра ни це
нас
приняли
любезно...»
Добавить,
что
ли,
о
моем
уважении
к
законности?
Да
что
та м,
все
свои...
i8.
Офицер
соблюдал
общ еч елов е чес кие
приличия
и
эт им
реши­
тельно
от лича лся
от
своего
подчиненного
(старшины,
к ото­
рый
кричал
в
ва гон е : «Увидите у меня!
Зн ач ит,
вы
образован­
н ые,
так
вам
все
можно?
а
мы,
значит,
люди
м ален ьк ие ?»).
Офицер
изучил
наши
отчеты
и
решил
о бсу дить
дело
со
мной,
как
со
старшей.
—
Ит ак,
Вы
п иш е те: «На эстонской границе нас приняли
л юбезн о».
Почему,
как
Вы
думаете?
—
Пограничники
располагали
списком
приглашенных
на
пох орон ы
п ро фессор а
Ло т мана.
—
Так .
А
о т куда,
Вы
думаете,
был
у
них
эт от
сп исок ?
—-
Я
думаю,
он
был
прислан
правительством
Эс т онии.
—
А
почему
Вы
так
думаете?
—
Потому
что
все
ра сход ы
правительство
брало
на
себя,
как
было
о бъ явле но,
и
открывал
церемонию
Лин на рт
Мери,
Пр ези дент
Эстон ии .
—
Президент?
—
Президент.
Как
беден
наш
язы к
и
особенно
его
г рафич еская
форма!


26
О. СЕДАКОВА
Музыкальная
запись ,
партитура,
бы ть
может,
передала
бы
бо­
гаты й
смысл
э того
то чн ого
по в тора,
пустого
в
его
бу кве нной
фик с ации.
П резид ент?
офицера,
вероятно,
выражался
бы
сеп­
тимой
вверх
и
был
передан
тревожной
стр унной
группе.
Мой
Президент,
октава
вниз,
соп ров ожд ался
бы
тихим
рокотом
удар­
ны х. Piano е maestoso.
г
un
Пре
—
зи
—
дент?
Пре
—
зи
—
дент.
—
Х орошо ,
мы
подумаем.
Подождите
з десь.
Еще
ч ас,
наверное,
мы
грызли
сухари
с
солдатами.
Нако­
нец ,
дверь
открылась
и
вошел
д авеш ний
в ежли вый
офицер.
—
Обду м ав
в се,
мы
ре шили:
Ва ши
намер ения
бы ли
добры­
ми
—
Вы
хотели
п рос тить ся
с
учителем.
Поэтому
мы
не
бу­
дем
откры ва ть
на
вас
уголовное
д ело
по
статье
УК
такой-то
(диссидент не спутал!).
Вам
придется
только
заплатить
штраф
в
м ест ном
отделении
милиции.
Рильке,
видимо,
ошибался:
Россия
не
граничит
с
Богом,
она
уже
за
эт ой
границей.
Твои
слова,
пос тупк и
суд ят
люди,
Намеренья
единый
видит
Б ог.
Мы
там,
где
с удят
на мер ения.
Причем
уголов ны м
с удоп рои з­
водством.
О днако
разговор
был
еще
да леко
не
ко нче н.
Оставалось
еще
ч то- то,
и
поважнее,
чем
штраф.
Внимательно
вглядываясь
и
что-то
во
мне
про счит ыва я,
офицер
спросил:
—•
Ит ак,
у
вас
ест ь
какие-либо
пр ет ензии
к
нам?
—
Нет,
—
не
раздумывая,
решительно
от в ечаю
я.
—
Никаких?
—
уточняет
он.
—
Никаких.
Этот
повтор
должен
бы ть
оркестрован
иначе,
чем
предыду­
щи й:
утвердительная
и нто нация
в
данном
случае
принадлежит
во прос у
о фицер а,
просительно-тревожная
—
моему
ответу.
Jljll
Ни
—-
ка
—
ких ?
Ни
—
ка
—
ких .


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
27
—
Что
же.
Иначе...
Если
у
вас
есть
какие -то
претензии...
то
и
у
нас...
есть
—
та м!
—
указательный
жес т
в
потолок.
Зана­
вес.
19-
Погранбригада
в
полном
составе
соп ров ож дает
нас
в
печорс­
кое
о.
м.
и
сдает
дежурному
оф ице ру.
У
н его
такое
доброе
л ицо,
какое
мо жно
вообразить
только
у
ст ар инног о
детского
врача.
Кажет ся ,
я
не
припомню
такого
кроткого,
п опеч ител ьног о
и
более
чем
оте ческо г о
взгляда
с
тех
пор,
как
в
четыре
года
на
ме ня
смотрел
старый
док тор
с
зер кал ь цем
во
лб у.
Глаза
мои
не вол ьно
искали
такого
же
зе р­
кальца
на
лбу
н ач альн ика
ми лиции.
Что -то
такое
там
было,
на
лбу,
только
не
вещественное...
Он
сл ушал
оперативную
сводку.
—
Ну
и
как
его
матушка?
—
В
боль ни це,
переломы
обеих
плечевых
костей.
Вот
здесь
и
вот
здесь.
—
Как
же
это
он
ее?
что-нибудь
спрашивал,
наверное,
уз­
навал...
—
вдумчиво
и
без
малейшего
негодования
пре д поло­
жил
главный
милиционер.
Картина
сыновних
рас сп рос ов
вста­
ла
у
нас
перед
гл азами.
Повернувшись
к
на м,
главный
м илиционе р
ска за л,
кр асне я:
—
Ой,
девчонки,
мне
даже
стыдно
у
вас
такое
спрашивать...
Вы
уж
простите,
форма.
—
Спрашивайте,
спрашивайте,
—
ободряем
мы.
После
до лгих
угово ров
он
решается:
—
Ск олько
вы...
извините,
пол у чает е?
Это
чтобы
штраф
оформить.
Честное
с лово,
я
бы
не
стал.
За
тако е
доброе
д ело
еще
и
деньги
брать!
Человека
хоронить
е хали!
в
таку ю
да ль!
Но
я
же
им
долж ен
квитанции
отдать.
Вы
уж
простите.
Размер
штрафа
за
переход
государственной
г раниц ы
то ч­
но
со впа дал
с
платой
за
постельное
белье
в
поез д е.
С коль ко
это
со ст ав ляло
тогдашних
сот
или
тысяч
рублей,
не
берусь
вспомнить.
Заполнив
квитанции,
г лавны й
милиционер
позв онил
куда-
то
и
сказ ал
на м:
—
Ну
вот,
нашел
для
вас
мес то
на
ночь,
в
об ще житии
о бе­
щали.
Следующий
поезд
на
Москву
завтра
в
полночь.


28
О. СЕДАКОВА
На
мил ице йск ой
машине
нас
подвезли
к
двухэтажному
зда­
нию
такого
же
меонического
состава,
как
платформа,
по гр ан­
заст ава
и
отделение
м илиции.
Долгая
зимняя
ноч ь
еще
не
со­
биралась
кончаться.
Полчетвертого.
Участливые
г лаза
милиционера
на ве яли
нам
нелепую
на­
дежду
на
сон
под
одеялом,
в
по сте ли.
Все
такие
н адежд ы
сл е­
довало
оставить
в
прошлом.
Дежурная
о бщеж и тия,
потягиваясь,
сказала:
—
Т ак.
До
утра
побудете
здесь.
В
вестибюле.
Комнат
нет .
Это
общежитие
для
югославов,
а
вы
не
югославы.
Вон
крес­
ла.
Устраивайтесь.
В
бронебойных
черных
к р еслах
у
лед енящего
входа
мы
ус­
троились
и
ст али
ждать
смерти
от
переохлаждения.
Мы
не
роптали.
Все
п рав ил ьно:
мы
не
югославы,
с
эти м
не
поспо­
ришь.
Но
Сергей
думал
инач е.
Он
поднялся
на
второй
этаж
и
в ерн улся
с
пр ият ным
известием:
там,
наверху,
ес ть
та кой
же
холл
и
такие
же
кресла:
мы
можем
пос иде ть
и
там,
все-
так и
не
ду ет!
Однако,
от
судьбы
не
у йдешь ;
сон
дежурной
был
чуток.
Сту ча
каблуками,
она
поднялась
на
в торой
эта ж
и
за крича л а:
—
Это
что
такое!
Я
вам
русским
яз ыком
сказала:
вы
не
ю го­
славы.
Вам
—
здесь
—
нельзя.
Вам
—
мож но
—
то лько
—
там.
Ранним
утром
м имо
наших
кресел,
не
оглядываясь,
заша­
гали
югославы
в
спецодежде.
Оказалось,
они
возводят
рос­
сийско-эстонскую
г раницу .
Такой
исторический
момент.
Ин­
те ресно ,
кто
строит
г р аницу
между
частями
их
импер ии. . .
Они
шли,
нс
сомневаясь
в
предстоящем
зав т раке.
С
вно вь
вспых­
нувшей
неуместной
надеж д ой
мы
по спеши ли
за
ними
в
ст о­
ловую.
—
Только
для
югославов,
—
ск аза ли
нам.
—
Вам
не
полага­
е тся.
—
А
за
день ги?
Ча я,
горяче го,
за
день г и?
Денег
не
берем!
—
был
нео жида нный
ответ.
—
Не
ну ж­
ны
нам
ва ши
деньги!
—
А
без
денег,
просто
кипятка,
горяче го?
—
За
та лоны .
У
ю гослав ов
ест ь
талоны.
Вы
не
югославы.
Ну
что
смотрите,
что
вам
н еп оня тно?
Непонятно
бы ло
вс е.
На
печорских
улицах
мы
стали
рас­
спрашивать,
где
тут
ст олов ая,
или
кафе,
или
буфет.


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
29
—
Вон
там
столовая
была.
А
на
том
углу
кафе.
В ид ите?
Вон
там
еще
б ыла
столовая,
за
тем
домом.
Недавно.
Теперь
уже
нет.
Теперь
ничего
нет.
Теперь
пр ива тиз ация .
И
погранцы
на
каждо м
шагу.
В
автобусе
паспорта
спраш ивают ,
на
рынке.
Надое ли .
Напоминание
о
погр анц ах
заставило
нас
посп ешить
наз ад
в
об щеж итие.
Мы
засн ем
в
креслах,
пока
югославы
работают,
сооружая
нашу
гр ан ицу,
и
буд ем
спать,
как
микельанджелова
Ночь,
и
не
проснемся
до
пое зда .
20.
Но
все
же.
Печоры
Псковские...
Как
же
не
за йти?
Д вое
из
нас
о к азались
агностиками,
и
мы
оставили
их,
Сер­
гея
и
аспирантку,
похожую
на
дюймовочку,
в
ледяных
юго ­
славских
к р еслах
—
и
от пра вилис ь
к
обители.
Но
хр оно топ,
в
который
мы,
как
давно
можно
было
дога­
дат ься,
п оп али,
на з ы валс я: «Оставь надежду!» Во всяком слу­
ча е,
надежду
на
естественное,
ка зало сь
бы,
поступательное
движение
со бытий.
Например,
на
то,
что
направл яя сь
к
мо­
настырским
воротам,
ты
в
них
в ой дешь.
«Все должно проис ­
хо дить
м едле нно
и
не пра виль но,
чтоб ы
не
загордился
чело­
век .»
Ино гда
Веничка
бывает
особенно
прав.
У
самых
монас­
тырских
ворот
я
поняла,
что
на
мне
брюки.
Брюк
эт их,
с об­
ственно,
не во ору ж енным
взглядом
из-под
п альто
вид но
бы ло
не
бо льше
двадцати
сантиметров,
но
при вра тн ик
не
дремал.
Он,
как
недавний
о фицер ,
как
все
в
Ро ссии,
ви дел
не
только
то,
что
у
м еня
под
пальто,
но
и
то,
что
под
сер дце м.
То,
что
под
сердцем,
ему
не
понравилось.
—
А!
—-
закричал
он
из
своей
сторожки,
—
вижу,
вижу,
что
у
тебя
на
уме:
в
нечестивом
в иде
не
пущу!
Не
наде йс я!
Мы
встал и
на
пристойном
отдалении
от
входа,
ожидая
не­
известно
чьей
помощи.
Г лаза
отдыхали
на
еще
небогатых
сне­
гах
и
со всем
го лых
в ет ках.
Ранней
зимой
деревья
на
р а внине
в
самом
д еле
похожи
на
сл епых
без
поводыря.
Куда-то
они
идут,
в
долгую,
долгую,
темную
зиму,
как
буд то
выставлен­
ные
за
двер ь
и
не
стучась
в
д ругие ,
без
в ины
виноватые.
Но
они
ни ко гда
не
собьются
с
пут и
и
не
осту пятс я:
им
ничего
не
нужно.
Северная
прир од а
поучительна.
Она
похожа
на
пода­
яни е,
кот орое ,
как
го вор ил
Златоуст,
прямо
из
принимающей


30
О. СЕДАКОВА
руки
взлетает
в
небеса,
наподобие
бы с трой
голу бк и
с
сереб ­
ряными
раменами
и
золотыми
в оскр ыль ями.
Сторожевое
р ыча ние
не
умолкало.
Но
вскоре
на
снежной
тропинке,
ведущей
к
воротам,
поя ви лся
стар ый
батюшка;
он
ти хон ько
благословил
нас
войти
в
доро ж ной
одежде
и
повел
с
собо й.
Привратник
не
сдавался.
Он
бежал
за
нами,
че ст ил,
кричал
вслед
—
и
напоследок
заклял
меня:
—
Вот,
за
то,
что
ты
меня
иск уша ла
и
в
гнев
ввела,
бу дешь
теперь
за
меня
молит ьс я
каждый
день
до
смерти!
—
За
кого?
—
спросила
я,
—
имя
скажите.
—
Еще
чего!
—
ответил
он.
—
Так
молись.
За
привратника,
за
де журн ую,
за
пограничника,
за
в сех,
на
чьи х
пл ечах
леж ат
охраняемые
от
нас
пространства
и
поме­
щения.
В
сам ом
де ле,
кто
за
них
молится?
Да льше
п регр ад
не
было .
Встреченные
братья
отнеслись
с
по ним анием
к
наш ему
виду:
еще
бы,
по проб уйт е
переходить
гран иц у
в
юбк е!
Им
я вно
понравилась
н аша
история.
Они
предложили
даже
отслужить
панихиду
по
Юр ии
Ми хайло ­
виче...
—
Ну
что
ж,
е сли
некрещенный,
ни чего
не
поделаешь.
По­
дайте
на
помин
ваших
кр ещены х.
Нас
проводили
в
пещеры
и
оставили
там.
В
конце
каждого
из
длин ны х
и
вьющихся
ходов
гор ели
ла м­
п ады
у
образов.
Мы
шли
вдвоем
со
своими
свечами
по
гл убо­
кому,
до
щиколоток,
чистому
песку,
по баи вая сь
забыть,
отку­
да
и
ку да
пов е рну ли.
В
земной
тиши не
бы ло
не
тепло,
не
хо­
лодно,
не
сухо,
не
сыро:
был о
глубоко.
О,
ч ело век
хоче т
мно ­
гого:
всего.
Они
это
понимали,
создатели
и
жители
пещер,
здесь,
и
в
Киеве,
и
в
Кум ра нск их
ск ал ах.
Они
зн али,
что
че­
ловек
не
ус покои тся
ни
на
чем
кроме
всего.
К роме
неба
и
земли.
Пещеры,
к ажется
м не,
напоминают
о
том,
что
не бо
и
зем ля,
о
которых
говорится
в
первом
стихе
Бы тия,
сов сем
не
то,
к
чему
мы
привыкли
как
к
«небу»
и
«земле», то есть,
не
небес­
ный
сво д
и
суша
(или космос и земной шар) . В
ка ком -то
см ыс­
ле
здания,
по д нимаю щ иеся
над
поверхностью
земли,
охраня­
ют
от
неба,
как
навес
от
дождя.
Я
п одума ла
это
под
и ерус а­
лимскими
небесами,
ч ерез
п ять
лет
после
того,
как
мы
б ро­
дил и
в
печорских
подземельях.
Но
в
мыс ли
нет
«раньше»
и
«позже», она покрывает все посещенные места и времена .


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
31
Поэтому
может
быть,
и
в
Печо р ах
я
это
ду ма ла,
о
том,
что
небесный
шат ер
и
подражающий
ему
сво д,
водруженный
на
стенах,
охра няют
от
не ба.
И
вырытая
или
вырубленная
в
ниж­
ней
глубине
каверна
открывает
ход
к
нему.
Они
бежали
к
небу.
В
э тих
темных
ход ах
и
подземных
горницах
мы
были
явно
беззащитнее
пер ед
небом,
чем
под
выс ок им
куполом
небес.
Впр очем ,
для
этого
отчетливого
чувства
я
вр яд
ли
подберу
слова.
Небо м
называется
страх
и
бесстрашие.
А
землей...
я
не
знаю,
что
назыв ает ся
зе млей .
Она
ведь
безвидна.
Мне
нра в ит­
ся,
как
сказано
у
Елены
Шварц:
Зе мля,
зе мля,
ты
ешь
людей,
Рождая
им
взамен
К астал ьс кий
ключ,
гвоздики
луч
И
камень
и
сирен ь .
Од ин
из
э тих
д линных
ходов,
похожих
на
ру ки,
которые
не
протянуты
к
про хо жим,
но
прижаты
к
бокам,
как
у
скром­
ных
нищих,
кон чалс я
прек расн ым
дре вн им
образом
Спаса.
Кн ига
Его
на
этом
обра зе
была
раскрыта
на
с тих е : «Заповедь
н овую
даю
вам,
да
любите
друг
друга.
По
с ему
у зн ают. ..»
Мы
пере глянули сь.
Это го
не
перетолкуешь.
Какое
счастье.
Нашему
лукавству
нет ,
кажется,
предела,
и
ни чего
от
не го
как
будто
не
уп асеш ь
и
не
огоро диш ь:
но
до
Твоих
слов,
Госпо­
ди,
оно
не
дотянется.
«По сему узнают.»
Как
хо рошо.
Вот
гра­
ница
без
сторожей,
и
ангела
с
ог нен ным
мечом
больше
не
нужно.
Не
к
тому
пламенное
оружие...
Первый
дар
и
последний
су д,
начало
и
коне ц.
Два
мо лод ых
послушника
сидели
у
входа
в
пещеры
и
т ихо
разговаривали:
—
Вот
я
ему
и
го ворю :
придешь
со
службы
и
магнитофон
вкл юча ешь .
Что
же
ты
делаешь?
ск ольк о
с обрал ,
столько
и
высыпал .
Как
в
д ыря вый
мешок.
21.
Серге й ,
как
ок азал ос ь,
то же
тем
временем
не
сидел
сложа
руки.
Он
пошел
на
ст анц ию,
и
там
ему
посоветовали,
что бы
мы
с
нашими
б илет ами
уехали
из
Пскова.
Там
поездов
на
Москву
много,
и
нам
не
придется
дожидаться
полночи
в
юго-


О. СЕДАКОВА
32
славском
вестибюле.
Больше
того:
около
монастыря
Сергей
обнаружил
группу
пско вс ких
школ ьни ков ,
и
договорился,
что
нас
возьмет
их
автобус.
Мы
вновь
забыли
о
ро ко вом
ус тройс тв е
нашего
хронотопа
и
поспешили
на
площадь.
Уч ите льница ,
которая
привезла
де­
тей
на
религиозно-патриотическую
экскурсию
(года три на­
зад
она
навер няк а
возила
таких
же
на
антирелигиозно-патрио­
т и че с ку ю), осмотрела нас с головы до ног и не полюбила.
Ночь
под
ст ражей
и
в
креслах,
вероятно,
ясн о
за пе чатле лась
на
нас,
и
она
реши тел ь но
о тказ ал ась
разделить
школьный
транспорт
с
такими,
как
мы.
—
До
Пскова
ехать
два
ч аса.
За
это
время
вы
мож ете
на­
учить
мои х
д етей
неизвестно
чему.
Не т,
категорически
нет.
—
Садитесь,
—
из- за
спины
учительницы
зашептал
шофе р
и
показал
подбородком
на
дверь,
—
садитесь,
что
стоите?
Мы
не
то
что
вошли,
мы
пр осочи ли сь
в
а втоб ус
как
струя
дыма,
как
слабый
запа х
или
магнитная
волна
и
постара­
ли сь
и
дальше
ост ава ть ся
не вид имым и
и
неосязаемыми.
Суд я
по
всему,
нам
это
удалось.
Школьники
играли
в
дурака,
что-то
д руг
другу
п рода в али,
обменивались
инф орма цией
и
шут ка ми,
которые
часто
ос та­
вались
мне
не
до
к онца
понят ными.
Не
до
своего,
как
чув­
ствовалось,
оп асн ого
конца.
Даж е
если
еха ть
нам
предстояло
бы
не
до
Пскова,
а
до
Камчатки
и
даж е
если
бы
на
нашем
месте
сидели
не
мы,
а
н абок ов ский
селадон,
че стн ое
слов о,
не
зна ю,
чему
еще
мож но
бы ло
бы
их
научить.
Это
б ыли
д ети
нов ых
времен,
дети
легализации
религии
и
приватизации
мо­
рали.
С
некоторым
облегч ение м
мы
вышли
на
городскую
пл о­
щадь.
22.
В
Пскове
т оже
шла
приватизация,
сметая
с
ули ц
столовые,
каф е
и
другие
точки
общественного
питания.
Поезда
в
Моск ­
ву
и
в
само м
де ле
отправлялись
кажды е
два
часа,
но
нам,
как
выяснилось,
вх од
в
них
был
заказан.
В опре ки
п еч орском у
мне­
нию,
мы
и мели
право
сесть
в
пое зд
только
на
той
станции,
на
которой
бы ли
высажены.
То
ес ть,
в
Печорах
Пск ов ских .
Предположение
о
д опл ате
выз вал о
такой
же
гнев,
как
в
ут­
ренней
с толово й:


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
33
—
Зачем
нам
ваш и
деньги?
И
правда:
зачем?
Вокзальный
рес торан ,
вопреки
всему,
действовал.
Страш ­
ная
белокурая
официа нт к а
с
лазурными
веками
открыла
блок­
нот
и
угрожающе
сказала:
—
Ну.
Что
берем.
Дуло,
как
в
вестибюле
у
югославов.
Шел
рождественский
пост.
—
Ч аю!
—
простонала
аспирантка.
Глаза
у
нее
разгорелись.
Незаметн о
для
нас
она,
оказыва­
ется,
потеряла
разум.
Сквозняки
и
стужа,
письменные
пока­
зания,
приватизация,
погранцы,
юг ослав ы
и
дети-паломники...
—
Чаю!
только
не
стакан!
Чайник!
Лох ан ку!
Много!
Чтобы
и
руки
и
ноги
ту да!
П ого ряч ей!
—
Нет
у
нас
ча ю!
—
с
пре зре нием
сказала
официантка.
—
Вы
куда
пришли,
не
в идите?
И
в
на каз ани е,
за хл опнув
б ло кнот,
пошла
прочь.
—
Ну
что-нибудь
горя чее
и
жидкое
есть
у
вас?
что-нибудь?
—
У
нас
рес-то-ран.
Понятно?
Это
замечание
в ра зумило
нас.
—
Водки?
Официантка
обе рнул а сь
с
другими,
родн ы ми
глазами:
так
вы
наши!
а
я-то,
извините,
подумала...
—
Сколько?
—
Пятьсот.
Нет .
Семьсот
пятьдесят.
—
Еще
чт о?
Е сть ...
—
она
задумывается,
поднимает
глаза
вверх
и
выключает
си лу
зр ен ия,
как
на
барочных
изображе­
ния х
мистического
экстаза:
она
вид ит
невидимое,
она
шарит
в
н ем:
нашла!
—-
Е сть
с алат
мясн ой
столичный
и
щи
с
бараниной.
—
А
без
мяса,
простите,
ничего
у
вас
нет?
Первоначальное
под о з рение
ве рнулос ь
на
лицо
официант­
ки
и
ско вал о
его .
—
А
это
по-вашему
с
мясом,
что
ли?
Или
с
бараниной?
Смеетесь,
что
ли,
над о
мно й?
С
пе ре пуга
мы
заказываем
и
то,
и
другое .
Мы
заказали
бы
в се,
что
она
велела.
Но
с пис ок,
к
счастью,
кончился.
Из
че го
состояли
щи
с
бараниной
и
салат
мясно й
столич­
ный,
и
состояли
ли
в ооб ще?
иде я
различения
скоромного
и


34
О. СЕДАКОВА
постного
была
з десь
явно
неуместна.
Они
был и
все
тем
же
ме о ном,
из
к оторого
выдуты
платформы,
кр есла,
книги,
мыл ь­
ницы,
вся
вещественность,
к оторую
нам
ост ави ло
недавнее
прошлое.
Но
в одка
б ыла
настоящей.
К
а спи рант ке
на
гл азах
во зв ращ ался
рассудок.
Пора
было
уходить.
Пора
б ыло
возвращаться
в
Печоры
Псковские,
родные
по гра ничны е
Печоры.
В
электричке,
на
которой
мы
туд а
ехали,
стекла
были
выб иты
че рез
одн о,
но
водка
еще
действовала,
и
аспирантка
безмятежно
дремала.
Сни лась
ей
вешняя
Англия:
Чеширское
графс тв о,
универси­
те т,
где
она
провела
прошлый
г од,
д икие
нар циссы
в
британ­
ской
траве,
р едкие
деревья
на
невысоких
холмах.
23-
До
полуночи
ос тавал о сь
немного.
На
кривой,
голой
и
длин­
ной
платформе
уже
соб иралис ь
пас саж ир ы.
Молодые
люди,
как
еще
недавно
ск аза ли
бы,
комсомольского
возраста,
обс ту­
пили
с та рого
м он аха,
который
тоже
ж дал
поезда.
Он
друж е­
люб но
отв е чал
им.
Под
волнистым
пл аст ма ссо вым
козырьком
на
че тыре х
с тол­
бах
я
закурила.
И
тут
появились
они.
Бри га да
пограничников,
с
которой
мы
уже
дв ажды
так
нес час тлив о
в ст реча лись
за
посл ед ние
дни!
Они
шли
так
же
грозно
и
так
же
целенаправленно.
Они
шли
ко
мне.
Передумали,
решила
я.
Не
да дут
уехать.
Теперь
опять
в
ка­
раулку,
опя ть
к
с ухарям
и
нардам
и,
при
лучшем
и сход е,
к
милиционеру-педиатру
и
к
югославам
в
вестибюль.
К
злому
привратнику,
за
которого
я
и
так
уже
с
нынешнего
утра
дол­
жна
молиться.
К
детям-сквернословам.
К
старой
русалке
оф и­
ци антке.
Это
уже
не
жизнь,
п од умала
я.
Это
что-то
другое.
Заело,
как
плас т инку .
—
Встать!
—
сказал
мне
старшина.
—
Бросьте
сигарету
и
платите
штраф.
За
нарушение
правил
поведения
в
поме ще­
нии .
В
помещении
курить
зап ре щен о.
—
В
к аком
по мещ ении?
—
с прос ила
я,
огляды в аясь
к ру­
гом .
—
Где
помещение?
Ме ло
на
платформе.
Мело
у
меня
под
н ог ами.


ПУТЕШЕСТВИЕ В ТАРТУ И ОБРАТНО
35
—
Во
вс яком
по мещ ени и.
Вы
не
знаете
правил
поведения
в
помещении?
Сейчас
принесу.
В
этом
человеке
что-то
т во рилось .
Де ло
было
не
во
мне.
Дело
было
в
исп ра вл ении
мир оз д ания,
немедленном
и
окон­
чат ельном .
Он
знает,
как
это
сделать,
и
никто
не
встанет
у
не го
на
пути.
Он
вер ну лся
с
толстым
потрепанным
т омом,
напечатанным
на
г ек тогр аф е : «Правила поведения в помещении» .
Он
тор­
жествовал.
Я
заплатила
еще
оди н
штраф
и
отошла
курить
на
д аль ний
кра й
платформы,
ближе
к
Москве,
туда,
где
фо нари
уже
кон­
ч илис ь,
т ьма
и
стужа
наби ра ли
силу,
ветер
выл
и
снег
хл ес­
тал
так,
что
ник то
на
свете
не
назв ал
бы
это
помещением.
24. ПОСТСКРИПТУМ
Дорогой
коллега
Д.
Б.,
вот
я
и
записала,
как
Вы
п роси ли,
ис то рию,
кот орую
ра с­
сказыв ала
Вам
в
челябинском
а э ропорту.
Ч тобы
завершить
сюжет,
сообщу,
что
поезд
п одош ел
во­
время
и
нас,
как
ни
странно,
впустили
в
н его
без
пр ерек аний .
Хронотоп
мытарства
кончился
и
дальше
все
шло ,
как
по
мас­
лу.
В
сосе дн ем
купе
старый
мон ах
беседовал
с
соседями,
и
его
голос
без
сл ов
доносился
ровно
и
утеши тел ь но,
нап одо ­
бие
прибоя.
Колеса
ровно
стучали.
К огда
отбивают
членения
времени,
стучат
ходики
или
кол еса ,
жить
ка к-то
надежнее.
Время
таким
обр аз ом
об нару живает
св ою
к орп ус куляр ную,
а
не
волновую
приро ду
(ведь кажется,
у
н его,
как
у
света,
их
две), а с корпускулами все- та ки
спок ойне е .
Утром
мы
б ыли
в
Москв е.
Из
Тарту
позвонила
встревожен­
ная
Тамара
Павловна:
Говорят,
с
вами
чт о-то
случилось?
Мо с­
ков ски е
спутники
не
зв онили
в
т еч ении
в сех
последующих
пяти
ле т.
Бы ть
мо жет,
они
счи тают ,
что
мы
еще
отбываем
заслуженное
наказание
или
бродим
по
монастырским
пеще­
ра м.
Впрочем,
скорее
всего
они
ниче го
не
считают.
Сергей
исчез
без
следа
и
адреса.
Вот
и
финал.
И
хотя
я
еще
долго
п отом
вздрагивала
при
самом
беглом
и
фигуративном
уп отребл ени и
слова
«граница»: «это перехо ­


О. СЕДАКОВА
Зб
дит
всякую
г ра ни цу », «за границами моего понимания», «по ­
граничная
сит уаци я»
и
т.
п.
—
вздрагивала
и
огляд ы ва лась ,
ожидая
приближения
погр ан ичн ик ов
со
старшиной;
хотя
не­
которые
кн иги
и
статьи
мне
стало
неинтересно
читать
после
этих
происшествий;
хо тя
идея
помещения
с
тех
пор
утверди­
лась
у
м еня
в
уме;
тем
не
менее,
ника ко го
общего
урока
и
морали
из
вс его
описанного
выше
я
из вл ечь
не
м огу.
Мо жет
быт ь,
таким
уроком
и
выводом
мо гли
бы
ст ать
какие-то
пос ­
ледние
долетевшие
слова
п е чорск ого
старца,
но
не
бу ду
со­
чи ня ть:
я
не
расслышала
ни
ед иного.
Они
уходили
се бе
в
ме­
ханический
прибой
колес,
в
шум
времени,
в
его
открытое
—
как
го вор ят
и тал ьянц ы,
в ы сокое
—
море,
в
житейское
море ,
в
смену
бо гатых
созвучий,
в
ды рявы й
ме шок.
Август
1998, Азаровка
—
ноябрь
1998, Москва


О. СЕДАКОВА
ЭЛЕГИЯ, ПЕРЕХОДЯЩАЯ В РЕКВИЕМ
ТЪЬа mirum spargens sonum...
1
Подлец
ворует
хл опок .
На
неделе
постановили,
что
ти скам
и
дрели
по ра
учи ть
г рядуще е
с тра ны,
то
есть
детей.
Мы
нс
хотим
войны.
Так
не
хотим,
что
з адрож ат
поджилки
кой
у
ког о.
А
те
под
шум
гл ушил ки
безумство
храбрых
славят:
кто
на
шар е,
кто
по
волнам
бежит,
кто
переполз
по
проволоке
с
током,
по
клоаке
—
од ин
как
перст ,
с
младенцем
на
горбе
—
безвестные
герои
покидают
отечества
таинственные,
где
подлец
ворует
хл опок .
Караваны,
ва гон ы,
эш елон ы.. .
Белый
шум...
Мы
по
уши
в
бесч исле нно м
сырце.
Ест ь
мусульманский
рай
или
нирв ана
в
об иль ном
хлопке;
где -н ибуд ь
в
конце
есть
бу дущ ее
счастье
мил лиард о в:
посл едн ий
враг
на
ша ре
улетит
—
и
т ишина ,
как
в
окнах
Ле онардо,
куда
позирующий
не
глядит.
2
Но
ты,
поэ т!
клас сиче ска я
туб а
не
даст
соврать;
нес лы шимо ,
но
грубо
военный
горн ,
неодолимый
горн
ве лит
чер ез
за став ы
ка ра нти на:
по дъе м,
встав ать !
Я,
как
Б ертран
де
Борн,
хоч у
оплакать
гибель
властелина,


3»
О. СЕДАКОВА
Мне
провансальский
дух
внушает
де рзос ть.
Или
наш
со сед
не
стоит
плача,
как
Плантагенет?
От
финских
с кал
до
пакистанских
гор,
от
некогда
я понс ких
ост ровов
и
до
пла нин,
когда-то
польских;
дале
—
от
не др
з е мных,
в
которых
ни
луча,
праматерь
нефт ь,
кормилица
концернов,
до
высоты,
где
спу т ник,
щеб еча ,
летит
в
капкан
космической
каверны
—
пора
рыдать.
И
ес ли
не
о
нем,
нам
есть
о
чем .
3
Но
сердце
стра нно.
Ничего
другого
я
не
м огу
сказать.
Какое
сло во
изобразит
его
пр иск ор бный
р ай?
—
что
ни
решай,
чего
ни
замышляй,
а
настигает
состраданья
мгла,
как
бабо ч ку
сачок,
потом
игла .
На
острие
чьего -либ о
круш ен ья
и
выставят
его
на
обо зр ень е.
Я
зна ю
неизвестно
от
кого,
что
нет
злорадства
в
г л убине
его
—
так
к
су щест ву
вых о дит
существо,
поднявшееся
с
горном
сос трад ань я
в
свой
полный
р ост
на дгр об ного
рыданья.
Вот
с
гос ударс тв е нн ого
катафалка,
засыпана
казенными
слезами
(давно бы так!) —
закрытыми
глазами
куда
глядит
измученная
плоть,
в
путь
шедше
ско р б ный?..
Вот
Тв ой
р аб,
Господь,
перед
Тобой.
Уже
не
перед
нам и.
Смерть
—
Госпожа!
чего
ты
не
к осн ешь ся,
все
обретает
ст р анную
надежду
—
жи ть
н ако нец,
и наче
и
в по лне.
То
дух,
не
приготовленный
к
о твету ,


ЭЛЕГИЯ, ПЕРЕХОДЯЩАЯ В РЕКВИЕМ
39
с
п оследн им
светом
повернувшись
к
свету,
вполне
од ин
по
траурной
волне
плывет.
Ку да
ж
нам
плыть...
4
При скорбны й
мир!
волшебная
кр аси ль ня,
торгующая
к раскам и
надежды.
Иль
пестрые,
как
Г ерион ,
одежды
мгновенно
выбелит
гидропирит
немногих
с лов: «Се,
г ибель
предстоит...»
Н ет,
э того
не
видывать
живым .
Оп л ачем
то,
что
мы
хороним
с
н им.
К
святым
своим,
убитым,
как
с обак и,
зарытым
так,
чтоб
больше
не
найти,
безропотно,
как
звезды
в
зодиаке,
пойдем
и
мы
по
общему
пути,
как
этот.
Без
с уда
и
без
могилы
от
кесаревича
до
батрака
убитые
как
это
нужно
было,
д авно
они
глядят
издалека.
—
Так
ну жно
б ыло,
—
и зуча ли
мы,
—
для
быстрого
преодоленья
тьмы.
—
Так
нужно
был о.
То,
что
нужно
будет,
Пускай
теперь
кто
хочет,
тот
рассудит.
Ты,
молодость,
п рощай .
Т ебя
упырь
с осал,
соса л
и
высосал.
Ты,
совесть,
теб я
едв а
ли
чудо
ис цел ит
—
да,
впрочем,
если
г де-нибу дь
боли т,
уже
не
здесь.
Ч его
не
убер ечь ,
о
том
не
плачут.
Ты,
родная
речь,
навер но,
краше
он
в
своем
гробу,
чем
ты
теперь.
О
тех,
кто
на
судьбу
махнул
—
и
полу чил
свое.
О
те х,
кто
не
махнул,
но
в
общее
болото
с
опрятным
о т вращ ением
вх о дил,


40
О. СЕДАКОВА
из-под
пол ы
болта я
анекдоты.
Тех,
кто
доп ил ся.
Кто
не
оче нь
п ил,
но
хлоп ок
воровал
и
тем
умнож ил
народное
богатство.
Кто
не
дожил
—
но
более
того,
кто
пережил!
5
Уж
мы-то
знаем:
власть
пуста,
как
бочка
с
пробитым
дном.
Ч его
туда
ни
л ей,
ни
сыпь,
ни
суй
—
не
сделаешь
полней
ни
на
в ерш ок.
Хоть
полстраны
—
в
меш ок
да
в
во ду,
хоть
г ру дных
по ст авь
к
болванке,
хот ь
полпланеты
обо йди
на
танке
—
по коя
нет.
Не
снит ся
ей
покой.
А
снится
то,
что
буде т
под
рукой,
что
бы ть
до лж но.
Иначе
кто
тут
пр ав ит?
Кто
посреди
земли
себя
поставит,
тот
пожелает,
чтоб
з емли
осталось
не
более,
чем
под
его
пятой.
Власть
движется,
воздушный
столп
витой,
от
ст ен
окоченевшего
кремля
в
загробное
молчание
про винций,
к
окраинам,
умершим
начеку,
и
да льш е,
к
моджахедскому
полк у
—
и
вспять,
как
о т ражен ная
волна.
6
Какая
мышеловка.
О,
страна
—
какая
мышеловка.
Гамлет,
Гамлет,
из
рода
в
ро д,
наследнику
в
наследство,
как
перстень
—
рок ,
ты
камень
в
этом
перстне,
по ка
ид ет
ужаленная
пьеса,
ты,
пле нный
дух ,
изнемогая
в
н ей,
в згляни
сюд а:
здесь,
кажется,
страшней.
Зде сь
кажется,
что
притча
—
Э льси нор,
а
мы
пришли
гл я деть
истолкованье
ст ократ ное.
Мне
с
некоторых
пор


ЭЛЕГИЯ, ПЕРЕХОДЯЩАЯ В РЕКВИЕМ
41
сверх
мер ы
мерзостно
претерпеванье,
сверх
меры
тошно.
Ото
всех
сторон
ч
крадется
др янь,
шурша
своим
ко вро м,
и
ме лки м,
стратегическим
пунктиром
отстукивает
в
к ос мо с: tuba... mirum...
Моей
ученой
юности
друзья,
л юбезны й
Розенкранц
и
Гильденстерн,
я
зн аю,
вы
ребята
деловые,
вы
скажете,
чего
не
знаю
я.
Должно
быть,
т ак:
найти
себе
чердак
да
по минат ь,
что
это
не
впе рвые,
бывало
хуже .
Частному
ли цу
космические
спазмы
не
к
лицу.
А
кто,
мой
принц,
об
этом
помышляет,
тому
гордыня
печень
разрушает
и
т ереб ит
мозги.
Но
кто
смирен
—
живет,
не
вымогая
перемен,
а
труд и тся
и
собирает
п лод
своих
трудов.
Империя
падет,
палач
ли
вознесется
высоко
—
а
кошка
долакает
молоко
и
муравей
достроит
с вой
каркас.
Мир,
как
бывало,
держится
на
нас.
А
соль
земли,
какую
в
ссоре
с
ми ром
вы
ищете
—
есть
та
же
Tuba, mirum...
—
Т ак,
Розенкранц,
есть
та
же
tuba, mirum,
ест ь
тот
же
Призрак,
оско р бленны й
миром,
и
тот
же
мир.
7
Пр ощ ай,
тебя
забудут
—
и
ск ор ей,
чем
нас,
убогих:
будущая
власть
гло т ает
предыдущую,
дав яс ь,
—
портреты,
афоризмы,
ордена...
Sic transit gloria.
Дальше
—
тишина,
как
сказано .
Не
пу га ло,
не
шут


42
О. СЕДАКОВА
уже ,
нс
месмерическая
кукла,
теперь
ты
—
дух,
и
видишь
все
как
дух.
В
ужасном
восстановленном
в еличь е
и
в
океане
ти хих,
мощных
сил
теперь
мо лис ь,
властитель,
за
народ...
8
Мне
ка жет ся
пор ой,
что
я
ст ою
У
оке ан а.
—
Бедный
заклинатель,
ты
в ызыва л
на с?
так
теперь
гляди ,
что
будет
дальше...
—
Ч ур,
не
я,
не
я!
Уволь
ме ня.
Пусть
кто- ни буд ь
д ругой .
Я
не
желаю
знать,
какой
тоской
волнуется
не вида нно е
мо ре.
«Внизу»
—
здесь
это
значит
«впереди».
Я
ненавижу
приближенье
гор я!
О,
взять
бы
все
—
и
всем
и
по
в сему
или
со сно й,
макнув
ее
в
В езув ий,
по
небесам,
как
кто-то
го ворил,
—
писать,
писать
единственное
слово,
писать,
рыд ая,
слово:
ПОМ ОГ И!
огромное,
что б
ангелы
глядели,
чт об
мученики
видели
его,
убитые
по
нашему
согласью,
чтобы
Господь
поверил
—
ниче го
не
остается
в
ненавистном
сердце,
в
пустом
уме,
на
скаредной
зе мле
—
мы
ниче го
не
можем.
Помоги!


В. БИБИХИН
НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
Язык
нс
только
средство.
Есл и
бы
он
был
только
средством,
задача
к онечн о
заключалась
бы
в
том
чт обы
изуч ит ь
пр иемы ,
какими
философы
достигают
объемности
на
плоскости
тек­
ст а.
Работа
со
словом
ко нча ет ся,
ко гда
начинается
событие.
Мы
не
мож ем
анализировать
слово-событие,
потому
что
ед ин­
ственное,
чем
мы
могли
бы
его
понять,
это
оно
же
само.
Нет
больше
средств.
Вы
скажете:
мыслью,
которая
мо жет
быть
и
без
языка.
Но
не
без
смысла,
а
смысл
это
уже
готовое
слово.
Мысли
не
на
что
опереться
кроме
как
на
смысл
или
на
от­
сутствие
смысла.
Опираясь
на
отс утств ие
смысла,
мы
имеем
де ло
со
смыслом.
Слово
стоит
на
см ы сле.
Слово
имеет
смысл.
Оно
имеет
такой-то
смысл
п отом у,
что
сначала
вообще
имеет
смысл.
То,
что
оно
в ообще
им еет
смысл ,
не
мы
сд елали.
Даже
к огда
мы
са ми
придумали
и
ввели
с ло­
во,
с
самого
начало
имело
см ысл,
чтоб ы
мы
пр ида ли
слову
та кой
смыс л.
Имеет
смы сл
и
с лово,
в
котором
я вно
отсут­
ствие
смы сл а.
Не
впадать
же
нам
в
потерянность
и
ску ку
до
та кой
степени
чтобы
при
утра те
смысла
заняться
конструи­
рованием
искусственных
смыслов
в
стороне
от
то го,
что
и
без
нас
и
нашего
конструирования
по лно
смысла,
и
от
того,
в
чем
нет
смысла.
Тем
более
мы
не
докатимся
до
такой
иг ры
в
стек­
лянные
бу сы,
чтобы
выделять
опе ра ция ми
логического
ана­
ли за
семантические
мно жи тели ,
э л ементы
значений
и
ими
ма нипулирова т ь.
Л учше
чем
операции
со
сло во м,
которые
нельзя
да же
назв ать
техническими
потому
что
в
них
не
вы­
полняется
первое
т реб о вание
те хни ки,
ч ист ота,
луч ше
мани­
пул яц ий
с
лексикой,
га да ния
на
слове,
отыскивания
алгорит­
ма
по ст ро ения
фи лос офс кого
текста,
выслеживания
рит ор и­
ч еских
и
стили ст ическ их
приемов,
—
чем
з ани м аться
эт им
то с­
кливым
занятием,
лучше
уж
упиваться
горечью
от
утраты
см ысл а.
На
пу ти
с вет лого
от чая ния,
не
пугающегося,
не
заго­
варивающего
себя,
мы
в ст рети мся
с
философами.
Как
нам
в
н аших
«анализах»
не
поможет
ничего
кроме
смысла,
так
ведь,
н адо
догадываться,
и
пишу щим
при
«пост­
роении
т екст а»
водили
не
приемы
из
арсенала
риторичес­
ких
—
ве сь
вопрос
о
риторике
надо
пересмотреть,
мы
до лж­


44
В. БИБИХИН
ны
наметить
хотя
бы
рамки
этого
пересмотра,
—
а
то
же,
что
на ми:
ес ть
смыс л;
нет
смыс ла.
Ох,
не
надо
надеяться
буд то
у
нас
отыщется
какой-то
метаязык
для
слова,
которое
отстоя­
лос ь,
отс тояло
с ебя
за
ты сяч елетия .
Оно
останется
самым
п ро­
сты м
и
будет
т айно
править
на ми,
опережая
нашу
тепе реш ­
нюю
повседневную
л екси ку,
которая
каж ет ся
нам
сейч ас
по
нашей
путаности
доходчивее
философского
слова,
но
все
пе­
ревернется
через
30, уже через 30
лет,
к огда
щебетанье
наш ей
тепереш ней
само й
современной
публицистики
покажется
так
же
темно
и
смешно,
как
сейчас
нам
газе та
петровской
эпо­
хи.
Мы
кладем
на
стол
то,
что
пришло
ч ерез
от сев
веков,
ря­
дом
с
«современным»
и
мерим
одной
меркой:
оба
нам
что-
то
говорят}
сопоставим,
рассудим.
Неверный
подход.
Возьмем
пр об ный
срез
«современной»
литературы;
в
ней
простая
по­
пытка
перестать
заговаривать
от
тревоги
и
страха
себя
и
дру­
гих
уже
редкость,
как
свежий
воздух
в
уд у шье.
Огро мная
мас­
са
того,
что
публикуется
сейчас,
не
буде т
п ере издан о.
Г рома д­
ное
большинство
того,
что
бу дет
переиздаваться
в
ближай­
шие
сто
л ет,
не
будет
пере изд ав ат ься
в
с ледующи е
сто
ле т.
И
так
да лее.
Один
литературовед
вспоминает,
что
ему,
м альчи ку
вось­
ми
или
девяти
л ет,
подарили
«Вечера на хуторе близ Дикань-
ки»
и
он
с тал
переписывать
книгу
в
тетрадку.
Зачем
ты
это
де лае шь,
спросили
родители,
ведь
книжка
твоя.
Вопрос
зас­
тал
его
вр аспло х.
«Чтобы,
е сли
у
нас
бу дет
пожар
и
все
к ни­
ги
с гор ят,
эта
тетр а дка
ос та ла сь», объяснил он со странной
логикой,
которая
о
многом
говорила.
Увле чьс я
так ,
чтобы
бе з­
отчетно
хотел ось
самому
переписать
захватившие
слова,
воб­
рать
их
в
движения
собственного
те ла
при
писании
—
так
мы
невольно
переписываем
хор ошую
цитату,
ругая
себя
за
трату
вре м ени,
ко гда
достаточно
вроде
бы
отметки
каранда­
шом
на
полях,
—
это
ест ь
в
сущес тв е
человека;
это
делается
ни
для
чего;
и
это
д елает ся
далеко
не
со
всяким
те кстом .
Что­
бы
до
нас
дошли
ве щи
тыс яч ел етней
давности,
н адо
было,
чтобы
в
разных
поколениях
несмотря
на
перемену
человека
просыпалось
это
неразумное,
элементарное:
возьму
и
пере­
пишу.
Беззлобный
Башмачкин
в
«Шинели»
Гоголя
с
н асл аж­
дением,
увлечением,
страстью
—
это
бы ла
его
единственная
страсть
—
переписывал
бумаги
так,
как
они
есть,
как
они
пе­
ред
ним
лежали;
задач а
из мени ть
ф орму
документа
ока за­


НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
45
лась
ему
не
под
с илу.
Акакий
Акакиевич
—
это
сам
Гоголь,
который
переписывает
то,
что
слышит,
и
нико гд а
не
напи­
шет
ничего
от
себя,
нас тольк о,
что
за дача
что -то
сделать
со
св оим
персонажем,
чут очк у
усовершенствовать
его
для
по­
лез но го
общественного
и
государственного
употребления
поставила
его
перед
неодолимой
п роб лем ой,
заставила
де­
с ять
лет
м учит ься
текстом
и
по том
сжечь
е го.
Гоголь,
графо­
ман,
как
Бок кач чо,
понимал
только
такое
писа ние ,
увлечен­
ное
переписывание;
он
переписывал
со
слуха.
И
как
сам
был
зах вач ен,
так
и
зна л,
был
уверен
что
написанное
то же
захва­
тит
и
заставит
переписывать
себя
без
конца.
Всякое
другое
писание
—
хо тя
да же
близкие
друзья
не
отличали,
им
и
дру­
гое
гоголевское
писа ние
тоже
бы ло
интересно
—
для
него
б ыло
не
пис а ние
вообще,
ху же
чем
ниче го ,
чем у
ничего
он
безусловно
предпочитал.
Чем
отлич ае тс я
то,
что
дошло
до
нас
из
т ыся ч елетий:
ни
в
кое м
с лучае
не
должны
мы
думать
что
словесным
иску сст ­
во м,
что
тепер ь
пиш ут
хуж е,
а
раньше
лучше.
Там
могли
пи­
с ать
и
ху же
и
вообще
как
по пало ;
вся
р азн ица
между
т ем,
что
услышано
и
наивно
записано ,
и
тем ,
что
прид у ма но,
т.
е.
хуже
чем
нич ег о.
Разница
не
в
литературном
уровне,
а
в
плюсе
и
минусе:
од но
дает,
другое
отнимает,
и
тут
уже
со ве ршен но
все
равно,
на
каком
уровне
отнимает,
пусть
даже
на
само м
высоком,
отточенном,
мастерском,
классном;
и
когда
дают,
тогд а
тоже
об
уровне
давания
гов орит ь
неудобно,
потому
что
дареному
коню
в
зубы
не
смотрят.
Чем
губит
себя
так
назы­
ваемое
потребительское
о т но шение,
когд а
полученное
оце­
нивают
и
используют:
те м,
что
при
таком
разборчивом
кри­
тическом
п одх оде
кажется,
что
у
потребителя
никт о
не
суме­
ет
ничего
от обра ть.
Не
тут-то
было:
читай
как
угодно
крити­
чески
то,
что
со
знаком
минус,
—
все
равно
тебя
обобрали.
Сп асет
только
чутье
к
тому,
что
просто
подарено;
спасет
не­
растраченная
способность
бездумно,
по
первому
влечению
по­
тянуться
рук ой
к
бумаге,
чтобы
записать
захватившее
—
без
кр ити ки,
до
всякой
критики,
просто
та к,
Бог
з нает
поч ем у.
Потому
что
здесь
род но е.
Всякое
употребление
философии
будет
недолжное.
Я
не
понимаю
зачем
люди,
которые
хорошо
устрои лис ь,
находя
в
«современной кризисной ситуации»
пов од
мног о
говорить,
отнимают
у
нас
еще
и
философию,
которая
по
их
же
мн е­


В. БИБИХИН
46
нию
не
вполне
отвечает
требованиям
наш ей
ис ключит ель ной
эпохи.
Философия
не
для
ор га низа ции
жиз ни.
Есл и
бы
лю ди
знали,
из
какой
потерянности
она
вырастает.
Она
для
отчая­
н ия,
для
безысходности,
к ра йност и,
но
не
для
выхода
из
по­
ложения.
Выйти
из
положения
м ожно
и
без
философии.
Не
отнимайте
философию
у
нищих.
Ве дь
у
на с,
нищ их,
ничего
нет ;
мы
не
сумели
с дела ть
скачо к,
на
который
сп ос обны
вы,
активные,
решившие,
что
раз
человек
теперь
по кин ут
даже
умершим
Богом,
то
им еет
право
са мос тояте льно
ст роит ь
свою
жиз нь.
Мы
это
так
не
пон яли;
мы
поняли
покинутость
пр о­
сто,
в
си льном
смысле
нашего
сиротства;
нам
ничего
кроме
философии
не
ос тал ось,
а
ее
выхватывают
у
нас
из
рук
и
при­
страивают
для
надобностей
и
потребностей:
Демокрита
что­
бы
подтвердить
что
мир
рас сыпан,
Гераклита
чт обы
заверить
что
все
те чет
и
изменяется;
Пар мен ида
чтобы
уд остов ер ит ь­
ся
в
нашем
бытии,
не б ытия
же
нет;
Пл ато на
для
риторики;
Ниц ше
чтобы
п ос меят ься
над
красивым
Платоном;
Хайдег ­
гер а
чтобы
преодолеть
метафизику.
Почему
б огат ые
все
зах­
ватывают,
все
при с траи в ают,
в сему
им еют
на йти
прок,
всегда
знают
как
по вер нуть
дело?
Они
ус п ешно
действуют
и
хотят
еще
б ольше
деятел ь но сти
и
ус пе ха.
Философия
име ет
дело
не
с
организацией
вещей,
а
с
ямой
на
дне
человеческого
сущест в а.
Философия
сидит
в
яме.
Она
оттуда
ник огда
не
в ыбе рет ся,
потому
что
ей
там
место.
Я
уж
не
знаю
что
лучше,
не
сов сем
ли
выбросить
ее
на
свалку,
где
ей
природное
место,
чем
пытаться
как-то
ее
пристроить.
Ни­
щ ета
и
брошеность.
Мыс ль
на
дне
потому,
что
нет
такого
кр ая
челов е чес ког о
пол ож ени я,
где
бы
она
захотела
чтобы
там
се
подстраховали:
скажем,
вера
пу сть
будет
занята
смертью,
а
мысль
осв обод итс я
для
выс оких
целей.
Е сли
самое
плохое
делают
с
ф илосо фией,
когда
ею
что-то
делают,
зачем
она
тогда
нужна?
Не
надо
хи тр ить
и
лавировать:
она
не
нужна.
Пусть
на
нее
перестанут
выделять
деньги
инс т а нции,
которые
име­
ют
каким-то
образом
де ньги
и
умеют
их
распределять.
Буд ет
х уже
ес ли
эти
инстанции
начн ут
выделять
деньги
тем,
кто
объ яв ит
что
наш ел
н овую
и де ологи ю,
которая
будет
при но­
сить
народнохозяйственную
пол ьзу
—
а
иначе
как
же,
цела я
страна
без
сов рем енной
философии;
на до
постараться
чтобы
и
философия
у
нее
была,
быстро
сделать
ее
чт обы
с
ее
п омо­
щью
что-то
сдел ать .


НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
47
Денег
всегда
не
хватает.
Деньги
п оэ тому
экономят
и
стара­
ются
тр атит ь
их
так,
ч тобы
они
делали
еще
деньги.
Работа
Карла
Генриха
Маркса
«Нищета философии»
была
написана
в
1847 году для того,
чтоб ы
понять
природу
д виже ния
денег
и
решить
их
проблему.
Де ньги,
когда
буде т
вскрыта
и
демисти­
фицирована
их
приро д а,
перейдут
в
распоряжение
тех,
кто
эту
природу
р азга дал,
ок аж утся
во
власти
прозорливой
муд­
рой
силы,
и
п ос кольку
сила
эта
добра,
она
прои звед ет
после­
днюю
в
исто р ии
человечества
насильственную
революцию,
чтоб ы
родить
как
ребенка
новое
общество,
где
уже
никогда
не
понадобится
насилие
и
с оци альн ые
эволюции
перестанут
быть
политическими
революциями
h В ходе этой окончатель ­
ной
революции
прежде
всего
все
общественное
устройство
должно
перейти
в
руки
людей
доброй
во ли,
партии
едино­
мышленников,
которые
будут
зна ть
что
де лать
с
э той
влас­
тью
и
между
про чим
с
деньгами.
Новый
п орядо к
уже
никог­
да
не
кончится,
пот ому
что
нельзя
о тме нить
то,
что
ис т инно.
Что
новое
учение
бу дет
истинно,
видно
б ыло
например
из
того,
как
легко
его
ведущий
мы с литель
опровергал
слабые,
ошиб очн ые,
неверные
системы
мысли.
Работа
29- лет него
Ма р­
кса
бы ла
направлена
прот ив
двухтомного
со ч инения
37- ле т-
не го
Пьера-Жозефа
Пру дон а
(Европа была полна блестящи ­
ми
пишущими
молодыми
люд ьм и,
наполеонами
печатного
ст ан ка).
Оно
назыв ало сь
«Система экономических противоре­
чий», но на свою беду имело подзаголовок «Ф ило со фия
ни­
щет ы ». Для опровержения оказывалось почти достаточно про­
сто
перевернуть
слова.
Почему
б ыло
нетрудно
доказать
что
у
Пьера-Жозефа
Пр уд она
нищета
философии?
По
двум
при­
чи нам.
Во - перв ых,
Пруд он
вдумывался
в
движение
денег,
в
уст ройст в о
обще ств а
и
в идел
тут
о дни
конфликты.
Взамен
он
предлагал
со г ласит ься
с
д ругим
устройством
общества,
где
собственники
начали
бы
с отрудни чать
между
собой
без
при­
м ене ния
денег,
пользуясь
реальными
эк в ив алент ами.
Но
об­
щество
не
пер естр ои шь
пож елания ми;
к
м иллиону
мечтаний
Прудон
просто
прибавил
еще
одно,
по
нищете
своей
фи ло­
софии
не
осознав
что
проблемы
не
решить
без
на с илия
в ре­
менной
д икта туры .
И
второе,
почему
было
легко
доказать
что
в
книге
Прудона
нищая
философия:
потому
что
в
ней
про­
1 Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Соч., т. 4, с. 185.


48
В. БИБИХИН
должалась,
хотя
уже
и
разжиженная,
вековая
традиция
ст а­
рой
мет афиз ик и.
«Нищета философии»
—
это
с
подачи
Пру ­
до на
прозвучало
как
чистая
правда
да же
не
о
Прудоне
толь­
ко,
а
о
все й
вообще
философии.
Но
про зву ча ло
не
с
востор­
гом
открытия
и
ра дос тью
вступления
в
странный
кла н
людей
непричастных
к
по то кам
богатства,
а
с
превосходством
че ло­
века,
к оторы й
раз
навсегда
р ешил
по рв ать
с
жалким
прошлым.
Который
за
два
год а
до
того
набросал
в
з аписно й
книжке
п
тезисов,
кончавшихся
р ешит ель ным : «Философы лишь раз­
л ичным
образом
объясняли
мир,
но
д ело
заключается
в
том
что­
бы
изменить
ег о»2.
Первая
половина
этого
тезиса
неверна.
Философии
припи­
сан о
больше
чем
она
д елала.
Она
ос тере гала сь
объяснять
мир;
самое
большее,
на
что
она
замахивалась,
бы ло
ви деть
мир.
Мир
невидим.
Вторая
по ло вина
тез иса
оч ень
стр ан ная. «Дело
закл юч ается
в
том
чтоб ы
из ме нить
его». Чье
де ло
заключает­
ся
в
этом?
Д ело
философии,
по-видимому.
Она
должна
пе­
ре стат ь
быть
нищей.
Она
д олжна
перестать
н ищенс тв ов ать.
Она
должна
взяться
за
изменение
мира.
С
миром
на до
что-то
д ела ть.
Ни щая
филос о фия
оставляла
его
какой
е сть.
Надо
ре шит ел ьно
прийти,
не
дожидаясь
ни чьего
пришествия,
и
мир
нас илия
разрушить.
Это
вы полни т
кл асс,
которого
сил а
в
том,
что
он
нищий,
еще
больше
нищ ает
и
обязательно
абсолютно
обнищает!
Поразительно.
Философия
д олжна
перестать
быть
нищей,
это
позор
чтоб ы
она
мир илась
с
миром,
но
сил а,
на­
чи нающ ая
новую
эпоху,
у
нище го
пролетария.
Нище та
п озор,
но
смотрите!
—
рыч агом
изменения
мира
оказывается
она.
Мы сль
всегда
знала
си лу
от р еш енно сти.
Откр ы тием
Ма рк­
са
был а
не
эта
с ила
сама
по
себе,
а
м еханиз м,
ста в ящий
ее
на
из м енение
мир а.
Маркс
по-своему
повторил
Фал ес а.
Когда
древнего
мудреца
из-за
его
бедности
укоряли
в
ненужности
фи ло соф ии,
он,
зная
из
сво его
из у чения
звезд
между
прочим
о
будущем
урожае
м аслин,
еще
зимой
—
у
не го
тогда
случи­
ло сь
немного
денег
—
вн ес
задаток
за
н айм
всех
маслодави-
лен
в
Милете
и
на
Хиосе.
Он
их
нанял
таким
образом
за
ма­
лую
сумму,
по сколь ку
никто
не
давал
бо ль ше,
а
когда
приш ла
по ра
и
спро с
на
них
из-за
количества
маслин
в друг
воз рос ,
он
ст ал
отдавать
их
внаем
на
условиях,
какие
сам
ставил,
и
со-
2Тамже,т.з,с.4.


НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
49
бра в
много
денег
показал,
что
философы
есл и
зах о тят
легко
могут
раз богатет ь,
но
не
о
том
стараются
3. Что
Фалес
сд елал
для
себя,
то
Ма ркс
для
Гег еля .
Из-за
этого
левого
гегельянца
с
его
учителем
нельзя
стало
обра ща ться
как
с
мертвой
соб а­
кой .
Было
показано,
на
что
способна
мысль,
вторгнувшись
в
мир
бо г атства
и
ден ег.
Что
филос оф ия
такое
может,
не
вся­
ком у
сразу
видно.
«Рассказывают,
что
на блюда я
звезды
и
гл я­
дя
вверх
Фал ес
упа л
в
колодец,
а
ка кая -то
фракиянка
—
хоро­
шенькая
и
остроумная
служанка
—
по д няла
его
на
смех:
он
желает
зна ть
то,
что
на
небе,
а
т ого,
что
перед
ним
и
под
но­
га ми,
не
заме чает »4.
Но
имен но
по
звездам
Фалес
увидел
путь
к
обогащению.
Разбогатев,
он
вернулся
к
ним .
Марксизм,
бул ь­
дозером
пройдя
по
планете,
еще
долго
доказывал
могущество
философии.
Он
по ст епенно
ос лабе в ал.
Он
н ашел
себе
почву
в
стр ан е,
имевшей
опыт
нищеты
и
чутье
к
не й.
До га дка,
что
зде сь
клю ч
к
ист о рии,
сумасшедшая
в нач але,
тем
более
за х­
в ат ывающ ая
что
сумасшедшая,
зажгла
людей:
всё
уд ас тся
пе­
ревернуть,
по ст авив
на
ни щет у;
она
си ла,
прот ив
кото рой
нич­
то
не
устоит.
Срыв
движения
н аст упил
не
через
79 лет,
а
сра ­
зу.
Неимущий,
р ешив
ра с поряд ить ся
им ущим ,
уже
богач;
та­
инство
нище ты
вдруг
раз в еив ае тся,
на чин ае тся
грязь
обма н а,
по ка
не
обвалится
вся
постройка,
поставленная
на
той
вели­
кой
правде
что
н ищета
не
безобидная
ве щь.
А
нельзя
б ыло
чувствовать
что
так
случится?
Можно,
и
опя ть
же
намного
раньше
пе рво го
же ста
нище т ы,
решившей
перестать
быть
нищ ето й,
были
ясно
видевшие,
к уда
это
ве­
дет
(а куда собственно ведет?
куда
пришел
Фалес:
к
обогаще­
нию
неимущих,
постановивших
стат ь
бог атым и,
и
только;
или
куда
ведет
тех,
кто
на
дн е,
открытие,
что
они
на
дне
и
что
это
положение
имеет
свойство
перевертывания?
Только
к
тому,
чт о,
кто
был
на
сво ем
дне,
ст анет
на
самом
верху.). Мож­
но
бы ло
и
бол ь ше:
понимать,
что
нищета
не
о бязател ь но
про­
тивоположность
богатству,
в
дву х
смыслах,
что
нищета
и
не
сводится
про сто
к
отсутствию
богатства
и
ч то,
наоборот,
бо­
гатство
ей
не
м ешае т.
В
том
же
1886 году,
ког да
в
Женеве
в
перево де
Ве ры
За су­
лич
вышла
«Нищета философии»
Маркса
по-русски,
в
Моск-
3 Аристотель. Политика I 4.
4 Платон. Теэтет 174 а.


50
В. БИБИХИН
ве
в
типографии
Лисснера
и
Романа,
Арбат,
дом
Платонова,
была
издана
за
счет
ав тора ,
у чи теля
географии
пр овин циа ль­
ной
гим на зии
Василия
Ро зано ва,
книга
«О понимании»
тира­
жом
500 экземпляров .
Что
для
Фалеса
бы ла
насмешка
фра -
киянки,
то
для
Р оза нова
б ыли
издевательства
коллег-учите­
лей
над
толстой
к ниго й,
ко торую
просто
никто
не
купил,
по­
ловину
тиража
вернули
а вто ру,
другую
продали
на
обертки
в
магазине.
Р оза нов
поступил
как
Фалес.
Когда
его
не
захотели
нищ им
и
свободным,
он
по каза л,
какую
вла сть
над
умами
спо ­
собна
захватить
нищ ета
духа,
но
рядом
с
гордостью
от
успеха
(печатаюсь не меньше других,
к
54 годам жизни накоплено 35
тысяч,
десять
человек
вокруг
ме ня
кормятся)
ч аще
повторя­
ется
о дно
и
то
же:
насколько
не
н ужны
ему
изв ес тнос ть,
из­
дания,
влиян ие .
Говорить
что
Роз анов
«перешел»
от
метафи­
зик и
своей
философской
к ниги
к
«философии жизни»
или
чему-нибудь
еще
значит
не
дог адыва ть с я,
что
мыс ль
размаха
розановской
со
своего
ра нне го
начала
и
до
к онца
им еет
де ло
с
одними
и
теми
же
первыми
вещами,
что
она
должна
быть
разной
и
меняющейся
ч тобы
хоть
своими
метаниями
пока­
зать,
перед
какими
необъятными
вещами
стоит.
Ро зан ов
ос­
тается
малоизвестным.
Пикантности,
которые
о
нем
говорят­
ся
в
порядке
его
«анализа», запланированы им самым .
Почти
все
сказанное
о
нем
ск азан о
пок а
без
чтения
его
первой
к ни­
ги.
Розанов
нас
привлекает,
в сегда
захватывает
или
задев ает ;
он
знает,
как
это
д ела ть,
так
неужели
он
не
будет
знать,
чем
он
нам
покажется
сначала
и
что
окажется
потом.
Кто
такой
Розанов,
т от,
которого
мы
знаем,
или
то т,
который
понимает
на с?
Кто
ко го
боль ше
знает,
мы
его
или
он
нас ?
Богатенький
Ро зано в,
который
нас,
читателей,
приобрел,
пох ож
на
монополиста
Фалеса,
владельца
маслодавилен.
На­
стоя щ ий
Розанов
как
Фа лес,
как
мы
н ищий
и
брошен
в
п оте­
рянн ос ть
и
свободу.
Мы
найдем
его
как
сами
себя,
оглядыва­
ясь
вместе
с
ним
на
на ше
положение.
Он
не
в
каком-то
с во­
ем
т екст е,
а
в
по нимани и.
На
первой
странице
пр еди слов ия
книги
с
этим
названием
сказано,
что
все
человечество
я вно
т рудитс я,
но
не
очень
хо­
ро шо
знает
над
чем.
«Положение трудящихся,
от
которых
ос­
тается
скрытым
и
то,
что
и менно
возводится
ими,
и
то,
зачем
оно
во зв о дится
и
где
предел
воз во дим ого
—
не
может
быть
удобно...
Может
случиться...
что
придется
или
оставить
не
до­


НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
51
строивши,
или,
еще
хуже ,
совсем
уни что жить». Тем
нс
менее
однако
подзаголовок
к ниги
г ла с ит : «Опыт исследования при ­
роды ,
границ
и
внутреннего
строения
науки
как
цельн ого
зн а­
ния».
Что
же
Ро зано в,
инт ересно,
в
св оей
кни ге
ис сле дует ?
Ученый
исследует
предмет,
который
по
к райн ей
мере
с уще­
ств уе т.
А
цел ьно е
знание?
Во
второй
же
фр азе
кни ги
Р озан ов
ко нс та тиру ет: «Трудясь в отдельных областях знания,
мы
ни­
к огда
не
и мели
ни
случая,
ни
необходимости
за дум а ться
над
ним ,
как
ц елым» .
Раз
не
имели
случая
даже
за дум ат ься
над
целым,
то
наверное
целого
по ка
и
нс
построи ли
вовсе,
толь­
ко
разрозненные
части.
Роз а нов
хочет
исследовать,
чего
нет.
Д ейст витель но ,
он
так
и
скажет
в
главе
пе р во й: «Истинное
з нание
может
быть
образовано
нс
только
о
том,
что
суще­
ствует
и
чему
это
знание
может
соответствовать,
но
и
о
том
также,
что
должно
существовать
и
чему
должно
соответство­
вать
это
существующее».
Истинное
з нание
—
о
целом,
кото­
рого
нет
и
которое
одн о
только
и
им еет
смы сл
исследовать.
Вся
б ольш ая
философская
к нига
тридцатилетнего
Розанова
складывается
вокруг
эт ого
есть
и
нет.
Це льн ое
знание,
ст о­
ящее
на
п онима нии,
—
его
нет,
но
и
кроме
и
помимо
н его
ничего
нет,
так
что
только
оно
на
самом
деле
есть;
даж е
не
т ак,
что
если
раскопать
(археология)
вавилонскую
ба шню
зна­
ния,
ка кой
она
поднялась
почти
до
не ба
и
почти
с разу
же
за­
валивается,
то
можно
на йти
части,
идущие
в
дело,
а
во
все м
эт ом
зда ни и,
вавилонской
ба шне
нау ки,
на
само м
деле
нет
ничего
кроме
цельного
з на ния,
с
самого
начала
и
не
бы ло,
потому
что
неоткуда
б ольше
взят ь ся,
и
все
ра вно
его
там
н ет.
До
по след них
сво их
за пис ей
на
э той
загадке
есть
и
нет ,
как
Пар мени д
на
бытии
и
небытии,
стоит
весь
Роза нов .
Отсюда
его
настроение
мира,
п рим ирен ия
с
нищетой,
из
которой
он
вышел
и
от
которой
не
ушел,
пот ому
что
вышел
только
тем
что
в
нищете
увидел
богатство.
Роза нов
мирны й ,
он
не
хоче т
ничего
переворачивать,
мало
что
пре д лага ет
изменить.
Он
зах ­
ва чен
т айно й,
котора я
и
тайна
Рос си и:
нищеты
и
богатства,
нет
и
есть,
пустоты
и
п олнот ы.
Всю
свою
ж изнь
Ро за нов
при
этой
тайне.
За
пятнадцать
лет
до
Розанова
с
обитателей
его
духов­
ной
родины,
Симбирска,
И.
А.
Гончаров
списывал
Обломова;
чер ез
пятнадцать
лет
по сле
Р оза нова
из
Симбирска
рвались
в
цент р,
горя
жаждой
де ла,
молодые
Ке р енский
и
Уль ян ов.
Ро­
зан ов
стоит
посреди
полюсов
неподвижности
и
бешеного
дви-


В. БИБИХИН
же ния,
завороженный
тем,
что
Ро ссия
такая,
вмещающая
край­
ние
напряжения.
Ко нт раст
к азал ся
невыносим,
серия
моби­
лиз а ций,
очень
скоро
тотальных,
следовавших
уже
впритир­
ку
од на
за
д руго й,
причесали
Россию,
уравняли
п олюса,
сби­
ли
н апря жение.
Розанов
п очти
единственная
на ша
мысль,
вы­
несшая
размах,
вобравшая
его
в
себя
вплот ь
до
записи
кон ца
1918 года: «Nihil в его тайне .
Чудовищной,
неисповедимой...
Тьма
ис­
т ории.
Всему
конец.
Б ез мо лвие.
Вздох.
Моли тв а.
Рост...»
Бывает
ли
у
человека
п оступ ок,
где
он
не
расколот?
Это
поступок
п оним ания .
«Цельное знание»
не
собирает
отдель­
ные
час ти
в
общую
картину,
а
ст оит
на
том
нач ал е,
где
нет
распадения
на
две
ч аст и, «двух голов» (Парменид).
Разум
ра з­
носит
сво и
приобретения
в
два
разных
места
и
в
науке
оттал­
ки ваетс я
от
мета физи ки,
а
в
философии
«обобщает».
Дел ит
поз на ние
на
чувственное
и
логическое
или
расколот
еще
как-
нибудь
по-другому.
Р оза нов
и
Парменид
правы:
ра зум
скла­
дывает
с вое
имущество
в
два
разных
хранилища.
Но
д об ыва­
ет
он
его
то же
в
двух
разных
ме ст ах? «Положение обозрева­
ющего
могло
бы
стать
безвыходным,
если
бы
вне
на уки
и
вне
философии
не
лежало
третьего,
что
мож ет
быть
поставлено
наряду
с
ним и,
че го
не
може т
коснуться
со мн ение» .
Рань ше
ра с кола
было
внимание.
Розанов:
в
начале
всякого
з нания
не
д олжно
еще
только
быть,
а
уже
было
простое.
Оно
забыто.
Ну с,
не
в ыне сший
амехании,
ст анов ит ся
б луж даю щим
(Парменид).
Амехания,
невозможность
ввести
в
действие
механизмы
ума
и
т ела
—
завороженная
неподвижность,
за хва тыв аю щая
ч ело­
ве ка
при
встрече
с
миром,
невидимой
вещь ю,
согласным
по­
коем,
покоем
со г ласия.
Роза нов ска я
к аменная
задумчивость.
На
этой
г ра нице
нищет ы
и
брошености,
безусловной
ни­
щеты
и
безусловной
свободы
—
не
св об оды
для
манипуля­
ций,
а
таинственной
сво бо ды
от
механизмов,
—
м ожно
оста­
новиться
в
перечислении
того,
чего
на до
ожидать
от
фи лосо ­
фии,
приступая
к
ее
ч тению.
Что
мы
найдем
там,
мы
найдем
чита я;
но
мы
мало
что
в
ней
про чте м,
если
не
будем
гото вы
к
тому,
что
человек
там
уже
не
беж ит
от
того,
от
чего
мы
все
еще
бежим.
Мо жно
го ды
просидеть
над
«философскими тек­
стами»
и
не
прочесть
ни
строки
философии
(Жак Деррида);
дел о
во
вз гляде ,
ищущем
и
вбирающем
то,
что
ему
нужно.
Фило с офия
не
нужна.
Она
так
же
не
нужна,
к ак,
похоже,
ни­
кому
уже
не
нужен
сейчас
че лов ек.


НИЩЕТА ФИЛОСОФИИ
53
Мы
читали
философию
на
ре дко сть,
в
целом
мире
на
ред­
ко сть
мало
и
неравномерно
—
скаж ем,
все
еще
читали
Эн­
гельса,
когда
на до
был о
уже
Ницше,
и
Чер ныш евск о го,
ко гда
надо
было
уже
Розанова.
В
Институте
эл ек тр ифик ации
сел ь­
ск ого
хоз яйст в а,
где
ср азу
после
армии
я
работал
техником-
лаборантом
с
датчиками,
домодельными
ш некам и
и
экспе­
риментальным
силосом,
в
друг ом ,
к абине тно м
помещении,
т.
е.
имея
дело
с
т еор ией,
сидел
п рият ный,
спокойный,
пол­
новатый,
пы шу щий
здоровьем
инженер
с
круглым
р у сским
лицом.
Его
звали
Василий
Васильевич.
Узнав,
что
я
чит аю
философию
—
я
тогда
переводил
«Идею университета»
К ар­
ла
Ясперса
и
мечтал
заинтересовать
эт им
заведующего
лабо­
раторией,
вс е-таки
научно-исследовательское
учреж де ни е,
—
В ас илий
Ва силь ев ич
рас ска зал,
что
в
начале
институ та
как-то
зачитался
взятой
в
библиотеке
фи лосо фско й
книгой,
она
его
странно
зах ватил а, «мороз по коже пробирал».
Он
сказал
об
эт ом
библиотекарше, «дайте что-нибудь
еще
такого
же
почи­
тать», но та отсоветовала:
вредно
для
здоровья,
можно
сойти
с
ума.
С
тех
пор
он
больше
н иког да
фило со фию
не
чи тал.
Он
у мер
через
немного
лет
после
этого
разговора,
дал еко
не
ст а­
рый ,
не
узнавший
себ я.
Но
даж е
е сли
бы
мы
получили
хорошее
филос оф ск ое
об­
разование,
мы
все
равно
бы ли
бы
растеряны
перед
филосо­
фией.
Наша
рас те ряннос ть
наст оя щая .
Происходит
что-то
в аж­
н ое,
кажется
—
необратимое.
Философия
это
такая
вещь,
ко­
торая
дает
бы ть
событию
и
вмещает
его
в
с ебя
так,
что
не
закрывает
е го.
Фило с офия
не
ар сенал
ср едст в,
которыми
надо
вооружиться.
Как
будто
мы
не
вооружены
уже
до
зубов.
Фи­
лософия
это
прекращение
хватки,
которая
все
равно
беспо­
лезна,
и
воз вр аще ние
к
ра нней
захваченности.


О. СЕДАКОВА
МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА,
ИЛИ О ЗЛЕ ПОСРЕДСТВЕННОСТИ
—
«А мораль у этого такова...»
Кстати, вы знаете, что такое мораль?
—
Конечно. Это от чего мрут-, ну, палка, ду­
бинка...
Из разговора с детьми
—
Интересно, почему вечера всегда такие
скромные.
Из другого разговора, на закате
Когда
рассужд ения
заходят
об
искусстве
и
религии
\ почти неиз ­
бежно
рядом
с
эти ми
двумя
неизвестными
во зник ает
третье:
мораль.
Чаще
всего,
м ораль
в
таком
случае
—
это
то,
что
оста­
нется
в
ре зуль та те
вычитания
искусст ва
из
религии.
Но
ин огда
дело
обстоит
и
хуже:
то,
что
называют
религи­
ей,
и
мыслится
как
определенный
род
морали
—
и
в ряд
ли
мн ого
больше
того.
Я
говорю:
морали,
а
не
эти ки,
по тому
что
в
русском
языке
есть
некоторое
различие
между
двумя
этими,
л атински м
и
греческим,
заимствованиями,
не
говоря
уже
о
собственно
русском
(впрочем,
по здн ем
и
о щу тимо
книжном)
тер мине
«нравственность».
П ри веден ная
в
эпиг р а­
фе
детская
этимология
«морали» (по аналогии с «пищалью»-, «мо­
р ить
—
мо рал ь »), в сущности передает тот семантический от ­
тенок,
которым
п ро питано
это
с лово
в
нашем
языке.
Ес ли
мораль
и
не
уморит
до
конца,
то,
во
вс яком
сл уч ае,
она
ощу­
т имо
стесняет
в
д виж ени ях.
От
морали
мы
не
жд ем
для
себя
ничего
хо роше го;
мы
уверены,
что
тот,
кто
для
нас
ее
со ст ав­
лял
или
нам
ее
читает,
такж е
ничего
хоро ше го
от
нас
не
ждет.
А
это
все -т аки
оби дн о.
«Палка,
ду бин ка»
морали
обру шит ся
на
нас,
если
мы
ее
не
исполним.
Мор аль
оповещает
о
неиз­
бежном
наказании
и
уже
им
является.
Наказание
это,
ср еди
д ругого,
и
в
том,
что
моралью
нас
обирают,
о т нимая
в се,
что
б ыло
до
нее
—
и
от л ично
без
нее
обходилось.
Например,
бас-
1 Этот текст представляет собой выступление на конференции «Искусст­
во и религия», проходившей в 1997 году в Минске. Немецкий поэт Вальтер
Тюмлер (Walter Thümler) и православный священник о. Александр Герони-
мус, чьи имена появляются в ходе изложения, были участниками этого об­
суждения.


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
55
ня,
которую
мы
прочли,
с
удовольствием
вникая
в
подробно­
сти
происшествий,
слога
и
характеров,
—
в друг
целиком
от­
би рает ся
у
нас:
оказывается,
все
это
что-то
«значило»
и
само
по
себе
не
важно.
То
есть,
говоря
сер ь езн ее,
мораль
удручает
не
только
св ои­
ми
б е дными
и
безотрадными
антропологическими
посылка­
ми,
сво им
космическим
пессимизмом
(У сильного всегда бессиль ­
ный
виноват;
И
в
сердце
льстец
всегда
отыщет уголок
и
под.)
и
злорад­
ст вом
своих
сюж ет н ы х, «моральных»
выводов
(ага,
так
и
вышло!
А
вы,
друзья,
как
ни
садитесь,
Все
в
музыканты
не
годитесь!
—
а
почему
бы
им,
соб ст венно ,
не
сгоди тьс я, ad majorem Dei
gloriam, как в одной немецкой сказке?) —
но
и
тем,
что
она,
как
метафизика,
упраздняет
существующее.
Она
говорит:
смысл
не
в
том,
что
есть;
из
то го,
что
есть,
нужно
еще
из­
влечь
моральный
ко рен ь.
Корень
извлечь,
а
ботв у
выбросить.
К
моралистам
обыкновенно
относят
тех
пи сат ел ей,
кото ­
рые* очень
хорошо
ус в оили
conditio humana 2, которые и сами
не
забудут,
и
дру гим
забыть
не
дадут,
что
мир
сей
несоверше­
н ен,
радикально
испорчен,
чел о век
малодушен
и
«наши доб­
родетели
суть
замаскированные
п ор ок и», как заметил Ларош­
фуко.
Мора ли зм
отменяет
историю
как
ист о рию
какого-либо
со зидания :
пороки
всегда
те
же.
Св ире пым
дух ом
этого
мо­
рализма
веет
от
классической
механики:
дейс т вие
равно
пр о­
тиводействию;
от
теории
эволюции,
пр о изв одящей
отбор
по
выживанию;
от
реф л ексов
Па влов а
(ах,
вот
такой
несчастной
собакой
со
в ставл енно й
фистулой,
по
ко тор ой
от де ляет ся
с лю­
на,
мне
представляются
все
басенные
звери,
да
и
вообще
все
существа
у
моралистов
и
нравоописателей,
начиная
с
Те о­
ф рас та); в общем,
от
в сех
наук,
которым
нас
учили
в
ср ед ней
школе.
От учив ая
от
какого-то
предыдущего
знания
о
мире
как
д етс кого
и
неграмотного
—
и
так
креп ко
отучив а я,
что
научно
и
морально
воспитанный
читатель
уже
не
узнает
никако-
2 «Положение человека» лат., термин, имеющий в виду наше существо­
вание в условиях «падшего мира». Чаще всего «падший» в этих употребле­
ниях реально значит просто: «плохой»; динамический смысл «падшести», то
есть соотнесенность с некоторым иным, высшим состоянием, предшество­
вавшим «падению», просто уходит.


О. СЕДАКОВА
56
го
своего
опыта
в
поэтических
об ра зах
и
от несет
все
это
по
разряду
авторской
ф ант азии
и
э стетик и.
Об
эстетике
я
говорить
не
со бир аю сь,
а
нау ку
неоправдан­
но
и
нео бо сно ва нно
быстро
вспомнила
в
связи
с
моралью,
хотя
бы
потому,
что
она
—
четвертое
привыч но е
н еизвест но е
на­
шей
темы,
по
к рай ней
мере,
м ол ч аливый
ф он,
на
котором
выясняются
д ругие
отношения.
Искусство
обыкновенно
про ­
тивопоставляется
науке
—
и
уже
в
силу
общей
не науч нос ти
мо­
жет
быть
сближено
с
религией
(быть может,
этот
случай
и
имел
в
виду
Вальтер
Тюмлер,
гов оря
о
том
роде
р ешения
на­
шег о
сопоставления,
когда
«веру превращают в искусство»,
предв ар ит ел ьно
сведя
искусство
к
существованию
в
виртуаль­
ном,
по -с та рому
гов оря , «внутреннем», потустороннем кри­
терию
истинности
мире).
Будучи,
к
с ожа ле нию,
совершенно
несведущей
в
естественных
нау ках ,
я,
тем
не
менее,
слыша­
ла,
что
противопоставление
нау ки
и
религии
в
старом
смыс­
ле
давно
не
актуально
для
с амих
уче ны х,
что
нов ейш ая
науч­
ная
мысль
оставила
и
свои
доктринальные
амбиции
и
—
в
це­
лом
—
тот
«научный»
образ
мир а,
в
который
ник акими
уси­
лиями
нельзя
вп иса ть
действие
творящей
воли.
Но
бы тов ой
осадок
«научности», которым живет наш современник,
при­
надлежит
п рошлом у.
И
то,
что
его
составляет,
я
бы
назвала
космическим
морализмом,
с
его
де термин измом,
с
его
пр я­
мой
перспективой
причин
и
следствий;
бессмысленных,
не­
телеологических
прич ин,
причин,
равнодушных
к
единично­
му
и
уникальному,
как
мор аль.
Я
подчеркну,
что
говорю
о
морали
и
мора ли з ме,
а
не
о
твор­
ческих
нравственных
уче ни ях,
так их,
как
аристотелево,
кото­
рое
не
мене е
имморально,
чем
Цве ты
Зла ,
—
с
точки
зрения
викторианского
(назовем его так)
морального
код екс а3. Этим
условным
э питето м
я
обо знач аю
тот
моральный
ко декс ,
ко­
торый
в
общем-то
по
сво ей
сути
не
сл ишк ом
отличается
от
уголов н ого.
Сходство
их
в
том ,
что
они
до лжны
охранить
об­
щест во ,
общественный
порядок
от
ч ело века:
от
некоторых
его
нежелательных
и
опасных
возможностей
(несомненно,
оба
эти
к одек са
сохр аняют
и
самого
человека
от
возможного
р ас-
3 Просто потому, что исходит из счастья как существа этической жиз­
ни — а какое счастье допустимо в мире морализма, кроме осознанной необ­
ходимости несчастья или его осознанной полезности.


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
57
пад а
его
личности,
но
это
скорее
побочное
действие).
Искус­
ство
же
настолько
я вно
занималось
и
з аним ает ся
апологией
многих
из
э тих
не же ла те льных
возможностей,
что
общим
местом
ст ало
определять
его
как
имморальное
или
даже
а мо­
ральное.
Не
бу ду
приводить
на гляд но
эпатирующих
в ы ступ­
лений
ху д ожник ов
против
тех
или
ин ых
моральных
устоев
(семейной,
трудов ой ,
гражданской
добродетели
и
под.).
В спо мню
м енее
ск анд ал ьный
—
но
по
с уществ у
гораздо
бо­
лее
глубокий
вызов
б ыт овой
моральной
мудрости:
стихи
Ди­
лана
Томаса,
по свящ енн ые
умирающему
отцу:
Не уходи
смиренно
в
добрый
путь,
Пусть
старость
будет
месть
и
гр ом
и
шквал;
Б унтуй ,
б унтуй,
что умирает
свет.
Му дрец,
ты убедишься:
тьма
права,
Ведь
сло во
м еркне т
и
чадит,
но
ты
Не уходи
смиренно
в
добрый
путь.
Ты,
пр ав едни к,
когда
последний
вал
Слизнет
тв ои
дел а,
как
пестрый
со р,
Б унтуй ,
б ун туй,
что ум ира ет
свет.
Бе зум ец,
вовлеченный
в
пляску
сол нц
И
поздно разгадавший:
это
крах,
Неуходи
сми рен но
в
добрый
путь.
Муж
чести ,
в
чьи
гл аза
глядит,
слепя,
Слепых
очей
св истя щий
м етео р,
Б унт уй,
бунтуй,
что умирает
свет .
И
ты,
от ец,
на
скорбной
высоте
Благослови
меня
и
прокляни.
Но
не
иди
с ми ренно
в
добрый
путь.
Бунтуй,
бун туй,
что умирает
св ет
4.
Я
нахожу
это
сопротивление
морализму
более
глубоким,
по­
тому
что
оно
касается,
быт ь
может,
его
радикальной
осн овы:
фу нк ции
усыпления,
ус ми ре ния,
укрощения
жизни,
которо­
му
даютс я
заманчивые
религиозные
названия
смиренности,
просветленности,
послушания.
Ес ли
же
хоть
на
минуту
в ду-
4 Dylan Thomas. Don’t Go Gentle Into That Good Night. Перевод мой — О. С.


58
О. СЕДАКОВА
ма ть ся,
н ичто
так
не
противоположно
духовному
дару
мй ра
и
кротости,
как
эта
поз иц ия,
выраженная
во
множ ес тве
lio-
словичных
речений
ти па
«время лечит».
Time is по healer: thepatient is no longer here — 5
холодно
возражает
на
это
Т.
С.
Элиот
(The Dry Salvages, II).
И
так
же,
как
Д.
То мас,
но
не
нао щупь ,
а
с
открытыми
глаза­
ми
осознания
он
обл ич ает
«высокую мудрость»
с таро сти:
Do not let те hear
Ofthe wisdom ofold men, but rather oftheirfolly,
Theirfear offear andfrenzy, theirfear ofpossession,
Ofbelonging to another, or to others, or to God6.
(Old Coker, II)
И
не
де рзос ть,
как
при нят о
ожи да ть,
противопоставляет
ав­
тор
«Квартетов»
этой
ложной
«ясности» (serenity), а со всей
веской
обд ум анн остью
—
не
что
и ное
как
смирение!
The only wisdom we can hope to acquire
Is the wisdom ofhumility: humility is endless 7.
(там же)
Ту
же
т ему
я
слы шу
в
мандельштамовских
стихах
о
вдохно­
вении:
И
ко гда
я
наполнился
морем,
М ором
стала
мне
ме ра
моя.
Мне
кажется,
уже
из
э тих
приме р ов
нетрудно
угадать,
что
то,
что
называют
(в том числе,
и
с ами
художники)
иммо р а­
лизмом,
вернее
понимать
как
мо раль,
и
даж е
морализ м
осо­
бог о
п орядка .
В
это м
повороте
мне
и
хот ело сь
бы
сегодня
ув ид еть
искус­
ство.
Несомненно,
па рад окса л ьная
и
ск ры тая
ди дакти ка
—
не
5 Время — не врач: больного уже нет на месте.
6 Не говорите мне
О мудрости стариков, но лучше об их дури,
Об их страхе страшиться и безумствовать, их страхе обладать,
Принадлежать другому, или другим, или Богу.
7 Единственная мудрость, которую мы можем надеяться обрести, —
Мудрость смирения: смирение бесконечно.


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
59
последний
и
не
высший
пла н
произведения
и
производящей
деятельности
художника.
С коре е,
это
его
предварительная,
негативная
сос тав на я,
то
н еп реме нное
ус лов ие,
после
испол­
нения
которог о
возможно
с амо
пр о- из -в едение,
сама
ве щь
искусства,
не
пер естаю щ ая
уд ив лять
нас
своим
как
будто
н ад­
ч ело веч еск им,
нерукотворным,
непросчитываемым
(обыден­
ным
конструирующим
разумом)
качеством
целостности.
Качеством
целого,
которое
не
равно
сумме
своих
составляю­
щих .
Самые
интересные
и
плодотворные
с ближ ения
худ оже ­
ственного
опыта
с
духовным
производятся
—
как
это
сдел ал
о.
Александр
Геронимус
—
на
другом
материале:
на
матер и а­
ле
созерцаемых
образов,
которые
могут
быт ь
до
странности
сх одны.
При
эт ом
остается
з агадко й,
как им
же
образом
тем­
ная,
дикая,
страстная,
не
прошедшая
аскетической
обработки
душа
художника
видит
что-то
ро дств енное
тому,
что
и звест ­
но
подвижнику?
Или
это
игра
случая,
и рр аци ональ ное,
не­
справедливое
(«но правды нет и выше») благоволение небес
к
гулякам
праздным,
так
оскорблявшая
Са лье ри?
К
ме лк им,
черствым,
эгоистичным
и
расчетливым
с ущест вам ,
как
Имп ­
ровизатор
(читай:
Мицкевич)
из
«Египетских ночей», как мно ­
жество
высоких
а вт оров
в
мемуа ра х
их
современников.
Не­
соразмерность,
к отора я
заставила
Заболоцкого
закончить
св ои
размышления
на
эту
тему
открытым
вопросом:
Поч ему ,
потрясая
нам
чу вс тва,
Поднимает
над
миром
такие
сердца
Нер азум ная
сила
ис кусст ва?
Все м
известно
романтическое
решение
этого
вопроса,
по-
своему
благополучное:
да,
т аков
автор
до
и
вне
действия
ху­
дожественного
дара
(«Пока не требует поэта»)', действие же это ­
го
дара
иррационально
(«неразумная сила») и не ограничено ни ­
какими
личными
свойствами
одаряемых.
Н ет,
пожа л уй,
к ое-
чем
ограничено:
пр ил ичного
и
по рядоч но го
человека
это т
дар
не
посетит.
Человек
иску сст ва
не
только
может
быт ь
монст­
р уо зен:
он
едва
ли
не
непременно
монструозен,
это
ед ва
ли
не
его
пр офессио нал ьна я
обя за нн ость,
бы ть
жалким
моральным
чудищем.
На
это м
месте
—
на
месте
обязательности
того,
что
«обыватель»
наз о вет
дурным
по вед ением,
—
романтизм
ст а­
новится
богемой,
ос обог о
рода
жи зне строи тел ьств ом
—
если


6о
О. СЕДАКОВА
можн о
так
назв ат ь
преднамеренное
и
небескорыстное
(по -
скольку
и ме ющее
в
ви ду
«создание шедевров») разрушение
всег о
окружающего.
Я
не
испытываю
ни
малейшей
приязни
к
богеме
и
не
возьмусь
ее
за щища ть
да же
р ади
памяти
о
людях,
дорогих
для
меня,
создавших
прекрасные
вещи
и
при
э том
принадлежав­
ших
богеме
в сем
своим
об ра зом
жизни.
Я
продолжаю
дум а ть,
что
связь
между
этим
обра зом
жизни
и
их
созданиями
—
про ­
сто
отрицательная.
Расхожие
рецепты
богемы,
которые
мне
приходилось
слы ша ть
от
множества
наших
соч инителей ,
не
создавших
при
этом
ничего
заметного
(например: «Чтобы на ­
писа ть
стоящие
ст ихи,
не обход им о
влюбиться
в
мерзавца»
или
«Великое стихотворение
—
это
или
ист ор ия
болезни,
или
ис­
тория
пре с тупле ния»
и
т.
п.)
внушают
мне
о тв ращ ение
одной
своей
недодуманностью.
Почему,
скажем,
не
обсуждается
тот
простой
факт,
что
миллионы
и стори й
п реступл ени й
и
исто­
рий
болезни
не
породили
«Цветов Зла»
или
«Братьев Кара­
мазовых»? так же,
между
прочим,
как
бесч исл енн ые
фр ей­
довские
комплексы
и
п сих ическ ие
па то лог ии,
будто
бы
неот­
дел имы е
от
ге ниа льн ост и?
почему
не
под ума ть
о
т ом,
в
како е
монотонное
психическое
с остоя ние
втягивает
человека
насто­
яща я
бол езн ь,
настоящее
пр е ст упле ние,
настоящая
стр ас ть
к
мерзавцу,
не
ост ав ляя
ему
свободных
зон
для
обдумывания
«формы плана и как героя назову» .
И
—
в
какое
мон отонн ое
состо­
яние
втягивает
богема
как
род
жиз ни?
Но
то
—
романтичес­
кое,
как
его
приня то
определять,
—
н аблю де ние
над
стран­
ным
контрастом
«темного»
или
«ничтожного»
художника
и
его
«божественного глагола», из которого скроила свою па ­
род ию
б огем а,
ст оит
обсуждения.
И
ча ще
всего,
по
мо им
на­
блюдениям,
именно
богему,
то
е сть
пародийное
эпиг онс т во
романтизма,
и
имею т
в
виду,
когда
говорят
о
р о мант изме
во­
о бще.
Описать
богемный
сдвиг
эт ой
те мы,
мне
кажется,
помога­
ет
один
фе но мен
че лов ече ской
к ульт уры,
отмеченный
общим
язы козна ни ем
(автор этого наблюдения
—
Э.
Бен вен ист).
Я
имею
в
виду
так
называемый
па ра докс
перволичного
выс­
казывания.
Не
все
высказывания
в озмо жны
в
перволичной
форме;
некоторые
глаголы,
употребленные
так им
образом,
да
еще
в
настоящем
времени,
со здают
заведомо
невозмож­
ные
—
в
своем
прямом
смысле
—
высказывания.
Простейший


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
6l
при м ер: «Высказывая эти мысли,
я
заблуждаюсь».
В
будущем
времени
—
то
же: «В последующих рассуждениях я буду заб ­
луждаться».
При
это м
во
вс ех
д ругих
лицах
фр аза
та кого
род а
будет
со вер ш енно
но р маль но й: «Высказывая эти мысли,
он
забл у ждает ся ». Так вот,
мне
кажется,
богемный
ди ск урс
нару­
шает
па радо кс
перволичного
вы ск азы ва ния.
Вот
о бра зец:
поэ­
тесса
о
се бе:
Жи ла
в
позоре
окаянном,
И
вса
ж
ду ша
белым-бела.
За
несколько
дес яти ле тий
до
нее
—
Есе нин:
П ускай
я
ино гда
бываю
пьяным,
За то
в
глазах
моих
про зр ений
дивный
св ет.
Да,
почти
то
же
н апи шет
Клодель
о
В ерл ене
(И лучше напить ­
ся,
как
свинья,
чем
быть
похож им
на
на с)
—
но
в
третьем
лице!
И
это
не
вопрос
грамматики,
это
вопрос,
я
бы
сказала,
той
стыдли­
вости,
которая
полож ена
в
основу
человеческой
реальности;
в
том
числе,
речевой,
но
только
—
в
том
чи сле.
Знаменитый
приз ыв,
уже
несколько
переходящий
черту
этой
ст ыд ливо с­
ти: «Полюбите нас черненькими!», в перволичном богемном
варианте
(приблизительно: «черненьким я себя люблю,
пото­
му
что
и
так
получше
некот о р ых!») становится полной непри­
стойностью.
Итак,
мое
отношение
к
богеме
ничуть
не
одобрительнее,
чем
у
ненавистного
ей
«обывателя». В пр о чем ,
и
сам
этот
«обы­
ватель»
есл и
чем
и
неприличен,
то
те м,
что
он
точно
так
же,
как
богемный
гений,
нарушает
парадокс
перволичного
выс­
казывания.
Пр ав да,
во
фр азах
и
б ыт овых
жестах
другого
рода.
Приблизительно
в
таких,
как
известные
благодарственные
слова
фарисея.
Ес ли
же
на
мест е
евангельского
мытаря
мы
представим
г реш ника,
который
гов орит : «Спасибо,
что
Ты
не
соз дал
ме ня
таким,
как
этот,
порядочным,
чист е ньк им
и
т.
п.!» —
мы
получим
полную
картину
про тиво с т ояния
богем­
но го
г ения
и
обывательской
среды.
Но
вернемся
к
те ме
«несправедливого дара», «неразумной
сил ы
искусства».
Боюсь,
что
мы
касаемся
при
это м
слишком
большой
темы,
не
морального,
не
эстетического,
а
богослов­
ского
ряда:
тем ы
благодати
и
св обо ды
воли.
Совсем
ли
не­
спр ав едлив а
эта
несправедливость
и
неразумна
т акая
неразум-


62
О. СЕДАКОВА
нос ть,
вопреки
ли
она
всему
в
«гуляке праздном»
или
с
чем-то
в
нем
свя зана,
с
чем- т о,
чего
быт о вая
мораль
не
отмечает
как
добродетель,
отсутствие
чег о
нс
относит
к
порокам
и
что
не
вме няет
к
ис по лне нию?
О дин
из
православных
подвижников
писал,
что
в
любом
истинном
д аре
участвует
че лов ече ская
с во­
бода:
дар
не
д аруе тся
без
некоторого
глубокого
с огласи я
при­
нят ь
его .
Какого
же
рода
со гл асие,
согласие
на
что
мо жно
предпо­
ложить
в
худ о жнике ?
Ответ
на
этот
вопрос
и
привел
бы
нас
к
представлению
о
т ом,
что
та кое
искусство
(или произведе­
ние )
как
моральный
уро к.
В
сущн ос ти,
кратчайшее,
минимальное
усло ви е
существо­
вания
в
роли
художника
уже
названо:
И
быть
живым,
живым
и
только,
Живым
и
только
до
конца.
Становится
ли
что-нибудь
яс нее
из
этого
определения?
Боюсь,
что
нет,
потому
что
само
пр ед став ление
о
«жизни»
и
о
«быть
живым»
относится
к
самым
за бы тым
—
забытым,
не
в
после­
дн юю
оч ередь ,
ус или ями
бытовой
—
как
сказал
бы
герой
До­
с тоев с кого,
евклидовой
—
морали,
которая
тре бу ет
от
сво их
воспитуемых
вовс е
не
«быть живым», а « бы ть
правильно
ис­
полняющим
определенные
за преты
и
п ре дпи сан ия».
Такого
рода
дидактическая
установка
л егко
становилась
ход ов ой
ре­
лигиозной
мора лью
и
провоцировала
естественное
сопротив­
лен ие
со
с то роны
те х,
кто
им ел
вку с
к
художественному
в ос­
пр ият ию
жизни
(какНицше). Эта мораль,
по зиция
дистанци­
рования,
получала
в
нем ецко м
язык е
имя
«дух» (Geist) и про ­
тивопоставлялась
«жизни» (Leben) как имманентности (в
частности,
в
мысли
Томаса
М а нн а ), могучей иррациональной
с иле,
не
ведающей
р аз ли чения
добра
и
з ла.
Моралисты
изби­
р али
эт от
«дух»
против
этой
«жизни», художники
—
«жизнь»
против
«духа». Томас Манн предложил « гер мет ичес ки»
св яз ать
их,
смягчая
противостояние
Мифа
(«жизни») в его красоте,
плодотворящей
си ле
и
нечеловеческой
ж есто ко сти,
и
Гума­
низ ма
(«духа») при посредстве третьего участника действия
—
Ир они и.
Но
откуда
взялась
сам а
эта
те ма
пр от ивоп остав ле ­
ния
«жизни» «д ух у»? Разве не говорят нам первые же страни -


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
бз
Зде сь
мы
сталкиваемся
с
той
з аб ро шенно стью
темы
при­
род ы
(или мира,
или
творения,
или
жизни)
в
мо ра ли,
и
в
ре­
лигиозной
морали,
в
том
числе,
о
которой
го во рил
Вальтер
Тюмлер.
Механическая
и
утилитарная,
циническая
по
суще­
ств у
картина
ж изни
(ср .
Жизнь
есть
товар
на
в ынос. .. )8 составля­
ет
общее
пространство
«современности», внутри которого,
не
меняя
его,
хотят
по мест ить
уголок
«религиозного». Н о
рел и­
ги озн ое
в
пространстве
таких
св ой ств
поместиться
нс
может!
Оно
принимает
в
нем
такой
же
ус лов ный
в ид,
как
изображе­
ние
нимба
над
го лов ой
святого
в
поздней
благочестивой
жи­
во писи
натуралистического
пись ма:
в
тако м
зрении
ним б
н
е
виден!
И
он
может
ч итатьс я
или
как
пр о стая
аллегория
сре­
ди
неаллегорического
изображения,
или
же
—
в
согласова­
нии
с
ним
—
как
особый
головной
убор,
очевидно,
из
легкого
металла,
из
фольги.. .
Так
же,
на
мой
взгляд,
выг ляд ят
и
мо­
рально-религиозные
предписания
в
св оей
п оп улярн ой
ве р­
сии
—
они
да ют
множество
конкретных
рекомендаций,
но
не
охва т ыва ют
вс его
реально
присутствующего
пространства
жиз­
ни,
его
глуб и ны,
того,
что
его
строит9.
У
искусства,
пок а
оно
и ску сст во,
а
не
производство
вещей
8 То, что в этих стихах Бродского именуется «жизнью», другой поэт на­
звал бы «житьем»:
Ты благо гибельного шага.
Когда житье тошней недуга...
9 Но о том, какие далеко не «эстетические» последствия имело сужение
«добродетели» и «праведности» до скупого исполнения некоторых простей­
ших и одних на все случаи требований, в какой мере оно оказалось ответ­
ственно за то, что нацистские акции могли осуществлять люди с сознанием
собственной моральной безупречности, писал человек совсем другого, чем
Ницше, склада, Дитрих Бонхеффер: «С социологической точки зрения речь
здесь идет о революции снизу, о бунте посредственности». И далее: «Недо­
верие и подозрительность как доминанты поведения есть ничто иное как
бунт посредственности». Д Бонхеффер. Сопротивление и покорность. М .: Про­
гресс, 1994, с. 256, 257.
Но об этом же — в другом, более мягком тоне — свидетельствует и пра­
вославный подвижник нашего века: «Мне кажется ясным, что все страда­
ния мира никак не могут быть приписаны Творцу мира. Люди странным
образом избирают не лучшее, а нечто среднее. Нс говорю — худшее, но
среднее. Однако это среднее, когда каждый цепляется за него и не хочет
расширить сердце свое больше, это среднее все же становится тесным. Так,
вся наша жизнь проходит в борьбе с теснотою сердца людей. И скажу правду, нередко
я стою на гоани отчаяния» (Письмо от 27 июля 19Г7 года). АЬхимандЬит СосбЬо-


64
О. СЕДАКОВА
в
форме
ве щей
искусства
(что мы все чаще наблюдаем), есть
знание
о
другом
образе
жизни.
Оно
выражает
его
радикаль­
но:
оно
гов ори т,
что
все
прочие
образы
жиз ни
жизнью
про­
сто
не
являются.
Und solang du das nicht hast,
Dieses: Stirb und werde!
Bist du nur ein trüber Gast
Aufder dunklen Erde10.
Образ
жиз ни
—
бл аж енная
тос к а, selige Sehnsucht.
И
тоска
не
по
«иному»
миру,
а
по
э том у, «вот этому», скажем по- ге тев с ки .
Образец
ее
—
жи знь
при роды ,
которая
только
так
и
может
дл итьс я.
Мора льн ый
рецепт
искусства
(который выражается
не
с тольк о
в
сл ов ах,
как
приведенные
выше
гетевские
и
пас­
тернаковские,
но
прежде
вс его
—
в
самой
форме
произведе­
ни я,
в
пороговости
этой
формы
в
с рав нении
с
фор ма ми
не-
про из вед е нными)
—
радикализм.
Он
так
настоятелен,
что
это
и
заставляет
меня
говорит
не
о
моральности,
но
о
морализме
искусства,
о
его
дидактическом
задании.
И
это
морализм
е сте ств ен ного
(см .
второй
эпиграф).
Упо­
мя нут ые
выше
в
связи
с
раз ным и
цитат ам и
«кротость», «сми ­
рен ие»
и
т.
п.
—
не
со ци аль ные,
не
условно-традиционные
и
психологические
добродетели,
а
то,
для
че го
р у сский
язык
не
выработал
своего
слова,
смысловой
круг
которого
расходил­
ся
бы
от
«растения»
до
«благородного мужа», как в латинс­
ком
virtus или греческом apery.
Этот
морализм
основан
на
знании
живого
как
б ла городног о.
Все
другое
не
просто
пл о­
хо
или
нечестиво
—
оно
нс
живо.
Мел ио р ация
неживого,
селекция
среди
неживого
не
входят
в
интересы
художника.
Но
ведь
они
нс
в ходят
и
в
интересы
жизни
—
и
с
особой
силой
в
обла с ть
той
жизни,
о
к оторо й
говорит
Го спо дь
(Ин ю,
ю).
Жизнь
вед ь
тож е
только
миг,
Тол ько
ра створ ень е
10 И покау тебя нет этого,
Вот этого: Умри и стань! —
Ты только унылый гость
На темной земле.
Гете, Блаженная тоска.


МОРАЛИЗМ ИСКУССТВА
^5
Нас
самих
во
всех
других
Как
бы
им
в
даренье.
Только
свадьба,
вглубь
ок он
Рвущаяся
сн изу,
Только
песн я,
только
сон,
Только
гол убь
сизый.
Воздушная
версия
э той
темы
у
П аст ернак а
рядом
с
огненной
гетевской
каж ет ся
более
благополучной
в
«моральном»
отн о­
шении:
по чти
проповедь
альтруизма!
Но
с кол ько
бес пе чно с­
ти
в
это м
пе р ечисл ени и,
в
подборе
уп одобл ений
—
ив
фи­
нальном
уп одоблен ии ,
в
это м
«голубе сизом», улетающем
куда-то
в
сво ю
родн ую
фольклорную
ст их ию!
Блаженная
тоска,
говорит
Гете.
Беспечность,
говорит
П ас­
терн ак
п.
Безмерность,
ска зала
бы
Цветаева.
То,
что
говорит
Бл ок,
мо жно
б ыло
бы,
наверное,
связать
со
словом
Верность
(верность как очарованность).
Внимание
—
слов о
Рильке.
Пе­
ча ль
(так,
что
в
ней
сл ышно:
попечение)
—
слов о
Ахматовой...
Эти
сло ва
(точно или неточно они мной здесь подобраны)
со ставл я ют
своего
род а
п оэ тиче скую
науку
жизни;
моральную
науку.
И
любое
из
э тих
слов
(а их ряд,
естественно,
можно
про долж и ть,
вспоминая
другие
поэтические
миры)
во пию щим
обр аз ом
не
отыщет
себе
м еста
в
списке
моралистских
понятий.
К
нашему
счастью,
ест ь
место
и
для
этих
бездо м ных
в
че­
ловеческом
общежитии
слов,
и
лучше
этого
места
не
на й­
дешь.
То
место,
где
к
негодованию
филантропического
мора­
лизма
разбивается
со суд
с
драгоценным
миром.
И
е сли
б ла­
горазумному
разбойнику
первому
обещается
быть
в
Царстве,
то
женщине,
совершившей
эту
не разу мну ю
трату,
первой
или
единственной
обещается
веч ная
память
на
земле.
Я
хочу
ск а­
зать,
что
худож н ик
как
моралист
ближайшим
образом
при­
мыкает
к
евангельской
нау ке
жизни
та м,
где
практическая
«мораль»
должна
от
нее
отойти
с
негодованием,
есл и
она
ос­
тается
верна
себе.
Вр аг
моралиста
—
в
обще м-т о,
уголов ны й
пре ст упник .
Вра г
художественной
морали
—
по сред ств е нност ь.
Опасность
кри -
11 Ср. «А для того, чтобы быть добрым, его принципиальности недоста­
вало беспринципности сердца, которое не знает общих случаев, а только
частные, и которое велико тем, что делает малое.» Доктор Живаго, т. i, ч. 7,30.


66
О. СЕДАКОВА
минальных
или
около-криминальных
наклонностей
не
тр е­
б ует
доказательств.
Но
опасность
другого
зла,
зла
посредствен­
ности,
вероятно,
мало
кто
кроме
художников
оценил
12.
Го­
во ря
о
паро д ийно й
схв а тке
богемного
«гения»
и
«обывателя»
(а такие фигуры,
как
«вожди»
нашег о
столетия,
пр ек расно
со­
единяют
в
себ е
два
эти
н е пр иличи я), я вовсе не перестаю счи ­
тать
реальным
и
глубоча йши м
противостояние
художника
и
посредственности.
Стихотворение
Гете ,
из
которого
я
пр иве­
ла
последнюю
стр о фу,
открывается
предупреждением:
Sagt es niemand, nur der Weisen,
Weil die Menge gleich verhöhnet,
Das Lebend’ge will ich preisen,
Das nach Flammentod sich sehnet.
О стается
только
уточнить,
как им
же
образом
«неодарен-
но сть », которую принято считать основным свойством «п ос ре д­
ственности»
и
гете в ской
«толпы», можно вменять как порок
и
к
то му
же
тяжелейший?
Не
эт ой
ли
элитаристской
спеси
и
боится
скромная
и
добродетельная
«толпа»
в
своих
монстру­
озных
«гениях»? Хотя я не надеюсь,
что
моему
отрицательно­
му
ответу
п ов ерят,
тем
не
менее
скаж у,
что
не
о
«способнос ­
т ях»
и
«одаренности»
в
об ы чном
смысле
идет
речь.
Что
по­
средственность,
о
которой
мы
ве дем
речь, •—
дело
л ично го
выбора,
а
не
п рирод ной
обделенности.
Выбора
ж итья
без
жизни,
выбора
н едог адлив ос ти
и
невменяемости.
Кто
в
зд ра вом
уме
выберет
та кие
вещи,
мо жно
спросить?
Тот,
кто
полагает,
что
та ким
образом
буд ет
от
чего-то
за щи­
щен :
от
чего- то
непредсказуемого,
неуправляемого,
с воб од­
ног о
от
теб я.
Выбирает
—
и
защи ща ет
св ой
выбор.
Потому
что
это т
вы бор
п риход и тся
отстаивать,
может
быть,
еще
бо­
лее
ожесточенно,
чем
дру г ой,
потому
что
беспечная,
тоск ую­
щая
об
огне,
безмерная,
п еча л ьная,
внимат ель ная
ж изнь
не
перестает
нав еща ть
человека
до
последних
дней
—
и
на
каж­
дый
ее
приход
п риходит ся
отвечать
с
б ольшей
и
большей
бес­
пощадностью.
12 Но именно так может понимать художник евангельское событие: «Этот
праздник, это избавление от чертовщины посредственности, этот взлет над скудоу­
мием будней...» Там же, т. i, ч. 4, п.


В. БИБИХИН
ВЛАСТЬ РОССИИ
Мы
до
сих
пор
нс
можем
сказать ,
что
филос оф ия
у
нас
попу­
щен а
такою,
какой
ее
н адо
видет ь ,
свободной,
дело м
че лове­
че с кого
своевластия
(Максим Исповедник)
без
огл я дки
на
об­
стоятельства.
Но
мы
не
можем
сказать
что
философия
не
при­
жилась
в
России.
При
этой
н еоп реде ле нн ости
ее
статуса,
прод ол жа ющей ся
и
вот
в
эти
наши
дни
с
той
же
ос тро той
что
дв адц ать
и
сто
и
п ол­
тысячи
лет
наза д,
мы
все
сейч ас
полно ве с ные
у частн ики
уди­
вит е льно го
нерешенного
продолжающегося
спо ра.
Чашка
ве­
сов
всегда
движется
то
в
одну,
то
в
другую
сторону
и
мы
не
знаем,
какой
будет
окончательный
ответ.
Он
связан
с
судьбой
ст р аны.
Неопределенность
статуса
фило со фии
напоминает
о
нео­
пределенном
статусе
власти
у
н ас.
О
власти
в
России
много
говорят
и
пишут.
Сам а
власть
пер вым
ставит
вопрос
о
власти
и
наше
ответное
молчание
понимает
в
св ою
по ль зу.
Наш а
бу­
дущ ая
власть
уже
сейч ас
достаточно
наивно
поднимает
с вою
гол ову,
велит
«организовать жизнь», «родить власть», «иначе
буде т
ху ж е »; рожайте меня пока не поздно,
сов е тует
нам
он а,
и
ее
хватка
сжим ает ся
не
потом,
а
сейчас.
Свежая
власть
ч ас­
то
м ало
по нимает
сама
с ебя,
но
тем
безошибочнее
жесты
но­
вог о
неслыханного
контроля,
тем
более
грозн ы е,
что
с амой
власти
страшные,
уже
сейч ас
наб ир ают
си лу.
Цель
власти
власть,
го вор ит
власть;
вопрос
о
власти
главный.
Мы
так
не
думаем.
Мы
просим
не
принимать
наше
молча­
ние
в
ответ
на
вызов
вл асти
за
безр азли чи е
или
уступку.
Ка к-
то
объ ясн и ться
мы
все-т аки
долж ны .
Вместо
рассуждений
вспо мн им
один
давний
эпиз од .
Соб ыт ия
в
самом
начале
ис­
тори че ски х
о бразо в аний,
государств,
движений
ра но
и
н адол го
вперед
уг адываю т
ход
исто р ии.
Кня зь
В лади мир
Киевский
осн ов ат ель
Руси
в
той
ее
опре­
деляющей
форме,
от
которой
ве дут
себ я
преемственные
го­
сударственные
образования
на
Восточноевропейской
рав ни­
не
вплоть
до
Мос ков с кого
княжества.
Он
образец
для
всей
династии
Рюриковичей
и
также
для
более
поздних
правите­
ле й,
святой,
кр ест ит ель
Руси,
изгнавший
иудейскую
и
латин­


68
В. БИБИХИН
ск ую
веры.
Есл и
его
фи гура
счи тае тся
важной
для
последую­
щей
ист ор ии
ст раны ,
то
и
способ
перехода
власти
от
не го
к
перв ому
его
престолонаследнику
должен
быть
тоже
знаме­
нат ель ны м.
Об
эт ом
го воря т,
как
нам
кажется,
пока
еще
од­
носторонне.
Летописи
сообщают:
в
1015 году Владимир разболелся.
Пе­
ч енеги
шли
на
Рус ь.
Владимир
собрал
войско
и
посл ал
с
ним
своего
сы на
Бориса,
в
к р ещении
Романа,
князя
Ростовского.
15 июля 1015 года Владимир умер в Берестове,
своей
резиден­
ции
под
Киевом. «И
ве да вше
мнози
плакавше
по
нем
все
мно­
жество:
боляре
яко
отца,
лю дие
яко
строителя,
нищии
яко
заступника
и
к орми те ля».
Тут
странные
слова:
ведали
мно­
гие,
плакало
все
это,
т.
е.
зна в шее
о
факте
смер ти ,
мно же­
ство.
Де ло
в
то м,
что
ко нч ину
князя
ск рыв али,
и
вот
почему.
Борис,
посланный
преследовать
печенегов,
отсутствовал,
и
бояре
«потаиша Владимерово преставление того ради,
дабы
не
дошла
весть
до
ок оян ного
С вятоп олка », еще одного из сы ­
новей
Владимира.
Тот
все-таки
узнал , «з дружиною своею при-
спе
в
Киев»
«вборзе»
и
«седе на столе отчи» .
Он
начал
раз да­
ривать
имен ие
от ца
и,
пи шет
летопись,
киевляне
имение
бра­
ли,
но
с
задней
мыслью:
они
н енав идел и
Святополка
и
«бяху
с
Борисом,
чаяху
на
к ня жение,
лю бяху
бо
его
вси ».
Когда
Борис
при бли зилс я
к
Киеву,
он
узнал
сразу
две
в ещи:
что
от ец
умер
и
что
на
его
место
сел
Святополк,
которого
вроде
бы
ну жно
т еперь
сог на ть.
Это
будет
справедливо,
эт о­
го
хотят
киевляне,
он
имеет
на
то
все
права,
он
лег ит имн ый
наследник,
любимый
с ын,
испол нит ель
последнего
важного
поручения
Вла дим ир а.
Он
однако
говорит
что
не
поднимет
рук и
на
брата.
Такой
миролюбец
я вно
не
годит ся
на
ме сто
правителя
в
крутые
вр емена.
«И слышавшс то ( т.
е.
ус лыха в
от
нег о
па циф ист ские
речи)
боляре
и
вой
его
раз ыдош ас ь
от
него».
Е стест венно .
Что
д елать
властным
и
вооруженным
лю дям
при
князе,
который
не
хочет
драться
за
вла ст ь.
Бори с
узнает
что
Святополк
для
над е жнос ти
хочет
все-таки
его
убить.
И
снова
н е ожи да нн ое: «Благословен Бог:
не
оти ду
от
места
сего,
ни
отбежу
(эмигрирую,
ат го&д раакш), лутче есть
умрети
ту,
нежели
на
чюжои
стране».
Тем
гр ажд анск им
и
во­
енным,
которые
в се-таки
не
пок инул и
ег о,
он
настоятельно
велит
р азо йтись .
«Идите в домы своя».
В сё.
За
вл асть
не
цеп­
ляюсь.
Войско
распускаю.
Част ь
войска
ра схо дит ься
не
хочет.


ВЛАСТЬ РОССИИ
69
«Ни,
владыко:
преданы
тебе
благим
отц ем
твоим
в
руце
твои,
но
се
да
ид ем
с
та бою
или
од не,
и
нужею
из ж енем
из
града,
теб я
же
введем,
п реда
нам
тебя
отец
твои».
То
е сть
если
хо­
че шь,
мы
сами
без
тебя
возьмем
город .
Нет,
не
на до.
«Молив
же
их,
много
целова
их
вся
и
та ко
отпусти
в
домы
их ».
Он
еще
пробовал
вести
переговоры
с
бра том ,
но
Святополк
за­
держал
по сла
и,
пока
Борис
дожидался
ответа,
поторопил
своих
люд ей,
которые
с
к райней
жестокостью
уби ли
Борис а ,
венгра
телохранителя,
прикрывшего
его
собой,
и
нескольких
вер ных
людей.
Летопись
не
скрывает,
на
чье й
она
стороне,
на
все
века
отдает
на
позор
имена
«законопреступников»: Пут­
ина,
Талец,
Елов ич ,
Ляшко,
они
уб или
прекрасного
доброго
к ня зя , «отец их сотона».
Это
сильно
сказано:
они
воплоще­
ние
чистого
зл а,
никакие
обстоятельства
их
не
опра вда ю т.
Всё
ясно.
«Святополк же окоянны,
по мысл и
в
себе,
рек: „Се же убих
Бори с а,
к ако
по гу бить
Гл еба ?“» Глеб,
в
кр ещени и
Дав ыд,
тож е
сын
Владимира,
муромский
князь.
Конь
споткнулся
под
Гл е­
б ом,
дурное
предзнаменование.
Оно
скоро
подтвердилось,
ему
передали
от
Ярослава
Новгородского: «Не ходи,
отец
наш
умер,
а
бра т
убиен
от
Святополка». «Се
же
слышав,
Гл еб
во­
зопи
со
слезами,
плача,
глаго ля
по
отцы,
пач е
же
по
брате:
„Увы мне,
брате
мо и,
гос поди не .
Лутче
бы
ми
умрети
с
то­
бо ю,
нежели
жить
на
св ете
сем,
аще
б
видил
бр ат
мои
мое
воздыхание,
то
яви л
бы
лице
с вое
англьское;
толико
постиже
мя
беда
и
печаль;
уне
бы
ми
умрети
с
тобою,
господине
мо и“.
Со
слез ами
гла гол я
и
моляся,
под об но
кня зю
Борису
словеса
глаголя».
Глеб,
как
перед
э тим
Бо рис,
тоже
убе дил
дружину
не
поднимать
гражданской
войны,
оставить
его
од ного . «Лутче
есть
единому
умрети
за
вся ». «Окоянни же то
видевш е,
устре-
мившась,
аки
звери
диви».
Опять
у
лет о писца
нет
никакого
двойного
счета,
н икако й
скидки
на
исто ри ческ ие
условия
и
обстоятельства,
никаких
точек
зрения.
Глеб
св ои м: «Братия
милоя,
меня
ост ав яте,
а
са ми
не
погине т е
меня
дел я
(ради)».
Он
умер,
го во рит
летопись,
молясь.
Эти
двое,
Б орис
и
Гле б,
ок аз ались
с лишк ом
вдумчивы,
слишком
чутки,
сл ишк ом
с ерде чны
чтобы
взять
власть.
Та­
ким
образом
власть
после
Владимира
не
наследовала
ему?
Или
сама
вл асть
Вл адим ира
бы ла
та кого
рода,
что
ее
продол­
жением
бы ла
жестокость?
С в ятополк ,
правда,
тоже
не
удер­


70
В. БИБИХИН
жалс я
на
киевском
престоле,
его
согнал
на
следующий
1016
год
новгородский
Ярослав,
но
и
Я росла в
был
жестокого
т ипа,
непо ср ед ственн о
перед
этим
он
отличился
избиением
новго­
родцев.
Константинопольская
патриархия,
ко гда
р у сский
епископат
пр ед став ил
ей
для
канонизации
Бориса
и
Глеба,
долго
не
со­
г лашала сь
признать
их
святыми
примерно
по
тем
же
пр ичи­
нам,
по
каким
их
не
одобряет
современный
ч ел овек
с
Запа­
да,
впе р вые
слыша
их
и ст орию
сейчас.
Борис
и
Г леб
пос т упи­
ли
неправильно.
Они
долж ны
бы ли
во-первых
переступить
через
свое
отвращение
к
же стк им
методам
ра ди
страдающих
под
Святополком
киевлян.
Во-вторых
они
должны
б ыли
по­
думать
о
душе
Св ят опол ка,
своего
сводного
брата,
и
не
попу­
стить
ему
взять
на
себя
страшный
грех
б рат оуби йст ва.
Ко н­
стантинопольские
и ера рхи
сомневались,
можно
ли
назв ат ь
Бориса
и
Глеба
ве лик ому ченик ам и
и
му че ника ми
за
вер у,
ве дь
они
страдали
от
единоверного
Св я тополка ,
тож е
крещеного
христианина.
Борис
и
Глеб
бы ли
у биты
не
превосходящей
силой
—
во­
енной
с иле
они
даж е
не
попытались
противопоставить
св ою
такую
же,
—
а
ненавистью,
сражены
чел ов ечес кой
зло бой .
Они
не
хотели
жить
в
мире,
где
преступление
в озмож но
сре ди
братьев.
В
э том
смысле
гов ор ит
о
них
летоп ись .
Но
главное
такими
они
почит аю тс я
в
христианском
н арод е.
Георгий
Фе­
дотов
в
к ниге
«Русское религиозное сознание» (религиозное
ли
т ольк о?
с оз нание
ли
толь ко ?) говорит,
что
с
по ч ит анием
Бориса
и
Г леба
как
святых
в
мировом
христианстве
поя ви­
лос ь
нечто
новое:
русский
кенотизм,
принятие
на
с ебя
край­
не го
бессил ия ,
добро воль ное
привлечение
смер т и.
Доброволь­
ным
был
и
ке нос ис
Христа,
приня вшег о
с вою
казнь
и
не
ос­
тавившего
себе
нич его ,
ничего
при
себе
не
удержавшего,
как
бы
раздавшего
себ я
полностью
до
оставления
себе
полной
пустоты,
такой,
котора я
смогла
впустить
в
се бя
подвиг.
Федо­
тов
еще
з амеч ает,
что
в
мученичестве
Бориса
и
Глеба
нет
ге­
рои зма ,
вызо ва
сила м
зла:
они
плачущие,
по-человечески
сла­
бы е,
совсем
беспомощные,
они
с лезно
жалуются
на
св ою
уч ас ть.
Если
мир
такой,
е сли
люд и
могут
быть
таки ми
страш­
ными,
то
не
надо
жить,
не
н адо
и
пытаться
бороться
с
ними
си лой
рук.
Невыносимо
видеть
э тот
ад
на
земле.
Души
под­
коше н ы,
сре за ны
бл изк им
злом.


ВЛАСТЬ РОССИИ
71
Что
произошло
с
властью
при
передаче
ее
в
год
смер ти
князя
Владимира?
Кто
должен
был
ее
взять
(Борис любимый
сын), ее не взял,
отшатнулся
в
ужасе,
не
вс т упил
в
борьб у
с
жадным
злом.
Преклонение
пер ед
их
поступком
в
ру сско й
церкви
и
в
народе
означает:
это т
нар од
отшатывается
от
страшной
в лас ти,
легко
отталкивает
ее
от
себя
и
выпускает
из
рук,
не
хочет
идти
на
противление
злу,
не
полагается
на
силу,
не
дум а ет,
не
заботится
о
св оей
телесной
и
о
вечной
душевной
погибели
берущих
власть,
и
не
потому
что
сла б
и
от
трусости
поддался
насилию,
а
оттого
что
предпочел
ослеп­
нуть
от
ч е рного
блеска
зла
чем
вглядеться
в
него.
Ему
отвра­
тител ь но
вступать
в
прения
с
властью,
если
она
так ая.
Он
бо­
ит ся
не
силы
ру к,
против
которой
одной
как
против
медведя
у
нег о
может
быть
нашлось
бы
мужество
бороться,
а
га дос ти
и
злобы,
прикосновение
которых
ху же
чумы,
прилипчивее
зар азы .
Внешне
после
этого
от сту пл ения
окончательно
упро­
чив ает ся
деспотическая
вла ст ь,
ди кта тура ,
и
наблюдатель
к он­
статирует
все
признаки
несвободы,
рабства.
Мы
уже
за ме ти­
ли
напр им ер
двусмысленное,
не
запр ещ енн ое
и
не
ра зрешен ­
но е,
в
ссылке
и
в
за гоне
существование
философии
у
нас.
Если
вглядеться
од нак о,
то
зд есь
не
чр ез мерн ая
робость,
почва
де с­
потии
по
Аристотелю,
а
умение
видеть
в
глубине
сер дца.
Со
зл ом
си лой
рук
не
справиться.
В
это м
взгляде
т оже
ест ь
му­
жество,
но
для
особ ог о
сражения,
без
попытки
ус тр оить ся
так
чтобы
по
возможности
отгородиться
от
зл а,
пусть
оно
потес­
нит ся
за
стены
хорошо
отлаженного
поря дка.
Тут
ощущение,
что
если
не
мы
то
кто
же;
что
больше
некому
принять
не­
здешний
уда р;
что
зло,
если
уж
оно
дотянулось
до
на с,
то
от
н его
теперь
не
ук лон и шься,
не
отодвинешь
его
за
горный
хре­
бе т.
П ротив
нег о
только
эти,
на
взгляд
самоубийственные
средства,
за
которые
схватились
Борис
и
Глеб:
смирение;
мо­
литва;
беззащитная
чи сто та.
Или
ве рнее
сказат ь
т ак.
Мы
ведь
собственно
еще
не
знаем,
чем
кончится
встреча
человечества
такого
склада
как
Борис
и
Глеб
со
злом,
с
ненавистью,
коварством,
с
л ожью
такого
с ор­
та,
как
когда
Святополк
обманывал
Гле ба,
что
оте ц
еще
не
умер,
только
болен,
и
Гл еб
должен
поскорее
пр ий ти.
Мы
не
зн аем,
потому
что
эта
в стр еча
еще
толь ко
развертывается.
Мы
уже
давно
знаем
и
теперь
твердо
можем
только
сказать,
что
н ас тояще го,
жесткого
с пора
о
власти
земля
в
наш ей
стране


72
В. БИБИХИН
нико гд а
не
на чнет .
Власть,
та
стор она,
которая
буд ет
всегда
с чита ть
воп рос
о
власти
безусловно
первым
и
важнейшим,
сумеет
взять
и
удержать
позиции
сравнительно
легко.
Другая
ст орон а,
вопрос
о
власти
первостепенным
не
считающая,
не
будет
воору жа тьс я,
останется
открытой,
по зво лит
желающим
взять
власть:
есл и
вам
так
хоч ется ,
берите
ее.
Власть
у
нас
пр е­
красно
знает
и
открыто
говорит
об
это м
обстоятельстве.
«На ­
род
не
мож ет
соз дат ь
власть,
пер ест ань т е», печатные слова
то го
перспективного
пр етендент а
на
нашу
верховную
вла сть ,
требования
которого
родить
ее
неме дл енн о, «к лету», уже
цитировались.
Разумеется,
это
оп ас ное
равновесие
сил.
Риск
свыкнуться
с
бесправием
и
о тв ыкнуть
от
св обо ды
велик.
Но
это
так
с ка­
зать
уже
второй
вопрос,
когда
глав н ое
решение
давно
приня­
то.
Оно
ун ика льно.
Оно
делает
нас
не
Западом,
хотя
ед ва
ли
арист о тел евск им
Востоком,
где
люди
т алант ливо
изобрета­
тельны,
но
сли шко м
малодушны
чтобы
противостать
грубой
сил е.
Священномученики
благоверные
князья
Борис
и
Гл еб,
во
святом
крещении
Ро ман
и
Давыд,
—
их
подвиг
многократно
повторен.
Мы
можем
уверенно
говорить,
что
е сли
бы
не
было
тех,
кто
м олча,
тер пели во
отдает
жизнь,
тысячелетнее
госу­
дарство
как
наше
не
стояло
бы,
не
могло
бы
о бра щать ся
к
народу,
как
оно
всегда
делает
в
трудные
ми ну ты:
забудьте,
от­
кажитесь
еще
раз
от
себ я,
пожертвуйте
всем.
Отвечая
на
это т
призыв,
же ртв ую щие
не
ждут
дов одов,
резонов.
Иначе
то
была
бы
не
ж ертва
а
расчет.
Жертва
приносится
потому,
что
чело­
век
оказывается
гото в
сказат ь
с ебе:
ну
вот,
пришел
и
мой
ча с;
теперь
моя
жизнь
зав исит
совсем
не
от
меня ;
что
же,
может
быть
н ас тало
расставание.
Трудно
гов орит ь
об
это м
нача ле
русской
государственной
жизни,
о
нашем
отношении
к
смерти.
Оно
сл и шком
н аше
дело,
чт обы
быть
делом
только
нашего
ума.
Не
мы
все
так
учредили
и
нам
еще
не
пора
рассуждать
со
стороны
о
сло­
жившемся
порядке.
Здесь
ну жна
какая -то
другая
мысль.
Наше
отношение
части
к
целому
с
давних
пор
пра вило
нашей
ж из­
н ью.
Что
личная
судьба
выш е
общей
или
ценнее
ее,
нам
эт о­
го
никогда
никт о
в сер ьез
и
с
умо м
не
г ово рил,
чаще
напо­
минали
противоположное
и
стыдили
за
эгоизм.
Что
в
нашу
последнюю
к онст иту цию
чья-то
расписавшаяся
рука
занесла


ВЛАСТЬ РОССИИ
73
приоритет
интересов
личности
над
интересами
государства,
показывает
т олько
меру
лукавства
законодателей.
Настоящий,
неписаный
закон
у
нас
другой,
и
когд а
п еред
малым
чино в­
ником
сей час
в
разгар
демокра тии
еще
трепетнее
чем
ра нь­
ше
стоит
тиха я
очередь
и,
как
ран ьше,
к то-то
од ин
обяза­
тельно
взбунтовавшись
усомнится,
что
так
должно
продол­
ж ать ся,
то
голос
вольнодумца
скоро
со рв ется
на
нер вны й
крик,
а
победит
снов а
задумчивое
терпение.
Здесь
в
очереди
перед
ч инов ник ом
совершается
общественное
д ея ние;
ми р,
х удо
или
бедно,
сп лачив ае тс я,
ощущает
с ебя.
Что
бы ло
бы
без
этой
послушности
вышестоящим.
Наш
способ
победы
на
войне,
наш
способ
больших
строек
—
жертва
масс.
Част­
ное
должно
служить
общ ем у.
Подвиг
Бориса
и
Глеба,
д об­
р ово льный
отказ
от
се бя
вплоть
до
смерти,
давно
вписан
в
государственную
экономию.
Это
исподволь
берется
в
расчет
и
в
нашей
но вой
небывалой
ре фор ме.
Опытные
люди,
при­
общенные
к
деловому
уровню
политики,
см от рят
на
возму­
ще ния
либера лов
забавляясь.
Демо нс тра ции
—
для
краткого
вр емени
в ольны х
шатаний,
в
бе ду
народ
не
вс помн ит
о
пр а­
вах
личности.
Чтобы
выс тоя ть
пер ед
напором
противника,
нужно
то,
что
по-английски
называют
credibility, способность убедить врага
что
на
рис к
и
гибель
люди
пой дут.
У
нас
эта
способность
в
трудные
моменты
о казыв алас ь.
Ло жь
говорить,
будто
в
Ле­
нинграде
1941—1944 годов люди вынесли блокаду:
самых
тех
людей
не
осталось,
огромное
большинство
умерло
или
бы ло
непоп равимо
подорвано
голодом,
морозом,
бо л езням и.
Что
так
произойдет
и
что
правительство
примет
эту
жертву
поч ­
ти
миллиона
люд ей,
вписано
в
г ласны е
распоряжения
конеч­
но
быть
не
мо гло,
но
чувствовать
это
безусловно
чувствовали
и
сверху
и
снизу.
Жертва
у
нас
в
крови.
Мы
все
знаем
и
при­
выкли,
что
наше
рук ов одств о
не
ставит
в
кризисных
услов и ­
ях
главной
ц елью
сохранение
жизни
жи те ля.
Оно
пос т авит
и
эту
цель
тоже,
но
после
других.
Такой
порядок
вещей
не
зависит
от
начальства.
Отказ
лю­
дей
от
себя
не
начальством
и
не
при
нас
выдуман.
Когда
П етр
Первый
вел
новый
и
новый
народ
на
болота
для
непосильно­
го
труда,
так
что
в
конце
концов
обезлюдели
де рев ни
по
вс ей
Росси и,
все
чувствовали
что
наро д
пойд ет
в
ка ком -то
смысле
из-под
палки,
но
по-настоящему
нет.
Народ
принял
вызов
не


74
В. БИБИХИН
ег о,
Петра,
и
даж е
не
Шве ции,
до
которой
тому
народу
было
дела
мало,
а
вызов
трудности,
крайнего
напряжения,
края,
смертного
начала.
За
словом
Сталин
в
последней
войне
ст о­
ял
тот
же
исторический
вызо в
предельного
усили я.
И
сно ва
не
власть
его
продиктовала,
сама
вынужденная
делать
уступ­
ки
в
идеологии
народу,
ар мии
и
церкви.
«Нет,
мы
этого
не
можем,
а
вот
за
то
возьмемся»
—•
сосло­
вия,
земство,
общество
в
Ро ссии
редко
говорили
так
власти.
Что
м ир,
со бра вшись ,
на
что-то
окажется
неспособен,
это
у
нас
едв а
ли
ко гда
бы ло
сл ышно.
Знали:
си лы
хватит,
потому
что
д олжно
хватить.
«Любой ценой» .
От
этого,
или
для
эт о­
го,
дерзкая
смелость
и
ав ось
с
вечным
риском
для
жизни,
не
от
неразумия,
а
от
решимости:
раз меря й,
не
разме ряй
силы
—
отступать
некуда,
объявить
за дачу
непосил ьной
мы
не
имее м
прав а.
Вражда
с
правительством,
недоверие
ему
возникали
чаще
когда
правительство
не
ста в ило
народу
свер х задач .
Не
очень
важно,
насколько
незнание
на родом
т ого,
какая
тя жес ть
ему
мо гла
бы
оказаться
не
по
плечу,
вр едно ;
важнее
отсут­
ствие
т ого
соображения,
что
ес ли
все м
миром
в зятьс я,
то
и
то гда
надо
бу дет
р ассчит ыва ть ,
не
надорвемся
ли.
Историчес­
кие
народы
имеют
д ело
с
напря жением ,
где
полсилы
не
ко­
тируются.
Готовность
к
поднятию
предельных
тяжестей
здесь
всег да
ран ьше
расч ет а.
«Дело покажет» .
Вот
только
техноло­
гические
задачи,
тре б ующие
векового
накопления
традиций
и
далекого
размаха
св обод н ого
ума,
нам
час то
т р удны,
имен ­
но
потому
что
всякий
раз
с
каждой
но вой
н ашей
мобилиза­
цией
мы
бр осаем
в
дело
и
растрачиваем
все
н аши
пр ош лые
накопления.
Из -за
вкуса
к
эк ст ре нным
не пос ил ьным
задачам,
к отор ые
каждый
раз
о казыв ались
нам
в се-т аки
под
си лу,
мы
прен еб ­
регаем
усл ов иями
жизни,
пит анием ,
миримся
с
лагерным
ви­
дом
наших
го родов
и
селений,
с
состоянием
дорог,
с
превра­
щен ием
простора
в
сп лош ную
свалку,
с
неменьшим
за соре ­
ние м
голов
вр е ме нными
уродливыми
идеологическими
по­
стройками.
Заботы
о
разумном
внешнем
и
внутреннем
обустройстве
нам
скучны
именно
потому
что
не
требуют
пь я­
нящего
нап ряж ения
свер хсил.
Мы
чувствуем
се бя
избранни­
ками
ис то рии
и
ждем
ее
призыва.
Как
ни
отчаивается
наш
школьный
у чите ль
перед
п ассив ным
классом,
кот оры й
и
не
жела ет
уч ить ся
и
ра зб олтан ,
сильнее
ув еренно е
знание,
что


ВЛАСТЬ РОССИИ
75
про б ьет
час,
и
некое
высшее
требование
соберет
эт их
недо­
росл ей
вокруг
общего
дела.
Название
за дачи ,
которой
рано
или
по здно
по с вятит
себя
у
нас
заб ыв
о
себе
каждый
человек
—
Ро ссия .
Она
не
просто
страна
в
числе
други х.
Ро ссия
не
нация.
Это
всемирно-исто­
рическая
миссия,
сп лет енн ая
с
судьбой
человечества.
Жизнь
всех
нас
и
каждого
человека
в
нашей
стр ане
наполняется
со­
знан ием
смысл а
и
тайного,
не
показного
достоинства
от
ин­
тимного
участ ия
чер ез
посредство
российского
государства
в
суд ьбе
мира.
Оно
требует
решимости
всего
себя
отдать
де лу,
какого
потребует
ход
вещей,
как
бы
ни
бы ло
оно
громадно,
б удь
то
небывалая
пере стройк а
обще ст ва
или
наступление
в
кос м ос.
Так
мы
жи ли
тыс ячу
ле т,
так
мы
живем.
Наша
с удь ба,
по ка
мы
остаемся
сами
собой,
снова
подставлять
плечи
под
саму ю
тяжел у ю
ношу
в
ми ре,
иначе
мы
потеряем
себя
и
рассеемся
аки
об ре.
Это
зн ачи т,
что
для
нас
не
может
быть
ничего
бо­
лее
насущного
чем
понимание
нашего
места
в
ч ело веч естве.
Что
такое
мир?
к уда
вед ет
история?
что
такое
мы
в
ней?
ве р­
ны
ли
мы
себе?
Знать
это
все го
важнее.
И
лу чшее ,
что
есть
в
наш ем
наследии,
плохо
на ми
хранимом,
это
русс ки й
язык,
давно
уже
многонациональный,
русская
литература
с
ее
ми­
ровым
звучанием
и
р у сская
мысль,
в
к оторую
мы
тол ько
сей­
час
начинаем
вникать.
Дело
даже
не
в
том,
считаем
ли
мы
призванием
России
сильную
власть
или
н аоб орот
н епроти вл ен ие
зл у.
Мы
не
зна­
ем
исторических
суд еб
и
в
принципе
никогда
не
должны
их
знать.
Мож ет
быт ь
и
власть.
Наше
д ело
сп рос ить:
попытаться
узнать
себя
мы
сами
можем
или
это
за
нас
сд ела ют
друг ие ?
Нам
говорят,
повторяют:
русский
космос,
рус с кий
мир
зна­
чит
вот
это
и
то.
Нам
сообщают,
кто
мы
такие.
Нам
это
разъяс­
нят
говорливые,
потому
мы
мол чим
и
нищенствуем.
Мы
пра­
вее
их
в
н ашем
ис то ща нии.
Мир
не
то,
что
думают
истолко­
ва те ли.
Мир
всегда
и
больше
и
меньше
чем
им
ка жется,
он
неожиданный.
И
Россия
не
другое
чем
м ир.
Мир
не
то
что
недоразъяснен
и
требует
окончательно
верного
мировоззре­
ния,
а
он
не
такая
вещь,
которой
можно
было
бы
вообще
рас­
порядиться.
Мир
заг адка.
Он
сделан
чтобы
сводить
нас
с
ума.
Поэ том у
лучше
остановиться
в
молчании.
Нас
из
этого
мо л­
чания
хотят
вывести,
всё
нам
обозначив.


7*
В. БИБИХИН
Б огат ырь,
покоряющий
Сибирь,
ме рит
св ои
силы.
Узнает
ли
он
при
этом
себ я?
То,
что
он
узнает
тут
о
своих
и
чел ове ­
ч еских
воз м ожн остя х,
не
имеет
безу сл о вной
ценности.
Не льз я,
го во рит
Данте,
называть
мудрым
человека,
к
чьему
м астер ­
ств у
и
опыту
примешано
н асили е.
Ге ний
и
насилие
в ещи
не­
совместные.
Нет
причин
говорить,
что
в
каких-то
обстоятель­
ствах,
для
каких-то
целей
до бро
и
зло
сов мест имы.
Рискованно
объ яв лят ь,
что
бога тыри ,
завоеватели
Сиб ири
«люди величай­
шей
духовн ос ти
и
глав ны е
в
обще ств е
носители
подлинной
ку льт уры ».
Надо
сначала
п ос мотр еть.
По ка
у
нас
еще
нс
про­
верено
и
не
по дсчи та но,
что
в
Сибири
погублено
безвозврат­
но,
что
спасено,
что
на до
делать
и
че го
не
делать
чт обы
вы ру­
чить
гибнущее.
С лепое
уважение
к
с иле
пр ичиня ет
через
шко­
лы,
идеологию
больше
вреда
чем
продолжающееся
сейчас
растаптывание
Сибири.
Учительница,
заливающая
бездумны­
ми
словами
о
ге рое
Ермаке
т ре вогу,
сгу щающу юся
над
клас­
со м,
отрывает
эти ми
своими
слов ам и
трубки
теле фон ны х
ап­
паратов,
бьет
стекла
на
автобусных
остановках
и
много
хуже.
Она
тем
нс
менее
продолжает
говорить
и
нс
мож ет
остано­
ви ть ся.
Так
же
продолжают
оговаривать
и
определять
народ
и
не
могут
о стано в иться
люд и
вл аст и,
на циона лис ты
или
ко с­
мополиты.
Ка жет ся
невероятным,
что
спасатели
Ро ссии
мо­
гут
так
губить
русское,
ведь
они
этого
не
хотели.
Но
инач е
п очти
нико гд а
с
составителями
исторических
расписаний
и
нс
б ывало .
Как
раз
самое
нсздравое
в
на шей
те пе решн ей
ситуации
—
это
мозговая
атака
по пыт ок
разъяснить
нам
сит уацию
и
судь­
бу,
задачу
и
миссию
страны
и
так
далее.
Это
попытк и
с
негод­
ными
ср едств ами,
хо тя
бы
из-за
сп ешки .
Не
хва та ет
прежде
вс его
дог ад ки
о
том,
что
последние
вещи
не
обязательно
д ол­
жны
быт ь
и
даже
не
всег да
м огут
быть
п розра чны .
Не
всякое
молчание
надо
загов орить.
В
одном
отн ошен ии
тяжкий
дог­
матизм,
нс
претендующий
на
лог ику
и
полезность,
не
стесня­
ющийся
св оей
невразумительности,
еще
хранит
след
памяти
о
т ом,
какая
непостижимая
вещ ь
«предмет»
всякого
мировоз­
зрения,
мир.
Кр ат кий
кур с
истории
партии
Сталина,
катехи­
зис
для
м илли онов ,
еще
ды шал
зага дкой
своего
абсурда.
Эт о­
го
по след нег о
ды хан ия
та йны
уже
нет
в
но вом
учебнике
фи­
лософии
с
его
заведомо
пустым
суетливым
упорядочением
проблем.
Ложь
сталинского
курса
об р ащает
на
себя
в нима­


ВЛАСТЬ РОССИИ
77
ние
своей
надрывной
с ерье знос тью ;
ложь
новой
растерянной
власти
пр ячет ся
в
ог овор к ах.
В
злой
игре
покупки
и
пр од ажи
акций
на
фондовой
бирже,
в
откровенной,
бессовестной
аб­
страктности
э тих
операций
снова
больше
чутья
к
тайне
мира
чем
в
пресных
запоздалых
усилиях
пла нир ова ния,
учета
и
ра с­
пределения
«продукции».
Совсем
не
обязательно
чтобы
жизнь
стра ны
бы ла
раз умн о
расписана.
Здоровый
инстинкт
велит
вынести
го во рение
о
России
в
от вл еченны е,
все
более
искус­
ственные
формы
парламента.
Там
оно
или
зад о хн ется
или
выговорит
с ебя
до
безвредности.
У знаван ие
себя
уводит
в
невидимость
ми ра.
Его
глу би не
отв еча ет
молчание
Ро ссии.
В
ее
молчании
мы
узнаем
себ я.
Наше
последнее
достоинство
в
т ом,
что
мы
способны
к
спо­
кой н ому
или
презрительному
или
негодующему
молчанию
в
ответ
на
спекуляции
о
России.
В
эт ом
молчании
наш а
п ри­
надлежн ост ь
к
нестареющей
Ро ссии
молодых
Бориса
и
Г ле­
ба.
Россия
молчит
не
потому
что
еще
себя
не
раз га д ала,
а
по­
тому
что
к
существу
мира,
которым
она
до
сих
пор
остается,
принадлежит
тайна.
Ей
дает
слово
поэт,
не
нарушающий
ти­
ши ны
сво ей
речью.
Спрашивают,
когда
оно
наконец
кончится,
молчаливое
тер­
пение,
чу ть
ли
не
хотят
д аже
чтобы
оно
кончилось
поскорее.
Оно
не
к ончит ся
н икогд а,
по ка
стоит
Россия
как
задача
чело­
веческой
истории.
В
терпении
ее
пр авда.
Мо лч ание
золото
не
для
того
чтоб ы
его
разменяли
на
бумажные
де ньги.
Оно
ос­
та н ется
всегда,
в
нем
нет
ничего
ненормального.
Оно
о тв еча­
ет
миру.
Оно
как
мир
конечно
беззащитно,
открыто
толкова­
ниям.
Но
оно
ест ь
до
толкований,
к
тол кова ниям
не
сводится
и
останется
после
них .
Молчание
заглушено,
но
не
задето
се­
годняшним
ши роки м
говорением.
Говорение
отвечает
его
вызову,
но
нико гд а
не
сможет
его
за гов орить .
Наше
молчание
не
на циона ль ная
особенность.
Терпение
всегда
и
для
всех
бы ло
верным
ответом
на
вызывающее
пр и­
сутствие
за гад очн ой
невидимой
ве щи.
Мо лч анием
и
терпени­
ем
человек
говорит
с
миром,
с
его
существом
прямее
чем
это
п ока
возможно
для
любого
слова.
На
почв е
терпеливого
мол­
ча ния
и
храня
ее
выр ос ли
р усск ий
язы к
и
р у сская
литература.
А
русская
мысль?
Ее
долгое
мо лч ание
принимали
за
не в егла-
сие,
не
те рпе ли
е го,
раздражались
им
и
сп ешил и
его
раздра­
жить.
Вымогали
от
него
сл ово,
нов ое
слово
истории,
ре ши­


7«
В. БИБИХИН
тельное
сло во
Западу,
ев рази й ское
слово,
русскую
идею.
Было
бы
ст ран но,
если
бы
жд али
с лово
от
ок еа на.
Мир
в ещь
тако­
го
же
рода.
В
отношении
мира
всегда
бу дет
верно
сказать :
оставьте
его
в
покое.
Узнавание
себя
в
нем
не
разведка
и
не
наступление,
а
скорее
отп уска ние
ми ра
с
миром.
Важнее
вся­
ко го
познания
здесь
по пыт ка
расслышать,
что
пытается
нам
с казат ь
в
сво ем
сло ве
мир
наш
же
собственный
я зык.
Самоопределитесь,
назовите
себя.
За
эт им
ст оит
нет ер пе­
ние
сердца:
все
народы
(якобы)
давно
уже
распределили
свои
дела
в
мир е,
а
како е
в аше?
Лучше
у вер енно
с каза ть:
у
России
нет
дела
в
ми ре,
ее
дело
в
ми ре,
оно
требует
сог ласия ,
к отор ое
од но
только
вро ве нь
с
целым.
Это
—
что
Россия
мир ,
ее
ме с­
то
и
де ло
в
ми ре,
и
нас
не
угадывает
тот,
кто
спрашивает,
какое
де ло
и
ме сто
России
—
ко нечн о,
по ка
даже
не
ст олько
дога д­
ки,
ско ль ко
чистые
за гадки,
заданные
нам
на шим
языком.
Мы
до лжны
разобраться
в
них.
«В России не совершилось еще настоящей эмансипации
мысли.
Мысль
наш а
осталась
слу жеб н ой.
Русские
боят ся
м ыс­
ли.
Нам
необходимо
духовное
освобождение
от
русского
ути­
литаризма,
порабощающего
нашу
мысль.
Необходимо
выве с­
ти
нас
на
в ольны й
во з ду х» (Бердяев .
Судьба
Р осс ии). Да.
До
сих
пор
на ша
мысль
бьется
в
припа д ке
и
не
выдер живает
напря­
жения
бли зос ти
к
тому
невыносимому
вызову,
ка ким
ос тае т­
ся
мир.
И
сейчас
истерические
призывы
к
мобилизации,
всег­
да
с рочн ой, «к лету», и тотальной, «ситуация предельно кри­
ти чес кая », срывают все попытки одуматься .
Так
и
сейчас
мир
непо силен
для
человеческого
ума.
Так
и
се йчас
вызов
мира
нестерпим,
л юдям
мерещ ит ся
многое
и
они
спешат
в
ответ
на
невыносимый
вызов
ра сс лыша ть
и део логич ес кую
диктов­
ку.
И
вот
повара,
задав шись
вопросами
философии,
варят
уже
какой
по
счету
ид еол оги чески й
су п,
подсыпая
каждый
сво е,
и
один
уверен
что
России
не
хватает
теперь
только
правового
сознания,
добавить
его
и
все
у л адится,
д ругом у
нужнее
науч­
ная
рациональность,
а
третьему
с трога я
мораль.
Всем
хочется
выдать
сво и
рецепты
за
приказ
самих
вещей.
Од ни
призывы
отменяются
еще
более
нервическими.
Кажется,
что
мысли
тут
уже
не
поднять
голову,
ее
ник то
не
услышит
с реди
взвинчен­
ных
до
истерики
призывов
к
делу ,
уверенно
з абы в ающих
о
т ом,
что
русский
н арод,
особенно
под
сем идесятил етним
ру­
ков одс тв ом
ко мму нист ич еско й
парт ии
и
ее
правительства,
уже


ВЛАСТЬ РОССИИ
79
сделал
несравненно
б ольше
над
самим
собой
и
над
при ро­
дой
сво ей
страны,
большой
частью
з емног о
шар а,
чем
какой
бы
то
ни
бы ло
другой
народ
в
прошлой
и
современной
чело­
веческой
ис то рии.
Не
остается
уже
почти
ничего
не
сд ел ан­
ного.
Еще
немного
и
де лан ным
будет
все.
Вызов
мир а
ни когда
не
ди кт ат.
Его
невын осимо ст ь
как
раз
в
том,
что
он
ниче го
не
велит.
Он
молчаливый
и
из
м олча­
ния
ник огд а
не
выйдет ,
как
никогда
не
кончится
ожидание
на рода ,
терпение
земли.
Конец
терпения
и
ко нец
молчания,
че го
многие
хотят
и
наивно
про воциру ют ,
означал
бы
конец
русского
мира .
Дружина
требовала
от
Бориса
и
Г леба
мобилизации,
ре­
шительного
сражения,
побе ды ,
взятия
города,
изг на ния
ве ро­
ломного
брата.
Бори с
и
Глеб
сказали,
что
бороться
за
власть
не
будут
даже
под
угрозой
смерти.
Пос туп ок
законных
на­
следников
князя
Владимира
в
год
передачи
власти
определил
всю
наш у
д альн ей шую
исто ри ю.
Империя
з ла?
Скорее
стр ан­
ное
пространство,
где
зло
может
размахнуться
как
нигде,
нс
ви дя
понятных
ему
про т ивник ов
и
потому
до
вр е мени
не
за­
мечая,
что
его
власть
давно
и
т айно
отменена.
Ст рана
до
кра­
ев
полна
невидимым
при су тст вием
погибших,
молча
ушед­
ши х.
Они
давно
и
неслышно
ст али
г ла вной
частью
нас
самих.
Законные
наследники
прав ител я
Борис
и
Глеб,
не
боров ­
шиеся
за
власть,
власть
никому
не
дарили,
не
вручали,
не
за­
вещ али .
Власть
у
них
не
была
от ня та,
выр ван а,
о тв ое вана,
ве дь
нел ьзя
отнять
то,
за
что
не
держатся.
И
так
само
собой
полу­
ча ет ся,
что
хот я
мно гие
хватали
власть
в
России,
жадные
от
вида
того
как
она
валяется
на
до ро ге,
власть
России
оста етс я
все
время
по-настоящему
одна:
власть
мол оды х
Б ориса
и
Гл е­
ба,
никуда
от
них
не
ушедшая,
им
ни
для
какой
кор ыс ти
не
нужная,
только
им
принадлежащая
по'
праву,
по
правде,
по
замыслу
стр аны.
Власть
Росси и
в
эт ом
смысле
никуда
не
де­
л ась,
нс
ослабла,
не
по шат нула сь.
Ее
не
над о
рожать.
Ей
ты­
сяча
лет.


О. СЕДАКОВА
НИЧТО
Немощная,
совершенно
немо щная ,
как
ничто,
которого
не
касал ись
творящие
руки,
руки
надежды,
на
чей
магнит
поднимается
росток
из
черной
пашн и,
по д нимает ся
четверодневный
Лазарь
перевязанный
по
рукам
и
ног ам
в
своем
сударе
загробном
в
сударе
мертвее
смерти:
ничто,
совершенное
ни что,
д уша
м оя!
молчи,
по ка
тебя
это
не
коснулось.


В. БИБИХИН
НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ 1
Я
нс
вижу
д ругой
возможности
улуч шить
наш е
по ло жение
чем
расширение
личных
встреч
ме жду
людьми
разных
жи з­
не нных
миров
всеми
приличными
средствами,
ли шь
бы
уд а­
лос ь
не
соскальзывать
на
общие
места
и
пустые
фразы.
Мы
з аодн о,
п осколь ку
вы
и
я,
мы
с
по чит ан ием
смотрим
на
хрис­
тианские
святые
места,
на
лиц
священного
звания,
божествен­
ные
символы.
Мы
заодно
и
ког да
так
честно
и
серьезно,
как
только
нам
возможно,
пытаемся
говорить
о
проблемах.
Моя
проб л ема
с егод ня
война,
к оторую
мое
правительство
начало
несколько
дней
назад
на
юге,
не
в
пер вый
раз,
против
авангарда
в ос точн ого
и
исламск о го
ми ра.
Самое
фатальное
в
затяжной
кампании
с
Азией,
к оторую
ведет
наш е
государство
на
протяжении
своей
тысячелетней
ист о рии,
это
что
побе­
дитель,
каки м
пок а
большей
частью
оказывалась
Р осс ия,
не
проводит
ст рого
с вое
собственное
мировое
и
культурное
на­
чал о,
бу дь
то
з ападно ев ро пейск ий
рим ски й
принц ип
пра ва
или
другой
самостоятельный
идеал,
а
проникается
силами
во­
сто ч ной
несвободы
и
не прямоты .
Процесс,
пре вр а тивший
Московское
княжество
в
христианизированное
татарское
цар ­
ств о
(Бердяев), до сих пор окрашивает жесты московских
сильных
людей
в
тон
то го
же
т еррори зма,
против
которого
они
объявляют
б орьб у.
Вз аимн ое
политическое
и
культурное
проникно ве ние
со се дних
миров
само
по
себе
естественно,
в ре­
менами
оно
позитивно.
Ни
од на
историческая
величина
не
мож ет
устоять
перед
подобными
в л ияниям и.
На ша
восточ­
ная
Церковь
в
своей
ист ор ии
то же
пережила
несколько
волн
ассимиляции.
Одной
такой
волной
бы ло
хотя
и
пре од оле н­
ное,
но
о ст авив шее
следы
ик онобор ческ ое
дв ижен ие,
попытка
византийских
христиан
вписаться
в
ис ламск ое
окружение.
Другой
си льн ой
волной
исламского
в лия ния,
важной
пружи­
ной
по след н его
византийского
возрождения
б ыл,
есл и
при­
см отре ться,
паламизм
14 века,
широкое
церковное
движение,
начатое
и е ромона хом,
затем
ар хи епи ск опом
Фессалоникским,
1 Говорилось 5.10 .1999 в Институте философии РАН перед приезжими из
Швейцарии философами и богословами.


82
В. БИБИХИН
ныне
православным
святым
Григо рие м
Паламой.
В
этих
за­
кономерных
сближен ия х
и
ассимиляциях
негативом
остает­
ся
о днако
очевидная
не гот овнос ть ,
господствующая
в
светс­
ком
и
церк ов ном
обществе
Р о ссии,
пр изна ть
г л убину
вос т оч­
н ого
вл ия ния
так,
как
оно
то го
заслуживает.
Мы
смотрим
на
З апад.
Всякий
западный
посетитель
на ход ит
к онеч но
у
нас
мно­
гое,
что
остается
ему
непон ят но,
ст ра нно
и
час то
наверное
противно.
Мы
во
мн огих
отношениях
другие.
Все
люди
раз­
ны е,
и
чел ов ечный
способ
сосуществования
—
прос то
допус­
кать
все
различия,
смотреть
на
них
легко.
Но
что
ка сает ся
на­
шей
западно-восточной
по л ярности ,
то
взаимопринадлеж-
ность
и
р асталк ив ание
п олюс ов
сл ишко м
а кту аль ны,
чтобы
взаимно
позволить
себе
ч исто
наблюдательную
установку.
Вы,
надо
думать,
знаете,
за чем
вы
приехали
в
Россию.
Я
то же
со
своей
с т ороны
должен
ск азат ь,
поч ему
я
п еред
вами
говорю.
Во
всяком
случае
феноменологическая
стр огос ть
велит
нам
исходить
не
из
обоб щенны х
схем,
а
из
б лижа йших
вещей.
Мой
с лучай
позволит
вам,
наверное,
в
какой-то
мер е
понять
наше
общее
неоп ред ел е нное
положение,
шаткую
ситуацию.
М еня
можно
конечно
пр ичис лит ь
к
непо лно ценн ым
граж­
данам
системы.
Я
естественно
жалею,
что
для
меня
ока залос ь
с нач ала
запр ет но
изучать
нематериалистическую
философию
в
материалистическом
государстве,
а
потом
действовал
зап­
рет
на
про фессии,
и
доступ
к
преподаванию
в
высших
у чеб­
ных
заведениях
для
беспартийных
был
огра нич ен.
Вместе
с
тем
то,
что
я
ок аз ался
таки м
образом
за
бортом,
можно
от­
нести
на
сч ет
общих
трудностей
фило со фст во вани я,
выб р ан­
ног о
как
образ
жиз ни.
К роме
того,
с
христианской
т очки
з ре­
ния
все
св ои
проблемы
надо
вообще
рассматривать
как
чисто
личные.
Мое
тепе р ешне е
положение,
личное
и
профессио­
нальное,
по
вс ем
пар аметр ам
крайне
бл а гопр ият но.
У
меня
есть
про ч ное
пос т оян ное
место
в
этом
академическом
инсти­
туте,
вот
уже
одиннадцать
лет
я
читаю
ку рсы
на
философс­
ком
факультете
Университета
им.
Ломоносова,
мо гу
публи­
ковать
не
только
переводы,
но
и
св ои
книги
по
философии,
что
до
1988 года для посещающего церковь некоммуниста было
и ск лю чено.
Но
тут
начинаются
проблемы,
которые
трудно
фор му ли­
ровать
и
которые
относятся
к
об щему
моему
и
нашему
ру с-


НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ
83
ск ому
неблагополучию.
Буду
смотреть
опя ть
на
ближайшее.
Здесь
и
сейча с
я
гов орю
перед
вами
как
гражданами
западно­
го
ми ра
в
тон е
п риз нате льности
и
п ризнан ия.
Вы
можете
ощущать
всё
это
со вер ше нно
иначе,
можете
даж е
пожалуй
внутренне
не
принять
з апад ной
идентификации.
Вы
тем
не
менее
остаетесь
для
меня,
для
нас
всех
л ичнос тям и
того
сво­
бод н ого
демократического
ми ра,
который
сд елал
для
нас
в оз­
можным
выход
из
очередного
исторического
т упик а.
Без
за­
падного
сос едст ва
нам
грозила
бы
су дьба
Китая,
К ореи
или
Ир ана.
Без
Запада
мы
не
могли
бы
вообще
существовать
как
ус­
пешная
культура.
В
том
чис ле
и
материально,
и
я
снова
беру
зде сь
свой
пример.
О
деньгах,
гласит
н емец кая
поговорка,
не
гов орят ,
их
имеют,
но
то,
что
я
хоч у
сказат ь ,
име ет
и
свою
статистич еску ю
релевантность.
Я
и мею
в
в иду
фина нс ову ю
помощь
от
З ап ада,
к отор ую
мы
здесь
сейч ас
пол у чаем.
Лич­
но
я
говорю
это
неохотно,
потому
что
мне
хотелось
бы
что­
бы
дело
обстояло
со всем
иначе,
но
в
мо ем
с лучае
я
за
по след ­
ние
io лет получил в общей сумме почти 17000 долларов за­
падной
помощи,
в
основном
как
гонорар
за
мои
переводы
западной
философии
на
рус с кий
язык
(по разным причинам
эт от
гон ора р
тож е
нуж но
считать
по мощ ь ю), большей час­
тью
от
Соро с а;
в
целом
это
намного,
почти
вдвое
больше
чем
все
мои
доходы
в
рубл ях
за
те
же
io лет.
На
п ечатно й
фило­
софской
про ду кции
последних
лет
я
часто
ви жу
указания
на
тот
же
ис точ ник
финансирования.
О
нашей
культурной
са мостоя те л ьнос ти
таким
образом,
ес ли
я
не
ошибаюсь
и
мой
случай
типичный,
не
может
быть
ре чи.
Мы
еще
не
Европа
в
смы сле
той
части
мира,
которая,
к оне чно
с
проблемами
и
трудностями,
но
все
же
своими
соб ­
ственными
средствами
в
течение
в еков
умела
поддерживать
с вобод ную
культуру.
В се,
что
мы
с ег одня
дел аем
в
России,
чего
мы
хотим
и
надеемся
дос ти чь,
зависит
от
западн ог о
присут­
ствия.
Самое
неудобное
и
д аже
жутковатое
остается
во
всем
этом
то,
что
наши
миры
неисправимо,
полярно
ра з ные.
Возьмем
опять
конкретный
факт.
Вы
зна е те,
что
зам етное
число
рос­
сийских
интеллектуалов,
в
том
числе
и
мож ет
бы ть
в
перв ую
очередь
из
академической
среды,
обратились
в
католицизм
или
п ротеста нти зм.
Та ких
однако
неиз менн о
оказывается


«4
В. БИБИХИН
меньшинство.
Наша
православная
Церковь
о стается
по
своей
официальной
позиции
резко
ант икат ол ическ о й.
В ера
боль­
шин ств а
народа
тесно
связана
с
его
историей
и
его
пол оже ­
ни ем
в
мире.
Если
рассматривать
активно
антизападную
ус­
тан ов ку
наш ей
Церкви
как
барометр
нашег о
политическо­
го
по ло жения ,
то
прих од итс я
ск азат ь,
что
теперешнее
наше
политическое
сближение
с
Западом
остается
поверхностным.
Сегодня,
как
всегд а,
мы
остаемся
противоположным,
вос т оч­
ным
полюсом
расколотой
Европы.
Этот
раскол,
начавшийся
го разд о
больше
тысячи
лет
наза д
с
закатом
греческой
цив илиза ции,
мне
к ажется
гла вн ой
про­
блемой
в сей
нашей
истории.
Официальный
цер к овный
рас ­
кол
п
века
был
уже
давно
предопределен
к онф ликтом
м еж­
ду
Грецией
и
Римом.
Раскол
глуб ок
и
распространяется
на
абсурдные
мел о чи.
Например,
я
ощущаю
и
вы
возможно
так
же
видите
в
иску сств енно м,
необъяснимом
с охран е нии
нашей
Церковью
юлианского
календаря
ра здра ж ающую
нелепость.
Еще
одна
нелепо ст ь
—-
запрет
литургического
общения
с
ка­
толиками.
Официальная
идеология
православия
подорвана
не ра зумн ой
подозрительностью
к
западным
Церквам,
и
вы
не
раз
и
скорее
в сего
болезненно
бу дете
ощ уща ть
это
при
встре­
чах
с
пра в ос ла вными
в ер ующими
и
духовными
лицами.
Неблагополучие
господствует
одн ако
тол ько
на
уровне
дис­
курс а
и
ид ео лог ии.
В есь
вопрос
для
нас
в
эти
го ды
в
том,
есть
ли
у
нас
достаточно
вр ем ени,
чтоб ы
на
э тот раз
без
косноязы­
чия
дать
сл ово
нашему
существу,
не
пор уча я
задачу
кому-то
другому,
новому
Марксу.
И
похоже
что
вр ем ени
у
нас
в
об­
р ез.
Все
зависит
от
образования,
которое
нико гд а
не
сводится
тол ько
к
информации.
К
сожалению,
я
должен
сказать,
на­
бл юдая
философскую
жи знь
московских
и
некоторых
других
университетов,
что
воодушевление
и
динамика,
заметные
в
го ды
от
1986 до расстрела парламента в 1993, теперь почти что
со всем
угасли.
С
д ругой
с т ороны
однако
жажда
боле е
глуб о­
ких
знаний,
не
обусловленных
идеологиями,
дел ает
молодых
критичными
и
работоспособными.
В
заключение
этого
короткого
наброска
наше го
пол оже ­
ния
я
мог
бы
еще
сказать,
что
сег од няш няя
сит уация
у
нас
как
ни когд а
благоприятна
для
р аз вития
зд рав ой
мысли,
кото­
рая
станет
ос нов ой
нормального
законодательства,
и
д ля'
по­
явления
кр итич еско й
теологии.
Бедность?
Пророки,
поэты
и


НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ
85
апостолы
никогда
не
были
осо б енно
богатыми,
что
не
ме ша­
ло
им
ду мать
и
действовать.
—
Какое
влияние
имели
события
пос ледн их
ю
лет
на
ре­
лигиозные
в оп росы
и
на
уровень
жизни?
Оно
было
по-мое­
му
в
целом
по зити вн ое.
Важнее
всего
то,
что
молоды е
люди
с ег одня
мог ут
не
обязательно
ф орми ров ать
о дно знач ные
фи­
лос офс кие ,
религиозные
и
идеологические
представления.
На ше
православие
может
теперь
яснее
видеть
св ои
п робл е­
мы.
Худшая
ос обен нос ть
нашего
общества
однако
та,
что
де­
л ение
на
н епо лно ценно е
большинство
и
привилегированное
м еньш инст во
остается
в
нем
тем
же
что
прежде
или
еще
бо­
лее
резким.
—
Как
обстоит
д ело
с
философским
образованием?
У
нас
же стокая
нужда
в
п репо дав ат елях
с
Запа да .
Б еда
и
в
то м,
что
у
нас
сег о дня
нет
ни
одной
фи лосо фс кой
шко лы
кроме
марк­
систск ой,
потому
что
в
большинстве
про фе ссора
философии
и
ис то рии
религии
до
се го
дня
бывшие
официальные
идео­
лог и.
—
Преобладающие
интересы?
Погоня
за
новинками,
есте­
ственно.
Да же
постмодерн
к ажет ся
уже
недостаточно
новым,
и
л юди
высматривают,
не
появится
ли
на
Западе
что-то
еще
более
ос трое .
—
Интеллектуалы-католики?
Статистики
нет.
Люди
в
це­
лом
предпочитают
в се-та ки
конформизм.
По
л и чному
ощу­
ще нию
обращений
к
католичеству
больше,
чем
людям
хоте­
лось
бы
ра ди
бестревожности
п ризн ать.
—
Восточные
влияния?
Несвобода.
Д еспот из м.
Скрытность.
Люди
без
причи ны,
це ли
и
пользы
говорят
не
то
что
дума ют
просто
из-за
непризнания
ценности
правды.
Можно
сказать,
что
мы
живем
в
мифологической,
сказочной
м ентал ьно ст и,
где
л ожь
и
воображение
с лит ны.


С. ХОРУЖИЙ
НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ
КАК ПОВОД ДЛЯ РАЗДРАЖЕНИЯ
. новонайденный фрагмент Цицерона,
—
возгласил
профессор
Ма кхь ю,
—
Наша
любимая
от чиз на.
—
Чья
отчизна?
—
спрос ил
бесхитростно
мис­
тер
Блум.»
—
Чье
ж
положение?
В олодя
Б.
и
Оля
С.
в
по ло жении.
Обра­
титесь
в
ж енску ю
кон сульт ацию
по
месту
жительства.
Они
не
хочут.
Они
считают
чт обы
об
их
положении
какому-то
од­
ном у
медику
или
там
дв ум
ес ли
в
разные
к онсул ьта ции
да
вы
что
об
их
положении
срочно
необ ход им о
довести
до
трех
тыщ
читателей
это
минимум
а
конечно
на до
бы
боль ше .
Потому
их
положение
это
на ше
п олож ен ие.
Не
понял .
В
смысле
во
гроб
на
диван
под
сто л
под
сукно
на
рельсу
к уда
ваще.
В
суперинтеллигентских
голос а х
метал­
лические
нотки.
Н ет-н ет
извините
наше
положение
не
смеет
не
может
быть
нич ем
кр оме
как
исключительно
их
поло­
жением
потому
не
мож ет
быт ь
н иког да
из винит е
это
не
обсуждается
ибо
так
им
ведомо
ибо
им
дано .
Как
п розорли в ­
цам
и
песнопевцам
дано
бы ть
гласом
и
уст ами
и
ведать
лю д­
ские
положения
и
за
безу стых
и
бе згл асн ых
озвучивать
их
в
пр еславно м
орг ане
наше
п ол ож ение.
Не
поня л.
Вы
это
всерьез,
любезные
господа?
Будьте
столь
л аск овы
благодетели
во йди те
в
мое
п ол ожение
стремлюсь
со­
ответствовать
что
есть
мочи
жажду
совпасть
мо им
с
ваш им
нашим
ан
х оть
ты
лопни
не
м огу
г ляжу
туд а
сю да
а
его
нет
ни где
нет
ну
то
есть
нету
у
ме ня
по ло жения .
Ваще
нету
ника­
ког о
а
наш его
это
уж
вы
ваще
тут
форм а
сама
г р аммати­
ческая
сом нит ел ьна
первое
лицо
у
мно же ст ве нного
числа
это
такое
в аще
бывает
ох
не
божитесь
я
обр аща юсь
к
миллионам
одиночек
пискнул
оловянный
солдатик
и
думали
ах
како й
храб ры й
это
уже
предел
и
бы ли
неправы
од иноч ка
это
ж
можн о
сказа ть
монумент
у
н его
ж
самоидентичность
а
с
той
п оры
с
идентичностью
объ яви лис ь
резкие
перебои
и
смер ть
субъекта
сраз ила
храброго
ол овя нног о
о дин очку
у
к ого
еще
бы ло
какое-никакое
а
положение
и
ре чь
о
положении
стала
уделом
слабоумия
а
реч ь
о
на шем
положении
пусто-


НАШ Е
ПОЛОЖЕНИЕ
КАК
ПОВОД
ДЛЯ
Р АЗД РАЖЕ НИЯ
87
по рожн ею
спесью
тщетной
на гло стью
фиктивного
предста­
вительства
обуявшего
о рды
обезьян
на
русском
гноище
вот
та кой
ширины
Все
формы репрезентативности
не
чужды
толики
фиктивности
Россия
ж
ныне уникальна
фиктивность
в
ней
монументальна
тотальна
и
в от-в от
летальна
что
как
ни
странно
ни
с
к ого
ни
на
ско ль ко
не
снимает
пр о­
ст ого
дол га
простого
людского
дела
что
возможно
и
необхо­
дим о
всюду
всегда
в
наличии
и
в
от су т ствии
положения
в
ба р­
хате
пос тсов е тс кой
ночи
засиженном
длиннохвостыми
зако­
нодателями
и
короткохвостыми
и спо лн ителями
и
голубоза­
ды ми
песнопевцами
и
желтозад ы ми
прозорливцами
и
иными
ведущими
представителями
элиты
ст раны
на
бе спре дельно м
пределе
крутой
с оциа льно й
апофатики
в
битосе
битуме
биш-
ке ке
«Занялся 6
ты
лучше
д елом,
почтенный.
—
не
без
раздраженья
парировал
матрос
в
ответ
на
пустые
ла пали ссады .»


В. БИБИХИН
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ 1
У
русской
мысли
два
крыла,
хромое
философии
и
с иль ное
поэз и и.
По
литературе
мы
узнаем,
что
с
нам и
происходит.
Она
называет
наше
место
в
мир е
и
оп реде ляе т
будущее.
Ро­
ман
Маканина
о
подпольном
писа тел е
показывает
настойчи­
вую
мысль
о
наш ей
ситуации,
он
надежный
инструмент
узна­
вания
се бя.
Увл екает
захваченность
это й
мы сли
потоком
со­
быт ий.
Ему
надо
подчиниться,
окунув ш ись
в
странный
силь­
ный
про цес с.
В
настоящем
увлечении
н аб людат ель
кончается.
Если,
что
бывает
к райне
редко,
он
всплывает
снова,
то
уже
неузнаваемо
другой ,
в
тр езво м
бессилии,
с
отрешенным
зна­
н ием
бесп о ле зно сти
суеты.
Ста нов и тся
много
что
вид но
и
много
что
сказат ь,
л ишь
бы
хв а тило
терпения.
К
сожалению,
инер цию
литературности
всегда
трудно
пе­
ресилить.
«Оседлать интонацию», так она называется .
Сплош­
ное
литературное
смещение,
и
слово
иро ния
зде сь
ничего
не
объяснит,
лиша ет
на пис анно е
шанса
стать
к ласс икой,
деваль­
вирует
метк ие
наблюдения,
которых
оказывается
много
до
пер есо ла:
из-за
неуловимости
прямой
цели
они
о тход ят
в
ст а­
тус
орнамента.
С
другой
стороны,
сама
эта
своевольная
до
вертлявости
пл аст ика
ста нов ит ся
героем,
персоной,
действу­
юще й
силой
романа,
и
сх ва тка
с
самим
собой
делает
работу
автора
серьезной
как
поединок
на
вид у
у
всех.
Герой
пис ател ь
идет
вместе
со
в сем
населением
в
общем
эксперименте
стра ны ,
в
которой
отмена
совести
узаконена
при мер но
так
же,
как
семьдесят
лет
наза д
о тмена
ре лигии.
С
ним
как
пу стивш им ся
в
такой
эк сперим ент
п рои сходи т
мн о­
го
эпизодов.
Ха рак т ерным
образом
по
разным
пр ичина м
его
не
может
задеть
к райня я
беда;
это
подчеркнуто
погружени­
ем
всего
с
самого
начала
в
оди н
цвет
вре ме ни.
Можн о
на­
зва ть
ст иль
Ма кан ина
кошмарным
ре а лизм ом.
Письмо
интим­
но
до
стыда,
которого
после
отмены
со вес ти
не
надо
бояться;
голая
откровенность
смягчена
только
общей
серостью
чело­
веческого
стада.
Н очь
широ ко
открывает
двери
слад ост и,
ж ен-
1 О романе Владимира Маканина «Андеграунд, или Герой нашего време­
ни» (М., 1999).


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
89
щина,
универсальная
валюта,
сонно
податлива,
она
и
ее
рас­
ширение,
кв.
метры
теплого
жилья,
окутывают
всё
видение.
Чувственность
уверенно
правит,
так
что
шумные
перипетии
демократического
переворота
оказываются
только
ее
пикант­
ным
заострением.
Таково
административное
творчество
ра­
зымчивой
поэтессы
Ве рон ичк и,
одного
из
лучших
образов
в
портретной
галерее,
гл авно м
худож ес тв енн ом
достижении
романа,
всего
боль ше
служащем
его
основной
работе,
духо-
видению.
Вечная
ж ен стве нно сть
душа
мира,
и
высота
д уха
и зм ер яется
всегдашней
гот ов нос тью
бит ься
за
постель.
Ноч­
ное
расплавленное
сер дце,
все
проглатывая,
сплавляет
все
со
всем
в
нашем
мире.
Вне
его
есть
д ругие ,
жесткие
миры,
ко то­
рые
однако
прокляты
и
оставлены
вне
оценок.
Кошмар
с обст венно
вс е,
но
в
нашем
мир е
подчеркнута
един­
ственная
важная
г раница.
Она
проходит
между
дно м
(сном)
и
ям ой.
Непишущий
подпольный
Писатель,
говорящий
в
ро­
ма не
я,
живет
на
самом
дне,
но
убьет,
не
только
умрет,
чтобы
не
оказаться
в
ям е.
В
яму
на при мер
скатились
демократы
пер­
во го
призыва,
оказавшиеся
достаточно
глу пым и
чтобы
не
до­
гадаться,
какие
нит очк и
дернули
их
наверх.
Подпольный
п иса тель
зад ет
нов ой
в лас тью
не
меньше
чем
старой.
Каж дое
его
движение
вязнет
в
пл отной
горечи,
ос­
тавляющей
м ало
места
для
обиды.
Он
ко неч но
не
такой
что­
бы
просить
себе
долю
в
новом
распределении,
но
горечь
от
непо л уч ения
того,
ч его
сам
он
не
стал
бы
бра ть,
у
него
не
меньше
чем
у
вс ех.
Острая
заинтересованность
дележом,
в
ко­
тором
он
не
хочет
участвовать,
тож е
странным
образом
оста­
ется;
злос ть
и
желание
расправы
у
него
только
скрытнее
чем
у
занятых
прямой
дележкой.
От ст раненност ь
и
переполнен­
ность
гр ус тью
не
меша ет
все
равно
считать
обиды.
Для
ра с­
травы
писат ел ь,
не
имея
определенного
места
жительства,
за­
рабатывает
себ е
на
кусок
х леба,
не
больше,
стережением
чу­
жих
бо льши х
квартир.
Наблюдения
над
жизнью
к опят ся
для
пр ед ъяв ления.
Кому?
Пи сате ль
д авно
п ерес тал
писать .
Он
понял
что
инс та нции,
к от орой
можно
бы ло
бы
пожаловаться,
нет .
Его
по вед ение
похоже
на
голодовку
пр отес та
против
отс утс тви я
этой
инстан­
ции.
Ею
могла
бы
быть
со в есть,
которой
давно
не
слышно.
Весь
роман
развертывается
как
накопление
жалоб,
в
одном
ряд у
и
кр у пных
и
самых
мелочных,
на
личном
сч ете.
Их
мн о­


9°
В. БИБИХИН
жест во
з аведом о
беспредельно.
Чело век
с
голодными
глаза ­
ми
уже
не
ж дет
что
его
нак орм ят,
он
заво р ожен
умножени­
ем
обид.
Это
становится
его
пище й.
Он
страж-самостав
на
вечной
службе^
при
стихии
несправедливости.
HoBoeip лидщем униженном и оскорбленном человеке спо­
со бно сть
неожиданно
си льно
ударить.
От
Дос тое в ско го,
взяв­
ш его
вину
ми ра
на
себя,
п исат ель
возвращается
к
Пушкину,
дравшемуся
с
обидчиком.
Под
сплошным
потоком
сносимых
со
в сех
сторон
обид
спорадические
вс пышк и
гнева
похожи
правда
скорее
на
срывы.
Только
пр екра щен ие
жертвенной
совестливости
на лицо ,
гов ори ть
о
достоинстве,
умеющем
по­
стоять
за
себя ,
по ка
нельзя.
«Философия удара»
выглядит
странно
и
приложена
я вно
искусственно
к
переусложненным,
перехитренным
ма нипу ­
ляциям
писател я,
в
котором
слишком
м ного
м удрост и
и
тон­
кости.
Уда р
кулаком
в
л ицо,
но жом
со
спины
в
се рдце
слиш­
ком
явно
символ
меткой
фр азы,
он
нев ещест в енный.
Он
им еет
смысл
лишнего
напом инания
о
возможности
русского
бунта.
Бессмысленного
и
б ез образн ого,
трезво
сог лашает ся
Мак анин.
Сила
подпольщика
не
в
его
крепкой
руке,
потому
что
всякий
раз
он
так
или
иначе
оказывается
сн ова
у нижен,
а
в
пра вде
земли.
Ре цепт
ударь,
раз р еш ение
себе
импу льс ив но го
размаха
обозначает
мечтательное
расставание
с
и нтел л иг ентщин ой,
пон ятой
х рест о мат ийно
как
бе зыс ход ная
ре фле кс ия.
Им пуль ­
сив ный
уда р
надеется
сравняться,
быть
со
вс еми.
Народу
при­
писыв ает ся
способность
к
освежающей
б езот че тнос ти.
Машина
в рем ени,
не сущ ая
и
повертывающая
людей,
его
темный
густой
поток
в
большей
ме ре
герой
романа
чем
я
пи­
сат еля ,
при
св оей
текучести
собственно
номинальное.
Из
по­
тока,
несущего
в
ям у,
должен
вырваться
удар
—
меткая
фра за
или
кулак.
Кр епо сть
кула ка
объясняется
д вад цати лет ним
пе­
чатанием
на
тяжелой
пишущ е й
машинке.
На деж да
вы рв ать­
ся
остается
неу ве ренно й.
В
самом
себе
Писатель
зна ет
сто л ько
косности,
что
одной
ее
хватит
на
обеспечение
пот о ка.
Упое­
ние
процессом
уже
слишком
дал еко
з ашло.
Философия
уда­
ра
как
сути
мироз да н ия,
воспоминания
о
гер аклит овс кой
мол­
нии,
которая
правит
миром,
фа нта зии
об
усилиях
мысли
ск а­
тываются
до
судорожных
пьяных
ударов
кулаком
в
ли цо
обид­
чик а
и
ножом
в
спину.
Мы
слышим
последние
хрипы
и
всхлипы
надежд
на
восстание,
которые
ко гда -то
шевелились


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
91
при
чтении
книг.
Те перь
они
с тали
ёрничеством.
Вс его
чище
надежда
сохранилась
только
в
культе
меткой
лексики.
Так
пленники
в
платоновской
п ещер е,
скованные
по
рук ам
и
но­
гам,
неспособные
повернуть
голов у
и
увидеть
ч то-то
кром е
эк ран а,
о ттач ив ают
способность
распознавать
тени
вещей.
Литера тура,
чья
мертвая
хватка
не
отпускает
непишуще го
писат еля ,
составляет
более
бла городн ую
ч асть
главного
за ня­
тия
современного
человечества,
г адания
на
сло ве.
Писатель
жи вет
тем,
что
нанимается
сторожить
квартиры.
Он
храни­
те ль
языка,
дома
бытия
по
Хайдеггеру,
которого
он
в
под о­
печных
квар тир ах
чи тает.
Дом
оказывается
каждый
раз
чужой.
Инти мн ая
магия
женщины
отходит
на
второй
план,
все
ре­
шительнее
сливаясь
со
сном .
Так
мы
перечислили
основные
элементы
маканинского
пейзажа.
Действие
рома н а,
и
это
хороший
авторский
прием,
з аключае тся
в
высвечивании
наплывами
отдельных
д ет алей.
Тогда
они
достигают
пронзительной,
сомнамбулической
бли­
зости
и
лопа ются,
ча стич но
оттесняя
кошмар,
из-за
чего,
ро­
ман
этим
увлекает,
поле
зрения
просветляется,
цвет
времени
мен яет ся.
Не
высвечивается
только
дно,
оно
имеет
в язкие
свойства
родного
болота.
Обтекающее,
липко е
не
от пус кае т,
к
концу
романа
совсем
застилая
глаза,
потому
и
не
дает
взгля­
нуть
на
себя.
Зато
все
ост альн ое ,
увиденное
правда
через
о дну
и
ту
же
опти ку
дна ,
выстраивается
в
выставку
б ольш ей
ч ас­
тью
у дачн ых
ш аржей ,
особенно
из
коммунального
быт а.
Пи­
сатель
дружен
с
художниками
и
кстати
сч ит ает
истинным
да­
ро вани ем
не
себя,
а
сво его
младшего
брат а,
который
превос­
ходил
Зверева,
но
был
зато л кан, «российский гений,
з абит,
ун иж ен».
Портретная
галерея
охв аты в ает
всю
нове йшую
типику.
На
первом
месте
стоит
демократия,
образ
которой
поверхностен.
Образы
здесь,
как
к
сож алению
и
в
большинстве
тем
за
ис­
ключением
литературы
и
отчасти
женщины,
почти
не
идут
дальше
а ктуал ьной
мифологии.
Тем
более
что
писатель
со­
глашается
сползать
вместе
с
демократами
в
распущенность,
у
не го
тож е
нет
и
намека
на
по ним ание
что
демократия
это
прежде
всег о
общее
согл ас ие
на
законный
пор яд ок,
гла вное
достоинство
и
первый
долг
власти
сопротивление
толп е.
Уга­
с ающие
мечты
об
ударе
и
уси лии
характерным
об разом
де­
л ают
ставку
на
шок,
встряску,
про рыв
и
далеки
от
задачи
по д­


9*
В. БИБИХИН
нимать.
Вместе
с
демократами
пис ате ль
понимает
подъем
толь ко
в
св ете
идеал а,
одновременно
раз об лача я
все
идеалы
в
лж ивост и.
Настоящий
смысл
происходящего
усматривает­
ся
писателем
в
л ите ратур е.
Ее
существо
проясняется
по
ме ре
того
как
он
с
б олью
вы­
би вает
ее
из
се бя
как
пыл ь
из
ковра.
Удары
по
себе
тут
дей­
ст вит е льно
сыплются
со
всех
сторон.
Литературное
образо-
творчество
пародируется
в
нав я зчив ой,
липкой
мими кр ии
зы­
бучего
я
под
все х
в с тре чных.
От
самого
с ебя
это
я
пр ячет ся,
не
называя
себ я
по
имени,
в
протеическом
Пе тро вич е.
Имя
им е­
ет
гениальный
бр ат
писателя,
ху д ожник,
который
уже
не
пр и­
сутствует
в
этом
мире,
да вно
погрузившись
в
ад
и
ужас.
Пи­
сатель
з ацепл яет ся
за
вс ех,
всё
подцепляет
и
во лочи т
за
со­
бой
бесконечную
ц епь
зач ат ий.
Но вый
Чичиков,
он
болезнен­
но
просачивается
повсюду,
блудливо
вползает
во
все
шкуры,
не
упускает,
не
отождествив
себя
с
ним,
ни
одн ого
героя
ли­
тер ат уры
и
со вр еменно й
мифологии
от
П уш кина
и
Расколь­
нико ва
до
ли ца
кавказской
национальности
и
Ве нед икта
Ер о­
феева.
Писатель
одержим
неодолимым
желанием
отметить­
ся
во
всех
ярких
ролях
от
п реслед у емо го
до
у б ийцы,
не
пр о­
пустив
самоубийцу.
Он
проигрывает
себя
под след ст венным
в се м огущего
К ГБ,
б о мжем,
же ртво й
пси хиа трии ;
пис а те льс­
ким
вчувствованием
он
наскоро
побы в ал
везде,
о
чем
пишут
и
слышат,
и
во
всякой
постели,
к
которой
всегда
оказывается
короткий
шаг,
как
п от янут ься
к
сигарете
или
к
пиш ущей
ма­
шинке.
Наблюдатель,
вживающийся
во
все
что
видит,
вечен
и
обес­
пе чен
от
беды.
«Я с этой стороны вполне самодостаточно
—
оно
живе т,
и
всюду,
куда
достает
его
п олупеч альны й- полуде т-
ский
взгляд,
простирается
бессмертие,
а
смерти
нет
и
не
бу­
дет.
А
е сли
ест ь
бессмертие,
все
позволено».
Половинчатость
зд есь
из- за
п римеси
этого
по зво ления,
делающего
печаль
и
детство
лукавыми.
Б ессмер т ие
простирается
не
ими,
а
лите­
ратурой.
Вседозволенность
наказывается
ду шев ре дной
нео б­
ход им ос тью
вглядываться
в
любую
наглость,
невольно
зара­
жа ясь
ею.
Места,
в
которые
всматривается
писатель,
не
сл у­
чайны.
Бессмертное
я
воз никне т
например
там,
где
ожидается
появление
с ост ояте льны х
г оспо д.
Оно
заботится
о
живопис­
ном
разнообразии
впечатлений.
Важно
становится,
мы
сказали,
та м,
где
вы светл я ется
по­


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
93
н ятие
литературы
и
с лоя,
несущего
ее
в
России,
подполья.
Подполье
в ыше
тех,
кто
устроился,
и
тайн о
ревниво
выве ря ­
ет
при
встрече
с
ни ми
свое
превосходство.
Власть
в
облике
нищ еты ,
п од поль ный
Писатель
ц енит
во льтов у
дугу
мгновен­
ных
перекрещений
с
вы сшим и.
Две
с илы
тогда
угадывают
друг
друга.
Тай ная
власть
та ким
образом
вс егда
от кр ыта
для
со юза
с
явной,
но
днев но е
могущество
я вной
сил ы
слепо,
не
слы­
шит
предостережений,
и
про рок
сн ова
мол ча
уходит
на
свое
д но.
Он
еще
увидит
отт уда ,
как
в
очередной
раз
неизбежно
сменится
сцена,
у спеет
з аглян уть ,
заказывая
себе
встречи,
в
любой
до м.
Некрасивый
усталый
нищий
народ,
мелкий
угрюмый
люд ,
выпитый
пространством,
для
подпольного
писа те ля
в
духе
народничества
весомее
и
богаче
блестящей
пуст о ты
верха.
Старого
волка
задевают
правда
зу бы
м оло дых
дельцов,
но
опять
же
не
очень,
потому
что
в
отличие
от
них
он
знает,
как
точит
время.
Он
огры за ет ся,
ударяя,
только
когда
ему
грозит
яма,
чтобы
вернуться
на
д но.
Удар
спасает
от
ямы
как
п ас­
по рт
от
задержания,
как
шпага
и
дворянство
н еког да
избав­
ляли
от
телесного
наказания.
Уда р
зна к
благородства, (духов­
ного )
аристократизма.
Он
копится
как
импул ь сивная
реакция
на
страх
ямы.
Пос ко льку
уд ар
символ
мет ког о
слова,
он
рав ­
носи лен
п ис а тельс кому
у д ост ов ерению
в
к арман е,
т.
е.
пр аву
ид ти
дальше
наблюдателем
по
жизни.
Животный
страх
ока­
заться
на
общих
основаниях
прочерчивает
г р аницу
писатель­
ск ого
мир а
и
остается
соответственно
неосмысленным.
Выживание
под полья
обеспечено
неизбежными
ошибками
в сех
кто
приподнялся
над
дном.
Независимой
уверенности
в
се бе
у
подпольщика
нет,
отсюда
его
потребность
рационали­
зировать.
Мир
делится
на
мы,
вы
и
о ни;
мы
чес тны е
и
дер ­
жим
фронт,
бьемся
на
дуэли;
они
предают,
погнались
за
сла­
вой
и
т.
д.
Решающей
раз ницы
уров н я,
ко тор ую
можно
б ыло
бы
ощути ть
как
тон
и
цв ет,
не
п олуча е тся,
от
высших
сф ер
подпольщика
отделяет
все-таки
своего
ро да
партийность,
тре­
бую щая
уси лий
для
поддержания
своего
статуса.
Смертель­
ной
угрозой
стано вится
поэтому
п одозрен ие
в
нечистоте
от­
страненности,
оно
вызывает
смертельную
па ник у.
Пи сат ель
должен
убит ь
в
се бе
св ою
с м ерть.
Для
этого
нужно
убить
дру­
г ого,
кто
слишком
к
не му
приблизился
и
может
вырвать
его
тайну.


94
В. БИБИХИН
Тайна
п исателя
в
то м,
что
хотя
он
да вно
ни чего
не
пишет,
он
ос тае тся
литератором,
т.
е.
доносчиком.
Он
божественный
шпио н.
Это
жало
у
него
вырвет
тот,
кто
перехватит
донос
и
о тнес ет
его
в
человеческие
инстанции.
Пр ед по лагает ся,
в
по­
рядке
все
той
же
мифологии,
что
такие
инс та нции
существу­
ют
в
могущественных
ор г анах
безопасности,
н еус танно
гото­
вых
выслушивать
дон осы .
Писатель
боится
оказаться
донос­
чиком
как
уда ра
в
свое
сер дце.
Он
тоже
сообщает.
И нст ан­
ц ия,
которой
он
доносит,
это
как
минимум
суд
и стори и.
Ес ли
окажется,
что
литература
это
вс его
лишь
цепочка
сообщений
от
людей
к
людям,
если
сообщения
обр аз уют
замкну тую
цепь
и
тайна
слова
илл юзо рна ,
это
убьет
литературу
и
писателя.
Слов о
с
самого
н ачала
было
задум ано
как
са кра льн ое.
Чело­
ве чес кое
сердце
буд ет
взрезано
для
сохранности
этого
серд­
ца
литературы.
Безнаказанность
убийства,
но мин аль но
о бъя сненна я
смутой
в
стране,
логически
обе с пече на
глав н ым
героем
романа,
ли­
т ерат у рой,
которая
имеет
право
подавить
человека,
чт обы
со­
хранить
св ой
статус
божественного
доноса.
Гл а вное
сообще­
ние
литературы
божественным
инст анция м
именно
эт о,
что
человек
за ряж ен
убийственным
уд а ром.
Здесь
больше
чем
пророчество
вр еменно й
граж д анс кой
войны.
Очистительное
убийство
как
освобождение
от
кошмара
человеческого
взаи-
модоносительства
останется
потребностью
литературы.
Ли­
тература
не
может
без
эт ого
очи щен ия.
Она
тре буе т
жертв.
По ка
инс та нция,
которой
она
несет
сво е
со общ ени е,
молчит,
она
скорее
сама
возьмет
на
с ебя
суд
чем
кому-либо
отдаст
его.
Во
всяком
с луч ает
она
не
признает
другой
инстанции
над
со­
бой
чем
молчание.
Мощная
си ла
литературы
не
приняла
государства,
систе­
мы,
вообще
человеческого
устройства.
Она
с хв атила
себ я
за
руку,
запретив
себе
ка кое
бы
то
ни
было
участие
в
ус трой ­
стве.
Тайна
ее
мощи
остается
в
темноте.
Под
ней
зла я,
яростная
почва.
Соль
России
мужик,
старый
мститель,
ка­
ким
благодаря
своему
удару
стал
писатель.
Р ядом
с
ним
всевластный
богач,
прячущий ся
за
телохранителем,
про з ра­
чен
и
жалок.
Решать
буде т
не
он.
Роман
помогает
вглядеться
в
решающую
сил у
страны.
В
ней
проступают
очертания
божественного
омбудсмана
с
его
тайным
доносом.
«Я выгля­
дел
для
них
Писателем,
жил
Писат елем .
Ведь
знали
и
виде-


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
95
ли,
что
я
не
писал
ни
стр оки.
Оказывается,
это
не
обяза­
те льн о».
Може т
ли
слово
ок аз аться
еще
и
чем-то
другим,
не
только
сообщением
и
не
обязательно
доносом?
Оно ,
мы
уже
слыша­
ли,
удар
правящей
мо лнии.
Странным
образом
у
писателя
оно
одн ако
должно
сообщить
даже
и
о
то м,
что
оно
такой
удар.
Шан с
ударить
молча
для
слова
Писат е ля
и склю чен.
Меткость
всегда
должна
быт ь
отмечена
нарочитостью
броского
слова
или
комментарием
извне.
Из
слова
как
со о бщения
пи сатель
не
выбирается.
Поэтому
с вой
дом
ему
не
дается .
Он
зря
обрадовался
от­
писанн ой
банк иро м
квартире,
подарок
оказался
обманным.
Очи сти тел ьное
ритуальное
уб ийст во
оборачивается
адом.
Вдруг
ср еда
ожесточается.
Толп а
н юхом
п очуяла
у бийцу
в
св о­
ем
мирном
болоте
и
начала
тра влю .
Писат ель ,
прежде
весь
свой,
теперь
оказался
чужой.
Он
выд ал
св ою
н епр инадл ежн ост ь
сист ем е
взаимосообщений,
вышел
из
системы
межчеловечес­
ких
привязок,
высветил
себ я
небесным
шпионом.
Вн езапно
все
стан ов итс я
серьезно
и
важно.
Хо ро шо,
что
можно
довериться
Мак анину.
Его
кошмарный
реализм
не
до­
пустит
подмалевок.
Он
честно
пытается
досмотреть,
чем
все
кончится,
когда
связь
литературы
с
высшей
инст анцией,
ре­
альной
и
воображаемой,
оборвалась.
Новый,
ст раш ный
пр е­
дел
вырисовывается
сразу:
потеря
опо ры.
Пис ат ель
встречает
уж ас
хуже
смерти
и
зде сь
его
главная
с хва тка.
Поединок
с
вр ач ами
и
санитарами
лечебницы
для
душевнобольных
то ль­
ко
ее
почти
комический
симво л .
Главной
схв а тки
писа т ель
не
выдерживает.
В
безумие
он
о тп рав ляет
брата.
Сам
он
героическим
напряжением
воли
сохраняет
кро ху
гаснущего
сознания,
чтобы
в
последнюю
ми­
нуту
вынуть
из
кармана
св ой
писательский
билет,
меткий
уд ар.
Правда
Маканина
в
т ом,
что
здесь,
на
п редел е
ум а,
удар
не
уд а­
ется.
Чтя
задето
здесь
Ма ка нины м,
дает
о
себе
знать
в
жу ти
безумия,
которым
веет
от
текста.
Но,
только
начав
нап лы ва ть,
тем ное
те ло
проходит
ми мо.
Других
навыков
кроме
все
той
же
гибкости
сло ва
и
силы
ку­
лака
писатель
в
себе
не
находит.
Во
второй
раз
удар
через
свер ху сили е,
собрать
которое
помогает
воспоминание
о
Рус­
ской
литературе,
якобы
удается.
Пи сател ь
возвращается
от
самого
кра я
ямы,
где
ему
пришлось
бы
проходить
на
общих


В. БИБИХИН
96
ос нова ниях,
на
родное
дно,
чтобы
пожить
в
прежнем
стату­
се.
Это
явный
ср ыв
ро мана ,
и
м ожно
только
н ад ея ться,
что
его
автор
наб ер ет
силы
для
второй
попытки
с
таким
же
удач­
ным
и
обстоятельным
захо до м.
Мы
боимся
что
это
о каж ется
уже
трудно.
Возможно,
срыв
с
са мого
начала
был
заложен
в
слишком
распорядительном
отношении
к
с лову.
Может
б ыть
не
надо
б ыло
его
н икак
править.
Не
надо
было
«счастливо гнущейся
строки».
Пер и петии
Пет ров и ча,
вернувшегося
в
прежний
статус
лю­
бимого
на род ом
писателя,
продолжают
увлекать
кр ат кой
точ­
нос тью
портретов
и
правдой
рыхлости
я,
доходящей
до
бл а­
гополучного
забвения
о
совершённых
убийствах.
Сорвавшись,
сло во
живет
не
всеми
своими
гра ня ми,
из
них
самая
интерес­
ная
—
зу баст ая
литературная
сплетня.
Писателю
не
удалось
вгля деть ся
в
себя,
он
тем
безжалостнее
высвечивает
своего
литературного
двойника,
прозрачного
Зыкова.
Заметный
спад
щепетильности,
тор опли вос ть,
появление
схематических
под­
порок
в
ви де
проходных
резонов,
коммунальных
топосов
по­
нят ны
и
простительны
пос ле
срыва
в
главном.
Петрович
гру­
би т,
хамит,
пов ыше ние
благосостояния
по сле
откровенного
голода
ему
как
всем у
наро ду
не
приносит
большой
пол ьзы .
Его
новые
откровенно
гадкие
черты
по каз ыва ют,
что
Мака­
нину
хоче тся
рас стат ь ся
с
п одп олье м.
Так
входившие
в
истеб­
лиш мен т
писатели
30-х
годов
придавали
людям
прошлого
все
более
темные
черт ы.
Это
грустно.
Тема
под поль я
м ало
раз ра­
б ота на.
На ст олько
мало,
что
ее
название
у
Маканина
услов ­
но е,
иностранное.
Ли шний
чел о век
послужил
бы
как
хорошо
уга ­
данное
старое
название,
до
сих
пор
не
ус лыша нное
во
в сем
его
размахе.
Т акой
человек
по хоже
на чинае т
усп еш ному
ав­
то ру
н адо е дать,
и
зря.
Неувязки
с
протеическим
Петро вич ем
выходят
за
рамки
плы ­
вущего
я.
Он
ускользает,
упускает
возможность
уд ари ть
и
с
ней
себя.
В
к онце
романа
он
уже
только
рамка
размытого,
словно
ры щуще го
сюж ет а.
Герой
на
сце не
остается
один,
ли­
те ратур а.
Ее
суть
по -пре жне му
сообщение.
Ч елов ека
убить
легче
чем
вытравить
из
себя
коммуникативную
страсть.
По­
является
интерес
к
читателю,
пусть
сначала
стыдливый,
нега­
тивно
через
жалкую
свору
стариков
писа тел ей
и
беззубых
поэтесс,
потом
через
международно
знам ени то го
Зыкова.
Ос­


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
97
тае тся
немного
до
того
что бы
по дпо ль щик,
догадавшись,
что
наверху
свое
подполье,
встал
в
ряды
властей.
Когда
Петрович,
и згна нный
из
последнего
при станища,
был
пущен
спат ь
в
торг ов ую
п ала тку
ничего
не
подозревающими
родственниками
убитого
им
кавказца,
намечался
как
будто
бы
друг ой
пу ть.
Маканин
не
выбрал
его,
поспешил
расправиться
со
своим
внутренним
эмигрантом
подобно
тому
как
в
«Кавказ­
ско м
пленном»
поспеш ил
с
убийством.
Срыв
Петровича
слиш­
ком
скорый.
Это
оборачивается
рас тущ ей
с пе шкой
фразы,
когда
в
псев д от елег рафно м
с тиле
(«...радедорм,
полутаблетки,
ун има ть
пинк и
в
з а д») слишком часты броски в цель,
и
дев ят­
ка
начинает
устраивать.
Мы
некстати
вс помина ем,
что
жест
бро сов ос ти
определял
с тиль
с
самого
начала.
Сл иш ком
вели­
ко
б ыло
же ла ние
поскорее
донести.
Не
бы ло
слышно
до лго­
го
дыхания.
Как
не
слышно
совсем
музыки
кроме
ударника.
Из-за
бессмертия
писательского
я
ад ски
растянуты
н ече ло­
веческие
пыт ки
Петровича,
рассчитанные
на
сочувствие.
Би­
тов
о
гораздо
более
сносной
маете
говорил
что
персонаж
мо­
жет
бы ть
еще
и
в
силах
терпеть,
но
автор
уже
нет.
Как
оба
убийства
ножом
исподтишка
в
спину,
как
по ст ель
на
каж дой
жилплощади,
так
м уки
старого
те ла,
ради
продолжительнос­
ти
и
си лы
которых
оно
им еет
сибирское
здоровье,
пох ожи
на
условность,
впр оче м,
почти
так
же
обязательную
теперь,
как
некогда
подобные
ве щи
б ыли
наоборот
под
запретом.
У бийств а
б ыли
наперед
разрешены
писат ель ско й
перспек­
тивой
опи сат ь
и
пока ятьс я.
Хотя
и
другими
средствами,
но
у
Маканина,
как
у
П елевина,
всё
мож но
переигр ат ь
и
повер­
ну ть,
угов ори ть
и
уломать.
Нам
показывают
гибкость
слова,
п очти
ж алуяс ь
на
него.
Где-то
рядом
с
эт им
предельным
опы­
том
слова
должны
быть
источники
правды.
Один
к оротки й
шаг
к
ним
тру дне е
все го
литературного
пу ти,
и
как
раз
это т
последний
шаг
слова
уже
не
ли тера тур а.
Происходит,
как
мы
з амет или,
срыв.
Вместе
с
ним
меняет­
ся
стиль.
П осле
и скус ств е нного
ухода
из
бе зуми я,
в
которое
естественно
в ела
до
сих
пор
логика
событий,
кошмарным
ре­
ализмом
с тиль
назват ь
уже
не льз я.
Для
другой
его
х ар акте­
ристики
ему
не
хва та ет
отчетливости.
Ли тер атура
пр им иря ется
с
тем,
что
остаться
без
сл ов
не­
возможно.
Простое
молчание?
но
как?
Человек
ходит
заря­
женный
слов ами.
В
литературе
он
может
их
развернуть.
Сдер­


9«
В. БИБИХИН
жан ны е,
они
могут
изн утри
его
взорвать.
Утаиваемые,
они
могут
быт ь
извлечены
из
человека
х имие й.
Говори
ты,
иначе
г осуд арств о
вынудит
из
тебя
призна ние .
Признан ие
б ыло
бы
извлечено
из
по да вле нного
пр епар ат ами
писателя,
если
бы
он
не
сумел
уд арит ь
в
ну жный
момент
сам.
Ве сь
народ
вмес­
те
с
ним
из
читающего
стал
пишущ им .
Посл е
зависания
над
бездной
литературное
огиба н ие
бытия
так
или
ина че
во зоб­
новилось.
«Но,
конечно,
я
несколько
выровнял
п одроб нос ти ...
Правдивый
рассказ
не
был
точн ым
отражением
бытия.
Да
ве дь
и
за чем
удваивать
р еа ль ност ь ? (Аристотель)». Ми нов а в
бытие,
слово
всегда,
неизбежно
повернет
правду
как
надо
—
кому?
Ко не чно
добру.
Правоте
своей,
к отора я
ид ет
издалека,
от
Р ус­
ско й
литературы.
Ск оро
новое
сл ово
снов а
начнут
наконец
печатать.
Начать
печататься
писателю
неизбежно.
Он
растравляет
себя
перед
концом
долгого
п ост а : «Поверить,
что
для
каких-то
особых
целей
и
высш его
замысла
необходимо,
чтобы
сейчас
(в это время и в этой России)
ж или
такие,
как
я,
вне
пр изн а­
ни я,
вне
имени
и
с
умением
тв ор ить
те ксты .
Попробовать
ж ить
без
С лова,
живу т
же
другие,
ри ск
или
не
рис к
ж ить
мо л­
чащим,
вот
в
чем
вопрос
и
я
—
оди н
из
первых...
Мое
я
п ере­
росло
тексты.
Я
шаг нул
дальше».
Говорится
юродствуя
п осле
того
как
у дари ть
уже
был о
реш ено,
а
уход
в
молчание
был
окончательно
не
п ринят,
туда
отправлен
двойник.
Следует
серия
пикантных
переживаний
в
толпе
стар ико в,
молящих
о
пу блик ац ии.
Торжественно
начат ь
жи ть
без
Сло­
ва
писатель
не
может
без
сообщения
об
этом.
Крышку
лите­
ратурного
гроб а
М ака нин
захлопывает
навсегда
над
Писате­
ле м.
Над
кем
именно ,
мы
однако
не
знаем.
П ро фессио наль но й
меткостью,
особенно
заметно й
в
слу­
ча ях
редких
сбоев
(«конвалютная жесть»), охотой за типами,
упрощающимися
до
ка рик атуры ,
нарочитой
небрежностью
ст иля
он
показывает
писателем
себ я.
Логика
сюжета
сбивает­
ся
на
рас хожую
сх ему
(лечит знахарь,
значит
подсудное
дел о;
вместо
вахтера
бравый
парень
в
пятнистом,
значит
крут
и
т.
д. ).
Нищ ий,
который
только
что
не
просит,
тем
благороднее
жа­
лок ;
стиль
повествования
нап ом инае т
такого
нище г о;
в
эт ом
облике
п иса тель
тоже
должен
был
побывать.
Слова
сами
едут,
везут,
скользят,
и
он
вовсе
не
всег да
у спев ает
ум олк ну ть,
ког­
да
такое
замечает.


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
99
В
этой
э пике
ос тае тся
что-то
теплое
и
подарочное.
Все
ох­
вачено
ус пок оит е льным
повествованием.
Всё
кружится
вок­
руг
литературы;
ито г
человеческой
жизни
в
редчайшем
хо­
рошем
случае
с б орник
новел л ;
лучшие
мечты
не
ид ут
даль­
ше
уча сти я
в
л итера турн ом
про цес се.
Ничего
кроме
л ите ра­
туры
все
рав но
н ет.
В
ее
уют
все
вернется.
Писатель
снова
вс ем
симпатичен,
перед
утомленным
духо вн ик ом
(«... и сп ове дь
подон ков ...
но
пе чен ье
вк ус ное ») все сознаются во всем со ска ­
зочной
доверительностью.
Роман
сце пле н
не
интригой,
не
условным
я,
а
переменой
цвет а
мира
от
серьезного
усилия
мысли.
Он
увлекает
как
в ся­
кая
старательная
работа
независимо
от
ее
результатов.
Этим
и
притягивает
в ещь:
гото в ност ью
к
неожиданностям.
Конеч­
но,
в
пределах.
Предел
зоркости
кладет ,
странно
сказат ь ,
гиб ­
кость
слова.
Оно
льнет
к
вещам
и
обволакивает
их.
Ге рой
на­
шег о
времени,
писатель,
в ст речае тся
с
героем
его
времени,
банкиром.
Их
разговор
приним а ет
к онеч но
литературную
форму.
Шанса
непо н иман ию
не
оставлено,
молчания
в
их
диалоге
не
предвидится.
В ст реча
литературы
с
день г ами
пр и­
обретает
витиеватый
характер.
Завязываются
интеллектуаль­
ные
бе седы
о
перспективах
России,
банкир
делает
ж ест
ще д­
рог о
подарка
и
тонко
обманывает,
его
хитрость
восторгает
инже не ра
человеческих
ду ш,
он
переигрывает
банкира,
вру­
чая
ему
лежавшую
на
литературе
тяготу,
д обро ту;
добр
до
сих
пор
был
писатель,
теперь
невзначай
он
все
меня ет,
сам
буд ет
скорее
зл ым,
он
наш ел
кому
с багр ить
маску
добра,
уклончи­
вом у
меценату.
Хо тя
писатель
по лу чил
уютный
маленький
дом
фиктивно,
подполье
для
н его
ок ончи лось.
Он
пок аз ал
слабость,
допустив
в
об мен
на
подарок
дома
в торог о
хозяи­
на,
равного
с ебе
героя,
спо соб ног о
д ари ть,
учащего
психоло­
гическим
пируэтам.
Любовь
народа
к
писателю
после
подозрения
в
убийстве
восстанавливается
до
жажды
всех
мужчин
открыть
ему
ду шу,
в сех
женщин
—
тело.
Он
снова
всем
же лане н
как
литерату­
ра,
как
свое,
заветное,
как
сладкий
сон.
Он
видит
швал ь
в
лицо
и
берет
с
нее
дань
любви
ч аем,
сем ейны м
б орщом,
женщи­
нами .
Так
снимают
ча сы
с
умирающего,
которому
они
все
рав ­
но
не
нужны.
«Эти тщеславные,
хвастливые
люди
были
бед­
ны
всегда.
Они
пройдут
ц елым
поколением,
не
оставив
ми ру
после
себя
н ичего .
Их
бедность
по
счастью
незла
—
она
ду­


IOO
В. БИБИХИН
ш евна
и
да же
г реет
(меня к примеру) .
Мне
с
ними
неинт е­
ресно,
н о...
тепло.
Пришел
в
дом,
еще
не
поздоровался,
тебя
уже
ко рмят.
Уходишь
—
тож е
корм ят .
Или
чай.
Об язат ельн о.
При
эт ом
хозяйка
жалуется:
дочк е
шест на дца ть,
а
уже
подгу­
ляла ,
ре бе нок ?., или первый аборт?.. Муж скрипит зубами.
Да
и
с ама
т оже
как
оглашенная
вдр уг
в
истерику...
И
как
охотн о
они
(он,
она)
о
с ебе
ра ссказыва ют ,
как
хот ят
чтобы
ты
их
по­
нял.
Они
пьют
с
тобой
ради
э того,
с пят
р ади
этого.
Б ыть
по­
нятым
опь янение
ос обо го
рода.
Необходимость,
наркотичес­
кая
зависимость.
То
ес ть
должен
же
быть
на
сонных
этажах
кто-то,
кто
станет
их
слушать».
Из
функции
божественного
шпиона
литература
ска т ыва­
ется.
Она
вплетается
в
пау тину
межчеловеческого
говорения
теп ерь
уже
без
жажды
и
ст раха
дон оса .
Святой
осведомитель
отчаялся
найти
выслушивающую
инс танц ию .
Тогда
выслуши­
в ать
будет
он
са м.
Функция
не
ху же
другой,
принимать
ком­
мунальные
ис по веди,
с
ко тор ыми
лю ди
не
могут
пой ти
в
храм.
Пис ате ля
тепер ь
о б ильно
рвет
литературой,
которая
еще
надеется
ком у- то
что- то
донести.
«Плитка валялась прямо на
полу.
Когда-то
ее
дос та ть
был о
невозможно,
о
ней
мечтали,
ее
разыскивали,
теперь
буду щий
глянец
на ших
сортиров
и
ва нных
комнат
валялся
в ра зброс
бе схозн ый,
неох р аня ем ый,
и
на
нем,
на
шта бе лях,
во сседали
там
и
тут
полубезумные
ста­
рые
гра ф оман ы.
Писаки.
Гении.
С т арики,
понабежавшие
сюд а
за
последним
счастьем.
Моя
м оло дос ть;
что
там
молодость,
вся
моя
жизнь.
Эти
лысины
и
эти
м ор щины,
эти
висячие
жи­
воты
и
спившиеся
рож и
уже
не
н адея лись ,
но
они
все
еще
хотели.
Жи ть
им
(нам)
осталось
уже
то лько- только.
И
жела­
ний
бы ло
тол ько-т оль ко.
Но
первое
из
пер вых
же ла ний
бы ло
по-прежнему
высокое
—
напечататься.
Один
стар ик
вык ри­
кивал
дру гому
в
са мое
ухо:
Так
уже
не
пи шет
никт о.
Пойми:
мои
те ксты
с акра льн ы!
сакральны!
сак р ал ьны!
—
страдальчески
ка ркал
старый
во рон,
рва л
душу» .
Так
в
напрасной
надежде
улететь
выходили
ночью
в
открытое
поле
под
звезды
устав­
шие
от
скотобойни
люди
в
другом,
раннем
м акан инско м
ро­
мане.
Писателя,
который
внутри
самой
скотобойни
сог ласи л­
ся
бы
выслушивать
души,
там
еще
не
бы ло.
Теперь
писатель
нашел
для
себя
новую
зад а чу,
не
ху же
других.
Он
зам енил
кончившегося
чит ат еля.
Никому
ничего
уже
не
сооб ща я,
он
перешел
к
приему
и спо ведей.


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
IOI
В
чистоте
это
однако
опят ь
же
не
уда ет ся.
Краем
глаза
пи­
сатель
уделяет
вн иман ие
и
жилкой
ли ца
подмигивает
потен­
циальному
слуша телю.
Литературный
процесс
не
вых од ит
из
голов ы .
Неопределенность
свобод
смущает,
велит
ничего
не
выбрасывать
зря .
Особенно
когда
ясно
ви дна
провальность
всего
ос та льн ого
к роме
литературы.
Ес ли
мощь
л ит ерат ур­
ной
воли
не
имеет
в
мире
нормирующих
инст анций,
то
не
взяться
ли
дик тов ать .
Что
она
закажет,
то
и
бу дет.
Какой
еще
стороной
повернется
все ,
какой
представится
ход
в
продолжающейся
игре.
Тем
более
что
писателю
нечего
те рять.
Ему
не
г розит
бездарность
и
б езу мие,
в едь
он
уже
ни­
ком у
ничего
не
сообщает;
получатель
сообщения
бессмертен
как
нужда
жителя
в
с луш ат еле.
С
изменением
п иса т ельс кого
метода,
переходом
от
соо б­
щения
к
общению,
по д польщ ик
ко нч ается .
Его
голов на я
боль,
пишущий
преуспевающий
писатель,
из
анти под а
становится
клиентом
с
жа ло б ам и : «Время потрясающее!
В ремя
замеча­
тельное,
а
я?
Что
со
м ной?
Сам
не
знаю,
почему
так
га дос тно
на
душе?
Скажи
мне
ты,
п о чем у ?» Потому что ты выдохся:
«Голый стиль,
стилек.
Пу стые
ч истень кие
абза цы.
Как
о пав­
шие
паруса.
Недвижимые.
Неживые...
ты
всерьез
дал
читать?»
Рань ше,
ко гда
даж е
и
неписание
писателя
хотело
бы ть
выс о­
ким
сообщением,
он
не
мог
бы
так
смело
гов ори ть.
С лиш­
ком
уверенно
должно
бы ло
быть
его
превосходство,
до
не-
сравненности.
Теперь
а бсолют ная
р азни ца
достигнута.
Она
в
том,
что
те
все
еще
надеются
сообщить,
оттого
и
принадле­
жат
к
официальной
литературе,
что
докладывают
по
предпо­
лагаемым
инстанциям,
не
об яза тельно
выше;
п иса тель,
наобо­
рот,
убил
доносчика,
в
смертельной
муке
проглотил
св ою
ис­
поведь.
Теперь
он
с
пр езр ен ием
выслушивает
пр изнани я,
сам
не
докладывая
ничег о
нико му,
д икий
и
го рд ый,
под
штопа­
ным
свитером
волчья
шер сть ,
под
вислыми
ус ами
клыки.
Би­
того
Зыкова
должен
был
бы
пронять
ужас.
Волк
однако
уже
не
ук уси т.
Хри плое
«от меня можно ждать
всег о»
выдает,
что
удара
больше
будет.
Удар
стал
так
же
не
нужен
как
доклад,
который
некому
нести.
С
концом
сообще­
ния
кон чи лось
и
настоя щ ее
молчание,
когда-то
страшное
как
мо лния
до
грома,
нач али сь
ра зговор ы
о
мо лча нии. «...Как под­
водная
лодка,
—
пь яно
талдычил
я.
—
Сколько
ест ь
во здух у
в
запасе,
с тол ько
и
бу ду
жи ть
под.
Жить
под
в одой,
плавать
под


102
В. БИБИХИН
водой.
Автономен.
Сам
по
себе».
Выслушивая
жалобы,
сооб­
щения,
до нос ы,
исповеди
и
признания
писатель
не
м олчи т.
Он
ими
крич ит .
Они
шевельнулись
в
его
слухе,
родились
в
его
по д ст авленн ом
ухе.
Никому
писател ь
ничего
не
со о бщит.
Ему
это
больше
не
н адо.
Он
захвачен
другим .
В ысл уши вая
г олоса
подполья,
он
властно
именует
и
диктует.
Си ль нее
его
власти
не т.
Писатель
ди ктатор,
молча
выслушивая,
владеет
больше
чем
тел ами:
подсознанием
о бщест ва.
«В подсознании таится огромный и
особый
мир».
Или
нс
та к?
Не
важно.
Тайный
властитель
про­
ни кает
везде,
пророчит
за
всех.
Хозяин
ин ког нито
вхож
по­
всюду,
всё
по ни мает
и
во
все
вникает,
дарит
ж ен щин,
у чит
и
про роч ит.
Он
уже
не
хоч ет
никого
убить.
Сладкое,
свойское
вл асти.
«За перемены,
господа!
Я
взбирался
нав ерх ,
я
далеко
видел
—
и
как
же
эти
люди
слу шал и!
Где
еще
есть
с толь
за­
таившаяся
склонность,
жажда
к
тревожным
пророчествам?»
О
сакральных
текстах
за бу дь,
их
некому
послать,
но
велика
власть
угадав
душу
народа
изрекать
ему
су дьбу
под
пус ты ми
небесами.
Дарить
умным
хозяином
счастье.
«В словах Петро­
ви ча
они
теперь
н аход ят
все
б ольше
смысла.
О,
Петрович!
Мне
отчасти
неловко
что
люд и
так
раскрылись
и
обнаружи­
лись;
с
какой
страстью,
с
какой
бо лью
вж или сь
они
в
п олу­
пь яные
мои
слова.
Им
кажется
их
общность
немы сл имо
вы­
со ка,
духовна,
они
последние
в
мире».
Что
полнее
власти
пи­
сателя
над
душами.
Он
вз ял
ее
д аря
л юдям
желанное.
Они
хотят
ую та.
У
пи сателя
теперь
м ного
квартир,
не
меньше
чем
у
банки­
ра,
и
отсутствие
формального
права
на
них
перестало
чт о-
либо
значить.
Душ и
будут
льн уть
к
нему ,
потому
что
он
уз­
нал
тайну
уюта.
Если
сооб щ ать
уже
никому
ничего
не
надо,
есл и
об щ ение
св ело сь
к
уг адыва нию
и
выслушиванию
завет­
н ого,
к
распоряжению
именам и,
образами
и
потерянными
д уша ми,
то
не
ст рашн о
быть
заспанным
ребенком.
Всё
пото­
нет
в
родном
б олоте.
Ты
п ри соса лся
к
груди
природы,
со н­
ному
те пло
на
морозе,
сытно
в
г олод е,
обеспеченно
в
ни ще­
те.
Родная
грязь,
вязкое
подполье,
забывшаяся
па мят ь,
ге ни­
альная
бе зда рнос ть,
таинственная
п ошлост ь.
В
своем
кругу
не
стыдно
липкой
пах учей
грязи
и
старости,
потому
что,
подхваченная
родным
болотом,
она
как
в
детстве
на
четвереньках
в
обнимку
с
родн ым
пол зет
по
от еч ес кому


ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
ЮЗ
холодн ом у
пустырю
в
ожидании
теплых
рук
с мер ти.
«Россий­
ский
гений,
забит,
ун иже н...
Не
толкайте,
дойду,
я
сам\ъ
Роман
поднимает
непо дъ емн ое
и
к ончае тся
открытым
в оп­
росом.
Пи сател ь
выдерживает
характер,
никому
ничего
не
сообщает.
С
другой
стороны,
он
часто
берет
себя
в
скобки,
взг ля д ывая
со
стороны,
и
на
такого
себя,
сторонящегося
от
самого
себя,
тоже
мог
бы
взглянуть,
но
без
оглядки
бросить
себя
не
может.
Из-за
литературной
ус лов нос ти,
возвратившей
писателя
в
общество,
мы
н ико гда
нс
узна ем ,
пер ед
какой
че р­
той
он
остановился.
Последней
уста лос ти
от
литературной
и гры
еще
не
чувствуется.
От
ямы
спасло
д но.
О б еспеч енност ь
снов а
светит,
на
горизонте
мерещатся
и
премия
и
квартира,
сп олна
оплаченные
одиночеством.
Замкнув
на
себе
цепь
со­
общ ен ий,
писатель
лож и тся
в
уютное
гне здо.
Вр аги
отправ­
ле ны
им
в
с ме рть.
Единственный,
кто
оказался
ему
равен,
ге­
рой
св оего
времени,
молод ой
ген ий
банка
приговорен
к
смер ­
т ель ной
карьере.
Силы
слежки
и
суда
волком
обмануты;
в
овечьей
шкуре
он
неопознаваем.
В
ад,
терять
там
последние
искр ы
присутствия,
он
отводит
брата.
Сам
брат
идет
в
безу­
мие,
избавляя
от
себ я
писателя.
Площадка
для
новой
литературы
очищена.
Ее
после
этого
можно
и
не
писать,
она
са ма
собой
уже
есть.
Как
сладкий
грех,
она
выжила,
упершись
перед
оч ист итель ны м
костром,
и
опять
хо дит
тайным
диктатором
по
родным
пустырям.
Ко гда
у
нее
будет
другой
шанс.


О.СЕДАКОВА
ПРИ УСЛОВИИ ОТСУТСТВИЯ ДУШИ
ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА 1
Я
думаю,
что
тот
обра з
мира,
который
перед
на ми
разворачи­
вает
постмодернизм,
имеет
смыс л
рассматривать
в
сопостав­
ле нии
с
тем,
что
оставил
—
как
св ое
д р амат ическ ое
наслед­
ство
—
модернизм
(или модерн)2.
Однако
возможно
ли
здесь
вообще
говорить
о
наследстве?
И
в
своем
теоретизировании,
и
в
художественной
практике
постмодернизм
представляет
де ло
так,
будто
он
не
имеет
ни­
какого
отношения
к
замыслам
и
достижениям
модерна.
Его
«пост -»
должно
значить
вовс е
не
«вследствие» (модерна)
и
д аже
не
только
«после»
в
простейшем
хронологическом
см ы сле,
но:
«по уходе» (модерна), «в (е го)
от сутс тв ии», «совершенно вне»
ег о,
в
ином
про стра нс тв е.
Име ть
д ело
с
созданиями
модер на
пост­
модернизм
может
только
«переводя»
их
сообщения
на
некий
новый
ан алит иче с кий
я зык:
кажется,
что
единственное,
что
мы
можем
теперь
делать
с
Кафко й
или
T.
С.
Элиотом
(так
же,
как
с
Ше кспи ром
или
Гомером), это «деконструировать»
их.
Старый
«наивный»
язы к
модернистской
образности
б оль­
ше
не
действует;
он
не
п ров оци рует
нас
на
создание
чего- то
подобного
или
в
эт ом
же
р яду
превосходящего
(ср.
отно­
шение
русского
моде рниз ма
к
сим во лиз му,
как
его
описал
Б.
Пастернак:
желание
сделать
то
же
самое ,
только
«шибче и
гор яч е й»); он и не увлекает новейшего художника,
и
не
вов­
л екает
в
спор.
Мы,
в
на ше
время,
ко то рое
именует
с ебя
«Post-al», «послевсегодня», окончательно другие.
Такой
«другос -
т и », кажется,
вообще
не
знал и.
В
перспективе
постмодерна
модерн
—
не
более
чем
последний
эпизод
в
долгой
драме
Традиции,
или
Истории.
Драма
закончена,
све т
Истории
по­
тушен.
Мы
покинули
театр.
Мы
извне,
с нару жи.
Отношение
модернизма
к
ис тори че скому
бы ло
су щ ест вен-
1 Выступление на международном симпозиуме «Современный имажина-
рий», Феррара, 21—23 мая 19ЭЭ-
2 Термин модерна или модернизма расплывчат (не говоря уже о разли­
чении модернизма и авангарда). В данном случае я позволю себе не зани­
маться его уточнением, предлагая представить себе предмет, о котором я
говорю, из его дальнейших характеристик.


ПРИ УСЛОВИИ ОТСУТСТВИЯ ДУШИ
10$
но
другим.
Модернисты
обнаружили
себя
(именно «о бнар у­
жили
с е бя », как Данте в начале « Ко мед ии»: mi ritrovai...)
в
ед ин­
ственной,
центральной,
критической
точке
истории,
там,
от­
куд а
все
прошлое
п ред стает
обозримым,
как
в
упомянутой
«Комедии»
или
Иоанновом
«Откровении».
Отдаленные
эп о­
хи, «столетья окружают меня огнем» (Мандельштам), живые
и
требующие
ответа,
отчета
или
заступничества:
И
за
Лермонтова
Мих аил а
Я
отдам
тебе
строгий
отч ет.
Но
самой
удивительной
вещью
б ыло
то,
что
все
это
п ро­
шл ое
было
в
будущем.
Оно
присутствовало
в
настоящем
как
еще
предстоящее,
как
новая
творческая
зада ча .
«У нас еще не было
Катулла:
у
нас
будет
Ка т ул л», так выразил это О.
Мандельш­
там
(и,
естественно,
он
не
имел
в
вид у
какого-то
«нового»,
«нашего», или «другого»
Катулла:
того
сам ого
Катулла
еще
не
было!).
П ох ожим
образом
Кл од ель
и
Эл иот
на шли
с вое
«Про-
шлое-в-Будущем»
в
греческой
трагедии,
литургической
по­
эз ии
и
средневековых
легендах,
Рильке
—
в
божественном
Орфее,
Пауль
Це лан
—
в
«еще нс бывших»
псалмах,
Хайдег­
гер
—
в
ранней
греч еск ой
мысли,
Флоренский
—
в
патристи­
ке...
«Грамматическая реформа»
т во рческ ого
модернизма,
сме­
с тив шая
г лаголь ные
вр ем ена
и
нак ло нения ,
сопоставима
с
сов ремен ным и
ей
ф изиче скими
открытиями.
Поэты
модер­
на
ничуть
не
сомневались
в
своей
возможности
напрямую
общ а ться
с
Софоклом
или
Данте,
с праш иват ь
и
отвечать,
брать
у
традиции
и
вкладывать
в
нес.
Нам
ос тае тся
только
гад ать,
когда
и
почему
это т
прямой
обмен
оборвался.
Стран­
ная
скромность
постмодерна
не
позволяет
да же
подумать
о
какой-то
по пы тке
восстановить
об орв анн ую
связь.
Мы
дру ­
гие,
и
вс е.
Здесь,
пожалуй,
необходимо
замечание
aparte. Употребляя
в
предыдущих
рассуждениях
ме стоиме ни е
«мы»
и
наречие
«теперь», я не имею в виду реального общества наших дней .
Я
гов орю
о
пос тм од ер нист ском
проекте
актуального
положе­
ния
вещей,
проекте
достаточно
гротескном.
Вполне
очевид­
но,
что
наша
жизнь
в
действительности
не
так
тотально
пост-
модернистична,
как
это
хотел
бы
представить
интеллектуаль­
ный
ава нг ард.
К
счастью,
есть
еще
бездна
«анахронизмов», и


О. СЕДАКОВА
io6
во круг
на с,
и
внутри,
и
это
по мо гает
каким -то
образом
вы­
живать.
Эти
«устаревшие» « анах ро нич ные»
ве щи
вносят
теп­
ло
и
движение
воздуха
в
ок ос тене вшую
арктическую
сту жу
постмодернистской
образности.
П осмотрев
очередную
«ин­
сталл я цию »
«объектов»
и
выйдя
из
выставочного
зала
на
ули­
цу,
мы
оглядываемся
в
прият ном
изум ле нии:
самая
заурядная
б ыто вая
рутина
в овсе
не
выглядит
таким
адом,
как
нам
толь­
ко
что
об
эт ом
р асск азывал и!
Она
я вно
к уда
приятнее
и
про­
ще
и
разумней!
Почему
же
«новая честность»
так
ненавидит
все
э то?
Я
полагаю,
что
постмодернистский
образ
«нас»
и
«на ­
ших
дней»
ни
в
ко ем
случае
не
реал истич ен:
он
отнюдь
не
описывает
феномены,
он
проектирует
их.
В
э том
проекте,
ес­
т е ств енно,
не
ос тае тся
места
ни
для
чего
та кого,
что
не
пр и­
годи лось
бы
для
пар од ии
и
сат иры.
Все
др угое
ос тае тся
н еза­
меч енным
и
безгласным.
Почему
же?
Вопросы
эти,
вероятно,
слишком
на ив ны.
Вернемся
к
на­
шему
н а чальн ому
сопоставлению.
Итак,
Традиция
в
восприя­
тии
модерна
открывается
как
непрерывное
Начало:
стать
тра­
диционным
(как понимает это T.
С.
Элиот)
значит
оты ска ть
сво й
пу ть
к
первым
(или:
к
по след ним ,
что
значит
то
же)
ве­
щам ,
к
самому
источнику
творчества.
Именно
на
эт ом
осно­
вании
модернизм
объявлял
войну
собственным
от цам
(или
де да м ), поздним реалистам .
По здни й
реализм,
в
их
гл аза х,
потерял
чувство
Нач ала:
то
есть,
чувство
Традиции.
Он
не
ус­
в оил
себ е
врожденной
жаж ды
нового
и
будущего,
которой
живет
Традиция.
Вряд
ли
теперь
кт о- нибу дь
мог
бы
говорить
о
нов ом
и
буду­
щем
иначе,
чем
с
и рон иче ской
усмешкой.
Всякий
з нает
(как
знал
уже
Ек к лез иаст), что ничто не ново под луной .
Что
же
каса ет ся
будущего,
оно
видится
и счер пан ным
прежде
своего
прихода.
Всякое
будущее
(личное,
с оциа льно е,
художествен­
ное )
уже
прошло.
И,
что
п редс тав ляе тся
еще
более
важны м,
ни­
ка кого
будущего
больше
не
требуется.
Итак,
мы
можем
о бо знач ить
пер вый
контраст
по зи ций
мо­
дерна
и
постмодерна;
мо жно
назват ь
его
парадоксом
грамма­
тических
времен:
Модерн-.
Прошлого
еще
не
было,
оно
ж дет
своего
буду­
щего.
Постмодерн-.
Будущее
уже
п рошло.


ПРИ УСЛОВИИ ОТСУТСТВИЯ ДУШИ
107
Второй
контраст
относится
к
языку,
знаку,
фор ме:
Модерн:
Художнику
предстоит
отк рыт ь
(изобрести или отыс ­
ка ть
в
первой
архаике)
новый,
прав ил ьны й
язык;
язык,
которы й
не -оп ос редов ан но
и
без -у сло вно
выражает
существо
вещей
(ср.
супр ем ати зм
М ал еви ча).
Мы
до лжны
с оз дать
новые
формы,
более
реальные,
чем
те,
которыми
мы
располагаем
к
ныне шне му
времени;
требуется
новая,
более
сложная
и
глубока я
гармония.
Дол жны
существовать
знаки,
глуб оча йшим
об разом
моти­
вированные
и
обладающие
тв орче ской
с ил о й, «слова,
ко то ры­
ми
в и дят» (Велимир Хлебников), настоящие символы.
Постмодерн'. Язык
—
это
тираническая
н аси льств е нная
власть.
Яз ык
(и в собственном,
и
в
расширенном
смысле)
не
откры­
вает
ми р,
а
за пир ает
его
на
семь
замко в.
Эти
замк и,
заслоны
требуется:
или
взломать,
чт обы
об нар уж ить
за
ними,
скорее
всего,
пу­
стоту
и
надувательство
(деконструкция);
или
же
п реда ться
их
созерцанию,
о писанию,
тиражирова­
нию.
Время
формы
(если такое вообще было)
бесповоротно
про­
ш ло.
Остается
ед инств енны й
род
«целого»: агрегат,
механи­
ческий
монтаж
оск олков ,
в
подборе
и
с оединении
кот орых
не
предполагается
ни каких
о гр аниче ний
(«полистилистика»).
Знаки
услов ны
и
пусты.
Мы
мож ем
играть
этими
пус т ыми
зн ак ами
с
тем,
чт обы
оп уст ошить
их
еще
ре ши тельн ее,
сде­
лат ь
их
еще
менее
с имв ол ич ными.
Третий
к онт раст
касается
предмета
и
э нер гии,
объекта
и
субъекта.
Мо дер н'. Мир предметов исчез;
все
устойчивые,
готовые
фор­
мы
«расплавились», вернулись в первоначальную « з оло ту ю
магму», в «океан
без
ок на,
вещ ест в о» (Мандельштам) .
В
чи с­
тую
энергию,
с илово е
по л е, élan vital, само-б ы тие,
всеобщую
субъектность
(ср .
«Сестра моя Жизнь», Б .
П аст ернак ).
Новая
мор фол оги я
должна
бы ть
способной
описат ь
беско­
нечные
м ета морфозы
бы тия.
Нужно
схв ати ть
мир
в
его
апо­
калиптическом
состоянии,
где
его
конец
совпадает
с
его
на­
ч ал ом. «В моем начале мой конец» (Элиот)
и
vice versa, «в моем
конце
мое
начало».
То
же
предполагается
действительным
и
для
внутреннего
мира.


ю8
О. СЕДАКОВА
Постмодерн-.
Нал ицо
и склю чи тельн о
предметы,
готовые
(rea­
dy-made, man-made) и искусственные формы и их фрагмен ­
ты.
Существуют
они
как
мертвые
или
умир ающие
вещи.
Энер­
гия
и
динамика
покинула
их
на всег да.
Мы,
когд а- то
бывшие
субъектами,
становимся
все
в
боль­
шей
и
большей
мер е
объектами
для
самих
себ я.
Сле д ующий
кон тр аст
касается
об ра зов
глуби ны
и
центра.
М одер н'. Человеку
предстала
некая
б ез ым янная
глубина,
ко­
торую
едва
ли
возможно
выразить
в
традиционных
религи­
озных
и
философских
терминах.
Странные,
небывалые,
п оч­
ти
абсурдные
обра зы
(метафоры)
сделают
это
точ нее .
Мы
тоскуем
по
какому-то
абсолютному
цент ру ;
все
пе ри­
ферийное
утратило
ценность.
Но
взыскуемый
ц ентр
при
эт ом
динамичен
и
может
быть
обнаружен
в
любой
точке.
Постмодерн:
Всякая
нес лов есн ая,
недискурсивная
гл уби на
—
просто
старая
иллю зи я.
Мир
более
чем
полицентричен:
он
во обще
не
центрирован,
лишен
цент ра .
Под
поверхностью
мы
можем
об на ру жить
лишь
черную
дыру
Нич то
(точнее:
нич­
тожества).
Наш
е динс тве нный
в ыбор
теперь
выг ляд ит
так:
или
оста­
ваться
на
поверхности,
кот ора я
становится
тоньше
и
тоньше
(путь,
который
предпочитает
поп - культура)
—
или
сообщать­
ся
с
нашей
черной
дырой
вновь
и
вновь
(что и делают эли­
тарные
постмодернистские
художники
и
мыслители).
На
поверхности
мы
име ем
аб солютную
ценность
Успеха,
а
в
нашей
анти-глубине
—•
чувс тво
вел ичайш его
Провала,
кото­
рый
вообще
случался
в
и стори и.
Я
готова
признать,
что
мое
опис а ние
вы гля дит
упрощенно
и
схематично.
Мног ое
еще
можно
ск аза ть
об
отношениях
модерна
и
постмодерна.
Но
в
целом
уже
достаточно
очевид­
но,
что
все
характеристики
пос тм одерн а
представляют
собой
по
существу
прямые
отрицания
у стр ем лений
модерна.
Как
если
бы
постмодерн
был
тя же лым
похмельем
по сле
воз б уж­
ден ног о
эн ту зиаз ма
в ыс окого
модернизма,
послешоковым
состоянием,
глубок ой
депрессией.
Однако
я
не
думаю,
что
отношения
постмодернизма
к
мо­
дернизму
можно
описать
как
п рос тую
реакцию,
как
последу­
ю щее
—
отказное
—
движение.
Дел о
выглядит,
на
мой
взг ляд ,


ПРИ УСЛОВИИ ОТСУТСТВИЯ ДУШИ
109
сложнее.
Два
эти
направления,
как
это
ни
странно,
—
ро вес­
н ики
(и это в частности объясняет нам,
почему
постмодер­
н изм
выглядел
так им
с ост а рившим ся
и
усталым
с
самого
на­
ч ала
своей
публичной
ж изни) .
Постмодернизм,
как
определенное
Weltanshauung, как на ­
строение,
как
род
во спр ият ия
и
по ве де ния,
в
действительно­
сти
составлял
часть
дуалистического
мир а
(мифа)
модерна:
его
негативную
часть.
Мы
легко
узнаем
«постмодернистские»
чер ты
в
«Полых людях»
и
в
антагонистах
героя
в
«Убийстве
в
соборе»T.
С.
Элиота,
в
его
же
«мудрости стариков («Квар ­
т ет ы »), в гаммельнских гражданах М.
Цветаевой
(«Крысо­
лов»), в « пош ля ках» (vulgarians) Набокова,
и
т.
п.,
и
т.
п...
Мы
встречаемся
с
«постмодерном»
всякий
раз,
когда
поэты
мо­
дерна
изо бр а жают
нам
своего
недруга:
им
оказывается
це ли­
ком
социализированное
существо,
л ишенно е
с пос обнос ти
тво­
рить
и
воспринимать
реальность
и
да же
просто
с ообща ться
с
ней
3.
Кажется,
антагонисты
пережили
трагических
героев
и
пе­
р ест али
быть
чис то
сатирическими
фигур а ми.
Когда
замолк
страстный
монолог
модернистской
лирики
(мы можем,
ви­
димо,
обоз н ачи ть
этот
конец
с ме ртью
Пауля
Целана
—
или
Ф ел лини
и
Тарковского,
в
о бла сти
кино), голос ее контр-парт­
нер а
ст ал
ведущим
и
авторитетным
голосом
нашей
публич­
ной
культуры.
Как
если
бы
по след ние
слова
об
ист ор ии
Гам­
ле та
были
поручены
Полонию
(или перехвачены им)4.
В
наз вании
это го
моего
выступления
я
назвала
вещь,
кото­
рая
отсутствует
в
к ульт урной
с овре ме ннос ти,
душой.
Можно
3 В последующем за этим моим выступлением обсуждении психологи
проф. Хиллман (США), проф. Мария Тереза Колонна (Италия) сказали, что
в юнговской терминологии постмодернизм, как я его описала, точно соот­
ветствует Тени в теории глубинной психологии.
4 Эта моя гипотеза недавно нашла удивительный отклик в действитель­
ности. Знакомый мне юный композитор решил поставить «Моцарта и Саль­
ери» таким образом: Моцарт-человек управляет марионеткой-Сальери. Су­
ществование Сальери, в его мысли, целиком зависимо от Моцарта. Во вре­
мя подготовки этого домашнего спектакля мы прочли о замечательной но­
вейшей постановке «Маленьких трагедий» на сцене экспериментального
московского театра под названием «Сальери forever»: единственным живым
человеком там является, как нетрудно понять, Сальери. Все остальные пер­
сонажи представлены марионетками в руках вечного Сальери. No comments,
как говорят теперь в Москве.


но
О. СЕДАКОВА
назв ат ь
се
такж е
«центрированной личностью»
—
или
же,
как
Симона
Ва й ль , «тем „Я“ (Self), чьим выражением в секуляр ­
ной
культуре
является
искусство
поэ зи и». Травматическое,
ст о­
яще е
в
по з иции
самообороны,
замкнутое
в
себ е, «проблема­
ти чн ое»
Я
постмодернизма
нс
имеет
ниче го
общего
с
«поэти­
ческим
Я»
С имоны
Вайль.
То,
что
оно
естественно
произво­
дит
в
ка чест ве
лирики
—
нс
более
чем
ча стн ые
«исповеди»,
слишком
час тные
для
того,
чт обы
их
можно
было
ра зд ели ть.
«Das Lied ist Dasein», как полагал Рильке, «Песня
—
это
бы­
тие,
для
б ога
это
лег ко», и продолжал: «Но мы,
когд а
мы
сутъЬ
aber sind wir?» И этот вопрос вводит нас в область со ­
временной
ид еи
личности.
Как
в сем
уже
слишком
хорошо
известно,
моде рниз м
на­
чинал
во
в рем ена
так
наз ыва ем ого
кризиса
л ичн ости
и,
та­
ким
образом,
должен
был
име ть
с
эти м
кризисом
дело.
Ре во­
лю цио нная
программа
ново го
«импсрсонального искусства»,
сфо р му лир о ванная
Т.
С.
Эл иотом,
в
той
или
ино й
мере
пр и­
ложима
к
каждому
значительному
поэту
завершающего
сто­
летия.
Поэзия
«личная», то есть поэзия индивидуальных эмо­
ций
и
размышлений
рухн ула
вместе
с
«объективной психоло­
гие й» 19 века,
кот ора я
се
под д ерж ива ла.
Нс
вся
психическая
жизнь
бы ла
с очтен а
достаточно
реаль но й
и
достойной
вы ра­
жения:
только
ее
вовлеченность
в
самые
всеобщие
вещи,
та­
кие
как
Са мо -быт ис:
то
ест ь,
тот
опыт,
которого
не
постиг­
нешь
ни
в
стихии
повседневных
час тны х
переживаний,
ни
в
размышлениях
та кого
рода.
А б солютна я
пассивность
внима­
ния
и
а бсолютн ая
активность
форм ы
—
зд есь
был
путь
к
не­
известному
и
ожидаемому.
Поэту
модерна
предписывалось
не что
в роде
аскетич еской
д исциплины: «очищение мотивов»
(письма), словами Элиота .
Это
з на чило:
с лед ует
очистить
со­
чине н ия
от
соб ств е нной
биографической
персоны,
стать
ни­
кем
и
каждым.
Наше
ист инное
Я,
наш е
дейс твител ь но е
бы­
тие
(«когда мы сутъ?ъ)
вовсе
не
врожденная
вещь,
оно
не
со­
об щаетс я
нам
вместе
с
на шей
фи зич еско й
и
психической
дан­
ностью.
Оно
может
бы ть
достигнуто:
в
экст азе
—
или
в
жер тве.
Ве ли кая
жажда
жертвы
пит ает
пла мя
лирики
модерна.
Душа
мертва
—
или
она
отсутствует,
ес ли
она
не
экстатична:
в
этом
психологическое
основание
модерна.
Он
р адика ль но
с окра­
тил
объем
истинного
Я
и
ист инног о
существования
к
точкам
крайней
интенсивности.
Это
бы ло
дерзкое
предприятие:
все


ПРИ УСЛОВИИ ОТСУТСТВИЯ ДУШИ
III
остальное
после
та кого
опыт а
должно
было
пока за тьс я
«тьмой,
тьмой,
т ьм ой» (О dark dark dark), пустым,
бессмысленным
и
мертвым.
Это
«все остальное»
и
оказалось
в
конечном
счете
тем,
что
постмодерн
унаследовал
от
модерна.
Вну тр енн ей
те мой
по­
ст мод ерна
ос тае тся
обделенность
экстазом.


О. СЕДАКОВА
ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
Говорить
о
поэзии
(и в целом,
об
иску сст в е)
в
связи
с
антро­
пол ог ией
во
всяком
сл учае
не
тривиально.
Поэзия
как
«Опыт
о
ч ел ов еке»? Что имеется в виду:
поэзия
как
источник
знания
о
человеке?
или
о
его
конкретной
раз нов ид но ст и, homo poeta?
или
об
этом
homo poeta как о некотором особом и универсаль ­
ном
состоянии,
в
той
или
и ной
мере
пр исущ ем
ка ждо му
(как
это
предполагается
в
известных
словах
Ге ль де рли н а: Dichterisch
wohnet der Mensch)?
Или
же
речь
пойде т
о
поэз ии
как
о
своего
рода
антропо­
логической
практике,
как
об
акт е
«узнавания себя»? Однако
каждое
из
двух
эт их
ве л иких
сл ов
о каж ется
под
вопросом,
как
только
мы
заговорим
о
поэ зи и.
Во-первых,
зна ть
ли
се бя
у чит
искусство
—
или
делать
с
со бой
что-то
др угое ?
Ес ли
ве­
рить
Пушкину,
дру гое :
И
нас
они
науке
первойучат:
Чт ить
самого
себя.
И,
во-вторых:
ес ли
в
искусстве
ч ело век
что-то
узн ает,
то
себя
ли?
Во
вс яком
случае,
из
мн огих
высказываний
художников
мы
мож ем
заключить:
что
уг одн о,
только
не
себя.
Себя-то
как
раз
тр ебу ется
забыть.
Каким
образом?
например,
самым
ра с­
прос т ра не нным:
бежать;
бежать
от
ч елов еческ ог о
об ществ а,
от
человека,
то
есть,
от
«человеческого,
слишком
человечес­
ко го»
в
с ебе.
Или
в
безлюдную
глушь
—
или
же
во
внутрен­
нюю
эмиграцию:
занять
в
человеческой
реал ьно сти
вн е чело-
веч еску ю
позицию.
Например,
по зицию
трагического
Хора
или
«созерцателя спокойного и свидетеля необходимого» (ав­
торский
комментарий
Б лока
к
«Девушке из Spoleto»). По э т
—
и
если
не
Человек,
то
Люди
определенно
—
слишком
часто
ра зв од ятся
по
разные
с т ороны
ист ины:
О
люди,
жалкий род...
Как
часто
мимо
вас
проходит
чел ове к,
Над
к е м ругается
слепой
и
буйный
век
И
чей
в ыс окий
лик
в
грядущем
поколенье
Поэта
приведет
в
во ст орг
и умиленье.


ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
пз
Люди,
как
мы
ви дим
из
этого
пу шкинс к ого
контраста,
буйны
и
невменяемы,
Поэ т
не
по-человечески
внимат ел ен.
Может
б ыть,
с
это й
явной
—
и
часто
вызывающей
—
тягой
поэзии
бежать
от
человеческого
и
св я зано
то,
что
предметом
ан­
тропологического
интереса
она
ст ан ов ится
редко.
Мифология
и
антропология
—
другое
дело,
это
соедине­
ние
уже
традиционно:
ве дь
обращение
к
арх аич еско му
обще­
ству,
к
другому
человеку,
к
живому
опы ту
pensée sauvage и поло ­
жило
начало
современным
нау чн ым
трудам
по
антропологии.
Не
к
конкретным
тем ам
архаических
верований
и
мыслей,
но
к
самому
составу
этого
сознания,
названного
«дологичес ­
ким»
или
«метафорическим» (О .
Фр е йд е нб е рг): сознания,
ко­
торое
узнает
все,
что
оно
у знает ,
путем
с оуча стия ,
партици-
пации,
а
не
субъект-объектного
дистанцирования.
Не
отнестись
ли
к
по эзии
как
к
рели кту
этого
pensée sauvage,
к
че му- то
вроде
резервации
индейцев
в
цивилизации
небоск­
ребов,
к
ос тров ку
допонятийного,
почему-то
сохраненному
на
об очина х
ку льт урн ого
человека
совсем
другого
со ст ава,
в
без­
опа с ной
«эстетической»
зо не,
первая
че рта
которой
—
отде­
ленность
от
практического?
В
от лич ие
от
пер ви чных
мифов
и
м ета фор
э ти,
поздние,
—
лич ны е, «на одного», но они тоже
по-своему
ц ель ны,
то же
складыв аю т ся
в
н екоторое
сис тем­
ное
целое,
которое
на зыв ают
«миром поэта» . В
сущности,
опи­
сание
такой
индив идуа льно й
миф ологи и
и
д ает
хорошее
мо­
нографическое
исследование
чьего-нибудь
«поэтического
мир а»: «Поэтический мир Тютчева», например.
Из
такого
оп и­
сания
мы
узнаем,
что
в
эт ом
мир е
происходит
с
Ночью
и
Днем,
Хаосом
и
т.
п.
Не
с тав ится
при
этом
только
на ив ный
во про с:
каков о,
собственно,
отношение
к ажд ого
из
этих
«ми ­
р ов»
к
на шему
общему
миру,
какой
из
дв ух
реален
для
само­
го
автора?
и
если
об а,
то
каким
образом?
один
как
«внешний»,
друг ой
как
«внутренний»? Но «м ифол огич ес к ий
человек»
не
ра сп олаг ал
двумя
ми рами !
Поэт
же
(за исключением таких
особых
слу ч аев,
как
Велим ир
Х ле б нико в), как правило,
от­
личает
«поэтическую правду»
от
«прозаической», или « физ и­
ческой».
Земля
недвижна.
Неб а
своды,
Творец!
под держ аны
т обой.


О. СЕДАКОВА
114
Д/7 не падут на сушь и воды
И
не
подавят
нас
с обой.
«Плохая физика,
но
какая
смелая
поэзия!»—
замечает
в
авто­
комментарии
Пушкин.
И
что
же
зд есь
поэ зия ?
Что
мы
разде­
ляе м
с
автором
без
«эстетического»
или
ирониче с к ого
отс тра ­
нения?
Древний
образ
твердого
неба,
укрепленного
на
стол­
бах?
или
его
распредмеченную
силу?
Мне
кажется,
в згляд
на
поэзию
как
на
реликт
архаичного
сознания
или
ключ
к
не му
не
сли шко м
плодотворен:
ничего
к роме
списка
прим еро в
на
заданную
тем у
мы
при
этом
не
обнаружим
(так же,
как
это
получается
и
в
психоаналитичес­
ком
чтении,
в ыб ира ющем
из
по эзии
сублимированные
обра­
зы
подсознательных
вле че ний) .
Но
глав ное,
это
не
отвечает
положению
в ещей.
В
к онце
концов,
прис ут с твие
«поэтичес­
к ого
мифа»
—
не
усло ви е
поэзии
sine qua non.
Я
предложила
бы
сравнить
структурную
н еоб ход имос ть
этого
«индивидуаль ­
н ого
мифа»
с
фигур а ми
и
тропами.
По э зия,
как
блестяще
по­
казал
Р.
Яко бсо н,
может
вир туо зно
осуществляться
без
т ро­
пов
и
фигур
—
но
ей
нечего
делать
вне
грамматики.
И
подоб­
но
тому,
как
не
в
тропах
и
фигур а х
мы
обнаружим
существо
поэзии
как
яв лен ия
языка,
так
не
в
остаточной
мифологии
или
архетипичности
—
ее
а нт роп ологиче с кое
со общен ие.
К уда
инт ересн ее
«поэтическая антропология», построенная на дру­
гом
основании:
начало
ее
положено
работами
Л.
С.
Выготс­
кого.
Это
др угое
основание
—
переживание
формы
как
гл убо­
чайшая
человеческая
активность.
Чем
пер еживает ся
форма?
Яв но
не
р аз умом
в
узком
по нима нии.
Яв но
не
эмоциями
в
быт ово м
понимании.
Слишк о м
а к тивное
присутствие
и
того ,
и
д ругого
мы
различаем
как
деф ект
формы,
как
то,
что
не
д ает
ей
вполне
стать,
сов ерш ит ься:
как
нечто
слишком
«чело ­
веч еск ое»
или
«рукотворное».
Эта
фундаментальная,
про ста я
и
только
задним
числом
анализируемая
потребность
в
фор ­
ме,
способность
к
форме,
наслаждение
формой
и
му че ние
бесформенности
ставя т
самый
общий
вопрос
о
составе
че ло­
век а:
может
бы ть,
даже
о
его
соматическом
составе.
О
каком-
то
сво его
рода
«органе», воспринимающем форму 1
так
же
не-
1 Ср. прекрасно схваченное переживание формы у В. В. Бибихина: «Как
магическое заклинание одна тончайшая форма, например круг, могла бы


ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
П5
посредственно,
как
звук,
цвет,
тепло
и
по д.
Во с при ятие
фор­
мы
так
же
мг нов енно
и
це льно ,
как
все
простейшие
чувствен­
ные
впечатления,
и
только
потом
оно
заземляется
на
разум­
но
обсуждаемых,
анализируемых
вещах,
таких,
как
«компо­
з иц и я», «симметрия»
и
под.
Но
од нако ,
что
же
может
сказать
о
человеке
такое
явле­
ние,
как
поэзия
(в которой мы условились видеть прежде всего
я вл ение
ф о р м ы), если в случае несомненной удачи о ней ска­
жут
та к: «Нечеловеческое!» «Человек такого не создать мог!»?
Мне
кажется,
это т
п ара докс
и
есть
в ход
в
настоящую
антро­
пологическую
проблематику
п оэзи и,
и
ее
создания,
и
ее
во с­
при яти я.
Это
впечатление
н ечел ов еческ ого
как
сущ ност и
поэтического
произведения
находит
разные
формы
выражения.
Например,
пос то ян ная
тема
медиумического
хара ктера
творчества:
это
не
создается
человеком,
а
диктуется
Музой
(языком); являет­
ся
во
сн е;
само
(произведение)
се бя
создает
и
под.
Или
такой
пово ро т:
эти
строки
(звуки,
изваяния)
создал
со всем
не
тот
человек,
который
вот
сейчас
занят
пустяками.
Ав тор
сам
соглашается:
не
то т!
Ко нт раст
бытовой
и
творчес­
кой
ли чно сти
в
одном
человеке
может
быть
скандален.
Для
эт ой
Друго й
личности
в
авторе
на ходят ся
на зва ния: «момен­
тал ьна я
л ичнос ть» («моментальная личность,
создавшая
эти
ст и хи ...», Ст.
М а лл а рме ), «музыкальный субъект» (А.
Ф.
Л ос ев).
Еще
од ин
поворот
той
же
темы,
которы й
можно
назват ь
«гомеровская проблема»: вековое,
во ше дшее
в
привыч к у
со­
м нение
в
р еал ьно сти
вел ик их
а вто ров.
«Скажут непременно,
что
„Илиаду“
с оч инил
другой
ст ар ик,
но
то же
сл епо й», как
шутила
Ахматова.
«Обожествлением до уничтожения»
н азвал
э тот
скепсис
Б орхе с.
Не
важно
в
к онце
концов,
кто
на
самом
деле
писал
драмы
Шекспира;
гл авно е,
чтоб
его
не
было:
к он­
кретного
человека.
Все
эти
случаи
в ос торга
пе ред
нечеловеческим
в
искусстве
от­
крыв аю т
нам
в
ко нце
концов
нашу
актуальную
антропологию,
сковать весь чудовищный хаос. Такое послушание может быть лишь у бра­
тьев близнецов. Братья близнецы хаос и форма. Или даже нет: здесь боль­
ше чем послушание, здесь единая воля, две ипостаси одного. Поэтому так
свободно и безопасно возрастают на хаосе формы. Только на нем и возрас­
тут, вполне им послушном». В. В. Бибихин. Узнай себя. Спб.: Наука, 1998, с. 362.


О. СЕДАКОВА
пб
Вот
ка кой
и мпли цитн ой
и
практической
картиной
человека
мы
располагаем:
это
существо,
нс
способное
со здат ь
нечто
вс ерье з
значительное,
безупречное,
невозможное
с
обыден­
ной
точки
зре ни я.
Способность
к
такому
нев озмож ному
не
принимается
даже
в
виде
исключения.
Но
г лавно е:
ч ело век
не
может
со здать
ч его- то
совершенно
свободного
от
се бя,
а
не
свободное
от
нег о
неинтер есно,
не
сов ерш енно ,
это
я вно
не
форма.
Что
го во рит
о
человеке
его
инт им ная
свя зь
с
формой
(или с
музыкой,
как
это
называют
на
ро ман тич еско м
языке)
—
с
фо р­
мо й,
силу
которой,
са мос озид аю щую
силу,
он
впо лне
пере­
жи вает
в
некотором
измененном
с ос то янии,
когд а
он
—
д ру­
гой,
чем
он,
незнакомый
себ е
сам ом у?
Что
эта
форма
гово­
рит
человеку
—
не
только
самому
автору,
но
и
его
читателю?
Я
расскажу
ис тори ю,
которую
получила
из
первых
рук,
от
того,
с
кем
она
сл уч илась .
Это
был
диссидент,
которого
в
70- е
год ы
посадили
и
много
месяцев
еж едне вно
д о пр ашивали.
От
него
требовали
подписать
какие-то
показания
и
выступить
с
пуб лич ным
пок а яние м,
как
тогд а
бы ло
приня то.
«К какому -
то
моменту,
—
ра сска зыва ет
он,
—
мне
стало
все
равно.
Я
про­
снулся
с
чувством,
что
с егодн я
подпишу
все,
что
требуется.
Не
от
страха,
а
п отому
что
все равно.
Ни чего
ничего
не
значит.
И
тут
вдр уг
у
меня
в
уме
во зникл о
стихотворение
Манд ель ­
штама,
с
начала
до
ко нц а: „Флейты греческой тэта и йота“ .
И
я
пережил,
наверное,
то,
чт о,
как
мне
рассказывали
цер­
ковные
люди,
они
переживают
пос ле
причастия,
я
тогда
же
так
подумал:
наверное,
это
то
самое.
Целый
м ир,
весь,
и
свою
причастность
к
нему.
И
после
этого
я
уже
твердо
зн ал,
что
ничего
не
по дпиш у.
Это
уже
нев озм о жно.
И
они
это
поня ли,
и
с
этого
дня
б ольше
ничего
от
м еня
не
добивались,
отпра­
вил и
ку да
н ужн о.»
Эта
ист о рия
не
б ыла
бы
так
поразительна,
если
бы
речь
шла
о
стихах
с
каким-то
ясным
доктринальным
или
мораль­
ным
заданием.
Но
это
с тихи
из
т ех,
которые
называют
слож­
ным и
и
темными,
стихи,
чей
смысл
и ммане нтен
их
звуковой
плоти
и
оттуда
безболезненно
не
извлекается,
разве
что
как
Марсий
у
Данте
della vagina della membra sua, из ножон своих
членов.
Я
позволю
с ебе
привести
эти
стихи
целиком
—
и,
тем
самым,
передохнуть
от
наш их
бесформенных
обсуждений


ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
II?
формы
на
ее
чистом
пр ису тствии :
на
ее
п орог овом
напряже­
нии.
Я
говорю:
передохнуть,
потому
что
все
другое
к роме
та­
кого
напряжения
на
самом
деле
оче нь
утомляет.
Флейты
греческой
тэта
и
й ота
—
Сло вно
ей
не
хв а тало
молвы
—
Неизваянная,
без
отч ета,
Зрела,
маялась,
шла
че рез
рвы .
И
ее
не возмо жно
пок ин уть,
С тис нув
зубы,
ее
не унять,
И
в
слова
я зыком
не
продвинуть,
И
губами
ее
не размять.
А
ф лейт ист
не узнает
покоя:
Ему
кажется,
что
он
один,
Что
когда-то
он
море родное
Из
сирен ев ых
вылепил
гли н ...
Звонким
шеп ото м
честолюбивым,
Вспом ина ющи м
топотом
губ
Он
торопится
бы ть
бережливым,
Емлет
звуки
—
опрятен
и
ск уп.
Всл ед
за
ним
мы
его
не
повторим,
Ком ья
гли ны
в
ладонях
моря ,
И
когда
я
наполнился
м орем
—
Мор ом
стала
мне
мера
моя ...
И
с во и-то
мне
губы
не
любы
—
И убийство
на
том
же
корню
—
И
невольно
на убыль,
на убыль
Равноденствие
флейты
клоню.
у
апреля
1937
Это
стихотворение
нетрудно
вписать
в
тот
самый
«Мир
Ма нде льш т ам а», о котором речь шла выше.
Собственно
го­
воря,
ин аче
чем
си мфо ниче ски
его
п озд ние
вещ и
и
не
про­
чтешь.
Мо ре
—
музыка
versus Афродита
—
слово
(знак отсылки
—
сирены
«И пены бледная сирень»); море,
Г ре йся,
фл ейт а-,
Греция,
гли­
на,
гончар-,
чужое
нар еч ие
—
музыкальный
инструмент-,
губы,
рот,
зубы,
язык
—
человек
(в самом деле,
рот
символизирует
человека
у
Мандельштама
так
же,
как
глаза
символизировали
его
на
ар-


п8
О. СЕДАКОВА
ха ич сских
бал ка нских
надгробьях).
Но,
ост ано вивш ись
на
спис­
ке
таких
мандельштамовских
констант,
б удто
бы
бла гопол учно
входящих
то
в
оди н,
то
в
др угой
кон текс т,
мы
в
действитель­
ности
не
читаем
вот
это
стихотворение,
а
вычитаем
его
из
ре­
альн ост и.
Как
известно,
Мандельштам
испытывал
отвраще­
ние
к
эволюционным
теориям:
сдвиг,
к атаст ро фа,
разрыв
за
разрывом
—
такая
картина
движения,
и
физического,
и
истори­
че ского,
и
п сихи чес к ого,
представлялась
ему
отвечающей
ре­
аль ному
х оду
вещ ей.
Таков
синтаксис
его
в ести.
Но,
бы ть
мо­
жет ,
еще
б ольший
разрыв
з ияет
в
его
случае
меж ду
свобод­
ным
от
времени
и
пр ои зн есения ,
п ре дсущ ест в ующим
(«Быть
может,
прежде
губ
уже
род илс я
шепо т ») бессмертным языком,
то
есть,
бл аж ен ными
им ен ами,
обитающими
в
Элизии
в
хо­
роводе
т еней
—
и
его
развертыванием
во
времени
и
на
че ло­
веческих
губах,
смертной
речь ю.
Ин аче
гов оря,
между
той
се­
мантической
с уммой ,
которую
мы
назовем
«миром Мандель ­
ш та м а », и появлением каждой новой вещи .
Она
рождается
—
каждый
раз
—
не
из
наличного
тезауруса,
а
во пр еки
ему,
из
ничего,
из
по лной
б езнад ежн о сти
своего
по явл е ния.
Доступ
к
языку,
к
имени,
доступ
к
собственному
—
как
будто
—
лар­
цу
символов
предельно
з атр уд нен:
он
пох ож
на
выход
из
Аида
(Орфей,
Да нт е), куда обыкновенно входят однажды и беспо ­
воротно.
Вд о х но ве ние , «появление ткани»
катастрофично.
Ду­
гов ая
растяжка,
у дар
молнии.
Эт ому
собственно
и
посвящены
вот
эти
стихи.
И
потому
в
своем
комментарии
я
не
со бир а­
юсь
толковать
их
обр азы,
как
если
бы
у
них
был
како й-т о
ино й
(парадигматический)
смысл,
чем
во зника ю щий
ad hoc и про­
щающийся
(Мандельштам о дантовском сравнении) .
Итак,
это
образец
разыгр ан ного 2
в
фонетической
и
ар т ику­
ляционной
плоти
вдохновения,
рождения
формы.
Форсиро­
ван ная
арт икуляц и я
губны х
(Б,
М,
У)
и
зв ука
Т,
который
пере­
д ает
характерное
движение
языка
при
игре
на
фл ейте
(таким
образом,
в
метаф оре
топота
губ
дв ойным
образом
разыграна
техника
звукоизвлечения
фле йты:
зрительно
—
губы
топчут
2 «В таком понимании поэзия нс является частью природы... и еще мень­
ше является ее отображением... но с потрясающей независимостью водво­
ряется на новом, внепространственном поле действия, не столько рассказы­
вая, сколько разыгрывая природу при помощи орудийных средств, в про­
сторечье именуемых образами». «Разговор о Данте», i.


ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
п9
мундштук
—
и
артикуляционно
—
произнося
слово
топот,
мы
как
бы
повторяем
работу
флейтиста:
Вслед
за
ним
мы
его
не
повто­
ри м).
Произнося
это
стихотворение
и
переживая
его
артику­
л яцию,
мы
замечаем,
что
делаем
странную
вещь:
мы
подра­
жаем
человеку,
играющему
на
фл е йте,
—
но
каку ю
музыку
мы
при
это м
из вле к а ем? «Слово,
в
музыку
ве рнись », когда -то
ска­
зал
Мандельштам.
Здесь
он
делает
следу ющ ий
шаг
вни з
(ср .
антиэволюцию
в
«Ламарке»): музыка,
ве рнис ь
в
м еханик у
зву-
коизвлечения
—
без
ее
зв уков ых
последствий.
Но,
межд у
прочим,
какая
вообще
флейта
—
греческая
флей­
та
—
имеется
в
виду
и
кто
эт от
ф л ейтист,
дем иург
на
мгн о­
ве нье?
Сам
ли
это
гре ческ ий
язык
(мета,
йота,
не
хватало
молвы
—
акустическое
впе ча тле ние
е го,
на
р ус ский
слух,
известной
г лу­
х от ы )? Или вообще Эллада,
военная
и
зем ле де ль ч еская?
ее
анти-статуарный
(неизваянная)
и
ант и-р ацио налист ическ ий
(без
от ч ета ), наперекор невежественному пиетету,
обра з?
Элла д а,
блаженное
Начало,
идущее
через
военный
кошмар
истории
(«через рвы»: ср .
«Неизвестного солдата»)? Первая строка
—
тот
самый
узел3
или
пуч о к4, который не следует распутывать .
Его
требуется
пр инят ь
как
он
есть:
это
развязывающий
узел,
начальная
теснота,
инициир ую ща я
затрудненность
перед
вхо­
дом
в
целое.
Тот ,
ког о
этот
уз ел
раз вяза л
для
бытия,
уже
не
с по­
ря
последует
за
дальнейшим
ходом
речи,
к ото рый
ве сь
осуществляется
узлами,
пу чк ами
смыслов.
Развязывающими
узла м и.
В
сравнении
с
эт им
«дантовским»
нелинейным
семан­
тическим
движением
тр ивиаль но е
стихотворческое
пла ва ние
по
течению
фонетики:
молва,
море,
мор,
м ера
—
че рес чур
п ро­
сто,
ши то
белыми
нитками,
не
вполне
се рьезн о.
Это
только
бормотан ь я,
которые
ничего
не
знач ат
без
дуговой растяжки
5.
Как
обычно
у
Мандельштама,
и
это
его
донесение
о
вдох­
но ве нии
по
существу
негативно:
речь
тянется
к
с лову,
бьется,
кружит
воз ле
не го
(«будто ей не хватало молвы»; «и в слова
языком
не
пр о двину ть »), но слово так и не является .
Отказывая
3 Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия.
4 Чистых линии пучки благодарные,
Направляемы тихим лучом...
5 И вдруг дуговая растяжка
Блеснет в бормотаньях моих.


120
О. СЕДАКОВА
собственной
речи
в
какой-то
посл ед ней
сло ве сной
р еальн ос ти,
Мандельштам
по-своему
повторяет
артистическую
апофати-
ку
Данте:
ве дь
его
К оме дия
—
только
обрывки,
не точ ный
спи­
сок
той
по-настоящему
реальной
Книги,
к ото рую
он
видит
в
последней
песне
«Рая»; его «хри п лый», «короткий», «слабый»
яз ык
относится
к
Творческому
—
в
полном
смысле
—
Слову
как
далекое
следствие
к
своей
Причине.
Существенное
ра з­
лич ие
в
том,
что
д виже ние
да нтов ск ой
речи
при
это м
цент­
ростремительно,
мандельштамовской
—
повторяющее,
следу­
ющ ее.
Ре чь
стремится
не
к
слову
(дантовское движение), а вслед ему
(«Лететь вослед лучу»).
Знание
яв ляет ся
как
возвращение,
по­
втор,
вспоминание
(«Что когда- т о
он
море
р о дное »). Трудность
этого
вс пом инания
передается
как
невозможность
выбора
из
двух:
невозможно
и
д елать
что-то,
и
не
делать
этого
(ср.
«И
ласки
требовать
от
них
п рес туп но,
И
ра сстав ать ся
с
ни ми
не­
по с ил ьн о»): «се невозможно покинуть»
—
с
ней
н евоз мо жно
остаться
(«на убыль,
на
убыль»).
Двойная
кульминация
э тих
стихов
—
строфы
третья
и
пя­
тая
—
разыгрывает
освобождающее
исступление, «точку бе­
зум и я» («Ему кажется,
что
он
один»
и
«И когда я наполнился
мо ре м»).
Она
же
и
обрывает
исступление,
экстаз
—
она
за­
де йс твов ала
«по-ч ел овеч еск и», не как « то чка
б езу мия», а как
«совесть»6 («И убийство на том же корню»). Зд есь д ва жды в оз ­
никает
самое
пр иб лижаю ще еся
к
иному,
неименусмому
сло­
ву
—
ве рш инное
слово
эт их
ст ихо в,
море.
Но
ч тобы
понять
мор е
в
таком
смы сле ,
требуется
думать
о
нем
иначе ,
чем
дик­
тует
пр ивыч ка
язы ка
и
бытового
опыта.
Это
море
из
глины!
(из сиреневых глин
—
о пять
двусмысленность:
цвет
или
соцве­
т ие?
если
соцветие,
то
цв ет
е го,
скорее
всего,
бе лы й).
Это
море
когда-то
вылеплено!
Но
лепит
его
зв ук
и
артикуляция
(ручная лепка
—
плохая
и ми тац ия: «Комья глины в ладонях
мор яъ ).
6 Из других, не менее финальных стихов Мандельштама мы знаем, что
он так и не решается окончательно опознать эту силу, оставляя двойную
возможность: видеть в ней нечто предельно человеческое (совесть) — или
потустороннее человеческому (безумие):
Мажет быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя —
Узел жизни...


ПОЭЗИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
121
Вершинная
точка
стихотворения
также
отрицательна.
Не
важно,
что
мы
должны
думать
об
эт ом
м оре,
важно
его
дей­
ствие:
унич то же ние
«меня», «меры моей». Это его явление раз­
вязывает
для
бытия.
В
некатастрофические
в рем ена,
не
в
«узле
жи зн и », человек гораздо более склонен к примирению с соб­
ственной
мерой:
мерой
«невеличия».
В
кра йней
ситуации
ему
не
остается
ничего
друг ого,
как
быт ь
великим:
бы ть
одним.
Это
—
среди
другого,
конечно,
—
и
можно
счесть
а нтроп о­
логической
темой
поэ зи и:
осу ществ лени е
ч елове ка
у
преде­
ла
его
«меры» .
Мо жно
сказать,
что
эта
мера
—
смертность;
мо жно
сказать,
что
это
чел ов ечн ост ь,
в
том
смысле,
с
которого
мы
начинали
(так сказать,
всего
лиш ь
ч ел овеч ност ь).
Но
как
ни
толкуй
ее,
мера
ст анов ит ся
«мором»
при
вс пы шке
формы.
Фор­
ма
не
вещь:
это
сила.
Форма
(вопреки обыденному о ней пред ­
ставлению)
не
только
не
совпадает
с
разграничениями,
сораз­
мерностью,
мерой:
она
противостоит
мере,
не
ин аче
чем
жизнь
смерти.
Для
Мандельштама
(как и для Блока,
во
всем
другом
ему
крайне
чуждого)
б ыло
бы
оскорбительно
видеть
в
поэзии
производство
изя щн ых
или
совершенных
вещей.
Поэзия
для
нег о
—
образ
жизни:
эсхатологический
обр аз.
«Вещь»
иску сст ва
в
своем
роде
ант ивещ на .
Это
«море»
или
«провал в вечность», что- то
вроде
тог о
очистительного
пл а­
м ени,
в
которое
у
в ерш ины
Чистилища
с
непр ео д олим ым
ужасом,
вслед
за
Арнаутом
Даниелем,
вступает
сам
создатель
Комедии.
Лю ди
более
свед ущи е,
чем
я,
в
философской
и
богословс­
кой
проблематике,
м огут
сказать,
с
чем
может
б ыть
сопос­
т авл ена
поэзия
как
ан тр опо ло гич еский
оп ыт,
опыт
человека
не­
вероятног о, homo impossibilis, встречающего в себе не столько «д р у­
го го,
неведомого
с еб я», «моментальную личность», «музыкаль ­
ный
с уб ъе кт », сколько чистое согласие исчезнуть («Я к смерти
готов»} —
на
пороге,
в
на чале,
в
обещании
чего-то
совершенно
иного,
что
он
узнает
при
этом
как
предельно
родное.
Сопоста­
вим о
ли
это
с
т ем,
что
называют
естественным
соз ер цани ем,
естественной
мистикой?
Но
существенно
то,
что
э тот
опыт
(в отличие от непереда­
ваемого,
невыразимого
опыта
«естественной мистики»
как
его
обыкновенно
характеризуют)
и
разделимый,
и
оглашаемый.


122
О. СЕДАКОВА
Произведение
не
описывает
и
не
пересказывает
его,
а
непос­
редственно
яв ля ет, «разыгрывает»: в самом веществе художе ­
ст ве нной
в ещи
это
соб ыт ие
формы
и
исполняется.
Оно
про­
ис хо дит
и
в
авторе,
и
в
его
читателе
—
и
еще
неизвестно,
где
полнее
(ведь эти стихи Мандельштама сказаны не « о т
лица
фл ейти ст а»: они передают преображение слушателя,
к отор ый
выступает
из
нач альн ого
«мы»; они скорее о вдохновении чте ­
ни я,
а
не
о
вдохновении
с оздания ). Читателю
его
мер а
стано­
вит ся
мором.
Он
теперь
тоже
то т,
кто
когда-то
с оздал
мир,
и
поэтому
с
ним
уже
ничего
нс
сделаешь.


В. БИБИХИН
СИЛЬНЕЕ ЧЕЛОВЕКА
Эта
книга
о
том,
что
в
человеке
сильнее
самого
человека.
Об
идеальных
типах.
Об
обра зца х,
к
кото ры м
по д тя гивает ся
че­
ловек
и
которые
захватывают
его
так,
что
он
весь
отдает
себя
им
или
даже
кладет
ради
них
жизнь
\
Рыцарь
связывает
себя
нормами
рыцарской
чести,
так
ска­
зать,
по
рука м
и
ногам ,
предпочитая
лучше
умереть
чем
по­
ступиться
с воими
правилами,
даже
если
ни кто
не
собирается
его
судить
за
их
нарушение
и
никто
мож ет
бы ть
о
том
не
узнает.
Он
никогда
нс
нападет
на
беззащитного
врага.
Слав­
ный
рыцарь
к руглог о
стола
Ланселот,
у бив
н еч аянно
в
пы лу
сражения
двух
безоружных,
дал
обет
во
искупление
такого
позора
по йти
в
пеш ее
паломничество
в
одной
холщовой
ру­
бахе.
Сарацинский
рыцарь
вызвал
на
поединок
рыцаря
Кар ла
Ве ли кого,
О жье
по
пр оз вищу
Датчанин,
и
когда
неверные
соплеменники
обманом
захватили
доверчивого
О жье
в
плен,
сам
пошел
и
добровольно
сдался
ф ра нкам.
Хуже
смерти
рыцаря
пугал
позор.
П оэт ому
Ро ланд
отка­
зался
труб ит ь
в
рог
чтобы
позвать
на
помощь
войско
Карла
Ве л икого.
Поги б
сам
Роланд
и
вся
дружина,
зато
никто
не
посм ел
гов о рить
что
он
запросил
п омощи
от
стр аха
перед
полчищами
вра го в.
Благородство
требовало
победив
ост ав ать­
ся
на
месте
до
вечера
чтоб ы
подтвердить
прочность
победы
и
на
случай,
если
кто
из
родных
и
друзей
поб ежд е нного
за­
хоче т
выз ва ть
победителя
на
новый
пое дино к.
Том у
же
пра­
вилу
следовали
целы е
ар мии
—
и
стояли
неподвижно,
когда
тактика
требовала
бы
гна ть
потесненного
противника.
Муже­
с тво
ве лело
не
искать
в ыгодн ого
местоположения
и
даже
до­
вооружить
врага,
оказавшегося
в
беде.
Так
во
время
во йны
меж ду
Пизой
и
Флоренцией
в
13 веке,
когда
фло т
одного
из
этих
город ов
тонул
в
морской
буре ,
город-соперник
не
начи­
нал
войны
до
постройки
врагами
но вых
кораблей.
С
ненавис­
тью
рыцари
отнеслись
к
огнестрельному
оружию,
позволяв-
1 Мария Осовска. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. Пер.
с польского К. В . Душенко. М.: Прогресс, 1987. Рец.: В. Вахрушев. Когда Адам
пахал, а Ева пряла... // Новый мир, 1989, N& I, с. 264—267.


124
В. БИБИХИН
шсму
поражать
противника
издалека
и
из
ук рыт ия.
Ведь
д аже
луком
и
стрелами
они
гн уша лись
как
не
со всем
ч ест ным
ору­
жие м,
и
в
битве
при
Азенкуре
1415 года они отказались от по ­
мощи
шес ти
т ысяч
лучни к ов,
пр исла нн ых
из
П ари жа: «На что
нам
эти
лавочники!»
Рыцарский
этос
вовсе
не
кану л
бесследно
в
ист о рии.
Мно­
го
от
ст ар ого
рыца рс тва
жи вет
в
идеальном
типе
английско­
го
джентльмена,
т ого
са мо го,
ко тор ый,
будучи
атакован
в
мо ре
акул ой,
не
пу стил
в
ход
ко рт ик,
как
ему
настоятельно
совето­
ва ли
с
б ерега ,
чтобы
не
н арушит ь
правил
приличия: «Рыбу?
нож ом?» Шутки в сторону,
но
презирать
оп ас ность
для
дж ен­
тльмена
пр из нак
хорошего
во сп ита ния,
и
о
маленьком
а нг­
лийском
бульдоге,
который
не
уступает
огромному
пс у,
со­
вер шен но
серьезно
гов оря т:
вот
д жент ль мен!
Дж ентл ь мен,
этот
гибрид
феодального
господина
и
буржуа,
человек
сло­
ва,
и
на
суде
от
не го
нс
требовалось
пр ися ги
с
обязательством
говорить
правду
и
только
правду.
Джентльмен
ник ог да
не
от­
з ов ется
при
д ругих
критически
о
сво ей
жене,
не
упомянет
о
выс ок опос т авл енных
и
знам енит ы х
людях,
с
которыми
зн а­
ком,
в
общении
с
другими
выключает
собственную
особу
с лов­
но
св ет
в
комнате,
старается
не
брат ь
де ньги
в
долг,
совсем
нико гд а
не
з анимает
их
у
друга
и
в ообще
не
говорит
о
день­
гах.
И
вот
еще
что .
Аристократу,
джентльмену
зазорно
сл е­
дить
чтоб ы
его
не
о бс чита ли.
Что
бы
ни
слу чилось,
г ово рят
о
с ебе
люди
этого
к ласса ,
мы
всегда
подчиняемся
кодексу
бо­
лее
строгому
чем
за кон,
—
тому
таинственному
кодексу,
ко­
торый
мы
называем
че сть ю.
Лю ди,
позволяющие
с ебя
обкра­
ды ват ь,
редки,
это
искус ст во
знат и.
Излучение
идеальных
типов
ид ет
да леко ,
и
в
сопротивле­
нии
анг лич ан
центральному
от опле нию
д ала
о
себе
знать
м еж­
ду
прочим
верность
старым
образцам,
когда
рыцари
в ели
су­
ро вую
жизнь,
б ыли
привычны
к
неотапливаемым
замкам,
как
и
к
тя же лым
доспехам
и
неудобным
седлам.
Разумеется,
джентльменство
прив иле гия
не
одних
то лько
англичан.
Во
второй
мировой
войне
нор веж цы
в
сражениях
с
наступающими
гитлеровскими
войсками
по нача лу
избегали
стрелять
из
засады,
это
не
вязалось
с
их
понятиями
о
прави­
лах
честной
борьбы.
Как
непохож
на
рыцаря
буржу а.
Но
и
его
идеал
тре бу ет
крайнего
сам оо г раничен ия .
Обр аз цом
буржуазной
морали


СИЛЬНЕЕ ЧЕЛОВЕКА
125
служит
польской
исследовательнице
Бенджамин
Фр анк лин,
оди н
из
отцов-основателей
Сое д ине нных
Штатов,
законода­
т ель
и
ес те с тво и сп ыт ат е ль, «отнявший у тиранов скипетр,
у
Бога
—
молнию».
Франклин
человек,
сделавший
сам
себ я, self-
made man.
С
тр ин адца ти
лет
он
раб о тал
типографским
уч е­
нико м,
с
семнадцати
вполне
стоял
на
своих
ногах
и
скоро
нач ал
собственное
писчебумажное,
книготорговое
и
печат­
ное
дело.
Одновременно
он
н еуст анно
и
методично
упраж­
н ялся
в
науках
и
читал.
Для
зд оров ья
и
ра ди
экономии
денег
на
покупку
кни г
он
в
шестнадцать
лет
отказался
от
мясной
пищ и
и
выучился
сам
варить
себ е
картошку,
рис,
быстрый
пу дин г.
Полу чила сь
неожиданная
новая
выго да :
ког да
все
ухо­
дили
из
ти погра ф ии
на
об ед
или
ужин,
Франклин
бы стро
разделывался
со
своей
легкой
трапезой
—
часто
она
состояла
только
из
пряника
и
л омтя
хле ба,
горсти
изюма
и
пирожка
от
кондитера
со
стаканом
воды,
—
а
все
остальное
время
до
их
возвращения
мог
уделять
за ня тия м, «в которых преуспе­
вал
лучше
чем
ко гда- ли бо,
ибо
известно,
что
умеренность
в
еде
и
пить е
обеспечивает
яс ность
головы
и
быстроту
по ни­
ма н ия».
Об
это м
и
еще
о
многом
дру гом
—
например
о
том,
как
Франклин
пригласил
кредиторов
к
се бе
на
о бед,
чтобы
они
убедились
в
его
неспособности
ра зор итьс я,
поскольку
он
пи­
тался
почти
одной
только
ов ся ной
кашей,
д ешев ой
и
полез­
ной ,
—
ра ссказыва ет ся
в
его
автобиографии
2, которую Карам­
зин
в
«Московском журнале»
за
декабр ь
1791 отметил добры­
ми
с ло вами: «Всякий,
читая
сию
приме ч ания
д остой ную
книгу,
б удет
удивляться
чудесному
сплетению
судьбы
человеческой.
Франклин,
который
бродил
в
Филадельфии
по
у лицам
в
ху­
дом
кафтане,
без
денег,
без
знакомых,
не
зна я
ничего
кроме
английского
язы ка
и
бедного
типографского
ремесла
—
сей
Франклин
через
несколько
лет
сделался
известен
и
почтен
в
дву х
частях
света,
смирил
гордость
Британцев,
дар о вал
воль­
нос ть
п очти
всей
Америке
и
великими
открытиями
обог ат ил
науки».
2 Бенджамин Франклин. Избранные произведения. М ., 1956; У. Брэдфорд. Ис­
тория поселения в Плимуте.
—
Б. Франклин. Автобиография. Памфлеты.
—
Кревекер де Сент Джон. Письма американского фермера. М ., 1987; «Автобиогра­
фия» Б. Франклина. Подг. текста и комм. М. Кореневой. М.: Московский
рабочий, 1988 (серия «Первоисточники»).


В. БИБИХИН
12б
С
мо ло дых
лет
Франклин
без
навязчивости,
с
веселой
бо д­
р остью
уме л
завлекать
бл иж них
на
сво й
п уть,
начав
с
совета
товарищам
по
типогр афии
не
пи ть
пиво ,
а
лучше
сытнее
зав­
тра ка ть.
Он
показал
пример
уст ройс тв а
п уб личных
биб лио­
тек
в
Америке.
Он
постановил
себе
не
меньш е
чем
дост и чь
морального
совершенства,
на ме тив
тринадцать
целей-запове­
дей :
не
ешь
до
отупения,
не
пей
до
о пья не ния;
не
будь
болт­
л ив,
гов ори
только
то,
что
полезно
другим
или
себе ;
отведи
каж дой
вещи
св ое
место,
каждому
делу
с вое
время;
что
ре­
шил ,
выполни;
трать
деньги
то лько
на
добро
другим
и
себе;
отсеки
все
необязательные
заня тия ;
дер жи
мысль
в
чистоте;
никого
не
об ижа й;
забывай
обиды;
не
доп ус кай
ни
малейшей
гряз и
на
себе,
в
одежде,
в
доме;
не
терзайся
по
мелочам;
лю­
бов ным
де лам
пр едав айся
редко;
смирением
подражай
Иисусу
и
Сокр ату .
Время
де ньги,
учил
Фран клин
целую
н ацию
в
сос тав лен ­
ном
им
п опулярн ом
кал ендар е.
А
деньги
должны
рожать
день­
ги,
не
лежать
без
дела.
Бурж уа ,
подобные
Ф ранк лин у,
созда­
тели
западного
промышленного
ми ра,
б ыли
подвижники
ме­
тодичного
собирательства,
ге нии
бережливости
(миллиардер
Рокфеллер
н апри мер
следил
ч тобы
ни
о дна
капля
нефти
не
про пал а
впус тую ), изобретательной находчивости ( в спо мни м
Робинзона
Круз о,
одного
из
ид еаль ных
об ра зов
неустанного
н ак о п и те ля ), бодрого трудолюбия,
посюсторонней
аскезы,
по
примеру
аск езы
святых,
но
толь ко
направ ленно й
на
мир
ве­
щ ей.
Социолог
Ма кс
Вебер,
кот ором у
принадлежит
выра ж е­
ние
посюсторонняя
ас кеза,
доказывал
да же,
что
дух
ра ннег о
капитализма
вырос
из
христианской
пуританской
эт ики,
ко­
торая
уч ила
тру ду,
бережливости
и
постоянному
самоконт­
ролю
и
таким
путем
как
бы
обрекала
людей
на
обогащение.
Доба в ьте
с юда
массо ву ю
об разов ан ност ь,
разносторонние
та­
ланты,
широту
кругозора
третьего
со слов ия,
свободного
и
от
аристократических
сословных
п редра сс удк ов
и
от
око в
нище­
ты.
«Люди,
основавшие
современное
гос подс тв о
буржуазии»,
цитирует
Мария
Осовска
Эн гел ьс а, «были чем угодно,
но
толь­
ко
не
людь ми
буржуазно-ограниченными»3.
Читая
книгу
Осовской,
к отора я
приводит
м ного
примеров
также
и
своего
отечественного,
шляхетского
рыцарства
и
Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Соч., т. 20, с. 346.


СИЛЬНЕЕ ЧЕЛОВЕКА
127
польского
франклинизма,
невольно
з адум а ешься:
а
что
у
н ас,
в
нашей
стране
соответствует
этим
образцовым
типам?
Ры­
цар ский
идеал
л ичног о
достоинства
у
нас
не
привился,
так
что
д аже
сл ово
гонор,
которое
в
польском
значит
че сть
в
са­
мом
хорошем
смысле,
у
нас
превратилось
в
название
некра­
сивой
з ан осч ивос ти.
Желание
обособиться
и
насто ят ь
на
ли ч­
ной
независимости
и
праве
на ши
л юди
встречают
без
пони­
ма ния
и
умеют
сообща
и
быстро
с бить
с
любого
человека
спесь.
Так
что
рыц арю
или
джентльмену
у
нас
мало
шансов
гордо
носить
голову
на
пл еч ах,
в
лучшем
случае
от
него
все
отвернутся,
а
что
такое
индивид,
де мо нстр ати вно
оставлен­
ный
в
одиночестве?
Он
долж ен
стать
подвижником,
чтоб ы
не
сдаться
на
м и лость
большинства.
Рачительный
хозяин,
бу р­
жуй
у
нас
поне вол е
вынужден
огородить
себя
-высоким
забо-‘
ром
хотя
бы
от
м а льчи шек,
которые
иначе
обязательно
со­
рв ут
еще
з еленые
яблоки,
—
замыкается,
становится
против
собственного
желания
куркул е м
и
живе т
под
нависающей
уг­
розой
раскулачивания.
Даже
пре дпри ни мате ли ,
посв ят ивш ие
се бя
обществу,
как
з на м енитый
Е лисеев,
чьим
именем
до
сих
пор
называют
с т оличный
га с тро ном,
или
те
современные
ко­
операторы,
которые
с
огромной
пользой
для
всех
и,
кстати
ск аз ать,
с
м иллионным и
приб ылям и
ут илизирую т
отходы
производства,
у
нас
не
могут
выжить.
Общ ест во
чуе т
в
их
ра­
зумном
хозяйствовании
угро зу
своим
самым
глубоким
и
св я­
тым
устоям.
Каковы
же
ус тои
нашего
специфического
общества?
Пре ж­
де
всего
это
го тов нос ть
к
тотальной
моб ил изаци и
на
выпол­
не ние
экстренной
ис то риче ской
задачи.
Даже
кажущаяся
ле­
нос ть
и
неповоротливость
на ших
людей,
которых
на
перв ый
вз гляд
с
м еста
не
сдвинешь
логичными
доводами,
лиш ь
об о­
ротная
сторона
нашей
непревзойденной
способности
когд а
надо
бросить
все
и
ри нут ься
на
врага,
на
стройку
канала,
на
изме нен ие
географии
одно й
шестой
ча сти
света,
на
помощь
уг нетенны м
народам
мира.
Оттого
и
не
происходит
векового
нак оп лени я
соб оров
и
замко в,
книгохранилищ,
что
всякий
на
дне
души
знает :
временный
покой
обманчив;
придет
пора,
поднимется
на родн ая
волна
и
за х лес тнет
все
личное
в
подчи­
не нии
всепоглощающему
общему
делу.
Так
было,
так
буд ет.
Здесь
ко неч но
оч ень
м ного
мест а
и
для
одиночного
г ерои з­
ма,
и
мы
показывали
мир у
чудеса
стойкости
и
мужества,
тол ь-


128
В. БИБИХИН
ко
не
рад и
личного
рыцарского
достоинства,
а,
забыв
себя,
ра ди
в ыпо лне ния
непод ъем но й
за дачи
из
тех,
каких
много
перед
нами
ст авили
земля
и
ис то рия
от
времен
покорения
Восточноевропейской
равнины
до
п охода
Ермака
и
до
Чер­
н об ыля,
где
пожарные
не
дум ая
о
рыцарстве
вош ли
в
зо ну
смертельного
о блу че ния.
Рыцарь
и
буржуа
нам
к
сожалению
далеки
и
чужды.
Смеш­
но
было
бы
сейчас
на ско ро
в
новых
ус лов иях
изобретать
для
себ я
по
чужому
при меру
какой-то
новый
идеальный
тип
с во­
бодной
личности
с
неотъемлемыми
пр ав ами
по д линног о
хо­
зяина,
предпринимателя
и
рационалиста.
Трезвой
мысли
не
пристало
забы ват ь ся
в
во об р ажении
т ого,
что
мо гло
бы
быть,
если
бы
не
было
того,
что
ес ть.
Ма ло
ли
что
можно
ско нст ­
руировать
и
спроектировать.
Все
равно
будет
не
то,
что
мы
хоти м,
а
то,
что
сейч ас
настает.
Сильнее
идеальных
типов
ры­
ца ря
и
буржуа
у
нас
останется
московский
слу жилы й
чело­
век ,
и спол нит ель
государственных
за дан ий.
Нам
п ора
нако ­
нец
понять
самих
себя.
Вглядеться
в
себя
мож ет
быть
всего
тру дне е.
Но
легкое
нас
н и когда
и
не
захватывало.
Ре шим ся
же
на
опаснейшее
из
исто риче с ких
предприятий
человека,
самоосмысление.
1988


О. СЕДАКОВА
ПИСЬМО
Professor Donald Nicholl,
‘Rostherne’, Common Lane, Cheshire
Здесь,
где
Вы
так
и
не
побывали,
Доналд,
в
эт ой
стране,
которую
Вы
так
любили
и
от
которой
у
нас
ноет
уже
не
се рдце ,
а
что- то
попроще,
в
нашей
невын осимо й
стране
я
вспоминаю
Ваш
дом
на
Общей
Луж айк е
пр ос той
и
достойный
дом
рабочего
человека
и
Дороти
с
чаем
на
подносе
и
светлую
В ашу
кончину.
Святая
Рус ь,
вы
го во рили,
Китежский
град
где
Преподобный
дели т
х леб
с
м ед ведем
где
пасхальный
Серафим
говорит:
З дра вств уй,
ра д ость
моя!
и
от
его
улыбки
за горае тс я
звездами
дневное
не бо
где
каторжные
молятся
за
св оих
к онв ойны х...
Теперь,
быть
может,
они
Вас
встречают,
Доналд:
Как
же
они
не
встретят
того,
кто
так
им
поверил,
Сер афи м
и
Преподобный
и
те,
с
Колымы
и
Магадан а,
чьи
и мена
неиз ве ст ны
и
чьи
лица
как
Вы
говорили
сложатся
в
лик
Св ято го
Духа.
Доналд
сердце
мое
жестоко
как
земля,
по
которой
прокатили
тя же лые
танк и
если
что
на
так ой
взойдет,
то
не
с коро
лет
через
дв ес ти.


130
О.
СЕДАКОВА
В аши
слов а
.
о
том
что
все
устремляется
к
неотвратимому
миру
как
река
к
океану
что
все
изменится
и
простится
впадая
в
общую
неиз м ериму ю
во ду
в
бездну
милосердия
о
которой
мы
знаем
—
Ваши
слова
не
проникнут
в
него
глубоко.
Убитой
зе мле
нече м
принять
и
выхаживать
семя.
Вот
некрасивое
с трад ань е,
о
котором
Вы
спрашивали
меня
с
прямотой
человека,
пр ивык ш его
молиться.
Не
зло,
не
обида ,
Доналд,
это
все
довольно
легко
проходит...
Но
здесь
нашей
поздней
ненаст но й
осенью
исполненной
жалости
и
согласья,
безумной
жалости
и
безумного
согласья,
я
вспоминаю
Вас
и
на
другом
языке
В ашим
голосом
произносимое
слышу
о
п ас халь ном
Серафиме
и
Преподобном
и
его
медведе
о
соловецкой
мол и тве
о
шумящей
как
северное
море
бездне
милосердия.


О. СЕДАКОВА
РЕЧЬ ПРИ ВРУЧЕНИИ ПРЕМИИ
ИМЕНИ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА 1
Я
хочу
выразить
мою
глубокую
признательность,
радость
и
изумление
в
связи
с
наградой,
которая
мне
се го дня
вручает­
ся.
Изумление
—
прежде
всего.
Е сть
в ещи,
к ото рые
остаются
невообразимыми
и
п осле
тог о,
как
они
пр о изо шли.
Сегодняш­
нее
событие
--
и
все
его
со ст ав ные:
место
дейс твия,
им я,
из­
бр а нное
для
этой
пр ем ии,
вы со кая
инстанция,
которая
ее
вр у­
чает,
сама
я
в
ро ли
нагр ажд ен ного
—
все
это
относится
для
ме ня
к
т аким
невоо б раз имы м
вещам.
Что-нибудь
п охож ее
трудно
представить
нс
то лько
в
п рошлом
веке,
но
еще
и
де­
сять
лет
назад.
Я
думаю,
всех,
кто
здесь
соб рал ся,
объ един яет
почтение
к
Владимиру
Соло вьеву.
Его
имя
—
одно
из
имен,
составляю­
щих
с лаву
России;
это
о дно
из
бл аг ородн ей ших
и мен
всей
нашей
цивилизации.
Как
известно,
в
р оссийск о й
ку льтурн ой
и ст ории
действуют
две
сильнейших
и
полярных
инт е нции,
две
страсти:
замкнуться
и
хранить
собственную
самобытность
—
и
вырваться
на
про ст ор
в се общ его.
Влад имир
Соловьев,
как
м ало
кто
в
русской
культуре,
хотел
в то рого.
Причем
его
вы­
бор
был
обоснован
не
политически,
э кономи че ски,
культур­
но
(как часто бывает у русских «з а па д ни ков», имеющих в виду
модернизацию
«отсталой»
Ро ссии), а нравственно и религи ­
озн о.
В
единстве
со
в сем
человечеством
он
видел
исполне­
ние
христианского
призвания
своей
страны.
Пытаясь
сказать
о
нем
—
и,
в
это м
свет е,
о
том,
что
я
ду­
маю
о
положении
поэзии
в
современном
мире,
об
искусстве
и
христианстве
—
я
начну
с
одной
догадки,
которая
высказа­
на
нашим
философом
В.
В.
Б ибих ин ым.
«Соловьев понимал,
что
есть
бесконечно
обижаемое
же нствен но е
сущ ес тво,
за
которое
надо
стоять.»
«Стоять»
—
значит,
принят ь
его
ст орону
раз
и
нав сег да;
зна­
чи т,
не
отв лек атьс я
на
другое...
А
«есть»
—
и
значит
«есть», и
это
г ла вный
глагол
в
выс казы вании.
За
всем и
и сториче ски ­
ми,
умозрительными
и
проективными
пос трое ниям и
Влади-
Конференция «Христианские корни Европы». Ватикан, i июля 1998.


О. СЕДАКОВА
м ира
С оловь ева
сто ит,
в
сущности,
од ин
простой
человечес­
кий
жест:
пор ыв
стоять
за
мироздание,
за
творение,
за
бытие
как
за
п рек рас ную
и
бесконечно
обижаемую
же нщину .
Быть
м ожет , «современный человек»
скажет,
что
это
чрез­
мерное
упрощ е ние ,
сентименталистская,
психологическая
ре­
дукция
культур ног о
тру да
Со л овь ева.
Но
в
ко нце
концов,
за
каждым
артистическим
и
интеллектуальным
созданием
че­
ловека
сто ит
некоторый
простой,
о пре д еле нный,
личный
жест,
первое,
побудительное
узнавание
(«есть»!) —
и
оно- то
и
делает
пло ды
всего
его
труда
привлекательными
для
нас
или
отталкивающими.
Е сли
посмотреть
на
ве щи
таким
образом,
то
за
многими
—
в
д ру гих, «профессиональных»
о тно ше ниях
изо щре нны ми
художественными
и
теоретическими
соз дан иями
нашего
века
—
мы
увидим
такой
первичный
жест:
оби же нног о
под­
рос тк а,
который
грозит
своим
тир анам
—
взрослым
и
всему
их
мир у
(миру и в самом деле не слишком привлекательно ­
му)
—
или
кривляется
пер ед
ним и
и
показывает
им
язык.
Его
обида
мо жет
вызы ват ь
соч у вст вие
и
со лида рно ст ь,
но
жит ь
в
обществе,
состоящем
из
одних
травмированных
подростков
—
кошмарная
перспектива!
Упрощение?
редукция?
Мне
кажется,
что
од на
из
удиви­
тельных
возможностей,
заключенных
в
нашей
современнос­
ти,
и
сос тои т
в
то м,
что
она
наконец-то
вно вь
—
после
долго­
го,
долгого
запрета
на
«наивность», после (сл ов ами
Иоанна
Па вла
II) школы недоверия,
которую
все
мы
в
той
или
ин ой
мере
прошли
и
сдали
положенные
экзам ен ы
—-
позволяет
худож­
ник у
и
мыслителю
го вори ть
об
этих
пе рвых
и
про с тых
ве­
щах.
Не
знаю ,
поч ему
это
еще
совсем
недавно
представля­
лось
невозможным
—
и
почему
теперь,
хо тя
и
на
сво й
страх
и
р иск
и
преодолевая
собственное
смущение,
но
мы
яв но
мо­
жем
это
делать,
мож ем
говорить
о
п рос том
и
пе рвом .
Не
зная
прич ин,
тем
не
менее,
я
чувствую,
что
это
т ак.
И
что
это
мое
чувство
относится
не
к
мое му
час тн ому
случаю,
а
к
какой-то
общей
возможности.
Больше
того,
я
над еюсь ,
что
кто-то
реа­
лизует
ее
успешнее,
чем
это
получа етс я
у
ме ня.
Мы
располагаем
—
так
мне
представляется
—
какой-то
со­
всем
еще
свежей
св об одой
новой
п ростот ы.
Мы
мож ем
осме­
литься
говорить
на
языке,
к ото рый
не
разлучает
нас
с
реаль­


РЕЧЬ ПРИ ВРУЧЕНИИ ПРЕМИИ ИМ. В. СОЛОВЬЕВА
133
ностью,
переводя
наше
внимание
на
себя
и
на
сво ю
бесконеч­
ную
саморефлексию
(как специалистский предметный язык
школьной
философии
и
эстетики,
или
как
пожирающий
себя
и
одновременно
нар ци ссич еский
язык
новейшего
искусства), —
а
на
языке
неприметном
и
у местно м.
На
языке,
которы й
скромно
исчезает
п еред
ре аль нос тью,
только
указав
на
нее,
только
л егко
ее
косну в шись .
—
Вот
это
дом.
—
Вот
это
дере­
во.
—
Вот
это
мироздание.
Ст рем ление
к
«неслыханной про ­
с тот е», к конечной простоте,
на
пороге
яз ыка
и
«выражения»,
вообще-то
уже
давно
(может,
и
всегда)
в
крови
у
поэзии
—
сто ит
вспомнить
Рильке
или
Пастернака.
Но
теперь
мы
как
будто
не
то лько
получили
какое-то
необъяснимое
историчес­
кое
дозволение
говорить
т ак,
и
самым
р адик альн ым
образом,
но,
п охож е,
ничего
другого
нам
уже
и
не
остается,
по ск ольку
все
др угое
утомительно
устарело.
Мол чан ие
—
од на
из
популярнейших
тем
поэтов
и
мысли­
телей
последних
лет
—
молчание
как
таковое
не
спасет
от
э той
уст арел ости
и
энтропичсского
шума,
потому
что
и
мо л­
чание
м ожет
бы ть
на з ойливым,
пл о ским
и
глупы м .
Потому
что
вопросом
остается:
кто
молчи т
—
и
о
чем
молчит
его
молчание.
То,
что
среди
новейших
сочинений
мы
не
ча сто
встретим
реализацию
это й
возможности
новой
простоты
и
непримет­
ного
языка
—
как
и
то,
что
мн огие
привыкли
ду ма ть,
будто
«с
пос ледней
п рямот ой»
можно
г овор ить
только
отчаянные
и
же стоки е
в ещи,
—
не
опровергает
моего
впечатления.
Все
это
говорит
тол ько
о
т ом,
что
возможность
еще
непривычна
и
почти
непоч ат а.
Итак,
первое
движение
Владимира
Соловьева
—
восхищен­
ная
солидарность
с
женственной,
страдательной
сущностью
тв ор ения,
с
его
мудростью.
Мудрость
открыта,
и
едва
ли
не
исчерпывается
э той
своей
открытостью,
разоруженностью,
гот овн ос тью
не
о тве чать
н асил ием
на
насилие.
В
этом
смыс­
ле
мудрость
безумна.
Но
это
безумие
и
ест ь
ед инст венно
в оз­
можный
для
нее
практичный,
бла гораз умны й
обра з
действий.
В
противном
случае
ее
тонкость,
о
которой
говорит
библейс­
кий
ги мн
премудрости,
огрубеет,
ее
сверхсветовая
ск орость
потухнет,
ее
всепроникающая
во лна
ударится
о
в ещи
и
смыс­
лы
как
о
непреодолимые
преграды
и
раз обье тс я
вдребезги.


94
О. СЕДАКОВА
И
—
как
бы
делает
вывод
Соловьев
—
е сли
она,
жизнь,
пре­
м удр ость,
красота
такова,
и
бы ть
другой
не
может,
если
ее
безумная
терпеливость
представляет
собой
зрелище,
не выно­
симое
для
г лаз,
то
кто-то
должен
же
за
нее
вступиться?
и
это
бу ду
я.
В
такой
перспек тиве
изначального
внутреннего
поступка
может
быт ь
ув иде на
и
соловьевская
мысль
о
единств е:
точ­
нее,
тот
им перат ив
че лов еч ес кого
д ух овного
единства,
кото­
рый
встал
перед
ним.
Разрывы
и
расколы
человеческого
об­
щества
—
и
особенно
остро,
духовного
общества
—
и
совсем
скандально,
христианского
общества
—
одна
из
самых
го рь­
ких
оби д
и
п оруган и й,
ко то рые
наносятся
живой
ткани
м уд­
рости.
В
та кой
перспективе
может
быт ь
уви де на
и
его
альтерна­
тива
ницшеанскому
выходу
за
пределы
«человеческого,
слиш­
ком
ч ело в еч ес ког о »: его императив богочеловеческой воли в
человеке.
Для
то го,
кто
видит
се бя
не
в
изм ер е ниях
час тно го
существования,
а
в
отношениях
со
«всей жизнью»
—
и
при­
чем
в
тех
отношениях,
в
каких
видел
себя
Соловьев,
—
для
такого
человека
одной
человеческой
в оли
недос тат о чно .
Впро­
чем,
а
что
такое
—-
даже
не
«слишком человеческая», а про ­
сто
«человеческая»
воля?
На
это т
вопрос
ест ь
оди н
д ре вний
ответ,
который
я
помню
со
школьн ых
лет.
В
старом
из дан ии
славянской
Псалтыри,
которое
было
у
моей
бабуш ки ,
в
каче­
ст ве
краткого
катехиза
в нач але
был и
помещ ен ы
«Вопросы и
ответы
о
богословии
Ан ас тасия
Ан тиох ийс ко го
и
Кирилла
Александрийского»
—
две
ст р анич ки,
на
которых
среди
д ру­
гого
б ыли
определены
и
божественная
и
человеческая
воля.
Простота
этих
о пр еделе ний
сногсшибающая,
ко см ическ ая:
Вопрос:
Что
есть
воля
божественная?
Ответ:
Воля
божественная
есть
еже
очищати
прокаженныя:
яко же
по-
каза ти
хо тя
Хр ис тос
волю
и
действо
бо же стве нно е,
рече
прокаженному:
хощу,
очистися.
Вопрос:
Что
е сть
воля
человеча?
Ответ:
Воля
человеча
е сть
еже
просити
да
испиет,
яко же
на
крес те.
Мне
кажется,
я
не
много
нов ого
узнала
с
тех
пор
о
челове­
ческой
воле :
вот
она,
как
на
л адо ни:
п роси ть,
чтобы
дали
пить.
В
этом
р яду
ницшеанское
п рев осхо жден ие
че лове чес ког о,
слиш­
ком
человеческого
выгля д ело
бы,
в ер оятно,
та к:
не
п роси ть
пить,
а
свободно
в
т раг иче ском
ликовании
умирать
от
жажды.


РЕЧЬ ПРИ ВРУЧЕНИИ ПРЕМИИ ИМ. В . СОЛОВЬЕВА
135
Мирами
правит
жалость,
сказано
в
п озд них
стихах
Пастернака.
Это
похоже
на
ру сск ую
версию
дантовского
фина л а : «Та любовь,
ко тора я
движет
солнце
и
другие
светила»'.
И amor
ehe move il sole e Paître stelle.
Жалость
на
народном
язы ке,
милость
на
церковном
—
реши­
тельное,
свободное
милосердие
—
вот
чем
восполнена
«толь ­
ко
ч елов ече ска я»
воля
(в сущности,
в оля
нищ ег о)
в
а нтр опо­
л огии
Сол ов ьев а.
Это
ни
в
коем
с лучае
не
жалость
к
нич то ж­
но му,
мучение
которого
случайно
и
необъяснимо:
это
соли­
дарность
с
прекрасным,
которое
бесконечно
му чимо
именно
потому,
что
оно
п рек расно
—
и,
как
ни
странно,
потому
что
оно
всесильно.
Потому
что
мир
его
невозможно
нарушить
ни ка кой
п ров окац ией
отпора
или
ненависти
с
его
ст оро ны.
Гля дя
на
кр асо ту,
мы
понимаем,
что
по-настоящему,
до
кон­
ца
мирное
—
это
неизбежно
жер т венно е.
Такова
интуиция
искусства,
с
которой,
мне
кажется,
встречается
в
своем
опыте
каждый
художник.
Нужно
ли
говорить,
как
она
близка
серд­
цевинной
интуиции
христианства,
его
корням?
Образ
корней
(«христианские корни Европы») предполага ­
ет
мысль
о
христианской
т рад иции
не
как
о
какой-то
гото­
вой
доктрине,
духовной
школе ,
т.
е.
как
о
чем-то
вторичном,
н аложе нн ом
поверх
«естественной»
реальности
—
местного
«природного»
язычества
или
какого-то
доисторического
тума­
на.
Ко рни
уходят,
так
сказать,
в
землю
ду ши
(о христианских
корнях
можно
было
бы
сказать,
что
они
уходят
в
небо,
но
в
евангельских
притчах
ре чь
в едет ся
все- т аки
о
земл е,
доброй
или
негодной).
Говоря
о
«корнях», мы думаем о глубине,
о
стихии,
н еп рон ицае мой
для
взг ля да
и
прикосновения,
не
под ­
дающейся
расч ет у
и
умыслу,
о
те мно те
и
о
р од ине:
о
родн ой
темноте.
С
этой-то
стих ией
и
предпочитает
имет ь
дело
ис кус ст во,
к оторое,
как
известно,
бежит
как
огн я
любых
напе ре д
задан­
ных
форм
знания,
любых
окончательно
выясненных
доктрин.
Что
ему
было
бы
с
э тим
делать?
подбирать
примеры
к
выс ­
казанным
утверждениям?
п одрис овы в ать
в ензел я
и
зав иту ш­
ки
к
уже
на пис а нным
буквам?
Оно
предало
бы
то гда
собствен­


I36
О. СЕДАКОВА
ную
природу,
собственный
у ник ал ьный
дар
—
понимать
не
по­
нимая.
Из
непроясненного,
гл убокого
и
смутного
—
и
потому
волнующего
выводить
смысл
как
воплощенную
форму:
выводить
не
понятие,
а
образ,
смы сл,
к ото рый
не
отменяет
ро д­
ной
темноты
и
гл уби ны
(как цветок не отменяет своих кор ­
не й)
—
но
д елает
их
прикасаемыми
для
нас,
об озри мыми ,
об­
щими.
Те мн ота
прозрачного
ограненного
камня.
Поэтическое
зн а­
чение,
которое
са мо
—
значительность,
и
это
п очти
все,
что
мо жно
о
нем
сказать.
Ве дь
д ругое ,
предметное
знание
пред­
л агает
нам
как
раз
та кое
значение,
которое
осв об оди ло
бы
нас
от
тревоги
значительности:
ничего
особ енног о,
это
прос то
та­
кой-то
«микроб», это просто « эди по в
комплекс»
и
т.
п.
Пре ж­
де
чем
сп рав итьс я
с
познанным
предметом
те хничес ки,
такое
рассмотрение
вещей
уже
сп ра ви лось
с
ними,
так
сказать,
эк­
зистенциально.
Но
поэ зия,
по ка
она
по эзия ,
—
хранительни­
ца
волнения,
и
образ,
по ка
он
образ,
оберегает
з начи тельн ост ь
и
ее
счастливую
т ре вогу.
Поэтому
мне
кажется,
что
обр аз
—
конечно,
не
единственное,
но
может
бы ть,
самое
родн ое,
са­
мое
сердцевинное
пространство
для
жизн и
веры.
Самые
б есспор ные
обра зы
поэзии
—
и
музыки,
несомнен­
но,
и
пластики
—
несут
в
себе
счастливую
тре вогу
глубины:
тревогу
того,
что
она
ест ь.
Они
(и в том числе рожденные в
дохристианскую
эпоху,
как
строки
Сафо,
скажем,
или
само-
фрак и йск ая
Ника)
встречают
нас
не
с
некоей
неподвижной
«вечностью»: они напоминают рассказ о том странном счаст­
ли вей шем
в ре мени
в
са мом
начале
победы
над
смертью,
о
тех
весенних
нед еля х
посл е
Пасхи,
к огда
п рис утст вие
Вос­
кре сше го
—
присутствие
Рая
—
присутствие
нашего
дет ст ва
—
как
солнечные
вспышки
ме чет ся
по
земле,
являясь
то
т ут,
то
там,
каждый
раз
внезапно,
в
разных
о бразах ,
кото рые
каж­
дый
раз
для
начала
узнаются,
но
«не горело ли сердце наше
в
на с?».
О днако,
возможен
ли
еще
образ ,
поэтический
образ
в
«со­
временном
мир е», который называет себя поразительным и
уже
вошедшим
в
привычку
с ловом
«постхристианский»? Мно ­
гие
скажут:
вряд
ли,
и
чем
да ль ше,
тем
м енее
это
вероятно.
Менее
вероятна
поэзия.
«Смерть автора», «смерть стиля» ...
и
т.
п.,
и
т.
п.


РЕЧЬ ПРИ ВРУЧЕНИИ ПРЕМИИ ИМ. В. СОЛОВЬЕВА 137
Если
обра з
и
вправду,
как
я
гов ори ла,
су щес тве нно
связан
с
глубиной,
то
именно
в
глубине
на ша
цивилизация
усомнилась
задолго
до
т ого,
как
стала
называть
себя
«постхристианской»,
«постмодернистской», «постисторической».
Гл уб ина
мира
и
глубина
человека
бы ла
заподозрена
как
какой- то
страшный
подвал,
как
грязное
и
душное
подполье,
н аби тое
уж аса ми
и
призраками,
как
пространство
исключительно
низкого,
зло­
вещего,
агрессивного
(ведь именно таковы психологическая,
социологическая
и
другие
гуманитарные
интуиции
«современ ­
но го»
с озн ан ия).
Новейшая
же
современность
пыт ает ся
и
во­
обще
отменить
реальность
гл убин ы
—
и
декларативно,
про ­
изводя
бесконечные
демифологизации
и
деконструкции
в се­
го,
что
представлялось
в олн ующим
и
значи тель н ы м,
и
непос­
ред ст венн о
практически.
Плоскость
хозяй нича ет
над
наш им
зр ен ием
(глянцевая плоскость рекламных листов), над нашим
с лухом
(ритмика и динамика популярной музыки), над памя­
тью
(принципы «и н форм аци и», которые соединяют вещи и
соб ыти я
в
уме
пло ско,
как
в
коллаже).
Удивительное
по
сво­
ей
настойчивости
и
интенсивности
забивание
всего
простран­
ст ва
восприятия!
—
т ак,
что бы
и
ще ли
не
осталось,
в
ко торую
могла
бы
п ро гля нуть
глубина.
Ес ть
реальная
о пасно сть ,
что
и
само
стремление
к
един ­
ств у
и
общности
буде т
поглощено
этой
сти х ией
плоскости,
что
человечество
н аходит
единство,
платя
за
это
глубиной
и
вертикалью.
Поэзия
и
в
самом
деле
е сли
не
невозможна,
то
крайне
труд­
на
в
э том
отобранном
у
внимания
пространстве.
Но
у
нее
нет
другого
выхода,
как
сб ер ежени е
свя зи
с
глу б иной,
с
тем
са­
мым
«бесконечно обижаемым женственным существом»
Вла­
димира
Соловьева,
с
тем,
что
на
более
эти чес ком
яз ыке
мож­
но
на зват ь
над ежд ой.
По эзия ,
как
это
знали
со
времен
Ор­
фе я,
ум ягча ет
нравы,
то
есть,
возвращает
им
их
родную
г лу­
би ну,
ра зрыхл яе т
землю,
чтобы
она
мо гла
принять
семя.
«Современный человек»
обороняется
от
вст р ечи
с
ней
всеми
силами
(часто и силами новейшего искусства,
которое
поит
и
поит
ег о,
словами
п лат онов с кого
«Федра», соленой водой)
—
но
ее-то,
ее
«питьевых слов»
он
и
хочет.
Жажда
чис то го
сло­
ва
проста
и
неотменима,
как
потребность
в
воде.
А
в
этом,
как
нам
когда-то
с казал и,
и
е сть
воля
человека.


О. СЕДАКОВА
138
Положение
поэзии
в
современном
мире
труд но.
Что
же
тогда
сказат ь
об
искусстве,
которое
можно
бы ло
бы
назват ь
христианским?
Вероятно
ли
та кое
вообще?
И
что
ему
ос та­
ется
ск азат ь
—
после
всего
то го,
что
уже
ск аз ало
великое
христианское
искусство
прошлого?
Храмовое
зодчество,
ико­
но пись ,
гимно гр афия,
литургическая
музыка
в елик их
эпо х
Церкви
—
не
представляются
ли
они
нам
уже
до пис анн ой
страницей,
недосягаемым
образцом,
наподобие
классической
древности?
Художнику
«скудных времен»
как
будто
не
ос та­
ется
д ругой
позиции
по
от но шению
к
творческим
сокрови­
щам
прошлого,
как
«благочестивая археология» .
Музейные
копии,
посильная
им ит ация
обра зц ов
—
вот
и
в се:
хоро шо,
есл и
и
тако е
п олучитс я
у
нас,
убогих...
Но
искусство
и
архео­
логия,
искусство
и
м узей,
искусство
и
притворство
(в том
числе,
и
самое
б л агонамер енно е
притворство)
—
противопо­
ложные
вещи!
Кроме
того,
поз вол ю
се бе
на пом нить ,
что
видеть
золотой
век
в
прошлом,
а
за
ним
—
череду
последо­
вательно
де гра ди рующи х
времен,
вплоть
до
самого
плохог о,
«нашего времени»
—
совершенно
естественно
для
языческо­
го
м ифа,
с
его
переживанием
иссякающего
начального
им­
пул ьса .
Но
что
в
этом
от
христианской
мысли
о
в рем ени
и
истории?
Ве роятн о,
слиш к ом
большая
де рзос ть
с
моей
стороны
ск а­
зать
то,
что
я
собираюсь
сказать ,
но
тем
не
менее.
Мне
ка­
жется,
в
нашем
в еке
открыты
некоторые
пути,
почти
не
из­
вес тны е
христианскому
иск усс тву
ср едне веко вь я
и
барокко
(но
по-своему
близкие
раннему,
катакомбному
ис кус с тву).
Обра­
зец
такого
нового
пути
—
о пыт
Бориса
Пастернака,
с
его
об­
разами
«сестры
—
Ж и зни », мироздания
—
Магдалины,
несо м­
не нно
продолжающими
инту ицию
Владимира
Соловьева.
Смерть,
Су д,
Загробье
как
веч ная
жи знь
—
три
эти
«послед­
ние
вещи»
были
нервом
классического
христианского
искус­
ства.
Его
пафосо м
бы ло
высокое
отрешение
от
преходящего.
Его
символы
преодолевали
случайное
и
временное
2.
2 Неслучайно с самого своего возникновения «свободное» секулярное ис­
кусство противопоставило себя церковному прежде всего как искусство жиз­
ни. Это предполагало реабилитацию посюстороннего: плоти, витальной
силы, страстей, наслаждений. Мы знаем, что гуманистический энтузиазм здеш­
него, героический и гедонистический, довольно быстро перебродил в мелан­
холию и скепсис и вернулся к той же мысли о смерти, но уже к голой смерти,


РЕЧЬ ПРИ ВРУЧЕНИИ ПРЕМИИ ИМ. В. СОЛОВЬЕВА 139
Но
в
Пастернаке
новое
христианское
искусство
заговори­
ло
о
другом:
о
Творении,
об
Исцелении
(в этом образе пред­
стае т
Сп асение: «Доктор Живаго»), о Жизни .
И
кто
сказал
бы,
что
эта
триада
«последних вещей»
менее
пря мо
относится
к
христианским
корням,
чем
перв ая ?
И
в
разговоре
об
э том
две,
в
каком-то
отн оше нии
противоположные
че рты
поэзии,
о
которых
я
говорила
прежде,
как
нельзя
более
кстати:
и
ее
природная
связь
с
глубиной,
волнующей
и
нико г да
не
прояс­
няемой
до
ко нца,
—
и
та
но вая
прямота
или
простота,
кото­
рая
отвечает
на
выз ов
современности.
За
новую
тему
христианского
искусства
—
тему
бесконеч­
ной
ценности
и
благородства
живого
как
живого
(вне предвзя­
тых
раз лич ен ий
«духовного»
и
«плотского», «смертного»
и
«веч­
ног о»), за новый пафос этого искусства
—
не
о тр ешенн о сти,
а
участия,
з ах вач енно сти
общим
бы тие м,
за
его
новый
аск ет изм
(который можно было бы описать как воздержание от омерт­
вевшего
и
ом ер тв ля ю щего ), за его новый свободный симво­
лизм,
не
рассекающий
мир
на
«существенное»
и
«случайное»,
«значащее»
и
«незначащее», заплачено страшным опытом на ­
шего
века,
банализацией
смерти.
И
напоследок
мне
хотелось
бы
сказать
несколько
с лов
о
той
традиции,
к
которой
я
име ю
честь
принадлежать,
о
рос­
си йс кой
п оэзии .
В
советские
годы
мы
оказались
свидетелями
того,
как
насу щна
может
быт ь
человеческая
потребность
в
поэтическом
слове
(ведь искусство преследовалось по суще­
ству
не
мен ее
жестоко,
чем
Церк ов ь).
И
на ша
поэзия,
в
зап­
рещенных
р ук опис ных
и
маш ино писных
списках,
которые
расходились
«от Белых вод до Черных», от западных границ
до
Сахалина
-—
исполнила
свою
службу
свободе
и
глубине,
смелости
и
милости.
Ка к,
вспоминая
недавнее
прошлое,
сказал
С.
С.
Аве рин цев , «когда России не оставалось нигде вокруг нас,
она
была
в
с троках
наших
п оэ тов».
В
стихах
Ахма тов ой ,
М ан­
д ель ш тама,
Ц вет аево й,
Пастернака,
Бродского...
Для
меня
прежде
всего
—
в
Пушкине.
без ее былого величия и красоты. И все же: само то, что реабилитация жиз­
ни была предпринята в борьбе с церковным искусством — разве это не скан­
дал для христианской традиции?


140
О. СЕДАКОВА
Теперь
в
Ро ссии
другое
время.
То,
что
у
нас
произошло,
относится
к
тем
самым
вещам,
которые
ос таются
неимовер­
ными
и
после
т ого,
как
с лучилис ь.
Прошлое
еще
не
обду ма ­
но;
р еш ения
о
будущем,
кажется,
не
приня т о.
И
что
теперь
скажет
нам
по эз ия?
Это,
как
вс егд а,
не
пр едск ажеш ь.
Но
мо­
жет
быть,
это
буд ет
ч то-то
вроде
тог о,
что
—
как
ему
сво й­
ственно,
между
делом,
прос то
и
неприметно,
—
сказал
в
с во­
ем
«Подражании древним»
Пушкин:
да
сподобят
нас
чистой
душ ою
Правду
блюсти:
ве дь
оно
ж
и
легче.
В
этом
неподражаемом: «ведьоножилегче»
наш
известный
фи­
лолог
увидел
вершину
пушк инс кого
гум ан изм а.
В
ключе
на­
ших
рассуждений
мы
мо жем
увид е ть
в
э тих
словах
св идетель ­
ство,
поэ т ическ ое
и
христианское
вместе,
о
г лу бине
че ло ве­
ка:
его
апологию.
Ведь
в
кон це
ко нцо в,
гл авн ая
задач а
сопротивления
тем
си­
ла м,
которые
на зываю т
«интегризмом», «тоталитаризмом»
и
по д.,
э то,
как
пон ял
Дитрих
Бонхе фф ер, «не перенять у них
их
презрения
к
людя м ».
ию ня
1^8
Мо сква


О. СЕДАКОВА
УСПЕХ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
У
меня
есть
два
противоположных
мне ния
об
успехе
—
лите­
ратурном
и
вообще
артистическом,
—
которые
я
не
хочу
ми­
ри ть
м ежду
собой.
Оба
при
это м
радикальны.
Первое:
все
ст оя щее
в
иск усс тве
и
в
мысл и
н еп рем енно
должно увенчать­
ся
прочным,
ш ирок им
и
не оспор им ым успехо м.
В т орое:
все
стоящее
непременно
вс треч ается
обществом
враждебно.
Легко
представить,
что
эту
а нтино мию
можно
разрешить,
введя,
как
г ово ритс я,
фа ктор
времени.
Сначала
дей ству ет
вт о­
рое
правило,
по том
—
пе рвое .
Сначала
Рембрандта
и
Моц ар та
хоронят
в
общей
могиле
для
нищих,
Мандельштама
—
во
рву
каторжников,
Хлебников
и
Музиль
ум ира ют
с
голода,
мно ­
жество
д ругих
создателей
«нашего культурного наследства»
кое - как
доживают
век
с
репутацией
психически
больных,
асо ­
циальных
монстров
с
непомерными
амб ици ями.
Потом,
ср а­
зу
же
по сле
их
смерти
или
с
некоторым
запозданием,
все
«встает на свои места», «недоразумения»
кончаются
—
и,
ск а­
же м,
провансальский
городок
Арл ь
живет
тури змом:
люди
тратят
де ньги,
чтоб ы
убе дит ьс я,
что
ул ицы,
кафе,
дворы
и
ви­
ноградники,
которые
писал
к л инич ески
бе зумны й
Ван
Гог,
существуют
на
самом
деле
(я могу лично подтвердить:
суще­
с твую т,
и
очень
пох ожи). А безнадежный
б анк рот
Рембрандт
мог
бы
теперь
содержать
не
городок,
а
небольшую
страну.
И
каждый
из
них
—
несчетное
мн ожест во
св оих
ис след ова­
тел ей,
бесчисленные
симпозиумы
и
всемирные
конференции.
Хэ ппи-энд
та кого
рода
изобразил
Клодель
в
стих ах
о
Вер­
лене:
Сов ет ов али
ему
и
то,
и
это
—
е сли
с
голоду
помира ет,
так
сам
виноват.
Нас
его
шарлатанские
причитанья,
сла ва
Бог у,
не убедя т.
А
ден ьг и,
так
их
ед ва
хв ата ет
для
господ
профессоров,
Кото ры е
в
дальнейшем
о
нем
прочитают
курс ы
и удостоятся
раз личны х
орденов.


142
О. СЕДАКОВА
Итак,
прославим
единодушно
Верлена,
тем
более,
он умер,
говорят,
А
эт ого
единственно
ему
не
х ват ало.
Но
главное,
чему
я рад,
Мы
все
п оним аем
его
стих и,
все ,
ос обе нно
если
барышни
по ют
под рояль...1
Изобретательность
Клоделя
в
изложении
этой
тривиальной
темы
состоит
в
том,
что
р ас сказ
о
ч удес ной
ме таморф озе
за­
умного
ша рлата на
в
н аци она льного
к ласс ика
по руче н
р асск аз­
чику,
для
которого,
собственно
г оворя ,
ничего
не
произош­
ло.
Это т
рассказчик
—
Мес ье
П ублик а.
И
повествовательный
ход
Клоделя
дает
понять,
что
«недоразумения»
вовсе
не
кон­
ча ются
со
сменой
общественной
оценки
на
прот ивоп олож ­
ную.
Отмахивается
ли
современник
от
зауми
Мандельшта­
ма
—
или
«понимает»
его,
особенно
под
роял ь,
а
еще
лучше
в
интерпретации
Ал лы
Пугачевой,
—
дела,
то
е с ть, «нас»
не
меняет
(яимеюввиду«нас»
из
того
же
клоделевского
моно­
лога
о
Верлене:
Лучше
напитьс я,
как
сви нь я,
чем
быть
похожим
на
на с)
Потому
что
самая
малая
доля
по нимани я
«классиков»
дол­
жна
бы ла
бы
предостеречь
от
подобного
обращения
со
сле­
дующим
верленом.
Чего,
как
изв ес тно,
не
случается.
Чаще
бывшего
изгоя
употребляют
в
ка честв е
дубинки
для
новых:
«Вот,
поуч ит есь
у
Мандельштама.
У
не го
все
по нят но
и
кра­
си во».
Я
хотела
бы
обра ти ть
внимание,
что
вражда
Автора
и
Общества
—
очень
давнего
про исхо жд ения ,
во все
не
эп охи
«проклятых поэтов», романтизма и вообще «выз ыва ю ще го»
и
«трудного»
искусства.
Мож ет
быть,
у
Сафо
на
родном
остро­
ве
все
еще
бы ло
в
п орядк е.
Но
уже
Гор ац ий
п исал: «Procul
este profani!» И дело вовсе не в сложности и элитаризме .
Кри­
т ики
Данте
упрекали
его
скорее
в
попу лизме ,
чем
в
элита­
ри зме
—
зачем
он
писал
на
народном
язы ке?
любой
невежда
прочтет!
Чего
же
не
лю бит
пресловутая
т олпа , «подруга заблужде­
ний »? Ронсар (о
котором
да льше
пойдет
речь)
по лаг ает:
—
Св ято го
таин ств а.
Толпе
оно
темно
—
И
ненавистно
ей,
когд а
обнажено.
Замечу,
что
я
личн о
не
ра зде ляю
такой
фундаментальной
миз-
1 «Верлен», перевод мой — О. С . Поль Клодель. Избранные стихотворения.
Спб.—М., 1992, с. 6—8.


УСПЕХ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
143
антропии
—
ни
в
п ривед енны х
с троках
Ронсара,
ни
в
пуш ­
кин с ких,
где
толп а
... плюет на алтарь,
где
тв ой
огонь
горит...
Но
с ама
повторяемость
мотива
т олпы
(«многих», как называл
это
Ге ра клит)
как
кощунства
чт о-то
зн ачит !
М ожно
только
дополнить
его
другим
наблюдением:
что
без
какого-то
огня,
ка кого- то
алтаря
толпа
тож е
не
мож ет
жить.
Но
яв но
пред­
почитает,
чт обы
этот
огонь
го рел
на
до рого й
мог и ле,
а
мы
продолжали
бы
себе
существовать
во
времена,
когда
новое
я вле ние
чего- то
подобного
«уже невозможно» .
Есть
еще
одн а
возможность
совместить
два
про тивопо лож ­
ных
и
рав но
неоспоримых
для
ме ня
суждения,
о
непремен­
ном
успехе
и
неп ременн ом
не успех е
стоящего
автора.
Не
раз­
мещая
их
во
времени
(сначала непременно побивают,
затем
неп р ем енно
поклоняются), а усмотрев в том,
что
носит
об­
щее
имя
искусства,
существенно
разн ые
феномены.
Здесь
я
сн о­
ва
обращусь
к
французскому
поэту,
которог о
мне
довелось
пе рев оди ть,
но
к
поэту
более
ранних
времен,
благодушному
и
рассудительному
Ро нсар у
2.
Два разных ремесла,
похож ие
на
вид ,
Взрастают
на
гор ах
пр екр ас ных
П иери д.
Одно
из
э тих
ре месел
—
вдохновенное,
пиф иче ск ое
творче­
ство:
Бог
горячил
их
ду х.
Он
гн ал,
не
отпуск ая ,
Каленым
острием
их
сердце
под стр екая.
Дру гое
—
рем еслен н ое
рифмачество:
Стихослагатели
—
так
назовем
мы
их.
На
место
боже ст ва
они
возводят
стих.
Относительно
обсуждаемой
на ми
темы,
успеха,
и
те,
и
д ру­
гие,
как
ни
странно,
в
равном
положении.
Обоих
ждет
про­
ва л.
Впрочем,
по
разным
причинам.
Божественные
певцы
То лпе
бессмысленной
внушают
смех
и
стр ах.
2 Пъер де Ронсар. Элегия, перевод мой — О . С . Поэзия Плеяды. М .: Радуга,
1984, с. 205—213.


144
О. СЕДАКОВА
Рифмачи
же,
напротив,
глупее
толпы,
они
нс
умеют
се
ув­
лечь
(кос в чем разбирается и «ч ернь
жестокая,
подр уга
заблужде­
н ии ^: рифмач,
веч ный
ученик
Чер нила
изведет
и
краски
истощит,
А
на мал юет
то,
что
нас
не
обольстит.
Однако
я
не
на звал а
бы
Ронсара
бл аг од ушным
и
ра ссу ди­
тельным,
есл и
бы
он
остановился
на
этой
тривиальной
ди­
лемме
гениев
и
р ифмач ей.
Дело
в
том,
что
гениев
—
по
Рон -
сар у
—
мало!
о чень
мало,
меньше,
чем
мы
мож ем
се бе
пред­
ставить,
читатель!
Не м ного
их,
Гревен,
досель
явилось
миру:
Четыре
или
пять.
Меньше,
чем
ветхозаветных
прор оков !
Все
же
ос тальны е
—
а
к
ним
Ро нсар
причисляет
и
себя
—
от нос ятся
к
тре тьем у
роду:
Меж
этих
д вух
искусств
мы
третье углядим,
Что
ближе
к
луч ше му
—
и
соч т ено
благим.
Его
вну ша ет
Бог
для
славы
человека
В
глазаху
простецов
и
суетного
в ека.
Так
вот
к
этому
среднему,
третьему
искусству,
быт ь
может,
и
отн оси тся
мое
убеждение
в
то м,
что
люб ое
хоро­
шее
произведение
должно
име ть
успех.
Успех
и
с лава
входят
в
самое
задани е,
в
самый
замысел
такого
рода
творчества.
Для
того
и
вн ушен
эт от
дар .
Это
совсем
не
низкий
успех,
это
вы­
полнение
задачи,
об щ ест венног о
слу жения
поэт а,
это
знак
того,
что
п ор учен ное
ему
сообщение
доведено
до
ад ресат а.
Этот
«третий поэт», как его описывает Ронсар,
—
в есьма
привлекательное
существо,
с
известными
—
«поэтическими»
—
недостатками
Испив
пермесск их
струй,
как
бы
во
и скупл ен ье
Я
одурманен
сном,
мечтательством
и
ленью...
Неловок,
говорлив,
печален,
неумерен,
Беспечен;
ни
в
скорбя х,
ни
в
счастье
неувере н,
—
но
отнюдь
не
монстр,
на об орот:
Мне
сердце
мягкое
даровано
судьбою.
Не
то
же
ли
го вори ли
о
своем
сердце
Са фо,
Пуш кин,
Ахм а-


УСПЕХ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
145
това?
Да
и
Ронсар
предполагает,
что
нрав
его
—
представи­
те льны й,
профессиональный
нрав:
Так ов
мой
н рав,
Гревен.
Быть
может,
таково
И
вся к ого
из
на с,
поэтов,
естество.
Сл ава
любит
в
их
лице
лучший
образец
обычного,
в
сущнос­
ти,
человека.
Не
монстра,
не
выжженную
сивиллу:
это
п ро­
сто
«добрый малый,
Как
ты
да
я
да
целый свет». Чуть ребячливее дру­
гих
—
и
значительно
чувствительнее
других
к
гарм о нии,
вот
и
все.
Е сли
бы
пресловутая
«толпа»
не
любила
такого
искус­
с тва,
изящного
и
человечного,
со
своим
волшебством,
своим
секретом
(о рифмаче у Ронсара говорится:
Так
вечныйученик,
не
выве да в
с екре та
Волшебного
стиха
и
верного
портрета...), это было бы
слишком
печальным
свидетельством
о
ро де
человеческом.
Что
же
ка сае тся
искусства
«первого рода», я,
по жал уй,
раз­
деляю
пессимизм
Ронсара:
оно
обречено
на
гонение
о бще­
ст ва
—
по ка
его
не
переложат
для
п ения
под
рояль,
шепота
под
гитару
или
ре ва
под
электронику.
В
сущности,
в
широ­
ком
восприятии
Пушкина
его
сухое,
чис тое
пись мо
м ысле н­
но
переложено
на
му зыку
Чайковского.
Без
а кко мпан емента
художник
пе рво го
ро да
разделяет
судьбу
другого
меньшин­
ств а,
как
заметила
Цветаева:
В
сем
христианнейшем
из
миров
Поэты
жиды.
Но
ведь
таких,
как
ув ерен но
гов орил
Рон са р,
совсем
немно­
г о: «четыре или пять»! Откуда же все эти
—
бесчисленные
и
х ро нич еские
—
«недоразумения»? Мне кажется,
и з-за
исчез­
новения
самой
и деи
«третьего искусства» .
Из-за
того,
что
от
с тарой
ронсаровой
триады
уцелело
только
две
возможности,
причем
вторая
из
них
слишком
н еп рив лека тельна
(«вечные
у ч еники », «рифмачи»).
Пускаясь
на
дебют,
почти
все
сочинители
имеют
в
виду
то
высш ее
безумие,
которое
разлучает
с
обще­
ством.
Б ыть
может,
заметят
мне ,
ма сс куль тура
и
заполняет
эту
тре тью
нишу ?
И
постмодернистский
пово ро т
от
«обреченно­
го
на
неуспех»
искусства
к
«успешному», который провозгла­
сил
У.
Эк о,
и
е сть
возрождение
ста ринн ого
здравомыслия
Ро н­
сара?
Но
к
«третьему роду»
Ро нсар
относил
греч еск ую
траге­
дию ,
на при м ер...


О.
СЕДАКОВА
146
Чт обы
вернуться
на
нашу
историческую
почву
из
этих
слиш­
ком
общих
рассуждений,
замечу:
в
за прещ ен ном
искусстве
70-х
годов
с
особенной
с илой
жило
влечение
к
«священному
экс та з у», к искусству для посвященных,
к
«метареализму», как
назвал
это
тогд а
М.
Эпштейн.
Естественно:
ведь
официаль­
ная
советская
культура
с
самого
св оего
рож де ния
именно
это,
«жреческое»
иску сст во
ненавидела
б оль ше,
чем
любой
поли­
тический
эпа та ж.
«Высокие»
семидесятые
сорвались
в
пост­
мо дер н изм,
концептуализм
и
т.
п.
В
полное
о тч аяние
по
по­
во ду
любого
«высокого»
—
отчаянию
и
презрению
куд а
более
рад и ка льн ому,
чем
у
«среднего человека», у « то л пы».
Сатири­
ческий
абсу рд
заня л
п ед агогичес кую
ка фед ру: «простого че­
ло ве ка»
уже
второй
д есято к
лет
отучивают
от
ил лю зий
—
с на­
ча ла
насчет
своего
строя,
пот ом
насчет
себя
са мого,
своего
к ультурн ого
наследства,
искусства
вообще...
Это
художество
деструк ци и
и
зубоскальства
—
которое,
ка жет ся,
вообще
нельзя
разместить
в
ронсаровской
триаде
—
имеет
сейч ас
яв­
ный,
широкий
и
публичный
успех,
в
о тли чие
от,
ус лов но
го­
в оря, «метареализма», который остался,
пожалуй,
в
узко м,
и
еще
сузившемся
с
тех
времен
к ругу
«своих» .
Первое
имя ,
ко­
то рое
в
с вязи
с
этим
мне
приходит
в
го ло ву,
не
ли те ратур ­
ное:
Михаил
Шварцман.
Печальные
по
сво ему
непон им анию
и
мелкой
язвительности
з аме тки
Ильи
Кабакова
о
Шварцма­
не
опубликованы
в
НЛО
26.
Это
заметки
победителя,
вс емир ­
но
успешного
художника
—
о
нелепом
претенциозном
чуда­
ке.
Они
очень
пох ожи
на
речь
героя
к лод ел евско го
стихотво­
рения
о
Верлене.
Не
нужно
особой
прозорливости,
ч тобы
пре дск аз ать,
что
усп ех
«обиженного маленького человека»,
основного
героя
соцарта
и
других
ви дов
сатиры,
ст авя щей
с ебя
на
место
«новой метафизики»
и
даж е
«новой мистики», долго
не
продержится.
для
славы
человека
В
глазах у
простецов
нуж но
что- то
другое.
Простец,
как
правило,
не
садом азо хи ст.
Никакой
теоретик
нс
застав ит
простого
человека
пол юб ить
скуку.
Что
же
до
успеха
безуспешного
пифического
искусства,
то
в се-т аки
д ело
не
так
пр ост о.
И
у
него
бывает
читатель.
Б ыть
может,
числом
этот
читатель
соиз мер им
со
своими
ав то ра­


УСПЕХ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
47
ми,
может,
таких
тоже
«четыре или пять».
Что
же
касается
выбора
такого
читателя,
то
он
происходит,
по
моему
впеч ат ­
лению,
не
на
основании
пресловутого
«гамбургского счета»
и
профессиональной
пос вя щенн ости
(хотя не без этого), но как-
то
иначе.
Може т
быть,
на
основании
особого
род а
не за пуг ан-
нос ти
общим
мнен и ем
(каким бы либеральным это общее
мнение
ни
было).
Тако й
чи тат ель
бывает
и
при
жизни
—
и
у
осмеянного
Верлена
он
был:
Ему
п лат или
кой-какой гонорар
и
студенты
перед
ним
б лагогов е ли.
Посмертная
слав а,
пе ние
барышень
под
рояль,
в веде ние
в
реестр
классики
—
в
недавние
вр ем ена
все
это
просто
под­
хватило
и
тиражировало
то,
раннее
признание
—
признание
со
с тороны
ч утк ого
(по большей части маргинального)
чита­
теля.
Его
мнение
почему-то
впоследствии
ок аз ывал ось
авто­
рит е тным.
Я
совсем
не
уверена,
что
это
у нивер сал ь ная
закономерность,
что
так
и
будет
впредь.
Что
чуткий
читатель,
как
прежде,
представляет
со бой
гостя
из
будущего
в
современности,
аван­
га рд
культуры.
Може т
быть,
теперь
это
ее
арьергард.
Или
же
он
теперь
—
островная
«субкультура», как скажут социо ­
логи .
Жизнь
художника
без
ощутимого
отзыва,
без
ожидающе­
го
внимания
очень
тяжела.
Она
подрывает
уверенность
в
том,
что
ты
дела ешь
не
свое,
а
общее
де ло.
Без
это й
простой
ув е­
ренности
голос
ста но ви тся
или
угрюмо
г лухим,
или
срывает­
ся
на
визг.
В
этом
и
состоит
человеческое
лицо
усп еха
и
при ­
знания,
в
уча с тии
—
или
хотя
бы
в
доверии.
Ес ли
сравнивать
эт от
оп ыт
с
д ру гим,
общечеловеческим
—
с
неразделенной
любовью
—
я
бы
сказала,
что
э тот
тяжелее.
Это
неразделен­
ная
дружба.
Известны
ап окри фи чес кие
слов а
Бетховена:«Если
бы
люди
как
следует
п ослу шали
мою
му зыку ,
они
стали
бы
счастливы!»Вот«если
бы»
и
гов орит
о
то м,
что
такое
нераз­
деленная
дружба.
Со
с тои че ской
отрешенностью
относиться
к
этому,
конечно,
мож но
—
но
скорее
всего
получится
про ­
сто
хорошая
мина
при
плохой
игр е.
Однако
е сть
и
хоро шая
и гра
—
у теше ние
сам ой
вещью,
ее
слухом,
тем,
как
она
себя
и
те бя
с лышит .
Это
не
илл юз ия.
Е сли
иллю зия
—
то
для
тех,
для
кого
все
иллюзия.
Это
зелье
слаще
у спех а:


148
О. СЕДАКОВА
Как
он,
без
отзыва утешно
я
пою
И
тайные
сти хи
обдумывать
люблю
3.
В
частности,
обдумывать
и
эту
ри фму
—
глагольную
и,
хот я
допустимую
тогдашними
правилами
ри фмовк и,
но
все
же
остро
не точную
—
плохую
рифму
в
финальной
позиц ии !
Да,
я
думаю,
что
дело
не
в
«гамбургском счете», а,
как
уже
почт и
двести
лет
назад,
как
всегда
—
в
«тебе самом»:
Ты
сам
свой
высший
суд.
Однако,
е сли
вместе
с
этой
мыслью
(«я пишу то,
что
одобре­
но
мной,
что
прошло
мой
суд,
получило
мое
одо бр ение») мы
не
думаем
—
одновременно
—
и
п ротив опол ож ной
(«я пишу то,
что
вт ай не,
в
глуби не
одобрено
всеми», —
как
у
Ахматовой:
Я
голос
ваш .. .), мы занимаемся явно чем-т о
другим,
не
искус­
ством.
3 А. С . Пушкин. Близ мест, где царствует Венеция златая...


О. СЕДАКОВА
ПАМЯТИ ПОЭТА
Главное — величие замысла, как говорит Иосиф.
Из письма А. Ахматовой
I.
Уставившись
в
небо,
в
пустые
черты,
в
прямую
как
скрепа
лазурь
слепоты,
как
взгляд
берет
внутрь,
в
с вой
взвившийся
дым
скарб,
в ымо рок,
утварь,
в се,
что
пер ед
ним,
—
как
л оно
л агуны ,
звук,
запах
и
вид
загробные
струны
сестер
Пиерид
вбирают,
вника я
в
молчанье
певца
у
кр ая
изгнань я ,
за
краем
конца
—
2.
Так
мертвый
уносит,
з ахлоп нув
св ой
то м,
ту
поз дню ю
осень
с
названьем
«при нем»,
ту
б ашню,
ту
арку,
тот
дивный
проем,
ту
площадь
Сан
Марко,
где
шли
мы
втроем.
3-
Не
друг,
не
по пут чик
(не брат?
не
собрат?),
в
бряцанье
созвучий
родной
звукоряд


150
О. СЕДАКОВА
д ер жавш ий,
как
тот,
кто
реши л
нап ере д,
что
жи знь
не
з аманит
и
смерть
не
собьет,
—
как
ру ль
корабельщик,
как
кон ный
—
бразды,
как
п утник и
уго л
зем ли
и
звезды:
все
мимо,
все
мень ше :
молельня,
базар...
Звук
—
с тран ная
вещь:
Мельхиор,
Балтазар.
Заст авы.
Нагорья.
Секретный
союз,
з вук
—
странное
гор е:
слу жени е
М уз.
Чего
же
и скал
он,
дух,
бросивший
всех:
рог,
верящий
в
Кар ла?
Ды м,
ищу щий:
вверх!
4-
О
да,
мы
рождались
в
пространствах
других,
где
д ревн яя
жалость,
не
в идя
живых ,
с
крылом
перебитым
—
к
та ким,
как
са ма
(не Дева Обида:
безродная
ть ма)
—
к
забы т ым,
забитым,


ПАМЯТИ ПОЭТА
к
не за што
уби тым ,
к
сведенным
с
ума...
Смерть
—
не русс кое
слово.
Как
там
Пауль
писал?
Смерть
—
н емец кое
слово,
но
ру сск ое
слово
—
тюрьма:
от
моря
до
мо ря,
от
свет а
до
света,
от
су да
до
клейма.
5-
Гре бец
на
гале ре,
кощей
на
цепи,
эт а пник
в
безмерной,
безмерной
степи
тоску
свою
вложат
в
то,
жгущее
всех:
вверх!
Иначе,
сглотнув
наш е
вечное
«Нет!»,
котел
твой
и
нож
твой,
Позор-людоед.
6.
Как
дверца,
открытая
пт ице
л есно й,
как
се рдце ,
враждебное
тя ге
земной,
—
от
всех
гравитаций
отвязанный
плот.
Кто
сможет
остаться,
как
он
поплывет?
7-
То
дым
не
пож арищ ,
не
го рных
атак,


О. СЕДАКОВА
152
нс
сел,
выдыхающих
д ушу
во
м рак,
нс
тл е нья,
не
г ари,
нс
ог не нных
м ук,
дым
—
вечер
моленья,
он
как
Ш ива
сторук.
8.
Вначале
шат ая сь
на
ватных
ногах,
клубясь,
утыкаясь,
петляя
в
кустах
—
и
над
вс ею
потравой,
над
долинами
с лез
—
О
Господи,
слава
Т ебе
—
з аня лось!
—
он
встает
на
колени,
словно
сердце
царей,
дым
благословенный
земных
а лтар ей.
9-
...Вечернее
м оре,
отра да
Сафо,
зв езда
за
звезд ою ,
строфа
за
с трофой ...
Там
боль ше
нс
вспомнят,
кто
умер,
кто
жи в.
Усталый
наемник,
Волов
отрешив...
Что
ч ище
того,
что
сгорело
дотла?
что
бездне
нет
дна
и
звездам
нет
числа...


ПАМЯТИ ПОЭТА
43
10.
Как
д ети
играют:
«Чур,
первую
мне!»
у
края
со здань я,
в
заочной
стране
—
забвения
ма к,
по мина ния
мед
кто
пе рвый
уйдет,
пуст ь
с
с обой
и
бе рет
—
туда,
гд е,
как
сестры,
встречает
прибой,
где
не бо,
где
ос тров ,
где :
С пи,
дорогой!


А. АХУТИН
АНКЕТА 1
1. Ахутин Анатолий Валерианович.
2.
п
сентября
1940 г., Ленинград.
3.
Нау чны й
сотрудник
группы
«Диалог культур»
при
фило­
софском
факультете
Ро ссийск ог о
государственного
гуманитар­
н ого
у нив ер ситета
(РГГУ), преподаю на философском факуль ­
те те
РГГУ
(спецкурсы: «Начала античной философии»
на
Iкурсеи«Чтение
Платона»
на
II курсе). Действительный член
Рос си йс кой
Ак ад емии
естественных
наук
по
отде лен ию
«На ­
ука
и
теология».
4.
Отец
А хутин
Валериан
Ник ифо ров ич.
Род илс я
в
Санкт-
Петербурге,
в
1902 г., в
семье
служащего
в
области
народного
образования
родом
из
г.
Череповца.
В
20-е
го ды
окончил
Ин­
ститут
пут ей
со обще ни я.
В
дальнейшем,
однако,
работал
в
об лас ти
пр оек т иро вания
и
пла нир ов ки
городов .
После
вой­
ны
—
в
Государственном
институте
проектировки
городов .
С
1953 г.
в
Госплане
СССР,
затем
—
в
Госплане
РСФСР.
Умер
в
1974 г.
Мать
А хути на
(Герасимова)
Ант онина
Петровна.
Род ила сь
в
1910 г. ,
в
с.
Квашенки,
недалеко
от
г.
Талдома
Мос ков ск ой
об лас ти
в
се мье
с корняков .
С
де тств а
от лича ла сь
стр емле ни ­
ем
получить
образование,
но
как
дочь
«кустаря -о диноч ки» (!)
не
бы ла
принята
ленинградскими
институтами
и
работала
чертежницей.
Проведя
годы
войны
в
эв ак уа ционных
скита­
ниях
с
мал оле тни м
сыном
на
руках,
мат ь
до
к онца
жизни
ос­
тавалась
тем,
что
на
советском
я зыке
именует ся
«иждивенкой»,
«домашней хозяйкой» .
Умерла
в
1971 г.
5.
Каково
в лия ние
родителей?
Честно
сказат ь ,
—
не
зн аю.
Во
в сяком
случае,
отец
практически
не
пр и нимал
никакого
участ ия
в
моем
«воспитании», постоянно пропадая то в ко -
1 Четыре года назад работники Литературного музея, составляя, если я
правильно понял, архив свидетельств современников, обратились также и
ко мне, предложив ответить на некоторые вопросы. Составители настояще­
го сборника сочли возможным включить в него этот текст, позволив не­
сколько изменить его и дополнить откликом на сегодняшнее положение
дел. Я благодарен всем участникам сборника за оказанную мне честь высту­
пить вместе с ними.


АН КЕТА
*55
мандировках,
то
на
совещаниях.
Семья
не
бы ла
его
стихией.
Я
и
видел-то
его
только
по
воскресеньям,
в
костюме,
белой
руб аш ке
и
при
галстуке
погруженным
в
газе ту
или
журнал
«Огонек» .
Однако
влияние
его
личности
с
некоторых
пор
от­
четливо
осознаю.
Типичный
со всл ужа щий,
отец
был,
о дна ко,
человеком
ши рок ой,
компанейской
душ и,
трезвого,
иро ниче с­
кого
ума
и
легкого
нр ава.
Ни
в
чем
меня
сп ециаль но
не
про­
св ещая,
он,
как
я
теперь
понимаю,
одно й
только
скептичес­
кой
интонацией,
внутренней
отстраненностью
от
всяческих
«энтузиазмов»
и
юмором
сызмала
оградил
м еня
от
каких
бы
то
ни
был о
идеологических
заморочек.
М ать
—
ч ело век
со вер ш енно
иног о
психологического
скл а­
да
—
оч ень
страдала
от
того,
что
ей
в
отце
ка за лось
сухостью,
пренебрежением
семь ей,
бы том
во об ще.
Я
всю
жи знь
был
при
не й,
свидетелем
ее
боли
и
болезней,
ее
мет аний,
безуспеш­
ных
по пыт ок
вырваться
из
одиночества,
у стр оитьс я
на
рабо­
ту,
вытянуть
мен я
из
бесконечных
двоек
и
троек,
об уст рои ть
дом...
—
так
что
получил,
можно
ск азат ь,
сугубо
женское
вос­
питание.
Следует
зачислить
в
в осп итат ели
и
пятисотметровый
ко­
ридор
не когда
гостиничного
до ма
на
ул.
Разина
(бывш .
и
ны­
нешней
Варварке), где мы жили с 1948по1953г.
и
где
распо­
лага лся
па пин
ГИПРОГОР.
В
эт от
коридор,
по
которому
я
св ободн о
кат алс я
на
велосипеде,
в ыхо дило
шт ук
сто
квартир-
«номеров», было два общих туалета,
возле
каждого
«номера»
стояла
газ овая
плита ,
от
стены
к
стене
висели
веревки
с
бель­
ем,
и
происходило
в се,
чему
положено
происходить
в
такой
стокомнатной
коммуналке.
Лет
двадцать
на зад
дом
эт от
ок­
купировал
под
учреж ден ие ,
кажется,
ЦК,
и
с
тех
пор ,
к
мо е­
му
б ольшом у
сожалению,
во йти
в
него
нельзя.
Из
э похи
детства
не
м огу
не
вспомнить
еще,
вид им о,
си ль­
н ого
и,
несомненно,
благотворного
в л ияния
той
атмосферы
ж изни
и
внутренней
сво бо ды,
которая
царила
в
до мах
дв ух
папиных
бра т ьев.
Один
—
известный
во е нный
хирург
и
оч ень
яркий
человек
Михаил
Никифорович
Ах ут ин.
Другой
—
круп­
ный
специалист
в
области
гидропроектирования,
профессор
не
помню
ка кой
во енной
академии
Александр
Никифорович
Ахутин.
Ид ти
на
Суворовский
бульвар,
в
гости
к
дяд е
Шур е
и
т ете
Леночке
вс егда
означало
—
праздник,
застолье,
радость.
Нас тежь
открытые
в сем
родственным
и
дружеским
ветрам,


I56
А.
АХУТИН
хлебосольные
(весьма по тем временам состоятельные), гос­
теприимные
дома,
молодежь,
ро м аны,
ст раст и,
последние
анекдо т ы,
последние
к нижные
новинки...
И
тут
же
глухие
(для
меня )
разговоры
о
сыне,
Евгении
Александровиче
(человеке
мало
ск азат ь
незаурядных
дарований,
с
которым
мы
позже
близко
сошлис ь), отбывавшем после войны свой семилетний
срок
«за политику» .
6.
До
у нив ер сит етских
лет
никакого
«мироощущения»
у
ме ня,
с удя
по
всему,
не
было.
К
кон цу
школы
я
твердо
ус во­
ил,
что
литература,
име ну емая
клас си чес кой,
была
написана
завучами
в
учительской
или
какими-то
на
редкость
за нудн ы­
ми
людь ми
вроде
авторов
учебников.
Любопытно,
как
я
ее
—
на шу
литературу
—
отк рыл .
В
1956 или 57 г.
я
получил
«в на­
грузку»
к
билету
на
к онцерт
О.
Лун дстре ма
билет
в
театр
им.
Гоголя
на
спектакль
«Обломов» .
От
с куки,
которая
меня
съедала
в
те
годы,
решил
по йти.
З нал
я
из
романа
только
не­
пременный
«Сон Обломова»
и,
ясное
де ло , «обломовщину» .
По
картинкам
воображал
себе
Обломова
каким -то
об рюз г­
шим
барином
на
возрасте.
В
театре
же
роль
Обломова
ис­
полнял
о чень
молодой,
высокий,
сильный,
красивый
актер,
и
я
вдруг
ус лыша л
от
н его
речи,
знакомые
мне
столь
интим­
но,
что
и
с
самим
собой-то
не
част о
их
вел .
Тем
же
вечером
я
взял
с
полки
роман
и
за кон чил
к
утру,
размазывая
сле зы
по
щекам.
Дома,
слава
Богу,
бы ла
вся
п оложен на я
рус с кая
кла ссика,
и
я
принялся
ее
читать
запоем
(вперемешку с Ре ­
марком
и
Хемингуэем).
Но
до
сих
пор
считаю
«Обломова»
одним
из
т рагич ней ших
произведений,
причем
характер
тра­
гизма
здесь
совсем
не
«тех еще»
времен,
а
на ш, XX века.
В
отли чи е
от
«ницшеанства»
С ере бряного
века
ни кто
еще
тол­
ком
не
и зуч ил,
что
взрастил
на
р усс кой
почве
шопенгауэров­
ски й
дух
(поздний Тургенев,
А.
Фе т,
Л.
Толсто й,
конечно
же
Н.
Гончаров
и,
может
быть,
да же
Чехов).
Между
тем, «шо­
пенгауэровский
че лове к»
явился
в
России
з ад олго
до
всех
«По ­
сторонних»
и
«Тошнот» .
По нял
я,
что
м еня
методично
и
злоумышленно
обманыва­
ли
в
шк оле.
Что
нас
не
тол ько
лишали
«права переписки»
с
историей,
литературой,
поэзией,
философией,
но,
св ерх
того,
делали
вс е,
чтобы
казало сь ,
бу дто
и
переписываться-то
не
с
кем.
Открылась
мне
и
нехитрая
логика,
по
к оторой
ра зжа ло­
ван ный
сле дов ат ель
ГБ
с тал
директором
наше й
шк олы
(ЬГ° 56).


АНКЕТА
157
Так
вот
и
с лучилос ь,
что
Илья
Ильич
вывел
меня
на
волю
русской
литературы,
а,
стало
быть,
вообще
—
на
волю.
И
уже
н ика кие
разоблачения
«культа личности»
не
могл и
отв ест и
мои х
гла з
от
разоб ла чени й
ку да
более
радикальных.
Ил ья
Ильич
оказ ался
в
моем
со з нании
где-то
рядом
с
Иваном
Де­
нисовичем,
и
не
бы ло
п отом
ничего
более
естественного,
как
увидеть
Александра
Пушкина
на
од них
нарах
с
Абрамом
Тер ­
цем,
—
где
же
и
быт ь
у
нас
человеку
«с умом и талантом»?!
Не
сл ожно
был о
после
таких
уроков
п оня ть,
что
все
по­
эмы
и
теоремы
не
какой-то
там
ку льту рны й
багаж,
а
храни­
лище
свободы
и
достоинства
человека,
не что
суг убо
ли чн ое,
интимно
к асающ ееся
ме ня,
п рямо
—
и
тай но
—
обращенное
ко
мне ,
что
живут
они
не
в
юбилейных
со бр аниях
сочине­
ний,
а
в
са м-
и
тамиздате,
и
по
самой
своей
сут и
должны
чи­
таться
по
но чам,
передаваться
та йко м,
обсуждаться
на
кух ня х,
а
не
на
к о нфер енциях .
А
упрятывают
их
от
ме ня
в
стериль­
ную
«классику»
или
в
кощеев
«спецхран», большой разницы
не т.
Впоследствии,
чи тая
«Пушкинскую речь»
А.
Бл о ка, «Чет­
вертую
прозу»
О.
Мандельштама,
памфлет
изгнанного
А.
Си­
н яв ского
или
нобелевскую
речь
И.
Бродского,
я
понимал
о
чем
ре чь
с
полуслова,
потому
что
уже
был
по свящ ен
в
«тай­
ную
свободу»
собственной
речи,
мысли,
веры,
в
незримую
кон­
спирацию
ду ш,
перекликающихся
д руг
с
другом
поверх
барь­
е ров
времени
и
пространства,
перестукивающихся
из
камеры
в
камеру...
Недолго
бы ло
и
п оня ть,
что
агрессия
против
самых
глубо­
ких
основ
человеческого
бытия,
которая
именовалась
у
нас
«построением Коммунизма», а рядом
—
«построением тыся­
чел етнег о
Рейха», —
л ишь
доводит
до
предела
(до беспреде­
ла)
вражду,
к оре нящуюс я
глубж е
классовой
или
расовой
не­
нав ист и.
Не
зн аю,
как
назва ть
(как понять)
это т
выброс
те м­
ной
человеческой
с тихи и,
разразившийся
в
XX веке,
—
«кри ­
зисом
г ум а ни з м а», «нигилизмом», «восстанием масс»
или
еще
ка к,
—
ясн о
одно:XXвек,
размахнувшийся
на
окончательное
решение
множества
вопросов,
окончательнее
всего
поставил
под
вопрос
самого
человека.
По
мое му
ра зум ению,
вся
тяже сть
и
ос трота ,
вся
смертельная
окончательность
эт ого
вопроса
открывается
вовсе
не
в
глобальных
к риз исах
и
пл ан етарны х
угрозах,
к от орые
бросаются
нам
в
гл аза
и
у ши,
проникают
в
пор ы
нашего
тела,
мутят
разум
вых ло пными
газами
и
апока-


i58
А.
АХУТИН
липтичсскими
видениями,
—
ре чь
в
перву ю
очередь
идет
о
судь бе
чел ов ека
в
его
личной
собственноименности, «каждо-
с ти», единственной единичности,
самозначимой
частности
(злополучный «ч ас тн ик»), не важно,
м аленьк ий
он
или
боль­
шо й.
Вместе
с
другими
технологиями
неслыханного
прогресса
достигла
в
XX веке и технология мощения дорог в ад .
Они
мостятся
нынче
уже
не
жалкими
б ла гими
намерениями,
а
ос­
лепительными
идеям и
всеобщего
блага,
во
всео ру жии
техни­
ческих
достижений
века
победоносно
овладевающими
мас­
сами,
—
тотальными
технологиями
и
идеологиями,
которые
вид ят
в
каждом
только
средство,
только
человеческую
ма те­
ри ю , «человеческий фактор». ..
Понятно,
как
и
чем
определяются
мои
симпатии
и
антипа­
тии .
Кормчие
зв езды,
значимые
созвездия
обра зую т
для
меня
те,
кто
ище т
чи тат еля
в
потомстве,
как
искал
друга
в
пок оле­
н ии.
М еня
затр аг ивает,
захватывает
од инок ий
г олос
челове­
ка,
великодушно
дел ящ ег ося
со
м ной
своей
муко й
или
недо­
ум ением ,
своими
восхищениями
и
крушениями,
человека,
по­
гр уженно го
в
тайну
слова,
в
жизнь
линии,
поверхности,
кра с­
ки,
в
движение
самосущей
мыс ли.
Антипатично
мне
все,
в
чем
самостоятельная
ж изнь
звука,
цвета,
формы,
слова,
м ыс­
ли
у сту пает
место
к акой
бы
то
ни
было ,
пусть
и
самой
доб­
рой ,
са мой
благочестивой,
идеологии
(для « и дей»
и
«принци ­
пов»
существует
здесь -издат
г азет
и
журналов,
в
там-издате
ими
если
и
ин тере суются ,
то
только
как
материалом).
Не
зна ю,
кому
это
интересно,
но
честно
попытаюсь
отве­
тить
на
предложенный
вопрос
(что читаю,
смотрю,
слушаю?).
Е сли
говорить
только
о
крупном
и
вместе
с
тем
бл иж ай шем,
что
читаю
и
пер еч иты ваю,
не
могу
на см отре ться
и
н ас луша ть­
ся,
то
это
некоторые
к ниги
Ветхого
завет а
(«Бытие», «Исход»,
«Иов», «Исаия», «Экклезиаст».. .), «Илиада», русская поэзия и
проза
(не вдаваясь в подробности,
инач е
не
кончу), из запад­
ной
—
Ше ксп ир, «Фауст», П.
Валери
(проза), М.
Пруст,
Р.
Риль­
ке,
Ф.
Ка фка
(из любимейших), С.
Беккет;
в
музыке,
ко не чно,
С.
Бах,
вообще
немецк ая
му зыка,
Ф.
Шопе н,
А.
Шнит к е;
в
живописи
—
я понцы,
эллинистическая
фреска, XIV век,
Бо-
тичелли,
Эль
Греко,
Б рей гель,
в
современной
—
и
ру сск ой,
и
западной
—
очен ь
многое
(Пикассо,
П.
Клее,
П.
Филонов...).
Активно
же
не
нравится,
например,
С.
Дали
(вроде нашего


АНКЕТА
*59
Глазунова,
р азве
что
рис ов ать
уме л), с другой стороны,
напри­
мер,
такие,
как
Ф.
Леже
или
Ф.
Ма зср ель,
—
ну
да
Бог
с
ними .
В
философии,
—
с
которой
свя зан
творческой
су дьбо ю,
—
вся
европейская
классическая
философия
от
гр еков
до
М.
Х ай­
деггера.
В
русской
философии,
которая,
на
мой
взгляд,
вари­
ация
европейской,
и нтер еснее
(не обязательно ближе)
дру­
гих
—
П.
Флоренский,
С.
Франк.
Особняком
и
в
осо б енно с­
ти
—
М.
Ба х тин.
В
России
филос оф ия
и
л и терат ура
из дав на
были
в
интимных
отношениях.
Ч то,
в
самом
деле,
Н.
Бердя­
ев,
Л.
Шестов
или
В.
В.
Р оза нов
без
Ф.
Достоевского?
А
р аз­
ве
А.
Герцен
не
л ит ература
прежде
всего
(разумеется,
не
его
«романы», а «Бы лое
и
думы»
или
«С того берега»).
7.
Ре л игия
—
установление
отношений
человека
к
Богу,
т.
е.
вовс е
не
то лько
(и не столько)
форма
богоустроения
жизни,
но
и
неизбежное
противоборство.
Опа с ное
(провокационное)
присутствие
в
каждом
кир пич ике
мироздания
того,
что
не
от
мир а
се го,
а
с
другой
стороны,
деформирующая
вмешанность
челов ече ск ого
разумения
и
неразумия,
человеческой
ограни­
ченности,
страсти,
к ор ысти
в
эти
отношения.
Любая
мощь ,
в
том
числе
и
б ожест венная ,
приходит
в
д ейст вие
в
той
мер е
и
в
той
форме,
в
какой
человек
умудр яе тся
ра згад ать
ее
загад­
ку.
И
н ика кой
Бог
не
может
да ть
человеку
к люч
к
Его
раз гад­
ке,
разве
что
подс ка зыв а ть,
наводить,
намекать,
а
намеки
тоже
понимаются
человеком
на
собственный
страх
и
р иск
(истории с
греческими
оракулами
по ка зываю т,
сколь
опасно
это
де ло).
Никакое
откровение
не
позволяет
ч ело веку
заглянуть
в
ответ.
И
предание
живо ,
когда
пер едает
ж изнь
с
ее
ст ра хом
и
риском,
с
ее
мучительной
з агад очн остью ,
иначе
его
мер твы е
формы
в зрыв ают ся
протестующей
жи знью .
Любая
си ла,
к оторой
жив
человек
на
Земле,
—
от
хлеба
насущного
до
яд ерной
эне р­
ги и,
от
инст инк та
до
вер ы,
—
п опа дая
в
чел о в еческие
руки,
мож ет
ста ть
как
с пас ит ел ьной,
так
и
губ ите ль ной.
Причем,
чем
больше
эта
с ила,
чем ,
стало
быть,
спасит ельн ей
она
мог­
ла
бы
быть,
тем
она
и
опасней,
тем
разрушительней
мож ет
обернуться
ее
мощь
в
рук ах
человека.
Чем
«священнее»
вой­
на,
тем
более
она
беспощадна.
Когд а
старо-новые
коммунис­
ты
под
именем
национал-патриотов
окончательно
побратают­
ся
с
ново-старыми
по чв енн икам и,
в
Че чне
или
еще
гд е-н и­
бу дь
б удут
г ибн уть
«с улыбкой на устах» (П.
Г рач ев)
сол дат ы
не
конституционного,
а
христолюбивого
воинства,
и
Россия


i6o
А.
АХУТИН
получит
право
вести
с вои
«освободительные»
войны
не
толь­
ко
в
качестве
«родины победившего пролетариата», сражаю ­
щегося
с
мировой
б уржуаз ией ,
но
и
в
качестве
хранительни­
цы
подлинной
веры,
сражающейся
с
ле жащим
во
зле
Запа­
дом
и
ерет ич еск им
Востоком.
Чем
более
ясно,
чис то
и
всеоб­
ще
благо,
за
которое
ведется
«последний и решительный бой»,
тем
слепее
одержимость,
тем
тотальнее
чистки
и
зачистки,
тем
всеобщее
зл о.
Зло
в едь
—
давно
известно
—
своей
энер ­
гии
не
име ет
и
п ита ется
энергией
блага.
Чем
ближе
к
Богу
мы
пролетаем,
тем
дальше
от
Б ога
нас
уносит.
Гре х,
огрех
—
своего
род а
пром а х.
Мы
успе шнее
в сего
п рома хив ае мся
м имо
Бога,
когда
целим
в
б огообра зн ый
пр изра к,
т р а диционно
име­
нуемый
идолом.
Государство,
дер ж ава,
нация ,
племя,
—
вот
наш и
сегодняшние
—
наскво зь
языческие
—
кум и ры,
которые
мы
с
энтузиазмом
творим
на
месте,
казал ось ,
павш его .
М ежду
тем,
всякая
национализация
хр ист ианст ва
есть
его
к о щун ств енная
паг аниз аци я,
чт обы
не
ск аз ать
испоганивание.
Другой
с обла зн
религии,
которому
бол ее
подвержено
про­
свещенное
сословие,
исчерпывающе
р аск рыт
в
«Легенде о
Вел ик ом
инквизиторе»
Ф.
Дос тое в ского:
тоже
вроде
бы
бла­
гое
желание
сд ел ать
р елигию
инструментом
массового
воспи­
тания,
употребить
ее
в
целях
наведения
всеобщего
нравствен­
но го
порядка.
Дело,
на
мой
взгляд,
сто ль
же
—
если
не
бо­
лее
—
оп асн ое,
что
и
опыты
по
генной
инженерии,
евгенике
и
прочим
т ех никам
улучшения
челов е ческ ой
п ороды .
И
здесь
ве дь
некие
знатоки
бе рут
на
себя
окаянство
ус трои ть
по
их
ра­
зумению
темную
человеческую
д ушу.
Стоит
ли
уд ивл ять ся,
что
именно
недавние
«инженеры человеческих душ»
самочинно
присвоили
се бе
нынче
пастырский
сан,
назначили
себ я
блюс­
тителями
нравственности,
а пос тол ами
народного
добра
и
рыцарями
л ич но сти?!
И
еще
видел
я
суету
под
с олнце м ...
Сд елат ь
из
религии
уютную
духовную
нишу,
где
в
тиши не
и
душевном
комфор­
те,
можно,
наконец,
отд ел атьс я
от
самого
себя,
отк упи тьс я
от
ми ра
«добрыми делами»
и
«службами», умиленно дремать в
сладких
песно пения х
и
нав сег да
закрыть
уши
от
Бога,
вопро­
шающего:«Гдеты,
А д ам?!»
8. По
образованию
я
—
химик.
Ок онч ил
химический
фа­
к ультет
МГУ
и
зат ем
его
аспирантуру.
Диссертацию
защ ити л
по
физ ич еско й
хим ии,
эк сп ери ме нта льную.
Никакого
«выбо-


АНКЕТА
l6l
ра»
профессии
не
бы ло,
дело
сл учая,
раз ве
что
детское
пр и­
ст рас тие
к
взрывам
и
ф окуса м.
По
окончании
школы
профес­
сиональному
невежеству
моему
не
было
гр ан иц,
и
все,
чем
я
ра сп ола гаю
ныне,
—
ре зульта т
самообразования,
крайне
да­
лекого
от
ка кого
бы
то
ни
бы ло
си ст ем атиз ма.
Впрочем,
при
всех
бесспорных
м ину сах
самоучительства
бы ли
в
это м
для
мен я
и
несомненные
плюсы.
Ве дь
с
пе рв ого
курс а
ме ня
—
ка­
ким-то
чудом
—
захватила
фи лос офи я,
а
известное
дело,
что
такое
бы ло
у
нас
философское
образование.
9.
Е сли
не
сч ита ть
необходимых
публикаций
по
диссерта­
ции,
а
такж е
стать и
по
ис то рии
ф и зиче ской
те рм оди намик и
в
СССР,
написанной
в
1967 г.
(50-летие
советской
власти)
по
поручению
д ире кции
Института
истории
ест ество з нан ия
и
техники
АН
СССР,
где
я
т огда
работал,
—
первая
публика­
ция,
отраж ающая
ту
работу,
которой
я
з анят
по
сей
день,
была,
если
не
ошибаюсь,
в
1973г., в журнале «Вопросы
ф ило соф ии»
(Ne 1).
Называлась
она
«У истоков теоретического мышления»
и
была
посвящена
пифа го ре йцам .
П ублик ац ии
ее
сп ос обств о­
вал
покойный
М.
К.
Мамардашвили,
р або тав ший
тогда
в
ре­
дакции
журнала.
Полнее
всего
мне
уд алос ь
высказаться
в
кни­
ге
«Понятие „п рир ода“
в
античности
и
в
новое
вре м я» (М. , 1989).
Нахожу
уда чны ми
статьи
«Открытие сознания ( Д ре вне гр еч е с­
кая
трагедия)»и «Дело
фил ософ ии» (в кн.
«Тяжба о бытии»,
М„ 1997).
10.
Значимые
с обы тия , (i) Встреча на первом курсе с Вик ­
то ром
Павловичем
Визгиным,
посвятившим
мен я
в
филосо­
фию
и
над олго
ставшим
мои м
самым
близким
др уг ом.
(2) Участие в занятиях философского кружка физфака МГУ
в
1964—65
г г.,
где
я
познакомился
со
мно гими
наст о я щими
философами
(Э.
В.
Ильен к ов,
Г.
С.
Батищев,
Ю.
Н.
Да выдо в,
П.
П.
Гайденко
и
др . ), а также с будущими друзьями,
бла го­
даря
к от орым
философия,
искусство,
р ели гия
открылись
мне
в
захватывающе
новых
обли ка х,
вместе
с
к от орыми
мы
пре ­
давались
книжным
страстям,
схватывали
налету
все
веяния,
проникавшие
к
нам
ск возь
щели
проржавевшего
железного
зан авеса,
и
в ели
бесконечные
дискуссии
на
самые
запретные
темы.
Тут- то
и
н ача лась
для
м еня
настоящая
философская
шко ла.
Помню
заседания
кружка,
который
вел
в
Институте
философии
Г.
С.
Батищев.
Лек ции
Ю.
Н.
Давыдова,
читан­
ные
на
ф ил ософ ском
ф аку льте те
МГУ
(«Гегель и французе -


i6z
А. АХУТИН
кий
эк зи с тен ц иа лиз м», «„Феноменология духа“
Г еге ля »). Лек­
ции
на
том
же
факультете
П.
П.
Гайде нко
(«Современная фи ­
лософия
ист о р ии», «Кант»
и
«Фихте»).
Помню
пе рвую
книгу
П.
П.
Гайде нко
о
Хайдеггере,
которую
практически
всю
пере­
писал
в
в иде
конспекта...
0) Впервые целиком самостоятельно принятое решение
навсегда
уй ти
из
хи мии
и
по
возможности
полнее
заня ть ся
фи лос офие й,
—
ре шение ,
испытавшее
силь нейш ее
сопротив­
ле ние
родителей
и
родственников
(и их можно было понять:
для
нормального
человека
т огда
стать
философом
зна чи ло
примерно
то
же,
что
партработником
или
даже
гэбэшником),
насмешки
кол л ег,
гне в
ад мин ис тра торо в.
В
результате
я
по­
ступил
на
работу
в
Ин ститу т
истории
естествознания
и
тех ­
ники,
—
как
я
теперь
понимаю,
самое
по
тем
временам
б ла­
гоприятное
место
для
свободных
з аня тий
всем,
что
м еня
за­
нимало.
Я
проработал
там
без
м алого
25 лет и считаю это едва
ли
не
гла вн ой
удачей
жизни.
Там
—
помимо
многих
замеча­
тельных
людей
—
я
познакомился
с
философом,
по
моему
убеждению,
крупнейшего
масштаба,
Владимиром
Соломоно­
виче м
Библером,
который
ст ал
и
остается
по
сей
д ень
моим
учите ле м
в
философии.
Полагаю,
и
в
эт ом
мне
н еслыхан но
повезло.
п.
Поначалу
я
двигался
в
философии,
ша рахаяс ь
из
сторо­
ны
в
сторону.
Спе рва
дов ольн о
долг о
изу чал
Гегеля.
Чем
мень­
ше
я
его
понимал,
тем
более
б оготв орил,
превращая
сам о
чте ­
ние
его
в
некое
священнодействие.
Поск ольку
он
мне
объяс­
нил,
что
полное
разумение
мож ет
иметь
место
только
в
мыс ­
ли,
а
мысли
обитают
в
ф ило со фии,
а
философия
это
гегелевская
ло гика ,
все
же
прочее
есть
«мышление в обра­
за х», т.
е.
для
дураков,
я
про ни кся
презрением
ко
всему
«ху­
до жес тв ен ном у», накупил себе книг по логике и задумал фор­
ма лизо ва ть
—
т.
е.
довести
до
предельной
чистоты
—
саму
ге­
гелевскую
логику.
Закончив
«Большую логику», я решил меж­
ду
д елом
отд охнуть
и
по смот реть ,
что
там
чи рикаю т
разные
экзистенциалисты
и
прочие
эсте ти ки,
о
которых
много
шу­
ме ли
вокруг.
Поше л
я
в
Ле нин ку
и
в зял
три
кни ги: «Смысл
творчества»
Н.
Бер дя ев а, «Наслаждение и долг»
С.
Кьеркего­
ра
в
п ер.
Ганзена
и
«Современную книгу по эстетике»
под
ред.
Райдер а,
—
собрание
основных
текстов
по
современной
фи­
ло софи и
искусства
(Бергсон,
Фр ейд,
Дьюи,
М арит ен,
Кроче


АНКЕТА
l63
и
д р.).
Ну
и,
натурально,
обалдел
от
эт их
троп иков
после
ге­
гелевских
льдов.
На
дв оре
тоже
с тояла
отт ей е ль: «Люди.
Годы.
Жизнь»
И.
Э рен б урга , «Тарусские страницы», первые сборни­
ки
М.
Цветаевой
и
Б.
П аст ерн ака,
вечера
поэзии,
п лоща дь
Мая­
к ов ского,
рукописи,
машинописи...
И
тут
мне
с нова
повезло.
Может
быт ь,
мал о
кто
заметил,
что
в
1965 г.
была
произведена
очередная
чи стк а,
на
это т
раз
чистка
б иб лиот ек.
До
тех
пор
в
Ленинке,
Г орьков ке,
Исто ­
ричке
в ыдавал о сь
практически
все
(а в Горьковской б- ке
МГУ
мне
как
аспиранту
еще
и
на
аб он ем ен т ). Весь Серебряный век,
вк лючая
и
мельчайшие
альманашки,
Гумилев,
Мандельштам,
Пастернак,
вся
русская
фи лос оф ия,
все
журналы
и
сборники,
Добротолюбие,
Ницше,
Шопе нга уэ р,
какой-нибудь
Эд.
фон
Га ртма н,
Фрейд...
—
без
всяких
ог ранич ен ий
(единственное,
что
мне ,
помню,
так
и
не
дали,
несмотря
на
весьма
настоя­
тельные
про сьбы,
так
это
Б ибл июХ).
С
1965 года все это было
пресечено,
даже
карточки
из
каталогов
повынимали,
доступ
в
тематическую
картотеку
Л е нинки
закрыли.
Впрочем,
было
уже
поздно:
пошел
самиздат
и
тамиздат.
А
потом
спаситель­
ный
ксерокс.
И
я
уш ел
в
этот
мир
со
все й
мо ей
гегелевской
голов ой .
Логика
была
отодвинута
в
сторону,
вся
«материя»
чел о веч ес­
кого
бытия,
ис тори и,
к ульт уры
оказалась
прямо
идущей
к
делу
философии,
с ама
же
фило со фия
нисхо дила
со
своих
логи­
ческих
высот
в
экзис тенц иал ь но е
средоточие
человека.
Впрочем,
гегелевская
семинария
не
прошла
даром.
Мне
бы ло
легко
пони мать
наших
«неомарксистов» («предметная
де ят ель но ст ь», «отчуждение»), заметить философскую вторич -
ность
В.
Соловьева,
рас суд очн ый
(по Гегелю и в сравнении с
Ге ге лем)
формализм
философских
конструкций
Л.
Карсави­
на
и
А.
Ло сева.
Но
главное,
у
меня
ост алс я
вк ус
к
философии
исторического
размаха
и
логической
детализации.
Вместе
с
тем
схваченное
однажды
ощущен ие
непреходящей
(всеобщей)
зна чимо с ти
культурной
формы
—
во
всей
ее
ис тори чес кой
уни ка льнос ти,
материальности,
о пыт ной
осмысленности,
в
ее
собственной
разумности
—
заново
возрождало
для
ме ня
всю
европейскую
ф илософ ию
из
гегелевского
«снятия»
и
втягива­
ло
в
нее
мат ерию
культуры.
М ного
в
эт ом
от ноше нии
дал а
мне
история
науки.
Именно
в
связи
с
ней
я
«реабилитировал»
(после гегелевской критики)
философию
И.
Канта,
с
которой


А.
АХУТИН
164
первоначально
познакомился
в
своеобразном
преломлении,
а
име нно,
по
книге
М.
Х а йде ггера
«Кант и проблема метафизи­
ки».
Во змо жно сть
связать
«понятие»
и
«опыт», «логику»
и
«куль ­
туру»
я
усмотрел
в
кантовском
«трансцендентальном схематиз­
м е », и статья о пифагорейцах есть попытка применить это
откры ти е
к
пониманию
н ачал
греческой
мысли.
Здесь
мне
очен ь
помог
поя вившийс я
в
то
вр емя
первый
том
«Истории
античной
эстетики»
А.
Ф.
Ло сев а.
Когда
я
познакомился
с
В.
С.
Библером
(1965 г .), я нашел
все ,
что
искал
в
одиночку
и
мно го
бол ьше
того.
Не
могу
на­
звать
свою
«основную тему»
инач е,
чем
на
библеровский
ма­
нер :
диа-логическая
онто-логика
культуры.
Что
это
означ ает ,
здесь
не
разъяснить.
Поэтому
упр ощу
дело
до
нев нятно й
ме тафо­
ры:
Бог,
в
которого
я
вер ю, ■—
Бог
дет ал ей
и
подробностей,
Бог,
который
сохраняет
все
(Deus conservât omnia —
надпись
на
гербе
Фонтанного
дома,
эпигра ф
к
«Поэме без героя»
А.
А хм а то во й), и я хотел бы увидеть и показать,
как
это
воз­
можно.
Абсолют,
в
котором
все
ис тори и,
эпохи,
лица,
траге­
д ии,
поражения
и
победы
сливаются
в
бе зра зли чное
един­
ство,
—
для
м еня
—
мертвый
метафизический
призрак...
12.
С
1966 г.
дома
у
В.
С.
Б ибл ера
работал
философский
се­
минар.
Работал
с
такой
свободой,
интенсивностью
и
широ­
то й,
что
сразу
и
це лик ом
вписался
в
философскую
жиз нь
«эпо ­
хи
гл ас н ос ти », когда стал вполне легальным и даже институ -
циализировался.
Я
ушел
из
ИИЕТ
и
после
двухлетней
рабо­
ты
в
Институте
философии
ст ал
сотрудником
на шей
группы
«Диалог культур», которую до последнего времени содержал
молодой
предприниматель
из
г.
Кемерово.
С
1991 года читаю
по
собственному
разумению
разные
курсы
из
античной
фи­
лософии
студентам
философского
факультета
сна ча ла
М ГУ,
а
теперь
РГГУ.
Могу
печататься,
только
пиши.
Разумеется,
в
это м
отношении
дышать
стало
гораздо
легче .
Поначалу
на
рад ос тях
и
в
полит ик у
ввязался.
Был
членом
«Московской трибуны», статейки в газеты пописывал,
у
Бело­
го
дома
в
а вгус те
1991 г.
двое
с уток
отс тоял,
считал,
как
и
мно­
гие,
эти
дни
счастливейшими.
С
конца
1992 г.,
когд а
все
шансы,
в
очередной
раз
данные
России
поч ти
задарма
нек им
снисходительным
и
великодуш­
ным
Богом,
были
снова
—
с лепо,
тупо,
бездарно
—
у пу щены,
когда
верхи
под
своими
властными
коврами
опят ь
ничего
не


АН КЕТА
l6j
могли,
низы
опять
ничего
не
хо т ели,
кроме
московской
кол­
ба сы
по
2.20, а хотевшие и могшие опять сплющивались меж­
ду
молотом
и
наковальней, •—
в згляды
мои
и
настроение
из­
менились.
Вечный
соблазн
российского
и нтеллиг е нта
(отно­
шу
это
определение
к
се бе
и
как
клич ,
которым
окликнут
во
тьме
или
в
то лпе
людей
не
мне
чета,
и
как
к ликух у
с
ее
з на­
менательными
си нони м ам и: «очкарик», «отщепенец», «интель»,
«космополит», «жид» ...), —
вечный
его
с облаз н
«в надежде сла ­
вы
и
доб ра
гл яде ть
на
вещ и
без
бо я зни», сокровенное его же­
л ание
«труда со всеми сообща и заодно с правопорядком» . Эт и
соблазны,
на деж ды
и
меч тани я
пошли
прахом.
О но,
может,
и
к
лучшему.
Моя
родс тв енн ица ,
в
прошлом
сам ая
обыкновенная
с овс лу-
жащая,
а
нынче
ряд ов ая
пенсионерка,
ск аза ла
мне
после
де­
кабр ьски х
в ы боров
(1993): «Скучно жить,
Толя!»Авсеэтигоды
не
был о
живее ,
радостней
и
по литиз ирова нне й
ее.
Она
сдавала
бутылки,
приторговывала,
чем
могла,
на
рынке
ср еди
таких
же
«спекулянтов», знала процентные ставки разных банков,
поку­
па ла
себе
на
праздники
какой-нибудь
заморской
вкуснятины,
вх оди ла
в
тон кос ти
политических
споров,
мо гла
н очь
не
спать
от
очередного
хамс тв а
какого-нибудь
Хасбулатова,
собирала
подписи
«за демократов», —
словом,
чувствовала,
что
впервые
живет,
живе т
са ма,
как
ей
хо чет ся
и
можется.
Се годня
же,
еще
ниче го
не
случилось
(да и не сразу же нас повезут на новые
ст ройк и
коммунизма
или,
не
знаю,
Ве лик ой
Ро ссии
что
ли),
но
все
как
бы
п огас ло
в
какой-то
серой
безнадежности.
Скучно,
Господа!
Не
ст рах ом,
а
тош нотв орной
скукой,
что
пущ е
всякого
ст рах а,
веет
из
нашего
зюгано вс кого
или
Жири­
новского
будущего.
Тифозной
тоской
бара ко в,
к азар м,
канце­
лярий,
пом ое к,
могил...
Пустые
—
очищенные
от
ларь ков,
га­
зетчиков,
книжников,
теток
с
х лебом ,
сосисками,
водкой
и
сигаретами,
гармонистов,
ги тар ист ов , «черных», нищих,
ящи­
ков
и
коробок
—
мертвые
улицы
с
омоновцами
по
углам;
о че­
ре ди,
та лоны ,
пайки;
спецназы,
спецхраны,
с пецр аспр еде ли-
тели,
сп ецзаказ ы;
линялые
плакаты
вместо
крикливых
рек ­
лам,
краснознаменные
ансамбли
песни
и
пляски
вместо
бое­
виков,
нев зо ро вская
некрофилия
вместо
порнухи,
т рехчас ов ые
речи,
привычное
вранье
с
ф ронтов
освободительно-воссоеди­
нит е льных
войн...
«Ночь.
Улица.
Фо нарь .
Апт ека ... », «Все для
блага
ч ело века ».


I66
А.
АХУТИН
13. XX
век
в
ист о рии
России
нач алс я,
казалось,
неб ыв алым
взлетом
в сех
творческих
си л.
Для
меня
20-с
го ды
свидетель­
ствуют
об
это м
не
меньше,
чем
краткий
Сер ебр ян ый
в ек.
Во
многом
европейская
культура
XX века жила тем,
что
вд руг
взошло
в
Р ос сии,
отчасти
и
потому,
что
в схо дам
этим
при­
шлос ь
укореняться
и
расти
уже
на
Западе.
Но
с
самого
нач а­
ла
р у сский
Ренессанс
был
окрашен
в
болезненные,
лих ор а­
д о чные,
едв а
ли
не
предсмертные
тона.
Звучание
этого,
буд­
то
за сты в шего
перед
кон цом ,
времени
в
траурном
марше
вре­
мен
последующих
лучш е
всего,
на
мой
слух,
пе редан о
в
«Поэме без героя»
А.
Ахматовой.
В
остальном
же
XX век для России эпоха планомерного
тотального
перемалывания
ее
косточе к,
успешное
осуществ­
ление
большевистской
программы
по
уничтожению
«старого
ми р а», построению общества нового типа и выведению но ­
вой
породы
человека
методами
реп рессивно й
селекции.
Ро с­
сия
как
исторический
субъект
со
своей
трагически
несклад­
ной
и
все
же
полноценной
судьбой,
с
опре деле нны ми
ф ор­
мами
политической
и
хозяйственной
жизни,
со
своими
сословиями,
уклад ам и,
характерными
тип ами ,
с
бурн ой
об­
щественной
жиз нью ,
своеобразным
к ультур ны м
лицом,
—
со
сцены
сошл а,
и
на
ее
месте
был
воз д вигнут
монстр
СССР.
Ценою
изг нания ,
ун ич то жения
и
полного
искоренения
прежде
всего
самой
доброкачественной
ч асти
населения ,
ценою
то­
таль ног о
те рро ра
и
идеологического
затравливания,
ценою
нещадной
эксплуатации
челов ече ски х,
природных,
сы рь евых
ресурсов
была
построена
«империя зла»
с
в оенно -про м ыш лен­
ным
комплексом
в
качестве
хозяйственного
базиса
победив­
ше го
социализма.
Попробуй
«перестрой»
это го
ракетного
ди­
но за вра
на
человеческий
л ад!
Написано
нынче
обо
всем
эт ом
изрядно,
так
что,
об оз на­
чив
с вою
о ценку ,
ра спро стра нять ся
на
эт от
сч ет
не
буд у.
Хочу
только
отметить
фактор,
так
сказать,
нравственный,
а
имен­
но
катастрофическую
утрат у
ч ело веч еско го
качества,
ст оль
радикальное
растление
человека,
како е
и
не
снил ос ь
ник а ким
запа дн ым
развратам.
Мы
все
под сч ит ываем,
сколько
было
унич т ож ено
или
и скор ежено
в
войнах
и
лагер ях:
по ло вина
на ции,
чуть
больше
или
чуть
меньше.
Но
давайте
прибавим
сюда
еще
несколько
ар мий:
ар мию
партработников;
армию
репрессивного
аппарата
—
вс ех
оперов,
сл ед оват елей,
конво-


АНКЕТА
l6?
иров,
вохровцев,
надсмотрщиков,
блюстителей
(в том числе
и
идеологических), топтунов;
затем
армию
добровольной
и
недобровольной
а гентуры ;
наконец,
армию
самой
а рмии,
по
сей
день
ломающей
—
морально
и
физически
—
юношество,
т.
е.
бу дущ ее. ..
Кто
ж
останется?!
Пр иход итс я
только
удивлять­
ся
силам
жиз ни,
пробившимся
все
же
на
свет
из -под
вечной
мерзлоты,
бетона
и
солярки.
А
ру сс кие
нацис ты,
баркашев-
цы,
жириновцы,
тру доросы ,
сталинисты,
к о мму нисты
—
это
как
раз
впо лне
«наши», естественное порождение нашего кро­
вавого
болота,
нашей
советской
«почвы».
Когда
нынче
разные
правдолюбцы
сердятся,
что-де
в оруют
кр угом ,
я
вс поминаю
строки
И.
Бродс кого:
«Говоришь,
что
все
на местник и
ворюги?
Но
ворюга
мне
милей,
чем
кровопийца».
14.
Революцию
(имею в виду большевистский государствен ­
ный
переворот)
считаю
общенациональной
катастрофой,
не­
слыханных
в
истории
масштабов.
Не
вижу
в
ней
ни
«истори ­
ко-материалистической», ни какой бы то ни было другой «ис­
ториософской»
ло гики,
неиз беж но сти.
Скорее
уж
некий
сл е­
пой
рок ,
не счас тн ое
стечен ие
обс тоятел ьс тв ,
чуть
ли
не
п рокля тье.
(Замечу в скобках:
антисемитизм
с
его
«жидо -ма­
сонским
з агов ором »
сч итаю
не
идеей,
а
симптомом
умствен­
ной
и
нравственной
неп олно ценности .)
Понадобился
весь
бе­
ше ный
темперамент
и
оголтелый
авантюризм
Ленина,
чт о­
бы
э тот
переворот
совершить.
Понадобилось
приз ват ь
к
д елу
самые
погромные
массы
нар о да,
вы зват ь
духов
те мней шей
че­
лов еч еск ой
с тихии,
чтобы
власть
удержать.
А
там
начи нает
ра бота ть
логика
борьбы,
которая
и
становится
ко нсти туци ей
р еж има.
Логика
гражданской
войны,
же лез ная
логика
тер­
рора,
логика
осадного
по ло жения.
(Важна,
за меч у,
эта
консти­
тутивная
ло гика ,
и
нет
для
м еня
большой
раз ницы,
каки м
ми­
фом
эта
логика
учреждается:
о сажда ет
ли
империализм
ми­
ровой
б уржуа зии
во
гл аве
с
США
«родину победившего про ­
л етар иат а», замышляет ли США в стремлении к мировому
го спо дст ву
поработить
бедну ю
но
в ели кую
Рос сию
или
про­
сто
потребительский
За пад
в
коммерческих
ц елях
р аст левает
духовную
Ро сси ю.)
Степень
на силия
определила
таку ю
глу ­
бину
переворота,
что
о
какой
там
логике,
кроме
логики
наси­
лия,
может
идти
речь?!
У
насилия
же
логика
одна:
оно
втяги-


i68
А.
АХУТИН
вает
(отбирает)
в
с ебя
на си льни ков
и
делает
сво их
делателей
нас ил ьник а ми.
Вот
и
вся
«социальная база».
На
смену
инд и­
видуальному
терроризму
на род ов ольце в
и
эсэров ,
воевавших
с
властями,
большевизм
привел
анонимный
и
массовый
тер­
роризм
как
обра з
правления.
И
ник а кие
НЭПы
не
могли
уже
противодействовать
логике
перманентного
те ррора .
Сталинизм
е сть
виртуозный
синтез
двух
ф орм
тоталитариз­
ма,
по ро жденны х
XX веком:
большевизма
и
фашизма,
интер­
национал-социализма
и
на цио нал- с оциал изма .
Гибрид
социа­
листического
обобществления
человека
с
мил и та ристски м
духом,
пролетарской
идеологии
с
черносотенным
поч ве нни­
чеством,
идеологии
мировой
революции
с
агрессивным
им­
перским
эк спансио низ м ом
и
со здал
ту
«империю зла», кото ­
рая,
вооружившись
ядерными
рак ет ами,
стала,
без
шуток,
глав­
ной
уг розой
человечеству.
И
угроза
эта,
на
мой
взгляд,
еще
отн юдь
не
миновала.
Россию
мбжно
без
лишних
хлопот
выс­
тавлять
великой
державой,
только
наду вая
ее
тоталитарным
духом,
а
бомба
е сть,
ума
не
надо.
Ядерный
шантаж
—
надеж­
ное
средство:
и
велик ой
державой
признают,
и
считаться
бу­
дут ,
и
доллары
отст егив ат ь,
куда
ж
они
денутся!
Хотя,
конеч­
но,
время
от
вр емени
перестраиваться
надо.
Чтобы
ускорять
военно-технический
прогресс.
Войну,
к
которой
Сталин
с
тупым
ков арс тв ом
шел,
стра на
внеш не
выиграла,
как
всегд а
ценой
миллионных
жертв,
с
ко­
торы ми
никт о
у
нас
нико гд а
не
считался,
—
чел ов ек
самое
распоследнее
дело,
когда
о
нем
заботится
партия
и
правитель­
ство,
—
но
внут ре нне
проигр а ла ,
потому
что
именно
после
войны
сталинистский
нацизм
и
расцвел
полным
цв ето м.
До
сих
пор
иные
па трио ты
жалеют,
что
Сталин
не
ус пел
оконча­
тельно
решить
еврейский
и
кое-какие
другие
вопр ос ы. ..
Режим
э тот
до
так ой
степени
античеловечен,
что
достаточ­
но
любой
«оттепели», чтобы живая материя зашевелилась и
великие
стройки
коммунизма
заша та лись .
И
уже
никакие
за­
с то йные
заморозки
не
могли
ниче го
тут
поделать,
разве
что
глубже
п огружа ть
страну
в
болото.
Кон ечн о,
хрущевские
«раз­
обл ач ен ия»
—
рефлекс
са мосох ран ен ия
и
средство
борьб ы
за
власть,
но
за
это
время
как
раз
и
успели
появиться
те
са мые
шестидесятники
—
правозащитники,
диссиденты,
уч ен ые,
пи­
сатели
и
публицисты,
—
бл агода ря
которым
«перестройка»
вырвалась
за
установленные
ей
пределы.
М.
Горбачев
ведь


АНКЕТА
169
то же
поначалу
власть
свою
укреплял
и
дел ал
выводы
из
про­
игр а нной
хол од ной
войны
(СОИ).
Он
и
ведать
не
ведал,
ка­
кую
ла вину
выз о вет
брошенный
им
кам ешек
«перестройки и
ус к оре н и я». Лукавая невразумительность этого
лозунга
выра­
жа ла
роковую
двусмысленность
горбач ев ско й
либерализации.
Вместо
Нюрнбергского
суда,
хотя
бы
символического,
в мес­
то
немедленной
отмены
пре ст у пных
«статей»
верховные
пе­
рестройщики
помиловали
узников,
поставив
тем
сам ым
свою
либеральную
подпис ь
под
их
приговорами.
Это
частный,
но
очен ь
по каз ат ель ный
пример.
Режим
задумал
од но,
де ло
же
шло
о
д ругом .
Стои т
вспомнить
растерянность,
испуг,
чуть
ли
не
пани ку
на
лице
Горбачева
в
Ар м ении,
Ла тв ии,
Белорус­
сии,
его
раздраженное
бормотание
о
«злоумышленниках»
и
«подбрасываемых нам идейках», конвульсивные расправы...
Какая
там
информированность,
ми ф ическо е
всеведение
ГБ!
Как
в есенн ий
п ав одок
или
з имние
заморозки
б ыли
всегда
нео­
жиданностью
для
партийных
а гроно мов,
так
и
распад
и мпе­
рии
был
неожиданностью
для
горбачевцев,
а
теперь
победа
коммунистов
и
жири новце в
—
неожиданность
для
ельци-
нист ов .
Нам
был
подарен
идиотский
путч
1991 г.
Кому
в
те
дни
не
казалось,
что
путь
теперь
о ткр ыт.
Но
ку да
там?!
Важнее
се сть
в
кабинет
Горбачева,
чем,
наприм ер,
немедленно
ра сп уст ить
Съезд
нар одных
депутатов.
Чем
немедленно
приступить
к
рассмотрению
сахаровской
Конституции...
В
результате
ок­
тя брь
1993 г.
стал
уже
подарком
но вым
путчистам.
Никто
ин ой,
как
Ельцин,
не
ведая,
как
и
Горбачев,
что
творит,
п ытая сь
со­
вместить
несов мест имо е,
проложил
и
прокладывает
дорогу
национал-коммунистам.
Проложил
не
реформами,
а
как
раз
их
торможением
и
—
как
следствие
—
госмафиозной
тр анс­
фор ма ц ией.
Устилая
им
путь
ид ео ло гией
державности,
соци-
ал-демагогией,
чече нско й
б ойне й.
По
всем
канонам
парт-
чиновника
окружая
себя
не
толковыми
людьми,
а
«своими»
(которые первые тебя и продадут с потрохами).
Так
что
Зю­
ганов
—
или
кто
там
выводится
в
подземных
лабораториях
—
получит
из
рук
Ельцина
полу фаб рик ат ,
впо лне
го то вый
к
со­
ответствующей
доработке.
Такие
химеры,
как
«коммунизм с человеческим лицом»,
«демократический империализм», «правовой национал -со ци­
ал и зм », «либеральная диктатура»
в
природе
не
существуют
и


А. АХУТИН
170
существовать
не
могут.
Тут
решительное
и ли-ил и.
Или
неру­
шимое
единство
народной
партии
со
своим
народом,
скреп­
ленное
единой
национальной
ид еей,
—
т.
е.
ГУЛАГ
при
ВПК
—
или
час тна я
с обс тве нн ость,
гр а жданско е
общество,
права
человека,
—
т.
е.
х отя
бы
в озмо жнос ть
для
каждого
о бы чной
с кучной
потребительской
буржуазной,
но
ч елов ечес ­
кой
жизни...
И
все
же
мой
пессимизм,
так
сказать,
локальный,
его
хв а­
тает
только
на
мой
век.
В
чуть
более
дал екой
перспективе
(ду­
м аю,
лет
де сят ь)
д ело
в сяких
фашизмов-коммунизмов
впо л­
не
безнадежно.
Конечно,
их,
положим,
д аже
ч еты рех л етнее
правление
будет
губ ите льны м
для
страны
и
людей
во
всех
отношениях.
Всеобщий
пе реде л
собственности
о ни,
ра зу ме­
ется,
устроят,
но
ее
едв а
ли
хватит
даже
для
начальства,
а
про­
да ват ь,
кажется,
уже
нечего,
главное
же
размах
не
тот.
А
сколь­
ко
новых
кни ж ек,
журналов,
газе т
нужно
будет
пожечь
и
по-
запретить!
Да
и
мол одеж ь
нынче
в ряд
ли
добровольно
по­
ед ет
на
какую-нибудь
целину...
Величайшим
до ст иж ением
сч итаю
освобождение
из
«соци­
алистического
лагеря»
с тран
восточной
Е вр опы.
Надеюсь,
окончательное.
Не
меньшим
благом
счит аю
и
распад
СССР.
Чем
бо льше
гра ни ц,
тем
меньше
возможностей
для
экспроп­
риа ций
и
прочих
обобществлений.
К аж дому
«субъекту»
при­
ходи тс я
решать
собственные
задач и
и
вступать
с
другими
в
экономические,
коммерческие
о тн ош ения,
а
они
ну жда ются
в
правовых
гаран ти ях.
Когд а
корыстей
много,
кому-то
одно­
му
труд но
объявить
себ я
«равнее»
других
и
про во зг ласит ь
с об­
ст венну ю
корысть
всеобщим
благом.
То
же
относится
и
к
Рос­
си йс кой
Федерации.
Кра йне
опа сно
отождествление
фе дера ­
тивной
вла сти
с
властью
рус с ких.
А
где
в
РФ
Русская
респ уб ­
лика?!
16.
Считаю
русскую
литературу
(поэзию и прозу)
в ооб ще,
в
том
числе
и
XX века основным «от кров ени ем»
нацио на льно й
культуры.
Здесь
Ро ссия
сказал а
с вое
слово,
это
слово
и
бы ло
услышано
миром,
поскольку
—
в
противоречии
все й
идеоло­
гиче с кой
риторике
—
отв ечало
об о ст ренно
чут ком у
слу ху
к
тому,
чем
бы ла
жива
европейская
культура.
Движения
евро­
пейского
духа
в
Ро ссии
вырывались
из
своих
цивилиз ова нных
упаковок,
п ереживал ись
с
какой-то
первозданной
инте нс ив­
ностью
и
рождали
не слых анно
глуб окие
или
неслыханно
од-


АНКЕТА
I?I
нобокие
отв еты .
Но
и менно
благодаря
такой
восприимчивос­
ти
и
отзывчивости
русская
литература
с
пуш кинск их
времен
перест ала
бы ть
яв лением
местного
зна че ния,
смогла
дать
рус­
ск ому
сло ву
всем ирн ое
звучание.
Антагонисты
—
Достоевский
и
То лсто й
—
отмечают
эпо­
ха ль ный
рубеж,
перевал
ме жду
XIXиXX
веком.
Нет
смысла
го вор ить
в
двух
словах
о
феерии
двух
де сяти л етий
XX века,
от пу ще нных
Росс ии,
еще
способной
сл ышат ь,
разуметь
и
ска­
зывать,
пок а
этот
век
не
переех ал
ее
«телегою проекта» .
В
ка­
ком-то
наитии
бы ло
разом
схвачено
и
набросано
в се,
чем
по
сей
день
живет
(и гибнет) XX век.
Предчувствия,
предвестия,
п розре ни я,
обострение
культурной
памяти
и
с луха,
размах
смысловых
сопряжений,
—
все
это
требовало
и
вызывало
до
предела
сгущ ен ное,
уплотненное
—
поэтическое
—
слово.
Пе­
ред
массивной
бе зли чнос тью
стихии,
со
в сех
сторон
—
извне
и
и зн утри
(в той же поэзии)
—
встававшей
на
дыбы,
поэтичес­
кий
гол ос
обретал
зву ч ание
небывалой
лирической
чис тот ы
и
силы.
Вот
почему
мне
кажется,
что
русская
литература
XX века
это
пр ежде
всего
рус с кая
по эзия
XX века,
А.
Блок,
В.
Хлебни­
ко в,
О.
Мандельштам,
М.
Цветаева,
Б.
П астер нак ,
А.
Ахмато­
ва
(а на закате века
—
вы жженный,
выс т уже нный,
неприкаян­
ный,
б удто
посторонний
да же
самому
с ебе
—
голос
И.
Брод­
ско го ), если говорить о вершинах.
Что
же
касается
прозы,
то
она
становилась
явлением,
в о-пе рв ых,
когд а
бы ла
прозой
по­
этов
—
А.
Белый,
М.
Цветаева,
Б.
Пастернак,
—
во- в то рых,
когд а
ум удряла сь
ра сс лыша ть
и
преобразить
в
сло во
те
рече ­
вые
з алежи,
которыми
бормотала,
бредила,
ш уш укала сь
и
го­
лосила
пот ряс е нная
до
о сно ваний
ду ша
человека
и
н аро да.
Это
в
известной
мере
и
очень
по-разному
А.
Белый
и
А.
Ремизов
(Б.
Пильняк,
Е.
За мя тин). Это
—
в
своем
и
только
св оем
углу
—
ни
с
кем
не
сравнимый
В.
В.
Роз анов .
Это
—
во
всем
размахе
развороченной
человеческой
стихии
—
А.
Платонов.
С
теми
же
или
ины ми
ид еол ог из ация ми,
уплощениями,
стилизаци­
ями,
жанровыми
иллюзиями
и
прикрытиями
«Тихий Дон»,
А.
В есел ый,
И.
Ба бел ь, «Вор»
Л.
Леонова,
М.
Зоще нко ...
Отдельного
абзаца
заслуживает
и
тр еб ует
п роза
М.
Булгакова
и
прежде
вс его
—
вне
всяких
сравнений
—
«Мас­
тер
и
Мар гари та». Что
это
и
как
это
могло
с лучитьс я,
не
мне
судить.
Не
я
один,
думаю,
воспринял
эту
вещь,
написанную
в
30-е
годы,
как
адресованную
прямо
нам,
сто ль
точно
пришлась


А.
АХУТИН
172
она
к
нашему
времени.
Напечатанный
в
советском
журнале
(пусть и в урезанном варианте)
роман
этот,
казалось,
чит ался
те ми
же
ночами
и
хранился
в
тех
же
т айник ах,
что
и
«Воспо­
минания»
Н.
М анд е льш та м, «Архипелаг ГУЛАГ»
А.
Солже­
ниц ына , «Колымские рассказы»
В.
Ш аламо ва.
Таившаяся
в
фан ­
тазиях
«Мастера»
с ила
освобождения
была
с ра внима
с
этой
документальной
п роз ой.
И
в
сов е тское
врем я
жив ая
п роза
питалась
теми
же
источ­
никами:
лирический
голос
в
фан тасмаг ор ии
свихнувшейся
со
всех
«логосов»
реа льн ос ти.
«Фантастический реализм» («мис­
тический
реализм»
с ов етск ого
«балаганчика») —
жанр,
стиль,
эп оха
диссидентской
прозы,
несом нен ный
пер л
которой
По­
эма
«Москва
—
Петушки»
В ен ечки
Ерофеева.
Т ольк о,
в
отли­
чие
от
про зы
20-х
годов,
ник а кие
жанровые
благопристойно­
сти,
—
ни
эпические,
ни
мифотворческие
(Эйзенштейн)
от­
странения
(и оправдания), ни декоративность,
ни
сатира,
ни
даже
юмор,
пусть
и
черный,
—
не
скрывают
зд есь
той
голой ,
смертельно
настоящей
ре аль ност и,
которая
в
20-е
годы
ск а­
зыва лась
разве
что
Об е риут ами.
Литература
—
жи вот ное
очень
живучее,
она
существовала
всегда,
и
то т алит арист ски й
дух,
какая
бы
п очва
его
ни
испус­
кала,
пок а
еще
не
умел
добра тьс я
до
ее
источников.
Но
н адо
отчетливо
различать
литературу
в
сов е тское
в ремя,
т.
е.
под­
советскую
л итерат ур у
и
лит ера туру
в
изгн ании
(где,
скажем,
один
только
В.
Набоков
—
феномен
неисчерпаемый), с од­
ной
стороны,
и
«советскую литературу», с другой,
которая
к
литературе
и меет
то
же
отношение,
что
и
сталинская
кон­
ституция
к
конституционному
строю.
Судьба
«Нового мира»
бо-х—70-х
с имвол из иру ет
усилия
литературы
—
слова
пуб ли ч­
н ого,
как
никакое
др угое
нуждающегося
в
читателе,
—
вы­
жит ь.
Она
заранее
отли ва лась
в
т рад ицион ные
формы:
лир и­
ческой
прозы,
в
какой-то
мер е
всегда
д опу скав шейся,
(К.
Паустовский,
М.
Пришвин,
затем
Ю.
Козаков,
ранний
А.
Бито в), социального ( де рев ен ска я
проза)
или
психологи­
че ского
ро мана
(Ю.
Трифонов).
В ое нная
тема
также
давала
порою
возможность
пробиться
к
настоящей
лит ер ату ре
(А.
Бакланов,
В.
Некрасов,
В.
Гроссман).
Нечего
и
гов орить,
что
я
смог
здесь
наметить
лишь
два-
три
привидевшихся
мне
силуэта
в
горном
хребте
русского
слова,
—
хребте,
который
так
и
не
у дал ось
пер ело мит ь.


АНКЕТА
173
17.
Что
такое
интеллигенция?
Ответить
на
э тот
вопрос
труд­
но
прежде
всего
п отом у,
что
сам
«предмет»
—
интеллиген­
ция
—
ост ает ся
крайне
неопределенным.
Нечто
вроде
незри­
мого
с ообщес тв а, «рыцарский орден», по слову Г.
П.
Ф едото ­
ва,
со
своими
—
не пис аными
—
уставами,
кодексами,
да же
сво ­
его
рода
риту ал ами.
Ни
образование,
ни
про фе с сия,
ни
с оци альн ое
по ложе ние
са ми
по
с ебе
не
делают
человека
тем,
ког о
назы вают
у
нас
инт елли гент о м.
Это
скорее
особ ый
склад
личности,
определяющий
непов то рим ый
характер
отношений
человека
с
миром
культуры,
общественной
жизни,
с
други­
ми.
Прежде
же
всег о
—
это
особый
нравственный
облик.
Яв­
ление
«интеллигенции»
типично
русское:
попытка
о бществ ен­
ной
жи зни
(мнения,
мысли,
действия)
в
мире
э татистско -о б­
щ инном .
То,
что
на
Западе
развивалось
в
институты
циви ­
лизации
—
гражданское
общество
в
его
полноправных
отношениях
с
институтами
власти
(как функциями}, —
в
Рос­
сии
вырождалось
в
«орден», в кружки людей,
пис авш их
и
чи­
тавших
зажигательные
слова
по
чер да кам
и
под по лья м,
в
ино ­
родную
прослойку
между
властью
и
народом...
Зде сь
не
место
вдаваться
в
исторические
а на лизы,
хотя
во прос
о
судьбе,
роли
и
месте
интеллигенции
в
России
мне
каж ется
одним
из
на­
сущнейших.
Тем
более
странно
и
огорчительно
видеть,
как
аналитическая
работа
самосознания
и
сегодня
привы чно
за­
мещается
публицистическими
баталиями,
апологиями
и
про ­
кл ятия ми,
противоборством
ид ейных
па фосо в.
(Я знаю толь ­
ко
одну
работу
замечательного
русского
интеллигента,
в
ко­
торой
вопр ос
ставится
с
достойной
его
сл ожно ст ью
и
остро­
той ,
во
всем
его
драматизме,
—
это
небольшое
э ссе
Лидии
Яковлевны
Ги нз бург
«Поколение на повороте» .)
Пере жит ь
о пыт
еще
не
значит
извлечь
ег о,
и
«Вехи»
или
«Трагедия интеллигенции»
Г.
Фед ото ва
для
нас
все
еще
пос­
леднее
слово.
Вс помним
же
отче тлив ую
формулу
Федотова:
«...Р усс ка я
интеллигенция
е сть
группа,
движение
и
традиция,
объединяемая
и дей нос тью
своих
задач
и
беспочвенностью
сво­
их
идей».
Им ею тся
в
виду
«идеи», которые не вырастают из
жизни,
из
ее
«иррациональных глубин», вычитанные,
п ре вра­
щенные
в
не
мене е
ир р ацио наль ный
пафос,
знамя.
Так
р азве
в
сегодняшней
РФ
и
вчерашнем
СС СР
как
раз
идеи
«почвен ­
н ос ти », «государственности», «национал- м ист ициз м а»
имели
или
имеют
хот ь
какой-нибудь
реальный
смысл,
хот ь
какую-


174
А.
АХУТИН
ни будь
почву
под
но га ми,
разве
нс
вычитаны
они
по
кухням
в
70—80 - е
год ы,
нс
взяты
на
идейное
вооружение
с
т ипич ным
интеллигснтски-идеалистичсским
пафосом,
опоздавшим,
правда,
лет
эд ак
на
сто?!
Утверждаю:
се год ня
быть
державни­
ком
то
же
самое,
что
в
1881 г.
было
быть
бомб ис том.
Нс
труд­
но
заметить
(и было уже отмечено социологами), что имен­
но
пр ед став ители
сов е тской
инт елл иг е нции
—
а
вовс е
не
«на ­
родные
мас сы » (пока ими,
слава
Богу,
не
ов ладе ла
еще
«нацио­
н альн ая
иде я») —
охв ачен ы
нынче
эпидемией
фашизоидного
национал-патриотизма.
Разве
не
ти пи чно
ин теллиг е нтск ий
же ст:
сжечь
вс е,
чему
п оклонялс я,
п окл они ться
всему ,
что
сж и­
га л;
и дол
(Народа и Революции)
сменяется
идолом
(Нации и
Государства).
Так
вот
и
п олуча е тся,
что
вокруг,
ку да
ни
по­
смотришь,
только
идолы
и
пе пе лища ...
Большевики
в
свое
время,
изгнав ,
уничтожив,
сгноив
по
лагерям
цвет
русской
интеллигенции,
превратили
оставших­
ся
в
совслужащих,
слу живш их
власти
не
только
за
страх,
но
и
за
совесть,
за
ту
саму ю
интеллигентскую
народопоклонни-
ческую
и
ре в олю ционну ю
совесть.
За
редким
исключением
интеллигенция
о казал ась
вну тр енне
—
идейно
и
морально
—
безоружной
против
воинствующей
идеологии.
Тем
же
интел­
лигентам
можно
б ыло
теперь
по руч ить
и ско рен ять
с аму
ин­
теллигентность
(поносить «гн ил ую
и нт елли ген ци ю»), чтобы,
наконец,
ст ать
номенклатурной
«советской интеллигенцией»
(прекрасные очерки той софистической моральной казуисти­
ки,
с
п омощь ю
которой
бывшие
инте лл иг енты
мотивирова­
ли
св ою
самоликвидацию
и
приспособление
к
совслужбе,
д ала
упоминавшаяся
уже
мн ою
Л.
Я.
Г инз бург
в
кн.
«Человек за
письменным
столом»).
И
точн о
так
же,
как
в
с вое
время
боль­
шевики,
нынешние
к ом мунист ы- д е ржа вники,
сменив
м ежду
делом
ид ейны е
вехи
(впрочем,
их
сменил
уже
Сталин), ук­
репляют
с вой
имперский
н ационал -соци ал изм
мессиански-
почвенной
идеологией,
выве де нной
в
инт елл иг ентск их
исто­
риософских
к олба х.
Слу ча йно
что
ли
Руцкой
цитировал
И.
Ил ь ина,
а
Лукьянов
(Осенев)
пишет
евразийские
гимны?
Если
прислушаться
к
критикам
и
по пы татьс я
одним
сло­
вом
отметить
главный,
на
мой
взгляд,
дефект
интеллигентс­
кого
сознания,
я
бы
выбрал
слов о
идеологизм,
сам
идеологизм,
а
не
его
содержание.
Сращение
ра с судочн ой
яс нос ти
всераз-
реша юще й
ид еи
с
эт ическ им
пафосом
всеспасения
(«теории»


АНКЕТА
175
и
«практики»). Узость и плоскость рассудка восполняются здесь
энтузиазмом
чувства,
а
хаотические
си лы
эмоциональной
с ти­
хии
направляются
од ноз на чно
правильным
руководством
к
действию.
Если,
далее,
ис ходя
из
этой
ка ртин ки,
по пы та ться
уяснить,
что
же
все-таки
со д ержит ся
в
ф ено мене
интеллиген­
ции
т ак ого,
что
сберегает
ее
от
и деол ог иче ских
одержимос­
те й,
что
де лает
ее
незаменимой
частью
общественной
жи з­
ни,
то
мож но
б ыло
бы,
по жа луй,
ска зат ь
так:
(1) Интеллигент есть интеллектуально культурный человек
(вспомним коренной смысл самого наименования); это не
обязательно
значит
«интеллектуал», —
п росто
человек
думаю­
щий
(в отличие от идейного), способный размышлять,
судить
об
идеях
и
пафосах,
не
отождествляться
с
ними,
сомневаться
в
них,
пере осм ы сли ват ь,
слышать
контр-идеи...
словом,
че ло­
век,
д ело
которого
состоит
в
размышлении,
анализе,
вдумы-
вании.
(2) Переживая мысль как долг и совесть,
ин тел лигент
все
еще
мо жет
стать
муче ни ко м,
но
не
мучен иком
идеи, a —
как
А.
Д.
Са хар ов
—
мучеником
за
право
на
свободное,
т.
е.
от­
ветственное
суждение,
за
пр аво
одинокого
голоса
противо­
речить
пле м ени,
ре вущ е м у: «Родина!
Дер жава!
Коммун изм!»
или
что-нибудь
другое.
(3) Интеллектуал есть интеллигент,
когда
он
понимает
так­
же,
что
мысл ь
это
дело,
что
оно
значимо
име нно
в
качестве
его
собственного
д ела
и
ч то,
чем
критичнее
ситуация,
тем
в аж­
нее
это
де ло.
Где-то
в
88—90
годах
«Московская трибуна»
была
клубом
интеллигентов,
по ка
они
не
убедили
друг
друга,
что
н адо
де ло
д ела ть,
а
не
разговоры
раз гов а рив а ть...
(4) Интеллигент «г нил»
т ем,
что
вечно
сомневается,
ре флек ­
ти рует,
и
дай
ему
Бог
не
продавать
эту
«гнилость»
и
эту
мук у
за
всеразрешающую
власть
иде йно го
энтузиазма.
На
языке
морали
р ефл ексия
именуется
совестью
(на мой взгляд,
ме ж­
ду
умом
и
совестью
есть
глубока я
взаимосвязь,
смысл
которой
и
можно
расслышать
в
сло ве
«ответственность»).
На
полити­
ческом
я зыке
совесть
именуется
г ражданск им
самосознанием.
Гражданская
совесть
это
не
эм оцио наль ная
впечатлительность
к
страданиям
люде й,
а
экз ист енциа ль но
испыт анное
сознание
круговой
п оруки
человеческого
быт ия,
из вещ енн ост ь,
неуст-
ранимость
и
незаместимость
твоего
участия
(или неучастия;
мож но
быть
д аже
истинным
мучеником
неучастия).


I76
А.
АХУТИН
(5) Интеллигент это человек,
пов ед ение
(практика)
кото­
рого
определяется
не
ид еям и,
идеалами
или
пафосами,
а
внут­
ренн ей
этической
формой
—
понятиями
чести,
достоинства,
неприкосновенности
и
самоценности
человеческой
личности.
К ан тов с кое : «Человек не может быть средством»
в
качестве
категорического
императива.
Эти чнос ть
эта
легче
все го
пе­
р едае тся
кантовской
же
ка тегор ие й
формального
долженство­
вания.
(Любопытно,
что
в
голову
приходит
именно
кантовс­
кая
этика.
Что
бы
это
з на чило?) В радикальном отличии от
интеллигента-идеолога,
которому
благая
цел ь
(идея)
оправ­
дывает
любые
средства
вплоть
до
террора,
этический
пафос
инт еллиг ент а,
о
котором
я
говорю,
определяется
категори­
ческим
императивом
защиты
ноуменальной
самоценности
единич­
ног о
человека,
импер ат иво м,
не
считающимся
с
«политической
целесообразностью»
или
«тактическими соображениями»
мо­
мента
и
не
принимающим
оправданий
с е го дняшних
преступ­
ле ний
прот ив
человека
завтрашним
или
об щим
благом.
С
эт ой
то чки
з р ения,
к
примеру,
совестливый
чел ов ек
сегод­
ня
(пишу в марте 1996 г.
[и повторяю в январе 2000 г.]) дол ­
жен
был
бы
давно
сидеть
где-нибудь
у
Лубянского
камня
в
бес сро чн ой
го лодов ке
с
плак атом
«Прекратите чеченскую бой­
ню!»
Понятно,
набрасывая
эти
определения,
я
всматривался
в
облики
некоторых
д еятел ей
правозащитного
движения,
бо­
лее
же
всего
—
А.
Д.
Сахарова.
Эти
качества
—
ан али ти чнос ть,
св об ода
размышления
(тре ­
бующая
благоприятных
ус ло вий ), острое чувство ответствен­
ности
г ражд анина
страны
и
мира,
категорический
императив
слова
и
поступка
здесь,
сейчас
и
во прек и
великим
цел ям,
—
пло хо
совмещаются
др уг
с
другом
и
разрывают
се рдце
и
со­
с уды
головного
мозга.
Неврастении,
гиперт онии,
инфаркты,
инсульты
—
интеллигентские
бо ле зни.
В
нашей
с тране
тако­
го
склада
л юди
—
как
и
по эты
—
долго
не
заживаются.
За то
всегда
найдется
партия,
которая
пр исво ит
себе
звание
ума,
чес ти
и
совести.
18.
Ес ли
есть
нечто
та кое,
как
«Русская идея», то она имеет
смысл
только
как
и дея
культуры,
как
тема,
слово,
строй
мыс­
ли...
Е сли
же
ее
понимат ь
как
идею
государственную,
то
ни­
чего
другого,
кроме
«православия,
самодержавия,
народности»
не
придумано,
как
бы
ни
пр игл ажив али
и
не
выхолащивали


АНКЕТА
177
знаменитую
формулу
нынешние
либеральные
державники
и
невеликие
инквизиторы,
берущиеся
сва р ганить
на циона ль ную
ид ею
для
народа
с
помощью
в аж нейшег о
из
искус ст в.
Тре х-
членка
же
эта
насквозь
тоталитарна,
т.
е.
одинаково
губ ит ельна
и
для
православия
как
х рист ианско й
рел иг ии
(государствен­
ный
Моло х
переварит
его
в
язы че ст в о), и для государства,
и
для
судьбы
народа
(как человеческой,
так
и
культурной).
Не
составляющие
фор мулу
части
на полня ют
содержанием
целое,
а
вызванный
их
сочетанием
безымянный
дух
входит
в
каж до­
го
соучастника
и
по дмен яет
его
собой.
Другие
формы
этого
духа
откровенней
выбалтывают
его
сут ь : «Ein Volk! Ein Reich!
Ein Führer!», «Родина!
Держава!
Коммунизм!»
...Одно
дело
суверенитет,
другое
—
и золя цион и зм.
Всякий
изоляционизм
для
России
губителен.
Без
дальних
хи трост ей
скажу,
что
вижу
путь
к
восстановлению
нормальной
жизни
в
России
только
через
максимальное
включение
ее
в
экономи­
ч ескую
и
цивилизационную
жизнь
Европы:
деидеологизация
политики,
либеральная
рыночная
экономика,
развитие
инст и­
тутов
гражданского
общества,
демилитаризация
(союзничес ­
тво
с
НАТО)
и
т.
д.
Взаимоотношения
с
Востоком
д ело
слож­
ное
и,
честно
сказать,
не
моего
ума
(Востоков ведь много).
19.
Из
ск аз анн ого
понятно,
с
чем
я
свя зываю
будущее
стра­
ны,
т.
е.
надеж ду ,
что
у
нее
вообще
бу дет
бу ду щее.
Если
же
к
власти
прид ут
коммуно-нацисты,
то
будущего
у
этой
страны
вообще
не
будет,
бу дет
г ни ение
в
прошлом,
по рт ящее
и
зар а­
жающее
воздух
в
мире.
Потоптавшись,
погубивши
массу
лю­
дей,
на мах ав шись
бо м бами,
страна
эта
окончательно
развалит­
ся
и
провалится.
И
теперь
уже
сваливать
будет
не
на
кого,
сами
виноваты,
заслужили.
Сегодняшнее
противоборство,
разумеется,
не
классовое,
но
все
же
сталкивающиеся
в
обществе
силы
имеют
вполне
оп­
ределенные
социально-психологические
черты.
Упрощая
до­
нельзя,
можно
сказать:
борьба
идет
между
те ми,
кому
при­
вычней,
уд об ней
или
выгодней
жить
в
лагере
(под опекой
вохры,
кумов,
КВЧ ,
хоть
и
с
баландой,
да
гарантированной...),
и
теми,
ком у
хочетс я
жи ть
на
воле,
без
гар анти й,
но
и
без
опеки,
без
заботы
партии
и
правительства.
Лю ди,
которые
протестуют,
бас ту ют,
бунтуют
сегодня,
б удь
они
учителя,
врачи
или
ша хтеры ,
—
мне
по нят ны,
но
не
всем
им,
к аж ется,
по­
нятно,
что
их
б орьба
воз мож на
и
порою
даже
мо жет
чего-то


А.
АХУ ТИН
178
доби тьс я
только
в
условиях
так
называемой
бур жу азно й
де­
мократии.
При
коммунистах
или
нацистах
не
п обас туе шь
и
больше
уже
не
поголосусшь
против
«антинародной власти» .
$03—4.04.96. Ахутин А.
В.
ДОБАВЛЕНИЕ
В
ЯНВАРЕ
2OOO ГОДА
То,
что
мне
хотелось
бы
сказать,
бу дет
зву чат ь
политической
пуб лицис т ик ой,
но
я
не
пу блиц ист .
В
ны неш них
го рячи х
со­
бытия х
я
вижу
симпт ом ,
в роде
температуры
или
сыпи,
серь­
езных
текто ни чес ки х
смещ ени й
в
сообществе.
В
настоящем
проступает
чт о-то
вроде
будущего,
заставляет
задуматься,
вы­
зыва ет
на
разговор.
В
чем
суть
дела ,
я
не
знаю,
но
разгадать,
во вр емя
распознать
происходящее
должно,
чтобы
нельзя
было
потом
оправдываться
не зна ние м.
Или
снова,
в
который
раз
отмахиваться:«Нея,
не
я
тв ой
лих одей !
Воля
нар од а...», вели­
чие
Ро сси и,
всеобщее
Бла го? ..
Прошло
4 года.
Мы
снова
перед
выбором.
Но
если
тогда
казалось,
что
в
обществе
и
в
сам ом
деле
про ис х одит
проти­
воборство
неких
реальных
сил,
а
потому
и
в ыбор
реален
и
осмыслен,
то
т еперь
—
нет.
Противоборство,
раз бр од,
скло­
ки
и
разборки
хоть
в
к акой- то
мере
реа льны х
интересов
и
сил
вместе
с
перекособоченной,
как
сама
реа л ьност ь,
но
все
же
ре альн ой
э кон омикой
челноков,
бытовых
фирм,
мел к оопто ­
вых
рынков,
ООО
и
пр.
уходит
в
те нь,
в
по дполье ,
а
побеж­
дае т
всепоглощающее,
анонимное
Единство.
Фантом
единства,
грот ес к
единства,
имя ,
зву к,
—
но
побеждает.
Страна
сдается
на
мило с ть
победителя.
Все
с
облегчением
се
сдают,
сбыв ают
с
рук.
Кто
же
победил?
Победил
по бе ди­
тель.
Какой?
А
Бог
его
знает.
Семья
или
ГБ,
ВПК
или
ГР У,
партия
маф ии
или
ма фия
без
вс якой
партии,
олигархат,
но­
м ен кла тура,
компетентные
о рг аны,
организованная
компетен­
тн о сть?..
Неч то
и
некто.
О
нем
нельзя
даже
сказ ать,
что
он
поб еди л
других
потому,
что
поставил
себ е
це ль
победить
лю­
бой
ценой.
Это
все
еще
по лити ческ ий
романтизм,
а
реаль­
ность
не
та ков а.
Реализм
теперь
состоит
в
то м,
что
победите­
лей
выводят,
как
м икр об ов , in vitro некие ученые полит-т ех ­
нологи,
специалисты
по
социально-генной
инж ене ри и.
Побе­
ди те лем
выходит
не
какая-то
и де ологи я,
политика,
программа,


АНКЕТА
179
даж е
не
«имидж», а робот,
кибер,
сконструированный
в
каче­
стве
победителя.
На
наших
глазах
прои зошл о
чудо,
в
России,
впрочем,
не
ре дк ое.
В
считанные
дни
возник
не
какой-то
там
подпоручик,
а
целый
Пр е зидент
Киже.
Что
пр езид ент ,
—
п ар тия,
блок,
общественно-политическое
движ ени е, «фигуры не имеющее» .
Од ин
технолог
с
младенческой
самоуверенностью
так
и
с ка­
зал : «Дайте мне немного денег и через три месяца вы страну
не
узнаете».
Это,
к он ечно,
великолепная
техн ол оги я
(Э.
Фер­
ми
по
поводу
взрыва
атомной
бомбы
сказал : «Какая велико­
лепная
ф из ика!»). Эффективный политический технолог умеет
сд елать
власть,
ка кую
надо,
сформировать
нужное
обществен­
ное
м нен ие,
соч инит ь
национальную
грезу,
т.
е.
идею,
а
есл и
п отре буе тся
(и если подучиться малость), то,
надо
п олага ть,
и
религию...
Только
вот
чт<9 именно нужно,
кто
это
решает?
Ах,
не
моего
ума
это
дело,
го во рит
мне
вн утрен н ий
голос ,
они,
политики
знают,
что
и
как
оно
лучше
будет,
поживем
увидим,
молодые
л юди,
новые
сил ы,
те хнол ог ии
опять
же.
Только
не
слишком
ли
старые
ноты
и
настроения
слышатся
в
эт ом
вн ут ре ннем
голосе.
Что-то
он
напом инает ,
подсказы­
ва ет.
Заставляет
насторожиться
и
спросить:
что
за
вдохнове­
ние
охватило
вдр уг
людей
от
голосящих
и
голосующих
ни­
зов
до
верховных
технологов
в ласт и?
Что
это
за
дух
вно вь
овладевает
нами,
набравшись
новых
сил
и
вооружившись
со­
временными
технологиями,
т.
е.
перестроившись?
Может
и
впря мь
задание
вы полне но,
мо жет,
не
шутка,
что
так
оно
и
замышлялось?
На
чью ,
в
самом
деле,
ми лос ть
сдается
страна?
Раньше
бы ло
просто:
ком м уни сты
—
не-коммунисты,
а
теперь
никто
не
зна­
ет.
На
милость
нового
пр езид ент а,
нет,
навер ное,
технологов
его
успеха,
нет,
виноват,
тех,
кто
стоит
за
технологами,
нет,
пожа луй,
т ех,
кто
оплачивает
технологов,
или
те х,
кто
стоит
еще
и
за
ними,
или
тех,
кто
да вал
задание
юн ому
раз ве дчик у.
Где
же,
кто
же
главный
технолог?
Вроде,
например,
С тали на
(см .
«Технологию власти»
А в торха нов а).
И
глав ное :
че го
он
хочет,
к
че му
клон ит ?
Никто
не
знает.
А
что
ес ли
б оль шинст ву
(включая и большинство «п рос лой­
ки ») просто хочется сдаться на чью -нибудь
милость?
Причем
на
ми лос ть
т ого,
кто
как
раз
ни
лица ,
ни
фигу ры,
ни
име ни,
ни
идеологии,
ни
программ
не
имеет.
Воплощение
Гос удар ­


i8o
А. АХУТИН
ства
в ооб ще,
Н ации
в ообще ,
Ед инства
во обще
и
п омон олит ­
не й,
—
словом,
держатель
Державы,
Вож дь
ведо мых .
На
об­
щественную
же
потр еб нос ть,
как
нас
учили,
всег да
возникает
и
предложение,
соответствующее
э той
потребности.
Ес ли
пр о свеще нные
лю ди
заводят
речь
о
необходимости
силь ног о
государства
вообще,
не
спр аши вая ,
какого
именно,
—
имперского,
республиканского,
демократического,
олигархи­
ческого,
авторитарного,
то тал ита рног о.. .
—
ответ
содержится
в
этом
неспрашивании,
нежелании
про све тит ься
на
сей
с чет.
Ес ли
мои
сверстники,
з на ющие
то
же,
что
и
я,
объявляют
себя
патриотами,
не
испытывая
неловкости
от
соседства
с
ком­
мунистами
(теперь первыми национал- па тр иот а ми), сталини­
стами,
нацистами,
не
чувствуя
по треб н ости
о бъя снитьс я,
—
они
со л идариз иру ю тся
с
ними.
Между
тем,
сто ит
о бъя снитьс я,
хотя
бы
с
самим
собой.
Сто ит
вспомнить,
что
государственный
на-
ционал-патриотизм
не
слу чай но
был
введен
Сталиным
уже
в
30- е
годы,
а
его
верноподданные
пат рио ты
все
еще
хотят
«... Чтоб каждый чувствовал зависимость
От
Родины,
от
русского
всего.
А
посредине
наш
генералиссимус
И
маршалы
великие
ег о».
Чт обы
сохранить
возможность
смотреть
в
гл аза
хотя
бы
самому
себе,
стоило
бы
в сп омнить
и
другой
голос,
го лос
по­
эт а,
жившего
на
той
же
земле
в
те
же
времена,
одинокий
го­
лос,
которым
кричит
—
и
по
сей
д ень
никем
не
сл ыш имый
—
«стомильонный народ», миллионы безголосых одиночек:
«Это было,
когда улыбался
Только
мер твы й,
спокойствию рад
Звезды
смерти
стояли
над
н ами,
И
безвинная
корчилась
Русь
Под
кровавыми
сапогами
И
под
шинами
черных
м арусь».
Далее.
Ес ли
права
и
интересы
—
разные,
противоборствующие,
своекорыстные,
эгоистические
интересы
-—
частных
граждан,
объединений,
ко рпо ра ций,
со циа ль ных
кл ассо в
и
по л ити чес­
ких
партий,
этнических
м ень шин ств
и
прочих
самостийно


АНКЕТА
l8l
сложившихся
групп
населения,
—
есл и
эти
частные
и нтере ­
сы
и
обеспечивающие
их
пра ва
п одчин яютс я
некоему
анон им ­
ному
общенациональному
интер есу ,
пе ред
которым
все
п ро­
чие
интересы
всегда
сли шк ом
мелки,
а
права
усл ов ны,
—
одним
только
этим
движением
сознания,
одним
только
по­
мыслом
уже
производится
тоталитарная
революция:
ликви­
дируется
ча стная
соб ств енн ость
вместе
с
соб стве н ни ком
(сво ­
его
дома,
своей
квартиры,
своего
угл а,
своего
тела,
своей
д у ши. . . ), ликвидируется право,
т.
е.
закон
(который,
ск ажем,
запр е щает
убивать
людей
без
су да,
а
в
общенародных
и нте­
ресах
единой
и
неделимой
Ро ссии
это
нужно,
а
следователь­
но,
мо ж но ), ликвидируются этносы,
классы,
сл ои
и
прослой­
ки,
пос коль ку
разнобой
их
местнических
корыстей
разрушает
единый
инт ер ес
общенародного
бесклассового
госу дар ств а,
ликвидируются
протестующие
и
возражающие,
потому
что
они
подрывают
мо щь
госуда рс тв а
и
ид ут
против
общенацио­
на льно го
интереса.
Какой
убе ди тельнос тью,
ка кой
властью
над
ума ми
облада­
ет
этот
и дол
идолов,
в с епо глощающе е
единство!
Д иву
даешь­
ся,
с
ка кой
легкостью
д аже
интеллигенция
(даже вполне ка­
залось
бы
«гнилая») на глазах у всех добровольно перековы­
вается
в
здоровых
государственников,
которых
уже
не
трево­
жат
по
н очам
«мальчики кровавые».
Ве дь
это
необходимые
жертвоприношения
богам:
Единству
и
Неделимости.
А
надо
еще
иметь
в
виду
стремление
США
к
миров ому
го сп одс тву
(«Может,
дремлет
Пентагон?!
Нет
не
др емл ет!
Он
не
др ем­
лет ,
м ать
его,
он
на
с тр еме !..»).
Тут
можно,
пожалуй,
опереться
даже
на
своего
р ода
мета­
фи зи ку.
Со
времен
Платона
известно,
что
Единое
безвидно,
не опр едел енно ,
анонимно,
знат ь
о
нем
что-либо
нельзя,
мо ж­
но
только
мистически
с
ним
сл иват ься .
Изв естн о
такж е,
что
Единое
сам о
по
с ебе
не
существует,
а
суще ст в ует
оно
толь ко
во
многом,
но
во
многом
оно
су щест ву ет
только
путем
его
отрицания,
т.
е.
путем
пер манент ной
чистки
многого
от
его
множественности,
и
нет
н и чего,
что
могло
бы
ус тоять,
не
ис­
чезнуть
в
этой
черной
д ыре.
Конечно,
отдельный
человек
должен
уважать
другого
от­
дельного
человека,
ин ое
дел о
государственный
муж. «Кто дей­
ствует
во
имя
в се общ его,
—
учи л
нас
Гег ел ь,
—
во
имя,
на­
пример,
государства,
скажем,
например,
генерал
(generalis —


i82
А.
АХУТИН
ла т.
общ ий,
всео бщий
—
А.
А .), тот вовсе не обязан уважать права
единичного
человека,
а
наоборот,
последний,
хотя
он
и
ес ть
самоцель,
не
пер ест ает
быт ь
от н ос и те льн ым» (Соч., XI, 227).
Итак,
власть
вообще
от
име ни
Единства
вообще
и
во
имя
Е динств а
вообще
—
должна
б ыть
бесцв етна,
безлична,
бессо­
держательна.
Это
возвышающееся
надо
всеми
р азно гл асиям и
воплощенное
единство
нации.
Единство
же
этого
воплощен­
ного
единства
—
по
логике
иерархической
партиципации
—
са мо
воплощается
в
единственном...
Т акая
власть
нуждается
в
идеологии
мистического
единения,
как
мож но
более
гро­
могла сн ой : «Родина!
Держава!
???!» (национал -пр ог ра мм ис ты
третий
чле н
еще
не
придумали).
Громогласие
нужно
не
только
для
т ого,
чтобы
устранить
разногласия,
но
б олее
для
того,
ч то­
бы
за глуши ть
од ино кие
голоса
и
вопли.
Нам
же
пока
что
важно
заметить,
что
и
на оборот :
полит­
технология,
которая
разрабатывается
и
работает
для
до сти­
жен ия
вл аст и,
просто
в ласт и,
власти
в ообще ,
возвышающей­
ся
над
скло ко й
интересов
и
па р тий,
добывает
—
вопреки,
мо­
жет
бы ть,
предположениям
тех нол огов
—
вовсе
не
какую
угод­
но,
а
вполне
опр ед еленну ю
влас ть :
как
она
достигается,
такой
она
и
будет.
Уже
сейча с
видны
ее
простые
несущие
конструк­
ции:
враги
извне
(режим осадного положения), враги внутри
(непрерывная война с террористами,
с
кр имина ло м,
с
ко рр уп­
ц ие й), положение на грани чрезвычайного.
Насел ени е
терро­
ризировано
с трах ом
пер ед
те рр ор ист ами,
ему
предлагается
сила,
которая,
как
гласи л
предвыборный
ро ли к, «спасает всех
и
всег да», мелкие бытовые неудобства вроде отсутствия ото ­
пле ния
и
пр.
отод в игаютс я
на
задний
план,
те,
кто
вчера
тре­
бо вал
зарплаты,
сегодня
тре б уют
чрезвычайных
мер
и
гото­
вы
предоставить
чрезвычайные
полномочия
любым
чр ез вы­
ча йным
ко мис сия м.
На
э то м-то
огне
и
закипает
энтузиазм
экстатической
преданности
спаси тел ям,
носителям
чистой
идеи
единства,
кот орую
и
призван
воплотить
Некто,
ни
соб­
ственного
лица,
ни
собственной
фигуры
не
имеющий.
Не
в
одн их,
стало
быть,
технологах
дело.
Серьезная
опас­
ность,
по-моему,
в
том,
что
полит-технологическое
сознание
и
общественные
бе с-
или
п олу-с озна тельн ы е
инст инкт ы
и
по­
требности
встретились,
нашли
друг
друга.
Технологии
успеш­
но
сработали
(совершенно не важно,
чистые
они
или
гряз ­
ные), власть взята .
Но
она
такж е
и
отда на,
вручена.
Не
толь-


АНКЕТА
l83
ко
организованность
колхозов,
военчастей
и
целы х
губерний,
не
т олько
искусство
п роп аган ды
и
наука
под сче та
го лосов
при­
чи ной
тому,
чт о,
напр име р,
воздушный
шарик
«Единства»
до­
стиг
таких
размеров.
За
редким
исключением
все,
кажется,
только
и
хотели
эту
власть
отдать,
а
отд ать
до
сих
пор
было
не ком у.
Власть
буквально
вс учили ,
кому
—
дело
с луча я,
впро­
чем,
случая
удивительно
то чног о.
И
те перь
но вые
заединщи-
ки
сверху
донизу
и
слева
направо
вместе
со
свободолюбивы­
ми
СМИ
верноподданнически
внушают
это й
власти,
что
ей
все
позволено
и
заранее
все
пр оща етс я.
Интеллигентские
пр едрассу дки,
советует
мне
молодой
жур­
налист
с
теле экр ана,
можно
сдать
в
архи в
«Мемориала»
и
на­
чать,
наконец,
патриотически
сотрудничать
с
Го суда рств ом .
Так ая
вот
смена
вех.
Как
тогда,
в
30-е
годы .
Даже
анало г
«вре ­
дительству»
есть,
называется
«международный терроризм»:
разве
мож но
се год ня
возразить
про тив
уничтож е ния
мирно­
го
населения,
не
по пав
сра зу
же
в
пособники
террористов?
Не
п олуч ив
кл еймо
провокатора
(самое малое)
и
нс
от
спец­
служб,
а
от
свободных
и
независимых
жу рн алисто в. ..
К ажет­
ся,
еще
нем но го
и
п розв учит: «Верните нам смертную казнь,
тов ари щ ...
кто
там?»
Тоталитарный
инст инкт
общественного
сознания
(или под ­
сознания)
вызывает
к
жизни
тех,
того,
кто
должен
быт ь
дос­
таточно
Киже,
чтобы
исполнить
обязанность
главы
монумен­
тального
общенародного
государства.
Не
ждите
от
не го
ко н­
кретных
программ,
пре д поч те ний,
пристрастий.
От
не го
по
определению
не
может
исходить
ничего
частного,
только
об­
щее ,
а
общее
—
ед ино е:
голая
власть
как
так ова я.
И
все.
Лишено
поэтому
смысла
га да ть,
ож ида ет
ли
нас
диктатура
либерализма,
демократическая
ти ран ия,
просвещенная
монар­
хия
или
что-либо
более
свойское.
Побед ител ь
не
знает .
Ду­
маю,
что
толком
и
конструкторы
т оже
не
знают.
Нет
ника­
ких
заговорщиков,
—
ни
Сталина,
ни
Семьи,
ни
Ма сонс кой
ложи,
ни
ЦРУ,
ни
Спе цс лу жб,
ни
Олигархата.
Ни чего
этого
нет
(подозреваю,
что
даже
Березовского
и
тог о
не т).
Не
на
ко го
сваливать.
Между
тем ,
что
творится
мож но
распознать
не
по
тому,
что
провозглашается,
а
по
тому,
как
творится,
что
допускает­
ся.
Г ром
обещанной
победы
и
ве лич ие
провозглашаемых
це­
лей
свидетельствуют
о
чудовищности
средств,
которые
нуж-


А.
АХУТИН
184
но
оправдывать.
Между
тем,
только
средства
д ают
узнать,
кто
делает,
что
дел ает ,
зачем
делает.
Е сть
логика
вещей,
ср едст в,
по ступко в.
Она
—
логика
—
уже
знает.
Лучше
всех
центров
и
орган ов
логика
наших
деяний
знает,
что
нас
ожи дае т,
что
т во­
рит ся.
Детский
прим ер
для
слишком
реальных
п олити ков ,
кото­
рые
в
свое
время,
к ажет ся,
п лохо
с лушали
маму.
С
пом ощ ью
вранья
я,
положим,
получил
конфету.
Тем
ч асом
вранье
с
по­
мощ ью
меня
тоже
к ое- что
получило.
Исчезло
лицо
необма-
ну той
мамы,
вместо
нее
возникло
—
впервые
—
некое
третье
ли цо : «она».
Во
мне
же
родился
одинокий
зв е рек,
что-то
уры­
вающий
и
тай ком
ото
вс ех
гры зу щий
в
сво ей
норе .
Речь,
как
видите,
о
вполне
вещественных
переменах,
а
не
о
нарушении
пра вил
при лич ия,
каковое,
ув е ряют
ме ня,
неуместно
на
вой­
не
и
в
реальной
политике.
Пример
посложнее.
Е сли
политик
или
журналист
на ходи т
особы й
шик
в
том,
чт обы
«ботать по фене», говорящий и слу­
шающие
начинают
и
дум ать ,
как
«фраера» .
Более
то го,
ши­
карным
это
может
ка зать ся
только
потому,
что
вся
наша
дей­
ствительность
ост аетс я
пронизанной
«блатным»
духом,
его
понятиями
о
приличном,
допустимом
и
законном.
Дух
этих
з а конов
оживает
и
вселяется
в
нас
с
п ом ощью
художествен­
ной
фе ни
ораторов,
говорящих,
может
б ыть,
при
этом
о
за­
конах
демократического,
правового
государства.
Вот
и
великодержавная
риторика
ник ак
не
совместима
со
скучными
аналитическими
выкладками
экон омис то в
и
социо­
лог ов,
но
находится
в
полной
симф он ии
с
д ем агогие й
ком­
мунистов.
Словом,
средства
—
сущес тв а
хитрые
и
более
всего
л юбят
перехитрять
хитрецов.
Цел ь
—
разумеется,
благ ая
цель,
на­
пр им ер,
сохранить
преемственность
вл аст и,
о беспеч и ть
да ль­
нейш ие
либеральные
реформы
все-таки,
думают
реалисты
полит-технологи,
может
быть,
иногда
о пр айдыв ает
не
совсем
благовидные
средства.
Но
у
ср едств
с вое
мнение
на
этот
счет.
Попробую
в
м еру
понимания
истолковать
кое-какие
из
этих
мнений.
I.
Технологичная
манипуляция
общественным
мнением,
предпочтениями
избирателей
может
быть
успешна
только
там,
где
люди
прив ыкл и
быть
объектом
манипуляции.
Е сли,
к
примеру,
пу б личные
дебаты
соперников
заставляют
слуша-


АНКЕТА
185
теля
думать
самому
и
тем
самым
приводят
его
в
сознание
себя,
собственного
гражданского
достоинства,
то
централизованное
проп ага нд ис тск ое
внушение
уничтожает
граждан
и
превраща­
ет
людей
в
м ани пулиру ем ую
массу.
Эта
масса
выберет,
кого
вам
надо,
но
выберет
в
качестве
кормильца
и
спасит еля .
Ста­
ло
быть,
так ие
средства,
во прек и,
может
быть,
предположе­
ния м
технологов,
уже
гот овя т
уклад
распределительный,
а
не
рыночный.
Либеральная
экономика
может
существовать
толь­
ко
в
гражданском
обществе,
а
в
гражданском
обществе
ц ент­
ра лизо ва нные
т е хнол огии
н еэффе кти вн ы.
Хо т ели,
например,
ск онс труи ров ать
особую
партию
власти
в
Думе,
получили
до­
весок
к
коммунистам.
2.
Те х нолог ии
цент р ализ ов анной
манипуляции
уже
р азде­
л яют
обще ств о
на
кабинетных
знатоков-управленцев
и
управ­
ляемых,
а
управление
требует
дальнейшей
це нтр али зац ии.
Общество,
превращаемое
техн ол ога ми
в
кукольный
театр
на
ниточках,
совместимо
с
единственной
(а вовсе не любой)
мо­
делью
хозяйствования,
с
единственным
режимом,
с
тем
имен ­
но,
который
нам
слишком
хорошо
зна ко м.
Лучше
всего
уп­
равляется
хозяйственная
машин а
ВП К.
ВПК
по в ышает
обо­
ронос пос об нос т ь,
а
обороняться
н адо,
потому
что
нам
угро ­
жа ют
и
т.
д...
Технология
централизованного
управления
естественно
превращается
в
административный
аппарат.
Ап­
парат
это т
—
машина
чрезвычайно
взяткоемкая.
Непрерыв­
ная
бо рьба
с
ко рр упцие й
обеспечена,
она
потребует
но вых
контролеров,
т.
е.
новых
аппаратов
и
т.
д.
3.
Технологи
предусмотрели
победоносную
вой ну
в
каче­
стве
средства
поб ед ы,
положим,
сверхлиберального
пр езид ен­
та.
Но
на
во йне
побеждают
генералы,
а
уж
это
«средство»
точ­
но
им еет
с вои
и
отнюдь
не
либеральные
це ли.
Чтобы
война
была
к рат кой
и
поб ед оносн ой ,
генералам
разрешили
всё
(они,
впрочем,
не
ос обен но
и
с пр аш ива л и). «Антитеррористичес-
кая
операция»
в едет ся
средствами
террористической
войны:
мирное
население
взято
в
за ложн ики ,
зал ожн иков
уничтожа­
ют
в
наказание,
по
услов и ям
войны
и
просто
так
по
пь я нке.
Ни
прав,
ни
пр авил ,
ни
пределов
жестокости
на
этой
необъяв­
ленной
войне
не
существует...
Эти
средства
и
знают,
что
творится
такими
средствами.
Что
творится
с
молодыми
людь ми ,
которых
вооружили,
посади­
ли
на
БТРы
и
с к а за ли : «Тебе все позволено!» Что творится с


i86
А. АХУТИН
нами,
всеми
СМИ
уговаривающими
себя,
что
так
надо
для
блага
Гос уд арс тва
и
чуть
ли
не
демократии.
Что
за
Го су дар­
ство
творится
методами
террористической
в ойны
с
частью
(продолжаем мы себя утешать)
собственного
на се ле ния.
4.
Генерализация
вл аст и,
милита р иза ция
экономики,
всеоб­
щая
мобилизация
на
борьбу
за...
И
прежде
всего
безо пасно с ть ,
т.
е.
то,
в
чем
она
сосредоточена
и
вопло ще на ,
имя
чего
мне
уже
се йчас
не
произнести,
ибо
язык
липнет
к
гор та ни.
Скучно,
господа!
...А
главное,
что
поразительней
всего,
как
это
в
одночасье
все
вдруг
взвихрилось
и
понес ло.
Несет
оп ять
Ру сь
куда-то,
дивятся
и
роют
убежища
п оглуб же
ост альны е
на роды .
Толь ­
ко
никто
уже
не
сп раш ивает ,
куда
это
те бя,
Русь,
в
очередной
раз
несет.
Все
равно
не
д аст
ответа.
Бес
его
знает.


О. СЕДАКОВА
УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ИВАНОВИЧА ХВОСТИНА
Написать его биографию было бы делом
его друзей; но замечательные люди исчеза­
ют у нас, не оставляя по себе следов... Мы
ленивы и нелюбопытны.
Путешествие в Арзрум
L’Amore е Гсог gentil sono una cosa.
Vita пиша
Владимир
И ванов ич
любил
чудесные
совпадения,
соотв е т­
ствия,
сбывающиеся
предвещания.
Чтобы
все
появлялось
не­
с лучай но,
не
с
бухты-барахты
—
и
чт обы
ничто
не
терялось
на
пути
к
п оследую ще м у:
как
р ека
доносит
всю
с вою
воду
в
оке ан.
Чтобы
все
уже
бы ло
пр е жде,
чем
стало
быть,
—
и
при
эт ом
ничего
такого
еще
не
было!
Потому
что
эт ого
оке ан а,
как
поется
в
русс ком
ром ан се , «вместить не могут жизни бе ­
рег а».
Никто
с
таки м
нетерпением,
как
он,
не
ждал
продолже­
н ия:
все
казалось
ему
каким-то
предшествием,
шествием,
хо­
дом
к
уже
присутствующей
цели,
н абир а нием
какой-то
уже
наличной
суммы
с ча стья.
Это
неизбежное
бу ду щее,
считал
он,
превосходит
всяческое
ожи д ание
—
но
кажд ое
из
эти х
ожи­
да ний
и
всю
их
с мену
именно
оно
и
вызывает
на
свет;
соб­
ственно,
вызывает
к
себе.
Да,
как
читали
мы
в
студенческие
го ды
у
Леви-Строса,
музыка
и
миф
бе рут
время
и
преобразу­
ют
его.
«Мой жизненный и музыкантский опыт
—-
что
одно...», пи­
сал
он
в
одном
письме.
И
конечно,
им енно
музыкант
должен
так
ждать
п ер екл ичек,
композиционных
увязок,
исполнений
всех
едва
з амеч енных
обещаний
—
и,
в
кон це
к онцов,
разре­
шения
все й
временной
последовательности.
Раз реш ения ,
ко­
торое
вполне
удовлетворяет
слух.
Музыкант,
во с питанн ый
в
любв и
к
старой
докатастрофической
музыке.
Неотвратимость
сама
по
себе
переж ив алась
им
как
счастье.
Ему
хотелось,
что­
бы
ее
бы ло
еще
больше
—
и
он
испытывал
не об ыкно ве нную
радость,
когда
н ах одил,
что
его
характер
пох ож
на
тот,
какой
п ол агае тся
ему
по
гороскопу.


i88
О.СЕДАКОВА
—
Фатальность
ужасна,
не
правда
ли?
—
Но
если
это
фа­
таль ност ь
звуковой
пос лед ов ател ьнос ти,
лу чше
которой
не
найти?
Лучше,
то
есть
свободнее,
вдохновеннее
и
вниматель­
нее
к
к аж дому
звуку,
который
ника ки м
друг им ,
кроме
пред­
ложенного,
смениться
не
пожелал
бы.
Если
это
фатальный
ход
лучшей
в
мире
мелодии,
сл ож енной
лучшим
компози­
тором?
Что
ос та ется
тогд а,
как
не
п еренест и
ее
без
потерь
с
нотного
листа,
испол нить ,
успев ая
н аслад итьс я
ее
с мыс ло выми
возможностями,
успевая
п обла года рит ь,
прощаясь,
каждый
из
ее
з вук ов?
Так
звучал
у
него
роял ь.
«Покой и воля,
—
говорил
он,
—
вот
и
вся
разгадка.»
И
еще
медленность.
Слово
«счастье»
и
слово
«будущее» (вернее, «то,
что
нас
ж де т») он повторял чаще всего и связывал с каждым момен ­
том :
каждый
момент
в
его
глазах
обладал
своим
счастьем
и
еще
больше
—
те м,
к
которому
он
тяготеет.
Он
встречал
его
т ак : «Наконец -то !
этого,
такого
еще
не
бывало.
К
этому
все
шло,
но
я
и
не
думал,
что
будет
настолько
хорошо!»И каждая
т акая
вершина
бы ла
—
«самое начало». « Я
в
самом
на чале
пути», —
повторял
он
все
двенадцать
л ет,
что
мы
б ыли
знако­
мы.
«Я кое- что
узнал,
что-то
стало
пол учат ься,
Вы
услыши­
те!»—
сказал
он
в
нашем
последнем
разговоре
незадолго
до
смерти.
Услышу?
Есл и
бы
эта
це ль
—
«моя цель»
—
бы ла
(в его замысле)
«там»! Нет же,
она
был а
здесь,
в
музыке
и
в
жизни,
в
достиже­
нии
—
как
он
г ово рил
—
о ч ищения
муз ыки
и
оч ищен ия
жиз ­
ни.
И,
к оне чно,
артистический
триумф.
Карнеги-холл,
у
него
это
называлось.
Пр из нан ие,
успех,
слава.
По
возможности,
всемирная.
Слава,
кажется,
умерла
в
на ши
г оды
—
умерла
как
в ыс окая
и
важная
мысль,
как
лавр,
которого
Дант е
не
пере­
ст ал
желать
и
в
последнем
из
неб ес.
Слава
принадлежит
те­
перь
миру
топ-моделей.
Не
то
что бы
Владимир
Иванович
не
з амет ил
этого.
Не
то
чт обы
он
не
знал
цветаевского
противо­
поставления:
успех
—
и
успеть
(такого же,
в
ее
мысли,
как
противопоставление
письменного
стола
—
обе д енн ому).
Он
зн ал,
но
не
верил.
Чтобы
хотеть
успеха,
го вор ил
он,
требует­
ся
предполагать,
что
способность
отличить
настоящее
не
мо­
жет
быть
отнята
у
человека.
Представить
человеческое
обще­
ство
окончательно
глухим
и
неблагодарным
он
не
мог .
Он
зн ал,
что
он
имеет
такого
настоящего,
чег о
нет
у
современ­
ных
художников.
Это
была
сама
первоматерия
в с якого
искус­


УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ
189
ст ва
—
доброжелательность,
приветствие
н еизв естно
от ку да,
которое
и
составляет
ат омы
эт ой
не
вполне
вещественной
материи.
И
он
хотел,
чтоб ы
эта
материя
явилась
перед
с лу­
ша т елем
неуязвимой.
Только
в
таком
случае
он
взялся
бы
по­
каз ать
ее.
И
поэтому
ему
нужно
было
много
ле т,
чтобы
то,
что
он
по нял
про
музыку,
изнутри
дов ест и
до
тех
внешних,
технических
оболочек,
с
которых
теперь
обыкновенно
начи­
на ют
(и кончают ими же) .
Он
хотел,
чтобы
виртуозность
из­
лучалась
изнутри,
из
самого
удовольствия
муз ици ров ани я,
когд а
внеш нег о,
машинального,
упаковочного
не
останется
в ообще.
«Ведь это бывало,
—
говорил
он,
—
ведь
старые
мас­
те ра
это
зна ли. »
Все
сбывалось,
все
с ходи лось ,
как
в
пастернаковском
сю­
ж ете,
новые
знакомые
оказывались
друзьями
старых
друзей,
нео ж идан но
—
и
более
чем
о жи данно
исполнялись
давние
планы,
посе щалис ь
города
детства
и
юности
—
вс егда
в
н уж­
ный
мо мент .
«Как раз теперь я должен был здесь оказаться», —
писал
он
из
ра зных
мест,
куда
его
за носи ла
га строль ная
жизнь.
Он
по
вид имо сти
не
з нал
разочарований
—
мож ет
быть,
не
позволял
себе
знать,
а
может,
са мо
так
получалось.
Я
не
раз ­
ли чу,
что
в
его
ус ер дном
любовании
мир ом
и
зв уком
было
природным
да ром,
а
что
—
ра бото й.
Работа
не со мнен но
бы ла
немалой.
Он
любил
сравнения
своего
дела
с
самыми
трудо­
емкими
р емесл ами
—
рез ьб ой
по
камню,
гравированием...
Не
знаю,
что
могло
сбить
его
с
э того
восхищенного
п рия тия
всего.
С
иск ус ст вом
—
а
с
музы кой
особенно
—
давным-давно
св я­
зал ась
и дея
о
чем- то
демоническом,
опасном,
соблазнитель­
ном,
о
не дуг е,
о
высо к ой,
но
б олез ни.
О
потустороннести
доб ­
ру
и
зл у:
Зла,
добра
ли?
ты
вся
не
отсюда...
И
каким-то
об ра зом
в
самом
очаге
эт ой
бол езн ен ной
не з деш-
ности,
в
искусстве
романтиков,
где,
каже тся,
он
был
у
с ебя
дома,
как
нигде,
Владимир
Иванович
нахо д ил
обратное:
оп о­
ру
и
це лебн ую
красоту.
Он
л юбил
переворачивать
известное
изречение
«Но и любовь
—
ме ло дия »: «Но и мелодия
—
лю­
бо вь».
Стоит
посмотреть
на
дело
таким
образом,
стоит
да ть
с ебе
т руд
вдуматься
в
странности
этой
лю бви,
пов ерит ь
в
оп­
равданность
эт их
странностей
—
и
на
месте
будт о
бы
д исгар ­


190
О.СЕД АКОВА
монии
мы
встретим
новую
об огаще нн ую
гармонию,
на
месте
будто
бы
нер аз личен ия
добра
и
зла
—
свеже
добытый
и
еще
не
известный
облик
добра.
Искусства,
повернувшегося
лицом
к
безысходности,
он
не
принимал.
Все,
в
чем
звучит
тот
са­
мый
«визг,
которым
кончается
м и р», казалось ему неправди­
вым .
А
правдивой,
н аоб орот,
—
прос та я
светскость.
Он
восхи­
щался
те м,
как
долж ен
был
себя
вести
испо л нител ь
времен
Моцарта:
он
должен
был
гляде ть
не
на
к ла виши,
а,
развер­
нувшись
к
ним
вполоборота,
—
на
слушателей,
и
не
переста­
вать
улыбаться,
какие
бы
звуки
ни
изв лек али
в
это
время
его
па ль цы.
Безутешность
должна
была
быть
охв аче на
утешени­
ем,
и
безответность
ответом,
как
ос тров
океаном.
Такой
от­
в ет,
такая
почва,
ко тор ая
неизмеримо
больше
любой
произ­
растающей
на
ней
боли ,
любого
леса
с корб и,
выросшего
на
ней,
—
это
форма,
или
строй.
Где
ест ь
форма,
г ово рил
он,
отчаяние
проносится,
как
о блака.
Мне
странно
б ыло
та кое
отворачивание
от
болезненного,
мне
казал ось ,
что
вещи
ис­
кусства
и
са ми
его
формы
воз ника ют
из
глуб оког о
неблаго­
п олуч ия,
в
от вет
на
него.
Предрассудок
трагической
и
толь ко
трагической
пр авды.
Как
на
самом
деле
ну жно
бы ло
бы
б ла­
годарить
тог о,
кто
может
намекнуть
о
великом
благополу­
чии
мира.
Остальное
зна ние
дается
л егче.
И
мо ре
и
Гомер,
все
движется
лю бовь ю.
—
Ско лько
раз
пытались
нам
вну шит ь
похо жую
мыс ль,
и
всегда
без
бо льшог о
успеха.
М ожно
бы ло
бы
сказать,
что
и
вовс е
без
успеха,
но
это,
видимо,
не
та к.
Есл и
бы
отзвук
этой
п рос той
мысли
не
кос нул ся
хоть
края
сознания
«обыкновенного чело­
в ека», вероятно,
мы
увидели
бы
еще
не
такие
прич ины
для
пресловутого
«визга».
То,
что
называют
иску сст во м,
в
самом
де ле
выращивает
в
человеке
та кое
растение,
про исхо ждения
и
прир од ы
которого
обычно
не
помнят.
И
не
надо.
Необъяснимый
для
м еня
оптимизм
Владимира
Иванови­
ча,
казалось,
об ъяс нитс я
в
будущем:
там
полное
овладение
мастерством,
чудеса
творчества,
признание,
восхищение,
Кар­
неги-холл...
Но
этого
будущего
уже
нет.
Мног им
можно
ут е­
шиться.
Например,
тем ,
что
мы
не
знаем,
как
все
обстоит
на
самом
деле.
Тем,
что
единственный
чистый
звук,
извлечен­
ный
в
полном
одиночестве
и
ник ем
не
услышанный,
на
са­
мом
дел е
значит
больше,
чем
пластинка
миллионного
ти ража


УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ
191
и
концертные
залы
в
пар ад ных
цветах.
Что
его-то,
э тот
оди­
нок ий
звук,
на
сам ом
дел е
и
сл ышат.
Ч ему
я
безусловно
верю.
И
все
же:
сосредоточенность
на
неведомом,
исключитель­
но
неведомом
счастливом
конце
—
что
с
э тим
делать
наш ей
«обыкновенной жизни»? Все ее привычки,
все
жел ани я
воп­
лощать,
и
во площ ать
по
возможности
безупречно,
ее
пре дан ­
н ость
«великим деяниям»
и
«великим сочинениям», вся копил ­
ка
ее
«открытий»
—
не
рассыплются
ли
они
в
прах
при
на­
дежде
на
одн о
только
тако е,
неведомое,
на
одинокий
зву к,
который
дороже
гр анд иоз ных
симфоний,
на
какую-нибудь
уме с тную
ул ыбк у,
перевешивающую
великие
уси ли я?
Многие
люд и,
исповедующие
разные
ре лигии,
любят
спо­
койно
от нос ит ься
к
сме рт и.
Не
знаю,
что
они
буд ут
делат ь ,
ко гда
придет
их
черед,
но
примирение
с
чуж ой
см ерт ью
у
них
получается
хорош о. «Душа возвращается в отечество свое.»
А
то,
что
остается,
туд а
ему
и
дорога ,
и,
если
они
христиане,
то
в
воскресение
во
плоти
верят
только
из
вежливости.
Владимир
Иванович
жалел
обо
вс ех
м естах ,
к от орые
по­
кидал,
даж е
о
боль ниц е : «Мне жалко было уезжать оттуда».
«Мне жаль было с ними расставаться», писал он о разных лю­
дях
из
разных
мест.
Он
верил
во
в се,
что
мой
р азну здан ный
раз ум
готов
признать
старыми
предрассудками:
в
таки е
вещи,
нап рим ер,
как
память
в
веках.
Он
люби л
мемуары,
записки,
свидетельства
о
в ел иких
художниках,
усадьбу
Пу шки на,
дом,
в
котором
жил
П ас терн ак...
Река
времен
в
своем
тече нье
не
вс е,
по
его
мнению,
уносила.
К роме
того,
в
н ашем
вымороч­
ном
брежневском
болоте
мы
узнали
о
ней
нечто
новое,
об
этой
реке
времен.
Она
приносила
нам
то,
без
чего
нас
хоте ли
бы
о ставить
с
первых
д ней
жизни:
примеры
другого
образа
человека.
Исторические
реш ения
партийного
и
филармони­
ческого
ру ков одст ва
рассыпались
перед
лицом
этой
другой
реальности
—
реальности
Б аха
и
Ри льке ,
Ре м бр андта
и
Швей­
цер а,
реальности
прямостоящего
человека
с
открытым
лицом.
Современности
за
пределами
на ших
священных
границ
мы,
естественно,
не
знали;
будущее
—
обозримое
б удущее
во
в ся­
ком
случае
—
казалось,
так
и
о станется
в
руках
все
того
же
руководства;
единственная
н адеж да
был а
в
том,
что
с
про ­
шлым
они
все-таки
до
к онца
не
сп рави ли сь
—
и
река
вре мен
пробивается
к
нам
скво зь
их
пло тины. «Мы,
испол нит ел и,
со-


192
О.
СЕДАКОВА
здасм
скульптуру
из
тающего
снега,
—
говорил
он,
—
а
вот
слово...»
Он
верил
и
в
такую
невероятность,
как
творческое
бр ат­
ство,
своего
рода
дух ов ный
союз,
вроде
придуманного
Шу­
ма ном
Davidsbund’a.
Я
не
знала
человека,
который
бы
с
та­
кой
радостью
говори л
«мы»
и
«наш». Однажды он играл у меня
дома,
и
слушатели
собрались
замечательные.
В лади мир
Ив а­
нович
был
вне
себ я
от
ра дос ти:
вот,
го во рил
он,
сбывается
его
мыс ль
о
творческом
со юзе,
о
«нас»! Михаил Матвеевич
Шварцман,
сидевший
рядом,
заметил,
что
ис тинные
союзы
не
здесь,
а
та м.
—
И
здесь ,
и
здесь!
—
уверял
Вла ди мир
И ва­
нович.
Он
так
хотел
этого,
что
растрогал
да же
Ми ха ила
М ат­
веевича,
ко то рый
вообще-то
к
здешнему
был
строг:
здесь
—
лица;
ли ки
—
т ам.
Но
Владимир
Иванович
любил
лиц а,
любил
под­
робности
этих
лиц,
л юбил
к онве рты,
в
которых
ему
п осы ла­
ли
письма,
лю бил
все
окружение
любимых
им
людей,
их
од ежд у,
их
шторы,
их
родственников
и
всех,
кто
их
любит.
Для
многих
он
од ин
брал
на
себя
труд
восполнить
всю
не­
внимательность,
которой
окружает
своих
ху д ожник ов
совре­
менность.
Бу дь
его
воля
—
он
обласкал
бы
их
и
за
будущее,
за
благодарных
потомков...
Владимир
Иванович
много
говорил
со
мной
о
му зык е,
об
исполнительстве,
не
обращая
вниман ия
на
мою
неподготов­
ленность.
Он
надеялся
когд а-н ибуд ь
записать
с вою
«систему»
в
нем но гих
исчерпывающих
сл о в ах , «и все будет понятно».
Мн е,
конечно,
не
верилось,
что
самый
лучший
совет
мож ет
кого-нибудь
научить.
«Вы думаете,
—
говорила
я,
—
что
вот
эта
последняя
нах о дка
(например,
пер ено с
внима ния
на
за­
тактовую
до лю;
другой
раз
это
могло
б ыть
что-нибудь
е ще)
ск ажет
другому
то
же,
что
Вам?
безо
всего,
что
Вы
знали
до
нее,
она
повиснет
в
воздухе!
Вы
скажете:
сл ед ует
люб ить
ме­
лодию,
ко то рую
„реализуешь“,
и
все
проблемы
фразировки
отпадут.
Но
кто
пойме т
это
как
прак тич еск ий
совет?
кто
уже
зна ет,
что
т акое
вообще
„любить мелодию“
—
и
притом
уже
св об оден
это
де лать,
не
отвлекаясь
на
т ехнич еск ие
сложнос­
ти.
В от,
например,
всю
Ars poetica я передала бы одним сло­
вом :
следите
за
тем ,
чтоб ы
все
слова,
которые
вы
выбираете,
б ыли
вам
жел анны .
И
что
же?
Во-первых,
попробуй
объясни,
что
такое
„желание слова“
—
и
что
такое
обработка
этого


УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ
193
желания,
что бы
в
нем
не
ос талос ь
се нтимен тал ь но сти
и
дру­
гих
видов
привязчивости.
Так
чт о,
сказав
о
„желанных сло­
в ах“,
я
не
скажу
ничего.»
Но
Владимир
Иванович
верил
в
су­
ществование
некоторого
ремесленного
на вык а,
технического
при ема,
может
быть,
нескольких,
крайне
простых
—
которые
на всег да
откроют
область,
где
музицирование
стан ет
чистым
сч асть ем.
Он
с
сочувствием
переписывал
слова
Рильке
о
по­
и ске
такого
простейшего
ремесленного
навык а.
Он
был
убеж­
ден,
что
та кого
рода
прием
передавал
своим
ученикам
Бах.
Чем
эл еме нтарн ее
ока з ался
бы
та кой
навык,
тем
больше
он
внушал
доверия
Владимиру
Ив ано вич у.
На прим ер,
трениро­
ва тьс я,
игр ая
с
томом
средней
то лщ ины
подмышкой.
Кисть
освободится
—
и
зву к
станет
полным.
Со в падени е
сов ершен ­
но
механического
средства
с
содержательным
в
высшей
сте­
пе ни
ре зу льта том
вызывало
у
него
восторг.
Исполнитель
обя зан
в ладе ть
собой
иначе,
чем
сочинитель.
Вре мя
выс тупл ения
назначено,
и
жд ать
прих ода
Музы
не
по­
лучи тс я.
Ты
обязан
быть
вдохновенным
в
7.30
в ечера .
Ка к?
Владимир
Иванович
лю бил
для
это го
образ
гравюрной
до с­
ки.
Каждое
исп о лнени е
—
оттиск
с
готовой
доски,
на
кото­
рой
вырезан
облик
исполняемой
вещи,
как
она
решена
в
уме
и
в
физическом
а ппара те
интерпретатора.
Так
получается,
что
инт ерпр етац ия
не
со верш енно
от личн а
от
сочинения.
Ве дь
и
у
сочинителя
ест ь
свои
«доски»
и
«оттиски».
Е сли
верить
Дан­
те,
с вои
«печати»
и
«оттиски»
ест ь
и
у
Тв орца .
Я
боюсь
все
переврать,
взявшись
ра ссу жд ать
о
тех
фо рте­
пьянных
гравюрах,
которые
выпол нил
и
заготовил
впрок
В ла­
дим ир
Иванович.
Только
его
благородная
доверчивость,
его
убеж ден н ость
в
том,
что
все
существенное
по ня тно
всем,
объясняют
то,
что
он
со
мно й
обсуждал
вещи,
о
которых
не
мне
судить.
(Он готов был выслушать суждение дворника.
Но
—
не
п ро фессионал а,
меж ду
прочи м .)
Тем
не
менее,
при­
сутствие
ка ких- то
общих
пр инцип ов
в
его
игре
бы ло
так
явно,
что
мне
порой
казалось,
что
для
его
инто н ац ий,
его
расп ол о­
же ния
вещей
во
в ре мени
не
достает
к акой -то
музыки
цели­
ком
его .
Что
должны
быть
какие-то
сочинения,
которые
были
бы
особенно
до ма
в
его
руках,
—
и
которые
в
уже
написан­
ных
и
исп ол няемы х
им
только
сквозят.
На
что
могли
бы
б ыть
пох ожи
эти
«идеальные»
с очине ния ,
с
которых
сня ты,
как
гр а­
вюр а
с
портрета,
его
исполнительские
доски?
Ес ли
—
что
мне,


194
О. СЕДАКОВА
естественно,
ле гче
—
искать
им
подобия
в
лирике,
то
э то,
ве­
роятно,
б ыло
бы
что-то
похожее
на
по зднег о
Пушк ин а,
ос о­
б енно
на
та кое:
Знакомым
шум ом
шорох
их
вершин
М еня
приветствовал.
В
задумчивость,
родственную
задумчивости
эти х
стихов,
в
дальний
и
знако мый,
приветствующий
сверху
беззв у чный
шум
Владимир
Иванович
погружал
«Времена года»
Чайковского:
яр кие
жанр ов ые
картинки
от ступ ал и,
вперед
вы ход ило
ед ин­
ство
цикла
—
все
обозревалось
как
бы
«с холма лесистого»,
из
гл убин ы
вос пом ина ния,
с
высоты
свидания
через
не с коль­
ко
лет.
Это
бы ло
непривычное
впечатление
от
школьных
«Времен»
—
впеч а тле ние
ум ной
музыки.
А
Шу ман
у
него,
на­
о бор от,
омывался
той
се рде чнос тью ,
каку ю
обы чно
свя зыва­
ют
с
рус ск им
нача лом
в
искусстве.
И
как
гимническое
ше­
ствие
чувства
звучал
Лист .
Он
нед аро м
л юбил
поэзию
как
мал о
кто
из
музыкантов
—
и
вообще
слова,
сча стлив ы е
вы­
раж ения ,
гл убоки е
с ра внения .
Его
интонации
тянулись
к
пря ­
мому
признанию,
к
той
таинственной
вн ятн ос ти,
ка кой
об­
лад ает
человеческое
слово.
Ск рябин ,
до
его
«Поэм», был для
него
образцом
такой
горя чей ,
почт и
ре чев ой
интонации:
еще
чу ть -чут ь,
и
это
станет
сло во м,
вот
эта
прелюдия: «Ну по­
с м отри !»...
Есть
художники,
которые
увлекают.
Искусство
Владимира
И ва новича
д елало
другое
дело
—
не
увлекало,
а
облекало,
окружало
наше
внима ние
подвижной
гурьбой
лиц,
жестов,
обл ико в.
Их
бы ло
много.
Бол ьше
все го
я
вижу
так ой
его
жест:
он
мягко
приближает
друг
к
дру гу
дв ух
людей,
которых
зн а­
комит,
предлагая
им
оце нить
ра дост ь
э той
их
встр еч и.
Он
от­
личал
для
с ебя
созвездие
Кассиопеи.
И
в
рис унк е
Кассиопеи
е сть
это т
ж ест
—
легкого
широкого
объятия,
сб лижаю щ его
двух
с обеседн ико в.
Исполнитель
и
делает
по
су щест ву
эт от
жест,
он
подводит
друг
к
другу
сочинение
и
с луш ате ля.
«Друг
к
другу»
я
говорю
не
по
ине рции.
Л егко
вообразить,
что
ре чь
идет
тольк о
об
акции
над
слушателем,
о
вов ле чени и
его
в
мир
пьесы.
Но
вед ь
и
мир
пь есы
облечен
той
же
за мк нутос тью,
что
все
и
все
на
све те.
Он
то же
не
оче нь -то
сделает
первый
шаг
навстречу.
Если
же
в спом нить ,
что
исполнитель
не
слиш­
ком
от лича етс я
от
авт о ра,
как
мы
заметили
в
ра згов оре
о
до с­


УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ
195
ках
и
оттисках,
то
можно
закл ючит ь ,
что
художник
и
вооб­
ще
—
третий
при
в с трече
двух,
причина
встречи
и
поручи­
те ль
за
ее
успех.
Он
мож ет
ра зомкн ут ь
два
одиночества,
если
сам
он
не
одинок.
Се ку нды
не
зад у мывая сь,
я
найд у
образ
Владимира
Ивано­
в ича
(«музыкантский и жизненный,
что
одн о») в большом кус­
те
флоксов,
в
огромной
сирени
и
в
ее
гроздьях,
в
кроне
ивы
—
во
в сех
купа х,
облаках,
из об илия х,
сложных
единствах.
Во
в сем,
что
само
по
себе
как-то
неодиноко,
что
н есет
внутри
себя
со бст венн ую
сред у,
собственную
се мью,
что
само
в
себ е
—
целый
народ.
Из
каждых
га ст роле й,
от
Камчатки
до
Армен ии,
он
приво­
зил
донесения
о
том,
что
«шансы есть» .
Что
стр ана
неисто­
щимо
талантлива
и
всегда
найдется,
кому
говорить
и
играть.
Условия,
в
которых
проходили
эти
гастроли
(«камерников»,
по
официальному
определению:
и сполн ите лей
камерной
му­
зыки)
достойны
отдельного
п ов еств ов ани я...
Про
это
он
р ас­
сказывал
с
веселым
изумлением.
Как,
например,
в
цех у
в
обе­
д енный
перерыв
или
в
воинской
части
певице
отвечали
голо­
са
с
задних
рядов
—
подпевали
или
пе ли
что-то
свое
в
ответ
на
Шуберта...
Всерьез
его
о горча ло
д ругое :
состояние
профес­
с иона лизма .
Этот
про фе сс иона лиз м,
каким
он
стал
к
на шим
дням,
и
был
его
врагом.
У
художника,
ко тор ый
(как мы с удовольствием повторя­
ли
за
Рильке)
может
сказать
хва лу
все му,
есть,
тем
не
менее,
враг.
Пушкин
называл
его
ч ернь ю,
не мецк ие
рома нтик и
—
фи ли стером ,
Набоков
—-
пошлостью...
Как
его
ни
назови
и
как
ни
дистанцируйся
от
романтической
позиции,
это
в
са­
мом
де ле
страшный
вр аг.
Может
быть,
только
«чистый гений»,
бл изкий
к
п олной
а соц иа льнос ти
творец
не
несет
в
с ебе
са­
мом
этого
н аг лого
р аба,
циник а
и
филистера,
черни
и
пошло­
сти .
Дело
не
в
том,
чтобы
Давидсбюндлеры,
боевое
братство,
о
котором
мечтал
Шуман
и
за
ним
Владимир
Ива нович ,
выс­
ту пая
против
этого
врага,
совершали
дикие
и
эпатирующие
поступки:
дело
в
то м,
что
они
вообще
совершают
поступок.
Тогда
как
их
многоименный
вр аг
настаивает
на
не во зм ожно­
сти
поступка,
на
«живи как живется»: как привычно,
уд обно ,
беспроигрышно
и
да же
немного
в ыигрыш но .
Если
речь
идет
о
крупном
в ыигр ыше
—
это
уже
другой
герой,
это
авантю­
рист,
уже
чем-то
б лиз кий
худ ожн ику
ти п,
хотя
бы
от
против­


1$6
О.СЕДАКОВА
ного.
Зде сь
вмешалось
пр ед ст ав ление
игры,
ст ав ки,
риска,
из­
вестной
сво бо ды
—
то
ес ть
пос тупка . «Непоступающие»
люди
бывают
вполне
добродушны
и,
мо жет
быть,
д аже
добры
—
но
ко
всему,
кроме
непонятного
им
другого
поведения.
Они
не
хотят,
чтобы
такое
вообще
было.
Поч ему?
не
знаю.
Безо
в с якого
личного
зла,
не
со зна вая,
они
хотят
остаться
без
эт о­
го
з ат руд няюще го
их
жизнь
другого
—
и
как
пр ав ило
до сти­
гают
ус пе ха.
В
общем-то
они
достигают
его
простой
демон­
страцией
себя,
как
в
рассказе
Набокова
«Озеро,
обл ак о,
за мо к».
Но
если
они
при
этом
ху д ож ник и-пр офессионалы ,
тут
уже
де ло
пахнет
кровью.
Не
только
кровью
не счас тны х
гофманов-
ски х
капельмейстеров,
но
и
амв р осич сс кой
к ровью
Муз.
По­
чему
им
воо бще
приходит
в
голову
играть
Бетховена,
с очи­
нят ь
стихи,
отливать
скульптуру?
Иначе
как
особым
манев­
ром
нечистой
силы
я
этого
не
могу
объяснить.
Нужно
сде­
лать
искусство
доходным
и
престижным
делом,
а
дальше
уже
по йдет .
Так
вот,
Владимир
Иванович
ненавидел
эти
фаль шив ­
ки
и
систему
обучения
воспроизводству
э тих
фальшивок,
бо­
лее
или
менее
«похожих»
на
на с тояще е,
на
«классику» . « Уч а т
не
тому,
хвалят
не
за
то,
бранят
не
за
то,
—
говорил
он.
—
В
конце
ко нцов ,
все
забудут,
что
та кое
му зыка,
а
радос ть
быть
собой,
бы ть
на
свободе
будут
искать
в
други х
местах.»
Что
же
не
фальшивка?
Где
это
есть.
Это
это
дальше
нераз­
ложимо.
Назвать
это
искренностью,
смелостью,
верностью,
сп особн ос тью
почитать
и
беречь,
скоростью
ума
и
сердца
—
еще
не
все.
Это
и
есть
это.
Этого
совсем
не
мало
вокруг,
как
принято
думать,
наоборот:
это
в
самом
пор ядке
в ещей.
Но
рас­
познать,
отличи ть,
п реп одат ь,
разыграть
его
—
вот
зд есь
нуж­
но
подумать.
Нужны
приемы.
Один
из
приемов,
употребляв­
шихся
Вл ад имиро м
Ив ано ви чем
—
поглядеть
с
др угой
точки
зре ни я:
освобождающей
от
опыта
и
слишком
груб ого
соучас­
тия,
не
то
чтобы
впервые,
но
из
некоторого
из быт ка
свобо­
ды.
Он
про бов ал
вообра зи ть
себя,
например,
япо нце м
в
Мо ск­
ве.
Но
п о-н ас тоящем у
такой
то чкой ,
освобождающей
зрение,
стала
для
не го
соб ств ен ная
обреченность,
о
которой
он
узнал
за
несколько
лет
до
см ерт и.
Чем
ближе
дело
подходило
к
концу,
тем
счастливее
видел
он
в се,
всякую
мелочь,
всякую
обязанность.
«Скоро кончится Ваше мучение», —
сказа ла
я,
гля­
дя
на
гору
картошки,
которую
он
чистил
к
п рихо ду
го ст ей;
оставалось
не мн ого.
«Блаженство мое кончится,
—
возразил


УЧИТЕЛЬ
МУЗЫКИ
197
он.
—
Я
бл аж енст ву ю.»
Я
посмотрела
на
нег о
и
увидела,
что
это
правда.
4 сентября 1982—30
мая
1989
Владимир Иванович Хвостин (1937—1982) — пианист, концертмейстер,
преподаватель фортепиано. В 70-е годы работал с Зарой Александровной
Долухановой, Викторией Ивановой, сестрами Лисициан, Марком Осипови­
чем Рейзеном. Записал несколько пластинок с 3. Долухановой и М. Рейзе-
ном. В последние годы начал выступать с сольными фортепьянными кон­
цертами в Москве.
Еще несколько лет после смерти В. И . Хвостина его друзья, слушатели,
ученики собирались на ежегодные вечера его памяти в музее Голованова.
Потом этот круг рассыпался.


О. СЕДАКОВА
МАРУСЯ СМАГИНА
—
Сейчас
они
обме няю тся ,
а
п ере езжа ть
по ка
не
будут,
пере­
едут,
ког да
Маруся
умрет.
К огда
Маруся
умрет
—
это
просто
срок ,
спокойно!
это
та­
кой
же
ср ок,
ка к:
когда
с нег
растает.
Все
мы,
как
из вестно ,
умрем,
но
это
п ока
не
срок,
это
за
скобками
или
в
ум е,
как
при
сложении
в
с толби к:
два
пишу,
од ин
в
уме.
Для
Маруси
скобки
рас крыли сь ,
все
перемножается,
все
складывается,
пер­
вая
цифра
«из ума»
выводится
на
бумаге,
под
че р той,
в
пер­
вом
столбце
суммы.
Мета ста зы
в
кос ти,
поз во ноч ник
пе рело ­
мил ся
пополам
и
колени
по дкос илис ь.
При
ней
гов орят
про
метастазы,
она
так их
слов
не
понима ет .
Ее
пов езл и
из
мос­
ков с кой
квартиры
в
Ливны,
к
себ е,
по
дороге
т уда.
Квартира
таким
образом
не
пропадет
и,
когд а
Маруся
умрет,
там
поселятся
ее
орловские
сестр ы
или
плем янницы.
И
чем
меньше
до
этого
срока ,
когда
Маруся
умрет,
тем
лучше,
го­
ворят:
меньше
мучиться.
***
Ес ть
известный
путь
спасения
от
жизни
и
от
ее
смерти.
От
ее
известий,
которые
смешивают
наши
карты
и
выбивают
почву
из-под
ног,
которые
б ьют
без
промаха
по
нашему
инстинкту
выживания
любо й
ценой.
Путь
этот
состоит
в
том,
чтобы
вос ­
пользоваться
происшедшим
как
с юже том
—
для
картины,
пь е­
сы,
элегии.
М ногие
мои
знакомые
верят
в
этот
путь;
я
знаю
человека,
к ото рый,
едва
похо ро нив
мать,
написал
об
это м
ве­
нок
сонетов.
Вялый
венок.
Быстрее
Гертруды!
—
подумала
я.
Не
то
что
не
сносив
башмаков,
а
возможно,
и
не
успев
их
р ас­
шнуровать.
Что
же,
ес ть
т акой
пу ть.
Мне
не
нравится
только
если
его
принимают
не
за
спа с ение
от
жизни,
а
за
спас ение
самой
жи зни:
де скат ь,
в
э том-то
виде,
в
обре тенн ой
фо рме
о ни,
наш и
умершие,
станут
даже
больше
того,
чем
были:
были
смертными,
а
станут
бессмертными,
ибо
форма
бессмертна.
И
это
был о
как
преображ ен ье
Простого
гор я
и
простого
сч а стья
В
прелюдию
и
фуг у
для
органа.


МАРУСЯ СМАГИНА
199
У
м еня
б ыло
в
распоряжении
все,
что
упомянуто
в
эти х
стихах
Арс е ния
Тарковского.
Но
минуту!
кроме
про ст ого
горя
у
меня
бы ло
оче нь
непростое
о мерз ение,
про исходи вш ее
от
слов
о
квартире.
Н е ужели
ближние
наш и
и
в
само м
деле
так
низменны
и
циничны,
как
в
прозе
Три фон ов а?
и
кто
к ому
подражает?
они
поср едст венно й
и
тяжелой
прозе
—
или
она
им?
и
что
с
этим
де ла ть?
Трифонова
я
мо гу
в
кон це
концов
не
читать,
но
ближнего,
говорящего
о
квартире,
нс
выклю­
чишь,
как
рад ио.
И
диктору
этого
радио
вр яд
ли
объяснишь,
что
случилось...
Но
простое
гор е
в
ко нце
к онцов
в ажнее
и
об ширне е.
И
прелюдия,
и
фуга,
и
да же
орган
(правда,
электронный)
бы ли
рядом.
Я
открыла
хорошо
темперированный
к лавир
и
попро­
бовала
уйти
т уда
от
Маруси:
туда,
в
б о жест венный
океан
фор­
мы,
в
дом
без
окон
и
дверей,
за няты й
своим
делом,
как
водо­
п ад,
который
не
отвлечешь
ни
на
что
другое,
в
окончательно
ж ивое
пространство
великолепного
самостоянья.
Я
придума­
ла,
конечно,
что
это
нс
я
бег у
от
известия
о
Марусе
—
но
это
ее
хочу
пер енест и
из
ее
невразумительной
беды
в
я сный
по­
кой
звуковой
ра бот ы.
Это
б ыла
неправда.
Клавдий
—
не
Второй
Король,
и
то,
что
от
нас
требуют
о тдать
п росто му
горю,
нужно
отдать
це­
ликом.
Другое,
со всем
другое
бывает
зерном,
из
которого
вы­
растает
прелюдия
и
ф уга
для
орга н а.
Форма
ра стет
из
фор­
мы,
а
бесформенная
и
горькая
жизнь
и
ее
совсем
уж
бес­
форменная
смерть
зна ком ят
наше
сердце
с
сам им
собой:
с
тем ,
что
нико гд а
нс
с лыха ло
о
фор ме
и
слушать
нс
будет,
что
плачет
и
не
уте ши тс я, «ибо их нет».
Нужно
было
ех ать
в
Ливны.
***
Са мое
очевидное
в
Марусе
бы ло
то,
что
она
похожа
на
ко­
пилку.
Бывают
к опил ки
деревянные
и
открывающиеся,
у
которых
можно
время
от
в рем ени
о твинч ива ть
крышку
и
проверять,
сколько
там
со брал ось .
Но
эт о,
по-моему,
унижение
иде и
ко­
пилки.
Ее
з амы сел
трагичен.
У
настоящей
ко пи лки
все
види­
мое
и
исчислимое
нав сегда
осталось
позади
—
внутрь
ведет
только
щель .
Настоящая
копилка
должна
быть
хрупкой,
что ­


200
О. СЕДАКОВА
бы
ее
м ожно
бы ло
раз би ть,
как
задумано, ■—
а
до
этого
толь­
ко
слух
рисует
положение
дел
внутри,
в
тем нот е,
ни
с
че м,
вероятно,
не
сравнимой.
И
тот
же
слух,
который
р исо вал
старым
докторам
картину
ле гк их,
изображает
нам
таинственную
каморку
с
тихим
сия­
нием:
медные
деньги
испускают
там
к руглы е
во лны
света,
от­
ражают
и
умножают
друг
друга,
как
все
на
свете
сияет,
если
его
опустить
в
щель
и
уб рать
от
зрения.
Настоящая
копилка
—
глин ян ая
кошка
со
сл епы ми
нар и­
сованными
глаза м и
и
острым
гла зом
монгола-циклопа
ме ж­
ду
ушей,
жертвенное
животное
Ма ммоны .
Копилка
не
должна
быть
ни
домиком,
ни
бессмысленным
грибком
—
нет ,
это
прекрасная
кошка
с
человеческими
гл аза­
ми.
Такие
красивые
гла за
быва ют
у
продавщиц
на
рынке.
Ее
должно
быть
очень
жалко.
С
ней
нужно
долго
жит ь
и
не
по
многу
в
нее
бросать.
Ее
долж но
быть
до
невозможности
жа л­
ко
хлоп н уть
о
пол.
О
постыдный
в ек,
мелочн ый
во
всех
мелочах!
Ты
д аже
Маммоне
не
можешь
поклоняться,
и
она
тебе
не
божество,
а
высчитываемый
пр от ивник.
Ты
построишь
се бе
с вой
искусст­
венный
мозг,
ты
сделаешь
прозрачную
копилку
своим
детям,
ты
испечешь
с вой
хлеб
в
про зра ч ных
пе чах,
и
ум,
когда-то
умевший
любить
тайну,
заснет
за
п ров ерка ми
собственных
предположений.
Ес ли
из
А
сле дуе т
В,
а
из
В
следует
С,
то
из
А
со
всей
несомненностью
следует...
Родная
копилка,
задуманная
достойным
зрителем
Царя
Эдипа
и
Гамлета!
ты
не
следуешь
ни
из
чего.
Сумма
в
те бе
не
с ост оит
из
с лаг аем ых:
она
ра вна
запер то й
тем но те,
и
терпе­
нию,
и
всл у шив анию,
и
испыт а нию,
и
отказу,
и
соблазну,
и
слезам
над
крупными
черепками
в округ
медной
лужи.
Мо­
лочные
реки,
кисельные
берега.
Глиняные
гор ы,
медное
о зе­
ро.
Три
царства:
Ме дно е,
Серебряное
и
Золотое.
Ту да
несет
ох от ника
пощаженный
им
орел.
Н есет
и
б роса ет,
и
над
са­
мой
землей
подхватывает,
и
так
три
раза.
Три
волшебных
су н­
дучка
из
русской
сказки.
Неужели
нам
не
за
что
будет
жалеть
друг
друга,
и
астро­
навты
с
геронтологами
откроют
дверь
в
п розра чну ю
вечность
Федорова?


МАРУСЯ СМАГИНА
201
***
Но
Маруся
была
из
дру гого
времени.
Она
не
уме ла
читать
и
боялас ь
телевизора.
Она
не
сразу
решалась
сесть
на
трамвай,
ког да
мы
гул яли
с
ней
по
д ругой
еще
Т аган ке,
направляясь
к
саду
Прямикова.
На
ее
ли це
остановилось
время:
оно
пока­
зывало
орло в скую
степь
при
татарах.
Глаза
у
нее
бы ли
узкие,
черные
и
еще
припухшие
—
глаза,
не
различавшие
букв.
Она
не
уме ла
думать
молча
и
п оэто му
всегда
шевелила
губами
и
пришептывала,
как
будт о
читала
ей
одной
видную
книгу
—
и
на
некоторых
мест ах
у лыб ала сь,
не
р азжи мая
губ.
У лыбал ась
она
не
как
др угие ,
когда
им
что-
то
нужно
выразить
—-
нет,
она
улыбалась,
ко гда
ее
спр аш ива­
ли
и
она
хотела
ч то- ниб удь
не
выра зи ть.
—
Маруся,
у
те бя
много
денег?
—
Атонеж,
—
у лы бается .
—
А
хватит
на
такую
шубу,
как
у
мамы?
—
Атон еж !
—
она
улы ба етс я,
не
раздвигая
губы ,
а
собирая
их
к
середине,
и
эту
середину
передвигая
чу ть
вправо,
смущенная
тем,
ч его
сама
не
знает
и
эт им
же
го рда я,
лукавая
и
честная
как
никто.
Мне
очень
нравилось
зада ват ь
ей
в оп росы
про
деньги.
Мне
казалось,
что
на
этом
месте
она
превратится.
Не
могу
объяс­
н ить,
что
это
зн а чит,
но
я
все гда
ждала,
что
Маруся
пре вра ­
тится.
Хо тя
ниче го
бо лее
устойчивого,
чем
он а,
придумать
не льзя.
Дене жк и
денежки
Все
до
к опеечк и
Касса
закрыта
Ключу
мен я!
—
этой
непобедимой
песне
она
ме ня
научила,
на
потеху
гос тям.
Ну-ка,
Ол я,
про
де неж ки!
И
про
золотой
зу б:
Самолет
летит
А
все
крылом
крылом
А
мне
понрав ил ся
А
с
золотым
зубом!
А
про
болезню,
Ол я,
про
болезню!
Пой ду
в
с ад,
в
самый
зад
Где
трава
немятая


202
О. СЕДАКОВА
Не
болезня
меня
суш ит
А
любовь
пр оклят ая!
И,
наконец,
последняя,
нео т раз имая
—
Васятка:
ну
уж
пож а­
л уйс та,
В ас ятку!
Любил а
Васятку
Плясала
вприсядку
А
тепер ь
Васятку
Под
левую
пятку
—
их!
Зде сь
нужно
показать,
как
это
делается,
как
нам
все
нипо­
ч ем!
и
при
эт ом
не
перепутать
левую
п ятку
с
пр ав ой.
Вп ро­
чем,
если
перепутать,
бу дет
еще
смешнее.
Во
всяком
случае,
при
гост ях
она
не
бу дет
ме ня
трогать.
Мне
не
нравились
марусины
руки.
Они
не
ра згиба л ись
до
кон­
ца,
и
концы
па ль цев
были
твердые,
как
железо,
—
та кой
ру­
кой
не
погладишь.
Таким
го л осом
ниче го
ла сков ого
не
ска­
жеш ь.
Он
не
гн етс я,
как
должен
гнуться
голос
на
ласковом
слове.
Но
сид еть
на
ее
колен ях,
на
широких
кол еня х,
на
цве т­
ном
ситце-штапеле
даже
зимой
и
слушать,
как
она
приг ова­
ривает:
А
ты
моя
пышная!
Ты
моя
пашанишная!
—
это
приятно.
**★
Когда
я
хочу
по ду мать
о
себе,
в едь
если
теперь
я
—-
не
я,
то
б ыла
же
ко гда -нибу дь
собой,
и
мне
хочет ся
заст ат ь
себя
на
этом
месте
—
я
вижу
не
себя,
а
множество
людей,
на
ко то­
рых
я
гляжу,
как
тогда,
снизу
и
и зда ли:
кто-то
из
них
си дит
од ин
за
столом,
об лок отяс ь
и
с
той
печалью,
которой
можно
не
бояться
только
если
забу дешь ,
что
те бя
видят;
кто- то
вы­
ходит
из
реки,
разгоняя
перед
собой
т ину;
кто-то
с
ужа с ным
лицом
кричит
что-то
об ид ное
другом у,
забыв,
что
«здесь ре ­
бенок»; кто-то
под ним ает
рюмку
и
н епо нятно
шутит,
а
все
смеются
и
пов орачив а ю тся
к
другому
—
по
од ном у,
по
двое,
большими
группами,
в
темн о те
и
при
свете
но чной
лам пы
и
утром
на
перроне,
все
они
что- то
заслоняют
от
меня,
и
мне
кажется,
бу дто
они
исполняют
какое-то
т рудно е
задание,
стоят


МАРУСЯ СМАГИНА
203
на
посту,
терпеливо
и
самоотверженно,
и
мне
хочется
побла­
годарить
их
и
проси ть,
чтоб ы
их
отпустили,
чт обы
они
от­
дохнули
от
ве ч ного
холода
и
мокрого
ветра,
сказать,
что
я
уже
не
б оюсь
и
буд у
ж дать
о дна. ..
***
Маруся
Смагина,
моя
няня ,
молится
вечером,
а
я
подгляды­
ва ю.
Я
знаю,
как
это
делает
бабушка.
Она
выпрямляется
и
даже
будт о
встает
на
цы поч ки,
что бы
смотреть
на
что-то
перед
со­
бо й,
выше
лица.
Ее
руки
со
всей
силой
опущены
в низ.
Она
как
будто
удерживается
от
т ого,
чтобы
их
протянуть
—
за­
чем ?
Она
выговаривает
каждую
бу кву
н еп онятны х
мне
сл ов
и
останавливается
внутри
каж дог о
слова,
прислушиваясь
как
будто
к
ответу
и
ес ли
не
слышит,
трев ож итс я
и
по д жида ет,
а
у сл ышав,
кивает
или
крестится
—
это
как
будто
одно
и
то
же,
знак
согла си я
—
и
как
будто
слезы
у
нее
б егут
по
щекам,
но
ник а ких
с лез
точно
нет,
и
как
будто
силь ны й
ветер
раска­
чивает
перед
ней
какой-то
свет,
и
потому
так
виден
прекрас­
нейш ий
на
свете
очерк
от
лба
к
п одб ород ку...
Я
прикусываю
под ушку
и
закрываю
глаза,
чтобы
не
п лакать
вслух,
и
сно ва
гл яжу
на
нее:
она
уже
конч ает,
кланяется,
как
будто
п ри каса­
ется
к
сле ду
только
что
ушедшего
человека.
Видно,
ей
жалко
расс тава ть ся,
но
пора.
Она
подходит
и
целует
ме ня,
и
я
уже
плачу
всл ух
и
приду­
мываю
объяснение:
плохой
сон
пр иснилс я.
***
Маруся
молится
леж а
на
раскладушке,
и
я
по нима ю,
что
она
моли т ся,
а
не
«думает», как всегда,
только
пот ом у,
что
она
при
этом
бы стро
кре с тит ся.
Гов орит
она
при
это м
что-то
нес ус­
ветное:
йижыси
нябяси
и
вид имо
и
не
пр ед пол агает,
что
это
что-
то
значит,
но
всхлипывает,
всхлипывает,
потом
зевает
и
засы­
па ет.
И
я
дум аю,
каким
это
образом
старая
не кр ас ивая
Маруся
—-
девушка.
У
нее
был
м уж,
его
уб или
на
войне,
и
ба б ушка
ск а­
зал а,
что
кто
жил
после
мужа
двад цат ь
лет
од ин
—
снова
де­
вушк а.


204
О. СЕДАКОВА
Кроме
тог о,
Маруся
сирота.
Сироты
—
это
де ти
в
старых
книгах
у
дверей,
в
лохмотьях
и
со
светлыми
волосами.
Они
просят
хлебушка.
Про
них
мы
с
бабушкой
учили
стихи,
про
горемык-сирот
и
про
м ал ют ку : «Шел по улице малютка,
по­
с инел
и
ве сь
дрожал».
Но
Маруся
ничего
не
попросит,
д аже
если
бу дет
умирать
с
г оло ду.
Когда
она
бол ее т,
то
отказыва­
ется
есть,
ее
не
уговоришь: «Я сегодня валяласьвесьдень и
ничего
не
заработала!»Да и не дойдетдело до голода,
она
у меет
беречь
деньги,
как
го во рит
м ама.
Таинственные
марусины
деньги
шуршат
за
окном,
в
небе
мне
мерещится
что-то
вр оде
мясорубки,
в
котор ую
Маруся
пропускает
печенье:
медный
кусок,
как
тесто,
в ы ходит
из
про­
рез ей
готовыми
пятаками,
они
гн утс я,
ти хо
падаю т,
это
мед ­
ный
сн ег,
это
мне
снится
и
озна чае т
во
сне
бу ду щие
сле зы.
***
Я
не
по ех ала
в
Л ивны
и
не
в ид ела,
где
положили
Марусю
и
е сть
ли
над
ней
крес т
и
тен ь
ветвей.
Должно
быть,
есть.
Я
не
знаю,
какие
деньги
она
собрала
в
конце
концов
и
ком у
досталась
ее
квартира,
что
она
думала
и
надумала,
шевеля
губами,
как
ра зг ова рива ла
она
со
своим
му­
чением,
ни
назв ание,
ни
п ричи на,
ни
смысл
которого
были
ей
неизвестны.
Но
с
тех
пор,
как
я
помню
себя,
помню
я
и
Ма русю ,
Марию
Павловну
Смагину:
запертый
сад,
заключен­
ный
к олоде зь,
запечатанный
и сточни к.


А. ВУСТИН
МУЗЫКА — ЭТО МУЗЫКА
...Мы не знаем, что такое музыка.
Г. Гейне
Моим
первым
учи тел ем
был
Гр игор ий
Самуилович
Фр ид,
исключительный
педагог,
духов ное
воздействие
которого
на
учеников
б ыло
очень
велико.
Это
человек,
вок руг
которого
создается
аура,
ср еда,
к
не му
то гда
тянулись
именно
молодые.
Среди
тех,
кто
был
в
сфере
его
влияния,
назову
Алика
Раби­
новича,
Ко лю
Корндорфа,
Б орю
То биса,
Ге ну
Гладкова;
даже
этого
перечисления
впо лне
д оста точно .
Собирались,
как
пра­
вило,
не
в
уч еб ных
ст енах ,
а
у
нег о
дома,
играли
в
четыре
рук и
(до сих пор помню,
как
А лик
с
Фридом
играли
бетхо­
венские
к ва ртет ы!). Тогда как бы впервые открывались новые
произведения
Шостаковича
и
Прокофьева.
Т аким
откры ти ­
ем
для
м еня
была
Шестая
Шос та ков ича,
которая
до
сих
пор
остается
од ной
из
мои х
люб имы х
с имфо ний.
Б ыло
очен ь
мно­
го
музыки
и,
кон ечн о,
разговоров
обо
всем:
о
живописи
(Фрид,
как
известно,
сам
р исует ,
и
у
него
есть
мн ожес тво
интерес­
нейших
ху д ожест вен ных
альбомов), о жизни,
о
проблемах
культуры.
Затем,
попав
в
стены
консерватории,
в
класс
Владимира
Ге оргиев и ча
Фере,
я
ощутил
принципиально
другое :
св обод а
как
главенствующая
и дея
определяла
годы
обучения.
И
эта
пос ледов а тельн ост ь
был а
замечательной.
Инструментовсдение
я
проходил
у
Нико ла я
Петровича
Раков а,
покойного
ныне,
которого
очень
л юблю,
анализ
—
у
Юр ия
Николаевича
Холо­
по ва,
по
сей
д ень
остающегося
значительной
фигу ро й.
А
даль­
ше
мой
педаг ог
по
специальности
д авал
мне
возм ожн ость
делать
все
что
уго дно
и
не
запрещал
нич ег о,
что
очень
ц ен­
но.
З амеч у,
это
было
еще
в
бо-е
год ы,
когда
д овл ели
какие-то
смешные
пред ст авления
о
том,
что
запрещено,
а
что
нет.
И
в
том,
что
он
предоставлял
с вобод у,
была
определенная
пози­
ция .
Как-то
В.
Г.
Ф ере
показывал
свою
Фортепианную
сонату,
написанную
в
дух е
авангарда
20-х
годов.
Не
так
уж
он
был
однозначен,
как
мож ет
пок азат ься
на
первый
в згляд .
Учился
я
в
основном,
слушая
музыку
в
замечательной
консерваторс­
кой
фонотеке.
В
первое
время
почему-то
слушал
много
Х ин­


2Об
А. ВУСТИН
демита,
ком поз ит ора
в
высшей
степе ни
не мод ного
в
наш и
дни.
А
на
меня
действовали
и
«Художник Матис», и « Гар мо ния
мира».
Еще
очень
любил
он егге ров с кого
«Царя Давида». Т ог­
да
же
познакомился
с
Ай в зом,
музы ка
которого
начинала
по­
немногу
открываться.
Послевоенный
авангард
как
таковой
я
еще
нс
знал,
скорее
знакомился
с
эт ими
и деями
через
н ашу
м осков с кую
школу;
сочинения
Э.
Денисова,
А.
Волк онск ого
бы ли
тогда
подлин­
ны ми
событиями
музыкальной
жизни.
Я
помню
ис по лне ние
Л.
Давыдовой
«Сюиты зеркал»
Вол конс кого;
конечно,
и
«Сол­
нце
инков»
Денисова
—
о дно
из
я рч айших
впечатлений
то го
времени.
Ч уть
позже,
в
70- с
годы
—
опыт ы
молодой
С.
Гу­
байдулиной,
в
частности
«Quatro» для двух труб и двух тром ­
бонов,
произведение
очень
на
м еня
подействовавшее,
без
ко­
торого,
мож ет
быть,
нс
б ыло
бы
моего
«Слова»
для
ду х овых
и
уд арн ых
(1975).
О собенно
пом ню
оди н
из
вечеров
авангард­
ной
музыки
в
ЦДРИ,
где
бы ли
Ал еша
Любим о в,
М арк
Пе­
карский,
просто
обожаемый
м ною
человек,
и
Ко нст ант ин
Кримсц
—
блестящий
дирижер,
совершенно
не
оцененный
у
на с.
(Он родился дирижером,
ру ки
и
вся
его
пласт ика
—
это
органика
д ир ижера.
Есть
мно го
прекрасных
музыкантов
не
дирижеров,
которым
ест ь
что
сказать,
и
они
сто ят
за
пул ь­
том,
а
он
—
дирижер
от
природы,
как
бывает
пиа нис т
от
при­
р од ы. ) Он и ис полн яли Kreuzspiel Штокхайзена .
Кон е чно,
сей­
час
я
помню
все
довольно-таки
с му тно,
и
все
же
то,
что
п ро­
изошло
на
э том
концерте,
—
незабываемо.
Казалось
бы,
мно ­
го
авангардных
сочинений,
но
именно
тут
возник
особый
эффект
соб ыт ийно ст и.
Музыка
превратилась
в
акт ,
событие,
пе­
реживая
которое
мы
не
просто
сидим
и
слушаем
то,
что
нам
пр едла гаю т,
но
и
с ами
в
этом
участвуем.
Потом
ис по лне ние
этого
сочи не ния
вылилось
в
непосредственное
действие,
хотя
это
не
об язат ельн о
должно
б ыло
в ыра зить ся
так
уж
прямо.
Но
тогд а
и спо лните ли,
сцепившись
ру ка ми,
самым
естествен­
ным
образом
ст али
двигаться
по
кругу,
увлекая
за
собой
пу б­
лику.
Я,
как
человек
н емно го
ск ов анный,
не
пр инял
участия,
но
важен
сам
факт:
муз ы ка,
в ы ходящая
за
рамки
пасс ивн ог о
созерцания,
слушан ия,
муз ыка
как
ритуал
(или это слишком
высокопарное
слово?), в общем
—
событие.
Тогда
м еня
это
потрясло.
И
каждое
наибо лее
с ильн ое
впечатление
в
те
70-е
го ды
от
лучших
концертов,
пож ал уй,
было
св яз ано
с
таким


МУЗЫКА - ЭТО МУЗЫКА
207
ощущением.
Это
было
и
в
«Рубайят»
Г уба йду линой
(у нее му­
зык а
вообще
чрезвычайно
действенна,
она
просто
берет
вас
и
властно
в едет ), и с Первой симфонией Шнитке.
Кстати,
так
же
действу ю т
фольклор
и
вообще
национальная
музыка,
скаж ем,
и нди йские
раги.
Я
пон им аю,
что
муз ыка ,
по
к райн ей
мере
лучшая
ее
часть,
всегда
ритуа льна .
Но
фольк­
лор
—
это
нечто
б ольше е.
Я
был
на
Севере
и
сл ыш ал,
как
п ела
плакальщица:
такое
нельзя
изобразить,
это
уже
как
не­
обход им ос ть,
просто
как
судьба.
Я
пло хо
все
это
мо гу
объяс­
нить,
но
хоч у
сказать,
что
это го
же
ищ у,
когда
сам
пишу .
—
Поэтому
Вы
так
любите ударные
инструменты?
Конечно,
они
ведь
ритуальны
по
своей
прир од е.
Это
на­
стоящая
магия,
искусство
барабанщиков,
например.
Я
ис пы­
тал
что- то
вроде
звездного
часа,
когда
слушал
сво ю
«Мемо-
ри ю»
для
у дар ных,
клавишных
и
струнных
(1978) —
страшную,
оглушительную.
Мне
п ов езло
с
исполнителями:
М.
Пе ка рс­
кий,
В.
К ожух арь,
хотя,
может
б ыть,
они
чуть-чуть
перегром-
чили.
Бы ло
это
в
До ме
композиторов
25 декабря 1978 года .
Посл е
я
слышал
свою
музыку
и
в
более
известных
з алах,
но
тогда
я
ис пыт ал
как
бы
пик
св оей
жизни,
самые
выс о кие
пе­
реживания
(в том,
что
касается
мо их
со чинений,
конечно).
—
А
до
этого
у
Вас
не
было
сочинений,
связанных
с
и деей
действен­
ности?
«Слово»
—•
с
него-то
собственно
все
и
началось.
Это
мое
первое
«действенное»
с очин ение ,
и
ве д ущая
роль
принадле­
жит
в
нем
ударным.
Их
партия
разворачивается
как
солиру­
ющая,
прич ем
не
только
ритмически,
но
и
тематически.
Еще
одним
открытием
б ыло
то,
что
уд арн ые
с
н еопр еделе нн ой
высотой
звука
пр ив лека ют
ме ня
гора здо
больше
чем
с
оп ре­
деленной,
хо тя
в
дальнейшем
я
обращался
ко
вс ем
видам
удар­
ны х.
Скажем,
на
п яти
разновысотных
том-томах
(это те же
ба раб аны
в
широком
см ысле
слова)
можно
создавать
цел ые
ме лоди и
—
ритмотемы.
И
эта
неопределенность
звука,
высо­
ты
почему-то
меня
оче нь
вдохновляет.
Вместе
с
тем
я
чув­
ствую,
что
это
четко
выраженный
тем атизм .
Можно
созда­
ва ть
настоящую
ритмомелодическую,
зв уковы с отную
линию
развития,
варьировать
ее,
обогащать.
И
к огда
я
это
отчетливо
понял,
то
попытался
с очинить
мелодию.
—
Оба
эти
про извед ения, «Слово»
и
«Мемория», показались мне близ­
ки ми
по
при нци пу
соотношения
и нстру ментов .
В
первом
случае ударным


2о8
А. ВУСТИН
против опост авл ен ы
д уховы е,
а
во
в тором
струнные.
Мне
показалось,
что
в
«Мемории»
на
струнных лежит
см ыс ловая
наг ру зка
человеческого
—
то го,
что
принадлежит
су бъе ктивн ой ,
психологической
жизн и.
А
ударн ы е,
на­
о боро т,
объективная,
нечеловеческая
си ла,
в
кон це
забивающая
струнные.
Вы
их
поставили
в
неравные
условия,
в
конце
концов,
струнные
оказыва­
ются
побежденными,
они
тонут
в
этом
нетемперированном
шквале.
Да,
потом,
в
конце,
они
в звивают ся ,
эти
несчастные
стру н­
ные.
Кстати,
их
б ыло
всего
25 (!) на такую батарею,
как
33 удар­
ных
инструмента.
Ст рунны е
как
бы
чисто
зрител ь но
что-то
изображают,
присутствуют,
создавая
тем
самым
инструмен­
та льны й
театр.
Исп о лне ние
«Мемории»
у
нас
б ыло
для
меня
незабываемым
переживанием.
А
в
словацкой
записи
пол уч и­
лос ь
наоборот:
чис то
микрофонным
путем
с тр унные
в
конце
задавили
уда рн ых.
Нап расно
исполнители
это
сделали.
Они
хорошо
игр ал и,
за
что
им
спасиб о,
но
ведь
я
был
далеко,
в
М оскв е,
и
не
мог
объяснить
им,
как
нужно.
После
этой
запи­
си
я
сделал
комментарий
в
нотах;
зв ук
уд ар ных
должен
п ре­
обладать.
Т огда
я
пон ял
(так учишься писать музыку!), как важ­
но,
чтоб
теб я
игр ал и.
Ина че
вар ишь ся
в
собственном
соку
и
постоянно
совершаешь
просто
школьные,
непростительные
ошибки.
Я
обозначил
од ин
темп
от
начала
до
ко нца,
как
в
«Болеро»
Равеля.
Но
ведь
«Болеро»
никогда
не
играется
в
од­
ном
темпе:
он
должен
сж им ат ься,
есл и
это
живое
испо лн е­
ние,
но
незаметно.
Слушаешь
и
думаешь,
что
все
идет
в
од­
ном
темпе,
а
на
самом
деле
он
сжимается.
За пись
«Мемории»
осуществили
буквально
по
моей
пар тит ур е,
что
п олучи лос ь
очен ь
странно.
Я
тут
же
понял,
что
в
текст
нужно
вносить
дополнительные
обозначения,
и
поставил
в
начале
один
м ет­
роном,
а
в
конце
—
д ругой.
Нарисовал
стрелочку
от
начала
к
концу,
чтоб ы
по ка зать
движение
темпа:
это
не
accelerando, а
именно
сжатие.
А
что
касается
объективного
и
субъективного
в
интерпре­
тации
тембровых
групп,
то
здесь
можно
у слышат ь
многое,
и
по-разному.
Ве дь
музыка
самое
обобщенное
из
искусств,
та­
ков а
уж
она
по
природе,
как
числа.
Музыка
это
и гра
чисел,
но
не
в
каком-то
в ульг арном
см ы сле,
не
«алгебра,
пове р яю­
щая
г а рм он и ю », а в смысле древнейшего ощущения числа как
наиболее
доступное
человеку
выражение
какого-то
всеобще­
го
закона.
Правда,
я
не
философ
и
го ворю
и сходя
л ишь
из
своего
опыта.
Си лу
числа
я
почувствовал
на
такой
вещи
как


МУЗЫКА - ЭТО МУЗЫКА
209
«Мемория»
чисто
о пыт ным
путем.
И
понял,
что
уй ти
от
эт о­
го
невозможно.
И
что
самое
поразительное,
в
рамках
этого
чи сла
еще
возможна
и
какая-то
свобода.
Там
ес ть
определен­
ная
эволюционность,
и
вместе
с
тем
я
должен
был
соблюсти
нек ий
неукоснительный
за кон.
В
э том
и
была
вся
прелесть
моей
работы
над
э тим
сочинением.
—
Вы
го вор ите
сейчас
о
св оем
при нци пе
и-кратности?
Об ъясни те,
что
это
такое?
Это
вроде
бы
очень
пр ост о.
Мне
хотелось
п ерене сти
прин­
цип
Шёнберга
со
звуковысотности
на
время.
Д олгие
год ы
12-
кратность
шла
у
ме ня
по
линии
уд арн ых,
но
ор ганиз уя
струк­
туру
всего
произведения.
Причем
именно
структуру,
а
не
фо р­
му,
которая
может
быть
сонатной.
Вар иацио нно й
или
сонат­
но - ва риа ционно й,
как
в
«Возвращенье домой»
для
голоса
и
ансамбля
на
стихи
Д.
Щедровицкого
(1981). 12-к ра т нос т ь
б ыла
пр инцип ом ,
проявляющимся
и
в
малом,
и
в
большом,
все
вр е­
мя
укрупняющимся
в
п рогре сс ии.
У
мен я
были
та кие
произ­
ведения
как
«Посвящение Бетховену»
для
ударных
и
ор ке ст­
ра
(1984), где я соединил совершенно разные сферы,
но
удар­
ные
своим
напором
вытесняли
все.
Вместе
с
тем
я
чув ств о­
вал,
что
с
э тим
можно
чт о-то
сделать.
Наконец,
г де-то
на
грани
89—90
годов
в
«Письме Зайцева»
для
голос а,
с тр унных
и
боль­
шого
барабана
(1990) я решил опробовать этот принцип по
линии
не
ударных,
в
данном
случае
с т рунных
инструментов.
И
по лу чило сь
чт о-то
любопытное
—
на
мой
вку с,
конечно.
Я
сейчас
говорю
нс
о
качестве
музыки,
а
об
ощущении
раб о­
ты
—
приятно
б ыло
ра бот ать.
Я
вд руг
почувствовал,
что
ма­
териал
заиграл,
ткань
ожила,
появилась
свежесть
какая-то.
Ободрившись
этим ,
я
написал
произведение
совершенно
но­
в ого
ти па , «Белую музыку»
для
органа,
вообще
без
ударных
(1990).
«Музыка для десяти», для фортепиано,
духовых,
струнных
и
дирижера,
где
и спольз ует ся
текст
Ж.-Ф.
Ла г арна
(1991), это
редкий
случай
(что мне даже понравилось!), поскольку здесь
тоже
нет
уда рн ых.
Основная
на грузк а
падает
на
рояль,
кото­
рый
и
осуществляет
всю
эту
12- кр атно сть ,
нигде
не
отступая
от
сво ей
функции.
Остальные
немного
отклоняются
в
обла ст ь
какой-то
изобразительности,
но
роя ль
выдерживает
сво е
до
конца.
Бук валь но
все,
за
редким
исключением,
что
я
на пис ал
с
тех
п ор,
с
90-х
годов,
находится
в
э том
ру сле.
Оп ять
же,
не


210
А.
ВУСТИН
думаю,
что
это
открытие
принадлежит
мне.
За гл янув
однаж­
ды
в
журнал
«Советская музыка», я с восторгом обнаружил
там
статью
Л.
Переверзева
об
африканской
му зыке.
Он
пи­
сал
о
том,
как
совершенно
незнакомые
ни
с
пифагорейцами,
ни
с
ф илос оф ией
числа
люди,
игра ю щие
на
бар аб анах ,
б ессо з­
нательно
воспроизводят
12- кр атны е
с трук туры .
Узнать
это
для
ме ня
б ыло
просто
н асл аждением.
Вот
что
такое
си ла
ч исла!
Она
в
прир од е.
А
отк уда
12 месяцев, 12 часов?
Это
значи т ,
что
на ша
кровь
по
эт ому
пр инципу
в
нас
игр ает ,
наверное,
и
серд­
це
бьется
соответственно,
что
в
свою
оче редь
идет
в
ритм
пл а­
нет ам
и
всему
кругов ор оту
жизни.
Надо
просто
этому
под­
чиниться,
а
не
из об рета ть
что-то
все
вр емя.
И
мир
Шё нбе р­
га
—
не
изобретение,
но
открытие,
абсолютно
естественное.
К
его
музыке
я
отношусь
с
в еличай шим
благоговением.
Мне
кажется,
это
просто
великий
комп ози тор,
с ове рш енно
не
о це­
ненн ый
у
нас
в
си лу
мно жест ва
пр ичин,
о
которых
и
гово­
р ить
не
хочется.
Его
оплодотворяющее
воздействие
на
музы­
ку
20века(даже
на
тех
композиторов,
которые
и
не
подозре­
в ают
об
э то м ), подобное воздействию А.
Эйн штей на
на
со­
временную
физи ку ,
совершенно
оче ви дно.
Шёнберга
я
люблю
разного,
особенно
зрелого,
скажем,
его
Скрипичный
концерт.
Но,
с
другой
стороны,
и
Шёнберга-пред­
те чу,
ког да
он
нака нуне
сво их
велик их
открытий:
пер иод
16- го
опуса
—
Пяти
оркестровых
п ьес,
просто
умопомрачительных.
Я
вообще
люблю
состояние
пре д--,
ощущение
перед
че м-т о,
ожидание
чего-то,
что
до лжно
про изо йт и,
как ого- то
потря­
сения.
Это
ес ть
вообще
в
музыке
io-x
год ов
и
в
Ро ссии,
и
в
Германии.
Подобное
ощ уще ние
необыкновенно
ценно,
оно
создает
великие
п роизв е ден ия...
Сейчас
все
эти
опред еления :
авангардисты,
традиционалисты,
я вно
устарели,
ничего
не
объясняют
и
ст али
уже
не мног о
раздражать.
Сейчас
мы
пере­
живаем
более
серьезную
фазу.
Мне
кажется,
что
уже
можно
оглян уться
на
вес ь
исторический
путь,
который
стал
виден
с
какой-то
новой
высоты.
Не
потому
что
мы
превзошли
к лас­
сиков,
это
не
та к.
И
дело
не
в
знаниях,
а
во
в згл яде.
Я
вижу
ве сь
путь,
воспринимая
н априм ер
самую
д ре внюю
музыку
как
абсолютно
живую.
—
Все
это
созвучно
мироощущению
кон ца,
когда уставшая
культура
не
стремится
больше
впе ред,
но
оглядывается
назад.
Так
обычно
происходит
в
конце
века,
и
сей ча с,
и
ста
год ами рань ш е.


МУЗЫКА - ЭТО МУЗЫКА
211
Да,
это
кризис,
но
нс
в
отрицательном
смысле,
а
как
завяз­
ка
чего-то
со вер шенно
неслы ханно
нов ого.
Т ого,
чему
назва­
ния
еще
не
дано.
Я
абсолютно
отчетливо
ощуща ю
какие-то
необычайные
перспективы,
у
которых
пок а
еще
нет
имени.
И
музыка
это
предчувствует,
она
находится
в
состоянии
предчув­
ствия,
как
у
ра нне го
Шёнберга.
В
это м
смысле
мы
живем
в
изумительное
время
для
искусства.
—
Вы
себя
ч увс тву ете
в
конце
старого
или
в
начале
но во го?
То
и
другое
взаимосвязано:
коне ц
это
и
ес ть
начало.
Как
в
какой-нибудь
сонате
Бетховена
происходит
сцеплен ие;
конец
фразы
накладывается
на
н ачал о,
а
последний
т акт
одновре­
менно
является
первым.
Вот
мы
как
раз
попали
в
такой
такт.
***
Детство
мое
прошло
под
знаком
Чайковского.
И
с ейч ас,
к ог­
да
уже
минуло
какое-то
время,
я
слышу
эту
музыку
в
но вом
кач ест ве.
Обожаю
позднего
Ч а йков с ко го: «Щелкунчика», Пя­
тую
симфонию.
А
Мус оргск ий
был
п росто
потрясением,
на­
стоящим
открытием.
Все,
что
связано
с
ним,
я
буквально
кол­
лекционирую:
с обира ю
его
издания,
выходившие
еще
в
20-е
годы,
тома
из
полного
собрания
сочинений
в
л а ммов ском
из­
да ни и , «Бориса», «Хованщину».
На
ме ня
Мусоргский
оказал
колоссальное
воздействие,
да
что
там
на
меня!
на
весь
20 век.
Он
из
той
редчайшей
породы
художников,
которые
ч ерпаю т
исключительно
из
себя.
И
он
прошел
че рез
всю
мою
жизнь,
мож но
даж е
сказат ь ,
в
чем-то
его
отношение
к
оправданной
словом
мелодии
было
для
м еня
просто
уче бой .
Мне
кажет­
ся,
то,
что
он
сд елал
в
последней
опере,
до
сих
пор
не
осмыс­
ле но
в
полной
мере.
Мы
отдаем
должное
«Борису», и это спра­
ведливо.
Но
тот
уровень,
который
за дан
в
«Хованщине», этот
пу ть
к
осмысленной/оправданной
мелодии
(выражение Му­
соргского), эта тема...
Я
далек
от
реакции
ортодокса
в
рели­
гиозных
в оп росах.
Нет,
я
говорю
о
духовном
плане
решения
темы,
ведь
«Хованщина»
оп ера
о
раскольниках.
А
какая
му­
зыка
в
фина ле ,
непревзойденная
по
своей
красоте!
Последний
хор
раскольников,
вообще
в есь
этот
акт
—
пик
русской
музы­
ки.
Мусоргский
воо бще
стал
частью
мен я.
Уникальный
худож­
ник,
у
которого
все
растет
само
из
себя.
Мне
кажется,
что
во­
обще
в
ру сск ой
музыке
(не поймите меня вульгарно!) есть две


212
А. ВУСТИН
линии,
две
тенденции
по
отношению
к
зву ку: «немецкая»
и
«французская».
Мусоргский
это
«француз», исходное начало у
н его
звук,
тембр.
В
то м,
как
он
понимает
звук,
колорит,
есть
у
не го
и
что- то
в ост очн ое.
При
том
что,
это
можно
сч ит ать
парадоксом,
геометрическое
чу вс тво
у
н его
тож е
очен ь
силь­
но
развито
(«Картинки с выставки»). А Ча йко вс кий «н е м ец», у
него
друга я
исходная,
зв ук
толь ко
повод.
—
Бе зукор изнен но
геометрически
выве рен ны м
мне
пре дст ав ило сь
Ваш е
«Посвящение Бетховену».
Дол жен
сказать,
что
«Посвящение Бетховену»
б ыло
поро ж­
ден о
зрительными
вп еч атл ениям и
г ора здо
бол ьше
чем
каки­
ми-т о
други м и.
Вообще
моя
музыка,
как
ни
с тран но
(конеч­
но,
я
не
мог у
дела ть
о б об ще ния ), проистекает из немузыкаль­
ных
источников.
Для
мен я
это
подтверждение
того,
что
на
самом
де ле
все
едино.
У
нас
разные
орга ны
восприятия,
слух,
зре ние,
обоняние,
осязание,
но
есть
какой-то
общий
источ­
ни к.
Для
м еня
он
зрительный:
иногда
я
в ижу
произведение.
Самое
по тряс ающ ее
высказывание
о
том,
как
возникает
про­
изведение,
я
вс трет ил
у
Хиндемита
в
«Мире композитора» .
Он
пис ал
о
том,
что
композитор
может
увидеть
с вое
сочинение,
как
мы
вид им
озаренный
вс пы шкой
з а рницы
ночной
пейзаж.
Мы
уви де ли
все,
хотя
в
деталях
ниче го
оп ис ать
не
можем.
Но
если
произведение
оказалось
охв ачен о
т аким
внутренним
взором,
то
можно
начинать.
—
Мне
п оказал ос ь,
что у
Вас
е сть
так
называемая
«простая музыка»,
к
которой
отн осятся
д етс кие
шо тланд ски е
песни,
фортепианные
пьесы
для
детей,
но
и
«Блаженны нищие духом»
тоже.
В
какой-то
момент
мне
пок аза лось,
что
та
линия,
по
кото­
рой
р азв ив ается
современная
м узы ка,
это
обман,
вернее,
не
обман,
а
что-то
более
се рье з ное.
Нам
не
дано
знать,
что
на
самом
деле
важно.
И,
мож ет
быть,
эта
«простая музыка»
го­
раз до
важнее
«Мемории»
или
че го-т о
другого.
Конечно,
так
пр ямо
нельзя
говорить,
важно
и
то
и
другое.
Но
Вашу
мыс ль
я
понимаю:
писать
блаженно,
без
усилия,
человеческого
на­
пряжения.
Так
я
писал
«Блаженны нищие духом»
—
абсолют­
но
свободно,
очень
легко,
за
три
д ня.
Это
не
значит
что
они
лучше
или
ху же
«Слова». П р ост о я знаю,
что
мно гие
год ы
тя­
желого
тр уда
могут
быть
не
связаны
со
значением
получив­
шейся
м узы ки.
Совершенно
отрешившись
от
другой
музыки
(хотя параллельно шла работа и над другими сочинениями),


МУЗЫКА - ЭТО МУЗЫКА
213
я
писал
их
с
радостью.
Чувст вую,
что
не
могу
передать
это
словами,
но
я
оче нь
лю блю
про стую
музыку
и
р ад,
что
Вам
понравились
эти
песни,
т акие
шубертовские
по
состоянию.
—
А
платоновские
песни?
Если
помн и те,
в
«Чевенгуре»
г ерои
поют
песни.
Может
быть,
это
даже
народные
тек ст ы,
не
мог у
сказать
точно,
по
крайней
мер е
очен ь
п охо жи.
Платонов
так ой
мастер,
что
ни­
ког да
не
определишь,
что
принад л еж ит
е му,
а
что
нет.
Я
в зял
два
ч етв еро ст ишия
и
третье
стихотворение
побольше.
Они
тоже
лег ки е.
—
Над
Россией
тяго теет
традиция
п овыше нно й
смысловой
ответствен­
ности
и
в
литературе,
и
в
музыке...
Мне
кажется,
д ело
не
в
этом.
Я
не
з наю
ни
одной
европей­
ско й
культуры,
которая
не
задава ла
бы
себе
вопросы
жи зни
и
смерти.
В
России
действительно
эта
фу нкция
передалась
ли­
тературе,
но
мне
кажется,
самое
главное
все-таки
в
другом .
Я
глубо ко
уверен,
что
у
наш ей
к ультуры
с воя
судьба,
в
каком-
то
мистическом
смысле.
Она
в
предощущении,
ожидании.
Возьмите
Чайковского,
Мусоргского,
Скр яб ина,
Рахманинова.
Ож ид ание
ос нов ное
состояние
нашей
культуры.
Наверное,
это
лейтмотив
творчества
и
То лстого,
и
Достоевского,
и
Чех ов а.
—
Но
все
равно
смысл
современной
музыки,
т ой,
кот ор ая
сегодня
пи­
шется у
нас
и
на
Запа де,
более
нацелен
на
конструкцию,
схему...
Не
верьте!
Это
л ег енда!
Недавно
на
хоров ом
концерте
я
слушал
Ли гети, «Eterna», можно только мечтать об этой не ­
бесной
красоте!
Какая
кон ст рукц ия,
что
Вы!
Это
всё
наши
призраки
из
48- го
года.
А
что
«Моисей и Аарон», а «С ви де ­
тель
из
Варшавы»
Ш ёнб ерга
—
это
конструкция?
Нет,
просто
у
нас
какой-то
порожденный
нашими
условиями
комплекс,
пр ед уб ежд ение,
что
е сли
ч ело век
задумывается
над
смы сло м
музыкальной
материи,
зна чит
он
не
комп озитор,
а
компью­
тер .
Это
неверно.
—
И
все
же
на
З ападе
искусство
это
просто
искусство.
Оно
не
долж но
задаваться
теми
вопросами,
которые...
Искусство
ниче го
не
должно.
Вообще
никт о
никому
ниче­
го
не
должен.
Это
у
нас
люд и,
заведовавшие
искусством
и
на­
правлявшие
его,
с чи тали
возможным
диктовать
—
кто ,
кому
и
что
должен.
Человек
об язан
сам
р ешать
эти
во про сы
на
уровне
своего
дела,
а
не
на
уров не
разговоров.
Я
понимаю,
Вы
хотите
сказать,
что
у
нас
художник
н есет
б ольшу ю
ответ-


214
А. ВУСТИН
ствснность,
в
силу
ист ор ическ их
пр ич ин.
Мне
трудно
об
этом
гов орит ь,
потому
что
я
сам
вырос
в
эт ой
стране
и
в
это й
об­
ст ановк е.
Я
чувствую
себ я
не
тольк о
жертвой,
но
и
ответствен­
ным
за
э то.
Да,
можно
объ ясн ить ,
почему
русское
искусство
терзается
вопросами
бытия,
и
они
поставлены
здесь
острее,
контрастнее
и
ди нами чн ее
чем
в
какой-нибудь
более
спок о й­
ной
ст р ане.
—
Меня
поразило
в
Ва ших
сочинениях
присутствие
тех
самых
веч­
ных
тем,
ко тор ые
так
свойственны
именно
русск ом у
искусству,
бы ст ро­
т ечн ости
ж изни,
равенства
рождения
и
с мерт и.
В
сочинении
«Памяти
Бор иса
Клюзнера»
это
проговорено
открытым
тек сто м.
Но
та
же
тема
и
в
«Героической колыбельной», где рождение оказывается обращенной смер­
ть ю.
Когда
Миша
Ермолаев
сп роси л
меня
о
программе
этого
сочинения,
то
я
ответил,
что
если
она
и
есть,
то
весьма
с пон­
тан н ая.
Предыстория
его
бы ла
п очти
хули га нст во м.
В
Мини­
стерстве
культуры
мне
за каз али
сочинение.
«Как оно будет
н аз ы ват ьс я?» спросили меня.
«Героическая колыбельная», го ­
ворю.
Ну,
такое
у
меня
бы ло
настроение.
«Ну,
а
жа н р?» «Сек­
ст ет ». «Какой
со ста в?» «Большой барабан ( сме юсь), валторна,
рояль ,
три
струнных...»
Потом
пришло сь
все
это
писа т ь,
как
киномузыку.
Писал
на
это
название.
Как
всегда,
очень
трудно
да в алось
начал о .
Но
что
удивительно,
меня
просто
потрясло,
что
не
все
потом
шло
по
плану.
Мне
открылась
од на
очень
важная
ве щь:
как
прекрасно
нар ушат ь
св ои
же
собственные
установки!
Нарушение
порождает
форму,
нарушение
и
есть
собственно
говоря
ф орма.
—
А
что
вы
там
нарушили?
Во-первых,
св ою
пресловутую
12-кратность...
Мне
надоело
о
ней
говорить.
Я,
конечно,
очень
ее
люблю,
она
поддержи­
вает
ме ня
уже
много
л ет.
Но
м огу
же
я
о
собственном
чаде
говорить...
свободно!
Хо тя
это
не
т олько
мое
чадо.
Ее
нельзя
изобрести,
хоралы
Баха
тоже
12-кратны,
если
хоти те.
Повто­
рение
квадрата,
а
зате м
—
еще
оди н
непо вт о ренны й
квадрат,
это
и
ест ь
12- кра тнос ть .
Но
вернусь
к
«Героической колы­
бельной».
Там
нарушена
12-кратность
и
звукоряд,
которые
я
нарушил
и
нечаянно,
и
нарочно.
Например,
в
пла не
з вук овы-
сотности
включение
голос ов
в
последнем
р азделе
б ыло
на­
рушением
звуковысотной
системы.
Просто
вдруг
зазвучала
обертональная
музыка,
то
есть
обертоны
от
звука
d.
Таким


МУЗЫКА - ЭТО МУЗЫКА
215
образом,
у
пр о изв едения
п олучил ас ь
совершенно
ясная
то­
ника.
Это
первое
нарушение,
оказавшееся
таким
прекрас­
ным.
И
потом,
в
самом
ко нце
я
совершил
о шибку
—-
нару­
ше ние
12-к ра тно сти
—
и
ост ав ил
ее.
Эта
ошибка
стала
п ро­
обр а зом
ка кой- то
в ар иации,
из-за
которой
пр оиз вед ение
вроде
могло
бы
бы ть
и
продолжением.
Б ыв ают,
конечно,
ошибки,
которые
нужно
и с прав лять.
Недавно
я
нашел
таку ю
в
той
же
«Колыбельной»
и
н емедл ен но
исправил ,
сов е рше нно
не
задумываясь
и
не
со мнев ая сь.
Но
н аруше ние
какой-то
де­
тальки
в
12-к рат н ом
законе
ок аза лось
о шибко й,
касающейся
формы.
Тем
самым
я
нашел
какой-то
нов ый
закон,
вектор,
устремленный
куда-т о
в
неизвестность,
п отому
что
произве­
дение
на
этом
ко нча ет ся.
Оказывается,
фор ма
это
нарушение,
и
в
это м
диалектичес­
кое
единство
канона
и
его
н арушен ия.
Это
и
е сть
то,
что
да ет
жизнь,
—
действие,
вмешательство
в
поря док
вещей.
Хотя
та­
кой
пут ь
о чень
о пасен ,
так
можно
доф и лос оф ств оват ься
Бог
з нает
до
чего.
П ос кольку
мы
чт о-то
д елаем
в
это й
жиз ни
(«ри ­
с у ем »), и вообще живем,
то
самим
фактом
своего
сущ ество ­
вания
мы
уже
вносим
как ой- то
новый
рисунок.
И
он
стано­
вится
новым
законом.
Фа ктом
сво ей
жизни
мы
уже
что-то
меняем
во
вс ел енно й.
И
в
этом
смысле
ко гда
я
п исал
«Колы ­
бельную», то понял что-то
новое
о
жизн и.. .
Н арочно
ничего
не
делается,
да
и
невозможно
так
сд елат ь
специ аль но .
Все
про ис хо дит
само
собой,
в
процессе,
поэтому
творчество
я
сч и­
таю
актом
познания.
А
когда
приступаешь
к
че му-т о,
то
пе­
ред
тобой
возникает
картина
—
та
самая,
кот орую
описал
Хин­
демит.
Вот
в идиш ь,
произведение,
и
эта
гре за,
это
в идение
настолько
прекрасны,
что
ты
стремишься
к
ним ,
ид ешь
шаг
за
шагом ,
мед лен но
пробираешься...
—
Вы
несколько
раз
гов орил и
вскользь
(но не хотели подробнее останав­
ливаться
на
э т ом), что Ваш мир остался немножко в прошлом,
и
сейчас
вы
находитесь
на
перепутье.
Попробуйте
все-таки
о бъясни ть .
Мне
не
хотелось
бы,
чт обы
так
буквально
воспринималось
все ,
что
я
с казал ,
потому
что
адекватно
п еред ать
все
это
все
ра вно
невозможно.
Ни
от
чего,
что
я
с казал ,
я
не
отрекаюсь,
все
о стается
при
м не.
Но
в
по следнее
врем я
ко
мне
приходит
ощущение,
что
будет
что-то
новое.
Это
я
еще
только
на щу­
пыва ю
—
и
через
«Героическую колыбельную», и через «Б е ­
лую
музыку».
Бе зуслов н о,
пр оис хо дит
что-то
в
высшей
степе-


2l6
А.
ВУСТИН
ни
непредсказуемое.
Вероятно,
это
объективный
проц е сс.
Я
чувс твую
это
(не потому что перестал писать музыку,
нет,
пишу
и
се йча с).
Могу
только
что- то
предположить
и
п ере­
да ть
эт о,
уж
к оне чно,
не
словами.
Для
меня
вообще
творче­
ство
это
познание.
К оне чно,
не
только
творчество,
но
и
одно,
др угое,
третье...
Но
больше
я
узнаю
о
жизни,
когда
пи шу
му­
зыку.
Фев рал ь
1993
Беседу
вел а
Е.
Полъдяева
(Муз.
Академия
1996, 20—29, в сокращении)


О.
СЕДАКОВА
ПОХОДНАЯ ПЕСНЯ
Во
Францию
два
гренадера
из
русского
пл ена
брели.
В
пыли
их
п оход ное
пла тье
и
Ф ра нция
т оже
в
пыли.
Не
правда
ли,
странное
дело?
Вдруг
жизнь
о сед ает,
как
пра х,
как
с нег
на
смоленских
д орога х,
как
п есок
в
аравийских
с теп ях.
И
видно
далеко,
да лек о,
и
н ебо
видн ее
всего.
—
Че го
же
Ты,
Господи,
хочешь,
чего
жд ешь
от
раб а
Тв оег о?
Над
всем,
чег о
мы
захотели,
гуляет
какая-то
плеть.
Глаза
бы
мои
не
гляд ели.
Да
вел ено,
ви дно,
гл ядет ь.
И
ладно.
Чего
не
быв ает
над
смирной
и
грубой
землёй?
В
ка кой
высоте
не
играет
кометы
огонь
роковой?
Вставай
же,
товарищ
уб о гий!
солдатам
валяться
не
след.
Мы
выпьем
за
ве рнос ть
до
гроба:
за
гробом
неверности
нет.


А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
О НОВЫХ МУЧЕНИКАХ
ЧАСТЬ I. НЕИЗВЕСТНЫЙ МУЧЕНИК
Миллионы убитых задешево
Протоптали тропу в пустоте.
Стихи о неизоестпном солдате
Ст роки
Ма нде льшта ма,
поставленные
эпигр аф ом ,
не
просто
очерчивают
тему
мо ей
ра бот ы;
в
каком-то
смысле
они
ее
ис­
черпывают,
п оск ольку
моя
зад ача
состоит
в
том,
чтобы
попы­
таться
осмыслить
может
быть
неразрешимую
и
на
мой
взгляд
оч ень
важную
проблему
церковного
бытия
нашего
столетия:
существование
неизвестного
мученика.
В
нашем
случае
представляется
с ове рш енно
излишним
р ас­
сказыв ат ь
о
то м,
кто
такой
христианский
мученик,
или
вспо­
минать
ис то рию
мученичества
от
апостола
Ст ефана
до
г ре­
ческих
новомучеников.
Поэт ому,
мне
ка жется ,
не
нуждается
в
подробных
доказательствах
утверждение,
что
мученики
«классического типа», такие,
как
свя ще нно муч еник
митропо­
лит
Вениамин
Петроградский,
то
есть
св яты е,
известные
сво ­
ей
праведной
жизнью
и
пра в ильной
православной
верой,
д об­
ровольно
исповедавшие
эту
в еру
перед
гонителями,
пре те р­
певшие
неправый
суд
и
мученическую
ко нчину
в
присутствии
свидетелей,
короче
гов оря ,
несомненные
и
ве рные
свидетели
Господа
Иисуса
Христа,
составляют
среди
убитых
безбожной
властью
в
XX веке невинных людей незначительное меньшин­
ст во.
Разумеется,
в
XX веке и этого меньшинства хватает на
великий
сонм
м уче ник ов.
И
Церковь
в
деле
прославления
новомучеников
впол не
мож ет
с осре доточ итьс я
исключитель­
но
на
то м,
чтобы
нах о дить
свидетельства
о
все
новых
священ­
номучениках,
об
обс тояте льс тв ах
их
подвига,
о
чудесном
от­
кр ытии
их
мощей
и
исцелениях,
с ов ершающихс я
на
эти х
мо­
ща х.
Это
необходимое,
п рав ил ьное
и
святое
дело.
Но
п робл е­
ма
большинства
так
не
ре шится .
Откроем
наугад
для
примера
страницу
Бутовского
мар тиро лога .
Даже
ес ли
нам
по счаст ли­
вилось
найти
на
ней
к ого-т о
известного
нам
и
подходящего
под
кла сс ичес кое
по нят ие
мученика,
что
делать
с
остальны­
ми?
Неужели
их
объединяет
только
алф ави т?
Мне
кажется,
что
решить
проблему
большинс тв а
мо жно
либо
забыв
обо


О НОВЫХ МУЧЕНИКАХ
219
всех
бесчисленных
людях,
им ениты х
и
безымянных,
кто
был
замучен
и
брошен
в
бе зве с тную
мо гилу
при
неведомых
и
на­
всегда
остающихся
для
нас
тайной
обстоятельствах,
либ о
по­
пытавшись
ответить
на
во пр осы:
кто
он и,
эти
не ви нно
убиен­
ны е?
Каков
их
церковный
статус
и
роль
в
истории
XX века?
Прежде
всего
п одче ркн у,
что
я
хотела
бы
исключить
из
дальн ейш его
р ассмо т рения
ср азу
две
групп ы
люд ей.
Об
од­
ной
только
что
бы ло
сказано :
мученики,
по доб ные
первохри­
стианским.
Другую,
н аходящ ую ся
на
прот иво поло жном
по­
люсе
группу,
обозначим
как
нераскаянных
па лачей .
Я
ра зу­
мею
под
ними
всех
тех,
о
ком
известно,
что
п ока
их
сам их
не
зах ват ил
маховик
террора,
они
добровольно
служили
зл у,
и
нет
никаких
сведений
об
их
раскаянии
в
сод ея нном
хотя
бы
в
тю рьме
или
пер ед
казнь ю.
Я
не
знаю,
что
ска зат ь
об
этих
людях,
и
оставляю
эт от
вопрос
в
стороне.
Все
прочие
были
самыми
разными
лю дь ми,
но
их
объеди­
няе т
то,
что
они
не
совершали
тех
пр ест упл ений,
в
которых
их
обвиняли.
Если
в
р едких
с лучая х
они
все
же
бы ли
уб иты
за
то,
что
сд ел али,
то
были
не
преступления,
а
добрые
дела.
Например,
в
советских
концлагерях
во
время
в торой
миро­
вой
войны
полагался
расстрел
(в лучшем случае
—-
го
лет
но­
в ого
срок а)
за
то,
что
человек
пронес
та йно
в
зону
с
работы,
скажем,
в
сапоге,
немного
з ерна
или
овощей
и
сп ас
това ри ­
ща
от
голодной
смерти.
Этот
при мер
я
привожу
из
собствен­
ного
опыта
(так получила новый срок тетка моего отца) .
Лю­
де й,
действительно
виновных
пред
эт ой
властью,
боровших­
ся
с
ней
с
ор ужи ем
в
руках,
нач ина я
с
двадцатых
годов
прак­
ти чес ки
не
быв ало .
Мне
каже тся,
важ но
пон ят ь,
как
в
данном
случае
р або тает
механическое
мышление
тоталитаризма.
Со лжениц ын
отчет­
ливо
показывает
это
на
примере
«пленников», то есть вернув­
шихся
на
родину
р ус ских
военнопленных
времен
Вт орой
ми­
ров ой
войны.
Почти
все
они
бы ли
осуждены
за
«измену Ро­
д ине», и понятно,
насколько
абсурдным
было
это
о б вине ние.
Но
их
посадили
не
потому
что
они
измени ли
Ро дине,
а
чтобы
они
нс
рассказывали
в
Ро ссии
о
том,
как
живет
свободный
мир,
чтобы
не
вернулись
в
колхозное
ра бс тво
прошедшие
во й­
ну
обозленные
му жики,
ч тобы
не
награждать
и
не
платить
п ен­
сий
и
п роч.
Короче
гов оря ,
схема
то тал итар и зма
т ако ва:
он
из ба вляе тся
от
людей
не
по
какой-нибудь
при чине,
но
чтобы


220
А. ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА
их
не
бы ло.
Конкретная
по д оплека
мо жет
мен ятьс я,
да
и
не
так
она
важна
для
нас
(к тому же ее не всегда можно устано ­
ви ть.
Например,
понятно,
что
невозможно
спрашивать
«за что
наци ст ы
уби вали
ев р ее в?» Миллион младенцев не убивают « з а»
что- то.
Но
хотя
спра шив а ть
«зачем нацисты убивали евреев?»
нужно
и
на
эту
тему
написано
множество
книг,
ясного
отве­
та
у
нас
до
сих
пор
не т.).
В
этом
за ключа етс я
коренное
о тл ичие
не винно
убиенных
XX века от раннехристианских мучеников.
Е сли
человек
об­
виняется
в
чем-то,
что
он
сд елал,
он
может,
например,
от­
ре чься
или
обе щать,
что
бо льше
не
будет,
то
ест ь
у
него
ест ь
выбор.
Но
если
его
хотят
убить,
чтоб ы
не
было
б ольше ,
ск а­
же м,
м он ахов
или
не пол но це нных
детей,
или
цыган,
или
кре­
стьян,
он
ниче го
не
мо жет
с
э тим
сделать,
у
не го
нет
выб о ра.
Соответственно,
эта
тоталитарная
механика
изменила
все
по­
ведение
не ви нных
страдальцев.
Раннехристианские
му ч ени­
ки
добровольно
исповедовали
Христа,
зачастую
совершая
при
этом
с
точк и
зрения
Римской
власти
гос ударс тв енн ое
пре ступ­
ление:
отказ
пр инест и
жертву
или
отказ
от
службы
в
армии,
и
за
эту
в ину
или
за
само
исповедание
бывали
казнены.
Не­
винно
уб ие нные
XX века это люди,
о
которых
кто -то
решил,
что
их
не
должно
быть.
Миллио ны
л ишних
людей.
Кто
он и,
эти
ли шние
миллионы?
По
моем у
глубокому
убеждению,
они
—
жертвы.
Два
значения
этого
русского
сло­
ва
составляют
ц ельн ое
утверждение:
жертва
на силия
(victime),
это
искупительная
же ртва
(sacrifice) приносимая невинным
страдальцем
за
в есь
мир.
И
как
ис ку питель на я
жертва,
каж­
дый
из
них,
всякий
не винный
страдалец
причастен
жертве
Христа.
Все
эти
бе з ым янные
т олпы
—
чист ая
жерт ва,
святые
мученики.
ЧАСТЬ 2. ОБЫКНОВЕННЫЙ МУЧЕНИК
К святым своим, убитым, как собаки
Зарытым так, чтоб больше не найти,
Безропотно, как звезды в зодиаке,
Пойдем и мы по общему пути.
Ольга Седакова
Почему
же
святы
эти
несчастные
жертвы?
Что
может
в дох­
новить
в
горах
трупов?
Какой
пример
по дают
нам
безмолв­
ные
стада
обреченных,
идущ и е,
как
ов цы
на
убо й?


О НОВЫХ МУЧЕНИКАХ
221
Д р евнее
мученичество
б ыло
литургическим.
«Я пшеница
Божия,
—
писал
И гнатий
Богоносец,
—
пусть
и зме лют
меня
з убы
зверей,
чт обы
я
ст ал
чистым
хлебом
Хр ист о вым».
Но­
вое
мученичество
то же
литургично.
Древние
л атинск ие
с лу­
жебн ик и
не
случайно
называют
чистой
жер тво й
Исаака,
пер­
вого
и
главного
мученика
в
иудеохристианской
традиции.
Акеда
(связывание)
Исаака
—
это
бескр о вная
и
кровавая
жер т­
ва,
прообраз
Евхаристии.
И
нов ые
мученики
XX века следу­
ют
за
безмолвным
и
уподобленным
аг нцу
Исааком,
не
им ев­
шим
ни
выб о ра,
ни
особого
ис пов ед ания
веры.
Они
становятся
пищ ей
мира,
жертвой,
дающей
ему
прощение,
и
прощение
п оз­
воля ет
м иру
существовать
дальше.
В
иудейской
традиции,
накопившей
ог ро мный
оп ыт
муче­
ничества,
не
од ин
раз
встречается
такой
сюжет:
мучение
не­
ви нн ого
страдальца
(например,
му дрец а,
казнимого
за
веру)
настолько
нестерпимо,
злодеяния
мучителей
(например,
рим­
ских
в ласт ей)
на столько
ужасны,
что
ч аша
долготерпения
Го с­
п ода
переполняется
и
Он
решает
все
разрушить.
Бог
как
бы
ставит
муче ни ку
услов и е
или
задаст
ему
воп рос : «Продолжать
ли ?» Тот,
кто
страдает,
тот
и
должен
решать:
хоче т
ли
он,
что­
бы
мир
существовал
вм есте
с
муч ител ями
или
больше
не
может
терпеть?
—
«Если рабби Ишмаэль крикнет в третий
р аз,
гов орит
В сев ышний
в
одном
древнем
предании,
Я
и стр еб­
лю
этот
мир
и
верну
его
в
воды,
из
к оих
он
со т во рен».
Но
р абби
Ишмаэ л ь
не
кр икну л
третий
раз,
он
у мер
молча.
Итак,
именно
невин но му
с тра да льцу
Бог
предлагает
решить
судьбу
мира,
и
тот
реш ает
благословить
его,
а
не
пр оклясть.
Это
же­
лание
мученика
быть
жер тво й,
то
ес ть
благословением
для
мира,
его,
если
позволено
так
сказ ать ,
Евхаристией,
обеспе­
чи в ает,
по
моему
глубокому
убеждению,
д аль нейшее
су ще­
ствование
м и ра. «Да будет смерть моя
благословением
ваших
путей»
—
м ол ился
другой
древний
еврейский
п рав ед ник.
Мне
ка жетс я,
мир
XX века,
мир
полного
насилия,
абстрактного,
абсолютного,
х имич ески
чистого
зла
(примерно так описы­
вает
Пастернак
ко лл ект ив изацию
и
Пауль
Цел ан
—
нацистс­
кий
лагерь)
не
имеет
права
сам
пожелать
с ебе
жить.
Не
т оль­
ко
мы
не
смеем,
как
говорил
еще
Иван
Карамазов,
простить
генерала,
который
з ат равил
ребенка
собаками,
но
мы
сам и
не
мож ем
простить
се бя
за
то,
что
мы
живы,
про сти ть
де ре­
ву,
что
оно
—
после
эт ого
—
ра сте т,
ре ке
—
что
она
теч ет.


ZZZ
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
П риме рно
об
этом,
по-видимому,
г ов орит
из вест ное
изр ече ­
ние
о
стихах
после
Освенцима.
Вместо
ст ихов
здесь
м ожно
подставить
все
что
угодно:
пос ле
Освенцима
нельзя
ест ь
кашу,
нельзя
мол ить ся
Богу,
нельзя
родить
детей,
нельзя
ходи ть
бо­
сиком
по
берегу
—
все
бу дет
верно.
Но
н еуж ели
вся
невед о ­
мая
нам,
сло жная,
прекрасная
жиз нь
те х,
от
ко го
не
ост ал ось
ни
имен,
ни
ф отогра ф ий,
вся
их
молчащая
и
не
сопротивля­
ющая ся
смерть
завещает
нам
только
одн о:
коллективное
са­
моуби йс тв о?
Есл и
мы
заду ма емс я
над
т ем,
что
хотели
с ка­
зат ь
те,
кто
ничего
не
ска зал ,
что
до
сих
пор
говорят
нам
бес­
численные
те ни
мертвецов,
мне
каж ется,
мы
у сл ышим
их
молитву
о
пр од ол жении
н ашего
бытия,
мо литв у,
кот орую
Господь
исполнил.
Говорить
о
богосло ви и
жертвы,
мне
кажется,
можн о
в
этой
ситуации
только
одним
спосо б ом:
пытаться
расслышать
го­
лоса
самих
жертв.
Жерт вы ,
о
которых
мы
г овор им,
были
бе­
зымянны
и,
следовательно,
б е зм олвны,
но
за
них
говорит
по­
эз ия,
по
своей
природе
спо со бная
говорить
о
том,
о
чем
ина ­
че
нельзя
догад ат ься
и
нель зя
расс казат ь.
Она,
как
ни
стран­
но,
говорит
о
том,
что
«язык уцелел», о том,
что
«беззвучная
п р оказа
сходит
с
н ёба
и
на
я зык
ложится
св ет,
свет». О лагере
смерти
она
го во рит
как
о
м ест е, «где прах в свет превращает­
ся».
И т ак, «голос выжившего», как определяет голос Целана
критик
Жан
Стробинский,
п ер едает
нам
как
завещание
жертв
в се-таки
жиз нь,
возможность
жизни.
Более
того,
поведение
жертв,
если
вникнуть
в
не го
при
с ве­
те
неясных
с лов
вы живши х
и
погибших,
приоткрывает
н ам,
как
мне
к аж ется , «тайну домостроительства нашего спасения»,
то
ест ь
тай ну
благ о дати.
Как им
образом
жертва
сод ей ств ует
непогибели
мира?
Тем
и мен но,
что
она
ж ер тва,
что
она
не
дает
сдачи.
К ача ние
веч но го
маятника
в озмез ди я,
соответствие
наказания
преступлению
давным-давно
привели
бы
к
тепло­
вой
смерти,
но
благодать
нару шает
этот
м еханиз м.
Она ,
по
слову
Симоны
Вейль,
неподвластна
закону
тяготения: «Кто
взял
ме ч,
погибнет
от
ме ча,
а
кто
не
вз ял
меч
или
выпустил
его
из
ру к,
погибнет
на
кр ес те».
Ис то рия
осуществилась
в
Том,
Кто
умер
на
кресте,
и
все
причастные
Его
смерти
причастны
и
Его
способности
даровать
жизнь,
иску пление.
Невинное
страдание
нарушает
«тайное равновесие ночи», сказала Нел­
ли
Закс.
Кров ь
Авеля
вопиет
к
небу,
и
небо
отвечает.
Мне
ка­


О НОВЫХ МУЧЕНИКАХ
223
жется,
что
именно
об
этом
говорит
одно
известное
место
из
книг и
Экк л езиас т
(3:15): «Что было,
и
теперь
есть,
и
что
будет,
то
уже
был о;
и
Бог
воззовет
пр о шедшее» .
В
подлиннике
ст о­
ит
слово
«нирдаф», буквально: «гонимый», «преследуемый»; и
мо жно
по нять
с мысл
этого
ст иха
(и в какой- то
мер е
всей
кни­
ги;
в
таком
случа е
ее
тональность
го разд о
ближе
к
тонально­
сти
книги
Иова)
приме р но
так:
что
б ыло,
и
теперь
ес ть,
и
что
будет,
то
уже
бы ло;
но
гонимо го
призовет
Бог.
То
есть,
все
безна­
дежно
в
этом
мире,
но
нев инн ого
ст рада льц а
Бог
все-таки
ус­
лышит.
Н евинная
жертва
освобождает
нов ую
благодать,
чи с­
тую
э не ргию
лю бви,
и
этой
энергией
дв иже тся
следующий
шаг
истории,
жиз ни
мира.
ЧАСТЬ 3. ПРОСЛАВЛЕНИЕ БЕЗЫМЯННОГО МУЧЕНИКА
Душа моя, печальница
О всех в кругу моем,
Ты стала усыпальницей
Замученных живьем.
Б. П.
Но
для
на с,
нын е
здравствующих,
богословие
мученичества
возможно
прежде
всего
как
прикладное.
Оно
должно
помочь
разрешить
задачу:
как
жит ь
в
мир е,
подаренном
нам
жертва­
ми?
Если
мы
согласимся
с
те м,
что
все
жертвы
безбожной
власти
—
святые
мученики,
заб резж ит
какой-то
ответ:
жить,
пр ослав ляя
их,
жи ть
благо дарн остью.
Тут
же
возникает
новая,
еще
более
пр икла дная
богословс­
кая
задача:
как
нам
их
прославить,
то
есть
как
не
забыть?
У
этой
задачи,
по-видимому,
два
аспек та,
догматический
и
ли­
тургический.
Догматическая
нов из на
новых
мучеников
в
ср авнении
с
пер­
во хрис тиа нск ими
мучениками
заключается,
п о- моему,
в
т ом,
что
новые
мученики
свидетельствуют
др угую
истину
или,
то ч­
нее ,
другую
сторону
той
же
истины
о
Богоче л ов ечес тв е
Иисуса
Христа.
Др ев ний
мученик
был
свидетелем
Воскресения,
с ви­
д етелем
Божественной
приро д ы
Христа.
Его
мученичество
бы ло
свободным
исповеданием
Иисуса
Хр иста
Го спо дом
ценой
с во­
ей
жизни.
Новый
мученик
—
свидетель
Голгоф ы
—
свидетель­
ствует
ч еловеч ескую
природу
Хр ист а.
Его
мученичество
—
это
прос то
гибель
невинно го
человека.
Соответственно,
к
прославлению
новых
мучеников
до лж-


224
А. ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА
ны
быть
применены
д ругие
критерии.
Для
мучеников
Гол го­
фы
так
же
не
важна
конфессиональная
принадлежность,
как
не
имеет
значения
расовая
или
классо в ая .
Мученики
XX века
это
те
самые
паскалевские
свидетели,
которые
дал и
себя
за­
рез ать,
но
засвидетельствовали
они
самую
первую
и
оч е вид­
ную
вещь
на
свете:
святость
твар ного
человека.
В
создании
догматических
форм
их
почитания
может
по­
мочь,
во -первы х ,
опыт
почитания
Вифлеемских
младенцев,
во-
вто ры х, «богословское новшество Древней Руси», по слову
Федотова
—
по чита ние
страстотерпцев
Бо рис а,
Г леба
и
Иг о­
ря,
и
наконец
ду ховн ый
оп ыт
иудаизма
—
по чит ание
безы­
мянных
жертв;
цел ых
общин,
от да вших
жизнь
за
освящение
Бо жь его
Имени,
и
в
XX веке
—
вс ех
шести
миллионов,
начи­
сто
лишенных
выбо р а,
речи
и
могил.
Таким
образом,
на
мой
взгляд,
мо жно
выразить
богословское
пре дполож ен ие
о
том,
что
святой
XX века
—
это
жив ой
человек,
которого
вл асти
не
удалось
расчеловечить,
и
она
его
насмерть
замучила.
Бе з бож­
ная
власть
хочет
развоплотить
этот
ми р,
а
страдалец
выража­
ет
п ре дель ную
воплощенность
—
терзаемую
плоть;
поэтому
святой
и
человек
в
данном
по нимании
—
одно.
Литургическую
задачу
прославления
новых
жертв
пок а
что
разрешает,
по-моему,
только
свет ска я
поэ зия
второй
полови­
ны
XX века .
С обст ве нно
церковной
ра бот е:
сочинению
служб,
изменению
в
церковной
пра кт ике
и
пе дагогике ,
у казывает
путь
поэзия
закатастрофического
мир а,
поэзия
п охв алы
и
защиты
жи зни.
Искусство,
по
сло ву
Ольги
Седаковой
о
Борисе
Пас­
те р на к е, «говорящее не о Смерти,
о
Суд е
и
Ином
мире,
но
о
тв ор ении,
исц елен ии
и
ж изни» .
Новое
христианское
искусст­
во
—
это
искусство
прославления
нов ых
жертв.
И
я
по зв олю
се бе
еще
раз
повторить
эти
два
име ни:
Борис
Паст ер нак
и
О льга
Седакова.
Заканчивая
это
сообщение,
мне
хоч ет ся
попы та ться
отве­
тит ь
на
вопрос:
ка кой
обр аз,
почти
зрительный,
какая
икона
мысленно
возникает
перед
нами,
когда
мы
задумываемся
о
почитании
новых
м учени ков ?
Проще
всего
бы ло
бы
ответить:
младенец
(дети раскулаченных,
дети
пер есел енн ых
народов,
дети
в
лаге рях,
в
противотанковых
рвах,
в
газовых
печах).
Но
это
страдание
невообразимо
и
неизобразимо.
Я
решаюсь
по­
этому
предложить
другой,
конкретный
образ
и
пример:
мать
Ма рия
Скобцова.
Как
гов орил а
Марина
Цв етаев а, «поэт это


О НОВЫХ МУЧЕНИКАХ
225
прос то
утысячерснный
че лов ек», и мать Мария,
мне
каж ется,
може т
быт ь
та ким
приме ро м.
Ее
жиз нь
по
каноническим
меркам
б ыла
«человеческой,
сл ишко м
чел ове чес кой».
Она
не
совершала
подвигов
постничества
и
безмолвия,
не
удалилась
в
пустыню,
не
умертвила
с вою
душевность
даже
в
такой
мере,
что
продолжала
после
пострига
писать
и
пе чата ть
стихи.
Но
ее
д уша
(то есть конкретная способность сострадания и люб­
ви
к
людям,
свойственная
ей,
в
общем,
как
доброй
матери
семейства)
расширилась,
чуд есн о
вмещая
каждого
человека,
до
размеров
абсолютного
самопожертвования.
И
не
случайно,
я
думаю,
мы
не
располагаем
достоверными
сведениями
о
ее
конце.
Заместила
ли
она
добровольно
другую
жертву
или
про­
сто
по гиб ла
«с гурьбой и гуртом», она в любом случае явила
м иру,
что
в
жертве,
беспомощном
человеке,
замученном
б ез­
божной
властью,
живет
Че лове к
Иису с
Хр исто с.


В. БИБИХИН
СТАРЕЦ ТАВРИОН
Ста рец
Таврион,
духов н ик,
подвизается
в
Спасо -П реоб р ажен­
ском
ж ен ском
монастыре
под
Елгав ой .
Одна
паломница
по
знаменательной
ошибке
н азвал а
это
м есто
Оптиной
пусты­
нью.
Хотя
в
России
никог д а
не
было
пр еемст ва
старчества,
его
святая
непрерывность
все
же
су щест ву ет.
Поскольку
мо­
настырь
м алень кий
—
зд есь
меньше
20 монахинь,
—
его
на­
зывают
пу ст ынко й.
Больше,
конечно,
по
задушевной
люб ви
к
нему.
Он
в
20 минутах езды на автобусе от центра Елгавы.
Надо
ехать
в
с торону
Калнциемса
до
оста но вки
«Школа».
От­
туда,
возвращаясь
метров
300 по шоссе назад,
вид им
по
ле­
вую
рук у
грунтовую
дорогу
че рез
ржаное
поле
в
лес.
Таким
путем
в
пу ст ынку
и дут
па ломник и,
которых
в
хорошее
вре­
мя
и
за
пятьдесят
в
де нь,
не
считая
нескольких
иереев
из
разных
мест,
которые
здесь
нередко
по до лгу
живут
и
с лу­
жа т.
6 августа 1976 года в пустынку пробирались,
нес я
необходи­
мые
св е ртки
в
авоськах,
две
же нщин ы
из
Т амбо ва,
од на
уже
довольно
п ожила я
худая
с
тонким
и
раст ер янным
лицом,
дру­
гая
пом оложе
полная
с
благолепием
в
голосе.
В
Тамбове
у
них
бы ло
ра ньше
22 храма,
в
к онце
концов
остался
только
один,
да
и
то
сперва
все
совершенно
были
закрыты,
лишь
пос­
ле
многочисленных
пр о шений
разрешили
отремонтировать
бывшую
в о енную
ц ерков ь,
в
которой
раньше
с олда ты
прини­
мали
присягу.
Из
Тамбова
женщины
пр иехал и
в
Троице-Сер-
г иеву
ла вру,
потом
в
Печоры.
В
Печорах
они
неделю
работа­
ли.
Монастырь
там
сдает
свиней
и
п олуча ет
взаме н
рыбу,
очень
вкусную.
Молодой
игумен
—
лет
35—
оче нь
задушевно
поет.
За
время
их
пребывания
в
Печорах
оттуда
отправили
на
Афон
пятерых,
затем
еще
троих
м он ахов
для,
так
понимают
же н­
щины,
усми ре ния
бунта.
Во зму щен ие
там
начато
Израилем.
У
женщин
такое
ощуще н ие,
что
везде
за
границей
стоит
тре­
вога ,
волнения
и
смута
и
толь ко
на ша
страна
держ итс я
среди
всег о
этого
хаоса
с ир от ливым
островком
п окоя.
Из
Печо р
женщины
поехали
в
Пюхтицкий
ж енс кий
У спен ский
мо нас­
ты рь
в
пос.
Куремяэ
в
Эсто нии.
Но
пробыли
там
не
больше
дву х
дней.
Их
не
смогли
покормить
из-за
приезда
за гран ич-


СТАРЕЦ ТАВРИОН
227
ных
священников.
Эти
свя щенник и
договариваются
с
наш им
пат р иарх ом
об
объединении
православия
с
к ато л иками
и
про­
тестантами.
Из
литургии
бу дут
исключены
Отче
наш,
Верую
и
Херувимская,
усмиренно
сообщили
богомолки.
В ера
теперь
у
нас
уже
бу дет
не
христианская.
На
три
года
на
престол
в ос­
сяде т
диавол,
говорили
же нщины
приготовившись.
Но
ве дь
про т ест анты
и
католики
т оже
христиане?
Нет,
недаром
они
и
кре с тятся
в сей
лапой,
как
бес ы.
Небольшой
храм
с
открытыми
дверьми
среди
чис то го
под­
ворья
ряд ом
с
кл адб ищем
стоит
в
полной
лесной
тиш ин е.
Немногочисленные
монахини
кажутся
одутловатыми,
неко­
торые
как
бы
в
упорной
и
длит ельной
ацедии.
Од на
мол ода я
с
пухлыми
губами,
с
парализованной
правой
стороной,
страш­
но
размахивая
широкими
черными
рукавами,
выг оня ла
мать
с
взрослой
дебильной
доч ерь ю,
толка ла
их
картинно,
как
в
ки но,
и,
что-то
кос нояз ыча ,
выдвигала
их
наружу
из
храма
двер ь ю.
Пот ом
крестилась
лево й
рукой
и
была
ис пуг а нно- не­
приступна.
Дело
в
том,
что
д очь
начала
кричать
и
метаться
и
мат ь
не
умела
ее
пр иглушить.
Обе
вскоре
в ерн улись
спокой­
ные.
Обеспамятела
и
бы ла
выведена,
но
быстро
тоже
верну­
лась
в ес нушча тая
девушка,
про з р ачная
как
свеч еч ка.
Посл е
вечерней
трапезы
я
хотел
ей
по мочь,
когда
она
среди
других
несла
два
ведра
на
кухню,
но
она
кратко
и
мягко
от ка залас ь.
Как-то
она
у лыб ну лась
сво ей
матери
просто
и
жалостливо,
и
я
под ум ал,
что
в
ней
воплотилась
русская
ж енс твенн ая
душа.
Дале е,
в
церкви
был
мужчина
в
сапогах
и
халате
кладовщи­
ка,
старом
и
уже
продранном.
Низенькая
нестарая
женщина,
для
простоты
ходившая
всегд а
в
брезентовом
плаще,
залитом
м аслом ,
так
что
уже
никто
не
мог
позариться,
и
с
выражени­
ем
себе
на
уме.
Старушки
называли
ее
со б лазн енно й.
Моло­
дой
москвич
стоял
в
джинсовом
костюме
и
пляж ных
тапоч­
ках
—
как
позже
выяснилось,
это
был
известный
Т.
Пение
было
нестройное,
из
женщин
кто-то
от
увлечения
легонько
подвывал
на
каждом
слоге.
Музыкальному
уху
отца
Н.,
нала­
живавшего,
но
так
и
не
наладившего
хор,
это
было
наверное
мучи те льно .
Голос
старца
в
службе
как
бы
неровен.
Вечерняя
служба
начинается
в
5 часов .
В
конце
ее
архимандрит
Та ври он
обра­
тилс я
к
молящимся.
Он
говорит
я сно
и
внятно.
Ему
с коро
исполнится
79 лет,
но
в
его
как
бы
округлившемся
бл агол е­


228
В. БИБИХИН
пии
не
чувствуется
дряхлости.
Он
не
ча сто
вскидывает
глаза.
По
густоте
усов
и
бр ов ей,
а
больше
по
ак це нту
узнаешь
укра­
инца.
Наверное,
в
свежей
живо ст и,
мягкости
и
пластичной
картинности
ре чи
т оже
е сть
ук раи нск ое.
Но
старец
не
украинский
и
ни ка кой.
Он
отрешенный.
Слу­
шая
ег о,
я
не
знал,
где
я,
и
правда
ли
все
это,
не
сон
ли.
Роза­
нов
писал
в
«Из последних листьев», книге,
па ра лле льной
«Апокалипсису нашего времени», что было ли принято хрис­
тиа нс тво
при
Константине?
По
монетам
с
зороастрийскими
символами
царства
этого
например
не
видно.
И
в
на ше
вре­
мя
Роз ан ов
стоит
на
богослужении
—
и
вот,
умственное
и
книжное,
хр ист ианс тво ,
ему
мерещится,
только
и
прозябает
что
в
тонкой
пл енке
бог ослуж ен ия ,
а
вне
ее,
в
природе,
ист о­
рии
никакого
христианства
нет.
«Стою на службе в церкви
Красного
Креста.
Стою,
слушаю,
слежу.
И
мне
кажется,
что
ничего
эт ого
—
нет...
Я
слушаю
ее
(литургию)
и
берусь
за
руки,
пробуждая
себя,
думая:
не
сплю
ли
я? ..
Кажется,
„христиан­
ст во
приснилось“
и
только
пр исн илос ь
человечеству».
Роза­
нов
зде сь
в
букве
и
ду хе
со впадает
с
Толс т ым
«Записок сумас­
шедшего», где он «стоял
обедню,
и
хорошо
моли лся
и
сл у­
шал,
и
был
у миле н.
И
вдруг
мне
принесли
п росв иру;
потом
пошли
к
кр есту,
стали
толкаться;
потом
на
выходе
ни щие
были.
И
мне
вдруг
я сно
стало,
что
этого
в сего
не
должно
быть.
Ма ло
того,
что
этого
не
должно
б ыть
—•
что
этого
нет...
Тут
я
розд а л,
что
у
м еня
было,
три дца ть
шесть
рублей,
нищим
и
пошел
домой
пешком,
разговаривая
с
народом».
Толстому
важно
бы ло
ра сквитать ся
с
несправедливыми,
которые
сами
роск ошес тв уют
и
угне та ют
крестьянина.
Эти
задачи
б ыли
так
настоятельны,
а
ц ерков ь
так
слишком
косвенно
относилась
к
ним .
—
Толстой
ско р бно
стоял
пер ед
необъятными
обществен­
ным и
и
историческими
задачами,
и
казалось,
что
кружевные
плетения
це рко вных
с лов
не
задеты
э той
скорбью.
Но
случи­
лось
так,
что
высвобождение
из -под
церковной
опеки
для
пол­
но кр овно го
д елани я
истории
выбросило
нас
на
историческую
отмель,
и
мы
сейчас
фактически
лиш ены
истории,
только
ст о­
им
в
ней
как
столб.
Мы
выметены
в
значительной
части
за
пределы
и стор ии.
В
каком-то
лагере
начальству
п опа лись
опи­
сания
зв ер ств
в
императ о рск о м
Риме.
На чальс тв о
б ыло
воз­
м ути лось,
но
с коро
успокоилось,
узнав,
что
это
из
истории
древнего
мира.
В
Го су дар ст венной
публичной
библ ио те ке
ис-


СТАРЕЦ ТАВРИОН
229
торик
изучает
историю
по
исследованию
о
литературе,
зап­
рещенной
при
царизме.
На
обл ож ке
изобра же на
чудовищная
кар т ина
костра,
сжигаю щег о
книги.
Между
тем
подвалы
э той
биб л ио теки
полны
неразобранными
остатками
разгромлен­
ных
библио т ек .
Впрочем,
это
слабые
примеры.
Верно
пишет
И оанн
Са н-Ф ра нц исс кий : «Вера христианская словно „ н е
очень
видна“
в
ис т ории.
Плетения
с ети
истории
сл ишко м
широки
и
гла вн ое
уплывает
от
ис то риков :
они
не
замечают
пн евм ато-
ло ги ческо го
процесса
жизни.
„Христианство“,
которое
они
ви­
дят
в
ис то рии,
это
л ишь
облегченная
ист ор ия
сосуществова­
ния
Церкви
с
миром.
Кто
вид ит
из гна ние
бесов?
Кто
вид ит
опьянение
истиной?
Кто
ви дит
сияние
богопреданности?»Кто-
то
посмеется:
какие
бесы?
Но
я
знаю
человека,
который
то же
смеется,
а
сам
ничтожным
образом
ходит
под
мелким
бесом.
Какие
трутни
ни
т олстели
в
Церкви,
они
хот я
бы
все-таки
сп асали
нас
немного
от
бесовщины,
которая
прин есл а
нам
в
тысячу
раз
бо льше
мерзостей
чем
пр ог нив шая
цез аро папист -
ская
Церковь.
Я
гов орю ,
нереальность,
но
только
как
бы
пос уну вше гос я
и
пошатнувшегося
мира
въяве
ощуща ешь,
когда
впер вые
с лу­
шаешь
старца
Тавриона.
Альтюссер
говорит
о
coupure, отсе­
ка ющей
и сто ричес кую
цепь
вещей
при
переходе
к
св ободе .
Сту де нты
С ор бонны
требовали
в
1968 году
—
от
кого?
чуть
ли
не
от
своего
правительства
—
de la présence, т .
е.
живого
при ­
су тствия
бытия.
Вооб ще
мир
очен ь
мно го
говорит,
по чти
в се­
гда
только
и
го во рит
что
об
экст азах .
Но
это
только
вр едит .
Д аже
вспоминать
эти
мир ские
тени
вечных
вещей
ка жется
зде сь
неуместным,
потому
что
они
имеют
сво йст во
как
снеж­
ный
ком
обрастать
причинно-следственными
цепями
и
н ев оль­
но
начинаешь
думать,
как
мы
все
привыкли,
в
терминах
раз ­
вития,
пр ос вет ле ния,
самосовершенствования.
Но
дух
не
про ­
дукт
усовершенствования.
То,
что
гов ор ит
о.
Таврион,
не
продукт
совершенствования.
И
старец
не
пред ст авл яет
«выразителя»
че го
бы
то
ни
бы ло.
Он
не
смот рит ,
кто
его
слушатели.
—
Вы
пришли
сюда,
лю­
безные
братья
и
сестры,
и
многие
из
вас
пришли
издалека.
Это
тр уд
и
под виг .
Но
многие
прийти
не
смогли,
их
нет
с
нами
по
независящим
от
них
обстоятельствам,
хотя
они
оче нь
хотели
бы
быть
в
храме
вместе
с
нами.
Пропоем
же
за
них
моли тв у
—
(песенной скороговоркой)
поём
вс ею
церковью!


23О
В.
БИБИХИН
Отче
наш ,
иже
ecu на небесех!
Да
святится
имя
Твое,
да
при од ет
царствие
Твое,
будет
воля
Тв оя
яко
на
небесех,
и
на
земли...
—
Теперь.
Е сть
многие,
который
прийти
уже
не
могут,
н аши
близкие,
принявшие
кончину,
на ши
воины,
по гибши е
на
по ле
бит вы,
и
все,
ко го
некому
вспомнить.
Они
особенно
нужда­
ют ся
в
мо лит ве
за
них.
По это му
мы
снова
в сею
церковью
про­
по ем:
Со
святыми упокой,
Христе,
души раб
твоих
Иде
же
несть
болезни,
печали
и
во зды хани я. ..
—
Вот
мы
и
совершили
правило,
кратчайшее,
но
необхо­
ди мое
для
в сех
христиан.
И
всегда,
если
бу дет
у
вас
хо тя
бы
малая
в озмож н ость,
вы
должны
ежедневно
совершать
по
к р айней
мере
это
кратчайшее
правило:
п рочита в
О тче
наш
и
Со
святыми упокой...
—
Милые
братья
и
сестры.
Совершив
усилие
и
прид я
сюда,
вы
ж дете
от
нас
христианской
пом ощи...
Мы
эту
помощь
д ол­
жны
вам
дать.
И
мы
дел аем
то,
что
иереи
обычно
не
де лают,
за
неимением
во змож нос ти ...
Каждый
день
у
нас
на
литу р­
гии
все
причащаются.
Мы
приобщаемся
к
само й
честной
кров и
и
плоти
Хри с тов ым.
Что
же
это
тако е
—
кровь
и
плоть
Хрис­
товы?
Мы
д олжны
это
глубоко
ос озна ть.
Каждый
из
нас
тя­
гот ит ся
грехом
совершенных
пр ест у плений.
Господь
зовет:
приидите,
каждый
из
вас
ц енен
настолько,
что
сам
Сын
Бо­
жий
идет
на
смерть,
иску пая
ваш
грех.
Ес ли
мы
вс по мним
о
себе
—
какой
ужас
открывается
нам
в
г л убине
наших
сердец,
—
то
поймем,
что
н ичто
меньшее
не
смогло
бы
нас
освободить.
Мы
боимся
даже
посмотреть
на
себя ,
таки е
мы
жуткие.
Ря­
дом
с
этой
жутью
лишь
добровольная
жер тва
Господа
спаса­
ет
человека,
в
ней
искупляется
полнота
человеческой
души.
—
Х орошо.
Но
е сли
Бог
отдал
своего
единородного
Сын а
за
нас,
за
на ше
спасение,
то
во т,
знач ит,
как
он
возлюбил
че­
л ове ка!
Ты
возлюбленное
ди тя
Божие,
возлюбленная
д очь
Бож ья,
вот
что
ты
такое!
Раньше
б ыло
много
т яже лого
т ру­
да,
придя
с
работы,
занимались
трудным
до машн им
хозяй­
ством.
Теперь
у
всех
много
свободного
времени.
Все
могут
думать,
читать,
становиться
просветленными.
Посмотрите,
что


СТАРЕЦ ТАВРИОН
231
э то!
Он
отдает
за
вас
ж изнь
—
а
вы
буде те
неблагодарно
п ре­
давать
Е го?
Неужели
мы
бу дем
такими
же сто к ими.
Впрочем,
что
я
говорю?
Ведь,
казалось
бы,
Хрис тос
был
да вно,
и
все
до
нас
уже
сд ела но
за
нас?
Но
нет ,
каждый
должен
зан ово
при­
нять
в
себя
Господа...
Вот
некоторые
слова
из
этой
пе рвой
услышанной
на ми
ре чи
ст арц а,
мягкую
убедительность
которой
мы
не
можем
пере­
дат ь.
В
ней
б ыли
две
мысли,
как
бы
выпуклые.
На до
увидеть,
ка кую
жуть
мы
собою
представляем,
которой
соразмерен
лишь
Господь.
И
на до
п онят ь,
что
Хри ст ос
безз авет но
и
бе с­
страшно
выступает
к
нам
навстречу,
всец ел о
поручась
за
нас
и
соглашаясь
страдать
за
каждого,
как
верный
друг.
И
оттого
что
мы
знаем,
да,
наша
природа
жутка,
и
в
м иру
мы
заняты
всев оз м ожны ми
средствами
сокрытия
и
заглаживания
этого,
только
здесь,
в
храме
сл ыша
открытое
пр изн ание ,
а
потом
оттого
что
в
мир е
нам
жутко
от
нашей
жути,
нас
несомнен­
но
подстерегают
п ре дате льство
или
охлаждение
и
тол ько
здесь,
в
храме
нам
открыто
де лает
шаг
на в стречу
Кто- то
ни­
ког да
не
изменяющий
и
давно
изм ер ив ший
всю
наш у
неожи­
данность
—
от
этого
мир
нач инает
казаться
нереальным,
от­
ходит
в
сон .
Христианство
и
всегда
вне
мира,
но
в
речах
многих
своих
представителей
оно
нечаянно
выступает
в
в иде
некой
бе з-
опорной
пустоты,
м а нящей
и
изматывающей,
как
бы
только
о трицатель ной.
Христианство
мно гих
соблазняет
своим
от­
р ицан ием
мира
и
яв ной
справедливостью
эт ого
отрицания.
В
самом
деле,
оно
впе р вые
как
бы
взвешивает
мир
в
своем
воздушном
пространстве,
подмывает
и
подтачивает
его
само-
с тоян ие.
Тем
оно
дает
бе скр айн юю
сво бо ду
в
обращении
с
миром.
Христианство
д ает
и
всегда
давало
своим
сл у шател ям
совершеннолетнюю
властную
руку
на
мир .
Из
э того
вл астно ­
го
чувства
все
проекты
с оциа льных
и
революционных
пере­
ворачиваний
мира.
При
эт ом
забывают,
что
христианство
не
меньше,
а
больше.
Оно
пр изв ано
не
отн ять
от
мира,
а
пр иб авить
к
нему.
Не
всегда
за
освобождающим
п орог ом
христианства
вселяется
равная
мир у
и
даж е
бе скон ечно
более
весомая
плот­
нос ть
мило с ти
и
благодатной
любви.
Если
говорить
о
них
словами,
то
получается
та
же
отр ица тельнос ть.
Когда
они
есть
в
действии,
мир
не
становится
еще
большей
тяжестью
как
у
те х,
не
пер еш едш их
по рога ,
кто
христианское
освобождение


232
В. БИБИХИН
от
ми ра
бросает
на
самый
мир ,
а
облегчается,
как
бы
выхо­
дит
из
тяж кого
забы т ья
к
светлым
разграничительным
лини­
ям
сна
и
бодрствования.
Всякое
истинное
хр истианск о е
бл а-
говествование
звучит
на
грани
сна
и
бодрствования.
Ты
еще
не
знаешь,
где
сон
и
где
явь
—
ты
ведь
свободен
с читать
сном
р ечи
о
любви
Иису са
Христа,
—
но
ты
уже
освобожден
от
кошмара,
то
ест ь
т яжк ого
переплетения
сна
и
яви.
Ты
уже
вырвался
на
волю :
в
твоей
вол е,
видеть
явь
или
сон.
Оказывается,
ст арец
Таврион
и
художник.
У
него
е сть
и
мастерская.
Поэтому
в
пустынку
нс
пр иглаш ают
иконописца.
З аал тар ный
образ
старцу
пр инад лежит.
Он
изображает
ю но­
го
воздевающего
р уки
Христа
с
темным
лицом.
Говорят,
что
старец
и ногда
оче нь
суров.
Он
обвиняет
па­
ломников:
ваше
«христианство»
под р ывает
последние
корни
ве ры.
Если
вы,
цвет
вер ую щих,
таковы,
то
что
остальные
в
Ро сси и?
Монах,
священник,
семейный,
не
чита ю щий
боже­
ственного,
не
размышляющий
—
блудник
и
разбойник.
Де й­
ствительность
современного
священства
жуткая
п отом у,
что
сами
священники
сл абы,
шатки,
не
живут
по-христиански.
На
исповеди
старец
якоб ы
може т
р езко
од ер нуть
или
да же
п ро­
сто
замахнуться
на
женщину,
выставляющую
все
тот
же
грех:
съела
яичко
в
по ст.. .
Он
может
упрекнуть
монахинь:«Эх вы,
черные
гол ове ш ки».
Или
спросить
об
и стери чно й
экономке
матушке
А. : «Где же эта зверюга?» Возможно,
что
он,
окр у­
женный
всякими
люд ьми ,
ино гда
крут.
Когда
в
7.40 восьмого
ав гус та
он
од ин
шел
к
по здн ей
воскресной
литургии
—
народ
мол ча
соб ирае тся
в
маленьком
храме
пораньше,
шутят,
что
у
старца
Тав рио на
ча сы
всегда
на
15 минут вперед
—
к
нему
под­
катилась
мо нах иня
с
ключ а ми.
Она
при к лони лась
к
не му
для
благословения,
но
он
не
остановился
и
к ажетс я
д аже
не
пе­
рек р ести л?
У
архимандрита
сложные
отношения
с
монасты­
р ем.
Это
оче нь
тр а диционно.
Вспоминается,
как
интриговали
против
прямолинейности
Николая
Кузанского
реформирован­
ные
им
мон аст ыр и.
К
той
же
монахине
в
самой
середине
ли­
тургии
об рати лас ь
пало мница
с
просьбой
об
опре дел ении
ее
на
ра боты
при
монастырском
хозяйс тв е:
ба тюшка- де
благо­
сло в ил.
Ответом
бы ло
по-монастырски
едкое
«нет». «Не име­
ете
права
так
говорить!
не
вы
зд есь
распоряжаетесь,
а
б атюш­
ка !» Мы потом еще скажем,
что
монастырь
это
бездонный
колодец
страстей.
И
старец
обязательно
должен
бы ть
к рут.


СТАРЕЦ ТАВРИОН
233
Но
как
понять
тогда
лучащуюся
милость
в
его
заду шев ны х
обращениях?
Он
вступает
со
св оим
словом
перед
гл авной
ча стью
литур­
ги и,
в
конце
вечерней
службы
и
в
другие
моменты
с лужб ы.
К аже тся,
что
он
держится
как-то
неловко.
У
него
совершен­
но
нет
постоянной
п озы
и
постоянной
интонации.
Он
был
бы
похож
на
о.
Дм ит рия
Дудко,
если
бы
не
по лное
отсут­
ствие
той
на ст ойчиво й
устремленности
в
голос е ,
которая
со­
ст авля ет
ст иль
по след него .
Ста рец
будто
бы
просто
не
умеет
повернуться.
В
«Разговоре о Данте»
Ос ип
Мандельштам
ув е­
ряе т,
что
«Дант не умеет себя вести,
не
з нает,
как
ступить,
что
сказать,
как
п оклони ться ...
То,
что
для
нас
безукоризнен­
ный
капюшон
и
так
называемый
о рл иный
п рофи ль,
то
изнут­
ри
было
му чи тель но
преодолеваемой
н елов кост ью».
У
стар ­
ца
тоже
движения
неподготовленные,
он
и
поворачивается
и
д виж ется
слов но
его
оклик нули.
Возглашает,
поет,
пр игл ашает
пе ть
словно
схватившись:
вот
оно
что!
З атя гивает
резко,
по-
стариковски
громко
выкрикивает,
не
жалея
сил
и
не
за ботя сь
о
благолепии
ни ск оль ко.
Но
—
и
тут
черта,
которая,
возмож­
но,
была
и
у
Данте,
но
не
у гадана
Мандельштамом
—
в
этой
сырой
непоср ед ст венност и
говорения
и
дел ан ия
нет
смуще­
ния .
На
н ей,
как
на
простом
холсте,
вырисовываются
вы раз и­
тельные
и
ясные
фигуры.
Ста рец
вскидывает
глаза,
улыбает­
ся,
берет,
отдает
крест,
книгу,
чашу,
приглашает
народ
к
пе­
нию
ладно,
целеустремленно,
не т,
даже
с
не о жида нным
ла­
коничным
изяществом.
Наверное,
старец
давно
ост ав ил
всякую
земную
глад кос ть
и
все
делает
или
по
усилию
или
по
бла­
годати.
—
Вот
мы
пое м:
святый
Боже,
святый
кр епкий ,
—
говорил
старец
утром
8 августа .
—
Вы
знаете,
что
идет
большая
борь­
ба
за
мир .
И
для
этого
люди
крепко
(с украинским оттенком
и
легким
ударением
«крэпко») вооружаются.
Хо тят
этим
ук­
репиться.
Но
крепость
в
м ире
только
одна ,
Христос.
И
з десь
в
храме
Он
бл изок
к
нам...
Мир
нуждается
в
крепости.
Чтобы
он
мог
процветать,
мы
до лжны
дат ь
ему
эту
оп ору,
Христа.
О свя щение
миру
должны
дать
мы,
за тем
мы
и
беседуем
з десь
с
вами.
Все
мы
л юбим
жизнь.
Жизнь
—
это
такое
бл аго!
Но
ве дь
жизнь
хороша,
когд а
ч ело век
может
ей
радоваться.
Вот
вы
здоровы,
вам
сопутствует
успех,
все
дел а
у
вас
идут
отлич­
но,
у
вас
ес ть
та ла нт,
с пос обнос ти,
счастье.
Очень
хорошо!
Но


234
В. БИБИХИН
кто
вам
вес
это
дал ?
Христос.
Потому
что
всякое
благо
и
вся­
кое
бо гатс тво
от
Него.
Старец
хо чет
п рида ть
миру
светлую
ясность.
Возможно,
что
он
при
это м
и
б р осает
вызов
миру,
в идя
перед
с обой
се рых
пало мни к ов
с
напряженными
и
как
бы
испуганными
л ица ми.
Но
если
это
и
вызов
—
все
равно:
в
великодушном
вы
и
мы,
в
ж ивом
уча ст ии
к
людям
с
их
мизерностью
и
спо т ык анием
е сть
несомненная
милость.
Мне
даже
пока залос ь,
что
старец,
как
Константин
Лео нт ьев,
хочет
для
мир а
цветения
и
кра сок,
хотя,
в
отличие
от
Леон т ьев а,
скорб ит
о
его
нищете
(ведь
Леонтьев
был
готов
видеть
ч асть
человечества
в
нищете,
ли шь
бы
не
бы ло
нивел ир о вания) .
Как
должно
бы ть
м учит елен
обшарпанный
и,
еще
хуже ,
по сто янно
приг нет енный
вид
со­
бравшихся,
да же
в
воскресенье,
даже
по сле
пр ича ст ия.
Сам
старец
был
на
этой
в ос крес ной
служ бе
в
златотканой
ризе,
и
его
ровная
бодрость
не
оставляет
места
для
уныния.
В
понедельник
9 августа владыка архиепископ Рижский и
Лат вий ский
Ле онид
при ехал
к
вечерней
сл ужбе .
Насколько
г ремел и
голоса
3 диаконов и 5
священников,
настолько
при­
никшим
да же
более
обы чн ого
был о
малое
стадо,
д есятка
че­
тыре
женщин,
д етей
и
нес к олько
м ужч ин.
В лады ка
ра за
три,
грозно
глядя,
пы та лся
п о днять
народ,
но
народный
голос
уп а­
дал,
стоило
ему
отв оротит ься.
Старец
стоял
поч ти
4 часа без
малейших
признаков
утом лени я,
смиренно,
и,
как
всег да,
прежде
вс ех
громко
схватывался,
ког да
п одход ила
минута
в оз­
гла шать
или
петь.
Он
од ин
яв но
не
уча ст вов ал
как
бы
в
ра­
зыгрывании
театрального
спектакля,
но,
как
это
ни
странно,
ничем
не
вы д елял
себя
из
п рочих.
Каким
св е тлым
и
ул ыб чи­
вым
взором
он
в зглян ул
снизу
вверх
на
вла ды ку,
ко гда
тот
для
какой-то
надобности
приблизил
его
жестом.
Читали
ака­
фис т
Богородице.
В
конце
службы,
к огда
вла д ыка
и
все
иереи
выш ли
из
хра­
ма
че рез
алтарь,
к
народу
снова
вышел
ст ар ец.
Он
говорил
опять
о
причастии,
зовущем
в сех
к
Христовой
любви
и
ж из­
не нном у
преображению.
Про
не го
гов орят,
что
он
д ает
вс ем
еже д не вную
исповедь
и
прича с тие
и з-за
совершенной
откры­
тости
и
доверия:
чтобы
еще
раз,
на
каждый
день,
д ать
чело­
веку
возможность
т оже
откр ыт ься
Богу,
п ре образ итьс я.
—
Посмотрите
на
самих
себя,
ну
какая
жалкая
у
вас
жизнь!
Ничего-то
хорошего
в
вас
нет,
только
жуткие
гре хи
и
пре-


СТАРЕЦ ТАВРИОН
235
ступления
т яго тят
на
душе.
Нет
у
вас
ничего
ни
в
на сто ящем,
ни
в
прошлом,
и
в
пер сп ект иве
тож е
ничего
не
предвидится.
Од но
м уч ение
и
тоска.
А
ж изнь
все
ух о дит,
и
вот
вы
уже
по­
ни мает е,
что
ваш
век
ид ет
к
закату,
и
последние
силы
уходят.
Что
же
вам
делать
грешным?
Что
мы
ни
п редп риме м,
что
ни
пр ид ум аем,
всякое
наше
п редп риятие
все
равно
обре чен о
на
неудачу.
Человек
всегда
совершает
в
ми ре
грехи,
вс ево зм ож­
ные
глуп ости
в
сво ей
нелепой
жизни.
И
вот
теперь
вас
зовет
здесь
Христос.
Он
зовет
открыться
для
не го,
для
его
горячей
любви.
Ничего
не
ну жно
делать
специального
для
его
лю б­
ви.
На до
только
хотя
бы
на
краткое
время
оставить
свои
в еч­
ные
на мер ения
и
планы.
Д айте
Ему
самому
делит ь .
Он
луч­
ше
вас
знае т,
что
вам
ну жно,
Он
видит
всё.
Вс пом ните
о
мы­
таре.
Он
пришел
в
храм...
Ведь
то же
был
мы тарь ,
жуткий
не-
праведник,
п рите сн ите ль.
И
ни чего
он
не
пр о сил,
только
од но
повт о ря л: «Боже,
милостив
буди
м не,
грешному!» Вот как!
Значит:
Ты,
Господи,
видиш ь ,
какой
я;
отдаю
се бя
в
Тв ои
р уки,
делай
что
знаешь,
будь
только
милостив,
если
сможешь,
ко
мн е.
И
Господь
оправдал
этого
мытаря.
Или
разбойники.
Они
по
справедливым
римским
за ко нам
были
распяты
рядом
со
Хри с том.
Р аз бойн ики:
они
распяты,
их
жутко
пригвоздили,
ни
ручками,
ни
но ж ками
они
не
могут
п ошев елит ь,
ни
ма­
л ейш его
движ ения
уже
не
могут
сделать.
Очень
хорошо!
И
вот
оди н
разбойник
поно сил
и
злословил
Ег о,
говоря
Ему:
если
Ты
д ейств ит ел ьно
Христос,
сын
Бога,
то
сойди
со
крес­
та,
сойди,
и
нас
спаси.
И
вот
другой
разбойник
гов ори т
пе р­
вом у:
что
же
ты
ругаешься
над
Ним?
Мы
с
тобой
за
дело
по­
гиб а ем,
а
это т
невинно.
Понял,
зн ачи т,
что
совсем
ни
за
что,
безвинно
стр адает
Христос.
И
сказал
Иисусу:
Ты
помяни
меня,
когд а
бу дешь
во
Царствии
Своем.
Этот
благоразумный
раз­
бойник
не
просит
д аже
«Возьми нас с Собою», или « С пас и
н ас»,
потому
что
чувствует
что
он
г ре шник.
Не
надеется
на
такое
за
свои
гре хи.
Но
он
понимает,
что
рядом
с
ним
сын
Бог а
живого,
и
п роси т: «Помяни мя,
Г осп оди,
ег да
приидеши
во
Царствие
Твое».
И
Хри ст ос
отвечает: «Истинно,
истинно
го­
ворю
тебе:
ныне
же
буд ешь
со
Мн ою
в
рай».
Он
не
говорит
что
помянет,
а
говорит,
что
есл и
по мяне т,
то
это
будет
то
же
самое.
Как
мытарь
и
как
благоразумный
разбойник,
оставим
Господу
действовать,
пр едо ста вив
себя
Его
силе,
могуществен­
ной
реальности
Е го.


В. БИБИХИН
236
Наутро
во
вторник
ю
августа
служба
началась
в
5 утраоб­
щей
исповедью.
Служил
в л адыка
Лео ни д,
вельможно
мягкий,
на стой чи во
внимательный.
После
лит ур гии,
на
которой
пе­
ло сь
величание
архимандриту
Тавриону,
владыка
ск азал,
что
се год ня
его
д ень
рождения:
испо лнило сь
79, пошел 8о -й
го д.
Мы
все
знаем ,
что
делает
архимандрит
Тавр ион.
Это
две
ежед­
нев ные
службы,
каждый
день ,
кроме
малых
д ней
в
году.
Сил
уже
очень
мало.
П омощи
—
никакой.
И
архимандрит
Таври­
он
жд ет
лиш ь
от
Бога
помощи,
кот ора я
нужна
ему
и
для
себ я,
и
для
других.
Пожелаем
же
ему
многая
лета . ..
Многая
лета,
с
радостью
загремела
церковь.
Б ыло
подарено
старцу
Таврио­
ну
разное,
много
цветов,
клали
и
д е ньги,
кто
с кольк о
мо г,
не­
которые
и
полтинничек.
Говорят,
что
ему
в ообще
мн ого
при ­
сылают,
и
он
ведет
свою
мудрую
ик оно мию,
справляясь
и
с
местными
властями.
В
среду
снова
начались
будни.
Еще
в
4.50 утра старец снова
с
б одрость ю,
в
которой
не
чувствуешь
на пря же ния,
вошел
в
храм,
где
уже
соб рали сь
молящиеся
—
уже
немного
не
те
что
накан уне ,
каждый
день
люди
уезжают
и
приезжают
—
и
на­
чал
служение.
Проповеди
не
бы ло,
он
лиш ь
поздравил
пр и­
частившихся.
Но
после
вечернего
богослужения
он
гов ор ил.
—
Вы
знаете,
что
ест ь
Це рк овь
тор же ств ую щая,
это
Бого­
матерь,
апостолы,
мученики
и
свя ты е,
лику ющ ие
на
не бесах .
Ест ь
Церковь
воинствующая,
это
мы
с
ва ми
на
земле,
веду­
щие
борьбу
за
хрис тиан ск ую
веру,
за
Христову
истину.
И
есть
Церковь
жаждущая.
Это
кто
умер,
не
п олу чив
про ще ния
гре ­
хов,
и
тепер ь
нуждается
в
на ших
молитвах
что бы
спастись.
Хр исто с
обещал
прийти,
но
вот
уже
две
тысячи
лет
он
не
при­
ходит,
все
в
бу дущ ем.
Это
потому,
что
еще
не
все
н аши
мо­
л итвы
принесли
плоды ;
Церковь
воинствующая
еще
не
вы­
полнила
по двига
за
усопших,
и
много
еще
душ,
жаждущих,
чтоб ы
вспомнили
их
и
мо лил ись
за
них.
В
ч аше
дей ству ет
не­
б есная
си ла;
ей
причащаемся
мы
все
зд есь
на
земле;
и
мы
при­
чащаемся
не
только
за
себя,
но
и
за
усопших.
Так
что
в
чаше
объединяются
все
эти
три
Це ркв и.
К огда
же
совершился
фа кт
утверждения
чаши,
и
тем
самым
утверждения
Церкви?
На
тайной
ве чери ,
в
последний
час
пр е быва ния
Христа
со
свои­
ми
учениками.
Как
Меня
Отец
возлюбил,
г ово рит
уч еник ам
Хр исто с,
так
Я
вас
в оз любил;
как
меня
Отец
по слал ,
так
Я
вас
посылаю.
Он
послан
с
любов и ю
па сти
в ер ных,
и
как
пастыр ь


СТАРЕЦ ТАВРИОН
237
кл адет
основу
Церк ви .
И
Цер к ви,
которая
его
прод ол жае т,
поручено
от
Б ога
любить
и
пасти
верных.
Каждый
св ящ ен­
ник
продолжатель
Христов;
священник
это
тот,
кто
до
пре­
дела
возлюбил
с вою
паству.
Как
Меня
послал
отец,
и
Я
от­
даю
за
вас
жиз нь,
так
и
вас
Я
п осы лаю,
и
вы
должны
отдать
жизнь
за
Ме ня
и
за
Отца,
говорит
Христос.
Теперь.
Вы
нем ощ ны
и
бессильны.
Но
вам
Гос по дь
сказал:
Я
возлюбил
вас.
Он
мо лилс я
за
Своих
учеников
—
начало
Церкви
—
чтобы
они
пребывали
в
Нем,
как
Он
пребывает
в
Отце.
И
э тою
молитвою
Иисуса
и
Его
Церкви
мы
сильны,
потому
что
пребываем
в
Боге.
Теперь.
Мы
знаем,
что
есть
великие
и
славные
люди.
В
них
действовала
великая
сила,
но
не
думайте
о
ней
чего -л ибо
не­
обыкновенного.
Эти
лю ди
любов ью
прославились.
Подумай­
те,
какой
был
П авел
гонитель
христиан.
А
стал
первым
из
апостолов.
Потому
что
возлюбил,
и
любовь
д ала
силу.
Теперь.
Петр
по
человеческой
немощи
трижды
отрекся
от
Господа.
Ве дь
такой
же
был
человек,
как
мы
все.
И
что
же?
Разве
не
стал
он
великим
а пос толом ,
основанием
Церкви?
Это
сд елала
сил а
его
л юбви.
Господь
и
спрашивал
е го:
Петр,
лю­
би шь
ли
ты
Мен я
б ольше
чем
друг ие
апостолы?
Да,
отвечает
Петр.
И
второй
раз
его
спр осил :
Любишь
ли
Ме ня?
Та к,
Гос­
под и!
отвечает
Пет р.
Ты
зн аеш ь,
что
я
люблю
Те бя.
И
в
тре­
тий
раз
спрашивает
его
Господь:
Сим он
Ионин!
Лю бишь
ли
ты
Ме ня?
Петру
ст ало
горько,
что
в
трети й
раз
спр аш ивает
его
Господь.
«Ты», говорит, «Господи,
все
зна е шь;
ты
з на ешь,
что
я
лю блю
Т ебя». А ведь отрекался!
Но
он
пр ед ост авил
себя
божественной
ве ре:
Ты,
Господи,
зна е шь,
что
я
люблю
Те бя!
И
силою
сво ей
лю бви
он
знал :
Господь
мен я
возлюбил,
хотя
я
по
немощи
моей
и
изм е нил
ем у.
Так
все
наши
помы слы
и
чу вс тва
п ред упреж д ены
силою
возлюбившего
нас
Христа.
Что
бы
мы
ни
де лал и,
мы
знаем,
что
нас
Господь
воз лю бил,
да
еще
так
крепко,
что
жиз нь
свою
за
нас
отдал.
Эта
любовь
буд ет
учить
человека.
Апостола
Павла
ник то
не
учил,
и
он
ни
у
к ого
не
спрашивал
совета.
Любовь
од на
на учи ла
его,
что
и
как
нужно
делать
\
1 Гал 2, 6: И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо,
для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаме­
нитые не возложили на меня ничего более.


В.
Б ИБИХИН
238
А
что
мы
сами
от
себя?
Од на
только
немощь.
«Я слепой
почти,
гл аза
пл охие,
желудок
б ол и т »... Апостол Павел
сам
был
пол услепо й,
и
мешочки
со
снадобьями,
которые
он
прикла­
д ывал
к
глазам,
исцеляли
потом
от
с лепо ты
дру г их.
Но
—
сил а
в
немощи
совершается.
Вы
вот
от
немощей
бежите,
скрывае­
те
их,
не
любите,
а
между
тем
ведь
в
э том
сил а
Б ожия
совер­
шается.
Че лове к
сл аб
и
немощен,
но
вот
каков
он:
Сын
Бо­
жий
за
не го
распинается.
Братья
и
сестры!
Это
основа
наш ей
в еры.
Петр
при
немо­
щи
своей
возлюбил
Бога,
и
ст ал
в ел иким
а пост олом .
Кающа­
яся
жуткая
г реш ница
пришла
к
Иисусу
и
омыла
его
драго­
ценн ым
миром.
Возлюби
люб ящую
тебя!
п росила
она .
Я
жу т­
кая
и
страшная
грешн ица:
но
вот
мое
се рдце .
Отдаю
тебе
мое
с ердц е;
вот
и
все!
Все
возмутились,
что
Хр ис тос
позволяет
ей
это
делать.
Ведь
она
вел ик ая
грешница!
И уда
Ис ка риот
сч и­
тал,
что
это
драгоценное
ми ро
можно
п родать
за
триста
ди­
нариев
и
раздать
вырученные
деньги
нищим.
Но
Хр ис тос
ска­
зал
ина че:
ис тинно
гов орю
вам ,
что
где
ни
будет
проповеда­
но
Евангелие
сие
в
целом
м ире,
с ка зано
будет
и
о
ней,
что
она
сде лал а
для
Меня.
Эта
грешница
принес ла
Го спо ду
природу
души
своей.
И
если
мы
п оймем
приро ду
своей
душ и,
как
о на,
то
будем
просить
у
Гос под а
уже
не
«прости наши грехи», а « возл юб и» .
О
прощении
и
оставлении
гре хов
она
не
просит.
Что
трудно­
с ти,
неудачи,
неудовлетворенность,
совесть
г рызет
—
это
она
заслужила,
это
у
нее
по кая ние
и
всегда
останется
с
не й.
Но
она
просит
от
Господа
люб ви
в
ответ
на
свою
любовь.
Так
и
мы
поймем:
Господи,
ведь
ты
это
за
меня
страдаешь
(мы не
можем
зд есь
передать
простоту
и
задушевность,
с
какой
го­
во рит
это
старец);какжемненелюбитьтебяотвсейдуши?
Так
вот ,
братья
и
сест р ы,
бу дем
и
мы
в
душ е
своей
коп а ть­
ся
и
поручать
себ я
Богу.
А
п ока
—
ус ерд ной
мо лит веннице
и
предстательнице
за
нас
Богородице
пропоем
вс ею
церковью:
Царице
моя
преблагая,
н аде ждо
моя
Богородице,
приятельнице
сирых
и
стр анных
п ре дст атель ни це,
с ко рбящих
радосте,
обидимых
покровитель­
нице!
Зриш и
мою
беду,
зр иши
мою
скорбь,
помози
ми
яко
немощну,
окорми
мя
яко
странна...
Позволим
себе
так
истолковать
сл ова
старца
о
том,
что
труд­
ности,
неу да чи,
угрызения
совести
—
это
пок ая ние
грешни­


СТАРЕЦ ТАВРИОН
239
цы.
Как
нищ их
мы
всегда
имеем
с
со бою,
так
всегда
ост анет ­
ся
при
нас
и
н икогд а
не
прекратится
человеческая
ми зера б ель-
ность,
жалкая
человеческая
слабость.
Прося
о
прощении,
мы
все
же
знаем,
что
от
ошибок,
не мощи
вполне
нс
избавимся.
Но
зато
н аша
мизерабельность
не
мешает
нам
любить
и,
ста­
ло
быть ,
принимать
любовь
(потому что сколько бы мы ни
любили,
нас
встречно
люб ит
л юбимы й
безмерно
больше).
Ве дь
Бог
нс
обещал
нам
свое
уча сти е
только
тогда ,
к огда
мы
становимся
сильными,
сч аст ливым и
и
безгрешными.
12 августа снова еще до $
часов
утра
ст аре ц,
ровно
и
без
на­
пряжения
б одры й,
как
вс егд а,
провел
исповедь
и
начал
ли­
тургию.
—
Благод ар ю
вас
за
усердие,
милые
бра тья
и
сест р ы.
Вот
видите:
раненький
утренький
ч ас,
а
вместо
того
чтобы
сла дко
спасть
в
пос тельк ах,
вы
все
уже
здесь,
на
молитве.
Но
как
же
мы
должны
м олитьс я?
Лучше
произнести
не
тысячу
слов
без
смысла,
а
5—6
слов
с
глубокой
мыс лью
и
переживанием.
Теперь.
З десь
за
нас
сейч ас
в
це ркви
реально,
на
самом
деле
Иисус
иде т
на
крест.
В
этом
бы ла
Его
любовь
и
служение
—
пр иня ть
крестные
муки
за
в сех
нас.
Но
оче нь
мало
кто
пони­
мал
Его
пр авиль но .
Многие
дума ли,
что
Он
и дет
в
Иер уса лим
на
царство.
И
даже
прос ил и
Его
—
ма ть
с ынове й
Зеведеевых
просила
Его
о
сво их
сыновьях,
чтобы
один
сел
от
Н его
по
п равую ,
а
другой
по
ле вую
руку.
Не
зна е те,
че го
пр о сите!
от­
ветил
ей
Христос.
Можете
ли
пит ь
чаш у
Мою ?
А
это
чаша
страдания
и
мученичества.
Так
и
все
в
христианстве:
кто
хоче т
быть
первым,
пу сть
буд ет
последним.
Больше
той
любви
ни к­
то
не
имеет,
чем
т от,
кто
по лож ит
душ у
св ою
за
други
св оя.
Это
идеал
для
каж до го
из
нас .
Надо
ж ить
не
только
для
себя,
но
и
для
людей.
На
во йне
на
поле
битвы
па ли
многие
юноши,
не
знавшие
брачной
радости,
разнообразных
удовольствий
жизни.
Но
они
погиб ли
за
друзей
своих,
за
близких.
По
этой
внутренней
жертвенности
па вшие
в
юно м
возрасте,
при нес­
шие
себ я
за
отечество
имел и
больше
рад о сти
чем
оставшие­
ся
в
живых
и
про живш ие
долгую
жизнь.
Они
ли шил ись
вне ш­
ней,
но
приобрели
в нутре нню ю
красоту,
умерли
за
други
сво я.
Поэтому
мы
должны
ос мы сле нно
отн ос итьс я
к
факту
смер­
ти.
Одн и
рождаются
таки ми,
что
как
бы
пр едназ начены
к
ус­
пехам,
друг ие
как
бы
не пол ноце нны ,
лише ны
многого.
Но
Господь
сер дцев еде ц!
Он
д ает
каж до му
то,
что
ему
нужно ,


240
В. БИБИХИН
потому
что
знает
сердце
каждого,
и
Сам
положил
д ушу
Свою
за
спасение
мира.
Ко неч но,
х ри стианам
надо
бы ть
во
вс ем
впер ед и
—
в
науке,
в
труде,
в
помощи
людям.
Ес ть
такая
вещь
как
гармония.
Надо,
чт обы
мы
своей
жизнь ю,
своими
поступ­
кам и
складывали
гармонию
вокруг
нас,
мудро
подходили
к
жизни,
что бы
из
всего,
что
нас
окруж ае т,
п олучал ся
один
га р­
моничный
а ккорд .
Для
этого
иногда
нужно
применить
ми­
лосердие,
иногда
кротость
и
смирение,
и ногда
действовать
с трого .
Но
во
всем
эт ом
не
знай,
что
ты
лучше
все х,
а
знай,
что
ты
должен
собою
жертвовать.
Раненькое
утре чк о,
а
мы
собрались
здесь
в
храме
Христо­
вом
и
слышим
ве лик ие
истины.
Кон е чно,
это
великая
радость,
блаженные
минуты.
Р ад ость
от
т ого,
что
слышим
ист ину .
А
истина
эта
та,
что
есть
единая
истина
Иисуса
Христа.
Те пе рь.
Христос
созывает
нас
на
брачный
пир,
при носи тся
кровь
и
те ло
Го сподн е
о
всех
и
за
вс я.
Зна чит,
и
за
нас
самих .
Тут
огромная
ответственность
и
о пасно ст ь.
Судится
наша
ми­
нувшая
жизнь,
решается
наша
будущая.
Но
надо
довериться
Господу,
который
сердцеведец,
который
—
в идит е!
—
соб рал
нас
всех
с юда,
позаботившись
о
нас
Своим
пр о вид ением.
Ка­
кая
великая
радость!
Так
если
будет
у
вас
минутка,
то
приди­
те
в
сознание
самих
себя,
под ум айт е,
что
это
зна чит :
о
всех
и
за
вся.
Господь
все х
нас
об ъе диняе т
и
все х
сп аса ет
Собою.
Из
такого
сознания
мы
прих од им
к
чаше.
И
после
причастия
стар ец
гов орил .
—
Мы
подходили
сейчас
к
святым
ико на м,
к
чаше,
прича­
щались...
Все
это
символы,
ука зы в ающие
на
божественную
реа л ьнос ть.
Их
на до
осмыслить.
И
если
мы
по йме м,
какая
это
ра дост ь,
бли зос ть
к
Господу,
т огда
мы
будем,
принимая
п лоть
и
кровь
Христову,
по дходя
к
чаше,
чу вст воват ь
свою
силу,
здо­
ровь е,
кра сот у
своего
тел а.
Человек
не
знает
своего
будуще­
го,
не
мо жет
ра сс чит ать
и
распланировать
ничего
заранее,
он
жалкий
и
несчастный,
он
пос то янно
в
тревоге.
Это
неверую­
щи й.
А
верующие?
И
мы
тож е
слаб ы,
и
тоже
не
знаем
св оей
будущей
жизни,
и
спотыкаемся.
Но
—
мы
знаем:
яды й
Мою
плоть
и
пи яй
Мою
кров ь
пр ебуд ет
со
Мн ою
наве ки.
★★*
«Можно сгнить рядом со святым». Подвиг Тавриона в том,
что
его
не
понять.
Он
берет
на
себя
т яготу
как
С в ятогор
тя гу
зем­


СТАРЕЦ ТАВРИОН
241
ную.
В
27 лет архимандрит: «за будущие страдания» .
Потом
немыслимо
долго,
де сяти ле тие
за
десятилетием,
в
сибирских
лагерях,
какое -то
время
за
уборкой
трупов.
Он
да вно
не
в
этой
жи зни.
Сре ди
монахинь
и
паломников
отяг ощен н ость
и
пригне-
тенность,
болезненное
чу вст во
греха.
На
общей
трапезе
с ку­
дость,
посреди
лет а
никакой
зелени
на
с тол.
«Пусть корова
пьет
(молоко?): она не такая грешница как мы» .
Вид
интел­
лигентных
верующих.
По казн ое
сожаление,
раск ая ни е,
что
опоздал
к
при час тию .
Ок рики
и
од ер гивания.
М алое
чувство
собственного
достоинства.
Крайняя
приниженность,
как
бы
смирение.
Больная
стоит
на
службе,
с
лихорадкой,
т омл ени­
ем.
Горбатый
старик
нищий,
которог о
вводят
к
причастию
двое,
тащат,
он
упирается
—
«вот,
значит,
не
понимает»
—
после
причастия,
по сажен ный
опять
на
свою
ск ам ью,
как
бы
в
о би­
де
отворачивается.
Обостренное
бесовидение.
«Я сразу увидела,
что
он
у ниа т».
«Загрязнит ведро» . « Пере кре ст ить
колодец,
п и щу». «Никого не
подпущу
к
старцу
Т аври он у» (крестя плошку) . Д ик ая ненавис ть
ко
всякому
«ино» .
Монастырская
е дко сть
(«Чем это помо ­
же т ?»).
Правый
хор
продолжал
упрямо
петь.
«Католики» .
«Для нее бог
—
райисполком».
Старая
монахиня
требовала
от
па ло мник ов
в ы ключить
единственную
т усклую
ламп оч ку,
«государству тяжело».
Никогда
ник ако е
не дрема ное
око
не
уследит
за
этим
наро д ом
так,
как
он
за
собой
уследит.
Ко м­
мунизм
да лек о,
Бог
в ы соко,
вл асть
реальна
и
б лизк а.
Но
и
самая
крайность
страстей
со ст авля ет
м ир.
Связь
всего
внутри
единст в а,
сплоченность,
п онима ние
взаимозависимо­
сти
и
осмысленной
напр авл енн ост и
всего.
В ер ующий
оказы­
вается
в
таком
ми ре.
Космос,
а
не
пус тын я
с
вихрями
и
ветра­
ми,
какую
представляет
внецерковное
пространство.
Церковь
едина.
Мир
вокруг
нее
единый.
Как
ма гнит ,
с ила
пр итя г ива­
ет.
Внемирная
религия
впервые
с озда ет
мир.
Когда
люди
раз ошлис ь,
в округ
храма
ти шина ,
мир
и
по­
кой.
А
до
старца
и
паломников
не
б ыло.
Дуб
над
полем.
«Вы
пользуетесь
свободой
воли...»
Август
1976


О. СЕДАКОВА
В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
Апостольское
послание
п апы
Иоанна
Павла
II непосредствен ­
но
обращено
к
ча дам
Католической
Церкви;
его
вдохновляет
го р ячее
же ла ние
преодолеть
розн ь
х ри стианск их
Церквей,
которая
представляется
прямым
противоречием
воле
Спаси­
те ля,
выраженной
в
первосвятитсльской
молитве
на
Тайной
Ве че ре,
и,
тем
самым,
тяжким
грехо м
и
«соблазном ( ск ан да­
ло м)
для
м ир а» (Раздел 17).
Те ма
посл ания
—
кра с ота
и
богатство
Восточной
традиции,
любовь
к
к оторой
Римский
Пастырь
хоче т
разделить
со
с во­
ей
паствой,
убеждая
ее
в
насущности
знакомства
с
другим
ду­
ховным
п утем.
Читая
послание,
нево зм ожн о
не
чувствовать
глуб ок о
личного
характера
эт ой
любв и
и
этого
восхищенно­
го
почтения
к
«Свету с Востока»
—
и
огромного
опыта
изуче­
ния ,
который
сто ит
за
сжат ым
и
с тр ойным
очерком
Восточ­
ног о
христианства
в
его
от личи те льны х
чертах.
На сле дие
вос ­
точной
духовности
описано
в
послании
не
как
реестр
каких -
то
экзотических
для
современного
западного
человека
качеств,
а
как
цент ри ро ванная
органическая
цельность;
каждый
из
да­
ров,
составляющих
эту
сокровищницу,
связан
с
другими,
по­
рождает
их
и
порождается
ими:
евхаристический
оп ыт
и
об о-
же ние,
умная
молитва,
т рез вение
и
апоф а тика ...
Обобщение
этого
образа
можно,
вероятно,
увидеть
в
заключающем
пер­
вую
часть
по слания
Ра зд еле
16: «В этом смиренном приятии
т вар ной
ограниченности
перед
лицом
бесконечной
т рансц ен­
дентности
ед и ного
Бога,
н епре ст анно
открывающего
Се бя
как
Бога-Любовь,
О тца
Господа
н ашего
Иисуса
Христа
в
ра дос ти
Духа
Святого,
я
вижу
выр а жение
молитвенной
установки
и
богословского
ме тод а,
который
Восток
избрал
и
который
он
продолжает
предлагать
все м
верующим
во
Хр ист а».
Многое
из
того,
что
гов орит
о
восточной
духовности
«Orien­
tale Lumen», составляет постоянную тему православных бого­
словов
и
историков
Церкви
—
и
обы чно
и злага ет ся
в
поле­
мич еск ом
к он тексте:
как
то,
что
разлучает
нас
с
Римом
и
про­
тивопоставляет
ему,
делая
всякий
к омпро мис с
невозможным.
Пос лан ие,
развивая
л инию
Второго
Вс елен ск ого
Ватиканско­
го
Собора,
хоче т
видеть
различия
Цер кв ей
не
как
взаимоиск-


В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
243
лючающис,
но
как
взаимодополнительные
(Раздел 5). « З де сь
мы
найдем
ответы
на
многие
на ши
вопросы,
зде сь
ест ь
то,
в
чем
нуждаемся
мы,
западные
хр ист иане
и
л юди
современно­
сти
вообще», —
тако й
ж ест
видится
в
из ложе нии
многих
тем
своеобразия
Востока.
Та к,
говоря
о
монашеской
тради ци и
ду­
хов н ого
отцовства
(Раздел 13, «Духовный отец»), послание от ­
ме ч ает : «Наш мир испытывает крайнюю нужду в отцах»; из
сокровищницы
Восточного
о пыта
сиротствующая
сов ремен ­
ность
мож ет
у знат ь , «каким утешением и какой поддержкой
может
бы ть
отцовство
в
Духе».
В
Раз д еле
16, посвященном
исихастской
традиции,
ска зан о: «Мы все нуждаемся в этом
молчании,
исполненном
возлюбленного
п рис утс тв ия...
В
нем
нуж дае тся
современный
ч ел ов ек». «Все,
верующие
и
не в еру­
ющи е,
име ют
нужд у
об учит ься
этому
молчанию,
к оторое
по­
зволяет
говорить
Др уг ому,
ког да
и
как
это
Ему
угодно,
а
нам
воспринимать
это
с лово .»
Во
многих
д ругих
полож ениях
по­
слания,
где
к омме нтарий
такого
рода
отсутствует,
мы
можем
угадать,
что
сама
оценка
и
само
описание
восточных
сокро­
в ищ,
как
они
да ны
в
по слани и,
предполагают
взгляд
на
них
ввид у
м ятущей ся
и
опустошенной
«современности»; они не ­
сут
в
себе
ответ
на
ее
вопрошания.
Так,
чудесное
опис а ние
монастыря
как
«пророческого места,
где
тв орени е
становится
хвалой
Бо гу» (Раздел 9) как бы отвечает на отчаяние совре ­
мен ности
в
смысле
су щ ест во вания.
Слова
о
послушании,
смысл
кот орого
очищается
от
раб ств а
и
нерассуждающей
по­
кор но ст и : «послушание,
то
ест ь
слушание,
которое
и змен яет
ж изнь » (Раздел ю)
пр едл агаю т
вых од
из
тог о
ту пик а,
в
кото­
рый
современного
человека
заводит
радикальное
требование
индивидуальной
независимости.
Слова
о
преображении
самого
вещества
в
литургическом
пережив ании: «В литургии вещи
открывают
собственную
п рирод у,
природу
дара,
предложен­
н ого
Тво рцо м
че л ов ечес тв у» (Раздел п), отвечают современ ­
н ому
отчуждению
человека
от
кос мо са,
акосмичности
нашей
цивилизации,
самым
явным
проявлением
кото рой
стал и
эк о­
логические
катастрофы.
Конечно,
православного
человека
не
может
не
обрадовать
то,
что
именно
в
нашем
наследии
Римский
Архипастырь
ищет
и
обнаруживает
ответы
на
самые
болезненные
вопрошания
современности,
что
именно
здесь
сохранено
то,
что
в
други х
местах
утрачено.
Но
в
самом
этом
изложении
ес ть
урок:
со­


244
О. СЕДАКОВА
поставление
Вос т очного
и
Западного
опыта
не
составляют
самоцели
пос ла ния,
пос кол ьку
его
окончательным
ад рес атом ,
его
самой
г лубокой
заботой
является
ве сь
м и р: «современный
человек,
ожидающий
радостной
ве с ти» (Раздел 4).
И
христи­
анский
Восток,
и
христианский
Запад,
пр из ва нные
«перед ли­
цом
ожиданий
и
страданий
мира
да ть
согласный
ответ,
жи­
вотворящий
и
п росв ещ а ющ и й» (там же), предстают в мысли
послания
прежде
в сего
как
Церковь
сл уж ащая
ми ру.
В
присут­
ствии
этого
«третьего», мира,
отн о шения
«двух»
измеряются
другой
мерой.
Настоящим
ответом
на
апостольское
по слани е
«Orientale
Lumen», которое
—
по
меньшей
мере,
в
первой
своей
ч асти
—-
представляет
собой
вдохновенную
похвалу
духовным
сокро­
вищам
Вос точн ого
хрис тиа нс тв а,
могла
бы
быт ь
такая
же
х ва­
ла
Западной
традиции:
столь
же
открытая,
почтительная
и
вним атель ная
—-
и
сложенная
лицом,
авторитетно
представ­
ляющим
Православную
Церковь.
И
что
же,
такой
ответ
в
ны­
неш нее
вр емя
представить
себе
п очти
невозможно!
Больше
т ого,
ес ли
бы
т акой
ответ
явился,
в
люб ой
форме,
да же
в
фор­
ме
молчаливого
до ве рия
к
христианскому
Западу
в
настрое­
нии
православных,
мо жно
было
бы
сказать,
что
р аздел ен ие
по
с ущес тву
пр еод ол ено.
Но
каж ды й,
кто
хотя
бы
немного
знаком
с
це рко вным
обиходом
в
Ро ссии,
знает,
как
далеко
до
та кого.
Почти
каждый
знает
это,
часто
не
рационализируе­
мое,
отчуждение
в
с ебе
само м.
Кр ит ика
тех
или
ин ых
ст орон
соб ст вен ной
традиции
в
пра­
вославном
б огослов и и
обыкновенно
объясняет
их
при род у
как
«западную», как следствие «ве с те рн и за ц ии», «проникновения
л атин ст ва» (о.
Гео рг ий
Ф лоров ск ий,
Х рис тос
Ян нара с
и
мно ­
гие
др у гие).
Благодаря
этому
устойчивому
мнению
мы,
и
не
зная
по
существу
а уте нти чной
з апа дной
тра ди ции,
можем,
как
само
собой
разумеющийся
факт,
перечислить
эти
негативные
«западные»
воздействия:
по дме на
жизни
в
вере
—
«религиоз ­
но сть ю»; Церкви
—
институцией;
знания
по
соучастию
—
ра­
цио на ль ным
поз нание м;
созерцания
—
медитацией;
обр аза
—
понятием
или
а лле гори ей , «сердца»
—
разделенными
чувс т вом
и
мыслью
и
т.
п.,
и
т.
п.
Справедливы
или
нет
такие
представления
о
«западном»,
но
они
и
входят
в
на ше
нынешнее
сам очу в ст вие,
в
неписа-


В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
245
нос
благочестие
об ыч ного
прихожанина,
нс
особенно
посвя­
ще нног о
в
ист о рич еские
и
догматические
проб ле мы
(к ка­
ким
относ и тся
и
автор
эти х
заметок).
А
это
исписанное
бл а­
го че стие,
душевный
обиход
—
вероятно,
приблизительно
то,
что
запа дные
авторы
называют
spirituality, а в народном язы­
ке
на зы вает ся
«верой», —
нс
ком пон ента
ме стн ой
культуры,
одной
из
многих
кул ьтур
(вопрос культурного многоязычия
христианства
сам
по
се бе
нс
ме нее
ясен
Востоку,
чем
Западу:
ср.
высо ч айшу ю
оценку
труд а
Учителей
Славян
в
Разделе
7
Пос ла ния , «Евангелие,
церкви
и
культуры»
и
в
энциклике
«Slavorum Apostoli»).
Это,
б ыть
может,
самая
се р дцев ина
пр а­
вославной
церковной
традиции;
во
всяком
случае,
ближе
и
непосредственнее
все го
вы ра жающая
сер дц евину ,
сердце
этой
тр ад иции
часть
—
и
извлечь
из
се
п лоти
не кую
надъязыко­
вую ,
надкультурную
«суть»
вряд
ли
возможно,
вроде
того,
как
и звл ечь
вербализованный
«смысл»
из
музыкального
или
поэтического
сочинения.
Она
прочнее
всего,
и
на
нее
вря д
ли
так
уж
прямо
воздействовали
бы
даж е
схождения
в
фор­
мальных,
вербальных
выр а жения х
вероучительных
истин,
по­
ско ль ку
за
каждым
словом
в
этих
фор мул ах
сто ял
бы
р аз­
ный
опыт.
Вероятно,
само
место
э того
неписано го
благочестия
в
со­
временной
церковной
жи зни
Вос ток а
совсем
не
то,
что
на
Западе:
во
всяком
случае,
э тим
мож ет
быт ь
объяснен
тот
факт,
насколько
по-разному
видится
объем
общего
с
Востока
и
с
Запа­
да.
Католические
авторы
ча сто
высказывают
мысль,
близку ю
к
утверждению
по слания
(Раздел 3; со ссылкой на Постанов ­
лени е
Вт оро го
Ва тика нск ого
Вселенского
собора
«Unitatis red-
integratio», 14—18): «У нас общее почти все» .
Тогда
как
право­
славные
и
в
наш и
дни
готовы
пов тор ить
за
Василием
Роз ано­
вым ,
к оторы й
в
1901 году так обобщил свои римские впечат­
лен и я: «Да,
это
не
разделение
церквей,
как
пишут
учебники...
это
совсем
разные
религии
—
православие
и
католичество».
Лег ко
представить,
что
сближение
с
тр ад ицией,
в
которой
по­
стоянно
отме чае тс я
не что
опасное,
грозящее
«духовным сни­
же ние м»
—
и
почти
никогда
по-настоящему
привлекательное
и
возвышающее,
не
может
вызыв ать
горячего
энтузиазма.
Тех
в
р ос сийско й
ис тор ии,
кто
пережили
«католический эрос», он
обычно
просто
уводил
за
пределы
Пр аво славия ,
и
их
голоса
уже
не
д онос илис ь
до
соотечественников.
Так
что
сердечная


246
О. СЕДАКОВА
похвала
хри с тиа н скому
Западу
изну тр и
Православия
и
в
н аши
дни
—
слишком
мал о
по дго товл енна я
ве щь.
При
э том
символика
Зап ада
на
Востоке
не
пуста
и
не
нег а­
тивна:
одно
из
пр ек раснейш их
древних
литургических
пе с­
но пе ний, «Свете тихий»
iXapôv) воспевает Воплощение
как
вечерний
свет-.
«Пришедше на запад солнца,
вид е вше
св ет
вечерний,
поем
Отца
и
Сына
и
Свят аг о
Ду ха
Бога».
Образ
в
Православии,
как
известно,
несопоставимо
выше,
чем
любая
д ефиниция ;
образ
приоткрывает
бу ду щее.
И
быть
может,
э тот
изумительной
кра с оты
обр аз
«тихого (бу кв аль но:
яс ного ,
ве­
селого)
света
на
за п аде », слова,
живу щие
с
детства
в
памяти
каж до го
православного,
к огда -ни будь
наполнятся
конкретным
осуществлением.
И
кра сота
Запада,
по ка
неизвестная
нам,
ста­
нет
ясна
и
желанна.
Что
бы
мог
значить
э тот
обр аз
западного
с ве та, «света ве­
ч ер нег о»? Понятийное истолкование несоизмеримо со смыс­
лом
обр аза ,
как
прямая
с
окружн ост ью ,
но
на
что-то
оно
мо­
жет
указать.
И
если
с
об раз ом
«восточного света» («Востока
свыше», по-славянски)
больше
всего
свя зы вает ся
пе ре жива ние
надежды
и
радостной
новизны,
то
ут еш ение
вечернего
света
больше
всег о,
мне
кажется,
связано
с
освобождением
от
ка­
ког о- то
долгого
бремени,
с
легкостью
с воб оды.
И
в
самом
дел е,
если
из
наших
долгот
гов ори ть
благодарность
Западу
не
церковному
Западу,
которого
мы
по
существу,
повторюсь,
не
знали,
а
Западу
светскому,
европейской
культуре
—
то,
не­
сомненно,
она
нач нетс я
с
этого
слова:
св обо да.
Быть
может,
тема
светской
культуры
покажется
в
таком
контексте
странной.
Но
можно
вспомнить,
что
и
Запад
(ав
девятнадцатом
ве ке
для
России
это
означало:
Европа)
впер­
вые
уз нал
и
пол юб ил
православную
традицию
не
в
церков­
ных
выражениях,
а
в
«русском романе», в Толстом и Достоев ­
ском.
Европейские
у чи теля
России
(и не только России:
из
б есед
Вселенского
Патриарха
Афинагора
мы
знаем ,
како е
зна­
чение
в
его
духо вн ой
жизни
имели
«Отверженные»
В.
Гюг о),
могли
чу вст вова ть
себя
чрезвычайно
да лек ими
от
всякой
ц ер­
ковной
тр ад иции
и
от
Рима
—
под обно
том у,
как
и
связь
рус ­
ских
писателей
с
родной
Церковью
бывала
небеспроблемна.
Они
могли
да же
бунтовать
против
не е,
но
то,
что
несли
их
сочинения,
было
впитано
из
это й
многовековой
христианс­
кой
школы;
они
выр ажали
ее
кр асот у
и
ее
творческие
воз ­


В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
247
можн ос ти
—
что,
может
быть,
о собенно
ясно
для
в згл яда
со
стороны.
«Святая русская литература» (как назвал ее Томас
Ма нн), благодаря которой Запад впервые ощутил вкус право ­
с ла вной
духов н ост и,
Толстой
и
Достоевский
и
Чехов
и
мно­
гие
другие
—
и
воплощенная
в
их
письме
особая
человечность
и
о духот во ренн ос ть,
поглощенность
«последними вещами»,
«чем люди живы» (то,
что
для
евр о пейц ев
уже
традиционно
свя зыва ет ся
с
р у сским
на ча лом
в
искусстве)
—
были
бы
не­
возможны
без
сво их
евр опейск их
учителей,
Ди к кенса,
Гюго,
Руссо,
Шиллера,
Р аф аэ ля...
Т ех,
в
чь их
созданиях
европейс­
кий
дух
обнаруживал
себя
как
дух
христианской
цивилиза­
ции,
христианского
социального
гуманизма
с
его
ценностя­
ми,
в
общем-то
п очти
экзоти чес ки ми
в
российской
действи­
тельности:
с
безусловной
ценностью
св об оды
и
нич ем
не
от­
мен яемы м
ув ажением
к
человеку.
Дух
христианской
Е вро пы,
как
его
узнавали
писатели,
художники,
мыслители
крепост­
ной
России,
как
его
узнавали
и
мы
в
годы
ко мму н истич ес ко­
го
рабства,
был
о тр ица нием
унижения
и
н аси лия.
И
если
за
де тс ким
и
юношеским
чтением
европейской
кла сси ки
мы
в ряд
ли
мо гли
да ть
се бе
о тчет
в
то м,
в
каком
отношении
эти
ве щи
н аходя тся
с
истоком
христианства
и
с
его
европейским
р аз­
вит ием,
мы
несо мненно
узнавали
лицо
Г.-Х.
Андерсена
или
ли цо
Ч.
Диккенса
как
х рист ианско е
лицо,
и,
тем
самым,
мы
узнавали
с в ободу
как
христианский
дар,
ту
«тайную свободу»,
о
которой
го во рил
Блок
в
с вязи
с
Пушкиным:
в
поэтическом
языке
это
означает
«таинственную свободу» .
Вед ь
св об ода
не
менее
таинственна,
чем
д ругие
дары,
которые,
как
сокрови­
ща
Востока,
перечисляет
э нц икл ика.
Я
позволила
бы
себе
свя зат ь
св об оду
с
реальным
пережи­
ва нием
настоящего
момента.
В
начале
Восьмого
раз д ела
эн­
цик л ик и, «Между памятью и ожиданием»
гов оритс я: «Мы
зач аст ую
чувствуем
себя
с егодн я
пленниками
настоящего;
че­
ловек
как
будто
утратил
с оз нание
своего
участия
в
истории,
в
то м,
что
было
до
не го
и
что
буде т
после.
В
это м
усилии
оты ска ть
собственное
место
между
п рошл ым
и
будущ и м,
с
душой ,
благодарной
за
уже
д аро ванны е
и
за
ожидаемые
бла­
годеяния,
Церкви
Вос ток а
открывают
нам
дар
о соб енно
ост­
рого
чувствования
пр еем ст венно ст и,
которое
но сит
имена
Предания
и
эсхатологического
ож ида ни я».
Как
мы
знаем
из
опыта,
с
таким
обостренным
чувством
великого
прошлого
и


248
О. СЕДАКОВА
гряд ущего
может
связываться
нев ним ание
к
настоящему,
к
тому,
что
я вно
требует
но вого
ответа
или
ново й
формы
от­
вета.
Мне
кажется,
что
чувс т вова ть
насто я щее
как
еще
небы­
ва лое
и
уже
решающее
то
есть ,
по мнит ь,
что
и
прошлое
было
рядом
таких
н аст оящи х,
и
буду щее
бу дет
ничем
д ру­
гим
как
настоящим
—
помогает
именно
свобода
как
фунда­
ме нта ль ное
основание
лич ног о
су щест во вания .
Я
имею
в
виду
свободу
человека
от
нечеловеческих
с труктур:
соц иа льны х,
исторических,
гос уда рств енн ы х,
эт ниче ских
и
т.
п.,
от
т ого
в
них,
что
ре прессив но
по
отношению
к
интимной
глуби не
личности,
от
безвоздушного
пространства
фатальности,
ко­
торое
они
несу т
с
со бой.
И
еще
серьезнее
—
свободу
от
фат ал ьно го
выбора
меж ду
дв умя
возможностями:
властво­
в ать
или
бы ть
зависимым;
выбора,
который
превращает
не­
христианское
существование
в
бе зыс ходн ую
борьбу
за
власть
или
против
власти
под
самыми
ра з ными
лоз унга ми .
Свободу
не
властвовать
и
не
покоряться,
сч асть е
которой
—
в
во з­
мож н ости
«даровать свободу»
др уг им,
так
глубок о
п ер едан­
ное
Пушкиным.
Несомненно,
мы
могли
бы
найт и
клю чи
этой
свободы
и
в
собственной
традиции,
в
древних
патериках,
в
рассказах
о
стар ца х
и
подвижниках,
ко торы е
достигали
головокружи­
тельной
высоты
такой
—
освобождающей
—
сво бо ды,
в
жи­
вом
опы те
встреч
с
духовными
людьми
Ц ерк ви,
в
проповед­
ническом
слове
нашего
с овр еме нника
Анто ни я
Митрополи­
та
С урожског о.
Но,
к
сожалению,
для
рутинного
церковного
мн ения
и
для
многих
православных
публицистов
наших
дней
св обод а
ос тае тся
чужим
и
даже
враждебным
поня ти ем , «за­
п а дн ы м », «интеллигентским», «нецерковным»: это некий ан­
тип од
«соборности», в свою очередь понимаемой как агрес­
сив ный,
ан тил ичност ны й
и
антитворческий
коллективизм.
Кро ме
то го,
можно
видеть,
что
христианские
ценности
сво­
боды
и
человеческого
дос тоин ств а
на
Западе
из
храмов
и
монастырей
распространились
в
мир
и
стали
общими
осно­
ва ния ми
гражданской
цивилизации
даже
в
ее
н ы нешнем
се­
куляризованном
образе;
в
российском
обществе
они
сов сем
не
упрочены.
Вполне
понятно,
что
в
эт ой
и нтуиц ии
личной
св обо ды
есть
риск,
и
что
он
осуществлен
в
той
цивилиз ац ии,
которая
на­
зывает
себя
«пост -х рис тианск о й»
и
хотела
бы
для
полного
ус­


В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
249
покоения
счи та ть
с ебя
вообще
«внсхристианской», не имею­
щей
никакого
отношения
к
Кресту
Христову,
как
говорил
Папа
в
своем
Слове
по сле
Крестного
Пу т и, i апреля 1994 года.
Не
имеющей
даже
отношения
противоборства.
Это
м ир,
в
с реде
которого
живет
Западная
Церковь
и
перед
лицом
ко­
торого
с
особой
силой
во зникает
необходимость
единства
ве­
р ующ их.
До
пад е ния
идеологического
режима
мы
не
имели
никакого
опыта
о бще ния
с
эти м
миром;
в
ситуации
откры­
той
и
тотальной
войны
с
христианством
трудно
б ыло
пр ед­
ставить
даже
возможность
такого
религиозного
ра вно ду шия.
И
теперь,
мне
кажется,
еще
мал о
кто
принимает
эту
ситуа­
цию
впо лне
всерьез;
она
еще
как
будто
«не наша» .
Еще
не
утихла
рад ост ь
по
поводу
возвращения
Церкви
гражданских
прав,
поворота
в
российской
ис тор ии,
в
котором
вид ят
по бе­
ду
бесчисленных
исповедников
Православия,
новых
мучени­
ков .
Вче рашн ие
пр опа ганд ис ты
ат еиз ма
и
коммунисты
при­
ход ят
в
храмы;
восстанавливаются
приходы,
монастыри,
пра­
вославные
школы
и
академии.
Как
недавнее
гонение,
так
и
ны неш нее
торжество
победив­
шей
Церкви
—
ос обая
и
обособляющая
Ро ссию
в
мире
ситуа­
ция.
Человек,
к
которому
в
ны н ешнее
время
непосредствен­
но
обращена
на ша
Церковь,
обезбожен
совсем
иначе,
чем
за­
падный ,
и
его
«вопль о новой евангелизации»
зв учит
ин аче.
Здес ь
часто
довольно
простого
оглашения
самых
начал
хрис­
тианского
у че ния,
катехизации,
в
которой
вполне
действен­
ны ми
оказываются
пер еиз д ания
школьных
пособий
прошло­
го
века;
достаточно
простейшего
пр осв ещения,
от
которог о
рос си йс кий
человек
был
насильственно
отчужден
в
те чени е
тр ех
поколений.
Достаточно
для
того,
чтобы
чел ов ек
пришел
в
Церковь.
Он
не
боится
патернализма
и
учительства,
не
бо­
ит ся
идеологизации
и
инт ег риз ма,
как
его
западный
сов ре­
менник:
ско рее
он
и щет
их.
Он
не
пр есыщен ный
информа­
цией
скептик,
и
разговор
с
ним
не
тре бу ет
интеллектуально­
го
и
культурного
напряжения:
скорее
он
ждет
упрощения
сл ожных
вещей.
Он
не
чурается
Церкви
как
властной
и
по­
т енц иаль но
репре ссив ной
структуры
(а страх перед таким
обра зом
Церкви
часто
и
питае т
ан тик лерик ализм
западного
человека): пост-тоталитарный
человек,
привык ш ий
передове­
рять
св ою
лич ную
ответственность
идео ло гич еск им
структу­
рам,
инстинктивно
хоч ет
на турал изов а ть
духовную
вл ас ть,
е де-


250
О.
СЕДАКОВА
ла ть
ее
ответственной
за
все
происходящее,
политизировать.
(Так что этот попутный воцсрковлению общества ветер не ­
сет
с
с обой
известную
опасно ст ь;
востребованными
в
первую
очередь
оказываются
совсем
не
те
черты
пра вос ла вного
на­
след и я,
которым
посвящено
апостольское
послание;
глуб оки е
подмены
происходят
при
вне ш нем
ревнительстве
о
древлем
благочестии.)
Наконец,
пер е живши й
реальный
социализм
ч ел овек
так
приучен
к
лютой
бесчеловечности
советского
общежития,
что
самый
прос то й
зн ак
доброжелательности
и
вн има ния
т ронет
его
сер дце .
Но
вря д
ли
уже
с ле дующее
поколение
России,
выросшее
без
и де ологи чес кого
террора
—
и
при
воздействии
са мых
вуль­
гарных
образцов
потребительской
зап адн ой
по п- куль туры ,
которые
тепер ь
х лынул и
к
нам
—
будет
таким,
как
нынеш­
нее.
Уже
теперь
наш
куль турны й
авангард
с
нео б ыкно венно й
ско рость ю
приблизился
к
з апа дной
модели
—
в
той
ее
вер­
сии,
из
которой
Це рков ь
рад ика льно
и склю че на.
Эта
перспек­
тива
мало
приним ае т ся
во
внима ние
—
или
же
против
нее
предлагаются
про ст ейш ие
средства
вроде
информационного
железного
занавес а,
нов ой
цензуры.
Представить
се бе
ин ой,
чем
то,
что
происходило
здесь,
род
г онен ия
Церкви:
го не ние
равнодушием,
уверенным
в
себе
аг­
ностицизмом
и
потребительским
комфортом
может
только
тот,
кто
им ел
опыт
непосредственного
и
близкого
общения
с
Зап а дом.
А
таких
не
м ного.
И,
вероятно,
те
из
православных,
к ому
пр иш лось
пер е жить
оп ыт
западной
современности,
не
могут
не
почувствовать,
как
холод
пост-модернистской
эпо­
хи
сближает
христианские
традиции,
еще
недавно
представ­
лявшиеся
д ал ек ими , «яко отстоят востоцы от запад», по сло­
ву
Пса лма
(102,12).
Как
горизонтальное
восточно-западное
из­
мерение
оказыв ает ся
перемеренным
присутствием
или
отсут­
ствием
в
человеческом
су щест во вании
другого,
в е ртик альн ого
вектора.
Как
мы
в
каком-то
смысле
уже
вместе
перед
лицом
«смерти в форме жизни»
или
«жизни со всеми преимущества ­
ми
смер т и», словами Достоевского:
по
одному
тому,
что
Вос ­
к ресени е
Гос по да
нашего,
Кот ор ым
«жизнь жительствует»,
составляет
для
нас
более
реальную
реальность,
чем
в се,
что
вид ит
и
описывает
эмпирическое
сознание.
И
зде сь
мне
оста етс я
только
процитировать
прекрасные
сло ва
ап ос то льско го
послания
«Orientale Lumen», говорящие


В ОЖИДАНИИ ОТВЕТА
251
о
В о скр есении
Христовом
«как о вечном обетовании того,
что
никто
не
может
убит ь
л юбов ь,
ибо
в с якого,
кто
ей
причастен,
ка­
сается
сла ва
Божия:
и
такого
человека,
пре о бр аже нного
лю­
бо вью,
ученики
созерцали
на
Фаворе,
чел ов ека,
каким
все
мы
призваны
б ыт ь» (Раздел 15).


В. БИБИХИН
ЕДИНСТВО ВЕРЫ
Об апостольских посланиях его святейшества папы Иоанна Павла II
к епископату, клиру и верующим «Свет Востока» (Orientale lumen,
20.6 .1995) по случаю столетия апостольского послания «Достоинство
Востока» (Orientalium dignitas) папы Льва XIII и «Да будут едины»
(Ut unum sint, 25.5.1995).
Вос ток
стоит
высоко
для
всякого
западного
ума
как
ранн ий
всеобщий
ис ток,
названный
в
том
евангельском
стихе,
с
на­
по мин ания
которого
начинается
послание
папы
Ио анна
Пав ­
ла
II «Orientale lumen»: «... по б ла гоут робном у м илос ерди ю Б о га
нашего,
которым
посетил
нас
Вост ок
свыше» (Лкi,78).
Заха­
рия
в
сво ей
песни
повторяет
тут
пророческие
с ло ва : «Правда
Моя
близка;
спасение
Мое
восходит»
как
солнце
с
В осток а
(60, i); «а для вас,
б ла гого в еющие
п ред
именем
Мо им,
вз ой­
дет
Солнце
правды
и
исцел ен ие
в
лучах
Его,
и
вы
выйд е те
и
взыграете,
как
тельцы
упит анные» (Мал 4, 2); «вот,
наступают
дни» (Иер23,5).
Послание
папы
содержит
призыв
к
еписко пам ,
клиру
и
всем
верующим
римско-католической
Церкви
иметь
вни мание
к
традициям,
к
опы ту
вер ы,
мученичества
за
ве ру
и
свидетель­
ств а
о
вер е,
а
также
к
современному
положению
восточных
Церквей.
Такой
призыв
правилен
и
нужен.
На до
бе зус лов но
радоваться,
что
он
звучит
на
Запад е.
К
сожалению,
подобно­
го
же
широкого
официального
пожелания
быть
вниматель­
ными
к
богатству,
далеко
не
только
ма те риа льному ,
западных
Цер кв ей
и
непридирчиво
уважать
их
искание,
дисциплину,
тру д,
мы
в
нашей
Вос точн ой
Евро пе
не
с лышим .
Недостаток
в
Православной
цер кви
искренней
и
шир ок ой
открытости
к
Западу
усиливает
о пасно сть ,
которой
(вопреки неосторожно­
му
замечанию
патриарха
Алексия
II на декабрьском 1995 года
Мос ков ск ом
епархиальном
собрании
в
том
смысле,
что
ег о,
патриарха,
не
мож ет
особенно
тревожить
возможный
пере­
ход
некоторых
православных
лиц
д ух овного
звания
в
католи­
че ст во)
должны
ос те регат ься
у
нас
не
только
це рко вные
вл а­
сти,
—
опасность
оттока,
р азу меется
не
основной
ма ссы
пра­
вославия,
но
части
его
мысл и
на
Запад.
Владимир
Соловьев,
Вячеслав
Ив.
Иванов
и
только
ли
они
склонились
к
к ат оли-


ЕД ИНСТВ О
ВЕ РЫ
253
честву
именно
потому
что
не
видели
у
с ебя
дома
постоянно­
го,
ровного,
позитивного
внимания
к
разнообразию
опыта
и
возможностей
хрис тиан ст ва .
Может
ли
п росн уться
настоящее
вн имани е
к
другим
без
уважения
сначала
к
родному
как
своей
собственной
судьбе?
Надо
ли
опасаться
что
при
каком-то
слишком
близком
з на­
комстве
с
чужим
начнется
см ешение
и
размывание
своего?
Т акие
опасения
появляются
только
у
тех,
ко му
глубокие
кор­
ни
традиционности
остаются
пок а
еще
неиз вес т ны.
Мы
зна­
ем
из
наблюдения
и
опыта,
что
при
недоверии
к
другому
обя­
зат ель но
буд ут
проблемы
со
своим.
В
к ульт уре
России
край­
ности
славянофильства
и
западничества
были
только
легко­
весным
сопровождением
центральной
работы,
ко то рую
вели
Ломоносов,
Державин,
Карам з ин,
Пу ш кин,
Крылов,
Г ого ль,
Гл инка ,
Кип ренск ий,
полноценно
приобщенные
к
европейс­
ко му
добру
и
не
вопреки,
а
потому
у мев шие
поднять
родное
до
вселенского.
Почв а
вер ы
уводит
к
врожденному,
с
ра нне го
мл ад енчеств а
живому
в
человеке
благочестию.
Всечеловеческая
природная
религия,
есл и
бы
она
слила сь
с
исповедуемой
верой
общины,
Церкви,
д ала
бы
самую
п рочную
общность
в
Бог е.
Условий
для
такого
врастания
Церкви
в
моло дую
жизнь,
для
укрепле­
ния
природного
благочестия
во
всеобщей
в ере
теп ерь
по
р аз­
ным
причинам
особенно
мало.
На до
дум ать ,
что
внимание
к
вр ожд е нной
ре лигиозно с ти
человека
пр ида ет
движущий
см ысл
эк умен из му.
Это
слово
указывает
на
общий
дом,
се­
мейное
интимное
единство
че лов ечес тв а.
Совершенно
яс но,
как
говорит
Ио анн
Павел
II, что «путь
единства
не
подлежит
переоценке».
Не
потому
ли,
что
уже
и
так
«у нас почти все
о бщ ее » (Orientale lumen, Вступление, 3).
К акая
цен а
единству,
которое
кажется
легкой
добычей?
Единство,
о
котором
тол ь­
ко
и
стоило
бы
гов орить,
должно
ок аза ться
мощн ее
любого
ра здо ра.
Оно
существует
в
ист ине
ве ры,
ве щи
трудной.
«Согласованный ответ» (там же, 4) на вопрос о смысле,
дей­
ствительно
равносильный
«новой евангелизации», предлага ­
ется
конечно
как
с ве рхце ль,
вызов,
который
опасно
граничил
бы
с
соблазнительным
прекраснодушием,
если
бы
не
был
под­
креплен
и скрен ним ,
пу сть
и
беспомощным
порывом
сер дца.
Иначе
объединительная
лексика
сл ишко м
легко
оказывается
парен ием
в
тумане.
Из- за
разности
языков
и
миров
мы
абс о­


254
В.
БИБИХИН
лютно
не
готовы
сейчас
к
та кому
«согласованному ответу» .
В
поисках
опоры
под
ногами
мы
снова
и
снова
возвращаемся
к
своему,
поч ве нно му
исповеданию.
Только
оно
в
чи с тоте
сво­
его
замысла
может
претендовать
на
ун и в ерсал ьно сть.
«Соединение во вселенском» (там же, I 7) безусловная цель,
но
где
единящая
инст а нция,
какова
она?
По-видимому,
од на
из
Церквей,
потому
что
любая
новая
международная
ор гани ­
зация
окажется
в
сравнении
с
тысячелетней
Церковью
ма ло­
мо щно й.
Какая
одна
из
Церквей?
По
возможностям,
по
пра­
ву
инициативы,
по
зап асу
наработанного
скорее
всего
римс­
к о-к ат оличе ск ая.
Эт им
напрашивающимся
от вет ом
развязаны
новые
споры.
Като лич ество
и
вообще
Запад
скреплены
своей
персоналистской
ди сциплиной,
уважением
к
за кону
и
р азде­
лению
вл астей.
Разумеется,
порядок
известен
и
нам
на
Вос то­
ке,
но
он
д ругой
и
больше
похож
на
позд н юю
школу,
кото­
рой
у чит
опыт,
а
не
наставники.
Как
вырваться
из
круга
благих
пожеланий,
которые
уже
по
прич ине
своей
пр ив лекат ел ьно сти
не
мо гут
быть
безвредны­
ми?
Т ак,
чтоб ы
в
лю бой
инициативе
дум ать
только
о
том
что­
бы
датъ,
уступить,
сделать
первый
честный,
пу сть
безнадеж­
ный
шаг
навст р еч у.
Похоже,
что
у
па пы
Иоанна
Павла
II го­
товность
к
такому
шагу
есть .
Она
остается
чи сто
л ичн ой,
бу­
дет
подхвачена
или
не
по дхв ач ена
как
на
Востоке,
так
и
у
не го
самого
на
Западе.
Н адо
ценить
это
доброе
движение
и
по­
м очь
ему
в
меру
сил.
Помочь
мож но
таки м
же
искренним
и
нем ечт ател ь ным
порывом
освобождения
от
т еснот ы
ра спр и.
И
такое
движение
се рдца,
злобствующих
оставляя
в
покое,
со
ст орон ы
на с,
восточных
христиан,
всегда
е сть’
Как
может
быт ь
иначе.
Всем
христианам
н адо
быть
вместе
в
мире.
Дру­
гие
рел иг ии
в
их
правде
тоже
должны
бы ть
приня ты
в
с оюз­
ник и
против
отчаяния.
Как
еще
может
быть
ина че.
Почему
же
с
нашей
стороны
нет
ш ирок ого
церковного
объединитель­
н ого
движения.
Вряд
ли
кто
всерьез
ду мае т,
что
пр ичина
дав­
него
христианского
ра скола
к оснос ть
вл аст и,
гражданской
и
церковно-административной,
на
Востоке
как
и
на
Зап а де,
и
суе вер ие
прихожанина.
П ричин а
глубже
и
важнее,
она
стоит
того
чтоб ы
ею
заня ть ся.
Обстоятельства
с еми де сятил стн ей
советской
истории
или
политические
проблемы
переходно­
го
пе ри ода,
р аспада
империи
поверхностны
по
отношению
к
осн ов ной
ст руктуре
западно-восточного
размежевания.


ЕДИНСТВО ВЕРЫ
255
Никогда,
н ичто
по -ч естно му
не
может
бы ть
для
восточно­
го
христианина
по мехо й
евхаристическому
о бщен ию
с
запад­
ным .
Скорее
он
должен
с
него дов ани ем
отвергать
как
наси­
лие
попытки
ему
помешать,
ощущая
то,
о
чем
напоминает
еще
раз
и
Иоанн
Павел
II (Ut unum sint, 86), фундаменталь­
ное
единство
вероучения
и
больше,
уже
существующее
раз­
нообразное
обще ни е.
Церковная
организация
неизбежно
ока­
зывается
н есовер шенно й
и
успевает
сделать
много
ошибок.
Но
ведь
в
мире
же
каждый
со
своей
семьей,
далеко
не
безуп­
ре ч ной.
Род ит елей
и
ро дств енник о в
не
выбирают.
Затяжной
безысходный
сп ор
в округ
filioque вызван мнимой проблемой .
И
все
же
никт о
не
наз овет
его
недоразумением.
Сердце
открыто
единству,
язык
и
ру ки
с кова ны
с трахом
подменить
таи нст венно е
со гла сие,
которое
уже
сейчас
есть,
как
оно
и
всегда
бы ло,
человеческим
соглашением.
Мы
боимся
не осто­
рожным
движением
нарушить
благодатный
х ар актер
таин­
ственно
сущ ест ву юще го
и
бе зус лов но
будущего
единства.
Не­
возможность
пр иня ть
немедленные
мер ы,
го рь кий
вкус
не­
мощи
и
ничтожества,
мудро
гов ор ит
Ио анн
Пав ел
II (там
же, 92) тут скорее признак не упадка,
осл абл ен ной
бесплодными
расчетами
проектами.
Никогда
богатая
полярность
между
восточным
европейскими
мирами,
включая
в
Евр опу
все
что
тянется
к
н ей,
не
станет
ненужной.
До
в сяко го
р аск ола
от
не­
зап амя тн ой
древности
Запад
и
Восток
различались,
и
права
традиция,
следуя
которой
Иоанн
Павел
II называет раннего
с вя того
Иринея,
жившего
в
галльском
Лионе,
восточным
От­
цом .
Это
вс егда шне е
р ассл оение,
расподобление
европейско­
го
ед инст ва
озн ачает ,
что
схизма
тоже
кр ик
о
правде,
только
к ос нояз ычн ый.
Как
избавиться
от
этого
косноязычия,
есл и
замысел
ми ра,
его
софийная
логика
едва
ли
человеческого
ума
дело.
По ка
мы
ждем
откровения
о
с удь бонос ном
смысле
на­
шей
разности,
рас кол
языком
человеческого
сп ора
подстеги­
вает
нас
не
забывать
о
ее
обязательной
остроте.
Раскол
необ­
ходимое
свидетельство
разности,
при
том
что
сам
он
сл еп
и
забыл
о
ед инств е,
в нутри
которого
эта
разн ос ть
только
и
име­
ет
смысл.
Откуда
пришло
косноязычие?
От
онемения,
от
глухоты
к
слову
Откровения,
от
неспособности
человека
терпеливо
нес-
а
си лы
терпения,
не
и
разрушительными
нашим и
западным
и


В. БИБИХИН
ти
немощь
богооставленности,
от
абсурдной
распорядитель­
ности
там,
где
разума
не
хватило?
Пр ичи ны
зла
могли
бы ть
разные,
но
путь
возвращения
только
о дин,
сно ва
к
пол но те
Откровения
и
предания
и
к
ожиданию
великой
встречи,
ко­
торую
че л овек
ощущает.
Перед
ее
величием
ра но
или
поз дно
потускнеют
и
рассыплются
многие
или
все
человеческие
по­
стройки,
да же
те,
которые
сегодня
могут
казаться
про ч ными,
вечными
или
не обходим ым и .
Наверное,
только
од ин
свет
еще
дает
теп ере шн ему
человеку
не
ошибиться
в
ориентировке,
и
его
име ют
в
в иду
слов а
энциклики:
пр ед ание
не
ностальгия
о
вещах
и
образах
про шлого,
не
сожаление
об
утраченных
пр и­
вилегиях,
но
живая
память
Невесты,
хр анимая
вечно
юной
Любовью.
В
любви
и
т олько
в
ней
все
уже
дан о.
Означает
ли
э то,
что
все
попытки
с огла шен ия
п омимо
любви
надо
оста­
вит ь
как
бесп ол езн ые
или
вредные?
Есть
большое
искуше­
ние
от вет ить
нет,
тогда
как
ед инст венно
пра виль ный
ответ
зд есь
может
быть
только
да.
Другое
искушение
предлагает
очевидный
и
уже
уп омяну ­
тый
факт
нез нач ит ель но сти
вероучительных
р асхо жд ений.
Какими
бы
малыми
ни
ка за лись
к уль ту рные
различия
между
соседними
народами,
не
по в езет
т ому,
кто
з ахочет
в ывес ти
отс юда
возможность
ле гкого
соглашения
между
ними.
Бли­
зос ть
тут
оказывается
наоборот
ч уть
ли
не
пр еп ят ств ием.
А
ведь
она
и
подарок,
незаменимый.
В
самом
деле,
не
с
япо н­
скими
историками
христианства,
как
они
ни
хо ро ши,
мы
бу­
дем
в
первую
оче ред ь
обсуждать
например
Фаворский
свет,
ес ли
не
решим
полагаться
т олько
на
собственный
ум.
Мы
при­
слу шае мся
здесь
скорее
к
непривычной
для
нас,
в осточн ых,
но
тем
более
важной
и
по
существу
бесспорной
мысли
пап­
ского
послания:
телесная
полнота
человеческого
суще ств а
б ыла
явл е­
на
на
Фаворе
во
в сей
ее
сл аве
такою,
какой
она
призвана
стать
по
во ле
Отца;
апостолы
видели
преображенного
любов ью
Чело век а,
к аким
мы
все
оста ем ся
в
наш ей
и ст ине.
Ч ело веку
св ойст ве нно
оступаться.
Русское
православие
сей­
час
стоит
перед
опасностью
нового
раскола.
За
любую
помощь
в
таком
положении
нужно
бла года ри ть.
Протянутая
ру ка
по­
мощи
—
заявленная
ри мски м
первосвященником
новая
откры­
тост ь
большой
западной
Церкви,
ее
г ото внос ть
к
полноте
ли­
тургического
общения
без
требования
унии,
без
жертвы
бу к­
вой
никео-цареградского
сим вола
вер ы.
И
если
на ша
цер ко в-


ЕДИНСТВО ВЕРЫ
257
ная
ад мин истр ация
поскользнулась
в
безнадеж ну ю
с торон у,
навредив
было
д аже
тысячелетнему
единству
с
Константино­
польской
патриархией,
сло вно
для
сох р анен ия
храмов
и
об­
щин
только
и
есть
од ин
способ
ж естко й
регламентации,
то
тем
более
опыт
мн ог онаци онал ьног о
Рима
стан о ви тся
как
никогда
важен.
Как
ему
удалось
с охран ить
един ств о
Церкви
наперекор
разности
интересов
государств?
Неужели
для
нас
кроме
крайних
ошибок
уравнительного
интернационала
с
одной
стороны
и
замыкания
веры
в
государственной
гр аниц е
с
другой
нет
срединных
путей?
Конечно,
насущные
нужды
подстегивают
и
не
дают
учиться
и
искать.
Но
доводы
от
обы­
чая
и
реальной
политики
не
могу т
иметь
н и какой
с илы
пр о­
тив
правды
Ева нге лия .
Возвращение
к
ней
из
любого
нагро­
мождения
ошибок
н еизбеж но .
Естественность
и
необходимость
единства
кон ечно
не
об­
лег чают
его
зад ач у.
Помеха
сближению
неу ло вима
так
же,
как
и
зло.
Разорванная
ткань
единства
должна
снов а
стать
целой,
ее
м ало
просто
сшить
(Orientale lumen, 18).
Остано в ить ся
на
желанном
евхаристическом
об щ ении,
од на жды
догадавшись
об
ист инно м
смысле
е динст ва,
ок аза лось
бы
уже
невозмож­
но.
В
единой
рел иг ии
человечества
у
Данте,
в
м ире
веры
Ни­
колая
Куза нс кого
путь
ед инения
прочерчен
с
единственной
возможной
ясностью
вплоть
до
бе зусл ов ного
ед инс тва
в
Боге.
Но
оба
в
своем
пророчестве
противополагали
ед инств о
у ни­
фикации,
допускали
в
нем
пестроту,
почти
н емысл имую
в
наш
серый
век.
Многоголосие
бы ло
у
них
не
противоположнос­
тью,
а
залогом
сог ласия .
То,
что
решающие
голоса
мира
п о- разн ому
звучат
се год ня
уже
не
в
Церкви
и
не
из
нее ,
заставляет
понять,
что
теперь
она
должна
ставить
задачу
единства
не
столько
и
не
в
первую
очередь
пер ед
собой,
ск ольк о
перед
исторически
р еша ющей
силой
открыто
ищущей
мысл и,
н аучной ,
технической,
худо­
жественной,
философской,
вовсе
не
всегда
конфессиональной,
но
всегда
полнос ть ю
и
единственно
зависящей
от
близости
к
Бог у.
В
мир е,
где
церковное
христианство
давно
упустило
свою
былую
культурную
иници ат иву ,
частное
воссоединение
Церк­
вей
и
не
имело
бы
большого
см ысл а.
Не
оз на чает
ли
это
что
Це рк овь
д олжна
реформироваться
радикальнее
чем
когда-либо
в
сво ей
истории?
Г ла вным
собы­
ти ем
новой
реформы
станет
то,
что
во
вс ем
ми рс ком
иска­


258
В. БИБИХИН
нии
по следнег о
полутысячелетия
приоткроется
непрерывная
пробивающаяся
сквозь
шум
и
ярость
встреча
с
Богом,
дляще­
еся
Откровение.
Церковь
заложница
мир а,
но
не
врага,
а
св о­
его
неузнанного
двойника.
Внутрицерковный
раскол
только
зерк ал о
вселенского.
Такое
р асши рение
задачи
единения,
ко гда
ни
воссоедине­
ние
только
лишь
Церквей,
ни
вообще
церковное
устроение
не
оказываются
ни
первоочередной,
ни
глав н ой
з адач ей,
по­
ставит
на
не з авид ное
и
несущественное
место
тех
церковных
политиков,
которые
по
бедности
воображения
не
видят
себе
дел а
важнее
чем
стоять
на
защите
тающих
островков
влия­
ния
и
владения.
Пу ть
разоружения,
рас ста ва ния
с
мирской
властью,
ука зан ный
Церкви
вы со ким
средневековьем,
она
до л­
жна
поспешить
пройти
до
ко нца.
Эти
две
це ли,
признаниё
продолжающейся
работы
Духа
во
всем
человеческом
ис ка нии
и
воз вра щ ение
к
раннехристиан­
с кой
опоре
только
на
благодать,
к оне чно
тру дн ее
чем
выра­
ботка
«формулы», какой бы « цело ст но й»
она
ни
бы ла
(там
ж е, 38).
И
нам
до
них
еще
так
далеко,
что
какая-то
другая,
практическая
ориентация
мо жет
п оказ атьс я
первоочередной
не об ход имос тью.
Но
вера,
похоже,
требует
всегда
только
од­
но го
ориентира,
не
вид имо го
вооруженным
з рением.
Рядом
с
этой
труд ной
высотой
неуместны
гео по лит иче с­
кие
рас че ты
в округ
возможных
сдв иго в
государственных
об­
разований
с
их
территориями,
к
которым
исторически
при­
вязано
православие.
Не
опираются
ли
с ами
эти
образования
на
что -то
более
п рочное ,
на
чем
с тоят
и
особенности
право­
сла ви я?
Раско л
мира
про хо дит
через
каждого
на
В осток е
и
Запад е.
Остаточное
единство,
еще
с ох раня ющееся
сегодня,
уже
непоправимо
сла бо
для
громадности
новых
задач.
Ра зве
его
восстановление
или
вооб ще
что-то
из
человеческих
проектов
еще
способно
склеить
позвонки
века?
Нам
не
дано
мно го
знать.
Настает
то,
что
не
приходило
нам
на
ум,
и
эта
правда
не
просто
по зв оляет,
а
велит
ст ави ть
предельные
це ли.
В
на­
ших
в рем енных
постройках
нам
никто
не
поможет,
вечные
ведет
Б ог.
«Реальное»
состояние
ми ра,
каким
бы
затверделым
оно
ни
казал ос ь,
не
всегда
ра зумн о
ув аж ать
даже
«реальным
политикам».
Ветхое
человечество
еще
думает
в
терминах
групп,
сило­
во го
давления,
мобилизаций,
ав тори тетов .
Новое
давно
уже


ЕДИНСТВО ВЕРЫ
259
тайно
пра вит
ми ром,
ум ея
повертывать
и
зло
в
добро
(там
же , 85).
Это
чел ов ек
может
конечно
только
с
помощью
Бога.
Но
человек
и
без
п омощи
Бо га
может
отказаться
от
ненуж­
ной
уже
власти,
даж е
выс ше й,
оста в ив
себе
только
во зм ож­
нос ть
служить,
не
всем,
разум е ет ся,
но
тем
кто
сл ужит
Богу.
Об
этой
сво ей
гот овн ости
говори т
Иоанн
Пав ел
II (там же, 88).
Конечно,
смя гч ение
жесткости
сп оров
вовсе
еще
не
о бещает
автоматического
со скал ьз ывания
в
единство,
скорее
зде сь
надо
опасаться
теплохладного
безразличия.
Но,
с
дру гой
стороны,
возобновление
старых
сп оров
еще
бесполезнее
(там же, 96).
Реш ит ельны й
жест
их
прек р ащения
делает
Иоанн
Пав ел
II,
когд а
в
сослужении
с
восточными
христианами
читает
древ­
ний
Символ
в еры
без
filioque.
По-настоящему
заразительным
и
единя щ им
теперь
может
быть
только
оставление
властных
поз иций
ради
ранней
хр ист ианс кой
ни щеты .
Это т
шаг
конеч­
но
противоположен
старым
навыкам
как
нашей
Церкви
на
Востоке
Ев ро пы,
именно
сейчас
проходящей
искушение
вла­
ст ью
и
активизмом
по сле
десятилетий
онемения,
так
и
при­
вычкам
многих
на
Западе,
да
и
везде .
Мы
будем
как
сумеем
на пом инат ь
у
нас
со
всем
возможным
упрямством,
что
подо­
зрительность
и
проба
сил,
даже
есл и
они
к ажу тся
оправдан­
ным
и
не обхо ди мым
противодействием
аналогичной
же
прак­
тике,
неуместны.
Пр имер ы
того,
как
трудно
новое,
стоят
у
нас
п еред
гла за­
ми.
Как
бо льно,
когда
тв ой
храм
оказывается
нужен,
на
Укра­
ин е,
в
Прибалтике,
пр ихо жанам
др угой
конфессии
и
те бя
вы­
тесняют
из
нег о
с
б ли зкими
тебе
людьми.
От
теб я
ест ест вен ­
но
жду т
что
ты
снова
у сту пишь
напору,
как
ты
од наж ды
в едь
уже
и
уступил,
отда в
в
св ое
время
это т
же
храм,
ли шь
недав­
но
тебе
воз вр а ще нный,
н апору
большевиков.
Только
теперь
тв оя
ус туп ка
бу дет
означать
уже
не
временное
прекращение,
а
конец
все го
твоего
служения,
а
в
нем
тво е
приз вание.
Не­
ужели
уйти
с
новыми
прихожанами,
ме няя
с
н ими
ве ру?
Не
умножишь
ли
ты
эти м
раскол,
и
худший,
в
умах?
В
эт ой
т еснот е
нет
ни
ско рых ,
ни
легк их
решений.
Пра во­
славному
священнику
будет
однако
во
всяком
случае
радост­
но
слышать,
что
из
средоточия
казалось
бы
п ротив ос тояще го
латинского
мира
и дет
искреннее
со гла сие
на
терпение,
без­
властие,
бессилие,
страдание
вместе
с
молением
о
прощении
за
причиненную
боль.


2бо
В. БИБИХИН
Уходом
из
тупика
в
нераспорядительное
молитвенное
вни­
мание
ко
в сему
в
мире
ничего
эфф ек тног о
сразу
еще
не
д ос­
ти гн уто,
но
приобретено
нечто
на много
более
ценное
чем
да же
здание
хр ама
с
п ри надлеж а щим
ему
имуществом
и
бо­
лее
си льн ое
чем
еще
одн а
груп па
р ешите ль но
настроенных
религиозных
зилотов.


В. БИБИХИН
РОДОССКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ 1
Мы
исходим
из
у бе жден ия,
что
единство
Ев ро пы,
включаю­
щей
Россию,
становится
не
только
необходимо,
но
и
воз мо ж­
но
в
начале
III тысячелетия.
Мы
ждем
скорого
конца
тягос т­
ному
расколу,
который
отчетливо
разделил
ты сячу
лет
назад
христианство
и
в
разных
ф ормах
т акже
к ультур у
и
политику
Вост ока
и
Запада
Е в ропы.
Одновременно
мы
р еши тель но
отбрасываем
как
вр едн ые
и
несбыточные
всякие
ил лю зии
снятия
полярности
Востока-
За пада,
будь
то
идеальные
ме чты
о
подавляющем
нр ав ствен ­
ном
превосходстве
православия,
славянства,
евразийства
над
западным
индивидуализмом,
юридизмом,
те хницизмо м,
бу дь
то
реальные
пл аны
европеизации,
ам ер икан изац ии,
пос тмо­
д ер низ ации
России.
Г еокул ьтурн ые
п ол ярн ости
в
принципе
не
подлежат
и
в
конечном
счете
не
поддаются
сглаживанию,
при
насильственном
нивелировании
они
регенерируются
в
уродливой
форме.
Возможен
и
необходим
однако
конец
абсурдной
пол яр но­
сти
противодействия,
ст ра ха,
взаимной
аннигиляции,
меха ни ­
че ской
по
сути,
впол не
аналогичной
э нтроп ийны м
процессам
(короткое замыкание).
Напр авлен ие
усилия
—
восстановление
мир а
в
пол ном
и
проясненном
(намеренно проясняемом)
смысле
эт ого
фено­
мена.
Как
следствие
это
означает,
что
русско-европейская
поляр­
нос ть
рассматривается
как
анало г ,
прообраз,
пример
европей­
ско-азиатской,
евразийско-дальневосточной,
гло ба льной .
Рабо­
та
на
Родо се,
исследовательская
и
школьная,
должна
поэто­
му
служить
строгости
границ,
обусловленных
полярностью.
Сюда
в ходят
границы
меж ду
областями
философии
и
бого­
словия,
философии
и
наук и,
поэзии
и
филос о фии.
Тематиза-
ция
национальных,
региональных
проблем
подчиняется
глав­
ной
проблеме
пол яр но сти
мира.
Принадлежность
к
тради ци ­
ям
греко-византийско-русской
культуры
о бесп ечи вает ся
не
номинально,
прог рам мно
и
уст ан ов очно,
а
исключительно
К проекту Родосского университета.


2б2
В. БИБИХИН
личной
укорененностью
ра бот ник ов
в
этой
к ульту ре
и
их
от­
ветственностью
за
науч но сть ,
тре зв ость,
неиллюзорность
св о­
их
подходов.
Региональная
проблематика
соотв ет ств ен но
искл юч ается
из
названия
с трукт урн ых
единиц
ун ивер сит ет а.
С
другой
сторо­
ны,
факультет
философии,
богословия
и
философской
поэ зии
в
с ост аве
своих
работ
может
включать
такую
проблематику.
Возобновление
пре р ва нной
бого слов ск ой
работы
поздней
Византии
д ает
ша нс
для
возрождения
богословской
мысли.
Возвращается
внима ние
к
Сре дн ев ек овью
как
эпохе
шко­
лы
мысли
и
ди сципл и ны
духа.
Остается
проблемой
важное
отношение
между
философи­
ей
и
наукой
при
отк азе
от
философии
я зыка
и
философии
нау ки
как
с пеци альнос тей .
Открытию
западной
мысли
для
Востока
по мож ет
отказ
от
приспосабливающих
переводов
в
пользу
переводческого
сти­
ля
Кирилла
и
Мефодия.


А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
ОБРАЗ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ ЦЕРКВИ
В ОДАХ СОЛОМОНА 1
Текст,
о
к отором
я
хочу
гов орит ь,
ученые
нашег о
столетия
обычно
называют
загадкой.
В
чем
состоит
эта
загад ка?
Если
приня т ь
некоторые
утверждения
относительно
даты,
яз ыка,
места
и
сред ы
проис хож ден ия
Од
Соломона
(которых,
в
ча с­
тности,
и
я
придерживаюсь,
и
не
я
о дна ), то придется при­
знать,
что
это
совершенно
уникальный
документ
первоначаль­
ной
эпохи
христианства.
Ес ли
же
не
пр инима ть ,
—
то
эт от
тек ст
сразу
отходит
на
периферию
исследований,
становясь
одним
из
многочисленных
апокрифов
или
протогностичес-
ких
те кс тов
первых
тр ех
век ов.
Попробуем
в
самых
общих
чертах
охарактеризовать
этот
па мят ник.
Оды
Соломона
—
это
п ри пис ываемы й
ца рю
Соло­
мону
с тих отво рный
сбо р ник
(в предисловии к переводу этой
к ниги
в
«Апокрифах и псевдоэпиграфах» Charlesworth назы­
ва ет
ее
самым
ранним
х рист ианским
молитвенником);онсо­
стоит
из
42-х
од.
О
том,
что
он
существовал
в
раннюю
хрис­
тианскую
эпоху,
б ыло
известно
все гд а,
т.
к.
наз вание
«Оды
Соломона»
или
«Оды и Псалмы Соломона»
встречается
в
не­
скольких
древних
спи сках
б и блейс ких
книг,
а
такж е
оди н
ст их
из
19-й
оды
процитировал
Лактанций,
но
сами
тексты
бы ли
открыты
в
начале
нашего
век а.
Существует
два
почти
полных
списка
Од
по- с ирийск и,
п ять
вх одят
в
коптский
гнос тиче ск ий
текст
«Пистис София»
и
одна
—
п-я
ода
—
бы ла
об н ару жена
в
1957 году в составе папируса Бодмера XI
по-гречески.
Относительно
того,
на
каком
язы ке
написан
этот
текст,
в
ученом
мир е
нет
ед иног о
мне ния:
большинство
исследовате­
лей
(в том числе Charlesworth) склоняется к тому,
что
в есь
памятник
п редс тав ляет
собой
си рийс кий
(или арамейский или,
м ожет
бы ть,
первоначально
ивритс к ий,
но
тем
не
менее
—
семитский)
ор игина л.
Однако
существует
и
другая
точка
зре­
ния ,
—
что
т екст
этот
грече ски й,
и
на
арамей ский
или
сирий­
ский
был
только
пе ре вед ен.
Это й
точки
зр ени я,
в
частности,
пр ид ерж ивается
кр у пнейш ий
исследователь
Од
Соломона
—
Доклад на «Андреевских чтениях» ББИ 1j.12.1999.


264
А. ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА
Michael Lattkc, а также многие другие видные ученые .
Е сли
текст
этот
написан
п о- грече ски,
он
все
равно,
конечно,
ин те­
ресен,
но
стоит
в
ря ду
д ругих
греческих
текстов
р аннего
хри ­
стианства;
если
же
этот
поэтический
сборник,
подо бны й
Псал­
мам,
действительно
дош ел
до
нас
в
арамейском
ориг ина ле ,
—
он
пр ед став ляет
со бой
абсолютно
у ника льно е
явле ние .
Та кая
же
неопределенность
с ущест ву ет
и
в
датировке
па­
мятника.
Некоторые
исследователи
начала
ве ка
считали
Оды
Соломона
относящимися
к
к онцу
II—началу
III в.,
протогно-
стическим
или
даж е
гностическим
текстом
из
круга
Валенти­
на.
В
таком
случае
он,
кон ечн о,
интересен,
но
для
ист о рии
р анней
Церкви
важен
не
больше,
чем,
с каж ем , «Евангелие
Исти ны »
или
«Акты Фомы»
или
п одоб ные
им
те кст ы.
Но
в
наше
время
большинство
исследователей
предполагает,
что
он
составлен
в
э поху
к онца
правления
Тра яна ,
никак
не
по з­
же
120 г.
А
некоторые,
и
я
в
том
чи сле,
считают,
что
он
отно­
сит ся
к
80—90
гг.
Iв.
В
таком
сл уч ае,
это
один
из
самых
р ан­
них
текстов
христианства.
По
поводу
то го,
из
какой
среды
вышли
Оды
Соломона,
тож е
не
существует
е диного
мне ния .
М ногие
уче ны е,
напри­
м е р , Marie-Joseph Pierre, полагают,
что
это
сре да
элл инизи­
рованного
еврейства
Александрии,
близ кая
к
гнос т ика м;
не­
которые,
как
Carmignac считают автора Од обращенным кум -
ранитом;
но
большинство,
как
Charlesworth, Brownson, Buck,
Sanders, отмечает разительную близость словаря и богослов­
ских
тем
Од
к
Ев а нгели ю,
Посланиям
и
Апо ка липси су
Иоан­
на,
а
также
к
Посланиям
Игнатия
Богоносца.
Тем
самым
круг
пои с ков
с реды
сужается,
и
д оста точ но
корректно
будет
пр ед­
положить,
что
Оды
написаны
до
сотого
года ,
по-арамейски
или
по-сирийски,
в
Э дессе
или
в
Антиохии
(или в этом райо­
н е), человеком,
принадлежащим
к
Иоанновой
общине
или
к
е па рхии
Игнатия
Б о го носца.
В
таком
случае
ун ика л ьность
э то­
го
текста
ст ано в ится
очевидной
и
важность
его
изучения
не
нуждается
в
дополнительных
р азъ яснен иях .
Хотя
это т
те кст
принадлежит
э лл инист ич еской
эпохе,
он
м ало
затронут
вл ия нием
элл инизм а.
По эти ческ ая
образность
Од
наскво зь
в етхо за ветная .
Также
о щу щается
огромное
влия­
ние
апокрифических
ап ока лип с исов
—
Апокалипсиса
Варуха,
Ав р аама,
Вознесения
Мо исея
и
други х
ветхозаветных
апокри­
ф ов.
Мо жно
усмотреть
значительную
близость
Од
к
текстам


ОДЫ СОЛОМОНА
265
НЗ
и
Кумрана,
гностической
ли те ра туре
(в последнем слу­
чае,
на
мой
взгляд,
только
стилистическую,
но
не
идейную)
и
раннех р ист ианск им
апокрифам,
но
ид ет
ли
речь
о
вли янии,
взаимовлиянии
или
типологическом
сходс тв е,
нельзя
ска зат ь
с
ув ере ннос ть ю.
Други х
явных
параллелей
об на ру жить
не
уда­
ется.
Текст
в
большой
мер е
построен
на
реминисценциях
из
Псалмов,
Песни
Песней,
Книги
Иова,
пророков
и
начала
Кни­
ги
Бытия.
Помимо
этого
принципы
о рг анизац ии
текста
и
ци­
тирования
наводят
не
только
на
мысль
об
использовании
кор­
пуса
ветхозаветных
и
новозаветных
текстов,
но
и
на
мы сль
о
с пос обе
обращения
с
текстом
в
мидрашах
или
талмудичес­
кой
литературе
(причем,
скорее
не
М ишна,
а
ранняя
мисти­
ческая
экзег еза
могла
повли ят ь
на
Од ы), т.
е.
Оды
со зданы
внутри
еврейской
о б щины,
но
на
самых
ранних
эт апах
с та­
но вле ния
раввинистической
учености.
Тем
не
мен ее
мож но
сказать,
что
христианство
Од
—
это
христианство
книжников
и
фари­
сее в,
это
им енно
то,
что
не
сохранилось.
Представим
себ е
е ван­
гелие,
—
не
Евангелие
от
Никодима,
написанно е
в
IV в.,
—
а
ев а нгели е,
которое
действительно
написал
бы
Нико дим ;
в оз­
никшее
в
среде,
не
обладающей
набором
литературных
при­
емов,
необходимых
для
того,
чтоб ы
рассказать
о
конкретном
человеке,
но
вл адею щей
языком,
нужным
для
того,
чтоб ы
рас сказа ть
о
том,
что
глав но е
для
человека.
(Оды не написа­
ны
для
того,
чт обы
ра ссказать
о
Хри ст е,
но
что бы
ж ить
в
от­
ношениях
с
Ни м.
Община
Од
Его
еще
п омнит
и
в
от лич ие
от
Евангелий
это
тексты
для
в нут р еннего
употребления.) Вот
эт о,
на
мой
взгляд,
и
будут
Оды
Соломона.
Мне
ка жет ся,
что
в
это м
тексте
заключен
исключительный
опыт
не
только
потому,
что
само
наличие
этог о
тек ста
делает
оче­
видным
прои схожд ение
христианства
из
иудаизма
(вопреки,
как
мне
кажется,
основному
тезису
весьма
при мечате льн ой
работы
С.
В.
Лезова
о
непроисхождении
х р истианст ва
из
иу даизм а.
См.
С.
Лезов.
П опы тка
по нимания.
М.—СПб., 1999, стр.
9—20),
ес ли
понимать
под
иудаизмом
то
состояние,
то
религиозное
настроение,
которое
бы ло
в
Иудее
в
то
время,
ко гда
пропо­
ведовал
Иисус
Христос;
но
и
потому,
что
это т
текст,
мож ет
быт ь,
дает
нам
не кото рую
возможность
прикоснуться
к
фе­
номену
и уде йской
цер кв и:
ее
ж изни
и
ее
исчезновению.
Цер ­
ковь ,
об щин а,
к
которой
обращается
протагонист
Од,
и
от
име ни
которой
он
выс т упает
—
это
никакая
не
поместная
це р­


266
А. ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА
к овь,
это
не
коринфяне,
не
р имл яне,
—
кул ьтурно
—
это
те
самые
люди,
к
которым
обращена
проповедь
Христа
в
НЗ.
Там
мы
их
не
с лыш им,
но
Оды
—
это
возможность
услышать
их
голос,
тех
самых,
о
ком
ск азано : «Тогда многие иудеи уве­
рова ли»; это попытка описать,
как
они
в
Не го
ув ер ов али.
Община,
которая
выр ажает
себя
в
Од ах,
странным
обра­
зом
вообще
не
затронута
п робл емой
обращения
языч ни ков .
Язычники
там
появляются
п ри мерно
в
том
смысле,
как
они
п ояв ляются
в
ВЗ
—
как
враги,
по-видимому,
без
ос тат ка
отож­
де ств ляяс ь
с
римской
вла с т ью: «Василиск о семи головах», —
так
характеризуется
языческое
государство
в
22- й
оде.
Кто
рассея л
врагов
моих
и
противников
мо их,
дал
мне
власть
над
оковами,
чтобы разрешить
их.
Кто
ист ребил
василиска
о
семи
головах
рук ами
мо ими,
установил
меня
на
корне
его,
да
изничтожу
се мя
его .
И
ты
был
со
мной,
пом огая
мне ;
во
в сех
Местах
окружало
мен я
имя
Тв ое
(22:3—6, перевод с коптского М .
К.
Т ро фимо вой).
Единственное,
чего
они
хотят
—
унижения,
мучения,
смерти
чле нов
общины,
которая
отождествляет
себя
как
Из р аиль
—
не
новый
и
не
старый
—
просто
Израи ль.
Община
Од
осозна­
ет
свою
беспомощность.
Она
единодушна,
как
о дин
че лов ек,
и
певец
предстоит
за
нее
ц елико м,
но
ничтожно
мал а,
гони­
ма,
не
имеет
ник ако й
вне шне й
физической,
с оци альн ой
в оз­
можности
воздействовать
на
окружающий
ми р.
Одновремен­
но
она
абсолютно
уверена
в
том,
что
победила
ми р: «Все мои
пресл ед о ват ели
умерли,
хотя
они
и
живы,
—
говорится
в
пос­
ледней, 42-й
оде,
—
а
я
жив
и
воскрес» (О.
Клеман.
Истоки.
М.:
Пу ть, 1994, стр .
51.
Здесь
и
далее
все
цитаты
из
сирийских
од
п о: 0. Клеман.
Ис т оки.
М.:
П ут ь, 1994, далее Клеман.
Свере­
но
и
исправлено
по
сирийскому
оригиналу
по
изданиям:
J. Н. Cbarlesworth. The Odes of Soloman. Chico, California: Scholars
Press, 1977; M. Lattke, Die Oden Salomos in ihrer Bedeutung für
Neues Testament und Gnosis, Fribourg-Göttingen —
мно ю
для
на ст ояще го
доклада
—
А.
Ш .- В.).
А
в
са мом
нача ле ,
в
3-й
оде
сказано:«Тот,
кто
стал
ед ин
с
бессмертным,
не
умрет,
тот ,
кто
принят
Жиз нью,
бу дет
ж ив » (Клеман,
ст р.
50).
Мне
кажется,
что
это
ощущение
победы
д ано
певцу
Од
опытом
нисхожде­
ния
в
ад,
как
об
этом
ск аза но
в
17- й
и
42-й
о дах : «Я распахнул
запертые
на
ц епь
врата,
я
сломал
железные
за поры,
и
жел е­


ОДЫ СОЛОМОНА
267
зо
раскалилось
докрасна
и
п отекл о
пер едо
Мной ;
и
ничто
не
ост ал ось
запертым,
ибо
Я
—
дверь
для
вс ех
тварей.
Я
отп ра­
вился
осв обо ди ть
уз нико в,
они
—
Мои
и
Я
не
оставил
нико го
пленным
и
связанным...»(Клеман,
стр.
51). «Шеол
видел
меня
и
был
побежден,
смерть
мен я
отп усти ла,
и
тол пы
со
мною.
Я
был
для
нее
желчью
и
уксусом,
я
спустился
в
нее,
в
саму ю
ее
глубину.
Смерть
не
вынес л а
л ика
мое го.
Мертвых
я
сделал
общиной
живых,
я
г ово рил
с
ним и
живыми
устами
и
сл ово
мое
не
бы ло
тщ е тн ым » (Клеман,
ст р. 52). В межзаветной и апо­
крифической
литературе,
а
такж е
в
Талмуде,
ад
описывается
как
место,
где
нет
дверей,
и
община
живых
в
ад у,
т.
е.
Цер­
ков ь
Од,
не
только
выходит
в
вечную
жизнь
Дверью
—
Хр ис­
том,
но
прежде
всего
вмес те
с
Ним
образует,
прорубает
эту
дверь
из
смерти
на ружу .
Самосознание
гонимой
общины
—
это
сам осо з­
на ние
воскресших
людей
ср еди
мер т вых
и
боятьс я
им
дей­
ст вит е льно
нечего.
В
св язи
с
этим
мож но
попробовать,
мне
ка же тся,
у ка зать
на
некоторые
чер ты
их
оч ень
своеобразной
а нтр оп ол огии.
Мы
часто
вс по мина ем
о
том ,
что
первые
хр ист иане
называли
друг
друга
с вяты ми,
что
это
б ыло
о бр аще нием
к
Це р кви,
общине,
но
нам
тр удно
п онять,
как
имен но
человек
может
ощ уща ть
с ебя
святым,
—
не
других,
а
себ я
самого,
даже
как
пр ед ста ви­
те ля
э той
общ ины ,
—
будучи
хр ист иа нино м.
По
О дам
м ож­
но
поп ыт атьс я
проследить
это
самоощущение.
Слово
«грех»
там
вовсе
не
вс треча етс я,. враги
у
п ротаг онис та
Од
только
внешние.
Несколько
раз
упоминается
дь яв ол,
ис куси те ль,
дра­
кон ,
но
ч аще
—
совсем
безличные
«они»
—
предатели,
гони­
тел и,
пр еслед ов атели ,
ка к,
наприм ер ,
в
5-й
оде:
Да
п адут
преследующие
меня
и
да
не увидят
они
меня.
Дг
облако
праха
пок ро ет
их
оч и,
и
туман
воздушный
да
затемнит
их,
и
да
не увидят
они
дня,
дабы
не
овладели
мной.
Да
буд ет
бес сил ьны м
решение
их,
и
что
решили
они,
да
придет
на
ни х.
Задумали
они решение,
и
не
сбылось
оно
для
ни х.
И
побеждены,
хо тя
б ыли
мо гуще ственн ы,
и
чтоуготовили
зло бно,
нис­
п ало
на
них
(5:4—8, пер .
с
коптского
М.
К.
Трофимовой).
Но
внутри
этого
воскресшего,
находящегося
в
раю
челове­
ка,
облекшегося
в
Бо га,
—
как
он
сам
гов ори т, «одетого Его
благодатью», —
ник аких
переживаний,
никак о го
раздвоения


268
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
во ли
вообще
не
п рои сход ит.
«Вот наше зеркало
—
это
Гос­
подь,
—
гов орит ся
в
13- й
од е,
—
откройте
гла за
и
узрите
с ебя
в
Его
зрач к ах» (Клеман,
стр .
151).
Внутри
этого
состояния
Цер­
кви
чел ов ек
таков,
как
он
отражается
в
гла зах
Господа,
—
вс е­
цело
спасе нн ый.
Эта
община
находится
в
абсо лю тно м
единстве
со
вс ем
твар-
ным
органическим
миром.
Несмотря
на
то,
что
она
вроде
бы
со циа льно е
и
городское
обра зова н ие,
но
вся
образность
и
все
мышление
Од
цел ико м
пронизано
органическими
представ­
лениями
—
себя
автор
видит
деревом,
приносящим
пло д
и
цветущим,
и
дерево
это
цветет
в
р аю,
и
вся
Церковь
Од
—
это
зе мля
Господа,
сад
Господа,
рай.
Прочтем,
например,
всю
i-ю
оду:
Го сп одь
на
главе
мо ей
как
венец,
и
не
отделюсь
от
него.
Сплетен
мне
венец
истинный,
и
побуждает
он
ветви
Тв ои
прорасти
в
меня.
Ибо
не
подобен
он
венцу
высохшему,
что
не
прорастает,
но
Ты
жи­
вой
на
главе
моей
и
пророс
в
меня.
Плоды
Твои,
налились
они
во
спа сение
Твое
(i:i—4, пер.
с
копт­
ского
М.
К.
Трофимовой).
Тем
не
м енее
первородный
гре х
для
автора
Од
существу­
ет.
Во
всяком
случ ае,
в
какой-то
м ере
он
п р изнает
существо­
вание
неко его
проклятия,
но
проклятие
это
выражается
в
присутствии
некоторых
сил ,
к оторые
могут,
или
раньше
мог­
ли,
все
ра зруш ит ь,
эти
силы
б ольше
в сего
заняты
тем,
что
сбивают
с
пути:
они
сами
с билис ь
с
пути
и
сбивают
с
пути
других.
Я
спасен
из
око в,
и
я
б ежал
к
Тебе,
Господи.
Ибо
Ты
стал
ошуюю
мен я,
в
то
время
как
Ты
с пас
меня
и
помог
м не.
Ты удержал
противников
моих,
и
они
не
явились,
ибо
лицо
Тво е
пр е­
бывало
со
мной,
спасая
меня
милостью
Твоей.
Я
был
порицаем
п ред
ли цом
многих
и
брошен,
я
стал
п ред
лицом
их
как
св ине ц.
Чрез
Тебя
бы ла
дан а
сила
м не,
к ото рая
п ом огла
мне ,
ибо
Ты утвер­
дил
светильники
одесную
м еня
и
ошуюю
ме ня,
дабы
никакая
сторо­
на
у
мен я
не
была
бы
бессветной
(25:1—5, пер.
с
коптского
М.
К.
Трофимовой).


ОДЫ СОЛОМОНА
269
В
современной
библеистике
часто
обсуждается
предполо­
жение
о
то м,
что
пу ть
—
это
самоназвание
христианства,
на­
пр им ер,
в
Деяни ях .
Кажется,
что
в
Одах
это
тоже
так:
есть
од ин
пу ть
и
есть
тс,
кто
с
этого
п ути
сбивают,
этот
путь
—
это
река
воды
жи зни,
текущая
в
Храм,
а
п редат ели
—
это
те,
кто
ставили
пл отины
на
пут и
этой
в оды
ж изни
и
не
пустили
ее
в
Храм:
Забил
поток
и
с тал
великим
ши роким
теченьем.
Он
вобрал
в
се бя
все
и
поворотился
к
хра му.
Не
смогли
его
схватить
насыпи
и
постройки,
и
не
смогли
его
схва­
титьухищрения
схватывающих
воду.
Он
разн есся
по
вс ей
зем ле
и
схва тил
всех .
Испили
пре быв ающие
на
песке
высохшем;
их
жажда утихла
(букв,
р азвя залась )
и
погасла,
когда
дано
было
им
питье
из
ру ки
Всев ы ш­
него
(6:i-— 5, пер.
с
коптского
М.
К.
Трофимовой).
А
в
4-й
оде
—
это
те,
кто
не
уберегли
Храм
и
позволили
его
сжечь.
Из
этого
можно
зак лю чи ть,
что
ре чь
по-видимому
ид ет
о
людях,
пребывающих
целиком
внутри
храмового
со­
зн ания .
Они
не
усматривают
никакого
противоречия
между
тем ,
что
М ессия
при ше л,
и
те м,
что
Хра м
должен
был
сто ­
ять .
Но
Храма
нет
и
протагонист
Од
яв но
по нимает ,
что
ри­
туал ы
из мен или сь;
о
кровавых
жертвоприношениях
реч ь
не
идет,
и
по
все й
видимости,
во
мн огих
одах,
—
Danielou и Audet
д аже
считают,
что
во
всех,
—
последовательно
описывается
крещальная
литургия.
Возможно,
Оды
были
сочинены
для
того,
чтобы
испо л нят ься
на
Пасху
в
момент
крещения
ново­
обра щ енн ых,
завершающегося
Евхаристией.
В
тексте
м ожно
на йти
много
примеров,
подтверждающих
эту
точку
з рения ,
от
самого
частого,
почти
во
вс ех
одах
уп ом ин ания
жи вой
воды
(близкого к Учению Двенадцати апостолов
—
«крестите в
жи вой
вод е») —
до
венка,
который
одевают
на
голову
н ово-
к рещ енно го
в
Сир ии
до
сег о
дня ;
та кже
встречаются
упоми­
нания
о
молоке
и
меде,
или
о
во де
(она же
—
рос а), которую
подают
новокрещенному,
зафиксированные
в
обрядах
ранней
Церкви;
и
упо м ина ние
помазания,
коне чно;
видимо,
о
том
же
говорят
евхаристические
об разы ,
которые
очень
близки
к
ев­
харистическим
образам
Игнатия
Б огонос ца.
Помимо
крещальной
обрядности
Оды
знают
и
другие
об­
ря дов ые
формы,
прежде
всего
м ол итвен ные,
т.
к.
Оды
в
п ер­


270
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
вую
оче ре дь
представляют
с обой
молитвы.
Оче нь
ч асто
уп о­
минается
м ол итв енная
поз а,
Ор ант а;
причем
распростиранию
рук
во
врем я
мо литв ы
(опять же вспоминается Учение Две­
надцати
апостолов
—
крестообразный
знак
на
неб е)
в
27- й
оде
дается
оче нь
прямое,
решительное
объяснение: «Я простер
р уки
в
жертву
Господу.
Когда
стою
с
распростертыми
рука ­
ми,
—
это
воздвигнутый
предо
мной
к р ест » {Клеман,
стр .
195).
Наряду
с
достаточно
сложной
обря дн ость ю
в
этой
общине
существовала
чрезвычайно
из ощр е нная
книжная
культура,
в
частности,
во
м ногих
одах,
п о- видимо му,
подсчитаны
все
бук­
вы
и
их
общее
чи сло
или
число
бу кв
в
каком-нибудь
слове,
отзывающееся
чи слу
б укв
в
д ругом
симметричном
ему
по
хи-
а сти чес кой
ст рукту ре
слове,
им еет
какое-то
мистическое
зна­
чение.
Тем
не
мен ее
ни
специфически
иудейская
книж н ая
куль­
тура
о бщ ины,
выделяющая
ее
из
окружающего
мира,
ни
ее,
по-видимому,
бог ата я
литургическая
жизнь,
нашедшая
отра­
жение
в
Одах,
не
превращают
Це рков ь
Од,
н ас колько
можно
суд ит ь,
в
иер ар хич ескую
структуру.
В
Од ах
не
вст р ечает ся
уп о­
минан ие
е пис копов ,
или
пресвитеров,
или
нар од а;
слова
«слу­
жители
живой
воды»
встречаются
в
6-й
од е,
но,
видимо,
в
том
же
кон те кст е,
в
каком
в
Послании
Иоанна
—
«служители сло ­
ва», и,
по-видимому,
под
служителями
под раз уме ва ются
все
чл ены
этой
общин ы .
Ме ст оиме ния
я,
мы,
вы,
ты
упоминают­
ся
в
Одах
совершенно
на
равных
правах,
они
мо гут
заменять
или
переходить
д руг
в
друга
на
п ротяж ен ии
одной
с троки ,
п оэтому ,
мне
кажется,
можно
сказать,
что
Оды
выражают
Ц ер­
ко вь
как
состояние,
а
не
как
структуру.
То
сл ово,
которым
в
Од ах
собственно
говоря
именуется
община ,
переводится
по-разно­
му
разными
исследователями,
некоторыми
как
к он грегация ,
об­
щина
—
communauté, congregation, а некоторыми как среда,
в
пере­
вод е
с
коп тс кого
22- й
оды
М.
К.
Троф имов а
п ользу етс я
с ло­
вом
середина.
Но
буквально
ар амейско е
слово
emtsah значит между,
от ношен ие
(отчасти,
кон еч но,
это
и
пр ос тр анс тво).
Мне
кажется,
что
образ,
который
пытается
создать
автор
Од,
близок
к
тому,
что
физика
называет
сил ов ым
полем.
Ви димо ,
так
они
поня ли
слова
о
том,
что
«где двое или трое соберутся во имя Мое,
там
Я
посреди
ни х», не в каждом их них
—-
это
то же
т ак,
но
это
еще
не
Церковь,
и
не
над
ними, & именно«между»
ни ми
в
том
«отношении», которое образуется среди людей.
Автор
Од,


ОДЫ СОЛОМОНА
271
очень
близ к ий,
как
мы
уже
говорили,
апостолу
Иоа н ну,
веро­
я тно,
то же
сч итае т,
что
единст венный
приз нак ,
отличающий
членов
общины
от
внешних,
состоит
в
их
от ношении
друг
к
д ругу: «Потому узнают все,
что
вы
Мои
ученики».
В
39-й
оде
мир
вокруг
общины
опис ан
как
бушующие
волны,
бездн ы
во дны е,
по
которым
проше л
Христос,
и
его
след ы
видны
ч ле­
нам
этой
общины
так
отчетливо,
что
автор
Од
говорит
о
то м,
что
эти
следы
как
бы
сделаны
из
деревянного
бруса
или
из
Креста,
и
«по этим следам проложен путь для тех,
кто
пой­
дет
за
Ним
вс ле д».
Церковь
Од
—
это
следы
Христа
на
без­
дне
этого
мира.
В
течение,
наверно,
д ово льно
долгого
периода,
при ме рно
полутора
тысяч
лет ,
Церковь
за нима ла
в
ми ре
какое-то
мес­
то:
много
строила,
благословляла
христолюбивое
воинство
на
брань
между
двумя
христианнейшими
королев с тв ам и,
про­
во жала
о суж ден ных
к
месту
казни,
и
закономерно,
что
в
это
время
Оды
были
совершенно
з абыт ы.
Но,
на
мой
взгляд,
не
менее
закономерно
и
то,
что
в
наш ем
веке
они
были
от к рыты
(также как и некоторые другие памятники раннего
хри с ти ан с тв а), потому что сейчас тоже можно сказать,
что
Церковь,
сколько
бы
она
в
своей
официальной
или
струк­
турной
ч асти
не
пыт ал ась
найти
себе
в
м ире
какое-нибудь
бе зоп асн ое
место,
не
мож ет
этого
сделать
—
в
действитель­
ности
ник ак ого
места
в
современном
социуме
у
нее
нет.
И
поэтому
тот
смысл,
который
вкладывала
в
слово
между
общи н а,
запечатлевшая
себ я
в
Ода х
Соломона,
снова
а ктуа­
лен
для
нас.
Не
в
том
аспекте,
что
для
нас
может
бы ть
акту­
альна
отмена
законного
епископата
или
приходских
сове­
тов,
а
в
несколько
более
гл уб инно м,
мне
кажется:
для
нас
ак туа льно
в и дение
Церкви
как
образа
бытия
в
о тношени ях
между
людь­
ми.
В
большом
социуме
она
представляет
собой
гон им ую
общину,
в
ма лом
социуме
«между собой»
—
некое
единое
поле,
которое
не
раз в али вае тся
не
потом у,
что
его
что-т о
огр аничив ае т
внешне,
и
в
культуре
выполняет
роль
следов
Хрис та
на
воде.
С
прискорбием
сознавая,
что
отсутствие
русс ких
переводов
п очти
вс ех
тех
Од,
что
дошли
до
нас
по-сирийски,
превраща­
ет
тезисы
этого
доклада
в
голословные
утверждения
(если


zyz
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
сейч ас
в
России
сущ ест в уют
такие
переводы,
—
они
остались
мне
неизвестны;
переводы
автора
д анно го
сообщения
н ахо­
дятся
в
ранней
черновой
стадии
ра боты ), я тем более испы ­
тываю
глубочайшую
благод арн ость
к
Марьяне
Казимировне
Т рофи мов ой,
снабдившей
меня
своими
п ерево д ами
всех
од,
дошедших
до
нас
по-коптски.


В. БИБИХИН
ВЕРА И КУЛЬТУРА
О.
Ал екса ндр
Ме нь
сравнивал
со вр еменно ст ь
с
первым
ве­
ком
нашей
эры,
временем
рождения
ново й
Ц ерк ви.
Вс якое
пророчество
усло вно,
потому
что
говорит
о
то м,
что
бу дет,
е сли
все
будет
та к,
как
е сть.
Оно
не
сбудется
ес ли
люди
по­
вед ут
се бя
иначе,
хотя
неверн ым
от
этого
не
ста нет ,
как
не-
сбывшееся
прор оче ств о
Ион ы
о
разрушении
Ниневии
не
бы ло
ни
лживым
ни
ненужным.
В
на ши
дни
не
о бязател ьн о
быт ь
даже
ма лым
пророком
чт обы
предсказать:
современная
церковь
уже
не
сможет
выйти
из
состояния
раскола,
как
ин­
ститут
она
уступит
место
дру гой
Цер кви ,
которая
появится
или
уже
появилась.
Не
др угой
вере.
В ера
одна ,
как
вер но сть
одна,
не
бывает
м ного
разных
верностей,
и
туп ик
рас кол о­
той
церкви
со здан
холодным
согласием
с
тем,
чтобы
вер
б ыло
много.
Это
имеет
самое
прямое
отношение
к
к ультуре,
и
вот
ка­
кое.
Церковь
к акая
она
есть,
расколотый
институт,
стоит
в
от­
ношении
к
ку льтуре.
В
каком-то
смысле
очен ь
хорошо,
что
она
не
дикая,
смотрит
куда
и
все,
не
отст ае т.
Но
тут
может
бы ть
и
гроз ны й
признак.
Раннее
христианство
не
имело
никакого
отношения
к
к ульт уре,
не
в
плохом
смы сле
изоляции,
а
в
том
смысле
что
к уль тура
для
нег о
не
была
отдельной
или
специ­
альной
проблемой.
Вся
она,
не
в
своем
разнообразном
содер­
жании,
а
в
ос троте
своего
искания
оказалась
вобрана
внутрь
ново го
христианского
искания.
Не
это
ли
им ел
в
виду
Ман­
дельштам,
говоря
о
свободном
отношении
хр ист ианст ва
к
куль­
тур е.
Одного
ли
вообще
и щет
человек
или
мно го го.
На сто ящее
ис кание,
как
вера
и
верность,
все-таки
одно-единственное.
Оно
широкое
и
ид ет
ра з ными
путями.
Продо лж аю щее ся
откро­
ве ние
совершается
в
мысли,
в
музыке,
в
словесности,
в
живо­
писи,
в
кин о.
Его
золото
только
еще
не
отстоялось,
не
отмы­
л ось
от
сора.
Новая
Церковь,
другая,
но
не
в
смы сле
обновления,
пото­
му
что
никакого
о б но вления
се йчас
уже
не
хва ти т,
будет
от­
кры та
этому
продолжающемуся
о ткро вен ию.
Даже
просто
си­
деть
сл ожа
руки
в
ожидании
неиз б ежных
перемен
сей ч ас,
по­


274
В. БИБИХИН
хоже,
лучше,
чем
еще
как-то
пытаться
в
п ослед ней
мобили­
зации,
все
м енее
уместной,
заклеить
что-то
в
организме,
ко­
торый,
п оско льку
относится
к
культуре,
оказывается
уже
толь­
ко
ее
частью.
С оль,
како ю
призвано
быт ь
для
всег о
мира
хри ­
стианство,
необычная
часть
культурной
пи щи.
Св о бодное
отношение
христианства
к
искусству
предполагает
таинствен­
ное
растворение
одного
в
д ругом .


В. БИБИХИН
ЭСТЕТИКА ЛЬВА ТОЛСТОГО
Можно
с
уверенностью
сказать,
что
если
бы
Лев
Николаевич
Толстой,
при дя
в
московский
те атр
посмотреть,
что
такое
«Кольцо Нибелунгов»
Рихарда
Ва гнера ,
остался
просто
не
за­
дет
ничем
из
шестичасового
пред ставл ения ,
скучал
и
думал
о
своих
делах,
не
было
бы
трактата
«Что такое искусство», ко ­
торым
он
задел
многих
и
во
всяком
случае
п омог
утвердить­
ся
в
го
в еке
не
оценивающему
на
хуже-лучше,
а
пол итич ес ко­
му,
на
принятие-отвержение,
отношению
к
иску сс тв у.
Т олст ой,
как
было
для
него
привыч но,
выкладывался,
с ка­
за ть
словами
Мераба
Мам ар дашви л и,
на
всю
кату шку ,
как
умеют
выкладываться
в
ве с елье
и
истерике
дети.
Тольк о
то,
чем
он
был
захвачен
на
пр едст а вле нии
Ва гнера ,
был
скорее
всего
ст ыд,
острый,
об жига ющ ий.
Что
к
нему
ед инст в енно
добавлялось,
это
что
д етск ий
с тыд
за
то,
что
дел ают
и
го во­
рят,
как
движутся
взрослые
на
сцене,
весь
вых од ит
в
сжатые
кул ач ки
и
стиснутые
зубы,
а
пото м
в
глухое,
тупое
молчание
на
в опр осы
родителей,
а
тут
у
большого
ребенка,
кроме
той
же
ос трот ы
стыда,
было
слово
неведомой
с илы,
и
опыт,
и
с та­
рательно
отточенное
мастерство,
так
что
ему
было
чем
ото­
мстить
за
св ой
стыд.
Тот
перво б ыт ный
и
необъяснимый
ст ыд
ребенка
или
дикаря,
а
вовсе
не
какие-то
гот о вые
или
с ло жив­
шиеся
ко нцепц ии
искусства,
или
они
только
вторично,
ст оит
за
эстетикой
Т олст ого,
где
он
за ходитс я
в
гневе
и
мести
как
ребенок
в
плаче
и
как
будто
бы
захлопывает
дверь
в сему
ис­
кусству
вообще.
В
казалось
бы
нет о ро пливо й,
совсем
необычной
для
То л­
стого
фор ме
на учно го
академического
исследования,
с
обзо­
ром
и
цитированием
литературы,
особенно
в
обстоятельной
отстраненности
описания
т ого,
что
происходит
на
театраль­
ной
сц ене,
—
ярость
до
белого
каления
и
расчетливый
р аз­
мах ,
в роде
той
дубины
народной
войны,
которая
действует
в
его
главном
ром а не.
Спрашивается
тогда,
какой
же
враг
мог
в ызв ать
его
на
та­
кую
ярость.
Кому
он
м стил
за
мо лча лив ый
дет ский
стыд.
В се-
та ки
не
актерам
на
сцене,
вялые
руки
и
см ешной
мол от
опер­
н ого
кузнеца
или
пыш ные
те ла
пою щих
красавиц
его
скорее


В. БИБИХИН
276
должны
был и
забавл я т ь.
Ребенок,
стыдящийся
неестествен­
ности
взрослых
на
сцене,
еще
не
замечает
своих
соседей,
зр и­
тел ей,
а
Толстой
замечает
и
рассержен
на
них:
на
то,
что
они
сог л аси лись
и
пр ивыкл и
проглатывать
искусство
по рция ми
как
об еды
и
це нить
его
на
вкус,
а
не
та к,
как
следовало
бы
це­
ни ть
выступление,
выступание
среди
всех
в
просвете
сцен ы,
выс та вле ние
люд ей,
н есу щих
вес ть,
объявляющих
пра здн ик:
сл едо вало
бы
судить
по
тому,
захватывает
это
выс т упле ние
в
про ст ранств е
раздвинутого
театра
всего
человека,
т.
е.
в
меру
его
заражения
уже
не
надо
спрашивать,
играющего
теперь
или
зрителя,
неудержимо
увлекает
его
—
примерно
как
сов сем
в
другом
случа е
То лсто й
р ассказыва ет
о
себе,
что
он
старался,
когд а
учился
ездить
на
велосипеде
в
бо льш ом
м ан еже,
где
проходят
ди визио нн ые
с мо тры,
изо
всей
силы
ни
в
коем
сл у­
чае
не
столкнуться
с
дамой,
к отора я
то же
учила сь
на
велоси­
педе
совсем
в
противоположном
ко нце
м анеж а,
и
от
этих
ста­
раний
все
же
сбил
ее
—
или
не
увлекает
та к.
Что-то
ве дь
происходит
все
равно,
хочет
или
не
хочет
че­
ловек.
Сцена
может
быть
п реда на
а кте ром,
вышедшим
на
нее,
но
она
вед ь
видна
и
за хва т ывает
все
р авно
своей
открытос­
тью,
д аже
молч ащей .
С о бытие
в
просвете
между
людьми
про­
исходит
все
равно,
и
если
д аже
они
выс веч е нные
им
продол­
жают
свою
суету.
Ра зве
что
т огда
они
выданы
со
в сей
св оей
грязью
и
за
них
стыдно
как
на
пр азд нике
за
будничную
одежду.
За
то,
что
сц ену
с обы тия,
единственно
ва жно го,
подмени­
ли
на
сцене
театра,
как
бы
пр ев ра тили
хр ам
в
м есто
торгов­
ли
голосами,
сценическими
данными,
режиссерскими
новше­
ст вам и,
просто
роскошью
занавеса,
отделкой
декораций,
—
за
это
Толс той
опрокидывает
эту
вит ри ну,
или
эт от
музей,
или
эту
выставку
тщеславия
в
середине
м ира.
Люди
умеют
и
знают,
могут
разложить
много,
заранее
пр и­
готовившись
уд ивит ь
или
н аучи ть.
Но
в
высвеченной
середи­
не
на
сцене
ст анов ит ся
важно
тол ько
одн о:
то
самое.
Как
не­
ул овим ое
то
оно
и
опознается.
Сут ь
искусства
в
у зна вании,
го во рит
Аристотель.
Другие
деятели,
выступающие
на
пуб­
личной
сцене ,
политик,
военный,
журналист,
все
вокруг
того
же
самого,
но
п ол итик
опирается
на
не го,
вое нный
должен
быть
го тов
отд ать
за
него
жиз нь,
журналист
б удет
инф ор ми­
ровать
и
обс ужда ть,
а
пок аз ать
то
самое,
дат ь
его
цвет,
то н,
настроение,
его
краску
и
кра соту
может
только
искусство.


ЭСТЕТИКА ЛЬВА ТОЛСТОГО
277
В
повседневной
работе
выступает
пол ити к
решением
и
по­
ступком,
военный
своим
телом
в
форме,
т.
е.
неким
образом
от крыт ым
телом,
и
журналист
ска нда лом
и
идеями
—
но
то ль­
ко
ког да
музыка,
Альфреда
Шнитке,
Ал екс андр а
Вустина
или
может
быть
другая
и
по жал уй
неслышная,
как
Михаил
Арка­
дьев
снова
напомнил
нам ,
что
пер ер ыв
звучания
это
еще
не
перерыв
музыки
и
непрерывное
музыкальное
время
не
толь­
ко
продолжается
в
незвучащие
пау зы,
а
эти
пау зы,
молчания
да же
скорее
просветы
того
музыкального
времени,
—
только
когд а
тон
вдруг,
непонятно
как,
пе рекр ы вает
на гром ож де ние
дня ,
сливается
с
серым
воз духом
и
разбросанное,
беспокой­
ное
недоумение
будней
вдруг
п олуча ет
отв ет
в
музыке,
и
н аша
растерянность,
может
быть
совсем
отчаянная
и
непричесан­
ная ,
получает
голос
и
делается
наш им
миром,
—
или
когда
Ольга
Седакова
читает
в
то
же
изм ер ен ие,
откуда
она
слы­
шит
всё
сво е,
колдовские
строки
как
э ти,
Что
ослепнет,
то,
др уг
мой,
и
свет итс я,
то
и
мчит,
как
ков чег
над
ковшами
Мед вед ицы
—
и
с коре й,
чем
поймет
человек,
или
когда
Екатерина
Максимова
достигает
в
своей
постанов­
ке
«Щелкунчика»
Чайковского
чем
попа ло,
сов ершенс твом
хореографии
или
может
быть
одним
штр ихом,
не
предусмот­
ренным
в
либретто,
м гно ве нным
движением
рук и
дамы
в ос­
пита т е ль ницы,
которая
хочет
поправить
прическу
под рост ка
и
не
удается,
подросток
грациозно
уклоняется,
только
ей
по­
нятным
вол ше бст вом
д о б ивается
что
на
н ес колько
минут
представление
уп р ощ ается
до
со быт ия
и
открывается
простор,
когд а
сцена
возвращается
к
своему
призванию
быть
просве­
том
бытия
и
это
у лажи вает
и
примиряет
все
вокруг
и
вс ех
с
эт им
миром,
так
что
по луч ают
смысл
и
часовые
у
своего
маг­
нит но го
д етектора
и
н епр икаянн ые
машины
на
Манежной
площади
и
больше,
Москва,
и
еще
б ольше ,
вся
страна,
кото­
рая
существует
для
того,
чтобы
открытие
бытийного
п ростора
на
с цене
Кремлевского
театра
состоялось,
—
только
в
эти
мо­
менты,
не
очень
ч аст ые,
делается
я сно,
что
такое
ис кус ст во,
незаменимое
и
обязательное,
равное
по
весомости
и
по лит и­
ку
и
военному
и
ученому
и
свя ще ннику.
Оно
умеет
вернуть
то
самое.
Искусство
тогда
конечно
не
эстетика,
как
и
трактаты


В. БИБИХИН
278
Толстого
об
искусстве
не
эстетика,
разве
что
мы
начнем
по­
нимать
эстетику
по-другому,
по
Аристотелю,
как
ощущение
душой
в сего
мирового
бытия.
—
Уж
ко нечн о
иску сст во
не
умелость
и
не
техника,
р азве
что
под
те хни кой
оп ять
же
по­
нимать
как
в
античности
художество.
У зна вание
то го,
того
са мого
тре бует
решения
его
приня­
тия ,
т.
е.
участия
зр ите ля
в
открытии
мир а
собственно
на
ра в­
ных
с
художником.
Он
соавтор,
такой
же
автор
санкции,
со­
глас ия
на
открытое,
а
вов се
не
тол ько
за ме ток
зн аток а,
что
у
этого
певц а,
обратите
внимание,
контртенор,
и
вы
заметили
ли
как
хорош
первый
кон тр абас .
Поэтому
в
суждениях
Тол­
стого,
отметающих
Данте
и
Шекспира,
смысл
по
сути
тот,
что
р у сский
писатель
сейчас
не
хоче т
и
не
бу дет
выст уп ать
со­
автором
с
ними,
нс
даст
им
своей
руки.
Это
пр авдив ее,
и
боль­
ше
обещает,
чем
принять
стандартный
набор
вел ики х
произ­
ве д ений
иску сст ва
и
остаться
от
них
на
расстоянии
любителя.
Сцена
собственно
крест,
пото му
что
все
открывшееся
ав­
то ру
—
теперь
я
и мею
в
виду
известную
современную
пи са­
тел ь ницу
с
похожим
именем,
—
ус лыша нн ая
т ема
для
рас­
сказа,
увиденный
персонаж,
это
ведь
открылось
ему ,
ув иден о
и
услышано
снача ла
не
для
читателя
же,
в
конце
концов,
а
для
него
самого,
к
н ему
обр аще но,
чтобы
он
вынес
и
выносил
эти
у ви­
денные
как
во
сне
лица
и
ра згадал
их
как
свою
судьбу.
Стран­
но,
словно
отстраненно
идет
где-то
в
об л асти
сн а,
будто
бы
не
зад евая ,
диктовка
за дан ия
том у
кто
слышит,
ему
диктуют.
Но
как
часто
бывает,
что
услышавший
задач у
не
б ерет
ее
на
себя
и
вместо
того
передает
запис ав
в
ви де
«художественного
п рои зв е ден ия », рассказа дальше .
Нет,
услышанное
всегда
за­
дани е
тебе,
первый
получатель
должен
первый
исполнить
поручение.
Художник
выдых ает ся,
ког да
он
только
медиум
в
том
смысле,
что
отдает
дальше
по
ин ст анции
уловленное
и
сво ю
зап ись
з адания .
Все
становится
тогда
тонкой
литератур­
ной
игрой.
Настоящий
художник
принимает
все
на
с вой
счет.
Якобы
от сл оение
п ерсон ажей
от
художника
грозит
самым
б ольши м
самообманом.
Персонажа
—
и
вообщ е
все
продиктованное
—
на до
выжи ть .
Все
очень
стр ашно .
Когда
двойник
Голядкин
не
захотел
отслоиться
от
Достоевского,
это
пр о чит ыва ется
в
пись­
мах
писателя
того
периода,
то
для
Достоевского
нач алась
на­
стоя щая
каторга
(его собственное выражение из тогдашних


ЭС ТЕТ ИКА
ЛЬ ВА
ТОЛСТОГО
279
писем)
задолго
до
сибирской,
и
сибирская
была
по
сути
выб­
рана
им
чт обы
спастись
от
той
нечеловеческой.
Не
отслоился
от
Гоголя
положительный
ге рой
в торого
тома
«Мертвых душ»,
бл аго нам ерен ный
и
ус пеш ный
помещик
Костанжогло,
автор
«Выбранных мест из переписки с друзьями», и Гоголь платил
за
то
жи зн ью.
Застыл
в
конце
пу шкинс к ой
п оэмы
Мед ный
Всадник,
и
жизнью
платил
за
застывание
эт ой
молнии
Пу ш­
кин.
То,
что
задано
художнику,
человеку,
он
сам
это
и
есть,
во
сне
или
не
во
сне,
и
вынести,
а
не
брос ать
д ру гим,
должен
это
он
сам.


А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО
ТУПИКА: «ДОКТОР ЖИВАГО»
И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Мое
сообщение
ни
в
коей
ме ре
не
мо жет
считаться
проф е с­
сион аль ным
филологическим
разбором.
Оно
пр едстав ля ет
соб ой
попытк у
в
самой
конспективной
форме
построить
не­
кую
богословскую,
а
точнее
гов оря,
экклезиологическую
про­
екцию
творчества
Бориса
Пастернака
и
в
первую
очередь
ро­
мана
«Доктор Живаго».
При
этом
я
отдаю
се бе
о тчет
в
т ом,
что
ни
сюжет,
ни
образы
герое в,
ни
даже
словесная
ткань
ро­
ма на
не
дают
основания
для
подобного
эксперимента.
Да же
само
слово
«церковь»
упоминается
в
романе
очень
редко
и
далеко
не
всегда
о добри тель но
\ Тем не менее,
мне
кажется,
что
богос лов ск ая,
хотя,
ра зум ее тся,
не
сп еци ф ически
конфес­
сиональная
инт ер пр ет ация
творчества
Паст ер нака
возможна
и
даже
необходима.
Е сли
бы
зачем-то
понадобилось
эту
б огос ловс кую
интер­
претацию
определить
одн им
словом,
я
выбрала
бы
слово
«ску ­
дел ьн ица» .
Как
все
несомненно
помнят,
это
с лово
в зято
из
стихотворения
«Душа»2:
Ду ша
моя,
скудельница,
Все
виденное
здесь
Перемолов,
как
мельница
Ты
превратила
в
смесь.
И
как
все
н есомненно
знают
—
им еет
три
зна чен ия:
во-пер­
вы х,
это
земля,
глина,
прах,
то
е сть
материал
горшечника
и
отчасти
сама
деятельность
скудельника-гончара;
во-вторых,
это
об щая
могила
странников
(так в Евангелии), но также и
пог иб ших
от
несчастного
случая,
во
вре мя
мора,
нападения
разбойников
и
п роче е;
в- тре тьих,
это
часовня,
поставленная
на
таком
общем
кл адб ище
—
для
служения
панихиды
по
э тим
зач аст ую
без ы мя нным
страдальцам,
и
даж е
по
самоубийцам;
по
ус таву
такая
панихида
служится
исключительно
в
Дмит-
1 См., напр., Б. Пастернак. Собр. соч ., М., 1989—92, т. 3 (ДЖ), с. 575 . Здесь и
далее все цитаты из произведений Пастернака даны по этому изданию.
2Б.П.т.2,с.75.


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 281
рисвскую
родительскую
субботу,
то
ест ь
в
де нь
памяти
все х
у бие нных
на
Р уси,
на чина я
с
Кул иков а
поля
3.
Мне
кажется,
уже
это
перечисление
словарных
значений
напоминает
нам
о
двуединой
ос но вной
те ме
искусства;
по
мнению
Пастерна­
ка,
неотступно
размышляя
о
см ерт и,
оно
неотступно
твор ит
эти м
жизнь.
Можно,
мне
кажется,
ув иде ть
и
его
собственную
верность
этой
теме:
от
самых
ранних
п оэтиче ск их
тексто в
(«Мельницы <. ..>
меловые
обвалы
прос тран ст в
обмалывают,
И
судьбы,
и
сердца,
и
дни »4) и ранней прозы ( в
эсс е
«Несколько
пол ож ений»
выясняется,
что
чистая
сущность
поэзии
—
пере­
малывание
даже
вхолостую,
в
голодный
г од)
до
итоговой
про ­
зы
и
до
то лько
что
процитированных
по сле дних ,
прощаль­
ных
стихов
о
ду ше.
I. МОСТ
. . . Утверждена великая пропасть...
Лука 16:26
Совсем
недав но
Ольга
Александровна
Седакова
напомнила
о
то м,
что
в
П аст ернак е
заговорило
новое
х ристианско е
искус­
ство ,
до
сих
пор
не
использованные
куль турой
возмож ности
хри ст ианс тва 5.
Пожалуй,
именно
ск уде льни чна я
тема
показывает
нам,
на­
сколько
это
наблюдение
верно,
то
есть,
насколько
исчерпан­
ны ми
оказались
хри сти анс кие
возможности
докатастрофичес-
ко го
искусства.
В
п режнее,
хорошее
время,
иску сст во
чр ез
зву­
ки
лиры
спасало
от
забвения
то,
что
достойно
этого
сп асения .
Гро б,
земля
и
прочее
—
бы ли
только
досадным
п р епятств ием
бессмертию
любви.
«Зову тебя не для того,
чтобы
изведать
тайны
г роб а!» Все мы знаем,
что
стало
в
нашем
ве ке
с
искус­
ст вом,
безмятежно
доверяющимся
голосу
совести,
как
ск аза-
3 Мне стало известно еще одно значение слова «скудельница». Так в мос­
ковском обиходе называли обряд захоронения в Великий Четверг всех по­
добранных на улице покойников на средства, собранные прихожанами раз­
ных московских храмов.
*
4Б.П.т.I,с.99.
5 «Смерть, Суд, Иной мир — три эти „последние вещи“ были нервом клас­
сического христианского искусства. Его пафосом было отрешение. Его сим­
волы преодолевали преходящее.
Но в Пастернаке новое христианское искусство заговорило о другом: о
творении, об исцелении, о жизни. И кто сказал бы, что эта триада „послед­
них вещей“ менее прямо относится к христианским, чем первая?»


282
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
ла
бы
Лара
6.
Мир
предстал
глаз ам
культуры
нс
как
мо гил а,
а
как
груд а
безымянных
непо гр еб енн ых
трупов,
и
это
застави­
ло
ее
за м олч ат ь. «После
О свенцима
нельзя
писат ь
стихи»7.
Единственное
богословское
возражение
на
это
утвержде­
ние
за ключа ет ся
в
вести
жертв,
в
по эзии,
истолковывающей
их
безмолвие
—
прежде
в сего
в
стихах
Цветаевой,
Мандель­
штама,
Цел ана .
Та к,
в
словах
Целана
о
том,
что
«они не сло ­
жил и
песен,
не
с ла вили
Бога
—
они
р ыл и»8, как мне кажется,
поэзия
жертв,
вопреки
Ад орн о,
выр ажает
надежду
на
то,
что
эти
трупы
будут
ког да- то
погребены,
то
ес ть
оплаканы.
На
мой
взгляд,
выполнять
эту
задачу
нач ал
Б.
Л.
Пастернак.
Огово­
рюсь,
что
речь
иде т
совсем
не
о
фабуле
и
фактах
«Доктора
Жив а го», хотя не должно быть забыто и то,
что
о
сталинских
лаге рях,
чистках
и
расстрелах,
неудаче
коллективизации
как
пр ичи не
террора
и
о
многом
другом
он
сказал
пер в ый.
Но
задача
оплакивания,
приводящая
ж изнь
в
с ебя,
оказалась
еди н­
ствен но
насущной
в
ново й
куль турн ой
ситуации,
и
жертвы-
свидетели
это
поняли
первые,
и,
как
мы
помним
по
письму
Шаламова,
прямо
благословили
е го:
«Я благословляю Вас. <..> Это великое сражение будет Вами
выиграно,
вне
вся ког о
с ом нен ия»9.
2. ЛЕКАРСТВО БЕССМЕРТИЯ
Я наподобье евхаристий
Под вкус бессмертья подберу
Промерзшие под снегом листья
И мандаринов кожуру.
Борис
Пас тер нак
открыто
определяет
задачу
тв орчес тв а
как
по ми нов ение
ус опш и х: «И дальше перемалывай .. .»
Не
случай-
6 «Я еще застала время, когда были в силе понятия мирного предшеству­
ющего века. Принято было доверяться голосу разума. То, что подсказывала
совесть, считали естественным и нужным. Смерть человека от руки друго­
го была редкостью, чрезвычайным, из ряду вон выходящим явлением...»
7 Theodor 1ГГ Adorno. Kulturkritik und Gesellschaft. Prismes, 1955. Первоначаль­
ная формулировка Адорно: «Писать стихи после Аушвица — это варвар­
ство», — приобретя поговорочную популярность, приняла в литературе тот
вид, в котором мы се цитируем.
8 См. Пауль Целая. Одиннадцать стихотворений в переводе О. А . Седако­
вой. Контекст 9, М 4, М., 1999, с. 227.
9 Из письма к Пастернаку от 12 авг. 1956 г. Переписка Бориса Пастернака.
М., 1990, с. 566.


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 283
но
пр оци тир о ванная
в
романе
строка
ико са: «надгробное ры ­
дание
творяще
песнь:
Аллилуйя»10—
го во рит
именно
об
этом.
У
надгробного
рыдания
творчества
ест ь
форма
—
«творяще
песн ь », и есть содержание
—
«Аллилуйя» (этими терминами
я
н амер енно
пользуюсь
вполне
обывательскй).
Смысл
нового
хрис тиа нск ого
искус ств а,
как
уже
говорилось,
больше
не
в
пророчестве
о
катастрофе,
не
в
св ид етель ст ве
о
Голгофе,
даже
не
в
прощении,
которое
жертвы
дарят
миру.
П ро сл авление
новых
жертв
в
культуре
в ыр ажает ся
в
подтвер­
ждении
де лом
(стихами,
симфониями,
ка рти нами )
их
безум­
ной
надежды
на
то,
что
жиз нь
воз можна .
То
ес ть
в
двух
вещах
—
в
объяснении
в
любви
к
жизни
и
в
на по мина нии
о
том,
что
счастьем
существования
мы
обязаны,
что
оно
возможно
толь­
ко
как
б лагодарн ос ть .
Вот
почему
в
ранней
редакции
романа
это
счастье
сопоставлено
с
самоубийством
11.
Благодаря
им,
по гиб шим,
мы
живы .
Что
знач ит
жи ть
благодаря?
П озволю
себе
снова
напомнить
общеизвестное.
Благодарение
—
это
евхаристия
по-гречески
и
аллилуйя
по-еврейски.
Содержанием
нового
христианского
ис­
кусства
становится
священнодействие,
выражающееся
в
сл о­
вах
благодарности
Б о гу , «приведшему нас из небытия в бы­
ти е »12, и Церкви,
созывающей
живых
и
мертвых
на
«бессмер­
тную
Т р ап езу »13, и в жестах благодарности и жертвенной са­
моо тд ачи
—
«Твоя от Твоих Тебе приносяще»14.
При
помощи
этого
свя щенно дей ствия
и
славословия
«жалость,
п рав ящая
ми ра ми»
возвращает
время
и
простран­
ство
нашего
мир а
одновременно
к
началу
тв оре ния
и
к
ве рш инной
точке
ис т ории
—
жизни
Христа
на
з емле,
а
10 «А Юрочка такой благодарный повод! Он так всего этого стоил, так
бы это „надгробное рыдание творяще песнь аллилуия“ оправдал и окупил!»
(ДЖ, с. 492.)
11 «...искусство всегда служит красоте, а красота есть счастье обладания
формой чего бы то ни было существующего и, таким образом, искусство, в
том числе и трагическое, есть рассказ о счастье существования... Но стран­
но, если бы надо было подыскать нечто похожее, соответствующее этому
счастью вне искусства, равнодействующая ему нашлась бы в поведении са­
моубийцы, который в неистовстве страдания колотится головой о стену...»
(С. 614).
12 Из первой священнической молитвы Евхаристического канона на ли­
тургии Иоанна Златоустого.
13 Из ирмоса 9-0Й песни канона Великого Четверга.
14 Возглас священника при возношении Св. Даров на литургии.


284
А. ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА
материю
н ашего
мира
пр евр ащ ает
в
мат ери ю
нетления,
в
дар
жиз ни.
«Подобно тому,
как
упавшее
в
землю
и
истлевшее
зерно
приносит
хлебный
плод
и
становится
Евхаристией,
то
есть
нетленной
м ат ерией,
так
и
на ши
т ела,
насыщенные
нетлен­
ной
Плотью
и
Кровью
Господа,
хо ть
и
по гре бе нные
в
земле,
будут
изведены
из
нее
Д ухом
Божиим
в
вечную
жиз нь»15, —
говорит
св.
Ири ней
Лионский.
Итак,
со дер жани ем
н ового
хри с ти ан ского
искусства
в
«Док ­
торе
Живаго»
стала
Евхаристия,
а
расширительно
—
Церковь,
понимаемая
не
как
здание,
учреждение
или
убеждение,
а
как
динамическое
состояние
воспроизведения
своего
начала,
п одобно
тому,
как
произведение
искусства,
по
словам
Пастернака,
рассказывает
о
своем
воз ни кнов ении;
как
по сто янн ое
пр иоб щен ие
к
Чуду
и
«бессмертное общение между смертными»16.
Не дост ат ок
времени
и
места
не
дает
возможности
детально
раз обр ат ь,
каки е
именно
события,
фр азы
и
обра зы
«Доктора
Ж иваг о»
позволяют
делать
та кие
и
по до бные
утверждения,
но,
мне
каже тся,
евхаристический
характер
повествования
ощу­
тим
достаточно
легко.
При
этом
я
не
и мею
в
ви ду,
что
в
рома­
не
р азыг р ывает ся
и стор ия,
напоминающая
ли тургич ес кое
дей ­
ство.
В
этом
б ыло
бы
не
мног о
нового,
вся
л итер ату ра
об
этом.
Не
зря
указывает
«Охранная грамота», что постоянная в цепи
уравнений
культуры
—
это
христианская
легенда.
Главная
новизна
ром ана,
на
мои
взгляд,
в
том,
что
он
сообщает
чи­
тателю
способ
отношения
к
жизни
как
к
евхаристической
тайне,
а
к
ис­
кусству
как
к
участию
в
ев харистическ ом
хо ре
(вспомним жертвен ­
ный
хор
цветов
в
сце не
пр ощ ания
с
доктором
в
романе
17).
15 Против ересей. Кн. 5, гл. 2, ст. 2—3.
16 <В основе этого лежит мысль, что общение между смертными бес­
смертно и что жизнь символична, потому что она значительна» (с. 45).
17 «В эти часы, когда общее молчание, не заполненное никакою церемо­
нией, давило почти ощутимым лишением, одни цветы были заменой недо­
стающего пения и отсутствующего обряда.
Они не просто цвели и благоухали, но как бы хором, может быть, уско­
ряя этим тление, источали свой запах и, оделяя всех своей душистою си­
лой, как бы что-то совершали.
Царство растений так легко себе представить ближайшим соседом цар­
ства смерти. Здесь, в зелени земли, между деревьями кладбищ, среди вы­
шедших из гряд цветочных всходов, сосредоточены, может быть, тайны пре­
вращения и загадки жизни, над которыми мы бьемся. Вышедшего из гроба


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 285
Ко гда
в
те кс тах,
окружающих
роман,
наприм е р
в
письмах
М.
К.
Баранович
18 или С.
Спендеру
19, Пастернак говорит о
совершенстве
фо рмы
как
о
новой
материи
или
алхимии,
или
когда
он
описывает
свое
в иден ие
вселенной
и
природы
в
об­
разах
колеблющегося
занав еса,
л ично
ему
нап рав л енн ого
по­
сл ания
и
необычайного
про исш ест ви я,
он
у казыв ает
им енно
на
эту
особе н ност ь
«Доктора Живаго».
Впервые
в
истории
словесность
впло т ную
приблизилась
к
Церкви
—
не
к
вечным
истинам
х ри стианств а,
сформулиро­
ва нным
в
Нагорной
Проповеди,
и
не
к
сокровищнице
обра­
зов ,
заключенной
в
литургической
поэзии,
а
к
«растворению
нас
самих
во
вс ех
др у гих », дающем каждому умереть не под
забором,
а
в
ис то рии
20.
При
появлении
первой
час ти
Э.
Г.
Ге ршт ейн
н азв ала
«Докто ­
ра
Живаго»
книгой
о
бессмертии,
и
в
дал ь не йшем
это
опреде­
ление
утв ер дило сь
в
литературе
21. В монографии И.
П.
Смир-
Иисуса Мария нс узнала в первую минуту и приняла за идущего по погосту
садовника. (Она же, мнящи, яко вертоградарь есть...)» (ДЖ, с. 486).
18 «В аналогии, в уподоблении (в прямом смысле это невозможно) это
совершенство сверхформы есть попытка создания новой материи, алхимизм
лирики, никогда не удовлетворимый, то есть не утоляющий главной жаж­
ды его создателей, но сопровождающий самые высшие напряжения твор­
ческого чувства...» (из письма к М. К . Баранович от 26 авг. 1953 г., Б. Пастер­
нак об искусстве, М., 1990, с. 342—343).
19 «Чтобы достичь правдивого сходства подражательных приемов искус­
ства и живого опыта реально пережитого, недостаточно передать свое пред­
ставление в живом мгновенном движении. Я бы представил себе (выража­
ясь метафорически), что видел природу и вселенную не как картину на не­
подвижной стене, но как красочный полотняный тент или занавес в возду­
хе, который беспрестанно колеблется, раздувается и полощется на каком-то
невещественном, неведомом и непознаваемом ветру.
То ли это недостаточное и обрывочное знание различных физических
волн как внешней движущей силы наших субъективных ощущений или ос­
тавшийся привкус легенды о сотворении мира, или представление о жизни
как об узком промежутке между рождением и смертью, но всегда я вос­
принимал целое — реальность как таковую — как внезапное, дошедшее до
меня послание, неожиданное пришествие, желанное прибытие и всегда ста­
рался воспроизвести эту черту чего-то посланного и нацеленного, которую,
как мне казалось, находил в природе явлений» (из письма к Ст. Спендеру от
22 авг. 1959 г., там же, с. 364—365).
20 «Века и поколенья только после Христа вздохнули свободно. Только
после него началась жизнь в потомстве, и человек умирает не на улице под
забором, а у себя в истории, в разгаре работ, посвященных преодолению
смерти, умирает, сам посвященный этой теме» (с. 14).
21 См., напр., ДЖ, с. 659.


286
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
но ва
«Роман тайн
—
„Доктор Живаго“» он как продолжение
«Братьев Карамазовых»
назван
теоморфным
текстом,
историей
обожения.
Мне
кажется,
н азы вая
«Доктора Живаго»
евхарис­
ти ческ им
текстом,
мы
не
спорим
с
эти ми
определениями,
а
только
несколько
поясняем
их.
Реч ь
в
«Докторе Живаго»
идет
не
только
об
изначальном
бессмертии
человека,
и
вовсе
не
о
бессмертии
ду ши,
свобод­
ной
от
тел а,
но
об
«усильи воскресения», которое заключено
в
личном
уча ст ии
«в общей лепке Вселенной».
Такая
т очка
зрения
восходит
прежде
всего
к
святому
Иринею
Лионско­
му.
По
И ринею ,
че л овек
не
бессмертен,
так
как
А дам
утра­
тил
изначальную
возможность
бессмертия,
пож елав
его
при­
с воит ь,
но
человек
может
приобщиться
к
бессмертию,
есл и
вкусит
его
в
Евхаристии
и
затем
подтвердит
в
своей
жизни
бла года рную
верность
Христу
и
бессмертию.
Также,
Ириней
не
пользуется
термином
«обожение», так как Христос не но ­
вый
демиург,
а
новый
Ад ам.
Крестной
см е ртью
и
Воскресе­
ние м
Он
нач ал
восстановление
разрушенного
порядка
исто­
р ии;
это
восстановление
продолжается
в
Церкви
и
пр ивед ет
Вселенную
к
возвращению
в
первотварное
с ост ояни е,
то
ест ь
в
Ца рст во
Божие.
Эта
центральная
для
богословия
д рев ней
Церкви
идея
воз-
главления
или
восстановления
—
ре к а питул яции,
соответству­
ет,
по-моему,
основной
интуиции
пас тер нако вс кого
роман а,
пониманию
истории
как
Церкви22.
Попытаюсь
пунктирно
наметить
и
другие
че рты
концепту­
альной
близости
творчества
Пастернака
к
ид ее
рекапитуля­
ции.
Основная
мысль
«Охранной грамоты»
—
о
Библии, «за­
писно й
тетради
ч ел о вече ст в а», и истории культуры как цепи
уравнений
в
обр азах
—
пр именя ет
к
иску сс тву
концепцию
«до­
мостроительства
с пас ения»: каждое событие,
приобщаясь
че­
рез
таинства
Церкви
к
жизни
Хр ист а,
во сст ана вли вает ся
в
не-
22 Здесь и в других местах этой работы, обращаясь к богослужебным тек­
стам или сочинениям Святых Отцов, я позволяю себе обходиться без ссы­
лок на конкретные тексты. Один и тот же образ часто встречается в разных
произведениях или пронизывает какую-либо стихиру или ирмос целиком.
Одна и та же тема обсуждается в разных сочинениях кого-либо из Отцов.
Поэтому в рамках этого небольшого сообщения мне пришлось спрессовать
множество сюжетов и превратить их описание в перечисление. Подробное
сопоставление творчества Пастернака с богословием ранней Церкви — это
тема большой работы, которой я сейчас занимаюсь.


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 287
пов режд енно сти
23. О том же рассуждает Симочка в романе 24;
о
том
же
говорит
Гордон
25.
Церковь
—
земн ой
рай
(о земном рае как об основном ар­
хе типе
по этик и
П аст ернак а
говорит
О.
А.
Седакова
26), сад и
город,
искупленная
от
греха
Е ва,
возвращающаяся
к
началу
история,
оч ищ енная
от
смерти
природа,
С естра
и
Нев еста
Агнца.
А
Жених
Церкви
—
это
искупающий
ее
Христос,
но­
вый
А дам,
дающий
всему
имена,
садовник
эт ого
сада
и
пло т­
ник ,
строящий
этот
гор од, «один праведник,
о плодо тво ряю ­
щий
жизнь
во
всех
бывших
не ког да
м ер твы ми»27.
Мне
кажется,
что
это
сцепление
мыслей
и
образов
яс но
отзывается
в
рассказе
о
докторе
и
Л аре
как
об
Адам е
и
Еве
28,
о
жизни
и
природе
как
о
сестре-невесте
или
распускающей
волосы
Магд алин е
29; и об истории как о возвращении сквозь
смер ть
в
«святой город»30.
Это
перечисление
можно
продолжить.
Можно
обнаружить
значительное
сх одств о
идей
и
обра зов
Па стерна ка
не
только
со
св.
Иринеем
Лионским,
но
и
со
св.
Клим ент ом
Римским,
св.
Игнатием
Антиохийским
и
другими
От цами
Древней
Церкви.
Мо жет
быть,
са мый
р ази тель ный
пример
это й
об-
23 «Я понял, что, к примеру, Библия есть нс столько книга с твердым
текстом, сколько записная тетрадь человечества, и что таково все вековеч­
ное. Что оно жизненно не тогда, когда оно обязательно, а когда оно вос­
приимчиво ко всем уподоблениям, которыми на него озираются исходящие
века. Я понял, что история культуры есть цепь уравнений в образах, попар­
но связывающих очередное неизвестное с известным, причем этим извест­
ным, постоянным для всего ряда, является легенда, заложенная в основа­
ние традиции, неизвестным же, каждый раз новым — актуальный момент
текущей культуры» (К П. т. 4, с. 208).
24 ДЖ, с. 405-408.
25 «Христианство, мистерия личности и есть именно то самое, что надо
внести в факт, чтобы он приобрел значение для человека» (с. 124).
26 «Вакансия поэта»: к поэтологии Пастернака // Пастернаковские чте­
ния. Вып. I, M., 1992.
27 Иринеи Лионский. Против ересей. Кн. 3, гл. 21, ст. го.
28 «Мы с тобой как два первых человека Адам и Ева, которым нечем было
прикрыться в начале мира, и мы теперь так же раздеты и бездомны в конце
его» (ДЖ, с. 397).
29 «Какая короткость, какое равенство Бога и жизни, Бога и личности,
Бога и женщины!» (ДЖ, с. 408 и вокруг).
30 «Счастливое, умиленное спокойствие за этот святой город и за всю зем­
лю, за доживших до этого вечера участников этой истории и их детей про­
никало их и охватывало неслышною музыкой счастья...» (ДЖ, с. 510).


288
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
разной
близости
обнаруживается
у
одн ого
из
поздних
гречес­
ких
богословов,
Ни колая
Кавасилы,
ко гда
он
говорит,
что
«Церковь
—
это
огромное
открытое
окно ,
через
которое
Си­
я ние
Правды
проникает
в
мир
тьмы ».
К
сожалению,
мо их
зна ний
недостаточно,
чтобы
сказать,
какие
соч инения
Отцов
Церкви
Борис
Л ео нидов ич
читал,
а
какие
не т.
Он
мог
их
прочесть
самостоятельно,
мог
по чер п­
ну ть
эти
идеи
опосредованно
через
Соловьева,
Б улгак ов а,
Флоре нс кого
(черновики романа обнаруживают его знаком ­
ство
с
трудами
о.
Павла
31) или узнать о них что- то
из
обще­
ния
с
С.
Н.
Дурылиным,
но
в
с ущнос ти
он
мо г,
как
большин­
ство
православных
людей,
совсем
не
читать
Отцов.
Ведь
то
неумирающее,
что
б ыло
в
их
богословских
сист емах ,
вопло­
тилось
в
те кст ах
православного
бо го слу же ния,
а
свободное
владение
литургическими
т екст ами
Пастернак
несомненно
продемонстрировал
на
страницах
«Доктора Живаго».
Поэтому
скорее
ва жно
не
то,
как
П аст ернак
усвоил
и
вы­
разил
богословие
Др ев ней
Церкви,
но
как
он
его
о б новил
и
пов е рнул
к
искусству
(или искусство к нему) .
Он
сделал
это,
по к азав
нам
и ск усство
как
весть
не
о
бессмертии
тол ьк о,
но
и
о
лекар­
с тве
от
смерти,
о
с п особе
от
нее
через
нее
же
избав ит ьс я
—
воскреснуть.
Как
об
этом
говорит
св.
Игна тий
Бог оносе ц: «Все вы до
единого,
без
ис ключ ен ия,
по
благодати
соединены
в
одной
в ере
<...>, преломляя один хлеб,
это
вр ач евс тво
бессмертия,
не
тол ько
предохраняющее
от
смерти,
но
и
дарующее
веч­
ную
ж изнь
во
Иису се
Христе»32, —
то
есть,
ма ло
не
умереть,
над о
еще
жить,
ж ить
полной,
а
значит
воскресшей
жизнью.
Это
во зм ожно
только
через
с амо отд ачу,
евхаристическую
же рт ву,
ил и,
другими
словами:
Как
будто
выше л
человек,
И
вынес,
и
открыл
ковчег,
И
все
до
нитки роздал.
31 См. разговор Юры с Гордоном о богословии: «Я знаю, что выполнение
устава это такой же рост, как выполнение живой тканью впадин и полостей
органической формы» (ДЖ, с. 589).
32 Св. Игнатий Богоносец. Поел, к Ефесянам, гл. 20.


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 289
3. ОТЦЫ И ДЕТИ
Seul en Europe tu n’es pas antique, о Christianisme.
Гийом Аполлинер
Перефразируя
памятную
характеристику
33, можно,
я
думаю,
ск аза ть
не
только
о
романе,
хотя
в
первую
очередь,
конечно,
о
н ем:
душой
э тих
кн иг
была
по- ново му
понятая
Церковь,
и
прямым
следствием
—
новый
шаг
искусства.
М ожет
по казат ь ся
странным,
что
евхаристическая
инто наци я
«Доктора Живаго»
указала
новый
путь
искусству.
(Хочу еще раз пояснить,
что
я
подра зум ев аю
под
евхаристической
интонацией
—
например,
такой
о т рыв ок : «Господи,
Господи!
—
готов
был
шептать
он.
—
И
все
это
мне!
За
что
мне
так
много?
Как
подпустил
ты
меня
к
себ е,
как
дал
забр ест и
на
эту
бе сцен ную
тв ою
земл ю,
под
эти
тв ои
з вез ды,
к
н огам
этой
безрассудной,
б е зропот ной,
не зад ачл иво й,
не на г ля д ной?»34) Но мне кажется,
ес ли
мы
вспом ним ,
как
мелко
евр оп ейск ая
кул ьтура
согласилась
ду­
м ать
о
человеке,
ст анет
понятно,
каким
освобождением
ста­
ла
для
нее
перспектива,
предложенная
Пастернаком.
В
ответе
на
анкет у
журн а ла
«Магнум»35 он писал « о
че ло­
веке
—
обитателе
времени,
герое
постановки,
которая
назы­
в ается
ист ор ия».
Но
история,
мы
знаем,
это
Церковь,
причас­
тны е
ей
смертные
—
бессмертны.
И
не
пропа ду т.
«В других
вы
были,
в
др угих
и
останетесь»36, —
го ворит ся
в
романе.
Вас
оплачут.
Новое
б ого слов ие
Па стер нак а
д ает
поэзии
заняться
своим
самым
старым
традиционным
делом
—
оплакиванием.
Дос тат ь
забр о шенн ый
пра х
из
Елаб уги,
из
за бы той
могилы,
и
в
рек­
ви еме
т ор жест венно
перенести
его
туда,
где
он
должен
нахо­
дит ься,
где
он
необходим
—
в
ал тар ь,
ибо
Церковь
сто ит
на
пра хе
муче ни ков
37.
Или
освободиться
даже
от
слабой
свя зи
с
клерикальным
и
плакать
по
Лин у
и
Орфею,
как
предлагал
Ри льке .
Э тим
за нято
то
искус ств о, «которое называется От­
кров е нием
И оан на,
и
то,
которое
его
дописывает»38—
подоб-
33 «Душою этих книг было по-новому понятое христианство, их прямым
следствием — новая идея искусства» (ДЖ, с. 67).
34 ДЖ, с. 431.
35 Б. П. т. 4, с. 670—671.
36 ДЖ, с. 69.
37См.Б.П.т.2,с.48.


290
А. ШМАИНА -ВЕЛИКАНОВА
ным
евхаристическому
по м ин анием
умершего
оно
доказыва­
ет
на
деле,
что
смерти
нет.
Как
и
предвидел
Борис
Л еонид о вич,
п ринят ь
эту
нов ос ть
оказалось
н евер оят но
трудно.
(Вспомним отрывок из письма
к
Н.
А.
Табидзе
39.)
Кон е чно,
прежде
всего
именно
художни­
кам
трудно
осознать,
что
псалом
во схо жд ения
или
песенк а
паломника
—
это
новый
эт ап
культуры.
Гораздо
легче
быть
эпигоном
трагиков
и
пророков
недавно
нового
искусства
и
с л ужить
наглядным
пособием
по
ф орм уле
Адор но .
Или
в
са­
мом
своем
искусстве
н аст ойчив о
пересказывать
его
тезис,
как
поступает
постмодернизм.
Поэ тому
так
безотрадна
картина
современного
искусства.
Но,
хо тя
со вер ш енно
невозможно
в
рамках
эт ого
сообщения
вдаваться
в
разбор
лит ерат у рных
течений
и
имен,
бы ло
бы
черной
читательской
не бла года рно ст ью,
зная,
что
Паст ерн ак
сам
назвал
стихотворение
«Сказка» « вер сией,
принятой
в
ду­
ховных
пе сно пени ях,
исполнявшихся
русс ким и
мен ес трел я­
ми»40, не вспомнить «Старые
пе с ни », «Варлаама и Иосафа»,
«Элегии»
и
всю
оди нок ую
работу
Ольги
Седаковой.
Но
не
толь ко
худож ни ка м
оказалось
трудно
по нять,
что
«все
ст ало
пр ошлы м».
В
жизни
са мого
общества
«Доктор Жива­
го»
произвел
глубо ча й шее
о б нов ление
и
р аскол .
Мы
говорим
о
литературе,
и
в
э тих
рамках
с лед ует
оставаться,
но
к
кон цу
э того
сообщения
я
поз волю
себе
перестать
де лать
вид,
что
только
о
ней
и
думаю,
и
с казат ь
несколько
слов
«о человечес ­
ком», то есть о тех,
для
кого,
как
сказал
М.
К.
Поливанов,
влияние
«Доктора Живаго»
стал о
формообразующим.
38 ДЖ, с. 92.
39 «Я думаю, несмотря на привычность всего того, что продолжает сто­
ять пред нашими глазами и что мы продолжаем слышать и читать, ничего
этого больше нет, это уже прошло и состоялось, огромный, неслыханных
сил стоивший период закончился и миновал. Освободилось безмерно боль­
шое, покамест пустое и не занятое место для нового и еще небывалого, для
того, что будет угадано чьей-либо гениальной независимостью и свежестью,
для того, что внушит и подскажет жизнь новых чисел и дней.
Сейчас мукою художников будет не то, признаны ли они, и признаны ли
будут застаивающейся, запоздалой политической современностью или влас­
тью, но неспособность совершенно оторваться от понятий, ставших привыч­
ными, забыть навязывающиеся навыки, нарушить непрерывность... Надо по­
нять, что все стало прошлым, что конец виденного и пережитого был уже,
а не еще предстоит! (в кн. Б . Пастернак об искусстве, с. 349).
40 ДЖ, с. 725.


ПОЭЗИЯ КАК ВЫХОД ИЗ БОГОСЛОВСКОГО ТУПИКА 291
Это
вл ияние
сказал о сь
в
то м,
что
множество
м ыс лящих
лю дей
(и в их числе те,
о
ком
я
мог у
сказать
—
«мы», «наши»,
«родители», «родичи», «друзья») приняли церковность как фор­
му
выр ажения
нашей
сок р овенн ой
свободы.
Не
как
по
тем
или
иным
пр ич инам
п ол езное
для
души
рабство,
но
—
ровно
наоборот.
Это
бы ло
очен ь
трудн о.
Мы
привыкли
к
дру гом у
бо­
гослов и ю.
(Попытаюсь объяснить,
что
я
подразумеваю,
очень
услов н о,
под
другим
богословием.
В
на ше
в ремя
внутри
х ри­
стианства
существуют,
говоря
очен ь
грубо,
два
богословия.
Одно,
са мый
ярк ий
представитель
его
—
Борис
Паст ер нак,
утверждает,
что
хрис тиа нс тво
—
это
дар
жизни.
Другое
—
не­
сет
в
себе
ненависть
к
творению.)
Другое
богословие,
то
ес ть
«земские ярыги», обнесло Цер­
ковь
стеной
рел игий
гора здо
бол ее
толстой
и
непроницаемой,
чем
«Отца и Мастера тоски»41.
Ненависть
к
культуре
оно
пре­
спо к ойно
выдает
за
лю бовь
к
истинно-христианскому
иску с­
ст ву,
при
этом
бездарность
с ходит
за
см ирен ие
и
нигилизм
за
мудрость.
А
гно сти ческ ое
мироотрицание
и
э г ои стическ ий
страх
перед
жизнью
и
свободой
пред ст ает
в
обличьи
строгой
аскетической
духовности
и
возвышенного
отказа
от
своево­
л ия.
Поэт ому,
я
д умаю,
и
се йчас
«Доктор Живаго»
и
все
творче­
ство
Пастернака
во спринима ет с я
не
только
как
«нормы ново ­
го
бл аг ор о дст ва», но и как охранная грамота всем,
живущим
в
Церкви
свободой.
Я
осмелюсь
в
заключение
выразить
на ше
отношение
к
Бо­
ри су
Леонидовичу
слегка
измененными
с ло вами
Писания:
«Если для других он не апостол,
то
для
нас
апостол,
ибо
пе­
чать
его
апос тольст в а
—
мы
все».
Ноябрь
1998—ма р т
1999, Москва
41См.Б.П.т.I,с.97.


В. БИБИХИН
ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ 1
Заголовок
заставляет
думать
об
опы те
ф утурологи и.
Бли ж ай­
шим
образом
это
название
обозначает
просто
мое
пут еш е­
ст вие
из
Ро ссии
в
Ав стр ию.
С
апокалиптической
по чвы
я
пе­
рен е сся
в
страну,
которая
уже
не
ставит
с ебе
пла не та рных
за­
да ч,
ни
да же
негативно
в
форме
уничтожения
целого
мира,
ес ли
эт от
мир
пос ягне т
на
суверенитет
страны.
Суверенитет
часто
стоит
рядом
с
независимостью.
По-на­
стоящему
абсолютные
су вер енит ет
и
независимость
сейч ас
реально
нев оз мо жны
и
люб ая
страна
должна
идти
на
комп­
ромиссы.
Решающим
однако
остается
на пис анн ое
на
зн аме­
нах,
а
на
них
современные
государства
п ишут
оп ять
же
суве­
ре ни тет
и
независимость.
И
вот,
мы
им еем
право
от каз ать
государству
новоевро­
пейского
т ипа
как
ге ограф и че ско му,
д емо гр афическ о му
и
экономическому
предприятию
в
бе зус ловн ом
сув ер енит ете .
В
качестве
участника
мировой
экономики
всякое
государ­
с тво
должно
отвечать
необходимым
условиям,
при
которых
только
и
возможно
человеческое
хозяйствование
на
земле.
Например,
н ац ион альная
экономика
отв етс тв енна
за
выз ван ­
ное
промышленным
ростом
планетар но е
изменение
кли­
мата .
Но
иначе
об с тоит
д ело
с
государствами,
делающими
так
или
иначе
зая вку
на
мировое
господство!
Естественно,
такие
с
самого
начала
в стре чают
величайшее
со прот ивле ние ,
но
их
замысел
не
может
считаться
абсолютно
н епр иемлем ым,
при­
чем
по
дв ум
причинам.
Во-первых,
теоретически
а бс олют ное
мировое
государство
(здесь уже не нужно говорить суверен­
ное)
не
только
впо лне
мыслимо,
но
и
желательно.
Мы
спо­
койно
соглашаемся,
к огда
Данте
в
сво ем
тра кта те
«О монар­
хии»
н а с та и вае т : Totum humanum genus ordinatur ad unum, ergo
ad bene esse mundi necesse est Monarchiam sive Imperium, весь
род
человеческий
ус трое н
единым,
поэ том у
для
благополу­
чия
мир а
необходима
монархия,
т.
е.
империя.
И
да льше :
Humanum genus uni principi subiacens maxime Deo assimilatur,
1 Говорилось 19.11.1998 на русско-австрийских встречах в Вене.


ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ
293
всего
со вер ш еннее
род
ч ело веч еский
уподобляется
Бог у,
ког­
да
подчиняется
единому
началу.
Нетрудно
видет ь ,
что
государс тв о
как
политико-промыш­
ленное
предприятие,
занятое
г еогр афич еск им
пространством,
населением,
продуктами
земл и
и
ископаемыми,
должно
на­
толкнуться
на
естественные
гра ни цы,
ко гда
пространство
ст а­
нов ит ся
тесным,
население
усталым,
природные
бога тс тва
ску­
деют.
Сокращение
в озмож н остей
нисколько
не
уменьшает
задачу
защиты
суверенитета,
наоборот,
делает
ее
настоятель­
нее
и
тя ж елее
по
мере
того
как
соседние
сув еренны е
го су­
дарства
делаются
ближ е
и
скуднее.
Для
всемирного
государ­
ств а
в
смысле
Данте
этот
тупик
не
с ущ еств ует,
оно
не
долж­
но
опасаться
соседей
и
его
н екому
втянуть
в
материальную
борьбу.
Его
глав ное
д ело
станет
др уг им.
Proprium opus humani
generis est actuare totam potentuam intellectus possibilis, per prius
ad speculandum. Quemadmodum in homine particulari contingit
quod sedendo et quiescendo prudentia et sapientia ipse perducitur,
patet quod genus humanum in quiete sive tranquillitate pacis ad
proprium suum opus liberrime atque facillime se habet, собствен­
ное
д ело
рода
человеческого
в
том ,
чт обы
задействовать
всю
пот е нцию
возможного
интеллекта,
прежде
всего
для
созер­
цания .
Как
частному
человеку
случается,
усевшись
и
успоко­
ив шись ,
следовать
благоразумию
и
мудрости,
так
человечес­
кий
род
в
тиши не
и
покое
мир а
всего
свободнее
и
проще
ра с­
пола гае тся
к
св оему
де лу.
Собственную
задачу
соединенному
человечеству
ставит
фи л ософ ская
поэзия.
Рядом
с
этими
теоретическими
соображениями
в
польз у
мирового
государства
за
не го
гов ор ят
исторические
и
циви­
лиз а ционны е
примеры
гре ков
(Александр Великий)
и
осо бен ­
но
римлян.
Легитимирующую
си лу
идеи
ми ровог о
государ­
с тва,
пусть
иногда
в
сбойной
или
негативной
форме,
м ожно
было
наблюдать
у
нас
в
России,
в
том
ч исле
в
самое
недавнее
время,
когда
военные
силы
ст р аны,
достаточно
эффективные
при
постановке
исторических
и
меж дуна родн ых
зада ч,
вне­
запно
оказывались
подорваны
и
н едейст венны
с
утратой
гло­
ба льны х
перспектив.
Та ким
образом,
х отя
мы
тут
встаем
на
очень
с по рный
и
конечно
опасный
путь,
но
все
же
приходится
в
каждом
конк­
ретном
случа е
мир ово го
размаха
реш ат ь,
имеем
ли
мы
дело
с
притязаниями
изолированного,
в
конечном
сч ете
нелегаль­


294
В. БИБИХИН
ного
государства-предприятия
или
можно
думать,
что
перед
н ами
какая-то
зарождающаяся
фор ма
мирового
государства.
Дво як ий
статус
Америки
в
Европе
и,
со б ств енно,
во
всем
ми ре
свя зан
в
основном
с
нер ешенно ст ью
этого
воп рос а.
На
противоположном
полюсе,
как
кажется,
вдалеке
от
вс я­
ких
видов
на
мировое
госуда рс тв о
рас пола гает ся
современ­
ная
Австрия.
Эта
страна
однако
никоим
образом
не
про ви н­
ци я.
В
20 веке австрийцы обогатили фундаментальными иде ­
ями
мировую
философию,
му зыку,
языкознание,
биологичес­
кую
науку,
математику.
Несмотря
на
утрату
прежнего
военно-политического
значения
—
или
как
следствие
это го
—
Ав­
стр ия
ос та лась
в
ее
современной
загадочности
одной
из
ре­
шающих
перспектив
м ира.
Обычно
с чита етс я,
что
великим
историческим
сило вым
образованиям
соответствует
великая
влиятельная
культура.
С прос им
себя
од на ко,
поче му
она
р ас­
цветает
большей
частью
в
десятилетия
окончательного
поли­
тического
упадка
и
заката
таких
образований.
С юда
относит­
ся
австрийский
вс е мирный
интеллектуальный
фейерверк
пе­
ред
первой
м иро вой
во йной
и
непосредственно
после
нее.
Действительно
ли
великая
культура
всегда
привязана
к
им­
пе рск ому
существованию?
и
угасает,
когда
буря
и
натиск,
пусть
спутанные
и
темные,
сни каю т?
Мо жет
б ыт ь, «острые ощуще ­
ния »
человека,
за
которым
устроила
травлю
сверхдержава,
сделали
из
меня
писателя,
говорит
Владимир
Войнович,
а
те­
перь,
когд а
та
сверхдержава
резко
ос лаб ла,
поблекла
и
лите­
ра тура
тоже,
к отора я
сможет
пож а луй
возродиться
с
во звр а­
щением
ж естко й
цензуры.
Получается,
что
оптимальными
усло в иями
для
писателя
ну жно
сч итат ь
камеру
одиночку
в
тю рьм е.
Связ ь
ве лик ого
государства
с
ве лико й
словесностью
суще­
ствует.
Но
вот
что
важно:
успешна
или
не
успешна
госу дар ­
ственная
мощь,
вблизи
которой
расцветает
литература,
для
эт ой
по след ней
по
меньшей
ме ре
бе зра зли чно!
Пусть
она
бу­
дет
даже
совершенно
бесперспективной.
Что
ре ша ет,
так
это
веяние
другого
мира.
Стихия
тайного
апокалипсиса
в
поли­
ти ке
и
видение
мировой
перемены.
Но
разве
политики
с оздаю т
этот
плотный
воздух
вещих
сн о в, die dichte Luft der Träume (Штефан Георге)? Политики
ред ко
или
в ообще
ник ог да
не
бываю т
на
высоте
мир ов ой
мо­
нархии
в
смысле
Д анте.
Политики,
пожалуй,
г ениал ь ные


ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ
295
ище йк и,
но
настоящая
п ринад л еж ность
к
событию
ми ра
по­
дарена
только
з ем ледельц у
и
поэту-философу.
Пол ити ку
не
хватает
во все
не
тонкости
нюха,
а
скорее
прилежного
терпе­
н ия.
То,
о
чем
однажды
говорит
Роберт
Музиль
—
«мне забрез ­
жил
закон
высшей
жизни,
и
с
планом;
и
это
зна чи т,
что
в
д еле
разбора
или
решения
ни
один
мо мент
не
смеет
быть
пусты м,
ни
одн о
св яз ующее
звено
не
должно
быть упущено)), —
к
такой
тщате ль н ости
политики
оказываются
всегда
неспособны.
Время
е сть
бытие
и
име ет
с вою
историю.
Моменты
берд я­
е вс кого
пр оры ва
требуют
невер оя т но
много
от
человека,
т ре­
бу ют
от
не го
невозможного,
одинаково
от
писателя
и
поли­
тика.
Но вый
мир
видят
оба
вдали,
но
вдруг
их
пут и
расходят­
ся,
одному
у дает ся
со здат ь
ми р,
другому
покорить
его,
с
изве­
стным
ф и налом.
Что
отличает
поэта
от
государственного
человека,
это
верность.
Кто
ост ается
верен
вещему
сну,
ни­
ког да
не
за хоче т
стать
реальным
политиком.
Претензия
гос у­
дарства-предприятия
и меть
культуру
как
часть
своих
забот
наталкивается
на
неприступность
мира
вещих
сн ов
для
самих
мечтателей
поэтов.
Мо жно
выну дит ь
у
Ахматовой
и
Мандель­
штама
оды
вождю,
но
н иког да
не
настоящие
оды.
По эт
вору­
ет
воз ду х.
Вся
жи знь
на
земле
скл ад ывает ся
как
продолжающаяся
по с­
ледовательность
тайных
успехов
сов сем
д ругог о
рода
чем
бла­
гополучие
или
хорошее
сн абжен ие
масс.
С
это й
стороны
те­
атральное
нагромождение
кризисов
в
современной
Ро ссии
не
развал,
а
скорее
его
противоположность.
Ве ет
вет ер
высво­
бож ден ия
для
настоящих
задач.
Делов ой
у спех
едв а
ли
с т<?ит
вы с шего
на пря же ния
сил,
не
потому
что
кому-то
удастся
у йти
от
н еоб ходим ой
задачи
во сстано вл ения
земл и
или
переложить
ее
на
других,
а
пот ому
что
гос ударс тв о
б лаго сост о яния
ново­
европейского
типа
в
принципе
неспособно
сохранить
нео бх о­
димую
для
него
технику
без
нарушения
общего
экологичес­
ко го
равновесия.
Суверенное
госуда рс тво
эт ого
типа
оказы­
вается
не
впо лне
легитимно.
Успешные
государственные
об­
разования
распадаются
сами,
как
Австро-Венгерская
и
Российская
монархии.
К
сожалению,
этот
здоровый
распад
сопровождается
процессами,
снова
втягиваемыми
в
узкий
ра с­
чет.
Шаткая
ре альн ость
раздирающего
мир
го су д арст венно го
предприятия
упирается
в
туп ик
—
или
оказывается
исподволь


2$6
В. БИБИХИН
в тян ута
м иро вой
идеей.
Велико
искушение
надеяться
на
плав­
ный
переход
националь но го
государства
в
мировое.
Амери­
ка,
кот орую
Сол
Беллоу
назва л
в
одном
из
сво их
романов
большим
пр едпр и ятием, big operation, сейчас как будто бы
близка
к
то му
чтоб ы
пуститься
в
этот
во дов орот,
очень
осто­
рожно,
хорошо
наученная
дурными
п ри мерами
20 века .
Этот
дрейф
в
с торон у
мир ово го
государства
не
специфическая
осо­
бенность
н ашей
эпо хи.
Скорее
географически
очерченные
национальные
гос уда рств а
принадлежат
исторически
кратко­
му
п ери оду,
теперь
явн о
идущему
к
концу.
Поэ тому
можно
уверенно
гов орит ь,
что
у спех
таких
госуд арс тв
это
их
распад
или
их
поворот
к
мир у.
Одной из
еще
не
вполне
понятых
фор м
этого
поворота
выступает
странная
у ниф икац ия
сегодняшней
Европы.
Тепер еш нее
объединение
Европы
не
имеет
настоятельной
экономической
или
политической
необходимости.
Большей
частью
искусственно
выводимое
основание
для
ед иной
валют­
ной
системы
звучит
недостаточным
и
требует
все
новых
объяс­
н ений.
Объединение
о днако
имеет
свой
затаенный
мотив.
Оно
неудержимо
идет
само
собой,
поскольку
всегда
существует
его
латентная
действующая
пр ичи на,
безысходность
нацио­
нальных
государств.
М иров ое
гос уда рств о
сейчас
именно
не
существует,
но
тем
незаметнее
он ол
са мим
своим
отсутствием
подавляет
так
называемые
суверенные
государства.
Нехватка
бытийного
смысла
раздирает
общества
гор азд о
зл ее
чем
со­
циальные
проблемы
или
скудость
ресурсов.
Ма лые
государства
Германии
или
Италии
вплоть
до
19 века
только
казались
политически
отсталыми
в
сравнении
с
Ф ран­
цией,
Испанией
или
Россией.
Там
правил
здоровый
инстинкт,
нашептывавший
бесперспективность
на циона ль но го
государ­
ства.
Построенное
Бисмарком
государственное
предприятие
так
же
инст инкт ивно
и
незамедлительно
тян улос ь
к
европей­
ским,
что
тогда
озн ачало
планетарным
з адач ам,
и
только
по
видимости
было
национальным
государством,
в
действи­
тельности
оно
с
самого
начала
о щуща ло
себя
мировым.
Что
у
Би смар ка
оставалось
та йным ,
ст ало
я вным
в
энергичной
т ранск ри пции
бисмарковской
ор ганиз ационно й
идеи
у
Троц­
ко го
и
Ленина.
Как
бы
то
ни
бы ло,
острота
сегодняшних
процессов
в
Ро с­
сии
показывает,
по-моему,
как
настоятельно
необходимо
для


ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ
297
государственных
образований
с
видами
на
ми ро вое
господ­
ств о
изменение.
Брежневский
проект
коммунистической
миро­
вой
цив илиза ции
надломился
от
вел ич ия
своих
со б ствен ных
целей.
Но
м еньш ие,
национально
ограниченные
задачи
ст ра­
на
не
могла
се бе
стави ть
из-за
тог о
же
ист о рич еско го
инстин­
кт а,
к оторы й
и
Гер манию
тоже
погна л
пе рей ти
непосредствен­
но
от
про винциа ль ног о
существования
к
сп ору
о
целом
мире.
П ов сюду
се годня
л юди
охотно
гов орят
о
св оей
п р инадл еж­
ности
к
Евро пе,
хотя
никто
в
точности
не
знает
ни
что
так ое
Европа,
ни
существует
ли
она
еще
вообще
как
бу ду щее.
Ев­
ропейская
идентичность
обусловлена
миром,
научно-техни­
ческим
всемир ным
пр оектом,
теперь
самым
важ ным
и
одно­
временно
самым
сп ор ным
моментом
мир ово й
ис то рии.
Толь­
ко
мировой
диапазон
придает
теперь
Европе,
как
вп рочем
бы ло
и
всегда,
ее
конкретность.
Тогда
естественно
остается
только
узнать,
что
такое
мир,
и
мы
сразу
начнем
по нимат ь,
что
ближе
к
миру,
пл ан етар ная
и мпер ия
или
общ ин а,
остающаяся
в
провинции
или
универ­
сал ьна я
мысль.
Но
ст оп.
Что
такое
м ир,
об
этом
нас
не
на­
у чит
никакой
интернет,
потому
что
он
руководствуется
уже
идеей
до ст упн ого
мир а.
Мир
вся
проблема
ф илос офии,
зап исал
о днаж ды
Ш опе нга уэр.
Для
Дант е
вся
история
б ыла
серией
попыток
объединить
челов ече ств о.
До
сих
пор
всего
ближе
к
це ли
подходила
рим­
ская
империя.
Настолько
счастлива
бы ла
эпоха,
что
мир
ока­
зался
в
состоянии
пр и нять
С ына
Божия
на
земле.
С
этой
т оч­
ки
зрения
теп ер ешн ие
«суверенные»
государства
д авно
анах­
ронизмы,
запоздалые
сомнительные
или
отчаянные
авантю­
ры.
Они
давно
обречены.
Упорядоченным
нацио наль ны м
государством
Россия
не
сможет
уже
стать
н иког да.
Но
ну жно
различать
между
оп ьяня ющи м
захватом,
свежим
ветром
подлинного
мира,
пространство
которого
отк ры вае т­
ся
нежданно
и
внезапно,
как
в
Париже
и
Пр аге
весной
и
ле­
том
1968, как в России в конце августа 1991, и неизбежной челове ­
ческой
несостоятельностью
перед
вы зо вом
э тих
исторических
от кр ове ний.
Почти
всегда
губительная
недостаточность
человеческого
ответа,
даж е
по этич ес кого
(ядумаюздесьосудьбе «проклятых
поэ то в »), на вызов мира всегда бросает задним числом чер ­
ную
тень
на
и сх одно
чистое
в оо душ ев ление,
загорающееся
при


В. БИБИХИН
298
вс треч е
с
миром.
З ага дочн ое
вд ох но вение
августа
1914 в Гер­
ма нии
(«все стало вдруг серьезным», Гейзенберг)
и
в
более
размытых
формах
такж е
в
Ро ссии,
отчасти
т акже
в
Австрии,
само
по
се бе
было
редкостной
и
важной
встречей
с
подлинной
глу б иной
человеческого
бытия.
Все
поч ти
мг нов енно
пошло
вкривь
и
вкось
из-за
неопытности,
незнания
того,
что
и
как
надо
дел ать
с
проснувшейся
жизнью
общественного
це лого.
Так
же
был о
и
с
далеким
ве яни ем
немыслимой
св об оды
в
Ро ссии
21 августа 1991, в день мирного выхода танков из Моск­
вы.
Конечно,
все
то гда
внезапно,
буквально
за
часы
преврати­
ло сь
в
нераз реш и мую
см есь
глупос ти
и
хи трос ти.
Из
этого
ни как
не
с леду ет,
что
подозрительным
б ыло
само
то
первое
легкое
движе ние
открытия
мира.
Пл относ ть
общественной
и
ве щест венно й
массы,
которую
над о
поднять
чт обы
впустить
из нача льную
про стоту,
се годн я
сильна
как
ни когд а.
Ист о рия
20 века хорошо научила всех
тому,
что
прорывы
нового
исторического
начала
б езн адеж ны
или
даже
вредны.
Но
мне
кажется
все
же
важным,
даже
все­
го
важнее
различать
меж ду
захватывающим,
поднимающим
веянием
мир а
и
жутью ,
которую
мы
пр ивык ли
наблю дат ь
сра­
зу
вслед
за
социальными
экстазами.
К
д етск им
воспоминани­
ям
замечательного
историка
русской
куль туры
Юр ия
Михай­
ловича
Лотмана
принадлежала
др азня щая
жуткая
сцена,
ког­
да
немецкая
моторизованная
пехота
м ча лась
в
атаку
полнос­
тью
вооруженная,
совершенно
гола я
на
мотоциклах
в изжа
и
крича
в
о пь янении,
которое
б ыло
вызвано
не
обязательно
ал­
коголем.
Х арак тер ным
образом,
хотя
оценка
с обы тий
войны
у
Юрия
Мих а йловича
мо гла
быт ь
лишь
с трого
однозначной,
в
его
описании
этой
увиденной
ребенком
с цены
со вер ш енно
отсутствовало
отвращение,
вполне
предсказуемая
и
полити­
чески
ко р р ектная
по з иция
для
к акого- ни будь
И льи
Эренбур­
га,
з аран ее
уверенно
окрашивавшего
од ну
ст орону
вещей
в
сплошной
черный
цв ет.
Непохоже,
что
Борис
Пастернак
однозначно
осуждает
док­
тора
Живаго,
к огда
говорит,
что
в сей
своей
жизн ью
он
дол­
жен
был
пла тить
за
несколько
минут
воодушевления.
Оно
был о
вызв ано
в
ноябре
17 года размахом большевистских при­
зыв ов
ко
в сему
м иру
о
мире ,
с воб оде
и
равенстве.
Рядом
с
этой
краткой
захваченностью
шел
ко неч но
и
испуг,
и
р асте­
рянность,
вскоре
и
удивление
собственной
глупости.
Но
че-


ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ
299
ловсческая
глупость
нс
такая
вещь,
от
кот орой
обязательно
всегда
надо
из бав ля ться.
У
Роберта
Музиля,
набл юдат ел я
подобных
сцен,
в ерх
б рал
скорее
испуг.
Германия
в
1938 напоминает ему воодушевление
августа
1914. «Ж утк ов атое
впеч а тление :
поздно
веч ер ом
пол и­
цейская
маш ина
со
свастикой
и
поющими
ш упо
быстро
еде т
вниз
по
Курфюрстендамм.
У
сегодняшнего
н емца
п уга юще
мало
чувства
ре аль ност и.
Настроение
о пьяне ния
победой,
к ог­
да
это
начало
работы».
Н аст ро ение
опьянения
как
начало
работы.
Р оман
Пастер­
нака
был
долгой
те рп ел ивой
работой
с
опасным
огнем.
Вся­
кий
огон ь
сам
по
себ е
правд а
и
заслуживает
высветления.
В
р анне хри ст ианско й
литературе
можно
най ти,
что
единствен­
ный
грех,
не
имеющий
про ще ния,
это
угашение
духа
как
огня,
принесенного
Богом
на
землю.
В
миру,
как
на
пьяном
пиру,
говорит
русская
по с ловица;
на
ми ру
и
смерть
красна.
Никакой
источник
э нер гии
не
так
жизне нно
важен
для
государственного
пр едпри ят ия,
как
ог онь
п роб уж­
да ю щегося
мира.
Как
подъем
парижской
весны
1968, так рус­
с кий
взлет
1987—1991 годов был быстро введен в колею и ис­
пользован
силами
организации,
во ор уже нной
всеми
техничес­
к ими
средствами.
Но
груб ая
схема,
по
которой
мысль
и
твор­
ч ество
вх одят
к ульту рно й
частью
в
современное
государство,
в ерна
ли шь
в
той
малой
мере,
в
к акой
вся ко му
к руп ному
пред­
при яти ю
удается
создать
в округ
себя
ощ у щение
са мод ост аточ ­
ности.
Огонь,
с
которым
работают
мысль
и
образотворчество,
используется
государственными
и
другими
об разов ан иями
всегда
как
подозрительная
чуж ая
сила.
Соз дае тся
система
с пе­
циальных
распорядков
с
целью
отв е сти
оп ас ность.
Ва жно
по­
нять,
что
античный
полис,
средневековый
свободный
город
и
город-государство
итальянского
Ренессанса
были
бл иже
к
энергиям
мира
чем
совр еменн ый
государственный
механизм.
Государственная
измена,
это
слово
не
кажется
неуместным,
когда
д ум аешь
о
мрачной
хитрости,
с
к акой
новоиспеченным
московским
государственным
предприятием
в
16 веке,
когд а
новые
национальные
гос ударс тв а
на
Западе
тоже
подавляли
последние
св обод ные
гор ода ,
был
уничтожен
Го сп один
Ве­
лик ий
Н ов город.
Пр едан о
бы ло
о бщест венно е
существо,
ко­
торое
еще
умело
настроить
с вое
в оспр ият ие
на
мир
в
его
за­
гадочной
г лу бине.
Пусть
неэффективный,
разнообразно
ма­


Зоо
В. БИБИХИН
нипул ир уе м ый,
но
по
большому
счету
н еуправ ля емы й
торг
еще
говорил
открытым
голосом.
Так
же
и
те пер ь.
Пока
фи­
лос о фия
и
поэзия,
настоящая
нау ка
и
ищущая
вера
упрямо
пытаются
в
своей
мед ли тел ьной
работе
прочи та ть
знаки
бы­
тия-времени,
найти
выход
для
ж изни
на
планете,
механичес­
кое
предприятие
быстро
выступает
вперед,
чтобы
со
своими
планетарными
в озмож н остями
сделать
невозможное,
ош е­
л омл яющ ее.
Упорный
о тказ
русских
от
гл адко го
функ цио нир ова ния
(тот
факт,
что
мы
до
сих
пор
по
сущ еств у
не
пр ин яли
технику)
з аст авл яет
государство-предприятие
у
нас
сп оты катьс я.
Изда­
лека
это
подобно
процессу,
который
на
Западе
вед ет
к
ослаб­
лени ю
центральных
ре жи мов
в
пользу
фед ер ализм а.
В
регио­
нальном,
про винц иаль но м,
общинном
п робует
снова
под н ять
голову
м ир,
без надежно
потерянный
на
государственном
и
ме жд уна родн ом
уровне.
Перманентный
кризис
российского
государства,
н ача вший ся
до
коммунистов
и
даж е
до
Петра
Великого,
с оз дается
неослабевающим
отсутствием
неизмен­
но
актуального
мира ,
выт ра в ле нного
у
нас
на
ур овне
общи­
ны.
Посмотрите,
как
интимно
мы
переживаем
происходящее
в
правительстве.
По
су ти
дел а
никакого
ре шен ия
проблем
мы
от
своего
государства
не
о жида ем,
не
пот ому
что
прецеден­
ты
успешного
правления
в
России
почти
неизвестны,
а
пото­
му
что
здоровое
чутье
подсказывает
нам ,
что
задачи
государ­
ства
п ер ете кают
в
н ер ешаем ые
задач и
целого
мира.
С
этим
свя зана
п одчер кнут ая
Мерабом
Мамардашвили
ро с­
сийская
черта
отталк ив ать ся
всегда
от
граничных
си ту аций.
Всякое
долговечное
государство
стоит
на
как ой -то
своей
ос о­
бой
до бр о дете л и, virtus.
Так ою
была
в
Риме
му жеств енная
решимость
рагсеге
subiectis et debcllare potentes, щадить под ­
данных,
нападая
на
могущественных.
Несу щей
добродетелью
ру сско й
тысячелетней
исто ри и
была
готов нос ть
неготовыми
оказаться
в
крайнем
положении
за
пределом
сил
и
чел ов е­
ческого
напря жения .
Для
Ев ропы
полярным
анало г ом
была
пр у сская
ди сцип лина
полной
вык лад ки
и
пр едел ьно го
терпе­
ния ,
нем е цкая
транскрипция
той
же
добродетели,
отточен­
ная
в
противостоянии
нашему
восточнославянскому
ми ру.
История
или
география
прич ино й,
мы
привыкли
ценить
только
к р айние
с остоя ния.
Тот
же
инс т инкт
дает
о
себе
знат ь
в
сегодняшнем
беспределе.
Че ло век,
пришедший
за
зар або -


ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ
301
та йным ,
остается
ни
с
чем
не
потому
что
работ одател ь
не­
нормально
жаден
или
сл ишк ом
туп
чтобы
понять
невыгоду
заде р жки
с
оплатой
для
него
са мого,
а
потому
что
полити­
ческ ий
инстинкт,
русская
добродетель
ему
гов ори т,
что
ум е­
ренность
и
аккуратность
не
пр ойд ут
и
его
не
пойм ут ,
если
он
не
прибавит
к
ост роте
положения,
не
подтолкнет
к
краю.
Неписаный
закон
страны
любит
гр анич ные
сит уаци и.
Пока
он
за
работой,
превращение
Росси и
в
ря дов ое
го суда рств о
без
мир ов ых
амбиц ий
не мыс лим о.
Упиваясь
ее
нынешним
упа дко м,
нов ые
ев раз ийцы
видят
в
ней
планетарный
орга­
низ м
с
безошибочной
ст рате гие й
неослабного
осмотическо­
го
проникновения,
которому
суж де но
теперь
схватиться
с
а ме­
риканским
промышленно-финансовым
начал о м
и
в
ко нце
концов
неиз б ежно
его
побе дить
(Т.
Айзатпулин,
И.
Тугаринов.
Рос­
сия
по
Менделееву
// Alma mater.
Вестник
высшей
школы,
1997> О-
Мы
давно
принадлежим
неписаному
закону
и
мировому
замыслу
страны
больше
чем
нации.
Национальному
тр удно
закр епи т ься
на
пове рхн ост и
г ладко й
равнины
с
очень
подвиж­
ным
населением.
Государственная
или
церковно-государствен­
ная
принадлежность
утвердилась
у
нас
до
телесной
отданно-
ст и,
до
химии
и
биологии,
стала
плотью.
С
ослаблением
це н­
трального
начала
рассыпание
тел а
страны
продолжается
неостановимо,
сд ер живаемо е
только
земл яч еств ом
(«мы с Во­
логды », «керженецкие староверы», «рязань косопузая»).
Плем я
с
его
привязкой
к
земле,
земля
с
ее
л есам и,
горами
и
реками
в
гора здо
ме нь шей
степени
чем
на
Западе
смогли
сложиться
у
нас
в
самостоятельные
голос а.
Мысль
и
творче­
ст во
в
оп асн ой
мере
оказались
зависимы
от
государственного
пре д приятия ,
п рив яза ны,
обычно
отрицательно,
к
его
задачам.
Свободные
про рывы
мира
в
еще
большей
степени
чем
на
За­
паде
подавлялись
государственной
м аши ной.
А
она,
мы
ска­
зали,
бесперспективна
как
су ве ренн ая
держава
перед
скрытой
или
явной
мощью
мирового
государства,
все
равно,
су щест ву ет
оно
или
нет!
Либеральные
проекты
демонтажа
государства
в
пользу
общины
не
учитывают,
что
отношения
между
челове­
ческой
массой
и
землей
уже
да вно
немыслимы
без
организо­
ванной
промышленности.
Россия
с
ее
плотностью
насел ени я
в
десять
и
дв адц ать
раз
меньшей,
чем
на
З апад
и
на
Восток
от
не е,
чудом
остается
одной
из
немногих
стран
мира,
где
п ол-


302
В. БИБИХИН
ный
распад
промышленности
еще
не
будет
означать
оконча­
тельной
катастрофы.
В
это м
плане
последние
российские
кри зис ы
можно
рас­
сматривать
как
упражнения
в
вы жива нии,
фактор
долгосроч­
ной
стабильности.
Резко
сокращенное
фи нансир о ван ие
кул ь­
туры
задело
большей
частью
только
подсобные
области
иде­
олог ии .
Ничуть
не
меньше
чем
раньше,
н иск олько
не
задетая
ослаблением
государства,
скорее
да же
с
новой,
неиз вестн ой
силой
продолжается
поэтическая,
музыкальная,
философская
мыс ль
восточноевропейской
рав ни ны.


О.
СЕДАКОВА
ДОЖДЬ
—
Дождь
идет,
а
говорят,
что
Бо га
нет!
—
говорила
старуха
из
на ших
мест,
ня ня
В аря.
Те,
кто
го вор ил
что
Б ога
нет,
ставят
теперь
свечи,
з аказы ва ют
молебны,
ос те регаютс я
иноверных.
Няня
Ва ря
лежит
на
кладбище,
а
до ждь
идет,
великий,
обильный,
неоглядный,
идет,
ид ет,
ни
к
ко му
не
стучится.


НА ШЕ
ПОЛОЖЕНИЕ
ОБРАЗ
Н АСТО ЯЩ ЕГО
Ольга
Александровна
Седакова
Владимир
Вениаминович
Биб ихин
Анна
Ильинична
Шмаина-Великанова
Анатолий
Валерианович
Ахутин
Александр
Кузьмич
Вустин
Сергей
С ергеев ич
Хоруж ий
Редактура,
ху дож ествен н ое
оформ ле н ие
и
макет
А.
В.
Иванченко
К ор ректор
О.
Е.
Лебедева
Оригинал-макет
представлен
издательству
авторами
Подписано
в
печ ать
12.02.2000.
Формат
84 х 108/32
Гарнитура
«Гарамон».
Печать
офсетная.
У сл.
пе ч.
л. 16,0
Тираж
3000 экз .
З аказ
ю
Изд ател ьст во
гуманитарной
литературы
(лицензия ЛР N3 062452 от 24
апреля
1998 г.)
П7049, Москва,
Крымский
ва л,
д.8
Типография
ООО
«Пандора -i»
107143, Москва,
Открытое
шоссе,
д. 28


З амеч ен ные
опечатки
На стр. 62 пропущена последняя строка:
цы Писания о противоположном их отношении (Быт 2, 7).
На стр. 63 пропущена последняя строка:
ний
(Сахаров) .
Письма
близким
людям.
М.: Отчий дом, 1997, с. 54.


...в
России
все,
не
только
ученые
и
поэ ты,
но
и
монахи-зат­
ворники,
сл уж или
России.
И
вот
что
удивительно:
с тр ана,
ко­
торой
все
ее
жители
так
самозабвенно
служ ат,
отложив
про­
чее
на
потом,
находя
в
это м
с вое
первое
и
священное
приз ва ­
ние,
до лжна
бы ла
бы
стать
самой
сч астл иво й,
самой
ухожен­
ной
страной
в
мир е!
И
что
же:
т ам,
где
философ
занят
истиной,
а
не
Германией,
или
живописец
—
свет о тенев ым и
эффектами,
а
не
Францией,
и
н икто
не
клянется,
что
и
себя,
и
дар
свой,
и
деток
—
как
в
сказке
«Тараканище»
—
при несет
в
жертву
Р оди не,
там
и
страна
п олуча етс я
по кр епче
и
пооп­
рятнее...
Господа!
друзья!
Вы
не
заметили?
что-то
не
так
в ыш­
ло
у
нас
с
э тим
служ ени ем ...
О.
Седакова
SBN 5-87121-023-6
9 785871 210239