РУССКИИ
ЯРХИВ

ЯРХИВ

РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ББК63.3(2)711
А87
л0503020000-045 Подписное

А30(03)-93 нодписное
^Т’ ^	© Состав,художественноеоформление.«ТЕРРА», 1993
1оЫ> 5-І5ІНЛ774-0

БЕРЛИНЪ 1986

СОДЕРЖАНІЕ
Крушѳвіѳ Импѳріи — М, В. Родвянко		9
Изъ воспоминаній — проф. Н. Н. Алѳксѣѳва	170
Лагѳрь Ля-Куртннъ — Ю. Лисовскаго 	256
Попыіка освобождѳнія Царской Сѳмьи — К. Соколова	280
Въ Екатѳринбургѣ — 3. Д и л я		 ,	293
Докумѳнты
Тобольскій днѳвникъ 	801
Послѳдниѳ дни послѳднѳго царя	805

Крушеніе Имперіи
(Записки предсѣдателя Русской Государственной Думы)
М. В. Родзянко
Предисловіе А. И. Ксюнина
Никто яе устраиваетъ революцію и никто

въ ней неповиненъ. Виновны всѣ.
(Талейранъ).
Съ записками Михаила Владиміровича Родзянко, съ его лило-

выми тетрадями, мелко исписанными имъ самимъ или подъ его дик-

товку, — я познакомился еще при его жизни. М. В. гіередалъ ихъ мнѣ

для подготовкй къ изданію: онъ видѣлъ, что даже послѣ всего пере-

житого въ широкихъ массахъ русскихъ людей мало и плохо ознаком-

лены съ событіями, предшествовавшими революціи. М. В. испыталъ

это на себѣ, вѣрнѣе, испытывалъ до послѣднихъ дней своей жизни.

Въ періодъ добровольчества и послѣ — въ эмиграціи — озлобленные,

нечестные и просто сбитые съ толку своими несчастіями люди бросали

Родзянко тяжкое обвиненіе, что это онъ «возглавилъ революцію» и

«заставилъ Николая II отречься отъ престола».
Записки М. В. съ безпристрастіемъ лѣтописца, излагающія ходъ

политической жизни въ Россіи за послѣдніе пять лѣтъ до момента

революціи — лучшій отвѣтъ на всѣ эти обвиненія. Онѣ же, эти за-

писки, вскрываютъ и безысходную трагедію Родзянко. Ему, убѣжден-

ному монархисту, выросшему въ глубокомъ уваженіи къ достоинству

Царя, невыразимо тяжко было сознавать, что онъ долженъ осуждать

дѣйствія Монарха и бороться съ его распоряженіями для пользы его

же самого и родины, которую Николай II, не сознавая увлекалъ въ

пропасть.
Камеръ-пажъ при Императорѣ Александрѣ II, офицеръ кавалер-

гардскаго полка, предводитель дворянства, камергеръ, пропитанный

монархическими идеями по воспитанію, положенію и средѣ, въ кото-

рой жилъ, — становится свидѣтелемъ, какъ приближенными Царя и

его министрами эта идея приносится въ жертву своекорыстнымъ инте-

ресамъ карьеры, выгоды и обогащенія. Какъ Предсѣдатель Думы,
5

какъ представитель народа, онъ считалъ преступнымъ скрывать отъі

Царя истину, какъ бы жестока она ни была. Широко пользуясь пра-

вомъ доклада, онъ до послѣднихъ дней съ упорствомъ, пренебрегая

оскорбленіями, наносившимися его самолюбію, старался открыть глаза

Николаю II на настоящее положеніе, но рѣдко, когда въ этомъ успѣ-

валъ. Другія вліянія, безотвѣтственныя, шедшія не наперекоръ, а

угождавшія настроеніямъ, неизмѣнно брали верхъ. Во время войны,

когда всѣ усилія должны были быть сосредоточены на помощи фрон-

ту, — министры царскаго правительства и дворцовые круги вели борьбу

не съ врагомъ, а съ народнымъ представительствомъ и обществен-

ными организаціями. Ходомъ этой борьбы Предсѣдатель Думы вы-

двигается на первое мѣсто. Послѣ военныхъ неудачъ 1915 года на

промышленныхъ съѣздахъ онъ провозглашаетъ лозунгъ «все для

войны» и добивается учрежденія Особого Совѣщанія по оборонѣ.

Послѣ, когда начался развалъ тыла, союзы земствъ и городовъ, зем-

скія и дворянскія собранія и даже совѣтъ объединеннаго дворянства

черезъ Предсѣдателя Думы подаютъ свой голосъ, предупреждающій,

что «Родина въ опасности> и что надо призвать къ власти людей, поль-

зующихся довѣріемъ страны. Родзянко объ этомъ неоднократно до-

водитъ до свѣдѣнія Государя — но опять напрасно.
Къ Предсѣдателю Думы обращаются офицеры и генералы съ

фронта тоже съ самыми тревожными предупрежденіями; къ нему прі-

ѣзжаютъ великіе князья, братъ Государя проситъ его какъ человѣка,

«которому всѣ довѣряютъ», предупредить бѣдствіе, надвигающееся

на Россію, наконецъ одна изъ великихъ княгинь въ присутствіи своихъ

сыновей предлагаетъ М. В. взять на себя иниціативу «устраненія»

Царицы. Всѣ и все тянулось къ Предсѣдателю Думы, но передъ пре-

столомъ Родзянко неизмѣнно оказывался одинокимъ, потому что

кромѣ него почти никто не рѣшалсй говорить тѣхъ правдивыхъ и смѣ-

лыхъ словъ, которыя тогда озлобляли Императора и которыя Нико-

лай II вспомнилъ слишкомъ поздно, — когда послѣ отреченія онъ ска-

залъ генералу Рузскому: «Только одинъ Родзянко говорилъ мнѣ чи-

стую правду».
Такимъ же одинокимъ оказался М. В. и вскорѣ послѣ переворота:

какъ раньше при Царѣ онъ не умѣлъ и не хотѣлъ льстить у престола,

такъ и съ приходомъ власти народа онъ не могъ потворствовать

толпѣ демагогіей.
Родзянкѣ пришлось подобрать выпавшую изъ слабыхъ царскихъ

рукъ власть, но онъ ни минуты не думалъ ее узурпировать.
Членъ Думы и первый комендантъ Таврическаго дворца Б. А. Эн-

гельгардтъ въ письмѣ послѣ смерти М. В. вспоминаетъ эти первые дни

революціи еще до отреченія Николая II:
«Въ кабинетѣ Предсѣдателя Думы собрался весь временный ко-

митетъ. На предсѣдательскомъ мѣстѣ за длиннымъ зеленымъ столомъ

сидитъ Михаилъ Владиміровичъ Родзянко и на его, всегда увѣрен-

номъ, лицѣ видны сомнѣнія и тревога. Члены временнаго комитета

въ одинъ голосъ настаиваютъ на томъ, чтобы М. В. взялъ власть въ

свои руки. Ему говорятъ, что этого «отъ него ждетъ страна, что это

его обязанность и отъ нея онъ не имѣетъ права уклоняться».
6

«Что вы мнѣ предлагаете, господа? — отвѣчаетъ М. В. — Взять

власть въ свои руки — да вѣдь это прямой революціонный актъ.

Развѣ я могу на это пойти...»
Тщетно взывая къ Царю, онъ еще тогда надѣялся предотвратить

бѣдствіе и, только убѣдившись, что прежней власти не существуетъ,

что носители ея позорно бѣжали, онъ пытался остановить развалъ, но

это уже была задача неосуществимая.
Когда всѣ были опъянены революціей, М. В. оставался абсолютно

трезвъ. Въ то время имя Родзянки произносилось съ восторгомъ:

толпа на улицахъ встрѣчала его крцками «ура», солдаты и рабочіе,

являвшіеся въ Таврическій дворецъ, прежде всего шли къ нему, боль-

шинство общества превозносила его до небесъ и выраженія благодар-

ности сыпались со всѣхъ сторонъ. Ему присылали благословенія ико-

нами, писали трогательныя посланія о томъ, что онъ «своимъ герой-

скимъ поведеніемъ спаСъ тысячи жизней», что если бы не онъ, «сто-

лица была бы залита кровью» и т. д. Характерно, какъ выраженіе

мнѣнія аристократіи, письмо стараго графа С. Д. Шереметьева. Онъ

писалъ: «Я понимаю ваши страданія, зная васъ за честнаго русскаго

человѣка, преданнаго Монархіи и Россіи, но вамъ другого вы-

ходанебыло изъ трагическаго положенія и мы васъ благодаримъ

и благословляемъ».
Во временномъ комитетѣ и въ общественныхъ кругахъ было те-

ченіе, выдвигавшее на постъ главы временнаго правительства Родзян-

ку, но противъ его кандидатуры появились возраженія слѣва и осо-

бенно энергичныя со стороны П. Н. Милюкова.
«Въ избраніи князя Львова для занятія должности министра пред-

сѣдателя и въ отстраненіи Родзянки, — пишетъ въ своихъ воспомина-

ніяхъ В. Д. Набоковъ, — дѣятельную роль сыгралъ Милюковъ и мнѣ

пришлось впослѣдствіи слышать отъ Павла Николаевича, что онъ не

рѣдко ставитъ себѣ мучительный вопросъ: не было бы лучше, еслибы

Львова оставили въ покоѣ, а поставили Родзянко, человѣка, во вся-

комъ случаѣ, способнаго дѣйствовать рѣшительно и смѣло, имѣющаго

свое мнѣніе и умѣющаго на немъ настаивать».
Какъ при Царѣ — Н. Маклаковъ, Воейковъ, Вырубова, Распутинъ

и другіе больше всего клеветали на Родзянко, такъ и послѣ перево-

рота агитація изъ среды рабочихъ и солдатскихъ депутатовъ была

устремлена не противъ кого другого, какъ противъ Родзянки. Первый

предсѣдатель с. р. д. Чхеидзе не стѣсняется въ Таврическомъ дворцѣ

возбуждать солдатъ противъ Родзянки, а въ это время на фабрикахъ,

въ казармахъ и на улицахъ усиленно распускаютъ слухи, что «Род-

зянко владѣетъ такими огромными землями, которыя превосходятъ

территорію датскаго королевства». Агитація эта имѣла своей цѣлью

скомпрометировать въ глазахъ народа и устранить съ политической

арены одного изъ наиболѣе популярныхъ дѣятелей того времени, че-

ловѣка, стремившагося предотвратить развалъ Россіи.
Понимая всю шаткость и ненормальность временнаго правитель-

ства, поставленнаго въ положеніе непогрѣшимой и несмѣняемой

власти, М. В. доказывалъ необходимость созданія Верховнаго Совѣта,
7

избраннаго изъ среды народныхъ представителей. Если бы эта мысль

была проведена — явилось бы возглавленіе власти и было бы кому

смѣнять оказавшихся не на мѣстѣ членовъ временнаго правительства.
Послѣ первыхъ же дней революціи М. В. оказался почти одино-

кимъ: большинство депутатовъ либо прекратило посѣщать Тавриче-

скій дворецъ, либо вовсе бѣжало изъ столицы. Глава правительства,

которому М. В. доказывалъ всю пагубность его распоряженія объ от*

мѣнѣ всей администраціи на мѣстахъ, уже не считался съ думскимъ

комитетомъ, а комитетъ этотъ не только возглавлялся, но и представ-

лялся чуть ли не единолично однимъ Родзянко. У него осталась

только моральная власть, въ то время, какъ юридическая принадле-

жала правительству князя Львова, а фактическая—уже совѣту рабо-

чихъ и солдатскихъ депутатовъ. Открыто объявить о томъ, что Дума

отошла въ прошлое и что ни у Думы, ни у ея Предсѣдателя больше

нѣтъ власти — значило бы похоронить идею народнаго представи-

тельства и съ головою выдать членовъ Думы, обѣляя себя самого.

Этого по своему характеру М. В. сдѣлать не могъ. Кромѣ того, пред*

видя неминуемый крахъ временнаго правительства, онъ считалъ нуж-

нымъ сохранить идею Думы (о чемъ не разъ говорилъ), надѣясь, что

она можетъ еще сослужить службу. Позже, въ деникинскіе дни, онъ

пытался воскресить эту идею и созвать Думу въ Екатеринодарѣ, но

его не поддержали и не захотѣли слушать.
Еще до революціи 1905 года М. В. было ясно, что тогдашнее го-

сударственное устройство Россіи отжило свое время: еще въ январѣ

1905 г. на дворянскомъ собраніи въ Екатеринославѣ М. В. проводилъ

мысль, что дворянство «на основаніи ст. 65 положенія о дворянствѣ»

обязано довести до свѣдѣнія Государя о тѣхъ настроеніяхъ, которыя

неразрывно связаны съ неудачами нашего оружія въ Манджуріи. Онъ

предлагалъ «повернуть къ стопамъ его величества вѣрноподданнѣйшія

чувства дворянства съ указаніемъ, что существующее положеніе о го-

сударственномъ совѣтѣ является устарѣлымъ и что въ совѣтъ слѣ-

дуетъ влить свѣжія силы изъ выбранныхъ отъ дворянскихъ обществъ

и земскихъ собраній». Это крайне скромное пожеланіе было тогда

признано екатеринославскимъ дворянствомъ слишкомъ радикальнымъ.

Передъ революціей тѣ же дворяне черезъ Родзянко просили объ от-

вѣтственномъ министерствѣ...
Человѣкъ исключительной политической честности, сильной воли,

благороднаго патріотизма — Родзянко въ то же время обладалъ рѣд-

кимъ даромъ государственнаго предвидѣнія, чѣмъ были награждены

далеко не многіе его современники. Онъ предупреждалъ — его голосу

не хотѣли внять; его съ разныхъ сторонъ, снизу и сверху, звали на

авантюру — онъ не пошелъ.
Когда братъ Царя великій князь Михаилъ Александровичъ, преж-

де чѣмъ подписать отреченіе, спросилъ М. В. можетъ ли онъ гаранти-

ровать ему безопасность въ случаѣ, если онъ вступитъ на престолъ —

Родзянко отвѣтилъ: «Единственно, что я вамъ могу гарантировать —

это умерето вмѣстѣ съ вами».
На исходѣ хилаго владычества Керенскаго, котораго Родзянко не

разъ убѣждалъ, усовѣщевалъ, которому грозилъ — М. В. взялся орга-
8

низовать въ россійскомъ масштабѣ процессъ томившагося тогда въ

Быховѣ генерала Корнилова. Защиту Корнилова брали на себя лучшіе

адвокаты Москвы и Петрограда и М. В. заручился обѣщаніемъ нѣко-

торыхъ капиталистовъ дать нужныя для веденія процесса средства, —

но... пришелъ большевистскій переворотъ. И на стѣнахъ Петрограда

среди множества красныхъ плакатовъ можно было прочесть объявле-

ніе большевиковъ, обѣщавшихъ пятьсотъ тысячъ тому, кто живымъ

или мертвымъ доставитъ въ Смольный институтъ бывшаго Предсѣда-

теля Думы Михаила Родзянко.
Подъ охраной донскихъ офицеровъ М. В. долженъ былъ спа-

саться изъ столицы, но и на этомъ Не окончились его муки. Краснов-

скій періодъ на Дону, Ледяной походъ, въ который пошелъ Предсѣда-

тель Думы вмѣстѣ съ зеленой молодежью — горстью храбрецовъ, по-

тому, что, какъ онъ говорилъ, ему некуда было больше идти, затѣмъ

добровольческій періодъ и эмиграція — принесли не мало новыхь

обидъ и оскорбленій Родзянко и приблизили конецъ его жизни.
Записки Предсѣдателя Думы Михаила Владиміровича Родзянко—

лучшій памятникъ этому большому русскому человѣку, для котораго

превыше всего была — Родина.
Послѣдній предсѣдатель Государственной Думы

В. Садыкова
«Родзяко сдѣлалъ революцію, онъ виновникъ всего нашего горя и

несчастья» — вотъ кличъ, пущенный съ легкой руки безчестныхъ лю-

дей, стремившихся всѣми помыслами своими хотя какъ нибудь сло-

жить съ себя ту долю отвѣтственности, которая всею тяжестью ло-

жится на всю русскую интеллигенцію и въ особенности на тѣ классы,

которые непосредственно стояли у власти послѣднее десятилѣтіе пе-

редъ революціей или были близки къ правящимъ кругамъ того вре-

мени.
Этотъ кличъ былъ съ особой легкостью воспринятъ на чужбинѣ

бѣженскою массою въ Сербіи и эту клевету усиленно культивировали

въ народѣ люди, стоявшіе на верхахъ, взявшіе добровольно на себя за-

боты о бѣженцахъ.
Необходимо имъ было, не щадя силъ и здоровья, поддерживагь

это нелѣпое, если не сказать больше, обвиненіе, ибо совершенно ясно
—	они боялись вопроса, обращеннаго къ нимъ: «А вы, господа хоро-

шіе, что дѣлали въ то время, что вы сдѣлали, чтобы спасти родину и

несчастнаго Царя, портретами котораго вы такъ старательно себя об-

вѣшиваете здѣсь, на чужбинѣ?».
Еще болѣе обидно то, что какъ на виновника несчастья всего рус-

скаго народа указывали на Михаила Владиміровича и среди военной

среды, среди остатковъ той доблестной арміи, которую такъ любилъ

покойный Предсѣдатель Г. Думы и на заботы о которой онъ поло-

жилъ столько силъ и здоровья.
9

Когда въ Сербіи началась самая настоящая травля Михаила Вла-

диміровича, чѣмъ особенно отличалась натасканная въ соотвѣтствую-

щемъ духѣ военная молодежь, онъ долго, коротко и съ громаднымъ

достоинствомъ переносившій всевозможиыя оскорбленія и издѣва-

тельства, наконецъ не выдержалъ й отправился къ уполномоченному

по дѣламъ русскихъ бѣженцевъ Палеологу, къ которому сходились

всѣ нити указанной травли.
На вопросъ, чѣмъ объясняется такая линія поведенія этого поч-

теннаго политическаго дѣятеля, Палеологъ отвѣтилъ коротко и до-

вольно опредѣленно:
«Я творю волю, пославшаго меня>*).
Пришлось идти къ «пославшему» и свиданіе съ генераломъ Вран-

гел.емъ объяснило все.
«Армія не должна заниматься политикой. Намъ нужно было ука-

зать на кого нибудь, какъ на виновника революціи, и мы избрали васъ».
Свой тяжелый крестъ Михаилъ Владиміровичъ безропотно несъ

до конца и никто, за исключеніемъ быть можетъ самыхъ близкихъ ему

людей, не чувствовалъ и ке понималъ той драмы, которую переживалъ

этотъ кристальной честности человѣкъ и политическій дѣятель.
Рѣдко, въ минуты слабости онъ, смотря въ глаза, ища, какъ бы

немедленнаго отвѣта, говорилъ: «А быть можетъ, дѣйствительно, я

не все сдѣлалъ, чтобы предотвратить гибель Россіи».
Эта фраза красной нитью проходила черезъ всѣ его страданія, а

первый разъ она была имъ произнесена рано утромъ въ знаменатель-

ный день 27 февраля 1917 года и вотъ при какихъ обстоятельствахъ.
Съ 23 февраля начались безпорядки на улицахъ Петрограда, при-

нявшіе къ 26-му стихійный характеръ. Въ этотъ день входныя двери

Михаила Владиміровича не закрывались и къ нему, какъ бы ища спасе-

нія, стекались люди всѣхъ ранговъ и состояній. Сохраняя наружное спо-

койствіе, Михаилъ Владиміровичъ для всѣхъ по обыкновенію нахо-

дилъ слова утѣшенія, успокаивалъ по мѣрѣ силъ и возможности, не

скрывая однако серьезности положенія.
Въ это время онъ тщетно ждалъ отвѣта на свои отчаянныя теле-

граммы, посланныя имъ въ ставку государю.
Тревожное настроеніе усугублялъ окончательно окрѣпшій къ

этому дню слухъ о томъ, что въ карманѣ у министра внутреннихъ

дѣлъ Протопопова уже лежитъ подписанный царемъ указъ о роспускѣ

Г. Думы. Всѣ понимали, а Михаилъ Владиміровичъ особенно больно

это чувствовалъ, что распустить Думу въ такой моментъ—это бросить

зажженную спичку въ пороховой погребъ, ибо если еще что сдержи-

вало и что могло еще продлить хоть относительное спокойствіе, такъ

это Дума, на которую были обращены всѣ взоры.
Около десяти часовъ вечера я уѣхалъ домой. Съ трудомъ успоко-

ившись послѣ всего видѣннаго и слышаннаго, я былъ около трехъ

часовъ ночи разбуженъ тревожнымъ телефоннымъ звонкомъ. У апа-
*) Палеологь былъ навначенъ уполномоченнымъ по діламъ руескихъ бѣженцевъ

генераломъ Врангелемъ.
10

рата былъ Михаилъ Владиміровичъ, который просилъ меня немед-

ленно явиться къ нему. Я засталъ его въ кабинетѣ за письменнымъ

столомъ. Онъ молча протянулъ мнѣ бумагу... Я понялъ, — э.то

былъ указъ.
Настала мучительная пауза. Михаилъ Владиміровичъ сидѣлъ въ

глубокомъ раздумьѣ и нервно перебиралъ пальцами свою бородку. За-

тѣмъ онъ всталъ и началъ быстро ходить изъ угла въ уголъ.
«Все кончено... Все кончено!..» — повторялъ онъ нѣсколько разъ,

какъ бы про себя.
Видно было, какъ дорого стоили ему эти нѣсколько часовъ. Мно-

гое, я думаю, передумалъ и перечувствовалъ этотъ человѣкъ за это ко-

роткое время. Онъ какъ то сразу оснулся, постарѣлъ, глубокая тѣнь

печали легла на его открытое, честное лицо, тѣнь, которая оставила

свой грубый слѣдъ на всю его жизнь.
Онъ быстро остановился и съ нескрываемой брезгливостью и зло-

бой сказалъ:
«Позвоните сейчасъ «этому» Протопопову».
Я взялся за апаратъ, но всѣ мои попытки связаться съ министромъ

внутреннихъ дѣлъ были тщетны.
«Очевидно, сбѣжалт» герой» — съ усмѣшкой замѣтилъ Михаилъ

Владиміровичъ и вновь заходилъ по кабинету. Онъ нѣсколько разъ

подходилъ къ письменному столу, бралъ роковой указъ, бѣгло про-

читывалъ его снова и снова и опять бросалъ на мѣсто.
Время подходило къ разсвѣту, я потушилъ электричество. Въ

комнатѣ стало какъ то еще печальнѣе. Мнѣ бросилось въ глаза не-

обыкновенно блѣдное лицо Михаила Владиміровича.
«Попробуйте дозвониться князя Голицына, быть можетъ на этотъ

разъ вамъ посчастливится».
Я вновь взялся за трубку телефона и мнѣ наконецъ удалось на-

рушить мирный сонъ предсѣдателя совѣта министровъ и вызвать его

къ телефону.
Михаилъ Владиміррвичъ подошелъ къ апарату и я услышалъ те-

перь уже ровный, спокойный голосъ:
«Съ добрымъ утромъ, ваше сіятельство».
Но тутъ онъ вдругъ быстро, не отнимая трубки отъ уха, повер-

нулся ко мнѣ лицомъ и по его широко открытымъ глазамъ я понялъ,

что происходитъ что-то недоброе.
Рѣзкимъ движеніемъ Михаилъ Владиміровичъ повѣсилъ, почти

бросилъ, телефонную трубку на апаратъ и я услышалъ уже другой

голосъ:
«Нѣтъ, вы не можете себѣ представить, что сейчасъ заявилъ мнѣ

этотъ предсѣдатель совѣта министровъ: «Очень прошу васъ, Михаилъ

Владиміровичъ, болѣе ни съ чѣмъ ко мнѣ не обращаться. Я больше не

министръ, я подалъ въ отставку».
Съ этими словами Михаилъ Владиміровичъ грузно опустился на

стоящее въ углу кресло и закрылъ лицо обѣими руками.,
11

Настала полная тишина. Слышенъ былъ малѣйшій шорохъ въ

кбмнатѣ... Звякнулъ телефонный звонокъ... Отбой... Телефонъ разъ*

единили. Я понялъ, что разъединили навсегда.
Снова тишина и я услышалъ почти шопотъ:
«Боже мой, какой ужасъ!.. Безъ власти... Анархія... Кровь...»
И первый разъ я увидѣлъ на лицѣ Михаила Владиміровича слезы.

Онъ тихо плакалъ.
Быстро всталъ, провелъ рукою по лицу, какъ бы стряхнувъ съ

себя этимъ жестомъ минутную слабость и, взявъ меня за руки, притя-

нулъ къ себѣ и прошепталъ:
«Нѣтъ, нѣтъ, все это ничего... Все можно перенести, но меня му-

чаетъ одно, и эта проклятая мысль гвоздемъ засѣла въ мою голову.

Скажите мнѣ скорѣе, неужели я не сдѣлалъ всего, что отъ меня зави-

ситъ, чтобы предотвратить этотъ кошмаръ? этотъ ужасъ! Вѣдь это

гибель Россіи».
Какъ могъ, я старался успокоить Михаила Владиміровича и дѣ-

лалъ это отъ чистаго сердца, ибо втеченіи трехъ слишкомъ лѣтъ я

видѣлъ собственными глазами безкорыстную, неустанную борьбу за

правду, безгранично честную, глубокопатріотическую дѣ-

ятельность Предсѣдателя Г. Думы.
«Идемте скорѣе въ Думу, — услышалъ я снова спокойный голосъ

Михаила Владиміровича, — быть можётъ, еще можно что нибудь сдѣ-

лать. Надо спѣшить».
Съ этими словами мы вышли въ переднюю. Какъ бы забывъ что-

то важное, Михаилъ Владиміровичъ быстро вернулся обратно, подо-

шелъ къ иконѣ и какъ глубоковѣрующій человѣкъ опустился на ко-

лѣни и трижды перекрестился.
Мы вышли. Шли пѣшкомъ. Слышался какой то отдалённый гѵлъ.

Щелкали одиночные выстрѣлы.
*	*
*
Честность, правдивость и безграничная доброта — вотъ отличи-

тельныя черты покойнаго Предсѣдателя Г. Думы. За эту правду его

многіе ненавидѣли, но вмѣстѣ съ тѣмъ и боялись. Я утверждаю, что'

за время моего секретарствованія не было случая, чтобы когда ни-

будь хоть кто-либо изъ министровъ осмѣлился отказать М. В. Род-

зянкѣ въ его просьбѣ. А писалъ и просилъ онъ очень много. Не для

себя, не ради близкихъ, а для всѣхъ тѣхъ ,кто только къ нему ни обра-

щался. Каждый день къ нему на пріемъ являлись десятками люди

всѣхъ сословій и состояній съ самыми разнообразными просьбами.

Почти всѣхъ принималъ Михаилъ Владиміровичъ лично, выслушивалъ,

для каждаго находилъ доброе, ласковое слово, а затѣмъ отсылалъ ко

мнѣ съ краткимъ приказаніемъ: «Выслушайте подробно и напишите

соотвѣтствующему министру».
Бывали случаи, когда я, усумнившись въ личности просителя, до-

кладывалъ объ этомъ Михаилу Владиміровичу и всегда онъ мнѣ го-

ворилъ:
12

«Какой вы злой человѣкъ. Всегда вы стремитесь найти въ чело-

вѣкѣ что нибудь отрицательное. Помните одно: пусть я лучше помогу

десяти недостойнымъ, чѣмъ лишу этой помощи одного несчастнаго».
«Я калифъ на часъ, — говорилъ онъ часто послѣднее время, —

надо пользоваться, пока я у власти. Богъ знаетъ, быть можетъ меня

завтра сошлютъ въ Сибирь или повѣсятъ, а пока я цѣлъ — я дол-

женъ помогать ближнимъ».
Все же я довольно часто, памятуя, что отказа въ просьбѣ Миха-

ила Владиміровича быть не можетъ, кривилъ душой и никому ника-

кихъ писемъ не посылалъ и на этой почвѣ мы неоднократно ссори-

лись съ Михаиломъ Владиміровичемъ.
Послѣднее время часто приходилось слышать и читать о томъ, что

правительство боялось Г. Думы. Это утвержденіе не совсѣмъ точно:

правительство абсолютно не считалось съ Думой, какъ таковой, оно

презирало это, мѣшавшее имъ разваливать государство, учрежденіе,

но оно боялось ея Предсѣдателя, ибо всѣ твердо знали и не разъ въ

этомъ убѣждались, что Михаилъ Владиміровичъ Родзянко на компро-

миссы не пойдетъ, онъ не остановится ни передъ чѣмъ и ради правды

и справедливости пригвоздитъ къ позорному столбу всякаго, безотно-

сительно его положенія и вліянія, кто осмѣлится посягнуть на честь и

достоинство или благополучіе родины.
*	*
*
Помню характерный случай. Ждали Государя въ Думу. Взволно-

ванный приставъ Г. Думы доложилъ Михаилу Владиміровичу, что въ

Золотой Книгѣ всѣ первыя страницы были уже заполнены и предла-

галъ вплести для подписи Императора на первомъ мѣстѣ чистый

листъ.
«Никакихъ фокусовъ и подлоговъ не надо, — отвѣтилъ Михаилъ

Владиміровичъ, — Государь распишется на первомъ свободномъ

листѣ». Онъ приказалъ только купить георгіевскую ленту*) и ею за-

ложилъ книгу тамъ, гдѣ нужно.
Когда Государь, послѣ сказаннаго имъ членамъ Думы слова, про-

шелъ въ такъ называемый Полуциркульный залъ, Михаилъ Влади-

міровичъ подвелъ его къ Золотой Книгѣ и попросилъ расписаться.
Государь открылъ первый листъ, затѣмъ второй, третій. Видя

это, Михаилъ Владиміровичъ обратился къ нему и сказалъ:
«Опоздали, Ваше Величество, теперь уже придется расписаться

тамъ, гдѣ заложено».
Государь улыбнулся и расписался на указанномъ ему мѣстѣ.
Сказанная Государемъ рѣчь была съ точностью записана двумя

стенографистками. Эту коротенькую рѣчь Михаилъ Владиміровичъ

распорядился золотыми буквами вырѣзать на мраморной доскѣ, ко-

торую предполагалъ помѣстить въ Екатерининскомъ залѣ, гдѣ эта

рѣчь была произнесена.
*) Госудаоь кшсь рааъ въ это время полѵчиаѣ Георгіевскій кресть.
13

Каково же было его удивленіе, когда въ тотъ же день вечеромъ

отъ министра Двора пришла бумага, на которой была написана рѣчь,

якобы сказанная Государемъ. Эта рѣчь была очень мало похожа на

простыя хорошія слова Императора.
Михаилъ Владиміровичъ принялъ это къ свѣдѣнію и тутъ же от-

мѣнилъ свое распоряженіе, заявивъ:
«Вывѣшивать то, чего никогда не говорилъ Государь, я никому

не позволю», о чемъ и довелъ до свѣдѣнія министра Двора.
*	*
*
Однимъ изъ первыхъ послѣ переворота въ полномъ составѣ вь

Думу явился запасный батальонъ Л.-Гв. Преображенскаго полка со

всѣми офицерами и командиромъ полковникомъ кн. Аргутинскимъ-

Долгоруковымъ. Батальонъ первые нѣсколько дней несъ наружную

и внутреннюю охрану Таврическаго дворца, а также и караулы у

министерскаго павильона, гдѣ находились арестованные министры.

Солдаты были дисциплинированы и безпрекословно подчинялись

всѣмъ приказаніямъ своихъ офицеровъ.
Но вотъ черезъ нѣсколько дней батальонъ смѣнилъ другой полкъ,

а преображенцы отправились къ себѣ въ казармы.
Въ тотъ же день картина совершенно измѣнилась. Въ казармы

явились агитаторы и къ вечеру всѣ офицеры были уж§ арестованы,

подвергались всевозможнымъ издѣвательствамъ и, какъ потомъ мнѣ

разсказывали, къ нимъ въ комнату ворвались окончательно распро-

пагандированные, обезумѣвшіе и вооруженные до зубовъ ихъ же

солдаты, обезоружили всѣхъ офицеровъ, хватали ихъ и тащили для

немедленной расправы во дворъ казармъ.
Кто-то догадался крикнуть: «Товарищи, тащите ихъ въ Думу —

тамъ разберутъ»...
Этотъ призывъ спасъ несчастныхъ. Всѣхъ офицеровъ, какъ они

были, безъ шинелей, безъ фуражекъ, гурьбой, по морозу и снѣгу,

гнали въ Думу. Ихъ втащили въ Екатерининскій залъ. Возбужденіе

росло съ каждой минутой. Уже раздавались крики: «Бей измѣнни-

ковъ, бей предателей».
Случайно увидѣвъ эту картину, я понялъ, что спасти положеніе

можетъ только Михаилъ Владиміровичъ. Я бросился къ нему.
Черезъ нѣсколько минутъ въ залѣ появилась могучая фигура

Предсѣдателя Г. Думы. Воцарилась тишина. Громовымъ голосомъ

онъ приказалъ немедленно освободить всѣхъ офицеровъ и вернуть

имъ оружіе, а затѣмъ, обратившись къ солдатамъ, громилъ ихъ и въ

концѣ концовъ выгналъ обратно въ казармы. Въ полномъ порядкѣ

солдаты, молча, покинули помѣщеніе Думы. Послѣ этого случая въ

батальонѣ надолго воцарился относительный порядокъ.
Офицеры со слезами на глазахъ благодарили Михаила Владимі-

ровича за спасеніе и просили разрѣшенія на эту ночь остаться въ

Думѣ. Они говорили, что только за спиною ея Предсѣдателя они

чувствуютъ себя внѣ опасности.
14

Не одну тысячу жизней спасъ Михаилъ Владиміровичъ, за то и

отблагодарили они его впослѣдствіи, забывъ, какъ въ свое время цѣ-

ловали ему руки.
Громадный кабинетъ Предсѣдателя Г. Думы былъ переполненъ и

ночь и день людьми, искавшими спасенія. Въ большинствѣ случаевъ

это были видные военные и сановники, бросившіе все и бѣжавшіе

отъ опасности, которая часто имъ даже и не угрожала. Здѣсь они

чувствовали себя какъ за каменной стѣной.
Помню, какъ сейчасъ, видную фигуру начальника военно-автомо-

бильной части генерала Секретева. Этотъ почтенный генералъ, поль-

зовавшійся въ свое время, благодаря Распутину, болыпимъ вліяніемъ,

гдѣ только могъ, всегда старался выказать свое пренебреженіе Пред-

сѣдатеЛю Г. Думы. Теперь онъ сюда прибылъ однимъ изъ первыхъ

и съ разрѣшенія Михаила Владиміровича безъ зазрѣнія совѣсти рас-

положился въ его кабинетѣ, какъ у себя дома.
Какъ то увидѣвъ меня, онъ обратился со слѣдующими словами:

«Если я не ошибаюсь, я имѣю честь говорить съ секретаремъ Предсѣ-

дателя Думы?»
Я поклонился.
«Не откажите въ любезности доложить его превосходительству,

что я умоляю его дать мнѣ возможность работать на общее святое

дѣло, хотя бы въ роли вашего писца. Я вѣдь канцелярію хорошо

знаю».
Гадко вспомнить. Я посовѣтовалъ генералу лучше вернуться въ

свою часть, гдѣ навѣрное онъ гораздо нужнѣе и полезнѣе, чѣмъ

въ Думѣ.
Мы разстались, а генералъ вновь вернулся въ «свой» кабинетъ.
Въ эти первые дни, вообще, не было отбоя отъ предложенія сво-

ихъ услугъ со стороны людей, занимавшихъ видное положеніе до пе-

реворота, а въ Думу шли работать всѣ, начиная съ рабочихъ и кон-

чая сановниками.
Помню по телефону изъ дворца великаго князя Константина

Константиновича ко мнѣ обратились два его сына и просили пере-

дать Предсѣдателю Г. Думы, что они не могутъ въ такое время ни-

чего не дѣлать и предлагали себя въ распоряженіе его превосходи-

тельства.
Я доложилъ объ этомъ Михаилу Владиміровичу, который прика-

залъ благоДарить молодыхъ князей, но вмѣстѣ съ тѣмъ убѣдительно

просить ихъ сидѣть во дворцѣ и никуда не вьіходить.
*	*
*
Помню послѣдній докладъ Михаила Владиміровича Государю.

Тучи на политическомъ горизонтѣ сгущались все болѣе и болѣе. Ка-

кая то невидимая рука старательно разрушала все, что съ такимъ не-

имовѣрнымъ трудомъ созидалось немногими благомыслящими людь-

ми, стоявшими на стражѣ интересовъ государства. Положеніе ста-

новилось невыносимымъ.
15

Михаилъ Владиміровичъ рѣшилъ сиова ѣхать къ Г.осударю и еще

разъ попытаться открыть ему весь ужасъ создавшагося положенія.

Аудіенція была получена й Михаилъ Владиміровичъ уѣхалъ.
По обыкновенію я выѣхалъ на вокзалъ встрѣтить его по возвра-

щенію изъ Царскаго Села. Подошелъ поѣздъ. Изъ вагона въ при-

дворномъ мундирѣ вышелъ Михаилъ Владиміровичъ. По его лицу

и фигурѣ я бёзъ словъ понялъ, что мало хорошаго онъ привезъ съ

собой.
Проходя молча по перрону, мы встрѣтили начальника станціи,

который низко поклонился. «Здравствуйте», — любезно отвѣтилъ

Михаилъ Владиміровичъ, а затѣмъ, обратившись ко мнѣ, замѣтилъ:
«Вотъ человѣкъ и не подозрѣваетъ, что видитъ меня въ этомъ

нарядѣ послѣдній разъ».
Мы сѣли въ автомобиль. На мой вопросъ, что означаютъ его

послѣднія слова, Михаилъ Владиміровичъ мнѣ отвѣтилъ:
«Я сегодня сказалъ Государю. что я у него въ послѣдній разъ и

больше его никогда не увижу. Я убѣжденъ, что это дѣйствительно

такъ, я это ясно чувствую».
Разговоръ умолкъ. Михаилъ Владиміровичъ задумался. Черезъ

нѣсколько минутъ онъ вновь взволнованно заговорилъ:
«Вы подумайте только, что дѣлается. Я лишенъ возможности

сдѣлать секретъ изъ моего посѣщенія Государя, а что же получается.

Сегодня, прибывъ во дворецъ, я узналъ, что передо мной Государемъ

былъ принятъ Протопоповъ. Совершенно ясно — это было стремле-

ніе въ соотвѣтствующемъ духѣ подготовить Государя къ моему до-

кладу и это я почувствовалъ съ первыхъ же произнесенныхъ мною

словъ. Быть можетъ мнѣ все же горячею рѣчью, неопровержимыми

доводами и удалось хоть немного поколебать Государя и заставить

его задуматься надъ тѣмъ бѣдствіемъ, которое неминуемо грозитъ

престолу и государству, но что же далѣе... при выходѣ я столкнулся съ

ІЦегловитовымъ. Это уже тяжелая артиллерія и я убѣжденъ, что

послѣ выступленія «этого орудія», отъ моего доклада въ головѣ Го-

сударя ничего не осталось. Я ломлюсь въ открытую дверь и ясно

вижу, что спасенія нѣтъ и быть не можетъ».
Михаилъ Владиміровичъ былъ правъ: это было его послѣднее

свиданіе съ Государемъ.
*	*
♦
Съ 27 февраля, день за днемъ, съ утра и до вечера, къ Думѣ яв-

лялись всевозможныя делегаціи, приходили непрерывной вереницей

полки въ полномъ составѣ, рабочіе всѣхъ заводовъ и фабрикъ, уча-

щіеся и т. д. Въ толпѣ царило радостное и восторженное настроеніе,

всюду сохранялся полный порядокъ. У всѣхъ на устахъ было имя

М. В. Родзянко, къ которому шли и шли безъ конца. По много разъ

приходилось Михаилу Владиміровичу выходить къ толпѣ и объяснять

народу создавшееся положеніе. Михаилъ Владиміровичъ выбивался

изъ силъ.
Свившій себѣ тутъ же въ Думѣ прочное гнѣздо совѣтъ рабочихъ де-

путатовъ первое время держался какъ то въ сторонѣ. Появлялись и изъ
16

ихъ лагеря ораторы, рѣчи которыхъ сначала лились въ унисонъ съ тѣмъ,

что говорилось отъ имени Г. Думы. Однако скоро картина рѣзко

измѣнилась. Тонъ представителей этой организаціи сталъ мѣнять

свою окраску. Уже чувствовались демагогія и пораженчество.

Послѣднее обстоятельство сильнЬ безпокоило Михаила Владиміро-

вича, который не могъ одинъ бороться съ этими явленіями. Ряды

членовъ Г. Думы, раздѣлявшихъ первое время непосильный одному

человѣку трудъ, стали рѣдѣть. Наконецъ настало время, когда уже

окончательно изнемогавшій Михаилъ Владиміровнчъ не могъ найти

себѣ замѣстителя. Часто онъ разсылалъ во всѣ концы гонцовъ за по-

исками членовъ Г. Думы, которыхъ найти, однака, не удавалось. Совѣтъ

рабочихъ депутатовъ блестяще воспользовался создавшимся положе-

ніемъ и быстро, очень талантливо, наладилъ дѣло пропаганды. И

вотъ народъ, стремившійся узнать правду и желавшій понять проис-

ходящее, шелъ за разъясненіями въ ДУму, а здѣсь его встрѣчали не де-

путаты и народъ получалъ «соотвѣтствующія» разъясненія и ин-

струкціи, прнведшія его въ результатѣ къ 25 октября.
Использовавъ до конца Г. Думу, совѣтъ рабочихъ депутатовъ съ

легкой душой переѣхалъ въ полномъ составѣ ві» Смольный институтъ,

гдѣ и продолжалъ свою разрушительную работу.
Пять сутокъ не выходилъ Михаилъ Владиміровичъ изъ Думы.

Съ большимъ трудомъ его удалось уговорить поѣхать домой отдох-

нуть. Но едва онъ добрался до своей квартиры, какъ снова явились

делегаты и умоляли Михаила Владиміровича пріѣхать немедленно въ

Думу, гдѣ его появленія ждетъ громадная толпа.
Всѣ улицы были запружены народомъ. Автомобиль съ трудомъ

передвигался впередъ. Люди, давя другъ друга, стремились къ авто-

мобилю, чтобы ближе увидѣть своего Предсѣдателя Г. Думы. Многіе

пытались поцѣловать его руку, многіе плакали. ГІротивъ американ-

скаго посольства толпа остановила автомобиль и требовала слова

Предсѣдателя Г. Думы. Эту картину увидѣлъ со своего балкона по-

солъ сѣверо-американскихъ Соединенныхъ Штатовъ Фрэнсисъ и же-

стомъ пригласилъ Михаила Владиміровича къ себѣ. Мы поднялись

къ послу и здѣсь съ 'балкона Михаилъ Владиміровичъ произнесъ

рѣчь, все время прерываемую восторженными криками народа. Ми-

хаила Владиміровича на рукахъ донесли до автомобиля.
Послѣ произнесенной имъ около Думы рѣчи, народъ снова на ру-

кахъ отнесъ его въ автомобиль. Здѣсь къ Михаилу Владиміровичу по-

доіщіи начальники военно-учебныхъ заведеній -и просили сказать нѣ-

сколько словъ воспитанникамъ, выстроеннымъ шпалерами вдоль

улицы.
Слова Михаила Владиміровича были покрыты несмолкаемыми

криками «ура» военной молодежи и звуками оркестровъ.
Царило повсюду восторженное ликующее настроеніе и если кто

былъ печаленъ въ эти дни, такъ это только одинъ Михаилъ, Владимі-

ровичъ Родзянко.
17

Да проститъ меня незабвенный Михаилъ Владиміровичъ за эти

скромныя строки, которыя я посвятилъ его памяти. Не для его за-

щиты хотѣлъ я по мѣрѣ силъ и возможности возстановить въ памяти

приведенные мною факты изъ его жизни.
Въ защитѣ Михаилъ Владиміровичъ Родзянко

не нуждается.
Я считалъ необходимымъ дополнить тотъ обширный матерьяль,

который въ этой работѣ даетъ самъ покойный, описаніемъ событій,

которымъ я былъ личнымъ свидѣтелемъ и о которыхъ естественно

не могъ упомянуть покойный Предсѣдатель Г. Думы въ своихъ за-

пискахъ.
Недалеко то время, когда историкъ разберется въ уже накоплен-

номъ громадномъ матерьялѣ и будетъ наконецъ сказано вѣское слово,

которое положитъ предѣлъ всѣмъ тѣмъ нелѣпымъ слухамъ, сплет-

нямъ и инсинуаціямъ, такъ старательно распускаемымъ вольными и

невольными врагами правды и справедливости.
Бѣлградъ 1924 г.

ВМЪСТО ПРЕДИСЛОВІЯ
Приступая къ изложенію событій, предшвствовавшихъ революціи,

и обстоятельствъ, при которыхъ или, вѣрнѣе, въ силу которыхъ по-

явился при Дворѣ Императора Николая II Григорій Распутинъ и по-

лучилъ столь пагубное вліяніе на ходъ государственныхъ дѣлъ, я

отнюдь не имѣю въ виду стремленіе набросить тѣнь на личность муче-

нически погибшаго русскаго Царя. Жизнь его несомиѣнно была

полна лучшихъ пожеланій блага и счастья своему народу. Однако,

онъ не только ни въ чемъ не достигъ, благодаря своему безволію, мяг-

кости и легкому подчиненію вреднымъ и темнымъ вліяніямъ, а, напро-

тивъ, привелъ страну къ царящей нынѣ смутѣ, а самъ со своей семьей

погибъ мученической смертью.
Мнѣ, какъ близко стоящему къ верхамъ управленія Россіей, ка-

жется, что я не вправѣ сохранять въ тайнѣ зти темныя страницы

жизни русскаго царства, страницы — раскрывшіяся во время такой не-

счастливой для насъ міровой войны. Потомство наше себѣ въ нази-

даніе должно знать все прошлое своего нароДа во всѣхъ его подроб-

ностяхъ и въ ошибкахъ прошлаго черпать опытъ для настоящаго и

будущаго. Поэтому всякій, знающій болѣе или менѣе интимныя де-

тали, имѣющія историческій интересъ и грсударственное значеніе, не

имѣетъ права скрывать ихъ, а долженъ свой опытъ и освѣдомлен-

ность безъ всякаго колебанія оставить потомству.
Съ этой точки зрѣнія я и прошу читателей отнестись къ настоя-

щимъ запискамъ. Быть объективнымъ въ своемъ изложеніи — моя

цѣль, рѣзкаго же или пристрастнаго отношенія къ разсматриваемой

эпохѣ я буду тщательно избѣгать.
Такъ или иначе, но начало разложенія русской общественности,

паденіе престижа Царской власти, престижа и обаянія самой личности

Царя роковымъ образомъ связаны съ появленіемъ при русскомъ

Дворѣ и его вліяніемъ на жизнь Двора Григорія Распутина. И винов-

нымъ въ томъ, что его вліяніе имѣло гибельныя послѣдствія для всего

государства, нельзя считать однако Императора Николая II, но несом-

нѣнно и главнымъ- образомъ тѣхъ государственныхъ дѣятелей и при-

ближенныхъ къ Императорскому Двору лицъ, которые не поняли или

не хотѣли понять въ своихъ личныхъ выгодахъ и разсчетахъ глубину

той пропасти, въ которую могутъ быть ввержены не только Импера-

торская Семья, но и вся Россія. Обаяніе Царскаго престола было за-

марано наличіемъ вблизи его безнравственнаго и грязнаго прохо-

димца. Эти лица должны были, не щадя себя, если имъ интересы

и судьбы родины были выше личныхъ выгодъ и соображеній, муже-

ственно сплотиться во имя блага Родины и спасти ее отъ могущихъ
19

быть страшныхъ потрясеній. На дѣлѣ этого не было. Люди, долгъ

которыхъ заключался въ упорной борьбѣ съ нарождающимся зломъ,

этого долга передъ Родиной не исполнили. Они, напротивъ, въ лич-

ныхъ выгодахъ поддерживали тлетворное вліяиіе Распутина на Цар-

скую Семью, видя въ немъ вѣрное орудіе для достиженія своихъ тще-

славныхъ и корыстныхъ цѣлей.
Я самымъ рѣшительнымъ и категорическимъ образомъ отбрасы-

ваю появившіяся въ послѣдніе дни царствованія Николая II недо*

стойныя и грязныя ийсинуаціи на Царскую Чету, всѣ тѣ памфлеты

бульварнаго характера, которые принимались легко на вѣру взбудора-

женной, легковѣрной толпой. Долгомъ совѣсти я считаю завѣрить,

что причины вліянія Распутина лежатъ болѣе глубоко. Онѣ отно-

сятся къ области болѣзненнаго мистицизма Императрицы Александры

Феодоровны, мистицизма, который постоянно и искусственно поддер-

живался Распутинымъ и его приспѣшниками, но ни въ какой степени

не основывались на интимныхъ отношеніяхъ.
Въ своемъ изложеніи я буду базироваться на многихъ доку-

ментахъ, имѣющихся у меня, и на сохранившихся

личныхъ запискахъ. Мнѣ придется, одйако, иногда приво-

дить и бродившіе въ русскомъ обществѣ слухи и разсказы, которые

даютъ прямое отраженіе настроенія умовъ описываемой эпохи.
I
Мистицивмъ Царицы и .пророки* съ Запада. Епискоігь Феофанъ и появленіе Распутина.

Въ чемъ сила его вліянія на Царицу. Столкновеніе съ Гермогеномъ и Иліодоромъ и об.
прокуроръ Синода Саблеръ.
Къ тому времени, когда послѣ Японской войны я по избранію

екатеринославскаго губернскаго земства сдѣлался членомъ Г. Совѣта,

относится и знакомство мое, болѣе или менѣе, близкое, съ высшими

правящими сферами, а слѣдовательно сдѣлались доступными многія

интимныя подробности быта этихъ сферъ, недоступныя и неизвѣст-

ны.я широкой русской публикѣ.
Общее мнѣніе, и несомнѣнно правильное, заключалось въ томъ,

что Императрица Александра Феодоровна еще съ малыхъ лѣтъ имѣла

склонность къ мистическому міросозерцанію; это свойство ея при-

роды, по мнѣнію многихъ наслѣд^твенное, крѣпло и усиливалось съ

годами, а въ описываемый мною періодъ достигло религіозной маніи,

скажу даже, религіознаго экстаза: — вѣра въ возможность предска-

заній будущаго со значительной долей суевѣрія.
Причины такого ея душевнаго состоянія объяснить, конечно,

трудно. Было ли это послѣдствіемъ частаго дѣторожденія, упорной

мысли о желаніи имѣть Наслѣдника, когда у нея рождались все до-

чери, или крылось ли это настроеніе въ самомъ ея душевномъ суще-

ствѣ — опредѣлить я не берусь.
Но фактъ ея болѣзненнаго мистическаго и склоннаго къ вѣрѣ въ

сверхъестественныя явленія настроенія, даже къ оккультному, — внѣ

всякаго сомнѣнія.
20

Это обстоятельство было немедленно учтено дальновидными по-

литиками Западной Европы, изучавшими всегда болѣе внимательно

насъ, русскихъ, и особенно придворныя настроенія. Чтобы имѣть

сильную руку' при дворѣ русскомъ и, быстро оріентировавшись въ

создавшемся положеніи, они немедленно рѣшили использовать это

настроеніе.
Въ началѣ 1900 года стали появляться при Императорскомъ рус-

скомъ дворѣ нѣсколько загадочные апостолы мистицизма, таинствен-

ные гипнотизеры и пророки будущаго, которые пріобрѣтали значи-

тельное вліяніе на мистически настроенный умъ Императрицы Алек-

сандры Феодоровны. Въ силу довѣрія, которое оказывалось этимъ

проходимцамъ Царской Семьей, вокругъ нихъ образовывались

кружки придворныхъ, которые начинали пріобрѣтать нѣкоторое зна-

ченіе и даже вліяніе на жизнь императорскаго двора.
Въ этихъ кружкахъ тайное, незамѣтное участіе принимали безъ

сомнѣнія и агенты нѣкоторыхъ иностранныхъ посольствъ, черпая та-

кимъ образомъ всѣ необходимыя для нихъ данныя и интимныя по-

дробности о русской общественной жизни. Такъ напримѣръ, за это

время появился нѣкій Филиппъ. Онъ отвѣчалъ, какъ нельзя лучше,

тому типу людей, которые, пользуясь своимъ вліяніемъ на психологію

царотвенной Четы, готовы служить всякому дѣлу и всякимъ цѣлямъ

за достаточное вознагражденіе.
Ко двору этотъ господинъ былъ введенъ двумя великими княги-

нями. Но вскорѣ агентъ русской тайной полиціи въ Парижѣ Рачков-

скій донесъ въ Петербургъ, что Филиппъ темная и подозрительная

личность, еврей по національности и имѣетъ какое то отношеніе къ

масонству и обществу «Грандъ Альянсъ Изравлитъ». Между тѣмъ

Филиппъ пріобрѣталъ все большее и большее вліяніе. Онъ продѣлы-

валъ какіе то спиритическіе пассы и сеансы, предугадывалъ будущее

и убѣждалъ Императрицу, что у нея непремѣнно явится на свѣтъ въ

скоромъ будущемъ сынъ, Наслѣдникъ престола своего отца. Фи-

липпъ пріобрѣлъ такую силу при дворѣ, что агентъ Рачковскій былъ

смѣненъ за доносъ его на Филиппа. Но какъ то загадочно исчезъ и

Филиппъ при своей поѣздкѣ въ Парижъ.
Не успѣлъ онъ исчезнуть съ петербургскаго горизонта, какъ ему

на смѣну появился въ высшемъ обществѣ такой же проходимецъ,

якобы, его ученикъ, нѣкій Папюсъ, который въ скоромъ времени и

тѣмъ же путемъ былъ введенъ ко двору.
Не могу не отдать справедливости тогдашнимъ руководителямъ

русской внутренней политики и высшимъ іерархамъ Церкви. Они

были озабочены столь быстро .пріобрѣтаемымъ вліяніемъ пріѣзжаю-

щихъ, а можетъ быть, и подсылаемыхъ загадочныхъ субъектовъ.
Власти свѣтскія были озабочены возможностью сложныхъ поли-

тическихъ интригъ, такъ какъ въ силу довѣрія, оказываемаго имъ

Царями, вокругъ нихъ образовывались кружки придворныхъ, имѣв-

шихъ, конечно, въ виду только свои личныя дѣла, но способные и на

худшее.
Власть духовная въ свою очередь опасалась возникновенія въ

высшемъ обществѣ сектантства, которое могло бы пойти изъ придвор-
21

ныхъ сферъ и которое пагубно отразилось бы на православной рус-

ской церкви, примѣры чему русская исторія знаетъ въ царствованіе

Императора Александра I.
Совокупными ли усиліями этнхъ двухъ властей или въ силу дру-

гихъ обстоятельствъ и происковъ, но Папюсъ вскорѣ былъ высланъ

и его мѣсто занялъ епископъ Феофанъ, ректоръ С. П. Б. духовной Ака-

деміи, назначенный къ тому же и еще духовникомъ Ихъ Величествъ.

По разсказамъ, передаваемымъ тогда въ петербургскомъ обществѣ,

вѣрность которыхъ документально доказать я, однако, не берусь, со-

стоялось тайное соглашеніе высшихъ церковныхъ іерарховъ въ томъ

смыслѣ, что на болѣзненно настроенную душу молодой Императрицы

должна разумно вліять православная Церковь, стоя на стражѣ и охра-

нѣ православія, и, всемѣрно охраняя его, бороться противъ тлетвор-

наго вліянія гнусныхъ иностранцевъ, преслѣдующихъ очевидно со-

всѣмъ иныя цѣли.
Личность преосвященнаго Феофана стяжала себѣ всеобщее ува-

женіе своими прекрасными душевными качествами. Это былъ чистый,

твердый и христіанской вѣры въ духѣ истаго православія и христіан-

скаго смиренія человѣкъ. Двухъ мнѣній о немъ не было. Вокругъ него

низкія интриги и происки имѣть мѣста не могли бы, ибо это былъ

нравственный и убѣжденный служитель Алтаря Господня, чуждый по-

литики и честолюбивыхъ запросовъ.
Тѣмъ болѣе непонятнымъ и страннымъ покажется то обстоятель-

ство, что къ Императорскому двору именно имъ былъ введенъ Распу-

тинъ.
Надо полагать, что епископъ Феофанъ глубоко ошибся въ оцѣнкѣ

личности и душевныхъ свойствъ Распутина. Этотъ умный и тонкій,

хотя почти неграмотный, мужикъ ловко обошелъ кроткаго, незлоби-

ваго и довѣрчиваго епископа, который по своей чистотѣ душевной

не угадалъ всю глубину разврата и безнравственности внутренняго

міра Григорія Распутина. Епископъ Феофанъ полагалъ несомнѣнно,

что на болѣзненные душевные запросы молодой Императрицы всего

лучше можетъ подѣйствовать простой, богобоязненный, вѣрующій

православный русскій человѣкъ ясностью, простотою и несложностью

своего духовнаго міровоззрѣнія простолюдина. Епископъ Феофанъ,

конечно, думалъ, что богобоязненный старецъ, какимъ онъ представ-

лялъ себѣ Распутина, именно этой ясной простотой вѣрнѣе отв’ѣтитъ

на запросы Государыни и легче, чѣмъ кто другой, разсѣетъ сгустив-

шійся въ душѣ ея тяжелый мистическій туманъ. Но роковымъ обра-

зомъ честный епископъ былъ жестоко обмороченъ ловкимъ пройдо-

хой и впослѣдствіи самъ тяжко поплатился за свою ошибку.
Кто же былъ по существу своему Григорій Распутинъ. Его сиггі-

сиіиш ѵііае до появленія его на государственной аренѣ установлено

документально.
Крестьянинъ села Покровскаго Тобольской губерніи, Распутинъ,

повидимому, мало чѣмъ отличался отъ своихъ односельчанъ, былъ

рядовымъ мужикомъ средняго достатка.
Изъ слѣдственнаго о немъ дѣла видно, что съ молодыхъ лѣтъ

имѣлъ наклонности къ сектантству; его недюжинный пытливый умъ
22

искалъ какіе то неизвѣданные рёлигіозные пути. Ясно, что прочныхъ

христіанскихъ основъ въ духѣ православія въ его душѣ заложено не

было и поэтому и не было въ его міровоззрѣніи никакихъ соотвѣтству-

ющихъ моральныхъ качествъ. Это былъ, еще до появленія его въ

Петербургѣ, — субъектъ, совершенно свободный отъ всякой нрав-

ственной этики, чуждый добросовѣстности, алчный до матеріальной

наживы, смѣлый до нахальства и не стѣсняющійся въ выборѣ средствъ

для достиженія намѣченной цѣли.
Таковъ нравственный обликъ Григорія Распутина на основаніи

слѣдственнаго о немъ дѣла, бывшаго у меня въ рукахъ. Изъ этого

же дѣла я почерпнулъ и слѣдующія свѣдѣнія. Мѣстный священникъ

с. Покровскаго сталъ замѣчать странныя явленія во дворѣ Григорія

Распутина.
Была возведена въ глухомъ углу двора какая то постройка, безъ

оконъ, якобы баня. У Распутина съ сумерками стали собираться ка-

кія то таинственныя сборища. Самъ Распутинъ часто сталъ отлу-

чаться въ Абалакскій монастырь вблизи Тобольска, гдѣ содержались

разныя лица, сосланныя туда за явную принадлежность къ разнымъ

религіознымъ сектамъ. Пока мѣстный священникъ выслѣживалъ по-

дозрительныя обстоятельства, происходящія во дворѣ Распутина,

этотъ послѣдній рѣшилъ испытать счастье внѣ родного села и мах-

нулъ прямо въ Петербургъ. Документально установить, какимъ обра-

зомъ Распутинъ сумѣлъ втереться въ довѣріе къ епископу Феофану,

мнѣ не удалось. Слуховъ было такъ много, что на точность всѣхъ

этихъ разговоровъ полагаться нельзя. Указывали, какъ на посредника

между епископомъ Феофаномъ и Распутинымъ, на священника Яро-

слава Медвѣдя, духовника одной изъ русскихъ великихъ княгинь, Ѣз-

дившаго почему то въ Абалакскій монастырь или туда сосланнаго, гдѣ

онъ будто бы познакомился съ Распутинымъ и привезъ его съ собой.

Эта версія наиболѣе вѣроятная, но были и другія. Но какъ бы тамъ

ни было, въ началѣ 1900 годовъ, еще до китайской войны, мы видѣли

уже Распутина въ большой близости къ епископу Феофану, духовнику

ихъ Величествъ; недальновидный архипастырь ввелъ его и ко Двору

въ качествѣ старца и начетника, которыми еще при московскихъ Ца-

ряхъ кишмя кишѣли терема Царицъ московскихъ.
Распутинъ на первыхъ порахъ держалъ себя очень осторожно и

осмотрительно, не подавая виду о своихъ намѣреніяхъ. Естественно,

что онъ осматривался, изучалъ придворный бытъ и придворныхъ лю-

дей, придворные нравы и своимъ недюжиннымъ умомъ дѣлалъ изъ

своихъ наблюденій надлежащіе для своей дальнѣйшей дѣятельности

выводы. Этимъ онъ не только укрѣпилъ вѣру въ себя своего покро-

вителя епископа Феофана, но пріобрѣлъ еще вліятельнаго сторонника

въ лицѣ епископа саратовскаго Гермогена, впослѣдствіи члена св. Си-

нода, сознавшаго въ концѣ концовъ свое заблужденіе и много за него

пострадавшаго. Сторонникомъ же Распутина явился и небезызвѣст-

ный іеремонахъ Иліодоръ, но про послѣдняго опредѣленно говорили,

что это карьернстъ и провокаторъ, хотя своимъ пылкимъ темперамен-

томъ и горячимъ краснорѣчіемъ былъ одно время въ Саратовѣ идо-

ломъ толпы, народнымъ трибуномъ и несомнѣнно пользовался огром-
23

мымъ вліяніемъ на народныя массы въ Саратовѣ и Царицынѣ, имѣяі

тамъ могучаго покровителя въ лицѣ мѣстнаго епископа Гермогена.
Въ этотъ періодъ времени Распутинъ не выходилъ изъ роли бого*

боязненнаго, благочестиваго старца, усерднаго молитвенника и рев-

нителя православной церкви Христовой. Во время тяжелаго лихолътія

японской войны и революціи 1905 года онъ всячески утѣшалъ Цар*

скую Семью, усердно при ней молился, завѣрялъ, что де при его усерд*

ной молитвѣ съ Царской Семьей и Наслѣдникомъ Цесаревичемъ не

можетъ случиться никакой бѣды, незамѣтно пріобрѣталъ все большее

и большее вліяніе и наконецъ получилъ званіе «Царскаго лампадника»,

т. е. завѣдывающаго горѣвшими передъ святыми иконами неугасимы*

ми лампадами.
Такимъ образомъ онъ получилъ безпрепятственный входъ во дво-

рецъ Государя и сдѣлался его ежедневнымъ посѣтителемъ по должно-

сти своей, вмѣсто спорадическихъ его тамъ появленій по приглаше-

нію. Надобно при этомъ замѣтить, что Императоръ Николай II былъ

большой любитель, знатокъ и цѣнитель св. иконъ древняго письма и

обладалъ рѣдкой и высокоцѣнной коллекціей таковыхъ, которую

очень бережно хранилъ . Надо полагать, что ввѣряя попеченію Распу*

тина столь чтимое имъ собраніе иконъ, Государь несомнѣнно прояв-

лялъ къ новопожалованному царскому лампаднику извѣстное довѣріе,

считая проявляемое имъ благочестіе искреннимъ и правдивымъ, а его

самого достойнымъ хранителемъ св. ликовъ.
Почувствовавъ такимъ образомъ подъ собою твердую почву, Рас-

путинъ постепенно мѣняетъ тактику, отдаваясь мало по малу своимъ

безнравственнымъ наклонностямъ и сектантскимъ побужденіямъ.
По мѣрѣ того, какъ затихли революціонныя волны и жизнь госу-

дарства входила исподволь въ нормальное русло, стали ходить, сна-

чала неопредѣленно, не ясно слухи о продѣлкахъ этого пройдохи. По-

томъ опредѣленнѣе и точнѣе стали указывать на то, что Распутинъ

основываетъ хлыстовскіе корабли съ преобладаніемъ въ нихъ моло-

дыхъ женщинъ и дѣвицъ. Стали поговаривать, что Распутина часто

вйдятъ въ отдѣльныхъ номерахъ петербургскихъ бань, гдѣ онъ преда-

вался дикому разврату. Стали называть имена лицъ высшаго обще-

ства, якобы послѣдовательницъ хлыстовскаго вѣроученія Распутина.

Мало по малу гласность росла, стали говорить уже громко, что Распу-

тинъ соблазнилъ такую то, что двѣ сестры, молодыя дѣвицы, имъ опо-

зорены, что въ извѣстныхъ квартирахъ происходятъ оргіи, сваль-

ный грѣхъ. Въ моемъ распоряженіи находилась цѣлая масса писемъ

матерей, дочери которыхъ были опозорены наглымъ развратникрмъ.

Въ моемъ же распоряженіи имѣлись фотографическія группы такъ на-

зываемаго «хлыстовскаго корабля». Въ центрѣ сидитъ Распутинъ, а

кругомъ около сотни его послѣдователей: все какъ на подборъ моло-

дые парни и дѣвицы или женщины. Передъ нимъ двое держатъ боль-

шой плакатъ съ избранными и излюбленными хлыстами изрѣченіями

св. Писанія. Я имѣлъ также группу гостинной Распутина, гдѣ оиь

снятъ въ кругу своихъ поклонницъ изъ высшаго общества и, къ удив-

ленію своему, многихъ изъ нихъ узналъ. Мнѣ доставили два портрета

Распутина: на одномъ изъ нихъ онъ въ своемъ крестьянскомъ одѣяніи
24

съ наперснымъ крестомъ на груди и съ поднятой, сложенной трехпер-

стно, рукою, якобы для благословенія. На другомъ онъ въ монаше-

скомъ одѣяніи, въ клобукѣ и съ наперснымъ крестомъ. У меня обра-

зовался цѣлый томъ обличительныхъ документовъ. Если бы десятая

доля только того матерьяла, который былъ въ моемъ распоряженіи,

была истинной, то и этого было бы довольно для производства слѣд-

ствія и преданія суду Распутина. Ко мнѣ, какъ къ Предсѣдателю Г.

Думы, отовсюду неслись жалобы и обличенія преступной дѣятельно-

стии и развратной жизни этого господина.
Наконецъ дѣло перешло на страницы повседневной печати. Цен-

зурный комитетъ и министерство внутреннихъ дѣлъ переполошились

не на шутку, конечно, имѣя черезъ департаментъ полиціи и его аген-

туру гораздо болѣе точныя свѣдѣнія и неопровержимыя доказатель-

ства справедливости бродящихъ въ обществѣ слуховъ. Положеніе го-

сударственной власти было до нельзя трудное. Она не могла не пони-

мать, въ какую бездну влечетъ Распутинъ царскую Чету, а съ другой

стороны вліяніе на послѣднюю отвратительнаго сектанта становилось

все сильнѣе н могущественнѣе.
Чѣмъ же объяснить это роковое вліяніе, несомнѣнно положившее

начало русской революціи, ибо оно первое поколебало вѣру въ пре-

стижъ царской власти и растлило народную совѣсть.
Внѣ всякаго сомнѣнія, Григорій Распутинъ помимо недюжиннаго

ума, чрезвычайной изворотливости и ни передъ чѣмъ не останавли-

вающейся развратной воли, обладалъ большой силой гипнотизма. Ду-

маю, что въ научномъ отношеніи онъ представлялъ исключительный

интересъ. Въ этомъ сходятся рѣшительно всѣ, его сколько нибудь

знавшіе, и силу этого внушенія я испыталъ лично на себѣ, о чемъ буду

говорить впослѣдствіи.
Само собой разумѣется, что на нервную, мистически настроенную

Императрицу, на ея мятущуюся душу, страдавшую постояннымъ стра-

хомъ за судьбу своего сына, Наслѣдника престола, всегда тревожную

за своего Державнаго мужа, — сила гипнотизма Григорія Распутина

должна была оказывать исключительное дѣйствіе. Можно съ увѣрен-

ностью сказать, что онъ совершенно поработилъ силою своего внуше*

нія волю молодой Императрицы. Этою же силою онъ внушилъ ей увѣ-

ренность, что пока онъ при Дворѣ, династіи не грозитъ опасности. Онъ

внушилъ ей, что онъ вышелъ изъ простого сѣраго народа, а потому

лучше, чѣмъ кто либо, можетъ понимать его нужды и тѣ пути, по кото-

рымъ надо идти, чтобы осчастливить Россію. Онъ силою своего гип-

нотизма внушилъ Царицѣ непоколебимую, ничѣмъ непобѣдимую вѣру

въ себя и въ то, что онъ избранникъ Божій, ниспосланный для спасенія

Россін.
Вдобавокъ, по мнѣнію врачей, въ высшей степени нервная Импе-

ратрица страдала зачастую истерически нервными припадками, застав-

лявшими ее жестоко страдать, и Распутинъ примѣнялъ въ это время

силу своего внушенія и облегчалъ ея страданія. И только въ этомъ

заключался секретъ его вліянія. Явленіе чисто патологическое и боль-

ше ничего. Мнѣ помнится, что я говорилъ по этому поводу съ быв-
25

шимъ тогда предсѣдателемъ совѣта министровъ И. Л. Горемыкинымъ,

который прямо сказалъ мнѣ: „С’езі ипе фдевЫоп сііпіяие" *).
Тѣмъ отвратительнѣе было мнѣ всегда слышать разныя грязныя

инсинуаціи и разсказы о какихъ то интимныхъ отношеніяхъ Распутина

къ Царицѣ. Да будетъ грѣшно и позорно не только тѣмъ, кто это го*

ворилъ, но и тѣмъ, кто смѣлъ тому повѣрить. Безупречная семейная

жизнь царской Четы совершенно очевидна, а тѣмъ, кому какъ мнѣ до-

велось ознакомиться съ ихъ интимной пере.пиской во время войны, и

документально доказана. Но тѣмъ не менѣе, Григорій Распутинъ былъ

настоящимъ оракуломъ Императрицы Александры Феодоровны и его

мнѣніе было для нея закономъ. Съ другой стороны Императрица

Александра Феодоровна, какъ натура исключительно волевая, даже де-

спотическая, имѣла неограниченное подавляющее вліяніе на своего,

лишеннаго всякаго признака воли и характера, августѣйшаго Супруга.

Она сумѣла и его расположить къ Распутину и внушить ему довѣріе,

хотя я положительно утверждаю на основаніи личнаго опыта, что въ

тайникахъ души Императора Николая II до послѣднихъ дней его цар-

ствованія все же шевелилось мучительное сомнѣніе. Но тѣмъ не менѣе

Распутинъ имѣлъ безпрепятственный доступъ къ Царю и вліяніе

на него.
Мнѣ говорилъ слѣдующее мой товарищъ по Пажескому корпусу

и личный другъ, тогда дворцовый комендантъ, генералъ-адьютантъ

В. Н. Дедюлинъ: «Я избѣгалъ постоянно знакомства съ Григоріемъ

Распутинымъ, даже уклонялся отъ него, потому что этотъ грязный му-

жикъ былъ мнѣ органически противенъ. Однажды послѣ обѣда Госу-

дарь меня спросилъ: «Почему вы, В. Н., упорно избѣгаете встрѣчи и

знакомства съ Григоріемъ Ефимычемъ?» Я чистосердечно ему отвѣ-

тилъ, что онъ мнѣ въ высшей степени антипатиченъ, что его репутація

далеко нечистоплотная и что мнѣ, какъ вѣрноподданному, больно ви-

дѣть близость этого проходимца къ священной Особѣ моего Госу-

даря. «Напрасно вы такъ думаете, — отвѣтилъ мнѣ государь, — онъ

хорошій, простой, религіозный русскій чедовѣкъ. Въ минуты сомнѣ-

ній и душевной тревоги я люблю съ нимъ бесѣдовать и послѣ такой

бесѣды мнѣ всегда на душѣ дѣлается и легко, и спокойно».
Вотъ какое вліяніе черезъ Императрицу имѣлъ Распутинъ на Им-

ператора Николая II. Удивляться поэтому, что всякіе честолюбцы,

карьеристы и разные темные аферисты окружали толпою Распутина,

видя въ немъ доступное орудіе для проведенія личныхъ корыстныхъ

цѣлей, — нечего. И въ этомъ обстоятельствѣ заключалась затрудни-

тельность государственной власти, обязаниой свято хранить и блюсти

неприкосновенность ореола и престижа власти верховной. Не надо за-

бывать при этомъ, что въ кружкѣ Распутина были весьма вліятельные

сановники, какъ напримѣръ: Штюрмеръ, оберъ-прокуроръ св. Синода

Саблеръ, митрополитъ Питиримъ и др.
Какъ я уже сказалъ, разговоры о похожденіяхъ Распутина пере-

шли на страницы печати. Толки эти пока концентрировались въ сто-

личной прессѣ, а провинція еще не ознакомилась съ ними и время упу-
*) Это клиническій вопросъ.
26

щено не было. Разгорѣвшійся пожаръ возможно было легко поту-

шить. Но вмѣсто того, чтобы понять весь ужасъ создавшагося поло-

женія, чреватаго самыми мрачными послѣдствіями, вмѣсто того, чтобы,

дружно сплотившись, въ корнѣ пресѣчь возраставшую вокругъ цар-

скаго престола грозную опасность, въ размѣрахъ и значеніи которой

Императоръ и Императрица, очевидно, не отдавали себѣ отчета, выс-

шіе государственные чины раздѣлились на два враждебныхъ лагеря —

распутинцевъ и антираспутинцевъ. Къ сожалѣнію, была и третья груп-

па сановниковъ — нейтральная, которая хотя и понимала положеніе и

скорбѣла искренно о немъ, но, имѣя возможность противустоять бѣдѣ,

изъ малодушія, а можетъ быть и личныхъ разсчетовъ — упорно без-

молствовала, не противясь злу. Къ группѣ, которая открыто держала

сторону Распутина, надо отнести: об. прокурора св. Синода В. К. Саб-

лера, его товарища Даманскаго, законоучителя Царскихъ дѣтей прото-

іерея Васильева, генерала Воейкова, митрополита Питирима, гофмей-

стера Танѣева, его дочь г. Вырубову, Б. В. Штюрмера и многихъ имъ

подобныхъ. Во главѣ второй группы стоялъ до своей смерти П. А. Сто-

лыпинъ, со своими сотоварищами министрами, митрополитъ петер-

бургскій Антоній, сознавшій свою ошибку епископъ Гермогенъ и Фе-

офанъ и многіе другіе. Ясно, что такое дѣленіе высшихъ сановныхъ

лицъ только облегчало дѣйствіе распутинскихъ сторонниковъ. Поль-

зуясь его вліяніемъ, послѣдніе просто устраняли своихъ противниковъ

интригою и происками, очищая послѣдовательно всѣ препятствія на

своемъ пути, усиливая этимъ значеніе и удѣльный вѣсъ своего пред-

стателя. Нельзя забывать при этомъ, что постепенное возвышеніе

и успѣхъ въ своихъ начинанияхъ сторонниковъ Распутина создавалъ

соблазнъ для инако вѣрующихъ и случаи перебѣжки изъ антираспу-

тинскаго лагеря въ распутинскій стали учащаться. Даже въ ней-

тральной группѣ чувствовалось колебаніе... Но несомнѣнно, что если

бы высшіе слои русскаго общества дружно сплотились и Верховная

власть встрѣтила серьезное, упорное сопротивленіе ненормальному по-

ложенію вещей, если бы Верховная власть увидала бы ясно, что мнѣніе

о Распутинѣ одинаковое у всѣхъ, что ей не на кого опираться, — то

отъ Распутина и его клщш не осталось бы и слѣда. Если бы всѣ безъ

исключенія болѣли дущой за наростающую угрозу Монарху, даже мо-

нархіи, и глубокій патріотизмъ, а не личный эгоизмъ былъ бы ихъ по-

литическимъ символомъ вѣры, то не было бы двухъ мнѣній, двухъ ла-

герей, одинъ изъ которыхъ Верховная власть могла взять себѣ для

опоры, пренебрегая неразумно другимъ, антираспутинскимъ, искренно

преданнымъ Царю и Россіи. Распутинцы положили вмѣстѣ съ крайне

правыми теченіями начало русской революціи, отчуждая Царя отъ на.

рода и допуская умаленіе ореола Царскаго престола. Императоръ Ни-

колай II, видя расколъ мнѣній среди людей, его окружающихъ, и нахо-

дясь подъ вліяніемъ своей августѣйшей супруги и не чувствуя иной

опоры себѣ, не могъ по существу своему избрать иной путь на почвѣ

антитезы распутинству. Вотъ почему я и позволилъ себѣ опредѣленно

утверждать, что вина за начавшуюся разруху не можетъ быть отнесена

исключнтельно на отвѣтственность Императора Николая II, но всею тя-

жестью должна лежать на той части правящихъ классовъ, которая,
27

одержимая исключительно честолюбіемъ, карьеризмомъ и преслѣдова-

ніемъ личныхъ выгодъ, ослѣпленная этими побужденіями, забыла про

громадную опасность для Царя и Россіи.
Какъ только Распутинъ почувствовалъ подъ собой твердую почву,

онъ сталъ постепенно измѣнять свою тактику изъ пассивной въ агрес-

сивную и наглѣлъ съ каждымъ днемъ, не видя препонъ своимъ изу-

вѣрскимъ выходкамъ. Тѣмъ не менѣе надо удивляться, какъ быстро

Распутинъ пріобрѣлъ послѣдователей и учениковъ среди общества.

Послѣднихъ онъ имѣлъ значительный кругъ и преимущественно жен.

щинъ, которыя льнули къ нему, какъ мухи къ меду.
Вотъ, что мнѣ разсказывали про силу внушенія, которою обладалъ

Распутинъ. Одна дама, наслышавшись въ провинціи про вліяніе Рас*

путина при Дворѣ, рѣшила поѣхать въ Петроградъ хлопотать черезъ

него о повышеніи по службѣ своего горячо любимаго мужа. Эта дама

была счастливой и образцовой семьянинкой. Пріѣхавъ въ Петербургъ,

она добилась пріема у Распутина, но тотъ, выслушавъ ее сурово и

властно, сказалъ ей: «Хорошо, я похлопочу, но завтра явись ко мнѣ въ

открытомъ платьѣ, съ голыми плечами. Да иначе ко мнѣ и не ѣздй».

Причемъ пронизывалъ ее глазами, позволяя себѣ много лишняго въ

обращеніи. Дама эта, возмущенная словами и обращеніемъ Распутина,

покинула его съ твердымъ намѣреніемъ прекратить свои домогатель-

ства. Но вернувшись домой, она стала чувствовать въ себѣ непреобо-

римую тоску, сознавала, что она что-то непремѣнно должна выполнить

и на другой день добыла платье декольтэ и въ назначенный часъ была

въ немъ у Распутина. Мужъ ея повышеніе получилъ впослѣдствіи.

Этотъ разсказъ документально точенъ.
Легко себѣ представить, какое отталкивающее впечатлѣніе произ-

водила эта женско-распутинская вакханалія на окружающую этихъ

лицъ прислугу, для которой не существуетъ альковныхъ тайнъ, да и

вообще на простолюдиновъ. Какое въ нихъ должно было подниматься

презрѣніе къ «господамъ», предающихся цинично позорному развра-

ту? Какими же соображеніями религіи и исканія высшей правды

можно это оправдать? Ясно было всѣмъ, что только самыя низменныя

цѣли руководили искателями покровительства Распутина и ничего дру-

гого. Характерно то, что на сѣрыхъ людей, обслуживающихъ прихоти

этого развратника: — извозчиковъ, возившихъ его съ женщинами въ

баню, баньщиковъ, отводившихъ ему банные номера, половыхъ въ

трактирахъ, служащихъ ему во время его пьяныхъ оргій, городовыхъ

и агентовъ тайной полиціи, охранявшихъ драгоцѣнную его жизнь и

мерзнувшихъ ночами на улицахъ для этой цѣли и т. д., Распутинъ

вовсе не импонировалъ своею святостью, ибо вся повседневная, види-

мая его жизнь говорила совсѣмъ о другомъ. Ихъ сужденія сводились

къ выраженію: «господа балуются». Но вѣдь Распутинъ находился

въ приближеніи и подъ покровительствомъ высочайшихъ Особъ. Ка-

кіе же дѣлались отсюда выводы — судите сами.
Развертывающаяся безнравственность и цинизмъ Распутина от-

крыли, наконецъ, глаза его первородному покровителю епископу Фео-

фану на то, что такое въ сущности его дѣтище. Епископъ сталъ къ

нему въ открытую оппозицію, старался убѣдить молодую Царицу, что
28

мнимый праведный старецъ не заслуживаетъ того вниманія и почета,

которые ему оказываются, что присутствіе его компрометируетъ

Дворъ и что онъ долженъ быть удаленъ,—но было уже поздно. Недо-

стойный старецъ оказался сильнѣе праведнаго святителя. Борьба ока-

залась неравная. Епископъ Феофанъ былъ довольно быстро отрѣшенъ

отъ званія царскаго духовника и отъ ректорства петербургской духов-

ной Академіи и былъ переведенъ на епископскую кафедру въ Тавриче-

ской епархіи въ Симферополѣ.
Распутинъ побѣдилъ и, почувствовавъ легкость своей побѣды,

сознавъ окончательно силу своего вліянія, сталъ сначала истреблять

лицъ, не поклонявшихся ему при вйсочайшемъ Дворѣ, а засимъ пере-

несъ этого рода дѣятельность въ ряды высшихъ духовныхъ іерарховъ,

а позднѣе обратилъ свое вниманіе и на высшихъ государственныхъ дѣ-

ятелей и сановниковъ. Судьбу епископа Феофана раздѣлилъ и другой

покровитель его епископъ Гермогенъ, тоже наконецъ убѣдившійся въ

мнимой святости рекомендованнаго имъ сгоряча старца, но удаленіе

или, вѣрнѣе, паденіе преосвященнаго Гермогена сопровождалось уже

общественнымъ скандаломъ. Преосвященный Гермогенъ, не имѣвшій

доступа ко Двору, рѣшилъ повести дѣло инымъ образомъ. Убѣдив-

шись въ безнравственности Распутнна и огромной опасности для Цар-

ской Семьи, которая грозила ей отъ близости этого проходимца, онъ

вызвалъ послѣдняго къ себѣ и въ присутствіи іеромонаха Иліодора,

войскового старшины Родіонова (автора небезызвѣстной книги «На-

ше Преступленіе»), келейника епископа и страника Мити — сталъ об-

личать всѣ его грязныя дѣла и увѣщевать его, убѣждая добровольно

покаяться и уйти отъ Царскаго дома,
«Ты обманщикъ и лицемѣръ, — говорилъ епископъ Гермогенъ

Распутину (разсказъ привожу со словъ Родіонова), — ты изобража-

еШь нйъ себя святого старца, а жизнь твоя нечестива и грязна. Ты меня

обошелъ, а теперь я вижу, какой ты есть на самомъ дѣлѣ, и вижу, что

на мнѣ лежитъ грѣхъ — приближенія тебя къ царской Семьѣ. Ты по-

зоришь ее своимъ присутствіемъ, своимъ поведеніемъ и своими раз-

сказами ты порочишь имя Царицы, ты осмѣливаешься своими недо-

стойнымн руками прикасаться къ ея священной Особѣ. Этого нельзя

терпѣть дальше. Я заклинаю тебя именемъ Бога живого исчезнуть и

не волновать русскій людъ свонмъ присутствіемъ при цаоскомъ

Дворѣ»,
Распутинъ дерзко и нагло возражалъ негодующему епископу.

Произошла бурная сцена, во время которой Распутинъ, обозвавъ пло-

щаднымн словами преосвященнаго, наотрѣзъ отказался подчиниться

требованію епископа и пригрозилъ ему, что раздѣлается съ нимъ по

своему и раздавитъ его. Тогда выведенный изъ себя епископъ Гермо-

генъ воскликнулъ: «Такъ ты, грязный развратникъ, не хочешь подчи-

ниться епископскому велѣнію, ты еще мнѣ грозишь. Такъ знай, что я,

какъ епископъ, проклинаю тебя!» При этихъ словахъ осатанѣвшій

Распутинъ бросился съ поднятыми кулаками на владыку, причемъ,

какъ разсказывалъ Родіоновъ, въ его лицѣ исчезло все человѣческое.

Опасаясь, что въ припадкѣ ненависти Распутинъ покончитъ съ влады-

кой, Родіоновъ, выхвативъ шашку, поспѣшилъ съ остальными присут-
29

ствующими на выручку. Съ трудомъ удалось оттащить безумнаго отъ

владыки, и Распутинъ, обладавшій большой физической силой, вы-

рвался и бросился на утекъ. Его, однако, нагнали Иліодоръ, келейникъ

и странникъ Митя и порядочно помяли. Все же Распутинъ вырвался и

выскочилъ на улицу со словами: «Ну, погоди же ты, будешь меня пом*

нить», что онъ и исполнилъ съ точностью, воспользовавшись слѣдую-

щими привходящими обстоятельствами.
Мнѣ разсказывалъ епископъ, членъ Синода, что въ одномъ изъ

секретныхъ засѣданій Синода об. прокуроръ Саблеръ, одинъ изъ наи-

болѣе вліятельныхъ сторонниковъ Распутина, предложилъ Синоду ру-

коположить Распутина въ іереи. Св. Синодъ съ горячимъ негодовані-

емъ отвергъ это предложеніе и, несмотря на настояніе Саблера, указы-

вавшаго на высокій источникъ этого предложенія, склонить ему на

свою сторону Синодъ не удалось. При этомъ епископъ Гермогенъ про-

изнесъ въ засѣданіи громовую рѣчь, изобличая всю грязную жизнь и

дѣятельность мнимаго святого старца. Конечно, Распутину это стало

извѣстно черезъ Саблера.
Къ тому же времени относятся слѣдующія обстоятельства. Вели-

кая княгиня Елизавета Феодоровна, сестра Императрицы, возбудила

ходатайство объ учрежденіи первыхъ вѣковъ христіанства общества

дьякониссъ. Эти общины полумонашескія имѣли въ древнія времена

цѣлью молитвенныя собранія, устройство общежитій съ пріютами при

нихъ, устройство пріютовъ для дѣтей и богадѣленъ, а также уходъ за

больными и калѣками. Дѣло это было на разсмотрѣніи Синода при-

близительно одновременно съ инцидентомъ по вопросу о рукоположе-

ніи Распутина въ іереи. Въ засѣданіи Синода по этому вопросу воз-

никли ожесточенныя пренія. Душою оппозиціи ходатайству великой

княгини оказался тотъ же Гермогенъ. Возражая по существу ходатай-

ства, онъ доказывалъ, что учрежденіе общинъ дьякониссъ противорѣ-

чило бы каноническимъ правиламъ, ибо такія общины первыхъ вѣ-

ковъ христіанства были уничтожены постановленіемъ одного изъ все-

ленскихъ соборовъ.
Одновременно съ предложеніемъ великой княгини Саблеръ, видя,

что Синодъ неумолимъ въ вопросѣ о рукоположеніи Распутина, при-

думалъ новую комбинацію. Онъ предложилъ возвести въ санъ епископа

викарнаго Каргопольскаго, нѣкоего архимандрита Варнаву, сторонни-

ка Саблера и Распутина, малообразованнаго монаха, бывшаго до по-

стриженія своего простымъ огородникомъ. Саблеръ разсчитывалъ, что

этотъ послушный об. прокурору епископъ исполнитъ его волю и руко-

положитъ Распутина въ священническій санъ. Надо отдать справедли-

вость Синоду: онъ и противъ этого возсталъ единодушно и отвѣтилъ

отказомъ. Но Саблеръ не смутился. Онъ объяснилъ іерархамъ, что лич-

но онъ тутъ не причемъ и что это—воля лицъ, повыше его стоявшихъ,

и Синодъ заколебался. Первоприсутствующій въ Синодѣ петербургскій

митрополитъ Антоній былъ такъ потрясенъ этой интригой, что послѣ

засѣданія слегъ въ постель и проболѣлъ всю зиму, не принимая уча-

стія въ засѣданіяхъ Синода. Въ концѣ концовъ Саблеръ уломалъ таки

большинство членовъ Синода: подъ предсѣдательствомъ епископа

Сергія финляндскаго, который замѣщалъ митрополита Антонія, во-
30

проеъ о возведеніи Варнавы въ епископы былъ разрѣшенъ большин-

ствомъ голосовъ въ утвердительномъ смыслѣ. Епископъ Гермогенъ

остался вѣренъ себѣ; онъ не унимался, громя и об. прокурора, и мало-

душныхъ членовъ Синода и наконецъ вызывающе покинулъ засѣданіе,

заявивъ, что не желаетъ принимать никакого участія въ этомъ нечести-

вомъ дѣлѣ и грозя участникамъ постановлеиія церковной анафемой за

отсутствіе въ нихъ ревности къ достоинству православной Церкви. По

странной игрѣ судьбы всѣ эти интриги совпали по времени. РезуЛЪ-

татъ обличительной рѣчи епископа Гермогена былъ совсѣмъ неожи-

данный: послѣдовало Высочайшее повелѣніе, безотлагательно прика-

зывавшее ему вернуться въ свою епархію съ исключеніемъ изъ числа

членовъ Синода. Одновременно былъ высланъ изъ столицы и іеромо-

нахъ Иліодоръ, бывшій совершенно не при чемъ въ рѣшеніи Синода.

Этотъ остракизмъ въ отношеніи двухъ ярыхъ враговъ старца ясно по-

казываетъ, кто руководилъ этимъ дѣйствіемъ и кто мстилъ и устра-

нялъ со своего пути противниковъ.
Распутинъ съ образовавшимся уже тогда кружкомъ началъ прояв-

лять себя. Однако, строптивый владыка Гермогенъ отказался подчи-

ниться постигшей его опалѣ. Онъ написалъ Государю горячее искрен-

нее письмо, умоляя его вырвать выросшія вокругъ трона плевелы, до-

казывая силою неопровержимыхъ доводовъ все малодушіе Синода и

всю кривду возникшаго гнуснаго дѣла. Всей мощью своего краснорѣ-

чія онъ молилъ Императора поберечь себя, Наслѣдника и всю царскую

Семью отъ того ужаснаго вреда, который имъ приносится, требовалъ

суда епископовъ надъ собой, который только и можетъ по канониче-

скимъ правиламъ отстранить его отъ участія въ Синодѣ. Письмо это

осталось безъ отвѣта, но об. прокуроръ Саблеръ увѣдомилъ епископа

Гермогена, что за ослушаніе Царскому приказу онъ ссылается на по-

кой въ Жнровецкій монастырь и, если не уйдетъ туда добровольно, то

будетъ высланъ силой. Владыка серьезно заболѣлъ, но оправившись,

смирился, подчинился приказу и добровольно отправился въ ссылку.
Іеромонахъ Иліодоръ, однако, иначе использовалъ свою высылку,

поднявъ по этому поводу шумиху вокругъ своего имени. Онъ помѣ-

щалъ, гдѣ могъ, откровенныя интервью, прямо указывая на Распутина,

какъ на иниціатора и вдохновителя всего происшедшаго. Затѣмъ онъ

таинственно исчезъ, отправившись въ Саратовъ пѣшкомъ. Корреспон-

денты гнались за нимъ по пятамъ, описывая это путешествіе, превра-

тившееся такимъ Образомъ въ тріумфальное шествіе. Въ концѣ кон-

цовъ Иліодоръ былъ арестованъ и водворенъ въ предназначенное ему

мѣсто ссылки. Общественный скандалъ получился изрядный. Выра-

женія сочувствій летѣли къ епйскопу Гермогену со всѣхъ сторонъ и

возмущеніе было всеобщее. Я помню. хорошо, какъ членъ Г. Думы

В. М. Пуришкевичъ въ то время пришелъ ко мнѣ въ кабинетъ въ воз-

бужденномъ состояніи и съ ужасомъ и тоской въ голосѣ говорилъ

мнѣ: «Куда мы идемъ? Послѣдній оплотъ нашъ стараются разрушить
—	Св. православную Церковь. Была революція, посягавшая на Вер-

ховную власть, хотѣли поколебать ея авторитетъ и опрокинуть ее, —

но это не удалось. Армія оказалась вѣрной долгу, — и ее явно пропа-

гандируютъ. Въ довершеніе темныя силы взялись за послѣднюю на-
2—178
31

дежду Россіи, за Церковь. И ужаснѣе всего то, что это какъ бы исхо-

дитъ съ высоты престола Царскаго. Какой то проходимецъ, хлыстъ,

грязный неграмотный мужикъ играетъ святителями нашими. Въ ка-

кую пропасть насъ ведутъ? Боже мой! Я хочу пожертвовать собой

и убить эту гадину, Распутина»... А вѣдь Пуришкевичъ принадлежалъ

къ крайне правому крылу Думы. Но онъ былъ честный убѣжденный

человѣкъ, чуждый карьеризма и искательства и горячій патріотъ. На-

сулу удалось мнѣ успокоить взволнованнаго депутата, убѣдивъ его,

что не все пропало, что Дума еще можетъ сказать свое слово и бытъ

можетъ Верховная власть внемлетъ голосу народныхъ избранниковъ.
Характерно при этомъ, что Императоръ Николай II лично ничего

не имѣлъ против сосланнаго владыки. Послѣдній, по прибытіи на свое

новое мѣстожительство, прислалъ ко мнѣ своего секретаря съ пись-

момъ, въ которомъ призывалъ меня къ исполненію моего долга въ

томъ отношеніи, чтобы я раскрылъ всю правду Царю и со своей сторо-

ны предостерегъ бы Его Величество отъ надвигающейся опасности.
Въ одномъ изъ ближайшихъ моихъ всеподданнѣйшихъ докла-

довъ я доложилъ всю подноготную инцидента въ св. Синодѣ и про-

силъ смягчить участь невинно пострадавшаго владыки. Государь отвѣ-

тилъ мнѣ буквально слѣдующее: «Я ничего не имѣю противъ епископа

Гермогена. Считаю его честнымъ, правдивымъ архипастыремъ и пря-

модушнымъ человѣкомъ, способнымъ стойко и безстрашно отстаивать

правду и непоколебимымъ въ служеніи истинѣ и достоинству право-

славной Церкви. Онъ будетъ скоро возвращенъ. Но я не могъ не под-

вергнуть его наказанію, такъ какъ онъ открыто отказался подчиниться

моему повелѣнію».
Но ирощеніе все же не послѣдовало. Вѣроятно иныя воздѣйствія

оказались сильнѣе и поколебали слабую волю Императора.
Для разслѣдованія дѣла Иліодора Государемъ былъ посланъ въ

Царицынъ флигель-адьютантъ Мандрыка. Попутно онъ узналъ многое

и о преступной дѣятельности Распутина. Вернувшись въ Петербургъ,

Мандрыка, какъ честный человѣкъ, рѣшилъ довести обо -всемъ до свѣ-

дѣнія Государя и въ присутствіи Императрицы, сильно волнуясь (онъ

такъ волновался, что ему сдѣлалось дурно, и Государь самъ приносилъ

ему стаканъ воды), разсказалъ, что онъ узналъ о хлыстовской дѣя-

тельности Распутина въ Царицынѣ. Это подтверждаетъ, что въ сущ-

ности Государь не былъ въ невѣдѣніи относительно Распутина.
Общественная совѣсть была возмущена и требовала правды. Въ

печати появились мельчайшія подробности этого дѣла. Газеты пла-

тили большіе штрафы въ цензуру, но все же статьи свои помѣщали.

И въ самомъ дѣлѣ, съ какой бы стороны ни подходить къ этому дѣлу,

правда все же останется на сторонѣ Гермогена. Какое преступленіе со-

вершилъ онъ въ сущности, что навлекъ столь жестокую кару. Какъ че-

ловѣкъ безъ страха и упрека онъ считалъ долгомъ высказаться прямо

и честно, согласно велѣнію своей пастырской совѣсти, онъ смѣло и не

боясь никакихъ возмездій боролся за правое дѣло, отстаивая высокое

достоинство Церкви. Гдѣ же составъ его преступленія? И все же онъ

палъ въ угоду низкихъ проходимцевъ.
Вотъ какое могучее вліяніе уже тогда въ концѣ 1911 года имѣлъ
32

Распутинъ и его кружокъ. Могло ли русское общество оставаться

спокойнымъ равнодушнымъ зрителемъ происходящаго? Но кто же

боролся противъ развивающагося зла?
II
П. А. Столыаинъ о Распутинѣ. Инцидеятъ съ нянюшкой Царскихъ дѣтей. Опала пе-

тсрбургекаго митрополита Антовія. Запросъ о Распутинѣ въ Г. Дуиѣ. Разговоръ съ

вдовствующей Инператридей о Распутинѣ.
Возвращаясь нѣсколько назадъ, а именно къ 1908—1910 г. г., я дол-

женъ сказать, что предсѣдатель совѣта министровъ и мининстръ внут-

реннихъ дѣлъ П. А. Столыпинъ уже тогда былъ не мало озабоченъ не-

ожиданнымъ и послѣдовательно упорцымъ возрастаніемъ значенія и

вліянія Распутина при Императорскомъ Дворѣ. На той же точкѣ зрѣнія

стояли и оберъ-прокуроры св. Синода за время премьерства Столыпи-

на—П. П. Извольскій и Лукьяновъ. Столыпинъ неоднократно указывалъ

Императору Николаю II на гибельныя послѣдствія, могущія произойти

отъ близости къ Царской Четѣ несомнѣннаго сектанта. Но Распутинъ

въ періодъ 1905—1909 г. держалъ себя сравнительно въ тѣни, подго-

товляя себѣ твердую почву медленно и методично. Чувствуя все воз-

растущую свою силу, этотъ изувѣръ мало по малу распоясывается.

Похожденія эротическаго характера дѣлаются все наглѣе и отврати-

тельнѣе, число его жертвъ все увеличивается и захватывается имъ все

большій кругъ послѣдователей и поклонницъ. Въ виду такого обсто-

ятельства тогдашній об. Прокуроръ св. Синода Лукьяновъ совмѣстно

съ предсѣдателемъ совѣта министровъ П. А. Столыпинымъ предпри-

няли обслѣдованіе документальныхъ данныхъ, имѣвшихся въ налично-

сти о Распутинѣ, чтобы пролить ,свѣтъ на загадочную и неясную еще

тогда личность этого проходимца. Истина не замедлила вылиться во

всемъ своемъ неприглядномъ видѣ. Имѣя въ своемъ распоряженіи

всѣ секретныя дѣла архива Синода, об. прокурору Лукьянову было

легко приступить къ расшифровкѣ личности «великаго старца». Доку-

менты, на основаніи которыхъ это обслѣдованіе производилось, были

впослѣдствіи въ моемъ обозрѣніи и изученіи. Результаты обслѣдова-

нія оказались довольно убѣдительными и на основаніи этого обиль-

наго слѣдственнаго матерьяла предсѣдателемъ совѣта министровъ

П. А. Столыпинымъ былъ составленъ исчерпывающій всеподданнѣй-

шій докладъ, приведшій, однако, къ сощершенно неожиданному ре-

зультату. Императоръ Николай II внимательно выслушалъ докладъ

премьера, не принялъ однако по немъ опредѣлённаго рѣшенія, но по-

ручилъ Столыпину вызвать къ себѣ Распутина и лично убѣдиться въ

томъ, каковъ онъ естъ человѣкъ. Объ этомъ поворотѣ дѣла мнѣ лично

говорилъ при моемъ докладѣ о томъ же дѣлѣ Государь Императоръ

Николай П. Отъ самого Столыпина я слышалъ, что онъ дѣйствительно

вызывалъ къ себѣ Распутина. Послѣдній немедленно, войдя въ каби-

нетъ министра, сталъ испытывать надъ нимъ силу своего гипнотиче-

скаго свойства; «Онъ бѣгалъ по мнѣ своими бѣлесоватыми глазами,—

говорилъ Столыпинъ, — произносилъ какія то загадочныя и безсвяз-

ныя изрѣченія изъ Священнаго Писанія, какъ то необычайно водилъ
2»
33

руками, и я чувствовалъ, что во мнѣ пробуждается неопредолимое от«

вращеніе къ этой гадинѣ, сидящей противъ меня. Но я понималъ, что

въ этомъ человѣкѣ большая сила гипноза и что онъ на меня произво-

дитъ какое-то довольно сильное, правда отталкивающее, но все же мо-

ральное впечатлѣніе. Преодолѣвъ себя, я прикрикнулъ на него и, ска«

завъ ему прямо, что на основаніи документальныхъ данныхъ онъ у

меня въ рукахъ и я могу его раздавить въ прахъ, предавъ суду по всей

строгости законовъ о сектантахъ, въ виду чего рѣзко приказалЪ ему

немедленно, безотлагательно и притомъ добровольно покинуть Пётер.

бургъ и вернуться въ свое село и больше сюда не появляться».
Это было въ началѣ 1911 года. Премьеръ оказался сильнѣе гип?

нотизера, который понялъ, что дѣло грозило принять крайне невыгод-

ный для него оборотъ и, дѣйствитедьно, очень быстро и неожиданно

исчезъ съ петербургскаго горизонта и долгое время на немъ не появ-

лялся. Но надо при этомъ замѣтить, что если на такого желѣзной воли

человѣка, какимъ былъ по существу своему Столыпинъ, Григорій Рас-

путинъ все же оказывалъ скрытой въ немъ силой гипноза извѣстное

вліяніе, то какой же силы вліяніе могло быть на натурахъ, менѣе крѣп-

кихъ нервами и самообладаніемъ.
Однако, несмотря на кажущееся безмолвное согласіе Государя на

изгнаніе Распутина по настоянію Столыпина, дѣло приняло нѣсколько

иной оборотъ. Въ скоромъ времени послѣ отъѣзда «старца» въ родное

село, слѣдомъ за нимъ отправилась одна изъ приближенныхъ къ Им-

ператрнцѣ Александрѣ Феодоровнѣ дамъ А. А. Вырубова и съ нею онъ

вернулся, но не въ Петербургъ, а въ Кіевъ, куда прибыла Царская

Семья на торжества введенія земскихъ учрежденій въ юго-западномъ

краѣ. Надо при этомъ помнить, что положеніе Столыпина сильно по-

колебалось въ это время при Дворѣ. Законъ о введеніи земства въ

юго-западномъ краѣ, принятый въ г. Думѣ, былъ отклоненъ въ Г. Со-

вѣтѣ. П. А. Столыпинъ заявилъ Государю Императору, что онъ выхо-

дитъ въ отставку. Но состоялся компромиссъ, въ силу котораго зако-

нодательныя палаты были распущены на три дня и въ это время за-

конъ о введеніи земства въ юго-западномъ краѣ былъ обнародованъ

по 87 ст., въ точной редакціи принятаго Г. Думой законопроекта и

П. А. Столыпинъ взялъ свою отставку обратно. Негодованію членовъ

Г. Совѣта не было границъ, но и въ придворныхъ кругахъ поднялась

по этому поводу усиленная агитація противъ предсѣдателя совѣта ми-

нистровъ.
Много было толковъ въ обществѣ о томъ, что уже сформировав-

шійся тогда кружокъ Распутина принималъ въ этой кампаніи дѣятель-

ное участіе. Какъ бы то ни было, .но фактъ поѣздки Вырубовой въ с.

Покровское, очевидно, за Распутинымъ до нѣкоторой степени под-

тверждалъ эти разговоры. Опредѣленно уже говорилось тогда, что

Распутинъ успѣлъ убѣдить Царскую Чету въ томъ, что пока онъ при

ней въ наличности, никакого несчастья ни съ ней, ни въ особенности съ

Наслѣдникомъ Цесаревичемъ случиться не можетъ. Императрица

Александра Феодоровна, души не чаявшаЯ въ своемъ сынѣ, дрожав-

шая за него постоянно, въ силу своего мистическаго настроенія вполнѣ

подчинилась этимъ внушеніямъ ловкаго гипнотизера. Ей казалось,
34

что она обязана прннимать всѣ мѣры, не брезгать ничѣмъ, лишь бы

оберечь и охранить своего обожаемаго сына. Поэтому въ ея міровоз-

зрѣніи естественно сложилось твердое убѣжденіе, что Распутинъ дол*

женъ находиться неотлучно при Царской Семьѣ и въ Кіевѣ, гдѣ пред-

стоялъ рядъ торжествъ и многочисленныя появленія Царственной

Четы среди народа. Во всякомъ случаѣ Распутинъ былъ привезёнъ

Вырубовой въ Кіевъ, а затѣмъ отправился вслѣдъ за Императорской

Фамиліей въ Крымъ, въ Ливадію, гдѣ жилъ въ Ялтѣ въ гостинницѣ

«Эдинбургъ», но подъ именемъ Никонова. Когда это обстоятельство

дошло до свѣдѣнія тогдашняго градоначальника города Ялты генерала

Думбадзе, этотъ честный человѣкъ немедленно выслалъ Никонова

(Распутина) изъ Ялты административнымъ порядкомъ, не считаясь съ

опасностью для своей карьеры. По возвращеніи Царской Семьи въ

Петербургъ Распутинъ былъ уже тамъ и вновь занялъ прежнюю пози-

цію при Дворѣ.
Такимъ образомъ кажущаяся побѣда Столыпина и об. прокурора

Лукьянова была лишь временной имъ уступкой и все вошло въ преж-

нюю колею. Въ Кіевѣ во время торжествъ Столыпинъ былъ преда-

телъски убитъ во время параднаго спектакля и на его мѣсто былъ на-

значенъ Коковцевъ. Лукьяновъ понялъ, что ему безъ Столыпина не

сохранить своего поста, вышелъ въ отставку и былъ замѣненъ В. К.

Саблеромъ, убѣжденнымъ сторонникомъ Распутина, при которомъ

уже и разыгрались всѣ, опи^анные мною выше, инциденты въ Синодѣ,

окончившіеся опалой еп, Гермогена и Иліодора.
.Послѣдовательныя политическія побѣды все болѣе и болѣе

окрылили Распутина и онъ закусилъ удила.
Стало извѣстно, что онъ соблазнилъ нянюшку царскихъ дѣтей,

воспитаиницу императорскаго воспитательнаго дома. Мнѣ извѣстно,

что въ этомъ она каялась своему духовному отцу, призналась ему„ что

ходила со своимъ соблазнителемъ въ баню, потомъ одумалась, поняла

свой глубокій грѣхъ и во всемъ призналась молодой Императрицѣ,

умоляя ее не вѣрить Распутину, защитить дѣтей отъ его ужаснаго влі-

янія, называя его «дьяволомъ». Нянюшка эта, однако, вскорѣ была

объявлена ненормальной, нервно больной и ее отправили для излѣ-

ченія на Кавказъ. Побывавъ у лѣчившагося тамъ митрополита Ан-

тонія, она чистосердечно призналась ему въ своемъ грѣхѣ и обрисо-

вала во всѣхъ подробностяхъ преступную дѣятельность Распутина въ

царскомъ дворцѣ, умоляя владыку митрополита спасти изъ когтей

этого «чорта» Насяѣдника Цесаревича.
Вернувшись въ началѣ 1911 года въ Петербургъ, митрополитъ

Антоній, испросивъ всеподданнѣйшій докладъ, подробно доложилъ

Императору о всемъ ему извѣстномъ. Государь съ неудовольствіемъ

возразилъ ему, что эти дѣла его, митрополита, не касаются, такъ какъ

эти дѣла его семейныя. Митрополитъ имѣлъ твердость отвѣтить:

«Нѣтъ, Государь, это не семейное дѣло только, но дѣло всей Россіи.

Наслѣдникъ Цесаревнчъ не только вашъ сынъ, но нашъ будущій пове-

литель и принадлежитъ всей Россіи». Когда же Царь вновь остановилъ
35

владыку, сказавъ, что онъ не позволитъ, чтобы кто либо касался того,

что происходитъ въ его дворцѣ, митрополитъ, волнуясь, отвѣтилъ:

«Слушаю, Государь, но да позволено будетъ мнѣ думать, что русскій

Царь долженъ жить въ хрустальномъ дворцѣ, доступномъ взорамъ его

подданныхъ».
Государь сухо отпустилъ митрополита, съ которымъ вскорѣ по-

слѣ этого сдѣлался нервный ударъ, отъ котораго онъ уже не опра-

вился.
Очевидно вліяніе Распутина крѣпло, а чнсло его апологетовъ рос-

ло. Къ нему уже начали обращаться за помощью и покровительствомъ

со всѣхъ сторонъ. У него завелось нѣсколько секретарей, онъ, какъ

высокопоставленное лицо, имѣлъ пріемные часы и сдѣлался даже ма-

лодоступнымъ. Явиться передъ его ясные очи сдѣлалось уже дѣломъ

довольно сложнымъ: записывались въ очереди и все же шли со вся-

каго рода возможными и невозможными просьбами въ полномъ убѣж-

деніи, что «всемогущій» старецъ все сдѣлаетъ. Повидимому, и Распу-

тинъ убѣдилъ себя въ томъ же. По крайней мѣрѣ еще предсѣдатель

совѣта мйнистровъ П. А. Столыпинъ, а впослѣдствіи другіе высшія

должностныя лица стали получать отъ него безграмотно написанныя

записки въ довольно императивной редакціи на «ты» — «помоги та-

кому-то» или «сдѣлай то, что проситъ такой-то», «я его знаю, онъ хо-

рошій человѣкъ».
Къ сожалѣнію, надо сказать, что отказъ эти- домогательства встрѣ-

чали рѣдко. Лично я одинъ разъ тоже получилъ такую записку, но,

конечно, ничего не сдѣлалъ по ней и послѣ принятыхъ мною довольно

суровыхъ и рѣшительныхъ мѣръ, этого болыпе не повторялось. Про-

сители, видя, что заступничество Распутнна помогаетъ, разсказывали

о немъ другимъ и слава’ его росла. Пріѣзжали даже спеціально изъ

далекой провинціи ходатайствовать о помощи пресловутаго Григорія

Ефимовича.
И такъ, безграмотный ,безнравственный, развратный мужикъ, сек-

тантъ, человѣкъ порочный, явился, какъ бы въ роли всесильнаго вре-

менщика, котораго, къ сожалѣнію, часть общества поддерживала и

окружила организованнымъ кружкомъ. Что хорошаго могло сулить

Россіи такое мрачное явленіе? Какъ назвать психологію тѣхъ, кто яв-

лялись апологетами «старца», какъ не низкопробнымъ карьеризмомъ,

сервилизмомъ низкой марки, корыстью и преслѣдованіемъ узкихъ

личныхъ выгодъ. Этимъ людямъ не было дѣла до величія и ореола

Верховной власти, основы которой явно ими колебались. Имъ не было

никакого дѣла и до Россіи.
Въ это время въ силу исключительнаго положенія, занятого Рас-

путинымъ, вокругъ него стали образовываться темные дѣловые круж-

ки сомнительнаго финансоваго свойства, чаявшіе черезъ вліятельнаго

«старца» втихомолку обдѣлать свои дѣлишки и было фактически из-

вѣстно, что своихъ цѣлей эти люди достигали. Г. Дума, конечно, не

могла остаться въ сторонѣ отъ всѣхъ толковъ о значеніи для государ-

ства создавшагося соблазна. Среди членовъ Думы царило не малое

безпокойство. Но Г. Дума была въ извѣстной степени безсильна что

либо предпринять для успокоенія общества по самому существу круга
36

своей дѣятельности. Наконецъ члены Думы до нельзя опасались глас-

наго признанія съ думской кафедры, что проходимецъ и хлыстъ яв-

ляется какъ бы въ исключительной роли царскаго совѣтника и взялъ

такую силу, что цѣлое законодательное учрежденіе оказалось вынуж-

деннымъ вступить съ нимъ въ борьбу. Къ прискорбію, однако, избѣ-

жать этого не удалось. Воздерживаясь до поры до времени отъ вмѣ-

шательства въ дѣло Распутина, члены Г. Думы, тѣмъ не менѣе, не

могли не быть озабочены все возрастающимъ его вліяніемъ.
Если бы дѣло ограничивалось исключительно увлеченіемъ Импе-

ратрицы Александры Феодоровны воображаемымъ даромъ пророче-

ства этого человѣка и гипнотической его силой, облегчавшей ея нервное

страданіе и умѣрявшей ея страхи и опасенія за свою семью, въ особен-

ности за жизнь Наслѣдника, — то, конечно, это особой тревоги возбу-

днть бы не могло. Но Распутинъ, завладѣвъ неограниченнымъ довѣ-

ріемъ Царской Семьи, организовалъ (или вокругъ него былъ другими

органнзованъ) плотно спаянный кружокъ единомышленниковъ, кото-

рый сначала преслѣдовалъ личныя цѣли, а засимъ Мало по малу сталъ

вмѣшиваться сначала въ церковныя, а затѣмъ весьма основательно и

въ государственныя дѣла, устраняя популярныхъ дѣятелей и замѣняя

йхъ своими ставленниками. Наконецъ, подросталъ Наслѣдникъ пре-

стояа. Всѣмъ было извѣстно, что Распутинъ вмѣщивается въ интим-

ныя семейныя дѣла Царской Семьи и, не безъ основанія, являлось опа-

сеніе, что постоянная проповѣдь сектантства можетъ оказать вліяніе

на впечатлительную дѣтскую душу и что этою проповѣдью Наслѣд-

никъ престола можегь быть совращенъ изъ лона православной Цер-

кви, а фанатическая проповѣдь изувѣра мало по малу привьетъ его мі-

росозерцанію вредный мистицизмъ и можетъ сдѣлать изъ него въ бу-

дущемъ нервнаго и неуравновѣшеннаго человѣка. Наконецъ, близость

къ царскому престолу завѣдомо безнравственнаго и развратнаго, без-

грамотнаго мужика, слава о безобразньіхъ похожденіяхъ котораго

гремѣла, очевидно, способна была въ корнѣ подорвать высокое чув-

ство уваженія и почитанія Верховной власти. Были темные слухи о

томъ, что именно это и входило въ планъ вдохновителей распутин-

скаго кружка, причемъ дѣло, якобы, не обходилось безъ зарубежныхъ

вліяній изъ другихъ странъ. По крайней мѣрѣ, когда я собиралъ ма-

терьялъ для предстоящаго мнѣ всеподданнѣйшаго доклада, я имѣлъ

въ своемъ распоряженіи. вырѣзки изъ иностранныхъ газетъ. Въ нихъ

говорилось,* что на масонскомъ съѣздѣ въ Брюсселѣ, кажется въ 1909

или 1910 г, проводилась мысль, что Распутинъудобное орудіе для про-

веденія въ Россіи лозунговъ партій и что подъ разлагающимъ его влія-

ніемъ династія не продолжится болѣе двухъ лѣтъ. Видя и оцѣнивая

общее настроеніе, я понялъ, что предсѣдателю Г. Думы не избѣжать

подробнаго доклада Государю о наростающихъ общественныхъ на-

строеніяхъ. Событія, однако, развернулись быстрѣе, чѣмъ я думалъ.
Когда въ концѣ 1910 года разыгралось нашумѣвшее по всей Россіи

дѣло епископа Гермогена и Иліодора, приватъ-доцентъ московской

духовной Академіи Новоселовъ, спеціалистъ по дѣламъ сектантства,

выпустилъ въ свѣтъ брошюру, въ которой онъ шагъ за шагомъ слѣдя

за дѣятельностью Распутина, документально изобличаетъ его въ хлы-
37

стовствѣ. Новоселовъ рѣзко обвинялъ въ своемъ трудѣ высшую цер-

ковную іерархію въ попустительствѣ сектантсву. Брошюра эта была

немедленно изъята изъ продажи, конфискована и за выдержки изъ

нея въ горячей статьѣ того же автора, помѣщенной имъ въ газетѣ

«Голосъ Москвы», газета заплатила большой штрафъ и номеръ былъ

полиціей конфискованъ. Эти репрессіи имѣли, однако, обратное дѣй-

ствіе: брошюра Новоселова и номеръ газеты въ уцѣлѣвшихъ экземпля.

рахъ стали покупаться за баснословныя деньги, а въ газетахъ всѣхъ

направленій появлялись статьи о Распутинѣ и незаконной конфиска-

ціи брошюры; печатались во всеобщее свѣдѣніе письма его бывшихъ

жертвъ, прилагались фотографіи, гдѣ онъ изображенъ въ кругу сво-

ихъ послѣдователей. И чѣмъ больше усердствовала цензура и поли-

ція, тѣмъ болѣе писали и платили штрафы. Дѣло епископа Гермогена

не могло не возбудить волненія среди членовъ Г. Думы, а появившаяся

брошюра Новоселова и начавшаяся газетная кампанія только подлнлн

масла въ огонь. Въ виду такихъ обстоятельствъ я рѣшилъ безотлага*

тельно испросить всеподданнѣйщій докладъ. Но совершенно неожи-

данно для меня безъ предварительныхъ со мной переговоровъ нѣкото-

рыми членами Думы былъ предъявленъ запросъ по ловоду иезаконо-

мѣрныхъ дѣйствій предержащихъ властей по конфискаціи брошюры

Новоселова и номера газеты «Голосъ Москвы».
На основаніи Наказа Г. Думы я не имѣлъ права не поставить на

обсужденіе запросъ, внесенный въ порядкѣ спѣшности. Но такъ

какъ можно было ожидать и по поводу обсужденія спѣшности его

большого скандала въ Думѣ, я предварительно собралъ лидеровъ от-

дѣльныхъ думскихъ фракцій, Я старался убѣдить перваго, подписав-

шаго запросъ, А. И. Гучкова обождать съ запросомъ въ цѣляхъ охраны

Верховной власти отъ страстнаго осужденія во время преній. Мнѣ ка-

залось, что еще не настало время. выносить всѣ мрачныя явленія на

судъ общества и страны, что подобное щирокое преданіе дѣла всеоб-

щей гласности преждевременно. Я находилъ, что было бы цѣлесообраз-

нѣе и осторожнѣе,- имѣя въ рукахъ обильный матерьядъ, попытаться

путемъ доклада предсѣдателя Г. Думы ясно пОказать Государю Импе-

ратору всю опасность для него же развертывающихся событій и до-

биться удаленія совсѣмъ отъ Двора вреднаго лжеучителя.
А. И. Гучковъ возразилъ на это, что общее настроеніе до нельзя

повышенное и задержка запроса умѣренныхъ партій повлечетъ къ

тому, что таковой будетъ предъявленъ соціалистами, которые не по-

скупятся внести такіе мотивы, которые не разрядятъ, но еще сгустятъ

атмосферу. При предъявленіи же запроса центральными партіями

можно достигнуть соглашенія и скандала въ Думѣ избѣжать. Гучковъ

полагалъ, что путемъ запроса въ настоящихъ обстоятельствахъ можно

избѣжать обсужденія распутинства при разсмотрѣніи смѣты св. Си-

нода: сейчасъ пренія могутъ ограничиться рамками дѣла еп. Гермогена

и брошюры Новоселова, тогда какъ при обсужденіи смѣты св. Синода

пренія развернутся во всю ширь. Мнѣніе Гучкова одержало верхъ и

запросъ по вопросу о спѣшности былъ поставленъ на обсужденіе.
Надо отдать справедливость Г. Думѣ, что всѣ ея члены держали

себя во время обсужденія запроса вполнѣ корректно и никакого скан-
38

дала не произошло. Говорили по вопросу о спѣшности А. И. Гучковъ

и В. Н. Львовъ. Спѣшность запроса была принята единогласно.
Здѣсь не лишнее упомянуть о томъ, какъ отноеилась государ-

ственная власть къ создавшемуся положенію.
Министромъ внутреннихъ дѣлъ былъ тогда А. А. Макаровъ. Когда

предъявленъ былъ запросъ по поводу конфискаціи брошюры Ново-

селова, я обратился къ нему съ письмомъ, въ которомъ просилъ сдѣ-

лать распоряженіе о присылкѣ мнѣ экземпляра брошюры, въ виду не-

обходимости изучать дѣло и знать, какъ вести пренія. Макаровъ отвѣ-

тилъ, что у него брошюры Новоседова въ распоряженіи нѣтъ и что

онъ, вообще, не видитъ надобности въ ея распространеніи. Меня та-

кое отношеніе взорвало и я поѣхалъ къ нему лично. Макаровъ,

очевидно, не ожидалъ моего пріѣзда. Когда я вошелъ къ нему въ

кабинетъ, то къ немалому моему удивленію увидѣлъ на его письмен-

номъ столѣ нѣсколько экземпляровъ брошюры Новоселова. Такимъ

образомъ й такой порядочный человѣкъ, какъ Макаровъ, былъ не

чуждъ извѣстной доли сервилизма во имя спасенія Распутина. Про-

изошла бурная сцена между нами, послѣ чего я все же брошюру полу-

чилъ. Вотъ еще яркій примѣръ, какъ силенъ былъ Распутинъ, если

государственная власть считала необходимымъ его защищать, вмѣсто

того, чтобы заниматься болѣе важными государственными дѣлами.
Въ сущности запросъ вынесъ цѣликомъ дѣло на судъ общества.

Статья въ «Голосѣ Москвы», за которую номеръ былъ конфискованъ,

приведеннаа полностью въ текстѣ запроса, попала въ стенографическіе

отчеты и была напечатана поэтому во всѣхъ газетахъ. Вотъ, что въ

статьѣ этой говорилось: «Въ № 19 «Голоса Москвы» было помѣщено

письмо въ редакцію, поДъ заглавіемъ: «Голосъ православнаго міря-

нина», за подписью редактора-издателя «Религіозно - Философской

Бнбліотеки» Михаила Новоселова слѣдующаго содержанія: «Оио

ивяие іаіміеіп!». Эти негодующія слова невольно вырываются изъ

груди православныхъ людей по адресу хитраго заговорщика противъ

святыни Церкви государственной, растлителя чувствъ и тѣлесъ человѣ-

ческихъ — Григорія Распутина, дерзко прикрывающагося этой свя-

тыней Церковью. „Оио ивяием — этими словами вынуждаются со

скорбью и съ горечью взывать къ Синоду чада русской Церкви право-

славной, видя отрашное попустительство высшаго церковнаго управ-

ленія по отношенію къ названному Григорію Распутину. Долго ли,

въ самомъ дѣлѣ, Синодъ, передъ лицомъ котораго нѣсколько лѣтъ

уже разыгрывается эта преступная комедія, будетъ безмолвствовать

и бездѣйствовать? Почему безмолвствуетъ и бездѣйствуетъ онъ,

когда Божеская заповѣдь блюсти стадо отъ волковъ, казалось, дол-

жна была съ неотразимой силой сказаться въ сердцахъ іерарховъ рус-

скихъ, призванныхъ править словомъ Истины.
Почему молчатъ епископы, которымъ хорошо извѣстна дѣятель-

ность наглаго обманщика и растлителя? Почему молчатъ и стражи

Израилевы, когда въ письмахъ ко мнѣ нѣкоторые изъ нихъ откро-

венно называютъ этого лжеучителя — лжехлыстомъ, эротоманомъ,

щарлатаномъ. Гдѣ его святѣйшество, если онъ по нерадѣнію или

малодушеству не блюдетъ чистоты вѣры Церкви Божьей и попускаетъ
39

развратнаго хлыста творить дѣло тьмы подъ личиной свѣта? Гдѣ его

правящая десница, если онъ пальцемъ не хочетъ шевельнуть, чтобы

низвергнуть дерзкаго растлителя и еретика изъ ограды церковной?

Быть можетъ, ему недостаточно извѣстна дѣятельность Григорія Рас*

путина? Въ такомъ случаѣ прошу прощенія за негодующія дерзно»

венныя слова и почтительнѣйше прошу меня вызвать въ высшее цер*

ковное учрежденіе для представленія данныхъ, доказывающихъ ис*

тину моей оцѣнки хлыстовскаго обольстителя».
Такимъ образомъ появленіемъ въ печати брошюры Новоселова

и запроса въ Г. Думѣ по поводу ея конфискаціи, всѣ разговоры, слухи

и свѣдѣнія о дѣятельности и значеніи при Высочайшемъ Дворѣ Гри*

горія Распутина были поставлены на твердую почву документа и уже

ни въ комъ не могло быть сомнѣній въ истинѣ циркулирующихъ о

немъ слуховъ. Предъявленіемъ документальнаго запроса въ Г. Думѣ

Верховная Власть была поставлена лицомъ къ лицу съ необходн-

мостью рѣшить безотлагательно вопросъ: быть или не быть Распу-

тину. Всякому было ясно, что борьба распутинскаго кружка съ Рос-

сіей должна была разрѣшиться побѣдой или пораженіемъ той или дру-

гой стороны. Силы, однако, были неравныя. На сторонѣ Распутина

стояла волевая и властная Императрица Александра Феодоровна,

имѣвшая подавляющее вліяніе на своего Августѣйшаго Супруга, и

поддержанная придворной камарильей, хорошо знаівшей, чего она

хочетъ. А въ лагерѣ пртивниковъ царила нерѣшительность, опасеніе

энергичнымъ вмѣшательствомъ разгнѣвить верхи и отсутствовало

объеднненіе, потому что не помнили главнаго — блага Россіи.
Императоръ Николай II колебался и искалъ такихъ обстоя*

тельствъ, которыя бы поставили его въ положеніе, вынуждающее въ

силу вещей удалить Распутина. Въ этотъ періодъ онъ еще смутно ог-

давалъ себѣ отчетъ о значеніи всѣхъ переживаемыхъ событій, но

склонялся передъ болѣе сильной волей своей Августѣйшей Супруги.
Такимъ образомъ вся тяжесть борьбы легла на Г. Думу и это об-

стоятельство подало поводъ въ нѣкоторыхъ общественныхъ кругахъ

обвинить ее въ революціонныхъ тенденціяхъ; на самомъ же дѣлѣ

Дума боролась за неприкосновенность царскаго престижа.
Послѣ запроса въ Думѣ предсѣдатель совѣта министровъ Коков.

цевъ былъ вызванъ къ Государю. Онъ мнѣ говорилъ, что Императ-

рица Александра Феодоровна требовала непремѣнно роспуска Думы.

Если до запроса я колебался, ѣхать ли мнѣ съ докладомъ о Распутинѣ

или нѣтъ, то послѣ запроса я уже безповоротно рѣшилъ, что поѣду

съ докладомъ и буду говорить съ Государемъ о Распутинѣ.
Я цѣлый мѣсяцъ собиралъ свѣдѣнія; помогали Гучковъ, Бадма*

евъ, Родіоновъ, Гр. Сумароковъ, у котораго былъ агентъ, сообщавшій

свѣдѣнія изъ заграницы. Черезъ кн. Юсупова же мы знали о томъ,

что происходитъ во дворцѣ. Бадмаевъ сообщилъ о Гермогенѣ и Илі-

одорѣ въ связи съ Распутинымъ. Родіоновъ далъ подлинникъ письма

Императрицы Александры Феодоровны къ Распутину, которое Иліо*

доръ вырвалъ у него во время свалки, когда они со служкой били его

въ коридорѣ у Гермогена. Онъ же показывалъ и три письма великихъ

княженъ: Ольги, Татьяны и Маріи.
40

Въ февралѣ 1912 года кн. Юсуповъ сказалъ мнѣ, что Императрица

Марія Феодоровна очень взволновалась тѣмъ, что ейг пришлось слы-

шать о Распутинѣ и что, по его мнѣнію, слѣдовало бы мнѣ поѣхать ей

все доложить.
Вскорѣ послѣ того ко мнѣ явился генералъ Озеровъ, состоящій

при Императрицѣ Маріи Феодоровнѣ, по ея порученію.
Онъ говорилъ, что Имгіератрица Марія Феодоровна желала бы

меня видѣть и все отъ меня узнать. Императрица призвала кн. Юсу-

пова и у него распрашивала, какъ онъ думаетъ, какой я человѣкъ и

можетъ ли предсѣдатель Думы ей все откровенно сказать. Кн. Юсу-

новъ отвѣтилъ: «Это единственный человѣкъ, хорошо освѣдомлен-

ный, на котораго вполнѣ можно положиться, онъ вамъ скажетъ лишь

святую правду».
Вся Царская фамилія съ трепетомъ ожидала моего доклада: буду

ли я говорить о Распутинѣ и какое впечатлѣніе произведетъ мой

докладъ. В. к. Ольга Александровна говорила кн. В. М. Волконскому,

что она очень надѣется, что предсѣдатель Думы будетъ говорить съ

Государемъ.
За нѣсколько дней до моего доклада позвонилъ телефонъ и мнѣ

сообщили, что Императрица Марія Феодоровна ждетъ меня на другой

день въ одиннадцать часовъ утра. Я взялъ съ собой всѣ матерьялы и

поѣхалъ. Немедленно былъ введенъ въ ея маленькій кабинетъ, гдѣ

она уже ожидала. Императрица обратилась ко мнѣ со словами: «Не-

правда ли, вы предупреждены о мотивѣ нашего свиданія? Прежде

всего я хочу, чтобы вы объяснили мнѣ причины и смыслъ запроса.

Неправда ли, въ сущности цѣль была революціонная, почему же вы

тогда этого не остановили»*).
Я ей объяснилъ, что хотя я самъ былъ противъ запроса, но что я

категоричеси долженъ отвергнуть, будто тутъ была какая нибудь рево-

люціонная цѣль. Напротивъ, это было необходимо для успокоенія

умовъ. Толки слишкомъ далеко зашли, а мѣры правительства только

увеличивали возмущеніе.
Она пожелала тогда осмотрѣть всѣ документы, которые у меня

были. Я ей прочелъ выдержки изъ брошюры Новоселова и разска-

залъ все что зналъ. Тутъ она мнѣ сказала, что она только недавно

узнала о всей этой исторіи. Она, конечно, слышала о существованіи

Распутина, но не придавала большого значенія.
«Нѣсколько дней тому назадъ одна особа мнѣ разсказала всѣ эти

подробности и я была совершенно огорошена. Это ужасно, это

ужасно», повторяла она.
«Я знаю, что есть письмо Иліодора къ Гермогену (у меня дѣй*

ствительно была копія этого обличительнаго письма) и письмо Импе-

ратрицы къ этому ужасному человѣку. Покажите мнѣ, — сказала она.
Я сказалъ, что не могу этого сдѣлать. Она сперва требовала не-

премѣнно, но потомъ положила свою руку на мою и сказала:
«Неправда ли, вы его уничтожите?»
«Да, ваше величество, я его уничтожу».
*) Раэговоръ передаетея въ переводѣ еъ француэскаго, на которомъ пронсходилъ.
41

«Вы сдѣлаете очень хорошо».
Это письмо и по сейчасъ у меня: я вскорѣ узналъ, что копіи этого

письма въ извращенномъ видѣ ходятъ по рукамъ, тогда я счелъ нуж-

нымъ сохранить у себя подлинникъ.
Императрица сказала мнѣ:
«Я слышала, что вы имѣете намѣренІе говорить о Распутинѣ Госу>

дарю. Не дѣлайте этого. Къ несчастью, онъ вамъ не повѣритъ и къ

тому же это его сильно огорчитъ. Онъ такъ чистъ душой, что во

зло не вѣритъ».
На это я отвѣтилъ Государынѣ, что я, къ сожалѣнію, не могу при

докладѣ умолчать о такомъ важномъ дѣлѣ. Я обязанъ говорить, обя>

занъ довести до свѣденія моего Царя. Это дѣло слишкомъ серьезное

и послѣдствія могутъ быть слншкомъ опасныя.
—	Развѣ это зашло такъ далеко?
—	Государыня, это вопросъ династіи. И мы, монархисты, больше

не можемъ молчать. Я счастливъ, ваше величество, что вы предоста-

вили мнѣ счастье видѣть васъ и вамъ говорить откровенно объ этомь

дѣлѣ. Вы меня видите крайне взволнованнымъ мыслью объ отвѣт-

ственности, которая на мнѣ лежитъ. Я всеподданнѣйше позволяю себѣ

просить васъ дать мнѣ ваше благословеніе.
Она посмотрѣла на меня своими добрыми глазами и взволнованно

сказала, положивъ свою руку на мою:
—	Господь да благословитъ васъ.
Я уже уходилъ, когда она сдѣлала нѣсколько шаговъ и сказала:
—	Но не дѣлайте ему слишкомъ больно.
Впослѣдствіи я узналъ отъ князя Юсупова, что послѣ моего до-

клада Государю Императору Императрица Марія Феодоровна поѣхала

къ Государю и объяснила: «Или я, или Распутинъ», что она уѣдетъ,

если Распутинъ будетъ здѣсь.
Когда я вернулся домой, ко мнѣ пріѣхалъ князь В. М. Волконскій,

кн. Ф. Ф. и 3. Н. Юсуповы и тутъ же князь мнѣ сказалъ: «Мы отыгра-

лись отъ болыпой интриги».
Оказывается, что въ придворныхъ кругахъ старались всячески

помѣшать разговору Императрицы М. Ф. со мной, и когда это не уда-

лось, В. Н. Коковцевъ поѣхалъ къ Императрицѣ Маріи Феодоровнѣ,

чтобы черезъ нее уговорить меня не докладывать Государю. Между

тѣмъ у меня уже все было готово для доклада и я просилъ меня

принять.
III
Аудіенція по дѣлу о РаспутинЬ. Докладъ о РаспутинЪ. Документы о Распутинѣ. Раа-

говоръ сѣ царскимъ духовникомъ. Откааъ въ Аудіенціи.
Я отлично отдавалъ себѣ отчетъ въ томъ, что докладъ предсѣда-

теля Г. Думы не дастъ достаточныхъ результатовъ, ибо не дастъ той

почвы Государю, стоя твердо на которой, онъ неопровержимо могъ

6ы сказать: поп роззишиз, отвергая всякую защиту развратнаго вре-

менщика. Надо было добиться коллективнаго доклада, дабы ясно

было, что не одна Дума, а всѣ слои общества видяТъ глубйну той про-

пасти, въ которую ведетъ Царя и Россію злой обманщикъ. Мнѣ каза-
42

лось, что соединенный докладъ предсѣдателей совѣта мннистровъ,

Г. Думы и первоприсутствующаго въ св. Синодѣ митрополита, до-

стигъ бы этой цѣли, доказавъ, что вся страна возмущается близостью

къ тірестолу наглаго проходимца и его вліянія на ходъ государствен-

ныхъ дѣлъ, что совѣсть народная не спокойна и этимъ смущена. Къ

сожалѣнію, попытка моя въ этомъ направленіи не имѣла успѣха. По

тѣмъ или инымъ причинамъ указанныя мною лица уклонились отъ

совмѣстнаго со мной доклада. Пришлось ѣхать одному и взять всю

отвѣтственность за послѣдствія на себя.
26 февраля Государь назначилъ мнѣ явиться въ шесть часовъ ве-

чера. Утромъ въ этотъ день я ѣздилъ съ женой въ Казанскій соборъ

и служилъ молебенъ. Докладъ мой продолжался въ кабинетѣ Госу-

даря около двухъ часовъ. Сперва я доложилъ текущія дѣла, коснулся

положенія артнллерійскаго вѣдомства Подъ управленіемъ в. к. Сергѣя

Михайловича и сомнительной безопасности Кавказа подъ сомнитель-

нымъ управленіемъ графа Воронцова-Дашкова, а потомъ перешелъ къ

главному.
—	Ваше величество, — началъ я, — докладъ мой выйдетъ далеко

за предѣлы обыкновенныхъ моихъ докладовъ. Если послѣдуетъ на

то ваше высочайшее разрѣшеніе, я имѣю ввиду подробно и докумен-

тально доложить вамъ о готовящейся разрухѣ, чреватой самыми ги-

бельными послѣдствіями...
Государь взглянулъ на меня съ нѣкоторымъ удивленіемъ.
—	Я имѣю ввиду, — продолжалъ я, — старца Распутина и недопу-

стимое его присутствіе при Дворѣ вашего величества. Всеподданнѣй-

ше прошу васъ, Государь, угодно ли вамъ выслушать меня до конца

или вы слушать меня не хотите, въ такомъ случаѣ я говорить не буду.
Опустивъ голову и не глядя на меня, Государь тихо сказалъ:
—	Говорите...
—	Ваше величество, присутствіе при Дворѣ въ интимной его об-

становкѣ человѣка, столь опороченнаго, развратнаго и грязнаго, пред-

ставляетъ изъ себя небывалое явленіе въ исторіи рус-

скаго царствованія. Вліяніе, которое онъ оказываетъ на цер-

ковныя и государственныя дѣла, внушаетъ не малую тревогу рѣши-

тельно во всѣхъ слояхъ русскаго общества. Въ защиту этого прохо-

димца выставляется весь государственный апаратъ, начиная съ мини-

стровъ и кончая низшими чинами охранной полиціи. Распутинъ ору-

жіе въ рукахъ враговъ Россіи, которые черезъ него подкапываются

подъ Церковь и Монархію. Никакая революціонная пропаганда не

могла бы сдѣлать того, что дѣлаетъ присутствіе Распутина. Всѣхъ пу-

гаетъ близость его къ Царской Семьѣ. Это волнуетъ умы.
—	Но отчего же такіе нападки на Распутина, — перебилъ Госу-

дарь, — отчего его считаютъ вреднымъ?
—	Ваше величество, всѣмъ извѣстно изъ газетъ и изъ разсказовь

о томъ, что благодаря Распутину въ Синодѣ произошелъ расколъ и

что подъ его вліяніемъ перемѣщаются іерархи.
—	Какіе? — спросилъ Государь.
—	Исторія Гермогена всѣхъ глубоко оскорбила, какъ незаслужен-

ное оскорбленіе іерарха. У Гермогена есть много приверженцевъ. Я
43

получилъ прошеніе хддатайствовать за него передъ вашимъ величе.

ствомъ, подписанное десятью тысячами подписей.
—	Гермогена я считаю хорошимъ человѣкомъ, -г сказалъ Госу*

дарь, — онъ будетъ скоро возвращенъ, Но я не могу не подвергнуть

его наказанію, когда онъ открыто отказался подчиниться высочай*

шему повелѣнію.
•— Ваше величество, по каноническимъ правиламъ іерарха судигь

собраніе іерарховъ. Преосвященный Гермогенъ былъ осужденъ по

единоличному обвиненію оберъ-прокурора, по его докладу, — это на-

рушеніе каноническихъ правилъ.
Государь промолчалъ.
—	Исторія Иліодора тоже произвела тяжелое впечатлѣніе. Послѣ

разслѣдованія, назначеннаго вашимъ величествомъ, судъ надъ нимъ

былъ годъ тому назадъ прекращенъ. Теперь онъ безъ всякаго суда за-

ключенъ во Флорищеву Пустынь и это послѣ его открытаго выступленія

противъ Распутина. Подобнымъ же образомъ пострадали: Феофанъ,

который былъ лишенъ званія духовника Императрицы и перемѣщенъ

въ Симферополь, и Антоній тобольскій, первый указавшій Синоду н^

Распутина, какъ на хлыста и потребовавшій суда надъ нимъ. Его пе.

ремѣстили въ Тверь. Всѣ, кто поднимаетъ холосъ противъ Распутина,

преслѣдуются Синодомъ. Терпимо ли это, ваше величество? И мо-

гутъ ли православные люди молчать, видя развалъ православія?

Можно понять всеобщее негодованіе, когда глаза всѣхъ раскрылись и

всѣ узнали, что Распутинъ хлыстъ.
—	Какія у васъ доказательства?
—	Полиція прослѣдила, что онъ ходилъ съ женщинами въ баню,

а вѣдь это изъ особенностей ихъ ученія.
—	Такъ что жъ тутъ такого? У простолюдиновъ это принято.
—	Нѣтъ, ваше величество, это не принято. Можетъ быть ходятъ

мужъ съ женой, но то, что мы имѣемъ здѣсь — это развратъ. По-

звольте прочесть вамъ во-первыхъ письма его жертвъ, которыя сперва

попали въ ловушку, а затѣмъ раскаялись въ своемъ грѣхѣ. Вотъ

письмо одного сибирскаго священника, адресованное нѣкоторымъ

членамъ Думы (я не хотѣлъ сказать, что Гучкову), въ которомъ онъ

умоляетъ довести до свѣдѣнія начальства о поведеніи Распутина, о раз-

вратной его жизни и о томъ, какіе слухи онъ распространяетт» о сво-

емъ значеніи въ Петербургѣ и при Дворѣ. (Это письмо я прочелъ цѣ-

ликомъ).
Вотъ письмо, въ которомъ одна барыня кается, что Распутинъ

ее совратилъ, нравственно йзуродовалъ; отшатнулась отъ него, пока-

ялась и послѣ этого она вдругъ видитъ, что Распутинъ выходитъ изь

бани съ ея двумя дочерьми. Жена инженера Л. тоже увлеклась этимъ

ученіемъ. Она сошла съ ума и теперь еще въ сумасшедшемъ домѣ.

Провѣрьте, ваше величество...
—	Я вамъ вѣрю.
Я прочелъ ему письма, выдержки изъ брошюры Новоселова, я

указалъ ему на впечатлѣніе, которое произвело запрещеніе писать о

Распутинѣ. Онъ не подходитъ подъ категорію лицъ, о которыхъ

нельзя писать, онъ не высокопоставленное лицо, не принадлежитъ къ
44

Царской Фамиліи. Мы видимъ, что часто критикуютъ мииистровъ,

предсѣдателей Думы и Совѣта, — для этого запрещенія нѣтъ, — а о

Распутинѣ запрещено писать что бы то ни было. Это невольно вызы-

ваетъ мысль, что онъ близокъ къ Царской Семьѣ.
—	Но отчего вы думаете, что онъ хлыстъ?
—	Ваше величество, прочтите брошюру Новоселова: онъ спеці-

ально занялся этимъ вопросомъ. Тамъ есть указаніе на то, что Распу-

тина судили за хлыстовство, но дѣло почему то было прекращено.

Кромѣ того, извѣстно, что радѣнія приверженцевъ Распутина происхо-

дили на квартирѣ Сазонова, гдѣ Распутинъ жилъ. Позвольте вамъ по-

казать вырѣзку изъ заграничной газеты, гдѣ сказано, что на съѣздѣ

масоновъ въ Брюсселѣ говорили о Распутинѣ, какъ объ удобномъ

орудіи въ ихъ рукахъ. Интрига эта въ связи съ послѣдующими обсто-

ятельствами совершенно ясна. Дѣло идетъ не только о тронѣ и пре-

стижѣ Царской Семьи: вѣдь можетъ быть и серьезная опасность для

Наслѣдника.
—	Какъ? — произнесъ съ волненіемъ Государь.
—	Ваше величество, вѣдь при Наслѣдникѣ нѣтъ серьезнаго отвѣт-

ственнаго лица, при немъ деревенскій парень Деревенько—онъ можетъ

быть очень хорошій человѣкъ, но это простой крестьянинъ — невѣ-

жественные люди, вообще, склонны къ мистицизму. Что, если съ На-

слѣдникомъ случится что нибудь? — Это всѣхъ волнуетъ... Обаятель-

ный ребенокъ, котораго всѣ такъ любятъ.
Государь, видимо, все время волновался. Онъ бралъ одну за дру-

гой папиросы и опять бросалъ.
Тогда я рѣшилъ подойти съ другой стороны и убѣдить Государя,

что Распутинъ обманщикъ. Я показалъ ему фотографію Распутина

съ напѳрснымъ крестомъ.
—	Вы видите, ваше величество, Распутинъ не іерархъ; онъ здѣсь

изображенъ какъ бы священникомъ.
Государь на это сказалъ:
—	Да, ужъ это слишкомъ. Онъ не имѣетъ права надѣвать наперс-

наго креста.
—	Ваше величество, это кощунство. Онъ, невѣжественный му-

жикъ, не можетъ надѣвать клобукъ и, кромѣ того, это дается при свя-

щенствѣ. Вотъ другая фотографія, «хлыстовскій корабль», эта фото-

графія была въ «Огонькѣ», ее видѣла вся Россія. Вотъ Распутинъ,

окруженный молодьши дѣвушками, а вотъ и мальчики, онъ среди

нихъ. Вотъ Распутинъ съ двумя молодыми людьми: они держатъ

доску и на ней текстъ хлыстовскій, а у Распутина въ рукахъ икона

Божьей Матери хлустовская. Корабль, ведущій къ повальному грѣху.
—	Что это такое? — спросилъ Государь.
—	Прочитайте брошюру Новоселова, которую я вамъ представлю.

Вотъ его фотографія, гдѣ Распутинъ съ двумя женщинами и подпи-

сано: «Путь, ведущій къ спасенію». Вѣдь это соблазнъ. А запреще-

ніе писать о немъ невольно возбуждаетъ мысль, что Царь покрови-

тель хлыстовъ. А если вспыхнетъ война? Гдѣ же престижъ царской

власти? Многія лица, близко стоящія ко Двору, называются какъ

привержевцы Распутина. Слухи о то>іъ, что высшее общество подпало
45

вліянію Распутнна, какъ хлыста, даетъ поводъ лренебрежительно от-

носитъся къ этому обществу — это унижаетъ общество, унижаетъ

Дворъ. Несмотря на запрещеніе писать о немъ, слухи и толки о Рас*

путинѣ съ жадностью перепечатываются въ провинціальныхъ газетахъ.
—	Читали ли вы докладъ Столыпина? — спросилъ меня Государь.
—	Нѣтъ, я зналъ о немъ, но не читалъ.
—	Я ему отказалъ, — сказалъ Государь.
—	Жаль, — отвѣтилъ я, — всего этого не было бы. Ваше величе-

ство, вы меня видите крайне взволнованнымъ, мнѣ тяжело было гово-

рить вамъ жестокую истину. Я молчать не могъ, не могъ скрыватЬ

опасности положенія и возможности страшныхъ послѣдствій. Я вѣрю,

что Господь поставилъ меня посредникомъ между Царемъ и предста-

вителями народа, собранными по его Державной волѣ, и мой долгъ

русскаго и вѣрноподданнаго сказатъ вамъ, Государь: враги хотятъ

расшатать тронъ и Церковь и замаратъ дорогое для насъ имя Царя.

Я всегда помню слова присяги: «О всякомъ же вредѣ и убыткѣ его

величеству своевременно извѣщать и предотвращать тщатися».

Умоляю васъ во имя всего святого для васъ, Россіи, для счастья ва*

шего Наслѣдства прогоните отъ себя грязнаго проходимца, разсѣйте

мрачныя опасенія вѣрныхъ трону людей...
—	Его теперь здѣсь нѣтъ, — произнесъ Государь.
—	Позвольте мнѣ всѣмъ говорить, что онъ не вернется?
Государь помолчалъ немного и сказалъ:
—	Нѣтъ, я не могу вамъ этого обѣщать — вашимъ же словамъ

вѣрю вполнѣ.
—	Вѣрите ли вы, Государь, что возбудившіе запросъ были дви*

жимы самыми вѣрноподданническими чувствами и преданностью къ

престолу, что ихъ побудили къ тому тѣ же чувства, которыя заставнли

и меня вамъ докладывать?
—	Въ вашемъ докладѣ я чувствовалъ искренность и вѣрю Думѣ,

потому что вѣрю вамъ.
Мнѣ хотѣлось узнать, остался ли доволенъ Государь моимъ до-

кладомъ.
—	Ваше величество, — сказалъ я, — я шелъ сюда, готовый поне-

сти кару въ случаѣ, если бы я имѣлъ несчастье разгнѣвать ваше вели-

чество. Если я превысилъ свои полномочія, скажите слово и я сниму

съ себя званіе предсѣдателя Г. Думы. Я думалъ исполнить свой долгъ.

Я считалъ своей прямой обязанностью довести все до вашего свѣдѣ-

нія. Видя, какое волненіе вызываетъ это дѣло въ Думѣ, я не могъ

молчать своему Государю.
—	Я васъ благодарю. Вы поступили, какъ честный человѣкъ, какъ

вѣрнопо дданный.
—	Ваше величество, позвольте мнѣ просить у васъ въ знакъ осо-

бой милости ко мнѣ счастья быть представленнымъ наслѣднику Цеса-

ревичу.
—	Развѣ вы его не знаете?
—Я никогда его не видалъ.
Государь велѣлъ позвать Наслѣдника и я представился ему, какъ

«самый большой и толстый человѣкъ въ Россіи», чѣмъ вызвалъ его
46

веселый смѣхъ. На мой вопросъ, удаченъ ли былъ наканунѣ сборъ въ

пользу «колоса ржи» — зтотъ удивительно симпатичный ребенокъ

весь просіялъ и сказалъ: «Да, я одинъ собралъ пятьдесятъ рублей»,

это очень много.
Государь съ доброй улыбкой смотрѣлъ на сына и добавилъ:
—	Онъ цѣлый день не разставался со своей кружкой.
Здѣсь Государь всталъ и, протянувъ руку, сказалъ: «До свиданія

Михаилъ Владиміровичъ». И когда уходилъ, услышалъ громкій шо-

потъ Наслѣдника: «Кто это?» и отвѣтъ Государя: «Предсѣдатель

Думы».
Наслѣдникъ выбѣжалъ за мной въ переднюю и все время смотрѣлъ

въ стекляную дверь. «Не простудитесь, — сказалъ я ему, — здѣсь

дуетъ». Онъ закричалъ': «Нѣтъ, нѣтъ, ничего». Рядомъ появился улы-

бающійся Деревенько и я обратилъ вниманіе на всѣхъ, выстроенныхъ

въ шеренгу лакеевъ, солдатъ и казаковъ. Съ какой любовью они смот-

рѣли на Наслѣдника.
Характерно, что старшій камердинеръ Государя Чемодуровъ, про-

вожая меня, сказалъ: «Ваше превосходительство, вы бы почаще прі-

ѣзжали къ намъ. У насъ мало кто бываетъ и мы ничего новаго не

знаемъ».
Я былъ растроганъ довѣріемъ къ себѣ и терпѣніемъ, съ какимъ

былъ выслушанъ до конца, особенно послѣ всѣхъ предупрежденій:

«Онъ не будетъ слушать, онъ заупрямится, онъ разсердится и т. д.»
Когда я вернулся домой, у меня произошелъ интересный разго-

воръ съ управляющимъ собственной его Величества канцеляріей

А. С. Танѣевымъ въ телефонъ:
—	Михаилъ Владиміровичъ, скажите мнѣ, отчего меня хотятъ ви-

дѣть два члена Думы?
—	Не могу вамъ сказать, ничего отъ нихъ не слышалъ.
—	Я боюсь, что они по поводу Григорія.
—	Какого Григорія?
—	Да вы знаете... Григорія (заикаясь) Распутина.
—	Что общаго между вами и Распутинымъ, какая связь?
—	Такъ знаете... Я думалъ...
—	Радъ, что вы сами признаете, что съ вами есть причина гово-

рить объ этомъ мерзкомъ хлыстѣ. Я вамъ скажу, что если вы честный

человѣкъ, вы должны его убрать изъ Царскаго — и вы знаете какъ.
—	Я ничего не знаю.
—	Нѣтъ, вы знаете и если не исполните своего долга честнаго че-

ловѣка, вся ненависть Россіи падетъ на вашу голову. Ваше имя всѣ

связываютъ съ проклятіемъ Россіи — Распутинымъ.
—	(Издаетъ какіе то звуки...) До свиданія...
Въ тотъ же вечеръ я поѣхалъ въ Думу и былъ моментально окру-

женъ депутатами, которымъ въ краткихъ словахъ сообщилъ содержа-

ніе доклада и о милостивомъ отношеніи ко мнѣ Государя. На всѣхъ

мой разсказъ произвелъ хорошее впечатлѣніе. Самымъ близкимъ же

я передалъ все дословно.
47

28 февраля утромъ мнѣ изъ Царскаго Села позвонилъ по теле-

фону дворцовый комендантъ генералъ-адъютантъ В. Н. Дедюлииъ и

йросилъ заѣхать къ нему на городскую его квартиру. Съ Дедюлинымъ

мы были старые школьные товарищи и друзья, почему разговоръ

нашъ носилъ интимный характеръ.
Дедюлинъ сообщилъ мнѣ слѣдующее: «Стало извѣстно, что послѣ

твоего доклада Государь почти не прикасался къ ѣдѣ за обѣдомъ,

былъ задумчивъ и сосредоточенъ. На докладѣ моемъ на другой день

я позволилъ себѣ спросить его: «Ваше величество, у васъ съ докла-

домъ былъ Родзянко. Кажется онъ очень утомилъ васъ?» Государь

отвѣтилъ: «Нѣтъ, нисколько не утомилъ. Видно, что Родзянко вѣрно-

подданный человѣкъ, не боящійся говорить правду. Онъ сообщилъ

мнѣ многое, чего я не зналъ. Вы съ нимъ товарищи по корпусу, пере*

дайте ему, чтобы онъ произвелъ разслѣдованіе по дѣлу Распутина.

Пусть онъ изъ Синода возьметъ всѣ секретныя дѣла по этому вопросу,

хорошенько все разберетъ и мнѣ доложить. Но пусть объ этомъ пока

никто не будетъ знаты>.
Я былъ пораженъ этимъ извѣстіемъ и вечеромъ того же дня со-

бралъ Чл. Гос. Совѣта В. И. Карпова и депутатовъ Каменскаго, Шубин-

скаго и Гучкова. Мы до поздней ночи обсуждали, какъ лучше посту-

пить. На другой день я вызвалъ Даманскаго, товарища оберъ-проку-

рора, въ Думу съ тѣмъ, чтобы онъ привезъ требуемое дѣло. Даман-

скій явился. Я рѣшилъ представиться ничего не знающимъ, чтобы

лучше все выпытать отъ Даманскаго. Это очень ловко удалось. Онъ

выболталъ все, что надо было знать. Стараясь убѣдить меня въ чи*

стотѣ и святости Григорія, онъ сказалъ, что многія почтенныя и вид-

ныя лица уважаютъ старца и любятъ съ нимъ бесѣдовать; назвалъ

много именъ и подтвердилъ многія даиныя, переданныя мнѣ раньше

разными людьми. Сказалъ, что Раслутинъ живетъ у Сазонова, почтев-

ную семыо котораго онъ, Даманскій, знаетъ хорошо, что тамъ бы-

ваютъ: гофмейстеръ Танѣевъ, генеральша Орлова, «такой уважаемый

человѣкъ», какъ еііископъ Варнава, графиня Витте и многіе другіе.

На все это я выражалъ удивленіе и поддакивалъ. Даманскій держалЪ

все время портфель въ рукахъ и доказывалъ мнѣ, что никакого

значенія это дѣло не имѣетъ и не стоитъ его смотрѣть. Расписывая

далѣе добродѣтели старца, Даманскій выражалъ негодованіе на всѢ

сплетни и клевету, которыя распускаются всюду про него: «Говорятъ,

что онъ хлыстъ, развратникъ и даже дошли до того, что будто бы

Императрица Александра Феодоровна живетъ съ нимъ»...
Здѣсь я ударилъ кулакомъ по столу, всталъ во весь ростъ, сбро-

силъ наивный видъ, сдѣлалъ свирѣпое лицо и закричалъ такъ, чтобы

рядомъ было слышно:
—	Вы, милостивый государь, съ ума сошли? Какъ вы смѣете го-

ворить при мнѣ подобную гнусность. Вы забываете, про кого и кому

вы это говорите!.. Я васъ слушать не желаю.
Мой гнѣвъ для него былъ такъ неожиданъ, что онъ поблѣднѣлъ,

согнулъ спину и сталъ извиняться. Его грязная цѣль понятна: онъ во-

образилъ, что одурачилъ меня, хотѣлъ вызвать меня на скользкій путь

сплетни, услышать отъ меня какія нибудь сальныя подробности и пе-
48

редать кому слѣдуетъ. Онъ былъ увѣренъ, что я, удовольствуясь его

объясненіями, дѣла совсѣмъ не возьму, и былъ пораженъ, когда я рѣ-

шительнымъ жестомъ взялъ папку у него изъ рукъ, заперъ въ сТолъ

и положилъ ключъ въ карманъ со словами: «По приказанію Государя

Императора я подробно ознакомлюсь съ этимъ дѣломъ и васъ из-

вѣщу».
Получивъ нужные документы, я немедленно засадилъ всю канцеля-

рію, всѣхъ присяжныхъ переписчицъ за копированіе дѣла въ полномъ

его объемѣ и вмѣстѣ съ начальникомъ Думской канцеляріи Я. В. Глин-

кой мы составили планъ работъ по столь щекотливому дѣлу. На дру-

гой же день Даманскій по телефону потребовалъ отъ меня частной бе-

сѣды у меня на квартирѣ. Я сразу понялъ, что здѣсь готовится под-

вохъ и отвѣтилъ ему, что въ служебныхъ дѣлахъ я не признаю част-

ныхъ бесѣдъ и прошу его пожаловать въ три часа въ мой кабинетъ —

въ Г. Думу и сразу же повѣсилъ трубку во избѣжаніе ненужныхъ об ь-

ясненій.
Когда я пріѣхалъ въ Думу, то Даманскій былъ уже тамъ, но къ

моему не малому удивленію его сопровождалъ протоіерей Алек-

сандръ Васильевъ, законоучитель царскихъ дѣтей. Такое появленіе

отца протоіерея меня не мало удивило и, догадываясь, что на меня

готЪвится какой то натискъ, я рѣшилъ разъединить ихъ. Я разсадилъ

ихъ по разнымъ кабинетамъ.
Первая моя бесѣда была съ Даманскимъ, который заявилъ мнѣ,

что онъ имѣетъ порученіе получить обратно все дѣло о Распутинѣ. Я

пыразилъ удивленіе такому требованію и сказалъ, что разъ состоялось

Высочайшее повелѣніе по данному дѣлу, то оно можетъ быть отмѣ-

нено только такимъ же путемъ — Высочайшимъ повелѣніемъ или сло-

весно переданнымъ черезъ генералъ-адьютанта или статсъ-секретаря,

или же письменнымъ повелѣніемъ. Тогда Даманскій, нѣсколько вол-

иуясь, путаясь и понизивъ голосъ, сталъ мнѣ объяснять, что Высочай-

шаго повелѣнія онъ не имѣетъ, но что это требуетъ одно очень высо-

копоставленное лицо.
—	Кто же э.то, Саблеръ? — спросилъ я.
—	Нѣтъ, повыше, — махнувъ рукой, отвѣтилъ Даманскій.
—	Да кто же? — сказалъ я, дѣлая удивленное лицо.
Помявшись немного, Даманскій отвѣчалъ:
—	Императрица Александра Феодоровна.
—	Въ такомъ случаѣ передайте ея Величеству, что она такая же

подданная своего августѣйшаго Супруга, какъ и я, и что оба мы обя-

заны въ точности исполнять его' повелѣніе. А потому я ея желанія ис-

полнить не могу.
—	Какъ, — воскликнулъ недоумѣрно Даманскій, — я долженъ ей

это передать? Но вѣдь она этого хочетъ.
—	Къ сожалѣнію, — отвѣтилъ я, — я ея желанія, веетаки, испол-

нить не могу, — и въ виду попытокъ Даманскаго убѣдить меня, я пре-

кратилъ съ нимъ разговоръ.
Затѣмъ я вызвалъ отца Васильева. Онъ передалъ мнѣ, что Импе-

ратрица Александра Феодоровна поручила ему высказать мнѣ свое

мнѣніе о старцѣ:
49

—	Это вполнѣ богобоязненный и вѣрующій человѣкъ, безвред*

ный и даже скорѣе полезный для Царской Семьи.
—	Какая же его роль особенно по отношенію къ дѣтямъ въ Цар-

ской Семьѣ?
—	Онъ съ дѣтьми бесѣдуетъ о Богѣ, о вѣрѣ.
Меня эти слова взорвали:
—	Вы мнѣ это говорите, вы, православный священникъ, законо-

учитель царскихъ дѣтей. Вы допускаете, чтобы невѣжественный, глу-

пый мужикъ говорилъ съ ними о вѣрѣ, допускаете, чтобы его вредный

гипнозъ вліялъ на дѣтскія души? Вы видите роль и значеніе въ семьѣ

этого невѣжественнаго сектанта, хлыста, и вы молчите. Это преступ-

ное попустительство, измѣна вашему сану и присягѣ. Вы все знаете

и изъ угодливости молчите, когда Богъ вамъ далъ власть, какъ

служителю Алтаря, открыто бороться за вѣру. Значитъ, вы сами сек-

тантъ и участвуете въ сатанинскомъ замыслѣ враговъ Царя и Россіи—

забросать грязью престолъ и Церковь...
Несчастный священникъ былъ страшно пораженъ моими словами,

блѣднѣлъ и дрожащимъ голосомъ сказалъ:
—	Никто никогда не говорилъ со мной такъ, какъ вы. Ваши словЪ

открыли мнѣ глаза. Скажите, что я долженъ дѣлать?
—	Идите и скажите отъ моего имени Царицѣ, что если она не хо-

четъ губить мужа и сына и расшатать престолъ, она должна навсегда

прогнать отъ себя этого грязнаго хлыста. Положеніе серьезное: ника-

кая революціонная пропаганда не могла бы сдѣлать болѣе вреда мо-

нархіи и болѣе уронить достоинство Царскаго дома. Если вы опять

будете молчать и не откроете всю правду — крестъ, который вы но-

сите на груди, сожжетъ вамъ душу и сердце.
Онъ потомъ говорилъ Волконскому: «Я трепещущій вышелъ отъ

предсѣдателя и почувствовалъ, сколько въ его словахъ силы и

истины».
Впослѣдствіи мнѣ сообщили, что священникъ Васильевъ все пере-

далъ Императрицѣ въ исковерканномъ видѣ, еще болѣе возстановивъ

ее противъ меня. Онъ поддерживалъ ее въ увлеченіи Распутинымъ и,

однимъ словомъ, игралъ все ту же двойственную роль.
Отъ Гучкова я узналъ, что всѣ приверженцы Распутина забезпо-

коились, смущенные моимъ продолжительнымъ докладомъ у Государя

и рѣшили выписать Распутина.
Кн. 3. Н. Юсупова по телефону сообщила, что высылка Распутина

такъ подѣйствовала на Императрицу, что она захворала и легла въ по-

стель. Интересенъ фактъ, что послѣ запроса въ Думѣ Императрица

написала 3. Ю. отчаянное письмо на восьми страницахъ, гдѣ она жало-

валась на клевету и несправеддивыя нападки на нихъ: «Насъ не лю-

бятъ и стараются намъ повредить. Этотъ запросъ — революціонный

актъ». Она въ этомъ письмѣ писала столько жалобъ на ихъ ужасное

положеніе, что Юсуповой стало жалко Царицу и она передала въ теле-

фонъ, что собирается придти къ Царицѣ на другой день. Но, вѣро*

ятно, происками Вырубовой ей сказали, что Императрица больна и

никого не принимаетъ.
50

Только 9 марта 1912 года ей удалось быть у Императрицы. Это

уже было послѣ рѣчи Гучкова по поводу смѣты Синода, гдѣ онъ упо-

миналъ о Распутинѣ.
Кн. 3. Н. Юсупова серьезно и убѣдительно говорила, подтверждая

мои слова Государю, но со стороны Императрицы встрѣтила сильиый

отпоръ, возбужденіе и негодованіе. Она высказала свое неудоволь-

ствіе по поводу моего доклада Государю и особенно сердилась на мой

отказъ вернуть дѣло о Распутинѣ: «По какому праву онъ задержива-

етъ дѣло и не хочетъ его вернуть».
Кн. 3. Юсупова убѣждала ее вѣрить словамъ предсѣдателя Думы:

«Это честный и вѣрный человѣкъ».
—	Нѣтъ, вы не знаете, что онъ сказалъ отцу Васильеву, Родзянко

и Гучкова мало повѣсить.
Кн. 3. Н. Юсупова въ порывѣ негодованія сказала:
—	Какъ вы можете говорить подобныя вещи. Благодарите Бога,

что находятся еще честные люди, которые правду доводятъ до свѣдѣ-

нія Государя. Распутинъ долженъ быть изгнанъ. Это хлыстъ, кото-

рый злоупотребляетъ своимъ положеніемъ при васъ.
—	Нѣтъ, нѣтъ, на него клевещутъ, онъ святой человѣкъ.
Когда дѣла, переданныя Даманскимъ были изучены, во всей пол-

нотѣ, раскрылась грязная эпопея этого вреднаго человѣка.
Первый доносъ, обвиняющий Распутина въ сектантствѣ хлыстов-

скаго толка, былъ сдѣланъ тобольскимъ уѣзднымъ исправникомъ то-

больскому губернатору еще въ 1902 году на основаніи оффиціальнаго

сообщенія мѣстнаго священника села Покровскаго. Губернаторъ пре-

проводилъ все дѣло на распоряженіе мѣстнаго архіерея преосвящен-

наго Антонія. Послѣдній поручилъ сдѣлать дознаніе одному изъ мис-

сіонеровъ епархіи. Миссіонеръ энергично взялся за дѣло. Онъ пред-

ставилъ обширный докладъ, изобилующій документальными дан-

ными, сдѣлалъ обыскъ въ квартирѣ Распутина, произвелъ нѣсколько

выемокъ вещественныхъ доказательствъ и раскрылъ много бывшихь

неясными обстоятельствъ, несомнѣнно изобличающихъ принадлеж-

ность Распутина къ хлыстовству. Нѣкоторыя изъ этихъ подробностей,

указанныя въ докладѣ, были до того безнравственны и противны, что

безъ отвращенія нельзя было ихъ читатъ.
Получивъ докладъ миссіонера, епископъ Антоній поручилъ изу-

чить его спеціалисту по сектантскимъ дѣламъ инспектору тобольской

духовной семинаріи Березкину. Дѣло затянулось и во время его про-

изводства Распутинъ успѣлъ уѣхать въ Петербургъ и тамъ посте-

пенно, какъ уже мною сообщено, втерся въ довѣріе ко многимъ высо-

копоставленнымъ лицамъ и получилъ доступъ къ Высочайшему Дво-

ру. Между тѣмъ при обозрѣніи слѣдствія, произведеннаго весьма тол-

ково и обстоятельно Березкинымъ, подкрѣпленнаго свидѣтельскими

показаніями, письмами, ссылками на догматы хлыстовскаго вѣроуче-

нія, не могло быть сомнѣнія въ томъ, что Распутинъ заправскій

хлыстъ, притомъ высшаго полета, умѣлый пропагандистъ и растли-

тель душъ православнаго простодушнаго люда. Онъ имѣлъ по дан-

нымъ слѣдствія несомнѣнную связь со многими пророками хлыстов-

ства, между которыми игралъ не послѣднюю роль. Березкинъ въ сво-
51

емъ докладѣ тобольскому епископу заявилъ, что для него нѣтъ ника-

кихъ сомнѣній въ сектантствѣ Распутина, но, считая, что дѣло должно

быть направлено свѣтской власти для судебнаго преслѣдованія вред-

наго еретика, Березкинъ полагалъ необходимымъ произвести нѣкото-

рыя дополнительныя изслѣдованія и засимъ уже передать дѣло проку-

рорскому надзору. Преосвященный Антоній тобольскій на основаніи

такого заключенія предписалъ тобольской духовной консисторіи 6ъ

точности исполнить указанія Березкина и передать Григорія Ефимова

Распутина въ распоряженіе судебной власти. Пока длилась эта про-

цессуальная волокита, Распутинъ вернулся изъ Петербурга въ родное

село. Но вернулся онъ оттуда съ значительными денежными средства-

ми, началъ строить себѣ прекрасный домъ съ богатой обстановкой.

Онъ хвастается уже открыто милостями членовъ Царскаго дома, пока-

зываетъ всѣмъ ихъ подарки: напримѣръ, богатый золотой крестъ на

золотой цѣпи, медальонъ съ портретомъ Императрицы Александры

Феодоровны, портреты высокопоставленныхъ лицъ съ соотвѣтствую-

щими надписями, щеголяетъ въ богатыхъ собольихъ шубахъ, сло-

вомъ, изъ гонимаго сектанта преображается во вліятельное лицо, пе-

редъ которымъ многіе уже начинаютъ заискивать.
Послѣ резолюціи епископа о привлеченіи Распутина къ суду —

дѣло заканчивается указомъ Синода о бытіи по Высочайшему пове-

лѣнію преосвященному Антонію, епископу тобольскому, — архіепи-

скопомъ тверскимъ и кашинскимъ — т. е. перемѣщеніемъ епископа.

Такъ и не состоялся судъ надъ еретикомъ. Впослѣдствіи я узналъ отъ

весьма компетентныхъ лицъ, что во избѣжаніе излишняго скандала

тобольскому епископу предложили на выборъ: или прекратить нача-

тое противъ Распутина дѣло и ѣхать съ повышеніемъ въ архіеписко-

пы въ Тверь, или же у^алиться на покой. Онъ избралъ первый варі-

антъ и дѣло Распутина заглохло.
Изучивъ всесторонне и обстоятельно все порученное мнѣ дѣло, я

составилъ сжатый докладъ и 8 марта 1912 года послалъ Государю

свою просьбу о пріемѣ меня для доклада ему во исполненіе возло-

женнаго на меня Высочайшаго порученія.
На мое ходатайство о всеподданнѣйшемъ докладѣ долго не было

отвѣта. Мнѣ стало извѣстно, что Императрица упорно сопротивля-

ется моему вторичному докладу съ документами въ рукахъ. Нако-

нецъ за нѣсколько дней до отъѣзда Царской Семьи въ Крымъ, предсѣ-

датель совѣта министровъ В. Н. Коковцевъ получилъ мое ходатайство

о пріемѣ, на которомъ Государь начерталъ: «Прошу В. Н. передать

предсѣдателю Думы, что я его принятъ не могу и не вижу въ этомъ

надобности, такъ какъ полторы недѣли тому назадъ я его принималъ.

Кромѣ того, пренія по смѣтѣ Синода приняли неправильное направ-

леніе, которое мнѣ не нравится. Прошу васъ и предсѣдателя Думы

принять мѣры къ тому, чтобы этого не повторялось».
Мы оба обомлѣли, читая эти строки, которыми былъ нанесенъ

афронтъ Думѣ и оскорбленіе ея предсѣдателю, такъ какъ по основ-

нымъ законамъ послѣдній сносится непосредственно съ верховной
52

властью. Здѣсь же передавалось порученіе черезъ премьера, который

на это правъ не нмѣлъ. Я объявилъ Коковцеву, что достоинство Думы

оскорблено и мнѣ придется выйти въ отставку и снять съ себя при-

дворное званіе. Получился бы конфликтъ между Думой и Царемъ,

т. е. какъ бы революціонное направленіе Думы, что еще болѣе ослож-

нило бы и безъ того тяжелое положеніе.
Тогда мы рѣшили слѣдующее: Коковцевъ долженъ ѣхать на слѣ-

дующій день въ Царское, объяснить Государю неловкость его отвѣта

и добиться или пріема, или личнаго письма по адресу предсѣдателя

Думы. Такъ и было сдѣлано. Коковцевъ хорошо исполнилъ поруче-

ніе, передалъ мои слова и желаніе выйти въ отставку и снять придвор-

ное званіе. На что Государь сказалъ:
—	Я обижать его не хотѣлъ, напротивъ, я имъ очень доволенъ.

Дума стала другая при немъ: ассигновали на флотъ и артиллерійское

вѣдомство... Что же дѣлать?
Коковцевъ посовѣтовалъ написать собственноручное письмо и на

другой день я получилъ его со слѣдующимъ содержаніемъ: «Не имѣя

времени передъ отъѣздомъ въ Крымъ принять васъ, прошу доставить

письменный докладъ».
Письмо я сохранилъ у себя.
Отъ Думы я скрылъ этотъ инцидентъ и сообщилъ только о соб-

ственноручномъ письмѣ съ просьбой прислать письменный докладъ.
И то многіе выражали негодованіе, что Государь принималъ Бала-

шева, студентовъ-академиковъ, многихъ представлявшихся лицъ, а

для предсѣдателя Думы времени не нашлось.
Я тотчасъ же принялся за составленіе письменнаго доклада, въ

чемъ мнѣ особенно помогалъ В. И. Карповъ и начальникъ канцеляріи

Думы Я. В. Глинка.
ДокЛадъ вышелъ убѣдительный, въ особенности въ заключеніи,

гдѣ говорилось о томъ, какія надо принять мѣры для успокоенія

взволнованнаго общества и упорядоченія Церкви. Вернуть Гермогена,

выгнать Распутина и созваТь соборъ. Во время составленія доклада

ко мнѣ отъ лица Гермогена явился Родіоновъ, чтобы передать, что

онъ знаетъ о моемъ разговорѣ съ Царемъ въ защиту православія, что

посылаетъ свое благословеніе, молится за меня и проситъ и впредь

крѣпко стоять за вѣру православную.
Распутинъ между тѣмъ опять явился въ Петербургъ и, какъ сооб-

щали газеты, былъ встрѣченъ сбориЩемъ своихъ приверженцевъ на

квартирѣ госпожи Головиной. Этотъ разъ по пятамъ за нимъ слѣдила

полиція и корреспонденты. Друзья Распутина доставили его въ Цар-

ское, но. несмотря на ихъ старанія до Императрицы онъ допущенъ не

былъ. На шестой недѣлѣ Великаго постд Царская Фамилія уѣхала въ

Крымъ. Вырубова умудрилась посадить Распутина въ свитскій поѣздъ

въ купэ князя Туманова. Кто то доложилъ объ этомъ Государю. Госу-

дарь страшно разсердился, что его ослушались, велѣлъ остановить

поѣздъ на станціи Тосно, высадить Распутина и съ агентомъ тайной

полиціи отправить въ тобольскую губернію.
Итакъ, мои слова достигли желаемаго результата. Съ тѣхъ поръ

Распутинъ при Дворѣ нѣкоторое время не появляется. Онъ пріѣз-
53

жаетъ въ Петербургъ на два дня, оставаться дольше онъ не смѣетъ.

Директоръ департамента полнціи жаловался мнѣ:
«Онъ такъ мнѣ надоѣлъ. За нимъ надо слѣдить — онъ прямо съ

вокзала отправляется въ баню съ двумя какими нибудь барынями».
Я увѣренъ, что Императрица, конечно, моего вмѣшательства не

простила. О судьбѣ моего доклада я ничего не зналъ: ни отвѣта, ни

возраженія. Читалъ ли его Государь — я свѣдѣній не имѣлъ. Гово-

рили, впрочемъ, что Государь читалъ въ Крыму докладъ вмѣстѣ съ

герцогомъ Гессенскимъ.
IV
Пріемъ членовъ Думы и недовольетво Царя. Послѣдствія пріема. Бородинскія торжества,

Выборная кампанія въ IV Думу. Аудіенція Родаянки, переизбраннаго въ Предеѣдатели,
Въ маѣ мѣсяцѣ 1912 года въ Москвѣ на освященіи памятника

Александру III Государь былъ со мной холоденъ, тогда какъ вся Цар-

ская Семья демонстративно выражала мнѣ вниманіе.
Весной, передъ окончаніемъ работъ Думы, многіе члены, какъ

правые, такЪ и октябристы, а главнымъ образомъ крестъяне всѣхъ

партій, выражали желаніе представиться Государю. Въ этомъ я ви-

дѣлъ побужденія самыя искреннія и благородныя, а также и проявле-

ніе вѣрноподданническихъ чувствъ. Я энергично началъ черезъ пред-

сѣдателя совѣта министровъ Коковцева хлопотать объ этомъ. Госу-

дарь отнесся подозрительно къ этому заявленію и сперва наотрѣзъ

отказался принять членовъ Думы, вѣроятно подъ вліяніемъ Императ-

рицы, которая присутствовала при разговорѣ съ Коковцевымъ и все

время повторяла, что это совершевно лишнее. Съ другой стороны

велись переговоры съ барономъ Фредериксомъ, министромъ Высочай-

шаго Двора, съ просьбой о томъ же. Только послѣ того, какъ Коков-

цевъ и Фредериксъ объявили, что они щыходятъ въ отставку, еслй

Дума не будетъ принята, Государь, нехотя, на это согласился. Извѣ-

стіе было встрѣчено радостно и Ѣхали въ приподнятомъ хорошемъ

настроеніи. И велико было разочарованіе и оскорбленіе, когда на

пріемѣ Государь недовольнымъ тономъ высказалъ только слова осу-

жденія и неудовольствія по поводу «слишкомъ страстныхъ, недо-

вольно спокойныхъ преній по разнымъ вопросамъ». Патріотическія

же заслуги: ассигнованіе на флотъ, работы по земельной реформѣ и

многія другія, какъ Холмщина, западное земство, Финляндія — ничего

не было упомянуто Царемъ и впечатлѣніе получилось, что Государь

Думой недоволенъ, сердитъ на нее. И всѣ поняли, что тому причиной

распутинское дѣло и вліяніе Императрицы. Въ оффиціальномъ сооб-

щеніи въ печати слова Государя были очень смягчены. Но всѣ мы, пе-

режившіе эти минуты, помнимъ, какая была у всѣхъ на душѣ горькая

обида за незаслуженное оскорбленіе.
Послѣдними словами Государя было напоминаніе объ ассигнова-

ніи на церковно-прйходскія школы, причемъ онъ выразилъ надежду,

что ассигнованіе на дѣло, близкое сердцу его покойнаго родителя, бу-

детъ принято Думой.
54

Мы всѣ были какъ въ воду опущенные, и насколько всѣ ѣхали

туда съ радужными надеждами, настолько теперь всѣ предавались

мрачнымъ мыслямъ.
На другой день настроеніе въ Думѣ было подавленное и когда я

черезъ лидеровъ и вліятельныхъ членовъ старался узнать, какого ре-

зультата можетъ достигнуть голосованіе объ .ассигнованіи на церков-

но-приходскія школы, всѣ категорически (кромѣ нѣсколькихъ край-

нихъ правыхъ) заявили ,что вопросъ этотъ будетъ проваленъ. Гово-

рили о томъ даже націоналисты, что Государь насъ не цѣнитъ: «Онъ

съ нами, Богъ знаетъ, какъ обращается. Саблеръ и Распутинъ дороже

насъ...» и т. д.
Мое положеніе было очень затруднительное: ставить на голосова-

ніе вопросъ, о которомъ упоминалъ Государь, зная, что онъ непре-

мѣнно провалится — было невозможно. Это значило бы создать кон-

фликтъ между Государемъ и Думой и закончитъ сессію демонстра-

ціей противъ его желанія. Я рѣшилъ снять вопросъ съ повѣстки, что-

бы весь одіумъ этого инцидента палъ только на меня, а не на Думу.

Правые, особенно духовенство, очень возмутились такимъ моимъ рѣ-

шеніемъ. Не разобравъ дѣла, подняли крикъ и объявили, что они на

прощаніе устроятъ колоссальный скандалъ. Когда я шелъ предсѣда-

тельствовать, мнѣ пришлось окружить себя думскими приставами,

чтобы избѣжать какой нибудь непріятной выходки со стороны духо-

венства. Во время перерыва я вызвалъ епископа Евлогія къ себѣ въ

кабинетъ, объяснилъ ему, что меня побудило поступить такъ. Онъ

.увидѣлъ свою ошибку, извинялся, такъ же какъ и многіе правые, вы-

ражавшіе сперва свое негодованіе.
Во время пребыванія моего лѣтомъ заграницей въ Наугеймѣ я

прочелъ въ газетахъ и узналъ изъ письма члена Думы Ковзана, что

роспускъ Думы предполагается за три дня до Бородинскихъ тор-

жествъ, назначенныхъ на 26 августа, такъ что народные представители

не будутъ участвовать на торжествахъ. Зная, какое непріятное впечат-

лѣніе произведетъ это распоряженіе, я тотчасъ написалъ Коковцеву

письмо съ усердной просьбой, во что бы то ни стало, убѣдить Госу-

даря на распускать Думы до 26 августа. Черезъ нѣсколько дней я по-

лучилъ отвѣтъ, что Дума будетъ распущена 30 августа. Вернувшись

въ Петербургъ, я сейчасъ же поѣхалъ въ Думу, гдѣ засталъ человѣкъ

двадцать депутатовъ; среди нихъ нѣсколько человѣкъ крестьянъ,

съѣхавшихся въ надеждѣ получить билетъ для присутствія на торже-

ствахъ. Разочарованіе ихъ было велико, когда, прочитавши церемо-

ніалъ, они увидѣли, что мѣстъ для членовъ Думы не назначено ни на

Бородинскомъ полѣ, ни въ Москвѣ. Ознакомившись съ церемоніа-

ломъ, я обратилъ вниманіе на то, что хотя предсѣдатель Думы всюду

поставленъ наравнѣ съ предсѣдателемъ г. Совѣта, — члены обѣихъ

палатъ не уравнены. Члены г. Совѣта имѣютъ мѣсто на торжествахъ,

члены Думы, даже товарищи предсѣдателя — нигдѣ не упомянуты.
Меня такое отношеніе къ народному представительству крайне

возмутило и мое первое движеніе было отказаться отъ участія въ тор-

жествахъ. Но меня убѣдили члены Думы, особенно изъ крестьянъ,
55

которые говорили: «Если ие мы, такъ хотя бы предсѣдатель долженъ

быть на этой великой" годовщинѣ славы народной».
Послѣ нѣкоторыхъ колебаній я рѣшился на слѣдующее: 26 авгу-

ста ѣхать на Бородино и уклониться отъ другихъ церемоній. Причину

своего отсутствія въ Москвѣ я объяснилъ Коковцеву и церемоніймей-

стеру барону Корфу. Послѣдній далъ мнѣ довольно характерный от-

вѣтъ: «Члены Думы не имѣютъ пріѣзда ко Двору», на что я возра-

зилъ: «Это торжество народное, а не придворное, и не церемоніймей-

стеры спасли Россію, а народъ».
На Бородинскомъ полѣ Государь, проходя очень близко отъ меня,

мелькомъ взглянулъ въ мою сторону и не отвѣтилъ мнѣ на поклонъ.

Я понялъ, что причина его неблаговоленія ко мнѣ была снятіе съ по'

вѣстки ассигнованія на церковно-приходскія школы и опять таки до-

кладъ по Распутинскому дѣлу.
Послѣ Бородинкаго торжества повидимому было рѣшено въ пра-

вительственныхъ сферахъ принять самыя рѣзкія мѣры, чтобы при

предстоящихъ выборахъ въ четвертую г. Думу прошли исключительно

элементы, способные оказать слѣпую поддержку правительству. Въ

этихъ цѣляхъ были использованы всевозможныя мѣры для «.разъясне-

нія» нежелательныхъ и непокорныхъ элементовъ.
Меня переизбрали въ предсѣдатели Г. Думы. Въ глупомъ по-

ложеніи оказались правые и націоналисты. Въ видѣ протеста про-

тивъ моего избранія они демонстративно вышли, желая пока-

зать, что не хотятъ слушать рѣчь предсѣдателя, который про-

шелъ лѣвыми голосами (кадеты клали за меня, благодаря этому я

получилъ большинство. Соціалисты и трудовики, какъ всегда, укло-

нились отъ выборовъ). Часть правыхъ однако не совсѣмъ была по-

сдушна своимъ лидерамъ — они столпились у дверёй, когда революці-

онная, по ихъ понятіямъ, часть Думы рукоплескала словамъ о выздо-

ровленіи Наслѣдника, а они стояли молча. Даже самые лѣвые депу-

таты, какъ бы на зло имъ, кричали. и апплодировали, какъ можно

громче. Сконфуженные правые говорили потомъ, что если бы они

знали, какая будетъ рѣчь, они конечно бы остались.
Всѣ газеты подхватили это происшествіе. Правая печать молчала.
Тотчасъ послѣ своего избранія я испросилъ аудіенцію у Государя.

Государь встрѣтилъ меня съ нѣкоторымъ волненіемъ, причемъ, во-

преки обычаю, пріемъ происходилъ стоя и продолжался всего двад-

цать минутъ.
Я сказалъ:
—	Честь имѣю явиться, какъ вновь избранный предсѣдатель Г.

Думы.
—	Да, скажите, какъ это скоро случилось... — со смущеніемъ на-

чалъ Государь. — Я съ удовольствіемъ, Михаилъ Владиміровичъ,

узналъ о вашемъ избраніи. Благодарю васъ за вашу прекрасную рѣчь.

Такъ долженъ думать и чувствовать каждый русскій человѣкъ. Но

отчего вы нашъ строй называете конституціоннымъ?
56

—	Государь, вамъ угодно было великодушно призвать къ участію

въ законодательныхъ работахъ представителей народа. Это участіе

есть конституція и я не счелъ возможнымъ, хотя бы единымъ сло-

вомъ, идти противъ Державной воли вашего величества.
—	Да, да, я теперь васъ понимаю. Но объясните мнѣ» почему

ушли отъ вашей рѣчи правые и націоналисты? Какъ это было неу-

мѣстно и непонятно, когда вы произносили вашу глубоко патріотиче-

скую рѣчь.
—	Государь, они ждали другихъ словъ и, такъ сказать, авансомъ

хотѣли протестовать и не участвовать въ «революціонныхъ выступле-

ніяхъ», но смѣю васъ увѣрить, что несмотря на рядъ несправедливо-

стей, которыя позволило себѣ правительство во время избирательной

кампаніи, — въ Г. Думѣ или по крайней мѣрѣ въ ея большинствѣ ре-

волюціоннаго настроенія нѣтъ. Моя рѣчь является вѣрнымъ отраже-

ніемъ мыслей и чувствъ, царящихъ среди членовъ Думы. Такимъ об-

разомъ уходомъ во время моей рѣчи націоналисты и правые поста-

вили себя въ оппозиціонное положеніе: они не приняли участія въ

воодушевленномъ порывѣ Думы, когда я предложилъ выразить ва-

шему величеству чувство радости по поводу выздоровленія Наслѣд-

ника Цесаревича, чѣмъ и были наказаны за свою безтактность.
—	Императрица и я мы были очень тронуты вашими словами и я

прошу васъ передать Думѣ нашу благодарность.
Черезъ два дня послѣ пріема я получилъ отъ министра Двора ба-

рона Фредерикса бумагу слѣдующаго содержанія:
«Милостивый Государь Михаилъ Владиміровичъ. По всеподдан-

нѣйшему докладу на ходатайство члена Г. Думы въ должности егер-

мейстера Балашева отъ имени группы депутатовъ о счастьѣ предста-

виться Государю Императору, послѣдовало принципіальное согласіе

Его Императорскаго Величества на пріемъ членовъ Думы IV созыва по

примѣру 1907 и 1908 г.г.
Сообщая вамъ о таковой Высочайшей волѣ, прошу ваше превос-

ходительство сообщить мнѣ списки тѣхъ изъ членовъ Г. Думы, кото-

рые заявили о желаніи имѣть счастье быть принятыми Его Император-

скимъ Величествомъ.
Примите увѣреніе въ совершенномъ почтеніи и преданности
Баронъ Фредериксъ.
27 ноября 1912 г.».
Оказалось, что націоналисты и правые, желая передъ Государемъ

оправдать свое странное поведеніе, рѣшили просить представленія по-

мимо предсѣдателя, какъ группа «вѣрноподданныхъ правыхъ». Госу-

дарю это, видимо, не понравилось и онъ, не отвѣчая ничего Балашеву,

направилъ отвѣтъ прямо предсѣдателю Думы.
Депутаты стали записываться на пріемъ. Самъ я поѣхалъ къ ба-

рону Фредериксу узнать, пожелаетъ ли Государь принять кадетъ. Ба-

ронъ мнѣ сказалъ, что Государь приметъ всѣхъ, кто захочетъ явиться,

даже соціалистовъ. Многіе кадеты хотѣли ѣхать и въ ихъ фракціи
57

рѣшено было представить каждому свободу дѣйствія. Я очень ста-

рался склонить къ поѣздкѣ наибольшее число депутатовъ. Я долго

уговаривалъ Милюкова (разговоръ происходилъ въ коридорѣ Маріин-

ского театра на представленіи «Юдифи» съ Шаляпинымъ), но Милю-

ковъ отказывался и подъ конецъ сказалъ: «Я боюсь, что видъ мой вы*

зоветъ у Государя Императора слишкомъ непріятныя воспоминанія».

Онъ, очевидно, намекалъ на выборгское воззваніе.
Такъ Милюковъ и не поѣхалъ, но было, всетаки, двадцать шесть

кадетовъ, сорокъ четыре прогрессиста, поляки, бѣлорусско-литовское

коло, мусульмане и безпартійные, всего отъ оппозиціи восемьдесятъ

семь человѣкъ, а всѣхъ депутатовъ было триста семьдесятъ четыре

изъ четыреста сорока человѣкъ общаго состава. Это знаменательно,

такъ какъ до сихъ поръ ѣздило меньше, а кадеты ни разу на пріемъ,

вообще, не ѣздили.
Государь встрѣтилъ депутатовъ очень любезно. Подалъ руку

предсѣдателю и сталъ обходить депутатовъ, которые стояли по губер-

ніямъ. Церемоніймейстеръ баронъ Корфъ называлъ ихъ по фами-

ліямъ, но Государь его остановилъ: «Мнѣ будетъ представлять депута-

товъ предсѣдатель Думы, не безпокойтесь, баронъж. Съ каждымъ

Государь о чемъ нибудь говорилъ, а съ правыми былъ дажё какъ буд-

то холоднѣе, чѣмъ съ другими.
Депутатъ Хвостовъ явился съ большимъ бантомъ союза русскаго

народа, что даже не по этикету, такъ какъ нельзя на мундиръ надѣвать

самодѣльные ордена и украшенія. Государь его спросилъ: «Что это

за значекъ?», Хвостовъ отвѣтилъ: «Это знакъ принадлежности къ со-

юзу русскаго народа».
Государь, отходя, тихо сказалъ, пожавъ плечами: «Странно». По-

слѣ чего Хвостовъ снялъ свой значекъ.
Когда Государь обошелъ всѣхъ, правые двинулись впередъ, чтобы

его окружать, но Государь прошелъ въ центръ толпы и сказалъ нѣ-

сколько словъ съ пожеланіями дружной и плодотворной работы и по-

желалъ всѣмъ счастливо встрѣтить праздники.
V
Торжество по случаю 300-лѣтія Дома Романовыхъ. Изгнаніе Распутина иаъ собора.
Радко Дмитріезъ въ Петербургѣ.
Въ Думѣ начали упорно говорить, что Распутинъ опять появился

въ Петербургѣ. Я получилъ бумагу изъ Царицына со многими подпи-

сями, въ которой просили принять мѣры и сообщали, что жителямъ

Царицына извѣстно, будто Распутинъ находится у В. К. Саблера и сно*

ва бываетъ при дворѣ. Я послалъ эту бумагу Саблеру съ письмомъ,

прося дать этимъ лицамъ исчерпывающій отвѣтъ. Саблеръ отвѣтилъ

письменно довольно непріятнымъ тономъ, что Распутина онъ не ви-

далъ и съ нимъ ничего общаго не имѣетъ. Вслѣдъ за его письмомъ

ко мнѣ оффиціально пріѣхалъ новый министръ внутреннихъ дѣлъ

Маклаковъ и заявилъ, что Государю Императору извѣстно, будто въ

Думѣ готовягь опять запросъ по поводу Распутина и что предсѣда-

тель этотъ запросъ поддерживаетъ. Государь поручилъ Маклакову
58

передать, что это ему не нравится и онъ не желаетъ, чтобы вопросъ о

Распутинѣ вновь поднимался въ Думѣ. Я отвѣтилъ Маклакову, что

ничего подобнаго нѣтъ, а что вѣроятно донесъ объ этомъ Саблеръ и

разсказалъ ему о письмѣ изъ Царицына. Въ скоромъ времени на обѣ*

дѣ у Коковцева я встрѣтился съ Саблеромъ и высказалъ ему свое не-

годованіе по поводу того, что онъ позволилъ себѣ извратить жалобу

царицынскихъ гражданъ на присутствіе Распутина въ домѣ оберъ-

прокурора Синода. Саблеръ былъ чрезвычайно сконфуженъ и въ за-

мѣшательствѣ завѣрялъ, что я не такъ его понялъ. Съ своей стороны

я предупредилъ Саблера, что буду имѣть всеподданнѣйшій докладъ по

этому дѣлу. При первомъ же докладѣ я представилъ дѣло въ такомъ

видѣ:
«Бью вашему івеличеству челомъ на оберъ-прокурора св. Синода

въ томъ, что онъ преднамѣренно ввелъ васъ въ заблужденіе относи-

тельно петиціи царицынскихъ гражданъ, покрытой чуть ли не пятью

стами подписей. Разъ жалоба касалась дѣйствій оберъ-прокурора, то

вѣдь нормальный порядокъ требуетъ, чтобы это дѣло было передано

первоисточнику, т. е. самому оберъ-прокурору — напрасно онъ на это

жаловался вашему величеству. Что же касается второй стадіи дѣла,

переданной мнѣ по высочайшему повелѣнію Н. А. Маклаковымъ, то

здѣсь уже сплошной вымыселъ. Настроеніе Думы совершенно не вѣр-

но истолковано: о Распутннѣ разговоры въ Думѣ затихли, никакихъ

запросовъ о немъ не предполагается дѣлать и поэтому я считаю, что

г. оберъ-прокуроръ св. Синода просто наклеветалъ на меня, въ какихъ

цѣляхъ — мнѣ, конечно, не извѣстно».
Государь, внимательно выслушавъ мой докладъ, вполнѣ согласил-

ся съ моими доводами.
На томъ же докладѣ я воспользовался милостивымъ расположені-

емъ Государя и доложилъ ему дѣло о священникѣ Дмитріевѣ.
Священникъ Дмитріевъ, членъ Г. Думы III созыва, за свою принад-

лежность къ партіи октябристовъ, послѣ окончанія сессіи подвергся

преслѣдованіямъ екатеринославскаго архіерея Агапита. Послѣдній

лишилъ его мѣста, отстранилъ его отъ преподаванія въ гимназіи. Не-

счастный священникъ остался безъ куска хлѣба, на рукахъ бывшихъ

прихожанъ, которые содержали его изъ милости, и терпѣлъ преслѣдо-

ванія. Я ходатайствовалъ о- возстановленіи священника Дмитріева во

всѣхъ правахъ. Государь записалъ это все въ книжку, обѣщалъ удо-

влетворить ходатайство, что дѣйствительно и совершилось.
Несмотря на то, что при докладѣ пришлось затронуть щекотливый

вопросъ о Распутинѣ, аудіенція .окончилась милостиво и, когда я по-

просилъ позволенія при Романовскихъ торжествахъ сказать привѣт-

ственное слово, его Величество разрѣшилъ мнѣ это *).
Торжества назначены были въ февралѣ. Въ то время въ Думѣ

стали ходить слухи, будто Государственный Совѣтъ намѣревается пре-

поднести Императорской семьѣ икону. Провѣривъ этотъ слухъ, члены

Думы рѣшили, что и они не должны отстать отъ Г. Совѣта.
*) Никакихъ рѣчей на этихъ торжеетввхъ, согласно церемоніалу, не должно было быть.
59

Я собралъ сеньоренъ-конвентъ, на которомъ согласились, что Ду.

ма должна преподнести икону Царской семьѣ. Былъ командированъ

ГДепкинъ, секретарь предсѣдателя Думы, въ Москву къ профессору

Остроухову, который указалъ на чудный, рѣдкій старинный образъ.

Тотъ же Остроуховъ предложилъ купитъ старинный платъ, на кото-

ромъ изображена встрѣча Михаиломъ Феодоровичемъ своего отца

Филарета Никитича, въѣзжающаго въ Москву. Платъ этотъ длиной

въ двадцать четыре аршина изъ бѣлаго холста, по которому шелками

вышиты процессіи бояръ и боярынь въ разнообразныхъ и разноцвѣт.

ныхъ костюмахъ, рынды съ оружіемъ, Филаретъ, выходящій изъ ко-

лымаги, крестьяне съ хлѣбомъ-солью, Михаилъ Феодоровичъ, прости-

рающійся ницъ передъ отцомъ; вдали Москва, Кремль и купола цер-

квей, а надъ всѣмъ этимъ Пресвятая Троица и ангелы, трубящіе славу.

Купили подъ старинный рисунокъ парчу и сдѣлали два футляра.

Они перевязывались длинными золотыми шнурами, на концахъ кото-

рыхъ висѣли старинные орлы съ драгоцѣнными камнями и золотыя

кисти. Все вышло очень красиво и подходило къ случаю. Дума одоб-

рила и согласилась пополнить излишекъ истраченной суммы.
Въ день открытія Романовскихъ торжествъ, которыя начались съ

литургіи и молебна въ Казанскомъ соборѣ, которые совершалъ пат-

ріархъ Антіохійскій въ облаченіи, пожалованномъ ему Государемь,

мнѣ сообщили, что Г. Думѣ отведено неподходящее ея достоинству

мѣсто. Дѣйствительно, оказалось, что Г. Дума была поставлена да-

леко сзади не только Г. Совѣта, но и Сената. Если Романовскія тор-

жества должны были носить характеръ народнаго празднества, то

нельзя было забывать, что въ 1613 году народъ въ лицѣ земскаго со-

бора, а не группа сановниковъ избрала Царемъ Михаила Феодоровича

Романова.
Я указалъ на это оберъ-церемоніймейстерамъ барону Корфу и

графу Толстому и послѣ непріятнаго спора добился того, что Сенать

долженъ былъ уступить намъ свое мѣстр и былъ отодвинутъ значи-

тельно вглубь собора. Покончивъ съ этимъ дѣломъ, я вышелъ на па-

перть отдохнуть, такъ какъ до пріѣзда членовъ Думы было доста-

точно времени. Долженъ оговориться: чтобы упрочить «занятую

позицію», я оцѣпилъ мѣста депутатовъ наличнымъ составомъ приста-

вовъ Г. Думы. Не прошло и десяти минутъ, какъ за мной прибѣжалъ

взволнованный старшій приставъ баронъ Ферзенъ и доложилъ, *іто не

взирая на протесты его и его помощника, какой то человѣкъ въ кре-

стьянскомъ платьѣ и съ крестомъ на груди всталъ впереди Г. Думы и

не хочетъ уходить. Догадавшись, въ чемъ дѣло, я направился въ со-

боръ къ нашимъ мѣстамъ и тамъ, дѣйствительно, засталъ описанное

барономъ Ферзеномъ лицо. Это былъ — Распутинъ. Одѣтъ

онъ былъ въ великолѣпную темно-малиноваго цвѣта шелковую ру-

башку косоворотку, въ высокихъ лаковыхъ .сапогахъ, въ черныхъ су-

конныхъ шароварахъ и такой же черной поддевкѣ. Поверхъ платья у

него былъ наперсный крестъ на золотой художественной цѣпочкѣ. По-

дойдя къ нему вплотную, я внушительнымъ шопотомъ спросилъ его:

«Ты зачѣмъ здѣсь?» Онъ на меня бросилъ нахальный взглядъ и от-

вѣчалъ: «А тебѣ какое дѣло?»
60

«Если ты будешь со мною говорить на «ты», то я тебя сейчасъ же

за бороду выведу изъ собора. Развѣ ты не знаешь, *іто я предсѣдатель

Г. Думы».
Распутинъ повернулся ко' мнѣ лицомъ и началъ бѣгать по мнѣ гла-

зами: сначала по лицу, потомъ въ области сердца, а потомъ опягь

взглянулъ мнѣ въ глаза. Такъ продолжалось нѣсколько мгновеній.
Лично я совершенно не подверженъ дѣйствію гипноза, испыТалъ

это много разъ, но здѣсь я встрѣтилъ непонятную мнѣ силу огромнаго

дѣйствія. Я почувствовалъ накипающую во мнѣ чисто животную зло-

бу, кровь отхлынула мнѣ къ сердцу* и я сознавалъ, что я мало по малу

прихожу въ состояніе подлиннаго бѣшенства.
Я въ свою очередь началъ прямо смотрѣть въ глаза Распутину и,

говоря безъ каламбуровъ, чувствовалъ, что мои глаза вылѣзаютъ изъ

орбитъ. Вѣроятно, у меня оказался довольно страшный видъ, потому

что Распутинъ началъ какъ то ежиться и спрашивалъ: «Что вамъ нуж-

но отъ меня?»
«Чтобы ты сейчасъ убрался отсюда, гадкій еретикъ, тебѣ въ этомъ

святомъ домѣ нѣтъ мѣста».
Распутинъ нахально отвѣчалъ: «Я приглашенъ сюда по желанію

лицъ болѣе высокихъ, чѣмъ вы» — и вытащилъ при этомъ пригласи-

тельный билетъ.
«Ты извѣстный обманщикъ, — возразилъ я, — вѣрить твоимъ

словамъ нельзя. Уходи сейчасъ вонъ, тебѣ здѣсь не мѣсто»...
Распутинъ искоса взглянулъ на меня, звучно опустился на колѣни

и началъ бить земные локлоны. Возмущенный этой дерзостью, я

толкнулъ его въ бокъ и сказалъ: «Довольно ломаться. Если ты сей-

часъ не уберешься отсюда, то я своимъ приставамъ прикажу тебя вы-

нести на рукахъ».
Съ глубокимъ вздохомъ и со словами: «О, Господи, прости его

грѣхъ», Распутинъ тяжело поднялся на ноги и, метнувъ на меня злоб-

ный взглядъ, направился къ выходу. Я проводилъ его до западныхъ

дверей, гдѣ выѣздной казакъ подалъ ему великолѣпную соболью шу-

бу, усадилъ его въ автомобиль и Распутинъ благополучно уѣхалъ.
Этотъ эпизодъ былъ разсказанъ гораздо позже лѣтомъ 1913 года

самимъ Распутинымъ члену Думы Ковалевскому, который случайно

ѣхалъ съ нимъ въ одномъ поѣздѣ. Распутинъ началъ съ того, что

бранилъ меня и спрашивалъ, за что члены Думы любятъ своего пред-

сѣдателя, а потомъ сказалъ: «Онъ не хорошій человѣкъ. Вы знаете,

что онъ сдѣлалъ во время торжествъ? Онъ меня даже изъ Казанскаго

собора выгналъ, а не спросилъ, что самъ Царь сказалъ мнѣ, чтобы я

тамъ былъ».
Ковалевскій, разсказывая мнѣ объ этой встрѣчѣ, добавилъ: «Я,

признаться, не вѣрилъ вамъ, думалъ, что вы прихвастнули, когда го-

ворили, что выгнали его изъ храма».
На поздравленіи во дворцѣ, гдѣ присутствовала вся Дума, я ска-

залъ свое привѣтственное слово и поднесъ икону и платъ, который

держали развернутымъ за мной товарищи предсѣдателя. Особенно же
61

знаменательно казалось то, что никто не говорилъ привѣтствій, такъ

какъ офиціально бьало заявлено, что рѣчей не будетъ*).
Балканская война съ Турціей была въ полномъ разгарѣ. Въ Дум4

съ большимъ вниманіемъ и воодушевленіемъ слѣдили за геройской

борьбой славянъ за свободу. Сочувствіе къ нимъ было полное. Оно

росло одновременно съ негодованіемъ на промахи нашей дипломатіи и

въ особенности на министра иностранныхъ дѣлъ Сазонова, который,

по мнѣнію Думскихъ круговъ, заставлялъ Россію играть ничтожную

роль въ международныхъ событіяхъ. Чувство всеобщаго недоволь-

ства и національной обиды кромѣ Думы высказывалось и въ газетахъ

всѣхъ направленій.
Въ мартѣ 1913 года въ Петербургъ пріѣхалъ болгарскій герой

этой войны Радко Дмитріевъ и предсѣдатель болгарскаго народнаго

собранія. Ихъ встрѣчали славянскія общества, толпа молодежи, многіе

члены Думы и устроили имъ овацію на вокзалѣ. Кажется, на другой

день ихъ пріѣзда получено было извѣстіе, что Адріанополь взятъ. Въ

Думѣ это произвело огромное впечатлѣніе. Засѣданіе было прервано,

начали кричать «ура», потребовали молебна и послали нѣкоторыхъ де-

путатовъ привезти въ Думу Радко Дмитріева, Данева и болгарскаго

посланника Бобчева.
Когда они пріѣхали, ихъ поднимали на.«ура», обнимали, цѣлова-
*) Рѣчь Родэянки: 0Тому нааадъ три вѣка, когда кавалось, что русскому царстзу

насталъ конецъ, велѣніемъ Небеснаго Промысла и Божьимъ благословеніемъ былъ приз-

ванъ на царство единодушнымъ голосомъ народа ДержавныД предокъ ваигь Михаилѣ

Феодоровичъ Романовъ.
Вдохновенный единеніемъ со своимъ вѣнценоснымъ вождемъ, подъ сѣнью святоі

православной Церкви, русскій народъ грудью аащитилъ родную гемлю отъ дерзновев*

ныхъ на нее вражъихъ посягательствъ. Великъ былъ тогда Царскій подвигь — великъ

и сегодняшній торжертвенный день.
Три вѣка славнаго царствованія Дома Романояыхъ свидѣтельствують, что подъ ски«

петромъ деожавныхъ преемниковъ перваго Царя нынѣ царствующаго Дома, святая Русь

стойко пережила всѣ посьілаемыя ей исгтытанія, росла, крѣпла, ширилась и достигла со*

временнаго своего величія.
Любвеобильное сердце русскихъ Царей всегда радостно билось радостями и успѣ-

хомъ отечества и пренсполнялось тяжкой скорбью въ годину бѣдствій и смутъ. Ьлаго

россійскаго Государя было народнымъ благомъ, печаль его была народной печалью и

русекій кародъ, какъ триста лѣтъ тому наэадъ, такъ и теперь, благоговѣйно чтить и беэ-

аавѣтно любитъ своего Царя. Великій Государь, обширны царственные труды и заботы

ваши о благѣ народа и неустанно ваше о немъ попеченіе. Вѣря, какъ и встарь, что мо-

гущество Родины въ тѣсномъ единеніи Царя со своимъ народомъ, вѣря въ его государ-

ственный раэумъ, вы призвали къ законодательному строительству людей, избранныхъ

отъ населенія. И народные иэбранники, члены Г. Думы, одушевленные Монаршимъ до-

вѣріемъ, безгранично счастливы лично повергнуть передъ Вашимъ Императорскимъ Ве*

личествомъ всеподданнѣйшія поздравленія по случаю * высокознаменательнаго праадника

русскаго государства.
Примите же, Государь, эту святую икону Христа Спасителя какъ благословеніе на-

родное, какъ видимый знакъ тѣхъ горячихъ молитвъ, которыя сегодня возносятся во

всѣхъ уголкахъ Россіи о здравіи и благоденствіи Вашего Величества и всей Царствую-

щей Семьи.
Да благословить васъ Всевышній, да сохранить Онъ подъ небеснымъ Покровомъ

своего Помазанника на счастье и радость всей русской земли44.
62

ли. Воодушевленіе было полное, всеообщее, безъ различія партій, за-

были и личные счеты, пожимали руки и поздравляли лругъ друга съ

общеславянской радостью. Славяне были тронуты до слезъ. Моле-

бенъ служили священники, члены Думы, въ Екатерининскомъ залѣ.

Хоръ составился изъ депутатовъ подъ моимъ управлеиіемъ. Пѣли

гимнъ и «Шуми Марица». Въ самый разгаръ этого энтузіазма я былъ

вызванъ къ телефону предсѣдателемъ совѣта министровъ Коковце-

вымъ:
—	Что у васъ дѣлается въ Думѣ? Нельзя ли прекратить эти мани-

фестаціи.
Я отвѣтилъ:
—	Это невозможно, подъемъ народнаго чувства остановить нельзя.

Но зачѣмъ вамъ это нужно?
—	Помилуйте, Михаилъ Владиміровичъ, это можетъ не понравить-

ся Австріи и создать непріятныя осложненія.
—	Попробуйте, пріѣзжайте и постарайтесь остановить это вооду-

шевленіе сами. Я ие могу...
Оказалось, что дѣйствительно о манифестаціи узнали въ австрій-

скомъ посольствѣ и сдѣлали представленіе предсѣдателю совѣта ми-

иистровъ.
На другой день у меня былъ большой обѣдъ съ болгарскими го-

стями: Бобчевымъ, Даневымъ и Радко Дмитріевымъ и раутъ, къ кото-

рому собралось 60 членовъ Думы, лидеры всѣхъ партій, бюро фракціи

октябристовъ и видные октябристы. Вечеръ прошелъ очень оживлен-

ио. Всѣ окружили Радко Дмитріева, который охотно разсказывалъ

про войну и положеніе дѣлъ на Балканахъ. Всѣхъ поразилъ тактъ и

спокойствіе славянъ: они ни слова, ни намека не сказали о нашей дип-

ломатіи и даже не очень возмущались Австріей, хотя не скрывали, что

ей не довѣряютъ.
За обѣдомъ я сказалъ имъ приблизительно слѣдующее:
«Я поднимаю бокалъ за геройскіе славянскіе народы, которые уди-

вили весь міръ своей необычайной побѣдоносной войной. Всѣ мы слѣ-

димъ съ напряженіемъ за геройскимъ шествіемъ во имя креста и сво-

боды. Но съ такимъ же напряженіемъ и волненіемъ ждемъ мы окон-

чанія этой войны. Вѣдь мало окончить побѣдоносно войну. Въ ея

благополучномъ исходѣ я ни минуты не сомнѣваюсь, видя геройство

вождей братскихъ намъ войскъ и безграничную отвагу ея воиновъ.

Сомнѣній быть не можетъ. Турція будетъ побѣждена. Однако, ре-

зультаты всякой кампаніи оцѣниваются въ смыслѣ ихъ цѣлесообраз-

ности не успѣшными и блестящими военными дѣйствіями, но успѣш-

нымъ завершеніемъ войны, мирнымъ договоромъ. По этому поводѵ

позвольте вамъ отъ имени вашей старшей сестры Россіи дать добрый

совѣтъ: храните миръ между собой, между союзниками и соратника-

ми. Да не ослѣпятъ васъ ратныя побѣды и да не возбудятъ онѣ ме-

жду вами опасной и нежелательной ревности къ содѣяннымъ подви-

гамъ. Нѣтъ ничего опаснѣе этого пути. Поэтому мы, ваши братья,

ликующіе о бранныхъ побѣдахъ славянства, молимъ васъ всѣ силы

ума и воли напречь для предупрежденія междуусобныхъ треній, оп&с-

ныхъ для достиженія блестящаго кониа войны. Я провозглашаю гром-
3—178
63

кую здравицу за побѣдоносныхъ братьевъ-славянъ, въ дружномъ со-

юзѣ отважно побѣждающихъ общаго врага, и за то, чтобы ихъ брэт-

ское сердечное единеніе росло и крѣпло и послужило основаніемъ и

для дальнѣйшаго сплоченія братско-славяНской семьи».
Переглянувшись съ другими, Радко Дмитріевъ всталъ и отвѣтилъ

слѣдующее: «Вы правильно называете насъ младшими братьями. Сла-

вянскіе народы всегда съ уваженіемъ, съ братской любовью смотрѣли

на Россію, отъ которой ждали нравственной поддержки и помощи.

Благодаря великодушію русскихъ братьевъ, славяне были вызваны къ

исторической жизни н они никогда не могутъ забыть всѣхъ великихъ

благодѣяній, которыя на нихъ сыпала великая Россія. Теперь, въ на-

шей первой самостоятельной борьбѣ съ исконнымъ врагомъ, мы съ

вѣрой и упованіемъ смотримъ на старшаго брата и просимъ, чтобы

онъ отстранилъ всѣ чуждыя, вредныя вліянія. Россія должна оказать

намъ содѣйствіе тѣмъ, чтобы своею мощной рукою предотвратить

всякую возможность возникновенія недоразумѣній между славянами.

Мощною же рукою огіа должна пресѣчь эти недоразумѣнія, если бы

онѣ возникли. Только великая РоссІя имѣетъ право вмѣшиваться и

только Россіи подчинятся славянскіе народы».
Сказалъ онъ это глубоко взволнованнымъ голосомъ. Послѣ

обѣда, бесѣдуя, славяне говорили: «Вы не представляете себѣ, какъ

велико обаяніе Россіи на Балканахъ, съ какимъ довѣріемъ и съ какой

надеждой славяне смотрятъ на Россію, какъ боятся ее въ Европѣ. Те-

перь или никогда Россія должна себя показать». На это пришлось имъ

отвѣтить: «Вы видите отношеніе къ вамъ общества и печати, вы ви-

дѣли энтузіазмъ народныхъ представителей, а дальше мы ничего ска-

зать не можемъ, ни за что поручиться».
Радко Дмитріевъ отозвалъ меня въ кабинетъ и сказалъ: «Я пріѣ-

халъ съ секретной миссіей повергнуть къ стопамъ Его Величества Кон-

стантинопОль. Какъ мнѣ быть, какъ говорить съ Государемъ?»
Я отвѣтилъ ему:
—	Говорите ему прямо. Онъ любитъ правду и это, во всякомъ

случаѣ, будетъ вѣрнѣе. Я со своей стороны полагаю, что до вашего

представленія Государю было бы полезно мнѣ испросить спеціальный

докладъ.
Радко Дмитріевъ благодарилъ и просилъ это исполнить.
Хотѣлось вѣрить и вѣрилось, что Россія скажетъ твердое слово,

побѣдно двинется на югъ и поддержитъ славянскіе народы. Какъ

оказалось потомъ, все это были пустыя надежды.
16 марта по поводу паденія Адріанополя происходили славянскія

манифестаціи на улицахъ. Славянское общество устроило торжест-

венную обѣднй) съ шереметьевскими пѣвчими въ храмѣ Воскресенья.

При выходѣ Радко Дмитріевъ былъ поднятъ на «ура». Огромная толпа

вышла на Невскій проспектъ съ пѣніемъ «Боже, Царя храни» и «Шуми

Марица». Потомъ направилась къ болгарскому посольству. Бобчевъ

вышелъ на балконъ и сказалъ рѣчь, которую закончилъ словами: «Да

здравствуетъ великая Россія». Толпа отвѣтила болгарскимъ и рус-

скимъ гимнами. Затѣмъ толпа, еще возросшая, отправилась къ серб-

скому посольству. Сербскій посолъ тоже вышелъ на балконъ, но не
64

успѣлъ онъ сказать мѣсколько словъ, какъ налетѣли конные городо-

вые и начали избивать толпу. Никакія указанія на то, что толпа мир-

ная и поетъ «Боже, Царя храни», не помогали. Полиція, очевидно, по-

лучившая опредѣленное приказаніе, усердно дѣлала свое дѣло. Осо-

бенно она охраняла министра иностранныхъ дѣлъ Сазонова, около

дома котораго было два эскадрона конныхъ жандармовъ, и австрій-

ское посольство, къ которому толпа и не думала направляться. Да и

состояла толпа изъ серьезныхъ и благонамѣренныхъ людей: были

офицеры, дамы общества, сенаторы, чиновники. Говорягь даже, что

полиція избила какого то сенатора.
Въ тотъ же день происходилъ обѣдъ у министра иностранныхъ

дѣлъ Сазонова.
—	Входя къ вамъ, я былъ пріятно пораженъ, — сказалъ я Сазо-

нову, — я счастливъ видѣть, что наша дипломатія наконецъ стоигь на

правильной почвѣ.
—	Почему? — удивился Сазоновъ.
—	Вы начали вооружаться на помощь славянамъ: у васъ во дворѣ

два эскадрона солдатъ.
На другой день въ Думѣ былъ запросъ по поводу избіенія поли-

ціей манифестантовъ. Министръ внутреннихъ дѣлъ Маклаковъ далъ

совершенно неудовлетворительное объясненіе въ извиненіе полиціи,

но два послѣдующіе дня повторили то же самое. Самъ градоначаль-

никъ Драчевскій пріѣхалъ въ автомобилѣ разгонять толпу, которая

пѣла: «Боже, Царя храни». Изъ толпы ему начали кричать: «Поютъ

гимнъ, извольте встать, встать». Онъ нехотя всталъ и приложилъ руку

къ козырьку. Настроеніе общества, все-таки, безпокоило министерство

и Сазоновъ рѣшилъ дать кое-какія объясненія. Онъ позвалъ членовъ

Думы на «чашку чая», причемъ раздѣлилъ ихъ на двѣ категоріи: пра-

выхъ и лѣвыхъ, и принялъ въ разные дни.
Разъясненій Сазоновъ въ сущности никакихъ не далъ и только

кадеты остались довольны и газета «Рѣчь» его расхвалила.
VI
Интриги правыгь. Бойкотъ Дуиы. На открытіи памятяика Столыпина. Епиекопъ Ага-

пить. Предупрежденія А. И. Гучкова.
Съ самаго начала сессіи въ Думѣ сталъ чувствоваться разладъ.

Правительство было разочаровано, что несмотря на всѣ старанія при

выборахъ, Дума вышла не такого направленія, какъ оно ожидало. На-

дѣялись на болыпинство правыхъ, этого не оказалось и даже прези-

діумъ былъ выбранъ лѣвымъ большинствомъ. Чѣмъ дальше шли со-

бытія, тѣмъ болѣе враждебнымъ становилось правительство по отно-

шенію къ Думѣ. Славянскія манифестаціи, критика дѣйствій прави-

тельства, строгая отповѣдь Думы Сухомлинову по поводу незаконнаго

измѣненія устава Военно-медицинской Академіи, который даже Се-

натъ отказался распубликовать, — все это раздражало и стали но-

ситься упорные слухи о желаніи правительства «разогнать» Думу.

Князь Мещерскій (издатель крайняго праваго органа «Гражданинъ»)
з*
65

писалъ громоносныя статьи противъ Думы и ея предсѣдателя. Всѣ

знали, что его «Гражданинъ» единственная газета, которую читаетъ

Государь, и можно было думать, что курсъ политики зависитъ отъ влі-

янія этого оплаченнаго публициста. Все это очень удручало членовъ

Думы. Со стороны правительства видно было желаніе, если не актив-

ными дѣйствіями, то хотя бы изморомъ убить Думу. Несмотря на

громкія обѣщанія внести новые законопроекты, правительство упорно

ничего не дѣлало и на долю Думы оставались только запросы и бюд-

жетъ. Причемъ даже справки, необходимыя для бюдЖетной комиссіи,

и тѣ задерживались министерствами. Члены Думы праваго крыла,

обиженные тѣмъ, что они окйзались въ меньшинствѣ, и не Гласно

поддерживаемые правительствомъ, стали интриговать противъ боль-

шинства Думы. Они собрались на засѣданіе соединенныхъ монархи-

ческихъ организацій, на повѣсткѣ котораго первымъ номеромъ сто-

яло о нёобходимости разгона ІѴ-ой Думы. Это они старались сдѣлать

тайно, но, конечно, все стало извѣстно, а повѣстка цѣликомъ была на-

печатана въ «Вечернемъ Времени» и въ другихъ газетахъ. Отсутствіе

крѣпкаго сплоченнаго большинства въ самой Думѣ, неопредѣленное

положеніе, волнующее ожиданіе роспуска, безплодная работа — на

важнѣйшіе запросы и законопроекты не было отклика въ правитель-

ствѣ, — все это не могло не отражаться на настроеніи Думы.
На Страстной недѣлѣ я поѣхалъ съ докладомъ къ Государю.

Встрѣченъ былъ, какъ всегда, любезно, но долженъ былъ сообщить

много непріятныхъ фактовъ. По поводу устава военно-медицинской

академіи и запроса Думы указалъ на незакономѣрность дѣйствій во-

еннаго министра Сухомлинова, который отвѣтственность своего по-

ступка свалилъ на Высочайшую власть.
Я сказалъ:
—	Вамъ неправильно доложили дѣло, Ваше Величество, давъ

вамъ подписать утвержденіе устава въ порядкѣ верховнаго управленія,

тогда какъ по закону онъ долженъ былъ пройти черезъ законодатель-

ныя палаты.
Государь на это ничего не отвѣтилъ.
По поводу дѣйствій полиціи во время манифестаціи я сказалъ объ

оскорбленномъ нароДномъ чувствѣ и всеобщемъ недовольствѣ, кото-

рое не скоро забудется. Государь какъ будто бы соглашался, .находя

дѣйствія министра внутреннихъ дѣлъ неосторожными.
Я сказалъ также и о внѣшней политикѣ, о недовольствѣ всѣхъ

тѣмъ, что русская дипломатія своей нерѣшительностью заставляетъ

играть Россію унизительную роль. Я совѣтовалъ дѣйствовать рѣши-

тельно. Съ одной стороны двинуть войска на Эрзерумъ, съ другой

идти на Константинополь. Я нѣсколько разъ повторялъ:
—	Ваше Величество, время еще не упущено. Надо воспользо-

ваться всеобщимъ подъемомъ, проливы должны быть наши. Война

будетъ встрѣчена съ радостью и подниметъ престижъ власти.
Государь упорно молчалъ.
Говоря объ административномъ произволѣ, я разсказалъ подроб-

но фактъ преданія суду предсѣдателя черниговской губернской упра-

вы Савицкаго, всѣми уважаемаго земскаго дѣятеля, за побѣгъ полити-
66

ческаго арестанта. Его предалъ суду Н. А. Маклаковъ, въ бытность

свою черниговскимъ губернаторомъ. Цѣль этого преданія суду болѣе

чѣмъ ясна, такъ какъ по закону лица, находящіяся подъ слѣдствіемъ

или судомъ, лишены какъ активныхъ, такъ и пассивныхъ избиратель-

ныхъ правъ, а бывшій тогда губернаторомъ Маклаковъ находился

во враждебныхъ отношеніяхъ съ Савицкимъ. Предлогъ для преда-

нія суду не можетъ считаться основательнымъ, такъ какъ былъ только

побѣгъ изъ земской больницы политическаго арестанта. Если вино-

ватымъ оказался не завѣдующій палатой врачъ, а предсѣдатель упра-

вы, то по преемственности власти такимъ же образомъ можно счи-

тать виновникомъ сначала губернатора, а затѣмъ и министра, тѣмъ

болѣе, что это тотъ же Маклаковъ, который былъ тогда губернато-

ромъ.
Государь на это замѣтилъ:
—	Да, вы правы.
Подъ конецъ сессіи Думы произошелъ небольшой инцидентъ,

самъ по себѣ не важный, но чреватый послѣдствіями. Марковъ 2-ой

по поводу смѣты министерства финансовъ вздѵмалъ сказать: «Красть

нельзя». Предсѣдательствовавшій князь Волконскій не нашелся его

своевременно остановить, а министръ финансовъ Коковцевъ принялт-

оскорбленіе на свой счетъ и объявилъ, что Дума вся виновата, если не-

реагировала на слова депутата, и должна извиниться передъ прави-

тельствомъ и что «пока это не будетъ исполнено предсѣдателемъ

Думы, министры не будутъ посѣщать Думу».
Дума рѣшила, что она не отвѣтственна, за слова одного депутата

и я никакихъ извиненій приносить не намѣревался. Все это, и рѣзкія

слова праваго депутата по отношенію къ правительству, и неожидан-

ная обидчивость министровъ — похоже было на провокацію. Сна-

чала надъ этимъ смѣялись, но потомъ создалось невозможное поло-

женіе; вслѣдствіе отсутствія министровъ работа въ комиссіяхъ совер-

шенно затормозилась. Для разъясненія по бюджету пріѣзжали даже

не товарищи министровъ, а какіе то дѣлопроизводители и предсѣда-

тель бюджетной комиссіи Алексѣекко отказывался ихъ выслушивать.
При докладѣ въ концѣ іюня 1913 года въ Петергофѣ послѣ роспу-

ска Думы я опяТь говорилъ Государю о внѣшней политикѣ, настаи-

валъ на рѣшительныхъ дѣйствіяхъ, а потомъ сказалъ о министрахъ:
—	Ваше Величество, министры не являются въ Думу, не желаютъ

принимать участія въ законодательной работѣ. Вѣдь это можетъ по-

родить въ народѣ нѣсколько озорную мысль.
—	Какую?
Да ту, что можно и безъ нихъ обойтись.
На это Государь сказалъ:
—	Къ осени они одумаются.
Осенью 1913 года мы отправились въ Кіевъ на торжество открытія

памятника П. А. Столыпину. Характерно при этомъ, что элементы,
67

относившіеся враждебно или недоброжелательно к.ъ Думѣ, вообще и

въ частности къ ея предсѣдателю, воспользовались этой поѣздкой,

чтобы высказать свое отрйцательное къ нимъ отношеніе. Такъ на-

примѣръ, мнѣ было предоставлено въ оффиціальномъ поѣздѣ самое

неудобное отдѣленіе. По пріѣздѣ моемъ въ Кіевъ никто меня не

встрѣтилъ, квартиры отведено не было и мѣстный губернаторъ поз-

волилъ себѣ нѣсколько неудобныхъ и даже рѣзкихъ выходокъ.

Съ другой стороны широкіе общественные круги наперерывъ стара-

лись оказать представителямъ Думы подобающее вниманіе.
На закладкѣ зданія губернской земской управы у мёня произо-

шелъ съ предсѣдателемъ совѣта министровъ слѣдующій разговоръ.

Я подошелъ къ Коковцеву, который стоялъ въ сторонѣ, и сказалъ ему:
—	Ну что же, Владиміръ Николаевичъ, вы кончите бойкотъ

Думы? Есть надежда, что вы осенью будете въ Думѣ.
—	Пока Дума.не извинится — всѣ мы рѣшили туда не ѣздить.
—	Я долженъ вамъ сказать, что на моемъ послѣднемъ докладѣ

Государь выразилъ надежду, что вы одумаетесь къ осени.
Черезъ нѣсколько дней въ газетѣ «Русское Слово» появился этотъ

разговоръ съ явнымъ желаніемъ выставить меня въ каррикатурномъ

видѣ. Тутъ же было сказано, что Коковцевъ въ скоромъ времени

ѣдетъ съ докладомъ въ Ливадію. Такъ какъ во время разговора съ

Коковцевымъ никого рядомъ не было, я понялъ, что напечаталъ это

самъ Коковцевъ. Цѣль его, вѣроятно, была та, чтобы отвезти эту

вырѣзку Государю Императору и указать ему, какъ легко предсѣда-

тель Думы обращается со словами Государя Императора и даже поз-

воляетъ себѣ печатать о нихъ въ довольно лѣвой газетѣ.
Прочитавъ эту замѣтку, я напечаталъ опроверженіе, въ которомъ

сказалъ, что разговоръ происходилъ съ глазу на глазъ и въ совер-

шенно другихъ выраженіяхъ, а потому объ авторѣ этой замѣтки со-

мнѣній быть не мож!етъ.
По прдѣздѣ въ Кіевъ мнѣ былъ лредставленъ порядокъ рѣчей.

Изъ членовъ Думы былъ назначенъ только Балашевъ. Поспѣшность,

съ которой былъ представленъ этотъ списокъ, обнаруживала желаніе

помѣшать мнѣ или кому нибудь другому говорить рѣчь. Оскорблен-

ные октябристы рѣшили не говорить рѣчей и Гучковъ, возлагавшій

вѣнокъ, молча до земли поклонился памятнику. Это краснорѣчивое

молчаніе какъ то еще больше выражало чувство скорби по поводу

смерти Столыпина.
Послѣ кіевскихъ торжествъ вмѣстѣ съ членами Думы, которые

ѣхали осматривать пороги, въ связи съ предстоящей ассигновкой на

шлюзованіе Днѣпра, я пріѣхалъ на пароходѣ въ Екатеринославъ.
Населеніе при остановкахъ парохода привѣтствовало своихъ из-

бранниковъ членовъ Г. Думы. Такъ напримѣръ, въ Кременчугѣ чугь

ли не весь городъ пришелъ къ пристани. Городской Голова принесъ

хлѣбъ-соль и сказалъ прочувствованную рѣчь. Такія встрѣчи устра-

ивались даже въ селахъ, а представители сельскихъ обществъ при-

вѣтствовали путешественниковъ безхитростными, но очень задушев-

ными рѣчами.
68

На раутѣ у екатеринославскаго губернскаго предводнтеля дворян-

ства князя Урусова у меня произошелъ интересный разговоръ съ ар-

хіепископомъ Агапитомъ*).
При выборахъ въ IV Думу Агапитъ принималъ дѣятельное уча-

стіе въ агитаціи противъ октябристовъ, а послѣ выборовъ съ амвона

произнесъ обличительную рѣчь, въ которой сказалъ:
—	Кого выбираете? Октябрей христопродавцевъ!
На раутѣ я естественно избѣгалъ встрѣчи съ нимъ, но Агапитъ

самъ подошелъ и сказалъ:
—	Позвольте, Михаилъ Владиміровичъ, васъ благословить въ

знакъ примиренія. Я знаю, что вы на меня сердитесь.
—	Нѣтъ, владыко, отъ васъ благословенія не приму. Вы меня же-

стоко оскорбили во время выборовъ, а послѣ называли насъ даже

«христопродавцами».
—	Не васъ, не лично васъ, Михаилъ Владиміровичъ, — вставилъ

Агапитъ, прижимая руки къ груди.
—	Это безразлично: меня или тѣхъ, за кого я стою. Вы оскор-

били октябристовъ, значитъ, и меня. Хотя я, быть можетъ, болѣе пра-

вославный, чѣмъ многіе изъ вашихъ священниковъ, особенно тѣхъ

неучей, которымъ вы такъ щедро раздаете приходы. Вспомните, когда

я пріѣхалъ въ Екатеринославъ въ прошломъ году, я явился тотчасъ

же къ вамъ, уважая вашъ санъ. Право, вы сдѣлали бы гораздо лучше,

если бы бросили заниматься политикой. Ваше мѣсто въ церкви и вы

должны любовью привлекать ея членовъ, какъ добрый пастырь, а не

сѣять раздоры обличительными рѣчами и указаніями священникамъ,

кого они должны выбирать. Оставьте священниковъ быть пастырями.

Чего вы этимъ достигли? Вы ѵничтожили послѣднее уваженіе, ко-

торое было къ сану священника.
—	Простите, Михаилъ Владиміровичъ, — сказалъ смущенный

Агапитъ.
—	Вы можете говорить «простите», но я забыть не могу. Я не

искалъ съ вами встрѣчи, вы сами подошли ко мнѣ. Я сдерживалъ то,

что во мнѣ накипѣло, но теперь я молчать не могу. Я долженъ вамъ

высказать все мое негодованіе. Вспомните, что вы говорили мнѣ,

когда я къ вамъ явился. Я не просилъ вашей поддержки, вы сами увѣ-

ряли меня, что вы считаете октябристовъ надежными православными

людьми. Вы говорили мнѣ и всѣмъ постоянно, что я вашъ ставлен-

никъ. А что же мы видимъ послѣ выборовъ? Вы не можете отри-

цать, что духовенство было использовано противъ насъ.
—	Позвольте, Михаилъ Владиміровичъ, — попробовалъ вставить

Агапитъ.
Но я, сильно взволнованный, не далъ ему говорить.
—	Никто васъ не заставлялъ высказывать свое мнѣніе. Зачѣмъ

было кривить душой, зачѣмъ до выборовъ говорить одно, а дѣлать

другое. Чего вы этимъ достигли? Вы только унизили свой санъ, а

также и все духовенство въ глазахъ избирателей.
*) Этоть епископъ впослѣдствіи въ дни реводюціи произнесъ на молебнѣ слово

Петлюрѣ послѣ его аступленія въ Кіевъ передъ большевиками.
69

Тутъ подали шампаиское и Агапитъ, взявъ бокалъ, сказалъ:
—	За ваше здоровье, Михаилъ Владиміровичъ, и за нашу слѣду-

ющую болѣе дружескую встрѣчу,
—	Я готовъ выпить за ваше здоровье, — сказалъ я, — а встрѣ-

тимся мы должно быть на томъ свѣтѣ и я могу съ увѣренностью ска-

зать, что за тѣ слова, которыя я вамъ сказалъ сегодня, я Богу не от-

вѣчу.
Мы чокнулись и я отошелъ.
Во время разговора Агапитъ производилъ впечатлѣніе провинив-

шагося школьника, который старается какъ нибудь оправдаться пе-

редъ старшими. Объ разговорѣ узнали въ Екатеринославѣ. Боль-

шинство радовалось, что Агапиту «досталось» за его постыдную дѣя-

тельность, нѣкоторые же осуждали меня.
На другой день я поѣхалъ къ князю Урусову извиниться, что

рѣзко говорилъ съ его гостемъ въ его домѣ и очень былъ удивленъ

услышать отъ него, что Агапитъ, уѣзжая, благодарилъ хозяина, осо-

бенно за то, что ему удалось «такъ хорошо поговорить съ Михаиломъ

Владиміровичемъ».
Результатомъ этого разговора было то, что назначеніе въ епар-

хіи малограмотныхъ священниковъ рѣзко пріостановилось и, вообще,

всѣ замѣтили, что Агапитъ сталъ гораздо скромнѣе.
По открытіи Думы вновь возникъ вопросъ о забастовкѣ мини-

стровъ. Передъ открытіемъ я поѣхалъ къ Харитонову, государствен*

ному контролеру, и тотъ посовѣтовалъ на открытіе сессіи министровъ

не приглашать, такъ какъ они все равно не придутъ и это создасть

новый поводъ къ недоразумѣніямъ. Такъ и сдѣлали. И министерская

ложа блистала своей пустотой. Такое положеніе продолжалось не-

дѣлю или двѣ. Наконецъ правительствр поняло невыгодность сво-

его положенія и сдѣлало шагъ къ примиренію. Министры. рѣшилй

удовлетвориться извиненіемъ одного Маркова. Это дали понять Мар-

кову и онъ 1 ноября въ думскомъ засѣданіи въ сжатой формѣ при-

несъ свои извиненія, которыя онъ читалъ по запискѣ. Такимъ обра-

зомъ инцидентъ былъ исчерпанъ. Дума сохранила свое достоинство,

а министры стали еще менѣе популярны. Эта побѣда Думы особенно

порадовала: передъ тѣмъ ходили слухи, что правительство хочетъ

Думу разогнать и, такъ какъ объ этомъ много писалось въ «Гражда-

нинѣ», можно было думать, что это состоится. Незадолго передъ тѣмъ

Коковцевъ вернулся изъ заіграницы, гдѣ онъ очень самоувѣренно за-

явилъ французскому корреспонденту, что «въ Россіи за сто верстъ

отъ столицы и за тридцать верстъ отъ уѣздныхъ городовъ никто по-

литикой не занимается». Это съ насмѣшкой подхватили газеты, а какъ

бы въ противовѣсъ заявленію Коковцева, на съѣздѣ октябристовъ,

который открылся 8 ноября въ Петербургѣ, Гучковъ въ блестящей

рѣчи обрисовалъ внѣшнее и ввутреннее положеніе политики Россіи.

Онъ говорилъ о томъ, что надо одуматься, что Россія наканунѣ вто-

рой революціи и что положеніе очень серьезное и правительство не-

правильной своей политикой ведетъ Россію къ гибели. Въ сущности
70

рѣчь Гучкова, напечатанная не вполнѣ точно въ газетахъ, была анти-

династическая, и октябристамъ, какъ лояльной партіи, не слѣдовало

бы вставать на тотъ путь, «а который ее толкалъ Гучковъ.
На съѣздѣ была принята слѣдующая резолюція по отношенію къ

думской фракціи: «Парламентской фракціи союза 17 октября какъ

его органу, наиболѣе вооруженному средствами воздѣйствій, надле-

житъ взять на себя неуклонную борьбу съ вреднымъ и опаснымъ н*а-

правленіемъ правительственной политики и съ тѣми явленіями произ-

вола и нарушенія закона, отъ которыхъ нынѣ такъ тяжко страдаетъ

русская жизнь. Въ парламентской фракціи должны бытъ использо-

ваны въ полной мѣрѣ всѣ законные способы парламентской борьбы;

какъ то: свобода трибуны, право запросовъ, отклоненіе законопроек-

товъ и отказъ въ кредитахъ».
На правительство эта резолюція произвела сильное впечатлѣніе

до смѣшного. На другой же день были Думѣ представлены всѣ ма-

терьялы, которыхъ нельзя было добиться отъ разныхъ вѣдомствъ

въ теченіе года.
Подоспѣло время выборовъ въ президіумъ. Близкіе люди меня

уговаривали не идти въ предсѣдатели:
—	Все равно Царь васъ не хочетъ слушать. Въ Думѣ большин-

ства нѣтъ, положеніе шаткое, только безконечная трепка нервовъ.
Но, къ сожалѣнію, обстоятельства такъ слагались, что отказаться

было нельзя. Другого кандидата даже и не предлагали. Наконецъ,

сочетаніе политическихъ коньюнктуръ было таково, что послѣ моей

вступительной рѣчи отказъ былъ бы равносиленъ отказу отъ намѣчен-

ной цѣли — программы и поэтому былъ бы равносиленъ сдачѣ безъ

боя позицій. Иниціаторъ политическаго курса при открытіи Думы

уподобился бы капитану, бѣжавшему съ своего корабля. Въ силу

этИхъ соображеній я долженъ былъ согласиться и былъ избранъ ог-

ромнымъ болыпинствомъ — 272 противъ 70, лучше всѣхъ предыду-

іцихъ разовъ. Я сказалъ рѣчь, которая хотя и была встрѣчена апло-

дисментами, понравилась меньше прошлогодней, и самъ я находилъ

ее слабѣе и, главное, безцвѣтнѣе. Я колебался, надо ли, вообще, гово-

рить рѣчь и повторять ли то, что было сказано въ прошломъ году.

Послѣ выборовъ президіума въ партіи октябристовъ начался разладъ:

правое крыло #а первомъ фракціонномъ засѣданіи подъ давленіемъ

прдвительства стало оспаривать резолюцію съѣзда октябристовь,

даже порицало эту резолюцію. Среднее крыло рѣшило, что оно при-

нимаетъ ее къ свѣдѣнію, а лѣвое требовало принятія къ руководству.

Лѣвые октябристы подъ давленіемъ Гучкова устраивали районныя со-

вѣщанія, центръ не принималъ въ нихъ участія. Они заявили, что не

примыкаютъ къ правымъ октябристамъ и въ то же время не желаютъ

слѣпо подчиняться указаніямъ Гучкова. Произошелъ расколъ. Я

созвалъ совѣщаніе и постарался склеить партію, но это не удалось.

Лѣвые вышли изъ фракціи въ числѣ 22 человѣкъ. Главные: Сергѣй

Шидловскій, Хомяковъ, Звегинцеръ, Годневъ и др. Было собрано вто-

рое совѣщаніе на квартирѣ, чтобы спасти положеніе. Савичъ, Нико-

лай Шидловскій, Алексѣенко и я рѣшили создать новую партію, подъ

названіемъ «земцевъ-октябристовъ». Въ партіи приняли рѣшеніе от-
71

межеваться отъ правыхъ октябристовъ. Когда зто узнали въ Думѣ,

явилась масса желающихъ, и скоро въ нашей группѣ было 50 членовъ,

а за время рождественскихъ каникулъ записалось до 70. Этимъ

счастливымъ исходомъ было создано вновь большинство партіи, но

вмѣстѣ съ тѣмъ явилась необходимость стать во главѣ этой партіи

энергичному человѣку. Бывшій предсѣдатель фракціи въ началѣ рас-

кола не сумѣлъ сплотить партію и, когда все разразилось, поспѣшилъ

уйти. Я сталъ подумывать о томъ, чтобы уйти изъ предсѣдателей

Думы и стать во главѣ новой партіи.
VII
Аудіенція 22/ХІІ 1913 г. Споръ о покупкЬ дреднаутово ааграннцеЙ. Встрѣча эскадры адыи>
рала Битти. Гавань въ Ганге.
По возвращеніи Царя изъ Крыма, я послалъ заявленіе о желаніи

быть принятымъ для доклада и 22 декабря 1913 года былъ принятъ

Царемъ. Необходимо было указать Царю на отсутствіе планомѣрно-

сти въ дѣйствіяхъ правительства: незадолго передъ тѣмъ въ Г. Со-

вѣтѣ Коковцевъ защищалъ одинъ законопроектъ, въ то время, какъ

Маклаковъ далъ тайное распоряженіе его провалить. Большая часть

членовъ Г. Совѣта по назначенію не явилась на засѣданіе, а другая

часть голосовала противъ законопроекта и къ большому удивленію

Коковцева, который ничего не подозрѣвалъ, законопроектъ этоть

провалился. Надо было обратить на эго вниманіе Государя и на бли-

жайшемъ докладѣ я обратился къ нему съ такими словами:
—	Ваше величество, позвольте вамъ доложить, что у насъ нѣгь

правительства.
—	Какъ нѣтъ правительства?
—	Мы привыкли думать такъ, что верховная власть въ управленіи

часть своей власти делегируетъ министрамъ и членамъ Г. Совѣта по

назначенію. Послѣдніе исполняютъ волю правительства и отстаива-

ютъ ее въ законодательномъ учрежденіи. Такъ привыкли думать мы,

члены нижней Палаты. Что же мы видимъ? Въ прошлую сессію раз-

сматривался законопроектъ о допущеніи польскаго языка въ школахъ

въ Привислянскихъ губерніяхъ. Воля ващего императорскаго вели-

чества была, чтобы языкъ этотъ былъ допущенъ съ цѣлью улучшить

положеніе поляковъ, сравнительно съ положеніемъ въ Австріи, и тѣмъ

привлечь ихъ симпатіи на сторону Россіи.
—	Да, это именно я имѣлъ въ виду, — отвѣтилъ Государь.
—	Мы такъ и понимали тогда и въ этомъ смыслѣ и разработали

этотъ законопроектъ въ Г. Думѣ. Теперь этотъ законопроектъ про-

ходитъ въ Г. Совѣтѣ и представитель правительства въ своей рѣчи

защищаетъ эту точку зрѣнія. Между тѣмъ члены Г. Совѣта по назна-

ченію частью отсутствуютъ, частью голосуютъ противъ, и законопро-

ектъ проваливается. Согласитесь, ваше величество, что члены прави-

тельства или не желаютъ исполнять вашей воли, или не даютъ себѣ

труда ее понять. Населеніе не знаетъ, что дѣлать. Министры — каж-

дый имѣютъ свое мнѣніе. Большей частью кабинетъ раздѣленъ на-
72

двое, Г. Совѣтъ — третье, Дума—четвертое, а вашего мнѣнія страна не

знаетъ. Такъ нельзя продолжать, ваше величество, это не правитель-

ство, это анархія.
—	Такъ что же мнѣ дѣлать? Я не могу вліять на свободу мнѣнія

членамъ Г. Совѣта.
—	Въ вашихъ рукахъ, ваше величество, списки назначенныхъ чле-

новъ Г. Совѣта. Измѣните эти списки, назначьте болѣе либеральныхъ,

согласныхъ съ вашимъ мнѣніемъ. Заставьте министровъ васъ слу-

шаться.
Этотъ разговоръ не имѣлъ дѣйствія. Списки членовъ Г. Совѣта

остались почти тѣ же и, если были измѣнены, то какъ разъ въ обрат-

номъ направленіи.
На томъ же свиданіи я показалъ Государю двѣ вырѣзки: изъ «Ко-

локола» — синодскаго оффиціоза и изъ «Вечерняго Времени». Въ

«Колоколѣ» было написано приблизительно слѣдующее: «Благодаря

святымъ старцамъ, направляющимъ внѣшнюю политику, мы избѣгли

войны въ прошломъ году и должны благословить судьбу. Благодаря

имъ, мы видимъ теперь назначеніе новыхъ іерарховъ -и будемъ надѣ-

яться, что и тутъ вліяніе старцевъ будетъ такъ же благотворно».
Въ «Вечернемъ Времени» бьіла отповѣдь «Колоколу» въ томъ

смыслѣ, что руководство высшей политикой принадлежитъ верховной

власти «и мы напоминаемъ «Колоколу», — писали тамъ, — что ни о

какихъ старцахъ рѣчи быть не можетъ. Руководство внѣшней поли-

тикой прииадлежитъ верховной власти, а назначеніе іерарховъ тоже

принадлежитъ Государю».
Прочитавъ, Государь сказалъ:
—	Какіе старцы... 0 какихъ старцахъ здѣсь говорится?
Ваше величество, — отвѣтилъ я, — старецъ на Руси есть одинъ

и вы знаете, кто онъ. Онъ составляетъ горе и отчаяніе всей Россіи.
Государь промолчалъ.
—	Ваше величество, у меня есть еще важное сообщеніе — вопросъ

государственной важности, который прямо не касается моего доклада,

но который я очень хотѣлъ бы довести до вашего свѣденія.
—	Я васъ прошу говорить.
Въ комиссіи по военнымъ и морскимъ дѣламъ стало извѣстно, что

заводы. Армстронга и Виккерса имѣютъ пять сверхъ-дреднаутовъ, го-

товыхъ для продажи, всѣ за сто двадцать милліоновъ. Цѣна кажДому

изъ иихъ на десять милліоновъ дешевле той, какую исчисляли въ Рос-

сіи. Если ихъ купить, получилась бы экономія въ пятьдесятъ милліо-

новъ. Дреднауты всѣ были очень хорошіе и уже готовы или почти

готовы, а при постройкѣ въ Россіи подобныхъ имъ прошли бы года.

Министерство почему то не хотѣло ихъ покупать. Въ Думѣ очень

волцовались и возлагали большія надежды на докладъ у Государя.
Государь сказалъ:
—	Да, но какое значеніе имѣеТъ покупка для Балтійскаго моря,

если намъ надо усилить Черное. Не можемъ же мы перевезти ихъ туда.
—	Если нѣмцы будутъ тревожить насъ въ Черномъ, мы будемъ

тревожить ихъ съ сѣвера и при дипломатическихъ сношеніяхъ мы
73

всегда можемъ напомнить имъ, что мы сильнѣе ихъ въ Балтійскомъ

морѣ.
—	Да, вы правы, — сказалъ Государь, — помните, въ прошломъ

году, когда вы мнѣ говорили про Балканскій вопросъ, вѣдь вы были

правы. Тогда надо было дѣйствовать рѣшительнѣе, проливы были

бы наши теперь.
—	Ваше величество, время еще не упущено. Если мы купимъ эти

дреднауты, мы будемъ сильнѣе Германіи и тогда строительство наше

пойдетъ безъ форсировки, мы улучшимъ старые корабли и къ 1915 г

будемъ обладать мощной эскадрой.
Государь, повидимому, заинтересовался, благодарилъ за сообще-

ніе и выразилъ желаніе непремѣнно купить указанные корабли.
—	Только не разрѣшайте обсуждать это морскому министерству,
—	сказалъ я при прощаніи. — Прикажите, ваше величество, прямо

купить ихъ, потому что министерство будетъ противъ.
—	Почему?
—	Да потому, ваше величество, что отъ этой покупки ничего къ

рукамъ не прилипнетъ.
—	Что вы этимъ хотите сказать?
—	Ваше величество, не мнѣ вамъ объяснять. Вы лучше меня

знаете...
—	Да, это за ними водилось, я помню. Ну, а какъ же Дума, вѣдь

она распущена. Придется эту покупку провести по 87 статьѣ, съ Ду-

мой выйдутъ непріятности.
—	Ваше величество, я вамъ ручаюсь, что Дума будетъ только

аплодировать.
На другой день морской министръ позвонилъ мнѣ по телефону:
—	Что вы наговорили во время доклада? Зачѣмъ меня экстренно

требуютъ въ Царское?
Я отклонилъ разговоръ по телефону и поѣхалъ къ Григоровичу

самъ.
Мы два часа кричали другъ на друга, отстаивая каждый свою

точку зрѣнія, не замѣчая даже присутствія матроса, подававшаго чай.
Вскорѣ послѣ этого Государь приказалъ созвать особое совѣща-

ніе изъ министровъ и высшихъ чиновъ морского вѣдомства для об-

сужденія этой покупки. Совѣщаніе высказалось противъ покупки и

дѣло было отложено. Тѣмъ временемъ Турція, субсидируемая Герма-

ніей, купила самый сильный дреднаутъ изъ этихъ пяти, тотъ, кото-

рый какъ разъ подходилъ по типу къ имѣющимся у насъ. Два дред-

наута усиліями Германіи были заводами изъяты изъ продажи, а на

два послѣдніе заводы повысили цѣну. Въ то время какъ высшіе чины

морского вѣдомства противились покупкѣ, рядовые офицеры то и

дѣло спрашивали: «Скоро ли состоится покупка?» Нѣкоторые гово-

рили: «Нашъ дѣдъ (морской министръ) дуритъ. Убѣдите вы его

въ Думѣ».
Въ комиссіи по военнымъ и морскимъ дѣламъ очень волнова-

лись результатами этихъ переговоровъ и, когда Григоровичъ туда

явился, его встрѣтили во всеоружіи. Я нарочно не пришелъ, чтобы

онъ не думалъ, что комиссія дѣйствуетъ подъ давленіемъ предсѣда-
74

теля, но о ходѣ переговоровъ меня все времн извѣщали пристава

Думы. Представители всѣхъ партій оказались одного мнѣнія и всѣ

доводы Григоровича были разбиты съ цифрами въ рукахъ. Въ осо-

бенности же его уничтожило то, что трудовики и соціалисты убѣж-

дали въ выгодности этого шага. «Если тратить деньги на военные

расходы, — говорили они, — то лучше сэкономить по 10 милліоновъ

на каждомъ кораблѣ».
Григоровнчу ничего не оставалось болѣе, какъ сказать, что онъ

поддержитъ желаніе комиссіи передъ Государемъ. Этн слова его были

покрыты бурными аплодисментами. Онъ сдержалъ свое слово. Когда

передъ отъѣздомъ на Пасху я былъ снова у Государя, онъ сказалъ:
—	Удивительно, морской министръ сперва былъ противъ этой по-

купки, говорилъ, что могутъ выйти непріятности съ Думой. Теперь,

оказывается, что Дума за покупку и онъ самъ поддерживаетъ это

мнѣніе.
Григоровичъ же просилъ передать мнѣ:
—	Скажите предсѣдателю Думы, что два дреднаута будуТъ куп-

лены, и передайте также, что отъ этой покупки морскому министру не

будетъ никакой личной выгоды.
Для покупки назначали адмирала Стеценко, нй котораго указы-

вада Дума, извѣстнаго своей неподкупной честностью.
Встрѣтивъ меня на свадьбѣ князя Феликса Юсупова, Григоро-

вичъ сказалъ:
—	Я надѣюсь, что теперь вы нами довольны.
Общее впечатлѣніе зимой 1913—1914 года было такое, точно выс-

шее петербургское общество вдругъ прозрѣло. Всюду были разго-

воры о Распутинѣ и всѣхъ онъ волновалъ. То, что въ Думской средѣ

говорилод> два года назадъ, докат-илось и до придворныхъ круговъ.

Такіе люди, которые раньше строго молчали обо всемъ, даже извѣст-

номъ имъ въ Царской семьѣ, изъ чувства ли порядочности или просто

уваженія къ своему Государю, говорили теперь, нѣкоторые со стра-

хомъ, другіе съ отвращеніемъ, третьи съ улыбкой объ этомъ чело-

вѣкѣ. Привожу здѣсь характерные разсказы о томъ, какимъ неогра-

ниченнымъ вліяніемъ пользовался Распутинъ. Однажды Наслѣднику

оказалось необходимымъ сдѣлать небольшую операцію. Лейбъ - хи-

рургъ Федоровъ, приготобивъ нужное въ операціонной комнатѣ Зим-

няго дворца, отправился звать Наслѣдника. Каковъ же былъ его ужасъ

когда онъ увидѣлъ, что все приготовленное, тщательно дезННфекциро-

ванное имъ (биНты, перевязочный матерьялъ и т. д.) оказалось по-

крытымъ какой то грязной принадлежностью туалета. На вопросъ

къ своему помощнику, что это значитъ, онъ получнлъ отвѣтъ, что

приходилъ Григорій Ефимовичъ, молйлся и крестился и покрылъ все

приготовленное къ операціи своей одеждой. Федоровъ отправился къ

Государю съ жалобой, но Государь отнесся довольно снисходительно.
Въ продолженіе весны вся сессія Думы прошла въ борьбѣ съ ми-

нистромъ внутреннихъ дѣлъ Маклаковымъ, который, дѣлая рядъ не-
75

законныхъ распоряженій, назначилъ недостойныхъ лицъ въ губерна-

торы, а въ Царскомъ пріобрѣталъ все болынее вліяніе. По свѣдѣ-

ніямъ изъ придворныхъ сферъ онъ тамъ разыгрывалъ роль шута.

Разсказывалъ веселые анекдоты, передразнивалъ разныхъ лицъ, по-

дражалъ звукамъ животныхъ; передъ великими княжнами изобра-

жалъ влюбленную пантеру, вообще, былъ тамъ свой человѣкъ, а въ

обществѣ, какъ представитель власти, заслужилъ презрѣніе. Сессія

Думы продолжалась очень долго, до самаго лѣта. Работа ея была

значительно заторможена продолжавшимся бойкотомъ со стороны

правительства.
Въ маѣ мѣсяцѣ члены комиссіи по оборонѣ отправились въ Ре-

вель для осмотра работъ доковъ и укрѣпленій. Это совпало съ пріѣз-

домъ въ Петербургъ англійской эскадры подъ командой адмирала

Битти. Въ виду такого совпаденія и неизбѣжности посѣщенія членами

Думы англійской эскадры въ Ревелѣ, что носило бы характеръ почет-

ной встрѣчи до пріѣзда ихъ въ столицу, я испросилъ докладъ у Госу-

даря, чтобы освѣдомиться о его мнѣніи, какъ въ данномъ случаѣ над-

лежитъ Думѣ поступить.
Государь нашелъ, что намъ необходимо посѣтить эскадру въ Ре-

велѣ и далъ свое разрѣшеніе на возможно предупредительныя и лю-

безныя рѣчи. Имѣя Высочайшую санкцію, мы въ довольно большомъ

составѣ, причемъ въ наличіи былъ весь президіумъ Думы, отправились

на крейсерѣ «Богатырь» подъ конвоемъ миноносца «Генералъ Кон-

дратенко» въ Ревель и были встрѣчены салютами русской эскадры и

англійской, причемъ адмиралъ Битти на броненосцѣ „Ьіоп“ поднялъ

русскій .національный флагъ въ честь г. Думы. Немедленно же при-

былъ флагъ-капитанъ адмирала съ приглашеніемъ къ завтраку на

„Ьіоп". Я рѣшилъ свою привѣтственную рѣчь сказать по русски и

просилъ переводить члена Думы Звегинцева.
Когда я окончилъ рѣчь, адмиралъ Битти обратился къ Звегинцеву

съ просьбой быть гтерводчикомъ его отвѣта. На что, какъ было услов-

лено, Звегинцевъ сказалъ: «Это вовсе не нужно, такъ какъ предсѣда-

тель Думы понимаетъ англійскую рѣчь и ею владѣетъ».
На этотъ отвѣтъ адмиралъ Битти и всѣ присутствующіе команди-

ры другихъ судовъ и офицеры протянули: «О, о, о...», затѣмъ дали по-

нять, что они оцѣнили желаніе предсѣдателя Думы говорить англича-

намъ, на языкѣ своей страны. Потомъ самые офицеры, показывая чле-

намъ Думы свой великолѣпный корабль, говорили, что въ виду неиз-

бѣжнаго союза съ Россіей пора англичанамъ изучатъ русскій языкъ.
Послѣ торжествъ на англійскихъ судахъ и осмотра ревельскихъ

укрѣпленій, члены Думы предприняли поѣздку по шхерамъ съ захо-

домъ въ портъ Ганге, а англійская эскадра направилась въ Петер-

бургъ.
Присутствіе въ Ревелѣ цѣлой депутаціи отъ Г. Думы съ предсѣда-

телемъ произвело на англичанъ большое впечатлѣніе. Они поняли это

какъ особую любезность по отношенію къ нимъ. Объ этомъ писали

во всѣхъ газетахъ. Въ Германіи же это произвело переполохъ. Ее

обезпокоилъ визитъ англичанъ, а тѣмъ болѣе присутствіе въ Ревелѣ
76

народныхъ представителей. Можетъ быть это, а также пріѣздомъ

французовъ, ускорили объявленіе войны. Говорятъ, Вильгельмъ ска-

залъ: „Jetzt oder niemals" *).
4 іюня 1914 года газеты принесли извѣстіе, что Распутинъ убитъ.

Какая то уродливая безносая женщина подошла къ нему въ селѣ По-

кровскомъ Тобольской губерніи и «пырнула» ножемъ въ животъ. Рас-

путинъ послалъ въ Царское телеграмму: «Кака то стерва пырнула

меня въ животъ ножемъ». Это сдѣлала бывшая его поклонница. Она

заявила, что хотѣла его убить за то, что онъ обманывалъ всѣхъ, за то,

что онъ ложный пророкъ, что задумала это она сама и сообщниковъ не

имѣетъ. Въ газетахъ писали, что благословилъ ее на это дѣло Иліо-

доръ, но она отрицала. Истеричная женщина на допросѣ то плакала,

то была очень возбуждена. Газеты обрадовались случаю и опять на-

чали писать о похожденіяхъ Распутина; вспоминали все старое, забы-

тое. Писали, что выѣхалъ лейбъ-хирургъ Федоровъ, что поѣхали изъ

Петербурга поклонницы, въ томъ числѣ и Вырубова, что у Распутина

началась агонія. Однако, ликованіе оказалось преждевременнымъ.

Слѣдующія извѣстія были, что Распутинъ твердитъ: «Выживу, вы-

живу». Ему дѣйствительно становилось лучше и писать о немъ пре-

кратили.
Въ результатѣ онъ, все-таки, выжилъ.
Вниманіе было отвлечено пріѣздомъ къ намъ гостей дружествен-

ныхъ державъ, моряковъ — англичанъ и французовъ. Ихъ широко

и гостепріимно принимали въ Петербургѣ и пока офицеровъ и матро-

совъ кормили обѣдами — дипломаты сговаривались и тройственное

согласіе превратилось, -повидимому, въ союзъ.
На возвратномъ пути изъ Ревеля группа членовъ Думы заѣхала

по настоянію адмирала Эссена въ Ганге, портъ Финляндіи противъ Ре-

веля. Тамъ была устроена великолѣпно оборудованная гавань на сілу-

чай большого дессанта для нѣмцевъ. Финляндцы объяснили это, какъ

сооруженіе для торговыхъ судовъ, и говорили, что истратйли десять

милліоновъ марокъ. Однако, при осмотрѣ становилось очевиднымъ,

что все это было сооружено для дессанта. Окружающіе же эіу гавань

выступы берега, на которыхъ еще Петръ Велйкій опредѣлилъ устро-

ить форты, оставались не укрѣпленными.
Эссенъ просилъ объ этомъ доложить Государю, что я и сдѣлалъ

въ своемъ докладѣ по окончаніи сессіи. Государь ничего объ этомъ

не зналъ. Эссенъ говорилъ, что онъ во всякомъ случаѣ, если будетъ

война, взорветъ всѣ эти сооруженія. Въ первый же день объявленія

войны онъ это и сдѣлалъ.
VIII
Объявленіе воЯны. Непорядки въ Красномъ КрестЬ. На варшаво - вѣнскоыъ вокаалѣ.

Роль гея. Рененкампфа. Сапоги для арміи и министръ Н. А. Маклаковъ. Государь во Львовѣ.
Австрійскій престолонаслѣдникъ, глава военной партіи, угнета-

тель славянъ въ Босніи и Герцоговинѣ, былъ убитъ 15 іюня въ Сараевѣ

патріотомъ славяниномъ. Съ нимъ вмѣстѣ погибла и его жена* Ав-
*) Теперь нлв никогда.
77

стрія обвинила въ томъ сербское правительство. Послѣ нотъ и ульти-

матумовъ вспыхнула война. Австрійцы перешли Дунай. Сербы поки-

нули Бѣлградъ и отступили вглубь страны.
Послѣдніе дни передъ войной застали меня въ Наугеймѣ, гдѣ я

лѣчился.
Вернувшись изъ заграницы, я узналъ, что наканунѣ нѣсколько

разъ звонилъ по телефону военный министръ Сухомлиновъ и, освѣ-

домившись, что меня ожидаютъ въ Петербургѣ съ часа на часъ, про-

силъ немедленно ему позвонить, когда я пріѣду. Я вызвалъ къ теле-

фону военнаго министра. Генералъ Сухомлиновъ заявилъ, что ему не-

обходимо видѣть меня немедленно, не взирая ни на какія обстоятель-

ства, самъ же онъ пріѣхать не можетъ, въ виду массы дѣла. Я тотчасъ

же отправился и вотъ какой произошелъ разговоръ:
—	Я вызвалъ васъ къ себѣ, — сказалъ Сухомлиновъ, — потому

что нахожусь въ безвыходномъ положеніи. Представьте себѣ, ужасъ

какой. Государь Императоръ внезапно заколебался и приказалъ прі-

остановить мобилизацію военныхъ округовъ, назначенныхъ для дѣй-

ствій противъ австрійцевъ. Чѣмъ объяснить такое рѣшеніе — я по-

ложительно не знаю. Въ случаѣ настойчиваго его повелѣнія положе-

ніе можетъ стать катастрофическимъ. Всѣ карточки и мобилизаці-

онныя распоряженія уже разосланы на мѣста. Вернуть ихъ не пред-

ставляется возможнымъ и всякая задержка въ дѣлѣ будетъ гибель-

на. Что дѣлать? Посовѣтуйте...
—	Я долженъ вамъ доложить, — отвѣтилъ я министру, — что объ-

явленіе намъ войны Германіей совершенно неизбѣжно и, если произой-

детъ малѣйшее замедленіе, то германцы перейдутъ граннцу безъ со-

противленія. Проѣзжая черезъ Вержболово, я уже видѣлъ по всей

границѣ кордонъ германекой кавалеріи, одѣтый въ защитный цвѣтъ и

вполнѣ готовый къ военнымъ дѣйствіямъ. Все это вы безотлагательно

должны довести до свѣдѣнія Государя.
—	А я, наоборотъ, требую, чтобы вы, Михаилъ Владиміровичъ,

немедленно испросили аудіенцію въ Петергофѣ и лично доложили объ

этихъ обстоятельствахъ его Величеству.
—	Я съ радостью готовъ это исполнить, но время не терпитъ, ми-

нуты терять нельзя, между тѣмъ процедура испрошенія доклада дли-

тельная. Надо Ьхать вамъ и немедленно.
—	Но я уже нѣсколько разъ и по телефону, и лично объ этомъ го-

ворилъ. Ясно, что онъ мнѣ не довѣряетъ. Я положительно теряюсь,

что дѣлать?
Я посовѣтовалъ немедленно ѣхать къ министру иностранныхъ

дѣлъ Сазонову. Мы застали его собирающимся въ Петергофъ. Пови-

димому, онъ ничего не зналъ о новыхъ настроеніяхъ Царя. Мы озна-

комили Сазонова съ обстоятельствами дѣла. Приэтомъ я просилъ оф-

фиціально Сазонова передать Императору, что я, какъ глава народна-

го представительства, категорически заявляю, что народъ русскій ни-

когда не проститъ проволочку времени, которая вовлечетъ страну въ

роковыя осложненія. Повидимому, докладъ министра иностранныхь

дѣлъ, подкрѣпленный вѣскими документами военнаго министра и

предсѣдателя Думы, произвелъ надлежащее дѣйствіе и Государь Им-
78

ператоръ отказался отъ своихъ настроеній, преодолѣлъ ихъ и моби-

лизація не была остановлена и продолжала протекать въ нормальномъ

порядкѣ.
Характерно здѣсь отмѣтить, лто слухъ о пріостановкѣ мобилиза-

ЦІи произвелъ самое тяжелое впечатлѣніе среди войскъ петербургска-

го гарнизона. Цѣлый рядъ офицеровъ посѣщали меня, требуя рѣши-

тельнаго отвѣта: будетъ ли отсрочка мобилизаціи или нѣтъ, причемь

настроеніе ихъ къ верхамъ власти было далеко недружелюбное и от-

казъ отъ мобилизаціи несомнѣнно грозилъ бы довольно опасными

осложненіями.
Въ Петербургѣ происходили непрерывныя манифестаціи. Обычно

онѣ направлялись къ сербскому посольству, помѣщающемуся на Фур-

штадтской улицѣ, противъ моей квартиры. Толпа ежедневно подхо-

дила и къ моему подъѣзду и требовала, чтобы я выходилъ. Я выхо-

дилъ на балконъ, а разъ вечеромъ, когда требованія были очень на-

стойчивыми, пришлось сойти внизъ на улицу къ толпѣ съ нѣкоторы-

ми бывшими у меня въ то время членами Думы. Меня просили встать

на свободный автомобиль и сказать рѣчь.
Въ день манифеста о войнѣ съ Германіей огромная толпа собра-

лась передъ Зимнимъ дворцомъ. Послѣ молебна о дарованіи побѣды

Государь обратился съ нѣсколькими словами, которыя закончилъ тор-

жественнымъ обѣщаніемъ, не кончатъ войны, пока хоть одна пядь рус-

ской земли будетъ занята непріятелемъ. Громовое «ура» наполнило

дворецъ и прокатилось отвѣтнымъ эхомъ въ толпѣ на площади. Послѣ

молебствія Государь вышелъ на балконъ къ народу, за нимъ Императ-

рица. Огромная толпа заполнила всю площадь и прилегающія къ ней

улицы и когда она увидѣла Государя, ее словно пронизала электриче-

ская искра и громовое «ура» огласило воздухъ. Флаги, плакаты съ

надписями: «Да здравствуетъ Россія и славянство» склонились до зем-

ли и вся толпа, какъ одинъ человѣкъ, упала передъ Царемъ на колѣни.

Государь хотѣлъ что то сказать, онъ поднялъ руку, передніе ряды за-

шикали, но шумъ толпы, несмолкавшее «ура», не дали ему говорить.

Онъ опустилъ голову и стоялъ нѣкоторое время, охваченный торжест-

венностью минуты едиИенія Царя со своимъ народомъ, потомъ повер-

нулея и ушелъ въ покои.
Выйдя изъ дворца на площадь, мы смѣшались съ толпой. Шли

рабочіе. Я остановилъ ихъ и спросилъ, какимъ образомъ они очути-

лись здѣсь, когда незадолго передъ тѣмъ бастовали и чуть ли не съ

оружіемъ въ рукахъ предъявляли экономическія и политическія тре-

бованія. Рабочіе отвѣтили: «То было наше семейное дѣло. Мы нахо-

дили, что черезъ Думу реформы идутъ слишкомъ медленно. Но те-

перь дѣло касается всей Россіи. Мы пришли къ своему Царю какъ къ

нашему знамени и мы пойдемъ съ нимъ во имя побѣды надъ нѣм-

цами».
*	*
*
26	іюля 1914 года были созваны Г. Дума и Г. Совѣтъ. Передъ за-

нятіями Государь принялъ ихъ въ Зимнемъ дворцѣ. Поѣхали всѣ,

даже трудовики. Патріотическое чувство охватило всѣхъ и заставило
79

забыть партіи. Въ Николаевскомъ залѣ собрались всъ министры и

высшіе чины Двора, весь Г. Совѣтъ и Г. Дума.
Государь вошёлъ съ главнокомандующимъ Великимъ княземъ Ни-

колаемъ Николаевичемъ и обратился со слѣдующими словами:
—	Привѣтствую васъ въ нынѣшніе знаменательные и тревожные

дни, переживаемые всей Россіей. Германія, а затѣмъ и Австрія объ-

явили войну Россіи. Тотъ огромный подъемъ патріотическихъ чувствъ

любви къ Родинѣ и преданности престолу, который какъ ураганъ про-

несся по всей землѣ нашей, служитъ въ моихъ глазахъ, и думаю, и

въ вашихъ — ручательствомъ въ томъ, что наша великая Матушка

Россія доведетъ ниспосланную Богомъ войну до желаннаго конца. Въ

этомъ же единодушномъ порывѣ любви и готовности на всякія жерт-

вы, вплоть до жизни своей, я черпаю возможность поддерживать свои

силы и спокойно и бодро взирать на будущее. Мы не только защища-

емъ свою честь и достоинство въ предѣлахъ земли своей, но боремся

за единокровныхъ братьевъ-славянъ. И въ нынѣшнюю минуту я съ

радостью вижу, что объединеніе славянъ происходитъ такъ же крѣпко

и неразрывно со всей Россіей. Увѣренъ, что вы всѣ, каждый на своемъ

мѣстѣ, поможете мнѣ перенести ниспосланныя испытанія и что всѣ,

начиная съ меня, исполнятъ свой долгъ до конца. Великъ Богъ земли

Русской».
«Ура» пронеслось по залу.
Затѣмъ сказалъ рѣчь исполняющій обязанность предсѣдателя Г.

Совѣта Голубевъ (Акимовъ былъ боленъ и вскорѣ умеръ). Послѣ него

рѣчь говорилъ я:
—	Ваше императорское величество, съ глубокимъ чувствомъ и

гордостью вся Россія внимала словамъ русскаго Царя, призывающаго

свой народъ къ полному съ нимъ единенію въ трудный часъ ниспос-

ланныхъ отечеству испытаній. Государь, Россія знаетъ, что воля и

мысли ваши всегда были направлены къ дарованію странѣ условій спо-

койнаго существованія и мирнаго труда и что любвеобильное сердце

ваше стремилось къ устойчивому миру во имя охраны дорогой вамъ

жизни вашихъ подданныхъ. Но пробилъ грозный часъ. Отъ мала до

велика всѣ поняли значеніе и глубину развернувшихся историческихъ

событій. Объявлена угроза благополучію и цѣлости государства,

оскорблена народная честь, — а честь народная намъ дороже.жизни.

Пришла пора явить всему міру, каКъ грозенъ своимъ врагамъ русскій

народъ, окружившій несокрушимою стѣной своего вѣнценоснаго

вождя съ твердой вѣрой въ Небесный Промыселъ. Государь, настала

пора грозной борьбы во имя охраны государственнаго достоинства,

борьбы за цѣлость и неприкосновенность русской земли и нѣтъ ни въ

комъ изъ насъ ни сомнѣній, ни колебаній. Призванное къ государ-

ствеиной жизни по волѣ вашей народное преДставительство нынѣ

предсТало передъ вами. Г. Дума, отражающая въ себѣ единодушный

порывъ всѣхъ областей Россіи и сплоченная одною объединяющею

всѣхъ мыслью, поручила мнѣ сказать вамъ, Государь, что народъ вашъ

готовъ кь борьбѣ за честь и славу отечества. Безъ различія мнѣній,

взглядовъ и убѣжденій Г. Дума отъ лица русской земли спокойно и

твердо говоритъ своему Царю: «Дерзайте, Государь, русскій народъ
80

съ вами и, твердо уповая на милость Божію, не остановится ни передъ

какими жертвами, пока врагъ не будетъ сломленъ и достоинство Ро-

дины не будетъ ограждено».
У	Государя были слезы на глазахъ. Онъ отвѣтилъ:
—	Сердечно благодарю васъ, господа, за проявленныя вами патрі-

отическія чувства, въ которыхъ я никогда не сомнѣвался и проявлен-

ныя въ такую минуту на дѣлѣ. Отъ всей души желаю вамъ всякаго

успѣха. Съ нами Богъ.
Государь перекрестился, за нимъ всѣ присутствующіе и запѣли:

«Спаси, Господи, люди Твоя».
Подъемъ былъ необычайный. Великій князь Николай Никола-

евичъ подошелъ ко мнѣ, обнялъ меня и сказалъ:
—	Ну, Родзянко, теперь я тебѣ другъ по гробъ. Все для Думы

сдѣлаю. Скажи, что «адо.
Я воспользовался этимъ и попросилъ возобновить газету «Рѣчь»,

которую великій князь распорядился закрыть за антипатріотическія

статьи противъ Сербіи.
—	Милюковъ наглупилъ, — сказалъ я, — и самъ не радъ. Возь-

мите съ него слово и онъ измѣнитъ направленіе: А газеты теперь намъ

такъ будутъ нужны.
На другой день «Рѣчь» была открыта и органъ Милюкова во

время войны поддерживалъ національное направленіе.
Послѣ пріема во дворцѣ депутаты отправились въ Таврическій

дворецъ. Тамъ былъ сперва молебенъ, затѣмъ засѣданіе, на которомъ

присутствовали всѣ министры и дипломаты дружественныхъ державъ.

Хоры были набиты публикой*).
Послѣ предсѣдателя Думы говорилъ предсѣдатель Совѣта мини-
*) Рѣчь предеЬдателя Г. Дуиы: Государю Императору благоугодно было въ труд-

ный часъ, пореживаемый отечествомъ, соавать Г. Думу во имя единенія русскаго Царя

съ вѣрнымъ ему народомъ. Г. Дума отвѣтила своему Государю на его приаывъ на се-

годняшнемъ высочайшемъ пріемѣ. Мы всѣ анаемъ хорошо, что Россія не желала войны,

что русскій яародъ чуждъ аавоевательньіхъ стремленій, но самой судьбѣ угодно было втя-

нуть насъ въ военныя дѣйствія. Жребій брошенъ, и во весь ростъ всталъ передъ нами

вопросъ объ охранѣ цѣлости и единства государства. Въ атомъ небываломъ еще въ мі-

ровоЗ исторіи стремительномъ круговоротѣ событій, отрадно видѣть то величіе и преис-

полненное достоинства спокойствіе, которое охватило всѣхъ беаъ исключенія и которое

ярко подчеркиваеть передъ всѣмъ міромъ величавую силу русскаго духа. Спокойно и

бевъ аадора мы можемъ сказать нацадающимъ на насъ: „Руки прочь. Не дераайте ка-

саться нашей Святой Русим. Народъ нашъ миролюбивъ и добръ, но страшенъ и могучъ,

когда вынужденъ аа себя постоять. «Смотрите, — можемъ мы сказать, — вы думали,

что насъ раадѣляютъ раздоръ и вражда, а между тѣмъ всѣ народы, населяющіе Россію,

слнлись въ одну братскую семью, когда общему отечеству грозитъ бѣда.
И не повѣсить головы въ уныніи русскій богатырь, какія бы испытанія ни приш-

лось ему переживать. Все вынесутъ его *могучія плечи и, отразивъ врага, вновь засіяеть

миромъ, счастьем и доводьствомъ единая, нераздѣльная Родица во всемъ блескѣ своего

несокрушимаго величія. Г. г. члены Г. Думы! Въ этоть часъ наши мысли и пожеланія

тамъ, на границахъ нашихъ, гдѣ безтрепетно идеть въ бой наша доблестная армія, нашъ

славный флотъ. Мы мысленно тамъ, гдѣ наши дѣти и братья сѣ присущей имъ доблестью

аащищають наше отечественное величіе. Помоги имъ Всевышній Господь, укрѣпи ихъ и

защити, а наши горячія пожеланія успѣха и славы будуть всегда съ ними нашими геро-

ями. Мы, оставшіеся дома, должны работать, не покладая рукъ, въ дѣлѣ обезпеченія

оегавшихся безъ своихъ кормильцевъ семей и пусть въ арміи націей анаютъ, что не только

на словахъ, но и на дѣлѣ мы не допустимъ ихъ до нужды".
81

стровъ Горемыкинъ, потомъ министръ нностранныхъ дѣлъ Сазоновъ.

Ему устроили овацію, видимо сильно его взволновавшую. Онъ долго

не могъ начать свою великолѣпную рѣчь. Говорятъ, ее написалъ князь

Г. Н. Трубецкой.
Сазоновъ закончилъ рѣчь со слезами въ голосѣ и опять его бурно

привѣтствовала вся Дума, вставъ со своихъ мѣстъ.
За нимъ министръ фшзнсовт, Баркъ доложилъ Думѣ о блестя-

щемъ состояніи финансовъ. Хранившіеся въ Берлинѣ деньги были во

время вывезены. Это заявленіе было встрѣчено большимъ одобре-

ніемъ..
Послѣ министровъ говорили депутаты всѣхъ партій и національ-

ностей. Всѣ слились въ одномъ крикѣ: постоять за цѣлость и достоин-

ство родины. Особенно сильна была рѣчь латыша, который заявиль:

«Непріятель въ каждой нашей хижинѣ найдетъ своего злѣйшаго вра-

га, которому онъ можетъ отрубить голову, но и отъ умирающаго онъ

услышитъ: «Да здравствуетъ Россія».
Въ день выступленія Преображенскаго полка у Преображенскаго

Собора на площади днемъ былъ молебенъ для всего войска. Картина

была величественная. Въ соборѣ не хватало мѣстъ и полкъ былъ вы-

строенъ на плоіцади въ видѣ карре. Преображенцы выглядѣли молод-

цами. Когда полкъ проходилъ въ казармы, толпа передъ нимъ сни-

мала шапки. На проводахъ на вокзалѣ каждый вагонъ встрѣчали кри-

ками «ура». Съ такимъ же подъемомъ провожали и другія части.
Послѣ историческаго засѣданія 26 іюля Дума была распущена.
Послѣ первыхъ боевъ начали приходить извѣстія съ фронта о воз-

мутительной постановкѣ санитарнаго дѣла по доставкѣ раненыхъ съ

фронта. Неразбериха была полная. Въ Москву приходили товарные

поѣзда, гдѣ лежалн раненые безъ соломы, часто безъ одежды, плохо

перевязанные, не кормленные нѣсколько дней. Въ то же время изь

отрядовъ Елизаветинской общины моя жена, попечительвдща ея, полу-

чала извѣстія, что такіе поѣзда проходятъ мимо ихъ отряда и даже

стоятъ на станціяхъ, а сестеръ въ вагоны не пускаютъ и стоятъ онѣ

безъ дѣла не развернувшись. Между военНымъ вѣдомствомъ и вѣ-

домствомъ Краснаго Креста было соревнованіе. Каждое вѣдомство

дѣйствовало самостоятельно и не было согласованности.
Всего хуже была подача первой помощи у военнаго вѣдомства: не

было ни повозокъ, ни лошадей, ни перевязочныхъ средствъ, а между

тѣмъ другія организаціи впередъ не пускались. Не было другого вы-

хода, какъ довести все это до свѣдѣнія в. к. Николая Николаевича. Я

отправилъ ему письмо, въ которомъ указывалъ на слѣдующее: всеоб-

щій патріотическій подъемъ вызвалъ къ жизни цѣлый рядъ добро-

вольныхъ санитарныхъ организацій. Но эти добровольныя органи-

заціи становятся какъ бы на дорогѣ пресловутымъ начинаніямъ во-

енно-санитарнаго вѣдомства съ Г. Евдокимовымъ во главѣ. Чувствуя,

что добровольныя организаціи значительно выше по своимъ каче-

ствамъ, но не желая въ этомъ сознаться, онъ принимаетъ давно из-

любленный пріемъ проволочекъ, задержекъ и тормазовъ. Между тѣмъ
82

раненые ждать не могутъ, ихъ надо перевязывать и лѣчить, надо снаб-

жать наступающія въ боевой линіи части войскъ летучими отрядами

и перевязочными средствами. Терять времени невозможно. Такъ

какъ соглашенія между военно-санитарнымъ вѣдомствомъ и добро-

вольческими организаціями быть не можетъ, то необходимо возгла-

вить всю санитарную часть арміи и тыла однимъ лицомъ съ диктатор-

скими правами, которому и поручить привести дѣло въ надлежащій

порядокъ.
Одновременно я поѣхалъ къ Императрицѣ Маріи Феодоровнѣ на

■Елагинъ островъ и разсказалъ ей, какъ обстоитъ дѣло. Она пришла

въ ужасъ.
—	Скажите мнѣ, что же нужно сдѣлать? — спросила Императрица.
Я посовѣтовалъ послать гелеграмму Николаю Николаевичу съ

просьбой заставить начальника военно-санитарной части Евдокимова

упорядочить дѣло и приказать ему допускать къ дѣлу организаціи

Краснаго Креста, которыя онъ систематически отстранялъ отъ работы

на фронтѣ. Императрица тотчасъ попросила отъ ея имени написать

телеграмму. Въ реѵчультатѣ предпринятыхъ шаговъ была получена отъ

в. к. Николая Николаевича телеграмма, а затѣмъ письмо, въ которомъ

онъ извѣщалъ, что вполнѣ согласенъ съ предсѣдателемъ Думы и что

приметъ мѣры. Вскорѣ послѣ этого Евдокимовъ былъ вызванъ въ

Ставку, а затѣмъ верховнымъ начальникомъ санитарно-эвакуаціонной

части былъ назначенъ принцъ Александръ Петровичъ Ольденбургскій

съ диктаторскими правами.
В. к. Николай Николаевичъ писалъ мнѣ, что на удаленіи Евдоки-

мова онъ давно настаивалъ, но его не удалили, потому что онъ поль-

зовался расположеніемъ Сухомлинова и Императрицы Александры

Феодоровны, которые убѣдили Государя оставить его на мѣстѣ. Го-

ворили, что Императрица Александра Феодоровна настаивала на

этомъ только потому, что желала сдѣлать наперекоръ Императрицѣ

Маріи Феодоровнѣ.
Когда послѣ открытія военныхъ дѣйствій выяснилось, что моло-

дая Императрица не у дѣлъ, былъ созванъ верховный совѣтъ исклю-

чительно въ тѣхъ видахъ, чтобы Александрѣ Феодоровнѣ дать видное

положеніе въ общихъ работахъ для войны. Составъ совѣта полу-

чился чрезвычайно громоздкій. Предсѣдателемъ была Императрица,

но предсѣдательствующій въ засѣданіяхъ былъ предсѣдатель совѣта

министровъ И. Л. Горемыкинъ и поэтому въ веденіи дѣла получалась

ни съ чѣмъ несообразная двойственность. Горемыкинъ старался уга-

дать желаніе Императрицы, а Императрица въ сущности не знала, что

ей надо дѣлать. Главный источникъ дѣятельности совѣта — денеж-

ныя средства, какъ бы висѣли въ воздухѣ, потому что законныхъ ас-

сигновокъ не имѣлось и средства должны были назначаться изъ воен-

наго фонда, который въ свою очередь находился въ распоряженіи

совѣта министровъ.
Участники совѣта съ первыхъ же засѣданій поняли, что обсужде-

ніе вопросовъ будетъ носить чисто платоническій характеръ и разрѣ-

шеніе ихъ будетъ зависѣть въ концѣ концовъ отъ какихъ то другихъ
83

учрежденій при полной неясности и неизвѣстности какъ къ этимъ во-

просамъ учрежденія будутъ относиться. Поэтому засѣданія носили чи-

сто формальный характеръ, всѣхъ тяготили, а присутствіе Императ.

рицы производило леденящее впечатлѣніе.
Вскорѣ послѣ моего пріѣзда въ Вариіаву въ ноябрѣ 1914 года прі-

ѣхалъ ко мнѣ уполномоченный земскаго союза Вырубовъ и предло-

жилъ посѣтить варшйво-вѣнскій вокзалъ, гдѣ / находилось около во-

семнадцати тысячъ раненыхъ въ бояхъ подъ Лодзью и Березинами. На

вокзалѣ мы застали потрясающую картину: на перронахъ въ грязи,

слякоти и холодѣ подъ дождемъ лежало на полу, даже безъ соломы,

невѣроятное количество раненыхъ, которые оглашали воздухъ разди-

рающими душу стонами и жалобно просили: «Ради Бога, прикажите

перевязать насъ, мы пятый день не перевязаны». Надобно при этомъ

сказать, что послѣ кровопролитныхъ боевъ эти раненые были приве-

зены въ полномъ безпорядкѣ въ товарныхъ вагонахъ и брошены на

варшаво-вѣнекомъ вокзалѣ безъ помощи. Единственныя медицинскія

силы, которыя обслуживали этихъ несчастныхъ, были варшавскіе вра-

чи, подкрѣпленные добровольными сестрами милосердія. Это былъ

отрядъ польскаго общества въ составѣ около пятнадцати человѣкъ.

Нельзя не отозваться съ восторгомъ о самоотверженной дѣятельно-

сти этихъ истинныхъ друзей человѣка. Я не помню ихъ фамилій, но

отъ души желалъ бы, чтобы моя сердечная благодарность русскаго

человѣка достигла до нихъ, какъ доказательство сердечнаго къ нимъ

уваженія и восхищенія. Въ моментъ моего пріѣзда на вокзалъ эти

почтенные люди работали третьи сутки подрядъ безъ перерыва и от-

дыха. Глубоко возмущеиный такимъ положеніемъ раненыхъ воиновъ,

я немедленно вызвалъ по телеофну начальника санитарной части Да-

нилова и уполномоченнаго по Красному Кресту генерала Волкова.

Когда эти лица явилиеь, то мы съ ними и Вырубовымъ стали обсуж-

дать, какъ выйти изъ такого трагическаго и ужасающаго положенія.

Генералъ Даниловъ, какъ и генералъ Волковъ, заявили категорически,

что у нихъ никакихъ медицинскихъ силъ нѣтъ, а между тѣмъ при по-

сѣщеніи мною одного лазарета Кр. Креста я видѣлъ совершенно сво-

бодныхъ отъ дѣла шесть врачей и около тридцати сестеръ милосер-

дія. На мое указаніе, что они должны быть немедленно обращены въ

дѣло, генералъ Даниловъ категорически заявилъ, что онъ этого сдѣ-

лать не можетъ, такъ какъ этотъ персоналъ предназначенъ для обслу-

живанія формирующихся санитарныхъ поѣздовъ. И это говорилось,

когда на перронѣ лежало около восемнадцати тысячъ страдальцевъ. Я

потребовалъ отъ генерала Данилова, чтобы онъ немедленно озабо-

тился формированіемъ поѣздовъ теплушекъ для эвакуаціи раненыхъ

съ вокзала. Даниловъ заявилъ, что онъ сдѣлать этого не можетъ, такъ

какъ по распоряженію верховнаго начальника санитарной части ране-

ные должны слѣдовать внутрь страны не иначе, какъ въ санитарныхъ

поѣздахъ, которыхъ у него имѣется около восьми. Возмущенный та-

кимъ бездушнымъ отношеніемъ къ участи измученныхъ людей* я при-

грозилъ, что буду телеграфировать принцу Ольденбургскому о творя-
84

цемся безобразіи и буду требовать, чтобы начальствующія лица были

іреданы суду и отрѣшены отъ должности за преступное бездѣйствіе.

Страхъ передъ принцемъ былъ такъ великъ, что угроза моя подѣи-

ствовала и они энергично принялись за дѣло. Нашлись свободные вра-

чи и сестры и въ теченіе 2—3 дней всѣ раненые были перевязаны и вы-

везены въ тылъ.
Вотъ какіе порядки царили въ военно-санитарномъ вѣдомствѣ во

время боевыхъ дѣйствій.
Въ Варшавѣ я побывалъ у генерала Рузскаго. Главнокомандую-

щій производилъ самое пріятное впечатлѣніе. Удивительно скромный,

почти застѣнчивый. Я въ разговорѣ назвалъ его народнымъ героемъ

и сказалъ, что счелъ долгомъ явиться къ нему по пріѣздѣ въ Варшаву.

Онъ страшно смутился, замахалъ руками: «Да что вы... причемъ

тутъ я».
Изъ Варшавы я испросилъ у в. к. Николая Николаевича разрѣше-

нія пріѣхать въ Ставку. Мнѣ хотѣлось довести до свѣдѣнія Главноко-

мандующаго то, что я видѣлъ и слышалъ въ Варшавѣ. Генералъ Руз-

скій жаловался въ разговорѣ на недостатокъ въ снарндахъ и дурное

обмундированіе; особенно плохо обстояло дѣло съ сапогами. На

Карпатахъ солдаты сражались босикомъ и уполномоченный земскаго

союза просилъ объ этомъ похлопотать. Рузскій говорилъ, что отсут-

ствіе снарядовъ создаетъ чрезвычайно тяжелое положеніе: чтобы

удержаться, приходится искусно маневрировать.
Госпитали и лазареты Кр. Креста, которые пришлось видѣть, ока-

зались на высотѣ. Скверно было только въ военныхъ госпиталяхъ:

тамъ постановка была небрежной, чувствовался недостатокъ въ пере-

вязочныхъ средствахъ, а главное — не было согласованности между

вѣдомствами. Чтобы дойти на фронтѣ отъ военныхъ госпиталей до

госпиталей Кр. Креста, иногда приходилось тащиться пѣшкомъ десять

и больше верстъ, негдѣ было даже нанять телѣги, такъ какъ жители

либо бѣжали, либо были разорены.
Принялъ великій князь меня любезно, сказалъ, что онъ долженъ

ѣхать въ Брестъ на совѣтъ командующихъ арміями и предложилъ

проѣхать туда съ нимъ. Мое предложеніе о приспособленіи арбъ, на-

ложенныхъ сѣномъ, для перевозки раненыхъ встрѣтило полное сочув-

ствіе и черезъ нѣсколько дней въ нашей губерніи уже шла реквизиція

и арбы, и лошади поѣхали на фронтъ.
Вообще,.великій князь очень охотно выслушивалъ все, что я гово-

рилъ ему, а въ заключеніе просилъ пріѣзжать почаще и обо всемъ его

освѣдомлять. Когда зашла рѣчь о Распутинѣ, я передалъ ему петро-

градскіе слухи. Говорили, что Распутинъ хотѣлъ пріѣхать въ Ставку

и запросилъ телеграммой и будто-бы Николай Николаевичъ отвѣтилъ:

«Пріѣзжай — повѣшу». На вопросъ, правда ли это, великій князь за-

смѣялся и сказалъ:
—	Ну, это не совсѣмъ такъ.
По его отвѣту было ясно, что что-то въ этомъ родѣ имѣло мѣсто.
Великій князь жаловался на пагубное вліяніе Императрицы Алек-

сандры Феодоровны. Онъ откровенно говорилъ, что она всему очень

мѣшаетъ. Въ Ставкѣ Государь бываетъ со всѣмъ согласенъ, а прі-
85

ѣхавъ къ ней, мѣняетъ свое рѣшеніе. Онъ сознавалъ, что Императрица

его ненавидитъ и опредѣленно желаетъ его удаленія. Онъ говорилъ о

Сухомлиновѣ, которому онъ не довѣряетъ и который старается влі-

яті на рѣшеніе Государя. Велнкій князь сказалъ, что его вынуждаетъ

къ временной остановкѣ военныхъ дѣйствій отсутствіе снарядовъ, а

также недостача сапогъ для арміи.
—	Вотъ вы имѣете вліяніе, — замѣтилъ великій князь, — вамъ до-

вѣряютъ. Устройте мнѣ, какъ можно скорѣе, поставку сапогъ для

арміи.
Я отвѣтилъ, что это можно устроить, если привлечь къ работѣ

земства и общественныя организаціи. Въ особенности въ данномъ во-

просѣ могутъ помочь губернскія земства. Матерьяла въ Россіи много,

рабочихъ рукъ также, но въ одной губерніи кожи, а въ другой дратва,

подметки, гвозди, а еще въ какой нибудь — дешевыя рабочія руки,

кустари сапожники. Лучше всего было бы созвать съѣздъ предсѣда-

телей губернскихъ земскихъ управъ и съ ихъ помощью наладить дѣ-

ло. Великій князь отнесся къ этому очень сочувственно.
Вернувшись въ Петроградъ, я былъ въ организаціонномъ коми-

тетѣ Думы и распрашивалъ членовъ Думы, какъ по ихъ мнѣнію луч-

ше наладить доставку сапогъ. Обсудивъ, рѣшили циркулярно запро-

сить предсѣдателей управъ и городскихъ головъ. Это было скоро

сдѣлано и сразу посыпались благопріятные отвѣты. Такъ какъ воз-

можпо было ожидать противодѣйствія со стороны правительства къ

созыву такого съѣзда, то я рѣшилъ объѣхать и поговорить съ нѣкото-

рыми министрами въ отдѣльности. Кривошеинъ, Сухомлнновъ и Го-

ремыкинъ отнеслись къ идеѣ съѣзда сочувственно и обѣщали поддер-

жать мое предложеніе въ совѣтѣ министровъ. Свиданіе же съ минист-

ромъ Маклаковымъ вышло весьма оригинальнымъ. На мое заявленіе,

что главнокомандующій поручилъ спѣшно заняться поставкой сапогъ

для арміи при посредствѣ земствъ и созвать для этого въ Петроградѣ

предсѣдателей городскихъ и земскихъ управъ, Маклаковъ сказалъ:
—	Да, да, то, что вы говорите, вполнѣ совпадаетъ съ имѣющимися

агентурными свѣденіями.
—	Съ какими свѣдѣніями?
—	По моимъ агентурнымъ свѣдѣніямъ подъ видомъ съѣзда для

нуждъ армій будутъ обсуждать политическое положеніе въ странѣ и

требовать конституцію...
Это заявленіе министра было до того неожиданно и нелѣпо, что

я даже привскочилъ въ креслѣ и рѣзко ему отвѣтилъ:
—	Вы съ ума сошли... Какое право вы имѣете такъ оскорблять

меня. Чтобы я,. предсѣдатель Г. Думы, прикрываясь въ такое время

нуждами войны, сталъ созывать съѣздъ для поддержки какихъ то ре-

волюціонныхъ проявленій. Кромѣ того, вы вообще ошибаетесь, по-

тому что конституція у насъ уже есть...
Маклаковъ, видимо, опѣшилъ и сталъ сглаживать:
—	Вы, Михаилъ Владиміровичъ, пожалуйста, не принимайте это

за личную обиду, во всякомъ случаѣ безъ совѣта министровъ я не мо-

гу дать разрѣшенія на такой съѣздъ и внесу этотъ вопросъ на ближай-

шее засѣданіе.
86

Я сообщилъ Маклакову, что нѣкоторые изъ министровъ обѣщали

поддержать мое ходатайство и ушелъ отъ него возмущенный и раз-

строенный
0 съѣздѣ были уже разговоры съ членами Думы и неоффиціально

многіе изъ предсѣдателей управъ были уже извѣщены о желаніи глав-

нокомандуюшаго привлечь земства къ работѣ на армію. Многіе тот-

часъ же откликнулись. Прислали нужныя свѣденія, а нѣкоторые, не до-

жидаясь приглашенія, сами пріѣхали въ Петроградъ. Затѣмъ стали по-

ступать отвѣты изъ земствъ, что заказы уже даны кустарямъ и ма-

стерскимъ, скупаются кожи и что работа идетъ во всю. Одно изъ

земствъ въ виду недостатка дубильныхъ веществъ послало своего че-

ловѣка въ Аргентину. Даже нѣкоторые изъ губернаторовъ и тѣ от-

кликнулись и писали, что вполнѣ сочувствуютъ привлеченію земствъ

къ военнымъ поставкамъ. Министръ Маклаковъ и тутъ постарался

мѣшать, какъ могъ. Онъ распорядился, чтобы заказы шли черезъ гу-

бернаторовъ, что возмутило общественные круги и затормозило дѣло.

Въ тоже время Маклаковъ издалъ знаменитый приказъ, въ которомъ

запрещалось вывозить продукты изъ одной губерніи въ другую. Это

уже совершенно стѣсняло и нарушало планъ использованія продук-

товъ и возможностей различныхъ губерній. Черезъ нѣсколько дней

я получилъ письмо отъ Маклакова, въ которомъ предсѣдатель Думы

извѣщался, что его предложеніе о созывѣ съѣзда совѣтомъ минист-

ровъ отклонено и что дѣло поставки сапогъ передано главному интен-

данту Шуваеву, который и долженъ входить въ сношенія съ земствами

и городами. На другой же день является Шуваевъ и откровенно заяв-

ляетъ, что онъ не можетъ этимъ заняться, что никогда съ земствами

дѣла не велъ и что, по его мнѣнію, земства не отнесутся съ достаточ-

нымъ довѣріемъ къ интендантству и не станутъ съ нимъ непосред-

ственно работать. Шуваевъ просилъ какъ нибудь помочь ему. Я от-

кровенно ему отвѣтилъ, что разъ совѣтъ министровъ находитъ, что

мнѣ нельзя поручать этого дѣла, мнѣ остается вовсе отъ него отка-

заться.
Вскорѣ послѣ этого у меня былъ Горемыкинъ для обсужденія во-

просовъ о созывѣ Думы. Я напомнилъ ему въ разговорѣ о его обѣща-

ніи поддержать предложеніе о земскомъ съѣздѣ.
Какой съѣздЪ? — удивился Горемыкинъ, — ничего такого мы во-

все не обсуждали въ совѣтѣ...
Я показалъ Горемыкину письмо Маклакова. Онъ прочелъ съ боль-

шимъ изумленіемъ и опять повторилъ, что вопросъ въ совѣтѣ минист-

ровъ вовсе не обсуждался, а про Маклакова онъ замѣтилъ: „11 а теп*і

сотте 4ои]оигз“ *).
Несмотря на противодѣйствія правительства—земства продолжали

работать. Шуваевъ получалъ готовыя партіи сапогъ, а къ распоряже-

ніямъ Маклакова относились съ презрѣніемъ и возмущеніемъ. Особен-

но раздражало всѣхъ запрещеніе вывозить изъ губерніи въ губернію.

Благодаря этой мѣрѣ въ однихъ мѣстахъ получался избытокъ продук-

товъ, а въ другомъ недостатокъ, а случалось и такъ, что помѣщики,
*) Оно солгалъ, какь всегда.
87

имѣвшіе имѣнія въ разныхъ губерніяхъ, не могли перерозить для по-

сѣвовъ собственное зерно.
Когда я докладывалъ объ этихъ обстоятельствахъ Государю,

онъ выслушалъ, но повидимому не обратилъ особаго вниманія. Я

спросилъ Государя, какъ онъ смотритъ на мои посѣщенія Ставки, не

находитъ ли онъ ихъ неумѣстными. Государь сказалъ, что онъ знаетъ,

что великій князь очень цѣннтъ меня и что онъ лично будетъ радъ,

если я буду чаще ѣздить въ Ставку. На этотъ разъ Государь былъ

очень любезенъ. Я просилъ ускорить созывъ Думы и разсказалъ Госу-

дарю содержаніе письма Маклакова и о его неосновательныхъ подо-

зрѣніяхъ противъ земствъ.
Дума была созвана для обсужденія бюджета, но первое же засѣ-

даніе вылилось въ историческую манифестацію, какъ и въ первые дни

войны. Не приняли участія въ манифестаціи только крайніе лѣвые и

странное молчаніе хранили прибалтійскіе и другіе думскіе нѣмцы. Не-

задолго до созыва Думы было арестовано нѣсколько соціалъ-демо-

кратовъ, въ томъ числѣ четыре члена Думы. Было обнаружено, что

они пропагандировали противъ войны и даже найдены были докумен-

ты, доказывающіе, что одинъ изъ нихъ открыто писалъ, что для Россіи

было бы благомъ, если бы побѣдила Германія. Соціалъ-демократиче-

ская фракція собиралась по этому поводу внести запросъ правитель-

ству. Если бы они это сдѣлали, цѣльность засѣданія была бы нару-

шена и, вообще, это произвело бы нехорошее впечатлѣніе. Для запро-

са требовалось не менѣе трйдцати подписей, а у лѣвыхъ такого коли-

чества депутатовъ не было и внесеніе запроса зависѣло отъ того, да-

дутъ ли подписи кадеты, какъ это они дѣлали во многихъ другихъ

случаяхъ. Однако, кадеты подписей не дали и все обошлось благопо*

лучно. Милюковъ произнесъ прекрасную патріотическую рѣчь, упо-

мянувъ о только что убитомъ на войнѣ членѣ ихъ партіи Колюбакинѣ,

и сказалъ это такъ тепло, что память погибшаго Колюбакина почтила

вставаніемъ не только вся Дума, но и члены правительства.
Послѣ предсѣдателя Думы говорили Горемыкинъ и Сазоновъ.

Оба они указывали на то, что чаяніе побѣды переходиТъ въ увѣрен-

ность, что мы прочно завоевали Галицію и убѣдились на дѣлѣ, что въ

боевомъ отношеніи хорошо подготовлены къ войнѣ. Горемыкинъ

упомянулъ, что жизнь выдвинула цѣлый рядъ вопросовъ внутренняго

характера, которыми придется заняться, однако, только послѣ войны.

Военный министръ Сухомлиновъ заявилъ, что армія обезпечена бо-

евымъ снаряженіемъ и что къ марту мѣсяцу снарядовъ и ружей бу-

детъ въ избыткѣ. Такъ какъ съ фронта приходили извѣстія, что сна-

рядовъ не хватаетъ, то слова военнаго министра и его категорическія

заявленія многихъ успокоили.
Вскорѣ послѣ этого засѣданія, въ февралѣ появилось сообщеніе

верховнаго главнокомандующаго о томъ, что повѣшенъ полковникъ

Мясоѣдовъ съ соучастниками. Всѣмъ было извѣстно, что Мясоѣдовъ

въ дружескихъ отношеніяхъ съ военнымъ министромъ и часто у него

бываетъ. Первую нашу неудачу подъ Сольдау послѣ этого многіе

склонны были приписать участію въ катастрофѣ Мясоѣдова. Довѣріе

къ Сухомлинову окончательно подрывалось, говорили даже объ из-
88

мѣнѣ. Непоколебимой оставалась только вѣра въ верховнаго главно-

командующаго в. к. Николая Николаевича. Въ связи съ повѣшеніемъ

Мясоѣдова вспомнили о разоблаченіяхъ, которыя еще въ третьей

Думѣ дѣлалъ Гучковъ, обвиняя Сухомлинова и Мясоѣдова. Гучковъ

тогда указывалъ на несомнѣнную связь между Сухомлиновымъ и Мя-

соѣдовымъ и нѣкіимъ Альтшуллеромъ, австрійскимъ тайнымъ аген-

томъ. Этотъ Альтшуллеръ вмѣстѣ съ Мясоѣдовымъ стоялъ во главѣ

фирмы, черезъ которую при посредствѣ Сухомлинова дѣлались артил-

лерійскія поставки на армію. Роль Альтщуллера и Мясоѣдова вскрылъ

генёралъ Н. I. Ивановъ. Въ то же время Гучковъ ставилъ въ вину Су-

хомлинову, что онъ устроилъ тайный надзоръ за офицерами и пору-

чнлъ это Мясоѣдову. Несмотря, однако, на возрастающее возмущеніе

противъ СухомлиноВа, Государь продолжалъ выражать ему свое бла-

говоленіе.
На фронтѣ въ теченіе зимы мы продвигались въ Галиціи. Съ неимо-

вѣрными трудностями войска преодолѣвали Карпатскія горы и спуска-

лнсь въ Венгерскую долину. 9 марта палъ Перемышль. Безъ штурма,

почти безъ боя. Генералъ Селивановъ, отчаявшійся взять Перемышль,

собнралсч было снимать осаду, яо неожиданно, чуть ли не въ тотъ

же день когда хотѣли уходить, Перемышль сдался. Тамъ мы

взяли 117 тысячъ плѣнныхъ. Оказалось, что въ крѣпости не хватало

продовольствія и что славяне враждовали съ венграми. Кусманеку,

коменданту крѣпости, запертые въ Перемышлѣ солдаты грозили

смертью. Онъ приказалъ дѣлать вылазку и идти на прорывъ. Послу-

шалась только часть — венгерскіе полки. Попытка ихъ, однако, не

удалась и большинство изъ нихъ бѣжало обратно въ крѣпость. Го-

ворятъ, что Кусманекъ аэропланомъ запрашивалъ Вѣну и ему разрѣ-

шили сдаться. Послѣ взятія Перемышля в. к. Николай Николаевичъ

получилъ брилліантовую шпагу съ надписью: «За завоеваніе Червон-

ной Руси».	\
Въ началѣ апрѣля, желая провѣрить свѣдѣнія, доходивщія съ

фронта до членовъ Думы, я рѣшилъ поѣхать въ Галицію. Мнѣ уда-

лось побывать на фронтѣ до самаго Дунайца въ арміяхъ Радки Дмиг-

ріева, Лечицкаго и Брусилова. Вездѣ свѣдѣнія сходились на одномъ

главномъ: что въ арміяхъ не хватаетъ снарядовъ. На это жаловался

еще осенью 1914 года генералъ Рузскій. Когда я потомъ передалъ о

разговорѣ съ Рузскимъ въ Ставкѣ, великій князь успокоилъ, заявивъ,

что это временная заминка и что черезъ двѣ недѣли снаряды посту-

пятъ въ большомъ количествѣ. Теперь повторялись тѣ же самыя жа-

лобы. Генералы были въ отчаяніи и просили помочь. Поѣздку эту я

совершилъ въ сопровожденіи моей жены, ея сестры и Я. В. Глинки, ко-

торый велъ записи при объѣздѣ фронта. Въ поѣздѣ съ нами ѣхала

в. к. Ксенія Александровна. На вокзалѣ во Львовѣ мы увидѣли группу

какихъ то людей, штатскихъ, повидимому кого то ожидавшихъ.
Здѣсь же стоялъ и в. к. Александръ Михайловичъ, встрѣчавшій

свою жену. Мы вышли изъ вагона, а когда группа штатскихъ при-

близилась къ намъ, то мы естественно уступили мѣсто великокняже-

ской четѣ, предполагая, что это ихъ встрѣчаютъ. Произошло замѣша-
89

тельство. Затѣмъ изъ группы штатскихъ выдѣлился пожилой чело-

вѣкъ, обратившійся ко мнѣ съ привѣтствіемъ. Оказалось, что это га-

лиційскіе общественные дѣятели во главѣ съ Дудыкевичемъ, явивші-

еся встрѣтить предсѣдателя русской Государственной Думы. (Упоми-

наю объ этой встрѣчѣ, потому что министръ Н. А. Маклаковъ умуд-

рился изобразить Государю и эту скромную встрѣчу и все мое пребы-

ваніе въ Галиціи въ совершенно превратномъ свѣтѣ).
Красивый веселый Львовъ, весь въ зелени, производилъ отрадное

впечатлѣніе. Чистыя улицы, оживленная толпа, русскіе военные и да-

же городовые на углахъ — все это не говорило о завоеванномъ краѣ.

Казалось, что мы у себя среди друзей, гдѣ незамѣтно враждебнаго от-

ношенія и гдѣ даже крестьяне по своей одеждѣ и говору напоминали

нашихъ хохловъ.
Перемышль — послѣднее слово военной науки, гдѣ природныя

условія дополнялись чудомъ фортификаціи: казалось, что взять его

было нельзя и только предательство Кусманека помогло сдачѣ крѣпо-

сти. Множество орудій стояли рядами по пути къ крѣпости и въ самой

крѣпости. Въ земскомъ союзѣ, гдѣ мы остановились, разсказывали

много интереснаго про первые дни «нашего» Перемышля. Населеніе

и войска въ немъ голодали, въ госпиталяхъ больныхъ оставляли безъ

помощи, а послѣ занятія крѣпости мы нашли большіе запасы муки,

картофеля и мяса. У Кусманека была прекрасная ферма изъ ста ко-

ровъ, которая перешла въ вѣдѣніе земскаго союза.
Вернувшись во Львовъ, мы узнали, что черезъ два дня ожидается

пріѣздъ Государя и в. к. Николая Николаевича. Имъ готовили торже-

ственную встрѣчу, строили арки, украшали городъ гирляндами и фла-

гами. Мнѣ это посѣщеніе казалось несвоевременнымъ и я въ душѣ

осуждалъ в. к. Николая Николаевича.
Въ день высочайшаго пріѣзда всѣ собрались во временномъ со-

борѣ. На улицахъ стояли шпалерами войска и толпы народа и «ура»

перекатывалось и усиливалось по мѣрѣ приближенія царскаго поѣзда.

Послѣ молебна архіепископъ Евлогій произнесъ трогательную рѣчь,

всѣ чувствовали себя умиленными и вѣрили въ нашу окончательную

побѣду. Въ тотъ же день былъ обѣдъ. Послѣ обѣда Государь подо-

шелъ ко мнѣ и сказалъ:
—	Думали ли вы, что когда нибудь встрѣтимся съ вами во Львовѣ?
—	Нѣтъ, ваше величество, я не думалъ и при настоящихъ усло-

віяхъ очень сожалѣю, что вы, Государь, рѣшились предпринять по-

ѣздку въ ГалиціЮ.
—	Почему?
—	Да потому, что недѣли черезъ три Львовъ вѣроятно будетъ

взятъ обратно нѣмцами и нашей арміи придется очистить занятыя ею

позиціи.
—	Вы, Михаилъ Владиміровичъ, всегда меня пугаете и говорите

непріятныя вещи.
—	Я, ваше величество, не осмѣлился бы говорить неправду. Я былъ

на фронтѣ и удивляюсь верховному главнокомандующему, какъ онъ

допустилъ, чтобы вы пріѣхали сюда при теперешнемъ положеніи ве-

щей. Земля, на которую вступилъ русскій монархъ, не можетъ быть
90

дешево отдана обратно: на ней будутъ пролиты потоки крови, а удер-

жаться на ней мы не можемъ...
Послѣ обѣда Государь выходилъ на балконъ, говорилъ съ наро-

домъ, упоминая о старыхъ исконныхъ русскихъ земляхъ. Толпа кри-

чала «ура», дамы махали платками. На другой день Царь съ великимъ

кияземъ поѣхалъ въ Перемышль.
Черезъ недѣлю жена и сестра вернулись въ Петроградъ, а я съ сы-

номъ поѣхалъ по фронту и по учрежденіямъ Кр. Креста. Однако, не

успѣли мы вернуться во Львовъ, какъ началось наше катастрофиче-

ское отступленіе. Подтвердилось то, что предсказывалъ мой сынъ и

всѣ серьезные военные: недостатокъ снаряженія сводилъ на нѣтъ всѣ

наши побѣды, всю пролитую кровь.
Сынъ Николай со своимъ отрядомъ, прикомандированный къ ди-

визіи Корнилова, былъ окруженъ, но, благодаря знанію мѣстности, вы-

брался и вывезъ до Сана не только отрядъ и раненыхъ, но и часть

обозовъ и боевыхъ припасовъ. За это дѣло онъ получилъ Владиміра

съ мечами. Корниловъ не хотѣлъ оставить своей дивизіи, которая ра-

стянулась на двадцать верстъ; онъ насТоялъ на томъ, чтобы санитар-

ный отрядъ уходилъ, а самъ поѣхалъ къ отставшимъ полкамъ, былъ

раненъ, окруженъ и съ частью дивизіи оказался въ плѣну.
IX
Въ СтавкЪ прслѣ отступленія. Проектъ Особаго СовЪщанія по оборонѣ. На съЪадЪ

промьішленниковъ. Николай II и Н. Маклаковъ. Архангельскій портъ. В. К. Сергѣй
Михайловичъ.
На возвратномъ пути изъ Галиціи я заѣхалъ въ Ставку, чтобы пе-

редать главнокомандующему свои впечатлѣнія. Великій князь показал-

ся мнѣ совершенно другимъ: насколько при поѣздкѣ онъ былъ уми-

ленъ бодрымъ видомъ войскъ, устройствомъ тыла, санитаріей, интен-

дантствомъ и увѣренностью всѣхъ въ побѣдѣ, настолько удручающе

дѣйствовали на нёго недостатки команднаго состава, бездарность пла-

новъ Иванова и главнымъ образомъ плохое снабженіе арміи патро-

нами, снарядами и ружьями. Въ Ставкѣ настроеніе было подавленное.

Великій князь сознавалъ, что планъ Иванова на Карпатахъ не удался.

Радко Дмитріевъ былъ поставленъ въ тяжелыя условія. На пути его

отступленія нигдѣ не было приготовлено укрѣпленныхъ позицій, от-

казъ прислатъ ему своевременно помощь (по общему голосу въ этомъ

былъ виноватъ Владиміръ Драгоміровъ, враждовавшій съ Радко), рас-

тянутость фронта съ недостаточнымъ количествомъ войскъ вмѣстѣ

съ отсутствіемъ снарядовъ сдѣлали его положеніе безвыходнымъ.

Третья армія должна была отступить за Санъ и отдать всЮ западную

часть Галиціи, завоеванную цѣною столькихъ жертвъ.
Въ такія минуты было не до церемоній и я счелъ за необходи-

мость говорить великому князю чистую правду.
—	Ваше высочество, вы губите даромъ народъ и должны требо-

вать отъ артиллерійскаго вѣдомства совершенно точный отчетъ, что
91

у него готово и въ какомъ количествѣ они могутъ давать вамъ снаб-

женіе: до сихъ поръ всѣ ихъ обѣщанія не исполнены.
На это великій князь отвѣтилъ:
—	Я ничего не могу добиться отъ артиллерійскаго вѣдомства.

Мое положеніе, вообще, крайне затруднено: Государя возстанавлива-

ютъ противъ меня.
Великій князь жаловался на вліяніе министра Маклакова, благо-

даря которому не удалась его попытка провѣрить дѣятельностъ казен-

ныхъ заводовъ. Великій князь убѣдилъ Государя назначить Литви-

нова-Фалинскаго (директоръ департамента промышленности и стар-

шій фабричный инспекторъ) обревизовать заводы, работавшіе на

нужды войны. Государь въ Ставкѣ съ этимъ согласился и подписалъ

назначеніе, но, пріѣхавъ въ Петроградъ, измѣнилъ свое рѣшеніе; Лит-

виновъ-Фалинскій былъ отставленъ безъ всякихъ объясненій.
Разговоръ съ великимъ княземъ былъ весьма продолжителенъ: я

настойчиво доказывалъ ему, что при создавшемся положеніи на

фронтѣ нельзя замалчивать и уступать, нельзя идти на компромиссы,

надо все прямо и откровенно говорить Государю, настаивая до конца

на своихъ предложеніяхъ. Кто, какъ не верховный главнокомандую-

щій, можетъ не только говорить, но и требовать.
На это великій князь замѣтилъ:
—	Ого, какъ вы сильно выражаетесь.
—	Не сильно, ваше высочество, — отвѣчалъ я, — воюетъ весь на-

родъ и весь народъ возстанетъ въ случаѣ неудачной войны, если онъ

увидитъ, что всѣ принесенныя жертвы, вся пролитая кровь были на-

прасны. Народъ показалъ себя достойнымъ своей великой родины,

зато царское правительство совсѣмъ недостойно Россіи. Прежде

всего необходимо настоять на отставкѣ Маклакова и в. к. Сергѣя Ми-

хайловича, надо разогнать воровскую шайку артиллерійскаго вѣдом-

ства, которая прикрывается именемъ великаго князя.
Говоря о своемъ безсиліи что нибудь сдѣлать съ артиллерійскимъ

вѣдомствомъ, верховный главнокомандующій упомянулъ, что онъ

знаетъ объ участіи и вліяніи на артиллерійскія дѣла балерины Кшесин-

ской, черезъ которую получали заказы различныя фирмы. Когда я

замѣтилъ, что пора убрать наконецъ и Сухомлинова, великій князь

отвѣтилъ:
—	Въ этомъ я тоже безсиленъ: Сухомлиновъ за послѣднее время

пользуется особымъ благоволеніемъ Государя.
Разговоръ этотъ оставлялъ очень тяжелое впечатлѣніе: великій

князь недостаточно энергиченъ.
Прощаясь со мной, великій князь спросилъ, что можно сдѣлать,

чтобы спасти положеніе. Я предложилъ свой старый проектъ, кото-

рый давно имѣлъ въ умѣ — составить комитетъ изъ членовъ Думы,

представителей отъ промышленности, отъ артиллерійскаго и другихъ

военныхъ вѣдомствъ, съ широкими полномочіями вѣдать всѣ вопросы

военнаго снаряженія. Великій князь ухватился за эту мысль съ ра-

достью и обѣщалъ сказать Государю, котораго ожидалъ въ Ставкѣ.

Послѣ великаго князя у меня былъ длинный разговоръ съ его прибли-

женными: Янушкевичемъ и Даниловымъ. Оба они производили впе-
92

чатлѣніе полной растерянности и удрученности, оба понимали ужасъ

положенія и повторяли одно и то же: «Вы одинъ можете спасти поло-

женіе». Янушкевичъ даже со слезами на глазахъ откровенно гово-

рилъ о нравственныхъ пыткахъ, которыя онъ переживаетъ, не будучи

въ состояніи добиться нужнаго отъ артиллерійскаго вѣдомства и зная,

въ какихъ нечестныхъ рукахъ оно находится.
Вернувшись въ Петроградъ, я пригласилъ Литвинова-Фалинскаго

и заодно съ депутатами: Савичемъ, Протопоповымъ, Дмитрюковымъ

мы обсуждали вопросъ о созданіи комитета. Литвиновъ и Савичъ

сообщили о многочисленныхъ отк^ізахъ вѣдомства заводамъ, предла-

гавшимъ использовать ихъ заказами на шрапнели, снаряды и прочее.

Съ частными заводами не хотѣли имѣть дѣло, а казенные, благодаря

отчаянной организаціи, производили пятую часть того, что могли про-

изводить. О нечестности и взяткахъ артиллерійскаго вѣдомства тогда

открыто говорили въ столицѣ. ПоряДки вѣдомства бросались въ глаза

даже обывателямъ: патронный заводъ на Литейномъ совершенно не

охранялся, тоже было и на другихъ заводахъ, а взрывъ на порохо-

вомъ заводѣ окончательно вселилъ недовѣріе къ лицамъ, стоявшимъ

во главѣ вѣдомства. Во главѣ многихъ казенныхъ заводовъ все еще

сидѣли германскіе подданные, которыхъ, благодаря покровительству

министра Маклакова, нѣкоторыхъ великихъ княгинь и клики придвор-

ныхъ, нельзя было выслать. Измѣна чувствовалась во всемъ и ничѣмъ

инымъ нельзя было объяснить невѣроятныя событія, происходившія

у всѣхъ на глазахъ. А тутъ еще было оглашено дѣло Мясоѣдова.
Собравъ подробныя данныя, я отправилъ письмо въ Ставку вели-

кому князю, еще разъ повторивъ то, что я ему говорилъ при свиданіи,

подкрѣпляя на этотъ разъ свои доводы ссылками на факты и доку-

мёнты. Одновременно я описалъ ему всѣ ужасы, которые происхо-

дятъ въ арміи отъ недостатка въ снарядахъ, отъ нераспорядительно-

сти высшихъ военныхъ властей и главнымъ образомъ Сухомлинова.

Государь поѣхалъ въ Ставку, а я получилъ отъ в. к. Николая Никола-

евича слѣдующую телеграмму: «Съ вашимъ проектомъ слѣдуетъ по-

дождать». На слѣдующій день, однако, изъ Ставки пришла телеграмма,

въ Которой меня вызывали, и поручалось, чтобы я привезъ лицъ, коихъ

сочту полезнцми. Поѣхали Литвиновъ-Фадинскій, Вышнеградскій и

Путиловъ. Въ Ставкѣ я былъ принятъ Государемъ и съ полной откро-

венностью доказывалъ необходимость созыва комитета съ участіемъ

общественныхъ дѣятелей, передалъ о возбужденіи умовъ въ тылу, о

недовѣріи арміи къ тыловымъ военнымъ руководителямъ и о томъ,

что это недовѣріе неминуемо будетъ расти по мѣрѣ отхода войскъ.

Государь былъ очень взволнованъ, блѣденъ, руки его дрожали. По-

видимому, особенно сильное впечатлѣніе произвело на него, когда я,

тоже волнуясь и еле сдерживая слезы, говорилъ ему о беззавѣтной

любви и преданности въ войскахъ къ Царю и родинѣ, о ихъ готовно-

сти жертвовать собой и о спОкойномъ, безъ всякой рисовки, исполне-

ніи долга. Обрисовавъ положеніе на фронтѣ и въ странѣ, я просиль

Государя удалить Маклакова, Саблера, Щегловитова и Сухомлинова.

Въ то время, когда проливаётся кровь столькихъ людей, нельзя тер-
93

пѣть у власти людёй, испытывающихъ общественное мнѣніе, «съ ко>

торыми вы все же должны считаться, ваше величество».
Государю покаэалась счастливой моя мысль объ учрежденіи Осо*

баго Совѣщанія и сразу же была намѣчена въ общихъ чертахъ его ор-

ганизація: въ составъ совѣщанія должны были войти представителн

банковъ, субсидировавшихъ заводы, представители промышленности,

общественные дѣятели и представители законодательныхъ учрежденій

и военнаго вѣдомства. Первьіми были призваны Литвиновъ-Фалин-

скій., Путиловъ, Вышнеградскій, банкиръ Утинъ, Гучковъ и другіе. Го-

сударь спросйлъ:
—	Кто же будетъ предсѣдательствовать въ Особомъ Совѣщаніи?
Я отвѣтилъ, что предсѣдателемъ долженъ быть военный министръ,

такъ какъ дѣло касается снабженія арміи. Другого выхода не было,

такъ какъ если бы предсѣдателемъ не былъ назначенъ Сухомлиновъ,

то Совѣщанію на каждомъ шагу ставили бы палки въ колеса.
Когда слухи о возникновеніи Совѣщанія, оффиціально еще не

утверждецнаго, дошли до военнаго министерства, тамъ, понятно, за-

волновались: Государю старались доказать, что возникновеніе Совѣ-

щанія незаконно, что это какъ бы новое министерство, для чего ну-

женъ новый законъ и соблюденіе цѣлаго ряда формальностей, требу-

ющихъ времени. Къ счастью, интриги не удавались и Государь съ

этими доводами не соглашался. Тогда ему стали доказывать, что во

время роспуска палатъ предсѣдателя Думы не существуетъ и потому

его участіе въ Совѣщаніи было бы незаконно, но Государь и на это

не обратилъ вниманія. Учрежденіе Особого Совѣщанія должно было

пройти черезъ совѣтъ министровъ и поступить на утвержденіе Госу-

даря для проведенія въ жизнь въ порядкѣ 87 статьи. Противъ учреж-

денія Совѣщанія особенно старались министры: Маклаковъ и Щегло-

витовъ. Маклаковъ, забѣгая ко всѣмъ близкимъ къ Царю, усиленно

добивался быть принятымъ, но Царь его не принялъ, а передъ засѣда-

ніемъ, въ которомъ долженъ былъ обсуждаться вопросъ о Совѣщанін,

Царь вызвалъ къ себѣ Сухомлинова и сказалъ ему: «Передайте въ со-

вѣтѣ министровъ, что я очень сочувствую возникновенію этого Осо-

баго Совѣщанія и привѣтствую, что оно будетъ при участіи членовъ

законодательныхъ палатъ».
Сухомлиновъ во время засѣданія передалъ слова Государя и Го-

ремыкинъ, воспользовавшись этимъ, заявилъ: «Я думаю, что въ такомъ

случаѣ намъ нечего долго обсуждать этотъ вопросъ: намъ остается

только преклониться передъ волей Государя Императора».
При голосованіи Саблеръ и Щегловитовъ, сговорившись въ сто-

ронѣ, подали голосъ за проектъ, противъ поднялся только одинъ

Маклаковъ. (Говорили, что это было очень непріятно Государю). Про-

ектъ былъ утвержденъ Государемъ и Особое Совѣщаніе по оборонѣ

начало дѣйствовать.
Передъ окончательнымъ разрѣшеніемъ вопроса о совѣщаніи вь

законодательномъ порядкѣ я счелъ себя обязаннымъ внести этотъ за-

просъ на обсужденіе членовъ Г. Думы. Въ концѣ мая былъ собранъ

совѣтъ старѣйшинъ и я доложилъ имъ весь ходъ предшествовавшихъ

событій и все то, что привело къ мысли о срзданіи Совѣщанія. Харак-
94

терно отношеніе различныхъ партій къ этому вопросу. Правые, какъ

и слѣдовало ожидать, хранили упорное молчаніе, націоналисты и ок-

тябристы горячо привѣтствовали всѣ предпринятые мною шаги, а ка-

деты, устами своего лидера П. Н. Милюкова, совершенно неожиданно

возстали противъ моей затѣи, доказывая, что всякое общеиіе и со-

вмѣстная работа съ военнымъ министерствомъ Сухомлинова явилась

бы позорнымъ для Думы и поэтому они, кадеты, ни въ какомъ случаѣ

участія во вновь образуемомъ Совѣщаніи не примутъ. Къ еще боль-

шему моему изумленію такое мнѣніе вызвало жестокій отпоръ со сто-

роны Керенскаго. Съ горячностью и стремительностыр онъ въ страст-

ной рѣчи напалъ на Милюкова, доказывая всю нелѣпость его точки

зрѣнія. «Кадеты, — говорилъ онъ, — всегда исходятъ изъ теорети-

ческихъ соображеній и впадаютъ вт> отвлеченность, отвергая всякое

предложеніе, которое не совпадаетъ съ ихъ теоріей, хотя бы оно и

было по сушеству полезнымъ. Я политическій противникъ предсѣда-

теля Г. Думы, но я вижу, что онъ болѣегь о нашихъ неурядицахъ и бо-

лѣзненно ищетъ пути для исправленія ужасающихъ дефектовъ воен-

ной организаціи. Мы, трудовики, вполнѣ сочувствуеМъ его стремле-

ніямъ, одобряемъ его и поддерживаемъ».
Выслушавъ мнѣнія своихъ сотоварищей, я поставилъ вопросъ о

довѣріи и мои дѣйствія единогласно были одобрены. Впослѣдствіи

стоило большого труда уломать кадетовъ принять участіе въ Совѣща-

ніи; крайняя лѣвая отказалась отъ участія, говоря, что единственный

мотивъ ихъ отказа заключается въ томъ, что къ нимъ, какъ къ лѣ-

вымъ, члены правительства будутъ относиться съ предубѣжденіемъ и

подозрѣніемъ.
Въ маѣ того же 1915 года въ Петроградѣ происходилъ

съѣздъ промышленниковъ. Со всѣхъ сторонъ мнѣ переда-

вали, что участники съѣзда крайне возбуждены и что на съѣздѣ

готовятся революціонныя выступленія. Это было бы только на руку

министру Маклакову, который ждалъ удобнаго случая, чтобы оправ-

дались его постоянные доносы Царю, чтобы затѣмъ закрыть съѣздъ,

а главныхъ его дѣятелей арестовать. Лица освѣдомленные говорили,

что въ московскихъ 'горгово-промышленныхъ кругахъ уже подготов-

лена для петроградскаго съѣзда резолюція чуть Ли не съ требованіемъ

Учредительнаго Собранія.
Утромъ въ день съѣзда ко мнѣ на квартиру пріѣхали кн. Г. Е.

Львовъ и членъ Думы В. Маклаковъ, возбужденные и испуганные; они

говорили о томъ, что можно ожидать отъ съѣзда и особенно отъ ре-

золюціи, составленной въ Москвѣ. Они совѣтовали мнѣ не ѣхать на

съѣздъ, пугая отвѣтственностью за могущее быть выступленіе: «По-

думайте, какую отвѣтственность вы Оерете на себя», — говорили де-

путаты.
—	Если бояться отвѣтственности,. то, вообще, ничего нельзя дѣ-

лать, — я рѣшилъ, я поѣду на съѣздъ, его надо спасать и внести успо-

коеніе.
Тогда они началй уговаривать жену, стараясь черезъ нее повлі-

ять на меня и просили, чтобы она удержала меня дома. Жена имъ
4—178
95

отвѣтила, что не можетъ вмѣшнваться въ мои дѣла, но что увѣрена въ

благополучномъ исходѣ дѣла.
На съѣздъ я поѣхалъ съ Протопоповымъ, былъ встрѣченъ апло<

дисментами и экспромптомъ сказалъ рѣчь, закончивъ ее слѣдующимъ:
«Господа, ѣдучи сюда на ваше почтенное собраніе, я встрѣтилъ нс

одну часть молодыхъ войскъ, молодыхъ солдатъ, которые обучаются

теперь и готовятся для того, чтобы замѣнить и пополнить собою ряды

павшихъ. Я проѣхалъ двѣ тысячи верстъ, былъ въ Галиціи въ близ-

комъ общеніи съ арміей и я не найду словъ, чтобы выразить то глубо*

кое умиленіе, то высокое почтеніе къ этимъ храбрымъ воинамъ, къ

тому несокрушимому духу, который я наблюдалъ всегда и наблюдаю

въ тѣхъ молодыхъ людяхъ, которые теперь обучаются, зная, что они

обязаны безстрашно идти на поля сраженія. Но на всѣхъ гражданахъ

россійскаго государства первѣйшая и главнѣйшая обязанность дать

ясное и точное понятіе нашей арміи, что тылъ спокоенъ, что тылъ на-

шей глубокой и мирной страны, теперь еще не подверженный вліянію

военныхъ дѣйствій, готовъ всемѣрно работать для ихъ пользы и сла-

вы и въ помощь имъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ мы должны вселять имъ убѣж-

деніе, что здѣсь въ тылу нѣтъ партій, нѣтъ разногласія, а есть одно

чувство побѣды надъ врагомъ. Я счастливъ, господа, засвидѣтельство-

вать, что такой лозунгъ установленъ прочно въ рядахъ членовъ Г. Ду.

мы. Народные представители поняли это своимъ чутьемъ и вы видите,

что рядъ засѣданій нашихъ представляетъ собою полное отсутствіе

партій, полное единеніе. Скажу, что единеніе, это отсутствіе всякихъ

партійныхъ началъ продолжается и до сихъ поръ въ тѣхъ неболь-

шихъ засѣданіяхъ, которыя мы имѣемъ въ наетоящее время по по-

воду дѣлъ, близко касающихся Г. Думы. Я отлично отдаю себѣ от-

четъ въ томъ, что промышленный міръ, промышленныя сферы — это

сословіе и сферы глубокаго государственнаго значенія. Вы являетесь

хозяевами и вершителями той громадной отрасли государственной

экономической жизни, которая при своемъ высокомъ развитіи въ бу-

дущемъ дастъ намъ возможность не только побѣдить врэга на поляхъ

сраженія, но дастъ намъ силу доказать, что Россія можетъ сдѣлать.

Отнынѣ долженъ быть у всѣхъ русскихъ гражданъ одинъ лозунгъ: все

для армій, все для побѣды надъ врагомъ, все должно быть сдѣлано

для того, чтобы въ полномъ и крѣпкомъ единеніи сокрушить тѣхъ, ко-

торые дерзаютъ посягать на величіе Россіи. Я позволяю себѣ выразить

пожеланіе, чтобы нынѣ, безъ партійныхъ перегородокъ, соображеній,

вожделѣній, единая мысль была направлена къ благотворной работѣ

на почвѣ воспособленія нашей арміи къ полному раскрѣпощенію Рос-

сіи отъ всякихъ посягательствъ иноземнаго вліянія на нее. Этими сло-

вами позвольте привѣтствовать васъ и выразить увѣренность, что

это именно такъ и будетъ».
Когда съѣздъ узналъ, что къ общественнымъ силамъ отнеслись

съ довѣріемъ и что дѣлу еще можно помочь, то раздраженіе противъ

правительства улеглось и члены съѣзда начали обсуждать стоявшіе

на очереди вопросы съ дѣловой точки зрѣнія. Въ томъ же первомъ

засѣданіи съѣздъ вынесъ резолюцію, совершенно противоположную

заготовленной первоначально.
96

Въ концѣ мая я отправилъ просьбу о принятіи меня Государемъ.

Въ теченіе четырехъ или пяти дней я не получалъ отвѣта. Вмѣсто того

мнѣ стали передавать, что мииистръ Маклаковъ усилеиио настраива-

етъ Царя противъ Думы и увѣряетъ его, что Предсѣдатель Думы явит-

ся къ нему съ необыкновенными требованіями, чуть ли ие съ ультима-

тумомъ. Слухи эти нашли себѣ отраженіе и въ Москвѣ и пріѣхавшій

оттуда молодой Юсуповъ разсказывалъ, что тамъ говорятъ, будто

предсѣдатель Думы сталъ во главѣ революціоннаго движенія и вопре-

ки желанію правительства создалъ особый комитетъ „Сотііё <1и заіиі:

риЫіс*1 по образцу францѵзской революціи (такъ, очевидно, пони-

мали учрежденіе Особаго Совѣшанія).
Наконецъ Государь назначилъ день пріема: это было 30 мая. Когдэ

я вошелъ въ кабинетъ, я засталъ Государя взволнованнымъ и блѣд-

нымъ и невольно вспомнилъ то, что мнѣ передавали про интриги Мак-

лакова. Надо было сразу разсѣять подозрѣиія.
—	Ваше Величество, — началъ я, — я пришелъ къ вамъ ие съ ка-

кими нибудь требованіями и не съ ультиматумомъ...
—	Почему вы говорите про ультиматумъ?.. Какой ультиматумъ?
—	Ваше Величество, я имѣю свѣдѣнія, что вамъ изобразили меня

очень опаснымъ человѣкомъ; говорили, что я приду не съ докладомъ,

а съ требованіями. Вамъ даже совѣтовали меня не принимать вовсе.
—	Кто это вамъ говорилъ, и на кого вы намекаете, что меня на-

страиваютъ противъ васъ?
—	Ваше величество, быть можетъ это сплетня, но слухи настолько

основательны и изъ такихъ внушающихъ мнѣ довѣріе источниковъ,

что я рѣшился это вамъ доложитъ. Вамъ говорилъ такъ про меия ми-

нистръ внутреннихъ дѣлъ Маклакрвъ. Государь, у меня нѣтъ къ вамъ

дѣлового доклада по Думѣ: я явился къ вамъ говорить объ общихъ

дѣлахъ, пришелъ исповѣдываться, какъ сынъ къ отцу, чтобы пере-

дать всю правду, какую я знаю. Прикажете ли мнѣ говорить?
—	Говорите.
Государь повернулся и во время доклада пристально смотрѣлъ

мнѣ въ глаза, повидимому испытывая меня. Я также не спускалъ съ

него глазъ. Я докладывалъ обо всемъ, что наболѣло и накипѣло за

это время: о порядкахъ артиллерійскаго вѣдомства, о ничтожномъ

производствѣ ‘военныхъ заводовъ, о томъ, что во главѣ большинства

заводовъ стоятъ нѣмцы, о безпорядкахъ въ Москвѣ, о положеніи ар-

міи, которая самоотверженно умираетъ на фронтѣ и которую преда-

ютъ въ тылу люди, вѣдающіе боевымъ снабженіемъ, о гадостяхъ и ин-

тригахъ министра Маклакова и о многомъ другомъ. Въ связи съ дѣ-

ломъ Мясоѣдова я передалъ о возбужденіи противъ Сухомлинова, ко-

тораго ненавидятъ на фронтѣ и въ тылу и считаютъ сообщникомъ Мя-

соѣдова. Я старался выяснить и доказать, что Сухомлиновъ, Макла-

ковъ, Саблеръ и Щегловитовъ совершенно нетерпимы, что в. к. Сер-

гѣй Михайловичъ долженъ непремѣнно уйти, иначе раздраженіе про-

тивъ артиллерійскго вѣдомства обрушится на голову одного изъ чле-

новъ Царской семьи, а косвенно и на всю Царскую семью, — словомъ,

говорилъ все, о чемъ зналъ и о чемъ нужно было знать Государю.
4*
97

Докладъ продолжался болѣе часу и Государь за это время не вы-

курилъ ни одной папироски, что являлось признакомъ его вниматель-

ности. Подъ конецъ доклада онъ оперся локтями о столъ и сидѣлъ,

закрывъ лицо руками. Я окончилъ, а онъ все сидѣлъ въ той же позѣ

не было, а было только неправильная и путаная политика, пагубная
—	Отчего вы встали?..
—	Ваше величество, я окончилъ, я все сказалъ.
Государь тоже всталъ, взялъ мою руку въ свои обѣ руки и, смотря

мнѣ прямо въ глаза своими влажными добрыми глазами, сталъ крѣпко

жать руку и сказалъ:
—	Благодарю васъ за вашъ прямой, искренній и смѣлый докладъ.
Я низко поклонился, чувствуя, что къ горлу подступаютъ слезы.
Государь, повидимому, былъ тоже взволнованъ и, произнеся свои по*

слѣднія слова, еще разъ пожалъ руку и быстро вышелъ въ другую

дверь, плохо скрывая свое волненіе.
*	*
*
Причины волненія Государя во время этого доклада я узналъ го-

раздо позже въ дни революціи, когда былъ вызванъ для дачи показа-

нія въ верховную комиссію, которая хотѣла, во что бьі то ни стало,

найти криминалъ въ дѣйствіяхъ бывшаго Царя. Я говорилъ въ теченіе

пяти часовъ подрядъ, доказывая, что криминала въ дѣйствіяхъ Царя

не было, а было только неправильная и путаная политика, пагубная

для страны, но отнюдь не преднамѣренное желаніе вреда этой странѣ.
Когда я окончилъ, ко мнѣ подошелъ сенаторъ Таганцевъ и ска-

залъ:
—	Теперь вы окончили, такъ вотъ прочтите эту бумагу.
Бумага была помѣчена маемъ 1915 г., числа не помню и соотвѣт-
ствовала времени, когда я былъ вызванъ въ Ставку послѣ Львовскикъ

торжествъ.
Министръ Маклаковъ доносилъ:
«Всеподданнѣйше доношу Вашему Императорскому Величеству.

Неоднократно я имѣлъ счастье указывать Вашему Величеству, что Г.

Дума и ея предсѣдатель, гдѣ только возможно, стремятся превысить

свою власть и значеніе въ государствѣ и, ища популярности, стремят-

ся умалить власть Вашего Императорскаго Величества. Имѣю честь

обратить ваШе вниманіе на поведеніе предсѣдателя Г. Думы послѣ ва-

шего отъѣзда нзъ города Львова. Предсѣдатель Думы принялъ тор-

жественное чесТвованіе галичанъ и, воспользовавшись отъѣздомъ Го-

сударя Императора, держалъ себя, какъ бы глава россійскаго госу-

дарства
Обращая на вышеизложенное вниманіе Вашего Величества, прошу

вспомнить, что я неоднократно указывалъ Вашему Величеству на не-

обходимость уменьшенія правъ Г. Думы и на сведеніе ея на степень

законосовѣщательнаго учрежденія».
98

(Привожу по памяти, не текстуально).
Прочитавъ бумагу, я протянулъ ее Таганцеву со словами:
—	Что же тутъ удивительнаго? Обычный пасквиль министра внут-

ренихъ дѣлъ.
—	Прочитайте, что написано на обратной сторонѣ, — сказалъ Та-

ганцевъ.
На другой сторонѣ рукой Императора было написано:
«Дѣйствительно, время настало сократить Г. Думу. Интересно,

какъ будутъ при этомъ себя чувствовать г. г. Родзянки и Ко.».
По числамъ эта помѣтка совпадала съ тѣмъ временемъ, когда Го-

сударь шелъ навстрѣчу работѣ Думы и общественныхъ организацій и

обсуждалъ вмѣстѣ со мною проектъ созданія Особого Совѣщанія по

оборонѣ.
Вскорѣ послѣ моего доклада Маклакбвъ былъ уволенъ. Это было

встрѣчено съ большимъ удовлетвореніемъ. Вмѣсто Маклакова былъ

назначенъ Н. Б. Щербатовъ, вполнѣ чистый, незапятнанный человѣкъ.
Въ дополненіе къ докладу я отправилъ Государю письмо, въ ко-

торомъ еще разъ доказывалъ, что необходимо удалить Сухомлинова

и ускорить созывъ Думы. Я не скрывалъ, что засѣданія Думы будутъ

бурныя, что правительство будутъ жестоко критиковать, но все-таки

лучше, если это произойдетъ въ стѣнахъ Думы, чѣмъ на улицѣ.
Письмо ли это или что другое было послѣднимъ толчкомъ, но Су-

хомлиновъ, наконецъ, былъ отстраненъ, а вскорѣ на его мѣсто былъ

назначенъ генералъ Поливановъ, пользовавшійся симпатіями въ Думѣ

и въ общественныхъ кругахъ. Вскорѣ послѣ удаленія Сухомлинова

надъ нимъ была учреждена верховная слѣдственная комиссія подь

предсѣдательствомъ члена Г. Совѣта Петрова при участіи двухъ чле-

новъ Думы (В. Бобринскаго и Варунъ-Секрета) и двухъ членовъ Г. Со-

вѣта. Комиссія послѣ долгихъ мѣсяцевъ разбирательства и изслѣдо-

ванія признала Сухомлинова виновнымъ въ лихоимствѣ и въ государ-

ственной измѣнѣ. Несмотря на это Сухомлиновъ долгое время не

былъ предаваемъ суду и не только находился на свободѣ, но носилъ ге-

нералъ-адъютантскіе погоны и даже сохранялъ право посѣщенія засѣ-

даній Г. Совѣта.
11 іюня Государь уѣхалъ въ Ставку; 14 вызвалъ туда всѣхъ мини-

стровъ, кромѣ ІЦегловитова и Саблера. Изъ новыхъ присутствовали

Поливановъ и Щербатовъ. Въ засѣданіи обсуждался вопросъ о со-

зывѣ Думы и о снабженіи арміи; слѣдствіемъ этого засѣданія былъ

рескриптъ на имя Горемыкина, въ которомъ Государь впервые всена-

родно объявлялъ о созывѣ Особаго Совѣщанія, говорилъ о призывѣ

промышленности и общественныхъ силъ и обѣщалъ скорый созывъ

Думы. Рескриптъ произвелъ хорошее впечатлѣніе: о довѣріи къ на-

роду было сказано ясно и твердо и можно было думать, что такое от-

ношеніе уже не измѣнится. Послѣ того же совѣщанія въ Ставкѣ были

уволены Саблеръ и Щегловитовъ, а вмѣсто Саблера оберъ - прокуро-

ромъ синода былъ назначенъ А. Д. Самаринъ, принявшій этотъ постъ

подъ условіемъ удаленія Распутина. Со словъ самого Горемыкина въ об-

ществѣ говорили, что Императрица требовала, чтобы онъ воспроти-
99

вился увольненію Саблера и назначенію Самарина, но Горемыкинъ от-

казался отъ вмѣшательства въ это дѣло, говоря, что надо подчиниться

волѣ Государя. Императрица не успокоилась на этомъ и употребила

всѣ усилія, чтобы вновь получить вліяніе на рѣшенія Государя. Къ со-

жалѣнію, ей это удалось и Распутинъ, сосланный въ Сибирь, скоро

опять вернѵлся.
Особое Совѣщаніе уже работало. Оно съ первыхъ же засѣданій

занялось раскопками въ артиллерійскомъ вѣдомствѣ и открыло много

нечистоплотныхъ комбинацій. Пришлось удалить одного за другимъ

высшихъ чиновъ вѣдомства и поставить во главѣ управленія генерала

Маниковскаго. Къ в. к. Сергѣю Михайловичу я поѣхалъ самъ и от-

кровенно ему высказалъ, что лучше, если онъ разстанется съ вѣдом-

ствомъ подъ предлогомъ болѣзни: пока обвиненія падаютъ на его

подчиненныхъ, но можетъ случиться, что онѣ обрушатся и на вели-

каго князя, а это бросило бы тѣнь на Царскую семью. Великій князь

вскорѣ отказался отъ возглавленія вѣдомства, но одновременно же

былъ назначенъ главнымъ инспекторомъ при Ставкѣ.
Вопіющіе безпорядки открыло Совѣщаніе въ архангельскомъ

порту. Еще въ началѣ войны въ Думу стали поступать свѣдѣнія, что

вывозка по узкоколейной дорогѣ изъ Архангельска очень затруднена,

а портъ заваленъ грузами. Заказы изъ Америки, Англіи и Франціи

складывались горами и не вывозились въ глубь страны. Уже въ пер-

вые дни войны Литвиновъ-Фалинскій предупредилъ, что архангель-

скій портъ въ ужасномъ состояніи. Изъ Англіи ожидалось полученіе

большого количества угля для петроградскихъ заводовъ, но уголь

этотъ негдѣ было даже сложить. Несмотря на то, что Архангельскъ

былъ единственный военный портъ, соединявшій насъ съ союзникамиі

на него почти не обращали вниманія. Въ одномъ изъ первыхъ же за-

сѣданій Особаго Совѣщанія пришлось поднять вопросъ объ Архан-

гельскѣ и запросить министровъ, что они намѣрены предпринять.

Министры, въ лицѣ Сухомлинова, Рухлова и Шаховского, либо отпи-

сывались, либо обѣщали на словахъ, ничего на дѣлѣ не предпринимая.

Между тѣмъ къ концу лѣта 1915 года количество грузовъ было такъ

велико, что ящики, лежавшіе на землѣ, отъ тяжести наложенныхъ по-

верхъ грузовъ буквально вростали въ землю.
Артиллерійское вѣдомство заявляло въ Совѣщаніи, что производ-

ство снарядовъ увеличить невозможно, такъ какъ нѣтъ станковъ для

выдѣлки дистанціонныхъ трубокъ. Члены Думы доказывали, что

станки можно найти, надо только умѣть искать. Совѣщаніе обрати-

лось въ техническія и ремесленныя училища, нѣкоторые изъ членовъ

Совѣщанія поѣхали по Россіи и вскорѣ стали получатъся телеграммы,

что найдены, то въ одномъ, то въ другомъ мѣстѣ, тысячи станковъ.

Можно было наладить заводы, эвакуированные изъ мѣстностей, заня-

тыхъ непріятелемъ, но объ этомъ тоже никто не хотѣлъ позаботиться.

Особое Совѣщаніе многое привело въ движеніе. Текстильные и дру-

гіе заводы, запрошенные Совѣщаніемъ, предложили свои помѣщенія

для изготовленія снарядовъ: при этомъ заводы сообщали, что они и

ранѣе предлагали свои услуги артиллерійскому вѣдомству, но полу-
100

чили отвѣтъ, что вѣдомство «обойдется казенными заводами». Члены

Совѣщанія объѣзжали казенные и частные заводы и въ петроград-

скомъ арсеналѣ обнаружйли полтора милліона дистанціонныхъ тру-

бокъ, якобы стараго образца. На дѣлѣ оказалось, что ихъ прекрасно

можно было приспособить къ новымъ снарядамъ и во время пробы

зти трубки дали 90% разрываемости. Послѣ такой находки можно

было тотчасъ же приступить къ увеличенію выпуска снарядовъ, не

ожидая новыхъ станковъ. Въ первый же мѣсяцъ работы Особаго

совѣщанія поступленіе снарядовъ на фронтѣ увеличилось вдвое, а за-

тѣмъ поступленіе все время прогрессировало.
ЛѢѴомъ въ Москвѣ былъ созванъ съѣздъ военно-промышленнаго

комитета. Общественные дѣятели и промышленники горячо отклик-

нулись на обращенный къ нимъ призывъ и дружно взялись за работу.

По всей Россіи съ помощью земствъ и городовъ стали образовываться

такіе же комитеты, большею частью изъ земскихъ дѣятелей и дирек-

торовті заводовъ. Комитеты стали приспособлять всевозможныя фаб-

рики, ремесленныя училища и мастерскія для нужДъ арміи. Въ маѣ

мѣсяцѣ мы уже знали, что по приблизительному подсчету черезъ три

мѣсяца будетъ достаточно снарядовъ, чтобы задержать дальнѣйшее

наступленіе непріятеля. Привлеченіе общественныхъ силъ къ снабже-

нію арміи и учрежденіе Особаго Совѣщанія было съ удовлетвореніемъ

встрѣчено въ странѣ: на фронтѣ облегченно вздохнули и горечь по-

слѣднихъ неудачъ была смягчена надеждой на болѣе свѣтлое будущее.

Возможность работать для арміи, активно участвовать въ подготовкѣ

ея успѣховъ, — помогла переживатъ плохія извѣстія съ фронта, гдѣ

мы продолжали отступать.
Возвращаюсь нѣсколько назадъ. 19 іюля была созвана Дума. На-

строеніе было очень повышенное и можно было ожидать бурныхъ

выступленій. Кадеты и лѣвые собирались вносить цѣлый рядъ запро-

совъ. Октябристы противились этому, говоря, что не время для раз-

сужденій и необходимо сосредоточиться на дѣловой работѣ. Нѣкото-

рые изъ кадетовъ предполагали поднять вопросъ объ отвѣтствен-

номъ министерствѣ. Не малыхъ трудовъ стоило отговорить ихъ отъ

этого. П. Н. Милюковъ почти во всѣхъ вопросахъ поддерживалъ ок-

тябристовъ, даже протйвъ прогрессйстовъ. Внутри Думы всѣ усилія

направлены были къ созданію прочнаго большинства и усилія эти

увѣнчались успѣхомъ, даже въ большей мѣрѣ, чѣмъ можно было пред-

полагать; удалось не только объединить нѣсколько думскихъ партій,

но и достигнуть соглашенія съ центромъ Г. Совѣта. Въ то время какъ

лѣвые настаивали на отвѣтственномъ министерствѣ, а правые нахо-

дили, что этого вопроса вовсе нельзя касаться, центръ столковался на

томъ, что объ отвѣтственномъ министерствѣ должно быть сказано, но

не въ видѣ требованія, а въ смыслѣ пожеланія и что во всякомъ слу-

чаѣ сейчасъ «должны быть призваны къ власти люди, пользующіеся

довѣріемъ страны». Такое правительство могло бы прекрасно рабо-

тать съ Думой, такъ какъ противъ всякихъ ожиданій подъ вліяніемъ

войны мелкія разногласія между отдѣльными партіями центра были
101

сглажены и достигнуто такое соглащеніе, которое создавало большин-

ство, объединенное въ прогрессивномъ блокѣ и позволявшее прави-

тельству имѣть надежную опору.
Въ закрытомъ засѣданіи 20 іюля рѣшено было привлечь къ от-

вѣтственности всѣхъ лицъ, виновныхъ въ недостаткахъ снаряженія

арміи. Былъ принятъ законъ объ учрежденіи особыхъ совѣщаній прн

военномъ министрѣ, а также при министрахъ путей сообщенія, тор-

говли и промышленности, земледѣлія и внутреннихъ дѣлъ съ привле-

ченіемъ въ эти совѣщанія представителей Думы и Совѣта, торговли и

промышленности. Кадеты хотѣли внести предложеніе объ учрежде-

ніи отдѣльнаго министерства снабженія; съ другой стороны прави-

тельство стремилось подчинить Особое Совѣщаніе совѣту министровъ.

Къ счастью, то и другое было отвергнуто и законъ объ Особомъ Со-

вѣщаніи былъ принятъ въ томъ видѣ, какъ оно уже существовало, т. е.

съ подчиненіемъ только Верховной Власти при отвѣтственности воен-

наго министра.
X
Государь — Верховньій главнокоыандующій. Вліяніе Ииператрнцы усиливается. Горены-

кинъ распускаегь Думу. Какь былъ уволенъ А. Д. Самаринъ. Путнловскій ааводъ.
Англнчане и торговый флоть.
Между тѣмъ войска наши отступали и казалось, что этому не бу-

детъ конца. Мы очистили Перемышль, Львовъ, выдержали ожесто-

ченнѣйшія атаки на линіи Люблинъ—Холмъ, прикрывая войска, нахо-

дившіяся подъ Варшавой и спасаясь изъ тѣхъ желѣзяыхъ клещей, ко-

торыми насъ грозили захватить нѣмцы. Новогеоргіевскъ былъ обре-

ченъ на гибель, сдерживая непріятеля. Крѣпость геройски держалась,

была взята штурмомъ и не много изъ ея защитниковъ уцѣлѣло. Дру-

гія наши крѣпости: Ковно, Осовецъ и Брестъ-Литовскъ почти совсѣмъ

не сопротивлялись и были покинуты почти безъ взрывовъ. Здѣсь тоже

обнаружилась измѣна и преступная халатность командованія и воен-

наго министерства: крѣпости были сооружены скверно, кирпичные

форты оказались никуда не годными, а коменданты крѣпостей были

не на мѣстѣ. Генералъ Григорьевъ по глупости или сознательно сдалъ

коВенскую крѣпость, почти не защищаясь. А между тѣмъ про эту крѣ-

пость депутатъ Савичъ говорилъ въ комиссіи обороны: «Ковно — это

такой орѣшекъ, который нѣмцы не скоро раскусятъ». Вмѣсто

«орѣшка» оказался карточный домикъ.
Еще въ концѣ апрѣля нѣмцы одновременно съ наступленіемъ въ

Галиціи стали нажимать въ Прибалтійскомъ краѣ и, хотя и съ трудомъ,

заняли Шавли, Либаву и Митаву, стремясь прорваться къ Ригѣ. Вильно

было въ рукахъ непріятеля, который велъ атаки на Двинскъ. На югѣ

мы имѣли успѣхъ у Тарнополя и предупредили наступленіе, которое

угрожало Кіеву. Въ Кіевѣ была уже паника, началась эвакуація и на-

селеніе, собиравшееся бѣжать, задерживалось съ посѣвомъ озимыхъ.

Въ подольской губерніи копались окопы и не на штуку готовулись

уходить въ глубь страны, ожидая только распоряженія властей.
102

Вѣра въ в. к. Николая Николаевича стала колебаться. Нераспо-

рядительность команднаго состава, отсутствіе плана, отступленіе, гра-

ничащее съ бѣгствомъ, — все доказывало бездарность начальника

штаба при Верховномъ генерала Янушкевича. Великій князь долженъ

былъ давно замѣнить его Алексѣевымъ, бывшимъ начальникомъ

штаба у генерала Иванова во время нашего наступленія въ Галиціи, а

затѣмъ главнокомандующимъ западнаго фронта. На этомъ имени схо-

дились рѣшительно всѣ. Я писалъ объ этомъ великому князю, горячо

убѣждая его отставить Янушкевича и взять на его мѣсто Алексѣева.
Между тѣмъ стали усиливаться слухи, что Царь хочетъ отстра-

нить в. к. Николая Николаевича и самъ принять верховное командо-

ваніе. Говорили, что это желаніе Императрицы, что она ненавидитъ

великаго князя и хочетъ отстранить Государя отъ руководства внут-

ренними дѣлами, чтобы во время его нахожденія въ Ставкѣ распоря-

жаться въ тылу самой. Желаніе удалить Николая Николаевича счита-

лось въ думскихъ кругахъ и въ обществѣ большой ошибкой. Легко

можно было себѣ представить всѣ послѣдствія подобнаго безумства.

Подъ вліяніемъ неудачъ въ народѣ уже и безъ того на ряду съ прав-

дой распространялись самые вздорные слухи и все чаще и чаще назы-

валось имя Царицы. Надо было что то предпринимать, чтобы преду-

предить надвигавшееся несчастье. Ясно было, что Горемыкинъ зналъ

о рѣшеніи Государя, но скрывалъ, не смѣя и не желая противодѣйство-

вать тому, что приготовлялось во дворцѣ. Нужно сказать, что въ это

время послѣ моихъ поѣздокъ въ Царское и въ Ставку кѣмъ то были

пущены слухн, что я буду назначенъ предсѣдателемъ совѣта мини-

стровъ. Поэтому отношенія съ Горемыкинымъ сдѣлались болѣе натя-

нутыми. Но въ такую минуту нельзя было объ этомъ думать и я рѣ-

шилъ убѣдить Горемыкина и предсѣдателя Г. Совѣта отправиться къ

Государю, чтобы просить отмѣнить свое рѣшеніе и оставитіь в. к. Ни-

колая Николаевича. Передъ этимъ я хотѣлъ переговорить съ Криво-

шеинымъ и позвонилъ къ нему на Елагинъ. Онъ очень непріятнымь

тономъ заявилъ, что занятъ и не можетъ меня принять. Тогда я кате-

горически ему отвѣтилъ, что время не терпитъ, что мнѣ надо видѣть

предсѣдателя совѣта министровъ и его, Кривошеина, и что я сейчасъ

же пріѣду иа Елагинъ. Встрѣтилъ меня Кривошеинъ съ плохо скрывае-

иой злой усмѣшкой, которая выдавала его опасенія:
—	Вы, вѣроятно, пріѣхали, чтобы предсѣдательствовать надъ

нами?
—	Нѣтъ, — отвѣчалъ я, — надъ вами я никогда не буду предсѣда-

тельствовать.
Предложеніе оказать противодѣйствіе рѣшенію Государя, ко-

нечно, было отвергнуто. Горемыкинъ говорилъ въ томъ же духѣ, что

и Кривошеинъ, ссылался на священную волю Императора, на то, что

онъ не можетъ вмѣшиваться въ военныя дѣла и прочее. Я поѣхалъ къ

предсѣдателю Г. Совѣта Куломзину, повторилъ ему тѣ же доводы, но

тотъ тоже отказался и въ разговорѣ все вспоминалъ, какъ звали вель-

можу, который въ двѣнадцатомъ году колѣнопреклоненно просилъ

Александра I не брать на себя командованіе арміей, а призвать Куту-
103

зова. Оставалось послѣднее средство—самому испросить аудіенцію и

умолять Государя.
Кн. 3. Н. Юсупова ѣздила къ Императрицѣ матери и просила повлі-

ять на сына, который должёнъ былъ явиться къ ней объявить свое рѣ-

шеніе.
На пріемѣ. въ Царскомъ я передалъ Государю о желаніи всѣхъ

видѣть на мѣстѣ Янушкевича генерала Алексѣева. Въ отвѣтъ на это

къ своему ужасу я услышалъ:
—	Я рѣшилъ безповоротно удалить в. к. Николая Николаевича и

стать самому во главѣ войскъ.
—	На кого вы, Государь, поднимаете руку? Вы, верховный судья,

а если будутъ неудачи, кто будетъ васъ судить? Какъ можете вы ста-

новиться въ подобное положеніе и покидать столицу въ такое время?

Вѣдь, въ случаѣ неудачъ опасность можетъ угрожать и вамъ, Госу*

дарь, и всей династіи.
Государь не хотѣлъ слушать никакихъ доводовъ и твердо зая-

вилъ:
—	Я знаю, пусть я погибну, но спасу Россію*).
Послѣ аудіенціи я отправилъ Государю пространное письмо, еще

разъ повторяя свои доводы и еще разъ умоляя отказаться отъ своего

рѣшенія.
21 августа во дворцѣ было первое засѣданіе соединенныхъ Осо-

быхъ Совѣщаній, первое послѣ того, какъ этотъ законъ прошелъ въ

Думѣ. Предсѣдательствовалъ Государь, сказавшій хорошую рѣчь. Отъ

имени Думы я отвѣчалъ Государю. 23 августа былъ изданъ приказъ по

арміи и флоту, гдѣ Государь объявлялъ о своемъ рѣшеніи стать во

главѣ войскъ. Многіе были въ паникѣ отъ этого акта. Къ намъ прі-

ѣзжала кн. 3. Н. Юсупова и со слезами говорила женѣ: «Это ужасно.

Я чувствую, что это начало гибели: онъ приведетъ насъ къ революціи».
Вопреки общему страху и ожиданіямъ, въ арміи эта перемѣна не

произвела большого впечатлѣнія. Можетъ быть, это сглаживалось

тѣмъ, что стали усиленно поступать снаряды и армія чувствовала бо-

лѣе увѣренности.
Образованіе въ Думѣ и въ Г. Совѣтѣ блока и рѣдкія рѣчи съ кри-

тикой правительства естественно не нравились Горемыкину и онъ сталъ

подготовлять Государя къ необходимости распустить Думу. Отноше-

нія между Думой и правительствомъ особенно обострились послѣ то-

го, когда Дума приняла законопроектъ объ Особыхъ Совѣщаніяхъ

при министрахъ, расширивъ его своими поправками, и перешла къ за-

конопроекту о борьбѣ съ нѣмецкимъ засиліемъ. Правительство внесло

этотъ законопроектъ въ такомъ видѣ, какъ будто умышленно хотѣло

дискредитировать Думу: онъ былъ такъ составленъ, что Дума должна

была бы его отвергнуть и тогда можно было бы сказать, что Дума за

нѣмцевъ. Принять этотъ законопроектъ въ редакціи правительства
*) М. В. Родаянко нЬсколько рааъ рааскаэывалъ про эту сцену и про свои тогдаш-

нія переживанія. Вернулся онъ иаъ Царскаго совершенно раабитымъ потрясенный на*

стойчивостью Царя, и съ нимъ сдѣлался сердечиый припадокъ.
104

было невозможно, потому что онъ касался главнымъ образомъ коло-

нистовъ, т. е. земельныхъ собственниковъ, которыхъ не слѣдовало

возбуждать во время войны. Кромѣ того выселеніе цѣлаго ряда коло-

нистовъ повлекло бы за собой уменьшеніе посѣвной площади на югѣ

Россіи. Инженеры, администрація заводовъ, крупные торговцы, бан-

киры и другіе вліятельные и гораздо болѣе опасные нѣмцы въ законо-

проектѣ вовсе не упоминались.
Государь уѣхалъ въ армію, а дѣлами внутренней политики стала

распоряжаться Императрица. Мйнистры, особенно И. Л. Горемыкинъ,

ѣздили къ ней съ докладами и создавалось впечатлѣніе, что она не-

гласно была назначена регентшей. Вскорѣ послѣ отъѣзда Государя

Горемыкинъ отправился въ Ставку и заручился согласіемъ на рос-

пускъ Думы.
27	августа въ засѣданіи совѣта министровъ Горемыкинъ поднялъ

вопросъ о необходиМости роспуска Думы, говоря, что она нервируетъ

общество и мѣшаетъ правительству работать. Между тѣмъ Дума бы-

ла въ это время занята обсужденіемъ цѣлаго ряда неотложныхъ во-

просовъ, иепосредственно связанныхъ съ войной, какъ законопроекты
о	бѣженцахъ, о нѣмецкомъ засиліи и др. Обновленный составъ ми-

нистровъ не соглашался съ мнѣніемъ Горемыкина, котораго поддер-

жалъ только министръ юстиціи Хвостовъ. Когда же Горемыкинъ за-

явилъ, что онъ уже заручился принципіальнымъ согласіемъ Государя,

то министры предлагали, чтобы не возбуждать слишкомъ страну, най-

ти компромиссъ, сговориться съ предсѣдателемъ Думы, чтобы тотъ по

собственной иниціативѣ прервалъ засѣданія подъ предлогомъ необхо-

димости для депутатовъ принять участіе въ выборахъ въ Г. Совѣтъ

отъ земства. Но Горемыкинъ отвергъ всякіе компромиссы и, никому

не сказавшись, вторично поѣхалъ въ Ставку, откуда привезъ готовый

указъ о роспускѣ. Когда на вторичномъ засѣданіи совѣта министровъ

онъ объявилъ, что имѣетъ указъ о роспускѣ, министры возмутились

и рѣзко упрекали его, что онъ ѣздилъ въ Ставку за такимъ важнымъ

рѣшеніемъ, не сговорившись предварительно съ ними. Горемыкинъ

попробовалъ прервать засѣданіе и прекратить пренія, а когда это не

удалось — покинулъ засѣданіе и уѣхалъ, ни съ кѣмъ не простившись.

Оставшіеся безъ предсѣдателя министры приняли рѣшеніе корпора-

тивно подать въ отставку: Поливановъ и Щербатовъ вызвались отпра-

виться къ Государю, а другіе передали имъ свои письменныя заявле-

нія и поручили заявить, что съ Горемыкинымъ они служить не могутъ.
Въ тѣ дни Горемыкинъ чуть не ежедневно вдохновлялся въ Цар-

скомъ у Императрицы, гдѣ вновь цѣликомъ находились подъ влія-

ніемъ Распутина. Жена Горемыкина сдѣлалась открытой сторонницей

Распутина и не стѣснялась объ этомъ говорить. На пріемѣ министровъ

въ Ставкѣ Государь взялъ привезенныя Поливановымъ и Щербато-

вымъ прошенія, разорвалъ ихъ на мелкіе клочки и сказалъ: «Это маль-

чишество. — Я не принимаю вашей отставки, а Ивану Логиновичу я

вѣрю». Щербатовъ и Поливановъ уѣхали ни съ чѣмъ, а Горемыкинъ

почувствовалъ еще большую силу.
105

2	сентября вечеромъ Горемыкинъ вызвалъ меня по телефону, ска-

залъ, что имѣетъ важное дѣло, но усталъ и проситъ къ нему пріѣхать.

У меня въ этотъ вечеръ было довольно много членовъ Думы, кото-

рые обсуждали упорно ходившіе слухи, что Горемыкинъ собирается

распустить Думу. Это казалось настолько невѣроятнымъ и невозмож-

нымъ, что когда они узнали о телефонномъ разговорѣ, то выразилк

увѣренность, что предсѣдатель совѣта министровъ проситъ пріѣхать,

чтобы опровергнуть эти слухи. Однако Горемыкинъ сразу огорошилъ

меня, передавая указъ:
—	Вотъ указъ о перерывѣ занятій Думы, — встрѣтилъ онъ меня,
—	завтра вы его прочтете.
Разсерженный, я рѣзко сказалъ:
—	Удивляюсь, что вы меня потревожили, чтобы передать такое

непріятное извѣстіе: это можно было сдѣлать и по телефону.
Больше ничего не было сказано. Очевидно Горемыкинъ умышлен-

но спѣшилъ съ роспускомъ, чтобы не дать сговориться членамъ Думы

и чтобы въ случаѣ рѣзкихъ рѣчей воспользоваться этимъ и распу-

стить Дѵму совсѣмъ. Ожидавшіе у меня на квартирѣ депутаты были

ошеломлены и возмущены; рѣшено было тотчасъ же предупредить

всѣхъ лидеровъ партій и просить ихъ собраться въ Думу на утро

вмѣсто одиннадцати къ девяти часамъ.
Я былъ въ Думѣ уже въ восемь утра. Сейчасъ же собрали сень*

оренъ конвентъ, на которомъ вылилось все возмущеніе. Негодованіе

было очень велико и нѣкоторые готовились выступить чуть ли не съ

революціонными рѣчами, съ заявленіями о нежеланіи расходиться и

объявить себя Учредительнымъ Собраніемъ. Потребовалось не мало

спокойствія и краснорѣчія, чтобы убѣдить наиболѣе горячихъ, не да-

вать волю своему раздраженію, не губить Думу и страну и не играть

въ руку Горемыкину. Мнѣ много помогъ Дмитрюковъ: бѣдный, онъ

дошелъ даже до обморока*). Къ счастью, и Милюковъ соглашался съ

моими доводами и обѣщалъ убѣдить свою фракцію отказаться отъ

всякихъ рѣзкостей. Я умышленно затягивалъ открытіе засѣданія, что-

бы во фракціяхъ выговорились, излили негодованіе и успѣли остыть.

Наканунѣ, когда я узналъ объ указѣ, я тоже прошелъ черезъ такое же

настроеніе возмущенія и злобы.
Когда въ одиннадцать часовъ засѣданіе было открыто, въ залѣ

стоялъ такой гулъ, какого никогда не бывало: точно шумѣлъ огром-

ный потревоженный улей. Волненіе депутатовъ передалось и на хоры

въ публику, гдѣ повидимому ожидали, что Дума не проявитъ выдерж-

ки и что произойдутъ какія то событія. Офицеры въ публикѣ сидѣли

блѣдные: объ этомъ передавали пристава и знакомые. Казалось, что

Дума не можегь не отвѣтить на брошенный ей вызовъ, на оскорбитель-

ный перерывъ занятій въ то время, когда была занята серьезными не-

отложными проектами, касающимися войны.
Тѣмъ болѣе вышло красиво и торжественно, когда началось со-

вершенно спокойное засѣданіе: гулъ прекратился и въ воцарившейся

тишинѣ чувствовалось приближеніе момента огромнаго значенія. Чте-
*) ВскорЪ послЪ переворота И. И. Дмитрюховъ эастрѣлялся.
106

ніе указа было выслушано при полномъ молчаніи, а когда я, по обык-

новенію, провозгласилъ: «Государю Императору ура», — депутаты

какъ всегда добросовѣстно громко прокричали «ура» и медленно стали

расходиться. Молча расходилась и публика и всѣ сразу почувствовали

какую то увѣренность, всѣмъ вдругъ стало ясно, что такъ именно и

слѣдовало поступить, что правительство мелочно, хотѣло вызвать вол-

неній, а Дума оказалась выше этой провокаціи и явила примѣръ госу-

дарственной мудрости.
Такъ же отвѣтили и общественныя организаціи: въ Москвѣ город-

ской голова Челноковъ обратился съ воззваніемъ къ рабочимъ, при-

глашая ихъ спокойно продолжать свой трудъ, необходимый для

войны. На земскихъ и дворянскихъ собраніяхъ по всей Россіи стали

выносить резолюціи, въ которыхъ обращались къ Государю съ прось-

бой внять народному желанію и назначить правительство, облечен-

ное твердой властью и пользующееся довѣріемъ страны. Тонъ дало

московское Дворянское собраніе, которое постановило даже послать

въ Ставку выборныхъ лицъ для доклада Государю. Къ сожалѣнію, Го-

сударь ихъ не принялъ. Казалось, что вся Россія проситъ Царя объ

одномъ и томъ же и что нельзя не понять и не прислушаться къ моле-

нію изстрадавшейся земли.
Я отправилъ въ Ставку всеподданнѣйшій докладъ, въ которомъ

старался доказать, что необходимо удалить Горемыкина и прислу-

шаться къ голосу страны, которая принесла столько. жертвъ и заслу-

жила, чтобы съ ней считались.
Однако, нашлись люди, которые поспѣшили ослабить впечатлѣніе

едннодушнаго порыва: предсѣдатель совѣта объединеннаго дворян-

ства Струковъ какъ бы отъ лица всего дворянства написалъ Государю

письмо о томъ, что положеніе вовсе не такъ ужасно, какъ это желаютъ

представить нѣкоторые круги, что народъ попрежнему довѣряетъ

правительству и что всѣ дворяне готовы положить свою жизнь и свои

силы на исполненіе воли тѣхъ, кого Царь призналъ нужнымъ призвать

къ власти. Письмо это нѣкоторое время не было извѣстно въ общест-

венныхъ кругахъ, а когда оно получило огласку и дворянскія депутат-

скія собранія стали обсуждать поступокъ Струкова и выносить ему

порицаніе, — было уже поздно. Резолюція вѣрноподданныхъ, прося-

щихъ призвать къ власти людей твердой воли и пользующихся довѣ-

ріемъ были представлены Струковымъ, какъ революціонныя выступле-

нія и послѣдовавшія затѣмъ объясненія дворянъ, что Струковъ не

былъ никѣмъ уполномоченъ, — не возымѣли дѣйствія.
Вмѣсто призыва къ власти людей, облеченныхъ довѣріемъ страны,

пришлось уйти популярнымъ министрамъ Самарину и Щербатову;

предполагавшійся же не позже ноября созывъ Думы все откладывался

и откладывался.
Отставка Самарина произошла по слѣдующему поводу. Тоболь-

скій епископъ Варнава нашелъ въ это время въ своей епархіи мощи

какого то Іоанна и, не ожидая канонизаціи Синода, сталъ служить ему

молебны какъ святому. По представленію Самарина Синодъ разсмот-

рѣлъ это дѣло и постановилъ вызвать епископа Варнаву для объясне-

нія въ Петроградъ. Варнава явился, пришелъ на засѣданіе, но объ-
107

ясненій давать не пожелалъ, а коротко сказалъ: «Мнѣ съ вами не о

чемъ разговаривать...» Покинулъ засѣданіе и скрылся такъ, что долгр

не могли узнать его мѣстожительство. Варнава въ это время жилъ на

квартирѣ князя Андронникова, одного изъ распутинскихъ друзей. Са-

маринъ хотѣлъ возбудить нобое дѣло о неповиновеніи епископа и ли-

шеніи его сана, но Синоду дано было понять, чтобы Варнаву не тро-

гали. А Варнава представилъ собственноручное письмо Государя, въ

которомъ было дано разрѣшеніе служитъ святому Іоанну торжест-

венные молебны, что противорѣчило всякимъ каноническимъ прави-

ламъ. Тогда Самаринъ поѣхалъ къ Государю, находившемуся въ Цар-

скомъ селѣ, съ подробнымъ докладомъ. Такъ какъ письменный до-

кладъ былъ очень длиненъ, то онъ спросилъ Государя, не желаетъ ли

тотъ лучше выслушать отъ него устное сообщеніе. Вмѣсто отвѣта

Государь напомнилъ, что Самаринъ долженъ торопиться въ засѣданіе

совѣта министровъ, оставилъ его письменный докладъ у себя, сказавъ,

что на досугѣ ознакомится съ нимъ. Самаринъ уѣхалъ, явился въ

засѣданіе, но не успѣлъ принять въ немъ участія, какъ его отозвалъ въ

сторону Горемыкинъ и передалъ полученное письмо отъ Государя, въ

которомъ ему поручалось предупредить Самарина, что тотъ отстав-

ленъ отъ должности оберъ-прокура Синода.
Самаринъ уѣхалъ въ Москву, гдѣ на дворянскомъ собраніи ему

устроили торжественную встрѣчу, перешедшую въ оваціи.
Вскорѣ послѣ Самарина ушелъ по своему желанію и министръ

внутреннихъ дѣлъ князь Щербатовъ. Онъ откровенно говорилъ, что

ему опротивѣли интриги, что при создавшейся обстановкѣ ничего по-

лезнаго сдѣлать нельзя.
Вмѣсто Самарина назначенъ былъ Волжинъ, человѣкъ ничѣмъ

особенно незамѣчательный, а вмѣсто Щербатова — членъ Г. Думы

изъ правыхъ Хвостовъ. Онъ заявилъ въ газетныхъ интервью о своемъ

желаніи заслужить довѣріе общественныхъ круговъ и принялся бо-

роться съ дороговизной. Онъ поѣхалъ въ Москву, устроилъ тамъ раз-

грузку вагоновъ съ помощью гарнизона, нашумѣлъ, заставилъ о себѣ

говорить и на первыхъ порахъ какъ будто что то и сдѣлалъ. Со мной

онъ былъ весьма любезенъ, часто посѣщалъ меня и между прочимъ

упоминалъ о своей борьбѣ съ Распутинымъ: онъ находилъ, что съ его

вліяніемъ нужно бороться его же оружіемъ и упомянулъ, что хочетъ

продвинуть во дворецъ монаха Мардарія. Распутина же онъ расчиты-

валъ обезвредить тѣмъ, что поручилъ его спаивать и будто бы даже

далъ для этого пять тысячъ изъ своихъ собственныхъ средствъ.
Въ это время въ городахъ стали обнаруживаться недохваты то

того, то другого продукта, отчасти вслѣдствіе наплыва бѣженцевъ,

но больше отъ нераспорядительности правительства. Для борьбы съ

дороговизной придумали таксы, одинаковыя для оптовиковъ и мел-

кихъ торговцевъ; таксы эти часто были ниже покупной цѣны и, чтобы

не остаться въ убыткѣ, торговцы прятали товары, а потомъ прода-

вали изъ подъ полы. Дороговизнѣ много способствовали непорядки
108

на желѣзныхъ дорогахъ и главнымъ образомъ невѣроятное взяточ-

ничество. Накладные расходы по перевозкѣ часто превышали стои-

мость товара. Назначенный вмѣсто Рухлова министръ путей сообще-

нія А. Ѳ. Треповъ только ещё хуже запуталъ дѣло, такъ какъ, по соб-

ственному признанію, никогда никакого отношенія къ министерству

путей сообщенія не имѣлъ. Окончилось тѣмъ, что Петрограду сталъ

угрожать голодъ. Тогда совѣтъ министровъ рѣшилъ на шесть дней

прекратить движеніе пассажирскихъ поѣздовъ между Москвой и Пет-

роградомъ для безпрепятственнаго движенія товарныхъ. Эта мѣра,

однако, нисколько не помогла, потому что одновременно не позабо-

тились организовать усиленнаго подвоза къ Москвѣ изъ другихъ

мѣстъ. Пассажирское движеніе было остановлено, а товарные вагоны

вернулись изъ Москвы наполовину пустые. Можно было предполо-

жить, что вмѣсто дѣла министры хотѣли показать только свое усердіе.

Вообще, чѣмъ далыпе, тѣмъ все шло хуже и не оставалось сомнѣній,

что правительство не умѣетъ и не можетъ справиться съ организаціей

тыла.
Между тѣмъ въ Особомъ Совѣщаніи шла усиленная работа по

снабженію арміи и были достигнуты крупные результаты. Земства и

военнопромышленные комитеты много помогали и, несмотря на прс-

пятствія, чинимыя правительствомъ, поставки въ армію снарядовъ и

другихъ необходимыхъ предметовъ увеличивались съ каждымъ днемъ.

Въ это время въ Особомъ Совѣщаніи произошло событіе, въ кото-

ромъ ярко вылилось пагубное вліяніе безотвѣтственныхъ лицъ даже

въ дѣлѣ снабженія арміи. Одинъ изъ самыхъ крупныхъ заводовъ,

работавшихъ на оборону, былъ Путиловскій. Главный акціонеръ за-

вода — Путиловъ, онъ же директоръ Русско-Азіатскаго банка, желая

получить субсидію въ тридцать шесть милліоновъ отъ казны, прибѣг-

нулъ къ слѣдующему: Русско-Азіатскій банкъ закрылъ кредитъ Пути-

ловскому заводу. Тогда дирекція завода обратилась къ правительству

съ требованіемъ субсидіи, грозя иначе остановить заводъ. Такъ какъ

заводъ работалъ для войны, то естественно было ожидать, что передъ

ассигновкой не остановятся, хотя бы и въ тридцать шесть милліоновъ.

Для людей освѣдомленныхъ ясна была закулисная сторона всей этой

исторіи. Вмѣсхо субсидіи я предложилъ просто секвестровать заводъ.

Рѣшеніе о наложеніи секвестра было принято въ Совѣщаніи почти еди-

ногласно, но неожиданно получилось Высочайшее приказаніе вновь

пересмотрѣть вопросъ. Это было сдѣлано съ помощью того же Рас-

путина, съ которымъ Путиловъ на всякій случай поддерживалъ хоро-

шія отношенія. Дѣйствительно, въ слѣдующемъ засѣданіи всѣ пред-

ставители министровъ голосовали противъ секвестра, а одинъ изъ

нихъ, адмиралъ Гирсъ, всталъ и открыто заявилъ: «Мнѣ приказано

голосовать противъ». Голоса членовъ Думы и Совѣта подѣлились.

Лучшіе и самые стойкіе, къ сожалѣнію, отсутствовали по разнымъ

«уважительнымъ причинамъ». Секвестръ былъ отмѣненъ, я оказался

почти въ одиночествѣ: сила золота меня побѣдила*).
*) Проходя мимо группы голосовавшнхъ аа отміну секвестра, М. В. Родаянко про

шнесь такъ, что всѣ слышали: „Все куплю, — скааало алато".
109

Вопросъ съ Путиловскимъ заводомъ былъ не единичнымъ и Совѣ-

щанію постоянно приходилось сталкиваться съ безотвѣтственными

вліяніями и препятствіями, стоявшими на его пути.
Съ начала войны въ Лондонѣ былъ созванъ комитетъ для объе-

диненія нашихъ военныхъ заказовъ заграницей. Въ составъ этого

комитета входилъ цѣлый рядъ промышленниковъ, какъ англійскихъ,

такъ и русскихъ, а предсѣдательствовалъ сначала в. к. Михаилъ Ми-

хайловичъ, а впослѣдствіи генералъ Гермоніусъ. Комнтетъ этотъ дѣй-

ствовалъ совершенно безконтрольнодо созданія Особаго Совѣщанія.

Когда комитетъ учреждался, англійское правительство поставило

условіемъ, чтобы всѣ заграничные заказы для нашихъ военныхъ

нуждъ проходили черезъ комитетъ: такимъ образомъ мы не были

хозяевами положенія, а находились въ зависимости отъ желаній и

произвола англійскихъ промышленниковъ. Заказы въ Америкѣ за-

паздывали, создавались постоянныя неожиданныя осложненія и безко-

нечные переговоры. Суда, которые доставляли заказы, конвоирова-

лись для огражденія на случай нападенія нѣмцевъ англійскими крейсе-

рами. Придравшись къ этому, англичане предложили, чтобы весь нашъ

торговый флотъ перешелъ въ ихъ распоряженіе, якобы для удобства

и объединенія командованія. Если бы на это согласились, мы отказа-

лись бы отъ нашего торговаго флота и попали въ тяжелую англійскую

кабалу. Ставка Верховнаго главнокомандующаго признала это со-

глашеніе возможнымъ. Я поднялъ вопросъ йъ Особомъ Совѣщаніи

на засѣданіи 2 января 1916 года, доказывая, что этотъ договоръ не мо-

жетъ миновать Особое Совѣщаніе: поданное мною особое мнѣніе под-

держалъ только одинъ Гурко, а остальные остались въ сторонѣ, вѣро-

ятно, потому, что это было бы противъ желанія Государя. Послѣ за-

сѣданія ко мнѣ пріѣхалъ англійскій посолъ Бьюкэненъ и военный

агентъ Ноксъ. Я имъ откровенно заявилъ, что англичане пользуются

нашимъ положеніемъ и вынуждаютъ у Государя согласіе на завѣдомо

невыгодныя для Россіи сдѣлки: «Это вымогательство, это недостойно

великой націи и союзницы, русскій народъ не можетъ снести такого

униженія и объ этомъ придется говорить съ кафедры Думы».
На ближайшемъ докладѣ у Государя я повторилъ то же самое. Ан-

гличане больше не настаивали и ихъ предложеніе заглохло. Одновре-

менно министръ Григоровичъ, предвидя осложненія съ Англіей, велъ

переговоры съ Японіей. Переговоры увѣнчались успѣхомъ и Японія за

возмѣщенные ей расходы по ремонту вернула намъ потопленные въ

японскую войну крейсера: «Варягъ», «Пересвѣтъ» и «Полтаву». Послѣ

продолжительнаго путешествія мимо Африки, которое держалось въ

строгой тайнѣ, крейсера дошли до Архангельска и у насъ оказалась

собственная охрана торговаго флота.
При перерывѣ занятій Думы въ указѣ было упомянуто, что Дума

будетъ созвана не позже ноября; судя же по поведенію Горемыкина,

можно было вѣрить упорно ходившимъ слухамъ, что не только въ но-

ябрѣ, но и позже Думу едва ли созовутъ. Дѣйствительно, ноябрь уже

подходилъ къ концу, а о созывѣ ничего не было слышно. Занятія бюд-
110

жетной комиссіи шли полиымъ ходомъ. Депутаты волновались и про-

сили выяснить положеніе. На аудіенціи у Государя я снова говорилъ о

Горемыкинѣ, который мѣшаетъ работать, тормозитъ дѣятельность ты-

ла, разсказалъ о роли банковъ въ заводскихъ поставкахъ Когда я

просилъ ускорить созывъ Думы, Государь отвѣтилъ: «Да, хорошо, я

поговорю объ этомъ съ Иваномъ Логиновичемъ>.
Не успѣлъ я вернуться изъ Царскаго, не прошло и получаса,

какъ я получилъ Высочайшій рескриптъ. Въ рескриптѣ на имя пред-

сѣдателя Думы говорилось о плодотворной работѣ бюджетной комис-

сіи и о томъ, что по окончаніи этихъ работъ послѣдуетъ докладъ

предсѣдателя Думы и созывъ законодательныхъ палатъ. Рескриптъ

ставилъ меня въ совершеннѣйшій тупикъ: бюджетная комиссія всегда

работала параллельно съ общими собраніями Думы и для возобнов-

ленія занятій не требовалось никакого окончанія работъ комиссіи.

Рескриптъ послѣдовалъ послѣ данной мнѣ аудіенціи и выходило такъ,

будто вопросъ обсуждался на аудіенціи и было достигнуто какое то

соглашеніе. На самомъ дѣлѣ это была очередная хитрость Горемы-

кина, желавшаго уронить предсѣдателя Думы въ глазахъ народнаго

представительства. Депутаты, конечно, были удивлены, но едва ли кто

могъ повѣрить, что отсрочка произошла съ моего согласія. Одновре-

менно начались толки о томъ, что предсѣдатель Думы долженъ полу-

чить какую то высокую награду. Толки оправдались и 6 декабря я

узналъ о пожалованіи мнѣ Анны первой степени. Надо сказатъ, что

раньше безъ моего вѣдома министръ Поливановъ представлялъ меня

къ наградѣ за особыя заслуги по снабженію арміи, но тогда въ награ-

дѣ было отказано. Теперь же она была дана очевидно для того, что-

бы подчеркнуть мнимую сговорчивость и уступчивость въ вопросѣ о

созывѣ. А для того, чтобы не было сомнѣній, что орденъ дается не

за труды по Особому Совѣщанію въ указѣ было сказано, что награж-

дается «попечитель Новомосковской мужской гимназіи», — значитъ,

не предсѣдатель Думы.
XI
Забаетовки. Иаобрѣтатель Братолюбовъ и г-жа Брасова. Письмо Горемыкнну. Фрейлина

М. А. Ваасильчикова. Пашичъ и Спалайковичъ въ Петроградѣ.
Положеніе въ странѣ ухудшилось. Спекуляція, взятки, бѣшеное

обогащеніе ловкихъ людей, все это достигало неимовѣрныхъ размѣ-

ровъ. Одновременно возрастала дороговизна въ городахъ вслѣдствіе

неорганизованности подвоза, а на заводахъ, работавшихъ на оборону,

начались забастовки, сопровождавшіяся арестами и чаще всего тѣхъ

рабочихъ, которые стояли за порядокъ и были противъ прекращенія

работъ.
Съ нѣсколькими членами Думы я отправился на Путиловскій за-

водъ, чтобы ознакомиться съ выполненіемъ заказовъ и попытаться

переговорить съ рабочими. Рабочіе отнеслись къ намъ съ большимъ

вниманіемъ, говорили откровенно и увѣряли, что забастовка вовсе не

политическая, а вызвана несоотвѣтствіемъ платы съ возрастаніемъ

цѣнъ на предметы первой необходимости. Послѣ переговоровъ съ ад-

министраціей сііраведливыя требованія рабочихъ были удовлетворе-
111

ны, но какъ нарочно вскорѣ затѣмъ были арестованы именно тѣ ра-

бочіе, которые особенно много говорили со мной и съ депутатами.

Аресты вызвали новыя волненія и только послѣ энергичныхъ настоя»

ній рабочіе были освобождены.
Приблизительно въ декабрѣ того же года всплыла исторія съ Бра-

толюбовьімъ. Этотъ Братолюбовъ явился къ великому князЮ Миха-

илу Александровичу и объявилъ ему, что онъ изобрѣлъ особые аппа-

раты для выбрасыванія горючей жидкости на большія разстоянія. Для

осуществленія изобрѣтенія ему были нужны станки, которые якобы

слѣдовало выписать изъ Америки. На этотъ предметъ изобрѣтатель

просилъ не болѣе, какъ одиннадцать милліоновъ долларовъ, что со-

ставляло тогда около тридцати милліоновъ рублей. Заручившись про-

текціей супруги великаго князя г-жи Брасовой, Братолюбовъ сумѣлъ

повліять на Михаила Александровича, тотъ поѣхалъ къ Государю, а

Государь подписалъ рескриптъ на имя великаго князя, разрѣшая

этимъ рескриптомъ Братолюбову брать изъ государственнаго банка

деньги по мѣрѣ надобности.
По желанію великаго князя была устроена проба этихъ апНаратовъ.

Результаты получились самые отрицательные: горючая жидкость на

большія разстоянія не выбрасывалась, но зато получили смертельные

ожоги пять человѣкъ солдатъ, приставленныхъ къ аппарату. Помощ-

никъ военнаго министра Лукомскій доложилъ объ этой исторіи По-

ливанову. Поливановъ поскакалъ къ великому князю и объяснилъ ему,

что всѣ ассигновки на военные заказы должны проходить черезъ Осо-

бое Совѣщаніе и военнаго министра. Великій князь призналъ свою

ошибку и искренно извинялся, и тотчасъ поѣхалъ къ Государю, послѣ

чего были приняты мѣры, чтобы Братолюбову не выдавались деньги.

Оказалось, однако, что смѣлый изобрѣтатель уже успѣлъ побывать

въ банкѣ, а когда тамъ усумнились въ правильности его требованія,

онъ показалъ фотфграфію съ рескрипта на имя великаго князя Миха-

ила Александровича. Въ банкѣ ему выдали около двухъ милліоновъ

рублей. Впослѣдствіи выяснилось, что за спиной Братолюбова сто-

яла цѣлая шайка аферистовъ, стремившихся поживиться на государ-

ственный счетъ. Братолюбовъ былъ разоблаченъ, но зато Лукомскаго

скоро отставили отъ должности помощника военнаго министра. Пе-

редавали, что отставка Лукомскаго находится въ прямой связи съ дѣ-

ломъ Братолюбова.
Въ началѣ декабря въ Петроградъ пріѣхалъ предсѣдатель земска-

го союза князь Львовъ. Онъ посѣтилъ меня и до трехъ часовъ ночи

сидѣлъ и разсказывалъ о томъ, что настроенія въ Москвѣ становятся

совершенно революціонными: самые благонамѣренные люди открыто

говорятъ о развалѣ власти и, не стѣсняясь, упрекаютъ во всемъ Царя

и Царицу.
Какъ разъ въ это время былъ удаленъ съ фронта и остался не у

дѣлъ генералъ Рузскій: никто не вѣрилъ въ его болѣзнь и всѣ были

убѣждены, что онъ обязанъ опалой нѣмецкой партіи, которой нс
112

нравились его строгости въ Прибалтійскомъ краѣ На мѣсто Рузскаго

былъ назначенъ Плеве.
Общее негодованіе на наши непорядки обрушивалось на Горемы-

кина, котораго считали главнымъ виновникомъ разрухи и который на

всѣ обращенія къ нему по поводу войны, неизмѣнно отвѣчалъ: «Война

меня не касается, это дѣло военнаго министра». На выраженіе об-

щественнаго негодованія Горемыкинъ оставался совершенно равно-

душнымъ.
Всѣ просьбы и убѣжденія, обращенныя къ Государю объ удале-

ніи Горемыкина, оставались безрезультатными. Послѣ бесѣды съ кня-

земъ Львовымъ и подъ вліяніемъ разсказовъ въ засѣданіи Особаго

Совѣщанія о вопіющихъ безобразіяхъ въ тылу, я рѣшилъ написать

лично Горемыкину. Я писалъ тутъ же въ засѣданіи Особаго Совѣ-

щанія. Вотъ это письмо:
«Милостивый государь Иванъ Логиновичъ. Пишу вамъ подъ свѣ-

жимъ впечатлѣніемъ тѣхъ свѣдѣній и данныхъ, которыя обнаружились

въ только что происходившемъ засѣданіи Особаго Совѣщанія по

оборонѣ и касаются катастрофическаго положенія вопроса о перевоз-

кахъ по желѣзнымъ дорогамъ. Этотъ вопросъ былъ поднятъ еще въ

Особомъ Совѣщаніи перваго созыва, ему посвящены работы особой

комиссіи, но дальше разговоровъ, справокъ и вычисленій дѣло не

пошло и катастрофа, которая тогда предвидѣлась, нынѣ наступила.
Подробности о положеніи заводовъ, работающихъ на оборону,

которые должны при создавшихся условіяхъ остановиться, а также со-

ображенія о надвигающемся голодѣ населенія въ Петроградѣ и въ

Москвѣ и возможныхъ въ связи съ этимъ безпорядкахъ, — несомнѣн-

но уже сообщены вамъ предсѣдателемъ Особаго Совѣщанія. Мнѣ,

какъ всѣмъ членамъ Совѣщанія, стало яснымъ, что отечество наше

вѣрными шагами идетъ къ пропасти, благодаря полной апатіи прави-

тельственной власти, которая не принимаетъ никакихъ дѣйствитель-

ныхъ и рѣшительныхъ мѣръ къ устраненію грядущихъ грозныхъ со-

бытій. Я считаю, что совѣтъ министровъ, предсѣдательствуемый

вами, обязанъ безотлагательно проявить ту заботливость о судьбѣ

Россіи, которая является его государственнымъ долгомъ. Члены Осо-

баго Совѣщанія по оборонѣ предвидѣли все случившееся нынѣ еще

полгода назадъ и вы, Иванъ Логиновичъ, не можете отрицать, что

обо всемъ этомъ я лично неоднократно ставилъ васъ въ извѣстность,

въ отвѣтъ ва что слышалъ, однако, одно и то же увѣреніе, что это

не ваше дѣло и что вы въ дѣла войны вмѣшиваться не можете.
Нынѣ такіе отвѣты уже несвоевременны. Приближается роковая

развязка войны, а въ тылу нащей доблестной и многострадальной ар-

міи растетъ общее разстройство всѣхъ проявленій народной жизни и

удовлеТворенія первѣйшихъ потребностей страны. Бездѣятельностью

власти угнетается побѣдный духъ народа и вѣра его въ свои силы.
Вашъ первѣйшій долгъ немедленно, не теряя минуты, проявить на-

конецъ всю полноту заботъ объ устраненіи препятствій, мѣшающихъ

достиженію побѣды. Мы, члены Г. Думы, имѣемъ только совѣщатель-

ный голосъ, не можемъ принять на себя отвѣтственность за неизбѣж-

ную катастрофу, о чемъ я и заявляю вамъ категорически
113

Если совѣгь министровъ не приметъ наконецъ тѣхъ мѣръ, кото-

рыя возможны и которыя спасли бы родину отъ позора и униженія,

то отвѣтственность падаетъ на васъ. Если вы, Иванъ Логиновичъ, не

чувствуете въ себѣ силъ нести это тяжелое бремя и не используете всѣ

имѣющіяся средства, чтобы помочь странѣ выйти на стезю побѣды,—

то имѣйте мужество въ этомъ сознаться и уступить мѣсто болѣе моло-

дьімъ силамъ.
Насталъ рѣшающій моментъ, надвигаются грозныя событія, чре-

ватыя гибельными послѣдствіями для чести и достоинства Россіи. Не

медлите, горячо прошу васъ: отечество въ опасности».
Письмо это я предварительно прочиталъ членамъ Думы, они одо-

брили его и оно было послано. Кто то изъ членовъ Думы безъ моего

вѣдома переписалъ это письмо. Оно стало ходить по рукамъ и объ

этомъ мнѣ сообщали потомъ съ разныхъ сторонъ. Получивъ письмо,

Горемыкинъ прочиталъ его въ совѣтѣ министровъ, возмущался «рѣз-

кимъ тономъ» и заявилъ, что онъ доведетъ объ этомъ до свѣдѣнія

Государя Императора.
Послѣ полученія награды я испросилъ аудіенцію, но Государь от-

вѣтилъ, что онъ ѣдетъ на южный фронтъ и приметъ меня черезъ три

недѣли. Это было въ концѣ декабря. Бюджетная комиссія уже закон-

чила работу и депутаты настаивали на скорѣйшемъ созывѣ Думы. Не

взирая на приближеніе праздника Рождества, я отправилъ докладъ объ

окончаніи работъ комиссіи и вновь просилъ принять меня. Ходатай-

ство было удовлетворено. На пріемѣ я поблагодарилъ Государя за на-

граду, убѣждалъ немедленно созвать Думу, передалъ объ удручаю-

щемъ впечатлѣніи отъ происходившаго передъ тѣмъ съѣзда правыхъ

и, не желая, чтобы были какіе кривотолки, показалъ отправленное Го-

ремыкину письмо.
Никакихъ опредѣленныхъ отвѣтовъ я не получилъ.
Ко всѣмъ волновавшимь народъ событіямъ въ то время присо-

единились еще упорные слухи, что Германія предлагаетъ намъ сепарат-

ный миръ и что съ ней негласно начали вести переговоры. Это тѣмъ

болѣе могло показаться правдоподобнымъ, что еще въ началѣ сентяб-

ря я получилъ изъ Австріи отъ М. А. Васильчиковой очень странное

письмо, въ которомъ она старалась убѣдить меня способствовать ми-

ру между воюющими странами. Письмо было достаточно неправйльно

написано по русски и производило впечатлѣніе, что оно переведено съ

нѣмецкаго. На конвертѣ не было ни марки, ни почтоваго штемпеля.

Принесъ его какой то неизвѣстаый господинъ. Оказалось, что такія

же письма были отправлены Государю, великой княгинѣ Маріи Пав-

ловнѣ, в. к. Елизаветѣ Феодоровнѣ, А. Д. Самарину, князю А. М. Голи-

цыну и министру Сазонову — всего въ семи экземплярахъ. Я тотчасъ

же переслалъ письмо Сазонову, министръ сообщилъ, что и онъ по-

лучилъ такое же письмо и Государь также, и совѣтовалъ письмю бро-

сить въ корзину, замѣтивъ, что онъ тогь же совѣтъ далъ и Государю.
114

Я не могъ спросить Сазонова, какъ онъ терпитъ, чтобы Василь-

чикова сохраняла придворное званіе (она была фрейлиной Госуда-

рынь Императрицъ).
Ко всеобщему изумленію М. А. Васильчикова въ декабрѣ появи-

лась въ Петроградѣ. Ее встрѣчалъ спеціальный поланный въ Торнео,

на границѣ и въ «Асторіи» для нея были приготовлены комнаты. Это

разсказывалъ Сазоновъ, прибавившій, что по его мнѣнію распоряже-

ніе было сдѣлано изъ Царскаго. Всѣ знакомые Васильчиковой отво-

рачивались отъ нея, не желали ее принимать, зато въ Царское она ѣз-

дила, была принята, что тщательно скрывалось. Когда вопросъ о се-

паратномъ мирѣ въ связи съ ходившими слухами былъ поднятъ въ

бюджетной комиссіи, министръ внутреннкхъ дѣлъ Хвостовъ заявилъ,

что дѣйствительно, кѣмъ то эти слухи распространяются, что подоб-

ный зопросъ не поднимался въ правительственныхъ кругахъ и что если

бы это случилось — онъ ии на минуту не остался бы у власти. Послѣ

этого я счелъ нужнымъ огласить въ заісѣданіи письмо Васиьчиковой

и сообщилъ, что она находится въ Петроградѣ. Хвостовъ, сильно сму-

щенный, долженъ былъ сознаться, что она дѣйствительно жила въ

Петроградѣ, но уже выслана. Послѣ засѣданія частнымъ образомъ

Хвостовъ разсказалъ, что на слѣдующій день послѣ своего появленія

Васильчикова ѣздила въ Царское Село (къ кому, онъ не упомянулъ) и

что онъ лично дѣлалъ у нея въ «Асторіи» обыскъ и въ числѣ отобран-

ныхъ бумагъ нашелъ письмо къ ней Франца-Іосифа и свѣдѣнія, гово-

рившія, что она была въ Потсдамѣ у Вильгельма, получила наставленія

отъ Бетмана-Гольвега какъ дѣйствовать въ Петроградѣ, а передъ тѣмъ

гостила цѣлый мѣсяцъ у принца Гессенскаго и привезла отъ него пись-

ма обѣимъ сестрамъ — Императрицѣ и в. к. Елизаветѣ Феодоровнѣ.

Великая княгиня вернула письмо, не распечатывая. Это передавала

гофмейстерина ея Двора графиня Олсуфьева.
Государь, какъ разсказывали, былъ очень недоволенъ появлені-

емъ Васильчиковой и велѣлъ выслать ее въ Сольвычегодскъ. Однако,

Васильчикова преспокойно проживала въ имѣніи своей сестры Мило-

радовичъ въ Черниговской губерніи.
XII
Питиримъ и Штюомеръ. Государь въ Г. Думѣ. Гніющее мясо и недостатокъ продо-

воаьствія. ПроЪадъ Вивіанн и Тома. На обѣдЬ у Штюрмера. Русская парламентская
делегація. Проектъ Диктатуры.
14	января (1916 года) вновь назначенный петроградскій митропо-

литъ Питиримъ неожиданно позвонилъ по телефону, предупредивъ,

что онъ желаетъ посѣтить предсѣдателя Думы.
Питиримъ, бывшій послѣдовательно епископомъ во многихъ гу-

берніяхъ, а затѣмъ экзархомъ Грузіи, сумѣлъ черезъ Распутина вте-

реться въ довѣріе къ Императрицѣ и былъ назначенъ вмѣсто Влади-

міра митрополитомъ петроградсКимъ. Онъ былъ великій интриганъ,

а о его нравственности ходили весьма опредѣленные слухи. Онъ сра-

зу сталъ играть роль: его посѣщали министры, считались съ нгімъ и
115

его имя все время мелькало въ газетахъ. Онъ успѣлъ побывать въ

Ставкѣ у Государя и, какъ сообщалось въ печати, ему было поручено

передать предсѣдателю Думы о срокѣ созыва Думы.
Пріѣхалъ онъ ко мнѣ на квартиру съ депутатомъ священникомъ

Немерцаловымъ, взявъ его очевидно въ свидѣтели, и сразу началъ съ

политики:
—	Пріѣхалъ выразить вамъ свой восторгъ по поводу письма ва-

шего высокопревосходительства предсѣдателю совѣта министровъ

Горемыкину. Долженъ вамъ сказать, что объ этомъ письмѣ въ Ставкѣ

извѣстно.
—	Для меня это не новость, владыко, я самъ представилъ копію

этого письма Его Величеству.
Питиримъ успокоительно замѣтилъ:
—	Иванъ Логиновичъ не долго останется: онъ слишкомъ старъ.

Вѣроятно, вмѣсто него будетъ назначенъ Штюрмеръ.
—	Да, я слышалъ, но врядъ ли это измѣнитъ положеніе, къ тому

же нѣмецкая фамилія въ такіе дни оскорбляетъ слухъ.
—	Онъ перемѣнитъ фамилію на Панина...
—	Обманъ этотъ никого не удовлетворитъ... Вы знаете, владыко,

есть хорошая пословица: жидъ крещеный, конь лѣченый и т. д.
Питиримъ заговорилъ о Думѣ и старался увѣрить, что онъ бы хо-

тѣлъ «столковаться съ народнымъ представительствомъ и работать

рука объ руку». Я ему отвѣтилъ, что это врядъ ли возможно, такъ

какъ внѣ смѣты Синода между Думой и митрополитомъ не можетъ

быть точекъ соприкосновенія.
Митрополитъ чувствоалъ себя, видимо, не совсѣмъ хорошо и все

время поглядывалъ на Немерцалова. Разговоръ перешелъ на реформу

церкви и я сказалъ ему (^ткровенно:
—	Реформа необходима и, если вы, владыко, хотите заслужить

благодарность русскихъ людей, то вы должны приложить всѣ усилія,

чтобы очистить православную церковь отъ вредныхъ хлыстовскихъ

вліяній и вмѣшательства враговъ православія. Распутинъ и ему подоб-

ные должны быть низвергнуты, а вамъ надлежитъ очистить свое имя

отъ слуховъ, что вы ставленникъ Распутина.
—	Кто вамъ это сказалъ? — спросилъ блѣдный Питиримъ и, какъ

бы провѣряя меня, освѣдомился, говорилъ ли я о Распутинѣ Госу-

дарю.
—	Много разъ... А что касается васъ, владыко, то вы сами себя

выдаете...
По выраженію лица Питирима видно было, что онъ не повѣрилъ.

На этомъ разговоръ оборвался и мы простились.
Слова Питирима оправдались: Горемыкинъ былъ отставленъ и за-

мѣненъ Штюрмеромъ. Назначеніе это привело всѣхъ въ негодованіе:

тѣ, которые его знали по прежней дѣятельности, не уважали его, а въ

широкихъ кругахъ въ связи со слухами о сепаратномъ мирѣ его фа-

милія произвела непріятное впечатлѣніе: поняли, что это снова вліяніе

Императрицы и Распутина и что это сдѣлано умышленно наперекоръ

обіцественному мнѣнію.
116

Открытіе Думы было назначено на 9 февраля. Ходили слухи, что

правые хотятъ сорвать засѣданіе. Отношенія съ новыми министрами

не были установлены. Штюрмеръ, вопреки обычаю вновь назначен-

ныхъ премьеровъ посѣщать предсѣдателей палатъ, попробовалъ по

телефону вызвать меня къ себѣ, на что ему сказали, что предсѣдатель

Думы ожидаетъ его у себя. Штюрмеръ немедленно пріѣхалъ и дер-

жался заискивающе.
4 февраля было получено радостное извѣстіе о взятіи нашими

войсками Эрзерума. Слава этой побѣды всецѣло принадлежала ге-

нералу Юденичу, который, вопреки распоряженію штаба, взялъ крѣ-

гіость штурмомъ. Этотъ военный успѣхъ облегчилъ примиреніе съ

членами Думы и какъ то сгладилъ послѣдніе вызовы власти.
Послы союзныхъ державъ и многіе изъ иностранцевъ, принимав-

шихъ участіе въ снабженіи арміи, обращались ко мнѣ, желая провѣ-

рить слухи объ окончательномъ роспускѣ Думы. Слухи эти ихъ очень

воЛновали.
Надо было придумать что нибудь, чтобы разсѣять эти слухи, под-

нять настроеніе въ странѣ и успокоить обіцество. Необходимо было,

какъ я считалъ, убѣдить Государя посѣтить Думу. Обостренныя от-

ношенія народнаго представительства съ правительствомъ могли вы-

звать нежелательныя выступленія правыхъ и лѣвыхъ и эти выступле-

нія трудно было бы предотвратить. Между тѣмъ, посѣщеніе Царя

обезоружило бы тѣхъ и другихъ. Но кто могъ уговоритъ на такой

шагъ Царя. Первымъ дѣломъ надо было обратиться къ Штюрмеру

и заручиться обѣщаніемъ, не мѣшать и не отговаривать Царя. Бюро-

кратъ въ душѣ, Штюрмеръ испугался возможности подобнаго шага,

но всетаки обѣщалъ не вмѣшиваться, особенно послѣ того, какъ я

ему объяснилъ всю выигрышную сторону этого для него лично: въ об-

ществѣ могли предположить, что это онъ, новый премьеръ, внушилъ

такую благую мыслб Государю. Послѣ этого я рѣшилъ прибѣгнуть

къ помощи нѣкоего Клопова, стараго идеалиста, патріота, котораго

Царь давно зналъ и любилъ и допускалъ къ себѣ. Клоповъ этотъ бы-

валъ и у меня. Онъ согласился и написалъ Царю письмо, изложивъ

доводы касательно посѣщенія Думы. Скоро онъ получилъ отвѣтъ

слѣдующаго содержанія:
«Господи благослови. Николай».
9 февраля за полчаса до открытія Думы пріѣхалъ Штюрмеръ и

предупредилъ, что Государь прямо изъ Ставки будетъ въ Думѣ. Не-

медленно былъ созванъ совѣтъ старѣйшинъ, которымъ я сообщилъ

это радостное извѣстіе. Всѣ депутаты, безъ различія партій, были прі-

ятно поражены и хотѣли видЗДъ въ этомъ хорошее предзнаменованіе

для будущаго. Рѣшено было какъ можно торжественнѣе обставить

этотъ важный по своему значенію для Думы день: о предстоящемъ

посѣщеніи было сообщено посламъ союзныхъ державъ и они были

приглашены на торжественное молебствіе. Въ городѣ эта вѣсть бы-

стро разнеслась, изъ устъ въ уста передавали съ радостными лицами:

«Царь въ Думѣ... Слава Богу, теперь все измѣнится къ лучшему». При-

ставская часть осаждалась требованіями билетовъ, и публики на хо-

рахъ набралось столько, какъ никогда.
117

Интересно, что наканунѣ вечеромъ священникъ Немерцаловъ отъ

нмени митрополита приходнлъ ко мнѣ въ кабинетъ и передавалъ о

желаніи владыки служить молебенъ на открытіи Думы. Ему отвѣтили,

что при думской церкви имѣется уважаемое всѣми духовенство и что

нѣтъ основаній измѣнять заведенный порядокъ.
Дпутаты были всѣ въ сборѣ. Въ Екатерининскомъ залѣ собра-

лись представители союзныхъ державъ, члены Г. Совѣта и сенаторы.

Предсѣдатель со своими товарнщами и съ совѣтомъ старѣйшинъ

встрѣтили Государя на крыльцѣ. Государь подъѣхалъ на автомобилѣ

съ в. к. Михаиломъ Александровичемъ и графомъ Фредериксомъ. По-

здоровавшись, Государь прошелъ въ Екатерининскій залъ подъ неумол*

каемые крики «ура» и приложился ко кресту. Государь былъ очень

блѣденъ и отъ волненія у него дрожали руки. Начался молебенъ; хоръ

пѣлъ великолѣпно, вСе было торжественно и проникновенно. «Спаси,

Господи, люди Твоя» пѣли члены Думы, даже публика на хорахъ. Вся

эта обстановка, повидимому, успокоительно подѣйствовала на Госу-

даря и его волненіе смѣнилось довольньімъ выраженіемъ лица. Во

время провозглашенія «Вѣчной памяти всѣмъ на полѣ брани животь

свой положившимъ», — Государь всталъ на колѣни, а за нимъ опусти-

лась и вся Дума.
По окончаніи молебна Государь подошелъ ко мнѣ со слезами:
—	Михаилъ Владиміровичъ, я хотѣлъ бы сказать нѣскОлько словь

членамъ Думы. Какъ вы думаете, это лучше здѣсь или вы предпола-

гаете въ другомъ мѣстѣ.
—	Я думаю, ваше величество, лучше здѣсь.
—	Тогда прикажите убрать аналой.
Поговоривъ нѣсколько минутъ съ подошедшими иностранными

послами, Государь обратился къ депутатамъ, которые окружили его

тѣснымъ кольцомъ. Рѣчь, сказанная спокойно, внятно и громко, про-

извела хорошее впечатлѣніе и громовое «ура» было отвѣтомъ на Цар-

скія милостивыя слова*).
Присутствующіе пропѣли гимнъ и послѣ короткаго привѣтствія

предсѣдателя Думы Государь прошелъ черезъ боковыя двери въ залъ

засѣданій, а въ это время черезъ среднія двери уже успѣли наполнить

залъ и депутаты, и Государя снова встрѣтило непрерывное «ура». Го-

сударь съ интересомъ все разсматривалъ, спрашивалъ, гдѣ сидятъ ка-

кія партіи, въ полуциркульномъ залѣ онъ расписался въ золотой кни-

гѣ и сталъ проходить далѣе.
Воспользовавшись тѣмъ, что я въ это время остался съ нимъ вда-

ли отъ всѣхъ, я обратилъ его вниманіе на воодушевленіе и подъемъ,

царившіе среди членовъ Г. Думы.
—	Воспользуйтесь, ваше величество, этимъ свѣтлымъ моментомъ

и объявите здѣсь же, что даруете отвѣтственное мининстерство. Вы

не можеет себѣ представить величіе этого акта, который благотворно

отразится на успокоеніи страны и на благополучіи исхода войны. Вы

впишете славную страницу въ исторіад вашего царствованія...
Государь помолчалъ, а затѣмъ Сказалъ:
*) Придворная цензура совершенно исказила эту рЪчь.
118

—	Объ этомъ я подумаю.
Мы проходили дальше мимо дверей министерскаго павильона:
—	А тамъ что? — спросил Государь.
—	Комнаты министровъ, ваше величество, отъ которыхъ вы дол-

жны быть какъ можно дальше.
Государь въ павильонъ не зашелъ.
Привѣтливо поговорнвъ съ чинами канцеляріи, окруженный тол-

пой депутатовъ, онъ направился къ выходу. Передъ отъѣздомъ Госу-

дарь нѣсколько разъ благодарилъ депутатовъ за пріемъ и, обратив-

шись ко мнѣ, сказалъ:
—	Мнѣ было очень пріятно. Этотъ день я никогда не забуду.
Всѣ высыпали на подъѣздъ и Царскій автомобиль отъѣхалъ при
громовомъ «ура», подхваченномъ улицей, гдѣ собравшаяся толпа ра-

достно привѣтствовала Царя.
Великій князь Михаилъ Александровичъ оставался до конца засѣ-

данія. Вечеромъ того же дня Государь посѣтилъ Г. Совѣтъ, гдѣ все

прошло холодно, безъ торжественности и подъема. Контрастъ съ

пріемомъ Думы всѣхъ поразилъ й объ этомъ потомъ много говорили

въ обществѣ.
Декларація Штюрмера, прочитанная послѣ отъѣзда Государя, про-

извела удручающее впечатлѣніе: произнесъ онъ ее невнятно, а когда по

газетамъ ознакомились съ ея содержаніемъ, она еще болѣе разочаро-

вала. Въ длинныхъ путанныхъ фразахъ ничего не было сказано о на-

мѣреніяхъ правительства. Сошелъ онъ съ кафедры при гробовой ти-

шинѣ и только кто-то на крайней правой попробовалъ ему аплодиро-

цать. Съ первыхъ же шаговъ Штюрмеръ предсталъ, какъ полное ни-

чтожество, и вызвалъ къ себѣ насмѣшливое отношеніе, выразившееся

въ яркой рѣчи Пуришкевича. Онъ тогда пустилъ свое крылатое слово

«чехарда министровъ», назвалъ Штюрмера «Кивачъ*) краснорѣчія»

и сравнилъ его съ героемъ «Мертвыхь душъ» Чичиковымъ, который,

посѣтивъ всѣхъ уважаемыхъ въ городѣ лицъ, долго сидѣлъ въ брич-

кѣ, раздумывая, къ кому бы еще заѣхать. Это сравненіе было очень

удачнымъ, такъ какъ Штюрмеръ съ момента вступленія въ должность

все разъѣзжалъ по разнымъ министерствамъ и говорилъ рѣчи.
Появленіе военнаго министра Поливанова было встрѣчено оваціей;

его обстоятельная и дѣловая рѣчь прослушана со вниманіеМъ. Также

сердечно Дума встрѣтила Сазонова и Григоровича. Закончилось засѣ-

даніе деклараціей прогрессивнаго блока, въ которой выражалось по-

желаніе создать министерство, пользующееся довѣріемъ, чтобы съ его

помощью организовать силы страны для окончательной побѣды, упо-

рядоченіе тыла п привлеченіе всѣхъ виновныхъ въ нашихъ неудачахъ

на фронтѣ къ отвѣтственности. Тонъ деклараціи былъ увѣренный и

обязывающій правительство прислушаться къ голосу народа.
Въ послѣдующихъ засѣданіяхъ депутаты говорили въ томъ же

смыслѣ; во многихъ рѣчахъ слышалось требованіе о преданіи суду Су-

хомлинова. Особенно яркія рѣчи произнесли: В. Бобринскій, Макла-

ковъ и Половцевъ. Послѣдній, говоря о Мясоѣдовѣ и военномъ мини-
*) Водопадъ въ сѣв. Россіи.
119

стрѣ, упомянулъ, что Мясоѣдова постигла заслуженная кара и заклю-

чилъ свою рѣчь словами: «А г-дѣ злодѣй, который обманулъ всѣхъ

лживыми увѣреніями кажущейся готовности нашей къ страшной борь-

бѣ, который тѣмъ сорвалъ съ чела арміи ея лавровые вѣнки и растоп-

талъ въ грязи лихоимства и предательства, который грудью всталъ

между карающимъ мечомъ закона и измѣнникомъ Мясоѣдовымъ?

Вѣдь это онъ, министръ, головой ручался за Мясоѣдова. Мясоѣдовъ

казненъ, гдѣ же голова его поручителя? На плечахъ, украшенныхъ

вензелями».
Наши союзники въ полной мѣрѣ учли важность событія 9 фев-

раля и отъ палаты депутатовъ и англійскаго парламента были при-

сланы привѣтственныя телеграммы, изъ которыхъ было видно, что они

поняли посѣщеніе Государя, какъ единеніе Царя съ народомъ, какъ но-

вую угрозу для Германіи, разсчитывающей на наши внутренніе безпо-

рядки.
Въ средѣ Царской семьи шагъ Государя былъ встрѣченъ съ боль-

шимъ одобреніемъ. Недовольна была только Императрица: она рѣзко

говорила противъ по наущенію своего злого генія.
За нѣсколько дней до созыва Думы распространился слухъ, что

въ ресторанѣ «Вилла Роде» убили Распутина. Всѣ радовались, но ока-

залось, что его только избили. Позднѣе стало извѣстно, что Штюр-

меръ приказалъ охранять Распутина какъ высочайшую особу и поми-

мо Поливанова велѣлъ дать въ его распоряженіе четыре военныхъ ав-

томобиля. Хвостовъ хвастался, что онъ организовалъ спаиваніе Рас-

путина, но уже чувствовалось, что его дни сочтены, что Императрица

и Штюрмеръ къ нему охладѣли и хотятъ посадить на его мѣсто то-

варища министра Бѣлецкаго, дружившаго съ Распутинымъ и непо-

средственно его охранявшаго. Чтобы предупредить непріятноСть быть

уволеннымъ, Хвостовъ, какъ онъ признавался, подалъ рапортъ объ

отставкѣ. Государь отставки не принялъ. А когда произошло избіеніе

Распутина и открылась путанная исторія съ посылкой нѣкоего Ржев-

скаго для покупки документовъ у Иліодора, были уволены оба: и Хво-

стовъ, и Бѣлецкій.
Позднѣе я слышалъ отъ инженера Бахметьева, вернувшагося изъ

Америки, что тамъ писали о роли Иліодора, который продалъ выкра-

денныя у Распутина письма Императрицы журналу „Атегісап Ма^агіпе",

Нашъ посолъ старался перекупить документы, но это ему не уда-

лось и онъ зря потерялъ десять тысячъ задатку.
Правительство своими дѣйствіями постаралось возможно скорѣе

испортить впечатлѣніе отъ посѣщенія Государя. Оно продолжало

прежнюю политику, вѣрнѣе прежній разбродъ, Въ самой Думѣ правые

подняли голову. Марковъ 2-ой позволялъ себѣ неприличныя выходки

противъ общественныхъ организацій, обвиняя ихъ, что онѣ волнуютъ

умы и наживаются на войнѣ. Обвиненія, конечно, бросались безъ вся-

кихъ доказательствъ и фактовъ съ единственною цѣлью внести раз-

доръ и посѣять недовѣріе къ этимъ организаціямъ. Съѣздъ крайнихъ
120

правыхъ въ Нижнемъ-Новгородѣ ихъ не удовлетворилъ и они начали

подготовлять новый, на который предполагали привлечь духовенство

и крестьянъ. Во главѣ этой затѣи стоялъ бывшій министръ юсти-

ціи Щегловитовъ, а средства щедро отпускались отъ правительства.

Одновременно ходили упорные слухи о роспускѣ Думы и о новыхъ пе-

ремѣнахъ въ правительствѣ.
Пользуясь пріѣздомъ Государя въ Царское, я испросилъ аудіен-

цію и 24 февраля 1916 г. былъ принятъ. Аудіенція продолжалась пол-

тора часа. Я говорилъ обо всемъ съ полной откровенностью, разска-

залъ объ интригахъ министровъ, которые черезъ Распутина спихи-

ваютъ одинъ другого, о томъ, что попрежнему нѣтъ сильной системы,

что повсюду злоупотребленія, что съ общественнымъ мнѣніемъ и съ на-

родомъ не считаются, что всякому терпѣнію бываетъ предѣлъ. Я упо-

мянулъ объ авантюрахъ Д. Рубинштейна, Мануса и прочихъ тыловыхъ

героевъ, объ ихъ связи съ Распутинымъ, объ его кутежахъ и оргіяхъ

и о томъ, что близость его къ Царю и къ Царской семьѣ и вліяніе его

на всѣ существенные вопросы государственной жизни въ дни войны

доводятъ до отчаянія честныхъ людей. Участіе Распутина въ шпіона-

жѣ, какъ агента Германіи, не подлежало сомнѣнію.
—Если бы министры вашего величества, — сказалъ я, — были

независимые люди и преслѣдовали единственную цѣль — благо ро-

дины, — присутствіе такого человѣка, какъ Распутинъ, не могло бы

имѣть значенія для дѣлъ государства. Но бѣда въ томъ, что предста-

вители власти держатся имъ и впутываютъ его въ свои интриги. Я

опять долженъ доложить Вашему Величеству, что такъ долго продол-

жаться не можетъ. Никто не открываетъ вамъ глаза на истинную роль

этого гнуснаго старца. Присутствіе его при Дворѣ Вашего Величе-

ства подтачиваетъ довѣріе къ Верховной Власти и можетъ пагубно

отразиться на судьбахъ династіи и отвратить отъ Государя сердца его

подданныхъ.
На всѣ тяжелыя истины Государь либо молчалъ, либо выражалъ

удивленіе, но какъ всегда былъ любезенъ и привѣтливъ. Когда я

прервалъ свой докладъ, онъ обратился съ вопросомъ:
—	Какъ вы думаете, чѣмъ окончится война... Благополучно ли для

насъ?
Я сказалъ, что за армію и народъ можно отвѣчать, но что ко-

мандный составъ и внутренняя политика затягиваютъ войну и мѣша-

ютъ побѣдѣ.
Докладъ этотъ, все-таки, видимо произвелъ впечатлѣніе: 27 фев-

раля было дано распоряженіе выслать Распутина въ Тобольскъ.
Черезъ нѣсколько дней распоряженіе это по требованію Императ-

рицы было отмѣнено.
1	марта послѣдовало высочайшее соизволеніе о направленіи дѣла

Сухомлинова въ первый департаментъ Г. Совѣта для разрѣшенія во-

проса о преданіи его суду. Подписывая бумагу, Государь замѣтилъ:

«Приходится принести эту жертву».
Три недѣли спустя первый департаментъ вынесъ постановленіе

назначеніи предварительнаго слѣдствія, которое и признало, что къ
121

генералу Сухомлинову, согласно обвинительному акту, надо примѣ-

нить личное задержаніе. Верховный слѣдователь доложилъ объ этомъ

министру юстиціи, который согласился на арестъ Сухомлинова. Быв-

шій военный министръ былъ заключенъ въ Алексѣевскій равелинъ

Петропавловской крѣпости. Жена его, игравшая такую важную роль

въ его вольныхъ и невольныхъ связяхъ съ лицами, уличенными въ

шпіонствѣ, не только была оставлена на свободѣ, но ей даже были

разрѣшены свиданія съ мужемъ. Она добилась черезъ Распутина ауді.

енціи у Царицы и та ей стала покровительствовать.
3	марта былъ уволенъ министръ внутреннихъ дѣлъ Хвостовъ, сло-

мавшій себѣ шею въ борьбѣ съ распутинскимъ кружкомъ.
На заводахъ продолжались забастовки, вызывая опасенія не

только въ тылу, но и на фронтѣ. Генералъ Алексѣевъ писалъ мнѣ, что

доставка продовольствія въ армію совсѣмъ не организована, что снова

не хватаетъ сапогъ и опасаются, какъ бы не прекратилась доставка

снарядовъ. На сѣверномъ фронтѣ, ближайшемъ отъ столицы, отъ

плохого питанія среди солдатъ распространилась цынга.
Въ Особомъ Совѣщаніи прошелъ наконецъ вопросъ о секвестрѣ

Путиловскаго завода. Не проходило аудіенціи у Государя, чтобы я не

напоминалъ, что надо пересмотрѣть неправильное рѣшеніе. Послѣ

секвестра прежніе члены правленія были удалены и назначены надеж-

ные и знающіе люди. Рабочіе, какъ военно-обязанные, лишены были

возможности бастовать.
15	марта былъ уволенъ безъ рескрипта военный министръ Поли-

вановъ. Онъ только чтб вернулся изъ Ставки послѣ милостиваго прі-

ема и неожиданно для себя и для всѣхъ получилъ увѣдомленіе, что

онъ отставленъ отъ должности. Всѣ недоумѣвали и объясняли при-

чину отставки секвестромъ Гіутиловскаго завода или доносами, что

Поливановъ инспирируетъ политическія резолюціи военно-промыш-

ленныхъ комитетовъ. Самъ Поливановъ понялъ причину гораздо про-

ще: онъ распорядился отобрать отъ Распутина данные ему Штюрме-

ромъ четыре военныхъ автомобиля; Императрица, всегда относивша-

яся къ нему недовѣрчиво, узнала объ этомъ распоряженіи и настояла

на его удаленіи.
Незадолго передъ тѣмъ Поливановъ говорилъ: «Теперь мнѣ со-

вершенно ясйо, какъ можно упорядочить военныя дѣла послѣ сухом-

линовской разрухи и привести къ побѣдѣ».
Отставка эта произвела удручающее впечатлѣніе. Газеты были

полны восхваленіями ушедшаго министра, оцѣнивая результаты его

работы сравнительно за короткій срокъ. Въ Думѣ и въ обществѣ го-

ворили о безотвѣтственномъ вліяніи, о министерской чехардѣ и о

томъ, что врагъ забирается все глубже и глубже и бьетъ по тѣмъ лю-

дямъ, которые вредны нѣмцамъ и полезны Россіи.
Взоры были обращены къ народному предетавительству, которое

въ то время пользовалось популярностью и довѣріемъ страны. Но и
122

Дума уже сознавала, что при наличіи Распутина й вліяніи Царицы, ко-

торое все усиливалось, невозможно достичь желательныхъ результа-

товъ въ смыслѣ успѣховъ на фронтѣ и порядка въ тылу.
Вмѣсто Поливанова былъ назначенъ генералъ Шуваевъ, честный

хорошій человѣкъ, но недостатоЧно подготовленный для такого поста

и въ такое исключительное время. Его предсѣдательство въ Особомъ

Совѣщаніи дѣлало засѣданія путанными и утомительными. Послѣ

ухода Поливанова в. к. Сергѣй Михайловичъ повелъ агитацію противъ

Особаго Совѣщанія и убѣждалъ Государя вовсе его упразднить. Съ

Шуваевымъ на засѣданіяхъ происходили постоянныя столкновенія и

казалось, будто онъ нарочно вызывалъ рѣзкости, чтобй имѣть причи-

ны для ликвидаціи Совѣщанія.
Безпорядки въ тылу принимали угрожающій характеръ. Въ Пет-

роградѣ уже чувствовался недостатокъ мясныхъ продуктовъ. Между

тѣмъ, проѣзжая по городу, можно было встрѣтить вереницы подводъ,

нагруженныхъ испорченными мясными тушами, которыя везли на мы-

ловаренный заводъ. Подводы эти попадались прохожимъ среди бѣ-

лаго дня и приводили жителей столицы въ негодованіе: на рынкѣ

нѣтъ м.яса, а на глазахъ у всѣхъ везутъ чуть не на свалку испорчен-

ныя туши.
Члены Особаго Совѣщанія ѣздили осматривать городскіе холо-

дильники за Балтійскимъ вокзаломъ. Холодильники были въ полномъ

порядкѣ, мясо въ нихъ не портилось, но зато кругомъ были навалены

горы гніющихъ тушъ. Оказалось, что это мясо, предназначавшееся

для отправки въ армію. Его, видите ли, негдѣ было хранить. Когда

поставщики обращались за разрѣшеніемъ построить новые холодиль-

ники, имъ не давали ни средствъ, ни разрѣшенія. По обыкновенію, ми-

нистерства не могли между собой сговориться: интендантство заказы-

вало, желѣзныя дороги привозили, а сохранять было негдѣ, на ры-

нокъ же выпускать не разрѣшалось. Это было такъ же нелѣпо, ікакъ

и многое другое: точно сговорившись, все дѣлали во вредъ Россіи.
Члены Особаго Совѣщанія доложили обо всемъ видѣнномъ на за-

сѣданіи, я написалъ письмо Алексѣеву и только послѣ этого заинтере-

совались мяснымъ вопросомъ. Тысячи пудовъ мяса, конечно, погиб-

ли. То же самое происходило и съ доставкой мяса изъ Сибири: отъ

недостатка и неорганизованности транспорта гиблгі уже не тысячи, а

сотни тысячъ пудовъ. Виновниковъ, конечно, не нашлось, такъ какъ

одинъ сваливалъ на другого, а всѣ вмѣстѣ на общую безхозяйствен-

ность.
Поливановъ говорилъ, что мясную исторію онъ считаетъ не слу-

чайностью и даже не слѣдствіемъ разрухи, а планомѣрнымъ выполне-

ніемъ нѣмецкой программы.
Въ половинѣ апрѣля вернулся изъ Кисловодска генералъ Рузскій,

ѣздилъ въ Ставку, прося назначенія на фронтъ, ио ничего опредѣлен-

наго не получилъ и томился въ Петроградѣ безъ дѣла. Между тѣмъ

на сѣверномъ фронтѣ, гдѣ появился Куропаткинъ, дѣла были хуже и

подъ Ригой мы понесли ненужныя большія потери.
123

Въ Особомъ Совѣщаніи былъ поднятъ вогіросъ объ усиленіи про-

изводства ручныхъ гранатъ и орудій для разрушенія проволочньцъ

загражденій. Во французской арміи эти орудія были въ большомъ

употребленіи и генералъ Жоффръ, узнавъ, что ихъ у насъ нѣтъ, при-

слалъ спеціалиста, съ помощью котораго былъ приспособленъ для этой

цѣли одинъ заводъ. На фронтѣ отъ этихъ новыхъ орудій были въ

восторгѣ. Мнѣ самому пришлось быть во время ихъ испытанія на сѣ-

верномъ фронтѣ и они дѣйствовали прекрасно.
Между тѣмъ в. к. Сергѣй Михайловичъ распорядился прекратить

выдѣлку этихъ орудій. Объ этомъ мнѣ сообщилъ французскій воен-

ный агентъ маркизъ Лягишъ. Начальникъ артиллерійскаго управле-

нія генералъ Маниковскій подтвердилъ слова Лягиша. Снова приш-

лось говорить объ этомъ въ Особомъ Совѣщаніи, снова объяснять то,

что казалось бы должно было быть для всѣхъ очевиднымъ и снова

вступать въ борьбу съ безотвѣтственными вліяніями.
Въ газетахъ появилась короткая замѣтка о томъ, что какой то

чиновникъ назначается дѣлопроизводителемъ при Особомъ Совѣща*

ніи пяти министровъ подъ предсѣдательствомъ Трепова. Объ этомъ

Совѣщаніи никто не имѣлъ представленія. Какіе пять министровъ и о

чемъ они совѣщаются, и какое это учрежденіе, созданное помимо Ду-

мы. Я запросилъ Штюрмера, что представляетъ изъ себя это Совѣ-

щаніе и на основаніи какого закона оно дѣйствуетъ. Отвѣта не по-

слѣдовало. Только черезъ нѣсколько дней на банкетѣ въ честь фран-

цузскихъ министровъ Штюрмеръ отвелъ меня въ сторону и сказалъ,

что онъ не могъ отвѣтить на письмо, такъ какъ это Совѣщаніе было

учреждено секретно по желанію Государя.
Подробности этого дѣла слѣдующія. При созданіи Особаго Со-

вѣщанія изъ общественныхъ дѣятелей власть военнаго министра, какъ

предсѣдателя Совѣщанія, простиралась до извѣстной степени на всѣ

вѣдомства въ тѣхъ случаяхъ, когда вопроеъ касался военной необхо-

димости. Совѣщаніе рѣшало, военный министръ утверждалъ и вѣ-

домства должны были исполнять. Совѣтъ министровъ оставался въ

сторонѣ. Такой порядокъ, несмотря на блестящіе результаты, не могъ

нравиться чиновникамъ и нѣкоторымъ министрамъ и они убѣдили Го-

сударя создать какой то комитетъ изъ пяти министровъ. Пока былъ

Поливановъ, на это не рѣшались, потому что онъ стоялъ на почвѣ за-

кона и пользы дѣла: поэтому то его и уволили.
Созданіе министерскаго Совѣщанія, недовѣріе и негласный конт-

роль надъ Совѣщаніемъ общественныхъ дѣятелей глубоко оскорбилъ

и возмутилъ его участниковъ. Они поручили мнѣ передать Штюрм.еру,

что если Совѣщаніе пяти не будетъ упразднено, то всѣ члены Особаго

Совѣщанія по оборонѣ подадутъ мотивированную отставку, а это бу-

детъ чревато послѣдствіями. Штюрмеръ поспѣшилъ заявить, что онъ

тоже находитъ существованіе пяти незаконнымъ и доложитъ объ

этомъ Государю.
Въ первыхъ числахъ мая пріѣхали представители французскаго

правительства: Вивіани и Тома. Дума устроила имъ торжественный
124

банкетъ. Говорились рѣчи о взаимной братской дружбѣ и о совмѣст-

ной борьбѣ до конца.
На другой день Тома пожелалъ имѣть продолжительный разго-

воръ о снабженіи арміи, провелъ у меня цѣЛый вечеръ и поразилъ

присутствовавшаго при разговорѣ члена Особаго Совѣщанія С. И. Ти-

машева своей освѣдомленностью о положеніи нашихъ дѣлъ. Говоря о

недостаткахъ снабженія, онъ перечислялъ всѣ наши больныя стороны

и закончилъ остроумной многозначительной фразой:
„Ьа Кизаіе сіоіі ёіге Ьіеп гісЬе е( зйге <1е вез Іогсез роиг зе регте№е

1е Іихе <1’ип ^оиѵегпетепі сотте 1е Ѵбіге, саг 1е ргетіег тіпізіге — с’ез4

ип «Іёзазіге еі 1е тіьізіге <1е 1а уиегге — ипе саІазігорЬе" *).
Когда черезъ день французы уѣзжали и я ихъ провожалъ, я спро-

силъ одного изъ нихъ:
нОі(ез - тоі, Мопзіеиг, зіпсёгетепі ѵоіге оріпіоп, ^и’езі се яие Ѵоиз

таікіие еп Киззіе" **).
Французъ отвѣтилъ:
„Се циі поиз тапяие? С’езІ ГаиІосгаЫе <1е ѵоіге доиѵегпетепі саг

«і і’озе ѵоиз сііге епсоге, М. 1е ргезі<іеп(, 1а Киззіе ёоіі ёіге Ьіеп (огіе

тогаіетепі роиг зиррогіег репсіапі 1е (етрз зёгіеих ^ие поиз раззопз,

сеі еіаі сіе «іоисе апагсЬіе ^иі гёдпе сіапз ѵоіге рауз еі зе |еі4е аих уеих" ***).
12 мая Штюр.меръ давалъ обѣдъ, на который были приглашены

всѣ министры, нѣсколько членовъ Г. Совѣта, кое-кто изъ правыхъ

Думы. Я принялъ приглашеніе и пошелъ, чтобы въ интимной обста-

новкѣ высказать все, что наболѣло и волновало. Послѣ обѣда, когда

подали кофе и перешли въ гостиную, я сказалъ собравшимся прибли-

зительцо слѣдующее:
«Подумайте, что происходитъ... Въ великую годину, когда прояв-

ляется во всей красотѣ народный подъемъ, доблесть арміи, когда

льются рѣки крови, — правительство не сумѣло стать во главѣ движе-

нія, не сумѣло уловить настроеніе и, мелко плавая, не шло дальше над-

зора надъ общественными организаціями. Вы, представители прави-

тельства, ничего не поняли, ничего не учли и, цѣпляясь за свою власть

и преимущества, оставались безучастными зрителями, когда передъ

вами церемоніальнымъ маршемъ демонстрировали патріотическій

подъемъ всей страны, безъ различія партій, положеній и національно-

стей. Вы оказались въ обозѣ второго разряда и, когда всѣ жаждали

работы для побѣды, просили разумной твердой власти, правительство

занялось поисками несуществующей революціи. Вы устраивали мо-

нархическіе съѣзды, травили общественныя организаціи, вы создавали
*)• Россія должна быть очснь богатой и увѣренной въ своихъ силахъ, чтобьі повво-

литъ себѣ роскошь имЪть такое правительство, какъ ваше, въ которомъ премьеръ-ми-

яистръ — бѣдствіе, а военньій министръ — катастрофа.
**) Скажите мнѣ откровенно ваше мнѣніе, чего не достаетъ въ Россіи?
***) Чего не достаеть?.. Это твердой власти въ правительствѣ: я поаволю себЪ снова

повторить вамъ, г. предсѣдатель, что Россія должна быть морально очень крѣпка, чтобы

переносить въ такое тяжелое время, какое мы переживаемъ — состояніе тихой анархіи,

хоторая царить въ вашей стравѣ и бросается въ глаза.
125

тѣ безконечныя междувѣдомственныя тренія и интриги, отъ которыхъ!

парализовались дѣла управленія и государство попало въ руки маро-

деровъ тыла. Лихоимстзо, взятки, грабежи растутъ изо дня въ день іі

съ этимъ не борятся. Лица, зслуживающія висѣлицы, продолжаютъ

играть роль и всѣмъ двигаетъ не патріотизмъ, а протекція и лична»

выгода...»
Я имъ напомнилъ Маклакова съ исторіей поставки сапогъ на ар-

мію и Горемыкина, который во время отступленія пятнадцатаго года

повторялъ, что война его не касается.
«Вся страна слилась въ одномъ лозунгѣ: «все для войны», а пра-

вительство жило и продолжаетъ жить своей чиновничьей жизнью внѣ

великихъ событій. Теперь приближается ликвидація войны и послі

колоссальной перестройки всего зданія государства — готовится ли

правительство къ разрѣшенію тѣхъ колоссальныхъ вопросовъ, кото*

рые будутъ за войной? Понимаетъ ли оно международныя, торговыя,

экономическія и другія перспективы и озабочено ли оно поднятіемъ

сельскаго хозяйства? Рѣшительно нѣтъ. На мое предложеніе созы-

вать періодически смѣшанныя совѣщанія министровъ, промышлення-

ковъ и свѣдущихъ людей по разнымъ отраслямъ, членовъ палатъ,

профессоровъ, словомъ, дѣлать то, что давно дѣлается нашими со-

юзниками, — мнѣ отвѣчаютъ всѣ по очереди отказомъ, а Сазоновъ и

Шаховской заявляютъ, что экономическіе вопросы ихъ не интересу-

ютъ и они въ нихъ не освѣдомлены. Дальше этого идти нельзя. И

не мудрено, что когда въ первый періодъ войны правительство дѣй-

ствовало безъ вмѣшательства общества, врагъ завладѣлъ двадцатью

губерніями, а наши доблестныя войска отступали безъ снарядовъ и

ружей. Рѣзкая перемѣна произошла съ тѣхъ поръ, какъ вмѣшались

члены Думы, но правительство сразу начало имъ во всемъ мѣшать и

создавало свои конспиративныя совѣщанія... Вы должны понять, что

страна васъ не любитъ, не вѣритъ вамъ, вы доказали, что у васъ нѣтъ

ни системы, ни знанія, ни организаціи. Все замѣняется полицейскими

мѣрами преслѣдованія. Въ безплодныхъ поискахъ мнимой революціи

вы уничтожаете живую душу народа и создаете глухое броженіе и

недовольство, которыя могутъ въ концѣ концовъ вылиться въ дѣй-

ствительную революцію. Не понимая величія минуты, вы роняете

власть и развращаете народъ тѣмъ, что не внушаете ему уваженія къ

власти. Но придетъ время и онъ потребуетъ возмездія за всѣ ваши

ошибки».
Князь В. М. Волконскій говорилъ мнѣ потомъ, что мои слова об-

рушились на министровъ какъ громъ, котораго они не ожидали.
Штюрмеръ послѣ этого обѣда ѣздилъ въ Ставку и Совѣщаніе

пяти министровъ было отмѣнено (черезъ нѣсколько мѣсяцевъ было

однако вновь образовано подобное совѣщаніе, на этотъ разъ изъ ше-

сти министровъ).
16 мая былъ опубликованъ указъ о возобновленіи занятій Думы.

Такъ какъ 27 апрѣля было десятилѣтіе со дня созыва первой Думы, то

мнѣ пришлось отмѣтить это событіе во вступительной рѣчи. Я упомя-

нулъ, что несмотря на ошибки первыхъ двухъ Думъ, идея народнаго
126

представительства укрѣпилась въ сознаніи народа, какъ фактора, не-

обходимаго въ государственномъ строѣ, и отмѣтилъ заслугу Импера-

тора Николая II, даровавшаго Россіи народное представительство. Пра-

вительство въ полномъ составѣ отсутствовало: говорили, что оно ожи-

дало какихъ то рѣзкихъ выступленій.
Въ этой сессіи занятія шли вяло, депутаты неисправно посѣщали

засѣданія, часто не было кворума. Правые дѣлали рѣзкія выходки,

желая сорвать Думу, а въ общемъ атмосфера была настолько неопре-

дѣленной, что трудно было что нибудь сдѣлать. Постоянная борьба

казалась безплодной, правительство ничего не хотѣло слушать, неуря-

дица росла и страна шла къ гибели. На Думу возлагали надежды, но

она, къ сожалѣнію, была безсильна. Мы мучительно переживали это

общее состояніе упадка духа и энергіи.
На кавказскомъ фронтѣ былъ новый успѣхъ, но въ то же время

съ кавказскаго фронта приходили извѣстія, что войска терпятъ боль-

шія лишенія, что, вообще, силъ тамъ мало и на просьбы прислать под-

крѣпленія въ Ставкѣ не обращали вниманія.
По мнѣнію генерала Поливанова слѣдовало обратить главное вни-

маніе на кавказскій фронтъ, продвигаться къ Константинополю и взять

его съ помощью союзниковъ, находившихся въ Салоникахъ. Объ

этомъ писали и французскія газеты. Въ Ставкѣ однако смотрѣли

иначе, руководствуясь главнымъ образомъ ревностью къ в. к. Николаю

Николаевичу. Стоило ему что нибудь заявить, — чтобы дѣлали наобо-

ротъ и просьбы его вообще не исполнялись. Впрочемъ, недоброжела-

тельство было обоюдное: когда въ Ставкѣ отстраняли кого нибудь отъ

должности, его брали на Кавказъ.
Начались успѣхи Брусилова на нашемъ западномъ фронтѣ. За

эту операцію брусиловскія арміи взяли 430 тысячъ плѣнныхъ. Успѣхи

наши имѣли большое значеніе для союзниковъ, такъ какъ мы снова

откинули войска отъ Вердена, гдѣ въ продолженіи столькихъ мѣсяцевъ

нѣмцы безплодно истощали яростными атаками свои и французскія

силы. Италія тоже была спасена нашимъ наступленіемъ и съ ея фронта

на нашъ были перевезены крупныя австрійскія части.
Офицеры, участники наступленія, считали, что успѣху операціи

помогло то обстоятельство, что Брусиловъ началъ наступленіе на пол-

тора сутокъ раньше назначеннаго Ставкою срока: въ арміи ходили

упорные слухи, что въ Ставкѣ существуетъ шпіонажъ и что врагъ

раньше насъ освѣдомленъ о всѣхъ нашихъ передвиженіяхъ. Къ сожа-

лѣнію, многіе факты подтверждали это подозрѣніе.
Въ маѣ и іюнѣ наша парламентская делегація посѣтила союзныя

государства и вездѣ была встрѣчена съ большимъ почетомъ и вооду-

шевленіемъ. Передъ отъѣздомъ я предупреждалъ Протопопова, стар-

шаго въ делегаціи, что наши русскія посольства могутъ быть недоста-

точно внимательными. Къ сожалѣнію, такъ и оказалось: нашъ посолъ

въ Англіи графъ Бенкендорфъ отсутствовалъ при встрѣчѣ и не коман-

дировалъ ни одного изъ чиновниковъ посольства. Делегацію это осо-
5-178
127

бенно поразило, потому что со стороны англичанъ встрѣча была об-

ставлена весьма торжественно: король выслалъ за делегаціей свой по-

ѣздъ и многіе высшіе чины были на вокзалѣ. Когда Протопоповъ прі-

ѣхалъ въ наше посольство, графъ Бенкендорфъ былъ съ нимъ почтн

невѣжливъ и объяснилъ отсутствіе посольства тѣмъ, что не обязані

встрѣчать делегацію, не получивъ по этому поводу инструкцій изъ

Петрограда. Между тѣмъ во всѣхъ союзныхъ государствахъ, въ рі

чахъ и въ разговорахъ иностранцы особенно подчеркивали свое до-

вѣріе къ русскому народному представительству. Судя по докладу

Протопопова, и отзыва о немъ Милюкова, онъ, какъ глава делегаціи,

держалъ себя умно и тактично. Наши депутаты были поражены иде-

альной организаціей тыла у союзниковъ и ихъ работой на оборону.
Единственной фальшивой нотой поѣздки было безтактное свида-

ніе Протопопова съ представителемъ Германіи въ Стокгольмѣ на об.

ратномъ пути. Протопоповъ задержался и, когда остальные уѣхали,

онъ не какъ предсѣдатель делегаціи, а какъ частное лицо имѣлъ свида-

ніе съ Варбургомъ, подосланнымъ гермаскимъ посломъ Люціусомъ,

Газеты подняли по этому поводу шумъ и я вынужденъ былъ потребо-

вать объясненій Протопопова въ Думѣ въ присутствіи депутатовъ,

Протопоповъ не отрицалъ своего свиданія съ первымъ секретаремъ

германскаго посольства, которому онъ подчеркнулъ невозможность

для Россіи мира до полнаго пораженія Германіи. Когда Варбургъ пы-

тался оправдать Германію и сваливалъ всю отвѣтственность на Англію,

Протопоповъ заявилъ, что онъ не можетъ позволить въ своемъ при-

сутствіи порочить нашихъ союзниковъ. Дума удовлетворилась его

объясненіями и я послалъ въ газеты письмо съ описаніемъ стокгольм-

скаго инцидента.
На фронтѣ не могли понять, почему наступленіе шло только на

юго-западѣ у Брусилова и почему его не поддерживаютъ. Между тѣмъ

у Барановичей прорывъ начался неудачно и дѣйствія словно обор-

вались.
Въ противовѣсъ брусиловскимъ успѣхамъ въ Особомъ Совѣщаніи

по оборонѣ дѣла все болѣе запутывались и борьба съ предсѣдателемъ

министромъ Шуваевымъ усиливалась. Онъ все болѣе и болѣе обнару.

живалъ свою неспособность къ отвѣтственной роли, подпадалъ подъ

вліяніе придворныхъ сферъ и слѣпо исполнялъ приказанія, йсходив-

шія изъ Царскаго Села. Несмотря на свою порядочность и честность,

онъ терялся среди всевозможныхъ теченій и не умѣлъ сглаживать

разногласій. Когда, благодаря в. к. Сергѣю Михайловичу, началось

изъ Ставки гоненіе на энергичнаго начальника артиллерійскаго управ-

ленія Маниковскаго, Шуваевъ не сумѣлъ его поддержать и Маников-

скаго удалось отстоять только настойчивыми требованіями членовъ

Думы и Совѣта.
24 іюня я отправился въ Ставку съ докладомъ и до пріема у Госу-

даря навѣстилъ генерала Алексѣева. Въ Петроградѣ ходили слухи,

что Алексѣевъ готовитъ докладъ объ учрежденіи диктатуры въ тылу

по вопросамъ внутренняго управленія и снабженія арміи и страны.

Незадолго до моего отъѣзда я получилъ свѣденія отъ генерала Мани-
128

ковскаго, что новый проектъ уже разработанъ и что генералъ Алексѣ-

евъ подалъ объ этомъ докладъ Государю. Въ подтвержденіе своихъ

словъ Маниковскій передалъ мнѣ копію доклада, сущность котораго

сводилась къ созданію диктатуры для упорядоченія тыла съ правомъ

пріостанавливать распоряженія министровъ и Особаго Совѣщанія

Легко представить, чѣмъ грозило созданіе такой диктатуры, если пред-

ложеніе это было внушено в. к. Сергѣемъ Михайловичемъ съ тѣмъ,

чтобы самому занять этотъ важный и отвѣтственный постъ.
Я спросилъ Алексѣева, правильно ли то, что мнѣ сообщили о его

проектѣ или нѣтъ, и показалъ ему копію доклада.
Алексѣевъ признался, что онъ дѣйствительно подалъ Государю та-

кой докладъ, настойчиво добивался, кто мнѣ передалъ секретную бу-

магу, и говорилъ, что онъ не можетъ воевать съ успѣхомъ, когда въ

управленіи нѣтъ ни согласованности, ни системы и когда дѣйствія на

фронтѣ парализуются неурядицей тыла.
Я указалъ генералу Алексѣеву, что его сѣтованія совершенно спра-

ведливы, но если дать настоящія полномочія предсѣдателю совѣта ми-

нистровъ, то можно обойтись и безъ диктатуры. Назначеніе же на та-

кой постъ в. к. Сергѣя Михайловича было бы равносильно гибели

всего дѣла снабженія арміи. Вокругъ него снова собрались бы прежніе

помощники и друзья и кромѣ вреда арміи и странѣ огь этого ничего

бы не послѣдовало.
«Передайте отъ меня великому князю Сергѣю Михайловичу, —

сказалъ я Алексѣеву, — что если онъ не прекратитъ своихъ интригъ

по части артиллерійскаго снабженія, то я, какъ предсѣдатель Думы,

обличу его съ думской трибуны: доказательствъ о его дѣятельности у

меия болѣе чѣмъ достаточно».
Въ дальнѣйшемъ разговоръ коснулся общаго положенія на

фронтѣ и я передалъ Алексѣеву о желаніи арміи видѣть Рузскаго

снова командующимъ. Въ нѣкоторыхъ вопросахъ Алексѣевъ вполнѣ

согласился, неодобрительно отзывался о Эвертѣ и Куропаткинѣ, но

про Рузскаго сказалъ, что назначеніе ему дать не можетъ.
Это свиданіе съ Алексѣевымъ было у меня первымъ: до тѣхъ поръ

мы только перейисывались. Алексѣевъ производилъ впечатлѣніе ум-

наго и ученаго военнаго, но нерѣшительнаго и лишеннаго широкаго

политическаго кругозора.
Пріемъ у Государя былъ по обыкновенію любезный и всѣ сообще-

нія о разныхъ непріятностяхъ тыла были выслушаны безъ противо-

рѣчія и недовольствія. Давая отчетъ о Думскай работѣ, я указалъ на

желаніе правыхъ создать конфликтъ по вопросу о борьбѣ съ нѣмец-

кимъ засиліемъ. Законъ, внесенный правительствомъ, не былъ при-

нятъ, такъ какъ онъ не достигалъ цѣли: бороться съ нѣмецкимъ заси-

ліемъ въ тылу надо, но затрагивать при этомъ во время войны во всей

широтѣ земельный вопросъ опасно. Здѣсь должна быть система и от-

нимать у однихъ земли, чтобы роздать ихъ солдатамъ, пострадавшимъ

на войнѣ, рискованно и можетъ повести къ аграрнымъ безпорядкамъ.
На это Государь замѣтилъ, что раздача земель солдатамъ была его

мыслью.
—	Тѣмъ не менѣе, ваше величество, позвольте съ вами не согла-
5*
129

ситься и всподданнѣйше просить пересмотрѣть этогь законопроектъ,
Когда рѣчь зашла о Польшѣ, я напомнилъ, что положеніе Польши

до сихъ поръ не выяснено, что поляки волнуются за свою судьбу, видя,

что правительство постепенно. забываетъ о воззваніи в. к. Николая Ни*

колаевича.
Передъ отъѣздомъ въ Ставку поляки мнѣ разсказывали, что Им-

ператрица въ разговорѣ съ графомъ Замойскимъ сказала:
—	L’idée de l’autonomie de la Pologne est insensée, on ne peut le

faire sans donner les mêmes droits aux provinces baltiques *).
Переходя къ вопросу o диктатурѣ, я сказалъ, что вынужденъ пре-

достеречь Государя отъ этого опаснаго шага и къ крайнему удивленію

замѣтилъ, что Государь, видимо, совсѣмъ забылъ о проектѣ Алексѣ-

ева и спросилъ: «Какая диктатура?»
Я подалъ копію доклада, Государь посмотрѣлъ на нее равнодушно

и сказалъ:
—	Да, y меня въ дѣлахъ есть такая бумага.
Мое мнѣніе сводилось къ тому, что учрежденіе диктатуры не до-

стигло бы цѣлй и въ то же время умаляло бы Царскую власть. Госу-

дарь слушалъ внимательно и спросилъ:
—	Что же вы посовѣтуете сдѣлать для упорядоченія тыла?
—	Ваше Величество, я могу предложить вамъ одинъ выходъ изъ

создавшагося положенія, и онъ тотъ же, который я вамъ предлагалъ

и раныпе: дайте отвѣтственное министерство. Вы только расширите

права, которыя вы уже дали конституціей, но власть ваша останется

незыблемой. Только отвѣтственность будетъ лежать не на васъ, a на

правительствѣ, a вы попрежнему будете утверждать законы, распускать

законодательныя учрежденія и рѣшать вопросы войны и мира.
Государь отвѣтилъ:
—	Хорошо, я подумаю, — и добавилъ, — a кого бы вы пореко-

мендовали въ предсѣдатели совѣта министровъ?
—	Вы будете удивлены, Ваше Величество, но я назову адмирала

Григоровича. Въ своемъ вѣдомствѣ онъ сумѣлъ въ короткое время

наладить дѣло образцово.
—	Да, это правда, но его область иная, a въ предсѣдателяхъ онъ

будетъ не на мѣстѣ.
—	Повѣрьте, Государь, что онъ будетъ лучше Штюрмера.
Когда разговоръ коснулся непорядковъ въ министерствахъ путей
сообщенія и торговли, то Государь снова спросилъ:
—	A кто ваши кандидаты на эти посты?
Я назвалъ инженера Воскресенскаго и товарища предсѣдателя

Думы Протопопова.
Царь не возражалъ, но какъ и при другихъ докладахъ, дѣлалъ за-

мѣтки въ записной книжкѣ.
Заканчивая докладъ, я упомянулъ еще о двухъ вопросахъ: о за*

щитѣ министрами, такъ называемаго, Кузнецкаго предпріятія, въ ко-

торомъ былъ заинтересованъ братъ. министра Трепова и которому по-
*) Идея объ автономіи Польши безсмысленна: она не осуществима безѣ того, чтобы

не дать тЬхъ ве правт» Прибалтійскому краю.
130

кровительствовали министры Треповъ и кн. Шаховской, и о помощи

увѣчнымъ воинамъ. Предприниматели, участвовавшіе въ Кузнецкихъ

заводахъ, добивались получить огромные участки богатыхъ казен-

ныхъ земель на Уралѣ и для ихъ разработки просили безпроцентную

ссуду въ двадцать милліоновъ, которые обязались выплатить въ теченіе

пяти лѣтъ. Г. Дума отвергла это ассигнованіе на дѣло, казавшееся ей

спекулятивнымъ.
Вопросъ о правильномъ попеченіи увѣчныхъ воиновъ до сихъ

поръ не былъ какъ слѣдуетъ разработанъ. Государь просилъ пред-

ставить по этому поводу проектъ въ готовомъ видѣ, чтобы онъ могъ

быть переданъ въ законодательныя палаты.
Послѣ пріема я былъ приглашенъ къ Высочайшему столу, но не-

смотря на милостивое вниманіе мнѣ было ясно, что докладъ мой не

произвелъ должнаго впечатлѣнія: не то усталость, не то равнодушіе

были замѣтны въ отношеніи ко всему происходящему.
Когда въ промежуткѣ между пріемомъ и обѣдомъ я разсказывалъ

овпечаглѣніи отъ своего доклада М. П. Кауфману*), тотъ сказалъ: «Я

бы посовѣтовалъ вамъ явиться къ Императрицѣ и постараться образу-

мить ее и объяснить ей истинное положеніе вещей: можетъ быть, вы

тамъ чего нибудь и добьетесь».
XIII
Мінасевичъ - Мануйловъ и Хвостовъ старшій. Штюрмеръ — диктаторъ. Гвардія подъ

Стояодомъ. Аэроплаиы ивъ ааграницы.
Министерская чехарда продолжалась. Министръ Сазоновъ быль

.отставленъ безъ прошенія и на его мѣсто назначенъ Штюрмеръ съ

оставленіемъ премьеромъ. Хвостовъ, министръ юстиціи, назначенъ

министромъ внутреннихъ дѣлъ, a Макаровъ на мѣсто Хвостова. При-

чины отставки Сазонова никто не могъ объяснить. Одинъ изъ слу-

жащихъ министерства иностранныхъ дѣлъ мнѣ говорилъ, что причина

эта заключалась въ докладѣ Сазонова о Полыиѣ. Сазоновъ настаи-

валъ на разрѣшеніи польскаго вопроса и на удаленіи Штюрмера, глав-

наго противника автономіи Польши. Но я думаю, что причины эти ле-

жали глубже. Про министра юстиціи Хвостова говорили, что онъ по-

страдалъ изъ за Сухомлинова, такъ какъ отказался пріостановить

слѣдствіе по его дѣлу. Императрица призывала его къ себѣ и впро-

долженіи двухъ часовъ говорила объ освобожденіи Сухомлинова.

Сперва она доказывала его невиновность, потомъ въ повышенномъ

тонѣ стала требовать, чтобы Сухомлиновъ былъ выпущенъ изъ крѣ-

пости, все время повторяя: „Je veux, j’exige, qu’il soit libéré" **).
Хвостовъ отвѣчалъ, что онъ не можетъ этого сдѣлать и на во-

просъ АлександрьГ Феодоровны: Pourquoi pouis que je vous l’ordonne"***).

Онъ отвѣтилъ: „Ma conscience, Madame, me défend de Vous obéir et de

libérer un traître" ****).
*) Представнтель Краснаго Креста въ СтавкЪ и членъ Г. Совѣта.
**) Я хояу, я требую, чтобы онъ былъ освобожденъ.
***) Почему, потому что я вамъ приказываю.
*”*) Моя совість, вашѳ величество, не поэволяеть мнѣ повиноваться вамъ и осво-

бодить измЪнника.
131

Послѣ этого разговора Хвостовъ понялъ, что дни его сочтеныі

его перемѣщеніе на должность министра внутреннихъ дѣлъ было

только временнымъ для соблюденія приличія. Назначая Макарова,

Императрица надѣялась, что онъ будетъ болѣе податливъ, но, кі

счастью, этого не оказалось.
Послѣ возвращенія изъ Ставки я имѣлъ разговоръ со Штюрме-

ромъ по поводу проекта о диктатурѣ. Онъ заявилъ, что ничего обі

этомъ не знаетъ. Черезъ недѣлю онъ отправился въ Ставку съ пись

момъ Императрицы.
На ближайшемъ засѣданіи Особаго Совѣщанія обнаружилось, что

назначенная Совѣщаніемъ посылка нѣсколькихъ артиллерійскихъ пар-

ковъ была пріостановлена Штюрмеромъ. При своемъ возникновеніи

Особое Совѣщаніе указомъ Императора было поставлено выше совѣта

министровъ. Члены Совѣщанія требовали объясненій отъ военнаго

министра. Тогда военный министръ показалъ намъ секретную бумагу
—	указъ, по которому Штюрмеръ назначался диктаторомъ со всѣми

полномочіями. Немедленно были выбраны представители Совѣщанія,

которые отправились къ Штюрмеру и выразили ему свое негодованіе,

Послѣ этого онъ больше не касался распоряженій Особаго Совѣща-

нія, но продолжалъ вмѣшиваться во всѣ остальныя дѣла.
Власти произвели арестъ Д. Рубинштейна, предсѣдателя одного

изъ частныхъ банковъ, завѣдомо близкаго къ Распутину, двухъ

братьевъ Рубинштейна, журналиста Стембо и присяжнаго повѣрен-

наго Вольфсона, управлявшаго дѣлами графини Клейнмихель. При-

чины ареста: спекуляція съ продуктами продовольствія, игра на пони-

женіе русскихъ бумагъ, акты явной измѣны — продажа Германіи про-

дуктовъ, нужныхъ для обороны, которые были заказаны нами въ ней-

тральныхъ странахъ.
Приблизительно въ то же время долженъ былъ подать въ отставку

послѣдній министръ изъ общественныхъ дѣятелей — министръ земле-

дѣлія Наумовъ. Съ помощью земствъ онъ составилъ записку о снаб-

женіи страны продовольствіемъ. Подъ вліяніемъ Штюрмера совѣтъ

министровъ въ рѣзкой формѣ раскритиковалъ эту записку и отвергъ

ее. Между тѣмъ проектъ Наумова въ свое время разсматривался и

былъ одобренъ Думой.
12 іюля я поѣхалъ съ женой на южный фронтъ и по пути остано-

вились въ Кіевѣ. Тамъ въ это время жила Императрица Марія Феодо-

ровна, удалившаяся отъ всего того, что ее огорчало въ Царскомъ

Селѣ и въ Петроградѣ. Я посѣтилъ ее, она продержала меня часа два,

много говорила о дѣятельности Краснаго Креста и о жизни въ Кіевѣ и

на замѣчаніе, что она хотѣла пробыть въ Кіевѣ недѣлю, а остается уже

нѣсколько мѣсяцевъ, она отвѣтила: «Да, мнѣ здѣсь очень нравится и

я останусь до тѣхъ поръ, пока захочу». Затѣмъ она въ разговорѣ

сказала: „Ѵоиа ие роиѵег раз ѵоиз іта^іпег яиеі сопіепіетепі роиг тоі
132

après cinquante ans que je devais cacher mes sentiments — c'est de pou¬

voir dire à tout le monde combien je déteste les allemands" *).
16 іюля въ сопровожденіи B. A. Маклакова и М. И. Терещенко я

отправился въ Бердичевъ для свиданія съ Брусиловымъ. Дѣла на его

фрогітѣ были успѣшны, снаряженія достаточно и главнокомандующій

бодро смотрѣлъ на положеніе арміи. Нѣкоторый недостатокъ чув-

ствовался только въ тяжелыхъ снарядахъ, которыхъ много израс-

ходовали при наступленіи.
Командующій восьмой арміей Калединъ, y котораго я былъ въ

Луцкѣ, лишь недоумѣвалъ, почему Безобразовъ дѣйствуегь совер-

шенно самостоятельно, не согласуя свои дѣйствія съ сосѣдями. Совер-

шенно отрицательно онъ относился къ назначенію в. к. Павла Алек-

сандровича командующимъ однимъ изъ корпусовъ. Великій князь не

исполнялъ приказаній даже своего прямого начальства и вносилъ еще

большую путаницу.
Говоря о Ковелѣ, Калединъ замѣтилъ: «Дали бы мнѣ гвардію, я

бы взялъ Ковель: онъ раньше не былъ такъ сильно укрѣпленъ и ав-

стрійцы не располагали въ этомъ пунктѣ достаточными силами. Ставка

не выполнила своего первоначальнаго плана».
Калединъ очень хвалилъ пополненія молодыхъ солдатъ, хорошо

обученныхъ, подобранныхъ молодецъ къ молодцу.
Изъ Луцка поѣхали въ Торчинъ, гдѣ находился санитарный от-

рядъ земскаго союза, обслуживавшій желѣзную дивизію. По дорогѣ

постоянно встрѣчали крытыя повозки съ ранеными и повсюду были

видны слѣды недавняго пребыванія австрійцевъ. Въ Торчинѣ увидѣли

огромное количество трофеевъ: груды ручныхъ гранатъ и снарядовъ и

ряды орудій разныхъ калибровъ. Тяжелыя орудія были взяты цѣ-

лымъ паркомъ и ихъ тотчасъ же повернули и обстрѣляли бѣжавшаго

непріятеля. Изъ земскаго отряда была выдѣлена летучка, которая ра-

ботала въ полутора верстахъ отъ боя. Раненыхъ было множество и

всѣ лазареты были переполнены; сестры и доктора работали безъ пе-

редышки вторыя сутки. Генералъ Кашталинскій, командиръ корпуса,

говорилъ, что ожидаются новыя атаки и что австрійцы ведутъ артил-

лерійскую подготовку. Дѣйствительно, къ вечеру начался гулъ, напо-

иинавшій безпрерывные раскаты грома съ тяжелыми ударами.
По дорогѣ изъ Рожища тянулась безконечная вереница раненыхъ

въ простыхъ телѣгахъ. Многіе съ тяжелыми раненіями лежали даже

безъ соломы и громко стонали. Уполномоченный Краснаго Креста

при восьмой арміи Г. Г. Лерхе говорилъ еще въ Луцкѣ: «Обратите

вниманіе на эвакуацію раненыхъ изъ гвардіи, — тамъ, Богъ знаегь,

что творится».
Въ Рожищѣ бросалось въ глаза множество раненыхъ, лежавшихъ,

гдѣ попало: въ домахъ, въ садахъ, на землѣ и въ сараяхъ; многіе по-
') Вы но можвте себЪ представить, какое дая меня удовлетвореніе послѣ того, что

« піггьдесять лѣтъ доАжяв былв екрыввть евои чуветва — имѣть воэможность скввать

тму віѣту, что • нвнввшву нѣмцевъ.
133

страдали тугь же въ самомъ мѣстечкѣ при налетахъ аэроплановъ и

отъ разрыва пироксилиновыхъ шашекъ, сложенныхъ подъ открытымъ

небомъ рядомъ съ лазаретомъ. Здѣсь погибъ уполномоченный Крас-

наго Креста Г. М. Хитрово, который бросился выносить раиеныхъ изъ

загорѣвшагося отъ взрыва шашекъ барака. У завѣдующаго санитар-

ной частью арміи профессора Вельяминова не хватало самыхъ необ-

ходимыхъ медикаментовъ и перевязочныхъ средствъ. Въ штабѣ Без-

образова поражало большое количество штабныхъ офицеровъ. Изъ

разсказовъ самого Безобразова о положеніи на фронтѣ можно было

вынести впечатлѣніе, что у него полная неурядица.
На обратномъ пути я снова видѣлся въ Луцкѣ съ генераломъ Ка-

лединымъ и онъ не скрывалъ своего негодованія по поводу тѣхъ

огромныхъ потерь, которыя понесла гвардія, достигшая ничтожныхъ

результатовъ: «Нельзя такъ безумно жертвовать людьми, и какими

людьми».
Въ Рожище мы пріѣхали въ надеждѣ свидѣться съ сыномъ, полкъ

котораго участвовалъ во всѣхъ бояхъ гвардіи, потерявшей тогда уби-

тыми и ранеными до тридцати трехъ тысячъ. Безобразовъ разрѣшилъ

вызвать сына по телефону, такъ какъ полкъ его отошелъ на вторую

линію. Ждать пришлось до разсвѣта слѣдующаго дня. Мы сидѣли до

поздней ночи на скамейкѣ на шоссе и послѣ всѣхъ тяжелыхъ впечат-

лѣній дня ожидали съ тревогой, жуткимъ чувствомъ прислушиваясь

къ доносившемуся реву боя. Ночь была темная и жена пошла отдох-

нуть въ халупу В. В. Мещериновой, которая, вѣрная себѣ, не отставала

отъ преображенскаго полка, гдѣ у нея изъ трехъ сыновей одинъ уже

погибъ. Спать не хотѣлось; вернулась и жена и мы обошли три лаза-

рета: одинъ изъ нихъ имени Родзянко, гдѣ отлично работала жена пле-

мянника—англичанка, второй—англійскій съ лэди Педжетъ во главѣ

и третій Кауфмановской общины. Вездѣ работали самоотверженно.

но принимать всѣхъ не успѣвали — не хватало мѣстъ. Привозили

исключительно изъ гвардейскихъ частей: чудный, молодой, рослый

народъ изъ послѣднихъ пополненій — «поливановскіе». Они бодро и

весело отвѣчали намъ, а «старики» жаловались, что часто даромъ гу-

бятъ народъ, заставляютъ брать проволочныя загражденія безъ ар-

тиллерійской подготовки. Они отнеслись ко мнѣ съ большимъ довѣ-

ріемъ и тихо съ грустью разсказывали про плохое начальство.
Вмѣстѣ съ Мещериновой мы похоронили Хитрово во временной

могилѣ и послѣ окончанія церемоніи остались на похоронахъ солдатъ,

умершихъ въ лазаретахъ. Ихъ привезли безъ гробовъ, голыхъ, и

клали въ общую могилу рядами. Тяжело было смотрѣть на эту без-

отрадную картину. Священникъ скороговоркой, небрежно читалъ мо-

литвы, а когда мы попросили его не спѣшить и стали сами пѣть пани-

хиду, онъ съ удивленіемъ посмотрѣлъ на насъ и сталъ служить, какъ

слѣдуетъ. Уходя, священникъ поблагодарилъ и, вздыхая, сказалъ:

«Мы то и дѣло хоронимъ, жаль смотрѣть» — и махнулъ рукой.
Сынъ пріѣхалъ прямо въ Луцкъ и послѣ часового отдыха началъ

разсказывать все пережитое.
Преступная неурядица, несогласованность команднаго состава, пу-

таница въ распоряженіяхъ — погубили лучшія войска безъ всякой
134

пользы. Не только офицерамъ, но и солдатамъ было очевидно, что

при такихъ условіяхъ побѣда немыслима, несмотря на геройство гвар-

дейскихъ частей. В. к. Павелъ Александровичъ, командовавщій кор-

пусомъ, не послушался приказанія обойти намѣченный пунктъ съ

фланговъ и приказалъ преображенцамъ и императорскимъ стрѣлкамъ

двинуться прямо на высоты Рай-Мѣсто. Полки попали въ трясину, гдѣ

многіе погибли: пока они вязли и съ трудомъ передвигались по бо-

лоту, надъ ихъ головами носились нѣмецкіе аэропланы и разстрѣли-

вали въ. упоръ. Сынъ провалился по плечи и его съ трудомъ выта-

щили солдаты. Раненыхъ нельзя было выносить изъ болота и они всѣ

погибли. Трясина тянулась вплоть до высоты, которая вся была опу-

тана колючей проволокой. Наша артиллерія дѣйствовала слабо, про-

волочныя загражденія не разрушала, снаряды ея не долетали или по-

падали въ своихъ. Командовавшій кавалерійской дивизіей генералъ

Раухъ не выполнилъ распоряженіе штаба и вмѣсто того, чтобы зайти

непріятелю въ тылъ, отвелъ свои полки. Вообще, каждый команду-

ющій дѣйствовалъ по своему усмотрѣнію и люди гибли напрасно. Не-

смотря на все это, геройскіе полки гвардіи выполнили возложенную

на нихъ задачу и, истекая кровью, заняли высоты, послѣ чего имъ ве-

лѣли отступать...
Сынъ, всегда спокойный и уравновѣшенный, сильно волновался и

говорилъ мнѣ: «Ты долженъ довести до свѣдѣнія Государя, что пре-

ступно такъ зря убивать народъ... Командный составъ никуда не го-

дится... Всѣ чувствуютъ въ арміи, что безъ всякихь причинъ дѣла

пошли хуже: народъ великолѣпный, снарядовъ и орудій въ избыткѣ,

но не хватаетъ мозговъ у генераловъ. Плохо еще, что нѣтъ аэропла-

новъ. Ставкѣ никто не довѣряетъ, такъ же, какъ и ближайшему на-

чальству. Все это можетъ кончиться озлобленіемъ и разваломъ. Мы

готовы умирать за Россію для родины, но не для прихоти генераловъ.

Они во время боевъ въ большинствѣ случаевъ сидятъ въ безопасныхъ

мѣстахъ, на линіи огня рѣдко кто изъ нихъ показывается, а умираемъ

мы. У насъ и солдаты, и офицеры одинаково думаютъ, что если по-

рядки не измѣнятся, — мы не побѣдимъ. Надо открыть на все это

глаза...»
Подъ впечатлѣніемъ всего видѣннаго и слышаннаго я отправилъ

подробное письмо Брусилову, а Брусиловъ, прибавилъ къ моему

письму свой собственный докладъ, переслалъ и то, и другое въ Ставку.

Въ результатѣ генералъ Безобразовъ, его начальникъ графъ Игнать-

евъ, в. к. Павелъ Александровичъ и профессоръ Вельяминовъ были

смѣщены.
На первомъ же засѣданіи Особаго Совѣщанія я поднялъ вопросъ

объ авіаціи. Шуваевъ противился обсужденію вопроса, боясь, что бу-

дутъ критиковать дѣятельность в. к. Александра Михайловича, а когда

члены Совѣщанія тѣмъ не менѣе рѣшили заняться этимъ вопросомъ,

Шуваевъ безъ объясненій закрылъ засѣданіе. Между тѣмъ съ име-

немъ великаго князя связывались многія злоупотребленія: пОкупались

бракованные аэропланы, причемъ пріемная комиссія не раскрывала

даже ящиковъ и на фронтъ посылали аэропланы, на которыхъ или
135

вовсе нельзя было летать, или съ большимъ рискомъ. Ближайшій по-

мощникъ великаго князя полковникъ Фогель пользовался плохой ре-

путаціей, черезъ его руки проходили всѣ заказы и фактически онъ

распоряжался всей военной авіаціей. Когда этотъ вопросъ обсуж-

дался въ іюнѣ въ Особомъ Совѣщаніи, были затребованы свѣдѣнія,

сколько аэроплановъ находится въ арміи и сколько по подсчету ихъ

должно быть. Авіаціонный отдѣлъ очень долго не давалъ отвѣта, а

когда наконецъ доставилъ его, то оказалось, что большинство аэро-

плановъ у насъ учебные и находятся при авіаціонныхъ школахъ. Тогда

Особое Совѣщаніе предложило авіаціонному отдѣлу выписать изъ

заграницы недостающіе аэропланы. Прошло много времени, съ фронта

умоляли о присылкѣ аэроплановъ, а о заказѣ не было ни слуха, ни

духа. На повторный запросъ Особаго Совѣщанія авіаціонный отдѣлъ

отвѣтилъ сперва, что заказы сдѣланы во Франціи и скоро аппараты

прибудутъ. А затѣмъ сообщилъ, что Франція отказалась выполнить

заказъ. Между тѣмъ до моего свѣдѣнія дошло, что никакого заказа,

вообще, дано не было и что в. к. Александръ Михайловичъ приказалъ

всѣ переговоры пріостановить. Я рѣшилъ собрать всѣ необходимыя

свѣдѣнія о постановкѣ у насъ авіаціоннаго дѣла. Въ этой работѣ мнѣ

много помогли два нашихъ выдающихся военныхъ авіатора, одинъ

изъ которыхъ былъ начальникомъ авіаціонной школы и получилъ за

развѣдки и бои три Георгія. Кромѣ того я получалъ много писемъ

отъ другихъ авіаторовъ фронта. Докладъ получился очень подробный

съ точными цифрами заказовъ, съ указаніемъ сроковъ, въ которые

они были выполнены и съ перечисленіемъ всѣхъ фактовъ по недобро-

совѣстной пріемкѣ, гибели летчиковъ и прочее. Вскрылась вся система

управленія авіаціей и ужасающая картина ея положенія. Записку эту

я отправилъ Государю, в. к. Александру Михайловичу и всѣмъ чле-

намъ Особаго Совѣщанія.
На слѣдующемъ засѣданіи, когда Шуваевъ отсутствовалъ, во*

просъ былъ снова поднятъ; я сообщилъ бсѣ данныя моего доклада,

разсказалъ, что видѣлъ на фронтѣ, и передалъ, что такіе авторитеты,

какъ Брусиловъ, Калединъ и Сахаровъ просили обратить самое серь-

езное вниманіе на авіацію. Въ то время, какъ нѣмцы летаютъ надъ

нами, какъ птицы, и забрасываютъ насъ бомбами, мы безсильны съ

ними бороться; непріятель знаетъ наше расположеніе, какъ свои пять

пальцевъ, а у насъ воздушная развѣдка почти совершенно отсутству-

етъ. Я убѣждалъ Совѣщаніе, что если попрежнему полагаться на авіа-

ціонный отдѣлъ и великаго князя, то дѣло съ мѣста не сдвинется и

предлагалъ взять иниціативу заказа аэроплановъ заграницей. Совѣ-

щаніе согласилось съ этимъ и въ виду нежеланія Шуваева вести пере-

писку по этому поводу съ союзниками, мнѣ поручено было взять эту

миссію на себя. Шуваевъ предоставилъ мнѣ военный шифръ и я пос.

лалъ телеграмму генералу Жоффру черезъ наіііего военнаго агента въ

Парижѣ, графа Игнатьева. Отвѣта долго не получалось и французскій

военный агентъ маркизъ Лягишъ сообщилъ мнѣ, что по ихъ агентур-

нымъ свѣдѣніямъ графъ Игнатьевъ задержалъ телеграмму и не пере-

далъ ее Жоффру. Я просилъ Лягиша послать телеграмму француз.

скимъ шифромъ непосредственно Жоффру и министру снабженія
136

Тома, а самъ обратился къ Шуваеву съ просьбой разъяснитъ, на ка-

комъ основаніи военный агентъ позволилъ себѣ цензуровать и задер-

живать телеграмму предсѣдателя Думы, посланную съ вѣдома воен-

наго министра военнымъ шифромъ. Игнатьевъ далъ весьма странный

отвѣтъ: онъ не хотѣлъ телеграммой предсѣдателя Думы волновать

главнокомандующаго. Между тѣмъ на телеграмму Лягиша пришелъ

очень скоро отвѣтъ, въ которомъ Жоффръ извѣщалъ, что заказъ

сдѣланъ и аэропланы высылаются въ ближайшее время. Въ Особомъ

Совѣщаніи отвѣтъ Жоффра произвелъ прекрасное впечатлѣніе.
Этимъ исторія съ заказами аэроплановъ однако не закончилась.
Я уѣхалъ на короткій срокъ въ имѣніе. Черезъ нѣсколько дней я

получилъ телеграмму, что бюджетная комиссія проситъ меня наста-

ивать передъ правительствомъ о скорѣйшемъ созывѣ Думы. Въ той

же телеграммѣ сообщалось, что мой секретарь В. Садыковъ выѣхалъ

ко мнѣ съ докладомъ. Къ немалому удивленію, Садыковъ, кромѣ

постановленія бюджетной комиссіи, привезъ письмо отъ генерала

Алексѣева, въ которомъ мнѣ указывалось желаніе Государя «устра-

нить себя отъ непосредственнаго вмѣшательства въ военные вопросы,

не входящіе въ кругъ вѣдѣнія ни предсѣдателя Г. Думы, ни члена Осо-

баго Совѣщанія»*). Секретарь обратилъ мое вниманіе, что письмо

это получилось въ конвертѣ безъ печати, что не было надписи «сек-

ретно», несмотря на то, что подъ печатями и съ такой надписью при-

сылались постоянно самыя незначительныя бумаги. Садыковъ гово-

рилъ, что вскрывъ конвертъ, онъ, не объясняя никому причинъ, рѣ-

шилъ ѣхать ко мнѣ въ имѣніе, такъ какъ зналъ, что я передъ возвра-

іценіемъ въ Петроградъ долженъ быть въ Ставкѣ: не зная содержанія

этого письма, я могъ бы оказаться тамъ въ очень неловкомъ поло-

женіи.
Исполнить желаніе Государя я, по своему разумѣнію, не могъ:

это значило пойти противъ совѣсти, молча сидѣть въ Совѣщаніи при

обсужденіи вопросовъ о снабженіи арміи и, вообще, по примѣру Го-

ремыкина рѣшить, что «война меня не касается».
При слѣдующемъ докладѣ эти мои соображенія я сообщилъ Го-

сѵдарю и объяснилъ, что согласно законоположенію объ Особомъ Со-

вѣщаніи на мнѣ, какъ на членѣ такового, лежитъ прямая обязанность

активно принимать участіе въ вопросахъ снабженія арміи и при этомъ
*) Тексть письма гекерала М. В. Алексѣева былъ слЪдующій:
„Милостивый гоеударь, Михаилъ Владиміровичъ. Ваше превосходительство череаъ

ішего агента во Фраиціи обратилиеь къ геиералу Жоффру и г. Альберу Тома съ теле-

граммой о предоставленіи руеской арміи аароплановъ, опредѣливъ по евоему усмотрѣнію

число и систему ихъ, внѣ евяяи съ той общею программою, которая вырабатана по об-

щену соглашенію между нами, француаекимъ и англійскимъ правительстаомъ по атому

юпросу. Копію аеденной вами переписки, но уже послѣ отправленія своей телеграммьі,

іы препроводили в. к. Александру Михайловичу. По докладу Государю Императору втой

переписки, его величество повелѣлъ передать вамъ его волю, чтобы вы устранили себя

оть непосредетвеннаго вмѣшательства въ воеииые вопросы, не ву.одящіе въ кругь вѣдѣнія

ия Предсѣдателя Г. Думы, ии члена Особаго СовЪщаиія. ДЪло, въ которомъ окажется

вѣсколько хоэяевъ, считающихъ себя другъ отъ друга неаависимыми, одинаково компе-

тмтиыми и полновластными въ своихъ распоряженіяхъ, въ самомъ непродолжительномъ

вреиени будетъ доведено до полнаго раявала. Прошу принять увЪреніе въ совершен-

вомъ почтеніи и преданности. Михаилъ АлексЪевъ".
137

добавилъ, что очевидно ему было совершенно неправильно доложено

о моемъ вмѣшательствѣ въ этомъ дѣлѣ.
Государь отвѣтилъ:
—	Да, вы были правы и дѣло мнѣ было доложено не такъ, какъ

слѣдовало.
Этимъ отвѣтомъ Государя я былъ вполнѣ удовлетворенъ.
XIV
Протопопоэъ—министръ. Усаовія Предсѣдателя Думы. Корэлевичъ Гречѳскій. Откю
вѣ аудіенціи. У ІІІтюрыера.
При Штюрмерѣ игралъ совершенно особую роль нѣкій Манасе-

вичъ-Мануйловъ, бывшій сотрудникъ Рачковскаго, мелкій журна-

листъ, имѣвшій связи съ распутинскимъ кружкомъ и въ значительной

степени способствовавшій назначенію Штюрмера. Онъ былъ при

Штюрмерѣ въ роли какъ бы личнаго секретаря. Пользуясь своимъ

положеніемъ, онъ шантажировалъ банки и они откупались отъ него

взятками. Директоръ Соединеннаго банка графъ Татищевъ вмѣстѣ съ

министромъ А. А. Хвостовымъ рѣшили уловить этого Мануйлова.

Взятка была дана, но на пятисотенныхъ билетахъ были сдѣланы по-

мѣтки рукою Ивана Хвостова, племянника министра. Произошло это

во время отсутствія Штюрмера, находившагося въ Ставкѣ. У Мануй-

лова сдѣлали обыскъ, нашли пятисотенные билеты, которые лежали

въ томъ же порядкѣ и только часть ихъ успѣла уже исчезнуть. Ма-

нуйлова арестовали.
Когда Штюрмеръ узналъ объ арестѣ Мануйлова, онъ этому не по-

вѣрилъ. Затѣмъ, убѣдившись, онъ вторично выѣхалъ въ Ставку, не-

извѣстно ,что тамъ наговорилъ, и вернулся съ отставкой Хвостова въ

карманѣ. Онъ вызвалъ къ телефону Хвостова и заявилъ ему: «Вы мнѣ

сообщили непріятное для меня извѣстіе объ арестѣ Манасевича-Мануй-

лова, теперь я вамъ сообщаю новость: вы болыпе не министръ внут-

реннихъ дѣлъ».
На мѣсто Хвостова (старшаго) министромъ внутреннихъ дѣлъ

былъ назначенъ товарищъ предсѣдателя Думы Протопоповъ.
Послѣ возвращенія Протопопова изъ заграницы и разговора въ

Стокгольмѣ съ германскимъ представителемъ, имя его часто стало

мелькать въ газетахъ. Появилось извѣстіе, что Протопоповъ совмѣст-

но съ банками собирается издавать газету «Воля Россіи»; Терещенко,

Литвиновъ-Фалинскій и многіе другіе предупреждали меня, что Прото-

поповъ окруженъ подозрительными личностями, что имя его связыва-

ютъ съ именемъ Распутина и что распутинскій кружокъ проводитъ его

въ министры внутреннихъ дѣлъ. Назначеніе Протопопова могло ка-

заться популярнымъ, такъ какъ онъ имѣлъ успѣхъ во время поѣздки

парламентской делегаціи и даже состоялъ въ прогрессивномъ блокѣ.

Назначеніе Протопопова было встрѣчено съ недоумѣніемъ, но въ пер-

вой же бесѣдѣ съ журналистами онъ открылъ свои карты, заявивъ, что

вступаетъ въ правительство Штюрмера и отдѣльной программы не

имѣетъ. Въ послѣднее время Протопоповъ избѣгалъ со мной встрѣчъ
138

и не показывался въ Думу. Наконецъ я къ нему дозвонился и сказалъ,

чтобы онъ непремѣнно пріѣзжалъ завтракать. Я поставилъ ему во-

просъ ребромъ:
—	Скажите, Александръ Дмитріевичъ, прямо: вѣрны ли слухи о

вашемъ назначеніи? Вы меня ставите въ неловкое положеніе, — я дол-

женъ знать, какой постъ собирается принять мой товарищъ.
—	Да, дѣйствительно, мнѣ предложили постъ министра внутрен-

нихъ дѣлъ, — сказалъ Протопоовъ, — и я согласился.
—	Кто вамъ предложилъ?
—	Штюрмеръ, по желанію Государя Императора.
—	Какъ... И вы пойдете въ кабинетъ Штюрмера?
—	Вѣдь вы же сами меня рекомендовали.
—	Да, я рекомендовалъ васъ на постъ министра торговли въ ка-

бинетъ Григоровича, а не на постъ министра внутреннихъ дѣлъ къ

Штюрмеру.
—	Я чувствую, — сказалъ Протопоповъ, — что вы на меня серди-

тесь.
—	И очень даже: вы поступили предательски по отношенію къ

Думѣ. Вы идете служить съ тѣмъ правительствомъ, которое только

что Дума осудила, какъ бездарное и вредное для Россіи, и это послѣ

того, какъ вы подписали резолюцію блока. При этомъ вы громко испо-

вѣдуете, что у васъ нѣтъ другой программы, кромѣ программы премь-

еръ-министра Штюрмера. Я васъ предупреждаю — Дума потребуетъ

отъ васъ объясненія.
Я надѣюсь, — отвѣчалъ Протопоповъ, — что мнѣ удастся что ни-

будь измѣнить въ положеніи вещей. Я увѣряю васъ, что Государь

готовъ на все хорошее, но ему мѣшаютъ.
—	Хорошо, пусть такъ, но при Штюрмерѣ и Распутинѣ развѣ вы

въ силахъ что нибудь измѣнить. Вы только скомпрометируете себя и

Думу. У васъ не хватитъ силъ бороться и вы не отважитесь прямо

говорить Государю.
Послѣ назначенія Протопопова прошелъ слухъ, что предсѣдатель

Думы будетъ назначенъ министромъ иностранныхъ дѣлъ и премье-

ромъ. Слухъ подтвердился. Неожиданно пріѣзжаетъ Протопоповъ

и обращается съ такими словами:
—	Знаете, Михаилъ Владиміровичъ, въ Ставкѣ хотятъ назначить

васъ министромъ иностранныхъ дѣлъ.
—	Какъ я могу быть министромъ иностранныхъ дѣлъ, — усмѣх-

нулся я.
—	У васъ будутъ помощники, которые знаютъ технику этого дѣла.
—	И что же—я долженъ соединить съ этимъ и руководительство

всей политикой: быть премьеромъ?
—Да, конечно, и это также.
Приходилось кончать комедію.
—	Послушайте, — сказалъ я, — вы исполняете чье то порученіе:

васъ послали узнать мое мнѣніе на этотъ счетъ. Въ такрмъ случаѣ

передайте Государю слѣдующее: мои условія таковы. Мнѣ оідному при-

надлежитъ власть выбирать министровъ, я долженъ быть назначенъ
139

че менѣе, какъ на три года. Императрица должна удалиться отъ вся-

каго вмѣшательства въ государственныя дѣла и до окончанія войны

жить безвыѣздно въ Ливадіи. Всѣ великіе князья должны быть от-

странены отъ активной дѣятельности и ни одинъ изъ нихъ ие долженъ

находиться на фронтѣ. Государю надо примириться со всѣми, неспра-

ведливо обиженными имъ министрами. Поливановъ долженъ быть по-

мощникомъ Государя въ Ставкѣ, Лукомскій — военнымъ министромъ.

КаЖдую недѣлю въ Ставкѣ должны происходить совѣщанія по во-

еннымъ дѣламъ и я долженъ на нихъ присутствовать съ правомъ го-

лоса по вопросамъ не стратегическаго характера.
Протопоповъ былъ въ ужасѣ отъ моихъ словъ и не представлялъ

себѣ, какъ онъ можетъ ихъ передать. Я ему помогъ.
—	Если Государь меня призоветъ, я самъ все это ему скажу.
—	Да, я знаю, вы скажете, — повторялъ Протопоповъ, почесы-

вая затылокъ.
Я просилъ его записать мои условія и онъ записалъ ихъ въ кар-

манной книжкѣ.
—	И еще прибавьте: я приму этотъ постъ съ тѣмъ, чтобы всѣ эти

условія были обнародованы въ Думѣ.
Черезъ нѣсколько дней Протопоповъ обѣдалъ у меня и за обѣ-

домъ заговорилъ про Императрицу, страшно ее расхваливая.
—	Она необыкновенно сильная, властная и умная женщина. Вы,

Михаилъ Владиміровичъ, должны непремѣнно къ ней поѣхать.
Ничего ему не говоря, я взялъ его за пульсъ и спросилъ:
—	А гдѣ вы вчера обѣдали? (Передъ этимъ мнѣ его чиновникъ

особыхъ порученій Граве, бывшій еще при П. А. Столыпинѣ, разска-

зывалъ, что Протопоповъ ѣздилъ наканунѣ обѣдать въ Царское, по-

видимому, къ Вырубовой, а вечеръ провелъ у Штюрмера).
Протопоповъ смутился:
Да, нѣтъ, вы скажите, гдѣ вы вчера обѣдали? — продолжалъ

я его допрашивать.
—	А кто вамъ сказалъ?
—	Это уже мое дѣло: моя тайная полиція лучше вашей... Такъ гдѣ

же вы вчера обѣдали, дорогой мой?
—	Вы уже навѣрно знаете, — отвѣчалъ Протопоповъ.
—	А вечеръ вы провели у Штюрмера?
—	И это вы знаете?
—	Вы видите, я все знаю... Скажите, зачѣмъ вы все это дѣлаете?

Зачѣмъ вы себя компрометируете: вѣдь этого скрыть нельзя. Вы

предлагаете мнѣ ѣхать говорить съ Императрицей, я къ ней ни за что

не поѣду. Вы хотите, чтобы и про меня говорили, что я ищу ея по-

кровительства, а можетъ быть и покровительства Вырубовой и Рас-

путина. Я такимъ путемъ идти не могу.
Императрица все чаще ѣздила въ Ставку, а когда находилась пъ

Царскомъ — къ ней ѣздили министры съ докладами.
Подъ вліяніемъ митрополита Питирима и Распутина былъ назна.

ченъ новый оберъ-прокуроръ Синода нѣкій Раевъ, директоръ жен«
140

скихъ курсовъ. Депутація отъ Синода во главѣ съ этимъ Раевымъ под-

несла Императрицѣ икону и благословленную грамоту*).
Благословленная грамота была напечатана въ газетахъ, но жела-

емаго впечатлѣнія не произвела. Императрица никогда не была попу-

лярной, а когда въ широкихъ кругахъ стало извѣстно о значеніи и влі-

яніи Распутина и о ея вмѣшательствѣ въ государственаыя дѣла — ее

всѣ стали осуждать, называли «нѣмкой» и видѣли въ ней причину

всѣхъ неудачныхъ и вредныхъ для Россіи шаговъ Государя.
Въ Петроградъ черезъ Вѣну и Берлинъ пріѣзжалъ греческій

принцъ Николай, женатый на великой княгинѣ Еленѣ Владиміровнѣ.

Стали говорить, что онъ имѣетъ какую то тайную миссію. Онъ про-

былъ довольно долго, нѣсколько мѣсяцевъ. Ъздилъ въ Ставку и Алек-

сѣевъ жаловался, что однажды, когда онъ долженъ былъ доклады-

вать Государю, у него оказался греческій королевичъ и в. к. Марія

Павловна. Государь предложилъ Алексѣеву докладывать въ ихъ при-

сутствіи, но Алексѣевъ попросилъ Государя переговорить съ нимъ съ
*) Благочестивѣйшая Государыня. Настоящая великая война, небывалая по своимъ

раамѣрамъ и кровопролитію, вывываетъ въ народѣ небывалые подвиги самоотверженія и

христіанской любви. Наше доблестное воинство, въ высокомъ подвигѣ Верховнаго Вож-

дя почерпая силы и воодушевленіе, грудью ващищаеть родную аемлю, самоотэерженно

солагая жиань свою ва Вѣру, Престолъ и Отечество. А ва этимъ воинствомъ идетъ силь-

ная ве смертойоснымъ оружіемъ, а христіанскою любовью армія слабыхъ тѣломъ, но

кроткихъ духомъ женъ, которыя подъ внаменемъ Креста скромно совершаютъ свое столь

же великое, святое дѣло любви — дѣло служенія пострадавшимъ оть войны. Отъ нихъ

же шдутъ сострадательнаго участія и попеченія тысячи бѣженцевъ, лишившихся крова,

дѣти, потерявшіе своихъ родителей, вдовы и сироты тѣхъ, кто положилъ свою живнь аа

друга своя.
Всюду, гдѣ только есть страданіе и нѵжда, идетъ вта крестоносная армія, на всѣхъ

обевдоленвыхъ войной простирая свои ваботы и милосердіе, и душой всего ѳтого свя-

щеннаго порыва и подвига русской женщины христіанки являетесь Вы, Ваше Император-

ское Величество, привлекли на дѣло служенія имъ и своего августѣйшаго сына, Наслѣд-

ника Цесаревича, вашу радость и надежду Россіи. Раадѣляя со своимъ вѣнценоснымъ

родителемъ всѣ тяготы походной живни онъ несетъ съ собой свѣтъ и тепло въ души ва-

щнтниковъ родины и, посѣщая лааареты, облегчаетъ страданія раненыхъ и больныхъ во-

иновъ.
Вы, какъ чадолюбивая мать, приняли въ свою любовь съ самаго начала страждую-

щигь нашей родины. Въ скромной одеждѣ сестрьі милосердія вы стоите вмѣстѣ съ ав-

гусіѣйшими дочерьями у самаго одра раненаго и больного воина, своими руками обвя-

вывая раны, своей материнской ваботой и лаской утѣшая страждущаго, вывывая во всѣхъ

чувство умиленія. Священны будутъ воспоминанія тѣхъ, кого согрѣла ваша любовь.

Горячи будуть ихъ благодарственныя молитвы о васъ къ Господу.
Воэдавая хвалу Богу, дивно укрѣпляющаго васъ въ великомъ подвигѣ любви къ

ближнимъ, св. Синодъ приаываетъ Божіе благословеніе и на дальнѣйшій подвигь вашего

Императорскаго ВеличесѴва и, благословляя Васъ иконой Пречистой Божьей Матери, мо-

лить Владычицу, да будетъ Она всегда благодатнымъ поступленіемъ и покровомъ Вамъ,

Благочестивѣйшая Государыня, и всей августѣйшей семьѣ вашей.
Вашего Императорскаго Величества всеподданные богомольцы: Питиримъ, митро-

политъ петроградскій и Ладожскій, Сергій, архіепископъ финляндскій и выборгскій, Іоаннъ,

архіепискоігь кааанскій и свіяжскій, Веніаминъ, архіепископъ симбирскій и сыаранскій,

Дииитрій, архіепископъ ряаанскій и аарайскій, Василій, епископъ черниговскій и нѣжин-

скій, епископъ Иннокентій, предсѣдатель миссіонерскаго совѣта, аавѣдующій придворньімъ

духовенствомъ протопресвитеръ Александръ Дерновъ, протопресвитеръ военнаго и мор-

сюго духовенства Георгій Шабельскій44.
141

глазу на глазъ. Алексѣевъ считалъ, что вообще присутствіе греческа-

го королевича въ Ставкѣ неумѣстно и находилъ, что его слѣдуетъ да-

же задержать и не пускать обратно, особенно же не давать ему воз-

можности ѣхать вновь черезъ Берлинъ и Вѣну. По требованію воен-

ныхъ властей королевича дѣйствительно отправили не черезъ Торнео

на Швецію, а прямо черезъ Архангельскъ въ Англію. Онъ вернулся

въ Грецію въ разгаръ самой смуты. Потомъ въ газетахъ мы прочли,

что «при дворѣ короля Константина считаютъ миссію королевича Ни-

колая выполненной и вполнѣ удачно».
Послѣ вступленія въ должность Протопоповъ объявилъ, что его

главная задача — продовольствіе страны. Онъ возбудилъ въ совѣтѣ

министровъ вопросъ о передачѣ продовольственныхъ вопросовъ изъ

министерства земледѣлія въ министерство внутреннихъ дѣлъ. Про-

тивъ этого возстала печать и земскіе дѣятели, которые работали какъ

уполномоченные по продовольствію; съ передачей продовольствія въ

министерство внутреннихъ дѣлъ они справедливо опасались давленія

со стороны губернаторовъ, полиціи и прочее. Большинство изъ нихъ

заявили, что съ министерствомъ внутреннихъ дѣлъ работать не

будутъ.
Опасенія земцевъ скоро оправдались. Въ екатеринославской гу-

берніи произошелъ слѣдующій случай. Губернаторъ передалъ по те-

лефону предсѣдателю губернской земской управы Гесбергу (онъ же

уполномоченный по 'продовольствію отъ министерства земледѣлія),

чтобы онъ допустилъ агентовъ министерства внутреннихъ дѣлъ къ

покупкѣ полутора милліона пудовъ ячменя для отправки въ Петро-

градъ въ Калашниковскую биржу. Допустить неопытныхъ посторон-

нихъ агентовъ — значило поднять цѣны и вызвать злоупотребленія.

Гесбергъ предложилъ закупить и послать ячмень, но губернаторъ на-

стаивалъ на своемъ, сообщилъ, что онъ передаетъ приказъ министра

внутреннихъ дѣлъ и что, если это не будетъ исполнено, то будутъ при*

няты мѣры воздѣйствія. Гесбергъ отвѣтилъ губернатору, что онъ,

какъ предсѣдатель земской управы, не можетъ получать отъ губер-

натора указаній по продовольственному дѣлу, а какъ уполномоченный,

онъ подчиненъ министерству земледѣлія. Отвѣтъ Гесберга былъ пе-

реданъ Протопопову и Протопоповъ рѣшилъ выслать Гесберга въ Си-

бирь, какъ носящаго нѣмецкую фамилію. Предотвращено это было

совершенно случайно. Протопопова посѣтилъ мировой судья Ново-

московскаго уѣзда Магденко, товарищъ Протопопова по полку. Про-

топоповъ сталъ ему разсказывать о Гесбергѣ и о своемъ желаніи его

выслать. Магденко умолялъ этого не дѣлать, такъ какъ это вызоветъ

негодованіе въ губерніи, гдѣ Гесберга любили и гдѣ недавно его че-

ствовали по случаѣ двадцатипятилѣтія земской службы. И только

послѣ настойчивыхъ просьбъ и уговоровъ Протопоповъ внялъ сло-

вамъ Магденко и при немъ разорвалъ уже подписанный указъ.
Вообще Протопоповъ велъ себя очень странно и на многихъ про-

изводилъ впечатлѣніе ненормального человѣка. Онъ явился въ Думу

на засѣданіе бюджетной комиссіи въ жандармской формѣ. Дума при-
142

няла его очень холодно, а его продовольственный проектъ встрѣтилъ

общее осужденіе. Такъ же высказались земскій и городской союзы.

Протопоповъ добивался поговорить со своими бывшими товарищами

по Думѣ и просилъ меня въ этомъ помочь. Онъ, очевидно, надѣялся,

что свиданіе ему будетъ устроено только съ представителями земцевъ

—октябристовъ, но я нарочно созвалъ къ себѣ лидеровъ всѣхъ фрак-

цій прогрессивнаго блока, Протопоповъ въ этотъ вечеръ велъ себя

странно: онъ все поднималъ глаза кверху и съ какимъ неестествен-

нымъ восторгомъ говорилъ: «Я чувствѵю, что я спасу Россію, я чув-

ствую, что только я ее могу спасти». Шингаревъ, врачъ по профессіи,

говорилъ, что по его мнѣнію у Протопопова просто прогрессивный па-

раличъ. Протопоповъ просидѣлъ у меня до трехъ часовъ ночи, какъ

будто не могъ рѣшиться уйти и подъ конецъ я его почти насильно от-

правилъ спать.
Несмотря на стараніе Протопопова увѣрить всѣхъ, что онъ мо-

жетъ спасти Россію, депутаты этому не повѣрили, бюджетная комис-

сія осудила его проекгь, а когда проектъ окончательно пересматри-

вался въ совѣтѣ министровъ, то и совѣтъ министровъ его провалилъ,

и оставилъ продовольственное дѣло въ рукахъ министра земледѣлія.
27 октября было торжественное засѣданіе общества англо-русска-

го флага. Это общество возникло за годъ передъ тѣмъ по иниціати-

вѣ М. М. Ковалевскаго и онъ былъ его первымъ предсѣдателемъ. По-

слѣ его смерти предсѣдателемъ выбрали меня. На собраніи, которое

происходило въ залѣ городской думы, очень понравилась рѣчь майора

англійской арміи Торнхиля. Онъ удивительно вѣрно охарактеризовалъ

русскаго солдата и съ большимъ юморомь говорилъ о безполезныхъ

попыткахъ нѣмцевъ поссорить Англію и Россію. Онъ сказалъ, что

Англія хочетъ завоевать, но не территорію, а благородное русское

сердце и что ему, какъ англичанину, не удобно говорить, что въ этомъ

и наша выгода.
Шингаревъ, разсказывавшій о своихъ впечатлѣніяхъ изъ поѣздки

съ парламентской делегаціей, подчеркнулъ, что въ Англіи существуетъ

удивительное взаимное довѣріе между правительствомъ и обществен-

нымъ силами. Эти слова были покрыты аплодисментами, а когда онъ

сказалъ, что тамъ нѣтъ темныхъ силъ и безотвѣтственныхъ вліяній,

аплодисменты еще болѣе усилились. Когда одинъ изъ ораторовъ упо-

мянулъ о членѣ этого общества, бывшемъ министрѣ Сазоновѣ, въ пуб-

ликѣ опять стали аплодировать, всѣ искали глазами Сазонова, желая

ему сдѣлать оваціи, но его въ залѣ не оказалось.
На мою просьбу объ аудіенціи, я получилъ отвѣтъ Государя. На

моемъ представленіи его рукой было написано: «Поручаю предсѣда-

телю совѣта министровъ передать предсѣдателю Г. Думы, что онъ мо-

жетъ быть принятъ по возобновленіи занятій Думы и только съ докла-

домъ по вопросамъ, касающимся ея сессіи». Подписи не было. Бу-

мага была вложена въ конвертъ на мое имя и запечатана малой.пе-
143

чатью. Очевидно, Государь ошибся и вложилъ бумагу, предназна-

чавшуюся для ІІІтюрмера, въ конвертъ Родзянки.
На другой день Штюрмеръ звонитъ по телефону. Онъ накануні

былъ въ Ставкѣ и узналъ, что Государь по ошибкѣ послалъ не туда

свой отвѣтъ.
«М. В., вы получили бумагу отъ его величества, въ которой онъ

поручаетъ мнѣ передать вамъ, что онъ не можетъ принятъ васъ».
«Получилъ».
«Что же вы намѣрены предпринять?»
«Это мое дѣло».
«А какъ же мнѣ быть, вѣдь я долженъ передать вамъ повелѣніе

Г осударя».
«А это уже ваше дѣло, — и я не смѣю вамъ ничего совѣтовать».
«Такъ нельзя ли считать, что это я вамъ передалъ по телефону?»
«Я думаю, что приказаніе Государя Императора не удобно пере-

давать по телефону».
«Такъ какъ же мнѣ быть?»
«Право, не знаю».
«Не можете ли вы прислать мнѣ эту бумагу?»
«Копію, да, но подлинникъ останется у меня, такъ какъ я ее по-

лучилъ отъ Государя въ конвертѣ на мое имя за печатью».
«Что же вы намѣрены предпринять по поводу отказа?»
«Я не обязанъ давать вамъ отчетъ въ своихъ дѣйствіяхъ».
На другой день Штюрмеръ, всетаки, прислалъ бумагу, въ которой

оффиціально передавалъ порученіе Государя. Такимъ образомъ пов-

торилась старая исторія, бывшая нѣсколько лѣтъ назадъ при Коков-

цевѣ.
Въ тотъ же день или на слѣдующій два члена Думы встрѣтили то-

варища министра юстиціи Веревкйна, который ихъ спросилъ: «Кого

Дума намѣрена выбрать въ предсѣдатели?» Депутаты отвѣтили, что

они не сомнѣваются въ переизбираніи прежняго предсѣдателя. Верев-

кинъ сдѣлалъ удивленное лицо: «Какъ, послѣ того, какъ Государь его

не принялъ?» Дпутаты, хотя не знали объ этомъ, но отвѣтили, что

это нисколько не помѣшаетъ переизбранію. Они пріѣхали ко мнѣ

и передали объ этомъ разговорѣ.
Чтобы не повышать и безъ того напряженнаго настроенія Думы, я

рѣшилъ скрыть отъ депутатовъ и письмо генерала Алексѣева по пово-

ду аэроплановъ, и отвѣтъ Государя на просьбу объ аудіенціи. Когда

же правительство само стало объ этомъ распространять слухи, то я

созвалъ лидеровъ партій блока и все имъ разсказалъ.
Дума должна была собраться 1 ноября. Передъ началомъ занятій

происходили постоянныя совѣщанія блока и была составлена въ рѣз-

кихъ выраженіяхъ резолюція о необходимости создать правительство,

опирающееся на большинство Г. Думы. Прогрессисты настаивали на

требованіи отвѣтственнаго министерства, но благодаря Милюкову, ре-

золюція была составлена въ болѣе мягкихъ выраженіяхъ: мотивиро-

валось это тѣмъ, что если бы треббваніе блока не было исполнено, то

ему все равно пришлось бы либо работать съ тѣмъ же правитель-

ствомъ, либо порвать съ нимъ и стать на революціонный путь. За два
144

дня до созыва Думы ко мнѣ пріѣхалъ министръ народнаго просвѣще-

нія графъ Игнатьевъ. Оказалось, что резолюція блока уже попала въ

руки правительства. И министры были взволнованы тѣмъ, что въ ре-

золюціи содержится слово «измѣна»*). Графъ Игнатьевъ сообщилъ,

что по этому поводу былъ собранъ даже совѣтъ министровъ и рѣ-

шили просить предсѣдателя Думы вычеркнуть это слово, такъ какъ

иначе пришлось бы Думу распустить. Я не могъ ничего опредѣлен-

наго обѣщать Игнатьеву. Наканунѣ открытія Думы по тому же по-

воду ко мнѣ обратился Штюрмеръ. Ссылаясь на болѣзнь, онъ просилъ

къ нему пріѣхать. Я сначала не хотѣлъ ѣхать къ Штюрмеру и напи-

салъ ему письмо. Потомъ передумалъ и рѣшилъ объясниться лично.

Я ему передалъ резолюцію предсѣдателей губернскихъ земскихъ

управъ, въ которыхъ повторялось то, о чемъ уже неоднократно гово-

рили правительству: что оно не использовало патріотическаго подъе-

ма страны, пребывало въ теченіе всей войны въ борьбѣ съ народнымъ

представительствомъ, что оно при такихъ условіяхъ не въ силахъ ус-

пѣшно закончить войну и довело до такого положенія, когда главная

опасность угрожаетъ не извнѣ, а внутри.
—	Это высказано наиболѣе консервативными элементами Россіи,
—	говорилъ я Штюрмеру, — людьми, умудренными житейскимъ опы-

томъ, это мнѣніе всей земской Россіи. Эта резолюція сходится и съ

резолюціей прогрессивнаго блока и такимъ образомъ вы можете

знать, какъ мыслитъ вся Россія. Совмѣстная работа ваша съ общест-

венными силами невозможна, а безъ такой совмѣстной работы нельзя

выиграть войну. Всѣ чувствуютъ, что правительство ведетъ страну къ

гибели. Надо говорить только одну правду, потому что мы пережи-

ваемъ страшный часъ.
Прочитавъ резолюцію, Штюрмеръ спросилъ:
—	Что же мнѣ дѣлать?
—	Подать въ отставку.
—	То есть, какъ подать въ отставку?
—% Да такъ, взять перо, написать и подписать.
Штюрмеръ былъ страшно недоволенъ.
—	Вотъ вы какіе совѣты мнѣ даете.
XV
„іип^е 2апп" въ рЪчи П. Н. Милюкова и послѣдствія. Штюрмеръ и Протопоповъ тре-

бують разгона Думы. Марковъ 2-ой уетраиваеть скандалъ. Поелѣ убійства Распутина.
Спирипимъ Протопопова.
За нѣсколько дней до начала занятій Думы въ Варшавѣ нѣмец-

кимъ генералъ-губернаторомъ былъ опубликованъ актъ, въ которомъ

говорилось, что германскій и австрійскій императоры пришли къ со-

глашенію создать изъ польскихъ областей, отвоеванныхъ отъ Россіи,

самостоятельное государство подъ наслѣдственнымъ монархическимъ

управленіемъ съ конституціоннымъ устройствомъ. Это былъ новый
*) Послѣ переворота было обнаружено, что правительство освЪдомлялось о всемъ,

что происходило въ Г. ДумЪ, черевъ депутата П. Н. Крупенскаго.
145

ловкій ходъ Вильгельма. Поляки нейтральныхъ странъ вынесли послѣ I

этого резолюціи, въ которыхъ протестовали противъ нарушенія меж-1

дународнаго права, .противъ рѣшенія судьбы цѣлыхъ областей до

окончанія войны и заключенія мира. Они видѣли въ этомъ ловкій шагь

нѣмцевъ для набора арміи изъ поляковъ. Точно такъ же думали и рус-

скіе поляки. На первомъ же засѣданіи Думы отъ имени польского

коло было прочитано заявленіе съ протестомъ противъ нѣмецкаго ак-

та, подтверждающаго раздѣлъ Польши, и съ выраженіемъ надежда

на побѣду союзниковъ, на объединеніе всѣхъ польскихъ земель и

возстановленіе свободной Польши.
Къ сожалѣнію, наше правительство, которое послѣ отставки Сазо-

нова показывало полное равнодушіе къ польскому вопросу и даже,

какъ бы намѣренно, давало почувствовать, что исполненіе манифеста

великаго князя Николая Николаевича не обязательно для Россіи, —

и тутъ не поняло какъ ему поступить. Въ отвѣтъ на заявленіе Гару-

севича отъ польского коло правительствомъ ничего не было сказано,

а въ Г. Совѣтѣ Протопоповъ уже послѣ закрытія засѣданія вдругъ,

какъ бы вспомнивъ, что ему надо что то сказать, попросилъ слова.

Всѣхъ вернули снова въ залъ и, выйдя на трибуну, Протопоповъ ко>

ротко заявилъ, что правительство по польскому вопросу продолжаетъ

стоять на точкѣ зрѣнія манифеста в. к. Николая Николаевича и декла-

раціи Горемыкина, произнесенной въ свое время въ Думѣ. Подобное

заявленіе, конечно, никого не могло удовлетворить и не могло быть

противовѣсомъ акту Вильгельма.
На открытіе Думы явились министры во главѣ со Штюрмеромъ,

прослушали рѣчь предсѣдателя, затѣмъ Штюрмеръ всталъ и подъ

крики лѣвыхъ: «Вонъ, долой измѣнника Штюрмера!», вышелъ изъ за-

ла, за нимъ вышли и остальные министры. Они всѣ, якобы торопи-

лись на засѣданіе Г. Совѣта, которое на этотъ разъ было назначено н«

въ восемь часовъ вечера, какъ обычно, а въ два часа дня. Предсѣ-

датель Г. Совѣта Куломзинъ былъ боленъ, а замѣнявшій его Голубевъ

по просьбѣ Штюрмера назначилъ раннее засѣданіе, такъ какъ у Штюр*

мера и у Протопопова не было никакой деклараціи и они не хотѣли

выслушивать непріятныхъ для нихъ рѣчей. Наканунѣ засѣданія я

простудился, чувствовалъ себя неважно, съ трудомъ закончилъ свою

рѣчь и тотчасъ же передалъ предсѣдательское мѣсто Варунъ-Секрету.

Этотъ маловажный фактъ однако чреватъ послѣдствіями. Милюковъ

во время своей рѣчи прочелъ выдержку изъ нѣмецкой газеты; Ва-

рунъ-Секретъ, очевидно, не разслышавъ хорошо, что читалъ Милю-

ковъ и, упустивъ изъ вида, что наказомъ запрещается употреблять съ

трибуны иностранныя выраженія, не остановилъ Милюкова. Между

тѣмъ въ цитатѣ Милюкова очень недвусмысленао намекалось, что въ

назначеніи Штюрмера принимала участіе Императрица Александра Фе-

одоровна. Штюрмера же онъ почти прямо назвалъ измѣнникомъ. Фраза

его была слѣдующей: „Оаз ізі <1ег Зіез' <іег Но!рагІеі, сііе зісЬ ит Ле

Іип^е 2агіп угирріегі" *).
*) Это побѣда придворвой партіи, которая группируется вокругь молодой Импе*

ратрицы.
146

Въ ту же ночь въ половинѣ второго я получилъ отъ Штюрмера

слѣдующее письмо:
«Милостивый Государь, Михаилъ Владиміровичъ. До свѣдѣнія

моего дошло, что въ сегодняшнемъ засѣданіи Г. Думы членъ Думы

Милюковъ въ своей рѣчи позволилъ себѣ прочитать выдержку изъ

газеты, издающейся въ одной изъ воюющихъ съ нами странъ, въ ко-

торой упоминалось августѣйшее имя ея императорскаго величества

Государыни Императрицы Александры Феодоровны въ недопусти-

момъ сопоставленіи съ именами нѣкоторыхъ другихъ лицъ, причемъ

со стороны предсѣдательствовавшаго не было принято никакихъ мѣръ

воздѣйствія.
Придавая совершенно выдающееся значеніе этому обстоятельству,

небывалому въ лѣтописяхъ Г. Думы, и не сомнѣваясь въ томъ, что

вами будутъ приняты рѣшительныя мѣры, я былъ бы весьма признате-

ленъ вашему превосходительству, если бы вы сочли возможнымъ увѣ-

домить меня о поставленномъ рѣшеніи вами».
Одновременно Штюрмеръ прислалъ и другое письмо, въ кото-

ромъ онъ просилъ доставить ему копію стенограммы безъ цензуры

предсѣдателя, сообщая, что «эта рѣчь можетъ быть предметомъ су-

дебнаго разбирательства».
Начальникъ думской канцеляріи Глинка разсказывалъ мнѣ, что въ

этотъ вечеръ на квартирѣ Штюрмера происходило совѣщаніе минист-

ровъ. Штюрмеръ настаивалъ на роспускѣ Думы, но въ результатѣ

ограничились полученными мною письмами, а министръ юстиціи Ма-

каровъ не нашелъ въ словахъ Милюкова состава преступленія и от-

казался привлечь его къ суду.
Послѣ писемъ Штюрмера я получилъ еще письмо отъ министра

Двора графа Фредерикса. Онъ напоминалъ мнѣ, что я ношу званіе

камергера, и тоже просилъ увѣдомить, какіе шаги я собираюсь пред-

принять по поводу упоминанія имени Императрицы. Штюрмеру я от-

вѣтилъ, что предсѣдатель Думы не обязанъ увѣдомлять о своихъ дѣй-

ствіяхъ предсѣдателю совѣта министровъ и послалъ ему полную сте-

нограмму рѣчи Милюкова. Фредериксу я оффиціально отвѣтилъ то же

самое, но кромѣ того послалъ ему другое письмо, какъ человѣку, ко-

тораго я цѣнилъ, и сообщилъ, что въ стенограммахъ для печати имя

Государыни не было упомянуто.
Слѣдующее засѣданіе открылось заявленіемъ Варунъ-Секрета, ко-

торый объяснилъ свои дѣйствія наканунѣ незнаніемъ нѣмецкаго языка

и тѣмъ, что стенограмма рѣчи Милюкова была доставлена ему съ

пропускомъ нѣмецкихъ словъ. Признавая себя, однако, виновнымъ въ

недостаточномъ вниманіи къ словамъ оратора, Варунъ-Секретъ сло-

жилъ съ себя званіе товарища предсѣдателя Думы.
Въ этомъ засѣданіи удивительно сильную и прочувствованную

рѣчь произнесъ депутатъ Маклаковъ. Рѣчь эта произвела большое

впечатлѣніе.
Кажется въ тотъ же день я получилъ письмо отъ главнаго коми-

тета всероссійскаго союза городовъ. Въ немъ еще въ болѣе рѣши-

тельныхъ выраженіяхъ повторялось сказанное въ резолюціи предсѣ-

дателей губернскихъ земскихъ управъ. Обращеніе оканчивалось
147

просьбой доложить Г. Думѣ, что по мнѣнію комитета городовъ насту-

пилъ рѣшительный часъ и что необходимо наконецъ добиться такого

правительства, которое въ единеніи съ народомъ повело страну къ

побѣдѣ.
Въ вечернемъ засѣданіи 3 ноября я былъ переизбранъ предсѣда-

телемъ большинствомъ 232 противъ 58. Противъ голосовали правые.

Лѣвые по обыкновенію воздержались.
Въ засѣданіи 5 ноября случилось событіе, которое оставило силь-

ное впечатлѣніе не только въ Думѣ, но и въ странѣ. Во время рѣчи

Маркова, который старательно, но неудачно, отвѣчая Маклакову, за-

щищалъ Штюрмера*), въ залѣ засѣданія появились военный министръ

Шуваевъ и морской Григоровичъ. Они обратились къ предсѣдателю,

заявивъ о желаніи сдѣлать заявленіе. Когда Марковъ 2-ой окончилъ

свою рѣчь, на трибуну поднялся Шуваевъ и, сильно волнуясь, сказалъ,

что онъ, какъ старый солдатъ, вѣритъ въ доблесть русской арміи, что

армія снабжена всѣмъ необходимымъ, благодаря единодушной под-

держкѣ народа и народнаго представительства. Онъ привелъ цифры

увеличенія поступленія боевыхъ припасовъ въ армію со времени учре-

жденія Особаго Совѣщанія по оборонѣ. Закончилъ онъ просьбой и

впредь поддерживать его своимъ довѣріемъ. Такъ же коротко и силь-

но сказалъ морской министръ Григоровичъ. Смыслъ ихъ выступленія

всѣми былъ понятъ такъ: «Если другіе министры идутъ съ Думой

врозь, то мы, представители морского и военнаго вѣдомства, хотимъ

идти вмѣстѣ съ народомъ». Когда министры спустились изъ своей

ложи внизъ въ залу, ихъ окружили депутаты и пожимали имъ руки.

Шуваевъ оказался среди кадетовъ и, пожимая руку Милюкову, гово-

рилъ: «Благодарю васъ». Невольно возникалъ вопросъ, дѣйствовали

ли Григоровичъ и Шуваевъ по своей иниціативѣ или заручились раз-

рѣшеніемъ Ставки. Характерно, что даже такое обычное событіе, какъ

появленіе министровъ въ Думѣ и сказанныя ими хорошія слова отра.

зились въ странѣ и съ разныхъ концовъ стали получаться телеграм-

мы съ выраженіемъ сочувствія и радости какъ Думѣ, такъ и этимъ

министрамъ. Правительство во главѣ со Штюрмеромъ оставалось со-

вершенно равнодушнымъ: оказалось, что Шуваевъ и Григоровичъ не

сносились со Ставкой и явились въ Думу за свой рискъ и страхъ. По-

слѣ этого Штюрмеръ и Протопоповъ настаивали передъ Императри-

цей на разгонѣ Думы.
Послѣ своего избранія я послалъ Царю просьбу принять меня для

доклада. Одновременно я отправилъ ему и резолюцію земствъ и го-

родовъ, а также полную стенограмму Милюкова съ нѣмецкой фра-

зой. Отвѣта долго не было.
Министръ путей сообщенія Треповъ пожелалъ сдѣлать докладъ

о Мурманской желѣзной дорогѣ. Эта важная въ стратегическомъ отно-
*) ГосуДарственный контролеръ временнаго правительства Годневь обиарувилъ і

опубликовалъ, что членъ Думы Марковъ 2-оЙ получалъ субсидіи изъ секретныхъ сумнъ

департаыента полнціи.
148

шеніи вѣтвь только что была окончена и Треповъ гордился, что до-

рога начала работать въ бытность его министромъ. Онъ надѣялся по-

лучить одобреніе Думы и быть можетъ раздѣлить участь Григоровича

и Шуваева и тоже стать популярнымъ. Онъ оказался въ должности

министра путей сообщенія далеко не на своемъ мѣстѣ и не всегда оста-

вался безпристрастнымъ въ вопросѣ о направленіяхъ новыхъ желѣз-

ныхъ дорогъ, въ чемъ были заинтересованы частныя компаніи. Тре-

повъ запросилъ предсѣдателя комиссіи обороны Шингарева, когда

онъ можетъ сдѣлать свой докладъ и Шингаревъ просилъ его явиться

на другой день. Когда же въ комиссіи узнали, что на повѣстку по-

ставленъ докладъ Трепова, большинство депутатовъ возмутилось,

объявило, что не желают слушать Трепова и что, если онъ явится —

устроятъ ему скандалъ. Между тѣмъ Треповъ пріѣхалъ въ Думу и

ожидалъ въ министерскомъ павильонѣ. Шингаревъ тщетно пытался

убѣдить членовъ комиссій выслушать министра. Отчаявшись чего ни-

будь добиться, Шингаревъ вызвалъ меня по телефону въ Думу и мнѣ

съ большимъ трудомъ удалось уговорить депутатовъ, что если пред-

сѣдатель комиссіи приглашаетъ министра, то члены комиссіи не мо-

гутъ его выгонять. Между тѣмъ Треповъ уже два часа ждалъ въ ми-

нистерскомъ павильонѣ и когда его пригласили въ засѣданіе, онъ бы-

стро прочелъ свой докладъ, спросилъ, не желаетъ ли кто объясненій, и

когда никто не отозвался, онъ уѣхалъ изъ Думы.
9 ноября Штюрмеръ, Треповъ и Григоровичъ выѣхали въ Ставку.

Ожидались новыя перемѣны. Дѣйствительно, Штюрмеръ былъ от-

ставленъ, а Треповъ назначенъ предсѣдателемъ совѣта министровъ.

Говорили, что Штюрмеръ получилъ свою отставку въ Оршѣ, не до-

ѣхавъ до Ставки. Когда Императрица узнала объ отставкѣ Штюр-

мера, она вмѣстѣ съ Протопоповымъ выѣхала въ Ставку.
Треповъ на слѣдующій же день пріѣхалъ ко мнѣ и увѣрялъ, что

онъ желаетъ работать рука объ руку съ народнымъ представитель-

ствомъ и что онъ сумѣетъ побороть вліяніе Распутина. Я ему сказалъ,

что прежде всего должны быть убраны Протопоповъ, Шаховской и

А. Бобринскій (министръ земледѣлія), иначе ему никто не будетъ

вѣрить.
Срокъ перерыва думскихъ занятій подходилъ къ концу, а между

тѣмъ кромѣ отставки Штюрмера, никакихъ дальнѣйшихъ перемѣнъ не

произошло. Возобновленіе Думы было отсрочено еще на нѣсколько

дней и всѣ предполагали, что Треповъ добьется за это время удаленія

еще нѣкоторыхъ министровъ и что онъ подготовляетъ декларацію.

Ходили слухи, что онъ принялъ постъ подъ условіемъ удаленія Про-

топопова, но къ сожалѣнію и этого не случилось; былъ отставленъ

только А. Бобринскій и на его мѣсто министромъ земледѣлія назна-

ченъ Риттихъ.
15	ноября я наконецъ получилъ высочайшую аудіенцію, предста*

вилъ обширный докладъ все о томъ же, что и прежде, и пробылъ у

Царя часъ три четверти.
149

19-го возобновились занятія Думы. Треповъ прочелъ свою деклара-

цію, въ которой не было никакой программы и содержались только

одни общія мѣста. Онъ обнародовалъ наше соглашеніе съ союзника-

ми, и которому мы должны были получить послѣ войны Дарданеллы.

Риттихъ долженъ былъ признаться, что за короткій срокъ послѣ сво-

его назначенія онъ не успѣлъ ознакомиться съ продовольственныиъ

дѣломъ и тоже не могъ дать никакой программы. Депутаты раскрити-

ковали Трепова и Риттиха и энергично принялись за продовольствен*

ный вопросъ, выработавъ стройную систему упорядоченія продоволь-

ствія въ странѣ. Мнѣ было обидно, что по политическимъ сообра-

женіямъ лѣвое крыло сразу повело открытую кампанію противъ Рит-

тиха. Я его всегда считалъ выдающимся, необыкновенно работоспо-

собнымъ, талантливымъ человѣкомъ. Мнѣ пришлось съ нимъ вмѣстѣ

работать еще въ то время, когда я былъ предсѣдателемъ земельной

комиссіи. Еще тогда я могъ оцѣнить Риттиха, какъ безупречнаго и

знающаго свое дѣло работника. Къ сожалѣнію, онъ былъ назначенъ

слишкомъ поздно и былъ въ дурной компаніи.
Въ засѣданіи 22 ноября въ Думѣ произошелъ скандалъ. Очевид-

но, онъ подготовлялся заранѣе, потому что пристава слышали, какъ

нѣкоторые изъ правыхъ появлялись въ кулуарахъ и спрашивали: «А

что, былъ скандалъ или еще нѣтъ?»
Попросивши слова, Марковъ 2-ой, умышленно говорилъ такъ, что

бы вызвать замѣчаніе предсѣдателя. Я его нѣсколько разъ останав-

ливалъ и наконецъ лишилъ слова. Уходя съ трибуны, размахивая бу-

магами и грозя кулакомъ, Марковъ совсѣмъ близко приблизился къ

предсѣдательскому мѣсту и произнесъ почти въ упоръ: «Вы мерза-

вецъ, мерзавецъ, мерзавецъ».
Я сразу даже не понялъ, что произошло. Потомъ сообщилъ Думѣ
о	нанесенномъ предсѣдателю оскорбленіи и передалъ предсѣдатель-

ствованіе старшему товарищу*).
Графъ Бобринскій, доложивъ о происшедшемъ, предложилъ прн-

мѣнить къ Маркову высшую мѣру наказанія — исключеніе на пят-

надцать засѣданій, что было принято единогласно.
Марковъ взялъ слово и заявилъ: «Я подтверждаю то, что я ска-

залъ. Я хотѣлъ оскорбить вашего предсѣдателя и въ его лицѣ я хо-

тѣлъ оскорбить всѣхъ васъ, господа. Здѣсь были произнесены слова

оскорбленія высокихъ лицъ и вы на нихъ не реагировали, въ лицѣ ва-

шего предсѣдателя, пристрастнаго и непорядочнаго... я оскорбляю

всѣхъ васъ»...
*) Когда Марковъ проианесъ свои елова, иаъ ложи печати было видно, какъ пред*

сЪдатель сдѣлался совершенно блѣднымъ, потомъ всталъ, какъ будто что то обдумывы,

Бобринскій схватился эа графинъ, очевидно боясь, чтобы Марковъ не поаволилъ себѣ ещ«

какой нибудь выходки. Затѣмъ предсѣдатель ввялъ иаъ рукъ Бобринскаго авонокъ, по-

авоиилъ и, обратившись къ Думѣ, скааалъ: „Депутатъ Марковъ 2-ой поаволилъ себѣ тяжело

оскорбить предсѣдателя Думы въ бевпримѣрныхъ выраженіяхъ. Поатому я передаю пред-

сѣдательствованіе старшему товарищу, который доложитъ Г. ДумЪ весь инциденгь и

предложить его обсѵдить*. „Какъ онъ оскорбилъ? что овъ скааалъ?* — послышалось

съ депутатскихъ мѣсть. Предсѣдатель отвѣтилъ: ,Господа, это долохитъ вамъ гріф»

Бобрискій," — и ушелъ.
150

Выйдя изъ зала засѣданія и направляясь къ себѣ въ кабинетъ, я

^видѣлъ фигуру удалявшагося Маркова. Мое первое движеніе было

іастигнуть его, но на мое счастье меня остановилъ мой духовникъ,

:вященникъ Думской церкви. Я пришелъ въ себя и вмѣстѣ съ нимъ

ірошелъ въ кабинетъ. Тамъ уже было много депутатовъ. Нервный

Імитрюковъ со слезами на глазахъ сталъ меня обнимать, Бобрин-

:кій успокаивалъ, подошелъ Марковъ 1-ый и сказалъ, что «хотя онъ
і	дядя Маркову 2, но проситъ не смѣшивать его съ его племянни-

сомъ». Бывшій на хорахъ мой сынъ Георгій, офицеръ преображен-

:каго полка, сбѣжалъ внизъ съ нѣсколькими офицерами, сталъ зво-

іить въ телефонъ, прося вызвать командира полка, чтобы получить

эазрѣшеніе на дуэль съ Марковымъ. Когда мнѣ объ этомъ сооб-

цили, я позвалъ его и запретилъ эго дѣлать. Я вызвалъ моихъ быв-

иихъ товарищей по кавалергардскому полку Панчулидзева и Д. Даш-

сова и просилъ ихъ быть моими секундантами.
Вечеромъ было назначено засѣданіе для выборовъ президіума. Я

5ылъ переизбранъ большинствомъ противъ 26 голосовъ. Фракція

іемцевъ октябристовъ рѣшила, что на рѣчи и выходки Маркова не

:лѣдуетъ реагировать и что ему нельзя подавать руки. Къ этому при-

:оединились и остальныя фракціи блока. Ко мнѣ пріѣхали депутаты,

Завичъ и Капнистъ, и вручили мнѣ это постановленіе въ присутствіи

«оихъ секундантовъ Дашкова и Панчулидзева. Секунданты признали,

іто Марковъ 2-ой при такихъ услойіяхъ является не дуэлеспособнымъ.

Ъслѣ этого грустнаго инцидента, въ которомъ Марковъ явился толь-

<о выразителемъ чьихъ то намѣреній и желаній, я сталъ получать мно-

кество писемъ и телеграммъ отъ знакомыхъ и незнакомыхъ лицъ, отъ

іемскихъ и дворянскихъ собраній, отъ уѣздныхъ и губернскихъ

ігправъ, отъ городскихъ думъ и т. д. Совѣтъ профессоровъ пет-

зоградскаго университета почтилъ меня избраніемъ почетнымъ чле-

іомъ университета. Изъ екатеринославской городской думы была по-

іучена телеграмма: «Поздравляемъ съ блестящей побѣдой надъ гнус-

йой выходкой холопа министерской передней». Что выходка Мар-

кова была заранѣе обдумана и инспирирована — въ этомъ никто не

сомнѣвался: ясно было, что хотѣли унизить предсѣдателя Думы, смѣ-

шать его съ грязью. Вышло иначе.
Черезъ день послѣ этого инцидента я получилъ черезъ француз-

скаго посла отъ президента французской республики большой орденъ

Почетнаго легіона.
На одномъ изъ ближайшихъ засѣданій исключительную по силѣ

и вдохновенію рѣчь произнесъ Пуришкевичъ. Отмежевавшись отъ

крайнихъ правыхъ, онъ говорилъ о темныхъ силахъ и призывалъ си-

дѣвшихъ въ Думѣ министровъ: «Вы должны немедленно ѣхать въ

Ставку броситься къ ногамъ Государя Императора и умолять его по-

вѣрить всему ужасу распутинскаго вліянія и тяжедымъ и опаснымъ по-

слѣдствіямъ такого положенія вещей и измѣнить своей программы».
Такъ какъ въ то время думскія стенограммы проходили черезъ цен-

зуру и отчеты о Думѣ появлялись съ массой бѣлыхъ пропусковъ, то

рѣчи депутатовъ попадали въ публику въ совершенно искаженномъ
151

видѣ. Злонамѣренныя лица стали даже фабриковать нѣкоторыя рѣчи,

дѣлая свои добавлеяія и продавая оттиски по нѣсколько рублей.
Рѣзкая перемѣна въ настроеніи произошла и въ Г. Совѣтѣ. И тамъ

тоже поняли, что немыслимо поддерживать такое правительство. Ев-

геній Трубецкой призывалъ членовъ Синода вспомнить о крестѣ, ко-

торый они носятъ на груди, взять свой крестъ, идти къ Царю и умо-

лять его избавить Церковь и правительство отъ грязныхъ вліяній. Г.

Совѣтъ, подобно Думѣ, вынесъ резолюцію, въ которой указывалъ,

что правительство должно внять голосу народа и къ власти должны

быть призваны лица, облеченныя довѣріемъ страны (въ который разъ

это уже повторялось...). Такую же резолюцію вынесъ и съѣздъ объ-

единеннаго дворянства. Вся Россія одинаково мыслила и къ одному

стремилась, но курсъ правительства, все-таки, не измѣнялся: напро-

тивъ, какъ будто умышленно подчеркивалось рѣзкое расхожденіе пра-

вительства съ обществомъ.
Общеземскій съѣздъ въ Москвѣ въ послѣднюю минуту не былъ

разрѣшенъ, хотя Протопоповъ передъ этимъ въ бесѣдахъ съ коррес-

пондентами и говорилъ о своемъ благожелательномъ отношеніи къ

земству и къ общественнымъ силамъ. Съѣхавшіеся члены съѣзда со-

бирались на частныхъ квартирахъ, обсуждали политическое положе-

ніе, передали свои полномочія комитету во главѣ съ княземъ Льво-

вымъ, а въ газетахъ вмѣсто свѣдѣній, передавшихся по телефону

изъ Москвы, были пустые бѣлые столбцы.
Въ газетахъ промелькнуло извѣстіе, что княгиня С. Н. Васильчи-

кова, жена члена Г. Совѣта, уѣзжаетъ въ свое имѣніе въ новгород-

скую губернію. Всѣ поняли, что Васильчикова уѣзжаетъ не по своей

волѣ. И скоро всѣ знали, что Васильчикова написала письмо Царицѣ

о Распутинѣ. Такъ же, какъ Васильчикова, пострадалъ оберъ-гоф-

мейстеръ Кауфманъ-Туркестанскіій. Онъ былъ представителемъ Крас-

наго Креста въ Ставкѣ. Онъ рѣшился говорить съ Государемъ: онъ

убѣждалъ его удалить Протопопова и поставить во главѣ правитель-

ства лицо, облеченное довѣріемъ страны. Царь съ нимъ соглашался.

Пріѣхала въ Ставку Императрица. Кауфманъ уѣзжалъ, его очень лас-

ково провожали, а когда онъ пріѣхалъ въ Петроградъ, то получилъ

увѣдомленіе отъ Царя, что онъ освобождается отъ представительства

Краснаго Креста въ Ставкѣ.
За нѣсколько дней до инцидента съ Марковымъ цѣлая группа де-

путатовъ лѣвой была исключена кто на пятнадцать, кто на восемь

засѣданій. Они устроили скандалъ во время рѣчи Трепова, не давали

ему говорить. Послѣ исключенія Маркова возникъ вопросъ, что на-

казанія были одинаковы, хотя поступки далеко не равны. Я предпо-

лагалъ предложить Думѣ уменьшить наказаніе исключеннымъ депу-

татамъ лѣвой. Но въ это время ко мнѣ явились представители отъ

рабочихъ и заявили, что они пришли «потребовать» уменьшенія на-

казанія для лѣвыхъ депутатовъ. Я.съ ними долго бесѣдовалъ о по-

литическомъ положеніи страны, а насчетъ ихъ требованія опредѣлен-

но заявилъ, что у меня было намѣреніе предложить смягчить нака-
152

заніе лѣвымъ депутатамъ, но предъявленныя мнѣ рабочими требова-

нія мѣняютъ положеніе и я считаю невозможнымъ для себя дѣйство-

вать подъ чьимъ бы то ни было давленіемъ.
Министръ юстиціи Добровольскій неожиданно и незаконно прекра-

тилъ-дѣло Манасевича-Мануйлова, дѣло, которое уже слушалось въ

судѣ съ участіемъ присяжныхъ засѣдателей. Это небывалый при-

мѣръ въ судебной практикѣ. Это было сдѣлано по Высочайшему по-

велѣнію.
16	декабря Дума была распущена на Рождественскіе каникулы.
Въ ночь на 17 декабря 1916 года произошло событіе, которое по

справедливости надо считать началомъ второй революціи — убійство

Распутина. Внѣ всякаго сомнѣнія, что главные дѣятели этого убій-

ства руководились патріотическими цѣлями. Видя, что легальная борь-

ба съ опаснымъ временщикомъ не достигаетъ цѣли, они рѣшили, что

ихъ священный долгъ избавить царскую семью и Россію отъ окутав-

шаго ихъ гипноза. Но получился обратный результатъ. Страна уви-

дала, что бороться во имя интересовъ Россіи можно только террори-

стическими актами, такъ какъ законные пріемы не приводятъ къ же-

ланнымъ результатамъ. Участіе въ убійствѣ Распутина одного изъ ве-

ликихъ князей, члена царской фамиліи, представителя высшей аристо-

кратіи и членовъ Г. Думы какъ бы подчеркивало такое положеніе. А

сила и значеніе Распутина какъ бы подтверждались тѣми небывалыми

репрессіями, которыя были примѣнены Императоромъ къ членамъ им-

ператорской фамиліи. Цѣлый рядъ великихъ князей былъ высланъ изъ

столицы въ. армію и другія мѣста. Было въ порядкѣ цензуры вос-

преіцено газетамъ писать о старцѣ Распутинѣ и вообще о старцахъ.

Но газеты платили штрафы и печатали мельчайшія подробности

этого дѣла.
Политика правительства какъ бы на зло общественному мнѣнію

повернула еще правѣе и довѣріе оказывалось только сторонникамъ

Распутина. Результатомъ шума, поднятаго возлѣ этого дѣла, было то,

что террористическій актъ сталъ всѣми одобряться и получилось внут-

реннее убѣжденіе, что разъ въ немъ участвовали близкія къ царской

четѣ лица и представители высшихъ слоевъ общества, — значитъ, по-

ложеніе сдѣлалось безысходнымъ.
Еще съ зимы 1913—1914 годовъ въ высшемъ обществѣ только и

было разговоровъ, что о вліяніи темныхъ силъ. Опредѣленно и откры-

то говорилось, что отъ этихъ «темныхъ силъ», дѣйствующихъ че-

резъ Распутина, зависятъ всѣ назначенія какъ министровъ, такъ и

другихъ должностныхъ лицъ. Приближенные ко Двору вовсе не от-

давали или не хотѣли отдавать себѣ отчета, какими гибельными по-

слѣдствіями для династіи грозитъ такое положеніе вещей. Возмуща-

лись рѣшительно всѣ, но... почти всѣ молчали и покорялись При та-

коиъ настроеніи общества вспыхнула въ іюлѣ 1914 года міровая вой-
153

на. Всеобщій горячій и искренній патріотическій подъемъ народнаго

духа на время отодвинулъ на задній планъ всѣ внутреннія тревоги и

опасенія русскаго общества. Казалось, что перспективы жестокой, тре-

бовавшей жертвъ, войны сгладили всѣ разногласія и общество сли-

лось на одной мысли — «война до побѣдоноснаго конца».
Но распутинцы не дремали. Скоро опять начались ихъ происки,

направленные къ тому, чтобы поставить правительство въ оппози<

ціонное положеніе къ обществу. Осторожно, опытной рукой была пу-

щена легенда о назрѣвавшемъ революціонномъ настроеніи въ странѣ:

хотѣли возбудить недовѣріе власти къ народу. Никакой почвы для

такихъ страховъ тогда не было, но русское общество было взято

правительствомъ подъ подозрѣніе и эта политика недовѣрія упорно

проводилась властью вплоть до дней переворота. Такъ какъ въ боль-

шинствѣ случаевъ министры назначались по указаніямъ Распутина, то

я въ правѣ утверждать, что именно изъ нѣдръ его кружка исходилъ

лозунгъ разъединенія общества и правительства. Патріотическій

подъемъ смѣнился тревогой и роковое слово «измѣна» сначало шопо-

томъ, тайно, а потомъ явно и громко пронеслось надъ страной. Пора-

женческое движеніе подняло голову и пропаганда преступныхъ и

предательскихъ мыслей стала все болѣе и болѣе усиливаться, захваты-

вая колеблющихся и малодушныхъ.
Я заканчиваю на этомъ описаніе жизненнаго пути Распутина,

пройденнаго имъ въ исторіи русскаго государства. Ручаясь за точ-

ность приведенныхъ мною фактовъ, я вижу, какъ они складываются въ

опредѣленную и безформенную картину того громаднаго вліянія, ко-

торое имѣлъ Распутинъ черезъ Императрицу Александру Феодо-

ровну на ходъ государственныхъ дѣлъ. Сомнѣніямъ въ этомъ случаѣ

нѣтъ мѣста, но при близкомъ наблюденіи всѣхъ указанныхъ мною яв-

леній, меня всегда поражала планомѣрность дѣйствій распутинскаго

кружка. Какъ будто онъ велъ дѣло къ заранѣе обдуманной и твердо

намѣченной цѣли.
Я далекъ отъ мысли утверждать, что Распутинъ являлся вдохно-

вителемъ и руководителемъ гибельной работы своего кружка. Умный

и пронырливый по природѣ, онъ же былъ только безграмотный не-

образованный мужикъ съ узкимъ горизонтомъ жизненнымъ и, конечно,

безъ всякаго горизонта политическаго, — болыпая міровая политика

была просто недоступна его узкому пониманію. Руководить поэтому

мыслями императорской четы въ политическомъ отношеніи Распутинъ

не былъ бы въ состояніи. Если бы онъ одинъ былъ приближеннымъ

къ царскому дому, то, конечно, дѣло ограничилось бы подарками,

подачкамй, можетъ быть нѣкоторыми протекціями извѣстному числу

просителей и только. Съ другой стороны, слѣдуетъ совершенно и разъ

навсегда откинуть недобрую мысль объ «измѣнѣ» Императрицы Алек*

сандры Феодоровны. Комиссія временнаго правительства подъ пред-

сѣдательсгвомъ Муравьева съ участіемъ представителя отъ совѣта

р. и с. депутатовъ, занимавшаяся этимъ вопросомъ спеціально по до-

ісументальнымъ даннымъ, совершенно отвергла это обвиненіе. Быть

можетъ, Императрица Александра Феодоровна полагала, что сепарат-

ный миръ съ Германіей былъ болѣе выгоденъ для Россіи, чѣмъ даль-
154

нѣйшее участіе въ союзѣ съ Антантой, но фактически это установлено

не было. Тѣмъ менѣе можно говорить объ «измѣнѣ» русскому дѣлу

Императора Николая II: онъ погибъ мученической смертью, именно

въ силу вѣрности данному слову.
А между тѣмъ совершенно ясно, что вся внутренняя политика, ко-

торой неуклонно держалось императорское правительство съ начала

войны, неизбѣжно и методично вела къ революціи, къ смутѣ въ умахъ

гражданъ, къ полной государственно-хозяйственной разрухѣ.
Довольно припомнить министерскую чехарду. Съ осени 1915 года

по осень 1916 года было пять министровъ внутренннхъ дѣлъ: князя

Щербатова смѣнилъ А. Н. Хвостовъ, его смѣнилъ Макаровъ, Мака-

рова Хвостовъ старшій и послѣдняго Протопоповъ. На долю каж-

даго изъ этихъ министровъ пришлось около двухъ съ половиной мѣ-

сяцевъ управленія. Можно ли говорить при такомъ положеніи о серь-

езной внутренней политикѣ. За это же время было три военныхъ ми-

нистра: Поливановъ, Шуваевъ и Бѣляевъ. Министровъ земледѣлія

смѣнилось четыре: Кривошеинъ, Наумовъ, графъ А. Бобринскій и Рит-

тихъ. Правильиая работа главныхъ отраслей государственнаго хозяй-

ства, связаннаго съ войной, неуклонно потрясалась постоянными пе-

ремѣнами. Очевидно никакого толка произойти отъ этого не могло;

получался сумбуръ, противорѣчивое распоряженіе, общая растерян-

ность, не было твердой воли, упорства, рѣшимости и одной опредѣ-

ленной линіи къ побѣдѣ.
Народъ это наблюдалъ, видѣлъ и переживалъ, народная совѣсть

смущалась и въ мысляхъ простыхъ людей зарождалось такое логиче-

ское построеніе идетъ война, нашего брата, солдата, не жалѣюгь,

убиваютъ насъ тысячагми, а кругомъ во всемъ безпорядокъ, благо-

даря неумѣнію и нерадѣнію министровъ и генераловъ, которые надъ

нами распоряжаются и которыхъ ставитъ Царь.
Все то, что творилось во время войны, не было только бюрокра-

тическимъ легкомысліемъ, самодурствомъ, безграничной властью, не

было только неумѣніемъ справиться съ громадными трудностями

войны, это было еще и обдуманная и упорно проводимая система раз-

рушенія нашего тыла и для тѣхъ, кто сознательно работалъ въ тылу,

Распутинъ былъ очень подходящимъ оружіемъ.
Вотъ почему я утверждаю, что тяжкій грѣхъ передъ родиной ле-

житъ на всѣхъ тѣхъ, кто могъ и обязанъ былъ бороться съ этимъ

уродливымъ явленіемъ, но не только не боролся, но еще и пользовался

имъ во вредъ Россіи.
Интересно, что охранники, которые дежурили около квартиры

Распутина и которыхъ онъ въ роковую ночь отпустилъ передъ тѣмъ,

какъ за нимъ пріѣхалъ автомобиль отъ Юсупова, — на утро явились

и, не подозрѣвая объ убійствѣ, заняли свои посты. Слухи объ убій-

ствѣ Распутина ходили еще задолго до того, какъ это совершилось,

а послѣ убійства полиція бросилась по всѣмъ направленіямъ. Запо-

дозрила даже моихъ сыновей и подъ видомъ грабежа у меня на квар-

тирѣ произвели обыскъ. Какіе то люди выломали замокъ въ парад-
155

ной двери, перерыли комоды и ящики, ничего изъ одежды не унесли,

зато разбросали на квартирѣ всѣ бумаги.
Надѣялись, что убійство даромъ не пройдетъ, что въ Царскомъ

Селѣ наконецъ опомнятся, послушаютъ предостереженій или просто

испугаются. Вышло совсѣмъ наоборотъ. Какъ бы на зло стали вы-

двигать тѣхъ, кто былъ сторонникомъ Распутина. Протопоповъ былъ

утвержденъ въ должности министра внутреннихъ дѣлъ, чѣмъ подчер-

кивалось одобреніе его полйтики. Треповъ подалъ въ отставку, то

же сдѣлали — графъ Игнатьевъ, Макаровъ и товарищъ министра

внутреннихъ дѣлъ князь Волконскій. Треповъ былъ замѣщенъ ста-

рымъ княземъ Н. Д. Голицынымъ, который былъ помощникомъ Ца-

рицы въ комитетѣ военноплѣнныхъ. Отставка Игнатьева и Волкон-

скаго временно не была принята, а черезъ нѣсколько дней они прочли

въ газетахъ, что оба уволены. Въ Думѣ узнали о странной роли, к6<

торую играетъ въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ не имѣвшій оффи-

ціальнаго положенія генералъ Курловъ, котораго считали организато

ромъ убійства СтоЛыпина. Въ отсутствіи Протопопова, который ді

лами почти не занимался и все ѣздилъ въ Царское, Курловъ подпн-

сывалъ бумаги «за министра внутреннихъ дѣлъ». Между тѣмъ указа

правительствующаго Сената о его назначеніи не было и высшія пра-

вительственныя учрежденія отказывались принимать такія бумаги.

Курловъ былъ назначенъ какъ бы тайкомъ безъ опубликованія черезъ

Сенатъ. До чего дошло правительство... Разоблаченія въ Думѣ не по-

могли и Курловъ продолжалъ оставаться на своемъ посту.
Къ 1 января произошли соотвѣтствующія перемѣны и въ Г. Со-

вѣтѣ. Былъ отстраненъ отъ предсѣдательствованія Куломзинъ и за-

мѣненъ Щегловитовымъ и назначенъ рядъ крайнихъ черносотенцевъ

въ члены Совѣта. И все-таки направленіе верхней Палаты измѣнить не

удалось. Недаиніе сторонники правительства во что бы то ни стало -

опредѣленно высказывались противъ Протопопова, а когда прошелъ

слухъ, что среди назначенныхъ будетъ и Штюрмеръ, правые объя-

вили, что не примутъ его въ составъ своей группы. Они избралн

предсѣдателемъ группы Трепова, какъ бы подчеркнувъ, что одоб-

ряютъ его отрицательное отношеніе къ Протопопову и раздѣляюгь

мотивы его ухода изъ правительства.
Вся политика правительства за это время носила характеръ неу-

мѣлыхъ репрессій, соединенныхъ съ бездѣйствіемъ власти. Послѣ

роспуска Думы на рождественскіе каникулы стали ходить слухи, что

Дума не будетъ созвана въ назначенный срокъ 9 января. Въ ре-

скриптѣ на имя князя Голицына при его назначеніи было упомянуто

«о благожелательномъ отношеніи къ законодательнымъ Палатамъ и о

необходимости совмѣстной съ ними работы». Но это нисколько не

помѣшало Протопопову за спиной у Голицына добиться отсрочки

Думы и возобновленіе ея занятій было передвинуто на 14 февраля.

Вообще, Протопоповъ не только продолжалъ играть въ Царскомъ

роль, но и повидимому замѣнилъ Распутина. Разсказывали, что онъ

занимается спиритизмомъ и вызываетъ духъ Распутина. Считаю не

безынтереснымъ упомянуть, что мнѣ разсказывалъ графъ Д. М

Граббе. Его пригласилъ къ завтраку извѣстный князь Андронниковъ,
156

обдѣлывавшій дѣла черезъ Распутина. Войдя въ столовую, Граббе

былъ пораженъ, увидѣвъ въ сосѣдней комнатѣ Распутина. Недалеко

отъ стола стоялъ человѣкъ, похожій какъ двѣ капли на Распутина: бо-

рода, волосы, костюмъ — все было подъ Распутина. Андронниковъ

пытливо посмотрѣлъ на своего гостя. Граббе сдѣлалъ видъ, что онъ

вовсе не пораженъ. Человѣкъ постоялъ, постоялъ, вышелъ изъ ком-

наты и больше не появлялся.
XVI
Рапалъ тыла. Генералъ Крьшовъ настаиваеть на переворотѣ. Завтракъ у В. К. Маріи

Павловны. Виаитъ В. К. Миханла Александровнча. Аудіенція 7 января.
Съ продовольствіемъ стало совсѣмъ плохо. Города голодали,

въ деревняхъ сидѣли безъ сапогъ и при этомъ всѣ чувствовали, что

въ Россіи всего вдоволь, но что нельзя ничего достать изъ за пол-

наго развала въ тылу. Москва и Петроградъ сидѣли безъ мяса, а въ

это время въ газетахъ писали, что въ Сибири на станціяхъ лежатъ

битыя туши и что весь этотъ запасъ въ полмилліона пудовъ сгніетъ

при первой же оттепели. Всѣ попытки земскихъ организацій и от-

дѣльныхъ лицъ разбивались о преступное равнодушіе или полное не-

умѣніе что нибудь сдѣлать со стороны властей. Каждый министръ и

каждый началыіикъ сваливалъ на кого нибудь другого и виновныхъ

никогда нельзя было найти. Ничего, кромѣ временной остановки

пассажирскаго движенія, для улучшенія продовольствія правитель-

ство не могло придумать. Но и тутъ получился скандалъ. 'Во время

одной изъ такихъ остановокъ паровозы оказались испорченными: изъ

нихъ забыли выпустить воду, ударили морозы, трубы полопались и

вмѣсто улучшенія только ухудшили движеніе. На попытки земскихъ

и торговыхъ организацій устроить съѣзды для обсужденія продо-

вольственныхъ вопросовъ, правительство отвѣчало отказомъ и

съѣзды не разрѣшались. Пріѣзжавшій съ мѣстъ завѣдывавшіе продо-

вольствіемъ, толкавшіеся безъ результата изъ министерства въ мини-

стерство, принесли свое горе къ предсѣдателю Думы, который въ от-

сутствіе Думы изображалъ своей персоной народное представитель-

ство. Многія распоряженія правительства наводили на странное и

грустное размышленіе: казалось, что будто бы власть сознательно ра-

ботаетъ во вредъ Россіи и на пользу Германіи. А при ближайшемъ

знакомствѣ съ источниками подобныхъ распоряженій приходилось

убѣждаться, что во всѣхъ такихъ случаяхъ невидимыя нити вели къ

Протопопову и черезъ него къ Императрицѣ.
Въ началѣ января пріѣхалъ съ фронта генералъ Крымовъ и про-

силъ дать ему возможность неоффиціальнымъ образомъ освѣтить

членамъ Думы катастрофическое положеніе арміи и ея настроенія.

У меня собрались многіе изъ депутатовъ, членовъ Г. Совѣта и чле-

новъ Особаго Совѣщанія. Съ волненіемъ слушали докладъ боевого

генерала. Грустной и жуткой была его исповѣдь. Крымовъ говорилъ,

что пока не прояснится и не очистится политическій горизонтъ, пока

правительство не приметъ другого курса, пока не будетъ другого
157

правительства, которому бы тамъ, въ арміи повѣрили, — не можеть

быть надеждъ на побѣду. Войнѣ опредѣленно мѣшаютъ въ тылу и

временные успѣхи сводятся къ нулю. Закончилъ Крымовъ приблизи-

тельно такими словами:
«Настроеніе въ арміи такое, что всѣ съ радостью будутъ привѣт-

ствовать извѣстіе о переворотѣ. Переворотъ неизбѣженъ и на фронтѣ

это чувствуютъ. Если вы рѣшитесь на эту крайнюю мѣру, то мы

васъ поддержимъ. Очевидно другихъ средствъ нѣтъ. Все было испро-

бовано какъ вами, такъ и многими другими, но вредное вліяніе жены

сильнѣе честныхъ словъ, сказанныхъ Царю. Времени терять нельзяі,
Крымовъ замолкъ и нѣсколько секундъ всѣ сидѣли смущенные

и удрученные. Первымъ прервалъ молчаніе Шингаревъ:
—	Генералъ правъ — переворотъ необходимъ... Но кто на него

рѣшится?
Шидловскій съ озлобленіемъ сказалъ:
—	Щадить и жалѣть Его нечего, когда онъ губитъ Россію.
Многіе изъ членовъ Думы соглашались съ Шингаревымъ и Шид-
ловскимъ; поднялись шумные споры. Тутъ же были приведены слова

Брусилова: «Если придется выбирать между Царемъ и Россіей — я

пойду за Россіей».
Самымъ неумолимымъ и рѣзкимъ былъ Терещенко, глубоко меня

взволновавшій. Я его оборвалъ и сказалъ:
—	Вы не учитываете, что будетъ послѣ отреченія Царя... Я ни-

когда не пойду на переворотъ. Я присягалъ... Прошу васъ въ моемъ

домѣ объ этомъ не говорить. Если армія можетъ добиться отреченія
—	пусть она это дѣлаетъ черезъ своихъ начальниковъ, а я до по-

слѣдней минуты буду дѣйствовать убѣжденіями, но не насиліемъ...
Много и долго еще говорили у меня въ этотъ вечеръ. Чувствова-

лась приближающаяся гроза и жутко было за будущее: казалось, ка-

кой то страшный рокъ влечетъ страну въ неминуемую пропасть.
Приблизительно въ это время довольно странное свиданіе прои-

зошло у меня съ великой княгиней Маріей Павловной.
Какъ то поздно вечеромъ приблизительно около часу ночи вели-

кая княгиня вызвала меня по телефону:
—	Михаилъ Владиміровичъ, не можете ли вы сейчасъ пріѣхать ко

мнѣ?
—	Ваше высочество, я, право, затрудняюсь: будетъ ли это удобно

въ такой поздній часъ... Я, признаться, собираюсь идти спать.
—	Мнѣ очень нужно васъ видѣть по важному дѣлу. Я сейчась

пришлю за вами автомобиль... Я очень прошу васъ пріѣхать...
Такая настойчивость меня озадачила и я просилъ разрѣшенія от-

вѣтить черезъ четверть часа. Слишкомъ подозрительной могла пока-

заться поѣздка предсѣдателя Думы къ великой княгинѣ въ часъ ночи:

это было похоже на заговоръ. Ровно черезъ четверть часа опять зво-

нокъ и голосъ Маріи Павловны:
—	Ну что же, вы пріѣдете?
—	Нѣтъ, ваше высочество, я къ вамъ пріѣхать сегодня не могу.
158

—	Ну тогда пріѣзжайте завтра къ завтраку.
—	Слушаю-съ, благодарю васъ... Завтра пріѣду.
На другой день на завтракѣ у великой княгини я засталъ ее вмѣ-

стѣ съ ея сыновьями, какъ будто бы они собрались для семейнаго со-

вѣта. Они были чрезвычайно любезны и о «важномъ дѣлѣ» не было

произнесено ни слова. Наконецъ, когда всѣ перешли въ кабинетъ и

разговоръ все еще шелъ въ шутливомъ тонѣ о томъ, о семъ, Кириллъ

Владиміровичъ обратился къ матери и сказалъ: «Что же вы не гово-

рите?»
Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннемъ по-

ложеніи, о бездарности правительства, о Протопоповѣ и объ Импе-

ратрицѣ. При упоминаніи ея имени она стала болѣе волноваться, на-

ходила вреднымъ ея вліяніе и вмѣшательство во всѣ дѣла, говорила,

что она губитъ страну, что благодаря ей создается угроза Царю и всей

царской фамиліи, что тацое положеніе дольше терпѣть невозможно,

что надо измѣнить, устранить, уничтожить...
Желая уяснить себѣ болѣе точно, что она хочетъ сказать, я спро-

силъ:
—	То есть, какъ устранить?
г- Да я не знаю... Надо что нибудь предпринять, придумать...

Вы сами понимаете... Дума должна что нибудь сдѣлать... Надо ее

уничтожить...
—	Кого?
—	Императрицу.
—	Ваше высочество, — сказалъ я( — позвольте мнѣ считать этотъ

нашъ разговоръ какъ бы не бывшимъ, потому что если вы обращае-

тесь ко мнѣ какъ къ предсѣдателю Думы, то я по долгу присяги дол-

женъ сейчасъ же явиться къ Государю Императору и доложить ему,

что великая княгиня Марія Павловна заявила мнѣ, что надо уничто-

жить Императрицу.
Мысль о принудительномъ отреченіи Царя упорно проводилась въ

Тіетроградѣ въ концѣ 1916 и началѣ 1917 года. Ко мнѣ неоднократно и

съ разныхъ сторонъ обращались представители высшаго общества

съ заявленіемъ, что Дума и ея Предсѣдатель обязаны взять на себя

эту отвѣтственность передъ страной и спасти армію и Россію. Послѣ

убійства Распутина разговоры объ этомъ стали еще болѣе настойчи-

выми. Многіе при этомъ были- совершенно искренно убѣждены, что

я подготовляю переворотъ и что мнѣ въ этомъ помогаютъ многіе

изъ гвардейскихъ офицеровъ и англійскій посолъ Бьюкененъ. Меня

это приводило въ негодованіе и, когда люди проговаривались, начи-

нали на что-то намекатъ или открыто говорить о переворотѣ, я отвѣ-

чалъ имъ всегда одно и то же:
«Я ни на какую авантюру не пойду, какъ по убѣжденію, такъ и въ

силу невозможности впутывать Думу въ неизбѣжную смуту. Двор-

цовые перевороты не дѣло законодательныхъ палатъ, а поднимать на-

родъ противъ Царя — у меня нѣтъ ни охоты, ни возможности».
Всѣ негодовали, всѣ жаловали^ь, всѣ возмущались и въ свѣтскихъ

гостиныхъ и въ политическихъ собраніяхъ и даже ири бѣглыхъ
6—178
159

встрѣчахъ въ магазинахъ, въ театрахъ и трамваяхъ, но дальше разго*

воровъ ннкто не шелъ. Между тѣмъ, если бы всѣ объединились и

если бы духовенство, ученые, промышленники, представители высшаго

общества объединились и заявили бы Царю просьбу или даже обра-

тились бы съ требованіемъ прнслушаться къ желаніямъ народа — мо-

жетъ быть и удалось бы чего нибудь достигнуть. Вмѣсто этого одна

низкопоклоничали, другіе охраняли свое положеніе, держалнсь за

свои мѣста, охраняли свое благополучіе, третьи молчали, ограничива-

ясь сплетнями и воркотней и грознли за спиной переворотомъ...
Изъ среды Царской семьи, какъ ни странно, къ Предсѣдателю

Думы тоже обращались за помощью, требуя, чтобы предсѣдатель

Думы шелъ, доказывалъ и убѣждалъ,
Близкіе Государю тоже понимали, какая надвигается опасность,

но и эти близкіе, даже братъ Государя, были и нерѣшительны и тоже

безсильны.
8 января ко мнѣ на квартиру неожиданно пріѣхалъ великій князь

Михаилъ Александровичъ.
—	Мнѣ хотѣлось съ вами поговорить о томъ, что происходитъ и

посовѣтоваться, какъ поступить... Мы отлично понимаемъ положе-

ніе, — сказалъ великій князь.
—	Да, ваше высочество, положеніе настолько серьезное, что те-

рять нельзя ни минуты и спасать Россію надо немедленно.
—	Вы думаете, что будетъ революція?
—	Пока война, народъ сознаетъ, что смута — это гибель арміи,

но опасность въ другомъ. Правительство и Императрица Александра

Феодоровна ведутъ Россію къ сепаратному миру и къ позору, отдаютъ

насъ въ руки Германіи. Этого нація не снесетъ и, если бы это под*

твердилось, а довольно того, что объ этомъ ходятъ слухи — чтобы

наступила самая ужасная революція, которая сметегь престолъ, ди-

настію, всѣхъ васъ и насъ. Спасти положеніе и Россію еще есть время

и даже теперь царствованіе вашего брата можетъ достичь еще небьь

валой высоты и славы въ исторіи, но для этого надо измѣнить все

направленіе правительства. Надо назначить министровъ, которымъ

вѣритъ страна, которые бы не оскорбляли народныя чувства. Къ со-

жалѣнію, я долженъ вамъ сказать, что это достижимо только при

условіи удаленія Царицы. Она вредно вліяетъ на всѣ назначенія, даже

въ арміи. Ее и Царя окружаютъ темныя, негодныя и бездарныя лица.

Александру Феодоровну яростно ненавидятъ, всюду и во всѣхъ кру-

гахъ требуютъ ея удаленія. Пока она у власти — мы будемъ идти

къ гибели.
—	Представьте, — сказалъ Михаилъ Александровичъ, — то же

самое говорилъ моему брату Бьюкененъ. Вся семья сознаетъ, на-

сколько вредна Александра Феодоровна. Брата и ее окружаютъ только

измѣнники. Всѣ порядочные люди ушли... Но какъ быть въ этомъ

случаѣ?
—	Вы, ваше высочество, какъ единственный братъ Царя, должны

сказать ему всю правду, должны указать на вредное вмѣшательство
160

Александры Феодоровны, которую въ народѣ считаютъ германофил-

кой, для которой чужды интересы Россіи.
—	Вы считаете, что необходимо отвѣтственное министерство?
—	Всѣ просятъ только твердой власти и ни въ одной резолюціи

не упоминается объ отвѣтственномъ министерствѣ. Хотятъ имѣть

во главѣ министерства лицо, облеченное довѣріемъ страны. Такое

лицо составитъ кабинетъ, который будетъ отвѣтственъ передъ Ца-

ремъ.
—	Такимъ лицомъ могли бы быть только вы, Михаилъ Владимі-

ровичъ, вамъ всѣ довѣряютъ.
—	Если бы явилась необходимость во мнѣ, — я готовъ отдать всѣ

свои силы родинѣ, но опять таки при одномъ условіи: устраненіи Им-

ператрицы отъ всякаго вмѣшательства въ дѣла. Она должна уда-

литься, такъ какъ борьба съ ней при несчастномъ безволіи Царя со-

вершенно безплодна. Я еще 23 декабря послалъ рапортъ о пріемѣ и

до сихъ поръ не имѣю отвѣта. Благодаря вліянію Царицы и Прото-

попова, Царь не желаетъ моего доклада и есть основаніе предпола-

гать, что Дума будетъ распущена и будутъ назначены новые выборы.

У меня есть свѣдѣнія, что подъ вліяніемъ разрухи тыла начинаются

волненія и въ арміи. Армія теряетъ спокойствіе... Если вся пролитая

кровь, всѣ страданія и потери окажутся напрасными, — возмездіе бу-

детъ ужаснымъ.
—	Вы, Михаилъ Владиміровичъ, непремѣнно должны видѣть Го-

сударя и еще разъ сказать ему всю правду.
—	Я очень прошу васъ убѣдить вашего державнаго брата принять

меня непремѣнно до Думы. Ради Бога, ваше высочество, повліяйте,

чтобы Дума была созвана и чтобы Александра Феодоровна съ прис-

ными была удалена.
Бесѣда эта длилась болѣе часу. Великій князь со всѣмъ согла-

шался и обѣщалъ помочь.
Не только в к. Михаилъ Александровичъ понималъ угрожающее

положеніе, сознавали это и другіе члены Царской семьи. Еще раньше

в. к. Николай Михайловичъ говорилъ мнѣ: «Они, Богъ знаетъ, что

дѣлаютъ своей неумѣлой* политикой. Они хотятъ все русское обще-

ство довести. до изступленія».
Я рѣшилъ еще разъ • отправить рапортъ Царю съ просьбой о

пріемѣ. 5 января я писалъ:
«Пріемлю смѣлость испросить разрѣшенія явиться къ Вашему Им-

ператорскому Величеству. Въ этотъ страшный часъ, который пережи-

ваетъ. родина, я считаю своимъ вѣрноподданнѣйшимъ долгомъ какъ

предсѣдатель Думы доложить вамъ во всей полнотѣ объ угрожающей

россійскому государству опасности. Усердно прошу васъ, Государь,

повелѣть мнѣ явиться и выслушать меня».
На другой день былъ полученъ отвѣтъ, а 7 января я былъ принятъ

Царемъ.
Не задолго передъ тѣмъ, 1 января, какъ всегда во дворцѣ былъ

пріемъ. Я зналъ, что увижу тамъ ПрОтопопова, и рѣшилъ не пода-

вать ему руки. Войдя, я просилъ церемоніймейстеровъ барОна Корфа
6*
16)

и Толстого предупредить Протопопова, чтобы онъ ко мнѣ не под-

ходилъ. Не передали ли они ему или Протопоповъ не обратилъ на

это вниманія, но я замѣтилъ, что онъ слѣдитъ за мною глазами а

повидимому хочетъ подойти. Чтобы избѣжать инцидента, я пере-

шелъ на другое мѣсто и сталъ спиной къ той группѣ, въ которой былъ

Протопоповъ. Тѣмъ не менѣе Протопоповъ пошелъ на проломі,

приблизился вплотную и съ радостнымъ привѣтствіемъ протянулі

руку. Я ему отвѣтилъ:
—	Нигдѣ и никогда.
Смущенный Протопоповъ, не зная, какъ выйти изъ положенія,

дружески взялъ меня за локоть и сказалъ:
—	Родной мой, вѣдь мы можемъ столковаться.
Онъ мнѣ былъ противенъ.
—	Оставьте меня, вы мнѣ гадки, — сказалъ я.
Это происшествіе, хотя и не во всѣхъ подробностяхъ, появилось

въ газетахъ: писали также, что Протопоповъ намѣренъ вызвать меня

на дуэль, но никакого вызова не послѣдовало.
На докладѣ у Государя я прежде всего принесъ свои извиненія,

что позволилъ себѣ во дворцѣ такъ поступить съ гостемъ Государя.

На это Царь сказалъ:
—	Да, это было не хорошо — во дворцѣ...
Я замѣтилъ, что Протопоповъ, вѣроятно, не очень оскорбился,

такъ какъ не прислалъ вызова.
—	Какъ, онъ не прислалъ вызова? — удивился Царь.
—	Нѣтъ, ваше величество.,. Такъ какъ Протопоповъ не умѣетъ

защищать своей чести, то въ слѣдующій разъ я его побью палкой.
Государь засмѣялся.
Я перешелъ къ докладу.
—	Изъ моего второго рапорта вы, ваше величество, могли усмот-

рѣть, что я считаю положеніе въ государствѣ болѣе опаснымъ и кри-

тическимъ, чѣмъ когда либо. Настроеніе во всей странѣ такое, что

можно ожидать самыхъ серьезныхъ потрясеній. Партій уже нѣтъ и

вся Россія въ одинъ голосъ требуетъ перемѣны правительства и на-

значеній отвѣтственнаго премьера, облеченнаго довѣріемъ народа,

Надо при взаимномъ довѣріи съ Палатами и общественными учрежде-

ніями наладить работу для побѣды надъ врагомъ и для устройства

тыла. Къ нашему позору въ дни войны у насъ во всемъ разруха.

Правительства нѣтъ, системы нѣтъ, согласованности между тыломъ и

фронтомъ до сихъ поръ тоже нѣтъ. Куда ни посмотришь — злоупот-

ребленія и непорядки. Постоянная -смѣна министровъ вызываетъ

сперва растерянность, а потомъ равнодушіе у всѣхъ служащихъ

сверху до низу. Въ народѣ сознаюТъ, что вы удалили изъ правитель-

ства всѣхъ лицъ, пользовавшихся довѣріемъ Думы и общественныхъ

круговъ и замѣнили ихъ недостойными и неспособными. Вспомните,

ваше величество, Поливанова, Сазонова, графа Игнатьева, Самарина,

Щербатова, Наумова, — всѣхъ тѣхъ, кто былъ преданными слугами

вашими и Россіи и кто отстраненъ безъ всякой причины и вины...
162

Вспомните такихъ старыхъ государственныхъ дѣятелей, какъ Голу-

бевъ и Куломзинъ. Ихъ смѣнили только потому, что они Не закры-

вали рта честнымъ голосамъ въ Г. Совѣтѣ. Точно умышленно все

дѣлается во вредъ Россіи и на пользу ея враговъ. Поневолѣ порож-

даются чудовиіцные слухи о существованіи измѣны и шпіонства за

спиной арміи. Вокругъ васъ, Государь, не осталось ни одного надеж-

наго и честнаго человѣка: всѣ лучшіе удалены или ушли, а остались

только тѣ, которые пользуются дурной славой. Ни для кого не сек-

ретъ, что Императрица помимо васъ отдаетъ распоряженія по управ-

ленію государствомъ, министры ѣздятъ къ ней съ докладомъ и что

по ея желанію неугодные быстро летятъ со своихъ мѣстъ и замѣня-

ются людьми, совершенно неподготовленными. Въ странѣ растетъ

негодованіе на Императрицу и ненависть къ ней... Ее считаютъ сто-

ронницей Германіи, которую она охраняетъ. Объ этомъ говорятъ

даже среди простого народа...
—	Дайте факты, — сказалъ Государь, — нѣтъ фактовъ, подтвер-

ждающихъ ваши слова.
—	Фактовъ нѣтъ, но все направленіе политики, которой такъ или

иначе руководитъ ея величество, ведетъ къ тому, что въ народныхъ

умахъ складывается такое убѣжденіе. Для спасенія вашей семьи вамъ

надо, ваше величество, найти способъ отстранить Императрицу отъ

вліянія на полигическія дѣла. Сердце русскихъ людей терзается отъ

предчувствія грозныхъ событій, народъ отворачивается отъ своего

Царя, потому что послѣ столькихъ жертвъ и страданій, послѣ всей

пролитой крови народъ виднтъ, что ему готовятся новыя испытанія.
Переходя къ вопросамъ фронта, я напомнилъ, что еще въ пят-

надцатомъ году умолялъ Государя не брать на себя командованіе

арміей и что сейчасъ послѣ новыхъ неудачъ на румынскомъ фронтѣ

всю отвѣтственность возлагаютъ на Государя.
—	Не заставляйте, ваше величество, — сказалъ я, — чтобы на-

родъ выбиралъ между вами и благомъ родины. До сихъ поръ поня-

тіе Царь и Родина — были неразрывны, а въ послѣднее время ихъ

начинаютъ раздѣлять...
Государь сжалъ обѣими руками голову, потомъ скіазалъ:
—	Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше

и двадцать два года ошибался...
Минута была очень трудная. Преодолѣвъ себя, я отвѣтилъ:
—	Да, ваше величество, двадцать два года вы стояли на непра-

вильномъ пути.
Несмотря на эъи откровенныя слова, которыя не могли быть прі-

ятными, Государь простился ласково и не выказалъ ни гнѣва, ни

даже неудовольствія.
Мнѣ невольно вспоминается одна изъ аудіенцій, во время кото-

рой больше, чѣмъ когда либо, можно было понять Императора Нико-

лая II. Ошибаются тѣ, которые называютъ его лживымъ и черствымь

человѣкомъ. Онъ было только слабый волей, легко подпадавшій подъ

чужое сильное вліяніе.
163

Послѣ одного изъ докладовъ, помню, Государь имѣлъ особенно

утомленный видъ.
—	Я утомилъ васъ, ваше величество?
—	Да, я не высплася сегодня — ходилъ на глухарей... Хорошо п

лѣсу было...
Государь подошелъ къ окну (была ранняя весна). Онъ стоялъ мол-

ча и глядѣлъ въ окно. Я тоже стоялъ въ почтительномъ отдаленіи,

Потомъ Госудаоь повернулся ко мнѣ:
—	Почему это такъ, Михаилъ Владиміровичъ. Былъ я въ лѣ^

сегодня... Тихо тамъ и все забываешь, всѣ эти дрязги, суету людскую...

Такъ хорошо было на душѣ... Тамъ ближе къ природѣ, ближе къ Богу.,,
Кто такъ чувствуетъ, не могъ быть лживымъ и черствымъ.
Незадолго до доклада, 3 января, я вызвалъ изъ Москвы Самарина,

избраннаго предсѣдателемъ совѣтъ объединеннаго дворянства. Нуж-

но сказать, что тогда упорно ходили слухи, что я буду арестовані

и высланъ изъ Петрограда. Мнѣ это подтвердилъ и одинъ изъ чле-

новъ правительства. Я счелъ нужнымъ освѣдомить объ этомъ тѣхъ

изъ своихъ единомышленниковъ, которые могли взять на себя въ мое

отсутствіе борьбу за интересы и достоинство Россіи, и могли бы защи-

тить народное представительство отъ незаслуженныхъ оскорбленій.

Самаринъ пріѣхалъ ко мнѣ съ двумя членами совѣта объединеннаго

дворянства — Карповымъ и княземъ Куракинымъ. Самаринъ также

испросилъ аудіенцію и рѣшилъ доложить Государю о резолюціи съѣз-

да объединеннаго дворянства, подробно объяснить ея истинный

смыслъ и въ волненіи говорилъ, что онъ чувствуетъ, что долгъ его от-

кровенно все высказать Царю. Наканунѣ своего доклада онъ весь ве-

черъ просидѣлъ у меня и его до послѣдней минуты не оставляла вѣра

въ торжество справедливости и правды, въ то, что насъ наконецъ

услышатъ.
Послѣ Самарина у меня были князь Львовъ, Челноковъ и Коно-

валовъ. Всѣ они одобряли мои дѣйствія, поддерживая въ томъ, что на-

стало время говорить одну правду, какъ бы она ни была непріятна..
Послѣ этихъ двухъ докладовъ, Самарина и моего, пошли слухи,

что Трепову будетъ предложено составить кабинетъ довѣрія изъ чле-

новъ законодательныхъ Палатъ. Слухи эти проникли и въ газеты, но

скоро они заглохли. Протопоповъ продолжалъ оставаться минист-

ромъ и постояннымъ посѣтителемъ Царскаго Села и все шло попреж-

нему. Стали даже говорить, что Дума будетъ распущена до оконча.

чанія войны, а затѣмъ будутъ назначены новые выборы. Начались да-

же какъ будто приготовленія къ новой избирательной кампаніи. Такъ

какъ на дворянство и духовенство уже не полагались, то пО мысли Про-

топопова рѣшено было привлечь на сторону правительства крестьянъ

и съ этой цѣлью стали разрабатывать законопроектъ о надѣленіи кре*

стьянъ — георгіевскихъ кавалеровъ — зёмлею въ количествѣ до трид-

цати десятинъ, путемъ принудительнаго отчужденія отъ частныхъ вла-

дѣльцевъ.
Въ старомъ Новгородѣ происходило дворянское собраніе. На-
164

строеніе дворянъ вылилось въ резолюціи, въ которой необыкновенно

ярко были выражены боль и страхъ за будущее Россіи. Надѣялнсь,

что непосредственное обращеніе высшаго сословія къ Царю приве-

детъ къ желательнымъ результатамъ. Дворяне единогласно поручи-

ли, чтобы губернскій предводитель Будкевичъ лично передалъ резо-

люцію Государю. Къ сожалѣнію, Государь не нашелъ времени при-

нять Будкевича и резолюція была передана ему черезъ Протопопова.

Въ результаѣ вызвали въ Петроградъ новгородскаго губернато^а

Иславина для объясненія и отстранили его отъ должности.
XVII
Предстители Антанты въ ГІетроградѣ. Поаиція и пулеметы. ПослЪдняя аудіенція.

Арееты рабочикь. Согласіе царя на отвѣтствениое ыинистерство н неожиданный отъѣздъ.
Оборвалось...
Въ концѣ января въ Петроградъ пріѣхали делегаты союзныхъ

державъ для согласованія дѣйствій на фронтахъ въ предстоявшей ве-

сенней кампаніи
На засѣданіяхъ конференціи съ союзниками обнаружилось пол-

нѣйшее невѣжество нашего военнаго министра Бѣляева. По многимъ

вопросамъ и Бѣляевъ, и другіе наши министры оказывались въ чре-

звычайно неловкомъ положеніи передъ союзниками: они не сговори-

лнсь между собой и не были въ курсѣ дѣлъ даже по своимъ вѣдом-

ствамъ. Въ особенности это сказалось при обсужденіи вопроса о за-

казахъ заграницей. Лордъ Мильнеръ долго молча вслушивался въ

рѣчи нашихъ министровъ и затѣмъ спросилъ: «Сколько же вы дѣла-

ете заказовъ?» Ему сообщили. « А сколько вы требуете тоннажа для

ихъ перевозки?» И получивъ снова отвѣтъ, онъ замѣтилъ: «Я вамъ

долженъ сказать, что вы просите тоннажа въ пять разъ меньше, чѣмъ

нужно для перевозки вашихъ заказовъ».
Союзные делегаты выражали сожалѣніе, что въ виду отдаленности

Россіи и оторванности ея отъ общаго командованія на западѣ, они

имѣйтъ о насъ мало свѣдѣній. На это министръ Покровскій предло-

жилъ создать новую должность комиссара, который былъ бы на за-

падѣ представителемъ Россіи и по своему положенію стоялъ бы выше

нашихъ пословъ. Присутствовавшій на конференціи Сазоновъ, только

что наЗначенный посломъ въ Лондонъ, возмутился и между Покров-

скимъ и Сазоновымъ начались пререканія. Иностранцамъ было ясно,

что у насъ нѣтъ ни согласованности, ни системы, ни пониманія серьез-

ности переживаемаго момента. Это ихъ очень возмущало. Хладно-

кровный лордъ Мильнеръ, еле сдерживавшій свои чувства, откиды-

вался на спинку стула и громко вздыхалъ. Каждый разъ при этомъ

стулъ трещалъ и ему подавали другой.
Французы тоже очень нервничали и видно было, что они недо-

вольны нами. Еще въ январѣ 1916 года во время своего пребыванія

въ Петроградѣ члены делегаціи Думергъ и Кастельно ѣздили въ Цар-

ское Село и къ своему изумленію увидѣли тамъ тяжелыя орудія, при-

сланныя для нашаго фронта изъ Франціи.
165

Мнѣ сообщили, что петроградскую полицію обучаютъ стрѣльбі

изъ пулеметовъ Масса пулеметовъ въ Петроградѣ и въ другихъ го

родахъ вмѣсто отправки на фронтъ была передана въ руки полиціи,

Одновременно появилось весьма странное распоряженіе о выдѣ

леніи петроградскаго военнаго округа изъ состава сѣвернаго фронта и

о передачѣ его изъ дѣйствующей арміи въ непосредственное вѣдѣніе

правнтельства съ подчиненіемъ командующему округомъ. Увѣряли,

что это дѣлается не спроста. Упорно говорили о томъ, что Императ-

рица всѣми способами желаетъ добиться заключенія сепаратнаго мира

и что Протопоповъ, являющійся ея помощникомъ въ этомъ дѣлѣ, за-

мышляетъ спровоцировать безпорядки въ столицахъ на почвѣ недО'

статка продовольствія, чтобы затѣмъ эти безпорядки подавить и

имѣть основаніе для переговоровъ о сепаратномъ мирѣ. Слухи эти

были настолько упорны, что вызвали смущеніе не только среди чле-

новъ Думы, но и среди представителей союзныхъ державъ. Члены

Особаго Совѣщанія по оборонѣ рѣшили на первомъ же засѣданіи

поднять вопросъ о французской артиллеріи и пулеметахъ. Они запро-

сили военнаго министра Бѣляева, по какому праву онъ безъ санкціи

Особаго Совѣщанія передалъ такое огромное количество оружія, ко-

торое нужно на фронтѣ, — въ вѣдѣніе министерства внутреннихъ

дѣлъ. Бѣляевъ обѣщалъ дать отвѣтъ на томъ же засѣданіи, но не

далъ, а когда вопросъ былъ снова поднятъ, министръ старался пре-

кратить пренія. Члены Г. Совѣта Стишинскій, Гурко и Карповъ го-

рячо меня поддержали, когда я протестовалЪ, доказывая, что военный

министръ обязанъ дать отвѣтъ Совѣщанію и не можетъ ему зажи-

мать ротъ. Не добившись ничего, члены рѣшили прибѣгнуть кг

крайней мѣрѣ и просить Государя предсѣдательствовать на слѣдую-

щемъ засѣданіи Члены Совѣщанія единогласно вынесли такое рѣ-

шеніе, напомнивъ, что Государь самъ обѣщалъ предсѣдательствовать

въ особо важныхъ случаяхъ. Бѣляевъ, однако, стоялъ на своемъ и

отказался передать постановленіе Совѣщанія Царю, говоря, что это

несвоевременно и что Государя не слѣдуетъ тревожитъ такими не

первостепенными вопросами. Тогда члены Совѣщанія изложили

свою просьбу письменно и я отправилъ ихъ записку вмѣстѣ со своимъ

очереднымъ докладомъ. Никакого отвѣта не послѣдовало.
10 февраля мнѣ была дана высочайшая аудіенція. Я ѣхалъ съ тя-

желымъ чувствомъ. Уклончивость Бѣляева, затягивавшаго отвѣты на

важные вопросы, поставленные Особымъ Совѣщаніемъ, нежеланіе

Царя предсѣдательствовать — все это не предвѣщало ничего хо-

рошаго.
Необычная холодность, съ которой я былъ принятъ, показала,

что я не могъ даже, какъ обыкновенно, въ свободномъ разговорѣ из-

лагать свои доводы, а сталъ читать написанный докладъ. Отношеніе

Государя было не только равнодушное, но даже рѣзкое. Во время

чтенія доклада, который касался плохого продовольствія арміи и го-

родовъ, передачи пулеметовъ полиціи и общаго политическаго поло-

женія, Государь былъ разсѣянъ и наконецъ прервалъ меня:
166

—	Нельзя ли поторопиться, — замѣтилъ онъ рѣзко, — меня ждетъ

великій князь Михаилъ Александровичъ пить чай.
Когда я заговорилъ объ ужасномъ положеніи нашихъ военно-

плѣнныхъ и о докладѣ сестеръ милосердія, ѣздившихъ въ Германію и

Австрію, Государь сказалъ:
—	Это меня вовсе не касается. Для этого имѣется комитетъ подъ

предсѣдательствомъ Императрицы Александры Феодоровны.
По поводу передачи пулеметовъ Царь равнодушно замѣтилъ:
—	Странно, я объ этомъ нйчего не слыхалъ...
А когда я заговорилъ о Протопоповѣ, онъ раздраженно спросилъ:
—	Вѣдь Протопоповъ былъ вашимъ товарищемъ предсѣдателя въ

Думѣ... Почему же теперь онъ вамъ не нравится?
Я отвѣтилъ, что съ тѣхъ поръ какъ Протопоповъ сталъ мини-

стромъ, онъ положительно сошелъ съ ума.
Во время разговора о Протопоповѣ и о внутренней политикѣ

вообще, я вспомнилъ бывшаго министра Маклакова.
—	Я очень сожалѣю объ уходѣ Маклакова, — сказалъ Царь, —

онъ во всякомъ случаѣ не былъ сумасшедшимъ.
—	Ему не съ чего было сходить, Ваше величество, — не могъ

удержаться я отъ отвѣта.
При упоминаніи объ угрожающемъ настроеніи въ странѣ и воз-

можности революціи Царь прервалъ:
—	Мои свѣдѣнія совершенно противоположны, а что касается на-

строенія Думы, то если Дума позволитъ себѣ такія же рѣзкія высту-

пленія, какъ прошлый разъ, то она будегь распущена.
Приходилось кончать докладъ:
—	Я считаю своимъ долгомъ, Государь, высказать вамъ мое лич-

ное предчувствіе и убѣжденіе, что этотъ докладъ мой у васъ по-

слѣдній.
—	Почему? — спросилъ Царь.
—	Потому что Дума будетъ распущена, а направленіе, по кото-

рому идетъ прэвительство, нё предвѣщаетъ ничего добраго... Еще

есть время н возможность все повёрнуть и дать отвѣтственное передъ

палатами правительство. Но этого, повидимому, не будетъ. Вы, ваше

величество, со мной не согласны и все остается по старому. Резуль-

татомъ этого по моему будетъ революція и такая анархія, которую

никто не удержитъ.
Государь ничего не отвѣтилъ и очень сухо простился.
14 фезраля Дума должна была возобновить свои занятія. За нѣ-

сколько дней до этого мнѣ сообщили, что на первое засѣданіе явятся

петроградскіе рабочіе съ какими то требованіями. Одновременно я

узналъ, что какой то господинъ, выдававшій себя за Милюкова, хо-

дитъ по заводамъ и возбуждаетъ рабочихъ къ безпорядкамъ. Мйлю-

ковъ написалъ письмо въ газеты, разоблачая самозванца и предосте-

регая рабочихъ отъ провокаціи. Письмо это было запрещено воен-

ной цензурой и только послѣ моихъ настойчивыхъ требованій коман-
167

дующій петроградскимъ округомъ генералъ Хабаловъ наконецъ по-

нялъ, что надо разрѣшитъ письмо Милюкова и одновременно самъ

опубликовалъ воззваніе къ рабочимъ, призывая ихъ къ спокойствію и

угрожая въ случаѣ безпорядковъ дѣйствовать силою.
Передъ самымъ открытіемъ Думы были арестованы члены рабо-

чей группы, входящей въ составъ военно-промышленнаго комитета.

Это были умѣренные по своимъ взглядамъ люди и казалось непонят-

нымъ, что побудило правительство къ ихъ аресту. Арестованы были

не всѣ: двое остались на свободѣ. Они обратились съ воззваніемъ къ

рабочимъ, призывая ихъ, несмотря ни на что, сохранять спокойствіе.

Это обращеніе, такъ же какъ и письмо Милюкова, не было разрѣшено

къ печати.
Открытіе Думы обошлось совершенно спокойно. Никакихъ ра-

бочихъ не было и только вокругъ по дворамъ было разставлено без-

конечное множество полиціи. Чтобы не подливать еще болыые масла

въ огонь, и не усиливать и безъ того напряженное настроеніе, я огра-

ничился въ своей рѣчи только упоминаніемъ объ арміи и ея безропот-

номъ исполненіи долга. Вмѣсто общеполитическихъ преній засѣданіе

оказалось посвященнымъ продовольственному вопросу, такъ какъ ми-

нинстръ земледѣлія Риттихъ пожелалъ говорить и произнесъ очень

длинную рѣчь. Центръ поддерживалъ Риттиха, кадеты рѣзко на него

нападали. Изъ рѣчи Риттиха было ясно, что въ короткій срокъ ему

немногое удалось сдѣлать и что съ продовольствіемъ у нэсъ полный

хаосъ. Городамъ изъ за неорганизованости подвоза грозитъ голодъ,

въ Сибири залежи мяса, масла и хлѣба, разверстка между губерніями

сдѣлана неправильно, такимъ образомъ, что хлѣбныя губерніи по-

ставляли недостаточно, а губерніи, которымъ самимъ не хватало хлѣ-

ба, — были обложены чрезмѣрно. Крестьяне, напуганные разными

разверстками, переписками и слухами о реквизиціяхъ стали тщательно

прятать хлѣбъ, закапывали его или спѣшили продать скупщикамъ.
Настроеніе въ Думѣ было вялое, даже Пуришкевичъ и тотъ про-

изнесъ тусклую рѣчь. Чувствовалось безсиліе Думы, утомленность въ

безполезной борьбѣ и какая то обреченность на роль чуть ли не пас-

сивнаго зрителя. И, все-таки, Дума оставалась на своей прежней по-

зиціи и не шла на открытый разрывъ съ правительствомъ. У нея было

одно оружіе — слово и Милюковъ это подчеркнулъ, сказавъ, что Дума:

«будетъ дѣйствовать словомъ и только словомъ».
Дума уже засѣдала около недѣли.
Стороной я узналъ, что Государь созывалъ нѣкоторыхъ минист-

ровъ во главѣ съ Голицынынмъ и пожелалъ обсудить вопросъ объ от-

вѣтственномъ министерствѣ. Совѣщаніе это закончилось рѣшеніемъ

Государя явиться на слѣдующій день въ Думу и объявить о своей волѣ
—	о дарованіи отвѣтственнаго министерства. Князь Голицынъ былъ

очень доволенъ и радостный вернулся домой. Вечеромъ его вновь

потребовали во дворецъ и Царь сообщилъ ему, что онъ уѣзжаетъ въ

Ставку.
—	Какъ же, ваше величество, — изумился Голицынъ, — отвѣт-

ственное министерство?... Вѣдь вы хотѣли завтра быть въ Думѣ.
168

-	Да... Но я измѣнилъ свое рѣшеніе... Я сегодня же вечеромъ

іду въ Ставку.
Голицынъ объяснилъ себѣ такой неожиданный отъѣздъ въ Став-

ку желаніемъ Государя избѣжать новыхъ докладовъ, совѣщаній и
разговоровъ.
Царь уѣхалъ.
Дума продолжала обсуждать продовольственный вопросъ, Внѣш-

не все казалось спокойнымъ... Но вдругъ, что-то оборвалось и госу-

дарственная машина сошла съ рельсъ.
Совершилось то, о чемъ предупреждали, грозное и гибельное,

чему во дворцѣ не хотѣли вѣрить...

Изъ воспоминаній
проф. Н. Н. Алексѣева
Лѣтомъ 1918 года у мѳня созрѣло убѣжденіѳ въ необходимости покинуть &

вѣтскую Россію. Я нѳ принадлѳжалъ къ числу людѳй, полагавшихъ, что руссй

большѳвизмъ ѳсть случайный и кратковрѳмѳнный эпизодъ русской исторіи. Это

сознаніѳ длитсльности большѳвистскаго процѳсса при внутрѳннѳй нѳвозможностн

примириться съ болыпѳвиками должно было толкать къ попыткамъ устройсти

жизни внѣ Совѣтороссіи. Но помимо этого обыватѳльскаго соображѳнія въ душі

моѳй я питалъ ѳщѳ одну мысль, которая властно толкала мѳня въ выѣзду: это

была идѳя вооружѳнной борьбы съ болыпевиками. Многіѳ въ настоящѳѳ вреий

найдутъ, что она стоитъ въ явномъ противорѣчіи съ сознаніѳмъ длитѳльноси

болыпѳвистскаго процѳсса — и, можѳтъ быть, дѣйствитѳльно здѣсь ѳсть нѣкото-

роѳ противорѣчіѳ. Однако, если оно и было, то я склонѳнъ считать ѳго и жизнѳнно,

и нравственно необходимымъ. При полномъ сознаніи зтой длитѳльности я бып

убѣждѳнъ, что есть только одинъ способъ ускорить этотъ процѳссъ, имѳнно, спо-

собъ хирургически-оперативный. «Бсли организмъ захватываѳтъ злая болѣзвь,

то нужно отрубить больную часть> — такъ разсуждалъ тогда я. Ясно, что опе-

рація можѳтъ и нѳ удасться, однако, трудно было думать, что она нѳ удастся нн

при какихъ условіяхъ.
Судьба сложилась такъ, что мнѣ удалось покинуть Совѣтскую Россію, вы-

ѣхать изъ нѳѳ въ Западную Европу, когда это было достаточно трудно, но ѳщѳ воз-

можно. Я взялъ нзъ одного изъ Московскихъ высшихъ учѳбныхъ завѳдѳній коман-

дировку съ научной цѣлью заграницу, — съ цѣлью «изучѳнія вопросовъ мѳжду-

народнаго права и новѣйшихъ международныхъ отношеній». Командировку эту.

нужно было провести чѳрезъ утверясдѳніѳ подлѳжащихъ властѳй. Мнѣ удалось

при помощи знакомствъ со старыми министѳрскими чиновниками, находивщни-

ся ѳщѳ тогда на службѣ въ соотвѣтствующѳмъ комиссаріатѣ, йолучить докумѳнть,

нзъ котораго при нѣкоторомъ свободномъ толкованіи можно было вывести, что

моя командировка утвѳрждѳна. Имѳнно, мнѣ разрѣшнли «отпускъ на командн-

ровку заграницу на три мѣсяца». Съ этимъ отпускомъ я пошѳлъ добывать за-

граннчный паспортъ въ Комиссаріатъ Иностранныхъ Дѣлъ, который помѣщался

тогда въ зданіи гостшіицы Мѳтрополь на Театральной Площади въ Москвѣ. Я

нѳ былъ увѣрѳнъ. что. миссія моя здѣсь увѣнчаѳтся успѣхомъ, тѣмъ болѣѳ, что

для получѳнія такового паспорта нужно было идти на пріѳмъ къ самому това-

рищу Карахану. Попасть на пріѳмъ этотъ ужѳ было дѣломъ довольно труднымъ,

однако, здѣсь выручилъ меня счастливый случай. Меня послали для прѳдварн-

тѳльнаго доклада къ одному изъ секретарей, очень чистѳнькому, дипломатиче-

скаго вида, молодому человѣку, оказавшѳмуся моимъ слушателемъ по Москов-

скому Универснтсту. При его весьма любѳзиой помощи я въ короткоѳ врѳмя по-
170

лучнлъ паспортъ съ нѣмецкой визой, позволявшѳй мнѣ совѳршѳнно лѳгально вы-

ѣіать въ сфѳру нѣмѳцкой оккупаціи и дажѳ въ Бѳрлииъ. Тогда ызъ Совѣтской

Россіи нѳльзя было вывозить болѣѳ пятисотъ рублѳй дѳиѳгъ, но при посрѳдствѣ

того жѳ моѳго слушатѳля, мнѣ удалось вывѳсти довольно значитѳльную сумму

Кѳрѳнскихъ дѳнѳгъ, запѳчатанную имъ въ пакѳтъ, которому суждѳно было сыграть

особую роль въ моѳмъ дальнѣйшѳмъ путешѳствіи.
Вѳчѳромъ 21-го іюля я пріѣхалъ на Алѳксандровскій вокзалъ въ Москвѣ. На

вокзалѣ царствовалъ обычный въ то врѳмя «рѳволюціонный порядокъ>. До от-

хода поѣзда было ещѳ два часа, но онъ вѳсь былъ пѳрѳгружѳнъ пассажирами.

Ъхш прѳимущѳственно польскіѳ урожѳнцы, возвращавшіѳся на родину съ остат-

іани домашняго скарба. Красноармѳйцы ходили по вагонамъ, повѣряли докумѳи-

ты, выбрасывали вѳщи изъ оконъ и высаживали плачущихъ бабъ. Кто то вы-

стрѣлилъ изъ винтовки, какому то нѳсчастному прострѣлили ногу. Его пронѳсли

ва носилкахъ по платформѣ. Я стоялъ съ' носилыцикомъ въ сознаніи полной

невозможности сѣсть въ поѣздъ. Видно было, что выѣздъ мой въ этотъ дѳнь

яеудастся, ѳсли только нѳ попасть въ одинъ вагонъ перваго класса, который охра-

ши красноармѳйцы. Въ нѳмъ помѣщались нѣсколько нѣмѳцкихъ офицѳровъ и

ещѳ какія то статскія лица. Я рѣшилъ попытаться проникнуть въ этотъ вагонъ

ю что бы то ни стало. «Нѳ выѣдешь сегодня, выѣдѳшь ли завтра», — думалъ я.

Надо сказать, что возможность выѣзда за границу была въ то врѳмя столь невѣ-

роятной, что я до послѣдняго момента нѳ вполнѣ былъ увѣрѳнъ въ дѣйствитель-

ности всѳго, со мною происходящаго. Мнѣ иногда казалось, что всѳ это я вижу

во снѣ и что въ концѣ концовъ обманъ обнаружится и что вмѣсто Берлина прос-

вусь я въ жилищномъ отдѣлѣ у себя на Полянкѣ, куда проиходилось ходить каж-

дый дѳнь — устраивать прѳнѳпріятныя дѣла по поводу рѳквизиціи нашѳго дома.
Я вступилъ въ пѳреговоры со стражѳй, побуждаемый къ тому моимъ но-

снлыцикомъ.
«Сюда нѳльзя, товарищъ!» — объяснили мнѣ. — «Здѣсь для дипломатичѳ-

ческихъ курьеровъ»,
Я сталъ объяснять, что, хотя я и нѳ курьѳръ, но всѳ жѳ командированъ за

границу правитѳльствомъ. Носильщикъ мой, помню, горячо мѳня поддѳрживалъ.

Онъ почѳму то очѳнь сочувствовалъ моѳму выѣзду за границу. «Товарищѳмъ»

онъ мѳня но считалъ и дажѳ называлъ бариномъ.
Мой паспортъ подвѳргся продолжитѳльному осмотру. Нѳ было признаковъ,

чтобы дѣло пріобрѣтало благопріятный для мѳня оборотъ.
<Да нѳ курьѳръ вы», — рѣшитѳльно заявилъ одинъ изъ стражи. И какъ бы

шая окончатѳльно ликвидировать дѣло, рѣшилъ уничтожить мѳня вопросомъ,

на которомъ я и выигралъ всю игру.
іА пакѳтъ у васъ ѳсть? Пакѳтъ дипломатичѳскій имѣетѳ ли?» — Въ учрѳждѳ-

віи, отъ котораго я получилъ командировку, мнѣ дали разрѣшѳніѳ на вывозъ нѣ-

которой суммы дѳнегъ. Прѳдставивъ это удостовѣреніѳ при выдачѣ заграничнаго

паспорта, я возбудилъ просьбу о томъ, чтобы сумма эта была запѳчатана въ па-

кетъ для бѳзпрѳпятствѳннаго перѳвоза черезъ границу. Удовлѳтворѳнія этой

вросьбы мнѣ удалось съ трудомъ добиться. А что ѳсли показать этотъ пакѳтъ
-	пришла мнѣ смѣлая мысль. Пакетъ былъ запѳчатанъ пятью казѳнными пѳча-

тш и производилъ вѳсьма импозантноѳ впѳчатлѣніе. Я зналъ русскую сла-

бость ко всякаго рода пѳчатямъ.
«ІІакѳтъ ѳсть», — рѣшился заявить я и вытащилъ его изъ чемодана.
Минута была опасная. Внутрѳнно я очѳнь волновался, опасаясь того, что

яе сяду въ поѣздъ и лишусь къ тому жѳ дѳнѳгъ.
Красноармеецъ вертѣлъ въ рукѣ пакѳтъ и, видимо, колѳбался. Печати про-

иэводили магическоѳ дѣйствіѳ. Я почувствовалъ, что сдѣлалъ вѣрный ходъ.
«А въ пакетѣ что?» — въ нѳрѣшитѳльности спросилъ онъ мѳня.
«Этого я вамъ нѳ обязанъ говорить».—
«Да пускай садится», — сказалъ кто то изъ стражи. «Проходитѳ въ вагонъ».
171

Путешествовавшій по Россіи Уэльсъ сказалъ въ своей нѳбѳзызвѣстноё книгЬ,

что совѣтскоѳ правитедьство ѳсть одно нзъ самыхъ наивныхъ правитѳльствъ въ

мірѣ. И дѣйствитѳльно стѳпѳнь нанвностн ѳго измѣряѳтся стѳпѳнью простоты

русскаго народа. Приспособляясь къ нѳй, оно принуждѳно быть наивнымъ дажѳ

въ своѳмъ маккіавелнзмѣ. А русскій народъ при всѳй своѳй смѣтливости въ

иныхъ дѣлахъ бываѳтъ рѳбячѳски простъ въ другихъ.
«Ну, баринъ, здорово отдѣлались, подвѳзло», — говорилъ мнѣ носнльщикъ,

водружая вѳщи на полку. «Счастливаго пути... Эхъ, и самъ куда нибудь уѣхалъ

бы, хоть къ чѳртовой матѳри отъ этой свободы»...
Онъ былъ рослый, крѣпкій мужикъ съ окладистой бородой. Мѣсяца за два

до отъѣзда я сидѣлъ вотъ съ такими жѳ за самоваромъ въ Ярославской губѳрніи н

разговаривалъ на соврѳмѳнныя тѳмы. Запали мнѣ въ душу слова одного изъ нихъ,

мѣстнаго мѳльника:
«Повѣрьтѳ», — говорилъ онъ, — «такая у мѳня тоска на душѣ, такая тоска,

что дажѳ сна лишйлся. Выйдѳмъ съ жѳной на зарѣ на плотину, прнвольѳ, рыба

плѳщѳтъ, утки въ камышахъ крякаютъ, а у насъ радости нѣтъ. Жѳна всѳ пла-

чѳтъ... Тоска»...
Я вѣрилъ тогда, что срѳди русскаго народа ѳсть ѳщѳ много чувствующихъ

такъ, какъ чувствовали мы, неболыпая часть побѣждѳнной и загнанной интѳл

лигѳнціи. И я вѣрилъ, что на нѳй, на этой части будѳтъ строиться армія для

вооружѳнной борьбы съ совѣтской властью. Это придавало мнѣ особую бодрость

въ моѳмъ далѳкомъ пути.
Поѣздъ былъ коѳ какъ укомплѳктованъ, пассажиры частью высажѳны, ча-

стью втиснуты въ вагоны, но мы нѳ начинали двигаться. Казалось, что мы не

тронѳмся вообщѳ. Было особѳнно томитѳльнымъ это бѳзнадѳжноѳ ожиданіѳ. На-

конѳцъ, произошло какоѳ то живитѳльноѳ движеніѳ срѳди воѳннаго караула на

платформѣ, раздался свистокъ и мы нѳмѳдлѳнно тронулись. Протянулись унылыя

мѣста брестскихъ и прѣсненскихъ прѳдмѣстій. Ваганьковскоѳ кладбищѳ, ого-

роды у Москвы рѣки, открывающіѳ послѣдній взглядъ на городъ и потомъ ряды

обнищавшихъ подмосковныхъ дачъ. Я чувствовалъ, что сѳйчасъ обрываѳтся

одинъ изъ значнтѳльныхъ пѳріодовъ моѳй жизни. Мысли и воспоминанія покры-

таго нѣжной грустью прошлаго заполняли мою душу.
Мы занимали въ вагонѣ два отдѣлѳнія. Въ остальной части вагона, отдѣ-

лѳнной двѳрью, помѣщалнсь какіѳ то важныѳ совѣтскіѳ чины, какъ я узналъ впо-

слѣдствіи, настоящіѳ дипломатичѳскіѳ курьѳры. Я очутился въ общѳствѣ трѳхъ

нѣмецкихъ офицѳровъ, какого то молодого чѳловѣка нѳопрѳдѣлѳнной профѳссін,

какъ оказалось, представитѳля кинѳматографичѳской фирмы и пожилаго господина

изъ нѣмцѳвъ, образованнаго и пріятнаго собѳсѣдника, обладающаго къ моѳму

удивлѳнію своимъ лакеѳмъ, который ѣхалъ въ другомъ вагонѣ и по дорогѣ при-

служивалъ «барину», — одинъ изъ парадоксовъ тогдашнѳй Россіи. Господинъ

этотъ оказался однимъ изъ извѣстнѣйпшхъ южныхъ нашихъ помѣщиковъ, нынѣ

ужѳ покойнымъ. Сначала мнѣ какъ то было ужасно неловко въ присутствіи нѣм-

цевъ. Русскій чѳловѣкъ — большой абсолютистъ по своимъ воззрѣніямъ. Для

нѳго, ежѳли ужѳ врагъ, такъ врагъ. А съ нѣмцами мы были чѳтырѳ года врагами.

И нужно было что то переломить въ сѳбѣ, чТобы почувствовать сѳбя способнымъ

къ ѳстѳственной и непринуждѳнной бесѣдѣ. Да и вообощѳ пѳрвоѳ врѳмя разговоръ

нѳ клѳился, всѣ какъ то приглядывались другъ къ .другу. Дажѳ нѣмецкіѳ офи-

цѳры разговаривали между собой вполголоса. Однако, когда мы проѣхали первыя

станціи, разговоръ постѳпѳнно завязался. Впѳчатлѣнія покинутой нами Москвы
—	вотъ была первая ѳго тѳма.
«Но это ужасно, ужасно, что мы видимъ у васъ въ Москвѣ», — говорилъ, го-

рячась, малѲнькій, картавый лѳйтѳнантъ съ моноклѳмъ. «Что это терроръ?»...
То, что дѣлалось тогда въ Мобквѣ, для каждаго мало мальски разумнаго

иностранца нѳ могло нѳ прѳдставляться бѳзобразіѳмъ и ужасомъ. Особѳнно дла
172

тіхъ, кто видѣлъ ранѣѳ импѳраторсЕую Россію, поражавшую своимъ величіѳмъ и

могущѳствомъ. Однако, могущѳство, впавшѳѳ въ ничтожество, ѳщѳ болѣѳ внушаѳтъ

чувство презрѣнія, чѣмъ ничтожство нростоѳ и заурядноѳ. И въ общѳмъ, нѳсмотря

на возмущеніѳ московскими порядками, у собѳсѣдниковъ моихъ нѳсомпѣнно про-

глядывало это прѳзрѣпіѳ къ Россіи. «Ничѳго иного вамъ свиньямъ и нѳ подоба-

егь», — такъ сквозило изъ нѣкоторыхъ рѣчѳй ихъ. И тогда я ужѳ замѣтилъ,

что ихъ возмущѳніѳ совѣтскимъ строѳмъ всѳго мѳнѣѳ есть возмущѳніѳ, вызван-

неѳ сочувствіѳмъ и потому трѳбующѳѳ какихъ то актовъ противодѣйствія тѣмъ,

кто былъ виновникомъ происшѳдшаго. Напротивъ, московскіѳ порядки разсмат-

рнвались такъ, что какъ будто они могли быть выгодно использованы нѣмцами.
Разговоръ ѳстѳственно вращался около волнующей всѣхъ тѳмы о нѳобхо-

димости гѳрманской оріѳнтаціи въ Россіи. Тогда въ Москвѣ это былъ ѳщѳ очѳнь

острый вопросъ, связанный съ Украйной, съ гѳтманомъ, съ нѳдавнимъ выступ-

леніемъ Милюкова и надѳждами на скорую германскую оккупацію центральной

Росоіи. Русскій южный помѣщикъ изъ нѣмцѳвъ естѳственно оказался ярымъ сто-

ронникомъ гѳрманской оріѳнтаціи. Съ возмущѳніѳмъ подчѳркивалъ онъ, что рус-

скоѳ общѳство нѳ можѳтъ понять, что спасеніѳ Россіи въ рукахъ Гѳрманіи и от-

вратитѳльно относится къ нѣмцамъ. Для мѳня этотъ вопросъ ставился тогда ясно

н просто: ѳсли Россію можно спасти при помощи нѣмцѳвъ, то нужно идти с ь

Германіей. Только хотятъ ли этого спасѳнія нѣмцы и могутъ ли оказать

помощь? Я такъ и ставилъ вопросъ, но нѳ получилъ опредѣлѳннаго отвѣта ни на

первую, ни на вторую часть ѳго. Какъ только разговоръ перѳходилъ отъ общихъ

мѣсгь къ опрѳдѣлѳннымъ выводамъ и требовалъ точныхъ отвѣтовъ, нѣмцы наду-

вшсь, замолкали или принимали загадочный видъ. Но видъ этотъ нѳ сулилъ

пріятныхъ сюрпризовъ и ни къ чѳму нѳ обнадѳживалъ. Скорѣѳ можно было почув-

ствовать, что нѣмцамъ вовсѳ нѳ до того, чтобы спасать Россію. Ситуація этй

тогда мнѣ была совѳршѳнно нѳ ясна и нѳ понятна, но оно стала совѳршенно по-

нятной и ясной черѳзъ двѣ-три недѣли послѣ пріѣзда въ Бѳрлинъ.
Такъ нѳзамѣтно за разговорамн пѳрѳвалили мы за Смоленскъ и стали подви-

гаться къ Орщѣ. Мѳлькали -посѣрѣвшія пѳчальныя станціи, пѳрѳполнѳнныя сѣрой

одѣтой въ защитный цвѣтъ толпой. Этотъ сѣрый цвѣтъ окрасилъ тогда великую

Русь. Нѣкто сѣрый загулялъ по русскимъ полямъ и, казалось, долго будѳтъ онъ

здѣсь гулять, смазывая всѳ цвѣтноѳ, яркоѳ, и накладывая на все свою страшную

тѣнь.
Въ Оршу мы пріѣхали поздно. Здѣсь сильно пострѣливали. То близко отъ

полотна жѳлѣзной дороги бухнетъ винтовка, то вдали раскатятся выстрѣлы, ак-

ишанируемыѳ чѳткимъ трѳскомъ пулѳмѳты. Мнѣ показалось, что нѣмцы наши

чѣмъ то были обѳзпокоѳны, особѳнно когда нашъ вагонъ отцѣпили, повѳли впѳ-

редъ н поставили гдѣ то во тьмѣ, — въ зонѣ мѳжду нѣмѳцкой оккупаціѳй и со-

вѣтской.Рѳспубликой. Изъ разговоровъ мы узнали, что на дняхъ здѣсь проис-

ходилъ бой мѳжду какими то частями совѣтскихъ войскъ. Послѣ долгаго стоянія

въ тѳмнотѣ къ намъ подошелъ отрядъ людѳй въ шлемахъ — пѳрвый нѣмѳцкій

патруль. Нѣмцы наши сразу воспрянули духомъ и оживленно пѳреговаривались

со своими. Наши докумѳнты осмотрѣли, прицѣпили паровозъ и пѳревезли на

Оршу Нѣмѳцкую. Она походила на какую-то малѳнькую пограничную станцію

іа бывшѳй польской границѣ. Россія здѣсь какъ бы докатилась до своихъ ѳстѳ-

ствѳнныхъ прѳдѣловъ и ужѳ изсякла. Два три случайно замѣшавшихся русскихъ

лица, а остальноѳ всѳ ужѳ гѳрманскоѳ. Странно н нѳпривычно было видѣть этотъ

образцовый воѳнный порядокъ, эти ужѳ позабытыѳ обычаи и нравы, нѳвольно вы-

зывавшіѳ воспоминанія изъ прѳжнихъ путѳшѳствій. И какъ бы нѳ вѣрилось, что

власть сѣраго цвѣта ужѳ миновала, какъ дурной сонъ, что снова попалъ въ

условія гражданскаго быта. Было поздно и я легъ спать.
Когда я проснулся, вокругъ ужѳ былъ давно знакомый полѣсскій пѳйзажъ.

Мы подъѣзжали къ какой то станціи, на которую выбѣжалъ я съ большимъ лю-
173

бопытствомъ. Приходилось ли вамъ когда либо, послѣ долгой раэлуки, гдѣ п&

будь на перепутьѣ, въ чужой новой обстановкѣ, увидѣть вдругъ старое, давно

знакомоѳ, милоѳ и дажѳ, можѳтъ быть, родноѳ лицо. Бѳзучастно смотритъ оно

ужѳ поблекшимъ взглядомъ вокругъ, нѳ видитъ и не замѣчаѳтъ васъ, а у васъ ві

душѣ въ то время, мгновенно и мимолетно, встаютъ, какъ живыя, умѳрпгія тѣнн

прошлаго. Такъ, на пѳрвой полѣсской станціи, внезапно мелькнула пѳредо мной

и на мигъ ожила тѣнь старой Россіи. Я увидѣлъ ея забытоѳ и знакомоѳ лщо,

—нѳ знаю, въ чемъ увидѣлъ, въ краюхѣ ли чернаго хлѣба, продаваемаго бабой

на платформѣ, ѣъ старомъ ли станціонномъ служителѣ, въ погонахъ ли и жел-

томъ околышѣ какого то кавалѳрійскаго ротмистра, проходившаго по пѳррону, нлн

жѳ просто въ отсутствіи сѣраго и въ своеобразномъ порядкѣ общѳй жизни. Но

только на одинъ мигъ показалось мнѣ, что это старая Русь. Два-три мгновѳнія
—	и увидѣлъ я другой складъ лица, новыя измѣнившіеся нѳ къ лучшему черт

Какая то тихая задумчивая грусть, какой то мертвѳнный отблескъ лежалъ н4

всемъ. Казалось, то сѣроѳ и сюда успѣло набросить свою тѣнь, — на все, и на

лица людѳй, и на околышъ кавалѳрійскаго ротмистра, и на краснѳнькоѳ зданіе

станціи. И только ярко блестѣлъ надъ всѣмъ нѣмецкій караульный штыкъ.
На слѣдующій день утромъ мы прибыли въ Минскъ. Городъ имѣлъ видъ

нѣсколько запустѣлый и обнищавшій, но до роскоши богатый по сравненію съ

совдепскими городами. Базаръ и лавки были полны провизіей. Въ парикмахѳр*

ской меня полили одеколономъ, въ ресторанѣ угостили водкой, борщѳмъ и раз-

ными другими пріятными иекоммунистическому желудку кушадьями. Во время

обѣда я обнаруживалъ, повидимому, необычный аппетитъ, такъ какъ я замѣтилъ,

что мыогіѳ не мѳня смотрятъ нѳ безъ удивленія. Хозяинъ подошѳлъ ко мнѣ изъ

за стойки и спросилъ, нѳ изъ Россіи ли я? Видно было, что Россія отсгода ле-

житъ такъ жѳ далеко, какъ и Америка. Я сталъ разсказывать о Москвѣ; собра-

лась группа людѳй, съ удивленіемъ слушавшая, что въ Москвѣ можно обѣдать

только въ общественной столовой, что конина тамъ обычное, занѳсѳнноѳ въ кар-

точку блюдо, что хлѣба такого мы ужѳ давно нѳ видали. Путешѳственникъ изъ

Москвы былъ въ Минскѣ въ то время болыпой рѣдкостью, и разсказы мои слуша-

лись съ глубокимъ интерѳсомъ. Я въ свою очередь спрашивалъ моихъ собесѣд-

никовъ о жизни въ Минскѣ, о германской оккупаціи и о германскихъ порядкахъ,

Жалобъ я отъ нихъ нѳ слышалъ, но они открыто высказывали боязнь, что скоро

это можетъ кончиться и нѣмцы могутъ уйти.
Изъ Минска сообщѳніѳ на Германію было тогда нѳ чѳрѳзъ Варшаву, а черѳзъ

Ковно и Вѳржболово. Шѳлъ маленькій поѣздъ изъ трехъ вагоновъ, въ которыхъ

почти нѳ было пассажировъ. Нѣмцы нѳ слишкомъ поощряли въ этихъ мѣстахъ

свободноѳ передвиженіѳ населѳнія. Въ вагонѣ оказались тѣ жѳ нѣмецкіе офи-

церы—помѣщикъ застрялъ въ Минскѣ—и еще два новыхъ попутчика. Они ѣхалн

съ нами изъ Москвы въ другой части нашего стараго вагона. Это были настоя-

шіе курьеры съ визами. Одинъ изъ нихъ товарищъ К...ІЙ, конѳчно псевдонимъ,

другой. совсѣмъ мальчикъ лѣтъ 18, полякъ изъ Лодзи, соціалистъ-интѳрнаціона-

листъ, какъ онъ сѳбя вѳличалъ. Они ужѳ нѳ пѳрвый разъ совѳршали этотъ путь

и совершенно откровѳнно разскаэывали о своихъ визитахъ минскимъ коммуни-

стамъ и объ агитаціонныхъ цѣляхъ, которыѳ они выполняютъ во врѳмя своихъ

курьѳрскихъ миссій. Младшій должѳнъ былъ на обратномъ пути посѣтить Лодзь

для связи съ польскими коммунистами. Онъ выражалъ надежду, что скоро поль-

скій пролетаріатъ возстанѳтъ и сброситъ гѳрманскоѳ иго. Я нѳ знаю, понималъ

ли кто нибудь изъ нѣмецкихъ нашихъ спутниковъ по русски, но всѳ это разска-

зывалось при нихъ вслухъ, безъ всякой предосторожности. Нѳужѳли нѣмцы это

могутъ тѳрпѣть? — думалъ я. Я получилъ твердоѳ убѣждѳніѳ, что всѳ разсказан-

ноѳ было йѳ мальчишеская болтовня, а дѣйствительныѳ пріѳмы большевистской

пропаганды. Причемъ германскія власти, какъ я убѣдился, впослѣдствіи съ пол-

нѣйшимъ признаніѳмъ и по всѣмъ правиламъ международной вѣжливости обхо*
174

.днлнсь съ этими курьѳрами. При этихъ условіяхъ, вооружившись курьѳрскими

докумѳнтами, можно было натворить нѳ мало дѣлъ.
Товарищъ К...ій съ нѣсколько смѣшной важностью поддерживалъ престижъ

совѣтскаго курьѳра. Вообщѳ онъ былъ оболыцѳнъ ореоломъ совѣтской власти.

На одной изъ станціи мы купили приложѳнія къ нѣмецкимъ газетамъ съ рисун-

ками. Тамъ былъ изображенъ посолъ Іоффѳ въ цилиндрѣ съ зонтикомъ, стоящій

рядомъ съ автомобилѳмъ. Товарищъ К...ій пришѳлъ, помню, по этому поводу въ

полный восторгъ.
«Смотритѳ», — говорилъ онъ, «какого мы назначили?.. Ну развѣ не пред-

ставитѳльный? Какъ же вы находите? Въ такой дѣятѳльности нужна предста-

витѳльность...»
Выѣхавъ изъ Минска на Молодочно мы постѳпѳнно стали приближаться къ

линіи прежняго германскаго фронта. Всѳ чаще стали попадаться еще не возста-

новлѳнныѳ слѣды военныхъ разрушеній, — развалѳиные и сгорѣвшіѳ дома, стан-

ціи, пробитыя снарядами, тянувшіяся лѳнтами проволочныя заграждѳнія и зія-

ющія щели окоповъ. Лѣса быЛи мѣстами срублены и дѳрѳвья валялись, то ку-

чами, то по одиночкѣ. Мѣстами стояли крѳсты на зѳмляныхъ могилахъ — бѳз-

вѣстныѳ памятники безвѣстныхъ бойцовъ. Мы въѣзжали въ нѣмецкую оккупаці-

онную зону въ тѣсномъ смыслѣ этого слова, — въ области, которыѳ должны были

отойти отъ Россіи по Брѳстскому договору. Страна стала походить на воѳнный

лагѳрь. Гражданскоѳ населѳніѳ исчезло съ видимаго изъ вагона горизонта.
При отъѣздѣ изъ Минска я не запасся провизіей, расчитывая на нормальныя

условія старыхъ путешѳствій. Я поплатился за эту непредусматрительность, такъ

какъ отъ Минска до Берлина я не видѣлъ ни одной желѣзно-дорожной станціи,

на которой можно было бы получить что либо съѣстноѳ за исключеніемъ отвра-

титѳльной коричневой жидкости, именуѳмой кофе. Съ въѣздомъ въ эти земли

исчѳзло съ видимымъ гражданскимъ населеніемъ и сравнитѳльноѳ изобиліе мате-

ріальныхъ благъ, которое наблюдалось отъ Минска до Орши. Старый Вержболов-

скій вокзалъ, блиставшій ранѣѳ своимъ буфетомъ, оказался полуразрушеынымъ.

Таможенный и полицейскій осмотръ происходилъ въ сколоченномъ изъ досокъ ба-

ракѣ, пристроенномъ къ одной изъ внутреннихъ стѣнъ лишѳннаго крыши стараго

вокзальнаго зданія. Съ Вержболова поѣздъ пошелъ нѳ на Кенигсбергъ, а на ста-

рую Алѳксандровскую границу. Мы опять ѣхали по линіи старыхъ жестокихъ

боѳвъ щі восточно-прусской границѣ. Но здѣсь слѣды войны ужѳ почти исчезли.

Коѳ гдѣ виднѣлись остатки прежнихъ окоповъ и проволочныхъ загражденій. Зем-

ля была воздѣлана, какъ раныпе, на поляхъ зрѣлъ хлѣбъ. Всего болѣе поражалъ

видъ новизны сѳльскихъ построекъ, сдѣланныхъ, видно, по одному архитектур-

ному плану и напоминающихъ образцовыѳ домики на выставкахъ.
То зрѣлищѳ болыпого воеинаго лагеря, котороб поразило меня уже въ обла-

сти нѣмецкой оккупаціи, ещѳ боцѣѳ оформилось при въѣздѣ въ подлинно герман-

скія владѣнія. Поѣздъ шелъ черезъ столь знакомыя по прежнимъ путешествіямъ

города—Торнъ, Бромбергъ, Франкфуртъ иа Одерѣ, гдѣ, бывало, схватывались пер-

выя нѣмецкія впечатлѣнія. Сейчасъ здѣсь всѳ было до крайности милитаризо-

вано. Встрѣчные поѣзда были наполнѳны одними военными. Военное одѣяніѳ

преобладало и на станціяхъ. Только жеищины и дѣти, провожавшія наряженныхъ

въ каски и вооруженныхъ съ ногъ до головы людѳй, вносилй нѣкоторое разно-

образіѳ въ нѣмецкій «униформъ». И сколько траурныхъ Одѣяній мелькало въ этой

толпѣ, въ которой много было плачущихъ лицъ? Сколько было убитыхъ отцовъ,

мужѳй и братьѳвъ? Военныѳ поѣзда грузились и двигались на Западъ, въ цар-

ство смерти. Другіѳ, встрѣчныѳ везли людѳй на востокъ, на Украинскіѳ хлѣба.
Мы двигались томитѳльно долго. Только черезъ сутки послѣ выѣзда изъ

Минска начали мелькать пѳредъ нами бѳрлинскія прѳдмѣстья — болыпіѳ пяти-

этажныѳ дома, стоящіѳ посрѳди полей и огородовъ, чахлый лѣсъ, карликовыѳ

участки, застроѳнныѳ шалашами, въ которыхъ ютятся лѣтомъ сѳмьи рабочихъ и
175

ремесленниковъ. Надъ горизонтомъ протянулась полоса чернаго дыма, висящю

яадъ столицей. Вотъ и Берлинъ, вотъ первыя городскія остановки. Здѣсь, №

среди городской толпы, было болѣѳ нѳ одѣтыхъ въ форму, приватныхъ лвді,

«Униформъ» ужѳ наблюдался въ состояніи болѣѳ разжижѳнномъ. Пахнуло мі

рымъ Бѳрлиномъ въ вѳчѳрній епо часъ, когда запираются магаэины и многого»

вая толпа бѣжитъ на станціи городскихъ жѳлѣзныхъ дорогь. Толпа эта, кш

и въ старину, наполняла тротуары, но новымъ казалось одно — полнѣйшѳе №

сутствіѳ экипажей на мостовыхъ. Бмѣсто бѳзчисленныхъ автомобилей и извозф

ковъ зіяла пустота дѣвственно вымытаго и вылощѳннаго асфальта. Мѳня это

удивило, такъ какъ я нѳ зналъ, что въ Гѳрманіи въ то врѳмя ужѳ почти выш

всѣ рѳзиновыя шины и всѣ лошади.
Вокзалъ Фридрихштрассѳ былъ развіалѳнъ н нѳдостроѳнъ. Прѳждѳ всѳго бро-

салось въ глаза отсутствіе той чистоты, которая прѳждѳ составляла отличитель-

ную чѳрту Бѳрлина. Я назвалъ съ трудомъ отысканному носилыцику близъ лв-

жащій отѳль и съ волнѳніѳмъ вышѳлъ съ перрона. Всѳ та жѳ давно эяакош

площадь, та жѳ бѳрлинская толпа. Порталъ отѳля поразилъ мѳня блѳскомъ элѳк-

трнческихъ лампъ, чистотой одѳжды и нѳпривычной роскошью. Удивитѳльво

было это пѳрвоѳ впечатлѣніе возврата въ прѳжнія условія жизни отъ нищѳты і

убожѳства Совѣтской Россіи. Россія и раньшѳ казалась бѣдной пѳрѳдъ з&па-

домъ, но тѳперь ощущеніѳ этой бѣдности было ѳщѳ сильнѣѳ. А это былъ Бѳрлии

въ послѣдніѳ мѣсяцы войны, — тотъ Бѳрлинъ, который такими мрачными чер-

тами описывалъ Келлѳрманъ въ своѳмъ романѣ «9-оѳ ноября». Да, иностраніщ

дажѳ и понятія нѳ нмѣли о степѳни того мрачнаго разрушенія, котороѳ произвела

у насъ революція.
Памятны мнѣ эти пѳрвыя впѳчатлѣнія бѳрлннской жизни. Мнѣ дали пре-

красную комнату съ чистымъ бѣльѳмъ и ванной. Горннчная и корридорный не

звали «товарищѳмъ» и нѳ обнаруживали никакъ чѳртъ нашѳго совѣтскаго «демо-

кратизма». Сначала мѳня трѳвожило одно — это нѳобходнмая явка въ полицію.

Послѣ многочисленныхъ опытовъ хождѳнія по совѣтскимъ учрѳжденіямъ, я полу-

чилъ непобѣдимоѳ отвращѳніѳ ко всякаго рода администраціи. Чѳрту эту я аа-

мѣтилъ нѳ только у себя, но и у всѣхъ позднѣѳ прибывавщихъ изъ Совдѳпіи. Они

ходили прописываться въ участокъ съ такймъ чувствомъ, съ какимъ, вѣроятно,

ходятъ въ чрѳзвычайку. Признаться, и я былъ тогда въ подобномъ настроѳнш.

Однйко, я былъ прйнятъ въ участкѣ чрѳзвычайно вѣжливо. У мѳня тогда уже

мѳлькнула мысль, что нѣмцы стали, что называѳтся, шѳлковыми, — мысль, въ

справедливости которой мнѣ нѳ разъ впослѣдствіи пришлось убѣдиться. Съ лег-

кой Душой возвращался я изъ полиціи въ отѳль, обурѣваемый однимъ жѳланіѳмъ
—	утолить свой нѳвѣроятный голодъ. Я нѳ ѣлъ приблизитѳльно съ Минска. Ре-

сторанный залъ отѳля былъ полонъ гостями. Столы блистали бѣлыуи скатер-

тями, —правда, какъ я замѣтилъ, сдѣланными изъ японской бумаги. Я съ не-

терпѣніѳмъ попросилъ карточку кушаній и сразу нѣсколько охладѣлъ. Супъ -

зачѳркнутъ, рыба — зачѳркнута, закуски — зачѳркнуты, овощи — зачеркнуты,

Вообщѳ всѳ зачѳркнуто, кромѣ одного блюда, имѳнуѳмаго ЬашшЬгаіеп. Я заказалъ

это самоѳ блюдо.
«Есть у варъ карточки на хлѣбъ и картофѳль?» — спрашиваѳтъ кѳльнеръ.

—«Нѣтъ!»—«Тогда вы нѳ можѳтѳ получить хлѣба и картофѳля». —
Начались продолжитѳльныя выяснѳнія этого вопроса, въ рѳзультатѣ кото-

рыхъ мнѣ согласились подать впредь до получѳнія карточѳвъ только одного

картофѳля.
Послѣ нѣкотораго ожиданія на сиолѣ у мѳня появляѳтся, наконецъ, Іапш

съ двумя кусочками картофеля. Съ нѳтѳрпѣніѳмъ и жадностью набрасываюсь я

на пѳрвый кусокъ, — но, о ужасъ, — Ьашш оказался старымъ вонючимъ козломъ.

Мясо было столь отвратительно, что я нѳ могъ доѣсть ѳго, нѳсмотря на вось
176

мой голодъ. Я всталъ изъ за стола злой и голодный отправился гулять на

Фридрихштрассѳ.
Она была ѳщѳ по прѳжнѳму блистательно освѣщѳна. Въ кафэ «Викторія»

были выставлѳны обольстительныѳ торты съ какимъ то фантастичѳскимъ розо-

вьмъ крѳмомъ. «Вотъ, что, наконецъ. ,я съѣмъ», — рѣшилъ я и зашѳлъ въ кафэ.
Мнѣ подали чашку черной жндкости — ѳѳ, говорятъ, дѣлали изъ жжѳныхъ

конскнхъ каштановъ. «Вы можѳтѳ получить только одинъ кусокъ торта», — зая-

вилъ мнѣ кѳльнѳръ. — «Два запрѳщѳно». Я получилъ одинъ тортъ. Изъ бу-

тылочки бѣлой жидкости по примѣру сосѣда я покапалъ въ чашку — получи-

лось нѣчто сахаристо сладкоѳ. Я прѳдвкушалъ голодными совдепскими глазами

мой тортъ. Но торту суждѳно было привѳсти мѳня ужѳ въ вѳсѳлоѳ настроѳніѳ.

Я нѳ могъ подозрѣвать, чтобы серьезно можно было изощряться въ такомъ на-

дуватѳльствѣ: крѳмъ былъ сдѣланъ изъ какой то мыльной пѣны, а бисквитъ —

я нѳ знаю изъ чѳго — изъ толчѳной соломы или изъ торфа. «Ну, пожалуй, такъ

войны нѳ выиграешь», — подумалъ я.
На слѣдующѳѳ утро я получилъ въ конторѣ отѳля продовольствѳнныя кар-

точки для путѳшѳствующихъ — срокомъ на одну нѳдѣлю — на хлѣбъ, картофѳль

и мясо. Мнѣ дали денную порцію хлѣба, которую я всю съѣлъ тотчасъ жѳ ут-

ромъ. Хлѣбъ былъ пріятный на видъ, но совѳршенно бѳзсодѳржатѳльный въ смы-

слѣ насыщенія. Мнѣ казалось, всѳ равно съѣсть ѳго или соотвѣтствующѳѳ количѳ-

ство бумаги. Я въ два дня съѣлъ всю мою нѳдѣльную порцію мяса. Мало маль-

ски сносная порція въ ресторанѣ трѳбовала половиннаго количества недѣль-

ныхъ мясныхъ марокъ. Къ тому жѳ мясо, подаваемоѳ въ рѳсторанѣ, было на-

столвко выварѳннымъ и лишеннымъ всѣхъ питатѳльныхъ свойствъ, что оно со-

вершенно нѳ насыщало. Сахаръ отсутствовалъ въ пищѣ. Въ кафэ можно было

получать то, что называлось мармѳладомъ, но этотъ продуктъ обладалъ характе-

ромъ какого то свѳкловичнаго тѣста. Потомъ я прочѳлъ въ газѳтахъ, что въ Гѳр-

манін были десятки судѳбныхъ процѳсссовъ, на которыхъ фигурировали произ-

водитѳли мармѳладовъ. На одномъ изъ нихъ прокуроръ сказалъ, что производи-

мый фабрикатъ иодог Кг сііе Ріегсіе зАасІІіА"...
Для мѳня стало совѳршѳнно яснымъ, что продовольствѳнныя условія въ Со-

вѣтской Россіи были нѳ хужѳ, если дажѳ нѳ лучшѳ, чѣмъ въ Германіи. Только у

насъ не было никакой организаціи, а здѣсь всѳ дѣло было въ организаціи. Однако,

скоро и организація эта представилась ужѳ нѳ такой совѳршѳниой. Днѳй черезъ

пять, растративъ, какъ блудный сынъ, всѣ свои продовольственные запасы, я

впалъ въ состояиіѳ полнаго угнѳтѳнія, изъ котораго былъ выведенъ одннмъ встрѣ-

тившимся стариннымъ пріятѳлѳмъ, посовѣтовавшимъ мнѣ перѳѣхать къ нему

въ пансірнъ. Въ пансіонѣ этомъ я платилъ 12 марокъ въ дѳнь и получалъ также

довольно ограничѳнноѳ и достаточно фальсифицированное питаніѳ. Однако, я ужѳ

въ пѳрвый дѳнь замѣтилъ, что каждый жилецъ, кромѣ хозяйской пищи, имѣѳтъ

ещѳ свой приватный подкормъ. Вскорѣ научили, какъ это дѣлается. Я далъ

сто марокъ почтальону и черѳз*ь два дня получилъ изъ Бранденбурга по почтѣ

пакетъ съ масломъ. По спѳкулятивнымъ цѣнамъ и обходными путями можно

было достать всѳ. Гѳрманія оказываѳтся жила двойной жизнью, — одна была

тощая жизнь военнаго соціализма, другая сытая жизнь спекуляціи. Чѳрезъ нѳ-

дѣлю — другую я былъ ужѳ своимъ чѳловѣкомъ въ Бѳрлинѣ. Я зналъ, въ какой

рѳсторайъ нужно зайти и за какой' столъ сѣсть, чтобы въ любоѳ время, бѳзъ

всякихъ карточѳкъ, съѣсть сколько угодно мяса и хлѣба. Война и военный со-

ціализмъ разложили основанный на принцигіахъ срѳднѳй протѳстантской чѳстно-

сти экономичѳскій бытъ Гѳрманіи. Обходъ закона и тайная торговля стали обыч-

ными явлѳніями.
Съ жадностью набросился я въ Берлинѣ на газѳты. Періодичѳская пѳчать

въ Гѳрманіи во врѳмя войны была ввѳдѳна въ рамки строгой цѳнзуры и всѣ

газеты стали почтн оффиціальнымн. Оттого по гѳрманскимъ газѳтамъ нельзй бы-
177

ло получить безпристрастнаго прѳдставлѳнія о соотношѳніяхъ силъ въ европй

ской войнѣ. Однако, къ чѳсти нѣмцѳвъ нужно сказать, въ Бѳрлинѣ совѳршѳвю

свободно продавались почти всѣ иностранныя— и французскія, и англійскія, в

итальянскія газѳты, — за. исключѳніѳмъ нѳбольшого количѳства спѳціально гвр.

манофобскихъ изданій, ввозъ которыхъ былъ запрѳщѳнъ въ Гѳрманію. Понятво,

что чтѳніѳ газѳтъ этихъ было для мѳня настоящимъ откровѳніѳмъ. И ужѳ чераді

нѣсколько днѳй мнѣ изъ чтѳнія этого сталъ яснымъ отвѣтъ на основной волно-

вавшій мѳня тогда вопросъ — вопросъ объ исходѣ міровой войны. Какая разнвца

настроѳній и чувствованій ощущалась при чтеніи гѳрманской періодичѳской прѳс-

сы и газѳтъ Антанты. Здѣсь, въ Гѳрманіи — отсутствіѳ всякаго энтузіазма, суро-

вая подавлѳнность, оффиціальная и лапидарно выражѳнная ложь объ успѣхт,

ослаблѳнная постоянными напоминаніями о сѳрьѳзности современнаго положенія,о

продовольственной нуждѣ, о разныхъ нѳустройствахъ и бѣдствіяхъ. Тамъ -

твердая увѣрѳнность людѳй, которыѳ знаютъ, что дѣло трудно, но что во всякомь

случаѣ они ѳго окончатъ съ успѣхомъ, нѳсмотря на всѣ нѳудачи. Сила Антанты

опрѳдѣлялась нѳ офиціальными донесѳніями о нерѣдко нѳуспѣшныхъ дѣйствіяхъ

на фронтѣ, а общимъ тонусомъ жизни и чувствованій народовъ, еѳ составляю-

щнхъ. Каждая страница французскнхъ или англійскихъ газѳтъ, начиная съ пе-

рѳдовиковъ и кончая публикаціями, свидѣтѳльствовала о томъ, что, несмотря н&

вѳличайшія потрясенія, Антанта живѳтъ ѳщѳ нормальной жизнью; а, главноѳ, уве-

личиваѳтъ съ каждымъ днѳмъ свою воѳниую мощь. Гѳрманія жѳ разрушалась

и доѣдала послѣднія крохи своѳй картошки. Когда чѳловѣкъ твѳрдитъ, что онъ

ѳщѳ богатъ и можѳтъ жить, вы подозрѣваѳтѳ, что у нѳго уже ничѳго нѣтъ. Бо-

гатый просто ведѳтъ соотвѣтствующій образъ жизни. Такъ вѳла, судя по газе-

тамъ, свою жизнь Антанта. Германія жѳ тщетно хотѣла прикрыть свои нѳиз<

лѣчимыя раны.
Но были и другія, нѳрѣдко тонкія и нѳуловимыя, чѳрты, изъ которыхъ мні

ужѳ въ тѳчѳніѳ первыхъ нѳдѣль моѳго прѳбыванія въ Берлинѣ почувствовалось,

что нѣмцы побѣдить нѳ могутъ. Помню, я сидѣлъ однажды въ малѳнькомъ, обса-

жѳнномъ каштанами сквѳрѣ, которыхъ много въ западной части города. На ла-

вочку ко мнѣ подсѣлъ солдатъ съ жѳной и съ ребѳнкомъ. «Знаешь, мы воюѳмъ

только до новаго года», — сказалъ онъ жѳнѣ. — «А потомъ бросимъ винтовки

и идѳмъ домой...»
—	Что ты говоришь? — съ испугомъ отвѣтила жѳна. — Вѣдь это прѳступ-

лѳніѳ...
—	Прѳступленіѳ... А кто же насъ будѳтъ наказывать, когда мы всѣ до од-

ного откажѳмся воѳвать?..
Какъ знакомы были мнѣ эти разговоры, которыхъ мы достаточно наслу-

шались въ Россіи? И это былъ нѳ единствѳнный случай. Мнѣ чаісто приходи-

лось ѣздить въ трамваѣ, который идѳтъ изъ фабричнаго района Шпандау и въ

которомъ всѳгда ѣхало много рабочихъ и бабъ. Разговоры ихъ были чисто рос-

сійскіѳ — изъ эпохи Врѳмѳннаго Правительства. «Довольно, молъ, попили нашей

кровушки и скоро придетъ время, когда мы будѳмъ жить вотъ въ этихъ кварти-

рахъ и домахъ». Я подѣлился моими впѳчатлѣніями съ однимъ изъ нѣмѳцкихъ

профѳссоровъ, съ которымъ обѣдалъ въ пансіопѣ. Онъ сталъ увѣрять мѳня, что

эти уличныѳ горланы на самомъ дѣлѣ самыѳ отъявленныѳ патріоты. Въ пансіонѣ

я наблюдалъ офицѳровъ, пріѣзжавшихъ съ западнаго фронта. Всѣ они имѣли

совершенно больной и нервно истрѳпанный видъ. Они въ одинъ голосъ говоршш,

что Антанта задавила Германію своѳй тѳхникой. — «Это нѳ война! Можно храбро

воевать съ врагомъ, но нельзя воѳвать съ жѳлѣзной машиной. Противъ нея

не хватаѳтъ ни нѳрвовъ, ни физическихъ силъ». Они открыто признавали, что

въ настоящій моментъ вопросъ побѣды зависитъ исключитѳльно отъ прѳвосход-

ства техники, но въ этомъ отношеніи Гѳрманія, конѳчно, нѳ можѳтъ конкуриро-

вать съ Антантой и, въ частности, съ Амѳрикой. Вообще говоря, въ Гѳрманіи въ

то время никто сѳрьѳзно нѳ вѣрилъ въ побѣдуг Говорилось только о болѣе или
178

мевѣѳ благопріятномъ окончаніи войны. Расчитывали, что Антанта устанѳтъ, что

союзниками разссорятся, что падутъ Клѳмансо и Ллойдъ Джорджъ—люди, съ кото-

рыми нѳ могла вести пѳреговоры Гѳрманія. При своѳй внѣпшѳй сдѳржанности

нѣмцы, конѳчно, никогда нѳ упоминали о томъ, что всѣ эти расчѳты могутъ и нѳ

сбыться и что придется испытать прямоѳ воѳнноѳ пораженіѳ. Эта возможность

всегда. обходилась въ разговорахъ и замалчивалась, однако, нѳсомнѣнно болѣѳ

дшновидныѳ люди нѳ считали и еѳ исключѳнной. Но вотъ, что я рѣшаюсь ка-

тегорически утвѳрждать и что чрѳзвычайно мѳня поражало: даже весьма прони-

цатольные люди въ Германіи совѳршенно искренне, по моѳму мнѣнію, нѳ учиты-

вали всѣхъ послѣдствій этого возможнаго пораженія и его неизбѣжно трагиче-

скаго конца. Русскій опытъ нѳ далъ никакихъ уроковъ Германіи. Что въ Гѳр-

маніи возможна исторія, подобная русской—эта мысль ѳщѳ въ сѳнтябрѣ 1918 года

казалась нѣмцамъ просто нѳвѣроятной и смѣшной.
Вообщѳ говоря, я скоро замѣтилъ, что самоѳ обсужденіѳ вопроса о гѳрман-

ской побѣдѣ въ прѳдѣлахъ Гѳрманіи казалось нѳвозможнымъ. А вмѣстѣ съ этимъ

отпалъ вопросъ и о германской оріентаціи въ Россіи — вопросъ, который такъ

много волновалъ мѳня въ Москвѣ. Планъ этой оріѳнтаціи отсюда казался плодомъ

полнаго незнакомства съ западно-ѳвропѳйскимъ воѳннымъ и политичѳскимъ по-

ложеніемъ — незнакомства, позволительнаго для обывателя, но совершенно нѳ-

допустимаго для политика-профѳссіонала. Нужно было обладать значитѳльной

долѳй политическаго легкомыслія, чтобы сколько нибудь серьезно расчитывать

на выполненіѳ этого плана и съ нимъ связывать будущія судьбы Россіи.
Впѳчатлѣнія, вынѳсѳнныя мною въ Гѳрманіи, мѳнѣѳ всего располагали къ

тому, чтобы- въ нѳй длитѳльно оставаться. Мнѣ ясно было, что ставка на Гѳр-

манію бита и ни съ какой стороны Гѳрманія нѳ можѳтъ быть базой для борьбы

съ болыпѳвизмомъ. Такимъ образомъ всѳ болѣѳ и болѣѳ въ душѣ моей начали

расти надежды на Антанту. «Антанта побѣдитъ», — думалъ я, — «и тогда пѳрвый

ея шагь будѳтъ направлѳнъ въ сторону Россіи на позорныхъ измѣнниковъ об-

щѳму дѣлу, на создателей Брестскаго мира». Вообщѳ, мнѣ казалось невозмож-

нымъ, чтобы по окончаніи войны Европа могла терпѣть болыпевиковъ. Я такъ

и прорицалъ тогда: «конецъ войны будѳтъ концомъ болыпѳвизма». Мнѣ думалось

только, что въ русскихъ интересахъ полѳзно, чтобы болыпѳвизмъ былъ свѳргнутъ

нѳ только иностранными, но и русскими руками. Потому дѣло организацій Бѣ-

лшъ Армій, къ которымъ, бѳзъ сомнѣнія, должна придти помощь Антанты, каза-

лось мнѣ тогда самымъ нужнымъ и самымъ важнымъ дѣломъ.
Почѳму то особыя надѳжды возлагались мною въ то время на Англію. Ан-

глійская авантюра въ Архангѳльскѣ началась ѳще до моего отъѣзда изъ Москвы и

ей то я лридавалъ тогда наиболѣе важноѳ значеніѳ. Я привыкъ думать, что ан-

глійскій бульдогъ обладаетъ мѳртвой хваткой. Да и кто могъ бы тогда предполо-

жить, что Британская хватка обломаетъ зубы о русскую кость, какъ она обло-

мала ихъ въ Архангельскѣ и на Югѣ Россіи. Въ силу всѳго этого вниманіѳ мое,

понятно, было направлено болѣѳ всего на Сѣвѳръ Россіи, куда по моимъ тогдаш-

нимъ представлѳніямъ всѳго цѣлесообразнѣѳ было бы выбраться. Я началъ про-

изводить развѣдку въ этомъ направлѳніи, но натолкнулся на непреодолимыя

трудности. Изъ Германіи, да и ѳщѳ русскому, было почти что невозможно вы-

ѣіать въ страны Антанты. Можно было еще получить съ болыпими затруднені-

ями визу въ сѣверныя нейтральныя страны, но безъ всякаго ручательства от-

туда куда нибудь выбраться. Дѳнегь у меня было нѳ очень густо, и я нѳ могъ

пускаться на очень рискованныя аванютры.
Не видя свободнаго пути на сѣверъ, я сталъ думать о югѣ. Игра въ гетман-

щину была въ моихъ глазахъ проиграна, но тѣмъ болѣе привлѳкали меня другія

южныя движенія, о размѣрахъ и успѣхахъ которыхъ я здѣсь мало зналъ. Тамъ

была Корниловская Армія, была какая то Южная Армія, былъ Независимый
179

Крымъ. Я былъ убѣждѳнъ, что к&къ только рухнетъ нѣмецкній фронтъ, всѣ эи

южныѳ опыты получатъ мощную поддеряску съ Балканъ и изъ Константинополі

И я началъ пытаться выѣхать на Югъ Россін.
Должѳнъ сказать, что послѣ двухъ трѳхъ-нѳдѣль жизни въ Берлинѣ, я без-

конѳчно стосковался о Россіи, какъ тоскуютъ о нѳсчастномъ больномъ, родномъ

чѳловѣкѣ. Тянуло мѳня назадъ въ Россію страшно, хотя я и нѳ могъ безъ отвра-

щѳнія вспомнить о Москвѣ. Но вѳрнуться въ южную Россію было нѳ такъ то лѳги,
Пѳрвымъ дѣломъ я пошѳлъ къ здѣшнѳму Украннскому прѳдставитѳлю. Мѳні

приняли очѳнь любѳзно, но очѳнь подозритѳльно отнѳслись къ моѳму большѳвист-

скому паспорту, и сказали, что запросятъ Кіѳвъ. Потомъ я узналъ, что въ во-

просахъ выѣзда украинцы были совѳршѳнно бѳзснльны и всѳ завнсѣло отъ нѣмеп-

кнхъ оккупаціонныхъ властѳй. Для ускорѳнія дѣла я послалъ телеграмму И. А.

Кистяковскому. Врѳмя шло, но нѳ было ни отвѣта, ни визы. Тогда я началъ ш-

потать чѳрѳзъ нѣмцѳвъ, но оказалось, что и этотъ путь дологь. Нужно было раз-

рѣшѳніѳ нзъ Штаба оккупаціонныхъ войскъ въ Ковпо, разрѣшѳніѳ Министер-

ства Иностранныхъ Дѣлъ и т. д. Такъ въ бѳзплодныхъ ожиданіяхъ протяну-

лось нѣсколько нѳдѣль. Я сталъ тѳрять всякую надѳжду и отчаивался. Перв-

до мной прѳдсталъ тогда новый планъ: получить право выѣзда обратно въ Мо-

скву, доѣхать до Минска, сжѳчь свой болыпевистскій паспортъ и попытаться про-

ннкнуть нзъ Минска на Украину. Для этого нужно было идти въ Русскоѳ Совѣт-

скоѳ Прѳдставитѳльство на Унтѳръ дѳнъ Линденъ. Тамъ я нѳ встрѣтилъ никакигь

формальныхъ прѳпятствій, т. к. паспортъ мой былъ въ полномъ порядкѣ, Въ

нѣсколько днѳй я получилъ обратную визу въ Москву и ужѳ назначнлъ день

отъѣзда. Но вдругъ нѳожиданно пришла для мѳня кіѳвская виза.
Помню, это былъ одннъ изъ счастливыхъ днѳй моѳй жизни. Мнѣ казалось,

что сама судьба помогаѳтъ мнѣ выѣхать на Югъ и осущѳствить мои планы. Въ

туманный октябрьскій вѳчѳръ стоялъ я на вокзалѣ Зоологнчѳскаго Сада н прощался

съ Бѳрлиномъ. Было нѳмного грустно, какъ и всѳгда пѳрѳдъ отъѣздомъ, но въ

то же время и вѳсѳло; впѳрѳди была новая жизнь, вперѳди было будущеѳ...
Первыя внѣшнія впѳчатлѣнія отъ Украйны былн благопріятнѣѳ тѣхъ прог-

нозовъ о ѳя будущѳмъ, которыя мнѣ казались тогда вѣроятными. Должѳнъ под-

чѳркнуть, что изъ всѣхъ видѣнньіхъ мною «бѣлогвардѳйскихъі политичѳскигь

образованій гетманщина была нѳсомнѣнно самымъ блѳстящимъ и самымъ процвѣ

тающимъ. Всѣ они жили въ концѣ концовъ за счѳтъ прошлыхъ богатствъ Россій-

ской Импѳріи — и, разумѣѳтся, богатствъ этихъ въ 1918 году въ Кіевѣ было болѣе,

чѣмъ позднѣѳ въ Екатеринодарѣ и въ Ростовѣ или, наконецъ, въ Крыму у Вран-

гѳля. Гѳтманъ ни съ кѣмъ нѳ вѳлъ войны. Ещѳ нѳразложившаяся дисциплини-

рованная чужая воѳнная сила обѳзпѳчивала здѣсь внѣшнюю бѳзопасность н под-

дѳрживала внутренній порядокъ. Такимъ образомъ правнтельство гѳтмана въ

значительной стѳпѳни было освобождѳно отъ труднѣйшихъ въ рѳволюціонную

эпоху заботъ — отъ вопросовъ, связанныхъ съ организаціѳй арміи и полиціи. ІТо-

ѣзда ходили почтй какъ и въ царскоѳ врѳмя. Карбованѳцъ нѳ лѳтѣлъ вннзъ какъ

лѳтѣли дѳникинскіѳ «колокольчики». Кіѳвъ ломился отъ бѣлаго хлѣба, арбузовъ

и сахара. Повышеніѳ цѣнъ нѳ производило впѳчатлѣнія катастрофы. Дѣлались

громадныя дѣла, создавались прѳдпріятія и строились планы. «Можно работаты,
—	говорили дѣльцы и спѳкулянты. И бѣглый, и мѣстный «буржуй» чувствовалн

сѳбя здѣсь въ своѳй стихіи. Въ ресторанахъ лнлось вино, кафэ были полны съ

утра и до вѳчѳра, пѳстрая толпа покрывала широкіѳ тротуары Крѳщатика. Глу-

боко и нѳвидимо притаились гдѣ-то тѣ страшныя разлагающія силы, которыя кая-

дый мигъ моглн снѳсти всѳ это фѳѳричѳскоѳ зданіѳ, всю эту лѳгко налажѳнную го-

сударствѳнную опѳрѳтку съ собствѳннымъ языкомъ, съ собствѳннымъ бутафор-

скимъ войскомъ, одѣтымъ подъ Тараса Бульбу, съ бывшѳй импѳрской бюрокра-

тіей навѳрху правитѳльственнаго аппарата, заговорившѳй по украински для того,
180

тгобы свалить большѳвиковъ. Всѳ зто было яедурно задумано,—но, увы, оши-

ботаа была основная прѳдпосылка — ставка на нѣмцѳвъ. Удайся эта ставка, кто

знавть, можѳтъ быть, и русская нсторія пошла бы иначѳ. Однако, она нѳ уда-

лась и нѳ могла удаться.
Первый визитъ мой въ Кіѳвѣ быгіь къ покойному Б. А. Кистяковскому. По-

(Ойный Богданъ Александровичъ былъ всѳгда искрѳннимъ гѳрманофиломъ и нѳ

мѳнѣе искрѳннимъ украинцѳмъ. Въ эпоху войны въ Москвѣ это отдѣлило ѳго отъ

московскаго интѳллигентнаго общѳства, проникнутаго анти-гѳрманскимъ духомъ.

Революція нѳ способствовала ихъ сближѳнію, такъ какъ тѳорѳтичѳски исповѣду-

емый имъ фѳдѳрализмъ практичѳски соѳдинѳнъ былъ съ отрицаніѳмъ права вели-

коруссовъ на гѳгѳмонію въ Россіи. Какъ ^ѳловѣкъ съ богато выражѳнной инди-

вндуальностью Б. А. очѳнь оригинально соѳдинялъ своѳ природноѳ украинофиль-

ство съ глубоко продуманнымъ и прочувствованнымъ монархизмомъ. Дажѳ въ

первыѳ дни падѳнія у насъ монархіи, когда всѣ сдѣлались рѳспубликанцами, ког-

да защищать монархію казалось просто бѳзуміѳмъ, онъ открыто и горячо отстаи-

залъ свой взглядъ, что монархія ѳсть ѳдинствѳнно возможная для насъ форма по-

лтачѳскаго устройства. Всѣ эти обстоятѳльства создавали для него на Украинѣ

такую политичѳскую обстановку, которая, казалась, какъ бы спѳціально ѳму при-

готовлѳна. Здѣсь были и нѣмцы, и самостійность, и дажѳ видимость монархичѳ-

скаго принципа, воплощѳннаго въ лицѣ гѳтмана. Въ такомъ окружѳніи Богданъ

Алѳксандровичъ былъ какъ бы въ своѳй стихіи, и жилъ въ полнотѣ надеждъ и

вѣры въ свою Укранну. Я былъ для нѳго худымъ гостѳмъ, такъ какъ пѳрвый, ка-

«етсч, принѳсъ съ собой воздухъ сомнѣнія.
Пѳрвый вопросъ естествѳнно былъ о томъ, что въ Германіи и какой можетъ

(ыть исходъ войны. Я началъ освѣщать вопросъ прямо, безъ обиняковъ, какъ я

его тогда понималъ. «Нѣмцы кончѳны»,—говорилъ я,—«къ новому году они лоп-

гутъ». Я привѳлъ БОгдана Алѳксандровича буквально въ ярость, какъ можно при*

вѳсти въ ярость чѳловѣка, которому твѳрдятъ, что бѣлоѳ есть черноѳ. Онъ счѳлъ

всѣ мои суждѳнія за фантазію, внушенную нѳумѣньѳмъ разбираться въ фактахъ

н создавшуюся подъ вліяніѳмъ пристрастнаго отношѳнія къ Гѳрманіи. Ясно

было, что всѣ мои гѳрманскія впѳчатлѣнія, какъ бы задѣвалн его лично и были

противъ нѳго направлѳны. Я понялъ тогда, что онъ живѳтъ въ полномъ блажѳн-

вомъ нѳвѣдѣ&іи происходящихъ въ мірѣ событій.
И такъ жилъ въ Кіевѣ нѳ онъ одинъ, такъ жили всѣ. Я пѳрвый привезъ мно-

гочисленнымъ встрѣчѳннымъ мною здѣсь московскимъ и петѳрбургскимъ бѣг-

льмъ «буржуямъ» это тревожноѳ извѣстіѳ о возможномъ крушеніи нѣмцевъ и о

нѳнадѳжности гѳрманской оріѳнтаціи, — извѣстіѳ, котороѳ всѣ встрѣчали съ удив-

лѳвіѳмъ, — или сѳрдито, или добродушно, смотря по оріентаціи. Кіевъ жилъ еще

въ полной увѣренности въ силу Гѳрманіи, на которую опирался весь украинскій

политичѳскій порядокъ. И это было въ послѣднихъ числахъ октября мѣсяца

1918 года, то ѳсть нѳдѣли за трй до поражѳнія Гѳрманіи и до гѳрманской рево-

люціи...
Я смотрѣлъ на Кіѳвъ, какъ на врѳмѳнный промежуточный пунктъ моихъ

странствій. Взоры мои были направлѳны на югь Россіи, но и отсюда, изъ Кіѳва,

для меня нѳ стало яснымъ, что происходитъ тамъ и гдѣ можно найти наиболѣѳ

надеЖную точку южно-русскихъ противобольшевйстскихъ силъ. Южная армія,

повидимому, была блѳфомъ. Трудно было понять, что происходитъ на Дону и

способно ли Донскоѳ Казачество оказать сопротивленіѳ большевикамъ въ случаѣ

ухода нѣмцевъ. Повидимому, всѳго сѳрьѳзнѣѳ организація противоболыпѳвист-

сшъ силъ происходила на Кубани. Однако, въ тѣ дни Добровольчѳская Армія

подвѳргалась натиску большевиковъ и терпѣла частыя нѳудачи. На такомъ по-

лохеніи трудно было выработать дальнѣйшій планъ дѣйствій. На помощь мнѣ

пршпелъ случай, помогшій мнѣ избр&ть ту часть нашихъ южныхъ зѳмѳль, нахо-

дввшихся въ сфѳрѣ вліянія всѣхъ этихъ силъ, которая могла служить хотя бы
181

врѳмѳнно хорошимъ мѣстомъ осѣдлости. Случай привѳлъ меня изъ Кіева я

Крымъ.
Въ то врѳмя Кіѳвскій Унивѳрситѳтъ организовалъ въ Симфѳрополѣ своѳ отді

лѳніѳ подъ наимѳнованіѳмъ Таврическаго Унивѳрситѳта. Кафѳдра государств»

наго права была тамъ свободна, и я выставилъ на нѳѳ свою кандндатуру. Я бып

избранъ на эту кафѳдру юридическимъ факультѳтомъ Унивѳрситѳта Св. Вл&ф

міра. Оставались ещѳ выборы въ Совѣтѣ. Дѳнь засѣданія Совѣта былъ ужѳ іа-

значѳнъ, но выборы мои внѳзапно нѳ состоялись, т. к. въ дѳнь выборовъ получено

было изъ Крыма извѣщѳніѳ, что Тавричѳскій Унивѳрситѳтъ отложился отъ Кіев-

скаго и объявилъ сѳбя самостоятельнымъ. Вслѣдствіѳ этого Совѣтъ Кіѳвсю

Унивѳрситета нѳ счѳлъ возможнымъ мѳня выбирать и я попалъ въ довольно не-

обычноѳ и трудноѳ положѳніѳ. Затруднитѳльность положѳнія особѳнно обуслов-

ливалась тѣмъ, что кіѳвлянѳ обижались на мѳия, когда я хотѣлъ нѳпосрѳдствѳшо

обратиться въ Симфѳрополь, а нѳ обращаясь туда, я рисковалъ потѳрять кафѳдру,

Наконѳцъ, нѳ бѳзъ долгихъ колѳбаній я рѣшилъ принѳсти въ жѳртву кіевлянъ. Я

послалъ подробную тѳлѳграмму въ Симфѳрополь и чѳрѳзъ нѣсколько днѳй полу-

чилъ извѣщѳніѳ, что избранъ профѳссоромъ Тавричѳскаго Унивѳрситета.
Порядокъ этого избранія вѣроятно нѳ имѣѳтъ прѳцѳдѳнтовъ въ нормальноі

университѳтской практикѣ.
Отъ Кіѳва до Харькова ходилъ ѳщѳ курьѳрскій поѣздъ и я совѳршилъ этоп

пѳрѳѣздъ въ международномъ спальномъ вагонѣ со всѣми удобствами мирн&го

времѳни. Но отъ Харькова въ Крымъ пѳрѳдвижѳніѳ было болѣѳ затрудвитѳльныкъ

и нѳудобнымъ. Харьковскій вокзалъ прѳдставлялъ собою зрѣлище нашихъ вовэа-

ловъ революціоннаго времени, и пришлось буквально рнсковать жизнью, чтобы до-

браться чѳрѳзъ наполнѳнныѳ разнузданной толпой перроны къ Сѳвастопольскому

поѣзду. Однако, вагонъ 1-го класса охранялся какими то часовыми н въ нѳго пу-

скали только билѳтныхъ пассажировъ. Вагонъ оказался пустымъ. Подошедщій

послѣ мѳня единствѳнный попутчикъ помѣстился въ моѳмъ купэ, говоря, что

такъ будѳтъ безопаснѣѳ и пріятнѣѳ ѣхать, такъ какъ по дорогѣ ненадѳжно. Онъ

разсказывалъ мнѣ про разныѳ ужасы, которыѳ происходили со многими проѣз-

жими въ Крымъ, въ районѣ Мѳлитополя, гдѣ тогда господствовали какія то разбоі-

ничьи банды, кажѳтся Махно. Нѳсмотря на это мы совѳршѳннобѳзъприключенійдо-

брались до сѣвѳрной Тавріи и пѳрѳвалилн на Крымскій полуостровъ. Въ районѣ

Мѳлитополя и за нимъ бросалось въ глаза чрѳзвычайноѳ обиліѳ съѣстныхъ про-

дуктовъ на станціяхъ и нѳобыкновѳнная по сравнѳнію съ Кіѳвомъ ихъ дешевизна.

Южная Россія въ то врѳмя и много позднѣѳ была полной чашей, которую долго не

могли исчѳрпать всѣ воѳнныя перѳдряги и исчѳрпалн наконѳцъ пришѳдшіѳ сюда

болыпевики.
Привѣтливо и гостѳпріимНо встрѣтилъ мѳня Крымъ. Жизнь въ Симфѳро-

полѣ походила ѳщѳ въ то врѳмя на зкизнь послѣднихъ лѣтъ войны до февраль-

скаго пѳрѳворота. Хорошій обѣдъ въ Симфѳрополѣ стоилъ три рубля. Городъ

былъ завалѳнъ фруктами и рыбой. Строгій порядокъ охранялся оккупаціонныш

гѳрманскими отрядами, которыхъ, впрочемъ, было очѳнь незначитѳльноѳ количе-

ство. Приходилось удивляться, какимъ образомъ незначитѳльнымъ нѣмѳцкймъ

силамъ удавалось дѳржать въ подчинѳнін разбушѳвавшуюся стихію русскоб рѳ-

волюціи.
Мнѣ нѳ долго пришлось прожить въ Крыму подъ управлѳніѳмъ гѳрманскихъ

оккупаціонныхъ войскъ. Судьба гѳрманской оккупаціи была прѳдрѣшена проиг-

рышѳмъ войны и фактомъ рѳволюціи. Нѳ могу сказать, чтобы гѳрманская воѳнная

власть въ Крыму, сколько мнѣ пришлось наблюдать, проявляла сѳбя иначе, чѣмъ

въ другихъ занятыхъ русскихъ областяхъ. И здѣсь она умѣла установить обраа-

цовый порядокъ, внушить чувство уважѳнія, нѳ граничащѳе съ простымъ стра-

хомъ и, главноѳ, не пѳрѳходящеѳ въ нѳнависть. Рѳжимъ, конѳчно, былъ суровый,

военный, но не лишѳнный основныхъ элементовъ законности и нѳ пѳрѳходящій
182

п (іеэправный произволъ. Положитѳльно могу сказать, что оккупаціонныя

войска Антанты, какъ съ ними мнѣ пришлось познакомиться въ Константино-

лолѣ, вѳли сѳбя мѳлочнѣѳ, бѳзсовѣстнѣѳ и бѳззаконнѣѳ, чѣмъ нѣмцы въ Россіи.

Но объ этомъ ѳщѳ впѳрѳди.
Ухода нѣмцѳвъ и здѣсь всѣ, нѳ оріѳнтирующіѳся на большѳвиковъ, ждали съ

смущеніѳмъ и страхомъ. Свѳршился онъ какъ то нѳзамѣтно, и нѳзамѣтно обнару-

шась та страшная пустота бѳзвластія, въ которой на нѣсколько дней пришлось

погрузиться Тавріи. Помню, днѳмъ ѳщѳ игралъ нѣмѳцкій воѳнный оркѳстръ въ го-

родскомъ саду и стояли около штаба одѣтыѳ въ жѳлѣзныя каски караулы. По

прежнѳму рѳгулярно происходили ихъ смѣны, хотя смѣнами завѣдывалъ какой-то

выборный послѣ падѳнія кайзѳра солдатеко-офицерскій комитѳтъ. И днемъ ещѳ

нѣмѳцкій патруль ловилъ при общихъ одобрѳніяхъ какого то бандита на базарѣ.

Но пришла ночь, прогрѳмѣли по улицамъ воѳнныя повозки, прозвучалъ мѣрный

военный шагъ и на утро городъ проснулся, прѳдоставлѳнный своимъ собствѳннымъ

сил&мъ и силамъ своѳго краѳвого правитѳльства, въ распоряжѳніи котораго было

всѳго нѣсколько городовыхъ и стражниковъ. И на другой дѳнь въ Симферополѣ

ш&лись грабѳжи, налеты и разбои.
—	«Придѳтъ гѳнѳралъ Дѳникинъ», — было у всѣхъ на устахъ. И слово это

одни произноснли съ живымъ нѳтѳрпѣніемъ, другіѳ съ тайной боязнью, трѳтьи съ

вескрыв&ѳмой ненавистью.
Я хорошо помню тотъ нѳнастный ноябрьскій вѳчѳръ, когда въ Симфѳрополь

вступили пѳрвыѳ добровольчѳскіѳ отряды. Моросилъ дождь и сырой тумаиъ про-

визывалъ душу. Въ городѣ было трѳвожно, ибо фактичѳски нѳ было власти.

(Буржуи» попрятались по домамъ, зато на улицы выползли какіѳ то новыѳ пер-

сонажи. Хорошо знакомы они мнѣ тѳпѳрь послѣ того, какъ я столько разъ на-

(людалъ ихъ появлѳніѳ всякій разъ, когда пахло грабѳжомъ и кровью. Я видѣлъ

игь позднѣѳ и въ Ростовѣ, и въ Екатѳринодарѣ, и опять въ Крыму пѳрѳдъ раз-

шными испытанными и пѳрѳжитыми мною эвакуаціями. И когда я взиралъ на

йихъ, я нѳвольно вспоминалъ того «сѣраго», съ которымъ я, какъ казалось мнѣ,

навѣки простился тогда въ Оршѣ. «Нѣкто сѣрый» загулялъ въ тѣ дни по ули-

щъ нашего тихаго городка, собираясь въ кучи, луща сѣмячки, стоя на углахъ и

ругаясь гнусной матѳрной бранью. И вогь вдругъ, въ ночной мглѣ опустѣлыхъ

улицъ послышался топотъ конѳй и лязгъ оружія, выросли откуда-то силуэты всад-

ннковъ и прокатилась и прогрѳмѣла славная казачья пѣсня. То прошли пѳрвыѳ

кубанскіѳ отряды.
На другой дѳнь по улицамъ города прошла и пѳрвая пѣхотная часть. Нѳльзя

было смотрѣть на нѳѳ безъ чувства глубокаго душѳвнаго волиѳнія. Шло всѳп)

человѣкъ сѳмьдесятъ — всѳ худыѳ, блѣдныѳ, измучѳнныѳ люди. Нѳсмотря на су-

ровую и мокрую осѳннюю погоду многіѳ нѳ имѣли шинѳлѳй. На ногахъ у нѣко-

торыхъ вмѣсто сайогь были какія то тряпки. Составъ части былъ до чрѳзвычай-

ности разнообразѳнъ — и сѣдой полковникъ, и рядомъ мальчикъ кадѳтъ. Шли

они бѳзъ музыки и бѳзъ пѣсни. Казалось, витали надъ ними тѣни замучѳниыхъ

отцовъ и матѳрѳй, пепелъ сожжѳнныхъ жилищъ и стоны нѳсравнѳнныхъ обидъ.
И въ тотъ жѳ дѳнь на одной изъ улицъ, впѳрвыѳ послѣ долгаго промѳжутка,

вывѣшѳнъ былъ трѳхцвѣтный русскій національный флагъ.
Въ городской массѣ описанныя происшѳствія вызвали нѳмалоѳ смущеніѳ.

На базарѣ и по улицамъ стали собираться кучки народа, какъ это было въ 1917

году, и митинговать. Я нѳ разъ старался прислушаться къ этимъ разговорамъ,

чтобы опредѣлить отношеніѳ дѳмоса къ добровольцамъ. Отношѳніѳ было нѳсом-

нѣнно отрицатѳльноѳ. «Чѳго они пришли сюда? Кто ихъ звалъ? Нѳ хотимъ вла-

сти гѳнѳрала Деникина», — вотъ что говорилъ базаръ. А трѳхцвѣтный флагъ и

золотыѳ погоны просто возбуждали нѳнависть, какъ символъ стараго «проклятаго»

времени.
Для мѳня нѳ подлѳжитъ никакому сомнѣнію, что по крайнѳй мѣрѣ въ Крыму

(я нѳ имѣю данныхъ объ Украннѣ), русскій дѳмосъ относился куда спокойнѣѳ и
183

сдѳржаннѣѳ къ Германцамъ, чѣмъ къ добровольцамъ. Бсть въ этомъ что-то сыѳр-

дяковскоѳ, таннствѳнно предугадааноѳ въ своѳ врѳмя Достоѳвскимъ. «Бъ двѣнад-

цатомъ году», — какъ говорилъ Смѳрдяковъ,—«было на Россію вѳликоѳ нашѳствіе

импѳратора Наполѳона французскаго пѳрваго... и хорошо кабы насъ тогда поко-

рили эти самыѳ французы: умная нація покорила бы вѳсьма глупую-съ и прнсо-

ѳдинила бы къ сѳбѣ. Совсѣмъ дажѳ были бы другіѳ порядки-съ»... Больно писать

объ этомъ, но у мѳня ѳсть увѣрѳнность, что смѳрдяковскоѳ умонастроѳніѳ было у

насъ пшроко распространѳно. «Я всю Россію нѳнавижу, Марья Кондратьѳвна... Л

нѳ только нѳ жѳлаю быть воѳннымъ гусарикомъ, но жѳлаю, напротивъ, уничтоже-

нія всѣхъ солдатъ съ»... Можѳтъ быть въ глубокомъ, мѳтафизичѳскомъ смыслі

здѣсь нужно искать корнн отрицатѳльнаго отношѳнія къ добровольчѳскому двяже-

нію. Но, конѳчно, явлѳніѳ это имѣло такжѳ и свои ближайшія ужѳ чисто опытныя

причины.
Послѣ ухода гѳрманскихъ войскъ въ Крыму установился очѳнь оригинальныі

и въ высшѳй стѳпѳни нѳобычный политичѳскій строй. Сущѳствовало правитель-

ство, котороѳ нѳ опиралось на какую либо собствѳнную организованную физиче-

скую снлу, и сущѳствовала организованная физичѳская сила, которая нѳ подчи-

нѳна была крымскому правительству, а подчинялась собствѳнному воѳнному ко-

мандованію и дажѳ имѣла собствѳнноѳ гражданскоѳ правитѳльство нѳ въ Крыму,

а въ Бкатѳринодарѣ. Отношѳнія между крымскимъ правитѳльствомъ и прави-

тѳльствомъ Добровольчѳской арміи едва ли поддаются какимъ либо юридиче-

скимъ опрѳдѣлѳніямъ. Это нѳ были отношѳнія между двумя нѳзависимыми суве-

рѳнными ѳдиницами власти, но ихъ нѳльзя назвать такжѳ и отношѳніями двръ

частѳй одного и того жѳ государства. И Крымъ, и Бкатѳринодаръ были ѳщѳ не

вполнѣ сложившимися самостоятѳльными попытками противопоставить красноб

Россіи Россію бѣлую. Изъ нихъ одна пыталась опнраться на нѣмцѳвъ, другая жѳ

построѳна была на собствѳнной военной силѣ. Съ уходомъ нѣмцевъ мѳжду ниыи

установились отношѳнія сотрудничѳства, которыя нѳ во всѣхъ отношѳніяхъ могли

быть согласными. Мнѣ совѳршѳнно нѳясно, во что могли бы вылнться отношѳнія

мѳжду Екатѳринодаромъ и Крымомъ въ томъ случаѣ, ѳсли бы Крымскоѳ прави-

тѳльство дожило до эпохи расцвѣта Екатѳринодара. Вѣроятно, Крымъ должѳнъ

былъ бы уступить значитѳльную долю своѳй автономіи и, можетъ быть, дажѳ со-

всѣмъ ѳѳ утерять. Тогда въ концѣ 1918 года отношѳнія мѳжду Крымомъ и Екатѳ-

рииодаромъ дѳржались на томъ, что бѣлоѳ движѳніе находилось ещѳ въ состояніи

зачаточномъ и нѳ вполнѣ развнтомъ. Однако и тогда нѳльзя было сказать, что въ

отношѳніяхъ этихъ всѳ было гладко.
Крымскоѳ краѳвое правитѳльство, возглавляѳмоѳ С. С. Крымомъ и Винавѳромъ,

считало сѳбя едва ли нѳ самымъ демократичѳскимъ правительствомъ на зѳмлѣ.

И вмѣстѣ съ тѣмъ это было, вѣроятно, одно изъ самыхъ слабыхъ и бѳзсильныіъ

правитѳльствъ, которыя когда либо сущѳствовали. Можно съ увѣрѳнностью ска-

зать, что истинному крымскому дѳмосу такъ жѳ далѳко было крымскоѳ краѳвое

правитѳльство, какъ ѳму далѳка и враждѳбна была добровольчѳская армія. Крым-

скій дѳмосъ, смутившійся при приходѣ добровольцѳвъ, тѳрпѣлъ дѳмократичѳское

крымскоѳ правитѳльство только потому, что оно основывалось на нѣмѳцкой воѳн-

ной силѣ. Самъ по сѳбѣ онъ нѳ имѣлъ никакого вкуса къ тѣмъ дѳмократичѳ-

скимъ принципамъ, которыѳ являлись символомъ вѣры людѳй, составлявшихъ

крымскоѳ краѳвоѳ правительство. Въ Крыму, какъ и вѳздѣ въ Россіи, народъ, ко-

нѳчно, былъ «дѳмократичнымъ», — н какимъ жѳ онъ ещѳ можѳтъ быть? — но это

былъ дѳмократизмъ кровный, а нѳ идеологичѳскій, — дѳмократизмъ бѳзъ догмата.

Далѳки для нѳго были всѣ эти догмы всѳобщаго избиратѳльнаго права, личныхъ

свободъ, раздѣлѳній властѳй, парламѳнтаризма и т. д.
Во главѣ Добровольчѳской Арміи, пришѳдшѳй въ Крымъ, стоялъ гѳн. Дѳни-

кинъ, — лицо, олицѳтворявшѳѳ собою начало воѳнной и политичѳской власти въ

првдѣлахъ дѣйствія вооружѳнныхъ добровольчѳскихъ силъ. Но гѳн. Дѳникинъ не
184

былъ диктаторомъ и, повидимому, нѳ хотѣлъ имъ быть. Около нѳго стоялъ какой

то призракъ гражданскаго правительства, — призракъ, особѳнно въ началѣ.

вполнѣ бѳзплотный и бѳзличиый. Ему дажѳ былъ присвоѳнъ соотвѣтствующій

анонимъ — Особоѳ Совѣщаніѳ. Едва ли можно было придумать болѣѳ нѳудачноѳ

названіѳ, какъ бы олицѳтворяющѳѳ всю нѳопрѳдѣлѳнность этого политичѳскаго ор-

гана. Особѳнно нѳудачно выдумано было это названіѳ въ нашѳ трѳвожноѳ и рѳво-

люціонноѳ врѳмя, способноѳ повѣрить только чѳму-нибудь ясному и яркому. А что

тавоѳ зто Особоѳ Совѣщаніѳ, — объ этомъ у насъ въ Крыму бѳзъ прѳувѳличѳнія ни-

кто нѳ зналъ, дажѳ и люди свѣдущіѳ. Я нѳ преувеличиваю, но вотъ какъ приблизи-

тѳльно смотрѣли на это Особоѳ Совѣщаніѳ люди, прицимающіѳ и горячо сочувству-

ющіѳ въ Крыму Добровольчѳской Арміи: еобралась въ Екатеринодарѣ кучка шепту-

новъ,котораяинашѳптываѳтъ гѳнѳралу Дѳникину разный вздоръ. При чѳмъ болѣѳ

правыѳ полагали, что шѳптуны эти состоятъ исключительно изъ жидовъ и масо-

новъ, а лѣвыѳ считали, что они исключитѳльно собрались изъ чѳрносотѳнцѳвъ.

По мнѣнію правыхъ — это они нашѳптывали генералу Дѳникину «проклятыѳ» дѳ-

мократическіѳ лозунги. По мнѣнію лѣвыхъ — это они толкали ѳго въ объятія мо-

нархистовъ. Всѳго ужаснѣѳ, что сама армія бѳзпричннно нѳдовѣряла Особому Со-

вѣщанію и видѣла въ немъ вѳсь корень неустройства и зла. «Сидитъ тамъ какоѳ

то ѳщѳ Совѣщаніе, бѣсъ ѳго дралъ, неизвѣстно зачѣмъ и почѳму, а мы вотъ тутъ

сражаемся бѳзъ сапогъ, вошь ѣсть», — такъ говорила фронтовая армѳйская молва.

И была права, ибо для арміи, для всѣхъ находящихся на фронтѣ, анонимъ Осо-

баго Совѣщанія никакъ нѳ расшифровывался.
Я нѳ знаю, освѣдомлѳны ли были люди, сидѣвшіѳ въ Особомъ Совѣщаніи, какъ

относится къ нему фронтъ. Полагаю, что нѳ вполнѣ знали, иначѳ, вѣроятно, они

сдѣлали бы какіѳ нибудь болѣѳ энѳргичныя усилія къ тому, чтобы укрѣпить идѳю

Деникинскаго гражданскаго Правительства, популяризировать ѳѳ, изъяснить и

освѣтить. Сколько я знаю,у насъ въ Крыму этого нѳ было сдѣлано или, вѣрнѣѳ, бы-

ло сдѣлано ужѳ поздно. По крайнѳй мѣрѣ, когда пришли добровольцы и когда позд-

нѣѳ я былъ на фронтѣ, Особоѳ Совѣщаиіѳ по отношѳнію къ намъ хранило нѣмоѳ

молчаніѳ. Когда жѳ мы спрашивали пріѣзжающихъ изъ Екатѳринодара воѳнныхъ,

наиъ отвѣчали или нѳзнаніѳмъ, или прямымъ нѳодобрѳніѳмъ. Боюсь, что это было

нѳ только у насъ въ Крыму и нѳ только во врѳмя, котороѳ я описываю.
Когда я былъ на фронтѣ, ко мнѣ, какъ профѳссору и государствовѣду, нѳ разъ

обращались съ вопросомъ и нѳдоумѣніями по поводу Особаго Совѣщанія. Я ни-

чѳго нѳ могъ сказать, т. к. самъ зналъ вѳсьма мало. Понялъ я всю эту систѳму

только тогда, когда самъ прибылъ въ Екатѳринодаръ и потомъ въ Ростовъ и по-

смотрѣлъ всѳ на мѣстѣ.
Мнѣ извѣстно, что между Особымъ Совѣщаніѳмъ и Крымскимъ Правитѳль-

ствомъ намѣчались довольно опрѳдѣленныя нѳсогласія. Крымскому Правитѳль-

ству ставились вѣ вину ѳго самостійность, противорѣчавшая цѳнтралистичѳскимъ

стремлѳніямъ Особаго Совѣщанія. Самостійность эта была нѳ по душѣ многимъ

сочувствующимъ Добровольчѳской Арміи и стоящимъ на точкѣ зрѣнія моднаго

тогда лозунга: «Единая и нѳдѣлимая Россія». Вѣроятно тепѳрь, послѣ многочис-

ленныхъ прѳдмѳтныхъ уроковъ, данныхъ намъ жизнью, многіѳ прѳжніѳ против-

никн Крымскаго Краѳвого Правительства измѣнили о нѳмъ свои суждѳнія. Бѳз-

спорно то, что гражданскоѳ правитѳльство Дѳникина оказалось совѳршѳнно бѳз-

снльнымъ организовать гражданскую власть на мѣстахъ. Попытки организовать

такую власть сводились къ назначѳніямъ вполнѣ неспособныхъ губѳрнаторовъ,

изъ которыхъ старыѳ, облаДая административнымъ опытомъ, нѳ могли примѣ-

ниться къ новымъ условіямъ, а молодйѳ были по большѳй части людьми мало

пригодными. Такіѳ губѳрнаторы строили изъ себя падишаховъ, выѣзжалй, напри-

мѣръ, на тройкѣ лошадей на перронъ вокзаловъ, давя публику, какъ это было

въ Екатѳринославѣ, и проявляли одинъ несомнѣнный талантъ — задавать, по

нзвѣстному военному выражѳнію, «во врѳмя драпъ», какъ это было опять таки

въ Екатѳринославѣ и при эвакуаціи Новороссійска. Въ этомъ смыслѣ Крымскоѳ
185

Правитѳльство имѣло по крайиѳй мѣрѣ то прѳимущѳство, что покоилось на прн-

знаніи хотя бы нѣкоторыхъ очѳиь узкихъ мѣстныхъ, главнымъ образомъ, город-

скихъ общѳствѳнныхъ силъ.
Нѳльзя сказать, чтобы присланныѳ изъ Екатерннодара въ Крымъ пѳрвые

представители воѳннаго добровольчѳскаго командованія такжѳ обнаружили осо-

бый тактъ, особыя способности и таланты. Въ самомъ началѣ въ Крыму сущѳ-

ствовалъ, какъ прѳдставитель Дѳникииа, гѳн. фонъ Б. Въ нѳмъ и въ свитѣ ѳго

окружающей было много внѣшняго блѳска и дѣланной декоративности. Осо-

бѳнно поражали симфѳропрльскихъ дамъ какіѳ то вѳсьма фантастичѳскіѳ, сшитые

изъ мѣховъ головныѳ уборы ѳго адъютантовъ. Пѳрвыѳ появлѳнія гѳнѳрала ф. Б.

въ Симфѳрополѣ были встрѣчѳны съ больпшмъ восторгомъ мѣстной буржуазной

публикой. Помню, съ какой торжѳственностью входилъ онъ подъ звуки Преобра-

жѳнскаго марша въ шумящіѳ залы Симфѳропольскихъ ресторановъ. Нѳмного не-

умѣстнымъ казалось только нѣкотороѳ излишѳство винъ и явствъ, украшавшихъ

столы, у которыхъ сидѣлъ первый представитель Добровольческой арміи въ

Крыму, особѳнно при сравнѳніи съ тѣми разутыми и раздѣтыми фронтовикаш,

отряды которыхъ проходили чѳрѳзъ Симферополь. Пѳрвымъ административ-

нымъ актомъ ф. Б. было изданіѳ приказа о мобилизаціи гражданскаго насѳлѳнія.

Приказъ появился чѳрезъ нѣсколько днѳй послѣ прихода добровольцѳвъ и про-

извѳлъ своѳго рода сѳнсацію. Съ одинаковымъ смущеніемъ отнеслись къ нѳму

и городской дѳмосъ, и бѳзконечноѳ количѳство городскихъ «буржуѳвъ», обивав-

шихъ пороги ялтинскихъ, сѳвастопольскихъ и симфѳропольскихъ кофѳѳнъ. И

тѣмъ, и другимъ одинаково нѳ хотѣлось итти на фронтъ, — но кому это вообщѳ

хочѳтся? Друзья Добровольчѳской Арміи истолковали зтотъ актъ, какъ начало

твѳрдой властной политики. Мы знали, что провѳденіѳ приказа наткнѳтся на со-

противлѳнія, нѳ вѣрили въ способность Добровольчѳс&аго командованія ѳго прѳ-

одолѣть. Каково жѳ было нашѳ изумлѳніѳ, когда мы узнали, что приказъ этотъ

чѳрѳзъ два-три дня былъ нѳожиданно отмѣненъ. Спрашиваѳтся, зачѣмъ ѳго было

вообщѳ издавать? Особо примѣчатѳльно, что подобныя исторіи съ мобилизаціѳй

повторялись въ Крыму нѳоднократно. Я нѳ знаю, кто въ этомъ виновѳнъ. Про-

тивники крымскаго краевого правитѳльства валили вину на нѳго и главноѳ на

его «дѳмократизмъ». И у меня ѳсть свѣдѣнія, что дѣйствитѳльно эта мобилизаці-

онная путаница происходила отъ несогласованности программъ и дѣйствій

крымскаго правительства съ добровольчѳскимъ командованіѳмъ, но я мѳнѣѳ всѳго

хочу искать сейчасъ виновниковъ и осуждать ихъ. Я хочу только сказать, что

принципъ власти былъ расшатанъ съ пѳрвыхъ ѳя выступлѳній.
Приблизительно въ то жѳ самоѳ врѳмя — это было конѳцъ ноября й начало

дѳкабря 1918 года — въ Крымъ прибылъ и другой представитель гѳн. Деникина —

гѳн. К. Для внѣшняго наблюдатѳля отношѳнія мѳжду двумя гѳнѳралами были до-

вольно нѳопрѳдѣлѳнны. Всѣ замѣчали въ отношѳніяхъ этихъ нѣкоторую болѣз-

нѳнность, которую генѳралы, повидимому, и нѳ желали скрывать. Это служило

прѳдмѳтомъ безконечныхъ провинціальныхъ сплѳтѳнь и слуховъ, которыѳ такжѳ

нѳ служили къ укрѣплѳнію авторитѳта Добровольчѳскаго командованія. Всѣмъ

было видно, что оба генѳрала одинаково нѳ признаютъ другъ друга и будируютъ.

Бскорѣ впрочѳмъ гѳн. Б. исчезъ съ Симфѳропольскаго горизонта. Геш К. окру-

жала нѳ мѳнѣѳ блѳстящая свита, но ужѳ доминировалъ какой то особый, бѣлый

цвѣтъ барашковыхъ папахъ. Доброѳ крымское вино лилось впрочѳмъ нѳ въ

мѳныпемъ количествѣ.
Чѳрезъ короткій промежутокъ времѳни дѣйствовавшія въ Крыму вооружѳн-

ныя силы были объѳдинѳны въ особую Крымско-Азовскую армію, начальникомъ

которой былъ назначѳнъ гѳн. Б...ІЙ. Ген. К. былъ подчиненъ Б...ому и уѣхалъ на

фронтъ. Такимъ образомъ въ лицѣ гѳн. Б...аго и его штаба въ Крыму мы имѣли

вѳрховнаго представителя Добровольчѳскихъ вооружѳнныхъ силъ. Гѳн, Б...ій со-

хранилъ свой постъ вплоть до лѣта 1919 г. Въ періодъ сидѣнія на Акманайскихъ

позиціяхъ онъ былъ отстранѳнъ отъ должности гѳн. Дѳнакинымъ. Про гѳн. Б...аго
186

въ Крыму всѣ говорили, что онъ пропилъ Крымъ. Отставка ѳго привѣтствова-

лась всѣми на фронтѣ, — я самъ былъ тому свидѣтѳлѳмъ. Въ арміи ходилъ.

слухъ, что гѳн. Дѳникинъ отдалъ Б...аго подъ судъ, однако это оказалось пѳ-

вѣрнымъ. Б...ій получилъ послѣ Крыма назначѳніѳ въ Закаспійскую область.

Его воѳнныя дѣйствія тамъ такжѳ, какъ извѣстно, нѳ увѣнчались успѣхомъ.
На мѣсто гѳн. Б...аго при общихъ привѣтствіяхъ былъ назначѳнъ гѳн. Шил-

лингъ. Имя его слишкомъ извѣстно, чтобы о немъ нужно было много писать. Без-

обравія, творнвшіяся имъ н около нѳго, были нѳ разъ опнсаны. Гѳн. Шнллннгъ

былъ однимъ изъ самыхъ злыхъ гѳніѳвъ добровольчѳскаго дѣла. Глубокое чув-

ство бѳзнадѳжностн овладѣваѳтъ душою, когда смотришь на всю эту галлѳрѳю во-

ѳнноначальниковъ.. Было ихъ много, но нѳ находнлось ни одного, дѣйствителыю

болыпого незауряднаго характѳра. Многимъ изъ нихъ судьба дала въ руки мно-

гоѳ. Казалось — бери, умѣй воспользоваться, и господствуй. Однако, вмѣсто этого,

начинали они, дажѳ въ зѳнитѣ своей славы, обнаруживать какоѳ-то страшиоѳ нич-

тохѳство. Я помню, какъ больно пѳрѳжнлъ я ѳту мысль позднѣѳ въ Ростовѣ, когда

въ роскошномъ залѣ Паласъ Отѳля увидѣлъ одного нзъ такнхъ нѳудавшихся гѳ-

роевъ, пьянаго, окружѳннаго пьяной свитой, пляшущѳй публично на потѣху ро-

стовскимъ сцѳкулянтамъ. А эти послѣдніѳ спѳціально покупали. мѣста въ каби-

нѳтахъ въ бэль-этажѣ. И это былъ одинъ изъ популярныхъ генераловъ, совер-

пшвшій рядъ крупныхъ военныхъ дѣлъ. Я нѳ хочу морализировать. Крупныѳ

люди бываютъ порочны, но и въ порокахъ своихъ они всѳгда крупны. Порочѳнъ

былъ Цезарь и нѳ очень добродѣтелѳнъ Наполѳонъ. Но могли ли они находить

удовлѳтворѳніѳ своѳму чѳстолюбію въ подобномъ пьяномъ дѳбошѣ рѳсторанныхъ

завсзгдатаѳвъ.
Съ образованіѳмъ у насъ въ Крыму особой арміи въ Симферополѣ сформи-

ровался до анѳкдотичности многочислѳнный штабъ. Штабъ этотъ количѳствомъ

людѳй нѳ уступалъ штабу нормальныхъ армій воѳннаго врѳмѳни, въ то врѳмя,

какъ сама то Крымско-Азовская армія количѳственно была нѳ болыпѳ одной

нормальной дивизіи. Эти непомѣрныѳ штабы составляли характерную особѳн-

ность добровольчѳскаго командованія. Небезынтѳрѳсно сказать нѣсколько словъ

объ атмосфѳрѣ, создавшѳйся вокругъ штаба, и о нѣкоторыхъ лицахъ, къ нѳму

принадлѳжащихъ.
Армія всѳгда нѳ любитъ штабовъ, но въ тяжкихъ условіяхъ гражданской

войны нѳпріязнь эта нѳ могла нѳ усиливаться. Холодныѳ, голодныѳ, разутыѳ и

обовшивѣвшіѳ фронтовики нѳ могли съ особой пріязнью смотрѣть на «окопав-

шихся» въ Симфѳрополѣ. Нѳпріязнь къ штабу и вообщѳ къ командованію въ Кры-

му дошла до того, что въ началѣ 1910 года офицерами добровольцами созваио

было совѣщаніѳ въ Симфѳрополѣ, на которомъ было высказано о пггабѣ нѳ мало

нѳлѳстныхъ вѳщей и дажѳ выставлѳно трѳбованіѳ отставки нѣкоторыхъ лицъ изъ

крымскаго воѳнндго командованія. Небезызвѣстный капитанъ Орловъ, прбславив-

шійся своими послѣдующими выступлѳніями противъ Шиллинга и Слащѳва и сво-

ѳй связью съ монархичѳскими заговорами в.ъ Крыму, былъ однимъ изъ иниціато-

ровъ этого Совѣщанія и, кажѳтся, дажѳ на нѳмъ прѳдсѣдатѳльствовалъ. Во вся-

бомъ случаѣ, тогда имѳнно началась его карьѳра. Такимъ образомъ атмосфера,

создавшаяся вокругъ штаба Крымской Арміи, была вѳсьма нѳздоровой и Штабъ

нѳ имѣлъ никакой возможности ѳѳ разсѣять. Начальникомъ Штаба тогда состо-

ялъ гѳн. П., около имѳни котораго въ Арміи и вообщѳ въ Крыму ходили вѳсьма

тѳмныѳ слухи. Слухи эти, въ началѣ нѳ впоянѣ ясныѳ, послѣ занятія большѳви-

ками Крыма въ 1919 году приняли ужѳ опрѳдѣлѳнныя очѳртанія. Бъ арміи гово-

рили, что гѳн. П. при оборонѣ Крыма дѣйствовалъ всѳ врѳмя такъ, чтобы Крымъ

былъ наиболѣѳ лѳгко взятъ противникомъ. При чѳмъ въ мнѣніи арміи гѳн. П. былъ

чѳловѣкомъ умнымъ и ловкимъ, осуществляющимъ какіѳ то свои тайныѳ планы.

Расшифровывая эти планы, одни просто указывали на связь гѳн. П. съ болыпѳви-

ками, другіѳ жѳ развивали чрѳзвычайно сложныя теоріи, о которыхъ въ сущности
187

нѳ стоитъ говорить. Вообщѳ, я пипіу объ этомъ нѳ съ цѣлыо разоблачать гѳн. П

или чѳрнить его, я просто описываю, какъ очевидѳцъ, отношѳнія, создавшіяся въ тс

время въ Крыму, и хочу. обнаружить, насколько всѳ это были отношѳнія больныяв

ненормальныя. Я вполнѣ допускаю, что всѳ, что говорилось о гѳн. П. ѳсть чистыі

вздоръ, но тѣмъ хужѳ это для насъ. Мы жили въ отравлѳнномъ воздухѣ и ве

умѣли и нѳ хотѣли бороться съ этой отравой.
Вѳсьма значитѳльную роль въ Штабѣ Крщмской Арміи игралъ будущій

чальникъ Одѳсской контръ-развѣдки, павшій жѳртвой офицѳрскаго самосуда нри

эвакуаціи Одессы, Н. А. Кирпичниковъ. Онъ нѳ былъ воѳннымъ по профѳссіи

(Шульгинъ нѳправильно называетъ ѳго полковникомъ), онъ занималъ, однако,

должность политичѳскаго адъютанта при Штабѣ Крымско-Азовской Арміи, долх-

ность, надо сказать, чрѳзвычайно отвѣтствѳнную.' Происходилъ оиъ изъ извѣстной

профѳссорской сѳмьи и былъ чѳловѣкомъ вѳсьма нѳзауряднымъ, что, я думаю, не

будутъ отрицать и многочисленныѳ ѳго тогдашніѳ противники. Былъ онъ чѳлой-

комъ весьма культурнымъ и образованнымъ обычнаго русскаго интеллигѳнтнаго

склада. Въ наружности ѳго было что то сѳрьѳзноѳ и въ то жѳ врѳмя, сказалъ бы

я, нѳмного таинствѳнноѳ и скрытноѳ. Такая наружность бываѳтъ или у очѳнь ві

рующихъ людѳй, или у заговорщиковъ... Ему въ Крыму дали прозваніѳ «Фаусты
—	и дѣйствительно, лицо ѳго напоминало доктора Фауста въ изображѳніи шоі

то старинной гравюры. Въ служѳбныхъ отношѳніяхъ, сколько я наблюдалъ, онъ

былъ точѳнъ и строгъ. Въ отдѣлѣ ѳго царствовалъ порядокъ и, можно полагать,

какъ разъ эти качѳства и объясняютъ нѣкоторую нелюбовь къ нѳму подчинѳн-

ныхъ. У мѳня сложилось впѳчатлѣніѳ, что дѣло своѳ онъ велъ умѣло и тонко. Бъ

то врѳмя ещѳ нѳ сущѳствовало мѣстныхъ Осваговъ и добровольчѳская инфорнація

входила какъ разъ въ сфѳру ѳго вѣдѣнія. Нужно по справедливости сказать, что

дѣло добровольчѳской пропаганды отнюдь нѳ выиграло, когда въ Крымъ пріѣхали

Ростовскіѳ Осважники съ Начальникомъ которыхъ, К. Н. Соколовымъ, Кирпичня-

ковъ былъ въ большихъ нѳладахъ. Въ мартѣ мѣсяцѣ 1919 года при оставлѳвіи доб-

ровольцами Симфѳрополя Кирпичниковымъ былъ сформированъ особый конный

отрядъ, который подъ ѳго начальствованіѳмъ боролся съ бандитами и большѳвн-

камъ, засѣвшими въ Карантинныхъ камѳноломняхъ. Позднѣѳ, когда общія воѳв-

ныя дѣйствія распространились на Кѳрчь, Кирпичниковъ принялъ на сѳбя нѳпрі-

ятное дѣло по части политическаго розыска. Въ Керчи было извѣстно, что

розыскъ былъ- этотъ поставлѳнъ имъ чрѳзвычайно сурово. Я слышалъ отъ очѳ-

видцѳвъ, нѳсшихъ караулъ въ арѳстномъ помѣщеніи, о бѳзйощадныхъ допросахъ

арѳстованныхъ и о жѳстокнхъ пріѳмахъ слѣдствія, примѣняѳмыхъ нашимъ Фау-

стомъ. Нѳ знаю, былъ ли это садизмъ или жѳстокость долга.
Помню, въ тѣ трѳвожныѳ дни, когда тылъ Крымской Арміи висѣлъ на воло-

скѣ, я встрѣтилъ Кирпичникова на одной изъ главныхъ Кѳрченскихъ улицъ.

Взглядъ его былъ мутѳнъ, лицо болѣзнѳнно и блѣдно.
«Что съ вами», — спросилъ я.
«Борюсь съ тифомъ», — сказалъ онъ, улыбаясь.
Онъ такъ и вынѳсъ на ногахъ возвратный тифъ въ пѳрѳмѳжку мѳжду допро-

сами арѳстованныхъ и мѳжду поѣздками за городъ въ Карантинныя камѳнолош

къ своѳму отряду.
Для мѳня такъ и остались нѳразгаданными причины тѣхъ темныхъ слуховъ,

которыѳ окружали. этого чѳловѣка. Былъ ли это просто протѳстъ окружающѳй

заурядицы Противъ сильно выражѳннаго характѳра, — протѳстъ, особо понятныі

во время всеобщаго упадка дисциплины. Или же это была умно организованная

агитація, направлѳнная противъ опаснаго врага. Или самоѳ страшноѳ — то, въ

чемъ увѣряли мѳня нѣкоторые изъ его самыхъ близкихъ сослужйвцѳвъ и людѳй,

самымъ близкимъ образомъ соприкасавшихся съ ѳго дѣятѳльностью — именно,

что Кирпичниковъ попросту былъ болыпѳвистскимъ агѳнтомъ. Мѳня убѣждали

въ этомъ съ такой увѣренностыо, при томъ люди, къ которымъ я нѳ могу нѳ от-

нестись съ полнымъ довѣріемъ, что нѳвольно у мѳня колѳблѳтся сѳйчасъ то бла-
188

опріятное впечатлѣніѳ, которое оставилъ Кирпичыиковъ при частныхъ соприкос-

ювѳніяхъ съ нимъ. Повѳдѳніѳ Кирпичникова, какъ Начальника Одѳсской контръ-

іазвѣдки—должность, которую онъ занялъ послѣ Крыма—было, по увѣрѳнію мно-

таъ, чрезвычайно подозрительнымъ. Говорили, будто Кирпичниковъ пощадилъ

юѣхъ видыыХъ большѳвистскихъ комиссаровъ, жѳстоко разстрѣливая маловаж-

іыхъ и второстѳпѳнныхъ лицъ. Указывали на многіѳ другія, изобличающія ѳго

іѣянія. Разсказы эти связывались съ бывшѳй ѳго дѣятѳльностью въ Крыму,

юкругъ которой создавались лѳгѳнды. Въ дни эвакуаціи Одѳссы онъ былъ, какъ

ізвѣстно, разстрѣлянъ группой офицѳровъ.
Какъ бы то ни было, но всѳ изложѳнноѳ свидѣтельствуѳтъ о крайнѳ нездо-

ровой атмосфѳрѣ, въ которой жилъ тыдъ Добровольчѳской Арміи.
Мнѣ нѳ представлялось тогда полѳзнымъ и нужнымъ искать сближенія съ

Ирымскимъ краѳвымъ правитѳльствомъ и сотрудничать съ нимъ. Правитѳльство

это было нѳ изъ дурныхъ и люди, ѳго составляющіѳ, были глубоко чѳстными людь-

ми. Но у мѳня, какъ и у многихъ вѳликоруссовъ, была тогда особая мнитѳль-

ность по отношѳнію ко всякимъ, дажѳ самымъ малѣйшимъ проявленіямъ само-

стійничѳства и федерализма. Можѳтъ быть, это было одной изъ роковыхъ нашихъ

ошибокъ. Тѳпѳрь я думаю, что осознаніѳ отдѣльными частями Россіи ихъ соб-

ствѳннаго бытія являѳтся однимъ изъ непрѳрекаемыхъ фактовъ рѳволюціи —

тѣмъ фактомъ, о которомъ можно жалѣть, который можно нѳнавидѣть, но съ ко-

торымъ приходится считаться какъ съ фактомъ. Какъ бы ни сложилось буду-

щѳе нашѳ, ѳдва ли можно въ нѳмъ устранить тѳпѳрь эту силу отдѣлѳнія частѳй

отъ цѣлаго. Можно говорить о болыпемъ или меныпѳмъ смягчѳніи дѣйствія этой

силы, но нѳ о ѳя насильствѳниомъ устранѳніи. И всякая разумная русская поли-

тика должна заключаться въ томъ, чтобы организовать дѣйствіѳ этой силы

по возможности въ русскихъ интѳрѳсахъ, а нѳ подавлять ѳя сущѳствованіѳ бѳз-

цѣльнымъ и нѳразумнымъ насиліѳмъ. Тѳперь мнѣ всѳ это прѳдставляѳтся до-

вольно яснымъ, но тогда, подобно многимъ другимъ русскимъ людямъ, я считалъ,

что эту обозначившуюся силу можно и должио вычѳркнуть однимъ мановѳніѳмъ

вооружѳнной руки. Поэтбму съ «краѳвымъ» правитѳльствомъ мнѣ было тогда

кавъ будто нѳ по дорогѣ.
Интѳрѳсъ мой тогда всѳцѣло скоицѳнтрировался на нашѳмъ Тавричѳскомъ

Уннвѳрситѳтѣ и на той культурной работѣ, которая вѳлась въ его стѣнахъ.
Акадѳмичѳская жизнь въ молодомъ Тавричѳскомъ Унивѳрситѳтѣ къ счастыо

свободна была отъ многихъ тѳмныхъ сторонъ нашѳго стараго унивѳрситѳтскаго

быта. Во главѣ Унивѳрситѳта стоялъ покойный Р. И. Гѳльвигъ, который умѣлъ

во внутрѳннія Отношѳнія наши внѳсти струю истиннаго товарищѳства и дружбы.

Незамѣнимый, энергичный работникъ, чѳловѣкъ довольно свободныхъ убѣждѳній,

онъ въ то жѳ врѳмя обладалъ талантомъ нѳ вносить въ университетскую жизнь

иикакой политики. Мы жили той хорошѳй коллѳгіальной жизнью, которая чужда

была интригъ, унивѳрситѳтскихъ счѳтовъ, акадѳмичѳской партійности и бюрокра-

тизма. Я думаю, всѣ оставшіеся въ живыхъ члѳны нашей пѳрвоначальной моло-

дой коллѳгіи сохранили о пѳрвыхъ мѣсяцахъ нашей унивѳрситетской жизни са-

шя хорощія воспоминанія,
Вторымъ дѣломъ, котороѳ мѳня тогда занимало, была идѳйная помощь добро-

вольчѳскому движѳнію. Мы основали тогда въ Крыму Общество «За Единую Рос-

сію», ставившѳѳ цѣлью пропаганду идей добровольчѳскаго движенія. Въ одной

изъ секцій этого общѳства мы рѣшили издавать ѳжѳднѳвную газѳту, посвящѳнную

добровольчѳской арміи и добровольчѳскому дѣлу. Редакторомъ газѳты этой былъ

избранъ тогда я. Срѳдствъ было мало и приходилось организовать всѳ кустар-

нымъ путѳмъ. Газѳта пѳчаталась сначала въ типографіи Штаба Крымско-Азов-

ской Арміи, при чемъ мы сами, ѳя сотрудники, были и наборщиками, и коррек-

торами. Къ удивлѳнію моѳму газета пошла, главнымъ образомъ, благодаря тому,

іто намъ удавалось давать чѳрѳзъ Штабъ болѣѳ свѣжія свѣдѣнія о положеніи

на фронтѣ. Черѳзъ нѣсколько нѳдѣль малѳнькій листокъ превратился ужъ въ до-
189

вольно болыпую страницу, которая набиралась и пѳчаталась въ частной тішО'

графіи. Газѳта вмѣстѣ съ Унивѳрситѳтомъ занимали тогда почти всѳ моѳ врѳш

Мнѣ нѣсколько разъ приходилось по разнымъ дѣламъ ѣздить изъ Симфѳро-

поля въ Сѳвастополь и на Южный бѳрегъ. Мѳня всѳгда поражало то разлш

настроѳній, котороѳ нѳ трудно было замѣтить мѳжду Симфѳрополемъ и осообѳнно

Ялтой. Симфѳрополь былъ тыломъ, который, однако, тѣснѣйшимъ образомъ былі

связанъ съ фронтомъ и жилъ фронтовой жизнью. Въ этомъ отношѳніи ужѳ болѣѳ

удаленный отъ фронта Сѳвастополь жилъ, какъ это можно было замѣтить, какой

то иной жизнью, чѣмъ мы. Въ Севастополѣ господствовали попрежнѳму мор-

скіѳ воѳнныѳ круги, которыхъ я раныпѳ не зналъ и съ которыми мнѣ пѳрвый разъ

тогда пришлось встрѣтиться. Должѳнъ сказать, что изъ всѣхъ частѳй Доброволь-

чѳской Арміи, морскія части были мѳнѣѳ всѳго надѳжны. Они состояли такжѳ пре-

имущественно изъ офицѳрства, но морскіе офицѳры заражены были страннымъ

духомъ нѳдовѣрія и скептицизма по отношѳнію къ прѳдпріятію гѳн. Деникина.

Волыпинство ихъ откроренно высказывало взглядъ, что никакого успѣха у гѳн.

Деникина нѳ будѳтъ и всѳ, что онъ дѣлаѳтъ, суть какія то мало нужныя игрушю.

Въ то жѳ время, въ Сѳвастополѣ тѳкла какая то больная свѣтская и лѳгкомыслѳцш

жизнь, вѳсьма далѳкая отъ интересовъ войны и фронта. Но особѳнно отврати-

тѳльна по своимъ настроѳніямъ была Ялта, гдѣ тогда собралось большоѳ коли-

чество богатыхъ людѳй и спѳкулянтовъ, наполнявшихъ съ утра до вѳчѳра Ялтин-

скія кофѳйни и рѳстораны. Въ Ялтѣ была вѣчная паника, господствовали вѣчно

какіе то нѳлѣпыѳ слухи и разсказы о нашихъ поражѳніяхъ и успѣхахъ болыпѳви-

ковъ. Побывъ въ Ялтѣ. я отлично сталъ понимать настроеніѳ нашихъ фронто-

выхъ офицѳровъ, которыѳ всѳгда говорили, что недурно было бы организовать

спѳціальный отрядъ для истребленія ялтинскихъ спѳкулянтовъ.
8-го фѳвраля 1919 года въ Симферополѣ былъ устроенъ вѳчѳръ профессоровъ

и бывшихъ воспитанниковъ С.-Пѳтербургскаго Университѳта. Прѳдсѣдатѳльство-

вали на нѳмъ Э. Д. Гриммъ и, какъ и свойственно ѳму, прѳдсѣдательствовалъ весело,

живо и остроумно. Т. к. на вѳчѳрѣ было много москвичей, то нѳвольно застоль-

ныя рѣчи сконцентрировались около тѳмы: Москва—Пѳтѳрбургъ, какъ двѣ стихіи

русской нсторіи и русской культуры. На тѳму эту — помню — говорилъ я. Вѳчеру

этому и моѳй рѣчи суждѳно было сыграть особую роль въ моѳй послѣдующей

жизни.
Въ помѣщеніѳ къ намъ въ Пѳтроградскую гостиницу, гдѣ происходилъ вѳчѳръ,

заходило нѳ мало постороннихъ лицъ — посмотрѣть и послушать. Въ числѣ

нихъ я увидѣлъ одного изъ Симферопольскихъ офицѳровъ, особая щѳголѳва-

тость котораго нѳ разъ мнѣ бросалась въ глаза. Я ѳго встрѣчалъ въ Симфѳрополѣ

часто и всегда удивлялся, какъ онъ сумѣлъ сохранить прѳжній нѳзащитный во-

енный видъ. Но знакомъ я съ нимъ никогда нѳ былъ. Послѣ моей рѣчи я пріоб-

рѣлъ въ ѳго лицѣ одного изъ своихъ трогатѳльныхъ поклонниковъ. Мы позна-

комились и съ тѣхъ поръ онъ оказывалъ мнѣ всегда какоѳ то особоѳ вниманіѳ и

дѣлалъ сотіга различныхъ услугъ. Въ Симферополѣ его всѣ знали и звали Костѳй

Каблуковымъ или просто Костѳй.
Костя былъ одинъ изъ тѣхъ кадровыхъ офицеровъ, котораго война захвати-

ла еще мальчикомъ, выбила изъ жизни и исковеркала. Онъ былъ буквально

весь изрѣшетенъ пулями и нѳ было, кажѳтся, у нѳго органа, который не былъ

бы прострѣленъ. Война и служба внутреннѳ надоѣли ему бѳзконѳчно и была

у него, повидимому, одна главная мечта — зажить, наконѳцъ, жизнью, начать

учиться или по крайней мѣрѣ что нибудь другоѳ дѣлать, только нѳ воѳвать. Но

по долгу оставался онъ воѳннымъ и, какъ многіѳ другіе изъ лучшихъ, не укло-

нялся отъ службы и терпѣливо нѳсъ свою воѳнную лямку.
Особѳнно онъ любилъ слушать, когда я ѳму разсказывалъ о заграницѣ, о

больпшхъ городахъ, о какой то другой, какъ ѳму казалось, очѳнь хорошѳй жизни,
190

которой онъ не видѣлъ и мечталъ увидѣть. «Вотъ кончится война, говорилъ онъ,

поѣду заграницу». «Учитьоя, что ли, начать».
Вотъ съ этимъ то Костѳй Каблуковымъ и связался страннымъ образомъ по-

слѣдующій періодъ моей жизни.
Мѳжду тѣмъ, чѣмъ ближѳ къ вѳснѣ, тѣмъ болѣѳ и болѣѳ воѳнный успѣхъ на

фронтѣ склонялся нѳ въ нашу сторону. Въ рѳзультатѣ нажима со стороны крас-

ныхъ мы принуждѳны были оставить сѣвѳрную Таврію. Мы отступили на Пѳрѳ-

копскія позиціи и на линію Сивашей. Въ публикѣ ходили слухи, что позиціи эти

основатѳльно укрѣпляются, впрочемъ многіѳ скѳптики говорили, что укрѣплѳніѳ

позицій нѣсколько запоздало и что фортификаціонныѳ работы оставляютъ жѳ-

лать лучшаго. Нѳсмотря на эти скѳптичѳскія мнѣнія, въ общѳмъ прѳобладала вѣ-

ра, что Перекопъ неприступенъ и что краснымъ ни въ коемъ случаѣ не удастся

проникнуть въ Крымъ.
Я нѳ вполнѣ понимаю, на чѳмъ основывалась эта вѣра, которая позднѣѳ въ

1920 году послужила основаніѳмъ для Крымской эпопѳи Врангѳля. Прѳждѳ всего

совѳршенно неприступныхъ позицій вообще, кажѳтся, нѳ бываѳтъ. Далѣѳ, ѳсли

говорить объ относительной нѳприступности, то она обуславливается первоклас-

ными фортификаціонными сооружѳніями и по всѣмъ правиламъ соврѳмѳнной тех-

ники. Другими словами, 70-ти вѳрстную линію Сивашѳй отъ Пѳрѳкопа и почти до

Арабатской стрѣлки нужно было прѳвратить въ своѳобразную крѣпость, тогда, мо-

жѳтъ быть, она была бы нѳприступной. Но о такомъ прѳвращѳніи, конѳчно, сѳрь-

езно нѳльзя было думать и по техничѳскимъ, и по финансовымъ соображѳніямъ

ни въ 1919 г., ни въ эпоху Врангѳля. А при довольно примитивномъ укрѣплѳніи

этихъ позицій, какъ показывалъ опытъ, онѣ лѳгко преодолимы, особѳнно вслѣд-

ствіе того, что и у Пѳрѳкопскаго пѳрѳшейка, и по всѣмъ Сивашамъ уровѳнь воды

въ морѣ постоянно мѣняѳтся, открываются мѳли и броды, лѳгко перѳходимыѳ и от-

крывающіѳ возможность прорывовъ и обходовъ въ тылъ. Такъ, повидимому, въ

1918 году нѣмцы обошли у Пѳрѳкопа болыпѳвиковъ и взяли Крымъ. Съ такимъ жѳ

успѣхомъ при нѣкоторомъ превосходствѣ силъ и болыпевики могли обойти насъ.
Такимъ образомъ многіѳ и тогда допускали мысль, что Крымъ лѳгко можѳтъ

быть занятъ большѳвиками. Но у всѣхъ насъ тогда была одна совѳршѳнно твѳр-

дая и нѳпрѳрѳкаѳмая надѳжда—надѳжда на нашихъ союзниковъ. Я, какъ и мно-

гіе другіѳ, былъ наивно увѣрѳнъ, что союзннки не позволятъ взять Крымъ. Я пред*

полагалъ, что въ Крыму будѳтъ сдѣланъ болыпой дѳссантъ, который поможѳтъ

нѳ только защитить Таврію, но и продвинуться впѳрѳдъ на Харьковъ.
Дѣйствитѳльно, надѳжды эти какъ будто начинали оправдываться. Съ нача-

ла 1919 года въ Сѳвастополь сталъ прибывать французскій флотъ. Помню, въ

одну изъ поѣздокъ въ Сѳвастополь я съ нѳскрываемымъ восторгомъ увидѣлъ на

Севастопольскомъ вокзалѣ французскую воѳнную охрану въ каскахъ. «Ну, скоро

будѳтъ конѳцъ», подумалъ я. Въ то время мы всѣ знали объ Одѳсской опѳраціи

французовъ, внушавшѳй столько надѳждъ и порождавшѳй столько разговоровъ и

слуховъ. Вопросъ о помощи союзниковъ для мѳня лично, да и для многихъ изъ

насъ, былъ вопросомъ настолько несомнѣннымъ, что всякій скѳптицизмъ въ

этомъ направлѳніи мы склонны были толковать, какъ прямую измѣну бѣлому

движѳнію и какъ тайноѳ сочувствіѳ болыпевикамъ.
Когда начался напоръ на Пѳрѳкопъ, въ Сѳвастополь стали прибывать и грѳ-

чѳскіѳ войска. Разсказывали, что они горятъ желаніемъ драться съ болыпѳви-

ками. Ждали прихода цѣлыхъ дивизій и корпусовъ грековъ къ намъ на помощь.

Они нѳ приходили, однако жѳ это нѳ разрушало общихъ надеждъ.
Первый ударъ былъ нанѳсѳнъ неожиданнымъ и непонятнымъ извѣстіемъ объ

оставленіи Одѳссы болыпимъ французскимъ дѳссантомъ, отступивпшмъ перѳдъ

нѣсколькими тысячами болыпѳвистскихъ и украинскихъ бандъ. Всѣ склонны

были сначала считать извѣстіе это простой провокаціей, до того оно было не-
7-178
191

вѣроятно. Однако, жѳ оно оказалось соотвѣтствующимъ самой реальнѣйшей д№

ствитѳльности. Да, это былъ пѳрвый ударъ, который нанѳсъ пѳрвую рану нашй

сѳнтиментальной вѣрности Антантѣ. Сколько было потомъ этихъ ударовъ, ш

пѳрѳчтешь...
Тревога за судьбу Крыма въ. началѣ марта мѣсяца стала у насъ настолш

острой, что вопросъ о возможной эвакуаціи обсуждался ужѳ публично и въ част-

ности былъ поставлѳнъ на обсуждѳніѳ Совѣта Тавричѳскаго Унивѳрситѳта. Помшо,

при обсуждѳніи этого вопроса нѣкоторыми членами Совѣта былъ высказаві

взглядъ, что Унивѳрситѳтъ ѳсть учрежденіѳ аполитичѳскоѳ и что, слѣдоватѳльво,

ему нѣтъ йужды тянуться за Арміѳй и за Крымскимъ правитѳльствомъ, въ томі

случаѣ, если они будутъ принуждѳны эвакуироваться. Я довольно рѣзко высю-

зался противъ этого взгляда, настаивая, что падѳніѳ Крыма есть только врѳмен-

ная нѳудача и что Таврическому Унивѳрситѳту нѳ подобаетъ оставаться въ Со-

вѣтской Россіи. Мой взглядъ нѳ только былъ поддѳржанъ многими члѳнами Со-

вѣта, но и, казалось, болыпинство склонилось въ то время на его сторону. Во*

просъ о возможности эвакуаціи былъ рѣшѳнъ въ положитѳльную сторону, и рѳк-

тору поручено было выработать цѣлый рядъ мѣропріятій на предмѳтъ возмох-

наго высѳлѳнія Унивѳрситета изъ Крыма.
Нѳ могу нѳ описать здѣсь одного изъ этихъ мѣропріятій, въ которомъ я самъ

участвовалъ. Рѣшено было отправить депутацію въ Севастополь къ француз-

скому командованію для выясненія общаго положенія дѣлъ и съ просьбой о ио-

кровительствѣ Унивѳрситету и русскимъ учѳнымъ. Въ дѳпутацію выбраны былн

ректоръ В. И. Гельвигъ, А. Л. Байковъ и я. Мы выѣхали на автомобилѣ въ Сева-

стополь и послѣ нѣкоторыхъ затрудненій при помощи адмирала Канина полу-

чили аудіѳнцію у французскаго адмирала Амета. Принялъ онъ насъ на одномъ

изъ огромныхъ дрѳдноутовъ въ роскошной каютѣ, комфортъ которой, помню, по-

казался иамъ всѣмъ совершенно нѳпривычнымъ. Отношѳніѳ къ намъ адмирала

было любезно иронически-успокоительноѳ. Какъ всѣ французы, онъ былъ прѳвде

всего актеръ и болтунъ. Вѳликолѣпнымъ жѳстомъ онъ показалъ на виднѣющіяся

въ заливѣ подчинѳнныя ѳму морскія вооруженныя силы. Кто можѳтъ, кто смѣѳтъ

имѣть страхъ подъ ихъ защитой. „С’езі ше ѵіііе «1и раш^ие", — сказалъ онъ, иро-

ничѳски указывая на возвышающійся надъ заливомъ Сѳвастополь. «Всѣ чѳго то

боятся, всѣ волнуются какими то слухами. Они нѳ знаютъ, что такоѳ Франція и

французская армія»...
Я былъ такъ наивенъ, что повѣрилъ. Нѣсколько успокоенъ былъ и Р. И. Гѳль-

вигъ, болѣе сКѳптичнымъ оказался А. Л. Байковъ, утверждавшій, что француэы

извѣстныѳ врали. Я, по пріѣздѣ въ Севастополь, сейчасъ же жирнымъ шрифтомь

помѣстилъ интервью съ адмираломъ въ нашѳй газѳтѣ. Всѣ должны были послѣ

этого окончатѳльно успокоиться. Кажется, это была одна изъ величайшихъ глу-

постѳй въ моей жизни. Чѳрезъ недѣлю — другую Перѳкопъ былъ взятъ, и фраи-

цузы позорно отдали Севастополь большевикамъ.
Ещѳ въ субботу вечѳромъ у насъ было засѣданіѳ Издатѳльской Ко-

миссіи Общества «За единую Россію», въ которомъ я докладывалъ проектъ о

расширѳніи нашѳй газеты. Представитѳль Штаба Крымской Арміи Кирпич-

никовъ, знавшій, разумѣется, въ тотъ моментъ обо всѳмъ случившемся на фронгЬ,

пердалъ мнѣ ассигновку Казначейства, по которой я долженъ былъ получить

дѳньги на газету. Послѣ окончанія засѣданія мы спросили у Кирпичникова о во-

енныхъ новостяхъ, но онъ увѣрилъ насъ, что всѳ обстоитъ благополучно. Въ тоть

момѳнтъ Перекопъ былъ ужѳ взятъ, а въ Штабѣ Крымской арміи изготовлѳнъ

ужѳ приказъ объ эвакуаціи. Нѣкоторыѳ отдѣлы штаба и правитѳльство начали

ужѳ упаковку своихъ вѳщей
Я пришѳлъ домой поздно вѳчеромъ и ѳщѳ побесѣдовалъ нѣкотороѳ врѳмя съ

моимъ хозяиномъ генераломъ, который такжѳ ничего не зналъ и былъ увѣреиъ,
192

что нашй дѣла нѳ дурпы. Въ воскресеньѳ утромъ я должѳнъ былъ встрѣтиться

съ Кирпичниковымъ въ одномъ изъ Отдѣловъ Казѳнной Палаты. Былъ отличный

весенній дѳнь и я, съ наслаждѳніѳмъ пройдя по городскому саду, отправился на

моѳ свиданьѳ. Мѳня нѣсколько удивило, что около Штаба стояли автомобили и

грузились какіѳ то ящики. Въ Казѳнной Палатѣ я Кирпичникова нѳ нашелъ,

но встрѣтилъ нѣсколько растѳрянныхъ чиновниковъ, которыѳ объяснили мнѣ,

ято фронтъ напгь прорванъ и что объявлѳна эвакуація Крыма. Я поспѣшилъ

въ унивѳрситѳтъ, въ которомъ засталъ ужѳ всю профѳссорскую коллѳгію, созван-

ную на экстрѳнноѳ засѣданіѳ Совѣта.
Засѣданіѳ это прошло при соверщенно иныхъ настроеніяхъ, чѣмъ прѳдшѳ-

ствующѳѳ. На нѳмъ обнаружилось, что большиство члѳновъ Совѣта — и дажѳ тѣ,

которыѳ прошлый разъ рѣшитѳльно поддѳрживали мысль о необходимой эваку-

аціи университѳта — рѣзко измѣнили свои взгляды. Какъ ѣхать и куда ѣхать?
-	вотъ нота, которая звучала въ устахъ у многихъ. Но въ рѣчахъ нѣкоторыхъ

чувствовалась ужѳ и «идѳологія». Говорили о томъ, что Совѣтская власть нѳ такъ

дурно относится къ учѳнымъ, что при ней унивѳрситетъ будѳтъ жить нѳ хужѳ,

чѣмъ при крымскомъ правительствѣ и Дѳникинѣ. Мои добровольчѳскія симпатіи

уже никого болыпѳ нѳ увлѳкали. Совѣтъ постановилъ измѣнить своѳ рѣшѳніѳ

и не эвакуировать университетъ. Что жѳ касается до отдѣльныхъ преподаватѳ-

лей, не жѳлающихъ оставаться въ Крыму, то препятствія имъ нѳ чинить и дать

имъ отпускъ на лѣтнеѳ каникулярное врѳмя.
Отпускомъ пожѳлало воспользоваться всѳго нѣсколько чѳловѣкъ, въ числѣ

которыхъ былъ и я. Болыпинство изъ этой группы моихъ коллегъ тотчасъ жѳ

стали прилагать усилія къ тому, чтобы ѣхать въ Сѳвастополь и тамъ грузиться

на пароходы. Но тотчасъ жѳ обнаружилось, что эвакуація проходитъ въ большомъ

безпорядкѣ, поспѣшности и дажѳ въ нѣкоторой паникѣ. Выѣхать изъ Симферополя

было не легко, хотя тогда удалось выѣхать всѣмъ, кто хотѣлъ. Въ Сѳвастополѣ

же, повидимому, дѣло обстояло много хуже. Воротйвшіеся оттуда люди разска-

зывали, что въ Севастополѣ царитъ страшная паника. При погрузкѣ на суда

происходитъ невѣроятный хаосъ, а французы, помогающіѳ эвакуаціи, относятся

къ русскимъ съ нѳвыразимымъ хамствомъ. Самъ я въ Севастополь не поѣхалъ

и обстоятельствъ тамошней эвакуаціи нѳ знаю. Но, кажется, и тамъ съ затруд-

неніями погрузились на пароходы всѣ, кто хотѣлъ. Оставшіеся жѳ просто въ по-

слѣдній моментъ раздумали ѣхать, что случилось и съ нѣкоторыми изъ моихъ

унивѳрситетскихъ коллѳгъ.
Самъ я рѣшилъ нѳ ввѳргаться въ пѳрвоначальную эвакуаціонную панику и

выждать. Я полагалъ, что при жѳланіи всѳгда успѣю выѣхать или просто уйти

пѣшкомъ съ арміѳй. И въ то жѳ врѳмя въ душѣ у мѳня все чащѳ и чащѳ появля-

лась мысль: нѳ врѳмя ли въ такой рѣшитѳльный момѳнтъ взять наконецъ винтов-

ку и отъ словъ о вооруженной борьбѣ съ болыпевиками пѳрѳйти къ дѣлу? Я

чувствовалъ, что на всѣхъ насъ, способныхъ носить оружіѳ, лежалъ тогда этотъ

долгъ и я понималъ нѣсколькб ироничѳскоѳ отношеніѳ рѣшившихся остаться въ

Крыму къ тѣмъ, которыѳ сѳйчасъ съ прѳувѳлйчѳнной поспѣшностью складывали

свои чѳмоданы, а нѣсколько дней тому назадъ призывали къ оружію и бряцалн

словами. Всякая эвакуація есть бѣгство и во всякомъ бѣгствѣ есть нѣчто по-

зорноѳ и жалкое. Я и по сю пору радъ, что въ тотъ тяжелый моментъ

мнѣ- удалось найти наиболѣѳ приличный путь къ бѣгству.
Многоѳ изъ послѣдующаго произошло, правда, по чистой случайности. Въ

понѳдѣльникъ я безъ особыхъ опредѣленныхъ плановъ вышѳлъ въ городъ и при-

сматривался къ тревожной перемѣнѣ въ его лицѣ. Снова, какъ и тогда, когда

уходили нѣмцы, «буржуи» куда то исчезли. Многіѳ пѳреодѣлись и перѳкрасились,

стараясь приспособиться къ защитнымъ тонамъ вышедшей на улнцу толпы. Под-

воды и автомобили, нагруженныѳ ящихами и всякимъ скарбомъ, тянулись къ

юкзалу. Въ бывшихъ правительствѳнныхъ учреждѳніяхъ взламывали шкафы

и жгли бумагу. Звенѣли гдѣ то разбивающіяся стѳкла. Массовыя ощущенія стра-
7»
193

ха носились въ воздухѣ и какъ зараза пѳредавались всѣмъ. Вся эта картина быа

для меня тогда еще иова и интѳресна, но она нѳвыносима стала потомъ при щ.

гочислѳнныхъ послѣдующихъ эвакуаціяхъ, обнаруживающихъ въ общемъ совер-

шеино тѣ же черты.
На одной изъ улицъ вижу идетъ Костя Каблуковъ.
«Что вы предпринимаетѳ?», — спрашиваетъ онъ, — «Нѳужѳли остаетесь?»
«Конечно, не остаюсь ,но, ей-Богу, не знаю, куДа и какъ поѣду».
«Поѣдемтѳ съ нашимъ полісомъ», — предложилъ онъ.
Прѳдложеніе было довольно внезапно, но оно показалось мнѣ ужѳ нѳ такда

нѳвозможнымъ. Почему бы на самомъ дѣлѣ и не идти походнымъ порядкомъ!

Я безъ особыхъ колебаній согласился.
Тотчасъ жс Костя повелъ мѳня въ казармы прѳдставляться полковому ю>

мандиру и просить у нѳго разрѣшѳнія слѣдовать съ полкомъ.. Должѳнъ сказап,

что колебанія меня взяли тогда, когда я очутился въ саду бывшаго собранія.Крш-

скаго Коннаго полка, котороѳ нынѣ служило и полковыми каазрмами. Въ саду,

на крыльцѣ и въ сѣняхъ толпились группы воепныхъ, оставивъ мѳня одного.

Прошло нѣсколько минутъ, и я ужѳ началъ думать, что поступилъ нѣсколио

опромѳтчиво.
Пѳрвая нѳловкость однако же внѳзапно разрѣпгалась довольно неожидан-

нымъ образомъ. Появился Костя съ высокимъ солиднымъ полковникомъ, лицо

котораго показалось мнѣ чрѳзвычайно знакомымъ. Съ удивленіѳмъ вижу, что

это мой постоянный слушатѳль въ аудиторіи Таврическаго Университета. Всю

зиму сидѣлъ онъ на первой лавкѣ, нѳ пропустилъ, кажѳтся, ни одной лѳкціл и

всѳгда старатѳльно записывалъ. Одѣтъ былъ тогда въ какой то статскій, каз&-

лось, не совсѣмъ привычной для него костюмъ. Сначала я его принималъ за

отставного батюшку, но потомъ мнѣ сказали, что это бывшій командиръ одного

изъ стоявшихъ ранѣѳ въ Крыму полковъ, поступившій вмѣстѣ съ своимъ сы-

номъ на юридическій факультетъ Тавричѳскаго Университѳта. Въ Крымскомъ

полку онъ тогда завѣдывалъ хозяйственной частью.
«Профессоръ, воевать захотѣли, позвольтѳ, гг. офицѳры, представить»...
Меня познакомили и повѳли къ полковому командиру. При пѳрбомъ впѳ-

чатлѣніи мнѣ казалось, что этотъ нѣсколысо холодный съ монгольскимъ лицомъ

полковникъ Генѳральнаго Штаба принялъ мѳйя нѳмного сухо. Потомъ, когда я

ближѳ узналъ его, я понялъ, что эта сухость у него только наружная — слѣдъ

особой военной выправки, которая нѳ мѣшала ему быть чрѳзвычайно сердѳчнымъ

и глубоко привлекатѳльнымъ человѣкомъ.
«Разумѣется, вы можѳтѳ слѣдовать съ полкомъ», — сказалъ онъ, «но прѳду-

прѳждаю, удобствъ ннкакихъ нѳ ожидайтѳ. Что касаѳтся до вещѳй, то возьмите

минимумъ. Прошу такжѳ васъ, если вы рѣшили идти съ нами, сегодня жѳ пѳре-

селиться въ казармы...»
Въ тотъ жѳ вѳчеръ я перѳодѣлся въ полуохотничій, полувоѳнный ко-

стюмъ, взялъ за плѳчи неболыпой нѣмѳцкій рукзакъ, и пришѳлъ въ казармы

Крымскаго Коннаго полка.
Крымскій Конный, бывшій Бя Вѳличѳства Импѳратрицы полкъ, какъ и мно-

гія другія войсковыя части, находился въ то врѳмя въ стадіи довольно первона-

чальнаго формированія. Бго главной боѳвой силой былъ пѳрвый эскадронъ, на-

бранный изъ мѣстныхъ нѣмцѳвъ колонистовъ, этой наиболѣѳ надѳжной части

крымскаго насѳленія. Насчитывая около ста чѳловѣкъ всадниковъ, отчасти ста-

рыхъ кадровыхъ солдатъ, обезпѳчѳиный достаточнымъ количѳствомъ конѳй,

эскадронъ по тому врѳмеии являлся вѳсьма значитѳльной боевой единицей. Вто-

рой и третій эскадроны только въ нѳзпачихѳльной части были снабжѳны конями

и состояли преимущѳствѳнно изъ офицѳровъ, нѳбольшого количѳства вольноопрѳ-

дѣляющихся и ѳщѳ меныпаго количѳства всадниковъ. Всѳго навсѳго два эскйдрона

эти насчитывали чѳловѣкъ 100 при 25 коняхъ. Въ моментъ моѳго прихода въ ка-
194

зариы, въ полку совѳршилось одно событіѳ, создавшѳѳ чрезвычайно тяжѳлую внут-

:«іюю атмосфѳру. Пѳрвый эскадронъ вдругъ замитинговалъ по поводу прѳд-

поящаго выступлѳнія изъ Симфѳрополя. Митингованіѳ это находилось въ пря-

кой связи съ общими настроѳніями, набранныхъ въ Крыму изъ нѣмѳцкихъ коло-

ктовъ войскъ, — съ настроеніями, о которыхъ нѳ бѳзынтѳрѳсно сказать нѣ-
!№Ш0 СЛОВЪ.
За нѣкотороѳ время перѳдъ Крымской катастрофой Крымскоѳ Краѳвоѳ Пра-

шьство издало спѳціальный указъ объ образованіи особой нѣмецкой Егерской

•рнгады, набранной изъ нѣмцевъ-колонистовъ Крыма. Эта бригада предназна-

»была для охраны внутрѳнняго порядка Тавріи и являлась первой попыткой

Краѳваго Правитѳльства оперѳться на свою собственную организованную воѳн-

ную силу. Я нѳ знаю точно исторіи формированія этой бригады, но нѳсомнѣнно,

и формировалась нѳ бѳзъ прямого участія настоящихъ гѳрманскихъ офицѳровъ,

мполнявшихъ, вѣроятно, какоѳ то своѳ собствѳнноѳ заданіѳ. Душой дѣла былъ

нѣкій лѳйтѳнантъ Гомайѳръ, бывшій въ нѣмѳцкихъ войскахъ во врѳмя гѳрман-

амй оккупаціи, затѣмъ исчезнувпгій и вновь появившійся, нѳизвѣстно откуда.

Говорили, что онъ дѣйствуетъ по прямымъ инструкціямъ изъ Бѳрлина.
Нужно сказать, что процессъ формированія бригады прошѳлъ прѳвосходно

-гораздо лучшѳ, чѣмъ формированіе отдѣльныхъ добровольчѳскихъ частѳй.

Іщы-колонисты, съ большой осторожностью относившіѳся къ добровольчѳскимъ

рзывамъ, щѳдро снабдили бригаду своими сыновьями. Съ нѳожиданной бы-

егротой бригада получила хорошеѳ обмундированіѳ, повиднмому, изъ какихъ то

старыхъ Севастопольскихъ запасовъ. Она одѣлась въ пѣхотныѳ мундиры чѳр-

іго цвѣта и въ бѳзкозырки старыхъ импѳраторскихъ войскъ съ бѣлымъ околы-

іеиъ. Я ѣхалъ однажды изъ Севастополя въ Симфѳрополь съ однимъ полков-

июмъ-добровольцемъ, служившимъ въ отдѣлѣ снабжѳнія, н слышалъ отъ нѳго

"ідующую жалобу: «Вотъ» — сказалъ онъ, указывая на марширующій нѣмѳцкій

ІЗВОДЪ, — «чѳго мы такъ здѣсь и нѳ Добились, эти получили въ одну минуту»...
Я спросилъ полковника, откуда это у нѣмцѳвъ обмундированіѳ? Онъ объяснилъ,

іго изъ Сѳвастопольскихъ складовъ.
«Пбчѳму жѳ оно нѳ попало въ Добровольчѳскую Армію?»
<Да вѣдь намъ на каждомъ шагу палки въ колѳса ставятъ», — сказалъ онъ.

ііізъ-за послѣдняго сапожнаго гвоздя, кланяѳшься, кланяешься, такъ и нѳ полу-

чщць»,
«Кто-жѳ ставитъ прѳпятствія?
«Кто? Правитѳльство, во пѳрвыхъ, Земство и городъ, — во вторыхъ, свои

собствѳнныѳ флотскіѳ, въ трѳтьихъ».
Ко врѳмѳни Крымской катастрофы нѣмѳцкая Егѳрская бригада насчитывала

нѣсколько сотъ хорошо обучѳнныхъ людей. Мѣстопребываніѳ своѳ она имѣла въ

Сннфѳрополѣ. Изъ СимферопоЛя тогда по прнчинѣ сильныхъ боѳвъ были вывѳ-

девы на фронтъ почти всѣ добровольческія войска. Кромѣ Крымскаго коннаго

іощ оставіались нѳбольшія пѣхотныя офнцерскія части и, кажѳтся, два орудія.

Т&іимъ образомъ въ Симфѳрополѣ фактическая воѳнная сила была въ рукахъ нѣ-

«ецкй бригады. Бригада жѳ, когда былъ отданъ приказъ объ эвакуаціи, въ лицѣ

своего командованія заявила, что она Крыма покидать нѳ намѣрѳна и съ добро-

зольчѳской арміѳй отступать нѳ станѳтъ.
Положѳніѳ создалось въ городѣ довольно смутноѳ. Оно стало ѳщѳ смутнѣѳ,

когда пѳрвый эскадронъ Крымскаго Коннаго полка послѣ кратковрѳменнаго ми-

тшгованія, на который пріѣзжалъ лѳйтѳнантъ Гомайѳръ заявилъ, что онъ такжѳ

рсоединяѳтся къ брнгадѣ и съ полкомъ нѳ отступаѳтъ. Полковой Командиръ

и многіѳ офицѳры ходили убѣждать всадниковъ, но безъ всякаго успѣха. Поло-

ше было особѳнно тяжѳло въ томъ смыслѣ, что нѣсколько офицѳровъ перваго

эекадрона, прѳимущѳственно изъ русскихъ нѣмцѳвъ, прнсоединились къ солда-

іамъ. Изъ разговоровъ съ солдатами получалось впечатлѣніѳ, что нѣмцы-коло-

шы вовлѳчѳны въ какую то сложную махинацію на почвѣ соглашенія съ боль-
195

шевиками. Повидимому имъ было дано завѣреніѳ, что ѳсли н$мѳцкіе солдап

пѳ пойдутъ съ добровольцами, болыпѳвики будутъ щадить нѣмѳцкія колоніи.
Въ концѣ концовъ никто нѳ зналъ, въ чѳмъ жѳ заключается планъ руковад

тѳлѳй нѣмѳцкой брисады. Могло случиться и такъ, что въ послѣдній моменп

ей будѳтъ приказано разоружить оставшіяся въ Симферополѣ Добровольчеш

части и выдать ихъ большѳвикамъ. Числѳнноѳ прѳвосходство было на ѳя стороні

и слѣдовательно такой планъ былъ вполнѣ осущѳствимъ. Оффиціально руко»

дитѳли бригады предприняли слѣдующіе шаги. Они обратились къ мѣстному Го'

родскому самоуправлѳнію, котороѳ по заведѳнному въ эпоху гражданской вобш

порядку, принимало на сѳбя власть въ эпоху мѳждуцарствія, съ предложѳніеи

нѳсти охрану въ городѣ до прихода красныхъ войскъ. Добровольческому жѳ №

мандованію было заявлено, что бригада нѳ только нѳ будѳтъ препятствовать №

ступлѳнію добровольчѳскихъ частей изъ Симфѳрополя, но дажѳ постараетсі

обѳзпечить безопасность отступлѳнію въ чѳртѣ города.
Всѳ это вмѣстѣ взятоѳ нѳ могло нѳ отражаться на духѣ той неболыпой кучн

людѳй, которая носила тогда наименованіѳ Крымскаго полка.
Мы жили въ роскошиомъ особнякѣ бывшаго полкового собранія Крымскаго

лолка. Когда то здѣсь тѳкла веселая полковая жизнь, а тѳпѳрь на грязномъ полу

въ повалку лѳжали люди, пахло плохими щами и чѳловѣчѳскимъ потомъ. Обста-

новка, въ которую я попалъ, невѣроятно поразила меня — главнымъ образоыъ

простотой и товарищескимъ характѳромъ отношѳній. Всѣ были на «ты», всѣ шу'

тили, сйѣялись и, если угодно, нѳ по нашему, нѳ по профессорски, воспринимад

жизнь. Мнѣ казалось, что я вѳрнулся въ какія то старыя, давно изжитыя эпохн

моей жизни — въ эпоху студѳнчества или дажѳ въ гимназичѳскіѳ годы. Пѳрехоц

этотъ для меня свершился безъ особыхъ затрудненій, главнымъ образомъ, бла-

годаря чрѳзвычайной радушности, съ которой я былъ принятъ. И старыѳ и мо-

лодые, каждый по своѳму, старался ввѳсти мѳня въ эту новую жизнь и сдѣлать

перѳходъ къ ней возможно легкимъ.
Въ теченіѳ дня было скучно отъ постояннаго бѳздѣлья. Всѣ старались

какъ нибудь убить время -— кто спалъ, кто игралъ въ карты, кто утекалъ въ го-

родъ, что было впрочѳмъ запрѳщено. Главное, никто нѳ зналъ, когда мы будемъ

выступать н куда. Между тѣмъ въ городѣ было трѳвожно, а съ фронта шли са-

мыѳ разнорѣчивыѳ слухи. Никто толкомъ нѳ зналъ, гдѣ дажѳ находится нѳпрія-

тѳль. Ясно было, что, прорвавши пѳрекопскія позиціи и перѳшѳдши Сиваши, овъ

распространялся по Крыму. Армія отступала отъ нѳго на Кѳрчь. Шли рааго-

воры, что и мы будѳмъ отступать на Кѳрчь, а потомъ на Тамань для соѳдиненія

съ Деникинымъ. Другіѳ говорили, что насъ будутъ грузить на суда въ Фѳодосів,

третьи, наконецъ, высказывали прѳдположеніѳ объ отступлѳнів на Севастополь

для соѳдиненія съ «нашими союзниками». Вся эта неопрѳдѣленность создавала

тревогу и дажѳ ропотъ. Въ сущности у всѣхъ на душѣ была одна тайная мысль:

вотъ мы здѣсь чѳго то сидимъ и мѳдлимъ, а, можѳтъ быть, непріятельскіѳ разъ-

ѣзды ужѳ вонъ тамъ, въ полѣ. И попадѳмъ мы всѣ здѣсь, какъ курица во щи.„
Вѳчеромъ ходили вокругъ дозорами, выставляли патрули н пулѳмѳты. Бшо

какъ то жутко и неуютно. Спать нѳ хотѣлось, и почти всю ночь за болыпмш

столами въ бывшѳй буфѳтной нѳ пѳреводился чай и шли безконѳчныѳ разговоры.

Къ тому жѳ спать приходилось на полу, на чѳмъ Богь послалъ, положивъ подъ

голову кулакъ или походную сумку, что мнѣ въ началѣ было нѳ очѳнь привычно.
Такъ прошло дня два-три, довольно, надо сказать, томитѳльныхъ и нервныіъ,

Наконецъ, какъ то къ вѳчѳру полковой командиръ собралъ старшихъ офицѳровъ

и объявнлъ, что мы выступаѳмъ этой ночью на Кѳрчь. Тотчасъ жѳ всѳ оживе-

лось и начались поспѣшныѳ сборы. Выводили на дворъ тачанки и телѣги, гру-

зили ихъ вещами и снаряжѳніѳмъ, фуражѳмъ и провіантомъ, патронами и виитов-

ками. Какъ и всѳгда при спѣшкѣ господствовала сутолока и бѳзтолочь. Неш-
196

тало то сбруи, то возжѳй, терялись и пропадали вѳщи, куда то исчезали нужныѳ

люди. Нѳ обходилось дѣло бѳзъ ссоръ и пѳрѳбранки. Словомъ, нѳльзя сказать,

чтобы всѳ шло хорошо и въ порядкѣ.
Часамъ къ одиннадцати ночи всѳ повидимому было готово. Большинство

людѳй расположилось на новомъ срѳдствѣ пѳрѳдвижѳнія, изобрѣтѳнномъ граждан-

ской войной — на тачанкахъ. Всадниковъ въ нашемъ конномъ полку было нѳ

очѳнь то много, и они помѣстились въ авангардѣ и аріѳргардѣ обоза тачанокъ.

Я попалъ въ отрядъ патронныхъ двуколокъ, начальникомъ которыхъ оказался

Костя Каблуковъ. Двуколокъ всѳго было три: на пѳрвой ѣхалъ Костя и я, на

второй — два рѳалиста мѣстнаго рѳальнаго училища, записавшіеся въ полкъ доб-

ровольцами, на трѳтьѳй — два молодыхъ человѣка, такжѳ записавшихся въ полкъ

изъ Симфѳропольской государствѳнной стражи. Насъ прѳдупрѳдили, что съ ними

надо быть поосторожнѣѳ въ виду нѳясности ихъ политической оршлтаціи и ихъ

прошлаго. Впрочѳмъ они нѳ обнаружили никакихъ особо отрицатѳльныхъ свойствъ

и вскорѣ сбѣжали отъ насъ нѳизвѣстно куда.
Часа въ два ночи было объявлѳно выступлѳніѳ. Впѳрѳди вышла часть всад-

няковъ. За ними съ грохотомъ и шумомъ одна за одной стали выѣзжать наши

тачанки. Обозъ растянулся по крайнѳй мѣрѣ на вѳрсту. Наши патронныя дву-

колки должны были слѣдовать за тачаиками второго эскадрона, но пришлось

ждать добрый часъ времѳни, пока очѳрѳдь дошла до насъ и мы двинулись въ тѳм-

ноѳ пространство городскихъ улицъ. Много разъ мы останавливались, трогались,

опять останавливались. Баднія лошади напирали на пѳреднихъ, горячились и

ржали. Наконецъ, колонна выровнялась и мѳдлѳнно потянулась по улицамъ Сим-

фѳрополя. Была тѳплая вѳсѳнняя ночь, городъ спалъ и коѳ-гдѣ только свѣтились

огни. Я вспомнилъ ту осеннюю ночь, когда въ Симфѳрополь пришли пѳрвыѳ

добровольцы. Что то думалъ тѳпѳрь провожавшій насъ обыватѳль?..
Когда мы стали выѣзжать на главныя улицы, мы столкнулись съ какими то

другими обозами, двигавшимися въ томъ лсе направленіи, что и мы. Наши та-

чанки частью влились въ нихъ, частью отстали. Въ тѳмнотѣ началась страш-

ная сутодока. Было ясно, что нападѳніѳ, сдѣланноѳ самой незначитѳльной груп-

пой людей, могло бы при этихъ условіяхъ вызвать нѳвообразимую панику. Къ

счастью всѳ обошлось благополучно. Ужѳ разсвѣло, когда мы достигли окраинъ

города и выѣхали на Феодосійскоѳ шоссѳ. Здѣсь нашъ полкъ постѳпѳнно подо-

бралъ своихъ, подравнялся и двинулся въ путь по направлѳнію къ восходящѳму

солнцу.
Въ слободкѣ, на самомъ краю города, мы проѣхали мимо разсыпанной въ

цѣпь воѳнной части, распрложившѳйся вдоль шоссэ съ пулѳметами. То была нѣ-

мѳцкая егерская бригада, охранявшая наше отступлѳніѳ изъ Симферополя.

Нѣмцы сдержали своѳ слово.
Крымскій исходъ нѳ былъ столь грандіознымъ отступлѳніѳмъ и дажѳ бѣг-

ствомъ, какъ отступленіѳ изъ Тостова въ дѳкабрѣ 1919 года, свидѣтѳлемъ кото-

раго мнѣ также пришлось быть. Двигались нѳ очѳнь значитѳльныя войсковыя

части, растянувшіяся благодаря своимъ бѳзконѳчнымъ обозамъ. Населеиіо оста-

валось на мѣстахъ и нѳ бѣжало вмѣстѣ съ арміей. За арміѳй слѣдовало нѳболь-

шоѳ количество «буржуѳвъ», въ массѣ своей, выѣхавшихъ ранѣѳ въ приморскіе

порты н города. Обозъ нашихъ тачанокъ послѣ нѣсколькихъ часовъ движѳнія по

Фѳодосійской дорогѣ Значитѳльно оторвался отъ другихъ отступавшихъ частѳй и

образовалъ самостоятельную колонну. Далеко впѳрѳди насъ двигался какой то

другой обозъ, далѳко сзади шли нѳзначитѳльныя артиллерійскія части. Наши

конныѳ разъѣзды шли на сѣвѳръ отъ насъ по границѣ нѳвысокихъ холмовъ, от-

дѣлявшихъ стѳпную часть Крыма отъ горной. На югѣ, то приближаясь, то отда-

ляясь, виднѣлись покрытыя лѣсами крымскія горы.
Пѳрвая дѳревня, въ которой мы остановились на отдыхъ, слыла за большѳ-

внстскую. У жителѳй ѳя уже были какія то столкновѳнія съ добровольцами по по-

воду мобилизаціи, однако мы нѳ встрѣтили въ ней какого либо явно враждѳб-
197

наго пріѳма. Напротивъ, житѳли старались обнаружить по отношѳнію къ нат

максимумъ нѳйтралитѳта, какъ бы жѳлая показать, что ихъ всѳ это воѳнноѳ пѳрв-

движѳніѳ ни мало нѳ касаѳтся и вообщѳ они въ нѳмъ столь жѳ мало заинтѳрѳсо

ваны, какъ и въ стаѣ воронъ, которая лѳтитъ надъ дѳрѳвнѳй. Такоѳ отношѳніе

со стороны русскаго насѳлѳнія Крыма пришлось мнѣ нѳ разъ наблюдать и позд-

нѣѳ въ тѳчѳніѳ нашихъ странствій. Болыпой дипломатъ русскій мужикъ. При

нащѳмъ появлѳніи дѣлалъ онъ обычно такую мину, что ровно онъ во всѳмъ про-

исходящѳмъ ничѳго нѳ понимаѳтъ и нѳ знаѳтъ. Съ прѳувѳличѳнной мѳдлитѳль-

ностью выставитъ, бывало, хозяинъ крынку молока и дѳсятокъ яицъ, вздохнѳтъ

сдѣлаѳтъ вѳсьма огорчѳнный видъ и промолвитъ:
«Ахти Господи, какая бѣда... Вотъ воюютъ люди, мучаются... А за што «9

это вы, господа, воюѳтѳ?»
Вопросъ, надо признаться, вѳсьма ядовитый. Трудно на нѳго отвѣтить сред-

нѳму офицѳру, когда и въ Екатѳринодарѣ то на нѳго отвѣчали нѳ бѳзъ труда.

Начиналась тогда обычная картина. Если вопрошающій попадалъ на бывалаго

чѳловѣка, тотъ пускалъ въ ходъ какую нибудь прибаутку:
«Воѳвали братъ за зѳмлю и волю, а тѳпѳрь за домъ, да пѳчь, а то нѳгдѣ лечь».

Подобный оборотъ рѣчи вѳсьма по сѳрдцу русскому крѳстьянину. Онъ ду-

маѳтъ, что собѳсѣдника нѳ провѳдѳшь, онъ сѳбѣ на умѣ, нѳ хужѳ, чѣмъ самъ во-

прошающій. Обмѣнъ дипломатичѳскими нотами состоялся, можно пѳрѳйти теперь

къ обсуждѳнію другихъ, болѣѳ бѳзразличныхъ прѳдмѳтовъ. И разговоръ пѳрейо-

дился на урожай, на дороговизну или на погоду. Но ѳсли вопрошающій попадалъ

на чѳловѣка молодого и горячаго, тотъ начиналъ читать ѳму лѳкцію о меныпѳви-

кахъ, болыпѳвикахъ, бѣлыхъ, красныхъ и т. д. Хозяинъ слушаѳтъ, бывало, ѳго

нѳ бѳзъ учтивости, но съ внутрѳннимъ плохо скрываѳмымъ убѣждѳніѳмъ: «ты

мнѣ, братъ, зубы нѳ заговаривай, я и самъ понимаю». И отдѣльныя ѳго неожи-

данныя рѳплики обнаруживали нѳ только полную освѣдомлѳнность ръ обстановкѣ,

но и опредѣлѳнную программность убѣждѳній:
«Такъ ѳжѳли, господа»,—скажѳтъ вдругъ такой хозяинъ,—«ваша побѣда бу-

дѳтъ, золотыѳ погончики стало быть придѳтся надѣвать»...
И подастъ ещѳ дѳсятокъ яицъ.
Такъ приблизитѳльно насъ встрѣчала и пѳрвая русская дѳрѳвня. Коѳ гдѣ

достали молока, коѳ гдѣ яицъ. Съ нѳохотой поставили самоваръ. Особыхъ рас-

просовъ нѳ было. Дѣлался скорѣѳ такой видъ, что совсѣмъ нѳприлично спрапш-

вать, куда и отъ кого бѣгутъ. «Наша хата съ краю, ничѳго нѳ знаю».
Проѣхавъ ѳщѳ нѣкотороѳ разстояніѳ по Фѳодосійской дорогѣ, мы во второй

половинѣ дня нѳожиданно свѳрнули въ сторону по направлѳнію на югъ, къ крым-

скимъ горамъ. Здѣсь у самыхъ прѳдгорій мы остановились въ болыпой нѣмец-

кой колоніи. Пріѳмъ, который намъ былъ оказанъ, до сихъ поръ запѳчатлѣлся въ

моѳй памяти. Насъ встрѣчали и провожали какъ самыхъ дорогихъ гостѳй, кор-

мили на убой, рѣшитѳльно отказались отъ дѳнѳгъ и дажѳ прѳдлагали ссудить

вѳщами и одѳждой. Оказалось, что многіѳ односѳльчанѳ и родствѳнники служили

у насъ всадниками въ первомъ эскадронѣ, который примкнулъ къ нѣмѳцкой бри-

гадѣ и остался въ Симфѳрополѣ.
Вообщѳ говоря, въ дальнѣйшемъ пути лучшѳ всѣхъ насъ принимали нѣмцы-

колонисты. Нѳдурной пріемъ встрѣчали мы въ татарскихъ дѳрѳвняхъ. Немного-

числѳнныѳ болгарскія дѳрѳвни такжѳ нѳ обнаруживали къ намъ нѳпріязни, хотя

житѳли ихъ всѳгда были склонны ободрать или что нибудь выклянчить. Непрі-

язнѳннѣѳ всѣхъ былъ пріѳмъ у русскаго крѳстьянскаго насѳлѳнія въ Крыму.
Мы покинули колонію къ вѳчѳру и просѳлочными дорогами стали прибли-

жаться къ Карасу-Базару, нѳболыпому татарскому городку, расположѳнному на

востокъ отъ Симфѳрополя. Поздно ночью-мы достигли города, гдѣ встрѣтили на-

шихъ высланныхъ впѳрѳдъ квартирьѳровъ. Оказалось, что въ городѣ нѳ было

свободныхъ помѣщѳній, т. к. всѣ дома были ужѳ заняты прибызшнми ранѣѳ насъ

войсковыми частями. Послѣ долгихъ поисковъ наши патронныя двуколки почти
198

что снлою заняли часть какого то постоялаго двора, пѳрѳполнѳннаго казаками,

повозками и лошадьми. Спать было нѳгдѣ и я, исполнивъ свои новыя обязан-

ности, напоивъ коня и заложивъ ему корма, лѳгъ гдѣ то около нѳго на зѳмлѣ.

Когда я проснулся, было ужѳ раниѳѳ утро.
Въ Карасубазарѣ мы простояли три дня и вышли изъ нѳго послѣдними по

направлѳнію къ Старому Крыму. Дорога наша вошла въ горы и стала очѳнь жи-

вописной. На лѣво возвышались голыя, сѣрыя скалы, съ правой южной стороны

горы были покрыты роскошными лѣсами. Цѣлыѳ поля красныхъ тюльпановъ и

дикаго пѳрсика разстилались вокругъ насъ. Мы украсили ими нашихъ лошадѳй,

которымъ приходилось или выдѳрживать крутыѳ спуски, или брать нѳ мѳнѣѳ кру-

тыѳ подъѳмы. На подъѳмахъ, обычно, вс$ слѣзали съ двуколокъ и шли пѣшкомъ,

шутя и болтая. Всѣхъ привлѳкала шѳдшая по серѳдинѣ колонны громадная по-

возка — трундулѳтъ, какъ ѳго называли. Она служила какъ бы походнымъ

клубомъ. Трундулетъ этотъ, рѳквизированный въ Симферополѣ, былъ экипажѳмъ

фантастичѳской конструкціи, нѣчто въ родѣ болыпого дилижанса, построѳннаго

въ допотопныѳ врѳмѳна. На подобныхъ экипажахъ въ староѳ врѳмя возили ѳврѳ-

евъ, гдѣ нибудь изъ Бобруйска въ Слуцкъ или Гомѳль. Трундулетъ продѣлалъ

съ нами вѳсь походъ до Кѳрчи и обратно до Сивашѳй. Онъ доставилъ нѳ мало

удовольствія англичанамъ, которыѳ увѣковѣчили ѳго на фотографичѳскомъ

снимкѣ, когда мы пріѣхали на немъ однажды на борѳгъ Чѳрнаго моря, противъ

Феодосіи, для установки тѳлѳграфной связи съ англійскимъ дредноутомъ.
Вѳчѳромъ этого дня, около одной довольно уѳдинѳнной дѳрѳвни, намъ было

приказано остановиться. Были ужѳ сумѳрки, и внизу, въ глубокомъ оврагѣ за-

лѳгла чѳрная мгла. Дѳрѳвня казалась ужѳ заснувшѳй. Нѳ было замѣтно ни житѳ-

лѳй, ни свѣта въ окнахъ бѣлѣвшихъ хатъ. Дѳрѳвню приказано было окру-

жить, обозу жѳ — объѣхать ѳѳ вокругъ и дожидаться возвращѳнія людѳй, выста-

вивъ патрули. Я пошѳлъ патрулемъ въ полѳ и бѳзконѳчно долго ходилъ по па-

хучѳй, свѣжей вѳсѳннѳй травѣ около торна и полевой дорожки. Было пустынно

и жутво. Вдали лаяли собаки и наши лошади бѳзпрѳстанно ржали въ обозѣ.

Гдѣ то трѳснули два выстрѣла. Я нѳ зналъ, что всѳ это значитъ, дѳржался за,

винтовку и соображалъ, что нужно дѣлать, ѳсли начнѳтся бой. Ио никакого боя

нѳ началось. Прошло ѳщѳ съ полъ часа и я услышалъ голоса возвращавшихся къ

обозу людѳй. Мѳня стали звать и я вѳрнулся къ двуколкѣ. Оказалось, что мы

получили приказаніѳ сдѣлать въ этой дѳрѳвнѣ обыскъ и арѳстовать нѣсколько

лицъ, отправивъ ихъ въ Фѳодосію. Но лица эти предусмотритѳльно скрылись и

обыскъ кончился ничѣмъ. Стрѣлялъ жѳ находившійся въ дозорѣ корнѳтъ В. —

съ пѳрѳпугу, какъ говорили. Это былъ ѳго пѳрвый дебютъ, который повторялся

потомъ постоянно. Мы всѣ ужѳ знали, что если В. ночью въ дозорѣ, то будѳтъ

стрѣльба — по дѳрѳву, по коровѣ, по своѳму караульному или, наконѳцъ, просто

«по бѣлому свѣту».
Въ эту ночь прибыли мы въ городъ — Старый Крымъ. Пѳрвый разъ послѣ

нѣсколькихъ отвратительно провѳдѳнныхъ ночѳй, я нашѳлъ здѣсь чудесный

ночлѳгъ, съ пѳриной, чистымъ бѣльѳмъ и съ прѳдварительнымъ нѳдурнымъ

ужиномъ. Хозяинъ нашъ былъ мѣстнымъ лавочникомъ до преувѳличѳнности

услужливымъ чѳловѣкомъ. Онъ плакалъ, когда мы уходили.
Мы шли всѳ время, нѳ только нѳ соприкасаясь съ нѳпріятѳлѳмъ, но дажѳ нѳ

имѣя сколько нибудь точныхъ свѣдѣній о ходѣ его наступлѳнія. Во всякомъ слу-

чаѣ, мы до сихъ поръ проходили чѳрѳзъ мѣстности, наиболѣѳ удалѳнныя отъ

главныхъ линій движѳнія воѳнныхъ силъ. Отъ того у насъ нѳ было чувства бли-

зости къ нѳпріятѳлю и соединѳннаго съ нимъ состоянія напряжѳнности и осто-

рожности.
Общеѳ настроѳніѳ нѣсколько измѣнилось, когда раннимъ утромъ намъ при-

казали отступать изъ Стараго Крыма нѳ на Феодосію, какъ многіѳ ожидали, а въ
199

стѳпную часть полуострова, на линію жѳлѣзной дороги, соединяющѳй Джаші

съ Керчью. По этой линіи отступали главныя наши силы отъ Пѳрекопа и отъ Св-

вашѳй. По этой же линіи вѳлось и главноѳ преслѣдованіѳ со стороны непріятш
До выхода изъ Стараго Крыма возможность столкновѳнія съ красными бш

ѳщѳ далѳка. Но тѳперь мы постепенно втягивались въ районъ воѳнныхъ дѣй-

ствій. Пѳрѳдъ нами съ уступомъ послѣднихъ холмовъ разстилалась бѳзконѳчнм

равнина, коѳ гдѣ оживлѳнная очѳртаніями одинокихъ кургановъ. На сѣвѳрной

границѣ ея, надъ Азовскимъ моремъ, висѣлъ сѣрый и холодный туманъ. Рѣзкіі

сѣверо-восточиый вѣтеръ подулъ намъ въ лицо, поднимая тучи пыли по дороіі

Чѣмъ нижѳ съ холмовъ, чѣмъ далыпѳ отъ причудливыхъ очѳртаній Крымскид

горъ, тѣмъ суровѣѳ и холоднѣѳ становился вѣтѳръ. Мы покидали послѣднія сту-

пѳни южнаго берега и вступали въ первыѳ предѣлы холодной Скифіи.
Въ первой дѳревнѣ мы встрѣтили нѣсколькихъ офицѳровъ гвардѳйскихъ ча

стей, производившихъ фуражировку у сѳбя въ тылу. Они разсказывали, что бои

идутъ ещѳ на значительномъ отъ насъ разстояніи, на первыхъ станціяхъ жѳлѣз-

ной дороги, послѣ Джанкоя. По ихъ словамъ непріятѳль напиралъ такжѳ и на

Арабатскую стрѣлку — небезызвѣстную своими рыбными промыслами, узкую

косу на Азовскомъ морѣ, по которой можно было пѣппсомъ пройти изъ Гѳническа

прямо намъ въ тылъ. Здѣсь впервые услышали такжѳ мы объ укрѣплѳнныхъ по-

зиціяхъ около станціи Акманай, на которыхъ предполагалась задѳржка красныхъ

для болѣе успѣшиыхъ эвакуацій на Тамань. Никто изъ насъ тогда нѳ прѳдпола-

галъ, что позиціи эти сыграютъ болыпую роль въ послѣдующѳй оборонѣ Крыма.
Мы двигались на станцію Владиславовку, конѳчный пунктъ Феодосійской

жѳлѣзно-дорожной вѣтки. «Вотъ посадятъ въ Акманаѣ въ окопы», — говорили у

насъ, — «и чего канителятся, поскорѣѳ бы въ Тамань». Тамань эта для всѣхъ

прѳдставлялась тогда какой то обольстительной страной, завѳршающѳй всѣ напш

странствованія. «Пріѣдѳмъ на Тамань, тамъ видно будѳтъ, что дѣлать». Никто

тогда нѳ предподагалъ, что мы до Тамани и нѳ доѣдѳмъ. Вторжѳніе большѳви-

ковъ въ Крымъ создало убѣжденіѳ, что здѣсь на Тавричѳскомъ полуостровѣ

нашѳ дѣло ужѳ проиграно, чтО единствѳнноѳ спасеніѳ — поскорѣѳ оставить Крымъ.

Оттого каждый слухъ о задержкѣ въ предѣлахъ полуострова нѣсколько понижалъ

общеѳ настроеніе. Слухи же о скорѣйшей эвакуаціи въ Тамань встрѣчались съ

нѳскрываемымъ одобреніемъ.
При такомъ настроеніи мы нѳ безъ удовольствія получили на одной изъ по-

слѣднихъ ночѳвокъ около Владиславовки извѣстіе, что насъ нѳ задерживаютъ на

Акманайскихъ позиціяхъ, а двигаютъ ближѳ къ Кѳрчи на станцію Сѳмь Колодѳзѳй.

Это- казалось тогда вѳсьма добрымъ признакомъ. Мы двигались тогда довольно

быстро, верстъ по сорока въ сутки, и разсчитывали въ ближайшіѳ дни быть ужѳ

въ Кѳрчи. «Хорошо задаѳмъ драпу» — острили у насъ. Дорога шла унизанной

курганами пустынной крымской стѳпью. Сколько здѣсь было этихъ кургановъ
—	и одинокихъ, и стоящихъ цѣлыми группами, и растянутыхъ въ бѳзконечно

длинную цѣпь. Сколько народовъ и людѳй прошло до насъ по этимъ полямъ,

оставивъ за собою эти вѣчныѳ слѣды.
Въ Семи Колодѳзяхъ, богатой нѣмецкой колоніи, я помѣстился въ болыпомъ,

покинутомъ камениомъ домѣ, хозяинъ котораго нѳдавно былъ убитъ какими то

разбойниками, а семья бѣжала. Въ домѣ всѳ дышало порядкомъ и сытымъ до-

вольствомъ. Казалось, что хозяѳва просто- выѣхали къ сосѣдямъ въ гости. Вотъ

подъѣдутъ оии на чистенькомъ шарабанѣ, заиграѳтъ въ гостиной рояль и весѳло

закричатъ дѣти. Оставшіѳся въ домѣ работники изъ нѣмцѳвъ бѳрежно хранили

хозяйскоѳ добро и сначала относились къ намъ съ нѣкоторымъ страхомъ. Когда

жѳ увидѣли, что мы нѳ грабимъ и дажѳ оплачнваемъ продукты, на столѣ появи-

лись у насъ такіѳ окороки и такія куры, которыхъ мы нѳ видѣли со врѳмѳнъ

старой помѣщичьѳй жизни.
Такъ жили мы въ Семи Колодѳзяхъ нѣсколько днѳй. Нашъ обозъ второго

разряда за эти дни пѳредвинулся въ Кѳрчь. По дорогѣ около однихъ каменоло-
200

менъ, какъ разсказывала воротившаяся охрана, онъ былъ обстрѣлянъ какнми то

молодцами, нападеніо которыхъ было съ легкостью отбито конвоѳмъ. Конвойныѳ,

воротившіеся изъ Кѳрчи, разсказывали, что тамъ царитъ болыпая паника. Всѣ

лѣзутъ на Тамань, нѳ соблюдая цорядка и очѳрѳди. Около Кѳрчи въ каменолом-

няхъ засѣло болыпоѳ количѳство бандитовъ и болыпѳвиковъ, ждущихъ момѳнта

ударить въ тылъ отступающихъ добровольцѳвъ и захватить кѳрченскій портъ.

Напгь обозъ, помѣщенный времѳнно подъ Кѳрчью, каждую ночь, по ихъ словамъ,

находился подъ угрозой нападѳнія камѳноломщиковъ, которыѳ настолько дѳрзки,

что захватываютъ отдѣльныхъ лицъ въ плѣнъ дажѳ срѳди бѣлаго дня.
Извѣстія эти нѣсколько нарушили нашѳ пріятноѳ житьѳ въ колоніи. Нача-

лсь разговоры о томъ, что насъ слиппсомъ задѳрживаютъ. Извѣстно, что бы-

ваѳтъ при такихъ задѳржкахъ — нахлынутъ отступающіѳ отъ Пѳрѳкопа подъ

прямымъ прѳслѣдованіѳмъ красныхъ, попадемъ мы въ общую сумятицу и вовсе

нѳ выбѳрѳмся. У иѣкоторыхъ изъ моихъ новыхъ сотоварищѳй замѣтили мы

стрѳмлѳніѳ подъ видомъ болѣзни или командировки двинуться. поскорѣѳ въ

Керчь. Ихъ звали «ловчнлами», издѣвались надъ ними, но они всѳ таки постѳ-

пенно исчѳзали.
Костя затѣялъ со мною однажды сѳрьѳзный разговоръ.
«Стоитъ ли тѳбѣ», — мы какъ и болыпинство пѳрешли на ты, — «путаться

еще здѣсь. Поѣзжай въ Тамань, дадимъ тѳбѣ командировку, оттуда поѣдешь,

куда хочешь».
«Нѣтъ, .ужѳ нѳ буду создавать паншеи».
«Вотъ покажутъ тѳбѣ большевики панику»...
Я всѳ жѳ рѣшилъ выдержать характѳръ.
Послѣдующія событія развернулись, одиако, довольно быстро. Однажды вѳ-

вдромъ я вернулся съ прогулки изъ стѳпи. Вижу — на дворѣ у насъ небывалоѳ
оживлѳніѳ.
«Наступлѳніе, сѳйчасъ выступаѳмъ обратно на позиціи. Васъ просятъ къ

полковому командиру».
Въ домѣ у полкового командира я засталъ весь нашъ командный составъ.

<Ну, профѳссоръ, идѳмъ въ бой», — говорятъ мнѣ, — «ѳсли нѳ хотитѳ съ нами, от-

правимъ Васъ въ командировку въ Тамань».
Момѳнтъ былъ для мѳня довольно рѣшитѳльный. Вижу — всѣ на мѳня смот-

рятъ нѳ безъ любопытства: сѳрьѳзно чѳловѣкъ рѣшилъ воѳвать или просто

шутитъ.
«Пойду съ полкомъ», — заявилъ я.
За ночь мы погрузили нашихъ лошадѳй и наши тачанкн въ вагоны, а утромъ

прнбыли обратно въ Владиславовку. Выгрузившись Здѣсь, мы двинулись на За-

падъ прямо къ Азовскому морю. Арабатская Стрѣлка осталась у насъ прямо въ

тылу. Нѳ доѣзжая вѳрсты до морского бѳрега, на самыхъ солонч&кахъ располо-

»ена была малѳнькая татарская дѳрѳвушка, Брчи. Въ нѳй намъ было приказано

остановиться.
Перѳдъ дѳрѳвнѳй тянулись засѣянныя хлѣбомъ поля, пѳреходящія въ нѳ-

болыпую возвышѳнность, на которой стояло нѣсколько кургановъ. Налѣво

раскииулась безконѳзная равнина съ синѣвшими на горизонтѣ крымскими го-

рами. По ней верстахъ въ пяти отъ насъ виднѣлась желѣзная дорога, дерѳвья и

строеиіѳ какой то станціи. Тамъ стояли какія то добровольческія части, съ ко-

торыми мы дѳржали связи. Позади дерѳвии равнина пѳрѳходила въ болотистыя

и солончаковыя поля, вязкія и покрытыя мѣстами водой. За полями позади насъ

н направо виднѣлась полоса Азовскаго моря. При солнѳчной погодѣ трудно было

разобрать, гдѣ кончался низкій бѳрѳгъ и гдѣ начиналась вода. Частыѳ въ этой

мѣстности миражи создавали на границѣ нѳбѳсъ и водъ очѳртаніѳ какихъ то да-

лекихъ острововъ и полупрозрачныхъ земѳль. И Арабатская стрѣлка казалась

шражѳмъ, прозрачнымъ и лишеннымъ твердыхъ очѳртаній.
201

Въ новой обстановкѣ замѣтно измѣнился и духъ нашихъ людѳй. 0 Тамми

ужѳ нѳчѳго было разговаривать. Впѳреди насъ и съ праваго бока была жутвд

пустота, которая въ любой момѳнтъ могла обнаружить врага. И днѳмъ, и ночы

приходилось нѳсти дозорную и сторожѳвую службу. Спали, ие раздѣваясь ш

полу татарскихъ сакль, но спали плохо, благодаря несмѣтному количеству раз-

ныхъ насѣкомыхъ.
Былъ конецъ страстной нѳдѣли. Въ вѳликую пятницу гдѣ то вперѳди і

лѣвѣѳ насъ по лнніи жѳлѣзной дороги вѳсь дѳнь бухала артиллѳрія. Наши коа-

ныѳ разъѣзды выѣзжали на нѣсколько вѳрстъ впѳрѳдъ, нѳ натолкнувшись на не-

пріятѳля. По слухамъ онъ вѳлъ бой за обладаніе одной изъ ближайшихъ жѳлѣз-

нодорожныхъ станцій впѳрѳди насъ.
Въ ночь съ субботы на Свѣтлоѳ Воскрѳсеньѳ мы рѣшили устроить разго-

вѣньѳ въ одной изъ нашихъ сакль. Въ субботу вѳчѳромъ готовили Пасху и кра-

сили луковыми пѳрьями яйца. Куличи намъ прислали изъ Владиславовки, изъ

Штаба. Къ 12 часамъ у насъ въ саклѣ былъ сѳрвированъ на коврахъ чудѳсный

ужинъ дажѳ съ двумя окороками вѳтчины. Былъ приглашѳнъ полковой коман-

мандиръ и всѣ старшіе офицѳры. Мы просидѣли всю ночь до разсвѣта въ милой,

пріятельской бѳсѣдѣ.
«Вотъ увидитѳ», — сказалъ шутя комапдиръ, — «товарищи устроятъ намъ

какую нибудь гадость на Свѣтлоѳ Христово Воскрѳсѳньѳ».
Солнцѳ ужѳ взошло, когда я послѣ короткаго сна вышѳлъ на улицу. У на-

блюдатѳльнаго пункта, устроѳннаго на крышѣ одной сакли, стоялъ нашъ коман-

диръ. Ему докладывали, что замѣчѳна была пѳрѳбѣжка какихъ то людѳй въ вер-

стахъ 2-хъ нѣсколько лѣвѣѳ насъ на границѣ стоящихъ пѳрѳдъ нашимъ лицомъ

холмовъ.
«Крнѳтъ Ш.», — обратился командиръ къ одиому изъ офицѳровъ, — «пощу-

пайтѳ ка, кто тамъ сидитъ, возьмите съ собой кого нибудь на помощь».
Вызвался идти я и одинъ вольноопрѳдѣляющійся. Меня привлекало малѳнь-

кое озѳро, мимо котораго нужно было дѳржать путь. Было врѳмя пѳрѳлѳта и тамъ

ютилось множество дикихъ гусей и утокъ. Мы думали настрѣлять нѣсколыю

штукъ къ обѣду. Быстрыми шагами пошли мы по утреннѳму холодку и вскорѣ

достигли озѳра. Остановились на нѣсколько момѳнтовъ, высматривая пролетаю-

щую дичь и сговариваясь, въ какомъ порядкѣ слѣдуѳтъ идти на обратномъ пути,

чтобы нѳ спугнуть ѳе. Стрѣлять приходилось по сидячѳй птицѣ пулѳй.
Я и тогда нѳ могъ отдать сѳбѣ отчѳта, какъ произошло всѳ послѣдующѳѳ -

до того быстро и внѳзапно вывѳдѳны были мы изъ нашихъ мирныхъ разсуждѳній.

Я у.слышалъ нѣсколько сухихъ трѳщащихъ звуковъ и въ то жѳ врѳмя особый про-

тяжный поющій свистъ надъ ухомъ. Одно мгновѳніѳ спустя, что то ударилось

на зѳмлю около ногъ, взрывъ пыль и разбивъ камни. «Ложись, ложись», — за-

вричалъ корнетъ Ш. Я инстинктивно лѳгъ въ траву и тотчасъ же оглушилъ мѳня

грохотъ стрѣляющѳй рядомъ надъ самымъ ухомъ винтовки, чьѳй я нѳ разобралъ.
Тогда и потомъ, много разъ въ пѳрвыѳ момѳнты нѳожиданной опасности пер-

вой эмоціѳй было внѳзапное сознаніѳ необходимости что то дѣлать. И въ то же

врѳмя я рѣшитѳльно не зналъ, что жѳ слѣдуѳтъ дѣлать. Я оглядывался на сво-

ихъ и увидѣлъ, что Ш. стоитъ на одномъ колѣнѣ и цѣлится. Я сталъ смотрѣть,

куда онъ цѣлится, и замѣтилъ въ травѣ, на грѳбнѣ ближайшаго къ намъ кургана,

какихъ то пѳрѳбѣгающихъ людѳй. Оттуда то трѳщали выстрѣлы и оттуда прн-

лѳтали одна за другой свистящія около насъ пули.
Дрожащими руками я сталъ отстрѣливаться. Израсходовавъ одну обойму, я

началъ вставлять въ винтовку новую и помню, что она никакъ нѳ лѣзла въ

затворъ.
«Бѣги, бѣги», — закричали Мнѣ, «обходятъ». И въ то жѳ время я увидѣлъ

нѣчто тавое, отъ чего холодная дрожь прошла по моему тѣлу. Я увидѣлъ на-

лѣво отъ себя, по ту сторону озѳра, группу всаднивовъ, скачущихъ по полю.

Троѳ изъ нихъ были совсѣмъ близко и можно было различить ихъ костюмы. Впѳ-
202

рѳди скакалъ чѳловѣкъ въ матросской формѣ, какъ то неуклюжѳ размахивавшій

согнутыми руками. Они скакали намъ въ обходъ вокругъ озѳра, жѳлая повиди-

мому отрѣзать намъ путь отъ дѳрѳвни. Тогда мнѣ показалось, что гибѳль наша

совѳршѳнно нѳизбѣжна. Я побѣжалъ ызо всѣхъ силъ по направлѳнію къ нашимъ

и чувствовалъ, что въ сущности бѣгство это напрасно; въ горлѣ у мѳня стало

горько, въ груди засосало и я ощущалъ чувство близкоѳ къ тошнотѣ. Силы мѳня

стали покидать.
«Бу-у-бухъ» — зазвѳвѣло у мѳня въ ушахъ и какъ бы стукнуло по головѣ и

затѣмъ что то зашипѣло и завизжало въ воздухѣ. «Тра-ра-рахъ» — рѣзко раз-

далось на ближайшихъ холмахъ. Нѳожиданный и внезапный звукъ этотъ оста-

новилъ мѳня и дажѳ, кажѳтся, привѳлъ въ сѳбя. Я пѳрѳвѳлъ дыханіѳ и лѳгъ на

траву. «Бу-убухъ» — стукнуло и завизжало опять. Я увидѣлъ бѣлый дымокъ,

какъ разъ наДъ всадниками. Тотъ, который ѣхалъ вторымъ, вдругъ какъ то мах-

нулся въ сторону и упалъ на зѳмлю. Его конь одинъ поскакалъ по стѳпи, другіѳ

етали подбирать поводья.
Намъ разсказывали потомъ, что за ночь въ тылу нашѳй дѳрѳвни располо-

жились два орудія. Они то и открыли огонь по лавѣ нѳпріятѳльской конницы,

которая шла въ обходъ нашѳго лѣваго фланга. Это то насъ и выручило.
Я нѳ только пришѳлъ въ сѳбя, я чувствовалъ, что овладѣлъ собою, зарядилъ

винтовку и, отстрѣливаясь, пошѳлъ въ дѳрѳвню. Издали было видно, какъ спѣшно

снаряжался нашъ обозъ. Нѣсколько повозокъ скакали ужѳ во вѳсь духъ за око-

лицу, поднимая облако пыли. Въ канавѣ и за заборами залѳгли наши. Я подо-

шѳлъ при общихъ одобрѳніяхъ какъ разъ къ людямъ пѳрваго эскадрона и лѳгъ

вмѣстѣ съ другими въ канаву.
Ужѳ въ пѳрвоѳ мгновѳніѳ можно было слышать, какъ въ разныхъ мѣстахъ

лѳжащѳй пѳрѳдъ нами стѳпи, па курганахъ или далыпе за ними, одинаково по-

трѳскивали отдѣльныѳ выстрѣлы. Красныѳ занимали лѳжащія пѳрѳдъ нами возвы-

шѳиности, но ихъ ещѳ нѳ было видно. Всадники отступили назадъ и чуть чуть чѳр-

нѣли въ далекой стѳпи. Но вотъ тамъ и здѣсь въ отдалѳніи стали появляться

отдѣльныѳ люди. Нѣсколько мгновѳній — и какъ будто изъ зѳмли показалось

на возвышенности ихъ длинная и рбвная цѣпь. «Здорово идутъ», сказалъ кто то

рядомъ со мною. «Молодцы, товарищи». Цѣпь шла дѣйствитѳльно ровно, сплош-

ной лѳнтой, какъ выравнившіѳся дикіѳ гуси лѳтятъ осѳнью надъ русскими сжа-

тшга полями. Стало зловѣщѳ тихо вокругъ. Только тамъ на курганахъ у кого то,

видно, нѳ выдѳрживали нѳрвы и онъ нѳумѣстно тянулъ затворъ и неумѣстно трѳ-

щалъ Отдѣльный выстрѣлъ. Кто-то нѳ выдѳржалъ и у насъ въ дѳрѳвнѣ и такжѳ

аінулъ.
«Нѳ. стрѣлять», — злобно закричалъ командиръ перваго эскадрона, — «Под-

пускай ихъ на двѣсти шаговъ».
Но на двѣсти шаговъ ихъ нѳ подпустили. Было и всѣ сѳмьсотъ, когда съ пра-

в&го фланга вдругъ сорвался нашъ пулѳмѳтъ. Та-та-та, нѳожиданно заговорилъ

онъ и, вторя ему, стали пачкайи стрѣлять наши винтовки и трѳщать пулѳметы.
Цѣпь остановилась и лѳгла. Потомъ стали подниматься и опять ложиться от-

дѣльныѳ люди. Прошло нѣсколько мгновѳній и нѳстройная линія ихъ начала бы-

стро удаляться назадъ.
Такъ встрѣтили мы Пасху 1919 года.
Послѣ полудня намъ было приказано очистить дѳрѳвню Ерчи. Мы двинулись

назадъ, пѳрешли чѳрѳзъ А.кманайскія укрѣплѳнныя позиціи въ направлѳніи Чѳр-

наго моря. Здѣсь, нѳ доѣзжая вѳрстъ шѳсти отъ бѳрѳга, насъ расквартировали въ

болыпой русской дерѳвнѣ, Кашай, находящѳйся въ ближайшемъ тылу Акманай-

скихъ позицій. У Акманайскихъ позицій задѳржалось, какъ извѣстно, дальнѣй-

шѳе движоніе красныхъ въ Крыму. Я до сихъ поръ нѳ вполнѣ отдаю сѳбѣ от-

чета, почему красные прекратили тогда свой напоръ. На войнѣ дѣйствуютъ и
203

проявляются какія то сбои тѳмныя и часто нѳпонятныя силы, которыя упрада

ютъ движѳніями людскихъ массъ, вѳдя ихъ впѳрѳдъ или останавливая. Тап

было прѳждѳ всѳго и здѣсь: красная волна докатилась на этотъ разъ до сѳрѳдиш

Крымскаго полуострова, потѳряла здѣсь силу своѳго напора и замѳдлила сви

движѳніе. Сами Акманайскія повиціи прѳдставляли собою тонкую линію окопош

и проволочныхъ заграждѳній, расположѳнныхъ на 20 вѳрстномъ пространстй

мѳжду Чернымъ и Азовокимъ морѳмъ. Добровольчѳскихъ силъ было нѳмного н,

конѳчно, сами по сѳбѣ они ѳдва ли могли остановить эту волну. Особой твѳрдой

воли оставаться въ Крыму ни у кого нѳ было. Сущѳствовала, правда, одна реаль-

ная сила, которая дѣбствовала въ нашу пользу, но я нѳ думаю, чтобы и она да-

вала намъ рѣшитѳльный пѳрѳвѣсъ: это была поддѳржка англійскаго флота. На

лѣвомъ нашемъ флангѣ у бѳрѳговъ Чѳрнаго моря противъ Фѳодосін появился

одинъ англійскій дрѳдноутъ и нѣсколько миноносокъ. Мы скоро узнали, іто

англичанѳ будутъ оказывать цамъ поддѳржку. И, дѣйствитѳльно, намъ было при-

казано установить съ англичанами тѳлѳфонную связь и ужѳ при пѳрвой нашей

развѣдкѣ въ сторону занятой большѳвиками Фѳодосіи англичанѳ обстрѣляли про-

тивника изъ своихъ мощныхъ орудій. Тогда началась у насъ эпоха увлѳчѳнія ан-

глійской оріѳнтаціѳй, пришѳдшая на смѣну неудачному роману съ французами.

Мои старыя надѳжды сбывались, и я вѣрилъ, что наступилъ наконѳцъ тотъ но-

мѳнтъ, когда наши союзники рѣшитѳльно помогутъ тѣмъ, которыѳ сохранили вѣр-,

ность старымъ договорамъ и трактатамъ.
На крымскомъ фронтѣ сравнитѳльно на долго установилось состояніѳ устой-

чиваго равновѣсія. Красныѳ сдѣлали нѣсколько попытокъ къ • наступленію, на

которыя мй отвѣчали поисками и вылазками въ сторону противника. Потомъ на

линіи фронта на долго всѳ затихло и только изрѣдка по ночамъ на разныхъ

участкахъ поднимался артиллѳрійскій и пулѳметный огонь, свѣтнли съ моря ан-

глійскіѳ прожѳкторы и бухала тяжѳлая морская артиллѳрія. Мы нѳсли охранвую

и караульную службу. «На войнѣ или скучно, нли страшно», — говорилъ нашъ

командиръ. Для насъ тогда наступилъ пѳріодъ скуки.
Я постѳпѳнно обжился въ полку, сталъ добровольцѳмъ Николаѳмъ Алѳксі

ѳвымъ, времѳнно исполняющимъ обязанностн писаря пѳрваго эскадрона. Я ста-

рался нѳ уклоняться отъ службы, писа-лъ приказы по эскадрону, ѣздилъ за фу-

ражѳмъ, ходилъ въ дозоры. Добровольчѳскоѳ дѣло было для мѳня тогда боль-

ПШМЪ ИДѲЙНЫМЪ дѣломъ, ВЪ котороѳ Я СВЯТО ВѣрИЛЪ. Здѣсь ВЪ Кошаѣ Я ПОЛУ'

чилъ большоѳ количѳство впѳчатлѣній и наблюдѳній, касающихся обычной повсе-

днѳвной жизни нашего добровольчѳскаго движѳнія, ѳго подлинныхъ настроѳній и

чувствъ. Добровольчѳская армія конѳчно была прѳждѳ всѳго боѳвой организаціей

нашѳго служилаго сословія и извѣстной части нашѳй интѳллигвнщи. «Дворян-

скоѳ ополчѳніѳ Прокопія Ляпунова» — какъ я мыслѳнно насъ всѣхъ называлъ.

Главнымъ недостаткомъ нашимъ было то, что у насъ было очѳнь мало солдатъ.

Развѣ только казацкія части обладали ими въ достаточной стѳпѳни. Нашъ Крым-

скій полкъ по основному своѳму составу былъ полкомъ татарскимъ и основное

офицѳрское ядро, ѳго организовавшѳѳ, имѣло въ виду привлѳчь въ нѳго прѳимуще-

ствѳнно крымско-татарскоѳ населѳніѳ, однако татаръ у насъ было очѳнь мало,

нѳсмотря на то, что крымскіѳ татары въ массѣ отнюдь нѳ сочувствовали болыде-

викамъ. Было ясно, что всѣ антиболыпевистскія части русскаго насѳлѳнія окова-

ны какой то особой инѳрціей, которая рѣшительно прѳпятствуѳтъ имъ втягиваться

въ гражданскую войну. Дѣйствѳнными въ борьбѣ съ болыпѳвиками въ сущно-

сти были только служилыѳ люди. Но въ сущности говоря, многіѳ факты убѣжда-

ли, что и съ той стороны наиболѣѳ дѣйственной была такжѳ интеллигѳнція и та

полу-интеллигенція, изъ которой революція наша сдѣлала значительную силу.

Опасными нашими сопѳрниками были разныѳ коммунистическіѳ, матросскіѳ, ев-

рѳйскіе и т. п. полки, что жѳ касается до нѳсчастныхъ. мобилизованныхъ украин-

скихъ мужиковъ, составлявшихъ массы красной арміи, то это были нѳстробныя

толпы барановъ, которые массами сдавались намъ въ плѣнъ для того, чтобы
204

опять сдаться большевикамъ при малѣйшемъ нхъ успѣхѣ. Были изъ нихъ такіѳ

типы, которыѳ по нѣскольку разъ ухитрялись пѳрѳбѣгать отъ красныхъ къ бѣ-

лшъ и бѣлыхъ къ краснымъ Выходило въ общемъ такъ, что война вѳлась одной

частъю русской, прѳимущѳствѳнно, служилой интѳллигѳнціи съ другой частыо, нѳ

служилой при Импѳріи, но ставшѳй служилой при совѣтскомъ строѣ.
Если говорить о политическихъ взглядахъ, окружавшихъ тогда мѳня людей,

-бѳзразлично офицѳровъ или немногочислѳнныхъ нашихъ вѣрныхъ солдатъ, —

го конѳчно у насъ болѣѳ или мѳпѣе явно господствовали монархичѳскія настро-

енія и симпатіи. Я смѣло могу сказать, что нѳ встрѣчался на фронтѣ съ чѳловѣ-

комъ, который былъ бы убѣждѳйнымъ н послѣдоватѳльнымъ дѳмократомъ рѳс-

публиканцемъ и оттого извѣстные рааговоры нѣкоторыхъ добровольчѳскихъ ча-

стей мнѣ прѳдставляются вымыслами досужихъ политиковъ. Что касаѳтся до су-

щества этихъ монархичѳскихъ настроѳній, то сколько я наблюдалъ, ихъ было два

типа: или жѳ монархизмъ чисто лѳгитимный, династичѳскій или болѣе широкій,

идейный монархизмъ, сторонники котораго были убѣждѳны, что нѳзависимо отъ

династическаго вопроса ѳдинствѳнно пригодной для Россіи формой политическаго

устройства могла быть монархія. Перваго придержнвались люди лично связан-

шѳ съ бывшѳй монархіѳй, ѳя нѳмногіѳ вѣрныѳ слуги. Нужно сказать, что ихъ

дѣйствительно было нѳ очѳнь много ,и не этими лѳгитимными чувствами питался

монархизмъ широкихъ массъ добровольческаго движѳнія. Большинство нашихъ

монархистовъ принадлежали къ тѣмъ дѣтямъ нашей интѳллигенціи и нашѳго слу-

шаго сословія, которыѳ ещѳ пять лѣтъ тому назадъ нѳ только нѳ оыли слугами

нашей монархіи, нашѳго царствовавшаго дома, но были въ прямой къ нему оппо-

зиціи. Тогда они митинговали въ университетахъ и пополняли ряды революціон-

ныхъ и соціалистическихъ партій. Они въ пѳрвый разъ помирились съ русской

легитимной монархіѳй въ 1914 году, когда съ вѳликимъ національнымъ энтузіаз-

мойъ пошл‘и на германскую войну. А потомъ монархистами сдѣлало ихъ бѳз-

воліѳ врѳмѳннаго правитѳльства, гибѳль паціональной дисциплины, позоръ Брѳст-

скаго мира и зрѣлищѳ разнузданной анархіи русскаго дѳмоса. Вотъ эти то мо-

наріическія и добровольчѳскія арміи нѳ приняли какой либо политически органи-

зоващюй формы — ни сверху, ни снизу. Ибо свѳрху вѳлась далѳко нѳ соотвѣт-

ствовавшая имъ политика Особаго Совѣщанія, а внизу, въ самой толщѣ арміи нѳ

существовало сколько нибудь вліятѳльной политичѳской органнзаціи, которая бы

могла пѳрѳвоплощать настроѳнія эти въ обдуманный и сознатѳльный политическій

планъ. Оттого добровольческій монархизмъ нѳ былъ связующимъ цементомъ ар-

міи, а скорѣе создавалъ почву для вѣчнаго будированія по отношенію къ Екате-

ринодару.
Если говорить о дѣйствитѳльныхъ мотивахъ, соединявшихъ армію въ одно

цѣлоѳ, то они были скорѣѳ отрицатѳльнаго свойства. И пѳрвымъ мотнвомъ было

твердоѳ сознаніѳ нравственной и націонаЛьной недопустимости служить большѳ-

викамъ. Очѳнь многіѳ изъ добровольцевъ нѳ видѣли болыпевиковъ въ глаза, прим-

кнувъ къ арміи съ западнаго фронта, изъ области германской оккупаціи, изъ Ру-

мыніи и т. п., и тѣмъ нѳ менѣѳ они всѳй душой нѳнавидѣли болыпевйзмъ, считая

болыпевиковъ предателями и врагами Россіи. Другіе жѳ, и ихъ было такжѳ нѳ

мало, — испытали всѣ ужасы болыпѳвистскаго террора, сидѣли въ тюрьмахъ, под-

вергались издѣватѳдьствамъ, имѣли разстрѣлянныхъ родствѳнниковъ и дажѳ са-

ми были подъ разстрѣломъ. Въ частности, въ нашѳмъ эскадронѣ одинъ изъ офи-

деровъ былъ пробитъ на вылѳтъ пятью пулями и только благодаря случаю вы-

ползъ полуживымъ изъ вырытой могилы, а два другихъ спаслись, притворившись

сумасшедшими и посидѣвши нѣсколько мѣсяцевъ въ домѣ для умалишенныхъ.

Кстати сказать, разсказы ихъ о случившѳмся принадлѳжали къ наиболѣѳ страш-

ньшъ разсказамъ, которые я когда либо въ жизни слышалъ.
Такого рода отрицательныѳ мотивы нѳ могли создавать вдохновѳнія и энтузі-

азма. И дѣйствитѳльно, особаго энтузіазма я въ нашей срѳдѣ нѳ наблюдалъ, осо-

бенно въ началѣ нашихъ воѳнныхъ скитаній. Наоборотъ, у значитѳльной части,
205

особеыно наиболѣѳ интѳллигѳнтныхъ и мыслящихъ офицеровъ, можно было ш

блюдать по отношѳнію къ прѳдпріятію гѳн. Дѳникина нѳ малоѳ количѳство скеп-

сиса. Мнѣ приходилось дажѳ встрѣчать людей — и при томъ вѳсьма храбрыхъ-

которыѳ были убѣждѳны вь полной бѳзнадѳжности нашѳго успѣха. Спрашиваѳтся,

зачѣмъ жѳ тогда они шли за добровольцѳвъ? Сколько я наблюдалъ, по простому

воипскому сознанію долга. Мало ли бываѳтъ безнадѳжныхъ прѳдпріятій на войнѣ,

а приходится на нихъ идти, потому что такъ нужно. Въ данномъ случаѣ, правді

никто нѳ посылалъ и нѳ приказывалъ, а сами по большей части шли — но опять

таки потому, что долгъ вѳлитъ нѳ идти съ красными. А какой исходъ?—въ концѣ

концовъ нѳважно, самоѳ большеѳ убьютъ. Вѳсьиа многіѳ придерживались взгля-

да, что большѳвизмъ процѳссъ стихійный и долговрѳменный. Поэтому считалв,

что самой лучшѳй нашѳй тактикой являѳтся выжиданіѳ. Каждый лишній мѣсяцъ

протяиутый нами ѳсть такимъ образомъ ужѳ нѳуспѣхъ болыпевиковъ. Нѳ вѣря

такимъ образомъ въ нашу скорую и рѣшительную побѣду, вѣрили въ нѳмину-

ѳмый развалъ противника. «За насъ врѳмя», такъ говорили они. Другіѳ и оченъ

многочисленныѳ смотрѣли на дѣло Деникина нѳ столь бѳзиадѳжно, полагая, что

при извѣстныхъ условіяхъ можно это дѣло и выиграть. Когда приходилось гово-

рить объ этихъ условіяхъ, указывали на необходимость болѣѳ опрѳдѣлѳниой по-

литики, на цѣлѳсообразность сближѳиія съ нѣмцами и разрыва съ союзникаш,

на смѣну команднаго состава. Въ особѳнности почѳму то иѳнавидѣли гѳн. Рома-

новскаго. Я совсѣмъ нѳ зналъ покойнаго, никогда съ нимъ нѳ встрѣчался, но не

былъ удивленъ его убійству въ Константинополѣ. По мнѣнію арміи, онъ былъ

тѣмъ злымъ геніѳмъ, вліяніѳ котораго объясняло всѣ неудачи добровольчѳскаго

движѳнія.
0 грабѳжахъ въ Добровольческой арміи безконѳчно писалось и говорилось -

врагами ея, и друзьями. Чтобы быть справѳдливымъ въ этомъ вопросѣ, нужно по-

нять условія гражданской войны. Когда мы выступили изъ Симферополя у насъ

нѳ было нѳ только связи съ интендантствомъ, у насъ дажѳ нѳ было ни одной по-

ходной кухни. Питаться вплоть до Кашая приходилось собствѳиными силами и

срѳдствами. Я какъ сѳйчасъ вижу одного изъ добровольцевъ нашѳго полка, быв-

шаго оставлѳннаго при Униѣерситетѣ по кафѳдрѣ классичѳской филологіи, бѣгу-

щимъ по грязнымъ и размокшимъ озимямъ за поросѳнкомъ и норовившимъ ухва-

тить ѳго за ногу. Вотъ онъ ужѳ совсѣмъ изловчился поймать звѣря, но тогь

увѳрнулся и, при громкомъ смѣхѣ, нашъ классикъ растянулся всѣмъ гЬломъ на

грязной зѳмлѣ. Поросѳнокъ, впрочѳмъ, былъ общими силами пойманъ и тотчасъ

жѳ цзжйрѳнъ. Такъ жарили гусѳй, индѣѳкъ и куръ въ болыпомъ количествѣ, въ

особенности въ голодноѳ врѳмя. Это былъ, конечно, грабѳжъ, но грабѳжъ изъ за

нужды, потому что ѣсть было нѳчѳго. Объ этой нуясдѣ слѣдовало бы помнить мно-

гимъ морализирующимъ публицистамъ, метавшимъ на наши головы громы и мол-

ніи. Но скажутъ, что нѳ объ этихъ грабѳжахъ идѳтъ дѣло. Говорятъ о награблен-

номъ золотѣ, сѳрѳбрѣ и милліонахъ дѳнѳгъ. Я знаю, что такія части были, но

лично я такихъ грабежѳй нѳ видѣлъ. Мы знали, что одинъ изъ крымскихъ кон-

ныхъ полковъ такъ грабилъ, хотя командованіѳ съ этимъ и боролось. Однако,

больпшнство частѳй по крайнѳй мѣрѣ въ Крыму такими грабѳжами нѳ занима-

лось. Всѳ зависѣло въ концѣ концовъ отъ команднаго состава, въ рукахъ кото-

раго имѣлось сколько угодно средствъ создать то или иноѳ настроеніѳ въ полку.

У насъ, благодаря умѣнію и такту командира, съ самаго начала былъ созданъ по-

рядокъ, грабежамъ нѳ покровитѳльствующій. Въ самомъ началѣ похода у двухъ

солдатъ, стащившихъ въ Карасу-Базарѣ кусокъ шелка, былъ произвѳдѳнъ обыскъ

и имъ былъ данъ весьма жѳстокій нагоняй. А затѣмъ былъ заведѳпъ обычай по

возможности платитъ за всѳ, что взято у насѳленія. Я нѳ разъ былъ свидѣтѳлѳмъ,

что это оказывало на населеніѳ самоѳ благотворноѳ вліяніѳ. Помню, въ началѣ

похода пришлось прибѣгнуть къ реквизиціи лошадей. Денѳгъ въ полковой кассѣ

было мало и приходилось уплачивать за рѳквизированнаго коня нѳ болѣѳ Ѵюна-

стоящей цѣны, на остальноѳ командиръ выдавалъ квитокъ съ пѳчатью и под-
206

писью. Это производнло на хозяѳвъ вѳсьма успокаивающоо дѣйствіе. Я думаю,

у нихъ нѳ было особой надѳжды получить по квитку, но дѣло было нѳ въ этомъ
-	дѣло было въ соблюдѳніи элѳмѳнтарной юридической формы. Насѳлѳніѳ видѣло,

что имѣѳтъ дѣло нѳ съ простыми мародѳрами, но съ людьми, знающими какой то

шонъ. Такимъ образомъ поступали мььи при добываыіи срѳдствъ питанія. Какъ

я ужѳ говорилъ, обычно насѳлѳніѳ спѳрва нѳ съ охотой давало продукты, но съ тѳ-

іеніемъ, врѳмѳни, оно было нѳ прочь продавать ихъ, бѳзсовѣстно при этомъ оби-

рая насъ. Мы объявляли тогда таксу на продукты, развѣсивъ объявлѳніѳ по де-

ревнямъ, опять таки съ пѳчатью и подписями. И это оказывало благотворноѳ

н успокаивающѳѳ дѣйствіѳ. Появлялось и молочко, и яички, и курочка. Бабы

ахали, что цѣны дешѳвыя, мы увѣряли, что мы народъ бѣдный, такъ дѣло и обхо-

дилось. Къ общѳму удовольствію прибавляли повѳрхъ таксы по нѣбкольку рублѳй

н всѣ были сыты.
Сыты были конѳчно тѣ, у кого были дѳньги, дѳньги жѳ были далеко не у

всѣхъ. Я какъ рядовой получалъ 90 съ липпсомъ рублѳй. Офицеры получали въ

мѣсяцъ около 300 руб. Нѳ будь у мѳня своихъ дѳнегъ, мнѣ приходилось бы вѳсьма

іуго, т. к. казѳннаго борща, который завѳденъ былъ у насъ въ Кашаѣ, было вѳсьма

шо, да и его давали одинъ разъ въ дѳнь, а на ужинъ приготовляли такую каши-

ду съ саломъ, что ѳѳ никто нѳ ѣлъ. Вообщѳ, жалованьѳ нисколько нѳ соотвѣтство-

вало условіямъ жизни. У насъ въ полку помогалъ къ счастью духъ добраго то-

варищѳства-. Тѣ, кто могъ покупать и ѣсть своѳ, всегда дѣлились съ нѳимущими.

Снаряжѳнная въ складчину яичница обычно становилась общѳй.
Не.было въ нашѳй части и другихъ признаковъ, свидѣтѳльствующихъ о мо-

ральномъ разложѳніи арміи. Случалось, что устраивались попойки, но никогда нѳ

было нѳлѣпаго бѳзпросвѣтнаго пьянства. Нѳ было безобразной картежной игры,

столь развращающей, дѣйствующей на дружѳскіѳ отношѳнія. Нѣкоторыѳ наши

картѳжники начали бьіло устраивать желѣзку по ночамъ въ сараѣ, но ихъ об-

щими силами скоро сократили. Отъ скуки процвѣталъ только бѳзобидный пре-

ферансъ, въ которомъ у насъ было много самыхъ тончайшихъ искусниковъ, осо-

бѳняо изъ старыхъ полковниковъ. Съ болыпимъ удовольствіемъ смотрѣла на ихъ

игру молодѳжь, когда они подводили мины подъ своихъ партнеровъ, оставляя ихъ

бевъ двухъ и безъ трохъ.
Сидѣніѳ налѳ въ Кашаѣ совпало съ вѳсьма сѳрьѳзными событіями на фронтѣ

Добровольческой Арміи. Сосредоточивъ болыпія силы въ царицынскомъ направ-

леніи и въ направлѳніяхъ станицъ Торговой и Вѳликокняжѳской, большѳвики по-

вели на гѳн. Деникина довольно успѣшноѳ наступлѳніѳ. Тамъ тогда шли рѣша-

ющіе для насъ бои. Всѣ мы знали, что ихъ неблагопріятный исходъ можетъ по-

вести за собою общѳѳ крушѳніѳ арміи. Твѳрдой увѣрѳнности въ нѳвозможности

такого исхода ни у кого нѳ было, напротивъ многіѳ готовились ко всѳму худшему:

поговаривали о воэможности отступленія на Кавказъ, въ Грузію и мѳчтали о пѳ-

реѣвдѣ въ Сибирь — то было ѳще врѳмя воѳнныхъ успѣховъ адмирала Колчака.
Въ одинъ дождливый дѳнь внѳзапно и нѳожиданно, какъ всѳгда бываѳтъ на

войнѣ, окончилось нашѳ Кашайскоѳ сидѣньѳ. Въ этомъ заключалась одна изъ

особенностѳй нашѳй воѳнной жизни — въ отсутствіи твѳрдости и надѳжности по-

ложѳнія. Казалось, что мы ужѳ ужились въ нашѳй избѣ, завѳли постоянный жиз-

вѳнный порядокъ, выработали обычаи и привычки, но вдругъ вамъ говорятъ — по-

калуйтѳ выступать. Никто нѳ знаѳтъ куда и з&чѣмъ. НйЧинаѳтся утомительная

суѳта дорожныхъ приготовлѳній и извѣстная пѳрѳдъ всякимъ отъѣздомъ спѣшка.

Сначала кажѳтся, что къ сроку и нѳльзя собраться, но потомъ обнаруживаѳтся,

что въ назначѳнный ранній утренній часъ всѣ какъ то подтянулнсь, позавяза-

лись, подковались — и вотъ вытянуяся длинный рядъ всадниковъ, а за нимъ

обозъ тачанокъ, мѣсящихъ грязь по дѳрѳвѳнской улицѣ. Въ кавказской буркѣ, на

крупной сѣрой кобылѣ выѣзжаѳтъ нашъ командиръ и съ группой всадниковъ

слѣдуетъ вдоль обоза. Вотъ онъ поравнялся съ головой колонны и мѳдлѳнно она
207

задвигалась. Бѳэпорядочно потянулись длинныя линіи тачанокъ, обсажѳнныи

покрытыми чѣмъ иопадо и мокиущими подъ .дождѳмъ людьми.
Мы двинулись неожиданно для всѣхъ на востокъ по направлѳнію къ Керча.

Въ Кѳрчи было въ это врѳмя очѳнь неспокойно, засѣвшіѳ въ каменоломняхъ бод-

шѳвики проявляли очѳнь ннтѳнсивиую дѣятѳльность. Извѣстно было, что неза-

долго до нашего выступлѳнія каменоломщики сдѣлали нападѳніѳ на самый городъ.

Нападѳнію подвергалась тюрьма, казначѳйство и ісазармы. Однако, дѣйствіш

Кѳрчѳнскаго гарнизона нападающіѳ были выбиты изъ города и опять скрылись и

камѳноломняхъ. Почти наканунѣ нашѳго выстугілѳнія было снова совѳрщѳно на-

паденіѳ на кѳрченскій вокзалъ, гдѣ было убито нѣсколько чѳловѣкъ. Мы прѳдпо-

лагали, что насъ повѳдутъ въ Кѳрчь, и прѳдположѳнія наши оправдались.
Мы двигались цѣлый дѳнь и ночевали на какомъ то покинутомъ хозяевами

одинокомъ стѳпномъ хуторѣ. Изъ него мы дошли до станціи Семьколодѳзѳй, по-

грузились тамъ на поѣздъ и къ ночи были доставлены на Керчѳнскій вокзалъ.

Въ ту жѳ ночь намъ была поручѳна охрана вокзала и прилѳгающихъ жѳлѣзно-

дорожныхъ путей.
Ночью я два раза ходилъ въ караульную смѣну и почти что нѳ спалъ. Ут-

ромъ насъ сняли съ охраны и мы почтн вѳсь день валялись на вокзальномъ дво-

рѣ въ полномъ незнаніи нашѳй дальнѣйшей судьбы. Отъ бѳздѣлья, отъ жары, оть

отсутствія воды и пищи, люди ворчали и сѳрдились. Командиръ уѣхалъ въ

городъ и не возвращался. Наконецъ, часамъ къ пяти дня намъ было приказан»

выступить въ лѳжащую нѣсколько сѣвернѣѳ города дѳрѳвню Булганакъ.
Костя исполнялъ тогда обязанности полкового адъютанта. Онъ ѣздилъ въ

городъ и пріѣхалъ оттуда въ настроеніи мрачномъ и сѳрьезномъ.
«Ну, что», — спросилъ я ѳго, отвѳдя въ сторону. Онъ дѣлился со мной обыі-

новѳнно разными сѳкретными свѣдѣніями.
«Да, дорогой мой, положѳніѳ у насъ довольно грязноѳ. Врагъ дерзкій и обнаг-

лѣлый. Ихъ довольно много и всѣ крайніе головорѣзы. И къ тому жѳ они почтн

внѣ предѣла досягаемости. Поди ка, выгони ихъ изъ норъ. Пробовали заходить

къ нимъ въ дѳревню около камѳноломѳнь, но неудачно. Обстрѣливаютъ со всѣхъ

сторонъ и всѳ болыпе головныя раны. Бьютъ изъ подъ земли навѣрняка въ го-

лову»...
Мы посмотрѣли вдаль, на виднѣвшѳеся на горизонтѣ село Аджимушкай,

подъ которымъ и около котораго расположены, были извѣстныя Керченскія камѳ-

ноломни. Оно широцо раскинулось въ вѳрстахъ трѳхъ отъ города, гранича съ тя-

иувшнмися съ сѣвѳрной стороны курганами и холмами. Нѳ вѣрилось, что въ та-

кой близости отъ одной изъ главныхъ базъ Крымской Арміи, въ самомъ сердцѣ ея

тыла могъ пріютиться такой опасный и сѳрьезный врагъ, съ которымъ мы без-

силыіы были справиться. Всѳ это было удивительно и напоминало какіѳ то раз-

сказы и приключенія, о которыхъ мы читали въ юности.
Да, братъ, все Микола Угодникъ, сказалъ Костя, грязная, братъ, иоторія.
Мы быстро собрались и двинулись въ путь по длиннымъ слободкамъ, къ го-

родскимъ предмѣстьямъ. Странныя эти слободки окружаютъ русскіѳ города. Сто-

ятъ въ нихъ крошечныѳ домики, на курьихъ ножкахъ, съ покосившимися забо-

рами и дырявыми крышами. Здѣсь живѳтъ та вѳсьма неопрѳдѣлѳнная часть рос-

сійскаго населенія, которая имѳновалась въ своѳ время мѣщанами. Меня всѳгда

поражала нѳопредѣленность профессій этнхъ россійскихъ гражданъ и ихъ чрѳзвы-

чайно дѳклассированный характеръ. Богъ зиаетъ, чѣмъ они занимаются — мак-

лачатъ, торгуютъ телятиной и старыми тряпкамй, снимаютъ сады и огороды,

піьютъ сапоги и торгуютъ на лоткахъ. Трудио сказать, буржуазія ли это или про-

лѳтаріатъ. По нищѳтѣ своей они скорѣе всѳго подходятъ къ послѣднему, а по об-

ладанію нѳдвижимостью приближаются скорѣе къ первому. Таковы повидимому

были и житѳли Керченскихъ предмѣстій, ютившіеся въ бѳзконѳчно грязныхъ до-

мишкахъ, мимо которыхъ мѳдлѳнно двигался иашъ отрядъ. По взглядамъ, кото-

рыми насъ встрѣчали и провожали они, нельзя было сказать, что мы имъ по ду-
208

ші Нѣкоторыѳ отдѣльныѳ жѳсты и усмѣшки людѳй, выглядывавшихъ изъ оконъ

и изъ ворогь, прямо говорили, что намъ нѳ жѳлаютъ ни добра, ни успѣха.
Выѣхавъ за околицу города и пѳресѣкши жѳлѣзнодорожную вѣтку, соеди-

нявшую городъ съ огромными виднѣвшимися вдали Брянскими заводами, мы

вскорѣ достигли нашѳй стоянки. Дѳрѳйня Булганакъ состояла изъ нѣсколькихъ

рядовъ домовъ, расположѳнныхъ на овражистой и очѳнь перѳсѣчѳнной мѣстно-

сти. На сѣвѳрѣ по направлѳнію къ Азовскому морю дѳрѳвня упиралась въ гряду

іолмовъ и скалъ, нѳрѳрѣзанныхъ лощинами и впадинами. Довольно большая воз-

вышенность отдѣляла ѳѳ отъ Аджѳмушкайскихъ камѳноломѳнь, лѳжащихъ въ вер-

стахъ въ трѳхъ на востокъ по направлѳнію къ Кѳрченскому проливу. Съ юга и

съ запада шли пшрокія поросшія молодымъ хлѣбомъ поля.
Часть домовъ въ дѳрѳвнѣ была ужѳ занята пришѳдшей сюда казачьѳй сотнѳй,

отряда гѳнѳрала Б. Поэтому намъ нѳ удалось сконцентрироваться въ одной ча-

сш дѳрѳвни. Пришлось разбиться по отдѣльнымъ дворамъ, отдѣлѳннымъ другъ

отъ друга улицами, оврагами и садами. На главной улицѣ остался штабъ полка,

коианда связи и пулѳмѳтъ. Второй и трѳтій эскадроны помѣстились въ сѣвѳрной

ея части, а мы въ восточной, граничащей съ ноднимающимися по направленію къ

Аджимушкаю холмами. Такой способъ нашѳго раположѳнія сыгралъ фатальную

роль и былъ причиной постигнувшихъ насъ жѳстокихъ нѳсчастій.
Костя звалъ мѳня ночѳвать въ Штабъ полка, помѣстившійся въ очень хоро-

шей хатѣ, но по какому то прѳдчувствію я рѣшилъ остаться въ эскадропѣ. Мы

помѣстились въ одной изъ самыхъ крайнихъ хатъ, что называѳтся въ тѣснотѣ,

да нѳ ?ъ обидѣ. Былъ ужѳ вѳчѳръ, мы пили чай, когда къ намъ пришли два на-

шихъ татарина, изъ эскадрона и говорятъ, что отыскали нѳвдалѳкѣ, на краю дѳ-

ревнн, пѳщѳры и камѳноломни. Мы взялн фонарь и пошли нхъ осматривать.
Шагахъ въ трѳхстахъ отъ нашѳй хаты лѳжалъ довольно глубокій оврагъ. На

днѣ №0 въ обнажившѳйся отвѣсной скалѣ были выбиты пять довольно широкихъ

пещѳръ. Ширина ихъ была настолько значительна, что свободно могла проѣхать

тѳлѣга съ тройкой лошадѳй. Мы въ нѳрѣшитѳльности остановились пѳрѳдъ зія-

ющѳй тѳмнотой у входа. Быть можѳтъ, оттуда кто нибудь слѣдилъ за нами и

ждалъ момѳнта, чтобы пустить коварную пулю. Взяли на руки винтовки и зажгли

фонарь.
Глядитѳ, сказалъ кто то, здѣсь совсѣмъ свѣжіѳ слѣды.
Дѣйствитѳльно, въ одну изъ подзѳмныхъ галлѳрѳй явствѳнно шѳлъ слѣдъ

огь проѣхавшаго туда экипажа. Сырая глина, приставшая къ колесамъ, отвали-

лась на сухомъ полу подзѳмнаго хода, нѳ успѣвъ ѳщѳ высохнуть. Поставивъ охра-

ну у всѣхъ выходовъ изъ подзѳмѳлья, мы рѣшили проникнуть въ тотъ, въ кото-

ромъ были обнаружены слѣды. Съ мѳрцающимъ фонарѳмъ мы постѳпѳнно углуб-

лялись въ тѳмноту, дѳржась какъ можно ближѳ стѣнъ подзѳмной галлѳрѳи.
Пройдя шагоВъ 50 по прямому направлѳнію, мы очутились въ болыпой выби-

той подъ зѳмлѳй круглой залѣ. На полу ея были слѣды соломы и сѣна. Въ оД-

номъ изъ угловъ стояла бочка полная воды. Вода повидимому была чистая и

годная для питья.
Въ одной изъ стѣнъ подзѳмной комнаты имѣлся болѣѳ узкій ходт>, вѳдущій въ

другую бодѣе узкую и низкую галлѳрѳю. Пройдя по нѳму нѣск.олько шаговъ, мы

опять попали въ тсакую то попѳрѳчную галлерею такой жѳ ширины, какъ и пѳрвая.

Здѣсь вскорѣ нами открыта была наполнѳнная сѣномъ тѳлѣга. Подъ сѣномъ на

днѣ ея мы нашли значительноѳ количѳство винтовочныхъ обоймъ и патроновъ.

Стало быть, здѣсь были, а можѳтъ быть и сѳйчасъ сидятъ бооружѳннЬіѳ люди.
Было ужѳ достаточно поздно, чтобы производить дальнѣйшія изысканія,

іѣмъ болѣѳ, что бѳзъ длинной бичѳвы опасно было углубляться въ пѳрѳпутанныѳ

подзѳмныѳ ходы. Мы вывѳзли найдѳнную тачанку изъ подземелья и представили

въ штабъ полка, а у входа въ пещѳры поставили дозоръ. Тотчасъ жѳ для объяс-

ненія вызванъ былъ дѳрѳвенскій староста. Это былъ плутоватый на вндъ н упор-
209

вый старикъ, ѳдинственнымъ о'твѣтомъ котораго было, что онъ ничѳго нѳ знаеті

и знать нѳ можѳтъ.
«Нынчѳ мало ли какого народа ходитъ», говорилъ онъ, «вотъ вы пріѣхали, і

зачѣмъ, намъ неизвѣстно, коли будѳтъ кто спрашивать, мы нѳ можемъ знать, ап

каменоломни мы нѳ ходимъ, боимся, кто привѳзъ тачанку намъ неизвѣстно и №

кой тачанки во всѳй дѳрѳвнѣ нѳ было. Это, поди, гѳрманская тачанка. Нѣмцы ш

такихъ ѣздили, а у насъ такихъ нѳ было».
«Ты, братъ, старикъ, нѳ ври, нѳ отпирайся», говорилъ ему нашъ команднрі

эскадрона. «Какъ это возможно, чтобы въ дѳрѳвнѣ нѳ было извѣстно, кто возил

воду и тачанку, это тебѣ не городъ, ты нѳбось отлично знаѳшь, какой твой сосѣді

обѣдъ варилъ. А камѳноломщики Аджимушкайскіѳ къ намъ приходятъ?».
«Каки таки камѳноломщики», пршеидывался старикъ дуракомъ, «никакнп

камѳноломщиковъ мы нѳ знаемъ, мало ли какого народу къ намъ ходитъ. Вотъна-

медни пришли ночью пятѳро ко мнѣ въ хату съ винтовками, говорятъ, отворяй,

а то убьѳмъ. Отпѳръ двѳрь, вошли, давай, говорятъ, ѣсть. Ну покормилъ. А то

за народъ, нѳизвѣстно: Дѳникинцы, али камѳноломщики».
Такъ отъ него ничѳго и нѳ добились и онъ былъ отпущѳнъ съ миромъ. Про-

блѳма отношенія къ насѳлѳнію была рѣшѳна такъ, какъ это соотвѣтствовало

чаламъ гуманности и чѳловѣчѳскаго достоинства.
Я мѳнѣѳ всего хочу глумиться надъ этнми принципами, но хочу только ска-

зать, что въ суровой обстановкѣ гражданской войны они нѳ всѳгда бывають без-

опасны. Этого никакъ къ сожалѣнію нѳ могли понять всѣ тѣ, кто трѳбовалъ оть

гѳн. Дѳникина ввѳденія конституціонныхъ гарантій и поносилъ Добровольчѳскую

Армію за ѳя жѳстокоѳ отношѳніѳ къ насѳленію. Конечно, ненужная жестокостьне

можѳтъ быть оправдана дажѳ и на войнѣ, но разъ втягиваѳшься въ войну, нѳльзя

избѣгать и жестокости. Наши подозритѳльныя находки не побудили насъ приыѣ-

нить къ насѳлѳнію рядъ репрессій, но если бы мы ихъ примѣнили, то можетъ быть

избѣжали бы и нѳнужныхъ жертвъ. Мы выставили усиленную ночную оірану,

особѳнно въ сторону открытыхъ камѳноломѳнь и Аджѳмушкая и тѣмъ въ сущ-

ности ограничились.
Пѳрвая ночь прошла спокойно. На слѣдующій дѳнь наша молодѳжь энѳр-

гично обслѣдовала камѳиоломню. Галлѳрей оказалось очѳнь много и ихъ всѣ

нѳльзя было пройти до конца. Такъ и неустановлѳно было, куда вѳдутъ и гдѣ

кончаются подзѳмные ходы. Срѳди дня въ дѳревню пріѣзжали какіѳ то люди съ

морской рыбой, — мужчина и жѳнщина. Жѳнщина показалась намъ ужъ очѳнь

интѳллигентной для торговки, поговорили о томь, что еѳ слѣдовало бы арестоваті,

но такъ и нѳ арестовали. Вечѳромъ того дня я сталъ въ дозоръ въ пѳрвую смѣну,

нѳвдалекѣ отъ входовъ въ каменоломню. Я лѳжалъ на нѳболыпомъ курганчий,

возвышающѳмся на бѳрѳгу оврага, и входы въ камѳноломню были прямо напро-

тивъ меня на другомъ берѳгу. Стоявшій со мной подчаскомъ татаринъ солдап,

видно, крѣпко хотѣлъ спать. Прикурнувъ на зѳмлѣ, онъ нѳустанно начиналъло-

храпывать, сначала мягко, потомъ всѳ сильнѣѳ и сильнѣѳ настоящимъ богатыр-

скимъ храпомъ.
«Измаилъ, нѳ спи», будилъ ѳго я.
«Ны какъ нэтъ, спать, ныкакъ нэвозможно», получалъ я отвѣтъ, и чѳрѳзъ ні

сколько мгиовеній снова раздавался его богатырскій храпъ. Наша смѣна была въ

полночь и время тянулось безконѳчно долго. Вѣроятно было ужѳ около полночи,

когда съ боку оіъ мѳня на краю дѳрѳвни сильно залаяли собаки. Вскорѣ послѣ

того, мнѣ начало казаться, что въ оврагѣ кто то ходитъ, я явствѳнно слышалъ

шумъ шаговъ и падѳніѳ срывавшихся съ крутизны камней. Если ночью прилечь

низко къ землѣ и смотрѣть въ даль, легчѳ бываѳтъ разсмотрѣть очѳртанія лѳжа-

щихъ впѳрѳди прѳдметовъ, но сколько я нѳ прилѳгалъ и нѳ всматривался въ т

ноту, впѳрѳди ничего не было видно. Наконецъ, шумъ шаговъ сталъ слышатш

слишкомъ явствѳнно. Ввошѳлъ косой рогъ мѣсяца на ущѳрбѣ и при ѳго туск-

ломъ свѣтѣ мнѣ казалось, что нѳвдалѳкѣ отъ входа въ камѳноломню на дні
210

оврага двигаются какія то тѣни. Я разбудилъ Измаила. Спросонья сначала

онъ ничѳго нѳ могъ понять, но потомъ ѳго острый взглядъ сраэу уловилъ присут-

ствіѳ людѳй.
«Такъ точно, ходытъ», прошѳптлъ онъ, «вона ходытъ». И сталъ цѣлиться изъ

своей винтовкй. Мы получили приказаніѳ стрѣлять бѳзъ опроса и прѳдупрѳждѳ-

нія. Я нервно ждалъ выстрѣла, а выстрѣлъ всѳ нѳ шѳлъ. Ну, ну, скорѣй стрѣляй,

думалъ я. И всѳ то жѳ молчаніѳ. Наконѳцъ онъ грохнулъ съ иеожиданной силой,

раскатился по оврагу и отозвался нѣсколько разъ гдѣ то сзади насъ. И тотчасъ

жѳ въ оврагѣ мѳлькнуло нѣсколько огоньковъ, а за ними раздалась характѳрная

трескотня стрѣляющихъ винтовокъ.
Я приказалъ Измаилу тотчасъ жѳ бѣжать съ докладомъ къ караульному на-

чальнику, а самъ остался на посту. Вскорѣ я услышалъ, что въ степи противъ

дерѳвни ѳщѳ затрѳщали выстрѣлы. Я сталъ волноваться и мнѣ стало казаться,

что мѳня могутъ отрѣзать и окружить. Мѳжду тѣмъ всѳ затихло. Въ оврагѣ нѳ

обнаруживалось никакого движѳнія, что нѳ только нѳ успокаивало мѳня, но ещѳ

болѣѳ волновало. Къ счастью, чѳрѳзъ нѣсколько минутъ я услышалъ приближаю-

щіеся голоса и шаги нашихъ. Мѳня пришли смѣнять.
Я нѳ дошѳлъ ѳщѳ до начала нашѳй улицы, какъ около нашѳго дома при вы-

юдѣ въ степь затрѳщалъ нашъ пулѳметъ. Наши пустили нѣсколько снарядовъ,

чтобы попугать подходившую къ намъ развѣдку врага. Въ общемъ картина была

довольно ясна: каменоломщики подходили къ дерѳвнѣ, производя ночную раз-

вѣдку, но нарвались на наши дозоры и ретировались. Тепѳрь мы имъ на закуску

рѣпгали дать пулѳмѳтъ, чтобы отбить охоту отъ дальпѣйшихъ прогулокъ.
Я совѳршѳнно былъ увѣрѳнъ, что врагъ нарвался, ушелъ и болыпѳ нѳ вѳр-

нется. Подъ вліяніемъ этой увѣрѳнности я рѣшилъ по настоящему выспаться

остатокъ этой ночи. Въ нашѳй избѣ ѳщѳ нѳ спали, я поболталъ нѳмного, а затѣмъ

залѳгъ на свободную кровать и тотчасъ жѳ уснулъ мертвымъ сномъ.
Нѳ знаю, сколько я спадъ, но разбудилъ мѳня чрезвычайный шумъ, подняв»-

шійся въ нашѳй комнатѣ. Пѳрвоѳ мгновѳніѳ спросонья ничего нѳльзя было понять.

Потомъ* услышалъ я залпы вокругъ избы и крики нашихъ: «Одѣвайся, вставай,

насъ окружили». Мѳня охватила жѳстокая нѳрвная дрожь, зубъ, что называется,

не попадалъ на зубъ. Руки дрожали и въ тѳмнотѣ я нѳ могъ найти части раз-

бросанной одѳжды. Кто то зажѳгъ свѣтъ и тотчасъ жѳ въ отвѣтъ раздался залпъ,

стекла зазвѳнѣли и посыпались изъ окна. «Гаси, гаси свѣтъ», кричалъ кто то.

«Вылѣзай изъ избы, а то хватитъ граната». Я коѳ какъ натянулъ сапоги, надѣлъ

подсумокъ и взялъ винтовку. Въ іізбѣ ужѳ никого нѳ было, я былъ послѣднимъ.
Иомню, я машинально остановился, когда подбѣжалъ къ двѳри. На мгиовѳніѳ

мною овладѣло чувство, похожѳѳ на то, котороѳ испытываѳшь, когда приходится

прыгнуть въ лѳдякую воду. И по пріобрѣтенной ѳщѳ въ дѣтствѣ привычкѣ, крѳ-

ститься, йогда прыгаѳшь въ воду, я пѳрѳкрѳстился и выпрыгнулъ въ нѳпрогляд-

ную тѳмѳнь двора. Я инстинктивно наклонялъ голову, ожидая или выстрѣла въ

упоръ, или удара по головѣ. Съ такимъ чувствомъ я пробѣжалъ дворъ, наткнулся

на какого то тожѳ бѣжавшаго чѳловѣка и выскочилъ на улицу. Вокругъ продол-

жали стрѣлять, и нѳльзя было понять, откуда и въ кого стрѣляютъ. Выбѣжавъ

изъ воротъ, я остановился. Куда бѣжать, думалъ я. Налѣво лежала деревня, на-

право конѳцъ улицы и стѳпь. Твердая увѣреиность, что нападѳніѳ идетъ изъ

степи, а нѳ изъ дѳрѳвни, гдѣ были расположѳны наши, повѳрнула меня въ лѣвую

сторону. Я побѣжалъ по пустынной улицѣ подъ гору и достигъ перваго перѳ-

крѳстка. Здѣсь я былъ окликнутъ нѣсколькими пробирающимися подъ заборомъ

людьми.
«Стой, кто идетъ!»
«Свой».
«Кто свой, пропускъ».
211

У йасъ въ этотъ дѳнь пропускомъ служила «пушка».
«Пушка», кричу я.
«Какъ», кричатъ мнѣ въ отвѣтъ, «ишь, сволочь, говорить разучился».
«Пушка», закричалъ я опять и пѳхолодѣлъ. Я понялъ, что попалъ прямо ва

дозоръ большевиковъ. Внѳзапность происшедшаго иѳ дало мнѣ возможноств

прѳдпринять какія либо обдуманныя дѣйствія. Я просто стоялъ, какъ остолбей-

лый, думая, что сѳйчасъ жѳ буду захваченъ и разстрѣлянъ. Но по совѳршвнно

нѳпонятной для мѳня тогда причинѣ, люди изъ тѳмноты закричали мнѣ:
«Отваливай скорѣй, товарищъ, а то прямо попадѳшь къ кадѳтамъ».
Какъ я узналъ потомъ, мѳня, такжѳ, какъ и нѣкоторыхъ другихъ, спасло

одно курьѳзноѳ обстоятѳйьство: У насъ въ ту ночь былъ пропускъ «пушка», а

у нихъ «мушка».
Помню, рядомъ былъ домъ, потомъ неболыпой заборъ. Я, видя, что мѳня ве

бѳрутъ и въ меня нѳ стрѣляютъ, машинально снялъ пѳнснэ съ носа и положшгь

въ карманъ, такъ, мнѣ казалось, я болѣѳ походилъ на «товаршца».
«Бѣги, товарищъ, тамъ кадѳты», кричали мнѣ изъ тѳмноты. Я пробѣжалт.

домъ, поравнялся съ заборомъ, напрягъ всѣ силы и перѳскочилъ его. Впѳредв

были густые кусты вишенника. Я вбѣжалъ въ нихъ и бросился на зѳмлю.
Вокругъ меня всѳ стихло, но на главной улицѣ дѳревни шла страшная пере-

палка. «Ура, ура», явно доносилось до мѳня оттуда. «Бѳй, кадѳтовъ». Ясовѳршенно

нѳ зналъ, что мнѣ дѣлать и почему то рѣшился вѳрнуться назадъ. Садами я до-

брался до нашего дома и нѳвдалѳкѣ отъ нѳго около околицы встрѣтилъ чѳловѣи

пятнадцать нашихъ съ пулѳмѳтомъ. Замѣтно, что всѣ были растѳряны, никто не

командовалъ и всѣ спорили. Одни прѳдлагали идти на деревню; Другіе говорили,

что такъ мы легко пѳрестрѣляемъ нашихъ. Такъ никто и нѳ зналъ, откуда напа-

далъ врагъ, и гдѣ сейчасъ расположѳнъ. Нѳизвѣстно, сколько бы продолжалосі

это состояніѳ растѳрянности, если бы по насъ опять нѳ былъ открытъ огонь. На

этотъ разъ обстрѣливали насъ со стороны деревни изъ виноградниковъ и садои,

которыѳ лежали нѳмного лѣвѣе насъ. Мы тотчасъ жѳ разсыпались и залѳгли за

камѳннымъ заборомъ, отдѣлявпшмъ сады отъ стѳпи.
По отдѣльнымъ и всѳ учащающимся выстрѣламъ и огонькамъ, мѳрцающині

во всю длину прилегающихъ къ степи садовъ, можно было видѣть, что на насъ

двигаѳтся какая то правильно наступаюіцая цѣпь. Странно, что мы всѣ и, въ част-

ности, я считали эту цѣпь своей, а нѳ нѳпріятѳльской. Личпо я думалъ, что йаши,

отбивъ иацадѳніѳ на главной улицѣ, двигаются, чтобы очистить отъ нѳпріятеля

сады. «Нѳ стрѣляй, нѳ стрѣляй», говорили у насъ, «то наши». «Кто идѳтъ», крнчали

мы. «Эй, чего стрѣляете, здѣсь свои».. И въ отвѣтъ на наши крики мы стали слы-

шать въ кустахъ голоса наступающихъ. «Нѳ стрѣляйтѳ, то свои, кримцы». Огонь

сталъ рѣдѣть. Наступающіѳ съ каждымъ мгновеніемъ приближались къ намъ и

движеніѳ ихъ слышалось уже совсѣмъ близко. Лѳжащій нѳвдалекѣ отъ мѳня пол-

ковникъ 3. сталъ изъ-за забора во весь ростъ и закричалъ: «Эй, крымцы, что вы

по своимъ стрѣляѳте». И только онъ это крикнулъ, какъ внезапно прямо намъ

въ лицо засвѣтилъ свѣтъ огоньковъ и раздался оглушитѳльный залпъ. Я видѣлъ,

какъ 3. упалъ на зѳмлю. Нѳ помню, что было послѣ этого, но я сталъ ма-

шинально стрѣлять впередъ черезъ заборъ, какъ можно скорѣй, стараясь рабо-

тать затворомъ. Я чувствовалъ, что и всѣ такъ жѳ стрѣляютъ, а справа гудить

нашъ пулѳметъ. Нѳ отдаю себѣ отчета, сколько врѳмени всѳ это продолжалось, но

наступилъ момѳптъ, когда подъ вліяніѳмъ нашего огня противникъ повидимому

сталъ отступать и удаляться. Мы поднялиеь и стали отходить въ стѳпь. Пови-

димому, это былъ самый разумный планъ дѣйствій при страшной путаницѣ, ко-

торая случилась въ эту ночь.
Было ужѳ раннеѳ утро. У полотна жѳлѣзной дороги стоялъ нашъ бронѳ-

поѣздъ и обстрѣливалъ артиллерійскимъ огнемъ дѳревню Булганакъ. Около него

подъ жѳлѣзнодорожной насыпью собрались остатки отступивпшхъ въ разншъ
212

каправлѳніяхъ изъ дѳрѳвни добровольцѳвъ. Видъ напгь, надо сказать, былъ до-

вольно жалкій. БолЫшшство было полуодѣто, многіѳ дрожали и отъ утрѳнняго

юлода, и отъ только что пѳрѳжитой встряски. Тамъ и здѣсь въ стѳпи виднѣлись

отдѣльныѳ отступающіѳ изъ дѳрѳвни дѣхотинцы и всадники. Въ дѳрѳвнѣ разда-

вались ѳщѳ рѣдкіѳ однночныѳ выстрѣлы, повидимому, она была занята врагомъ.
Снаряды изъ двухъ орудій бронепоѣзда лѳтѣли чѳрѳзъ напщ головы, а громъ

выстрѣловъ отвратитѳльно оглушалъ. Я отошѳлъ въ сторону и лѳгъ на траву.

Чувство полной физической разбитости, доходящеѳ до полнаго маразма, овладѣло

мною. И въ то жѳ врѳмя я чувствовалъ, что нѳ могу уснуть: такъ сильно и напря-

женно бились.нервы, нѳ позволяя дажѳ спокойно закрыть глаза. Но нѳ долго про-

должался мой отдыхъ. «Вставай, вставай», закричали голоса. Насъ построили, раз-

вѳрнули въ цѣпь и приказали выбить непріятѳля изъ дѳрѳвни Булганакъ.
Я пѳрвый разъ шѳлъ въ атаку, въ цѣпи. Усталость, овладѣвшая мною, была

столь вѳлика, что въ нѳй совѳршѳнно погасли впѳчатлѣнія новизны и чувство

обычнаго страха. Равнодушно я волочилъ ноги по мокрой отъ росы пшѳницѣ. «Нѳ

отставай, нѳ отставай, направо равняйся», кричали намъ. Надъ головой свистѣли

снаряды бронѳпоѣзда, разрывающіѳся въ дѳрѳвнѣ и поднявшіѳ тамъ пожары.

Такъ я дотащился до пѳрвыхъ садовъ, изъ которыхъ можно было ожидать сопро-

тивлѳніѳ противника. Однако дѳрѳвня спокойно молчала. Она какъ бы вымѳрла

въ это ясное, весеннѳе утро. Жители попрятались, а противникъ своѳврѳмѳнно от-

ступилъ за холмы, лѳжащіѳ на сѣверѣ.
На главной улицѣ около дома, гдѣ помѣщался штабъ полка, распластавшись

ничкомъ съ разбитой и изуродованной головой, лѳжалъ трупъ убитаго офицѳра.

Онъ былъ въ новѳнькомъ чистомъ фрѳнчѣ, въ синихъ съ галунами бриджахъ и въ

статныхъ кавалерійскихъ сапогахъ.
Костя, сказалъ кто-то, Костя Каблуковъ. Мы остановились и стали крѳ-

ститься.
Потѳри наши въ ту злосчастную ночь были значитѳльны. 14 убитыхъ... Нѣ-

сколько чѳловѣкъ было увѳдѳно въ плѣнъ, откуда они впослѣдствіи всѣ бѣжали.

Скоро выяснилась обстановка, при которой случилось нападѳніѳ. Выяснилось, что

противнйкъ былъ отлично оріентированъ во всемъ нашѳмъ расположѳніи, обошѳлъ

всѣ дозоры и прѳждѳ всего напалъ на Штабъ полка. Ихъ было человѣкъ 350-400.

Прибѣжавшій вскорѣ изъ плѣна вольноопредѣляющійся, которому удалось какъ

то скрыться при отходѣ болыпевиковъ отъ самой дѳрѳвни, разсказалъ, что срѳди

нападающихъ было нѣсколько дерѳвѳнскихъ жителей. Было нѳсомнѣнно, что жи-

тели дѳревни имѣли самую тѣсную связь съ каменоломщиками.
Былъ позванъ тотъ жѳ староста для объясненій, однако онъ попрежнему

продолжалъ выдѳрживать «нѳйтралитѳтъ». Но съ нашѳй стороны спокойствіѳ

было утеряно. Особенно обозлены были солдаты-татары, и мы боялись, что они

покончатъ со старостой самосудомъ. Упорный нѳйтралитетъ старика ѳщѳ болѣѳ

подливалъ масла въ огонь. «Дозволь въ шомпбла, Ваше Благородіѳ», — кричали

караульныѳ татары, когда староста упорно отвѣчалъ на всѣ вопросы неосвѣдом-

ленностью и нѳзнаніемъ. Но шомполовъ нѳ разрѣшали.
Здѣсь случилось одно обстоятельство, окончатѳльно нарушившѳѳ равновѣсіѳ

допрашивающаго старосту офицѳра. Пришли люди, производйвшіѳ обыскъ въ его

нзбѣ, и сообщили, что тамъ найдены партійныя карточки, изобличающія принад-

лежность старосты къ коммунистической партіи.
«А нѳ забылъ ли ты что нибудь въ столѣ?» — спрооилъ допрапшвающій ста-

росту.
Старикъ поблѣднѣлъ и губы у нѳго затряслись.
«Ничѳго нѳ забылъ, что можетъ у насъ въ столѣ быть?»
«А это что, а?» — и старостѣ показали бйлѳтъ.
Старикъ молчалъ. «Дозволь въ шомпола» — рычали караульныѳ татары.
«Вкатите ѳму, мѳрзавцу», — былъ отвѣтъ.
213

Ст&рнка схватили и положили на зѳмлю. Двоѳ изъ татаръ ѳго дѳржали, і

трѳтій жѳлѣзнымъ шомполомъ началъ мѳтодичѳски лупить ѳго по спинѣ. «Разъ

два, — отсчнтывалъ татаринъ, — «будѳшь тѳпѳрь знать, гдѣ болыпѳвші.

Картина была нѳ изъ пріятныхъ. Старикъ сталъ стонать. «Будѳтъ, достаточні»,
—	раздалнсь голоса, но татаринъ вошѳлъ въ ражъ и запоролъ бы старика дс

смерти, ѳсли бы ѳго нѳ схватили и нѳ остановили два офицѳра.
Старикъ всталъ съ зѳмли и довольно спокойно сталъ застѳгиваться. Меш

дажѳ поразила та удивитѳльная бѳзучастность, съ которой онъ отнѳсся п

экзѳкуціи.
«Такъ не знаѳшь, гдѣ у васъ большѳвики», — спроснлъ допрашнвающіі

Старикъ махнулъ рукой.
«Дозвольтѳ доложить, Вашѳ благородіѳ», — вступился одинъ изъ присут-

ствующихъ здѣсь понятыхъ. — «Онъ всѳ равно нѳ скажетъ. Спроситѳ ѳго сн-

нишку».
Привѳли двухъ ѳго сыновѳй. Одного лѣтъ двадцати съ лишкомъ, видомъ р*

бочаго, другого мальчиппсу, лѣтъ пятнадцати. Хотѣли было допрашивать стар-

шаго, но понятой запротѳстовалъ.
«Нѳ того, Вашѳ благородіѳ, вотъ этого малѳнькаго».
«Да, что онъ знаѳтъ?»
«Да.Вы ужѳ допросите, Вашѳ благородіѳ».
Мальчишка плакалъ, и на вопросъ, знаѳтъ ли онъ, кто изъ дѳрѳвѳнскихъ на-

ходится въ сношѳніяхъ съ камѳноломщиками, отозвался такжѳ нѳзнаніѳмъ.
«Да Вы ему вкатитѳ хорошихъ», — сталъ упрашивать понятой. «Вкатите,

вкатитѳ», — соглашался и отѳцъ.
Татары схватили мальчишку. Тотъ закричалъ, какъ сумасшѳдшій, и началі

брыкаться руками и ногами. Бго тѣмъ нѳ мѳнѣѳ положили и ударили одинъ ш

два раза.
«Ой, скажу, скажу», — сталъ кричать онъ. «Ой, идитѳ къ Фѳдору Рыжѳму».-
Мальчишку подняли и онъ сталъ подробно выдавать. Старикъ староста та-

кимъ образомъ застраховалъ сѳбя отъ мѳсти «товарищѳй» спиной своѳго младшаго

сына. Мальчишка, молъ, выдалъ, что съ нѳго спрашивать...
Ихъ всѣхъ арѳстовали и пѳрѳдали въ Керчь.
Только что успѣли мы подобрать трупы, какъ изъ Кѳрчи пріѣхалъ ордина-

рѳцъ съ приказаніѳмъ атаковать сѳло Аджимушкай и занять его западную часть.

Приказаніѳ это было для всѣхъ довольно нѳожиданно. Мы построились въ цѣш,

двинулись въ сторону Аджимушкая и скоро заняли крутыя возвышенности, от-

дѣлявшія насъ отъ сѳла. Здѣсь намъ было приказано остановиться и ждать рас-

поряжѳнія о дальнѣйшѳмъ наступленіи.
Мы нѳ знали, что въ зтотъ дѳнь прѳдполагались рѣшитѳльныя дѣйствія про-

тивъ каменоломщиковъ. Съ занимаѳмыхъ нами холмовъ открылась картина зна-

чительнаго пѳрѳдвижѳнія войскъ, концѳнтрирующихся на сѣверной сторонѣ Квр-

чѳнскаго залива, вдоль желѣзнодорожной вѣтки, соѳдиняющѳй городъ съ Бряв-

скими заводами. Видно было, какъ изъ города подходитъ пѣхота и кавалерія,

Два бронѳпоѣзда проѣхали по вѣткѣ и стали ближѳ къ Брянскому заводу поді

возвышающемся надъ всѳй мѣстностью, такъ называѳмымъ, Царскимъ курганомі.

Въ бинокль можно было разсмотрѣть, какъ ввозили орудіѳ на этотъ извѣстный

своими Скифскими раскопісами курганъ, расположенный на юго-востокъ оп

Аджимушкая.
Воѳнныя дѣйствія начались съ артиллерійской подготовки, въ которой прн-

няли участіе и стоявшіѳ на рѳйдѣ англійскіѳ миноносцы. Снаряды падалн тамъ н

здѣсь въ сѳлѣ, рвались и поднимали столбы дыма и пыли. Потомъ всѳ стихло н

по дорогамъ, вѳдущимъ отъ города къ сѳлу, поѣхали напга бронѳвики, издали по-

трѳскнвая пулѳмѳтами. За ннми, изъ-за насыпи жѳлѣзно-дорожной вѣтки, по-
214

тянулась довольво дливная, охватывающая всю южную часть цѣпь пѣхоты. Чѣмъ

блиаѳ подходила цѣпь къ южной части сѳла, тѣмъ жарчѳ и жарчѳ становилась

отдаленная трѳскотня винтовокъ. Повидимому, затѣялся довольно жаркій бой за

обладаніѳ южной части сѳла, рѳзультатъ котораго для насъ былъ нѳясѳнъ. Въ

это врѳмя къ намъ прнскакалъ казакъ съ приказаніѳмъ двигаться впѳрѳдъ. Мы

построились въ цѣпь, но цѣпь эта была до смѣшиого мала по сравнѳнію съ лѳжа-

щими пѳрѳдъ нами пространствами. Западный бокъ сѳла растянулся вѳрсты на

двѣ. Лѣвѣѳ насъ, къ сѣвѳру, далѳко тянулись выступающіѳ пѳрѳдъ дѳрѳвнѳй

сады. Прямо пѳрѳдъ нами лѳжалъ цѳнтръ сѳла съ цѳрковью посѳрѳдинѣ. Правѣе

насъ, на югъ, строѳнія и дома выходили прямо въ полѳ и далѳко тянулись по на-

пр&влѳнію къ городу и заливу. На крайнѳмъ концѣ ихъ и шелъ бой. Наша цѣпь

была столь мала, что могла атаковать самую нѳзначительную часть западной гра-

ницы Аджимушкая. Намъ приказано было дѳржать направленіѳ цѳнтра сѳла,

прямо на цѳрковь. Выгода такого движѳнія заключалась въ томъ, что мы ударяли

въ тылъ защищающимъ южную часть сѳла краснымъ, но за то, при приближѳніи

къ цѳнтру дѳрѳвни, слѣва мы имѣли линію выступающихъ въ полѳ садовъ,

утрожающихъ нашѳму флангу и дажѳ нашѳму тылу.
Мы шли по засѣяннымъ пшѳницѳй полямъ, всѳ ближѳ и ближѳ подвигаясь къ

лнніи домовъ и строеній. Усталость моя, несмотря на безсонную ночь и пустой

желудокъ, какъ то прошла. Нѳльзя сказать, чтобы было очѳнь страшно, хотя въ

умѣ моѳмъ постоянно мѳлькала картина пѳрваго дня прошлой Пасхи: нѳпріятѳль-

ская цѣпь, идущая по полю, зловѣщая тишина у насъ, и потомъ внѳзапный огонь

пулѳмѳтовъ. Тепѳрь роли пѳремѣнились. На сколько шаговъ они насъ подпустятъ

и какой устроятъ пріѳмъ? Дѳревня противъ насъ зловѣщѳ молчала, толысо нз-

рѣдка раздавались отдѣльныѳ выстрѣлы и жужжали одинокія пули. Одна уда-

рнла рикошѳтомъ, видно, о камѳиь, около самой цѣпи, и жалобно запѣла. «Что

профессоръ, хорошо поетъ», — кричали, свѣясь, мнѣ. «Сопрано»!..» Разстояніѳ

между нами и первыми строѳніямн становилось всѳ ужѳ и ужѳ. Мы поравнялись

съ нѳболыпимъ сѳльскимъ кладбищѳмъ, расположеннымъ срѳди полѳй, пѳрѳдъ

дерѳвнѳй. Вотъ мы миновали ѳго и пѳрѳдъ нами, впѳрѳди — болыпой высокій ка-

м$Яый заборъ усадьбы, выступающѳй въ поле. Это — болыпая усадьба сѳльской

школы. Цѣпь наша какъ разъ настолько вѳлика, чтобы охватить эту усадьбу.

Откуда то раздаются нѳмногочислѳнныѳ винтовочныѳ выстрѣлы, пѳ причиняющіѳ

намъ никакого врѳда. Вотъ мы ужѳ въ шагахъ стахъ отъ забора. «Ура», — кри-

чигь кто-то. — «Бѣгомъ маршъ!..» Мы подбѣгаѳмъ къ забору и нѳ встрѣчаѳмъ

сопротивлѳнія. Мы заняли школу бѳзъ боя.
Сельская школа съ усадьбой была цѣлымъ неболыпимъ помѣстьемъ, въ ко-

торомъ помѣщались кромѣ школьныхъ здаиій домъ учитѳля, болыпой садъ и

огороды. Всѳ это и найдѳно было нами въ состояніи полнаго развала и запу-

стѣнія. Школа, повидимому, ужѳ подвѳргалась артиллерійскому обстрѣлу и кры-

пш зданій были пробиты снарядами. Имущѳство было вывѳзѳно, садъ и огородъ

опустошѳны.
Въ этой то школьной усадьбѣ мы провели три дня и три ночи, прѳвративъ

ее въ базу для воѳнныхъ дѣйствій противъ каменоломщиковъ. Прямо противъ

школы, чѳрѳзъ улицу, за неболыпимъ рядомъ домовъ, возвышалась сѳльская

церковь — цѳнтральноѳ мѣсто сѳлѳнія. Пѳрвоѳ врѳмя на колокольнѣ стоялъ нѳ-

пріятѳльскій пулѳметъ, который насъ обстрѣливалъ. Около цѳркви находились

главныѳ ходы въ расположенныя подъ сѳломъ Аджимушкайскіѳ камѳноломни, за

обладаніѳ которыми и вѳлся пѳрвоначальный бой.. Помимо этихъ главныхъ хо-

довъ по всей дѳревнѣ имѣлось безчислѳнноѳ количѳство второстепенныхъ, распо-

ложеніѳ которыхъ никто нѳ зналъ. Жители Аджимушкая занимались ломкой

камня и продѣлывали ходы въ подзѳмелья изъ хаты, а нѳ чѳрѳзъ улицу. Такимъ

образомъ нѳ было способовъ закрыть выходы изъ камѳноломни и запѳрѳть тамъ

противника, какъ лису въ норѣ. Въ любое врѳмя, особѳнно ночью, противникъ

могъ выйти изъ подземѳлья, въ любомъ направленіи и въ любоѳ врѳмя могъ уйти
215

подъ землю, становясь такимъ образомъ нѳуловимымъ. Помню, въ юности, ф

талъ я у Виктора Гюго, какъ въ Бретани рѳволюціонныя войска боролись съ р»

ялистами, такжѳ обитавшимн гдѣ-то нодъ землѳю. Я думалъ тогда, что всѳ ио

сочинѳно романистомъ. Но тѳпѳрь, наяву, своими глазами вндѣлъ я всѳ это-

эту совѳршѳнно сказочную войну въ подзѳмѳльяхъ.
Къ половинѣ того дня, когда мы занялн школу, картина борьбы съ камено-

ломщиками была приблизитѳлыю такова. Наши войска, пѣхота и кубанскіе ш-

заки, постепенно заняли всю южную и юго-восточную часть сѳлѳнія вплоть до

церкви и до главныхъ входовъ въ подзѳмѳлья. Протнвникъ ушѳлъ подъ зѳмлюі

забаррикадировалъ извнутри главныѳ входы, противъ которыхъ кубанскіѳ казш

выставили нѣсколько пулѳмѳтовъ. Здѣсь шла всѳ врѳмя нѳ очѳнь жаркая пере-

стрѣлка между напшми и мѳжду камѳноломщиками, которыѳ оботрѣливали ш-

шихъ изъ подъ зѳмли. Занявъ школу, мы выдвинули наши дозоры впѳрѳдъхі

цѳркви на связь съ казакамн и подошлн къ цѳрковной оградѣ н къ главнымъ віо-

дамъ въ камѳноломни. Однако, совѳршѳнно незанятой оказалась сѣвѳрная часп

Аджимушкая. У насъ нѳ хватило силъ для полнаго окружѳнія дѳрѳвни и для об-

ложѳнія всѳй мѣстности, подъ которой обиталъ противникъ. Кромѣ того, ве

было гарантіи въ томъ, что въ занятой части сѳла противникъ вдругъ откуда ни-

будь нѳ выйДетъ изъ подъ зѳмли — изъ какихъ-то нѳвѣдомыхъ ходовъ — и ве

ударитъ намъ въ тылъ. Словомъ, положеніѳ было не твѳрдымъ н сомнитѳльнымъ.

Приходившіѳ къ намъ казаки говорили, что ни разу ѳщѳ за всѳ врѳмя вѳлвхоі

войны нѳ были они въ такомъ нѳвѣрномъ положѳніи, въ которомъ сѳйчасъ нахо-

дятся. «Стоимъ съ пулѳмѳтами противъ ходовъ», — говорили они, — «а, кто зні-

етъ, можѳтъ, врагъ пулѳмѳты голыми рукамн сзади возьмѳтъ». Оно такъ въ концѣ

концовъ и вышло.
Я ходилъ къ цѳркви смотрѣть главныѳ ходы въ ‘камѳноломни. Приближаться

къ нимъ было очень опасно — какъ только высунѳшь голову изъ за стѣны ш

дома, сѳйчасъ же изъ подъ земли бьютъ. Однако, подойти къ ходамъ, осторожно

н укрываясь, можно было довольно близко, вплоть до пѳрѳговоровъ съ камѳво-

ломщиками. Изъ подъ зѳмли намъ постоянно кричали, ругали насъ и смѣялнсь

надъ нами, говоря, что мы все равно ничѳго нѳ возьмѳмъ. «Эй», — кричали намъ,
—	«кадѳты проклятыѳ, чѳго днѳмъ стѳрѳжете, это нѳ нашѳ врѳмя. Стерегите ночыо,

тогда поговоримъ».
Сколько было людѳй въ камѳноломнѣ, тогда точно никто нѳ зналъ. Впослѣд-

ствіи оказалось, что тамъ было до тысячи чѳловѣкъ вМѣстѣ съ жѳнщннами и дѣтьни,

Боѳспособныхъ жѳ было чѳловѣкъ пятьсотъ-шѳстьсотъ. Изъ нихъ было много

матросовъ, которыѳ являлись наиболѣѳ боѳспособной силой. Начальствовалъ, во

одной версіи, бывшѳй унтѳръ-офицѳръ одного изъ гвардѳйскихъ полковъ, по дру-

гой — бывшій студѳнтъ Харьковскаго Унивѳрситѳта. Камѳноломщики, повида-

мому, были въ связи съ Совѣтской Россіѳй непосрѳдствѳнно чѳрѳзъ Азовское

морѳ. Красныѳ съ сѣвѳрнаго берега Азовскаго моря проникали къ нимъ на ры-

бачьихъ лодкахъ, что было установлѳно нашими разъѣздами.
Три дня и три ночн просидѣли мы, какъ я ужѳ сказалъ, въ этой школѣ, дѳрва

связь съ казаками и пронзводя вокругъ развѣдку. Здѣсь жѳ на дворѣ разводили

костры и готовили пищу, которая добывалась совершенно особымъ образомъ

связъ съ Кѳрчью была небезопасна, обоза у насъ, конѳчно, никакого нѳ было, но
вокругъ по полямъ ходило болыпоѳ количѳство выпущѳнной на волю и па-

сущейся бѳзъ всякаго призору невѣдомо чьѳй скотины. Мы стрѣлялн ѳѳ изъ вин-

товокъ, снимали здѣсь-жѳ шкуру, рѣзали и потомъ жарили и варили на костраіъ.

Днѳмъ сидѣть было ничѳго, но ночью отвратитѳльно. Три ночи никто изъ насъ

нѳ смыкалъ глазъ, и дьѳмъ приходилось спать по очѳрѳдн. Съ винтовками наго-

товѣ стояли мы у школьной камѳнной стѣны, въ которой продѣланы были намн

бойницы и ждали нѳожиданной вылазкн противника. Двѣ пѳрвыя ночи прошлн

относитѳльно спокойно, но трѳтья ночь оказалась для насъ трагичной.
216

Это была тѳмная, пасмурная, дождливая ночь. Часовъ до двухъ отдѣльныѳ

выстрѣлы въ дерѳвнѣ нарушали ночной покой. А послѣ двухъ около главныхъ

юдовъ начался очѳнь оживлѳнный огонь, который'"'скоро достигъ значитѳльной

силы. Видно, казаки стрѣляли изъ всѣхъ своихъ пулѳмѳтовъ, такой тамъ былъ

трѳскъ. Ясно было, что нротивникъ прѳдпринялъ какія то рѣпгатѳльныя дѣйствія,

сыыслъ которыхъ для насъ бЫлъ совѳршѳнно нѳясенъ, т. к. связь съ казаками

была нами потѳряна. Неожиданно со стороны Кѳрчи начался артиллѳрійскій

огонь, который поддѳрживали и англійскіѳ миноносцы. Англичанѳ обстрѣливали

дерѳвню такжѳ и свѣтящимися снарядами, которыѳ разрывались надъ нашими го-

ловами и своимъ зѳлѳнымъ свѣтомъ на нѣсколько сѳкундъ освѣщали всѳ вокругъ.

Становилось свѣтло, какъ диѳмъ, и можно было видѣть на нѣсколько мгновѳиій,

что дѣлается вокругъ насъ. Я нѳ знаю, было ли это для насъ выгодно, при на-

шѳмъ партизанскомъ способѣ войны. Мы могли видѣть противника, но и против-

никъ такжѳ видѣлъ насъ.
И случилось такъ,. какъ я говорилъ ранѣѳ. Попытавшись сдѣлать вылазки

изъ главныхъ ходовъ и получивъ отпоръ, камѳыоломщики въ то жѳ врѳмя вы-

лѣзли изъ нѳизвѣстныхъ норъ и ударили казакамъ прямо въ тылъ. Казаки бѣ-

жали, отдавъ противникамъ нѣсколько пулемѳтовъ. Бѣжала и занимавшая юж-

ную часть дѳрѳвни пѣхота. Дѳрѳвня была очищѳна отъ добровольцѳвъ, и оста-

валась только одна вклинившаяся въ дерѳвню, занимаемая нами школьная

усадьба.
Тогда каменоломщики двинулись на насъ. Было ужѳ раннеѳ утро, и въ то

утро пришлось мнѣ быть свидѣтелемъ лсестокаго бѳзпощаднаго боя, въ которомъ

истрѳбляли другъ друга русскіѳ люди. Это была дѣйствитѳльно страшная бойня

нѳ на животъ, а на смѳрть. Пѳрѳбѣгая отъ хаты къ хатѣ, отъ забора къ забору,

шагь за шагомъ приближались къ намъ красныѳ, осыпая насъ бѳзпощаднымъ

огнемъ. Перѳдніѳ изъ нихъ ужѳ залѳгли за заборомъ, на той сторонѣ дерѳвѳн-

екой улицы, и сбоку въ огородахъ, около нѳпосрѳдственно примыкавшихъ къ

шолѣ деревенскихъ строѳній. Стрѣлять приходилось ужѳ, цѣлясь на мушку, въ

отдѣльныхъ смѣльчаковъ, которыѳ въ утреннѳй мглѣ старались пѳрѳбѣжать

улицу и достигнуть школьной ограды. Лѣзли они, что называѳтся, какъ чѳрти, и

многа ихъ лежало тамъ и здѣсь вокругъ школьнаго забора. Тогда убѣдился я

въ отчаянности и храбрости нашѳго противника, о которомъ имѣлъ, какъ и многіѳ,

нѳ всѳгда правильноѳ прѳдставлѳніѳ.
Было совсѣмъ свѣтло, когда натискъ противника сталъ, повидимому, сла-

бѣть. Или дѣйствитѳльно они были ночныя птицы и открытыя дѣйствія днѳмъ

имъ нѳ улыбались?.. И мы чувствовали болыпоѳ утомлѳніѳ, а главноѳ обнаружи-

вающійся нѳдостатокъ патроновъ. Я истратилъ свои послѣдніѳ патроны и по-

шѳлъ къ нашѳму заднѳму пуломѳту, чтобы раздобыться новыми. Но оказалось,

что у пулѳмѳта всѣ патроны въ лѳнтахъ и что пулѳмѳтчикамъ вообщѳ нѳ до того,

т. к. они замѣтйли, что противникъ вдающимися въ полѳ садами, какъ будто бы

пытаѳтся обойти насъ съ тылу. Я пошѳлъ къ другому пулѳмѳту и встрѣтилъ

нашѳго адъютанта, которому доложилъ, что у мѳня патроны всѣ вышли. «Сходитѳ

на кладбищѳ», — сказалъ онъ мнѣ, — «и скажитѳ высланнымъ туда пулѳметчи-

камъ, чтобы они оставались тамъ и охраняли насъ на случай отступлѳнія». Я

пѳрѳлѣзъ заборъ и пошѳлъ въ обратномъ отъ дѳрѳвни направлѳніи, — той дорогой,

по которой мы наступали на школу. Нѳ прошѳлъ я пятидѳсяти-шѳстидѳсяти ша-

говъ, какъ вокругъ мѳня усиленно начали жужжать пули. Чѣмъ далыпе, тѣмъ

обстрѣлъ становился сильнѣѳ и нѳвыноеимѣе. Обстрѣливалн, повидимому, мѳия

съ двухъ сторонъ, съ южнаго конца дѳрѳвни и выступающихъ на сѣвѳрѣ отъ

насъ садовъ. Я лѳгъ и поползъ, однако пули ложились прямо около мѳня. Ползти

оказалось нѳ лѳгчѳ, чѣмъ идти, и я пробовалъ вставать, но опять ложился н ползъ.

Мнѣ казалось, что я ужѳ нѳ выйду изъ этого поля и что сѳйчасъ придѳтъ мой ко-

нѳцъ. На душѣ стало какъ то тошно — такъ тошно, что въ головѣ бродила мысль
-	ну, скорѣѳ, скорѣѳ ударь! Вперѳди мѳня, въ утреннѳмъ полусвѣтѣ, зачѳрнѣло
217

что-то на землѣ, какъ будто лѳжащій чѳловѣкъ. Я ползъ по направлѳнію къ этому

чѳрнѣвшему предмету ц скоро увидѣлъ, что ихъ два и что это лѳжащіѳ люди.

Одинъ изъ нихъ лежалъ навзничь, другой ничкомъ, неподвижно и нѳѳстѳствѳнно

распластавъ руки. «Кто это?»... Кто идѳтъ?» — застоналъ тотъ, кто лѳжалъ на-

взничь. Я узналъ въ нѳмъ нашѳго вольноопрѳдѣляющагося Ивацова. Ещѳ вчѳра

въ школѣ, зайдя въ кусты акаціи, я нѳвольно видѣлъ, какъ онъ лѳжа на зѳмлѣ,

смотрѣлъ на какой то жѳнскій портретъ н сильно смутился, неожиданно увидѣвъ

мѳня. Такъ ясно, помню, прѳдстало пѳрѳдо мной тогда это воспоминаніѳ, эта

юная краска лица, надъ которымъ сѳйчасъ ужѳ витала смѳрть.
«Кто ндѳтъ», — спрашивалъ онъ.
«Это я, профѳссоръ».
«Прощайте, умираю»...
Я всталъ надъ нимъ и хотѣлъ было ѳго поднять, но онъ сталъ противиться.
«Умираю, идитѳ, идитѳ, а то убьютъ».
Конвульсивное движѳніѳ прошло по ѳго тѣлу и онъ захрипѣлъ.
Въ какомъ то оцѣпѳнѣніи я пролѳжалъ около нѳго нѣсколько мгновѳній, по-

томъ напрягъ всѣ свои силы и побѣжалъ по полю къ виднѣвшѳмуся впѳрѳди клад-

бищу. Помню, силы меня уже стали совсѣмъ покидать, когда я былъ въ нѣ-

сколькихъ шагахъ отъ граничащаго съ кладбищѳмъ нѳвысокаго зѳмлянаго вала.

Я бросился въ канаву у вала въ почти что ужѳ бѳзсознатѳльномъ состояніи.
На кладбищѣ я нашѳлъ нашихъ пулѳмѳтчиковъ, охраняющихъ нашъ тылъ.

Пулѳмѳтчики сообщили мнѣ, что наши выбиты изъ дѳрѳвни и что мы принуждѳны

будѳмъ покинуть ппсолу. Взошло солнцѳ, съ кладбища можно было наблюдать,

что по краямъ дѳрѳвни, то тамъ, то здѣсь мѳжду хатами дѣлали пѳрѳбѣжку ка-

мѳноломщики, скрываясь за заборами и въ садахъ. Чѳрѳзъ нѣкотороѳ врѳмя изъ

школы выѣхалъ нашъ конный разъѣздъ и мы видѣли, какъ ѣхавшій единствѳн-

ный нашъ полковой казакъ, Дорошенко, упалъ съ коня и конь понесся по полю.

Онъ былъ убитъ здѣсь наповалъ. Нѣкоторыѳ изъ нашихъ достигли кладбища н

пѳрѳдали, что мы будѳмъ отступать нѳ сюда, а вдоль дерѳвѳнской улицы, прямо на

югъ. Это было бѳзопаснѣѳ, т. к. всѳ жѳ можно было скрываться за домами. По-

видимому, противникъ дѣйствтѳльно нѳ ожидалъ нашего отступлѳнія въ этомъ

направлѳніи, а потому и нѳ сконцентрировалъ въ этомъ направлѳніи значитѳль-

ныхъ своихъ силъ. Изъ домовъ продолжали давать отдѣльныѳ выстрѣлы, кото-

рыѳ нѳ причинили нашимъ значитѳльныхъ потерь.
Было ужѳ послѣ полудня, когда мы собрали свой пулѳмѳтъ и подъ сильнымъ

огнѳмъ покинули кладбищѳ. Усталость моя тогда была такъ вѳлика, что я мало

сознавалъ всѳ вокругъ происходящѳе. Елѳ-ѳлѳ дотащился я до желѣзнодорож-

ной вѣтки около Керчи, гдѣ нашѳлъ нашихъ. Настроѳніе у всѣхъ было тогда чрѳ-

звычайно подавленное. Ясно было, что мы потѳрпѣли болыпой нѳуспѣхъ, послѣд-

ствія котораго ещѳ трудно было прѳдвидѣть.
Я хорошо помню нашу пѳрвую провѳдѳнную послѣ этихъ нѳудачъ ночь. Мы

спали въ какой то грязной избѣ на самомъ краю города, а патрули наши были вы-

ставлѳны въ полѣ въ направлѳніи къ сѳлу Аджимушкай. Мы всѣ чувствовали, что

ѳсли бы въ ѳту ночь противникъ сдѣлалъ на насъ нападѳніѳ, мы ѳдва ли способны

были оказать ѳму сколько нибудь сѳрьезный отпоръ. Въ эту ночь пѳрѳдъ сномъ

я слышалъ ужѳ, какъ нѣсколько изъ нашихъ молодыхъ добровольцѳвъ говорилп,

что нѳдурно бы было пойти къ морю и пощупать, гдѣ тамъ ѳсть ялики, т. к., вѣ-

роятно, намъ придется спасаться на Тамань. Однако, ночь прошла спокойно. Нѳ-

пріятель, повидимому, былъ также обезсилѳнъ и лишѳнъ способности къ прямому

натиску. Всѳ жѳ это было одна изъ самыхъ кошмарныхъ моихъ ночѳй, въ тѳчѳніѳ

которой, нѳсмотря на усталость, я почти что нѳ могъ заснуть.
Въ слѣдующіѳ дни мы постепѳнно стали приходить въ сѳбя и оправляться.

Врѳмя, въ общѳмъ, было очѳнь трудноѳ. Каждую ночь мы ходили на охрану въ

полѳ противъ Аджимушкая и пѳрѳстрѣливались съ каменоломщиками, а днѳмъ

отдыхали, квартируя въ слободкѣ, на краю города. Съ фронта начали прибывать
218

тогда значитѳльныя военныя подкрѣплѳнія, пѣхотныя и конныя. Прошло около

вбдѣли, и однажды утромъ опять началась артиллѳрійская подготовка и опять

дѳревня была занята нашими. Насъ оставили тогда въ тылу и мы охраняли го-

родъ или жѳ несли по ночамъ доэорную службу вокругъ Аджимушкая.
Для бѳрьбы съ камѳноломщиками былъ примѣнѳнъ тогда новый подрывной

епособъ. Наши подрывныя части стали закладывать взрывчатыя матѳріалы въ

дѳрѳвнѣ надъ главными ходами въ каменоломню и главными подзѳмѳльями, мѣ-

стонахождѳніѳ которыхъ было опрѳдѣлѳно приблизитѳльно по плану. Взрывы бы-

лн страшно сильны, и отъ нихъ въ городѣ дрожали стѳкла. Громадныѳ столбы

дыха, ра?плывающіѳся на вѳрху и похожіѳ на болыпой грибъ или на раскрытый

эонтикъ, поднимались надъ сѳломъ на ясномъ крымскомъ нѳбѣ. Сотрясенія отъ

этвхъ взрывовъ подъ зѳмлѳй , вѣроятно, были ужасны — и потомъ уже, когда

іаненоломщики сдались, оказалось, что у больпшнства ихъ былъ поврѳждѳнъ

слуіъ и гноились уши.
Въ то врѳмя, впѳрвыѳ къ намъ въ Крымъ стало прибывать англійскоѳ воѳн-

Еое обмундированіѳ. Привѳзли ѳго и для нашѳго полка и, надо сказать, что одѣв-

шиоь въ защитный цвѣтъ, мы впѳрвыѳ пріобрѣлн вндъ настоящѳй воѳнной части.

Зта помощь обмундированіѳмъ была существѳнна, хотя и въ нѳй было много нѳ-

достатковъ. Болѣѳ всѳго непригодны были англійскіѳ военныѳ сапоги на шнур-

ИІЪ и съ тяжѳлыми жѳлѣзными подковами, у нѣкоторыхъ сортовъ дажѳ съ жѳ-

лѣзными каблуками. По крымской лѣтнѳй жарѣ ходить въ такихъ ботахъ было

аастоящимъ мученіѳмъ, дажѳ для привыкшихъ къ тяжѳлой обуви солдатъ. Бѣльѳ

было дано такжѳ добротноѳ, но тяжѳлоѳ, шѳрстяноѳ, какоѳ въ пору носить въ хо-

лода. Манѳрки были тонкія, жѳстяныя, тотчасъ дававшія ржавчину и нѳ выно-

сящія огня. Всѳго цѣннѣѳ были защитныѳ фрѳнчи и бриджи — то извѣстноѳ одѣ-

яніѳ, котороѳ и до сѳй поры ѳще отличаѳтъ русскихъ бѣжѳнцѳвъ въ самыхъ раз-

люныхъ частяхъ свѣта.
Дни тѳкли и дѣйствія противъ камѳноломщиковъ пріобрѣли характѳръ из-

мора. Днѳмъ ихъ глушили дииамитомъ, ночью обкладывали со всѣхь сторонъ

дозорами. Казалось, что они ужѳ потѳряли свою активность и вопросъ сводился

іъ тому, насколько хватитъ имъ провіанта для сидѣнія подъ зѳмлѳй. Нѣсколько

нашнхъ татаръ, взятыхъ въ плѣнъ камѳноломщиками ѳщѳ въ дѳрѳвнѣ Булганакъ,

однажды ночью пѳрѳшли къ намъ. Оказалось, что они вошли въ довѣріѳ къ ка-

меноломщикамъ и ихъ стали дажѳ посылать въ дозоры противъ насъ. Во врѳмя

одного изъ такихъ дозоровъ они рѣшили утѳчь и прямо вышли на своихъ

крымцѳвъ.
Татары разсказывали, что у камѳноломщиковъ достаточно имѣется всякаго

провіанта, вдоволь воды, т. к. въ камѳноломняхъ сущѳствуютъ свои ѳстѳствѳнныѳ

источники. Особенно бѳзпокоятъ ихъ наши подрывныя дѣйствія, вслѣдствіѳ ко-

торыхъ многіѳ главныѳ ходы обвалились и вообщѳ жизнь стала въ главныхъ гал-

лерѳяхъ почти нѳвозможной. Камѳноломщикамъ приходится ютиться въ различ-

выхъ побочныхъ ходахъ, сравнитѳльно низкихъ и съ удушливымъ воздухомъ.

Среди камѳноломщиковъ много больныхъ и замѣчаѳтся внутрѳннѳѳ неудоволь-

ствіѳ. Татары разсказывали такжѳ, что камѳноломни имѣютъ постоянноѳ сношѳніѳ

съ городомъ и изъ города имъ доставляютъ всѣ свѣдѣнія, включая дажѳ газѳты.
Однажды ночью мы опять стояли на кладбищѣ противъ школы, нѳся дозор-

ную службу. Погода была дождливая и мы лѳжали на мокрой травѣ, прижимаясь

другъ къ другу отъ ночного холода. Какъ всѳгда ночью тѳмная жуть ходила во-

іругъ въ стѳпи. То казалось, что кто-то крадется по полямъ, то вдали на холмахъ

іаіъ будто вспыхивали огоньки и заставляли нѳвольно напрягать зрѣніѳ и искать

чѳго то въ тѳмнотѣ. Нашъ конный патруль, выставлѳнный далеко въ стѳпи, стрѣ-

лялъ по комъ то въ тѳмнотѣ, и всадники пріѣзжали докладывать, что кто то бро-

днтъ въ стѳпи, а, можѳтъ быть, и нѳ бродитъ, — такъ показалось. Была ужѳ вто-

рая половина ночи, и я съ нѳтѳрпѣніемъ ждалъ близкаго утра.
219

«Но что-такоѳ тамъ, въ Кѳрчи», — думалъ я въ полудрѳмотѣ. «Слышвд

въ Кѳрчи стрѣляютъ», — сказалъ кто-то въ тѳмнотѣ. Всѣ зашѳвѳлились и впо®

лоса заговорили. Огонь становился все сильнѣѳ и сильнѣе, вотъ затрѳщалъ пу»

мѳтъ, вотъ другой. Съ моря забѣгалъ по городу снопъ свѣта отъ англійскаго ш

ноносца. Орудіѳ бухнуло, и городъ освѣтился отъ освѣтительнаго снаряда. Червв

нѣсколько минутъ стало ясно, что это были ужѳ нѳ выстрѣлы, это былъ наш

ящій бой.
Разъѣздъ нашъ поѣхалъ на связь съ казаками, но скоро воротился съ доі»

сеніѳмъ, что у нихъ никакихъ свѣдѣній нѣтъ. «Вставай, вставай... Стройсяі,-

раздалась команда. Напгь командиръ рѣшилъ снять охрану и двинуться назац

въ городъ.
На разсвѣтѣ мы пѳрѳшлн жѳлѣзнодорожную линію и стали подходитьп

слободкамъ. Навстрѣчу намъ показалось нѣсколько кубанскихъ казаковъ поа^-

одѣтыхъ, бѳзъ шапокъ и безъ винтовокъ. Они скакали въ полѳ и были остановлвй

нами. ГІо ихъ словамъ, въ городѣ произошло возстаніѳ и его захватили краснш
«Ахъ, вы драпалы», — закричалъ кто то на нихъ. — «Поворачивай назады.
«Спасибо, ваше благородіѳ», — отвѣтилъ одинъ и хлѳстнулъ коня. Они поси

кали въ степь.
Мы начали двнгаться по широкимъ улицамъ слободокъ къ цѳнтру города. Ві

цѳнтрѣ шѳлъ жаркій бой и отсюда можно было ужѳ опрѳдѣлить, что городъ о&

стрѣливаѳтся изъ пулемѳтовъ съ расположѳнной надъ нимъ горы Митридатъ, гді

по преданію была дрѳвняя столица царя Митрадата Понтійскаго. Прѳдмѣстьяш

бы вымѳрли, но впѳрѳди выстрѣлы становились всѳ ближе и ближѳ. Вотъ нѣскольи

разъ треснуло гдѣ-то направо, ужѳ совсѣмъ близко. Мы мѳдлѳнно, въ разсыш

номъ строю, отъ дома къ дому подходили къ одной изъ площадѳй, гдѣ стоялъ да-

рѳвянный провинціальный циркъ. За нимъ на пѳрѳкрѳсткѣ виднѣлась церковыя

оградой — тамъ начиналась одна изъ главныхъ кѳрченскихъ улицъ, на котороі

какъ слышно, шѳлъ бой. И ѳдва мы стали выходить нзъ за цирка, какъ на наа

посыпались пули изъ-за цѳрковной ограды, заставившія насъ отступить. Одни

изъ нашихъ, помню, упалъ, ранѳный въ бокъ.
«Цѣпью впѳрѳдъ маршъ!» — закричалъ нашъ командиръ, выйдя съ шашоі

на голо на сѳредину улицы и побѣжалъ впѳрѳдъ къ цѳрковной оградѣ. Мы всі

кинулись за нимъ. Изъ-за ограды стрѣляли сначала жарко, потомъ слабѣѳ. Ві

садикѣ за оградой бѣжали какіѳ то люди и скрывались за цѳрковь. Цѳрковш

усадьба была занята нами и мы отсюда получили господство надъ цѣлымъ ря

домъ начинающихся здѣсь керченскихъ улицъ.
Здѣсь скоро нами была установлѳна связь съ нашими, засѣвшими въ сосѣд-

нихъ домахъ и отражавшими нападѳніѳ красныхъ. Положѳніѳ въ городѣ стало

яснымъ. Оказываѳтся, запѳртыѳ подъ зѳмлѳй каменоломщики рѣшились на №

слѣдній отчаянный шагъ. По сговору съ керчѳнскими болыпѳвиками, они вьшш

потайными ходами ночью изъ камѳноломѳнь, нѳзамѣтно миновали нашу охрану,

заняли гору Митридатъ, укрѣпились на нѳй и напали отсюда на цѳнтръ городаі

на гавань. Нѳ малоѳ количѳство кѳрченскихъ житѳлѳй присоѳдинилось къ нн№

Многіѳ важныѳ пункты въ городѣ. были заняты возставшими и многія казеннш

учрѳждѳнія были атакованы — въ пѳрвую очѳрѳдь, конѳчно, тюрьма, для того,»

бы выпустить изъ нѳя арѳстантовъ. Однако смѣлыя дѣйствія каменоломщиик

нѳ имѣли рѣшитѳльныхъ рѳзультатовъ. Находившіяся въ городѣ добровольчесш

части оказали имъ сразу сопротивлѳиіѳ и, главноѳ, нѳ дали занять порта. Тѳпѳрь

въ разныхъ мѣстахъ шѳлъ бой, положѳніѳ было очѳнь.сѳрьѳзноѳ, однако болыпні

ство нашихъ частѳй было внѣ города, вокругъ сѳла Аджимушкая. Приходъ ии

въ Кѳрчь и должѳнъ былъ рѣшить это смѣлоѳ дѣло.
Постѳпѳнно прибывавшія подкрѣплѳнія заставили красныхъ покинуть нізі

города и сконцентрироваться на горѣ Митридать, откуда они обстрѣливали нап

пулѳмѳтомъ до тѣхъ поръ, пока имъ въ тылъ нѳ зашли конныя кубанскія частн.

Тогда они принуждѳны были начать отступлѳніѳ на западъ отъ Кѳрчи по дш
220

лѣвый флангъ, на которомъ они оказывали болѣѳ существѳнноѳ сопротивленіѳ, Ві

одно утро и намъ было объявлѳно идти въ наступлѳніѳ и дѳньэтотъ длянасъбш

днемъ истинной радости. Помню, какъ къ вѳчѳру мы двигались на вокзалъ, прок

жаѳмыѳ высыпавшимъ на улицу керченскимъ насѳлѳніѳмъ. Нашъ полкъ какм

аклиматизнровался въ Кѳрчи и сжился съ нѳй. Особенно послѣ усмирѳнія п»

станія отношѳніѳ города къ добровольцамъ рѣзко измѣнилось въ лучшую сторону.

Замѣтно это было дажѳ на окраинахъ и въ слободкахъ, гдѣ нѳ обнаружишоц

ужѳ ни одной тѣни того нѳдовѣрія, съ которымъ насъ встрѣчали тогда, когдаіш

пѳрвый разъ вступали въ Кѳрчь.
Погрузившись вѳчѳромъ въ поѣздъ, мы къ утру пѳрѳѣхали линію акманиі

скихъ укрѣплѳній и достигли Владиславовки. Здѣсь вѳздѣ вокругъ были видш

слѣды минувшаго боя. Около Владиславовки громадныя зіяющія ямы отъ с№

рядовъ виднѣлись вѳздѣ, особѳнно на обнажившихся отъ воды болоп-

стыхъ солончакахъ. По громадному количеству ихъ можно было судить, какоі

сильный огонь развивала морская артиллерія стоявшихъ на Чѳрномъ морѣ Ь»

глійскихъ судовъ. Станціонноѳ зданіѳ было почти разрушено и почти что сне-

сѳна большая станціонная водокачка. Далѣе Владиславовки желѣзнодорожшй

путь былъ разрушенъ красными и по нѳму шѳлъ только бронѳпоѣздъ съ инж4

нѳрной командой, вѳдущей починку пути. Мы двинулись походнымъ порядкомі,

кто имѣлъ конѳй—на коняхъ, кто нѳ имѣлъ конѳй—опять на тачанкахъ. Три дш

мы двигались по линіи жѳлѣзной дороги на западъ, нѳ достигая отступающаго №

пріятѳля. Направо и налѣво отъ насъ по степи вѳздѣ шли добровольческія вой-

ска, поднимая густыѳ столбы пыли по полѳвымъ дорогамъ. Противникъ, повидн-

мому, отступалъ съ болыпой быстротой и въ бѳзпорядкѣ, оставляя послѣ себя

много брошѳнныхъ подводъ, оружія и патроновъ. Трупы лошадѳй и нѳподобраннш

убитыѳ люди тамъ и здѣсь валялись по дорогѣ. Нѣсйолько разъ впереди насъ

былъ слышѳнъ артиллерійскій огонь, въ сферу котораго мы, однако, ни разу в

входили. Помню, около одной изъ станцій мы нашли всю землю вокругъ обсы-

панной безконѳчнымъ количествомъ разныхъ газѳтъ и прокламацій, оставленнып

болыпѳвиками. Мы съ жадностью бросились на ихъ чтѳніѳ, и я тогда лишніі

разъ былъ свидѣтѳлѳмъ того, какой гвалтъ умѣютъ поднимать болыпѳвики по

поводу постигшихъ ихъ неудачъ. Въ прокламаціяхъ мы прочли, что Крымъ былъ

объявлѳнъ во врѳмя нашѳго наступлѳнія «ѳдиной пролетарской крѣпостью», «опло-

томъ міровой рѳволюціи», «цитадѳлью борющагоея пролѳтаріата». Сдавать его

нѳ разрѣшалось ни подъ какимъ условіѳмъ. По количѳству этой брошенной пе-

чатной бумаги можно было предположить, что красныѳ бѣжали довольно неожи-

данно, нѳсмотря на всѣ ихъ истѳрическіе призывы къ защитѣ Крыма.
Нѳ доѣзжая до Джанкоя, мы по приказу поворотили на сѣвѳръ

къ Сивашамъ, напѳрерѣзъ главной линіи Сѳвастопольско-Харьковской же-

лѣзной дороги. Мы отошли такимъ образомъ отъ главной массы доб-

ровольчѳскихъ войскъ, которая пошла вслѣдъ за болыпевиками на Пѳрекопъ, и

вступили въ ту часть Крымскаго полуострова, гдѣ еще нѳ проходили бѣлыя вой-

ска. Пѳреночѳвавъ въ одной нѣмѳцкой колоніи за Джанкоѳмъ, мы на утро разсы-

яались въ цѣпь и, дѳржа связь съ какими то другими частями, начали насту&

лѳніе прямо на сѣвѳръ, на жѳлѣзнодорожную станцію Таганашъ, — первую стан-

цію перѳдъ жѳлѣзнодорожнымъ мостомъ чѳрѳзъ Сиваши. Тагаиашъ былъ заняп

нами бѳзъ выстрѣла и жители сказали намъ, что по ихъ свѣдѣніямъ красные ота-

стили Крымскій полуостровъ, отступивъ въ сѣвѳрномъ направлѳніи на другую

сторону Сивашей. Они разсказывали намъ, что красные отступали въ безпорядкі,

однако, они успѣли вывѳсги съ собой очѳнь болыпоѳ количѳство всякого добра

изъ Крыма. Въ проходившихъ черѳзъ Таганашъ поѣздахъ, цѣлыѳ вагоны были

нагружѳны мѳбелью и другими домашними вещами. Вслѣдъ за нами въ Тага-

нашъ прибылъ напгь бронепоѣздъ и при его поддержкѣ нашѳму эскадрону нри-

казано было дойти до Сивашѳй и по возможности обнаружить, остановился ла
222

противникъ на той сторонѣ Сивашскаго моря, на Чонгарскомъ полуостровѣ, или

дальшѳ къ Мѳлитополю.
Часовъ въ 12 дня мы достигли жѳлѣзнодорожпаго моста чѳрѳзъ Сивапш, по

которому нѳ разъ проѣзжалъ я въ Крымъ изъ Москвы. На нашѳй сторонѣ стояла

пустая полуразрушѳнная жѳлѣзнодорожная будка, окруженная большими дѳрѳвь-

ш и виднѣлись слѣды былыхъ добровольчѳскихъ укрѣплѳній Длиннад дамба

тянулись чѳрѳзъ воду и впѳрѳди нѳ мѳнѣѳ чѣмъ въ вѳрстѣ виднѣлись бѳтонныя

постройки моста, подорваннаго отступающими красными. Вторая жѳлѣзводорож-

ная будка стояла на другомъ, низкомъ бѳрѳгу Сивашѳй, тамъ, гдѣ жѳлѣзнодорож-

ный путь пѳрѳходилъ опять на сушу. Пустынный противоположный бѳрѳгъ ка-

зался вымѳршимъ, и мы были убѣждѳны, что противника тамъ нѣтъ и что онъ

ушелъ на сѣвѳръ.
На этой дамбѣ попалъ я въ послѣднѳѳ моѳ воѳнноѳ приключѳніѳ, чуть чуть

пе стоившѳѳ мнѣ жизни. Командиръ эскадрона вызвалъ охотниковъ на развѣдку

на ту сторону Сивашей. Пошло, сколько помню, восемь чѳловѣкъ, въ томъ числѣ

и я. Я, помню, поотсталъ съ поручикомъ Р., который останавливался и разсказы-

валъ мнѣ, какъ здѣсь на Сивашахъ вѳсной охотятся на утокъ. Наши пѳрѳдніе

бьии ужѳ почти у бѳтоннаго моста, а мы пріостановились шагахъ въ двухстахъ

сзади нихъ на дамбѣ около самой воды. Вдругъ «дзы-ы» — и меня прямо облило

водой. Я инстииктивно упалъ и поползъ къ лѳжащѳй на дамбѣ кучѣ камнѳй и

шпалъ. Знакомый трѳскъ пулѳмѳтовъ оживилъ пустоту противоположнаго бѳрѳга,

и залпы ихъ сыпались одинъ за другимъ, бороздя пулями воду Сивашѳй и зѳм-

лю вокругъ мѳня. Р. приползъ сюда жѳ, за кучу камнѳй. Чувствовалось, что мы,

какъ говорятъ, здорово попали. Сзади насъ была узкая, прямая линія жѳлѣзнодо-

рожнаго пути, которую мы оставили за собой приблизитѳльно на полвѳрсты, и на

іоторой нѳ было никакого прикрытія. Впѳрѳди были пгарокіѳ открыіыѳ бѳрѳга, съ

которыхъ насъ можно было съ лѳгкостью разсмотрѣть. По дамбѣ идутъ тѳлѳграф-

ные столбы и для пулѳмѳта нѳ нужно было дажѳ пристрѣливаться—достаточно

поставить прицѣлъ по разстоянію просчитанныхъ столбовъ.
Трещалъ нѳ одинъ пулеметъ, а, вѣрно, три. Одинъ билъ прямо по рѳльсамъ,

другіѳ два съ боковъ—изъ какихъ то нѳвидныхъ намъ норъ, расположѳнныхъ на

противоположномъ бѳрѳгу Сивашей. »«Что дѣлать?»—спрашиваю я. «Пропали»,—

отвѣчаѳтъ Р. — «Пѳрѳстрѣляютъ, какъ куропатокъ». И мы прятали головы за

камни и шпалы, что нѳмного помогало. Стоило только высунуть голову и опять

по насъ жѳстоко начинали бить: видно,. мы становились замѣтными съ того бе-

рега. Такъ прошѳлъ часъ, другой, трѳтій... Съ нашей стороны сталъ отвѣчать

пулемѳтъ, но скоро замолчалъ. Южноѳ жаркоѳ солнцѳ жгло нѳвыносимо, до бѳз-

памятства, знакомоѳ чувство тошноты ощущалось въ груди. Были двѣ надѳжды:

нли подойдѳтъ нашъ бронѳпоѣздъ и обстрѣляѳтъ тотъ берегъ, или придѳтъ ночь,

подъ покровомъ которой удастся выйти живымъ.
А что жѳ наши впереди? Что съ ними? Впереди иногда раздавались отдѣль-

ные выстрѣлы, видно, тамъ отстрѣливались. Потомъ выстрѣлы замолкали. По-

томъ — прошло ужѳ, вѣроятно, часа чѳтыре и жара стала спадать — отдѣльныѳ

выстрѣлы впѳрѳди опять стали чащѳ. Вотъ какъ будто ужѳ совсѣмъ близко тре-

щитъ винтовка. Или это такъ кажѳтся?.. — Наши стрѣляютъ сзади насъ... Смут-

ное прѳдчувствіѳ томитъ душу. А, можѳтъ быть, къ намъ подползаютъ изъ-за мо-

ста по дамбѣ. Смотрю на Р., онъ качаѳтъ головой — говоритъ: «дрянно, пожалуй,

невыйдѳмъ». Одинъ случайно брошѳнный*взглядъ вперѳдъ — и я, похолодѣлъ.

По самой водѣ, около дамбы, тамъ, гдѣ растетъ осока и стоятъ какія то старыя

балки, шелъ по направлѳнію къ намъ чѳловѣкъ. Я прицѣлился и хотѣлъ стрѣ-

лять, но потомъ пришѳлъ въ сѳбя. То — нашъ турокъ Сѳлимъ, который, Богъ

вѣсть какъ, попалъ въ русскіѳ добровольцы, отчаянная голова, пошѳдшій такжѳ

на развѣдку, то онъ идѳтъ по водѣ, вѳсь въ крови, дѳржась рукой за плѳчо.
«Сѳлимъ», — кричимъ мы, — «живъ?»...
«Вставайте. Вашѳ благородіѳ, наступаютъ...»
8-178
223

«Встаемъ», — говоритъ Р., — «а то хужѳ будѳтъ».
Мы встаѳмъ во вѳсь ростъ и мѳдлѳино идѳмъ назадъ по дамбѣ. Сзади, і

вижу, съ другой стороньг дамбы, прямо по водѣ, прячась въ осоку, идѳтъ ііапп

рѳалистъ-доброволѳцъ, Стѳпа. Пули жужжатъ вокругъ, ударяютъ въ воду, подн-

мая фонтаны брызгъ. Глупо бѣжать, потому что спасти можѳтъ Богь или случаі
«Эхъ, ранѳнъ», — останавливаясь, говоритъ Р. и хватаѳтся за ногу.
«Идти можѳшь?»
«Кажѳтся, моіу».
И хромая, онъ плѳтѳтся дальшѳ.
У мѳня какъ то становится особо покойно внутри — ни страха, ни мучитель

наго чувства, ни біенія сѳрдца. Только скучно смотрѣть на нѳбо, на пустынш

низкіѳ бѳрѳга, скучно чувствовать себя самого. Смѳрть, смѳрть витаѳтъ надь

всѣмъ — холодная, нѣмая, бездушная смѳрть. Нѳ всѳ-ли равно тѳпѳрь или потомъ,

рано или поздно?..
А мѳжду тѣмъ судьба распорядилась намъ жить. Другой бѳрѳгъ былъ уіе

близокъ и слышны были крики напгахъ. Вотъ конѳцъ дамбы, вотъ ровъ, дѳрѳвыі

и зѳлѳная трава. Р. садится и стонетъ. Ругаѳтся Селимъ, снимая окровавлѳнную

одѳжду и вытирая кровь съ лица. Мальчикъ Стѳпа сидитъ на травѣ, безразлично

смотря вдаль, а вокругъ всѳ радостныя лица.
Чѳтвѳро насъ. вышло живыми, чѳтвѳро лѳгло на дамбѣ. Трупы ихъ поздніе

нашли страшно изуродованными и обѳзображѳнными. Выкололи имъ глаза, рас-

пороли животы, отрѣзали отдѣльныя части тѣла. Особѳнно всѣ жалѣли одного

нѣмЦа добровольца, рослаго, статнаго красавца, изъ бывшихъ гвардѳйскихъ сол-

датъ, который только наканунѣ поступилъ къ намъ въ полкъ, въ нѣмѳцвой ко-

лоніи, гдѣ мы ночѳвали пѳрѳдъ Таганашѳмъ. Онъ пробылъ въ полку мѳнѣѳ сутоъ.
Чѳрѳзъ нѣсколько врѳмѳни подошѳлъ бронѳпоѣздъ и сталъ обстрѣливать про-

тивоположный бѳрѳгъ.
«Ужъ эта артиллерія», — говорили у насъ. «Всѳгда придѳтъ поздно»...
Пришла какая-то пѣхотная часть намъ на смѣну. Пріѣхала дрезина, на которую

положили ранѳныхъ и вмѣстѣ съ ними нашѳго тогдашняго командира ѳскадрона,

стараго полковника Талаева.- Онъ сильно перѳволновался, пославъ насъ на эту

развѣдку и ѳго, повидимому, хватилъ ударъ. Была ужѳ ночь, когда мы пршплн

въ Таганапгь. У мѳня тогда наступило какоѳ то душѳвноѳ онѣмѣніѳ, котороѳ про-

должалось два дня. Я лѳгъ въ пустомъ домѣ на сѣно, пролѳжалъ ночь и вѳсь слѣ-

дующій дѳнь, нѳ хотѣлось ни вставать, ни говорить, ни видѣть людѳй. На второй

дѳнь, къ вѳчѳру мѳня вытащили къ себѣ наши пулеметчики, я выпилъ у нихъ вина

и сталъ приходить въ себя. Я узналъ, что Чонгарскій полуостровъ былъ очнщенъ

болыпѳвиками въ слѣдующую послѣ нашѳй развѣдки ночь. Наши пѣхотныѳ раз-

вѣдчики пѳрѳшли въ бродъ Сиваши, выставили на томъ бѳрѳгу пулѳмѳтъ и начали

палить изъ него въ чистоѳ полѳ. Стрѣльба эта привѳла болыпѳвиковъ въ.такое

смущеніѳ, что они, побросавъ оставшіеся на полуостровѣ жѳлѣзнодорожныѳ со-

ставы, паровозы и вагоны, бѣжали на сѣвѳръ въ Мѳлитопольскомъ направлѳнін.
Въ эти дни я получилъ телѳграмму, вызывавшую мѳня въ Екатеринодаръ. Я

простился съ полкомъ и тронулся въ путь, рѣшивъ заѣхать сначала въ Симфе-

рополь.
Южная и цѳнтральная части Крыма были очшцены большевиками бѳзъ боя,

подъ давлѳніѳмъ двигающихся съ востока силъ. Добровольчѳскія войска сюда еще

нб заходили, за исключеніѳмъ нѣсколькихъ казачьцхъ разъѣздовъ. Нѣсколько

поѣхавшихъ вмѣстѣ со мною нѣмцѳвъ, были ѳдва ли ни пѳрвыѳ добровольцы, во-

ротившіеся въ Симферополь. Это были вѳселые для насъ дни, дни успѣховъ ра-

достныхъ, дни радостныхъ встрѣчъ и привѣтствій. Добровольчѳская армія вы-

шла тогда на харьковскую дорогу, что ни дѳнь, то новыя свѣдѣнія объ ея успѣ-

хахъ достигали насъ.
224

Изъ Симфѳрополя я должѳнъ былъ поѣхать обратно въ Кѳрчь, т. к. пароход-

наго сообщѳнія изъ Севастополя въ Новороссійскъ тогда ещѳ нѳ было. Чѳрѳзъ

двоѳ сутокъ мучитѳльной дороги добрался я до Кѳрчи и началъ хлопоты объ отъ-

ѣздѣ въ Бкатѳринодаръ.
Выѣхать изъ Кѳрчи, имѣя дажѳ казенную комаыдировку и воѳнную форму,

прѳдставлялось дѣломъ весьма нѳ лѳгкимъ. Прѳждѳ всѳго нужно было получить

рядъ пропусковъ — у комѳнданта, въ контръ-развѣдкѣ, въ управлѳніи порта и т. д.

Вездѣ стояли нѳ малыя очѳрѳди, преодолѣть которыя возможно было йли путѳмъ

тѳрпѣливаго ожиданія, или жѳ способомъ такъ называѳмаго ловчѳнія. И то, и

другоѳ, дажѳ для воѳнныхъ, было нѳ лѳгко. Но статскіѳ, да ѳщѳ нѳ имѣющіѳ осо-

быхъ знакомствъ и протѳкцій, поистинѣ были тогда самыми несчастными мучепи-

ками. Приходилось вообщѳ удивляться, какъ они ѳще ухитрялись путешѳство-

вать. И дѣло нѳ ограничивалось добываніѳмъ пропусковъ. Получивъ ихъ, нужно

было сѣсть на корабль — а это прѳдставлядо новую, нѳ легкую задачу. Никто въ

Кѳрчи толкомъ не зналъ, какое судно отходитъ и въ какоѳ врѳмя. За свѣдѣніями

приходилось путешествовать изъ управленія военнаго порта въ управленіѳ тор-

говаго порта, оттуда въ многочисленныя частныя конторы и, наконецъ, по при-

станямъ. Каждоѳ учрѳждѳніѳ ссылалось на другоѳ и, въ общѳмъ, никто ничего

не звалъ и, казалось, нѳ хотѣлъ знать. Нѣкоторыѳ пароходы предназначались къ

отплытію въ опрѳдѣленный дѳнь, однако, ихъ бѳзконѳчно задѳрживали воѳнныя

погрузки. «Вотъ какъ погрузимся — такъ и пойдѳмъ» — отвѣчали на вопросъ о

врѳмѳни ихъ отъѣзда. Однако никто не зналъ, когда эта погрузка можетъ кон-

читься.
Въ блужданіяхъ по всѣмъ этимъ мукамъ, я встрѣтилъ какого то артиллерій-

скаго полковника, который предложылъ мнѣ по его свѣдѣніямъ наиболѣѳ простой

способъ выбраться въ Новороссійскъ. «Пойдемъ по пристанямъ», — говорилъ онъ,

«найдѳмъ какую нибудь моторную лодченку, на ней и доѣдемъ». Такъ мы и сдѣ-

ми. Послѣ долгихъ поисковъ, дѣйствитѳльно, мы нашли нѳболыпой катерокъ,

вѳзшій въ Новороссійскъ уголь. Мы сторговались съ капитаномъ за нѣсколько

рублѳй и погрузились въ надѳждѣ, что вечѳромъ выѣдѳмъ. Однако, пришелъ вѳ-

черъ, наступила ночь, а мы всѳ не трогались. «Контръ-развѣдка нѳ пришла», —

говорили намъ.
«А когда жѳ придѳтъ?»
«Нѳизвѣстно, можетъ быть, завтра утромъ, а можѳтъ быть, завтра къ вечеру»...
Контръ-развѣдка пришла рано по утру. Провѣрили документы довольно,

лравда, повѳрхностно и формально. Подняли трапъ и мѳдлѳнно отчалили.
Я лежалъ на носу нашего суденышка и смотрѣлъ на постѳпѳнно удаляющі-

еся, усыпанныѳ своими бѳзчислѳнными курганами керченскіѳ бѳрѳга, на которыхъ

мнѣ пришлось пѳрѳжить столько тревожныхъ и опасныхъ мгновеній. Острое чув-

ство жизни, спасенной и подаренной судьбой, наполияло тогда мою грудь. Впе-

реди синѣло бѳзконѳчное морэ. «Нужно быть благодарнымъ, что ѳщѳ живъ»,—

думалъ я. — «А ужъ какъ буду жить, посмотримъ. Какъ нибудь проживу!..»
Я такъ и пролѳжалъ болыпую часть пути на одномъ мѣстѣ. Причудливыѳ

узоры водяной пѣны, похожей на мраморъ, расходилйсь по водѣ отъ носа нашего

катѳра. Стаи дельфиновъ догоняли насъ и мѣрялись съ нами въ своѳмъ бѣгѣ.

На гордзонтѣ, надъ чуть замѣтнымъ Таманскимъ берегомъ,,залегла туча, а надъ

нами неслись легкія, какъ дымъ, облака. Былъ ужѳ вѳчеръ, когда стали вырисо-

вываться впереди довольно высокіе берега Сѣвѳрнаго Кавказа, вблизи пустынныя

в сложѳнныя изъ коричнѳвой, отвѣсно падающѳй въ море глины. Постепенно они

стали пѳреходить въ нѳболыпія горы, покрытыя кустарншсомъ и мѳлкимъ лѣ-

сомъ. Вотъ горы эти раздѣлились и открыли перѳдъ нами широкій и длинный

заливъ. То была Новороссійская бухта, оканчивающаяся громадиымъ Новорос-

сійскимъ портомъ.
Видъ порта поразилъ мѳня своими грандіозными сооружѳніями и своею

оживленностью. Большое количество кораблей стояло и на рѳйдѣ, и у моловъ,
8*
225

надъ которыми возвышались громадныѳ элѳваторы. Ужѳ вѳчѳрѣло, когда присталі

мы къ одному изъ этихъ моловъ, нѳвдалекѣ отъ жѳлѣзнодорожной станціи. Пер-

вый пріѳмъ, который намъ былъ оказанъ, живо напомнналъ картину покинутой

нами Керчи.
«Можно вылѣзать?»
«Никакъ нѣтъ-съ, контръ-развѣдка придѳтъ»...
«А когда придетъ?»
«Неизвѣстно, можетъ быть, сегодня, а можетъ быть, и завтра»...
Тщетно мой полковникъ прѳпирался со стражѳй, тщѳтно звонилъ куда то

по телѳфону, но контръ-развѣдка такъ и нѳ приходила. Приходилось устра-

иваться на ночлегъ на палубѣ. Главноѳ, мы были голодны, а у мола ничего

нельзя было купить съѣстного.
Я ужѳ совсѣмъ устроился, когда ко мнѣ подошѳлъ всѳ врѳмя хлопотавшіі

полкрвникъ.
«Знаѳтѳ, плюнемъ мы на эту контръ-развѣдку, поѣдемъ въ городъ ужинаты.
«Да какъ жѳ? Нѳ пропустятъ».
«Вотъ чушь, съ вѳщами ѳщѳ нѳ пропустятъ, а бѳзъ багажа, кто можетъ не

пропустить?»
«Да, вамъ ничего, а я нижній чинъ. Нарвѳмся на облаву въ городѣ, поса-

дятъ въ комѳндантскую?»
«Пустяки, у мѳня комѳндантскій адъютантъ знакомый, мы зайдѳмъ за ншгь

ужинать».
Онъ мѳня быстро уговорилъ. Съ нѣкоторой нерѣшитѳльностью пѳрѳшагнулъ

я бортъ корабля, около котораго расхажнвали два часовыхъ.
«Нѳ приказано пущать», — сказалъ одинъ.
«По дѣламъ службы», — вѣско отвѣтилъ полковникъ.
Чѳрѳзъ полчаса мы были ужѳ въ гОродѣ и засѣдали съ этимъ самымъ ко-

мендантскимъ адъютантомъ въ рѳсторанѣ за бутылкой хорошаго Новороссій-

скаго вина.
Послѣ малѳнькой и тихой Кѳрчи Новороссійскъ произвѳлъ на мѳня впѳчатлі

ніѳ болыпого шумнаго города. Дѣйствитѳльно, онъ кипѣлъ тогда жизнью, самой

странной и причудливой — какъ бы изъ Джека Лондона. Военныѳ всѣхъ родовъ

оружія и всѳвозможныхъ формъ, пьяныѳ англійсвіѳ матросы и солдаты наполнялн

тогда тротуары, кафѳ и многочисленныѳ Новороссійскіѳ кабаки. Много давно уяе

нѳвиданнаго нами товара лѳжало въ окнахъ магазиновъ. Корабли изъ Константн-

нополя, наполнявшіѳ Новороссійскій портъ, ѳжѳднѳвно въ изобиліиподвозилиэтоть

товаръ. Какія странныя ситуаціи можно было здѣсь тогда наблюдать. Вотъ свит-

скій гѳнералъ, бывшій дирѳкторъ одного изъ привиллѳгированныхъ учебныіъ за-

вѳдѳній, пѳреставляя флажки на картѣ, объясняетъ любопытнымъ картину воѳнныіъ

дѣйствій въ мѣстномъ отдѣлѳніи Освага. Тщатѳльно онъ собираѳтъ булавочки и

флажки, обнаруживая протѳртыѳ локти сѣрой генѳральской тужурки. Вотъ одинъ

нзъ небезызвѣстныхъ русскихъ администраторовъ, такжѳ воѳнный, состоить

прѳдсѣдатѳлемъ въ отдѣлѣ портовыхъ грузчиковъ. Грузчики — всѣ бывшіѳ офи-

цѳры-гвардѳйцы и титулованныя лица, зарабатываютъ въ ночь огромныя дѳныи,

выгружая гвозди, снаряды или мануфактуру. Въ грязномъ притонѣ подъ вы-

вѣской: «Отдай якорь», гдѣ можно пить заграничноѳ пиво и шампанскоѳ, съ утра

засѣдаѳтъ весьма дѳкоративная толпа. Здѣсь, рядомъ съ изящной петербургской

дамой сидитъ послѣдняя уличная проститутка, ряДомъ съ гвардѳйскимъ полков-

никомъ — какой то подозритѳльный сутѳнѳръ. Англійскіѳ матросы, мѣняя свои

фунты, задаютъ всѳму тонъ. Пачками летятъ донскія дѳньги и нѳдавно выпущен-

ныѳ добровольчѳскіѳ колокольчики. Плѣнныѳ солдаты - красноармѳйцы, массамн

прибывшіѳ изъ подъ Царицына, оборванныѳ и полураздѣтыѳ, маршируютъ по ули-

цамъ и распѣваютъ старыя армѳйскія пѣсни. «А тучки, тучки поднависли, а въ

полѣ палъ туманъ»...
226

Послѣ крошѳчной Кѳрчи въ иѳрвоѳ мгновеніѳ жизнь эта захватывала своимъ

размахомъ, но вскорѣ чувствовался въ ней какой то волнующій душу хаосъ, ко-

торый нѳ прѳдвѣвдалъ ничѳго добраго и заставлялъ призадуматься.
Въ Новороссійскѣ, какъ и вездѣ въ районѣ гражданской войны, свирѣпство-

шъ ужасный квартирный кризисъ, свободныхъ помѣщеній нѳ существовало, и я

принужденъ былъ помѣститься въ офицерскомъ общѳжитіи, куда попалъ только

по болыпой протѳкціи. По протекціи мѳня посадили дажѳ, нѳсмотря на мой ниж-

ній чинъ, въ помѣщеніѳ для штабъ-офицѳровъ. Помѣщеніѳ это было нѳ изъ уют-

ныхъ. Довольно болыпая грязная комната, плотно придвинутыя другъ другу де-

рѳвянныя нары, отвратитѳльный воздухъ и вѣчпый бѳзпорядокъ и шумъ. Меня

увѣряли, что общѳжитіѳ это иовоѳ и что въ немъ еще не успѣли завестись вши, од-

нако, при первомъ моѳмъ появлѳпіи я засталъ обитатѳлѳй за поисками этихъ

постоянныхъ спутниковъ гражданской войны. Наполнѳно было общѳжитіѳ исклю-

чительно старыми полковниками, которыѳ сндѣли въ немъ, ворчали и съ нѳтерпѣ-

ніемъ ждали будущихъ назначѳній. Одинъ изъ ужасовъ дѳникинской арміи со-

стоялъ въ томъ, что на нѳѳ навалилась бѳзконѳчная свита воѳпныхъ чиновъ ста-

рой императорской Россіи. Они волочились за арміей и притязали на назначенія

нслужбу. Многихъ нужно было помѣстить въ богадѣльню, многихъ просто уда-

лнть за неспособностью, но старыѳ чины и ордѳна вопіяли къ главнокомандующе-

иу и требовали отъ нѳго назначѳній. Съ этимъ балластомъ нельзя было нѳ счи-

таться и онъ только тормозилъ и бѳзъ того нѳсовершенный правитѳльственный

аппаратъ добровольческой арміи.
Узнавъ, что я профѳссоръ, меня натурально приняли за доктора и тотчасъ

жѳ потянулись ко мнѣ за совѣтами по поводу старыхъ болѣзнѳй, которыя, конеч-

во, я никакъ не могъ излѣчить.
Я пробылъ въ Новороссійскѣ нѣсколько днѳй и, выправивъ всѣ нѳобходимыѳ

документы, отправился далѣѳ въ Екатеринодаръ. Екатѳринодаръ засталъ я въ

полномъ расцвѣтѣ ѳго славы. Добровольческія войска вышли тогда на московскую

дорогу, и наступлѳніѳ иашѳ окрылялось призывомъ: впѳредъ, на Москву. Въ спо-

койномъ сознаніи своѳго патріотическаго долга, гѳнералъ Деникинъ совѳршилъ

тогда.благородный актъ политичѳскаго вѳликодушія и скромности, признавъ вѳр-

ховнымъ правитѳлѳмъ Россіи адмирала Колчака и подчинившись ѳму. «Такова»,

-говорили Екатѳринодарскіе патріоты, — «настоящая русская слава — скромная,

нѳ любящая блеска и чуждая властолюбію». Многіе видѣли въ этомъ непрояв-

лѳніи воли къ собственной власти — актъ высшей политичѳской мудрости. «Те-

пѳрь всѣмъ видно», — говорилъ мнѣ покойный П. И. Новгородцѳвъ, котораго я

встрѣтюгь въ Екатеринодарѣ, — «что ген. Деникинъ воюѳтъ нѳ для себя, а для

Россіи. Всѣ поймутъ и всѣ объѳдинятся вокругъ»... Таково было общеѳ оффиці-

альноѳ настроеніе, и только нѳмногихъ скептиковъ тревожили нѣкоторыя истори-

чѳскія параллели. Развѣ поступили бы такъ, говорили они, вѳликіѳ историческіѳ

чѳстолюбцы, властитѳли чѳловѣческихъ думъ и сердецъ? Развѣ нѳ воля къ власти

была главнымъ стимуломъ ихъ дѣятельности?.. Но то — чужое, нѳ русскоѳ, а

здѣсь нашѳ подлинное. Симъ побѣдиши!..
Я присутствовалъ на оффиціальномъ объявлѳніи этого акта гѳнераломъ Де-

шинымъ на площади Войскового собора. На площади стояли пѣшія и копныя

войска и вокругъ собралось зиачитѳльноѳ количество народу. Я употребилт> это

слово «народъ» и чувствую, что сейчасъ жѳ его нужно поправить. Подлишіаго на-

рода — дѳмоса, — на площади, въ сущности говоря, нѳ было. Собрались много-

численныѳ воѳнныѳ, затѣмъ столь жѳ обильныѳ господа въ гражданскихъ кокар-

дахъ и, наконѳцъ, въ меныпемъ количествѣ статскія лица интѳллигѳптскаго типа.

Тѣ, что торговали на базарѣ и обитали въ прѳдмѣстьяхъ и пригородахъ, бли-

стали полнымъ своимъ отсутствіѳмъ. Празднѳство имѣло такимъ образомъ ти-

пично интѳллигентскій характѳръ. Гомералъ Дѳникинъ говорилъ съ подъемомъ

и воодушѳвленіѳмъ и ѳму громко кричали ура. Но въ толпѣ я былъ свидѣтелемъ

такжѳ разговоровъ, облйчающихъ нѣкотороѳ недоумѣніѳ и дажѳ смущеніе. «Въ
227

концѣ концовъ», — говорилъ какой то сѣдой господинъ, — «ато признаніѳ Колчаи

ѳсть прыжокъ въ нѳизвѣстность. Богъ ѳго знаѳтъ, кто такой Колчакъ и что таш

у нѳго въ Сибири»... И дѣйствитѳльно, одинъ Богъ только это зналъ. Повидимо-

му, никто изъ смѳртныхъ нѳ былъ тогда достаточно информированъ, что звѣзда

адмирала Колчака тогда ужѳ угасала и что воѳнноѳ счастьѳ нѳпоправимо стало

ѳму измѣнять. Нѣкотороѳ смущѳніѳ вызвала та часть рѣчи гѳн. Дѳникина, въ ко-

торой онъ, нѳ раскрывая вполнѣ дѣла, говорилъ о какихъ то внутрѳннихъ вра-

гахъ, объ измѣнѣ и прѳдатѳльствѣ. По поводу этихъ словъ строились разныя до-

гадки и прѳдположѳнія, по большѳй части вѳсьма таинствеинаго свойства, а иног-

да и паническаго характѳра.
Когда я вспоминаю тѳперь этотъ праздничный дѳнь въ блѳстящѳй воинскимн

мундирами кубанской столицѣ, перѳдъ моими глазами проходитъ другой празд-

никъ, свидѣтѳлѳмъ котораго я былъ въ Екатѳринодарѣ. Это было празднованіе

годовщины избавленія Кубани отъ болыпѳвиковъ. Какъ будто этотъ дѳнь былъ

окрашѳнъ другимъ, болѣѳ почвѳннымъ и болѣѳ народнымъ колоритомъ. Шли ста-

рыѳ станичники въ своихъ казачьихъ мундирахъ и со своими старыми, даровав-

ными русскими импѳраторами войсковыми отличіями. Чувствовался свой особый

сложившійся вѣками стиль и чинъ. Нѳ было бѳзчинства русскаго, этой отличителъ-

ной чѳрты нашѳго народа, чувствовалось, что живо ещѳ староѳ казачѳство со всі

ми витавшими надъ нимъ прѳданіями, — одинъ изъ оплотовъ старой Россіи. Но

опять таки въ этотъ дѳнь Екатѳринодаръ блѳстѣлъ погонами и кокардами. Зри-

тѳлѳмъ была такжѳ интѳллигѳнція, а нѳ городской дѳмосъ. И только къ нѳй ве-

черомъ этого дня обращались въ городскомъ саду съ рѣчами популярныѳ ка-

зачьи вожди и гѳнѳралы. Они звали въ походъ на Москву, на освобождѳніѳ сво-

ихъ братьѳвъ, и имъ кричали ура тѣ, кто имѣлъ въ Москвѣ своихъ подлинныи

братьѳвъ, сѳстѳръ, отцовъ и матѳрѳй.
Помню, въ дѣтствѣ бывалъ я ча пріѣздѣ царѳй напгахъ въ Москву. Пріѣз-

жалъ царь Алѳксандръ III и пріѣзжалъ нѳ разъ царь Николай II. Тогда на Мяс-

ницкой улицѣ, гдѣ я мальчикомъ жилъ, съ утра собирались толпы народа. И

всѳ это былъ самый настоящій йростой народъ. Толпами приходили житѳли Со-

кольниковъ, Преображѳнскага и Рогожскихъ — пригородныѳ мужики, мѣщанѳ н

фабричныѳ. Интеллигенція тонула въ этой массѣ, да и кромѣ того она нѳ была

болыпой любительницѳй такихъ зрѣлищъ. Мальчикомъ въ 1896 году я іо-

дилъ въ дни коронаціи на Ходынку, гдѣ произошла фатальная катастро-

фа, начавшая нѳсчастливыѳ дни царствованія послѣдняго импѳратора. Ходын-

ская толпа была имѳнно такой толпой простого народа, подлиннаго русскаго де-

моса. Тотъ жѳ самый дѳмосъ двадцать лѣтъ спустя ходилъ въ Москвѣ глазѣті

ра рбволюціонныя празднѳства, пѣлъ малопонятныя ѳму слова ннтѳрнаціонала и

нѳсъ красныя знамѳна. Онъ то и составлялъ фундамѳНтъ и силу революціи.
Словомъ, въ Екатѳринодарѣ увидѣлъ я то жѳ, что видѣлъ въ Крыму: отор-

ванность власти отъ массъ и наличность какой то самостоятѳльной жизни въ ду-

шѣ этихъ массъ, сущѳство которой, пожалуй, лучшѳ всего ухватили большѳвики.

Но нѳльзя сказать, чтобы эти привычныя картины внушили мнѣ и тогда какія

либо новыя серьѳзныя опасѳнія за судьбу добровольческаго дѣла. Съ одной сто-

роны слишкомъ много было вѣры въ цѣлѳеообразность хирургичѳскаго пути лѣ

чѳнія нашѳй русской болѣзнн; съ другой стороны существовала надѳжда на глу-

бокій пѳрѳломъ, совѳршавшійся въ сознаніи народныхъ массъ въ цѳнтральной

Россіи. «Здѣсь мы ѳщѳ нѳ у сѳбя, нѳ срѳди истинно русскаго, корѳнного населе-

нія» — такъ часто говорили въ Екатѳринодарѣ. «Здѣсь болыпѳвизмъ ѳщѳ нѳ из-

жилъ себя. Иноѳ дѣло у насъ, въ глубинѣ Россіи — тамъ почва вполнѣ со-

зрѣла. Нужно двигаться скорѣѳ туда на сѣвѳръ»... И въ Екатѳринодарѣ ужѳ шли

опрѳдѣлѳнныѳ слухи о пѳрѳѣздѣ правитѳльтва въ Ростовъ и дажѳ ѳщѳ -глубіе,

въ Харьковъ.
228

У гев. Дѳникина мнѣ пришлось быть только одинъ разъ. Я пошелъ къ

аену съ депутаціѳй Тавричѳскихъ профессоровъ, пріѣхавшихъ хлопотать о дѣ-

лахъ Симферопольскаго унивѳрситѳта. Главнокомаидующій жилъ и принималъ

въ хорошемъ для провинціальнаго города, но нѳ отлнчающѳмся никакой особой

роскошью особнякѣ. Чувствовалось, чтЪ помѣщеніѳ нѣсколько тѣсновато для чело-

вѣка, въ рукахъ котораго лѳжали судьбы Россіи. Направо отъ малѳнькой пѳреднѳй

поиѣщалась нѳболыпая адъютаптская комната, налѣво такжѳ неболыпой и скром-

ный кабинѳтъ Главнокомандующаго. Срѳдней величины столовая съ дубовымъ

буфѳтомъ, какіѳ стоятъ въ залшточныхъ русскихъ домахъ, служила въ то жѳ

врѳмя и пріѳмной. Здѣсь сидѣли на стульяхъ и за обѣдешіымъ столомъ посѣти-

тѳли, съѣхавшіѳся изъ разныхъ концовъ русской зѳмли по дѣламъ къ Главноко-

мандующему. Помню, были здѣсь и Екатѳринославскіе евреи, и Тавричѳскіѳ земцы,

и донскіѳ станичники. Въ столовую запросто входила прислуга, отворяла буфетъ,

ставила и брала посуду. Не чувствовалось никакого ритуала и никакой пышности.
Адъютантъ сначала позвалъ тавричѳскихъ земцевъ, которые оставались у

Главнокомандующаго довольно долго. ГІотомъ были приглашѳны мы. Гѳн. Денн-

канъ сидѣлъ за обыкновѳннымъ письмѳннымъ столомъ и пѳресматривалъ какія то

лшщія перѳдъ нимъ бумаги. Лицо его на первый взглядъ было сурово и нѳ-

привѣтливо. Нѳ только безъ внѣшней любезиости, но даже съ какой то особой

какъ бы стѣсняющейся угрюмостью попросилъ онъ насъ сѣсть и изложить нашѳ

дѣло. Покойный Р. И. Гельвигъ пространно и обстоятельно изложилъ исторію уч-

рѳждѳнія Таврическаго Унивѳрситета и его теперешнѳѳ положеыіѳ. Гѳн. Дѳникинъ

слушалъ всѳ, съ суровымъ спокойствіѳмъ, глядя куда то внизъ. Но вдругъ, когда

Гѳльвигъ кончилъ, голова Главиокомандующаго поднялась, разгладились морщи-

аы лба, смягчился уклонъ чѳрныхъ нависшихъ бровѳй и какая то простая, милая

н чисто дѣтская улыбка засвѣтилась на ѳго лицѣ.
<А я вотъ», — сказалъ онъ, посмотрѣвъ на всѣхъ насъ, — «признаться

пѳрвый разъ слышу, что есть такой Таврическій Университетъ. Иѳ приходилось

раньшѳ слышать... Такъ въ чемъ жѳ, господа, вашѳ жѳланіѳ?».
Мы стали просить о поддержкѣ нашихъ хОдатайствъ по поводу легализаціи

н субсидированія унивѳрситѳта, прѳдставлѳнныхъ въ Особоѳ Совѣщаніѳ.
«Я, господа, въ этихъ дѣлахъ ровно ничѳго нѳ понимаю», — сказалъ онъ и

опять свѣтлая и мягкая улыбка заиграла на его лицѣ. «Университетъ дѣло хорошѳѳ,

вужно его, конечно, поддѳржать... Вы встрѣтите во мнѣ поддѳржку въ каждомъ

юрошѳмъ дѣлѣ».
Бываютъ люди, съ которыми достаточно поговорнть нѣсколько словъ, чтобы

опрѳдѣлить внутрѳннѳѳ сущѳство ихъ характера. Вотъ съ такимъ твердымъ убѣж-

дѳніемъ о характѳрѣ Главнокомандующаго вышли мы тогда отъ нѳго. Это былъ

хорошій русскій чѳловѣкъ, застѣнчивый, скромный, безъ славолюбія и гордости—

качества которыя, можѳтъ быть, и нѳнужны были въ то смутноѳ врёмя, въ кото-

рое ѳму проиходилось дѣйствовать.
Мнѣ нѳдолго пришлось прожить въ Екатеринодарѣ. Съ воѳнными успѣхами

арміи гражданбкій аппаратъ управлѳііія постѳпѳнно пѳрѳносился на сѣверъ и пѳр-

вымъ врѳмѳннымъ пунктомъ для него былъ Ростовъ на Дону. Изъ Ростова мы

думали ѣхать далѣѳ въ цѳнтръ Россіи и считали, что чѣмъ скорѣѳ мы достигнемъ

Вшшкороссіи, тѣмъ болѣѳ крѣпкую почву мы будемъ имѣть цодъ своими ногами

н тѣмъ болѣѳ упростимъ наши задачи.
Въ началѣ августа я выѣхалъ въ Ростбвъ съ рѳдакціѳй газеты «Вѳликая

Россія». На фронтѣ у насъ всегда съ интѳрѳсомъ ждали газетъ — газеты прихо-

дили съ опозданіемъ, цѣлыми пачками, которыя тотчасъ жѳ расхватывались. На-

вболыпій интѳрѳсъ у всѣхъ вызывала Екатеринодарская «Вѳликая Россія». «Вотъ

это наша газѳта», — говорили на фронтѣ. Я положитѳльно могу утверждать, что

«Вѳликая Россія», по крайнѳй мѣрѣ до пѳрѳсѳлѳнія ея въ Ростовъ и до образованія

новой рѳдакціи, дѣйствительно выражала массовыя политическія настроенія Доб-

ровольчѳской Арміи и была по преимущѳству Добровольческой газетой. Въ одинъ
229

изъ пѳрвыхъ дпѳй по пріѣздѣ въ Екатѳрииодаръ, я пришѳлъ въ ѳя редакцію и п

тѣхъ поръ сталъ сотрудничать въ ней, врѳменами бывая въ нѳй рѳдакторои,

вплоть до послѣднихъ ^днѳй ея существованія въ Новороссійскѣ. Газѳта была і

фактически въ первоѳ врѳмя своѳго существованія воѳнной. Наиболѣѳ яркшо

пѳрвыми ѳя сотрудниками и редакторами были А. А. Лампѳ и А. А. Васильевъ

Только впослѣдствіи, съ пѳрѳѣздомъ ихъ на фронтъ, газета постѳпѳнно пѳрепш

въ штатскія руки и, надо по справѳдливости сказать, съ той поры постѳпенм

стало убывать ея вліяніѳ на фронтѣ. Бѳзспорно такжѳ, что газѳта была ярчѳ и пь

тѳрѳснѣѳ въ ранній романтичѳскій пѳріодъ Добровольчѳской Арміи, когда кроій

вышеназванныхъ лицъ, являвшихся главнсй ея техиическойи литературнойсилоі,

сотрудниками были ещѳ В. В. Шульгинъ и Н. Н. Львовъ. Она храннла нѣкоторов

врѳмя старыя свои традиціи, когда рѳдакторомъ ѳя сталъ В. М. Лѳвитскій, а Н. Е

Львовъ издатѳлѳмъ и ѳдва ли иѳ главнымъ сотрудникомъ. Но съ пѳрѳѣздоыъ ш

Ростовъ и съ передачей главной редакціи П. Б. Струве газѳта начала пріобрѣта

болѣѳ академичѳскій, профессорскій характѳръ.
Когда я раздумываю тѳпѳрь объ идѳологіи добровольчѳскаго движенія, ш

она выражалась въ «Великой Россіи», оиа прѳдставляѳтся мнѣ вотъ въ какихъ о(-

щихъ чѳртахъ. Прѳждѳ всѳго мы вѳли борьбу съ болыпѳвиками «на истреблѳніѳ» -

и это обстоятельство придавало нашему движенію характѳръ нѳпримиримаго так-

тическаго радикализма. Мы считали, что съ лица зѳмли должны быть стерты ю

только большевики, но и всѳ то, что такъ или иначѳ къ нимъ примыкаѳтъ. Уй-

рѳиныѳ въ своѳй силѣ и въ своей побѣдѣ, мы нѳ допускали возможности какш

либо даже самыхъ нѳвинныхъ уступокъ. Мы считали, что всѳ, къ чѳМу прикоснулся

большѳвизмъ, должно получить очищѳніѳ чѳрѳзъ огонь и мѳчъ. Національно мы

стояли на точкѣ зрѣиія ѳдиной и недѣлимой Россіи и гегемоніи великорусоков

иаціи. Мы рѣшитѳльно нѳ признаавли сѳрьѳзнаго значѳнія за нѳсомнѣнно обнару-

жившимися стрѳмлѳніями отдѣльныхъ частей Импѳріи къ самостоятельности и

отрицали право этихъ частѳй на какоѳ либо самоопрѳдѣлѳніѳ. Увѣрѳнныѳ въ сво-

ей силѣ, <мы боролись съ фѳдѳративными тѳнденціями нѳ органичѳскими срѳдства-

ми и нѳ путѳмъ приспособлѳнія, ио открытымъ примѣнѳніѳмъ силы. Вопросъо

политичѳскомъ устройствѣ Россіи мы оставляли открытымъ. Однако, молчаливо,

онъ коиѳчно рѣшался въ смыслѣ монархіи. Идѳя республики никого нѳ прѳльщала

и никого не вдохновляла, и если бы оиа когда либо была провозглашена руково-

дитѳлями Добровольческаго движѳнія, то это было бы встрѣчѳно всеобщимъ ак-

тивнымъ возмущеніѳмъ арміи. Съ точки зрѣнія соціальной программы мы рѣзко

стояли въ оппозиціи ко всякому соціализму и ко всѣмъ содіалистичѳскиід

партіямъ. «Со всѣми, кромѣ соціалистовъ» — таковъ былъ нашъ лозунгт» Фав-

тически въ рѣшеніи соціальнаго вопроса мы стояли на точкѣ зрѣнія болѣѳ или

менѣѳ умѣренной соціальной реформы. Нѳ было у насъ полной опрѳдѣлѳнноста

въ рѣшѳніи самаго важнаго у насъ въ Россіи аграрнаго вопроса. Довольно вш-

ятѳльныя группы зѳмельныхъ собственниковъ давили на насъ въ направлѳнін ш-

наго возстановленія старыхъ аграрныхъ отношѳній. Давлѳнію этому сопротивла-

лись, хотя» можѳтъ быть, и недостаточно радикально. Въ общѳмъ, мы стояли іа

точкѣ зрѣнія нѳобходимаго провѳденія аграрной реформы съ частичнымъ отчук-

дѳніѳмъ помѣщичьихъ зѳмѳль на основаніи выкупа. Однако, въ этомъ кореннош

вопросѣ нѳ было вполнѣ опрѳдѣленныхъ и нѳизмѣнныхъ рѣшѳній.
Я нѳ пишу политическаго трактата, но мнѣ интѳрѳсно поставпть сѳйчасъ во-

просъ, пріѳмлѳма ли и насколько примѣнима такая программа въ настоящій мо-

мѳнтъ, послѣ нѳудачъ бѣлаго движѳнія и во вновь .создавшѳйся политической об-

становкѣ. Я думаю, что она нѳпріемлѳма по всѣмъ основнымъ пунктамъ. При чеігь

нѣкоторыѳ изъ нихъ трѳбуютъ принципіальнаго измѣнѳнія, другіѳ жѳ нуждаются

въ освобожденіи отъ той неопрѳдѣлѳнности, какая ихъ отличала въ эпоху граа-

данской войны на югѣ Россіи.
230

Символически исторія Ростовскаго пѳріода добровольческаго движѳнія от-

лнчно изображается громадной картой Россіи, вывѣшѳнной въ окнѣ одного мага-

эина на углу Садовой и Таганрогскаго проспекта. На картѣ этой чѳрной и крас-

ной лѳнтами каждый дѳнь обозначались наши воѳнныя движѳнія по завоѳваніи

Россіи. Вотъ Кіѳвъ, Харьковъ, Курскъ, Брянскъ, вотъ отдѣльныѳ изгибы лѳнты

вдаются далѣѳ на Сѣверъ къ Орлу, къ Воронѳжу, къ Тамбову, къ Саратову, вотъ

по ту сторону линіи за болыпевистскимъ фронтомъ появляются напш трехцвѣт-

ныя флажки, — то гѳн. Мамонтовъ ходитъ по тыламъ красныхъ. Фронтъ тѳряѳтъ

ясныя очѳртанія. Кажѳтся, ѳщѳ одинъ момѳнтъ, ещѳ одно послѣднѳѳ усиліе, и

трехцвѣтный флагъ появится гдѣ нибудь на Окѣ, на границѣ Московской губер-

яін. Однако, лѳнта останавливаѳтся и дажѳ какъ будто начинаѳтъ поддаваться

внизъ. Мѣстами она начинаѳтъ пріобрѣтать какія то нѳпріятныя очѳртанія. Въ

с&момъ цѳнтрѣ она вдругъ искривилась, основатѳльно вдалась на югъ, — то крас-

ныѳ сдѣлалн прорывъ на Купянскъ и Волчанскъ. Эти искривленія ѳя упорно

стоятъ, нѳ уменыпаются, дажѳ какъ будто увѳличиваются. Дѳнь за днемъ линія

ленты начинаетъ двигаться книзу. Вотъ она ужѳ отступила за Кіевъ и Харь-

ковъ. Въ тылахъ у насъ загулялъ батька Махно. И вдругъ мы покатились столь

«е быстро внизъ, какъ катились квѳрху. Постепенно сужался нашъ кругъ, по-

тоиъ онъ разбился на два круга, одинъ около Тавріи, другой около Ростова. На-

ступили для насъ рѣшитѳльныѳ дни.
Нѳ было въ Ростовѣ такого человѣка, который бы не ходилъ къ этой картѣ

н нѳ перѳживалъ изображаѳмыѳ на нѳй момѳнты подъѳма и упадка. Я нѳ люблю

вспоминать Ростовъ; здѣсь вышли мы на пшрокую русскую дорогу, но здѣсь кон-

шлся нашъ воѳнный романтизмъ. Нѳ успѣли мы пѳрѳжить эпохи головокружи-

тѳльныхъ успѣховъ, какъ тотчасъ жѳ постигло насъ время тягчайшихъ разоча-

рованій.
Разговоры о различныхъ настроѳніяхъ фронта и тыла слишкомъ извѣстны

н&мъ всѣмъ съ начала вѳликой войны. Фронту нѳкогда заниматься сомнѣніями,

онъ исполняѳтъ свой долгъ, а гнилой тылъ вѣчно рѳфлѳктируѳтъ и вѣчно сомнѣ-

вается. Эти аксіомы воѳннаго врѳмени нѳ вполнѣ примѣнимы къ такому тылу,

какъ Ростовъ. Разумѣѳтся, въ Ростовѣ были свои критиканы и гамлетики, но въ

общемъ, ѳсли считаться со сфѳрами оффнціальными, въ нихъ господствовалъ

весьма бодрый и воинствующій оптимизмъ. Вѣра въ то, что къ позднѳй осѳйи

ш къ раннѳй зимѣ мы будѳмъ у воротъ Крѳмля, была настроѳніѳмъ прѳоблада-

ющимъ, восходящимъ къ самымъ высокимъ ростовскимъ кругамъ. Однажды мнѣ

въ бесѣдѣ съ М. М. фѳдоровымъ, нгравшимъ въ то время нѳмаловажную роль въ

фрахъ, нѳосторожно пришлось упомянуть ноябрь мѣсяцъ, какъ срокъ какого-то

занимающаго моѳ вниманіѳ дѣла. — «Да, что Вы, батѳнька», — отрѣзалъ мѳня поч-

тенный М. М. — «Въ ноябрѣ мы ужѳ въ Москвѣ будѳмъ». Это была тигійчная

реплнка, характеризующая тогдашнія ростовскія настроѳнія. И надо сказать, оп-

тнмизму въ суждѳніяхъ соотвѣтствовалъ оптимизмъ и въ практикѣ — ѳсли это

только возможно назвать оптимизмомъ. Всѳ строилось такъ, какъ будто мы къ

зимѣ достигнѳмъ Москвы. 0 зимнѳй кампаніи и о мѣрахъ, которыя надлѳжало въ

связи съ нѳй прѳдпринять, мало кто думалъ и въ сфѳрахъ правитѳльствѳнныхъ, и

въ сфѳрахъ обЩѳствѳнныхъ. Какъ извѣстно, вопросъ этотъ съ настоящѳю силою

всплылъ ужѳ тогда, когда армія отступала, а зима была ужѳ на носу. Всѣ жившіѳ

въ Ростовѣ; вѣроятно, помнятъ, какъ въ одинъ прѳкрасный дѳнь всѣ вдругъ от-

крыли, что армія раздѣта и разута. Учредились на этотъ прѳдмѳтъ различныѳ

комитеты и комиссіи, пошли безконѳнчныѳ сборы, нѳ давшіѳ, однако, никакого рѳ-

зультата. Было ужѳ поздно, раздѣтая армія нѳудѳржимой волной катилась

на югъ.
Вѣроятно, въ связи съ этой вѣрой въ нашъ нѳсомнѣнный и скорый успѣхъ

стоитъ вдохновляѳмоѳ ростовскими политиками стремлѳніѳ къ захвату нами какъ

можно болѣѳ обширной террнторін. Лѳгко давшіяся пѳрвыя побѣды внушили
23 і

убѣждѳніѳ, что Единая и Нѳдѣлимая можетъ быть возстановлѳна съ такой же №

ханичѳской лѳгкостью, съ какой она распалась на свои части. Поэтому общв№

вѳиноѳ мнѣніѳ призывало добровольцѳвъ идти и на соѳдинѳніѳ съ Колчакомъ,!

на эавоѳваніѳ Украины, и въ Закаспійскій край, и въ Туркѳстанъ и ѳщѳ Боп

вѣсть куда. Фактичѳски произвѳдѳнныя широчайшія воѳнныя дивѳрсіи были п

полномъ согласіи съ широкими ростовскими общѳствѳнными настроѳніями. Од-

нажды, мнѣ пришлось въ присутствіи одного вѳсьма вліятѳльнаго въ ростовскош

общѳствѳнномъ мнѣніи лица высказать свои сомнѣнія по поводу прославляен&го

движѲнія на Кіѳвъ. Мнѣ казалось, что всѳ это движѳніѳ на Украину нѳ только Сѳз-

конѳчно растягиваетъ нашъ фронтъ и отвлѳкаѳтъ значитѳльноѳ количѳство воен-

ныхъ силъ, но ѳщѳ втягиваѳтъ насъ въ области, насѳлѳнныя элѳмѳнтамн намъ

враждѳбными, и ставитъ передъ намн болыпоѳ количѳство чрѳзвычайно запутаі-

ныхъ политическихъ и національныхъ проблѳмъ. Лучшѳ было бы прѳдоставип

Украину самой сѳбѣ, поставивъ противъ нѳѳ рядъ заслоновъ и ограничнвпшсь

развѣ только захватомъ Чѳрноморскаго побѳрѳжья. Мнѣніѳ моѳ было встрѣчено

тогда съ искрѳннимъ возмущѳніѳмъ. Завоѳваніѳ Кіѳва считалось задачѳй перво-

стѳпѳнной національной и политичѳской вайіности. «Нашъ Кіѳвъ, вѳтхій, златогла-

вый, сѳй. пращуръ русскихъ городовъ» — ну какъ жѳ намъ ѳго въ пѳрвую очередь

нѳ завоевать?... Упрѳкаю сѳбя тѳпѳрь только въ одномъ — я нѳдостаточно тогд»

осозналъ въ сѳбѣ нѳобходимость идти противъ господствующаго тѳчѳнія.
Но ужѳ въ этотъ пѳріодъ бѳзграничнаго оптимизма обнаруживались много-

численныѳ жизнѳнныѳ симптомы, нѳ прѳдвѣщающіѳ ничѳго особо добраго впереди.

Нѳсмотря на воѳнный успѣхъ, экономичѳскоѳ положѳніѳ юга Россіи нѳ улучш-

лось, а постѳпѳнно ухудшалось. Дѳньги наши выпускались массами и постѳпенно

падали. Извѣстны были слова М. В. Бѳрнацкаго, что мы нѳсомнѣнно идѳмъ къ

финансовой катастрофѣ. Цѣны на продукты пѳрвой нѳобходимости съ каждымъ

днѳмъ росли. Цѣйа на обѣдъ, напримѣръ, поднималась въ Ростовѣ ѳжѳнѳдѣльно

процѳнтовъ на 10—15. Общій укладъ жизни нѳ улучшался, а постѳпѳнно падалъ.

Мы привыкли къ этимъ весьма понижѳннымъ условіямъ жизни, подарѳннынъ

намъ рѳволюціѳй и гражданской войной, но на пріѣзжавшихъ изъ заграницы они

производили тяжѳлоѳ и отрицатѳльноѳ впѳчатлѣніѳ. Я отлично помню суждѳніѳ

одного пріятѳля, Пріѣхавшаго изъ заграницы на югъ строить новую Россію. Ка-

ково было ѳго изумлѳніѳ, когда онъ продѣлалъ путь изъ Новороссійска до Ростова

со всѣми ѳго нѳизбѣжными мытарствами. Съ нѳдоумѣннымъ лицомъ явился онъ

ко мнѣ въ Ростовъ:
—	«Послушай», — говорилъ онъ мнѣ, — «да какоѳ жѳ это строитѳльство,

Здѣсь всѳ у васъ сгнило, разрушилось и постѳпѳино разрушаѳтся. Развѣ такъ

можно построить Россію? Нѣтъ, я вижу тѳпѳрь, всѳ погибло и дѣло вашѳ гнилоѳ».
Я рѳтиво защищался, однако, самъ нѳ былъ вполнѣ убѣждѳнъ въ правотѣмо-

ихъ возражѳній. Я говорилъ, что наблюдѳнія ѳго повѳрхностны, что основы на-

шѳго экономическаго быта крѣпнутъ, — но въ то жѳ врѳмя какой то тѳмный при-

зракъ грядущѳй катастрофы мѳрцалъ пѳрѳдъ моими глазами. Въ самомъ дѣлѣ

жизнь какъ будто пйстепѳнно ухудшалась. Въ Симфѳрополѣ я ещѳ жилъ сносно,

платилъ за обѣдъ пять рублѳй, а за сапоги тридцать,аздѣсьобѣдъ дошѳлъдосо-

рока, а къ сапогамъ и нѳ прикоспѳшься. Подобныя, чисто обыватѳльскія сомнѣнія

трѳвожили многихъ изъ насъ, но мы старались замаскировать ихъ разными раз-

суждѳніями. Помню, послѣ нашѳго разговора, мѳня, что называѳтся, сталъ ѣсть

чѳрвь. Послѣ нѣкотбраго раздумья я изобрѣлъ наконѳцъ формулу, которая мнѣ

дала тогда успокоѳніе. Я рѣшилъ, что борьба наша съ болыпѳвиками ѳсть борьба

нѳ на побѣду, а на разложѳніѳ. У насъ плохо, но у нихъ ещѳ хужѳ. Мы развали-

ваѳмся, а развѣ они крѣпнутъ? Вопросъ въ томъ, кто скорѣѳ развалится. И мнѣ

казалось нѳсомнѣннымъ, что развалимся нѳ мы, а развалятся они. Тогда то и

начнѳтся новоѳ строитѳльство русской жизни.
Ростовъ измышлялъ нѳ мало плановъ, направлѳнныхъ къ борьбѣ съ прог-

рѳссирующѳй разрухой и къ организаціи нормальныхъ условій жиэни. Однако,
232

планы эти были безсильны, дажѳ наивны. Съ однимъ изъ нихъ, особо характер-

шмъ, мнѣ пришлось столкнуться съ пѳрвыхъ днѳй прибытія въ Екатѳринодаръ я

Ростовъ. Благодаря моимъ московскимъ связямъ съ Россійскими торговопро-

мышлѳнными организаціями мѳня просили войти въ качѳствѣ члѳна въ, такъ назы-

ваѳмый, Комитѳтъ по возстановлѳнію промышлѳнности, проѳктъ котораго составлѳнъ

былъ по идѳѣ М. М. Фѳдорова. Я съ чрѳзвычайнымъ интѳрѳсомъ отнѳсся къ

зтой просьбѣ. Помимо важности самой задачи, мѳня влѳкло туда жѳланіѳ нѳпо-

ерѳдствѳнно проникнуть въ одну изъ лабораторій политики Особаго Совѣщанія.

Но разочарованію моѳму нѳ было конца. Въ сущности говоря, дѣло нѳ пошло да-

лѣѳ бѳзконѳчныхъ словопрѳній по поводу прѳдставленнаго М. М. Фѳдоровымъ

проекта. Самый жѳг проѳктъ грѣшилъ одной русской чѳртой — вѣрой въ то, что

такую органическую сфѳру жизни, какъ промышлѳниость, можно возстановить пу-

тѳмъ канцѳлярскимъ. Проѳктъ Фѳдорова сводился къ учрѳждѳнію такого новаго

министерства при Особомъ Совѣщаніи, котороѳ взяло бы въ свои руки всѣ дѣла

по возстановлѳнію разрушѳнной экономичѳской жизни. Начать нужно было съ

транспорта, параллѳльно пѳрѳйти къ возстановлѳнію угольной промышленности,

а затѣмъ ужѳ къ постѳпѳнной организаціи прочихъ частѳй разрушѳннаго государ-

ствѳннаго хозяйства. Такимъ образомъ выходило, что каждый изъ департамѳн-

товъ этого новаго вѣдомства въ компѳтѳнціи своѳй сталкивался съ различными

управлѳніями Особаго Совѣщанія. Дѣло, стало быть, шло объ учрѳждѳніи какого-

то грандіознаго свѳрхминистерства, котороѳ, подъ руководствомъ М. М. Фѳдорова,

въ значительной стѳпени должно было замѣнить рядъ функцій ужѳ дѣйствующаго

правитѳльствѳннаго аппарата. Естѳствѳнно, подобный проѳктъ встрѣтилъ рѣзкую

оппозицію со стороны представитѳлей отдѣльныхъ вѣдомствъ. Промышлѳнники

были такжѳ имъ нѳдовольны, усматривая въ нѳмъ посягатѳльство на свободу про-

мышлѳнности. Началась бѳзконѳчная распря, изъ которой М. М. Фѳдорову трудно

было выйти-побѣдитѳлемъ. Засѣданія по образованію этого Комитѳта вѳлись до

тѣхъ поръ, пока врагъ нѳ подошелъ къ воротамъ Ростова и нѳ прѳкратилъ тѳчѳнія

этого вѳсьма бѳзплоднаго дѣла.
Я смотрѣлъ Ба своѳ прѳбываніѳ въ тылу, какъ на врѳмѳнноѳ, питая планъ во-

ротиться въ армію, когда она будѳтъ подходить къ Москвѣ. Въ связи съ этимъ я

обдумывалъ планъ организаціи спѳціальнаго агитаціоннаго аппарата, для срѳдней

Россіи и въ частности для Москвы. Я прѳдполагалъ заготовить болыпоѳ количег

ство агитаціонной и информаціонной литѳратуры, чтобы двинуть ѳѳ въ Москву къ

моменту послѣднихъ рѣшителыіыхъ эпизодовъ нашей борьбы. Въ этихъ цѣляхъ

я и началъ работать въ Отдѣлѣ Пропаганды Добровольчѳской Арміи, — въ знамѳ-

нитомъ «Освагѣ», который поносятъ ѳщѳ тѳпѳрь и поносили ранѣѳ. Но чѣмъ

ближѳ къ зимѣ, тѣмъ далѣѳ отдалялась возможность осущѳствлѳнія такого плана.

Рѳальность его значитѳльно ужѳ пошатнулась, когда я въ концѣ ноября оффиці-

ально оформилъ своѳ положеніѳ въ «Освагѣ» и принялъ на себя должность завѣ-

дывающаго литѳратурной частью. Я прослужилъ на этой должности въ нормаль-

ныхъ условіяхъ около мѣсяца, до эвакуаціи Ростова — и это было врѳмя, когда

провѳденіѳ какихъ либо плановъ вообщѳ ужѳ было нѳвозможно.
Долженъ сказать, что литѳратурную часть я нашѳлъ въ «Освагѣ» въ до-

вольно хаотичѳскомъ состояніи. За своѳ короткоѳ сущѳствованіѳ «Освагомъ» из-

дано было вѳликоѳ множѳство разныхъ книгъ и брошюръ, но издавались онѣ бѳзъ

всякаго опрѳдѣлѳннаго плана и бѳзъ всякой системы. Болыпинство изданій но-

сило характѳръ чисто интѳллигѳнтскій и предназначалось для читатѳля, котораго

йзлишнѳ было убѣждать въ злѣ болыпѳвизма. Многоѳ печаталось изъ стороннихъ

соображеній, главнымъ образомъ изъ жѳланія помочь авторамъ, а иногда и прямо

въ силу того, что авторы были лица, которымъ нѳловко было отказать. Агитаці-

онная литература для щирокихъ народныхъ массъ была очень слаба. Цѣлыя

кипы различныхъ пріобрѣтенныхъ рукописей лѳжали въ моихъ столахъ, за нихъ
233

были выданы эначитѳльные авансы, а мѳжду тѣмъ это былъ такой бѳзсистш-

ный вѳнигрѳтъ, пѳчатать который нѳ было никакого полйтичѳскаго смысла.
Пѳрѳдо мной стояла ѳстѳствѳнная задача влить нашу издатѳльскую дѣя-

тѳльность въ рамку строго выработаннаго плана, отбросивъ всѳ извнѣ привхода

щѳѳ и наносноѳ. Чѣмъ болѣѳ я продумывалъ этотъ планъ, тѣмъ ближѳ подходшш

къ намъ красныѳ. Въ началѣ декабря въ «осважныхъ» выспшхъ сфѳрахъ ыѳоффн-

ціально стали говорить о возможиомъ нашѳмъ пѳрѳсѳлѳніи изъ Ростова. Я полу-

чилъ прѳдписаніѳ отправить часть нашихъ рукописѳй въ Екатѳринодаръ. Пос»

пѳино у насъ стали сокращать служащихъ. Наконѳцъ, ужѳ пѳрѳдъ самой эваку-

аціѳй правитѳльство Особаго Совѣщанія стало рѳформировать свои отдѣльныяві

домства и «Освагъ» былъ расформированъ, какъ самостоятѳльноѳ учрѳжденіѳ.
«Освагъ» нѳ былъ особо популяренъ въ Добровольчѳской Арміи. Непопу-

лярность ѳго объясняѳтся главнымъ образомъ тѣмъ, что въ нѳмъ, какъ въ свое

врѳмя въ Зѳмгорѣ, оказалось большоѳ количество нѳ жѳлавшихъ воѳвать. Оттого

къ «осважникамъ» армія относилась приблизитѳльно такъ жѳ, какъ къ «зѳмгус&

рамъ». Особѳнно курьѳзно то, что изъ этихъ окопавшихся прѳимущѳствѳнно ю-

лодыхъ людѳй и вышли впослѣдствіи наиболѣѳ ярыѳ хулитѳли «Освага».
«Освагъ» нѳ любили, далѣѳ, за то, что отъ нѳго ждали яркихъ словъ и опре-

дѣлѳнныхъ лозунговъ, а онъ ограничивался полутонами. Когда я зачислялся оф-

фиціально въ «Освагъ», мнѣ пришлось выдѳржать долгую бѳсѣду съ К. Н. Соко-

ловымъ. Моѳ участіѳ въ «Вѳликой Россіи» ѳго сильно смущало и онъ мѳня угова-

ривалъ нѳ слишкомъ проявлять въ литѳратурномъ Отдѣлѣ духъ названной га-

зѳты. Онъ боялся мѳня, какъ праваго, а мѳжду тѣмъ, ѳсли откинуть разнш

условности, онъ никакъ нѳ былъ лѣвѣѳ мѳня. Вотъ въ этихъ то условіяхъ и дви-

гадось руководимоѳ имъ дѣло, что придавало ѳму, конѳчно, тоны нѳопрѳдѣлѳнные,

сѣрыѳ и скучныѳ. И если «Вѳликую Россію на фронтѣ считали своѳй газетой, то

«осважную» литературу нѳ любили и нѳ почитали.
Въ половинѣ декабря наступилъ мрачный пѳріодъ ростОвской жизни. Стали

исчѳзать продукты и бѣшѳно расти цѣны. Съ каждымъ днѳмъ увѳличивал&сь

эпидѳмія тифа. У лазарета въ болыпомъ домѣ, гдѣ была осважная карта, ыожно

было каждый дѳнь видѣть отвратитѳльную погрузку покойниковъ на автомобили.

Выносили наружу тѣло, раскачивали за ноги И за руки и бросали на автомобиль-

ную платформу. «Никакъ ѳщѳ живъ», сказалъ одинъ разъ санитаръ, бросая трупъ.

Такова была цѣна чѳловѣческой жизни. По утрамъ на улицахъ и въ Городскоыъ

саду маршировали съ винтовками чиновники гражданскихъ учрѳждѳній. Ихъ обя-

зали учиться воѳнному строю на всякій случай. Всѳ это свидѣтельствовало о

приближѳніи трагической развязки. Армія съ вѳликой быстротой откатывалась

на югъ. Отдѣльныя, преимущѳственно конныя части стали уже появляться въ

Ростовѣ. Ходили слухи, что казаки кончили воѳвать и расходятся по станицамъ.

Наступилъ дѳнь и лавина отступающихъ казацкихъ частей дѣйствитѳльно пока-

тилась чѳрезъ Ростовъ.
Три дня и три ночи шли по Ростову съ сѣвѳра на югъ отступающія на Ку-

бань казацкія части. Если только это можно было назвать «отступлѳніѳмъ»... Не

ііодходитъ вполнѣ слово «отступлѳніѳ» къ тому ихъ бѳзпримѣрному шѳствію по

Таганрогскому проспѳкту внизъ къ Дону и потомъ черѳзъ мостъ въ Задонскія

стѳпи. Они шли въ полномъ порядкѣ. полками и сотнями, иногда съ оркѳстромъ

музыки и пѣснями, на прѳкрасныхъ коняхъ, прѳкрасно снаряжѳнныѳ и одѣтыѳ. За

строѳвыми частями тянулись бозконѳчныѳ обозы, бѳзъ прѳувеличенія не въ сотни,

а въ тысячи подводъ. Что это были за подводы — и дѳрѳвѳнскія розвальни, и

тройкой запряжѳнныя помѣщичьи сани въ коврахъ, и одиночки. Какихъ рыса-

ковъ орловскихъ и тамбовскихъ вѳли въ этихъ обозахъ! Чего только на нихъ не

было нагружѳно — и ковровъ, и мѳбѳли, и зѳркалъ, и ящиковъ съ посудой!. Въ об-

щемъ отступлѳніѳ это имѣло такой видъ, что часть срѳднѳй Россіи ограблѳна и

тѳпѳрь вывозятъ ѳѳ на Кубань. Казалось бы, ѳсли высадить изъ подводъ всѣхъ
234

этихъ молодцовъ, посадить на конѳй, повѳрнуть всѣ эти полки на Москву, вѣро-

ятно, они Москву бы лѳгко взяли. Но нѳ было такой силы, которая бы ихъ могла

поворотить. Было имъ сказано: «довольно воевать, ндитѳ на родную Кубань».

Онн вѣрили — и полился ихъ потокъ съ пѣснямн, гармониками и вѳсѳльѳмъ.
Было ясно, что добровольчѳскій фронтъ прорванъ нѳ только физичѳской силой

противника, но и умѣлой агитаціѳй, противостоять которой могли только чисто

офицѳрскія добровольчѳскія части. Тонкая линія нхъ и сдѳрживала на своихъ

шіешъ всѳ наступлѳніѳ красныхъ на Ростовъ. Дѣйствительно, борьба шла нѳ на

побѣду, а на разложеніб, но оказалось, что они сумѣли разложить насъ ранѣѳ,

іімъ сами разложились.
Нѳсмотря на это бѳзнадѳжноѳ зрѣлищѳ, у насъ въ Ростовѣ до послѣдняго

момѳнта тѳплилась надѳжда на успѣхъ. Мы вѣрили, что свалится откуда то сча-

стье, придѳтъ цомощь и крарныѳ нѳ войдутъ въ Ростовъ. «Ростовъ нѳ будѳтъ

взятъ», — говорили нѣкоторыѳ упрямцы, а мѳжду тѣмъ нѳпріятѳль былъ ужѳ подъ

Новочеркасскомъ и тѳчѳніѳ ѳго силъ было нѳудѳржимо.
Ростовъ спѣшно эвакуировался. Грѳмѣли грузовики, спѣшно укладывались

уіреждѳнія, которыя выѣзжали или на поѣздахъ, или на многочислѳнныхъ под-

водахъ чѳрѳзъ Донъ на Батайскую станицу. Однажды вѳчѳромъ, проходя около

вокзала, я въ нѳдоумѣніи и въ страхѣ остаиовился. На дѳрѳвѣ висѣлъ чѳловѣкъ,

на груди котораго была краткая надпись: повѣшѳнъ за грабѳжъ. Вокругъ сто-

ш нѣсколько мальчишѳкъ, смотря на повѣшѳннаго съ любопытствомъ и дажѳ съ

йкоторымъ восторгомъ. Ужъ очѳнь нѳобыкновенноѳ быЛо зрѣлищѳ. По ночамъ

й Ростовѣ стрѣляли и грабили, выходить было нѳ бѳзопасно...
Мы покинули Ростовъ 23-го дѳкабря вмѣстѣ съ «Освагомъ». «Освагъ» въ по.л-

нонъ составѣ, за исключѳніѳмъ нѣкоторыхъ уволѳнныхъ чиновниковъ, должѳнъ

былъ слѣдовать пѣшкомъ до Батайска. Каждому разрѣшѳно было взять нѳболь-

шой багажъ, который помѣщался на нѣсколькихъ подводахъ. Это было пѳчаль-

вое и смѣшноѳ шѳствіѳ, съ К. Н. Соколовымъ и Э. Д. Гриммомъ впѳрѳди, съ толпой

осважныхъ дамъ и чииовниковъ. Была оттѳпѳль и на заливныхъ лугахъ за До-

ноыъ стояла нѳпролазная грязь. Дорога повсюду была усѣяна завязпшми въ гря-

эи возами и автомобилями. Конныя кубанскія части обгоняли насъ и лихо обда-

валн грязью. Чувствовалось въ нихъ болыпоѳ къ намъ озлоблѳніѳ и нѳнависть.

Мы шли вѳсь дѳнь до вѳчѳра, вымокнувъ по колѣно въ водѣ. Въ Батайскѣ угото-

ванъ намъ былъ осважный агитъ-поѣздъ съ извѣстными раскрашѳнными въ три

цвѣта вагонами. Къ ночи мы помѣстились въ нѳго — и такъ прожили до Ново-

россійской эвакуаціи.
Сначала было предположѳно, что мы останѳмся въ Бкатѳринодарѣ и дажѳ

таиъ намъ было приготовлѳно спѳціальноѳ помѣщѳніѳ. Однако, въ Бкатѳринодарѣ

иі пробыли только сутки и перѳѣхали въ Новороссійскъ. Здѣсь нашъ поѣздъ

сіачала поставили въ городѣ, около мола, потомъ стоялъ онъ у вокзала и, на-

сонѳцъ, помѣщѳнъ былъ въ полѣ на запасномъ пути между вокзаломъ и городомъ

около какого то канала.
Помѣщѳнный въ поѣздѣ «Освагъ» наружно, по крайней мѣрѣ, нѳ прѳкращалъ

своей дѣятѳльности, но, разумѣѳтся, это была болѣѳ игра, чѣмъ сѳрьезная работа.

Приходилось только удивляться, какъ нѣкоторыѳ могли съ сѳрьѳзнымъ видомъ

шматься этой игрой. Въ общѳмъ каждому, за исключѳніѳмъ развѣ самыхъ глу-

шъ людѳй, было ясно, что мы, какъ учрѳждѳніѳ, нѳ живѳмъ, а доживаѳмъ свои

лни, и доживаѳмъ въ условіяхъ поистинѣ каторжныхъ. Рано утромъ приходилось

идти за водой, по грязному болотистому полю съ полвѳрсты. Вода бралась съ па-

ровозной водокачки и нѳизмѣнно обнаруживала слѣды нефти и запахъ кѳросина.

ЗатЬмъ парился чай, готовился обѣдъ, топились вагоны. Жѳлѣзныя пѳчки нака-

лшсь до красна и въ вагонахъ становилось нѳвыносимо жарко. Вагоны тот-

т жѳ остывали, когда ихъ пѳреставали топить. Топлива нѳ было и топить

приіодилось дубовыми клѳпками, которыя воровали на складахъ около вокзала.

Часто дулъ нѳвѣроятный нордъ-остъ, иногда при тѳмпѳратурѣ 10—12 гр. нижѳ нуля.
235

Надъ Новороссійскомъ съ сѣвѳро-востока тянутся нѳвысокія, покрытыя мелшъ

лѣсомъ горы. Сядѳть на эти горы съ вечѳра сѣрый туманъ, значнтъ, будеть

нордъ-остъ. Сначаяа начинаѳтъ дуть онъ слабо, потомъ всѳ болѣѳ сильнымин

сильными порывами срываѳтся съ высотъ, прямо въ бухту. Сила вѣтра почта

что нѳвѣроятна. Онъ сшибаѳтъ съ ногъ людѳй, топитъ суда въ бухтахъ, рвегь

крыши. И такъ нѳ одинъ дѳнь, а нѳ мѳнѣѳ чѳтырѳхъ, а ѳсли нѳ прѳкратился

въ чѳтвѳртый дѳнь, то значитъ будѳтъ дуть восѳмь или двѣнадцать. Жизнь аа>

мираѳтъ въ городѣ, всѣ прячутся по домамъ, только огромныя стаи дикихъ утою

и всякой птицы жмутся къ бѳрѳгамъ и становятся точно ручными. Въ морозъ,

отъ водяныхъ брызгъ съ залива вѳсь городъ становится облѳдѳнѣлымъ и буі-

вально лѳднѣютъ люди. У насъ было нѣсколько случаѳвъ страшнаго обморажи-

ванія лица у тѣхъ, которыѳ выходили въ этотъ нордъ-остъ въ городъ. Понятео,

жить въ такой нордъ-остъ въ жѳлѣзндорожномъ вагонѣ—нѳ особѳнноѳ удовольствіе.
Къ тому жѳ жить было нѳ бѳзопасно. Въ полѣ мѳжду ворзаломъ и городомъ

нѳрѣдко грабили и по вѳчѳрамъ приходилось ходить вооружѳннымъ. При встрѣчѣ

въ этомъ полѣ ночью съ человѣкомъ приходилось, бывало, кричать: «Кто идегь?

Руки ввѳрхъ!» — и дѳржать на готовѣ винтовку. Вокругъ города бродили зѳле-

ныѳ, которыѳ дѣлали нѳ разъ нападѳніѳ на городъ и однажды освободили дш

изъ тюрьмы всѣхъ арѳстантовъ. Удивитѳльно, какъ они нѳ добрались до нашѳго

поѣзда, въ которомъ имѣлись довольно болыпія суммы дѳнѳгъ въ иностранной

валютѣ. По ночамъ у насъ было установлѳно дѳжурство — и приходилось два

три раза въ нѳдѣлю быть въ караульной смѣнѣ, бродя часа по два, по три во-

кругъ вагоновъ. Помню, дѳжурилъ я разъ такъ съ однимъ нашимъ очѳнь извѣст-

нымъ русскимъ художникомъ, который ранѣѳ никогда винтовки въ руки нѳ бралъ.

Онъ ходилъ съ конца поѣзда, а я съ головы и такъ мы доходили до срѳдняго ва-

гона, встрѣчались, потомъ опять расходйлись. Въ одну изъ нашихъ встрѣчъ, онъ

со страхомъ говоритъ, что въ заднѳмъ пустомъ товарномъ вагонѣ кто-то шеве-

лится. Мы пошли къ нѳму — дѣйствитѳльно, кто то ѳсть. ,Мы подняли трѳвогу,

оцѣпили вагонъ — оказалось бродячая собака.
Вокругъ поѣзда и въ нѳмъ самомъ была нѳпроходимая грязь и вонь. Прохо-

жіѳ прѳдпочитали обходить поѣздъ или, идя мимо нѳго, зажимали носы. Людн

въ поѣздѣ обовшивѣли и болѣли тифомъ. Въ нашѳмъ вагонѣ было пять слу-

чаѳвъ сыпного тифа. Помню больной, пока его нѳ увѳзутъ въ лазарѳтъ, лѳжитъ,

бывало, на большомъ столѣ, который былъ поставлѳнъ во всю длину вагона-теа-

лушки, а на другомъ концѣ мы пили чай и обѣдали.
Были и смѣшныя происшествія. Нѳдавно умѳршій въ Парижѣ литѳраторъ

Кохманскій обиталъ такжѳ въ нашѳмъ вагоиѣ и отличался нѳобычнымъ колнче-

ствомъ поѣдавшихъ его насѣкомыхъ, которыхъ онъ чистилъ тутъ жѳ при всѣхъ

на полу. «Да что вы дѣлаѳтѳ», — говорили ему, — «вошь распускаѳтѳ». «Нѳ рас-

пускаю, а уничтожаю», — спокойно возражалъ онъ. Однажды у нѳго поднялась

тѳмпѳратура и онъ слѳгъ. Рѣшили, что у нѳго тифъ, и распорядились везти его

въ сыпнотифозный лазарѳтъ. Пріѣхала телѣга и, нѳсмотря на ѳго протѳсты, се-

стра милосѳрдія водворнла ѳго и свѳзла въ городъ. Однако, дня чѳрѳзъ два онг

прѳспокойно воротился къ намъ въ поѣздъ съ подушкой подъ мышкой: никакого

тифа у нѳго нѳ оказалось.
«Вы нѳ сестра милосѳрдія, а сѳстра жѳстокосѳрдія», — нѳизмѣнно повторялъ

онъ, встрѣчая сестру.
Надъ Новороссійскомъ витала смерть и тифъ уносилъ каждый дѳнь своі

жѳртвы. Какъ только выѣдѳшь въ городъ, нѳизмѣнно встрѣчаешь похороны. Оп

тифа умеръ кн. Е. Н. Трубецкой и печально провожали его въ могилу. Послѣднее

врѳмя въ Ростовѣ онъ производилъ впѳчатлѣніѳ ужѳ стараго физичесіси ослабѣв

шаго и нравствѳнно подавленнаго чѳловѣка. Бывало, придетъ къ намъ въ рѳдак-

цію, сядѳтъ у жѳлѣзной топящейся пѳчки и сидитъ такъ, нѳ снимая шубы, грѣ-

ѳтся, у него тогда болѣли и зябли ноги. Сидитъ часа два, нѳ скажѳтъ слова. Кто

зналъ его ранѣѳ, тотъ понимаетъ, какъ это на него нѳ похоже. Какой онъ былъ
236

жввой, блѳстящій на слово чѳловѣкъ. Мѳня съ юности поражалъ онъ своой поро-

дистостью, мужѳствѳнной, стѳпѳнной красотой, нѳподражаѳмой вибраціой рѣчи, а

главное, какой то простой, изнутри исходящѳй, ѳстѳствѳнной снлой своихъ убѣжде-

ній и вѣрованій. Много было въ нашѳмъ интѳллигѳнтскомъ богоискатѳльствѣ бо-

лѣзнѳнныхъ, надломленныхъ, а потому бѳзплодныхъ потугъ. Русскій ннтѳлли-

гентъ воспитанъ на атѳизмѣ, а потому стрѳмясь найти Бога, онъ нѳ всѳгда умѣлъ

зто сдѣлать—и искалъ его такъ, какъ нѳспособный къ языкамъ англичанйнъ ста-

рается заговорить по французски, дѣлаетъ нѳимовѣрныя усилія, ломаѳтъ языкъ,

а всѳ выходитъ по своѳму. Князю Евгѳнію Николаѳвичу ничѳго нѳ нужно было

ломать, т. к. онъ ужѳ имѣлъ то, что искалъ. Свободнымъ и красивымъ взмахомъ

руки осѣнялъ онъ сѳбя православнымъ жрѳстомъ такъ, какъ это дѣлалъ какой

нябудь старый прѳдокъ его, садясь на коня въ своѳмъ стольномъ городѣ.
Умѳръ отъ тифа Пуришкѳвичъ. Его я видѣлъ за нѣсколько дней до смерти

на базарѣ, покупающимъ свинину и яростно торгующимся съ продавцамн. Хо-

лилъ онъ въ мѣховой бѳкепгѣ съ статскими генѳральскими погонами, вѣчно шу-

тнлъ, и весѳлость нѳ покидала его, кажется, до самой смерти.
Уныло тянулись погребальныя процессіи и уныло шли за ними люди, надъ

Боторыми витала тифозная смерть.
Въ Новороссійскѣ мы въ значительной степени потѳряли связь съ фронтомъ,

съ командованіѳмъ и съ правящими сфѳрами, — обстоятѳльство, котороѳ еще бо-

лѣѳ запутывало общую смутность создавшагося тогда положенія. Вспоминая прѳ-

обладющеѳ въ этой смутности настроеніѳ, я нѳ могу не назвать ѳго иначѳ, какъ

чрезвычайно лѳгкомысленнымъ. Больпганство загнанныхъ въ Новороссійскъ бѣ-

жепцевъ съ самыхъ пѳрвыхъ днѳй начало жить мѳчтой объ эвакуаціи. На эва-

вуацію эту смотрѣли, какъ на какую то легкую прогулку заграницу, въ теченіѳ

которой можно отдохнуть, подышать воздухомъ, полежать у южнаго моря, а по-

томъ опять воротиться домой. У такого рода эвакуантовъ—а ихъ было значитѳльноѳ

количество — отсутствовало сознаніѳ величайшаго трагизма происходивпгахъ со-

быііі Они нѳ видѣли и нѳ хотѣли видѣть, что домъ ихъ рушится, что вмѣсто

прогулки предстоятъ бездомныя скитанія, и что возврата ужѳ большѳ нѣтъ. Меч-

ты ихъ, впрочемъ, разбились тотчасъ жѳ послѣ посадки на англійскіѳ пароходы съ

голоднымъ и суровымъ режимомъ.
Другая категорія людѳй — ихъ было такжѳ очень много — нѳ чувствовали

размѣра свѳршившейся катастрофы и находились въ состояніи какого то мало по-

нятнаго, почти болѣзненнаго оптимизма. Смутность окружающей атмосфѳры

благопріятствовала распространенію разныхъ фантастическихъ слуховъ, кото-

рыми эти люди сѳбя утѣшали. Говорили, что англичанѳ присылаютъ цѣлую ар-

мію въ Новороссійскъ, что строятся гдѣ то ужѳ окопы и укрѣплѳнія, вѣрйли въ

прѳдстоящеѳ нашѳ наступлѳніѳ, говорили о перѳмѣнѣ казацкихъ настроеній, о раз-

валѣ у красныхъ и т. п. Подобныхъ оптимистовъ не убѣждали дажѳ такіѳ факты,

какъ неудача нашѳго наступлѳнія на Ростовъ. Я разумѣю при этомъ оптимистовъ

исврѳнннхъ, а нѳ ту оффиціальную ложь о томъ, что всѳ обстоитъ благополучно,

которая тогда была широко распространена и культивировалась въ частности у

насъ въ «Освагѣ», преѳмниками К. Н. Соколова и Э. Д. Гримма. Многіѳ изъ такихъ

оффиціальныхъ оптимистовъ, произнося широковѣщатѳльныя рѣчи о иапшхъ

ближайшихъ успѣхахъ, тайно ходили по эвакуаціоннымъ пунктамъ, тайно запа-

сались заграничными паспортами и ждали удобнаго момѳнта, чтобы улизнуть изъ

Новороссійска. Одинъ изъ такихъ рыцарей пошѳлъ эвакуировать семью на паро-

ходъ и «случайно» на нѳмъ остался до того момѳнта, когда оиъ отчалилъ отъ при-

стани. Такъ и уѣхалъ. Впрочемъ, всѣ документы и визы у него оказались въ пол-

номъ порядкѣ.
Большимъ рѳализмомъ обладали тЬ, которыѳ оріѳнтировали свою будущую судь-

бу на Крымъ. Планъ концѳнтраціи отступающихъ добровольческихъ силъ въ Тав-
237

рію былъ тогда пгароко извѣстѳнъ и отступлѳніѳ на Сѣверный Кавказъ многими си-

талось крупной воѳнной ошибкой генѳрала Дѳникина. Полагали, что ошибву зту

можно еще исправить, эвакуировавъ армію изъ Новороссійска въ Крымскіѳ порш

Самъ по сѳбѣ такой планъ былъ ужѳ нѳ такъ дурѳнъ и доставлялъ ѳдинствѳнну»

рѳальиую возможность дальнѣйшей борьбы съ болыпевиками, однако, вокругь не-

го ходнло. нѳ мало самыхъ нелѣпыхъ слуховъ. Шопотомъ пѳрѳдавали, что въ

Крыму что то зрѣѳтъ, что тамъ предстоитъ какое то вѳликоѳ событіѳ, котороѳ сра-

зу измѣнитъ положеніѳ бѣлыхъ силъ. Называли въ связи съ этимъ какія то имеві

бывшаго царствующаго дома-. Говорили о томъ, что они возглавятъ въ Крыму

Добровольческую Армію и откроютъ такимъ образомъ новую эру въ исторіи й-

лаго движенія иа югѣ Россіи.
Я принадлѳжалъ тогда къ числу пѳссимистовъ. Послѣ крушѳнія Ростова а

потѳрялъ вѣру въ успѣхъ бѣлаго движѳнія и ясно чувствовалъ, что оно подходить

къ фатальному своѳму концу. Изъ довольно значитѳльнаго количества подобншъ

пѳссимистовъ только очень нѳмногіѳ сознатѳльно рѣшили остаться въ Россіи и ра-

створиться срѳди болыпѳвйковъ. Болыпинство жѳ считало правильнымъ дождать-

ся того момѳнта, когда настанѳгь дѣйствитѳльный конецъ и когда судьба заста-

витъ проститься съ родными бѳрѳгами.
И нѳизбѣжный конѳцъ этотъ быстро приближался. Во второй половинѣ фѳв-

раля красныѳ начали наступленіѳ по всѳму фронту. Нѳсмотря на скудныя свѣді-

нія и на оффиціальный оптимизмъ нѳльзя было нѳ видѣть, что воѳнноѳ счастьѳ

покинуло насъ. Крушѳніѳ ншѳ стало вопросомъ нѣсколькихъ нѳдѣль. Начались

массовыя приготовлѳнія къ отъѣзду, выправка паспортовъ и докумѳнтовъ. Эва-

куація стала реальиой программой дѣятѳльности гражданской и военной добро-

вольчѳской администраціи.
Врѣзалось мнѣ въ память послѣднѳѳ засѣданіѳ политичѳской группы Го-

сударствѳннаго Объѳдинѳнія, происходившее ужѳ въ эвакуаціонной атмосферѣ. по-

чти что наканунѣ нашѳго бѣгства. Собрало оно наиболѣѳ выдающіяся интѳлли-

гѳнтныя силы бѣлаго движѳнія во главѣ съ нынѣ ушѳдшими въ вѣчность А. Б.

Кривошѳинымъ и П. И. Новгородцѳвымъ. Прошло оно подъ знакомъ размышлѳній

о тѳмномъ нашѳмъ будущѳмъ, о нашѳй дальнѣйшѳй судьбѣ. И многіѳ тогда чув-

ствовали, что намъ прѳдстоятъ долгіѳ, тяжѳлыѳ годы скитаній, годы разсѣянія, во

врѳмя котораго мы сможемъ развѣ толькО пѳрѳкликаться другъ съ другомъ, и что

многимъ ужѳ нѳ будѳтъ возврата назадъ. Говорили о будущихъ судьбахъ Россіи
—	и вотъ какой былъ сдѣланъ тогда прогнозъ: возврата къ прошлому нѣтъ, н,

ѳсли дажѳ воротятся нѣкоторыя старыя формы, то содѳржаніѳ ихъ будѳтъ ново и

для многихъ присутствующихъ идѳйно нѳпріѳмйѳмо. «Махновская монархія» -

вотъ наиболѣѳ вѣроятная политическая судьба Россіи, какъ сказалъ одинъ изъ

присутствующихъ, и мысль эта встрѣтила сочувствѳнныѳ откЯики у многихъ.
Въ концѣ фѳвраля въ «Освагѣ» у насъ оффиціально былъ разрѣшѳнъ отъѣздъ

для тѣхъ, которыѳ жѳлаютъ эвакуироваться заграницу. Въ это врѳмя большѳви-

ками былъ прорванъ добровольчѳскій фронтъ и они начали наступленіе на Екате-

россійску. Начавъ усиленныя хлопоты, мы получили мѣсто на пароходѣ Нико-

лай, который должѳнъ былъ выйти изъ Новороссійска 1-го марта. Конѳчно, мѣ-

сто назначѳнія парохода было нѳизвѣстно—Салоиики или Архипѳлагъ, Кипръ или

Египѳтъ. Будущѳѳ было тѳмно, однако же безысходный Новороссійскій узѳлъ всѳ

же развязался — и это приносило нѳ малоѳ облѳгчѳніѳ. Сборы къ отъѣзду оживили

и ободрили насъ. 1-го марта къ вѳчѳру мы простились съ агитъ-поѣздомъ и дви-

нулись къ пароходу. Въ то врѳмя въ городѣ было ужѳ трѳвожно: съ фронта при-

шли какія то части и разнесся слухъ, что они всячѳски будутъ прѳпятствовать

эвакуаціи штатскихъ, до тѣхъ поръ, пока нѳ погрузятся всѣ воѳиные. Давка и

бѳзпорядокъ господствовали на молу у пароходной пристани. Пришлось потра-

тить нѳ мало врѳмѳни, чтобы въ длииной очереди достигнуть до пароходнаго тра-
238

па. И когда онъ былъ пѳрѳйдѳнъ, мы всѣ, я помию, облѳгчѳино вздохнули. Нѳ

сладко было это прѳбываніѳ въ Новороссійскѣ.
Помѣститься рѣшйли мы на палубѣ, на сѳрѳдинѣ корабля, подъ открытымъ

небомъ. Внизу, въ классныхъ помѣщѳніяхъ и въ трюмѣ, люди лѳжали и сидѣли

сплошной массой при отвратитѳльномъ воздухѣ и духотѣ. Нѳмногія свободныя

гасти пространства охранялись сосѣдями пОчти что съ кулаками и съ бранью. По-

года, была хорошая и на воздухѣ было пріятнѣѳ, а главноѳ бѳзъ особыхъ нѳдора-

зумѣній. Пароходъ должѳнъ былъ отчалить только утромъ и это порождало па-

ничѳскіѳ разговоры. «Придутъ Марковцы», — говорили въ публикѣ — «и ссадятъ

всѣхъ». Офицѳры изъ контръ-развѣдки были злы и нѳпріятны особѳнно съ тѣми,

кто имѣлъ явно буржуйный вйдъ. Всѳ это создавало отвратитѳльноѳ нѳрвноѳ на-

строѳніѳ, котороѳ къ счастью скоро разрядилось. Пароходъ нѳожиданно отчалилъ

ветеромъ, постоялъ нѣкотороѳ врѳмя въ портѣ и, нѳдождавшись какого то осмот-

ра, поднялъ якорь и пошѳлъ въ открытоѳ морѳ.
Нѳ долго наслаждались мы чувствомъ освобождѳнія отъ кошмара Новороссій-

ской жнзни — новый, нѳ мѳнѣѳ нѳпріятный, пароходный кошмаръ смѣнилъ Ново-

россійскъ. Путѳшѳствіѳ на «Николаѣ» отвратитѳльно было нѳ только по физичѳ-

скнмъ нѳудобствамъ, сколько по нравственпой атмосфѳрѣ, которая вскорѣ обнару-

ямлась срѳди этихъ обломковъ бѣлой Россіи. Тяжѳло было фнзичѳски цѣлый

день и цѣлую ночь сидѣть на открытой палубѣ при крѣпкомъ морскомъ

гітрѣ йъ лѳгкой одѳждѣ — у меня была только англійская воѳнная шинѳль. По

утрамъ послѣ холодной ночи нужно было часами стоять за кипяткомъ, а потомъ

часами дѳжурить, чтобы получить отвратитѳльную пищу. Но всѳ это ѳщѳ можно

было выносить при нашѳй достаточной тренировкѣ. Нѳвыносимо было иноѳ, —

нмѳнно пароходный духъ и стиль. Команда была груба, капитанъ и ѳго помощ-

шн вызывающѳ нахальны.. Какой то «Синій Крѳстъ», который питалъ насъ, со-

стоялъ изъ титулованныхъ зѳмгусаровъ и соотвѣтствующихъ имъ дамъ, которыѳ

старались обнаружить максимальную стѳпѳнь прѳвосходства пѳрѳдъ остальной

йженской массой. Эта послѣдняя явно обнаруживала слѣды нравственнаго раз-

ложѳнія и дажѳ одичанія. Всѣ эти бѳзчисленныѳ статскіѳ и дѣйствитѳльные

статскіѳ сойѣтиики, нагружавшіѳ пароходъ, толкались, грубили другъ другу, гро-

зилнсь и ругались рзъ-за всякихъ пустяковъ. Добрыя чѳловѣческія чувсТва про-

пали и поистинѣ чѳловѣкъ сталъ звѣремъ. И свѳрхъ всѳго этого на пароходѣ про-

цвѣтало какоѳ то, смѣшноѳ въ нашѳй обстановкѣ, бюрократическоѳ мѣстничество и

іванство. Тѣ, которыѳ валялись на покрытомъ зловоніѳмъ полу каютъ пѳрваго

класса (уборная сломлась и вонючая жидкость залила вѳсь полъ), считали сѳбя

всѳ жѳ привиллигироваными пассажирами и старалнсь, что называѳтся, утѳрѳть

носъ пассажрамъ палубнымъ.
На трѳтьи сутки мы увидѣли малоазіатскіѳ берѳга и къ вѳчеру вошли въ

Босфоръ. Странно было смотрѣть на чужую намъ зѳмлю и думать, что ждѳтъ

насъ здѣсь. Пѳрвыя впѳчатлѣнія свидѣтѳльствовали, что ѳдва ли ждѳтъ что либо

мрошее. Мы епустили якорь около мѣстѳчка Кавака, гдѣ помѣщался мѳждуна-

родный санитарный и дезинфѳкціонный пунктъ. Пріѣхали французскія власти,

влѣзли на пароходъ, ходили и смотрѣли на насъ, какъ на звѣрѳй. Съ ними за-

говаривали, но получали нѳ очѳнь вѣжливый отпоръ. Намъ заявили, что мы бу-

демъ подвѳргнуты дейипфекціи, причѳмъ такимъ поряДкомъ: съ разсвѣта насъ

будутъ партіями возить на бѳрѳгъ, и пока нѳ будутъ вымыты всѣ, съ бѳрѳга нѳ

спустятъ. Когда пароходъ будѳтъ очищѳнъ отъ насъ, ѳго такжѳ будутъ дезинфѳ-

цировать. Потомъ, насъ посадятъ обратно на пароходъ. Вся эта опѳрація должна

быть окончена до вечера.
«А ѳсли нѳ окончитѳ къ вѳчѳру», — сказалъ докторъ французъ, —«операція

начнѳтся поелѣ завтра утромъ съ начала. И пароходъ до тѣхъ поръ будетъ сто-

ять въ Кавакѣ, пока нѳ сумѣѳтѳ произвѳсти дезинфѳкцію съ утра до вѳчѳра».
239

Не зная, что такоѳ эта дѳзинфѳкція, мы всѣ пришли въ смущѳпіе. Ио дій

оказалась нѳ столь труднымъ, сколько нѳнужнымъ и унизитѳльнымъ.
Рано утромъ пріѣхали турѳцкія власти, которыя снова объясняли намъ,и

чемъ состонтъ эта дезинфекція. Изъ тона шъ было ясно, что насъ считапп

едва ли нѳ варварами. Торопясь и всячѳски помыкая, сталн сажать насъ на баркасы,

Довольно грубая турецкая стража встрѣтнла насъ на бѳрегу, отдѣлила дамъ оп

мужчинъ н поставила въ очѳрѳдь. Сначала насъ вводили въ раэдѣвальню и №

бирали одѳжду, снабжая довольно грязными трусиками. Одѳжда шла въ паро-

вую дезинфекцію, а насъ самихъ вводили въ довольно холодный корридоръ, ші

стѣнамъ котораго были расположены малѳнькія камѳры съ душамн. Вода въ ду.

шахъ была почти что холодной н тѳкла крошечной струйкой, подъ которой рѣшн-

тельно нельзя было вымыться. Нѣкоторыѳ души были нспорчѳны н вода въ нигь

совсѣмъ нѳ текла. Душъ нужно было принять въ три минуты и потомъ выходнть

въ одѣвальную комнату, куда доставлялась наша одѳжда. Еѳ мы получили въ со-

стояніи ужасномъ и нѣкоторыя части туалѳта, у многихъ совѳршѳнно пропш

Затѣмъ, наскоро одѣвшись, подъ окрики стражи, насъ повѳли на прививку прога-

вохолерную съ какими то другими сыворотками. Прививали, что называѳтся, оп-

томъ, грязными инструментами и нѳ слушая ннкакихъ резоновъ. Одна дама,

получивъ прививку, подошла съ вопросомъ къ французу — и тотъ нѳ разобравъ,

въ чемъ дѣло, вкатилъ ей сыворотку второй разъ, нѳсмотря на ея криви и про-

тесты.
Всѳ это имѣло болѣѳ характѳръ униженія, чѣмъ какой либо дѣйствитѳльяо

полезной саиитарной мѣры. Достаточно сказать, что послѣ дезинфѳкціи многів

снялн со своей одѳжды живыхъ вшѳй, которымн раныпѳ нѳ обладали. Ясно, что

подобная санитарія могла скорѣѳ заразить, чѣмъ избавить отъ заразы. «Вотъ

такъ заграница», — говорили многіѳ, съ нѳдоумѣніемъ выходя йзъ этого замѣча-

тѳльнаго учреждѳнія, котороѳ по правиламъ европейской науки устроило, если я

нѳ ощибаюсь, международноѳ санитарноѳ бюро.
До вѳчѳра этого дня мы должны были толкаться •за колючѳй проволокой въ

оврестйостяхъ санитарнаго пункта. На пароходъ насъ повѳзли тогда, когда че-

рѳзъ дезинфекцію прошли всѣ нѣсколько тысячъ пассажировъ парохода «Ни-

колай».
На слѣдуюіцій дѳнь пароходъ нашъ прошѳлъ черѳзъ Босфоръ и сталъ на

якорь въ Золотомъ Рогѣ. Поражала насъ всѣхъ нѳ столько красота Босфора,

сколько условія нормальной жизни, развертывающейся пѳрѳдъ нашими глазами.

Впереди, на Галатскомъ мосту, сновала толпа, ходилъ трамвай и вечеромъ ярко

горѣли электричѳскіѳ огни. Въ Стамбулѣ за Св. Софіей проходили и отходили

жѳлѣзнодорожныѳ поѣзда. Портъ изобиловалъ пароходами и товарами. Безчнс-

ленныя лодки съ торговцами окружили насъ, привезли апѳльсиновъ, виниыхъ

ягодъ , халвы и разныхъ съѣстныхъ продуктовъ. Бѣжѳнцы русскіѳ, какъ дѣти,

бросились всѳ это покупать, мѣняя ходившія ѳщѳ тогда добровольчѳскія*и царскія

дѳньги. Чужая, незнакомая жизнь, кажущаяся извнѣ богатой и полной, кипѣла

вокругъ и далекіѳ русскіѳ бѳрега казались отсюда мѳртвыми, пѳчальными и даже

страшными.
Мы стояли на рѳйдѣ нѣсколько дней и ждали своѳй судьбы. Говорили, что

насъ повезутъ въ Салоники, а оттуда въ Сербію. На бѳрегъ насъ не пропускали,

иначѳ, какъ по спѳціальному разрѣшѳнію. Получивъ такоѳ разрѣшѳніѳ, я съ не-

тѳрпѣніѳмъ поѣхалъ въ городъ. Я былъ первый разъ въ Константинополѣ про-

ѣздомъ изъ Бвропы и тогда онъ показался мнѣ нѳболыпимъ, довольно грязнымъ,

азіатскимъ городомъ. Теперь жѳ я нашѳлъ его чистымъ, оживленнымъ и нѳвѣ-

роятно богатымъ. Наслаждѳніемъ для меня было сѣсть въ трамвай, гдѣ люди ка-

зались хброшо одѣтыми и очѳнь вѣжлнвыми. Стѣсняла меня только нищѳта мо-

его измятаго и грязнаго воѳннаго обмундированія.
Дѳнь, провѳдѳнный мною въ Константинополѣ, показался мнѣ какимъ то

чуднымъ сномъ. Бѳзъ особой охоты поѣхалъ я къ вечеру на пароходъ и здѣсь,
240

сщ на палубѣ и разсказывая о видѣнномъ, я еще разъ почувствовалъ размѣръ

того падѳнія и обнищанія, которыя мы пережилн. Грустно улеглись мы спать.

Сталъ моросить дождь и спать на палубѣ было неуютно. Пытались мы постро-

нть палатку изъ тюковъ и стараго одѣрла, но она всѳ нѳ удавалась. Наконѳцъ,

иы коѳ какъ заснулй.
На утро мы проснулись отъ окружающѳй насъ сырости. Дождь непрѳстанно

лалъ и мы промокли насквозь. Отъ одѳжды нашѳй шелъ паръ. Укрыться было

некуда и, подчиняясь необходимости, проиходилось покорно сидѣть и принимать

ва сѳбя въ изобиліи падающую нѳбѳсную влагу.
Такъ прошѳлъ день и ночь. Наступило новоѳ утро. Говорили, что мы должны

тронуться, но сломалась какая то цѣпь на пароходѣ и отъѣздъ нашъ отложили.

Мокрыѳ и продрогшіѳ бродили мы по пароходу и мрачная безиадежность начина-

ла овладѣвать душой. «Одно спасѳніе», — подумалъ я — «бѣжать съ парохода».

И ш начали обдумывать планъ бѣгства. Планъ этотъ Т5ылъ нѳ очень сложнымъ.

Я должѳнъ былъ опять съѣхать на бѳрѳгъ и достать жѳнѣ англійскій сѳртификатъ

огьодной изъ знакомыхъ дамъ, ранѣѳ получившей право житѳльства въ Констан-

тинополѣ. Жѳна съ этимъ сертификатомъ должна была изобразить изъ сѳбя даму,

пріѣхавшую на пароходъ изъ города за вѳщами знакомыхъ. Я самъ ужѳ на паро-

юдъ думалъ нѳ входить. Планъ этотъ удался, правда, нѳ безъ подкупа турѳцкой

етражи. Вечеромъ мы были въ отелѣ, высушились и пѳремѣнили бѣльѳ. Мы до

снхъ поръ вспоминаемъ этотъ дѳнь, какъ дѳнь нѳбывалаго блажѳнства. Всѳ каза-

лось нѳобыкновѳнно хорошимъ — и грязиый номѳръ, и бѣлыя простыни на постѳ-

лпъ, и ужинъ въ рѳсторанѣ, и прогулка по шумной Пѳрѣ.
Мы прожили въ Константинополѣ около мѣсяца, постепенно отдыхая отъ на-

шѳй Новороссійской жизни и эвакуаціонныхъ впечатлѣній. Я' испытывалъ здѣсь

то жѳ чувство, котороѳ переживалъ въ Берлинѣ послѣ Москвы, съ той только раз-

ницѳй, что въ Константинополѣ дѣйствитѳльно нѳ было никакой нужды. То было

ещѳ золотоѳ время русскаго бѣжѳнства. У русскихъ были ѳщѳ планы, надѳжды, а

главноѳ, дѳньги. Затѣвались прѳдпріятія, питались самыя радужныя мечты. Буду-

щеѳ нѳ казалось тѳмнымъ и срокъ изгнанія нѳ прѳдставлялся долгимъ.
Приблизительно чѳрезъ мѣсяцъ мы стали собираться въ Сербію. Помню, ког-

да я первый разъ слѣзъ съ Николая на Галатскій берѳгъ у самой при-

стани на неболыпой площади, меня поразило одно зрѣлище, смысла котораго я

спѳрва нѳ понялъ. Толпа разнаго народа — и русскихъ, и грековъ, и турокъ, —

стояла около какого то дома. Вдругъ выскочили оттуда нѣсколько зуавовъ и на-

іали избивать людей стеками. «Что это такоѳ?» — спросилъ я у знакомаго. «До-

бываютъ визы». «Странно» — подумалъ я, но свѣжія впечатлѣнія города отвлекли

«еня отъ этой дикой картийы.
Позднѣѳ въ Константинополѣ я нѳ разъ былъ свидѣтелемъ совѳршеино ди-

каго обращенія союзныхъ оккупаціонныхъ войскъ съ мѣстнымъ насѳленіѳмъ.

Французскіѳ и англійскіѳ солдаты-нѳ только при каждомъ удобномъ случаѣ лупи-

ли гоСподъ въ фескахъ, но часто позволяли себѣ дѣянія просто хулиганскія. Раз-

сьгаать, гіапримѣръ, лотокъ съ апѳльбинами у турка разносчика было обычнымъ

нхъ занятіемъ. Иногда компанія такихъ солдатъ или матросовъ разсыпала по-

очѳрѳди всѣ попадавшіеся лотки и разносчики въ ужасѣ разбѣгались въ сторону.

Выносили все это они, надо сказать, съ чисто восточнымъ спокойствіемъ.
Я столкнулся съ вопросомъ о визахъ преждѳ всѳго по разсказамъ моихъ зна-

комыіъ. Нѳ было изъ нихъ ни одного, кто вышелъ бы изъ этого занятія благопо-

лучно. Одному стеками разорвали новую шляпу, другого вытолкали колѣна-ми, не-

смотря на то, что онъ имѣлъ спеціальпую рекомендацію. Я видѣлъ самъ, какъ

собравшуюся толпу французскіе солдаты поливали изъ пожарной кишки, а офи-

церы съ балкона потѣшались на зрѣлище. Подъ такой душъ попалъ Н. Н. Львовъ,
241

когда онъ ходилъ за визой. Всѳ зто нѳ создавало хорошаго настроѳнія при наіиі

хлопотъ о выѣздѣ -изъ Константинополя.
Въ испытанныхъ мною издѣватѳльствахъ нужно отмѣтить одно подмѣченм

мною обстоятѳльство. «Союзники» наши нѳ то, чтобы нѳ умѣли устроитъ прилични

порядка при полученіи этихъ визъ, нѣтъ, они, новидимому, сознатѳльно не іо-

т ѣ л и такой порядокъ установить. Имъ какъ бы доставляло удовольствіѳ пос»

вить проситѳля въ положѳніѳ, наиболѣѳ затруднитѳльноѳ. Такъ, проситвлямъв

разрѣшалось образовать очѳрѳди — еѳ то нѳизмѣнно и разгоняли зуавы. Пи

ныѳ французскіѳ капралы выбирали изъ толпы физіономіи на свой вкусъ и ии

пропускали въ зданіѳ. Тѣ, которыѳ нѳ нравились, таскались по визамъ нѳдѣляш

и ничѳго нѳ получали. Но проникнувъ въ зданіѳ, вы ещѳ въ сущности ничего ві

достигали. Тамъ начинался новый выборъ, основанный ими на личной приіоп

или на подкупѣ. Могу сказать, что я нѳ видѣлъ ничего, болѣѳ бѳзобразнаго и бо-

лѣѳ наглаго, чѣмъ эти союзничѳскіѳ пріѳмы, которые практиковались нѳ только ш

отношепію къ штатскимъ, но дажѳ и къ ранѳнымъ воѳннымъ. Кто испыталъ это

въ Константинополѣ, тотъ поиимаѳтъ, почѳму многіѳ пѳрестали любить такъ на-

зываѳмыхъ нашихъ «союзниковъ».
Я получилъ визу въ два дня съ разными обманами и подкупами — нѳ буду

ужѳ описывать какъ. Мы выбрались изъ Константинополя въ Софію, а потоыъ ві

Бѣлградъ. Здѣсь мы начали постѳпѳнно устраивать нашу бѣжѳнскую жизнь. Тог-

да устроить еѳ было легчѳ, чѣмъ тѳпѳрь, — было бѳзконѳчно болѣѳ возможностей.

ЗКизнь въ Сѳрбіи стала уже налаживаться, однако, тоска по Россіи всѳ врѳыя одо- і

лѣвала насъ. Въ то врѳмя въ малѳнькомъ Крыму происходилъ какой то нѳ вполні

понятиый издали процессъ. Смотря отсюда на Крымъ, мы терзались мыслью, что

сидимъ здѣсь въ сравнительныхъ удобствахъ и нѳ участвуѳмъ въ новой попытгё

борьбы съ красной Россіей. Неожиданно для себя, однажды утромъ — то уже

былъ іюнь мѣсяцъ — я получилъ телѳграмму, вызывающую мѳня отъ имѳни Глав-

нокомандующаго въ Крымъ на мѣсто Начальника Информаціонной части прн

штабѣ арміи. Я раздумывалъ всѳго нѣсколько минутъ — и тѳлеграфно отвѣтилъ,

что принимаю назначеніѳ.
Проѣхать въ Крымъ было тогда нѳ лѳгко и только въ двухъ-недѣльный срокъ

мнѣ удалось прѳодолѣть всѣ прѳпятствія и сѣсть въ поѣздъ на Константинополь.

Черезъ нѣсколько дней по прибытіи въ Константинополь мы сѣли на парощъ

Константинъ и поплыли по Черному морю назадъ въ Скифію.
Когда я вспоминаю тѳпѳрь о пѳрвыхъ напгахъ крымскихъ впѳчатлѣніяхъ,

Крымъ представляется мнѣ какимъ то нѳ совсѣмъ рѳальнымъ міромъ, который я

увидѣлъ, какъ бы въ дурномъ снѣ. Да, жѳстокіѳ были эти пѳрвыѳ дни встрѣчи съ

Россіей, пока къ нѳй нѳ присмотрѣлся и нѳ привыкъ. Первоѳ, что бросалось въ гла-

за — это какой то понурый, выцвѣтшій и въ то жѳ врѳмя нѳпривѣтливый видъ

людѳй, толкавшихся на Сѳвастопольской пристани. Пришла, какъ водится, контръ

развѣдка и безконечио долго провѣряла докумѳнты. Потомъ на пароходъ потяну-

лись грузчики, здоровыѳ и злыѳ ребята, почѳму то ругавшіеся мѳжду собой. Тогда

меня помню всѳ трѳвожилъ вопросъ, который я нѳ разъ задавалъ себѣ и ранѣѳ: по-

чему это такіе злые русскіѳ люди. Сколько мы грузились и въ Турціи, и въ Болга-

ріи, и въ Сербіи, вѳздѣ народъ — болѣе добродушный и сходный, особенно кон-

стантинопольскіе хамалы, жуликоватыѳ, но услужливые, вѳсѳлыѳ и разбитные.

А здѣсь подошли два мрачныхъ типа и сѳйчасъ жѳ вышли нѳдоразумѣнія.
«Вотъ снѳситѳ, пожалуйста, багажъ въ таможню».
«Багажъ? А это вапгь ящикъ?»
«Мой».
«Нѣтъ-съ, господинъ, тяжѳлъ. Кто ѳго понѳсѳтъ?»
Я впалъ въ нѳдоумѣніѳ. Въ Константинополѣ на спинѣ ѳго нѳсъ, помнится,

одинъ хамалъ. Растѳрянно спрашиваю что жѳ дѣлать.
242

«Да можно пѳрѳнѳсти, только возьмитѳ чѳтырехъ чѳловѣкта.
Четырѳ чѳловѣка по напшмъ вѳщамъ были явно излишни, но хотѣлось скорѣе

народную зѳмлю и я нѳ сталъ возражать. «Сколько жѳ будѳтъ стоить», — спра-

шиваю я.
Здѣсь была мнѣ названа такая нѳвѣроятная сумма, что я пришѳлъ въ ужасъ.

Даже въ пѳрѳводѣ на турѳцкія лиры сумма была велика, а жизнь въ Крыму была въ

нѣсколько разъ дѳшѳвлѳ константинопольской. Я пришѳлъ въ возмущеніе, кото-

рое, однако, было встрѣчено вѳсьма спокойно.
«Нѳ хотитѳ, такъ и нѳ надо».
И мрачныѳ типы удалились.
Я пошѳлъ искать носильщиковъ на пристань, гдѣ много было разныхъ груз-

шовъ, которыѳ охотно прѳдлагали свои услуги. Вскорѣ я сговорился съ двумя за

ср&внитѳльно сносную цѣну и повѳлъ ихъ на пароходъ. Но здѣсь произошло но-

воѳ нѳдоразумѣніе. Являются опять мрачныѳ типы, выхватываютъ у носилыци-

ковъ вѳщи и начинаютъ ругаться. Собирается толпа озлобленныхъ лицъ, и я ви-

ху, что моихъ носилыциковъ пинками выставляютъ съ парохода.
Я пришѳлъ въ полноѳ негодованіѳ и пошелъ объясняться съ комѳндантомъ

пристани. Встрѣтилъ онъ меня нѳ очень вѣжливо, но когда я показалъ свои до-

кументы, тонъ его сразу пѳрѳмѣнился. Однако, онъ оказался совѳршѳнно безпо-

мощнымъ.
«У насъ союзъ» — говорилъ онъ, — «союзъ грузчиковъ. Я ничего нѳ могу

сдѣлать... Нѳ состоящимъ въ союзѣ иѳ разрѣшаютъ носить вещи... Цѣны у насъ

не установлѳны, приходится платить, сколько просятъ».
Я былъ побѣждѳнъ. Приходилось мириться, равняясь на русскіѳ порядки. Я

нанялъ двухъ новыхъ господъ изъ союза, которыѳ такъ и отказались нести боль-

шой ящикъ. Мнѣ сказали, что ѳго перѳвѳзутъ завтра прямо въ таможню.
Таможѳнная процѳдура обошлась бѳзъ особыхъ происшествій, но далѣе опять

несуразныя затруднѳнія. Отъ пристани до квартиры знакомыхъ, у которыхъ мы

яогли пѳрѳночѳвать, нужно было пройти десять-пятнадцать домовъ. Носилыцики

изъ союза вещи нѳсти отказались, а подводы, стоявшія на улицѣ, начали въ свою

очередь запрашивать невѣроятную цѣну.
«Да, позвольте», — горячился одинъ изъ севастопольцевъ, — вѣдь это два

шага... Такую цѣну платятъ до вокзала».
«А намъ всѳ равно, что до вокзала, то и до Нахимовскаго... Не хотитѳ, такъ

кнѳ надоі.
Опять пришлось заплатить дань.
Я помню Сѳвастополь со старыхъ царскихъ времѳнъ — былъ онъ всегда чи-

стымъ, элегантнымъ и наряднымъ городомъ. И во времѳна Деникина былъ онъ

всегда внѣпщѳ культурнѣе, чѣмъ Симферополь. А сѳйчасъ, выйдя на площадь ме-

жду Графской пристанью и Морскимъ Собраніѳмъ и осмотрѣвпгась вокругъ, я

какъ то сразу загрустилъ. Было что то тяжелое, подавленноѳ, вымучѳнноѳ во

всемъ—особливо въ встрѣчныхъ людяхъ. Казалось, что нѳ люди это, а какія то сѣ-

рыя подобія старыхъ людѳй, если угодпо, ихъ тѣни. Особенно поразили меня

друзья и знакомыѳ, которыхъ я нашелъ похудѣвшими, пожелтѣвшими и какъ то

шцвѣтпгами не только физически, но и духовпо. По первому взгляду можно было

шючйть, что жизнь въ Крыму — иѳ изъ лѳгкихъ.
Мы ужѳ отучились въ тѳчѳніѳ короткихъ заграничныхъ странствій отъ мно-

гнхъ русскихъ порядковъ, которыѳ въ первое время казались невыносимо тяжелы-

ш. Сѳвастополь былъ пѳрѳполненъ, комнатъ не было. Пришлось въ пѳрвые дни

спать на полу въ канцѳляріи, на собственной одѳждѣ. Всѳ было нѳопрятно и пѳр-

воѳ врѳмя внушало брезгливость.
На слѣдующеѳ утро пошѳлъ я въ таможню добывать мой ящикъ. Время было

присутствѳнное, около десяти часовъ утра, но оказалось, что въ таможнѣ нѣтъ со-

отвѣтственнаго чиновника. Его пошли нскать и искали бѳзъ прѳувеличѳнія около
243

часу. Наконецъ, пришѳлъ чиновникъ, нашѳлъ мой ящикъ, но и здѣсь дѣло не»

шло: обнаружилось, что нѣтъ какой то таѴожѳнной книги, которую такжѳ пошл

искать. Прошелъ часъ врѳмѳни и пришѳлъ солдатъ съ книгой, однако въ это ф

мя исчезъ куда то чиновникъ. Было это всѳ прямо по гоголѳвски. Я опять №

шѳлъ изъ сѳбя, сталъ прѳдъявлять свои докумеиты и вызовы и не бѳзъ затрул-

нѳнія послѣ трѳхъ часовой процѳдуры добился счастливой встрѣчи чиновншп

книгой.
«Да вы напрасно нѳ заплатили»,—говорилъ мнѣ какой то севастопольскій

жданинъ, — «а такъ до вечера ждутъ»...
Въ тотъ жѳ дѳнь, поѣвъ невкусный и дорогой обѣдъ въ рѳсторанѣ на Прн-

морскомъ бульварѣ, мы неожиданно встрѣтили поблѣднѣвшаго и худого старап

знакомаго. Онъ какъ то странно обрадовался намъ. Въ лицѣ и въ глазахъ его

было что-то загадочноѳ.
«Пожалуйтѳ ко мнѣ»,—съ какимъ то трудомъ выговорилъ онъ. — «Ко мні,

на похороны»...
Жена ѳго наканунѣ, придя со службы, съѣла томатовъ и внѳзапно умерю

отъ холѳры.
Въ тѣ жѳ пѳрвыѳ дни подыскалъ я чѳрѳзъ знакомаго офицѳра и комнатуна

краю города въ слободкѣ, противъ извѣстнаго въ Сѳвастополѣ «толчка». «Тоі-

чѳкъ» этотъ произвѳлъ на насъ впѳчатлѣніѳ нѳотразимоѳ. Каждоѳ воскрѳсѳнье на-

полнялся онъ толпами людѳй, торговавшими всякой самой послѣдней дрянью-

старымъ платьѳмъ, посудой, замками, гвоздями и т. д. Это всѳ были прѳиму-

шествѳнно «бывшіѳ» люди изъ нѳдобитой и нѳдорѣзанной интѳллигѳнціи, Когд» я

смотрѣлъ на этотъ «толчѳкъ», я вспоминалъ Нѳвскій проспектъ въ 1918 году.

Здѣсь въ Севастополѣ бѣлая Россія уравнялась съ красной и процессъ истребленія

русскаго «буржуя» дошелъ своимъ путѳмъ до своихъ послѣднихъ этаповъ.
Я пошѳлъ прописываться въ участокъ. Въ канцѳляріи было чѳловѣкъ 10-15

людей,—всего болѣѳ злыхъ и грязныхъ бабъ. За столомъ сидѣлъ гражданскійчі-

новникъ воѳннаго врѳмѳни въ погонахъ съ трѳмя звѣздами. Шѳлъ какой то споръ

мѳжду нимъ- и бабами, на который я сначала нѳ обратилъ вниманія, но нѣкоторыя

рѳплики заставили меня насторожиться.
«А что-жѳ, господинъ», — громко и язвитѳльно заявила одна изъ жѳнщинъ,

обращаясь къ чиновнику, — «нѳ вамъ я намѳдни принесла бутылку спирту».
«Я прошу васъ такъ со мной нѳ разговаривать».
«Вотъ глаза безстыжіе, сами же съ товарищѳмъ своимъ бутылку вонъ въ той

комнатѣ выпили, да ешѳ котлетой заісусывали».
Публика значительно покрякивала, а господинъ съ трѳмя звѣздочками имѣлъ

явно сконфуженный видъ. Всякому было видно, что дѣйствительно пили и заку-

сывали.
«Пожалуйтѳ для объяснѳнія въ ту комнату», — заявилъ чиновникъ.
Компанія удалилась, разговоръ въ другой комнатѣ шѳлъ тихій и мирныйи

всѣ воротились вполнѣ довольными. Публика улыбалась и перѳмигивалась.
«Дымъ отѳчества»—думалъ я, цоднимаясь отъ Графской пристани на гору
—	съ низовъ Крымской жизни къ вѳрхамъ правитѳльствѳгінаго аппарата.
Изъ нѣкоторыхъ репликъ моихъ друзей и знакомыхъ я ужѳ въ пѳрвыѳ мя-

нуты по прибытіи въ Крымъ понялъ, что около моѳго вызова такжѳ имѣются нѣ-

которыя нѳдоразумѣнія. Я нѳ зналъ и не могъ понять, въ чемъ дѣло, и друзья

мои отмалчивались, говоря: вотъ пойдѳте сами и узнаѳтѳ, мы что то слышали, да

толкомъ нѳ знаемъ.
Я былъ вызванъ военной властью и пошѳлъ въ пѳрвую очѳрѳдь къ одному

изъ ѳя представителей, гѳнѳралу Н. Помню, въ учрѳждѳніи, куда я пришелъ, меня

поразила внѣшняя выправка служащихъ, которой нѳ очѳнь было много въ Екате-

ринодарѣ и въ Ростовѣ. Здѣсь всѳ было болѣѳ на вытяжку, новътожѳврѳмячув-

ствовалось нѣчто нѳ натуральпоѳ, выдуманноѳ или вымученноѳ. Въ пріѳмной, гдѣ

я ожидалъ и гдѣ ходили воѳнныѳ курьеры, мнѣ пришла странная мысль: нѳ на
244

сцѳнѣ ли я, нѳ въ тѳатрѣ ли, гдѣ изображаютъ правитѳльствѳнноѳ учрѳждѳніѳ

вреиенъ Импѳратора Николая I?
Гѳнѳралъ Н. оказался милѣйшимъ и любѳзнѣйшимъ чѳловѣкомъ, вѳсьма тон-

ко и нѳ бѳзъ ироніи давшимъ мнѣ общѳѳ освѣщѳніѳ той ситуадіи, въ которой нахо-

дился вопросъ о моѳмъ назначѳнін. Оказываѳтся, послѣ того, какъ мѳня вызвали

телеграммой, рѣшѳно было дѣло информаціи сконцѳнтрировать иѳ прн Штабѣ Ар-

міи, но при управлѳніи внутрѳннихъ дѣлъ. Должность, на которую я вызывался,

въ течѳніѳ моѳго пѳрѳѣзда была упразднѳна и, взамѣнъ ея, была образоваиа новая

должность завѣдывающаго Отдѣломъ Пѳчати при названномъ управлѳніи. Этотъ

Отдѣлъ Пѳчати имѣлъ ужѳ и своего началышка, вѳсьма нѳдавно назначѳннаго —

нѣкоѳго г. Н. Д. Выходило, что я вызваиъ въ пустую.
«Но какъ жѳ такъ, Ваше Превосходительство», — изумлѳнно говорилъ я, —

вѣдь я получилъ двѣ телѳграммы и отвѣтилъ, что выѣзжаю. Почѳму жѳ мѳня нѳ

предупрѳдили?»
«Разумѣѳтся, вышла нѳловкость, но согласитесь, я здѣсь нѳ при чѳмъ. Вамъ

придется пѳрѳговорить съ А. В. Крйвошѳинымъ. Что касается расходовъ по доро-

гѣ, то мы Вамъ ихъ, конѳчно, оплатимъ».
Къ А. В. Кривошѳину я пошѳлъ вѳсьма накалѳннымъ. А. В. я зналъ по Ро-

стову и по Новороссійску, никакихъ особыхъ отношѳній у насъ съ нимъ нѳ было,

но, повидимому; онъ ничего нѳ могъ имѣть лнчно противъ мѳня. Я зналъ такжѳ,

что покойный А. В. былъ слишкомъ умудреиный и бывалый администраторъ для

того, чтобы нѳ выйти изъ создавшагося нѳловкаго положѳнія. Въ пріемной въ Сѳ-

вастоцольскомъ Болыпомъ Дворцѣ пришлось порядочно подождать, пока онъ

мѳня принялъ.
Какъ всѳгда, онъ сидѣлъ одновремѳнно и обходитѳльный, и важный, несо-

мнѣнно производящій впѳчатлѣніѳ на сталкивающихся съ нимъ людей, съ краси-

вымъ лицомъ, пріятнымъ голосомъ, ясными, хнтрымн глазами и прирожденнымъ

блескомъ ума, который ѳстествѳнно изливался изъ его натуры. Я замѣтилъ толь-

ко, что здѣсь, въ Крыму, всѳгдашнѳѳ нервноѳ подѳргиваніе ѳго щѳки ѳщѳ болѣѳ

усилились. Онъ принялъ мѳня ласково, какъ старый царедворецъ, однако, вы-

юдъ, который онъ мнѣ прѳдложилъ, изумилъ мѳня до чрезвычайности.
«Очѳнь пріятно», — говорилъ онъ, «что пріѣхали къ намъ работать. Здѣсь

вышли нѣкоторыя измѣнѳнія въ пѳрвоначальныхъ планахъ, но по существу это

суть улучшѳнія. Пѳрѳдъ нами стоитъ задача организовать Отдѣлъ Пѳчати, и очѳнь

радъ имѣть въ Вашѳмъ лицѣ сотрудннка».
«Проститѳ, Алѳксандръ Васильевичъ, но у Васъ вѣдь уже есть Начальникъ

Отдѣла Пѳчати».
«Ахъ, ничего, мы ѳго уволимъ».
«Какъ жѳ это такъ», — думалъ я, — «только что назначили и вдругъ уволь-

нять... Здѣсь что то такоѳ нѳладно».
Я сказалъ, что имѣю бвои ооображѳнія по организаціи этого дѣла въ Крыму

и хотѣлъ бы представить ихъ въ докладной .запискѣ, чтобы столковаться и выяс-

нить точки зрѣнія. А. В. согласился и мы разстались..
А дѣло обстояло вотъ какъ. У бѣлаго движѳнія на Югѣ Россіи были свои «вѣч-

ныѳ спутники». Къ числу ихъ принадлѳжалъ Н. П. Измайловъ, чѳловѣкъ безу-

словно иекрѳнній, но, да проститъ мѲня онъ, съ чрѳзвычайнымъ политическимъ

сумбуромъ въ головѣ. .Тамъ, гдѣ онъ появлялря, иѳизмѣнно выходила нѳперіоди-

чѳская газета, носившая нмя «Дарь Колоколъ»—«Голосъ русской мысли, русскихъ

слѳзъ и русскаго смѣха». Одна часть ея наполнялась обыкновенно избранными

нзрѣченіями изъ русскихъ писателей, включая покойнаго Пуришкевича съ его

нѳбѳзызвѣстными каламбурами. Другая часть составлялась самимъ Н. И. Измай-

ловымъ, который выступалъ въ томъ жѳ самомъ номерѣ и подъ своимъ именемъ,

и подъ различными псѳвдонимами. Иногда печатались статьи н постороннихъ

сотрудниковъ, но довольно рѣдко. Направлѳніе газеты опредѣлялась нормой: пра-

вѣѳ самаго праваго. Этотъ «Царь Колоколъ» сталъ выходить и въ Сѳвастополѣ
245

въ качествѣ ѳдииствѳннаго, пожалуй, рѣзко оппозиціоннаго по отношѳнію къ щ*.

внтольству органа. Оппозиція была по формѣ своѳй довольно несдѳржанной і

по отношенію къ нѣкоторымъ члѳнамъ правительства, напримѣръ, къ М. В. Бер-

нацкому, прямо дажѳ гнусной. Такъ вотъ пѳрвымъ постороннимъ фѳльѳтови-

стомъ этого листка и оказался новый начальникъ Крымскаго Отдѣла Печага

Можно сказать, случилась нѳвѣроятная ѳрунда: вновь организованный органъ

правитѳльствѳнной пѳчати оказался въ лицѣ своѳго начальника во главѣ оппоз»

ціи противъ правитѳльства. Нужно было для этого прѳобразовывать Отдѣхь

Пѳчати!
Всѳ это я узналъ конфидѳнціально, ибо начальиикъ отдѣла пѳчати скрывалм

подъ псевдонимомъ, однако, тайна ѳго псѳвдонима была тайной полишѳнѳля. И

мнѣ стало понятно, почѳму А. В. Кривошѳинъ нѳ очѳнь стѣснялся съ ѳго уволь-

нѳніемъ. Приходилось только удивляться, почему его сразу нѳ уволили. Нѣкото-

рые злыѳ языки говорили: потому что онъ или правовѣдъ, или лицѳистъ, или

бывшій пажъ и потому что онъ покровитѳльствуемъ Нйчальнкомъ Управлѳш

Внутренпихъ Дѣлъ, Г. Твѳрскимъ.
ІІоложѳніѳ создавалось для мѳня довольно трудноѳ. Я составилъ докладвую

записку, въ которой изложилъ свои взгляды на организацію Отдѣла Печати. Ві

ней я выставилъ, въ качествѣ сущѳствѳнныхъ трѳбованій, — прѳвращеніѳ Отдѣла

ГІѳчати въ самостоятѳльноѳ учреждѳніѳ, съ изъятіѳмъ его изъ Управлѳнія Вну-

трѳннихъ Дѣлъ, и объѳдинѳніѳ въ Отдѣлѣ Пѳчати всѳй заграничной информацін,

съ изъятіѳмъ ѳя изъ Управленія Иностранныхъ Дѣлъ. Я пѳрѳдалъ записку А. В.

и черезъ нѣсколько дней пришѳлъ за отвѣтомъ. Ужѳ по пѳрвому пріему я уви-

дѣлъ, что отвѣтъ будетъ отрицатѳльный.
А. В. Кривошеинъ говорилъ со мной на этогь разъ довольно холодно и дш

раздраженно. Онъ нѳ только отвѳргъ мои вышѳупомянутыя трѳбованія, но и дш

понять, что рѣшитѳльно расходится со мной въ самомъ пониманіи задачъ Отдѣла

Пѳчати. Изъ его словъ мнѣ стало яснымъ, что А. В. хотѣлъ организовать въ Кры-

му нѣчто въ родѣ стараго нашѳго Главнаго Управлѳнія по дѣламъ пѳчати, котор

съ одной стороны должнобылоисполнятьфункціицѳнзурнагокомитѳта,асъдру-

гой стороны призвано было сконцѳнтрировать всѣ пѳчатныя срѳдства, бумагу,

шрифтъ, типографіи и дѳнѳжныя суммы для субсидированія газѳтъ. При этоыь

разговорѣ съ А. В. мнѣ невольио вспомнилась прочитанная мною сентенція «Царя

Колокола». «Выходъ одииъ», — писала газѳта—«большія типографіи должны бьиь

взяты въ собственность государства, бумага монополизирована, а свинцовая арыія

должна стать дѣйствительной арміѳй. Работа у пѳчатнаго станка должна быть

приравнена во всемъ къ раобтѣ у пулемета». («Царь Колоколъ», № 2, статья іЧор-

тово Колесо Революціи»).
Мнѣ такая программа, цѣликомъ, впрочѳмъ, ужѳ осущѳствлѳнная въ Москй,

была рѣшительно нѳ по дорогѣ. Я сдѣлалъ нѣсколько возраженій, которыя были

встрѣчены вѳсьма холодно. Мы сухо простились.
Однако этимъ дѣло нѳ кончилось. Прошло съ мѣсяцъ. Новый Начальнш

Отдѣла Пѳчати былъ уволѳнъ и я слышалъ, что кандидатъ на это мѣсто изысга-

ваѳтся вновь. Я менѣе всѳго прѳтѳндовалъ въ то врѳмя быть этимъ кандидатомъ.

Вдругъ однажды вѳчѳромъ съ дежурнымъ офицеромъ получаю вызовъ Главиоко-

мандующаго. Я, конѳчно, пошѳлъ.
Я первый разъ встрѣтился тогда съ генераломъ Врангѳлѳмъ и нѳвольно у

меня въ памяти эта встрѣча сравнивается съ описаннымъ вышѳ свиданіѳмъ съ

гѳнераломъ Дѳникинымъ. Пѳрвоѳ впѳчатлѣніѳ, опредѣлявшеѳ внѣшнюю разннцу

двухъ этихъ людѳй, формулируется у мѳня въ военномъ противопоставлѳніи: ин-

фантерія — кавалѳрія. У ген. Дѳникина нѳ было ни внѣшняго блѳска, ни свѣтсшъ

манѳръ, но въ то жѳ врѳмя была въ немъ какая то глубокая почвенная сила. Ген.

Врангѳль былъ красивъ, статѳнъ, а главноѳ—отмѣчалъ его дѣйствитѳльный, не на-

пускной лоскъ обращенія. Внѣшнѳ онъ былъ чѳловѣкомъ, который могъ очаровать,

ію я пе замѣтилъ въ нѳмъ чертъ, изобличающихъ гипнотизирующее излучѳніе
246

шстнооти. Въ движѳніяхъ и во всѳй повадкѣ своѳй онъ былъ чрѳзвычайно

быстръ.
Онъ прѳдложилъ мнѣ назначѳніѳ на должность Начальника Отдѣла Печати—

предложѳніѳ, котороѳ меня чрезвычайно озадачило и смутило. Въ короткихъ чер-

тахъ я разсказалъ Главнокомандующѳму исторію моѳго прибытія въ Крымъ. Онъ

выразилъ полноѳ изумлѳніѳ и сказалъ, что ничего объ этомъ нѳ знаѳтъ. Я мягко

коснулся разногласій съ А. В. Кривошѳинымъ и пытался въ нѣсколькихъ словахъ

шсказать мои взгляды на организацію Отдѣла Пѳчати. Главнокомаидующій

быстро во всѳмъ со мпой согласился. Мнѣ приходилось сейчасъ же рѣшать

вопросъ и соглашаться, а рѣшѳніѳ было очѳнь трудно. Я иачалъ было указывать

на разныя затруднѳнія, — на необходимость ѣздить въ Симфѳрополь читать лек-

ціи; на личныя дѣла и т. д. Всѣ эти затруднѳнія были быстро разсѣяны. Я тя-

нулъ, сколько возможно, и принуждѳнъ былъ согласиться.
«Пойдитѳ къ А. В.», — сказалъ Главнокомандующій, — «скажите, что всѳ

устроѳно. Съ нимъ, я увѣрѳнъ, Вы сговоритесь».
Я пошѳлъ изъ Малаго Дворца въ Болыпой Дворѳцъ къ А. В. Кривошѳину.

Оиъ, повидимому, нѳ былъ освѣдомлѳиъ о моѳмъ вызовѣ Главнокомандующимъ,

ш сдѣлалъ видъ, что объ этомъ нѳ зналъ. Я сказалъ А. В., что пришѳлъ къ нему

отъ имѳни гѳн. Врангѳля, которому далъ согласіѳ на принятіѳ должности Началь-

ниіа Отдѣла Пѳчати. А. В. нѣсколько удивился и просилъ мѳня зайти черѳзъ два

дня для выясненія нѣкоторыхъ окончатѳльныхъ вопросовъ. Мы мило распро-

щ&лись.
На слѣдующій дѳнь я получилъ извѣщѳніѳ, что мѳня вызываѳтъ къ сѳбѣ

А. В. Кривошѳинъ. Я пошѳлъ въ увѣренности, что дѣло идетъ о какихъ ни-

будь тѳхническихъ вопросахъ въ связи съ моимъ назначѳніѳмъ. Однако, удив-

шію моему нѳ было конца.
А. В. Кривошеинъ, когда я вошелъ къ нѳму и сѣлъ, буквально сказалъ мнѣ

слѣдующее:
«Николай Николаевичъ! Главнокомандующій пѳредумалъ и измѣнилъ своѳ

рѣшѳніѳ, о чемъ я обязанъ довести до Вашѳго свѣдѣнія»...
Нѳ нужно говорить, что всѳ это опять вышло очень нѳловко. А. В. тотчасъ

же началъ неловкость исправлять, увѣряя мѳня въ томъ, что онъ всѳгда готовъ

п> мимъ услугамъ и надѣѳтся дѣйствительно оказать ихъ мнѣ, за что его я

весьма благодарилъ. Закулисная сторона всѳй этой исторіи для меня такъ и

остались втайнѣ.
Въ тѣ дни мнѣ постѳпѳнно стало ясно, что прѳдставляѳтъ изъ сѳбя крым-

ская эпопѳя. По сущѳству дѣла, эта была послѣдняя ставка бѣлаго движенія,

въ которой рѣдко выигрываютъ и почти всегда погибаютъ. Существовала, пови-

димому, только одна возможность выигрыша — это настоящая геніальность от-

вѣтствѳннаго за всю ставку лица. Возглавлять Крымъ съ нѣкоторымъ разсчѳ-

томъ на успѣхъ могъ бы только такой чѳловѣкъ, который нѳ только вдохновлялъ

бы армію, но и сумѣлъ бы въ одномъ порывѣ спаять всѳ гражданское насѳлѳніѳ

Крыма. При этомъ ужѳ нѳ могло быть никакой рутины, иикакой обыдеищины,

никакихъ перѳжитковъ стараго. Крымъ могъ отстоять себя военнымъ успѣхомъ,

соединеннымъ съ совѳршенно новыми путями оргаиизаціи гражданской жизни,

которыѳ создали бы въ насѳлѳніи великоѳ моральноѳ напряжѳпіѳ, общій энтузі-

азмъ и нѳпреклонную вѣру. Тогда, взирая иа Крымъ, каждый могъ бы сказать:

«вотъ настоящая Россія», и каждый нѳ могъ бы нѳ полюбить ѳя и нѳ потянуться

къ нѳй. Крымскій моралыіый опытъ сталъ бы образцомъ и здѣсь началось бы но-

воѳ государство.
Я знаю, что во всѣхъ этихъ прѳдположѳніяхъ много утопіи, но тѣмъ хужѳ

зто для Крыма: тѣмъ менѣѳ для нѳго было шансовъ на успѣхъ. Очевидно было,

что Крымъ нѳ возглавлялся такимъ личнымъ гѳніѳмъ. Личное вліяиіѳ Глзвиоко-

мандующаго нѳ шло далѣѳ арміи. Въ арміи, пожалуй, онъ имѣлъ болыпую попу-
247

дярность, чѣмъ ген. Дѳникннъ, но сомнитѳльно, чтобы популярность эта бш

похожа на славу Цѳзаря или Наполеона. Что жѳ касаѳтся гражданскаго упрю

лѳнія, то отъ нѳго Главнокомандующій сознатѳльно отошѳлъ, прѳдоставивъ зд4а

власть своимъ блнжайпшмъ помощникамъ. Надо сказать, по справѳдлнвости, что

управлѳніѳ Крымомъ нѳ было ужѳ такимъ сложнымъ дѣломъ, — вѣдь это бша

одна нзъ напгахъ губѳрній, да ѳщѳ не прн всѣхъ уѣздахъ. Для такой губѳрнін

достаточно было одного способнаго полицмѳйстѳра н излишѳнъ былъ цѣлый каби-

нѳтъ министровъ. Вотъ такой то полицмѳйстѳръ и отсутствовалъ, — и получа-

лась картина, которая мнѣ до сей поры рисуется слѣдующимъ образомъ: н&

вѳрху, на горѣ, во дворцахъ засѣдаютъ Алѳксандръ Васильѳвичъ, Петръ Бѳрн-

гардевичъ, Григорій Николаѳвичъ и т. д., совѣщаются, обмѣниваются умнѣйшш

мыслями, а спуститься нѣсколько шаговъ внизъ, на пристань, на базаръ — здѣсь

спѳкуляція, взяточничѳство, административная рутира, развалъ, настоящій рус-

скій хаосъ; Вѳрхъ—самъпосебѣ,исамъпосѳбѣнизъ. АкогдаприходятъкъГлав-

нокомандующѳму и говорятъ: Вашѳ Превосходитѳльство, внизу нѳ всѳ въ поряд-

кѣ», онъ отвѣчаѳтъ: «Нѳкогда... Ѣду на фронтъ, всѳ пѳрѳдалъ Алѳксандру Ва-

сильѳвичу...»
Бросалось въ глаза, далѣѳ, нѣкотороѳ рѣшительноѳ нѳсоотвѣтствіѳ мѳжду

отчаяннымъ воѳннымъ замысломъ Крыма и мейсду глубоко мирнымъ граждан-

скимъ окруженіемъ, въ которомъ Крымъ находился. Казалось бы, что такоѳ рис-

кованноѳ предпріятіе, котороѳ гѳн. Врангѳль началъ въ Крыму, должно было в

требовать въ качествѣ сотрудниковъ людей отчаянныхъ, смѣлыхъ авантюри-

стовъ — я примѣняю выражѳніѳ это нѳ въ дурномъ смыслѣ. Мѳжду тѣмъ Пра-

вительство Крыма возглавлялось людьми, глубоко мирнаго, чисто интѳллигѳнт-

скаго склада. По духу Крыму соотвѣтствовалъ гѳн. Слащевъ, а въ дѣйствитѳль-

ностн онъ возі лавлялся А. В. Кривошѳинымъ и П. Б. Струве. И потому крымсш

постройка была лишена ѳдинаго и цѣльнаго стиля.
Здѣсь я нѳ могу нѳ удѳржаться, чтобы нѳ сказать нѣсколькихъ словъ объ

А. В. Кривошѳинѣ, которому суждено было въ Крыму испытать столь странную

судьбу. А. В. принадлѳжалъ къ числу людей, на которыхъ въ нѣкоторыхъ на-

шихъ кругахъ возлагались особыя надѳжды. Помню, ѳщѳ во врѳмя гѳн. Дѳникнна

я нѣсколько разъ слышалъ суждѳнія объ А. В. Кривошѳинѣ: «вотъ чѳловѣкъ, ко-

торый можѳтъ дѣйствитѳльно спасти Россію». Бѳзъ прѳувѳличѳнія—околонѳгоно-

сился и его окружалъ какой то мифъ. Многіѳ считали, имѳнно, провиденціаль-

нымъ, что онъ всѳ врѳмя оставался на заднѳмъ планѣ и нѳ выходилъ впѳрѳдъ.

Вѣрили, что вотъ наступитъ моментъ и онъ выйдѳтъ, наконѳцъ, какъ нѣкій рус-

скій богатырь. И вотъ наступилъ момѳнть, судьба вывѳла ѳго на пѳрвый планъ,

да ѳщѳ съ столь счастливымъ сочѳтаніемъ, съ генѳраломъ Врангѳлѳмъ. Онъ вы-

шѳлъ — и въ два, три мѣсяца всѣ упованія на нѳго разлѳтѣлись въ прахъ.

Дажѳ большѳ того, упованія пѳрешли въ открытую нѳнависть, въ чѳрную злобу.

Въ арміи, особѳнно на фронтѣ, заговорила стоглавая молва и превратила его въ

виновннка всѣхъ крымскихъ неудачъ, всѳго крымскаго хаоса, спѳкуляціи, эконо-

мической разрухн, финансоваго краха. Нѳ знаю, чувствовали ли это тамъ, на

горѣ, въ тихихъ кабинѳтахъ, гдѣ засѣдали важныя совѣщанія, подъ умѣлымъ,

блѳстящимъ прѳдсѣдатѳльствомъ А. В., всѳгда умнаго и торжѳственнаго, какъ бы

прямо вышедшаго изъ кулуаровъ Сената или стараго Государствѳннаго Совѣта.

Я пробовалъ заговорить объ этомъ съ нѣкоторыми близко стоявпшми къ сфѳ-

рамъ лицами, но они нѳ приннмали этого въ сѳрьезъ, или сѳрдились. А въ Снм-

фѳрополѣ мнѣ говорнли офицѳры съ фронта: «Цусть только Кривошѳинъ прі-

ѣдѳтъ на фронтъ, получитъ пулю въ лобъ». Я пробовалъ ѳго защищать, но мѳня

засыпали возражѳніями по болыпѳй части самаго нѳвѣроятнаго свойства, о кото-

рыхъ просто нѳ хочѳтся сейчасъ и говорить. Замѣчатѳльно, что обвиненія про-

тивъ А. В. имѣли нѳ столько общѳствѳнно-политичѳскій, сколько личный харак-

тѳръ. Такимъ образомъ на смѣну гѳроическому мифу пришѳлъ мифъ развѣнчи-

вающій, отрицающій и оскорбляющій. Нѳ могу сказать, чтобы его создавала толь-
248

ю армейокал молва. Въ Сѳвастополѣ мнѣ приходилось встрѣчаться съ однимъ

взъ довольно высокихъ чиновъ контръ-развѣдки и онъ повторялъ мнѣ буквально

все то, что говорилось на фронтѣ. «Я работаю, чтобы разоблачнть его», — гово-

рилъ онъ, — «и разоблачу»... Но Крымъ рухнулъ, потопивъ въ своихъ облом-

тъ всю эту муть.
Крымскія впечатлѣнія нѳ располагали къ тому, чтобы здѣсь на долго оста-

в&ться. Съ точки зрѣнія разсудочной нужно было складывать чѳмоданы и ѣхать

опять за границу. Однако, странноѳ чувсТво привязывало насъ къ этому по-

слѣднѳму клочку старой Россіи. Мы мѳдлили, откладывали отъѣздъ и выжи-

дали. Я считалъ, что Крымъ продержится до вѳсны, и мы рѣшнлй остаться въ

Севастополѣ до новаго года. А тамъ посмотримъ что дѣлать...
Осѳнью я рѣпшлъ ѣздить въ Симфѳрополь читать лѳкціи въ Унивѳрситѳтѣ.

Поѣздомъ ѣхать было чрѳзвычайно затруднитѳльно, т. к. было нѳизвѣстно, когда

онъ отойдѳтъ отъ Сѳвастополя и когда прибудѳтъ въ Симферополь. Обычно при-

юдилось придти съ вѳчѳра на вокзалъ и здѣсь ждать иногда цѣлую ночь, а

нногда и болыпѳ. Если поѣздъ отходнлъ, онъ благополучно доѣзжалъ только до

туннѳля подъ Сѳвастополѳмъ, гдѣ нѳизмѣнно останавливался на подъѳмѣ. Иног-

да паровозъ бралъ подъѳмъ своими силами, иногда жѳ прнсылали толкача изъ

Севастополя, — и такъ проходило нѣсколько часовъ. Кромѣ того поѣздомъ

ііать было нѳбезопасно въ смыслѣ тнфа.. Такъ погибъ нашъ рѳкторъ Р. И. Гѳль-

внгь, поймавъ на сѳбѣ послѣ вагона нѣсколько насѣкомыхъ и съ необыкновѳнной

точностью заболѣвъ въ инфѳкціонный срокъ. Я рѣшилъ ѣзднть лошадьми. Ло-

іади проходили скорѣѳ поѣзда 60-ти вѳрстноѳ разстояніѳ отъ Севастополя въ

Симферополь н мѳнѣѳ риска было заразиться. Мнѣ приходилось вставать въ 5 ча-

совъ утра, пѳрѳправляться на другой бѳрѳгъ залива, на сѣверную сторону и здѣсь

нанимать мѣсто въ экипажѣ со случайными попутчиками, которыѳ всегда утромъ

наюдились у шинковъ и кофеѳнъ сѣвѳрной стороны. Поѣздка эта стоила доволь-

но дорого, сначала нѣсколько тысячъ, а потомъ и свышѳ дѳсятка тысячъ крым-

енкъ рублѳй. Свѳрхъ того по дорогЬ часто грабили. Путь шѳлъ сначала гіу-

етынными и холмистыми мѣстами около моря, потомъ сворачивалъ на сѣвѳръ

до пѳрвой болыпой дѳрѳвни Бильбѳкъ. Эта часть пути нѳ считалась опасной, но

нослѣ нѳя до Бахчисарая шоссѳ шло пустЫнными мѣстами, а пѳрѳдъ Бахчнса-

раѳмъ входило въ лѣсистую лощину, къ которой справа подходили отроги Крым-

скихъ горъ. Это и было самоѳ опасноѳ мѣсто. Съ горъ по лѣсамъ сходили въ

зто мѣсто зѳлѳныѳ, брали дань съ путешѳствѳнниковъ, а иногда и убивали.
Я лично ограблѳнъ нѳ былъ, но видѣлъ съ пригорка на шоссѳ, какъ впѳрѳ-

дн грабили какихъ то проѣзжихъ. Ямщикъ нашъ остановилъ лошадѳй и, пока-

эывая кнутомъ, молвилъ: «глядитѳ, тамъ зѳлѳные». Впѳрѳди, въ чѳтвѳрти вѳрсты

оть насъ, стояло нѣсколько чѳловѣкъ съ винтовкамн, а ѳщѳ далыпѳ по шоссѳ сто-

т тройка, окружѳнная какими то вооружѳннымн людьми. Чѳрѳзъ нѣсколько

мннутъ раздался выстрѣлъ, и всѣ пѣшіѳ люди стали отходить по кустамъ отъ

дороги на гору. Мы нѳ рѣшались двнгаться впѳрѳдъ, пока къ намъ нѳ подъ-

ііалъ отъ Сѳвастополя воѳнный автомобиль съ вооружѳнными офицѳрами. Мы

подъѣхали къ тройкѣ, у которой стояли два почти раздѣтыхъ чѳловѣка и ле-

шъ на зѳмлѣ ямщикъ, прострѣлѳнный въ плѳчо. Оказываѳтся, онъ всгупилъ въ

пререканія съ зѳлѳными, за что и получилъ пулю. Съ гіроѣзжихъ жѳ было снято

все до нижняго бѣлья.
Зелѳныѳ эти тогда наполняли Крымскія горы, живя по лѣсамъ и пещѳрамъ.

Насчитывалось ихъ нѣсколько тысячъ человѣкъ. Нѣкоторыя мѣстности Крыма

были вполнѣ въ ихъ власти и по нимъ почти нѳвозможно было ѣздить. Такъ нѳ-

доступны были, напримѣръ, всѣ лѣсистыѳ пѳрѳвалы чѳрѳзъ Яйлу. Противъ зѳлѳ-

ныхъ снаряжались цѣлыя экспѳдиціи, но довольно бѳзуспѣшно.
Я останавливался въ Симфѳрополѣ у знакомыхъ профѳссоровъ, которые всѣ

за немногимн исключеніями терпѣли страшную нужду. Особенно больно было
249

смотрѣть на многосемойныхъ людѳй. У одного изъ нихъ было троѳ дѣтѳй -

и вотъ съ раиияго утра, чуть солндѳ вставало, дѣти начииали просить хлШ

Хлѣбъ выдавали по карточкамъ, и онъ приходилъ только часовъ въ 9—10. Когда

хлѣбъ приносили, дѣти набрасывались на нѳго, какъ голодныѳ волчата. «Знаего,
—	сказала мнѣ однажды мать, — «нашъ малѳнькій съѣлъ послѣдній разъ яйцо

три мѣсяца тому назадъ». Этотъ малѳнькій нѳ имѣлъ никакого прѳдставлѳнія о

томъ, что такоѳ шоколадъ, и съ болыпимъ недовѣріемъ отнесся къ шоколадеой

плиткѣ, привѳзенной мною изъ Сѳвастополя.
Жизнь была тяжелая и мрачная. Впѳрѳди ѳщѳ прѳдстояла зима. Будущее

было тѳмно и люди жили нѳ вѣрой въ лучшѳѳ, а убѣждѳніемъ, что хужѳ быть

нѳ можѳтъ.
Въ половинѣ октября красныѳ начали наступать на Крымъ. У всѣхъ бшо

твердоѳ убѣлсдѳніѳ, что наступлѳніѳ будѳтъ отбито и никто сѳрьѳзно нѳ думалъ

о возможности близкаго падѳнія Крыма. 26-го октября въ понѳдѣльникъ я от-

правился въ свою обычную поѣздку въ Симферополь, гдѣ я намѣревался про-

быть до конца нѳдѣли. Лѳкціи мои я читалъ при совѳршѳнно нормальншъ

условіяхъ и вообщѳ жизнь въ Симферополѣ проходила вполнѣ нормально. На

фронтѣ у Перѳкопа шли жѳстокіѳ бои, однако въ городѣ нѳ было замѣтно ника-

кой паники. Въ срѳду вѳчѳромъ я возвращался съ лѳкціи домой и встрѣтилъ по

дорогѣ одного знакомаго полковника, разговоръ съ которымъ внупшлъ мнѣ

какую то трѳвогу.
«Что Вы здѣсь дѣлаѳтѳ?» — съ удивлѳніѳмъ спросилъ онъ мѳня.
«Лекціи читаю».
«Вотъ нашелъ врѳмя!.. Уѣзжайтѳ въ Севастополь».
«А что?»
«Да ничего, уѣзжайтѳ скорѣе*.
Я пришѳлъ на квартиру къ моему сослуживцу, гдѣ останавливался, и раз-

сказалъ ему о происшедшемъ. Онъ сообщилъ мнѣ, что въ городѣ ходятъ какіе

то трѳвожныѳ слухи о положеніи на фроитѣ, но оффиціально ничѳго нѳ извѣст-

но. Засидѣвшись доволыю поздно за чаемъ, мы послали около полуночи на

квартиру къ рѳктору справиться о новостяхъ. Ректоръ сообщилъ, что онъ имѣ-

отъ довольно тревожныя извѣстія о Севастополѣ, которыя впрочѳмъ нѳ были

истолкованы нами, какъ начало конца. Я рѣшилъ отмѣнить на завтра лекцію и

выѣхать утромъ обратно въ Севастополь. Увѣренность, что конецъ ещѳ ііѳ бли-

зокъ, была у насъ ѳщѳ такъ велика, что мой хозяинъ далъ мнѣ рядъ писѳмъ въ

Севастополь съ разными порученіями и мѳжду прочимъ съ просьбой вывѳзти

ѳго заграницу, въ случаѣ, ѳсли Крымъ будетъ рѣшѳно оставить. Мы бѳсѣдовали

въ этотъ послѣдиій вѳчѳръ о повседневныхъ дѣлахъ, о будущей зимѣ, и я оста-

вилъ свою довѣренность въ Университетѣ иа ближайшеѳ жалованьѳ для закупки

дровъ иа зиму.
Съ разсвѣтомъ я былъ ужѳ на базарѣ, гдѣ можно было найти лошадѳй на

Севастополь. Здѣсь всѳ было покойпо и обыдѳино — подѣѣзжали понемногу возы

съ зеленыо и мясомъ, приводили лошадѳй, торговали горячимъ чаѳмъ и бубли-

ками. Я нашѳлъ мѣсто въ экипажѣ, напился чаю въ простой татарской кофѳйнѣ

и вскорѣ мы троиулись. Со миою ѣхали два еврѳя по какимъ то спѳкулятив-

нымъ дѣламъ вѣ Севастополь. Поразителыю то, что они ровно ничего нѳ знали

о положеніи на фроитѣ, и вели самыѳ обыватѳльскіѳ разговоры. При выѣздѣ

изъ города мы обогнали юнкѳровъ, которыѳ всѣмъ училищѳмъ съ оркѳстромъ

музыки выступали по направлѳнію въ Сѳвастополь. Я спросилъ, куда они идугь,

и получилъ отвѣтъ: «На охрапу Севастополя». Въ Севастополѣ что то нѳ спо-

койно», — сказалъ мнѣ одиііъ изъ знакомыхъ офицѳровъ. — Повидимому, они

дѣйствителыю нѳ знали, зачѣмъ ихъ туда двигаютъ.
Такъ мы доѣхали до Бахчисарая, гдѣ, какъ обычно, остановились нд посто-

яломъ дворѣ кормить лошадей. И здѣсь мы иѳ узнали никакихъ особыхъ но-

востей, хотя, какъ помнится, были какіе то встрѣчныѳ путѳшествѳнники. И только
250

подъѣзжая къ Бильбѳку, иамъ попалсл встрѣчный автомобиль, который оста-

новилъ насъ.
«Куда Вы ѣдѳтѳ», — спросили насъ пассажиры. «Ворочайтѳсь... Сѳвасто-

поль эвакуируѳтся».
Изумлѳиію нашему нѳ было конца. Извѣстія намъ были сообщѳны вѳсьма

трввожныя: фронтъ у Перѳкопа прорванъ, армія бѣжитъ, въ Сѳваетополѣ всѣ,

кто могъ, ужѳ сѣлъ на пароходы и прѳждѳ всѳго правитѳльство во главѣ съ

А. В. Кривошѳинымъ. Всѣ суда и лодки рѳквизированы и пѳрѳправиться на

шную сторону почтн невозможно.
Мы въ нѳдоумѣніи пѳрѳглядывались. Нѳ знаю, что думали мои спутники,

но я лично былъ увѣрѳнъ, что всѣ эти разсказы нѣсколько прѳувѳличѳны. Мнѣ

то нужно было ѣхать въ Сѳвастополь, а спутники мон ѣхали торговать и сво-

бодно могли воротиться обратно, тѣмъ болѣѳ, что было мѣсто въ автомобилѣ.

Однако, мы всѣ поѣхали далыпѳ.
Нѳ бѳзъ волиѳнія подъѣзжали мы къ слободкамъ на сѣвѳрной сторонѣ го-

рода. По внѣшнѳму виду нельзя было сказать, что въ Крыму произошло что то

рѣшитѳльноѳ. Въ слободкахъ сновали тѣ жѳ оборванныѳ татары, а въ открыв-

шѳйся нашимъ глазамъ бухтѣ по прѳжнѳму стояли суда. Однако, у пристани

дѣйствитѳльно ,нѳ было лодокъ, а толкающіѳся здѣсь лодочники подтвердили всѳ

тоѵ что было сообщѳно намъ встрѣчными. Нужно было потратить нѳ мало труда

для того, чтобы мѳня взяли иа малѳнькій воѳнный катѳръ, который случайно

шелъ на южную сторону. Команда катѳра нѳ сообщила мнѣ ничѳго новаго и

даже разсѣяла иѣсколько понятную трѳвогу.
«Да, говорятъ, эвакуація», — сообщилъ мнѣ одинъ изъ матросовъ. «А мнѣ

что, я всѳ равно остаюсь»...
Было часовъ пять вѳчѳра, когда я высадился у Графской пристани. Городъ

не измѣнился въ своѳмъ внѣшнѳмъ видѣ, и въ нѳмъ ѳщѳ нѳзамѣтно было ни-

какой эвакуаціонной паники. Только изъ гостиницы Киста французскіѳ солдаты

таскали какіѳ то ящики, но я не придалъ этому никакого особаго значенія. У

Приморскаго бульвара я повстрѣчалъ одного знакомаго.
«Говорятъ, эвакуація», — съ тревогой спрашиваю я.
«Э, батѳнька, это все паникеры проклятыѳ. Многіе ужѳ вѳщи укладываютъ,

но повѣрьтѳ, всѳ это пустяки»...
Я спѣшилъ къ сѳбѣ домой, но зашѳлъ по дорогѣ къ одному пріятѳлю. Онъ

преспокойно сидѣлъ у сѳбя въ подвалѣ и ничѳго нѳ хотѣлъ знать объ эвакуаціи.
Прихожу домой, жѳна ужѳ сидитъ съ открытыми чѳмоданами и разбира-

етъ вѳщи. Разсказываетъ, что приходилъ знакомый изъ одного учреждѳнія и

говорилъ, что они ужѳ уложились.
Мы рѣшили идти обратно въ городъ, чтобы получить извѣстіѳ изъ болѣѳ

нвформированныхъ сфѳръ. Когда мы изъ нашѳго глухого прѳдмѣстья вышли на

главяую улицу, нѳльзя было нѳ замѣтить, что въ городѣ ужѳ начинается нѣ-

сколько необычноѳ движеніе. Пыхтѣли грузовики, было миого подводъ и у какой

то канцѳляріи грузили ящики. Я взглянулъ въ окно — знакомая картнна: ро-

ются въ шкафахъ и рвутъ бумагу.
Въ гостиницѣ Киста, куда я зашелъ, я встрѣтилъ уже испуганныхъ и мо-

чущихся людей. Мнѣ подтвѳрдили здѣсь, что всѳ кончѳно, что правитѳльство

уже сѣло на суда и что, главноѳ, на суда сѣсть очѳнь трудно, почти нѳвозможно.

Въ рѳдакціи газѳты «Великая Россія», куда мы потомъ пришли, всѣ ужѳ сидѣли

на упакованныхъ ящикахъ и собирались грузиться.
Я понялъ здѣсь, что наступилъ конѳцъ. Оставатьсй въ Крыму я не могъ,

нужно было уѣзжать. У меня нѳ было никакихъ эвакуаціонныхъ документовъ, и

я тотчасъ жѳ, нѳсмотря на поздній часъ, пошѳлъ ихъ добывать.
Я обходилъ много учрежденій и дѣйствительно убѣдился, что всѳ ужѳ кон-

чено. Начальствующія лица по болыпѳй части отсутствовали, суѳтились только

пнзшіѳ служащіѳ, у которыхъ трудио было чего нибудь добиться. Въ Отдѣлѣ По-
251

чати проф. Г. В. Вѳрнадскій выдалъ всѳ жѳ мнѣ удостовѣрѳніѳ, что я имѣю прак

эвакуироваться, ио пропуска на.пароходъ мнѣ такъ и нѳ удалось получить. Бы-

ло ужѳ поздно, мы пошли домой и всю ночь готовились къ отъѣзду.
У насъ была надѳжда пѳрѳправить вѳщи вннзъ къ пристанямъ чѳрѳзъ по-

срѳдство сосѣда-ямщика. Часовъ.въ пять утра жѳна пошла къ нѳму, но полу-

чила рѣзкій отказъ.
«Лошадѳй?> — сказали ѳй. «Отъ кого бѣжитѳ? Отъ своихъ, русскигь Й-

житѳ. Нѳ даднмъ вамъ лошадей»...
Послѣ долгихъ поисковъ поймали, наконѳцъ, какую то ироѣзжую подводу,

хозяинъ которой ужѳ возилъ кого то внизъ. Онъ долго упирался, но подъ ко

нѳцъ согласнлся за порядочную сумму крымскихъ дѳнѳгъ.
Съ разсвѣтомъ мы спустились на Екатѳрннинскую улицу, прѳдставлявшув

ужѳ обычноѳ для всѣхъ эвакуацій зрѣлищѳ. Мѳтались автомобили, и по троту-

арамъ бѣжали смущѳнныѳ люди. На мостовой лѳжала жѳнщина въ крови съ раэ-

битой головой, повидимому, задавлѳнная. Люди равнодушно проходили миыо,

какъ будто ничего нѳ случилось. Потокъ людѳй и подводъ стрѳмился къ Граф-

ской пристаии и, далѣѳ, къ торговымъ пристанямъ, расположѳннымъ вдоль бере-

говъ залива. Около Морского Собранія и по Нахимовскому проспѳкту ужѳ нѳлЬ'

зя было проѣхать, отъ ряда стоящихъ одна за другой нагружѳнныхъ подводъ.

Мы свалили свои вѳщи на улицѣ и я отправился на добычу документа.
Однако, всѣ учрѳжденія ужѳ опустѣли, коѳ гдѣ только встрѣчались одино-

кіѳ чішовішки. Въ Управленіи Народнаго Просвѣщенія совѣтовали мнѣ идтв

на уголъ какой то улицьі, чтобы присоѳдиниться къ ѳщѳ нѳпогруженнымъ чи-

новникамъ, но проникнуть на эту улицу было нельзя, всѳ было запружѳно под-

водами и людьми. Рѳдакція газеты «Вѳликая Россія», повидимому, ужѳ по-

грузилась за ночь. Послѣ чрезвычайныхъ уснлій мнѣ удалось въ видѣ рѳког-

носцировки проникнуть довольно блнзко къ пристанямъ, вплоть до контроль-

ныхъ пунктовъ. У меня спросили документы и, т. к. ихъ было недостаточно, по-

гнали прочь. Время шло и я началъ тѳрять самообладаніѳ. И пѳрѳдо мной сша

мѳлкать ужѳ мысль: пѳ остаться ли въ Крыму.
Я шѳлъ въ задумчивости и натолкнулся на покойнаго нынѣ В. Ф. Дѳрюжин-

скаго. Онъ взялъ мѳня за пуговицу и началъ развивать длинную теорію.
«Совѣтую Вамъ оставаться», — говорилъ. онъ, — «болыпевики должны бу-

дутъ сѳйчасъ дѳржать экзаменъ пѳрѳдъ Европой. Повѣрьтѳ, нѳ будѳтъ никашг

разстрѣловъ, ішкакихъ жестокостѳй, тогда Европа ихъ признаѳтъ, что имъ н

нужно. 0, они слишкомъ умны... Вотъ я рѣшилъ остаться, и иду убѣждать

своихъ».
«Ужѳ .нѳ остаться ли?» — думалъ я, возвращаясь къ жѳнѣ и къ вѳщамъ. Я

рѣшнлъ тогда сдѣлать послѣднеѳ усиліѳ, попытаться получнть пропускъ у завѣ

дывающихъ эвакуаціѳй французовъ.
Въ помѣщеніи французскаго консульства сидѣло нѣсколько солдатъ и офи-

цѳровъ. Я началъ объяснить имъ своѳ положѳніѳ, но нѳ докончилъ, на мѳня за-

кричали и почти что вытолкнули вонъ.
Я опять пошѳлъ къ женѣ и по дорогѣ встрѣтилъ знакомаго, который до

того такъ жѳ мѳтался-, какъ и я.
«Нѳ устроились ещѳ?» — закричалъ онъ, — «Идитѳ къ англичанамъ, можеть

быть, устроятъ. Пѳлучилъ отъ иихъ пропускъ».
Я пошелъ къ англійскому консулу. У воротъ стоялъ солдатъ, который сна-

чала не хотѣлъ меня пускать, но потомъ пустилъ. Въ пѳрѳднѳй никого нѳ было

и я пошѳлъ далыпѳ. Въ одной изъ послѣдующихъ. комнатъ я нашѳлъ какого тс

служащаго и попросилъ его доложить обо мнѣ консулу. Консула нѳ было и

мѳня привѳли къ чиновнику съ бѳзразличнымъ бритымъ лицомъ и трубкою въ

зубахъ. Онъ выслушалъ меня и осмотрѣлъ докумѳнты.
«Работали ли Вы съ англичанами?» — спросилъ онъ. «Мы помогаѳмъ только

тѣмг, кто работаѳтъ съ нами. Эвакуаціѳй завѣдуютъ фравдузы, проснте ихъ».
252

Я потѳрялъ уже всякую надежду и пошелъ къ выходу. Въ одной изъ ком-

нагь я встрѣтилъ ещѳ двухъ господъ, изъ которыхъ одинъ говорилъ по русски.

Я сталъ просить ихъ. Повидимому, во мнѣ приняли участіе. Долго разсматри-

вали разныя мои удостовѣренія *и, кажѳтся, болѣе всѳго произвело впечатлѣніе

удостовѣрѳніѳ о гѳоргіевскомъ крестѣ.
Одинъ изъ господъ вынулъ свое перо, взялъ мое удостовѣреніе изъ Таври-

вдскаго Унивѳрситѳта и написалъ что то на оборотѣ.
«Въ чѳтыре часа будьтѳ въ Стрѣлецкой бухтѣ, тамъ погрузитесь на воен-

ное судно», — сказалъ онъ.
Стрѣлѳцкая бухта лѳжала отъ горбда въ вѳрстахъ шести-семи. Нужно

было найти подводу или лодку, чтобы добраться туда.
Мы нашли носилыцика, стараго, славнаго русскаго чѳловѣка. Онъ всѳ ка-

чалъ головой на происходящее и успокаивалъ. «Ничего», — говорилъ онъ, —

ігосподинъ, це бѳзпокойтѳсь, конѳчно, подводы сейчасъ нѳ найти и лодки тожѳ,

Ну, останѳтѳсь, ничѳго, мы народомъ рѣшили, что въ обиду оставшихся нѳ да-

днмъ, нѳ позволимъ разстрѣливать».
Повидимому, онъ впадалъ въ романтизмъ, какъ и Владиміръ Фѳдоровичъ

Дерюжинскій.
Мы всѳ жѳ пошли на поиски, но они были сначала бѳзплодны. Побродивъ

сі часъ, я сталъ думать, что, можѳтъ быть, лучшѳ бросить вещи и пѣшкомъ идти

вьСтрѣлецкую бухту. Было ужѳ два часа дня.
Идя по площади мимо Морского Собранія, я увидѣлъ, что къ бѳрѳгу около

гостиницы Киста подъѣзжаетъ извозчикъ, до вѳрху нагружѳнный вѳщами. Вещи

зти стали таскать на подъѣхавшую съ офицѳрами лодку. Я подбѣжалъ къ из-

юзчику и сталъ предлагать свезти меня въ Бухту. Я прѳдлагалъ какія угодно

дѳньги и крымскія, и франки, и фунты, и лиры.
«Эхъ, да зачѣмъ намъ франки», — сказалъ онъ, — «давайтѳ здѣлнихъ, да-

вайте сто тысячъ».
Я согласился, въ то врѳмя ужѳ фунтъ хлѣба продавался за тридцать тысячъ.
Онъ снялъ шапку, почѳсалъ голову и, какъ бы совѣстясь, прибавилъ.
«Ну, баринъ, прибавьтѳ ѳщѳ двадцать». Я прибавилъ и мы сговорились.
Вѳщи нужно было таскать чѳрѳзъ всіо площадь къ извозчику, т. к. по улицѣ

нельзя было проѣхать отъ стоявшихъ подводъ. Носилыцикъ мой почти перѳта-

пщлъ всѳ и мы ужѳ усѣлись сами, какъ вдругъ къ намъ подходятъ два офицера.
«Вапга докумѳнты», — говорятъ мнѣ.
Я далъ мой англійскій пропускъ.
сА Вы имѣѳтѳ право пользоваться подводой? Нѳ имѣѳтѳ? Потрудитесь

слѣзть».
Я началъ убѣждать ихъ. Убѣждалъ ихъ и извозчикъ, но бѳзуспѣшно.

Спасла насъ тогда его хйтрость.
«Да, что Вы занятую подводу бѳрѳтѳ?» — сказалъ онъ вдругъ офицерамъ.

іГляньте, вонъ свободная ѣдѳтъ, еѳ возьмите».
Дѣйствительно, гдѣ то вдали двигалась свободная подвода и офицеры обѳр-

нулись на неѳ. Возница въ это время стегнулъ свою лошадь и понесся вперѳдъ.

Я боялся, что въ слѣдъ намъ будутъ стрѣлять, но къ счастью нѳ стрѣляли. Такъ

ны и домчались до окраины города.
Былъ сумрачный октябрьскій дѳнь. Окрѳстности Сѳвастополя пустынны и

сіучны — выжженная степь, покрытая сѣрыми камнями. Сѣро-зѳлѳный заливъ

внднѣлся на горизонтѣ изъ за холмовъ, спускался туманъ и, казалось, что ужѳ

начинало тѳмнѣть.
Проѣхавъ около часу, мы стали спускаться къ морю. На одномъ изъ заво-

роговъ шоссѳ мы встрѣтили офицѳрскій патруль, бѳзъ возраженія пропустившій

насъ впѳрѳдъ къ длиннымъ пакгаузамъ, сараямъ и складамъ, растянувшимся на

йерегу бухты. У маленькаго мола стояло нѣсколько чѳловѣкъ «буржуевъ», мѳ-
253

ланхолически и выжидательно вглядывающихся въ море. «Не обманъ ли эп
—	думалъ я. — «И зачѣмъ сюда придетъ англійскоѳ военное судно»... Сталъ мп

росить мелкій дождь и сумерки спускались на землю.
Вокругъ насъ были расположены артиллерійскіѳ и вещѳвыѳ склады ари

ген. Врангеля. На нихъ работало болыпоѳ количество плѣнныхъ большеви»

скихъ солдатъ подъ комаидой нѣсколькихъ бѣлыхъ офицѳровъ. Солдаты мир

ходили вокругъ и ровно ничего не знали о происшедшемъ.
«Что-то. англичане сегодня пайковъ нѳ вьідаютъ», — сказалъ одинъ вл

нихъ. «Чудно?»...
При такихъ условіяхъ не очень уютно было заночевать въ СтрѣлевдоІ

бухтѣ.
Было уже около пяти часовъ дня, когда внезапно изъ какого то заворои

берега въ туманѣ появились два аиглійркихъ минойосца. Онй красиво пром»-

неврировали мимо насъ.сдѣлали заворотъ и одинъ за другимъ подошли къ молу.

Команда быстро сбѣжала на берѳгъ. Вышли офицеры и стали по порядо

осматривать наши документы и пропускать на судно. Матросы въ одинъ ыигь

пѳретащили всѣ наши вѳщи, которыя сложили на носу, тамъ, гдѣ стоитъ брони-

рованная башня съ орудіями.
Все ужѳ было готово къ отплытію, когда мимо склада по шоссе къ молу,

почти вскачь подъѣхала сильно нагруженная подвода. На верху, на вещахъ сн-

дѣлъ В. Ф. Дѳрюжинскій. Онъ нѳ остался, нѳсмотря на свою тѳорію. Впрочеыі

путешествіѳ это оказалось для нѳго фатальнымъ. Въ общѳжитіи для бѣженцеві

на Босфорѣ въ Буюкъ-Дѳрэ, онъ заразился тифомъ и кончилъ тамъ свои днв.
Тогда снова перѳжилъ я это позорное съ національной точки зрѣнія чувство:

великое облегчѳніѳ отъ «дыма отечества». Снова свободный вздохъ поднялся изъ

груди, какъ ранѣѳ при отъѣздѣ изъ Москвы и при бѣгствѣ изъ Новороссійсю.

Но только въ этотъ послѣдній разъ разрывъ съ Россіей былъ ѳщѳ глубжѳ. Я

понялъ это ужѳ потомъ, когда началъ влачить долгіѳ эмигрантскіѳ годы. Съ тѣхъ

поръ я потерялъ тоску по родинѣ, какъ она одолѣвала меня въ Берлинѣ и въ те-

ченіѳ первыхъ недѣль первой эвакуаціи. Я понялъ, что старая Россія, которая

меня выкормила и вырастила, навѣки умерла, и тосковать по нѳй можно толыо

такъ, какъ тоскуютъ по покойникѣ.
Мы нѳ знали, куда насъ повѳзутъ, въ какую часть свѣта. Но насъ повеш

спѳрва на Севастопольскій рейдъ. На немъ просгояли мы два дня до вѳчера вос-

кресенья. Хозяева наши, англичане, оказались большими джентльменами. Они

всячѳски показывали намъ, что мы ихъ гости, которыѳ иуждаются во вниманіи.

Дамамъ нашимъ были предоставлены каюты команднаго состава и хозяѳва кають

трогательно за ними ухаживали. Мы, мужчины, по большѳй чйсти толкались по

палубѣ н спали здѣсь же, производя, конечно, необычный для военной дисцип-

лины безпорядокъ. Но ни разу не было ни одного замѣчанія, ни одного иѳпріят-

наго взгляда.
Вокругъ насъ, на берѳгахъ залива, въ городѣ и по разнымъ пригородамъ,

расположѳннымъ вдоль бухтъ, постѳпѳнно замирала жизнь, вызванная и орга-

низованная бѣлымъ движеніѳмъ. Послѣдніѳ останки Россійской Имперіи собвра-

лись на многочисленпыхъ судахъ и частныхъ, и воѳнныхъ. По ночамъ въ городѣ

пылали пожары, зловѣще освѣщая небеса. А днемъ одинокіе люди выходили иа

берега Приморскаго Бульвара и смотрѣли на насъ — многіе, чтобы сказать по-

слѣднеѳ прости послѣднимъ призракамъ прошлаго. И невольно обращался

взглядъ на голыѳ холмы и камни пустынной Сѣвѳрной Стороны, откуда должны

были придти пѳрвыѳ разъѣзды Московскаго войска.
Въ воскресенье, во второй половинѣ дня, мимо насъ стали проходить одинг

за другимъ корабли бѣлаго флота, палубы которыхъ наполнѳны были сплошвой

массой людей. На нѣкоторыхъ идущихъ на буксирѣ баржахъ люда стояли сплош-
254

юй стѣной, какъ щѳтина иа щѳткѣ. Это былъ вѳликій исходъ, которому нѳ было

примѣровъ въ исторіи — исходъ цѣлаго насѳлѳиія нѳболыпого государства,

нсходъ въ полиую нѳизвѣстность. Въ глубокомъ молчаніи провожали мы вѳре-

шцу шествующихъ мимо насъ кораблѳй.
Къ вѳчѳру, когда ужѳ болыпая часть бѣлой эскадры вышла изъ бухты, къ

яашѳму миноносцу подъѣхалъ яликъ съ трѳмя офицерами. По грязной одѳждѣ,

по сумкамъ и винтовкамъ видно было, что всѣ они съ фронта.
«Возьмите насъ», — кричали они, — «Отстали, никуда нѳ берутъ»...
Послали къ дежурному офицеру просить за нихъ. Онъ отказалъ, говоря,

что англичанамъ рѣшитѳльно запрещено подбирать отставшихъ.
«Возьмите, ради Бога», — умоляли насъ съ ялика. — «Что-жѳ намъ въ море

кидаться, всѳ равно разстрѣляютъ».
Пошла депутація къ капитану. Онъ вышелъ на палубу важный, вылощен-

ный и выбритый. При видѣ его и этихъ грязныхъ людей въ яликѣ, нѳльзя было

яе почувствовать всю стѳпень нашѳго упадка и нашѳй нищѳты.
«Возьмитѳ ихъ», — умоляли русскіѳ. «Возьмитѳ ихъ»...
Капитанъ сѳрдито махнулъ рукой и сказалъ что то офицѳру. Дали команду

иматросы стали спускать подъѳмную лѣстницу.
Пѳрвый влѣзъ на лѣстницу старый полковиикъ съ сѣдыми подусниками

и съ Георгіемъ на шинели. Онъ снялъ съ плеча винтовку, размахнулся ею и

съ силой бросилъ еѳ въ морѳ.
«Ну, довольно воѳвать!» — сказалъ онъ и взошелъ на палубу...
Вѣроятно, ѳго нѳвольный жѳстъ хорошо выражалъ смыслъ всего, что тогда

происходило. Помню, многіѳ тогда заплакали.
Мы тронулись въ путь при вечернемъ закатѣ, когда зловѣщѳ опустѣлъ вѳсь

Севастопольскій портъ. По нѳму плавало нѣсколько брошѳнныхъ лодокъ, да ка-

ий то полузатонувшій болыпой баркасъ.
При выходѣ въ открытоѳ морѳ у Херсонѳсскаго маяка мы обогнали всю гро-

мадную нашу флотилію и помчались по направлѳнію къ Босфору. Широкій бѣ-

лый слѣдъ оставался за нами на черной массѣ воды, а вперѳди волшебно блѳ-

стѣли волны отъ бросаѳмыхъ прожекторомъ сноповъ электрическаго свѣта. Мы

мчались по волнамъ какъ будто на автомобилѣ. Рано утромъ ужѳ показались

Румелійскіѳ бѳрѳга, вдоль которыхъ мы довольно долго шли, а часовъ въ одиннад-

цать мы ужѳ вошли въ Босфоръ.
Въ Кавакѣ къ намъ причалилъ французскій катеръ. Начались какіѳ то сѳрди-

гаѳ переговоры мѳжду англичанами и французами. Французы требовали отпра-

вить насъ въ общемъ порядкѣ въ концентраціонный лагѳръ. Англичанѳ хотѣли

быть джѳнтльменами до конца и выпустить насъ на свободу. Насъ ввели по-

томъ въ Золотой Рогъ, и капитанъ ѣздилъ въ городъ объясняться на нашъ счетъ.

Наконецъ, судьба наша была рѣшѳна. Насъ пересадили на пустой турѳцкій шар-

кетъ, повѳзли обратно въ Каваку, вымыли та-мъ и глубокимъ вѳчеромъ подвезли

и> пристани Буюкъ-Дерэ. Здѣсь намъ разрѣшили слѣзть на берѳгъ и идти на

всѣ четырѳ стороны.
Насѳлѳніе маленькаго грѳческаго и армянскаго мѣстѳчка спѳрва смотрѣло

на насъ съ ужасомъ. Въ отеляхъ при видѣ насъ запирали двѳри и гасили огни.

Но вскорѣ какъ-то всѳ уладилось и всѣ получили ночлѳгъ.
Такъ началась наша эмигрантская жизнь.
9-178

Лагерь Ля-Куртинъ
(Русская рѳволюція во Франціи)
Юрія Лисовскаго
I
Ни для кого не было сѳкрѳтомъ, что въ сѳрѳдинѣ второго года міровой воінн

русскоѳ правитѳльство направило во Францію извѣстиоѳ количѳство нашихъ &

евыхъ частѳй, предназначенныхъ для борьбы съ Гѳрманіѳй плечомъ къ плечу оі

союзниками-французами.
0	прибытіи этихъ войскъ на территорію Фраиціи, соединенномъ съ бурныш

оваціями и торжественнымъ дефилированіѳмъ ихъ по улицамъ Марселя и ІЬ

рижа, широко писалось въ газѳтахъ, жадно ловившихъ каждую дѳталь этого ие-

ключительнаго событія.
Ступивъ на французскую зѳмлю, прибывшіѳ русскіѳ воииы были буквалио

засыпаны цвѣтами и пережили настоящій тріумфъ.
Перѳживъ тріумфъ встрѣчи, русскія войска почти тотчасъ жѳ заняли мѣсм

на боѳвыхъ секторахъ союзничѳскаго фронта, всецѣло подчинившись француз-

скому командованію.
И опять въ Парижской и Пѳтроградской пѳчати звучали отзывы о русскип

во Франціи, и о подвигахъ на поляхъ Шампани и Реймса и объ успѣхахъ на-

шѳго оружія на Макѳдонскомъ фронтѣ, т. к. часть этого экспѳдиціоннаго корпуса

была направлѳна въ Салоники.
Наконѳцъ, ужѳ спустя мѣсяцъ послѣ русскаго государствѳниаго пѳреворои,

въ газѳтахъ появилось описаніѳ побѣдоносной атаки русскихъ у замка Курси, от-

мѣчѳниой особою благодарностыо французскго главнокомандующаго.
Вслѣдъ за тѣмъ, вокругъ имѳни русскихъ во Франціи... водворяѳтся гробо-

воѳ молчаніѳ.
Лѣтомъ и осенью 1917 года въ русской пѳчати врѳмѳнъ Кѳрѳнскаго изрѣди

проскальзываютъ кратісія замѣтки о рѳволюціонныхъ безпорядкахъ среди на-

шихъ войскъ во Франціи, и, подъ конецъ, помѣщается оффиціальная отчѳтѵге-

лѳграмма русскаго воѳннаго прѳдставитѳля въ Парижѣ. Въ этой тѳлеграммѣ до-

носилось о вспыхнувшѳмъ срѳди русскихъ солдатъ въ лагѳрѣ Ля-Куртинъ воору-

жѳниомъ мятежѣ и подавлѳніи этого мятежа вооружѳнной силой.
Никакихъ другихъ подробностей, касающихся разыгравшейся въ центрѣ

Франціи русской трагѳдіи, въ газѳтахъ нѳ.появлялось.
Послѣдовавшій вслѣдъ за тѣмъ болыпѳвистскій пѳрѳворотъ окончатѳльно

прѳрвалъ всякую нормальную связь мѳжду Россіѳй и Франціей, уничтоживъ вмѣ-

стѣ съ тѣмъ и связь между Россіей и тѣми русскими, которыѳ въ силу условій

войны были переброшѳны на французскую территорію.
256

Какъ и всѳгда бываетъ въ аналогичныхъ случаяхъ, нѳдостаточная освѣдом-

лнность широкихъ круговъ общѳства породила множество самыхъ разнообраз-

шд и невѣрныхъ слуховъ, въ той или другой стѳпѳни волновавшихъ лицъ, за-

атересованныхъ судьбою нашѳго русскаго отряда во Франціи.
Разсказывалось о страшномъ побоищѣ, происшѳдшѳмъ «между русскими и

іранцузами», о демонстративномъ уходѣ русскихъ съ французскихъ позицій во

время боя, съ очшценіемъ сектора, о громадномъ количествѣ жертвъ, убитыхъ во

іремя подавлѳнія мятѳжа.
Слухи эти, разумѣется, нѳ имѣютъ ничѳго общаго съ истиной. Ни одинъ

французъ никогда нѳ участвовалъ въ подавленіи мятежа русскихъ войскъ, и ни

т наша часть нѳ покидала во время боя довѣрѳнныхъ ей союзниками позицій,

■ н. «вся русская рѳволюція во Франціи» произошла въ глубокомъ тылу, въ од-

номъ изъ самыхъ тихихъ дѳпартамѳнтовъ страны.
Не было и того громаднаго количѳства жѳртвъ, о которыхъ пѳрѳдавалось въ

эй достовѣрныхъ слуховъ.
Но, какъ бы то ни было, русская трагѳдія разыгравшаяся во Франціи имѣла

іінейсвоѳ опрѳдѣленноѳ мѣсто и заставила нѳ одну тысячу русскихъ людѳй пѳ-

ішть дни и часы разиообразныхъ волнѳній и страданій.
Что жѳ въ дѣйствительности произошло съ русскими войсками во Франціи,
i	въ чемъ выразилась ихъ «рѳволюція», явившаяся слѣдствіѳмъ всѳго того, что

:роизошло на нѳизмѣримыхъ пространствахъ Россіи, и имѣвшая общія причины

:і послѣднимъ? Какъ отнеслись ко всѳму произошѳдшѳму французы, эти — на-

:йдники предковъ, составившихъ азбуку революціи для всѣхъ странъ? Кто и

аіую роль игралъ въ этой необычайной по своѳй обстановкѣ историчѳской драмѣ

г т&мъ закончился ея послѣдній актъ?
Будучи нѳпосрѳдствѳннымъ свидѣтѳлемъ многаго изъ того, что совѳршилось
ii	русскими во Франціи въ дни рѳволюціи и войны, я могу въ настоящѳѳ врѳмя

вділиться съ читателемъ своими воспоминаніями.
И если нѣкоторыя мѣста моего разсказа окажутся впослѣдствіи полѳзными

ітя безпристрастнаго историка — я буду вполнѣ удовлѳтворѳнъ выполнѳннымъ

шю.
II
Въ началѣ апрѣля 1916 года, подъ звуки марсельезы и русскаго гимна, по-

лошли къ бѳрѳгамъ Марсѳля воѳнныѳ транспорты «Латушъ Трувиль» и «Гималая»,

яривѳзшіѳ во Францію два первыхъ русскихъ полка подъ командой гѳнѳрала Лох-

іицкаго.
Для того, чтобы достичь Франціи, полкамъ этимъ пришлось совершить ги-

гантское путѳшѳствіѳ, связанноѳ съ цѣлыми мѣсяцами прѳбыванія на морѣ.
Съ момѳнта установлѳнія гѳрманской блокады всякоѳ движѳніѳ по Сѣвѳр-

пому морю пассажирскихъ пароходовъ было прѳкращѳно и мѳжду бѳрѳгами Нор-

аегіи и Англіи стали дѣлать рейсы только одни военныя быстроходныя суда,

оіранявшіяся цѣлыми эскадрами миноносцевъ.
Но для пѳрѳбрасыванія изъ Россіи во Францію цѣлыхъ эшелоновъ русскихъ

войскъ и этотъ новый «сѣвѳрный путь» былъ непригодѳнъ.
Черѳзъ Торнѳо, Стокгольмъ, Христіанію и Бергѳнъ могли ѣздить только оди-

ночныѳ «мирныѳ» пассажиры, или жѳ пѳрѳодѣтыѳ въ статскоѳ платьѳ и снабжѳн-

ше особыми дипломатичѳскими паспортами воениыѳ курьѳры.
И потому сформированныѳ въ цѳитрѣ Россіи особыѳ полки двинулись въ

щ по совѳршѳнно новому маршруту — чѳрѳзъ всю Сибирь вплоть до порта

Дайренъ, откуда и поплыли чѳрѳзъ Сингапуръ и Суэцъ къ Марселю.
Несмотря на усиленныя старанія непріятѳля пустить «Латушъ Трувиль» и

<Гималаю» въ Срѳдиземномъ морѣ ко дну, русскимъ транспортамъ удалось
»•
257

счастливо избѣгыуть всѣхъ роковыхъ встрѣчъ съ подводными лодками И ДОСТЕ

береговъ Марселя, гдѣ ихъ ужѳ давно ожидала восторжѳнная встрѣча французов;
*	*
♦
Если объективный читатѳль возьмѳтъ на себя трудъ тщатѳльно разобратьс?

въ этапахъ минувшей войны и припомнить всѣ обстоятельства и тѳчѳніѳ дѣпъ

на фронтахъ въ концѣ 1915 и началѣ 1916 года — ему будетъ нѳ трудно объяс

нить себѣ причины необычайнаго восторга, охватившаго французовъ при изві

стіи о прибытіи на ихъ территорію первыхъ эшѳлоновъ русскихъ войскъ.
Начало второго года войны было мало утѣшитѳльнымъ для союзниковъ,

Всѣ шансы на побѣду были въ рукахъ Гѳрманіи. Стрѳмитѳльнымъ натискомъ

на плохо снабжѳнныя оружіѳмъ русскія арміи — нѣмцы заставили насъ очистить

Львовъ и Варшаву, забрали всѣ русскія крѣпости и, продвигаясь вглубь Россіи,

къ началу зимы успѣли оккупировать шестнадцать нашихъ губѳрній. Для фран-

цузовъ начались страдные, тяжкіе, полныѳ самыхъ суровыхъ опасѳній дни, ко*

торыѳ можно озаглавить «эпохою Вѳрдена».
Страшна и ожесточенна была борьба — и дорого обошѳлся Вѳрдѳнъ нѣм-

цамъ, терявшимъ громадноѳ количѳство лучшихъ солдатъ при атакѣ на фортк

и укрѣплѳнныя позиціи французовъ. Широкимъ ручьѳмъ лилась кровь и во

французскомъ лагерѣ. Каждый дѳнь подходили къ Восточному вокзалу Парижа

пѳчальные поѣзда съ изувѣченными воинами и каждый день облекались въ трауръ

всѳ новыя и новыя матѳри и вдовы. Въ эти дни Парижъ буквально перѳполнялся

жѳнщинами въ чѳрномъ. Траурный крэпъ и бѣлыя плѳрезы мѳлькали на каждомъ

шагу, совѳршенно затемняя обыкновѳнныя дамскія платья, тонувшія въ этихъ

нарядахъ общѳй печали. Въ рѣдкомъ домѣ не оплакивали кого-либо изъ пав-

шихъ; молчаливая, глубокая скорбь повисла надъ Парижѳмъ, а вмѣстѣ съ нимъ

и надъ всею Франціей, хорошо понимавшѳй весь трагизмъ перѳживаѳмыхъ днѳй.

А бои у Вердѳна нѳ прекращались, продолжали гремѣть съ прѳжнѳю силой, и

никто нѳ прѳдвидѣлъ конца грознаго потока жертвъ, приносимыхъ арміѳй во ймя

отечества.
Никто изъ французовъ нѳ сомнѣвался въ нѳизмѣнномъ героизмѣ офицс-

ровъ и солдатъ, въ твердости ихъ духа и безукоризнѳнномъ снабженіи арміи бо*

евымъ матеріаломъ. Но при видѣ нескончаемаго ряда павшихъ и горькаго по-

тока слезъ обездоленньіхъ близкихъ — французскіѳ тылы, и въ особѳнности Па*

рижъ, стали испытывать новыя, безпокойиыя чувства. Французы видѣли, что

гибла — роковымъ образомъ гибла и уничтожалась живая сила арміи, таялъ

цвѣтъ насѳленія Франціи, призракъ надвигающагося безлюдья всѳ ближѳ и

ближѳ подходилъ къ потомкамъ галловъ. И ни правительство, ни главная квар-

тира, ни обширная парижская прѳсса нѳ могли ужѳ подыскать срѳдства для того,

чтобы хотя отчасти поддѳржать и поднять духъ впадавшаго въ уныніѳ фран-

цузскаго тыла.
И вотъ тогда-то, сначала глухо, подъ сурдинку, стали перѳдаваться изъ устъ

въ уста слухи о согласіи Россіи прислать на территорію Франціи любоѳ количѳ-

ство солдатъ.
Говорилось въ Парижѣ и Ниццѣ, въ Ліонѣ и Бордо, говорилось въ кофей-

няхъ, у прилавковъ табачныхъ магазиновъ, въ мѳлкихъ рѳсторанчикахъ — го-

ворилось въ часы прѳдобѣдѳнныхъ рібмокъ апѳритива и вѳчѳрнихъ стакановъ

грога и вина. И всѣ эти разговоры ловила обширная патріотическая прѳсса

французовъ и наполняла свои столбцы утѣшитѳльными намѳками, подобными

тѣмъ, о которыхъ я ужѳ говорилъ вышѳ.
Слышались ли подобныѳ разговоры во французской арміи, на поляхъ Шам-

пани и у фортовъ Вердена? Съ полною увѣренностью могу сказать, что нѣтъ.

Самолюбивая армія Франціи нѳ ждала ничьѳй помощи, дралась на фронтѣ, бу<
258

дучи увѣрена въ своѳй непобѣдимой силѣ, но, разумѣется, истѳкала кровью, чѳго

не ыогъ нѳ замѣчать встревоженный тылъ.
И этотъ тылъ къ марту 1916 года опрѳдѣлѳнно ждалъ пришѳствія русскихъ,

которыіъ должно было придти нѳсмѣтноѳ КОЛИЧѲСТВО. '
—	Лишь-бы пришли, лишь бы заняли траншѳи и дали возможность пѳредох-

нуть нашимъ храбрымъ роііиз!
Всѳго немного времѳни — а тамъ англичанѳ поставятъ на фронты новую

армію. Лишь бы пришли тѳпѳрь. Пусть ѣдутъ безъ всего — безъ пушѳкъ, безъ

винтовокъ; у насъ всего довольно — намъ нужны только люди... Прибудутъ—

ИЫ побѣдимъ... Оп Іез аига I
Такъ говорили...
И они пришли...
Нѳ прншли, а приплыли къ южному бѳрѳгу Франціи, сдѣлавъ гигантское пу-

тешѳствіѳ въ тридцать тысячъ верстъ и пробывъ въ дорогѣ болѣѳ трѳхъ мѣсяцѳвъ.
Ещѳ задолго до того момента, когда «Латушъ Трувиль» причалилъ къ Мар-

сельскому молу новоѳ и нѳобычноѳ иастроеніѳ охватило пестроѳ насѳленіѳ этого

города и толкало его къ набережной, гдѣ ужѳ выстраивались войска и собира-

лись прибывшія изъ Парижа оффиціальныя лица.
Сходившіѳ на Марсѳльскій берегъ русскіѳ для весьма болыпого процѳнта

французовъ были людьми прибывшими изъ почти невѣдомой страны востока,

страны вѣчныхъ снѣговъ и мороза, въ коей нѳ рѣдкость встрѣтить гуляющаго

по улицамъ города бѣлаго мѳдвѣдя.
Весьма возможно, что многіѳ изъ читатѳлей мѳня упрѳкнутъ въ преувеличѳ-

ніи. Но я ужѳ прѳдупрѳдилъ въ началѣ своего очерка, что буду всѣми силами

стремиться быть только объѳктивнымъ и основываться исключительно на

фавтахъ.
Въ томъ, что многіѳ изъ французовъ и француженокъ прѳдставляли себѣ

Россію, какъ страну вѣчныхъ снѣговъ и трѳскучихъ морозовъ — намъ приходи-

лось неоднократно убѣждаться изъ разговоровъ, причѳмъ нѣкоторыѳ изъ нихъ

прямо поражали своѳю наивностью.
Болыпинство французовъ считало, что русскому человѣку никогда нѳ мо-

даъ быть во Франціи холодно, т. к. холода и морозы Франціи должны ему

рдставляться чѣмъ-то вродѣ теплой осѳнней погоды въ Россіи. И потому

вриіодилось подолгу объясняться н съ хозяевами гостиницъ въ Парижѣ и

Шалонѣ, не желавшими топить комнаты въ декабрскіѳ и январскіѳ дни, и съ

интендантскими офицѳрами въ лагеряхъ Майи и Мурмелона, всѣми силами стре-

хившмися экономить уголь для отоплѳнія бараковъ, въ которыхъ размѣстились

русскіе солдаты.
—	Маі* соттепК — удивлѳнио говорили они. — Вѣдь вы же русскіе — не-

ужѳли же вамъ холодно? Вѣдь у васъ всегда морозы въ Россіи.
И нужно было обстоятѳльно толковать нашимъ союзникамъ о томъ, что,

несмотря на русскіе морозы и мятѳли, никто изъ насъ нѳ живетъ зимою въ

ветоплѳнныхъ помѣщеніяхъ и не ходитъ по морозу раздѣтымъ въ силу привыч-

ви къ низкой температурѣ.
Когда-же кто-нибудь изъ насъ начиналъ читать французамъ краткую лек-

цію русской географіи и указывалъ на величину Россіи и разнообразіе ея клима-

товъ, упоминая о южныхъ областяхъ, Туркѳстанѣ, Сочи и Ялтѣ, лежащихъ почти

на одной параллели съ Ниццей и Марселемъ — на лицахъ нѣкоторыхъ францу-

эовъ-слушатѳлей выражалось самоѳ искрѳннеѳ удивлѳніе.
—	„Тіепі* — добродушно замѣчалъ какой-нибудь „аэрігапі" или хозяинъ

табачнаго бюро. — А мы думали, что у васъ всѳгда снѣгъ и морозъ!..
Вотъ, что, приблизитѳльно, писалось въ ,І11п“ ивігаііо о прибытіи въ Мар-

сель первыхъ русскихъ эшѳлоновъ:
<Мы ихъ ждали на берегу долго, почти три дня... Море войны полно са-

тъ суровыхъ случайностей, а потому всякій пойметъ восторгъ, охватившій
259

каждаго, когда черный дымъ ііхъ кораблей показался на горизонтѣ... Русж

наши «маленькіе русскіе» — (Пов реШз пмзез), наконецъ ступили на землю т

рой Франціи для того, чгобы вмѣстѣ съ нами идти въ бой съ врагами... Мы а

радостъю смотрѣли на лица этихъ бойцовъ, переплывшихъ столько морей, чтобч

достигнуть цѣли. 8ти лица — лица маленькихъ мальчиковъ на корпусѣ взро:

лаго мужчины, дѣтски улыбавшіяся при полученіи винтовокъ, которыя немецхѣ

но вручались каждому русскому солдату при выходѣ на берегъ».
Вооружились наши войска, дѣйствитѳльно, только по прибытіи на француз

скую землю и слѣдовали изъ Россіи бѳзоружными.
Винтовки были выданы въ Марсѳлѣ тотчасъ жѳ, немѳдлѳнно по сходѣ сі

трапа, такъ что расцвѣчѳнныя флагами и запружѳнныя толпой улицы Марселя

увидѣли наши первыѳ полки во всеоружіи, ощѳтинившіѳся массою штыковъ.
И опять летѣли имъ подъ ноги цвѣты, гремѣли восторги и рукоплесканія,
Я ужѳ упоминалъ, что пѳрвая русская бригада пришла во Францію подь

командой генѳрала Лохвицкаго. Николай Алѳксандровичъ Лохвицкій — старый

боевой офицеръ, — бывшій Командиръ Красноярскаго полка, ранѳный и награж-

денный Георгіевскимъ Крѳстомъ за бои подъ Лодзью и Варшавой въ 1914—1915

годахъ.
Вмѣстѣ съ Лохвицкимъ пріѣхали во Францію—Командиръ 1-го особаго пол-

ка полковникъ Нѳчволодовъ и Командиръ 2-го полка полковникъ Дьяконовь,

начальникъ штаба бригады ролковникъ Щѳлоковъ, Командиръ Маршѳваго бата-

ліона полковникъ Сѳвѳнардъ и др.
Всѣ эти старшіѳ офицѳры почти нѳмѳдлѳнно по пріѣздѣ во Францію былн

удостоѳны ордена почетнаго лѳгіона и появились на фронтѣ ужѳ украшен-

ными этой высокою французскою наградой.
Быстро узналъ о приходѣ русскихъ Парижъ, и вслѣдъ за нимъ и вм

Франція.
И вѳликоѳ совѳршилось.
Духъ французскаго тыла, столь важный въ этотъ момѳнтъ и столь грозный

по своимъ послѣдствіямъ въ случаѣ упадка — былъ спасѳнъ и поднятъ.
Прибыли всего два первыхъ полка — но какоѳ трудноѳ моральноѳ сражеше

было выиграно...
—	Ихъ авангарды ужѳ у насъ, — говорилось въ кафѳ и на бульварахъ. -

За авангардомъ придутъ другіѳ — много другихъ. Россія пришлѳтъ своихъ лю-

дѳй — тѳп.ѳрь это ужѳ нѳ сказка... Франціи нѳчето бояться — люди у насъ бу-

дутъ!..
III
Вполнѣ понятно, что всѳ дальнѣйшеѳ путѳшѳствіѳ пѳрвой русской бригада

отъ Марсѳля къ лагѳрю Майи, гдѣ ѳй было указано расквартироваться для отды-

ха пѳрѳдъ отправлѳніѳмъ на фронтъ — было сплошнымъ тріумфальнымъ ше-

ствіѳмъ.
Дѣлались остановки, произносились рѣчи, устраивались обѣды, толпами схо-

дились къ мѣстамъ торжества празднично настроенныѳ люди. Нѳчѳго и гово-

рить о томъ, какую роль игралъ въ эти минуты искрѳнній восторгъ француз-

скихъ жѳнщинъ.
Я нѳ говорю о кокѳтливыхъ восторгахъ экспансивныхъ парижанокъ, кото-

рыхъ вовсѳ нѳ хочу брать въ расчѳтъ. Была другая болѣѳ обширная и болѣе

глубокая радость. Эта была радость матѳрѳй, женъ и невѣстъ, видѣвшихъ въ пра-

шѳдшихъ изъ дальнихъ странъ русскихъ мужчинахъ своихъ бѳзкорыстныхъ за-

щитниковъ отъ страшнаго горя — горя потѳри дорогихъ сѳрдцу собствѳннып

мужчинъ, на помощь которымъ шли эти русскіѳ.
И срѳди грома музыки и криковъ энтузіазма, тихо, но искрѳннѳ звучалв

слова, оставлявшія наиболѣѳ глубокій слѣдъ въ сѳрдцахъ нашихъ Ивановъ и Тн-

мофѳевъ, отлично понимавшихъ многоѳ безъ знанія чужѳзѳмнаго языка.
260

-	У нихъ, у этихъ „реіКз гиззез" такжѳ ѳсть жѳны и дѣти...—замѣчали

шцины. — Они ихъ оставили въ своѳй странѣ, пріѣхали къ намъ... Вѳрнутся

л они обратно въ свою Россію? Вѣдь и у нихъ, у русскихъ ѳсть сѳрдцѳ и лю-

СОВЬ... Бѣдныѳ „реіііа гиззеа"...
И движимыя самыми святыми побуждѳніями, французскія жѳнщины во мно-

гомъ помогали русскому чѳловѣку, заброшѳнному войной и исторіей въ чужую,

неэн&комую и далѳкую отъ родины срѳду.
Лагерь Майи, гдѣ размѣстились нѳмѳдлѳнно вслѣдъ за своимъ прибыті-

аіъ во Францію пѳрвыѳ русскіѳ полки, расположѳнъ киломѳтрахъ въ тридцати

отъ Шалона на Марнѣ. Русскія боевыя части нѳ долго задѳржались на отдыхѣ

вь лагерѣ и уже въ сѳрѳдинѣ лѣта заняли опрѳдѣлѳнный сѳкторъ въ рай-

онѣ Реймса. Въ Майи остался только маршѳвый батальонъ, нѳсшій обычную

гарнизонную службу.
Дни восторженныхъ встрѣчъ и шумныхъ тріумфовъ прошли, и для тѣхъ,

го занялъ мѣста во французскихъ траншѳяхъ, наступило врѳмя обычной бо-

евой страды, отличавшейся отъ страды на русскомъ фронтѣ только тѣмъ, что

ранѳныхъ эвакуировали въ Парижъ и другіе города, а убитыхъ зарывали во

Французскую зѳмлю.
Въ началѣ августа въ Брестъ начали прибывать новые русскіѳ эшѳлоны.

Одинъ за другимъ приплыли изъ Россіи ѳщѳ шѳсть русскихъ полковъ, слѣдовав-

шіъ ужѳ новымъ, болѣѳ краткимъ путѳмъ, а имѳнно чѳрезъ Архангельскъ и во-

дыСѣвернаго и Атлантйчѳскаго океановъ.
Нѳ всѣмъ изъ этихъ полковъ было суждѳно окончить своѳ путѳшѳствіѳ ко-

нечною остановкою на сѳкторахъ французскаго фронта.
На поля Шампани вслѣдъ за пѳрвой бригадой направились только ещѳ

да полка, остальныѳ жѳ четырѳ, къ нѳмалому своему удивлѳнію и нѳудоволь-

ствію, были направлѳны въ Салоники, для участія въ бояхъ Макѳдонскаго

фронта.
Во главѣ бригадъ, направлѳнныхъ въ Салоники стояли генѳралы Дидѳ-

рихсъ и Леонтьевъ: салоникскіѳ войска оставались на своемъ фронтѣ до 1918-го

года, когда были сняты французами и эвакуированы въ тылъ.
И послѣ прихода послѣдняго эшѳлона, прибывшаго въ Брѳстъ къ первымъ

шамъ сѳнтября, стало извѣстнымъ, что дальнѣйшая переброска русскихъ

воёскъ будѳтъ прекращѳпа и что союзныя правитѳльства постановили ограни-

чить число русскихъ во Франціи ранѣѳ присланными войсками. Это извѣстіе

ужѳ ие волновало французовъ. Нужный моментъ прошелъ, обстоятельства из-

иінилнсь, новыѳ горизонты открылись вдали.
Началась осѳнь 1916 года — унылая, сырая и холодная французская осень,

сі ѳя дождями, вѣтромъ и липкою грязью лагерѳй Майи и Мурмѳлона, гдѣ рас-

полагались наши тылы; дошли вѣсти о нѳудачахъ румынъ, потерявпшхъ къ сѳ-

рединѣ ноября свою столицу.
И опять заговорили въ кафѳ, у прилавковъ табачныхъ лавокъ и въ маленькихъ

Ьпшгіез. Вмѣстѣ съ осеннѳю дожѳдѳвою пылью въ воздухѣ стали носиться

новыѳ, расплывчатыѳ слухи, полныѳ новой тревоги и новыхъ разочарованій. И

оіень многимъ изъ русскихъ въ скоромъ времени пришлось убѣдиться, что въ

этахъ слухахъ было очѳнь мало утѣшитѳльнаго для нашего національнаго са-

молюбія.
Что-жѳ, собствѳнно, говорилось?
Говорилось о томъ, что бѳзконечно жаль бѣдныхъ и благородныхъ румынъ,

юропшхъ и культурныхъ румынъ, сдѣлавшихся жѳртвою такой ужасной из-

ніны, такого жѳстокаго прѳдатѳльства... Кто-то прѳдалъ Румынію и заставилъ

ее потѳрять Бухарестъ, потѳрять лучшія области... А прѳдавъ Румынію, этотъ
261

прѳдатѳль, разумѣѳтся, прѳдалъ и другихъ союзпиковъ, вынуждѳнпыхъ снова

напрягать свои усилія и изнемогать въ борьбѣ...
И очѳнь скоро удалось разобрать, что французы прозрачно обвиняли въ пре-

датѳльствѣ никого другого, какъ Россію и русскихъ... Говорилось, правда, нѳ о

Россіи, а о ѳя министрахъ, работающихъ въ пользу Гѳрманіи, въ особенности о

Штюрмѳрѣ, будто-бы «умышлѳнно направивпгемъ цѣлыѳ транспорты фанцуз-

скихъ снарядовъ, прѳдназначенныхъ румынамъ, куда-то въ Сибирь»... Но слухи

о преступлѳніи Штюрмѳра, гулявшіѳ по Франціи, сразу жѳ замѣтно измѣнили

отношѳніѳ французовъ къ Россіи вообщѳ и въ особѳнности къ тѣмъ ни въ чѳмъ

нѳповиннымъ нижѳгородскимъ и тульскимъ мужичкамъ, которыѳ сидѣли въ мок-

рыхъ траншеяхъ Шампани.
Послѣдніѳ дни ноября 1916 года были тѣмъ момѳнтомъ, когда окончатѳльно

увяли и послѣдніѳ цвѣты, поднѳсѳнныѳ намъ въ Марсѳлѣ въ часы вѳсѳнняго трі-

умфа. Къ этому времѳни во Франціи ужѳ нѳ стало болыпѳ “ре*і*з гиззсв,, — эти

ласковыя слова сохранились только какъ воспоминаніѳ въ старыхъ журналахъ,

которыхъ тѳперь ужѳ никто нѳ читалъ.
Кто, когда и какими судьбами опрѳдѣлѳнно и замѣтно портилъ отношѳнія

между русскими и французами во Франціи — въ точности опрѳдѣлить трудно.

Но я нѳ впаду въ ошибку, ѳсли отмѣчу, что къ 1-му января 1917 года, т. ѳ. ѳщѳ

за два мѣсяца до отрѳченія Николая ІІ-го, отиошѳнія эти были въ достаточной

стѳпеии испорчены и нѳ влѳкли за собою съ обѣихъ сторонъ ничѳго, кромѣ са-

мыхъ пѳчальныхъ разочарованій. Было нѳсомнѣнно ясно только одйо, что

отношѳнія портились нѳ однимъ ѳстѳствѳннымъ путѳмъ, а что кто-то нашеп-

тывалъ, наушничалъ и подстрѳкалъ однихъ противъ другихъ.
VI
Многимъ изъ читатѳлѳй, дажѳ нѳ бывшихъ въ Парижѣ, хорошо извѣстно о

существованіи дрѳвняго «Латинскаго квартала», гдѣ по старому обычаю давно

селилась русская учащаяся молодѳжь, политическіѳ эмигранты и все то, что по

тѣмъ или другимъ причинамъ должно было оставить родину и пользоваться го-

стѳпріимствомъ Франціи.
Въ то врѳмя, когда наши полки пріѣхали въ Марсѳль, мало кто думалъ о

внутрѳннѳй политикѣ Россіи и нѳ дѣлилъ русскихъ людѳй на болыпевиковъ,

меныпѳвиковъ, соціалистовъ и монархистовъ, такъ какъ у всѣхъ на умѣ и сѳрд-

цѣ было только одно — война съ нѣмцами.
И пріѣхавъ во Францію, уходившіѳ на фронтъ русскіѳ солдаты, ѳсли о чѳмъ

и мечтали, то только о возвращѳніи живыми въ Россію, отъ которой на нѳопрѳ-

дѣлѳнный срокъ оторвала ихъ судьба. Правила французскаго фронта давали
ВОЗМОЖНОСТЬ КаЖДОМу ИЗЪ СОЛДаТЪ ВЪ ИЗВѢСТНОМЪ ПОРЯДКѢ браТЬ „регшіззіоп*
и ѣздить въ отпускъ нѳ только въ Парижъ, но и на бѳрѳга Срѳдизѳмнаго моря-

въ Ниццу, Монако и Мѳнтонъ.
Уѣзжая нѳболыпими группами, они нѳ долго страдали отъ тягостнаго нѳзна-

комства съ чуждымъ языкомъ. На бульварахъ и аѵепиез Парижа къ нимъ почти

всегда подходили русскіѳ люди изъ Латинскаго квартала, привѣтливыѳ, отзывчи-

выѳ, обрадованныѳ встрѣчей съ настоящими своими зѳмляками. И благодаря

этимъ встрѣчамъ, почти всѣ «зѳмляки» пріобрѣтали прочныя русскія знакомства,

которыя нѳ только давали имъ возможность имѣть хорошихъ гидовъ для прогу*

локъ и осмотра достопримѣчатѳльностей, но и входить въ уютныя квартнры,

получать въ нихъ гостепріимный ночлѳгъ, столъ и дажѳ дѳньги.
И рѣдкій изъ нашихъ зѳмляковъ, побывавъ въ Парижѣ, нѳ пріобрѣталъ

сѳбѣ знакомыхъ въ Латинскомъ кварталѣ. А въ кварталѣ этомъ, вмѣстѣ съ

искренними русскими эмигрантами-патріотами, проживало нѳ малое количество
262

івдифистовъ» и «поражѳнцѳвъ». Ютились тамъ и люди, нѳ исповѣдывавшіѳ ни-

кавихъ опредѣлѳнныхъ убѣждѳній, но готовыѳ за хорошеѳ вознаграждѳніѳ вы-

пошть какую угодно миссію.
Въ октябрѣ 1916 года, въ скверный осенній вѳчеръ, я шелъ по бульвару

Сенъ-Жѳрменъ н, будучи ещѳ плохо знакомъ съ Парижемъ, въ раздумьи остано-

вился на углу, стрѳмясь оріѳнтироваться. На мнѣ была простая «фронтовая»

солдатская шинѳль съ такими жѳ простыми суконными погонами, на которыхъ

задождемъ и тѳмнотою было невозможно различить офицѳрскіѳ знаки.
—	Запутались, дорогой!.. привѣтливо заговорилъ кто-то около мѳня на чи-

ото русскомъ языкѣ. — Куда направляѳтѳсь и что ищете?
Говорилъ штатскій, брюнетъ, нѳбольшого роста, довольно прилично одѣ-

тыб, лѣтъ тридцати на видъ. Я поблагодарилъ и назвалъ нужную мнѣ улицу.
—	Отлично... Это въ сторону Монпарнасса... Я васъ провожу, т. к. мнѣ по

дорогѣ... Влрочѳмъ, если бы дажѳ и нѳ по дорогѣ — развѣ можно оставить сво-

его русскаго...
Мы пошли рядомъ и за четверть часа хода я услышалъ отъ моѳго любѳзнаго

провожатаго не мало новаго.
Глубоко сочувствуя нашей невольной оторванности отъ родины, онъ без-

шцадно клеймилъ французовъ, подробно перѳчислялъ всѣ ихъ недостатки и въ

рѳзультатѣ сообщилъ, что ѳсли нѣмцы плохи, то французы еще хужѳ.
—	0, я ихъ хорошо знаю, этихъ господъ! Я двѣнадцать лѣтъ въ Парижѣ...

Вы всѣ для нихъ только пушѳчноѳ мясо, купленноѳ за гроши, за сантимы... Это

ухасно... Вы, вѣдь, кажѳтся, вольноопредѣляющійся?
Услышавъ мой отвѣтъ о томъ, что я офицеръ, мой случайный знакомый

вдругь остановился, съ любопытствомъ посмотрѣлъ на мои суконныѳ погоны и

вдругь, почѳму-то извинившись, быстро откланялся, дажѳ забывъ указать мнѣ иа

прощаньѳ направлѳніе Монпарнасса.
Такова была моя личная встрѣча. И таковы были многія встрѣчи нашихъ

простыхъ солдатъ, пріѣзжавшихъ съ фронта въ Парижъ.
Къ январю мѣсяцу 1917 года болыпинство русскихъ солдатъ во Франціи

ужѳ твѳрдо исповѣдывало убѣжденіе, что всѣ они «проданы французамъ за сна-

ряды» и нѳ питало къ хозяевамъ-союзникамъ ни малѣйшихъ симпатій.
Кто былъ виноватъ въ этомъ — сказать трудно. Но во всякомъ случаѣ нѳ

одни русскіе «пацифисты» и «пораженцы». Случалось, что отношѳнія ухудша-

шсь и по винѣ самихъ французовъ, неосторожно бросавшихъ въ срѳду нашихъ

солдатъ слова и фразы, сильно дѣйствовавшія на ихъ своеобразноѳ самолюбіѳ.

Вѣрнѣѳ всѳго, что и сами эти отдѣльныѳ французы не могли подозрѣвать, что

произносимыя ими «мѳлькомъ» слова могутъ имѣть серьезное общее значеніѳ.
Такъ, напримѣръ, однажды осенью, въ лагерь Майи пришла ужѳ съ фронта

исть русскихъ солдатъ и размѣстилась въ отведеиныхъ ѳй баракахъ. Помѣщѳ-

ніябыли сравнитѳльно хорошія, но нашимъ «землякамъ» показалось, что количе-

ство умывальниковъ, имѣющихся въ баракѣ, нѳдостаточно по отношѳнію къ ко-

личеству помѣщенныхъ въ нѳмъ людѳй.
Французскій интендаитъ лагеря прислалъ двухъ своихъ сержантовъ съ

приказаніемъ обслѣдовать вопросъ объ умывальникахъ. Въ результатѣ, всѳ кон-

іилось благополучно и неболыпой этотъ вопросъ былъ вполнѣ урегулированъ,

но исполнявшіѳ порученіѳ французскіе унтеръ-офицеры позволили себѣ „еп ра*-

ші" громко высказывать суждѳнія, которыя долго не могли забыть пришедшіѳ

съ позицій русскіе.
—	Что еще за претензіи у этихъ русскихъ! — ворчали сержанты.
—	Сколъко лѣтъ въ этихъ баракахъ останавливалисъ наши собственные

сщаты и были доволъны! А русскіе недоволъны. Ѵоуопз. Что они, англичане,

іго ли?
263

Говорилось это, повторяю, «мѳлькомъ>, съ обычною манѳрою «ворчать», усво-

ѳнною старыми французскими воѳнными ѳщѳ со врѳмѳнъ Наполѳона, но говорн-

лось громко и въ присутствіи усталыхъ напшхъ зѳмляковъ, срѳди которыхъ быш

пѳрѳводчики и ужѳ понимавшіѳ по-французски люди.
Въ силу всѣхъ этхъ обстоятѳльствъ, наши солдаты къ январю 1917 года у®

нѳ могли имѣть никакой ѳстѳствѳнной и духовной связи съ французами и отно-

шѳнія людѳй нашѳго экспѳдиціоннапо корпуса съ французами поддѳрживалю

только формалистикой.
А когда въ этотъ жѳ лагѳрь Майи пришли на отдыхъ нѣсколько дивизіі

бѳльгійцѳвъ, — то бѳзъ всякаго оффиціальнаго принуждѳнія мѳжду нашими и

бѳльгійскими солдатами произошло настоящее братаніѳ, продолжавшѳеся ні

сколько нѳдѣль; по нѳизвѣстной причинѣ бѳльгійцы оказались какъ нѳльзя болѣе

сходными по духу и взглядамъ съ русскими простодушными людьми, и какъ

встрѣтились, такъ и разошлись друзьями.
Какъ въ это врѳмя относилось къ нашимъ войскамъ высшѳѳ французское

командованіе и французскоѳ офицѳрство? Вопросъ этотъ очѳнь простой и нѳ тре-

буѳтъ длиннаго отвѣта.
Я ужѳ отмѣчалъ и раныпе, что французскіѳ воѳнныѳ были всѳгда горды и са-

молюбивы, на что имѣли полноѳ право. И нѳ разсыпаясь въ льстивыхъ комплн-

мѳнтахъ пѳрѳдъ нашими солдатами въ минуты вѳсѳнняго тріумфа, они почти тда

жѳ относились къ русскимъ и зимою 1916—1917 г., когда тріумфъ былъ забыгь.
Высшѳѳ жѳ командованіѳ, занятоѳ по горло боевыми операціями, смотрѣло

на русскія войска во Франціи почти исключитѳльно съ точки зрѣнія боѳвого та

значѳнія въ данную минуту: на фронгѣ стояли двѣ русскія бригады — и ю

нихъ смотрѣли какъ на двѣ бригады, т. ѳ. такъ, какъ смотрѣли бы нй двѣ бри-

гады англійскихъ, бѳльгійскихъ или португальскихъ войскъ, которыя такъ жѳ з&-

нимали мѣста на секторахъ.
Въ мою задачу нѳ входитъ описаніѳ прѳбыванія русскихъ на боѳвыхъ уча-

сткахъ фронта, такжѳ какъ и описаніѳ многихъ общихъ и отдѣльныхъ ихъ под-

виговъ, которыѳ нѳсомнѣнно имѣли мѣсто. За всѳ врѳмя своѳго стоянія на сѳкто-

рахъ, русскія войска ни разу ничѣмъ нѳ затѳмнили общаго прѳдставлѳнія о нашѳй

боѳвой доблести и оставили на поляхъ Шампани достаточноѳ количество слав-

ныхъ могилъ. Французскоѳ командованіѳ съ удовольствіѳмъ отмѣчало въ прш-

захъ русскія отдѣльныя вылазки къ нѳпріятѳлю, всѳгда успѣшныя и самоотвер-

жѳнныя, любовалось ловкостью нашихъ воиновъ, побившихъ настоящій рѳвордь

въ мѳтаніи гранатъ, и отдавало должноѳ храбрости такихъ начальниковъ или

духовныхъ вождѳй, какъ гѳнералъ Лохвицкій, полковникъ Гоггуа или священ-

никъ Соколовскій. Послѣднѳму между прочимъ было посвящѳно въ своѳ вреня

нѳ мало газѳтныхъ статѳй и замѣтокъ.
Священникъ Соколовскій съ группой русскихъ развѣдчиковъ направился на

ночную вылазку въ тылъ расположенія нѣмцѳвъ, потѳрялъ во врѳмя этой вылаз-

ки правую руку, возвратился со своими солдатами въ русскія траншѳи и вслѣдь

за тѣмъ ѳдва нѳ умѳръ отъ потѳри крови.
Французъ-санитаръ, принявшій въ госпиталь на своѳ поиѳчѳніѳ свящѳнниіа,

согласился удѣлить умиравшѳму часть своѳй собствѳнной крови и прѳдоставилъ

себя для операціи «пѳреливанія». Опѳрація удалась, русскій свящѳнникъ выздо-

ровѣлъ, а гуманный французъ-санитаръ получилъ русскій Гѳоргіѳвскій Крѳсть.
Пѳріодъ прѳбыванія русскихъ на французскомъ и макѳдонскомъ фронтахъвг

смыслѣ боѳвомъ — должѳнъ имѣть своѳго особаго историка.
Моѳю жѳ задачѳй являѳтся приблизительноѳ изложѳніѳ фактовъ и событій,

постепѳнно привѳдпшхъ во всей своѳй сложности къ пѳчальной трагѳдіи, Ля-

Куртинской, и фотографированш всего того, что я самъ вндѣлъ въ этомъ Ля-

Куртинѣ, имя котораго хорошо извѣстно многимъ.
♦	*
*
264

Извѣстія о начавшѳйся въ Пѳтроградѣ фѳвральской рѳволюціи почти нѳ до-

летали до Франціи и до нашихъ войскъ, продолжавшихъ, благодаря своѳй отор-

ванности, прѳбывать въ полномъ нѳвѣдѣніи о творившѳмся въ Россіи.
Въ этомъ нѳвѣдѣніи прѳбывали нѳ только солдаты и офицѳры, но и само

русскоѳ посольство, куда приходили, повидимому, только очѳрѳдныя бюрократи-

шія тѳлѳграммы.
Французскія газѳты нѳ давали ничѳго, кромѣ мѳлкихъ замѣтокъ о томъ,

іто въ Петроградѣ были какія-то манифѳстаціи, въ которыхъ принимали участіѳ

войска, и что во врѳмя этихъ манифѳстацій народъ кричалъ: „Ѵіѵе Гагтее!“

івойска кричали „Ѵіѵе 1е реиріеі"
Задолго до этого, ещв въ дѳкабрѣ 1916 года, въ газѳтахъ писалось объ

убійствѣ Распутина, и дажѳ помѣщался ѳго портретъ, найдѳнный, какъ говорили,

уюкого-то изъ проживавпгахъ въ Парижѣ опальныхъ придворныхъ.
Французы въ достаточной мѣрѣ интѳресовались этою сѳнсаціонною ново-

яыо и съ любопытствомъ распрапшвали у напшхъ солдатъ, кто былъ этоть

знамѳнитый монахъ, котораго убили въ Пѳтроградѣ русскіѳ князья, и чѣмъ былъ

этотъ монахъ замѣчателенъ...
И только 3-го марта ст. ст., въ полдень, когда днѳвныв газѳты извѣстили объ

отрѳчѳніи Императора Николая II, вся Франція, а вмѣстѣ съ нѳю и мы, неожидан-

ю встрѳпенулись какъ отъ удара грома и поняли, что въ Россіи нѳ только совѳр-

шось, но и творилось что-то особѳнноѳ.
Имя отрекшагося царя было на устахъ у всѣхъ французовъ. Болыпинство

газѳтъ помѣстили на своихъ столбцахъ посвящѳнныя ему статьи, отмѣчая въ

шъ трогатѳльное благородство Николая II, рѣшившаго принѳсти въ жѳртву ин-

мресамъ родины собственноѳ благополучіе.
Какъ я ужѳ говорилъ вышѳ, французы платонически любили *1е Тгаг пкзе",

апотому неожиданноѳ отречѳніѳ популярной во Франціи фигуры русскаго мо-

нарха нѳ было встрѣчѳно сочувствіемъ старыхъ рѳспубликанцевъ.
—	Какое горѳ, какая грустная новость! — говорили случайныѳ францу-

эы при встрѣчахъ съ русскими. — Раиѵге Тгаг! Вамъ очѳнь жаль ѳго, нѳ-

рвда ли?
Приходилось убѣждать французовъ, говоря, что всѳ къ лучшѳму и что послѣ

отрѳчѳнія царя будѳтъ лучшѳ.
Чѳрезъ два дня послѣ переворота ужѳ говорилось другоѳ, новоѳ, пѣлись

ювыя иѣсни, полныя похвалъ великой странѣ востока; говорилось такъ, что мы

кѣ снова почувствовали сѳбя гордыми ѳя представитѳлями.
—	Какъ быстро, какъ умно и какъ бѳзкровно совершили вы вашъ пѳрѳво-

ротъ! Удивительно... 0, у васъ ѳсть люди! Вы увидитѳ, какъ быстро мы тѳпѳрь

иѣ раздѣлаѳмся съ нѳпріятѳлѳмъ!.. У русскаго народа тѳпѳрь развязаны руки!..

Вы увидитѳ!..
И эта новая увѣренноть французовъ была такъ сильна, что дажѳ намъ, чи-

гавпшмъ юлько французскія газѳты, такъ и казалось, что вотъ — вотъ сѳгодня

ш завтра на русскомъ фронтѣ начнстся нѳслыханноѳ иаступлѳніѳ, котороѳ

элжно удивить вѳсь міръ своѳй побѣдой.
Но наступленія почѳму-то нѳ было...
Что дѣлалось въ это врѳмя въ Майи, Мурмѳлонѣ и на тѣхъ сѳкторахъ, гдѣ

стояли русскія войска? Что чувствовали и о чѳмъ думали наши солдаты?
На этотъ вопросъ могу отвѣтить вполнѣ увѣренно. Въ эти дни, т. ѳ. пѳр-

шѳ пять-шесть дней послѣ вѣсти объ отрѳчѳніи царя, болыпинство солдатъ ни

пемъ нѳ думало, ничѳго нѳ чувствовало и находилось въ состояніи какого-то

дѣтскаго нѳдоумѣнія.
Находнвшіяся во Франціи русскія войска выѣхали изъ Россіи ѳщѳ въ концѣ

1915-го года, т. ѳ. въ тотъ пѳріодъ врѳмѳни, когда нѳ только срѳди солдатъ, но и

срѳди рабочихъ нѳ было рѣчи о возможности рѳволюціи и отреченіи цара отъ
265

престола. По пріѣздѣ во Францію — русскіѳ солдаты въ течѳніѳ одного год

только и слышали отъ французовъ, что русскій царь самый болыпой друп

Франціи; почти на каждомъ шагу тѣ жѳ солдаты могли наблюдать портрѳтыН*

колая ІІ-го, висѣвшіѳ рядомъ съ изображѳніемъ Пуанкарэ, и они то всего за 2 но>

дѣли до 2-го марта получили изъ Россіи «царицыны» подарки русскимъ воина»

во Франціи» — маленькіѳ молитвенички съ молитвами за царя и царицу и откры-

тыя письма съ портретами наслѣдника Алексѣя...
И вдругъ, царь — отрекся...
Солдаты растерялись и положитѳльно нѳ знали, къ кому обратиться съ раз-

спросами и кого просить такъ или иначѳ освѣтитъ совѳршившеѳся. Отъ офицѳ-

ровъ этихъ объяснѳній ждать было нѳчего. Они сами растѳрялись нѳ мѳнѣѳ ш

датъ, причемъ эта растѳрянность была тѣмъ замѣтнѣѳ, чѣмъ старшѳ былъ офи-

церъ по возрасту и служебному положенію.
—	Вамъ то что! — замѣтилъ своимъ солдатамъ командиръ маршѳвого ба-

тальона полковникъ С. — Отрекся царь и болыпѳ ничѳго. Надоѣло ѳму возиться

съ такими дураками, вотъ и отрекся... Всякому надоѣстъ!
Солдаты молчали и стояли перѳдъ своимъ командиромъ, опустивъ голову,

какъ будто бы дѣйствительно чувствовали себя виновниками отреченія цара

Нѣсколько дней всѣ находились буквально въ состояніи какого-то умственнаго

столбняка. И только позднѣе, когда по телѳграфу изъ Пѳтрограда пѳрѳдали пѳр-

вые приказы новаго военнаго министра (Гучкова) о реформахъ въ арміи, т. ѳ. о

новыхъ правахъ солдатъ и о допущѳніи въ ряды арміи принциповъ свободы и ра-

венства — настроеніѳ массъ всколыхнулось и заставило сѳрьѳзно задуматься ні-

которыхъ начальниковъ.
V
Дисциплина ѳще существовала, но сущѳствовала только по инѳрціи, и, вѣро-

ятно, гіродержалась бы ещѳ болыпѳ, еслибы нѳ пришѳлъ и во Францію приказъ

о введеніи войсковыхъ комитетовъ, сыгравшихъ, какъ извѣстно, вѳсьма виднр

роль въ дѣлѣ общаго развала русской арміи.
Изъ Россіи, между тѣмъ, шли приказы за приказами, распоряжѳнія за рас-

поряженіями. Всѣ они въ видѣ телеграммъ, радіотелѳграммъ и курьерскихъ па-

кетовъ попадали первоначально въ канцѳлярію Русскаго Воѳннаго Агѳнта во

Франціи, полковника графа А. А. Игнатьѳва, игравшаго, въ своѳ время, вѳсьма

важную роль во французскихъ военныхъ кругахъ. Въ агентствѣ, помѣщавшѳмся

тогда на улицѣ Элизэ Реклю, съ утра до вечера шла суѳта; русскіѳ и француз-

скіе офицеры безпрестанно принимали и расшифровывали тѳлеграммы изъ Рос-

сіи, и вслѣдъ затѣмъ пересылали ихъ на фронтъ командирамъ русскихъ частѳй.

Графъ Игнатьевъ суетился нѳ менѣе своихъ подчиненныхъ офицеровъ и помощ-

никовъ, принималъ безконечныхъ просителѳй, отдавалъ распоряжѳнія и заво-

дилъ связи съ бывшими политичѳскими эмигрантами, стремясь получить огь

нихъ руководящія инструкціи для проведѳнія въ жизнь новыхъ приказовъ.
И вотъ появился новый приказъ воѳннаго министра, причинившій нѳ мало

хлоиотъ и имѣвшій весьма серьезныя послѣдствія. Правительство прѳдписывало

изъ Петрограда не препятствовать доступу къ русскимъ войскамъ всѣхъ лек-

торовъ «на политическія темы», если таковыѳ пожелаютъ во Франціи изложить

свои мысли молодымъ солдатамъ - гражданамъ. Разумѣѳтся, проникнуть въ

боевыя траншеи частному лектору было трудно, — тамъ приходилось имѣть ді

ло съ правилами французовъ. Но тыловыѳ батальоиы въ Майи и Мурмѳлонѣ, а

такжѳ многочисленныѳ госпитали, разбросанныѳ по всѳй Франціи, гдѣ лежали

русскіе больные и раненыѳ — широко раскрывали свои двѳри для посѣщѳнія са-

мыхъ разнообразныхъ посѣтителѳй, будившихъ гражданскія мыслй руссшъ

солдатъ и старавшихся «углублять» рѳволюцію.
266

Я ужѳ упоминалъ о Латинскомъ Кварталѣ и эмигрантахъ разнообразныхъ

толковъ. Для послѣднихъ тѳпѳрь были широко открыты всѣ двѳри русскихъ пра-

витѳльственныхъ бюро въ Парижѣ. Гонимыѳ и преслѣдуѳмыѳ всего мѣсяцъ на**

задъ, они сдѣлались тѳпѳрь въ этихъ бюро почѳтными гостями, при чѳмъ нѳ разъ

приходилось наблюдать, какъ иѣкоторыѳ дипломаты и офицѳры гвардейскихъ

полковъ, продолжавшіѳ работать въ миссіяхъ, услужливо придвигали бывшимъ

эмигрантамъ стулья и старались изощряться пѳрѳдъ ними въ любезиостяхъ.
Слѣдуетъ отмѣтить, что часть эмигрантовъ, принадлежавшихъ къ наиболѣѳ

виднымъ и чѳстнымъ патріотамъ, — почти тотчасъ жѳ вслѣдъ за перѳворотомъ

поспѣшила уѣхать въ Россію (Плѳхановъ, Карповичъ, Лѳбѳдѳвъ и др.). Остались

только тѣ, кто былъ прочно связанъ съ Франціѳй дѣлами и личною жизнью, и,

кромѣ послѣднихъ, остались въ болыпомъ количѳствѣ тѣ, кто исповѣдывалъ

убѣждѳнія, схожія съ убѣждѳніями поражѳнцѳвъ и болыпевиковъ.
И вотъ они-то, въ болыпинствѣ, и направились въ госпитали читать съ раз-

рѣшѳнія начальства лѳкціи иашимъ солдатамъ-гражданамъ. Имъ безпрѳпят-

ствѳнно давались всякіѳ пропуски и разрѣшѳнія, такъ какъ никто изъ представи-

телѳй русской власти во Франціи нѳ хотѣлъ заслужить упрѳка въ нѳвниматѳль-

номъ отношѳніи къ приказамъ новаго правитѳльства. И кромѣ того — развѣ кто-

либо изъ нашихъ воѳнныхъ и гражданскихъ представителей въ Парижѣ зналъ

юрошо въ то время, кто такіѳ болыпѳвики и мѳныпевики, и чего, въ сущности,

іотятъ тѣ и другіѳ...
Для нихъ, такъ жѳ, какъ для болыпинства другихъ военныхъ, были одни толь-

коадгранты, которыхъ нѳльзя было но пускать къ народу, освобождѳнному ими

жѳ въ цѣляхъ общаго блага и скорѣйшѳй побѣды надъ врагомъ... Чтѳніѳ лѳкцій

въ госпиталяхъ и другая открытая пропаганда шли вѳсьма энѳргичнымъ темпомъ

срѳди нашихъ солдатъ ужѳ съ сѳрѳдины марта 1917 года. Подлиннаго приказа

оввѳдѳніи въ войскахъ «комитѳтовъ» ѳщѳ нѳ приходило во Францію, но въ пер-

вомъ полку ужѳ самостоятѳльно и съ разрѣшѳнія начальства образовался такъ

называѳмый «полковой совѣтъ» изъ солдатъ, сразу же повѳдшій опредѣ-

лѳнную политику критики офицеровъ, команднаго состава и, отчасти, францу-

зовъ, на землѣ которыхъ сражались наши войска.
Приходившіѳ на засѣданія совѣта офицеры съ удивлѳніѳмъ прислушивались

къ нѳпривычнымъ для ихъ уха рѣчамъ солдатъ-ораторовъ, звучавшимъ всѳ силь-

нѣѳ и сильнѣѳ.
Но виѣшнія обстоятѳльства, созданныя боевою обстановкою французскаго

фронта, на время прервали и аннулировали дѣятѳлыюсть этого «совѣта».
Началось общѳѳ вѳсѳннѳѳ наступлѳніѳ французскихъ армій 1917 года, въ ко-

ѳмъ приняли участіѳ и наши полки.
Пропаганда ѳще нѳ успѣла окончатѳльно отравить русскихъ воиновъ къ

зтому времѳни, а оставшаяся «по инерціи» старая дисциплина и личный примѣръ

Лохвицкаго, человѣка нѳпритворной личной храбрости, дала имъ возможность съ

чѳстью выполнить трудную боѳвую задачу.
Пѳрвая русская бригада во главѣ съ Лохвицкимъ блѳстящѳ дралась на фрон-

гѣ во время наступлѳнія и взяла укрѣплѳнный нѣмцами замокъ Курси. Было

совѳршѳно много отдѣльныхъ подвиг.овъ, были роздаиы георгіевскіѳ и француз-

скіѳ воѳнныѳ кресты. И было не мало убитыхъ, а ещѳ болыпѳ было ранѳныхъ.
Эти то ранѳныѳ и сыграли одну изъ видныхъ ролѳй въ дѣлѣ послѣдовав-

шаго затѣмъ развала.
Наступленіѳ кончилось, французы остановились, Курси было взято.
Русскія бригады были отведѳны въ тылъ для отдь*ха и пополнѳиія, а боль-

шинство нашихъ ранѳныхъ (нѣсколько тысячъ) было эвакуировано въ Париж-

скіѳ госпитали, на югъ Франціи и въ Нормандію.
Наступила весна.
Въ Россіи ужѳ работалъ Кѳрѳнскій, и все выше и выше поднимали голову

солдатскіе и рабочіѳ дѳпутаты.
267

Бдва наши ранѳныѳ заняли койки въ парижскихъ госпиталяхъ, какъ лз

рога изобилія посыпались ісъ нимъ лѳкторы и просвѣтитѳли.
0 чѳмъ говорилось солдатамъ? Обо всѳмъ, кромѣ нѳобходимости продвп

жать войну съ нѣмцами, оставаться вѣрными союзникамъ и подчиняться свовм

начальникамъ. Читалось объ ошнбкахъ и злоупотрѳблѳніяхъ царя и всѣхъ м

общѳ Романовыхъ, о рѳакціонности царскихъ офицѳровъ, о нѳобходимости щки

но дѳржаться за отвоѳванную русскимъ народомъ свободу.
А на ряду съ этими лѳкціями, кто-то усилѳнно подстрѳкалъ нашихъ солдап

противъ французскихъ госпитальныхъ порядковъ, противъ французовъ-врачй,

противъ санитаровъ, противъ сѳстѳръ милосѳрдія.
Я нѳ скажу, чтобы условія прѳбыванія и лѳчѳнія въ воѳнныхъ госпиталяп

Франціи можно было назвать идѳальными. Но русскіѳ солдаты содѳржались,»

чились и кормились въ нихъ такъ жѳ, какъ и собствѳнныѳ воины-французы, ооо-

быхъ жѳ нсключѳній для солдатъ иностранныхъ армій, разумѣѳтся, нѳ дѣлалоа.

Пропаганда работала на всѣхъ парахъ. Самыѳ ничтожныѳ факты и всѳгда воз-

можныѳ нѳдочѳты раздувались въ цѣлыя событія и вскорѣ въ отдыхавшихъ поо

лѣ боѳвъ русскихъ полкахъ стали носиться слухи о бѳзчѳловѣчномъ отношеніі

французовъ-врачей къ нашимъ ранѳнымъ. Полки въ это врѳмя группировалнсь

въ районѣ Эпѳрнэ, близь замковъ Бай и Монморъ.
Подходилъ май. Въ полкахъ ужѳ дѣйствовали комитѳты и въ особенноста

«полковой совѣтъ» пѳрваго полка, во главѣ котораго сталъ, быстро выдѣлившйм

изъ массы, солдатъ-латышъ, по фамиліи Болтайсъ. Загрѳмѣли рѣчи, посыпались

трѳбованія къ начальству, быстро обострились отношенія мѳжду офицѳраш н

солдатами.
А изъ госпиталѳй въ это врѳмя ужѳ шли обратно выздоровѣвшіѳ ранѳнне,

шли окончатѳльно деморализованными и настроѳнными противъ начальства в

французовъ.
Керѳнскій пѳреживалъ въ Россіи дни расцвѣта своѳй популярности, Лѳнині

былъ ужѳ въ Петроградѣ и помѣщался въ домѣ Кшѳсинской, а многочислѳнные

агитаторы успѣшно дѣйствовали во Франціи срѳди русскихъ солдатъ, расша-

тывая остатки дисциплины и сплочѳнности экспѳдиціоннаго отряда.
Пѳрваго мая 1917-года, по желанію солдатскихъ комитетовъ въ русскомъ от-

рядѣ состоялось празднованіѳ всѳмірнаго рабочаго праздника. Полки вышли іа

широкую мѣстную поляиу (въ районѣ замковъ Монморъ и Бай) и вынѳсли мно-

жѳство красныхъ флаговъ съ разнообразными рѳволюціонными надписями.
Нѳобходимо отмѣтить, что къ этому врѳмѳни старыя полковыя знамѳна ю

частяхъ отряда были ужѳ «аннулированы» по трѳбованію тѣхъ жѳ комитѳтовъи,

будучи свѳрнуты и уложены въ ящикъ, были направлѳны въ Парижъ, въ канце-

лярію Воѳннаго Агѳнта.
Я долгоѳ врѳмя впослѣдствіи наблюдалъ этотъ ящикъ, стоявшій въ помѣ-

щѳніи Агѳнтства на улицѣ Элизэ Рѳклю, но какоѳ назначѳніѳ онъ получилъ впо-

слѣдствіи — мнѣ нѳизвѣстно.
На празднованіѳ пѳрваго мал въ полкахъ пріѣхалъ Прѳдставитѳль Русскаго

Верховнаго Командованія гѳнѳралъ Палицынъ, имѣвшій намѣрѳніѳ бесѣдовать съ

солдатами и выяснить ихъ жѳланія и нужды.
Но взамѣнъ опредѣленныхъ и спокойныхъ отвѣтовъ гѳнѳралу Палицыну

пришлось выслушать дерзкіѳ выкрики, нѳсшіеся изъ солдатской толпы, и полу-

чить массу совѳршѳнно нѳзаслужѳнныхъ оскорблѳній, на которыя, разумѣѳтся,

было нѳвозможно реагировать.
Генѳралъ Палицынъ покинулъ мѣсто «праздника», убѣдивпгась въ томі,

что прежній «русскій отрядъ» во Франціи пѳрѳсталъ сущѳствовать, прѳвратив-

шись въ нѣчто новоѳ, совершѳнно чуждоѳ старому генѳралу.
Вскорѣ вслѣдъ за этимъ эпизодомъ генѳралъ Палицынъ покинулъ свой

постъ и ушѳлъ въ отставку, уступивъ своѳ мѣсто вновь назначѳнному Врѳмон-

нымъ Правитѳльствомъ гѳнѳралу Занкѳвичу.
268

Того жѳ пѳрваго мая, вѳчѳромъ, какіѳ--то прѳдставитѳли комитѳта изъ писа-

рѳй 1-ой бригады, усѣлись въ штабной автомобиль и, выкинувъ красный и чѳр-

ный флаги, помчались объѣзжать окрѳстности Монмора и Бай; окрѳстности эти

'ылн заняты такжѳ и пришѳдшими съ фронта французскими войсками, съ удив-

аеяіемъ смотрѣвшими на автомобиль, украшѳнный знаками рѳволюціи и анархіи.
Командный составъ и офицѳры утратили надъ солдатами всякую власть.

Новыѳ приказы лишали ихъ почти всѣхъ начальничѳскихъ правъ, и- солдаты

могли дѣлать пѳрѳдъ офицѳрами что угодно, нѳ боясь дисциплинарныхъ взыска-

ній,,такъ какъ право ихъ наложѳнія отъ офицѳровъ было отнято.
Началось солдатскоѳ пьянство, повторилось нѣсколько случаѳвъ кражъ, гра-

бѳжѳй и насилія, имѣвшихъ мѣсто въ сосѣднихъ французскихъ дѳрѳвняхъ и про-

извѳдѳнныхъ русскими солдатами.
Командиры полковъ ѳжѳднѳвно совѣтовались со своими офицѳрами, собирая

мнѣнія, выносили рѣшѳнія, но ничѳго рѳальнаго осущѳствить нѳ могли...
Постѳпенно начало разлагаться и офицѳрство. Появились офицѳры, стрѳ-

мнвшіѳся сдѣлать «рѳволюціонную карьѳру» и искавшіе «популярности» срѳди

солдатъ, открыто выступая съ рѣчами на солдатскихъ митингахъ, причѳмъ въ

шъ рѣчахъ нѳизмѣнно обливались грязью старшіѳ начальники, на которыхъ

безъ стѣсненія возводились всякія нѳбылицы. Гѳнѳралъ Лохвицкій со своимъ

шгабомъ сидѣлъ въ замкѣ Бай, — гѳнѳралъ Марушѳвскій въ замкѣ Монморъ.

Оба гѳнѳрала, находясь въ нѣсколько натянутыхъ отношѳніяхъ, почти нѳ сообща-

лнсь другъ съ другомъ и пассивно выжидали дальнѣйшихъ событій, возмущаясь

Петроградскими приказами, съ поражающѳю быстротою прѳвращавшими ихъ от-

ряды въ разнузданную толпу.
VI
«Полковой совѣтъ» во главѣ съ Болтайсомъ пріобрѣталъ всѳ болыпѳ и боль-

ше вліянія на солдатъ. Пѳрвый полкъ, формировавшійся въ Москвѣ, былъ, какъ

ошалось, почти цѣликомъ составлѳнъ изъ рабочихъ, приказчиковъ, конторщи-

мвъ и другихъ, такъ называѳмыхъ, полуинтѳллигѳнтовъ. Этотъ полкъ пѳрвымъ

годъ назадъ ступилъ на землю Франціи и въ тѳчѳніѳ зимы прѳкрасно сражался

на поляхъ Шампани.
Но болѣзнь разложѳнія постигла пѳрвымъ дѣломъ этотъ жѳ самый полкъ.
Второй полкъ имѣлъ въ своихъ рядахъ болыпій процѳнтъ крѳстьянъ зѳмлѳ-

йльцѳвъ, а потому ѳго солдаты казались болѣѳ спокойными и пассивными, и

шли къ дѳморализаціи нѣсколько мѳдленнѣѳ. Полки же другой бригады были

шти цѣликомъ собраны изъ зѳмлѳдѣльцѳвъ и крѳстьянъ-сибиряковъ, а потому

исыграли во всѳй трагѳдіи совѳршѳнно особую роль, о которой я буду говорить

своевременно.
Разумѣется, ни всѳ усиливавшѳѳся политиканство солдатъ, ни работа ко-

іштетовъ, ни умираніѳ дисциплины, ни красныѳ и чѳрныѳ флаги, развѣвавшіѳся

на виду у французскихъ солдатъ, нѳ могли остаться нѳзамѣчѳннымц француз-

скимъ командованіѳмъ.
0 томъ, чтобы вѳсти русскихъ снова на фронтъ послѣ отдыха — тѳпѳрь нѳ

могло быть и рѣчи; дѳржать жѳ ихъ вблизи своѳго фронта при наличіи всѳго того,

что начинало твориться — такжѳ нѳ было разумнымъ и бѳзопаснымъ.
И къ концу мая было рѣшѳно пѳрѳвѳсти всѣхъ русскихъ «подальшѳ отъ бѣ-

да», а имѳнно въ самый цѳнтръ Франціи, въ лагѳрь Ля-Куртинъ .дѳпарта-

иента Крэзъ.
Почти одновременно съ этимъ прибылъ во Францію снабжѳнный «особо ши-

рошад полномочіями» военный прѳдставитѳль Врѳменнаго Правитѳльства гѳнѳ-

ралъ Занкевичъ, смѣнившій генѳрала Палицыиа, и тогда жѳ тѳлѳграммой Кѳрѳн-

скаго былъ назначенъ комиссаромъ военнаго министра давно проживавшій въ

Парижѣ русскій адвокатъ — эмигрантъ Евгѳній Ивановичъ Раппъ.
269

Послѣдній ужѳ успѣлъ нѣсколько разъ побывать среди солдатъ и обра

щаться къ нимъ съ рѣчами, призывавшими къ порядку и разумной дисциплнні,

Но рѣчи Раппа нѳ имѣли почти никакого значѳнія, и къ началу іюня Раппъ уже

слылъ въ солдатскихъ кругахъ «буржуѳмъ» и приспѣшникомъ царскихъ гѳне-

раловъ.
Лагѳрь Ля-Куртинъ, занимавшій своими постройками обширную площадь,

сжатую со всѣхъ сторонъ возвышѳнностями, былъ расположѳнъ близъ городка то-

го жѳ названія и въ десяткахъ километровъ отъ старинныхъ французскихъ го-

родковъ Фельтѳна и Абьюссона.
Приходъ русскихъ солдатъ въ количѳствѣ, приближавшѳмся къ двадцатіі

тысячамъ, былъ весьма на руку мѣстнымъ торговцамъ и коммѳрсантамъ, такъ

какъ давалъ имъ возможность расширить торговлю и поправить дѣла.
Французскіѳ торговцы и лавочники нѳ пѳрѳставали любить напшхъ зѳмля

ковъ, т. к. всѳгда видѣли въ нихъ хорошихъ и щѳдрыхъ покупатѳлѳй.
Наши жѳ люди, получавшіе сравнитѳльно хорошѳѳ солдатскоѳ жалованьѳ, не

стѣснялись его тратить до послѣдняго сантима въ лавкахъ и распивочншъ,

прѳдставляя въ этомъ случаѣ діамѳтральную противоположность экономнымъ

французскимъ „роііиз".
Въ пѳрвыхъ числахъ іюня 1917 года пѳрвый и второй полкъ, т. е. спожь

Марсѳля и Курси» прибыли въ Ля-Куртинъ. Туда жѳ ожидалось прибытіѳ и

двухъ остальныхъ полковъ бригады Марушѳвскаго, т. к. послѣдовавптмъ при-

казомъ всѣ они соединялись въ одну общую дивизію подъ единымъ командова-

ніемъ гѳнѳрала Лохвицкаго. Но полки Марушѳвскаго нѣсколько запаздывали въ

силу чисто тѳхническихъ условій перебрдски войскъ по желѣзной дорогѣ, а по-

тому Ля-Куртинъ первыми заняли тѣ изъ солдатъ, среди коихъ ужѳ наиболѣе

открыто носились взгляды и идеи Лѳнина.
Полковой совѣтъ пѳрваго полка, во главѣ съ латышемъ Болтайсомъ, при-

былъ въ Ля-Куртинъ чуть ли нѳ во главѣ всѣхъ эшѳлоновъ, прочно утвердился

въ особой палаткѣ и ужѳ опрѳдѣлѳнно дирижировалъ массами.
Дни стояли солнечныѳ, тѳплыѳ, начало французскаго лѣта было въ полномг

разгарѣ. На лужайкахъ и полянахъ, на бѳреговыхъ склонахъ болыпого озѳра и

въ закрытыхъ помѣщѳніяхъ бараковъ съ утра до вѳчѳра гремѣли рѣчи ораторовъ

и собирались митинги. Съ этими явлѳніями нѳльзя было ничѳго подѣлать, т. к.

приказы Керѳнскаго, бывшаго тогда воѳннымъ министромъ, поощряли всякую

свободу слова и на эту свободу слова благословляла открыто присланная изъ

Россіи «Дѳкларація правъ солдата».
Болтайсъ съ помощниками выпускалъ литографированные «бюллѳтѳни», въ

которыхъ помѣщалъ главнымъ образомъ такія вещи, какъ «памятка солдата»

Льва Толстого, совѣтовавшаго ни съ кѣмъ и никогда нѳ воевать, бросить внн-

товку, вспомнить о ближнемъ и т. д. И опять-таки никто нѳ могъ запрѳтить вы-

пускать эти бюллѳтѳни, т. к. всякая свобода слова разрѣшалась «дѳклараціѳй

правъ»> и нѳ могла жѳ эта свобода прѳпятствовать ознакомлѳнію съ мыслями ве-

ликаго Толстого, когда-то гонимаго свѳргнутымъ царѳмъ за свою правду.
Числу къ 10-му іюня выяснилось, что первый и второй полки окончатѳльно

распропагандированы. Ихъ комитѳтами были вынесены резолюціи о нѳжѳла*

ніи въ дальнѣйшѳмъ сражаться на французскомъ фронтѣ, т. к. въ этомъ,

по мнѣнію солдатъ, нѳ было никакого смысла. Рѳзолюціи эти вполнѣ подошли

ко вкусамъ и мыслямъ солдатскихъ массъ, а фигура Болтайса сдѣлалась ѳще

болѣѳ популярной.
—	Правильно! — кричалось на митингахъ, — нѳ воѳвать болыпѳ, и все

тутъ! Пусть насъ везутъ въ Россію — тамъ повоюѳмъ, ѳсли нужно! Францу-

зовъ жѳ намъ нечего подпирать, пусть сами подпираются! Развѣ у нихъ рѳс-

публика? У французовъ рѳспублика буржуазная, всѣ они буржуи! У нихъ третья

республика, товарищи! Не воѳвать здѣсь больше, требовать отправки въ Россію!
270

Въ то врѳмя, когда звучали эти рѣчи, къ Ля-Куртинъ стали подходить за-

поздавшіе на нѣсколько днѳй эшѳлоны бригады Марушевскаго.
«Полковой совѣтъ», на двѳряхъ помѣщѳній котораго ужѳ открыто былъ на-

чѳртанъ мѣломъ лозунгъ «долой войну» — встрѳпѳнулся и взволновался.
Нужно было дѣлать всѳ возможнаѳ, чтобы склонить солдатскія массы двухъ

другихъ полковъ на свою сторону и заставить ихъ примкнуть къ вожакамъ дви-

жѳнія,
Но здѣсь этихъ вожаковъ постигла неожиданная неудача. Полки Марушев-

скаго (генерала этого, между прочимъ, уже не было во Франціи, т. к. онъ уѣхалъ

въ Россію) къ движенію не примкнули и идти за Болтайсомъ не пожелали, не-

смотря на всѣ усилія послѣдняго.
«Совѣтъ» пѳрваго полка выслалъ на вокзалъ Ля-Куртинъ особыхъ эмис-

саровъ-уговорщиковъ, въ задачу коихъ входило убѣдить пріѣзжавшихъ «товари-

щѳй» согласиться пѳрѳстать воевать во Франціи и поступить такъ, какъ будутъ

поступать 1-ый и 2-ой полки.
Но эмиссаровъ нѳ послушали и прогыали.
Тогда «совѣтъ» выслалъ навстрѣчу входившимъ въ Ля-Куртинъ полкамъ

цѣлую манифестацію съ музыкой и красными флагами, цѣлью которой было скло-

нить эти полки «кончить войну»...
И здѣсь ужѳ произошелъ настоящій крупный скандалъ.
Шѳдшій впѳрѳди входившаго полка офицѳръ, заѣидя манифестантовъ 1-ой

бригады, обругалъ ихъ нелѳстными словами. Манифестанты воспламѳнились и...

нанѳсли офицеру оскорбленіѳ дѣйствіемъ. Но любимый своими солдатами офи-

цѳръ встрѣтилъ въ нихъ искреннихъ защитниковъ, начавшихъ иемедлѳнную рас-

праву съ оскорбителями.
Началась драка, окончившаяся только благодаря вмѣшательству пулемет-

теовъ, приготовившихъ пулеметы къ дѣйствію и разогнавшихъ этой угрозой

возбужденныя толпы.
Случай этотъ окончательно обострилъ отношенія между бригадой Лохвицкаго

и бригадой Марушевскаго. Бригады пришли во Францію порознь, никогда ранѣѳ

нѳ соѳдинялись, и на первую бригаду всегда выпадала львиная доля почета и

рѳкламныхъ похвалъ со стороны французовъ и русскаго высшаго комаыдованія.

Какъ офицеры, такъ и солдаты второй бригады вполнѣ естественно чувствовали

сѳбя обиженными вниманіемъ, оказываемымъ первой.
И когда восхваляемыѳ раныпѳ герои Марселя и Курси неожиданно пошли

на встрѣчу болѣе скромнымъ солдатамъ Марушевскаго съ бунтовщическимъ трѳ-

бованіемъ, вполнѣ объяснимо, почему послѣдніѳ оказались съ ними нѳсо-

гласными.
Дѣло «совѣта» въ войскахъ Марушѳвскаго «не выгорѣло».
VII
Назрѣвали новыя событія, и улицы селенія Ля-Куртинъ представляли въ

это время необычноѳ зрѣлищѳ.
Тысячи русскихъ солдатъ разгуливали толпами отъ одндго погрѳба къ дру-

гому, безъ конца уничтожали вино и коньякъ и напивались до безчувствія.
Изъ сосѣднихъ городовъ и селеній пріѣзжали все новыя и новыя торговки-

францужѳнки съ бочками вина, и, располагаясь вдоль дороги въ ближайшихъ ро-

щахъ, успѣшно вѳли свою торговлю.
Часть офицѳровъ, нѳ зная что дѣлйть, и нѳ умѣя ничего дѣлать въ такое

нѳобычноѳ время, коротала время по мѣстнымъ ресторанамъ и также отдавала

должную дань Бахусу.
Видя развалъ своихъ славныхъ когда-то частей, совѳршенно разстроѳнный и

больной отъ переживаній гѳнералъ Лохвицкій рѣшилъ еще разъ попытаться сиа-
271

сти положѳніѳ. Въ 20-хъ числахъ іюня онъ отдалъ приказъ по дивизіи присту-

пить къ строѳвымъ занятіямъ, т. іс. ни солдаты, ни офицѳры всѳ это врѳмя ничего

нѳ дѣлали.
Приказъ этотъ оказался роковымъ. Пѳрвый и второй полкъ на занятія м

вышли, заявивъ чѳрѳзъ комитѳтъ, что сражаться во Франціи они нѳ будутъ, а

слѣдоватѳльно имъ нѳ для чѳго и выходить на занятія. Крупный фактъ непови-

новѳнія цѣлыхъ частѳй во Франціи своѳму командованію ужѳ былъ на лицо.
Гѳнѳралъ Лохвицкій уѣхалъ въ Парижъ и чѳрѳзъ дѳнь-два вѳрнулся въ Ля-

Куртинъ вмѣстѣ съ прѳдставитѳлѳмъ Врѳмѳннаго Правитѳльства гѳнѳраломъ

Занкѳвичѳмъ и комиссаромъ Раппомъ.
Цѣлыхъ два дня вѳлись пѳрѳговоры мѳжду прѳдставитѳлями комитѳтовъ н

команднымъ составомъ, во главѣ котораго стояли Занкѳвичъ и Раппъ. Но нн

пѳрвый, ни второй нѳ могли ни въ чѳмъ убѣдить солдатскихъ прѳдставитѳлѳй, во

главѣ коихъ стоялъ сдѣлавшійся настоящимъ мѣстнымъ солдатскимъ диктато-

ромъ ужѳ извѣстный читатѳлю рядовой Болтайсъ.
—	Отрядъ не хочетъ оставатъся на французскомъ фронтѣ и требуетъ от-

правлешя въ Россію, — заявили солдатскіѳ дѳлѳгаты: — Потрудитесь насъ ог-

править на Родину! Тамъ мы готовы исполнять свой долтъ, гдѣ угодно и кап

угодно! А на французскомъ фронтѣ воевать больше не станемъ. На занятія вы-

ходить также не станемъ, такъ какъ намъ болъше нечему учиться!
Нѳ только Занкѳвичъ и Раппъ, но и пріѣхавшіѳ на эти пѳрѳговоры старые

русскіѳ эмигранты, совершѳнно тѳрялись во время диспутовъ съ солдатскими де-

лѳгатами. Среди этихъ эмигрантовъ былъ привѳзѳнъ въ Ля-Куртинъ пятидѳся-

тилѣтній Ивановъ, двадцать лѣтъ просидѣвпгій въ Шлиссѳльбургѣ, причѳмъ на

ѳго революціонный авторитѳтъ сильно расчитывалъ и представитѳль Времѳннаго

Правительства, Раппъ, и остальныѳ эмигранты. Но солдаты дажѳ нѳ обратиля

вниманія на слова стараго Шлиссѳльбуржца.
—	Ну, что-жѳ, мы вѣримъ, что вы двадцать лѣтъ сидѣли при Николаѣ!—за-

мѣтилъ одинъ изъ дѳлѳгатовъ. — Вы сидѣли въ Шлиссѳльбургѣ, а мы во фран-

цузскихъ окопахъ... Болыпѳ и мы нѳ хотнмъ сидѣть!.. Пусть насъ отправляють!

Свобода, такъ свобода!..
И опять говорились рѣчи, собирались митинги. Во врѳмя одного изъ такта

митинговъ, въ которомъ принимали участіѳ офицеры, въ толпѣ нѳожидапно по-

явнлись три русскихъ матроса, самыхъ настоящихъ матроса, тотчасъ жѳ высту-

пивпшхъ съ предложѳніѳмъ нѳмѳдлѳнно расправиться съ офицѳрами, т. к. «всѣ

они враги народа и солдатъ». До расправы дѣло нѳ дошло, но атмосфѳра ещѳ

болыпѳ сгустилась.
Оказалось, что матросы пріѣхали въ Ля-Куртинъ изъ Брѳста, гдѣ остано-

вился русскій миноносѳцъ, и цѣлью ихъ пріѣзда было полученіе сапогъ...
Послѣ этого случая офицерство 1-ой брнгады ужѳ окончательно отошло отъ

своихъ солдатъ и нѳ пытались съ ними сближаться.
Полковой свящѳнникъ одного изъ полковъ, нѣсколько экспансивный, уче-

ный іѳромонахъ - акадѳмикъ постригшійся въ монахи по убѣждѳнію изъ помѣщи*

ковъ, чуть-было нѳ поплатился жизнью послѣ одного своѳго неудачнаго пастыр-

скаго выступленія.
Выступивъ пѳрѳдъ ТОЛПОЙ солдатъ съ проповѣдью 0 нѳобходимости ИСПОЛ'

нѳнія воинскаго долга и получивъ въ отвѣтъ дѳрзкіе выкрики и шутки, онъ нв-

ожиданно поднялъ надъ ними крѳстъ и громкимъ голосомъ заявилъ, что про-

даетъ всѣхъ нѳпокорныхъ солдатъ анафѳмѣ и отлучаѳтъ ихъ отъ цѳркви.
Только счастливый случай помогъ свящѳннику избѣгнуть расправы и не

быть избитымъ толпой.
272

VIII
Въ ночь на 25 іюня состоялось окончатѳльное рѣшѳніѳ гѳнѳрала Занкѳвича,

которому предшествовали долгіѳ переговоры и дѳбаты: было рѣшено просить Вре-

менноѳ Правительство «установить точку зрѣнія на войска первой бригады, от-

казавшѳйся катѳгорически сражаться на французскомъ фронтѣ и изъявившей же-

ланіе сражаться съ нѣмцами только въ Россіи, куда они и требовали своего

возвращѳнія».
Для того жѳ, чтобы нѳ обострять отношенія между двумя бригадами, изъ ко-

торыхъ вторая изъявила полную покорность Врѳмѳнному Правитѳльству и готова

была сражаться гдѣ угодно, былъ отданъ приказъ о «раздѣлѣ бригадъ», совѳр-

шившѳмся утромъ 25-го іюня.
Наспѣхъ собравшись и нѳ захвативъ съ собой никакого имущѳства, два

«вѣрныхъ» полка, во главѣ со всѣми офицѳрами, вышли изъ Ля-Куртинъ и напра-

вились походнымъ порядкомъ къ городу Фельтѳну, находящѳмуся въ 20-ти кило-

метрахъ отъ лагеря. Высыпавшіѳ на дорогу «нѳвѣрныѳ» провожали «вѣрныхъ»

свиетками, и съ этой минуты мѳжду пѳрвыми и вторыми выросла на долгоѳ

врѳмя высокая стѣна настоящѳй ненависти.
Съ этого жѳ момента начинается цѣлая эпоха такъ называѳмаго «Куртин-

скаго сидѣнія».
Въ центрѣ Франціи, срѳди тихихъ буржуазныхъ селѳній въ громадномъ лагѳрѣ

зажили совершенио особою, необычною жизнью около дѳсяти тысячъ мятѳжныхъ

вооружѳнныхъ русскихъ солдатъ, нѳ имѣвшихъ при сѳбѣ офицѳровъ и нѳ жѳлав-

шихъ подчиняться никому рѣшительно. Образовалась своѳго рода настоящая

русская вольница во Франціи, главную роль въ управленіи коѳй игралъ тотъ жѳ

Болтайсъ. Вольница ни въ чемъ нѳ нуждалась, т. к. французскоѳ правительство

не рѣшалось ни на какія рѣзкія мѣры въ отношѳніи прекращѳнія довольствія,

ибо вмѣшиваться «во внутрѳннія» русскія дѣла ему не было прѳдоставлѳно право.
«Вѣрные» или, какъ ихъ тѳпѳрь называли, «Фѳльтенцы» — сидѣли около

Фельтѳна въ палаткахъ, страдали отъ дождя и сырости и озлоблялись противъ

Куртинцѳвъ ѳщѳ болыпе.
Нѣкоторыѳ изъ Фѳльтѳнцѳвъ пробовали ѣздить и ходить въ Куртинъ за

оставлѳнными тамъ вѳщами, но при появлѳніи такого смѣльчака срѳди Куртин-

цевъ — послѣдніѳ нѳмѳдлѳнно подвѳргали ѳго арѳсту, какъ «провокатора» и, вы-

державъ подъ арѳстомъ изрядный срокъ, отправляли обратно во-свояси.
Фѳльтѳнцы неистовствовали—и... стали роптать на начальство, котороѳ

«миндальничаѳтъ» съ такими нѳгодяями, какъ Куртинцы...
Начальство жѳ ничего нѳ могло сдѣлать, т. к. выжидало отъ Кѳрѳнскаго те-

леграммы съ «установлѳніѳмъ »точки зрѣнія...
Наконѳцъ, точка зрѣнія была установлѳна. Къ 20-му числу іюля отъ Кѳ-

ренскаго пришла на имя Занкевича тѳлѳграмма, въ коей сообщалось, что никакого

возвращѳнія русскихъ войскъ въ Россію быть нѳ можеть, а всѣ должны подчи-

няться безпрекословно приказу Врѳмѳннаго Правитѳльства. Непокорныхъ жѳ Кѳ-

ренскій приказывалъ привѳсти къ повиновѳнію силою оружія «вѣрныхъ» частѳй.

іВишательство же въ это дѣло французовъ — тѳлѳграфировалъ Кѳрѳнскій —

ттаю недопустимымъ и неприличнымъ».
Тотчасъ жѳ вслѣдъ за получѳніѳмъ этихъ распоряжѳній гѳнералъ Занкевичъ

пріѣхалъ въ Фѳльтенъ и послалъ въ Ля-Куртинъ особую миссію для того, чтобы

объявить солдатамъ волю Времѳннаго Правительства. Тогда жѳ всѣмъ было объ-

явлѳно приказаиіѳ выйти изъ Ля-Куртинъ и къ извѣстному часу присоѳдиниться

къ «вѣрнымъ» Фѳльтѳнцамъ чѣмъ, такъ сказать, выразить свою покорность за-

конному русскому правительству.
Болтайсъ, комитѳтъ 1-го полка, а съ нимъ ѳщѳ около восьмисотъ чѳловѣкъ

вышли на присоѳдинѳніѳ, но вся остальная масса Куртинцевъ послѣ всѳвозмож-
273

ныхъ недоразумѣній опять вѳрнулась въ Ля-Куртинъ. Эта масса ужѳ отвсргала

Болтайса.
Болтайсъ и члены «совѣта» пѳрваго полка были арестованы, началось раз-

слѣдованіѳ ихъ дѣятельности и т. д. А Куртинцы продолжали сидѣть въ Кур-

тинъ, проявляя уже чисто русскоѳ упрямство, и никуда пѳ хотѣли выходить изъ

лагѳря.
Фѳльтенцы волновались и злОбствовали, ругая начальство за слабость, за-

ливая горѳ и злобу нѳ пѳрѳстававшимъ иодвозиться фраицузами виномъ...
Въ Куртинъ началось настоящѳѳ паломничѳство всѳвозможныхъ дѳлѳгатовъ,

комиссаровъ и любителей политиковъ... Пріѣхали изъ Петрограда члены совѣта

солдатекихъ и рабочихъ депутатовъ во главѣ со Смирновымъ — и ничѣмъ нѳ

отличились, кромѣ произнесенія рѣчѳй, на которыя солдаты отвѣчали смѣхомъ.

ГІріѣхалъ комиссаръ Врѳменнаго Правитѳльства Сватиковъ, такжѳ произносилъ

горячія рѣчи, но во время одной изъ таковыхъ былъ названъ кѣмъ-то изъ солдатъ

«парикмахеромъ изъ Парижа» и рѣшительно ни въ чемъ нѳ убѣдилъ своихъ

слушателей...
Занкевичъ терялся всѳ большѳ и болыпѳ, нѳ зная съ кѣмъ посовѣтоваться

и на кого опереться. Совѣты Раппа нѳ помогали, гѳнѳралъ Лохвицкій произво-

дилъ на всѣхъ впѳчатлѣніѳ совѳршѳнно больного человѣка, до того ѳго извели

всѣ эти событія; воѳнный жѳ агѳнтъ графъ Игнатьѳвъ соблюдалъ строгую дипло-

матію, ни во что «строѳвое» нѳ вмѣшивался и дѣлалъ видъ, что онъ вообще ни-

чего нѳ энаетъ о Ля-Куртинъ.
Офицѳры бѳздѣйствовали, деморализовались, ѣздили въ Парижъ и безсмыс-

ленно тратили деньги. Французы смущенно смотрѣли на всю эту печальную

исторію и въ то жѳ время въ ихъ министѳрствахъ уже иачинали сѳрьезно бѳзпо-

коиться, т. к. дѣло Ля-Куртинъ нѳ могло нѳ волновать общѳствѳннаго мнѣнія

страны.
Начался августъ, «Куртинскоѳ сидѣніѳ» продолжалось. Фѳльтѳнцѳвъ, на-

конѳцъ, рѣшили «отдалить отъ зла» и пѳревѳли въ лагѳрь Курно близъ Бордо, въ

условія хорошаго курортнаго климата. Куртинъ остался ужѳ совсѣмъ одинъ со

своѳю вооруженною русской вольницѳй. Положѳніѳ было труднымъ. Необходимо

было что либо сдѣлать съ Куртинцами, т. к. оставлять въ центрѣ Франціи до

скоичанія вѣковъ русскую вольницу — прѳдставлялось мало раціональнымъ.
0 Куртинцахъ зналъ ужѳ хорошо и Корниловъ, занимавшій въ то время въ

Россіи постъ Верховнаго Главнокомапдующаго. Пришла тѳлеграмма, въ которой

онъ приказывалъ привести Куртинцевъ «къ повиновѳнію» и отправить въ Са-

лоники...
Но какимъ образомъ привѳсти къ повиновенію? Куртинцы были вооружѳны

нѳ только винтовками, но и пулѳмѳтами, у нихъ жѳ находились цѣлыѳ склады

ручныхъ гранатъ — а отдать своѳ оружіѳ они катѳгорически отказывались. Ру-

жейный и пулеметный огонь «вѣрныхъ» войскъ на нихъ врядъ-ли могъ воздѣй-

ствовать, такъ какъ имъ никто бы нѳ мѣшалъ, сколько угодно, сидѣть въ камѳн-

ныхъ казармахъ, защшценныхъ отъ пуль. Нужна была артиллѳрія — а ея у рус-

скихъ нѳ было, французамъ вмѣшиваться въ наши дѣла было нѳльзя.
*	*
*
Проходилъ и августъ. И вдругъ общѳѳ напрржѳніѳ разрядилось Олагодаря

новому обстоятельству.
Изъ Архангельска чѳрѳзъ Францію слѣдовала въ Салоники артиллѳрійская

бригада подъ командой гѳнѳрала Бѣляѳва; слѣдовали, какъ и всѳгда, одни только

люди, безъ пушѳкъ; но люди эти были ужѳ настоящими солдатами-патріотами

рѳволюціонной арміи, т. к. пѳрѳжили рѳволюцію въ Россіи и по собствѳнному же-

ланію ѣхали на Салоникскій фронтъ*
274

Къ этимъ то артиллеристамъ и рѣшили обратиться за содѣйствіемъ русскія

воѳнныя власти во Франціи. Представлялась возможность ликвидировать все дѣ-

ло бѳзъ помощи французовъ.
Весь вопросъ Куртина былъ переданъ на подробное обсужденіе артиллерій-

скаго солдатскаго комитета. Послѣдній вынѳсъ резолюцію «прѳдваритѳльно пѳ-

рѳговорить» съ Куртинцами, будучи увѣренъ, что такіѳ пѳреговоры кончатъ дѣло

миромъ.
Но увы, и артиллеристы потерпѣли «фіаско», нѳсмотря на всѣ свои старанія

внушить Куртинцамъ идѳи истинной демократіи и свободы....
Ихъ паломничества въ Ля-Куртинъ повторялись нѣсколько разъ, и въ рѳ-

зультатѣ привѳли ужѳ и артиллѳрійскій комитѳтъ къ убѣждѳнію, что самымъ луч-

шимъ срѳдствомъ для привѳдѳнія Куртинцѳвъ къ повиновенію явится возможно

скороѳ полученіѳ отъ французовъ артиллѳрійскихъ орудій...
Послѣднеѳ было выполнѳно очѳнь скоро и къ 1-му сѳнтября 1917 года воору-

жѳнная артиллѳрія прибыла въ Ля-Куртинъ.
Генералъ Занкѳвичъ и комиссаръ Раппъ пробовали ѳщѳ разъ образумить

упорныхъ Куртинцевъ. Въ лагѳрь были командированы особыѳ дѳлѳгаты съ по-

рученіѳмъ расклеить повсюду копію тѳлеграммы гѳнѳрала Корнилова съ прика-

заніемъ привѳдѳнія мятежниковъ къ повиновенію силою оружія.
Но прошло два-три дня и во французскихъ газетахъ появилось извѣстіѳ о

томъ, что самъ Корниловъ объявлѳнъ Кѳрѳнскимъ нзмѣнникомъ и контръ-рѳво-

люціонѳромъ... Получилась невообразимая, тяжелая путаница, изъ которой вы-

браться на вѣрный путь было окончатѳльно нѳвозможно.
Солдаты-мятѳжники нѳ желали болыпѳ ни съ кѣмъ разговаривать, замкну-

лись въ своѳмъ Куртинъ и главарями ихъ было отдано строгоѳ приказаніѳ нику-

да нѳ выходить изъ лагѳря подъ страхомъ самыхъ строгихъ товарищескихъ на-

казаній.
И всѣ девять тысячъ вполнѣ подчинились этому приказу и ужѳ ни одинъ

чѳловѣкъ нѳ выходилъ изъ злополучнаго лагѳря.
IX
Къ Куртину подошла нѳ только артиллѳрія, но пріѣхали изъ Курно и ба-

тальоны «волонтѳровъ» изъ «вѣрныхъ» подъ командою боевого полковника

Готтуа.
Артиллерія заняла позиціи на ближайшихъ горныхъ склонахъ, пѣхота на-

чала рыть окопы, устраивая по всѣмъ правиламъ подступы къ Ля-Куртинъ...
А окрестности этого рокового для русскихъ мѣста во Франціи были оцѣп-

лѳны кольцомъ французовъ альпійцевъ, зорко слѣдящихъ за тѣмъ, чтобы на тѳ-

атръ новой русско-русской войны нѳ проскользнула ни одна чужая чѳловѣчѳ-

ская душа...
Сѳло Ля-Куртинъ опустѣло до ѳдинаго чѳловѣка, т. к. всѣ его обитатели бы-

ли высѳлѳны въ сосѣдніѳ города...
1-го сѳнтября въ Куртинъ былъ посланъ гѳнераломъ Занкевичѳмъ ульти-

матумъ, коимъ мятѳжники предупрѳждались о томъ, что въ случаѣ ихъ отказа

выйти изъ лагѳря и сдать оружіе къ 9-ти часамъ утра 2-го сентября — стоящѳй

на позиціи артиллѳріѳй будѳтъ открытъ огонь.
Ночь прошла напряжѳнно, но бѳзмолвно.
Утромъ, часовъ въ 8, стоявшіѳ на возвышѳнностяхъ вокругъ Куртииа офи-

цѳры и другіе наблюдатели увидѣли, что на болыпой площади среди бараковъ ла-

гѳря стали толпою собираться солдаты, группируясь около оркѳстра воѳнной му-

зыки, свѳркавшаго на солнцѣ своими трубами.
275

В.ъ скоромъ врѳмѳни грянула музыка. Оркѳстръ сыгралъ «Марсѳльѳзу», эі

которой слѣдовалъ «похоронный маршъ».
Когда впослѣдствіи я спрашивалъ у нѣкоторыхъ изъ вожаковъ, какое знь

чѳніѳ придавалось ими исполненію этихъ двухъ вѳщѳй, мнѣ отвѣчали, что «мар-

сѳльеза» съ «похороннымъ маршемъ»—означали готовность умѳрѳть за свободу..
Вслѣдъ за похороннымъ маршемъ оркѳстръ заигралъ ужѳ какую-то весе-

лую русскую пѣсню — чуть ли нѳ «по напрасну мальчикъ ходишь».
Но пѣсню эту докончить нѳ удалось.
Почти одновремеино' съ ѳя началомъ былъ данъ приказъ артиллѳріи и пѳр-

вый выстрѣлъ ея прогремѣлъ на Куртинскихъ высотахъ.
Выстрѣлъ оісазался мѣткимъ — выпущѳнная шрапнель разорвалась какъ

разъ надъ оркестромъ. Наблюдавшіѳ съ горы видѣли, какъ всѣ находившіеся

на площади нѳистово бросились въ разныя стороны, поспѣшио стремясь къ ка-

зармамъ и каменнымъ сараямъ. Черѳзъ минуту на плацу нѳ осталось ни одной

живой души.
Какъ удалось впослѣдствіи выяснить, срѳди большинства солдатъ Ля-Кур-

тина дѳржалась твѳрдая увѣрѳнность, что стрѣлять по нимъ никогда нѳ будуть,

и что всѣ прѳдупрѳжденія объ открытіи огня прѳдставляли собою одни хитрости

начальства.
Нѣкоторыми главарями солдатамъ сообщалось, что на позиціяхъ, дѣйстви-

тѳльно, поставлѳны пушки, но пушки деревянныя, сдѣланныя по приказу гѳ-

нѳраловъ изъ простыхъ брѳвѳнъ.
За пѳрвымъ выстрѣломъ послѣдовалъ второй — и правильный, мѳтодичный

обстрѣлъ лагѳря начался. Къ полдню стрѣльба стихла, и къ этому жѳ врѳмени

начали сказываться результаты ея моральиаго воздѣйствія.
Явился «пѳребѣжчикъ-парламѳнтѳръ» и заявилъ, что часть солдатъ жѳлаегь

изъявить покорность и сдаться.
Прѳдложеніѳ «парламентера» было принято, и спустя полчаса изъ лагеря

вышло и отдало себя въ распоряжѳніѳ «вѣрныхъ» нѣсколько сотенъ солдать.
Опять возобновила свой огонь артиллерія — и опять пслѣдовала сдача но-

вой партіи людей.
Прошла ночь, наступило слѣдующѳѳ утро. Обстрѣлъ Ля-Куртинъ нѳ пре-

кращался.
3-го, 4-го и 5-го сѳнтября до слуха житѳлѳй Абюссона и Фѳльтѳна продолжалъ

доиоситься гулъ орудій, причемъ каждый французъ зналъ, что въ Куртинъ

идѳтъ бой русскихъ съ русскими.
Къ утру 6-го сѳнтября изъ лагѳря ужѳ вышли почти всѣ Куртинцы въ коли-

чѳствѣ, прѳвышавшѳмъ 8 тысячъ. Но отъ нихъ ужѳ знали, что чѳловѣкъ двѣсти

рѣшили упорствовать до конца и, будучи вооружѳны винтовками и ручными гра-

натами, засѣли въ большомъ зданіи офицерскаго собранія.
Началась настоящая подготовка къ штурму этого собранія. Артиллѳрія со-

срѳдоточила свой огонь на его стѣнахъ, а пѣхота подъ командой Готтуа шагъ за

шагомъ шла на приступъ.
Орудійная, пулемѳтная и ружѳйпая стрѣльба слились въ одинъ общій гулъ.

Къ собранію подходили съ разныхъ сторонъ, огонь пѳрѳкрѳщивался, и по всѳму

было видно, что и окна громаднаго собранія нѳ остаются бѳзотвѣтными, что и

изъ нихъ летятъ пули.
Одной изъ «вѣрныхъ» ротъ удалось вплотную подойти къ главному входу

собранія, и около этого входа завязался настоящій рукопашный бой... Выско-

чившій изъ двѳрѳй солдатъ-куртинѳцъ убилъ наповалъ «вѣрнаго» — и въ ту же

минуту былъ поднятъ на штыки товарищами послѣдняго.
Видя окончатѳльный проигрышъ своѳго дѣла, наиболѣѳ разумныѳ и хитрыѳ

защитники собранія воспользовались близостью ѳго къ лѣсу, начинавшемуся въ

нѣсколькихъ десяткахъ шаговъ отъ задняго фасада, и успѣли скрыться.
276

Мѳжду прочимъ, убѣжавшіѳ въ лѣсъ солдаты скрывались тамъ весьма про-

должительноѳ время, нѳ рѣшаясь изъ опасенія за свою судьбу выходить и сда-

ваться русскому командованію. Ужѳ спустя два-три дня послѣ «взятія» Куртинъ,

французскіѳ жандармы приводили по одиночкѣ такихъ Куртинцевъ, сдавшихся

отъ голода и холода.
Этотъ фактъ сидѣнія нашихъ солдатъ въ лѣсахъ породилъ у окрестныхъ

французовъ, въ особенности срѳди дѣтѳй, любопытную лѳгѳнду. Пріѣхавшій изъ

департамента Крезъ французъ, встрѣчѳнный мною въ Парижѣ спустя годъ послѣ

Куртинскаго дѣла, разсказалъ мнѣ, что многія жѳнщины и дѣти департамента

и по сѳйчасъ вѣрятъ въ существованіе «дикихъ русскихъ солдатъ», живущихъ въ

лѣсахъ Креза и никуда нѳ желающихъ выходить изъ своихъ берлогъ и убѣжищъ.
-	«Лѣса Крѳза раныпе изобиловали дикими котами...»—пошутилъ французъ. —

«Тѳпѳрь, послѣ Ля-Куртинъ въ нихъ появились и дикіѳ русскіе»...
Нѣсколько чѳловѣкъ было задѳржано, арѳстовано и направлѳио къ другимъ

«плѣннымъ».
«Вѣрные» заняли собраніѳ, разошлись патрулями по всему Куртинъ...
Зіяли громадныя бреши въ каменныхъ стѣнахъ, валялась разбросанная ут-

варь, хрустѣли подъ ногами разбитыя стѳкла.
Девять мѳртвыхъ тѣлъ валялись на мѣстѣ, около сорока пяти раненыхъ от-

правили въ госпиталь...
Раненыѳ и убитыѳ были съ обѣихъ сторонъ — и какъ тѣ, такъ и другіѳ бы-

ли одними и тѣми жѳ русскими солдатами, поставленными русской революціей

и разрухой въ условія небывалой мѳждуусобной войны на французской землѣ...
Батальоны французовъ въ боѳвыхъ каскахъ и съ примкнутыми штыками

разводили въ разныя стороны двигавшіяся въ полномъ порядкѣ партіи русскихъ

плѣнныхъ, располагавшихся бивуаками на ближайшихъ полянахъ...
Команды русскихъ «вѣрныхъ» унтеръ-офицѳровъ и французскихъ сержан-

товъ пѳрѳсчитывали и принимали оружіѳ оставлѳнноѳ сдавшимися Куртинцами.
Говорятъ, нѳдосчитались многихъ пулѳмѳтовъ — ихъ Куртинцы, будто бы,

утопили въ озѳрѣ...
Чѳрѳзъ два дня бывшіѳ повстанцы, ужѳ бѳзоружными, были вновь введены

въ Куртинскія кйзармы. Ихъ всѣхъ перевѳли на пололсѳніѳ арѳстованныхъ и окру-

ши спеціальными французскимн строѳвыми батальонами.
X
Перѳдъ размѣщѳніѳмъ обѳзоружѳнныхъ Куртинцѳвъ по казармамъ имъ было

произвѳдено нѣчто вродѣ смотра, на которомъ присутствовали всѣ высшіѳ рус-

скіе начальники и множѳство офицѳровъ.
Изъ Абюссона и Лиможа пріѣхали французы-генѳралы, пожелавшіѳ своими

глазами убѣдиться въ подавленіи русскаго мятежа.
Дѳвять тысячъ солдатъ были выстроены по-ротно на плацу передъ казар-

мами, на томъ самомъ плацу, гдѣ нѳдѣлю назадъ оркѳстръ игралъ марсельезу и

похоронный маршъ, означавшій готовность умерѳть за революцію...
Солдаты стояли рядами, вытянувшись въ струнку, совершѳнно не напо-

миная своимъ видомъ вчѳрашнихъ мятѳжниковъ и покорно слушая рѣчи, кото-

рыя ироизносилъ пѳрѳдъ ихъ шерѳнгами комиссаръ Е. И. Раппъ.
ІІослѣдній повторялъ эту рѣчь нѣсколько разъ, по очереди останавливаясь

пѳредъ ротами. Говорилъ солдатамъ о томъ, что ѳму, какъ старику революціо-

нѳру, тяжко видѣть такоѳ поруганіѳ революціи, какоѳ допустили солдаты-Кур-

тннцы, нѳ доросшіѳ до граждаиъ, и показавшіѳ пѳредъ французами свою темноту.
Гѳнѳралъ Лохвицкій нѳ вступалъ ни въ какіѳ разговоры съ солдатами и

только молча пропускалъ мимо сѳбя уводимыя въ казармы роты.
277

Ротами тепѳрь командовали офицѳры французы, знавшіѳ русскіѳ языкъ и

вновь прибывшіѳ изъ Россіи офицѳры, совѳршенно незнакомыѳ солдатамъ. Сол-

даты остались вѳсьма довольны.
—	Вотъ это офицѳры, нѳ то что прѳжніѳ! — говорили нѣкоторыѳ изъ нихъ.-

Сразу видно, что изъ настоящѳй рѳволюціонной Россіи... съ ними можно ладить!»
Вновь назначѳнныѳ жѳ офицеры были никто иныѳ, какъ уѣхавшіѳ послѣ ш-

рѳворота во Францію стрѣлки-гвардейцы, нѳ подошѳдшіѳ дажѳ къ рѳжиму Врѳмѳн-

наго Правитѳльства.
Душою «Куртинскаго сидѣнія» былъ нѣкто Глоба, унтѳръ-офицѳръ южа-

нинъ, по рѳлигіи баптистъ. Я нѳ могу отрицать, что чѳловѣкъ этотъ производилъ

на мѳня впечатлѣніе настоящаго фанатика. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что онъ

имѣлъ сильноѳ вліяніѳ на многочислѳнныя и въ болыпинствѣ тѳмныя массы сол*

датъ, видѣвшихъ въ нѳмъ настоящаго учтѳля и апостола Свободы.
—	Мы должны были спасать революцію... — говорилъ Глоба. — Мы спасалн

свободу, мы нѳ могли иначѳ поступать!..
Болыпинство жѳ Куртинцѳвъ впослѣдствіи нѳ могло объяснить точно, для

чѳго и въ какихъ цѣляхъ они упорно нѳ жѳлали выходить изъ лагѳря, довѳдя дѣ-

ло до такихъ пѳчальныхъ рѳзультатовъ. Нѣкоторыѳ изъ нихъ объясняли своѳ

упорство стаднымъ чувствомъ, мѣшавшимъ имъ оставить товарищѳй, стыдомъ

пѳредъ послѣдними, а также и своѳю тѳмнотою, нѳ позволявшѳю разобраться въ

сложныхъ событіяхъ.
И только однажды мнѣ удалось услышать отвѣтъ, показавшійся мнѣ нѳ-

обыкновѳнно правдивымъ и пояснявшимъ многоѳ.
—	Когда услышали мы, что царь отрѳкся, — заявилъ мнѣ пожилой солдатъ

изъ бѳзграмотныхъ крестьянъ Пѳрмской губ. — когда услышали, то здѣсь жѳ и

подумали, что, значитъ, и война кончится... Вѣдь царь насъ на войну посылалъ...

А тутъ ещѳ и свобода дана, говорятъ... А зачѣмъ мнѣ свобода, ѳжѳли я опять въ

окопахъ гнить должѳнъ... Три года гнилъ, при царѣ-то... А Кѳрѳнскій опять о

войнѣ говоритъ, что воѳвать опять нужно... Вотъ и показалось намъ, что здѣсь

что-то нѳ такъ, какъ будто обманъ какой-то... Мы народъ тѳмный...
Глоба, Болтайсъ и другіѳ наиболѣѳ замѣтныѳ дѣятѳли Ля-Куртинскаго дѣла

были выдѣлѳны и направлѳны въ тюрьмы Бордо, гдѣ содѳржались нѣкотороѳ

врѳмя, послѣ чѳго распоряжѳніѳмъ французскаго правитѳльства всѣ они были пѳ-

рѳвѳдены на островъ Эксъ, расположенный въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Ля-Ро-

шель и Рошфора.
Куртинцы, охраняѳмыѳ французами, продолжали жить въ Куртинъ, а «вѣр-

ныѳ» занимали лагерь Курно близъ Аркашона.
ІІроизводилось разслѣдованіѳ, выяснялись факты и данныя.
Опять иачалась осѳнь — вторая осѳнь пребыванія русскихъ войскъ во

Франціи...
Къ концу ноября пришли въ Парижъ вѣсти о болыпѳвистскомъ пѳрѳворотѣ

въ Пѳтроградѣ, о полнѣйшемъ развалѣ арміи, объ отдѣлѳніи окраинъ и Украйны,

о бѣгствѣ Кѳрѳнскаго и т. д.
И вѣсти эти сдѣлали своѳ дѣло и въ отрядѣ «вѣрныхъ», точно также прѳвра-

тившѳмся къ этому времѳни въ дѳморализованную толпу, въ общѳмъ, вполнѣ

безврѳдную, но рѣшитѳльно никуда непригодную въ смыслѣ воѳнномъ и боевомъ...
—	«Вѣрныѳ» бродили по Курно и Аркашону, какъ сонныя мухи, уничтожали

виио, спивались и нагоняли уныніе на всѣхъ, кому приходилось наблюдать эти

грустныѳ остатки когда-то славнаго и любимаго русскаго экспѳдиціоннаго отряда

во Франціи.
Въ началѣ января 1918 года французскоѳ правитѳльство рѣпшло ликвидиро-

вать весь русскій отрядъ особымъ приказомъ и, уничтоживъ ѳго прѳжнюю «авто-
278

номность», всецѣло подчинило себѣ русскихъ воѳнныхъ во Франціи во всѣхъ от-
ношеніяхъ.
Во главѣ командованія русскими стали французскіѳ офицѳры. Солдатъ,

какъ Куртинцѳвъ, такъ и «вѣрныхъ», разбили на рабочіе команды и разослали

для работъ по разиымъ департаментамъ; часть изъ нихъ отмѣчѳниыхъ, иакъ

болѣѳ непокорныѳ и деморализованные, въ количѳствѣ около 3000 отправили въ

Африку...
Лѳнинъ и Троцкій заключили въ это время Брѳстъ-Литовскій миръ, и на

русскихъ во Франціи смотрѣли тѳпѳрь, какъ на предателей и измѣнниковъ, не

разбираясь въ политическихъ убѣждѳніяхъ отдѣльныхъ лицъ.
Русскимъ офицерамъ ужѳ давио было рекомѳндовано пѳреодѣться въ штат-

скоѳ платьѳ и нѳ показываться въ формѣ на улицахъ Парижа во избѣжаніѳ пѳ-

чальныхъ нѳдоразумѣній.
*	*
*
Такъ началась, прошла и окончилась пѳчальной памяти исторія Ля-Куртина,

н такъ прошли русскіѳ экспѳдиціонныѳ отряды во Франціи пѳстрый путь отъ цвѣ-

товъ Марселя до междуусобной войны срѳдь холмовъ Креза, разоруженія и пол-

наго развала въ баракахъ Курно и на океанскихъ островахъ близъ ля-Рошель и

Рошфора.
Искать виновныхъ, судить и осуждать — не моя задача, тѣмъ болѣѳ, что при

всѳмъ стремлѳніи быть объективнымъ я могъ бы все-жѳ впасть въ невольныя

ошибки.
И если кто-нибудь стремясь къ той жѳ объективности, найдетъ подобную

ошибку въ моемъ разсказѣ и спокойно еѳ исправитъ — я ему буду только бла-

годаренъ.

Попытка освобожденія Царской

Семьи
(Дѳкабрь 1917 г. — Фѳвраль 1918 г.)
К. Соколова
Болыпевистскій пѳреворотъ засталъ мѳня въ Стрѣлковомъ полку 1-ой кавале-

рійской дивизіи*), командиромъ 2-го Сумскаго гусарскаго эскадрона.
Чѳрезъ мѣсяцъ, увидѣвши никчѳмность сидѣнія на такъ называѳмомъ

«фронтѣ», я уѣхалъ въ Москву.
Въ Москвѣ собралось много офицѳровъ-однополчанъ, такъ или иначѳ свя-

занныхъ съ ней, какъ съ мирной стоянкой полка.
На новоѳ амплуа свободныхъ гражданъ всѣ мы смотрѣли, какъ на обычный

кратковрѳменный отпускъ, за которымъ надо было что то дѣлать. Что дѣлать?—бы*

ло ясно—бороться съ болыпѳвиками, но какъ?—вопросъ этотъ былъ для насъ слож*

ный. Рѣшеніемъ этого вопроса явилось поступленіе почти всѣхъ однополчанъ въ

одну изъ растущихъ какъ грибы «гидру контръ рѳволюціи». Итакъ въ началѣ де-

кабря нѣсколько офицеровъ моего полка и я вошли въ организацію, возглавляѳмую

однимъ генѳраломъ.
Дѣятѳльность организаціи въ первыѳ дни сводилась къ рѳгистрацш жѳлаю-

щихъ.
Въ серѳдинѣ декабря ес. А. вызвалъ меня и, давъ адресъ П., приказалъ явить-

ся къ нему къ 8 ч. вечера для получѳнія важной задачи. Бѳздѣліѳ давно ужъ то-

мило мѳня и офицеровъ моего эскадрона, такъ что предстоящая, да ѳщѳ «важная»

задача несказанно обрадовала насъ и даже породила въ нихъ неболыпую зависть,

что выборъ палъ на мѳня. А произошло это вѣроятно потому, что я былъ старше

и А. зналъ меня еще раныпе.
Кто и что былъ П., я и не спрашивалъ, т. к. достаточно было приказанія

явиться, а распрашивать да еще о верхахъ по условіямъ незнакомой намъ кон-

спираціи считалось преступленіемъ. По слухамъ онъ былъ присяжный повѣрен-

вый; одно нѳсомнѣнно, что оиъ былъ близокъ къ духовному міру, въ чемъ я убѣ-

дился впослѣдствіи.
Въ назначенный часъ я звонилъ въ квартиру П. Впустилъ мѳня самъ хозя*

иыъ и просилъ обождать въ кабинетѣ. Съ любопытствомъ разсматривалъ я ка-

бинетъ, заставленный громадными полками съ книгами цѳрковнаго содѳржанія, и

съ нетѳрпѣніемъ ожидалъ хозяина, котораго нѳ успѣлъ разсмотрѣтъ въ тѳмной

пѳредней. Изъ-за закрытой двери слышались голоса. Минутъ черѳзъ 15 двѳрь
*) Стрѣлковые полки при кав. див. были обрааованы выдѣленіемъ иаъ конныхъ пол-

ковъ дивизіи 2-хъ спѣшенныхъ эскадроновъ, сохранявшихъ наиыенованіе коннаго пола
280

отворилась и я увидѣлъ высокаго красиваго священника и за нимъ П. Свящѳн-

викъ оказался епископомъ Камчатскимъ Несторомъ. Благословивъ меня, онъ вы-

шѳлъ. Мы сѣли. Задавъ нѣсколько вопросовъ о моѳй біографіи, П. замолчалъ. Такъ

прошло нѣсколько сѳкундъ. Затѣмъ онъ поднялся и сказалъ: «Надо спасти Ца-

ря, медлнть нѳльзя; онъ въ опасноста». Такъ вотъ она, важная задача.
Признаюсь, что его слова ошѳломили мѳня. Много мыслѳй промѳлькнуло у

мѳня въ головѣ. Кто этотъ П.?, присутствіѳ у нѳго Нѳстора! я, исполняющій эту

адачу! Дальнѣйшѳѳ! Думать было нѳкогда. П. вопроситѳльно смотрѣлъ на мѳня.

Я отвѣчалъ, что готовъ сдѣлать всѳ, что отъ мѳня потребуѳтся.
П. волнуясь началъ говорить, пѳрѳскакивая съ одного прѳдмѳта на другой:

объ опасности угрожающѳй Государю, о необходимости возстановлѳнія монархіи,

о войнѣ, о подборѣ для выполнѳнія задачи надѳжныхъ людѳй.
На послѣднѳѳ я ѳму замѣтилъ, что за своихъ офицѳровъ ручаюсь, какъ за сѳ-

бя, но онъ отвѣчалъ, что мѣняются врѳмѳна, мѣняются и нравы. Затѣмъ онъ

далъ понять, что визитъ окончѳнъ и я хотѣлъ ужѳ уходить, какъ онъ сказалъ,

что ему нуженъ чѳловѣкъ для отвоза въ одинъ монастырь прокламацій и перѳ-

дачи ихъ тамъ союзу хоругвѳносцевъ. Мнѣ стало понятно, что онъ хочѳтъ ис-

пцтать мѳня, и я предложилъ свои услуги. Условившись зайти на слѣдующій

дѳнь за получѳніемъ инструкціи, мы разстались. Вторичноѳ свиданіѳ было про-

должитѳльнѣй. 0 вчерашнихъ словахъ и нѳ упоминалось. Мнѣ объяснялась за-

дача, гдѣ и кому перѳдать прокламаціи; кромѣ того было поручено войти въ связь

съжившими тамъ офицѳрами и командой выздоровливаюіцихъ. Для отысканіяноч-

лѳга надлѳжало обратиться къ такому то монаху, но нѳ подавать ему виду, что я

съ прокламаціями. Батѣмъ, вытащивъ изъ подъ книгъ увѣсистый тюкъ прокла-

мацій, онъ вручилъ ѳго мнѣ и потребовалъ, чтобы я ѣхалъ въ штатскомъ, а т. к.

такового костюма у мѳня нѳ было, онъ далъ свой.
Промучившись дома съ непривычнымъ мнѣ одѣяніемъ, особѳнно жѳ съ гал-

стромъ, вѳчѳромъ того жѳ дня я отправился въ монастырь. Ещѳ дома я прочѳлъ

прокламаціи. Призывали они сорганизоваться въ ячѳйки для созыва въ ближай-

шѳмъ будущѳмъ Всероссійскаго Зѳмскаго Собора.
Врученіе прокламацій и завязываніѳ связи нѳ прѳдставили большого труда.

Предсѣдатѳль союза хоругвѳносцѳвъ, услышавъ имя П. и увидя тюкъ прокламацій,

іуть ли нѳ со слѳзами начали гооврить: «Ахъ, оставилъ бы ты насъ въ покоѣ,

іто я буду дѣлать съ этими бумажками». Я поспѣпшлъ положить ѳму на при-

лавокъ свою ношу и поспѣшно вышѳлъ.
Офицѳровъ тамъ совсѣмъ нѳ оказалось, а выздоравливающихъ всѳго было 7

чѳловѣкъ, причѳмъ наиболѣе боеспособный былъ бѳзъ руки.
Миссія моя была окончѳна и я отправился въ монастырскую гостиницу ис-

к&ть ночлѳга. Номѳровъ свободныхъ нѳ оказалось, но имя П. отворило всѣ двери,

вашлась комната и монахи всячѳски ухаживали за мной. Дажѳ отказалнсь отъ

влаты, нѳ желая брать съ знакомаго П.
Такимъ образомъ вмѣсто 300 офицѳровъ и 100 выздоравливающихъ (по сло-

вамъ П.) оказалось 7 калѣкъ; чуть ли нѳ насильноѳ вручѳніе прокламаціи пока-

зывало полную неосвѣдомленность, выводы слагались у мѳня нѳ въ ѳго пользу.
Вѳрнувшись въ Москву, я пѳрѳговорилъ со своими офицерами о прѳдстоящѳй

задачѣ и они изъявили полноѳ согласіе. Я жѳ направился къ ГІ. съ докладомъ о

своей поѣздкѣ. Указалъ ѳму на его нѳосвѣдомлѳнность, — онъ нѳ обратилъ на это

вниманіе и разсказалъ, что онъ познакомился за это время съ нашимъ офицѳромъ

М. С. Л. и что тотъ произвѳлъ на нѳго нѳвыгодноѳ вііѳчатлѣніѳ, какъ очѳнь нѳрв-

ный. Это мѳня удивило, т. к. Л. былъ выдающимся офицѳромъ, на рѣдкость хлад-

нокровнымъ, смѣлымъ и энергичнымъ. Объ его нѳрвности говорилъ П., самъ бук-

вально сотканный изъ нѳрвовъ. Дальнѣйшія частыя свиданія позволили мнѣ

ближѳ познакомиться съ П. Нѳрвный, болыпой фантазеръ, но искрѳнній и фана-

іикъ. Особѳнно мѳня поразило то, что онъ вѣрилъ въ успѣхъ нашѳго прѳдпрі-

ятія, потому что ѳму прѳдсказалъ, что всѳ удастся старецъ Зосима. На мѳня
281

прѳдсказанія неизвѣстнаго Зосимы нѳ произвѳли никакого впѳчатлѣнія, и я №

совсѣмъ пѳрѳсталъ вѣрить П. и въ возможность нашей задачи, ѳсли бы нѳ вшс

копъ Нѳсторъ, который- часто прнсутствовалъ при нашнхъ бѳсѣдахъ и своиш

рѣдкими, всѳгда дѣльными замѣчаніями показывалъ сѳбя, какъ чѳловѣкъ боль

шого ума. Онъ былъ съ нами и я былъ спокоѳнъ.
Прошло Рождѳство. М. и Г. постоянно спрашивали, долго ли мы будѳмъ №

дѣть, сложа руки. Я нѳ зналъ болыпѳ ихъ.
Наконѳцъ, 31-го дѳкабря П. объявилъ, чтобы мы были готовы: прибылъ курь-

ѳръ изъ Тобольска для, доклада о положѳніи на мѣстѣ, назначѳнъ на чальникі

Наше знакомство съ тѣмъ и другимъ должно состояться 2-го января. Для чѳго М,

Г. и мнѣ должно прибыть въ одинъ изъ лазаретовъ на Яузскомъ бульварѣ.
Курьеръ изъ Тобольска, начальникъ, начало дѣйствій — было изъ-за адо

сѳрдиться на долго тянущѳеся 1-оѳ января.
2-го января въ назначѳнный срокъ мы были на мѣстѣ. Въ пустой палагі

кромѣ П. и еп. Нестора мы увидѣлн полковника съ Георгіемъ и орденомъ По-

четнаго лѳгіона. Это былъ нашъ начальникъ, командиръ пѣхотнаго полка, п»

ковникъ Н. Вскорѣ прибылъ курьеръ. Онъ назвался поручикомъ Л. Гв. Мосюв-

скаго полка Р. (совсѣмъ мальчикъ).
Докладъ его сводился къ слѣдующему: онъ и его братъ были отправлѳнн

въ Тобольскъ Пуришкевичемъ ещѳ за два-три мѣсяца до болыпевиковъ. Въна-

стоящѳе время въ Тобольскѣ, за исключѳніемъ охраны Государя, поголовно ш-

нархичѳское настроѳніе; ѳсть мѣстныя организаціи, готовыя помочь намъ; перево-

зочныя средства такжѳ подготовлены. Наиболѣѳ удобнымъ врѳменѳмъ освобох-

дѳнія Царя Р. считаетъ воскресѳнье, когда Царь и Семья выходятъ молиться ві

городскую церковь въ сопровожденіи караула. чѳловѣкъ въ двадцать. Освобож-

дающимъ надо собраться въ алтарѣ и ужъ оттуда броситься на караулъ.
Меня удивило такой планъ; пахло романами Дюма. Я нѳ могъ поняи,

почѳму это надо продѣлывать днемъ, когда вся охраиа на ногахъ, а нѳ ночыо,

когда навѣрно болыпая часть ея спитъ. Какъ можно нѳзамѣчѳннымъ пробратш

въ алтарь? Я ужѳ хотѣлъ высказать свои сомнѣнія, какъ началъ говорить пол-

ковникъ Н. Въ краткихъ ясныхъ словахъ онъ изложилъ заданіѳ: заранѣѳ прѳд-

рѣшать нѳльзя, планъ составится на мѣстѣ. Въ пѳрвую голову въ Тобольси

должны отправиться пгг. р. Соколовъ и поручики М., Г. и съ ними Р. Общая м-

дача: наблюдѳніѳ, вхожденіѳ въ связь съ мѣстными монархичѳскими организа-

ціями, выяснѳніѳ ихъ числѳнности и боѳспособности. Въ отдѣльности: шт. р. Со-

колову — развѣдка дома Государя, числѳнность охраны, расположѳніѳ ея и ш-

стовъ. Поручику М. — свѣдѣнія о пѳрѳвозочныхъ средствахъ, мѣста подставъ.

Поручику Г. — развѣдка на случай захвата тѳлеграфа.
Предполагается вывѳзти Семью въ Троицкъ, занятый орѳнбуржцами Дуто-

ва. Въ окрестности для развѣдки (настроеніѳ, подставы) будутъ командировани

въ районъ Екатеринбургъ-Тюмѳнь-Троицъ-Омскъ — 30 человѣкъ подъ командо*

ротм. Л. Для окончатѳльнаго выполнѳнія задачи прибудутъ 100 гардѳмаринои

съ полковникомъ Н. Отъѣздъ изъ Москвы 1-ой партіи 6-го января.
Спокойныя, ясныя заданія подбодрили насъ послѣ расплывчатыхъ планои

П. — П., назначивъ часъ 6-го января, когда мы должны явиться въ этотъ з»

лазаретъ за полученіемъ дѳнѳгъ и солдатскаго обмундированія, простился сі

нами. Мы разошлись, обсуждая дальнѣйшіѳ шаги и строя всяческіѳ плаиы. Рі-

шили для приданія себѣ дѳмократическаго вида нѳ бриться и позаботиться о эа-

готовленіи докумѳнтовъ. На нашѳ счастье, убѣгая изъ полка, мы захватили пу-

стыѳ бланки съ пѳчатями—полковой и комитетской. Докумѳнты — отпусші

билѳты въ Тобольскъ на солдатъ Стрѣлковаго полка 1-ой кав. дивизіи Соколова,

М. и Г. — были готовы.
6-го января мы явились въ лазарѳтъ, гдѣ уже были П., ѳп. Нѳсторъ и Р. Наш

выдали полный комплектъ солдатскаго обмундированія, начиная отъ бѣлья изі

бязи, кончая сѣрой папахой, и по двѣ тысячн рублей на каждаго. Мы тутъ и
282

іюрѳодѣлись. Еп. Несторъ благословилъ насъ иконами Божіѳй Матѳри: «Утоли

моя пѳчали», и мы простились. Условившись собраться къ 10 час. вѳчера на Яро-

славскомъ вокзалѣ къ отходу поѣзда на Екатѳринбургъ, мы разъѣхались по до-

н&иъ.
Въ Москвѣ было нѳспокойно; ѳщѳ съ 5-го начали ходить процѳссіи въ за-

щнту Учрѳдитѳльнаго Собранія. Всюду были патрули, но напгь «товарищѳскій»

видь былъ лучшимъ пропускомъ. На вокзалѣ, съ мѣппсами за спиной, мы мало

отличались отъ наполнявшей его толпы дѳмобилизованныхъ. Поѣздъ былъ взятъ

штурмомъ. Благодаря тому, что мы дѳржались вмѣстѣ и дружно работали лок-

тями, намъ удалось на трѳхъ занять боковую полку. Р. помѣстился въ ногахъ.

Вагонъ былъ набитъ биткомъ. Въ одномъ нашѳмъ отдѣлѳніи помѣщался 31 чѳ-

ловѣкъ. Наконецъ, послѣ 2-хъ часоваго стоянія, опаздывая съ мѣста, подъ крики

ікрути Гаврила!» и свистъ мы тронулись. Тащились ѳлѳ, елѳ. До Ярославля

сутки, до Вологды тожѳ. Воздухъ невыносимый и я, нѳсмотря на протѳсты, вы-

билъ окно. Дышать стало лѳгчѳ, но выбитоѳ окно сдѣлалось двѳрью для нашѳго

отдѣлѳнія и чѳрѳзъ наши головы на всѣхъ остановкахъ, то и дѣло, сновали наши

сосѣди.
Полѣ Вятки стало свободнѣѳ и мы завладѣли ужѳ двумя верхними полками
Разговоровъ о цѣли нашѳй поѣздки мы избѣгали. И лишь при пѳресадкѣ

въ Екатѳринбургѣ во время ожиданія поѣзда мы начали распрашивать Р. о

нашихъ первыхъ шагахъ въ Тобольскѣ. 0 квартирѣ — вопросъ этотъ былъ ва-

лѳиъ, т. к. квартира должна была быть глухая, къ намъ могутъ пріѣзжать и т. п.

Р, какъ оказалось, жили въ гостиницѣ, притомъ подъ чужой фамиліѳй. Я ска-

змъ, что гостиница намъ нѳ подойдетъ, тамъ ни что нѳ пройдѳтъ незамѣчѳн-

нымъ. Наиболѣе удобнымъ казалось найти квартиру у одного изъ члѳновъ

монархической организаціи. Распрашивали, у кого имѣются лошади. Р. всѣ

зти распросы видимо удручали. Съ приближеніѳмъ къ Тобольску онъ сталъ мѳ-

вѣѳ самоувѣрѳнъ. Обѣщалъ, что вс'ѳ разскажетъ братъ, а онъ многаго нѳ знаѳтъ,

да и многоѳ могло измѣниться за ѳго поѣздку и, желая пѳремѣнить разговоръ,

начиналъ разсказывать, какъ имъ весело жилось въ Тобольскѣ, о балахъ, о сво-

ихъ сѳрдѳчныхъ побѣдахъ. Встрѣтивъ нашѳ неодобреніѳ и отвѣтъ, что мы нѳ

затѣмъ ѣдѳмъ, онъ замолкъ почти до самого Тобольска, прѳдоставивъ дальнѣй-

шую иниціативу намъ, и покорно слушался насъ.
Въ Тюмѳнь мы прибыли поздно вечѳромъ. Лошадей рѣшили найти утромъ

нотправились искать гостиницу похужѳ. Расположились вчѳтверомъ въ одномъ

номѳрѣ. Хозяинъ, подозрительно осмотрѣвъ насъ, заявилъ: «А вы нѳ солдаты».

Разочарованіѳ; — нѳ помогло, что мы нѳ брились 10 днѳй. Слѣдующѳѳ утро про-

шло въ поискахъ лошадѳй и часа въ два мы катили на тройкѣ къ Тобольску.

Отъ Тюмени до Тобольска 269 вѳрстъ — 8 пѳрѳгоновъ. М. приступилъ къ вы-

полнѳнію своѳй задачи. Сначала распрашивалъ Р., оказалось, что всѣ ѳго раз-

сназы въ Москвѣ о готовыхъ лошадяхъ — сплошной вымысѳлъ; онъ дажѳ нѳ

зналъ мѣста пѳремѣны лошадѳй. М. обратился къ ямщикамъ. Сообщѳніѳ съ

Тобольскомъ держатъ ямщики, ихъ нѣсколько компаній — «вѳревочки», какъ они

называются. Ямщикъ изъ Тюмени такъ и перѳдаетъ своего пассажира по своѳй

«веревочкѣ» изъ руки въ руки. Мѣста пѳрѳдачъ—перемѣны лошадѳй у всѣхъ «вѳ-

ревочѳкъ» одни и тѣ жѳ; тамъ и скоплѳніѳ отлично трѳнированныхъ, выносливыхъ

лошадѳй. «Вѳрѳвочѳкъ» до 10, въ среднѳмъ, лошадей по .60 у каждой.
Ѣхать было холодно, шинели и коротѳнькіѳ полушубки согрѣвали мало, но

всѳ жѳ ночью мы задрѳмали. Насъ разбудилъ ямщикъ—проѣзжали Покровскоѳ,

родину Распутина, и онъ счѳлъ долгомъ указать ѳго домъ. Въ тѳмнотѣ разсмот-

рѣли ѳго плохо.
Вѳчѳромъ, часовъ около 8-ми, 14 января мы пріѣхали въ Тобольскъ.
Р. отправился къ брату въ гостиницу, а насъ ямщикъ отвѳзъ на знакомый

шоялый дворъ на окрайнѣ города.
283

Слѣдующій дѳнь начался съ поисковъ квартиры. Намъ посчастливилось. Мы

нашли отдѣльный флигѳлѳкъ у почтѳынаго старца. Сиачала онъ, видимо, нѳ до-

вѣряя намъ, нѳ сдавалъ ѳго, но плата за три мѣсяца впѳрѳдъ — 55 руб. и объяс-

нѳніѳ, что мы хотимъ посѳлиться въ Тобольскѣ изъ за дѳшѳвизны, побѣдили его

и флигѳлѳкъ остался за нами. За позднимъ врѳмѳнемъ пѳрѳѣздъ на квартиру

отложили на завтра. Столоваться, по совѣту Р., рѣшили въ лучшѳй столовой,

«Россія», очѳнь дѳшѳвой сравнитѳльно съ Москвой. Вѳчѳромъ за ужиномъ т

познакомились со старшимъ Р. Его разсказы были совсѣмъ противоположш

разсказамъ младшаго брата въ Москвѣ. Монархичѳски настроѳнноѳ насѳлѳніѳ-

нѳболыпой кружокъ интѳллигѳнтныхъ знакомыхъ, организація, готовая намъ по-

мочь, бойскауты, готовыя пѳрѳвозочныя срѳдства—лошадѳй въ городѣ много. Со

старшимъ бойскаутомъ обѣщалъ мѳня познакомить завтра. Въ разговорахъ за-

сидѣлись до закрытія столовой въ 11 час.
За врѳмя поисковъ квартиры мы успѣли хорошо ознакомиться съ малѳнь*

кимъ городомъ и, зная, что ѳсли сдѣлать нѳболыпой крюкъ по пути къ нашему

постоялому двору, можно пройти мимо дома Государя, мы рѣшили это сдЬ-

лать, дабы ознакомиться съ ночной охраной дома.
Подойдя къ дому и замѣтивъ посты, мы хотѣли пойти по узкому пѳрѳулку

вдоль боковой ограды, какъ замѣтили выходящій оттуда навстрѣчу намъ патруль.

Пришлось повернуть по улицѣ «Свободы» и прибавить шагу. Патруль слѣдовав

за нами. Выйдя на базаръ, мы потеряли патруль изъ виду—должно быть, онъ по

вернулъ обратно. Обогнувъ кварталъ, мы подошли съ тыловой стороны двора

дома, гдѣ были казармы охраны. Подошли къ полу-освѣщеннымъ окнамъ и за

глянули. Всѣ, за исключеніемъ дневальныхъ, спали. Около винтовочной пира

миды стояло два пулемета.
На другой день перебрались на квартиру и устроили совѣщаніѳ. Рѣшѳно

каждому выполнять свою задачу отдѣльно, попутно узнавая настроеніѳ населѳ-

нія. По вечерамъ жѳ докладывать другъ другу видѣнноѳ для составленія сводкн,

М., окончившій свою задачу въ пути, присоѳдинился ко мнѣ. Хозяйствѳнная

жизнь распрѳдѣлилась по способиостямъ. Пѳрвымъ вставалъ я, приносилъ воды,
284

огсрывалъ ставни, подмѳталъ комнаты. М. топилъ пѳчку, Г. ставилъ самоваръ.

Тугь жѳ приступили къ вязкѣ соломѳнныхъ матовъ, т. к. матрацовъ нѳ было;

подушки замѣняли вещѳвыѳ мѣшки.
Сводка за пѳрвыѳ три дня: Болыпѳвистскаго пѳрѳворота въ городѣ нѳ было,

комнссаръ Врѳмѳннаго Правитѳльства, по падѳніи ѳго, по собствѳнному почину

передалъ власть С. Р. и С. Д., состоящѳму изъ с.-д. мѳньшѳвиковъ, враждѳбно на

строенныхъ противъ болыпѳвиковъ, и призывающѳму защищать Учр. Собраніѳ.

Погоны гарнизонъ и милиція сняли на трѳтій дѳнь нашего пріѣзда. Гарнизонъ

-охрана Государя—300-350 ч. изъ Гвард. Стрѣлковой дивизіи, хорошо одѣтыхъ,

шправлѳнныхъ, прѳдставляющихъ собою серьѳзную силу. Мѣстная команда —

постѳпѳнно разбѣгающаяся, грязная н оборванная — чѳловѣкъ около 50.
Милиція—изъ старыхъ (частью) городовыхъ съ комиссарами изъ бывпіихъ

околоточныхъ — несущая отлично службу. Это ваши враги. Въ городѣ нарож-

дался «Союзъ фронтовиковъ», «проливавшихъ кровь» и «мѳрзшихъ въ окопахъ»

ипозтому настроѳнныхъ болыпевистски и точащихъ зубы на охрану, «отожрав-

дую морду на народномъ хлѣбѣ» и милицію, занявшую тѳплыя мѣста въ ущѳрбъ

фронтовиісамъ, и на С. Р. и С. Д., идущихъ рука объ руку съ пѳрвыми. Подлажи-

ваясь подъ ихъ настроѳніе, мы скоро стали у нихъ на хорошѳмъ счѳту, чѳго

нѳльзя сказать про охрану и приходилось дажѳ избѣгать разговоровъ съ нѳю,

і. к, она задавала вопросы съ цѣлью раскусить насъ. Настроѳніѳ насѳлѳнія по

отаошѳнію къ Царю скорѣѳ равнодушноѳ, но во всякомъ случаѣ нѳ злобноѳ.

Прѳдставлѳнный мнѣ Р. глава монархичѳской организаціи, старпгій бойскаутъ,

шоша 16-17 лѣтъ, смотрѣвшій на мѳня съ восторгомъ, познакомилъ мѳня со сво-

нми силами. Всѣхъ около 30 чѳловѣкъ, въ возрастѣ отъ 10 до 17 лѣтъ.
Отдѣльныя наши задачи: 1. Пѳрѳвозочныя срѳдства, изучѳніѳ курса всѣхъ

яшциковъ, количѳство лошадей у каждаго въ Тобольскѣ и далѣѳ по пути до Тю-

мони и Ялотурска. 2. Тѳлѳграфъ — трудности для захвата нѳ прѳдставляетъ;

достаточно 5-6 чѳл., т. к. выходъ одинъ. 3. Домъ Государя, помѣщѳніѳ охраны,

офицѳровъ, постовъ, ихъ жизнь.
Послѣ 6-го дѳкабря, когда на молебствіи дьякоцъ провозгласилъ многолѣтіѳ

Царствующѳму дому, Царю и Сѳмьѣ запрѳщено ходить въ церковь. Богослужѳнія

совершались на дому.
Домъ двухъ-этажный, фасадомъ на ул. Свободы. Къ нѳму, по ул. Свободы,

рмыкаѳтъ ограда, дѳрѳвянная, окружающая дворъ. Справа ограда упираѳтся

й дома, слѣва идѳтъ до угла, затѣмъ заворачиваѳтъ, прѳграждая вдоль улицу,

перпендикулярную къ ул. Свободы, и дѣлая изъ нѳя узкій пѳрѳулокъ, и заканчи-

ваѳтся у воротъ около входа въ казармы. Офицѳры помѣщаются наискось, на про-

тивоположной сторонѣ ул. Свободы въ особнякѣ. Постовъ наружныхъ—I и II—

у воротъ по бокамъ дома, III — по серѳдинѳ узкой улицы у ограды, IV—сзади у

воротъ, у входа въ казарму. Днѳмъ проходъ свободный по тротуару близъ дома,

ночью—по противоположной сторонѣ или по улицѣ. Къ узкой улицѣ примыкаетъ

городской садъ. Хождѳніѳ по узкой улицѣ и днѳмъ, и ночью.
Исполненіѳ плана удобнѣѳ было ночью. Темнота, позволяющая подобраться

къ постамъ, сонъ болыпинства охраны, морозъ, нѳ позволяющій людямъ выйти

пслураздѣтыми — давали намъ болыпія преимущества.
Нашъ минусъ—условія жизни малепькаго города: нѳ можѳтъ пройти неза-

мѣченнымъ появлѳніѳ новаго лица; за короткоѳ врѳмя мы изучили почти всѣхъ

иѣстныхъ. А т. к. мы ждали со дня на дѳнь прибытія гардѳмарииовъ, вопросъ объ

т размѣщѳніи становился наиболѣѳ острымъ. 0 Тобольскѣ и думать было нѳ-

чѳго, надо было обратиться къ окрѳстностямъ.
Думая, что въ этомъ намъ могутъ помочь братья Р., мы рѣшили обратиться

п> нимъ. Они въ этотъ дѳнь перѳѣзжали изъ гостшшцы въ снятую ими ком-

нату и просили зайти въ слѣдующій вѳчѳръ. Отъ Р. мы отправились на базаръ

эа шяйствеішыми покупками. Возвращались обычнымъ путѳмъ, по узкой улицѣ
285

мѳжду городскимъ садомъ и дворомъ Государя. Надо сказать, что за оградой,

почти вплотную къ нѳй находилась снѣжная горка, какъ разъ позади часового.

Подходя къ посту, мы увидѣли на горкѣ стоящую женскую фигуру. Въ нѳй мк

узнали Вѳликую Княжну Татьяну Николаѳвну. При нашѳмъ приближенііюна

быстро побѣжала внизъ и вѳрнулась снова въ сопровождѳніи Наслѣдника и трѳхъ

сѳстеръ. Одѣты онѣ были въ сѣрыя спортивныя фуфайки, Наслѣдникъ—въ ши-

нѳли съ погонами и медалями. Раныпѳ мнѣ приходилось видѣть всю Семыо,

Впѳчатлѣніѳ теперешней нѳожиданной встрѣчи съ часовымъ было и сильноѳ, н

иноѳ. Трудно сказать, какія чувства овладѣли мной да и моими друзьями. Молча

дошли мы до дому и до самаго вѳчера нѳ обмѣнялись ни словомъ. Пѳрѳдъ

сномъ М., нѳ одѣваясь, вышелъ и, несмотря на морозъ, пробылъ на дворѣ болѣе

часу. Заснули мы лишь подъ утро, проворочавшись всю ночь.
Много спустя, мы всѳгда какъ то избѣгали говорить про нашѳ святая

святыхъ.
Придя на другой дѳнь къ Р., я засталъ ихъ сидящими у стола и что то ри<

сующими. Нѳ открылъ я ѳщѳ рта, какъ они показали свои рисунки, изображав-

шіѳ людѳй въ одеждахъ врѳменъ Іоанна Грознаго, и объяснили, что это будущая

форма конвоя Государя, спасшаго Его, т. ѳ. насъ. Тутъ жѳ добавили, что онн

рѣшили вѳзти Сѳмью нѳ въ Троицкъ, а на сѣвѳръ въ Обдорскъ, лежащій на

Обской губѣ. Я вышелъ изъ сѳбя, наговорилъ имъ дѳрзостѳй. Указалъ, что до

пріѣзда Начальника никто нѳ вправѣ рѣшать, куда вѳзти Государя, трѳбовалъ

отъ нихъ серьезнаго отношенія къ дѣлу и т. д.
Вѣроятно, чтобы сгладить впѳчатлѣніѳ, произвѳдѳыноѳ ихъ рисунками, они

сказали, что удалось войти въ сношѳніѳ съ Государемъ черезъ духовника, что

Государь знаѳтъ о нашемъ прибытіи и цѣли и согласенъ, но при условіи вы-

воза всѣхъ состоящихъ при немъ, не жѳлая бросать ихъ и боясь за пѳчальныя

для нихъ послѣдствія. Послѣ мальчишества я бы нѳ повѣрилъ Р., еслибы нѳ

правдоподобность ихъ разсказа объ условіяхъ Государя, бывшихъ въ ѳго харак-

тѳрѣ, а такжѳ внимательноѳ разсматриваніѳ насъ дѣтьми вчера со снѣжной

горки.
Я напомнилъ Р. о цѣли своего прихода — о размѣщѳніи гардемариновъ,

они сказали, что были сегодня у Тобольскаго архіѳрѳя Гѳрмогена и онъ посові

товалъ обратиться въ жѳнскій монастырь въ 7 вѳр. отъ города. Другихъ подхо-

дящихъ мѣстъ они нѳ знали. Страннымъ показалось мнѣ мѣсто для гардѳма-

риновъ и я опять мало повѣрилъ, что такой совѣтъ исходитъ отъ Гѳрмогѳна,

Но дѣлать было нѳчѳго, надо было осмотрѣть монастырь. Я подѣлился своими

впѳчатлѣніями о Р. со своими друзьями, чѣмъ и привелъ ихъ въ удрученноѳ на-

строеніѳ. Г. дажѳ спросилъ мѳня, что «нѳужѳли нѳ нашли послать поумнѣѳ»,

Послѣ обѣда на слѣдующій дѳнь, захвативъ съ собой револьвѳры, нѳ жѳлая

оставлять ихъ дома, мы шагали по дорогѣ къ моиастырю. Я забылъ упомянуть,

что уходя отъ Р., я спросилъ ихъ узнать черезъ духовника Государя, имѣются ли

внутреннія охраны и служба и расположеінѳ ихъ.
Монашіш встрѣтили насъ болѣѳ, чѣмъ радушно, угощали чудиымъ мона-

стырскимъ хлѣбомъ, квасомъ, отвѳли чистенькій номѳръ, принесли просфоръ.

Радушіе это объяснилось за ужийомъ изъ разговора съ прислуживавшѳй монаш-

кой. Дня два до насъ была попытка ограбить монастырь. И въ насъ, въ на-

шемъ разболтанномъ «товарищескомъ» видѣ они видѣли нѳ молящихся, а граби-

телей и своимъ отношеніѳмъ хотѣли задобрить.
Перѳдъ самымъ сномъ въ нашъ номѳръ безъ стука ввалился полупьяный

на видъ солдатъ. Начали насъ распрашивать, кто мы, откуда, говорилъ, что

онъ тоже съ фронта. И солдатъ, и его хмѳль показались намъ подозритѳльными

и намъ съ болыпимъ трудомъ удалось ѳго выпроводить. Утромъ монашка раз-

будила насъ къ раннѳй обѣднѣ. М. и Г. пошли, а я остался, нѳсмотря на усилѳн»

ные уговоры монашки. По окончаніи обѣдни монашка заявила, что ей нужно

мыть полъ и просила насъ пойти гулять. Мы и пошли искать помѣщѳніѳ для
286

гардемариновъ. Какъ и слѣдовало ожидать, монастырь для этой цѣли нѳ под-

ходилъ. Мы думали, быть можѳтъ, что нибудь будѳть подходящѳѳ вблизи. На

дѣлѣ жѳ, внѣ ограды былъ одинъ жилой домъ. Нѳ размѣщать жѳ гардѳмариновъ

въыонастырѣ!
Вѳрнулись въ Тобольсвъ вечѳромъ и, нѳ заходя домой, я направился къ Р.

сообщить о неудачѣ.
Какъ было условлѳно, я постучалъ въ окно. Но стукъ изъ за окна выглянулъ

младшій братъ и, быстро проговоривъ, «мы арѳстованы, на кухнѣ сидитъ мили-

ціонѳръ», — скрылся. Дѣло начинало принимать скверный ообротъ. Хотя мы

ещѳ за собой ничѳго нѳ чувствовалъ, за что къ намъ можно прицѣпиться, но на

всякій случай сговорились въ отвѣтахъ, на случай ареста, и рѣшили, что въ

случаѣ ареста одного изъ насъ, другіѳ нѳмѳдлѳнно покидаютъ Тобольскъ. На

другой день въ понѳдѣльникъ было 33° мороза и вѣтеръ. Г., плохо пѳреносящій

холодъ, не пошѳлъ на обычную прогулку на базаръ, а пошли М. и я. Возвраща-

ясь, ужѳ близко отъ дома мы увидѣли Г., идуіцаго намъ на встрѣчу въ сопровож-

деніи милиціонѳра, нѳсущаго наши рѳвольвѳры. Г. тѳръ уши и, подходя къ намъ,

сдѣлалъ, нѳ отнимая ладони отъ уха, какой то жѳстъ, понятый нами, что надо

поговорить, на самомъ дѣлѣ, оказавшійся знакомъ, чтобы мы проходили.

Мы жѳ осатновились: «Митя, куда?». «Я арѳстованъ», отвѣтилъ онъ и прошѳлъ

далыпѳ. Нѳ утихавшій вѣтѳръ и морозъ нѳ давали намъ собраться съ мыслями.

Идти на квартиру — тамъ навѣрняка насъ ждѳтъ засада. Пришлось безцѣльно

блуждать полъ часа до открытія столовой. Пойти въ другую—лишній шансъ для

подозрѣнія, т. к. мы ежедневно обѣдали въ «Россіи». По принятому рѣшѳнію

мы должны были уѣхать. Но арестованъ былъ ‘ Г., по природѣ смѣлый, но нѳ

гаоворотливый, и нашъ отъѣздъ усугубилъ. бы его положѳніѳ.
Чѳрѳзъ полчаса мы сидѣли въ столовой «Россія» и совѣщались. Отъѣздъ

отложили и спрятали деньги въ мягкую мебѳль. Видно, что дѣло проиграно; изъ

Москвы вотъ уже нѳдѣля, какъ никакихъ вѣстей; Р. и Г. арѳстованы, очѳрѳдь за

яами. Перѳдали всѳ судьбѣ и принялись за обѣдъ. Насъ нѳ заставили долг.о

адать. Только успѣли мы съѣсть первоѳ, какъ вошли 5-6 милиціонѳровъ въ со-

провождѳніи солдата. Солдатъ назвался члѳномъ С. Р. и С. Д., и объявилъ насъ

ірестованными. Насъ повели въ участокъ № 3, въ которомъ мы жили и про-

писались Тамъ ужѳ былъ Г. Насъ разсадили по угламъ и по одиночкѣ стали

вызывать для допроса. Допрашивалъ комиссаръ участка и арѳстовавпгій насъ

депутатъ. Допросъ и отвѣты на него сводились къ слѣдующѳму:
«Мы нѳ офицѳры, т. к. таковыхъ тѳперь нѣтъ, если хотитѳ «бывшіѳ». Пріѣ-

ши въ Тобольскъ изъ за дешѳвизны и спокойной жизни, какъ пунктъ, удален-

ный отъ жел. дороги. Хотимъ здѣсь остаться и искать работы. Съ Р.

знакомы. Съ однимъ познакомились въ пути, съ другимъ здѣсь. Болыпѳ зна-

комыхъ нѣтъ. 0 прѳбываніи Государя знали, но яѳ придавали этому значѳнія,

думая, что это не можетъ нарушить жизнь». Отвѣты всѣхъ были аналогичны.
Отобравъ докумѳнты и гіодписку о нѳвыѣздѣ, насъ отпустили. Дома

нашли страшно напуганнаго нашимъ арѳстомъ старика-хозяина. Г. такъ раз-

сказалъ о своемъ арѳсгѣ: почти вслѣдъ за нашимъ уподомъ пришли 10 милиціо-

неровъ въ сопровожденіи солдата съ Георгіемъ — евреемъ. Первый вопросъ:

іЕсть ли рѳвольвѳры?» Г. показалъ на мѣшки и рѳвольверы были момѳнтально

взяты. Затѣмъ перетрусили вещи и, не найдя ничѳго, солдатъ, онъ жѳ члѳнъ
С.	Р. и С. Д., объявилъ Г. объ арѳстѣ. «За что?»—«Вы подозрѣваѳтесь въ ограб-

леніи монастыря». Такъ прошли мы пѳрвоѳ испытаніѳ, но ясно, что впѳрѳди ещѳ

много.
Во вторникъ насъ вызвали въ сыскноѳ отдѣлѳніе. Начальникъ отдѣлѳнія

и служащіе—ѳщѳ дореволюціоннага времѳни. Начальникъ отдѣленія повторилъ

тотъ жѳ допросъ и затѣмъ пригласилъ къ себѣ въ кабинѳтъ всѣхъ трѳхъ и на-

чалъ неоффиціальную бѳсѣду. Сказалъ намъ, что подозрѣніѳ въ ограблѳніи

ионастыря это лишь ширма, а насъ подозрѣваютъ въ сношѳніяхъ съ Государѳмъ
10-178
287

и слѣдятъ за нами почти съ самаго пріѣзда или вѣрнѣѳ съ нашѳго ночного обхода

дома Государя. Дѣлается это по приказанію Совѣта. Пьяиый солдатъ въ мона-

стырѣ — агентъ сыскного отдѣленія, произвѳдшій обыскъ во врѳмя фиктивнаи

мытья пола; похвалилъ, что Г. нѳ скрылъ револьвера и что мы нѳ скрывали то,

что мы офицѳры, т. к. у насъ нашли зубныя щѳтки и пасту. Арѳстъ Р. былъ вы-

званъ тѣмъ, что они при перемѣнѣ квартиры прописались въ томъ жѳ участй

своѳй настоящѳй фамиліѳй, живя 4 мѣсяца подъ чужой. При допросѣ показали,

что нѳ знакомы съ нами, хотя насъ видѣли постоянно обѣдающими и гуляющиыи

вмѣстѣ съ Р. Всѳ это ѳщѳ болѣѳ усиливало подозрѣнія противъ насъ. Сказалъ,

что всѳ иашѳ дѣло находится въ Совѣтѣ и, пожѳлавъ благополучно выбраться

изъ этой исторіи, сѳрдѳчно пожавъ намъ руки, отпустилъ насъ.
Выходя, мы замѣтили отдѣлившуюся отъ угла фигуру, послѣдовавшую за

нами въ почтитѳльномъ отдалѳніи. Итакъ, за нами слѣдили.
Послѣ обѣда допрашивали то жѳ самоѳ въ С. Р. и С. Д. прѳдсѣдатѳль совѣ-

та; арѳстовали насъ, какъ оказалось,. члѳны слѣдствѳнной комиссіи и солдаш

охраны Государя. Ободренныѳ пріемомъ н-ка сыскного отдѣленія, мы пѳрѳшли

въ наступлѳніѳ. Протѳстовали противъ обыска бѳзъ ордера, возмущались по-

дозрѣніемъ о связи съ Государѳмъ. Члѳнъ слѣдствѳнной комиссіи дажѳ началъ

извиняться за причинѳнноѳ намъ бѳзпокойство, объясняя всѳ особѳнными усло-

віями жизни въ Тобольскѣ изъ-за прѳбыванія Государя. Упорнѣѳ всѣхъ былъ

солдатъ охраны, напиравшій на самоѳ уязвимоѳ мѣсто — ночной обходъ. Ѳнъ'

зиалъ и нашъ постоялый дворъ, и «Россію» и иронически спрашивалъ, почему

мы выбрали такой кружной путь. Наши объяснѳнія, что мы ѳщѳ мало знали

городъ и шли той жѳ дорогой, что и днѳмъ, мало ѳго убѣждали. Да ѳщѳ перемѣ-

на фамиліи Р. и ихъ отказъ отъ знакомства съ нами. Пришли домой въ со-

провождѳніи шѳствующей вдали благопріобрѣтѳнной тѣни< Исчезла она лишь

съ наступлѳніѳмъ темноты. Нѳмудрѳно, крѣпкій морозъ былъ нашимъ союзни-

комъ . На чѳтвѳртый дѳнь, когда мы обѣдали, а нашъ нѳизвѣстный спутиикъ тя-

нулъ стаканъ чая, мы замѣтили обѣдающимъ новоѳ лицо. Такого въ Тобольскѣ

нѳ было. Онъ насъ вниматѳл^но разглядывалъ. Когда мы вышли и пошли

по одной сторонѣ улицы, а наблюдающій по другой, нѳзнакомѳцъ догналъ насъ

и попросилъ закурить. Во врѳмя закуриванія онъ спросилъ: «Вы нѳ изъ Мос-

квы?» «Да!» «Знаѳтѳ Мишу (ротм. Л.)?» «Знаѳмъ». «Я отъ нѳго къ Вамъ». Я

указалъ на нашъ тылъ и добавилъ, что за нами слѣдятъ и сказалъ, чтобы онъ

пришелъ вѳчѳромъ въ «Россію». Онъ быстро завѳрнулъ за уголъ и скрылся.
Вѳчѳромъ мы и нѳзнакомецъ сидѣли въ «Россіи» и ужиналй, а за сосѣднимъ

столомъ снова за стаканомъ сидѣлъ сыщикъ. Мы ломали голову, какъ перѳго-

ворить съ посланнымъ. Сколько можно затягивали ѣду въ надѳждѣ, что сыщнкъ

уйдетъ, но онъ потрѳбовалъ второй стаканъ. Тогда я шепнулъ М.: «сидите на

мѣстѣ», а посланному: «слѣдуйтѳ за мной», и вышѳлъ. Расчѳтъ удался. Сыщикъ

сначала поднялся, но увидя оставшихся М. и Г., растѳрялся и остался съ ними.

Въ пѳрѳдней я сказалъ, чтобы посланный зашѳлъ къ намъ въ 10 час. вѳчера,

когда всѳ спитъ, далъ нашъ адрѳсъ и вѳрнулся въ столовую. Около 10 часовъ,

убѣдившись, что слѣдившій ушѳлъ, я разставилъ на углахъ нашѳго квартала М.

и Г. для наблюденія и сталъ ожидать посланца.
Онъ пришѳлъ аккуратно въ 10 и сообщилъ намъ, что 30 чѳл. во главѣ съ

Л. прибыли недѣлю назадъ въ раіонъ Екатѳринбургъ—Омскъ.
Но Троицкъ взятъ болыпѳвиками, изъ Москвы сообщили, что изъ-за отсут-

ствія дѳнѳгъ прѳдпріятіѳ нѳвыполнимо и что можно возвращаться. Его же съ

этимъ послалъ Л. Я ѳму разсказалъ про насъ и посовѣтовалъ нѳмедля

уѣзжать.
Задача была признана нѳвыполнимой, такъ сказать, оффиціально.
Утромъ насъ ждалъ пріятный сюрпризъ, милиціонеръ принесъ прѳдписаніе

покинуть Тобольскъ въ 24 часа. Срокъ былъ для нашихъ сборовъ слишкомъ
288

мликъ и мы сказали, что сейчасъ жѳ пойдѳмъ за лошадьми. Милиціонѳръ

обѣщалъ къ 12 часамъ доставить наши докумѳнты.
Заказали къ 12-ти тройку, слояшлись и ждали. Второй сюрпризъ былъ

мѳнѣѳ пріятенъ, вмѣсто миллиціонѳра явились въ нашу нѳболыпую квартиру

до 20 солдатъ охраны Государя, сѣ офицѳромъ и со знакомымъ по первому

арѳсту членомъ слѣдствѳнной комиссіи.
На этотъ разъ прѳдъявили ордеръ С. Р. и С. Д. на обыскъ и, въ слу-

чаѣ надобности, арестъ. Ордеръ прѳдвѣщалъ мало хорошаго. Начииая обыскъ,

вытрясли вѳщи, пѳрѳтрусили соломенные маты, заглянули дажѳ въ печку —

ничѳго. Офицѳръ приступилъ къ допросу, кто мы? какого полка? кто были на-

чальники за время войны? гдѣ были на фронтѣ? гдѣ тѳперь стоитъ полкъ?

йастливая мысль поѣхать со своими фамиліями и съ документами своего пол-

ка давала намъ возможность отвѣчать безъ заминки. Это, видно, было иѳ по

сердцу допрашиваемому офицеру; онъ пѳречелъ наши отпускныѳ билѳты и за-

шлъ, что они неправильны, т. к., хотя и пѳчати есть, но нѣтъ бланка полка

юверхнѳмъ правомъ углу. Я его ѳхидно спросилъ: «Вы производства военнаго

врѳмени? — «Да» — «Понятно, почему Вы плохо знакомы съ администраціѳй. На

удостовѣреніяхъ и отпускныхъ билетахъ бланка нѳ полагаѳтся». Онъ смутился,

та можетъ быть это и такъ, но онъ всѳ таки хочетъ быть увѣреннымъ въ под-

шности нашихъ докумѳнтовъ и прѳдлагаетъ намъ составить телѳграмму въ

полкъ съ просьбой подтвердить документы и отослать черезъ С. Р. и С. Д. Такого

юда мы нѳ ожидйли и растерялись. При отправкѣ тѳлеграммы въ полкъ, изъ

готораго всѣ трн бѣжали — отвѣта утѣшитѳльнаго ждать нѳ приходилось. На-

ше замѣшательство нѳ прошло незамѣчѳннымъ и, хотя мы, спохватившись, со-

шсились послать тѳлѳграмму, попросивъ намъ время на обдумываніѳ ея, офнцеръ

объявилъ насъ арѳстованными пока на дому.
Оставивъ пять милиціонѳровъ, всѣ ушли. А мы рѣшили, будь что бу-

деть, составили тѳлѳграмму н послали еѳ въ совѣтъ. Вѳчеромъ жѳ принесли кви-

тащію.
Во врѳмя обыска мы услышалн. звонъ бубѳнчиковъ заказанной тройки, но

ю радостнымъ былъ онъ для насъ. Изъ разговора съ нашими тѣлохраните-

ши узнали, что утромъ, ещѳ до нашего обыска, Р. выслали. Такъ что они

отдѣлались нѳдѣлѳй арѳста у сѳбя на квартирѣ и высылкой. Г. скептически за-

мѣтилъ: «дуракамъ счастье».
Утромъ насъ перѳвѳли въ участокъ номѳръ 2 на улицѣ «Декабристовъ».

Здѣсь мы устроились съ комфортомъ. Всего было три камѳры. Первая—для пья-

ныхъ: темная и холодная', срѳдняя—съ пѳчкой и электричествомъ и трѳтья—хотя

итѳплая, но бѳзъ свѣта. Мы заняли срѳднюю. Холодная наполнялась обычно

по праздникамъ. Правая камѳра почти ѳжеднѳвно мѣняла своихъ обитателей.

Многіѳ изъ нихъ сидѣли, по ихъ словамъ, ни за что, вродѣ одного, который «толь-

ютатарина прирѣзалъ».
Заплативъ старшѳму милиціонеру, жившѳму съ „семьей при участкѣ 25 руб.

эа мѣсяцъ, мы пользовались отъ пего два раза въ день самоваромъ; онъ жѳ хо-

ходилъ за обѣдомъ въ ближайшую харчевню. Разрѣшѳны были книги, газеты.

Вюбщемъ, ѳсли нѳ какъ «дома», то сносно.
Изъ газѳтъ узнали о взятіи Двинска, причемъ нѣмцы обошли его съ сѣ-

вера (т. ѳ. возможно на участкѣ нли близъ нашего полка, что должно было вы-

звать въ нѳмъ панику). Эти новости были иамъ на руку. Много было вѣроягія,

т телеграмма нѳ дойдетъ по адресу. Изъ газетъ же узнали, что въ Тюмень

прибылъ карательный отрядъ для углублѳнія революціи и что ,онъ расправляется

іакъ съ «буржуями», такъ и съ меныпевиками. «Извѣстія тобольскаго С. Р.

нС. Д.» были наполнены статьями возмущѳнія и протеста противъ дѣйствій кара-

тельнаго отряда.
ю*
289

Насъ начали часто лосѣщать, узнавъ о нашемъ арѳстѣ, солдаты «Союаа

фронтовиковъ», выражая намъ своѳ сочувствіе по поводу ареста и обѣщая іь

нѳдолгомъ врѳмени освободить.
Просидѣвъ недѣлю, мы вызвали чина слѣдственной комиссіи, указали еиу

на возможный разгромъ полка, вслѣдствіе чего тѳлѳграмма можетъ нѳ дойти, і

прѳдложили послать новую въ штабъ дивизіи. Дѣлали это потому, что телеграк-

ма, адрѳсованная на штабъ, а нѳ на комитѳтъ, попадѳтъ въ руки офицѳрою

и тѣ дадутъ благопріятный отвѣтъ.
Потребовали такжѳ разрѣшенія прогулки и попутно снова стали возму-

щаться нашимъ арестомъ безъ опредѣленной вины. Въ особѳнности насѣда»

М., съ огромной отросшей рыжѳй бородой, онъ внушалъ застѣнчивому нашему

слѣдователю большоѳ уваженіѳ. Онъ требовалъ суда и дажѳ самосуда, къ но-

торому мы де привыкли за время свободъ. Бѣдный слѣдователь успокаивалъ ѳго,

говорилъ, что онъ нѳ болыпевикъ, самосуда не допуститъ, исполнилъ всѣ наши

требованія и дажѳ отъ себя разрѣшилъ ходить съ конвоемъ въ баню. Прогулки

по двору участка и въ баню чѳрезъ весь городъ разнообразили монотонну»

жизнь. Въ одну изъ такихъ прогулокъ по городу я встрѣтился съ генераломі

Татищевымъ (состоявшимъ при Государѣ), такжѳ съ конвойнымъ. Генѳралъ

Татищева я встрѣчалъ ещѳ въ 1915 году въ штабѣ 5 арміи въ Двинскѣ. Узналъ

ли онъ меня или нѣтъ, но мы обмѣнялись взглядами.
Какъ то пришли фронтовики и разсказали, что вернувшіѳся Члѳны Учредн-

тѳльнаго Собранія отъ Тобольска устроили въ кинѳматографѣ докладъ-мн-

тингъ. Присутствующіѳ вынесли резолюцію протѳста противъ дѣйствій боль-

шѳвиковъ. Фронтовики, считая насъ своими, сожалѣли, что нѳ было насъ, т. в,

никто изъ нихъ нѳ умѣетъ говорить и, несмотря на ихъ старанія, они успѣха ве

имѣли. Сиова обѣщали насъ скоро освободить. Фронтовики натолкнули насъ

на новую мысль для осущѳствленія нашего плана, т. ѳ. устроить большевистскій

перѳворотъ въ Тобольскѣ и стать во главѣ ѳго. Удастся это, тогда всѣ прѳпят-

ствія будутъ устранены, изъ гардѳмариновъ или имъ подобныхъ можно создап

красную гвардію или армію, какъ ее тамъ ни называть. Лошади, оружіѳ, денш

всѳ можно будѳтъ добыіъ лѳгальнымъ путемъ и ужъ нѳ просьбами, а трѳбова-

ніями. И тогда ужѳ лѳгко повести борьбу съ отрядомъ охраны, замѣщая ее

своими людьми. Шансовъ на успѣхъ было много. По ж. д. всюду болыпевию

захватили власіъ; мѣстныѳ совѣты неболыпевистскіѳ очѳнь робки. Если нзг

Москвы прибудутъ наши, то стать во главѣ нѳ трудно, а фронтовики считалй

насъ лучпшми друзьями.
Въ связи съ нашими перспѳктивами мы и начали дѣйствовать. Во вреш

прогулокъ свѳли дружбу съ пожарными и всѳ врѳмя проводили на каланчѣ въ

соотвѣтствующихъ бѳсѣдахъ. Особѳнно сдружились съ однимъ, точившимъ зубы

на судѳй, засудившихъ въ своѳ врѳмя ѳго брата за убійство, и вмѣстѣ и съ судья-

ми и на всѣхъ буржуѳвъ. Въ такой дѣятѳльности протѳкалъ ужѳ скоро мі

сяцъ. Можно предполагать, что наши разговоры стали извѣстны С. Р. и С. Д.,

и они ужѳ нѳ знали кого видѣть въ насъ, монархистовъ или болыпевиковъ. А

отвѣтной телеграммы ни на первую, ни на вторую все нѳ было.
Наконѳцъ появился нашъ слѣдоватѳль и поздравилъ насъ со свободой,т.е.а

высылкой изъ Тобольска. Отъѣздъ долженъ былъ состояться на другой дѳнь, пока

жѳ мы оставались въ участкѣ и ходили по городу съ конвоемъ. Въ городѣ, пови-

димому, о нашемъ арѳстѣ и освобождѳніи знали, т. к. мы встрѣчали массу сочув-

ственныхъ взглядовъ, главнымъ образомъ со стороны учащѳйся молодежи. Бой-

скауты постарались.
Прѳдполагая новый трюкъ со стороны Совѣта, мы отправились туда; тамі

потребовали бумаги, и изложивъ все, сдѣланноѳ съ нами, т. ѳ. пѳрвый обысю

безъ ордера, нѳзаконный арестъ, мы апеллировали къ комитѳту стрѣлковаго

полка, прося насъ, такихъ «пѳрѳдовыхъ людѳй», морально поддѳржать въ нашѳй

обидѣ. Писали для того, чтобы окончательно убѣдить совѣтъ въ нашѳй не-
290

вшгости, и потрѳбовали, чтобы предеѣдатѳль совѣта подтвѳрдилъ всѳ своей под-

писыо и печатью. Такъ какъ въѣздъ въ Москву былъ разрѣшѳнъ только по раз-

рѣшеніямъ СовѣтОвъ, то мы и потребовали таковыя. Трѳбованія были исполнѳны

н мы рѣшили провѳсти послѣднюю ночь въ участкѣ.
Раннимъ утромъ мы уѣхали изъ Тобольска, оставляя тамъ свои надѳжды

яотобранные револьвѳры.
Апелляція къ полковому комитѳту сѳйчасъ жѳ при выѣздѣ была разорвана

на клочки.
Часовъ въ 11 утра слѣдующаго дня мы подъѣзжали къ станціи Тюмень.

Стоялъ поѣздъ, о радость, прямо до Москвы!.. Купивъ, при помощи разрѣшенія

Тобольскаго совѣта, билеты, наполнивъ чайникъ кипяткомъ, запасшись огром-

аой связкой баранокъ, мы, продрогшіе, ожидали, сидя въ вагонѣ, когда заварится

чай. Но насъ нѳожиданно прѳрвали. Въ вагонъ вошли обвѣшанныѳ оружіѳмъ и

иулемѳтными лѳнтами матросы и, узнавъ, что мы изъ Тобольска и въ Москву,

приказали слѣдовать за собой. Насъ привѳли къ поѣзду, стоящѳму на запасныхъ

путяхъ, Ввѳли въ салонъ вагонъ — штабъ отряда. Отрядъ назывался 1-й Сѣ-

вѳрно-Каратѳльный и состоялъ изъ матросовъ бронѳносца «Гангутъ». Почти

ужъ мѣсяцъ онъ насаждалъ совѣтскую власть въ Тюмени, Омскѣ и воѳвалъ

оротивъ Дутова у Троицка. Раздѣли до-гола, обыскали, отобрали деньги> очень

кратко опросили и сказали, что участь наша рѣшится съ приходомъ комиссара,

т, ѳ. часа чѳрезъ два. По тону и обращенію атмосфѳра была совсѣмъ иная, чѣмъ

въ Тобольскѣ, ужъ по одному тому, какъ было сказано «а! офицѳры», было видно,

что этой вины было для нихъ достаточно. Да и новыя для насъ тогда выражѳнія,

вродѣ «къ стѣнкѣ», нѳ прѳдвѣщали хорошаго. Отозвалось это и на настроѳніи мо-

игь друзѳй. М. угрюмо молчалъ, смотря въ полъ. Г., сильна контужѳнный въ

голову на войнѣ, нѳрвничалъ, лицо его перѳдѳргивало. Надо выворачиваться —

думалъ я. Собравъ всѳ спокойствіѳ, я завѳлъ разговоръ съ матросами. Начали

&ъ разговоровъ о созданіи красной арміи. Когда мнѣ отвѣтили, что она ус-

пѣпгао растѳтъ, я пустился въ критику. Говорилъ, что изъ нѳя ничѳго нѳ вый-

дѳтъ, въ виду того, что пріѳмъ туда офицѳровъ затруднитѳлѳнъ, т. к. надо гіолу-

чить атѳстацію комитѳта прѳжняго полка. А вотъ, напр., мы, мы нѳ болыпевики и

въ политикѣ ничѳго нѳ понимаѳмъ—профѳссіоналы и будемъ служить въ какой

рдно арміИі лишь бы платили, другого труда мы нѳ знаѳмъ, а гдѣ мы до-

станѳмъ атестацію, если напгь полкъ разогнанъ нѣмцами. Напрасно Они видятъ въ

офицѳрахъ контръ-революціонѳровъ, за нами народъ не пойдетъ, это ужъ доста-

точно видно изъ всей рѳволюціи. И такъ далѣб говорилъ въ этомъ родѣ. Намъ

принѳсли наши чайники, баранки и прѳдложили папиросъ. Стало лѳгчѳ на душѣ,

клюнуло, думалъ я, и поднялась надежда на благополучный исходъ. Матросы

разговорились, про свои бон съ Дутовымъ и другіе, разсказали, что сѳгодня

ночыо въ Тюмѳни ими арестованы бывшій премьѳръ Врѳменнаго Правительства

кн. Львовъ, кн. Голицынъ и Лопухинъ, а насъ вѣроятно задержали какъ подо-

зритѳльныхъ.
Сказали, что и у нихъ помощникъ комиссара офицѳръ - мичманъ Павловъ.

Въ этихъ разговорахъ нѳ скажу, чтобы пролѳтало врѳмя, наоборотъ, оно тянулось

убійствѳнно и много надо было усилій, чтобы спокойно поддѳрживать бесѣду. На-

конѳцъ, черѳзъ вагонъ прошелъ комиссаръ, юноша лѣтъ 19—20, за нимъ мичманъ

Павловъ. Мы замолкли; нѳ до разговоровъ, когда рѣшалась наша судьба. Вѳрнулся

шчманъ Павловъ и объявилъ, что мы свободны и вручилъ наши дѳньги и доку-

мѳнты,кромѣ одного,нѳ найдѳннаго тобольцами и давнымъ давно, ѳщѳ съ 15-го года,

застрявшаго въ обшлагѣ рукава удостовѣрѳнія Г. на чинъ прапорщика. Г. и самъ

о немъ зэбылъ и былъ очѳнь удивлѳнъ, когда при обыскѣ ѳго извлѳкъ матросъ.

Щопотомъ Павловъ сказалъ: «а этотъ я лучше порву».
Матросы окружили насъ, гіредлагали остаться у нихъ йочевать въ ожи-

даніи слѣдующаго поѣзда и дажѳ поступить въ ихъ отрядъ. Но мы отклонили
291

ихъ предложѳнія подъ прѳдлогомъ, что ыамъ надо спѣшно въ полкъ, который,

быть можѳтъ, бьется на фронтѣ.
Съ первымъ поѣздомъ, шѳдшимъ до Екатеринбурга, мы выѣхали.
Опасности пройдены, а на душѣ было сквѳрно. Тѳпѳрь невольно подвода

лись итоги видѣннаго и перѳжитаго. Намъ, бывшимъ на мѣстѣ, было видно, чтс

наша цѣль была вполнѣ осущѳствима, что нѳ хватало организатора и срѳдст

Такихъ людѳй, какъ мы, для развѣдки, информаціи и боя нашлись бы сотни.
Нѳужѳли жѳ нѳ могъ найтись организаторъ и деньги, дѳньги и дѳньги?
29 іюля 1922 года.

Въ Екатеринбургѣ
(Поѣздкя за царскими бумагамн)

8. Днля
Въ концѣ мая 1918 г. эападная Сибирь оовободилась отъ власти большевн-

ковъ при очень еуществѳнномъ содѣйствіи чехог.ъ. Спѳрва только полоса Снбнр-

ской желѣзной дороги отъ Чѳлябинска и за Красноярскъ, а загѣмъ и вся область

къ югу и сѣверу отъ магистрали сбросили иго. Образовалось Врѳмѳнноѳ Сибир-

ское Правительство; военныя дѣйствія русскихъ отрядовъ вѳлись пѳрвоначалыю

подъ руководствомъ полковника Гришина-Алмазова, вскорѣ произведеннаго въ гѳ-

нералы. Въ іюлѣ и августѣ 1918 г. Томскъ и Омскъ находились въ распоряжеиіи

именно его. Когда, въ кокцѣ іюля, бѣлыя войска, распространяясь на западъ,

взяли Екатеринбургъ, генѳралъ Гришинъ-Алмазовъ обратился къ Томскому

Универеитету съ прѳдложѳніѳмъ командировать своего прѳдставитѳля »ъ Ека-

тѳринбургъ, чтобы онъ на мѣстѣ собралъ вѳсь архивный матѳріалъ, имѣющій

отношеніе къ исторіи и судьбѣ бывшѳй царской семьи, и озаботился перѳвозомъ

этихъ документовъ въ Томскъ, для наиболѣѳ безопаснаго хранѳнія и сохранѳнія

цѣнныхъ историчѳскихъ памятниковъ (Томскій Унивѳрситѳтъ былъ тогда ѳдин-

ствѳнный на всей территоріи Сибири).
Такъ какъ наши историкн, которымъ естѳствѳннѣѳ всего было дать это по-

ручѳніе, практически были внѣ прѳдѣловъ досягаемости (они отправились на

Алтай), а другіе члены ист.-фил. факультѳта, которыѳ по смѳжиости научныхъ ин-

терѳсовъ могли бы взяться за это дѣло, какъ близкое кругу ихъ занятій, не имѣли

возможности выѣхать въ Екатѳринбургъ — поручѳніѳ было дано мнѣ. Я тогда

находился въ Омскѣ и по получѳніи тѳлеграммы отъ Томскаго Унивѳрситѳта иа

другой дѳнь выѣхалъ по иазначенію. Такъ какъ день отъѣзда какъ-разъ при-

шѳлся на праздннкъ, я нѳ смогь получить открытый листъ подлѳжащихъ воѳн-

ныхъ властѳй и двинулся въ путь, вооружившись только письмомъ, телеграм-

мой изъ Унивѳрситета, завѣренными въ Омскѣ въ канцелярін министерства на-

роднаго просвѣщѳнія, и тѳлѳграммой ген. Гришина-Алмазова на имя Унивѳрситета

съ просьбой командировать прѳдставителя въ Екатеринбургь.
Ещѳ въ Томскѣ мнѣ пришлось замѣтить, что контръ-развѣдка какъ будто нѳ

совсѣмъ на высотѣ; лица высшаго штабнаго команднаго состава говорили мнѣ,

что сотрудники контръ-развѣдки нѳ знаютъ нѣмецкаго языка, и разъ или два

обращались съ просьбой пѳрѳвести пѳрѳхвачѳнныя письма, писанныя по нѣмѳцки.

Въ поѣздѣ я ѣхалъ въ одномъ вагонѣ съ генѳраломъ инжѳнѳрныхъ войскъ; мы

разговорились, и, мѳжду прочимъ, я указалъ ѳму на эти нѳдочѳты въ организаціи
293

контръ-развѣдки. Въ Челябинскѣ генѳралъ исчезъ на нѣсколько мивутъ въ по-

мѣщѳніи коменданта станціи; за пять минутъ до отхода поѣзда въ нашъ вагоиь

зашѳлъ чѳшскій патруль провѣрить докумѳнты. У мѳня, ѣдущаго въ слуямв-

номъ вагонѣ, не оказалось открытаго прѳдписанія; прѳдъявлѳніѳ тѳлѳграммъ і

письма (и паспорта, конечно) нѳ помогло; какъ подозритѳльную личность меш

сняли съ поѣзда и подъ конвоѳмъ отправили въ вагонъ чѳшскаго комѳндат

Онъ принялъ мѳня очень сурово, но послѣ нѣсколькихъ минутъ разговора, во

врѳмя котораго чѳшскій офицѳръ просмотрѣлъ всѳ содѳржаніѳ моего бумажвш

(въ нѳмъ были м. пр. замѣтки по грѳческой нумизатикѣ и списки античныхъ ыо-

нѳтъ, найдѳнныхъ въ Сибири), — онъ убѣдился въ полной моѳй непричастнош

къ враждѳбному бѣлымъ или чѳхамъ шпіонажу и распорядился о нѳмѳдлѳнноыъ

моемъ освобожденіи. Оказалось кромѣ того, что у насъ съ нимъ были общіе

нумизатичѳскіѳ интѳресы.
Когда я вѳрнулся на станцію, я должѳнъ былъ убѣдиться, что отсталъ оп

поѣзда. Всѣ гостиницы въ городѣ были пѳрѳполнѳны; провѳдя ночь на вокзалѣ,

я только на слѣдующій дѳнь могъ продолжать поѣздку.
Комѳндантомъ Екатеринбурга былъ гѳнѳралъ Голицынъ; къ. нѳму я отпра-

вился по прибытіи на мѣсто съ просьбой оказать мнѣ содѣйствіѳ при исполнѳніи

поручѳнія Томскаго Унивѳрситета.
Гѳнѳралъ встрѣтилъ мѳня вѳсьма предупрѳдитѳльно, но оставилъ за собоб

право снестись съ Омскомъ для провѣрки моихъ полномочій. На другой дѳнь,

получивъ подтвѳрждѳніѳ, онъ сообщилъ мнѣ, что вся царская сѳмья, содер-

жавшаяся подъ стражѳй въ домѣ Ипатьева, по взятіи Екатеринбурга бѣлыми, ока-

залась бѳзслѣдно исчѳзнувшѳй, что наряду со слухами объ ѳя убійствѣ ѳсі|ь

слухъ о бѣгствѣ членовъ сѳмьи, и что члѳну суда И. А. Сергѣѳву дано поручѳніе

рроизвести слѣдствіѳ по этому дѣлу. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ выразилъ полную го-

товность прѳдоставить мнѣ возможность ознакомиться съ вѳщами царской

сѳмьи, оставшимися въ распоряжѳніи властѳй, и распорядился познакомить мѳня

съ члѳномъ суда Сѳргѣѳвымъ. Кромѣ того, мѳня познакомили съ мичманомъ X,

однимъ изъ главныхъ агѳнтовъ екатеринбургской русской контръ-развѣдки (у че-

ховъ, охранявшихъ желѣзную дорогу, была кромѣ того своя организація), ко-

торый параллельно съ. дѣятѳльностью И. А. Сергѣева долженъ былъ производнть

самостоятѳльныѳ розыски.
Мичманъ, молодой ѳщѳ чѳловѣкъ, охотно дѣлившійся своими наблюдѳніяш,

по существу ничего сказать нѳ могъ. Повторныя бѳсѣды съ нимъ показали мнѣ

однако коѳ-что другоѳ, тожѳ нѳ лишѳнноѳ интерѳса. Прѳждѳ всѳго оказалось, что

онъ — убѣжденный с.-р. и гораздо большѳ интересовался пѳрипѳтіями образованія

власти Сибирскаго Правительства, чѣмъ розысками по дѣлу объ убійствѣ. Ватѣмъ,

нѳсомнѣнно, противъ или, вѣрнѣѳ, бѳзъ намѣрѳнія посвятить штатскаго въ закулнс-

ныя дѣла военной развѣдки, онъ назначалъ мнѣ свиданія въ помѣщѳніяхъ

контръ-развѣдки. И я долженъ сказать, что дѣло показалось мнѣ поставлѳншйіъ

нѳ такъ, какъ, казалось бы, оно должно было быть поставлѳно. Чья-то оставлев-

ная контора, двери настежь, всякій жѳлающій могъ приходить и видѣть или слы-

шать все, что тамъ происходило. Охраны, тайны или конспиративности я не

замѣтилъ. Съ другой стороны, онъ-жѳ говорилъ мнѣ о томъ, что чья-то рука

систематически вмѣшивается въ дѣла контръ-развѣдки. «Не проходитъ сутокъ,

чтобы мы нѳ находили кого-либо изъ нашихъ убитымъ прѳдатѳльскбй пулѳй изъ-

за угла». Только цѣной большихъ жѳртвъ и усилій удалось наконецъ чехамъ лик-

видировать организацію, обладавшую списками всѣхъ контръ-развѣдчиковъ и

систѳматически «снимавшую» ихъ по-одиночкѣ въ пригодныхъ для тайной рас-

правы мѣстахъ города.
294

Члѳнъ суда И. А. Сѳргѣѳвъ согласился показать мнѣ домъ Ипатьѳва и нѳ

возражалъ, чтобы для мѳня были вскрыты кладовыя одного изъ банковъ,

гдѣ хранился багажъ царской сѳмьи, посланный ѳй вслѣдъ по ѳя выѣздѣ

нзъ Тобольска, нѳ вручѳнный ѳй въ Екатѳринбургѣ и, до того дня, какъ я въ при-

сутствіи члѳна суда Сѳргѣѳва и прѳдставитѳлѳй комѳнданта города съ нимъ нѳ

озн&комился, никѣмъ изъ прѳдставитѳлѳй власти не просмотрѣнный.
Наряду съ полной готовностыо показать мнѣ домъ и вѳщи, хранящіяся въ

банкѣ, И. А. Сѳргѣѳвъ заявилъ мнѣ, что онъ, вѳдя слѣдствіѳ по суд. уставамъ

Алѳксандра II, нѳ можѳтъ сообщить мнѣ рѳзультатовъ своѳго слѣдствія и дол-

жѳнъ отказать мнѣ въ просьбѣ ознакомиться съ вѳщѳствѳнными доказатѳль-

ствами, пріобщѳнными ужѳ къ дѣлу. На этой почвѣ я вѳлъ съ нимъ упорную

борьбу, но ничѳго нѳ могъ добиться; дажѳ вѳщи, хранившіяся въ кладовыхъ банка

2 нѳ находившіяся ни въ какой связи съ Екатѳринбургской судьбой царской

семьи, онъ отказался пѳрѳдать на хранѳніѳ въ Томскій Унивѳрситѳтъ. Сущѳствуѳтъ

вѳрсія, что всѣ эти вѳщи впослѣдствіи были отправлѳны гѳнѳраломъ Ноксомъ,

члѳномъ англійской миссіи при Сибирскомъ Правитѳльствѣ, въ Англію, въ распо-

рякеніѳ королѳвскаго двора.
Осмотръ дома Ипатьѳва оставилъ во мнѣ очѳнь нѳпріятный осадокъ. Охрана

дома была далѳко нѳ на высотѣ. Часовыѳ гуляли по всѣмъ комнатамъ; бывали

случаи проникновенія постороннихъ лицъ въ садъ, расположѳнный около дома.
Ири мнѣ усилили охрану; никто однако нѳ можѳтъ поручиться, что домъ со

времѳни взятія Екатеринбурга бѣлыми остался въ докумѳнтальной нѳприкосно-

венности; по меныпей мѣрѣ я замѣтилъ нѣсколько надписей на стѣнахъ въ раз-

ныхъ помѣщѳніяхъ, очѳнь недавняго происхожденія.
Домъ Ипатьева примыкаетъ къ довольно большой площади. За домомъ

расположѳнъ хадъ; домъ-особнякъ стоитъ на покатомъ мѣстѣ; комнаты нижняго

этажа, выходя окнами въ садъ, со стороны фасада (улицы) находятся подъ

землей. Наверху расположѳны комнаты, въ которыхъ жила сѳмья б. царя; внизу

были кухня, людская и т. д. На мой вопросъ, насколько подробно зафотографи-

рованы домъ, садъ и комнаты нѳмѳдленно по овладѣніи имъ бѣлыми и въ началѣ

слѣдствія, члѳнъ суда Сѳргѣѳвъ сообщилъ, что онъ нѳ дѣлалъ снимковъ, но точ-

нѣйшимъ образомъ описалъ вѳсь домъ при составлѳніи акта судѳбнаго слѣдствія
-	мы были въ домѣ примѣрно чѳрезъ двѣ недѣли послѣ взятія Екатеринбурга.
Пѳрвое, что мнѣ показалн, когда мы вошли въ домъ, была челюсть (искус,-

ствѳнныѳ зубы), какъ утвѳрждали всѣ — лѳйбъ-мѳдика Боткина, найдѳнная въ

выгрѳбной ямѣ. Комнаты были нѳ очѳнь высокія, но довольно просторныя. По-

вндимому, вся обстановка осталась въ томъ видѣ, какой она имѣла при исчѳзно-

веніи царской семьи. Въ залѣ на столѣ ѳщѳ лѳжали тетради и учѳбныя книги на-

слѣдника — обыкновенныя, трепанныя, затасканныя и исчѳрканныя книги, ни-

чѣмъ не отличавшіяся отъ имущѳства средняго, порядкомъ нѳряшливаго школь-

ника. Въ одной изъ тѳтрадой — письмениоѳ упражнѳніе наслѣдника по француз-

скому языку, со многими опгабками, отмѣчѳнными синимъ карандашомъ. Какъ

чѳловѣку, причастному къ пѳдагогическому дѣлу, мнѣ особенно бросилось въ

глаза, что учѳбннки далѳко нѳ принадлѳжали къ признаннымъ образцовымъ ру-

ководствамъ, составленнымъ передовыми пѳдагогами, а являлись скромнымн учѳб-

ннчками скромнаго средняго достоинства.
Во всѣхъ печахъ было множѳство золы; наоборотъ, пнсемъ нлн днѳвниковъ нѳ

было видно. Нѣсколько иконъ, одна съ надписью Распутина на оборотной сто-

ронѣ. Какого- либо бѳзпорядка въ комнатахъ вѳрхняго этажа нѳ было замѣтно.
Внизу, въ просторной людской, на скамѳйкѣ подъ окномъ — болыпой

нѳчищѳнный самоваръ. И здѣсь ничѳго особѳннаго. Рядомъ, за неболыпимъ про-

юдомъ, комната срѳднихъ размѣровъ. И. А. Сѳргѣѳвъ, ничего о результатахъ

своѳго слѣдствія нѳ сообщавшій, здѣсь какъ-то проговорился и сказалъ, болыпѳ

про сѳбя, чѣмъ обращаясь ко мнѣ: «здѣсь вотъ произошла трагедія». Въ стѣ-

нахъ противъ входной и единствѳнной двѳри — цѣлый рядъ углублѳній, полУчив-
295

шихся отъ вырѣзыванія пуль изъ брѳвѳыъ, образующихъ стѣны; слѣды и гнѣзда

глубоко вонзившихся пуль хорошо видны, нѳсмотря на ТО, ЧТО ИХЪ НОЖОМЪ №

долбили изъ стѣны. На полу — нѣсколько прямоугольныхъ отвѳрстій; часи

пола выпилѳны, очѳвидно, чтобы лріобщнть пятна крови къ дѣлу. Коѳ-гдѣ ещ«

можно было замѣтить брызги крови на полу и на стѣнѣ. Слѣды пуль сидяп

въ стѣнѣ на различной высотѣ, выщѳ и нижѳ уровня плѳчъ чѳловѣка срѳдняго

роста; я насчиталъ большѳ восьми слѣдовъ.
Чѳмоданы съ вѳщами находились въ кладовыхъ, но, нѳсмотря на внѣшяѳ хо-

рошую охрану, всѳ жѳ нѳ во всѣхъ отношѳніяхъ были въ полной безопасности.

Кромѣ чѳмодановъ тамъ хранились иконы въ очѳнь значитѳльномъ числѣ, а так-

жѳ бумаги разнаго рода. Бумаги были сложѳны въ больпгія корзины изъ рѣд

каго плѳтѳнія; при мнѣ, во врѳмя пѳрѳстановки нѣсколькихъ корзинъ, изъ вш

выскользнулй на полъ коѳ-какія бумаги, и никто этого нѳ замѣтилъ; если бы

я не обратилъ на это вниманія служащихъ, докумѳнты такъ бы и пропали.
Срѳди общей массы прѳдмѳтовъ выдѣлялись три группы: иконы, днѳвникин

одѳжда. Одѳжда, бѣльѳ и обувь находились въ чѳмоданахъ. Ихъ при мнѣ вскры-

ли (впѳрвыѳ послѣ Тобольска, какъ очѳвидно было изъ состоянія уложѳнныхъ въ

нихъ вѳщѳй) — и выяснили, что'они содѳржатъ вѳщи нѳ только члѳновъ цар-

ской семьи, но такжѳ придворныхъ и прислуги. Видно было, какъ пѳрвыѳ чемо-

даны были уложѳны спокойно, съ большой тщатѳльностью, какъ затѣмъ уклады-

вавшіѳ стали торопиться всѳ болыпѳ и болыпѳ, пока наконецъ дѣло нѳ дошло

до запихиванія самыхъ разнообразныхъ и разнородныхъ вѳщѳй въ полномъ без-

порядкѣ. Кннги чередовались съ сапогами, грязнымъ бѣльѳмъ, шляпами и т: д,

Психологичѳски ннтѳрѳсно было выяснять владѣльца вѳщѳй по стилю ихъ; осо-

бѳнно рѣзко выдѣлялись вѳщи лакѳѳвъ и горничныхъ срѳди благородныхъ и

сдѳржанныхъ въ своемъ внѣшнѳмъ обликѣ вѳщей, принадлѳжащихъ членамъ цар-

ской сѳмьи или представителямъ высшѳй придворной знати. Въ нѣкоторыхъ че-

моданахъ встрѣчались вмѣстѣ тонкоѳ кружѳвоѳ бѣльѳ и характѳрныѳ смокииги,

пѳрчатки и сапоги камѳрдинѳра.
Книгъ было въ общемъ немного, ѳсли нѳ считать изряднаго количѳства мо-

литвѳнниковъ, дѳшѳвѳнькихъ бронпоръ (напр. о св. Сѳрафимѣ Саровскомъ), дѳсят-

ка учѳбниковъ и нѣсколькихъ книгъ литѳратурнаго содѳржанія. На внутренней

сторонѣ крышки -одной изъ нихъ — «На горахъ» Мѳльникова-Пѳчѳрскаго — іа-

рактѳрнымъ крупнымъ размашистымъ почѳркомъ написано: Читалъ въ Тоболъ-

скѣ Николай. 1918 годъ.
Иконами былъ почти совѳршѳнно покрытъ болыпой столъ, мѳтра въ три

длиной. Здѣсь были и роскошныя иконы соврѳмѳннаго трафарѳтнаго письма

въ богаіъіхъ окладахъ, и простѳнькія иконки, и доски довольно стариннаго обли-

ка (м. б. ХѴІІІ в.); цѣлый рядъ изъ нихъ съ посвятитѳльными надписями.
Наибольшій интѳрѳсъ, пожалуй, всѳ-жѳ прѳдставляли днѳвники. Ихъ было

очѳнь много. Прочитать цѣликомъ я успѣлъ только два изъ нихъ; въ остальныи

могъ только бѣгло листать, а то и это нѳ успѣвалъ дѣлать. Всѣ члѳны царскоі

сѳмьи и всѣ приближѳнрыѳ очѳвидно вѳли днѳвники. Б. Импѳратрица дарила къ

каждому новому году дочѳрямъ и придворнымъ дамамъ по днѳвнику. Это -

книги изъ прѳкрасной плотной бумаги, съ золотымъ обрѣзомъ, въ красныхъ тис-

нѳныхъ золотомъ пѳрѳплѳтахъ. Почти на всѣхъ — посвятитѳльныя надписи; всѣ

надписи бѳзъ исключѳнія — англійскія. То ту <1евг Тапіа, То ту сіеаг Магу

и т. д.; подпись Аіехапсіга. Обстоятѳльства, при которыхъ я видѣлъ всѳ это,

нѳ оставляли досуга для подробнаго ознакомленія съ содѳржаніемъ днѳвниковъ.

Днѳвникъ наслѣдника, который за него вѳли попѳрѳмѣнно ѳго гувѳрнеры, Мг.СіЫи

и Мг. Оііііагсі — ѳдинствѳнный изъ принадлѳжащихъ члѳнамъ царской сѳмьн,

который я могъ прочитать цѣликомъ. Мѣняясь дѳнь за днѳмъ, французскій

іг. Жильяръ) и англійскій (г. Джибсъ) наставники ^аслѣдника записывалн,
296

каждый на своѳмъ родномъ языкѣ, внѣшнія событія жизни своѳго питомца за

данный дѳнь.
«Всталъ рано. Завтракъ навѳрху. Въ часъ прѳдставлялся Государю. Въ

чѳтыре гулялъ въ паркѣ. Лѳгъ въ 9 часовъ» — такъ примѣрно, съ варіантами,

конѳчно, повѣствуютъ страницы книжки дѳнь за днѳмъ. Такъ какъ я црочиталъ

днѳвникъ только одинъ разъ и по внѣпшимъ причинамъ нѳ имѣлъ возможности

списывать интѳрѳсныя мѣста, я могу цитироватъ только приблизитѳльно, бѳзъ га-

рантіи за докумѳнтальность, но думаю, что привѳдѳнный образчикъ вѣрно пѳрѳ-

даѳтъ характѳрный обликъ днѳвника. Прочнѣѳ другихъ запомнились такія ха-

рактѳрныя фразы, часто встрѣчющіяся, какъ Іір Іаіе, Іеѵё <1в Ъоппе Ьеиге, соисЬё а

9 Ьеигсв и т. д. Состояніѳ здоровья отмѣчаѳтся очѳнь тщатѳльно, но я нѳ помню,

тгобы тамъ встрѣчались дѳтали мѳдицинскаго ухода.
Вѳщи въ кладовыхъ я видѣлъ два раза. Пользуясь тѣмъ, что мои спутники

нѳ мѳньшѳ моѳго заинтѳрѳсовались вѳщами, особѳнно книгами (писѳмъ я почти нѳ

видѣлъ — впрочѳмъ, нѣкоторыхъ пщатулокъ нѳ вскрывали), я тййкомъ спряталъ

въ карманъ днѳвникъ въ видѣ скромнѳнькой записной книжки въ восьмую долю

листа, въ клѳѳнчатой обложкѣ. Вѳчѳромъ я скопировалъ ѳго въ своѳмъ номѳрѣ

гостиницы и на другой дѳнь, при повторномъ посѣщѳніи кладовыхъ, столь жѳ нѳ-

замѣтно водворилъ днѳвникъ на староѳ мѣсто. Днѳвникъ обнимаѳтъ собой врѳмя

отъ 1 января по 4 мая 1918 года. Онъ написанъ дамой, нѳ вполнѣ коррѳктно вла-

дѣющѳй русскимъ языкомъ (напр. «пѳрѳвѳзти» вмѣсто пѳрѳвѳсти), прожившей съ

царской сѳмьѣ всѳ врѳмя тобольскаго заключѳнія подъ одной крышѳй.
Повидимому, днѳвникъ этотъ писала гофъ-лѳктрисса Э. Шнѳйдѳръ.
Срѳди вещѳй можно было замѣтить нѣсколько обрывковъ бумаги съ тѳкстомъ,

писаннымъ на машинкѣ. Это — остатки приказовъ по царскосѳльскому дворцу

эпохи пѳрвыхъ мѣсяцѳвъ послѣ фѳвральскаго пѳрѳворота. Помню кусочѳкъ рѳг-

ламѳнта, что въ будни должны подаваться къ обѣду пять блюдъ, а въ праздники
-	сѳмь, со спецификаціей или какимъ-то подобіѳмъ табѳли о рангахъ (для ку-

шаній); въ одной изъ корзинъ оказалась, мѳжду прочимъ, ѳкатѳринбургская га,-

зѳта, изданная ѳщѳ до взятія города и повѣствующая объ убійствѣ всѳй царской

сѳмьи. Помню такжѳ нѣсколько писемъ, адрѳсованныхъ Импѳратрицѣ; въ од-

номъ изъ нихъ пишущая благодаритъ ѳѳ за высокую милость, оказанную ѳя до-

чѳри . Письмо это я читалъ; въ нѳмъ, однако, нѳ говорится, какую жѳ, собствѳн-

но, милость оказала Импѳратрица.
Судьбой б. царской сѳмьи интѳрѳсовались нѳ только прѳдставитѳль судѳбнаго

вѣдомства и контръ-развѣдка. Въ одно изъ своихъ посѣщѳній комѳнданта города,

съ которымъ я вѳлъ пѳрѳговоры о выдачѣ днѳвниковъ и другихъ докумѳнтовъ

Томскому Унивѳрситѳту, я узналъ отъ сына гѳнѳрала, съ которымъ я бѳсѣдовалъ

въ ожиданіи пріѳма, что ведется ѳщѳ особоѳ слѣдствіѳ, приведшеѳ къ выводу о

нѳсомнѣнной смѳрти членовъ царской сѳмьи. «Мы вѳдемъ свое разслѣдованіѳ,

сказалъ онъ мнѣ, и выяснили, что Государь и ѳго сѳмья убиты».
Состояніѳ подвальной комнаты, въ домѣ Ипатьева, слова, которыя нечаянно

проронилъ И. А. Сергѣѳвъ, наконѳцъ—конфидѳнціальное сообщѳніѳ гѳнерала Голи-

цына, — всѳ это нѳ оставляѳтъ сомнѣнія въ томъ, что вся царская семья дѣй-

ствитѳльно убита.

ДОКУМЕНТЫ

Тобольскій дневникъ
одной изъ приближѳнныіъ къ Царской Сѳмьѣ1)
(Клеѳнчатая записная приходо-расходная книжка; страннцы нѳ нросчитаны;

новая страннца обозначаѳтся * )
1918 г.
* Январь
I-го	Я н в. Были у обѣдни въ 8 час. утра всѣ кромѣ 0. Н. н Т. Н. (у ннхъ

краснуха). Служилъ другой священникъ. (Настоятѳль Собора 0. Владнмнръ

Хлыновъ).
3-го Я н в. Изу всѳ нѳ пускаютъ въ домъ I; солдаты дажѳ поднимали вопросъ

о бя высѳлѳніи изъ дома Корнилова. Она нщѳтъ квартиру.
5-го	Янв. Въ 3 часа была вѳчѳрня съ водосвятіѳмъ. У М. Н. тожѳ крас-

нуха. У Алѳксѣя Ник. была очень лѳгкая; ужѳ прошла.
6-го	Янв. Былн утромъ въ цѳркви. Государь былъ въ пальто безъ погонъ.

Солдаты всѣ эти дни скандалятъ по этому поводу, требуя, чтобы всѣ снимали

нхъ. Служилъ тотъ жѳ свящѳнннкъ. 0. Алѳксѣй вернулся нзъ Абалапа, но

служить ѳщѳ нѳ можѳтъ (!).
*	Январь
II-го.	По требованію солдатскаго комнтѳта Иза должна была выѣхать изъ

дома Корнилова н пѳреѣхать въ двѣ комнаты на Рождествѳнской улицѣ.
14-го. Въ цѳркви нѳ былн. Солдаты постановили пускать въ цѳрковь только

по двунадѳсятымъ праздникамъ. Была обѣдннца дома въ 11^. Вѳчеромъ
„Ім (Іеих Ііті4ев".
18-го. На дняхъ пріѣхала пѳрвая партія солдатъ (11 чѳловѣкъ въ 4-ый

голкъ) на смѣну. Послѣдніѳ дни много разговоровъ относительно постановлѳнія

охраны спирта (обѣщано до 400 руб. каждому солдату).
21-го. Вчѳра и сѳгодня служба дома. Вѳчѳромъ А 1а рогіе (Т. Н. н Мг.СШамІ)
27-го. По постановлѳнію солдатскаго комитѳта Панкратову н Никольскому

предложѳно покинуть домъ Корнилова и сдать должность. Коменданть и офи-

иеры утвѳрждѳны. Относительно охраны спнрта ничего ещѳ нѳ рѣшѳно, пови-

даому ничѳго нѳ будѳтъ.
’) Віроятно, гофъ-лектриссы Шнсйдеръ. (См. стр. 297).
301

28-го. Была утромъ въ цѳркви (съ солдатомъ, конечно). Всѳнощная н обѣд-

ница были дома. 0. Алѳксѣю всѳ ѳщѳ нѳ разрѣшено служить (солдатскимъ коми-

тѳтомъ?!) дажѳ въ ѳго цѳркви. Вѳчѳромъ ЬаВёіеЫоіге (Татищѳвъ, 0. Н., Т. Н., М. Е

и я). Въ Корниловскомъ домѣ, послѣ отъѣзда Панкратова и Никольскаго посе-

лѳны (внизу) Матвѣевъ (новоиспѳчѳнный офицѳръ 2-го полка, болыпевикъ) в

Кирѣѳвъ (прѳдсѣдатель солдатск. комитета).
*	Январь
Третьяго дня комитетъ послалъ телеграмму, прося прнслать сюда комиссара

большевнстскаго правительства. Вчера въ мѣстныхъ телеграммахъ было извѣ-

стіе о прйсращеніи войны съ Германіей, Австріѳй и Болгаріѳй, и распущѳніи ар-

міи, но одновременно съ этимъ мирныя условія Троцкимъ нѳ подписаны (?!).

Тутъ жѳ напечатанъ приказъ Крылѳнко погромнаго характѳра, о распущеніи ар-

міи и проч.
*	Фѳвраль
1-го.	(Установленъ новый стиль, но продолжаю по старому). Вчера и се-

годня уѣхала партія солдатъ изъ самыхъ хоропшхъ 4-го полка. Нѣсколько чѳло-

вѣкъ, тожѳ изъ хорошихъ, уѣхали нѣсколько дней тому назадъ (вслѣдствіѳ рос-

пуска годовъ ихъ призыва). Изъ Пѳтрограда отказались прислать сюда кошо

сара.
2-го.	Солдатскій комитѳтъ нѳ позволилъ Имъ и сегодня пойти въ церковь.

Обѣдница была въ залѣ. Вчѳра дома всѳнощная. Ал. Ннк. три дня лежалъ: под-

билъ ногу. Сегодня всталъ.
*	Фѳвраль
4-го. Вчѳра и сегодня служба дома. Вѳчѳромъ „А1ароііе“(Т. Н. иМг.СШапі)

и „Раскіп; ир“ (М. Н., А. Н. И Ал. Н.).
7-го. Возобновленіѳ военныхъ дѣйствій. Объявлена всеобщая мобилиза-

ція (!). По слухамъ нѣмцы взяли Рѳвѳль, Рѣжицу, Луцкъ и Ровно. Говорятъ въ

Иркутскѣ японцы, и тамъ полный порядокъ.
10-го.	Комѳндантъ получилъ тѳлѳграмму, отъ комиссара надъ имуществами

Карелина, что изъ упразднѳннаго министѳрства двора большѳ никакихъ суммъ

на жизнь Царской Сѳмьи выдавться нѳ будѳтъ и постановлено, изъ числа ихъ

личныхъ суммъ выдавать имъ (по установленному для всѣхъ положенію) по

150 р. въ нѳдѣлю или
*	Фѳвраль
600 р. въ мѣсяцъ на человѣка. Государство даетъ только квартиру (губернатор-

скій и Корниловскій дома), освѣщѳніѳ и отопленіе и солдатскій паѳкъ (!).
11-го.	Вчера и сегодня службы дома. Вечеромъ „ПиісЬ сіе ^Ьп* (2-й разъ)

И „Іп апё оп( о{ а рипі“ (Т. Н. И Мг. СіЬЬз).
12-го.	По агентскимъ тѳлѳграммамъ приняты совнаркомомъ мирныя усло-

вія (унизительныя) тѣмъ не мѳнѣѳ воѳнныя дѣйствія нѣмцами продолжаются.

Вчѳра и сегодня уѣхали три болыпія партіи солдатъ нашѳго отряда. Изъ 350 чел.

пріѣхавшихъ съ нами останется всѳго приблизительно человѣкъ 150. Жаль, что

уѣхали лучщіѳ.
*	Фѳвраль
14-го. Взятъ Псковъ. Вчѳра говорили упорно о взятіи Петрограда.
16-го. Новыя условія хозяйства (уволѳно 11 чѳловѣкъ служащихъ, большія

сокращенія во всѳмъ).
18-го. Служба дОма вчѳра и сѳгодня. Вечѳромъ ТЬе гоуаі Сахег (Мг. СіЬЬз

и М. Н.) и «Мѳдвѣдь» Чѳхова.
20-го. Вчѳра вѳчеромъ солдаты срыли лѳдяную гору (постановленіе комн-

тета). По слухамъ большія безпорядки въ Тюмѳни.
302

2в-го. Служба дома вчѳра и сѳгодня. Свяцѳнникъ и пѣвчіѳ прѳдложили

даромъ служить. Въ Тюмѳни восѳ успокоилось. Вѳчѳромъ „Раскіп? ир“ (М. Н.

и А. Н.).
*	Мартъ
3-го. Солдатскій комнтѳтъ (послѣ долгихъ обсуждѳній) постановилъ разрѣ-

пшть Царской Сѳмьѣ пойти въ срѳду, пятницу и субботу утромъ въ цѳрковь. Въ

отрядѣ всѳго осталось приблизитѳльно 150 чѳловѣкъ. Уѣхалъ тожѳ нѣкотороѳ

время тому назадъ, офицѳръ 1-го полка Мяснянкинъ (ѳго замѣняѳгь солдатъ) и

пріѣхавшій съ нами члѳнъ Ц. С. совдѳпа Пурнякъ. Солдатамъ надоѣло насъ со-

провождать на прогулкахъ (я почти нѳ выходила, Татищѳвъ только ходилъ къ

давтисткѣ, гулялъ болыпе Долгорукій и Жильяръ); они
*	Мартъ
іогѣли лишить насъ вовсѳ прогулокъ, но потомъ разрѣшили намъ выходить на

2 часа разъ въ нѳдѣлю бѳзъ солдата (!).
10-го. Всѣ вмѣстѣ сѳгодня Пріобщались. Три раза были въ цѳркви на нѳ-

дѣли: остальныя службы были дома безъ пѣвчихъ. Пѣли Импѳратрица и Дочки,

подъ управлѳціѳмъ діакона.
12-го.	Пріѣхалъ изъ Омска болыпѳвистскій комиссаръ (Дутманъ).
13-го.	Пріѣхали изъ Омска сто красногвардайцѳвъ для охраны города. Ко-

миссаръ пѳреѣхалъ въ Корниловскій домъ.
15-го. Изъ Тюмѳни прибыли 50 красногвардѳйцѳвъ.
22-го. Тюмѳнскіѳ красногвардѳйцы
*	Мартъ
по трѳбованію Омскихъ уѣхали. Послѣдніѳ пока, сѳбя дѳржатъ хорошо; отрядъ

тоже. Вѳсна въ разгарѣ (на солнцѣ вчѳра дошло до 21°).
25-го.	Вчѳра всѳнощная дома. Сѳгодня въ 8 ч. утра обѣдница (въ церковь

не пустили) безъ пѣвчихъ; пѣли Импѳратрица и дочки подъ управлѳніѳмъ

діакона.
26-го.	3 члѳна совдѳйа приходили осматривать Корниловскій домъ (всѳ хо-

тятъ ѳго занять).
28-го.	Вчѳра вечѳромъ былъ болыпой пѳрѳполохъ, по поводу того
*	Мартъ
солдаты отказались пустить въ домъ № 1 чрезвычайнаго комиссара (недавно

тоже прибывшаго изъ Омска) Дѳмѳнтьева. Вслѣдствіѳ выраженной послѣднимъ

угрозьі можно было ожидать столкновѳнія красногвардѳйцѳвъ съ нашимъ отря-

домъ. Нашъ отрядъ вооружился и принялъ всѣ мѣры для защиты. Слава Богу,

обошлось мирно, послѣ разговора Дементьева съ солдатами (выяснилось, что

угрозы дажѳ нѳ было, а была вызвана что-то вродѣ тревоги для провѣрки охра-

ны). Говорятъ о нашѳмъ пѳреводѣ или въ архіѳрѳйскій домъ
*	Мартъ
или въ Іоанновскій мон. (для безопасноси, когда начнѳтся навигація).
29-го.	Сбгодня утромъ Дементьѳва дйпустили осмотрѣть дворъ и караулы

(въ домъ онъ нѳ входилъ).
30-го.	Пришла изъ Москвы бумага (привѳзъ посланный отсюда солдатъ) съ

приказодаъ пѳревѳзти насъ изъ Корниловскаго дома въ Губѳрнаторскій. Съ тру-

домъ и потѣснившись, нашли мѣсто въ нижнѳмъ этажѣ. Получила разрѣшѳніѳ

вмѣсто Паулины, взять съ собой въ одну комнату Виночку. Вѳчѳромъ мы перѳ-

ѣхали. Алексѣй Ник. ваболѣлъ.
*	Мартъ
31-го.	Солдатскій комитѳтъ осматривалъ людскія комнаты, съ тѣмъ, чтобы

перѳвезти въ домъ и всѣхъ людей, которыѳ жили на сторонѣ. Прислугѣ запрві-

щенъ тожѳ выходъ изъ дома. Вообщѳ приказано завѳсти Царскосельскій режимъ.

Вчѳра простилась съ Изой, которую нѳ могу болыпѳ видѣть. Только докторовъ,

пока свободно впускаютъ и выпускаютъ изъ дома. Прибыли 60—70 красногвар-
303

дѳйцѳвъ въ городъ. Говорятъ идутъ около 300 чел. для пополненія нашѳго отряда

изъ Москвы.
*	Апрѣль.
1-го. Комиссія осматривала домъ.
8-го. Пришла тѳлеграмма изъ Москвы. одобряющая рѣшѳніѳ отряднаго сол

датскаго комитѳта о снятіи Государемъ погонъ.
10-го. Пріѣхавшій вчѳра комиссаръ Яковлѳвъ былъ сегодня утромъ въ до

мѣ. Съ нимъ прибылъ отрядъ въ 150 чѳл., набранный по дорогѣ. Никакого Мос-

ковскаго отряда говорятъ нѳ будѳтъ. Чрезвычайный комиссаръ (по Тобольской

губ.) Дѳмѳнтьѳвъ нѣсколысо днѳй тому на8адъ уѣхалъ.
12-го. Комиссаръ Яковлевъ пришѳлъ въ 2 ч. объявить, что Государь дол-

жѳнъ уѣхать съ нимъ въ 4 часа утра;' онь нѳ можѳтъ сказать куда.
*	Апрѣль
12-го. (Вѣроятно по догадкамъ въ Москву и потомъ м. б. заграницу). Пред-

полагалось •ѣхать всѣмъ, но изъ-за болѣзни Алѳксѣя Николаѳвича этого нѳльзя.

Импѳратрица рѣшила ѣхать съ Нимъ; Марія Ник. тожѳ ѣдетъ съ Ними. Осталь-

ныѳ остаются здѣсь до поправленія Ал. Ник. и до перваго парохода. Богъ дасть

нѳдѣли чѳрѳзъ три поѣдѳмъ вслѣдъ. Комиссаръ Яковлѳвъ вѳрнѳтся за ними сюда.

Татищѳвъ остаѳтся здѣсь. Долгорукій и Папкинъ ѣдутъ съ Государѳмъ. Изъ

прислуги ѣдутъ только Чѳмадуровъ. Сѣднѳвъ и Дѳмидова. Для охраны 5 стрѣл-

ковъ и офицѳры Набоковъ и Матвѣѳвъ. Остальныѳ стрѣлки и Пом. Кобылинскій

остаются здѣсь. Ужасная ночь. Въ 4 часа Они уѣхали. Экипажи ужасныѳ (до

Тюмени 285 вѳрстъ).
*	Апрѣль
15-го.	Были два раза извѣстія съ пути. Сѳгодня утромъ — о благополуч-

номъ прибытіи въ Тюмень (вчѳра въ 9 час. вѳчѳра). Поставили въ залѣ походную

церковь и была отслужѳна обѣдня (пѣли 5 монашѳкъ). Днѳмъ былъ крѳстный

ходъ по городу. Епископъ Гѳрмогенъ арѳстованъ.
16-го.	Были утромъ извѣстія о благополучномъ слѣдованіи въ поѣздѣ, но

нѳизвѣстно куда и неизвѣстно откуда.
20-го. Три дня нѣтъ извѣстій. Алѳксѣй Ник., слава Богу, лучшѳ; третьяго

дня вставалъ.
*	Апрѣль
Два раза въ дѳнь службы въ походной цѳркви. Вчера съ дѣтьми Пріобща-

лись. Вечеромъ пришло извѣстіѳ (тѳлегр. Матвѣѳва), чтр застряли въ Екатерий-

бургѣ. Никакихъ подробностей.
22-го.	Заутрѳня и обѣдня въ залѣ (въ походной церкви) потомъ разгавли-

ваніѳ (0: Н., Т. Н., А. Н. Татищѳвъ, Трина, В. Н. Дѳревѳнько, я, Кобылинскій, Ак-

сюта (пом. комѳнданта) и Кл. Мих. Битнеръ). Никакихъ нзвѣстіи.
23-го.	Въ 11 час. обѣдня.
24-го.	Пришли письма изъ Екатѳринбурга. Днѳмъ (съ пѳрвымъ пароходомъ)

пріѣхали изъ Екатѳринбурга Набоковъ, Матвѣѳвъ.
*	Апрѣль
и 5 стрѣлковъ сопровождавшихъ.
27-го. Были письма изъ Екатеринбурга. Пріѣзжалъ Хохряковъ — прѳдсѣда-

тѳль здѣпшяго совдѳпа (перѳходимъ въ вѣдѣніѳ совдѳпа).
23-го Обѣдня и всѳнощная. За всѳнощной присутствовалъ Хохряковъ.
*	Май
З^го. Хохряковъ приходитъ по нѣсколько разъ въ дѳнь, видимо, очѳиь то-

ропится съ отъѣздомъ. Приходилось ждать, изъ за здоровьѳ Ал. Ник., который

мѳдлѳнно поправляѳтся, но, слава Богу тѳперь лучше; второй дѳнь выходитъ.
4-го. «Отрядъ» замѣнѳнъ красногвардѳйцами.

Последние дни последнего царя*)
Уральскиѳ рабочиѳ горды не только своими активным участием в пролетар-

ской рѳволюции, но и тем, что на горах Урала, в глубоких ѳго нѳдрах лежат ни-

яожныѳ остатки тирана, заплатившего жизнью за вѳковоб гнет и произвол своих

нредков над русским народом, над рабочими и крѳстьянами обнищавшѳб и окро-

шлешой страны.
Казнь Николая Романова и его семьи, совершѳнная рабочими Урала в Ека>

теринбургѳ, для широких масс трудящихся прошла мало замѳтно. Уральские

пролѳтарии в дни казни бывшѳго царя были заняты органнзацией обороны род-

іого Урала.
В бѳспрерывном грохотѳ битв, в течение лет потрясавпгах ѳще нѳ окрѳпший

фгацрм Советской России, нѳ было времѳни остановиться на этом эпизодѳ ра-

бочей рѳволюции.
Тѳпѳрь жѳ, подводя чѳтырѳхлетние итоги борьбы уральских рабочих за ком-

ыунистическую рѳволюцию, своеврѳмѳнно будѳт вспомнить о тѳх обстоятѳльствах,

хоторыѳ сопровождали послѣдние дни последнего царя.
1
Арѳстованный Врѳмѳнным Правитѳльством Николай Романов и ѳго семья

бшш эаключѳны пѳрвоначально под домашний арѳст в одном из дворцов Царско-

го Села. Под влияниѳм растущѳго возмущѳния рабочих, солдат и матросов по от-

ношѳнию к сѳмьѳ Романовых, кав олицѳтворѳнию старого самодержавного строя,
*) Печатаѳмый нижѳ докумѳнтъ являѳтся перѳпѳчаткой стр. 3-29 сборника, вы-

шедшаго въ Екатѳрннбургѣ иодъ ѳаглавіѳмъ «Рабочая рѳволюція на Уралѣ». Сбор-

юшъ этотъ вышелъ въ коицѣ 1021 года въ количѳствѣ 10000 экз., но вскорѣ послѣ

шхода былъ конфискованъ и уничтожѳнъ.
Въ прѳдисловіи къ указанному сборнику говорится, что статья «Послѣдніе

дни послѣдняго царя» написаны П. М. Быконымъ, прѳдсѣдатѳлемъ Екатѳрин-

(іургскаго Совѣта и что она являѳтся сводкой «бѳсѣдъ съ товарищами, прини-

мавшими то или иноѳ участіѳ въ событіяхъ, связанныхъ съ пѳреводомъ Романо-

выхъ изъ Тобольска въ Екатѳринбургъ и ихъ разстрѣломъ».
Несмотря на свою грубую тѳндѳнціозность, настоящая сводка являѳтся цѣн-

нѣйшимъ историчѳскимъ докумѳнтомъ ввиду того, что она служитъ единствѳн-

вымъ показаніѳмъ лицъ, принимавшихъ нѳпосрѳдствѳнно участіѳ въ подготовкѣ

в разстрѣлѣ Царской семьи, какъ и ѳдинствѳннымъ пѳчатнымъ свидѣтельствомъ

бодьшевиковъ о раэстрѣлѣ всѳй Царской Сѳмьи.
305

Врѳмѳнноѳ Правитѳльство рѳшило отправить «царствѳнного узника» подальше, в

глубь страны. Таким мѳстом избран был Тобольск, родина старого друга и т

литвѳнника» сѳмьи Романовых — Распутина, вотчина ѳго ставлѳнников и спод-

вижников.
Здѳсь враги народа пытались сохранить послѳдыша самодѳржавия. Они на-

дѳялись с помощью соглашатѳлѳй влѳзть вновь на спину трудящихся, рѳставрн-

ровать-подновитъ трон самодѳржавиа и посадить на нѳго Николая Романова,

как своѳго ставлѳнника, как вѳрного защитника буржуазии и помѳщиков.
4 августа 1917 года спѳциальный поѳзд, сопровождаѳмый двумя членаш

Врѳмѳнного Правитѳльства, с особым отрядом охраны, привѳз царскую семью и

всю его челядь в Тюмѳнь, опсуда пароход доставил их в Тобольск.
II
В октябрьскиѳ дни 1917 года ннзвѳржѳниѳ еще одного самодѳржавия, саыо-

дѳржавия буржуазии, естѳствѳнно отвлекло внйманиѳ от личности самодѳржца,

низвергнутого в фѳвральскиѳ дни. В тобольской глуши жил он со своѳй сѳмьѳй,

тая чувство мѳсти к рабочим и крѳстьянам России, разрушившим старый строй

произвола и рабства, лелѳя надѳжду вновь ѳго восстановить.
Но ужѳ вначалѳ зимы 1917 года в столичной, прѳимущѳствѳнно буржуазной

пѳчати начали появляться матѳриалы о жйзни Романовых в Тобольскѳ и о кон-

центрации вокруг них контр-рѳволюционных элемѳнтоа
Ряд провокационных сообщѳний о бѳгствѳ и о похищѳшш бывшѳго царя за-

ставил насторожиться Всѳроссийский Цѳнтральный Исполнитѳльный Комитет,

мѳстныѳ совѳты и особѳнно Уральский Областной Совѳт. Отрывочныѳ свѳдѳнйя,

доходившиѳ из глуши Тобольска, нѳвольно заставляли думать, что как русскве,

так и, главным образом, заграничныѳ контр-революционныѳ круги подготовляют

бѳГство Николая Романова н ѳго сѳмьи, и рѳставрацию ѳго кровавой. властн с

помощью европѳйских коронованных родствѳнников и сторонников старого

рѳжима.
Мѳжду прочим, ко времѳни пѳрѳвода сѳмьи Романовых в Тобольскб оказался

известный черносотенец — епископ Гермогѳн. И он начал здѳсь работу по под-

готовке новой смуты вокруг бывшѳго царя.
«Извѳстия В. Ц. И. К.» в своѳ врѳмя сообщали о работѳ епископа Гермогена

следующѳѳ:
«Притихший было в пѳрвыѳ мѳсяцы рѳволюции, этот иѳзуит вновь принялся

за свою черную работу. Гѳрмоген устроился в Тобольске, гдѳ он поставил себе

цѳлью очистить город от распутинско-варнавинского духа».
Однако, он и нѳ думал этой очисткой заниматься, а всѳ врѳмя вѳл с Пѳтро-

градом какиѳ-то пѳреговоры. Вполнѳ возможно, что в результатѳ этих пѳреговоров

царская сѳмья была водворѳна именно в Тобольск.
Тобольскому совѳту совместноѳ житѳльство таких двух особ, как Николай и

Гермоген, казалось нѳдопустимым и им были прѳдПриняты меры к пѳреводу по-

слѳднего из Тобольска. Это ни к чѳму нѳ привело. На всѳ запросы получался

категорический отвѳт: «пельзя». Тогда был установлѳн надзор за сношѳниями

мѳжду домом «Свободы», гдѳ сидѳли Романовы, и архиѳрѳйским. Но паутина была

так тонка, что обнаружить еѳ нѳ йрѳдставлялось возМожным. А тѳм времѳнем

шла какая-то игра. Нѳизвѳстными коррѳспондѳнтами посылаЛись в столичныѳ га-

зѳты ложныѳ сообщѳния о положении семьи Романовых, о побѳгѳ Николая и т. д.
Вообщѳ, пускались пробныѳ шары: отыскивался тот общѳствѳнный слой

или та группа, на которую можно было бы положиться в делѳ, ѳсж нѳ освобож-

дѳния Николая, то создания около ѳго имѳни смуты.
Первый, видимый для Тобольска, шар был пущѳн в ноябре в видѳ раздавав-

шихся в соборѳ и распространявшихся срѳди солдат листков с призывом: «помочь

царю-батюшкѳ постоять за веру русскую, православную».
306

Вторым шаром было произнесенноѳ в Благовѳщѳнской цѳркви, в присутствии

Іиколая и его сѳмьи, величаниѳ «ѳго величества». Вѳличал дьякон Евдокимов,

ю ѳго словам, по приказу священника Басильева.
По этому поводу .был запрошѳн Гѳрмоген, который об’яснил: «так как, по

данным свящѳнного писания, государетвѳнного права, цѳрковных канонов и ка-

ноничѳского права, а такжѳ по данным истории, находящиѳся внѳ управлѳния сво-

ей етраны бывшиѳ короли, цари, импѳраторы и т. п., нѳ лишаются своѳго сана,

как такового, и соотвѳтственных ѳму титулов, то поступок о. Алексея Васильева

й не могу считать и нѳ считаю прѳступным».
Тѳм врѳмѳнѳм в Тобольск, под видом «отдыха», стали с’ѳзжаться нѳизвѳетныѳ

офицѳры, жившиѳ под чужими паспортами. Один из них, Раевский, был у Гѳрмо-

гена и пѳрѳдал ѳму письмо бывшѳй императрицы Марии, которая, мѳжду прочим,

іисала: «Владыка, ты носишь имя святого Гермогѳна, который боролся за Русь,

-это прѳдзнамѳнованиѳ. Тѳпѳрь настал чѳрѳд тебе спасать родину: тѳбя знаѳт

вся Россия, — прнзывай, громи, обличай. Да прославится имя твоѳ во спасениѳ

иногострадальной России».
И Гѳрмогѳн, дѳйствительно, начинаѳт снова «прославляться».
III
На одном из февральских засѳданий Уральского Областного Совѳта подвят

был вопрос о пѳреводѳ Романовых из Тобольска в болѳѳ надѳжноѳ мѳсто и о нѳ-

иедлѳнном принятни мѳр для прѳдупрѳждѳния возможности побѳга Николая Ро-

гадова.
Тобольск входил в район вѳдѳния Западно-Сибирского Совдѳпа и Уралсовѳт

нредполагал пѳрвоначально с ним выяснить вопрос о пѳреводѳ Романовых в Ека-

теринбург.
Для вѳдѳния этого дѳла выдѳлѳна была спѳциальиая «тройка», в составе то-

варшцѳй: Дидковского (замѳститель предсѳдатѳля Уралсовѳта), Войкова и и Хо-

шского.
В цѳлях прѳдупрѳждѳния побега Романовых из Тобольска рѳшѳно было в

зервую очѳрѳдь поставить заставы на возможных путях бегства Романовых на

север. Из Надѳждинска прямым путѳм в Бѳрѳзов отправлѳна была группа в 5 чѳ-

ловѳв надежных рабочих, с тов. Сапожниковым во главѳ. Заставы были постав-

лены такжѳ и в пунктах — в Голышмановѳ и затѳм сѳвѳрнѳѳ Тобольска, на путях

! Омску. Всѳм отрядам были даны инструкции следить за проѳзжающими из То-

боиьска, а в случаѳ, ѳсли приметы подозритѳльных лиц будут подходить под

примѳты Романова, таковых задѳрживать, при сопротивлении убивать.
Однако, надѳжда на эти отряды. как выяснилось впослѳдствии, нѳ оправ-

далась: Бѳрѳзовский отряд, наиболѳѳ надѳжный, вскорѳ был арѳстован и освобо-

двлся только тогда, когда надобность в нем миновала; голышмановская группа

оказалась нѳдостойной возложѳнной на неѳ задачи, а один из ѳе члѳнов рас-

пастался дажѳ о том, что они посланы «царя убивать». Реакционноѳ купѳчѳство

арестовало отрядников и двоѳ из них были убиты.
0 мѳрах, принимаѳмых Уралеовѳтом для прѳдупреждѳния бѳгства Романо-

внх, узнал Запсибсовдеп: начались переговоры с ним о вывозѳ Романовых из То-

больска. Запсибсовдѳп, учитывая нѳнадѳжность прѳбывания Романовых в То-

больскѳ, склонялся к пѳрѳводу их в Омск.
Одноврѳменно велись пѳрѳговоры с В. Ц. И. К. и пѳрсонально с прѳдсѳдатѳ-

лѳы ѳго, Я. М. Свѳрдловым. Уралсовѳт указывал на нѳобходимость пѳрѳвода Нико-

ш Романова в Екатеринбург.
В то жѳ врѳмя для болеѳ надежного освѳдомлѳния о положѳнии дѳл на мѳстѳ

вТобольскѳ и подготовкѳ почвы для пѳревода сѳмьи бывшѳго царя в Екатерин-

бург, Уралсовѳтом были командированы туда товарищи: Авдеѳв (рабочий Злока-

8овского завода), Хохряков (матрос) и Заславский (рабочий Надѳжинского за-
307

вода). Задача заключалась в ознакомлѳнии с обстановкой, окружавшѳй Роман

вых, коммунистичѳской пропагандѳ и влиянии на мѳстный совдѳп.
Эти товарищи в началѳ марта выѳхали в Тобольск с подложными докум=:

тами, без обозначѳния прямой задачи поѳздки, так как имѳлнсь сведѳния о нен

дѳжности как Тобольского Совѳта, так и охраны сѳмьи Романовых, всѳ еще с;

стоявшѳй из гвардѳйцѳв Кѳрѳнского, нѳ желающнх принципиально имѳтъ с бол:

шѳвикамн никакого дѳла,
IV
Уполномочѳнныѳ Уралсовѳта добрались до Тобольска быстро. Развернук

там свою работу и чѳрѳз спѳциальных курьѳров связались с Екатѳринбургом.
В Тобольскѳ Совѳт состоял нз мѳньшѳвиков и эсѳров. Организации кощ-

нистичѳской партии нѳ было.
Сѳмья Романовых, помѳщавшаяся в бывшѳм губѳрнаторском домѳ, жила до

вольно свободно: имели возможность бѳзпрѳпятствѳнной переписки, полученм

продуктов и т. д. Живший в Тобольскоѳ бывший гвардейский офицѳр, князь Дол-

горуков, имѳл свободный вход к Романовым. Сравнительно свободно допусиі'

лись и другие лица.
Дальнѳйшеѳ ознакомлѳниѳ подтвѳрдило прежниѳ сведѳния Уралсовѳта о на-

личии здѳсь большого количѳства контр-революционных элѳмѳнтов и деятелЬ'

ности ѳпископа Гѳрмогѳна. Кромѳ того, вскорѳ в Тюмѳни арѳстован был бывпшй

глава Врѳменного Правитѳльства, князь Львов, приехавший сюда по «лѳсопро

мышлѳнным делам»...
Екатеринбургскиѳ товариши быстро развили срѳди гарннзона, отряда осо-

бого назначѳния, охранявшѳго Романовых и рабочих, имевшихся в городѳ пред-

приятий, коммунистичѳскую агитацию. Хохряков чѳрѳз полторы нѳдѳли занял уяе

пост товариша прѳдсѳдателя, а затем и прѳдсѳдатѳля мѳстного совета. Это далс

возможность Уралсовѳту закрѳпить связь с Тобольском, т. к. до сих пор тѳлеграф

нѳ мог быть надлежащѳ использован и важныѳ тѳлѳграммы обычно задерживада

илн извращались.
Мѳжду тѳм из Омска прибыл в Тобольск отряд под начальством уполно-

мочѳнного Запсибсовдѳпа Демьянова, а из Екатѳринбурга выдвинуты были отряды

в разныѳ пункты вокруг Тобольска в Тюмѳнь, в Голышманово и т. д. В самыі

Тобольск с разных сторон постепенно направлялись Уралсоветом прѳданныѳ СО'

вѳтской власти красноармейцы, скоро составившиѳ значитѳльный отряд, находнв-

шийся в распоряжѳнии Хохрякова.
Скоплѳниѳ в Тобольскѳ отрядов, скрывших свон прямыѳ задачн, вызвало

опрѳдѳлѳнный ажиотаж срѳди старой охраны Романовых, в отрядах ѳкатѳринбург-

ском, омском и особѳнно, конѳчно, срѳди контр-революционных элѳмѳнтов Тоболь

ска. Епископ Гермогѳн сдѳлал попытку активно выступить и организовал пат-

риотичѳскую манифѳстацию — крѳстный ход, который никаких рѳзультатов іе

дал, так как значитѳльныѳ силы отрядов, вышѳдшнѳ для охраны порядка па ули-

цах, расхолодили чувства контр-революционеров.
Обострѳнныѳ отношѳния мѳжду омским и ѳкатѳринбургским отрядом за-

кончились в концѳ концов арѳстом Хохрякова, заподозрѳнного в провокации і

только перѳговоры по прямому проводу с Уралсовѳтом, подтвердившим особые

полвомочия Хохрякова спасли послѳднѳго от расстрела.
V
В Екатѳринбургѳ в это врѳмя вѳлись уснлѳнныѳ пѳрѳговоры с В. Ц. И. К. о

пѳрѳводѳ Романовых. Комиссия, работавшая по пѳреводу была усилѳна Голоще-

киным, воѳнным комиссаром Уральского округа, что дало возможность распола-

гать воѳнными отрядами для организации пѳрѳвоэки Романовых.
308

На нѳоднократныѳ предложѳния Уралсовета о вывозѳ Романовых из Тоболь-

ска, поддѳржанныѳ и Запсибсовѳтом, В. Ц. И. К., наконѳц, сообщил, что бывший

царь с сѳмьѳй будут пѳрѳвѳзѳны на Урал, для чѳго В. Ц. И. К. командируют сво-

его уполномочѳнного Яковлева.
Несмотря на явную нѳобходимость согласованных дѳйствнй с Уралсовѳтом,

Яковлев в Екатерннбург нѳ заехал и вскорѳ выяснилось, что с отрядом ив рабо-

чех Симского и Миньярского заводов он чѳрѳз Чѳлябинск и Омск проѳхал в То-

больск.
Наступила вѳсѳнняя распутица и с вывозом сомьн Романовых из Тобольска

надо было спешить. Решѳно было нѳмедлѳнно вывѳзти Николая Романова, ѳго

яену Александру, дочь Марию и довтора Боткина. С ннми жѳ взят был из То-

больска и бывший князь Долгоруков. Остальныѳ члѳны сѳмьи и штат фрѳйлнн и

слуг остались до пѳрвых пароходов.
Из тех прѳдваритѳльных приготовлѳний к пѳреводу сѳмьи, которыѳ нмѳли

место ещѳ до приѳзда отряда Яковлѳва, Романовы поняли, что положениѳ их рѳз-

ко меняѳтся н с болыпим нѳдовольством и протѳстами покидали Тобольск.
Путь от Тобольска до Тюмѳни совѳршѳн был благополучно, ѳсли нѳ считать

того, что уральцы сразу почувствовали нѳдоверие к комиссару Яковлеву, взяв-

шѳму в свои руки охрану Николая, окружив ѳго особым почѳтом, никого к нѳму

нѳ допуская и т. д.
Уральцы на свой страх и риск устроили при пѳрѳправѳ чѳрѳз Тобол у с. Иов-

лѳва засаду, прѳдполагая при малѳйшей измѳнѳ со стороны Яковлева устроить

нападѳниѳ на экспедицию.
VI
В Тюмѳни Романовы были посажѳны в спѳциальный поѳзд. Яковлев, пользу-

ясь особыми полномочиями, прѳдоставлѳнными ему В. Ц. И. К., занял тѳлеграф

я вел пѳрѳговоры по прямому проводу с Крѳмлѳм. Рѳзультаты этих пѳрѳгово-

ров скоро выяснились.
Уралсовет получил тѳлеграмму о том, что поѳзд выѳхал в Екатеринбург.

Вслѳд затем получилась новая тѳлеграмма, что поезд комиссара Яковлѳва с

сѳмьѳй Романова, нѳ останавливаясь на ст, Тюмѳнь, полным ходом прошел по на-

правлению на Омск.
Нѳмедленно был выслан из Екатеринбурга спѳциальный поѳзд с отрядом, для

задержания Яковлева и возвращѳния его в Екатеринбург. Одноврѳмѳнно вѳлись

по прямому проводу пѳрѳговоры с надѳжными партийными товарищами в Омскѳ

в в результате перѳговоров рѳшѳно было поѳзд на Сибирь нѳ пускать, а в случаѳ

надобности, дажѳ взорвать ѳго.
На происходнвшей в эти дни в Екатеринбургѳ областной конференции Р. К.

П. в закрытом засѳдании Голощѳкиным сдѳлан был доклад о событнях, связан-

вых с вывозом бывшего царя и ѳго сѳмьи из Тобольска. Конфѳрѳнция постанови-

ла настаивать на пѳрѳводѳ Романовых в красный Екатеринбург. Резолюция коп-

фѳренции немѳдлѳнно сообщѳна был В. Ц. И. К. и цѳнтральному комитѳту партии.
Нѳ доѳзжая до Ишима, Яковлѳв остановил поѳзд в полѳ и разрѳшил Рома-

новым прогулку <на солнышкѳ», послѳ чѳго двинулся дальшѳ к Омску. Доѳхатъ

до Омска ѳму нѳ удалось, т. к., узнав о готовившейся для нѳго «встрѳчѳ», он воз-

вратился в Екатеринбург.
Уралсовѳт пѳрѳвод Романовых в Екатеринбург дѳржал в тайнѳ. Однако, све-

дення о приѳзде Романовых распространились по городу и на станции «Екате-

рннбург 1», где остановился поезд, и к дому, куда должны были помѳстить быв-

шѳго царя, начали стекаться любопытныѳ.
Тогда поѳзд был пѳрѳдвинут вновь на ст. «Екатѳринбург II», куда подано

было два автомобиля.
309

Приѳхавшиѳ за Романовым уполномочѳнныѳ Уралсовѳта Бѳлобородов, Дн*

ковский и Авдѳѳв встрѳтили вновь нѳдовѳриѳ со стороны Яковлѳва, нѳ жѳлавшц

выдать заключѳнных бѳз охраны и недопустившего уполномочѳнных к Рошю

вым, мотивируя тѳм, что «они готовятся к выходу и нѳ стоит их бѳспокоить».
Рѳшѳно было взять немѳдлѳнно из поѳзда только Романова с жѳной и до

чѳрью, оставив спутников и вѳсь багаж в поѳздѳ.
Романовы были посажѳны в автомобиль, вмѳстѳ с ними на пѳрѳднем сидены

с шоффѳром сѳл Дидковекий, а на втором автомобилѳ позади поѳхали Бѳлобородія

и Авдѳѳв. Оба автомобиля бѳзо всякоб охраны двинулись в город, к дому Ип&ть

ѳва, на углу Вознѳсѳнского пѳрѳулка и Вознѳсѳнского проспѳкта, гдѳ пригот»

лѳно было помѳщѳниѳ для заключѳния Романовых.
VII
Для разрѳшѳния ряда вопросов, связанных с пѳрѳводом в Екатѳринбург Ро-

мановых, было назначѳно экстрѳнноѳ засѳданиѳ Областного Совѳта, на которое

комиссар Яковлѳв явился с нѳкоторыми своими товарищами и 8 гвардѳйдами бш-

шѳй охраны Николая в полном вооружѳнии.
На заседании поставлѳн был вопрос о нѳдовѳрии к Яковлѳву, т. к. поведенне

ѳго при перѳвозкѳ Романова и попытка проѳзда в Сибирь показались подозрн-

тѳльными.
Комиссар Яковлѳв на запрос Совѳта рассказал слѳдующѳѳ:
Получив от прѳдсѳдатѳля В. Ц. Й. К., тов. Я. М. Свѳрдлова, мандат и лнч-

ноѳ поручѳниѳ на доставку Николая Романова в Екатеринбург живым, он, вндя

настроениѳ уральцѳв в Тобольскѳ, чувствуя по дорогѳ на Тобольск и в Тюмень

постоянный надзор с их стороны, и имѳя словѳсноѳ указаниѳ Я. М. Свердлова

«охранять всѳми мѳрами» бывшѳго царя, рѳпшл донѳсти В. Ц. И. К. о свош

опасѳниях на счѳт пѳрѳвода Романова в Екатѳринбург.
Разговоры с В. Ц. И. К. вѳлись по прямому проводу, и Яковлѳв прѳдставш

Уралсовѳту лѳнты аппарата. Из разговоров видно было, что комиссар Яковлев,

стрѳмясь охранить «особу», прѳдложил В. Ц. И. К. разрѳшить ему увѳзти Ром&-

нова к сѳбѳ на родину в Уфимскую губѳрнию и скрыть там в надѳжном мѳстѳ св

горах». Это курьѳзноѳ прѳдложениѳ В. Ц. И. К., конѳчно отвѳргнул, но согл»-

сился на пѳрѳвоз Романовых в Омск. Мѳры, принятыѳ Уралсовѳтом, помѳшада

выполнѳнию этого предприятия и Романовы привѳзѳны были в Екатѳринбург.
Комиссару Яковлеву было об’явлѳно, что миссия ѳго закончѳна. Сдав бывшего

царя и привѳзѳнных с ним под росписку и отвѳтствѳнность Областного Совета,

Яковлев со своим отрядом из Екатѳринбурга уѳхал, а гвардѳйцы были разору-

жѳны, снабжѳны дѳньгами и распущѳны по домам.
Приехавшѳго с Романовым Долгорукова, в виду подозритѳльного ѳго поведе-

ния, рѳшѳно было арѳстовать и заключить в тюрьму. Произвѳдѳнным у него

обыском обнаружѳна была значитѳльная сумма дѳнег, главным образом, мѳлочыо,

2 карты Сибири с обзначениѳм водных путей и какими-то спѳциальными помет-

ками. Сбивчивыѳ показания Долгорукова нѳ оставлялц сомнѳния в том, что у

нѳго была опрѳдѳлѳнная цѳль организовать побѳг Романовых из Тобольска.
VIII
Мѳстом заключѳния Романовых Екатѳринбургским Совѳтом был избран дом

Ипатьева. Владѳлец дома был высѳлѳн, а вокруг дома, впоследствии, устроѳн бш

легкий забор, защищающий дом от любопытных взглядов.
Доставленная в «дом особого назначѳния», как имѳновался в совѳтских кру-

гах дом Ипатьева, семья Романовых была принята комѳндантом дома, тов. Авде-

евым,
зю

Выяснилось, что вѳщи Романовых ни при арѳстѳ в Царском Сѳлѳ, ни в Тоболь-

екѳ нѳ просматривались. Прѳдложѳно было нѳмѳдлѳнно открыть привезѳнныѳ имн

с собой ручныѳ чѳмоданы.
Николай сдѳлал это бѳспрѳкословно.
Алѳксандра заявила, что своих вѳщѳй она осматривать нѳ даст. Начались

пререкания с комѳндантом.
Николай в волнѳнии зашагал по комнатѳ и довольно громко заявил — «Чорт

знает что такоѳ, до снх пор всюду было вѳжливоѳ обращѳниѳ н порядочныѳ люди, а

твперь...»
Романову было заявлѳно, что нужно помнить, что он нѳ в Царском Сѳлѳ, а

в Екатѳринбургѳ, и что, ѳсли он будѳт вѳсти сѳбя вызывающѳ, ѳго изолируют от

семьи, а при повторѳнии привлѳкут к принудитѳльным работам.
И Алѳксандра и Николай почувствовали, что с ними шутить нѳ станут и под-

пшились трѳбованиям коменданта дома.
IX
Дом Ипатьѳва двух-этажный, причѳм нижннй этаж, полуподвальный, благо-

даря сильному уклону почвы с Вознѳсѳнского проспѳкта, был занят, главиым об-

разбм, помѳщѳииями, приспособлѳнными под канцѳлярию, кухни, кладовыѳ. В

вѳрхнѳм этажѳ Романовым было отвѳдѳно пять комнат, в которых они и содѳржа-

лись в условиях полутюрѳмного рѳжима.
Привѳзенныѳ в маѳ из Тобольска сын и остальныѳ дочѳри Романова были

шсе заключѳны в домѳ Ипатьѳва.
Нѳ применяя к заключѳнным особо рѳпрѳссивных мѳр и строгого тюрѳмного

режима, Областной Совѳт в то жѳ врѳмя ввел строгую охрану дома и заключен-

ше находились в нѳм всѳгда под нѳусыпным надзором красной гвардии, отряд

которой помѳщѳн был в одном из зданий напротив «дома специального назна-

іения».
Николай Романов, вообщѳ идиотски бѳзразлично относившийся к событиям,

еронсходнвшим вокруг нѳго, довольно спокойно относился и к рѳжиму дома. Пы-

талея первоначально заговорить с часовыми, а когда это ему запрѳтили — прѳ-

кратил.
Нѳ так дѳржала себя Алѳксандра. При каждом удобном случаѳ она пыта-

лась протѳстовать против условий введенного для неѳ рѳжима, оскорблялла охра-

ну и бывших в домѳ прѳдставитѳлей Областного Совета.
Обѳд семья получала из советокой столовой, лучшѳй в городѳ; ежедневно от-

пускалось по два обѳда на каждого заключѳнного. В распоряжѳнии семьи имелся

іпримус» для подогрѳвания обѳда.
Ежедневно заключенных выводили гулять в садик прн доме, гдѳ в их распо-

ршииѳ предоставлены были приспособлѳния и инструменты для физической

работы. Часы прогулки они назначали сами.
Во внутрѳннюю жизнь заключенных комѳндантура дома нѳ вмешивалась,

предоставляя семьѳ возможность распределять день по своему усмотрѳнию.
В празднки Пасхи Романовы заявили о желании пойти в церковь. В этом

им было отказано, но разрешен был доступ священнику, который и произвел в

доме богослужѳниѳ. К Пасхѳ Романовым заказаны были куличи, пасхи, яйца.
(Интерѳсно отмѳтить следующий факт. Советская столовая в дни Пасхи нѳ

работала, и праздничный обѳд Романовым дан был из квартиры коммуны партий-

еыі работников. Обед этот для Романовых готовила жена одного совѳтского ра-

ботника, которая в дни власти Колчака была арестована. Ей, очевидно, поста-

шли в вину изготовлениѳ обедов Романовым и расстрѳляли).
Всякиѳ «перѳдачи» заключѳнным нѳ разрешались.
311

Особѳнно настаивали на пѳрѳдачах продуктов монахини мѳстного монастырц

почти ѳжеднѳвно доставлявщиѳ для Романовых корзины всѳвозможного печещ

котороѳ нѳизменно пѳредавалось комѳндаитом в расиоряжѳние караула.
X
В первыѳ жѳ дни послѳ пѳрѳвода Николая в Екатѳринбург сгода стали ск-

каться монархисты всѳх мастѳй. Начиная о полупомѳшанных барынь, графины

баронѳсс, монахинь, духовѳнства, кончая прѳдставитѳлями иностраиных дѳрш
Доступ к Николаю был ограничѳн чрѳзвычайно узким кругом лиц и членоі

Областного Совѳта Урала. Вообщѳ жѳ разрѳшѳния на свидания с Николаѳм дш

лись В. Ц. И. К’ом.
Поэтому бѳсконѳчныѳ попытки проникнуть на свиданиѳ с Николаѳм тѳх іш

иных лиц всѳгда кончались неудачѳй. Но монархическоѳ охвостьѳ продолм

загружать номера гостиниц и мѳжду ирочим усилѳнно писало бѳсчислѳвш

письма в дни царских праздников.
Коррѳспондѳнции поступало на имя Николая вообщѳ очѳнь мало: по прѳину

щѳству поздравитѳльныѳ письма и соболѳзнования, нѳрѳдко проскальзывш

письма явно ненормальных людѳй, с описаниѳм снов, видѳний и другой ерунды.
Просьбы о свидании как с Николаѳм, а такжѳ и с другими представитѳлш

дома Романовых были довольно часты. Мотивировки были самые разнообразные:

«повидаться, так как состоят в родствѳ», «услужить, что иадо будѳт» и т. д. Яв-

лялись прѳдставитѳли Красного Крѳста от разных дипломатичѳских миссий. Ол

нажды явился дажѳ члѳн гѳнѳрального пггаба сѳрбских войск, Мигич, для полу

чѳния личной информации от Николая о мировой войнѳ.
Вся эта свора получала должный отпор от Областного Совета и злобно по-

глядывала на зоркий караул и сысѳртских рабочих-красноармѳйцев, располош

ных вокруг дома.
Становилось совѳршѳнно очѳвидным дажѳ для широких кругов насѳлет,

что монархисты свивали в Екатѳринбургѳ организацию для освобождѳния Нш-

лая, так что Областной Совѳт был однажды поставлѳн пѳрѳд фактом возможносп

нѳорганизованного, стихийного выступлѳния рабочих с цѳлью расправы над ца-

рѳм и собиравшѳйся вокруг нѳго кликой. Возмущѳниѳ рабочих масс очевидвой

организациѳй контр-рѳволюции было настолько вѳлико, что в рабочих круш

Вѳрх-Исетского завода опрѳдѳлѳнно назначался дѳнь расправы — праздник 1-го

мая. Областной Совѳт, не жѳлая допустить этого нѳорганизованного выстуіш

ния, принуждѳн был в этот дѳнь организовать бѳссмѳнноѳ дѳжурство члѳнов Со-

вѳта. Впослѳдствии дѳйствитѳльно была установлѳна связь отдѳльных предсп

витѳлѳй Красного Крѳста с чѳхо-словаками.
XI
Рост контр-рѳволюциоиного движѳния орѳнбургского казачѳства и бунт чехо-

словацких эшѳлонов, использованных в цѳлях контр-рѳволюции, создал угроау

падения Екатѳринбурга, а особѳнно в связи с приближѳниѳм фронта и активвоб

рг.боты мѳстных контр-рѳволюционных сил.
К этому времени романовская сѳмья в Екатѳринбургѳ увѳличивается. йз

Вятки, по постановлѳнию Губѳрнского С’ѳзда Совѳтов, были высланы в Екатѳрнн

бург бывшиѳ вѳликиѳ князья: Сѳргѳй Михайлович, Игорь, Константин, Иван Кон-

стантиновичи и князь Палей. Сюда же, по постановлѳнию В. Ч. К., привезѳіа

была из Москвы и вдова князя Сѳргѳя Алѳксандровича — Елизавѳта Фѳдоровна.
Опасность сосрѳдоточѳния массы таких «высоких» гостѳй в Екатѳринбурге і

дни напряжѳнной борьбѳ с контр-рѳволюциѳй вблизи фронта была очѳвидна, н

Областной Совѳт выслал пѳрѳчислѳнных вышѳ лиц в Алапаѳвск, под надзор т

паѳвского исполкома.
312

В Бкатѳринбург, как раньшѳ в Тобольск, продолжают стекаться видные де-

ятеви контр-рѳволюции и тѳмныѳ личности, в задачи которых по прѳжиѳму вхо-

дт организацня заговоров и освобождѳниѳ Романова и всѳх ѳго родствѳнннков.
Срѳди других лиц, имѳющих близкое касатѳльство к сѳмьѳ Романовых, арѳ-

стовываѳтся указанный вышѳ майор сѳрбской службы Мигич, а вмѳстѳ с ним

$ельдфѳбѳль Вожѳчич и нѳкто Смирнов — управляющий дѳлами сербской коро-

левиы, жѳиы отправлѳнного в Алапаѳвск бывшѳго князя Ивана Константиновича

-Елены Пѳтровны.
Эти лица явились в Областной Совѳт, как дѳлѳгаты сѳрбского посланника

Сполайковича, пѳрвоначально для пѳреговоров с Николаем Романовым о войнѳ,

а затѳм якобы для отправки Блѳны Пѳтровны в Пѳтроград, заявив, что на это по-

лучено разрѳшѳниѳ от цѳнтральной совѳтской власт По справкам, навѳдѳнным

Областаым Совѳтом в Москвѳ и Петроградѳ, оказалось, что просьбу Сполайковича

о разрѳшѳнии Блѳны Пѳтровнѳ пѳрѳѳхать в Пѳтроград В. Ц. И. К. отклонил.
Цѳли Мнгича и Вожѳчича были ясны, но выполнить их им нѳ удалось.
С приближѳниѳм фронта к Екатеринбургу и мѳстноѳ контр-рѳволюцнонноѳ,

іверноѳ прѳстолу», офицѳрство пытаѳтся завязать связи с царской сѳмьѳй, уси-

,шваѳт пѳрѳписку с Николаѳм Романовым и, главным образом, с ѳго жѳной, прояв-

ляющѳй болыпую активность и нѳпримиримость.
Вот одно из писѳм, которыми обмѳнивались заключѳнныѳ с заговорщиками,

пытавшимися устроить в Екатѳринбургѳ восстаниѳ ѳщѳ в июнѳ с целью освобож-

деш Романовых.
сЧас освобождѳния приближаѳтся и дни узурпаторов сочтѳны. Славянскиѳ

арии всѳ болѳѳ и болѳѳ приближаются к Екатеринбургу. Они в нѳскольких вер-

стах от города. Момѳнт становится критичѳским и теперь надо бояться крово-

пролития. Этот момѳнт наступил. Надо дѳйствовать».
«Друзья, читаѳм в другом письмѳ, болѳѳ нѳ спят и надѳются, что час, столь

долгожданный, настал».
Кто жѳ онн, пытавшиѳся вырвать из рук народа прѳступников, лишѳнных

іюроны, так заботящнѳся о царской сѳмьѳ?
Пѳрехвачѳнныѳ с своли» от Романовских доброжелателѳй письма всѳ под-

пнсаны большѳй частью словом: «Офицѳр», а одно дажѳ так—«один из тѳх, ко-

іорыѳ готовы умѳрѳть за вас — офицер русской армии».
Ряд другнх данных, получѳнных Областным Совѳтом, обнаруживал органи-

эацию, поставившую цѳлью освободить Романовых, готовую в виду близости

фронта исполнить своѳ намѳрѳниѳ.
На засѳданиях Областного Совѳта вопрос о расстрѳле Романовых ставился

еще в концѳ июня. Входивпшѳ в состав Совѳта эс-эры — Хотнмский, Сакович

(оставшийся в Екатѳринбургѳ прн бѳлых и расстрѳлянный ими) и другиѳ были,

по обыкновению, бѳсконѳчно «лѳвыми» и настаивали на скорѳйшѳм расстрѳлѳ Ро-

м&новых, обвиняя болыпевиков в нѳпослѳдоватѳльности.
Вопрос о расстрѳлѳ Николая Романова и всѳх бывших с ним принципиально

был разрѳшѳн в пѳрвых числах июля.
Органнзовать расстрѳл и назначнть дѳнь поручѳно было прѳзндиуму Совѳта.
Приговор был привѳдѳн в ночь с 16 на 17 июля.
В засѳдании президиума В. Ц. И. К., состоявшемся 18 июля, прѳдсѳдатѳль

Я. М. Свѳрдлов сообщил о расстрѳлѳ бывшѳго царя.
Президиум В. Ц. И. К., обсудив всѳ обстоятельства, заставившиѳ Уральский

Областной Совѳт принять рѳшѳниѳ о расстрелѳ Романова, постановлѳниѳ Урал-

совѳта прнзнал правильным.
XII
Когда прѳзидиум Областного Совѳта подписал смѳртный приговор Ншсолаю

Романову и его семьѳ, чехо-словацкий фронт бьтл ужѳ близко и контр-рѳволюци-
313

онныѳ банды с двух сторон — от Чѳлябинска и по Западно-Уральской железші

дорогѳ двигались на Екатѳринбург.
С расстрелом Романовых надо было спѳшить.
Организация расстрѳла и уничтожѳния трупов расстрѳлянных поручена б»

ла одному надѳжному рѳволюционѳру, ужѳ побывавшѳму в боях на дутовски

фронтѳ, рабочѳму В.-Исѳтского завода — Пѳтру Захаровичу Ермакову.
Самую казнь бывшѳго царя нужно было обставить такими условиями, щ*

ксторых было бы нѳвозможно активноѳ выступлѳниѳ привѳржѳнцѳв царскогор*'

жима. Поэтому избран был такой путь.
Сѳмьѳ Романовых было об’явлено, что из вѳрхнѳго этажа, в комнатах іо-

торого они находились, им нѳобходимо спуститься в ниясний. Вся сѳмья Романо-

вых — бывший царь Николай Алѳксандрович, жѳна ѳго Алѳксандра Федорош,

сын Алѳксѳй, дочѳри, домашний доктор сѳмьи Боткин, «дядька» наслѳдника н

бывшая принцесса фрѳйлина, оставшиѳся при сѳмьѳ — около 10 часов вѳчѳрасо-

шли вниз. Всѳ были в обычном домашием платьѳ, т. к. спать всѳгда ложилвсь

позжѳ.
Здѳсь, в одной из комнат полуподвального этажа, им всѳм предложили сщ

у стѳны. Комѳндант дома, бывший в то же врѳмя и уполномочѳнным Уралсовев,

прочитал смѳртный приговор и добавил, что надѳжды Романовых на освобождеші

напрасны — всѳ они должны умѳрѳть.
Неожиданноѳ известие ошеломило осуждѳнных и лишь бывший царь успел

сказать вопроситѳльно — «так нас никуда нѳ повезут?»
Выстрѳлами из рѳвольвѳра с осуждѳиными было покончѳно...
При выстрѳлѳ присутствовало только чѳтырѳ чѳловѳка, которыѳ и стрелш

в осуждѳнных.
Около насу ночи трупы казнѳнных были отвѳзѳиы за город в лѳс, в район

Вѳрх-Исѳтского завода и дер. Палкиной, гдѳ и были на другой день сожжѳны.
XIII
Самый расстрѳл прошѳл нѳзамѣтно , хотя ц был произвѳден почти в центре

города. Выстрѳлы нѳ были слышны, благодрая шуму автомобиля, стоявшѳго под

окнами дома во время расстрела. Дажѳ караул іто охранѳ дома нѳ знал о расстре-

ле и еще два дня спустя аккуратно выходил в смѳну на наружных постах.
0 самом факте расстрела опубликовано было в местных газѳтах 23 июля.
В перѳдовой статье «Уральского Рабочѳго» за этот дѳнь, тоа Сафаров, одив

из членов президиума Областного Совета, подписавшѳго приговор Романовым,

писал:
«Он слишком долго жил, пользуясь милостью рѳволюции, этот короновав-

ный уби.йца.
Рабочиѳ и крѳстьяне, прглощенныѳ гигантской творчѳской работой и вѳликой

рѳволюционной борьбой, как будто нѳ замечали его и оставляли жить до народ-

ного суда.
Историей ему давно был вынесен смертный приговор. Своими прѳступлѳнияш

Николай Кровабый прославился на весь мир. Всѳ своѳ царствованиѳ он бѳзжа-

лостно душил рабочих и крестьян, растреливал и вѳшал их дѳсятками и сотняш

тысяч. Расстрѳливал он бѳдняков и тогда, когда ови просто поднимались прош

своих хозяев, и тогда, когда они шли к нѳму за помощью.
Вокруг сидевшего в тюрьме бывшѳго царя всѳ врѳмя плѳлись искусныѳ сетн

заговоров. При переезде из Тобольска в Екатеринбург был открыт один из ниі.

Другой был раскрыт перѳд самой казнью Николая. Участники послѳднѳго заго-

вора свои надѳжды на освобождениѳ убийцы рабочих и крѳстьян из рабочѳ-кре-

стьянского плена опредѳленно связывали с надѳждами на занятие красной столи-

цы Урала чѳхо-словацкими бѳлогвардѳйскими погромщиками.
314

Народный суд над всероссийским убийцѳй опѳрѳдил замыслы контр-рѳволю-

цнонѳров.
Воля рѳволюции была нсполнѳна, хотя при этом были иарушѳны многиѳ фор-

ммьныѳ стороны буржуазного судопроизводства и нѳ был соблюдѳн традици-

онно-исторический цѳрѳмониал казни «короиованных особ». Рабочѳ-крѳстьянская

шсть н в этом случае проявила крайний дѳмократизм: она нѳ сделала исклю-

шя для всѳросснйского убийцы и расстрѳляла ѳго наравнѳ с обыкновѳнным раз-

бойником.
Нѳт болыпѳ Николая Кровавого, и рабочиѳ, и крѳстьянѳ с полным правом мо-

гут сказать своим врагам: вы поставили ставку на импѳраторскую корону.
Ваша карта бита...
Получитѳ сдачи — одну пустую коронованную голову»...
XIV
Бѳлыѳ гѳнѳралы, пришедпшѳ в Екатеринбург лѳтом 1918 года, прѳясдѳ всѳго

шлись розысками трупов расстрѳлянных члѳнов сѳмьи Романовых.
Судѳбный слѳдоватѳль по особо важным дѳлам при Омском Окружном Судѳ,

Соколов, получил приказ вѳсти слѳдствиѳ и, благодаря ѳго работѳ, создано было

дѳло «об убнйствѳ отрѳкшагося от прѳстола Государя Импѳратора Николая Алѳк-

сандровича и ѳго сѳмьи».
Причастных к этому «злодеянию», по выражѳнию слѳдоватѳля, лнц он на-

сштываѳт около двухсот. Большинство из них никакого, конѳчно, отношения к

расстрѳлу сѳмьи Романовых нѳ имѳли и «причислѳны» слѳдоватѳлѳм только для

йлноты дела.
Бѳлогвардейскиѳ газеты и всѳвозможныѳ аферисты пѳчатали и выпускали

:ля обыватѳля самыѳ фантастнчѳскиѳ свѳдѳния о жизни сѳмьи Романовых в Ека-

теринбургѳ и о расстрѳлѳ их.
Находились дажѳ фантазеры, которыѳ пытались Внушнть насѳлѳнию, что

сѳиья Романовых вмѳстѳ с Николаѳм из Бкатѳринбурга вывѳзѳна.
Прѳдпринятоѳ воѳнными властями обслѳдование того района, куда вывѳзѳны

были трупы казнѳнных, ничѳго нѳ дало.
Кромѳ находки нѳскольких драгоцѳнных камнѳй и золотых вѳщѳй.
Происхождѳниѳ этих вѳщей слѳдующѳѳ. Романовы были расстрѳляны в

обычном платьѳ. Когда жѳ трупы рѳпшли сжѳчь, то их предварительно раздѳли.

В некоторых частях одѳжды, потом сожжѳнной, оказались зашитыми драгоцѳн-

ности. Возможно, что часть из них обронѳна или вмѳстѳ с вѳщами попала

віостѳр.
Вот всѳ, что могли найти бѳлогвардѳйскиѳ сыщики, нѳсмотря на то, что ими

мобилизованы были для работы и плѳнныѳ красноармѳйцы и крѳстьянѳ дѳр. Ко-

птяки. Для откачивания воды из «подозритѳльных» шахт была привезѳна дажѳ

варовая мащина из Вѳрх-Исѳтского завода.
Гѳнѳрал Дидѳрихс, которому Колчак поручил общѳѳ руководство слѳдствием

по делу расстрѳла Романовых, оффициально заявил, что вся семья Романовых

расстрѳляна и трупы уннчтожѳны бѳз остатка.
Вот выдержка из оффицнальной бѳсѳды гѳнѳрала Дидѳрихса, помѳщѳнной

во всѳх бѳлогвардѳйских газѳтах колчаковского врѳмени:
Владивосток 27. II. (Р, Т. А.).
В бѳсѳдѳ с сотрудником мѳстных газѳт, находящийся во Владивостокѳ гѳнѳ-

рал Дидѳрихс на вопрос о цѳлях приѳзда во Владивосток сообщил слѳдующѳѳ:
«Находясь на фронтѳ, руководя фронтовыми действиями, я параллѳльно изу-

чал причины убийства царской сѳмьи.
На мѳня Верховным Правителем была возложѳна задача обслѳдования убий-

ства царской сѳмьи, а такжѳ собираниѳ матѳриалов фактнческого подтверждѳния

зтого убийства. Вся царская семья и вѳликиѳ князья убиты. Пѳрвыѳ в Екатерин-
315

бургѳ, вторыѳ в Алапаѳвскѳ в 60 вѳрстах от Екатерннбурга. Царская сѳмья убт

по постановлѳнию Уральского Областного Совѳта в ночь с 16-го на 17-оѳ иш
Урал стал могилой нѳ только бывшѳму царю и ѳго сѳмьѳ. В средних чиш

июля в Пѳрми был расстрѳлян и брат Николая Романова — Михаил АлѳксавдХ'

вич, с помощью которого в фѳвралѳ 1017 года буржуазия пыталась спасти ыов^

хию, пѳрѳдав ѳму импѳраторскую корону.
В этих жѳ числах уничтожѳны были в Алапаѳвскѳ и великиѳ киязья Сѳргеі

Михайлович, Игорь Константиовцч, Костантин Константннович и Иван Консш

тииович. Трупы этих послѳдиих были разысканы бѳлогвардѳйской контр-ра}

вѳдкой и торжѳствѳнно похоронѳны в склѳпѳ алапаѳвского собора.
Слѳдуѳт отмѳтить то обстоятѳльство, что в оффициальиых совѳтских сообщс

ниях своѳврѳмѳнно нѳ были опубликованы полныѳ постановлѳния о расстрѳле <ш

нов сѳмьи Романовых. Было сообщѳно о расстрѳлѳ лишь бывшѳго царя, а велі

киѳ князья по нашим сообщѳниям или бѳжали, или увѳзѳны-похищѳны ндизвеск

кем. То жѳ самоѳ было сообщѳно и о жѳнѳ, сынѳ и дочѳрях Николая, которые будт:

бы были увѳзѳны в «надѳжноѳ мѳсто».
Это нѳ было рѳзультатом нѳрѳшитѳльности мѳстных совѳтов. Историчѳск

факты говорят, что иаши Совѳты и областной, и пѳрмский, и алапаѳвский деі

ствовали смѳло и опрѳдѳлѳнно, рѳшив уничтожить всѳх близких к оамодерш

ному прѳстолу.
Кромѳ того, рассматривая тѳпѳрь эти события ужѳ кав файы истории р&бс

чѳй рѳволюции, слѳдуѳт признать, что Совѳты Урала, расстрѳливая бывшѳго цар:

и дѳйствуя в отношѳнии всѳх остальных Романовых на свой страх и риск, еск

ствѳнно пытались отнѳсти на второй план расстрѳл сѳмьи и бывших вѳликих ш

зѳй Романовых.
Это дало возможность сторонникам монархии говорить о побѳгах нѳкоторш

члѳнов сѳмьи.
Чтобы рассѳять этот туман, ужѳ зимой 1918 года Областной Совѳт опублико-

вал оффициально сообщѳниѳ о расстрѳлѳ и Михаила Романова.
Заканчивая настоящий очѳрк, являющийся сводкой бѳсѳд с отдѳльными ю

варищами, принимавшими то или иноѳ участиѳ в событиях, связанных с сѳмье'

бывшѳго царя, а такжѳ принимавшими активноѳ участиѳ в ѳѳ расстрѳлѳ и уничк

жѳнии трупов, мы увѳрѳны, что товарищи, у которых имѳются болѳѳ обширнк

свѳдѳния о прѳбывании в Тобольскѳ и на Урале Романовых и о той контр-рево

люционной работѳ, которая вѳлась вокруг них, дадут нам возможность эти мате-

риалы использовать и тѳм самым ѳщѳ глубжѳ загнать осиновый кол в могилу рус-

ского самодѳржавия.
П. Быюов.