ОЧЕРКИ
ИСТОРИИ И ТЕОРИИ
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ
искусств
ИЗДАТЕЛЬСТВО ИСКУССТВО
МОСКВА

ОЙ- ТЮЛЯЕВ
Г *М* Б ОН ГАРД-ЛЕВ ИН
ДРЕВНИЙ И СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ПЕРИОД
ИЗДАТЕЛЬСТВО -И С КУС С ТВ О-
19 7 4

7И
Т 98
Настоящее издание «Очерков» посвящено
замечательному искусству острова Цейлона (переименованного в
1972 г. в остров Шри Ланка). Эта интересная тема
впервые находит развернутое отражение в нашей
литературе. Книга рассчитана на внимание как специалистов,
так и самого широкого читателя.
Scan AAW
© Издательство «Искусство», 1974 г.

ВВЕДЕНИЕ
Искусство Шри Ланка по праву занимает одно из почетных
мест в искусстве Востока, а многие его памятники
составляют золотой фонд мировой культуры. Уже в эпоху
далекой древности Шри Ланка, эта жемчужина Азии, был
хорошо известен и в античном мире и на Дальнем Востоке.
О богатстве Тапробана знали воины Александра
Македонского, а римские торговцы вели с островом оживленную
торговлю. В период средневековья слава о «львином
острове» разносилась по многим странам Ближнего Востока.
В новое время, уже в XVI в., португальцы первыми из
европейцев приступили к захвату острова. Более
четырехсот лет Шри Ланка находился под властью европейских
колонизаторов. Пришла в упадок замечательная древняя
культура его народа, были разрушены и фактически
погибли многие замечательные памятники архитектуры,
скульптуры, живописи. И лишь с 1948 г., когда Шри Ланка
после длительной борьбы за независимость стал
самостоятельным государством, начался новый этап в истории
страны, возрождение лучших традиций национальной культуры,
самобытного искусства.
Развитие искусства Шри Ланка неразрывно связано с
основными этапами исторического и культурного развития
острова1. Наиболее известные памятники местного
искусства относятся к древнему и средневековому периодам
истории острова, но они, к сожалению, сохранились в своем
большинстве во фрагментарном состоянии.
5

Древнейшие археологические находки на острове
относятся к эпохе каменного века. Они условно могут быть
связаны с древнейшими обитателями острова — предками
современных веддов, — которые населяли Шри Ланка
задолго до прихода туда индоарийских племен из Индии.
Эти племена, проникшие на остров примерно в I тыс. до
н. э., принесли с собой индоарийский язык, многие черты
культуры Индии. Постепенно индоарийские племена
вступали в контакт с местным населением, передавали им свою
культуру и в то же время воспринимали черты местной
доиндоарийской культуры. В V—IV вв. до н. э. на Шри
Ланка существовали племенные союзы и проходил интенсивный
процесс создания государств. В III в. до н. э. при царе
Деванампиятиссе было создано сильное государство со
столицей в Анурадхапуре, которое объединило в единое целое
многие области острова. С царем Деванампиятиссой
индийская и местная традиции связывают утверждение на
острове буддизма. Согласно древним хроникам «Дипавамсе»
(IV в. н. э.) и «Махавамсе» (V в. н. э.), сын
индийского царя Ашоки Махинда прибыл на Шри Ланка
со специальной буддийской миссией и вскоре
обратил в новую религию царя и его приближенных. Число
буддистов стало быстро расти. По сведениям хроник, при
Деванампиятиссе в Анурадхапуре была построена первая
буддийская ступа — Тхупарамадагаба, куда были положены
останки тела Будды. С этим периодом традиция связывает
перенесение на остров ветви дерева Бодхи, под которым
Будда достиг, согласно традиции, просветления.
Проникновение буддизма явилось важным событием в
культурной жизни острова, оказавшим большое влияние и
на развитие национального искусства2. Большинство
памятников архитектуры, скульптуры и живописи древнего и
средневекового периодов — периодов расцвета на острове
буддизма — являются буддийскими, выполненными в русле
художественных традиций буддийских школ.
6

Буддийские монахи, которые утвердили на Шри Ланка это
учение, принадлежали к хинаяне («малой колеснице») —
одному из двух основных направлений буддизма. Местный
буддизм известен и как буддизм тхеравады («учение
старейших»), так как буддисты Шри Ланка считали себя
приверженцами учения наиболее близкого к доктрине самого
Будды. При преемниках Деванампиятиссы еще больше
возросла роль буддизма и буддийской общины. Судя по
хроникам, в III—II вв. до н. э. было воздвигнуто много
буддийских монастырей, в том числе и на юге острова. Особый
расцвет буддийского искусства связывается с периодом
правления Дуттхагамани (I в. до н. э.). Традиция относит
к этому времени строительство известной Махатхупы
(«Великой ступы») в Анурадхапуре и девятиэтажного «медного
дворца». С именем Дуттхагамани связывается также
развитие буддийской и светской скульптуры.
После правления Дуттхагамани сингалам пришлось
столкнуться с царями южноиндийской династии Пандья,
которые не только не были последователями буддизма, но
и выступали против него.
В самом конце I в. до н. э. и первых веках нашей эры
возникли первые серьезные столкновения среди
буддийских монахов. В основе этих разногласий лежали
догматические вопросы, связанные, как справедливо отмечают
исследователи, с проникновением учения махаяны (в
хрониках еретическая секта называется ветульявада,
последователи которой были махаянистами). Махаянисты
укрепились в основном в монастыре Абхаягири, а Махавихара
продолжала быть главным оплотом тхеравадинов.
В истории буддизма очень рано наметились различные
течения и школы. Уже первые буддийские соборы,
состоявшиеся в Северной Индии, выявили разные толкования
многих положений буддийской доктрины. К III в. до н. э.
оформились два основных направления — стхавиравадины
и махасангхики (последние выступали за более либераль-
7

ные правила). Второе направление явилось, очевидно,
основой учения махаяны («большая колесница», широкий путь),
сторонники которого стали отличать себя от
последователей хинаяны. Термин «хинаяна» («малая колесница», узкий
путь) встречается в буддийских источниках не очень часто,
им обозначались сторонники так называемого
ортодоксального направления — стхавиравадины, или тхеравадины —
«последователи учения старейших». Махаянисты не
считали хинаяну враждебным учением. Они рассматривали ее
как доктрину, недостаточно подходящую для широкого
распространения буддийских идей, как слишком
индивидуалистическую. Согласно учению хинаяны, каждый
верующий должен был думать о личном спасении и
достижении индивидуального просветления и нирваны, махаяна же
заявляла о сострадании и помощи всем живым существам,
независимо от их личных качеств. Махаянисты
рассматривали свое учение как возрождение подлинного учения
Будды, которое хинаянисты (вибхаджавадины и
тхеравадины) будто бы убивали своим узким эгоизмом и
индивидуализмом. Поэтому они называли свое учение «широким
путем», подчеркивая широту трактовки идеи «спасения» и
широкий охват приверженцев буддийского учения.
Одним из важнейших в доктрине махаяны является
учение о бодхисаттве. Понятие бодхисаттвы было и в
хинаяне, особенно в поздних школах (бодхисаттвой считался
Гаутама Шакьямуни до его просветления, то есть до того
как он стал Буддой), но в махаяне культ бодхисаттв
приобрел особое значение. Бодхисаттва, то есть существо,
обладающее способностью стать буддой, приближающееся
к достижению нирваны, но из великого сострадания к
другим существам и всему миру отказывающееся вступить в
нирвану. Бодхисаттва — высший идеал человека, по учению
махаяны, который посвятил себя служению другим людям,
помогая всем достигнуть нирваны. В махаяне бодхисаттва
заменяет хинаянистский идеал — достижение архатства
8

(архат — святой человек). Если по учению раннего
буддизма (в том числе тхеравадинов) нирваны могли достичь
только монахи, полностью порвавшие с мирской жизнью,
то согласно махаяне высшее спасение было доступно и
немонахам — мирянам.
Совершенно иной была в махаяне трактовка образа
основателя учения — Будды и самого понятия «будда». Если
в школах хинаяны Будда считался реальным историческим
лицом, объясняющим верующим пути и способы
«спасения», то в махаяне Будда рассматривался как всевышнее
абсолютное существо, как первооснова всего макрокосмоса,
приобретая тем самым особое религиозное и даже
божественное содержание.
В махаяне будды и бодхисаттвы становятся объектом
почитания, особое значение приобрели ритуал и
обрядность. В буддийском искусстве первых веков нашей эры
появляется образ Будды в облике человека и «высшего
существа». Будда становится объектом божественного
поклонения.
Проникновение идей махаяны на остров оказало заметное
влияние на местное искусство, и прежде всего на
характер буддийских памятников архитектуры и скульптуры.
Особо напряженный характер борьба между различными
монастырями и сектами приняла в IV в. н. э., в период
правления известного в истории Шри Ланка царя Махасе-
ны. При его наследнике из Индии была доставлена
реликвия зуба Будды. Затем наступил период нового укрепления
буддизма, построены многие архитектурные памятники.
В правление Маханамы прибывший из Индии известный
ученый-монах Буддхагхоша составил комментарий к па-
лийскому канону.
В V в. при царе Дхатусене шло интенсивное
строительство буддийских храмов и ступ, статуй Будды.
Однако борьба между сектами тхеравадинов и махаяни-
стов не прекращалась в течение ряда последующих столе-
9

тий. Из Индии на остров прибывали приверженцы махаян-
ских сект, которые пытались распространить здесь свое
влияние.
Упадок буддизма в Индии в VIII—IX вв. сказался и на
положении буддизма в Шри Ланка. Антибуддийская и про-
индуистская политика южноиндийских династий, которым
удавалось на время захватить власть на острове, также-
была одной из причин постепенного упадка буддизма на
нем. Значительная роль индуизма была связана с
постоянными контактами острова с Южной Индией. Вместе
с тамильским населением на Шри Ланка проникали южно-
индийская культура и религиозные верования — шиваизм
и вишнуизм. Некоторые данные указывают на то, что
элементы индуистского культа существовали на Шри Ланка еще
до проникновения буддизма3, но о значительном
распространении индуизма можно говорить после IV—V вв. н. э.,
когда на острове правили династии из Южной Индии4.
Особенно усилилось влияние индуизма (шиваизма) в
период правления династии Чолов (X—XI вв.), когда
строились крупные индуистские храмы (девале) в Полоннаруве
и других местах. Памятники буддизма в это время
разрушались.
Многовековые контакты Шри Ланка с Индией ясно
отразились на памятниках искусства5. Местная архитектура и
скульптура классического периода — так называемого
периода Анурадхапуры — несут на себе явное влияние
художественных традиций индийских школ Амаравати, Палла-
вов, Гуптов и Пала, а живопись Сигирии — некоторые
черты школ Андхры и Аджанты.
В период правления Чолов Анурадхапура — столица
сингальского государства, важный центр культуры —
фактически пришла в упадок. Вскоре была основана новая
столица в Полоннаруве. Здесь царь Виджаябаху I построил
много буддийских памятников, в том числе Ата-да-ге (храм
реликвии зуба Будды). Одним из известнейших правите-
10

лей средневекового Шри Ланка был Паракрамабаху
^который старался возродить величие буддизма и буддийской
культуры. Вместе с тем влияние индуизма было в это время
уже весьма значительно, и Паракрамабаху вынужден был
проводить политику веротерпимости. С именем
Паракрамабаху связано строительство в Полоннаруве значительного
числа памятников архитектуры и скульптуры.
Политическое единство сохранилось и при преемнике
Паракрамабаху Нишшанкамалле, что способствовало
строительной деятельности. В то время были построены в
Полоннаруве Хата-да-ге, Ранкот Вихара и, возможно,
знаменитый «Круглый храм» — Вата-да-ге. О строительной
деятельности царя рассказывают не только хроники, но и
«каменная книга»—огромная надпись на камне в
Полоннаруве.
В XIII в. сильный удар по сингальскому буддизму и
сингальской культуре был нанесен армией царя Магха,
которая вторглась на остров из Южной Индии. В это время
были разрушены многие монастыри, ступы, памятники
скульптуры. Сингальским царям удалось вновь добиться
независимости, но возродить былое великолепие
памятников культуры они уже не могли. Под давлением
южноиндийских династий сингальские правители вынуждены
были оставить Полоннаруву и обосноваться на юге острова.
Новое усиление индуизма было связано с созданием
сильного государства на полуострове Джафна. Затем Шри
Ланка в течение некоторого времени находился под властью
южноиндийской династии Пандья, оказывавшей особое
покровительство шиваизму.
В период правления Пандьев на острове были построены
шиваистские храмы, например, знаменитый Шива Девале
№ 1 в Полоннаруве, относящийся к XIII в., с чертами
влияния южноиндийской архитектуры периода Пандьев.
В XIII—XV вв. Шри Ланка уже не представлял
единого государственного объединения; политическое единство
11

было нарушено, страна распалась на ряд небольших царств
и княжеств. Особенно сильными были государства со
столицами в Канди (Кандийское) и в Котте (государство
Котте, на юго-западе острова).
В XV в. Паракрамабаху V на время добился
политического единства, но вскоре оно было нарушено и вновь
обрели самостоятельность несколько государственных
объединений. В начале XVI в. на острове появились
португальцы, открывшие эру колониального порабощения
Шри Ланка европейцами.
В течение длительного времени лишь государству
Канди удавалось сохранять свою независимость, ведя с
португальцами ожесточенные войны. В этот период оно было
центром сингальской культуры и лидером борьбы с
европейскими колонизаторами. Кандийское государство
объединяло значительную территорию острова. Все попытки
португальцев навсегда овладеть Канди окончились неудачей.
В 1633 г. по мирному договору португальцы вынуждены
были признать независимость Кандийского государства.
В XVII в. на Шри Ланка проникают голландцы, которые
в 1658 г. захватили Коломбо и стали правителями тех
областей, где раньше господствовали португальцы. Власть
голландцев распространилась преимущественно на области
вдоль побережья. Несмотря на огромное желание
голландцев захватить государство Канди, им, однако, это не
удалось. Во второй половине XVIII в. в борьбу за Шри Ланка
активно включаются Англия и Франция. В 1796 г.
англичане одержали решительную победу над голландцами и
захватили Коломбо.
Вплоть до 1815 г. упорно боролось за свою
независимость государство Канди, но в конце концов английским
войскам удалось одержать победу. С этого периода до
1948 г. Шри Ланка был колонией Англии. Англичане
насаждали христианство и боролись с буддизмом. Еще более
жестокую антибуддийскую политику проводили голландцы,
12

которые разрушали монастыри и памятники буддийского
искусства. Все годы колониального господства англичан
были отмечены борьбой сингальского народа за
независимость, за возрождение и сохранение своей национальной
культуры.
Новая эпоха в развитии национальной культуры
началась после того, как Шри Ланка добился независимости.
Сейчас прогрессивное правительство Сиримаве
Бандаранаике уделяет большое внимание вопросам национальной
культуры, образования, искусства. Местные ученые
ведут интенсивные археологические работы и реставрацию
древних памятников искусства.
К настоящему времени накоплен большой научный
материал по искусству Шри Ланка (преимущественно древнего
и средневекового периодов), изучены многие
архитектурные комплексы и памятники скульптуры и живописи. Это
дает возможность проследить основные процессы развития
искусства, выявить его особенности и своеобразие.
Древняя и средневековая художественная культура Шри
Ланка занимает одно из видных мест среди великих
цивилизаций Востока. Происхождение искусства на этом острове
самобытно, его истоки теряются в глубине тысячелетий. За
последние двадцать два века известной нам истории
островного искусства оно носило родственные черты с
искусством Индии, но в целом всегда сохраняло своеобразие.
Искусство Шри Ланка внесло заметный вклад в мировую
сокровищницу культуры.
Расцвет искусства на Шри Ланка падает на период с III в.
до н. э. по XIII—XIV вв. н. э. Рубежом между древней и
средневековой художественной культурой на острове
считают VIII в. н. э.
Большинство памятников древнего и средневекового
искусства Шри Ланка было связано с буддизмом, и многие
исследователи ввели даже специальный термин для
характеристики этого искусства — «буддийское искусство», хотя
13

это понятие довольно условно. Прежде всего памятники
цейлонского искусства не сводились только к памятникам
буддийским. Очень важную роль играли гражданская
архитектура, светские скульптура и живопись, памятники
небуддийские по своему содержанию. Кроме того, в самом
«буддийском искусстве» встречается значительное число
светских сюжетов, чисто бытовых сцен, многочисленные
изображения животного и растительного мира.
С распространением буддизма древние народные
верования (например, в духов плодородия природы — якши, ма-
кара и т. п.) продолжали по-прежнему существовать и
вошли в изобразительную традицию, связанную с буддизмом.
Во-вторых, жизнь Будды и легенды о его прежних
воплощениях, составившие основу буддийских рассказов — джа-
так, неразрывно связаны с окружающей жизнью, с бытом
тех времен. Эта повествовательная канва была широко
использована художниками, изображавшими все события,
связанные с жизнью Будды, на материале современной им
обстановки.
Поэтому скульпторы и художники, ремесленники и
архитекторы любой буддийский сюжет наполняли живым
народным содержанием. По существу, буддийское искусство
Шри Ланка оставалось в своей основе народным. Искусство
Шри Ланка, особенно живопись, дает незаменимый
материал для изучения быта, обычаев, традиций и этнических
типов древнего населения острова.
Древнее и средневековое искусство Шри Ланка является
неотъемлемой частью богатейшей духовной и материальной
культуры его народа.

АРХИТЕКТУРА
Древнейшие из сохранившихся памятников архитектуры
были созданы в Анурадхапуре — первой столице острова.
Анурадхапура была столицей острова более двенадцати
веков и важным центром буддизма и буддийской
образованности. Город исключительно богат памятниками
архитектуры, которые воздвигались много столетий, пока
Анурадхапура не пришла в упадок и джунгли не поглотили ее 6.
Основание поселения под названием Анурадхагама местная
традиция связывает с приходом на остров индийского
царевича Виджаи. Согласно «Махавамсе» (X. 75—77), город
по имени Анурадхапура был основан при царе Пандукабхае
(IV в. до н. э.). Интересно, что в «Географии» Птолемея
(II в. н. э.) упоминается название Anurogrammun,
связанное, очевидно, с «Анурадхапура».
В период своего расцвета город превышал 12 км в
диаметре. Некоторые данные позволяют полагать, что
протяженность города с севера на юг достигала 10 км. После
переноса столицы в Полоннаруву Анурадхапура
постепенно потеряла свое значение и впоследствии превратилась из
цветущего города в кладбище руин. Но даже в XVII —
XVIII вв. остатки города производили на европейцев
огромное впечатление. Очевидно, первым из европейцев,
посетивших место древней столицы, был итальянец Ф. Her-
рао (1630), который сделал некоторые обмеры каменных
колонн. Более подробное описание связано с именем
Роберта Нокса (1679).
15

Судя по хроникам и сохранившимся памятникам, Ану-
радхапура строилась на основе определенного плана; город
имел четверо городских ворот, ориентированных по
сторонам света, был снабжен большим количеством водоемов и
парков.
Хроники рассказывают, что город постепенно
укреплялся оборонительными стенами. Известно, например, что уже
в I в. до н. э., при царе Катуканнатиссе, городские стены
достигали высоты более трех метров, а во II в. н. э. царь
Васабха не только значительно увеличил высоту стен, но и
построил сторожевые башни.
Кроме хроник, которые содержат данные о застройке
Анурадхапуры, мы располагаем свидетельствами
китайского паломника Фа-сяня, посетившего город около 400 г. Он
сообщает о различных буддийских сооружениях, в том
числе о монастыре (вихаре) зуба Будды.
Уже с раннего периода Анурадхапура состояла из
внутреннего города, где находились царский дворец и
важнейшие религиозные здания, и окрестностей — так
называемого внешнего города, выросшего позднее за счет
постоянной застройки. В этом внешнем городе находились многие
храмовые постройки, парки, религиозные обители и т. д.
Вблизи царского, или внутреннего, города находился
известный парк Махамегха (Махамегхавана), который был
заложен еще при царе Мутасиве (307—247 гг. до н. э.), а при
его наследнике, известном правителе Деванампиятиссе, этот
парк был передан в дар буддийской общине. Об этом
сообщает «Махавамса» (XV. 24—25). На территории этого
парка позднее возникли знаменитый буддийский
монастырь Махавихара и другие буддийские сооружения.
Большинство древних построек и частного и общественного
характера сооружалось из дерева (сходная картина была
и в Древней Индии). Показательно, что в древних
хрониках Цейлона архитектор назывался «ваддхаки», что значило
и «плотник».
16

С распространением буддизма появилась традиция
создания долговечных памятников в честь Будды и его
последователей.
Из камня прежде всего стали создавать наиболее
священные статуи Будды и вместилища его реликвий —
ступы 7. Но когда перешли к строительству из камня, дерево
не потеряло своего значения даже при сооружении
священных буддийских построек. Одна из древнейших ступ —
Тхупарамадагаба — не была целиком из кирпича, о чем
свидетельствует «Махавамса» (XVII. 35). Она вначале
имела деревянное покрытие, которое поддерживалось на
деревянных колоннах, впоследствии замененных
каменными. Деревянной конструкции был, по всей вероятности, и
Лохапасада — «медный дворец», построенный согласно
традиции при царе Дуттхагамани, но к настоящему
времени от него сохранились лишь каменные столбы, которые
были воздвигнуты уже много позднее 8.
Древнебуддийские монастыри (вихары и сангхарамы)
представляли собой целый комплекс различных построек.
Главными его объектами являлись ступа, дерево Бодхи
и «дом дерева Бодхи» (бодхигхара), «дом останков» (дха-
тугхара), «дом образа» (патимагеха или патимагхара), «дом
упосатхи» (упосатхагхара), «дом дхармы» (дхаммасала),
библиотека, жилые помещения для монахов и т. д. Все эти
части единого монастырского комплекса играли разную
роль. Со ступой связывалось представление о сохранении
мощей Будды и его учеников; «дом дерева Бодхи» был
связан с поклонением священному дереву Бодхи, под которым,
согласно традиции, Будда достиг просветления и ветвь
которого будто бы была доставлена на Цейлон в III в. до
н. э.; «дом останков» предназначался для хранения
останков Будды и его верных последователей (кроме телесных
останков объектами поклонения являлись и личные
предметы этих буддийских проповедников); «дом образа»
служил помещением, где находились скульптуры Будды; «дом
17

упосатхи» предназначался для проведения основной
церемонии — упосатхи; дхаммасала — «дом дхармы» являлся
помещением, где собирались монахи и верующие миряне
для проповедей. На территории монастыря находились
водоемы, специальные дорожки для ритуальных процессий.
Вся территория окружалась общей оградой (сима). У
главного здания монастыря пристраивались портик (доратува)
и некоторые другие строения.
Самой священной частью монастыря являлась ступа. При
Деванампиятиссе из Индии, по традиции, доставили на
Шри Ланка священные останки сожженного праха Будды и
они, как сообщает хроника, были помещены в специально
построенную для этого ступу Тхупараму. Тхупарама
считается древнейшей и самой почитаемой священной
реликвией острова.
Специальная глава (XVII) «Махавамсы» посвящена
описанию прибытия на Шри Ланка священных останков Будды
и воздвижению ступы. Многие ступы, сооруженные на
острове, отличаются гармоничными пропорциями и лаконичной
выразительностью своих простых и монументальных форм.
Слово «ступа» на языке пали — «тхупа», по-сингальски —
«дагаба», что значит реликварная камера — от палий-
ского «дхату» (реликвия) и «габба» (лоно, вместилище).
Типичная ступа на Шри Ланка, как и в Древней Индии,
состояла из тройного основания — тримала или «три
браслета», куполообразного тела (основного объема) — геба и
надстройки — хатара-котува («квадратный дом»), близкой
к форме куба, с коническим кольцеобразным шпилем —
девата-котува («дом божества»). Все завершалось
небольшим заостренным навершием, в древности имевшим форму
раскрытого зонта. В массиве вершины гебы, под хатара-
котувой, устраивалась маленькая реликварная камера,
куда помещался янтрагала — священный камень в виде
гранитного блока с девятью углублениями для реликвий и
даров.
18

Пропорции ступы основаны на священном в буддизме
числе три, означающем буддийское триединство — БудДа,
дхарма (учение), сангха (община — и три плана бытия).
Снаружи ступы обычно покрывались слоем белой стуко-
вой штукатурки «чунам» или раскрашивались белой
краской.
С четырех сторон ступы строились обычно своего рода
прямоугольные ворота — вахалькады, не имеющие прохода.
Это были «ложные двери», символизирующие врата во
вселенную 9. При каждой вахалькаде воздвигались стелы, на
которых высекались рельефы. Эти добавления в комплексе
ступ появляются примерно во II в. н. э. 10. В поздних
буддийских источниках положение ворот связывается уже
с жизнью Будды: рождение царевича Гаутамы
олицетворяют восточные ворота, просветление — южные, начало
распространения доктрины — западные, нирвану Будды —
северные ворота п.
В целом островные ступы воздвигались по плану, самой
ступе и всему сопровождающему ее архитектурному
ансамблю придавалась особая четырехчленная структура, которая
символизировала модель вселенной 12. Это представление,
характерное и для индийских ступ, было связано с очень
древней эпохой. Кроме того, три главные части ступы
(основание, купол и навершие) связывались также с
представлением о тройственности мира (подземный, земной и
небесный). Ряд данных позволяет говорить о добуддий-
ском происхождении ступы. Погребальные сооружения,
существовавшие на острове до проникновения буддизма,
сделались объектом религиозного поклонения буддистов и
стали выполнять важную ритуальную функцию — в них
клали священные останки Будды и его верных
последователей.
Буддхагхоша, известный буддийский ученый и
комментатор, писал о том, что ступы существовали до прихода на
остров Махинды и были связаны с добуддийскими верова-
19

ниями — верой в местных духов — якш («якха»). Они
восходят, очевидно, к погребальным холмам, сложенным из
камня.
Основанная при Деванампиятиссе, Тхупарамадагаба
неоднократно реставрировалась и переделывалась, например,
в VII и в XIII вв., а настоящий вид получила после
реставрации в 1862 г. Ее купол теперь не в форме колокола
(гхантакара), как многие другие, а, по сингальской
классификации, в виде пузыря (буббулакара). Тхупарамадагаба
сложена из кирпича и облицована белым мрамором. У нее
тройной круглый базис, под которым круглая платформа
диаметром 50,2 м и высоты 3,5 м от уровня почвы.
Высота дагабы—19 м. В зените основного объема дагабы
возвышается квадратная в плане надстройка (хатара-ко-
тува) и на ней — кольчатый шпиль с семью делениями,
означающими символические зонты. В массиве купола
(главного объема) ступы имеется маленькая реликварная
камера. Судить с достоверностью о первоначальном виде
Тхупарамадагабы теперь невозможно, поскольку все
деревянные части постройки исчезли полностью, да и
каменные столбы сохранились частично. Однако архитектура
местных дагаб почти не изменялась даже в течение
многих столетий. Поэтому архитектура современных ступ
позволяет в общих чертах представить и древние образцы13.
К периоду Дуттхагамани относится постройка «Великой
ступы» (Махатхупа) — одного из величественных и самых
почитаемых буддийских сооружений острова (современное
название — Руванвелисая). Согласно традиции, в ступе
хранятся самые священные реликвии. После Дуттхагамани
ступа многократно достраивалась и перестраивалась.
В XI в. после нашествия Чолов многие дагабы были
разрушены, но затем вновь восстановлены. «Великая ступа»
достраивалась, обновлялась вплоть до настоящего времени.
В «Махавамсе» сохранилось очень интересное описание
торжественной закладки ступы при царе Дуттхагамани. На
20

1. Тхупарамадагаба в Анурадхапуре. III в. до н. э.
этот праздник прибыли, согласно хронике, буддийские
миссии из других стран, в том числе даже из Парфии 14. «Ма-
хавамса» (XXIX) рассказывает, как царь отдал приказ
выкопать землю до глубины нескольких метров, чтобы
сделать для укрепления ступы основание. Затем он приказал
воинам доставить круглые камни, хорошенько разбить их
молотками и для большей прочности основания утоптать
этот слой камней при помощи огромных слонов, ноги
которых были защищены кожаными башмаками. На камни была
наложена особая маслянистая глина, а на нее снова слой
кирпичей, затем грубый цемент и киноварь, поверх этого
21

железная сетка, горный кристалл, а затем, наконец, слой
камней, скрепленных особой маслянистой глиной (XXIX.
8—13).
Структура подобного основания, предназначенного нести
огромную тяжесть, удивительно напоминает армированный
бетон. Хотя описание хроники не являлось, очевидно,
отражением действительного хода строительства, но оно ясно
указывает на высокий уровень строительного искусства.
«Махавамса» рассказывает также, как «царь вместе с
государственными чиновниками, в парадных одеяниях, сам
пленяющий всех великолепием своего царского убранства,
окруженный сонмом поющих и танцующих женщин,
соперничающих красотой с небесными нимфами, наряженных в
разнообразные украшения, в присутствии сорока тысяч
человек, сопровождаемый музыкантами, направился на это
место, чтобы собственной царской рукой заложить первый
кирпич в постройку». Далее в хронике дается описание
сооружения самой ступы (XXX).
Сперва насыпали платформу, облицованную с боковых
сторон камнем, поддерживаемым каменной щебенкой и
галькой (без извести); внутри вся платформа была заполнена
землей и битым кирпичом до уровня парапетной плиты на
окружающей платформу стенке. Поверх земли платформа
была замощена камнем. Затем в середине платформы был
намечен круг наружного очертания ступы и построено ее
основание. На этой стадии работы обычно воздвигались из
кирпича реликварные камеры, и после помещения в них
священных предметов они покрывались каменными
плитами. Из описания «Махавамсы» можно предположить, что
имеются в виду реликварии, делавшиеся не в теле купола
(геба) ступы, а в вахалькадах. Потом воздвигалась вся
ступа с навершием (илл. 2). Поверхность ее покрывалась
толстым слоем белой штукатурки (подобной индийской «чунам»),
которая тщательно полировалась до блеска; иногда детали
покрывались краской и золотились. Огромная полусфера
22

2. Руванвелидагаба в Анурадхапуре. Фрагмент. II в. до н. э.

3. Руванвелидагаба в Анурадхапуре
поражала сияющей чистотой и блеском. Сингальские ступы
больше индийских, но гораздо меньше украшены
(например, по сравнению со ступами в Санчи и Амаравати 15).
Кирпич, применявшийся здесь в древности, был больших
(как и в Индии) размеров, достигая 42,5 см в длину,
к XII в. он уменьшился до 30 см.
В XIX в., когда на «Великую ступу» обратили
специальное внимание, она была в руинах и поросла деревьями и
кустами. В 1893 г. Руванвелидагабу начали
реставрировать и впоследствии у нее на шпиле установили навершие
из драгоценностей, подаренное буддистами Бирмы. Теперь
диаметр тела ступы равен 91 м. Ее высота, по некоторым
24

4. Вахалькада. Кантакачетия в Михинтале. I в. до н. э. — I в. н. э.
данным, была столь же огромной, но теперь — 54,6 м (без
шпиля). Тело ступы в общем близкое к полусфере, но с
неточно полукруглыми очертаниями — тип буббулакара.
Квадратная надстройка — хатара-котува — увенчана
высоким коническим шпилем простой формы с остроконечным
навершием. Позднейшая надстройка по форме, деталям,
цвету и пропорциям не соответствует лаконичной мощи
основного объема дагабы. Она возвышается на двух
квадратных мощеных платформах, 144,5 м в поперечнике,
расположенных ступенчато одна на другой. С четырех сторон
на платформу ведут широкие ступени. Ее боковые стороны
оканчиваются стенкой, украшенной снаружи сплошным
25

рядом скульптур слонов в виде протом: у них выступают из
плоскости стены только головы с хоботами и передние ноги.
Ограда называется хасти-пракара («слоновая стена»).
Ввиду того, что Руванвелидагаба переделывалась, особенно
сильно начиная с последней четверти XIX в., судить о ее
первоначальном облике возможно разве только по
миниатюрной дарственной ступе, поставленной на террасе Руван-
велидагабы. Это превосходная в пропорциях ступа, на
тройном круглом ступенчатом основании. Ниже —
квадратная платформа. Купол приближается к типу буббулакара.
Квадратная хатара-котува и шпиль очень
пропорциональны. В реликварной камере, помещающейся в массиве
сплошной кирпичной кладки «Великой ступы», археологи
нашли лотосовый реликварий с золотыми листьями.
Согласно «Махавамсе», царь Дуттхагамани приказал в
середине камеры установить дерево Бодхи из драгоценных
камней и драгоценных металлов. На «стволе» были
изображены цветы и ряды четвероногих животных и гусей
(XXX. 62—66).
К эпохе Дуттхагамани традиция относит сооружение
Мирисаветидагабы, в которую были положены священные
реликвии. Согласно «Махавамсе» (XXVI), строительство
ступы велось в течение трех лет и стоило огромных средств
(XXVI. 25). В настоящем виде диаметр основного объема
дагабы у основания равен 51,2 м. Высота ее в древности
достигала около 61 м. Гаджабаху I расширил дагабу и
обеспечил деньгами приданный ей монастырь. Несмотря на
перестройки, основной вид сооружения сохранился.
Правда, исчезла надстройка в зените ступы, но полностью
уцелел трехъярусный базис. Под ним лежит круглая
платформа, и на нее ведут два коротких марша широких ступеней.
Основной объем очень внушителен и своеобразен по форме:
он лишь слегка суживается кверху и усечен так, что наверху
получается широкая плоскость. У Мирисаветидагабы
сохранились вахалькады (илл. 4). Это небольшие ответвле-
26

5. Абхаягиридагаба в Анурадхапуре. Ок. I в. до н. э.
ния от тройного основания (тримала) ступы. От нижнего
кольца трималы к ним ведет короткая лестница, а через них
доступ открывается на верхнее кольцо основания ступы. По
назначению вахалькады представляли собой род
однокамерных часовенок или реликвариев. Они пристраивались
с четырех сторон света и представляли собой наиболее
богато разработанные декоративные детали окружения ступы,
будучи украшены пилястрами, орнаментированными
стелами, скульптурными фризами с изображением гениев,
музыкантов, животных. Прототип вахалькад усматривают у
ступы в Амаравати (Индия, штат Мадрас) II в. Там они
служили платформами для пяти свободно стоящих колонн
(ариака), являвшихся объектом поклонения.
27

Открытая в 1934 г. в Михинтале Кантакачетия
(илл. 4) — один из древнейших архитектурных памятников
острова, позволяющий судить о сложении местных
скульптурных и архитектурных традиций. К сожалению, до сих
пор нет точных данных о датировке Кантакачетии.
Название «Катакачета» упоминается в надписи I в. н. э.,
обнаруженной недалеко от места, где теперь находится ступа. Это
позволяет относить существование ступы к периоду,
предшествующему I в. н. э.; в «Махавамсе» (XVI.12)
говорится, что царь Деванампиятисса начал строить 68 каменных
пещер около того места, где позже находилась
Кантакачетия. Можно предполагать, что основание Кантакачетии
произошло примерно во II в. до н. э. или даже раньше16.
По своим размерам эта ступа хотя и меньше высочайших
ступ в Анурадхапуре, но все же размеры ее довольно
значительные: окружность более 120 м, высота 12 м, а
первоначально, как предполагают ученые, достигала 30 м.
Самыми крупными на острове являются дагабы Анурад-
хапуры — Джетавана и Абхаягири (илл. 5). Джетаванада-
габа, пожалуй, и самая огромная буддийская ступа, которая
была построена в странах буддийской культуры. Она
больше почти всех египетских пирамид и содержит около
двадцати миллионов кубических футов кирпича. Чтобы
держать такую тяжесть на почве, под ступой устроен
кирпичный фундамент толщиной в 8 м, который в свою очередь
покоится на слое бетона.
Джетаванадагаба была построена в пределах монастыря
Махавихары в период правления царя Махасены (334—
361 г. н. э.) в качестве дара секте сагалика. Это был
период острых столкновений между разными буддийскими
сектами, сконцентрировавшимися в двух главных
монастырях— Махавихаре и Абхаягири. Сейчас Джетаванадагаба,
как и Абхаягири, представляет собой огромный
деформированный холм, поросший лесом и несущий в зените
массивную квадратную «хатара-котува» и на ней остатки шпиля,
28

6. Исурумуниявихара. Общий вид (пещеры ок. III в. до н. э.)
Высота дагабы теперь равна 70,5 м, диаметр основания
113 м. Судя по «Махавамсе», первоначальная высота
достигала 122 м.
В настоящее время Джетаванадагаба производит
впечатление своими внушительными размерами. Согласно
хронике, Джетаванадагаба была создана при царе Валагамба-
ху около начала нашей эры. Фа-сянь сообщает легенду,
слышанную им от монаха монастыря Абхаягири, что дагаба
была построена на месте, где сохранился «отпечаток ступни
Будды». Таким образом, ступы Шри Ланка, как и в Индии,
имели и мемориальное значение. Ступы, хотя сами по себе
29

и являются простым видом архитектуры, но,
представленные в полном комплексе с огражденной платформой,
украшенными лестничными маршами и красивыми вахалькада-
ми, могут считаться весьма законченным, гармоничным и
интересным комплексом построек. Относительное
представление об этом могут дать разве только Руванвелидагаба и
Тхупарамадагаба, но и то далеко не в первоначальном виде:
ни одна древняя ступа Шри Ланка не осталась пощаженной
завоевателями и временем.
Иногда дагабы воздвигались на вершинах холмов или
скал, где по сторонам высекались пещеры для статуй
Будды или жилья монахов. Если у больших ступ было тройное
основание, то у малых оно было только одно. Реликварные
камеры были разного размера, и их устраивалось
несколько. Нередко одна камера, квадратного плана, помещалась
на уровне нижнего кольца трималы, большая — в массиве
основного объема ступы и еще одна небольшая, тоже
квадратная,— на уровне надстройки (хатара-котува), над
зенитом купола. Иногда около главных реликварных камер
устраивали побочные. Только наличие в теле ступы
священного объекта — реликвии Будды или его статуи —
делает ступу «одушевленной», то есть священной. На стенах
некоторых камер сохранилась живопись, посвященная
событиям из жизни Будды. Кроме того, в стенах делались
небольшие ниши, где обычно помещались статуэтки Будды.
Раскопки ранних ступ Шри Ланка обнаружили
захоронения в земле с четырех сторон маленьких бронзовых
фигурок зверей, символизировавших, как и в Индии, стороны
света. Такими животными были: лев — символ севера,
лошадь — юга, слон — востока и бык — запада. Иногда
статуэтки указанных животных вкладывались вместе с
реликвиями во вместилище с девятью отделениями,
называвшееся «янтрагхара», и ставились под камнем основания.
Ступы в поздний период Анурадхапуры уже не были так
грандиозны, как высочайшие дагабы, воздвигнутые ранее,
30

7. Каменная ваза у царской купальни в Анурадхапуре. II—I вв. до н. э.

при Дуттхагамани или Махасене. Большинство ступ в
период VIII—IX вв. было небольшого размера. В целом
общий план постройки ступ сохранился, но появились и
нововведения. Раньше основания грандиозных ступ были,
как правило, круглыми, теперь же они воздвигались на
платформе прямоугольной формы. Появились и особые
ворота, широкие входы с лестницами, специальные дорожки
для процессий, по которым обходили ступу верующие 17.
Камень почти полностью заменил дерево в строительстве
колонн. Ранние ступы для защиты от климатического
воздействия снабжались навесом в виде купола на столбах,
превращающим постройку в храм типа вата-да-ге. Под этой
защитой находилась ступа, статуи Будды и алтари для
приношения им цветов. Перекрытие вата-да-ге покоилось
на концентрических рядах столбов, на капители которых
клались деревянные балки. Оно, очевидно, не могло быть
иной формы, чем куполообразное, и делалось на
деревянных резных стропилах. Каменные столбы сохранились
у Медиригиридагабы и Тхупарамадагабы.
Вата-да-ге вокруг ступы в Медиригирии — один из
лучших, «классических» образцов этого рода архитектуры
древней эпохи. Его руины открыл в 1897 г. X. Белл и
впервые опубликовал, назвав «архитектурной жемчужиной».
Под одним из столбов археологи обнаружили
заложенную туда при строительстве тонкую золотую пластинку. На
ней выгравирован буддийский текст шрифтом,
применявшимся в VII в. Эту дату подтверждают и хроники: они
сообщают, что этот «круглый храм» построен в
царствование Аггабодхи IV, то есть в VII в.
Здесь, как обычно, основой «круглого храма» (вата-да-
ге) является ступа. Ее диаметр равен 7,9 jw, а всего храма—
19,2 м. Ступа окружена тремя концентрическими рядами
восьмиугольных каменных столбов со слегка вогнутыми
гранями. Их высота от центра к окружности понижается, и
это указывает, что их назначением было нести перекрытие
32

8. Амбаттхалатхупа в Михинтале. I в.
купольной формы. Во внутреннем кольце они имеют высоту
5,2 м с капителью, во втором ряду — 4,9 м, а в наружном
кольце — 2,4 м. Внутреннее кольцо, состоящее из 16
столбов, тесно охватывает ступу, отступая от него всего на
0,52 м. Второй ряд — из 20 столбов — отступает от первого
на 1,9 м. В наружном ряду 32 столба, отстоящих на 4,4 м
от второго кольца. Капители столбов подобны таковым
у Тхупарамадагабы в Анурадхапуре.
Между вторым и третьим от центра рядами столбов
проходит кирпичная стена, которая первоначально была
выше столбов наружного кольца. В ней имеются четыре
33

входа, ориентированных на стороны света. В одной линии
с наружным рядом столбов сделана еще одна (низкая)
ограда. Такое же устройство повторяется у вата-да-ге в По-
лоннаруве XII в. На этой наружной стене вырезан узор,
изображающий ограду вроде «ведики» у Большой ступы
в Санчи (Индия) III—II вв. до н. э.; у полоннарувского
круглого храма узор на стене иной.
От основания ступы по четырем сторонам отходят
постаменты (асана), на которые поставлены четыре огромные
статуи Будды, сидящего в позе размышления, лицом к
четырем входам: с севера, юга, востока и запада.
Купольное перекрытие, поддерживаемое столбами и упомянутой
кирпичной стеной, вначале было деревянное, а затем
исчезло, как и у всех построек Анурадхапуры, Полоннарувы и
других мест. Вход в этот «круглый храм» в Медиригирии
ведет с северной стороны по двухмаршевой лестнице
монументального вида и состоящей из 27 каменных ступеней.
Храм типичен для этого вида островной архитектуры,
хотя и отличается некоторым своеобразием. По
пропорциональности и архитектурно-художественным качествам с
вата-да-ге в Медиригирии может сравниться только
«круглый храм» в Полоннаруве.
Меньших размеров «круглый храм» сохранился в Ану-
радхапуре, называемый Ланкарама (позже термином «вата-
да-ге» стали называть вообще круглые постройки в виде
ограды, с низкими, иногда тростниковыми, стенками,
делавшейся вокруг ступы или какого-нибудь другого объекта).
Вата-да-ге являлся особым видом «дома останков»
(дхатугхара). В хрониках сообщается о постройке «дома
останков» в монастыре Абхаягири при царе Махасене. Их
число постепенно увеличивалось.
Среди буддистов почитались как останки праха Будды,
так и его учеников и верных последователей. Наиболее
священными на Шри Ланка считались зуб Будды, его
волосы, личные вещи (его горшок для подаяний).
34

9. Киривихара в Полоннаруве. XII в.

10. Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в.
Согласно преданию, при Киттисиримегхаване (Киртиш-
римегхаварне), правившем в VI в., на Шри Ланка из
Индии была привезена реликвия зуба и помещена в здание
Дхаммачакка («Колесо Закона»), построенное еще при Де-
ванампиятиссе и называемое в настоящее время «домом
реликвии зуба».
Агбо I украсил храм драгоценными камнями. Он был
сожжен при вторжении войск южноиндийской династии
Чолов и восстановлен Махиндой IV. Сейчас от храма
остались только квадратные в сечении столбы, стоящие на
невысокой платформе. Культ зуба был связан с махаянист-
скими сектами острова.
36

11. Вход в Вата-да-ге (Полоннарува)
Согласно «Махавамсе» (39. 50—51), священные останки
волос (кесадхату) Будды были принесены на остров в
период правления Моггалланы I (496—513 гг. н. э.). На Шри
Ланка господствовала хинаяна, с которой связано
большинство культовых построек, но встречаются также и
постройки, связанные с махаяной. Например, Индикатусаядагаба
в Михинтале. Около нее откопаны медные пластинки с
надписями, взывающими к праджнапарамитам —
принципам высшей духовной мудрости, культ которых был связан
с махаяной. Ступа эта датируется по характеру шрифта
надписей VIII в. Китайский буддийский паломник VII в.
Сюань-цзан упоминает виденную в Анурадхапуре общину
37

последователей школы махаяны. Говоря о монастырском
комплексе периода Анурадхапуры, следует сказать и о «доме
образа» (патимагеха, патимагхара), специальном здании,
где устанавливалось изображение Будды. В первый период
появления буддизма на острове «домов образа» еще не
существовало, так как не развился культ поклонения Будде и
не было его скульптурных изображений. Интересно, что
в «Махавамсе» (глава XV) при изложении предложенного
Махиндой плана строительства монастыря Махавихары
ничего не говорится о «доме образа», хотя отмечены и ступа,
и дерево Бодхи, и т. д.
Судя по хроникам и запискам Фа-сяня, в V в. «дома
образа» уже существовали. В период же Полоннарувы
«дома образа» становятся одной из важнейших частей
монастырского комплекса.
Другим видом архитектуры были храмы дерева Бодхи
(дерева Бо, из породы пипала, под одним из которых в
Бодх-Гае, по преданию, сидел Будда в размышлении, когда
его озарило просветление). Сейчас на Шри Ланка дерево
Бодхи составляет часть каждого буддийского монастыря.
Как и в древности, ему поклоняются верующие буддисты.
После Деванампиятиссы многие правители острова
заботились о сохранении священного дерева, и об этом мы
встречаем многочисленные сообщения в «Махавамсе».
Впоследствии дерево Бодхи стали сажать и в других
религиозных центрах Шри Ланка и класть под ним трон
победы — плиту (ваджирасана) в память места, где сидел
Будда в Бодх-Гае. На эти плиты стали ставить статую
Будды. Вокруг дерева, статуи и других объектов делались
ограды со специальным входом: такое сооружение
называлось бодхигхара («дом Бодхи»). В хрониках имеются
указания на строительство «дома дерева Бодхи»; сообщается,
например, что царь Махасена построил бодхигхару в
известном монастыре Абхаягири. Судя по материалам
хроник, бодхигхара и в древности представляла собой ограду
38

12. «Лотосовые» колонны Нишшанка Лата Мандапая. XII в.
вокруг дерева Бодхи, защищавшую только часть дерева.
Крыши это строение, как правило, не имело. Четыре
специальных входа к воротам (торана) вели к месту, где
стояло дерево. Кроме того, устраивалась каменная
платформа (веди), на которой верующие поклонялись
священному дереву. Любопытное сообщение имеется в «Махавам-
39

се» (37.31) о том, что при царе Махасене две бронзовые
статуи Будды были поставлены в «храме дерева Бодхи».
Интересная бодхигхара сохранилась в деревне Нилакгаме
(округ Курунегала). Массивная стена квадратного плана,
несколько выше человеческого роста, окружает открытый
дворик. В него ведут несколько ступеней и крытый вход.
Развился и культ отдельного почитания трона Будды,
когда каменная плита клалась не под дерево Бодхи, а
самостоятельно. Над ней устраивалось нечто вроде вата-да-
ге, и такое сооружение в целом называлось «асанагхара»
(«дом трона»). Иногда асанагхары бывали не круглыми,
а прямоугольными в плане. В двух местах от них
сохранились остатки: в Пулукунаве (округ Баттикалоа) и в Кату-
ваннаве (округ Курунегала), где уцелели каменные столбы
вокруг лежащей плиты.
В монастырском комплексе важное место принадлежало
«дому упосатхи» (упосатхагхара). В известном монастыре
Махавихаре была построена Лохапасада — «медный
дворец», служивший «домом упосатхи». Сейчас с этим
сооружением связывают 1600 гранитных колонн, которые
сохранились в Анурадхапуре недалеко от священного дерева
Бодхи.
В «Махавамсе» сохранилось довольно подробное
описание Лохапасады, построенной, по традиции, при царе Дутт-
хагамани. Согласно хронике, размеры стен были
одинаковыми со всех четырех сторон (100 локтей с каждой
стороны), такова же была их высота. Хроника указывает, что
«здание было в девять этажей и в каждом сто комнат
с окнами. Все комнаты были выложены серебром, а их
коралловые «ведики» украшены различными драгоценными
камнями, благодаря которым искрились цветы лотоса на
ведиках. «Махавамса» следующим образом описывает
постройку: «Окруженный прекрасной оградой с четырьмя
воротами пасада сиял в своем великолепии, как зал 33-х
[божеств] в небесах. Весь пасада был покрыт пластинками
40

13. Сатмахал Пасада в Полоннаруве. XII в.

меди и отсюда его имя — «медный дворец» (41, 42). Однако
на основании «Махавамсы» можно заключить, что Лохапа-
сада был не дворцом, а домом упосатхи, где во время
церемонии в девяти этажах находились монахи, размещенные
согласно степени их духовного положения и религиозной
«святости».
Большая часть постройки была из дерева, с орнаментом,
инкрустированным драгоценными камнями и слоновой
костью. Этот непрочный материал стал добычей огня во
времена царствования Саддхатиссы. Позже он восстановил
постройку, но ограничил ее семью этажами. В IV в. н. э.
«медный дворец» опять сгорел и вновь был отстроен, но
имел уже пять этажей.
Сопоставляя сведения «Махавамсы» с тем, что
установлено археологическими исследованиями остатков здания,
можно восстановить следующий облик постройки. Девять
этажей монастыря суживались кверху, образуя ступенчато-
пирамидальное строение. Крыши были из терракотовой
черепицы в форме деревянной дранки, но вершина здания
увенчивалась куполом, покрытым золоченой бронзой.
Общая высота «медного дворца» достигала примерно 37 м.
Археологи считают, что прототипом его мог служить
скальный монолит Дхармараджа-ратха в Махабалипураме
(Индия, штат Мадрас). Этот храмик представляет собой в
миниатюре схему большого деревянного буддийского
монастыря, где уменьшающиеся кверху этажи обнесены круговыми
рядами келий, а на вершине возвышается купол. Столбы
нижнего этажа — остатки от обширного гипостильного зала,
где монахи и проповедники собирались для общих
церемоний. Позднебуддийская традиция сообщает, что нижний
этаж служил залом для проповедей. В каждом из
следующих этажей находились ряды монашеских келий, доступ
к которым открывался из внутреннего центрального
«двора» (большого зала) или из узких проходов. Задние стенки
келий образовывали наружные контуры монастыря.
42

14 Хета-да-ге в Полоннаруве. XII в.
Постройка была окончательно разрушена при вторжении
войск правителей Южной Индии династии Чолов в XI в.
Затем она была восстановлена, судя по «Махавамсе», при
Паракрамабаху Великом (1153—1186). При этом хроника
впервые упоминает о 1600 колоннах.
В настоящее время мы видим очень тесно поставленные
колонны разного типа, представляющие собой пестрое
сборище сооружений позднего времени; некоторые из колонн
отесаны очень грубо и, очевидно, первоначально служили
для укрепления кирпичных или глиняных стен, некоторые
имели, вероятно, капители, так как сохранился шип для их
присадки. Среди колонн есть и такие, которые поставлены
кверху своими грубо обработанными основаниями.
Отесанные колонны археологи датируют периодом между V и X вв.
43

Явно, что колонны были собраны отовсюду, и даже камни
в основании здания были взяты из различных, более
древних построек.
В целом постройки, связанные с монастырскими
комплексами, дагабами и прочими культовыми сооружениями, были
многочисленны и разнообразны. К сожалению, несмотря на
свидетельства хроник, остатки архитектуры и
археологические раскопки, восстановить начальный облик этих
построек— задача сложная и часто невыполнимая18.
Кроме чисто религиозных построек в эпоху Анурадха-
пуры существовало и большое число сооружений
гражданского характера. Прежде всего это царский дворец в Ану-
радхапуре и связанные с ним постройки.
Из письменных источников можно предположить, что
царский дворец первоначально, до передачи парка Маха-
мегха буддийской сангхе, находился на территории этого
парка. Ученые, однако, до сих пор не пришли к единому
мнению о локализации царского дворца. Различные
правители строили себе дворцы в разных частях огромного
города, но хроники, к сожалению, не оставили их подробных
описаний. В результате археологических раскопок,
проведенных под руководством С. Паранавитаны, во внутреннем
городе были открыты остатки строения, которые ученый
склонен идентифицировать с остатками дворца царя Вид-
жаябаху I (1059—1114). План раскопанного дворца
напоминает дворец царя Паракрамабаху в Полоннаруве. Даже
остатки позволяют говорить о том, что дворец состоял из
нескольких этажей; центральное пространное помещение
было окружено большим числом комнат и подсобных
помещений. Стены главного строения были покрыты
штукатуркой и раскрашены. Перед входом открыт короткий
лестничный марш с широкими ступенями. По сторонам две
стелы с горельефными фигурами «стражей врат».
Недалеко от дворца было открыто строение, служившее
залом общей трапезы для буддийских монахов, которые
44

15. Ланкатилака в Полоннаруве. XII в.

получали здесь пищу в качестве подношений из царского
дворца. О существовании такого зала упоминал в своих
дневниках Фа-сянь.
Среди гражданских построек уцелели остатки строения,
известного как дворец царицы (бисомалигая). Весь
комплекс состоял из пяти строений — в центре основное здание
и по четырем сторонам небольшие помещения. Сохранилось
несколько колонн, которые, возможно, поддерживали
деревянную крышу.
Одним из замечательных достижений ранней
островной архитектуры является дворец царя Кассапы I,
построенный в конце V в. на вершине огромной скалы в
Сигирии. Это целый комплекс построек, в том числе серия
оборонительных сооружений, окружающих скальный город
внизу (ров, мощные каменные стены), каменные лестницы,
ведущие наверх, и тщательно укрепленные многочисленные
постройки наверху, свидетельствующие о продуманном
плане строительства. Наряду с царской цитаделью на высоте
в 183 м были разбиты парки, сделаны специальные
террасы, вырыты водоемы. Всемирно известные фрески Сигирии
выполнены на отполированной стене, получившей название
«зеркальной».
Анурадхапура просуществовала фактически до XI в. —
до нашествия войск чольских царей, которые разорили
многие памятники архитектуры и искусства. Сингальские
правители и после этого производили реставрацию памятников
старой столицы, но она уже никогда не могла восстановить
свою былую славу процветающего города.
Главным городом и центром культуры стала Полоннару-
ва (древнее название Пулаттхинагара)— столица
сингальских царей, начиная с Виджаябаху I, который сверг
династию Чолов; основание города относится к VIII в.; однако
Пулаттхинагара впервые упоминается в текстах VII в.
Вместе с тем Анурадхапура продолжала оставаться и
после ее разрушения Чолами в глазах правителей Шри
46

16. Ланкатилака в Полоннаруве. Деталь декорации стены
Ланка священным городом, подлинной столицей. Даже Па-
ракрамабаху, с именем которого связан расцвет Полоннару-
вы, восстановил некоторые памятники в Анурадхапуре. Это
рассказывают нам древние хроники. Согласно,
например, «Чулавамсе» (76.104—106) царь приказал
восстановить Ратанавалукачетию (Махатхупу, или Руванвелисаю).
Но так как столица была перенесена из Анурадхапуры в
Полоннаруву, сохранению памятников архитектуры уже
не уделялось того особого внимания, как раньше.
Некоторые скульптуры и архитектурные детали, как и
строительный материал, от разрушающихся зданий переносились в
Полоннаруву.
47

Основание последней совпадает с окончанием древнего,
так называемого «классического» периода. Период Полон-
нарувы связан уже со следующим — средневековым
периодом в истории культуры Шри Ланка.
Наибольшее количество памятников архитектуры и
монументальной каменной скульптуры падает на время расцвета
Полоннарувы как столицы, начиная со второй половины
XII в. — царствования Паракрамабаху Великого. Свое
значение столицы Полоннарува сохраняла по 1290 г., хотя
до XI в. были, как уже отмечалось, небольшие перерывы,
связанные с вторжением чужеземных войск. Все, что было
создано в этом городе с VIII по XIII в., представляет
собой расцвет средневекового искусства Шри Ланка как в
области архитектуры, так и в изобразительном искусстве.
Виджаябаху I утвердил власть сингалов на Шри Ланка,
и буддизм снова стал официальной религией государства.
При нем, как свидетельствуют хроники, начали
восстанавливаться разрушенные Чолами архитектурные комплексы.
Паракрамабаху I также вел большое строительство
памятников (в том числе архитектурных), буддийских по своему
характеру. Об этом свидетельствует «Махавамса» и
уцелевшие памятники Полоннарувы. Преемник Паракрамабаху
Нишшанкамалла (1187—1196) пытался за короткий период
своего царствования затмить в строительстве самого
Паракрамабаху, но его сооружения возводились наспех и
отличались больше грандиозностью масштабов, чем
совершенством форм. По своим размерам Полоннарува в два раза
превосходила Анурадхапуру, но строилась новая столица
также по плану. Как и Анурадхапура, Полоннарува
называлась в хрониках городом четырех ворот (чатудвара),
хотя имеются указания на строительство при
Паракрамабаху четырнадцати ворот. В хрониках описывается сооружение
различных укреплений в Пулаттхинагаре («Чулавамса»,
60. 2—3). Царь Виджаябаху построил высокую и прочную
стену, которая была затем оштукатурена. Перед стеной на-
48

17. «Дом образа» — Тхупарама в Полоннаруве. XII в.
ходился глубокий ров. Еще более внушительными были обо-
ррнительные сооружения при Паракрамабаху. Главную
стену окружали еще три другие стены 19.
Буддийская архитектура эпохи Полоннарувы, хотя и
сохранила многие традиции периода Анурадхапуры,
приобрела и новые специфические черты. В период Полоннарувы
буддийские монастыри продолжали строиться по строго
разработанным канонам, представляя собой целый
комплекс разнообразных сооружений со своеобразной
планировкой. Здесь, как и в других местах, монастыри состояли
из дагабы, «храма дерева Бодхи», «дома образа», «дома
останков», «дома упосатхи» и т. д.
49

В Полоннаруве самая обширная дагаба была построена
при Паракрамабаху — Дамила-тхупа («дравидийская
ступа»). Она называется так, поскольку была построена
пленными, которые находились на острове после победы над
южноиндийскими войсками. Окружность ее основания
превосходит размерами все другие ступы Шри Ланка. Купол,
поставленный на профилированное основание, усечен в
зените и производит впечатление незаконченного сооружения.
Своеобразие ступы состоит в том, что на ее верхней
площадке поставлена вторая, меньшая ступа, имеющая
спиральную лестницу вокруг купола. Можно предположить,
что в процессе строительства оказалось, что возвести ступу
до намечавшейся высоты по техническим причинам не
удастся и, чтобы придать ей законченный вид, на ней была
построена малая ступа.
Между VII и X вв., в период Полоннарувы, появляется
новый тип ступы: небольших размеров, с сильно
профилированной базой и с удлиненным кверху телом (основным
объемом) — форма, называемая «гхантхакара» (колоколо-
образная).
Однако построенная при Паракрамабаху I ступа Кири-
вихара (илл. 9) еще подражает огромным ступам раннего
периода (эпохи Анурадхапуры) и имеет купол в форме
пузыря— тип буббулакара. Ее высота до сломанного навер-
шия — 24,4 м. Эта ступа поставлена на тронной террасе
(песава). В старом стиле была и Ранкотвихара, которую
воздвиг Нишшанкамалла; она достигает 38 м высоты.
В древности эта ступа называлась Руванвели, как и
знаменитая ступа в Анурадхапуре, и имеет сходство с последней
и по архитектуре. Согласно «Махавамсе», Нишшанкамалла
украсил четию золотым конусом. Обе ступы построены
целиком из кирпича. Облицовка из известняка,
применявшаяся в древности, здесь отсутствует.
Традиция сооружения круглых в плане храмов (вата-
да-ге) продолжалась в Полоннаруве. Здесь сохранился
50

18 Комплекс Галвихары. XII в. Общий вид
один из прекрасных его образцов XII в., и мы можем иметь
о нем довольно полное представление. Храм не был
целиком перестроен, как это случалось со многими постройками
Анурадхапуры. По стилю он явно тяготеет к образцам
древнего периода Анурадхапуры, свидетельствуя о том, что
зодчество Полоннарувы, как отмечалось, во многом
являлось естественным развитием, а иногда и прямым
продолжением традиций архитектуры эпохи Анурадхапуры.
Вата-да-ге в Полоннаруве (илл. 10) — одна из наиболее
пропорциональных и во всех отношениях гармоничных
построек средневекового Шри Ланка. На круглой террасе
воздвигнута кирпичная стена, окружающая небольшую
дагабу. Отступя от нее, ближе к наружному краю террасы.
51

19. Руины дворца Паракрамабаху I. XII в.
и оставляя место для традиционного кругового обхода
верующих буддистов, проходит невысокая ограда со
столбами. Археологи считают, что здание имело деревянное
перекрытие купольной формы, выложенное изразцами. Оно
поддерживалось стеной и столбами наружной ограды. Все
сооружение поднято на широкую круглую платформу, на
которую ведет лестница (илл. 11). Далее с круглой
платформы на круговую обходную дорожку террасы и во
внутреннее помещение храма ведет вторая, более крутая
лестница. Наружная ограда (со столбами) украшена двумя
поясками рельефных фигур; в верхнем фризе изображены
карлики — духи природы, в нижнем — львы.
52

20. Зал приемов Паракрамабаху I в Полоннаруве. XII в.
В основе концентрического плана вата-да-ге Полоннарувы
есть общие черты с таковыми у Тхупарамадагабы в Ану-
радхапуре, которая в текстах той эпохи тоже именовалась
вата-да-ге, и Ланкарамы в Анурадхапуре.
Культовые постройки в Полоннаруве располагались, как
и в древности, целыми комплексами, и около описанного
«круглого храма» находятся в непосредственной близости
«дом восьми реликвий», Нишшанка Лата Мандапая и
другие постройки. Зодчие Шри Ланка были очень искусны
в создании художественных архитектурных ансамблей.
Нишшанка Лата Мандапая совершенно необычен для
архитектуры сингальского буддизма. Прямоугольная в плане
53

каменная ограда окружает возвышенную террасу, на
которой размещена группа гранитных колонн со стволами
изогнутой формы, подражающей извилистому стеблю лотоса,
и капителями, похожими на раскрывающийся бутон этого
священного цветка (илл. 12). Колонны, очевидно, несли
деревянное перекрытие, но имели и явное символическое
значение: лотос — один из важнейших символов буддизма,
означающий чистоту, его цветок служил для
жертвоприношений в буддийских храмах.
В этом же комплексе возвышается уникальный для Шри
Ланка памятник Сатмахал Пасада — мощная семиэтажная
ступенчатая башня квадратного плана, с рельефными
фигурами из известняка, сохранившимися в одиннадцати из
двенадцати ниш, расположенных на стенах этажей (илл. 13).
Кирпичная кладка башни была покрыта тонким слоем сту-
ковой штукатурки, первоначально, вероятно, окрашенной.
Крутая лестница ведет на первый ярус башни около ее угла.
По мнению некоторых исследователей, Сатмахал Пасада
обязана своим происхождением Камбодже, поскольку
прослеживается ее определенное сходство с некоторыми
буддийскими храмами Камбоджи и Северного Таиланда. Однако
профессор Паранавитана резко выступил против этой
точки зрения, указав на существование такого же рода
построек в Анурадхапуре, а определенное сходство
памятников Шри Ланка и Юго-Восточной Азии объяснил их
происхождением от индийских прототипов.
Тесные связи существовали в период Полоннарувы
между Шри Ланка и Бирмой. Основное направление
культурного влияния шло с Шри Ланка в Бирму.
Рядом особенностей отличается «дом восьми реликвий»—
хета-да-ге (илл. 14). Это здание прямоугольного плана со
входом в центре восточной стороны; оно сложено из
отесанных и тщательно пригнанных каменных блоков.
Цоколь сильно профилирован, и между двумя его
выступающими линиями проходит горельефный фриз из фигур
54

21. Лотосовый бассейн в Полоннаруве. XII в.
сидящих львов. Стены не орнаментированы, но на фасаде
легкий круговой бордюр с изображением священных
гусей— ханса (символ пятой страны света — зенита).
Дверной проем оформлен просто, без орнамента, лишь с
легким профилем косяка. Подход к нему идет по короткой
лестнице, по сторонам которой вначале стоят стелы с
горельефными «стражами врат» (дварапала) в виде нагарад-
жей. Затем идет балюстрада с фигурой фантастического
макара. Карниз украшен изображениями гусей. Скупое и
изящное обрамление подчеркивает чистоту поверхности
фасадной стены. Фасад, как и все здание хета-да-ге, в высшей
55

22. Амбулугалавихара в Канди. XV—XVI вв.
степени пропорционален, гармоничен и отличается изящной
умеренностью орнамента и простотой. Внутри «дома восьми
реликвий» находятся два зала: один входной,
прямоугольного плана, другой больший — квадратный с двумя парами
рядов колонн.
В Полоннаруве сохранились остатки интересного по
архитектуре «северного храма». Кирпичный, прямоугольный
в плане, больших масштабов, первоначально сплошь
украшенный рельефами в шкукатурке чунам: в нишах,
образованных плоскими пилястрами, помещены стоящие фигуры
божеств; в высоком рельефе изображены четырехколонные
фасады храмов, с высокой тяжелой крышей многоэтажной
56

23. Далада Малигава в Канди. XVIII в.
формы. В центре, между колоннами, — сидячая фигура
божества, а по сторонам фасада — два высоких плоских
пилястра. В целом создается сложная, резко бросающаяся
в глаза декорация стен, напоминающая традиции чольской
архитектуры, например, наружных поверхностей стен храма
Раджраджешвара в Тханджавуре. Внутри святилища на
стенах сохранились следы росписей с сюжетами из
буддийских джатак.
Среди культовой архитектуры эпохи Полоннарувы
большая роль принадлежит «дому образа» (илл. 17). В Полон-
наруве их сохранилось три, все они выполнены из кирпича
и имеют сводчатое перекрытие; самый большой, хотя и
57

сохранившийся фрагментарно, Ланкатилака (илл. 15). Этот
«дом образа» состоит из внутреннего храма (целлы —
«гарбха-гриха» или «лоно храма»), где помещается
изображение, вестибюля или портика перед целлой (антарала)
и открытого зала — мандапа. Вокруг гарбха-грихи
оставлена дорожка для обхода верующих вокруг статуи Будды. На
стенах вдоль этого обходного пути обычно писались сцены
из джатак, содержащие эпизоды из жизни Будды. На
внутренних и внешних стенах Ланкатилаки также сохранились
фрагменты живописи. Иногда истории из жизни Будды
воплощены в скульптуре из камня или стука; на стенах
Ланкатилаки написаны также фигуры богов, брахманов,
пришедших к Будде, чтобы оказать ему почтение. На наружных
стенах — рельефные изображения зданий, чайтьев,
колонн и т. д.
По свидетельству «Чулавамсы» (78.52—54),
Ланкатилака достигала пяти этажей и была украшена
разнообразным орнаментом из цветов, фигур богов и брахманов,
изображением башенок, гротов, залов и т. д. (илл. 16).
Ланкатилака (Джетаванарама) в Полоннаруве — «дом
образа», построенный Паракрамабаху I, — одно из самых
высоких сохранившихся зданий древнего и средневекового
Шри Ланка. Его длина 52 м, наибольшая ширина — 21 м,
высота северной стены — 16,8 м. Когда же здание было цело,
высота его должна была быть около 30,5 м. Внутри храма
помещалась камера со статуей Будды. Кроме
сохранившихся колонных галерей у Ланкатилаки был верхний этаж в
виде бревенчатых галерей, несомых каменными столбами.
Эти галереи, проходившие во внутренней части храма,
давали возможность полностью обозревать скульптурную
фигуру стоящего Будды, достигающую в высоту 18,3 м.
(Согласно хронике «Чулавамсе» (78. 54—55), статуя воздвигнутая
в Ланкатилаке, «была для глаз подобной эликсиру».)
Вход в этот «дом образа» обрамлен двумя высокими
полуколоннами в виде контрфорсов, имеющими вид много-
58

24. Далада Малигава в Канди. Фрагмент декора

угольных башенок. Эта деталь, устремленная ввысь,
характеризуется динамичностью («санвега»), а горизонтальные
линии, подчеркнутые на наружных боковых сторонах Лан-
катилаки, создают впечатление статичности и
уверенности— качество, называемое «прасада». Но пилястры между
двумя линиями профиля стен и рельефные пояски на
полуколоннах, обрамляющих вход, нарушающие непрерывность
их вертикального взлета, дают противопоставление обоих
упомянутых архитектурно-эстетических принципов. Их
сочетание выдержано гармонично, представляя синтез,
именуемый «сахития» 20.
Ланкатилака стоит на возвышении в центре некогда
обширного комплекса монастырских построек, здесь
располагались ступа и «дом собрания монахов», а склоны холма
были устроены террасами, на которых стояли небольшие
ступы, находились жилые кварталы для монахов, их
трапезные, библиотеки — все, что входило в полный
монастырский комплекс детально разработанной организации
буддийской монашеской общины.
Внушительная Ланкатилака зрительно господствует в
этом комплексе и видна сразу от ворот главного входа
в общей ограде, окружающей все монастырские постройки.
На пути подхода к монастырю был применен принцип
нарастающего впечатления, когда посетитель поднимался
с террасы на террасу. Водные резервуары были
расположены так, что здания в них отражались. Было создано и
искусственное природное окружение: сюда прикатывались
валуны, сажались деревья.
У второго «дома образа» в Полоннаруве — Тиванка Пи-
лимаге — цоколь сильно профилирован, стены снаружи
обильно украшены пилястрами, фигурами божеств и
рельефными изображениями фасадов зданий, на цоколе —
рельефный фриз с изображениями божественных существ.
Внутри здания частично сохранились стенописи, главным
образом на темы из буддийских джатак.
60

25. Ступа в Галмадуве в Канди. XIV—XVI вв.
Даже в настоящем, фрагментарном состоянии общий вид
Тиванки производит большое впечатление своей
масштабностью, несмотря на перегруженность наружного
убранства. «Дом образа» прежде всего являлся зданием,
создающим торжественную обстановку для помещения в нем
изображения Будды — главного объекта почитания. Он также
служил и необходимой защитой скульптуры от
климатического воздействия.
Формы архитектуры для защиты статуи Будды были
различны. Убежища для нее назывались патимагхара. Они
могли и не иметь трех вышеупомянутых частей (гарбха-
гриха, антарала, мандапа) полностью развитого «дома
61

образа», а представлять лишь часть скалы и дополняться
простой архитектурной конструкцией.
Один из лучших образцов такого рода патимагхары
сохранился в Аукане. Скала, на которой изваяна стоящая
фигура Будды высотой 14,3 ж, образует заднюю стену
патимагхары, остальная ее часть пристроена, создавая как
бы «дом образа» в упрощенном виде (илл. 34).
Строительство «домов образа» из кирпича упоминается
в комментаторской литературе VI в. Применение
связывающего известкового раствора позволяло строить из
кирпича более крупные здания, чем до этого. Сердцевина
толстых стен делалась из особого рода бетона,
приготовляемого из кирпичного щебня, гальки и известкового
раствора. Наружный слой стен был целиком из кирпича
тщательно пригнанной кладки. Сводчатая арка, как мы видели,
была известна, но, как и в Индии, применялась редко,
так как предпочиталось горизонтальное перекрытие.
Сводов сохранилось очень мало вследствие того, что их сильно
разрушала тропическая растительность, несмотря на
хорошую технику строительства. Более широкие пролеты
больших зданий перекрывались деревянным материалом.
Изображения в рельефах на стенах храмов показывают, что
деревянные перекрытия были изогнутой формы. Дерево
широко применялось и для столбов, деталей монастырских
и храмовых построек.
В архитектуре Полоннарувы некоторые черты,
свойственные традициям строительного искусства эпохи Анурадха-
пуры, исчезли: кронштейны со скульптурными фигурами
чудовищ — макара, слуховые окна, рельефные фризы со
священным лебедем (ханса) стали встречаться реже, а
наиболее характерные для древности фланкирующие входы
стелы с рельефными изображениями божеств и животных
нередко переносились из Анурадхапуры и ставились у
зданий XII в. В декорации полоннарувских вахалькад
утрачены многие древние черты, однако появились и новые: от
62

26. Дамбуллавихара. Центральный вход. XII—XIII вв.

профилированного основания поднимаются пилястры,
поддерживающие карниз. Такое подчеркивание
вертикальности раньше не играло специальной роли. Кроме того, у ва-
халькад XII в. между выступающими полосками профиля
основания помещаются рельефные фризы с головами
слонов, выступающими в виде протомы, и с лотосами.
При входе во многие здания Полоннарувы встречаются,
как и в Анурадхапуре, балюстрады с чудовищными макара
по бокам лестничных маршей, цари нагов (нагараджи) в их
антропоморфном виде в роли дварапала («стражей врат»)
и полукруглые каменные плиты с рельефами, положенные
перед ступенями и называемые Лунными камнями.
Кроме буддийских памятников в Полоннаруве были
воздвигнуты и индуистские сооружения.
Южноиндийская династия Чолов владела с начала XI в.
в течение более пятидесяти лет большей частью острова,
сделав своей столицей Полоннаруву. Буддийские храмы и
дворцы Анурадхапуры были ограблены и разрушены. За
время господства Чолов на Шри Ланка почти не строились
здания в местном стиле. Завоеватели воздвигали в
Полоннаруве индуистские храмы, большей частью шиваистского
характера.
Это была почти целиком южноиндийская архитектура
так называемого дравидийского стиля. В ней почти не было
заметно влияние местного, островного зодчества.
Наоборот, скорее проявилось обратное воздействие
южноиндийской тамильской архитектуры на архитектуру буддийских
святилищ Шри Ланка. Так, например, наружные
украшения буддийского храма Тхупарамы в Полоннаруве говорят
о заимствовании декоративных деталей архитектуры
Южной Индии периода Чолов.
В островной архитектуре, лишь за одним исключением,
нет зданий, построенных целиком из камня. Но
архитекторы Чолов продолжали свою традицию строительства
из камня. Таков, например, храм Шива Девале № 221,
64

самый ранний памятник архитектуры в этом городе
(первая половина XI в.). Храм был построен из особого
камня, залежи которого не были обнаружены в районе По-
лоннарувы. Видимо, строительный материал был
привозной, из Южной Индии. Сохранность храма сравнительно
хорошая. Уцелевшая на нем надпись на тамильском языке
относится к периоду Чолов. Храм — прекрасный образец
южноиндийской архитектуры дравидийского стиля. У него
двойкой профилированный плинтус, стена украшена
пилястрами, слегка нависающий край крыши первого этажа.
На нем — надстройка меньшей площади, в три яруса,
увенчанная невысоким куполом.
Прототипом Шивы Девале № 2 можно считать храмы,
подобные, например, Коранганатху X в. в Шринива-
саналуре (район Тричинополи). Шива Девале № 1 в По-
лоннаруве более поздний и богаче украшенный. Здание
выполнено в стиле архитектуры южноиндийской династии
Пандья.
Влияние архитектуры Индии на цейлонское зодчество
началось, очевидно, в связи с проникновением на остров
буддизма. Вначале основное воздействие оказывали
традиции зодчества государства Андхра (конец I тысячелетия
до н. э. — первые века н. э.). Затем влияние Индии шло
главным образом от искусства Паллавов, что проявилось
в монастырских постройках Анурадхапуры. Местное
зодчество органически осваивало отдельные черты
архитектуры Индии. Завоевания же Чолов прекратили на
некоторое время развитие местной школы архитектуры.
После изгнания Чолов развитие собственно островной
архитектуры продолжалось, хотя она не осталась совсем
свободной от связей с южноиндииским зодчеством .
Это заметно, например, на храме Тхупарама в Полоннару-
ве — сооружении XII в., времен Паракрамабаху I. Техника
постройки оставалась кирпичной, излюбленной на острове,
тогда как в зодчестве Чолов всегда применялся камень.
65

Более чем пятидесятилетнее господство Чолов
способствовало распространению на острове индуизма. С
индуизмом был связан и один пещерный храм (гедиге),
вырубленный в массиве скалы в Наланде. Но по стилистическим
особенностям он близок к индийской архитектуре периода
поздних Паллавов, искусство которых оказало влияние и
на пластику в Шри Ланка. Храм возник в VII—VIII вв.
Вообще же пещерная архитектура на острове была
развита, в отличие от Индии, мало. В самые ранние периоды
буддизма пещеры служили для обитания монахов, а также
как своего рода убежища для статуй Будды. В
подавляющем большинстве они не имели никакого архитектурно-
художественного значения. Перед их входами и по бокам
делались глиняные стены с дверным проемом, внутренность
пещер защищали от воды. Жилые пещеры для монахов
имеются в Михинтале, Дамбулле (Центральная провинция)
и в Аранкеле. Хороший образец искусственной пещеры
имеется в Виджадхарагухе, в комплексе Галвихары в По-
лоннаруве.
Гражданская архитектура периода Полоннарувы тоже
была разнообразна, но гражданских построек сохранилось
немного. О дворцах, которые были в основном из дерева,
мы знаем из описания хроник. Согласно «Чулавамсе»
(73. 61—62), дворец Паракрамабаху I в Полоннаруве имел
семь этажей и тысячу комнат (илл. 19). В плане он
повторял бывший дворец этого царя в Пандувас-Нуваре (Пара-
крамапуре). Центральная, самая высокая постройка,
включавшая обширные залы, стояла во дворе, окруженном с
четырех сторон галереями. Возможно, что хронисты
преувеличивали обширность дворцов. Царский дворец составлял
центральную часть — цитадель, которая как бы
возвышалась над городом. В Полоннаруве довольно ясно
выявляется эта царская часть (раджангана) города (расположенная
на его южной территории). Ее окружала специальная
каменная стена («Чулавамса», 73.61).
66

Согласно хроникам, около дворца были построены зал
для брахманов, специальный зал для религиозных
молений, зал для танцев и музыки.
В районе царских построек Полоннарувы находился и
павильон (очевидно, для приемов)—мандапа (илл. 20).
Сохранилось его высокое основание в три
профилированных яруса, украшенное скульптурными фризами из фигур
слонов, львов и ган. Крыша поддерживалась четырьмя
рядами изящных каменных столбов с резными растительными
и цветочными мотивами. Другой павильон на берегу
искусственного озера построил царь Нишшанкамалла.
Интересным видом архитектуры были и залы Совета или
аудиенций — магул мадува, два из которых сохранились в
фрагментарном виде в Полоннаруве. Один построил
Нишшанкамалла около водоема (Львиный трон из Канди,
на котором восседал царь, находится теперь в Музее
Коломбо). Другой зал Совета расположен в пределах цитадели.
От дворца к нему ведет мощеная дорога. У здания высокий
профилированный стилобат, одетый камнем. Между сильно
выступающими линиями профиля проходят два богатых
скульптурных фриза. План этого зала прямоугольный,
с узкой стороны в него ведет монументально оформленная
лестница с массивной глухой балюстрадой по сторонам.
Перекрытие было несомо на столбах, большинство которых
сохранилось. Пропорции горизонтальных членений
стилобата и стены выдержаны превосходно. Зал был построен
при Паракрамабаху I и затем реставрирован в XIII в.
Из письменных источников и эпиграфики известно, что
в древности и в средневековье сингалы строили также
больницы — ведахал, купальные бассейны лечебного назначения
и водоемы — покуна, лучшие из которых,
предназначавшиеся для царя или общин монахов, оформлялись камнем.
Несмотря на отсутствие скульптурной декорации, эти
сооружения привлекают превосходными очертаниями
круговых ступеней, ведущих к воде и образующих концентриче-
67

ски спускающиеся ряды зигзагообразной формы или
фестончатой, подражающей волнистым краям лотоса. Таковы
оригинальный Лотосовый бассейн в Полоннаруве (в
районе Джетаваны) в виде распустившегося восьмилепестко-
вого цветка (илл. 21) и Шила Поккхарани (кумара покуна)
в бывшем дворцовом саду Паракрамабаху I, купальня,
известная как «непрестанно пленявшая царя».
Интересной деталью островной архитектуры являются
красиво и своеобразно оформленные лестницы, ведущие к
ступам, круглым храмам и прочим постройкам.
Балюстрады, спускающиеся к концу каждого марша, плавно
закругляются, нередко принимают форму слоновых голов с
хоботом, простертым с большим декоративным эффектом, или
имеют вид чудовищных макара. У конца балюстрад обычно
стоят стелы с горельефными фигурами стражей-дварапала.
С боковых сторон ступени украшены скульптурными
фигурками, а перед нижней ступенью лежит полукруглый,
превосходно орнаментированный рельефными поясками
«Лунный камень» (см. главу «Скульптура»).
Такой торжественный подход к памятнику должен был
подчеркивать его значимость и особое величие Будды,
статуя которого помещалась в храме.
С приходом на Шри Ланка португальцев (в XVI в.) и
голландцев (в XVII в.) начинается сильное влияние
европейской архитектуры на местную, особенно голландского
зодчества. Знакомство с ним сингальских строителей
началось в прибрежных областях, где была особенно сильна
власть голландцев, потом голландское влияние было
принесено ими и в глубинные районы острова. Так возник синтез
голландского и сингальского стилей, ярко проявившийся как
в религиозных, так и в гражданских постройках. Таков,
например, Зал собраний у Махасаман-девалаи, близ Ратнапу-
ры, где круглые «голландские колонны» несут крышу кан-
дийского типа. Несмотря на столь разнородные по
происхождению архитектурные детали, эта небольшая и простая
68

по форме постройка не лишена правильных пропорций в
соотношении перекрытия и колонн. Дверной проем из зала
во внутреннее помещение носит черты готического влияния.
Дворец последнего сингальского царя Канди
представляет собой здание, скорее, европейского типа, но
поставленное на платформу, профилированную в чисто сингальской
традиции. В период власти европейцев видоизменились и
строительные материалы: старые сингальские кирпичи
большого размера стали заменяться меньшими,
применяемыми западными инженерами, плоская сингальская
кровельная черепица уступила место полукруглой, оконные
ставни стали делаться не из массивных планок, а из более
тонких.
Однако, несмотря на эти нововведения, некоторые черты
старой островной архитектуры сохранялись.

СКУЛЬПТУРА
Монументальная каменная скульптура древнего и
средневекового Шри Ланка была преимущественно связана с
буддизмом. В периоды процветания Анурадхапуры и Полонна-
рувы каменная монументальная скульптура была
непременной принадлежностью всех кирпичных храмов и
монастырей. Наибольшее число скульптур было посвящено Будде,
и не удивительно, что древнейшие сведения об островной
скульптуре, которые можно почерпнуть из местных хроник,
касаются в основном статуй основателя буддизма.
Согласно буддийской легенде, первая статуя Будды была
изваяна из сандалового дерева в Индии еще в период
жизни самого Будды для Удаяны — царя Каушамби. Эта
легенда распространилась в ряде буддийских стран Азии, и
многие статуи Будды делались, по преданию, как копии
прославленной в летописях статуи из Каушамби.
Рассказ об этой первой статуе Будды сохранился в
дневниках китайского пилигрима Фа-сяня, повторяющего
версию о ее создании при жизни Будды, но по приказу царя
Кошалы Пасенади (Прасенаджита) 23. Подобные сведения,
очевидно, являлись поздним вымыслом хронистов: в
действительности первые изображения Будды в облике
человека появились в Индии (в Гандхаре и Матхуре) не ранее
как перед самым началом нашей эры. Поэтому в период
правления индийского царя Ашоки (III в. до н. э.), когда
буддизм получил особое развитие, в индийской скульптуре
еще не было антропоморфного изображения Будды. Основ-
70

ным объектом поклонения были многочисленные ступы,
служившие символом основателя этой религии. Более того,
даже в скульптуре таких выдающихся художественных
комплексов, как в Бхархуте (II в. до н. э.) и в Санчи (I в.
до н. э.), нет изображений Будды как человека.
В раннебуддийском искусстве главные события жизни
Будды и суть его учения передавались через различные
символы: его просветление — победным троном, первая
проповедь — колесом, нирвана — ступой, а сам Будда
изображался как дерево Бодхи. Даже когда в скульптурных
сценах подразумевается обязательное присутствие Будды,
это передается через различные символы — следы его ног,
колесо-чакра или своего рода трон, над которым
изображался зонт с украшениями. Яркий пример этого — сцена в
рельефах Бхархута, где царь Аджаташатру склонился
перед следами, а надпись гласит: «Аджаташатру склонился
в почтении к Будде».
Позднее в связи с развитием новых идей, утверждением
и распространением школы махаяны появляется
прославление Будды как особого божества, и в первые века нашей
эры объектом почитания становятся статуи Будды.
Получают разработку канонические правила создания образа
Будды и его художественного воплощения в материале,
складываются различные скульптурные школы. Хотя в
правление династии Кушанов, когда происходит укрепление
махаяны, и в Гандхаре и Матхуре появляются ранние
изображения Будды, буддийская скульптура в течение ряда веков
продолжает отражать идеалы хинаяны 24. Лишь в более
поздних изваяниях Будды явно проявляется влияние махаяни-
стской концепции о божественной личности Будды.
Буддийские идеалы по-разному преломлялись в
различных скульптурных школах Индии, из которых наибольшую
известность получили школы Матхуры, Паллавов, Амара-
вати и другие, традиции которых оказали значительное
влияние на буддийскую скульптуру Шри Ланка.
71

В сингальских хрониках нередко встречаются упоминания
о статуях Будды, однако отождествить эти свидетельства
с известными нам теперь оригиналами удается крайне
редко (аналогичное положение мы встречаем и в отношении
индийского искусства). Подавляющее большинство
древних статуй до нас не сохранилось. И в целом соотношение
конкретных памятников древнесингальского искусства с
письменными свидетельствами — проблема весьма
сложная.
Местная традиция связывает создание первых скульптур
Будды с периодом правления царя Деванампиятиссы
(III в. до н. э.). Об этом рассказывает «Махавамса»,
излагая историю правления царя Джеттхатиссы (IV в. н. э.).
Текст хроники (XXXVI. 128—130) повествует, как
«великое и прекрасное каменное изображение, которое некогда
было помещено в Тхупараме царем Деванампиятиссой,
царь Джеттхатисса повелел извлечь из Тхупарамы и
установить в храме Пачинатиссапаббате». Об этой статуе
неоднократно упоминается в хрониках. Тексты сообщают, что
она была установлена в правление царя Махасены в
монастыре Абхаягири. Согласно «Махавамсе» (XXXVII. 14),
царь Махасена велел построить специальное здание для
этого «великого образа». Постепенно статуя украшалась
все новыми драгоценными камнями.
«Чулавамса» (XXXVII. 123) рассказывает, как в
глазницы каменной статуи Будды были вставлены драгоценные
камни, как царь Дхатусена соорудил специальное строение,
чтобы поместить туда статую, и украсил голову Будды
сверкающей диадемой и драгоценными камнями
(XXXVIII. 61—64). Так как драгоценности, которые были
изготовлены еще при царе Буддхадасе, были утеряны,
Дхатусена заказал специальные драгоценные камни для глаз
статуи. Эта статуя Будды пользовалась особым
покровительством у более поздних царей. О ней упоминают и
надписи вплоть до XII в. н. э.
72

27. Статуя Будды из Абхаягири в Анурадхапуре. I в.

Известный немецкий ученый X. Моде отождествляет эту
статую со скульптурой Будды в Анурадхапуре — близ Аб-
хаягири 25, где Будда сидит с положением рук в позе дхьяна-
мудра. В пользу этого предположения может
свидетельствовать вышеприведенное упоминание «Махавамсы» о том, что
при царе Махасене «великое каменное изображение было
установлено в монастыре Абхаягири».
Любопытные сведения приводит в своем дневнике
китайский паломник Фа-сянь, который, изучая во время
своего путешествия буддизм, посетил и Анурадхапуру и
видел в монастыре Абхаягири огромную статую Будды. Она
находилась в особом зале, была сделана из зеленого
нефрита и возвышалась почти до семи метров. Будда был
изображен сидящим. По словам Фа-сяня, у Будды «на ладони
правой руки лежит драгоценный камень» 26, то есть,
очевидно, руки у статуи были в положении дхьяна-мудра27,
что совпадает с известной скульптурой из Анурадхапуры.
X. Моде подчеркивает, что теперь в Анурадхапуре имеется
только одна большая каменная статуя Будды в сидячей
позе, с руками в положении дхьяна-мудра (илл. 27).
Было бы очень соблазнительно связать эту статую Будды
с периодом Дуттхагамани и отнести к III в. до н. э. Однако
такой вывод был бы более чем сомнительным. Мы должны
в этом случае признать, что на Шри Ланка статуи Будды
появились раньше, чем в Индии, откуда буддизм проник на
остров и где, как уже было отмечено, антропоморфный образ
Будды был создан около начала нашей эры, а широкое
распространение получил в первые ее века. Нельзя, конечно,
считать принципиально невозможным самостоятельное
появление на Шри Ланка традиции создания образа Будды в
облике человека в первый период распространения буддизма
на острове, где буддизм вскоре сделался официальной
религией— уже при Деванампиятиссе. Своего рода «запрет»
антропоморфного изображения Будды, существовавший тогда
в Индии (об этом говорят ранние буддийские тексты),
74

мог не быть обязательным для
местных буддистов, только что
принявших новую религию.
Существенно другое: сама
статуя Будды из Абхаягири
показывает связь с традицией ганд-
харской пластики как
первоисточником антропоморфного
образа Будды. Если бы она была
создана за два века до
появления гандхарской школы, то была
бы трактована в чисто
местной традиции. Однако она
носит явные черты связи с
гандхарской манерой трактовки
одеяния (параллельные
однообразные складки ткани одежды)
и прически (волосы завиты
однообразными колечками).
Поэтому, если даже хронисты
правы, утверждая, что в Тхупараме
столь рано была воздвигнута
статуя Будды, то она вряд ли
может быть соотнесена со
статуей, находящейся сейчас в
Абхаягири, самая ранняя
датировка которой — I в. н. э.
В последующий период
количество всевозможных статуй
Будды и других буддийских
персонажей значительно
увеличивается. О многочисленности соз-
28. Статуя Будды у Руванвелидагабы
в Анурадхапуре. II в.
75

даваемых статуй свидетельствуют и письменные источники,
особенно относящиеся ко времени IV в. Для II и III вв.
таких сообщений в «Махавамсе» немного (35.89; 36.31).
Описывая правление царя Готхабхаи (IV в. н. э.), «Маха-
вамса» (XXXVI. 104—105) рассказывает о его повелении
воздвигнуть три каменные статуи. Хроника повествует
о создании статуй при Буддхадасе (IV в.) и его сыне
Упатиссе. В «Чулавамсе» также встречается много данных
о статуях (прежде всего Будды), которые воздвигались
в более позднее время 28. Возможно, что эти статуи Будды
прежде всего были связаны с махаянистскими
монастырями Шри Ланка.
Дошедшие до нас каменные статуи Будды позволяют
проследить определенную эволюцию в развитии ранне-
буддийской скульптуры Шри Ланка и ее связь с
различными скульптурными школами Индии29.
Наиболее ранние статуи Будды на острове изображают
Будду в сидячем положении, часто в одном ансамбле с
деревом Бодхи. Статуя Будды как бы заменила
первоначально воздвигаемый рядом с деревом Бодхи пустой
«трон победы», которым символизировалось просветление
«мудреца из племени Шакьев». Затем статуи Будды
становятся самостоятельным объектом поклонения. Это
прослеживается и по письменным источникам.
В «Махавамсе» (XXX) рассказывается о строительстве
царем Дуттхагамани «Великой ступы», известной как Ру-
ванвелисая. В центре «дома мощей» царь велел установить
дерево Бодхи, сделанное из драгоценных камней, а
рядом на троне — золотую статую сидящего Будды.
Отдельные части фигуры были сделаны из различных
драгоценных камней (XXX. 72—74). Примечательно, что главным
объектом поклонения являлось еще дерево Бодхи, а не
сама статуя Будды.
При изложении ранней истории буддизма на острове о
статуях Будды в хрониках упоминается в связи с деревом
76

29. Статуя Будды из Анурадхапуры. IV—V вв.

Бодхи или домом Бодхи (бодхигхара). «Махавамса»
сохранила интересное сообщение, относящееся к правлению
царя Готхабхаи. По его приказу была построена
специальная каменная платформа (веди) для дерева Бодхи и
арочный вход во двор, где находилось священное дерево.
Статуи же были установлены не внутри двора, не рядом с
деревом Бодхи, а у входа. У одних из ворот был сооружен
каменный трон, на котором еще не восседал Будда, но
статуи и трон уже имели самостоятельное значение.
Позднее фигура Будды стала самостоятельным
объектом поклонения независимо от дерева Бодхи. Появились
специальные «дома образа», где устанавливались статуи
Будды, которым поклонялись верующие. Все внимание
должно было сосредоточиваться на «просветленном», все
мысли верующего связываться с образом Будды. Поэтому
он изображался, как правило, один, без групповых сцен.
Статуи Будды не обносились орнаментированным фасадом
и оградой, фигура Будды особенно не украшалась.
Простота буддийской скульптуры на Шри Ланка отнюдь
не свидетельствовала об ее архаичности или примитивности.
Она составляла одну из особенностей буддийской
скульптуры острова. Это отличало ее, например, от памятников
Южной Индии, для которых была характерна яркая
декоративность.
Одна из самых ранних (II в. н. э.) известных нам статуй
Будды находится у Руванвелидагабы (Анурадхапура) (илл.
28). Скульптура выполнена с большой простотой; ткань
одежды буддийского традиционного плаща (сангхати)
передана тонкими параллельными складками, как бы напоминая
канонизированную форму одеяния гандхарской
скульптуры 30. В статуе Будды у Махатхупы объемы тела трактованы
обобщенно, со сглаженной моделировкой выпуклостей его
натуральных форм. Согласно строгим канонам индийского
и цейлонского искусства, тело божества или
полубожественных существ должно изображаться молодым, и на нем
78

30. Статуя Будды из Абхаягири в Анурадхапуре. III—IV вв.

не должны быть выражены ни вены, ни ключицы, ни
мускулатура. Однако грудь Будды широка и наполнена
«дыханием жизни». Весь его облик вместе с огромными
размерами статуи должен подчеркивать особое величие и
духовную мощь основателя буддизма.
Статуя Будды у Руванвелидагабы, хотя и одновременна
с расцветом искусства гандхарской школы каменной
пластики, испытала только незначительное ее влияние и
притом едва ли непосредственное. Связь с гандхарским
искусством заметна лишь в некоторых деталях: волосы на голове
Будды лежат мелкими завитками, на макушке головы
своеобразный шиньон курчавых волос — «ушниша», что
тоже характерно для гандхарских будд. Но ушниша в
гандхарской школе не обязательно связана только с шиньоном
Аполлона, как полагают некоторые ученые: индусские
аскеты и вообще приверженцы религиозных школ и учений
Индии тоже завязывали пучком волосы на темени.
Удлиненные мочки ушей, характерные и для статуи у
Руванвелидагабы, относятся к чисто индийским канонам,
одинаково обязательным для гандхарских будд, брахманских и
джайнских священных персонажей. Эти иконографические
признаки образа Будды распространились во всех странах
буддийского мира, а затем, как и всякий религиозный
канон, со временем получили большую условность и сухость
трактовки.
Эстетические идеалы буддийской скульптуры Индии и
Шри Ланка были одинаковыми; различие же в образе
Будды наблюдается лишь в деталях и особенно в
трактовке отдельных черт лица. В каждой стране оно неминуемо
носило отпечаток местного своеобразия. На Шри Ланка
лицо Будды изображалось более оживленным, иными были
и черты лица.
На скульптуре Будды из Руванвелидагабы заметно
значительное влияние канонов индийского искусства. В
трактовке же черт лица местный скульптор проявил полное
80

31. Статуя Будды из Анурадхапуры. V—VI вв.

своеобразие. Лицо как бы сохраняет живую конкретность
облика, является плодом творческого вдохновения
скульптора, который отступил от законов строгой канонизации.
Иконографические признаки Будды на Шри Ланка
трактуются более условно и стилизованно, чем в индийской
скульптуре того же периода. Эта разница, очевидно,
объясняется тем, что в Индии наиболее древним источником
иконографических канонов была школа Гандхары, тесно
связанная с реалистической греко-римской скульптурой.
В искусстве же Шри Ланка весь образ Будды и его
иконографические детали были заимствованы непосредственно от
традиций индийских школ не гандхарского, а другого —
коренного направления (прежде всего, Матхура). Это
привело к тому, что формализация деталей, зафиксированных
канонами в другой стране, происходила скорее и оказалась
резче. Передача же черт лица менее подвержена
канонизации. И если в трактовке тела и одежды Будды и
бодхисаттв иконографические каноны соблюдались
неукоснительно и строго, то в изображении лица этих священных
персонажей буддизма сингальские скульпторы сумели
достигнуть большей художественной индивидуальности
и жизненности.
Роль канона в изображении божеств и религиозных
персонажей была довольно значительной. Канон закреплял
традицию, которая древнее его и переходила устно от
мастера-отца к сыну. Канон же появляется, по-видимому,
лишь с письменным закреплением традиции, делая ее
правила изображений еще более обязательными. Поскольку
фактически мы имеем дело (для прошлых эпох) с
искусством, обслуживавшим культ, каноны этого искусства
приобретают характер религиозных установлений,
стремившихся к идеализации образа божества, приданию ему
специфических черт и «благоприятных признаков» изображений.
Это отличает характер и значение канонов индийского и
цейлонского искусства от классического греческого, где каноны
82

32. Статуя Будды в Медиригирии. VII—VIII вв.

изображения божества в виде человека были законами
красоты. Канон в искусстве Индии и Шри Ланка тоже не чужд
представлений о красоте, но о красоте особой, более
условной, приличествующей образу божества. При этом
предписывается не только отвлеченность в трактовке форм тела,
но и такие иконографические признаки, которые, смело
нарушая антропоморфность (многорукие, многоглавые
божества, получеловеческие-полуживотные формы), стремятся
не к гармоничным пропорциям и человеческой красоте
телосложения, как в Греции, а к определенной символике,
связанной с конкретным божеством. В трактовке образа самого
Будды утвердились некоторые условные иконографические
признаки, такие, как выпуклость на темени, прикрываемая
пучком волос (ушниша), и точка между бровями (урна).
Нарушение канонов изображения божества грозило злом
и несчастьем для художника.
Закрепляя художественные традиции, канон придает им
стойкость. Установившаяся каноничность в известном
смысле облегчает творчество индивидуального художника,
предоставляя ему основную схему образа, но вместе с тем
и ограничивает свободу творчества и этим нивелирует
индивидуальности исполнителей.
Одной из самых известных скульптур, обнаруженных в
Анурадхапуре (в Абхаягири), — фигура сидящего Будды
в позе дхьяна-мудра (медитации), так называемый «самад-
хи Будда» (илл. 29). По мнению многих ученых, эта
скульптура — величайшее произведение цейлонского искусства.
Она выполнена из крупнозернистого песчаника и обычно
датируется IV—V вв. Эта знаменитая фигура Будды из
Анурадхапуры — «самадхи Будда» напоминает буддийскую
скульптуру школы Амаравати.
Вся фигура изваяна с исключительным мастерством и
вдохновением, части тела удивительно пропорциональны,
лицо сосредоточено и выразительно. Глаза полузакрыты.
Тонкая ткань одежды покрывает лишь левое плечо, правое
84

33. Статуя Будды в Вата-да-ге из Медиригирии. VIII—IX вв.

и часть широкой груди открыты. Волосы собраны мелкими
пучками в несколько круговых рядов. От фигуры веет
сосредоточенностью и спокойствием. Будда как бы
погрузился в глубокое раздумье. Правая кисть лежит своей тыльной
стороной на ладони левой руки, которая покоится на
подошве правой ноги, положенной на левую горизонтально
к земле, спина прямая.
Столь же впечатляюща другая статуя сидящего Будды,
найденная около Толувилы (в Анурадхапуре) и ныне
хранящаяся в Музее Коломбо (высота статуи более полутора
метров). Массивное тело отличается совершенными
пропорциями, особой стройностью прямого стана. Очень
искусно выполнено лицо. Оно как будто вот-вот озарится
сдержанной улыбкой.
Сильно отличается от скульптуры из Толувилы статуя
Будды из Нуварасанкуламы. Он сидит в той же
канонической позе лотоса, с руками в положении «дхьяна-мудра».
Его тело не привлекает той же замечательной
пропорциональностью, что у предыдущей статуи, но сосредоточенная
мысль выражена здесь сильно и убедительно: губы
широкого рта плотно сжаты, веки опущены и голова заметно
склонена вперед.
Очень своеобразна статуя Будды из Серувилы (у
северовосточного побережья острова), относящаяся примерно к
IV в. У «просветленного» внешние признаки жизни
должны как бы угаснуть, но чтобы выразить активное
внутреннее состояние Будды, скульпторы прибегали к
различным приемам, например к изображению нимба, на
котором реют фигурки гениев, вздымаются на дыбы
чудовища, символизирующие постоянную мощь сил
природы. Все это как бы передает напряжение внутреннего
состояния ушедшего из мирской жизни Будды. В статуе из
Серувилы такой цели служит играющий роль
своеобразного нимба ореол из капюшонов девятиглавого царя змей
Мугалинды. Будда сидит в «лотосовой» позе — «падма-аса-
86

34. Скальная статуя Будды в Аукане. VI—VIII вв.
на» на кольцах этого великого Змея. Согласно буддийской
традиции, вскоре после просветления, когда Будда
находился в городе Урувеле, хлынул страшный ливень и подул
холодный ветер, царь нагов Мугалинда воздвиг над
головой Будды капюшон и семь раз обернул тело Будды
своими кольцами. Эта история повторяется во многих
буддийских писаниях и послужила популярным сюжетом для
скульпторов.
Высота статуи из Серувилы более 1,2 м, включая девяти-
главую кобру, сама же фигура Будды около 62 см.
Подавляющее большинство статуй Будды раннего
периода Анурадхапуры изображают его сидящим, затем появля-
87

ются статуи стоящего и лежащего Будды31. Среди фигур
стоящего Будды периода Анурадхапуры особый интерес
представляют статуи в Аукане и Сассеруве. Из них
первая— самая большая и наиболее впечатляющая (высота
14 м). Фигура стоит на пьедестале, выполненном в форме
лотоса и относящемся к более позднему времени, чем сама
статуя (илл. 34, 35).
Приходится поражаться исключительному искусству
скульпторов по камню, изваявших из цельного массива
скалы столь колоссальную фигуру, связанную со скалой
лишь тонкой каменной перемычкой у талии фигуры. Весьма
специфично выполнены лицо и прическа, состоящая из
небольших круглых завитков и ушнишы, которая устремлена
вверх в виде неподвижного языка пламени. Правая рука,
поднятая в положении «абхая-мудра» (жест ободрения) и
характер прически заставляют вспомнить изображения
Будды в Амаравати (II в. н. э.), где у его стоячих и
сидячих фигур обычна поза «абхая-мудра» и прическа состоит
из таких же завитков, далеких от волнистых прядей волос
в гандхарском искусстве, хотя возвышения ушнишы в виде
языка пламени в Амаравати не встречаются. Тип лица
Будды в Аукане очень необычен для Шри Ланка. Сочно
налитые губы очерчены очень выразительно, нос прямой,
довольно широкий, его контурная линия сливается с
покатостью лба, четко вырезанные чистые линии надбровных
дуг круто изгибаются над глазницами с тяжелыми
закрытыми веками. Мочки ушей сильно оттянуты вниз. Все лицо
лишено малейшего налета эмоций и напоминает застывшую
маску. Шея у статуи толстая, крепкая. Тонкие
параллельные складки одеяния выполнены искусно, но очень
стилизованно и гораздо менее правдоподобно, чем у скульптур
в Амаравати. Интересно и своеобразно положение рук:
левая прижата под тканью к плечу, правая поднята в жесте
ободрения, но выше обычного и притом не повернута
ладонью к зрителю, как всюду соблюдается и на Шри Ланка
88

35. Скальная статуя Будды в Аукане

и в Индии, а наполовину ребром, напоминая, скорее,
современный знак приветствия. Во всем облике статуи Будды
в Аукане чувствуется идеал махаяны, превратившей Будду
в объект божественного почитания.
Возможно, что статуя была связана с буддийским
монастырем, который располагался недалеко от нее. Традиция
относит ее создание ко времени царствования Паракрама-
баху I, но на основе данных палеографии найденной там
надписи ученые датируют статую в Аукане VIII в. н. э.,
а некоторые относят ее к еще более раннему периоду —
даже к VI в. н. э.32. Ауканская статуя стала своего рода
моделью, с которой брали пример позднейшие скульпторы
Шри Ланка при создании фигур стоящего Будды,
например очень близкая к описанной гигантская скальная статуя
в Сассеруве. Даже махаянская статуя Будды из Будуруве-
галы несет на себе явные следы подражания статуе
в Аукане.
Почти на 12 м возвышается монолитная скальная статуя
Будды в Сассеруве (северо-западная провинция),
воздвигнутая на низком пьедестале (илл. 36). Лицо этого Будды
не столь своеобразно, как у ауканского, менее искусно
выполнена ткань одеяния; очевидно, это незаконченный
вариант ауканского образца.
Судя по хроникам, в период Анурадхапуры кроме статуй
Будды существовали статуи в честь его ближайших
учеников и верных последователей. Царь Моггаллана I (496—
513 гг. н. э.) велел воздвигнуть статуи двух учеников
Будды— Сарипутты и Моггалланы («Чулавамса», 39.53). По
приказу царя Дхатусены (460—478 гг. н. э.) была сделана
статуя Махинды, с именем которого традиция связывает
появление на острове буддизма. В «Чулавамсе» (37.67—87)
рассказывается также, что при царе Сиримегхаванне
(362—409 гг. н. э.) статуя Махинды была сделана из
золота, и торжественная процессия несла эту статую от Ми-
хинтале до царского дворца в столице 33.
90

36. Скальная статуя Будды в Сассеруве. XII в.

В скульптуре Шри Ланка с очень раннего времени
видное место занимала и чисто светская струя. Об этом
свидетельствуют как обнаруженные памятники искусства, так и
письменные источники. В «Чулавамсе» (XXXIX, 52)
рассказывается, например, что царь Моггаллана I повелел
установить статуи своих родственников в помещении, где
находились священные буддийские реликвии.
Одной из самых ранних известных нам светских статуй
является статуя царя, поставленная около Руванвелидагабы
(в Анурахапуре). Предполагают, что она изображает царя
Дуттхагамани и датируется тоже II в. н. э., как и ступа.
Статуя выполнена из белого песчаника и сохранилась
довольно хорошо. Этот повелитель был ревностным
буддистом и в позднейшей традиции объявлен воплощением
бодхисаттвы, поэтому на его образ должны были оказать
влияние эстетические воззрения и каноны, связанные с
изображением божества, однако скульптор отошел от канонов
и выполнил статую в более свободной манере. Последнее
особенно заметно в трактовке одеяния, которое менее
стилизовано, чем складки плаща-сангхати у Будды.
Изображению бодхисаттвы на Шри Ланка были не чужды богатые
украшения, он изображался как царевич в короне, сама
одежда у него гораздо богаче, чем у Будды. Возможно, что
это было связано с влиянием, происходившим от традиций
искусства Гандхары, где бодхисаттва одет и украшен
драгоценностями подобно индийским царевичам.
У Дуттхагамани тоже корона и несколько нитей
ожерелья; от широкого пояса, придерживающего длинную, до
щиколотки, ткань, на бедра спускаются пышные узлы, а
собранные в складки концы ткани ниспадают до самых
пят. Спереди от пояса спускаются петлями шнуры и узкая
полоска ткани, свисающая широким полуовалом. Эти
декоративные части одеяния, несмотря на простоту, производят
большое впечатление и говорят о художественном вкусе.
Лицо Дуттхагамани с правильными красивыми чертами
92

37. «Влюбленные». Горельеф в монастыре Исурумуния. V—VII вв.

выражает ум и серьезность. Оно кажется почти портретным.
Фигура стоит выпрямленной строго по вертикали, у нее
тонкая талия и широкий разворот плеч, как это
неукоснительно соблюдается у фигур Будды, брахманских (и
индуистских) божеств и вообще у многочисленных
персонажей пантеона Индии и Шри Ланка. В сингальском
искусстве этот канон «львиного корпуса» (тонкая талия и
широкие плечи) перенесен на изображения царей, святых и особо
почитаемых лиц.
Хотя тело трактовано отвлеченно и неестественно
выпрямлено, его анатомические детали сглажены, но во всей
фигуре ощущается жизненность, в широкой груди,
моделированной почти гладкими плоскостями, чувствуется
объемность; она как бы наполнена дыханием.
С очень раннего периода сингальская скульптура была
связана с художественными традициями Индии, и эта связь
могла проявляться одновременно с различными школами,
например с североиндийским искусством Гуптов и
южноиндийским— Паллавов. К первой относятся, например,
такие превосходные и известные горельефы, как
«Влюбленные» — на стенах монастыря Исурумуния и стела с фигурой
царя нагов в Ратанапасаде; к стилю паллавской
скульптуры близок рельеф (около того же монастыря),
изображающий, как полагают ученые, мудреца Капилу.
Рельеф «Влюбленные» — подлинный шедевр древнецей-
лонского искусства. Он датируется примерно между V и
VII вв. н. э. и не уступает лучшим образцам искусства
Гуптов (илл. 37).
Композиционно фигуры необыкновенно гармонично
слиты в единое художественное целое. Простота и
выразительность этой сцены производила большое впечатление
на всех, кто посещал памятники Анурадхапуры. Многие
путешественники, приезжавшие в древнюю столицу
острова, писали, что эту замечательную скульптурную
композицию невозможно забыть.
94

38. Мудрец Капила с лошадью. Рельеф в Исурумуниявихаре.
Ок. VII в.
На мужчине короткая рубашка, на груди через левое
плечо перевязан священный шнур (упавита), волосы
собраны в пучок, в ушах массивные серьги, на ногах
браслеты. Из-за его фигуры выглядывает рукоятка меча и
какой-то круглый предмет, возможно, щит. На его
возлюбленной одежда из тонкой ткани, перехваченная двумя
95

поясами, ручные и ножные браслеты, тяжелые серьги,
несколько нитей ожерелий.
Позы молодых влюбленных удивительно динамичны.
Сложный ракурс положения женской фигуры выбран
удачно. Она сидит, слегка прислонившись правым плечом к
груди мужчины, но лицом и особенно грудью несколько
отвернувшись от него, в то же время торс и ноги
приближены к возлюбленному, ее правое колено покоится на его
левой ноге, подобранной в горизонтальном положении на
сиденье и прижатой к себе, правая его нога спущена со
скамьи вниз, как и обе ноги женщины. Левой рукой он
обнимает подругу за предплечье, его голова тоже слегка
отвернута в сторону; на лице улыбка. Она же в задумчивой
созерцательности, чуть склонив голову к плечу
возлюбленного, смотрит на игру пальцев своей приподнятой до
уровня груди кисти правой руки. Фигура мужчины выполнена
в гораздо более динамичной позе, выглядит проще и
грубее. Общий облик фигур, изображенных вне религиозных
канонов, подчеркивает их светский характер. Однако и эта
замечательная скульптура не лишена некоторых
условностей: у мужчины на гладкой поверхности тела не выражена
мускулатура, как и кости ключиц и коленных чашечек;
лицо, хотя и улыбающееся, несколько напоминает маску.
Можно полагать, что каноны, предписанные для
изображения божеств, частично перешли, согласно традиции, и на
трактовку фигуры человека, особенно если он был высокого
общественного положения.
С. Паранавитана высказал предположение, что эта
любовная пара изображает молодого царевича со своей женой,
которая принадлежала к низкой касте чандалов. Согласно
древнецейлонскому преданию, сын одного цейлонского царя
влюбился в девушку из касты чандалов и предпочел жизнь
с любимой богатству и царскому трону. Было высказано
также предположение, что сцена с влюбленными была
связана с махаянским культом небесного бодхисаттвы Манд-
96

39. Мудрец Капила с лошадью. Фрагмент

жушри и его супруги Праджны, но эта точка зрения не
может быть принята: канонизированный облик Манджуш-
ри, его иконография не имеют ничего общего с трактовкой
влюбленных.
Сцена влюбленных находит аналогию в стенописи
пещеры № 17 в Аджанте, исполненной около 500 г. н. э. Там
изображаются выход царевны в сопровождении свиты и
знатные влюбленные, уединившиеся в небольшом колонном
помещении, выходящем на улицу, где проходит процессия.
В обоих случаях сюжет чисто светский, но говорить о
прямом заимствовании было бы неправильно.
Ни в буддийском пантеоне Индии и Шри Ланка, ни в
брахманистском (индуистском) не встречается столь
антиканоничной позы и положения рук, как у мужчины в сцене в
Исурумунии: у него искривлен позвоночник, необычно
наклонена голова, правая рука изогнута совершенно
произвольно, эмоциональность выражена значительно
сильнее, чем это допускают канонические законы, широкий
рот расплылся в улыбку. Фигура лишена особых
атрибутов, предписываемых канонами. Все это несвойственно
изображениям божеств, хотя вопрос о том, почему эта
светская пара представлена на стене буддийского
монастыря, остается открытым. Может быть, это знатные или
просто богатые жертвователи? В Индии, например в
Карле, на фасаде буддийского дома молитвы (чайтья)
высечены фигуры мужчин со своими женами, дававших
деньги на строительство этой пещеры. Некоторые ученые
справедливо считают, что этот рельеф первоначально
рассматривался как чисто светский и лишь позднее был
включен в буддийское сооружение. Сама сцена действительно
не имеет никакого отношения к буддизму. Поскольку эта
скульптура была явно светской, автор имел возможность
отойти от строгих канонов. Автор рельефа «Влюбленные»
проявил большую самостоятельность, творчески
переработав стилистические особенности не только скульптурной
98

40. Страж врат Нагараджа из Ратанапасады
в Анурадхапуре. VIII в.

школы Гуптов, но, возможно, и более ранней школы
Матхуры.
Вероятно, к VII в., относится другой рельеф на стене
монастыря Исурумуния, изображающий сидящего человека
и голову лошади (илл. 38). Эту сцену обычно связывают
с эпизодом легенды о низведении священной Ганги с небес
на землю, вошедшим в великий эпос Индии — «Рамаяну».
В нем повествуется о мудреце Капиле и коне,
предназначенном для великого жертвоприношения, намеченного
сыновьями Сагары. Согласно древнему обычаю, конь перед
закланием выпускается на некоторое время пастись на свободе.
Когда пришло время жертвоприношения, все 60 тысяч
сыновей Сагары, отправившись за конем, нашли его около
Капилы, сидевшего в глубоком раздумье. Решив, что именно
он увел от них жертвенного коня, все полчище братьев
бросилось на Капилу с намерением убить его. Но мудрец, даже
не шевельнувшись при нападении, испепелил одним
взглядом всех сыновей Сагары (которые потом, согласно
традиции, были оживлены водами священной Ганги).
В скульптурной сцене мудрец изображен сидящим на
земле в «царственной» позе (махараджа-лила): колено
круто согнутой правой ноги поставлено почти вертикально,
вытянутая правая рука опирается на колено, а левая нога,
положенная горизонтально на землю, прижата к телу.
Контуры горельефа четко и строго обрисовывают обнаженную
фигуру. Положение рук и ног создает тот спокойно
выраженный ритм, который является одной из самых
характерных художественных особенностей индийского и
цейлонского искусства, придающей особую динамичность сценам
и связывающей многофигурные композиции в единое
декоративное целое.
Голова Капилы (илл. 39) энергично повернута к левому
плечу. Черты лица тверды и неподвижны; они передают
волю и сосредоточенность. Строго лаконичен, даже
несколько суров — таков образ прославленного мудреца,
100

41. Страж. Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в.

личность которого овеяна многими легендами. Над его
правым локтем видна голова лошади, выступающая из
поверхности скалы прямо на зрителя, вырубленная, как протома.
Фигура мудреца помещена удачно в неглубокой нише,
которая сверху мельче, и голова Капилы слегка выступает
над краем углубления, что способствует привлечению
внимания зрителя к лицу фигуры.
Сидящий мужчина в Исурумунии был идентифицирован
как мудрец Капила Анандой Кумарасвами34 — известным
ученым, специалистом по искусству Индии и Шри Ланка,
и эта точка зрения была поддержана многими
искусствоведами. Однако выдающийся археолог и историк С. Па-
ранавитана35 выступил против мнения Кумарасвами,
мотивируя свое несогласие тем, что мудрец Капила
должен был бы сидеть в йогической позе. Более того, Пара-
навитана отрицает в данном случае значительное влияние
индийского искусства. По его мнению, древний цейлонский
скульптор изобразил в олицетворенном виде огонь (Агни)
и дождевое облако (парджанья), дающее живительную
влагу цветам и растениям. Однако у Агни совсем другие
атрибуты и его «вахан» (перевозчик, спутник) баран, а не
лошадь.
Несмотря на дискуссионность сюжета, идентификация
фигуры с Капилой наиболее вероятна: вряд ли
справедливо и отрицание всякого влияния паллавских традиций.
Связь с паллавским искусством проявляется также и в
другой рельефной сцене — купающиеся слоны. Здесь, как и
в сцене с Капилой, нет никакой непосредственной связи
с буддийскими сюжетами. Перед нами светское
произведение искусства, хотя оно и выполнено на стене буддийского
монастыря. Светский характер присущ также высеченной
на скале монастыря Исурумунии групповой сцене: в центре
сидит знатный человек в короне, справа от него —
женщина с традиционным опахалом в руках и юноша, со
скрещенными руками, в позе почтительного ожидания. С другой
102

42. Скульптура бодхисаттвы Авалокитешвары из монастыря около
Михинтале. VIII—X вв.

стороны — знатная женщина; повелитель опирается о ее
колено левой рукой; рядом с ней другая небольшая
женская фигурка. Весь рельеф искусно исполнен в трех
планах глубины: женщина с опахалом и маленькая фигурка
углублены, сидящий юноша — несколько впереди
повелителя, занимающего центральное место в сцене.
По мнению Паранавитаны, скульптор изобразил царя
Дуттхагамани с семьей. По сингальской традиции, царевич
Салия влюбился в незнатную девушку по имени Ашока-
мала. Мать Салии просит за него своего царственного
супруга, прикасаясь к его левой руке, а Дуттхагамани,
отклонившись корпусом и головой от жены и приподняв
назидательно кисть правой руки, явно исполнен решимости
отказать в ходатайстве жены о свадьбе сына.
К одним из древнейших образцов островной
скульптуры следует отнести изображения на стелах древних вахаль-
кад. Специальный интерес представляет, например,
скульптура на стеле восточной вахалькады Кантакачетии (в Ми-
хинтале). Поверхность стелы разделена на ряд небольших
прямоугольных панелей, в которых изображены ваза с
цветами и листьями, павлин с птенцом и растительный
орнамент, связанный, очевидно, с «деревом жизни». На
стелах других вахалькад у этой ступы изображения близки
к таковым на стелах в Анурадхапуре 36. Обычный мотив —
скульптурные изображения львов, лошадей, слонов и
быков, антропоморфные изображения нагов и т. д.
Эти мотивы древнейших скульптур тесно связаны с
традициями индийских школ Бхархута, Санчи, Бодх-Гаи.
Скульптурные изображения на стелах вахалькад Абхаяги-
ридагабы и Джетаванадагабы относятся к более позднему
времени и свидетельствуют о влиянии традиций школы
Амаравати. Очень интересны фигуры гномов,
изображенных на каменных стенах у Кантакачетии. Некоторые играют
на музыкальных инструментах, другие борются с коброй.
У некоторых гномов головы животных — слона, лошади.
104

Местные архитекторы
стремились украшать подходы как
к культовым, так и к чисто
светским постройкам. Поэтому
скульпторы, работавшие в
теснейшем контакте с зодчими,
украшали у лестниц не только
балюстрады и ступени, но и
устанавливали впереди
балюстрад прямоугольные
каменные стелы в виде вертикальных
плит с рельефами,
изображавшими различные символы или
целые скульптурные сцены.
Эти стелы, вернее
изображения на них, должны были
приносить счастье, защищать от
всяческих бед. Еще в XIX в.
европейские искусствоведы
назвали их «стражами врат»,
и это было понятно, поскольку
на стелах часто изображались
нагараджи в роли дварапала —
«стражей врат», известных и в
искусстве Индии 37.
Древнейшие плиты обычно
не имели изображений.
Позднее на них стали вырезать
растительный орнамент и сосуд,
еще позже — кобр, фигуры
карликов и нагов. Среди
карликов (якши, гана) — спутай-
КОВ и служителей бога богат- 43 Скульптура бодхисаттвы
СТВа Куберы, ДУХОВ ПЛОДОрО- Майтрейи из Анурадхапуры.
дия природы — наиболее из- VI—VII вв.
105

вестны были двое, именовавшиеся Шанкха (раковина) и
Падма (лотос) 38. Именно они чаще изображались на
стелах, охранявших врата. Интересно, что плиты с
изображением этих персонажей, связанных с индуизмом,
устанавливались и у буддийских сооружений и у царских дворцов.
В Индии наги считались, помимо прочего, защитниками
и служителями Будды, и возможно, что их почитание
проникло на Шри Ланка вместе с буддизмом. Кроме того,
следует иметь в виду, что у древнего населения острова
существовал культ поклонения змее. Образ змеи очень
популярен в буддийском искусстве. Змей-наги обычно
связываются в Индии с подземными недрами, полными сокровищ,
которые они охраняют, а также с водной стихией. Они
считаются охранителями священных предметов и священных
мест. Согласно одной из легенд, змей-наги получали даже
часть священных реликвий Будды после его смерти.
Ученые выделяют три основных иконографических типа
в изображении нагов: 1) в виде змея, обычно
многоглавого; 2) в виде человека со змеиным капюшоном (кобры);
3) в виде существа, верхняя часть которого представляет
человеческое тело, а нижняя — змеиный хвост. Фигуры
нагов, которые охраняют входы в буддийские сооружения
Шри Ланка, возникли из индийских образов
антропоморфного характера. Древнейшие их фигуры из Анурадхапуры
демонстрируют большое сходство с изображениями нагов
в рельефах Амаравати.
Близка по времени к рельефам из Исурумунии фигура
легендарного царя змей Нагараджи, который как «страж
врат» (дварапала) защищает вход в Ратанапасаду в Ану-
радхапуре (илл. 40). По тонкости отделки, роскошному
богатству деталей, мастерству композиции и общему
изяществу этот Нагараджа является одним из лучших
произведений цейлонского искусства. Стела с изображением
Нагараджи у Ратанапасады поражает исключительным
совершенством отделки большого числа пластично трактованных
106

44. «Лунный камень» перед Вата-да-ге в Полоннаруве. V в.
деталей; здесь проявлено искусство сложной композиции
со множеством фигур и орнаментальных форм. Мастерство,
художественный такт скульптора позволили ему не только
избежать впечатления перегрузки, но и создать
гармоничное единство фигуры Нагараджи со всей стелой и
скульптурным окружением.
Фигура стража вписана в бортики стелы почти
вплотную, но тем не менее она вовсе не кажется стесненной. Это
достигнуто искусными приемами ваятеля: рельеф сделан
высоким и фигура производит впечатление почти
отделенной от задней стенки плиты, тем более что царь нагов
поставлен несколько боком; его поза свободна и динамична,
а голова отделена от фона особенно глубокой в этом месте
выемкой в камне. Поэтому из горельефа он переходит здесь
в круглую скульптуру.
107

Нагараджа показан в позе двух наклонов тела,
незаметно переходящих один в другой, ноги откинуты назад
больше, чем корпус. Получается плавный изгиб всей фигуры,
увеличивающий впечатление торжественности, с какой
Нагараджа несет на ладони согнутой в локте левой руки «пун-
нагхату» — традиционный горшок для воды. Правая рука
сжимает какое-то вьющееся растение. На голове повелителя
нагов корона, роскошно убранная драгоценностями, и ее
окружают головы змей. Боковые бортики стелы кончаются
чуть ниже плеч Нагараджи; выше идет полукруглый свод
ниши, передний край которой обрамлен разнообразными
фигурками и орнаментом в высоком рельефе; внизу
фантастические макара39, вздыбившиеся и разинувшие кверху
пасти; выше, среди растительного орнамента, обнаженные
карлики. Поскольку фигура стража отклонена головой
и ногами назад и влево, справа в пределах бортиков стелы
остается пустота, заполненная внизу в правом углу более
крупной фигуркой гнома, а вверху — вазой на ладони царя
нагов, чем создано гармоничное равновесие всей композиции.
На обнаженной груди Нагараджи, его плечах и талии
много ювелирных украшений, выполненных очень изящно.
На талии много перевязей, от которых ниспадает до самых
щиколоток тонкая ткань, плотно облегающая складками
ноги.
По сравнению с рельефом «Капила с лошадью» в фигуре
Нагараджи-дварапалы из Анурадхапуры чувствуется
пластическая мягкость, почти нежность в передаче форм тела,
а поза фигуры по канону «двух наклонов» 40 исполнена в
очень плавном, как бы даже ленивом изгибе.
Изобилие исключительно пластично исполненных
украшений и деталей орнамента, вся пышность декоративного
обрамления стража, гармоничность общей трактовки сцены
и прекрасно выраженная объемность форм тела — все это
находит аналогию в индийском искусстве Гуптов, которое
надолго пережило династию и оказывало заметное влияние
108

45. Скальные горельефы в Будурувегале. IX—X вв.

на художественную культуру Индии и других стран вплоть
до VII—IX вв.
С одной стороны около стелы проходит лестница, а с
другой — примыкает колонна, увенчанная фигурой
коленопреклоненного слона.
Все неимоверное богатство деталей в арке и во всей стеле
выполнено не просто тщательно, но с пластической
свободой и смелостью, динамичностью и высоким совершенством
композиции и ритма, создающими единство зрительного
впечатления. Поэтому стела не производит впечатления
перегруженности: она смотрится легко и достигает
удивительной цельности выражения.
Такие произведения, как «Влюбленные», «Капила с
лошадью» и стела с Нагараджей у Ратанапасады, отражают
«классический» период развития островного искусства,
который продолжался вплоть до VIII в.
Творческое вдохновение, как мы видели, сохранялось
даже в границах наиболее строгих канонов
(неукоснительно соблюдаемых в изображении Будды) и тем более в
таких образах, как Нагараджа, карлики; они, по существу,
глубоко реалистичны, полны жизни и земной красоты.
Поэтому не только произведения светского характера,
созданные в классический период расцвета местного искусства, но
и наиболее условные, строго канонизированные и
отвлеченно трактованные скульптуры религиозных персонажей
были высокохудожественными творениями, но с той
разницей, что они стремились передать не земную красоту
человека, например, в образе Будды, а прежде всего духовное
состояние «освобожденного», достигшего высшей цели —
нирваны.
Особую группу островной скульптуры составляют
скульптурные фигурки из бронзы. Ранние экземпляры
безусловно местного происхождения (в отличие от тех,
которые относятся к более позднему периоду — периоду
чольского завоевания). Они были найдены захороненными
110

46. Скальные горельефы в Будурувегале. Фрагмент

под деталями буддийских
культовых построек или под
гигантскими статуями Будды
и относятся ко временам Ану-
радхапуры.
Так, бронзовые фигурки
бога Брахмы с четырьмя
стражами сторон света найдены в
Аукане (округ Анурадхапу-
ра), в скальном углублении,
под лотосовым пьедесталом
гигантской статуи Будды.
Один из стражей определен
как божество Яма. Он стоит
и потрясает своим грозным
оружием-палицей (или дубин-
кой-«данда»), которую
держит в правой руке. На
каменной плите храма найдена
надпись, позволяющая
датировать храм не позже VIII в.
По мнению С. Паранавита-
ны41, эта статуэтка,
возможно, древнее самого храма.
Несмотря на грубость
отделки медной фигуры Ямы
из Ауканы, в ней
чувствуется четко выраженная
определенность стиля,
массивность, почти
монументальность. Мощные, очень
широкие плечи, короткая сильная
шея, твердо поставленные
ноги—все соответствует
представлению о «страже».
112

47. Будда в нирване. Галвихара в Полоннаруве. XII в.

«Стражи света», и среди них Яма, были найдены также
под полом портиков, ориентированного на четыре стороны
света, храма Виджаярамы, расположенном близ Анурадха-
пуры. Здесь Яма изображен с четырьмя руками и двумя
головами, обращенными в противоположные стороны.
С одной стороны его руки сложены перед грудью в жесте
почитания. У другой половины фигуры руки согнуты в
локтях и протянуты вперед, держа дубинку. Двуликость Ямы
объясняется его двоякой ролью. Одна его сторона, с
руками в жесте почитания, обращена к храму,
противоположная— к той стороне света, откуда может прийти зло, от
которого Яма призван охранять храм. Яма должен
одновременно совершать поклонение храму и охранять его как
страж — защитник мира (локапала).
В отличие от Индии, где в культе брахманизма-индуизма
участвовало много богинь, немногочисленный пантеон
буддийского Шри Ланка в основном был мужским: Будда, бод-
хисаттва, дварапала («стражи врат»), нагараджи («цари
змей»), Вайшравана (Кубера или Джамбхала — бог
богатства) и др. Женщины представлены главным образом в
виде служанок с опахалами, музыкантш, танцовщиц, членов
придворной свиты и т. п., но в скульптуре их встречается
сравнительно немного. В многофигурных сценах из джатак
они занимают обычно второстепенное место среди
придворного окружения раджей либо это женская свита их жен.
Отдельных статуй круглой скульптуры, посвященных
женщине, в искусстве Шри Ланка очень мало, исключением
являются металлические статуэтки богинь индуистского
пантеона. Рельефные изображения женщин, даже в паре
с мужскими фигурами, также очень редки.
Прекрасные декоративные рельефы сохранились на так
называемых «Лунных камнях», имеющих вид полукруглой
каменной площадки перед лестницей, как, например, у
монастыря Махасенавихара V в. в Анурадхапуре (илл. 44).
«Лунные камни» получили большое значение в искусстве
114

48. Будда в нирване. Фрагмент. Галвихара в Полоннаруве
Шри Ланка42. В концентрических полукружиях чередуются
фигуры животных, птиц и растительные мотивы, каждые
в своем поясе: в наружном — обычно животные, в одном из
внутренних — священные ханса (гуси). Пластично, в живом
движении показана вереница бегущих друг за другом
животных; они повторяются снова и снова в таком порядке: слон,
лошадь, лев, бык-зебу. Выбор животных далеко не случаен,
в нем сказывается влияние индийской мифологии и
символики, берущих начало во времена «Ригведы», где слон —
вахан (перевозчик) Индры, лошадь ассоциируется с
солнцем, ибо колесница Сурьи влекома небесными конями,
в буддизме — она символ «великого ухода» мудреца из
рода Шакьев. Бык — вахан Шивы, знак Зодиака, под
которым рожден Будда, символ полнолуния — священного
115

буддийского месяца вайсакх. Лев, почитавшийся во времена
Вед, в буддизме символизирует самого Будду — «Льва
Закона». Эти четверо животных означают также
хранимые ими стороны света: слон — восток, лошадь — юг,
лев — север и бык — запад.
В следующем к центру поясе изображены растительные
мотивы, потом — вереница ханса, затем опять узкий пояс
с растительным побегом и в центре «Лунного камня»
всегда помещался круг из лепестков лотоса — символа
чистоты, солнца, сияющего в небе, сострадательного сердца
бодхисаттвы и самого Будды: как лотос, выросший из
воды, расцветает не замоченный ею, так и Будда, выросший
на земле, не затронут ничем земным.
Символику «Лунных камней» можно связать и с
представлениями древних народов о вселенной. Сама идея
«Лунных камней» как архитектурной детали проникла на
Шри Ланка, очевидно, из Индии вместе с
распространением буддизма, но на острове она приняла иную форму.
Особую группу памятников буддийского искусства Шри
Ланка составляют махаянские скульптуры, связанные с
северной ветвью буддизма — махаяной («великой
колесницей»), последователи которой проникли на остров во
II в. Изучение этих памятников представляет интерес не
только для исследователя национального искусства, но и
истории буддизма и его культуры в целом.
В «Чулавамсе» (XXXVII, 102—103) упоминается
о фигуре бодхисаттвы, вырезанной из слоновой кости в
период правления царя Джеттхатиссы (323—333 гг. н. э.).
Можно лишь предполагать, что этот факт был связан с
влиянием махаянских школ, поскольку хроника не
упоминает имени бодхисаттвы (как известно, в махаяне было
много бодхисаттв, а в хинаяне только один — Шакья-
муни).
В «Чулавамсе» содержатся и прямые свидетельства о
махаянских памятниках, относящихся к более позднему вре-
116

49. Будда в нирване и Ананда. Комплекс в Галвихаре. XII в.
мени. Так, хроника (XXXVIII, 65) повествует о создании
фигур бодхисаттв в «доме образа» монастыря Бахумангала
при царе Дхатусене (460—478 гг. н. э.). Воздвижение
статуй бодхисаттв в «доме образа», где обычно помещались
изображения Будды и его учеников, свидетельствовало
о влиянии махаянских идей.
Согласно той же хронике (XXXIII, 67), недалеко от
священного дерева Бодхи в Анурадхапуре был
воздвигнут «дом бодхисаттвы» (бодхисаттагхара).
В «Чулавамсе» (XLVIII, 139) рассказывается о
серебряной фигуре бодхисаттвы, отлитой при царе Махинде II
(772—792 гг. н. э.) для монастыря Абхаягири, считавше-
117

гося оплотом махаянских школ. Судя по данным хроник и
эпиграфики, вторая половина IX в. — начало X в.
отличались особым усилением влияния махаяны, что нашло
отражение в памятниках искусства.
Среди махаянских скульптур Шри Ланка наибольший
интерес представляет комплекс в Будурувегале,
относящийся, как полагают ученые, к началу X в. (илл. 45). Он
состоит из семи стоящих фигур, вырубленных из камня
огромной скалы: в центре — статуя Будды,
сопровождаемая справа фигурой бодхисаттвы Авалокитешвары,
которую сопровождают Судханакумара и Тара, а слева —
фигура бодхисаттвы Ваджрапани, которую также
сопровождают с двух сторон две другие бодхисаттвы.
Расположенная в джунглях, среди зарослей лиан и колючих
кустарников, эта скульптурная группа производит огромное
впечатление своей монументальностью и выразительностью, хотя
художественное достоинство фигур далеко не одинаково.
Колоссальная статуя Будды в высоком рельефе достигает
в высоту более 12 м. Правая рука в положении «абхая-
мудра» (жест ободрения), левая приподнята к плечу и ее
согнутые пальцы касаются краев одежды. Следы краски
позволяют предполагать, что фигура Будды была
первоначально раскрашена.
В прическе статуи бодхисаттвы, что справа от Будды,
находится небольшая фигурка дхьяна-будды Амитабхи,
что позволяет рассматривать эту статую как бодхисаттву
Авалокитешвару, который считался эманацией
дхьяна-будды (илл. 46). Глаза у статуи полузакрыты, длинные мочки
ушей свисают вниз, касаясь плеч. Обе руки согнуты в
локтях и кисти слегка прижаты к предплечьям, пальцы рук в
позе «катака-хаста» (держания цветка лотоса или лилии).
Верхняя часть тела обнажена, талия перевязана
несколькими рядами лент, концы которых ниспадают вниз. Нижняя
половина фигуры прикрыта одеждой. Скульптура покрыта
белой штукатуркой (Авалокитешвара обычно изображался
118

50. Статуя Ананды. Галвихара в Полоннаруве. XII в.

белым). Культ Авалокитешвары (буквально «Ишвара,
взирающий с высоты») был очень популярен в Индии и
Непале; известно 108 различных изображений этого
божества.
Справа и слева от Авалокитешвары возвышаются статуи
двух сопровождающих его божеств: слева Тары и справа
Судханакумары. Расположение этих фигур соответствует
махаянским канонам, но многие характерные детали
отсутствуют. У Судханакумары, согласно неоднократным
указаниям в махаянских текстах, руки должны быть сложены
ладонями вместе (поза «анджали»), он обычно раскрашен
в золотой цвет и держит под мышкой книгу. Статуя в Бу-
дурувегале лишена украшений, а рука, как и у
Авалокитешвары, в положении «катака-хаста».
Более грубо отделанная, но величественная фигура Тары
почти не уступает по высоте Авалокитешваре. У нее высокая
прическа и открытые глаза, правая рука в положении
«катака-хаста», левая опущена и держит нераспустившийся
цветок лотоса. Бедра наклонены вправо.
Очень своеобразна фигура бодхисаттвы, расположенного
слева от центральной фигуры Будды. Глаза полузакрыты,
большой и кончики двух других пальцев как бы образуют
кольцо, чтобы держать цветок («катака-хаста»), на голове
высокая прическа. Идентификация этой скульптуры
вызывает большие споры ученых. Поскольку бодхисаттва держит
двойной жезл из молний (вишва-ваджра), можно
предполагать, что это Ваджрапани (держащий ваджру —
трезубец)— один из пяти главных бодхисаттв махаянистов,
хотя некоторые детали у него и отличаются от принятых
канонов (например, иная поза рук). Фигуры бодхисаттв,
стоящих по обе стороны от Ваджрапани, пока не
идентифицированы.
Интересно, что комплекс в Будурувегале, типично ма-
хаянистский по общему характеру и иконографии, был
воздвигнут вдали от основных центров буддизма — в южной
120

51. Статуя Будды. Галвихара в Полоннаруве. XII в.

части острова. Возможно, что это было связано с тем, что
в столице шла упорная борьба против махаянистских школ,
которые рассматривались как еретические, а в отдаленных
районах последователи махаяны были в большей
безопасности.
Среди других махаянистских скульптур Шри Ланка
заслуживают упоминания огромная каменная фигура царя из
Велигамы (южная провинция, 19 км от Матары),
известная как фигура Кустараджи (царя с больной кожей) и
статуя Авалокитешвары из Дамбуллы. Первая изображает
мужчину, одетого в царское одеяние, на теле видны слабые
полоски. Согласно местной традиции, это фигура
иноземного царя, который был вылечен от проказы местным
лекарем. В прическе — четыре изображения будды Ами-
табхи, что позволило ученым рассматривать эту фигуру как
изображение Авалокитешвары 43. Интересно, что некоторые
махаянские тексты рассматривали Авалокитешвару как
исцелителя от всех болезней.
Одеяние фигуры состоит из верхней и нижней одежд,
которые богато орнаментированы, в ушах серьги, на руках—
браслеты. Серьги сделаны в форме миниатюрных львов,
которые касаются лапами плеч фигуры. Эта скульптура
датируется обычно VII—VIII вв.
В пещерном монастыре Дамбулле справа от центральной
фигуры Будды расположена вырезанная из гранита фигура
Авалокитешвары, высотой около трех метров. На прическе
у него обычный символ — дхьяна-будда Амитабха. На
фигуре богатая одежда царевича, на руках браслеты. Из мочек
ушей свисают украшения, напоминающие голову льва (сим-
ха-мукха). Как и фигура из Велигамы, статуя
Авалокитешвары из Дамбуллы датируется примерно VIII—IX вв.—
периодом усиления влияния на острове махаяны. Статуя
бодхисаттвы Авалокитешвары из Ситулпаввы, по словам
Паранавитаны, одно из наиболее замечательных
произведений скульптуры, обнаруженных на острове. Гранитная
122

52. Статуя Будды. Пещера в Галвихаре в Полоннаруве. XII в.

статуя достигает около двух метров. На высокой прическе
фигура дхьяна-будды и своего рода корона. Верхняя часть
тела обнажена, на талии пояс, который скрепляет
опускающееся вниз одеяние. Ученые прослеживают в этой
скульптуре определенное влияние паллавской школы скульптуры.
Примерная датировка памятника — VII—VIII вв.
К подлинным шедеврам национального искусства
относится скульптура периода Полоннарувы. Высоким
искусством отличается как буддийская, так и светская скульптура.
Один из самых величественных памятников скульптуры
Шри Ланка — буддийский скульптурный комплекс в Галви-
харе, в Полоннаруве. Он был создан в период правления
известного царя средневекового Шри Ланка Паракрамаба-
ху I (1153—1186). Комплекс состоит из нескольких статуй
Будды и статуи его верного ученика Ананды.
Колоссальная статуя лежащего Будды протянулась более
чем на 15 jw. Будда лежит на правом боку, положив под
голову правую руку (илл. 41). Голова опирается на подушку
в виде орнаментированного валика. Глаза закрыты, левая
рука вытянута вдоль тела. На подошвах ног буддийские
символы — «чакры» — колеса счастья и могущества,
украшенные лепестками лотосов (илл. 48). Правое плечо
обнажено. Скульптура изображает Будду в состоянии паринир-
ваны — «великой нирваны». Фигура моделирована очень
пластично и производит величественное впечатление.
Первоначально, как и другие фигуры комплекса,
гигантская статуя лежащего Будды находилась внутри «дома
образа» и, очевидно, была раскрашена. К настоящему
времени сохранилась только часть храма, имеющего форму
апсидной пещеры.
В головах Будды (в состоянии паринирваны)
возвышается семиметровая статуя стоящего Ананды (илл. 49, 50). Это
одно из лучших произведений периода Полоннарувы.
Ананда стоит, скрестив руки на груди, в канонической
позе слегка выраженных трех наклонов тела — «абханга», —
124

53. Статуя Будды из Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в.
с головой, чуть склоненной к правому плечу. Его поза и
лицо выражают благоговение и спокойствие, чувствуется,
что жизнь в нем не угасла. Вся фигура непринужденно
естественна, в ней чувствуется живое творчество;
канонические условности больше заметны в деталях: в прическе в
125

виде округлых завитков волос, как у Будды, и в
удлиненных мочках ушей, а также в искусственных тонких
параллельных складках платья.
Мнение некоторых ученых, склонных рассматривать
статую как фигуру Будды, вряд ли справедливо. Весь ее облик
говорит о том, что это изображение свидетеля предстоящей
кончины Будды, последователя его учения. С другой
стороны, никогда Будда не изображался в такой позе и с таким
выражением, совершенно несвойственными традиционным
представлениям о нем, зафиксированным известными
канонами. Что же касается до вышеотмеченных канонических
признаков иконографического характера, то они вполне
могли быть перенесены с Будды на его ученика. Ананда
должен был быть изображен не как простой человек, а
как высокочтимый буддийский подвижник 44.
По другую сторону входа в пещерный храм высечена из
скалы большая статуя сидящего Будды, соединенная у
спины с отвесом скалы. В этом образе продолжается традиция
изображения сидящих будд в Анурадхапуре (илл. 5/, 52).
Во всей фигуре с ее идеально выпрямленным станом
чувствуется стойкость, хотя ни один мускул не напряжен и руки
положены свободно в позе «дхьяна-мудра». Выражение лица
и особенно линия губ призваны передать сосредоточенность.
Сингальский скульптор, очевидно, отразил предание
о том, как Будда в созерцании сидел под деревом
Бодхи, слегка прислонившись к его стволу. Длинная
полупрозрачная одежда с тонкими складками покрывает все
тело до ступней ног, оставляя открытыми, как обычно,
правое плечо и половину груди. «Курчавая» прическа и
складки ткани выполнены весьма схематично. Вся фигура
в позе «падма-асана» (лотосовой) вписана в правильный
равносторонний треугольник, представляя полную
архитектоническую уравновешенность и законченность. Трон
Будды — «львиный», с маленькими фигурками львов под
сиденьем.
126

54. Горельеф из стука в Ланкатилаке. XII—XIII вв.

Все три описанные фигуры образуют единый комплекс,
связанный с «домом образа». Рядом с этой группой, внутри
каменной пещеры, находится еще одна статуя сидящего
на пьедестале Будды, высотой около метра с четвертью.
Позади статуи — высокая арка, украшенная фигурами
божеств. И сама фигура Будды, и пьедестал, и арка — все
изваяно из одного каменного массива. Будда изображен
в позе «дхьяна-мудра» — медитации. Очень искусно
выполнены детали фигуры, одежда; пьедестал украшен
рельефными сценами. По времени эта скульптура совпадает
с остальными статуями Будды в Галвихаре.
Некоторые ученые усматривали влияние тантризма в
буддийских скульптурах Галвихары. П. Фернандо пытался
обосновать точку зрения о распространении идей
тантризма на острове в XII в., однако это мнение вызвало
возражения 46. Тантризм действительно имел определенное
влияние на острове, но в VIII в. в период правления царя
Сены I. В скульптурах же Галвихары влияние тантризма
не прослеживается.
Специальный интерес представляет статуя Будды в Лан-
катилаке (в Полоннаруве) — самая высокая статуя на
острове (превышает 13 м), выполненная из кирпича и
покрытая штукатуркой (сохранность статуи, к сожалению,
неважная, илл. 15). Будда стоит в традиционной позе:
правая рука в положении «абхая-мудра», с согнутой в локте
левой руки свисает край одеяния. Фигура прислонена
спиной к задней стене помещения прямо против входа, откуда
она сразу видна во весь рост и потому производит
внушительное впечатление.
Среди памятников эпохи Полоннарувы специальную
группу составляют скульптуры, посвященные светским
историческим личностям. В целом эти статуи выполнены
по общим канонам, но в передаче черт лица чувствуется
стремление к большей конкретизации, почти к портретному
сходству. Применение же здесь канонов связано с тем, что
128

55. Скульптура льва. Фрагмент лестницы из цитадели в Япахуве.
Конец XIII в.

скульптуры изображали не простых людей, а знатных и
высокочтимых — это статуи правителей, известных
мудрецов и религиозных подвижников.
Среди светской скульптуры времен Полоннарувы самая
известная находится у озера Топавэва (близ Потгулвиха-
ры). Эта в своем роде уникальная статуя высечена из
гранитной скалы, к которой она прислонена спиной, и имеет
около четырех метров высоты. Огромная стоящая фигура
бородатого старца величественна, спокойна, полна
царственного достоинства, хотя и лишена внешних богатых
царских атрибутов. Одновременно в этом образе
чувствуется внутренняя энергия и сосредоточенность. В руках старец
держит предмет, напоминающий рукописный свиток из
пальмовых листьев. Лицо его очень выразительно, черты
конкретны и естественны, в них не заметна никакая
искусственность или каноническая условность. Борода
окладистая, слегка заостренная, длинные усы опущены, нос
довольно широкий.
Фигура поставлена в позе «абханга», и, хотя положение
головы прямое, изгибы туловища и ног придают ей
участие в ритме трех наклонов. Поверхность тела плавно
сглажена, мочки ушей удлинены, как у божества.
Вопрос об идентификации этой статуи вызвал большие
споры среди исследователей47. Некоторые искусствоведы
считают, что это фигура индийского мудреца Агастьи,
другие склонны рассматривать ее как статую царя Парак-
рамабаху I. Защитники первой точки зрения считают, что
это мудрец, потому что он держит в руках рукопись, те же
ученые, которые рассматривают статую как изображение
царя, трактуют предмет в его руках как ярмо,
представляющее символ власти. Была высказана также точка
зрения, что статуя у Потгулвихары изображает аскета,
возможно, Капилу.
По одним внешним признакам трудно окончательно
решить, кого же изображает фигура — мудреца или царя,
130

56. Скальная статуя царя Паракрамабаху I (?)
в Полоннаруве. XII в.

но в пользу последней идентификации говорит народное
предание о том, что это фигура царя Паракрамабаху.
Как и для периода Анурадхапуры, особую группу
скульптурных памятников эпохи Полоннарувы представляют
статуэтки из металла. Некоторые из них также связаны
с буддизмом, большинство — с индуизмом, имевшим, как
уже отмечалось, влияние на Шри Ланка в различные
периоды его истории. Во времена господства на острове
южноиндийских династий туда ввозились статуэтки индуистских
божеств, переселялись на Шри Ланка индийские мастера,
воздвигались шиваистские храмы, руины которых были
открыты в зарослях, поглотивших Полоннаруву. В этих
давно заброшенных храмах археологи нашли бронзовые
статуэтки периода ранних Чолов (IX—XIII вв.), когда на юге
Индии наблюдался большой подъем в развитии
скульптуры, особенно металлической.
Более древних ее образцов на Шри Ланка открыто очень
немного. К ним можно отнести статуэтку божества
богатства и земного благополучия Куберы (Джамбхалы),
датируемую VIII в.
В этой небольшой статуэтке великолепно передана
буйная жизнерадостность. Кубера смеется, точно
захлебываясь, преисполненный избытком энергии. Жизненность
образа, правдивость в передаче эмоций сочетаются с
незаметными на первый взгляд, но неуклонно соблюдаемыми
правилами обобщения форм. Художник стремился
выразить, согласно господствовавшей традиции, идею
наслаждения жизнью, ощущение телесного довольства,
а не мощь сложения и его натуралистически точные
черты. И это типично как для индийского, так и для
цейлонского искусства этого периода. В образах высших и
низших божеств, мифических персонажей, гениев сфер,
святых и героев эпоса, возведенных в ранг полубожеств,
как бы отвлеченно и условно ни трактовались их
антропоморфные формы, даже если сложение тела сильно искажено
132

57. Статуя бога Самана в Дамбуллавихаре. XVIII в.

символическим добавлением рук, глаз, ликов, — всегда
сохраняется жизненность, убедительность и правдивость в
передаче своеобразных эмоций и идей. Элементы реализма
как бы перенесены с трактовки физического тела в сферу
эмоций и духовных переживаний.
Одна из наиболее ранних бронз — статуэтка бодхисаттвы
Майтрейи, относимая к VII в. (илл. 43). Скульптор
стремился передать в ней силу и непоколебимость
бодхисаттвы. Несмотря на тонкость и изящество отделки
многочисленных деталей украшений и одежды и небольшие
размеры (высота 45 см), эта скульптура в известной мере
монументальна.
Бодхисаттва стоит в четко выраженной позе трех
наклонов, в ее крайней форме — «атибханга», но голова,
увенчанная высокой короной, остается в вертикальном положении.
Правая рука согнута в локте, левая опущена, обе мудры
имеют символическое значение. От пояса спускается
тонкая ткань, облегающая ноги почти до щиколоток, сбоку —
бант, ниже — декоративные подвески и перевязи на бедрах,
от колен спускается шнур, охватывающий обе ноги поперек.
Второй, ювелирно украшенный пояс проходит у самой
груди. Богатые ожерелья, браслеты на запястьях, над локтями
и на лодыжках — все у бодхисаттвы, как у царя. Лик тверд
и спокоен, без всякой эмоции. Внутренняя сила, почти
суровость облика несколько смягчены изысканно отделанными
украшениями и особенно изящными кистями рук с их
красивой и тонкой игрой пальцев. Пьедестал круглый, сложно
профилированный. Статуэтка находится в Музее Коломбо.
Интересна и статуэтка, изображающая шиваистского
псалмопевца Сундарамуртисвами, жившего по традиции в
Южной Индии в VIII столетии. Она найдена в Полонна-
руве и датируется XI в. Фигура поставлена в позе «триб-
ханги», в ней, как и в предыдущей скульптуре бодхисаттвы,
тоже искусно показан ритм движения при общем
равновесии позы. Преувеличенно тонкая талия и широкие плечи
134

58. Статуи Будды в храме Ридивихара около Курунегалы. XVIII в.
выражают обычный канон «львиного корпуса», но
отсутствие мускулатуры у отвлеченно трактованных объемов
тела подчеркивает не физическую, а духовную силу.
Вдохновенная благоговейная любовь, преданность своему
божественному идеалу, доходящая почти до экстаза, сквозят
135

во всей фигуре, в ее легких наклонах, в необыкновенно
изящных жестах рук и пальцев, даже в лице, хотя его
черты и неподвижны.
В Полоннаруве были найдены также бронзовые
статуэтки танцующего Шивы (Натараджи). Они выполнены в
стиле ранних Чолов, когда на юге Индии был расцвет
бронзового литья.
Одна из наиболее интересных статуэток Натараджи
хранится в Музее Коломбо. Она датируется XI столетием и
почти ничем не отличается от подобных скульптур из
Тханджавура — столицы Чолов.
Можно предположить, что индуистская бронза
завозилась на остров из Индии еще до того, как на Шри Ланка в
период господства там Чолов стали отливать скульптуры
небуддийских божеств. Власть южноиндийских правителей
на острове окончилась лишь в XII в., а индуизм как
официальный культ был прекращен царем Паракрамабаху II в
XIII в. За этот период сингальские ремесленники,
очевидно, научились от тамильских мастеров, которых завозили
на Шри Ланка, изготовлять фигуры индуистских божеств.
Вполне вероятно, что многие статуэтки, в частности
Натараджи, которые практически неотличимы от тханджавур-
ских образцов, создавали и сами тамильские мастера,
сначала в Индии, а потом и на острове, применяя технику
вытапливания восковой модели из глиняной формы.
Начиная с XIV в. неблагоприятные
общественно-экономические и политические условия не способствовали
дальнейшему развитию цейлонского искусства. Оно приходит
в упадок, а монументальная каменная скульптура вообще
исчезает.
В целом же тысячелетний период истории цейлонской
скульптуры свидетельствует об ее высоком развитии,
замечательном искусстве сингальских мастеров. Нельзя не
отметить и явную связь местной скульптуры с традициями
художественных школ Индии.
136

59. Статуя Будды в «доме образа» Медавалавихары. XVIII в.

Однако даже в тех случаях, когда связь древнего и
средневекового искусства Шри Ланка с индийским была
значительной, оно всегда сохраняло своеобразие и
индивидуальность и было теснейшим образом связано с местными
традициями. Известная общность с искусством Индии в
отдельные периоды национальной истории была обусловлена
не подражанием индийскому искусству и не
превосходством последнего, а отражала тесные историко-культурные
связи народов Индии и Шри Ланка.

живопись
На основании сохранившихся произведений живописи и
данных письменных источников можно заключить, что
живопись на Шри Ланка появилась не позднее, чем
архитектура больших форм. Являясь
декоративно-монументальным искусством в древности и в средневековье, живопись на
Шри Ланка, как и в Индии, была тесно связана с
архитектурой и художественными изделиями, которые она украшала.
«Махавамса» свидетельствует, что во времена царя Де-
ванампиятиссы (III в. до н. э.) существовала практика
росписей ваз. Очень рано стали расписывать пещеры и
стены реликварных камер ступ. В небольшой пещере Карам-
багалла (в 10 км от Амбалантоты, Южная провинция)
частично уцелела живопись, датируемая II в. до н. э. На
потолке пещеры сохранилась голова бодхисаттвы и бюст
небесной девы-апсары, бросающей на него цветы. Это
древнейший образец дошедшей до нас монументальной
живописи на острове. В «Махавамсе» (XXVII. 18—20)
рассказывается, как при царе Дуттхагамани монахи на куске ткани
нарисовали красным мышьяком дворец, и царь приказал по
этому рисунку построить знаменитую Лохапасаду. Судя по
хронике (XXVII. 34), росписи касались сюжетов
буддийских джатак.
В «Махавамсе» (XXX. 78—88) подробно
рассказывается, как по приказу царя Дуттхагамани была расписана
реликварная камера Руванселидагабы различными
сценами из жизни Будды. Среди джатак специально упомянута
139

«Вессантараджатака», содержание которой царь, согласно
тексту, приказал изобразить полностью. «Махавамса»
(32.4—6) сообщает о росписи художниками ступ глазурью
и красками золотистого и серебристого цветов.
К настоящему времени древние образцы живописи в
Анурадхапуре фактически не сохранились. На вахалькадах
у знаменитой Руванвелидагабы видны лишь контурные
линии. Красками, очевидно, покрывались скульптурные
детали.
Интересное сообщение содержится в «Висудхимагге» —
сочинении Буддхагхоши, прибывшего из Индии и жившего
в V в. н. э. в монастыре Анурадхапуры: группа монахов
бродит от одной пещеры к другой и восторгается
различными росписями на стенах пещер. Посетивший Шри Ланка
около 400 г. паломник Фа-сянь приводит в своих
дневниках интересное сообщение о том, что в некоторых местах
Шри Ланка по обеим сторонам дороги встречались
живописные изображения предыдущих воплощений Будды (на
темы джатак) и что исполнены они были великолепными
и разнообразными красками. Росписи наносились также и
на ткани.
К V в. относятся всемирно известные росписи на скале
Сигирия, по праву составляющие национальную гордость
цейлонского искусства. Сигирия (Синхагири — «Львиная
скала») — гигантская каменная глыба (высотой в 183 м)—
расположена в 65 км к югу от Анурадхапуры. На вершине
скалы находился дворец царя Кассапы, который скрывался
здесь в течение восемнадцати лет от преследований своего
брата. По приказу Кассапы на сигирийской скале была
создана целая картинная галерея.
В течение многих столетий замечательные сигирийские
фрески привлекали всеобщее внимание. Ими не переставали
восхищаться все, кто приходил к скальному дворцу. Об
этом рассказывают многочисленные надписи, начертанные
на сигирийской скале. Многие из них относятся к началу
140

60. Сигирийская скала. Общий вид

II тысячелетия н. э. Изучению этих надписей многие годы
посвятил известный ученый С. Паранавитана.
Опубликованные им тексты помогают разгадке содержания сигирий-
ских фресок.
При подъеме на скальную крепость царя Кассапы I, на
высоте около двенадцати метров в скальной впадине,
называемой «зеркальной стеной», сохранились изображения
21 фигуры молодых женщин. Здесь живопись была
защищена от воздействия дождя и солнца естественным
навесом. То, что было нарисовано вне этой впадины, не могло
сохраниться, и уцелевшее к настоящему времени
представляет собой только незначительную часть целого сонма
женских фигур, которые некогда здесь были нарисованы (об
этом гласит и надпись V в.: «Пятьсот юных женщин в своем
великолепии, подобны венцу славы царских сокровищ»).
Скала была покрыта штукатуркой, прекрасно
отполированной, в ней и теперь можно видеть свое отражение.
Фигуры женщин написаны примерно в три четверти
натуральной величины. Снизу до половины бедер некоторые
фигуры скрыты клубящимися облаками. Одни из женщин,
написанные с более темным, оливково-зеленоватым
оттенком кожи, в кофточках из плотной ткани коричневатого
цвета и с перевязью на груди, являлись, очевидно,
почетными служанками. Они подают знатным дамам подносы
с цветами или держат в руках какие-то другие предметы.
Их госпожи облачены в кофточки из тончайшей ткани
песочно-желтоватого или коричневато-телесного оттенка;
живот у них остается обнаженным. Бедра у всех женщин
охвачены цветной плотной тканью с широким концом сбоку,
красно-коричневого, голубовато-серого и серо-зеленого
оттенка; иногда ткани орнаментированы в полоску.
Знатные особы держат в руках цветы водяной лилии и
как бы готовы уронить их вниз, сквозь облака. Пышные
прически роскошно убраны ювелирными украшениями и
лентами, серьги в виде массивных изогнутых кольцом пла-
142

61. Остатки гигантской скульптуры льва в Сигирии. V в.
стинок почти касаются плеч. На запястьях множество
браслетов, верхние и нижние из них унизаны драгоценными
камнями. С шеи ниспадают ожерелья из жемчужин и
золота и круглая массивная подвеска с зеленым или красным
камнем в центре. У служанок драгоценностей меньше,
особенно на массивной прическе, где возвышается нечто вроде
короны с вертикальными столбиками, в центре которой
укреплен диск с камнем; у некоторых волосы взбиты
пышной копной и украшены зелеными листьями, цветами и
растительными побегами. У одной из знатных женщин правая
рука слегка опущена и как бы готова выпустить лотос. На
голове корона, напоминающая по конструкции головное
143

украшение служанок, но богаче орнаментированное. Вообще
коронообразный тип убора на прическе у дам и служанок
одинаков, но резко разнится по отделке. Черты лица,
очерченные, как и фигуры, тонкими смелыми и уверенными
линиями, красивы и благородны. Правильный овал лица,
широкий разрез красивых миндалевидных глаз с тяжелыми
веками, длинные, изогнутые, близко сходящиеся линии
бровей, тонкие, красивые, слегка орлиные носы, полные
губы, пышные груди — все это тот идеал женской красоты,
который был распространен и в живописи Древней Индии,
в частности в живописи буддийских пещер Аджанты.
В одной из сигирийских надписей говорится: «Она
отягощена пышными грудями; ее тонкая талия украшена
прекрасным поясом. Ее глаза подобны голубой водяной лилии.
Кто же эта очаровательная дева?!».
Очень интересна трактовка глаз: иногда веки
полуопущены, зрачки сужены и кажется, что восхищение чем-то
необыкновенно прекрасным поражает смотрящую. Несмотря
на то, что лица даны большей частью в три четверти
оборота, нос иногда бывает при этом нарисован в профиль —
эта странная особенность почти не встречается в стенопи-
сях Аджанты, с которой нередко сравнивают живопись
Сигирии.
Среди ученых ведутся споры об авторах этой живописи.
Некоторые считают ее созданной индийскими мастерами,
другие высказали точку зрения, что фрески Сигирии и
Аджанты рисовали художники одной и той же школы,
48
а возможно, даже одни и те же мастера .
Действительно, живопись Шри Ланка близка живописи
Индии, и у искусства Аджанты и Сигирии много общего,
тем более что лучшие фрагменты Аджанты относятся тоже
к V в. Однако нет основания считать, что в Сигирии
работали индийские художники. Сигирийская живопись имеет
свои специфические особенности как в художественном
отношении, так и в технике письма, и выполнена в чисто
144

62. Роспись Сигирии. Знатная дама с цветком в руках. V в.

местном стиле. Рисунок свободный, создаваемый сразу на
месте, причем видны поправки, уточнения контуров. Иногда
допущены прямые переделки; в одном случае положение
руки совершенно изменено и сохранился первоначальный
ее набросок.
Исключительно изящно исполнены кисти рук,
напоминающие, по выражению Б. Роуленда, цветы 49. В Аджанте
передача объемности в чертах лица, где применяется отте-
нение, играет большую роль, тогда как в Сигирии лицо
нарисовано только контурными линиями и расцвечено без
оттенков, линии увереннее и крепче, как и выражение
ритма поз, движения фигур и жестов. В живописи Шри Ланка
чувствуется большая непосредственность, чем в
утонченной и изящной живописи Аджанты. Женственная красота
тела в Сигирии подчеркнута сильнее, чем в Аджанте.
Тип фигур наскальных росписей в Сигирии ближе
к рельефам Амаравати (II—III вв. н. э.), и можно даже
полагать, что не Аджанта, а южная школа Андхры,
породившая искусство Амаравати, оказала большее
влияние на живопись Сигирии, а возможно даже в
определенной мере явилась истоком сигирийской школы живописи.
Эта точка зрения, выдвинутая Роулендом, заслуживает,
как нам кажется, особого внимания.
Ученых и всех, кто видел эти замечательные росписи,
волнует и другой вопрос: кого изобразили неведомые нам
художники Шри Ланка? Вслед за древними посетителями
Сигирии мы невольно и сейчас задаем вопрос: кто же вы,
прекрасные дамы?! Белл, первым подробно исследовавший
эту живопись и надписи на «зеркальной стене» (из которых
теперь прочтено более семисот), считал, что здесь
изображены придворные дамы царя Кассапы I с их служанками,
что это была портретная галерея царских жен и царевен
Кассапы. В пользу такого предположения говорит одна из
надписей: «Останемся в гареме царя, мы не должны
уходить, когда его с нами нет».
146

63. Роспись Сигирии. Знатная дама и служанка. V в.
Блестящий знаток островного искусства А. К. Кума-
расвами полагал, что здесь нарисованы небесные апсары
(поскольку они показаны над облаками и у них на лбу,
между бровей, встречается священный знак «урна»),
которые разбрасывают на землю цветы. Об этом же говорит и
древняя надпись, принадлежавшая какому-то посетителю:
«Обдумав все, что мне говорили, я так решил возникший
вопрос: это небесные апсары спустились на землю». Иную
точку зрения защищал С. Паранавитана. Он предполагал,
что это символическое изображение молний в облаках,
поскольку подобная живопись первоначально шла вокруг
147

64. Роспись Сигирии. Служанка с подносом цветов. V в.

65. Роспись Сигирии. Знатная дама, бросающая цветок. V в.

скалы Сигирии, которая как бы ассоциировалась с горой
Кайласа, священной в Индии. Нандадева Виджесекера
считает, что на фресках изображены царицы Кассапы,
оплакивающие смерть своего супруга. Однако присутствие
облаков заставило знатока индийского искусства Хэйвелла
выдвинуть более общую версию: это царские жены (Кассапы)
с их прислужницами несут жертвенные цветы храму на
небе Тушита, так как облака всегда означают небесные
сферы 50. Головы у большинства фигур слегка склонены
в печали, и божественные дамы как бы смотрят вниз, с
небес на землю.
Несмотря на различные толкования, одно несомненно:
художники отразили современную им жизнь: лица
довольно индивидуальны и потому в некоторой степени
«портретные выделяются даже два разных этнических типа.
Подобные религиозные процессии с цветами близко напоминают
и современные ритуальные шествия цейлонских женщин.
Как уже упоминалось, большой интерес представляют
надписи, сделанные на сигирийской скале. Это запись
впечатлений тех, кто приходил сюда и знакомился со
сказочной галереей. «Мое сердце трепещет, когда я смотрю на
этих прекрасных дам», — читаем мы в одной из них.
Искусство художника было так велико, что некоторые
посетители ждали, что дамы с ними вот-вот заговорят, и их
молчание пробовали объяснить либо «каменными» сердцами,
либо злым характером. Авторы некоторых надписей
считали, что нарисовал их сам царь Кассапа, увидев этих
божественных дев.
Возможно, что древние художники правдиво изобразили
знатных дам двора Кассапы и воспроизвели обычные
шествия с дарственными или жертвенными цветами. Именно
наблюдение реальной окружающей жизни сделало это
искусство, выросшее на основе местных художественных
традиций, таким убедительным и жизненным, без
излишней стилизации, с обобщением натуральных форм. Фрески
150

66. Роспись Сигирии. Знатная дама, бросающая цветок. V в,

Сигирии показывают, какие блестящие и искусные
художники были уже в V в. на Шри Ланка, насколько
своеобразным было их творчество.
Краски в Сигирии менее разнообразны, чем в Аджанте:
в основном применены желтая, коричневая и красная, позже
добавлено немного зеленой. Голубая отсутствует, что, по
мнению ученых, является спецификой Сигирии. Техника,
в отличие от Аджанты, фресковая, то есть краски водяные
и наложены по сырому слою штукатурки, отчего они
впитываются глубоко и потому очень прочны. Когда часть
композиции расписана, высохшие к этому моменту соседние
участки штукатурного слоя срезаются и накладываются
новые. Поэтому на границах старых и новых кусков
штукатурки сохраняются следы стыков, заметные и в Сигирии.
Для впитывания краски слой штукатурки должен быть не
тоньше 7—12 мм, как в Сигирии. В пещерах же Аджанты,
где роспись произведена яичными красками, этот слой
штукатурки местами не превышает толщины яичной скорлупы
и фресковая техника поэтому неприменима. Зато можно
было употреблять более разнообразные краски, тогда как
для фрески пригодны только краски из натуральной земли
(неземляные синяя и зеленая непрочны и отпадают).
В Аджанте красочные слои непрозрачны, и в случае
надобности по ним легко производить запись; в Сигирии же, при
записи, нижний слой краски остается виден. Стереть
неудачную роспись, если штукатурка уже затвердела, бывает
почти невозможно.
Исследование техники живописи в Сигирии,
произведенное цейлонскими учеными, ясно показало ее отличие от
индийской. При близости стиля живописи техника ее
сильно отличается и служит наглядным доказательством
местной работы цейлонских мастеров. Производственная
специфика в художественном творчестве вообще бывает
очень устойчива и меньше всего подвержена иноземному
влиянию.
152

67. Роспись Сигирии. Знатная дама и служанка. V в.
Живопись Сигирии является законной гордостью
цейлонского народа, одним из шедевров мирового искусства.
Традиции сигирийской живописи можно проследить и
в других районах острова, и вряд ли справедливо мнение
А. К. Кумарасвами, что живопись Сигирии не оказала
никакого влияния на сингальское искусство, оставаясь
совершенно изолированной51. Остатки фресок имеются в пещере
Хиндагала — около 9,5 км на юго-восток от Канди. Они
относятся примерно к V—VII вв. Изображен Будда,
окруженный поклоняющимися ему небожителями, во время
посещения его божеством Индрой. Стиль живописи близок
к фрескам Сигирии.
153

В одной из ступ в Михинтале Паранавитана открыл
остатки росписей в реликварной камере, датируемых VIII в.
Он полагает, что там, как и в Сигирии, изображены
божества в облаках, которые как бы окутывают нижние части
их фигур (остатки двадцати восьми из них сохранились).
Рисунок, исполненный красной и черной краской, в целом
искусный, но руки у двух левых фигур непропорционально
малы. Датируется живопись VIII в. на том основании, что
она одновременна со ступой, которая, по данным
эпиграфики, относится к этому столетию.
К сожалению, остатков живописи, датированной IX—
XI вв., то есть вплоть до периода Полоннарувы, не
обнаружено, но для XII в. число найденных образцов живописи
очень велико. Почти каждый храм или монастырь XII в.
в Полоннаруве имеет фресковые росписи. Даже снаружи
зданий иногда сохранились следы росписей растительными
узорами.
В 1950 г. Паранавитана открыл в реликварной камере
Махиянганадагабы (близ Алутнувары, провинция Ува)
фрески XI в. (илл. 68). Из кусков осыпавшейся
штукатурки, краски на которых сохранились превосходно, была
восстановлена часть сцены: Будда дает поучение небесным
дэвам под деревом Бодхи. В другой сцене Брахма и другие
божества индуизма, населяющие три мира, пришли почтить
великого мудреца Татхагату (Будду). Вишну двумя из
своих четырех рук держит поднос с цветами. Присутствует
здесь и Шива с трезубцем. Основные цвета:
оранжево-красноватый и песочно-желтый, с черным и белым. Рисунок
контурных линий свободный, уверенный и изящный, оттене-
ние едва заметно. Исполнено оно не по правилам
подлинного освещения, а условно. Живопись в целом экспрессивна.
Паранавитана очень высоко оценивает художественные
достоинства этих фрагментов живописи.
К XII в. относятся фрески на стенах храма Тиванка-
патимагхара, изображающие сцены из джатак. Внутреннее
154

68. Роспись реликварной камеры в Махиянганадагабе. XI в.
святилище расписано на сюжеты из жизни Будды после
«великого просветления».
Другой образец живописи в Полоннаруве сохранился в
скальном храме у монастыря Галвихара, где интересна
фигура бородатого седого старика с цветком. Удлиненный
155

разрез миндалевидных глаз, тонкие линии бровей, нос,
нарисованный в профиль, хотя лицо трактовано в три
четверти оборота, — все это является продолжением
канонизированных традиций. Как всегда, выразительно и изящно
нарисована игра пальцев кистей рук. Изображение
относится к XII в. и определяется некоторыми учеными как
Брахма, пришедший почтить Будду. Однако такая
идентификация вряд ли правильна, поскольку не видно обычных
атрибутов Брахмы. Кроме того, божества, по крайней мере
в индийской традиции, не изображались седовласыми.
Гораздо лучше сохранилась прекрасная живопись XII в.
в скальном убежище, расположенном в Пулигода-Галге,
близ Димбулагалы (округ Таманкадува) (илл. 70). Здесь
изображены два божества в образе прекрасных юношей,
сидящих друг около друга, один слегка впереди.
Телесно-желтый цвет кожи лица и тела, обнаженного выше талии,
отлично контрастирует с темно-красным овальным нимбом
позади головы, на которую надета высокая массивная
корона. Белые детали короны, белки глаз, священные
ленты через левое плечо удачно оттеняют и оживляют
желтый и красный фон. Белая с красными поперечными
полосами ткань, облегающая скрещенные на лотосовом
пьедестале ноги, служит необходимым колоритным
дополнением общей картины с группой этих фигур. Твердая
темно-красная контурная линия самих фигур и нимбов
является четкой границей для массы общего тона
полуобнаженных тел. Белые мазки и весь колорит производят
впечатление торжественности и жизнерадостности. В целом
композиция парной группы очень удачна: оба
юноши-божества сидят в одинаковых позах, слегка склонившись
корпусом вправо и с параллельным наклоном голов и нимбов, но
это не создает впечатления однообразия, а наоборот —
гармоничной слитности фигур.
Описанная пара представляет правое крыло пятифигур-
ной группы божеств, восседающих на ковре; остальные три
156

69. Роспись храма Тиванка в Полоннаруве. Фрагмент. XII в.

божества нарисованы отдельно, крайняя из них фигура
темнее цветом, и этим искусно создается равновесие всей
группы.
Хотя со времени периода расцвета живописи,
представленного фресками Сигирии, прошло почти семь веков,
многие достижения монументальных росписей сохранились и
в эпоху Полоннарувы. Продолжались некоторые древние
канонические приемы, — например, в трактовке черт лица,
глаз, в тонкой игре пальцев рук и т. п. Однако в живописи
периода Полоннарувы произошли и некоторые заметные
перемены.
Несколько изменился характер контурной линии, и ее
роль сделалась менее значительной. Живопись Сигирии
богаче деталями и реалистичнее, чем живопись в Пулигода-
Галге, где преобладает декоративное начало.
В скале Димбулагалы на стене одной из пещер
изображаются будды. В другой пещере сохранилась живопись
верхней части человеческой фигуры со священным
шнуром через плечо и с гирляндой на шее; на голове
традиционная пышная прическа («макута»), на запястьях
браслеты. Кистью, которой он держит в правой руке,
человек рисует зайца на луне.
Сцена представляет, очевидно, заключительный эпизод
из «Сасаджатаки», где божество Шакра (Индра)
нарисовал на диске луны зайца (одного из воплощений бодхи-
саттвы), чтобы увековечить его подвиг самопожертвования,
когда заяц предложил нищему свое мясо для утоления
голода.
На потолке пещеры росписи исполнены на темы из
известного буддийского сочинения «Лалитавистара»,
повествующего о жизни Будды. В некоторых рисунках
просматриваются определенные параллели с живописью Сигирии,
традиции которой, очевидно, сохранялись.
Один из лучших образцов фресок периода Полоннарувы
XII в. частично уцелел в храме Тиванка Пилимаге («дом
158

70. Роспись скального грота в Пулигода-Галге
близ Димбулагалы. Фрагмент. XII в.

71. Низвержение Мары Буддой. Роспись пещерного храма
в Дамбулле. XVIII в.
образа») (илл. 69). Сцены из буддийских легенд
трактованы изящно, свободно струящиеся контуры обнаруживают
преемственность древних традиций.
Период Полоннарувы может быть назван
заключительным этапом расцвета художественной монументальной
живописи древнего и средневекового Шри Ланка. Однако и в
последующее время создавались искусные произведения
живописи. Хроники рассказывают о покровительстве
цейлонских царей XIII—XIV вв. художникам. В сингальском
сочинении «Япахуваравистарая» рассказывается о строитель-
160

72. Царевич Сиддхартха показывает искусство стрельбы из лука.
Роспись пещерного храма в Дамбуллс. XVHI в.

стве царем Паракрамабаху II города Япахувы. Царь
пригласил три тысячи живописцев для росписи четырех
дворцов и пятисот других, меньших по размерам построек. В
сочинении XIV в. «Элюаттаначалювамсае» упоминается о
пятиэтажной постройке, имевшей большое число стенопи-
сей.
В одном из сочинений XVI в. описывается живопись
в индуистском храме, расположенном близ Ситавака, где
изображаются войны между Рамой и Раваной (из
эпической поэмы Индии «Рамаяна»), Кауравами и Пандавами
(из «Махабхараты»), борьба божеств против демонов-
асуров и т. д.
Некоторый подъем искусства живописи наблюдается в
период Канди во времена правления Кирти Шри Раджасинхи
(1747—1780) — покровителя искусств и буддийской
религии.
По сравнению с предшествующими столетиями, от
периода Канди сведений о живописи сохранилось значительно
больше. Источник XVIII в. «Ганадэвихелла» говорит о
сюжетах и технике живописи на стенах. В этом же столетии
правитель Вирапаракрама Нарендрасинха реставрировал
храм Далада Малигава (храм зуба Будды) в Канди и
повелел расписать стены сценами из 32 джатак. Судя по
письменным источникам, живопись была и в храме Нилакобо
Сандеша.
Композиция этих росписей, как правило, состояла из
монтажа отдельных сцен или небольших картин,
размещавшихся вокруг главного сюжета при соблюдении общего
равновесия и ритма. Сцены отделялись друг от друга при
помощи не имеющих к ним прямого отношения изображений:
стены, столба, дерева или реки и т. п. Этот метод
применялся и в древности и в средневековье, например, в Хиндагале
(VII в.), Михинтале (VIII в.), Махиянгане (XI в.), в
Димбулагале и Полоннаруве (XII в.), в Анурадхапуре
(XIV в.) и других местах.
162

73. Царь Такшашилы на слоне с якшини. Роспись Пахалавихары
в Мулгиригале. XIX в.

Некоторые исследователи, например Д.-Б. Дханапала 52,
считают, что в монументальной живописи Шри Ланка
с V по XIV в. преобладал стиль живописи Аджанты, а
затем стены храмов расписывались в духе тамильских школ
Индии. Однако подобное утверждение дает неточную
картину развития живописи на Шри Ланка. Живопись в Ад-
жанте прекратилась в основном в VII в., и трудно полагать,
чтобы в течение целых семи столетий после этого
художники Шри Ланка продолжали следовать лишь одной и той
же школе Индии, к тому же претерпевшей несомненные
изменения с течением времени. Столь же неправомерно
говорить о «школе Аджанты» в Индии в XIV в.
Сопоставление позднесредневековой живописи Шри Ланка с
живописью эпохи Сигирии показывает, что в поздний период
и техника росписей и художественные достоинства
живописи не стояли уже на такой высоте, как в период Сигирии.
Росписи стали размещаться на длинных узких
горизонтальных панелях, производивших скучное впечатление
монотонностью неразвитой композиции, где все фигуры были
вытянуты в ряд, хотя и повторялись в новых положениях,
создавая общее развитие темы. Изменения коснулись не
только композиции, но и цвета, сделавшегося плоским, —
в нем исчезло оттенение.
Один из сравнительно удачных образцов живописи
периода Канди сохранился в храме Дегалдорува,
расположенном в 5 км от Канди. Там большую часть стен расписал на
сюжеты из джатак известный живописец того времени, не
посвященный в духовный сан монах по имени Деварагам-
пола Силваттене Уннансе. Его же кисти живопись в другом
знаменитом храме Ридивихара.
В стенописях храма Дегалдорува художественные
качества исполнения отдельных фигур не могут, конечно, идти
ни в какое сравнение даже с достижениями искусства
периода Полоннарувы. Здесь уже нет выразительной силы
контурных линий, мастерства моделировки форм, пропор-
164

74. Бог Саман. Роспись храма Келании. XVIII в.

циональности, изящества, умения своеобразными приемами
передать объемность; в изображении божеств доминирует
мертвый канон, условность, искусственность, отсутствие
жизненности. Такова фигура богини Земли,
доказывающей право Будды на алмазный трон под деревом Бодхи.
Роспись находится на потолке пещерного храма в Дегалдо-
руве (XVIII в.). В фигуре заметна сухость трактовки,
лицо маловыразительно, руки непропорциональны. В
другой сцене демон из армии Мары атакует Будду. Несколько
лучше исполнены фигуры простых людей и животных.
Весьма важно, однако, что эта живопись черпает
материал из реальной жизни. По ней можно изучать социальные
условия, обычаи, костюмы на Шри Ланка XVIII в. Мы
видим оживленные процессии со слонами, знаменами, зонтами
над почетными особами; в иллюстрациях к «Вессантарад-
жатаке» — моменты из деревенской жизни, например сцена
у колодца. Тему «Сутасомаджатаки» художник раскрыл на
фоне странноприимного дома, на царской кухне и т. п.
В цвете живопись сохраняет довольно приятные
декоративные качества, с преобладанием оттенков темного кирпично-
красного, серо-синего, телесного, розовато-коричневого и
других, с черными и белыми ударами кисти.
В Медавале, недалеко от Канди, находится небольшой
буддийский храм, воздвигнутый в XVIII в., на стенах
которого также сохранились интересные образцы живописи
того времени (илл. 75, 76) 53. Об этом храме и его росписях
упоминается в медной грамоте царя Кирти Шри Раджасин-
хи, точно датированной 7 декабря 1755 г. Основание этого
храма приписывается царю Паракрамабаху V (XIV в.).
Среди росписей — сцены из «Вессантара- и Урагаджата-
ки», изображение Будды перед деревом Бодхи, царя нагов
Мучалинды, прикрывшего (согласно легенде) Будду от
страшного ливня.
Пещерный храм в Дамбулле (округ Матале) был
расписан также в XVIII в. Мы видим там сцены из жизни Буд-
166

75. Роспись храма в Медавале. Фрагмент. XVIII в.
ды: принц Сиддхартха покидает верхом на Кантхаке свой
дворец. Рисунок лошади грубоватый, краски скучны и
бедны. В другой сцене Сиддхартха показывает свое искусство
в стрельбе из лука; здесь преобладает тот же грязный
красно-розовый цвет фона с белыми деталями в рисунке,
167

но группа людей скомпонована довольно искусно, с
чувством ритма и равновесия композиции.
В XIX в., как показывает живопись в Пахалавихаре
(Мулгиригала, округ Хамбантота), художники несколько
оживляют свое искусство, более тщательно относятся к
рисунку, живопись делается богаче деталями и цветом.
Такими же художественными качествами отличается
сцена из «Телапаттаджатаки» в той же вихаре. В ней показано,
как царь Такшашилы едет на слоне с якшини в
человеческом образе (илл. 73). Цвет кожи слона такой же, как у
лошади в предыдущей сцене, фон тоже темно-красный. На
нем мягко выделяются песочно-желтые фигуры едущих,
с яркими темно-синими деталями костюма. Смелыми
ударами кисти выделены на общем фоне цветистые опахала. Все
грязноватые оттенки богатой красочной гаммы сочетаются
очень мягко и приятно. Но все же и здесь сюжет остается
на первом плане.
С приходом англичан и падением царства Канди
местное искусство стало быстро приходить в упадок.
Особенный вред причинила ему массовая продукция М. Сар-
лиса, рисовавшего сцены из жизни Будды. Многие
буддийские монахи, привлеченные содержанием его живописи и не
понимавшие ее низких художественных качеств, всецело
одобрили ее, и она, к сожалению, получила массовое
распространение. Коммерческая фирма тысячами продавала
эти дешевые олеографии с вульгарными, кричащими
красками во многие буддийские центры Шри Ланка.
Постепенно на основе этой антихудожественной продукции возник
новый, смешанный стиль живописи.
Но храм Раджа Махавихара в Келании после его
перестройки был, к счастью, спасен от засилья этой воспреоб-
ладавшей повсюду живописи. Стены в его вновь
построенном крыле расписал Солиус Мендис. Это был опытный
художник, хорошо знавший особенности живописи
классической эпохи. Стремясь придать росписям декоративный
168

76. Роспись храма в Медавале. Фрагмент
характер, Мендис создавал многофигурные композиции,
сплошь покрывавшие пространство на стенах. В них
соблюден свободный баланс групп фигур и архитектурных
деталей, рисунок тонкий, краски сдержанных тонов, но
приятные, много изящных деталей, красивые фигуры
полуобъемны, движения, позы, жесты, как и композиция в целом,
169

исходят от искусства Аджанты, женские фигуры близко
напоминают классические образцы Сигирии. Костюмы
женщин, украшения на их фигурах исполнены на основе
древних традиций. Очень торжественна и оживленна сцена, где
Будда с сияющим нимбом сидит на богато украшенном
троне, под зонтом, а по сторонам красивые фигуры
поклоняющихся ему женщин, плотная группа монахов и вдали —
толпа народа с танцорами.
В росписях храма в Келании встречаются и
исторические сюжеты, вообще очень редкие в древней живописи
Шри Ланка. Солиус Мендис стремился все детали и
обстановку в своих сценах создать в духе древнего быта. Это
резко отличает искусство Келании от живописи периода
Канди: там художники, иллюстрируя джатаки, брали
материал для фона событий древнего предания из окружающей
жизни Канди XVIII в.

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ
ИСКУССТВО
В древности на Шри Ланка, так же как и в Индии,
декоративно-прикладное искусство не выделялось в
самостоятельную область искусства. Создание скульптурных
произведений и художественных изделий, живопись и архитектура —
все считалось ремеслом. Произведения были, как правило,
анонимны.
Главным, самым массовым видом
декоративно-прикладного искусства следует считать искусство художественно
оформленной вещи, то есть художественные изделия —
предметы повседневного быта и орудия труда,
принадлежности священного ритуала и оружие. Это искусство
существовало с древнейших времен.
Форма простых орудий труда была, как правило,
гармонична и художественна, а изображения на них имели
сюжетно-тематический или чисто орнаментальный
характер. Декорация всегда учитывала бытовое назначение и
форму предмета.
Декоративно-прикладное искусство широко
использовалось для украшения деталей архитектуры, где особенно
часто применялась резьба.
Материалы, из которых изготовлялись художественные
изделия, крайне разнообразны, использовалось почти все,
что дает природа: дерево, листья и травы, растительное
волокно, ореховая скорлупа; камень простой,
полудрагоценный и драгоценный; глина, металлы, включая
драгоценные; кость, рог, черепаха, раковина и т. д. Из них
171

важнейшими являются: дерево, камень, металл, слоновая
кость и волокно.
Художественные изделия Шри Ланка близки к
индийским, но они, конечно, не тождественны, отличаются
спецификой и местным своеобразием. Интересно, что на Шри
Ланка даже больше, чем в самой Индии, сохранились
традиции индийского искусства древних времен — периода
распространения и расцвета буддизма. К XI в. буддизм почти
исчез в Индии, но сохранился на Шри Ланка, передавая
в памятниках искусства древнюю индо-сингальскую
традицию. Эта традиция способствовала в средневековье отличию
сингальского ремесла от тамильского, связанного уже не
с буддизмом, а с индуизмом. Но и помимо этого
художественные навыки и вкусы сингалов, их эстетическое
восприятие вносили своеобразие в местное художественное
производство, в монументальную живопись и скульптуру.
Основная масса сохранившихся до нас художественных
изделий относится ко времени не ранее XVIII в.
Художественные ремесла Шри Ланка были тесно
связаны с южноиндийскими. В течение многих столетий на Шри
Ланка ввозились искусные ремесленники-тамилы из
Южной Индии, и даже в XVIII в. они конкурировали с
сингальскими ремесленниками. Приезжие ткачи из крупных
городов юга Индии, члены местных ремесленных организаций
(шрени), именовавшиеся по-сингальски «салагамайо»,
ткали золотыми нитями по тонким муслинам для одеяний
сингальской знати. Тамильские цари Шри Ланка особенно
поощряли родные им моды одежд и ювелирных
украшений.
В течение многих столетий, вплоть до английской
оккупации Канди в 1815 г., форма и декорация ремесленных
изделий оставались без заметных изменений по сравнению
с предыдущими столетиями. Колониальная эпоха на
Шри Ланка была губительна для декоративно-прикладного
искусства. Государственная организация ремесленников
172

77. Серебряный черпак с ручкой из слоновой кости. XVIII в.
была разрушена английскими колонизаторами,
традиционные художественные производства пришли в
упадок. Развитие капиталистических отношений и ввоз
иностранных фабричных товаров окончательно подорвали
народные художественные промыслы. Падение национального
декоративно-прикладного искусства фактически означало
исчезновение из повседневного быта народа единственной
доступной ему формы искусства вообще. Однако некоторые
виды художественных производств сохранились на Шри
Ланка ко времени достижения им независимости, когда
начался новый период в развитии национального искусства.
ИЗДЕЛИЯ из слоновой кости
На Шри Ланка, как и в Индии, славились своим
искусством резчики по кости. Слоновая кость — прекрасный
материал для тонкой резьбы благодаря прочности и мелкозер-
173

78. Основания косяков дверей храма. Слоновая кость.
XVII—XVIII вв.
нистой однородной фактуре; она особенно приятна на вид
своей мелкой изящной слоистостью и нежным оттенком.
О высоком искусстве древних сингальских мастеров —
резчиков по слоновой кости сообщают местные хроники.
Любопытное свидетельство сохранилось в «Чулавамсе»
(37.100) о том, что царь Джеттхатисса (IV в.) славился
своими резными работами по слоновой кости и даже
учил других своему замечательному искусству. Древние
хронисты сообщали, что царь сделал из слоновой кости
фигуру бодхисаттвы и отдельные части своего царского трона.
На Шри Ланка из слоновых бивней изготовлялись
статуэтки, панели, дверные косяки с резьбой (например, из Ри-
дивихары, с танцовщицами и животными), ларцы (илл.79),
174

79. Шкатулка из слоновой кости. XVIII в.
80. Кубок из бивня слона. XVIII в.
книжные переплеты, женские украшения, гребни, ручки
ножей и т. п. Традиции искусства резьбы по слоновой кости
были устойчивы. Об этом ясно свидетельствуют
сохранившиеся образцы работы XVIII — начала XIX в.
Очень изящны и красивы были гребни — панава, двух-
и односторонние. На одном из них, например, хранящемся
в музее в Канди, в средней части ажурной резьбой создан
богатый по формам рельеф. В центре на троне восседает
богиня, держа в руках древесные ветви. По обеим сторонам
от нее — две танцовщицы. Простая рамка с геометрическим
узором оттеняет сложное изображение. У другого
двухстороннего гребня пространство, заключенное в изящной
ажурной рамке, разделено на три вертикальные части: в середи-
175

не — фигурка матери, сидящей с грудным младенцем на
руках, справа — фигура стоящей женщины с ребенком, в
левой части — пара влюбленных. Одежды раскрашены
черными и красными полосками (Музей Коломбо).
Сравнение обоих гребней показывает, с каким художественным
чутьем мастер меняет форму рамки в зависимости от
центральной резьбы: у первого гребня сложный рисунок внутри,
со многими мелкими деталями, потребовал упрощения
рамки; у второго гребня фигуры без подробных деталей
допускали сложную рамку, которая своим узором не
конкурирует с внутренними изображениями. Декоративный вкус
и опыт, основанные на длительной традиции, оказываются
безупречными.
Большую художественную ценность представляет
искусно и тонко исполненная фигура божества-охранителя на
пластинке с дверного косяка храма (собрание А.-К. Кума-
расвами) (илл. 78). В невысоком рельефе фронтально
вырезана богиня, держащая в согнутых руках побег растения
и цветок. Необыкновенно изящно исполнены пальцы,
тонкие складки одеяния, плотно облегающего фигуру. Ученые
датировали эту пластинку XVIII в., но можно думать, что
по времени она значительно древнее.
Интересны ларцы и коробочки с тонкой сплошной
рельефной резьбой. Весьма эффектны резные ручки ножей
разнообразной формы — то в виде «лийя пата»
(растительных мотивов), то в форме головы чудовища с разверстой
пастью — и многие другие изделия из кости (илл. 80).
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ОБРАБОТКА ДЕРЕВА
Резьба по дереву была тесно связана с архитектурой,
которая в период Канди была в основном деревянной.
Своеобразием отличались работы местных плотников,
изготовлявших из дерева различные изделия, необходимые для
домашнего быта. Они искусно выделывали мебель, орудия
труда, резные шкатулки и т. д.
176

81. Игральная доска. Дерево. XIX в.
Настоящим произведением искусства являются,
например, прекрасно орнаментированные доски для игры —
«олинда-коломбу». Они располагаются на невысоких
ножках и имеют по семь круглых углублений вдоль каждого
продольного края. Это местная национальная
преимущественно женская игра. Обычно в нее играли две женщины,
которые клали в каждое углубление пять-семь семян олин-
ды. Женщины из царской семьи вместо семян играли
жемчужинами. Бортики доски украшались геометрическим
узором, ямки размещались в прямоугольных секциях, парами
или по одной. В центре доски иногда вырезывалась
рельефная фигура фантастического зверя (образец в музее Кан-
ди). Композиция ямок для семян и геометрических мотивов
бывает весьма разнообразной.
Оригинальна и сложна, но очень изящна форма пресса
для риса. В центре он имеет форму бочонка, близкого
177

к цилиндру, куда насыпается перемолотый вареный рис и
выдавливается через дырочки в металлическом дне. От
цилиндра в обе стороны отходят голова фантастической
птицы и (с противоположной стороны) ее хвост,
выполненные в стилизованной форме. Цилиндр украшен
винтообразной нарезкой, которая как бы переходит на шею птицы.
Выше расположена удобная горизонтальная ручка. Вся
форма весьма эффектна.
Красиво и причудливо изогнуты черенки деревянных
черпаков. Под черпаком часто вырезалась голову чудовища
или орнаментальные растительные мотивы. Последний
узор, но в более богатой форме, применялся также на
дверных засовах («агула»).
В собрании Кумарасвами имеется круглая плоская
деревянная шкатулка, одна из тех, которые предназначались
для хранения царских регалий. Она токарной техники,
покрыта лаком, с концентрическими полосками. Главной
орнаментальной деталью является широкая ажурная латунная
петля со сложными мотивами растительного характера.
Очень разнообразна национальная мебель. Причудливая
форма придавалась ножкам табуретов и кресел; богатой
резьбой украшались также изголовья кроватей и т. п. Судя
по источникам, мебель в богатых домах делалась из очень
дорогих пород дерева. В «Чулавамсе» говорится, что во
дворце царя Паракрамабаху мебель украшалась золотом
и дорогостоящей слоновой костью.
ЛАКИ
Местный лак получают из смолистого вещества,
выделяемого двумя видами насекомых, которые водятся на
деревьях и растениях. Кроме того, в небольшом
количестве используется ввозной индийский лак аналогичного
происхождения.
Работники по лаку называются и-вадуво, что буквально
значит — «стрелоделатель». Эти ремесленники являются
178

низшим классом мастеров, потому что они в основном
работают как токари. Они точат дерево и орнаментируют его,
выделывая стрелы, луки, копья, ножки кроватей и прочей
мебели, бочарные доски, рукоятки факелов, шесты знамен
и т. п. При вращении на токарном станке предмета его
можно легко покрыть лаком, прижимая к нему лаковую
палочку; тогда последняя, нагреваясь от трения,
размягчается и заполняет вырезанные на предмете углубления.
Подобная кандийская техника применяется в Индии джодх-
пурскими лакировщиками. Особенно славились кандийские
лаки в XIX — начале XX в.
Иная техника была в Матале, известная под названием
нийяпотен-веда, то есть работа ногтем, так как здесь
токарный станок не применялся и лак накладывался ногтем
большого пальца. В лак добавляется красящее вещество:
красное, желтое, зеленое и черное. Этим лаком покрывают
деревянные трости, древки церемониальных копий и знамен,
пороховницы, книжные переплеты, гобои. Цветной лак
также инкрустируют по слоновой кости, рогу и раковине.
ИЗДЕЛИЯ ИЗ МЕТАЛЛА
Работа по металлу считалась одной из самых древних и
уважаемых профессий ремесленников. Металлисты
делились на несколько групп — кузнецы, медники и золотых
дел мастера. Об этих группах ремесленников сообщают и
хроники. «Чулавамса» (68.25) рассказывает, как Паракра-
мабаху привлек для строительства кузнецов, медников и
даже ювелиров, так как в то время ощутимо не хватало
резчиков по камню.
Шри Ланка всегда славился замечательной работой
ювелиров. В хрониках многократно упоминаются превосходно
выполненные золотые украшения. Сингалы очень любили и
продолжают любить различные украшения. В древности и
средневековье цари и богатые придворные носили золотые
серьги, браслеты, кольца с драгоценными камнями.
179

Ювелирное искусство, в частности обработка
драгоценных камней, и сейчас процветает в городе Ратнапуре,
в округе которого добываются полудрагоценные и
драгоценные самоцветы. Гранением занимаются в основном
сингальские ювелиры из Галле. В течение многих столетий
цейлонские ремесленники изготовляли разнообразные
изделия из простых и драгоценных металлов.
Однако к началу XX в., по свидетельству Кумарасва-
ми — автора книги «Средневековое сингальское
искусство» 54, выплавка железа сохранилась только в Хатара-
баге, близ Балангоды, среди представителей низшей касты,
а производством стали занимались в эти годы только
несколько человек в Алутнуваре. Кузнецы по стали
именовались «наванданно». Издревле они выделывали не только
орудия для земледельца и плотничьи инструменты, но
также мечи, наконечники копий и стрел, ножи, ступки для
бетеля, части паланкинов, хирургические инструменты,
стрекала для слонов, стилеты для письма, замки, ключи и
пластинки для них, дверные петли, засовы, рукоятки.
Существует три основных технических приема украшения
металла золотом или серебром: 1) самый простой способ,
когда поверхность металла насекается легкими
перекрещивающимися бороздками, а потом прикрепляется ударами
молоточка слой благородного металла. Благодаря
пластичности и тягучести золота и особенно серебра, они плотно
пристают к неровной поверхности изделия и довольно
прочно держатся на ней. В Северной Индии такая насечка
называется кофтгари; 2) инкрустация, когда в железе или
стали линии узора делаются в виде узкой глубокой канавки,
выходная сторона которой уже, чем дно, и в нее вгоняется
проволочка благородного металла (или медная, латунная—
вообще иного цвета, чем металл самого изделия).
Проволочка вбивается молоточком очень прочно, края канавки
захватывают ее намертво, и поверхность надо потом лишь
загладить полировкой. Этот способ труднее, металла для
180

82. Рукоять сабли в серебряной оправе. XVII—XVIII вв.
83. Ножи в серебряной оправе. XVII—XVIII вв.
орнамента требуется больше, чем при насечке. Но там, где
от орнамента требуется особая прочность, например на
оружии, применяется чаще инкрустация, чем насечка;
3) накладка, когда место под нею слегка углубляется и по
контуру делается канавка. Затем тонкая пластинка золота
181

или серебра (также и меди), вырезанная по форме
углубления, вкладывается в него, а края пластинки загоняются
в канавку, зачеканиваются и заполировываются. Сама
пластинка может быть орнаментирована гравировкой или
чеканным рельефом. Все эти способы украшения называются
общим термином «ридикетайан-веда». Работа обычно
производится кузнецами, но особенно тонкие изделия
обрабатывает золотых дел мастер.
Кандийские кузнецы нередко чернят сварочное железо,
чтобы придать ему вид, подобный европейской вороненой
стали. Тогда металл меньше ржавеет, а драгоценный
металл и вообще насечка и инкрустация эффектнее
выделяются на темном фоне. Для чернения поверхность металла
обрабатывается особым составом и обжигается.
Изделия из латуни чеканят златокузнецы, а формы
отливают плавильщики — локаруво, относящиеся к более
низкой группе ремесленников.
В качестве примера изделия из латуни можно привести
пластинку для ключа из Малватте Пансалы. Вокруг
отверстия стилизованные ажурные растительные и цветочные
формы, а наверху — изображение священного гуся (ханса),
причем показаны две птицы с перекрещенными шеями.
Такие пластинки обычно украшены более мелкими
растительными мотивами, выполненными ажурной техникой.
Железная пластинка из Данагиригалавихары также очень
эффектна, в виде двух голов хищной птицы, обращенных
в противоположные стороны.
Из латуни и бронзы отливают всевозможные сосуды,
например для воды, имеющиеся в каждой вихаре, из
которых поливают цветы, возложенные на алтарь. Они часто
бывают с носиком, и тогда из них также пьют воду. Бронза
реже служит для отливки, но слоновые колокольчики,
музыкальные тарелки, формы для ковки латуни, серебра и
золота и инструменты для чеканки техникой «репуссэ»
почти всегда отливают из бронзы.
182

Светильники, которые бывают самой разнообразной и
очень интересной формы, чаще отливают из латуни, чем из
бронзы. Они бывают стоячие и висячие. К последним
относится хороший латунный образец в Музее Коломбо в виде
птицы, подвешенной на цепочке. Ниже отходит носик с
резервуаром для масла и фитиля, на котором возвышается
маленькая фигурка птички. В том же музее хранится
стоячая лампа, украшенная на верхушке стилизованной
фигурой ханса. Внизу расширяющийся поддонник для пяти
фитилей. Работа, по-видимому, тамильская, очень типичная
для Южной Индии.
Медные церковные сосуды для воды (кендийя) иногда
бывают унизаны на шейке и крышке гранатами «кабошон»
(с округлой шлифовкой). У одного такого кувшина из Ри-
дивихары тулово округлое, шейка высокая, довольно
толстая с легким раструбом, крышка выпуклая, носик слегка
изогнутый, высокий. У его основания гравированный
растительный орнамент.
Почти каждый предмет быта бывает оформлен с
удивительным изобретательством, художественным вкусом и
мастерством. Возьмем ли мы, например, ключ от двери
Мадуванвелывихары, массивный, железный, отделанный
латунью, с богатым орнаментом у кольца; анкх (анкуза),
латунный, с железным наконечником (из собрания Пара-
нателлы), с отогнутым острием в виде головы чудовища,
или факелы, где к чаше с декоративной смелостью и
изяществом добавляется фигурка павлина или вздыбившегося
льва — все вещи поражают искусным сочетанием
практического удобства и тонкого художественного вкуса.
После ограбления англичанами Канди в 1815 г.
серебряных и золотых изделий в кандийских храмах сохранилось
мало. Преимущественно остались сосуды, лампы, подносы,
опахала, например, в индуистском храме Маха Девале и
буддийском храме зуба Будды — Далада Малигава в
Канди55. Вот некоторые из этих предметов. Кендийя —
183

церковный сосуд для воды, серебряный, прекрасных
пропорций: тулово круглое в сечении, но сплюснутое по
вертикали, горло высокое, массивное, слегка расширяющееся
книзу, на конце расширение и выпуклая крышка, ножка
круглая широкая, носик вертикальный, высокий. Легкий
орнамент на горле в виде колец. Формы массивны, даже
монументальны, и этому соответствует почти полное
отсутствие орнамента. Большой бокал для хранения пасты из
сандалового дерева, из черного камня, в золотой оправе со
вставками в ней рубинов и с четырьмя сапфирами по углам
квадратной ножки. Бокал был во владении Раджадхираджа
Синхи и был подарен им храму Маха Девале. По краям
бокала наложен золотой бордюр с геометрическим узором
в рельефе, по четырем сторонам свисают золотые
украшения сложной формы. На ножке — рельефный орнамент.
Все это великолепно контрастирует с черным камнем.
Золотое опахало в виде круглого диска из Далада Мали-
гавы — дарственное приношение, сделанное царем Кирти
Шри Раджасинхи. По краям диска проходит
орнаментированная бордюрная полоска, в центре — изящная слегка
рельефная розетка. Тонкая профилированная ручка
опахала соединяется орнаментом с центральной розеткой, а на
противоположном краю диска выступает ложный кончик
как бы продолжающейся сквозь всю ширину диска ручки.
Этот искусный прием придает особое изящество опахалу и
создает единое зрительное впечатление.
Роскошно оформлен серебряный черпак — «кинисса» —
с ручкой из резной слоновой кости (лондонский музей
«Саус Кенсингтон»56), происходящий из кандийского
храма или дворца (илл. 77). Черпак полусферический, обильно
украшенный слегка рельефным стилизованным
растительным орнаментом. Сбоку на черпак как бы взбирается
фигурка человека, в спину которого упирается конец ручки из
слоновой кости, представляющей с нею единое целое. Эта
неожиданно помещенная между черпаком и концом ручки
184

деталь, необыкновенно эффектная, показывает
оригинальную и смелую творческую фантазию мастера. По форме
и композиции человеческая фигура исключительно удачна
и оказывается уместной в своей декоративной роли.
Орнамент на ручке типа лийя пата с головой чудовища,
напоминающего не то синху (льва), не то рыбу-дракона, подобно
индийскому чудовищу — макара.
КЕРАМИЧЕСКИЕ ИЗДЕЛИЯ
Керамика, несмотря на кажущуюся простоту, имела
большое художественное значение благодаря прекрасным
формам сосудов и, хотя и незатейливому, но искусно
выполненному орнаменту.
Изделия гончара шли не только для домашних нужд, но
и для священного ритуала, а также и архитектуры,
поскольку для строительства требовалась глиняная черепица.
Гончары сами делали орнамент резьбой или штампом.
На более дорогих изделиях орнамент был фигурный.
Применялись иногда и красочные росписи.
Деревенские гончары искусно умели использовать
пластические качества глины как материала и, придавая форму
своим изделиям, без сомнения, учитывали особенности их
практического назначения. Орнамент обычно тоже
соответствовал материалу.
Гончары имелись в каждой деревне; иногда вблизи
богатых залежей глины возникали поселки гончаров. Отсюда
продукция развозилась в разные области. Не удивительно,
что отличного качества красные горшки из Никапаты (близ
Хапутале), где работали тамилы, шли в Балангоду, а
сосуды из Келании, орнаментированные белым резным
узором, попадали в Ратнапуру, Кегаллу и даже в Канди. Часть
гончарных изделий ввозилась также из Южной Индии.
Орудия труда гончаров были крайне несложны;
главное— колесо (порува), с каменной втулкой, которая
вкладывалась в каменное гнездо, утопленное в земле, так что
185

колесо возвышалось от земли не более чем на 15 см. Ручная
работа придавала художественным изделиям свободу форм,
пластичность, в отличие от сухости, неминуемо
получавшейся при исполнении формы машинным трафаретом.
Вот, например, несколько гончарных изделий.
Прекрасна по формам массивная ваза (калаха), которая
служила подставкой для светильника. У нее круглое в
поперечном сечении, сплюснутое по вертикали тулово,
с толстым цилиндрическим горлом, с тремя кольцевыми
утолщениями; ножка широкая, круглая, невысокая. Все
детали вазы пропорциональны. Роспись светло-желтая на
красном фоне, в виде стилизованных лиственных мотивов.
Причудливой формы и другой сосуд, с двенадцатью
торчащими кверху носиками и с кольцевыми ободками на
низком широком горле. В полном соответствии со сложной
формой сосуда ножка сделана очень массивная, широкая и
довольно высокая; она зрительно хорошо «держит»
широкое тулово с носиками. Сосуд применялся для ритуальных
танцев и называется «пунава».
Богато были украшены карнизные черепицы из храма
Далада Малигавы; на одной стороне великолепный синха
(лев) в рельефе, на другой — ханса (гусь). В Канди
подобные черепицы делались также в форме листа священного
дерева Бодхи и украшались изображением льва и гуся.
Очень интересна песня гончара, посвященная описанию
процесса работы, включая декоративную роспись сосудов.
1
«Проснувшись на рассвете, взяв корзину, [гончар]
отправляется к залежам глины;
Очистив корзину и приготовив место среди глины, он
воздает почитание божеству-охранителю;
Одетый лишь в набедренную повязку, он весело берет
коозину и спускается в яму;
Не касаясь сторон ямы, он выкапывает глину из
середины и наполняет корзину.
186

2
Размельчив глину на кусочки, он надевает корзину на
коромысло и высыпает глину на гончарном дворе;
Затем он делит глину на равные куски и выставляет их
на большой циновке на солнце;
Высушив глину и удалив из нее камешки, он толчет ее
в ступке и через куллу просеивает ее;
Затем, взяв порошок, он добавляет в него такое же
количество воды и делает из смеси шары.
3
Он берет эти глиняные шары, кладет один на другой и
покрывает их листьями;
Через три дня он опять делит их на три части, а затем
снова месит их;
Зная правильную пропорцию, он добавляет самый
тонкий песок и, брызгая водой, вновь все замешивает;
Замесив массу, он вновь делает из нее круглые шары и
складывает их в кучу; и вновь берет их через три дня.
4
После такого их приготовления он снова и снова топчет
и месит глину;
Когда она сделается подобной липкому воску, он знает,
что она готова;
Затем он делит ее на отдельные комья для сосудов
разной величины;
Заготовленные таким образом комья он складывает близ
мастерской и заботливо укрывает их.
5
На другой день расщепленным камышом он отделяет
глиняные комья один от другого;
И разделив их должным образом, снова делает из них
шары и держит их вместе, как в предыдущий день;
На следующий день, проснувшись на рассвете, он
подметает и приводит в порядок мастерскую;
187

И держа все глиняные шары близко под рукой, он
садится перед колесом.
6
Он берет правой рукой глиняные шары один за другим и
помещает их на колесо;
Левой рукой он вращает колесо, правой рукой он
формует [сосуд];
Зная размер и форму [сосуда] он надавливает вниз
рукой;
Когда нужная форма появляется, он формует края.
7
Оставив в таком виде [сосуд] и сделав ободок, он вращает
колесо очень быстро;
И наблюдая за тем, стал ли он гладок, он исправляет
кончиком пальца все неровности;
Брызгая немного водой, он полирует горшок, затем
осторожно берет его широко раскрытой ладонью;
Ставит его, а затем снова берет через тридцать часов
после изготовления.
8
Затем держа каменную галихеду в левой руке и
деревянную колотушку в правой, крепко придерживая сосуд
ногой;
Он колотит [по его нижним краям] плоской поверхностью
колотушки, делая [из них] дно во всю ширину горшка;
И так сделав дно полностью и отполировав его, он
помещает [сосуд] на солнце;
После того как он немного подсохнет, он рисует вокруг
сосуда веточки с листьями [лиявел], гирлянды и цветочные
лепестки.
9
Рисуя вокруг линии, лепестки цветов, петухов, попугаев,
голубей, селалихини;
И поочередно листья [дерева] бо, букеты цветов и финики,
цветы на, цветы олу и лотосов;
188

Создавая диски солнца и луны, макара у ворот [торан]
и золотого хансу;
Слонов, лошадей, оленей, львов, тигров, волков,
медведей, кобр и полонга.
10
Плавающих тисару, летающих лихини, прекрасных кин-
дуро и медовых пчел;
Великих боа, немало свирепых змей, акул, черепах и
золотых павлинов;
Прекрасных молодых девиц, полнеющие груди которых
точно золотые лебеди;
Не забывая нарисовать и милых восхитительных детей.
11
Рисуя вокруг нари лата, ветви с листочками и также
буквы алфавита со знаками гласных;
Помещая в середине трезубец со знаком «ом» как
талисман;
Рисуя в четырех углах животных с переплетенными
шеями [путту], павлина, кобру, лебедя и змею;
Знаки зодиака, девять планет и двадцать семь звезд.
12
Он берет хорошую красную [краску] гуругала и белую —
макулу и замешивает их на воде до густого раствора;
Смешивая его с нужным количеством масла, чтобы
краски блестели;
После этого он выставляет [горшки] на солнце для
полной просушки;
И затем, составив их в обжигательную печь, он в первый
день сушит их в дыму.
13
На второй день, подложив сколько нужно дров, он
поддерживает умеренный огонь;
На третий день он разжигает достаточно жаркое пламя
и обжигает [горшки] до конца;
189

После этого он вынимает дрова и гасит пламя, оставляя
[изделия] на три дня остывать;
На четвертый день, удостоверившись, что печь совсем
остыла, он вынимает сосуды один за другим» 57.
В эту песню вложен весь производственный опыт
гончара, передаваемый веками из поколения в поколение, и тонко
опоэтизирован его труд.
ТЕКСТИЛЬНОЕ ИСКУССТВО
Ткачество, вышивка, плетение циновок с древности были
распространены очень широко по всему острову.
Среди сингалов было две группы ткачей: салагамайо —
происходящих из Южной Индии мастеров, изготовлявших
тонкие и парчовые ткани, и беравайо — касты местных
ткачей, которые одновременно работали музыкантами,
астрологами и т. п.
Согласно традиции, царь Виджаябаху III (XIII в.) из
Дамбадении, стремясь возродить тонкое ткачество,
отправил в Южную Индию гонца с просьбой прислать хороших
мастеров. Посланец вернулся, привезя с собой восемь
ткачей, которым царь предоставил деревни, жен и почести.
Потомки этих ткачей навлекли на себя немилость кандий-
ских правителей и были вынуждены переселиться на юго-
западное побережье. Там они занимались уже не
ткачеством, а разведением корицы на царских землях. Таким же
было их положение при португальском и голландском
господстве.
Позднесредневековое сочинение «Джанавамса» сообщает
о многократном ввозе на Шри Ланка индийских ткачей.
Местное производство фактически исчезало, и его
приходилось постоянно поддерживать иммиграцией мастеров из
Южной Индии.
В период английского владычества народное текстильное
производство пришло в упадок. Перед получением Шри
Ланка независимости, как пишет А.-К. Кумарасвами, тка-
190

чество из домашней хлопковой пряжи, ранее
распространенное во всех кандийских провинциях, сохранилось только
в Талагуне, Уда Думбаре и местами около Велласы в
Уве.
Каста местных ткачей-сингалов издревле выделывала
простые хлопковые ткани, которые производились вплоть
до начала XX в. Особенно славились деревенские ткачи
района Канди. На их продукцию не оказывали влияния
изменения придворных мод и искусство прибывавших сюда
южноиндийских ткачей.
Местная, как и индийская, национальная одежда, как
правило, не шьется портными из различных кусков тканей,
ее части ткутся в готовом виде, и поэтому они должны
выходить со станка разных форм и размеров. Так
изготовляются полотенца и салфетки (индул када), носильные ткани
для мужчин (туппоти), для женщин (пада, хела), мужские
фартуки (дийя каччи), головные платки или шали (ленсу,
ура мала), кушаки (пати), одеяла и простыни (етирили),
ковры (парамадана), чехлы для глиняных кувшинов (га-
хони) и наволочки и т. п. Белые, синие или красные ткани
без рисунка выделывали для одежды монахов, головных
уборов, наволочек, мешочков для бетеля и т. д. Тонких
муслинов эти деревенские ткачи никогда не изготовляли.
Узоры были преимущественно геометрического
характера или в виде сильно стилизованных форм животных,
змей, птиц, фигуры которых были собраны в строго
декоративных композициях.
Интересен и богато украшен, например, ткаными
изображениями кушак, принадлежавший высшему буддийскому
монаху из Малватты, изготовленный в районе Ува. В
горизонтальных поясах расположены вереницы следующих друг
за другом слонов, лошадей, львов, силь*но стилизованных
птиц. Эти пояса чередуются с полосами, заполненными
геометризованными мотивами. Расцветка тоже
разнообразна: черная, красная, розовая, синяя, с зеленым и желтым.
191

Геометризованные формы бывают не безличны: они обычно
изображают растения и цветы, завитки из цветочных
чашечек и т. д.
Вышивки, как и ткани, делились на ограниченное в
масштабах производство (шедшее для двора и знати) с
декоративными мотивами индийского происхождения и на
собственно местное, сингальское производство.
Профессиональных портных (ханнали) было мало, они
обслуживали царя и его двор роскошными вышивками;
для буддийских и индуистских храмов они изготовляли
священные одеяния, занавесы, храмовые знамена и т. п.,
участвовали в украшении колесниц для священных
процессий. Для богатых светских землевладельцев они делали
парчовые куртки, вышитые золотом четырехугольные
шляпы (топпийя), вышивали кофты для их семей. Дорогой
материал для таких изделий был большей частью
привозным из Индии, например красный фетр, бархат, блестки
и мишура, парча для курток, золотая нить для вышивки
шляп и церемониальных опахал.
Одно из них, происходящее из Маха Девале в Канди,
сделано из красного бархата, с вышивкой золотой и
серебряной нитью, с аппликацией из зеленого бархата; орнамент
в виде геометризованных растительных форм, в центре
розетка, лицевая сторона из синего бархата, на котором
вышиты солнце, луна и звезды.
Сумочка для бетеля (илл. 84) вышивалась эффектно и
разнообразно, чаще всего растительными и цветочными
мотивами, всегда с богато орнаментированной бордюрной
полосой. Одна из таких сумочек, хранящаяся в Музее
Коломбо, вышита особенно изящно и тонко. В центре розетка с
четырьмя острыми листьями, между которыми мелкие
цветочки на тончайших стебельках и фигурки птичек. Между
центральной розеткой и круговым бордюром, вышитым
тонкими растительными извивами с цветочками, также
помещены фигурки птиц.
192

Немаловажное
хозяйственно-бытовое значение имеют
циновки (думбара), которые
ткутся ткачами низшей
касты — кинарайя 58. Волокно
изготовляется из конопли.
Часть волокна оставляется
натурального белого цвета,
остальное красится в черный,
желтый или красный цвета.
Нити основы прядутся, как
хлопок, на веретене; для утка
берутся готовые натуральные
волокна конопли, длиною в
поперечник циновки. Ткацкий
станок горизонтальный,
похожий на хлопкоткацкий, но
более примитивный. Циновки
ткутся также из травы и
называются «педуру». Главной
краской для них служит па-
танги, дающая прекрасный
оттенок красного цвета.
Изображения на циновках
массивны, геометризованны,
даже монументальны по своей
форме и композиции и в
высшей степени подходят для
декоративного назначения
циновок как неразрывно
связанных с помещением, с
архитектурой.
В собрании А.-К. Кумарас-
вами имеются два интересных
образца таких ЦИНОВОК. На 84. Сумочка для бетеля

одной в центральном квадрате, разделенном на девять
прямоугольных секций, изображены: в средней — слон,
в боковых прямоугольниках — нага (кобра),
приподнявшаяся с раздутым капюшоном. Верхний и нижний
ряды прямоугольников имеют одинаковое заполнение:
в среднем — лань, по бокам — по паре птиц. В
композиции этих фигур проявлен верный художественный такт:
лани (верхняя и нижняя) повернуты в противоположные
стороны; каждая пара птиц тоже разделена постановкой
головами в разные стороны. Этим тонко рассчитанным
художественным приемом мастер избегает подчеркнутого
однообразия.
От центрального квадрата с фигурами идут поперечные
полосы: первая орнаментирована зигзагообразными
линиями, дальше три широкие полосы, а затем ряд узеньких.
Все рассчитано на зрительный эффект.
На другой циновке общая композиция аналогична
предыдущей. В центре — две птицы, тоже повернутые в
противоположные стороны, по бокам — наги. Выше и ниже
пояски с рыбками и птичками, по три пояска наверху и
внизу. Все фигуры направлены в разном, но строго
продуманном порядке, с верным декоративным эффектом.
ИЗГОТОВЛЕНИЕ МАСОК
Нельзя не коснуться и такого своеобразного и яркого
искусства Шри Ланка, как маски. Они были издавна широко
распространены как неотъемлемая часть народной драмы и
танцев и были чрезвычайно популярны в стране с
глубокой древности 59. В драматическом представлении «колам»
все построено на использовании масок. Маски
применяются и в демонических танцах «товил». Хотя символическое
и религиозное значение танцев теперь в значительной
степени утрачено, сами маски танцоров и актеров остаются
привлекательнейшим зрелищем для населения, особенно
в деревнях.
194

85. Маска («барабанщик»). Дерево. XIX в.

Резчики масок из дерева далеко не всегда преследовали
чисто художественные цели, и многие маски имеют лишь
специфически символическое значение. Но целый ряд их
может считаться подлинными произведениями народного
искусства благодаря своей внешней выразительности.
Велико и их этнографическое значение.
Наиболее интересные в художественном отношении
маски применяются при танце «рассая» в прелюдии к
представлению «колам». Там фигурируют весьма
фантастические и чудовищные с виду маски, изображающие
полубожественные существа. Гораздо реалистичнее
многочисленные маски танца «санния», применяемые в представлении
«товил». Они как бы воспроизводят карикатурные
изображения людей.
Очень своеобразна, например, маска старика
барабанщика с большой густой бородой и глубоко изборожденным
морщинами, старчески выразительным лицом, хотя
вытаращенные глаза и ощеренный рот придают ему особую
гротескность (илл. 85).
Сосредоточенное, но лукавое выражение лица с
утонченной складкой губ у мудали — высокого правительственного
чиновника.
У раджи лицо с красивыми черными усиками и корона
в виде сложного сооружения в три раза выше размера
головы; по сторонам лица — морды двух фантастических ма-
кара (илл. 86). У бисавы (королевы) красивое лицо с
изящной складкой губ, глаза широко открыты, как бы в
удивлении. Величественная корона запоминается своим
растительным и цветочным мотивом. От нее спускаются по обе
стороны подвески на «жемчужной» ткани, на фоне которой
лик королевы выглядит особенно торжественно.
Интересно и лицо негритянки с пышно волнистыми
волосами прически, ниспадающей позади ушей до уровня
подбородка. Она смеется во весь рот, показывая ряды
блестящих зубов. Надо отметить, что эта деталь применяется
196

86. Маска для танца «колам» (король). Дерево. XIX в.

87. Маска для торжественных церемоний. XIX в.
для шаржирования персонажей невысокого общественного
ранга: у них обычно страшно выдаются ненормально
огромные, искаженно растущие или редкие зубы. У
негритянки же, которую художник явно старался показать
привлекательной, зубы ровные и красивые. Если зубы совсем
не показаны у высших лиц, у королевской четы, у мудали,
у деревенского старосты и полицейского, то у ростовщика
(хеттийя) искаженное лицо, кривой нос, маленькие хищные
глазки и два больших зуба в полуоткрытом рту. У прачки
(мужчины) выкаченные огромные глаза, широкий нос,
198

язык высунут между рядами больших плотно поставленных
зубов. Еще более шаржирован его помощник с
приплюснутым плоским носом и выдвинутым далеко вперед верхним
рядом зубов.
Маски танца «санния» очень экспрессивны, в них много
творческой фантазии, но они выглядят гораздо более
натуралистично.
Описанные изделия художественного ремесла относятся
к концу колониальной эпохи, когда ремесла переживали
упадок, и художественный и производственный. Но эта
отрасль народной культуры, к счастью, не погибла: почти
все виды художественных изделий, хотя и в малых
количествах, продолжали создаваться, сохраняя свои
национальные особенности.
Возросший после достижения Шри Ланка независимости
интерес к местной национальной культуре, всесторонняя
помощь со стороны правительства художественным
ремеслам способствовали их новому развитию, а некоторые виды
художественных производств буквально заново
возродились.
Появились новые виды изделий, в частности чисто
декоративного характера, тогда как в древности все
художественное производство имело только практическое
назначение. Появилась керамика, изготовляемая на основе древних
традиций, стала изготовляться декоративная скульптура,
например деревянная скульптура из ценных горных
древесных пород, декоративные настенные подносы,
чеканенные из латуни и других металлов, которые воспроизводят
с большим искусством знаменитые древние «Лунные
камни».
Возрождая народные художественные ремесла,
сингальское и тамильское население острова сохраняет и развивает
свои национальные традиции, свой творческий талант и
мастерство.

ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: „History of Ceylon", vol. I, pt. 1, University of Ceylon, 1959.
2 Подробнее см.: Walpola Rahula, History of Buddhism in Ceylon,
Colombo, 1956; E. С. Семена, История буддизма на Цейлоне,
М., 1969.
3 См.: J. Cartman, Hinduism in Ceylon, Colombo, 1957.
4 Согласно местным хроникам, еще до нашей эры несколько
раджей из Южной Индии правили в Анурадхапуре.
5 См.: Ananda К. Coomaraswamy, History of Indian and
Indonesian Art, London, 1927.
6 См.: W. R. Marcus Fernando, Ancient City of Anuradha-
pura, Colombo, 1956.
7 См.: Walpola Rahula, op cit.
8 См.: „History of Ceylon", p. 261.
9 См.: E. С. С e м e к а, указ. соч., стр. 120.
10 См.: „History of Ceylon", p. 261.
11 См.: A. B. Govinda, Some Aspects of Stupa Symbolism, pt. I—
II, Sarnath and Calcutta, 1936.
Дж. Фогель связывал вахалькады Шри Ланка с Южной Индией —
с традициями Амаравати и Нагарджунаконды (J. Rh. Vogel,
Buddhist Art in India, Ceylon and Java, Oxford, 1936, pp. 80—81).
12 См.: E. С. С e м e к а, указ. соч., стр. 120—122.
13 См.: А. В а г е a u, La vie et ^organisation des communautes
bouddhiques modernes de Ceylon, Pondichery, 1957.
14 См.: Б. А. Литвинский, Махадева и Дуттхагамани (о начале
буддизма в Парфии).—„Вестник древней истории", 1967, № 3.
15 См.: Percy Brown, Indian Architecture (Buddhist and Hindu),
Bombay, 1942, p. 201.
16 См.: J. M. Senaveratna, Guide to Mihintale, Colombo, 1952,
p. 12.
17 См.: „History of Ceylon", p. 396.
18 См.: V. A. Smith, A History of Fine Art in India and Ceylon,
2 ed, Oxford, 1930.
19 См.: W. G e i g e r, Culture of Ceylon in Mediaeval Times,
Wiesbaden, 1960, p. 53.
-° См.: „Art and Architecture of Ceylon (Polonnaruva Period)",
Colombo, 1954, p. 29.
21 В Полоннаруве два храма Шива Девале, перенумерованные
археологами (№ 1 — более поздний и № 2).
22 Некоторые исследователи неправильно противопоставляли
архитектуру древнего и средневекового периодов истории Шри Ланке,
рассматривая первую как арийскую, а вторую как дравидийскую.
По их мнению, древняя архитектура была чисто буддийской, а
200

средневековая — чисто индуистской. Изучение истории островной
архитектуры ясно свидетельствует об ошибочности такой
упрощенной трактовки (см.: М. В. А г i у а р а 1 a, Society in Mediaeval
Ceylon, Colombo, 1968, p. 255).
23 F a-H i e n, A Record of the Buddhist Countries, Peking, 1957,
pp. 56-57.
24 См.: В. Rowland, The Evolution of the Buddha Image, New
York, 1963, p. 10.
25 См.: H. Mode, Die Buddhistische Plastik aus Ceylon, Leipzig,
1963, S. 71.
26 Fa-Hi en, op. cit, p. 79—80.
27 Мудра — канонизированное положение рук и пальцев. «Дхьяна-
мудра»—поза размышления: кисти рук положены одна на другую,
ладонями вверх и покоятся на пятке и подошве повернутой
кверху и прижатой к телу ступни; правая нога скрещена с левой —
„лотосовая поза" сидения («падма-асана»).
28 Эти данные хроник перечисляет В. Рахула (указ. соч.).
29 См.: Nandadeva Wijesekera, Early Singhalese Sculpture,
Colombo, 1962.
30 В индийской части Гандхары монументальная каменная пластика
процветала в первые века нашей эры, после чего больше всего
создавалась миниатюрная скульптура из стука и терракоты.
Исполнителями, очевидно, были, особенно в первые века, главным
образом местные, сильно индианизированные греки, давно
обитавшие в этой части Индии и имевшие связи с греко-римским
миром, откуда Кушаны привлекали лучших мастеров. Поэтому
естественно, что гандхарские будды отмечены связью с греко-
римским искусством, со статуями Аполлона, римских императоров
и философов. Полноценная пластичность форм, умелая
моделировка объемности отличает скульптуру гандхарской школы от
индийского искусства остальной части Индии, не связанного
с буддизмом. В нем было больше отвлеченности и условности
форм, выражались идеи индуизма, господствовали иные каноны.
31 См.: D. Т. Devendra, Buddha Image and Ceylon, Colombo,
1957.
32 См.: Nandadeva Wijesekera, op. cit, p. 153.
33 См.: W. Geiger, op. cit, p. 102.
34 Ananda K. Coomaraswamy, op. cit., p. 162.
35 См.: S. Paranavitana, The Sculpture of Man and Horse near
Jisawaka at Anuradhapura, Ceylon.—„Artibus Asiae", 1953, vol.
16, N 3, pp. 167-190
36 См.: „History of Ceylon", p. 264.
37 См.: H. W. Cave, The Ruined Cities of Ceylon, London, 1897.
201

38 См.: S. Paranavitana, Samkha and Padma.—„Artibus Asiae",
1955, vol. XVIII, N 1, pp. 121-127.
39 Макара — род рыбы-дракона, морское чудовище, олицетворение
сил природы. Ипогда имеет вид рыбы-оленя.
40 Типичный и широко распространенный канон индийского
искусства. Особенно часто встречается поза в три наклона (трибханга),
когда ноги, туловище и голова образуют ритм наклонов
попеременно в разные стороны. Есть различные вариации трибханги.
41 См.: S. Paranavitana, The God of Adam's Peak, Askona,
Switzerland, 1958, p. 49.
42 См.: S. Paranavitana, The Significance of Singhalese
„Moonstone".—„Artibus Asiae", 1954, vol. XVII, N 3—4, pp. 197—231.
43 См.: Nandasena Mudiyanse, Mahayana Monuments in
Ceylon, Colombo, 1967, p. 40.
44 „Чулавамса" рассказывает, например, о статуе Ананды при царе
Сене II (IX в.)
45 См.: „University of Ceylon Review", 1960, vol. 18, N 1—2,
pp. 50—66.
46 См.: Nandasena Mudiyanse, op. cit., pp. 107—119.
47 См.: S. Paranavitana, The Statue at the Potgul-vehera in
Polonnaruwa.—„Ceylon Journal of Science", 1928—1933, N 11,
pt. 6; S. Paranavitana, The Statue near Potgul-vehera
at Polonnaruwa; Ceylon.—„Artibus Asiae", 1952, vol. XV, N 3,
pp. 209—217.
48 См.: Nandadeva Wiiesekera, op. cit, p. 15.
49 B. Rowland, The Art and Architecture of India, London, 1953,
p. 217.
50 Об этом см.: D. В. D h a n a p a 1 a, The Story of Sinhalese
Painting, Maharagama, 1959.
51 Ananda K. Coomaraswamy, Mediaeval Singhalese Art,
London, 1909, pp. 177—178.
52 D. B. D h a n a p a 1 a, op. cit.
53 См.: С. E. Godakumbura, Medawala Vihara Frescoes.—„Art
Series", N 3.
54 Ananda K. Coomaraswamy, Mediaeval Singhalese Art.
55 См.: A. M. H о с a r t, The Temple of the Tooth in Kandy,
London, 1931.
56 Теперь называется Музеем Виктории и Альберта.
57 Ananda К. Coomaraswamy, Mediaeval Singhalese Art.
58 См.: N. D. Wijesekera, The People of Ceylon, Colombo, 1965.
59 См.: Berge de Zoete, Dance and Magic Drama in Ceylon,
London, 1935; E. R. Sarachandra, The Folk Drama in Ceylon,
Colombo, 1966.

БИБЛИОГРАФИЯ
„Современный Цейлон", М., 1967.
Е. С. С е м е к а, История буддизма на Цейлоне, М., 1969
Ananda К. Coomaraswamy, Mediaeval Singhalese Art,
London, 1909.
Ananda K. Coomaraswamy, History of Indian and Indonesian
Art, London, 1927.
V. A. S m i t h, A History of Fine Art in India and Ceylon, 2 ed.,
Oxford, 1930.
W. R. Marcus Fernando, Ancient City of Anuradhapura,
Colombo, 1956.
Walpola Rahul a, History of Buddhism in Ceylon, Colombo, 1956.
D. T. D e v e n d r a, Buddha Image and Ceylon, Colombo, 1957.
W. G e i g e r, Culture of Ceylon in Mediaeval Times, Wiesbaden,
1960.
Nandadeva Wijesekera, Early Singhalese Sculpture,
Colombo, 1962.
H. Mode, Die Buddhistische Plastik aus Ceylon, Leipzig, 1963.
B. Rowland, The Evolution of the Buddha Image, New York,
1963.
Nandasena Mudiyanse, Mahayana Monuments in Ceylon,
Colombo, 1967.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. Тхупарамадагаба в Анурадхапуре. III в. до н. э 21
2. Руванвелидагаба в Анурадхапуре. Фрагмент. II в. до н. э. . . 23
3. Руванвелидагаба в Анурадхапуре 24
4. Вахалькада. Кантакачетия в Михинтале. I в. до н. э. —
I в. н. э 25
5. Абхаягиридагаба в Анурадхапуре. Ок. I в. до н. э 27
6. Исурумуниявихара. Общий вид (пещеры ок. III в. до н. э.) . 29
7. Каменная ваза у царской купальни в Анурадхапуре. II—I вв.
до н. э 31
8. Амбаттхалатхупа в Михинтале. I в 33
9. Киривихара в Полоннаруве. XII в. 35
10. Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в 36
11. Вход в Вата-да-ге (Полоннарува) 37
12. «Лотосовые» колонны Нишшанка Лата Мандапая. XII в. . . 39
13. Сатмахал Пасада в Полоннаруве. XII в 41
14. Хета-да-ге в Полоннаруве. XII в 43
15. Ланкатилака в Полоннаруве. XII в 45
16. Ланкатилака в Полоннаруве. Деталь декорации стены. 47
17. «Дом образа» — Тхупарама в Полоннаруве. XII в 49
18. Комплекс Галвихары. XII в. Общий вид 51
19. Руины дворца Паракрамабаху I. XII в 52
20. Зал приемов Паракрамабаху I в Полоннаруве. XII в 53
21. Лотосовый бассейн в Полоннаруве. XII в 55
22. Амбулугалавихара в Канди. XV—XVI вв 56
23. Далада Малигава в Канди. XVIII в 57
24. Далада Малигава в Канди. Фрагмент декора 59
25. Ступа в Галмадуве в Канди. XIV—XVI вв 61
26. Дамбуллавихара. Центральный вход. XII—XIII в 63
27. Статуя Будды из Абхаягири в Анурадхапуре. I в 73
28. Статуя Будды у Руванвелидагабы в Анурадхапуре. II в. . . 75
29. Статуя Будды из Анурадхапуры. IV—V вв 77
30. Статуя Будды из Абхаягири в Анурадхапуре. III—IV вв. . 79
31. Статуя Будды из Анурадхапуры. V—VI вв 81
204

32. Статуя Будды в Медиригирии. VII—VIII вв, 83
33. Статуя Будды в Вата-да-ге из Медиригирии. VIII—IX вв. . 85
34. Скальная статуя Будды в Аукане. VI—VIII вв 87
35. Скальная статуя Будды в Аукане 89
36. Скальная статуя Будды в Сассеруве. XII в 91
37. «Влюбленные». Горельеф в монастыре Исурумуния. V—
VII вв 93
38. Мудрец Капила с лошадью. Рельеф в Исурумуниявихаре.
Ок. VII в 95
39. Мудрец Капила с лошадью. Фрагмент 97
40. Страж врат Нагараджа из Ратанапасады в Анурадхапуре.
VIII в 99
41. Страж. Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в 101
42. Скульптура Авалокитешвары из монастыря около Михинтале.
VIII—X вв. Бостон, собрание А.-К. Кумарасвами 103
43. Скульптура бодхисаттвы Майтрейи из Анурадхапуры. VI—
VII вв. Музей Коломбо 105
44. «Лунный камень» перед Вата-да-ге в Полоннаруве. V в. . 107
45. Скальные горельефы в Будурувегале. IX—X вв 109
46. Скальные горельефы в Будурувегале. Фрагмент . ... 111
47. Будда в нирване. Галвихара в Полоннаруве. XII в 112
48. Будда в нирване. Фрагмент. Галвихара в Полоннаруве . . 115
49. Будда в нирване и Ананда. Комплекс в Галвихаре. XII в. . 117
50. Статуя Ананды. Галвихара в Полоннаруве. XII в 119
51. Статуя Будды. Галвихара в Полоннаруве. XII в 121
52. Статуя Будды. Пещера в Галвихаре в Полоннаруве. XII в. . 123
53. Статуя Будды из Вата-да-ге в Полоннаруве. XII в 125
54. Горельеф из стука в Ланкатилаке. XII—XIII вв 127
55. Фрагмент лестницы из цитадели в Япахуве. Конец XIII в. . 129
56. Скальная статуя царя Паракрамабаху I (?) в Полоннаруве.
XII в 131
57. Статуя бога Самана в Дамбуллавихаре. XVIII в 133
58. Статуи Будды в храме Ридивихара около Курунегалы.
XVIII в 135
205

59. Статуя Будды в «доме образа» Медавалавихары. XVIII в. . 137
60. Сигирийская скала. Общий вид 141
61. Остатки гигантской скульптуры льва в Сигирии. V в. . . 143
62. Роспись Сигирии. Знатная дама с цветком в руках. V в. . . 145
63. Роспись Сигирии. Знатная дама и служанка. V в. . 147
64. Роспись Сигирии. Служанка с подносом цветов. V в. . . . 148
65. Роспись Сигирии. Знатная дама, бросающая цветок. V в. . . 149
66. Роспись Сигирии. Знатная дама, бросающая цветок. V в. . . 151
67. Роспись Сигирии. Знатная дама и служанка. V в 153
68. Роспись реликварной камеры в Махиянганадагабе. XI в. . 155
69. Роспись храма Тиванка в Полоннаруве. Фрагмент. XII в. . 157
70. Роспись скального грота в Пулигода-Галге близ Димбулага-
лы. Фрагмент. XII в 159
71. Низвержение Мары Буддой. Роспись пещерного храма в Дам-
булле. XVIII в 160
72. Царевич Сиддхартха показывает искусство стрельбы из лука.
Роспись пещерного храма в Дамбулле. XVIII в 161
73. Царь Такшашилы на слоне с якшини. Роспись Пахалазихары
в Мулгиригале. XIX в 163
74. Бог Саман. Роспись храма Келании. XVIII в 165
75. Роспись храма в Медавале. Фрагмент. XVIII в 167
76. Роспись храма в Медавале. Фрагмент 169
77. Серебряный черпак с ручкой из слоновой кости. XVIII в.
Лондон, Музей Виктории и Альберта 173
78. Основания косяков дверей храма. Слоновая кость XVII —
XVIII вв. Бостон, собрание А. Кумарасвами 174
79. Шкатулка из слоновой кости. XVIII в 175
80. Кубок из бивня слона. XVIII в. 175
81. Игральная доска. Дерево. XIX в. Музей в Канди 177
82. Рукоять сабли в серебряной оправе. XVII—XVIII вв. . 181
83. Ножи в серебряной оправе. XVII—XVIII вв 181
84. Сумочка для бетеля 193
85. Маска («барабанщик»). Дерево. XIX в 195
86. Маска для танца «колам» (король). Дерево. XIX в. ... 197
87. Маска для торжественных церемоний. XIX в 198

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
5
АРХИТЕКТУРА
15
СКУЛЬПТУРА
70
ЖИВОПИСЬ
139
ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО
171
ИЗДЕЛИЯ ИЗ СЛОНОВОЙ кости
173
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ОБРАБОТКА ДЕРЕВА
176
ЛАКИ
178
ИЗДЕЛИЯ ИЗ МЕТАЛЛА
179
КЕРАМИЧЕСКИЕ ИЗДЕЛИЯ
185
ТЕКСТИЛЬНОЕ ИСКУССТВО
190
ИЗГОТОВЛЕНИЕ МАСОК
194
ПРИМЕЧАНИЯ
200
БИБЛИОГРАФИЯ
203
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
204

Тюляев С. И. и Бонгард-Левин Г. М.
Т98 Искусство Шри Ланка. М., „Искусство", 1974.
205 с. с ил. (Очерки истории и теории изобразительных
искусств).
Книга посвящена интереснейшему искусству острова Шри Ланка
(Цейлона), культура которого развивалась в соседстве с культурой Древней
Индии. Читатель найдет в ней сведения об известнейших памятниках
архитектуры острова, познакомится с оригинальной культовой скульптурой и
фресковой живописью, сохранившимися в первозданном виде, получит
представление о древнейших художественных ремеслах, бытующих на острове
и сегодня.
„80102-073
Tol5(o!R4252-73 т
Семен Иванович Тюляев
Григорий Максимович Бонгард-Левин
ИСКУССТВО ШРИ ЛАНКА
Редактор Ю. П. Маркин
Художник В. В. Лазурский
Художественный редактор Ю. А. Марков
Технический редактор Н. В. Муковозова
Корректор Т. В. Кудрявцева
А11362 Сдано в набор 15/XI 1972 г.
Подписано к печати 27/ХП 1973 г. Формат бумаги 70 X
ХЮв^зг- Бумага мелованная. Усл.-печ. л. 9,1.
Уч.-изд.л. 9,494 Тираж 25000 экз. Изд. №20415.
Издательство «Искусство», Москва, 103051.
Цветной бульвар, 25. Ордена Трудового
Красного Знамени Ленинградская типография № 3
имени Ивана Федорова «Союзполиграфпрома»
при Государственном комитете Совета
Министров СССР по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли. Ленинград, 196126,
Звенигородская ул., 11. Зак. тип. 6515
Цена 1 р. 49 к.