Автор: Форш О.  

Теги: русская литература   роман   художественная литература   государственное издательство художественной литературы  

Год: 1934

Похожие

Красный архив. Исторический журнал Т.13

Народные русские сказки не для печати заветные пословицы и поговорки собранные и обработанные Афанасьевым А.Н. 1857-1862

Мемуары декабристов

Вестник древней истории №01

Текст
                    Ольга
Форш
ВОРОН
РОМАН
государственное
изд ател ьство
іу дожес твен н ой
литературы
ленинградское
отде ле ние
1934


Супер-обложка
и
переплет
работы
художника
Епи фано ва
О тв.
ре дак тор
А.
Колесень,
те хн,
редактор
В.
Яковлева,
корректор
К.
Хо ро шави на.
Сдано
в
набор
19/ХІ 1933 г.
Подписано
к
печати
25/ІІ 1934 і.
Ог из
ГИ ХЛ
No
2776.
Тираж
10250 экз.
Ленгорлит
No
3910.
Зак .
No
1294.
Бумага
62X89 см.,
а вт.
л.
9,49. (166144 тип .
знак,
в
1б.
л .).
Печ.
л.
43Д.
2-я тип. „Печ.
двор*
треста
„Полиграфкнига“. Ленинград.
Гатч и нская , 26.


Го
го
лю


АНТ ИК
Учи т ель
Лагода
развернул
план
Москвы
и,
тычась
очками
в
Ка-
м ер кол леж ский
в ал,
набрел
наконец
на
то,
что
ему
б ыло
нужно:
Данилова
слобода,
Данилова
з аст ава. ..
Ну,
разве
стоило
искать
еще
и
монастырь
того
же
имени?
Ясно,
что
раз
он
то же
Данилов,
он
должен
быть
где-то
тут
рядом .
Од нако
по
ине рц ии
Лагода
еще
поморгал
над
планом
—
нет
ли
по­
близости
какого
крестика.
Вспомнил,
что
пл ан
куплен
вче ра
на
Лу­
бян ке
у
мальчишки,
кот оры й
ор ал:
—
Москва
обновлена,
не
кр ещ ена
—
звездёна!
Лаго да
сел
в
трамвай.
Как
во
все
последние
недели,
едва
воля
па­
дала,
его
обступала
привычная
одержимость
Гог олем .
Она
охватила
одинокого
Лаго ду
лето м
в
опустелой
Москве,
погружённого
в
свою
т ем у: «Символисты и Гоголь» .
Лагода
вын ул
записную
книжку
и
прочел
выборку
из
писем
—
не
самое
значительное,
а
то
ос об енно е,
из-за
чего
между
строк
вдр уг
живьем
встает
сам
человек.
«Высоцкому в Нежин. ..
Н апиши,
друг,
какие
модные
у
вас
ма­
терии
на
пант ало ны ,
выс т авь
их
ц ену
и
це ну
за
пошитье...
Мне
очень
хотелось
бы
синий
фрак
с
металлическими
пуговицами,
а
черных
у
ме ня
много,
и
они
мне
так
надоели,
что
смо тр еть
на
них
не
хочется...»
И
вдруг: «...Э,
н ет,
я
слишком
зн аю
людей,
чт обы
бы ть
мечтате­
лем...»
«Неудачи обравнодушивают всякого...»
Как
запе вал е
—
камертон,
Лагоде
теперь
нуж но
только
чуть-
чут ь
Гоголя,
чтобы
в ойти
в
него
и
отождествиться
до
т ого,
что
вот
уж
он
сам
попал
в
роскошный
двор ец
Трощинского
в
Кибинцы
или
в
ру ки
в зял
голубой
бархатный
гроденапль,
по
кот ором у
«маменька»
вышивает
п лащан ицу .
3


В
удивительной
на шей
стране,
где ,
как
в
фок ус е,
вроде
в етхоз а­
ветных
пр ооб раз ов
все
значительное
сперва
будто
начерно
д ается
в
[лице одного человека и уже много погодя развертывается в днях
истории,
Гог оль
п оз нав ался
Лагодой
как
подлинный
отец
символизма.
Симв ол изма
не
как
литературной
школы,
а
как
по в ед ения,
как
попытки
взорвать
действительность,
до
бесп р едел ьно сти
р аздви нув
себя,
вып рыг ну ть
то
ли
в
бога,
то
ли
в
чорт а...
То
обстоятельство,
что
по
линии
общественной
Бе линс кий
распра­
вился
с
Гоголем,
пустив
ему
«подлеца», что еще крепче укрепило за
критиком
его
квалификацию
особо
светлой
личности,
а
уже
бо льно му
поэту
нанесло
смертоносную
травму,
—
не
в скры вало
ист инн ых
причин
гоголева
«учительства».
Ни
его
убеждения
в
чудовищности
его
полномочий,
ни
чувства
ответственности
пер ед
всем
миром,
разросшегося
до
мифологической
степени
Атланта,
с обой
по дпир а ющего
мир.
Нет ,
нет...
этого
«подлеца»
Лагоде
требовалось
пересмотреть.
Сейчас
учитель
Л агода
безработный.
На
бирже.
Хоть
и
лысина
у
него
из
те х,
что
облагораживают
облик,
прибавляя
ему
много
умного
лба ,
хотя
есть
утраты,
но
подумать,
при
всем
том ,
до
че го
молодые
мечтания!
Лагода
задумал
св язь
Гоголя
с
символистами.
Не
с
теми
благопо­
лучными,
склонявшими
за /<чашкой чая»
на
все
падежи
введенного
ими
в
м оду
«своего»
Х рис та,
не
с
«ре-фи»-заседаниями,
как
ск аз али
бы
о
них
сейчас.
Словом,
Лагода
связывал
Гоголя
не
с
столицей,
которая
«устроилась»
с
трагической
темой
и
состригла
с
нее
разно­
образно
купоны,
а
в от,
не
угодно
ль
—
провинцию?
Там ,
знаете
ли,
то же
не
шутили...
Там
расплачивались.
Самих
же
симв ол исто в
Ла­
года
му др ено
как- то
связывал,
вообразите,
с
комс омо ло м,
с
молодыми.
Однако
все
это
те ма
Лаг од ы.
И
пусть
он
о
ней
с ам.
В
свое
время.
Сейчас,
впрочем,
некогда
и
ем у.
Трамвай
выплюнул
его
на
Лубя нк е,
и
в
какой
номер
сест ь
даль ш е,
он
уже,
конечно,
не
знал.
Он
пошарил
г л азами
милицейского,
но
вдруг
съежился
и
нырнул
турм ан ом
в
ве-
гетарьянскую
столовку.
Ну,
что
ж
он
увидел
на
пл ощ ади
особенного?
Грызя,
как
заяц,
введенную
врачами
«поросячью сечку»
—
сырые
разнообразные'
овощи,
—
Лагода
проверял
через
стекла
окошек,
де йств ител ьно
ли
моссельпромщица
под
«остановкой»
б ыла
та
самая,
которую
он
безу­
спешно
иска л
с
само й
осени.
После
чистки
учащихся
Лагода
по знак о мился
с
э той
моссельпром-
щицей,
она
же
Са ня
Птахова.
Под
забавной
домодельной
шапочкой,
вроде
как
снятой
с
ч айни ка,
л ица
не
бы ло
—
горе ли
глаза.
Так
и
запомнились
«те глаза».
И
в
них
совершенное
отчаяние.
Сухое,
каменное,
не
зазывающее.
4


И,
помнится
Лaroде,
он
п од у мал: «Эта не будет моссельпромЩИ-
цей,
эта
уто пится » .
Дев ушк у
эту
Лагода
не
мог
позабыть.
Тогда
за
толпой
он
к
ней
доб рал ся
не
сра зу.
А
когда
был
вплотную,
к
не му
от
лотка
с
«миш ­
ками»
и
прочей
грош ов ой
дребеденью
обернулась
уже
не
та,
а
совер­
шенно
другая.
Лагода
поискал
деву ш ку
в сюду
и
вдруг
бросил
искат ь .
Не
для
спр а­
вки
же,
в
самом
деле,
утопится
она
или
не т!
Он
р ешил
девушке
по­
мочь,
он
ст ал
копить
деньги.
Набралось
пустяки,
сам
истратил,
заб ыл.
И
вдруг,
как
раз
встретил.
Шапочка
б ыла
на
ней
не
домашняя
—
с
чайника,
а
по
форме.
Он
в
минуту
мысленно
досмотрел
ее
лицо,
которого
за
«теми глазами»
совершенно
ведь
не
знал,
но
как-т о
помнил,
не
зрительно.
Может
быть,
так
слепой
помнит
возлюбленную.
Он
только
зн ал
ее
весеннее
имя,
потому
что
тогда,
о се нью,
ему
на
расспросы
сказали:«Это,
верно,
Саня
Птахова,
но
она
не
тут
вовсе
стоит,
она
на
Остоженке».
И
неп рав да,
на
Остоженке
ее
не
было.
Лагода
взволновался
и
решил,
как
только
глян ут
на
него
«те гла­
за», он без проволочек предложит Сане бросить лоток и снова учиться
Он
расплатился
за
«поросячью сечку»
и
шагнул
к
моссельпром-
щице.
—
Неужто
это
вы,
Саня
Птахова?
Она
с
удивлением
глянула.
Вед ь
она-то
его
не
знала.
Это
он
сам
ее
выдумал,
с
провалом,
с
отчаянием,
с
потоплением.
—
Я
Саня
Пта хов а,
—
про сто
ск аз ала
он а,
—
но
я
вас
не
зн аю.
Он
не
объяснил
ей,
что
искал
целую
зиму.
Он,
как
посторонний,
спросил:
—
Все
торгуете?
Тогда
она ,
принимая
его
за
одного
из
сотни
знакомых
незнаком­
це в,
пристающих
к
моссельпромщицам
от
нечего
делать,
весело
с ка­
зал а
:
—
На
фабрику
поступила!
Сегодня
в
последний
торгую.
Она
расп олн ела,
закалилась.
«Теперь в жизни она не пропадет», —
по дум ал
Л агод а,
и
ему
стало
жаль
того
лица,
с
отчаянием.
К
ней
п од ошла
товарка.
—
Подумай
тол ько,
Са н я...
завер тыв ат ь
ко нф ету
н изше го
с орта
в
бумажку
от
трюфелей
—
вот
на
что
способны
некоторые
нумера
из
н аши х!..
Л агода
больше
не
слушал.
Огорченный,
отошел
к
Проломным
во­
ротам.
Отсюда
любил
он,
прислонившись
к
древней
стене,
набл юдать
толчею
вся ко го
люда.
Тюбетейки,
пятновыводители...
ларек
с
ков­
б


рижками
—
«Ось Тарас з Киева» .
И
вдр уг
ра здир атель ный
вопль:
—
Но ва
женена
лю бовь!
Но ва
полова
жизнь!
Вот
тут-то
Лагода
у видал
трамвай
но мер
19, вдруг вспомнил,
что
в
не го
именно
на до
сесть,
и
вспрыгнул
легко
на
ходу.
Раздр аже нный
на
се бя
за
волнение
при
встрече
с
Сан ей
ПтаховоЙ,
опять
Лагода
с
г оловой
ухн ул
в
Г огол я.
Вспомнил
мал о из вест ный
рассказ
Аксакова,
как
после
смерти
гоголева
матушка
пришла
к
нем у,
все
еще
моложавая
и
красивая,
до лго
сидела
молча,
потом
ра ск рыла
лежавший
на
столе
том
«Мертвых душ»
и
п рочла : «О,
свежесть
моя...
о,
юность
моя,
где
ты?»—
и
залилась
сл езами .
И
у
Лагоды
в
глазах
слезы.
По дивил ся ,
почему
при
мы сли
о
Гог оле ,
как
ни
о
ком,
такое
пронзительное
вступает
в
сер дце .
А
т ра мвай
уже
мчался
за
городом,
и
на
каж дой
остановке
все
больше
и
больше
вытряхивал
людей.
Н ако нец
в
вагоне
—
только
Лагода
и
две
женщины
с
узелками.
—
Мой,
милая,
дом ой
очень
просится.
Кл ятв ой
клянется,
что
вовсе
пи ть
перестал.
Уж
очень
су масш едш ие
из
военных
его
доконали.
Всю-
то
ноченьку,
зн ай,
на
губах
зорю
играют,
а
он
вставай—честь
от дав ай.
—
Что
военные!
И
штатские
не
хужей,
—
сказала
другая
жен­
щин а.
—
Моего
все
под
кра н
водят.
«Намыль,
к рича т,
шею,
сейчас
вешать
бу де м».
А
как
нам ыл ит
—
простят.
Не
со
зла
ведь
они,
даже
о тведу т
на
время
в
постелю.
Только,
говорит,
ус ну,
а
они
опять
за
сво е.
Он
с
«бессонными"
сидит.
—
Как
полагаете,
гражданин,
—
вежливо
обр ат ила сь
женщина
к
Лагоде:—
мож ет
проходить
запой
после
именно
подобной
встряски?
—
Но,
позвольте,
где
же
м ужья
ва ши?
Что
за
странное
леч ение ?
—
А
на
Канатчиковой,
на
даче,
среди
полных
сумасшедших.
И
рассказали
ж енщ ины
Лагоде
(уж что там правда,
что
почуди­
лось
—
как
у знат ь?).
Самосильно
порешили
сторожа:
бессонным
давать
на
ночь
алко­
гол ик ов.
Займутся
они
ими,
натешатся
и
не
буйствуют.
До
утра
тихо.
А
утром
ст ор ожа
всех
разведут
по
п оряд ку.
Докторский
обход
—
все
на
м еста х.
И
пожаловаться
нашим
алкоголикам
нельзя
—
ведь
он
взят
как
вполне
нев мен яемы й.
Да
в
случае
че го
и
сторожа,
как
о дин,
все
зап рутс я.
—
Сами
заступитесь.
За яв ите
врачам.
—
Что
вы,
г раж данин!
—
зама ха ли
об е.
—Такая
это
нашим
мужи­
кам
ост р астк а!
По
месяцам
не
п ьют.
Хуже,
говорят,
смерти—иг­
рушкой
к
буйным
попасть.
—
В сем,
всем,
гр аж да нин,
удобно.
Сторожам
отдых,
а
буйные
пья ны х,
определенно,
исправляют...
Стал
т ра мвай
на
конечной.
Сошли
женщины,
сош ел
Лагода.
Спро­
сил и
женщины:
6


-—
А
вам
куд а
же?
Тоже
в
сумасшедший?
—
Нет,
я
так...
Я
прое хал .
И
сму т ился
Л аго да,
—
ведь,
в
сам ом
дел е,
к уда
несло?
Солнце
садилось
в
обл ака х,
московское,
ярко- к ра сн ое.
Т ак,
бы­
вал о,
расп аренный
купец
—
не
презренный
«частник», а « с ам»
—
по­
гружал
сво ю
персону
в
белый
бан ный
па р.
И тти
на
Данилове
указали
проселком.
По
тротуарам
и
на
мостовой
стояли
лужи.
Одна
посреди
б ыла
огромная,
сов сем
та
—
бессмертная,
у
нег о
в
Миргороде.
Лагода
не
заметил,
как
по дош ел
к
кладбищу.
Дождик
накрапы­
вал,
—
в
луж ах
заклевали
клю вам и
незримые
птицы.
—
Вот
если
б
к
Чехову
итти
на
могилу,
подходило
бы
с
дождем.
А
к
нему
с
солнышком.
Так
любил
его.
Довольно
того,
что
мы
посадили
его
на
Арбатской
площади
—под
погодой
всякой
сидит,
и
не
встать.
А
вот
интересно,
если
б
увидал,
бы ло
бы
ему
л естно ?
Много
раз,
п рохо дя
ми мо
памятника
в
су мер ки,
представлял
себе
Л агода
человека
сутулого,
долго нос ого ,
в
та кой
же
шинели,
как
у
отлитого
из
чугун а,
с
такими
же
волосами,
упавшими
стеной
на
упря­
мой
подбородок.
Избоченясь,
он
по-птичьи,
как
ворон,
круглыми
глазами
высматривал
что-то
и
ш епт ал:
—-
Ну-те,
посадили!
Скажите,
пожалуйста,
и
на
преходком
мест е.
И
вдруг,
как
описано
у
др у зей,
выхватит
из-под
шинели
св ой
зонт,
распустит
над
головой
и
пойдет
откалывать
вокруг
памятника
тре ­
пака...
Учитель
Лагода
так
сжился
с
вызванным,
воссозданным
из
мему­
ар ов
и
писем
образом
писателя,
что
тот
каждую
минуту
мог
перед
ним
ст ать
воочию
и
начать
бесчинствовать.
Словом,
Лагода
рас п лачив а лся
за
свой
метод
изучения
объекта
изнутри
—
вживанием
в
не го
при
слабом
интересе
к
каркасу,
со б­
с твенно
хронологическому,
и
прочему
почтенному,
—
что
рекомен­
дуе т
метод
иной,
по
мнению
Лаг од ы,
по дсо бный
для
т ех»
кому,
как
в
сказке
Андерсона,
улетевшего
жи вого
соловья
заменить
на до...
системо й.
Ну,
а
за
метод
Лаг о ды,
как
уже
сказано,
—
расплата.
Вот
посу­
дите,
подобает
ли
в
наши
дни,
напр имер ,
чтобы
сердце
забилось
силь­
нее
только
оттого,
что
Лагода
подходил
сейчас
к
кладбищу
и
должен
был
увидать
знаменитую
надгробную
плиту,
о
кот орой
пр оходи л
еще
в
хрестоматии
Галахова,
—
плиту
с
известным
стихом
от
Иеремии:
«Горьким смехом моим посмеюся».
Но
сердце
у
Лагоды
бил ос ь.
Теперь
горело
между
редкими
деревьями
от
зака та
таким
красным,
что
мож но
бы ло
подумать,
уже
возвращаясь
к
современности,
что
это
полыхают
з намена
несметного
митинга.
Две
черные
куртки,
сидевшие
на
крылечке
дома
привратника,
7


породили
такую
ассоциацию
бессознательно
для
Пагоды.
Куртки
сидели
и
лузгали
подсолнухи,
пл юя
шелухой,
—
кто
переплю­
нет.
Пагода
прошел
по
кладбищу
раз
и
два .
Над
чугунными
крестами
было
много
богатых
часовен.
У знал
Пагода,
что
купец
первой
гильдии
Тихон
Петров
с ос тоял
двадцать
лет
в
браке,
прежде
чем
помер.
Но
Гоголя
не
было.
Солнце
совсем
ушло
и
утянуло
пурпурные
знам ена.
Залиловело
ме жду
деревьями.
От
дождя
и
сыр ья
стоял
па р.
Богатое
и
безвкусное
кладбище,
и
не
найти
на
нем
Гоголя.
Спросить
у
кожаных
кур то к?
Но
что
им
Гоголь?
Однако,
впрочем,
может
быть
иначе...
Вспомнил
—
когда
п окуп ал
план,
выкрикивали
р ядо м: «Весь
Гоголь
за
полтинник
I» Полное какое -т о
прежнее
собрание
с оч инений
распродавал
по
деш евк е
Гиз.
Из
любопытства
сам
купил
посмотреть,
изъята
или
нет
фантастика.
Развернул.
К
счастью,
нич то
не
изъято.
И
«Вий», и «С тр аш ная
месть»
—
все
тут.
Может,
и
эти
вот
чи та ли?
Подошел
и
решительно
сказал :
—
Ищу
могилу
Николая
Васильевича
Гоголя,
известного
русского
писателя.
—
А
ты
нам
известным
глаза
не
пяль.
Ишь,
ровно
зо нт
расчепе-
р ил,
—
ск азал а
о дна
куртка,
перестав
пл еват ь
семечки.
—
А
т ебе
это
что
—
не
понять
своим
чердаком,
что
не
зде сь
место
Гоголю?
Это
теб е,
может,
лестно,
а
ему
ря дом
с
подобными
буржу­
ями
и
лежать
неприлично.
—
Купечество,
первая
гильдия
разлеглась...
слепо й,
што
ль?
В
Даниловом
монастыре
ищи
Гоголя...
Тож е
—
ученый.
Черн ая
рука
с
сер дц ем
показала
совсем
далеко
в
сторону.
И
об а-
сказали:
—
К
вечеру
дойдешь,
кол ь
не
сдохнешь.
—
Да
в едь
именно
тут
все
даниловское,
—
робко
защищался
перед
новыми
пространствами
Лагода: — и
за ст ава
тут,
и
рынок,
и
кладбищу
б
тут
быть.
—
А
Москва
т ебе
на
чт о?
Может,
в
другом
каком
городе
все
к
м есту
бывает,
а
в
Москве
и
за
то
спасиб о
скажи,
что
Да ни лов
монастырь
не
в
Пе тр ов ск ое-Раз умо вск ое
вперли.
Ну,
довольно,
к а тис ь!...
Лаг ода ,
верно,
сбился
с
пути.
Од ни
пустыри
кругом...
Вдруг
ве
ликолепного
цвета
драконовой
крови
монастырь.
Т орже ст вуя,
что
набрел-таки,
Лагода
на
минуту
заш ел
внутрь
огромного
храма
с
высоченной
колокольней.
—
Донской
эт о,
батюшка,
монастырь,
не
Данилов,
—
прошам­
кал а
на
опрос
ст ару ха.
—
Сам
батюшка
патриарх
Ти хон
тут
сх о­
роненный.
Лагода
вошел.
Слу жи ли
монахи.
Св оя
тут
древняя
жизнь.
Царства
8


падают.
На
крышах
ви зант ийски х
и ных
куполов,
уже
по
сосёдству
с
крестами
возникли
антенны
—
как
гигантские
журавлиные
ноги,
а
здесь,
в
глубине,
как
тысячу
лет
назад,
в
тот
же
час
—
те
же
слова.
В
положенный
миг
воздымает
д ьякон
орарь,
из
цар ски х
вр ат
ше­
ствует
священник,
поет
хор:«Наземле мир,
в
человецех
благоволе­
ние» .
Так
пели
в
годы,
когд а
шли
войны
—
мир о вая
и
гражданская.
Своя,
без
перемен,
древняя
жиз нь.
Ж ара
в
это
ле то
стояла
ужасная.
В
одних
трус ах
ходили
мужчины.
Женщины,
прикрытые
легкими
маркизетами,
голорукие.
На-днях
по
трамваям
скандально
пр ош лась
совсем
голая
парочка
с
лентой
на
чрес ла х: «долой стыд!»
А
здесь,
в
монастыре,
о дин
к
одному,
тес но
приж ат ые,
стояли
мо­
лодые
и
пожи лые
люди
в
черных
скуфьях,
в
клобуках,
в
мантиях,
ниспадавших
до
пят.
Из-под
клобуков
кудрявились
пышные,
д лин­
ные
жаркие
волосы.
Рядом
с
Лагодой
бы ла
монахиня,
больная,
не­
помер но
грузная.
Как
янтарный
жир
осетрины,
висели
отечные
щеки.
Изнуренная
до
дурноты
жарой,
она
обтирала
струями
кати в­
шийся
пот .
Однако,
несмотря
на
совершенное
изнеможение,
не
при ­
важивалась,
даже
ко гда
садились
все.
Вдруг
монахиня
зевнула,
неудержимо
громадно
зев ну ла
и
пугли-
сой
щепотью
трижды
пер екре ст ила
свой
рот,
чтобы
лукавый
не
вл ез.
Лагода
выбежал.
Долго
еще
зря
плутал,
и
только
со всем
в
темноте
пр ед
ним
заб е­
ле ла
ограда
с
нависшим
карнизом.
На
воротах—жизнь
Даниила
и
п ещь
ог ненн ая
с
тре мя
славословящими
отроками.
При
входе
во
дв ор
—
шатровый
колодезь,
сл ева
кладбище,
за
старой
церквушкой,
где
уже
нет
больше
сл ужб.
Витые
ко ло нки
подпирают
вхо д.
Окна
ме лко го
переплета,
низенько
от
земли.
Пошел
Лагода
вверх
по
дорожке
перебирать
кресты,
—
и
неот
вратимо
встали
последние
дни
писателя.
...Вот акафист читает над Хомяковой,
а
на
вынос
не
ид ет,
страшно
ему.
Смерти
боится
не
только
сперепугу,
от
рассказов
«маменьки»,
а
наследственно
от
отца.
О тец
так
сильно
бо ялс я,
что
и
умер
не
от
болезни,
а
от
одного
с тра ху.
Пожалуй,
и
он
так.
Теперь
случись
с
писателем
подобное,
по
евгенике
б
разобрали...
Памя тн ик
Н.
М.
Языкову:
родился
в
С имбирс ке,
ско нч ался
в
Мо­
скве
20 декабря 1846 года.
Для
чего-то
стал
долго
и
с
о ш ибками
вы­
чи сля ть,
сколько
лет
прожил
Яз ыков .
Тут
где-то
Гоголь,
тут .
Вот
рыжего
мрамора
к олонк а,
—
под
ней
Хомяковы.
А
его
не т.
Не мцы,
по
фамилии
Шко тты ,
с
надписью:«Непогрехамменясуди,
Господи,
а
по
мил ост и
твое й ».
Это
прочли
в слух
одна
за
другой.
Под
руку
пр ишл и,
он
и
не
заме­
тил
отк уда ,
две
молоденьких.
Прыснули;
9


—
И
тут
протекционизм.
Ловко!
Лагода
их:
—
Где
Гоголь?
—
А
он
на
Арбатской
площади
с идит.
—
А
ле жит
где ?
—
А
чорт
его
знает
где .
Прыснули,
пропали.
Панночки-ведьмы?
Уж
не
почудилось
ли?
Почти
во
тьм е
шарил
Лагода
н ауга д.
Наткнулся
на
саркофаг.
На
нем
во
весь
рост
лежачая
статуя,
сп иной
к
нему.
Облокотился,
сел
рядом.
Статуя
т оже
се ла,
да
как
чихнет...
И
че ло век
густо
выразился,
—
оказался
с
похмелья.
Обратно
упал
на
плиту,
круче
подвернулся,
ног и
в
крест
упер,
захрапел.
На
саркофаге
Лагода
для
чего-то
чиркнул
спичкой,
осветил
надпись:
«Опочил на шестидесятом году своей жизни» . . .
А
кто
опочил
—
стерто.
Насупротив
опять
рыжий
мрамор,
на
нем
опять
Шкотты...
За­
кружился
Лагода
в
Шкоттах.
Вдруг
пер ед
черной
чугунной
огра д ой
—
большая,
—
камни
ей
трамбовать,
—
баб а.
Сто ит
и
молчит.
Кор зи на
со
скарбом
в
руках.
Такую
бы
ба бу
во
дв ор
к
«Ивану Никифоровичу» .. .
знаменитую
бе­
кешу
вык о лачив ать .
И
сказал
бабе,
не
уверенный,
то
ли
воображение
вызывает
го­
голевские
персонажи,
то
ли
они
впр авд у
здесь
сами.
—
Гоголя
могилу
я
ищ у.
Слышишь,
Николая
Васильевича
Го­
голя.
И
вдруг,
вместо
бабы
или
из -за
ба бы,
путанно
в
темно те
пискнул
кто- то:
—
Гоголь,
это
к акой
стишки
писал?
—
Да
нет
же.
Если
нап ис ал,
так
все
сж ег.. .
Он
не
признавал
свои
стихи,
—
в
темно ту
сказал
Лагода.
—
Дудки!
Это
он
самодержавия
бо ялс я.
Теперь
в
ступени
у
нас
учат
—
у
н его
при
цар е
они
запрещенные
был и.
Оттого
и
сжег,
что
запрещенные.
—
Вздор,
—
за кри чал
Лагода.
—
Вы
все
напутали.
Не
могут
и
теперь
про
него
ина че
учить.
—
Как
это
так
не
могут?
—
распищался
голосок.
—
Что
споритесь?
—
сказала
баба.
—
Коли
грамоте
знаете,
про
такого
прописано
тут.
—
Где
тут?
—
А
тут...
Баба
перемахнула
за
спину
скарб
и,
как
в ер блюд,
колыхаясь
под
грузом,
ушла.
Вперед
выступил
скрытый
за
бабой
Го гол ь.
Лагода
чиркал
спичку
за
спичкой,
чтобы
лучш е
рассмотреть
чу­
10


гунный
медальон
с
знакомым
но саты м
профилем.
Выходит,
как
в
«Вие»
Хома,
он
был
хоть
рядом,
а
скрыт.
Ла год а,
открыв
двер цу
ограды,
подошел
к
само му
Гоголю.
Сум ер ки
слили
окончательно
очертания.
Черный
крест
вы р астал
из
ка мня
—
красноватого
гранита.
Углубление
в
нем.
Застеклена
ла мпа да,
сейчас
без
огня .
Над
ней
резной
на
меди
голубь
с
распростертыми
крыльями;
клюв
и
обе
лапки
голубя
в
одну
сторону
—
похоже
на
м а ртовс кий
хлебный
жаворонок.
Под
голубем
знак
первохристиан
и
на дпи сание :
«По случаю исполнения пятидесятилетия со дня смерти Николая
В асиль евич а
Гоголя
его
почитателями
вожжена
на
могиле
неуга­
симая
л ампада
и
ус тан овле но
вечное
ра
литургии
еж еднев но е
поми­
новение».
Еще
ниже
нагнулся
Лагода,
не
переставая
чиркать
посл ед ними
спичками.
За
оградой
опять
вперебой:
Х и-хи. ..
ха-ха...
И
дерзостно
так:
—
Гражданин
с
сантиментами,
могли
бы
хот ь
цветочков
принесть.
Небось
намять
эксплоатнете?
Хе-хе...
литератор?!
—
Но
извиняюсь...
—
ужасно
ско нфу зилс я
Ла год а:
—
я
не
мог
цветы...
цветы,
конечно,
я
не
премину.
Но
почему
литератор?
—
Уже
потому,
что
ли тера тор .
Закатились
смехом
панночки
—
и
нет
их.
«Здесь погребено тело . . . »
Тело
—
многозначительно
пок азало сь
слово.
«Н.
В.
Гоголь,
р о дился
19 марта 1809 года,
уме р
21 февраля 1852».
Высчитал
—
со рок
три
го да
но сил
тело,
как
носят
ш убу.
Лежал
ли
кто
здесь
до
нег о?
Наиск ось
Хомяковы,
Языков...
Немцы
позднее
легли .
Совсем
близко
прошелестел
вдруг
рясой
монах.
Лагода
прянул
к
нему.
Монах,
видать,
шел ,
задумавшись.
Он
вздрогнул,
испу г ал ся.
Охваченный
своими
мыслями,
без
предисловий
спросил
Л а года:
—
Скажите,
поми нают
ли,
точн о,
Николая
Васильевича
Гоголя
за
литургией
ежедневно,
как
тут
у казан о?
Последней
чиркнул
спичкой
Л агод а,
и
такой
вдруг
испуг
в
лице
монаха.
И
мыслишки
такие
явные:
опрос?
инспекция!
А
вдруг
уже
е сть
де крет,
что
нельзя
никого
поминать?
И,
поджимаясь,
беле я
тонким
личиком
под
клобуком,
смиренно
сказал
монашек:
—
Напрасно
столь
древними
покойниками
заинтересованы,
гр аж­
данин.
Здесь,
поближе
к
выхо ду,
на
гор а здо
более
удобной
тропе,
леж ат
не
менее
именитые,
и
пр итом
недавние.
Вот
из
музыкантов
—
Ни к олай
Григорьевич
Руби ншт ейн. . .
Лагода
вер ну лся
до мой
поздно,
запис ывал
отрывочно.
Сиде л
долго
11


На
открытом
окн е
и
Думал
или
не
Думал
—
сам
Не
знал.
Чут ь
забр ез ­
жил
с вет
над
трубами,
потянуло
предутренней
прохладой,
он
вы­
б рался
на
улицу.
Побродил
и
зашел
в
пятый
э таж
к
поэ ту
Критову,
писавшему
стихи.
—
В
эку ю
ран ь
тебя
принесло!
—отк ры л
двери
сам
Кри тов
и,
потянувшись,
зевну л .
Поэт
до
глубокой
ночи
писал
стихи.
И
во
сн е,
как
нива
под
ветром,
шел ес тел
ему
в
ухо
ритм.
Поэт
еще
не
выпил
чаю,
еще
не
был
водво­
рен
своими
до машни ми,
при слу г ой,
почтой,
газетой
в
дни
нед ели,
в
календарный
их
сч ет.
Он
вышел
простой,
детский,
доверчивый,
ни­
чем
не
прикрывая,
не
удерживая
сиянье
голубых,
чег о- то
во
сне
насмотревшихся
глаз.
Лагода
обрадовался,
что
он
так ой,
и
сказал:
—
Я
тебя
не
з ад ержу.
Я
только
ск аз ать ...
—
Я
один,
—
сказал
п оэт,
—
вчера
только
приехал,
а
вечером
к
себе
в
Л енинг рад .
Все
наш и
еще
на
даче,
да же
в
к ухне
пусто.
В
по л­
день
пойду
о бедать
в
столовку.
П о сидим.
Рассказывай,
как
в
Москве!
—
В
Москве
душно.
И
хот ь
частый
частит
дож дик,
но
тут
же
опять
с хва тыва ет
зной.
И
не
такой,
как
на
юг е.
Здесь
от
зн оя
просто
безу­
мие.
Вот
посуди,
вчера
на
углу
Кузнецкого
моста
мне
в друг
почу­
дился
берег
Крыма.
—
Ес ли
ты
не
был
пья н,
то
это
—
легкость
перемещения
созна­
ни я.
Это
долж но
бы ть
у
поэта,
а
тебе
—
да
чорт
тебя
знает,
зачем?
Что бы
не
в
тот
т р амвай
разве
сесть.
Но
все-таки
скажи
признаки.
Почему
именно
Крым?
—
Каменщики
на
пус т ыре
строят
махину...
дом
—
сказал
Лаго­
да.—
Пойду
шататься,
обязательно
туда
п опад у.
Вчера
—
луч и
солнца
отвесны,
каменщики
голые,
в
коротких
штанах,
спи ны
и
р уки
от
загара
у
них
лиловые...
желтый
яркий
пе с ок...
Лу бянк а
мне
увиделась
морем.
—
Еще
что
в иди тся?
—
А
еще
на
Пречистенке
на медни
на
шестой
э таж
подымали
бревно.
Люди
вверху
зацепили
канат
за
бло к,
нижню ю
веревку
кинули
на
тротуар.
Бревно
перпендикулярно...
Сверху
крякнут,
сниз у
кря к­
нут,
потянут,
продвинут.
То лпа
большая,
и
двое
мальчишек
толкутся.
Сияющие,
гордостью
взорванные
лица.
Они
и
знакомым,
они
и
чу­
жим.
Не
удержать
им
во ст орг а: «Это мой...
мой...
мой
папанька
внизу
п одда е т !» А другой: «Это мой,
глянь-ка,
вверху!»
—
Ну
и
что?
—
спросил
по эт.
—
Ну
и
все.
В
расшифровке
приблизительно
так:
тщеславие
не
знает
иерархии.
—
Психология,
—
о т резал
поэт.
—
Это
не
для
нас,
это
для
про­
за ико в.
12


Поэт
CKáááJii
—
Послушай,
Лaroда,
может,
Ты
Там
и
уМнбе
пиіііеШь,
ТОЛЬКО
В
одиночестве
обяз ате льн о,
брат,
наврешь.
—
Я
для
вас
же,
я
для
молодых
пишу.
Им
и
посвящение.
Может
быть,
даже
свободным
стихом.
—
Да
я
д ело
теб е
говорю
—
в
одиночестве
зашьешься.
Вот
послу­
ш ай-к а,
Л агод а,
—
пер ем ах ивай,
брат,
к
нам
в
Ленинград.
Коопти­
руем
т ебя
консультантом
на
предмет
сам оо бр азов ания.
Кстати,
зна ­
комая
тебе
Нинка
Каданова
пишет,
та кой
материал
про
твоих
сим­
волистов
раздобыла
—
ни-синЬ
пороха
не
понять!
Не
звучит,
брат,
нам
—
другая
эпоха.
А
те бе
и
сознанье
переключать
—
не
трудиться.
Жи вой
ты
оттуда
—
антик.
Ва ляй
в
толмачи.
У
нас,
брат,
славные
там
ребята
—
Ни нка
с
Мавриком,
Саня
Птахова,
тоже
москвичка,
перетянули
мы
ее.
—
Моссельпромщица!
—
крикнул
Лагода.
Он
хотел
еще
кр ич ать
так,
чтобы
поэт
сх ват ил
его
крепко
за
пл ечи
и
де ржа л.
А
не
то
прыгнуть
бы
вон
из
о кна.
Но
Лагода
бо льше
ни­
чего
не
сказал,
только
сел
на
сто л
и
ст ал
б олт ать
н о гами.
—
Так
ты
знаешь
Саню
Птахову?
Да,
она
бы ла
моссельпромщица,
а
сейчас
мы
ее
на
фабр ик у
устроили,
со
мной
завтра
и
едет.
Ну,
а
как
у
тебя
с
Гоголем?
—
С
Гоголем,
—
Лагода
обрадовался,
что
по эт
не
зацепил
с
Са­
ней
Птаховой,
—
с
Гоголем,
понимаешь,
нео бъя сним ое
что-то.
Кру­
тит
меня
Гоголь.
Едв а
углублюсь
—
не
туда
попаду.
То
в
дом
сумас­
ше дших ,
то
в
Донской,
вместо
Данилова.
Да
ночью
для
т ебя
целую
записную
книжку
и спис ал.
Где,
бишь,
он а?
Лагода
вск очил
было
ис ка ть,
куд а
запропастил
книжку
войдя
в
комнату,
и
не
находил.
В
уме
в едь
одно:
Са н я...
Саня
Птахова.
Вдруг
поэ т
слегка
побледнел
и,
легко
дернув
Лагоду
за
рукав,
п рошеп та л:
—
А
ведь
возьмет!..
Глаза
поэта
б ыли
вос торже нн ы
и
безумны.
Гвоздили
пристально
о дну
точку.
У
Лагоды
мелькнуло:
рехнулся.
Но
невольно
он
сам
уперся
туд а
же,
что
и
поэт.
Окно
б ыло
широкое,
трехстворчатое,
с
форточкой
внизу,
в
ср едн ей
раме.
Форточка
была
приоткрыта.
И
в
ней
клюв.
Огромный,
почу­
дилось
Лаго де,
—
сер ый,
каменный.
К люв
стукнул
по
железу
раз,
по том
по
окну,
потом
по
белому
кра-
.ш еному
по доко ннику .
За
клювом
ос то рожн ый
выглянул
глаз,
и,
за­
пахивая
кр ыль я,
как
по лы
вицмундира
с
фр ачн ым
хвостом,
выступил
ворон.
—
Гоголъ,
—
сказал
Лагода.
Высоко
поднимая
крепкую
ногу,
большой
черный
ворон
боч ком
13


протиснулся
в
угол
о кна.
Здесь
лежало
в
бумажке
масло ,
а
ряд ом
ч ер нела
клеенчатая
з аписн ая
книжка
Лагоды.
Ворон
скосил
глаз
на
блестящую
клеенку,
еще
стукнул
носом
и
ступил
на
нее
трехпалой
лапой.
Тяжело
опираясь
о
нее
всем
тело м,,
ворон
притянул
клювом
четверку
ма сла.
Наладившись,
крепко
за/
жал,
отталкиваясь
для
пол ет а,
спихнул
лапой
за
о кно
книжку
и
черной
ли той
маленькой
тучей,
т яжко
охая,
про нес
себя
на
сосед­
нюю
крышу.
—
Вот
это
тема,—сказал
по эт.— Есл и
б
не
проклятущий
Эдгар
Цо...
—
Моя
книжка!
—
воскликнул
Лагода
и
кинулся
вниз
по
лест­
нице
под
окно,
куда
она
должна
бы ла
упасть.
Внизу,
откуда
ни
возьмись,
мал ьч ишк и.
Курносые,
шельмовские.
Пристали
с
папиросами.
«Червонец»
или
«Ира»?
—
Книжка
где?
Тут
упала...
—
А
вон
дер ут ся
—
Жук
и
Мигай.
Серый
дог
и
пудель
зубами
т р епали
книжонку.
Как
лепестки
белой
астры,
пролетели
в
ст очн ую
канаву
легкие
клочь я
и
уплыли
под
землю.
Подошел
дворник
и
ск аз ал,
ни
к
ко му
не
обращ а яс ь:
—
По бе дил
Мигай.
Он
—
самостоятельный,
с обака .
В
голодные
годы
на
станцию
Са лт ык овку
са мо си льно
ездил.
Мясник
его
там
один
кормил.
Нажрется
и
с
обратным
поездом,
как
беспризорный
какой,
тишко м
от
кондуктора,
под
ла вкой
обратно.
Самостоятельный,
собака.
АСПИРАНТК А
ЗА
ГРАНИЦЕЙ
Ни на
Каданова,
студентка,
была
к ома нд иров ана
с
двумя
т ова ри­
щам и
за
границу,
но
уехать
в
назначенный
де нь
со
всеми
вместе
ей
не
пришлось,
потому
что
смертельно
заболела
ее
мать,
ко тор ая
вскоре
и
у мер ла.
Сейчас
Нин а
сидела
в'ваго н е
с
алым,
как
ма К,
советским
па с­
портом,
с
нев ида нны ми
долларами
в
сумке.
В
Б ер лине
—
так
ус ло вились
:—
товарищи
должны
были
прислать
на
главный
по чта мт
до
востребования
обстоятельное
пись мо
с
да ль­
нейшим
маршрутом.
В
последний
раз
перед
Негорелым
прошел
по
ваг он ам
погранич­
ник,
сверкнув
на
солнце
ярк ой
зеленью
воротника,
и
нэ пма нка,
про­
во зив шая
под
пальто
чернобурую
лисицу,
ск аз ала:
—
В
по ста н овке
старого
МХАТа
— «Пир
во
вр емя
чумы» — про­
езж ал
по
улице
некто
в
зе лен ой
маске
и
так
вот
за гляды в ал
всем
в
лица,
не
заб о лел
ли
кто
чумой.
С
нэпманкой
Н ина
знакомиться
не
хотела.
На хмуряс ь,
она
уста-
14


вилась
гл азами
в
окно.
За
о кном
заг ран ицы
еще
не
было.
Бе жа ли,
вдогонку
кустарникам,
версты
и
печальные,
однообразные
поля.
Недавно
пережитое,
не
перекрытое
свежими
впечатлениями,
встало
вд руг
яркое,
как
под
лучами
прожектора.
«... есл и
воля
отбросила
все
традиции,
если
—
по
словарю
твоих
товарищей
— человек —
см ыч кин
сы н,
не
мудрено,
что
рука
бьет,
без
промаха.
Слышишь
ты,
вы
все
так
бьете,
что
убиваете...»
Это
—
ма ть
почти
перед
смер ть ю.
Хотя
при
мы сли
о
матери
у
Нины
сердце
как
воробей,
которого
мал ь чишка
хвать
и
заж ал
в
кулаке,
Нина
упрямо
тряхнула
стри­
женой
го ловой
и
настойчиво
реши ла:
—
Пересмотреть.
Впрочем,
зна ла
твердо
—
ви ны
перед
матерью
не
было.
Все
время
жи ли
вместе,
только
разгородились.
У
Нины
—
стол,
стул^
железная
кров ат ь
—
вот
и
все
ба ра хло.
Кон е чно,
Ленин ,
на
полке
ги ри,
трапеция,
словом,
как
от
Спарты
произвел
Маврик,
—
«спартачка».
У
матери
полно
хлам а
—
ковры,
сувениры,
француз­
ские
стихи,
сте нно й
шкафик,
хранивший,
как
легчайшие
вздохи
увядших
цветов,
около
сотни
пустых
флаконов
некогда
модных
духов.
Эту
комнату,
по
обил ию
реликвий,
Маврик
прозвал
«кладбищем
про шлого
века».
Ма ть
Зоя
Павловна
была
умна.
Она
не
стесняла:
тебе
жить,
тв ое
время.
Нин е
даже
бы ло
приятно
из
своей
«спартачки»
ходить
пить
чай
в
мягком
кресле
на
«кладбище прошлого века» .
Но,
быв ало ,
два
мир а
сталкивались,
как
в
грозу
насы щ енны е
пр о­
ти вополож ны м
электричеством
обла ка .
И
был
взрыв.
В
эти
минуты
гневом
вызванная
искренность,
как
молния,
с
беспощадной
яркостью
освещая
туманом
скрытые
очертания,
обнаруживала
пропасть
между
двумя
мирами,
ббльшую,
чем
между
комнатами,
с
их
несовместимыми
запахами
—
столярного
клея,
резины
футбольного
мяча
у
Ни ны
и
букета
благ о ух анней шей
батареи
флаконов
у
матери.
Сл овом ,
ед ва
отступали
нежность
и
связь
долгих
лет,
ка к,
жестоко
враждебные
со
времени
древнего
Хроноса,
пожирателя
своих
же
порождений,
настораживались
в
дв ух
смежных
комнатах
«отцы и дети»
—
куль­
тура
век а
прошлого
и
новорожденная
—
грядущего.
Запомнилась
первая
буря,
после
к ото рой
у
матери
сделался
сердеч­
ный
припадок
—
начало
болезни,
ее
св ед шей
в
могилу.
Нина,
с дви­
нув
брови,
уставилась
в
окно;
невеселые,
однообразные
поля
не
ме­
ша ли
дум а ть.
В спо мина ла
беспристрастно,
как
будто
не
про
себя,
про
др угую .
Н ач алось
это
давно,
едв а
стал а
пионеркой.
Мать
не
препятствовала;
конечно,
думала,
что
дальше
маршировок
и
красного
га лстук а
де ло
не
пойдет.
А
когда
еще
комсомол?.,
16


Однако
и
тут
пошло
дальше.
С
первых
же
дней
пр о шаг нули
в
новую
этику.
Постановили
в
зве не:
определенно
подтянуться,
бро сить
ку­
ренье
и,
для
успеха
в
учебе,
ходить
в
ки но
лишь
на
од ин
первый
/
сеанс,
чтобы
не
проспать
утр ен нюю
зарядку
гимнастикой.
Еще
по -/
становили:
о
замеченных
насчет
ки но
сейчас
же
сообщать
на
сбор е/
чт об
лицемеров
немедленно
к
чорту...
/
И
вдруг
в
тот
же
вечер,
идя
ми мо
«Арса», Нина увидала,
как
Сенька
Буриков,
оглядевшись
по
сторонам,
вз ял
два
билета
на
последней
сеацс.
С
ним
бы ла
Ля льк а,
доч ь
фру кт ов ого
ч аст ника.
Когда
говорил
с
кассиршей,
Сенька
сделал
второе
запрещенное:
чванясь,
в ытащ ил
бур ж у йский
серебряный
портсигар
и
закурил
«Золотой ярлык».
Нин а
по мнит,
как
сидела
вечером
за
пись менны м
столом
в
своей
«спартачке», как без конца крошила мелко бумагу на светлый/
круг
под
висячую
ломпу.
В едь
из-за
этого
пустякового
сл учая
с
Сенькой
ей
перед
сам ой
соб ой
над о
бы ло
решить
оч ень
важные
вещи.
Мать
уже
два
раза
з вала
п ить
ч ай,
в
третий
п одо шла
сама,
обняла
за
плечи,
ти хо
сказала:
—
Поверь
мне
свое
горе,
вед ь
ви жу
я ...
Знала
Ни на
—
не
поймет
мать,
однако
не
уде ржа лас ь.
—
Я
не
колеблюсь,
я
доложу
про
Бурикова
на
бюро.
Я
знаю,
что
это
справедливо.
Но
почему...
мне
так
тяжело?
Мат ь
всп ых ну ла.
Лицо
еще
кра сиво е,
с
г л азами
узкими,
как
у
ки­
т а янки,
стало
надм енны м,
и,
высокомерясь,
она
сказала:
—
Когда
мы
видали
пр ом ахи
на ших
товарищей,
то,
помнится,
говор ил и
только
им
самим.
Мы
не
докладывали...
Сейчас
Н ина
с
такой
не на вис тью
посмотрела
на
нэпманку,
кото­
рая
из-под
чернобурой
лисицы,
уже
не
бо ясь
до зор а,
с пор ола
и
со­
боля,
что
та
поняла
осуждение,
п окр асне ла
и
вышла
подчеркнуто
с ебя
уважающей
по ходк ой
в
сало н-ваг он .
Нина
у
окошка
осталась
одна.
Пред
гл азами
все
так
же
беж али
кустарники
и
печальные,
однообразно-зеленые
пол я.
Да,
тогда
Ни на
крикнула
матери:
—
Честь
вашего
класса
бы ла
в
том ,
чтобы
укрывать
ваши
гад ост и!
А
нам,
вашим
детям,
вся
расплата?
Теперь
знаю,
отчего
тя же ло.
—
Договаривай.
-
От
дрянного
атавизма.
В аша
гниль
во
мне...
И,
не
оборачиваясь,
вышла
одеться,
чтобы
итти
на
бюро.
Но
в
передней
еще
перехватила
мать.
Вп ер вые
Н ина
у ви дела,
как
она
исхудала,
как
бьется
голуба я
жилк а
на
желтом
виске.
Ма ть,
глупо
не
давая
кал ош и,
все
твердила:
—
Я
пр инципиаль но,
я ...
И
Ни на
знала;
не
в
кало ша х
дело,
—
без
слов
поставлен
матерь ю
в опрос ;


•—
Будешь
ты
делать
по-ихнему,
есл и
от
этого
я
умру?
Сд елаеш ь?
—
Да,
сделаю...
Уходя
без
калош,
ие
оборачиваясь,
уже
словами
сказала
Нина
у
самых
дверей:
—
Ия
тоже
пр инципиа ль но .
Да,
без
калош
ушла
Нина.
Бод ро,
даж е
весело,
как
х иру рг,
побе­
дивший
мешавшую
дел у
жа лость ,
спешит
произвести
необходимую
для
блага
больного
операцию,
помчалась
она
на
бюро.
Там
настойчиво,
р ади
«сработки», корила Бурикова,
так
что
Маврик,
отсекр,
объявил
ей
похвалу
за
сознательную
ответственность
перед
коллективом.
То вар ищ
Маврик
еще
присовокупил:
—
Кто
верен
в
малом,
будет
верен
и
в
большом.
Хо тя
это
из
про-^
писей
буржуазной
морали,
но
в
п рот иво положн ом
классовом
приме/
к ении
верно.
С
ма тер ью
больше
не
было
спора.
М ать
притихла.
Ушла
в
воспо­
мина ния
и
в
хозяйство.
Но
б ыло
напряжение.
Жили,
как
на
вулкане.
И
вз рывы
все
чаще.
Например,
до
чего
ерундовский
повод—из-за
Лермонтова.
Товарищ
Ма вр ик,
правда,
зарвался:
и зыски вая
в
«Мцырях»
протест
против
импе риал изм а,
усмотрел
его
в
скрытом
в иде
в
борьбе
с
барсом.
Одна ко
что
же
тут
такого
оскорбительного
для
б ыв шего
класса,
чтобы
ворваться
в
«спартачку», отнять книгу,
з акри чать : «Уродуйте гениев хоть по собственным экземпля­
р ам»...
'
Или
еще
со всем
недавно.
Была
директива
—
чистка
служащих
по
Тяге
до роги .
Ответственнейшая
вещь.
К
тому
же
то
т ут,
то
там
засы­
пал ись
вредители.
Много
темных
элементов
поступило
на
службу
—
хот ь
и
с
биржи,
а
кто
зна ет
их
классовую
подоплеку?
Маврик
прове­
дал ,
что
Петька
Миронов
торговал
на
р ынке,
скупал,
продавал,
—
сл овом ,
мел кий
х ищ ник.
Правда,
он
со дер жал
старуху-мать.
Поте­
рять
только
что
пол уче н ное
место
было
бы
для
обоих
тяжким
ударом,
тем
боле е,
что
опрошенный
Петька
кля лс я,
что
должен
торговать
лиш ь
потому,
что
нехватка.
Прежде
чем
сказать
в
я чейк е,
Маврик
пришел
советоваться
с
Ниной,
—
Пе тька
одного
с
ней
двора,
с
де т­
ства
вместе
игра ли .
Конечно,
очёнь
неприятно
бы ло
лишать
Петьку
места,
к от орое
он
с
таким
тру дом
получил,
но
директива
тв ерда я
—
чистка
аппарата.
И
неужто
всякий
раз
нач инат ь
самоковыряние
по
л инии
—
ант аг о низм
личности
и
коллектива?
Нахмурясь
и
подчеркивая
голосом,
Маврик
сказал:
—
Социализм
охватывает
все
подлинные
вопросы
личности,
не
вобранными
в
него,
как
не
свезенный
на
свалку
хлам,
о с таются
только
ли чные
капризы
и
дрянной
атавизм.
Д аже
в
дре вни е
времена,
едва
гражданин
вырастал
до
правильного
по ня тия
о
пользе
р ес публи ки,
он
ей
жертвовал
вс ем.
о ,дф°рш.
«Ворон»,
17


Тут
Маврик,
помнится,
щегольнул
консулом
Брутом ,
который,
нс
моргнув,
осудил
на
казнь
ро дн ого
сына.
Этот
вто рой ,
конечно,
тоже
пустяковый
случай...
но
благодаря
ему
обобщейие
сделано,
и
раз
навсегда
проработали
вме сте
с
Мавриком
сам ое
трудное,
то,
из- за
чего
то-и-дело
казалось,
будто
лжешь
или
себе
самой,
или
товарищам.
С ейч ас,
когда
формулировка
был а
на й­
дена,
все
стало
так
про ст о,
и,
г ла вное,
отмелась
к
чорт у
эта
прокля­
тая,
расслабляющая
интеллигентщина.
—
Пусть
на
«кладбище прошлого века»
захоронен
сентимент,
—
сказал
Мав ри к:
—
Ему
противопоставляем
свою
формулировку.
И
вот
он а:
во-первых,
антагонизм
личн ос ти
и
коллектива
—
фикция,
во-вт оры х,
коллектив
са мим
собою
обеспечивает
свободу
личности,
в-третьих,
все,
что
не
потребно
к оллек ти ву,
го ни
на
св а лку.
И
применительно
к
данному
частному
случаю
с
Пет ь кой
Мироно­
вым
отшиб
Маврик
всякие
колебания
Нины
поставленным
твердо
вопросом:
—
Ты
сол ида рна
с
повесткою
дня:
—
самокр||гика
и
чистка
вс ех
аппар ато в
—
единс тв енно е
оздоровление
Союза?
Солидарна?
Нина,
конечно,
б ыла
сол ид ар на.
И
не
только
с
решением
судьбы
Петьки
Миронова,
но
и
с
другим,
еще
более
частным
вопросом,
по­
ставленным
между
делами
Мавриком:
пе ре йдет
ли
Нин а
из
своей
«спартачки»
к
не му
в
комнату
и
когда?
Нина
по мо лча ла,
взвешивая,
ско ль ко
времени
надо,
чтобы
при ­
учи ть
к
этой
мы сли
без
особой
грубости
мать,
и
ответила
про сто .
—
Перейду
че рез
месяц.
Про
Пет ьку
Миронова
Маврик
заявил
куд а
надо,
и
его
со кра ти ли.
Через
несколько
дней
как-т о ,
придя
с
заседа ния,
Нина
за ст ала
ма ть
в
ужасном
состоянии
—
от
нее
только
что
вышла
в
слезах
старуха
Миронова.
Нина
поняла
в се.
—
Она
на
коле н ях
просила,
чтобы
ты
замолвила
перед
этим
Ма в­
риком.
Ведь
это
ты
с
ним
вместе?..
Скажи,
что
не
ты ...
—
Маврик
со
мн ой
советовался,
и
мы
солидарны.
В
порядке
чистки
аппарата,
как
социально
вредного,
Пет ю
правильно
было
сокра­
ти ть.
Нина
хотела
спокойно
разъяснить.
Мать
не
дала.
М ать
кр ич ала
безобразно
и
незабываемо:
Нин а
нахмурилась.
Лицо
ее,
еще
детское,
белорозовое,
с
коротким
прямым
носом,
был о
до
странности
без
улыбки.
На
станции
дрались
пет у хи,
они
поддавали
себе
крыльями
пару,
наскакивали
и
долбили
друг
друга
клювами.
Нина
засм ея лась .
См ех
не
проступал
на
ее
лиц е,
как
в
иных
лицах,
из нут ри,
а
н абегал
вдруг.
Так
н акат ывае т
во лна,
к оторая
то
по кро ет
ве сь
берег,
то
сн ова
сойдет.
Поезд
пронесло
м имо
петухов.
Опять
надо
дум а ть..,
у
18


Последнее
столкновение
произошло
с
ма тер ью
уже
со всем
больной.
Хо тя
вины
своей
Нина
опять
не
чувствовала
никакой,
но
именно
потому,
что
вспо мнит ь
бы ло
особенно
тяже ло
—
это
ненужное
чув ­
ство,
сейчас,
в
порядке
самодисциплины,
необходимо
разбить.
Квартира
бы ла
такая,
что
о бед али
внизу,
а
жили
вв е рху.
Межд у
этажами
винт о вая
л ест ница.
Маврик
объ ясн ял
Н ине
обществоведение.
В друг
прислушался,
бр ос ился
вниз,
кри кн ул
Домну
и
дворника.
—
В
милицию
его !
—
сразу
р ассви реп ел
Мавр ик ,
держа
за
руку
худ ого
высокого
человечка
с
з емлисты м
лицом.
Человечек,
как
угорь,
извивался,
силясь
вырваться.
Домна
и
дв ор ник
с
хищными
разго­
ряченными
лицами
навалились
на
него
с
двух
сторон.
—
Пальто
украл,
—
шипела
До мна.
—
Проучить
бы
его
еще
до
милиции,
как
кр асть !
Нынче,
пож алуй ,
их
не
уча т,
ка к,
бывало,
в
участках...
Дворник
отступил,
чтобы
размахнуться,
подсознательно
веруя,
что
вора
на до
бить.
Маврик
сх ват ил
его
за
руку.
Страшный
кри к
мамы
заставил
всех
вз дрогнут ь.
Она,
бледнее,
чем
пойманный
жу­
лик ,
бежала
вни з
с
лестницы
и
кричала:
—
Мое
пальто
в зял,
не
ваше...
Отпу сти те
ег о.
Жу лик
наконец
понял,
что
его
не
б удут
би ть,
и,трясясь,
вымолвил:
—
Я
в
самый
первый...
Он
с тоял
в
драной
куртке,
в
холщевых
штанах,
на
бо су
но гу
в
старых
ка лош ах.
—
Толком
и
убегти
не
сумел
—
укорила
Домна.
—
Не
сметь
его
трога ть!
—
кричала
мама.
—
Моя
была
вещь.
И
еще
даю,
еще...
Ма ма
ср ыв ала
с
веш алки
шапочку,
муфту,
пл а ток,
сыпал а
из
кар ­
мана
день г и,
торопилась,
уже
зад ыха ясь
от
подступавшего
пр ип адка.
—
Берите...
ид ите!
Сам а
открыла
дверь
и,
как
безу мная ,
уже
не
в
сил ах
остановиться,
кричала,
ко гда
человёка
и
след
простыл:
—
Не
сметь
его
т рогат ь!
Не
сметь...
Потом
ей
с тало
дурн о,
на
руках
ее
внесли
в
комнату.
Нина
вспомнила
з апах
туалетного
уксуса
в
полутемной
ком нат е
матери,
вспомнила,
как
на
другой
день
вечером,
ко гда
пришел
М ав­
рик ,
мать
вдр уг
сама
захотела
его
увидать.
Они
оба
ошиблись,
ее
не
пришлось
ни
к
чем у
подготавливать.
Зоя
Павловна
все
ви дела,
все
поняла
и
ск аз ала
Нине:
—
Не
считайся
со
мною,
уходи,
ког да
хочешь,
только
б
была
счастлива.
Маврик
вошел
в
комнату
матери
и,
от
с тара нья
итти
тихонько
на
цыпочках,
тяж ело
протопалк
кровати.
Он
стоял,
руки
назад,
чтобы
чего-нибудь
не
задет ь ,
длинный,
с
непокорным
чубом,
дававшим
тен ь
*
19


бРрОМйбГо
йліова
hä йеёоййого ttöeia Дрйййрбвке .
Мать
öä йёРо гля­
н ула
робко,
с
оп аск ой,
но
Маврик
предупредительно
сказал:
—
Не
во лну йт есь,
по жал уй ста,
я
грубым
быть
совсем
не
хочу.
Мы
с
Ниной
решили
строить
совм ест но
нашу
личную
жизнь.
Бы ть
может,
ей
будет
возможно
не
расходиться
и
с
вами.
Для
эт ого
необ­
ходимо
установить
между
на ми
тремя
полнейшую
искренность
в
высказывании
оценок.
Вот
для
начала
я
скажу
о
вчерашнем.
Если
вы
солидарны
по
существу
с
се нтиме нтал и змо м
Виктора
Гюго,
—
от д авая
жули ку
необходимое
вам
пальто,
вы
пок аз али
с вое
едино­
мыслие
с
известным
епцскопом
из
«Отверженных», —
то
я
должен
ск аз ать
вам
следующее:
подобный
взгляд
еще
может
иметь
какую-
нибудь
собственную
ценность,
ес ли
он
выдержан
и
доводится
до
конца.
Но
в
таком
случае
у
вас
не
могло
бы
сохраниться
ни
э тих
дра­
пировок,
ни
ковров,
ни
всех
остатков
былой
роскоши,
свидетельствую­
щей
против
в ас.
Значит,
вы
да ете
только
в
том
случае,
когда
чужая
нищета
вас
бьет
по
нервам.
Ну,
это
—
извиняюсь
—
яйца
выеден­
ного
не
стоит.
Есл и
хотите,
я
могу
вам
доказать,
что
пауперизм
мо­
жет
быт ь
ликвидирован
только
одним
осуществлением
социалистиче­
ско го
строя...
Мат ь
приподнялась,
волнуясь:.
—
По ка
строй
осуществится,
разрешите
чув ств о...
Навсег д а
сил
не
было,
так
хоть
ин огда ...
Она
вдруг
ослабела,
махнула
рукой,
откинулась
на
подушки.
Маврик
вышел,
совсем
по-детски
смутясь.
Нин а
з нала,
что
он
го­
ворил
с
самыми
лучшими
намерениями,
и
нагнулась
к
матери,
чт обы
Мав р ика
отстоять.
—
Вед ь
искренность
—
признак
настоящего
уважения.
Но
Зоя
Павловна
уже
не
могла
поучаться.
Она
судорожно
удер­
жала
руку
д оче ри,
притянула
к
себе
и
сказала
с
по сле дним
усилием,
как
бы
слагая
с
себя
всю
ответственность:
—
Поедешь
за
границу,
повидай
отца,
гл авно е
—
Таманина ,
он
скажет
т еб е...
Нина
оборвала
мысли.
От
В арш авы
до
Бе р лина
все
по дсаж ив а­
л ись
немцы.
Они
стали
говорить
по-немецки,
и
в
вагоне
наступила
заграница.
Стало
жарко
от
ослепительного
со лн ца,
задыхались.
Уцелевший
с
Варшавы
поля к
вст ал
и,
с
разрешения
всех,
открыл
о кно
и
с
противоположной
стороны.
От
необычно
нарушенных
пр а­
вил
люди
впервые
улыбнулись
друг
другу,
и
с
умилением
выд ох­
н ула
толстая
фрау:
—
О, wie süss die frische Luft.
Но
идил л ия
б ыла
мимол етно й.
Из-за
уг ла
рамы
вдруг
просыпа­
лас ь
какая-то
мелочь.
Немцы
чирк нул и
спичкой,
нагнулись
и
—
Pfui... Wanzen!..
2Q


Пр изв али
проводника,
брезглй&о
тыча
в
ле Ькуіо
куч ку
проШЛбГбД*
них
клопиных
шк урок,
заметных
только
потому,
что
они
упали
на
роз о вый
глянец
бумаги
—
мешочек
из-под
печенья,
ко то рый
сенти­
мен т аль ная
немка
себе
положила
под
ноги,
чт об
не
испачкать
ночные
туфли
об
п ол.
Когд а
багровые
и
сердитые
немцы
стали
наседать
на
неповинного
проводника,
Нине
по каза ло сь
—
забавная
инсцени­
ровка
в
кино.
На ко нец
проводник-поляк
в пал
в
гонор
и
отрезал,
что
эти
клопы
совсем
не
клопы,
а
уже
если
и
были
к ло пами,
то
не
вар ша вскими ,
а
интернациональными
—
всякий
езд ит
теперь...
Это
могли
быть
клопы
да же
желтой
расы.
Ест ь
о
чем
спорить?
И
Нина,
выт я нув
ногу
в
тяжкой
туф ле
от
со ветско г о
С корох ода ,
растерла
клопиные
шкурки.
Немцы
успокоились,
однако,
только
ку пив
на
с танци и
большие
флаконы
с
одеколоном.
Они
развели
в
куп е
благоухание.
Нина
впер­
вые
сообразила,
прочтя
«Eau de Cologne», что одеколон означает
—
«вода из Кельна».
В миг
разбилась
неподвижность
лица
—
дрогнул
кончик
крепкого
но са,
и
пр ысну ла
Нина,
как
девчонка.
Она-то
сч и­
та ла
его
одним
словом
—
одеколоном.
Таманину,
старому
д ругу
св оей
мат ер и,
Нина
нарочно
не
дала
те­
леграммы
о
том ,
чтобы
он
ее
встретил
в
Бе рлин е,
—
ей
надо
бы ло
собраться,
одной
освоиться
в
новом,
словом,
не
«покривить», расте­
ря в шись,
своей
кре п кой
советской
ли нии.
Огромный
шнельцуг
по дкр ад ывал ся
неслышно,
как
в
спаль ны х
туфлях,
к
станции.
Не
дрогнув,
без
всякой
постепенности,
он
ст ал
в друг.
И
дюж ие
зап леч ные
м астер а,
сановитые
берлинские
носиль­
щики ,
зав ладел и
багажом
пассажиров.
Нин а
отдала
себ я
в
распоряжение
рыжей
Валькирии,
де вицы -
бухга лте ра
какого-то
торгового
дома
на
юге
Германии.
Они
вместе
ехали
от
Варшавы,
и
девица
о тли чно
з нала
Берлин
и
пр едл ож ила
быть
гидом
до
вечера,
когда
ей
придется
уехать.
В
огромном
кафе,
на
спиритических
легких
столиках,
млели
в
ва зо чках
анемо ны
необыкновеннейших
колеров.
В округ
столиков,
как
бегемоты,
осевшие
на
собственный
хвост,
стояли
плотные
беспро­
св етн ые
кресла
в
обивке
темн ог о
бархата.
Потонув
в
бегемотовом
кресле
за
чашкой
коф е
со
сбитыми
сливками,
Нина
отдохнула,
и
упрямо
ста ла
ее
грызть
мысль
о
т ом,
что
отклады­
ва ть
свиданье
со
«старым миром», пожалуй,
малодушие.
Конечно,
и
отец
и
Таманин
будут
соблазнять
заг р анице й,
но,
чем
прятаться,
лучше
прямо
и тти
навстречу
событиям.
Нина
решила
—
едва
уйдет
Валькирия,
звонить
Т аманину
тут
же,
с
вокзала.
А
пока
пу ст илась
с
Валькирией
бр о дить
по
гартенам
и
бесконечным
аллеям,
где
на
старых
каштанах
еще
крепко
де ржа лис ь,
как
белые
свечи,
цветы.
21


В
Тиргартене
памятник-кукла
Августе-Виктории,
в
безвкуснейшей
м оде
восьмидесятых
годов,
открывала
маниакальное
помешатель­
ст во
немцев
на
надпися х .
Со
всех
сторон
были
дощечки
и
запрещения:
«Собак не водить,
дет ям
не
шуметь».
Или
л апидар но
обобщающие:
«Ни собак,
ни
д е те й». Или вдруг у скамьи,
такой
же
точно,
как
всякая
с к а мь я: «Тут нельзя сидеть нянькам!»
Н ина
хохотала.
Валькирия
не
понимала
—
чем у?
Однако
проходив
­
ший
мимо
молодой
полицейский
оказался
нежданно
остроумнее
и,
с
несв о йст венно й
его
зем ля кам
быстротой
угадав
причину
веселья
иностранки,
рассмеялся
сам
и
пояснил,
ты ча
в
буквы:
—
Нянькам
запрещено
по
той
причине,
что
они
знают
один
фо­
к ус,
как
от в лечь
на с, «шупо», от прямых наших обязанностей.
А
наши
обязанности,
фрейлейн,
охран ят ь
памятники
и
бл изле ж ащие
з нам ен итые
здания!
Рыжа я
Валькирия
повлекла
Н ину
дальше
—
к
грандиозному
берлинскому
Мюр-Мерилизу
—
Ka-De-We —
ну,
конечно,
на
вы­
ставку
дамских
нарядов.
Мо ды
сезо на:
цвет
не б ес но -голубо й,
ц вет
Мадонны
—
Madonnenblau —
рекомендовался
шикарнейшим
пла­
т ьям,
а
на
их
отд е лку
—
не
менее
модная
ш кура
обыкновенных
ко­
ров.
«Симплициссимус», продаваемый тут же в киоске,
яд ови то
фи лос офс тв уя,
синтезировал
по
поводу
этого
симбиоза
на
первом
л ис тке : «Неслыханный диапазон!
—
От
вечной
женственности
до
хлева».
На
р ису нке
—
мечтательный
бурш,
распростертый
у
ног
Сикстинской
Мадонны
с
томиком
Фауста
в
ле вой
руке,
правой
де р­
жался
за
хвост
ко ровы .
Бурш,
что
было
глотки,
ора л
по
Фрейду:
«Вытеснение материала,
дополненное
изв не,
—
то
есть
в
наших
дамах
—
Ма до нну
дополняет
кор ов а!»
По
тротуарам
лавиной
шли
немцы ,
каждый
с
собакой,
—
здесь
ос обо
возлюбленный
до г.
—
Мы
любим
со бак,
—
сказала
Валькирия,
синея
глазами,
свер­
кая
на
солнце
стремительной
рыж ей
к оро ной
волос,
вс ей
своей
особой
с уля
что-то
значительное,
изрекла
как
откровение:
—
Со­
бака
верна
и
потому
мы
любим
со баку .
—
Der Hund ist treo, —
по-немецки
повторила
Нина.
—
Да,
это
моя
первая
фраза
по
самоучителю.
И,
выбрав
огромного
серого
до га
с
важной
походкой,
смеясь
по­
шла
с
ним
ног а
в
ногу.
Н емка
же
не
смеялась.
Немк а
б ыла
Ниной
шо кир о вана.
К
то му
же
ей
б ыло
время
ехать
д аль ше,
и
она
це ре монно
просила,
чтобы
Нина
из
Сов етск о го
союза
р еспубл ик
пр ис лала
ей
пи с ьмо:
—
потому
что
революционные
марки
в ашего
Союза
сейчас
в
бо льш ой
моде,
—
по я снила
она
и
уехала,
отм а хав
из
окн а
белым
платочком
добрые
четверть
часа.
22


А
Нина,
как
себе
назначила,
не
желая
медлить,
прошла
в
будку
—
по
телефону
вызвать
Т аманина.
Ст р анно
усл ыхат ь
г олос
р одн ого
по ко йника
в
фонограф,
особенно,
если
он
бросил
шутя ,
как
однажды
нинина
тету ш ка,
ч тоб
отвя­
заться
от
пр ист ав аний,
подобный,
несоответственный
ее
стилю
ст и­
шок:
Ходя т
гуси,
ход ят
утки,
И
зачем
иду т
они?
Чт об
набить
сво и
жел удк и
И
спокойно
кончить
дни.
Тетушка
в
жизни
б ыла
строга
и
мр ачн а.
Умерла,
сложив
руки,
по
правилу,
с
зажженной
свечой,
при
со борован и и.
Осталось
пос ле
нее
много
тем ных
об р азов,
четок,
целебных
просфор
с
вынутой
ч ас­
тицей
—
аттрибуты
веры
в
потустороннее.
И
вдруг
из
же рла
фон о­
граф а,
из
черной
безглазой
дыр ы,
вроде
какого-то
л юка
в
новую
р е зиде нцию
тетушки,
столь
б езапелл яцио нно
материалистическое
утверждение
ее
голосом.
Сейчас
такой
же
нелепицей,
такой
же
издевкой
прозвучал
Нин е
в
телефон
голос
Та манина
—
не
тот
голос,
ко тор ый
зап ом нился ,
налитой
сило й
и
чувством,
в
день,
навс егд а
памятный,
когда
в
Дет­
ско м
Селе
перед
госпиталем
рвались
сна ря ды,
бежал
К ер енск ий,
и
спешил
по
курской
дороге
белый
генерал,
Таманин
умолял
м ать
Ни ны,
забрав
ее,
бежать
всем
троим
через
финскую
границу.
С ей­
час
дребезжал
в
ухо
беззубый
шамкающий
лепет,
—
Таманин
пр и­
глашал
Ни ну
в
кафе
«Фатерлянд» .
В
кафе
«Фатерлянд»
был
тот
ч ас,
когда
немцы
поглощают
не
пи во,
а
эйс-кафе
—
вкуснейший
замороженный
ко фе
со
сливками.
По лно
было
приказчиков,
мел ких
служ ащи х,
бухгалтеров
больших
до­
мов,
преимущественно
молодых,
еще
не
ра зд утых
пивом.
Впрочем,
были
и
раздутые.
Тучные,
сырые,
как
на
полях
орошения
взр ащ ен­
ные
ов о іци,
гр у зные,
огромные,
непрочные.
Вспомнились
Нине
ги­
гантские
турнепсы
советских
голод н ых
лет.
Од ни
все
чистились
перед
неприятным
зер кало м
в
золотом
обрамлении,
хорошились,
снимали
д руг
с
друга
пушинки.
Другие,
за
столиками,
не
опро­
ки дыва я
разом
«боки»' с
пивом,
мелкими
глотками
под
вальс
«ВазкоІпікоІЬ,
отпивали
русскую
антимилитаристскую
водк у
«Niko-
1 асЬка».
Рядом
с
Ниной
сели
за
соседний
сто л
шумные
студенты.
Они
рас­
хваливали
невероятно,
как
о теч ественну ю
модную
гордость
Пост-
д амм ер плаца,
одноглазую
башню
—
«ѴегкеЬгзѣи гт», которая,
сми­
гивая
о гни
—
желтый,
к р асный,
зеленый,
дает
этим
знак
соответ­
ствующим
трамам
двигаться.
23


—
О,
мы
сд ела ем
на
мас кар ад
па шей
Берте
костюм
Verkehrsturm.
Она
возьмет
первый
пр из.
—
От
всего
ферейна
—
иде т.
Prosit!
Они
чокались,
смеялись,
пьянели.
Оркестр
переиграл
в есь
ре­
перт у ар
и
ве рн улся
к
глупому
вальсу
«Raskolnikoff».
Таманин
не
ше л.
То
есть
так
думала
Нина,
не
отрываясь
взором
от
главного
вхо да.
Между
тем
Таманин
уже
пришел
с
бокового
и
на
минуту,
т оже
вол­
нуясь,
ост ан овил ся
у
колонны
под
люстрой.
Ему
еще
трудней
было
узнать
Нину.
В
се мна дца том
году,
когда
он
уш ел,
ей
б ыло
всего
десять
лет
—
теперь
девя т надца ть .
Первая
узнала
Таманина
все-таки
Нина
по
его
осо б ому
русскому
виду,
с
опавшими,
как
бы
лишенными
подтяжек,
брюками.
Она
мах ­
н ула
ему
платком,
и
тотчас
поспешно
Таманин
ст ал
пробираться
че рез
нем ецко е
засилие.
Нина,
отлично
помнившая
Та ман ина,
хватким
глазом
учитывала
пер емены
в
его
в неш но сти.
Весь
седой,
потолстел,
опу ст ил ся,
а
по
носу,
когда-то
вычерченному
тонко,
с
«крылатыми», как мать
говорила,
ноздрями,
теперь
ра збух шему
в
кр асны х
жил к ах,
Н ина
увидала,
ч то,
конечно,
Таманин
пьет.
Он
навст р ечу
протянул
обе
ру ки
и,
взгляд
его
был
как
у
одино­
ко го
человека,
которому
бо льше
неку да
итти,
негд е
помещать
сво ю
нежность.
Нине
стало
ж алко
его,
как
бывало
в
детстве,
когда
на
м аму
«находило»
и
она
по
месяцам
не
хотела
его
видеть.
Едв а
Т ама­
нин
вхо ди л,
ма ма
бежала
из
дому,
он
долго
с
Ниной
один
играл
в
детской,
и
Нина
звала
его
«другая няня».
—
Здесь
мы
будем
св о бо днее,
чем
на
каком
угодно
пустыре,
—
сказал
Там анин,
усаживая
Нину
за
столик.
—
Тут
все
заняты
собой
или
соседкой.
Спросить
эйс-кафе
и
хоть
до
ночи.
Говорить
б ыло
им
так
много
и
о
таком
важ но м,
что
они
молчали.
Т аманин,
уни мая
сердце,
не поме рно
ра сша ли вшее ся,
полушутя
по­
пр обо вал
проверять
эмигрантские
сплетни
о
гибели
Союза,
о
го­
лоде .
Сильно
по кр асне в,
Нина
сказал а:
—
Я
так
даже
в
шутку
не
хочу.
И
вообще...
есл и
вы
злобный
э ми­
грант,
то
говор ит ь
нам
нео
че м.
Я
обещала
матери
вас
повидать.
Ну,
повидала.
Вот
и
все.
*
—
А
я
не
знал,
что
вы
так
молоды,
или
так
б о итесь
за
себ я.
—
Здравствуйте...
на чин ает ся
провокация...
и
Eiskafe не дали
проглотить.
Нин а
по ч увст в овала
себя
сильной.
Таманин
не
каз ал ся
о пас­
ным.
Но
проснулось
к
не му
то
старое
чувство
бр о шенн ого
ребенка...
В
детстве
Нины
было
много
ей
непонятного.
Впрочем,
уже
года
два
б ыло
все
равно.
Вот
Таманин
напомнил.
Он
просто
ск аз ал:
34


—
В
конце
концов
вы
можете
пов ид ат ься
не
с
неизв естны м
вам
эми*
грантом,
а
с
«другой няней».
По мни те,
вы
м еня
так
звали
в
отличие
от
настоящей
старой
ня ни
Дуни.
—
Походимте
по
городу,
и
вы
мне
все
покажете,
—
прервала
Нин а,
не
жел ая
вспоминать
сво е
непонятное
и
трудное
детст во .
—
Тольк о,
пожалуйста,
вон
отсюда...
Здесь
так
гл упо ...
этот
в альс
Раскольникова!
Кажется,
могли
б
почтить
Достоевского
и
не
та кой
ерундой.
—
Ау
нас
еще
до
войны
появилась
водка
в
стеклянном
Толстом
—
чем
лучш е?
Толпа
начинает
любить
героев
и
гениев
ведь
только
после
того,
как
съест
их
с
кашей.
А
сейчас
у
вас,
выражаясь
по-газетному,
«особая ставка»
на
то,
чтобы
сбить
уважение,
уничтожить
пафос
расстояния,
всю
былую
иерархию
ин тел л екту аль ных
оценок...
Он
спохватился:
—
Прости,
Нина,
не
буду.
Но
если
я
«другая няня», то можно
зват ь
тебя,
как
в
де тств е,
на
ты?
Хорошо?
Они
вышли
на
добрую
мещанскую
Аусбургерштрассе,
где
на
всех
углах
стойли
слепые
инвалиды
со
своими
собаками.
—
Немецкие
овчарки,
—
узнала
Нина.
—
Но
какие
на
них
см еш­
ные
пальтишки
с
красным
крестом!
—
Это
собаки
—
братья
милосердия.
Они
в ыда ются
слепым
от
правительства.
Че рез
каждые
два
го да
собаки
эти
должны
отдыхать
в
собачьей
санат ор ии,
иначе,
вообрази
они
сходят
с
ума
от
слишком
большого
напряжения
за
человека.
Пес
ст ал
переводить
слепого
через
улицу,
озираясь
по
сторонам,
держа
его
зубами
за
полу,
лавировал
между
автомобилями,
как
ня ньк а,
не
теряя
ни
на
минуту
из
виду
своего
инва лид а.
—
Ты
зна ешь ,
когда
эта ко го
пса
выдают
слепому,
то
он
обязан
со
в сей
откровенностью
сказать,
любит
ли
он
животных.
Если
не
лю­
бит,
то
лучш е
пусть
не
бер ет.
Один
вот
та кой
пес,
не
любимый
хо­
зяином,
нарочно
подвел
его
под
трамвай
с
какой-то
особой
собачьей
хитростью.
Еле
кондуктор
остановил
вагон...
Потом
осматривали
статую
Бисмарка,
университет,
где
сидел
печ аль ный,
будто
больной
печ ен ью
Момзен.
Невес ело
было
Нине
и
Таманин у.
Стояли
между
ними
иск у сст­
венно
сдерживаемые
вопросы.
Нину
не
оставляло
чувс т во,
что
пр е­
ступно
ей
так
вот
шататься
по
Бе рли ну
хотя
с
не
злостным,
но
все
же
эмигрантом.
С
тех
пор
как
стала
она
комсомолкой,
во
в сех
важных
с луча ях
ж изни
Нина,
чтобы
не
ошибиться,
в ооб ража ла
се бя
внутренно
не
собой
одной,
а
как
бы
состоящей
из
р ебят
—
Сани
Птаховой,
Ма в­
ри на
и
поэта
Критова.
Это
б ыли
ближайшие
—
они
дополняли
др уг
друг а.
Из
дву х
на­
25


чальных
слогов
их
имен
Нин а
сделала
для
себя
коллективного
че ло­
века,
который
назывался
вроде
самокритики
—
Са-Ма-Крит.
Никому
не
признаваясь,
совсем
по-детски,
может
быть
хран я
сму т­
ную
память
об
«ангеле- х р ани те л е», насаждаемом в раннем детстве
няней
Дуне й,
Ни на
мысленно
отгораживалась
этим
нов ым
защитни­
ком
от
ат авизм а,
кот оры й,
боялась
о на,
здесь,
в
единоличной
встрече
со
сво им,
по
анкетной
графе,
бывшим
происхождением,
как
бы
не
заст ав ил
ее
сдрейфить.
Сейчас
вдруг
сказалась
усталость
от
длинной
дороги,
думать
ей
стало
трудно,
и
она
просто
обрадовалась,
когда
Там анин
пр ед ло­
жил
ей
т ряхн уть
стариной
и,
как
бывало
ходили
в
де тств е
в
зверинец,
отправиться
вместе
в
Zoo.
В
Zoo была очередная сенсация
—
львята.
Львица-мать
у мер ла,
а
ее
щенят
выкормила
овчарка
собака-мамка.
То лсты й
сторож
д ер­
жал
полную
охапку
чудесных
мохнатых,
толстолапых
звер ей.
Они,
как
ко тя та,
ходили
по
рука м.
Сторож,
вопил,
ум оляя
gnädige Frauen
их
не
зацеловывать
д о- смер ти.
Отец-лев
с
об ычн ой
царственной
ле­
нью
смотрел
одним
глазом
на
баловство.
Пер ед
клеткой
с
обезьянами
целы м
табуном
толпились
какие-то
сектанты.
Прежде
чем
взглянуть
на
з вер ей,
они
распытывали
у
св о­
его
вожака:
—
А
что
г овор ил
наш
учитель
именно
про
обезьян?
И
вожак,
глядя
в
потолок,
монотонно
наизу ст ь
отвечал:
—
Учи т ель
г овори л
про
обезьян
следующим
образом:
—
Это
наш
впавший
в
деградацию
мл адши й
брат.
Он
кармически
отбывает
в
клетке
сво й
грех.
Небо ль шая
обезьянка
лю б езно
подошла
к
сам ой
решетке,
держа
как
шлейф,
собственный
хвос т.
Но
едва
Нина
п ротян ула
сквозь
прутья
ей
руку,
чтобы
поздороваться,
обезьянка
схватила
ее
сумку
и
по
веревкам
махнула
вверх
на
трапецию.
Та м,
изо дра в
ее
вдре­
безги,
она
стала
крошить
ее
на
головы
других
обезьян,
а
содер­
жимое
сумки
р аспр едел ила
так :
документы
положила
се бе
под
хвост,
а
пфеннигами
набила
обе
щеки.
Публика
хохотала,
а
львин ый
сторож
подошел
к
Таманину
и
строго
сказал:
—
Gnädiger Herr, вам
придется
уплатить
полную
стоимость
обезьяны
в
том
сл у чае,
если
она
проглотит
пфенниг
вашей
дамы.
Обез ьян ы
имеют
нежный
желудок.
Обезьяны
от
подобных
заку со к
могут
умирать.
Такой
случай
у
нас
уже
был.
Я
попробую
перехит­
ри ть
Зизи,но,не
пр авда
ли,
вы
понимаете,
что
за
это
особая
плата?
Сторож
вошел
в
к летк у,
набил
пф енн игам и
со бст венны й
ро т,
так
что
усы
пры гн ули
кверху
и
стали
тор чк ом,
как
на
портретах
у
кай ­
зера.
Обе зьяны
всем
выводком
напр я ж енно
сл едил и
за
ни м.
Когда
26


внимание
их
окончательно
с ос ре дот очило сь,
сторож
по
одному
ст ал
вынимать
изо
рта
пфенниги
и
бросать
на
землю.
Хитрость
его
уд а­
лась.
Маленькая
обезьянка
З изи
последовала
его
примеру
и
то т­
час
похудела
на
обе
щек и.
Сторож
из
пиджака
выр они л
белый
кон ­
в ерт
на
желтый
песок
клетки.
Зиз и
тотчас
нащупала
под
хвостом
документы
и
столкнула
их
вниз.
—
Стачка
у
них
тут
с
обезьянами,
сообща
действуют,
—
ворчал
Та манин ,
платя
сторожу
немалую
мзду.
З абр ели
опять
в
ресторан.
Здесь
уже
привычным
размашистым
же­
ст ом
Таманин
ст ал
опрокидывать
в
себя
пи во
и
болтал
в
паузах,
что
попало,
потому
что
Нин а
говорить
не
хотела.
—
В
э том
ресторане
еще
не
так
давно
в
качестве
аттракциона
д ер­
жали
посреди
в
железной
клетке
так
называемого
Hungeгkйnstleг’a,
по-вашему
—
спеца
по
голод у.
Он
по б ился
на
пари
с
англичанином,
что
с орок
дней
не
будет
есть.
Ну,
конечно,
ресторан
во спо льзо ва лся
им
как
рекл амо й.
Вообрази,
за
не ма лый
куш
эт от
с пец
согласился
проделать
свой
опыт
публично,
зде сь
посаженный
в
кле тку.
Е же­
дневно
в
ча сы
обеда
за
двойную
цену
немцы
садились
вокруг
него
и
поглощали
свой
шнель-клопс.
Спец
пари
выиграл,
разбогатели
оба
—
и
ресторатор,
и
он.
Но
на
второй
сез он
власти
спохватились,
художника
по
голодовке
изъяли,
отнеся
его
в
руб рик у
разложе­
ния
нравов
и
порнографии...
—
Ну,
и
что
же?
Подобная
«культура»
вам
все-таки
больше
по
ду­
ше,
чем
то,
что
у
нас ?
Т аманин
пожал
плечами:
—
В
клетку
я
не
сяду
и
к
ней
не
пр идв ину сь
с
шнель
- клопсом.
Но,
кроме
кл ето к,
вы бор
не
мал.
Здесь
я
мо гу
доживать
как
обык­
новенный
человек,
могу
не
лга ть,
что
утра ти л
веру
во
что
бы
то
ни
было.
А
у
нас
на
родине
обыкновенным
человеком
б ыть
больше
;
нельзя.
Од нако
ты,
Нина,
ус та ла,
—
опять
спохватился
он.
—
Пой-
:
де м,
я
провожу
т ебя
в
отель.
—
На
то,
что
вы
сказали,
я
вам
отв е чу.
Вы
зайдете
ко
мне,
—
ска­
з ала
жестко
Нин а.
—
Я
и
сам
думаю
—
без
настоящего
раз гов ора
не
обойтись.
Они
вышли.
Уже
были
сумерки,
и
вспыхнуло
электричество.
На
перекрестке
то
зеленым,
то
кр ас ным
дразнил
гла з
феркерштурма.
На
углу
Н ину
поразила
высеченная
из
камня,
забавно
приделан­
ная
ко
второму
э тажу
фигура
почтальона
в
тирольской
шл япе
с
пе­
р ом.
Он
трубил
пр ямо
в
небо,
как
анг ел
страшного
су да.
—
Прежде
здесь
посылки
по
домам
развозили
вот
т акие
почталь­
о ны,
—
ск аз ал,
указывая
на.
него,
Таманин.
—
Стар инны й
этот
обычай
держался
до
25-го
года,
я
еще
застал
его .
Именно
в
ту
зиму,
как
я
с юда
попал,
их
здесь
уничтожили,
создав
на
прощанье,
27


чисто
по-немецки,
грандиозное
ш ест вие
^последнего почтальона».
Все
шли
в
костюмах
разных
эпох,
от
в озник но вения
почты
до
ее
последних
дней.
Лошадки
в
венках,
желтые
см ешны е
к ар еты.
С ей­
час
это
уж
фильм.
Ес ли
хочешь
знать
—
меня
в
Европе
пр ел ьщает
име нно
эт о...
Подошли
к
пансиону
фрау
К арде ль.
Таманин
помог
Нине
упра ­
виться
с
системой
ключей.
На кон ец
последняя
из
многих
дверей
отворилась.
По
коридору
Нина
провела
Та мани на
к
себ е
и,
ще л­
кну в
вык люч ате ле м,
сп ро сила:
—
Что
же
именно
вас
в
Европе
прельщает?
—
Почетная
сдача
традиций,
культура
чувства,
благодарность
сво ей
истории...
Нина
резко
прервала:
—
Культура,
при
которой
насилие
над
рифами,
захват
колоний
зо вет ся
цивилизаторством?
—
Ах,
Ниночка,
ну
зачем
ты
строчишь
как
газета...
не
сердись,
дорогая.
—
Таманин
вынул
час ы.
—
Мне
ведь
через
полчаса
итти
на
всю
ночь
в
здеш ний
кабак,
—
я
там
рад и
буарманже
—
вторая
с кр ипка.
Не
знал,
когда
университет
кон ча л,
что
в
по гано м
оркест-
ришке
б уд у...
Кабак
третьесортный.
Нин а
представила
себ е,
как
этот
пожилой
человек
каждую
ночь
играет
на
потребу
всякого
сброда,
человек,
кот орый
в
де тств е
к аз ался
ей
умней
и
добрей
всех
на
свете,
и
ей
стало
за
нег о
обидно.
—
У
нас
бы
этого
вам ,
дядя
Том,
не
п ри шлос ь...
Ну,
зачем
вы
уехали?
—
Я,
Ниночка,
иначе
тогда
не
мо г.
Но
прежде
о дна
просьба:
когда
ты
вернешься
домой,
пойди
на
че рдак
в
ту
кладовку,
где
хра­
нил ся
всегда
мой
дор ожн ый
погребец.
Да
ест ь
ли
ещ е?
—
Тот,
что
подбит
ли ло вой
кожей?
Конечно
жив,
никто
его
не
т рогал .
Но
я
бы
не
хотела
инт имных
поручений,
—
нах му р илась
Нина.
—
Ох,
г оре
с
тобой...
И
жить
торопится
и
чувс тво ват ь
спешит,—
ты
дослушай
хоть
до
конца.
В едь
не
для
тебя
это
тольк о,
—
для
вс ех
молодых.
Двойное
дно
у
то го
погребца
—
дедовские
затеи.
Нажать
пуговку
сбоку
—
дно
отскочит.
Там
з апис ки.
Я
их
целый
месяц
писал
перед
те м,
как
мне
уй ти ...
—
О
чем
же
записки?
—
В
дв ух
словах
не
скажешь
—
о
лю бви
и
смерти,
о
том ,
что
именно
в
ж изни
множит
д ары
человека
и
чем
он
себя
опустошает.
—
Дядя
То м,
да
вед ь
ваше
поколение
уже
попало
в
тупик
со
всей
этой
дребеденью.
Да
нам
и
времени
сейчас
нет
ва ше
старое
просма­
тр ив ать.
—
А
най ти
вре мя
надо,
—
сказал
неожиданно
строго
Та манин,
—
28


Кроме
классовой
морали,
есть
и
про сто
ч ело веч еская.
Дв адцат ь
веков
до
вас
трудились.
Да,
мы
точно
со
всем
этим
багажом
попали
в
тупик,
и
я
да же
р ад,
что
ты
скоро
увидишь
последнее
вырожде­
ние
и
предел
там,
у
отца,
в
Ту лу зе.
У
тебя
будет
зна ние,
каким
пу­
тем
окончательно
не
на до
ит ти.
Но
узна йт е
же
и
про
то,
что
б ыло
в
нас
ценного,
чем
мы
бы ли
жи вы,
что
мы
сб ере гли. ..
Да
ва м.
Ве дь
не
из
вас
одних
—
из
нас
и
вас
—
создастся
в
будущем
та
полноценная
равнодействующая. ..
Таманин
слабо
махнул
рукой.
—
Словом,
все,
что
знал,
написал
в
вид е
повести.
—
Мне
всегда
казалось,
что
ме жду
всем и
ва ми
и
мамой
были
какие-то
тайны,
но,
простите
меня,
мне
се йчас
до
всег о
этого
очень
мало
дела .
Я
и
собственной-то
психологией
не
хоч у
зан и­
маться.
—
Тем
более
—
чужими.
Но,
как
я
уже
сказал,
кроме
темы
и нтим­
ной,
в
мо их
записках
—
картины
нравов
и
быта,
отмеченные
со­
временником.
Короче
—
го ды
символизма.
—
Что
же,
от
этого
мы
не
отмахнемся,
у
нас
о р иент ация
на
куль­
туру.
Х орош о,
дя дя
Том ,
мы
ваши
зап иски
добудем.
Контррево­
люции,
надеюсь,
нет?
ДУ ХИ
ДАТУРА
Суровые
шторы
стрельнули
к ве рху.
В
окно
гл янул
день,
а
со
стены
прямо
на
Нин у
из
золотых
рам
—
целых
три
кайзера.
Вче ра
фрау
Вурмпредставляла
их
в
рифму:
са мый
старый,
с
пробритым
подбородком,
который,
как
т в ердая
репа,
торчал
между
белых
ба­
кенов,
был
дедушка
—
der greise Kaiser, сын его,
в
окладистой
рус ­
ск ой
бороде,
в
молве
слывший
умником—
der weise Kaiser, и,
на­
конец,
третий
—
внук,
с
усами
собственного
имени,
ставшего
для
усов
уже
именем
нарицательным,
высматривал
бочком
из-под
прус-
сой
каски.
Казалось,
он
все
еще
соображал,
каким
новым
форте­
лем
рас цвет ит ь
ему
свою
биографию
коммивояжера
и
дилетанта
разнообразнейших
искусств.
Этот
был
—
der reise Kaiser.
Нина
села
на
п олу торн ую
кровать
фрау
Вурм,
свесила
ноги
и
за дум алас ь
о
последних
словах
Там ани на.
Вчера
у
сам ой
д вери
он
на
минуту
еще
обернулся
и
сказал:
—
Одна ко
преимущество
плохого
коллектива
над
хорошим
че ло­
веком
еще
на до
бы
доказать.
Е сли
не
мне ,
то
хоть
себ е
—
доказа т ь
из
самоуважения.
Гуртом
ценя т ся
только
овцы,
человеку
же
подо­
бает
оце нка
к ач ест венная .
—
Вам
дока зат ь
нельзя,
а
се бе
не
имею
потребности.
—
Веруешь?
Так
и
запиш ем
—
новая
вера.
29


Как
передать,
чем
защитить
перед
чужи м
то,
что
для
тебя
знаешь
уже
не
словом,
не
мыслями,
а
вроде
как
свое
кровообращение?
Пе­
ред
Ниной
встали
Саня,
М аврик ,
Критов.
Как
когда-то
тургенев­
ской
Ли зе
—
темный
лик
спаса,
ей,
Н ине,
—
Самакрит.
И
тотчас,
как
на
охотника
долгожданный
заяц,
вдруг
из
такой
зн а­
комой
серенькой
книжки
с
черными
буквами
—
Фейербах
—
под­
мога:
«Философы изучали мир,
но
д ело
в
том
—
чтобы
мир
пере­
делать».
Нина
вско ч ила,
сдернула
рубашку
и
всем
тоненьким
крепким
телом
с
особой
радостью
стала
делать
утреннюю
зарядку.
Она
под­
ставляла
под
счет:
—
Раз
—
мы.
Два
—
не
вы!
Об лила сь
в
ванне
холодной
водой,
растерла
до
пу рп ура
тел о
м ох­
натым
полотенцем
и,
наки нув
руба шк у
цв ета
МасІоппепЫаи,
вчера
купл енн ую
в
Ка- Ое -Ѵт е,
докончила
полностью
св ою
мысль:
—
Да.
Переделаем
мы,
а
не
вы.
Одному
переделать
нельзя.
При
подобной
ориентации,
коллектив
—
это
вс е.
Вот.
Одел ас ь
быстро,
побежала
на
почту.
Н ако нец
—
два
письма.
Оба
с
французскими
ма ркам и.
О дно
от
товарищей
из
Сен т-Эть ена ,
дру­
гое
от
отца
из
Т ул узы.
Сво и
были
уже
на
работе.
Прислали
подроб­
ную
инструкцию
как
добраться.
Отец
уже
пр исл ал
деньги
и
просил
неме дл енно
ехать
к
нему.
Нина
вы сч ит ала:
с
вокресеньем
и
празд­
ником
взятия
Б астил ии
у
нее
есть
два
свободных
д ня.
Она
ре шил а,
что
удобней
отбыть
свиданье
с
отцом
сейчас
с
тем,
чт обы
больше
ни­
что
не
мешало
изучать
быт
фран цу зс ких
рабочих
и
новое
дело.
О
сво ем
от ъез де
сказала
по
телефону
Там анину.
Он
просил
дождаться
е го,
чт обы
по йти
в месте
брать
билет.
Скоро
Таманин
пришел
и,
немно г о
с тыдяс ь
своей
радости,
объявил,
что
взял
в
св ой
ка бак
за­
местителя
и
е дет
сам
до
полпути
провожать
Нину.
—
Только
знаете
что,
дяд я
Том...
—
и,
кра сн ея
от
мысли,
что
го­
ворит
не
то
и
не
так,
Ни на
выпалила
одним
махом:
—
ни
сенти-
менто в
ни
самоедства.
Нам
сейч ас
впору
этим
только
печ ку
стопить...
—
И
пусть
над
на шим
смертным
ложем
взовьется
с
криком
во­
ронье...
Так -с. ..
—
сог л асил ся
Таманин.—Те,
кто
достойней...
Это
—
вы.
стало
быть.
С
выхолощенной
психологией!
—
С
выхолощенной
в ашей
и
с
нов ой
нашей
—
отрез ал а
Нин а.
—
И
баста.
Идем.
Вечером,
когда
уже
сиде ли
в
вагоне
д руг
против
друга,
Ни на
про­
тянула
Т аманину
пись мо
своег о
отца.
—
Разъясните,
что
в
подобном
за
смы сл?
Он
еще
и
по ня тия
не
имеет,
что
я
за
птица.
Даже
физически
мы
сейчас
не
узнаем
друг
друга.
Уговорились,
что
я
пурпурный
бант
нацеплю
на
зонтик,
30


подыму
и
буду
ждать
у
вокзала.
А
он
уж
предписывает
какую-то
ерунду...
Таманин
про че л:
«Ввиду того,
что
тебе
предстоит
важнейшее
решение
жизни
—
окончательный
выбор
между
«ими»
и
«нами», от чего зависит не
тол ько
твоя
судьба
земная,
но
и
участь
за гро бная ,
—
на хожу
не­
обх о димы м,
чтоб ы
ты
остановилась
в
Лиможе
и
прослушала
во с­
кресную
проповедь
зна мени то го
аббата
Дюфона.
Утратив
у
себя
на
родине
беспристрастность
суждения
о
к ультуре
Запада,
ты
должна
поторопиться
уз на ть,
на
каких
глубок их
о сно вани ях
дер ж ится
его
м ора ль».
—
И
он
всю
эту
директиву
накатал
только
пот ом у,
что
он
так
назы­
ваемый
мой
отец?
А
мне
на
него
чихать...
Да,
я
ув ер ена,
что
у
м еня
с
ним
ни
од ной
общей
хромозомы
не т.
Дядя
Том,
объясните,
что
это
за
чудак?
—
Я
никогда
его
не
любил
и
потому
от
мнения
воздержусь.
Во
вся ком
случае,
его
неизменное
эпигонство,
та
же
провинциальная
па роди я
на
модн ую
богословскую
тему,
как
бы ла
в
молодости
на
тему
эстетическую.
—
Но
как ое
у
него
де ло
в
этой
Тулузе?
—
В
чем
д ело
его
жизни?..
У
меня
и
слов-то
нет
подходящих.
Вп рочем ,
есл и
не
са м,
так
Лазарь
Давыдович,
ме цен ат
е го,
не
пре­
минет
изложить.
Жаль,
ты
увидишь,
повторяю,
эпигонов.
Вп ро­
че м,
по
ним
еще
ярче
мо жно
судить
о
вреде
отрыва...
—
Таманин
оборвал
и
с
болью
вы го вор ил:
—
о
трагедииэмигрантства.
Лазарь
Давыдович
и
деньги
да ет
на
соответствующий
дух овн ый
ж урн ал.
Лазар ь
Давыдович
премилый
человек,
ницшеанец.
Он
из
тех
ев­
рее в,
ко тор ые
накопляют,
пока
у
них
мало ,
но
как
только
станет
много,
они
бешено
раздают.
Притом
ч асто
ка пр изно
и
совершенно
неожиданным
обра з ом.
Так
ницшеанец
сильнее
заявляет
сво е
свое­
волие,
покровительствуя
ни
на
чор та
ему,
да
и
никому
на
свете,
не
нужным
«Звонарям духа», как они себя окрестили.
Все
сама
уви ­
дишь.
А
про
Тулузу
предание
такое.
Древняя
Tolosa —
галльский
город.
Она
процветала,
в идишь
ли,
по
причине
священного
озе ра,
куд а
паломники
бросали
жертвы
богам,
а
впоследствии
бо гу.
По л­
ководец
Сципион
спустил
озеро
и
вы брал
из
него
все
сокровища.
Конечно,
молва
именно
этой
финансовой
опе рац ии,
как
снятотат­
ственной,
приписала
все
несчастья,
ко торые
в
скором
времени
по­
сыпались
на
др евн его
во яку.
Эту
з абыту ю
мир ом
легенду
отец
твой
где-то
выудил
и
вздумал
серьезнейшим
об раз ом
почитать.
До
чего
характерно
для
несчастной
русской
бездо мн ос ти!
Вообрази,
он
придумал
себ е,
что
это
перст
бож ий,
что
именно
ему,
Каданову,
надлежит,
нач ав
с
этой
в от Тулузы,
возвращать
всему
ми ру
сокровища,
31


забранные
варварами.
Эскапада
сципионона
дли
него,
конечно,
прообраз.
Как-то
он
мне
ра ск рыл
и
в
прообразе
заключенный
си м­
в ол.
Ну,
разум е ет ся,
это
не
что
иное,
как
сокровища
кул ьтур ы
и
гуманизма,
попранные
новыми
варварами
—
вашим
Со юзо м.
—
Да
оте ц
все-таки
что
же
—
сумасшедший?
—
Сама ,
г оворю,
с уди
сама.
Чере з
несколько
часов
мне
выходить,
а
т ебе
пер есадка
в
Тулузу,
—
маскируя
печаль
бодростью,
сказал
вдруг
Там анин,
—
Увижу
ли
еще
те бя?
—
Мы
с
Мавриком
выпишем
вас,
дя дя
То м,
в
д ом хозяйк и.
Хор о­
шо?
Мы,
знает е,
ориентируемся
сразу
на
здоровую
семью.
У
нас
будет
мальчик,
вы,
как
дедушка
его
бу дете
п асти
целый
день,
—-хва­
тит
возни,
и
общественно-вредным
стать
не
поспеете...
—
Х оть
нянькой,
хот ь
дворником,
только
б
на
ро дину ...
Есл и
даже
Пу шк ину
не
было
глуп о
хоте ть
лежать
«поближе к милому
пределу...»
—
А
по-моему,
и
П уш кину
неу м но.
Другое
дело
—
жить...
По­
мирать
же
—
плевое
д ело
гд е.
—
Не
понимаю
тебя,
Нина.
Е сли
ты
с толь
свободна
от
вся ких
сан­
тиментов,
что
же,
спросить,
за
дьявол
гонит
тебя
давать
такого
крюку,
чт обы
пов ид ат ься
с
«так называемым отцом»?
Нина
нахмурилась.
—
Матери
я
обещала.
И
еще
перед
своими
т ов ар ищами
обязана.
Вед ь
я
не
то,
что
они,
я
не
из
целого
куска.
Потому-то
мне
в аше
ста­
рое
и
д о смо треть
надо.
Дрянь
отвалится,
а
стоящее
сн есем
в
свою
берлогу.
А
мать
меня
растила...
Бывало
ночи
над
шитьем...
Это
не
забывает ся.
Между
тем,
этот
свер хинд ив ид уа льны й
отец,
вед ь
только
когда
ему
чихнется,
деньги
пр исыл ал.
По
полу году
без
гроша
сидели.
Голодали,
ес ли
б
не
вы,
дя дя
Том..
Я,
впрочем,
больше
росла
на
улице,
чем
дома,
и
в
этом,
конечно,
мое
счастье.
Но
все-таки
многое,
из -за
че го
м учи лось
ваше
поколение
и
что
для
мо их
товарищей
только
непо стижим о
и
дико ,
мне
хорошо
известно
благодаря
матери.
Ка к,
бывало,
придет
т олс тое
пис ьмо
от
Каданова,
у
нее
все
из
рук
валится.
Обхватит
меня
и
шепчет: «А
вдруг
у
нас
сейчас,
пр авда,
ца рс тво
антихриста?
Ну
как
т ебя
удер­
жать?
Ве дь
по йд ешь
с
Мавриком
в
загс.
Ведь
сов сем
ихняя
будешь.
А
ес ли
погибель?..
Сни ми
с
меня
тяжесть.
Обе щай ,
что
увидишь
отца».
.
Едв а
заговорили
про
командировку,
все
самое
заветное
п род ала.
Вот
в иди те,
должна
же
я
хоть
поинтересоваться,
что
тако е
этот
«отец»
и
кто
за
ним.
Небось,
не
сг ла зит
он
меня,
о по здал.
Д аже
Ма врик
эту
встречу
одобрил.
Пусть,
гов ори т,
монету
гонит
на
за­
езд
в
Тулузу,
да
побольше.
И
валяй
себ е
по
французским
простран­
ствам.
Что
городов
мы
с
ним
вместе
наметили!
32


—
Рассудительны
очен ь
стали,
—
ска зал ,
п онуря сь,
Тама­
нин,
—
а
вот
мы
все
ду рак и,
все
мечтатели...
—
Та-та-та!
Не
разводите,
дя дя
Том,
антимо нию
с
камнем
за
па­
зухой ,
—
засм еял ась
Нина .
—
Про
себя ,
небось,
считаете,
что
мы
и
зл ей
вас
и
грубей.
Точь-в-точь
по
Тургеневу.
А
по
мне
этот
ваш
тре­
клятый
индивидуализм
с
манной
ка шей,
ес ли
не
производит
чего-
ли бо
в
искусстве
или
в
нау ке
для
в сех
важного,
—
ну,
про сто
к
сви­
ньям
его
!
—
Живописно,
но
м ало
убедительно.
А
что
скажешь,
если
на до
два
поколения
просто
мечтателей,
для
того,
чтобы
дать
в
тр ет ьем
одного
та кого,
к отор ый
очастливит
открытием
человечество
и
с
лих­
вой
по кро ет
кажущуюся
ни кчемно сть
предков?
—
Ну,
д ядя
Том,
опять
спор.
Ни
до
чего
в едь
не
доспоримся.
Зря
вре мя
проведем,
а
его
мало.
Нау ч ите
поскорей,
что
именно
мне
в
Тулузе
смотреть.
В ал яйте
биографию
города.
—
Ну,
что
же.
Когда-то
столица
Л ан гедок а.
Сейчас
про сто
депар­
тамент
Гаронны.
Течет
эта
Г аро нна
полукругом,
отделяя
Тулузу,
стоящую
на
холме,
от
предместья
св.
Киприана.
По
штату
есть
все,
что
по л агает ся
французскому
губернскому
городу:
университет
и
какой-то
корпус
армии.
Налицо
и мее тся
и
Неи зб ежн ое
во
вс ех
ст а­
рых
городах
«урбаническое»
остроумие
—
сам ый
вековой
ма теро й
мос т
от
Генр их а
IV носит,
кон е чно,
наименование
«нового моста»
—
Pont neuf.
Таманин
говорил,
собирая
вещ и
в
чемодан.
Потом
он
вынул
час ы.
Задрожавшая
рука
о дна
выдала
волнение.
—
Сейчас
Каор,
и
я
вы хож у.
Поезд
замедлил
ход.
М ол одой
человек,
ка ча вшийс я
у
окн а
на
н оска х,
напевал:
—
Partir... c’est toujours mourir un peu.
Таманин
сказал:
—
Зачем
лгать?
Больше
мы,
Нина,
конечно,
не
увидимся.
Одн а
про сь ба:
за писки ,
о
которых
я
т ебе
ск аз ал,
прочтите
в
вашем
круж­
ке
непременно.
Комментируйте
как
хотите,
шельмуйте,
потом
со ж­
гите,
но
все -та ки
прочтите.
Для
вас
писал...
Мог у
я
пове­
р ить ?..
—
Чу дак
вы!
Я
же
сказала,
у
нас
ор иен т ация
на
к ульт уру,
и,
поскольку
это
запи ск и
современника...
—
И
человека.
Уж
разрешите
и
это
—
человека...
Он
не
кончил,
махнул
рукой.
Поезд
ст ал.
Кондуктор,
словно
его
стали
резать,
закричал:
—
Каор!..
К аор !..
Таманин
обнял
Нину
и
вышел.
Г лавный
вокзал
в
Т улузе
великолепен.
Геральдические
знаки,
3О.
Форш.
«Ворон» .
33


Как
Драгоцеййые
к амни,
окаймляют
все
зд ан ие,
на
солнце
Горят
бирюзой
и
р уб инами,
и
ле дян ым
перламутровым
переливом.
Здесь
эмалью
вылож ен ы
единороги,
киты,
корабельные
носы.
Как
пы ш­
ные
орхидеи,
страусовые
перья
склоняются
над
шл ем ами
рыц ар ей
—-
Тулуза
город
турниров.
И
так
беззаконны
рядом
с
вокзалом
бегу­
щие
прямо
и
быстро
трамваи.
Спутник-француз,
узнав,
что
Нину
должен
встретить
человек,
которого
ей
муд р ено
будет
уз на ть,
л юбе зно
вызвался
си гн ализи­
ровать
ему
пурпурной
лентой.
Он
стрельнул
в
небо
зонтиком
и
окаменел
в
сво ей
по зе;
это
ничуть
не
меша ло
ему
скороговоркой
юж а­
нина
разъяснять,
что
трамваи
зов утс я
«продувными»
по
причине
необыкновенного
сквозняка
от
отсутствия
стекол,
замененных
р аз­
дувавшимися
белыми
зана веск ами.
Выпятив
свои
б ел ьма,
как
глаза
без
зра чк ов,
битком
набитые,
без
устали
мчатся
в
гору
тр амва и,
не
у сп евая
за бир ать
расфранчен­
ных
кра сав иц
предместья.
Люди
приливали
к
вокзалу
целыми
с емь­
ями
—
с
пеленашками,
с
кошками,
с
по пуг ая ми.
—
Ве дь
сегодня
ден ь
взятия
Бастилии,
мадемуазель,
день
ве­
се лья,
танцев
и
грандиозного
фейерверка
над
Гаронной.
Однако,
зде сь
внизу
нам
трудна
будет
встретить
вашего,
извините
меня,
не­
известного
вам
кавалера.
Фра нцуз
провел
на
ступеньки
выше,
опять
выстрелил
зонтиком
в
небо.
И
внезапно
Нина
усл ыш ала
русскую
ре чь:
—
Ниночка,
ты
ли
эт о?
И
перед
ней
встали
дво е
—
высокий
и
низень к ий.
Каданов
был
узко пл еч
и,
пожалуй,
сл ишко м
высок.
Несмотря
на
стремительность,
силы
д виж ения
не
было.
Колени
гнулись,
и
пер ­
вое,
что
при
взгляде
на
не го
вспомнилось
Н ине,
был
га олян
под
ве т­
ром
в
ботаническом
саду.
Он,
зд орова ясь,
приподнял
лоснящийся
под
солнцем
цилиндр,
что-то
говоря
красным
большим
ртом.
Волосы
его
были
сине-черные,
с
проседью.
И
еще
Нине
отметились
«огнен ­
ные
глаза»
гипнотизера-эстрадника.
Сейчам
же
м е льк ну ло: «оболь­
ститель
ж енс ких
воль».
Так
гово ри л
в
д етств е
про
Каданова
дядя
Том.
Глаза
эти
Нина
вспомнила
—
тогда
она
их
бо ялась.
Рядом
с
Кадановым,
поражая
великолепием
английского
костюма,
очень
коротенький,
с
моноклем,
с
подстриженной
а-л я
Наполеон
III
бородкой,
ме лко
пер ест упа л
ла киро в анны ми
штиблетами
бл иж ай­
ший
товарищ
отца,
Лазарь
Дав ыдо ви ч.
Кад ано в
патетически
взял
Нин у
кр епко
за
обе
руки,
сам
оттол­
кнулся
назад,
что бы
лучше
ее
разглядеть,
потом
поцеловал
и
ска­
зал
Лазарю
Давыдовичу:
—
Вот
он а,
моя
Нина
Каданова,
—
познакомьтесь.
Лазарь
Давыдович,
как
для
приема
благодати,
вз ял
в
обе
кор отк о-
34


палые
ладошки
нинину
рук у.
Он
светился
благоволением,
он
был
искренне
родственен.
—
Мы
с
вашим
nanà —
два
Аякса.
Мы
неразлучны.
И
тако е
важ­
ное
событие
—
приезд
его
един ств енн ой
дочери,
—
конечно,
не
б езр азлич но
и
для
меня,
можете
мне
поверить.
Однако,
—
он
вос­
хищенными
глазами
глядел
на
Каданова
и,
сам
хорошо
говоря
по­
рус ски ,
как
прихоть,
пародируя
кого-то,
говорить
не
умеющего,
прибавил,
подмигнув:
—
соловейчика,
как
говорится,
не
кормят
баснями.
Иду
выбирать
наилучшего
тулузского
Рос си на нт а...
Все
т рое
се ли
в
старомодный
фаэтон
и
понеслись
на
ту
же
гору,
к уда
непрерывно,
один
за
другим,,
направлялись
трамваи.
—
Площадь
города
с
гро м ким
именем
Капитолий,
—
К адано в
широко
обвел
уз кой
рукой
:—
но
античного
в
эт ом
имени
ровно
ничего.
Оно
происходит
от
ра туш и,
где
заседал
управляющий
ка­
питулами-коммунами
со вет
восьми.
Еще
под
владычеством
римлян
Тулуза
собралась
в
крепкий
город
и
прославилась
как
оча г
иску с­
ства
и
центр
науки...
К адано в
оборвал.
Он
начал
свою
осведомительную
речь,
что бы
дать
оправиться
Нине
от
предполагаемого
во лн ения
встречи.
А
сейчас
он
разглядел,
что
никакого
во лнения
не
было.
По-своему
он
доч ь
очень
ж дал
и
был
задет,
что
она
его
сразу
ставит
вту пик .
По
то му
жадному
любопытству,
с
каки м
Н ина
смотрела
по
сторо­
нам,
было
очевидно,
что
у
нее
с вой
независимый
характер,
с воя
опре­
дел ивш ая ся
пси хи ка,
и,
во
всяком
сл у чае,
нет
и
в
помине
той
«тре ­
петн ой
ла н и», которую хотелось ему охранять.
—
Верно,
мат ь
восстановила...
И,
как
во
времена
былых
лет ,
привычный
соблазнитель,
он
загорелся
непр еменны м
желанием
победить,
восхитить,
заинтересовать
самим
собою
собственную
до чь,
вызвать
смущенье,
за щиты
просящую
нежность
в
э том
правиль­
но м,
свежем
и,
как
уже
враждебно
он
о кре ст ил , «комсомольском»
лице.
—
Об рат и,
Нина,
внимание,
—
он
взял
ее
руку,
—
это
ул ица
дю-Тор
и
церковь
Notre Dame du Taur —
народное
сокращение
от
слова
torean —
бы к.
Все
это
в
че сть
св.
Сатурнина.
Он
здесь
ввел
христианство
и
был
в
благодарность
привязан
живым
к
хвосту
разъ­
яренного
бы ка.. .
К ад анов
с
пафосом
проговорил
еще
несколько
строк,
а
Нина,
поправляя
от
ветра
волосы,
ощутила
на
своей
руке
перешедший
с
рук
от ца
знакомый
пряный
и
тонкий
запах
духов
Датура.
Вми г
с лу­
чилось
то,
чего
не
д ала
сознательность
встречи,
—
тысяча
детских
воспоминаний,
к отор ых
уже
не
было
в
памя т и,
встали
с ами.
Волне­
ние
было
сильно.
Духи
Датура
были
любимыми
духами
матери,
пот ому
что
ими
душился
он,
вот
э т от....
отец.
36


К аданов
обрадовался,
уч тя
волнение
Нины
по-своему,
и
нежно
ск аз ал:
—
Ты
ус тала
и
только
что
мы
встретились,
а
я
в ызвал
тяж елые
обра зы...
Но
Нин а
уже
смеялась.
—
Это
вы
про
бычьего
святого?
Она
показала
зубы,
мелкие
и
остренькие,
как
у
пумы.
Лазарь
Да­
выдович
рассмеялся
в
ответ,
приговаривая:
—
Да,
повезло-таки
в
эт ом
городе
быку
—
его
именем
и
площадь
и
улица.
И
скаж ит е,
пожалуйста,
разве
это
уж
та кой
большой
по д­
виг
—
протащить
на
своем
хвосте
человека?
К гда лов
метнул
молнии
на
Лаз аря
Дав ыд ович а
и
с
весом
сказал:
—
Теодорих
избр ал
Тулуз у
своим
местопребыванием,
она
с тала
столицей
Ак вит ании,
зде сь
был
дво р
ве ст гот ов,
зд есь
жил
Людовик
Благочестивый.
Он
пытливо
н агн улся
к
Нине,
о бдавая
ее
новой
волно й
духов
Да-
тура.
—
Ты,
конечно,
знаешь
его?
—
Ну,
конечно,
нет...
—
Нина
запнулась,
—
на до
же
когда-
нибудь
прибавить
пап а
—
и
не
смогла.
Чужой,
совершенно
чужой
че­
ловек
сид ел
рядом.
Сл абы й,
умный
д ядя
Том
был
куда
роднее.
К адано в
пожал
плечами.
—
Не
слыхать
о
ве ли ча йшем
из
Каролингов,
ст оль
благоуханном
св ято м?
Да
в
на ше
время
мы
наизусть
знал и
чудесное
вступление
Грановского.
Вот
оно...
Нин а
см отре ла
на
декламировавшего
отца
и
решала
твердо:
«Сегодня же обратно,
и
даже
не
но че вать ».
К адан ов
не
наблюдал
больше
дочь.
Он
уже
ув лекс я
собственным
красноречием.
—
...Е сли
б
не
ереси,
вся
ист о рия
Тулузы
была
бы
иная.
За пом­
ни,
Нина,
—
он
поднял
холеный
палец:
—
даже
частичное
помра­
че ние
единой
кафолической
ид еи
н есет
св ое
возмездие
в
исторических
судьбах.
Ересь
альбигойцев
подготовила
почву
для
присоединения
Аквитании
к
Франции.
—
Эта'война,
ил и,
вернее
сказать,
крестовый
поход
против
марк­
графа
Раймонда
VII, —
то
ли
иронизируя,
то
ли
смакуя
сво и
по­
з на ния,
вступил
Лазарь
Да выд овы ч,
—
мне
помнится,
выз ва на
был а
его
не-позво-лительным
снисхождением
к
манихейцам.
Нина,
чт обы
себ я
заявить,
нарочно
с
вызовом
с казал а:
—
А
я,
знаете,
путаю
—
альбигойцы
и
ал ьбин ос ы.
У
ко го- то
не-
хв ат ает
пи гме нта
и
они
белобрысы,
а
кого-то
гнали
идиоты
фанатики.
Лазарь
Давыдовыч
весело
глянул
на
Каданова.
Тот
насупился
и
умолк.
Подъехали
к
старинному
отелю.
Ка дано в
цер емон но
провел
36


Йину
по
коридору
к
дверям
взятого
для
нее
номера
и
тож е
раздра­
ж ен ный,
изб ег ая
родственного
«ты», сказал сдержанно:
—
Можно
ум ыт ься
и
отдохнуть.
Чер ез
час
будем
обе да ть.
В
номере
б ыла
необъятная
кровать
под
тяжким
балдахином,
зер­
кало
широкое
и
простое,
н ад еля вшее
несуществующим
ф люсо м,
тяжкий
дубовый
стол,
поместительный
шкаф
—
все
б ыло
мрачно
и
похоже,
что
стоит
тут
век а.
В
стене
под
обоями
тайная
дверь.
За
ней ,
вместо
не винно сти
умывальника,
могли
быть
и
орудия
пы тки
и
спуск
в
подземелье.
Нине
бы ло
приятно
ра сп ахн уть
скорее
окно.
Тотчас
стал о
слышно,
как
в
соседнем
номере
аббат
с
целым
выводком
экскурсантов
зан имал ся
хор овой
де к ла мацией.
К о нчили.
Мальчики,
как
табунок,
сор вав шийся
с
привязи,
пр оне­
слись
вниз
по
лестнице.
Нина ,
пр ичесы в аясь
у
окошка,
видела,
как
они
смешались
на
площади
с
веселой
толпой.
Аббат
же
у селся
за
мраморный
столик
и,
у йдя
носом
в
«Эхо Парижа», зажмурив один
круглый
глаз,
потянул
через
соломинку
лимонад.
Нине
в
две рь
пос ту ч али,
и
Лазарь
Давыдович
сказ ал:
—
Ваш
па п&
до
обеда
поручил
мне
пок аза ть
вам
достопримеча­
тельности
Т ул узы.
На
площади
тесно
гуляли
люди,
п естр ые
как
цветы.
Без
всякой
оглядки
на
моду,
пр ов инциал ки
понадевали
для
пр аз дника
все,
что
нашлось
в
сундуках
предков
—
вал ансь ен ы,
кашемировые
ша ли ...
Обмахиваясь
веерами,
они
жд али
та нцев.
Белоснежными
облаками
носились
по
площади
стайки
девочек
в
традиционных
платьях
п ри­
частниц
с
вуалью
до
пят,
с
венком
флер
д’оранжа.
Они
де рж али
в
ру­
ках
«Голос из Рима», где женщины призывались священным пре­
столом
к
утраченному
целомудрию.
Папа
заклинал
вспо мнит ь
мать
Гракхов
и
до бл ес тных
первохристианок
и
приказывал
носить
платья
на
четверть
длинней,
а
рук и
оголять
только
до
локт я.
Сре ди
хохота
ка в алеры
красавиц
предместья
кри ча ли:
—
Рим
открыл
границу
первородных
соблазнов.
Бойтесь
голых
же нски х
локтей!
На
помосте
перед
площадью
Капитолия
появился
аж ан
и
возве­
стил,
что
танцы
начнутся
только
вечером,
а
сейчас
площадь
надо
ситуаенам
очистить,
ибо
на
ней
будет
праздничный
торг.
—
Тут
сейчас
ра зве ду тся
чуде са,—
ну,
как
в
театре
у
Мейерхоль­
да,
—
гордясь
заг р ани цей,
сказал
Лазарь
Давыдович.
—
Вот
полю­
буйтесь,
или
не
культура?
Толпа
с хлы нула
в
переулки,
и
площадь
пр едст ала
аспидной
доской
в еликан ов .
На
правильном
расстоянии.друг
от
друга
на
ней
были
дырки
для
ларьковых
м ет аллич еск их
прутьев.
Каждая
дыр ка
п ри­
крывалась
своей
гаечкой
вроде
пугорки.
—
Да
неужто
ни
оди н
мальчишка
эт их
пуговок
тут
не
слямзит?
37


—
Это
ж
муниципальное
достояние.
Это
культура...
Действительно,
два
р ыно чных
стража
акку ра тне йше
пр ята ли
пу­
го вки
в
особый
мешок.
В
ды рки
они
вставили
толстые
прутья,
на
кото р ые
натянули
парусиновый
ве рх.
По
щучьему
веленью
на
голой
площади
вырос
чистенький
о перн ый
рын ок.
Возникли
к ор зины
с
фруктами
и
лангустами,
и
повалил
вкусный
пар
от
сосисок
и
кофея .
И
граждане
тоже
повалили
опять
из
переулков
на
площадь.
—
Ну,
что
вы
нам
скажете?
—
юношески
радовался
Лазарь
Давы­
до вич. —
Или,
говорю,
это
вам
не
культура?..
Нет,
именно
здесь
все
пропитано
культурой
и
историей..
—И
прежестокой
историей,
мосье,
—
подал
реп ли ку
веселый
туз е­
ме ц.
—
Например,
зде сь
вот
в
Варфоломеевскую
ночь
было
такое...
une hécatombe, —
он
взмахнул
руками,
чтобы
показать
г ору
тру ­
пов.
—
Там
на
площади
живьем
сожжен
доктор
Ванини
по
обви­
нению
в
пантеизме,
чут ь
подальше
колесован
некий
К ала
по
ложному
доносу.
Нечего
сказать,
наша
Тулуза
здбр ов о
вспрыснута
кровью.
Не
угодно
ли,
на
се вер е,
после
армии
Веллингтона
и
маршала
Сульта
—
двадцать
тысяч
трупов
! А что погибло в последнюю бойню
уже
на
наших
глазах?
О днако
стоп.
Больше
мы
не
хотим.
Дово ль но
войн!
И
вот
почему
сегодня,
в
день
взятия
Бастилии,
у
нас
на
ст е­
нах
именно
это.
Говоривший
размахнулся
на
большой
пл ак ат,
я рко
черневший
ог­
ром ным и
буквами
со
мно же ство м
во ск лицат ел ьных
знаков:
VIVE SACCO ET VANZETTIÜ!
В
сквере
перед
Донжоном
готовились
к
грандиозной
иллюмина­
ци и.
Ворот а
заперли
средневековым
висячим
замком.
—
Обратите
на
него
внимание,
—
указал
Лазарь
Дав ыд ович :
—
это
чт обы
пу бл ика
не
потоптала
газон.
Если
иллюм инация
для
глаз,
—
так
пусть
се бе
смотрят
глазами.
Разве
не
так ?
В ечер ом
за­
жгутс я
в
обыкновенной
траве
роскошные
фонари
в
ф орме
тюльпа­
нов.
Они
во
множестве
искусно
скрыты
в
листве
и
вспыхнут
разом
по
сиг на лу
ажана.
Принцип
экономии
до веде н
в
зд еш нем
хозяйстве
до
мело ч и.
После
пр аздник а
все
лампионы
без
малейшего
поврежде­
ния
пойдут
в
муниципиальную
кладовую,
и
ровно
через
год,
к
14-м у
июля,
их
вы дад ут
го роду
снова,
по
то му
же
сп иску .
Что?
И
по сле
того
вы,
думаете,
зде сь
возможна
в аша
революция?
Перед
линией
кафе,
пло тно
прилегающих
дру г
к
д ругу
без
малей­
ше го
просвета
пер еу лко в,
гарсоны
далеко
вперед
на
площадь
Ка­
питолия
вынесли
мраморные
столики.
За
каждым
сидело
семейство
южан.
Они
тут
засели
с
бокалами
и
соломинкой,
чтобы
тянуть
ле­
дяной
«жатый лимон», пока не откроются танцы в честь дня Бастилии.
38


—-
Однако
й
вам
буду
показывать
Город
по
Программе,
составлен­
ной
вашим
па п&:
И
Лазарь
Давыдович
кокетливо,
как
веером,
обмахнулся
бу маж кой,
исписанной
мелким
женским
почерком
Каданова.
Стесненные
толпой,
лепясь
по
самой
стенке,
пробрались
на
пр е­
словутую
улицу
Быка:
вот
забавная
колокольня,
с
женскими
по­
катыми
плечами
и
шляпкой-навесом
на
голове.
И
Ни на
сбеж ал а
вниз
по
ступенькам
в
катакомбные
своды.
—
Ваш
пап й
отмечает,
—
кричал
вдогонку
Лазарь
Давыдович,
—
что
зд есь
не
нужно
спешить,
как
туристы,
а
со ср ед ото ченно
посидеть
п олча са.
На
длинных
скамьях
шуршали,
как
раки,
черные
с тарухи ,
перед
ними
были
безмолвны
аббаты,
—
шла
четверговая
нема я
месса.
—
Ваш
па пй
рекомендовал
тут
посидеть...
—
Пусть
сидит
с
ними
сам!
И
Нина
так
же
скоро
в ыбежа ла,
как
вошла.
Запыхавшийся
Лазарь
Давыдович
догнал
ее
только
у
грандиозного
коллежа.
На
небе
густого
янтарного
меда
здание
стояло
черной
громадой
средневе­
ковья.
Из-под
стрел
его
готики
вынеслись
тучей
ласточки
и,
проре­
зав
со
сви ст ом
воздух,
как
лих о
брошенное
лассо,
вернулись
об­
ратно
к
свои м
гнездам.
—
Этот
коллеж
со вер ш енно
без
реликвий
и
да же
сейчас
пустой.
Сюда
нам
нет
интереса
вход ит ь,
—
у беж дал
Лазарь
Да выдо вич .
—
Аг а,
попа лись ,
—
есл и
не
по
вашей
программе,
велено
не
пу­
щат ь
и
тащить.
Нет
уж
войдемте.
У
меня
ню х,
что
именно
сю да
стоит...
Ко лле ж,
действительно,
был
пуст,
но
от
этого
еще
более
вы р ази­
телен.
Консьержка
взяла
огромные
ключи,
с
какими
изображается
апостол
Петр,
ключарь
ада
и
ра я,
и
через
залу
капитулов
провела
в
5 необъятный пустынный корабль.
Своды
терялись
в
невиданной
для
здания
вы сот е.
П ола
не
было,
и
но ги
гр узли
в
земле,
как
на
пахоте
после
с тре льбы.
Было
жутко
итти
по
этой
пустыне,
не
слыша
своих
шагов,
и
чудилось
—
вдруг
можно
куда-то
совсем
провалиться.
Ни­
какой
живописи.
Скульптурный
святой
Себастьян,
с
ужасным
ртом,
разорванным
криком,
и
перед
ним
бол ьн ой
трепет
одинокой
забытой
свечи.
—
По
пос тро ению
эддрово.
И
все
может
здесь
быть
—
и
совсем
современные
жули ки ,
и
средневековая
инквизиция,
—
сказала
Н ина.
Постояли.
Вдруг
Н ина
крикнула,
п робуя
эхо,
потом
схватила
Лазаря
Давыдовича
за
руку
и
перед
изумленной
неблаголепием
ино ­
странцев
консьержкой
об а,
вздымая
пыль,
пробежали
к
выходу
и
сели
в
«продувной»
весе лы й
тра мвай
к
ботаническому
саду.
В
саду
вдоль
канала
на
изум ру д ных
лугах
хорошились
павлины,
пер ед
павами
распускали
хвосты.
Чудесный
сад
был
полон
благоуха-
39


Йий.
Голоногие
дети
хохотали
перед
будкой
с
местным
Петрушкой
—
Гиньолем.
Др уги е,
у
широкого
синег о
к анал а,
на
легком
мосту,
наблюдали
своеобразный
спорт
—
состязание
ут ок
и
рыб,
которыми
кише л
ручей.
—
Тут
царство
ка рпо в,
—
ск аз ала
француженка.
—
Ест ь
седые
ст ари ки,
лет
пятидесяти,
обомшелые.
Вот
эту
р ыбку
необычайной
толщины
з овут
тетка
Эм е.
Она
ручная,
как
с обак а,
эта
рыба.
Я
знала
Эме
еще
девочкой.
Огромные
рыбы,
обросшие
ли л овой
тиной,
как
по дводны е
лодки,
сновали
под
пестрыми
ут к ами.
Утки
бы ли
тоже
большие,
необык­
новенной
по роды,
с
к ра сной
кружовинкой
на
носу.
—
Вот
моя
Дельфина!
Сю да,
Пест ру шка!
Ах,
зло й
селезень
Лулу..
Рыбы
и
у тки
подрались
из -за
куска.
Дети
бросали
карпам,
утки
отнимали
и
совершенно
не
пугавшихся
рыб
чвакали
ла пой
по
лбу.
Карпы
в ы плеск ивал ись
под
самым
но сом
уток ,
би ли
их
хвостами,
мутили
вод у.
Дети
пустились
на
хитрость:
отманили
уток
подальше,
а
у
моста
кинули
хлеб.
Но
жадные
утки
сейчас
же
зашлепали,
как
посуху,
по
воде,
вытянув
шеи
и
стеня
от
страстей.
—
Попав
сюда,
не
уйдешь,
—
хохотали
ру м яные
торговки
ореш­
ками
сасаоиеѣѣез:
—тут
и
дети
и
взрослые
часами
глазеют,
как
ут­
ками
командует
селезень
Лулу,
а
кар пами
—
т олс тая
тетка
Эме.
Нина
весел илась
вместе
с
де ть ми.
В еселил ся
и
Лазар ь
Давыдо­
вич .
Вдруг
Н ина
обернулась
к
нему,
с ияя
глазами.
—
З нае те,
чт о,
Лазарь
Давыдович,
ведь
вы
умный,
плюньте
вы
на
здешнюю
жизнь.
Пр иезж айт е
к
нам.
С
вашим
капиталом
вы
от­
к рыли
б
образцовый
детдом!
—
Хо ть
я
с
ва ми
помолодел
на
п ару
десятилетий,
—
сказал
см еясь
Лазарь
Давыдович:
—
но
память
об
одн ой
маленькой
ра зниц е
еще
не
потерял.
Здесь
я,
как
вы
выразились,
ухлопываю
деньги
св ои
на
что
хочу,
а
у
ва с?
У
вас,
пожалуй,
ух лоп ан
буду
я
сам,
и
с
день­
гами.
Чт о?
Или
это
не
разница?
Весело
вернулись,
но
до ма
об едал и
мрачно
и
молча.
После
обеда
Каданов
торжественно
сказал
Нине:
—
Сейчас
у
меня
в
номе ре
начнется
заседание.
Я
н а рочно
с
то­
бою
ни
о
чем
не
говорил.
Ты
услышишь
сама
про
гл ав ные
темы,
вокруг
ко то рых
бьется
наша
духовная
жизнь.
Поговорим
с
тобой
мы
потом,
в едь
перед
на ми
вр ем ени
сколько
угодн о.. .
Он
даж е
не
задает
вопроса,
н ад олго
ли
я?
—
думала
Нина,
идя
по
темным
коридорам
рядом
с
отцом,
—
он,
кажется,
понял
так,
что
ма ть
умерла
—
дочь
вер ну лась
к
нему.
Пе рвое
д в ижение
Нины
б ыло
сейчас
же
разъяснить
ошибку
Ка-
дан ов а,
но
тут
же
она
спо хв ат илас ь.
Разве
она
знает
о тца?
Если
он
искренно
убежден
в
ее
гибели
там
на
родине,
кто
скажет,
че го
он
40


не
сделает,
чтоб ы
ее
задержать?
Сей час
по ка
при
ней
документы
и
день г и,
она
еще
свободна,
только
б
не
выдать
себя.
И,
конечно,
сег од ня
же
уехать
к
своим...
Поглощенная
мыслями,
Нина
не
слыш ала
реч и
Каданова.
До
ее
сознания
дошел
только
ит ог:
—
Итак,
сейчас
ты
услышишь,
в
л ице
аббат а
Фор э,
си льные
ар­
гументы
в
защиту
той
культуры,
на
разрушение
к ото рой
направлены
все
бесчинства
ва ших
советов.
Над еюс ь,
ты
ост авил а
родину
на­
в сег да,
пр иеха в
ко
мне ?
К
счас ть ю
Нины,
Каданов
не
любил
ждать
ответа
и
уже
с
привыч­
ным
ораторством
декламировал
о
католической
полноте
развития
догматов,
об
их
историческом
возрасте,
способном
себя
защищать.
—
Мы
перед
ними
дети.
Но
сроки
пр о били,
наше
зачаточное
са­
мосознание
должно
то же
пе рейти
в
зр ело е.
Ка дано в
стал
перечислять
все
со в ременны е
богословские
мнения
на
эту
тему.
Нина
сл уша ла
настороженно,
не
жел ая
с ебя
ни
в
чем
про явл ят ь.
Она
наблюдала
отца,
его
жесты,
искусные
модуляции
голоса,
в змахи
кудрей
над
б елым
лбом,
ого нь
глаз
и
с
ра здраж ением
ду­
мала,
что
вот
этим
самы м
приемом
Каданов
в
св ое
время
соблазнил
и
ее
мать.
Шедший
впереди
Лазарь
Да выд ович
остановился:
—
мо жно
вой­
ти?
—
спросил
он,
постучав
в
большую
закр ыту ю
дверь.
Тотчас
выскочил
из-за
дверей
молодой,
совершенно
л ысый
и
по­
то му
особенно
какой-то
чистый
некий
барон
Жорж,
—
так
предста­
вил
его
отец.
Р асшар ка вш ись,
Ж орж
объявил
по-французски
и
по­
русс ки ,
что
собрание
ждет,
и
он
готов
п е ревод ить
все,
что
для
ма д­
му азель
Нина
будет
непонятно.
На
креслах,
за
большим
круглым
столом
сидело
несколько
че­
ловек.
Зд орова ясь,
поспешно
встал
аббат,
молодой,
южного
проис­
хождения.
Он
был
черен,
горбонос,
он
п ронз ал
глазами,
как
монахи
с
картин
испанской
школы.
Оч ев идно,
он
уже
был
осведомлен,
кто
такая
Нина,
потому
что,
пот ряс ая
ее
руку,
вкрадчивым
голосом
сказал:
—
Да
по мо жет
пресвятая
де ва,
чтобы
мои
сегодняшние
речи
ле гли
вам
в
ду шу
краеугольным
ка мнем
правильного
суждения
о
мире.
Нина
взяла
се бя
в
руки,
чтобы
все
выслушать
до
конца
и
сел а
ря­
дом
с
Л аз арем
Давыдовичем.
Он
тотчас
ободряюще
заш епт ал
ей:
—
Сегодня
у
нас
«защита Запада», а уж завтра будет свое пра ­
вославное
—
о
святой
Троице.
Знаете,
мы,
как
обломовский
Захар,
таки
любим
бра ни ть
с вою
родину,
но
как
только
посмеют
чужие,
мы
—
быка ми .
Да,
быками
берем
на
рога.
Вот
сейчас
вы
увидите...
возможно,
сегодня
у
нас
будет
коллизия
с
этим
аббатом.


Лазарь
Давыдович,
улыбаясь,
потирал
руки,
предвкушая
насла­
ждение
боя,
как
привычный
спо ртсме н.
Барон
Ж орж
сидел
с
другой
сто р оны
аббата.
Он
равнодушно
рас­
сматривал
с вой
брелок.
Третий
человек
был
здесь
в
странной
одежде,
вроде
Алеши
Карамазова
в
исполнении
старого
МХАТа,
—
молод,
голубоглаз,
похож
на
псаломщика.
—
Из
цикла
созидателей
святоотческой
литературы,
—
ск аз ал,
гордясь
им,
Лазарь
Да выдо ви ч.
Кад ано в
услышал
и
недовольно
глянул
на
Лазаря
Давыдовича.
—
Опя ть
вы
в
ереси!
Ну,
как
это
можно
быть
единоличным
сози­
дат ел ем
того,
что
веками...
Бр ат
наш
Валентин
лишь
свыше
пома­
занный
комментатор.
—
На ше
очередное
собрание
«Звонарей духа»
объявляю
откры­
тым,
—
громко
произнес,
вытянувшись
во
весь
дл ин ный
св ой
рост,
К аданов
и
тотчас
сел
опять.
Барон
Жо рж,
несколько
в
но с,
прочел
по
бу маж ке
повестку
д ня.
Брат
Валентин,
как
для
принятия
игуменского
незримого
бл а­
гословения,
склонил
голову
и
так
остался
сидеть,
с
опу щ енны ми
ве­
ка ми,
во
все
время
речи
аббата.
—
Защита
белого
луча
Д евы,
но
от
кого
же?
Увы,
дорогие
друзья,
простите...
—
абб ат
не
по-монашески,
а
по-мужски,
как
вполне
св ет­
ский
человек,
шаркнул
два
ра за
Валентину
и
Каданову,
—
от
ва­
ше го
Востока.
Да,
да,
от
угрозы
порядку,
кларизму
латинского
дух а.
Гов оря:
Вос ток ,
я
имею
вви ду
не
ту
или
ину ю
форму
п рав ле­
ния,
а
именно
са мый
дух.
Опасный
анархический
паф ос
вашего
сла­
вянства.
О,
как
радостно
было
нам
в
прежние
год ы
пробуждение
ру сско й
культуры.
Мы
приветствовали
его,
как
ав а нгард
Европы
в
Аз ию.
Но
ныне,
друзья
м ои,
ныне...
в аша
страна,
отвергшая
рук о­
водство
вековых
традиций,
уже
сама
угрожает
Европе
как
ава нг ард
аз иат ский .
И
преступно,
братоубийственно
угро жа ет,
как
древний
Каин...
Аббат
мол ниено сно
свер кну л
в
с торон у
Нины,
будто
она
одна
б ыла
в
ответе
за
всю
неприятную
стратегию
ру сско й
страны.
Нина ,
ухватившись
за
ручки
кресла,
подалась
вперед
и,
вдруг
р ассер див шись ,
гвоздила
аббата
широко
расставленными
г л азами
с
яркой
точкой
зрачков.
—
Своеобразная
г лаз ная
дуэль?
—
ч то?
—
шепнул
Жоржу
Ла­
з арь
Давыдович.
Ж орж
мах нул
сл або
рукой
и
сюсюкнул:
—
Советская
ам азо нка! Charmante...
Аббат
оставил
на
вр емя
Россию
и
принялся
обличать
в
сатанизме
Гер ма нию
через
Кайзерлинга.
—
Вообразите,
друзья
мо и,
и деал
этого
ужаеного
челореца
—
48


полное
развитие
собственной
психики
без
в сяког о
вмешательства
свыше.
По
его
мнен ию,
старая
Ин дия
уже
вла де ет
идеалом,
кото­
рого
Запад
еще
не
научился
искат ь .
Разве
это
не
предел
безбожия?
Разве
не
духовная
за раза ?
Аббат
с вер кал
глазами,
он
уже
не
видел
сл уш ател ей,
он,
отдав­
шись
римскому
своему
темпераменту
и
ощущению
вл асти
свыше,
обличал
цел ый
мир,
помахивая
черной
книжкой,
зажа то й
в
су хих
желтых
пальцах.
П одв ывая
по
традиции
haute ecole французской декламации,
аб­
бат
негодовал,
как
«богохульно»
Кайзерлинг
определяет
прогресс:
«Истинный прогресс —
это
тот,
что
пр ев ращ ает
ха ос
в
космос
и
де­
лает
человека
в
абс ол ют ном
смысле
этого
сл ова
творцом
в сего» .
—
Без
сомнения,
это
речи
антихриста,
—
уронил
мрачно
Ка-
данов.
—
И
мне
сдается,
что
вроде
того,
—
не
без
веселого
лукавства
вторил
Лазарь
Давыдович
и
соболезнующе
закачал
Н ине
го ло­
вой : «предупреждал,
мол,
а
уж
сейчас
поздно,
случилось».
Нина ,
уткнувшись
в
п латок ,
старалась
скрыть
смех.
—
Der Mensch ist unbedingt schöpferisch, —
процитировал
Жо рж,
и
т оже
нельзя
было
понять,
порицает
он
Кайзерлинга
или
ему
еди­
номышленник.
—
Вот,
в ид ите,
дорогое
дитя ,
—
обратился
аббат
в
сторону
Ни­
ны:
—
наш а
мысль,
как
ст роп ти вая
л ош адь,
несет
н ас,
сама
не
знает
куда,
быт ь
может,
в
пропасть.
Поймите:
мысль
должна
быть
взята
в
удила,
взнуздана... —
Он
по-южному
ловко
и
похоже
дополнил
ж ест ами,
как
н адо
з атян уть
повода
воображаемой
лошади-мысли
и,
торж ес тв уя,
сказал:
—
лу чше
нам
заду шит ь
саму
жаж ду
сво­
боды ,
чем,
уступив
ей,
взорвать
все
устои,
всю
благословенную
ве­
кам и
традицию.
—
Чего
же
мешкать,
садились
бы
сра зу
в
обе зьян ни к,
—
сказала
Нина.
К адано в
сх ват ил
ее
за
руки
и
с
яростью
прошептал:
—
Молчи.
Но
аббат,
наст о яв ший,
чтобы
опять
ему
перевели,
л юбе зно
рас­
с меял ся
и
сказал
Каданову:
—
Не
волнуйтесь,
мой
друг.
Это
превеселое
предложение
мадмуа­
зел ь
является
доказательством,
что
благодать
действует
неиспове.
димыми
путями.
В
начале
м оей
ре чи
ее
настроение
полно
б ыло
ст ар­
шег о
духа
злобы
—
тьмы,
я
это
прочел
в
ее
гнев ны х
гл аз ах,
сейчас
оно
от
духа
младшего,
духа
де тс кой
насмешки.
И мейте
терпение
—
оно
лучший
меч
против
те мных
сил.
Вы
сами
ужаснетесь,
мил ое
д итя,
мадмуазель
Nina, когда в скором времени,
придя
в
себя,
вспом­
ните,
где
вы
жили,
какими
воздухом
вы
дышали...
43


Аббат
ст ал
о
че м-то
шептаться
с
Казаковым,
тот
Двинулся
б ылс
к
дочери,
но
вернулся
назад,
по ви димо му
от лож ив
какое-то
реше­
ние.
Нина
же
опять
подумала
о
том,
как
хорошо
она
распорядилась
в еща ми,
о став ив
их
в
Берли н е.
Только
роль
н адо
выдержать
дс
конца,
чт обы
не
поняли,
что
она
сегодня
же
хочет
удрать.
«Эти безумцы все могут сделать.
Вдруг
заточат
в
монастырь
для
изгнания
зл ого
духа».
Ей
с тало
жутк о.
И,
чтоб
не
выдавать
себя
больше,
она
старалась
только
наблюдать,
воображая,
что
всех
присутствующих
видит
не
сцене,
и
личной
судьбы
ее
зде сь
ничто
не
касается.
Скоро
разговор
ст ал
действительно
интересен.
Аббат,
сочтя
не­
движную
невозмутимость
Валентина
за
беззащитную
пассивность,
с тал
не
стесняясь
н апад ать
на
рус ски х
святых,
находя,
что
отсутст­
вие
у
них
личности
уже
б ыло
началом
подчинения
Азии.
Особенно
высмеивал
столпников-одиночек.
Одна ко
тут
совсем
неожиданно
всту­
пи лся
не
кто
иной,
как
Лазарь
Давыдович,
кот орого
Кадановуже
целый
месяц
мучил
корректурами
собственного
труда
о
св.
Симеоне.
Лазарь
Давыдович
с
наигранным
гневом,
каки м
старшие
пугают
детей,
во скл икн ул:
—
Ну,
что
вы
можете
утв ерж да ть,
например,
кас ат ель но
нашего
С име она
Столпника?
Что
знаете
вы
о
чу де
сконцентрированной
воли?
Этот
же
Си ме он,
всем
известно,
чистил
воздух
одними
м ысля ми
на
многие
километры
во круг.
Что
—
плохой
ассенизатор?
Разве
не
к
н ему
пришел
сам
разбойник
Ио кана ан?
Каданов
пыт а лся
ун ять
Лазаря
Д авыдо вич а,
но
тот
до
то го
ра­
зошелся,
что
уже
наскакивать
начал
сам.
—
Что
вы
думаете?
Я-таки
не
ду ра ком
читаю
ва ши
корректуры!
Но
сейчас,
думаю,
целесообразней
вс его
в
защиту
нашего
духовного
творчества,
предоставить
брату
В алент ину
изложить
работы
на­
ш его
п ос ле днего
мудреца.
Мосье
Жорж,
ид ите
на
помощь.
Жорж
ми гом
вс кочи л
и
сел
между
абба то м
и
Валентином.
С
оп е­
реточным
жестом,
с
каким
поют
«Глядите здесь,
смотрите
та м>, он
протянул
речитативом:
—
Я
прим ирит ель ,
я
переводчик...
Валентин
откашлялся
и
стал
говорить
престранным
языком.
Это
было,
конечно,
по-русски
и
вм есте
с
тем
походило,
как
будто
го­
вори т
иностранец,
обученный
шутником
дкать.
—
Он
из
Владимирской
губернии,
что
ли?
—
спросила
Нина
Ла­
за ря
Давыдовича.
—
Да
нет
же,
—
засмеялся
тот.
—
Он
скорее
всего
из
эст ето в.
Он
бк ает,
чт обы
окончательно
порвать
с
прошлым.
К
тому
же
уч е­
ник и
ему
так
в
рот
и
глядят,
чтобы
он
не
свер нул
куда-нибудь
в
ересь.
44


Значит,
Со
cfpâlty окает.
Иу
й
способ
самообороны!
—
Нет ,
уж
вы
не
смешите,
—
сложил
Лазарь
Давыдович
руч­
ки.
—
А
то-
я
ужасно
смешливый.
Валентин
начал
речь
свою
с
той
самой
идеи,
о
к от орой
К ад анов
уже
сказал
Нине
мельком,
—
что
развал
р усс кой
церкви
и
успех
революции
произошли
по
причине
отсутствия
в
церкви
догмати­
ческой
зрелости.
Опираясь
на
пустоту,
на
несобранность
духовной
культ уры,
церковь
не
сумела
се бя
отс тоя ть
и
удержать
народ.
В
экстренном
порядке
надо
заполнить
этот
пробел,
пр едпо лаг ая
в
не­
далеком
будущем
совершенно
необходимое
со единение
церквей
уже
для
отражения
общего
врага
рода
человеческого
—
Антихриста.
Про
не го
окончательно
и
бесповоротно
известно,
что
он
скоро
ро­
дится.
Док ла дчик
поднял
с вои
глаза
одержимого
к
н ебу
и
отчеканил:
—
По
неисповедимым
су дьбам
божиим,
антихрист
родится
на
на­
шей
несчастной
родине.
Каданов
мрачно
сел ,
уронив
голову
на
иконописные
тонкие
руки.
Жорж
вес ело
огля ды ва лся,
предвкушая
очередной
скандал .
Лазар ь
Давыдович
подсел
опять
к
Ни не
и,
подмигивая
своими
пр и­
щуренными
глазами
веселого
циника,
чут ь
прищелкнул
языком
и
с
укоризной
ск азал :
—
Ай-ай,
како е
это
тревожное
явление
бу дет
в
вашем
Союзе!
Ку сая
гу бы
от
смеха,
Н ина
спросила:
—
Лазарь
Давыдович,
в
како й
обла ст и
он
родится
—
на
К авказ е,
в
Татреспублике?
—
Это
еще
здесь
не
фиксировано.
По
некоторым
причинам
на
юге ,
казал о сь
бы,
благоприятнее...
—
Что
ж
эт о...
здесь
—
антирелигиозная
пр опаг анд а?
—
Ни на
с
изумлением
оглядывала
всех.
Но
Жорж
переводил
по-французски,
аббат
непроницаемо
сл у шал.
Каданов,
священнодействуя,
подтверждал.
Валентин
осуждающе
перекатил
под
тонкими
веками
зрачки
в
сторону
Н ины
и
с
особым
проникновением
изрек:
—
Пр ир ода
ч уда
—
и ррац ион а льна.
Но
мы
веруем...
Нине
окончательно
ст ало
жутко,
что
она
во
власти
д уше вноб оль­
ных.
Но
Лазарь
Да выд ович
опять
подъехал
ближе
и,
сквозь
стекла
пе нснэ
ободряюще
св ет лея
глазами,
с
отеческой
л аской
сказал:
—
Ну,
что
тут
такого
н еве роятн ог о?
Ч елов ек
начинает
говорить
как
пророк,
ес ли
поверить,
что
эта
самая
благодать
s'est èlancee...
ри н ула сь...
ну,
как
еще
проще
по -р у сски,
ну,
вроде
как
сиганула
в
него
прямо
с
не бес. ..
Что?
На
них
зашикали.
Ва лен тин,
нако нец
разомкнув
ресницы,
ска­
зал
аб ба ту:
46


—
В
этом
пункте
у
нас
с
нами
разногласия
быть
не
может.
Ве дь
под
благодатью
мы
разумеем
тот
самый
источник,
дары
которого,
как
вам
пре к расно
известно,
принес
вашему
св.
Хл одв игу
в
др аго­
це нной
ампу ле
м огуч ий
орел.
Аббат
закивал
по-семейному,
будто
вспомнив,
что
священный
орел
живет
у
него
дома,
в
курятнике,
а
веселый
переводчик,
радуясь,
что
улучил
минутку
и
для
остроумия
собственного,
ловко
ввернул:
—
Княгиня
Клекотова
ув е ряет,
что
ей
был о
виденье
—
будто
из
церквей
СС СР
Іа
благодать
est déjà partie —
фьют ьі
—он
присвист­
нул
и
же стом
изобразил
улетающую
птицу.
Каданов,
как
ти гр,
бегал
по
комнате.
Аббат
и
Валентин,
раскрыв­
ший
наконец
большие,
цвета
морской
волн ы
глаза,
наст у пали
друг
на
друга
и
го вори ли
разом,
по за быв
про
всякого
переводчика.
—
Личная
одиночная
инт у иция
членов
вашей
цер кв и,
—
кр и­
чал
аббат,
—
объективного
зн ач ения
име ть
не
может.
Вместо
нашей
непогрешимой
власти
у
вас
—
ноль.
Понимаете, un zéro!Уваснет
силы,
утверждающей
преемственность
благодати,
у
вас
сама
бл а­
годать
давно
прервана...
—
Замолчите,
мосье
Фо рэ,
—
Каданов
врезался
между
Вален­
тин ом
и
аббатом,
п отря сая
прядями
черно-синих
во лос:
—
не
кла­
дите
новый
камень
под
кол еса
соединения
це рк вей.
Работа,
кот ору ю
докладывал
бр ат
В алент ин,
—
вед ь
это
же
мос т,
м ост
пр им и рени я...
—
Никаких
м осто в,
никакого
соединения,
—
резал
абба т:
—
у
отпавших
—а
вы
отпали
—
может
быть
только
од но
: покаяние и
мольба
о
включении.
—
Ну,
это ,
я
вам
скажу,
слишком...—распетушился
и
пошел
шариком
Лазарь
Давыдович.—Это
уж,
знаете...
это
задета
на ша
честь
Кадано в,
в спо мнив
о
Нин е,
по дош ел
к
окн у:
—
Тебе
лучше
уйти.
Вечером
я
сам
разъясню
те бе
причины
на­
ших
несогласий,
а
ты,
как
на
духу,
ра сск аже шь
мн е,
все,
что
тебя
пот ряс ло...
—
Pardon, mademoiselle Nina, одну минутку внимания,
—
подо­
шел
любезный,
опять
собой
овладевший
аббат :
—разрешите
сейчас
мне
для
на чала
задат ь
вам
несколько
вопросов.
Вот
здесь
действи­
тельно
у
нас
с
вами
разногласия
не
будет,
—
примирительно
улыб ­
нулся
он
Кадано в у.
—
Прошу
вас
ответить,
дорогое
ди тя,
вот
ведь
даже
Шпенглер
утверждает,
что
каждая
культура
религиозна,
каж ­
дая
творит
св ой
миф.
Каков
миф
ва шей,
сегодняшней?
Или
у
вас
только
новая
этикой
—
Эт ика
п роле тари ата :
что
полезно
для
класса
в
его
бо рьбе,
то
этично.
—Чудесно.
Не
о бъект ив ная
всечеловеческая
этика,
как
в
целом
мире,
а
к ласс ов ая.
Но
в
таком
с луча е,
будьте
уве­
рен ы,
что
го ттенто ты
вас
давно
предвосхитили...
А
критерий,
мое
дитя?
С
каким
критерием
вы
хотите
переделывать
ми р?
46


—
Я
ощущаю
сил ы
свыше
на
э кзор сизм ,
—
шепнул
К адан ов
аб­
б ату
и,
шагнув
к
Нине,
поднял
узкие
ладони
над
ее
го ловою ;
сверля
глазами
белый
по толок
комнаты,
он
выкрикнул:
—
Человек
б ыл,
че­
ловек
есть,
человек
будет
сын
божий.
—
О
чем
же
тогда
вы
хлопочете?
О
ч ем?
—
И
Нина,
забыв
все
свои
оп асени я,
необходимость
осторожности,
не
боясь
своей
глу­
пости,
ст ала
говорить,
ни
к
кому
не
обращаясь.
—
Довольно
я
слушала
тут.
Вы
не
видите,
как
вы
смешны.
И
поверить,
что
это
вы,
а
не
мы
уважаем
человека.
Это
для
нас
так
же
глупо,
как
бояться,
что
не
будет
кровообращения,
поверить,
что
у
человека
не
буде т
мо р али,
коль
скоро
мы
опрокинем
безобразные
условия,
которые
соз дала
ваш а
«гуманная»
цив илиз а ция...
Опять
пер евел а
дух .
К аданов
гнев но
вставил:
—
Но
вы
хотите
это
сделать
своими
руками,
без
всякой
помощи
божьей?
—
Мно го го
вы
добились
за
двадцать
веков,
только
и
говоря
об
этой
помощи?
В аши
священные
с оюзы
и
ли ги,
и
высокие
идеализмы—
мало
они
уживались
с
войной
и
насилием?
У
зд ешне й
кроткой
«куль ­
туры»
и
сейчас
кровавые
руки.
Не
ей
нас
учить...
—
Она
пр елест на,
о,
амазонка!—сказал
Жорж.
—
Мы
сейчас
сильны
не
только
пушками:
мы
сильны
людьми,
мы
сильны
в ашей
сл або с тью.
Вы...
вы
дря хлы е
стар ики .
Вам
не
бо­
роться
с
новой
волной.
Все
ваше
прошло.
Вы
все
твердите
о
духе.
Но
этот
дух
в ашей
эпохи
испустил
свой
дух .
Новое
входит
в
мир!
А
от
вас...
как
это...
La благодать est deja partie !
Каданов
молча
в
ярости
крепко
взял
Нину
за
руку
и
вместе
с
ней
вышел
из
комнаты.
—
Это
недопустимо...
это. ..
Аббат
выскочил
следом
и
вдогонку
певуче
пос ла л:
—
Мой
друг,
вспомните:
наилучшее
оружие,
крот ос ть
—
наш
м еч.
Подоспевшему
Лазарю
Давыдовичу
К адано в
ск аз ал:
—
Прошу
вас
немного
пройтись
с
моей
дочерью
по
го род у.
Ей
необходимо
притти
в
себя,
а
нам
договориться
одним,
по
на шему
делу.
—
Дорогое
дитя,
—
Каданов
уже
был
сдер ж ан
и
добр,
—
поздно
веч ер ом
я
буду
им еть
с
тобою
серьезнейший
разговор.
Н ина
молча
прошла
вперед
к
себе
в
номер,
чтобы
надеть
вечер­
ний
кос тю м,
и
успела
расслышать,
как
отец,
понизив
голо с,
сказал
ме цена ту
:
—
Ни
на
минуту
не
спускайте
с
нее
гла з.
Лазарь
Давыдович
постучал
к
Н ине
в
двер ь
и,
вытираясь
п ла-
ТРЧКОМ»
конфиденциально
сиззал;
47


—
Ну,
кто
ме ня
раздражает,
так
это
католические
абба ты !
Их
высокомерию
нет
гр ани ц.
И
ведь
это
все
чужие
слова,
это
им
прика­
зал и
какие-нибудь
там
римские
штучки.
Ой,
как
напрасно,
что
вы
слушали
нас
именно
сегодня
в
первый
раз.
Неудачнейший
номе р.
Но
вот
посмотрите,
с
той
недели
мы
р азвер нем
уже
только
наши
про­
граммы.
Что -то
запоют
католики?
Во
вторник,
напр име р,
у
нас
Троица,
в
пятницу
Серафим...
Что?
Скажете,
плохой
святой.
Ну,
с ове рш енно
не
уступит
ихнему
Франциску,
ручаюсь,
даст
десять
очков
в пер ед.
Нина
смотрела
во
все
глаза
на
Лазаря
Давыдовича.
—
Вы
это
что
же
—
неофит?
Они
вас
не дав но
крестили?
—
Что?
—
изумился
в
свою
очередь,
Лазарь
Давыдович.
—
За­
чем
я
должен
креститься?
Не
видал
я
разве
воды?
К
тому
же
ваш
отец
объявил,
что
по
чистоте
ду ши
я
пребываю
в
Отце ,
в
котором
потенциально
и
сын
и
голубь...
Это
дает
мне
пр аво
поддерживать
дело
«Звонарей духа» .
Нина
уп ала
на
диван
и
стала
хохотать
уже
без
всякого
удер­
жу.
Лазарь
Давыдович
подавал
ей
намоченное
в
холод н ой
воде
по­
лотенце,
растерянно
раз во дил
рукам и
и
кричал
в
пустоту:
—
Ну,
разве
я
знаю,
что
с
ней?
М ожет
быть,
это
и
е сть
женская
истерика?
Я
позову
вашего
пап &.
Он
пошел
б ыло
к
двери.
Н ина
и сп угала сь,
вм иг
взяла
себя
в
рук и
и
ск аз ала,
выт ир ая
глаза:
—
Это
ничего,
милый
Лазарь
Давыдович.
Это
от
во лнения .
По­
думайте,
я
только
что
приехала
и
с толь ко
впечатлений.
—
Ну,
я
же
говорю...
Пойдемте
пройтись.
Я
до
ужина
опять
вам
бу ду
показывать
город.
—
Топчите,
ситуаены,
асфальты
площади
во
имя
славного
дня!
—
На деем ся,
что
вы
так
же
скоро
потопчете
произвол
вашего
правительства!
Над
головами
толпы
прямо
с
дерева
кто-то
начал
речь.
Ре чь
прер вал и
кри ками :
—
Vive Sacco et Vanzetti!
Ажаны
понеслись
ок ружа ть
дерево.
Все
покрывая,
из -за
Га рон ны
грохнул
взрыв,
отражения
домов
вмиг
п от ухли
в
реке;
казалось,
вся
улица
упала
в
вод у.
И
по
всему
куполу
не ба
забили
фонтаном
р акет ы.
Нина,
крутя сь
в
плясе
с
неизв естны м
верзилой
под
кри ки
толпы:
«Vive la Republique!», была уже на другом конце площади .
При
яркой
вспышке
бенгальских
о гней
она
еще
раз
поспела
увидеть,
как
растерянный
Лазарь
Давыдович,
потеряв
ее
из
виду,
во
все
ст о­
роны
мах ал
палкой
и
зо нти ком
и
с
перепугу
кричал
французам
по­
русски
;
49


—
Задержите
ее.
Задержи...
Лаз арь
Давыдович
не
кончил.
Он
сам
попал
в
плен
к
по ч тен­
ной
конс ье рж ке.
Рос лая
да ма
обхватила
его
крепко
рука м и,
на­
поминавшими
тучные
белые
ноги,
и
волч ко м
закружила
на
пло­
щади.
Н ина
выбралась
в
темную
ул ицу
и
поехала
на
во кза л.
ТАЧКОВОЗ
Пе ресел ил ся
Л агода
в
Ленинград.
С его дня
зван
на
первое
со
бра ние,
куд а
Нина
Каданова,
пр ие хав шая
из-за
г ра ницы,
пр ин есет
рукопись
эмигранта
Таманина.
Подошел
Лагода
к
квартире
Кри тов а,
вынул
часы
—
ока з алось,
поторопился,
еще
на
занятиях
реб ят а.
Сел
во
двор
на
по лен ья
и
по
пр ивыч ке
ст ал
наблюдать.
Тут
на
сме жно м
пустыре
дом
строился.
Разно о бразно г о
возраста
люди,
как
для
дет ско й
игры,
за пря гали сь
в
тачки,
чтобы
перевозить
песок
из
огромной
горы,
навороченной
по
середине
двора,
к
уже
возведенному
фундаменту.
К
песо ч ной
горе
шли
с
пу сты ми
тачками,
для
легкости
наз ад
от­
кину в
голову,
отчего
вид
был
как
у
вдохновенного
му зык ант а.
—
Н евесе лая
работа?
—
спросил
Л агода .
—
Р аб отка
ничего,
она
на
воздухе,
—
отозвался
стар ик,
—
в
один
конец
упреешь,
в
другой
освежишься.
В
закрытом
помещении
оно
много
нудней...
—
А
ну-ка,
старик,
отдохни,
—
и
Л агода
потянулся
к
тачке.
—
Что
ж,
позабавься,
—
у ст упил
место
с тари к,
—
д ело
не­
хитрое,
притом
нам
охота
к урн уть.
Да
недолго,
ч ай,
вытя­
нешь?
—
провокационно
подмигнул
дед,
—
сам
в
возрасте,
да
и
хлипок.
Но
Лагода
вытянул
порядочно.
Гордо,
как
журавль,
шаг ал
он
к
песочной
соре,
где
на
самом
ве рху,
словно
воробьи
на
крупу,
сб и­
лис ь
в
кучу
ребята.
Под
горой
песком
на бивал
та чку
и,
ров н яясь
по
другим
рабочим,
от воз ил
ее
на
пустырь,
где
опрокидывал
вдруг,
крякнув
с
соседями
в
унисон.
Собственник
тачки
накурился
и
захрапел
в
те ни
дер ева,
а
Лагода
все
возил.
Воротилась
ю ная
п ры ть...
Ну,
словом
наш ел
способ
в.олнение
сво е
разрешить
и
обрадовался.
Саня-то
Пт ахов а,
хо ть
милая
сам а
по
с ебе,
главным
образом
ве дь
почему
заце пила?
Как
ни
открещивался,
пришлось
признаться:
она
случайным
сходством
всколыхнула
в
Лагоде
все,
что
б ыло
ч ет­
верть
ве ка
наза д
пережито.
Большую
опасность
т аит
ино е
пустяковое
сходство.
Совпадут
там
4О.
форш.
«Вороц^.
49


какие-нибудь
черточки,
глуп е ньк ая
родинка,
—
а
воображение,
гляди ,
доврет
уже
все
прочее
—
и
п ожа луй те,
отбывайте
заново
весь
некогда
пережитый
романический
эпизод.
Такая
вот,
как
эта
Са ня
Пт ахова ,
у
Лагоды
невеста
была.
По­
нятная,
вроде
цветочное
поле
и
лес,
ну
такая
своя,
что
и
говорить
мн ого
с
ней
не
хотелось.
Ну,
словом
—
Танюша.
Хоть
по
первому
взгляду
словно
дурацкий,
о днако ,
по
опреде­
л ению
мудрых
лю дей,
это
и
есть
признак
самого
счастливого
брака,
когда
с
женщиной
разговаривать
как-нибудь
особенно
нет
охоты,
а
просто
т ебе
рядом
с
ней
жить
веселей.
Но
в
случае,
если
как
пе­
ред
павой
павлину,
необходимо
тебе
перед
ней
хорошиться,
в
глаза
п ыль
пускать,
—
когда
в
ду ше
волки
воют,
—
бу дь
благонадежен,
твое
так
называемое
семейное
счастье
скорехонько
ух нет
в
трубу.
Да,
вспомнилось
это
дедо во ,
определяющее
мнение,
и
то
как
ск о­
ропалительно
посватался,
как
про ст о,
без
ужимочки
согласилась
Танюша.
Через
месяц
свадьбу
назначили,
и
вся
бы
жизнь
вышла
другая,
ес ли
бы
не
эта...
Элла.
Настоящее
имя
ее
б ыло
иное,
но
Лагода
его
не
любил.
Имя
это
на
провинциальных
афишах
печатали
жирным
шрифтом,
его
затре­
пал и
поклонники.
Прозвать
Элл ой
Лагода
изобрел
от
сокращенного:
Консюэлло.
Так
повелось,
что
ей,
бол ьно й,
Ла года
по
вечерам
читывал
роман
Ж орж
Занда
этого
имени.
Ну,
конечно,
придумал,
будто
она
на
героиню
похожа.
Эта
Элла,
проездом
на
юг,
о ст анов илась
в
д еревен ьк е
у
своего
дяди
доктора,
где
гостил
и
Лагода
в
ожидании
собственной
свадьбы.
Он
охотился
с
док тор ом,
пока
невеста
Танюша
бы ла
у
тетки
в
го­
роде
и
хлопотала
с
ней
вместе
по
части
приданого.
Тетка
на ст аи­
вала,
чтобы
все
по
об ыч аю.
Помнит
Лагода
— даже
в есело
б ыло
нарочно
рас ст атьс я
с
Танюшей
перед
в сей
этой
предстоящей,
т акой
длинной,
как
верили
о ба,
со в­
местной
судьбой.
К
приезду
Эл лы
в
дер ев ню
Лагода
с
доктором
сов сем
одичали,
травя
за йцев,
ночуя
в
болоте,
не
вид я
никого,
кроме
мужиков
в
амбулаторные
дни ,
да
охот ни чь их
собак.
П риезд
э той
Д ок торо вой
племянницы
совсем
некстати
вышиб
их
из
привычной
колеи.
Есл и
не
ворчали
во
всю
сил у,
так
только
из
жалости.
Бар ынь ка-то
ока за лась
прехрупкая,
с
бессонницей,
с
нер­
вами.
—
Подобное
состояние
бывает
у
те х,
ко му
пр&стоит
спятить...
—■
определил
с
досадою
врач,
однако
тут
же
поправился,
—
а
может,
это
у
нее
модный
дека дан ц,
ну,
брат ,
тогда
пятить
ей
уж
не куда .
Как-то
Э лла
попросила
к
себе
Дагоду
неурочно.
Сидела
а
кресле


у
окн а.
Узкую
спину
держала
гора
подушек,
бле дные
северные
роз ы
цвели
за
окном.
Глаза
у
нее
были
горячие,
как
у
гне вно й
лошади.
У каз ала
тонкой
рукой ,
чтобы
сел .
—
Я
сегодня
решила
спросить
вас,именно
вас,
—
подч ер кну ла,
—
вы
на
зависть
здоровы,
вы
—
благополучны.
Она,
как
сейчас
помнил,
ск аз ала
со
злостью
и
за кры ла
лицо
пальцами
с
необыкновенно
обработанными
ногтями,
не
чета
Та­
нюшиным
лопаточкам.
Пал ьцы
одни
говорили
о
неустанной
возне
с
со бой.
И
сра зу
р ассерди л
тон,
каким
стала
говорить:
выходило,
будто
это
он
долго
молил,
и
вот
о на,
нако нец,
делает
честь.
Слова
же
чека­
нила,
как
ди кт ов ала:
...—
В
эти
долгие
но чи
без
сна
научилась
я
одной
вещи,
с
к от орой
не
з наю,
что
мне
и
делать.
Для
меня
пр оп али
все
разделяющие
гра­
ни цы,
о
чем
подумаю,
в
то
сейчас
пер ел ьюсь.
И
не
удерж ат ься
на
своем
месте.
Утомительно.
З на ете,
Жозеф,
—
и
она
ведь
его
пе­
реименовала
по
том у
же
роману
Жо рж
Занда,
—
знае те,
сегодня
утром
кухарка
Евпраксея
—
рябое
лицо,
бельмо
на
глазу
—
дает
мне
сдачу,
а
я
вдруг,
как
микстуру,
возьми
да
и
глот ни
в
себя
всю
кухаркину
жиз нь. ..
Смотрю
на
красные
ее
руки,
с
кольцом
от
Тр оицы ,
и
навалилась
на
меня
судьба
ее
тускл ая,
душ н ая.
Коптящая
лампа,
побои
кума,
насчитанный
счет,
ба бье
г оре
бессловесное
— трудно
все
передать.
Или
вот
ещ е:
ко шка
прыгнула,
ли жет
роз о вую
подушечку
лапки
—
я
по
осо бом у
знаю
в
себе
ее
гибкость,
удачу
движений
—
ну
зачем,
спрашивается,
мне
эт от
кошкин
прыжок?
—
Действительно,
совершенная
дребедень,
—
согласился
пр о­
стодушно
Лагода.
Он
с
тоской
глянул
в
окно.
Закат
в
легком
ту­
мане
обещал
бо гат ую
поживу
на
охоте.
С
утра
решено
было
с
док­
то ром
итт и
в
д аль нее
болото.
Э лла
острым,
зверковатым
любопытством
обмерила
Л аг оду:
—
По спе ете
догнать!
Значит
надо
мне,
если
вас
позвала.
Пять
ми нут
можете
потерпеть.
Постарайтесь
по ня ть!
—
приказала
она
и
р езко
пов ер ну лась
всем
телом.
—
Никого
из
нас
нет,
слышите?
А
мы
трепыхаемся,
пыжимся.
А
что
есть ?
Одна
слепая
сила
жизни,
совершенно
сле п ая.
Она
загнана
в
ва с,
в
меня,
в
кош ку,
кухарку.
Формы
разные
—
по то ньше,
по­
грубее.
Раз бит ь
любую
—
общая
экономия
не
нарушится.
Да
ест ь
ли
ужас
больше
этого?
В
тебя
затекает
на
время,
как
в
какой-ни­
бу дь
искусственный
канал
орошения,
вода,
к огда
подняты
шлюзы.
Из
тебя
утекает,
ког да
шлюзы
падают.
А
ты -то
хорохоришься
—
я
живуі
Она
устала
и,
откинувшись
на
подушки,
уже
ти хо
сказала:
51


Может
б ыть,
из
оДйогб
уЖбса
МойШо
ЙОй^сТЬ 6
Рбрйіий,
—
йб
так...
умереть...
мне
н ельзя .
Надо
выделить
себя ,
добыть
себе
ко­
рень,
хо тя
бы
убить
ра ди
этого.
Как
вы
думаете,
—
Э лла
раскрыла
злые
глаза,
—
убить
—
это
выход
из
ка нал изации ?
Лагода
в
о кно
глян ул
—
собак
вывели,
доктор,
чорт
его
дери,
с меется
злорадно,
издали
фи гу
кажет.
—
Убить,
конечно...
оно
хорошо
—
убить,
—
мямлит
Лагода,—
тьфу,
леший,
не
то
чтоб ы
очень,
но
вообще
конечно...
(доктор с со­
баками
уходил
и,
свинья
этакая,
уж
он
и
не
оборачивался)
—
убить,
говорю,
ве-ли-ко-леп-ней-ший
выход.
—
Вы
что
это ?
пьяны?
—
оборвала
строго
Элла.
—
Отлично
трезв,
—
р ассер дилс я
Ла год а.
—
Убить,
говорю,
—
проба,
если
ко не чно
сам
человек
з ах отел,
а
не
то,
что
его
заста­
ви ла
жизнь,
война
например...
ну,
тогда
это
чорт
зна ет
ч то.
Тогда
ровно
ничего
не
решает.
—
Довольно,
—
отрезала
Элла,
—
вы
н акон ец
разозлились
и
от­
вет ил и,
как
мне
бы ло
надо.
—
И
она
повторила,
словно
боясь
по­
за быть
урок:
—
Главное,
вс е,
что
сделалось
не
по
своей
воле,
то
। ровно ничего не решает.
Ну,
бегите
на
охот у!
Она
бросила
как
со баку,
с
к от орой
надоело
и грат ь,
и
отвернулась
к
окну.
Не
на кали сь
Лагода
до
белого
к а ления
—
ничего
бы
дальше
и
не
было.
Даже
охотников
он
бы
наверно
дог на л.
Доктор
еще
маячил
белой
шляпой
у
пч ел ьни ка,
застрял,
как
водится,
у
деда
медку
испить.
Но
Лагода
разъярился.
Так
здоровый
человек,
которого
кома­
ри ный
ук ус
выв ел
из
себя,
уже
не
ориентируясь
на
тонкий
зудящий
звон,
по йдет ,
как
медведь,
хл о пать
лапами
поч ем
зря.
Рядом
с
простосердечьем
Танюши
подобное
ломанье?
Погруженье
в
свою
персонишку,
бесцеременность
психологическая,
к от орой
ДО
другого
и
д ела
не т!
Находясь
уже
у
са мых
дверей,
обернулся
Л агода
и
в
спину
этой
ме т алличе с кой
барыньке,
со
зл а,
сам
не
зная
как,
вдр уг
брякнул
сплетню,
которую
доктор
на медни
из
города
привез:
—
А
правда,
что
вы,
р ади
опыта,
довел и
до
смерти
каких-то
юн­
цо в?
Она
повернулась:
ничто
в
этом
л ице
не
дрогнуло.
Ни
в
ниточку
черные
брови,
ни
ли ловы е
веки,
опущенные
на
глаза.
Не
открывая
глаз,
не
меняя
пренебрежительной
интонации,
эта
Элла
сказала:
—
...К
ч ему
же
множественное
число?
Для
опыта
достаточно
и
одного.
Л агода
потоптался
немного
и
вышел.
Охотников
догонять
не
от пр ав ился
—
а
прямо
в
библи от е ку,
где
62


и
Часу
До
сих
ііо р
йе
выс ижи вал,
ско л ько
вра й
ни
ёрамйл.
Биб л ио*
т ека,
деска т ь,
зимн ее
дело.
Сейчас
же
ста л
шарить
в
стихах,
лис тал
у
философов,
а
чего?
Да
вот,
чтобы
хватить
ее
этакой
пулей,
в
ле­
пешку
ее,
до
сле з,
до
истерики.
Небось
не
из
с обстве нно й
г оло вы,
тоже
из
книжек
все
с вои
выкрутасы
бе рет ...
Еще
вспомнил
Лагода,
как
по-особенному
зах от ело сь
увидать
не­
ве сту
—
Танюшу,
как
ре шил
завтра
же
за
ней
в
город.
И
к
чорту
разлука
из-за
приданых
тр яп ок.
Пусть
те тка
хлопочет
одна.
И,
хотя
ни како й
уничтожающей
пул и
ни
у
поэтов
ни
у
фил ос офов
он
не
наш ел,
Л агода
чувс т вова л
себя
этаким
карающим
победите­
лем,
когда
вечером
вошел
к
Элле
дочитывать
последнюю
пор цию
Ко нс ю элло.
А
вышло
то,
что
прощенья
просить
заставили.
Что
и
как
случилось
в
тот
вечер,
Лагода
всю
жизнь
о смы слить
не
мог.
Только
это
выш ла
не
страсть,
не
любовь,
а
ч орт
знает
что
—
неправдоподобное
переключение
в
тысячу
о дну
ночь.
Длилось
подобное
переключение
целый
меся ц,
по ка
не
последо­
вал
такой
же
внезапный,
как
сближение,
—
разрыв.
Пр ост о -на­
просто
Э лла
уложи ла
сво и
чемоданы,
глянула
на
Лагоду
чужими
г л азами
и,
как
присл уг е
давая
расчет,
ск азал а:
—
За
мною
не
следуйте.
О
чем
следует,
напишу
в
скором
времени.
Возвращайтесь
в
первобытное
состояние,
женитесь
на
Та не,
охоть­
те сь
за
зайцами.
Од нако
ничего
первобытного
не
вернулось.
С
Та нюшей
было
непоправимо.
И
тетка
выругала
Лагоду
персонально
—
подлецом.
И
воротился
Лагода
на
мес то
своей
педагогической
службы
бо-
быль-бобылем.
Чёр ез
некоторое
время
он
получил
от
Эллы
письмо
—
короткого,
но
точного
со держ а ния:
«У меня родилась дочъ
—
вы
от ец.
Это
не
должно
бытъ
известно
никому
кро ме
нас
обоих.
И
вам
я
могла
бы
этого
не
говоритъ.
Но
я
что-то
отыму
от
настоящего
мига,
если
не
скажу.
В
материн­
ст ве
я
нашла
свой
корень.
Увидеть
меня
не
пытайтесь.
И
осталось
у
Лагоды
на
всю
ж изнь
в
памяти
это
знание
о
своей
никогда
невиданной
дочери
и
расхлябанность
нервов
вместо
былого
благополучия.
Элла
ос тав ила
ему
в
наследство
свое
пресловутое
«распадение
г рани ц», заразила таки.
Вот
ведь
опять
нам едни
с
Гоголем...
—
И
к уды
сы п ешь,
ле-шай!
—
заорал
с
разэтаким
пожеланием
па рен ь,
которому
Лагода
в
своей
новой
задумчивости,
не
видя,
что
тот
прыгнул
в
яму
доставать
соскочившее
с
тачки
колесико,
—
вкатил
полный
загривок
песку.
63


Парен ь
Лагоду
грозился
избить.
Лагода,
склонясь
над
ямой,
растерянно
извинялся.
На
к рик
при бе жал
проспавшийся
стари к.
Он
взял
из
рук
Лагоды
тачку
и,
нимало
не
благодарный
за
усл угу,
выругал
его
в
св ой
черед.
В
дов е рше ние
срама
за
спин ой
Лагоды
грянул
дружный
смех .
Все
четверо
—
один
над
другим
—
М авр ик,
Саня,
Критов
и
Ни на
наблюдали
из
о кна
всю
историю.
Саня
крикнула:
—
Сп аса йтес ь
к
на м!
В
ко мна те
Критова
все
с идели
рядом
на
его
постели,
а
единствен­
ный
сломанный
стул
вал ял ся
посреди.
Указав
на
него,
Маврик
сказ ал :
—
С
т ебя,
дя дя
Л агод а,
за
починку:
уйму
в ре мени
тебя
ждали,
изображая
цирк ач ей.
—
А
он
тут
под
окнами
развел
единоличный
субботник!
—
Как
па рню -то
песочный
душ
закатил.
—
К
порядку,
то вар ищи,
вре мя
позднее.
Вот
чт о,
дядя
Лагода,
без
тебя
тут
реб ята
р еши ли,
что
читать
вслух
эти
«Записки из погреб­
ца»
никако й
ко р ысти
нам
н ет.
—
Маврик
показал
на
пожелтевшую
исписанную
тетрадь:
—
главное
дело,
неко г да.
Перегружены
до
чорта.
Сегодня
оди н
вечер
свободный
выдался,
ты
запоздал,
а
Са ня
с
бил етам и
принеслась
—
в
Дом
культуры...
И
вот
постановили:
ты
с
Ниной
нам
сделаете
до кла д.
Нина
уже
читала
—
очередь
за
тобой.
—
Маврик
протянул
Лагоде
рукопись.
—
Отдувайся,
д ядя
Л агод а,
за
все,
что
в
прошлом
столетии
на­
ерундили!
Они
же,
тв ои
современники
—
одной,
выходит,
ко нюш ни
вы,
же ребята .
—
Критов
хлопнул
Лагоду
по
плечу.
—
А
мы,
ре­
бята ,
айда
в
Дом
к ул ьтуры!
—
Когда
доклады
будут
сделаны,
от крое м
дискуссию!
—
на
х оду
крикнула
Саня,
—
Нина,
иди
же!
Нина
Кад анов а
—
только
сейчас
разглядел
ее
Лагода
—
си­
д ела
о тдел ьно
в
углу
на
ко рз ине,
зак утав ши сь
пло тно
в
черный
платок.
—
Я
отсюда
прямо
домой,
ухо
болит.
Из-под
платка
с веркн ул
один
ее
глаз,
внимательный
и
чем-то
недовольный.
Ла года
взял рукопись
и,
радуясь,
что
прочтет
ее
наеди не,
поплелся
скорой
походкой
домой.
Комната
Лагоды
была
пустовата
—
походная
постель,
с тол,
сту л,
на
д ер евянны х
полках
во
всю
длину
книг и.
Сегодня
выход­
ной
день,
и
он
рад
побыть
одному,
осмотреться.
Вот
подружился
с
ребя т ами,
полюбил
их
и
вме сте
с
тем
не
со­
всем
почему-то
им
верил,—и
это
беспокоило.
Ни
бронзовому
54


гондольеру
Маврину,
ко тор ый
победоносно
ходит
на
длинных
но­
гах,
чут ь
покачиваясь,
словно
правит
гондолой
—
ни
Критову,
спортсмену,
получившему
первый
п риз
за
плаванье
и
надписав­
ш ему
товарищам
по
второй
книжке
хороших
стихов,
ни
самой
Са не
Птаховой.
Прозвала
она
его
«седой морж»
за
то,
что
по се дев шие
усы
сбр ить
не
хочет.
Всех
ребят
видел
Лагода
часто,
всегда
они
были
прос т ы,
даже\
как-то
шумно
просты,
казалось,
что
ходят
они
в
этой
простоте,
как
!
в
мундире.
И
где- то ,
может
быть
т олько,
когда
они
са ми
с
с обой ,/
у
них
совсем
другие
лица.
Маврик
интересовал
больше
всех,
уди в ляло,
почему
он
всегда
знает,
что
сказать.
Говорил
же,
подчеркивая
ины е
слова,
как
ки р­
пич и
бросал
их
себе
под
ноги
и
по
ним
шагал.
Гл авно е,
он
внушал
доверие,
он
не
сомневался...
С
Мавриком
непр еменно
по-настоящему
на до
поговорить,
—
ре­
шил
Лагода
и,
развернув
пожелтевшую
рукоп и сь,
стал
ее
читать.
ДРУИДЕССА
Я
не
про
себя
хоч у
писат ь ,
—
я
человек
п рос той
и
со ве рш енно
не
герой.
Я
хо чу
рассказать
про
дв ух
людей:
про
Тихона
Ру бцо ва
и
про
Ан ичк у.
Ничего
сегодняшнего,
ну,
пр ос то,
не
могло
бы
произойти,
есл и
бы
не
предшествовали
те
годы.
Война
только
хронологически
разделила
эпохи,
но
именно
годы,
которые
вошли
в
учебники
под
обозначением
—
заострение
ин ди­
видуализма,—
именно
они
п ород или
сегодняшний
день...
О днако
иде и,
как ие
бк^
то
ни
было,
не
для
то го
горят
в
им
поло­
женные
сроки,
чтобы
всего-навсего
опочить
в
книгах
,—
идеи
про­
ходят
в
жи вую
жиз нь
и
за
них
расплачиваются
жи вые
люди.
По-
настоящему
ув еро вавши е
в
сл ово
своего
времени,
они
—
герои
этого
времени.
Тихон
Ру бцов ,
перед
страшным
св оим
концом,
больше
в сего
с тра­
дал
мыслью,
что
в
будущем
пример
его
бу дет
еще
и
еще
повторен.
Нет,
он
не
хотел,
чт обы
его
повторили.
И
в месте
мучительна
был а
его
уверенность,
что
е два
че лов ек
удо­
сужится
без
страха
задуматься,
над
чем
задумался
он,
как
неминуемо
повторит
его
—
Тихона
Рубцова.
Он
завещал
вскрыть
се бя
после
см е рти:
«...
Мой
мо зг
должен
оказаться
здоровым,
а
следовательно
и
пс-
ведение
мое
заслуживающим
вним ания
потомков.
Оно
же
им
преду­
преждение,
No


Все
возвращается.
И
вопросы,
пред
которыми
спо ткн ул ся
я
в
свое
время,
встанут
и
п ред
ними.»
После
смерти
Тихона
мозг
его
вскрыли.
Мо зг
действительно
ока за лся
совершенно
здоров
и
развит
превосходно.
В
те
годы,
после
первой
революции,
Пр есн и,
карательных
экспе­
ди ций
и
блестящего
мира
с
японцами,
за
что
Витте
пол уч ил
г рафа,
с
об ыва те льск ой
надбавкой
по лу сах ал инский ,
—
вместо
вопросов
общественных
встал
первым
вопрос
о
человеке.
Г
Поя в ились
новые
молодые,
которым
уже
не
казалось,
как
моло­
дым
недавним,
что
стыдно
и
несвоевременно
о
чем-либо
думать
ином,
кроме
вооруженного
во сст ания.
Совсем
напротив,
новые
молодые,
пришедшие
в
историю,
на
свою
короткую
смену
считали,
что
п ре-
не лепо
отдать
с ебя
в
распоряжение
чего
бы
ни
было,
решающего
твою
судьбу,
раньше
чем
сам
ты
себе
у яс нил,
в
чем
хле б
насущный
' для твоей единственной,
неповторимой
личности.
Уясн яли
то
ли
в
одиночку,
то
ли
группируясь
в
кружки.
На
к аж­
дый
вкус,
развитие,
потребу
был
свой
кружок.
В
кружке
в озгл а­
вляющий
мэтр.
Я
лично
далеко
стоял
от
всякой
умственной
эквилибристики.
У
м еня
б ыло
любимое
дело,
я
мечтал
в
этом
го ду
окончить
ун ивер ­
ситет,
ж енит ься
и
с
головой
уй ти
в
близкую
природе
ботанику.
Как
уже
сказано,
я
по
ск ладу
человек
про сто й,
зем ля ной,
при ­
рожденный
язычник.
Обновление
своего
мыслящего
аппарата
я
получаю,
например,
предпочтительно
всяким
абстракциям,
от
лю­
бо го
мохнатого
шмеля,
наблюдая
за
ним,
как
гудит
он,
пролетая
над
благоухающим
клеверным
полем.
Но
судьба
заставила
именно
меня
стать
близким
свидетелем
и
участником
странных
волнений
л юдей
«конца века» .
Сов сем
это го
не
ж елая,
узнавал
я
об
этих^волнениях
с
са мой
ин­
тимной,
притом,
стороны,
от
приятельниѴ
мо ей ^Д^ш ки,
некой
Аг лаи
Бреннер.
***
Эта
Аглая
свали лась
к
нам,
как
снег
на
голову,
прямехонько
из-за
г р аницы,
где
о на,
по
словам
ее.
проходила
к урс
оккультных
нау к
у
самого
крупного
мага.
И
подмочила
ж
она
е го,
как
говорится...
По
с екрет у
Аглая
сообщила
тету ш ке,
что
в
пр ежн ем,
древнем
воплощении
она
была
друидессой.
Я
же,
вместе
с
домашними,
окре ­
стили
ее
попроще
—
ведьмесса.
Уже
не
знаю,
пр иду мала
она
себе
са ма,
или
действительно
имела
какие-то
особые
полномочия,
но
только
эта
Аглая
ст ала
в
скорости
приближенной
одного
замечательного
столичного
писателя.
На­
зо ву
его
обобщающе,
с
большой
буквы
—
М этр.
Очень
скоро
Аглая
переселилась
к
не му
на
очень
высокий
эта ж
в
претенциозный,
неудавшийся
дом.
Подыматься
туд а
бы ло
долго,
No


И
сТоль
Же
витиеваты,
как
Лестницы
¡этого Дома,
были
реЧи,
кот о­
рыми
тут
же,
на
пороге,
хозяин
приветствовал
гостя,
нередко
сам
поспешая
на
звонок
в
синей
блузе
особого
кроя.
А глая
ув е ряла
—
мастеров
возрождения
—
пусть
его...
У
Мэтра
б ыло
безбровое
лицо,
златокудрое,
какое-то
мужеженское,
по-моему,
вроде
старой
англичанки.
Аглая
же
утверждала,
что
лицо
это
—ну,
совершенно
11 Кегіетрѣоге
— Искупитель,
с
тайной
вечери
да-Винчи,
очень
модной
и
пр ода вавш ейся
на
отк рыт ках.
Как
бы
там
ни
бы ло,
у
новичков,
при
восхождении
на
эту
лест­
ницу ,
падало
сердце.
Они
брели,
подавленные
славой,
стихами,
статьями
об ворож ит ел я-М этр а.
Главное,
—
его
неясными,
в ол ную­
щими
по су лами,
как
нео пр е дел енно
объяснила
мне
д р уид есса.
Она
уверяла
в
тесном
кругу,
за
ча ем
у
тетушки,
что
у
нее
ес ть
миссия
обратить
русского
писат еля
в
ученики
иноземного
мага.
О днако
вскорости
по
городу
пробежал
сл ух,
что
именно
наш
р ус­
ский
Мэтр,
не
бу дь
дураком,
предвосхитил
атаку,
взял
да
сам
и
опу ­
тал
в едьме ссу .
Шептались
шо по ты:
мечется-де
друидесса
у
Мэтра
в
плену.
Как
гипнотизер
петуху,
провел
он
ей
че рту
перед
выходами
—
черным
и
парадным,
и
ровн о
пуделю
крикнул:
—
туб о!
—
Правда
ль,
Аглаюшка,
—
не
утерпела
попросту
тету шка ,
—
что
тебе
можно
из
до ма
только
когда
сам
т ебя
выпустит?
А
не
то,
говорят,
подымешь
но жку
над
порогами,
а
переступить
тебе
не­
возможно—
заквохчешь
кури це й ...
и
стоп.
Хот ь
ты,
конечно,
вд ова,
однако,
знае шь ,
п ри езжай
лучш е
снова
ко
мне.
—
У
меня
миссия,
—
сказала
с
ве сом
Аглая,
—
и
миссию
эту
я
выполню.
Что
же
до
городских
сплетен
—
то
это
работа
самых
дрянных
элементалей!
Уж
не
знаю
—
кто
имвно
элементали,
но
болтовни
в
те
годы
было
как- то
особеннс^много.
И
про
ко го
только
не
болтали!
Не
только
про
занимавшего
всех
пыш но го
Мэтра,
про
изолгавшегося
м едиу ма
Кверьку,
который
божился
направо
и
налево,
что
каждую
пятницу,
в
де нь
Ба шам ота,
он
блудодействует
с
пр екр асно й
невольницей
египетской
Клеопатры.
Сама
же
древняя
царица,
божился
Кверька,
снисходит
только
лиш ь
до
Павла
Николаевича
Милюкова,
которому
нашептывает
ме жду
ло б заний
о
п ре образо ва ни ях,
полезных
стране.
Кверька
был
медиум
демократический,
он
обслуживал
собрания
членов-спиритов
кадетствующих,
но
был
в
столице
медиум
другой
—
Сигурд,
как
он
уверял,
к рови
польских
королей.
Этот
Сигурд
по ды мал
силой
своего
астрала
к
самой
люстре
столы,
он
про ход ил
сквозь
стены,
предварительно
разложившись
до
по сле д­
него
атома,
так
что
брюки,
пиджак
и
ис по днее
оставались
кучей
лежать
на
п олу,
по ка
сам
он,
как
мать
ро ди ла,
просачивался
в
дру -
67


гую
Комнату.
В
др угой
ко м нате
поклонницы
о блекал и
его,
по д­
леца,
в
свежую
но в ешеньк ую
п ару.
До
появления
Аглаи-друидессы
наш
М этр
был
недоступен
для
профанов.
Не
знавшие
латыни
и
греческого
как- то
даже
конфу­
зились
и
соваться.
Образование
его
действительно
было
глубоко,
и,
как
говорили
модные
лю ди,
он
у мел
<< обжечь изыском философски-
фи лологи че ск ой
древней
темы».
—
С
появлением
вашей
знакомой
в
этом
высококультурном
доме,—
сказал
мне
как-то
с
п еч алью
один
из
учеников
Мэтра,
—
появился
и
новый
тон,
который
в ульга ри зи рует
высокий
э клекти зм
речей
М этра
и
порождает
дрянную
доступность.
Сонм
л юбо пытн ых
К'нам
пов а ли л...
Вы
бы
доп рос или
в ашу
знакомую,
кто
она?
Каковы
ее
полномочия?
И,
ей-богу,
мы
с
тетенькой
Агл аю
допросили.
Она
наговорила
нам
дивных
вещей.
Она-де
владеет
каждым
ато ­
мом
своего
тел а
и
включена
в
б ли жайшие
сотрудницы
своег о
мага.
Без
сомнения
б ыло
о дно
—
друидесса
верила,
что
это
не
самогип­
но з,
а
безусловно
объективный
акт
по-новому
сознательной
воли,
эт от
выход
ее
—
из
тела
и
полеты
к
учи те лю
за
новым
наполнением
ума
и
воли.
Пит ал ась
она
травами
и
молочным
для
облегчения
себе
подобных
экску р сов .
Эта
друидесса
сыграла
столь
большую
роль
в
жизни
описывае­
мых
м ною
людей
и
в
моей
собственной,
что
я
должен
рассказать
о
ней
поп одр обн ей.
Говорила
она
о
се бе
как
о
посторонней,
что
де й ст вовало
на
воо бра ­
же ни е,,
и
мно гие
начинали
в идеть
ее
какой-то
обаятельной
курти­
зан кой
былых
времен.
На
сам ом
же
д еле
у
нее
бы ла
большая
некра­
сивая
г олова
с
непомерным
лбом,
на
котором,
как
на
парике,
не­
прочно
дер жал ись
слабые,
рыжие
волос ы .
Про зр ач ные
ве ки
с
ч ер­
тежом
голубых
жилок
закрывали
большие,
зел ено ват ые,
лунные
глаза.
Лицо
одутловатое,
белокожее
как
у
монахинь
на
покое.
Прекрасны
бы ли
одни
малень к ие
руки
—
живые,
ошарива-
ющие.
П осле
того,
как
ей
од ин
из
ихн их,
какой-то
бр ат
ясновидящий,
ска за л,,что
ее
умучали
во
втором
ве ке
нашей
эры
и
отрезали
руки,
—
она
над ела
браслеты-цепочки
и
вострепетала
кистями.
В
разговоре
люб ила
она
невзначай
положить
эти
свои
трепетные
дла ни
со бесед ­
нику
на
ло б,
на
глаза;
а
девчонка
кухаркина,
подсмотрев
в
щелку,
неслась
на
кухню,
кр ича : «Ой,
вёдьмушка
л апает !»
Теперь
Аг лая
являлась
у
тетеньки
в
определенные
час ы
и
к
ней,
как
к
врачу
на
прием,
приходили
посетители.
Тетенька
из
л юбо пытс тва
ей
потакала.
Кроме
того
она
был а
заин­
т ер есован а
так
называемыми
выходом
в
ас тр ал,
которому
обучить
68


ее
со
временем
обещала
друидесса.
А
п ока
чаровала
р асс каз ами
о
со бств енн ых
воздушных
путешествиях.
С
жадным
бл еско м
в
глазах
переживали
изб р анные
слушатели
сообщение
Аглаи
о
то м,
как
она
еженощно
умеет,
в
известный
час,
отделившись
от
собственного
тела,
созерцать
его
распростертым
в
гл убок ом
сн е,
стоя
у
изголовья
своей
кровати.
.З а тем,
как
б алер ина
под
куполом
цирка,
на
туго
натянутую
про ­
в олоку,
она
становится,
невесомая,
на
данное
магом
в
воз д ухе
на­
правление,
—
и
без
малейших
усилий
ускользает
в
пространство.
В
во зду хе,
уверя л а
он а,
есть
такая
грань,
где
ей
надлежит
остановиться,
всегда
в незапно ,
отч ег о,
предположительно,
должно
вздрогнуть
ее
леж а щее
на
постели,
обычное,
в сем
зр имо е,
тучное
тело.
На
воздушном
пересечении
пр иним ала
друидесса
в
сво и
лунные
очи
твердый
вз ор
мага.
—
С
правильными
интервалами
—
ну,
точь-в-точь,
как
счет
метр о­
но ма,
—
п ер едава ла
мне
увлеченная
тет ушка ,
—
маг
за печ атле ­
ва ет
Аглае
познание
т айн
мировых...
—
Как их
именно?
—
любопытствовал
я
узнать,
но
тетушка
о би­
д елась
и
умолкла.
Наступил
знаменательный
день,
ког да
друидесса
нам
объявила,
что
она
произволением
св оей
женской
сущности
отторгается
от
иноземного
маг а
и
принадлежит
одному
Мэтру,
кот орого
почитает
гением
—
просветителем
родной
страны.
—
Пусть
це ной
мо ей
гибел и
вознесен
будет
он,
—
лунно
ш епт ала
о на,
—
но
да
наступит
«преображение плоти» .
Начало
по йдет
с
России.
Ex oriente lux!
Для
начала
преображения,
по
раз ъяс нению
друидессы,
требова­
лос ь
особоё
«действо».
Значение
его
она
определила
как
«выводящее
проблему
пола
с
грубых
планов
реального
ми ра
в
сф еры
тончай­
шие».
Последнее
вр емя
с
особо
таинственными
видом
приближенные
друидессы
пр еры вали
св ою
ре чь
возведением
оч ей
к
небу
и
пафос­
ной
декламацией
нар аспев
известной
цитаты
Мефистофеля:
кро вь
—-
сок
совсем
особый.
Blut ist ein gan besonderer Saft.
В
чем
тут
б ыло
д ел о,обн аружи л ось
очень
скоро,о
чем
речь
буд ет
ниж е.
На
днях
друидесса
забежала
на
минутку,
по шепт а лась
с
тетень­
ко й,
схв а тила
меня
восторженно
за
руку.
Вм есто
обычного
высоко­
м ерия
с
непосвященным,
она
вдруг
доверчиво
мне
шепнула,
мер цая
лу нн ыми
взорами:
—
Иди те
завтра
на
его
лекцию!
Впр очем ,
лекция
—
это
только
в
пла не
вашем,
проявленном,
на
са мом
же
деле
—
это
мистерия.
Сопричтитесь
!
59


Че му
именно
сопричтись,
друидесса
про сты ми
с ловам и
не
открыла,
но
я
охотно
взял
два
билета
для
с ебя
и
для
Анички.
Вед ь
уж,
ко­
неч но,
ничего
подобного
у
себ я
в
провинции
она
ув ид ать
не
могла.
Эта
Ан ич ка,
с
которой
пошел
я
на
лекцию,
бы ла
крестницей
и
дальней
родней
моей
тетушки.
Она
приехала
из
южного
города
к
ней
по го с тить.
Тетушка
тотчас
поручила
мне
вывозить
Аничку
в
А лекса ндрин ку,
на
предмет
восхищения
теми
ст а ри ками- акт ер ами,
которые
волновали
самою
тетушку
еще
в
дни
ее
ю но сти.
От
Аг лаи
же
она
охраняла
Аничку
всячески,
и
от
всех
модных
в ея ний,
а
я
вот,
дурак,
почему-то
пошел
нап ер ер ез!
Решил,
видите
ли,
Аничку
модернизировать,
столичный
лак
наводить.
Де ло
в
том,
что
эта
Аничка
мне
чрез вы чай но
понравилась.
Пред­
последних
вещей,
как
это
б ыло
в
моде
у
столичных
наш их
девиц,
она
не
говорила,
бо льше
слу ш ала,
ти хо
с ияя
неблестевшими
те м­
н ыми
глазами.
И
бы ла
она
привлекательна
особенной
стыдливой
углубленностью
чувс т в.
ЛЕКЦИЯ
Вместе
с
на ми
по шел
на
эту
знаменательную
лекцию
земляк
аничкин,
приехавший
в
столицу
как
раз
в
этот
день ,
—
Тихон
Руб ­
цов.
Хо тя
б ыло
переполнено,
он
бил ет
себ е
раздобыл,
и
с
аничкиным
соседом
сменился.
Так
и
сидели
мы
—
Аничк а
в
середине,
Тихон
и
я
по
бокам.
Я,
было,
ревниво
насторожился.
Но
таким
мне
показался
этот
молодой
чел овек
неказистым,
—
белесый,
со
скучающей
миной,
с
булавочкой
в
виде
малой
по дков ки,
каку ю
носили
пр иказч ики
в
гостином
дворе,
старательно
воткнутой
в
веселенький
галстучек,
ч то,
каюс ь,
—
я
пренебрежительно
о
нем
дум а л: «ну,
эт от
мне
не
соперник!»
И
в нима ния,
помнится,
вовсе
не
обратил
на
то,
что
Аничка
сказала
м не,
будто
у
этого
Тихона
только
что
кн ижиц а
вышла,
и
даже
дала
мне
ее
для
прочтения.
А
я
как
положил
в
карман
пальто,
так
она
там
и
лежала.
И
сейчас
сид ел
на
лекции
этот
Тихон,
такой
по сер е вший
от
уста­
лости,
чухонский
мертвяк.
—
Бол ьной
он,
что
ли?
—
спросил
я
Аничку.
—
Он
очень
волнуется,
—
ответила
тихо
она.
А
че го,
спросить,
волноваться?
Зал
со
скамейками
амфитеатром
как
нельзя
более
соответствовал
внешности
вошедшего
на
кафедру
Мэтра.
Зал
—
ну,
просто
переносил
в
древнюю
Элладу.
Орат о р­
ски е
д виж ения
рук,
непривычные
у
лектора-пиджачника,
невольно
60


вызыв али
в
воображении
некую
древнюю
тогу,
струящимися
с клад­
кам и
п ри кры вшую
ос корб и тель ную
трубообразность
брюк.
Электричество
зажгло
золотинку
в
пышных
во ло сах
Мэтра,
вым ы­
тых
и
пушистых,
как
в
де нь
храма
у
дьякона.
Б лест ела
почтенная
лысина
и
несколько
жирная
потливость
вдохновенного
лица.
__
Лекций
читал
Мэтр
немало,
и
эта ,
сейчас
мно ю
выде ля ема я,
но­
сила,
су дя
по
заглавию,
ха рак тер
модной
в
те
годы
популяризации
весь ма
мудреных
иде й.
Сейч ас
она
прозвучала
бы
совершенной
аб рак ад аброй ,
но
помнится,
и
тогда ,
при
всей
охваченности
интере сом
к
р азд виже нию
вся ч еских
границ,
она
б ыла
очень
трудна.
И
тем
непостижимей
мне
бы ло
то,
что,
явно
не
доходя
со зна ния
бол ь шинст ва
своим
смы сл ом,
—
она
все
же
особенно
волновала
сл уша т елей.
Я
это
приметил
сразу
и
жадно
наблюдал
лек тор а
и
публику,
чтобы
понять
причину
подобного
воздействия.
Однако
ничего
я
не
понял
даже
по сле
того,
как
Тихон
ст ал
разъ-
яснять
мне
в
антракте,
когда
мы
в ышли
в
курилку.
—
Вообразите,
этот
писатель,
к отор ого
я
особо
це ню,
ибо
он
высо­
ких
по знаний,
—
сказал
Тихон,
по
своей
манере
пренеприятно
кривясь,
—
этот
именно
писатель
позв ол ил
себе,
для
непонятной
мне
цел и,
собрать
урож ай
с
нездорового
ин те реса,
рожд ен ног о
твор­
ч еств ом
Мережковского
и
компании,
к
паг у бной
пре ле сти
андро­
гинов
да-Винчи.
Мы,,
пр о винциал ы,
за
всем и
вашими
модами
зорко
следим.
И
вот,
даже
зн амен иты й
Мэтр
андрогинничает...
—
Может
ва ши
слова
остроумны,
но
они
совсем
не
серьезны
причем
тут
андрогины
да-Винчи?
—
А
вы
только
обратите
внимание,
как
он
легким
движением
торс а,
отдаваясь
и
властвуя
одновременно,
как
он
голосом
сирены
порождает
волнующие
обертоны.
То
он
неуловимо
кокетничает,
как
умеют
од ни
женщины,
то
бр о сает
вне запно ,
как
этакий
степной
разнасильник,
—
я
поволил!
—
Это
ваше
воображение,
это
выдумка...
—
Выдумка?
Вы
не
у меете
слушать...
сегодняшняя
лекция
—
изумительный
опыт.
Все
впечатление
построено
на
музыке,
на
зву­
чании
слова.
Ведь
не
смысл
ре чи,
большинству
недоступный,
а
прием,
му зыкал ьны й
прием,
увлек
сразу
всю
разноголосицу
зал а
по
лест­
ни це
пышных,
невыражаемых
см ыслом
и
логикой,
соблазнов
мечты.
Как
опыт
—
это
знаменательно.
И
самое
любопытное,
что
одновременно
с
этим
опытом
массо­
вого
гипноза,
под
прилежным
карандашом
стенографисток,
беспо­
лых
от
профессионализма,
вырастает
для
жу рнал а
кр еп кий
текст
той
же
речи,
—
о браз ец
риторически
холодной,
по-своему
в елик о­
лепной
литературы!
61


Тихон
произнес
всю
реч ь
как-то
злорадствуя,
с высо ка,
сквозь
зубы.
Я
просто
был
по р ажен,
упершись
г л азами
в
его
веселенький
галстучек
с
подковкой,
не
уд ерж ал
раздражения
и
сказал:
—
В
суждениях
о
высоких
достоинствах
всеми
приз нанных
вели­
чин
на ч ина ющему
пис ате лю
из
пр о винции,
я
полагаю,
полезно
вы­
быть
поскромней...
—
Вы
это
что?
педагог!
—
веселым
мальчишкой
сверкнул
на
меня
Ти хон
и,
не
дослушав
ответа,
ки ну лся
к
Аничке,
стоявшей
в
дверях.
Они
пошли
рядом,
а
я
поплелся
одиноко
на
свое
мест о
в
ам фитеа тр.
Кругом
слышались
мне
малопонятные
фразы:
...после
ге ниаль ног о
юноши
Вейнингера...
...пос л е
Франца
Баадера
и
интерпретаторов...
...Вековое
деление
на
М...
и
на
Ж. ..
за-чер-ки-вается!..
Во
втором
отделении
писат ель
изумительно
говорил
о
силе
и
з на­
чении
иск у сст ва.
Минуя
вычурные,
изумляющие
новизной,
форм у­
лировки,
я
пыт а лся
ловить
одну
му зыку
слов,
тот
особый
прием,
о
котором
осудительно
бросил
мне
Тихон.
Но,
вероятно,
в
моем
мозгу
не
б ыло
соответствующего
п рие мника,
чтобы
уловить
то
междустрочное
со д ерж ание,
о
котором
гово ри л
он.
И
мне
стал
интереснее
всего
сам
Тихон,
имеющий
очевидно
надо
мн ой
преимущество
более
тонкого
инструмента.
А
я-т о
подумал
—
провинциал!
С
цел ью
отпарировать
его
фантастические,
обвинения
Мэтра
я
ст ал
намеренно
запоминать
тот
кре пкий
текст,
о
котором
столь
зло­
радно
он
отоз ва лс я,
именуя
его
риторически-холодной
литературой.
Передать
мне
сейчас
эт от
текст
невозможно.
П омню
т ольк о,
что
общий
вывод
взв ол нов ал
меня
мечтой
достичь
посредством
искус­
ства
какого-то
чуда,
пре ображ ен ия ,
поднятия,
облегченности
на­
шей
действительности.
Поэт
возведен
был
лектором
в
сан
вдохно­
вителя
душ .
Потом
лектор
го вори л
о
взаимоотношениях
поэта
и
с лушат еля,
Он
переключил
все
творческое,
все
мужественное
в
символ
Орфея,
все
воспринимающее,
женственное
—
в
символ
душа.
—
...е сли
мое
женственное
доп олн ен ие
—
лишь
мое
отражение,
ли шь
эхо...
и
тайна
моего
в ысше го
я
не
венчается
с
ее
тайной
в
сла д­
чайшей
Кане,
—
(ну как он это пропел!) —
то
это
—
не
бр ак.
Тихон
пригнулся
к
моему
уху
и
к авер зно
прошептал:
—
Образный
этот
вывод
относится,
конечно,
к
понятиям
вполне
абстрактным
—
однако
обра ти те
внимание,
как
юноши
все
в округ
вспыхнули
от
сты да
и
ср ама,
что
у
них
дома
всего-навсего
только
«сожитие».
И
уж
поверьте,
н еско лько
дн ей
каж дый
будет
прегрубо
вымещать
на
своем
пр едмете
обиду
со зн ания
своей
же
собственной
пошлости...
62


,
«Ах ТЫ,
—
Думаю,
—
сукин
Сый,
уж
не
сам
ЛИ
ТЫ
Первый
из
ИО»
добных
юнцо в?»
.
Но,
боже
мо й,
что
сделалось
с
Аничкой!
И
повел
же
я
ее
на
св ою
голову
на
эту
именно
лекцию.
Какое
пыланье,
какая
то ска
в
ее
т ем­
ны х,
неблестящих
глазах...
Меж ду
те м,
лектор
отпил
из
стакана.
Его
томительно
простертая
рука
плавно
вернулась
к
сердцу.
Это
движение
сопровождалось
взором,
в
се бя
вбирающим
слуш ат елей.
Они
выт я нул ись
в
предельном
внимании,
как
вытягиваются
пр и­
хожане
в
костеле
при
звуке
колок ольчи ка ,
чтобы
принять
из
рук
патера
символическую
о блат ку
в
раскрытые
рт ы.
П рав
был
Тихон,
—
э тот
лектор
—
превеликий
чародей.
Пылающее
лицо
Анички
заметил
и
он.
Не
однажды
фиксировал
ее
фиалковым
взором.
Така я
чистая
устремленность
б ыла
во
всем
ее
существе,
какая,
должно
быть,
быв ала
у
женщин
пер во хр ист иа­
нок ,
еще
не
прин ят ых
в
общину
верных,
при
отстраняющих
словах:—
оглашенные,
из ыдите .
Ан ич ка,
высокая,
гибкая,
удивительно
собранная,
в
своем
тем­
ном
платьице,
с
гладко
причесанными
вол о сами,
выгодно
отлича­
лас ь
от
де виц,
полных
претензии,
с
очень
голыми
шеями.
Внезапно
внимание
вс ех
при вле че но
было
кафедрой,
откуда
под
гро м
р ук оп лес каний
только
что
сошел
торжествующий
ле ктор .
Не
спеша,
к
ней
подошел
и
поднялся
человек
в
не обык нове нном
ко стюме .
Его
в
пу бли ке
я
до
сих
пор
Ъе
видал,
вероятно
он
сидел
совсем
сзад и.
Он
был
в
коричневом
ар мяк е,
к акой
носят
смоленские
крестьяне,
из
домотканного
сукна,
подпоясан
веревкой.
Он
был
молод,
кр аси в,
бело ку р.
Лицо,
как
говорится,
без
особых
примет,
чистое
и
спокой­
ное,
ка кое
бывает
у
неиспорченных
крестьянских
парней.
—
Стремилов...
—
назвали
кругом.
Я
з нал,
что
че л овек
это т
был
поэт,
отказавшийся
от
с воих
стихов-
По
примеру
францисканского
монаха,
он
обручился
с
бедностью
и
за
отк аз
от
воинской
повинности
потрепался
довольно
по
тю рь­
мам .
Потом
он
куда-то
исчез,
и
лишь
периодически
ненадолго
по­
являлся
в
столице.
А
в згляй ув
на
него,
я
в друг
вс по мнил
из
его
книги
начало
ст их ов,
которые
мне
пон рав ил ись
и
очень
ему
под­
ходили
:
«Мир вам,
пташки
мои,
мир
вам ,
бр атцы
мо и,
песчинки
и
травы
мои ..»
Се йч ас,
ст оя
на
кафедре,
он
минуту
помолчал,
со бира ясь
с
си­
лой
и
сказал
без
всякой
де клама ции,
крайне
просто,
слова
—
не
свои,
а
всем
наизу ст ь
известные
с
школьной
с камь и.
Но
сказал
он
ихтак,
что
слу шат ел ям
пок аз алос ь,
будто
слышат
они
эти
слова
в
са мый
первый
р аз:
63


—
...ес л и
я
говорю
я зыкам и
человеческими
и
ангельскими,
а
любви
не
име ю,
—
я
медь
звенящая
и
кимвал
бр я цающий.
«... есл и
и мею
дар
пророчества,
и
знаю
все
тайны
и
име ю
вся кое
познание,
а
лю бви
не
име ю
—
то
я
ничто.
«‘... ес ли
р аздам
все
имение
мое
и
отдам
тел о
мое
на
сожжение,
а
л юбви
не
имею,
—
нет
во
мне
никако й
пользы».
Он
сказал
и,
склонив
голову,
чуть
постоял
на
кафедре.
В
зал е
было
безмолвно.
После
хитрого
словесного
кружева,
после
звуковых
модуляций
ле ктора
и
вызванных
им
не
имею щ их
слова
во лнений,
бы ла
странною
эта
тв ерда я
простота.
Стремилов
сош ел
с
кафедры
и,
не
сворачивая
в
раздевальню,
так
как
ничего
верхн е го
он
не
имел,
прошел
прямо
к
вых од у.
По
дороге
он
нахл о бу чил
на
пушистые
светл ые
волосы
мохнатую
шапку,
т оже
кустарного
деревенского
производства,
и
ск рылс я
за
дверью.
Кругом
заговорили.
Друг
друг а
прерывая,
выкрикивали
отдель­
ные
голоса
прямо
с
мес т,
по
адресу
Мэтра,
отошедшего
поодаль-
к
стене:
—
Какую
ответственность
бер ете
за
развернутую
вами
ин -т ел-
лек-ту-аль-ну-ю
провокацию?
—
Куд а
нас
зо вете ?
—
К
какому
действию,
намек ает е,
пора
пер ей ти?
Мэт р
только
пожимал
плечами,
словно
поведение
говоривших
после
него
пребывало
вообще
за
пределами
здравого
см ысла
и
да же
едва
ли
б ыло
прилично.
Он
с
своего
места
от
стены,
стоя
во
в есь
высокий
рост,
пы т ался
что-то
произнести
о
неправом
толковании
и,
нако нец,
окончательно
—
по-гречески.
Я
обратил
вн има ние
на
Тих он а.
Он
порозовел
от
возбуждения
и
что-то
энергично
нашептывал
плечистому
человеку,
стоявшему
сзади
нас.
Несомненно
для
меня,
по
его
по дсказке
или
наст о янию ,
этот
человек
в
ответ
на
повторившийся
вопрос
—
к
какому
действию
вы
нас
призываете?
—
покрыл
вдруг
все
собрание
могучим
басом,
прис та вив
обе
рук и
в
вид е
рупора:
—
...К
вооруженному
вос-ста-нию!
Тут
произошел
неописуемый
беспорядок.
Кто
грох нул
хохотом,
кто
подхватил
дерзкий
кли ч.
Д ама
в
белом
шарфе
влезла
на
стул
и,
помахивая
концом
белого
газа,
истошным
голосом
призывала:
—
...Через
г оло ву!
Друзья
мо и,
через
го -ло-ву
здравого
смысла
раскрывайте
приемники
разума
высшего!
Вступайте
на
путь!
Появ и лся
озабоченный
блюститель
порядка,
толп а
шарахнулась
к
вых оду.
Вот
тут-то
Аничка,
отделившись
от
меня
с
Тихоном,
неожиданно
подошла
к
Мэтру.
64


Лект ор
Ст оЙЛ
Ко
Мне
сийно й.
Я
толЬКб
Moi' наблюдать,
как
низкй
он
с клон и лся,
пожимая
протянутую
руку
Анички.
Видимо,
он
с
ней
о
чем-то
уговаривался,
он
пре дла га л,
она
соглашалась.
---- --
Копной
золотых
искр
вспыхнули
при
поклоне
его
откинутые,
ле г­
кие
как
пух,
волосы.
У
Анич ки
лицо
было
бле дно .
Подавляя
замет­
ное
волнение,
она
смотрела
прямо,
своими
неб лест ящ ими
глазами.
Еще
ра з,
уже
ото йд я,
она
обернулась,
кивнула
в
знак
окончатель­
но го
утверждения
и
пошла
с
на ми
к
вы ходу .
—
О
чем
был
разговор?
—
спросил
я
глуповато.
—
О
чем
было
мне
надо,
—
ответила
Аничка
без
всякой
дерзости
и
ст ала
очень
задумчива.
Тихон
же,
неизвестно
почему,
в зглян ув
на
не е,
рассмеялся.
После
лекции
пи ли
чай
у
тетеньки.
Ее
не
было
до ма
и
хозяйничала
Аничка.
—
А
в едь
эт от
ваш
юродивый
Стремилов
превеликую
свинью
по д­
ложил
великолепному
Мэтру,
—
сказал
Тихон,
глядя
в
уп ор
на
ме­
ня,
—
и
притом
по
линии
ритмики,
хот я
думал
он,
конечно,
только
о
спасении
наших
ду ш.
Тихон
вынул
из
кармана
маленькую
книжечку
в
черном
перепле­
те
и,
выводя
голосом
в
нос
и
св ирел ьно ,
очень
похоже
на
Мэтра,
без
сл ов
—
одним
размером
проскандировал
тот
же
текст
«о любви»,
который
с
кафедры
возгласил
Стремилов.
—
Вот
это
так
автор]
—
похвалил
Тихон.
—
И,
заметьте,
до
чего
он
прост
и
ясен.
А
почему?
Да
потому,
что
он
владеет
подлинным
вд ох­
но в ением.
Тут
Аничка
вспыхнула
и
даже
встала
:
—
И
у
него...
и
у
него
искренность
и
вдохновение!
—
Ну,
конечно,
—
протянул
Тихон,
—
я
намерений
Мэтра
в
по­
дозрение
не
беру,
только
ме тод
его
—
мыл ьный
пузырь.
Есл и
горсть
песку
достаточна
для
поэта,
чт обы
вообразить
себя
обладателем
гр уд
s
зол о та,
то,
в зяв
аудиторию
за
шиворот
и
подняв
ее
на
вершок
от
зе м­
ли,
как
сегодня
проделал
он,
—
в
поэтов
ее
не
превратишь!
Проско­
чить
посредством
искусства
в
действительность,
лучшую
нашей,
ее
сделать
содержанием
ж изни
—
удается
немногим,
и
те,
гляди ,
на
э том
шею
св ерн ут...
Тихон
встал
и
начал
в
задумчивости
ходить
по
комнате.
Тут
я
впер­
вые
внимательно
его
рассмотрел.
Если
забыть
про
неприятную
беле­
соватость
его
прямых
финских
волос,
—
лицо
даже
интересное.
Нечто
древнее,
скифское,
в
тяжести
лба,
крепкого
но са,
широкого
подбородка.
И
любопытен
контраст
с
выр аж ением ,
таящимся
в
этих
чертах:
непрочность
и
великое
беспокойство,
е два
удерживаемые
уп­
р ямым
умом.
Тихон
остановился
и
продекламировал:
5О.
Форш.
«Ворон» .
65


—
Орфе й
Действует
tía Души стихами.
Стихам
мало
бы ть
Прекрас­
ными.
У
стихов
о соб ое,
магическое
приз вание
— вдохновлять
души.
Тихон
резко
пов ерну лся
ко
мне
и
заговорил
гневно,
не
прерываясь,
как
оскорбленный
хитростью
подсудимого
прокурор:
—
Он
звуковыми
изысками
чарует
чувства,
он
призывает
к
нару­
шению
привычных
кодексов
и
границ
—
а
для
чего?
Конечно,
я
по­
нимаю ,
что
это
нечто
совсем
п рот ивоп оложн ое
увлекающей
толпу
ар цыбаш евщи не. . .
Это
совсем
наоборот.
Это
не
призыв
распоясать­
ся
во
имя
сверхчеловека,
это
призыв
—
пренебречь.
Да,
пренебречь
всякой
низ шей
природой,
ее
преодолеть,
выбрать­
ся
вон
из
убогой
реальности
в
реа льн ост ь
высшу ю
—
но
какую)
Его
посулы,
его
заманиванья,
его
удивительный
дар,
никого
не
фиксируя,
стать
каждому
вдруг
ин тимны м,
подобно
музыке,
сто ль
заподозренной
Ль вом
Толстым,
—
будили
в
эт ой
толпе
еще
себя
не
осознавших
юнцов
превосходящие
всякую
реальность
возмож­
ности.
А
у
кого,
спрашивается,
творческих
сил
не
имеется,
то му
ка­
кой
выхо д?
взорвать
свою
жизнь?
И
взорвут...
—
кри кн ул
он.
Тихон
бешено
замет ался
по
комнате,
но
вдруг
ути х
и
уже
с
привыч­
ной
усталостью
докончил:
_ ...я,
конечно,
преу велич ил .
Не
писатель
этот,
сколь
ни
бли ст а­
телен
его
д ар,
—
все
на ше
время,
возглавляемое
вдохновением
Ниц­
ше
толкает
нас
преодолеть
с ебя
самого,
выпрыгнуть
к
чортовой
мате­
ри
из
всего
человеческого.
Только
в
л акейско й
чувств
оруд ует
хамо­
в атый
Сан ин
—
на
О л импе,
для
публики
почище
—
хотя
бы
этот,
прослушанный
нами,
музыкальный
прием.
Тихон
опять
зам ет алс я.
Аничка
с
великой
тревогой
за
ним
наблю­
дала.
Он
вдруг
остановился
пр ед
ней
и
с
удивительной
злостью
произнес:
—
Зря
вы
ме ня
сюда
выписывали,
совершенно
зря .
Тут
нарядная
болтовня,
мертвецы,
юродивцы...
—
Клевета!
—
во скл икн ул
я,
за дет ый
его
тоном,
жел ая
отвлечь
его
от
Анички, — и
зд есь
есть
люди
настоящие.
Только
не
мудрящие
они
и
совершенно
не
книж ники .
Говорят
одними
св оими
словами.
Простецы.
—
Вот
антики!
—
усмехнулся
Тихон.
—
Как
же,
в
таком
случае,
подобных,
простецов,
ва ши
златоусты
столичные
к
рукам
не
приу­
брали?
По
их
в едь
учению
—
мистика
субъективная
иллюзорна
и
с
самим
чортом
с вяза на?
И
действительно,
на
что
эти
простецы,
ес ли
они
зас луж ив ают
воо бще
внимание,
на
что
они
опираются?
Да
первый
каба т чик,
ко то­
рый
в
по сту
оладьями
объедается,
имеет
преимущество
пред
ними.
Уж
по
одному
тому,
что
объедается
он
по
канону.
Ну,
кто
же
есть
там
у
в ас?
66


—
Кто
есть?
Д ядя
Агге й,
ныне
сапожник,
а
кем
только
не
был .
Яша,
часовых
дел
мастер,
из
Оде с сы.
Всю
свою
ж изнь
и з-за
одного
случ ая
нач исто
повернул.
Ес ть
од ин
беглый
с
Афона,
Дмитрий,
и
другие,
друзья
их.
Словом
—
к ом пания
отреченных.
—
Отреченные?
—
Тихон
оживился:
—
заб авно е
сло во,
ну
меня
к
этим
сведите.
—
Хор ош о,
обоих
сведу,
—
соглашаюсь
я,
глядя
на
Аничку,
—
за­
вт ра
вече ром
и
пойдем.
Там
как
раз
бу дут
в
сборе.
Аничка
с
Тихоном
переглянулись,
и,
как
у
них
заведено,
вижу
—
без
слов
др уг
друга
по нял и.
—
Вы,
Аня ,
—
говорит
Тихон,
—
все-таки
по
сво ей
линии
лучш е
идите,
благ о
у
ме ня
на
нее
охота
проп ала ,
а
я
по
сво ей
пойду.
Вам
верхи
досмотреть,
а
мне
этих
вот
простецов.
Выгодней
нам
разделить­
ся
и
досматривать
в
одиночку.
Времени
ма ло
у
нас.
—
А
какова
ваша
цель?
—
любопытствую,
—
и
что
именно
вам
до­
сматривать?
—
А
вам
все
—
в ынь
да
положь,
—
усмехнулся
Тихон,
—
кажет­
ся
сам и
намедни
учили
ме ня
скромности.
Вот
я
и
внял.
Провинци­
алы
мы,
дескать,
приехали
в
столицу
путей
жизни
искать.
Писа тел ь,
подающий
надежды,
и
нек ая
с
ним
Маргарита,
ч ающая
Каны,
по
кла с­
сификации
ва шего
Мэтра...
і
—
Тих он. ..
—
укоризненно
остановила
Аничка.
•
—
Ну,
кон чил ...
не
буду,
—
устало
махнул
он
рукой.
Было
поздно.
Оба
вызвались
проводить
меня
до
дому,
чт обы
про
гуляться.
П роща ясь,
Тихон
еще
раз
настойчиво
просил
взять
его
к
просте­
цам.
—
А
можно
мне,
вместо
Анички,
приятеля
одного
с
собой
прихва­
тить?
В едь
вы
уже
разрешение
на
дву х
бы ло
дали?
—
сказал
он,
хи т­
ро
щ уряс ь.
Послал
я
этого
Тихона
мысленно
к
чорту,
однако
делать
нечего,
го во рю:
—
Приводите
и
пр ягеля.
—
Немудрящий
он
тоже,
по дстат ь
нашим
простецам.
Вот
сами
ув и­
дите ,
—
см ее тся
Тихон.
—
А
по ка
—
до
свиданья!
А
мне
уж
и
его-то
вести
не
хотелось.
Простецов
эт их
я
сердечно
лю­
бил
и
хотел
собственно
знакомить
с
ними
Аничк у ,
а
не
его.
Тихон
прочел
мои
мысли,
нехорошо
улыбнулся
и,
понизив
голо с,
у
само й
двери
сказал:
—
А
зна ете,
отчего
все
мы
дохнем
без
воздуха?
Оттого,
что
со
вс его/
решительно
каждый
процентик
себе
желает
сорвать.
То-то!
Придя
до мой,
я
по
привычке,
прежде
чем
лечь
спать,
просмотрел
га зет у.
Глядь
—
на
в есь
подвал
разогнался
первейший
наш
кр ити к,
67


И
о
ко м?
Вообразите
—
об
этой
вот
книж о нке
Тихона,
которую
я
пренебрежительно
засунул
в
свой
боковой
кар ман .
Критик
весьма
похвально
писал
в
см ысле
привета
новому
дарованию
из
пров и нц ии:
Книга
Тихона
Рубцова
яв ля ется
прямым
продолжением
«За­
писок
из
по дп ол ья»,
и
с
новой
си лой
говорит
о
трагической
невозможности,
без
перерождения
собственного,
спастись
за
сч ет
чужой
жизненной
силы.
На
узкой
газетной
строке,
ярко-черным,
запомнились
мне
слова
критика,
персонально
меня
задевшие:
...
нап расн о
э го истич ески й
вампиризм
втягивает
любящую
е го'
девушку
в
ту
же
трясину...
гибнут
оба.
В
результате
я
в
эту
но чь
электричества
совершенно
не
тушил.
Вместо
сна
внимательно
проглотил
книжку
Тихона
от
доски
до
доски.
Мысль
автора
мне
ст ала
ясна.
А
бы ла
она
в
таком
приблизительно
роде:
...ничего
нет
кроме
тоски.
Жизнь
и
смерть
одинаково
бесмыслен-
ны,
и
все
придет
в
деревянный
ящик.
И
те,
которые
сейчас
так
бойко
перебирают
ногами,
во ображ ая ,
что
они
куда-то
идут,
—
и дут
т оль­
ко
в
я щик.
И,
как
вывод,
автор
д авал
превеселый
совет:
... по примеру иных схимников—за бла го в р еме нно
ле чь
в
свой
гроб.
Я
пришел
в
ярость
на
себя
самого,
—
тоже
разогнался
потчевать
провинциалов
столичными
штучками,
—
а
они
вон
куд а
загнули.
Встал
передо
мн ой,
как
живой,
опять
э тот
Тих он,
и
вдруг
понимаю
его
по- но во му.
Эта
вн ешня я
подтянутость,
галстучек
голу бова т ых
колеров,
була вк а
как
у
гостинодворца—да
все
это
вовсе
не
наивность,
а
мелкая
провокация
гнусного
нытика
из
«подполья» .
Я,
здоровый
человек,
прямо
сказать,
эту
породу
убогую
терпеть
не
мог.
Хотят
убивать
себя,
—
пожалуйста.
Так
ведь
нет,
не
с толь
пр о­
сто. Они
больше
норовят
стрельнуть
из
незаряженного...
как
бес­
смертный
их
прототип
в
«Идиоте» .
Масте ра
превеликие
развести
в округ
себя
целое
море
с лез
и
какую-
ни
на
есть
женскую
душу
—
а
в
нем
утопить.
А
вот
и
не
дам
ему
топить
Аничку!
Уж
ко нечно
это
о на,
им
опи санная
героиня,
с
кот ор ой
любит
он
бр оди ть
без
всякой
цели
в
вечерних
туманах,
вдыхать
острый
запах
фонарей
и,
пол у закр ыв
глаза,
сладко
мечтать:
ум е реть...
умереть-
Я
с
сердцем
захлопнул
книжонку.
О днако
не
скрою,
в
глубине
сам
я
был
ею
немало
взво л но ван.
Среди
в сей
этой,
мне
противной,
подпольщины,
—
так ой
напряжен­
ный
был
вызов,
ну,
просто
крик
ги бну щего
человека.
И
как
бы
это
справедливее
передать
—
не
то,
что
ртрау
личный
или
зов
ради
од­
ного
своего
спасени я,
на
помощь...
68


Нет,
это
было
властное,
суровое
требование
каждому,
чт обы
все
решительно
бро с ил,
чт обы
одним
только
и
д ышал,
как
найти
выход
из
туп ика .
А
туп ик
вот
в
ч ем,
по
мнению
а в тора:
Полная
невозможность
сочетать
свободу
субъективную
с
правдой
объективной.
И
в
то
же
вре мя
—
отчаяние,
если
предашь
л ибо
одну,
ли бо
др угу ю.
И
ко
всей
этой
книге
—
эпиграф
из
Гоголя ,
мне
совершенно
неиз­
вестный,
откуда
именно
взят:
Душа
заняла
меня
всего,
что
же
дел ать ,
ес ли
душа
ст ала
предметом
мо его
искусства.
АНАНАС
Я
любил
в
сумерки
после
з аня тий
ходить
п рогулят ься
в
Михайлов­
ск ий
сад.
На ходясь
в
ц ентре
города,
он
как-то
необъяснимо
инт и­
мен.
Оттого
ли,
что
для
любовных
свиданий
все
выбирают
сосед­
ний
Летний
с ад,
гора з до
более
вес елый ,
—
аллеи
Михайловского
пустуют,
и
даже
ампирный
павильон,
с
к оторо го
так
прекрасен
вид
на
Троицкий
мос т
и
тот
берег,
привлекают
только
ребятишек,
иг раю­
щих
в
неи зменны е
классы,
начерченные
угл ем
на
каменных
плитах.
И
я
был
поражен,
когда
на
одном
из
поворотов
увидал
Аничку
с
Тихоном.
Они
шли ,
хотя
не
под
руку,
но
неразделимые,
связанные
напря ж енным
разговором.
Б ыло
с ол нечно
и
яс но.
Я
задержал
ша­
ги,
чтобы
не
спугнуть
естественность
их
поведения.
Благодаря
д аль­
нозоркости,
я
о тлич но
их
видел.
Анич ка,
гол убуш к а,
шла,
оп усти в
голову,
у йдя
в
себя
как
обыч но.
Она
как-то
вся
ежил ась ,
и
дерга­
лись
узки е
плечи,
когда
Тихон,
наскакивая
как
петух,
уж
оче нь
на ст упал,
что-то
требуя.
Он
повернул
в
профиль
го лову ,
и
заходящее
солнце
ее
осветило.
Отчетливы
были
завернутые
как
улитки
крутые
ноздри
на
пря­
мом
носу,
тяжелы
на дви ну тые
брови.
В
бровях
затаенная
свире­
пость
—
ск иф,
натягивающий
т е тиву.
Тихон
вдруг
обернулся
и
заме т ил
ме ня.
Он
широко
шагнул
на­
встречу,
Аничка,
румяная
от
волнения,
почудилось
мне ,
улыбнулась
с
облегчением.
—
Вообразите,
я
стал
вашим
со юзн ико м,
—
сказал
мне
Тих он,
—
вот
убеждаю
Аню
не
ходить
ни
на
ка кие
мистерии...
сам
побывал
вчера
на
одной
торжественно
об щедо сту пно й.
Какие
слова
в
ле кси­
коне
—
все
«тайны»
да
«общение в духе».
В едь
и
до
нашей
провин­
ции
до кат ил ась
волна
—
только
у
нас
взяли
да
и
уверовали
всерьез.
Больше
того,
жду т
обещанного
в
стихах
и
пр озе
—
преображения^
Да
и
сам
я,
—
привычно
скривился
он,
—
когда
вчера
шел,,
69


Нет-нет,
а
подумывал:
а
вд руг
там
не
кимвал
бр яца ющий?
Од на ко,
просидел
ч аса
три
—
нет,
знае те ,
все-таки
«кимвал»! Зал польского
общества
с
фривольными
веночками,
почти
спл ош ная
же нс кая
ау­
дитория.
Хорошо,
хоть
мо ло дых
и
недурных
много.
Стиль
у
них ,
видать,
с вой
завелся
—
отложные
воротнички
на
черных
п ла тьях
особого
кр оя.
На
уши
кол еч ки
навернуты
из
волос.
И
все
как
на
под­
бор
—
дамы
из
приличного
общества,
из
ученых,
пре имущ ес тв енно
кругов.
Верно,
так
уж
до ма
горничной
и
гов орят:
приготовьте
мне,
Саша,
или
Глаша,
вечернее
платье...
ну
то,
для
религиозно-фи­
лософского...
—
Кром е
стилизованной
публики
там
бывают
и
выдающиеся
по
темам
и
качествам
доклады,
—
прервал
я
не
без
раздражения,
хо тя
самому
давно
наскучило
ходить
в
это,
сейчас
уже
неживое,
место.
—
Что
же
именно
вам
выпало
на
долю
прослушать?
—
Ну,
читал
один
фи лос оф
акафист
другому,
хвалил
его
за
«щит
и
меч »
воина
христова.
По
окончании
презабавный
нек ий
субъект
дерзко
спр осил:
—
А
неужто
Христу
нужны
воины?
Любим ы й,
го во­
рит,
уч ени к,
как
известно,
был
попросту
б езг ласен,
а
Петр,
если
и
выхва т ыва л
ме ч,
то
именно
с
эт им
меч ом
—
в
калошу
сел...
Ну,
с
ер етико м
эт им,
таким
худущим,
клокатым,
они
чут ь
не
в
ру­
копашную...
И
хот ь
пе ли
при
этом
они
о
«новом теле христове»
—
такую,
сдается,
соткут
своим
хитроумием
плотную
хламиду,
что
ни
до
чего
живого
сквозь
нее
не
добраться.
—
У
меня,
знаете,
последняя
став ка
на
в аших
простецов,
—
ска­
зал
Тихон
очен ь
серьезно:
—
схожу
к
ним
и
баста,
ни че го,
никого
—
об р атно
домой.
Не
раздумайте,
право,
сведите
меня.
—
Ну,
хо рош о,
—
говорю
кисло,
—
если
вы
не
передумали
—
приходите
вечерком.
Чаю
напьемся
и
двинемся.
—
Я
тоже
приду
к
вам
чай
пить,
—
вызв ал ась
Аничка
и
пок рас­
нела,
—
от
вас
каждый
уж
дальше,
по
своему
делу...
Ве чер ом
наст авил
я
вин
и
закусок,
к
парикмахеру
сб егал ,
и
этаким
дураком
пол час а
хорошился
пр ед
зеркалом,
а
сам
думал
—
как
бы
этот
Тихон
не
рассмотрел
м оих
намерений.
Уже
по
кни жке
его
понял—
он
с
нюхом.
Значит,
н адо
мне
как
зай цу
на п етлять,
затемнить
—
не
то
он
всю
мою
стр а тегию
насчет
спасения
Анички
как
орех
раску­
сит
—
такой-то
паук
неосторожную
муху
из
тен еі
нелегко
выпустит.
А
что
она
как-то
по палась
и
он
ее
держит,
у
меня
со мн ения
не
было.
Только
разобрать
до
конца
не
могу,
что-то
необычное.
Они
пришли
вместе.
По
тому,
как
Тихон
шу бу
повесил,
поп равил
ее,
что бы
не
криво
— ина
черта
ему!
— вижу,
плохо
парню,
и
за
каж­
дую
мелочь,
за
вне шни й
пу стяк
цепляется.
Аничка
сказала
с
беспокойным
укором:
—
Да
кончайте»
вы.
скорей
с
гре бе щкр^|
10


Тихон
шейный
фулярчйк
акку р атно
сложил
и
долго
води л
гребеш­
ком
по
своим
финским
бедным
волосам.
—
Ничего,
—
де ло
молодое,
—
защищаю
я
немножко
фа ль ши во,—
все
мы
в
свое
время
пере д
зеркалом
стаивали.
,
Тих он
на
минуту
повеселел.
Глян ул
на
меня
т аким
понимающим
глазом
и
захохотал.
Моло до е,
оч ень
привлекательное
о казал ось
лиц о.
Я
же,
как
дурак,
сконфузился.
Тихон
навалился
на
закуски,
на
вино,
ст ал
острословить.
Аничка
же
б ыла
молчаливо-неспокойна.
Потому
напряжению,с
которым
она
сл едил а
за
ним,
—
опять
вижу
—
давние
у
них
отношения.
Без
слов
оди н
д руго го
чувствуют,
а
кто
они
д руг
другу
—
все
еще
мне
не
понять.
Ни
супружеского,
ни
жениховского
оттенков
не
на блю даю.
Н овое
что-то.
Напряженность
и
беспокойство,
а
вот
ра дос ти
—
ни­
какой.
Даже
и
ревность
моя
вся
пр ош ла.
И
наблюдаю
—
все
бои тся
Ан ичк а,
что
Тихона
как-то
про рв ет:
—
Не
пе йте
больше
в ина,
ве дь
нехорошо
вам
будет!
—
А
успех-то
мой
литературный
вспрыснуть
надо?
Небось,
у
хо­
зяина
вдова
Клико
для
друзей
пр ип рята на.
Н ашл ась
вдова.
Розл ил
я
в
бо кал ы,
чокнулись:
—
Пью,
говорю,
за
вашего,
прославленного
из вест ным
кр итико м
первенца!
За
недос уг о м,
к
сожалению,
не
читал,
но
не
премину...
Тихон
сня л
вдруг
свое
веселое
лицо,
как
с нимаю т
мас ку,
глянул
мутно-устало,
глаза
как
в
б ель мах:
—
За чем
это
вы
неправду
ск аза ли?
Если
уж
кри ти ку
на
мен я
про­
чли ,
то
не
поверю,
что бы
тут
же
не
спохватились
и
кни жи цу
прогло­
тить.
Уж
из
одной
вашей
склонности
кАничке
поподробней
уз на ть,
что
за
фру кт
при
ней
знач ит ся!
Признайтесь,
—
вы
ме ня
по
нач алу
за
пустое
ме сто
сочли?
А
тут
к инул ись
книжку
штудировать,
непр ия т­
ные
особо
м еста
злобным
ногтем
отметили.
Давайте-ка
уч иним
обыск
в
вашей
спал ь не,
как
раз
и
на йде м.
—
Тихон,
пр ошу
вас,
не
начинайте...
Аничка
в ст ала,
обхватила
Тихона
за
плечи,
что-то
заш епт ала
ему
в
сам ое
ухо.
Он,
как
усмиренный
зверь,
с
покорной
усталостью
сказал:
—
Ну,
ладно,
не
б уду.
—
Однако,
если
итти
к
простецам,
то
нам
пор а,
—
сказал
я,
ук а­
зывая
Ани чке
на
бо л ьшие
часы.
—
Мо жет
и
вы
с
нами?
Не
перере­
шили?
—
Аничка
пр иг л ашена
на
большие
элев-син-ские,
—
протянул
Ти­
хон.
—
Я
ее
провожу
сейчас
до
мест а
назначения,
по
дороге
забегу
за
приятелем
—
он
ждет,
и
мигом
бу ду
по
данному
ва ми
адресочку.
А
вы
раньше
нас
поспешайте,
вроде
как
предварить
ваше
общество
«спасанья на водах*
—
о
дву х
новых
тонущих.
71


Я
пошел
к
сйоиМ
Простецам.
Не
м оСу
Ска за ть,
чтобы
прим ык ал
И
к
их
братству
—
сл ишко м
интеллигент
бы л,
и
назваться
как
они
—
дети
Хр цста
живого
—
я,
конечно,
не
мо г.
Но
какое-то
особое
ос ве­
жение
и
ра дос ть
от
них
я
всегда
получал
и
питал
к
ним
невольное
ув а­
жение.
Нравилось
мне
и
то,
что
они
л юди
не
моего
круга,
действи­
тельно
—
простецы,
—
и
верить
искренности
их
я
могу.
Дя дя
А ггей
брал
сапожную
починку,
Дмитрий
Афонский
ст оляр­
ничал,
Яша ,
оседлав
нос
какой-то
подзорной
башней,
кол дов ал
над
часовым
механизмом.
Ж или
все
вместе.
Вошел
я
в
пере уло к
по
ступенькам
вн из,
в
подвальный
этаж.
Через
зан авеску
видать
—
сидит
на
столе
кудлатый
медве дь
средней
величины
—
д ядя
Аггей.
Делает
очередную
починку
—
значит,
все
в
по ря дке.
По
ко м нате
м ече тся
щупленький,
легкий,
весь
какой-то
ветром
но симы й,
Яша.
В
по следнее
время
в
волнении
Яша
—
евангелисты
одолевают.
К
себе
его
тянут,
а дом
запугивают,
на
ж ену
его
Лию
воздействуют
—
это
главное.
А
ж ена,
как
банный
л ист:
вступи
да
вступи!
Сейчас
ты
л юдьми
вроде
сумасшедшего
считаешься,
—
вступишь,
не
стыдно
с
тобой
опять
жить.
В
этой
общине
и
немцы
и
евреи,
ей
почет
за
гра­
н ицей,
и
верят
там
по
правилу,
а
не
как
в
голову
взбрело.
Сло вом ,
евангелисты
—
всем
понятное,
приличное
место,
и
станет
Яков.—
как
люди.
Велик
соблазн
бедному
Яше
—
сирота
он
без
жены.
Одн ако
знает
твердо:
вступ и т
в
общину
—
утратит
сво е
драгоценное.
Вот
и
мечет­
ся,
вот
и
бормочет:
враги
человеку
домашние
его ...
Вошел
я,
расцеловались.
Сказал
им,
что
из
провинции
двое
напр о­
сились
притги.
—
Да
ве дь
мы
малограмотные,
—
отозвался
с
окошка
Аггей,
—
не­
хорош о,
если
ты
их
лишним
чем
обнадежил.
—
А
я
с ов ерш енно
напр о тив,
—
сказал
Яша ,
—
я
сегодня
настро­
енны й
говорить...
посвидетельствуешь.—
и
сам
в
себе
силу
имеешь...
Но
чайку
необходимо
взогреть!
Яша
принялся
разводить
огонь
в
маленькой
плитке,
дядя
Аггей
кропал
шилом,
и
на
стук
пош ел
отворять
д вери
я.
Оказался
Дм ит­
рий
—
третий
жилец
этой
комнаты.
Он
всех
при вет ст во вал
и
стал
к
стенке
спокойный,
слегка
застенчивей
но
своему
обычаю.
—
А
купец-то
меня
с
работы
п рогн ал,
—
сказал
он,
ок ая
и
ул ыба­
яс ь.
—
Уж
не
иначе
—
ты
с
ним
о
вере
заспорил,
—
дога да лся
Агге й.
—
Да
я
и
без
спору
сказал
— отметаюсь
ру к о писных
кни г
и
сино д­
ско го
толкования.
А
не
то
он
как
дятел
мен я
словами
долбил.
До­
вольно,
го ворю,
—
одно
имя
ис усо во
исповедую
—
хватит
ег о.
Посу­
лил
в
остроге
сгноить,
расч ет
кинул.
72


—
Куды
ж
ты
те пер ь?
—
А
зе мля
потянула
—
мне
в
гор оде ,
что
в
ошейнике,
—
улыб­
нулся
Дмитрий,
—
сг овори лс я
с
смоленскими
гра ба рям и,
на
утро
уй ду.
На
зем лю
меня
тя не т...
В
дверь
опять
постучали.
Дмитрий
впустил
Тихона
с
приятелем.
Сразу
узнал
я
этого
приятеля
—
это
был
тот,
что
на
лекции
кр икну л
про
вооруженное
восстание.
Лицо
его
было
примечательно:
лоб
тят.
же лый,
надвинутый
на
глаза,
непокорный.
Все
лиц о
обнаруживало^
больш е
неистовство
ч увс тв,
нежели
склонность
к
мы шл ению.
Рот )
благороден,
усы
чуть-чуть,
короткий
нос
и
шапка
волос ,
густых,
крупноволнистых.
Шея
крепкая,
воловья,
отчего
голова
еще
тяже­
лей
и
как
бы
готова
боднуть.
Роста
среднего
и
гибок,
суд я
по
тому,
как
взобрался
легко
на
пустые
ящики
в
углу,
как
сел
выш е
всех,
подперев
подбородок
кулаками,
в
п озе
роденова
мыслителя.
—
Ишь
ты,
а рхан гел
какой
помраченный,
—
вымолвил,
в згл янув
на
него,
дяд я
Аггей,
—
и
вид но
был о,
что
юноша
ему
сра зу
понравил­
ся,
—
ты
ч е модан чик- то
с вой
хоть
на
окошко
поставь,
—
повернул­
ся
он
к
Тихону.
Переглянулся
Ти хон
с
юношей
—
нет
уж
я
чемоданчик
при
себе,
у
меня
важ ные
в
нем
документы.
Тут
Яша,
как
добрая
тетка:
а
вы
себе
и спе йте
чайку,
и
сах ар
имеем...
—
Вот
к
вам
на
часок
зашли,
—
г овори т
Тихон,
и
к
удивлению
зам еч аю
—
во лну ет ся.
—
Приезжие
мы,
так
вот
хотели
бы...
—
А
ты
не
громозди
слов,
меньше
наврешь,
—
ос тан овил
Аг ге й,—
пришли
и
ладно.
Мы
р азве
таимся?
Мы
первые
кричать
готовы,
где
и
что
именно
нашли.
Чем
живы.
На
ладони
все
дел о
на ше.
А
науки
никако й
с
нас
не
спрашивай.
И,
хот ь
Яша
всегда
выпрыгивал
гов ори ть
первым,
п ока
Аггей,
нахохлившись
медведем,
над
сапогами
шилом
кропал
—
в
этот
раз
заговорил
первым
Аггей.
—
Отреченного
мы
пути,
не
цер ков ники.
Соборы-то
утверждали,
али
там
отвергали
буквы,
—
а
жи знь
живую
творили,
лучшую,
говорю,
жизнь
—
простые
люди.
По
великой
работе
сердца
имели
указания...
«И первый вам пример
—
Савл,
гонитель.
На
ко го
он'опирался?
Бег ал
куда
за
спр авк ой,
как
именно
веровать?
И
не
о пир ался
и
не
бе гал.,
с нов ид ению
своему
собственному
пов ери л
крепко
—
ну,
а
ему
за
то
целый
мир .
А
вед ь
он
и
не
скрывал,
что
еди нол и чно
уви дел .
\
Поверили,
ибо
поведение
свое
изменил.
I
«Савл нам основа.
Не
исповедание,
знач ит ,
а
поведение.
Гори
ог-
;
нем,
чтобы
самы й
воздух
во круг
те бя,
как
пламя.
Всю
дрянь
огонь-
то
сожгет.
Что бы
мирне
протуха л ,
цо
мере
сил
и
разумения
гореть
73


надо.
Вог
и
пытаемся.
II Яков и Дмитрий,
хоть
хворые,
а
пл ам ен­
ные.
Ну
вот,
милые,
— развел
руки
дядя
Аггей
—
не
обессудьте,
в
полчаса
вр емени
мы
у
вас
на
л адо ни.
Взять
больше
с
нас
нечего.
Больше
то го,
что
своим
опытом
мы
са ми
узн али ,
не
знаем.
Ни
уче­
ности,
ни
рас су жде ния
у
нас
нет .
—
Про
св ой
оп ыт
вы
нам
еще
ничего
не
сказали,
—
говорит
вр о­
де
с
почтением
д яде
Аггею
Тихонов
спутник,
—
прошу
вас
очень—
скажите.
—
Пусть
будет
полная
э к с-по -зи- ция,
оте чес твенно е
состязание,
вро де
как
п евцы
в
Мейстерзингерах,
—
спохватился
Тихон
надеть
св ое
привычное
ироническое
лицо.
—
Чего-с?
—не
поняв,
переспросил
дядя
Аггей
и
оп ять,
р азведя
руками,
повторил:
—
А
больше
того
ничего
не
знаем,
что
сам и
узнали.
Потому
дере­
ве нские
мы,
из
пастушонков,
и
пр изр ел
нас,
хотя
бы
скажем
—
дя дя
Потап.
То же
простец,
однако
же
прозорливец.
В
явлениях
природы
бы ли
ему
—
литеры.
А
че рез
эти
литеры
тропу
жизни
узнал.
Частень­
ко
гов ари в ал:
—
хватит
нам
все
на
бо га
валить,
но не
дело
хозяй­
ско е
вручается
человеку.
На
з емле -то
хозяин
он.
—
Какие
же
именно
литеры
вашего
дядю
этому
обучили?
—
А
вот
хоть
бы
кол
для
п рим е ра...
Выдерет
дя дя
Потап
кол
из
плетня
—
он
ему
и
литера.
С
одного
ко нца
изогнут
наподобие
серпа,
другой
же
в
земле
зас тр оен,
ровно
меч .
И
пойдет
стар ик
смотреть
в
корень:
«...серп у казует
на
скорые
времена,
когда
пер ек ую тся
мечи
в
с ер­
пы
и
во йн
во все
не
станет,
ни
вражды.
И
деньжищи
проклятые
в
на­
воз
свалят...
«Находили на него эти литеры больше в закатный час,
когда
уж
в
черной
прохладой
по ле
возьмется
и
коровушки
с
полным
выме н ем
к
дворам
тянутся.
А
травы
в
тот
ч ас,
за
де нь
растомленные,
как
ла­
даном
курятся
—
тут
тебе
дойник
медовый,
повилика,
полынь-
трава...
«Помню,
одн а жды,
в
подобный
вот
ч ас,
среди
нас,
пастушонков.
сред и
зверья
умного,
среди
лесов
и
полей
—
упал
дядя
Потап
на
зем лю
и
пречудно
воскликнул:
«—
Любовь
великая!
Охвати
людей
и
тв аре й,
и,
е сли
возможно,
са­
мого
дьявола
охвати,
и
всю
з лую
ратную
силу.
Возлюбим,
д ети,
все­
ленную
до
великого
ве сел ия
сердец!
«И вдруг попрощался с нами дядя Потап и ушел неизвестно куда,
а
я
стадо
в
деревню
пригнал.
Не
возмог
ни
ес ть,
ни
пить
в
тот
в ечер.
И
вош ла
в
м еня
от
дяди
Потапа
эта
самая
люб овь .
Огнем
сердце
взя ­
лось.
И
жалко
мне
всех
людей
стало’,
и
зверей,
и
со л нца,
и
самого
во зд уха
жад ко.
рі
це
у дер жалсд
ца
месте...
пошел
и
д
по
$емд₽
74


нашей
великой,
сибирской,
и
стал
говорить
люд ям
об
легком
своем
духе ,
что
сч ас тлив ым
меня
делает
и
во
всяком
деле
подсобить
может.
«Никем не запуганный,
простец,
вер ов ал
сам
и
других
облегчал.
«И было так,
пока
монахи
ме ня
лестью
и
страхом
в
монастырь
не
вовлекли.
Пуще
всего
страхом
взяли:
—
в
одиночной
твоей
хвальбе,
гордыня,
дескать,
сатанинская,
без
наше го
руководительства
в
ад
попадешь
и
на
вечную
гибель
за
соб ой
людей
туда
ж
с тян ешь.
«Устрашился и принял правило.
А
как
принял
—
попал
в
с толь
окаянную
яму,
что
самому
б
и
не
выбраться.
Удача
моя,
что
посрамлен
был
от
иноверцев.
Однажды
—
бурятом,
идолопоклонником,
вдр у­
горяд
—
бу ддис тами.
На
само й
на
границе
нашей
земли.
Разный
на­
род
ведь
у
нас
в
Сибири...
а
посрамления
эти
меня
в
прежний
разум
ввели.
«По забайкальской области послан я был с крестным ходом .
И
вот
сейчас,
через
мн ого
лет,
без
содрогания
вс по мнить
не
могу
всех
у жа­
сов
оби рань я
карманов,
народа
простого
и
доверчивого.
«Главное дело вышло так:
заехал
я,
миссионерствуя,
к
одному
бу­
ряту
в
ю рту
переночевать.
Глянь
—
а
в
юрте,
промеж
других
бурха-
п ов,
по-ихнему
—
ид олов,
ико на
казанской
с
младенцем.
«—
Да
ежели
ты
крещеный,
— говорю,—
по
какой
причине
ря­
дом
с
иконой
своих
идолов
тер п ишь?
И
говорит
мне
на
это
буря т,
вполне
доверчиво
гово ри т,
как
дитя:
«—
Пробовал,
бачка,
русскую
икону
одиночно,
без
бурханов
дер ­
жать,
только
старый
мой
бог
как
рассердится!
Ж ену
мою
себе
бр ал
сы на
брал ...
ну,
и
ст ал
я
ему
ря дом
молиться.
Знаешь,
бачка,
шибко
тяжело
это ,
болит
на
душ е,
что
менял
я
ст а рого
бо га
на
нового.
«Заплакал,
как
ребенок,
буря т,
а
мне
хот ь
вол ком
вой.
Про
такое
ли
дяд я
Потап
зап ов едал,
чт об
мне
людям
нес ти?
Ну,
явился
я
по
нач альс тву
и
говорю
наотрез:
насильно
крестить
бурят
этих
не
ст а­
ну.
Потому
чт о.. .»
—
Ас
буддистами
как
у
вас
вышло?
—
деловито,
как
следова­
те ль,
п рерв ал
Тихон.
—
С
буддистами?
Что
же,
мож но
и
про
буддистов,
если,
как
вижу,
вам
для
осведомления,
—
чут ь
улыбнулся
д ядя
Аггей.
«...н у,
повел
меня
к
этим
бу ддис там
в
кумирню
один
знакомый,—
приглашают,
д ес кать,
на
беседу
монахи.
Ламы
все
собравшись,
шеретуй
ихний
для
какого-то
дела
приехал.
«Ну,
пошел.
Ве жли вый
народ.
От
монахов
я
на
зу бок
был
обучен,
так
они
с
отменным
в ниманием
мою
проповедь
слушали.
Без
запинки
отбил,
кончил.
Оди н
из
ламов
поклон
мне
отдал
и
сам
говорить
в
от­
вет
на чал.
Расчудесно,
ок аз алось ,
знает
все
наше,
только
говорит
обо
всем
поумней,
чем
я
выу че н.
И
вот
этот
лама
душевно
воскликнул:
«—
В
чем
же,
полагаете,
самая
главная
в оля
учителя
вашего?
Не
75


в
том
ли
именно,
чтобы
последователи
его
Жили,
именно
ск аз ать
—-
жили
как
он,
у
которого
все
учение
б ыло
лишь
эп охой
его
п ра вед­
ности?
«И пошел этот лама всех нас обличать .
Со
сте пеннос тью
все,
с
по­
кло ном ,
но
столь
прегорькое
о блич ие
вывел
из
всего
обычая
нашего
миссионерского,
что
подобного
сраму
отродясь
я
не
испытывал.
И
воз ­
разить
было
мне
нечего.
Молча,
сокрушенный,
удалился
я
из
собра­
ния.
Отъехал
немало
и
словно
бы
не
дышал,
в есь
окремнел
на
к оне ...
«И вдруг я своего дядю Потапа, ка к
живого,
всем
се рдц ем
уви д ел.
Сле з
с
кон я,
пал
на
землю,
и
как
исступленный,
сам
с
собой
стал
в
пус т ыне
к рича ть:
—
Пусть
бу ду
животным,
собакой,
вол к ом,
зме ей—
всем,
всем...
Только
б
опять
мне
коснуться
любви!
Отр ица юсь
синод­
ского
знанья,
ве сь
хочу
в зя ться
как
пож ар ом,
любовью.
Ну,
в от,
знач ит ,
при
подобном
решении
и
остался».
Весе ло
гля нул
дядя
А ггей
медвежьими,
г лубок о
засевшими
под
бровью
г л азами
и,
вскинув
бородищей
на
Яш у,
ск аз ал:
—
Жи вы
ль
мы?
—
Живы !
—
ответствовал,
радуясь,
Я ша.
—
Живы!
—
сказал
ти хо
Дмитрий.
—
Это
что
же
у
вас,
клич
такой!
с иг нализа ция?
—
скривился
Ти­
хон.
—
Ну,
вот
в и дите,
и
вы
знач ит ,
без
с лов
не
об хо ди тесь?
С
од ного
слова
начнете,
к
нему,
не
з ам етите
сами,
как
второе
и
третье
пр иста ­
нет .
Ине
оглянетесь—словами
огонь
свой
з ал ьете.
Не
вы
—
первые,
это
изв ест ная
история
всех
религий.
И
второе:
почему
именно
вы
име­
ете
основание
пр едпо лаг ат ь,
что
находитесь
в
истине?
—
Свидетельствовать
надо!
—
сказал
строго
А ггей
Дмитрию.
—
Свидетельствуй
себ е
понемножку,
—
пре длож ил
ласково
Яша,
не
в ыпу ская
из
рук
свеже
вскипевший
чайник.
—
Све т
принял
—
слова
растерял,
—
потупился
Дмитрий.
Он
помолчал.
Все
д умал и,
что
он
собирается
с
мыслями,
и
ждали.
Но
Дмитрий,
как
бы
по лучи в
внутренний
ответ,
еще
раз
повторил
радо­
с тно
и
застенчиво:
—
ра сте рял
я...
растерял
все
слова.
—
Верю
вашей
искренности,
—
дал
отпускную
Тихон,
—
и
вижу,
что
для
с ебя
вы
нечто
нашл и.
Но
почему
вас
ст оль
мало
беспокоят
другие
люди?
Как
бы
другим
пе ре дать?
Поискали
бы,
што
ль,
доказа­
тельств?
Д ядя
Агге й
работу
о ст авил,
вылез
из
своего
угла
и
во
ве сь
сво й
большой
рост
встал
пред
Тихоном:
—
А
главное
д ело
ты,
барин,
не
понял.
Нич его ,
как
есть,
мы
д ока­
зывать
не
берем.
Сами,
вишь ,
живем
по-иному,
чем
допрежьжили.
Кто
не
поленится,
тот
д о смотр ит.
И
не
от
слов
—
от
жизни
нашей
за­
разится
вес ел ым
духом.
А
как ие
мы
учителя?
Да
мы
от
учительства-то
и
б еж али.
76


«Между прочим,
сообразить
од но
надогне
Никодиму
ученому,
не^—
Са влу
гон ител ю
живое-то
открывается.
Поговорит
Никодим,
и
все
тут.
На
завтра
возьмет
сво й
портфель,
тог о
ли,
другого,
времени,
в ерх нее
како е
накинет
и
на
службу
п ой дет.
И
ровнехонько
ничего
переделывать
к
лучшей
жизни
такой
неспособный.
Не
Никодиму—
Савлу-гонителю
вся
полная
правда
открылась,
а
почему?
Да
потому,
что
Савел
г нал
неу гомо нн о.
Неугомоном
сделаться
надо
—
это
и
есть
живой.
Вот
хот ь
бы
с
Яковым
наши м
пример...»
—
Лю-бо-пыт-но...
—
протянул
Тихон,
—
рассмотрим
пример
Г
Я
было
под у мал,
что
Яша
о тбр еет
его .
Бывал
он
обы чно
в спы ль­
чи в,
но
в
это т
вечер,
по
своим
особым
обстоятельствам,
так
полон
был
жаж ды
свидетельствовать,
как
он
выражался,
что,
поставив
сно ва
кипя щи й
ч айник
на
стол,
рассказал
он
про сты ми
словами,
не
стыдясь,
св ою
историю
человека
первого
века
нашей
эры :
—
...я так сильно клял
его
и
обруги в ал ,
что
од ин
заказчик,
совер­
ше нно
притом
неверующий,
только
справедливый
человек,
в пал
в
до­
саду
и
говорит:
—
вы,
Яков,
довольно
глупо
руга ет ес ь,
не
з ная
с ути
де ла.
Почитайте
себе
хот ь
немного
из
его
книжки
и
вы,
будьте
увере­
ны,
найдете
сами,
что
если
б
он
был
опять
живой,
—
то
погромщики
его
п ервог о
б
и
ухлопали.
Ну
да,
в
самую,
как
говорится,
переднюю
голову.
«Ну,
я
бра л
маленькую
книжку
и
я
себе
читал.
Вообразите,
читал
в
самый
первый
раз.
А
я- таки
да вно
ничего
не
читал
и
уже
тору
не
пел,
как
бывало,
и
о тец
мой
звал
меня
а пико йре с,
что
значит
безбож­
ник.
И
бы ло
мне
в
те
дни
на
ду ше
—
ну,
как
быва ет
одному
верблю­
ду
в
совершенно
безводной
пустыне.
А
тут
я
вдруг
ве сь
ден ь
читал
снова
как
молодой
и
работу
забросил.
И
вот ,
вообразите
себе,
наст ала
но чь
—
и
ночью
это
со
мн ой
случилось».
Я
слышал
яшин
рассказ
не
однажды
и
больше
всего
мне
нрави­
лось,
что
он
очень
заботился
о
чисто
топографической
верности.
От
этого
в
ре чи
его
бы ла
трогающая
убедительность.
Гов ори л
же
он
не­
лепыми,
детскими
словами.
—
...
и
вот
ночь,
уверяю
вас ,
спустилась.
Направо
у
нас
в
комна­
те
печка,
налево
стол
с
инструментами.
Ну,
и
сам
он
вышел,
во о бра­
зите,
из-за
этой
печки.
И
он
обогнул
лавку,
притом
забрал
пол
чуть
повыше
—
ой,
как
неслышно,
ну
со вер ш енно
по
во зду ху
шел.
А
я
себе
с тою
в
одн ом
нижнем
и
совершенно
не
верю,
хоть
в ижу
дву мя
глазами.
Но
когда
он
ст ал
тут
вот ,
у
само й
сте ны,
ря дом
с
часами,
и
когда
он-таки
сам
по смот рел
на
меня
как
ужасно
знакомый
—:
ну,
тогда
я
больше
не
мог.
«Я стоял,
и
рука
моя
держала
спичку,
чтобы
чиркнуть
ею
свет .
Потому
что
ведь
я
не
забывал,
что
это
не
день,
а
н очь.
А
ночью
нел ь­
зя
видать
человека
—
ночью
на до
зажигать
огонь.
Но
он
такой
был
77


hak соЛнііе,
и
А,
вообразите,
вдруг
заплакал
от
радости.
И
когд а
я
так
сильно
ра зве сели лся
—
он
вошел
в
меня
светом
л упы
и
вс ех
ре­
ш итель но
звезд.
И
замечательно,
что
глаза
мои
лили
сами
слезы,
«И хоть мне совершенно светло от него,
я
все
чиркаю
спич к и,
потому
чго
мо его
раз ума
я
вовсе
не
хочу
потеривать.
И
говорю
сам
се бе:
ты
должен
зажигать
спичку
и
свечку,
потому
что
сейчас
н очь,
а
ночью
можно
только
в идать
при
све те.
А
ж ена
моя
Лия
ничего
подобного
не
в идит
и
говорит; «И чеготы,
Яков,
по
пустякам
чиркаешь?
Спички
стоят
деньги!»—«Лия,
говорю,
смотри
немного
обоими
глазами
и
кто
к
нам
прих о дил ?» Опять Лия ничего подобного не видит и обругивает
меня
ночным
фантазерчиком.
«А я-таки
не
сомневался
и
между
прочим
о ст авил
совершенно
с вой
дом.
Ведь
я
же
должен
бы л,
как
честный
человек,
свидетельствовать,
если
я
не
сомневался.
А
за
это
мой
от ец
пол ож ил
на
меня
хойрем,
про ­
кл ял
меня,
и
жена
моя
Лия
ст ала
стыдиться
меня
как
безумного.
«Но я,
вообразите,
я
нашел
се бе
новую
семью.
—
Он
повел
рукой
на
Аггея
и
Дми тр ия:
—
и
я
снова
работаю
с
часами.
Только
стал
я
сам
в
се бе
нов ый
веселый
че лове к.
А
прежде,
прошу
вас
поверить,
прежде
бы ло
мне
на
душе,
как
верблюду,
ну,
в
совершенно
безвод­
ной
пустыне,
и
я
близок
был
на кдадать
на
се бя
сво и
руки».
Кон чил
Яша,
опять
завозился
с
чайником,
налил
всем
нам
по
ста­
ка ну.
Пр и шедшие
слушали
с
большим
вниманием
и
даже
Тихон
боль ше
не
удерживал
на
ли це
своем
привычной
усмешки.
Из
ста ка на
молча,
в
большой
задумчивости
хл ебну л.
Насу пленны й
встал,
держа
в
ру­
ках
чемоданчик,
сконфуженно
боднул
головой
и
сказал:
—
Хор ош ие
вы
здесь
люди,
я
вам
верю,
и
за
это
вас
благо­
дарю.
Он
бы ло
к
дверям
под а лся
с
своими
чемоданчиком,
а
Тихон
вдруг
нехорошо
как-то
улыбнулся,
словно
нож
в
мысл ях
своих
о точи л,
подошел
к
приятелю
и
ч емоданч ик
из
рук
его
взял.
—
А
вот,
между
п рочи м,
—
говорит,
обращаясь
ко
в сем
про ст е­
цам ,
—
неугодно
ли
небольшое
испытание
ва шей
легкой
и
ра д ост­
ной
вер е?
Насупленный
весь
к рас ный,
дергает
его,
шепчет
что-то,
ч е модан
к
се бе
тянет.
—
Так
нет
же,
—
го вори т
Тихон,
—
име нно ,
если
ув аж аешь
их,
то
надобно
итти
до
конца...
Тихон
обвел
круто
всех
взглядом,
чуть
уг лом
губ
усм е хнулс я:
—
Вот
в
чем
дело,
друзья,
вы
в се,
—
как
из
речей
ваших
выходит—
Христ а
встретили
жив ого,
притом
т ак ого,
насколько
я
понял,
кот о­
рый
«льна курящего не угасит и трости надломленной не преломит». ..
ну-с,
а
мы
вот
с
пр ия т елем,
чтобы
быть
вам
понятным,
ск ажу
на
ва*
78


шем
же
языке
совсем
иног о,
его
встретили.
Того
именно ,
что
плеть
занес
и
торгующих
вон
вы гна л.
А
испытание,
которое
позволю
себе
предложить,
вот
оно:
оставите
ли
у
се бя
на
хранение
подобный
чемоданчик?
В
не м,
имейте
в
виду,
бомба,
и
мы
ею
ког о
на до
в
с вое
время
прихлопнем.
Е сли
же
вы
сегод­
ня
ее
не
укроете,
то
возможно,
что
при хл оп нут
уж
нас
самих.
Метнулся
по
комнате
Яша
и
стал
как
вкопанный
у
о кна.
Оттуда
в
к ра йнем
волнении
смот р ит
на
дядю
Аггея.
И
Дмитрий,
тоже
бледный
как
м ел,
смотрит
на
него
же.
Од на
ду ша
у
всех,
только
знают,
что
се й­
час
дядя
Аггей
лучш е
выскажет.
Дяд я
же
А ггей
о чки
на
лоб
воздел,
на
Тихона
глянул,
да
так,
сл ов­
но
до
со знания
его
даж е
не
дошло,
как
совершенно
нева жно е,
то,
что
сейчас
было
Тих о ном
ска зано .
Прямо
сказать,
думал
Агг ей
о
чем-то
своем,
упершись
мед веж ьим и
глазками
в
каменное,
скифское
лиц о
Ти хо на.
—
Стало
быть,
можно
оставить?
—
шагнул
вперед
с
чемоданчиком
и
замер
Тихон.
—
Стало
бы ть,
можно
—
о тв етил
Аггей,
как
по
поводу
самого
обычного
вопроса,
вполне
естественным
голосом,
не
выражая
ни
ма­
лей ше го
любопытства.
Сказал
и
при ня лся
за
свои
сапоги.
—
Довольно
балагана!
—
к рик нул
на
Тихона
гневно
приятель
и
рванулся
к
дверям.
—
Извините...
—
задержался
он
перед
дядей
Аггее м,
—
это
глу­
пейшее
вам
исп ы тание
не
я
во все.
Это
он
один...
—
«При- ду- ма л», в растяжку докончил Тихон и,
не
останавливая
убегавшего
приятеля,
поставил
чем о дан чик
на
стол.
Открыл
его
и
вынул
великолепнейший
а нан ас.
Оранжево-золотой,
с
яркими
зел е­
ными
перистыми
листьями
из
середины.
Ананас
этот
Тихон
водрузил
пря мо
перед
дядей
Аггеем.
—
Не
правда
ли,
напоминает
г олову
индийского
вождя
на
пара­
де?
Это
превкусно
будет
вам
к
ча ю.
Ку да
пред
ним
ваш
лимон!
При
общем
безмолвии
Тихон
по кло нил ся
слегка
и
ушел.
—
Вот
таких
я
еще
и
не
видывал,
—
сказал
дядя
Аггей,
трога я
ши лом
с
осторожностью
анан ас,
—
подарить
разве
дворничихе,
чтоб
своей
генеральше
она
продала?
ДИОНИС
II ГЕРАКЛ
Аня
домой
не
появлялась.
Опа
п рис лала
тетушке
открытку,
что
погода
чудесная
и
она
уехала
с
Аглаей
за
город.
Очень
скоро
тетушка
вп ала
в
беспокойство
и
стала
настаивать,
чт обы
я
в
то чно сти
узнал,
когда
Аня
вернется
и
что
она
в
п олях
и
ле­
рах
делает.
79


—
Иди
в
их
становище,
се годн я
как
раз
среда
—
у
них
это
все
равно,
что
у
на с,
христиан,
воскресенье.
—
Они ,
ча й,
в
полночь
целуют
кдзлищу
хв ос т...
У
тетушки,
как
у
всякой
ж енщ ины
в
гневе,
изобретательность
в
обвинениях
вра жде б ной
ей
ст ор оны
так
обострилась,
что
к
концу
ча епити я,
пуще
разжигаемая
мои м
безмолвием,
она
докатилась
до
предположения,
что
Аничка
по
какому-нибудь
страшному
д р евне­
му
ри туа лу
уже
принесена
кровавой
жертвой,
так
что
и
концов
не
найдешь...
Так
это
становилось
глуп о,
что
я
дал
сло во
завтра
же
дать
точные
с веде ния
и,
бросив
все
дела,
пошел
к
Тихону,
который,
знал
я,
со би­
рался
на
Среду.
Оказа ло сь ,
он
уже
отправился,
но
не
один,
а
с
неизвестным
«клока ­
сты м
человеком,
ничуть
не
барином», —
так
аттестовала
прислуга
товарища
Тихона.
Я
д огада лс я,
что
это
был
тот
самый,
которого
он
приводил
к
«простецам». Если этот неподходящий человек туда пошел,
вероятно,
пройду
и
я. ..
По
крутой
лестнице,
в
сам ое
небо,
сопровождала
меня
в есел ая
мо­
лодежь.
Мо жет
быть,
это
были
с ту денты
или
начинающие
писа­
тели,
или
просто
читающие
нов ую
литературу
акт ер ы,
—
я
не
мог
разобрать.
Все
перекидывались
замысловатыми
намеками
и
стихотворными
строчками,
—
их
объединял
свой
особый
тон.
Одну
из
очень
молодых
дам
я
с разу
узнал.
Я
встречал
ее
у
тетуш­
ки
и
запомнил
потому,
что
тетушка
рас точа ла
ей
особые
похвалы,
как
образцовой
юной
матери
и
жене.
Да му
зва ли
цветочным
именем—
Го р тензия ,
—
это
то же
я
по мнил .
И
она
меня
узнала,
успокоила,
что
неловкости
в
моем
по яв лении
зде сь
не
будет,
потому
что
тут
не
как
пр еж де,
а
с
появлением
Аглаи
ходят
«всякие».
Она
ужасно
много
по спела
мне
рассказать,
пок а
мы
без
конца
подымались,
правда,
присаживаясь
на
каждой
площадке.
—
Тетушка
напрасно
тревожится
и
вер ит
городским
глупым
сплет­
ням:
кроме
пользы
для
ума
и
характера
Аня
здесь
не
найд ет
ничего..
—
А
вы
за чем
сюда
ходите—тоже
для
пользы?
Какой
же
именно?—
полюбопытствовал
б ыло
я.
—
Я
хожу ,
чт обы
зарядиться...
и
прожить
добродетельно
мою
всем
известную
похвальную
жизнь
каждого
дня .
Кра соту
и
свободу
я
ви жу
зде сь
в
такой
мере,
что
мо гу
о бо йтись
без
л юбо вника ,
—
за­
см еял ась
она.
—В
это м
д оме
мне
нравится,
что
св язь
времен
распа­
дается,
что
я,
не
будучи
сама
по это м,
переношусь
поэзией
то
в
Ал ек­
санд р ию,
то
в
Ег ипе т,
то
любу юс ь,
забывая
весь
мир,
как
«словно
мл адая
наяда,
в
пышноцветном
хитоне,
с
венчальной
глав ой ,
из
цод-


водных
чертогов,
из
бездны
морской,
вып лыва ет
небрежно
Э ллад а».
Чьи
сти хи?
—
Я
не
зн аю
современных
стихов.
—
Да
это
какого-то
старика.
У
нас
заведено
играть
в
отгадки.
А
этот
во зник
в
памяти
—
кто
его
зна ет,
кто.
—
Расскажите
мне
про
здешнего
хозяина,
—
попросил
я,
глядя
с
одной
из
площадок
на
улицу,
где
близко
з еленел
густой
парк
и
народ
толпой
валил
в
нег о
на
гулян ье.
—
И
про
него
я
м огу
сказать
т оже
только
стихами.
Прозу
я
ост а­
в ила
вм есте
с
пеленками
дома.
Большинство
н аших
бездетны,
они
не
хотят
совмещать,
а
я. ..
—
Скажите
стихами.
—
Не
написаны.
Я
скажу
лучше
про
хозяина,
но
т оже
не
с воим и:
Ты
мне
давно,
давно
зн ако м,
Знаком
должно
бы ть
до
рожденья
Янтарно-розовым
лицом,
Власы
колеблющим
перстом
И
длиннополым
сюртуком,
Добычей,
вероятно,
моли,
З нако м,
до
ужаса,
до
боли.
Зна ком
боль шим
безбровым
лбом
В
золотокосмом
ореоле.
Вот
сю да
и
ходят,
кому
он
так
знаком.
И
не
только
он
с ам,
все
др ев
ние
к ульты ,
с
ним
с вя зан ные,
которые
он
так
изумительно
во скр е­
шает.
После
того,
как
он
скажет
хот ь
бы
св о ю: «Мэнаду»,—
ну,
на
кой
чо рт
мне
бесхитростные
все
любовники!
—
Да
это
выходит
просто
«моралин»
какой-то,
э тот
дом,
которого
как
чум ы
боится
бедная
тетушка.
Однако,
при знаюсь ,
не
пон имаю,
какая
зависимость
мо жет
быть
между
обладанием
столь
интимно-
конкретным
персонажем,
как
в ами
на зван ный,
и
прослушанной
чьей
бы
то
ни
б ыло
декламацией?
—
Эту
т ему
я
как
раз
бу ду
развивать
сегодня.
Я
вас
позову
в
наш
кружок,
—
обещала
Гор т ензия .
—
А
сейчас
вот
вам
еще
дополняю­
щие
тот
же
образ
стихи.
В
то
же
вр емя
они
представляют
и
самый
настоящий
печальный
ответ
на
ваш
вопрос
—
почему
я
сюда
хожу ?
Вам,
кон е чно,
кажется
искусственным
—
вместо
обычных,
проза­
ических
слов
собственных,
такие
пояснения
чужими
стих а ми?
Но,
во-п ер вых ,
простого,
в
сущности,
только
и
есть,
что
корову
выд о­
ить
—
просто
все
одним
простякам.
Самое
же
г лавно е
—
стих и
хо­
роши.
Из
стран
чужих,
из
ст ран
д ал еких
В
наш
о гнь
вступивши
снеговой,
£р.
фор щ. < Вог РН»-


В
кругу
безумных,
темнооких
Ты
зол ото ю
встал
г лаво й,
Слегка
согбен,
не
стар,
не
молод ,
О,
скольких
душ
пустынный
холод
Своим
ты
холод ом
пронзил.
—
Полноте!
—
сказал
я
с
неж дан ным
от
се бя
раздражением,
—
ну
какой
у
вас-то
«пустынный холод»? У вас отличный муж
—
Петр
Ива ныч,
у
вас
сынок
Ваничка,
да
вы,
тетушка
за
вас
хвастала,
—
вы
отменно
солите
огурцы ...
—
И
у
мен я
пр ек р асное
пищеварение,
и
даж е
нет
женских
болез­
ней.
—
Гортензия
с
вы зо вом
вз гля нула
на
меня.
—
Ес ли
Тихон
Руб­
цов
Ане
не
пара
—
то
уж
никак
и
не
вы!
Нам
в
по ру
сдохнуть
с
та­
кими
мужьями.
Она
пролетела
с тре лой
в
открытую
на
мой
звонок
дверь
и,
не
разде­
ваясь
в
передней,
как
своя,
скр ыл ась
в
даль н их
комнатах.
А
я
за­
ме шк ался,
в ешая
пальто,
и
был
настигнут
самим
хозяином,
предло­
жившим
любезно,
без
всяких
оп рос ов—
кто
я
и
зачем,
приступить
к
тр апе зе.
Он
сказал
это
старинное
слово
н еско лько
в
нос
и
певу ч е,
сл егка
"склонившись светлой бородкой,
отчего
ле гки е,
как
ковыль,
волоса,
седоватые
с
золотинкой,
пр ивспо р хнул и
над
г олово й.
В
этом
пол у­
поклоне,
сквозь
дрог ну вш ее
на
большом
мягко-горбатом
носу
пе нс-
нэ,
п ытли во
зырканул
зеленоватым
огнем
умный
глаз
с
острой
то ч­
кой
черного
зра чк а.
Бровей
не
был о,
и
это
пр ибли жал о
ли цо
к
на ме­
ренным
портретам
да
Винчи.
——
Тр апеза
ждет
всех
пришедших,
—
приятно
в
нос
повторил
он
и,
как
учи те ль
танцев
в
голове
шеренги
подростков,
чу ть
вытанцо­
выв ая
провел
мен я
в
столовую.
Слово
трапеза
по
ассоциации
вы зв ало
у
м еня
представление
свод­
чатой
монастырской
столовой,
где
на
скамьях
сидят
в
чинном
безмол­
вии
монахи,
а
посреди,
занебо ль ши м
аналойчиком
дежурный
бр ат
чи тает
Житие.
Ничего
похожего
не
был о
в
длинной
комнате,
куд а
пр ивел
меня
лю­
безный
хоз яи н,
минуя
другие
комнаты,
удивительные
ра зн ообра­
зие м
р азмер ов
и
многочисленностью.
На
узком
большом
столе
стояла
четверть
какого-то
белого
вина ,
наполовину
выпитая,
обставленная
стаканчиками.
Бы ли
тут
и
су­
ха ри ки.
Из
разн ых
дверей
вход ил и
писа тел и,
поэты,
просто
люди,
и зве ст­
ные
и
неизвестные.
Чаще
попарно,
как
они
где-то
вели
раз гов ор.
Продолжая
е го,
в
увлечении
ничего
не
в идя,
утоляли
жажду,
загре­
ба ли
сухарики
и
ух оди ли
договаривать
туда
же,
отцуда
пришдц,
No


Вмиг
че тве рть
до кон чил и.
Приятная
седоватая
дама,
неслышно
ступая,
уне сла
пустую,
а
прислуга
в
о бнимк у
принесла
све жую .
—
У
вас
сего дня
хот ел
быть
мой
знакомый
писатель
Тихон
Р уб­
цо в,
—
сказал
я
хозяи н у,
—
он ...
—
Он
в
одной
из
комнат,
—
неопределенно
указал
он
белой
ров ­
ной
рукой,
—
нашел
со бес едника .
Я
вас
п рове ду...
Но
провести
не
пришлось.
К
хозяину
подлетели
две
дамы,
п ре дла­
гая
разр ешит ь
какой-то
археологический
спор.
Я
пошел
один
искат ь
Тихона.
Эта
кв а ртира
бы ла
действительно
необыкновенна.
Круж и лась
голова
от
размеров
комнат
—
треугольных,
квадратных,
то
узких,
то
совершенно
к руглы х,
име вши х
стеной
выступавшую
башню
дома.
Во
всех
углах
голоса
спорили,
кр ич али
с
надсадой,
что-то
док аз ы­
ва я,
кто
деклам ир ова л,
кто
напевал...
Мне
пу ть
засту пал и
шкафы,
полки,
на би тые
до
отказа
старинными
и
новыми
книгами.
То
наткнулся
на
ко ло нку
с
голым
эл линск им
бо­
гом,
то
ока за лся
в
узком
проходе
прижатым
к
стене.
Т ус кло,
но
приятно
золотились
старые
рамы
великолепных
гра­
вюр.
Откуда-то
свисали
ковры,
отчерчивая
еще
ос обо
тайные
укром­
ные
загоны.
Там
шептались
п ары,
порой
медитируя;
как
молодой
Б уд­
да
сидел,
поджав
ноги,
какой-нибудь
юнец.
Ковры
под
ногами,
много
к овр ов.
Были
о чень
хорошие,
б ыли
обык­
новенные,
истер ты е
до
лысин.
Бы ли
нездешние,
с
дик ов и нным
ри­
сунком.
Я
так
закрутился,
что,
путая
двери,
вернулся
обратно.
Электри­
чества
не
зажигали,
белели
св ечи
в
старинных
канделябрах,
был
по­
лумрак.
Мне
стало
казаться,
что
никуда
я
не
шел,
а
пребывал
в
одной
этой
комнате,
и
она,
как
в
страшном
рас ск азе
Эдгара
По,
была
с
п одви жны­
ми
стенами.
/—■
Казалось,
кто-то
незримый
охватил
мое
сознание
геометрическим
мброком
и
потешается,
окружая
меня
треугольником,
кругом,
тр а­
пецией.
*—
Нигде
не
били
часы,
я
их
здесь
не
видел.
Да же
у
споривших
муж­
чин,
ср еди
кот орых
я
слон ялся
в
по исках
Тихона,
я
не
заметил
этого
привычного
жеста
в
жилетный
кар ман
за
часами.
У
женщин,
обратил
я
внимание,
вместо
черных
д ело вых
ремешков
и
кожей
охваченных
крохотных
циферблатов
с
ст рел ками,
бы ли
браслеты,
вернее
се ребр я­
ные
запястья
с
львиной
головой
или
из
д ревни х
камней,
из
з убов
кр о­
кодила
и
кто
ж
его
зна ет
ко го.
Донеслось
откуда-то
пение
и
мне
неиз­
вестная
м у зыка:
Смерть
и
время
царят
на
земле,
ты
владыками
их
не
зови...
83


И,
пра вда ,
здесь
время
выпадало
из
соз нания .
Сознание
отдыхалд
и
чу вст ва,
как
в
детстве,
хотели
необыкновенного.
Но
Тихона
я
все
‘еще не нашел .
И
дви нул ся
опять
в
коридоры.
Вд руг
я
у сл ыхал
ра згов ор,
который
меня
заинт ер есо в ал,
и
я
о пу­
с тился
на
мягкий
пуф,
с тоявш ий
в
одно м
из
загонов
между
шкафом
и
с т еной.
—
...Одиссей,
чтобы
оградить
се бя
и
спутников
от
собл азно в,
от­
в ерг
чашу
Цирцеи.
В
символике
Гомера
см ысл
тайных
посвящений
Востока,
основанных
на
глубо ком
знании
зак о нов
природы
и
че ло­
веч еско й
воли .
—
Что
скр ыва ет ся
под
Цир цее й?
—
спросил
голос
юн ый
и
трепет­
ный,
на
что
глухой
баритон
с
несколько
иностранным
от тенко м
отве­
ти л:
—
Цирцея
—
природа
со
всеми
вожделениями
и
страстями.
За­
помните
особенно
кр е пко:
страсть
—
определение
состояния
па ссив ­
ного.
Не
правда
ли,
это
пр оти во полож но
обычному
воззрению?
Вы
по беди тел ь,
ко гда
пересоздадите
себя
самого.
А
для
этого
надо...
Я
ч уть
п оше велился ,
разговор
тотчас
умолк.
Ковер
уголком
под­
нял и,
и
в
меня
уставился
голый
череп,
горбатый
тонкий
до
п розра ч­
ности
нос
и
глаз,
острый
как
шило.
Д ругой
гла з
был
с
белым
бель­
мо м,
и
мне
показалось:
он
вдруг
бешено
закружился.
Я
испугался
и
бросился
вон.
Я
попал
в
другую
комнату,
обширную,
с
диванами
и
ко вром
на
полу .
Сидели
везде.
Насколько
в
сумраках
б ыло
в идно
—
все
моло­
дые ,
не
бородатые.
У
них
шла
непонятная
мне
игра.
Моя
знако м ая
Гортензия,
та,
с
которой
я
подымался
по
лестнице,
стояла
посреди
на
ковре.
Импрессарио
игр ы,
должно
быть
музыкант,
только
что
испол
нителем
бывший
в
концерте,
—
он
был
в
черном
фраке
и
бел ом
крах
м але
б елья,
—
не
без
грации
махнул
носовым
платком,
и
к
Гортен­
зии
подошел
известный
уже
модный
худож ни к,
я
его
узнал.
Он
по­
дошел
молодо,
по водя
плечами,
как
после
бодрящего
купанья,
л ицо
его
дрожало
от
р адо сти
встречи.
Он
обожал.
—
Ну- с
господа,
дешифрируйте!
—
кри кн ул
импрессарио.
—
Да
чорт
его
знает...
многое
подвести
м ожн о...
и
сказать
неу­
добно.
—
Ошибаетесь.
З адание
т очн ое: «молодой человек знает,
что
у
любимой
им
женщины
старый
му ж».
Но
сейчас
задание
бу дет
обрат­
ное
—
у
дамы
муж
молодой
щенок,
мальчишка,
и
он
ей
слегка
на­
доел.
АІ-Іопз!—импрессарио
махнул
снова
платком,
и
тотчас
ху­
дожник
перестроил
лиц о,
стал
маркизом
времен
реставрации,
обе ­
щающим
замутненным
взором
запретные
наслаждения.
—
Тьфу,
ка кой
мерзкий!
—
оттолкнула
его
Гортензия,
—
только-
что
глаза
гол убе ли
нев иннос тью
—
и
вдруг
с
эдакой
дрянью...
84


—
Пер вый
приз!
—
закричали
сдивапой.
Я
не
стал
любопытствовать,
в
чем
он
мог
заключаться,
й
спросил
только
кого-то
в
сером,
выш едшег о
вместе
со
мной:
—
Скажите,
что
же
это
за
новая
играі
—
Игра
в
«метаморфозы», рафинированный психологизм.
Одн ако
хозяина
все
равно
никому
не
переплюнуть.
Ему
стоит
вытянуть
на
столе
бл едные
руки
и
склонить
голову
вроде
как
на
картине
да
Ви н­
чи,
как
все
невольно
пр ош еп чу т: II Redemptore.
—
У
всех
притом
чувство
принадлежности
че рез
него
ко
всем
древним
культ ам,
—
пр е­
заб ав но
наблюдать.
Я
не
завсегдатай,
хозяина
ценю
как
изумитель­
ное
я вл ение
в
об лас ти
мысли
и
слова,
и
досадно
мне
это
его
домашнее
баловство.
Он
готов
излить
сво и
дары
на
к ого
попало.
Так
раньше
здесь
не
было.
Б ацилла
fin de siede внедряется всюду .
Скучают
лю­
ди.
К
то му
же
некая
друидесса
внесла
понижение
тона
и
вкуса.__
—
Вот
не
знаете
ли,
где
сейчас
о на?
—
спросил
я
поспешно.
—
Представьте,
случайно
знаю.
Она
за
г ородо м,
с
выводком
но­
вы х,
ею
наб р анных
ведьмесс
или
пифонисс,
как
угод н о.
Собирают,
как
сама
мне
ск аз ала,
целе бны е
травы,
посвященные
вес енним
др ев­
ним
богам.
Тр авы
чистые,
полезные,
я
сам
бра л
н едав но
для
флю са
ромашку
из
ее
священной
аптечки.
Тогда
она
мне
и
сказал а,
что
осо­
бым
постом
готовится
к
собиранию
свежих
трав.
—
Бл а годарю
вас,
мне
было
очень
важно
узнать...
Я,
нако нец,
в
узкой
комнате
нашел
Тихона.
Впрочем,
узнал
я
не
е го,
а
силуэт
тог о,
клокатого.
Он
сиде л
на
окне,
и
белая
но чь,
све­
тя сь
за
его
плотной
фи гуро й,
ее
в ыд еляла,
как
темную
скульп­
тур у.
Он
по видимо му
кончал
с
Тихоном
серьезный
разговор.
Какой-то
решающий.
Клокатый,
весь
подавшись
вперед,
вполголоса
что-то
пр ед лаг ал.
Тихон
сидел,
уткнув
ладони
за
уш и,
как
бы
держа
в
них
свою
голову.
Локтями
уп ира лся
в
колени.
—
Что
же,
ты
ед ешь
со
мной?
—
скл о нился
ниже
клокатый.
Тихон
мо лча л.
Клокатый
тронул
его
за
плечо:
—
Едешь
ли,
говорю?
В едь
хотел?
—
Ну,
и
раздумал...
—
Как
ты
ни
относись,
у
нас
смысл
реальный.
А
кончать
этаким
Петронием
в
наш и
дни
просто-напросто
смехотворно.
Кл о катый
с
явной
досадой
спрыгнул
с
окна.
Встал
и
Тихон.
—
Я
на
всякий
слу чай
тебе
еще
завтра
од ну
записку
пришлю.
В
польском
зал е
будешь?
—
Ну,
буду.
Присылай.
Может,
еще
раз
перерешу.
—
Неврастеник,
брат,
ты ...
86


Клокатый
нс
ПоЖал
рук у
Тихону,
а,
мимоходом
йоглайив
ero tío
пле чу,
в ышел
вон.
Тихон
мен я
увидал,
сказал,
оживившись:
—
Садитесь
теперь
вы
на
окно.
Ну
ч то,
узнали,
где
Аня?
—
Не кто
в
сер ом
пиджаке
рассказал
мн е,
что
ничего
с
ней
плохо­
го
не
сделали.
Она
с
отрядом
юных
пиф онис с,
как
он
их
назвал,
под
ферулой
Аглаи,
под
г оро дом
собирает
травы,
скоро
будет
обратно.
Тих он
благодарно
пожал
мне
руку.
—
Чел ове к,
который
только
что
отсюда
вышел,
—
вы
его
видали?—
че лове к
этот
уверяет,
что
назрел
опять,
как
в
дни
пятого
года ,
взры в
энтузиазма
за
д ело
пролетариата.
Он
утверждает,
что
сила
Эрос а
уте кла
с
вершин
к ул ьтуры
туда...
к
ма сс ам.
Их
в оля
в
жизни
оп ро­
кинет
ве сь
наш
«конец века»
скорей,
чем
мы
думаем.
Что
ж...
я
толь­
ко
приветствую.
Раздался
тихий
звук
гонга.
Из
одиночек
все
выбрались
в
общую
ком­
на ту.
Расселись
—
кто
на
диванах,
кто
на
полу.
Кто-то
зажег
све чи
в
ка нд елябра х,
ему
крикнули,
что
не
надо,
оставили
гореть
тольцо
за
с тату ей
Ге ракл а
с
мл аденцем
Дионисом.
От
освещения
конту­
ров
ожила
бронза.
Хозяин
ст ал
рядом,
чут ь
дер ж ась
белой
рукой
за
колонку,
легкие
волосы
тонким
золотым
ни мбом
выделяли
его
го-
'лову .
—
Воскрешенный
кул ьт
налицо
—
бог ,
жр ец
и
поклонники...
—
сказал
мне
Тихон,
—
сядем
хоть
на
пол,
а
то
зги
не
в идать ,
ухнешь
в
какую-нибудь
реликвию.
—
Мен я
на ши
юны е
по сетители
просили
се годн я
суммировать
гл ав­
ное,
что
с казано
мн ою
относительно
Ницше
и
Диониса,
—
сказал
хоз яи н,
снял
забытое
на
но су
пенснэ
и
тонко
улыбнулся.
—
Есл и
мне
удалось
это
сделать
достаточно
убедительно,
то
труды
мои,
на дею сь,
заслуживают
быть
прочтенными.
Однако,
по
долгу
гостеприимства
исполняя
просьбу
милых
лен ивцев,
скажу
из
с ебя
самого
не скол ько
строк.
Он
чут ь
дернул
вв ерх
головой,
отчего
правильность
светового
ни м­
ба
нарушилась,
свет
от
горящих
свечей
канделя бр
за с коль зил
боко­
вым
освещением
по
всем у
лицу.
То
обегал
очертания
большого
лба
с
откинутым
«золотдкосмым ореолом», то,
выхватив
на
минуту
из
су м­
рак а
вдохновенно
приподнятый
профиль,
з олот ил
о дну
крайнюю
т оч­
ку
—
конец
слегка
раздвоенной
бороды.
—
Да,
это
Ницше
возвратил
миру
Ди он иса!
В
эт ом
было
его
по­
е л аннич ество
и
его
п ророче ск ое
безумие.
Но
что
же
это
означает
для
н ас'}
Он
говорил,
сло вно
рон ял
разрешающие
заклинания,
очень
певу­
че,
слегка
в
нос:
86


—
Да,
с нят
ко.ідовской
полон
душ
потусклых.
За зеленел и
луг а.
Сердца
разгорелись,
напряглись
мышцы
высокой
воли .
Значитель­
ным
стал
нам
миг
мим оле тны й.
Каждое
дыхание
улегченным
и
пол­
н ым.
Усиленным
биение
сердца.
Я рче,
г лубже ,
проникновеннее
гл я­
н ула
в
душу
жизнь.
Он
вздохнул
глубоко,
выд охну л
полной
груд ью
сво е
дыханье
как
избыток
силы
и
сказал
с
торжествующим
пафо сом :
—
Мы
хлебнули
мирового
божественного
в ина.
Мы
по чувс твова ли
себя ,
и
нашу
землю,
и
н аше
солнце
восхищенным
вихрем
мировой
пл я­
ски.
Он
привел
по-английски
строку
из
Шелли
—
о
земле,
та нцу ющей
во круг
солнца:
The Earth dancing about the sun...
И
ти хо,
с
удивительным
мастерством
проникновенно-пониженного
тона
заключил:
—
Спящие
в
нас
возможности
человеческой
божественности
заста­
ви ли
нас
вздохнуть
о
трагическом
образе
Сверхчеловека.
О
воплоще­
нии
в
нас
в оск ресшего
Дионисаі
Вдруг
среди
всеоб щег о
напряженного
мо лч ания
раздался
вопрос.
Он
был
как
тяж елый ,
с
силой
брошенный
кам ень ,
возмутивший
зе р­
кальную
г ладь
искусственно
огражденного
озе ра.
Сидящий
рядом
со
мной
Тихон
спр оси л:
—
Что
же
вы
ста не те
делать
с
этими
воскресшим?
Что
взо рвет
он?
Кому
помо же т?
Каковы
конкретные
цели
ее
приложения,
е сли
эта
новая
сила
ре ал ьна?
—
Здесь
все
тем ы
ста в ятся
как
темы
к ульт уры,
а
не
как
тем ы
жиз ни.. .
—
поспешно
и
гневно
о тв етил
кто-то
из
мрака.
А
сам
хоз я-,
ин,
з ажиг ая
д ругой
стоявший
на
столе
канделябр,
несколько
высоко­
мер но
и
укл онч иво
про пел:
—
Ест ь
гении
пафоса,
как
ест ь
ге нии
добра,
—
не
открывая
ни­
чег о
существенного
нового,
они
заставляют,
о днако ,
ощутить
мир
по -но во му.
Наконец,
для
просветления
лик а
земного
наши
сердца
должны
измениться,
должно
произойти
преображение
всего
душевно­
го
склада,
перестрой
всего
со зву чия
на ших
чувствований.
Перерож­
дение .. .
—
Но
для
чего?
Цель?
—
как
топором
рубил
Тихон,
поднявшись
с
пола
и
двигаясь
к
статуе
Геракла.
Хозяина
окружили,
увлекли
куда-то
вглубь.
К
Тихону
подошла
поэтесса,
красивая,
немо л од ая,
с
большими
злыми
глазами.
Она
вни
мательно
его
рассмотрела
в
лорнет
и
ск аза ла,
не
узнать
было,
—
с
насмешкой
иліи
с
утверждением:
87


—
Ра зве
не
по нятн о?
На до
же
стать
че м-то
больше,
нежели
обыкно­
венный
человек,
ес ли
иметь
претензию
быть
почти
богом.
—
Эту
претензию
позорно
иметь,
по ка
м ассы
живут
в
свин ск их
ус­
лов и ях,
—
выкрикнул
юноша,
по хоже
—
ученик
рисовальной
шко­
лы.
Я
узнал
ег о,
это
он
сид ел
в
загоне,
как
Будда.
Другой,
ве рно
то вари щ
ег о,
добавил:
—
Не
звучит
нам
ваш
Ницше!
Аминь.
—
Le courant нашей эпохи
—
a parcouru tout le cercle de son
action, — о гля н ула
вс ех
в
лорнет
поэтесса.—
Что
же,
для
каждого
ве­
ка
—
сво й
вдо хн ови те ль.
Даже
Вольтер,
родись
он
во
времена
а по­
столов
и
первохристиан,
не
нашел
бы
почвы
для
своего
вли яния ...
—
Он
был
бы,
пож алуй ,
лишь
придворным
ос тр ословом
у
кого-
нибудь
из
патрициев
времен
упадка.
Но
что
Ницше
молодым
не
зву ­
чит
—
это
факт,
—
удостоверил
иронический
ат таш е,
как
брелок
п рив я занный
к
поэтессе.
—
Так
что
мы,
рожденные
под
звездой
Ницше,
—
мы
решительно
конец
века?
В
таком
случае
иде м
вскрывать
себе
вены...
—
Необходимо
подождать
по лч аса,
п ока
истоплена
бу дет
ванна ,
вы
забыли ,
что,
по
слухам,
о пер ация
безболезненна
лишь
при
этом
условии.
Я
предлагаю
взамен
этого
решительного
акта
чудесные
ст и­
хи
и
музыку
о
то м,
как
его
производили
другие
и
притом
весьма
древ­
ни е.
Я
сейчас
попрошу
певца
и
поэта...
—
Ах,
Афродиз,
ах,
как
он
поет!
—
воскликнула
Г орте нзи я.
—
У
него
афродизианские
глаза,
вы
знаете,
мне
это
сказал
художник,
и
про
се бя
я
з ову
его
—
Афродиз.
Один
кла сс ик
объяснил,
что
это
в
каком-то
см ысле
неприлично,
но
не
все
ли
равно,
если
мне
слово
пое т'!
—
Его
недавний
сомовский
пор тре т
ужа сен
: порочные глаза палой
л о шади,
синева
как
у
трехдневного
трупа,
—
а
он
душой
ди тя.
Он
прозрачен,
он
мудр...
—
Он
во
всяком
случае
вн ес
свою
ле пту
в
нашу
эпоху.
Кто
его
с лы­
шал
и
понял,
кто
родня
его
легкой
му зе,
тот
знает,
что
он
п омог
сдвинуть
«дух тяжести».
—
Это
что
еще
за
нов ый
зл ой
дух?
—
Напр от ив
того
—
самы й
старый
: «тяжелой называется у чело ­
в ека
земля
и
жизнь:
так
хочет
дух
тяжести», —
цитирую
по
пам я ти,
впрочем,
если
и
совру,
из
стиля
не
вы пад у.
«Кто научится летать,
тот
сдвинет
все
пограничные
камни
и
зе млю
вновь
окрестит
он
име ­
нем
—
легкая».
К
роялю
прошел
поэт.
Он
был
в
синем
армяке
тон к ого
сукна.
Огромные
темные
глаза,
смо ль евая
небольшая
бо ро дка,
и
черные
вьющиеся,
с
зализанными
наперед
височками
волосы.
Такой
неслыш­
ной
походкой
в
мягких
сапожках
пр ош ел,
что
поняли
—
это
именно ,
он,
когда
вдруг
необыкновенно
зазвучал
роя ль.
88


—
какой-то
он
НеЧеЛоВеЧссКий,
он
Из
м уз ыкй, ѳи Весь из стихов,
слушайте,
слушайте,
—
шептала
Го рт енз ия.
Он
п ел,
аккомпанируя
сам
себе,
пел
о
любимом
др ев нем
городе.
И
так
совершенно
были
н айдены
звуки,
слова,
и
неск аза нно е
содержа­
ние
между
строк,
что
интимно
воскресало
то,
что
б ыло
так
стр аш но
давно,
—
и
его
город
дел ал ся
каждому
родиной.
—
Сладко
и
больно
от
высокого
искусства
у д авшейся
поэзии,
—
сказал
насл аж давш ийся ,
закрыв
глаза,
какой-то
неизвестный
мне
волосатейший
человек;
—обратите
внимание
на
его
пейз аж .
Это
ве рх
мастерства
дать
двумя
фразами
п ейзаж
с
пропущенной
фактически,
но
настолько
присутствующей
точностью,
чт обы
воскресить
быт
Егип­
та.
От
его
легких
намеков
вырастает
ве лич айшая
из
д р евних
куль тур.
Запах
верб ены
при
ко нце
пир а,
/
.
г
Свежее
утро
после
долгих
бдений.
Он
пел
о
легкой
мудрости,
при
обладании
к ото рой
легкой
был а
лю­
бовь,
еще
ле гче
становилась
см ер ть.
Умирать
рекомендовалось:
...
пр оч итав
р асск аз
Апулея
в
сто
первый
раз,
в
теплой
душистой
ванне,
не
слыша
ник аких
прощаний,
о ткр ыть
себе
жилы:
и
чтобы
в
длинное
окно
у
пот олка
п ахло
левкоем,
светила
варя,
и
в дал еке
б ыла
слышна
фл ейта.
Потушили
все
свечи,
он
пел
и
иг рал
в
темноте.
Ему
не
дав али
передохнуть.
У
всех
были
свои
лю б имые
песни,
и
он
каждому
пел.
Это
б ыло
великолепное
отпевание
повторившегося
заново,
в
узком
избранном
к ругу
уже
некогда
бывшего
«конца века».
Наконец,
пев ца
и
поэта
заменил
хоз яин .
Он
сказал
свои
холодные
и
умственные
стихи,
но
в
его
передаче
они
зажили
пленительной,
многообещающей
жизнью.
И
вскрыт
был
музыкой
его
голоса
второй
и
третий
и,
казалось,
еще
какой-то
бездо нный
их
символический
смысл.
Без молв ие
бы ло,
когда
он
кончил.
Ша та ясь
вст ал
высоченный
какой-то,
валкий,
нетвердый
на
ногах,
беспозвоночный
человек.
Ше­
пел явя ,
он
выкрикнул:
—
Лит у р ги ческие
стихи!
Начало
—
проскомидия,
го то вно сть
агн­
ца
к
закланию,
далее
само
заклание.
И
рез ульт ат
—
тишина
для
се­
бя
—
но
оц т,
гореч
оцта
от
мира.
Ибо
сказ ан о
—
во
зле
мир
лежит.
—
Как
велики
дары
и ску сст ва,
—
простонала
подруга
Гортензии
89


или
сам а
ока ,
—
ё
гіолумраке
трудно
было
ра зоб рат ь,
кіо
и
где
Гойй-
рит.
—
Мне
нравится,
что
я
не
в ижу
их
лиц,
—
сказал
опять
очутив­
ши йся
рядом
Тихон.
—
Так
вы
не
ушли?
—
Нет ,
уж
я
хочу
досмотреть
или
точнее
—
дослушать.
Голоса
неизвестных
гово ри ли
несколько
те ат ральн о,
и
создавалось
впечатление
репетиции
странной
пье сы
при
пот ухш ем
электриче­
стве.
—
Легкость,
бе спл о тно сть,
присутствие
тела
без
ра б ства
ему ,
ск во-
зис то сть,
овладенье
собою
в
само м
высшем
творческом
аспекте...
—
вот
что
дает
искусство.
—
Ну,
как
по сле
эфира.
—
Не
нюхаю...
—
И
напрасно.
А скеты
были
неправы.
От
зверя
во
плот и
человек
мож ет
освободиться
совсем
не
воздержанием,
не
отказом,
а
напро­
тив
того
—
расширенным
до
бе ско неч нос ти
кругом
своих
возможно­
стей.
—
Однако
Оскар
Уайльд
расширил...
и
пропал.
—
Моп ассан
ра сши ри л...
пр ипо мни те
его
ра сск аз
о
«гареме из цве ­
тов», —
расширил
и
соше л
с
ума.
Границы-то,
выход и т,
есть!
—
Они
не
п осм ели
итти
до
конц а,
по тому
что
их
цель
бы ла
наслаж­
дение,
не
утверждение
мудрой
свободы.
Я
говорю
вам
—
м удро й...
—
Наслаждение
—
ма лая
цель.
Малая
це ль
не
опора.
С
ней
всег­
да
—
крушение.
—
«Сладко мне крушение в этом мире . .. »
—
так
пел
Леопарди.
Кругом
сыпались
цит аты ,
замечательные
изр еч ени я,
обладавшие
даром,
как
драгоценные
камни,
сосредоточивать
в
себе
цве т
—
из лу­
чать
аромат
цел ой
эпохи.
И
дурманила
чувства
общ ая
атмосфера,
где
«эстетика пронзалась тончайшей эротикой».
Отдернули
тяжкие
занав еси .
Предутреннее,
еще
х олодн ое
небо
легко
держало
мелкие
немерцавшие
звезды.
Свежесть
зашумевшей
листвы
в
бо льш ом
парке
обнаружила
встречающий
солнце
предрас­
светный
ветерок.
—
Гим н
с олн цу!
Г имн!
—
раздались
г олоса .
Ча сть
гостей
кин ул ась
к
роялю,
а
другие
прямо
в
о кно
выл ез ли
на
крышу.
Здесь
пахло
си льн ее
деревьями
и
дождевой
водой,
оставшейся
от
моросившего
но чью
дождя.
И
запахл о
еще
масл яной
кра ско й.
Крышу
с веже
п окр асил и,
и
на
с кре пах
ж ел езных
листов
положены
бы ли
мо­
стки.
Золотистой
мглой
нап ол нил ся
воздух
от
первых
испарений
под
лу­
чами
вдр уг
взошедшего
солнца.
ДО


Из
комнат
в
о кно
доносились
отрывки
ликующей
музыки:
.
...божественный
Ра-Гелиос
'
те бе
рж ут
священные
кони,
те бе
по ют
ги мны
в
Гелиополе.
Но
в
ко м наты
уже
нельзя
было
в е рнутьс я.
После
свежести
и
не­
винности
утра
их
претенциозность
б ыла
непр ия тна
и
пыльны
ковры.
Показалось:
маг азин
небогатого
антиквара.
Один
только
Геракл
с
малюткой
Дионисом
на
рук ах
и
при
сол-і
нечном
свете,
как
б ыл,
так
и
остался
совершенной
ра бо той
мастера./
У
статуи
с тоял
хозяин
и,
золотея
г оловой
и
бородкой,
протягивал
прощаясь,
белую
ровную
руку.
—
А
все-таки
это
конец,
—
сказал
ему
юноша—тот
самый,
что
кричал:
—
Ни цше
моло дым
не
звучит,
—
символистов
уже
больше
не
будет.
Ум ер
ваш
символизм.
*
На
это
хозяи н,
и злуч ая
тончайшую
из
своих
улыбок,
оте чес ки
од а­
ряя
сло вами,
ответил:
—
Символизм
—
не
творческое
дейс тв ие
т олько,
но
и
творческое
взаимодействие.
Вам,
молодым,
лучш е
знать,
у мер
ли
для
вас
сим­
во лизм .
Мы
же
умершие,
мы
свидетельствуем,
шепча
на
ухо
пирую­
щим
на
наших
поминках,
что
смерти
нет.
По
тем
же
бесконечным
лестницам
спустились
вниз,
поражая
при­
слуг,
торопившихся
на
рынок,
пробуждая
под оз рит ельн ос ть
швей­
царов
и
д ворн и ков.
На
улице
мы
с
Тихоном
соблазнились
войти
в
парк,
со в ерш енно
пустынный
в
столь
ранний
час.
Зем ля
пахла
свежестью
и
грибами,
как
в
лесу,
левкои
и
роз ы
стояли
на
крепких
твердых
стеблях
и
б лаг оуха ли
под
солнцем
иной,
не
ночной
ра сс лабля ющ ей
пря но­
с тью.
Я
сказал
Тихону,
указывая
на
дворец
с
высоким
ку по лом
и
колон­
ками
:
—
Вот
таким
сохранился
он
от
св етл ейш его
кн язя.
Ну,
и
празд­
ники
здесь
давал!
Державин
писал
для
хор ов
—
«от крыл орлов
па ря щ их», воск закупали на сотню тысяч рублей,
убранство
парка
из
тысячи
одн ой
но чи.
Помню,
читал
я
—
у
Потемкина
шляпа
была
так
тяжел а
от
бриллиантов,
что
он
ее
дал
нести
за
собой
адъютанту.
Фонтаны
бил и
лавандовой
душ исто й
водой,
ручьи
с
каскада ми,
за­
мечательный
фейерверк.
Ск ольк о
од них
быков,
кур
и
гусей
надо
было
убить,
сколько
бочек
вин а,
чтобы
насытить
эти
утробы,
за­
тянутые
в
алый
б архат
кафтанов?
Избр аннико в
был о
3000 человек .
На род
глаз ел
за
решеткой.
81


—
Вы
это
к
чему
же?
—
В
похвалу
прогрессу,
для
со пос тав ления :
сейчас
избранников
т ам,
откуда
мы
при шл и,
п рав да,* много меньше,
но
они
пьяны
соз­
вучьями,
сыт ы
метафорой
и
реминисценцией
др евн их
культур.
—
В
этом
доме
дел ало сь
очень
нужное
де ло...
Тихон
был
мне
непонятно
взв олно ван .
—
Да,
в
эт ом
доме
повышался
уровень
эстетической
ку льтуры.
Но
сейчас,
сл ышали ,
эдакий
мол оде ц
прокричал
—
это
нам
не
звучиті
Сейчас
идет
новое.
Ну-с,
а
вот
это
новое
в
свою
очередь
и
в
сво е
время
разве
не
осядет
историей?
Непременно
ос яде т.
И
новый
ю нец
опять
прокричит
сво е
бессмертно-старое:
это
нам
не
звучит.
И
н овый
Ницше
опять
ра зо бла чит
на
в есь
мир
пытку
«вечного возвращения»,
и
сам и
черти
зевнут
от
тоски.
ЗА
БЛОШЛИВЫМ
Х ВОС ТОМ
Как-то
под
вечер,
шурша
юбк ами
и
газетой,
тетушка
внесла сь
в
мою
комнату,
подобная
урагану.
—
Это
имени
не
имеет . ..
—и
сует
мне
газету
с
отчеркнутым
гневно
абзацем.
ИЗЫСКАННЫЕ
ЛЮД ОЕ ДЫ
На-днях
наши
сверхчеловеки
учинили
мистерию,
которая
ма ло
чем
уступит
недавнему
подвигу
так
называемых
«кошкодавов».
Напомним
читателю,
что
под
эт им
объединением
подвизался
цвет
столичной
молодежи,
десятками
р асстр елив ая
в
закрытом
поме­
щении
вполне
смирных
домашних
котов—ради
опыта
перехода
«по ту сторону добра и зла».
В
данном
случае
не
юноши—ма­
ститые
жрецы
сл ова
с обрали с ь,
по
примеру
модн ого
романа
Гюи-
сманса,
на
«черную мессу» .
Гвоздь
сей
мистерии
с ос тоял
в
испи-
тии
некоей
круговой
чаши.
По
слухам,
чаша
содержала
разведен­
ную
в
воде
кровь
д вух
влюбленных.
Во
всяком
случае
знамена­
телен
для
нашего
вр емен и
факт
воскрешения
суеверий
средне­
вековья.
—
Очер едн ое
репортерское
вранье,
—
возмутился
я,
—
и
как
может
вас
подобное
вол но ва ть?
*
—
Но
вед ь
это
как
раз
та
мистерия,
на
ка кой
бы ла
наш а
Аничка!—
воскликнула
тету ш ка.
—
Мне
по
секр ет у
давно
ра сск аз ала
Аглая.
Они
все
собирались
сделать
по-древнему...
Я
сегодня
два
раза
по­
сылала
кухаркину
де вочк у
к
Аглае
Бреннер,
—
вообрази,
она
увезла
Аничку
за
город.
Я
опасаюсь
ее
влия ния .
Уж
лучше
бы
Ане
скорей
выйти
замуж
—
тетушка
пон изила
голос
—
выйти
замуж
попросту,
92


а
не
по
древне-греческому.
Эта
А глая
все
твердила
про
переход
лю бви
от
старой
обыкновенной
к
какому-то
«нездешнему цветку»,
и,
вообрази,
меня
сейчас
это
пуг ает .
—
Достукались!
—
ра з озли лся
я,-—да
вам
бы
эту
Агл аю
на
в ыстр ел
к
Ане
не
допускать...
—
Ах,
не
я,
милый
друг,
—
всплеснула
тетушка
ручками,
—
это
ведь
ты
познакомил
ее
с
Аглаей.
Я
брала
Ане
билеты
всего
лишь
на
Островского,
где
обыкновенные
ку пцы,
без
вся ких
мистерий,
а
вот
на
лекцию
Мэтра
кто
вз ял
билет?
Пр ишл ось
мне
прикусить
язык.
Де йст вит ель но,
с
Аглаей
Аничка
по зна ком илас ь
на
той
злополучной
л екции
и
сразу
договорилась
и тти
с
ней
в
Эрмитаж,
что
мне
по казал о сь
вполне
без вр едны м.
Оче ­
видно,
отношения
их
око нча те льно
окрепли,
и
во т,
не
угодно
ль,
р азв оди
беду
рука м и.
—
Нет,
како й
может
еще
выйти
позор,
—шептала
обескуражен­
ная
те тушк а,
—
если
они
и
фа милии
участников
пропечатают,
ведь
у
Анички
фамилия
м оя.
Тетушка
выплыла
в
расстроенных
чувствах,
я
же
почувствовал
потребность
пройти
пешком
много
верст
и
пошел
в
переднюю
оде­
ваться.
Вместо
прогулки
мне
пришлось
на
резкий
звонок
открыть
дверь.
Передо
мной
стоял
Тихон.
Я
мо лча
протянул
ему
газ ету,
он
прочел,
хму ря
брови.
—
Разумеется,
клевета.
Ес ли
у
них
там
могло
быть
разыграно
что-либо
подобное,
то
уж
наверное
лишь
в
пор ядке
по каза тел ьно й
ка ко й-нибу дь
ле кции
о
культах.
Что
фр анц узу
Гюс ман су
ах
как
ужасно,
то
нам
глуповато
и
смешно.
Ну,
для
спокойствия
души—
хотите
проверим.
Обойдем
дв ух
г л авных
участников,
я
с
ними
зна-/
ком,
—
оба
умны,
как
бесы,
и
охотн и ки
посплетничать.
Уж
что -н и­
бу дь
от
них
да
вытянем.
Мне
хотелось
за
малую
ниточку
у хв атить
то,
че му
св ид етелем
была
Аня,
мож ет
и
о
ней
само й
что-либо
выведать,
и
я
охотно
пошел
с
Тихоном.
Двинулись
от
цирка
по
Фонтанке.
На
площади
ве сен ние
ранние
лу жи
был и
еще
так
глубоки,
что
отражения
львов
в
них
баюкались
как
в
люльке
и
были
гораздо
естественней
львов
на
огромном
пл а­
кате,
окруж а вши х
укротителя
с
идиотским
лицом.
Симеоновский
мос т
и
здан ия
вглубь
по
у лице
за
старинной
церко­
вью,
своими
надставными
эт ажа ми,
б ашн ями,
ок на ми,
пламенев­
шими
в
последнем
закате,
походили
на
маленький
не ме цкий
го ро­
док.
Направо,
к
Невскому,
в
красном
просвете,
сквозь
дымчатую
мг лу
черные
лошади
Аничкова
моста
рвались
спрыгнуть
с
гранитов
на
землю,
и
неимоверными
казал ись
усилия
всадников
их
удержать
под
уздцы.
93


—
Какая
кра сот а,
—
сказал
я
Тихону,
невольно
останавливаясь
и
указывая
на
волшебное
освещение,
—
вед ь
вот
только
глаза
по­
ши ре
откр ыт ь...
И
к
чему
тян уть ся
на
цып о чки,
на
аршин
от
земли,
которая
са ма- то
чудесней
всего.
Я
вот
даже
простые
задв ор ки
люблю.
А
лес ,
жуки,
облака?
—
Очень
мило
и
весьма
знак омо ,
—
ухмыльнулся
Тихон,
—
но
не
н ад олго
хватает.
Даже
Метерлинк
—
этот
дамский
упроститель,
д аже
он
сво ей
п олу ча совой
одн оак тн ой
пьеской
может
ср азит ь
т ра­
гизмом
будней
вашу
фи лос офию
со
всеми
облаками
и
жуками.
Каждую
минуту
чел овек а
подстерегает
невеселый
сюр пр из.
И
ед ва
его
крупно
заденет
э мпири ческ ая
бессмыслица
жизни
—
ко
в сем
чертям
вульгарный
опт имиз м.
—
А
я
в ерю
в
жизнь...
я
у вер ен,
что
в
будущем
половина
упомя­
нутого
вами
трагизма,
есл и
не
в есь
целиком,
б лагод аря
науке,
прогрессу
и
прочему
будет
уст р анен.
—
Никогда,
—
почти
торжественно
сказал
Тихон,
—
т акие
в
жизни
размножены
дефектики,
что
от
них
ни
общественное
благо­
устройство,
ни
познание
зак о нов
природы,
ни
со циаль ное
ур ав не­
ние
—
ничто
не
спа с ет.
Благо,
л ири ческ ий
момент
выдался,
во зь­
мем
к
примеру
хотя
бы
лю бо вь.
Д аже
для
людей
вашего
.т ипа,
ко­
торым
возможно
космическое
слияние
с
природой,
да же
для
них
неразделенную
любовь
никаким
пейзажем
не
забьешь.
А
поче му?
—
Да
потому,
что
любовь
по
своей
сущности,
вообще,
трагична.
Мечта,
которую
носит
в
себе
юноша,
никогда
не
осуществляется,
и
если
он
сам
не
превратится
с
годами
в
упрощенную
свинью,
он
не
перестанет
переживать
трагический
конфликт,
так
сказать,
мони­
сти че ско го
ид еала
л юбви
и
ее
эмпирического
плю рал изма
—
сл о­
вом,
повторять
бессмертный
опыт
дон - Жуан а.
Две
тоскующие
ра­
зобщенные
половинки
прекрасного
мифа
Платона
ни ког да
не
най­
дут
соединения.
В
случаях
редк их,
почти
чудесных,
когда
встреча
эта
бывает,— уже
через
миг,
один
как-нибудь
гибнет,
и,
вообще,
чорт
подставляет
св ое
копыто.
Как
раз
вч ера
я
прочел
и
запо мни л:
«социальное развитие может только устранить внешние препятст­
вия
любви,
создать
ей
более
свободные
услов ия ,
но
едв а
ли
от
этого
не
станет
еще
сильней
сознание
трагизма
внутреннего».
—
Простите
мой
в опрос ...
—
и
я
выг овор ил
лег ко
и
просто,
не­
жданно
для
с ебя
самого,
—
Аня
в едь
вам
не
жена?
•—
Какое
обличающее
вышло
у
вас
это
«ведь» ...
—
улыбнулся
Тихон,
—
успокойтесь,
Аня
мне
совершенно
не
же на
ни
в
см ысле
матери
се мей ства ,
ни
в
смысле
любовницы.
Я
и
впредь
совсем
этого
не
хоч у:
Аня
мне
—
вечная
невеста.
А
же ны
у
мен я
разнообразные:
быва ет
Белла
наездниц а:
он а,
з нает е,
налетит,
оберет
и
до
следующего
накопления.
По ст о янная
94


Шеи а
—
Дебелай
Эмма,
ойа
мне
носки
штопае!.
Но,
а
сущности,
никто
из
них
мне
не
нужен.
—
И
помолчав,
очень
тих о
добавил:
—
кроме
Ан и.
—
Но
почему
в
таком
случае,
—
так
же
тихо
спросил
и
я,
—
по­
че му
все-таки
вам
не
жениться?
—
Почему?
Да
потому,
что
со единен ие
в
одном
человеке
честности
и
бесстрашия
и
ест ь
дре вн яя
эд ип ова
кат аст р офа.
Чтобы
устроиться,
в
этом
мире
благополучно,
н адо
вообще
себе
с амому
на в рать,
а
я
представьте,
дошел
до
точ ки
—
не
хочу
врать,
не
хочу
и
устраиваться.<
И
вд руг,
недовольный,
что
слишком
интимно
сказал,
Тихон
опять-
впал
в
шутливый
л ириз м.
—
А
зна ет е,
как
я
вас
мысленно
именую
—
папахен,
хотя
вы,
вероятно,
всего
несколькими
годами
меня
старше.
Вы
немало
по­
радовали
меня
тогда
на
лек ции
вашей
нотацией
и
осуждающими
взглядами
на
мой
галстучек
с
бул ав кой
и
главное
тем,
что
с очли
мен я
зап ра вским
оперным
соперником.
Ну,
право,
вы
мне
как
све­
жий
душ.
—
Я
скоро
пон ял,
что
вы
все
это
нарочно,
но
только
зачем ?
—
спросил
я.
—
Чтобы
лучше
досмотреть.
В
понятном
людям
мундире
че­
лове к,
к ото рому
уже
не
лестно
себя
показать,
свободней
всего.
И
Тих он
п ро деклам ир ов ал:
—
«...
тайна
свершения
ро ка
в
за печ ат лен ных
се рдцах ,
бремя
груди,
т яже лую
си лу
титаны
вылили
в
ярой
борьбе:
внуки
вы­
носят
в
себе».
Но,
у вы,
вн уки
уст али,
вну ки
ничему
ровно
не
верят,
внуки
гов оря т,
говорят...
—
А
мои
простецы,
—
на чал
б ыло
я,
но
Тихон
меня
прервал.
По
лицу
его
прошло
волнение.
Он
развернул
бумажник,
вынул
четвертной
би лет.
—
Вот
я
отложил
из
первого,
свежеполученного
гонорара,
—
по дал
он
мне.
—
Убедительная
просьба:
купите-ка
простецам
б оль­
шой
самовар,
пусть
дуют
во
спасенье
д уши
и
за
мой
анана с
не
сер­
ча ют.
Уж
оч ень
к
случаю
по дош ло
—
соблазнился.
В
конце-то
концов
пострадавший
—
сд ін
я:
нес
на
дес се рт
знакомой
певичке,
а
тут
они
раззадорили.
Од нако
сознайтесь,
что
с
символической
этой
бомбой
простецы
ваш и,
как
говорится,
засып али сь .
Ес ли
они
на­
ходят,
что
им
под
свой
кр ов
действительно
можно
принять
бомбу,
предназначенную
для
убийства
—
уж
тут
их
детской
вере
капут.
Тут
им
на до
б
на
совсем
иной
пут ь
вступать.
И
з нает е,
мне
даже
бы ло
печально,
что
мохнатый
тот
д ядя
согласился.
Ухн и
он
на
коле нк и
да
требуй,
чт обы
гор ы
сдвинулись,
чудо
с тряс лос ь,
а
убийства
бы
не
свершали,
он
бы
свой
стиль
сохранил,
—
и
мне
с
ананасом
хоть
провалиться...
96


Мьі
подошли
И
редакций
распространенной,
весьма
неПоНтеНной
газеты.
Я
по д ум ал : «А какого чорта меня сюда понесет?
Может,
я
лучш е
тут
в
скверике
подожду?»
Но
Тихон
стал
убеждать:
—
Мног о
потеряете;
ведь
чел о век,
подобный
философу,
од ин
раз
бывае т
в
столетие.
Вот
посудите,
ка кой
фразочкой
он
н аме дни
об­
мо лв ил ся : «Мне не надо истины,
я
хочу
покоя».
Стойте,
некто
уж
и
стишок
по
этому
погоду
накатал,
не
помню
кт о,
но
преудачные
есть
строчки.
Так
в
память
и
засели.
Прослушайте-ка:
Это
он
сидел
п ред
нетопленным
камином,
Это
он
сказал,
когд а
сердце
пустынно...
Это
вс ем
нам
...немного
родное,
Но
одно
только
сердце
червивое,
б ольн ое
Высказать
посмело
с
наглою
тоской:
«Мне не надо истины,
я
хочу
пок о я».
Мы
вошли
,« редакцию .
Философ
сК ял
против
света,
раз гляд ет ь
его
вд руг
б ыло
трудно.
Тихон
меня
ему
представил,
он
мо лча
ткн ул
мягкую
бескостную
руку,
в
ро де
как
старую
калошу.
Сесть
не
пригласил,
стоял
сам,
пер ебир ая
мелко
ногами,
топочась
на
месте
у
огромного
кожаного
див ана.
Повернулся
к
Тихону,
све т
попал
ему
пря мо
в
лицо.
Смот­
рел
он
вбо к,
совсем
как
изображен
на
своем
известном,
очень
по­
хожем
портрете.
У
него
бы ли
темные
печальные,
во
внезапном
огляде
очень
зоркие
глаза.
Умней ш ий
л об,
р ыжи нка
волос,
усмешечка.
В
л ице
непрестанная
игра
—
и
г аерс кое
лукавство
и
п еча ль.
Странно
отметилось,
когда
начал
он
свою
невероятную
речь :
ли цо
его
го­
вори ло
совсем
не
то,
что
язык.
В
эт ом
несоответствии
был
завора­
живающий
интерес,
и
х оте лось
найт и
разгадку.
Фигуренка
б ыла
у
н его
тщедушная,
какой-то
грим
старинного
подъячего.
М ожет
быть
и
не
пон ош енны й
был
на
нем
ко стю м,
зарабатывал
вед ь
он
хорошо
—
с
чег о
бы
ему
прибедняться,
но,
по
впечатлению,
костюм
был
обвисший
и
брючки
внизу
бахромеющие.
Долго
он
топтался,
вы спр ашив ая
Тихона
про
провинцию.
Усмешечка
игр ала
под
ред­
к ими
усами,
а
из
мал ень ких
глаз
нес ло
нечеловечьей,
последней,
пе сьей
печалью.
Простором
и
у мом
белел
большой
лоб.
Ж ест
был
у
нег о
неприятный,
поспешный,
вдруг
пе реш едши й
в
слабое
много­
кратное
подталкивание.
Это
он
приглашал
нако нец
Тихона
сесть.
Притолкнув
его
к
дивану,
шепетнул:
—
А
вам
как,
ничего
на
это м
диванчике
будет
сидеть?
Тут
вед ь
обыкновенно
сам...
сам
Меньшиков
сиживает.
И
буравчиками
засверкали,
залюбопытили
глазки:
вобрать
им
96


С амое
СВеЖеб,
Первое,
йеЧайййбе.
Этакий
в кус
обнаружил
к
Мелоч­
ному
насилию.
Тих он
поморщился.
Он
заметил
и
тотчас
ему
кол ен ку
легонько
рукой:
—
Ну,
ну,
я
вед ь
так...
пошутил.
Думал,
что
вы
погрубей.
Они
сели
ря дом
на
диван.
Философ,
с ад ясь,
подмахнул
под
себя
лев ую
ногу,
кка
резиновую,
для
прочности
поддал
ей
проворной
ладошкой
и
за сплет нич ал.
Нес ом нен но
было,
что
про
меня
он
забыл,
или
реши л,
что
я
пришел
по
св оему
делу
к
кому-то
другому.
Он
о бра ща лся,
иллюстрируя
своим
мелким
же ст ом,
к
одному
только
Т и хону,
кот оры й
воссел
на
див ан,
как
идо л
Так
и
сид ел
камнем,
слушая,
не
моргнув,
со вер ш енно
неподобные
вещи.
Го вори л
же,
их
философ
нарочито,
как
самое
простецкое,
каждодневное.
—
...Самое
т ам,
мил ый,
интересное
б ыло,
—
те
дво е,
с
женами.
Как
на
семе йный
пирог
пр ишли .
А. зач ем?
Ну,
чтобы
че рез
жен
—
ш еваль е
оба
друг
с
др угом .
З ате йники .
И
ве дь
не
пакостно
к ак -ни-
будь
измы с лили,
не
как
актеришки
практикуют,
не
по
"пиру>
Пла ­
тон а,
а
вполне
беспло тно
и
умозрительно.
По-новому...
по
само му
по
Францу
Баадеру.
Про
четырехчленный
андрогин
слыхивали?
О кон чат ел ьная
пол­
нота
пола.
Не т?
В
провинцию
еще
не
проникало.
Разработанный
наново
немцем
—
Аристофанов
круглый
человек.
Немец,
общеиз­
вестно,
он
сыт
одной
т ео рией,
ну,
а
нам,
батенька
—
нам
все
прак­
ти че ски
п од авай.
—
Вы
говорите
неправдоподобное,
—
уронил
не во зму тимо
Ти­
хон,
—
всем
известно,
что
вы
мистификатор.
—
И
очень
правдоподобно,
а
по-ихнему
со верш ен но,
к
тому
же,
обоснованно.
Вы
просто
не
в
курсе.
Это
последняя
ст олич ная
за­
тея.
Однополая-то
отставлена,
—
конфиденциально
шепнул
он,
прикрыв
бороденку
к рас ной
трепетной
рукой,
—
однополая
объяв­
лена
«карикатурящей священную идею андрогина» .
А
в
провинции
чт о?
уж ели
еще
однополая
соблазняет?
Нет,
конечно.
В
провинции
ра змн ожаю тся
попросту.
В
провинции
п ока
—
попросту.
Ну,
об
это м
вы
мне
отдельно...
ко
мне
ца
дом
придете.
—
Неправдоподобно...—твердил
Тихон.
Но
тот,
уже
не
реагируя,
торопился,
суетился,
подшептывал
сво е:
—
Без
посредников
ни
в
одном
практическом
осуществлении
не
обойтись;
вот
и
при ду мали
—
бочком,
че рез
своих
законнейших...
—
Как
же
в се-т аки
технически?
—
Вот
видите,
видите,
вы
уже
заинт ер ес ов ались !
Технически
осуществляется
тоже
вполне
фи лософ ск и,
говорю
ж,
по
Баадеру.
Вот
извольте:
два
д руга
—
икс,
игрек.
У
каждого
име етс я
обретенная
7О.
Ф орш.
«Ворон».
91


ИМ,
его
Дополняюіцай,
зак о нно-о б венча нная .
В месте
они
хотя
дв ух*
членник,
но
одно
о чко.
Н адле жит
слить
воедино
два
так их
само­
довлеющих
очка,
сиречь:
четырехчленник
привести
к
единице.
По­
лучается
полноценный
пр эп укт
райского
происхождения,
безу-
щербная
единица.
Окончательно,
практически
д ело
производится
так;
игре ку,
выражаясь
библейски,
надо
«войти к жене»
икса
и
об­
ратно
—
иксу
к
игрековой.
Слово м,
как
водится
в
котильоне
—
месь е,
шанже
во
дам
1 Незамедлительно после сего пассажа надле­
жит
«войти в сад услад»
уже
с
законной
св оей
п олови но й,
п ока
она
полна,
так
сказать,
фокусом
личности
шевалье-друга.
Путем
по­
добной
ар и фм етики
воссоздается
рассеченный
на -д вое
к руглы й
ми­
фологический
че лове к.
Эврика.
—
А
где
ж
т акое
происходило?
Ве дь
не
у
все х
же
на
глазах,
чтобы
вы
могли
быть
св идет ел ем,
—
пришел
Ти хон
в
раздражение,
вый дя
из
своей
идольской
недвижности.
Я
же
подумал
со
страхом
об
А нич ке.
Фи лосо ф
побуравил
глазами,
выждал
минуточку
и,
легонько
хи­
хикнув,
ск аз ал:
—
То-то
что
не
был о
вовсе.
Ширмочки
не
наш ло сь.
Они
вишь
потребовали
ши рм очку , «мистерия»-д е
у
нас
ве щь
новая.
.
Да,
да,
так
вот
и
не
посмели
без
ширмочки.
—
А
может
быть
вы
все
это
сами
пр иду мал и,
—
обр они л
Тихон.
—
А
быть
может
и
сам
придумал...
—
отозвался
ра ссея нно
фи­
лософ,
дум ая
о
сов ер ш енно
дру гом ,
и
протянул
руку
за
книж ко й.
—
При ходи те
ко
м не,
—
крикнул
он
вдо гон ку
Т ихон у,
под миг ­
нув
глазком,
—
провинциалов-то
я
особенно
люблю...
Когда
вышли,
Тихон
ск аз ал:
—
Это
он
мстит
свои м
приятелям
за
абстрактность.
Они
его
не­
дав но
пом оя ми
облили
за
чрезмерное
пристрастие
к
земл е,
за
бого­
хульное
за яв ле ни е: «я хочу на тот свет прийти с носовым платком .
Ничуточки
не
меньше».
Однако,
чтобы
составить
хот ь
какое-нибудь
представление
о
том,
что
у
них
был о,
необходимо
зайти
нам
еще
к
одному.
Опровергая
выдум к у
этого,
он
нам
расскажет
выдумку
св ою,
—
общий
тон
происшедшего
свя щенно дей ств ия ,
как
никак,
будет
нам и
ух вач ен.
Вр еме ни
у
нас
еще
часа
два...
Ти хон
ост ано вил ся,
опершись
на
гранит
набережной.
Уже
за­
жглись
газовые
фо нар и,
и,
сопровождая
ослепительный
мертвый
их
свет,
далеко
ввысь,
в
туман,
охвативший
столицу,
стрельнули
тре­
угольником
черные
тен и.
Вода
потекла
жирная,
как
чернила.
—
Еще
недавно,
—
п ро говор ил
Тихон,
—
со всем
недавно
я
всему
этому
верил...—он
далеко
вперед
выгнулся
над
вод ой,
где
не
иг­
рало
уже
ни чье
отражение,
среди
груды
камней
одни
бездомные
собаки
глодали
кости,
рыча
друг
на
друга.
98‘


—
Да,
верил,
когда
они
писали:
с имво лы
наши
—
не
имена,
они
—
наше
молчание.
И
даж е
те
из
нас ,
которые
произносят
имена,
похожи
на
Колумба
и
его
спут ник о в,
называющих
Инди ей
материк,
что
вот-вот
выплывет
из -за
далекого
горизонта.
А
сейчас...
наилуч­
шие
стали
догматиками,
а
«дальний горизонт»
из
космических
пр о­
странств
вз ят
в
картинную
плоскость
и
в
качестве
иллюстрации
приклеен®
такой-то
книге
стихов.
Слушайте,
я
зн аю
твердо,
наш
сверхиндивидуализм
—
не
б рехн я,
он
— задача
наше го
времени,
и
за­
дач а
эта
буде т
о пр авдана ,
если
мы
перебросим
мост
к
началу
какого-
то
ново го,
мне
еще
неи зв естн ого
объединения
людей...
И
зн аю
еще:
кто
за яви л,
что
человек
не
может,
не
смеет,
не
должен
в ы носить
рабство
ни
у
стихийных
сил
природы,
ни
у
ка кого
бы
то
ни
бы ло
общ ест ва ,—т от
должен
оправдать
это
собою
самим...
—
Вы
что-то
з атея ли.. .
—
прервал
я,
с
беспокойством
глядя
на
застывшую
скифскую
маску
Тих о на,
—
вам
на до
полечиться.
Вы
прежде
все го
больны.
—
Здоров
как
бык. ..
—
об орва л
Тихон
и,
Круто
повернувшись,
пошел
впереди
меня.
—
У
меня
времени
оч ень
мало,
идем
ко
втором у
с видетелю ;
зо­
вется
он
чародей,
—
кину л
Тихон
на
ход у.
—
У мне йший
б ес,
ска­
зочник,
приручатель
вещей,
ве сь
в
штучках,
в
подковырках,
но
к
лю дям
х олоде н
и
не доб р.
Да
и
какого
чорта
быть
к
дуракам
доб­
ры м!—
пр ерв ал
он
с ебя
со
злобой.—Дураки
лениво
живут...
Про
ч ар одея
слыхал
я
немало
от
бл из ких
знако мых ,
от
одного
удивительного
себялюбца,
которого
ча роде й
однако
сумел
п ора бо­
ти ть
себ е
на
по тре бу.
Кроме
того,
хо дит
по
гор оду
с лух,
что
правит
он
людйчи,
изобретает
собственную
ге ральди ку,
выдает
грамоты
из
«зверовой палаты», то повышает в званиях,
то
лишает
сана .
И
курь­
езно,
в едь
доб ил ся
то го,
что
люди
гордились
его
грамотой
с
непри­
сто йно й
печатью
и
соревновались
в
«рабстве»
его
дому.
Ставили^
ему
самовар,
кололи
дрова,
та ск али
тя же сти
и
ма ло
ли
что.
Эт от
че ло век
одной
своей
персоной
уничтожал
иллюзию
о
последнем
человеческом
ур ав нении,
доказывая,
что
и
ни щим и,
голодными
руками
умный
веки-вечные
в ер евку
совьет
из
неумного
или
мягко-
,
те лог о.
Чародей
о ткр ыл,
двери
с ам.
Был
в
фартуке,
в
драном
вя зано м
платке,
крест-накрест
по вя занно м,
с
хвостом,
провисавшим
нцж е
спины.
То
ли
был
это
китаец,
забредший
в
русскую
сказку,
то
ли
ум ная
иззябшая
обезьянка.
Но
в
и стинно
сказочный
мир
вве л
н ас.
Висели
в
большой
ко мнате
на
потолке,
на
стенах
всякие
караморы,
ех и,
калечины.
В
углах
были
т ем ные,
древние,
кем-то
обмоленные
лики.
.
Сейчас
без
лампы,
при
одних
мерцавших
лампадах,
освещавших
*
99


и
ли ки
свя т ых,
и
м орды
ч ерт як,
и
зверьков,
бросавших
на
б елые
стены
с вои
чудаковатые
т ени,
комната
эта
была,
как
з акл ятая
церковь
Хомы
Брута,
после
третьих
петухов,
когда
промеж
образов
за с тряла
в
ней
окаменевшая
нечисть,
так
и
не
у спев шая
улететь.
Чародей
у мел
подавать
себя
сам,
как
уг одн о.
Пускать
мороки,
нат кав
населенности,
чудной
силы,
чтобы
завлекать,
ловить
св ой
улов.
Так
на
дне
морском,
прикрепясь
к
глупому
ра ку,
питается
хитроумная
актини я ,
только
пош евелив ая
сво ей
изумительной
б ах­
ромой.
—
А
знаете,
—
ск а зал,
осмотрясь,
Тихон,
—
я
не
удивлюсь,
если
увижу,
что
вы
можете
колдовать.
Угревшись
хорошенько
у
печки,
протянете
нев значай,
вот
этак,
обе
лад ошк и
да
и
прикажете,
не
спеша,
хо ть
бы
то му
фолиантику
с
книжной
полки:
—
а
ну
ка,
любезный,
скакни!
И
кто
ж
по дс мотр ел
вас
н аед ине?
М ожет
и
выжмется
како й
фолиантик
в
порыжелой
коже
и
прыг
на
пол
вперевалку,
на
своем
корешке,
как
на
дву х
сросшихся
ножках,
приковыляет
к
хозяину.
Чародей
не
от ве тил,
молча
вып ус тил
глаза
сквозь
кругл ые
стекла
огромных
очков
и
ст ал
нас
разз адори в ать
выпить
горячего
ч аю.
—
Сам
заварю
крутым
кипятком.
Само вар
ключом
кипит.
Пошел
на
кухню,
по меш ал
что-то.
Вышел
такой
же
вихрастый,
хвостатый,
хитрущий,
—
а
чаем
не
н апои л.
Вс помн ил
я,
что
знакомые,
смеясь,
уверяли,
что
н ико гда
обещан­
ного
он
не
дает.
Но
так
у
него
будет
сказано,
что
каждому
покажется—
он
по лучи л.
—
Ч арод ей ...
Он
пок аз ал
св ои
редкости,
древние
любимые
иконы.
Пер еч исл ял
полным
ти тулом
лики
богородиц
своей
кре пк ой,
зернистой,
пре­
восходной
московской
речью.
С
такой
истовостью,
с
таким
неж ным
сыновним
вниманием,
,что
с
невольным
уважением
под у мало сь:
«ну,
это
кровное,
это
—
запытать,
не
о тда ст.
За
эт о,
как
старооб­
ряде ц,
огонек
при ме т».
Гляжу,
—
и
у
Тихона
каменное
лицо
просветлилось.
И
вдруг
он,
чародей-то,
набив
гильзы
рыжим,
хорошо
просушен­
ным
табаком,
не
порывисто,
не
так
как
р ассея нны й,
протянул
рук у
и
закурил
от
богородичной
лампады.
Он
поймал
тяжелый
вз гляд
Тихона
и,
поняв
его
смысл ,
не
сп еша
отв ет ил:
—
А
за
спи чко й- то
еще
иди.
Помолчал.
Взъерошил
свои
вихри
и
сказал:
—
А
ну,
рассказывайте,
с
чем
пришли.
С
любопытством
выслушал
про
философа,
про
«четырехчленный»,
переведенный
на
практику.
—
Это
он
все
сам
измыслил.
Придумал.
Де ло
в
том,
что
он
на
эт ой
100


ми стер ии
всех
больше
осрамился.
По - ба бьему
своему
любопытству
с уну лся
и
вмиг
испугался.
А
че го
было
пугаться?
Кури ли
смирн­
ск ий
ладан
и
говорили.
Гов ори ли
и
курили...
а
он
ведь
подумал,
что
пойдет
дальше
во
вс ей
п лотс кой
конкретности.
Ему,
гл авно е,
подобного
давно
хочется,
да
колется.
Ну,
все
ничего,
по ка
не
до шло
по
ихн ей
программе
до
тайностей.
Они
вро де
как
илллюстра-
цию
к
самой
др ев ней
Греции
придумали.
Пустое
дело.
Однако
как
возгласит
одна
басом,
мэнада,
што
ли:
воздадимте
друг
другу
поцелуи
любви,
фи ло соф
лак
трепыхнется: «девоньки,
мамоньки,
ес ли
целовать
меня,
так
только
по
сие...»
И
своими
красными
паль цами
(они по ­
росли
у
него
клокатой
рыжей
шерстью)
ве дь
на
собственном
тел е
показал
границу.
«Нйже,
к рич ит,
никак
н ел ьзя,
ниже
я
катенькин!»Дауспокойся
ты,
говор ю,
на
тебя
никт о
и
выше -то
не
посягнет.
Тут
он
обиделся
и
вдр уг
в
я рост ь: «Я,
кричит,
замечательный
сем ья нин,
я
в
бане
парюсь,
я
под
иконой,
это
когда
икону
подымают
—
я
как
б аба
мо гу
прол е зть,
по
смирению
души
моей.
И
на
кой ,
спр ашив ает ся ,
па
кой
ч орт,
при
моем-то,
при
мо ем
воображении
мне
все
ва ши
мел­
кие
массонские
пакости...»
За шел ся,
захлебнулся,
хватил
шапк у
и
сбежал.
Ну,
будет
теперь
про
всех
выдумывать.
—
Та-ак...—-не
у л ы баясь, ■ протянул Тихон и совершенно за ­
дум ался .
Сидел
идолом.
А
чародей
так
ра зош е лся,
что
вышил
цв етн ой
своей
речью,
словно
би сер ом,
не
то,
что
картинку
тогдашних
нр аво в,
а
верней
сказать,
к
своей
же
книге
диковинных
снов
—
новый
сон.
—
...самое
инте р есн ое
—
попик
там
был .
Попика
я
прихватил
посмотреть,
как
он
там...
при
всем
древнегреческом.
В
дороге
при­
готовил
его,
распалил,
любопытный
он.
А
вот
характером
оказался
целомудренный.
Как
возгласила
эта...
гл а вная
са мая
мэнада,
да
басо м: «эвое»
и
ногой
вперед
двинула,
—
душа
у
попика
в
пятки.
«Да и мне самому стало страшно;
потому
— туника
у
нее
лиловая,
древнегреческая,
по
музейной
выкройке
шили,
а
как
шагнула
крупным
шагом
и
«эвое»
—
в
распашке-то
обнаружились
красные
фланелевые
панталоны.
И
длинные,
так
в
ст ар ину
только
носили.
Из
материнского
ве рно
су нду ка.
«Что же,
вед ь
не
Греция
у
нас
в
сам ом
деле.
Хот ь
весна
по
кален­
дарю,
а
ладо ж ский
лед
еще
не
п рош ел.
У
нас
ведь
всегда
в
это
время
холодно,
а
топить
уж
не
топят.
В
квартире
дрожи.
«Однако,
все
надл еж ит
делать
по
правилу.
Уж
к оли
ты
первая
мэнада,
коли
ты
«эвое», так зубами стучи,
а
стиль
выполни.
Но
в от,
что
за
древнего
жреца
б ыл,
тот
так
в
свою
роль
вошел,
что
панта-
101


лонами
пренебрег,
и
ед ва
мэнада
«эвое»
—
он
ей
по
древне-грече­
ско му
в
ответ.
«А попик мой все это возьми да прими за особый секретный сиг ­
на л,
—
да
как
порскнет
прямехонько
в
у борн ую...
и
ведь
заперся.
До-смерти
испугался,
что
после
древнего
сигнала
ра ден ие
нач нет ся,
и,
как
у
них
в
семинарии
проходили,
обязательный
свальный
гр ех
по-гречески
будут
делать.
А
он,
попик-то,
го вор ю,
хоть
лю­
бопытен,
очень
целомудренный.
Из
провинции.
То го
же
ему,
ко­
нечно,
не
понять
—
из
каких
средств
у
нас
возможно
радение?
И
в
подобном
этаже...
Да
ве дь
прыгать
при
р ад ении
надобно.
А
у
такого-то,
например,
хо ть
он
и
думает,
что
он
уже
потусторонний
—
у
него
мозоли
болят.
У
другого,
прямо
сказать,
геморрой.
Я
так же
прыгать
не
мог у
—
у
ме ня
живот.
А
такие-то,
муж
с
женой
—
они
очень
полные,
ку да
им
прыгать».
—
Ну,
а
еще
что
же
б ыло?
—
А
еще
говорили.
На
вс ех
языках.
И
по-латыни...
а
по-русски
уже
без
ко нца
говорили.
Кто
стихами,
кто
пр оз ой.
Потом
хоровод
повели.
А
попик
невинный
до
такой
ведь
степе ни
убоялся,
как
за­
сел
в
бест,
никому
не
попасть.
Всю
ночь
просидел.
Под
ут ро
уж
не­
которым
не
в
моготу
—
ко е-к ак
выстукали
его .
Отворил.
Ликом
светел,
п ере крест илс я
и
гово ри т : «Хоть в великой тесноте я пре­
бы л,
однако,
не вин но сть
свою
соблюл
полностью».
«А рассвет в окна глянул такой жидкий
—
во да
подболтанная
мо локо м.
Ну,
уж
тут
сам
Мэт р
предложил,
конечно,
всем
пропеть
солнцу
пэ ан.
Кто
во
что
—
спели.
«А какой,
по
правде
сказать,
пзан,
когда
и
солнца
толком
не
было.
Сплошной
петербургский
туман».
—
Разр еш ите
спросить,
—
вызвался
я,
потому
что
Тихон,
в
се бя
погруженный,
едв а
ли
что
сл ыша л,
—
на
каком
же
основании
в
газету
гнус н ая
статейка
пр ос коч ила : «Изысканные людоеды»?
Мо жет
быт ь
тому
отдаленный
повод
все-таки
был
?
—
Повод
не
повод,
а
сущий
пус тя к.
Од ин,
вроде
жреца,
в
пр о­
стыню
облачился.
Для
ра ди
ил люст р ации
к
древним.
Ну,
в
какой-
то
по л оск ат ель нице,
тоже
археологической,
из
раскопок,
капель­
ки
ароматов
вином
раз в ели.
В
круговую
пили
—
ничего,
вк ус
об ык­
новенный.
Удельное-вино.
А
шило-то,
которым
жрец'колоть
кого-
то
хотел,
он
вед ь
публично
дезинфецировал.
Однако
колоть
—
не
колол.
Нет,
знает е,
не
вышло
древней-то
Греции.
Тихон
со
зл о стью
сказал.
—
А,
может
быть,
и
вы,
как
тот
ф илос оф,
все
это
на
см ех
придумали?
Чародей
взъерошился,
выпустил
поверх
очков
очень
ум ные
и
вдруг
добрые
глаза.
—
А
вы
это
что?
На
чужой
счет
прожить
собираетесь?
Пустяки
102


ЬОТ
о бо бща ете,
а
себя
самого
боитесь?
Да
в едь
кроме
пус тяк ов,
за
каж дым
из
нас
своя
тема.
Он
улыбнулся,
одернул
сзади
платок,
шельмовски
прошептал:*
—
Буд ет
вам
у
чор та
в
хвосте
блох-то
искать!
Без
своей
те мы
ни
жит ь
ни
помереть...
Ничего
бо льше
не
рассказал
чародей.
Ст ал
себе
живо т
растирать
и
позевывать.
Попрощались
мы,
ушли.
—
Ну,
теперь
уж
мне
немного
осталось,
—
сказал
Тихон
на
ули­
це,
взглянув
на
часы.
—
Полюбуемся
на
прощанье
еще
ра зок
ре­
лигиозно-философским
словесным
парадом
и
я
на
вокзал.
Полагать
надо,
придется
мне
экстренно...
—
Но
вы
со ве рш енно
больн ы,
—
снова
заметил
я,
на
что
он
опять
с
нетерпением,
почти
обидой
сказал:
—
Да
не
будем
же
об
этом
говорить.
—
О
чем
сегодня
диспу т?
—
перевел
я
раз гов ор.
—
А
кто
ж
его
знает,
да
и
неважно
о
че м,
зн аю
только,
что
опять
в
польском
зал е. ..
Поверьте,
какова
бы
ни
была
тема,
все,
кто
спо ­
собен
ве щат ь,
все
съедут
на
своего
кон ька .
У
каждого
есть
ведь
ко нек.
К огда
мы
вош ли,
польский
зал
был
туго
набит.
С
трудом
Тихон
пробрался
ко
второй
от
выхода
бе лой
кол он не
и
ст ал
пристально
оглядывать
лица.
Я
понял,
что
с
ке м-то
у
него
условлено
ст ать
и мен­
но
под
эту
колонну.
Но
по ка
никт о
к
не му
не
подходил,
и
он,
кар
и
я,
с тал
внимательно
слушать
очень
красивого,
кудрявого
человека.
—
Этот
человек,
—
рыцарь
в
толпе
штатских,
—
шепнул
мне
Тихон,
—
я
его
воображаю
всегда
в
блестящих
доспехах
как
на
тур­
нир е.
Рыцарь
выше л
вперед
из-за
длинного,
з ел еным
сукном
покрытого
стола
и
заговорил
сразу
гневно,
задетый
каким-то
пр еды дущ им
ора ­
тором,
ко торог о
мы
не
застал и.
Он
был
грозен
очами,
ве сь
яркий,
как
пурпур
с
з оло том,
п ораж ал
нерусской
своей
красотой
и
в
то
же
время
был
страшен
как
Синяя
Бор ода .
Он
ст р адал
нервным
ти­
ком
—
лиц о
его
белое,
обрамленное
кудрями,
внезапно
искажа­
лос ь,
рук и
хватали
воздух,
нога,
скользнув
по
па рке ту,
грозила
обрушить
все
тело.
Но
он
тут
же
с
удивительной
г рац ией
и
ловко­
ст ью,
как-то
на
ле ту,
подхватывал
сам
себя .
Ни
ма ле йшего
в пе­
чатления
ране ног о
самолюбия,
ущербности,
со знан ия
из-з а*
этого
тяж кого
недуга.
Как
бы
претерпевая
истязания,
которые
чья -то
зл ая
в оля
публично
производила
над
его
т еле сным
футляром,
он
не
доп ус кал
ее
коснуться
его
внутреннего
человека.
И
шла
изум­
ляющая
г лаз
борьба.
—
Он
восхищает,
—
сказал
Тихон,
—
он
жив ая
ил люст р ация
к
рыцарю
из
сказки,
побеждающему
з лое
колдовство.
103


когда
он
остроумием
уничтожал
пр от ив ника
и,
смущая
чопор­
ность
обычных
ораторов,
хохотал,
сверкая
зубами
и
смольевой
не­
дли нно й
французской
бородкой,
он
был
как
веселый
Синяя
Б орода .
Он
г нев ался
на
«снижение личности человека», вероятно произве­
денно е,
по
его
мнен ию,
предыдущим
оратором.
Он
кричал
то,
что
уже
напеч ат ал
в
одной
св оей
книге.
Но
в
живой
его
речи
и
слова
и
мысли
бы ли
значительней.
—
Нет ,
—
вс крич ал
он,
—
че лове к
не
об ры вок
в сел енно й,
он
нек ий
великий
микрокосм,
в
котором
отражается
и
пребывает
ве сь
реальный
мир
и
все
великие
исторические
эпохи.
И
потому
ч ело­
век
в
самом
себе
мо жет
познавать
историю.
Он
вскроет
пласты
д рев­
нег о
эллин с к ого
мир а,
он
от крое т
заново
Грецию.
Он
может
про­
рв ат ься
внутрь,
в
глубь
времен
и
одн овр еменно
в
глуб ь
с ебя.
Это
и
значит
—
глубина
времен
в
глубине
се бя.
И с тория
нам
да на
не
извне,
а
изнутри.
Будущее
не
ре аль ней
прошлого.
То,
что
было
ты­
сяч у
лет
то му
наза д,
и
то,
что
будет
через
тысячу
лет,
—
или
оди­
наково
призрачно
или
одинаково
реально,
а
потому
безумно...
Судорога
сх ват ила
его ,
он
в есь
зат репет ал .
Белыми'тонкими
паль­
цам и
как
бы
обхватывая
шею
своего
врага,
незримого
гада,
он
на
самом
деле
поймал
собственную
руку,
качнулся
упасть,
но
как
конькобежец
лов ко
извернулся,
по дхв ат ился
и
уже
с
матово
сп о­
койным
лицом
еще
раз
настойчиво
произнес:
—
Безумно
думать
и
говорить,
что
бытие
грядет
во
времени,
а
до
сих
пор
его
еще
нет
и
не
было.
—
Огромная
разница,
—
встал
из
первых
рядов
широ к оп лечий ,
с
лысой
головой;
л ица
его
видно
не
был о,
должно
быть
это
и
был
предыдущий
оратор.
—
Реаль но ст ь
прошедшую
я
мо гу
себ е
только
представить
посредством
воображения,
но
ровно
нич его
изменить
в
ней
я
не
властен.
А
в
с его дняшн ем
и
в
будущем
—
я
акт и вный
со­
зидатель.
Только
от
меня
и
м оих
современников
зав иси т,
чтобы
эта
д ей­
ст вит ельн ос ть
стала
луч ше й.
Это
мы
изме ним
ее.
Это
наш
дол г,
н аше
де ло.
А
человек...
■—
Чел о век
пр изв ан
расколдовать
мир ,
—
п ре рвал
рыцарь,
вс тря х­
нув
куд рями ,
—
но
вопрос:
какой
человек,
—
подчеркнул
он
—
и
ка кими
с ред ств ами?
Чел о век
высшего
духовного
порядка
и
силой
со единяю щ ей
любви,
—
ответил
он
сам
себе,
—
А
ваша
эне р гия,
—
кинулся
он
в
новый
бой,
—
ваш а
энергия
направлена
только
вовне!
На
поддержание
прогресса,
зак реп ляю щего
закон
тления,
а
не
в
глубь
вечности,
не
на
п обеду
над
смертью,
не
на
зав о евани е
всеоб­
щ ей,
полной,
вечной
жизни .
—
Вот
эт от
верит
в
то,
что
говорит,
—
ска зал
Тихон,
—
но
вера-то
его
непередаваема,
104


—
Вы...
вы
живете
безумной
мечтой
по беди ть
с мерть
рождением,
по беди ть
уж ас
прошлого
и
настоящего
—
с час тьем
будущего,—
буш ева л
рыц ар ь,
бросаясь
далеко
вперед
от
стола
с
з ел еным
с ук­
но м,—
но
объявляю,
что
это
безумный
самогипноз!
Не
мень ш ий
в сех
тех ,
над
которыми
вы
столь
пр им итив но
издеваетесь.
Ве дь
ни
один,
ни
од ин
из
боровшихся
и
ст р адавш их
за
рай
будущего,
ни
оди н
не
войдет
в
него,
в едь
нет
с
этим
будущим
связи
ни
у
одного
живого
человека.
Е сли
вы
мыс лит е
честно
—
вам
необходимо
при­
знать,
что
в
этой
области
у
вас
отсутствие
логики.
Или,
что
не
до
ко нца
вы
по зи вити вис ты.
Или...—он
ст ал
веселым
С иним
Боро­
дой,—
или
вам
остается
выход
третий
—
не
м ысли ть
вовсе.
—
Только
изм ени в
усл ов ия
жизни,
и зм еним
мы
человека,
—
упорствовал
го лос
из
рядов,
—
наш,
как
вы
назвали,
гипноз,
во
всяком
случае
о смы сленне й
вашего
г ипно за.
Он
до каз уем.
А
вот
потрудитесь-к
объяснить
своими
с ловам и
да
поконкретней,
что
за
содержание
у
вашего
понятия
—
глубь
вечности.
Тихон
был
прав:
не
только
до кладч ик
и
оппоненты,
вс яки й,
кто
тут
выступал
с
речью,
подобной
сильней
или
слабей
бьющему
фон­
тану,
—
го вори л
только
о
своем,
совершенно
не
сообразуясь
с
объявленной
в
печати
темой .
Вдруг
Ти хон
обратил
мое
внимание
на
молодого
человека,
к от орый
только
что
вошел
и
сел
сзади
нас.
Некоторое
время
мы
перестали
слушать,
что
гов ори ло сь
за
зеленым
столом
и
в
рядах.
Мы
стали
глядеть
на
замечательного
молодого
человека.
—
Его
про зв али
Сапфирный
Юноша,
—
сказал
Тихон,
—
пр и­
чина
про зв ища
мне
неизвестна.
Я
узнал
его
по
портрету,
приложен­
но му
к
книжке
его
стихов.
Что
до
меня,
х отя
я
много
слыхал
о
нем
от
знако мых ,
но,
пр и­
знаться,
с разу
глянув
—
оторопел.
Б езумец?
Гениальный
глухонемой?
Невольно
пришло
это
в
гол ову
заключить
по
его
движениям,
вне­
запным,
по
молниеносному
о гляду,
вбирающему
все
в
свою
память,
по
остро
выраженному
жесту,
скосу
глаз,
дергу
г олов ы.
Так
под­
танцовывало,
жил о,
пело,
дышало,
г овор ило
все
его
тело,
как
у
человека
обыкновенного
просто
быть
не
могло.
Кругом
лю ди
давились
с мех ом,
уже
не
слуша я
ораторов,
а
лишь
наблюдая,
как
слушает
он.
Он
же
п орой
оборачивался
к
смеявшимся,
си ял
взором,
не
по­
нимая,
что
смеются
над
ним ,
улыбался
сам
и
сочувственно
кивал.
Но
вдруг
понимал.
О бижалс я,
вбир ал
голову
в
плечи
и,
казалось,
у
нег о
из
головы
стреляли
предлинные
заячьи
уши.
Их
пу гли во
прижав,
он
озирался
беспомощно
и
по-детски.
Лицо
это
б ыло
очень
замечательно.
Ос об енно сть
его
состояла
в
цепрестанных
изменениях.
Притом
не
в
смене,
не
в
чередовании
' 105


в ыр аж ений,
как
на
лицах,
хотя
бы
самого
живого
темперамента
—
н ет,
это
был о
больше
того.
Мысль
и
чувство
в
тако м
совершенстве
овладевали
материалом
этого
лица,
что
для
каж до го
миг а
как
бы
за­
н ово
раз рушали
и
созидали
этому
лицу
новую
маску.
И
ве сь
он
был
зыблемый,
переливчатый,
перламутровый,
словно
с ос тоял
из
легкого,
телесного
цвета
пламени.
И
ес ли
б
закрепить,
остановить
выражаемые
его
лицом
миги,
то
в
по лча са
времени
получилась
бы
целая
лес т ница
восхождений.
То
заяц
с
прижатыми
ушами,
настороженный
на
притаившихся
псов,
готовый
стрельнуть
дуг ой
прямо
в
дверь
и
по
улиц е
в
лес,
то,
на
другом
по л юсе,
минуя
все
разнообразие
градаций,
это
же
л ицо
виделось
осе вш ее
гранитным
подбородком,
с
прямым
мраморным
нЭДвм^
с
глазами,
синевш ими
мудростью
древнего
йога.
За см ея лся,
круп н ея
зуб ами,
и
стал
маль ч ишко й.
Подтанцовы­
в ая,
чт об
лучше
слышать,
св ор ач ивал
гол ову,
начинавшую
слишком
ра но
лыс еть
обнажаясь
от
Лоб ных
зализов,—таким
араб еск ом,
что
бы ло
страшно,
не
сломал
ли
он
позвонок.
И
вно вь
все
ра зд елыв а­
л ось:
твердый
нос
обвисал
мягкими
ноздрями,
как
зак рыв шийся
в
по лд ень
цветок
табака,
и
чел о век,
на
минуту
у став
сам
от
себя,
глядел
в округ
с
таким
спокойным
уютом,
как
хозяин
ба рсук
из
норы.
И
внезапно
я
понял,
почему
его
окрестили.—
Сапфирный
Юноша.
При
каких -т о
словах
еще
одного
нового
ора тора
гла за
его
вдру г
вспыхнули,
как
эт от
с иний
глубокий
каме нь ,
он
выстрелил
руку
вверх,
он
потребовал
слова.
И
рину лс я
на
ка фе дру,
как
очертя
гол ову
л етят
в
во ду
одни
бо евые
п ловц ы.
Он
не
отвечал
ни
на
чьи
возражения,
он
понес
сразу
свое,
против
всех.
Он
пы лал
как
костер,
он
готов
был
всем
телом,
самим
собой,
лечь
преградой
то му
беспорядочному,
безответственному
к расно­
речию
иных
ораторов,
праздно
возбудивших
эн ерги ю
зала.
Он
заб ил
в
набат,
он
кри кн ул
—
пож ар!
Он,
как
рыцарь
ламанч­
ский,
выхватил
на
защиту
со б рания
незримую
шпагу.
—
Я
утверждаю,
—
вск рич ал
он,
—
что
символизм
не
есть
только
школа
иск у сст ва.
Он
тенденция
к
новому
ми роощу щен ию
прелом­
ляющему
по-новому
искусство.
Новые
фо рмы
искусства—лишь
отчетливый
зн ак
изменения
внутреннего
восприятия
мира
от
пр о­
реза
в
нас
н овых
органов
восприятия.
Сапфирный
поднял
вверх
три
па льца
снач ала
правой,
потом
левой
рук и
и
потряс
ими
как
кастаньетами.
—
...Индивидуалисты,
вы
не
хотите
не сти
исторической
ответ­
ств енн о сти
за
третируемый
вами
коллектив...
В незапно,
как
на
вер т еле,
веем
легким
телом
Сапфирный
повер-
10$


нулей
к
одн ом у,
ко
вт ором у,
к
третьему
из
говоривших
и
горько
воскликнул:
—
Вы
не
взорвете
вашей
умственной
эквилибристикой
плохой
нашей
действительности.
Пеплом
эстетики
упадете
вы
с
ваш их
вы­
со т.
Эстетика
выродится
в
бесплодие,
в
стиль...
Стиль
скатится
к
стилизации.
И
как
древний
пророк,
подняв
над
собой
рук у,
он
мел ко
и
дробно
затряс
пальцами,
как
уме ют
тряс ти
одни
итальянцы.
И
тем
и
эт им
выкрикнув
свой
приговор:
—
Вы
—
игроки!
Громом
скатился
он
с
кафедры,
кинулся
к
выходу
и
исчед.
К
Тихону
по дош ел
юноша
семинарской
пов адк и
с
длинны^, от.
брошенными
назад
волосами
и
положил
ему
в
руку
записку,
чт р_
то
пр о шепт ав.
Тихон
побледнел,
незаметно
прочел
запи ск у
и,
на­
гнувшись
ко
мн е,
ск аз ал:
—
Прощайте.
Мне
необходимо
уехать
немедленно,
я
на
поезд
еще
по сп ею.
Вы
со
мной
не
выходите,
бы ть
может
за
мной
уже
сл е­
дят.
—
Еще
ближе
пригнувшись
и
гл ядя
в
уп ор
впервые
не
к амен­
ными ,
а
простыми,
человеческими
глазами,
Тихон
попросил:
—
Помогите,
папахен,
Ане...
е сли
еще
не
поздно.
Передаю
ее
в ам.
А
умному
чародею
поклон.
Он
прав
—
блошливый
хвост
—
одним
дуракам.
БЛОКНОТ
АНИЧКИ
—
...Однако
какая
разница
биографий:
о дному
нем ецкие
феи
наворожили
такое
прочное
благополучие,
словно
они
стояли
на
стр аже,
как
зде сь
в
городе
стоят
гренадеры
у
памятников
царе й,
чтобы
ничто
не
помешало
ра сцвет у
в
од ном
человеке
всех
ка чес тв
его
нац ии...
«Ну,
разве
кто-нибудь
кор ил
Г ете
за
пристрастие
к
ме ща нско му
успокоительному
безвкусию?
А
этому
безвкусию
тьма
приводов
хотя
б
в
лю бой
его
прозе.
«А почему не корили?
«Да потому,
что,
обла дая
сам и
немалой
к ульт урой ,
соотечествен­
ники
понимали:
—
чтобы
сделать
прыжок
в
чертовщину
Фауста
безнаказанно
для
мозгов
и
нервной
системы ,
без
надрывов
и
запоя,
н адо
же,
чо рт
побери,
человеку,
бу дь
он
разгений,
отсидеться
в
ую те
Фр едер ик
и
Амалий.
«А у нас не пожалеют отщелкать самого Льва Толстого за неза ­
висящее
от
нег о
природное
графртво,
за
вег ет ар ианс кое
дорогое
меню.
Кроме
ред ьки ,
видите
ли,
едал
он
и
артчцпоки...
«И одно обстоятельство невдомек:
что
где
дураку
предел—там
107


умному
тол ько
Средство,
'Только
т р амплин
для
прыжка
Повыше.
«Кто поручится:
не
эти
ли
гете вы
мещанские
отдыхи,
никем
не
спугнутые,
и
создали
его
воло вье
здоровье,
нео бхо димо е
для
сил ы
пр ыж ка?
«И не туда еще прыгнешь под обожание целой страны,
ес ли
при­
том
твои
старые
кости,
как
Ависаг а
цар ю
Давиду,
за
счастье
по­
читает
согреть
люб ая
Гретхен...»
—
Вы
верно,
око нчи ли
семинарию...—оборвал
я
его
со
з ло­
стью;
он
гово ри л
то,
что
недав но
думал
я
сам,
о пр авд ывая
мою
не­
продуктивность,
и
что
сейчас
больше
мне
не
помогало.
—
Да,
окончил,
—
у див ился
он,
—
но
это,
пола га ть
надо,
б ез­
различно.
Хот я,
конечно,
на
ч ем- нибудь
сказывается.
Сам
замечаю.
Вчера,
например,
не
без
усилий
вывел
светское
заглавие
к
сборнику
ст ате й.
Первоначально
руку
само
соб ой
понесло
написат ь
—
«к
вопросу».
Рек оме нду ю
отметить
—
есл и
в
заглавии
сто ит
«к воп­
росу», —
обязательно
автор
кутейник...
Он
засм еял ся
с
грохотом,
по-семинарски,
и
мне
понравился.
Он
кое-что
смыслит
и
не
без
остроумия
по дво дит
под
всякую
абстрак­
цию
здоровый
материалистический
ф у ндам ент.
Его
фамилия
Каштанов
—
весел ая
фамилия.
—
Я
докончу
свою
мысль,
—пре рв ал
мою
задумчивость
Кашта­
нов
(ведь я теперь,
как
старик,
каждую
минуту
мо гу
отлететь
от
какого
угодно
пр е дмет а).
—
Я
до кон чу
о
р аз нице
биографий.
«Конечно,
на
вер шину ,
к уда
под ня лся
Данте
Алигьери,
ве ли
иные
пути,
чем
на
вершину
Гете.
Однако,
не
будь
в
Италии
столь
благодатна
природа,
а
занеси
его
например
в
П ете рбург,
и
посе­
лился
бы
он
на
Разъезжей,
—
уверяю
в ас,
он
вместо
своей
Боже­
ственной
вс его - нав сего
написал
бы
раньше
Достоевского
—
«За­
писки
из
по дпо л ья».
Эта кий
негибкий,
угрюмый
и
страстный
ум
ни
в
каком
бы
Веймаре
не
усидел.
«Удача Данте в том,
что
он
пришел
в
последнее
отчаяние
не
сред и
нашей
мгл ы
И
туманов,
а
окруженный
лаврами,
ро зами
и
цитро­
нами,
при
температуре
п люс
двадцать
пят ь,
тридцать
в
тени-с.
Возможно,
что
именно
благодаря
температуре
и
звездному
пологу
юж ных
ночей
он
не
сп и лся,
не
сам оу бился ,
а
восхитил
собой
все
в ек а, «выйдя из границ времен и меры и вступив в лес,
где
теряются
все
пути».
«Завидное итальянское подполье!
И
сказать,
что
д аже
гениаль­
ные
творения
определяются,
ес ли
не
в полне ,
то
в
по ло вину
—
кли ­
матом
и
пищеварением».
Ручаюсь,
что
при
таком
умонастроении
большого
писателя
из
этого
веселого
Каштанова
не
в ы йдет,
но
в
на пер сн ики,
как
говорили
в
старину,
я
се бе
его
воз ьм у.
Только
поставлю
условием,
чтоб ы
109


не
изво д ил
мен я
пустыми
разговорами
и
вопросами,
потерявшими
для
меня
всякую
цену.
Если
я
сейчас
в
состоянии
отк ры ть
рот
для
членораздельной
ре чи,
то
с
тем,
чтобы
ск а за ть: «Зачем говорить?
Зач ем
ходить,
зачем
по­
в орач ив ать ся,
зачем
произносить
слова,
ес ли
все
это
стоит
такого
труда,
та кой
боли
и
так
ненужно,
так
сме шно ,
так
постыдно».
Моя
часть
пятая
и
последняя:
—
Я
не
мо гу
больше
есть.
У
хлеба
телесный
запах.
Нельзя
жит ь
как
живут.
Или
найти
а рхи ме дову
точку...
или
лечь.
Лечь,
но
не
уступить!
Не
хо чу
н аси лия
от
стихий.
Не
хочу
н асил ия
от
лю дей.
Не
хочу
нас или я
от
с ебя
самого.
Ergo —
я
ложусь,
чт обы
не
встать.
Таковы
были
две
странички
из
дневника
Тихона,
вложенные
в
к нижк у,
которую
да ла
мне
прочесть
Аничка.
Эти
листки
я
прежде
оставил
без
внимания,
сейчас
же,
ко гда
Тихон
уехал,
я
принялся
за
изучение
этого
странного
человека,
к оторы й
стоял
на
п ути
моего
ли чн ого
счастья.
Я
пришел
о
нем
к
окончательному
решению,
уже
чуждый
ка кой
бы
то
ни
было
злобы:
—
разгадка
всей
трагической
мудрености
этого
человека,
бы ть
может,
лишь
в
том,
что
он
в
сущ­
но сти
писат ель
слабого
темперамента,
искалеченный
притом
мод­
ными
течениями.
Буд учи
бессилен
претворить
их
в
иск усс тво ,
он
вве л
их
в
собственный
быт.
Вот
почему
не
мог
уж
и
выдумать,
че го
ему
требовать
от
полюбившей
его
девушки.
Аничка-то
в едь
его
полюбила.
Или
возможно
и
то,
что
сам
он,
Тихон,
тоже
полюбил
Аню
по­
просту
непосредственно,
однако
скорее
убил
бы
се бя
и
ее,
чем
в
эт ом
обстоятельстве,
про сто м
и
обы чн ом
в сем
людям,
признаться.
Для
культа
«Афродиты всенародной», как он выражался,
у
не го,
как
известно,
были
разн ые
героини
—
уп ом ян утая
им
Б эла
наезд ­
ница
и
дебел ая
Альфонсина.
И
по
несчастной
декадентской
его
программке
я
до г ад ался:
Аничка
первая
долж на
бы ла
про
всех
их
знать,
чтобы
тем
ярч е
«светить ему на горе».. .
Я
живо
вспомнил,
как
тогда
на
прогулке
в
Михайловском
са ду
Тихон
повернул
гол ову,
и
осветило
солнце
круто
завернутые
кры­
лья
но са,
похожие
на
улиток
на
прямом
его
про ф иле,
и
тяже л ые
надвинутые
брови
с
угрозой
затаенной
свирепости.
И
как
вспом­
нилс я
мне
барельеф
с
эрмитажной
ва зы
—
скиф,
натягивающий
тетиву
лука.
Однако,
справедливости
у
ме ня
хв ат ило
признать,
что
несмотря
на
скалозубство
Тихона,
на
все
декадентские
фокусы
—
например
с
ананасом
у
простецов
—
большая
был а
разница
ме жду
книжно-
108


ст Ью
холодной
с тол ицы
и
той
огромной
в нут р енней
тревогой,
ко­
торой
полон
был
он.
Очевидно,
в
провинции
о тнош ение
к
идеям,
ца­
рившим
над
умами,
было
не
шуточное:
там
требовались
не
абстракт­
ные
умозаключения,
а
решения
жизненные.
Но,
воздавая
должн ое
Тихону,
даже
ощущая
к
не му
взамен
п реж­
него
отталкивания
чувство
отеческой
заботы
и
беспокойства,
—
не­
даром
пр озв ал
он
м еня
папахен,
—
ж ел ание
р ассеч ь
з ако лдов ан­
ный
уз ел,
свя зав ший
его
судьбу
с
су дьбой
Ани,
стало
непреклон­
ным.
Не
в
сил ах
спокойно
ожидать
событий,
я
сам
пошел
им
на­
вс тре чу.
Я
отправился
к
Аглае.
Ведьмесса
ж ила
теперь
со ве рш енно
о дна
на
конце
города
у
Ту ч­
кова
моста.
Я
приготовился
увидать
Анич ку ,
бледную,
почему-то
лежащую
на
кушетке
в
полной
про ст ра ции.
Мне
от кры ла
дверь
сама
А глая.
—
Аня
еще
за
городом,
но
вот-вот
приедет.
Она
ввела
меня
в
комнату,
котора я
п редст ала
мне
как
гр ан­
дио зна я
плю шк инск ая
куча:
сушились
на
потолке
и
полу
какие -
то
неоконченные
чемоданы,
р асст авлен ы
бы ли
по
сте нам
част и
стульев,
выжженные
под
готику
спинк и,
крышки
круглых
с то лов,
ширмы
с
журавлями.
Висело
несметное
количество
разнообразных
модных
дамских
сумочек.
Окна
бы ли
завалены
обрезками
кожи,
склянками
с
жидкой
кра ск ой,
лаками
и
то му
по добной
др еб едень ю.
Сама
А глая
в
р абоч ем
фартуке,
засучив
рукава,
не
обращая
на
меня
в нимания ,
тот час
принялась
за
работу.
—
Мне,
знае те ,
некогда
—
срочный
заказ.
Она
на дела
огромные
оч ки
и
стала
совершенным
китайцем.
До
такой
степени
она
б ыла
непохожа
на
свой
недавний
облик
проро­
чицы
с
лунными
гл аза ми,
что
я
прежде
всего
ее
невольно
спро сил:
—
Что
означает
ва ше
превращение?
—
В
каждом
из
нас
много
разных
людей,
и
за висит
от
того,
кто
на
нас
смотрит
—
увидать
ему
нас
бедней
или
бо га че.
Вашей
те­
тушке
искренно,
а
вам
ра ди
смеха
—
любопытна
бы ла
только
моя
фантастическая
сторона.
А
то,
что
я
зн аю
неско ль ко
прикладных
ремесел,
что
с оде ржу
своим
т рудом
многих,
вам
было
невдомек.
Ме жду
тем
я
с
юности
на
своих
н огах.
—
Я
удивлен
вас
найти
в
этой
комнате,
я
не
знал,
что
вы
пере­
ехали
...
—
Моя
мис сия
была
окончена;
мне
там
больше
нечего
было
де­
лать.
—
Она
мот н ула
головой
то
ли
в
неб о,
то
ли
для
обозначения
улицы,
где
жила
ран ьш е.
—
В аша
м иссия?
—
У
женщин
ббльшее
богатство
психических
сил ,
чем
у
мужчины.
Поясню
од ной
выразительной
цитатой.
«Личность мужчины опре-
110


деленнее
ограничена,
как
отовсюду
замкнутое
озеро,
—
личность
женщины
ограничена
пределами
ее
индивидуального
сознания,
как
бухта,
скрывающая
ср еди
обступивших
ее
бе ре говых
высот
невидимый
вы ход
в
от к рытое
море.
Моя
миссия
—
в ы вести
же н­
щ ину
из
б ухты
в
открытое
море.
Аглая
сняла
очки
и
сделала
пр еж ние
лунные
гла за,
отчего
я
т от­
час
ее
возненавидел
и,
пресекая
дальнейшие
объ я сне ния,
спр осил:
—
Где
Ан я?
—
Мо гу
о тветить
вам
точно
только
насчет
того,
что
сейчас
Аня
делае т,
—
глянула
она
вскользь
на
часы.
—
Полагаю,
это
самое
для
вас
главное.
А
где
о на,
—
в
Лесном
ли
у
одной
моей
знакомой
или
недалеко
от
нас
в
г ороде ,
я
не
знаю.
Это
зависит
от
того,
где
удобней
бы ло
собраться
их
кружку.
—
Из
ко го
со стои т
он,
если
это
не
секрет?
—
Секретов
вообще
у
нас
не т.
Две
молодые
деву шки ,
которые,
как
Ан я,
хотят
выйти
из
«пенелопина круга», —
как
раз
в
этот
час
упражняют
абстрактно
св ое
материнство.
—
Поясните,
бога
рад и,
—
пробормотал
я.
—
Ну
как
же
это
упражнять
абстрактно
тако е
конкретное
чувство,
как
материнство?
Аглая
пов ер нулас ь
ко
мне ,
на дев
снова
очки.
Странно,
что
глаза,
обычно
теряющие
свою
ярк ост ь
из-за
стекол,
у
нее,
напротив
того,
были
острей.
Сквозь
круглые
о чки
гляд ели
на
меня
новые
глаза,
гораздо
более
умные,
чем
те,
которые
я
пр ивык
видеть.
—
Я
не
х очу
читать
вам
целую
ле кцию,
—
повторяю,
мне
не
ког да,
у
меня
срочный
за каз.
Кром е
того,
что
бы
я
ни
сказала
на
эт от
счет,
—
вам
покажется
еру ндой .
Я
вам
разъясню,
что
они
делают,
после
того,
как
вы
прочтете
вот
эти
страницы
о
гибели
Лермонтова.
Аня
и
ее
со-вольницы
(так назвали ойи себя потому,
что
вол я
их
направлена
тождественно)
—■
они
все
тро е
с оср едото ­
чили
сейчас
свои
с илы
на
облегчении
исторической
судьбы
Лермон­
това.
Вот
прочитайте
статью,
котор ая
их
на
это
двин ул а.
—
И
до­
ст ав
с
книжной
полки
то лст ый
то м,
Аглая
положила
его
перед
моей
ото ропе лой
фигурой.
Я
не
без
любопытства
п рочел
з аг ла вие : VIII том собрания сочи ­
нени й
В.
С.
Соловьева.
Поискал,
где
тут
соответствующее
ее
речам
ка ки е-либ о
секретные
исписанные
л истки.
—
Ничего
не т,
—
воскликнул
я,
—
тут
од ин
Соловьев.
—
Его-то
и
прочтите,
—
ул ыбнул ас ь
снисходительно
Аглая,
—
о
«метафизической судьбе Лермонтова» .
И
она ,
взяв
в
правую
руку
штифт
с
платиновым
наконечником,
левой
сжимая
с
силой
резиновый
шар,
ст ала
выжигать
спинк у
ст ула
под
гот ик у,
рас прос тран яя
в
ком н ате
угарный
запах
каленого
де­
рев а,
Ц1


Я
же
с
изумлением
прочел
статью
Соловьева
о
то м,
что
вс е,
кто
насла ждает ся
лермонтовской
музой,
являются
ответственными
за
его
мета фи зиче ску ю
«гибель»
и
обязаны
облегчить
его
загробную
участь,
сняв
с
его
д уха
одержание
демоном.
—
Как
же
Аничка
способствует
спасению
Лермонтова?
—
ти хо
спросил
я.
—
Они
все
сидят
рука
в
рук у
и
думают
особым
пристальным
спо­
собом,
изгнав
из
сознания
все
постороннее,
о
том,
чтобы
парализо­
вать
то
зло е,
то
демоническое,
что
внесено
в
мир
иде ей
демона.
Они
пррэцируют
на
сознании
соблазненных
демонизмом
л юдей
свои
сил ы
дев-матерей.
—
Но
почему
бы,
в
память
х оть
бы
того
же
Лермонтова,
есл и
уж
это
необходимо,
не
о тдать
им
сво их
сил
чьим-нибудь
детям?
Сколько
их
—
брошенных
без
надзора?
Аглая
о ст авила
свою
работу
и
ск аз ала,
едва
сдерживаясь:
—
Ит ти
по
линии
наи меньш ег о
сопр о тив ления
—
это
дурная
б есконе чн ость .
Это
все
уже
был о
в ека
и
века.
Сей ч ас,
ко гда
подхо­
дит
время
полного
освобождения
женщины,
ее
равноправия,
—
необходимо
ей
с ебя
обогащать.
Орг анизо ват ь .
Пробуждать
многие
дремлющие
силы.
Женщина
—
веч ная
невеста,
вр ем енная
жена,
всег д ашня я
мать.
И
все
это
не
только
в
пл ане
бытовом,
а
уже
в
плане
космическом...
В
дверь
постучали
так
м олодо
и
стремительно,
что
я
угадал
—
Аничка.
Я
кинулся
и
открыл.
Да,
это
б ыла
он а.
В
темненьком
чем-то,
с
легким,
белы м,
как
облако
р азвеваю щим ся ,
г а зовым
шарфом.
Ув идя
мен я,, не
здороваясь,
спросила:
—
Тихона
видели ?
—
У ехал
вчера.
—
Жанна!—позвала
ее
Аглая.
У
меня
промелькнуло,
что
«Жан ­
на», —
как
символ
воительницы,
в
ч есть
Ж анны
д'Арк.
Аня
трях­
н ула
по-мальчишески
гол овой ,
видимо
даже
физически
желая
ото­
гнать
мысль
о
Тихоне,
и
прошла
к
Аглае.
Они
шептались
недолго
о
че м-т о:
—
Я
вас
оставлю,
—
ск аз ала
Аглая,
—
мне
на до
сн ести
зак аз.
Она
ловко
и
быстро
завернула
свою
псевдо-готическую
спинку
стула
и
вышла.
Я
ост ал ся
стоять
перед
Аничкой,
кот орая
опустилась
на
див ан.
Она
б ыла
потрясена
и
не
скрыв алас ь
пер едо
мной.
Мин уту
сидела
как
утомленный,
в
конец
измученный
человек,
не
отво дя
взора
от
точки,
куда
случайно
уперлись
глаза.
Белый
шарф,
не
унимаясь,
продолжал
порхать
на
отлете.
За быв,
что
только
сказала,
она
во
второй
раз
спросила;
112


—
Тих он
мне
ничего
не
оставил?
—
Он
экстренно
в ыех ал,
обещал
писат ь,
—
старался
я
смягчить.
—
Да,
конечно,
он
не
мог
иначе,
—
спохватилась
она
и
уже
де­
лови то
спросила:
—
на
сре де
он
был?
—
Был,
но
сказал,
что
ему
темы
культуры,
а
не
жизни
—
уже
ни
к
чем у.
—
Ему
очень
плохо,
—
про шеп та ла
Аничка
и
вся
рванулась
бу дто
куда-то
бежать.
—
Однако
скажите,
—
попытался
я
прервать
ее
мысли
о
Тихоне,—
каким
способом
Аглая
Бреннер
вы води ла
вас
эти
дни
из
«тихой
бу хты
в
открытое
море?»
—
Я
не
понимаю...
:—строго
начала
он а.
—
Извольте
—
я
помню
наизусть:
Аглая
только
что
мне
объяс­
ни ла
сво ю
миссию.
В зяв
за
определение
мне
неизвестную
чью-то
ц ита ту; «личность мужчины ограничена определенными берегами
как
озеро,
а
личность
женщины
оказывается
тихой
бухтой,
но
скры­
вающей,
среди
обступивших
ее
высот,
вых од
в
море.
В
открытое
мо р е»...
—
Ах
вот
вы
о
чем...
Да,
я
очень
много
узнала
за
эти
дн и.
—
Бы ли
вы
на
эт ой
мистерии,
где
по-гречески
кололи
шилом,
как
по-своему
выр аж ает ся
тетушка?
—
быстро
спросил
я.
—
Ве дь
старушка
не
на
шу тку
перетрусила,
что
вы
в
газету
попадете.
—
Неужто
и
до
нее
дошла
эта
гнус н ая
рецензия?
—
поморщилась
Анич к а,
—
нед о сто йно
читать
такую
пошлость.
—
Нет,
ночью
я
не
была.
Но
вещи,
о
к ото рых
мне
пришлось
услыхать
в
эти
дни,
были
мне
как...
—
она
по кр асн ела
и,
ст ыд ясь
сло ва,
но
видимо
не
находя
иного,
тихо
докончила:—как
откровение.
—
Ани ч ка,
—
сказал
я,
ст ара ясь
говорить
непринужденно,
—
Тихон,
п роща ясь,
просил
меня
заботиться
о
в ас.
Ра сс кажи те
мне
все,
что
вы
узнали
за
эти
дн и.
Только
по йд емте
на
воздух.
Веч ер
такой
чудесный,
хотите
на
острова?
—
Тихон
просил
вас
обо
мне...
ес ли
помните,
какими
с лов ами?
Мне
очень
важно
знать
правду.
Она
вп илас ь
в
мои
глаза,
сторожа
их
вы раж е ние,
и,
ск ры вая
не­
в ольн ое
удовольствие,
я
сказал:
—
Передаю
Аню
вам,
—
так
сказал
Тихон,
—
позаботьтесь
вм е­
сто
меня.
Аничка
очень
побледнела.
—
Он
болен,
и
мне
надо
бы ть
с
ним...
Она
опять
рванулась
сейчас
вот
беж ать
на
вокзал,
однако
оду­
м ала сь,
прошлась
по
комнате,
села.
Белый
шарф
взвился,
у пал
концом
на
п ол.
—
Тихон
да же
не
хотел,
чтобы
я
его
провожал,
он
ск аз ал,
что
89-
Фо рш. «Вород»,
113


следят
за
ним ,
—
осторожно
выговорил
я.
—
Не
знаю
его
дел,
но,
очевидно,
нельзя
никому
в
них
мешаться.
—
Да,
вы
правы,
это
я
так...
не
подумавши.
Пойдемте
куда- н и­
бу дь.
Мы
вышли.
На
Елагин
Аничке
показалось
д ал еко,
приехали
к
Ле тн ему
с аду
и
пошли
пешко м
по
аллее
в
самы й
конец,
где
народу
бы ло
немного.
Она
шла
молча.
Я
пустился
говорить
какие
попало
развлекающие
вещи,
будто
ничего
особенного
не
сл уч ило сь.
—
Под ум ать
только,
что
помнят
ли пы
этого
сада?
Вот
по смотр ите
на
эти
сам ые
старые
в
железных
заплатах.
Это
память
невероятной
бури
и
наводнения
пр ошлог о
века.
Т ам,
где
замечательная
решетка,
стоял
дворец
Ан ны
Иоанновны,
в
нем
жил
император
Петр
Вт орой,
Отсюда
же
перевезли
в
Зимний
дворец
и
в
скорости
в
вечную
ссылку
на
раннюю
смер ть
злополучного
Иоанна
Антоновича.
Тут
же
про­
возг лаш е но
регентство
и
Мини ха
и
Бирона...
—
Знаете
что,
—
прервала
меня
Ани чка,
и
по
нахмуренным
бро ­
вям
и
всему
собранному
в
се бе
лицу
я
у виде л,
что
она
ме ня
совер­
шенно
не
с луш ала,
—
в
тот
день,
как
я
напишу
вам ,
что
ваше
п ри­
сутствие
необходимо,
мо гу
я
верить,
что
вы
приедете?
—
Н ем едл енно
приеду,
—
о тв етил
я,
не
ко лебля сь,
—
но
разве
вы
хотите
все-таки
уехать?
—
Я
Тихона
даже
не
увижу,
хотя
бу ду
в
том
же
городе.
Но
мне
лично
здесь
уже
нечего
делат ь .
Все,
что
мне
нужно
бы ло
пон ять,
я
за
эти
дни
поняла.
Аня
по кр асне ла,
внутренне
в олн уясь.
Не
подымая
глаз,
ти хо,
со
странным
упорством
она
подчеркнула:
—
Мне
дал и
эти
дни
разъяснение
того,
что
са мой
мне
было
никак
не
понять,
хо тя
Тихон
не
раз
говорил.
—
О
чем
же?
—
О
новой...
чудесной
любви.
Тут
я
выслушал
от
Ани
целый
водопад
ф орм ули рово к.
Иных
авт о­
ров
я
угадывал,
потому
что
это
было
то
самое,
что
они
уже
на печ а­
та ли
в
с воих
кн ига х.
Не
жел ая
затевать
спора,
опровергать
и
сл о­
весн о
трепать
дорогое
мне
чувство,
я
твердо
с казал :
—
И
простая
человеческая
лю б овь,
ког да
она
охватывает
искренно
и
неодолимо,
—
уже
немалое
чудо.
Че го
же
большего
еще
можно
хотеть?
Аничка
схватила
меня
за
руку
и
по д вела
под
фонарь,
который
о чень
я рко
горел,
ч уть
качаясь
над
нами.
Как
за
волшебную
черту
перешли
мы
из
темноты
ал леи
в
его,
словно
циркулем
обведенный,
ослепительный
песочный
кр уг.
Кусты
обступили
нас
темносиние,
и
хот я
сад
заметно
наполнился
гулявшими,
—
рыхва^ецніде
ид


тьмы,
мы
были
йа
эт ом
светлом
кругу
так
одиноки,
как
двое ,
тече­
нием
унесенные
на
плоту
в
черноту
волн.
—
Ваша
простая,
так
назы ваем ая
лю б овь...
Аничка
нахмурясь
вытащила
из
кармана
блокнот,
та кой
гимна­
зический,
на
обложке
птичка
с
белым
пис ьмец о м.
Она
его
полистала
и
п рочла : «смертельная тоска сексуального акта в том,
что
в
его
безличности
раз да вле на
и
рас те рз ана
тайна
лица
любимого
и
лица
любящего.
Этот
акт
вводит
в
круговорот
безличной
природы,
он
закр ывае т
т айну
лица.
Кто
это
понял,
то му
надо
искать
незд еш нег о
со еди нени я».
—
Тут
все
сказан о.
И
как
заме чат ель но .
Это
с
меня
как
путы
сня­
ло.
Ведь
когда
Тихон
мне
цитировал
из
Ни цше,
я
ничего
не
пони­
мал а...
Сколько
оби жал ас ь,
ско ль ко
плакала,
—
д ове рчиво,
с
от­
тенко м
былой
обиды
доба вила
она.
—
Но
что
же
говорил
вам
Ти хон
из
Ниц ше?
Аничка
ст ояла
со
мной
в
с ветл ом
кругу.
Лу нный
матовый
шар
лил
ровный
чу ть
гр еющий
свет
на
нас
обоих.
Мне
мелькнуло
—
мы
жених
с
невестой,
мы
венчаемся
под
теплым
небом,
в
ве нцах
из
свет а.
Но
это
б ыло
сантиментально
и
неумно.
Вслух
я
только
по­
вторил
:
—
Что
же
из
Ниц ше?
—
Я
спр ос ила
одн а жды
Тихона:
—
женимся
мы
когда?
он
при­
вел
мне
эти
с лов а: «никогда еще не нашел я женщины,
от
к от орой
хоч у
иметь
детей,
—
потому
что
я
люблю
тебя,
о
вечн ос ть ».
И
вот
после
разговоров
там
о
«смысле любви»
я
по ня ла...
Аничка
вдруг
опустила
гол ову,
ужасно
ск он ф узила сь.
Может
быть,
она
только
сейчас
сообразила,
о
чем
го вори т
со
мной .
Пришла
она
в едь
сра збег а,
угорев
от
бесконечных
разговоров
то
с
о дним,
то
с
другим,
—
и
невзначай
выда ла
именно
мне
секрет
своих
отно­
шений
с
Тихоном.
Так
б ыла
она
мне
мила,
так
жа ль
мне
ее
стало.
Ну,
можно
ли
до­
пустить,
чтобы
для
нее
судьба
жребием
вынула
этого
скифского
нев раст еник а
Тихона?
Что
общего
у
нее,
жи вой
до
последней
Кро­
винки,
только
что
входящей
в
жизнь,
с
его
собачьей
старостью,
ко­
торая
исповедует
себя
в
тре х
унылых
частях
с
эпилогом
такого
х ар акт ера:
«Не хочу ограничивать мою жажду слияния с беспредельным,
мое
стремление
к
самозабвению,
уничтожению,
полному
смешению
с
дремлющим
миром».
Пусть
себ е
сливается
на
здоровье.
В едь
Аничку
он
передал
м не.
Оп ять
встал
пр едо
мной
этот
петушинный
наскок
Тихона
в
Ми­
хайловском
саду .
Если
не
выр ват ь
ее,
—
забьет
он
ее
своей
неврастенией,
задушит
*
116


«нездешним садом услад»
по
какому-нибудь
ихнему
Рейсбруку
Вос ­
хитительному.
Между
тем
создана
эта
деву шка
для
п рос того
ду­
шевного
счастья.
И
сказал
я
ра нь ше,
чем
внутренно
соб ира л ся:
—
Вы
вот
ищете
чудесного...
Ну
так
смотрите,
—
со
мн ой
оно
уже
приключилось.
Полюбил
я
вас
и
полюбил
навсегда.
—
Да
ведь
вы
мен я
толк ом
не
зн ает е,
—
испуганно
прошептала
Аничка
и
кину л ась
с
освещенного
круга
в
темноту
аллеи.
Я,
уско ­
рив
шаги,
догнал
ее.
—
Разве
это
объяснимые
вещ и?
Только
бу дьте
у вер ены:
чувство
мое
прочно.
Вот
пошли
бы
за
меня
замуж.
Она
подумала
и
очень
серь езно ,
почти
с
со ж аление м,
словно
не
ее
это
касалось,
а
со вер ш енно
объективно
обсуж дал а
она
мое
пред­
ложение,
как
ей
подходящее,
но
несбыточное,
сказала:
—
Нет,
знает е ,
это
невозможно.
Это
никак
невозможно.
—
И
блокнотик
св ой
про тян ула ,
—
никому
не
дам,
только
вам
одному.
Я
вам
очень
верю.
И
простите
меня.
Здесь
вот
все
лучше
написано,
чем
я
сумею
вам
вы сказать .
Для
меня
ведь
все
это
новое
такое
—
прошу
вас
прочтите.
Я
вз ял
смеш ной
блокнотик,
заветный
а льбом
девичьих
записей,
кусочек
сам ой
Анички
и,
ощу щая
с ебя
гимназистом
прежних
лет ,
улыбаясь
спросил:
—
На-совсем
дает е
или
на до
о тдать ?
—
Ах,
конечно,
от дат ь.
Я
сама
зайд у ..
Я
к
вам
вечером
зайду,
вы
будете
дома?
—
А
разве
я
могу
не
бы ть
дома,
если
вы
придете?
—
вопросом
ответил
я.
—
Я
вам
верю,
я
бу ду
звать
вас
д ядя
Том .
Пр идя
до мой,
я
не
сра зу
стал
читать
блокнотик
анич ки н.
Я
снова
в пал
в
сантиментальность.
Я
положил
его
перед
букетом
черемухи
и
предался
мечтаниям.
Опять
стоял
я
с
ней
в
ярком
к ругу
освещенного
электрическим
свет ом
песка .
Качался,
св исая
над
нами
матово-лунный
фонарь,
и
мы
оба ,
простые,
ле г кие,
веселые
люди,
в зяли сь
за
руки ,
чтобы
вступить
вместе
в
жизнь.
Бессмысленно,
ненужно,
чудовищно
гл упо
бы ло
то,
что
нас
ра зде­
ляло.
В едь
природа
наша
был а,
как
говорили
в
старых
романах,
так
созвучна.
То,
что
Аничка
первый
пыл
отдала
Тихону,
ко тор ый
сейчас
в
ней
уже
не
нуждался,
было
поправимое
дело.
Жестокие
с лова
«уже поздно»
—
бы ли
сказаны
Аней
вовсе
не
по
причине
ее
необо­
рим ого
чу вст ва
к
Тихону,
а
по
отношению
известного
п оряд ка
аб­
страктных
идей,
плохо
ею
переваренных
философских
абстр акц ий.
Я
развернул
гимназический
блокнотик
с
птичкой.
Прежде
в
т акие
116


в писывал и
стиш ки
и
страницы
пр озы,
потрясающих
воображение
любовных
признаний
всех
времен
и
народов.
Аничкин
блокнотик
был
с
параграфами:
Ǥ 1.
Да вно
за
пяльцами
нет
Пенелопы,
ни
той
сказочной
дев иц ы,
к отора я
сама
ни
гуг у,
а
во
лбу
у
нее
зв езда.
А
добрый
молодец
добывай
ей
ковер-самолет
и
скатерть
с
возобновляемым
каж до днев­
но
меню.
«Слуга покорный .
Ǥ 2.
Однак о
веч ная
женственность
бессмертна,
по ка
дышат
р азно обр азием
торсы
Афродиты
и
Аполлона,
п ока
различие
анато­
мических
форм
—
легко
осязаемая
конкретность.
Но
и
тут
—
увы !
Вечная
женственность
рассечена.
Пр екр асн ой
д аме,
как
в
с р едние
века,
—
песнь
и
подвиг.
А
быт,
каждодневная
наличность
—
впол­
не
обы денной
жене-домохозяйке.
Ǥ 3.
Задача
прозревшего
в
тайну
восстановления
ущербной
личности
это
—
как
о бъ един ить
в
одной
персоне
Альдонсу
скотницу
и
да му
сердца
Дульцинею
Тобосскую?
У
нас
же,
у
все х
непрозрев­
ших ,
—
как
у
теряющего
раз ум
Бодлера
—
два
о дно вр ем енных
о бр ащения
—
одн о
к
мадонне,
другое
к
Содом у.
«Соответствующие цитаты,
эту
мысл ь
подкрепляющие,
я
выпишу
вам
на
отдельном
листке.
«В заключение
—
мораль,
обобщающая
все
три
вышеприведен­
ных
параграфа
уже
не
по
м оим
умозаключениям,
а
по
с амому
Вла­
димиру
Со ловье ву,
следующая:
«Проявление истинной высшей любви
—
с овсем
не
в
л юбви
—
а)
половой,
б)
род овой ,
а
только
лишь
такой,
где,
касаясь
другой
сущности,
находишь
бесконечность
собственную.
«Отсюда практический вывод:
не
отказываться
от
изжития
с воей
многоликости
(вывод уже не Соловьева,
а
мой
—
А.
К.) .
«Отказаться
—
значит
проявить
малодушный
стр ах
перед
спас и­
те льн ым
огнем,
на
котором
плавится
неч ист ая
руда,
вы де ляя
из
себя
чистейшее
з оло то.
«И предложение
—
(опять не соловьевское,
раз ум ее тся,
а
мое
—
А.
К.)
—
давай т е,
Аня ,
наши
энергии
изживать
вместе!»
—
К акая
глупость,
како е
опошление
заме чат ел ь ных
чужих
мыслей.
Кто
э тот
негодяй
с
буквами
А.
К.?
Я
пер ебир ал
в сех
писателей
и
художников,
но
не
нашел
по дхо­
дящего.
С
этими
инциалами
ок азыв ал ись
ка кие-т о
оч ень
почтенные,
умные
люди,
которые
подобную
гниль
не
стали
бы
пи сать
в
альбомы.
Бедная
Аничка
прямая,
серьезная
в
чувствах
провинциалочка.
117


Она
к оне чно
у виде ла
совсем
иное,
какую-то
ей
объясняющую,
ей
нужную
руководящую
н ить
в
это м
эклектическом
в инег рет е.
Я
вс тал
ра но
и
с
головой
ушел
в
служебные
с пешны е
дела
и
только
вечером,
пе ред
самым
приходом
Анички,
схватился
опять
за
ее
блок­
нотик.
Перелистывая
его
до
конца
я
в
уголке
приметил
с
волнением
несомненный
почерк
самой
Ани .
Она
р аза
два
посылала
мне
запис ки,
и
я
от л ично
по мнил
эти
еще
де тск ие
широкие
букв ы.
Это
бы ла
уже
собственноручная
выписка
из
какого-то
современного
мыслителя,
которого
я
не
знал.
Выписка
бы ла
обличающая:
«...
Расплата
за
подлинную
встречу
любви
долж на
быть
всем
су­
ществом.
«Чтобы стать адэкватным тому,
в
ко го
веришь
и
к ого
л юбишь ,—
н адо
и зжить ,
удалить
из
себя
вс е,
что
не
ест ь
эта
в ера
и
эта
любовь.
«Чтобы тинктура огня могла соединиться с тинктурой света,
тинкт ур а
ог ня
должна
прок али тьс я,
чт обы
остаться
при
своем
чи с­
тейшем
пламени».
Над
сло вом
огонь
стояла
вверху
мелким
бисером
заметочка
«для
себя»
—
Тихон.
Над
словом
свет
—
Анна.
Все
бы ло
понятно.
Еще
ниже
б ыла
окончательно
разоблачающая
с тро ка:
«А пока тинктура огня не прокалилась,
—
«так вонзай же,
мой
анг ел
вчерашний,
в
сердце
острый
французский
каблу к» .
И
в
за­
клю чен ье
опять
м е лк о-п ре м е лко: «В оправдание Тихона».
Я
не
успел
закр ыт ь
блокнот,
так
на
эт ом
месте
и
остались
раскры­
ты
ли стки ,
когда
на
слабый
звонок
я
открыл
дверь.
Аничка
тотчас
заметила
свою
книжку,
быстро
ша гн ула
к
столу,
схватила
ее,
вспы х нула.
Я
понял,
что
она
вд руг
со об р азила
все
выводы,
которые
я
мо гу
сделать
на
основании
этих
приписок
ее
рукой.
Она
взмахнула
на
меня
темными
неблестящими
глазами
и
сказала
с
вызовом:
—
Да,
такой
именно
любви,
в
к ото рой
утверждается
моя
ли ч­
ность,
единс тв енно й
и
неповторимой,—только
та кой
я
х очу.
В
так ой
любви
р аскр ыв ается
лицо
любимого
через
оболочку
при род­
ного
м и ра...
(Наизусть,
душ ень ка,
за учил а).
Я
невольно
улыбнулся,
но
строго
так
Аничка
отстраняющим
то­
ном
:
—
Влечение
же
к
сексуальному
со
мной
акту,
к ото рый
б езли чен, —
меня
ничуть
не
прельщает.
Чрезвычайно
она
была
ми ла,
ког да
все
это
залпом...
И
окончательно
уб ед ила
меня,
что
чудо
приключилось
со
мной,
по ка
они
тут
пр ыга ли
вы ше
головы.
—
Аничка/—сказал
я
ос то рожн о,
она
вед ь
бы ла
не
на
шутку
118


потрясена
необыкновенными
для
нее
формулировками,
и
разубе­
жд ать
было
вдруг
невозможно,
—
Анич ка,
кто
пи сал
вам
все
эти
странички?
Почерк
ваш
только
на
последних
лис тах.
Кто
этот
за­
гадочный
А.
К.?
—
Аркадий
Кверман.
—
Кверька?
—
вырвалось
невольно
у
меня,
—
да
ведь
это
пош­
ляк,
медиум,
у
него
ни
одной
своей
мысли,
да
его
просто
и
в
природе
нет.
Это
пустой
мешок,
к уда
он
попал,
там
и
наполнился.
Вещает
от
чужой
мудрости,
в ульга ри зи рует,
упрощает.
—
Б ыть
может,
оттого
мне
н акон ец
и
стало
многое
п онят но,—
ск аз ала
ск ро мно
Аничка,
—
что
он
упрощает.
Но
сам
этот
человек,
уверяю
вас,
меня
не
трогает
ниско л ь ко.
И
он
ни
на
что
мне
не
нуж ен.
Помолчав,
Аня
сказала:
—
Вот
вы,
д ядя
То м,
мне
очень
стали
нужны.
И
думаю,
на
всю
жизнь
нужны.
Вы,
значит,
приедете?
—
Я
пр ие ду,
—
сказал
я,
ст ара ясь
не
выдать
голосом
надеж ду,
к оторая
меня
охватила.
Пис ем
дол го
не
пол уч ал
я
никаких.
Но
про
жизнь
Анички
неожи­
дан но
узнал
от
того
но сит еля
веселой
фамилии
—
Каштанова,
—
чьи
листки
обнаружил
в
книге
Тих о на.
Этот
Каштанов
был
веселый,
кудлатый,
похожий
на
свою
фами­
лию
и
на
дворового
доброго
пса.
Произведений
Тихона
он
совершен­
но
не
пр иним ал
и
считал
его
самого
непомерно
самолюбивым
не уд ач­
ником,
который
из
мило й
Анички
себе
сделал
«прекрасную даму»,
с
ра сч етом
пришпорить
сво ю
ле ни вую
и
нея р кую
музу.
Бы ть
может,
сам
Каштанов
был
несколько
к
Ан ичке
неравноду­
шен
и
невольно
упрощал,
но
оценка
его
совпадала
с
то й,
которую
внутренно
сдела л
Тихону
и
я
сам.
Однако
этот
Каштанов
успокоил
меня,
ск азав ,
что
напряженные
отношения
Тихона
с
Аничкой
по­
вид имо му
кончились,
последнее
время
они
совершенно
не
в ид ятся,
и
Аня
живет
уединенно,
занимаясь
сам ооб р азов анием .
Велела
мне
передать,
что
не
пишет,
потому
что
уверена,
что
мы
в
скором
вр емени
увидимся.
Я
во спы лал
всевозможными
надеждами
и
налег
со
в сей
силой
на
окончание
у нивер сит ет а,
так
что
и
времени
не
о ст авал ось
на
мечты.
Торопился
окончить
и
явиться
перед
Аничкой,
свободной
от
Ти хо на,
пережившей
первую
го речь
разочарования,
и
возобновить
с
ббль-
шим
успехом
сво е
предложение.
Не
мог
же,
в
самом
деле,
я
поверить,
что
абстрактные
умозаключе­
ния
мо гут
ломать
судьбу,
как
реальные
события.
Нет,
я
решительно
не
был
человеком
то го
времени...
Среди
роз ово го
тумана,
меня
одурившего,
было
одн о
т емное
об­
стоятельство:
Аглая
Бре цн ер
исч езла
из
столицы,
поехав
в
турнэ


содним
художником,
сво им
дальним
родственником.
Он
во зил
св ои
экстравагантные
кар т ины,
она
читала
предварительную,
их
поя с­
няющую
лекцию.
Сами
по
себ е
художественной
ценности
картины
эти
не
имели,
—
для
за вл ечен ия
пу бли ки
необходимо
было
«подать»
их
с
оккультной,
музыкальной
и
чорт
его
зн ает
какой
еще
точ ки
зр ени я.
Я
вспомнил,
что
слыхивал
от
Аглаи
про
этого
художника,
по
име­
ни
—
Вадим,
еще
в
Питере.
Она
включала
его
творчество
в
«зону Люцифера»
и
прорицала,
что
чем
более
преуспевает
Вадим
как
художник,
тем
вернее
его
гибель
как
человека.
И
помочь
ему
в
силах
только
женственность,
стоящая
под
охраной
«белого луча», —
иначе
он
погиб,
притом
по-
г ибкне
на
одно,
а
на
несколько
воплощений.
Все
это
Аглая
го вори ла
для
внушительности
со
сложными
цитата
ми
и
примерами
на
не ско ль ких
иностранных
языках.
Каштанов
сообщил,
что
с
тех
пор,
как
приехала
Аглая,
она
не­
отлучно
при
Ане
и
все
ей
что-то
нашептывает
по
адресу
Вадима.
Только
едв а
ли
этот
Вадим
победит
сер дце
Ани...
Я
уже
знал
об
опытах
дев-матерей
над
су дьбо й
Лермонтова
и
не
беспокоился.
На
всякий
сл у чай,
чт обы
отслоить
вл ия ние
друидессы,
я,
не
бу­
дучи
в
состоянии
отлучиться
из
Петербурга
в
те
дни,
послал
Ани чке
длинное
письмо
с
разоблачением
так
называемого
«инфернального»
твор че ст ва
Вадима.
Я
пи сал,
что
Ва дим
просто
б о гатый
вырождаю­
щийся
барич,
не
зн ающ ий
с
жи ру,
что
ему
пре дп рин ять.
Картины
же
его,
в
лучш ем
слу ч ае,
не
что
иное,
как
чисто
анатомические
шалости.
Я
доказывал,
лов я
его
с
поличным,
что
он
в
св оих
«Ске­
летах»
—
без
малейшей
фантастики
просто-напросто
переместил,
где
позвонки,
где
кости.
В
«Призраках»
из
обыкновенных
че лове­
ческих
внутренностей,
нежно
голубых
киш ек,
пузырчатых
легких
и
прочего
сплел
безвкусные,
якобы
адские
гирлянды.
И
все
это
подмалевал
заимствованным
у
одного
действительно
крупного
ма­
стера
живописным
тоном.
Автопортрет
же
его,
—
главный
«люциферический»
козырь
в
руках
друидессы,
—
окончательно
неприличен.
Сквозь
прозрачное
те ло,
как
сквозь
стеклянную
среду,
его
крово­
точащее
се рдце
пронзается
раск ал енными
проводами.
Лиловыми
। глазами палой лошади он смотрит в мечевидный свет,
па даю щий
I откуда -т о
сверху.
Это
опять
живописный
пла гиа т,
кот оры й
совсем
I нетрудно разоблачить .
Много
я
еще
наболтал
с
намерением
потопить
пресловутого
Вадима
и
сделать
его
смешным
в
глазах
Анички.
Но
особые
обстоятельства
были
против
меня,
они
подготовил^
такую
катастрофу,
кот оро й
д
ц
не
чуяд .
120


Ответа
йа
сво е
ДЛй йн ое
по сла ние,
способное
ПараЛиЗойатЬ
ОДНИМ
махом,
как
я
п олага л,
вредное
влияние
Аглаи,
я
не
п олу чил
во все.
Зато
прилетел
в
столицу
Каштанов
и
кр айне
взволнованный
явился
ко
мне.
ЛЮЦИФЕРОВА
ЗОНА
Каштанов
рассказал
мне
про
Тихона
дикие
вещи:
при еха в
из
сто ­
лиц ы,
он
куда-то
исчез,
через
неделю
вернулся
т учи
мрачней,
за­
перся.
Был
у
него
обыск
по
подозрению
в
нелегальных
связях.
Кро ме
стихов
и
собственной
про зы
ничего
не
нашли
и
оставили
в
покое.
Молодежь
стала
не медл е нно
фантазировать;
выдумали,
что
он
осо­
бенно
тайный
и
важный
революционер.
Умножила
его
популярность
и
препохвальная
ст атья
местного
критика,
появившаяся,
как
во­
дится,
с
опозданием
и
ориентацией
на
мнение
столицы.
Юнцы
стали
осаждать
Тихона
вопросами,
как
им
следует
жить
и
за
что
умереть,
и
устроили
его
вечер.
Тих он
воспрял
духом
и
уш ел
было
с
гол овой
в
работу.
Однако
скорехонько
сорвался.
Неврастения
его
заела
или
про сто
пороху
нехватало
удивить
мир
новой
выдумкой,
—
только
работу
он
бр о­
сил
и
на чал
лютеть.
В
пр идач у
к
бе де
посыпались
отовсюду
счета
на
забранные
некоей
Бэ лой
тов ары ,
далеко
покрывавшие
его
гонорар
и
авансы.
Всегдаш­
няя
хозяйка
Тихона
—
Альфонсина,
стала
зака тыв ать
ему
скандалы
с
извержением
за
о кно
посуды.
Соседи
грозили
полицией.
В
один
из
особенно
неза дачл ив ых
дней,
ко гда
злой,
больной
и
б ес­
плодный
лежал
Тихон
в
по ст ели,
не
жел ая
вст ават ь
и
жи ть,
вош ла
обеспокоенная
его
состоянием
А нич ка,
вызванная
Альфонсиной.
Ок азыв ается ,
эта
Альфонсина
по-своему
да же
Аню
лю била ,
именуя
ее
—
святая
дуринька.
Каштанов
не
отпустил
Аню
одн у
и
все
вр емя
сидел
в
сосед ней
комнате,
по ка
она
виделась
с
Тихоном.
Тих он
о
чем-то
говорил
мучительно
долго.
Сам
се бя
распалял,
пер ест ав ал
владеть
н ерв ами.
Наконец,
сжигая
все
корабли,
он
на­
меренно
повысил
г олос
и,
подчеркивая
слова,
выкрикнул:
—
Развели
себе
на
голову
чор тову
сложность.,
да
сошлась
бы
ты
с
кем-нибудь!
—
Это
ты
как...
ты
серьезно?
Аничка
уже
выходила
и
очень
бледная
по вер ну лась
в
дверях
к
Тихону.
Тихон
одетый
лежал
на
постели.
Он
чуть
привстал,
облокотясь
на
ле вый
локоть.
Был
тоже
бледен,
спутанные,
дав но
нечесанные
121


йоЛосы,
паДали
йа
ЛиЦо,
но
пЬЯ н
он
не
выл .
Омерзительно
усмехнул­
ся
:
—
А
ты
как
полагаешь?
Всю
жизн ь
под
кол пако м
тебя
над о
де р­
жать,
эдакой
мадонной?
Во
вку с
вошла.
Ладан
самолюбию
льстит?
—
Тихон...
Он
в
бешенстве
вскочил
одн им
прыжком
как
зверь,
хл опн ул
д ве рью,
щелкнул
ключом,
закричал
на
в есь
до м:
—
На
улицу!
—
Если
б
не
заперся,
—
избил
бы
я
его,
—
мрачно
сказал
Кашта­
н ов,
—
этакий
гнусный
гамлетишка!
—
Что
же
Аня?
—
Увел
я
ее
и
некоторое
время,
как
пе с,
сторожил.
Как
сел а
она
перед
окном,
так
и
с ид ела.
И,
хот ь
на
ул ице
шел
обычный
уличный
гр охот ,
видно
было,
что
ни
одного
звука
до
нее
не
доходит,
словно
в
гробу
он а,
г луб око
под
землей.
Однако,
чуть
в
прихожей
звонок,—
так
и
вздрогнет.
Понял
я:
пис ьма
от
Тихона
ждет.
Ни
сегодня,
ни
завтра
письма
не
было.
Конечно,
Ти хон
не
мог
забыть
того,
что
сказал.
Знач ит ,
озлобился
и
самого
п о сле днего
захотел.
Она
же,
Ан ичк а,
выходя
порой
из
глубокого
сам озабв ен ья ,
твердила
од но
только
слово:
—
«Ну,
х орош о,
хорошо...»
Пр ед по­
ложить
можно,
так
твердить
стане т
какой-нибудь
японец,
собираясь
произвести
сво е
японское
харакири,
сиречь
вспороть
собственное
нутро
перед
порогом
обидчика.
Вот
тут- то
и
стал
эт от
запредельный
художник
решительно
уха ­
живать
за
Аней .
Пр исылал
букеты
н ео быча йных
орхидей
со
своим
дневничком,
полным
мудреных
ино ска зан ий
и
многоточий,
ко тор ые
заполняла
словесно
изве стна я
друидесса
лестными
для
своего
Вадима
комментариями
и
всегда
до
женского
чувства
д оходч ив ой
речью
на
тему
спа сень я
из
«бездн» .
А
дальше
события
бы ли
таковы:
Как-то
вечером,
когда
уже
в
сов ерш енн ом
отчаянии
от
безмолвия
Тихона,
привычно,
как
истукан,
сидела
Аня
у
окна,
и
даж е
Кашта­
нова
ряд ом
не
было,
—
пришла
вкрадчивая
друидесса
с
приглаше­
нием
на
ужин
в
мастерскую
Вадима.
Торопила,
шептала
проникно­
в енным
голосом
в
самое
ухо;
—•
...перед
выходом
вечерней
звезды,
магической
В еспер ,
во з­
действие
светлой
си лы
на
сил у
темную
благоприятней
всего.
О,
то-
; ропитесь спасать того,
кто
взывает
о
помощи
име нно
к
вам!
Велика
I гордыня
—
желать
собственного
выбора.
Дхарма
каждого
обязывает
і
его
помочь
именно
тому,
кто
зовет,
а
не
тому,
кто
отталкивает.
К орыст ь
бы ла
несч астно й
этой
друидессе
или
являлась
она
про­
сто
бескорыстной
иллюстрацией
к
утверждению
Вейнингера,
что
же нщина,
когда
перезрела
бы ть
любовницей,
дела ет ся
сводней?
122


Я
забыл
мимол етно е
благоприятное
впечатление,
которое
получил,
застав
ее
в
собственной
мастерской
прикладного
искусства,
и
не
от­
будь
она
с
полной
внезапностью
за
г р аницу
—я
бы
с
ней
посчитался.
В едь
на
хитроумие
этой
авантюрной
особы
милая
бедная
про­
винциалочка
в
ко нце- то
концов
ответила
свое:
—
«Хорошо».
И
обе
пошли
на
ужин
к
инфернальному
Вадиму.
Художник
был
расстроен
и
зол .
Ему
с
выставкой
не
ве зло.
Напере­
бой
руга лис ь
кр ит ики
и,
что
хуж е
всего,
доказывая
отсутствие
в
нем
оригинальности,
в ыискив ал и
действительные
перевоисточни-
ки
всех
его
удачных
вещей.
Он
был
п ольщ ен
приходом
Ани,
к оторая
ему
сил ьно
нравилась.
Друидесса
не
преминула
его
о св едоми ть
о
«вампиризме»
Тихона,
от
которого
ему,
р ыцар ю,
надлежало
спасти
чистую
деву
—
Аничку.
Кроме
того
Вадим
знал
лично
петербургскую
тетеньку,
от
нее
име л
верные
сведения
о
то м,
что
Аня
не
бесприданница,
а
ест ь
у
нее
не
малый
капиталец.
Знал
и
про
Бэлу
с
Ал ьфо нси ной
и
про
последнюю
обиду,
нанесенную
Т ихо ном
Ане,
про
тщетно е
ожидание
ею
письма.
Самое
же
главное
—
Вадим
думал
о
том ,
что,
ес ли
написатьг
Аничку
такою,
как
она
сейчас,—полной
гордым
б езмо лви ем
ос­
корбленного
девичьего
чув ст ва,
с
т емны ми
мато вы ми
глазами,
глядящими
внутрь,—то
в
б оль ших
дураках
окажется
критик,!
укорявший
его
в
надуманном
кривляньи
и
бездушности.
Он
упр ос ил
Аничку
ему
поз иров ат ь,
а
в
скором
времени
предло­
жил
ей
за
него
выйти
замуж.
Друидесса
б ыла
посаженной
и
на д­
садно,
как
дя тел,
долбила
всем
уши
цит ат ами,
ра зъ ясняя ,
какие
именно
цвета
в
поблекшей
от
многих
«падений»
ауре
Вадима
с
к аж­
дым
часом
возгораются
с
прежнею
яркой
силой.
Ан ичке
было
все
равно,
и
она
со
вс ем
соглашалась.
Почему
вспомнила
она
обо
мне
так
по здно ?
Вспомнила
уже
после
того-,
как
Альфонсина
прибежала
к
ней
с
черного
хода,
вся
в
с лез ах,
с
криками,
что
«герр Тихон лег на постель,
как
совсем
мертвый,
и
не
хочет
больше
ни
ку шат ь,
ни
пить.
Он
хочет
один
раз
умирать».
Тогда
Аничка
п рис лала
мне
т елег р амму
с
просьбой
ехать
без
п ро­
медления.
Я
приехал.
Мне
дверь
открыл
сам
Вадим.
Он
сообщил
мн е,
что
Аня
у
друга
своего
детства,
который
совершенно
расстроен.
Он
по­
крутил
пальцем
перед
собственным
лбом,
что
в
деликатной
ф орме
обозначало
—
сошел
с
ума.
Давая
адрес
Т ихон а,
он
попросил
при­
вести
его
ж ену
домой
и
кстати
у
них
о то бедат ь.
—■
На до
обязательно
Аню
развлечь,
—
сказал
он.
—
Она
уже
не­
сколько
дней
отказывается
мне
позировать,
а
выставка
скоро,
и
моя
кар т ина
рискует
быть
неоконченной.
123


Тихон
жил
очень
высоко,
п очти
под
само й
крышей.
М еня
впустила
Альфонсина.
Она
был а
в
клетчатом
платье,
очень
толстая,
с
завитой
по-старинному
чолкой.
Глаза,
вероятно,
много
плакали,
потому
что
белки
бы ли
красноваты,
а,
мож ет
бы ть,
Альфонсина
бы ла
уже
выпивши.
Мне
бросилось
в
глаза,
что
на
толстом
пальце
ее
сид ел
медный
креп кий
наперсток
с
изумрудного
цвета
вставленным
кам­
нем.
На
цыпочках,
неожиданно
легко
ступая,
опа
повела
меня
к
Тих он у,
одновременно
шепча
мне
в
само е
ухо:
—
У
него
очень
пустой
комната.
Он
все
из
своей
комнаты
выма­
хив ал
рукой.
Ну
да,
выма хив ал ,
чтобы
выносили
—
и
стол,,
и
с тул,
и
шкаф.
Действительно,
в
комнате
Тихона
буквально
ничего
не
бы ло,
кроме
бел ых
стен
и
невысокой,
поставленной
прямо
посредине,
кровати.
Он
леж ал
тихо,
как
только
что
приведенный
в
п оряд ок
по кой ник,
в
новом
п иджаке,
скрестив
на
груди
руки.
Ноги
прикрывал
пл ед
до
стр ан но сти
ровно,
без
единой
скл адк и
застывший
на
недвижном
т еле.
Белоснежная
подушка
подчеркивала
потемневшее,
еще
с
пе­
чатью
ле тн его
загара
лицо,
отчего
с толь
мне
знакомые,
прямые
и
белесые,
волосы
казались
еще
белей
и
мертвей.
Альфонсина
придвинула
мне
скамеечку
близко
к
кровати,
и
я
сел.
Она
же
стала
на
колени
с
др угой
стороны
и
с лож ила
руки,
как
в
ки рке
на
молитву.
Тихон
не
изменил
положения,
хо тя
не
мог
же
он
не
слышать,
что
рядом
с
ним
л юди.
Но
он
не
открыл
глаз,
и
нич то
не
дрогнуло
в
его
лице.
Тогда
Альфонсина
заговорила
так
неж но,
как
я
не
мог
от
нее
ожидать,
и
с
удивлением
оглянулся,
не
ослышал­
ся
ли?
Только
тогда
увидел
я
Аню,
ст оявшу ю
в
углу.
Она
мне
сде­
лала
чу ть
заметный
зн ак
рукой ,
прося
не
дви гать ся .
Ал ьфо нс ина
говорила'
—
Мой
милый
герр
Тихон,
откройте
ва ши
глаза.
Ваш
верный
д руг
зде сь.
Ihr treuer Freund ist da.
Ваш
правдивый
друг .
И
он
и зда лека
ех ал.
Он
не
име л
сна
эту
ноч ь.
Он
очень
устал,
ваш
друг,
и
он
любит
вас,
герр
Тихон.
Не
вымахивайте
вашего
д руга
из
к ом­
наты,
как
вы
уже
вымахали
стол,
стул
и
диван.
Нако нец
Тихон
открыл
глаза.
Он
тускло
обвел
ими
комнату.
Сначала
вокруг
всего
потолка,
потом
спустил
взоры
по ниж е,
про­
тянул
их
от
стены
к
сте не,
как
будто
г ла зами
измерял
площадь.
Когда
в
его
кругозор
попа лась
голова
Альфонсины,
он
с
нетерпень­
ем,
как
надоевшую,
нак оне ц
найденную
м уху,
отмахнул
ее
руко й.
Альфонсина
тотчас
выш ла
за
дверь,
послушно
и
плавно,
как
коро­
лева.
Аничка
продолжала
стоять,
прямая
и
бледная.
Она
в сех
больше
по хо дила
на
мертвую.
Между
тем
гдаза
Тих она
добрались
до
меня .
124


Он
их
о твел
на
миг ,
как
бы
припоминая,
потом
н аст авил
опять
—
ясные,
умные,
но
лишенные
всякого
жизненного
любопытства.
Медленно
протянул
мне
руку,
но
не
пожал.
Так
и
осталась
его
рука,
чу ть
теплая,
но
ме ртва я
лежать
в
моей.
Я
нагнулся
к
нему .
—
Болит
у
в ас?
Он
п ока чал
отрицательно
головой.
—
Что
вы
хотите?
Он,
с
трудом
воро ча я
отвыкшим
говорить
язы ком ,
произнес:
—
Свою
тему
нашел
—хоч у
уйти
в
тишину.
По мол чал,
слабо
по жал
мою
руку,
прибавил
чут ь
слышно:
—
Все
поздно.
Не
му чь те.
Я
встал
и
вышел
в
д руіую
комнату.
Безмолвно
поздоровались
с
Аничкой.
Там
были
два
в рача.
Они
мне
сказали,
что
больной
п ро­
сил
перевезти
его
в
сумасшедший
дом
неско ль ко
дне й
т ому
назад.
Ти хон
иронически
пояснял,
что
совершенно
нео бхо димо
поместить
его
по
принадлежности,
в
уважение
к
общественной
логике,
потому
что
он
зад у мал
прекратить
с вое
существование
необычным
способом.
—
Но
мы
не
могли
этого
сделать,
—
объясняли
врачи,
—
он
во все
не
сумасшедший,
и
кроме
того
там
переполнено.
И
вот
он
велел
все
вещ и
в ы нести
вон
из
ко мна ты
и
пере ст ал
принимать
пищу.
Сегодня
он
уже
отказался
пить.
Положение
ст ано вит ся
серьезным,
н ео бхо­
дим а
будет
применить
насильственное
питание.
—
Ах,
как
можно!
Он
будет
сердить,
он
ве дь
не
глюпенький!
—
воскликнула
Альфонсина.
Вра чи,
как
им
свойственно,
вследствие
самонадеянности
и
при­
т упл енных
не р вов,
го вори ли
еще
долго
и
слишком
громко,
не
с чи­
таясь
с
тем,
что
пациент
их
мог
услыхать.
И
Тихон
услыхал.
Он
приподнялся
на
локте,
глянул
во
все
глаза,
на
миг
мальчишески
веселые
и
де рзки е,
как
бы
говорящие
по
адресу
врачей:
—
чорта
с
дв а!
Тихон
сделал
небольшое
движение,
мне
показалось,
он
смахнул
что-то
с
усов.
На
сам ом
же
деле
он
проглотил
нечто,
очевидно,
д авно
заготовленное
и
действующее
без
промаха.
Должно
бы ть,
у
него
все
был о
обдумано,
и
он
реши л
действовать,
как
только
ему
помешают
кончить
ж изнь
по
собственному
замыс лу.
Аничка
первая
увидала,
что
Тихон
мертв.
Она
вскрикнула
к оро­
теньким
крико м ,
кинулась
к
нему,
схватила
его
кр епко
за
шею,
при подня л а
высоко
уже
мертвую
голову,
и
стала
в
исступлении
ее
целовать.
В р ачей,
только
что
в ыше дших
на
улицу,
вер ну ли
обр атн о.
Альфонсина
горько
ск аз ала
Аничке:
—
Ну,
зачем
ты
вот
так
не
поцеловала
его ,
когда
он
был
живой.
Он
бы
и
ост ал ся
живой.
125


Она,
поддерживая
Аничк у ,
отвела
ее
к
окну.
Водкой
от
Альфок-
сины
не
пахло,
нет,
она
не
бы ла
пьяна.
До кто ра
возились
над
Тв-
хоном,
по
обязанности
хладнокровно
применяя,
как
на
э к замена­
цио нном
объ ект е,
все
сво и
знания,
бе сс ил ьные
возвратить
жизнь.
Я
подошел
к
окну.
Гол ов ка
Анички
лежала
на
мощной
груди
Альфонсины,
и
та
маши­
нально
стуча ла
ей
по
затылку
пальцем
в
медном
наперстке
с
изу м­
рудным
камнем
и
говорила:
—
Ты
глупенький,
ты
должен
был
просто
ходить
к
нему
в
кровать.
А
ты
много
книги
читал.
У
женщин
путает
голов а,
если
много
будет
читать.
И
она
сн ова
стучала
легонько
Медным
напер ст ком
по
затылку
Анички,
как
будто
это
занятие
имел о
сил у
успокаивать
г оло ву,
к отора я
много
читала
книг.
—
Послушайте,--
отозвал
меня
доктор,
—
пьяную
Альфонси-
ну
надо
удалить,
вероятно
эта
д ама
не
знает,
кто
о на.
Аничка
услы хала ,
рванулась
к
доктору
и,
держа
кре пко
за
ру ку
Альфонсину,
с
гневом
ск азала :
—
Она
мой
близкий
дру г
—
вот
кто
о на.
И
они
вышли
вм ест е.
К
художнику
Вадиму
я
зашел
только
вечером.
Он
был
любезен,
много
говорил
о
заг р ани це,
про
Аничку
же
с казал ,
что
она
больна
и
не
вы йд ет.
Я
долго
не
сидел.
Он
спр оси л,
где
я
остановился,
и
пообещал
наутро
зайти
о тдать
визи т.
Но
утром
пришел
не
он,
а
од на
Ани чк а.
Она
была
так
бледна,
так
печальна,
что
р асспр ашив ат ь
ее
я
не
имел
д уху.
Сама
она
за говори ла
как
раз
про
то,
о
чем
я
думал
всю
эту
бессонную
ночь.
—
Простите
меня,
что
я
не
написала
вам
раньше,
до
замужества.
Я
это
сдела ла
из
уважения
к
вам.
Посудите,
м огу
ли
я
кого-нибудь
в
ж изни
любить
по сле
Тихона?
Все
чувс т во
ушло
на
него,
а
умереть
мне
еще
невозможно
— так
вр т,
в
ж изни
ничего
не
поняв,
нельзя
у хо­
дить.
На до
как-то
себя
по мес тить .
Вадим
ничего
не
видит,
кроме
се бя
самого,
и
тре бован и й
человеческих
у
него
никаких
нет.
А
вы
—
че­
ловек.
С
вами
я
бы
не
могла...
Видите
—
ни
обиды
ва м,
ни
обмана
нет
с
моей
стороны.
А
просить
я
вас
пришла
об
Альфонсине.
Увезите
ее
с
собой:
она
отличная
хозяйка.
Если
вам
не
нужна,
устройте
ее
куда-нибудь.
Лу чше
всего
в
приют
к
де тям.
Она
хо рош ий
че ло­
век.
И
пить
она
больше
не
будет.
—
А
вы?
*
—
Когда
я
найду
какой-нибудь
смы сл
в
своей
жизни,
—
я
вам
напишу,
мой
единственный
д руг.
Аня
меня
по цело ва ла,
и
мы
на
всю
жизн ь
побратались.
126


Уехала
она
к
одной
родственнице,
ошеломив
В сех
городских
сплет­
ниц
и
Вадима.
Уехал
и
я.
Очень
долго
пи сем
не
было.
Я
знал,
что
Аня
стала
актрисой
и
следил
по
газетам,
где
она
играла.
Доходили
о
ней
странные
слухи,
которые,
впрочем,
я
сч ел
сплетней
завистниц...
Потом
вскоре
услышал,
что
она
за боле ла
чахоткой
и
вернулась
к
Вадиму,
в
тот
же
юж ный
город,
где
мы
с
ней
вм есте
похоронили
Тихона.
Я
н апис ал
ей
и
получил
длинный
неожиданный
ответ:
...Видеться
нам
не
надо,
—
писала
о на,
—
я
очень
больна,
и
л юди
мне
т яжелы .
Са ма
уже
не
человек,
я
могу
выносить
одного
Вад има,
к ото рый
в л юблен
в
себя
больше
преж нег о
и
пиш ет
с
ме ня
потусторонних
уродов.
Но
вы
хотите
знать,
что
мною
пережито,
и
я
само е
главное
ска­
жу
вам
без
всякой
лжи.
К
се бе
я
отношусь
объективно,
как
к
материалу
для
грядущего
бытописателя.
Я
жертва
пр ов инциал ь ной
романтики
наш их
дней.
Эта
несчастная
романтика
заставила
меня,
как
и
многих
други х,
пер ене сти
из
столичных
р ассу ж дений,
вышедших
о тдел ьны ми
кн и­
гами,
в
свою
собственную,
кро вн ую
жизнь
вызов
зако ну
необхо­
димости
и
предела.
И
то,
что
я
вам
про
се бя
расскажу,
б ыло
бы
толь­
ко
пошло
и
глупо
без
этого
сознанья.
Для
довершения
объективации
и
чтобы
не
соблазниться
себя
при укра си ть,
я
представляю
себе,
что
вам,
воображаемому
редак­
тор у
журнала,
отдаю
свою
краткую
повесть.
Заглавие
ее:
КУСТЫ
БУКСУСА
В
ра нней
ю ности ,
когда
вы
мен я
впервые
уз нал и,
бы ли
у
ме ня
особенные
отношения
с
одним
человеком.
Бы ть
может,
даже
не
лю­
б овь,
а
нечто
бо льше е
—
взаимная
одержимость.
Чувст во
это
испе­
пелило
меня,
и
когда
ум ер
он,
умерла
надолго
и
я.
Вы
знает е,
как
я
с ебя
поместила
к
известному
вам
художнику.
Это
был
подсознательно
ч естны й
поступок,
потому
что,
не
успев
развиться
ум ом
и
сердцем,
я
уже
чув ст вов ала
себя
опустошенной.
А
человек
эт от
способен
был
не
к
живо й
жизни,
а
лишь
к
игре
в
бирюльки,
хотя
н азыва л
он
эту
и гру
разными
значительными
име­
нам и.
Жить
я
не
могла,
у мир ать
было
страшно.
Я
по-своему
решила
то же
иг рат ь.
Ст ала
актрисой.
Был и
связи
холодные,
опустошающие,
и
рос ла
злость,
что
никто
мне
не
ставит
пр едел а,
и
ничего,
никого
не
было
жаль.
Но
втайне
жда­
ла.
Даром ,
чт о.
ли,
столько
стихов
о
«встрече»
засело
в
намяти.
И,
когда
окончательно
изверилась,
—
встретила.
127


Если
рассйазыйать
голы й
факты,
—
Довольно
обычная
ж енска я
история
на шего
времени,
но
все-таки
расскажу.
Говорят,
в
ко нце
концов
че лов ек
своей
волей
вызывает
на
св ой
путь
вс е,
что
сил ьно
хотел,
б еда
то лько,
что
п рих одит
желаемое
в
неурочный
час.
Словом
—
встретилась.
Случилось
то
самое,
о
чем
с
большой
буквы
—
Великая
Встреча
—
в
те
годы
пис али ,
болтали,
мечтали.
Во
всякой
приблизительной
любви
над о
что - нибудь
мысленно
добавлять
или
заменять,
и
пропадает
любовь
обыкновенно
от
этог о
мелкого
утомления,
а
вовсе
не
от
кру пны х
катастроф.
Капля
ка мень
дол бит.
Так
вот
этой
капли
не
было.
Пол ный
вздох,
абсолютная
свобода.
Встретились,
как
настоящие,
живые,
недосоздаваемые
воображе­
нием.
И
в
чувстве
не
был о
постепенности,
нарастания,
под
влиянием
слепящего
волю
влечения.
Все
сразу,
полностью,
как
в
ск аз ке.
На до
б ыло
только
поверить,
только
не
спугнуть.
Я
б ыла
в ызва на
в
другой
город
по
делам
умершей
родственницы,
решили
ехать
вместе.
От туда ,
из
д руг ого
города,
я
должна
была
написать
Вадиму,
что
ухож у
от
него,
на
этот
раз
навсегда.
Накануне
отъезда,
когда
уже
бы ли
взяты
би л еты,
мы
еще
раз
с ка­
зал и
дру г
другу
для
всех ,
кроме
нас ,
смешными
словами,
что
не
можем
и
не
хотим
ж ить
друг
без
дру га.
И
что
любовь
—
настоящая
правда.
Так
значит
есть
любовь?
—
изумлялись
мы
и
утв ер ждал и,
что
любовь
ес ть,
и
были
счастливы.
Почему
оп оз дал
он
чуть-чуть
на
вокзал,
—
не
з наю
я.
Мы
должн ы
были
встретиться
у
пе рр она.
Второй
зв он ок,
а
его
все
нет.
Я
стояла-
поджидая
у
вхо да
рядом
с
большими
кустами
цв ету щего
букс уса
в
мой
рост.
Почему-то
они
бы ли
непр ивы ч но
высокие,
а
за
первым
шел
еще
ряд.
И
е сли
стать
между,
сня в
я ркую
шляпу
с
бант о м,
то
т ебя
уже
и
не т.
Как ой
вздо р,
—
столько
тратить
забот
на
украшение
вокзала,
ког да
вокруг
земской
ш колы
свинарник...
Яс но
помню,
я
это
подумала,
р ади
шутки
перекидывая
но гу
через
низенькие
перильца,
отчего
оказалась
за
ку ст ами
буксуса.
Он
подходил
в
синем
дорожном
ко стюме ,
полный
мы сли
обо
мне .
Я
уга дал а,
как
это
бывает
в
долгих
счастливых
су пр уже ствах ,
о
чем
эти
мысли.
И
сама
так
любила
его,
что,
как
говорят
ма ле нь­
кие
швейки,
пошла
б
на
тысячу
пыток,
умерла
за
не го
тысячу
раз.
Именно
такую
глу пос ть
ему
навстречу
шепнули
мои
гу бы.
И
что
же
я
сделала?
Он,
мч ась
вперед,
пропустил
меня,
скрытую
кустами
б уксус а,
бу дь
они
прокляты.
128


Он
з адел
мое
платье,
он
чуть
коснулся
моей
руки.
Но
он
пр о­
лет ел
мимо.
И
необъяснимое
произошло.
Сам
дьяв ол
шепнул
мне
это
из
крова­
во-красных
георгин:
—
сейчас
он
в ер нется
обратно.
И
если
у
в ас,
как
в
сказке,
ес ли
он
любит,
как
те бе
на до...
Уже
я
сл ышал а
см ех
его .
Лу кава я
радость
б ыла
во
м не,
—
он
угада
г
меня
не
видя.
О,
соблазнитель
Данте,
зачем
з нала
я
его
наизусть!
В
сво ей
пе сне
тридцатой
он
подчеркивает
достоверность
встречи
сво ей
с
Беатриче
им енно
тем,
что
она
им
узнается
не
зрением:
«Не узнавая ее с помощью глаз,
но
благодаря
т айной
силе,
исхо­
дящей
от
нее,
почувствовал
я
все
могущество
любви»
Он
прошел
озабоченный,
нахмуренное
потухшее
лицо.
Опять
задел
меня,
не
видя,
в зял
извозчика
и
уе хал
обратно
в
город.
Н ет,
не
стану
перед
смертью
лгать.
Если
бы
я
да же
знала
в
тот
миг ,
что
будет
дальше,
—
я
все-таки
сдел а ла
бы
то
же
самое
—
я
не
вы­
шла
бы.
Закружило
меня ,
свело
с
ума.
Не
выр азит ь
это
словами.
Но
только
сил
уде ржа тьс я
у
меня
не
был о,
и
св ою
судьбу
я
ис ку­
сила.
Подождите
судить
меня ,
по йм ите,
в
чем
д ело...
Подумайте
т олько,
сколько
чужи х
губ
г овор или
мне
те
слова,
не
другие,
те
самые,
—
про
любовь.
Те,
все
чужие,
—
эт от
неотделимый,
а
слова
—
одни.
И
самое
страшное:
вст ал
как
живой
Тихон,
каким
был
он
тог да
в
Михай­
ловском
сад у ...
вы
помните?
Вы,
я
знаю ,
вид ели,
как
он
сердился,
и
каменные
были
его
глаза.
Все
вст ало .
Вселился
в
меня
Тих он.
Это
он
хихикал,
это
он
поддразнивал:—
вот
с лучай
прове рит ь,
а
в едь
не
посмеешь?
И
вот
не
узнаешь:
все
ли
власть
лукавого
тела,
или
есть
ве лик ая
встреча
одного
и
одной.
Ве дь
и
про
меня
ты,
был о,
подумала,
что
я
единственный
и
на
всю
жизнь.
Что
за
безумную
вечность
прожила
я
там
за
буксусом,
глядя
ему
всл ед,
мол илась
ему,
как
богу,
—
не
дай
сделать
мне
то,
что
замыс­
лила!
Не
поверь
мне.
Р азбей
навождение!
Не т,
это
не
истерика,
это
только
то,
чем
мы
в
те
го ды
дышали.
Это
бы ла
—
жажда
ч уда,
жажда
запредельного
«взрыва границ» .
П исател и,
к ото рые
нас
на
это
вызвали,
к оне чно
были
умнее
нас,
по
ме нее
че ст ны.
Мы
же
наивно
пошли
до
кон ца,
мы
создали
см еш­
ную
трагедию
слишком
доверчивых
читателей.
Мы
поверили
чу­
десам.
Мы
пов ери ли,
что
то т , «кто научится летать,
сдвинет
с
мес та
все
пограничные
камни».
Мы
захотели
летать.
Это
был а
попытка
с
негодными
средствами,
—
мы
раз би ли сь.
Мы
о казал ись
бескрылыми.
9О.
Ф орш . «Во рон».
129


Я
уже
з нала,
что
никакого
ч уда
не
будет,
ког да
из
рук
горничной
взяла
зап иску .
О к азывает ся,
он
уже
был
и
крайне
взволнованный:
В
зап иске
раздражение,
сму тны й
намек.
Он
так
ле гко,
так
сразу
перестал
мне
верить.
Может,
мне
почудилось
между
строк
и
лишнее,
но
уж
одн о- то
было
несомненно:
дьяв ольск ий
г ипно з,
во
власть
которого
я
попала,
он
не
был
в
силах
раз би ть.
Он
был
обыкновен­
н ый,
влюбленный,
здоровый
человек.
С
ним
не
будет
раз би та
отдельность,
не
будет
смыто
«люблю»
чужих
гу б.
Так
пусть
же
меч та
остается
мечтой.
И
я
сдела ла
сам ое
по сл е днее.
Я
сделала
непоправимое.
Я
написала
ему
пошлые
строчки,
первое,
что
пришло
в
голову
из
романов
с
глупой
героиней.
Это
были
нарочные,
совершенно
не
мои
слова,
не
по-моему
ска занны е,
о
то м,
что
увлечение
кончи­
лос ь,
и
мы
друг
другу
чужие.
Да ла
горн и чной
и
осталась
в
пе ред ней
у
д в ерей,
ч тобы
самой
ему
открыть.
Вдруг
придет,
своими
глазами
зах оч ет
увидать
ту
са­
му ю,
ко тор ой
так
верил
вчера.
Должен
прийти,
хотя
чтобы
убиті.
Сто ит
убить,
если
в
записк е
п рав да.
Или
придет,
потому
что
не
поверит?
Потому
что
дог адает ся .
О,
тогда
любовь
покроет
всю
боль,
все
выпрямит.
Ес ли
придет,
какое
бо гатс тво
всем
людям,
всему
м иру
откроется
в
наш их
сер дцах .
Зв он ок.
Не
ег о.
Точный
служебный
зв он ок.
От кр ыла
—
посыль­
ный.
Несколько
невероятных
строк
от
не го.
Все
в миг
соскочило.
Только
б
не
опоздать.
Кинулась
без
шляпки
на
улиц у.
Извозчик,
скорей...
У
его
квартиры
толпа.
Расступились.
По по лзли
з лые
шопоты,
брань.
Все
равно,
скорее
к
нему.
М еня
не
пустили.
Все
было
поздно.
Аня
не
умерла.
Она
очень
по пр авил ась
в
деревне
у
своего
дядюш ­
ки,
большого
охотника
и
простака.
Вернувшись
к
необъяснимо
с
ней
св язанн ом у
художнику
Вадиму,
она
вскоре
род ила
д очь
и
выздоровела
сама.
Медики
утверждают:
это
довольно
частый
случай,
что
в
молодых
года х
бе ременно с ть
спасает
от
скоротечной
чахотки.
У
Ани
началась
совершенно
новая
жизнь,
уже
не
имеющая
ни­
ч его
общего
с
пр еж ней.
З ап иски
зд есь
кончаются.
Я
хочу
сделать
выводы...
Н ет,
Лагода
дальше
читать
не
стал.
Он
выводы
делал
сам.
Должно
быть,
они
бы ли
йакие-то
необычайные,
его
выводы,,
потому
что
он
с тра нно
побледнел
и
бросил
на
пол
з аписк и
Там ани на.
Рванулся
к
двери
куда-то
бежать,
махнул
рукой,
уткнулся
лбом
в
стену,
как
бешеный
хватил
стену
кул ак ом
зар ыдал .
130


Опомнился,
в ытер
глаза,
по дош ел
к
зеркалу
и
глянул
с
изу мл е­
нием
на
самого
себя.
Обыкновенное
лицо
интеллигента
с
козлиной
бородкой,
покрасневшие,
как
при
насморке,
нос
и
глаза.
Лагода,
поклонившись
э той
отраженной
в
зеркале
персоне,
ск а­
зал
ей
громко,
с
иронией,
как
актер,
зубрящий
роль
на
досуге:
—
Ив
каких
же,
братец,
ты
дураках...
в
стоерововых.
Из
чужой
«пробы пера»
бедный
Лагода
узнал,
нак он ец,
недоста­
ющий
кус ок
сво ей
собственной
биографии.
ОТСТАВНОЙ
ОТЕЦ
Лагода
долго
сидел
в
самозабвении.
Обрывками
кружились
в
голове
мысли.
Так
в
городском
са ду
после
боя
ко нф етти
взметает
на
утро
садовник
р азно цвет ные,
легкие
клочки
папиросной
бумаги,
и
они
кр у жатся
опять
и
опять.
—
«И сладко мне крушение в этом мире. . .»
—
прошептал
Лагода
и
подумал,
что
этот
стих
Леопарди,
ко тор ый
Эл ла
так
любила
по­
в торя ть,
она,
су дя
по
рукописи,
вынесла
в
своей
памяти
из
того
самого
к руж ка,
что
там
описан
на
средах.
—
И
какая
она
к
чорту
Эл ла
—
Консюэлла
?—
ничуть
не
п охожа .
Он
поднял
рукопись,
все
еще
лежавшую
на
полу,
и
мы сле нно
зак о нчи л: «А вот между некой Зоей Павловной и героиней этих запи ­
сок
Ан ичк ой—
в
последних
главах
действительно
сходство
имеется.
И
где
в
ру ко писи
пр об ел,
там
текст
в
мо ей
памяти
све ж,
как
вчера.
Он
положил
рукопись
на
сто л
и
выдвинул
тайный
маленький
ящик.
Порылся
в
нем
и
достал
пожелтевшее
от
времени
письмо.
Единственный
документ
п ро шлого
о
существовании
его
дочери.
Кто
же
она ,
эта
до чь ?..
Позвонили.
Он
впустил
Са ню
с
Мавриком.
Оба
веселые,
румяные,
совершенные
молодожены.
Давно
уже
Лагода
замеч ал,
—
всюд у
ходят
в мес те.
—
Мы
к
тебе
сразу
по
дв ум
дел ам,
товарищ
Лагода,-—сказал
Маврик,
—
и
первое
д ело
во т:
изволь-ка
в
кратчайший
срок
изо ­
бр азит ь
т вое
посещение
могилы
Г оголя ,
—
чор то ва
у
тебя
интуи­
ция
была
туд а
таскаться.
Критов
говорит,
все
ты
в
по дро бности
записал,
кто
где
лежи т,
и
памятники
и
всякую
могильную
рухлядь.
Де ло
в
том,
что
сейчас
эти
могилы
—
уже
история.
Так-то.
Гоголя
и
славянофилов
на - днях
от рыли
и
с
почетом
переправили
в
Но­
водевичий,
а
реликвии
всякие,
что
при
них
оказались,
с даны
под
помер
в
муз ей.
«Реликвии следующие:
у
Хомякова
на
груди
алебастровый
со­
судец,
соборовали,
должно
быть,
по
обычаю,
у
Веневитинова
с
пальца
знаменитейший
перстень,
им
воспетый.
Веневитинов,
*
131


вообрази,
лежал
—
рук и
по
швам,
и
вообще
удостоверено,
—
он
самоубился».
—
Зачем
их
пр иш лось
вырывать?
—
у див ился
Л аг ода.
—
Это
зовется
пышным
словом
—
не
просто
вырыли,
а
экз ум а-
цию
совершили.
Все
так
выражались:
пр иезжий
товарищ,
ко тор ый
там
присутствовал,
и
археолог
и
писатели,
—
экзумация.
А
за чем?
Очень
пр ост о,
—
монастырь
повернули
под
беспризорников,
кл ад­
бище
же
со
всеми
крестами
порешили
на
снос,
чего-нибудь
жи вого
на
эт ой
земле
выведут.
А
статейку
о
гоголевой
могиле,
и
ч его
на
ней
понаписано
б ыло
со
все х
ст орон ,
ты
обработай.
Последней
ведь
тв оя
запись
была,
писат еля
этого
чт им
мы
не
мало.
—
Неправдоподобно
все
эт о,
—
сказал
Л агод а.
—
И
снесло
же
меня
на
могилу
его ...
—
Что
в
порядке
вещей,
то
т ебе
как
раз
дико.
Еще
о биду
священ­
ному
праху
измысли!
Да
умному
человеку
должно
быть,
по-моему,
просто
лестно,
если
его
гнилые
кости
уступают
свое
место
для
по­
л езно го
здания.
Ну,
ты
это
на
дос уге
переживай,
сейчас
мы
к
те бе
на
минутку.
За хо дили
к
Нине,
да
ее
нет,
а
на до
срочно
передать
ей
физи ку.
Ты
тут
по
соседству
ж ивеш ь,
на ведай ся
к
ней
через
час
и
скажи,
что
я
сегодня
домой
не
приду.
Маврик
говорил,
видимо
смущаясь,
словно
обра дов ался ,
ког да
увидел
на
столе
рукопись
Та мани на.
П окрут ил
ее
в
руках:
—
Если
кончил,
и
ее
заодно
снеси
Нине .
Она
уже
спрашивала,
ведь
особенно
э той
штуковиной
дорожит.
—
Еще
бы,
тут
все
рассказано
про
ее
родную
мать,
—
с каза ла
Са ня,
—
Критов
читал,
говорит:
нафилонила
эта
дама
в
р омане
выше
головы.
Я
сама
читать
пробовала,
ничего
не
пойму,
ты
уж
мне
сво ими
словами,
Маврик,
объясни:
отчего
пре жн ие
люди
так
нар оч но
жили?
—
Хорошо,
Санька
де лаеш ь,
что
мозги
не
засоряешь!—хлоп­
нул
ее
Маврик
по
плечу,
—
подобная
психологическая
дребедень
о дним
историкам
литературы
по
зубам.
—
Про
чью
мать,
высказали,
написано
в
этой
рукописи?
—
по до­
шел
к
Сане
побледневший
Лагода.
—
Как
звали
её,
эту
мат ь?
Кто
зн ал
ее?
—
Ну,
разумеется,
ее
звали,
как
г ер оиню
зв ать
полагается,
—
Зоя
Павловна,
—
ухмыльнулся
Маврик.
—
И
мы
с
Н иной
жил и
с
ней
вм ест е.
Все,
что
тут,
это
про
нее
наворочено.
Жаль,
что
не
про ­
чел
я
про
ее
художества,
по ка
она
жива
была,
по гово рил
бы
с
ней
я.
—
Она
умерла?
—
поспешно
спросил
Ла год а,
—
ког да
же?
—
Да
нет
и
полгода,
перед
отъ ез дом
Нины
за
границу.
—
Мы
могли
б
встретиться...
боже
мой!
—
Ла года
без
сил
опустил­
ся
на
стул.
.
132


—
Да
ты,
товарищ
дорогой,
никак
пов р едился .
По
рукописи,
шго
ли,
втюрился
в
героиню?
Или
болен
ты
сам
по
се бе?
Ну,
плюй
тогда
на
фи зику,
не
ходи
к
Нине,
ложись
в
кровать.
—
Дядя
Л агод а,
ты
может
вп ра вду
болен?
—
и
заботливо
Саня
выну ла
из
портмонэ
бе лую
плотную
п угов ку
асп ирина.
—
Вот
запей
водой
и
вс пот еешь.
Я
завтра
наведаюсь.
Оба
бегом
скатились
с
лестницы.
Лагода
зап ер
двери,
постоял,
что-то
пр ипо миная .
Вынул
опя ть
желтенький
листок
старинного
письма
и
перечел
вслух
несколько
ст рок,
н аписанных
двадцать
лет
том у
на зад
:
—
У
меня
родилась
дочь.
Отец
—
вы.
Подписано
—
Элла .
Но
она
же
—
Зоя
Павловна.
В
таком
случае,
кто
же
дочь?
Если
она
единственная
у
своей
мат ери ,
то
она
—
Нина
Када-
нова.
А
в
сущности,
по-наотоящему,
она
—
Нина
Лагода.
И
ей
снести
на до
учебник
физики.
Кто
же
ком у
сн есет
книгу?
Ог ец
—
дочери.
Ла года
переложил
заветный
листок
из
кармана
большого
в
ма­
ленький
боковой
и
вышел
из
дому.
Не
останавливаясь,
не скол ько
больше
обычного
развинченной
пох о дкой
п одн ялся
он
на
высокую
лестницу,
где
жила
Нина ,
со­
брался
было
позв онит ь ,
но
не
позвонил.
Сел
тут
же
на
ступеньку.
Дол го
си дел
без
движения,
словно
вынуты
из
нег о
были
все
кости
и
нет
в
теле
упругости,
чтобы
встать.
Сердобольная
вузовка
пр инял а
его
за
голодного
интеллигента
и,
деликатно
уронив
рядом
с
ним
гр ив енни к,
с бе жала
вниз
по
лес тни це.
Так
сидящего
у
ее
дверей
и
застала
Лагоду
Ни на
К адано ва.
—
Вот
вам
от
М аврик а
физ и ка, —по спе шно
вставая,
протянул
Лагода
книгу.
Она ,
не
глядя,
взяла,
чу ть
кивнула
ему
головой
и
повернула
в-
двери
ключ.
Тогда,
испугавшись,
что
она
его
не
пригласит
войти,
Лагода
за­
торопился,
в зво лно ва нный:
—
Мне
нео бх о димо
полчасика...
у
мен я
дел о
к
ва м.
—
Через
час
у
меня
опять
заседание,
—
не любе зно
сказала
Нина
и,
увидав
в
руке
Лагоды
рукопись
Таманина,
прибавила
с
яв ным
раз­
дражением:
—
ес ли
вы
хоти те
насчет
прочитанного,
то
вед ь
мы
по­
становили,
что
обсуждение
будет
потом,
когда
п рочт ут
все,
а
еше
Саня
Птахова
и
не
ду м ала.
Лагод а
впился
в
лицо
Нины.
У
не го
захватило
д ух:
б ыло
так
оно
п охоже
на
то
лицо.
Как
мог
он
не
обратить
сраз у
внимания?
Да,
это
о дно
и
то
же
лицо,
у
Нины
помоложе,
чем
у
Зои
Павловны,
когда
он
133


познакомился
с
нею
в
деревне
у
охотника-дядюшки.
И
еще
ме ньше
доброты
в
чертах
Нины.
Нина
с
удивлением
жд ала,
чем
р аз ре шится
чудак
Лаюда,
на кон ец
кинула
ему
на
ходу:
—
Ну
в ой дите
же
в
комнату
I
Лагода
вошел
и
сразу
над
пис ьм енн ым
девичьим
столом
он
увидел
портрет
Эллы
(она же
—
Зоя
П авл ов на).
—
Ум оляю
вас,
скаж ит е
мне ,
—
вы
одна
у
вашей
ма тер и?
Бы ли
у
вас
сест р ы?
—
За чем
же
умолять,
это
самая
обыденная
справка,
только
не
по­
нимаю,
зачем
вдруг
вам?
Да,
я
у
матери
единственная
дочь.
Больше
не
было
детей.
—
А
о тец
ваш?
—
У
Лагоды
пер ех ват ило
дыхание,
он
зашагал
по
комнате.
Остановился
перед
Ниной,
решительно
вз ял
ее
за
обе
руки,
сильно
сжал
в
кисти,
ска зал :
—
Если
бы
вы
узнали,
что
отец
ваш
не
тот,
к ого
отцом
пр ивыкл и
с чит ать...
а
сов сем
другой
человек?
Вы
как?
Нина
пожала
плечом:
—
Да
никак.
Разве
что
подивилась
бы
новому
варианту
в
псих о­
логическом
нагромождении,
которое
лю ди
прошлого
ве ка
понимали
как
утонченность
жизни.
—
И
только?
—
Не
веря,
отступил
Л агод а.
—
О,
прошу
в ас,
ск а­
жи те
пра вду .
Ваша
бесчувственность
неестественна.
Она
просто
противна
человеческой
природе.
В едь
если
б
точно
так ,
как
ст ою
я
пе ред
вами,
встал
ваш
истинный,
кровный,
ваш
родной
отец?
—
Просто
не
пойму
вас,
—
н ако нец,
с
любопытством
оглядывая
Ла году,
ул ыб ну лась
Нина,
—
ну
не
все
ли
мне
равно,
по су дите
сами.
До
сих-то
пор
в едь
я
п рожи ла
без
этого
кровного?
Что
у
меня
с
ним
может
быть
связано,
что
нас
мож ет
о бъ едини ть?
Ну
понятно,
б удь
он
еще
какой-нибудь
там
ос обенны й
общественный
деятель,
или
от ме­
чен
особым
дарованием.
—
Он
ничем
не
отмечен, — покраснел
Лагода,
—
совершенно
ни­
чем .
Он,
знаете
ли,
он
просто
человек.
—
Может
быть
даже
—
бывший?
—
усмехнулась
Нина.
—
Почти
бывший...—как
эхо,
повторил
Ла год а.
—
Он
тот, о
котором
недоговорено
в
вашей
ру ко писи.
—
На
меня,
как
ушат
холодн ой
воды,
вся
изображенная
там
дека
денщина,
с
истерикой
самоковыряния.
Самый
умный
человек,
по-
моему,
это
Тихон,
что
живой
ле чь
в
гроб
за хоте л,
по
кр ай ней
мере
нашел
с вое
место,
—
все
они
там
мертвяки.
Несомненная
польз а
от
этой
ру к описи
та,
что
без
нее
я
бы
еще
поколебалась
решиться
на
од но
дело.
Но,
уж асну вшись
дебрей
индивидуализма,
боя сь
попасть
в
134


их
кл убо к,
я
хвачу
так
вот ,
с
плеча...
вот
нарочно
даю
вам
—
проч­
тите.
Н ина
выдвинула
ящичек
пи сьме нно го
стола,
выну ла
крупно
ис­
писанную
четвертушку,
подала
ее
Лагоде.
Он,
не
ве ря
глазам,
прочел
заявление
от
имени
Нины
в
ячей ку
о
том,
что
поведение
товарища
Мав р ика
по
отношению
к
ней
отмечено
фальшью
и
о бмано м,
ибо
он,
не
разрывая
с
ней
окончательно,
сош е лся
с
ком с ом олкой
Сан ей
Птаховой.
Она
требовала
ра зб ора
поступков
Маврика
и
товарищеского
над
ним
с уда.
—И
вы
действительно
предстанете
вместе
с
Саней?
Вы
обе
отда­
дите
ваше
инти мно е
нарсуд
посторонним?
Потопчете
свое
женское
до­
стоинство?
Но
во
имя
чег о
та кое
н асилие
над
собой?
—
Во
имя
оздоровления
коллектива.
Не
понятно?
Во
имя
того,
чтобы
новая,
твердая,
не
ваша
—
наша
этика
ус тояла сь.
В
преж­
ние
годы,
гов орят,
поражались
тому,
что
в
соседн ей
Финляндии
можно
было
оставлять
до ма
без
запо ро в
—
никто
ничего
не
кр ал.
А
почему
в оров
не
было?
Потому
что
когда-то
действовал
жестокий
закон
—
за
кражу
рубили
правую
руку.
И
уже
поколенья
рожда­
лись
с
невозможностью
быть
им
ворами.
Так
и
мы
вырастим
людей,
к ото рым
уже
органически,
как
дых анье,
будут
невозможны
недо­
бросовестность
и
обман.
«Недавно я обнаружила,
что
Маврик
сошелся
с
Саней,
и
нич его
мне
об
этом
не
гово ри т.
Если
он
обманщик
или
т рус
в
и нтимн ых
от­
ношениях,
то
кто
поручится,
что
он
не
о бман ет
и
в
де лах
общест­
венных?
А
к
не му
у
всех
особое
доверие.
Вот
пусть
оправдается,
пусть
ответит...
«Что касается утраты женской чести,
о
ко тор ой
вы
такую
ерунду
«морозили,
то,
по-моему,
напротив
того,
я
ее
приобрету
и
умножу
именно
тем,
что
не
дам
себя
поработить
индивидуальной
склонности.
Да,
передавая
св ое
инти мно е
в
руки
товарищей,
я
не
рискую
запутать­
ся
в
психологическом
туп ике .
Кроме
того
я
этим
поступком
ре аль но
реагирую
на
вот
эт у,
прочитанную
вами,
рукоп и сь,
ос ужд ая
все
фо­
кусы,
которые
в ыкидыв ал а
в
веке
прошедшем
моя
декаден т ская
ма­
менька.
Считала
сама
себя
утонченной
личностью,
да
одного
мо ло дца
угробила,
а
друг их
одурачила
на
всю
жизнь.
Вот
подобные
вкусы
зовутся
по-нашему,
по-сегодняшнему
—
поте рею
женской
чести,
■если вам угодно знать .. .
—
Зам олчи те ...
вы
не
смеете...
Лагода
стиснул
до
боли
Нину
за
обе
руки.
—
Ва ша
мать
была
необыкновенная
ж енщ ина,
это
ее
время
ви но­
вато,
что
она
не
выразила
се бя,
как
ей
подобало.
Вам
про сто
не
по­
нят ь
это т
пламень,
эту
непримиримую
жажду
абсолюта.
Она
да­
в ала
незабываемое,
она. ..
136


—
Мне
подобная
философия
ничуть
неинтересна,
—
об реза ла
Ни­
на.—
Скажите
лучше,
уж
не
вы
лимой
новоявленный
отец,
выпав­
ший
из
текста
рукописи
и
собственно
гов оря
из
в сей
моей
био гра ф ии?
Ла года
молча
протянул
Нине
письмо
Эллы,
то
есть
Зои
Павловны.
Нина
прочла
и,
как
она
ни
бра ви ров ала
представшими
о бсто я­
тельствами,
как
ни
хотела
пренебречь
всякими
«атавизмами», —
губ ы
ее
за дрожа ли ,
и
она
мо л чала
долгое
время.
—
Да,
это
почерк
м оей
матери.
Он
та кой
особенный,
его
ни
с
ка­
ким
не
спутаешь,
—
нак о нец
сказала
он а,
справившись
с
собой.
По дала
об ра тно
Лагоде
пись мо
и,
глян ув
на
часы,
решительно
вс тала :
—
А
на
заседание
мне
все-таки
опоздать
невозможно,
п ора
и тти ...
Отец
и
дочь
в ышли
вместе
и
разошлись
в
р азные
стороны.
Н ину
Каданову
записк и
Та манина
поразили
глуб же ,
чем
она
ждала
и
хотела,
и
она
пустилась
на
вся кие
хитрости,
чтобы
не
допустить
обычного
в
их
кружке
коллективного
обсуждения
материала,
сп о­
ров
и
прений
«по поводу» .
Материал-то
ведь
оказался
кровным...
о к азался
ее,
Нины, «семейной»
историей.
Чу вст во
это
у
нее
не
бы ло
сил
преодолеть,
но
и
не
хот елос ь
себе
в
нем
при зн ав ат ься.
Да
«записки из погребца», которые для товарищей были кунстка­
мерой
прошлого
в е ка , «декадентской викториной», как прозвал их
Маврик,
—
для
нее-то
бы ли
биографией
родной
матери
и
встречей
с
родным
отцом.
Как
все
дик о
повернулось.
У
Нины
было
ч увс тво,
что
ее,
взбежавшую
на
вес ел ый
зеленый
холм,
схватили
за
ноги
и
потянули
в
болото.
Так
внутренно
она
рас­
терялась,
что
изо
всех
сил
держалась
за
усвоенную
жесткую
вне ш­
нюю
манеру.
В едь
если
Лагода—отец,
значит
выр ос ла
в
о бман е,
будто
отец
Каданов,
значит
и
его
мать
обм а нула ...
нет,
это
было
не
так
уже
все
равно.
По-иному
расшифровывался
характер
близкого
человека.
И
было
непонятно
и
му чит ельн о.
К
то му
же
сколько
ни
защищалась,
—
психология
матери
не
б ыла
ей
чужда.
Та
недавняя
дореволюционная,
но
уже
древняя
ж енщина
иск ала
опереться
на
мужчину,
что б
собрать
с обстве нную
силу,
дать-
с вой
цвет.
Вся
инфернальность
Зои
Павловны,
как
оказалось
из
запи со к
—
в
юности
простой,
сильно
чувствующей
провинциальной
девушки
—
произошла
от
того,
что
не
умела
стоять
на
своих
ногах.
И
еще
потому,
что
соб лазни л
Данте
той
музыкой,
той,
им
воспетой
л юбо вь ю , «которая движет солнце и другие звезды».
А
ее,
Нину,
разве
со всем
такое
не
соблазняет?
Разве
не
показалось
ей
вдруг,
что
у
нее
с
Маврином
н икако й
лю бви
нет,
не
только
той ,
что
воспета
Дан те.
Просто
одн о
сожитие,
а
не
лю бо вь.
Когда
Нина
узнала
жиз нь
сво ей
ма те ри,
она
поняла,
что
по
при ро де
своей,
по
внутреннему
существу,
—
он а,
хочет
не
хочет,
такая
же,
хо тя
воля
и
сознание
устремлены
у
нее
совсем
на
иное.
136


И
во т,
поделать
ничего
не
могла,
—
с
Маврином
стало
вдруг
жи ть
невозможно.
Сош ли сь
они
год
тому
назад
с овсем
бездумно,
считая,,
что
то,
что
у
них
выш ло,
и
есть
лю бов ь,
и
ни како й
др угой
любви
не
бывает.
Помогали
работать
один
другому
и
смеялись
и
ссорились»
чтобы
веч ер ом
неп ре менн о
помириться.
Но
вдруг
всего
этого
сделалось
мало .
И
хот ь
уб е жа ть...
Возможно,
обмололось
бы,
прожить
только
б
месяц
отдельно»
осмотреться
одной.
Это
Нина
и
предложила.
Но
Маврик
совершенно-
не
пон ял,
зачем
понадобилась
ей
разлука,
и
ра ссер дилс я.
Он-то
хот ел
одного:
продолжения
прежних
безыскусственных
о тнош ени й.
И
на
этом
распалась
их
совместная
жизнь.
Нина
стала
загружать
себя
работой,
не
жел ая
давать
по блаж ки
атавизму,
так
мысленно
она
наз вал а
то
новое,
что
нахлынуло
в
ее
чувства.
Она
старалась
ес тес тве нно
изб егат ь
Маврика,
еще
надеясь»
что
все
само
обойдется,
все
будет
просто,
как
раньше’.
Но
Маврик
настойчиво
искал
объ ясн ения .
Он
подстерег
как-то
Ни ну
в
кл убе
до
заседания.
Част о
бы вает ,
ко гда
близкие
люди
по-
настоящему
долго
не
общаются,
им
ле гче
начать
интимны й
разговор
не
дома,
а
оставшись
наед ине,
в
чужом
мес те,
вне
власти
знакомых
ве щей
и
свя зан ных
с
собственной
комнатой
воспоминаний.
В
чу жом
м есте
заговорить
можно
с разу
и
вдруг,
без
предисло­
вий,
о
своем,
о
сам ом
главном.
Так
и
вышло.
Маврик
положил
на
окно
портфель
и
сказал
в есе ло:
—
Вот
и
хо рош о,
что
ты
пришла
раньше
всех,
как
бывало,
по­
мни шь,
когда
мы
сп ешил и
на
свиданье
д руг
с
др угом .
П огово ри м,
Нин а.. .
ну,
кто
по дм енил
тебя?
Что
с лучи лос ь?
В едь
ты
словно
за­
бар рик ади ров ала сь.
Ес ли
полюбила
кого
—
так
и
скаж и.
—
Никого
у
меня
др угог о
нет !
—
вспыхнула
Нина.
—
Подожди,,
дай
осмотреться,
я
сама
себя
не
по ни маю.
В едь
развивается
человек,
растет...
Маврик
пожал
плечами:
—
В
лю бви
для
меня
все
должно
быть
просто,
—
вот
как
солнце
встает
и
св е тит.
Чтобы
жить
было
тепло
и
работа
спо рила сь.
Так
у
нас
и
был о.
Ни каки х
проблем
я
здесь
признавать
не
желаю
—
или
да
или
нет ?
—
А
по-моему,
любовь
—
это
то
же,
что
искусство,
—
сказала
Нин аТи
сама
у дивила сь
св оим
словам.
—
В едь
только
но вич ку
ис­
кус ст во
может
казаться
немудреным
делом.
Чем
дальше
в
л ес,
тем
больше
дров ...
—
Вот
скажи
ещ е,
что
тебе
нужна
этакая
особая
кр асот а
отноше­
ний
и
всякое
потустороеннее,
о
чем
говорится
в
твоих
«Записках из
по гр ебц а».
Вместо
того,
чтобы
цел о вать ся
без
раз говоров ,
потребуй»
чтобы
я
пр ед вари те льно
с
то бой
менуэт
какой-нибудь
танцовал.
137


—
Глупо
то,
что
ты
говоришь...
—
Нет,
не
глупо.
Только
что
освободились
от
романтического
хл ама,
и
опять
к
нему
в
хом ут
полезай,
—
слуга
покорный!
—
А
женщине
всегда,
во
все
времена
будет
такая
любовь
нужна,
которая
«движет солнце и другие звезды» . L’amor che muove il Sole
■e l'altre Stelle.
—
Это
еще
от ку да?
—
Это
из
Данте.
Пришли
ре бят а,
открылся
кружок.
У
Нины
с
Мавриком
разго­
воров
бо льше
не
было.
Скоро
Нина
заметила,
что
Саня
сбл изил ась
с
Мавриком.
Но
в едь
их
отношения
еще
порваны
не
был и.
Он
на
всякий
случай
тянул,
ес ли
Нина
не
совсем
отойдет.
Все
эти
расчеты
Нина
видела
яс но,
так
же
ясно,
как
то,
что
в
решении
подать
на
Маврика
заявление
в
я чейку
только
наполовину
в
ней
г оворит
объективное
возмущение
неч е ст­
ностью
товарища,
другую
же
половину
о тнес ти
надо
к
обыкновенной
ж енск ой
ревности.
Это
последнее
сознание
стало
так
унизительно,
что
сейчас,
пр идя
с
зас ед ания
в
свою
комнату,
она
в
мелкие
клочья
изорвала
то
заявление
в
ячейку,
к от орое
показывала
Л аг оде.
И
хорошо
сделала,
по тому
что
пришло
по
почте
заказное
письмо
и
£ыло оно от Маврика .
Он
пис ал
твердо,
ясно
и
прямо,
что
кончилась
их
совместная
жизнь,
что,
уважая
друг
друга,
склеивать
то,
что
развалилось,
—
малодушие
и
радости
не
принесет.
Б лагода рил
за
■старое,
оставался
прежним
добрым
товарищем.
—
Вот
сел а
бы
в
калошу...
—
Нина
чи рк нула
спичкой
и
стала
один
за
другим
сжигать
клочки
разорванного
заявления.
Смел а
ку чу
пепла
на
л а донь,
бросила
в
печь,
ще лкн ула
герметической
за­
слонкой.
—
А
теперь
—
точка.
И
никаких
психологий,
—
сказала
она
себе
вслух.
—
Вся
ж изнь
впереди.
С
неожиданным
облегчением
она
почувствовала,
что
имеет
дей­
ствительную
си лу
откинуть
свое
личное,
что
усилия,
затраченные
на
то,
чт обы
раз бит ь
заколдованный
небольшой
кр уг
былых
ж енск их
радостей
и
ст р адан ий,
сво е
де ло
сдел али.
И,
как
ее
мать,
она
св оих
сил
на
погоню
за
при зра ка ми
личного
счастья
уже
не
о тд аст.
Нина
с
го ловой
погрузилась
в
с вою
заброшенную
за
последнее
время
работу.
Лагода
сидел
в
пустой
комнате.
У
него
была
кровать,
стол,
стул,
на
деревянных
полках
книги.
Перед
ним
с тояла
корзина
с
бумагами
и
он
в
ней
рылс я.
Только
что
п обы вали
у
него
Маврик
с
Саней,
принесли
какого-то
повидла
в
презент.
Саня
заставила
еще
проглотить
пугов ку
аспир ина.
Мавр ик
торопил,
желая
взбодрить
старика,
с
работой
о
Г оголе .
138


Но
ви дно
б ыло,
—
не
только
за
эт им
пришел
Маврик.
Наконец
он
разрешился
и
без
всяких
подходов
брякнул:
—
Ау
меня
в
лич ной -то
ж изни
перемена:
женой
Санька
чи­
сл ится .
—
Мы
с
ним
оба
простые
ре бят а,
—
вот
и
вышли
под
стать ,
—
пояснила
Саня.
—
Ас
Ни но й-то
ка к?
—
невольно
волнуясь,
проговорил
Лагода.
И
Саня,
смея сь,
рас ск аз ала,
как
Нина
чу ть
б ыло
не
подала
на
Ма в-
рика
в
ячейку,
а
сейчас
договорились
по-хорошему
и
никому
ни­
каких
о бид
не т.
—
И
что
же,
—
опять
все
др узья?
—
А
то
как
же?
—
покраснела
Саня,
—
разве
кто
Нине
св инью
подложил?
Еще
др уж ней
прежнего
за ж ивем.
—
Ты,
дяд я,
по
пр еж ней
психологии
нас
не
ровняй, — сказал
Мав­
рик,
—
мы
друг
д ругу
не
врем
и
трагедий
н акру чив ать
не
охотники.
Вообра зи,
та
чердачная
рукопись
сы грала
тоже
с вою
рол ь
в
это м
деле:
она
вроде
пр ишп ор ила
нас
на
решение.
—
Спасибо
том у
ст а­
рикану,
что
не
пол енил ся
за кр епить
для
нас
мятежную,
тоскующую,
ст р адающу ю
по
«инобытию»
интеллигентскую
истерику
п рош лого
ве ка!
В едь
мы
было
думали:
на-черта
нам
«надрыв»
варіей
личности,
не
сумевшей
растворить
своей
индивидуальной
су дьбы
в
социализме,
а
вых оди т
—
на
большую
потребу.
Ну
просто
т рам плин
как ой -то,
чтобы
прыгнуть
повыше.
Для
таких,
как
я
и
Нина,
во дс яком
с лучае.
Сан я
же
и
Критов
у
нас
монолиты,
им
даже
опорных
точе к
не
надо.
Да,
дядя
Л аго да,
для
меня
теперь
очевидность,
что
всякое
утиль-/
■сырье прошлых веков можно взять в перековку на потребу нашегсу
сегодняшнего
дн я.
—
Но
в едь
у
нас
зак аз
был
на
вечность,
—проговорил
тихо
Лаго­
да,
—
и
каж дый
поэтому
мог
ск аз ать
известными
словами
Гоголя
душа
заняла
меня
всего.
—
Занять-то
з ан яла,
да
куд а
пр иве ла
1 Эх,
товарищ
Лагода,
брось
хандру,
—
сказал
М авр ик,
—
займись
делом.
Н апиши
про
Гогол я.
Говорю
тебе,
пригодится
восстановить
бывшую
могилу
для
буду­
щих
хрестоматий.
В
слове
крепче
будет
дело,
чем
в
грунте.
Г рунт,
-брат,
и
под
баню
может
быть
отведен.
Не
копить
же
нам
с отни
лет
мертвецов.
Они
ушли
веселые,
шумные,
а
Лаго ду
зазнобило
не
на
шу тку.
Принял
он
вторую
п уговк у
асп ир ина,
за жег
обе
сво и
ламп оч ки,
за­
кутался
и
попыт ал ся
собрать
св ои
мы сли
на
Гог оле .
То,
что
прежде
давалось
так
легко,
сейчас
стоило
неимоверных
усилий.
Мы сли
прыгали,
—
он,
конечно,
был
болен.
Лагода
стал
дум ат ь,
какие
слова
найт и,
чт обы
у бедить
Маврика,
-что искания
одного
поколения
дают
ре зульта т
сво й
часто
не
в
сл еду ю-
139


щем
поколении,
а
много
поздней.
Как
убедить,
что
всякий
оплачен­
ный
жизненный
счет
тянет
свой
вес
в
мировой
эконбмии.
Мысль
эта
тотчас
привела
к
его
старой
раб о те,
что
символисты
вы­
росли
из
нескольких
мотивов,
рожденных
Гоголем.
Только
сформу­
лировать,
расчленить,
у бе дить
Гоголь
не
мог, — они
же
сумели
пре ­
кра сно,
правда,
утратив
всю
сил у
гоголевского
чувства
в
обмен
на
сво бо ду
расширенного
восприятия.
Так
по рой
отвергнута
за
косноязычие
бывает
перв ая ,
слишком
взв о лн ова нная
и
честная
любовь,
и
легко
получает
взаимность
остыв­
ши й,
холодн ый ,
но
вооруженный
красноречием,
опы т.
И
ка кая
изде вка ,
что
катастрофическая
проблема,
зан имав ша я
Гоголя
—
можно
ли
человеку
быть
творцом-художником,
не
будучи
с вятым
—
вместо
неу мног о
п опа
Ма тфея ,
—
ра зр ешена
б ыла
все
в
том
же
з але
с
фривольными
амурами
и
венками
по
стенам,
о
котором
повествуется
и
в
«Записках» .
И
разрешена
совсем
по-иному.
Лагода
по мнит
отлично:
прихлебывая
из
непременного
л ек тор­
ского
стакана
воду
для
прочистки
горла ,
одним
из
всегдашних
ора ­
торов
до казано
бы ло
рав но пр авие
гения,
хотя
бы
аморального,
и
святое
ти,
в
достижении
общего
творческого
задания
мира.
И
пример
Лаго да
вспомнил
—
Фран циск
Ассизский
и
П уш кин.
Фр анциск
творил
себ я
самого,
он
со здава л
се бе
иное,
более
совер­
шенное
бытие ,
а
Пушкин
творил
вел ик ое
безмерно
ценн ое
для
всего
мира,
но
с ебя
не
творил.
В
творчестве
гений
жертвует
собою.
Этим
гений
опр ав дан.
А
Гог оль
погиб
оттого,
что
известное
рядовому
члену
религиозно­
философского
о бщес тва
б ыло
ему
неизвестно.
Он
не
знал,
что
его
гений
—
единственный
его
путь.
Он
не
посмел
это
знать,
а
за
ним
не
только
русская
лит ер атур а,
вышедшая
из
его
«Шинели», —
не­
сколько
поколений
не
посмели
верить
са мим
себе.
Слишком
умные,
чтобы
поверить
вековому,
готовому,
—
они
уже
не
верили
ничему
и
гибли
от
бесплодия.
И
шевелилась_зависть
к
этим
Маврикам,
к
се го дняшни м
молодым,
которые
так
легко
расправились
с
его,
Л аг оды,
прошлым,
и,
не
ут­
руждая
себя
проверкой,
ничем
не
поступись,
ничего
не
заплатив
за
сво е
по зна ние ,—т ак
уверенно
знают.
Опять
м ысль
пер екину лась
к
Гог о лю:
он-то,
в
конце
концов,
что-
узнал,
сломав
свой
гений,
с вой
пронзающий'
разум,
с вою
жизнь?
Лагода
опу ст ил
худые
ног и,
не
глядя
влез
в
шлепанцы,
запахнул
халат
и
пошел
колесить
по
комнате,
забывая
в
сотый
ра з,
что
на
утр о
нижние
жильцы
грозить
будут
жалобой
в
товарищеский
суд
жакта
за
то,
что
он
топотал
над
их
головами
пос ле
полуночи.
Что
узнал
Гог оль
там,
в
Назарете,
где
вместо
ожидаемого
полета
оказалась
о дна
пустыня
сердца,
где
ночью
иску са ли
его
блохи
и.
140


тде
шел ,
как
в
каком-нибудь
П а рголов е,
бес пр осв етн ый
мелкий
дождь?
Узнал,
что
«одно забвение человеку
—
по тер ять ся
в
б ешен ой
пля ­
ске...
только
в
танце
ду ша
не
боится
тела».
А
через
полвека
одарен
был
тем
же
познанием
родственный
I оголю
я з ычник
и
девственник
Ф ри дрих
Ницш е,
воскликнувший
устами
Заратустры
о
мудрости
пляски
и
пляшущих.
По сле
Ницше
попадает
вдохн ове ни е
в
новый
тупик.
Его
носители
углубляют
личное
с
надеждой
таким
обр аз ом
выбраться
в
сверхлич­
ное
или
погибнуть
—
но
нет,
не
принять
того,
что
зовется
дейст­
вит ельност ь.
Наконец
на
трупы
этих
искавших,
безумных,
погибших,
встали
совсем
новые,
мол оды е.
Они,
поколеньями
оплаченный
сче т,
назовут,
как
М ав рик,
—
утиль,
сырье
пр ошл ых
веков.
Но
они
же
воз ьм ут
в
перековку
то,
что
зовется
действительность,
и
кто
знает
—
не
добь­
ются
ли
в
конце
концов
именно
они
этого
ча яния
всех
времен
—
превращения
слепой
смертоносной
си лы
в
си лу
разумную9
—------
Наконец
Лагоде
удалось
св ои
мысли
собрать
на
Гог оле .
Он
взял
тетр адь
и
п еро
и
принялся
воскрешать
в
памяти
заметки,
что
раст­
репали
в
Москве
во
дворе
Кри тов а
две
собаки.
Он
вдруг
припомнил,
и
ворона,
который
т аща
кус ок
ма сла
с
окна,
спих нул
за
окно
лапой
те
зам ет ки.
З апах ивая
крылья,
как
полы
вицмундира
с
фрачным
хвостом,
гоголем
выступала
черная
птица.
И
Лагода
возглавил
свою
первую
главу.
ВОРОН
Болела
голова,
и
воображение
не
подчинялось,
оно
самовольно
понеслось
к
последнему
этапу
ж изни
писателя
—
к
его
поездке
в
Иерусалим.
Как
должен
был
он
защищаться,
чт обы
не
в ысм еять
ему
некую
греческую
индульгенцию
—
жестокое
искушение
его
юмору.
Тут
он а,
эта
ин дульге н ци я,
в
ящичке,
где
и
письмо
Зои
Павловны.
Лагода
списал
ее
с
приведенного
где-то
под л инник а
с
соблюдением
всех
курь ез ов
орфографии.
Пи сьмо
Зои
Пав лов ны
хр ан ить
больше
не че го.
—
родная
доч ь
най дена.
Най дена
и
тут
же
потеряна.
—
Отставной
от ец!
—ухмыльнулся
Лагода
и
хотел
было
разо­
рвать
желтенький
л исток ,
так
бе реж но
хранимый.
Не т,
не
разорвал,
сп рята л
обратно.
Документ
же,
относящийся
к
Гоголю,
выровнял
костлявыми
пальцами
и
прочел:
1848 года Февраля 28.
Во
граде
Иер усал им.
141


Ра ди
усердию,
которое
показывал
к
жив оно сно го
гроба
Г ос­
подня
и
на
прочил
святых
местах
духовной
сын
наш
Николай
Гоголь,
в
том
благословляю
ему
маленькой
части
камушка
от
гроба
господня
и
ча сти
дерева
от
двери
храма
Воскресения,
ко­
торая
сгорела
во
вре мя
пожара
1808 года сентября 30
дня .
Эти
ч астич ки
обе
справедливость
Митрополит
Петрос
Мелет ий
на мес т­
ник
патр иарх а
в
святом
граде
Иерусалиме.
Сейчас
с
по чето м,
гов орил
Маврик,
вырыли
Гоголя
и
с
ним
сосед­
ние
прахи
и
пер евезл и
их.
Реликвии,
бывшие
при
них ,
переданы
в
исторический
музей.
Это
зовется
эксгумация.
Для
памяти
Гоголя
это
гов орят,
по ч етнее
всего.
Музей
сохраннее
кладбища...
а
для
историиіможно
и
словесно
вос ­
становить
пер вон ачал ьну ю
могилу
писате ля
в
Даниловом
монастыре.
Лагода
намочил
холод н ой
водой
полотенце,
накрутил,
его
в
вид е
чалмы
и
свалился
на
кро ва ть.
Стучало
в
уш ах
его:
экс-гу-ма-ция,
как
назойливый
овод
пристало
слово.
Схватил
диксионер,
порылся:ex-humer—
вырывать,
выкапывать.
В
с кобк ах
—
из
забвения._
’
"
Уронил
книгу
на
пол .
Кружилась
от
усилий,
п ылала
голова.
Дым
п ова лил
какой-то.
В
этом
дыму
по шла
разворачиваться
несуразная
ер унд а.
Он
еще
зн ал
о.
ее
неправдоподобии,
он
еще
не
в ерил
своему
бреду,
но
уже
не
смо тр еть
это т
б ред
не
мог.
Он
с мотр ел
и
видел
с
самого
начала
ее,
—
экс-гу-ма-цию.
Не
ту
настоящую,
где
зн ам ени тым
прахам
должны
были
воздать
заслу­
женный
ими
почет,
а
п ароди ю,
где
верховодили
одни
мертвые
ду ши.
Великий
художник
дал
бессм ерт и е
мертвым,
и
мертвые
мстили
творцу
за
то,
что
лишены
были
своих
м оги л...
НОВЫЙ
ГО РОД
...Так,
на
по лу
собственной
комнаты,
нашл и
на
у тро
Лагоду
Са ня
и
Маврик
и
в
совершенном
бреду
перевезли
его
в
больницу.
Лагода
проболел
до
глубокой
осени.
Ког да
вышел
из
больницы,
был
еще
очень
слаб.
Ребята
усиленно
готовились
к
празднованию
пятнадцатилетия
р ево люци и,
но
все
же
находили
время
и
к
не му
за­
бегать
.
Когда
он
еще
был
в
забытьи
и
только
минутами
приходил
в
себя ,
он
узнавал
чаще
других
Нину,
с
е абот ой
подававшую
ему
лекарство.
Он
не
удивлялся.
Ме жду
ними
с разу
уст а новил ись
отношения
б ез­
молвного
понимания.
Лагода
чувством
знал,
что
Нина
п рин яла
его
как
отца,
но
словами
не
пр из нает ся
никогда,
и
сам
он
без
слов
одними
гл аза ми
благодарил
ее.
Забота
Нины
и
всех
ребят
продолжалась
и
дал ьш е,
когда
Лагода
142


вернулся
в
св ою
пустую
комнату,
так
что
он
кончил
тем,
что
прочна
поверил:
он
не
круглый
бобыль.
Критов
и
Маврик
придумали
грандиозную
феерию
для
широких
масс.
Соавтором
и
консультантом
выбрали
Л агоду.
Вступлением
к
феерии
предполагалось
взять
пятнадцатилетие
революции.
Город
между
соавторами
р аспр едел ен
был
по
часам.
Ла-
год а
выбрал
себе
—
Ленинград
ночью.
В
день
пятнадцатилетия
революции
вст ал
над
городом
легкий
ту­
ман.
Ребя т ишк и,
в
ожидании
иллюминации
реки,
обметали
плот­
ной
тучей
мосты
и
г ран иты
на бер еж ных
и
ве се лой
частушкой
гнали
м елкий,
сеющий
дождь.
Перед
началом
вечернего
массового
гулянья
выдался
час
затишья,
и
Лагода,
уже
не
рискуя
попасть
в
поток
демонстрации,
пошел
ос­
матривать
город.
Трамвай
принес
его
к
изумрудному
полю.
Звездообразно
сбегались
до роги
к
твердыням
гра ни та
могил
всеми
чтимых
защи тн ик ов
рево­
люции.
И
с
неизбежным
всякий
раз
изумлением
вспомнил
Лаго да,
как
еще
столь
недавно
этот
чудесный
луг
был
просто
пыльным,
без
единой
травинки
пространством,
где
гарц ов ала
в
дни
пар адо в
конная
гвардия
их
величеств.
Са мо
же
пространство
пр о зывало сь
во
славу
войны
и
военных
—
Марсово
п оле.
Еще
раньше,
при
Екатерине,
тут
был
Цари цы н
луг,
при
Пе тре
—
потешное
поле,
в
нег о
же
вход ил
и
Летний
сад.
Здесь
в
ба ссей нах
водились
тюлени
и
свергались
ка скады
с
искусственных
скал.
На
месте
вон
то го
серого
мраморного
дворца
стоял
почтовый
дво р
с
большой
пристанью.
Отт уда
гремела
м у зыка,
под
аккомпанимент
котовой,
по
соседству,
из
з ве рового
двора
ревели
слоны.
А
вон
в
том
кр айне м,
с
белоснежной
а лександр ов ской
кол о ннадо й,
уже
на
памяти
у
в сех
были
П авло вск ие
казармы,
по
традиции
н аби тые
курносыми
до
отказа
солдатами,
схояіими,
как
к ровн ые
бра ть я,
с
самим
императором
Павлом
Первым.
Сегодня
в
эт ом
здании
Электроток.
—•
Вали,
ребята,
сейчас
хватят
огнями...
—
Дождик-то
ми мо
проехал
?
—
Ну,
экранище!
Развернули
во
сла ву
первой
пя т илет ки!
РА ЗВИ ТИЕ
ЭЛЕКТРОХОЗЯЙСТВА
В
СССР.
Несмет ная
толпа
ребят
и
взрослых
стянулась
со
всех
ули ц
к
Эл ек­
т ротоку,
и
под
ра скатно е
ура
из
тысячи
восторгнувшихся
глоток
вспыхнули
на
экране
зеленые,
алые,
оранжевые
огн и
новых
электро­
станций.
Закружились
два
ослепительных
со лнц а,
и
высоко
на
небе
взв ила сь
и
стала
большая
пятиконечная
зве зда.
143


—
Наша
красная...
ишь
ты,
как ую
работищу
увенчала.
—
Пятиконечная
звезда,
граждане,
—-
древнейший
си мв ол.
Да
знаете
ли
вы,
что
это
геометрическая
ф орм ула
человека?
Знак
его
победной
мощ и?
Верхняя
точка
—
голова.
Распр ост ер ты е
руки
означают...
—
Ну
эт о,
дядя,
п ров ра лся:
распростертые
нам
несподручны,
лока
что
мы
руки
в
жел езны й
кулак.
—
Как
торчал
тут
на
п лощ ади
от
Рот
Фро нт а.
—
Капиталистов
им
по
зубам!
Против
Электротока
в
самой
ср едине
необозримого
поля
с
изум ру д­
ным
газоном,
сменив ш им
бы лую
едкую
пыль,
четыре
столба
с
ши­
рокими
траурными
флагами
вознесены
Мопром
в
память
жертв
бе­
лого
те ррора.
Внутри
гранитного
окружения
мо гил
защитников
ре­
волюции
широко
расставлены
ины е
флаг и,
—
л егки е,
яркие,
как
гигантские
лепестки
дикого
мака.
Основания
древка
не
видно,
и
зрителю
легко
представляется,
что
посредине
вод а,
а
на
во де
—
ко­
леблемые
ветром
паруса
бесчисленных
лодок.
Пусть
господствующие
классы
содрогаются
перед
коммунисти­
ческой
ре во люцие й,
пролетарии
мо гут
потерять
в
ней
только
св ои
цепи,
приобретут
же
они
целый
мир.
Внезапно
площадь
стихла..
Остановились
в лива вшиеся
с
мо ста
шеренги
краснофлотцев
и
красноармейцев,
отдохнувшие
от
гран­
диозного
утреннего
парада,
готовые
к
н овом у,
вечернему
тор жеств у .
Остановились
грузовики
с
рабочими
разных
заводов,
провозившими
эмблемы
сво их
производств.
Остановились
разноцветные
физкуль­
турники,
и
пионеры
в
кр асны х
галстуках
и
юбилейные
трамваи,
полные
веселых
окт ябрят .
Все
у ст ав ились
в
небо,
где
со зда лся
внезапно
нов ый
сказо ч ный
куп ол
из
р азно цве тных
огней.
Фанфары
вознесли
над
городом
побед­
ный
св ой
клич,
и
гря нул и
оркестры.
На
завис ть
все х
ре бят
огромные
шары-пилоты
в звил ись
над
де­
мами,
за
собой
мча
плакаты
и
лозунги.
Слетевшиеся
в друг
само­
лет ы
несчетной
стаей
бел ых
голуб ей
засыпали
листовками,
как
снегом
всю
площадь.
ВЫШ Е
ЗНАМЯ
ЛЕНИНА
—
ОНО
НЕ СЕТ
НАМ
ПОБ ЕД У.
Смерилось.
Ярче
вспы х нули
огни
на
эк ра не.
Вы ражая
стремитель­
ность
стройки,
ее
энергию
и
грандиозный
размах,
широкими
г ирля н­
дам и
побежали
о гни
вд оль
фасада
великолепного
здания
Электро­
тока
и
бросились
в
тьму.
Вновь
загорелись,
размножились
пыш ны ми
цепями
на
в сех
пяти
нев ских
мостах.
Об еж али
ко нт уры
пришедших
144


из
Кронштадта
судов,
подводных
лодок
и
пристаней.
Огн и
охватили
пламенем
единственную
в
своем
великолепии
реку.
Порой
Нева
прикрывалась
фатой
тумана
и
бы ла
пр израч ной
хо­
лодной
рекой,
но
отлетал
туман
ввысь,
и
сразу
от
ярк их
о гней
вода
те кла
южная,
теплая.
На
ее
легких
волнах,
как
рассыпанное
золо­
тое
пшено,
тр епет али
отражения.
Р еб ята,
забр ав шиеся
на
столбы
мо ст ов,
сч ит али
лод ки
и
броне­
носцы,
и
всех
восхищала
Аврора.
Трехтрубная,
двухмачтовая,
она
вы рос ла
огненным
си луэ том
на
том
сам ом
месте,
как
и
пятнадцать
лет
назад.
На бега ющи е
мелкими
вспышками
ог он ьки
оче р чива ли
оруд ие
.и
зам ир али.
Пауза,
внезапный
к р асный
ого нь
выстрела.
Аврора
целилась,
Аврора
стреляла.
Аврора
по пада ла.
Пятнад­
цатилетие
начиналось
сызнова.
Чей-то
голос
из
ребят,
повисших
над
рекой,
продекламировал:
В
тот
год
не
для
того
Аврора
Вошла
в
гранитную
Неву,
Чтоб
тешить
лениградцев
взоры...
Но вым
потоком
с
мостов
хлынули
ре бята
с
флажками,
потешники,
музыканты...
Горо д
спешил
на
праздничный
выход
из-под
ар ки
главного
штаба,
и
с
трудом
в
г уще
людей
пр об ир ались
юбилейные
трамваи,
мохнатые
от
множества
лампочек
—
красных,
синих,
зеленых.
Ра ссе ялся
даже
легкий
туман,
и
су да
се бя
повторили
в
воде
с
точ­
ностью
чертежей.
От
Лебяжьего
моста
к
Неве ,
сопровождая
трамвай
сухопутный,
побежало
его
отражение
с
такой
же
яркостью
из ум ру­
дов
и
рубинов
ог ней.
—
Это
Л- 55.
Это
английская.
Это
та
сам ая ...
мы
ее
подняли.
Ребя та
закричали,
приветствуя
подошедшую
подводную
лодку.
С
большого
Дворцового,
ныне
Республиканского,
моста
развора­
ч ивал ась
замечательная
площадь
с
Зимним
дворцом,
с
классической
победной
аркой
Росси,
с
колонной.
Пл оща дь
мн ого
выиграла
от
вырубленных
деревьев
и
снятой
без­
вку сн ой
решетки
с
тяжк им и
царскими
венз еля ми.
Ре во люция
восстановила
первоначальную
задачу
славного
ар хи­
т ект ора
—
открытый
вид
на
адмиралтейство,
Неву.
Поражало
великолепие
флагов
на
кры ше
главного
штаба.
Соотно­
ше ния
цветов
алого,
оранжевого
и
сольферино
угадано
было
с толь
гармонично,
что
по лу чил ось
легкое,
тр епе тно
живое
пламя,
обегаю­
щее
вдол ь
по
крыше
все
грандиозное
здание.
Из-за
уг ла
ул ицы
Хал тури на ,
из
огромного
ока
прожектора
то
Ѵ«10 О.
Фо рш.
«Ворон».
145


ли ловы й,
то
пурпурный
луч
падал
на
мост,
на
дво ре ц,
на
картину
панно
—
взятие
Зимнего.
Луч
ударил
в
барельеф
Ленина
из
серого
камня,
возглавлявший
трибуны.
От
и гры
света
п ока за лось:
живой
человек,
опершись
на
од ну
руку,
др угой
двинул
вперед,
и
прищурившись,
как
по беди тел ь,
кричал
всем у
мир у:
—
кто
кого?
Коренастый,
чугунный
с
вытянутой
говорящей
рукой ,
во
внез ап­
ном
луче
с вета
до
жу ти
живой
в
городе
Лен ина
—
Ленин
был
всюду.
• Во весь рост,
на
балконе
бывшего
дворца
Кшесинской,
от м ечен­
ном
плакатом
как
«Штаб большевистского руководства в период за­
воевания
вл асти ».
Над
Смольным
выложен
огнями
знакомый
п ро­
фи ль.
—
Фл аг- то
над
ним
как
пожар,
и
не
видать,
на
чем
кол ы хае тся,
прямо
в
небе . ..
—
Ты
у
Литейного
посмотри
—
там
художники,
говорят,
на
большой
палец...
Действительно,
на
р аспла вленно м
золотом
фоне
плотный
черный
си луэт
стоял
высоко
над
рекой
и
был
вид ен
всем
пришедшим
судам.
Поднятая
с
силой
рука,
казалось,
только
сопровождала
могучую
ко ман ду
незр имы м
войскам,
по шед шим
вперед,
не
озираясь
на
ко­
лыха вше е
пламя
за
силуэтом
вождя.
Мы
на
горе
всем
буржуям
Мировой
пожар
раздуем...
Грянула
на
су ше
хо ро вая
декламация.
С
рек и
неслась
песня
красных
партизан.
Особый
восторг
вызывали
свободно
гулявшие
краснофлотцы
и
кр асно ар ме йцы.
Замечательный
утренний
пар ад
у
вс ех
был
в
памяти,
и
героев
парада
забрасывали
вопросами
о
з нач ении
виденных
танков
и
танкет,
о
поразивших
в оображ ен ие
грузовиках
для
перевозки
лошадей.
То
тут,
то
там
с
бочек,
ок ру­
женных
тол п ой,
неслись
особ о
зв он кие
голоса
ораторов,
разъяс­
нявших
со держ ан ие
плакатов.
Одно му ,
толковавшему
о
культурно-бытовом
строительстве,
из
пуб ли ки
летели
претензии,
—
ор ат ора
уже
самого
почитали
ответственным
за
новостройку.
Перед
д лин ной
гирляндой
портретов
ударников
густ а
толпа
же н­
щин
—
матери,
ж ены,
невесты,
сестр ы,
сочувствующие
и
просто
знако м ые.
Среди
множества
голов
в
кепках,
голов
волосатых
или
лысых,
каждый
выбирает
родную
голов у
сво его.
—
Вот
по
подобному
поводу
уж
по
совести
можно
сказать,
не
соврать,
—
ни
в
одной
стране
бабьего
ско па
нельзя
наблюсти,
ни
146


в
одной,
кроме
наш ей.
Вот
заснять
бы
наш их
на
зав ист ь
фашист­
ско му
бабня ку !
В
противоположность
новому
городу
погружена
в
мрак
ис тор ия
дав ней
империи.
Ее
памятники
не
освещены.
Как
сим во л,
они
отступили
в
тьм у,
они
п огруже ны
в
небытие.
Но
как
произведения
искусства,
составляющие
народную
гордость,
они
живут.
И
на
опаловом
от
ракет,
юбилейном
небе,
черным
силуэтом
вверху
ч ер­
ной
ска лы,
вздыбил
Петр
своего
коня.
На
бывших
с оборах
Ис ааки я
и
Казанском
венцы
из
огней.
Опи
увенчаны,
они
по-новому
во знесен ы.
Здесь
вен чают ся
—
Коперник,
Галил ей ,
Ра дищев
и
Новиков,
—
венчается
величайшая
гордость
че лов ечес тв а:
смелая
мысль .
Из
купола
Иса аки я,
минуя
выступ,
от куда
в
неделю
православия
прот одьякон
извергал
анафе му
Гришке
Отрепьеву
и
Пугачеву,
спу ск ает ся
книзу
громадный
маятник.
И
волнуя,
и
веселя,
убеж­
дает
граждан,
лишь
не д авно
закончивших
ликбез,
в
несомненном
вр аще нии
земли
старинный
опыт
Ф уко.
—
А
мощи
Иосафа,
слыхать,
отсырели,
их
штоль
в
обнимку
сно­
с ила
уборщица
просушить.
Вон
туда,
говорят,
на
самую
вы шк у.,
теперь
ве дь
и
он
—
экспонат.
—
Кол ь
умен
был
ста рик ,—н е
обидится.
На
Казанском
соборе
портреты
вождей
и
надпись:
Пр еодо лее м
пережитки
к апитализ ма
в
экономике
и
сознании
И
лишь
где-то
гл убок о
под
ними,
золотится
в
ниш е
др евне е;
величит
ду ша
моя
господа.
Ц аря
попрежнему
над
уже
мертвой
им пер ией,
пр он зает
ночным
черным
шпилем
бе н гальск им
светом
заполыхавшее
небо:—
Петро­
павловская
кре пос ть.
З лым
пламенем
горят
огромные
гл аза
—
ку­
ранты
крепости.
Сказочной
зл ой
совой
они
смотрят
на
новый
гор од.
—
Ишь
распалилась,
—
кричат
ей,
—
ча й,
не
сладко
вызва­
нивать
Интернационал?
Труд ис ь,
тетка,
перестраивайся!
На
дворце
Труда,
бывшем
К сенинско м
институте,
громадное
панно:
рабочие
всего
Союза
со
всеми
нацм ень шинс тв ам и
объеди­
н ены
лозунгом,
ставшим
ныне
историей.
Его
читают
хором
прие­
хавшие
на
празднества
издалека
экскурсанты:
Т РУД
—ДЕЛО
славы,
д ело
чести,
д ело
добле ст и
и
герой ст ва
Как
сторожевые
великаны,
стоят
во
ве сь
рост
громадные
вожди,
и
св ер каю щим
мостом
со ед иняет
портреты
гордость
пятилетки
—
яркоголубой
Днепрострой.
Новый,
совсем.новый
город...
147


Но
само е
изумляющее
было
для
Лагоды,
сам ое
новое
в
э том
го *-
роде
—
это
массы.
Нет,
это
не
пр ежня я
то лпа,
повалившая
на
гулянку
в
ожи­
дань и
по дач ки.
Б еспр ав ная
толпа,
то
и
дело
осаживаемая
конной
полицией.
Нет,
это
по жа луй
даже
совсем
не
типа.
Это
лю ди
организованные,
хоро шо
знающие
смысл
всего,
что
в оз вещал ось
в
плакатах,
что
с
ла пи дарн ой
силой
поддерживал
л озун г.
Шли
заводы
с
эмблемами
своих
производств,
с
на гл я дными
циф­
рами
промфинплана,
и
каждый
знал,
зачем
цифр ы
выполнены,
каждый
был
горд
своим
делом.
На
грузовиках
ор ж ест венно
про­
двигались
модели
тракторов,
паровозов,
гигантских
катушек
и
великанов
—
ка лош
Треугольника.
Пеши е
шли
без
ухарства,
без
бы лой
присядки,
без
разбойного
мимолетного
удальства.
Лица
б ыли
сосредоточены
и
важны.
Лица
говорили:
—
Да
это
сдел ал и
мы.
Именно
—
мы.
Что
надлежало
им
с делат ь
еще
—
возвещали
огненными
бу кв ами
запыл авш ие
в
суме рк ах
лозунги.
И
н овые
граждане,
—
видел
Ла-
года,
—
они
уже
знают
на
деле,
зн ают
кров ью ,
соз нани ем,
знают
собственными
рабочими
руками,
что
выражает
собой
эта
огнями
бегущая
в
темное
н ебо
полоска;
П ЯТН АДЦ АТЬ
ЛЕТ
ПО
ЛЕНИНСКОМУ
ПУ ТИ
С ве ркаю щая
полоса
перекликалась
с
горящей
над
самой
ре кой
и
пламенем
отраженной
в
ее
воде
—
большой
ри мско й
цифрой;
XVI
Далеко
на
окраине
Лагоду
поразило
здание
изумительной
архи ­
те кт уры.
Он
его
узнал
по
каталогу
старого
Петербурга.
Строите­
лем
значился
анонимный
автор
Александровского
вр емени.
Пр о­
стоту
и
величавость
здания
завершали
колоссальные
фигуры
брон ­
зовых
бы ков
превосходной
лепки.
Б ыки
эти
был и
лов ко
использованы
для
агитки.
Один
о блач ен
был
в
форму
генер ала,
другой
действительным
статски м,
в
треу­
гол ке
с
пл юмаж ем,
отчего
удивительно
ст ал
похож
на
испанского
мавра.
Вокруг
быко в
торчали
картонные
по л ицейские .
Верхом
на
бы ке-г енер але
сидел
хмельной
человек
ак те рского
типа.
Обняв
одной
рукой
за
шею
бы ка,
дру гой
рукой
человек
ударял
с ебя
в
г рудь
и
вопрошал
то
ли
с
гордостью,
то
ли
с
недоумением:
Я
—
царь,
я
—
р аб,
я
—
червь,
я
—
б ог/
«Последний индвидуалист»
—
подумал
Лагода.


в»
(S‘ üikJüïhJ/!i
.
>í ••*>.'«!,-Ъ « .‘гі іЯ^ Л-й
'‘rí'í'i1' ^’«í'bí •' ;|h* ;■
fci»
F•n♦ :-ік.чWiЬ І сi ч::d
rb
ІН
»’!
К Ь'Л Ъ’й
Kt®I:
И
ЧчЧч ч»’
•i>!■:^>
£i;Л
!nJ
Й
ШШШІ
ІІШ^І!
æ
шш
!ЧчJK ч*
ч
"А;
.
?ІЛЛ’ Зі.1
se
I.
’}..ч}ifл:?л:iЬ :;«ДJ
іМ
tp!‘ ? íf
iù;¿• i}к* Ь
»к<>■'7K;’4r • »«4«
г. ) » ’•;, i{¡Прсчі^і і ’ф P;« W
i* Í2 ‘^іЧ';^і'}^¡*/
I«і<ijк?i
я. i.Ä
i1 í^L/i ‘î’iîiiMi
i nit
ó'‘i^Sí
V'■■
.;
»Ж»
¡'І¿?ÍЛіч ’ ? ?< • ' •»? ■V•f
'-'-'¡а' ьн г
• '•? <!&»h
'імЧ^ іЖ
Нфг, !*?îiî-hî ‘i
« A íi.’i
»ччч’н;»?;
Й»
*No&No‘ЙІНffe';!J>S¡*Æ
*'^!^!,• . ¡:,?<l,i -^^ï^î,í, ! '‘ ч^
і ’ш ¡k> ifaw!
i s‘‘út А;.!і Ul:. ,;t Ч‘: t
■;
^ьжій«!?. Í -Mijí? !
WlfWL^iiTi.- ar ,TMTM
Mrir
мн
Wíw
вж
Ät
Шет
»Wfe
.W ISH
•lf
‘
i<,wítS‘W;í
,«й S
Wfe
i?lS'» IѴ,Ч,‘: МЛihMi I IlMA;
Шж.
MOM
шШ ^'і
фр» i’-Чi**•*s’»’Р^ЛІ^Ф
®œsW®:î‘
ШШ
Жд аж«.. -
•v <*•,'».'l
í^w
Ж»
j>;^No
лііі"?
Лfe
fe
в
ІМІ
S9S
вм
ü/'i
w
æ»
Гі'^лІІ'Х ;!jt;íí ■jP' t^'t^i'fJfvt'bbi’ ¡
1
1О»]эд
®ІЙ
йNoШ
wWWWlW
í; ?b
ІШ
юш
eiO&WtÄ
М'Ь ЯЬг'і Ч
ІИ
>: ■;>ііМі
шжш*iЖВ
. ^JWMmlre
Iпп .і
.‘.»лд.
,1,ь
...
,ь .,s¿3j1-4•
иаджй Я ^
Wie»*
»шшша
«Ж}}1
W
ягймь ьж
¡i''.fe
нч ч ’ vГ’>чWKч1
jííh1■:tíi/1!íSІi\k2
MÉífe ? Й
: ''ЧФЪ сЧ