В. В. АГИБАЛОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО ХАРЬКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
X ар ьков 1963

91 (С4)
А24
Книга представляет собой серию путевых
очерков, посвященных описанию природы
Центрального Кавказа между Военно-Грузинской
и Военно-Осетинской дорогами. Она знакомит
читателя с наиболее интересными маршрутами этого
района, их достопримечательностями.
Большая часть очерков относится к. периоду
работы на Кавказе гляциологической экспедиции
Харьковского государственного университета
A957—1961 гг.) и написана по записным книжкам
автора, принимавшего участие в работе
экспедиции.
Описание маршрутов сделано в живой,
доступной для самого широкого круга читателей
форме, с привлечением местных легенд и
занимательных путевых эпизодов.
Книга предназначается для туристов,
экскурсоводов, преподавателей-географов и студентов,
проводящих свой отдых в горах Кавказа.
Ответственный редактор доц. М. И, Серебряная.
Валентина Васильевна Агибалова
С РЮКЗАКОМ ПО ТРОПАМ ЦЕНТРАЛЬНОГО КАВКАЗА
Редактор 3. Г. Ковалева.
Техредактор А. С. Трофименко.
Художественный редактор В. /(. Уманец.
Корректор Л. А. Гаврилова.
Оформление художника С. Я. Гонтаря.
Сдано в набо'р 12/УИ 1962 г. Подписано к печати 23/У 1963 г.
БЦ 06427. Формат 84хЮ87з2. Объем: 2,43 бум. л., 4,87 печ. л.,
+ 6 вклеек. 7,9 усл. печ. л., 8,4 уч.-изд. л. Тираж 7000. Зак. 1863.
Цена 28 коп.
Типография Изд-ва ХГУ. Харьков, Университетская ул., 10.

ИЗ БИОГРАФИИ ОДНОГО МАССИВА
Кто поднимется хоть один раз высоко в горы, тот
всю жизнь будет стремиться в этот сказочный мир
белых вершин и голубых ледников.
Что может быть прекраснее снежных гор ранним
солнечным утром? На рассвете, когда глубокие долины
еще окутаны ночною мглой, на бледнеющем небе все
яснее вырисовываются очертания далеких белых
гребней и темные контуры неприступных скал. Вершины гор,
сначала легкие, едва уловимые, все ярче окрашиваются
лучами восходящего солнца и, наконец, они встают перед
вами во всем блеске великолепного белого одеяния, во
всей красе своих могучих очертаний, величественные
и незыблемые.
Громадной зубчатой стеной протянулись на юге
нашей страны горы Большого Кавказа. Они заполняют
собой почти весь перешеек между Черным и
Каспийским морями. Центральная, наиболее высокая их часть
лежит между Эльбрусом' и Казбеком. Словно зубья
гигантской пилы возвышаются здесь одна возле другой
острые вершины, сверкая снежной белизной. Между гро-
. мадами, вздымающимися к небу, вьются глубокие
долины и тесные ущелья с отвесными склонами. Местами
3

скалы нависают над головой, готовые вот-вот
обрушиться. По дну ущелий и долин текут быстрые, шумные реки;
вода в них то чистая, как хрусталь, то белая от пены—
перекатывается волнами по огромным валунам, образуя
пороги и водопады.
В Центральном Кавказе не только отдельные
вершины, но и целые гребни гор поднимаются в царство
вечной зимы, снега и льда. Здесь горы возвышаются над
соседними долинами до трех и более километров. Около
пятнадцати из них превосходят высшую точку Западной
Европы — Монблан, высота которой 4810 м 1. Самая
высокая из кавказских вершин — Эльбрус достигает 5633 м
высоты.
Северный склон Центрального Кавказа состоит из
пяти параллельных горных хребтов: Главного
Водораздельного, Бокового', Скалистого и двух «более иизких —
Пастбищного и Лесистого. Они пересекаются
долинами рек на отдельные части или массивы. Два массива
Бокового хребта — Эльбрусский на западе и Казбекско-
Джимарайский на «востоке — являются наиболее
мощными центрами оледенения Большого Кавказа. Из-под
общей фирново-снеговой шапки Эльбруса спускается
свыше пятидесяти ледников, с Казбекско-Джимарайского
массива — до сорока пяти.
Летом 1957 года Харьковским государственным
университетом была организована экспедиция для изучения
ледников Центрального Кавказа. Она должна была
установить, как изменился ледниковый покров Центрального
Кавказа с 80-х годов прошлого столетия, а также
провести наблюдения над скоростью движения льда, стаи-
ванием его с поверхности и характером колебания
концов ледников. Для этого в Центральный Кавказ было
послано несколько отрядов экспедиции под общим
руководством кандидатов географических наук, доцентов
Харьковского университета — Г. П. Дубинского и
П. В.Ковалева.
Автору этих строк, руководившему работой Казбек-
ского отряда, удалось познакомиться с ледниками
Казбекско-Джимарайского массива. Этот огромный массив
расположен на границе Центрального и Восточного Кав-
1 В книге даются абсолютные высоты, т. е, высоты над уровнем
моря.
4

каза; на западе его ограничивает ущелье реки Фиаг-
дона, на востоке — Терека (Дарьяльское ущелье) К По
мощности оледенения Казбекско-Джимарайский массив
уступает только Эльбрусскому массиву. В пределах его
десять вершин имеют высоту больше 4000 м, около
135 кв. км. занято фирном2 и льдами. Свое название
массив получил от двух самых высоких его
вершин—Казбека E047 м), поднимающегося на востоке, и Джимарай-
хоха D776 м)— на западе. С северных склонов массива
спускаются два наиболее крупных в этом районе
ледника — Майлийский и Мидагравинский, с
северо-восточных— Чачский и Девдоракский, с восточных —Абано
и Гергетский (или Орцвери), с южных —Мна и Суатиси.
Казбек —одна из самых популярных вершин
Кавказа. С давних времен она называется у грузин Мкин-
вари (Ледяная гора), у осетин — Урс-хох (Белая гора).
Только с начала XIX ст. ее стали называть Казбеком
по имени хевских князей Казбегов, живших у
восточного подножья этой горы, в селении Степан-Цминда
(теперь Казбеги).
С Военно-Грузинской дороги, огибающей с востока
Казбекско-Джимарайский массив, Казбек кажется
одноглавым, но из Орджоникидзе, Тбилиси и при
восхождении на вершину отчетливо видны оба его конуса — более
высокий восточный E047 м) и более низкий западный
E025 м). Их соединяет снежный гребень-седловина, по
которой обычно поднимаются восходители.
Казбек занимает по высоте шестое место среди
высочайших вершин Кавказа. Это один из наиболее
молодых вулканов Большого Кавказа, который еще
несколько тысячелетий назад извергал из своего кратера лаву.
Но не вся гора является вулканом. Здесь на высокий
горный массив, поднимающийся до высоты 4670 м и
сложенный глинистыми сланцами, как на громадный
пьедестал, насажен только небольшой вулканический конус
«лилипут», высотой 377 м.
Кратер Казбека не оставался всегда на одном месте.
Первые, самые древние извержения розовой лавы проис-
1 Северная большая часть района относится в
административном отношении к Северо-Осетйнской АССР, а южная — к
Грузинской ССР.
2 Ф и р н — крупнозернистый лед, образующийся высоко в го
рах, в области питания ледников.
5

ходили из кратера Бетлеми, находящегося вблизи
верховьев Гергетского ледника. При следующих
извержениях кратер переместился севернее, в то место,
которое сейчас носит название «Второй Волгишки»
(в верховьях Девдоракского ледника); из него
изливалась серая лава. Когда вулканические силы Казбека
затихали, он покрывался одеждой из снега и льда;
с него сползали огромные ледники, заполнявшие все
ущелья и даже выходившие далеко на север, на
равнину, где расположен город Орджоникидзе.
Современная вершина горы—два верхних конуса —
представляет собой наиболее молодой кратер. Из него
вылились черные лавы, покрывающие более древние
лавы и моренные отложения последнего оледенения.
О том, что вулканические силы Казбека еще
окончательно не затихли, свидетельствуют частые
землетрясения и многочисленные горячие минеральные
источники на его склонах и у подножья.
В сочинении грузинского писателя Ионна Ботани-
швили «Калмасоба» говорится, что еще в XVII веке,
при царе Ираклии II «...на вершину Казбека восходил
некий Мохевец Иосиф *. Он принес оттуда кусок палатки
Авраама, который отдал царю Ираклию».
Первое достоверное восхождение на вершину
Казбека совершили 19 июля 1868 года известный
английский альпинист Д. Фрешфилд и его спутники Туккер и
Мур. В 11873 году первым из русских поднялся на Казбек
Владимир Козмин. Он совершил свое восхождение со
стороны Девдоракского ледника. Но наиболее важным
и ценным в научном отношении было восхождение
военного топографа А. В. Пастухова, покорившего
Казбек со стороны Майлийского ледника в 1889 году. В
результате этого, восхождения была впервые составлена
топографическая карта вершины Казбека.
После Пастухова Казбек посещали многие лица —
ученые и просто альпинисты. Девять раз в течение
двадцати лет (с 1909 пв 1920 год) на эту вершину
вступала первая русская альпинистка М. П.
Преображенская. Она начала проводить метеорологические
наблюдения на Казбеке, установив в 1912 году на его
вершине метеорологическую будку.
1 Мохевцы — коренные жители Хевского ущелья Терека.
6

Несколько лет (с 1909 по 1913 год) ледники Каз-
бекско-Джимарайского массива исследовал горный
инженер А. И. Духовской. Он трижды поднимался на
вершину Казбека, где производил инструментальную
топографическую съемку. Его неизменным спутником был
житель селения Гвилети Яни Безуртанов.
После Октябрьской революции Казбек превратился
в вершину массового альпинизма. Его посещают
ежегодно десятки и даже сотни советских людей —
студенты, колхозники, 'научные работники, учителя. За
один только день 10 августа 1935 года на вершину
Казбека поднялось 270 человек,, в то время как за 55 лет,
прошедших от первого восхождения до 1923 года, здесь
побывало всего 46 человек.
В 1925 году на Казбек поднялся выдающийся
мастер альпинизма С. Б. Джапаридзе с большой
экспедицией Грузинского географического общества. Вместе
со своей сестрой, метеорологом А. Б. Джапаридзе он
стал неутомимым исследователем этой горы. Ему
удалось проложить наиболее легкий путь к вершине
Казбека через Гергетский ледник (восточный склон горы).
Этот путь стал впоследствие самым популярным при
всех массовых восхождениях на Казбек. Замечательный
проводник, местный житель альпинист Ягор Казалика-
швили покорял вершину Казбека более тридцати раз
(с 1905 по 1935 год).
С 1933 года на восточном склоне Казбека, у
подножья хребта Орцвери, -на высоте 3680 ж, работает
метеорологическая станция, сотрудники которой ведут
метеорологические и гляциологические наблюдения в
высокогорной зоне массива.
В 1960 году исполнилось 50 лет с тех пор, как на
вершину Казбека взошел Сергей Миронович Киров.
В память этой даты альпинисты Северной Осетии
организовали 26 августа 1960 года Кировскую
олимпиаду—рекордное по массовости восхождение на
вершину Казбека, в котором принимали участие 1187
альпинистов.
В 10 часов 30 минут первая колонна .взошла на
снежный купол Казбека. Утро было тихое, ясное.
Невольно вспоминались слова С. М. Кирова: «Какой
простор!. . Какая очаровательная красота во всех этих
снежных гигантах, мощно возвышающихся к небу!.. Ка-
7

кое разнообразие цветов и тонов в этих скалистых утесах
бесконечной цепи гор, теряющейся где-то
далеко-далеко!.. Как глубоко все это трогает душу и сердце
человека. Им овладевает такое чувство восторга, описать
которое — сверх человеческих сил...».
На вершине Казбека альпинисты установили бюсты
В. И. Ленина и С. М. Кирова. Победно взвилось
шестиметровое полотнище государственного флага Союза
Советских Социалистических Республик*
Несмотря на большую популярность Казбека, все
окружающие его вершины еще недостаточно
исследованы и восхождения на них единичны. Ледники Казбек-
ско-Джимарайского массива, особенно западной части
его, примыкающей к Джимарай-хоху, по сравнению
с другими ледниками Центрального Кавказа, наименее
изучены. В последние годы A960—1962 гг.) на этих
ледниках ра(ботала экспедиция Грузинской Гидромет-
службы под руководством В. Ш. Цомая.
Главная трудность в исследовании ледников этого
массива заключается в почти полном отсутствии лесов
на его склонах. От подножья до самой границы вечных
снегов (до высоты в среднем 3500 м) он покрыт только
лугами — альпийскими и субальпийскими. Концы
ледников лежат высоко (особенно на восточных и южных
склонах массива — на высоте 2800—3000 ж). Оставаться
около них на ночь без костра очень трудно. Поэтому
при посещении ледников, если нет никакого источника
тепла, приходится делать большие переходы, чтобы
успеть попасть на ночь в селение.
Нам удалось побывать почти на всех ледниках Каз-
бекско-Джимарайского массива. Ущелья, ведущие к ним,
поражают своей суровой, величественной красотой.
Каждое из них по-своему привлекательно. В 1958 году наш
отряд был переброшен на ледники Цейского ущелья
(бассейн реки Ардона — левого притока Терека). Здесь
ледники спускаются к самому лесу, заканчиваясь на
высоте 2200—2400 м. После казбекских ледников,
висящих на крутых безлесных склонах, они показались
нам очень легкими и доступными.
Многие ущелья Казбекско-Джимарайского массива
популярны благодаря Военно-Грузинской дороге,
которая сейчас является наиболее благоустроенной и
удобной из всех перевальных дорог Центрального Кавказа.
8

Овеянная романтикой, воспетая Пушкиным и
Лермонтовым, эта дорога привлекает внимание десятков,
тысяч советских и иностранных туристов, стремящихся
увидеть и глубокую теснину Дарьяла, и снежную
вершину величественного Казбека, и буйный Терек.
Турист-новичок, впервые попавший в горы, вряд ли
найдет на Кавказе более доступные маршруты, по
которым можно совершить небольшие пешеходные
экскурсии с завершающим восхождением к леднику. С
Военно-Грузинской дороги можно легко «попасть на Гер-
гетский ледник или пройти через Кобанское ущелье
в «Город мертвых». Немало интересного здесь и для
туриста со стажем. Перевал Трусо открывает перед ним
путь в бассейн Ардона, на Военно-Осетинскую дорогу,
перевал Урустланский — в Южную Осетию.
Тренированный турист может "пройти по ущелью реки Кистинки
к труднодоступному леднику Кибиша или через
невысокий и легкий Санибанский перевал к самому большому
в Северной Осетии Майлийскому леднику.
* * *:
Источником помещенных в этой книге очерков
являются записные книжки автора, путешествовавшего в
течение, ряда лет в горах Центрального Кавказа.
Первые, давшие материал для очерков, путешествия были
совершены в 1955—1956 гг., все остальные относятся
к периоду работы Кавказской гляциологической
экспедиции Харьковского университета A957—1961 гг.).
Автор надеется, что эти очерки помогут читателю
в какой-то мере представить все многообразие и
величие природы Центрального Кавказа и вызовут у него
желание побывать там самому.

ПО ВОЕННО-ГРУЗИНСКОЙ ДОРОГЕ
(Вместо путеводителя)
Начало путешествия
Станция Беслан — наша конечная остановка на
Северо-Кавказской железной дороге. Отсюда нужно
проехать еще 25 клк пригородным поездом.
Утро хорошее, солнечное. Из окна вагона видна
зеленая, плоская, как стол, Осетинская равнина. На юге
розовеют цепи снеговых гор. Они как бы вырастают
прямо из степи, становясь все выше и выше. Белые
громады с их нежными очертаниями, с отчетливой линией
снежных вершин на голубом далеком небе кажутся
величаво-строгими,, недоступными.
Теперь присутствие гор чувствуешь каждую минуту.
О чем бы ты ни думал, куда бы ни посмотрел — о них
уже не забываешь. Вот по шоссе идут люди, вдали
виднеется Терек, за ним раскинулась станица, но все это
кажется таким крошечным, обычным, земным по
сравнению с величественными горами.
Уже отчетливо видны все четыре хребта. Они
возвышаются один за другим, как ступени гигантской
лестницы. Первый — Лесистый хребет, самый низкий; он
темно-зеленый, почти черный. За ним — Пастбищный,
10

более светлый, ярко-зеленый. Еще выше поднимаются
голубовато-серые стены Скалистого хребта, и, наконец,
высоко в небе сияют белые вершины Бокового
хребта—Казбек, Майли-хох, Джимарай-хох.
В семь часов утра мы в столице Северо-Осетинской
АССР, городе Орджоникидзе. Он расположен на высоте
670 м, у самого выхода Терека из гор. Город
Орджоникидзе, основанный русскими в 1784 году как военная
крепость, до 1932 года назывался Владикавказом. Во
время гражданской войны большую роль в
освобождении Северной Осетии от белогвардейцев сыграл Серго
Орджоникидзе. Он руководил военными операциями
красных отрядов и не раз сам ходил с винтовкой
против врага. Вот почему Владикавказ сейчас носит его
славное имя.
Устроившись в студенческом общежитии
пединститута и отдохнув немного после дороги, мы отправились
в город. Главная улица самая красивая и оживленная.
Вдоль нее тянется аллея из высоких развесистых лип,
обсаженная цветами. Заканчивается аллея у площади
Свободы, где возвышается большое многоэтажное
правительственное здание — Дом Советов и перед ним
памятник Серго Орджоникидзе.
На правой стороне, площади — городской парк имени
Коста Хетагурова. Это старинный сад с вековыми
деревьями и тенистыми аллеями. Он террасами
спускается к Тереку. На двух искусственных озерах, созданных
подпрудой Терека, разбросаны небольшие зеленые
острова; здесь много водоплавающей птицы — лебедей,
уток и целая флотилия лодок для катания. Красивые
декоративные растения, фонтаны, обилие цветов — все
это делает городской парк любимым местом отдыха
горожан.
На противоположном, левом берегу Терека у самой
реки стоит красочная мусульманская мечеть1. Сейчас
здесь помещается отдел природы осетинского
государственного музея, который знакомит в общих чертах
с природой республики. С мина-рета мечети утром при
безоблачном небе открывается замечательный вид на
1 Мечеть эта построена в 1906 г. бакинским миллионером,
нефтепромышленником Мухтаровым для своей жены осетинки
из рода Тугацпвых. Строилась она мастерами русскими, чешскими
.и египетскими.*"*"."''
11

Столовую гору и на вырывающийся из ущелья бурный
Терек.
В Орджоникидзе насчитывается до 160 тысяч
жителей. Это крупный промышленный и культурный центр
всего Северного Кавказа, город студенческой
молодежи. В нем четыре высших учебных заведения,
несколько техникумов, десятки школ, два театра, пять музеев,
много кинотеатров, клубов и библиотек.
В Орджоникидзе начинается Военно-Грузинская
дорога — наиболее благоустроенная и удобная из
шоссейных дорог Центрального Кавказа. Постепенно
углубляясь в горы, она поднимается все выше и выше.
Сначала Терек бежит рядом с ней, потом остается глубоко
внизу, а дорога уходит вверх. Прижимаясь к отвесным
скалам, врезается она в мрачные горные массивы,
проходит по темному Дарьяльскому ущелью и, минуя Казбек,
взбегает на Крестовый перевал — самую низкую
седловину на Главном Водораздельном хребте
Центрального Кавказа. Отсюда спуск особенно крут. Дорога
начинает петлять, вьется зигзагами, оплетая гору
светлой лентой. Уже нет Терека. На дне глубокого ущелья
извивается голубовато-белая Арагва, а впереди — вся
в яркой зелени и цветах — солнечная Грузия.
Заканчивается Военно-Грузинская дорога в Тбилиси.
Этот путь через горы, по глубокому ущелью Терека
и Арагвы, известен с очень древних времен. Еще до
нашей эры при грузинском царе Мирване в самом
узком месте ущелья Терека была построена на высокой
скале крепость Кумания, а возле нее повесили
деревянные окованные железом ворота для защиты Грузии от
набегов бесчисленных кочевых племен с севера.
Вторично здесь была сооружена крепость в V веке н. э. Об
этом мы узнаем из грузинской летописи: «Царь Грузии
Вахтанг Горгасагал покорил овсов (осетин) и кипчаков
и соорудил врата овские, называемые Дарьяльскими.
И построил над ними башни высокие, и поставил стражу
из ближайших горцев...» К Отсюда и дорога в целом
стала называться «дорогой Дарьяла».
1 Дарьял — в переводе с персидского значит «Врата аланов»
(Дар или Дере — ворота)\ Аланы — воинственные кочевники,
жившие в древности в степных районах Северного Кавказа,
предки нынешних осетин,
12

Последний раз в этом месте была воздвигнута
крепость во времена Давида Строителя в XII веке.
Развалины ее, овеянные легендами и сказаниями,— одно из
самых интересных и романтических мест
Военно-Грузинской дороги.
Но и в других местах вдоль всей дороги можно
видеть «башни замков на скалах, смотрящих грозно сквозь
туманы». Они являются свидетелями героической
борьбы кавказских народов с иноземными захватчиками
и местными феодалами, притеснявшими независимых,
свободолюбивых горцев.
Военно-Грузинской эта дорога стала называться
только в начале XIX ст., после присоединения Грузии к
России A801 год). Тогда ее срочно расчистили и укрепили
для переброски войск в Грузию, которая очень
нуждалась в военной помощи и защите от нападавших на нее
Турции и Персии.
Долгое время Военно-Грузинская дорога была
единственным средством сухопутной связи России с
Закавказьем. Но передвижение, по ней совершалось с большим
трудом. Посланный в 1799 году в Грузию отряд русских
войск под командованием генерала Лазарева затратил
на переход от Владикавказа до Тифлиса 36 дней.
В 1827 году было открыто постоянное сообщение
между Владикавказом и Тифлисом. По Военно-Грузинской
дороге уже можно было проехать в экипаже.
Дикая и величественная природа Военно-Грузинской
дороги нашла яркое отражение в творчестве посетивших
ее великих русских писателей — А. С. Пушкина,
М. Ю. Лермонтова и Л. Н. Толстого.
«Странное дело, — писал Белинский, — Кавказу как
будто суждено быть колыбелью наших поэтических
талантов, вдохновителем и пестуном их музы, поэтической
их родиною. Пушкин посвятил Кавказу одну из первых
своих поэм — «Кавказского пленника» и одна из
последних его поэм — «Галуб» тоже посвящена Кавказу;
несколько превосходных лирических стихотворений его
также относятся к Кавказу... И вот является новый великий
талант (Лермонтов) — и Кавказ делается его
поэтической родиной, пламенно любимою им; на недоступных
вершинах Кавказа, венчанных вечным снегом, находит
он_свой Парнас...» !.
1 В. Г, Белинский, Избранные сочинения, ОГИЗ, М., 1948, стр. 158.
13

Мрачному Дарьяльскому ущелью с его буйным
непокорным Тереком и седому Казбеку, поднимающемуся
выше облаков, обязаны мы появлением на свет таких,
перлов лермонтовской поэзии, как «Демон», «Мцыри»,
«Тамара».
Военно-Грузинской дороге, ее дикой, мрачной
природе посвящены замечательные произведения А. С.
Пушкина — «Обвал», «Монастырь за облаками», «Кавказ».
С местами, близкими к Военно-Грузинской дороге,
связаны кавказские рассказы Л. Н. Толстого «Набег»,
«Рубка леса», «Казаки».
В 1868 году Военно-Грузинская дорога была
значительно усовершенствована — построены мосты, сделаны
насыпи, плотины и дамбы, а на опасных участках
сооружены каменные подпорные стенки. Большие дорожные
работы проведены в советские годы. Для защиты
перевального участка дороги от снежных обвалов'возведены
железобетонные галереи.
Осенью 1942 года Военно-Грузинская дорога сыграла
большую роль в успешных действиях советских войск
против немецко-фашистских захватчиков. Узкий Дарьяль-
ский проход был превращен в неприступную крепость,
благодаря которой враг не прошел на юг, в Закавказье.
Теперь эта дорога представляет на всем протяжении
B07 км) прекрасное шоссе, по которому, почти
круглый год открыто автомобильное сообщение 1. От
Орджоникидзе до Тбилиси можно 'проехать за 6—7 часов,
в 'пять раз быстрее, чем по железной дороге (через
Баку).
Через лесистые предгорья
(Орджоникидзе —Балта, 12 км)
Свое путешествие по Военно-Грузинской дороге мы
начали из Орджоникидзе, от Дома туриста — высокого
красивого здания в самом начале Тбилисской улицы.
Первые три километра проехали трамваем. Бегущее
рядом шоссе с двух сторон обсажено высокими,
стройными пирамидальными тополями. Эта великолепная
аллея ведет через лесистые предгорья к голубовато-се-
1 В настоящее время Военно-Грузинская дорога входит в состав
крупнейшей автомагистрали страны: Москва — Ростов — Тбилиси —
Ереван.
14

рым скалам Столовой горы, плоская вершина которой
го скрывается в облаках, то показывается выше их.
Слева от дороги высится обелиск из серого гранита
с мемориальной доской. Он установлен над братской
могилой бойцов и командиров Красной Армии, павших
в боях с белогвардейцами во время гражданской войны.
Конечная остановка трамвая — «Водная станция» .
От нее через лес ведет асфальтированная дорожка. Под-
нружеиный Терек образовал в лесу большое
искусственное озеро, расположенное у подножья Лесистого хребта.
В солнечный жаркий день на берегах озера можно
увидеть сотни купающихся. Любимым развлечением
молодежи являются 'прыжки с высокой трамплинной вышки
и катание на лодках. Рядом с водной станцией, тут же
в лесу расположен Зеленый театр на НО тысяч зрителей.
Терек в этом месте прорезает первый и самый низкий
в системе Большого Кавказа Лесистый хребет.
Собственно, это даже не хребет в полном смысле этого
слова, а лишь высокие холмы, поднимающиеся среди
равнины. Справа над Тереком (т. е. к востоку от дороги)
видна гора Тарская A224 м), слева Лысая A036 м).
Обе они до самых вершин покрыты густым темным
лесом. Сложены эти горы глинами, мергелями,
песчаниками третичного периода 1 и поэтому отличаются
мягкостью очертаний.
Взобраться на вершину Лысой не представляет
большого труда; относительная высота ее (от подножья до
вершины) всего 300 метров.
Свернув с шоссе вправо, мы направились по тропинке
к этой горе. Все пространство между Тереком и Лысой
занято тремя широкими террасами, отделенными друг
от друга отчетливыми уступами. Плоская поверхность
их покрыта садами и огородами. На третьей террасе,
самой высокой (поднимающейся на 35—40 м над
Тереком), преобладают сочные луга и кустарники. В ширину
она достигает не меньше полутора километров. На ней
разбросаны многочисленные, иногда очень крупные,
слабо окатанные валуны из твердых кристаллических
пород. Очевидно, их притащил сюда в ледниковый
период 1 ледник, который в то время выходил из ущелья
'Третичный период — первый период кайнозойской
(последней) эры геологической истории Земли.
15

Терека на предгорную равнину *. Такие же валуны и
более крупные (размером 6X3 м) мы наблюдали на
многих улицах города и на равнине севернее его.
На вершину Лысой горы мы поднимались по ее
северному, более пологому склону. В самом начале
подъема сбились с тропинки и пошли прямо через лес. Попали
в настоящие дебри. Громадные буки густой темно-зеле- .
ной кроной застилают небо. В лесу сумрачно и тихо.
Птиц не слышно. Почва сырая, много грибов и высоких
папоротников. На прогалинах растут кусты боярышника,
жимолости, малины, ежевики, перевитые хмелем.
Выбрались на вершину только через два часа. Это
небольшая плоская прогалина — лысинка, от которой,
очевидно, и получила свое название гора; она поросла
высокой травой и яркими цветами.
Куда ни посмотришь — всюду простираются леса,
покрывающие горы пушистым зеленым ковром. Это
знаменитые буковые леса, которыми гордится Северная
Осетия. Кроме бука, в них встречаются граб,, дуб, клен,
одичавший грецкий орех, а выше в горах — сосна, ель;
береза, рябина.
Прекрасны и богаты леса Северной Осетии. С
большой художественной силой и глубоким лиризмом
пишет о них основоположник осетинской литературы Коста
Леванов'ич Хетагуров:
«Мир сказок, мир теней, прохлады,
Волшебных грез... Везде кругом,
Густым увенчаны шатром,
Стоят столетние громады...
Вот липа... К ней склонился клен
И шепчет что-то. К груди белой
Чинары тянется несмелой
Рукой орешник... Он влюблен
В нее давно, но... что за пара!-—
Она красавица чинара,
Царица леса, он пред ней —
Смешной уродливый пигмей!
Вот старый дуб...»2.
Орджоникидзе, раскинувшийся у северного подножья
Лесистого хребта, виден отсюда весь, как на ладони.
1 В так называемый четвертичный период— второй
период кайнозойской эры.
2 К, Л. Хетагуров. Фатима. Соч., т./ II, 1951, стр. 153—154.
16

За ним далеко на горизонте синеет невысокая цепь Ка-
бардино-Сунженского хребта, замыкающая Осетинскую
равнину с севера.
Долина Терека между Лысой и Тарской широкая,
не меньше трех километров. По плоскому дну ее течет,
поблескивая на солнце, река; она петляет и
разбивается на многочисленные рукава.
С горы мы спустились по южному крутому склону
быстро, почти бегом. Потом пересекли широкую
продольную долину, разделяющую Лесистый и Пастбищный
хребты, и вышли снова на Военно-Грузинскую дорогу,
почти к самому селению Редант I (9 км от
Орджоникидзе).
Терек у Реданта прорезает второй с севера хребет —
Пастбищный, или Луговой. Ущелье его значительно
сужается (до одного километра), а горы становятся
выше. Справа над рекой поднимается поросшая лесом
Известковая гора A270 м), слева — массивная Фетхуз
A743 м). Крутые, почти отвесные склоны этой горы
обрываются прямо к шоссе; они сложены мощными
пластами известняков и доломитов юрского и мелового
периода . Опытный глаз исследователя легко находит
в них окаменелости раковин разных молюсков,
отложившихся на дне моря много миллионов лет назад.
Особенной крутизной отличаются южные склоны Фетхуза, они
почти отвесные и местами оголенные. Северные склоны,
более пологие, поросли густым лесом, который выше
сменяется субальпийскими и альпийскими лугами.
Шоссе вьется вдоль основания горы Фетхуз. В
десяти километрах от Орджоникидзе, в самом узком месте
ущелья, видны развалины бывшего укрепления «Редант»,
построенного русскими в начале XIX века для охраны
дороги. У подножья горы Фетхуз выходит большой
Редантский источник, дающий прекрасную питьевую
воду для Орджоникидзе.
Беспорядочно наваленные обломки скал—дело рук
человека. На склонах Фетхуза ведется разработка
известняков, применяющихся в строительном,
металлургическом и стекольном производстве города Орджоникидзе.
Вскоре Пастбищный хребет оказывается пройденным.
Широкая продольная долина отделяет его от следую-
2 1863
17

щего к югу, Скалистого хребта. Это так называемая
Длинная долина. Склоны окружающих гор отличаются
удивительным разнообразием форм. Северные отроги
Скалистого хребта чешуйчатым рядом уходят далеко
на восток, синея в клубине долины. Над нижними
лесистыми склонами поднимаются серые скалы,
напоминающие развалины замков, одинокие сторожевые башни.
Дорога, входя в Длинную долину, отклоняется
вправо и делает большую дугообразную излучину. Здесь
(на 13-м километре от Орджоникидзе) раскинулось
среди вишневых садов дачное селение Балта К В нем мы
останавливаемся на ночь.
До захода солнца еще 2—3 часа. Мы их используем
для осмотра ближайших окрестностей Балты. Проходим
к подножью горы Фетхуз (в полутора километрах
севернее Балты). В этом месте, у самой дороги, на высоте
25 м над Тереком—большое скопление валунов, самых
разнообразных по форме, величине и петрографическому
составу. Крупные угловатые валуны из кристаллических
пород — серых гранитов или розовых андезитов
перемешаны с мелкой, хорошо окатанной галькой. По всей
вероятности, это размытая морена древнего ледника,
который в этом месте, встретив на своем пути
препятствие — гору Фетхуз, надолго остановился. Древнелед-
никовые отложения можно наблюдать также на
противоположном, правом берегу Терека, у селения Длинная
долина. Здесь один из валунов, сложенный из серого
гранита, достигает, 12 м высоты и 6 м длины.
За Скалистым хребтом
(Балта — Н. Ларе, 13,5 км)
Из Балты видно узкое Балтийское ущелье,
прорезанное Тереком в третьем с севера Скалистом хребте. Оно
представляет собой глубокий каньон с обрывистыми
склонами и плоским дном. Над ним поднимается с
востока массивная Столовая гора C008 м), а с запада —
Арау-хох B600 м).
Склоны Балтийского ущелья сложены еще более
древними породами —светло-серыми известняками и по-
1 13 а .ч та-в переводе с осетинского — ппшня.
18

ристыми доломитами юрского периода К Высеченная
в отвесной стене дорога вьется по узкому карнизу над
самой рекой. Местами пласты известняков нависают над
ней, образуя полутоннель. Ширина ущелья достигает
400 метров.
Ранним утром здесь еще темно и прохладно. Через
быструю реку переброшен небольшой мостик. Он ведет
к доломитовым карьерам на склонах Столовой горы.
За Скалистым хребтом (на 6-м км от Балты) ущелье
Терека превращается в широкую с пологими склонами
Джераховскую котловину; она размыта рекой в
сравнительно , мягких породах — глинистых сланцах и
песчаниках нижней юры. Вся котловина освещена ярким
утренним солнцем. На юго-западе поднимается острая
вершина Кандыл-хох, над ней белеет снегами массив
Кайджаны.
Справа в Джераховскую котловину открывается
долина реки Армхи, ограниченная на юге снежной цепью
Ох-кури.
При входе в котловину бросается в глаза
расположенная у подножья Ох-кури большая треугольная
ровная площадка с крутыми и обрывистыми склонами,
высотой 250—260 м над рекой. Это так называемая Озмин-
ская терраса; она образовалась, очевидно, в результате
подпруживания Терека конечной мореной, которую
отложил когда-то ледник у входа в Балтийскую теснину.
Джераховская котловина и долина реки Армхи —
это часть той общей продольной долины, которая
разделяет Скалистый и Боковой хребты на всем их
протяжении. Оба хребта настолько высоки, что откуда бы ни
поступал воздух, с севера или с юга, он приходит в
долину сухим и теплым. Всю свою влагу воздушные массы
оставляют на наветреных склонах, а спускаясь в долину,
прогреваются.
Вот почему долину, лежащую за Скалистым хребтом,
называют «зоной дождевой тени». Климат,
растительность, почвы здесь совсем не такие, как в соседних
местах. Среди высоких гор, достаточно хорошо
увлажненных и покрытых сочной зеленой растительностью, лежит
узкая полоса настоящей степи, переходящая местами
1 Юрский период — второй период мезозойской эры
в геологической истории Земли,
2* 19

даже в полупустыню с характерной, присущей только
ей, сухолюбивой растительностью.
Армхи-Джераховскую котловину называют еще
«Долиной Солнца». Климат в ней солнечный, сухой. Туриста,
выезжающего из Орджоникидзе в ненастную, холодную
погоду, здесь, как правило, встречает яркое солнце и
голубое небо.
На крутом склоне Озминской террасы, высоко над
Тереком можно прочесть выложенное из камней слово
«Армхи». Это название большого климатологического
курорта, который находится в долине Армхи.
Посреди Джераховской котловины, в 9 км от Балты
(в 22 км от Орджоникидзе), расположено селение Чми.
Оно состоит из Старого и Нового Чми. Новое Чми —
это рабочий поселок, возникший в 1951 году в связи
со строительством Озминской ГЭС.
Быстрые воды Терека, забранные выше по ущелью
(у Верхнего Ларса) в шестикилометровый тоннель,
падают на турбины станции с верхней площадки
Озминской террасы, с высоты 260 ж; там, наверху, находится
большое водохранилище.
В селении Чми есть школа, больница, клуб, рабочая
столовая и несколько магазинов.
За селением Чми шоссе гладкой лентой тянется вдоль
левого склона котловины. Слои черных (так называемых
аспидных) нижнеюрских сланцев, слагающих склон,
круто падают к северу, местами даже стоят вертикально.
Их покрывают древние речные и ледниковые
отложения — крупные валуны, галька и щебень.
Вскоре дорога проходит по железному мосту через
небольшую речушку Суарком, впадающую слева в
Терек. По ней идет тропа в ущелье реки Геналдона,
к Майлийскому леднику — самому большому в этом
районе.
В верховье Суаркомской балки археологи еще в
прошлом столетии нашли огромный могильник VI—IX вв.,
принадлежавший предкам осетин — аланам. В
могильных ямах, в виде искусственных пещер-катакомб,
при раскопах был обнаружен разнообразный
погребальный инвентарь — железные топоры, ножи, стрелы,
бронзовые браслеты, зеркала, византийские золотые (VI—
20

VII вв.) и арабские серебряные (VIII в.) монеты,
разнообразные бусы, глиняная и стеклянная посуда.
Все это свидетельствует о том, что селение Чми —
одно из самых древних в горах Северной Осетии.
За Суаркомским мостом шоссе проходит еще
полтора километра по Джераховской котловине. Затем
долина резко сужается. Становится темнее. Дорога
вступает в ущелье, размытое Тереком в самом высоком —
Боковом хребте. Скалистые склоны сближаются,
оставляя лишь узкий проход. К дороге спускаются шлейфы
сланцевых осыпей. Крутые склоны поросли низкорослым
лесом из дуба, береста, бука, а выше — из сосны и ели.
Даже на самых крутых отвесных склонах видны чудом
прилепившиеся к камням крючковатые сосны. И только
вершины хребтов остаются голыми, уходя в облака
своими причудливыми очертаниями.
На пятом километре от Чми (в 27 км от
Орджоникидзе) расположено селение Нижний Ларе —два ряда
домиков вдоль дороги. Здесь есть несколько магазинов,
школа, больница, почтовое отделение.
В обнажениях левого склона ущелья выходят
черные глинистые — шиферные сланцы. Слои их в виде
грифельных досок залегают почти вертикально. Раньше
эти сланцы использовались для производства
граммофонных пластинок, сейчас — как строительный
материал. Многие дома в селении сложены из шиферных
сланцев.
Слева от до/роги, на высоком утесе, видны
развалины башни. Это все, что осталось от некогда сильного
укрепления, принадлежавшего до 1804 года известным
осетинским феодалам Дударовым. Они не только
взимали с проезжающих пошлину, но и прекращали по
своему произволу движение по дороге.
О чем рассказывают камни Дарьяльского ущелья
(Н. Ларе —Твилети, 12 км) .
За Нижним Ларсом высокие склоны ущелья еще
больше сближаются. Вскоре (в четырех километрах от
Н. Ларса) показывается селение Верхний Ларе.
21

Недалеко от Верхнего Ларса в русле Терека лежит
огромный валун из серого гранита. Длина его 28 м,
ширина 16,5 м, высота превышает 14 м. Его называют Ер-
моловским камнем !.
Никто точно не знает, как'попал сюда этот валун.
Окружающие склоны сложены глинистыми сланцами —
значит, скатиться с них он не мог. Одни ученые
предполагают, что он лежит здесь очень давно, многие тысячи
лет, со времени четвертичного оледенения. Другие же
считают, что его принесла огромная лавина,
скатившаяся с северо-восточных склонов Казбека (с Девдо-
ракского ледника) в 1832 году. Так или иначе, этот
гигантский валун дает почувствовать, какие могучие силы
действуют в горах.
Миновав Верхний Ларе, переходим по железному
мосту на правый берег Терека. Это Чертов мост. Терек
под ним ревет и клокочет, несется с
головокружительной быстротой. Отсюда начинается знаменитое Дарьяль-
ское ущелье2. Необыкновенно красочно и ярко описал
его М. Ю. Лермонтов в своей поэме «Демон»:
«...И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял,
И Терек, прыгая как львица
С косматой гривой на хребте
Ревел, — и горный зверь, и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали;
И золотые облака
Из южных стран, издалека
Его на север провожали;
И скалы тесною толпой,
Таинственной дремоты полны,
Над ним склонялись головой
Следя мелькающие волны;
И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы —
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!».
1 Камень этот назван в честь генерала А. П. Ермолова,
который был главнокомандующим на Кавказе с 1816 по 1827 год. По
преданию, на этом камне Ермолов подписал мирный договор с
дагестанским ханом в 1821 г.
2 Здесь же проходит административная граница между Севе-
ро-Осетипской АССР и Грузинской ССР..

С каждым шагом ущелье, становится мрачнее.
Стесненный Терек с яростью бросает свои мутные волны
через валуны, преграждающие ему путь. Вблизи ревущей
реки и на значительной высоте над ней видны
сглаженные, обточенные рекой скалы и выдолбленные
ниши. Темные склоны поднимаются над головой до
высоты 1200—1500 м, оставляя вверху только узкую
светлую полосу неба. «Я шел пешком и поминутно
останавливался, пораженный мрачной прелестью природы», —
говорит А. С. Пушкин в своем «Путешествии в Арзрум».
Склоны ущелья сложены уже не глинистыми
сланцами, а массивными гранитами — древнейшими
кристаллическими породами центральной осевой зоны
Большого Кавказа. Они образовались много миллионов лет
назад, в докембрийский период, когда на земле не было
еще ничего живого. Значительно позже, когда на
территории Кавказа происходили мощные
горообразовательные процессы (так называемая альпийская
складчатость), твердые граниты были приподняты и разбиты
густой сетью трещин. По этим трещинам из недр Земли
поднимались расплавленные магматические породы
(диабазы, порфириты, липариты) и застывали в виде
зеленых или белых жил, пронизывающих все тело серых
гранитов. Ширина этих жил (даек) различна — от
нескольких десятков сантиметров до 15 м. По подсчетам
геологов, на долю даек приходится до 20% гранитных
массивов Дарьяла. Они образуют прочный скелет Дарь-
яльских массивов. Дайки можно наблюдать повсюду на
склонах ущелья.
Большая глубина Дарьяльской теснины говорит
о древности Терека. Он существовал, очевидно, задолго
до образования нынешних высоких Кавказских гор (до
альпийской складчатости). Каждый день, каждый год —
целые века его быстрые мутные воды врезались все
глубже и глубже в медленно поднимающиеся
гранитные массивы Дарьяла, как пилой, пропиливая в них
узкую и глубокую щель.
Шоссе вступает в сумрачный полутоннель под
нависающие, скалы. Высота юбрыва от дороги, к реке все
увеличивается. В 4 км от Верхнего Ларса на правом
берегу Терека показываются развалины Дарьяльского
укрепления. Оно построено русскими в начале XIX сто-
23

летия, в нем останавливался А. С. Пушкин во время
путешествия в Арзрум A829 г.).
На противоположном берегу Терека поднимается
темная неприступная скала, высотой 60—70 м. На
плоской вершине ее видны развалины легендарного «Замка
Тамары». Невольно вспоминаются слова М. Ю.
Лермонтова:
«В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
_ Чернея на черной скале...».
Это та самая скала, на которой еще до нашей эры
была построена крепость Кумания — форпост
Грузинского царства на севере. Здесь же, на гранитных стенах
ущелья, висели и деревянные, окованные железом
«Ворота аланов», не пропускавшие воинственных
кочевников с севера.
От некогда грозного замка остались только
развалины западной башни и следы кладки стен. Еще в конце
прошлого столетия внизу, у самой реки, в скале был
виден подземный ход, по которому осажденные ходили
за водой к Тереку.
Холодный полумрак ущелья, рев Терека, дорога,
вьющаяся по карнизу отвесных скал, разрушенный
замок — все это придает картине какой-то
сказочно-таинственный вид. И нет ничего удивительного в том, что
многочисленные легенды и предания, овевают «Замок
Тамары».
Если верить одной из легенд, то:
«...В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон коварна и зла...»1
(Лермонтов).
Со всех путников, проходивших по ущелью,
обитательница замка взимала огромную мзду. Многих она
зазывала к себе в замок. Утром же их обезглавленные
трупы слуги сбрасывали со скалы в Терек. И поныне
1 Это могла быть ссыльная княжна Тамара Имеретинская,
называемая еще Лже-Тамарой или коварной Дареджан (XVII в.).
Она ничего общего не имеет со знаменитой царицей Тамарой,
царствовавшей в Грузии в XII—XIII вв.
24

их души носятся вереницей по ущелью Дарьяла; это
они стонут и плачут, когда там воет ветер.
Эта легенда и послужила сюжетом для
лермонтовской баллады «Тамара».
Отвесные стены Дарьяльского ущелья почти лишены
растительности. Только кое-где видны пучки жесткой
травы, можжевельники да одиночные, цветы — яркие
маки и незабудки. Над бурным Тереком летают горные
ласточки.
Сразу же за Дарьяльским укреплением в Терек
справа впадает порожистая, белая от пены река Кистин-
ка (Белая)/Быстрые и шумные воды ее приводят в
движение турбины небольшой Казбегской ГЭС,
расположенной около устья этой реки, у самой дороги.
На противоположной стороне Терека открывается
ущелье реки Кабахи, в верховьях которого лежит Дев-
доракский ледник. Отсюда впервые с дороги можно
увидеть ослепительно белую шапку Казбека.
Огромные валуны и глыбы кристаллических пород,
хаотически нагроможденные у подножья отвесных стен,
говорят о том, что здесь не один раз происходили
катастрофические разрушения. Причиной их в прошлом
столетии был Девдоракский ледник. Конец его, висящий
на крутом северо-восточном склоне Казбека, часто
обламывался и скатывался ледяной лавиной по Кабахскому
ущелью в Дарьял.
Особенно разрушительным был обвал в 1832 году.
Рано утром 18 августа из Кабахского ущелья ринулась
огромная масса льда, снега, камней. Почти мгновенно
она завалила Дарьяльское ущелье на протяжении 3 км,
образовав гигантскую плотину, высотой до 100 м.
Терек прекратил свое течение и разлился выше плотины
громадным озером,. Только через восемь часов
напиравшая вода нашла небольшой проход под снегом
и прорвалась через плотину. Масса воды, снега и льда
неслись с такой быстротой, что сопровождавший ее вихрь
поднимал и вертел валуны размером в несколько
кубических метров. Этот грандиозный обвал разрушил дорогу
на протяжении 15 км, уничтожил все населенные
пункты, расположенные на высоте 70 м над рекой.
Восстановить дорогу удалось лишь через два года. Все это
время сообщение велось по узкой тропе, проложенной
частью по скалам, частью по залежам снега. Еще и
25

сейчас можно видеть остатки этой тропы, если подняться
немного вверх по правому склону ущелья.
В XX веке обвалы Девдоракского ледника
прекратились. Теперь он уже не угрожает Военно-Грузинской
дороге. Но, несмотря на это, большие разрушения
в Дарьяле бывают нередко и в наши дни. Причиной их
теперь являются чаще всего сильные ливневые дожди.
Самое большое из последних наводнений произошло
здесь 19 августа 1953 года. Всю неделю до него шли
непрерывные дожди. Терек и все его верхние притоки
вышли из своих берегов. С крутых склонов гор
устремились вниз грязевые и каменные потоки, подпрудившие
во многих местах реку. В узкой Дарьяльской теснине
вода Терека поднялась на несколько метров, заполнив
все дно ущелья. Со страшной быстротой неслась она
вниз по Тереку, передвигая огромные камни, разрушая
все на своем пути. Река стала похожа на разъяренного,
брызжущего пеной и страшно ревущего зверя. От Гви-
летского моста до Верхнего Ларса (на протяжении
8 км) дорога была полностью размыта. Чертов мост
повис над рекой, удержавшись на скале только своим
левым концом. Связь Орджоникидзе с Тбилиси на
несколько дней прекратилась. Благодаря хорошей
организации спасательных работ человеческих жертв не было,
но погибло много скота.
Огромные каменные осыпи, размытые рекой берега,
свежие конусы выноса* в устьях крутых и глубоких
оврагов, разрезающих повсюду склоны ущелья, — все
это напоминает о наводнении 1953 года.
Камни Дарьяльской теснины рассказывают нам о тех
страшных событиях, которые разыгрываются здесь во
время сильных ливней.
Из долины Кабахи в Дарьяльское ущелье выдвинут
огромный холм. Он обрывается к Тереку отвесным
обнаженным склоном высотой в 200 м. В образовании его
кроме Девдоракского ледника принимали участие также'
текучие и озерные воды.Об этом говорит чередование на
его склоне слоистых отложений — песков, глин с гру-
в ' Конус выноса — отложения потока в его нижней
устьевой части; здесь живая сила потока уменьшается и приносимый
им твердый материал (галька, песок, глина) осаждается. Конус
выноса имеет форму плоского полуконуса (прислоненного к склону)
с вершиной у конца русла.
20

бым обломочным материалом — неотшлифованными
угловатыми валунами и крупным щебнем. В рыхлых
ледниковых и речных отложениях атмосферные воды
вымыли всевозможные пещеры и ниши, выточили
причудливые земляные пирамиды.
В восьми километрах от Верхнего Ларса через
Терек перекинут второй железный мост — Гвилетский
(абсолютная высота 1400 ж). Здесь ущелье опять так
суживается, что расстояние между противоположными
склонами едва достигает 20 м.
На левом берегу Терека расположено на высоком
конусе выноса реки Гвилетис-цхали (левый приток
Терека) небольшое селение Гвилети — исходный пункт для
экскурсий к Девдоракскому леднику C9 км от
Орджоникидзе).
Из Гвилети можно сделать экскурсию к известному
Гвилетскому водопаду. К нему из селения ведет тропа
(около полутора километров)—сначала по правому
берегу Гвилетис-цхали, потом по левому. Склоны
глубокого Гвилетского ущелья сложены темными глинистыми
сланцами, поверх которых залегает андезитовая лава.
Тропа довольно крутая, особенно перед самым
водопадом, поэтому подъем по ней занимает около полутора
часов. Обойдя последнее препятствие — отвесную скалу
высотой 20—30 м, оказываемся перед великолепным
водопадом. Он низвергается двумя мощными белыми
каскадами с отвесной темной скалы, высотой 20—-25 м.
У подножья его вода выдолбила глубокую воронку,
в которой бурлит и клокочет, наполняя все ущелье
брызгами и водяной пылью.
В Хеви
(Гвилети — Казбеги, 8 км)
От Гвилетского моста до Казбеги 8 км. Дорога идет
по левому берегу Терека, постепенно поднимаясь над
рекой до 100—120 м. Она высечена на обрывистом
склоне огромного лавового потока, когда-то излившегося
из кратера Казбека и перегородившего почти все ущелье
Терека. Этот мощный поток лавы называется Циклаур-
ским (по названию селения, расположенного на его
поверхности). Он состоит из розовой и серой андезитовой
27

лавы, которая в виде многогранных, как бы
искусственно сделанных столбиков залегает на рыхлых речных
и ледниковых отложениях.
Во многих местах под лавой можно наблюдать
скопление больших слабоокатанных валунов, обожженных
расплавленным огненным потоком. Это говорит о том,
что извержения Казбека происходили сравнительно
недавно A0—12 тысяч лет назад), т. е. уже в
послеледниковое время.
Узкий карниз дороги делает крутые петли на
отвесной стене, высоко над шумной рекой. Ущелье
становится все уже, подъем круче. На каждый километр в
среднем приходится 45—50 м подъема. Наконец достигаем
восточного конца Циклаурского потока — скалистого
мыса, как бы висящего над Тереком. Дорога проходит
в полутоннеле, огибает отвесную скалу и делает крутой
поворот. Это самое опасное место для водителей машин.
Недаром оно названо «Чертовыми воротами». С одной
стороны—стена вверх, с другой—вниз. Особенно опасно
здесь ночью: не сделай шофер вовремя поворота —
и машина пойдет под откос, на глубину 120 метров,
в Терек.
Совсем другой становится долина Терека за
Чертовыми воротами. Склоны расступаются, давая место
просторной горной котловине. Мы въезжаем в зеленое,
полное солнечного света Хевское ущелье. По плоскому
широкому дну его течет, извиваясь и разбиваясь на
множество рукавов, Терек. Теперь он уже не такой грозный
и шумный, как в Дарьяле. Из глубины ущелья
доносится его нежный, ласковый рокот. Склоны окружающих
гор (на западе—Казбека, на востоке—массива Куро-
Шино) покрыты зелеными лугами. Над ними белеют
снежные вершины.
Дорога обходит с юга Циклаурский лавовый поток.
В обнажениях склона видны все те же столбики розовых
андезитовых лав, а под ними мощные скопления валунов,
гальки и песка. От шоссе отходит вверх по крутому
склону вьючная тропа. Она ведет к селению Циклаури,
расположенному высоко над дорогой, на поверхности
лавового потока.
На четвертом километре от Гвилети скалы снова
грозно нависают над головой, образуя знаменитый полу-
28

тоннель «Пронеси, господи»! Раньше здесь часто
случались обвалы, но после того, как самая опасная скала
была взорвана, это место никакой особой опасности не
представляет. Отсюда уже хорошо видно селение Казбе-
ги, расположенное на правом берегу Терека, у подножья
массива Куро.
В Казбеги мы приехали вечером, когда уже совсем
стемнело.
Селение Казбеги (центр Казбегского района
Грузинской ССР) находится в 48 км от Орджоникидзе, на
абсолютной высоте 1747 м. Это довольно
благоустроенный горный поселок с асфальтированными в центре
улицами, зелеными скверами и цветниками. В верхней
части селения сохранились родовые башни, развалины
старых мохевских жилищ.
На следующий день утром мы отправились в
краеведческий музей. Он помещается в бывшем дворце
князей Казбеги. Музей знакомит с природой и историей
Казбегского района (Хеви)Л Его любовно собранные
коллекции воспроизводят картину прошлого маленького
горского племени — мохевцев, защищавших в течение
ряда столетий Дарьяльский проход — важнейший
стратегический путь в Грузию с севера. Богато
представлена в музее геология района и местная флора. Большой
отдел музея посвящен классику грузинской литературы
Александру Казбеги A848—1893), уроженцу этого
селения. Могила его находится здесь же во дворе музея2.
Специальный отдел музея рассказывает о
социалистическом переустройстве экономики Казбегского района,
об изменении быта и росте культуры его населения.
Из Казбеги хорошо виден весь Казбек — от подножья
до самой вершины. Необыкновенно величественным
кажется он ранним утром, когда белая вершина его, не
успевшая еще одеться шапкой облаков, сияет в небе
голубом, «как грань алмаза».
1 X е в и — в переводе с грузинского — ущелье.
2 Наибольшей известностью из произведений Л. Казбеги
пользуются «Элгуджа», «Элисо», «Хевисбери Гоча», в которых писатель
мастерски рисует природу Хеви и дореволюционную жизнь
мохевцев.
29

Лучше, чем Пушкин, его не опишешь:
«Высоко над семьею гор,
Казбек, твой царственный шатер
Сияет вечными лучами,
Твой монастырь за облаками,
Как в небе реющий ковчег,
Парит, чуть видный над горами,
Далекий, вожделенный брег!»
(«Монастырь на Казбеке») <
«Монастырь за облаками» —это Цминда Самеба, или
«Церковь святой троицы», красиво вырисовывающаяся
на фоне снежных полей Казбека. Зеленый холм, на
котором она возвышается, называется Квент-мта B170 Л1).
У подножья Квенет-мты расположено селение Герге-
ты. Тут же рядом протекает река Чхери; начинается
она высоко на склонах Казбека, и впадает в Терек
вблизи селения Казбеги.
Крутые, увенчанные снежными вершинами, склоны
массива Куро-Шино возвышаются непосредственно над
Казбеги. В них врезается глубокое и очень крутое
ущелье, так называемая Бешеная Балка. По дну ее течет
небольшая речушка Куро, которая во время сильных
дождей превращается в грозный бушующий поток.
А. С. Пушкин, проезжая Бешеную Балку по пути
в Тифлис и увидев на дне ее лишь маленький ручеек,
заметил, что овраг «громок одним своим названием».
Но на обратном пути он не узнал балку: «...Овраг,
наполнившийся дождевыми водами, превосходил в своей
свирепости самый Терек, тут же грозно ревевший.
Берега были растерзаны; огромные камни сдвинуты
с места и загромождали поток». («Путешествие в
Арзрум»).
Бешеная Балка всегда была большой угрозой для
Военно-Грузинской дороги; она постоянно размывала
ее и заносила камнями. Из-за Бешеной Балки дорогу
пришлось перенести на левый берег ущелья.
Селение Казбеги раньше тоже находилось ближе
к Бешеной Балке, и не один раз каменные потоки
обрушивались на него. По преданию, селение спас от
полного уничтожения монах Степане. Он посоветовал
жителям перенести. селение южнее, где его уже не мог
достать поток. В честь этого монаха селение долгое
время называлось Степан Цминда («Церковь Степа-
30

на»). Только в конце прошлого столетия его стали
называть Казбеги — фамильным именем владельцев этого
селения.
Большие разрушения произвела Бешеная Балка в
1953 году. Дождь, ливший непрерывно целую неделю,
особенно усилился в ночь с 16 на 17 августа. Сначала
забушевал Терек, потом его притоки Чхери и Куро.
Грохот от передвигаемых ими валунов был такой
страшный, что жители селения не могли спать и все вышли
на улицу. Содрогалась земля, сверкали молнии, гремел
гром. Вынесенные Бешеной Балкой камни, песок и
глина образовали высокую плотину, подпрудив воды Чхери
и Терека. Вода в Тереке с каждой минутой
поднималась все выше и выше, готовая обрушиться на селение.
К счастью, временная плотина была скоро прорвана
бурными водами Терека, поэтому наводнения не
произошло. Но полотно Военно-Грузинской дороги было
размыто на значительном протяжении, мост через Чхери
сорван К
После посещения музея мы сделали небольшую
экскурсию вверх по Бешеной Балке. Сначала шли по ее
огромному конусу выноса — зеленым холмам,
поднимающимся один за другим, как ступени широкой
лестницы.
Небо было все еще безоблачным. Казбек виден весь.
Чем выше мы поднимались, тем он выглядел красивее
и величественнее. Нельзя было удержаться, чтобы не
сфотографировать его несколько раз.
Очень неровная поверхность конуса выноса Бешеной
Балки говорит о том, что он по всей вероятности,
погребает древнюю морену ледника, двигавшегося
когда-то вниз по ущелью Терека.
Потом мы спустились на дно серой, некрасивой
балки, к мутной речке Куро и вдоль нее пробрались до
высоких обрывистых скал. Здесь мы собрали большую
минералогическую коллекцию. На склонах ущелья (там,
где соприкасаются сланцы с зеленокаменными
породами) в кварцевых жилах попадаются отдельные
кристаллы и целые друзы горного хрусталя. Часто встречаются
в сланцах включения небольших блестящих, йак золото,
кубиков пирита.
1 Из рассказа директора Казбегского краеведческого музея
С. II. Алибагашвнли.
31

Прощай, Терек!
(Казбеги — Коби, 18,5 км)
На следующий день мы продолжали свое
путешествие по Военно-Грузинской дороге.
За селением Казбеги Хевское ущелье становится
особенно широким и просторным. Здесь его ширина не
меньше 800 м. Плоское дно покрыто зеленой сочной
травой и зарослями облепихи. Терек течет сравнительно
медленно, разбиваясь на многочисленные рукава.
Склоны окружающих гор также покрыты зелеными лугами.
Они не производят впечатления очень крутых, так как
на всем протяжении сопровождаются каменистыми
осыпями и обширными конусами выноса.
Впереди, на юге, видна в голубоватой дымке
стройная вершина горы Кабарджин. На ее фоне
вырисовывается покрытая темным лесом Сиони.
В трех километрах от Казбеги дорога по железному
мосту пересекает правый приток Терека — Гудушаур-
скую Арагву, протекающую в широком и прямом, без
излучин, ущелье. В глубине этого ущелья видно
селение Сно с живописными развалинами средневековой
крепости. Возведение крепости предание приписывает
неизвестному в истории Шиоле Гудушаури. Еще. в
XVIII веке грузинский географ Багратиони Вахушти
писал об этой крепости: «Крепость Гудушаурская
маленькая, но очень сильная».
Плоское дно Гудушаурской долины сливается с
таким же плоским и широким дном долины Терека. Все
указывает на то, что раньше, в ледниковый период,
здесь было огромное озеро. Оно образовалось в
результате подпруды Терека валом конечной морены, которую
отложил ледник у входа в Дарьяльскую теснину.
Прямая как стрела дорога не делает изгибов,
подъема совершенно не ощущается.
За Гудушаурским ущельем долина Терека снова
сужается. На левом склоне ее видны развалины Аршин-
ской крепости — неприступной твердыни средневекового
Хеви. От селения к ней ведет каменистая крутая тропа
вдоль реки Чхатис-цхали. Река эта низвергается двумя
водопадами — нижним, до 10 ж, и верхним, более
мощным. Это знаменитые Аршинские водопады.
32

Вблизи селения Арша находятся карьерные
разработки андезитов К Около них (на правом берегу
Терека) теперь уже возник новый рабочий поселок. В нем
размещается туристская база, занимающая большое
двухэтажное здание (в 6 км от Казбе^и, на абсолютной
высоте 1780 м).
Через полтора километра Военно-Грузинская дорога
вступает в старинное мохевское селение Горбани, а
дотом, за мостом, через небольшой правый приток Терека
(р. Терхен) —в Сиони. Это дачное селение, одно из
самых красивых на Военно-Грузинской дороге. Оно
расположено у северного лесистого склона горы Сиони
и утопает в зелени садов и лесов (8 км от Казбгги).
Очень украшает это место извилистый с зазубренным
гребнем отрог горы Сиони, отходящий от нее на запад.
Основание, этого отрога сложено вертикально стоящими
глинистыми сланцами, поверх которых лежит мощная
толща сцементированных обломков андезитовой лавы,
гранитов и других пород.
Лес, покрывающий северный склон этого отрога,
состоит из осины, березы, сосны и рябины. Деревья
в нем высокие, стройные; в сочной траве много ярких
цветов. Эта красивая роща в свое время считалась
«священной», так как в ней находился «хати» — филиал
Цминда Самебы.
Южный склон отрога Сиони очень крутой и
совершенно безлесный. Ветер 'и вода выдолбили в рыхлых
отложениях глубокие пещеры, пирамиды и другие
причудливые формы рельефа.
На краю отрога, выступающего мысом в долину
Терека, высится в виде правильной пирамиды сторожевая
башня. Отсутствие бойниц говорит о том, что башня
построена до введения огнестрельного оружия. Поодаль,
в каменной ограде, стоит старинная церковь—памятник
IX—X вв. Вокруг церкви в пределах ограды,
расположено древнее кладбище. У выхода из ограды возле
небольшой звонницы расставлены полукругом каменные
кресла и скамьи. Здесь в былые времена собирались
старейшины мохевских сел, для обсуждения
общественных вопросов.
1 Андезиты — изверженные породы, применяющиеся как
строительный материал и как кислотоупорный материал при
производстве серной кислоты.
3 1863 33

На противоположном, левом оклоне долины Терека
виден огромный поток застывшей лавы,
излившийся когда-то из побочного кратера Казбека — Тхаршета.
Поверхность его очень неровная, бугристая; в
обнажениях проглядывает красноватая лава. Конец лавового
потока лежит на дне ущелья. Терек промыл в нем узкий,
извилистый каньон с крутыми берегами, высотой 20—
30 ж. На этом лавовом потоке размещается два
селения — Горисцихе и Пхелше.
За Сиони встает серая громада потухшего вулкана
Кабарджина. Дорога, поднимаясь по его склону, делает
крутые изгибы, это так называемый Кобийский подъем.
В обнажениях правого склона выходят розовые и
серые андезитовые лавы Кабарджина, имеющие
характерную форму многогранных столбиков. Вдоль дороги для
защиты ее от снежных заносов зимой и размыва летом
построены каменные стены.
По ту сторону Терека, на левом склоне ущелья,
видны два больших конуса выноса, образованных
стекающими с Казбека реками. Конусы эти поросли густой
травой и напоминают два красивых зеленых балкона,
расположенных на высоте 200—300 м над Тереком. На
первом из них находится селение Хуртиси, на втором —
Каноби.
Хевокое ущелье 'постепенно расширяется, я наконец,
мы вступаем в обширную Кобийскую котловину. Над
плоским дном ее поднимается слева (справа от Терека)
отвесная стена гигантского лавового потока, который
излился в .геологическом прошлом из южного побочного
кратера Казбека — Сырхи-сара. У подножья отвесного
лавового склона расположено селение Коби A987 м).
У селения Коби Терек круто, под прямым углом,
меняет свое направление. Теперь он течет с запада,
по Трусовскому ущелью, которое отделяет Боковой
хребет от Главного Водораздельного. С востока в
Кобийскую котловину сразу же за селением Коби
открывается узкое и мрачное Ухатское ущелье, образованное
небольшой, но очень бурной рекой Нарвандоном.
Военно-Грузинская дорога в этом месте покидает
долину Терека и уходит прямо на юг, к Крестовому
перевалу, по ущелью небольшого правого притока
Терека—реки Байдары.
34

Кобийская котловина — это перекресток четырех
ущелий — Хевского, Трусовского, Байдарского и Ухатского.
Зеленые склоны ее сравнительно пологи, очертания
вершин мягки и плавны. Так как сама котловина находится
на большой высоте (около 2000 ж), окружающие горы
не производят впечатления очень высоких.
Юго-восточнее Коби на Главном Водораздельном
хребте возвышается потухший вулкан Садзели. В начале
лета он обычно покрыт снегом. Это очень красивая
вершина. Мы наблюдали, как при заходе солнца быстро
менялись на ней краски. За 5—7 минут снежная вершина
Садзели окрасилась всеми цветами радуги. Сначала
преобладали бледно-желтые и желтые тона, потом
красные и, наконец, сиреневые и фиолетовые. Небо из
голубого стало темно-синим. Плывущие по нему нежные
золотистые облака тоже очень скоро превратились в
розовые, а потом в фиолетовые.
Кобийская котловина со всех сторон окружена
потухшими вулканами. Она расположена в центре
крупнейшего вулканического района Большого Кавказа.
Восточнее Садзели поднимается вулкан Милльони, северо-
восточнее— Кабарджин. К западу от Крестового перевала
виден правильный конус Хорисара. С северо-запада
котловина замыкается огромным Казбекским массивом,
на южном склоне которого поднимается побочный
вулкан Сырхи-Сар.
Терек здесь имеет вид небольшой спокойной реки,
которая, разделившись на несколько рукавов, протекает
по широкому дну зеленой котловины.
Ущелье Терека, начиная от В. Ларса заселено
преимущественно грузинами. Но в Кобийской котловине
и в примыкающем к ней с запада Трусовском ущелье
живут осетины.
Первое осетинское селение — Коби; за мостом через
реку Байдару, на правом берегу Терека — селение Алма-
сиани. В прошлом — это казачий пост. В настоящее
время в нем есть сельсовет, почтовое отделение, больница,
восьмилетняя школа, магазин.
Крестовый перевал
Из Коби хорошо видна низкая седловина Крестового
перевала: справа над ней поднимается покрытая
снегом гора Красная, слева—плосковершинная Крестовая.
3* 35

От Коби до перевальной точки B395) около 10 км.
Сразу же за Коби шоссе пересекает реку Нарвадон,
вытекающую из Ухатского ущелья. У входа в это ущелье,
на скалистом выступе сохранились развалины
маленькой крепости Гиорги-Цминда. В средние века на верхней
площадке сторожевой башни зажигали в случае
приближения врага большой костер, который хорошо был
виден со сторожевых башен Трусо и башен,
расположенных ниже по течению Терека в селениях Хуртиси, Горис-
цихе и др.
По двум мостам переезжаем через реку Байдару.1
В селении Алмасиани делаем небольшую остановку
перед подъемом на перевал. Затем вступаем в узкое
Байдарское ущелье. Шоссе частыми и крутыми
поворотами поднимается все выше и выше, переходя по
каменным мостам с одного берега реки Байдары на другой.
За вторым мостом, немного ниже дороги находится
углекислый источник. Вода в нем очень вкусная и даже
в самую жаркую нору холодная. Один местный грузин,
показывая нам дорогу к этому источнику, оказал, что
вода в нем «и щиплет и кусает».
За мостом дорога делает несколько крутых поворотов.
С верхнего из них виден в последний раз Казбек. Он
скоро скроется совсем, и туристу нужно не забыть
сфотографировать его на прощанье.
Узкое Байдарское ущелье в многоснежные зимы едва
проходимо. С крутых склонов его скатываются снежные
лавины, засыпающие во многих местах дорогу, Такие
завалы чаще всего бывают на определенных участках
дороги и называются: Кислый, Почтовый, Кулагин-
ский, Персидский, Солдатский, Большая и Малая
Майорша, Белореченский. Большинство названий связано
с жертвами, погибшими когда-то под снежными
лавинами. Так, Почтовый завалил почту, Персидский
—партию персов, Солдатский — роту солдат, Майорша —
жену майора. Следы лавин в виде пластов
слежавшегося серого снега мождо видеть даже в конце жаркого,
лета.
1 Река Байдара, начинающаяся на Крестовом перевале,
получила свое название от имени осетина Бидарова, поселенного при
царе Ираклии II (XVIII в.) на перевале для оказания помощи
проезжающим.
36

Во всех опасных местах сейчас построены
железобетонные сводчатые тоннели, защищающие дорогу^ от
снежных заносов. Самые длинные из этих тоннелей —
Почтовый и Майорша.
Все Байдарское ущелье изобилует нарзанами —
минеральными источниками, которые здесь известны под
названием «ведза».
На седьмом километре от Коби, перед входом в
тоннель Майорша все машины, едущие на перевал и с
перевала, обычно останавливаются. Пассажирам
предлагают попробовать нарзан, бьющий мощной струей у
самой реки. Здесь же с правого склона ущелья красивыми
каскадами с террасы на террасу падает широкая струя
еще одного нарзана. Террасы эти желтовато-бурого
цвета и представляют собой скопление солей углекислого
кальция, отложившихся из минеральной воды. Если
подняться немного выше по склону, то можно увидеть
большое нарзанное озеро, наполненное голубой водой
и окантованное красной каймой железистых отложений.
В начале лета около озера часто лежит снег. Вскоре за
тоннелем Майорша (в двух километрах выше)
проезжаем последний мост в ущелье. За ним дорога
поднимается к перевалу более полого среди альпийских
лугов, покрывающих зеленым ковром и широкое плоское
дно долины и склоны до самых вершин. Здесь
протекает несколько ручейков, которые где-то ниже
сливаются и образуют Байдару.
В начале лета луга цветут. Особенно много тут
крокусов, скабиоз, альпийских фиалок, влажные места
голубеют от незабудок. Повсюду над травой поднимаются
высокие стебли чемерицы с большими жесткими
листьями. Это ядовитое растение, к которому скот не
притрагивается, а пастухи во время сенокоса осторожно
обкашивают его, чтобы оно не попало в сено.
Ярко-зеленые луга с пасущимися отарами овец,
белоснежные вершины, бездонная голубизна неба, чистый
горный воздух делают Крестовый перевал одним из
самых привлекательных мест Военно-Грузинской дороги.
На десятом километре от Коби шоссе проходит
перевальную точку, отмененную небольшим " каменным
37

обелиском с надписью «Крестовый перевал 2395 м».
Это наивысшая точка Военно-Грузинской дороги.
Отсюда начинается спуск в долину реки Белой Арапвы.
Крестовый перевал получил свое название от
каменного креста, который, по 'Преданию, поставлен на нем
царем Давидом, дедом царицы Тамары. В 1824 году по
приказу генерала Ермолова крест этот был
реставрирован. В настоящее время он стоит в 400 м восточнее
проложенной шоссейной магистрали.
Мы вышли из машины и поднялись на плоскую
вершину Крестовой горы, возвышающуюся слева от
дороги. Отсюда, как с балкона театра, открывается
совершенно сказочная картина. Внизу видна глубокая
долина — каньон Белой Арагвы. Отвесные склоны ущелья
уходят в глубину на 600—700 м, по плоскому дну его
едва заметно серебрятся извилины реки.
К западу от перевала на Главном Водораздельном
хребте поднимается оригинальная группа гор — Семь
братьев, или Непискало, состоящая из нескольких
потухших вулканов, которые хорошо сохранили свою
первоначальную форму остроконечных конусов. Самая
высокая из этих гор— Хорисар. За нею вырисовывается
стройная Эсиком, еще дальше — Лазг-Цити, Калассен
и др. На северо-востоке виден потухший вулкан Садзели,
а несколько южнее — Гуд-гора (около селения Гу-
даури).
По ту сторону Арагвы, прямо на юг от перевала (в
двух километрах по прямой линии), возвышается
вулканическое нагорье Кели. С него спускаются в разные
стороны застывшие лавовые потоки — один на север,
через Крестовый перевал в Байдарскую долину,
другой на юг — по ущелью Белой Арагвы. Красноватые
столбики лавы, слагающие склоны Арагвинского
ущелья, проглядывают повсюду сквозь густую зелень
кустарников и трав. В расширенном, циркообразном
верховье этого ущелья видны две белые ленточки
водопадов, спускающиеся со склонов окружающих «гор: ниже
они, сливаясь, образуют Белую Арагву.
С вершины Крестовой горы открывается вид и на
север — на снежные поля Казбекско-Джимарайского
массива, на суровую и мрачную долину Терека.
38

На вершину Крестовой горы поднимался в 1837 году
М. Ю. Лермонтов. Он писал: «...Как перевалил через
хребет в Грузию, так бросил тележку и стал ездить
верхом; лазил на снеговую гору (Крестовую) на самый
верх, что не совсем легко; оттуда видна половина
Грузии, как на блюдечке, и, право, я не берусь объяснить
или описать этого удивительного чувства; для меня
горный воздух — бальзам; хандра к черту, сердце бьется,
грудь высоко дышит — ничего не надо в эту минуту; так
сидел бы да смотрел всю жизнь»1
Когда стоишь на этой вершине, вспоминается
прекрасное стихотворение А. С. Пушкина:
Кавказ подо мною. Один в вышине
Стою над снегами у края стремнины;
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижна со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье
И первое грозных обвалов движенье.
Здесь тучи смиренно идут подо мной;
Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады;
Под ними утесов нагие громады;
Там ниже мох тощий, кустарник сухой;
А там уже рощи, зеленые сени,
Где птицы щебечут, где скачут олени...»
В поперечном разрезе Крестовый перевал
напоминает громадное корыто — трог. Плоское, выровненное
дно его достигает 600—700 м ширины. Здесь повсюду
разбросаны крупные, слабоокатанные валуны
кристаллических пород. Все это указывает на то, что в
ледниковую эпоху Крестовый перевал был покрыт мощным
ледником. Откуда двигался этот ледник — с севера или
с юга — еще точно не установлено.
%»
Некоторые ученые предполагают, что ледник,
двигавшийся вниз по долине Терека, встретил в узком Дарьяль-
ском ущелье препятствие, благодаря чему мощность льда
в Кобийской котловине увеличилась до 800 м. В таких
условиях часть льдов должна была перетекать по долине
Байдары через Крестовый перевал и спускаться по его
южному склону в виде ледникового языка.
Но более, вероятно предположить, что ледник
двигался через Крестовый перевал с юга, со стороны Кель-
1 М. Ю. Лермонтов, Полное собрание сочинений, т. IV,
Ленинград, 1940, стр. 523.
39

ского плато, которое в период последнего оледенения
было занято мощным ледниковым покровом. Следы
древнего большого оледенения на этом плато и сейчас
хорошо видны. Перетекая через Крестовый перевал,
ледник Кельского плато сливался, очевидно, с Терским
ледником. В пользу этого предположения говорит очень
близкое соседство Кельского плато с Крестовым
перевалом, а также слабый уклон поверхности его дна к
северу.
Позднее в широкую трогообразную долину,
созданную ледником врезалась река Байдара, образовав в нем
узкое и извилистое ущелье.
40

В СОЛНЕЧНОЙ ДОЛИНЕ
Первые километры
За высокой стеной Скалистого хребта, в 22 км к югу
от Орджоникидзе лежит одна из самых больших
продольных долин Северного Кавказа — долина правого
притока Терека, реки Армхи, или — как ее еще часто
называют—Солнечная долина.
Устье реки Армхи, открывающееся в районе селения
Чми, на Военно-Грузинской дороге, ничем не
примечательно. Полупустынный вид обширной Джерховской
котловины, оголенные серые склоны не привлекают
внимания путника. Наоборот, он обычно стремится поскорее
пройти этот унылый, неинтересный отрезок пути. Но
если свернешь с дороги и вступишь в Солнечную долину,
то об этом не только не пожалеешь, но несомненно
сохранишь приятные воспоминания на всю жизнь.
Долина Армхи расположена между высокими
горными хребтами Большого Кавказа. На севере ее
ограничивает Скалистый хребет с наиболее высокой
Столовой горой C008 м)\ на юге к долине круто обрываются
отроги Бокового хребта,^ увенчанные многочисленными
снежными вершинами с высочайшей из них горой Шан
D350 м).
41

Склоны долины Армхи сложены темными
глинистыми сланцами и светлыми известняками; в верховьях
появляются более стойкие кристаллические породы.
Плоская с крутыми склонами Столовая гора, или
по местному Мат-Лам, возвышается над нижней частью
долины Армхи и защищает ее от северных ветров —
зимой холодных, а летом дождливых. Благодаря ей
климат Армхи значительно теплее и суще, чем в
предгорьях. Когда в Орджоникидзе стоит пасмурная,
дождливая погода, над Армхи, как правило, ярко светит
солнце и небо безоблачное, голубое. Столовая гора
является «добрым гением» для Армхи. Народы,
населявшие эту долину в далеком прошлом, считали Мат-Лам
священной и во время религиозных празднеств
приносили ей многочисленные жертвы.
Обилие солнечного света и тепла, исключительно
чистый горный воздух создали Армхи славу хорошего
курорта. Здесь, на правом склоне долины, в
сосновом лесу находится большой санаторий «Армхи» —
здравница Всесоюзного значения, функционирующая
с 1928 года.
Интересную экскурсию по долине Армхи от устья до
самого ледника Кидагано C7 км) мне удалось
совершить в 1955 году с Владимиром Львовичем Виленки-
ным, доцентом Харьковского государственного
университета.
К селению Чми на Военно-Грузинской дороге мы
подъезжали в непогоду. Все небо было затянуто
низкими темными тучами. Сильные порывы ветра
подхватывали и бросали в лицо мелкие дождевые, капли. Мы
не ожидали, что наше путешествие по Армхи будет
удачным. Но едва машина свернула в долину и
проехала несколько километров, как небосвод поднялся,
дождевые тучи разорвались, зацепившись только в
отдельных местах за гребни окружающих хребтов.
Выглянувшее солнце посеребрило реку, залило все своим ярким
светом. Свежий необыкновенно чистый воздух вдохнул
в нас бодрость и жизнерадостность. Невольно Армхи
напомнила нам оазис, в котором путник находит отдых
от всех неприятностей в пути.
Первые 12 км от селения Чми до курорта мы ехали
на попутной грузовой машине. Сначала сквозь тучи
пыли видны были только обнаженные, выгоревшие скло-
42

ны да хаотическое нагромождение валунов,
принесенных сюда очень давно ледником. На крутых склонах
и в пойме реки растут небольшие кустики колючего
астрагала и можжевельника. Ландшафт напоминает
настоящую полупустыню или сухую степь.
Потом дорога переходит через мост на левый берег
реки и, делая крутые петли, поднимается вверх по
склону. И тут на одном из поворотов дороги перед нами
открывается вся ча/рующая и своеобразная красота этого,
ущелья.
Собственно здесь не одна долина, а две. В широкое
дно просторной, наполненной солнечным светом
верхней долины врезана узкая темная теснина, по дну
которой извивается быстрая река Армхи. Склоны верхней
долины мягки, волнисты. Упирающиеся в небо то тут,
то там обрывистые скалы Столовой горы только
разнообразят ландшафт. Небо широко открыто, совсем не
давят горы. Далеко в верховьях долины синеют легкие
контуры снежных вершин.
Правая часть долины (она же — южный склон Сто-
волой горы) безлесна, почти безводна, покрыта
зелеными альпийскими лугами. На ней повсюду видны
небольшие аулы с поднимающимися над ними
сторожевыми башнями. Эта сторона всегда освещена лучами
солнца, поэтому здесь сухо и жарко летом, тепло и
бесснежно зимой.
Противоположный левый склон долины покрыт
почти до самых вершин роскошными лесами, то хвойными,
то смешанными. Весь он изрезан узкими ущельями, по
которым текут быстрые, порожистые реки — левые
притоки Армхи. Воздух на этом склоне влажный, здесь
никогда не бывает очень жарко.
Дорога вьется по узкому карнизу на крутом
обрывистом склоне. Далеко внизу, на глубине. 200—300 м,
шумит и ленится река Армхи. Местами склон к реке
совершенно отвесный. Проезжаем селение Джерахи
с высокой остроконечной башней.. Вдали на лесистом
склоне белеют корпуса курорта. Постепенно лес
становится гуще. Он состоит из стройных сосен и
развесистых лип. По сторонам дороги растут густые заросли
боярышника, кизила и шиповника.
Вот и курорт. Здесь мы делаем небольшую
остановку, Нужнр немвргр отдохнуть перед походом на ледник.
43

Курорт состоит из нескольких красивых белых
корпусов. Они разбросаны в сосновом лесу по крутому
склону. Тенистые аллеи обсажены цветами; перед корпусами
тоже много цветов.
На выровненной площадке, у самого обрыва над
рекой находится метеорологическая станция, около нее,
среди фруктовых деревьев — небольшая пасека и
маленький деревянный домик. В нем живет наш хороший
знакомый, восьмидесятилетний пасечник и садовник.
Оставив здесь свои вещи, мы в тот же. день
отправились к водопаду на реке Эбн-чоч (левый приток Ар м-.
хи) — самому большому в долине. До него от курорта
3—4 километра.
Тропинка идет по левому лесистому склону. Зелень
после дождя блестит на солнце. Воздух необыкновенно
чистый, прохладный. В лесу цветет липа; запах ее,
смешанный с запахом хвои, почти одуряющий. В густой
траве много крупных водосборов, ромашек,
колокольчиков.
Сворачиваем в первое боковое ущелье — узкую щель,
пропиленную рекой Эбн-чоч в твердых кристаллических
сланцах. Тропинка круто поднимается вверх и идет по
обрывистому склону. Густые заросли орешника, липы
и сосны, переплетаясь вверху ветвями, образуют
настоящий зеленый сумрачный тоннель.
Несмотря на крутой подъем, идти легко, не жарко.
Постепенно воздух становится влажным. Снизу
доносится шум реки. Тропинка спускается по крутому откосу.
И сразу ущелье наполняется грохотом' падающей воды.
Перед нами с 15-метрового уступа низвергается двумя
каскадами серебристо-белый водопад. Масса воды
широкой струей тяжело обрушивается вниз, поднимая
облака брызг и тончайшей водяной пыли; солнечные лучи
переливаются в них всеми цветами радуги.
По скользким мокрым камням мы пробираемся к
самому подножью водопада. Хочется сфотографироваться
на его фоне. Но долго здесь не устоишь. Мелкие брызги
очень скоро не оставляют на тебе ни одной сухой нитки.
От огромной массы ледяной воды температура воздуха
около водопада на несколько градусов ниже, чем на
склоне.
Насладившись вдоволь зрелищем падающей воды,
отправляемся в обратный путь, на курорт.
44

Ночевка в коше 1
У нас с собой не было ни спальных мешков, ни
палатки, но мы решили рискнуть — отправиться на
следующий день к леднику Кидагано. Этот ледник из-за
большой удаленности от населенных пунктов (от
курорта до него около 25 км) посещается очень редко.
Вышли мы, как обычно, в шестом часу утра. Пройдя
2 км по левому лесистому склону, спустились к реке
Армхи и через небольшой мостик перешли на правый
безлесный склон, поросший сухой травой и кустами
можжевельника.
Дорога постепенно поднимается над глубокой
тесниной. В стороне остается селение Лезги. Еще выше —
Арзи; над его низкими домиками возвышаются семь
хорошо сохранившихся боевых башен—памятников
средневековья. В те времена люди здесь жили
отдельными родами и каждый род воевал с соседним. Для
защиты от многочисленных врагов и строились эти башни.
В долине Армхи, как и повсюду на Кавказе за
Скалистым хребтом, сохранилось много древних
могильников — небольших домиков, сложенных из каменных
плит. Благодаря сухости и исключительной чистоте
воздуха, полному отсутствию бактерий, население этой
долины в далеком прошлом применяло естественную
мумификацию. Трупы умерших не закапывали в землю,
а клали в надземные могильники, где они сами по себе
превращались в мумии.
Заглянув через небольшое отверстие в один из
могильников, мы увидели там остатки мумий и некоторые
уцелевшие предметы погребения — истлевшую одежду,
древнее оружие, металлические украшения.
На противоположном, левом склоне высоко над
рекой видно небольшое селение Ольгеты. Вблизи него в
Армхи впадает ее левый приток—река Арзи-чоч.
За Ольгетами долина Армхи особенно живописна.
Оба склона ее одеты густым смешанным лесом из
сосны, липы, бука, ольхи. В подлеске много орешника,
рододендрона, боярышника и, что особенно прельщает
туристов,— обилие малины. Плоская -пойма реки
внешне напоминает дно спущенного озера. Здесь река течет
Кош — летнее жилище пастухов.
45

медленнее. Ее., голубые, покрытые белыми барашками
воды бесшумно струятся среди высокой травы.
Около селения Шаны река Армхи пропилила в своем
русле поперечный порог из твердых кристаллических
пород. Долина ее превращается в узкую извилистую
щель, через которую с шумом несется вспененная река,
образуя крутые излучины.
Селение Шаны — последнее в долине; выше нет
ни одного населенного пункта. Верхняя часть долины
Армхи необитаема. От Шан до ледника 15—16
километров.
Легкий ветерок, дующий вверх по долине, слегка
подталкивает нас. Свежий бодрящий воздух и
мелодичное журчание реки Армхи делают путешествие
удивительно легким, приятным. Усталости не чувствуешь.
Незаметно проходим еще 7 км до слияния двух главных
истоков Армхи — Белой реки (Амваль-чоча) и Черной
реки (Шан-чоча). Между ними возвышается
крутосклонный отрог Бокового хребта — Киденаис, поросший до
самых вершин темным лесом.
Перейдя через небольшой мостик, продолжаем свой
путь вдоль правого истока Армхи — Амаль-чоча, в
верховьях которого, находится ледник Кидагано.
Река Амаль-чоч еще красивее Армхи. Прозрачные
воды ее то перекатываются жемчужными каскадами по
загораживающим русло валунам, то, успокоившись
в прибрежной заводи, нежно ласкают поникшие ветви
деревьев. В некоторых местах река скрывается в
зеленой сводчатой галерее, образованной переплетением
кустарников и деревьев. Ширина Амаль-чоча едва
достигает 2—3 ж. Ее быстрые воды выдолбили в
прибрежных скалах глубокие ниши.
Вверху, сквозь густую зелень леса, проглядывают
резкие очертания зубчатых скалистых гребней. Оттуда,
с высоты в несколько сот метров, срываются
сверкающие струи водопадов.
В пятом часу дня мы вышли из леса. Подъем стал
круче. Впереди появился высокий и очень крутой уступ,
загораживающий все ущелье. Издали казалось, что
дальше нет дороги. Как «будто — это конец ущелья.
Амаль-чоч вытекает из-под уступа маленьким ручейком.
На карте в этом месте показав кош Бисары. Но теперь
остались только его развалины. До ледника отсюда
46

еще 7—8 км. Рассчитывать добраться засветло до него
мы, конечно, не могли. Решили подняться наверх —
может быть, там найдем какое-нибудь пристанище на ночь.
Крутизна подъема не меньше 40—45°. Идти с каждым
шагом труднее. Относительная высота уступа
(замеренная с помощью высотомера—анероида) — 300 ж. А
поднимались мы на него целых два часа!
Наверху, долина выглядит совсем по другому. Она
расширяется и напоминает огромное корыто. Крутые
склоны поднимаются до высоты 1000—1200 ж. Плоское
дно засыпано валунами кристаллических пород. Все
указывает на недавнее пребывание здесь ледника. И дно,
и склоны до самых вершин покрыты зелеными коврами
альпийских лугов. Травы низкие, но сочные, много ярких
цветов. Это замечательные альпийские пастбища,
которыми очень дорожат пастухи.
Местность совершенно дикая. Тишина мертвая.
Никаких признаков человеческого жилья не видно. Мы уже
совсем отчаялись увидеть кош и смирились с мыслью,
что придется ночевать под открытым небом, как вдруг
впереди, из-за зеленого холма появилось большое стадо
свиней. Значит, где-то близко есть кош. И действительно,
мы вскоре увидели небольшой, сложенный из камней
домик, окруженный невысоким каменным забором. Кош
издали казался таким маленьким, что мы даже начали
сомневаться, могут ли в нем жить люди. Но навстречу
нам кто-то шел. Это был старик хевсур в надвинутой на
самые брови меховой шапке,, в черкеске с позументами.
У пояса его висел большой нож, в руках была
двустволка. Подозрительный исподлобья взгляд карих глаз
делал его еще более воинственным. С трудом, при
помощи жестов и мимики, объяснили ему, что мы
географы-исследователи, хотим описать эту долину и что нам
нужно где-то переночевать. Как только старик нас
понял, подозрительность его исчезла. Отогнав лающих
овчарок, он проводил нас в кош. Потом стал разводить
костер, чтобы приготовить ужин.
Вечером, когда солнце скрылось за высокими
горами, в ущелье сразу стало темно и прохладно. На
черном небе загорелись крупные звезды.
Послышался лай собак, потом блеянье овец и коз.
Большое стадо возвращалось на ночлег. Вместе с ним
в кош пришло трое пастухов и женщина-хевсурка, оче-
47

видно, доярка. Один из пастухов ехал верхом на
лошади. Позже мы узнали, что это был бригадир. Он
довольно хорошо говорил по-русски. Молодые хевсуры
очень обрадовались нам. Для них, живущих так
уединенно, появление людей — целое событие. Мы
просидели у костра до позднего вечера, слушая рассказы
пастухов.
Хевсуры живут на правом склоне долины Армхи.
Здесь, в ущелье реки Шилхоя (правого притока Армхи),
лепятся по крутым склонам несколько их аулов: Шаны,
Нижнее Гули, Верхнее Гули, Хамхи, Калаки и др. К
Все хевсуры объединены в колхозы. Кош, в котором мы
находились, принадлежал одному из самых больших
и богатых колхозов селения Нижнее Гули. Многое изме*
нилось в жизни хевсуров за последние десятилетия. Но
от долгого существования в высоких, замкнутых горных
ущельях у них еще сохранились некоторые пережитки
родового строя. Например, и сейчас еще хевсур может
украсть себе невесту в соседнем ауле и сделать за
это.подарки родителям украденной девушки. Впрочем, теперь
«умыкание» невест является скорее простой традицией,
чем похищением всерьез. В некоторых семьях можно
найти остатки средневекового оружия (шлемы с сетками,
кольчуги, латы, щиты и др.). Благодаря этим находкам
появилась легенда будто хевсуры — потомки каких-то
отрядов крестоносцев, заброшенных неудачами в дебри
Кавказа. Но ученые точно установили, что хевсуры
принадлежат к картвельской группе грузинских народов
и живут здесь с незапамятных времен.
Хевсуры не только мужчины, но и женщины, очень
хорошие наездники, и их часто можно видеть
скачущими верхом на лошадях по крутым горным тропинкам.
Они также хорошие охотники. А для охотников верховья
Армхи — настоящий рай. В лесных дебрях, совершенно
не. заселенных, водятся в большом количестве зайцы,
лисицы, медведи, волки. Реже встречается лесной кот,
барс. Туры — обитатели скалистых вершин — с
наступлением сумерек спускаются несколько ниже, туда,
где есть сочная зеленая трава.
Домик в коше был настолько мал, что в нем могло
поместиться не больше двух человек. Поэтому он был
1 С 1957 года долина Армхи входит в состав Чечено-Ингушской
АССР и в значительной степени населена ингушами.
48 .

предоставлен женщинам — доярке и мне. Мужчины же
спали под бурками на открытом воздухе. Моему
спутнику— В. Л. Виленкину тоже дали бурку и поместили его
у самых дверей коша на небольшой узенькой скамеечке.
Ночью я проснулась от какого-то странного шума
Дрожали стены, сыпалось что-то с потолка. Сначала
я не могла понять — в чем дело? Но, открыв дверцу
коша, увидела, что это Владимир Львович,
вооружившись палкой отгоняет от себя домашних животных.
Сначала к нему подошла коза и боднула его рогами.
Только он отогнал ее и улегся, как откуда-то взялась
большая свинья и начала внимательно осматривать его
со всех сторон. Очевидно, новый человек вызвал у этих
животных любопытство, и они решили с ним
познакомиться. Во всяком случае он их явно интересовал и
беспокоил. Своих же пастухов, которые спали рядом, они не
трогали, были к ним совершенно равнодушны.
Встреча с туром
С первыми проблесками утра мы двинулись дальше,
вверх по ущелью, к леднику. Скоро плоские луга
сменились высокими моренными холмами, Пришлось три
раза подниматься по крутым склонам конечно-моренных
гряд. Привычного для уха шума бегущей реки теперь
не слышно. Амаль-чоч скрылась в толщу моренных
и склоновых отложений и течет на глубине, с трудом
пробивая себе дорогу. Только местами, на более
плоских участках дна долины она выходит на поверхность
и извивается небольшим прозразным ручейком среди
травы, образуя многочисленные излучины и даже
маленькие озерца.
Утренний туман окутал горы, скрыл от нас ледник.
Но стоило перемениться ветру (ночной горный ветер
сменился дневным долинным), как, словно по взмаху
волшебной палочки, туман пополз вверх, открывая
перед нами резкие очертания скалистых гребней.
Засверкали снежники, затаившиеся в темных нишах и
выемках на склонах. Над долиной повис ослепительно
белый ледопад ледника Кидагано (в переводе с хевсур-
ского — «Большой лед»).
С трудом карабкаемся по свежим, неулежавшимся
валунам конечных морен. Выходим к мощному продоль-
4 1863 49

ному валу береговой морены и по ее острому
извилистому гребню сравнительно легко подходим к самому
ледопаду ледника (высота 2750 м.)
Ледник Кидагано лежит в обширном цирке,
окруженном с трех сторон амфитеатром скалистых гор.
Прямо над ледником видна зубчатая седловина —
перевал Саджехвис-геле. Слева над ледником
поднимается острая заснеженная гора Чимагис-геле, справа —
еще более высокая белая пирамида Киденаис. Из крес-
ловидных выемок на склонах (каров) спускаются
сланцевые плитчатые осыпи, блестящие на солнце, как
стальные панцыри.
Мощная морена покрывает весь конец ледника на
протяжении полутора километров. Поверхность ее очень
неровная, бугристая. Это какой-то серый каменный хаос
из высоких холмов и глубоких ям. Местами на дне ям
из-под морены проглядывает чистый лед и бегут
небольшие ручейки.
Мы были еще около ледопада, когда позади нас
раздался шум осыпающихся по склону камней.
Обернувшись, мы увидели на отвесном уступе маленького
рыжего тура. Он стоял неподвижно, как окаменелый, и
пристально смотрел в нашу сторону. Мы приготовились
его сфотографировать. Тур не испугался, наоборот,
поднял голову с откинутыми назад рогами и испустил
короткий, резко обрывающийся свист. Что он хотел
выразить этим свистом? Удивление, недовольство или,
может быть, страх?
Пока мы оставались на леднике, туренок не
двигался, внимательно следил за нами. И только когда мы
начали спускаться, он сделал несколько больших
прыжков и понесся галопом по крутизне обрыва. Издали
казалось, что тур скачет по совершенно отвесному склону.
Прошло несколько мгновений, и он исчез.
Стремительно убегавший тур испугал уларов
(горных индеек), и до нас стал доноситься удивительно
музыкальный тревожный свист этих птиц.
В полдень мы уже подошли к месту, где река
Амальчоч впервые выходит из-под мощной конечной
морены, как бы вырываясь из-под земли. Здесь мы
встретили наших знакомых пастухов из коша. Один из
них подстрелил сокола-сапсана, который пытался
утащить из стада ягненка. Крупная хищная птица со
50

светлым брюхом и очень острыми большими крыльями
лежала у ног охотника.
В коше мы были в два часа дня. Здесь нас ждал
обед, приготовленный женщинами, которые пришли
утром из аула Гули. Они принесли с собой много
малины, благодаря чему у нас было вкусное третье блюдо.
Вечером того же дня, усталые, но очень довольные
своим путешествием, мы возвратились на курорт.
Вернувшись из долины Армхи, мы побывали еще во
многих ущельях Центрального Кавказа. Каждое из них
по-своему привлекательно. Однако наиболее яркие
впечатления оставило у нас посещение Солнечной долины
Армхи.
В грозу на вершине Столовой горы
Из курорта мы совершили восхождение на
Столовую гору. Ее плоская вершина кажется совсем близкой
и доступной. В действительности же подъем от
курорта до нее составляет 1800 м и занимает 6—7 часов
ходьбы.
На вершину Столовой горы ведет несколько
тропинок. Мы решили идти через аул Кашет. Спустились
сначала к небольшой ГЭС, расположенной на реке
Армхи, потом поднялись «по крутому правому склону
на выровненную поверхность «дна» верхней широкой
долины. Дно это находится на высоте 150—200 м над
рекой Армхи; оно расчленено глубокими ущельями на
целый ряд отрогов, состоящих из темных глинистых
сланцев.
Аул Кашет расположен на одном из таких отрогов
(на высоте 1340 м). Склоны отрога крутые, особенно
в сторону реки Армхи, а выровненный гребень постепенно
расширяется вверх, к Столовой горе. Редкие сухие
травы и колючие можжевельники нижней части долины
сменяются здесь сочными субальпийскими лугами.
Решили зайти в аул, разузнать дорогу. Это была
колхозная молочная ферма. Летом здесь живет всего
15 человек, две семьи — грузинская и аварская. Нас
пригласили в дом и угостили перед подъемом на гору.
Живут колхозники хорошо, зажиточно, в домике уютно
и чисто. Есть радио и электричество (от Армхинской
4* 51

ГЭС). Хорошие пастбища позволяют держать большие
стада коров, овец и коз.
Климат на этом склоне долины Армхи очень теплый,
сухой с большим количеством солнечных дней. Зимой
здесь никогда не бывает морозов, а снег если и
выпадает, то быстро тает. Летом же стоит солнечная,
жаркая и почти всегда безветренная погода.
Молодой колхозник Али Магометов показал нам
дорогу и взял с нас слово, что на обратном пути мы
обязательно зайдем к ним пообедать.
Выше Кашета (в полутора километрах) расположен
аул Бейни (высота 1600 м). Он находится как раз
у подножья высокого обрывистого склона Столовой
горы, сложенного массивными известняками и
доломитами. Издали этот склон кажется неприступной
гигантской стеной; относительная высота его около 1500
метров.
Аул Бейни со своими старинными
полуразрушенными башнями на фоне голубовато-серых скал Столовой
горы выглядит очень живописным. Вокруг «его
раскинулись луга с высокими и густыми травами. Скабиоза
поднимается вместе с зонтичными. Необыкновенно
синие и крупные генцианы сидят на коротких ножках и
потонули бы в зелени трав, если бы росли в одиночку.
Но их плотный пучок заставляет раздвинуться травы.
Иногда цветы образуют большие пестрые поляны.
Пастухи берегут эти луга. Только в конце лета, когда
травы наливаются соком, они их косят.
Влево от аула на соседнем отроге виднеется
небольшой лесок из березок, невысоких сосен, алычи и
можжевельника.
Погода чудесная: ясная, тихая, ветерка ни
малейшего. С безоблачного синего неба ярко светит
солнце.
От аула Бейни начинается наиболее крутая и
трудная часть подъема. На высоте 2000 м, у самой тропинки,
из глубокой темной пещеры в отвесной известняковой
стене вытекает небольшой ручеек. Вода в нем
прозрачная, чистая и как лед холодная. Вокруг источника
растет высокая трава, в ней много крупных ярко-синих
незабудок.
С каждым шагом подъем становится круче, достигая
местами 60°. Дышать труднее, сердце бьется учащенней.

Подниматься приходится медленно, с частыми
остановками.
Наконец, около одиннадцати часов вышли на
перевал—самую низкую седловину на плоской, вытянутой
вершине Столовой горы. Сразу стало прохладней.
Температура 16°, подул сильный порывистый ветер.
Казбек и соседние с ним вершины уже скрылись
в облаках. На севере, над Орджрникидзе, тоже целое
море облаков — сплошная белая пелена. И только над
долиной Армхи небо еще голубое; в нем, ниже нас,
плавают маленькие белые облачка, как в синем море
одинокие корабли.
Отсюда хорошо виден весь противоположный, левый
склон долины Армхи. Он расчленен глубокими
ущельями на длинный ряд крутосклонных отрогов, поросших
густым темным лесом. Над ними поднимаются стройные
снежные вершины Бокового хребта — Ямты, Амаль-чоч,
Арзи-чоч и самая высокая Шан-чоч.
Белые корпуса курорта, расположенные у подножья
склона, резко выделяются на темной зелени лесов и
кажутся кучкой игрушечных домиков. На дне глубокой
пропасти едва заметно серебрятся извилины реки Армхи.
Вершина Столовой горы с востока (от перевала) на
запад постепенно повышается. Мы пошли по ней,
стремясь достичь самой высокой точки. От перевала до нее
4—5 км. Поверхность вершины горы совсем не такая
ровная, как кажется снизу. Приходится все время то
подниматься на холмы, то спускаться в глубокие
впадины. Идти трудно. Ноги путаются в густой, как войлок,
траве. Тропинки нет никакой. Во впадинах часто мокро,
как в настоящем болоте. Пройти можно только
перепрыгивая с кочки на кочку.
Этот переход занял у нас почти 2 часа. На самой
высокой точке вершины C008 м) мы были в час дня.
Она представляет собой ровную каменистую площадку
шириной 60—70 ж, покрытую лишь скудной травой да
лишайниками.
На юг, к Армхи, эта площадка обрывается
совершенно отвесно, образуя неровные фестончатые края. На
север спускается более полого. Здесь можно наблюдать
карстовые формы рельефа, — всевозможные углубления,
воронки, небольшие пещеры, размытые водой в синевато-
53

серых известняках1. Повсюду поднимаются скалы в
виде длинных полуразрушенных стен, развалин
средневековых замков, башен, столбов, пирамид. Над
глубокими темными провалами-воронками переброшены
замысловатые арки, напоминающие красивые мосты.
Местами с них свисает гирляндами зелень — мхи,
лишайники и травы, делая скалы еще более живописными.
Отдыхая на вершине горы, мы наблюдали, как
далеко внизу, в долине Армхи, над аулом Бейни клубились
облака. Они быстро, как бы спеша, одно за другим
поднимались вверх и на определенной высоте таяли,
исчезали. Но вот одно облако долетело до самого
перевала и даже перекатилось на северную сторону горы;
за ним — второе, третье.
Вдруг темные, свинцовые тучи, окутывающие Казбек
и Дарьяльское ущелье, пронизала молния. Грянул гром,
и грохот пронесся раскатами по горам. Над Джерахом
полил частый, крупный дождь. Мы же стояли на
каменистой площадке выше дождя, и яркое солнце все еще
освещало нас.
Но долго любоваться сверху зрелищем грозы не
пришлось.
Скоро густой туман начал заволакивать гору. К нам
с юга приближалась гроза. Нужно было как можно
быстрее спуститься отсюда и найти какое-нибудь укрытие.
Не раздумывая, побежали вниз, рискуя каждую секунду
провалиться в глубокую воронку или сор|ваться с
обрывистого южного края горы, извивающегося большими
фестонами. Туман становился все темнее и гуще2.
Тревожила мысль — удастся ли найти тропинку, по которой
поднимались сюда, и что мы будем делать, если не
найдем ее?
Неожиданно перед нами появилась небольшая темная
постройка с куполобразной крышей и двумя отверстиями
вместо дверей — очевидно, древняя часовня или
«святилище», в котором раньше происходили (богослужения
и жертвоприношения. Теперь же в этой постройке в
непогоду прячутся пастухи и овцы.
Только мы вбежали в часовню, как над самой
крышей грянул гром. Тотчас же «полил сильный дождь. Раз-
1 Карстовые формы рельефа образуются в результате
выщелачивания известняков и доломитов текучими и подземными водами.
2 По существу туман на такой высоте является облаками.
54

разилась гроза. Гром грохотал беспрерывно, молнии
сверкали одна за другой, пронизывая белый туман,
застилавший от нас все. Мы оказались в центре
грозовой тучи — ощущение не совсем приятное: как бы
один из близких разрядов не попал в часовню.
Притаившись около стены, мы с напряжением следили за
бушевавшей вокруг грозой.
Наконец, туча, насыщенная электричеством,
промчалась. Сверкающие молнии, раскаты грома, постепенно
затихая, удалялись на северо-восток. Но дождь не
прекращался. Густые облака очень быстро поднимались из
долины. Казалось, будто там, внизу, кипел гигантский
котел, над которым все время клубится пар.
Теперь, когда молнии уже не сверкали у нас над
головой, мы успокоились и почувствовали голод и
жажду. Очень кстати оказались захваченные нами сухой
спирт и концентрат гречневой каши. Каша варилась
целых два часа и, наверно, поэтому показалась особенно
вкусной. } }
Около четырех часов туман задрожал, заколыхался
и стал редеть. Дождь притих. Решили, пока не поздно,
искать спуск. Вопреки ожиданиям, тропинку, по
которой поднимались сюда, нашли сравнительно скоро.
С облегчением вздохнули. Но спускаться по ней
оказалось очень трудно. Ноги все время скользили,
дрожали в коленях. Спуск местами такой крутой, что не
знаешь, куда поставить ногу, чтобы не сорваться. Около
источника дождь снова усилился, туману сгустился.
Несмотря на это, настроение было хорошее, бодрое —
теперь мы были уверены, что сегодня же будем дома —
на курорте.
В пять часов мы уже сидели около железной жарко
горящей печурки в домике у Али Магометова. Он
угостил нас аракой 1 и жареной бараниной. Сразу же
согрелись, и усталости как не бывало.
На курорт пришли в восьмом часу, в сумерки.
На метеорологической станции мы узнали, что утром
здесь было сильное землетрясение, состоявшее из
нескольких толчков. В 7 ч^сов 15 минут земля дрогнула:
первый, самый сильный толчок продолжался около
десяти секунд. От него задрожали стены, посыпалась шту-
1 Арака — местный спиртной напиток.
55

катурка, заколебались лампы, задвигалась мебель.
Испуганные люди выбежали из помещений, заметались
по территории курорта, не зная, куда спрятаться. За
первым толчком последовало еще три — в 7.30, в 7.50
и в 8.05. Многие каменные стены дали трещины.
Мы в это время были около аула Бейни, перед
крутым известняковым обрывом Столовой горы, и тоже
ощущали слабые подземные толчки, которым, однако, не
придали значения, объясняя их местным оседанием
известняков под действием подземных вод.
Курортники же были серьезно напуганы. Некоторые
из них пришли вечером на метеорологическую станцию
разузнать, можно ли им здесь оставаться или лучше
уехать. До них уже дошел слух, будто на вершине
Казбека появилась лава и скоро начнется извержение. Но,
конечно, этот слух оказался злой выдумкой.
Приключение в ущелье Арзи-чоча
В один из приездов в долину Армхи (летом 1956
года) мне удалось побывать в ущелье Арзи-чоча — левого
притока реки Армхи, впадающего в нее около селения .
Ольгеты (в 6 км выше курорта).
Моими попутчиками были на этот раз
учитель-географ Гавдий Самбегов из селения Коби и ученик
десятого класса — Генрих Баранов.
В этот день нам нужно было пройти только от
курорта до селения Ольгеты, чтобы на следующий день
продвинуться как можно дальше вверх по левому
истоку Армхи — Шан-чочу.
В Ольгеты мы пришли рано, в два часа дня. Здесь
всего три домика. Они прилепились на крутом лесистом
склоне, высоко над рекой. Зашли в один из них,
познакомились з хозяевами-грузинами. Купили у них молока,
яиц, сметаны и хорошо пообедали. Времени у нас было
еще много, поэтому решили сделать небольшой боковой
маршрут вверх по реке Арзи-чочу. И, как часто бывает
в таких случаях (в непредвиденных или неожиданных
экскурсиях), не обошлось без приключения.
Ущелье. Арзи-чоча в нижней части, на протяжении
приблизительно двух километров, представляет узкую
сумрачную теснину, по дну которой бешено мчится
вспененная река. Это узкая щель, промытая рекой
56

в твердых кристаллических породах. Ширина её" не
больше 10—12 м. Склоны крутые, совершенно
обрывистые. На них, цепляясь за расщелины, растут
небольшие кустарники и низкорослые с кривыми стволами
деревца— преимущественно липа и сосенки. Здесь всегда,
даже в солнечный день, темно и прохладно. Стены и
дно ущелья покрыты лишайниками и мхами. Местами,
ущелье такое узкое, что, кажется, можно достать руками
одновременно оба его склона. Только вверху, высоко
над головой, видна светлая полоска неба. Тропинка идет
по каменистому дну ущелья у самой реки. Несколько
раз нам приходилось то переходить по мокрым,
скользким бревнышкам, то идти вброд.
Постепенно ущелье расширяется, становится светлее
и веселее. В трех километрах от устья оно уже
превращается в довольно широкую котловину, окруженную
со всех сторон высокими горными хребтами. Склоны
почти до самых вершин покрыты смешанными лесами,
состоящими из липы, сосны, березы и орешника. Над
темной зеленью лесов поднимаются то тут, то там
ослепительно белые вершины. Торжественную тишину
ущелья нарушает только шум быстро бегущей,
неугомонной Арзи.
Неожиданно послышался лай собак. И нам
навстречу из леса выскочили две белые овчарки. Они ни за
что не хотели пропустить нас дальше по ущелью, хотя
мы и старались их задобрить, бросая куски хлеба.
Выручил нас появившийся вскоре пожилой пастух-грузин,
хозяин собак. Уняв псов, он поздоровался с нами и
спросил, кто мы и что тут делаем. Оказывается, совсем
рядом был кош. К нему-то нас и не хотели подпустить
собаки. В коше, кроме пастуха, живет вся его семья —
жена и трое детей: двое совсем маленьких и один
мальчик постарше, лет 13—14, Шота. Эта семья проводит
здесь все лето, пока скот пасется на хороших сочных
лугах. Зимой же они живут в селении Паншеты,
недалеко от Казбеги.
В коше мы немного отдохнули, поговорили с
хозяином. Потом отправились дальше.
В двух километрах выше коша ущелье снова
сужается. Склоны его становятся круче и ближе подступают
друг к другу. Мы решили не идти дальше — поздно,
шестой час. Нужно успеть засветло попасть в Ольгеты.
57

На хребте, ограничивающем справа ущелье, видна сед-
ловинка-перевал. Склон здесь безлесный, покрыт только
травой. До перевала кажется совсем близко — рукой
подать. И* тут нашему Генриху вздумалось взобраться
на этот перевал, чтобы замерить анероидом его высоту.
Мы всячески уговаривали его не делать этого, так как
из опыта знали, что перевал только кажется близким
из-за очень прозрачного воздуха. В действительности
же подъем на него займет не меньше двух-трех часов.
Генрих никак не мог этому поверить. Он решил
доказать, что на перевал можно взойти за час.
Удержать его было невозможно. Мы подумали — пусть
пойдет, сам убедится, что это оптический обман, и скоро
вернется.
Оставив нам свою куртку, чтобы не было жарко,
Генрих с анероидом в руках устремился по крутому
склону к перевалу. Сначала он шел довольно быстро,
напрямик, без зигзагов. Но скоро темп его замедлился.
Сидя около реки, мы с напряжением следили за
юношей. Постепенно он делался все меньше и меньше.
Теперь хорошо видна была только его синяя майка —
она, как небольшое голубое пятнышко, то появлялась
на зеленом склоне, то исчезала. Наконец, в седьмом
часу, еще далеко от перевала, майка Генриха вовсе
исчезла. Как мы ни вглядывались, как ни напрягали
зрение—она нигде больше не показывалась. Прождали
час, второй. Генрих не появлялся. Это казалось
довольно странным, так как склон был совершенно открытым
и ровным. Никаких скал или обрывов на нем не было
видно. Что случилось с Генрихом, куда он мог деться?
В ущелье быстро темнело. Что делать? Идти
разыскивать его не было никакого смысла — он мог вернуться
другим путем. Прождали еще полчаса. Стало совсем
темно, даже тропинки под ногами не видно. Такая
непроницаемая темнота может быть только в глубоком
лесистом ущелье в пасмурную безлунную ночь.
Нам ничего не оставалось делать, как возвращаться
в кош. Пошли почти вслепую, прощупывая ногами
и даже иногда руками тропинку.
Пастух встретил нас вопросом: «А где же третий
товарищ? Неужели один пошел на гору? Ну, ничего,
скоро вернется, — успокаивал он нас. — Заходите в кош,
отдыхайте!».
58

Хозяйка налила нам в мисочки вкусного, только что
сваренного супа с бараниной. Но у нас от волнения
даже, аппетит пропал. Весь вечер мы прислушивались —
не идет ли Генрих? Заслышав лай собак, выходили из
коша, вглядывались в темноту, надеясь увидеть Генриха.
Но его все не было. Вот уже и двенадцать часов, и час
ночи. Не спал и хозяин. Очевидно, и он беспокоился —
не случилось ли чего с «курсантом» (так местные
жители называют туристов).
В голову лезли всякие страшные мысли. Почему
Генрих не вернулся? Трудно представить себе, что он
решил остаться ночевать наверху—ведь там так
холодно, а он в одной майке и даже спичек с собой не
взял. Наверно, с ним что-то случилось, иначе пришел
бы. Может быть, сорвался со скалы и лежит сейчас
окровавленный? Ночью все представляется в самом
мрачном свете.
Около двух часов усталость взяла свое, мы уснули,,
забравшись под бурки. Но спали тревожно и недолго.
В пятом часу, как только стало светать, отправились
на розыски. Хозяин дал нам в проводники своего
сынишку Шота.
Утро было на редкость пасмурное, холодное и
сырое. Без Шота мы, конечно, не смогли бы найти то место,
откуда вчера Генрих начал подниматься. Шли
медленно по крутому склону. Туман становился все гуще,
дышать было трудно. Надежда найти Генриха
уменьшалась. Пошел дождь мелкий, но частый, как через густое
сито. Перевала мы достигли в девятом часу. Здесь
растут только небольшие кустарники. Никаких
отвесных скал или обрывов нет. Склон в сторону соседнего
ущелья значительно столоже и весь покрыт густым лесом.
Договорившись встретиться на перевале в
определенном месте, мы разошлись в разные стороны. Стали
искать и звать Генриха. Но тщетно — нигде даже
следов его не было видно. Однако почему-то появилась
уверенность, что он цел, невредим и скоро вернется
сам. На таком простом склоне ничего страшного с ним
не могло случиться.
Пошли вниз в густом молочно-белом тумане, ничего
не видя перед собой. Дождь не прекращался. Крутой
травянистый склон был мокрый и скользкий. На нас
59

уже ничего не было сухого, даже ботинки — хоть
выжимай.
Постепенно шум реки становился слышнее. Значит,
скоро будем внизу. Вдруг перед нами выросла, как из
земли, человеческая фигура. Это был пастух. Он вышел
нам навстречу, чтобы сообщить о возвращении Генриха.
Мы со всех ног бросились в кош. Действительно, наш
Генрих, как ни в чем не бывало, лежал под буркой
и улыбался во весь рот. От радости мы даже не могли
его как следует отчитать. Вскоре мы узнали, что с ним
произошло и почему он не смог возвратиться на ночь
в ущелье.
«На перевал я поднялся за два часа,— рассказывал
Генрих.— Было еще совсем светло, и мне захотелось
подняться выше, на соседнюю вершину. На нее я
взобрался около восьми часов. Высота ее оказалась 2950 м.
Солнце только что скрылось за горами, и его последние
лучи освещали самые высокие вершины. Было так
красиво, что трудно даже передать. Ниже меня двигались
с севера сплошной полосой белые барашки облаков.
Они быстро заполнили все ущелье. Надо .мной же небо
оставалось ясным, темно-синим с каким-то фиолетовым';,
оттенком. На нем уже появились звезды и тонкий серп
луны.
Сколько времени я стоял и любовался картиной — не
могу сказать. Потом, наконец, вспомнил, что пора
спускаться. Прошел несколько десятков метров по очень
крутому травянистому склону вниз. И ©друг сразу стало
так темно, что я не знал, куда поставить ногу. Все-таки
попытался спускаться. И в тот момент сорвался:
проехал вниз, наверно, метров 10—15. Поднялся, прошел
еще немного и опять сорвался. На этот раз проехал
значительно больше. К счастью, зацепился за какое-то
развесистое дерево. Уселся на нем поудобней. Бросил
камешек вниз — не слышно, куда он упал. Пощупал ногой
склон и справа и слева — совершенно отвесный. Было
ясно, что спускаться дальше в полной темноте
невозможно. Оставалось одно —сидеть на дереве и ждать
рассвета. Другого выхода у меня не было.
Всю ночь, с девяти часов вечера до четырех часов
утра пришлось просидеть в одном и том же положении,
почти не двигаясь. Сначала было терпимо, но под утро
стало так холодно, что я весь покрылся инеем. Пытаясь

хоть немного согреться, я мог только осторожно, чтобы
не потерять равновесия, двигать руками или,
съежившись, дышать себе на грудь. Но это не очень помогало.
Я весь окоченел, зуб на зуб не попадал.
В пятом часу немного посветлело. Начали
вырисовываться ближайшие скалы и прилепившиеся к ним
кустарники. Я встал. Ноги как будто не мои, одеревенели.
С большим усилием сделал несколько шагов на месте.
Размялся немного. Склон справа показался более
доступным. Цепляясь за траву и за каждый уступчик, я
выбрался туда. Потом оглянулся и посмотрел на «свою»
березу. Она росла на отвесной скале, высотой в 50—60 м.
Непонятно, как мне удалось зацепиться за нее в
темноте. Если бы не она, пришлось бы распрощаться с жизнью.
Начал осторожно спускаться вниз по диагонали.
Склон постепенно становился положе. Теперь я уже
почти бежал по нему. В кош пришел в седьмом часу
утра. Хозяин предложил мне выпить стакан араки.
Только после этого я согрелся, как будто оттаяло что-то
внутри...»
Удивительнее всего, что после такого приключения
Генрих не только не заболел, но даже не чихнул и не
кашлянул — настолько здоровый здесь климат!

ВДОЛЬ ЮЖНОГО ПОДНОЖЬЯ КАЗБЕКА
По Трусовскому ущелью к ледникам Суатиси
В августе 1955 года, мы прошли с Владимиром
Львовичем Виленкиным и Василием Федоровичем Ла-
гутой (лаборантом Харьковского автодорожного
института) вдоль южного подножья Казбека, По
Трусовскому ущелью к ледникам Суатиси. Это ущелье — одно из
самых замкнутых и своеобразных на Северном Кавказе.
Оно лежит между двумя высочайшими хребтами —
Боковым и Главным Водораздельным, в области
низкотравных альпийских лугов. С севера над Трусовским ущельем
поднимаются снежные вершины Казбекско-Джимарай-
ского массива, превышающие 4000 м высоты, а с юга —
почти такие же высокие вершины Главного Водораздела.
На западе оба хребта соединяются высоким снеговым
отрогом — Сивераутской 'перемычкой, От Коби на
Военно-Грузинской дороге до этого перевала 311 км.
Недалеко отсюда, на Главном Водораздельном хребте,
поднимается вершина Зильга-хох C852 м) из-под ледников
•которой и начинается Терек.
Трудно найти на Кавказе другое ущелье, где было
бы так много минеральных источников-нарзанов, как
62

в Трусовском. Вот почему его иногда называют ущельем
Марзанов.
Мы вышли из Коби в шесть часов утра. Солнце
начинало пригревать. По горы еще дышали холодом. Все
сияло перед глазами — и зеленые склоны, и
поднимающиеся над ними снежные вершины.
Первые четыре километра до селения Ногкау прошли
совсем незаметно. Долина Терека здесь широкая (до
800 м) с совершенно плоским дном и сравнительно
пологими луговыми склонами.
Над Тереком поднимаются две-три невысокие
террасы, покрытые сочной зеленой травой. Они занимают
почти все дно долины, за исключением тех мест, где
из боковых ущелий выходят обширные конусы выноса.
Впереди виден огромный поток розовой лавы. Он
спускается по северному склону Главного
Водораздельного хребта из кратера вулкана Хорисара. Издали
кажется, что лава еще не застыла, а продолжает
двигаться. В нижней части потока среди красноватых
обнаженных глыб лавы едва заметно селение Ногкау.
Дорога проходит у подножья высокого обрывистого
склона лавового потока, приближаясь к следующему по
долине селению — Окраканы E км от Коби). Слева
в Терек впадает река Мнадон, стекающая с южных
склонов Казбекско-Джимарайского массива. Прямолинейное
ущелье этой реки напоминает глубокое корыто
с крутыми склонами и плоским дном. В верховьях его
поднимается окутанная облаками острая вершина Май-
ли-хох — ближайшая с запада соседка Казбека. Со
склонов ее сползают Мнадоиские ледники.
Селение Окраканы с возвышающимися среди домов
сторожевыми башнями расположено на конусе выноса
Мнадона. Оно как бы сторожит вход в самую узкую
часть ущелья Терека. Отсюда начинается Трусовская
Касара — глубокая и мрачная, извилистая, как змея,
теснина, по дну которой бешено мчится вспененный
Терек.
Трусовская Касара по дикости и величию не
уступает Дарьяльскому ущелью, даже, пожалуй,
превосходит его. Правый, совершенно отвесный склон-ее,
возвышающийся над Тереком на 450—500 м, образован
лавовым потоком Хорисара. Местами эта грандиозная
стена производит впечатление искусственной. Перпенди-
63

кулярно стоящие столбы андезитовои лавы дополняют^
иллюзию. Поверх красной лавы залегает мощный слой
серой; заканчивается эта стена вверху самыми
причудливыми формами — иглами, шпилями, башнями,
проглядывающими сквозь облака.
Через шаткий мостик перешли на левый берег реки,
и тогда вся теснина кажется глубоким, мрачным
колодцем. Кое-где ширина ущелья достигает 15—17 метров.
Узкий карниз дороги вьется высоко над (бурлящей
и клокочущей рекой.
Терек, прижимаясь ближе к правому склону,
усиленно размывает и подмывает поток лавы. Огромные
осыпи серых и красных обломков лавы сползают к реке.
У подножья склонов, на дне ущелья, повсюду бьют нар-
заны, оставляя возле себя ярко-оранжевые полосы
железисто-сернистых отложений. Воздух пропитан резким
запахом сероводорода.
На полпути, приблизительно в 2,5 км от начала Ка-
сары, темные глинистые сланцы левого борта ущелья
сменяются массивными известняками. Постепенно ущелье
расширяется, становится светлее. Слева в него впадает
небольшая, но очень бурная, белая от пены река Касара.
Впереди высится, как бы замыкая ущелье, конусовидная
вершина Арши-хох (Медведь-гора). Вскоре дорога снова
переходит по мосту на правый берег реки. Склоны здесь
положе и одеты кустарниками из низкорослых берез
и ив. В этом месте у откоса дороги около реки бьет
мощным ключом нарзанный источник — самый большой
и крепкий во всем ущелье.
Касарская теснина бывает опасна и совершенно
непроходима во время сильных ливней и вызванных ими
наводнений. Почти каждый год летом (чаще всего в
августе) разбушевавшийся Терек заполняет все ущелье,
срывает мосты, размывает дорогу. Связь с внешним
миром прекращается на несколько недель. Попасть тогда
в Трусовское ущелье можно только перевалив «через
гору» по труднодоступной тропинке, проходящей через
лавовый поток Хорисара. Самое сильное из последних
наводнений здесь произошло в августе 1953 г. Следы
его видны еще и сейчас — хаотическое нагромождение
валунрв, сильно размытая и занесенная галькой пойма.
Многочисленные грязекаменные потоки, спустившиеся
со склонов ущелья, заставили Терек местами покинуть

свое старое русло и размыть новое, более порожистое.
В одном месте на реке образовался новый водопад
высотой 6—7 метров.
В геологическом отношении Трусовская Касара
значительно моложе, чем все остальное Трусовское ущелье.
Она образовалась в результате вторжения лавового
потока Хорисара в существовавшую ранее широкую,,
выпаханную ледником троговую долину.
Последние страницы геологической истории этого
участка земной коры можно прочесть в обнажениях правого
склона ущелья у самого входа в Трусовскую Касару,
против селения Окраканы. Здесь непосредственно над
дорогой залегает скопление валунов различного размера
и различного петрографического состава, слабоокатан-
ных, мощностью до 3—4 метром. Над ними лежит толща
(до 35—40 м) отложений минеральных источников, так
называемых травертин 1, которая в свою очередь
покрывается мощным лавовым потоком Хорисара. Во многих
местах видны следы обжигания морены и травертин
лавою. В крепких, сцементированных, порой окремене-
лых травертинах хорошо сохранились многочисленные
отпечатки листьев различных деревьев (березы, дуба,
бука) и травянистых растений, а также полости,
оставленные сгнившими стволами и ветвями деревьев2.
Скопление валунов — это, очевидно, морена, которую
отложил ледник, занимавший в предыдущий
геологический период всю долину. В результате потепления
климата ледник отступил, долина расширилась, приобрела
вид торга. На дне ее многочисленные минеральные
источники отложили поверх морены мощный покров
травертин. Отпечатки листьев и стволов деревьев в
травертинах говорят о том, что климат в те времена был
значительно теплее, чем сейчас. Долина, по всей
вероятности, была покрыта широколиственными лесами.
Излившийся впоследствии из кратера Хорисара поток
лавы оттиснул Терек влево (несколько к северу) и
заставил его врезаться в толщу отложенных ранее
травертин и моренного материала.
1 Т р а в е р т и и ы — натечные скопления углекислого кальция,
образовавшиеся путем отложен'ия его из углекислых источников;
имеют ноздреватое или пористое строение.
2 Впервые отпечатки листьев широколиственных деревьев здесь
были обнаружены В. Л. Виленкиным A957 г.).
5 1863
05

Все это подтверждает вывод о молодости лавового
потока и связанной с ним Трусовской Касары. По
мнению некоторых ученых, лавовый поток Хорисара
излился совсем недавно, 6—8 тысяч лет назад, чуть ли не на
памяти человека.
На шестом километре, от Окракан заканчивается
Трусовская Касара и открывается небольшая цирко-
образная котловина, окруженная со всех сторон
амфитеатром высоких гор. Луга, устилающие зеленым ковром
плоское дно котловины и крутые склоны гор, красиво .
контрастируют с белоснежными вершинами.
Терек здесь делает крутой поворот, меняя свое
направление с западного на северо-западное. В центре
котловины, на ее дне, мощные нарзанные источники
отложили травертины, покрывающие белыми и
желтоватыми панцырями обширный конус выноса реки Арши-
комдона. Поверхность травертин шероховатая, пористая.
Местами можно наблюдать, как углекислый кальций,
обволакивая травянистые растения, образует трубочки
травертин. Бесчисленные прозрачные струйки нарзана,
стекая по травертинам, как по мраморным ступеням,
искрятся на солнце, переливаясь всеми цветами радуги.
Отсюда начинается собственно Трусовское ущелье—
широкая альпийская долина с 'плоским дном и
сравнительно пологими склонами, простирающаяся в северо-
западном направлении почти на 15 км. После узкой и
мрачной Касары она кажется какой-то особенно
просторной, веселой и светлой. В далеком верховье белеет
снегами Сивераутская перемычка; перед ней в долину
выступают наподобие темных кулис более низкие отроги
окаймляющих хребтов. Широко разлившийся по
плоскому дну Терек разделяется на множество рукавов.
Течение его здесь значительно спокойнее, чем в Касаре.
Вдалеке видны осетинские селения с высокими
сторожевыми башнями.
Спустившись с холмов конуса выноса Аршикомдона,
дорога выпрямляется и проходит по совершенно
плоскому дну долины, покрытому влажным зеленым лугом.
Па противоположном левом берегу Терека у самого
подножья склона видно нарзанное озеро, как бы кипящее
от выделяемых из него сернистых газов. В длину оно
достигает 8 м9 а в ширину 5. Голубая вода его, оканто-
66

ванная красной береговой каймой, резко выделяется на
зеленом фоне. :
Через два километра мы попадем в селение Кетрси,
самое большое в Трусовском ущелье. В центре его
протекает бурный пенистый поток— Шаухизгенен,
начинающийся у подножья Главного Водораздельного
хребта. Это мощный нарзан, который приводит в движение
несколько небольших сельских мельниц, поставленных
вдоль его течения.
Переходим по мосту на левый, более высокий берег
Терека. Еще полтора километра — и мы в Абано, таком
же, как и Кетрси, старинном селении с высокими
сторожевыми башнями, поднимающимися над плоскими
крышами домов. Абано в переводе с осетинского — купанье.
Благодаря большому количеству минеральных
источников здесь когда-то, очень давно, был народный курорт,
куда приезжали лечиться от всяких недугов больные
из окрестных селений. Сейчас Абано — центр Трусов-
ского ущелья. В нем находится сельсовет, начальная
школа и небольшой магазин.
Следующее за Абано селение — Закагури. Собственно,
это даже не селение, а лишь древняя полуразрушенная
крепость, возвышающаяся на скалистом уступе. У
подножья ее 'прилепился только один домик. В этом месте
в Терек впадает слева река Суатисидон, берущая начало
из-под ледников Суатиси.
Солнце клонилось уже к закату, но нам не хотелось
оставаться здесь на ночь. Решили в этот же день
добраться до селения Суатиси — последнего перед
ледниками. Оно находится на противоположном, правом
берегу Суатисидона, в двух километрах от его устья. Зашли
в Закагури в его единственный домик разузнать, есть
ли мост через реку или нужно переходить ее вброд.
В комнате, кроме ничего не понимающей по-русски
хозяйки, сидел за столом высокий осетин в белом кителе.
Это был брат хозяйки — Шамиль Калагов, судебный
следователь из Орджоникидзе, приехавший к сестре
в гости на несколько дней. Он пригласил нас к столу.
Отказаться от угощенья нельзя было никак. Из
маленького турьего рога, который обносится всем.-по очереди,
нас угостили аракой. На закуску был чурек и соленый
кобийский сыр.

Шамиль сказал, что в Суатиси живет его старшая
замужняя сестра Мария Касаева, у которой мы можем
остановиться на ночь. Насчет моста через Суатиси он
ничего не мог сказать определенного: вчера как будто
был, а сегодня может и сорван, так как вода в реке
быстро прибывает.
Через час мы уже шли по узенькой тропинке,
вьющейся высоко над рекой Суатисидон, по левому крутому,
поросшему травой склону.
Долина Суатисидона имеет также корытообразную
форму. По плоскому дну ее, извиваясь и разделяясь иа
несколько рукавов, течет река. В конце дня она
выглядит большой, не уступающей по ширине Тереку. Даже
здесь, на высоте 60—80 м над рекой, слышно, как она
грохочет камнями, передвигая их по дну.
Впереди, в самом верховье долины показались
ослепительно-белые вершины Казбекско-Джимарайского
массива — Суатиси-хох, Джимарай-хох, Майли-хох,
отливающие в лучах заходящего солнца серебром и
золотом. Перед ними высится столбообразный черный массив
Волхадзарау-хох, с крутых склонов которого спускаются,
как концы белоснежной скатерти, два языка Восточного
или Двуязычного ледника Суатиси.
Солнце совсем скрылось за горами. Стало быстро
темнеть. Наконец, мы увидели на противоположном
берегу прилепившееся к склону, словно ласточкино гнездо,
селение Суатиси — несколько домиков с
поднимающейся над ними одинокой башней. Но моста через реку
нигде не было видно.
Вдруг тропинка под ногами исчезла. Перед нами
была огромная сланцевая осыпь, круто опускающаяся
к реке. Вверх она тянулась метров на 300—400, внизу
подмывалась бурной пенистой рекой. Что делать?
Обходить ее сверху — займет много времени. Не раздумывая,
я вскочила на сланцы, чтобы как можно быстрее
пробежать через них. Стоило мне это сделать, как вся
осыпь пришла в движение и со зловещим шуршанием
поползла вниз. Еще минута — и я очутилась бы вместе
с ней в реке. К счастью, в руках у меня была палка
с железным наконечником. Каким-то образом, очевидно,
благодаря изгибу покатости, мне удалось воткнуть ее
в твердый склон и в самый последний момент задержать-
68

ся в 10—15 м от реки. Осыпь тоже остановилась. Но
пошевельнуться я не могла—это сразу приводило в
движение сланцы. Нужно было прежде всего снять с себя
рюкзак, фотоаппарат и анероид. Но как это сделать без
посторонней помощи? Попытки моих спутников подойти ко
мне не увенчались успехом. Как только они
становились на осыпь, она тотчас начинала двигаться.
Положение казалось безвыходным. Остаться ночевать
на крутом сползающем склоне — перспектива не очень
заманчивая. Можно легко выкупаться в ледяной воде
и испортить приборы.
Выручили нас подростки из селения Суатиси. Увидев,
что мы в затруднительном положении, они, захватив
с собой длинные палки, переправились через бурную
реку. Через десять минут я была снята с осьгпи. Потом
так же ловко и быстро они помогли нам перейти на
противоположный берег.
Вечером в домике Касаевых, где мы остановились
на ночлег, собралась чуть ли не вся молодежь Суатиси.
Несколько человек изъявило желание идти на
следующий день с нами на ледники.
Игнат Касаев — хозяин дома, свободно владеющий
русским языком, рассказал нам многое о природе
ущелья и его обитателях. От него мы узнали, что в
селении живет 16 семейств. Занимаются они
скотоводством— разводят овец, коз, коров. Летом скот пасется
здесь же в ущелье, на хороших сочных лугах, а зимой
его перегоняют на предгорную равнину, в район
Кизляра. Около селения, на более ровных местах,
выращивают картофель и ячмень. Зимой в ущелье, бывает очень
холодно, морозы достигают иногда 20—25°, выпадает
много снега. Но река замерзает на непродолжительное
время, в январе — феврале. Селение зимой пустеет.
Почти вся молодежь уходит в город работать или
учиться, остаются лишь старики да маленькие дети. Из
четырех дочерей Игната на зиму с ними остается только
самая младшая — Еза.
В ущелье много дичи. Волки и лисицы зимой
подходят зачастую к самому селению. Изредка забредает
в ущелье и медведь. Дикие козы и турьг живут выше,
около самых ледников. Охота на них запрещена.
Утром мы отправились к ледникам. От селения до
них 8 км. Шли по правому, более крутому и расчленен-
69

ному склону. Первые солнечные лучи окрасили нежным
румянцем снежные вершины, но ущелье .оставалось еще
в тени. Воздух был свежий, бодрящий, дышалось легко.
Обильная роса предвещала хорошую погоду. Вскоре нас
догнали два подростка и предложили быть нашими
проводниками.
Селение Суатиси расположено на высоте 2340 м над
уровнем моря. Тропинка от него незаметно поднимается
вдоль правого склона, делая крутые петли в боковые
ущелья, которые расчленяют склон. Хребет,
окаймляющий слева, с востока долину, называется Дзекете-раг,
или Сагет («Северный»), а справа — Васхкирша-даг.
Крутые склоны их до самых вершин покрыты зелеными
альпийскими лугами. У подножья расположены осыпи
и обширные конусы выноса, отжимающие реку то
вправо, то влево. На плоском дне ущелья среди
многочисленных серебристых струй, на которые разделяется река,
видны местами оранжевые полосы минеральных
источников — нарзанов.
Чем ближе, мы подходили к ледникам, тем чаще
встречались на нашем пути глубокие и очень крутые
овраги, разрезающие склон сверху до самого подножья.
По некоторым из них спускаются каскадами белые от
пены ручьи — правые притоки Суатисидона.
В одиннадцатом часу мы были уже в двух
километрах от ледников. Долина здесь превращается в
обширную котловину, замкнутую с трех сторон полукольцом
высоких скалистых гор. Прямо перед нами высится
словно огромный черный стол, массив Волхадзарау-хох.
Он сложен из прекрасно выраженных многогранных
столбиков базальтовой лавы. С крутых склонов его
справа и слева свисают два языка ледника Восточного,
или Двуязычного Суатиси. Поверхность их чистая,
белая, и только посредине правого языка видна
неширокая темная полоса морены. Над обширными
фирновыми полями поднимаются заснеженные острые вершины.
Справа вырисовывается правильная пирамида Майли-
хоха, перед которой чернеет скала, напоминающая по
форме крышу деревянной избы. Слева уходят в облака
острые зубья горы Даг (Черной горы), еще левее
громоздится заснеженный массив Сырх-хоха, или Шир-хоха
70

(Красной горы). А над всем этим великолепным
амфитеатром господствует высоко в небе Джимарай-хох.
Вся приледниковая часть долины расширенная, с
довольно плоским дном и крутыми, отшлифованными до
блеска склонами, напоминает огромный цирк, шириной
до полутора километров. На дне ее отчетливо
выражены четыре гряды конечных морен, оставленных
ледниками еще тогда, когда они сливались в один поток.
Спустившись по тропинке на дно долины, мы
подошли к месту слияния всех потоков, вытекающих из-под
ледников Суатиси. Здесь лежит огромный валун, на
котором сохранились следы метки, поставленной еще
в 1912 году исследовательницей М. П. Преображенской.
В то время до правого конца Двуязычного Суатиси было
всего 15 ж. Сейчас этого ледника отсюда даже не
видно, он скрылся в узком ущелье между обрывистой
скалой ВоЛхадзарау-хоха и хребтом Даг. Измерив
расстояние до него, мы узнали, что с 1913 г.1 ледник
сократился на 870 метров, т. е. отступал в среднем со
скоростью 19,4 м в год. Так быстро не отступает ни один
ледник. Казбекско-Джимарайского массива.
Западнее хребта Даг, между ним и хребтом Сырх,
расположен самый большой ледник — Средний Суатиси.
Он спускается прямо на юг со склонов Джимарай-хоха
широким белым потоком; ширина его в средней части
около 400 м. Почти на всем протяжении он
представляет собой громадный ледопад. Вся поверхность
ледника здесь совершенно чистая, ослепительно белая.
Крупные ледяные зубья, так называемые сераки,
ледопада сверкают на солнце и отливают голубизной.
По крутой береговой морене, протянувшейся вдоль
правого склона ущелья, мы пробрались к концу
Среднего Суатиси. Ниже ледопада поверхность ледника
сравнительно пологая. Почти вся она покрыта толстым
чехлом поверхностной морены. Глубокой
трещиной-ложбиной язык ледника разрезается на две неравные
части — правую и левую. Левая, более мощная,
обрывается к срединной ложбине крутым и высоким (до
60—65 м) срезом. В нем ясно заметно полосчатое
строение ледника: полосы голубого льда чередуются с
белыми и прозрачно серыми. ' ' : "
Со времени топографической съемки А. И Духовского.
71

Конца ледника не видно. Можно предположить, что
он заканчивается там, где из-под морены вырывается
каскад ручьев. Вблизи этого каскада лежит большой
гранитный валун размером 5X4 м. На нем мы
поставили метку и замерили анероидом высоту; она
оказалась равной 2800 м.
Отсюда хорошо виден третий, самый маленький
ледник— Западный Суатиси. Он находится западнее
хребта Сырх и спускается со склонов горы Суатиси-хох.
Крупные ледяные зубья его ледопада снизу, от конца
Среднего Суатиси, напоминают огромный голубовато-
белый веер, возвышающийся над всей нижней частью
ледника. Бурная, белая от пены река, вытекающая из-
под этого ледника, с шумом прорывается через
высокий вал правой береговой морены и течет затем у
самого конца Среднего Суатиси, сливаясь вскоре с его
потоком. Поэтому в средине дня, когда ширина реки
достигает 2—3 м, взобраться на поверхность Среднего
Суатиси довольно трудно.
Поставив метку, мы уселись на валуне немного
отдохнуть. И тут увидели, что по ту сторону реки, с
крутого склона левой береговой морены спускается
какой-то человек. Подойдя к реке и выбрав поудобней
место, он ловко перепрыгнул через нее. Это был
житель селения Суатиси — Мурат Самбегов, который
вчера у Игната говорил, что тоже собирается к ледникам.
Он пришел проведать колхозных телят, пасущихся все
лето без пастуха недалеко от ледников. В сумке за
спиной у него был для них гостинец — соль.
Мурат сообщил неприятную новость—на
противоположной стороне реки медведь загрыз двух телят, от
которых остались только кости да головы. Теперь
придется перегонять скот ближе к селению и не оставлять
его без присмотра. Медведь, очевидно, надолго
поселился в ущелье и не уйдет отсюда, пока его не
выгонят охотники.
В обратный путь мы пошли вместе с Муратом. И на
этой стороне реки, недалеко от слияния всех
ледниковых потоков, на зеленой сочной траве паслись телята.
Мурат каждого из них угостил солью и оставил ее еще
в нескольких местах на камнях.
Здесь так много цветов, что я не удержалась и
нарвала большой букет из крупных ромашек, ярко-голу-
72

бых незабудок, колокольчиков и светло-сиреневых
скабиоз. От незабудок лужайка местами кажется совсем
голубой. Через нее протекает ручей с кристально-чистой
ледяной водой.
К селению Суатисн мы подходили в седьмом часу
вечера. Впереди на светлом небе вырисовывалась
массивная громада величественной Калассен — одной из
самых высоких вершин Главного Водораздельного
хребта. К ней приплыло нежно-розовое облачко и, охватив
вершину, скрыло ее от глаз. Тени становились длиннее,
сползая постепенно в ущелье. Маленькое, как
игрушечное, селение Суатиси, приютившееся у подножья
зеленого склона, было еще освещено солнцем; оно как бы
подчеркивало собой огромную высоту окружающих гор.
У самого селения, на одном из рукавов Суатисидо-
на, видна небольшая водяная мельница, рядом с ней
растет единственное во всем ущелье дерево — высокая
развесистая ива. Она только одна и оживляет серое,
сложенное из камней селение. Это—любимое место отдыха
молодежи. Когда мы подошли ближе, то увидели, что
на плоской крыше мельницы, в густой тени от дерева
сидят девушки и что-то вяжут. Мурат тоже влез к ним
на крышу, и мы их всех сфотографировали на память.
Сабан
«Там за добро —добро, и кровь —за кровь,
И ненависть безмерна как любовь».
Лермонто в.
В селении Су'атиси мне пришлось побывать еще
много раз. Здесь я познакомилась с большой дружной
семьей Самбеговых, состоявшей из отца — старика
Федора, шести его сыновей (Алексея, Сидора, Гамбулата,
Гавдия, Мурата и Иосифа) и трех дочерей (Клавдии,
Варвары и Веры). Теперь в Суатиси постоянно живет
только.Мурат со своей семьей, старик умер, все
остальные разъехались —кто в город, кто в другое селение.
Но летом тут часто можно увидеть дочти всех
Самбеговых, слетающихся погостить в родное гнездо.
В один из приездов в Суатиси я случайно узнала,
что настоящая фамилия Самбеговых — Бекоевы. Свою
73

фамилию им пришлось изменить еще до революции,
потому что дед их — Сабан Бекоев — был абреком1.
О Сабане я слышала от многих жителей Трусовского
ущелья и селения Коби. В этих краях свято чтят
память храброго абрека, боровшегося против богачей и
смело заступавшегося за обездоленных, свободолюбивых
горцев.
О славной жизни Сабана Бекоева мне рассказал
один из братьев Самбеговых, Гавдий— учитель-географ
из селения Коби.
— Это было лет 120—130 назад,— начал Гавдий.—
Мой прадед Тока Бекоев жил в селении Суатиси очень
бедно. Он не мог прокормить семью и часто уходил на
заработки. Однажды он отправился на равнину, в
селение Кадгарон, убирать кукурузу. После окончания
полевых работ Тока случайно попал на большую свадьбу.
Долго гуляли, немало пили гости на этой свадьбе.
Наконец, стали разъезжаться. По дороге домой Тока решил
немного отдохнуть — лег около моста на зеленую траву,
положил под голову полмешка заработанной фасоли и
крепко заснул. Мимо проезжал местный богач — алдар.
Гми Есеев, у которого было много тысяч голов скота.
Увидев спящего, бедно одетого человека, он приказал
слугам связать его веревкой и увезти к себе в имение.
В Суатиси никто не знал, куда девался их
сельчанин. Когда же начался розыск, то узнали, что Есеев
продал Тока в рабство другому алдару, в Кабарду, и
что он там умер.
Немало слез пролила его молодая жена. Вскоре
у нее родился сын, которого назвали Сабаном. Он рос
живым и бойким мальчиком, ничего не зная об отце.
Только подростком Сабан впервые услышал горькую
правду. Один из его товарищей, поссорившись с ним во
время игры, сказал:
— Твоего отца продали в рабство, и он там умер...
А ты не хочень отомстить за него, потому что боишься-
Ты — трус!
1 Абреками у народов Северного Кавказа называли
изгнанников из рода, ведших скитальческую, разбойническую жизнь. В
период присоединения Кавказа к России абреками часто называли
и тех, кто вел одиночную борьбу против царизма и установленного
им чиновничьего режима.
74

Сначала Сабан этому не поверил, но потом ему все
чаще и чаще приходилось слышать один и тот же упрек:
— Ты не отомстил за отца! Ты — сын проданного!
Вынести этот позор Сабан не мог. Он стал
настойчивее распрашивать мать, которая, боясь потерять сына,
скрывала от него правду. Но когда Сабан в отчаянии
бросился на нее с кинжалом, требуя признания, она
ему все рассказала.
Тогда Сабан решил во что бы то ни стало отыскать
того, кто отнял у него отца, и «взять свою кровь» —
отомстить своему врагу.
Из родного селения Сабан ушел, когда ему было
16 лет. Алдара Есеева он отыскал в селении Карца.
Одевшись победнее, Сабан нанялся к нему простым
батраком и проработал в хозяйстве богача несколько
месяцев.
Много раз у Сабана был удобный случай убить
алдара. Но лишить жизни слабого старика считалось
позором. Для кровника1 нужна была жертва, если не
большая, то, по крайней мере, равная той, которую он
понес.
У алдара Есеева было несколько сыновей. Один из
них— Заур — отличался особенно злым и хитрым
нравом. Его-то и выбрал Сабан своей жертвой.
Наступил сенокос. Сабан отправился с Зауром к
подножью горы Тарской. Они уже далеко отошли от
селения. Несмотря на утреннюю пору, было жарко. Вскоре
они увидели родник с чистой холодной водой.
Остановились около него немного отдохнуть. И тут Сабан
объявил** алдару, что должен отомстить за отца.
В тот же момент он выхватил кинжал и одним ударом
убил своего кровного врага. Заур упал лицом в воду
и больше не поднялся. Сняв с себя черкеску, Сабан
прикрыл ею труп, чтоб знали, кто совершил месть.
Потом он бросился бежать в горы.
Только на следующий день к вечеру Сабан добрался
До первого моста в Дарьяльском ущелье. Тут его
задержали охранники, которые уже знали об убийстве
алдара. Они потребовали предъявить пропуск. У Сабана его,
конечно, не было. Как подозрительную личность, моло-
1 Кровником назывались люди, взаимно связанные кровной
местью.
75

дого осетина посадили в соседнюю крепость (около
замка Тамары). Но ловкость и смелость выручили Сабана.
В этой же крепости жил начальник охраны. Поздно
вечером, когда все уже спали, Сабан незаметно,
пробрался в комнату начальника и снял у него с черкески
газыри !. Предъявив их охранникам вместо пропуска, он
вышел из крепости.
На каждом шагу Сабана ждала опасность.
Всемогущий алдар уже расставил на всех мостах и переправах
караульных. Сабан мог продвигаться только ночью.
Несколько раз ему приходилось переправляться вброд
через разлившийся бурный Терек, обходя мосты и
караулы. Только через неделю он был в селении Закагури. Тут
его ждали друзья: Они вышли навстречу Сабану
предупредить его, что в Суатиси прислан отряд казаков и туда
нельзя показываться. Тогда Сабану пришлось пройти
вверх по ущелью и спрятаться там в пещере. Эта
пещера существует и сейчас. Ее называют пещерой
Сабана.
Три месяца стояли казаки в селении, выжидая
Сабана и объедая жителей. Они ушли только, когда
окончательно убедились, что Сабана им не выдадут.
Но и после ухода казаков Сабан не мог вернуться
в родное селение. Слишком богат и могуч был алдар
Есеев. Он разослал по всей Осетии своих доносчиков
и обещал за голову Сабана большую сумму денег.
Сабан вынужден был навсегда покинуть родной дом, свою
страну. Вечером он пришел в селение попрощаться
с матерью и друзьями. Надев на себя все, что было
лучшее в доме — черкеску с газырями, суконные
штаны, кожаные арчита2, вооружившись кремневым
ружьем и кинжалом, Сабан стал настоящим джигитом.
Он был высокий, стройный, с орлиным профилем и
непокорным взглядом больших темных глаз.
Солнце еще не взошло из-за гор, а Сабан уже
скакал верхом на коне к селению Деси, расположенному
вблизи впадения реки Десикомдон в Терек. Оттуда он
пробрался через Урустланский перевал и ушел в леса
Грузии. С тех пор в Осетии долго никто не видел
Сабана. Ходили слухи, что он присоединился к грузинским
абрекам.
1 Газыри — гнезда с патронами на черкеске у горцев.
2 Арчита — башмаки с ремешковым переплетом.
76

* * *
Сабана поймали только спустя несколько лет. Он
вместе с другими абреками примкнул к восставшим
крестьянам Южной Осетии. Восстание это было вызвано
поборами и притеснениями со стороны местных
феодалов и царских чиновников. Оно приобрело в
пятидесятых годах прошлого века большие размеры, охватив
почти всю Южную Осетию. На подавление восстания
была послана специальная карательная
экспедиция,которая сжигала и разоряла селения, угоняла скот.
Осетинские крестьяне ответили сопротивлением. Особенно
упорно сопротивлялись крестьяне селения Кола Ке-
шельтского ущелья, в котором находился и Сабан с
абреками. Однако регулярные отряды царских войск
разгромили повстанцев и учинили над ними жестокую
расправу.
Сабана и его товарищей арестовали и посадили
в Квенаметскую тюрьму на Военно-Грузинской дороге.
Военно-полевой суд приговорил их к ссылке в Сибирь,
на вечную каторгу. Вместе с другими арестантами
Сабана отправили в кандалах этапом по
Военно-Грузинской дороге на север.
В глухом, отдаленном селении на берегу Арагвы
остановились на ночевку. В дороге общительный,
словоохотливый Сабан успел познакомиться со всеми
конвоирами, даже вошел к ним в доверие. На стоянке ему
удалось угостить их вином, и когда они, охмелев, крепко
заснули у костра, Сабан ушел из лагеря.
У него был только один выход — переправиться на
другую сторону Арагвы. После ливней в горах река
стала значительно больше, шумела, пенилась, неслась
с головокружительной быстротой. Не раздумывая,
Сабан бросился в бушующий поток. Вода сбила его с ног
и понесла. Но он не утонул, хотя и был в кандалах.
Ухвативщись за корни какого-то дерева, он вылез на
противоположный берег. Услышал звон колокола,
крики. «Абрек убежал! Ловите его!». И хорошо, что ночь
была темная, все небо в тучах — надвигалась гроза.
Ползком Сабан добрался до леса. Прислушался —
погони нет. Камнем разбил кандалы и сразу
почувствовал себя на воле. Гроза уже бушевала, сверкали
молнии над головой, гремел гром. Но Сабан ничего не за-
77

мечал. Он бежал через лес вверх по крутому склону
хребта. Задыхался, падал и снова бежал, раздирая
одежду, раня лицо, руки. Наконец выбрался из леса.
Дождь не переставал. Сколько Сабан бежал по
гребню, поросшему густой травой, он не помнил.
Обессиленный упал на землю и не встал. Дождь лил, а он лежал
неподвижно, раскинув руки.
Лишь к утру гроза утихла, засияло солнце. Под его
лучами Сабан согрелся. Открыл глаза, очнулся. На
чистом небе рисовались родные горы и среди них в
снегах— седой Казбек. У Сабана сжалось сердце от тоски
по родине, захотелось скорей домой, в родной аул. Он
встал, напился воды из ручейка и прямо через горы
пустился в путь.
К вечеру следующего дня Сабан добрался до
стоянки ухатских пастухов, державших свои отары в верховье
Ухатского ущелья К Пастухи Сабана не узнали. Он был
худой, заросший, в изорванной одежде арестанта.. Но
услыхав, кто он и что с ним случилось, они отвели
беглеца в свой кош, накормили и уложили спать. Утром
Сабан, переодевшись в старую черкеску и меховую
шапку, незаметно прошел в селение Верхний Ухат,
расположенное на плоской поверхности столообразного
массива, над селением Коби. Здесь жили его родственники
и хорошие знакомые. Они снарядили Сабана всем
необходимым для воина — ружьем, саблей, буркой.
Тем .временем из Душет2 уже сообщили, что Сабан
бежал. По всем дорогам и мостам были расставлены
усиленные караулы.
Несмотря на это, Сабан «решил любой ценой
пробраться в родной аул. Темной ночью он вышел из селения
Верхний Ухат. На кобийском мосту стоял часовой. Сабан
узнал в нем одного из казаков, участвовавшего в
преследовании абреков в Грузии. Незаметно подкравшись к
часовому, Сабан свалил его с ног и хорошо избил. После
чего он назвал ему свое имя, Утром часовой, стыдясь
признаться, что пропустил Сабана, говорил всем, что ночью
на него напал медведь.
1Ухатское ущелье — ущелье реки Нарвандона, правого
небольшого притока Терека.
2 Душет ы — большое грузинское селение, расположенное
вблизи Военно-Грузинской дороги, на южном склоне.
78

Благополучно Сабан прошел и через второй мост
у Окракан. Приблизившись к мосту, он услы-шал
разговор двух часовых: один говорил, что если Сабан
появится, его нужно иррпустить, иначе будет плохо,
другой возражал. Пока они спорили, Сабан незаметно
прошел мимо. В тот же день он был в Суатиси.
У врагов Сабана, богачей Есеевых, разведка
работала неплохо. Скоро через доносчиков им стало
известно, что Сабан уже дома. Они отправили в Суатиси
отряд казаков во главе с двумя офицерами, ближайшими
родственниками алдара Есеева.
Кровники хотели напасть на Сабана неожиданно.
Поэтому они двинулись не обычным путем — по
Военно-Грузинской дороге и Трусовскому ущелью, а в
обход, по Военно-Осетинской дороге, через ущелье реки
Заккадон (правый приток Ардона) и Трусовский
перевал.
Но друзей у Сабана было больше, чем врагов. Один
из них — житель селения Кесаты-кау, расположенного
на верхней Закке, узнав, что кровники Сабана уже
близко, верхом пробрался через Трусовский перевал и,
опередив казаков, сообщил Сабану о приближении отряда.
Сабан взял ружье, кинжал и поздно вечером
отправился навстречу отряду. Он решил идти не по тропинке
вдоль реки, а прямо через горный хребет, разделяющий
ущелье Суатисидона и Терека.
Ночь была темная, пасмурная. Но Сабан хорошо
знал все тропинки родного ущелья. Сразу от селения он
поднялся по крутому склону, прошел мимо маленькой
часовни, сохранившейся до наших дней, и через
невысокий перевал спустился в соседнее ущелье.
В нижней части этого ущелья, у выхода к Тереку,
расположено небольшое селение Короткое. Не доходя
до него, Сабан услышал топот лошадей и голоса
людей. Это были его враги. Сабан пошел по верхней
тропинке, над отрядом, все видя и слыша, но сам
незамеченный. Время от времени он сбрасывал на противников
камни, пугая их и смеясь над ними. В одном .месте,
забежав немного вперед, Сабан нагромоздил на тропинке,
по которой шел- отряд, груду камней, образовав
настоящий завал. Чтобы обойти его, казакам пришлось
спускаться к реке, а потом снова подниматься по крутому
79

склону. Но никому не пришло в голову, что это
проделки Сабана.
Вблизи селения Суатиси, в ста метрах от него, там,
где теперь находится кладбище, отряд остановился на
привал. Начали советоваться, как действовать дальше:
напасть ли на Сабана в его доме или вызвать
обманным путем сюда и здесь с ним расправиться?
Остановились на втором. Но кто пойдет за Сабаном?
А он в это время сидел невидимый в темноте, тут же
рядом, и все слышал.
Наконец, один из офицеров, племянник старого алда-
ра, согласился пойти за Сабаном. Но при этом он,
забыв осторожность, закурил папиросу. Сабан, увидев
в темноте огонек, прицелился и выстрелил. Офицер
покатился вниз по крутому откосу. Казаки бросились
к нему, но он был мертв.
Началась перестрелка. Казаки были лишены
возможности целиться в темноте. Они не видели Сабана,
но боялись его меткой пули.
Услышав стрельбу, из домов выбежали жители и
подняли крик. Сабану пришлось водворять порядок. Он
приказал всем немедленно возвращаться в дома и не
выходить. Перестрелка затихла только к утру. Кровники
Сабана вынуждены были возвращаться домой ни с чем.
Вместо Сабана они унесли труп своего человека.
На следующий день из селения ушел и Сабан. Он не
хотел больше подвергать опасности близких ему людей.
* * #
16 лет Сабан был абреком в девственных лесах
Грузии. Вместе с другими абреками он нападал на обозы
богачей.. Захваченное имущество они раздавали
обездоленным крестьянам — больным старикам и одиноким
многодетным женщинам.
Однажды по Военно-Грузинской дороге, шел
большой турецкий караван. На нем везли из Тифлиса
в Москву золото. Абреки узнали об этом. Когда
караван остановился на ночевку в Гудаури, они решили
ограбить его. Бросили жребий — кому первому войти в дом,
где было сложено на ночь все имущество каравана.
Жребий вытащил один из абреков. Но он
побоялся выполнить это поручение. Вместо него пошел
80

добровольно Сабан. Он легко справился с сильным,
хорошо вооруженным охранником. Схватив его за
нижнюю челюсть, Сабан вывернул ее так, что
борода у турка оказалась на затылке. Потом Сабан
признавался, что не хотел убивать охранника, вышло это
случайно; он просто не рассчитал силу своих рук.
Большую часть захваченного у турков золота, абреки
раздали бедным горцам.
В те времена народ на Кавказе в ответ на
непомерные поборы царских чиновников и бесчинства местных
властей часто восставал. Смелый и честный Сабан был
всегда вместе с восставшими, помогал им
расправляться со своими притеснителями.
Из родного селения Сабан ушел неженатым. Дома
осталась одна мать. Прошло много лет. Друзья и
близкие часто вспоминали Сабана, горевали о нем.
Наконец, они решили уговорить его вернуться домой,
жениться и продолжать род Бекоевых.
В Грузию на поиски Сабана отправился его
двоюродный брат и еще двое всеми уважаемых сельчан.
Долго скитались они по Грузии, пока нашли Сабана. Он
жил с восемнадцатью абреками далеко от людей, в
глухом лесу. Там стоял только один деревянный дом. Когда
друзья Сабана приблизились к дому, на них
набросились три свирепые собаки. Но на крыльцо вышла
высокая пожилая женщина; она уняла псов и, подойдя
ближе, спросила:
— Кто вы такие? Зачем пришли сюда? Кого ищите?
Они ответили:
— Мы пришли издалека. Ищем Сабана.
Тогда женщина предложила им сесть на лежащее
рядом большое бревно, спиной к дому, и не шевелиться.
Они так и сделали.
Женщина зашла в дом, позвала Сабана и сказала
ему:
— Ты видишь этих троих?
Сабан ответил:
— Да, вижу.
— А ты знаешь, кто они?
Сабан узнал их по фигурам и назвал фамилии'. Тогда
женщина ввела друзей Сабана в дом и пригласила
сесть на скамью. Все восемнадцать абреков по очереди
проходили мимо них, а женщина спрашивала:
6 1863 81

— Сабан ли этот?
И когда прошел восемнадцатый абрек, они назвали
имя Сабана.
Друзья крепко обнялись и расцеловались. Потом они
уговорили. Сабана вернуться домой. Конечно,
товарищам Сабана, остальным абрекам, не хотелось с ним
расставаться. Но все-таки они его отпустили, предупредив:
если с Сабаном что-нибудь случиться, эти трое будут
отвечать за него головой.
В селении Сабан женился на красивой девушке Азау
Кусаевой.
Когда же Россия вступила в войну с Турцией A877—
1878 гг.), Сабан добровольцем отправился на фронт. Он
храбро сражался вместе с русскими воинами за
освобождение болгарского- народа от турецкого ига.
Сабан всегда был в первых рядах: он первый врывался
в осажденные крепости, первый вступал в захваченные
города. За отвагу и доблесть Сабан получил несколько
медалей и самую высокую награду — Георгиевский
крест. В этой войне он был несколько раз ранен и
лишился глаза.
Сабан хотел принять участие и в русско-японской
войне, но его не взяли, так как он был уже глубоким
стариком. У Сабана было двое детей—дочь Софья и сын
Федор. Федор и стал отцом шести братьев и трех сестер
Самбеговых.
Умер Сабан в родном селении в 1911 году, когда ему
было около восьмидесяти лет. Здесь он и похоронен.

НА ВОСТОЧНОМ И СЕВЕРНОМ СКЛОНАХ
КАЗБЕКА
На Девдорак!
1957 год—первый год работы экспедиции
Харьковского университета на Кавказе. Наш отряд, Казбекский,
работал на Девдоракском леднике, где были
организованы стационарные наблюдения. В течение одного
месяца мы следили за этим ледником—измеряли скорость
движения льда и стаивание его с поверхности,
проводили микроклиматические наблюдения.
Условия работы на Девдоракском леднике оказались
трудными. Во всем ущелье и даже вблизи него не было
ни одной продовольственной базы. Поэтому в конце
июля пришлось расформировать отряд. Двух
студентов— Кочергйна Леонида и Пастернака Анатолия
отправили с приборами на ледник Башкару (в бассейн
реки Баксана), где работал еще один отряд нашей
экспедиции, а Мацу Кима и Бутылкина Владимира оставили
со мной для проведения маршрутных наблюдений на
ледниках Казбекско-Джимарайского массива.
Девдоракский ледник лежит в шести километрах от
селения Гвилети на Военно-Грузинской дороге. Тропин-
6* 83

ка к нему проходит сначала, с полкилометра, по левому
берегу Терека (вниз по течению реки), погом
сворачивает в Кабахское ущелье, «выпаханное» ледником и
размытое бурной рекой Кабахи. По форме оно, как и
многие другие ущелья в высокогорном Кавказе,
напоминает гигантское корыто с крутыми обрывистыми
склонами. Широкое дно его имеет очень неровную,
холмистую поверхность и все загромождено моренным
материалом— крупными валунами и обвальными глыбами.
К Тереку эта морена обрывается отвесным
обнаженным уступом, высотой до 200 м. Здесь, вблизи края
морены, на ее поверхности лежат среди зеленых холмов
два небольших полузаросших озера — Тба. Они
образовались еще в те времена, когда ледник, заполнявший
все ущелье, начал отступать и его талые воды были
подпружены валом конечной морены. Сейчас эти озера
пополняются дождевой и талой снеговой водой.
Большее из них достигает в длину 60 м, а в ширину — 20.
Дорога проходит мимо летнего хутора местных жи-
телей-мохевцев. В нем несколько маленьких,
сложенных наспех каменных с плоскими крышами домиков —
кошей.
На четвертом километре от Гвилети, у места
слияния двух истоков реки Кабахи — правого Амилишки
(вытекающего из-под Девдоракского ледника) и левого
Чача (из-под Чачского ледника), тропа начинает
подниматься зигзагами круто по северному склону хребта
Арч-корт.
После небольшого подъема тропинка становится
значительно положе и вьется в виде узкого карниза вдоль
крутого лесистого склона. Лес низкорослый, но густой
и состоит из березы, ольхи, орешника, липы. По
обрывам вдоль дороги цветут кусты ароматного шиповника.
В высокой траве много ярко-синих водосборов,
ромашек, незабудок, колокольчиков, оранжевых крокусов.
Тропинка, делая длинные петли, медленно
поднимается вдоль склона. Теперь она уже на высоте. 200—
300 м над рекой. Обогнув несколько выступов, мы
невольно остановились, .пораженные величием
открывшейся перед нами картины. Долина Амилишки здесь,
представляет собой узкий C00—400 м) каньон.
Совершенно отвесные склоны его уходят зубчатыми
снежными вершинами высоко в небо, а подножья теря-
84

ются в темноте зияющей пропасти. Вдали в верховьях
ущелья виднеется Девдоракский ледник, сверкая белым
пятном среди серых мрачных скал.
Тропинка эта была прорублена в начале XX ст.
в связи с разработкой месторождения меди около Дев-
доракского ледника. Тогда сто ней ездили даже на
двуколках. Сейчас же она едва пригодна для пешеходного
движения: во многих местах на ней лежат груды
обвальных камней или сланцевые осыпи, пробираться
через которые над головокружительными обрывами очень
трудно и опасно. Иногда тропинка совершенно
разрушена свежевымытыми глубокими оврагами, и тогда
приходится карабкаться чуть ли не на четвереньках по
обрывистому склону к верховью оврага, а потом, обойдя
его, спускаться вниз на тропинку.
Приблизительно в двух километрах от ледника с
нависающих над тропой гранитных скал низвергается
в виде красивого водопада первый ручей. Только здесь
мы смогли, наконец, утолить мучившую нас жажду.
Вода такая чистая и холодная, что, казалось, шил бы
ее без конца. Проскочить под ледяными струями этого
водопада по скользким камням тропинки не так просто:
обрыв над рекой Амилишкой в этом месте совершенно
отвесный и достигает не меньше 300—400 м. Вблизи
ледника долина несколько расширяется. .Правый склон ее
становится более пологим. Лес сменяется высокими
травами с зарослями рододендрона и можжевельника. Мы
попадаем в зону красочного субальпийского высоко-
травья.
Слева от тропинки на зеленом холме, усеянном
незабудками и альпийскими фиалками, находятся
развалины домика, в котором раньше помещался пункт для
наблюдения за ледником (на высоте 2350 м). Сейчас
мы разместили здесь свои палатки. Это единственное во
всем ущелье удобное место для разбивки лагеря.
Недалеко отсюда, у подножья правого склона, лежит
небольшое озеро. Трава вокруг него выше роста человека
и такая густая, что пробраться через нее трудно
—настоящие джунгли. Вода в этом озере чистая, но очень
холодная: оно, так же как и озеро Тба, ледникового
происхождения.
85

С этого места хорошо виден крутой, изрезанный
трещинами язык Девдоракского ледника. Вся нижняя часть
его покрыта камнями и щебнем. Заканчивается он
крутым ледяным срезом, мощность льда в котором
достигает 50—60 м. Из небольшого грота у основания среза
вырывается бурная река Амилишка. То%лько она
нарушает тишину безмолвного дикого ущелья.
Справа над ледником поднимаются отвесные склоны
хребта Арч-корт, слева — Барт-корт. Сложены они
темными глинистыми сланцами, гранитами и
изверженными породами — серыми и розовыми андезитами.
За развалинами домика тропа едва заметной
паутинкой вьется вдоль правого склона ущелья. Она
пересекает три больших и очень крутых снежника и, подойдя
к береговой морене ледника, начинает зигзагами
подниматься по северному склону хребта Арч-корт к старым
заброшенным штольням. Здесь на крутом утесе
сохранились развалины старых построек.
Свернув с тропинки в сторону, мы пошли прямо
через береговую морену на ледник. Идти стало
значительно труднее. Щебень осыпался под ногами, а на самом
леднике ноги скользили. Поверхность ледника очень
неровная, бугристая, изрезана глубокими трещинами,
особенно по краям.
Пересекли ледник, поднялись по крутому южному
склону хребта Барт-корт приблизительно на 250—300 м.
Отсюда открывается исключительный по красоте вид на
все Девдоракское ущелье, на гранитные стены Дарьяла
и острые снежные пики Кистинских гор.
Девдоракский ледник виден почти весь, от верхних
ледопадов до конца языка. Нижняя грязная и
некрасивая часть его сменяется выше чистой, сверкающей
ослепительно белыми снегами и голубоватыми глыбами
льда. Над бескрайними фирновыми полями его высится
могучий конус белоснежного Казбека.
По характеру движения Девдорак резко отличается
от всех остальных ледников Казбекско-Джимарайского
массива. В прошлом веке он проявлял очень бурную
деятельность — периоды быстрого настулания его
сменялись периодами отступания. Он считался самым
неспокойным, самым грозным ледником Кавказа.
На протяжении XIX века его конец обрушивался, как
правило, один раз в десять лет вниз по долине реки
86

Кабахи и загромождал весь Дарьял массой снега, льда
и камней.
Эти страшные обвалы одни ученые объясняли
землетрясениями, другие—особенностями строения
ледниковой долины и условиями накопления снега и фирна
в области питания ледника (в фирновом бассейне).
С 60-х годов прошлого столетия Девдорак
значительно сократился. Теперь он затих, приобрел какое-то
равновесие, более устойчивое положение. Язык его
как бы «законсервировался». В то время как все
остальные ледники быстро отступают; Девдоракский остается
на месте — не отступает и не наступает. Его конец и
сейчас заканчивается там же, где и в 1913 г., во время
топографической съемки А. И. Духовского, — на высоте
2300 м, т. е. значительно ниже всех остальных
ледников Казбекско-Джимарайского массива. Длина его за
48 лет тоже не изменилась и составляет 6,7 км. Он
только как бы «осел», стал уже и тоньше — сократился его
объем.
Отступанию Девдоракского ледника мешает прежде
всего то, что он спускается с северо-восточного, почти
неосвещаемого солнцем склона Казбека. Предохраняет
ледник от таяния также большая узость и крутизна
ущелья и мощная морена, покрывающая всю его
нижнюю часть.
Впрочем, вполне возможно, что Девдорак затих
только на время. Малейшее изменение климата в сторону
увеличения количества осадков или понижения
температуры может вызвать новый обвал. Вот почему
Девдоракский ледник требует особого внимания, за ним
нужно постоянно следить, не. забывать о нем.
По пути к таинственной пещере
Раньше от местных жителей нередко можно было
услышать, что на вершине Казбека, на Бешламе, живет
горная фея Махкинен, не допускающая к священной
горе смертных. Правда, этой феи никто не видел, но
зато многие уверяли, что слышали ее крик, которым она
пугает тех, кто осмеливается приблизиться к волшебной
линии, начертанной ею вокруг Бешлама. Охотников,
посягающих на подвластные ей стада туров, Махкинен
сталкивает в пропасть, а когда разгневается, засыпает Дарь-
87

яльское ущелье снегом и камнями. При этом она плачет,
и слезы ее брызжут в Терек, затопляя ущелье, и тогда
в Дарьяльской теснине гремит буря. Когда-то она была
доброй для людей, но, влюбившись в сатану, навлекла
на себя гнев бога и была обречена на вечное
пребывание в снегах Бешлама. Дворец ее находится на самой
вершине горы.
Конечно, теперь уже никто не верит в
существование горной феи. В ее владениях — на вершине Казбека
побывал не один человек. Самый легкий путь к нему
лежит через Гергетский ледник. Сейчас этим путем
проходят ежегодно сотни туристов и альпинистов.
От селения Казбеги до Гергетского ледника 8 км.
Экскурсия к нему занимает 12—14 часов. Поэтому мы
вышли рано, в 5 часов утра. Погода нам не
благоприятствовала: был густой туман, все небо заволокло
облаками. Перейдя по железному мосту через Терек, мы
направились к селению Гергеты, расположенному на
правом склоне долины реки Чхери.
Долина Чхери при впадении в Терек довольно
широкая D00—500 м). Вся ее пойма загромождена
огромными валунами. Река размывает мощный лавовый поток,
который ограничивает ее с левой стороны. Он
образовался, вероятно, в результате нескольких излияний
розовых и серых андезитовых лав. Под лавой залегают
моренные отложения, что указывает на
послеледниковые извержения Казбека.
Справа долина Чхери также ограничена лавовым
потоком — отрогом Квенет-мта. Склон его спускается
к реке террасами, поросшими зеленой травой. Здесь и
расположено селение Гергеты (высота 1800 м).
Гергеты, так же как и Казбеги, относится к числу
древнейших поселений Грузии. Об этом свидетельствует
Казбегский могильник бронзово-железного периода,
открытый в 1872 году при постройке Военно-Грузинской
дороги. Тогда же здесь, на левом склоне долины, были
найдены пять женских скелетов и полное боевое
вооружение. Эта находка интересна тем, что, 'по свидетельству
древних авторов (Страбона, Плиния I), горы между
Арагвой и Тереком были когда-то местом пребывания
амазонок.
Еще. в 80-х годах прошлого столетия в день св. Ильи
около Казбеги устраивалось оригинальное празднество:
88

у самого Терека гарцевали верхом на лошадях
вооруженные женщины, которые потом опускали в реку
зарезанных петухов. Так в народе сохранились
воспоминания о тех временах, когда родовые общины
возглавлялись женщинами.
Улицы в этом старинном ауле узкие, крутые, домики
сложены из камней, много высоких сторожевых башен.
В полутора километрах выше селения находятся
чудесная березовая роща. Местные жители называют ее
«Священной», или «Хатисвели», видимо, в память
языческого культа. На опушке этой рощи у родника с
чистой холодной водой мы сделали небольшой привал.
Отсюда начинается крутой подъем на гребень хребта Кве-
нет-мты. Весь северный склон его порос невысоким
лесом из горного тополя, березы, клена и густых зарослей
шиповника, облепихи и можжевельника. В начале лета
здесь целое море цветов. Особенно много кустов
рододендрона, покрытых желтыми, розовыми и белыми
цветами. Отсюда и произошло название Квенет-мта —
«Долина цветов».
Через час мы были уже на гребне Квенет-мты. Он
довольно широкий и покрыт зеленым ковром альпийских
лугов. На нем вдалеке, слева от дороги, виден храм
Цминда-Самеба. -
Облака поднимались вверх по склону, догоняли и
даже окутывали нас. Тогда все скрывалось в тумане.
Вскоре пошел мелкий, но очень густой дождь. Склон
с каждым шагом становился все круче. Местами
крутизна его достигает 45—50°. Идти приходится медленно,
с частыми остановками.
В половине одиннадцатого мы были на высоте 2800 м.
Поднявшийся ветер разорвал густую пелену тумана.
Моментально все преобразилось. В просветах между
облаками заголубело небо. Выглянуло солнце, осветив
омытые дождем изумрудные склоны и поднимающиеся
над ними ярко-белые вершины.
Склон Квенет-мты, обращенный в сторону Гергет-
ского ледника, крутой и обрывистый. На всем
протяжении он покрыт осыпями и высокой береговой мореной.
Внизу под нами, на глубине 200—250 м9 видна
широкая зеленая долина. По плоскому дну ее извивается
маленькая речка, вытекающая из-под снежников горы
Орцвери. Впереди величественным снежно-белым шат-
89

ром возвышается Казбек. Рядом с ним, левее
поднимается вторая по высоте в этом районе вершина—Орцв/-
ри C973 м). Облака все еще не хотят расстаться с ними.
Между Казбеком и Орцвери течет застывшей белой
рекой Гергетский ледник.
По тропинке между обвальными глыбами и
большими валунами мы спустились на дно зеленой долины.
Трава здесь сочная, густая. Повсюду журчат
прозрачные, чистые ручейки. Цветы, типичные для альпийской
зоны — ярко-синие генцианы, крупные колокольчики,
незабудки, примулы. Эта красивая поляна называется Са-
берце. На ней обычно делают привал все туристы,
идущие на ледник, и альпинисты при восхождении на
Казбек.
Пройдя через поляну Саберце, мы очутились на краю
второй — нижней долины, как бы врезанной в дно
верхней, более древней. Глубина ее достигает 200—250 м,-
а ширина не больше 100 м. Склоны, и правый и левый,
сложены серой и розовой лавой; верхние части их
совершенно отвесные, а нижние покрыты мощными
осыпями. Вдоль края обрыва тянется до самого ледника
вал береговой морены с острым гребнем и крутыми
почти незадренованными склонами. Такой же вал виден и
на противоположной, левой стороне ущелья;
альпинисты называют его Нацаркеди.
Нам нужно было спуститься на дно этого узкого
мрачного ущелья, чтобы добраться до конца ледника,
который прячется в его верховье. Это можно было
сделать только в том месте, где речка, протекающая по дну
верхней долины, прорывается каскадами в нижнее
ущелье. Склон здесь более пологий и доступный. Спуск
по нему занял у нас полтора часа. На дно ущелья
попали только в половине первого. Нигде не было видно
ни кустика, ни травинки — одни голые скалы да камни.
Все плоское дно загромождено валунами и обломками
лавы, которые располагаются в виде валов конечных
морен поперек ущелья. Между валами, в .понижениях,
разбросаны небольшие ледниковые озерца, текут
ручейки.
Перед самым концом ледника возвышаются
отполированные до блеска скалы — бараньи лбы. Конец
ледника напоминает по форме огрюмный щит с
фестончатыми, неровными краями. Из-'под фестонов с шумом
90

вырываются быстрые и мутные потоки, которые ниже,
сливаясь ©месте, образуют Орцвери— главный меток
реки Чхери К
На большом сером камне у самой реки мы увидели
надпись, сделанную белой краской:
ВЛВ 318°, 7 ж 30 см.
24.VII 1953 г.
Это была метка, поставленная исследователем
В. Л. Виленкиным в 1953 году. Она указывала, что
расстояние до конца ледника тогда было 7,3 м. Измерив от
этой метки расстояние до ледника, мы узнали, что
в 1957 году оно составляло 56 м. Значит, за четыре года
ледник отступил на 48,7 м или в среднем отступал со
скоростью 12 м в год.
В конце прошлого столетия Гергетский ледник
достигал в длину 7,5 м. Сейчас он заканчивается на высоте
2890 м A957 г.)
Сделав все необходимые измерения и поставив около
конца ледника (в 7,5 м) свою метку, мы выбрались из
ущелья тем же путем, каким спустились в него. Потом
пошли по узкому гребню правой береговой морены вдоль
ледника, стремясь подойти поближе к ледопаду.
Снежный конус Казбека теперь казался совсем
близким и доступным. На его белом фоне вырисовывалась
темная скала в виде высокого мыса, разделяющего
ледники Гергетский и Абано. На этой скале находится
знаменитая пещера, называемая таинственным монастырем
Бетлеми. Много легенд сложилось о ней. В одной из них
говорится, что в монастыре этом обитали когда-то семеро
монахов. Один из них отличался особой святостью
жизни, и бог явил над ним чудо: каждый раз, когда луч
солнца проникал через маленькую дверь в келью, монах,
приготовляясь к молитве, вешал на луч котомку с
книгами, и котомка не падала, словно луч был из чистого
золота. Другие монахи завидовали благочестивому
брату. Чтобы ввести его в искушение, они подослали к нему
красавицу из селения Гвилети.
Притворные мольбы женщины о помощи заставили
отшельника нарушить монашеский обет. Он впустил кра-
1 Чхери образуется от слияния Орцвери и Абано, вытекающей
из-под сосед негр с севера ледника Абано.
91

савицу в келью. Она попросила позволения
прикоснуться к одеянию святого. Вот она поклала руку на его
тяжелые вериги...
Монах очнулся, когда солнечный луч проник в келью.
Он хватает котомку с книгами, поспешно вешает ее на
луч. Но книги с грохотом рассыпаются у его ног.
С тех пор заоблочная обитель опостылела ионку, и он
покинул ее. Братья последовали его примеру, и
монастырь опустел навсегда.
Эта1 легенда послужила сюжетом для известной поэмы
«Гандегели» («Отшельник») грузинского поэта Ильи
Чавчавадзе:
«На склоне царственной Мкинвари,
Высокой даже для орлов,—
Кого века короновали .
Венцом нетающих снегов,—
Там в старину, пленен эдемом,
Пещеру вырубил монах...
Досель зовется «Вифлеемом»
Затвор иссеченный во льдах.
Гора кончается откосом
И образует узкий грот.
Гнездом орлиным над утесом
Чернеет издали проход.
И грозно лязгая над бездной
Лишь цепь ведет к подножью льда,
И только цепью той железной
Подняться сможете туда...»
Удивительнее всего, что источником этих легенд
является действительность. Еще в 1811 году
путешественник Фридрих Паррот, пытавшийся взойти на вершину
Казбека, обнаружил на высоте 3520 м большой
каменный крест. Около креста была ограда, внутри которой
находилось несколько могильных плит. Позади креста
была сложена из камней высокая пирамида и рядом
с ней стоял черный гранитный столб. С этого места
Паррот заметил в сильный бинокль далеко вверху
пещеру, высеченную в отвесной скале.
В 1913 году А. И. Духовской во время восхождения
на Казбек с проводником Яни Безуртановым обнаружил
на высоте 4000 м следы шести кёлий и развалины
небольшой церкви, увенчанной крестом.
92

Для ученых эта пещера, овеянная легендами и
преданиями, была настоящей загадкой. Только в наше
время удалось разгадать тайну монастыря Бетлеми. В
октябре 1947 года местный альпинист Леван Суджашвили,
преследуя тура на восточном склоне Казбека, увидел
свисающую с 400-метровой скалы железную цепь и
маленькую, обитую железом дверь. Видели ее также
сотрудники высокогорной метеорологической станции на
Казбеке. Они сообщили об этом в Тбилиси.
В начале января 1948 года для обследования
пещеры Бетлеми была отправлена специальная экспедиция
во главе с известной альпинисткой Александрой
Джапаридзе. Экспедиция состояла из шести человек —
сотрудников высокогорной метеорологической станции и
Казбегского краеведческого музея. Поднявшись по
хребту, отходящему от вершины Казбека в юго-восточном
направлении, альпинисты и научные сотрудники
подошли к отвесному склону. На высоте 300 м от подножья
его D100 ж над уровнем моря) была ясно видна
деревянная, обитая железом дверь и прикрепленная к ней
длинная цепь. Издали стена казалась неприступной.
Никаких следов тропы у ее подножья не было заметно.
С помощью веревки и крючьев, так как цепь была
ненадежной, добрались до пещеры. Но открыть
массивную дверь не удалось. Пришлось влезть в пещеру через
небольшое отверстие над дверью и оттуда уже
открыть ее.
Пещера внутри оказалась выбеленной, а пол
выложен сланцевыми плитами. Весь день она освещается
солнцем, так как высечена на южном склоне скалы.
Здесь нашли древнюю хоругвь, иконы и бронзовый
подсвечник, относимые к X—XI вв., а также деревянные
мисочки, наконечники стрел, грузинские и иранские
монеты XI—XVIII веков. Выстукивание показало, что под
полом пещеры, возможно, существует еще неоткрытый
тайник.
В 1957 году альпинист Леван Готца ниже этой
пещеры (на высоте 4000 м) обнаружил около двадцати
разрушенных келий, в которых жили монахи Бетлем-
ского монастыря.
Все предметы, найденные в пещере Бетлеми,
хранятся сейчас в Казбегском краеведческом музее.
93

Обследование пещеры Бетлеми показало, что она
действительно была церковью при монастыре и в ней
происходили богослужения еще в первой половине
XIX века. В средние века эта пещера служила
тайником, где грузинские цари и монастыри хранили свои
сокровища во время вражеских нашествий.
Существование пещеры Бетлеми связывают также
с тайной погребения царицы Тамары. Как известно,
о месте ее погребения и сейчас еще никто ничего не
знает.
Одно из грузинских народных преданий так
объясняет происхождение этой тайны. Среди своих
приближенных царица Тамара отличала двух юношей,
мужественных и благородных. Незадолго до смерти она
призвала их к себе и сказала: «Когда я умру, похороните
в разных местах Грузии девять гробов. Но никому не
должно быть известно, в котором из них будет
находиться мой прах. Не то его отыщут враги».
Юные витязи, выполняя последнюю волю царицы,
похоронили в разных местах девять гробов, в одном из
которых спала вечным сном Тамара. Чтобы не осталось
на земле ни одного человека, знавшего тайну
погребения Тамары, юноши закололи друг друга. Вот почему
никто не знает, в каком месте покоится ее прах, и народ
каждого уголка Грузии, стремясь разгадать эту тайну,
ищет у себя могилу великой Тамары. Где она
погребена — в Гелатском ли монастыре, в Бетани, или, быть
может, в Бетлеми?
С береговой морены тропа переходит на ледник, а
оттуда к высокогорной Казбегской метеорологической
станции C670 ж). Рассчитывать добраться засветло до
станции, а тем более до пещеры Бетлеми мы не могли
и поэтому решили возвращаться в Казбеги. Да к
тому же небо снова заволокло густыми облаками —ни
Казбека, ни Орцвери уже не было видно.
Начали спускаться по крутому склону. Облака
остались позади нас. Склон был открыт до самого подножья.
Там, на дне глубокой пропасти, виднелось крошечное
селение Казбеги. Теперь только мы могли почувствовать
ту огромную высоту, на которую взобрались. Терек
отсюда кажется застывшим, серебряным ручейком,
бесшумно извивающимся по дну ущелья. Справа в него
вппдает Гудушаурская Арагва. Ее долина напоминает
94

глубокое корыто с крутыми склонами и плоским
широким дном. Над снежной линией Главного
Водораздельного хребта клубятся густые облака, окрашенные в
розовые и фиолетовые тона. Величественной громадой
поднимается по ту сторону Терека массив Куро-Шино,
загораживая весь восточный горизонт. Острые, красиво
очерченные снеговые вершины его розовеют в лучах
заходящего солнца.
Спустившись до более пологой, выровненной части
хребта Квенет-мты (высота 2200 ж), мы направились
по тропинке к церкви Цминда-Самеба. Она стоит на
восточном краю хребта Квенет-мты, возвышаясь над
Тереком почти на 500 м. Контуры ее легки и изящны.
Стены и купол сделаны из тесаного камня и богато
украшены орнаментальной резьбой. Внутри храма
прохладно и сумрачно, выцветшая роспись заметна только
местами. На западной наружной стене колокольни
изображены ящерицеобразные животные и фигура человека
с какими-то орудиями в руках. Надпись под этими
изображениями называет имя сына Иагунды, строителя
колокольни, но дата не указана.
По преданию, храм этот воздвигнут еще в XII веке
царицей Тамарой над могилой отшельника, который,
удалившись от мирской суеты, долгие годы провел в
недоступной пещере на Казбеке и прославился праведной
жизнью.
Ученые предполагают, что храм Цминда-Самеба был
сооружен грузинскими зодчими в конце XIII—-в начале
XIV века.
Через «Город мертвых» в Кармадонг
Целью нашего путешествия был ледник; на этот раз
самый большой в бассейне верхнего Терека — Майлий-
ский. Он спускается с северных склонов Казбекско-Джи-
марайского массива и питает реку Геналдон (правый
приток Гизельдона).
Но прежде чем добраться до этого ледника, нам
пришлось побывать в очень интересных местах: Северной,
Осетии —в Даргавсе, или «Городе мертвых», и в Кар-
мадоне, в районе горячих целебных источников,
расположенных у самого конца Майлийского ледника.
95

Из Орджоникидзе мы выехали рейсовым автобусом
в 8 часов утра. Через 20 минут были уже в Гизеле —
большом селении, раскинувшемся по обоим берегам реки
Гизельдоиа, в том месте, где она, выйдя из гор,
пересекает Алагирское шоссе (в 8 км западнее
Орджоникидзе). Отсюда нужно было проехать еще 19 км вверх по
Гизельдону до селения Кобан.
Ждать на перекрестке пыльных дорог пришлось
недолго. Первая же попутная машина подобрала нас. При
выходе из гор Гизельдон течет сравнительно спокойно
по широкой долине, окаймленной зелеными крутыми
берегами. Очень скоро, через 5—6 км, дорога входит в
горы, поросшие до самых вершин лесом. Это передовые
.хребты — Лесистый и Пастбищный. Ущелье, размытое
в них Гизельдоном, утопает в лесах. Куда ни
посмотришь— сплошная зелень всех цветов и оттенков. Только
изредка сквозь нее проглядывают серые известковые
утесы. Лес здесь состоит из дуба, бука, ольхи и
орешника. Дорога проходит в нем, как в зеленом тоннеле.
Ветви высоких деревьев, переплетаясь вверху, образуют
зеленый свод. Ехать приятно, но нужно все время
остерегаться, чтобы ветки не ударяли в лицо. Иногда через
густую листву пробиваются солнечные лучи, освещая
излучины реки и пестрые от цветов поляны.
За Пастбищным хребтом долина расширяется.
В этом месте в Гизельдон впадает справа большой
приток — Геналдон. Дорога по железному мосту пересекает
его. Между Гизельдоном и Геналдоном поднимается
высокий поросший до самых вершин лесом,
крутосклонный хребет. К подножью его прислонена древняя
морена в виде обрывистого мыса, разделяющего обе реки.
Отсюда до Кобана 5—6 км. Дорога вьется вдоль
правого берега Гизельдона.
Селение Кобан расположено в обширной горной
котловине, у северного подножья Скалистого хребта.
Это одно из древнейших селений Северной Осетии. Оно
хорошо известно и в нашей стране и за рубежом:
в прошлом веке археологи нашли здесь древние
могильники с разнообразными изделиями из бронзы,
относимые к началу I тысячелетия до нашей эры. В
могилах, сооруженных в виде прямоугольных каменных
ящиков, были обнаружены браслеты, булавки, изящно
96

изогнутые топорики, кинжалы, наконечники стрел
и многое другое.
Все эти изделия местного производства и
отличаются прочностью и красотой форм. Они свидетельствуют
о том, что уже две тысячи лет назад жившие здесь люди
умели, используя местную руду, выплавлять
металлы и изготовлять из них самые разнообразные
предметы. Кобанцам было хорошо известно также гончарное
дело и ткачество. Эта культура переходного периода
от бронзы к железу была названа кобанской.
В наши дни Кобан превратился в крупный рабочий
поселок, в котором живут рабочие и служащие Гизель-
донской ГЭС.
Сразу же за Кобаном дорога входит в узкую
извилистую теснину, размытую Гизельдоном в Скалистом
хребте, сложенном массивными известняками. Голые
склоны поднимаются над дном ущелья отвесно до
высоты 800—1000 м. В некоторых местах они сближаются
и нависают над дорогой, образуя мрачные
полутоннели. Солнце сюда никогда не заглядывает.В самом
узком месте ущелья на отвесной скале, словно все еще
кого-то сторожа, возвышается старинная
полуразрушенная башня- Ее бойницы видели не одно сражение
и помнят события давних веков.
Вскоре за крутым поворотом показываются светлые
железобетонные корпуса большой
гидроэлектростанции. Это высокогорная Гизельдонская ГЭС, дающая ток
обширному району Северной Осетии.
За электростанцией ущелье еще более сужается.
Ширина его местами не больше 35—40 м. Но оно уже
не такое мрачное, как раньше, — и плоское дно и
крутые склоны покрыты густыми зарослями орешника,
березок, бука и ольхи. В зеленом русле струится
небольшой водный поток под сенью нависших над ним кустов
и деревьев.
Несколько выше ГЭС склоны ущелья
смыкаются и образуют как бы тупик. Раньше в этом месте
воды Гизельдона падали с высоты 300 м в виде,
грандиозного каскада. Но с 1932 года большая' часть его
воды отводится по тоннелю высоко по склону и падает
оттуда на турбины Гизельдоиской ГЭС.
7 1863 97

Дорога переходит по деревянному мостику на
левый берег реки. Отсюда начинается подъем, который
местные жители называют «Кахтысар», что в вольном
переводе означает «давай бог ноги, голова тут не при
чем».
Извилистая каменистая тропинка делает
многочисленные петли по отвесному склону горы Тбау-хох. На
преодоление этого трудного подъема нужно потратить
больше часа, сделав 25 крутых поворотов.
Рядом с тропой Кахтысар склон пересекается
прямой, без извилин, узкоколейкой. По ней ходит вверх
и вниз вагонетка, перевозящая все необходимые грузы
к расположенному наверху водохранилищу. Иногда она
поднимает и людей. Это своего рода фаникулер.
Нам повезло. Когда мы подходили к подъему,
вагонетка была внизу и около нее толпились люди, идущие
с тяжелой ношей в селение Даргавс. Вагонетчик
согласился поднять нас всех наверх.
Вскоре нагруженная до отказа вагонетка медленно
поползла вверх по склону, крутизна которого не
меньше 60°. Уже на полдороге мы почувствовали, что
буквально висим в воздухе над глубокой пропастью. Если
что-нибудь случится с вагонеткой, и она сорвется, то
живыми не выберешься.
Чем выше мы поднимались, тем глубже становилось
ущелье. Отвесные стены его, казалось, вырастали все
выше и выше, а дно уходило куда-то в темную глубину.
Рядом с нами, срываясь со склона, шумел Гизельдон.
Сейчас воды его спустили из водохранилища и он со
всей своей силой ревел и клокотал, как будто радовался,
что вновь оказался на воле, в своем прежнем русле 1.
Через пятнадцать минут вагонетка подняла нас на
высоту 300 м. Мы оказались у входа в обширную,
полную света Даргавскую котловину. Плоское дно ее
и сравнительно пологие склоны покрыты до самых
вершин зелеными лугами. Впереди сверкает на солнце
вечными снегами Шау-хох — одна из высочайших
вершин Казбекско-Джимарайского массива.
Здесь, у входа в Даргавскую котловину, на зеленых
холмах древней конечной морены (абсолютная высота
1400 м) расположено небольшое селение, в котором
1 Время от времени воду из водохранилища спускают для
очистки его от наносов.
98

живут также рабочие и служащие Гизельдонокой ГЭС.
Сразу же за ним находится водохранилище, питающее
гидростанцию.
Дорога проходит по левому берегу озера, у
подножья горы Тбау-хох. На обнаженных склонах ее видны
многочисленные пещеры. Одна из них называется Тут-
жинлагат, что значит пещера кровника. По преданию
в ней долго жил кровник, скрываясь от мести.
Противник, желая выманить его из пещеры, оделся в шкуру
медведя и стал бродить около этого места. Кровник
вышел из пещеры, чтрбы подстрелить «медведя», но
тут же был сражен своим врагом.
За озером плоское дно долины покрыто зеленой
мягкой травой. Мы разулись и шли по этому
замечательному лугу босиком. Очень скоро (через 3—4
километра) увидели на противоположной стороне реки на
зеленом холме поднимающиеся один над другим по
склону небольшие каменные домики с
конусообразными крышами. Сначала мы подумали, что это какое-то
селение. Но, перейдя по деревянному мостику через
реку, поняли, что перед нами древние могильники —
знаменитый «Город мертвых». Он состоит из
нескольких десятков каменных надземных и полуподземных
могильников — фамильных (родовых) склепов жителей
Даргавской котловины.' Эти склепы <по форме
напоминают небольшие башенки, сложенные из шиферного
сланца. В каждом из них сохранились останки одного
или нескольких покойников и различные предметы
погребения.
Обычай погребения в надземных склепах был
связан у осетин с культом предков. Покойников клали
в склепы в праздничном одеянии на деревянные полки
или в ладьеобразные деревянные колоды. Трупы здесь,
так же как и в Архми, не подвергались гниенцю, а
только высыхали, превращаясь естественным путем в
мумии. Археологи считают, что погребения в «Городе
мертвых» относятся к различным временам — от XIV до
XIX века.
Около «Города мертвых» справа (с востбка) к Ги-
зельдону открывается небольшое боковое ущелье. Мы
свернули в него, так как раш дальнейший путь лежал
через Дартавский перевал в селение Тменикау,
расположенное в соседней долине Геналдона.
*
99

Ущелье это короткое, не больше трех километров;
по дну его течет небольшой ручеек — правый приток
Гизельдона. Здесь на зеленой полянке, усеянной
крупными ромашками, мы немного отдохнули и
позавтракали.
На перевал ведет колесная дорога. Она проходит
среди цветущих альпийских лугов. Противоположный
склон ущелья порос березовым редколесьем. Подъем
на перевал нетрудный.
Был уже шестой час вечера, солнце спускалось за
горы. Его косые лучи придавали какую-то мягкость
всему ландшафту — и зеленым горам, и широкой,
утопающей в голубоватой дымке Даргавской долине.
Отсюда хорошо видно селение Даргавс, за ним — Ла-
мардон, Какадур и Джимара. На склонах повсюду
виднеются развалины старинных башен и покинутых
селений.
Мы не прошли по ущелью и полтора километра, как
нас догнал едущий верхом на ослике пожилой грузин.
Он слез с ослика и предложил нам положить на него
свои рюкзаки, что мы и сделали, конечно, с большим
удовольствием. Наш новый попутчик оказался
разговорчивым. Вскоре мы уже знали, что зовут его Васо
и живет он в селении Саниба. Он рассказал, что людям
в этих ущельях живется хорошо, у них большие стада
овец и коров. Коровы дают .много молока, так как
пастбища здесь очень хорошие, сочные.
Разговаривая с Васо, мы незаметно поднялись по
нескольким пологим и длинным серпантинам на
перевал — седловину на горном отроге, разделяющем Ги-
зельдон и Геналдон, Даргавс в переводе с осетинского
означает «Длинный перевал».
С перевальной точки видны обе соседние долины —
Гизельдона и Геналдона. Они соперничают друг с
другом по красоте. Но, пожалуй, Геналдон красивее.
Мягко очерченные изумрудные склоны этой обширной
долины пересечены множеством небольших ущелий «и
поэтому весь ландшафт издали напоминает зеленое
волнующееся море. Только на юге поднимаются смело
очерченные вершины Бокового хребта — Майли-хох,
Шау-хох, Джимарай-хох. Они манят к себе искристо-
100

белыми снегами и голубыми гранями сползающих
с них ледников.
Тяжело нагруженный ослик, мерно постукивая
копытцами, бодро шел впереди нас. Спуск с перевала
еще более пологий, чем подъем. К сожалению в
километре от перевальной точки нам пришлось расстаться
с Васо и его осликом. Тропинки здесь расходились —
Васо пошел влево, к Саниба, а мы вправо, к Тменикау.
Через километр наша тропинка пересекла небольшую
речку Канидон, левый исток Геналдона, потом, сделав
несколько крутых излучин, привела нас к селению
Тменикау. Это крошечное селение состоит всего из
нескольких домиков и поднимающихся над ними древних
сторожевых башен. Оно, как орлиное гнездо,
прилепилось высоко на гребне крутосклонного хребта,
разделяющего реки Геналдон и Канидон.
Солнце уже скрылось за Скалистым хребтом, когда
мы пришли в Тменикау. Огромный массив Кариу-хоха
высился на светлом небе темным силуэтом. Вскоре над
ним появилась вечерняя звезда и все дали померкли.
Мы остановились на ночь у Николая Царахова, где
обычно останавливаются геологи, работающие в
бассейне Гизельдона. После ужина, сидя у разложенного во
дворе костра, мы долго беседовали с хозяином дома.
О том, что Майлийский ледник, как и Девдоракский,
отличается неспокойным характером и часто конец его
обваливается, мы знали хорошо. Особенно большой
обвал был в 1902 году. О нем и рассказал нам Николай
Царахов со слов своего отца Ильяса Царахова:
— В начале июня шли беспрерывно несколько дней
подряд дожди. Шестого утром был густой туман. Мой
отец пас недалеко от селения, на левом склоне долины,
свою баранту1. Внезапно подул сильный порывистый
ветер, сорвавший у него с головы шапку. В ту же
минуту раздался страшный грохот и вниз по ущелью
понеслась со скоростью урагана огромная лавина из снега,
льда и камней, сметающая все на своем пути. Сила
урагана была так велика, что отцу с трудом удалось
удержаться на склоне, прижавшись к земле и цепляясь
руками за камни. Когда ураган пронесся, отец не узнал
Баранда — стадо овец.
101

ущелья. Все оно за несколько минут было засыпано
снегом и камнями. От баранты не осталось и следа,
как будто ее и не было. Обвалом был полностью
разрушен народный курорт Кармадон, расположенный у
самого конца ледника. Погибли все находившиеся в нем
люди. Лед и снег засыпал ущелье на протяжении 112/еж
и сохранялся в течение 12 лет. По нему, как по мосту,
переезжали на лошадях. В результате этого обвала
в ущелье погибло больше 2000 голов скота.
По подсчетам исследователя Н. В. Погенполя,
Майлийская лавина за четыре минуты пролетела 12 км,
т. е. скорость ее достигала 50 м в секунду.
На следующий день мы отправились к леднику.
Утро было хорошее, ясное, на небе ни облачка.
Впереди, в далеком верховье, розовела снегами Майли-хох.
Но ледник и глубокую долину перед ним еще
окутывала ночная тень.
Мы шли по крутому склону, высоко над рекой.
Извилистая тропинка полого поднимается вверх по
ущелью. Солнечные лучи проникают все ниже и ниже,
прогоняя ночную тень. Теперь уже виден весь ледник.
Он производит впечатление огромного белого каскада,
ниспадающего с северного склона Майли-хоха. Вся его
чистая, лишенная морен поверхность сверкает на
солнце серебром и переливается голубыми гранями
расселин. Особенно большой крутизны достигает ледопад.
Издали он кажется просто отвесным. Язык ниже
ледопада тоже очень крут и в верхней части изрезан
глубокими трещинами. Над ледником возвышаются
слева Казбек, справа — Джимарай-хох, а прямо на юге
— Майли-хох.
Пройдя около шести километров по склону, мы
спустились на дно ущелья и пошли вдоль реки. Ущелье
здесь превращается в узкую щель, заполненную
обвальными глыбами и валунами. Идти труднее,
приходится все время перепрыгивать с камня на камень. Над
самой рекой нависают скалы и моренные гряды. С них
время от времени скатываются камни. Рядом с нами
мечется вспененная река, наполняя ущелье грохотом
своих вод.
Все чаще стали встречаться люди, закончившие
102

курс лечения в Кармадоне и возвращающиеся домой.
Некоторые шли с ишаками, нагруженными имуществом.
В 9 часов утра мы были уже в одном километре от
ледника. Поднявшись по крутому уступу, вышли на
выровненную площадку левой береговой морены. Здесь-
то и размещается курорт Кармадон — многочисленные
палатки и два серых, сложенных из неотесанных
камней ванных зданий. Кармадон в переводе с
осетинского—«Горячая вода».
Недалеко от конца ледника, <на высоте 2300ж над
уровнем моря из трещин земной коры выходят
многочисленные минеральные источники, свидетельствующие
о былой вулканической деятельности Казбека. Впервые
их открыл в 1863 году житель селения Тменикау Тепса-
рико Царахов. Сейчас в этом районе насчитывается
более семидесяти источников с температурой воды
от +15 до +60°. Все они относятся к классу
углекислых мышьяковисто-соляно-сернистых и отличаются
целебными свойствами. В течение летнего сезона сюда
приезжает несколько тысяч человек, желающих
вылечиться от ревматизма, желудочно-кишечных
заболеваний, болезней печени, глаз и т. д.
Я заглянула внутрь ванного здания. Оно состоит из
двух комнат: раздевальни и собственно ванной.
В последней в центре находится большой каменный
бассейн, наполненный горячей голубовато-белой водой.
Уже заканчивался утренний прием ванн, женщин в
бассейне было мало, поэтому и я решила принять ванну —
хоть раз в жизни «полечиться»—выкупаться около
ледника в горячей воде. Вода оказалась очень приятной—
теплой и мягкой. Но в помещении было так душно, что
выдержать больше десяти минут в бассейне я не смогла.
После «приема ванн мы позавтракали и отправились
на ледник. До него от ванных зданий 500—600 ж.
Взойти, однако, на поверхность ледника довольно трудно,так
как вдоль его края текут с обеих сторон бурные и
полноводные реки. Слева ледник обтекает река Колка,
берущая начало из-под соседнего небольшого, ледничка
Колки. Нам пришлось долго идти вверх по этой реке,
пока мы нашли переход через нее.
Конец Майлийского ледника представляет собой
крутую фестончатую лопасть, на которую взобраться без
ЮЗ

кошек* почти невозможно. Весь левый край его
изрезан глубокими трещинами. Вытекающие из-под фестонов
ручейки ниже сливаются с рекой Колкой и образуют
реку Геналдон.
В 1889 году через Майлийский ледник проходил во
время восхождения на вершину Казбека известный
кавказовед и военный топограф А. В. Пастухов с
проводником Тепсарико Цараховым. В своем отчете А. В.
Пастухов указывает, что тогда конец ледника находился
всего в 30 ж от источников. Сейчас это расстояние
составляет 560 м. Значит, за 71 год ледник отступил
на 530 м, т. е. отступал в среднем со скоростью 7,5 м
в год.
Сделав все необходимые замеры и наблюдения на
Майлийском леднике, мы отправились на соседний
с ним ледник — Колку. Еще в начале этого столетия
Колка сливался с Майлийским ледником. В настоящее
время ста обособился и стал вполне самостоятельным;
конец его находится в полутора километрах выше
конца Майлийского ледника.
Только к концу дня мы вернулись в Кармадон.
В обратный путь отправились на следующий день.
Пошли не через Тменикау,. а опустились прямо по Гена л -
донскому ущелью.
На девятом километре от ледника на левом берегу
Геналдона находятся Нижне-Кармадонские горячие
источники. Вода в них тоже очень целебная. В
настоящее время A961 год) здесь заканчивается
строительство новою курорта — Нижнего Кармадона.
Долину в этом месте перегораживает высокий вал
древней конечной морены, поросший густой травой. Он
свидетельствует о том, что в эпоху последнего
оледенения Майлийский ледник достигал в длину семнадцати
километров и заканчивался на высоте 1500 м.
Через три километра дорога входит в узкую
извилистую и необычайно живописную теснину, промытую
Геналдоном в Скалистом хребте. Это Санибанское
ущелье, длиной почти в 12 км. Мы проехали его на
грузовой машине, которая догнала нас в самом начале
ущелья. Местами ширина ущелья не больше десяти
метров: отвесные известняковые склоны его поднимают -
1 Кошки — железные шипы, которые надеваюся на ботинки
при лазаньи по крутым ледяным склонам и ледникам.
104

ся над дном до высоты 1000—1500 м. Бурная река
подмывает то правый, то левый склон, оставляя лишь
узкую полоску земли для дороги. Машина часто
переезжает по шатким мостикам с одного берега на другой,
нередко цепляясь бортами за склоны. Иногда река
заполняет все дно ущелья и тогда приходится
переправляться через нее вброд. Ехать по такому ущелью
в грузовой машине не доставляет большого
удовольствия, и мы очень обрадовались, когда наконец выехали
на более ровную и безопасную дорогу.
Около слияния Гизельдона с Геналдоном мы были
в 11 часов утра, а еще через час — в Орджоникидзе.

В ЦЕЕ
(Из дневника 1958 года)
Вместо Дагестана — Цей
Летом 1958 года наш отряд должен был
отправиться на ледники центрального Дагестана \ Мы выехали
из Харькова 9 июля, значительно позже остальных
отрядов экспедиции. Сборы на этот раз затянулись. Нам
предстояло посетить один из наиболее
труднодоступных районов центрального Дагестана — Богосский
хребет, исследовать его ледники, расположенные выше
3000 м над уровнем моря. Вот почему мы особенно
тщательно готовились к путешествию. Нужно было
взять с собой все необходимое для двухмесячного
пребывания в высокогорном районе, вдалеке от
населенных пунктов. Общий вес нашего снаряжения достигал
не менее 500 кг.
Почти всю дорогу от Харькова до Грозного шел
дождь. Ехать, было хорошо, не жарко. Я вышла из
1 Отряд состоял из шести студентов IV курса Харьковского
гидрометеорологического техникума — Б. Новоселова, О. Андреева,
В. Бутовского, Н. Руднева, Ю. Ивко и В. Загоскина; руководил
отрядом автор этих строк.
106

поезда в Беслане, так как должна была заехать еще
в Орджоникидзе за некоторым снаряжением,
оставленным там в прошлом году. Студенты же отправились
прямо в Грозный.
Два дня, 11 и 12 июля, которые я провела в
Орджоникидзе, шел проливной' дождь. Он не прекращался ни
днем, ни ночью, лил буквально как из ведра, не
ослабевая ни на минуту. Казалось, ему не будет конца. Все
улицы превратились в мутные быстрые потоки, перейти
через которые можно было только сняв обувь. Лишь
к вечеру 112-го распогодилось — тучи разорвались,
и в просветы между ними выглянуло солнце.
Мне нужно было поскорее попасть в Грозный. Но
в Беслане я узнала, что все поезда вышли из графика
и сильно опаздывают. Из-за прошедших ливней Терек
и его многочисленные притоки разлились и размыли
во многих местах дорогу.
Поезд, на который мне удалось сесть, шел от Бесла-
на до Грозного (сто пять километров) шесть часов
вместо обычных двух с половиной — он больше стоял,
чем ехал.
В центр города я попала поздно вечером и только
с трудом нашла своих спутников. Они оказались не в
школе, как я ожидала, а в самой большой и красивой
гостинице города — «Кавказской». Все школы были
переполнены пострадавшими от наводнения.
Причиной этого наводнения был тот необычайно
сильный ливень, который застал меня в Орджоникидзе.
Он начался еще 7 июля и продолжался беспрерывно
до 12-го. За шесть дней над всем бассейном Терека
выпало осадков почти в три раза больше, чем обычно
выпадает за весь июль. В результате уровень воды в
реках быстро поднялся. Особенно резкие подъемы
уровней воды отмечались в бассейне Сунжи. 13 утром Сун-
жа у Грозного поднялась почти на три метра. По
данным гидрологов, за последние 45 лет (с 1913 года)
паводок подобной высоты в бассейне Сунжи не
наблюдался. Они назвали его историческим.
Убедившись окончательно, что из Грозного нельзя
попасть в Дагестан, мы 16-го утром со всем своим
багажом, с тяжелыми рюкзаками за плечами направились
к вокзалу, а оттуда в Махачкалу.
107

В Махачкале начались поиски машины в Ботлих
(конечный пункт нашего путешествия по шоссейной
дороге). Очень скоро выяснилось, что и здесь связь
с горной частью республики прервана. Во многих
местах на дорогах произошли обвалы, оползни и
размывы, мосты сорваны. Никто не мог сказать, когда
откроется дорога в Ботлих. Нам оставалось только ждать.
Через три дня, когда ожидание и неизвестность
стали невыносимыми, мы пошли в Гидрометбюро и
добились разрешения на получение машины в Ботлих.
Итак, завтра выезжаем! Что нас ждет? Как доедем?
Обойдется ли все благополучно? Дорога ведь
разрушена, и ехать по ней риековано. Эти мысли не давали
покоя, поэтому решили перед самым отъездом (в пять
часов утра) позвонить в Харьков — поговорить с
помощником начальника экспедиции П. В. Ковалевым.
И тут, на переговорной станции, мы услышали
неожиданную новость. В связи с возникшими осложнениями
нас решили перебросить в Северную Осетию, на Цей-
ский ледник, расположенный в районе
Военно-Осетинской дороги. С одной стороны, это задание значительно
легче, но с другой — жалко было упустить возможность
побывать в новом очень интересном районе. Мы
должны были срочно выезжать в Орджоникидзе, чтобы
встретиться там с Г. П. Дубинским и П. В. Ковалевым.
Выехать нам удалось только 21-го вечером
грузовым такси. Первые пятнадцать километров ехали по
хорошему шоссе. Оно проходит вдоль невысокого горного
хребта, смутно вырисовывающегося в темноте. Дальше
дорога становится хуже, она отклоняется вправо от гор,
пересекает холмистую равнину, поросшую лишь
скудной травой. Мы то поднимались «а невысокие
водоразделы, то спускались в долины маленьких рек. Тут нас
потрясло как следует! Я сидела в кабине рядом с
шофером и удивлялась, как он может ориентироваться
в полной темноте. Иногда казалось, что вообще никакой
дороги нет и мы едем просто по полю. Но шофер
уверенно вел машину.
Три раза нам пришлось переправляться через
широко разлившиеся реки, так как мосты через
них были сорваны. Конечно, при этом каждый раз
волновались: застрявшую в реке машину легко могла сбить
стремительно несущаяся вода.
108

Сразу за Хасаврютом предстояло переехать еще
одну, самую бурную реку — Ярыксу. Шофер
предупредил, что если удастся ее переехать, то все страшное
останется позади.
Вдали замелькали фары. Это тракторы
вытаскивали из Ярыксу уже застрявшие в ней машины.
Подъехали к реке. В темноте она казалась очень
глубокой: черная бурная вода неслась с
головокружительной быстротой. Нужно было найти наиболее
удачное для переправы место. Помогли трактористы — один
из них пошел впереди машины и показал дорогу.
Переправа прошла благополучно.
До Гудермеса оставалось несколько километров, но
и шофер и мы так устали, что остановились на отдых
прямо в степи. Шофер со своими двумя сынишками,
которые ехали с нами за компанию, улегся в кабине,
а мы все — в кузове. Было очень холодно. Пришлось
натягивать на себя все, что нашлось потеплее в
рюкзаке. Постепенно стало светлеть, яркие звезды погасли.
Взошло солнце и осветило обширную холмистую
равнину- Защебетали птицы, послышались еще какие-то
едва уловимые звуки. Степь проснулась и заговорила
на своем, ей одной понятном языке.
В этих местах уже не такая скудная растительность,
как около Махачкалы. Вдалеке, за раскинувшимся
в балке селением, синеет лес. Травы по обеим сторонам
дороги высокие, зеленые. Много цветов, особенно
ромашек и желтого сладко, пахнущего медка. До самого
горизонта простираются поля подсолнечника и кукурузы.
В половине седьмого отправились дальше. Проехали
Гудермес, пересекли несколько небольших рек, потом
перед Аргуном повернули на юг. Шофер решил
объехать эту большую реку через селение Шали, где уцелел
мост. Впереди показались невысокие зеленые холмы
Сунженского хребта, поднимающиеся до 400—500 м над
окружающей равниной. Мы приближались к Грозному.
Проехали мимо новых высоких зданий
благоустроенного рабочего поселка. Потом переехали на левый берег
Сунжи, в. центр города. *
На автостанции были в 9 часов утра. Значит, от
Махачкалы до Грозного (около двухсот километров) ехали
109

12 часов. В Грозном не задержались, даже не
позавтракали. Сразу же пересели на другую машину и
отправились в Орджоникидзе, зная, что там нас уже ждут.
От Грозного до Орджоникидзе дорога очень
хорошая — шоссе проходит сначала вдоль южного склона
Сунженского хребта, а потом пересекает Осетинскую
равнину с севера на юг. Машина шла очень быстро.
Сто десять километров проехали совсем незаметно.
В час дня были в Орджоникидзе, а в четыре уже
спали крепким сном в студенческом общежитии
пединститута.
В этот же день мы встретились с руководителями
экспедиции — Г. П. Дубинским и П. В. Ковалевым. Они
рассказали нам об особенностях работы на Цейском
леднике и дали целый ряд важных указаний и советов.
Цейский ледник — самый крупный в бассейне Ардона
(левого притока Терека). Он лежит в верховьях
Цейлона, впадающего в Ардон слева, у селения Бурона, на
Вюенно-Осетинской дороге. От Орджоникидзе до Цей-
ского ледника около ста километров. Чтобы попасть
туда, нужно проехать сначала в Алагир, а лотом через
Бурон — .в Цей.
Из Орджоникидзе в Алагир мы выехали рейсовым
автобусом. Алагирское шоссе представляет собой
замечательную автомагистраль, протянувшуюся гладкой
лентой вдоль лесистых предгорий Главного Кавказского
хребта. Слева нас все время сопровождают три горных
хребта, которые поднимаются один над другим
застывшими неподвижными волнами: на первом плане
—Лесистый хребет, покрытый до самых вершин «черным
лесом» из дуба и бука, за ним зеленеют свежими
сочными лугами горы Пастбищного хребта, еще выше в
голубоватой дымке поднимаются острые пики Скалистого
хребта.
Справа простирается обширная Осетинская равнина,
пересекаемая неглубокими долинами вытекающих из
гор рек, левых притоков Терека — Гизельдона, Фиагдо-
на, Ардона. Однообразная поверхность равнины только
местами оживляется выступами старых террас и
невысокими курганами. Почти вся она распахана, -повсюду
видны поля и огороды.
ПО

Проехали селение Гизель, потом Дзуарикау,
расположенное в 25 км западнее Орджоникидзе, у выхода из
гор реки Фиагдон. Здесь, справа, в стороне от дороги,
видна среди степи совершенно обособленная роща.
Вековые дубы и буки переплелись своими огромными
ветвям'и и образовали темно-зеленый непроницаемый для
солнечных лучей шатер. Это «священная роща Хетага».
Хетаг — историческая личность. Он был
родоначальником князей Хетагуровых, из которых вышел Коста Хе-
тагуров — выдающийся писатель, основоположник
осетинской литературы. По уверению потомков, Хетаг был
младшим сыном князя Инала, жившего за Кубанью, на
ее притоке — Большом Зеленчуке. Приняв христианство,
Хетаг бежал от преследования своих братьев-язычников
в Северную Осетию.
В народе существует поверье, будто Хетаг спасся
только благодаря этой «священной роще». Когда
бежавшего по открытой степи одинокого Хетага уже
настигала шайка кабардинских разбойников, возглавляемая его
братьями, он упал на землю и взмолился о помощи-
И тогда из леса, покрывающего склоны гор, кто-то
бросил ветку, которая сразу же превратилась в рощу. Она
укрыла Хетага от преследователей. «Священная роща»
была первым пристанищем Хетага в Северной Осетии.
Потом он по Куртатинскому ущелью (ущелью реки
Фиагдон) проник в Нарскую котловину, расположенную
за огромным Тепли-Архонским массивом. Здесь, в
долине реки Заккадон (правого притока Ардона),он
основал селение Нар — родину Коста Хетагурова.
В Алагир мы приехали около 5 часов вечера.
Оказалось, что с автостанции машины в Бурон не ходят.
Пришлось идти пешком на перекресток дорог. До него от
автостанции километра два. Первая машина, которую
нам удалось остановить, была «скорая помощь». Она
нас и «подобрала». Нам повезло: «скорая помощь»
ехала на Цейскую турбазу — нашу ближайшую цель.
Со своим тяжелым багажом мы едва втиснулись
в маленькую с низким потолком машину. Мне никогда
еще не приходилось ездить с таким «комфортом».
Потолок почти лежал у нас на головах. Несмотря на это,
всем нам было весело — наверно, потому, что пришлось
ехать таким необычным для экспедиции видом
транспорта.
111

Видеть из машины что-нибудь было очень трудно.
Я больше по изменению освещения и по запахам,
доносившимся через открытые маленькие окошечки,
догадывалась, какие места мы проезжаем. Вот запахло
сероводородом — значит, приближаемся к Тамиску, где
находятся сернистые источники и возле них известный
бальнеологический курорт. В машине стало темнее —
въехали в Нахасское ущелье, прорезающее Пастбищный
хребет. Оно представляет собой узкую и глубокую теснину,
размытую в известняках. По дну ее несется бурный
Ардон, оправдывая свое осетинское название «Бешеной
еоды». Темное лесистое ущелье сменяется обширной
Садоно-Унальской котловиной. Об этом говорит яркое
солнечное освещение. Здесь очень много солнца, но мало
влаги. Леса сменяются скудной засушливой
растительностью — колючими астрагалами, можжевельниками,
придающими обширной котловине полупустынный вид.
На правом берегу Ардона видно селение Унал.
Издали кажется, что оно расположено на большом зеленом
балконе, висящем высоко над рекой. Здесь в
садоводческом колхозе выращивают на поливных землях
замечательные сорта яблок и груш.
За Уналом ущелье Ардона снова сужается. Въезжаем
в мрачное, почти лишенное растительности Мизурское
ущелье. Мимо окон машины промелькнули высокие
здания промышленного поселка Мизура и его большой
обогатительной фабрики, построенной в 1928 году. В
вагонетках подвесной дороги сюда доставляется для
переработки и очистки от породы цинково-свинцовая руда
Садонского рудника. Сам рудник расположен в долине
реки Садон, впадающей в Ардон слева, в двух
километрах выше Мизура.
Еще пять километров — и мы в Нузале —
древнейшем селении Северной Осетии. Здесь в XII веке жил
осетинский князь Давид Сослан, впоследствии муж
грузинской царицы Тамары. Проезжаем древнее кладбище
и сложенный из неотесанных камней могильник.
В 1946 году в этом могильнике археологи нашли в
каменном ящике скелет могучего мужчины. Предполагают,
что это останки Давида Сослана.
На противоположной стороне ущелья на отвесной
скале видны развалины полупещерной крепости. Народ-
112

мое предание приписывает ее создание легендарному
герою древности — Оса Багатару, предводителю овсов-
осетин, совершавшему смелые военные набеги в Грузию.
За Нузалом дорога переходит на правый берег Ардо-
на. Теперь она вьется по узкому карнизу высоко над
бурной пенистой рекой. Все выше и выше громоздятся
скалистые, лишенные растительности горы.
Наконец, мы в Буроне1—небольшом рабочем
поселка, окруженном со всех сторон мрачными голыми
скалами E км от Нузала, 37 — от Алагира). Ущелье здесь
несколько расширяется, склоны его становятся более
пологими.
Впереди над селением видна красивая снежная
вершина Кальпер. С запада в Буронскую котловину
открывается Цейское ущелье. Устье его загромождено
скоплением моренного материала. Это конечная морена
древнего Цейского ледника, которую он отложил в эпоху
последнего оледенения.
Машина переезжает по мосту через Ардон и
поворачивает в Цейское ущелье. Огромные валуны заполняют
все его дно. Среди них с грохотом мечется холодная
пенистая река. Дорога переходит, через мост на правый
берег Цейдона. Подъем сразу становится круче. В
некоторых местах он настолько крутой, что машина просто
«рычит» от напряжения. Со всех сторон нас обступает
темный лес. В окна машины доносится свежий запах
сосны.
Переезжаем еще несколько раз по небольшим
мостикам через бурную, белую от пены реку. В девять часов,
уже в полной, темноте подъезжаем к Цейской туристской
базе A0 км от Бурона).
Поужинав в большой светлой столовой, мы
размещаемся в палатках и, наконец, обретаем долгожданный
отдых.
Лагерь у ледника
Цейское ущелье встретило нас дождем. Погода
испортилась еще с вечера. Утро было пасмурное, холодное,
как осенью. Все же мы решили идти к леднику. Нельзя
было медлить с устройством лагеря. Взяли с собой
только часть вещей — приборы и палатки. Шли все восемь
1 Бурон — в переводе с осетинского — желтый, бурый.
8 1863 113

километров под дождем, ничего не видя, кроме дороги
под ногами да ближайших деревьев.
Перед самым ледником лес кончился/Подъем стал
круче. Сквозь туман и густую завесу дождя увидели
смутные контуры каких-то построек. Это были
стандартные домики геологической партии у конца ледника.
Оставив здесь свои вещи, мы двинулись в обратный
путь, на турбазу, за остальным снаряжением.
Зато на следующий день погода была чудесная. На
чистом небе ярко светило солнце, и Цейское ущелье
стало совсехМ другим, неузнаваемым. Только теперь мы
поняли, почему оно пользуется такой популярностью,
привлекая к себе тысячи туристов, альпинистов и
отдыхающих.
Окаймленное двумя снеговыми отрогами Главного
Кавказского хребта — Кальперским на юге и Цейским
на севере, — это ущелье утопает в зелени лесов. В
верховьях его лежит один из самых красивых и доступных
ледников Кавказа — Цейский, длиной около восьми
километров. Величественным амфитеатром возвышаются
над ним снежные вершины, из которых самые высокие.
Уилпата D646 м) и Адай-хох D405 м) господствуют над
всей долиной Цея.
Прозрачно-голубая, неугомонная река Цейдон
бешено мчится по дну лесистого ущелья, оживляя его
несмолкаемым рокотом своих волн.
Чарующе прекрасно Цейское ущелье. Здесь все
ласкает взор — изящные, словно точеные очертания
снеговых гор, тенистые леса, усеянные цветами поляны,
жемчужные каскады рек. Чистый, насыщенный запахом
хвои воздух и большая продолжительность солнечного
сияния1 делают Цей одним из лучших мест отдыха в
нашей стране. В наиболее расширенной части ущелья,
в 10—12 км от устья Цейдона, находится два больших
благоустроенных дома отдыха. На правом берегу, на
обширной поляне среди леса, стоят палатки Цейской
туристской базы (абсолютная высота 1750 м), в нижней
части долины Сказдоиа расположены два альпинистских
лагеря обществ «Торпедо» и «Буревестник»,
От туристской базы до Цейского ледника 8 км. Мы .
вышли в 6 часов утра. Дорога проходит сначала по пра-
1 Благодаря тому, что Цейское ущелье тянется с запада на
восток, здесь наблюдается ранний восход и поздний заход солнца.
114

вому берегу Цейдона, через роскошный лес, состоящий^
из высоких стройных сосен, развесистых буков и дубов.
Это Сказский лес, что в переводе с осетинского значит
«поднимающийся вверх». Раскидистые ветви деревьев,
переплетаясь вверху, образуют сплошной зеленый свод.
На залитых солнцем полянах в зеленой сочной траве,
на цветах блестят и переливаются всеми цветами радуги
невысохшие капельки росы. Солнечные лучи наполняют
лес золотым светом, делая его необыкновенно веселым,
по-праздничному нарядным. После дождя воздух
удивительно чистый, свежий, с особой силой чувствуется
запах сосны.
По мостику переходим через порожистый, белый от
пены Сказдон. Перед нами поднимается огромная
черная скала высотой более 2000 ж. Если присмотреться, то
можно увидеть как бы высеченный на ней мужской
профиль с бородой и в монашеском капюшоне. Вероятно,
поэтому скала и называется Монахом, или Уанек-Па
(в переводе с кабардинского «щека Ивана»).
Старинная осетинская легенда по-своему
опоэтизировала эту скалу. Когда-то, очень давно, з Сказском лесу
появился тур с золотыми рогами. Молодой охотник
похвастался перед товарищами, что убъет тура.
Отправляясь в путь, он поклялся, что принесет турьи рога в
жертву Уастарджи (святому Георгию), покровителю охоты.
Но когда он убил зверя и увидел, как красивы его рога,
ему жаль стало отдавать их. Он воскликнул: «Я убил
замечательного тура! Я самый хороший охотник!» В
наказание за это Уастарджи превратил юношу в скалу.
У дома отдыха мы перешли через второй мост на
левый берег Цейдона. Дорога все еще вьется в лесу, то
приближаясь к шумной реке, то удаляясь от нее.
Гранитные склоны ущелья гигантскими стенами (высотой
1800—2000 м) поднимаются над плоским дном долины.
Их острые зубчатые вершины только временами
показываются сквозь облака. Массивные глыбы гранита,
образующие отвесные склоны, от времени выветрились
и местами почернели, как будто кто-то облил их смолой
или покрасил черной краской.
Приблизительно в 4 км от туристской базы, у самой
дороги в лесу лежит поросший мхом гранитный валун
величиной с одноэтажный дом. Какие могучие силы его
8*
115

двигали? Притащил ли его сюда ледник, или, быть
может, он скатился с соседнего склона?
Немного дальше дорогу преграждает свежее
нагромождение еще неулежавшихся камней: их вынесла из
узкого бокового ущелья река Белая, отдающая свои
быстрые воды Цейдону.
Еще совсем недавно на правом берегу реки Белой
размещался большой альпинистский лагерь «Медик». -
Сейчас от него не осталось и следа- Здесь в 1953 году
по ущелью Белой реки пронесся огромный сель, который
похоронил под грудой камней, снега и льда весь лагерь.
Сель образовал в лесу большую просеку.
Отсюда открывается вид на широкую верхнюю часть
Цейского ущелья. Над темным лесом четко
вырисовываются белые вершины Цейской горной подковы: Зара-
маг, Пик Николаева, Мамиссон-хох, Чанчахи, Бубис-хох.
Внутри этого гигантского амфитеатра сверкают
фирновые поля Цейского ледника.
Совсем близким кажется белый конус Уилпаты, уже
собравший около своей вершины стайки серебристых
облаков. У подножья его лежит широкий Уилпатинский
ледник. Изрезанный конец его, как белое кружевное
покрывало, свисает с крутых бараньих лбов,
поднимающихся до 700—800 м над острым гребнем левобережной
морены Цейского ледника.
Вскоре мы подошли ко второму левому притоку
Цейлона — реке Хрустальной. Ее прозрачные, как стекло,
воды струятся среди зеленой густой травы, в тени
нависших ветвей и кустарников. Обширная площадка конуса
выноса этой реки поросла малиной. Крупные душистые
ягоды притягивают к себе, от них трудно оторваться.
Вверх по ущелью лес постепенно становится ниже,
деревья — моложе, здесь он состоит почти
исключительно из невысоких сосен и берез.
Вот и первая конечная морена ледника — высокий
круто-склонный вал, перегораживающий всю долину.
Река, белая от пены и брызг, с шумом прорывается
через нее, образуя многочисленные каскады. На
правом берегу острый гребень конечной морены примыкает
к высокому, совершенно отвесному и обнаженному
склону береговой морены, возвышающейся до 120—130 м
116

над дном долины. На гребне ее растут деревья, которые
снизу кажутся совсем маленькими.
Отсюда до конца ледника не более 500—600 ж.
Хорошо виден высокий голубовато-серый срез ледника и его
небольшой грот, из которого вытекает река.
Поверхность ледника кажется грязной от покрывающих его
камней и щебня. Выше, над языком ледника,
поднимается целый лес острых ледяных глыб первого ледопада.
Подъем становится круче. Дорога .извивается среди
хаотического нагромождения валунов и обломков
горных пород, скатившихся со склонов. Здесь растут
только низкорослые кривые сосенки, пушистые березки,
можжевельник да отдельные кустики чемерицы.
В час дня мы уже были у геологов. Сразу же
начались поиски места для разбивки лагеря. Решили
остановить свой выбор на поросшей кустарником и
соснами площадке в 400 метрах выше лагеря геологов,
на левобережной морене (на абсолютной высоте
2240 м). Как раз в этом месте заканчивается широкое
боковое ущелье Орах-ком. Уже поздно вечером в
густом тумане мы установили свои палатки.
В б часов утра вверх по долине подул легкий ветерок
и принес с собой облака. К счастью, солнце победило,
и они скоро исчезли. Все вершины резко обозначились
на ярко-голубом небе.
Я решила еще до завтрака сделать небольшую
рекогносцировку и отправилась вверх по ущелью Орах-ком.
Крутое дно его спускается к Цейскому леднику
террасами, поросшими густой травой и ярко-красными
маками. Сверху хорошо виден весь ледник. На поверхности
его, от самого ледопада тянутся темные полосы морен,
которые постепенно расширяются и покрывают весь его
конец. Два огромных ледопада, разделенные ровной
белой площадкой, напоминают высокие ступени
гигантской мраморной лестницы. К ним с окружающих
склонов спускаются белыми шлейфами многочисленные
снежники.
Орах-ком — значит «Медвежье ущелье». Раньше
в нем действительно водились медведи, но сейчас оно
необитаемо. Даже туры ушли из него,, очевидно,
испугавшись соседства геологов. В верховьях этого
мрачного и очень крутого ущелья лежат два небольших
ледничка, из-под которых вытекают ручейки, пробирающие-
117

ся среди огромных морен и осыпей и впадающие затем,
в самом низу, в Цейдон. Цейское ущелье отсюда
видно почти до самого устья. Оно напоминает
гигантское корыто с отвесными гранитными
склонами и плоским дном, по которому течет, извиваясь среди
густого леса, река. ,
В восьмом часу над нашим лагерем появился дымок.
Значит, дежурные уже встали и скоро будет готов
завтрак. Я решила возвращаться в лагерь.
Сегодня нам предстояло много работы — нужно было
разбить базисную линию 1 и сделать
микроклиматические установки на леднике. Позавтракав, мы взяли с
собой приборы и спустились по крутому обнаженному
склону береговой морены к концу ледника. От нашего
лагеря до него не больше 200 м. Все дно перед ледником
загромождено крупными, уже хорошо улежавшимися
валунами. Между ними только кое-где встречаются
небольшие ровные площадки, покрытые белым чистым
песком. Протекающий здесь ручеек то срывается с камней
прозрачными струйками, то, подпрудившись,
образует крошечные озерца. Среди серых камней
растут одиночные кустики можжевельника, карликовые
березки, ивы и очень яркие цветы — маки с
прозрачными оранжевыми лепестками, крупные, но низенькие ко-
колокольчики, необычайно синие, совсем прижавшиеся
к земле горечавки. На камнях и в расщелинах их
лепятся мхи, лишайники и розовые камнеломки.
Разбивка базисной линии заняла у нас полдня.
У конца ледника мы нашли на камнях несколько меток,
поставленных в предыдущие годы исследователями
X. Я. Закиевым и В. Л. Вилеикиным. Отмерив от них
расстояние до конца ледника, мы установили, что
ледник отступает в среднем со скоростью 12—13 ж в год.
С 1949 года он отступил на 116 м.
Подошли к гроту ледника, из темной и холодной
глубины которого вырывается шумный Цейдон. Длина
грота — не больше 16 м, а высота его голубого свода —
4—5 м. Стоять здесь опасно, так как с поверхности
ледника все время летят вниз по крутому срезу (высотой
1 Базисная линия — установка меток по прямой линии
у конца ледника — разбивается для наблюдения за колебанием
ледникового языка.
118

до 50 ж) камни. Анероид показал абсолютную высоту
у грота 2200 м.
В 80-х годах прошлого столетия Цейский ледник
заканчивался на высоте 2050 м вблизи Хрустальной
реки и достигал в длину более 9 км. С тех пор в тече-
ьие 75 лет он, постепенно отступая, сократился больше
чем па километр. Сейчас его длина 7,9 км.
Мы должны были подняться на ледник и установить
там станции микроклиматических наблюдений К Пошли
сначала по еще не улежавшимся камням «живой»
морены, окаймляющей бордюром весь ледниковый язык.
Местами под ней лежит неподвижный «мертвый» лед.
Идти по такой морене не доставляет большого
удовольствия.
Преодолев довольно крутой склон ледника, мы
вышли на его поверхность. Она здесь очень неровная.
Посредине вдоль ледника тянется глубокая впадина —
ложбина, разделяющая две ледниковые возвышенности:
левую, покрытую серой мореной (из глинистых
сланцев), и правую — розовой (из обломков андезита).
Первую микроклиматическую станцию мы
установили у самого среза ледника. Потом пошли вверх по
ложбинке, к ледопаду. Чем дальше мы продвигались, тем
ледник становился положе. В 500 м от первой станции
установили вторую. Наконец ледник стал таким
плоским и ровным, что мы шли по нему без всякого труда,
почти не замечая подъема. Срединная ложбина
постепенно выполаживается и исчезает. Повсюду, куда ни
посмотришь, поднимаются, как грибы в лесу,
ледниковые столы с крышкой из плоского камня на высоких
ледяных ножках. Высота ножек, как правило, 0,5—0,75 м9
нередко и больше. Самый большой стол находится
у подножья ледопада: ножка его достигает 4 м высоты,
а крышка — 5,5 м длины. Мы с трудом на него
взобрались.
Крупные камни защищают ледник от солнечных
лучей, и поэтому под ними образуются ледяные ножки.
Наоборот, под небольшими, тонкими, быстро
прогревающимися камешками образуются глубокие круглые
впадины — ледниковые стаканы, наполненные до' краев про-
1 Микроклиматическая станция — установка приборов для
изучения климата небольшого района.
119

зрачной, как стекло, ледяной водой. Ледниковые
стаканы обычно маленькие, не больше 3—5 см в диаметре.
В некоторые из них мы вставляли палки, чтобы
измерить глубину, но дна не доставали. Иногда ледниковых
стаканов бывает так много, что поверхность ледника
кажется ячеистой.
Многочисленные ручейки талых вод бегут, журча
в извилистых ледяных руслах. Только некоторые из них
достигают значительной длины, большинство же скоро
исчезает, низвергаясь каскадами в бездонные с
отвесными стенами округлые трещины — ледниковые колодцы.
В некоторых колодцах вода, падая с большой высоты,
образует водоворот и, увлекая крупные валуны,
высверливает ими во льду полости сферической формы. Это
ледниковые мельницы- Вода в них шумит и бурлит, как
в настоящих мельницах. Отдельные ледниковые
мельницы имеют 4—5 м в диаметре, а их видимая глубина
достигает 12—15 м.
Цейский ледник не только один из самых красивых
и доступных ледников Кавказа. Он замечателен тем,
что на нем классически представлены все ледниковые
формы и явления-
Солнце клонилось уже к закату, и нам нужно было
возвращаться в лагерь. Мы пошли к левому краю
ледника, пересекая его по диагонали. Ровная поверхность
ледника становится более крутой. Она вся изрезана
глубокими трещинами, которые приходится осторожно
обходить, иногда перепрыгивать. Мы буквально съехали
с крутого склона ледника к подножью высокой
береговой морены, потом взобрались на нее и пошли по
острому гребню в лагерь, где нас ожидал ужин.
Вечером долго сидели у костра. Спать не хотелось,
слишком необычная была обстановка. На черном, как
бархат, небе сверкали крупные звезды. В их
мерцающем свете виднелись обступившие со всех сторон
снежные вершины. Рядом с нами лежит ледник. Он как
будто живой: шуршит, звенит, трещит. С него все времч
сыплются камни. В ночной тишине все эти звуки
кажутся необыкновенно громкими.
Вдруг раздались оглушительные раскаты,
напоминающие артиллерийскую стрельбу. Сначала мы не могли
понять, что происходит. Потом увидели по ту сторону
ледника, в 400 м от нас, камнепад. Огромные камни ле-
120

гели вниз из тумана, скрывающего верхнюю часть горы.
Они ударялись о скалы, вздымая облака пыли, и
катились дальше на ледник, к подножью береговой морены.
Камнепад продолжался минут 10—15, то затихая, то
усиливаясь. Наконец, окончательно затих.
Мы разошлись по палаткам около двенадцати. Сразу
же забрались в спальные мешки. Холодное дыхание гор
и близкое соседство ледника давали себя чувствовать.
Термометр показывал 7° тепла. Ночью, сквозь сон,
послышалось, что идет дождь. Но это шумела река.
Утром проснулись в густом тумане- Мельчайшие
капельки воды покрывали все. Что это? Неужели такая
роса? Выглянув из палатки, я увидела смутные
очертания предметов. Вверх по ущелью ползли густые
облака. Одно из них, очевидно, покрывало и нас,
охватив со всех сторон в наших постелях. Значит, мы спали
в облаках. Нельзя сказать, что это было очень приятно.
Потом пошел дождь и нам пришлось сидеть в
палатках. Только дежурные ходили на ледник снимать
показания с приборов. С трудом удавалось варить еду. Так
продолжалось два дня. Мелкий, но густой дождь, нр
переставая, барабанил по палаткам. Барометр падал,
температура днем была около 10°, а ночью понижалась
до 5—6°. Дождь здесь, как правило, сопровождается
почти полным штилем. Вообще, в Цее ветров сильных не
бывает. Дуют только слабые ветерки, ночью вниз по
долине, днем — вверх.
Распогодилось лишь на третий день. Облака стали
подниматься выше и к одиннадцати часам утра сквозь
них уж;е проглядывало солнце. Под его теплыми лучами
мы, наконец, согрелись, повеселели и тотчас же пошли
на ледник. В этот день нам удалось разбить скоростной
створ. Поперек всего ледника, в его средней части по
прямой линии сложили из камней шесть
туров-пирамидок и покрасили их белой краской. Концы этой линии
отметили на обоих склонах долины неподвижными
камнями. Через месяц мы измерим расстояние, на которое
эти туры передвинутся, выйдут из линии створа. Таким
образом можно будет узнать скорость движения льда.
Рядом с турами мы забили в лед абляционные вешки —
деревянные рейки с нанесенными на них
сантиметровыми делениями. Вешки покажут, с какой скоростью лед
стаивает с поверхности ледника.
121

Потом отправились на ледопад. Хотелось поскорее
увидеть его. Мы уже слышали, что это один .из самых
красивых ледопадов на Кавказе. Ровная поверхность
ледника постепенно становится круче. Все чаще
появляются глубокие трещины- Промежутки между ними
уменьшаются, превращаясь в ледяные пластины,
отливающие голубым цветом. Пластины эти, расчленяясь,
как бы вырастают, делаются выше, образуя целый лес
обелисков, шпилей, колонн, пирамид. Разделяющие их.
трещины теряются глубоко внизу, в непроницаемом
мраке. В их ледяной глубине чуть слышится журчание
потоков воды. В некоторых местах широкие трещины
заполнены прозрачной водой и напоминают настоящие озера,
на поверхности которых плавают небольшие льдинки —
«айсберги». Как в зеркале, отражаются в этих озерах
отвесные голубые берега и возвышающиеся над ними
шпили. Чистый, искрящийся на солнце лед образует
живописные арки и замысловатые мосты, переброшенные
через бездонные трещины. Кажется, что попал в какое-
то сказочное ледяное царство.
Но любоваться долго ледопадом нам не пришлось.
В четвертом часу снизу по ущелью начал подниматься
туман. Он быстро двигался сплошной белой пеленой
с северо-запада, переваливая через Цейский хребет.
В пять часов туман так сгустился, что уже в двух шагах
ничего нельзя было разглядеть. Нужно было
выбираться из ледяных дебрей как можно скорее. Но это
оказалось не так просто- На каждом шагу нас ожидали
невидимые в тумане то бездонные трещины, то крутые
ледяные обрывы. Хорошо, что мы взяли с собой веревку
и ледорубы. Пришлось связаться и двигаться очень
медленно, осторожно выбирая дорогу.
В одном месте нам встретилась широкая,
наполненная водой трещина. Перейти ее можно было только по
узкому и очень крутому ледяному гребню — мосту. Двое
из нас — Володя Бутовский и Виктор Загоскин были
в кошках; они пошли первыми и, вырубая ледорубом
ступеньки, помогли остальным перебираться через
трещину. Спуск уже приближался к концу, как вдруг я
зацепилась одной ногой за другую и покатилась вниз,
сбив впереди идущего Володю. Спасла нас веревка. Мы
повисли по обе стороны гребня. Еще немного и
выкупались бы в ледяном озере.
122

На ровную поверхность ледника вышли, когда уже
стемнело. Пошел мелкий, густой и очень холодный
дождь. Но теперь это было не страшно. Мы знали, что
вернемся в лагерь целыми и невредимыми.
Уастарджи и его владения
Из Цейской туристской базы мы совершили
интересную экскурсию к Сказскому леднику. Первые два
километра, до поворота в Сказское ущелье, решили пройти
по левому берегу Цейдона, так как оттуда этот ледник
лучше всего виден.
Лес здесь значительно гуще и темнее, чем на правом
склоне. Он похож на субтропический благодаря
множеству рододендронов и азалий, образующих густые
заросли. Громадные буки и сосны поросли мхами и
лишайниками, много высоких папоротников. В этом лесу
даже в солнечный день темно и прохладно. Щебетания
птиц не слышно. Лишь изредка ударит клювом дятел
по стволу векового бука или щелкнет щур и сразу
умолкнет.
Раньше в этих лесах водились медведи, дикие козы,
туры, олени, лисицы, горностаи. Теперь их здесь не
увидишь, слишком много людей.
Тропинка проходит мимо двух маленьких деревянных
капищ-святилищ, или родовых дзуар — Мады и Майрам,
В прошлом около них собирались все члены рода на
моление.
В полутора километрах выше дома отдыха на
зеленой полянке среди леса стоит старая, потемневшая от
времени часовня. По внешнему виду она напоминает
простую деревенскую избу, сложенную из хорошо
обтесанных бревен с деревянной крышей. Это редкий
археологический памятник осетинского народа—знаменитое
святилище Реком.
Ученые предполагают, что Реком построен 800 лет
назад, в XII веке, в честь покровителя диких зверей
и охотников — Уастарджи, или святого Георгия. По
преданию,, все окружающие леса и ущелья с обитающими
в них животными принадлежат Уастарджи. - Это — его
владения.
Осетины верили, что от почитания Уастарджи
всецело зависел успех охоты. Отправляясь на охоту, обяза-
123

тельно заходили в Реком помолиться Уастарджи —
попросить из его стада одного «бедного» оленя или козла.
После удачной охоты Уастарджи благодарили—угощали
встречных частью добычи, а в Реком приносили рога
убитых животных. Считалось, что иначе Уастарджи не
даст больше удачи на охоте.
Часовня с северной стороны сильно вросла в землю,
а с южной к ней примыкает маленькая деревянная при-.
стройка с тяжелой дубовой дверью, окованной железом.
Снаружи у стен часовни и внутри ее лежат
многочисленные рога и черепа животных, преимущественно оленей
и туров. На стенах внутри часовни развешано старинное
оружие, на длинной полке лежат глиняные чашки, бусы,
стрелы, кресты, монеты. Все это — приношение и дары
Уастарджи. Дары эти считались неприкосновенными,
поэтому их накопилось очень много. Здесь даже находят
шлем легендарного осетинского героя древности Оса Ба-
гатара.
Первоначально часовня была капищем. языческого
божества, но со временем в ней появилась икона, и
сейчас этот памятник—живой свидетель тех времен, когда
язычество, постепенно уступая христианству,
переплелось с обрядами новой религии.
Около Рекома ежегодно в августе устраивались
большие моления с христианским богослужением.
Одновременно тут же производились заклания белых быков
и баранов, т. е. происходили языческие
жертвоприношения. Мясо жертвенных животных делили между
молящимися. В огромных котлах варили пиво. После
моления устраивали пиршества, состязания в стрельбе,
скачки и пр- До поздней ночи у костров пели песни и
танцевали лезгинку. На эти празднества съезжались жители
даже из самых отдаленных и глухих уголков Северной
Осетии. Осетины настолько чтили Реком, что,
приближаясь к нему, еще издали снимали шапки и всегда
спешивались.
Над Рекомом поднимаются гранитные скалы левого
склона Цейского ущелья. Несмотря на большую
крутизну, они почти до острых вершин поросли сосновым
лесом. Подножья их до высоты 60—80 м над Рекомской
поляной хорошо отшлифованы и напоминают бараньи
лбы. Очевидно, здесь когда-то, в отдаленном
геологическом прошлом, надолго останавливался ледник, дви-
124

гавшийся вниз по Цейскому ущелью. Следы его
шлифовки и полировки отчетливо сохранились на
гранитных скалах. О длительном пребывании здесь ледника
говорит и значительная ширина ущелья, достигающая
в этом месте не менее 600 м. Ущелье представляет собой
обширную, покрытую лесом горную котловину. Бараньи
лбы находятся как раз против Сказскогр ущелья,
поэтому мы решили взобраться на них, чтобы оттуда
сфотографировать Сказский ледник.
Пошли по очень крутой, вьющейся винтом тропинке.
Она протоптана, по всей вероятности, альпинистами-
Рядом с нами в темной узкой расщелине шумит
срывающийся каскадами поток. Корни деревьев, как толстые,
веревки, оплетают скалы и помогают взбираться на них.
Тропинка приводит на плоскую, выровненную
поверхность бараньих лбов, поросшую высокими соснами.
Отсюда открывается исключительный по красоте вид на
широкое Сказское ущелье. В зеленом обрамлении лесов
и лугов сверкает громадными застывшими каскадами
«белоснежный ледник. Над ним поднимается окованная
льдом и фирном двуглавая Адай-хох.
Огромное фирновое поле Сказского ледника
заполняет всю верхнюю часть ущелья. Оно расположено на
склоне хребта, соединяющего Адай-хох с вершиной Ло-
гау, и достигает в длину не менее трех километров.
Ниже начинается большой и очень крутой ледопад,
который издали кажется совершенно вертикальным.
Правая часть его свисает с высоких бараньих лбов двумя
фестончатыми языками, а левая (главная)
заканчивается одним узким языком, погребенным под мощным
чехлом серой морены. По сравнению с обширным
фирновым полем и высоким ледопадом этот язык кажется
совсем маленьким, его сначала можно даже не заметить.
Он как бы прячется глубоко на дне ущелья между
двумя высокими зелеными холмами береговых морен.
Сказское ущелье по форме — типичный трог с почти
отвесными склонами и плоским дном- Длина его около
шести километров (если1 считать вместе с ледником), а
ширина 450—500 м. Справа над ним поднимается
громадная черная скала Монах, а слева вырисовываются
снежные зубья хребта Кальпер. В устье ущелья
расположен обширный конус выноса, холмистая поверхность
которого поросла роскошным Сказским лесом. Среди
125

темной зелени леса видны белые здания и палатки
альпинистских лагерей «Торпедо» и «Буревестник».
Спустившись с бараньих лбов, мы пошли к дому
отдыха, а потом через мост к устью Сказдона A850 м
над уровнем моря). Подъем по Сказскому ущелью в
самом начале очень крутой, поэтому мы шли медленно,
петляя в лесу по тропинке. Наконец, вышли на дорогу.
Она привела нас к деревянной арке с надписью «Добро
пожаловать!» Вскоре показались палатки и красивое .
белое здание альпинистского лагеря «Буревестник».
Перед ним на высоком шесте развевался голубой вымпел.
Мы решили зайти в лагерь разузнать о дороге на
ледник. Заведующий учебной частью лагеря не только
охотно рассказал нам, как пройти на ледник, но и, проводив
немного, показал и назвал все окружающие вершины
и спускающиеся с них ледники.
За лагерем тропинка стала еще круче. Последние
сосны остались позади. Теперь перед нами зеленели
альпийские луга, а над ними в голубом небе сияли
снежные вершины.
Чтобы лучше рассмотреть ледники правого склона,
мы перешли по маленькому мостику на левый берег
Сказдона и сразу попали в заросли березняка.
Очевидно, тут когда-то произошел большой обвал или сель.
Об этом свидетельствовало хаотическое нагромождение
огромных камней и глубокая ложбина, прорезающая
склон. По неулежавшимся еще камням мы добрались до
отвесных гранитных скал.
Отсюда отчетливо видны все вершины и ледники
правого склона ущелья — хребта Кальпера. Вот
поднимается утопающая в снегах пирамида Москвича с
торчащим перед ней черным зубом — «жандармом»; восточнее
следуют притуплённые плосковершинные Пассионария
и Вилса, потом острые пики Шамова и Осетин. С крутых,
изъеденных карами и цирками склонов свисают почти
вертикально небольшие, ярко-белые языки ледников.
Самый длинный из них тот, который лежит рядом со Сказ-
ским ледником; Мы назвали его «Москвичом», так как
он спускается с горы Москвич К
Сфотографировав и зарисовав ледники, мы двинулись
дальше вдоль склона. Лес на этом берегу реки поднима-
1 На картах ледники правого склона Сказского ущелья не
имеют названия.
126

ется несколько выше по ущелью (до высоты 2300 м).
Густой и темный, он состоит из развесистых буков, сосен
и берез. В нем много брусники и черники. Тропинки
здесь нет никакой. Приходится пробираться среди
огромных камней, поросших пушистым и мягким, к&к
ковер, мхом. На земле, покрытой также мхом, зеленеют
опавшие бледные листья. Идти трудно, ноги все время
проваливаются в ямы, скрытые в густой зелени. В
лесу — мертвая тишина, лишь где-то вдали монотонно
журчит быстро бегущая река.
Через эти дебри мы пробирались больше часа.
Наконец вышли на альпийские луга. До ледника оставалось
не больше километра. Но это была наиболее трудная
иасть пути. I.
Перед нами поднимался высокий и крутой холм,
поросший до самой вершины зеленой низкой травой.
Высота его над дном долины не менее 200 м. Начали
медленно подниматься по серпантинам хорошо
протоптанной тропинки. Местами подъем такой крутой, что
приходится ставить ногу не прямо, а боком. Солнце уже
припекало, становилось жарко. На вершину холма
взобрались во втором часу. С облегчением вздохнули и
осмотрелись вокруг.
Этот холм представляет собой береговую морену,
окаймляющую справа Сказский ледник. Впрочем,
вполне возможно, что в образовании ее принимал участие
и соседний ледник Москвич, когда он спускался ниже,
сливаясь со Сказским. Если это так, то холм по своему
происхождению — не береговая морена, а срединная. Об
этом говорит ее исключительно большая высота — она
в два раза выше левобережной морены.
По узкому гребню морены пошли вверх к ледопаду.
Чем выше мы поднимались, тем гребень становился уже,
а склоны круче. Особенной крутизной отличается выу-
тренный склон, обрывающийся к Сказскому леднику. Он
просто отвесный и совершенно обнаженный, незадерно-
ванный. Высота его над ледником 30—40 м. Кажется,
будто идешь по натянутому канату и нужно все время
балансировать, чтобы не упасть. Моим'.спутникам это
нравилось. Большое удовольствие им доставляло
сбрасывать с гребня морены камни, которые с грохотом,
подскакивая, летели вниз, на ледник, поднимая тучи пыли.
127

Чем крупнее камеьь им удавалось сбросить, чем сильнее
он грохотал, тем больший восторг это вызывало.
Но вот мы и у самого ледопада. Это настоящие
ледяные джунгли, поднимающиеся по очень крутому склону.
Между высокими шпилями, пирамидами и колоннами
из прозрачного голубого льда зияют бездонные
трещины. Поражают красотрй пещеры с лазурными сводами
и хрупкие снежные мосты, переброшенные через трещи--
ны. Здесь все блестит, сверкает в лучах солнца. Высота
ледопада не меньше километра. Он начинается где-то
высоко, из фирнового бассейна, который отсюда даже
не виден, а заканчивается ниже нас двумя мысами,
похожими на гигантские клещи. Под ледопадом лежит
узкий конец ледника, покрытый серой бугристой
мореной.
Справа от ледопада, как раз над нами, возвышаются
отполированные до блеска высокие гранитные скалы —
бараньи лбы. С них свисает правая часть Сказского
ледника двумя белыми языками с фестончатыми неровными
краями. Вытекающие из-под них многочисленные
ручейки сливаются в один поток и исчезают под ледником.
У бараньих лбов, на правобережной морене, где она
немного расширяется, мы сделали привал. Усевшись
поудобней, насколько это было возможно, позавтракали
и отдохнули немного. Потом ребята пошли замерять
анероидом высоту конца Москвича и правых языков
Сказского ледника. А я осталась на морене сделать
зарисовки и записи. Здесь, на высоте 2660 м над уровнем
моря, довольно прохладно. Свежий ветерок дует вверх
но ущелью. Облака все время цепляются за скалистые
вершины и никак не хотят с ними расстаться.
Временами они закрывают солнце, и тогда становится еще
прохладнее. Слышно только журчание потоков да шорох
падающих с ледника камней.
Узкий, извилистый гребень морены, на котором я
сижу, тянется вниз по ущелью километра на полтора.
Отсюда ясно видно, как он переходит в вал конечной
морены, замыкающей полукольцом языковый бассейн
Сказского ледника. Такой же вал конечной морены замыкает
и соседнюю, более широкую долину Москвича.
Несколько ниже этого вала оба потока, вытекающие из-под
ледников, сливаются в один и дают начало Сказдону.
128

Луга в Сказском ущелье богаче и ярче, чем в Цей-
ском. Они напоминают зеленые ковры, вытканные
нежными узорами цветов — красных купальниц и?
альпийских фиалок, розовых скабиоз и синих горечавок,
оранжевых крокусов, разноцветных ромашек и колокольчиков.
Можжевельник и рододендроны подбираются по
каменистым моренам к самому леднику. Даже здесь, у
ледопада, в трещинах скал лепятся цветы — яркие
незабудки, красные маки, бледно-розовые камнеломки.
В четвертом часу студенты вернулись. Идти к
Москвичу оказалось довольно трудно: нужно было
преодолеть крутой склон сыпучей осыпи, потом такой же
крутой снежник. Заканчивается Москвич фестончатой
лопастью на высоте 2760 м. Поверхность ею настолько
крутая, что камни летят с него беспрерывно, производя
своеобразную бомбардировку.
С трудом удалось пробраться и к правым языкам
Сказского ледника, заканчивающимся на высоте 2950 л*.
Уже на обратном пути Виктор чуть не сорвался со
склона, съехав по крутой сланцевой осыпи. Пришел на
морену с забинтованной рукой и ногой.
Около четырех часов отправились в обратный путь.
Нам нужно было еще спуститься к гроту ледника и
поставить там метку. Поверхность ледника очень
неровная. Вся она изрезана трещинами и покрыта мощной
• мореной. На левой стороне ледника, на морене, растут
небольшие кустарники, трава и цветы. По всей
вероятности, ледник долгое время двигался очень медленно
или, может быть, даже стоял на месте.
С поверхности ледника все время летят вниз по
крутому ледяному обрыву камни и куски земли с
растущими на ней травой и цветами. Анероид показал у грота
2390 м высоты. Значит, Сказский ледник заканчивается
на 170 м выше Цейского.
Нам очень хотелось узнать, с какой скоростью
отступает этот ледник. Стали, искать метки предыдущих
исследователей. К сожалению, на камнях были только
зашифрованные метки X. Я. Закиева без указания
расстояния до ледника, поэтому определить скорость
отступания Сказского ледника нам не удалось. На большом
9 ,863 129

зеленом (диабазовом) валуне в правой береговой
морене мы поставили свою метку 1.
Работу мы закончили около семи часов вечера. Всю
обратную дорогу вниз по ущелью почти бежали.
Владения Уастарджи нам очень понравились; о них у нас
сохранились на всю жизнь яркие впечатления.
Что произошло в Садоне
В продольной долине, расположенной севернее Цей-_
ской, между двумя высокими горными хребтами
протекает небольшая река Садон 2—левый приток Ар дон а. В
долине этой реки находится месторождение полиметаллов—
цинка и свинца. Оно известно с глубокой древности.
Садон упоминается в грузинских летописях, относимых
к царствованию царя Вахтанга Горгасала (V век).
Во второй половине XVIII века о богатом Садонском
месторождении узнало русское правительство. В 1768
году на Ардон был послан рудознатец Степан Вонявин,
который под видом охотника проник в Осетию и заснял
:?то месторождение на карту. Но разрабатывать его
русские начали только в 1839 году. В конце XIX века Са-
донские рудники перешли в руки бельгийского
акционерного общества «Алагир», построившего в Мизуре и Ала-
гире рудообогатительные фабрики, а в Орджоникидзе
(бывшем Владикавказе) — цинковый завод.
После Октябрьской революции эти предприятия были
национализированы и переоборудованы. Садонские
рудники и Мизурская обогатительная фабрика соединены
подвесной канатной дорогой, служащей для
транспортировки руды.
Теперь Садонская долина — один из важнейших
промышленных районов Северной Осетии. Здесь находятся
благоустроенные рабочие поселки с большими жилыми
домами, школами, библиотеками, больницами, клубами
и многочисленными магазинами.
0 том, что в Садоне произошло наводнение, мы
впервые услыхали, когда ехали из Алагира в Цей.
1 Вторично этот ледник мы посетили в 1959 году. За один год
он отступил на 10,3 м.
2 С а д о н — в переводе с осетинского — родниковая вода.
130

Но выбрались мы в Садон только 7 августа. Решили
идти через перевал в Цейской цепи. Крутая дорога к
нему идет через несколько высокогорных селений—Верхний
Цей, Хукали и др.
Вышли мы после обеда с таким расчетом, чтобы
вечером попасть в последнее селение и там переночевать
перед подъемом на перевал.
От дома отдыха до Верхнего Цея 3 км, все время на
подъем. Дорога делает крутые петли. Погода пасмурная
и прохладная, моросит дождь. Несмотря на это, вид
впереди открывается чудесный. Над ярко-зелеными
лугами белеют стройные вершины. Они припорошены только
что выпавшим снегом и поэтому выглядят девственно-
чистыми. Высоко на крутом откосе виднеется сквозь
облака селение Верхний Цей. Издали оно напоминает
средневековый замок со сторожевыми башнями. Кругом
селения на склонах раскинулись пашни и огороды.
В 5 часов мы были уже в Верхнем Цее. Домики
в нем с плоскими крышами, сложены из шиферного
сланца, нередко в два этажа. Высокие четырехугольные
башни были когда-то защитой от набегов неприятеля.
От Верхнего Цея до последнего селения Хукали еще
три километра. Дорога здесь уже более пологая. Дождь
перестал, небо прояснилось. Тучи остались ниже нас,
скрывая глубокое ущелье Цейдона.
В Хукали мы пришли в сумерки. Направились «на
дымок». Домик уютный, чистенький, хозяева радушные-
Они пригласили нас поближе к печурке и угостили
парным молоком. Большинство мужчин этого селения (как
и в Верхнем Цее) работают на рудниках в Садоне
и Мизуре и приходят сюда только в выходной день.
Постоянные жители — это женщины, старики и дети.
Рано утром мы покинули гостеприимный домик
н двинулись дальше. Сразу же за селением начинается
лес из невысоких сосен и берез. Постепенно склон
становится круче. На высоте 2300 м лес сменяется
субальпийскими и альпийскими лугами. Повсюду на зеленом
фоне синеют генцианы, пестрят ромашки, колокольчики,
незабудки. Среди трав можно найти древнее растение
дриаду, или куропаточью траву, сохранившуюся с
ледникового периода. Высоко по склону растут кустики
можжевельника, рододендрона и азалий.
9* 131

Петлям очень крутой извилистой тропинки, казалось,
не будет конца. Все же в одиннадцатом часу мы вышли
на перевал. Позади осталась величественная панорама
Цейдона и окружающих ее гор. Справа чернела узкая
расщелина Касарской теснины, за ней громоздились
синие, увенчанные снежными вершинами массивы
Бокового хребта. Впереди, на севере, открылась глубокая
Садонская долина. Она ограничивается гигантской
серой стеной Скалистого хребта с высочайшей вершиной
Кион-хох- Невысокая перемычка замыкает Садонскую
долину на западе.
В отличие от лесистого Цейского ущелья,
утопающего в зелени всевозможных оттенков, долина Садона
серая, однообразная и мрачная. Она лежит в зоне
«дождевой тени». Ветры попадают сюда обычно сухими —
они переваливают через высокие горные хребты
(Скалистый, Пастбищный и Лесистый) и оставляют на их
северных склонах всю влагу. В Садонской долине
осадков выпадает почти в два раза меньше, чем в
предгорьях, всего 400—450 мм в год. Поэтому растительность
здесь "очень бедная; склоны покрыты лишь
сухолюбивыми травами и кустарниками — можжевельником,
барбарисом, шиповником. Значительная сухость воздуха
и резкие колебания температуры обусловливают
быстрое разрушение горных пород, обломки которых
скопляются огромными осыпями у подножья скал и на крутых
склонах.
С перевала мы спускались недолго. Через два часа
были на дне ущелья, вблизи селения Галон. Уже здесь
видны следы недавнего наводнения: дорога на большом
протяжении размыта, дома вблизи реки разрушены.
Пошли вниз по ущелью, к селению Садон. Отсюда до
него полтора-два километра. Вскоре склоны ущелья
сближаются, становятся круче; теперь это уже узкая
извилистая теснина с голыми, выветрившимися
склонами. Правый борт сложен гранитами, образующими
крутые, почти отвесные обрывы, левый, более пологий —
известняками и сланцами.
Здесь в самом узком месте ущелья, при впадении
в реку Садон ее небольшого левого притока Ходки
и расположено селение Садон. Повсюду видны груды
132

камней, щебня и песка. По грязным изрытым улицам с
трудом пробираются люди. Несколько тракторов и
экскаватор расчищают дорогу.
Перепрыгивая с камня на камень через глубокие
рытвины и ямы, мы добрались до черной от грязи
Ходки. Улица, по которой она течет, называется Ходской.
Здесь наводнение сказалось сильнее всего. Особенно
пострадали первые жилые дома в верхней части улицы.
Под напором громадных валунов каменные стены домов
толщиной в полметра пробиты и обрушились, окна
и двери сорваны и унесены потоком.
Виновницей наводнения оказалась ничтожная
речушка Ходка, которая в обычное время представляет собой
небольшой ручей. Начинается она из родника у
подножья известнякового обрыва 'Скалистого хребта на
высоте около 2600 м. Длина ее не больше пяти
километров. Впадает Ходка в реку Садон на абсолютной высоте
1200 м. Значит, падение ее русла достигает 250—260 м
на один километр. Весь обломочный материал,
скопившийся в верховьях этой речушки, © результате сильного
ливня и большой крутизны ущелья стремительно
ринулся вниз в виде бурного грязе-каменного потока — селя.
Такие сели — довольно обычное явление в горах
Центрального и Восточного Кавказа.
Мы разговорились с женщиной, расчищавшей улицу
перед своим домом. Она пригласила нас к себе в
полуразрушенную комнату и рассказала, как происходило
наводнение-
8 июля утром начался дождь. Он лил в течение
четырех дней, все время с одинаковой силой, не
прекращаясь ни днем, ни ночью. 12-го в пять часов утра в
верховьях Ходки послышался шум и грохот, похожий на
раскаты грома., Вода в, реке быстро прибывала.
Испуганные жители выбежали на улицу. Речка, на которую
никто никогда не обращал внимания, изменилась до
неузнаваемости. Вода в ней как бы вскипела, стала
черной и густой от грязи, ила и камней. Теперь Ходка
напоминала гигантскую ощетинившуюся гусеницу,
быстро ползущую вниз по ущелью. Эта бурлящая грязе-ка-
менная масса с шумом врывалась в двери, а затем
и в окна, заполняя собой нижние этажи домов, подби-
133

раясь даже ко вторым. Все это происходило так быстро,
что жители успели спасти только детей и самые
необходимые вещи, выбрасывая их через окна.
Поток, двигавшийся мощными валами, нагромоздил
в нижней, приустьевой части Ходки огромную в 5—6
метров высотой насыпь из принесенных им камней
и глины. Подпрудившись этой плотиной, он ринулся
вправо и пошел по главной улице поселка. Проливной
дождь не прекращался ни на минуту. Мутная вода
продолжала прибывать целые сутки- Высокие валы щебня,
камней и глины нагромоздились и на этой улице. Люди
выбегали из поселка, карабкались по -крутым склонам
ущелья и прятались под скалами. Особенно страшно
было ночью. Грохот камней и гул прибывающей воды -в
непроницаемой темноте узкого ущелья, под проливным
дождем вселяли панический страх.
Только 13 июля вечером дождь прекратился и вода
стала понемногу спадать. Но образованная селем
каменная плотина преградила течение реки Садона. Выше
этой плотины, в районе селения Галон, где ущелье шире,
река сильно разлилась, образовав настоящее озеро.
Плотина, однако, просуществовала недолго. Вскоре река
прорвала ее и хлынула мощным потоком вниз по
ущелью. Бешено мчась, она устремилась к левому берегу,
размыв его на высоту 8—10 м. Поток омыл на своем
пути мосты, разрушил шоссейную и подвесную дороги,
электро-и телефонную проводки.
Такого наводнения старожилы Садона не помнят.
Щебень, валуны, глина и песок, вынесенные селем из
ущелья реки Ходки, образовали большой конус выноса,
который достигал в длину (вдоль реки Садона) 180—
200 м, а в ширину 80—100 м; средняя мощность его
была 4,5—5 м. Таким образом, количество вынесенного
селем материала, по приблизительным подсчетам,
составляло 80 000—100 000 кубометров.
Благодаря хорошей организации спасательных работ
это наводнение обошлось без человеческих жертв. Но
нет никакой гарантии, что сель в Садоне не повторится.
Стоит выпасть сильному ливню и снова грязе-каменный
поток может ринуться вниз по обнаженному ущелью
Ходки.
134

Однако человек не бессилен в( борьбе с селем. Чтобы
предупредить это стихийное бедствие, в верховьях
Ходки построят железобетонные укрепления и засадят селе-
опасный склон деревьями и кустарниками; воду реки
Ходки отведут по трубам в сторону от селения.
Поиски ледника № 328
К концу августа мы уже хорошо ознакомились
с Цейским ущельем и его ледниками. Работа наша
заканчивалась. Лагерь у ледника был снят и перенесен
ближе к туристской базе. Теперь наши палатки
размещались в лесу, среди вековых сосен, буков и пихт.
Не посетили мы только один ледник, который
настолько мал, что не Ихмеет названия и обозначен в
каталоге под № 328. Он лежит на высоте около 3600 м над
уровнем моря, на юго-восточном склоне Цейского
хребта, под савой вершиной Цей-хох.
Альпинисты не советовали нам идти к этому леднику
без проводников- Дорога к нему очень трудная, нужно
подниматься по крутым, местами отвесным склонам
высотой в несколько сот метров. Рот почему посещение
его мы откладывали со дня на день.
28 августа в 10 часов утра мы втроем—я, Юрий Ив-
ко и Виктор Загоскин — в,ышли из лагеря на
противоположный берег Цейдона: надо было нанести на карту
конусы выноса и уточнить еще раз положение древних
конечных морен.
Погода была хорошая, солнечная. Не хотелось брать
с собой что-нибудь теплое, ведь мы намеривались идти
только по ущелью, вдоль реки, и к обеду вернуться
в лагерь.
У дома отдыха перешли через мост на
противоположную сторону Цейдона. Пройдя километров пять
вверх по ущелью, начали подниматься немного по
левому склону, чтобы лучше рассмотреть противоположный,
правый склон. В этом месте в долину Цейлона
открывается небольшое боковое ущелье, соседнее с Оракхо-
мом. В сумрачном верховье его прячется окутанная
облаками труднодоступная вершина Тур-хох.
И тут моим молодым спутникам захотелось подняться
по этому ущелью и разведать, нельзя ли отсюда пробрать-
135

ся к леднику № 328. Я колебалась, так как из опыта
знала, что такие неожиданные восхождения очень
рискованны—всегда можно по какой-нибудь причине
задержаться. Но убедить в этом ребят было трудно, да
и мне самой жаль было упустить хороший денек, —
ведь они такие редкие гости в этом году в Цее. Решили
подняться только до первого перевала и осмотреть
оттуда Цейский хребет.
Начали подъем по левому, менее крутому склону.
Он порос густой невысокой травой- Крутизна с каждым
шагом увеличивалась. Поднимались по небольшим
серпантинам едва заметной тропинки; шли медленно с
остановками. Скоро почувствовали, что нужны еще какие-то,
по выражению студентов, «дополнительные точки
опоры», чтобы не скатиться вниз. Пришлось лезть
буквально на четвереньках, держась за траву руками. Устоять
на ногах было очень трудно. Склон, по которому мы
поднимались, превратился вверху в узенькую
расщелину, затиснутую между отвесными гранитными стенами 1.
Последние 150—200 метров были особенно трудными —
мы останавливались через каждые 10—15 шагов, чтобы
хоть немного передохнуть.
Наконец, выбрались на перевал. Сразу стало
прохладнее. Подул ветерок. Анероид показывал 2900 м
высоты — значит, за два часа поднялись на 800 м.
Перевал этот представляет собой довольно широкую
седловину на небольшом отроге Цейского хребта,
выступающем в долину Цейдона. Два соседних ущелья,
лежащие по обе стороны этого отрога, на карте названий не
имеют. Одно из них — то, по которому мы поднимались,
—получило у нас название Висячки, так как его устье
действительно висит над дном Цейской долины. Другое
же мы назвали Хрустальным, по имени протекающей
здесь реки.
По гребню отрога мы прошли сначала в сторону
Цейдона. Постепенно гребень сужается и заканчивается
острым скалистым мысом, обрываясь почти отвесно над
дном Цейской долины. Узенькая полоса земли позади
тебя становится какой-то неощутимой. Кажется, будто
висишь в воздухе. Куда ни посмотришь — одна неизме-
1 Такие расщелины на склонах гор называются кулуарами.
136

рпмая глубина. Даже дух захватывает! Зато вид отсюда
открывается чуть ли не на все Цейское ущелье! Далеко
внизу, на дне глубокого лесистого ущелья, извивается
светлой ленточкой Цейдон. Рядом с ним делает петли
шоссе, то -повторяя причудливые изгибы реки, то
вытягиваясь в прямую линию; крошечными точками
передвигаются по нему люди. Как на ладони виден весь Цей-
ский ледник, его громадное фирновое поле и оба
ледопада. Около конца ледника на сером фоне отчетливо
вырисовываются три темных полукольца конечных
морен — немые и бесспорные свидетели отступания
ледника. Река, вытекающая из ледникового грота,
прорывается через них и, как бы радуясь этому,, скрывается в лесу.
Вернувшись на перевал, мы осмотрели соседнее
Хрустальное ущелье. Оно значительно шире Висячки.
На противоположном склоне его заметили тропинку —
значит выйти из него можно. Однако верховьев этого
ущелья, где по нашим расчетам должен быть ледник
№ 328, отсюда не видно.
И тут мы решили спускаться не тем путем, которым
поднимались, а по Хрустальному ущелью — может быть,
разыщем путь к леднику.
Пошли вниз по очень крутому, но вполне доступному
травянистому склону. Неожиданно травянистый склон
сменился отвесным обрывом высотой в 15—17 м.
Никакого снаряжения — ни крючьев, ни веревки у нас
с собой не было. Пришлось спускаться очень осторожно,
выбирая каждый уступчик, каждую расщелинку,
цепляясь за них руками и ногами. Я пошла первая и у
самого конца спуска сорвалась, проехала метров 5—6. Не
знаю, как я не покатилась дальше, вниз. Склоны здесь
такие крутые, что стоит только начать катиться, как уже
и не остановишься.
Посмотрев вверх, увидела над собой испуганные,
напряженные лица студентов. Я улыбнулась и крикнула:
««Ничего страшного, дальше не покачусь!» За мной
стал спускаться Юра. С Виктором было хуже.
Несколько дней назад он попал на леднике в ..трещину
и сильно поранился. Еще1 и сейчас у него ;на правой
руке не действовали три пальца. После этого случая
он стал бояться высоты. Вверх поднимается хорошо,
137

быстро, а вниз не может, чуть не плачет. Только после
уговоров, удалось его спустить. Юра, сам рискуя
сорваться подставлял ему руки и плечи.
Дальше склон стал снова более пологим,
травянистым. Мы спускались, наверное, целый час. Но к реке
приблизиться оказалось невозможно. Она течет в узком
русле, ограниченном с двух сторон отвесными берегами
высотой до 18—20 м. Пошли вверх по реке, надеясь .
где-нибудь найти переход. Вскоре все ущелье
наполнилось шумом падающей воды, брызгами и водяной
пылью. Перед нами был огромный водопад,
высотой 25—30 м. Вода под ним бурлит и клокочет, образуя
водовороты. Но это единственное сколько-нибудь
подходящее место для перехода. Пришлось пробираться под
ледяными струями водопада, перепрыгивая с камня на
камень. Выбрались на другую сторону совершенно
мокрыми. Теперь нужно было найти ту тропинку,
которую мы заметили еще наверху, с перевала, и которая
нас сюда заманила. Но на возвышающейся перед нами
отвесной стене ее нигде не было видно. Решили идти
вниз прямо по руслу реки. Однако и тут путь оказался
закрытым. Крутое русло реки очень скоро превратилось
в отвесный уступ. Река низвергается с него мощным
водопадом, конца которого отсюда не видно.
Значит, мы попали на дно гигантской расщелины,
ограниченной с двух концов водопадами. Как выбраться
из нее? Внезапно надвинулся густой туман. Сразу,
потемнело. Посмотрели на часы — начало шестого. Неужели
придется здесь ночевать? Ведь на нас не было сухой
нитки, и холод начинал уже пробираться до костей.
Нужно было во что бы то ни стало засветло выбраться
из этой западни. И тут я, оглянувшись, заметила на
отвесной скале, высоко над рекой, выемку тропинки.
Проследили ее и дальше по склону в глубь ущелья: она как
будто постепенно приближалась к реке. С облегчением
вздохнули—выход найден. Пройдя вверх по реке, мы,
действительно, добрались до тропинки. Она была,
очевидно, прорублена кем-то (быть может, альпинистами) на
совершенно отвесном склоне. Местами над тропинкой
нависают скалы, образуя полутоннели. Здесь можно-
пройти только сильно согнувшись, иногда приходится
даже ползти. В глубокой нише мы нашли кусок
веревочной лестницы и папиросную коробку — следы недавнего
138

пребывания альпинистов. Веревочную лестницу взяли
с собой. Эта находка подействовала на нас ободряюще.
Теперь мы были уверены, что выберемся из ущелья
сегодня же. Но, увы! Эта уверенность оказалась
преждевременной.
Тропинка, постепенно поднимаясь над рекой, вывела
нас на травянистый и сравнительно широкий гребень.
И здесь она неожиданно исчезла. Мы искали ее целых
полчаса, то поднимаясь, то спускаясь по склону. Но
напрасно—тропинки нигде не было. Что же делать, кула
идти? Стало быстро темнеть. Мы совсем растерялись.
Склон в сторону соседнего слева ущелья нам
показался более пологим. Решили наугад спускаться по
нему. Но через 150—200 м он сменился крутым
уступом, и только с помощью веревочной лестницы нам
удалось с него спуститься. Очутились на небольшой,
поросшей травой площадке. В какую сторожу мы ни
направлялись—везде были отвесные обрывы. Между тем
совсем стемнело. Искать спуск в темноте было не только
рискованно, но и бессмысленно. Мы никак не могли
примириться с тем, что оказались в безвыходном положении
и должны ночевать на этом «пятачке». Но другого
выхода у нас не было. ,
На самом краю площадки росла развесистая,
наполовину сухая сосна. Очевидно, здесь проходит верхняя
граница леса. Анероид показывал 2500 м высоты. Уже
в полной темноте мы наломали сухих веток, разложили
под скалой маленький костер и примостились около
него. Хорошо, что у Юры оказались в кармане спички!
Без костра было бы трудно просидеть всю ночь на
такой высоте.
Узенькая площадка шириной в 2,5 м, на которой
нам пришлось ночевать, была не горизонтальной, а
наклонной. На ней не только нельзя лечь, но даже не
очень удобно сидеть, все время сползаешь вниз. Это
особенно неприятно, когда хочется спать. Только
задремлешь, и сразу же с замиранием сердца очнешься—
кажется, что падаешь куда-то в пропасть Пришлось
десять часов подряд сидеть в одном положении-, держась
друг за друга, чтобы в самом деле не упасть.
В двенадцатом часу взошла луна. Снежные вершины
и притаившиеся на склонах ледники засеребрились. Все
вокруг стало в голубом свете луны каким-то призрач-
139

ным, фантастичным. Лишь мерцавшие в темной
глубине ущелья огоньки альпинистских лагерей «Торпедо»
и «Буревестник» напоминали о реальном мире. Когда
они потухли, стало совсем тоскливо.
Перед рассветом подул сильный порывистый ветер.
По небу стремительно понеслись прозрачно-золотистые
облака. Сосна, под которой мы сидели, покачнулась
и заскрипела сухими ветвями. В первых солнечных
лучах нежно зарозовела снежная вершина Адай-хох. Но
в ущельях еще царила ночная тьма; она только сильнее
оттеняла сияние снегов и ледников. Постепенно из
мрака стали вырисовываться смутные контуры ближних
хребтов и вершин.
Едва рассвело, мы начали искать спуск. Подошли
к краю площадки и, держась за сосну, посмотрели вниз.
Оказывается, наш «пятачок» — это узкий балкон без
перил, висящий над дном Цейской долины на высоте
500—600 м. Если сорвешься отсюда, вряд ли найдут
твои кости.
Подошли к левому концу площадки. Здесь была
расщелина — кулуар, но такой крутой, что спуститься по
нему мы не решились- У правого конца площадки —
тоже кулуар, но еще круче первого, настоящая
водосточная труба. Что делать? Вернулись опять к первому
кулуару. Более тщательно осмотрели его. Здесь от
нашего склона, примерно в 40—50 м ниже, отходил
небольшой отрог, поросший лесом. Решили во что бы то
ни стало добраться туда. При помощи все той же
лестницы, очень медленно и осторожно сползая, спустились
на этот отрог. Прошли по острому гребню до самого
конца, тщательно осматривая склоны. Но спуска нигде
не было. В сторону Цейдона он обрывался
отвесно. Только верхние его части поросли лесом,
нижние же, вертикальные, совершенно обнаженны. Значит,
мы спустились на «этаж» ниже и опять находимся на
«пятачке»; выход и отсюда один — наверх, тем же
путем, которым спустились сюда. Посмотрели наверх, на
этот путь, и даже страшно стало. Крутой склон казался
какой-то гигантской, совершенно недоступной стеной-
Нижний «пятачок» был больше и веселее верхнего.
Здесь мы нашли целые заросли черники и брусники,
на которую с жадностью набросились, так как уже
давно чувствовали голод. Отсюда хорошо видны не
140

только альпинистские лагери, но и дом отдыха и даже
туристская база. Около маленьких, словно игрушечных,
домиков копошились, как муравьи, проснувшиеся люди.
До нас доносились звуки радио и горна. Все это было
так близко — и так далеко!
С нового «пятачка» мы впервые увидели высоко на
склоне, под самой вершиной Цей-хоха, в глубокой
темной нише ледник № 328. Но было совершенно очевидно,
что добраться до него этим путем невозможно. Впрочем,
откровенно говоря, мы тогда об этом уже не думали.
Все наши помыслы были сосредоточены на одном —
как выбраться из ловушки, в которую попали.
Мы были уверены, что наши товарищи, оставшиеся
в лагере, беспокоятся о нас и, возможно, уже начали
поиски. Чтобы привлечь их внимание, решили зажечь
костры. От разложенных вдоль гребня хребта пяти
больших костров по всему ущелью пошел дым. Теперь
мы не сомневались, что нас заметят и придут на помощь.
День был теплый, солнечный. До двенадцати часов
ждали спокойно. Все прислушивались, не свистят ли, не
кричат ли нам. Вот уже и второй час, а вокруг
—тишина. Никого не видно и не слышно. Стало беспокойней.
Что если никто не увидит нас и придется остаться здесь
на вторую ночь?
Согревшись на солнце, уснули. Но ненадолго. Меня
как будто кто-то толкнул. Проснувшись, я увидела, что
весь левый склон нашего «пятачка» пылает. Под
порывами ветра костры разгорелись и огонь быстро
распространялся, приближаясь к нам. Вначале мы пытались
его тушить. Но чем? Палками или ногами ведь не
потушишь. Здесь так много сухой травы, мха и сушняка, что
через несколько минут весь «пятачок» мог превратиться
в сплошной костер.-Надо было как можно скорее удирать
отсюда. Путь один—вверх по склону, по которому мы
спустились с таким трудом.
Поднимались не столько на ногах, сколько на руках,
выжимаясь и цепляясь за пучки жесткой травы. Нас
подгонял страх перед огнем, бушевавшим внизу. От
волнения даже не заметили, как очутились на .той самой
тропинке, которая вчера так коварно исчезла в траве.
И тут, наконец, нам повезло, Юра совершенно
случайно увидел, что от обманчивой тропинки вниз вьется
едва заметно старая полузаросшая тропа. Как мы ее
141

не заметили вчера? От радости мы готовы были
танцевать. Наверно, так бы и сделали, если бы не слишком
крутой склон.
Быстро пошли по этой тропинке вниз. Сначала мы
даже бежали, хотя спуск был довольно опасный.
В одном месте тропинка как бы ныряла под землю —
уходила в вертикальный тоннель, и в него приходилось
спускаться, как в колодец, упираясь ногами и руками
в противоположные стены- В другом месте тропинка
висела высоко над рекой на отвесном склоне. Иногда
она совсем исчезала, и нужно было лезть по крутым,
сползающим к реке осыпям. Перед самым выходом из
ущелья пришлось снова переходить под водопадом. Но
нам уже все было нипочем. Хотелось только поскорее
вырваться из мрачного, дикого ущелья.
В Цейскую долину мы вышли в седьмом часу вечера,
когда совсем стемнело. Даже не верилось, что нет
уже никаких препятствий и можно идти, ничего не
опасаясь, по ровной дороге.
Теперь пас беспокоило только одно: не
распространится ли пожар от нашего «пятачка» по всему ущелью.
К счастью, этого не случилось. Погода внезапно
испортилась. Все небо покрылось низкими темными -тучами,
пошел мелкий густой дождь. Распространиться пожару
помешала, вероятно, также изолированность «пятачка».
В лагерь мы пришли совершенно измученные, но
были горды тем, что собственными силами избежали
серьезной опасности, которая нам угрожала.

КАК МЫ «ШТУРМОВАЛИ» ЛЕДНИК КИБИШЛ
По Кистинке
В верховьях правого притока Терека — реки Кистин-
кй, или Белой — лежит небольшой ледник Кибиша-
Посетить его мне хотелось давно. Впервые я отправилась
к этому леднику в 1957 году с двумя студентами
четвертого курса географического факультета
Харьковского государственного университета — Мацой
Кимом и Бутылкиным Володей, участниками
гляциологической экспедиции.
Кистинское ущелье — одно из самых живописных
в приказбекском районе. По сравнению с
величественным, но мрачным Дарьялом оно поражает богатой
растительностью и сверкающими среди нее
великолепными каскадами чистой, как кристалл, голубой реки.
Неизгладимое впечатление производит нижняя часть
этого ущелья, где река несется с бешеной скоростью
в гранитных берегах, поросших лесом. Верховья ущелья
еще более дики и суровы, чем Дарьял.
Мы вышли из селения Гвилети часов в пять утра
с таким расчетом, чтобы в тот же день вернуться. Так
143

как длина Кистинского ущелья больше 15 км, то нам
предстояло пройти километров 35—38.
Первые 4 км до устья Кистинки прошли по Военно-
Грузинской дороге совсем незаметно. Солнце уже
освещало вершины гор, но в ущелье еще было темно
и прохладно.
При впадении Кистинки в Терек расположена
небольшая Дарьяльская ГЭС; вокруг ее светлого здания
разбит цветник, среди зелени бьет красивый фонтан.
Через бурную Кистинку мы перешли по деревянному
мостику. Потом начали пробираться среди обвальных
глыб, загромождающих всю нижнюю, приустьевую часть
Кистинки. Река прорывается через них, образуя
многочисленные белые от пены каскады, и так грохочет, что
не слышно голоса собеседника. Тропинка серпантинами
круто поднимается вверх, вдоль реки. Крутизна
подъема не меньше 45—50°. Мы поднимались на этот уступ
больше часа; высота его над Тереком около 400 м.
Через полкилометра ущелье расширяется, дно его
становится положе и идти значительно легче.
Ущелье Кистинки в нижней части простирается
с востока на запад, и поэтому утром оно все освещается
солнцем. Дно его и здесь загромождено большими
гранитными глыбами, по которым река перекатывается
прозрачно-голубыми каскадами и рассыпается
жемчугом брызг и водяной пыли. Левый (северный) склон
ущелья и его дно поросли невысоким, но густым лесом
из березы, ивы, сосны; много цветущего шиповника
и барбариса. Повсюду пестрят цветы.
Долина в поперечном разрезе имеет корытообразную
(трогообразную) форму, что свидетельствует о ее
ледниковом происхождении.
В 6—7 км от устья ущелье поворачивает к югу. Здесь
его перегораживает громадный вал, сложенный из
скопления валунов древней морены и современных осыпей.
Неровная, холмистая поверхность вала поросла густой
травой и кустарником из березы и ивы. Река уходит под
этот вал, фильтруется там и ниже выходит на
поверхность, обладая той поразительной чистотой, которая
обращает на себя внимание при переезде через Кистин-
ский мост по Военно-Грузинской дороге.
Гранитные склоны ущелья в этом месте очень
крутые, почти вертикальные. Местами они сохраняют следы
\44 •' • ¦

ледниковой штриховки и полировки, напоминая
настоящие бараньи лбы. С левого склона срывается красивым
водопадом река Тергмис, которая берет начало из
небольшого карового ледничка, расположенного на
северном склоне горы Куро.
Выше вала конечной морены долина Кистинки
расширяется до 700—800 м. Дно ее становится
совершенно плоским, ровным; оно покрыто только мелкой
галькой, песком и гравием. Река меняется до
неузнаваемости. Это как будто уже не Кистинка, а какая-то
другая река — маленькая, спокойная, разделенная на
несколько ручейков, тихо журчащих и извивающихся
по плоскому дну долины. Привычного шума реки не
слышно, ущелье кажется безжизненным, пустынным
и мрачным. Склоны сложены здесь уже не гранитами,
а черными глинистыми сланцами. Подножья их
покрыты огромными мантиями плитчатых осыпей, которые
блестят на солнце, как стальные панцыри.
Вся остальная, верхняя часть долины Кистинки до
самого ледника еще три раза перегораживается
подобными валами конечных морен и осыпей и представляет
собой чередование плоских расширенных участков с
крутыми и узкими. Эта часть долины напоминает
гигантскую лестницу, спускающуюся от ледника широкими
ступенями или террасами. На плоской поверхности
ступеней, перед валами конечных морен подпруженная
Кистинка течет медленно, почти бесшумно, петляет
и разбивается на несколько маленьких потоков, а ниже
их, где уклон русла увеличивается, ниспадает шумными
каскадами. Самая высокая из этих ступеней находится
в 3 км от конца ледника, на абсолютной высоте 2795 м,
и поднимается над дном долины до 50—60 м. Она
называется по-грузински Кибё, что значит «лестница».
Отсюда — и название ледника Кибиша.
На ступени Кибе лежит огромный, еще не поросший
травой вал конечной морены, состоящий из плохо
улежавшихся валунов и обвальных глыб. Среди этих
камней, в нишах под ними, обычно устраиваются на ночлег
охотники и туристы !.
В окрестностях Кибе и выше по скалистым склонам,
особенно на склонах горы Шан, в зеленокаменных
и кварцевых жилах, прорезающих во многих местах
1 В Кистенском ущелье нет ни одного населенного пункта»
10 1863 " 145

сланцевые склоны гор, встречаются месторождения
горного хрусталя.
Около Кибе мы были в четвертом часу дня. Погода
внезапно испортилась. Все ущелье заволокло густыми
облаками. Стало темно и холодно. Но мы продолжали
идти по свежим не улежавшимся камням морены,
ничего не видя ни впереди, ни позади себя.
Сверкнула молния, загремел гром, и сразу пошел
сильный дождь. Мы не успели еще вытащить из
рюкзаков плащи, как были уже мокрые. Пришлось прятаться
под камень в надежде, что дождь скоро перестанет.
Но он не переставал. С плоской поверхности камня
на нас уже текли ручейки, под ногами тоже было мокро.
Просидев больше часа, мы основательно продрогли.
Оставаться в ущелье на ночь под проливным дождем,
без костра было бессмысленно. Поэтому решили, пока
не поздно, возвращаться в Гвилети. Сначала мы, чтобы
согреться, бежали. Дождь не утихал: он нас хлестал
пронизывая, казалось, насквозь. Временами дождь
переходил в град. Тогда было еще хуже: крупные градины
больно били в лицо и руки, рассекая иногда до крови
кожу.
В седьмом часу в ущелье стало так темно, что мы
с трудом различали тропинку под ногами. Сверкнет
молния и осветит на мгновение дорогу, но потом становится
еще темнее. Благодаря большой абсолютной высоте
(около 2000 м) грозовые тучи были на одном уровне
с нами. Оглушительные раскаты грома раздавались над
самой головой, и молнии сверкали так низко, что,
казалось, их можно достать рукой.
Бежать мы уже, конечно, не могли, шли медленно,
поминутно спотыкаясь, падая и все время скользя. То
и дело приходилось перепрыгивать через бурные потоки,
стремительно спускавшиеся со склонов. Не только
одежда, но и все вещи в рюкзаках были мокрые, хоть
выжимай. Вода попала под стекла часов и даже в
футляры фотоаппаратов—все пленки были испорчены.
На шоссе мы вышли около девяти часов вечера.
Дождь все еще продолжал лить. В Гвилети приехали
попутной машиной.
Так неудачно закончился наш первый поход к
леднику Кибища,

По ущелью Гудушаурской Арагвы
Вторично мы пытались «штурмовать» ледник Кибиша
в 1961 году. На этот раз моими спутниками были тоже
участники гляциологической экспедиции ХГУ —
студент географического факультета Томского университета
Анатолий Малащук и студент Харьковского
гидрометеорологического техникума Дмитрий Губский.
Теперь мы решили добраться к леднику Кибиша
другим путем — взять его «с тыла», с южной стороны,
подойти к нему по ущелью Гудушаурской Арагвы и
через Джуту. Эта долина значительно доступнее и проще
ущелья Кистинки, хотя и длиннее его (от устья до
истоков Джуты около 25 км). Здесь много населенных
пунктов, последний из них — Джута — расположен всего
в 6—7 км от ледника Кибиша.
Но чтобы попасть на ледник этим путем, нужно
перейти через высокий снежный перевал, расположенный
на хребте-перемычке, соединяющей массив Куро-Шино
с Кистинскими горами. Ледник Кибиша лежит на
северном склоне этой перемычки высоко под ее вершинами.
Мы выехали из Казбеги в десять часов утра
рейсовым автобусом. Утро было пасмурное, холодное. Но
постепенно облака стали подниматься вверх по склонам,
и к одиннадцати часам сквозь них уже проглядывало
солнце. Вышли мы из автобуса на перекрестке дорог,
около устья Гудушаурской Арагвы.
Ущелье Гудушаурской Арагвы, или, как его еще
называют, ущелье Сно, в приустьевой части очень
широкое, не меньше 1 км. Его совершенно плоское дно
и крутые склоны покрыты зеленым ковром альпийских
лугов. На левом (северном) склоне, в защищенных от
солнца местах растут невысокие кустарники.
Попутная грузовая машина подвезла нас к селению
Сно, расположенному в 5 км от устья, на правом берегу
реки. В нем сохранились развалины средневекового
замка Гудушаури, по имени которого названо и все ущелье.
Потом мы, взяв рюкзаки за плечи, пошли по левому
берегу реки. Дорога на этом участке хорошая, ровная,
подъема совсем не ощущается. Большая ширима ущелья
и плоское дно, сложенное мелкой галькой и гравием,
10*
147

позволяют предполагать, что когда-то здесь было
обширное озеро.
Впереди, в далеком верховье ущелья, видна
красивая, покрытая снегом гора Чаухи. Позади остался
Терек, за ним:
«...прорезав тучи,
Стоял, всех выше головой,
Казбек, Кавказа царь могучий,
В чалме и ризе парчевой»1
Просторное, светлое и веселое Гудушаурское ущелье
производит впечатление очень древней долины с хорошо
разработанным, плоским дном и широко раздвинутыми
зелеными склонами.
Через 3 км мы подошли к реке Корхи — левому
притоку Гудушаурской Арагвы. Корха вытекает из
глубокой теснины, размытой в Главном Водораздельном
хребте. Перед впадением в Гудушаурскую Арагву она
разделяется на несколько рукавов, которые постоянно
меняют русло. Поэтому моста через реку нет,
приходится переходить ее вброд. Но вода течет сравнительно
спокойно, дно выровненное, покрытое мелкой галькой
и гравием; переходить такие реки не представляет
больших трудностей.
На скалистом мысу между Корхи и Гудушаурской
Арагвой прилепилось селение Ахалцихе; в нем
привлекает внимание древняя (IX—X в.), сложенная из
необтесанных камней, церковь.
Выше по течению Гудушаурской Арагвы, на ее
правом берегу, расположено довольно большое селение
Каркуча. Здесь есть школа, больница, клуб, магазин.
Мы зашли в это селение и купили хлеба, так как
боялись, что наших запасов может не хватить на
длинный переход через перевал и Кистинку, где нет ни
одного населенного пункта.
К часу дня совсем распогодилось, стало жарко. Гуду-
шаурская Арагва и на этом участке долины течет
сравнительно медленно, по плоскому дну, разделяясь на
несколько рукавов. Вода в ней чистая, прозрачная, вид-*
ны все камешки на дне. Она не шумит и не грохочет,
а тихо журчит и плещется о берег.
1 М. Ю. Л е р м о н т о в. Демон.
148

За Каркучей долина постепенно сужается, склоны
становятся более крутыми; местами они обрываются
к реке совершенно отвесно. Река, извиваясь, подмывает
то правый, то левый берег. Пройти тут можно или по
узенькой тропинке, пробитой в отвесных скалах, или по
дну долины, переходя много раз реку вброд.
. Мы с Митей Губским выбрали второй путь, а Толя
Малащук — пошел по тропинке, высоко по скалистому
берегу .
Ширина реки иногда достигает 25—30 м, но глубина
ее небольшая — чуть выше колен. Вода, согревшаяся
под лучами солнца, не такая холодная, как обычно
в горных реках.
В 15 км от устья Гудушаурской Арагвы сливаются ее
два главных истока — Джута и Бусарчиль (на
абсолютной высоте 1800 ле). Здесь, на левом зеленом берегу
Джуты, расположен грузинский кош, в котором всегда
можно найти приют в непогоду.
Через полтора километра мы перешли по шаткому
мостику на правый берег Джуты и, поднявшись
немного по крутому склону, вышли на хорошую колесную
дорогу, ведущую к селению Джута.
Порожистая, шумная Джута совсем не похожа на
спокойную Гудушаурскую Арагву. Она бешено мчится
по узкому ущелью, перебрасывая свои
прозрачно-голубые, покрытые пеной волны через загораживающие
русло валуны. По сравнению с Гудушаурской Арагвой это
очень молодая, полная сил и энергии, река. Долина ее
еще не разработана — узкая, извилистая с крутым,
порожистым дном. В нижней части (на абсолютной
высоте 1900 м) вся она загромождена большими валунами
кристаллических пород. По всей вероятности, их когда-
то притащил сюда ледник, двигавшийся вниз по долине.
В 3—4 км от устья Джуты мы расположились около
дороги позавтракать и немного отдохнуть. Внизу под
нами шумел и пенился поток. С противоположного
левого берега низвергался красивый серебристо-белый
водопад высотой 120—150 ж. Это небольшой левый приток
Джуты. Дно его долины когда-то было на одном уровне
с дном долины Джуты. Но мощный ледник,
заполнявший в ледниковый период долину Джуты, сделал ее
более глубокой, и поэтому долина ее притока повисла
над ней в виде балкона или небольшой терраски. В вер-
149

ховьях этой речушки виден поросший травой вал
конечной морены.
Через 2—3 км мы подходили к селению Джута,
расположенному на левом берегу реки. Долина здесь
немного расширяется. Над зелеными, покрытыми сочными
лугами склонами поднимаются белые вершины
Главного Водораздельного хребта. Заходящее солнце озаряло
долину мягким рассеянным светом, и она казалась
необыкновенно живописной, уютной. Слева над
селением видна зубчатая, покрытая снегом вершина Чаухи—
один из самых высоких потухшцх вулканов Главного
Водораздельного хребта.
В русле реки и по обоим ее берегам разбросаны
крупные валуны кристаллических пород — это, очевидно,
вторая конечная морена, которую отложил л_едник,
отступая вверх по Джуте. В этом месте (на абсолютной
высоте 2100 ж) в Джуту впадает река Чаухи,
вытекающая из-под ледников горы Чаухи. Прыгая с камня на
камень, она быстро несется по очень крутому ложу
и представляет собой непрерывную систему водопадов.
Веда в ней чистая, как роса, и имеет необыкновенно
красивый голубоватый оттенок, а от пены и брызг
издали блестит, как серебристая лента. Верховья реки
Чаухи образуют большой цирков котором расположены
два ледника: один довольно значительный, другой
поменьше. Цирк внизу ограничивается валом конечной
морены, через который прорывается быстрая и шумная
Чаухи.
В Джуте мы остановились на ночь в школе. На еле-'
дующее утро, распросив местных жителей о дороге на
перевал, отправились в путь. Небо было в облаках,
не предвещая хорошей погоды.
Деревьев в Джуте очень мало, но зато травянистая
растительность буйная. В селении и в его ближайших
окрестностях господствует борщевик, он выше роста
человека и местами образует целые заросли.
Перейдя по мостику на правый берег Джуты, мы
двинулись вверх по ее течению. Через полтора километра
свернули влево, во второе боковое ущелье. Тропинки
нигде не было видно. Пошли прямо по склону в густой
высокой траве, надеясь скоро выйти на тропу. Склон
был настолько крутой, что приходилось держаться
руками за траву, которая была выше пояса. Ноги в ней
150

путались, дышать с каждым шагом становилось
труднее, а тропинки все не было и не было. Я начала
сомневаться — правильно ли мы идем? Но мои спутники
уверили меня, что мы идем точно так, как нам рассказали.
Только когда вышли из высоких трав в зону
альпийского низкотравья, подниматься стало легче. Но тропы
мы так и не нашли.
Луга кончились. По обнаженному щебенистому
склону поднимались в густых облаках. На небе уже не было
!ш одного просвета. Тишина мертвая. Здесь нет ни тра-
;инки, ни цветочка, кругом одни серые сланцы.
Под самым гребнем попали в большой кар 1. Плоское
дно его загромождено сланцевыми плитами, которые
еще не улежались и качаются под ногами. По всему
видно, что здесь совсем недавно был фирн или
небольшой ледничок.
Поднявшись по крутой задней стенке кара, мы
вышли на гребень хребта. Он довольно широкий. Анероид
показывал высоту 3500 ж. Перед нами был настоящий
зимний ландшафт — белый снег и поднимающиеся над
ним черные скйлы.
Но ни перевала, ни ледника мы нигде не видели.
Перешли один снежник, потом, поднявшись немного,
другой. Туман сгустился еще больше, холод становился
ощутительней.
Начались поиски ледника. Дмитрий пошел в одну
сторону, Анатолий — в другую, я для связи осталась
на месте. Поиски оказались тщетными, ледника нигде
не было. Достав из рюкзака карту, решили лучше
сориентироваться. И тут только установили,что нам нужно
было подниматься не по второму ущелью, а по третьему.
Мы ошиблись, приняли небольшое ущелье,
заканчивающееся тупиком, за то, по которому идет дорога на
перевал. Выбраться отсюда на перевал невозможно.
Досадно было страшно— пройти такую дорогу и напрасно!
Опять этот ледник, как заколдованный, оказался для
нас недоступным.
Но что же нам делать? Я склонна была
возвратиться в Джуту. Ребята ни <за что не соглашались. Они
считали позором вернуться в то селение, откуда сегодня
1 Кар — кресловидное углубление в верхней части склона
горы, выработанное ледником или фирном.
151

вышли: в таком случае все его жители узнают, что мы
заблудились, не смогли сами найти дорогу через
перевал.
Туман уже так сгустился, что мы ничего не видели
перед собой. Шли по снегу наугад — авось куда-нибудь
выйдем. Неожиданно очутились на краю обрыва.
Очевидно, это какое-то ущелье. Все оно наполнено
облаками, дна не видно. Склон его, сложенный из черных
сланцев, почти отвесный. Спускаться здесь рискованно.
Неизвестно, что ждет нас внизу. Есть ли выход из этого
ущелья? Быть может, и оно заканчивается тупиком или
недоступным склоном? Несмотря на это решили
спускаться.
Сначала мы просто съезжали на ногах вместе со
сползающими вниз сланцами. Местами, где склон был
более крутой, сланцы, увеличивая скорость, с
шуршанием неслись вниз, и тогда казалось, что летишь
в бездонную пропасть.
Наконец, мы попали на маленький, висящий на
склоне ледничок: в длину он достигает не более 300—400 ж,
а в ширину 100—150. Но он настолько крутой, что идти
по нему нельзя. Пошли по левой береговой морене.
Потом вышли на конечные морены, которые
располагаются поперек всего ущелья двумя громадными
валами: Слагающие их валуны образуют настоящий
каменный хаос. Идти по ним трудно, так как валуны
качаются под ногами, а склон все еще очень крутой. Тянутся
эти морены вниз по ущелью на два-три километра.
Вдруг внизу, между облаками, что-то зазеленело. Это
был освещенный солнцем травянистый склон. Теперь
только у нас появилась надежда, что выйдем из этого
ущелья. Но выбрались мы из морен и одновременно
спустились из туч на зеленый склон, наверно, только
через час. Солнышко тут хорошо пригревало. Кругом
была трава, цветы. Сразу стало веселее на душе.
Значит, все страшное осталось позади.
Крутизна зеленого склона была тоже очень
большой, не меньше 45—50°. Но, несмотря на это, мы почти
все время бежали, делая бесконечные серпантины.
У подножья склона, там, где из-под него вырывалась
белым каскадом река, были около трех часов дня.
Оказывается, зеленый склон — это тоже морена, но более
древняя, уже поросшая травой. Она загромождает всю
152

верхнюю часть ущелья, и высота ее не меньше 400—500 ж
над рекой. Отсюда, снизу, склон казался недоступной
вертикальной стеной. Даже не верилось, что мы с него
могли спуститься.
Пошли вниз по течению реки. Тут уже была
тропинка, и идти стало гораздо легче. Лишь теперь мы смогли
определить, что попали в ущелье реки Коры — правого
притока Джуты.
Долина реки Коры в нижней части представляет
собой узкую, извилистую расщелину. Река мечется
и клокочет на ее дне, подмывая то правый, то левый
берег. Приходится все время или перепрыгивать ее,
или переходить вброд. Ужасно утомительное занятие!
Наконец, в шестом часу мы вышли из ущелья. В нем
есть несколько кошей и замечательные пастбища. Но
все равно оно оставляет впечатление очень сурового
и мрачного. Снизу вверх по такому ущелью не
захочешь идти, да и спускаться второй раз, без крайней
в том необходимости, не согласишься.
Мы снова оказались на Джуте перед впадением ее
в Гудушаурскую Арагву. Теперь уже не пришлось
переходить через реку. Пошли в обход высоко по скалам.
Тропинка здесь хотя и проходит по крутому
обрывистому склону, но довольно безопасна. Только в одном месте
Митя Губский забрался на совершенно отвесные
скалы, обрывающиеся прямо к реке, и никак не мог с них
слезть. Вверху над ним нависали скалы, внизу была
бурная река. Хорошо, что поблизости оказались
пастухи, они переехали на лошади через реку и сняли
нашего незадачливого альпиниста со скалы.
Всю остальную дорогу по Гудушаурской Арагве мы
шли медленно, но равномерно. К Сно подходили уже
в сумерки. Митя так напрыгался через реку и
налазился по скалам, что отстал от нас на целый километр.
После всех испытаний, которые нам пришлось
перенести в ущелье Коры, дорога теперь казалась
идеальной. Мы шли уже в полной темноте. Воздух был
свежий, ветерка ни малейшего. Тишину ущелья
нарушала только река, ласково журчавшая где-то вдалеке.
На шоссе Военно-Грузинской дороги вышли
около девяти часов вечера. Тут не пришлось долго
ждать. Первая попутная машина (это был ЗИМ) подо-
153

брала нас, и мы очень скоро с полным комфортом
прибыли в Казбеги.
За время путешествий в горах Кавказа мне удалось
познакомиться почти со всеми долинами и ледниками
бассейна Терека, между Военно-Грузинской и Военно-
Осетинской дорогами. Благодаря большому
разнообразию природы каждое из пройденных ущелий
вспоминается удивительно отчетливо и ясно. Глядя на карту,
кажется, что совсем недавно, только вчера шел здесь,
вот по этой тропинке, с рюкзаком за плечами. В
памяти воскресают, как живые, виденные когда-то картины,
вспоминаются эпизоды из походной жизни, о которых
частично я рассказала в этой книге.

ЛИТЕРАТУРА
Андроников И. Л. Лермонтов'в Грузии в 1837 году.
Тбилиси, «Заря востока», 1953.
А н и с и м о в С. Военно-Грузинская . дорога, изд. ВЦСПС,
Москва, 1925.
Анисимов С. Кавказский край. Путеводитель. Книга для
туристов и курортных больных, М.—Л., Госиздат, 1927.
Беме Л. Б. По Кавказу. Изд. Моск. об-ва испытателей
природы. М., 1950.
Варданянц Л. А. Геотектоника и геосейсмика Дарьяла,
как основная причина катастрофических обвалов Девдоракского
и Геналдонского ледников Казбекского массива. Изв. ВГО, т. 64,
в. 1, 1932.
Варданянц Л. А. О высоте вулканических конусов
Эльбруса и Казбека на Кавказе. Изв. ВГО, т. 78, 1946, № 5—6.
В и л е н к и н В. Л. По Центральному Кавказу и Западному
Закавказью. Географгиз, М., Ш55.
Григорович С. Ф. Природа Северо-Осетинской АССР.
Орджоникидзе, 1957.
Григорович С. Ф. По горам и равнинам Северной
Осетии. Спутник краеведа, туриста и экскурсанта. Северо-Осетинскос
книжное изд-во, Орджоникидзе, 1959.
. Гембицкий С. С. Геологическая экскурсия на Военно-
Грузинскую дорогу летом 1914 года. Ж, «Южный инженер»,
сентябрь-октябрь, 1916.
Джапаридзе А. И. Тайник пещеры Бетлеми. Сб.
«Побежденные вершины». Географгиз, 1948.
Долидзе В., Шмерлинг В. Военно-Грузинская дорога.
Путеводитель по архитектурным памятникам. Тбилиси, 1956.
Духовской А. И. Исследование Казбекских ледников:
Суатиси, Мна, Орцвери, Абано, Чачского и ледника Кибиша Ки-
стинского ущелья в 1909—1913 годах. Изв. Кавк. Отд. РГО,
т. XXV, 1917, № 1.
История Северо-Осетинской АССР. Изд. АН СССР, М., 1959.
Киров С. М. Восхождение на Казбек. Ж. «Красная новь»,
193 г, № 10—11.
Ковалев П. В. Кавказ. Географгиз, М., 1954.
Леонтьев Г. С, Та р а н о в а Л. С. Очерки по
физической географии Северо-Осетинской АССР. Дзауджикау, 1950.
Преображенская М. П. Вокруг Казбека. Изв. РГО,
т. II, * 1(929.
Пастухов А. В. Восхождение на Казбек. Изв. РГО, т. X,
в. 1.
Поген поль Н. В. По северным долинам Казбекского
массива и первое восхождение на Майли-хох.
Ежегодник Русск. горн, об-ва, т. III, 1903.
Рейнгард А. Л. Крестовый перевал. Изв. Кавк. отд.
РГО, т. 22, 1913-1914.
Ренгартен В. П. Геологический очерк района Военно-
Грузинской дороги. Тр. Всесоюзного геологоразведочного
объединения, в. 148, 1932.
Титов А. Казбек. «Физкультура и спорт». М.г, 1938.
Феоктистов Ы. По Северной Осетин (спутник туриста).
«Физкультура и туризм». М., 1938.

СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
Из биографии одного массива -.- • . ? . .
По Военно-Грузинской дороге. (Вместо путеводителя)
Начало путешествия
Через лесистые предгорья
За Скалистым хребтом
О чем рассказывают камни Дарьяльского ущелья
В Хеви . . . . »
Прощай, Терек! ......
Крестовый перевал
В Солнечной долине . .
Первые километры . .
Ночевка в коше
Встреча с туром
В грозу на вершине Столовой горы
Приключение в ущелье Арзи-чоча
Вдоль южного подножья Казбека
По Трусовскому ущелью к ледникам Суатиси
Сабан . ... ..'** .
На восточном и северном склонах Казбека
На Девдорак! .
По пути к таинственной пещере
Через «Город мертвых» в Кармадон .
В Цее •• .. . . . .
Вместо Дагестана — Цей .
Лагерь у ледника .
Уастарджи и его владения .
Что произошло в Садоне .
Поиски ледника № 328
Как мы «штурмовали» ледник Кибиша
По Кистинке . ¦. . . . *
По ущелью Гудушаурской Арагвы
Литература . . ... л