ТОМАС МОР
утопия

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ
НАУЧНОГО
СОЦИАЛИЗМА
Серия основана
академиком
В. П. ВОЛГИНЫМ
в 1947 г.
MCMLXXVIII
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
М о с к в а

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ТОМАС МОР
утопия
Перевод с латинского
Ю. М. КАГАН
Комментарии
Ю. М. КАГАН и И. Н. ОСИНОВСКОГО
Вступительная статья
И. Н. ОСИНОВСКОГО
MCMLXXVIII
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
М о с к в а

Публикация представляет собой новый перевод с латинского
оригинала всемирно известной ,,Утопии" Томаса Мора. В книгу
включены своеобразные вступления к первым изданиям «Уто-
ним" — письма гуманистов, друзей Мора. Ранее они на русский
язык не переводились. В приложениях впервые на русском языке
публикуются избранные письма Мора и Эразма, отражающие
издательскую историю „Утопии". Материалы публикации
сопровождаются вступительной статьей и научным коммента-
рием. Книга подготовлена к 500-летию со дня рождения Томаса
Мора.
Редакционная коллегия
серии „Предшественники научного социализма":
А. В. АНИКИН, В. И. БУГАНОВ, В. М. ДАЛИН,
В. А. ДУНАЕВСКИЙ, Е. М. ЖУКОВ, А. Р. ИОАННИСЯН,
М. Т. ИОВЧУК. В. Г. КАРАСОВ, А. И. КЛИБАНОВ,
А. Д. КОСИЧЕВ, Г. С. КУЧЕРЕНКО, М. И. МИХАЙЛОВ,
А. Л. НАРОЧНИЦКИЙ (председатель), М. В. НЕЧКИНА,
И. Н. ОСИНОВСКИЙ (ученый секретарь).
Ответственный редактор тома
И. Н. ОСИНОВСКИЙ
© Издательство «Наука», 1978 г.

Портрет Томаса Мора, 1527 г.
Художник Ганс Гольбейн

И. Н. Осиновский
ТОМАС МОР И ЕГО «УТОПИЯ»
История гуманизма и зарождения идей уто-
пического коммунизма в Англии составляет наи-
более яркую страницу культуры Возрождения.
Новое, гуманистическое мировоззрение, сформи-
ровавшееся в эту эпоху, Ф. Энгельс связывал
с глубокими социально-политическими измене-
ниями Европы XV—XVI вв. — зарождением
новых, буржуазных отношений, появлением но-
вого класса — буржуазии. Гуманизм был ран-
ней формой буржуазной идеологии, или, точнее,
первой формой буржуазного просвещения 1.
Центральной фигурой в гуманистическом дви-
жении Англии первой трети XVI в. был Томас
Мор, последователь Джона Колета и соратник
Эразма. Но ренессансный гуманизм был идео-
логией переходной эпохи — от феодализма к ка-
питализму. Поэтому в определенной историче-
ской обстановке гуманисты могли иногда быть
выразителями и более радикальных течений об-
щественной мысли, например утопического ком-
мунизма, как это произошло в Англии с Тома-
сом Мором.
Великая историческая заслуга утопического
коммунизма — в провозглашении им требований
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 21-

б
И. Н. Осиновский
равенства, которое «не ограничивалось уже об-
ластью политических прав, а распространялось
на общественное положение каждой отдельной
личности». Именно о таком равенстве мечтал
автор «Утопии», доказывая «необходимость
уничтожения не только классовых привилегий,
но и самих классовых различий»2. Понимание
равенства как требования упразднения классов
является важным достижением Томаса Мора,
выделяющим его из среды мыслителей-гумани-
стов, оно положило начало новому направлению
общественной мысли — утопическому комму-
низму.
Томас Мор происходил из зажиточной
семьи потомственных горожан Лондона. По соб-
ственным словам Мора, его семья была «хотя
и не знатного, но честного рода». Вся жизнь его
предков была тесно связана с жизнью лондон-
ского Сити. Отец Мора — сэр Джон Мор ро-
дился в 1450 г. в семье лондонского булочника,
женатого на дочери пивовара. Известно, что
в 1475 г. старший из сыновей Уильяма Мора —
Джон Мор был допущен в Лондонскую судеб-
ную корпорацию Линкольнсинна. Со временем
Джон Мор стал преуспевающим юристом, коро-
левским судьей и даже удостоился дворянского
титула. Матерью Томаса Мора была Агнес
Гренджер — дочь Томаса Гренджера, олдер-
мена, который в 1503 г. стал шерифом Лондона.
Томас Мор был старшим сыном Джона Мора.
О его рождении сохранилась памятная запись
на латинском языке, сделанная рукой его отца:
2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 18.

Томас Мор и его «Утопия»
7
«В семнадцатый год правления Эдуарда IV,
в первую пятницу после праздника Очищения
пресвятой девы Марии, в 7-й день февраля,
между двумя и тремя часами утра, родился То-
мас Мор, сын Джона Мора, джентльмена...»
17-й год правления Эдуарда IV охватывает пе-
риод с 4 марта 1477 г. по 3 марта 1478 г. Но-
вейшие исследователи указывают две возмож-
ные даты рождения Томаса Мора: 6 февраля
1477 г. и 7 февраля 1478 г. Впрочем, большин-
ство склоняется к последней дате 3.
Первоначальное образование юный Мор по-
лучил в грамматической школе Св. Антония,
где учили читать и говорить по-латыни. Потом
около двух лет учебы в Оксфордском универси-
тете, откуда по воле отца Мор переходит в одну
из юридических школ Лондона, успешно закан-
чивает курс юридических наук и становится ад-
вокатом. Необычайная добросовестность и че-
стность молодого адвоката принесли Мору
большую популярность среди лондонских горо-
жан. В 1504 г., при Генрихе VII, 26-летний Мор
избирается в парламент. Но парламентская
карьера Мора была непродолжительной. После
своего смелого выступления против введения
новых налогов Мор под угрозой королевских
репрессий вынужден был надолго оставить по-
литику и возвратиться к судебным делам.
Жизнь Мора в Лондоне в течение первого де-
3 Reynolds Е. E. The Field is Won. The Life and Death
of Saint Thomas More. London, 1958, p. 383; Ср.:
Marc'hadour G. Thomas More's birth: 1477? or 1478.—
«Moreana», 1977, N 53, p. 5—10.

8
И. Н. Осиновский
сятилетия XVI в. — это время напряженных
духовных исканий. Еще студентом он сблизился
с кружком выдающихся оксфордских гумани-
стов— У. Гроцином, Т. Линакром и Дж. Коле-
том. С этим кружком был тесно связан и Эразм,
который стал одним из ближайших и любимей-
ших друзей Мора. Под руководством своих дру-
зей— оксфордских гуманистов Мор с увлече-
нием и упорством изучал сочинения отцов
церкви — Иеронима и Августина. Уже покинув
университет и переехав в Лондон, Мор рьяно
принялся за греческий язык, которому его обу-
чали Гроцин и Линакр. Это дало ему возмож-
ность познакомиться с произведениями великих
античных философов, историков, писателей:
Платона, Аристотеля, Плутарха, Лукиана. Чи-
тая древних авторов, Мор вместе со своими
друзьями и наставниками размышлял о жиз-
ненном призвании и нравственном долге чело-
века перед обществом, о том, как реформиро-
вать католическую церковь, погрязшую в поро-
ках, невежестве и суевериях, как сделать жизнь
менее жестокой, более разумной и справедливой.
Вот что волновало Мора и его друзей. Ответ
на все эти вопросы гуманисты пытались найти
в трудах древних философов, в Евангелии, на
основе которого, по их мнению, только и воз-
можно было создать справедливое общество.
Так думали Мор, Эразм и их друзья — окс-
фордские гуманисты. Однако сила гуманистов
была не столько в их глубоком знании древ-
них языков и античных авторов, сколько в яс-
ном понимании пороков современного общества
и государства, в их непримиримости к суеве-

Томас Мор и его «Утопия»
9
риям, невежеству лжеученых схоластов, со-
словному чванству власть имущих, в искреннем
стремлении путем просвещения и нравственного
воспитания народа и правителей добиться спра-
ведливого и разумного переустройства обще-
ства. Эти лучшие черты гуманизма XVI в. от-
разились в «Похвале глупости» Эразма, латин-
ских стихах Т. Мора и особенно в его «Утопии».
Интерес гуманистов к древним языкам и антич-
ному наследию отражал определенную систему
взглядов, был выражением их метода познания
общественных явлений.
Из английских гуманистов Мор был пер-
вым, кто перевел с греческого и опубликовал
по-латыни произведения Лукиана. Напечатан-
ная в 1506 г. в Париже у типографа Бадия Ас-
цензия книга явилась результатом творческого
содружества Мора—Эразма и единства взгля-
дов обоих4 гуманистов на Лукиана, чьи сочи-
нения приводили их в восхищение. Это изда-
ние включало переводы 28 диалогов Лукиана,
сделанные Эразмом, и 4 диалога («Киник»,
«Менипп», «Любитель лжи», «Тираноубийца»)
в переводах Мора. Там же Эразм и Мор опуб-
ликовали свои оригинальные ответы-декламации
на «Тираноубийцу», каждый из которых был
намного пространнее самого произведения Лу-
киана. Столь пристальное внимание обоих гу-
4 Относительно общности взглядов обоих гуманистов
в период их совместной работы над переводами Лу-
киана имеется свидетельство Эразма, который в по-
слании к Ричарду Уитфорду писал в 1506 г.: «Скла-
дом нашего ума, характера, вкусов и образования мы
(с Мором. — И. О.) настолько похожи, что это мо-
жет показаться невероятным» (Ор. ер., 1, р. 423).

10
И. Н. Осиновский
манистов к «Тираноубийце» вряд ли случайно,
учитывая их интерес к проблеме совершенного
политического устройства, отразившийся в ряде
последующих произведений. Конечно, в сочине-
нии подобного рода декламаций сказывалось
традиционное пристрастие гуманистов к искус-
ству риторики. Тем не менее кроме обычных
упражнений в латинском красноречии в ответах
Мора и Эразма проявилась специфическая осо-
бенность гуманизма — внимание к проблеме со-
вершенного устройства общества. Характер воз-
ражений Мора и Эразма на «Тираноубийцу»
имеет важное значение для понимания антити-
ранической направленности складывавшейся гу-
манистической концепции начала XVI в.
Конечно, рассуждения Мора и Эразма по
поводу «Тираноубийцы» нельзя рассматривать
как памфлет против тирании. Тем не менее мы
вправе предположить некую связь между раз-
мышлениями гуманистов о сопротивлении дур-
ным правителям и насущными политическими
проблемами времени, обусловленными истори-
ческим процессом возникновения в Европе аб-
солютных монархий. Отчетливо выраженная ан-
титираническая направленность этой самой ран-
ней совместной публикации Мора и Эразма
позволяет выявить идейные истоки политической
доктрины гуманистов начала XVI в. Показа-
тельно также, что материал для размышления
о тирании они черпают не у средневековых мыс-
лителей, писавших на эту тему (Иоанн из Солс-
бери, Фома Аквинский, Джон Уиклиф и др.),
а у Лукиана, имевшего к тому же дурную репу-
тацию среди католического духовенства. На-

Томас Мор и его «Утопия» 11
Лицо определенная идейная связь между гума-
нистической мыслью начала XVI в. и полити-
ческими идеями античности.
Творчество Лукиана, вызывавшее столь при-
стальный интерес Мора и Эразма, служило для
них своеобразной школой свободомыслия.
В этом мы убеждаемся, читая послание Мора
к Ретголлю. Большая часть послания посвя-
щена попытке реабилитировать Лукиана в гла-
зах христианского мира и обосновать тезис
о том, что его сочинения не только не опасны
для христиан, но, напротив, полезны и поучи-
тельны. Особенность таланта Лукиана Мор
видел в сочетании блестящей литературной
формы, доставляющей подлинное наслаждение,
с назидательным содержанием5. Эразм и Мор
были убеждены в ценности сочинений Лукиана
для любого здравомыслящего христианина. В ча-
стности, Мор считал справедливым и очень по-
учительным для христиан ироническое отношение
Лукиана к магии и суевериям как проявлению
невежества. Апеллируя к Лукиану, гуманист при-
зывал своих современников освободиться от
предрассудков, унижающих человеческое до-
стоинство, и обрести истинную свободу духа.
Защищая Лукиана от нападок обскурантов,
Мор резко возражал по поводу ханжеских на-
ставлений, будто чтение книг язычника опасно
для христианина, так как может якобы его «ис-
портить». В том же послании к Ретголлю —
своеобразном предисловии к переводам Луки-
ана— Мор писал: «Чего же удивляться, если
5 CW, 3, pt. I, p. 2.

/2
И. Н. Осиновский
те, которые поражают своими выдумками неве-
жественных людей, полагают, будто они совер-
шают великое дело, думают, что Христос пре-
будет с ними навечно, если их басня о каком-
нибудь святом или трагедия о преисподней
разжалобят или ужаснут какую-нибудь стару-
шонку. ..». Они опасаются, что правде не по-
верят «и ее надо подкреплять вымыслом»6.
Столь откровенно высказываясь против «благо-
честивой лжи», Мор вступал на рискованный
путь свободомыслия. Подобные рассуждения
будили сомнения в истинности традиционной
идеологии, освящаемой авторитетом католиче-
ской церкви.
Позже, в 1532 г., в условиях наступившей
Реформации и обострения борьбы между при-
верженцами католической доктрины и ее про-
тивниками Мор вынужден был пересмотреть
отношение к собственным ранним произведе-
ниям, отмеченным чертами свободомыслия, и
даже выражал готовность сжечь их, дабы не
поощрять заблуждений среди народа7. При
этом, как полагает Чемберс, Мор подразумевал
не столько «Утопию», сколько некоторые эпи-
граммы и переводы из Лукиана вместе с ука-
занным посланием к Ретголлю 8.
Просветительское движение гуманистов под-
рывало влияние католицизма. Черты гуманисти-
ческого свободомыслия пронизывают лучшие
6 CW, 3, pt I, p. 4, 6.
7 CW, 8, р. 179/8—17.
8 Chambers R. W. The Place of St. Thomas More in
English Literature and History. New York, 1964, p. 49—
50.

Томас Мор и его «Утопия» 13
произведения гуманистической литературы
конца XV—начала XVI в. Особенно это харак-
терно для «Утопии» Мора, где, по мнению ис-
следователей, «мало следов не только католи-
цизма, но и христианства вообще» 9.
Попытки реакционных теологов доказать
греховность светской литературы, в частности
сочинений древнегреческих писателей, их стрем-
ление запретить само изучение греческого языка
вызвали резкий отпор Мора в его послании
к Оксфордскому университету, написанном в на-
чале 1518 г. В нем Мор призывал решительно
бороться против обскурантов, чтобы Оксфорд
снова стал питомником науки, украшением Анг-
лии и всей церкви. Послание Мора нанесло
чувствительный удар по реакционным теологам-
схоластам и имело важное значение для распро-
странения гуманистических идей в Англии.
Ведя напряженную деловую жизнь лондон-
ского адвоката, Мор не прекращал своих лите-
ратурных занятий, чем приводил в восхищение
друзей, удивлявшихся его одаренности и огром-
ной работоспособности. В 1510 г. в качестве
юриста Мор назначается одним из помощников
шерифа Лондона. В этот период Мор уже был
известен среди ученых своими переводами Лу-
киана. В 1510 г. был опубликован также его
перевод с латыни на английский биографии
Пико делла Мирандолы вместе с его письмами и
этическими наставлениями «12 мечей духовной
битвы». Мор считал итальянского гуманиста
9 Савин А. Н. История Англии в новое время (XVI—
XVIII вв.), вып. 1. М., 1912, с. 31.

14
И. И. Осиновский
образцом истинной христианской любви и бла-
гочестия, достойным всяческого подражания.
Наследие Пико воспринималось им в русле ду-
ховных исканий Колета и Эразма, призывавших
осуществить на практике заветы Христа и тем
самым обновить церковь и преобразовать обще-
ство на началах справедливости и благочестия.
Впрочем, гуманиста волновали не только про-
блемы этики, но и политики, в частности вопрос
о наилучшем устройстве государства.
Осмысливая недавний политический опыт
Англии, Мор принимается за историческое
сочинение, посвященное царствованию Ри-
чарда III. Свой исторический труд Мор писал
с 1514 по 1518 г. Однако сочинение осталось
незавершенным и при жизни автора не было
напечатано. Тем не менее последующие поко-
ления английских историков и писателей, от
рядовых авторов хроник до великого Шекспира,
читали и изучали «Историю Ричарда», а иссле-
дователи единодушно признают огромное влия-
ние этого единственного и неоконченного исто-
рического труда Мора на английскую историо-
графию и историю литературы Англии.
Не касаясь собственно-исторических и литера-
туроведческих проблем, связанных с «Историей
Ричарда», неоднократно привлекавших внима-
ние исследователей, укажем на одну, занимав-
шую гуманиста в его историческом сочинении.
Это политическая и этическая проблема — тира-
ния и моральная ответственность государя пе-
ред подданными. Осуждая злодея и тирана Ри-
чарда III, Мор тонко анализирует политические
приемы, использовавшиеся этим государем

Томас Мор и его «Утопия»
15
в борьбе за власть, а также характерные для
того времени методы управления подданными,
сочетавшие политический произвол с демаго-
гией и лицемерной апелляцией к религии и мо-
рали. Мор не только осуждал тиранию Ричарда
с точки зрения гуманистической морали, но и
глубоко осмысливал систему управления в усло-
виях королевского деспотизма. Затронутый ав-
тором «Истории Ричарда» круг этических и по-
литических проблем обнаруживает внутреннюю
связь с темой «Утопии», создававшейся при-
мерно в тот же период. Указанные вопросы
этики и политики, в частности о наилучшем по-
литическом устройстве, рассматриваются Мо-
ром как в «Утопии», так и в ряде латинских
стихотворений, написанных в эти годы. Среди
них — латинская поэма Мора на коронацию
Генриха VIII, стихи о добром и злом прави-
теле, о народе, дарующем власть правителям,
а также о преимуществах коллективной формы
правления перед единоличной — сената перед
монархией — и т. д.
Должность помощника шерифа Лондона спо-
собствовала еще более тесному контакту Мора
с влиятельными купеческими кругами Сити.
В 1515 г. ему была поручена ответственная мис-
сия оратора от Сити при встрече нового венециан-
ского посла. В мае того же года, по предложению
лондонских купцов, Мор был включен в состав
королевского посольства во Фландрию. Исто-
рия этого посольства впоследствии была описана
самим Мором в первой книге «Утопии».
Мор превосходно справился с миссией купе-
ческого посредника и дипломата. Во время по-

16
И. Н. Ocиhobckий
ездки состоялось знакомство Мора с выдаю-
щимся нидерландским гуманистом Петром Эги-
дием. Эгидий был главным секретарем и чле-
ном городской ратуши Антверпена. Один из
близких друзей Эразма, блестящий знаток ан-
тичной литературы, греческого и латинского
языков и права, автор переводов на латынь ба-
сен Эзопа и трактата об источниках кодекса
Юстиниана, Эгидий был связан узами личной
дружбы со многими гуманистами Европы, среди
которых были Бюде, Лефевр д'Этапль, Вивес,
Дюрер и др. Между Мором и Эгидием завяза-
лась тесная дружба, отразившаяся в их пе-
реписке, а главное увековеченная в «Утопии».
Тогда же вдали от родины Мор начинает
работу над «Утопией». Как свидетельствует
Эразм, «сначала на досуге» Мор «написал вто-
рую книгу, а потом... присоединил к ней пер-
вую» 10. Работу над «Утопией» Мор завершил
лишь по возвращении в Англию. 3 сентября
1516 г. Мор отправил в Лувен Эразму только
что законченную рукопись. Он поручал Эразму
позаботиться об издании рукописи11. Стара-
ниями друзей — Эразма и Эгидия — осенью
1516 г. сочинение Мора было опубликовано под
названием «Весьма полезная, а также занима-
тельная, поистине золотая книжечка о наилуч-
шем устройстве государства и о новом острове
Утопия».
Мора очень волновала судьба его книги.
Особенно его интересовало отношение к «Уто-
10 Ор. ер., 4, р. 21.
11 Ор. ер., 2, р. 339.

Томас Мор и его «Утопия» 17
пии» гуманистов и государственных деятелей.
Из писем Мора узнаем, насколько важно было
ему услышать одобрительный отзыв. Получив
известие о том, что Эгидий с похвалой ото-
звался о его книге, Мор написал Эразму: «Я рад,
что нашу «Нигдею» одобряет мой Петр. Если
она нравится таким людям, то понравится и
мне» . Размышляя о том, как отнесутся к «Уто-
пии» тогдашние государственные мужи, Мор
выражал убеждение, что для лучших из них,
«славных великой ученостью и добродетелями»,
было бы достойнее жить в государстве, подоб-
ном «Утопии», «ведь гораздо почетнее управ-
лять свободными людьми». Нынешние же пра-
вители, по словам Мора, смотрят на народ,
на своих подданных, как на рабов.
Поклонники «Утопии» нашлись и среди тог-
дашних государственных людей; ими оказались
Тунсталл, Буслидий. Мор был обрадован этим
известием и спешил выразить им свою призна-
тельность 13. Не меньше, чем Мор, радовался
успеху «Утопии» Эразм. Сразу же после вы-
хода первого издания «Утопии» Эразм пред-
принимает энергичные усилия для подготовки
нового. В письме Мору от 1 марта 1517 г. он
просит прислать выправленный текст книги,
чтобы отправить его в Базель или в Париж для
переиздания14. Эразм заботился также и
о вступительных письмах к ней, которые обес-
печили бы должную репутацию «Утопии» среди
ученых. Так, 24 августа 1517 г., обращаясь
12 Ibid., p. 372.
13 The Correspondence, p. 84—85; Op. ep., 2, p. 430.
14 Op. ep., 2, p. 494.

18
И. Н. Осиновский
к своему корреспонденту в Германии, Эразм
выражал пожелание, чтобы новое издание «Уто-
пии» и эпиграмм Мора было снабжено преди-
словием Беата Ренана, а также кратким
вступительным посланием самого Эразма.
В следующем письме, от 25 августа, базель-
скому издателю Иоганну Фробену Эразм писал:
«Хотя до сей поры все, написанное милым моим
Мором, мне всегда премного нравилось, я, од-
нако, не доверял своему суду по причине тес-
нейшей нашей с ним дружбы. Когда же ныне
я вижу, что все ученые единодушно подписыва-
ются под моим мнением и даже больше, чем я,
восхищаются дивным его даром не оттого, что
больше его любят, а оттого, что больше разу-
меют, вслед за ними я соглашаюсь со своим
суждением и не убоюсь после этого высказать
открыто то, что я чувствую... И вот мы послали
тебе его «Прогимнасмы» и «Утопию», чтобы,
если подойдут они тебе, посоветовать миру и
потомкам книги, изданные в твоей типографии.
Ибо такая у твоей мастерской слава, что от
одного только имени ее книга придется по нраву
ученым, как только станет известно, что вышла
она из Фробенова дома»15. Письмо Фробену
предназначалось в качестве предисловия
к третьему изданию «Утопии» вместе с эпи-
граммами Мора и Эразма.
Насколько серьезным был интерес гумани-
стов к «Утопии», можно судить по той высо-
кой оценке, которую она получила у Эразма и
его друзей — Эгидия, Палудана, Буслидия, Бюде,
15 Ор. ер., 3, N 635; CW, 4, р. 2.

Томас Мор и его «Утопия» 79
Ренана. «Если ты еще не читал «Утопии»...
постарайся ее достать, если хочешь ... увидеть
те источники, откуда проистекает почти все зло
в государстве», — советовал Эразм 24 февраля
1517 г. своему корреспонденту 16 .
«Утопию» читали и перечитывали, заучи-
вали наизусть, нашлись и такие, кто, не поняв
остроумной мистификации Мора, готовы были
отправиться на поиски Утопии. Важно, что со-
временники Мора, особенно гуманисты, серьезно
отнеслись к социально-политическим идеям
«Утопии». Как известно, Бюде был в восторге
от «Утопии», о чем свидетельствует его прост-
ранное послание Томасу Лупсету, датированное
31 июля 1517 г., послужившее предисловием ко
второму изданию «Утопии», вышедшему в Па-
риже в том же году. Книга была отпечатана
в типографии Жиля де Гурмона под наблюде-
нием друга Эразма и Бюде — Томаса Лупсета.
Гуманисты и политики были почти едино-
душны в своей высокой оценке автора «Утопии».
Одни хвалили литературный талант Мора,
«силу и богатство его красноречия, чистоту,
мощь и выразительность его латинского
языка» 17. Другие отмечали еще и своеобразие,
оригинальность «Утопии», находя в ней то,
чего «нельзя сыскать ни у Платона, ни у Ари-
стотеля, ни в Пандектах Юстиниана» 18. Глав-
ное же, что радовало и пленяло гуманистов, —
это «бесспорная точность суждения Мора о по-
литике», поучительность «Утопии» для государ-
16 Ор. ер., 2, р. 483.
17 CW, 4, р. 20, 22.
18 Ibid., p. 252.

20
И. Н. Осиновский
ственных деятелей 19. Особенное одобрение вы-
зывало то, что «труд и старания свои» автор
«Утопии» «направляет на общее благо». В слу-
жении общему благу, писал Буслидий, замеча-
тельная заслуга Мора, и за это ему «обязан
весь мир»20. Как и некоторые его современ-
ники, Буслидий видел в Утопии образец совер-
шенного государственного устройства, достой-
ный подражания, и в то же время наставление,
«как сохранить свое государство целым, невре-
димым и победоносным»21.
Наконец, и сам Мор в переписке с друзьями
откровенно выразил свое отношение к респуб-
лике утопийцев как государству, которое спра-
ведливым общественным устройством превосхо-
дит все известные ему государства.
Автор «Утопии», очевидно, и не предполагал,
сколь глубоким и длительным окажется влияние
его сочинения, хотя отношение к «Утопии»
даже среди гуманистов XVI в. не было одина-
ковым. Отзвуки этого мы находим и в знаме-
нитом романе Франсуа Рабле, и в произведе-
нии Антона Франческо Дони, тоже отклик-
нувшегося на трактат английского гуманиста
своим сочинением «Миры» и издавшего в 1551 г.
книгу Мора в переводе на итальянский язык,
выполненном Ортензио Ландо. Элементы по-
лемики с «Утопией» Мора содержались уже
в самом принципе Телемского аббатства — «де-
лай, что хочешь», который Рабле определенно
противопоставляет жесткой регламентации всего
19 CW, 4, р. 252.
20 Ibid., p. 32.
21 Ibid., p. 36.

Томас Мор и его «Утопия» 21
жизненного уклада, характерной для идеаль-
ного государства Мора22.
Однако у Томаса Мора были среди гумани-
стов не только оппоненты, но и горячие привер-
женцы, мечтавшие и даже пытавшиеся осущест-
вить на практике коммунистические принципы
«Утопии». Таковы были испанские гуманисты
Хуан Мальдонадо и Васко де Кирога. С точки
зрения этих гуманистов, открытие Америки,
познакомившее Европу с замечательным наро-
дом индейцев, не испорченных цивилизацией,
создавало реальную возможность вернуть ушед-
ший золотой век.
Из переписки Мора и его друзей видно, ка-
кое серьезное значение придавали гуманисты
«Утопии». Они вовсе не рассматривали ее в ка-
честве шутки и «пустячка» (jeu d'esprit), напи-
санного лишь ради забавы, как это пытались
иногда представить некоторые ученые в XIX
и XX вв.23
«Утопия» сразу же поставила Мора в центр
внимания всей просвещенной Европы. Наряду
с ростом политической популярности Мора
в Лондоне росла его слава как ученого-гума-
ниста. Последняя, быть может, сыграла нема-
ловажную роль в дальнейшей политической
карьере Мора. С началом царствования Ген-
22 О различных аспектах связи романа Рабле с «Уто-
пией» см.: Saulnier V. L. Mythologies Pantagrueliques.
L'Utopie en France: Morus et Rabelais. — In: Les Uto-
pies a la Renaissance. Bruxelles—Paris, 1963, p. 153—
162; см. также: Ауэрбах Э. Мимесис. Пер. с нем. М.,
1976, с. 272.
28 Ср.: Anderegg M. A. Utopia and Early More Bio-
graphy. — «Moreana», 1972, N 33, p. 29.

22
И. Н. Осиновский
риха VIII совпадает выдвижение Мора не
только как европейски известного ученого-гума-
ниста и автора «Утопии», но и как крупного го-
сударственного деятеля.
«Утопия», по-видимому, в некотором отноше-
нии даже повлияла на политику Тюдоров.
В 1517 г. правительство Генриха VIII, обеспо-
коенное размахом огораживаний, разорением
крестьян и ростом нищеты, создает комиссии по
расследованию об огораживаниях. «Утопия» не
могла не послужить толчком для этих прави-
тельственных мер. Однако проведенные прави-
тельством расследования мало что изменили.
Вряд ли можно было ожидать, что дворянство,
составлявшее в комиссиях об огораживаниях
большинство, способно было всерьез выступить
против своего собственного класса. К тому же,
заплатив определенную сумму, лендлорды по-
лучали от правительства разрешение проводить
24
огораживания .
*
Трудно найти актуальную проблему соци-
ально-экономического и политического развития
Англии XVI в., которая так или иначе не об-
суждалась бы в «Утопии». Мор не только на-
рисовал в «Утопии» впечатляющую картину
хозяйственного и политического развития сов-
ременной ему Англии, но и показал социаль-
ные последствия экономических изменений
в связи с так называемым первоначальным на-
коплением капитала, выразившимся в массовой
24 См.: Семенов В. Ф. Огораживания и крестьянские
движения в Англии XVI в. М.—Л., 1949. с. 112
и др.

Томас Мор и его «Утопия» 23
экспроприации и обнищании тысяч мелких
крестьян-держателей.
Характеристика огораживаний, данная в «Уто-
пии», настолько яркая и правдивая, что она
была использована К. Марксом в качестве од-
ного из главных источников при написании зна-
менитой XXIV главы первого тома «Капитала»,
посвященной проблеме генезиса капитализма25.
Этого значения «Утопия» не утратила и поныне.
Вместе с тем Т. Мор дал глубокую критику
современного ему социально-экономического и
политического строя Англии и попытался
вскрыть главную причину социального нера-
венства. В этом смысле «Утопия» Т. Мора была
невиданным по силе и страстности протестом как
против огораживаний, так и против строя, осно-
ванного на частной собственности и эксплуатации.
Своеобразным выражением этого протеста
против несправедливого общественного строя
явилась подробно разработанная Мором схема
нового общества, где вместе с частной собствен-
ностью навсегда было покончено с эксплуата-
цией трудящихся. Утопически-коммунистиче-
ский проект Т. Мора был направлен не только
против феодального строя. Это был убедительный
протест и против нарождающегося капита-
лизма. Т. Мор преодолевал буржуазную огра-
ниченность гуманизма, его устами говорил ком-
мунист-утопист. Проект Т. Мора был выраже-
нием антагонизма между предпролетариатом и
формирующимся классом буржуазии. В схеме
идеального общественного строя наряду с фан-
25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 730, 731, 746.

24
И. Н. Осиновский
тастическими чертами, свидетельствовавшими
об исторической и классовой ограниченности
Т. Мора, содержится многое, что и поныне вол-
нует и поражает нас. Это, по словам Энгельса,
«прорывающиеся на каждом шагу сквозь фанта-
стический покров зародыши гениальных идей
и гениальные мысли» 26.
Причиной, побудившей Т. Мора к написанию
«Утопии», а также главным источником, откуда
Т. Мор черпал материал для своего произведе-
ния, была сама английская действительность,
полная глубоких социальных конфликтов, все
обострявшихся в результате зарождения капи-
талистических отношений.
Однако характерно и другое: как образован-
нейший человек своего времени Т. Мор исполь-
зовал огромный литературный материал, на-
копленный столетиями. Таким образом, в лите-
ратурном отношении «Утопия» Мора создавалась
не на пустом месте, она творчески синтезиро-
вала опыт многих поколений.
Глубокий интерес к античной литературе,
особенно к древнегреческой философии, состав-
лял характерную черту Т. Мора как гуманиста.
Известно, например, что еще в молодости он
увлекался трактатом Платона «Государство».
Чем привлекало его это произведение Платона?
Ответ находим в одном из писем Эразма к Уль-
риху фон Гуттену. Молодой Т. Мор, по словам
Эразма, увлекался учением Платова об общ-
ности, которое он защищал вместе со всеми
его крайностями27. Итак, идея уничтожения
36 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 269.
27 Ор. ер., 4, р. 21.

Томас Мор и его «Утопия» 25
частной собственности и общность имущества —
вот чем дорог был Мору Платон. О большом
интересе автора «Утопии» к сочинениям Пла-
тона свидетельствуют также и ранние биографы
Мора. Так, Степлтон утверждал, что из фило-
софов Мор «охотнее всего читал и изучал Пла-
тона и платоников, так как из их сочинений
можно много узнать об управлении государст-
вом, общественной жизни граждан и об их
взаимоотношениях»28. Следы влияния Плато-
нова «Государства» имеются и в «Утопии»29.
Пристрастие Мора к античной литературе
разделяют и граждане его идеальной Утопии;
они также высоко ценят Гомера, Аристофана,
Софокла и Еврипида, «изящество и остроумие
Лукиана». Утопийцы восхищаются трудами
Платона и Аристотеля, сочинениями Геродота,
Фукидида и Плутарха. Вот отчего в повество-
вание об Утопии столь органично вплетаются
многочисленные реалии, творчески заимствован-
ные гуманистом из античной классики.
Определенное влияние на «Утопию» оказала
также и христианская литература, в частности
трактат Августина «О граде божием» (De civi-
tate Dei). Из письма Эразма к Ульриху фон
Гуттену мы узнаем, что Т. Мор был хорошо
знаком с этим сочинением Августина и даже
в молодости толковал его перед многочисленной
аудиторией30. Впрочем, влияние сочинения Ав-
густина на «Утопию» весьма относительно. Об-
28 Stapleton Т. Tres Thomae (Vita Th. Mori). Dvaci,
1588, ed. by Reynolds. London, 1966, p. 13.
29 CW, 4, p. 86, 100, 104, 120.
80 Op. ср., 4, p. 17.

26
И. Н. Осиновский
щее между двумя произведениями — это про-
тивопоставление двух миров, мира действитель-
ного, погрязшего в пороках и переполненного
людскими страданиями, и иного, идеального
мира, где процветают счастье и справедливость.
Однако стоит лишь сравнить оба идеала,
чтобы обозначилась полная противоположность
«божьего града» Августина и государства уто-
пийцев. Свой идеал Августин искал на небесах.
«Греховному» земному миру вместе с его госу-
дарством, творением сатаны, Августин противо-
поставлял небесное («божье») государство.
Земное бытие человека он рассматривал как
греховное и преходящее, являвшееся лишь под-
готовкой к вечной «потусторонней» жизни. Ав-
густин проповедовал реакционную идею теокра-
тического, церковного государства, превосход-
ство церковной власти над светской — полное
подчинение человека католической церкви. Он
выступал как защитник рабства, частной соб-
ственности и социального неравенства.
Что же касается «Утопии», то ее политиче-
ская концепция ничего общего не имеет с тео-
кратией. Феодально-абсолютистским государ-
ствам Европы Т. Мор противопоставлял свет-
ское государство с демократическим устройством.
В Утопии господствует религиозная терпимость,
там мирно уживаются люди самых различных
вероисповеданий.
Мор отнюдь не проповедовал презрение
к земной жизни. Напротив, утопийцы высоко
ценят земные радости. И, наконец, самое су-
щественное: Мор выступал в «Утопии» как
решительный сторонник бесклассового обще-

Томас Мор и его «Утопия» 27
ства. В отличие от Августина, не мыслившего
философии вне теологии и рассматривавшего
все земное исключительно с позиций «вечной
жизни», Мор рационалистически подходил
к вопросу о преобразовании земного мира, пол-
ный страстного желания помочь угнетенным и
обездоленным в здешней, земной жизни.
Исследуя литературные источники «Утопии»,
в частности сочинения Платона и Августина,
нельзя не принимать во внимание философского
своеобразия решения проблемы идеального об-
щества Мором и его предшественниками. У Пла-
тона и Августина подход к проблеме преиму-
щественно этический, для Мора, при всей важ-
ности для него проблемы этики в совершенном
обществе, наиболее существенным является со-
циально-экономический критерий исследования
данной проблемы. Этого идейного своеобразия
«Утопии» не учитывает современная буржуаз-
ная историография, для которой Т. Мор оста-
ется малооригинальным христианским мыслите-
лем, не выходящим за пределы христианской
доктрины. В действительности же «Утопия»
является попыткой спроектировать государство
с идеальной социально-экономической структу-
рой, т. е. такими производственными отноше-
ниями, которые только и способны обеспечить
достойный человека образ жизни и совершен-
ную этику братства людей труда.
Кроме названных источников, Мор распола-
гал также обширной современной ему литерату-
рой. Это прежде всего сочинения Эразма, гума-
нистический идеал которого был во многом бли-
зок Т. Мору. Нельзя не согласиться с теми, кто

28
И. Н. Осиновский
указывает на идейную связь между сочинением
Эразма «Наставление христианскому государю»
(«Institutio Principis Christiani»), написанным для
принца Карла (будущего императора Карла V),
и страницами «Утопии» Мора, где Мор рисует
свой идеал мудрого государя31. Это не случай-
ное совпадение, так как идеал просвещенного
монарха был характерен для Эразма, Т. Мора
и всего их гуманистического окружения. Что ка-
сается других сочинений Эразма, оказавших не-
посредственное влияние на автора «Утопии»,
то здесь в первую очередь следует назвать «По-
хвалу глупости». Критика духовенства, беспо-
щадное осмеяние ложной схоластической муд-
рости богословов и юристов — все это роднит
произведение Эразма с «Утопией». Правда,
в «Утопии» мы не найдем столь решительного
осуждения католического духовенства, как
в «Похвале глупости». Тем не менее и в «Уто-
пии» скептическое отношение к духовенству вы-
ражено столь недвусмысленно, что католическая
цензура вынуждена была в последующих изда-
ниях изъять большой отрывок, высмеивающий
паразитизм и жадность духовенства.
На «Утопию» Мора оказали влияние также
отчеты о путешествиях в Вест-Индию. В 1507 г.
в виде прибавления к «Введению в космогра-
фию» Гилакомилуса вышли в свет письма Аме-
риго Веспуччи, содержавшие первое описание
Нового Света, а в 1511 г. была издана книга
Петра Мартира «О новом свете», в идеализи-
31 Sherwin P. F. Some sources of More's Utopia. New
Mexico, 1917, p. 169, 190.

Томас Мор и его «Утопия» 29
рованной форме повествовавшая о жителях
Вест-Индии. Томас Мор хорошо знал эти сочи-
нения и использовал их при написании своей
«Утопии». Даже Гитлодея, от лица которого ве-
дется повествование, Т. Мор изобразил одним
из участников последних трех путешествий Вес-
пуччи32. Более того, в начале рассказа Гитло-
дея об Утопии Мор приводит эпизод, имевший
место во время последнего путешествия Вес-
пуччи в 1503 г. и описанный им в четвертом
письме к Лоренцо ди Пьетро Франческо дель
Медичи от 4 сентября 1504 г.33 Однако, не-
смотря на неоспоримые следы влияния на Мора
указанных сочинении , истоки его утопического
идеала — в Европе, а не в Новом Свете. Сле-
дует признать, что общественная система Уто-
пии «является высокоразвитой и ближе к греко-
римской цивилизации, чем к простой или под-
час сложной культуре предполагаемого золотого
века в Америке» 35. Современные исследователи
указывают также на идейную связь между уто-
пическим коммунизмом Т. Мора и стихийным,
примитивным коммунизмом средних веков36.
32 CW, 4, р. 50/4-6.
33 Vespucci A. The First four Voyages. Reprinted in Facsi-
mile and Translated. From the Rare Original... 1505—
1506. London, 1893, p. 44; CW, 4, p. 50.
34 Наиболее полный обзор и анализ источников «Уто-
пии» и параллелей к ней из античной, средневековой
и гуманистической литературы XV—XVI вв. см.
в исследованиях Э. Суртца: Surtz E. The Praise of
Wisdom. Chicago, 1957; Idem. The Praise of Pleasure.
Harvard Univ. Press, 1957.
35 CW, 4, p. CLXXIX.
36 Morton A. L. The English Utopia. London, 1952,
p. 16 a. o.

30
И. Н. Осиновский
Главной проблемой, выдвигаемой Т. Мором
в первой книге «Утопии», была проблема со-
циального неравенства, которая с необычайной
остротой стояла в Англии XVI в. Т. Мор за-
дался целью выяснить, в чем заключаются при-
чины социального неравенства и растущего об-
нищания трудящихся — явлений, особенно
характерных для периода первоначального на-
копления.
Устами Гитлодея автор «Утопии» называет
три основные причины массовой пауперизации,
ставшей национальным бедствием. Во-первых,
указывает Мор, число нищих растет в резуль-
тате частых войн, как внутренних усобиц, так
и внешних, захватнических войн на континенте,
продолжавшихся и при Генрихе VII, и при Ген-
рихе VIII. Здесь Мор имеет в виду массу ин-
валидов, которые потеряли трудоспособность
в результате ранений37. Другой причиной яв-
ляется паразитический образ жизни правящих
классов — «огромного числа знати», живущей
праздно, «подобно трутням, трудами других»,
в частности крестьян-держателей 38.
Знать содержит также множество слуг, ко-
торые после потери трудоспособности по бо-
лезни или старости либо после смерти своего
37 CW, 4, р. 60, 62.
38 В латинском оригинале стоит слово «colonos» (CW, 4,
p. 62). Первый переводчик «Утопии» на английский
язык — Ральф Робинсон (1551 г.) переводил латин-
ское «colonos» английским «tenantes», что может означать
и «держатель», и «арендатор». Во времена Мора основ-
ное крестьянское население составляли держатели —
копигольдеры.

Томас Мор и его «Утопия»
37
господина изгоняются без средств к существо-
ванию и пополняют ряды бродяг, воров и раз-
бойников 39.
И, наконец, Т. Мор указывает на особенно
характерное явление, порождавшее массовую
нищету, — огораживания .
Как бы от имени всех угнетенных и обижен-
ных Т. Мор обращался к правящим классам
с гневным требованием прекратить огоражива-
ния: «Отбросьте эту пагубную заразу, постано-
вите, чтобы те, которые разрушили хозяйства и
селения, восстановили их или же уступили их
тем, кто хочет возвести их вновь или отстроить.
Обуздайте эти скупки богачей и их произ-
вол. . .» 41
Мор указывал на бессмысленность и жесто-
кость наказаний, применяемых «правосудием»
по отношению к нищим — бродягам и ворам.
В ту пору за воровство в большинстве случаев
полагалась смертная казнь42. Автор «Утопии»
убежден, что такое наказание заходит за гра-
ницы справедливости и вредно для общества.
«Для защиты от воровства оно чрезмерно су-
рово и недостаточно для его обуздания»43.
Так оценивал Мор практику уголовного судо-
производства. Он считал, что при всей своей
жестокости «ни одно наказание не является столь
сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого
39 CW, 4, р. 62.
40 Ibid., p. 64, 66.
41 Ibid., p. 68, 70.
42 Мор упоминает случаи, когда воров «вешали иногда
по двадцати на одной виселице». — Ibid., p. 60.
43 Ibidem.

32
И. Н. Осиновский
нет никакого иного способа сыскать себе про-
питание» 44. Как гуманист Мор восстает против
смертных казней тех, кого порочный строй тол-
кает на уголовные преступления, имеющие под-
час один мотив — спастись от голодной смерти.
Вместо того чтобы в качестве наказания назна-
чать несчастным тяжкие мучения, «... следовало
бы позаботиться, чтобы каждый был удачлив
в жизни, чтобы ни у кого не было столь же-
стокой необходимости сперва воровать, а потом
погибать»45. Ценность человеческой жизни, ут-
верждал Мор, не может сравниться ни с чем
в мире46.
Мор не ограничился анализом и критикой
частных причин, порождающих социальные бед-
ствия, он указал на общий корень общественных
пороков. Главная их причина — господство част-
ной собственности. «Повсюду, где есть частная
собственность, — говорит Мор, — где все изме-
ряют деньгами, там едва ли когда-нибудь будет
возможно, чтобы государство управлялось спра-
ведливо или счастливо». Признать такое обще-
44 CW. 4, р. 60.
45 Ibidem. Mop предвосхищает здесь взгляд философов-
просветителей, что человека создает окружающая
среда.
46 CW, 4, р. 72. Аргументация Мора против смертной
казни носит двойственный характер. Мор указывает,
что такая мера, будучи высшей несправедливостью,
не разумна и что с точки зрения гуманности и здра-
вого смысла гораздо более приемлемым наказанием
является рабство в виде принудительных обществен-
ных работ (Ibid., p. 74, 76). Но наряду с чисто ра-
ционалистической аргументацией Мор апеллирует и
к религии: «Бог запретил убивать кого бы то ни
было ...» (Ibid., p. 72).

Томас Мор и его «Утопия» 33
ство справедливым — значит считать правиль-
ным, что все лучшее «достается самым плохим»,
или же равносильно тому, чтобы считать «удач-
ным, когда все... распределяется между совсем
немногими», в то время как остальные «вовсе
несчастны» 47. Столь острая и глубокая критика
строя, основанного на частной собственности,
свидетельствует о преодолении Мором индиви-
дуализма, присущего значительной части гума-
нистов.
Симпатии автора «Утопии» целиком на сто-
роне трудящихся, тех, кто своим трудом произ-
водит все материальные блага; по его словам,
это люди скромные, простые, и повседневным
трудом своим они приносят обществу более
добра, чем самим себе48. Однако Мор с гру-
стью вынужден констатировать, что именно эти
люди труда, без которых общество неминуемо
погибло бы, несут самое тяжкое бремя там, где
господствует частная собственность 49.
Автор «Утопии» решительно отказывается
признать справедливым современное ему об-
щество, где эксплуатируют тружеников в рас-
цвете их жизни, а потом, «когда они отягощены
болезнью и терпят во всем нужду ... не помнят
ни о каких их благодеяниях и в высшей степени
неблагодарно расплачиваются с ними самой жал-
кой смертью» 50. Мор гневно клеймит убожество
общественного строя, где властвует золото51.
47 Ibid., p. 72.
48 Ibid., p. 104.
49 Ibid., p. 240.
50 Ibidem.
51 Ibid., p. 156,

34
И. Н. Осиновский
Так, еще на заре капитализма Мор осознал и
решительно осудил основной порок буржуазного
общественного строя — власть частной собст-
венности. Мор ясно понимал, что общество не
избавится от бед до тех пор, пока не будет уни-
чтожена частная собственность 52.
Однако, признавая, что частная собствен-
ность — величайшее зло, Мор сомневался в воз-
можности осуществления своего идеала — спра-
ведливого бесклассового общества. В условиях
феодальной Англии даже такой гениальный мы-
слитель, как Мор, не находил реальной общест-
венной силы, которая была бы способна заме-
нить негодный строй справедливым. Сочувствуя
страданиям народа, Мор оставался глух к борь-
бе угнетенных против эксплуататоров, считая,
что восстания не приносят ничего, кроме вреда 53.
В этом определенно сказывалась историческая
и классовая ограниченность мыслителя-гумани-
ста.
*
Своеобразие взглядов Мора отчетливо про-
является в его отношении к различным со-
словиям тогдашнего английского общества.
Гуманистические черты мировоззрения Мора
сказываются в резко отрицательной характери-
52 CW, 4, р. 104.
53 Правда, в одном месте «Утопии» мимоходом говорится
о свойственном угнетенным «благородном мятежном
духе» (Ibid., p. 94), но мысль эта не находит даль-
нейшего развития в сочинениях Мора.

Томас Мор и его «Утопия» 35
стике дворянского сословия. Как и Эразм
в «Похвале глупости», Мор считал дворянство
вредным для общества, паразитическим сосло-
вием54, он гневно порицал «знатных аристокра-
тов» — виновников огораживаний, называл их
«ненасытными обжорами», «жестокой чумой
в отечестве»55. В «Утопии» Мор со злой иро-
нией говорит о «владельцах поместий», именуе-
мых обычно «благородными и знатью», и снова
причисляет дворян к паразитической части об-
щества 56.
Подобно Эразму и другим гуманистам, Т. Мор
высмеивал дворянскую спесь, ставя под сомне-
ние «благородство» этого сословия. Безумие —
кичиться знатностью лишь потому, что тебе
выпало на долю родиться от предков, длинный
ряд которых считался богатым, особенно зе-
мельной собственностью (ведь знатность, — иро-
нически добавляет Мор, — только в этом ныне
и заключается) 57. В нападках на мораль фео-
дального общества сказывался гуманист, чело-
век новой формации, выходец из буржуазной
среды, привыкший судить о достоинстве чело-
века по его делам и подлинным заслугам.
Не менее скептическим было отношение Мора
к духовенству — монахам, священникам и абба-
там. В первой книге «Утопии» в эпизоде, якобы
услышанном им от Гитлодея, Мор подверг ед-
кому осмеянию паразитизм и скупость мона-
54 CW, 4, р. 62,
55 Ibid., p. 66.
56 Ibid., p. 130.
57 Ibid., p. 168.

36
И. Н. Осиновский
хов58. Автор «Утопии» иронически отзывался
о благотворительности духовенства, от которого
ни один нищий никогда не ждал подаяния,
зная, что его все равно не будет 59. «Монашест-
вующая братия» и «есть самые главные бро-
дяги», которых «надлежит задерживать и посы-
лать работать», — заключает Т. Мор устами
шута, высмеивающего паразитизм монахов 60. Не
случайно весь этот эпизод61 позже был изъят
католической цензурой. На титульном листе
«Утопии», переизданной в 1629 г. в Кельне,
стоит: «... исправлено, согласно списку очищен-
ных книг кардиналом и епископом толедским» 62.
Отмечая, что в роли огораживателей высту-
пало и духовенство, Т. Мор иронизировал по
поводу «святости» этих мужей, живущих
«в праздности и богатстве»63. Это свидетель-
ствует об определенной антицерковной направ-
ленности «Утопии» 64.
Критика «Утопии» распространялась не только
на господствующие классы феодального мира —
дворянство и духовенство, но и на предприни-
мателей капиталистического склада, которыми,
с одной стороны, были те же дворяне — джен-
три, а с другой — «новые богачи», выходцы из
58 CW, 4, р. 82.
59 Ibidem.
60 Ibidem.
61 Ibid., p. 80, 82.
62 См.: Gibson, N 12, 13, p. 20—21.
63 CW, 4, p. 66. Об участии духовенства в огоражива-
ниях и разорении крестьянства см.: Thirsk J. The
Agrarian History of England and Wales, v. IV. Cam-
bridge, 1967, p. 316 etc.
64 Ср.: CW, 4, p. 130.

Томас Мор и его «Утопия» 37
городской среды — купцы-монополисты, спеку-
лянты хлебом, шерстью, скотом65. «Ненасытная
жадность» этих людей обратила в гибель для
Англии то, отчего раньше страна казалась осо-
бенно счастливой. Совершенно очевидно, что
Т. Мор подразумевает здесь изменения, проис-
ходившие в английской суконной промышленно-
сти в связи с зарождением капиталистических
отношений 66. Предприимчивое новое дворянство
и буржуазию Т. Мор зачисляет в разряд об-
щественных паразитов, живущих трудами дру-
гих 67. Он гневно осуждает этих «рыцарей» пер-
воначального накопления, которые «не только
личным обманом, но и с помощью государствен-
ных законов ... из дневного заработка бедных
вымогают некоторую сумму» 68. Автор «Утопии»
разоблачил и узкоклассовую политику феодаль-
но-абсолютистской монархии Тюдоров, показав,
что она носила антинародный характер и цели-
ком была подчинена интересам нового дворян-
ства и буржуазии, которые искусно использо-
вали в корыстных целях государство и его за-
коны 69.
Такого горячего сочувствия к судьбе угнетен-
ных и эксплуатируемых, такого страстного про-
теста против несправедливости существующего
строя мы не встречаем ни у кого из гумани-
стов — современников Мора. Автор «Утопии»
выступает здесь как выразитель настроений и
65 Ibid., p. 66, 68.
66 Ibidem.
67 Ibid., p. 128, 130.
68 Ibid., p. 240,
69 Ibidem.

38
И. Н. Осиновский
чаяний предпролетариата. Защита интересов
трудящихся и решительное осуждение эксплуа-
таторов составляют существо коммунистической
концепции «Утопии».
Наряду с анализом социально-экономиче-
ского развития Англии начала XVI в. Т. Мор
в «Утопии» подверг острой критике внешнюю
и внутреннюю политику тюдоровского абсолю-
тистского государства. В «Утопии» есть смелые
строки, обличающие королевский произвол и ти-
ранию. По-видимому, не желая подвергать себя
опасности, Мор вложил эти слова в уста своего
собеседника Рафаэля Гитлодея. Однако, несом-
ненно, высказывания Гитлодея против господст-
вовавшей политической системы отражали на-
строения самого Мора.
Устами Гитлодея гуманист решительно пори-
цал феодальную агрессию, столь пагубно ска-
завшуюся на благосостоянии всего государства.
Как известно, в этот период почти не прекраща-
лись попытки Англии вернуть потерянные в Сто-
летней войне владения на континенте. По поли-
тическим мотивам Мор не мог открыто говорить
об агрессивной политике Англии, однако это не
помешало ему осудить агрессию в иносказатель-
ной форме (говоря о соседях утопийцев — ахо-
рийцах) 70, а также подвергая нападкам француз-
скую агрессию в Италии71. На примере вымыш-
ленного народа — ахорийцев Томас Мор показы-
вает пагубные результаты захватнических войн 72.
70 CW, 4, р. 88, 90.
71 Ibid., p. 86, 88.
72 Ibid., p. 90.

Томас Мор и его «Утопия» 39
Мор подвергал критике всю современную ему
систему международных отношений в Европе,
обратив свою сатиру против политического ли-
цемерия и вероломства монархов, которые руко-
водствуются отнюдь не мирными целями, но ин-
тересами узкодинастической захватнической по-
литики в ущерб благосостоянию своих госу-
дарств 73. Мор вынужден признать, что либо
справедливость оказывается всего лишь плебей-
ской, низкой доблестью, находящейся далеко
от «королевского величия», либо на свете сущест-
вуют «по крайней мере две справедливости».
Одна из них для «простого народа» — эта спра-
ведливость «ходит пешком, ползает по земле»,
«скованная со всех сторон многими цепями».
Другая справедливость существует для госуда-
рей: она «величественней, чем народная, а также
и гораздо свободнее ее», оттого что ей все до-
зволено, кроме того, «что не угодно ей самой» 74.
В критике династической агрессивной поли-
тики европейских монархов отчетливо проявля-
ется антифеодальная и антиабсолютистская на-
правленность «Утопии». Мор осуждает такую
73 Ibid., p. 86, 88, 90.
74 Ibid., p. 198. Весьма критическое отношение автора
«Утопии» к феодально-абсолютистской идеологии (со-
ответственно которой воля государя — закон для под-
данных) свидетельствует о демократизме политиче-
ских симпатий Т. Мора, в частности его взгляда на
королевскую власть. Это особенно выявляется при
сопоставлении точки зрения Мора на тиранию с рас-
суждениями Макьявелли, утверждавшего, что воля
государя свободна, а для достижения его целей все
средства хороши. См.: Макьявелли. Соч., т. I. M.—Л.,
1934, гл. XV, с, 277-278; XVIII, с, 286-289.

40
И. Н. Осиновский
политику, видя в ней причину разорения госу-
дарств. Король должен думать не о приобрете-
нии новых земель, а о благоустройстве тех, что
имеет; не разорять свой народ войнами, а забо-
титься о благе подданных.
Содержание наемных армий ложится тяжким
бременем на плечи народа: «... мне ничуть не
кажется, что государству полезно на случай
войны, которой никогда у вас не будет, если
вы этого не захотите, — писал Мор, — кормить
нескончаемое множество ... людей (т. е. солдат-
наемников.— И. О.), которые угрожают миру»,
ибо о мире «надо иметь гораздо более попече-
ния, нежели о войне» 75.
Не менее решительно Мор порицал и внут-
реннюю политику абсолютизма. В первую оче-
редь он подвергал резкой критике налоговую
систему государства. Т. Мор, борясь против
финансового произвола Тюдоров, на деле защи-
щал не только буржуазные интересы, но также
интересы широких народных масс. Осуждая
в «Утопии» налоговый произвол королей, Т. Мор
указывал на «бесчестные» и «гибельные» для
государства способы, коими пополняют казну.
Сюда Мор относит порчу монеты и искусствен-
75 CW, 4, р. 64. Отрицательное отношение Т. Мора
к войне составляет характерную особенность гумани-
стического мировоззрения. Взгляды Мора на войну
как источник народных бедствий разделяли Джон Ко-
лет и Эразм Роттердамский. Ср.: Эразм. Роттердам-
ский. Похвала глупости. М., 1960, с. 30; Он же. Жа-
лоба мира. — В кн.: Трактаты о вечном мире. М.,
1963, с. 39 и далее. См.: Андреева И. С. Проблема
мира в западноевропейской философии. М., 1975,
с. 21-27.

Томас Мор и его «Утопия» 41
ное завышение ее ценности. Этим занимались и
Эдуард IV, и Генрих VII, и позже Генрих VIII.
К подобным же методам пополнения казны
Т. Мор причислял и мнимые приготовления
к войне как предлог для новых поборов. Полу-
чив нужную сумму, король обычно тут же за-
ключал торжественный мир, чтобы «создать
в глазах простонародья видимость, что вот,
мол, благочестивый правитель пожалел человече-
скую кровь» 76. Эти слова Мора не были отвле-
ченными рассуждениями, ибо Генрих VII
в 1492 г. проделал подобное. Мор приводит
в «Утопии» и другие случаи, практиковавшиеся
Генрихом VII, когда король, надев «личину
справедливости», извлекал «какие-то старинные,
изъеденные червями законы, устаревшие от
долгого неприменения», и на основании этих
законов, преследуя корыстные цели, взыскивал
штрафы с подданных77.
Мор считает, что, вместо того чтобы управ-
лять государством при помощи насилий, грабе-
жей и конфискаций, доводя этим народ до ни-
щеты, лучше добровольно «отказаться от коро-
левства». Вместе с тем он подчеркивает, что
разорение и нищета народа порождают стрем-
ление к перевороту и междоусобицам 78.
Сочувствуя страданиям угнетенных, Т. Мор
устами Гитлодея открыто осудил жестокое по-
давление Корнуэлльского восстания 1491 г., вы-
званного налоговой политикой Генриха VII.
С горечью вспоминает он о «безжалостном из-
76 CW, 4, р. 90, 92,
77 Ibid., p. 92.
78 Ibid., p. 94.

42
И. Н. Осиновский
биении» повстанцев79. С тем же состраданием
к восставшим в другом месте «Утопии» расска-
зывается о вернувшихся домой после разгрома
при Корнуэлле (где были разбиты повстанцы)
«калеках», неспособных к труду и поэтому обре-
ченных нищенствовать или умирать с голоду80.
Безжалостная эксплуатация подданных осужда-
ется Мором как противоречащая справедливо-
сти и здравому смыслу. Ссылаясь на Платона,
Мор обосновывал гуманистический идеал про-
свещенного государя, правящего в союзе с фило-
софами в интересах общего блага81.
Как выясняется из дальнейшего диалога
Мора и Гитлодея, автор «Утопии» весьма кри-
тически относился к возможности союза мо-
нарха и философа82. Т. Мор выражал убежде-
ние, что никакие советы философа королю
о том, как надо управлять государством, ссылки
на опыт утопийцев или на авторитет самого Пла-
тона не помогут преодолеть пороков современ-
ного общества. Главная причина того — частная
собственность. Поэтому быть королем в госу-
дарстве, где царит частная собственность, — не
большая честь. Ибо допускать, «когда один
утопает в удовольствиях и наслаждениях, а дру-
гие повсюду стонут и рыдают — это значит
быть стражем не королевства, а узилища»83.
79 CW, 4, р. 58.
80 Ibid., p. 60, 62.
81 Ibid., p. 86.
82 Ibidem.
83 Ibid., p. 94. Аналогичную мысль Т. Мор выразил
в письме к Эразму от 31 октября 1516 г. — Ор. ер.,
2, р. 372.

Томас Мор и его «Утопия» 43
Т. Мор глубоко понял эксплуататорскую сущ-
ность всякого государства, покоящегося на ча-
стной собственности. Это и составляет харак-
терную особенность Т. Мора как родоначаль-
ника утопического социализма.
*
Европейскому обществу XVI столетия, ос-
нованному на социальном неравенстве и эксплу-
атации, Т. Мор противопоставил свой идеал —
глубоко продуманную схему общественного
строя, при котором нет частной собственности.
Все материальные блага принадлежат здесь тру-
дящимся. Общими в Утопии являются не только
природные богатства — земля и ее недра, но и
вся продукция общественного производства, ко-
торая также поступает в распоряжение всех
граждан. Государство в лице сената производит
учет и распределение продуктов потребления
в интересах всего общества84. В отличие от не-
которых древних утопий, например государства
Платона, главное внимание уделявших общест-
венному потреблению и провозглашавших общ-
ность потребления, Т. Мор основное значение
в «Утопии» придавал поиску справедливой си-
стемы организации производства. В Утопии изо-
билие всех материальных благ. Каковы его
источники? Прежде всего в Утопии нет частной
собственности, а производительный труд обяза-
телен для всех. Здесь нет праздных; кроме зем-
леделия, которым заняты все, каждый изучает
84 CW, 4, р. 146.

44
И. Н. Осиновский
какое-либо одно ремесло как специальное85,
а иногда даже и несколько ремесел 86. Таким об-
разом, в Утопии совсем нет людей, которые бы
вели паразитический образ жизни.
Поскольку в Утопии все население занято
общественно полезным трудом, там изобилие
продуктов, необходимых «для жизни и ее
удобств», и действует коммунистический прин-
цип распределения всех материальных благ —
по потребностям 87.
Большое внимание Мор уделял организации
труда в совершенном обществе, специально рас-
сматривая проблему продолжительности рабо-
чего дня. Последнее всегда имело важное зна-
чение для мелкого крестьянского хозяйства. Осо-
бенную остроту приобретает проблема рабочего
времени в период появления капиталистической
мануфактуры и капиталистического фермерства.
В XVI в. это не менее важная проблема и для
цеховой промышленности. Мастера стремились
как можно больше увеличить рабочий день, при-
нуждая подмастерьев и учеников работать от
зари до зари. Предприниматели-мануфакту-
ристы (например, в суконной промышленности)
доводили продолжительность рабочего времени
до 12-15 часов в сутки.
Не случайно, касаясь положения трудового
люда в Англии эпохи первоначального накопле-
ния капитала, Т. Мор указывал на необычайно
жестокую эксплуатацию народа 88. Т. Мор уста-
85 CW, 4, р. 124,
88 Ibid., p. 126.
87 Ibid., p. 136, 138.
88 Ibid., p. 238,

Томас Мор и его «Утопия» 45
навливает в Утопии шестичасовой рабочий день.
Должностные лица (сифогранты), наблюдаю-
щие, чтобы «никто не сидел в праздности», сле-
дят также и за тем, чтобы никто «не работал бы
с раннего утра до поздней ночи» и не утомлялся
«подобно вьючному скоту»89. Все свободное
время дозволяется каждому проводить по сво-
ему усмотрению, причем большинство предпо-
читает свои досуг уделять наукам 90 .
Итак, проектируя новую организацию труда,
рассматриваемого как обязанность каждого
гражданина, Т. Мор утверждал, что такая си-
стема трудовой повинности, как в Утопии, от-
нюдь не превращает труд в тяжкое бремя, ка-
ковым он был для трудящихся всей тогдашней
Европы. Напротив, подчеркивал Т. Мор, «вла-
сти» в Утопии отнюдь не хотят принуждать
граждан к излишним трудам91. Поэтому,
когда нет надобности в шестичасовой работе,
а в Утопии это бывает довольно часто, государ-
ство само сокращает «количество рабочих ча-
сов». Система организации труда как всеобщей
трудовой повинности преследует «только одну
цель: насколько позволяют общественные
нужды, избавить всех граждан от телесного
рабства и даровать им как можно больше вре-
мени для духовной свободы и просвещения.
Ибо в этом ... заключается счастье жизни» 92.
В концепции Т. Мора технический прогресс
не является определяющим. Будучи утопистом,
89 Ibid., p. 126.
90 Ibid., p. 128.
91 Ibid., p. 134.
92 Ibidem.

46
И. Н. Осиновский
Мор верил, что изобилие материальных благ
может быть достигнуто уничтожением социаль-
ного паразитизма и системой всеобщей трудовой
повинности. Однако низкий уровень техники,
на которой основывалась вся хозяйственная
жизнь Утопии (где преобладал ручной труд), не
позволил бы полностью удовлетворить потреб-
ностей даже такого «идеального» общества, о ко-
тором мечтал Т. Мор.
Проблему тяжелых и неприятных работ Мор
решает, используя рабство или апеллируя к ре-
лигии. Например, при общественных трапезах
все наиболее грязные и трудоемкие работы ис-
полняются рабами93. Рабы заняты такими ви-
дами труда, как убой и свежевание скота, ремонт
дорог, очистка рвов, рубка деревьев, перевозка
дров и т. д. Но наряду с ними «рабский труд»
несут и некоторые свободные граждане Утопии,
делающие это в силу своих религиозных убеж-
дений 94. В своих теориях Т. Мор исходил из уро-
вня развития производительных сил и традиций
своей эпохи. Отчасти этим объясняется нарочи-
тая скромность и неприхотливость утопийцев
в удовлетворении своих повседневных потреб-
ностей.
В то же время, подчеркивая простоту и скром-
ность быта утопийцев, Т. Мор выражал созна-
тельный протест против социального неравенства
в современном ему обществе, где нищета трудя-
щихся уживалась с роскошью эксплуататоров 95.
Теория Т. Мора близка идеям примитивного
93 CW, 4, р, 138, 140,
14 Ibid., p. 224, 226,
95 Ibid., p. 68,

Томас Мор и его «Утопия» 47
уравнительного коммунизма средних веков. За
плечами Мора груз столетних средневековых тра-
диций христианской проповеди о необходимости
самоограничения, уважения к бедности и аске-
тизму. Однако главное объяснение проблемы —
в своеобразном гуманистическом отношении к
труду. Для гуманистов XV—XVI вв. труд
для обеспечения средств существования — это
«телесное рабство», которому они противопо-
ставляли духовную, интеллектуальную деятель-
ность, достойную заполнять досуг человека
(otium). Ни у одного гуманиста, в том числе и
Мора, при всем его уважении к простым людям
труда, мы не встретим апологии труда как тако-
вого. Достойным человека гуманист считает
лишь умственный труд, которому только и
должно отдавать свой досуг. Именно в этом гу-
манисты, в частности Мор, видели смысл са-
мого понятия «досуг», которое и в «Утопии»,
и в своей переписке с друзьями он всячески
противопоставляет телесному рабству — negotium.
В этом историческом своеобразии понимания
физического труда гуманистами как телесного
бремени, преодолевая которое человек только
и обретает истинную свободу для духовной дея-
тельности, направленной на совершенствование
его умственной и нравственной природы, мы
находим объяснение многих сторон утопического
идеала Т. Мора, в частности добровольного ас-
кетизма, способности довольствоваться самым
необходимым, дабы иметь максимум времени для
занятия «благородными науками». Только так
и понимает Мор настоящий досуг, который так
ценят его утопийцы, предпочитающие иметь одно

48
И. Н. Осиновский
простое платье в течение двух лет, но зато на-
слаждаться досугом, заполненным науками и
другими духовными удовольствиями. Как реаль-
ный мыслитель, Мор понимает, что в обществе,
где человек должен трудиться ради хлеба на-
сущного, досуг для духовной деятельности дол-
жен быть оплачен чьим-то трудом, а это неспра-
ведливо. Создавая проект коммунистического
общества в Утопии, Мор предпочитает всеоб-
щую трудовую повинность и скромную, но обес-
печенную всем необходимым жизнь на началах
равенства, нежели осуществление элитарного
принципа неограниченного досуга для избран-
ных за счет эксплуатации остальных членов об-
щества. В этом трезвом и гуманном решении
проблемы труда и досуга в справедливом об-
ществе— несомненная заслуга Мора в развитии
социалистических идей. Здесь у него нет пред-
шественников.
Основной хозяйственной единицей Утопии яв-
ляется семья. При ближайшем же рассмотрении,
однако, оказывается, что семья у утопийцев не-
обычная и формируется она не только по прин-
ципу родства. Главный признак утопийской
семьи заключается в ее профессиональной при-
надлежности к определенному виду ремесла.
«По большей части, — пишет Мор, — каждого
выучивают ремеслу старших. Ибо к этому чаще
всего влекутся они от природы. Если же кого-
либо привлекает к себе иное занятие, то его
принимает другое хозяйство, ремеслу которого
он хотел бы обучиться» 96.
96 CW, 4, р, 126.

Томас .Мор и его «Утопия» 49
Т. Мор неоднократно подчеркивает, что отно-
шения в семье строго патриархальные, «во главе
хозяйства стоит старейший. Жены услужают
мужьям, дети — родителям и вообще млад-
шие— старшим»97. Кроме того, в Утопии рас-
пространено почитание предков 98. Т. Мор пере-
числяет ремесла, которыми занимаются в от-
дельных семействах: это обычно «прядение
шерсти или обработка льна, ремесло камен-
щиков, жестянщиков или плотников» 99.
Ремеслом занимаются все — и мужчины, и
женщины. Однако женщины имеют более лег-
кие занятия, они обычно обрабатывают шерсть
и лен 100. Вовлечение женщин в общественное
производство наравне с мужчинами, несомненно,
факт весьма прогрессивный, так как именно
здесь закладываются основы равноправия между
полами, которое, несмотря на патриархальный
характер семейного уклада, в Утопии все же
налицо.
Патриархальные отношения в семье, а также
ярко выраженный ее профессиональный признак
позволяют историку разглядеть реальный про-
тотип семейной общины утопийцев — идеализи-
рованную ремесленную общину средних веков.
Мы говорим «идеализированную», имея в виду
то обстоятельство, что к началу XVI в., когда
писал Мор, цеховая организация подверглась
весьма существенной эволюции. Кризис цехо-
97 Ibid., p. 136, 190.
98 Ibid., p. 192.
99 Ibid., p. 124.
100 Ibid, p. 126.

50
И. Н. Осиновский
вого строя в условиях зарождения капиталисти-
ческой мануфактуры привел к резкому обостре-
нию внутрицеховых отношений — между масте-
ром, с одной стороны, и подмастерьем и уче-
ником — с другой. В конце средних веков цехо-
вая организация приобретала все более замк-
нутый характер, дабы цехи могли противостоять
конкуренции растущей капиталистической ману-
фактуры. Положение учеников и подмастерьев
все более приближалось к положению наемных
рабочих.
Создавая свой хозяйственный идеал семейной
ремесленной общины, Томас Мор, естественно,
вынужден был отталкиваться от современной
ему господствующей формы организации город-
ского ремесла. Автор «Утопии» определенно
идеализировал ремесленную организацию сред-
них веков с ее системой разделения труда и спе-
циализации, а также чертами семейно-патриар-
хальной общины. В этом Т. Мор отразил наст-
роения и чаяния городских ремесленников, для
которых наступили тяжелые времена в связи
с разложением цеховой системы ремесла и рез-
ким социальным расслоением внутри цехов. Воз-
никает вопрос: почему Т. Мор отдавал предпо-
чтение наполовину изжитой уже в то время
цеховой организации ремесла перед капиталисти-
ческой мануфактурой, которой, несомненно, при-
надлежало будущее? Ответ, на наш взгляд, сле-
дует искать в специфике мировоззрения Т. Мора
как гуманиста и родоначальника утопического
социализма. Как социалист-утопист Т. Мор от-
лично понимал, что развивающаяся капитали-
стическая мануфактура с ее беспощадной экс-

Томас Мор и его «Утопия» 51
плуатацией рабочих лишь ухудшала положение
тружеников. И в этом смысле для гуманиста
Мора прежняя цеховая система организации
ремесла казалась более справедливой.
Главной производственной ячейкой в сельском
хозяйстве Утопии является большая община, на-
считывающая не менее 40 человек — мужчин и
женщин и еще двух приписанных рабов. Во гла-
ве такого сельского «семейства» стоят «почтен-
ные и в летах» распорядитель и распорядитель-
ница 101.
Таким образом, искусственно созданный и
поддерживаемый в Утопии семейно-патриархаль-
ный коллектив является, по мысли Мора, наибо-
лее приемлемой формой организации труда как
в ремесле, так и в земледелии.
В отличие от традиционного порядка вещей,
когда город выступал в качестве эксплуататора
и конкурента по отношению к деревенской ок-
руге, Мор исходит из того, что в Утопии жители
города считают себя по отношению к деревен-
ской округе «скорее держателями, чем владель-
цами этих земель» 102 .
Автор «Утопии» пытался по-своему преодо-
леть исторически сложившуюся противополож-
ность между городом и деревней. Т. Мор видел,
что земледельческий труд в условиях Англии
XVI в. и тогдашней техники сельского хозяй-
ства был тяжелым бременем для тех, кто зани-
мался им всю жизнь. Стремясь облегчить труд
101 В оригинале: «pater materque famillas», что в данном
контексте вовсе не подразумевает кровного род-
ства.—CW, 4, р. 114,
102 Ibid., p. 112.

52
И. Н. Осиновский
земледельца в своем идеальном обществе, Т. Мор
превращает земледелие в обязательную, хотя и
временную повинность всех граждан.
Т. Мор почти не придает значения техниче-
скому прогрессу для преодоления отсталости
деревни и облегчения труда земледельца. Про-
блема развития производительных сил общества
на основе технического прогресса явно недооце-
нивалась им. И хотя утопийцы с успехом при-
меняли искусственное разведение цыплят в осо-
бых инкубаторах 103, тем не менее сельскохозяй-
ственная техника в целом у них была довольно
примитивной. Но и при низком ее уровне уто-
пийцы сеют хлеб и выращивают скот в гораздо
большем количестве, чем это требуется для соб-
ственного употребления; оставшимся они делят-
ся с соседями 104. Т. Мор считал подобный по-
рядок вещей вполне возможным и разумным
в таком государстве, как Утопия, где нет част-
ной собственности и где отношения между горо-
дом и сельской округой основаны на взаимной
трудовой поддержке. Все, что нужно для сель-
ской местности, земледельцы Утопии «безо вся-
ких проволочек» получают из города. Решение
проблемы противоположности между городом и
деревней и создания изобилия сельскохозяйст-
венных продуктов достигается не за счет усовер-
шенствования техники, но за счет более рацио-
нальной и более справедливой, с точки зрения
утописта, организации труда.
Отсутствие частной собственности позволяет
Т. Мору строить производственные отношения
103 CW, 4, р. 114,
104 Ibid., p. 116.

Томас Мор и его «Утопия» 53
в Утопии по новому принципу: на основе со-
трудничества и взаимной помощи граждан, сво-
бодных от эксплуатации, — в этом его величай-
шая заслуга.
Томас Мор ставит также и проблему преодо-
ления противоположности между физическим и
умственным трудом. Кроме того, что большин-
ство утопийцев весь свой досуг уделяют нау-
кам 105, желающие целиком посвятить себя науке
встречают всемерную похвалу и поддержку всего
общества как лица, приносящие пользу госу-
дарству 106. Люди, проявившие способности
к науке, освобождаются от повседневного труда
«для основательного прохождения наук». Если
же гражданин не оправдывает возложенных на
него надежд, он лишается этой привилегии.
Каждый гражданин Утопии имеет все условия
для успешного овладения науками и духовного
роста 107. Наиболее важное из этих условий —
отсутствие эксплуатации и обеспеченность тру-
дящихся всем необходимым.
Итак, по мысли Мора, Утопия представляет
собой бесклассовое общество, состоящее из сво-
бодных от эксплуатации тружеников. Однако,
проектируя справедливое общество, Мор ока-
зался недостаточно последовательным, допустив
в Утопии существование рабов. Рабы в Утопии —
бесправная категория населения, обремененного
тяжелой общественной трудовой повинностью.
Они «закованы» в цепи и «постоянно» заняты
105 Ibid., p. 128.
108 Ibid., p. 128, 130, 132.
107 Ibid., p. 128.

54
И. Н. Осиновский
работой108. Наличие рабов в Утопии в значи-
тельной мере, по-видимому, было обусловлено
низким уровнем современной Мору техники про-
изводства. Рабы нужны утопийцам, чтобы из-
бавить граждан от наиболее тяжелого и гряз-
ного труда. В этом, несомненно, проявилась сла-
бая сторона утопической концепции Мора.
Существование рабов в идеальном государ-
стве явно противоречит принципам равенства,
на основе которых Мор проектировал совершен-
ный общественный строй Утопии. Впрочем,
удельный вес рабов в общественном производ-
стве Утопии незначителен, ибо основными произ-
водителями все же являются полноправные гра-
ждане. Рабство в Утопии имеет специфический
характер; помимо того, что оно выполняет эко-
номическую функцию, оно является мерой нака-
зания за преступления и средством трудового
перевоспитания. Главным источником рабства
в Утопии было уголовное преступление, совер-
шаемое кем-либо из ее граждан.
Что касается внешних источников рабства, то
это были либо захват в плен во время войны,
либо (и чаще всего) выкуп иностранцев, при-
говоренных у себя на родине к смертной
казни 109.
Рабство — принудительный труд в качестве
меры наказания, заменяющий смертную
казнь, — Мор противопоставил жестокому уго-
ловному законодательству XVI в. Мор высту-
пал решительным противником смертной казни
108 CW, 4, p. 184.
109 Ibidem.

Томас Мор и его «Утопия»
55
за уголовные преступления, ибо, по его мнению,
ничто в мире по ценности не может сравниться
с человеческой жизнью 110. Таким образом, рас-
сматривать рабство в Утопии следует конкретно-
исторически, как призыв к смягчению распро-
страненной в средневековой Европе жестокой си-
стемы уголовных наказаний и в этом смысле
как меру, для того времени более гуманную 111.
Удел рабов в Утопии, очевидно, был много ле-
гче, чем положение большинства задавленных
нуждой и эксплуатацией крестьян и ремесленни-
ков в тюдоровской Англии. Поэтому Мор, по-
видимому, имел все основания утверждать, что
некоторые «трудолюбивые» бедняки из другого
народа предпочитали пойти в рабство к уто-
пийцам добровольно и что сами утопийцы, при-
нимая таких людей как рабов, относились к ним
с уважением и обращались с ними мягко, отпу-
ская их обратно на родину по первому желанию,
да еще и награждая при этом 112.
*
Утопия представляла собой федерацию 54 го-
родов. Учреждения и законы, действовавшие
в каждом городе, были одинаковыми. Главный
политический орган — сенат — находился в сто-
лице— Амауроте. Сенат состоял из представи-
телей всех городов. Граждане ежегодно изби-
110 Ibid., p. 72.
111 Ср.: Мортон А. Л. Английская утопия. М., 1956,
с. 70; Аейст О. Э. Вопросы государства и права
в трудах социалистов-утопистов XVI—XVII веков.
М.. 1966, с. 41.
112 CW.-4, р. 184.

56
И. Н. Осиновский
рали и присылали в сенат по три представителя
от каждого города. Срок полномочий сенато-
ров — один год, после чего народ переизбирал
их. Сенат регулировал производство и распре-
деление продуктов потребления113. Ни одно из
государственных дел не приводилось в исполне-
ние, если оно не подвергалось обсуждению в се-
нате за три дня до принятия решения 124. Кроме
сената, существовало еще и народное собрание
всего острова115. Считалось уголовным преступ-
лением «принимать решения» по общественным
делам «помимо сената или народного собрания».
Цель этой меры состояла в том, чтобы избежать
государственного переворота и оградить народ
Утопии от тирании 116.
Каждые 30 хозяйств («семейств») Утопии из-
бирали особое должностное лицо, называемое
сифогрантом, или филархом. Сифогранты со-
ставляли низшую категорию должностных лиц.
В каждом городе их насчитывалось 200 человек.
«Главное и почти единственное дело сифогран-
тов — заботиться и следить, чтобы никто не си-
дел в праздности, но чтобы каждый усидчиво
занимался своим ремеслом, однако же не рабо-
тал бы не переставая с раннего утра до поздней
ночи, усталый, подобно вьючному ско-
ту» 117. Хотя, согласно закону, сифогранты и
были освобождены от повседневного физиче-
ского труда, однако фактически они трудились на-
113 CW, 4, р. 146.
114 Ibid., p. 122, 124.
115 Ibid., p. 124.
116 Ibidem.
117 Ibid., p. 126.

Томас Мор и его «Утопия» 57
равне с другими гражданами, чтобы своим при-
мером легче побуждать к труду остальных118.
Сифогранты были обязаны по очереди (еже-
дневно по двое) посещать заседания сената119,
чтобы быть в курсе всех общественных дел.
Кроме того, всякое важное дело «докладывают
собранию сифогрантов, которые, обсудив дело
со своими хозяйствами («семействами»), после
совещаются друг с другом и свое решение объ-
являют сенату» 120. Таким образом, народ через
своих сифогрантов постоянно контролировал
деятельность сената; государственное управле-
ние республикой происходило открыто и под
контролем всего народа.
Во главе каждого города Утопии стоял прин-
цепс-правитель. Народ сам выдвигал на пост
главы города четырех своих кандидатов. Из
этих четырех кандидатов 200 сифогрантов путем
тайного голосования выбирали наиболее пригод-
ного 121. Принцепс выбирался пожизненно, но
должность его была сменяема в том случае, если
он стремился к тирании 122.
Помимо сифогрантов граждане Утопии вы-
бирали также и высшую категорию должност-
ных лиц — траниборов, или протофилархов.
Каждый из траниборов возглавлял 10 сифо-
118 CW, 4, р. 130.
119 Ibid., p. 122.
120 Ibid., p. 124.
121 Ibid., p. 122.
122 Ibidem. О политическом устройстве Утопии и роли
принцепса см.: Бонташ П. К. Высшие органы власти
в Утопии Томаса Мора. — «Проблемы правоведения»,
вып. 36. Киев, 1977, с. 107—115,

58
И. Н. Осиновский
грантов вместе с их семействами 123. Траниборы
избирались ежегодно, но, как подчеркивает Мор,
утопийцы не меняли их зря, без особой на то
необходимости 124.
«Все прочие должностные лица» (т. е. се-
наторы и сифогранты. — И. О.) избирались
только на один год125. Траниборы постоянно
совещались с правителем по общественным де-
лам, функция же их состояла в том, чтобы свое-
временно прекращать частные споры, которых,
впрочем, в Утопии было очень мало 126.
Высшие должностные лица, да и сам прави-
тель, как подчеркивал Мор, выбирались из
числа ученых 127. Таким образом, в соответствии
с гуманистическим идеалом Мора республикой
утопийцев правили философы и ученые. Основы
государственного строя Утопии были заложены
легендарным мудрым правителем Утопом, чье
имя и носит остров. Утоп привел грубый и ди-
кий народ «к такому образу жизни и такой про-
свещенности, что ныне они превосходят в этом
почти всех смертных» 128.
Политические функции должностных лиц и
самого главы города — принцепса обрисованы
Мором лишь в общих чертах. Впрочем, чтобы
судить о характере социально-политического
строя Утопии, достаточно и тех данных, кото-
рыми мы располагаем. Отсутствие частной соб-
123 CW, 4, р. 122.
124 Ibidem.
125 Ibidem.
126 Ibidem.
127 Ibid, p. 132.
128 Ibid., p. 112.

Томас Мор и его «Утопия»
59
ственности и привилегированных сословий,
а также демократизм политического строя пока-
зывают, что перед нами свободный народ, не уг-
нетенный тиранией, подлинный хозяин своей
судьбы. Мор отмечал, что социально-политиче-
ский строй Утопии обеспечивал дружественные
отношения между должностными лицами госу-
дарства и народом: ни один магистрат не вну-
шает ни надменности, ни страха, «Их называют
отцами, они себя так и держат»129. Поэтому
должное уважение магистратам утопийцы оказы-
вали добровольно 130. Демократизм политических
порядков Утопии при смешанной форме правле-
ния, выборность должностных лиц и контроль
над ними со стороны всех граждан составляли
разительный контраст с политической системой
современных Мору феодально-абсолютистских
государств Европы с их бюрократическим ап-
паратом и назначением должностных лиц сверху.
Мор подчеркивал свободолюбие утопийцев.
Это — «народ, не угнетенный тиранией и не об-
манутый хитростью законов»131. Утопийцы не
только сами ненавидели тиранию, но и помогали
другим народам избавиться от нее132. Зная
справедливость и неподкупность утопийцев, со-
седние народы часто обращались к ним с прось-
бой предоставить на время в качестве должност-
ных лиц своих граждан 133 .
129 CW, 4, р. 192, 194.
130 Ibid., p. 164.
131 Ibidem,
132 Ibid., p. 200, 196.
133 Ibid., p. 196.

60
И. Н. Осиновский
Демократизм и простота республиканских по-
рядков утопийцев, близость должностных лиц
к народу сказывались во всем. «Даже сам пра-
витель утопийцев отличается не одеянием или
короной, а тем, что носит он пучок колосьев»134 ,
это символ благосостояния и процветания на-
рода. Все магистраты и сам правитель, согласно
идеалу Мора, не более как верные слуги свобод-
ного народа.
Большое внимание Мор уделял законодатель-
ству. В отличие от современного Мору общества
в Утопии отсутствовало особое сословие юри-
стов, хитроумно толкующих законы. Это объ-
ясняется тем, что законов в Утопии немного, и
они отличались ясностью. Всякий закон уто-
пийцы считали тем более справедливым, чем
проще его толкование 135. Мор отмечал, что за-
конодательство, для понимания которого тре-
буются «тонкие рассуждения», недоступно про-
стому народу, занятому повседневным трудом 136.
Мор разоблачил классовый смысл современного
ему законодательства, убедительно показав, что
оно выражает волю привилегированных сосло-
вий, эксплуатирующих тех, кто трудится 137 .
В Утопии же, напротив, законы защищали
интересы народа, ибо там не было ни богатых,
ни бедных. Поскольку законодательство отли-
чалось простотой и справедливостью, у утопий-
цев в законах разбирался каждый138. Этим и
134 CW, 4, р. 194.
135 Ibidem.
136 Ibidem.
137 Ibid., p. 240.
138 Ibid., p. 194.

Томас Мор и его «Утопия» 61
объясняется отсутствие сословия юристов139.
Сопоставляя феодально-абсолютистскую Европу
XVI в. с демократической Утопией, Мор прихо-
дит к выводу, «что их (утопийцев. — И. О.) го-
сударство управляется разумнее нашего и весь-
ма счастливо процветает» 140.
Социально-политическому строю Утопии соот-
ветствовали основные принципы ее внешней по-
литики. В противоположность феодально-рыцар-
ской морали, считавшей военное ремесло делом
чести и славы, утопийцы решительно осуждали
агрессию и войну как род деятельности, недо-
стойный человека. По мнению Мора, «война
утопиицам в высшей степени отвратительна
как дело, поистине зверское...», для них нет
«ничего бесславнее славы, добытой на войне» 141.
Однако, сурово осудив в первой книге «Уто-
пии» политику феодальной агрессии142, Томас
Мор был все же далек от пацифизма. Как гу-
манисту ему были ненавистны феодальные раз-
бойничьи войны, сопровождавшиеся истребле-
нием народов и разрушениями. Мор вместе
с тем подчеркивал, что при всей ненависти уто-
пийцев к войне они опытные и храбрые солдаты.
Они не только всегда готовы с оружием в руках
защищать свой остров от любого захватчика, но
и рады помочь всем дружественным народам
«защитить свои пределы» и прогнать врагов,
139 Скептическое отношение Мора к сословию юристов
весьма напоминает позицию Эразма в его «Похвале
глупости».
140 CW, 4, р. 108.
141 Ibid., p. 198, 200.
142 Ibidem.

62
И. Н. Осиновский
вторгшихся в страну друзей 143. Столь же охот-
но утопийцы помогали любому народу сверг-
нуть ненавистное иго тирана и рабство, уто-
пийцы делали это по свойственному им «чело-
веколюбию»144.
Но, даже и ведя войну, утопийцы стремились
избежать кровопролития, дабы народ враждеб-
ной страны не страдал из-за безумной поли-
тики своих правителей. Ради гуманной цели —
спасти от напрасной гибели многих невинных
людей как своей, так и враждебной им
страны — утопийцы не брезговали подкупать
наемных убийц и организовывать заговоры для
свержения и уничтожения враждебного прави-
тельства как зачинщика войны. Именно потому
утопийцы так охотно прибегали на войне к «ис-
кусству и хитрости», что жалели простой народ
враждебной страны почти не меньше, чем своих
граждан, зная, что эти люди идут на войну не
по своей воле, а гонимые безумием госуда-
рей 145. Такой образ действий, предупреждаю-
щий бессмысленную гибель многих людей и
разрушения, утопийцы считали «человечным и
милосердным» 146. Победы, соединенные с кро-
вопролитием, вызывали у них не только до-
саду, но и стыд 147. Предпочитая вести войну на
территории врага, утопийцы никогда не уби-
вали мирных жителей враждебной страны, не
опустошали посевы, не грабили завоеванные го-
143 CW, 4, р. 200,
144 Ibidem.
145 Ibid., p. 204.
146 Ibid., p. 202, 204.
147 Ibid., p. 214.

Томас Мор и его «Утопия» 63
рода. В такой форме Томас Мор — гуманист —
высказал свое отношение к феодальным войнам.
В этом сказались глубокое уважение Мора
к простым людям и их повседневному труду, со-
здающему все материальные ценности, а также
его решительное осуждение феодальной агрес-
сии. Мор считал, что самый плохой мир все же
лучше самой хорошей войны.
Рационалистически обосновав преимущества
политического строя бесклассового государства
как наиболее справедливого, Томас Мор на не-
сколько столетий опередил не только своих со-
временников-гуманистов, но и всех позднейших
буржуазных теоретиков государства.
*
Присущее гуманистам круга Эразма, к кото-
рым принадлежал Т. Мор, стремление сочетать
идейное наследие языческой античной литера-
туры с учением Христа, греческих философов и
Новый Завет дало основание ряду современных
исследователей, как в нашей стране 148, так и
за рубежом, именовать мыслителей этого круга
«христианскими гуманистами», а данное тече-
ние — «христианским гуманизмом».
Самым существенным моментом в так назы-
ваемом «христианском гуманизме» был рацио-
налистический критерий в трактовке общест-
венно-религиозных вопросов, составлявший в то
время наиболее сильную и перспективную сто-
рону в развитии гуманизма как формы раннего
148 Ср.: ФЭ, т. 5, с. 569; Аникст А. Джон Мильтон.—
В кн.: Мильтон Д. Потерянный рай. М., 1976, с. 7,

64
И. Н. Осиновский
буржуазного просвещения, расчищавшего путь
новому антифеодальному мировоззрению буду-
щего буржуазного общества. Именно в русле
этих гуманистических исканий, творчески син-
тезировавших идейное наследие античности и
средневековья и смело, рационалистически сопо-
ставлявших политические и этические теории
с общественным развитием тогдашней эпохи,
возникает «Утопия» Мора, отразившая и ориги-
нально осмыслившая всю глубину социально-
политических конфликтов эпохи разложения
феодализма и первоначального накопления ка-
питала.
Для понимания гуманистической концепции
как самого Т. Мора, так и его окружения очень
важно наряду с социально-политическими про-
блемами «Утопии» исследовать также ее этиче-
ский и религиозный аспекты. Эта задача стала
особенно актуальной в современных условиях,
когда буржуазная историография, основываясь
на весьма тенденциозном истолковании «Уто-
пии», пытается свести все ее идейное содержа-
ние к христианской этике. Тем самым выхола-
щивается оригинальность «Утопии», отрица-
ется ее значение как выдающегося произведения
общественной мысли, выражавшего не только
насущные потребности своего времени, но и на-
много опередившего свой век в смелой попытке
проектирования совершенной общественной си-
стемы, которая покончит с существованием клас-
сов и эксплуатации человека.
Обращаясь к анализу этического аспекта
«Утопии» Мора, нетрудно заметить, что глав-
ное в утопийской этике — это проблема счастья.

Томас Мор и его «Утопия» 65
Утопийцы полагали, что «для людей все сча-
стье или же его важнейшая доля» заключается
в удовольствии, наслаждении149. Однако,
согласно этике утопийцев, не во всяком насла-
ждении состоит счастье человека, но «только
в честном и благородном», основанном на до-
бродетели и устремлении в конечном итоге
к «высшему благу», к которому «влечет нашу
природу сама добродетель» 150. Ставя и решая
эти «вечные» проблемы, Мор обнаруживает ос-
новательное знакомство с древнегреческой фи-
лософией, в частности с сочинениями Платона
и Аристотеля. Об этом свидетельствуют не
только общность поставленных проблем и тер-
минологии, но и многочисленные текстуальные
совпадения «Утопии» с диалогами Платона «Фи-
леб», «Государство», а также «Этикой» Ари-
стотеля.
При этом речь идет о глубоком понимании
существа этической философии Платона, без
искажений и христианской тенденциозности, ко-
торую было бы естественно предположить у ка-
толика Мора. Прежде всего это обнаружива-
ется при рассмотрении Мором таких важнейших
категорий, как удовольствие и наслаждение.
Понятие «удовольствие» этика утопийцев оп-
ределяет как «всякое движение и состояние
тела и души, пребывая в которых под водитель-
149 CW, 4, р. 160. По мнению А. И. Малеина, здесь
Мор имеет в виду трактат Цицерона «О пределах
добра и зла», откуда взята дальнейшая философская
терминология. См.: Томас Мор. Утопия. М., 1953,
с. 284, прим. 150.
150 CW, 4, р. 162.

66
И. Н. Осиновский
ством природы, человек наслаждается» 151. Так
же, как и в диалоге Платона «Филеб», в «Уто-
пии» дается тщательная классификация родов и
видов удовольствий.
Больше всего утопийцы ценят духовные удо-
вольствия, которые они считают «первыми и
главенствующими». Таковыми являются удо-
вольствия, связанные с упражнением в доброде-
тели и с сознанием беспорочной жизни 152. При
этом в духе учения стоиков под добродетелью
подразумевается «жизнь согласная с законами
природы», к которой люди предназначены бо-
гом 153. Но если природа внушает нам быть доб-
рыми к другим, то она не предлагает быть
тебе суровым и немилосердным к себе самому,
напротив, сама природа предписывает нам
приятную жизнь, то есть наслаждение, как ко-
нечную цель всех наших действий154. Автор
«Утопии» исходил из убеждения, что аскетизм
противоречит человеческой природе. И в этом
можно увидеть реакцию гуманиста на феодаль-
но-католическую этику. Исключение, согласно
этике утопийцев, допустимо лишь тогда, когда
человек добровольно пренебрегает своим благом
ради пламенной заботы о других и об обще-
стве, «ожидая взамен этого своего труда от
151 CW, 4, р. 166. Ср.: Платон. Филеб («удовольствие
как становление»). — В кн.: Платон. Сочинения
в 3-х томах, т. 3, ч. I. M., 1971, с. 70 и др. См. возра-
жение Аристотеля по поводу определения наслаждения
как движения и становления (Аристотель. Этика,
кн. X. СПб., 1908, § 8, с. 191-192).
152 CW, 4, р. 174.
153 Ibid., p. 162.
154 Ibid., p. 164.

Томас Мор и его «Утопия» 67
Бога большего удовольствия». Иначе совсем
глупо терзать себя без пользы для кого-нибудь
«из-за пустого призрака добродетели» 155.
Примечательно, что совершенная этика уто-
пийцев обосновывалась и аргументировалась
почти исключительно доводами разума. Уто-
пийцы считали свою этику наиболее разумной
прежде всего потому, что она полезна для об-
щества в целом и для каждого члена общества
в отдельности, так как принципы этой этики,
с их точки зрения, больше всего отвечали са-
мому существу человеческой природы, прояв-
ляющемуся в стремлении человека к счастью.
Другим критерием, которым руководствовались
в своей этической философии граждане совер-
шенного государства, была религия, постули-
рующая идею бессмертия души, ее божествен-
ного предназначения к счастью. Гуманность
утопийской этики подкреплялась также верою
в загробное воздаяние за добрые и дурные
дела156. Утопийцы были убеждены в том, что
к добродетельной жизни, т. е. жизни «согласно
с законами природы», люди предназначены са-
мим богом157.
Обосновывая с помощью религии этику со-
вершенного государства, автор «Утопии» исхо-
дил из ложной идеи о несовместимости челове-
ческой морали с атеизмом, и в этом он оставался
сыном своего времени. Однако важно другое:
сама религия утопийцев проникнута духом ра-
ционализма и приобретает несколько утилитар-
155 Ibid., p. 178.
156 Ibid., p. 160.
157 Ibid., p. 162

68
И. Н. Осиновский
ный характер, поскольку она освящает лишь то,
что отвечает интересам всего общества. Из рели-
гии берется ровно столько, сколько требуется
для обоснования гуманистических идеалов, в ча-
стности наиболее разумных, с точки зрения
Мора, идеалов этики и политики. Таким обра-
зом, автор «Утопии» настойчиво пытается со-
гласовать религию с общественной пользой и
доводами разума. В своем неосознанном стрем-
лении вырвать человеческий разум из религиоз-
ных пут, предоставив ему безграничные воз-
можности к познанию, он приходит к необхо-
димости объявить все разумное угодным богу.
Рационалистический момент в религии утопий-
цев играет настолько важную роль, что в конце
концов голос разума, например, в таком вопро-
се, как общественная польза, воспринимается
утопийцами как голос божий; и сам процесс
познания окружающего мира обретает под пе-
ром гуманиста божественную санкцию. И в этом
смысле своеобразная религия Утопии предвос-
хищает философский деизм просветителей, слу-
живший не более как удобным и легким спосо-
бом отделаться от религии158. Прославляющая
разум и во всем апеллирующая к разуму (даже
при решении религиозных проблем), религия
Утопии не поднимает вопроса о личности бога,
но признает его первопричиной мира. Такая
религия ничего общего не имеет ни с католи-
цизмом, ни с будущим протестантизмом.
Следует подчеркнуть историческую заслугу
Мора, который в начале XVI в. смело провоз-
158 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 144.

Томас Мор и его «Утопия» 69
гласил идею полной религиозной свободы, по-
ложив в основу религиозных порядков совер-
шенного государства закон, согласно которому
ни один человек в Утопии не может быть пре-
следуем за свои религиозные убеждения 159. Ре-
лигии утопийцев отличались друг от друга не
только на всем острове, но и в каждом го-
роде160. Правда, общим для религий утопий-
цев было то, что они обязательно предписывали
всем гражданам строгое соблюдение разумных
и полезных для всего общества норм морали,
а также установленных политических порядков,
т. е. всего того, что, с точки зрения Мора-гума-
ниста, представляло общечеловеческую цен-
ность: человеколюбие, сочетание личных инте-
ресов с общественным благом, а также недопу-
щение религиозных междоусобиц161. Поддержа-
ние этих разумных моральных и политических
норм лучше всего, по мнению Мора, обеспечи-
валось верой в бессмертие души. В остальном
граждане Утопии пользовались полной свобо-
дой вероисповедания. Каждый мог пропаганди-
ровать свою религию «только спокойно и рас-
судительно, с помощью доводов», не прибегая
к насилию и воздерживаясь от оскорблений
других религий 162.
Идея веротерпимости, выдвинутая Мором на-
кануне Реформации, задолго предвосхитила
принцип, который был сформулирован лишь
в конце XVI в. «Нантским эдиктом», не говоря
159 CW, 4, р. 218.
160 Ibid., p. 216.
161 Ibid., p. 164, 166, 220.
162 ibid., p. 220,

70
И. Н. Осиновский
уже о том, что в решении религиозного вопроса
автор «Утопии» был намного последовательнее,
чем составители названного документа. В отли-
чие от современной Мору Европы в Утопии не
было религиозных распрей и ненависти: там
одинаково уживались и языческие верования,
и христианство163. Очевиден тот разительный
контраст, который существует между естествен-
ной, рационалистической и лишенной конфессио-
нализма гуманистической религией Утопии с ее
широкой терпимостью и уважением к религиоз-
ным верованиям других народов и официаль-
ным католицизмом времен Реформации, религи-
озных войн и народных еретических движений.
Однако сам Мор. создававший свою «Утопию»
в период гуманистических исканий путей ре-
формы церкви, по-видимому, не считал религи-
озную концепцию «Утопии» противоречащей
учению Христа и христианской религии. Более
того, некоторые черты религиозной концепции
утопийцев были для Мора настолько привлека-
тельными, что, вероятно, он был бы рад, если
бы католицизм, упрощенный и очищенный от
схоластики в результате реформы, позаимство-
вал их на благо всего христианства 164.
Необходимо также иметь в виду, что религи-
озная концепция «Утопии» с ее верой в бессмер-
тие души и божественное воздаяние после смер-
ти, даже с точки зрения Нового Завета, пред-
ставляет собой существенное условие, ведущее
к спасению. Таким образом, когда легендарный
163 СW, 4, р. 216. 218.
!64 Ibid., p. 443. Прим. 160/24.

Томас Мор и его «Утопия» 71
Утоп провозгласил этот принцип веры в каче-
стве необходимого условия этики, он тем самым
обеспечил утопийцам, употребляя христианскую
терминологию, «путь к спасению».
Религиозно-этическая концепция «Утопии»,
несомненно, возникает под влиянием гуманисти-
ческого движения за реформу церкви, и в этом
ее прямая обусловленность потребностями
своего времени, которые позднее реализуются
в реформационном движении, у нее те же соци-
альные и идеологические корни — кризис фео-
дального общества и его господствующей цер-
ковно-католической идеологии. И в этом смысле
концепция «Утопии» есть не что иное, как по-
пытка идейного преодоления кризиса феодаль-
ной идеологии, предпринятая на основе гумани-
стической доктрины «естественной религии».
Своеобразие этой доктрины, которую разраба-
тывала плеяда гуманистов, группировавшихся
вокруг Эразма и проповедовавших необходи-
мость реформы церкви в качестве реальной ос-
новы для оздоровления и реформы общества,
состояло в синтезе античной этики, включав-
шей элементы этики Платона, Эпикура, стоиков
и свободно истолкованной христианской этики.
Этим и объясняется сложность религиозно-эти-
ческой концепции «Утопии», которая явно рас-
ходится с официальной идеологией феодального
общества. Не случайно с наступлением Реформа-
ции широкая гуманистическая трактовка рели-
гиозно-этических проблем у того же Мора, по-
желавшего остаться в лоне католической церкви,
уступает место конфессионализму, нетерпимости
к «еретикам», т. е. ко всем тем, кто хотя бы

72
И. Н. Осиновский
в малейшей степени расходился с официальной
католической доктриной, например, в таких во-
просах, как авторитет церкви и папы, свобода
воли, отношение веры к разуму и т. д.
Весьма существенным является вопрос о соот-
ношении индивидуальной и социальной этики.
Именно здесь яснее всего выявляется та специ-
фика новой этики бесклассового общества, кото-
рая выдвигает автора «Утопии» в ряды передо-
вых мыслителей. В отличие от философов ан-
тичности и средневековья он исследует и решает
этические проблемы на стыке философии, поли-
тики и социологии.
Оригинальность Мора как мыслителя эпохи
Возрождения — в том, что он ищет путь к со-
вершенной этике в радикальном переустройстве
общества на началах социальной справедливо-
сти, равенства и братства. При этом Мор не ог-
раничивается порицанием человеческих пороков
и провозглашением принципов этики, которыми
должен руководствоваться некий абстрактный
индивидуум, но выводит универсальный прин-
цип совершенной этики индивидуума из кол-
лективной этики бесклассового общества, где
моральным провозглашается то, что отвечает
интересам большинства — трудящихся. Все, что
противоречит благу трудящихся, объявляется
аморальным. Автор «Утопии» не мыслит иного
пути к решению морально-этических проблем,
нежели через уничтожение частной собствен-
ности и переустройство всего общества на ком-
мунистических началах. Именно это и подразу-
мевается Мором, когда он говорит об упраздне-
нии власти золота и отмене денег. Уничтожив

Томас Мор и его «Утопия» 73
собственность и деньги, утопийцы добились ко-
ренного решения ряда этических проблем, над
которыми тщетно бились поколения мыслите-
лей античности и средневековья. Исчезли мно-
гие социальные пороки и конфликты: «обманы,
кражи, грабежи, раздоры, возмущения, тяжбы,
распри, убийства, предательства, отравления» 165.
Однако на пути к справедливому устройству
общества существует еще и такое препятствие,
как гордыня166, которую христианская мораль
издавна провозгласила источником всех пороков
и грехов.
Осуждая гордыню и противопоставляя ей
кротость и смирение, официальная христианская
мораль не только не осуждала социального не-
равенства в классовом обществе, но, напротив,
всегда освящала и санкционировала его своим
авторитетом. Именно этим целям и призвана
была во все времена служить христианская мо-
раль, взывавшая к смирению и покорности.
Разве в этом пафос социальной этики «Уто-
пии»? Как раз наоборот! Порицая классовую
мораль феодального общества, паразитизм гос-
подствующих классов, пренебрежение интере-
сами лучшей части общества — интересами тру-
дящихся, Мор был весьма далек от того, чтобы
объяснять существование пороков одной лишь
гордыней. Отличие идей Мора от традицион-
165 Ibid., p. 242.
166 Ibid., p. 242, 244, 271, 6/25. Ср.: A Dialogue Con-
cerning Heresies and Matters of Religion made
in 1528 by Sir Thomas More..., ed. by W. E. Camp-
bell. London, 1927, Ch. XVII (Pride, the Mother,
of all Heresies), p. 514.

74
И. Н. Осиновский
ной христианской социологии состоит в том,
что корни пороков автор «Утопии» ищет не
столько в гордыне, сколько в несправедливом
общественном устройстве — в господстве част-
ной собственности.
Всей своей книгой Мор утверждает ту истину,
что переустройству подлежит прежде всего по-
рочная общественная система, поскольку источ-
ником нравственной испорченности людей
(в том числе и самой гордыни, осуждаемой
христианской моралью) является неравенство,
вытекающее из частной собственности, без упра-
зднения которой невозможна и справедливая со-
циальная этика, достойная человека. Лишь госу-
дарство, где уничтожена частная собственность,
следует признать не только наилучшим, но и
«единственным, какое по праву может притязать
называться государством» 167.
Между тем в классовом обществе нормой ин-
дивидуального поведения становится борьба
за существование — эгоистическое преследование
личных выгод и лицемерная мораль: «если даже
и говорят повсюду о благополучии общества, то
заботятся о своем собственном»168. Преодолевая
эту антитезу этики путем упразднения частной
собственности, автор «Утопии» формулирует
принципы новой этики, опирающиеся на проч-
ное основание — общественную собственность
на средства производства, обязательный труд
всех граждан и распределение всех жизненных
благ по потребностям.
167 CW, 4, р. 236.
168 Ibid., p. 238.

Томас Мор и его «Утопия» 75
Такова трактовка религиозно-этических проб-
лем у Томаса Мора в период, предшествовавший
Реформации. Впоследствии под влиянием Рефор-
мации взгляды Мора сильно эволюционировали
в сторону ортодоксального католицизма. Изучая
проблему генезиса утопического социализма
в XVI в., необходимо учитывать весь сложный
идейный комплекс, в условиях которого форми-
ровалось мировоззрение гуманистов Северной
Европы, в частности Т. Мора — одного из ак-
тивнейших деятелей гуманизма круга Эразма —
Колета. Как писал Ф. Энгельс, подобно всякой
новой теории «социализм должен был исходить
прежде всего из накопленного до него идейного
материала, хотя его корни лежали глубоко в ма-
териальных экономических фактах» 169. Важную
идеологическую роль в развитии социально-по-
литической концепции гуманистов наряду с ан-
тичным наследием играло религиозное свободо-
мыслие в форме так называемого «христианского
гуманизма», проповедовавшего под видом истин-
ного учения Христа идею всеобщей религии, ко-
торая была своеобразным выражением гумани-
стической оппозиции против ортодоксального
христианства как господствующей идеологии
феодального общества. И в то же время это была
попытка гуманистического истолкования христи-
анства, с помощью которой гуманисты стреми-
лись найти идейное обоснование необходимости
социально-политических реформ.
Не случайно характерной особенностью гума-
нистического мировоззрения автора «Утопии»
169 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 189.

76
И. Н. Осиновский
был рационализм и вера в разум. Беспредельные
возможности разума и весь процесс познания
получили у гуманиста Мора божественную санк-
цию 170. При этом основой процесса познания
Мор считал практику людей, их материальный
опыт. Науки, процветавшие в Утопии, не только
целиком основывались на практике, но и слу-
жили практике. Так, в результате тщательного
изучения природы утопийцы научились предуга-
дывать «дожди, ветры и прочие перемены по-
годы» 171. Мор подчеркивает, что знания утопий-
цев о природе ничего общего не имеют с гада-
ниями и суевериями, но получены благодаря
долгому опыту наблюдений172. Утопийцы ус-
пешно занимались астрономией. Они изобрели
ряд приборов, с помощью которых можно вести
точные наблюдения. Поэтому утопийцы были
весьма сведущи в науке о «движении небесных
тел». Зато, иронизирует Мор, они ничего не
знают об астрологии, «они во сне не помышляют
о дружбе и раздорах планет» и обо всем этом
«обмане лживых прорицаний по звездам» 173.
Основанные на опытном знании науки уто-
пийцев Мор противопоставлял астрологии и схо-
ластике. В наследии древних, по словам Мора,
утопийцы высоко ценили труды естествоиспы-
тателей — Гиппократа, Галена, Теофраста174.
Утопийцы достигли больших успехов в матема-
тике, диалектике, музыке. Однако, с юмором
170 CW, 4, р. 236.
171 Ibid., p. 106.
172 Ibid., p. 160.
173 Ibidem.
174 Ibid., p. 180, 182.

Томас Мор и его «Утопия» 77
замечает Мор, если утопийцы во всем почти
равняются «с нашими древними», то они далеко
уступают изобретениям новых диалектиков175,
т. е. схоластов. В частности, им не удалось
изобрести ничего похожего на те отвлеченные
категории, которыми полна, например, так на-
зываемая «Малая логика» Петра Испанца176.
Выступая против схоластики, гуманисты под-
вергали острой критике трактат Петра Испанца.
В своем письме к М. Дорпу от 21 октября
1515 г. Мор характеризовал «Малую логику»
Петра Испанца как произведение, название ко-
торого в буквальном смысле отражает его со-
держание: «Малая логика» потому так и назы-
вается, что в ней действительно «мало логики» 177 .
Высмеивая в «Утопии» схоластику, Мор вся-
чески подчеркивал, что науке утопийцев, опира-
ющейся на опытное знание, органически чужда
схоластическая логика, оторванная от жизни и
оперирующая лишь в сфере абстракций. Поэтому
Мор отдавал столь явное предпочтение в «Уто-
пии» античным естествоиспытателям — этим сти-
175 Ibid., p. 158.
176 Ibidem. О трактовке Мором логических проблем
в «Утопии» см. подробнее: Surtz E. The Praise of
Pleasure, p. 87—101.
177 The Correspondence, p. 38. Критическое отношение гу-
маниста к схоластической логике нашло свое отра-
жение также в нарочитом пародировании Мором
«Малой логики» Петра Испанца, в полемике против
Лютера. Подробнее об отношении Т. Мора и его гу-
манистического окружения к средневековой схоласти-
ческой науке см. в книге Мартина Флейшера:
Fleisher M. Radical Reform and Political Persuasion in
the Life and Writings of Thomas More. Geneve, 1973,
p. 81—94 etc.

78
И. Н. Осиновский
хийным материалистам. Длинный перечень древ-
них авторов, пользующихся большим уважением
в Утопии, — свидетельство собственных симпа-
тий гуманиста к античной, преимущественно гре-
ческой, культуре 178. Широта умственных интере-
сов граждан Утопии проявлялась в том, что
большинство из них весь свой досуг уделяло
наукам 179. Этому способствовала также глубоко
демократическая система образования: все гра-
ждане Утопии обоего пола проходили обязатель-
ное обучение в школе 180. Оно не ограничивалось
усвоением теории, но сочеталось с практиче-
скими занятиями земледелием и ремеслом, про-
текавшими в форме игры и упражнений 181.
Говоря современным языком, это не что иное,
как принцип политехнизации обучения, свиде-
тельствующий о прогрессивных педагогических
взглядах Мора. Характерно, что, по мнению ав-
тора «Утопии», высшее образование в совершен-
ном обществе должно быть доступно всем лю-
дям физического труда. Всякий рабочий в Уто-
пии, обнаруживший интерес и способности к нау-
ке, получал от государства освобождение от по-
вседневного труда «для основательного изуче-
ния наук»182. Подобный демократизм в деле
образования, конечно, был неслыханным явле-
нием в те времена. У Т. Мора гуманистический
идеал просвещения обретал новые качества,
предвосхитившие некоторые черты педагогиче-
178 CW, 4, р. 180, 182.
179 Ibid., p. 128.
180 Ibid., p. 124.
181 Ibidem.
182 Ibid., p. 130.

Томас Мор и его «Утопия» 79
ской системы эпохи социализма. В этом, конечно,
Т. Мор намного опередил своих современников-
гуманистов, деятелей раннего буржуазного про-
свещения.
Таким образом, глубокая критика в «Утопии»
социально-экономического развития Англии пе-
риода первоначального накопления, страстный
протест против насильственной экспроприации
крестьянства — против огораживаний, разобла-
чение классовой сущности политики государства
Тюдоров, горячая симпатия и сочувствие к тру-
дящимся—все это характеризует Т. Мора как
оригинального мыслителя, преодолевшего бур-
жуазную ограниченность гуманизма и провозгла-
сившего право людей труда на материальные и
духовные ценности; которыми располагает об-
щество. Т. Мор как коммунист-утопист смотрел
далеко вперед. С необычайной последователь-
ностью разоблачая классовую политику феодаль-
но-абсолютистского государства, Т. Мор сумел
разглядеть эксплуататорскую сущность всякого
государства, основанного на частной собствен-
ности. Так, еще на заре капитализма Т. Мор
убедительно показал и заклеймил антигуманный
характер зарождавшегося буржуазного общест-
венного строя и буржуазного государства.
Вместе с тем, в отличие от некоторых своих
современников-гуманистов (таких, например, как
Н. Макьявелли и Ф. Гвиччардини, третировав-
ших народ как «толпу», «чернь» и признававших
единственным творцом истории сильную лич-
ность), Т. Мор не только выражал сочувствие
угнетенным, но и, как никто из гуманистов,
отводил решающую роль в жизни общества на-

80
И. Н. Осиновский
роду, трудящимся. Феодально-абсолютистскому
строю, а также зарождавшемуся буржуазному
строю Т. Мор противопоставил коммунистиче-
ский идеал «Утопии». Однако носитель этих
идей — тогдашний предпролетариат был еще со-
вершенно не способен «к самостоятельному поли-
тическому действию» 183. «Это историческое поло-
жение, — указывал Ф. Энгельс, — определило
взгляды... основателей социализма. Незрелому
состоянию капиталистического производства,
незрелым классовым отношениям соответство-
вали и незрелые теории. Решение обществен-
ных задач, еще скрытое в неразвитых экономи-
ческих отношениях, приходилось выдумывать из
головы. Общественный строй являл одни лишь
недостатки; их устранение было задачей мысля-
щего разума» 184.
Коммунистическая утопия Т. Мора объектив-
но выражала настроения и чаяния предпролета-
риата — беднейшего крестьянства и ремесленни-
ков, страдавших в результате процесса первона-
чального накопления капитала. Как подчеркивал
Ф. Энгельс, имея в виду произведения пред-
ставителей утопического коммунизма, в част-
ности Т. Мора и Т. Кампанеллы, теории XVI
и XVII столетий, дававшие «утопические изоб-
ражения идеального общественного строя», со-
провождали «революционные вооруженные вы-
ступления еще не созревшего класса» — предпро-
летариата 185. Субъективно Т. Мор осуждал ре-
183 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 269.
184 Там же.
185 Там же, с. 18.

Томас Мор и его «Утопия» 81
волюционное движение низов и протестовал про-
тив всяких попыток насильственного ниспровер-
жения существующего строя, тем не менее его
коммунистический идеал объективно выражал
нарастающие классовые противоречия эпохи пер-
воначального накопления. В лице основополож-
ников утопического коммунизма передовая
мысль человечества впервые поставила вопрос
о необходимости замены буржуазного строя
строем, свободным от частной собственности и
эксплуатации человека человеком. Однако, по-
ставив этот вопрос, коммунисты-утописты, огра-
ниченные историческими условиями своего вре-
мени, были бессильны решить его. Лишь в эпоху
относительно развитого капитализма, опираясь
на познанные объективные законы развития об-
щества, научный социализм К. Маркса «связал
преобразовательные стремления с борьбой опре-
деленного класса» — пролетариата. И только
после этого «социалистические мечтания превра-
тились в социалистическую борьбу миллионов
людей» 186.
Вместе с тем научный социализм возник «как
прямое и непосредственное продолжение учения
величайших представителей философии, полити-
ческой экономии и социализма»187. И в этом
смысле историческое значение Т. Мора, как од-
ного из родоначальников утопического комму-
низма, трудно переоценить.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 12, с. 45.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 40.

Титульный лист базельского издания „Утопии", 1518 г.
Гравюра Ганса Гольбейна

Весьма полезная,
а также и занимательная,
поистине золотая книжечка1
о наилучшем устройстве государства
и о новом острове Утопия
мужа известнейшего
и красноречивейшего
Томаса Мора,
гражданина и шерифа2
славного города Лондона

ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ПИСЬМА
Эразм Роттердамский Иоганну Фробену3,
дражайшему куму своему 4,
шлет привет5.
Хотя до сей поры все, написанное милым моим
Мором, мне всегда премного нравилось, я, од-
нако, не доверял своему суду по причине тес-
нейшей нашей с ним дружбы. Когда же ныне
я вижу, что все ученые единодушно подписыва-
ются под моим мнением и даже больше, чем я,
восхищаются дивным его даром не оттого, что
больше его любят, а оттого, что больше разу-
меют, вслед за ними я соглашаюсь со своим
суждением и не убоюсь после этого высказать
открыто то, что я чувствую.
Чего бы только не достиг его удивительный
природный дар, если бы обучался Мор в Ита-
лии! Если бы полностью посвятил он себя му-
зам, раз созрел он уже для надлежащей жатвы,
словно в пору собственной своей осени! Совсем
молодым шутил он эпиграммами и большую
часть их написал еще юношей. Никогда не поки-
дал6 он своей Британии, за исключением только
одного раза и еще одного7; когда исполнял он
обязанности посла короля своего во Фландрии.
Кроме дел семейного человека, кроме забот до-
машних, кроме исполнения служебного долга и
наплыва судебных дел, отвлекало его столь мно-
го важных государственных занятий, что ты уди-

86
Вступительные письма
вишься, откуда был у него досуг хотя бы поду-
мать о книгах.
И вот мы послали тебе его «Прогимнасмы» и
«Утопию» 8, чтобы, если подойдут они тебе, по-
советовать миру и потомкам эти книги, издан-
ные в твоей типографии. Ибо такая у твоей ма-
стерской слава, что от одного только имени ее
книга придется по нраву ученым, как только
станет известно, что она вышла из Фробенова
дома.
Доброго здоровья тебе, наидобрейшему свекру
твоему9, наисладчайшей супруге и милейшим де-
тям. Об Эразмии, сыночке 10 нашем с тобою об-
щем, рожденном среди ученых занятий, позаботь-
ся, чтобы обучен он был благородным наукам.
Из Лувена, за 8 дней до сентябрьских календ
1517 года.
Гилельм Бюде11 приветствует
Томаса Лупсета 12, англичанина.
Мы, конечно, премного благодарны тебе, Луп-
сет, наиученейший из молодых, за то, что, дав
мне «Утопию» Мора, направил ты мое внимание
к чтению весьма приятному и в то же время
полезному в будущем 13. Некоторое время назад
ты очень просил у меня для чтения то, что я и
сам очень хотел прочитать, — шесть книг о со-
хранении здоровья. Томас Линкар 14 — медик,
превосходно владеющий обоими языками, не-
давно издал по-латыни сочинения Галена15
(я полагаю, что это нечто вроде всей меди-

Вступительные письма
87
цины); если бы все труды этого автора были
наконец переведены на латынь, то медики, ка-
жется, не слишком бы тщились впредь изучать
греческий язык 16.
То, что ты уступил мне эту книгу на некото-
рое время, я считаю весьма крупным благодея-
нием. Беглого чтения этой книги из мастерской
Линакра было достаточно, чтобы понять, сколь
много пользы она мне принесет, однако еще
больше выгоды для себя, уверен я, получу я от
издания этой книги, которым ныне ты прилежно
занимаешься в этом городе. Я думаю, что очень
тебе обязан; но вот ты в дополнение или вдоба-
вок подарил мне «Утопию» Мора — человека
весьма проницательного и благожелательного
ума и к тому же весьма опытного в оценке дел
человеческих.
Эта книга была у меня в руках в деревне,
когда я бегал взад и вперед, суетясь, распоря-
жаясь по дому (ты ведь частично знал сам,
частично слыхал от других, что я вот уже второй
год весьма много занимаюсь сельскими делами).
Чтение это настолько поразило меня, что, обду-
мав и взвесив нравы и установления утопийцев,
я почти перестал печься о семейных делах и
даже забросил их, ибо увидел, что всякие по-
мыслы о хозяйстве и рачительность вообще,
все заботы об увеличении имущества — это пу-
стяки.
Однако как раз это и подзуживает весь род
человеческий, словно какой-то внутренний, рож-
денный вместе с ним овод, и нет никого, кто бы
этого не видел и не понимал. Я чуть было не
сказал, что необходимо признать, что в дейст-

88
Вступительные письма
вительности цель правовых и гражданских наук
и дисциплин состоит в том, чтобы один человек
относился к другому, связанному с ним граждан-
ским правом, а иногда и семейными узами, столь
же злобно, сколь и коварно; кто-нибудь всегда
отводит, оттаскивает, отдирает, отрекается, вы-
могает, выколачивает, вырывает, вымучивает,
вышвыривает, выбивает, подводит, подкрадыва-
ется, подворовывает, налетает и — при потвор-
стве отчасти законов, отчасти же судей — похи-
щает и присваивает.
Это чаще бывает у тех народов, у которых так
называемое гражданское право или же церков-
ное имеет больше значения в том или другом
суде. По их повадкам и правилам всякому за-
метно, что людей увертливых или, скорее, уме-
лых в уловках, ловцов невежественных граждан
и великих знатоков крючкотворства, то есть ма-
стеров переливать из пустого в порожнее, весьма
поднаторевших в сплетении законов, зачинщи-
ков раздоров, умеющих извратить закон, пово-
ротить его и выворотить, и предлагают нам счи-
тать жрецами храма правосудия и справедли-
вости. Одни только они и должны быть до-
стойны отвечать за добро, благо и даже — что
гораздо важнее — достойны силой своей и
властью определять, что и насколько дозволено
каждому иметь или не иметь. И все это по
бреду здравого смысла 17.
Конечно, как большинство людей, слепых от
гноя невежества, мы полагаем, что дело каждого
столь справедливо, сколь признает это закон,
сколь опирается оно на закон. Если же мы поже-
лаем сопоставить законы с истинной нормой,

Вступительные письма
89
с предписанием Евангельской простоты, окажет-
ся, что нет такого глупца, такого простака, ко-
торый—если порасспросить его — не признал
бы, сколь великое имеется различие между тем,
что законно и дозволено сейчас, и тем, что
с давних пор установлено в папских решениях,
между правом и справедливостью в гражданских
уложениях и в королевских постановлениях.
Так же как великое имеется различие между на-
чалами Христа — основоположника в делах че-
ловеческих — и обыкновением Его учеников,
между их уложениями и законами, которые
Крезы и Мидасы 18 полагали венцом и пределом
блага, вершиной счастья. Поэтому, если бы по-
желал ты сейчас определить справедливость на-
подобие того, как угодно было это делать древ-
ним авторам 19, которые наделяли каждого своим
правом, ты или же нигде этой справедливости не
приметишь, или же — позволю себе это сказать —
необходимо нам будет признать, что справедли-
вость — это какая-то прислуга на кухне. И так —
куда бы ты сейчас ни посмотрел: на нравы пра-
вителей или же на чувства горожан и простона-
родья друг к другу. Если только не признавать,
что положение «чем больше кто имеет, тем больше
у него права» не противоречит старой, как мир,
справедливости (которую называют естествен-
ным правом). И кто более имеет, тот должен
более возвышаться над своими согражданами.
И выходит, как мы видим, что это принято
в гражданском праве. Есть люди, которые ни-
чем не в состоянии помочь своим согражданам,
никаким делом, достойным упоминания. Если
только не считать того, что они плетут связи

90
Вступительные письмо.
и нерасторжимые узы, которыми опутывают
наследственные владения людей. Невежествен-
ная толпа и те, кто предан гуманистическим
занятиям, кто пребывает вдали от площади по
надменности своей или же в поисках истины,
считают такое положение отчасти подобным
Гордиеву узлу, отчасти шарлатанству, которым
вряд ли следует восхищаться. Однако же те
владеют состоянием тысяч граждан, а часто и
отдельных государств или даже более того.
И этих-то людей надобно почитать как людей
достойных, добропорядочных, великолепных
устроителей жизни. Конечно, это возможно
в то время, при тех устоях, тех нравах, у тех
народов, которые признали законным, чтобы
каждому было настолько больше веры и ува-
жения, насколько больше богатства затратил
он и наследники его для постройки пенатов
своих. И это тем более и более, по мере того
как праправнуки их, а потом и прапраправнуки
наперебой увеличивают богатыми добавлениями
наследство, полученное от предков, то есть все
дальше отгоняют они соседей, родственников,
свойственников и единокровных своих.
И Христос ведь — основатель и надзира-
тель владений наших — освятил достославным
примером Пифагорову общность20 и щедрость
к приверженцам своим, осудив Ананию21 на
смерть за нарушение закона общности. Ко-
нечно, мне кажется, что этим установлением
Христос упразднил — по крайней мере среди
своих последователей — все самые убедитель-
ные тома гражданского права и более позднего
церковного. Мы видим, что этот закон и се-

Вступительные письма
91
годня удерживает оплот правосудия и управ-
ляет нашей судьбой.
Говорят, что остров Утопия, который, слыхал
я, называется также Удепотия22, удивитель-
ной волей случая усвоил (если этому верить)
христианские обычаи и подлинную мудрость
в общественной жизни и в частной, сохранив
эту мудрость незапятнанной вплоть до сегод-
няшнего дня. Потому что, как говорят, обеими
руками держится он за три Божиих установле-
ния: равенство среди граждан во всем хорошем
и дурном, или, если ты предпочитаешь, их рав-
ное владение во всех смыслах; постоянную,
упорную любовь к миру и покою: презрение
к золоту и серебру. Это, как бы сказать, три
способа избежать всяческого обмана, лжи, плу-
товства и расхожего нечестия. Пусть бы небеса
во имя свое устроили так, чтобы эти три основ-
ных закона утопийцев стали краеугольным кам-
нем твердого и прочного убеждения в сердцах
всех смертных. Тогда ты увидишь, что тщесла-
вие, жадность, неистовые споры, а также почти
все смертельные стрелы враждебного Стикса
будут поломаны и уничтожены23. Тогда ты
увидишь, что все великое воинство томов зако-
нов, столь занимающих многие выдающиеся,
могучие умы до самой их смерти, окажутся пу-
стыми и ненужными, годными для книжных
червей или же для обертки.
О, боги бессмертные! Какой же святостью
обладали утопийцы, что заслужили они божест-
венную милость, по которой только на один
этот остров не смогли проникнуть и прокрасть-
ся за столько веков ни алчность, ни жад-

92
Вступительные письма
ность! Как удалось им не выгнать и не вытес-
нить справедливость и стыд наглостью своей
или же бесстыдством!?
О, если бы ныне Бог, всеблагой и величай-
ший, оказался столь же милостив к тем землям,
которые верны и преданы прозванию своему по
святейшему имени Его! Тогда бы, разумеется,
алчность — в иных обстоятельствах разрушаю-
щая и поражающая столько отменных и высо-
ких умов — отступила бы навсегда и снова на-
стал бы золотой Сатурнов век! 24
Судя по «Утопии», есть опасность, не ошиб-
лись ли Арат28 и древние поэты, поместив
Справедливость в звездоносный круг, полагая,
что она исчезла с земли. Ведь, если верить Гит-
лодею, она должна была остаться на острове
Утопия, а не удалиться на небо.
Лично я, впрочем, разобравшись во всем
этом, понял, что Утопия расположена за преде-
лами известного нам мира. Несомненно, это —
остров Блаженства; возможно, он находится
близ Елисейских нолей28 (ибо, как свидетель-
ствует об этом сам Мор, Гитлодей пока не ука-
зал определенно, где она находится). Остров
этот разделен на много городов, однако все они
сходятся и объединяются в государство под на-
званием Агнополис27, которое держится всегда
собственными установлениями и достатком, бла-
жен невинностью своей и ведет жизнь, наподо-
бие небесной: ниже неба, но выше, чем на свал-
ке мира сего. Среди уймы человеческих дел,
как острых и стремительных, так и пустых и
тщетных, неистово и пылко несется он впе-
ред.

Вступительные письма
93
Знанием этого острова мы обязаны Томасу
Мору, который в наш век показал нам образец
блаженной жизни и дал наставление, как жить.
Сам он говорит, что открыл этот остров Гитло-
дей, которому Мор и приписывает все заслуги.
Гитлодей создал это государство утопийцев и
установил обычаи и законы, то есть взял у них
пример блаженной жизни и принес его к нам;
Мор же прославил этот остров и его священные
устои своим слогом, красноречием, усовершен-
ствовал само государство агнополитанцев в со-
ответствии с нормой и правилом и добавил все
то, что придает великому сочинению красоту,
стройность и убедительность. Хотя сам он
утверждает, что в исполнении этого труда от
него зависел один только распорядок частей.
Очевидно, он полагал, что ему не подобает
брать на себя большую часть этого сочинения,
дабы у Гитлодея, если бы решил он когда-ни-
будь поведать свои мысли бумаге, не было
права сказать, что Мор опередил его и до вре-
мени присвоил себе цвет его славы.
Я полагаю, что он боялся, как бы сам Гитло-
дей, живущий ныне по собственному своему же-
ланию, на острове Удепотия, появившись здесь,
не оказался бы недоволен и огорчен нечест-
ностью Мора, отставившего его, но присвоив-
шего себе славу его открытия. Такого мнения
держится часть людей хороших и мудрых *.
Это подтвердил мне Петр Эгидий 28 из Антвер-
пена и сказал, чтобы я полностью доверял
* Здесь и далее курсивом дается текст, в оригинале
написанный по-гречески,

94
Вступительные письма
Мору. Сам Петр Эгидий — человек уважаемый,
пользующийся большим влиянием. Я лично
никогда Мора не знал (ныне посылаю отзывы
об его учености и нраве), я люблю его оттого,
что он — наивернейший друг Эразма, мужа
славнейших познаний в науках священных и
мирских, наидостойнейшего во всех отношениях.
С Эразмом я давно связан узами дружбы, под-
крепленной взаимной перепиской.
Прощай, любезнейший мой Лупсет! Привет-
ствуй от моего имени лично или же при первой
возможности в письме Линакра — оплот бри-
танцев (в том, что касается благородных наук).
Я надеюсь, что он теперь столько же принадле-
жит вам, сколько и нам. Ибо он — один из не-
многих, от кого я хотел бы получить одобрение,
если это только возможно. Когда он был здесь
самолично, то получил одобрение от меня и от
Иоганна Руэллия29 — друга моего и сотоварища
моих занятий. Более всего ценю я и стремлюсь
подражать исключительной его учености и от-
менному усердию.
Я хотел бы также, чтобы ты устно или же
в письме передал мои приветствия Мору.
В мыслях своих и речах я уже давно занес имя
этого мужа в священнейшую книгу Минервы.
Ныне я премного возлюбил его и чту за Уто-
пию — остров нового мира. Ибо и наш век. и
последующие века сочтут его историю школой
верных и полезных начал, из которой каждый
сможет брать и приспосабливать перенятые ус-
тановления к собственному своему государству.
Прощай.
Из Парижа в канун августовских календ.

Утопийский алфавит 30.
Страница из базельского издания Иоганна Фробена,
1518 г.

96
Вступительные письма
Посвященные острову Утопия стихи
увенчанного поэта Анемолия31 —
внучатного племянника Гитлодея
Как невидаль издревле я — «Утопия»,
Платона «Государства» днесь соперница,
А может быть, и больше (что в словах оно
Лишь начертало, я одна исполнила
Людьми и мощью, лучшими законами),
И по заслугам зваться мне «Евтопией» 32,
(Перевод Ю. Ф. Шульца)
Славнейшему господину
Иерониму Буслидию33—
пробсту в городе Эр
и советнику короля католиков Карла
Петр Эгидий шлет привет.
Высокочтимый Буслидий, на этих днях при-
слал мне свой остров Утопию прославленный
Томас Мор — отменное украшение нашего вре-
мени, как ты сам засвидетельствовал это, бу-
дучи знаком с ним близко. До сей поры этот
остров известен немногим смертным, однако он
достоин того, чтобы все пожелали узнать о нем
больше, чем о государстве Платона34. Особенно
потому, что поведал о нем человек весьма веле-
речивый и так обрисовал его, так зримо пред-
ставил, что, когда я читаю, кажется мне, будто
вижу я больше, чем когда слышал речи самого
Гитлодея (ведь я, равно как и Мор, участвовал
в той беседе).

Вступительные письма
97
Даже когда Гитлодей — этот муж, наделен-
ный недюжинным красноречием, — излагал
дело, то легко было уразуметь, что он не повто-
ряет услышанное по чужим рассказам, а гово-
рит о том, что видел собственными глазами,
в чем провел немало времени. По моему мнению,
этот человек знанием стран, людей, обстоя-
тельств превосходит самого Улисса35. Полагаю,
что в последние восемьсот лет36 не было никого,
кто бы мог с ним сравниться — сам Веспуччи 37
казался бы перед ним ничем. Помимо того что
мы утверждаем: увидеть важнее, чем услышать,
этот человек обладал особым умением излагать
дело. Однако когда я созерцаю ту же кар-
тину, нарисованную кистью Мора, то иногда
мне кажется, что я пребываю в самой Уто-
пии.
Клянусь Геркулесом, я склонен поверить,
что за все пять лет, которые Гитлодей провел
там, он увидел на этом острове меньше, чем дал
нам увидеть в своем описании Мор. Столько
здесь повсюду встречается чудес, что трудно
сказать, чему прежде и чему надобно мне бо-
лее всего удивляться: достоверности счастливей-
шей его памяти, из-за которой он все, о чем
всего лишь слышал, может чуть ли не дословно
повторить, или же проницательности, с которой
он отметил полностью неведомые людям источ-
ники того, откуда в государстве возникает зло
и откуда может в нем возникнуть благо? Или
же надобно мне удивляться силе и богатству его
красноречия, тому, что на столь чистом латин-
ском языке, с такой мощью и выразительностью
объял он столь великое множество вещей! Бо-

98
Вступительные письма
лее же всего удивляет, что самого Мора разди-
рает такое количество дел общественных и до-
машних!
Конечно, тебя, ученейший мой Буслидий,
все это удивляет менее, потому что он по-се-
мейному весьма близко знаком тебе как человек,
наделенный умом не человеческим, но почти
божественным. В прочем же нет ничего, что хо-
тел бы я прибавить к его писаниям. Только вот
разве четверостишие, сочиненное на родном
языке утопийцев; Гитлодей случайно показал
его мне уже после ухода Мора. Я позаботился
приложить его к книге, написав буквами, кото-
рые придумал этот народ, и добавив на полях
некоторые замечаньица38.
Что касается затруднения Мора определить
расположение острова, то Рафаэль не то чтобы
вовсе об этом умолчал, но коснулся этого весьма
немногословно, будто бы мимоходом, как бы
скрывая это до другого раза. И, конечно, я не
знаю, как и какой несчастный случай помешал
нам здесь обоим. Потому что, когда Рафаэль
говорил об этом, к Мору подошел кто-то из
слуг и сказал ему что-то на ухо39. Я же тогда
слушал чрезвычайно внимательно, но кто-то из
друзей, простудившись, скорей всего, думаю я,
на корабле, кашлем своим заглушил несколько
слов Рафаэля. Разумеется, я не успокоюсь до
той поры, пока не узнаю всего полностью; не
только местоположение острова, но с точностью
до волоска укажу я тебе его долготу и широту,
если только наш Гитлодей жив и невредим.
Ибо об этом человеке идет разная молва.
Одни утверждают, что он погиб в пути; дру-

Вступительные письма
99
гие — что он снова воротился на родину, од-
нако — то ли не вытерпев установлений своих
сограждан, то ли движимый любовью к Уто-
пии—он уехал туда опять.
Что же до того, что названия этого острова
нет ни у каких космографов, то это прекрасно
растолковал сам Гитлодей. Он сказал, что наз-
вание, которым пользовались в старину, воз-
можно, позднее изменилось. Или же этот остров
тогда не был известен. Ведь и сегодня еще по-
являются земли, не ведомые древним геогра-
фам.
Какая нужда, однако, подкреплять достовер-
ность доказательствами, если за нее стоит сам
Мор?!
Впрочем, что касается издания, то я, ко-
нечно, хвалю и признаю скромность этого че-
ловека. Мне кажется во всех отношениях недо-
стойным то, что его сочинение печатают долго40.
Гораздо достойнее поскорее отдать его людям,
тем более что объявил о нем миру ты, оттого что
особенно тебе известны дарования Мора и от-
того что никого нет, кроме тебя, кто помог бы
добрыми советами государству, в котором
столько лет ты трудился достохвально как в от-
ношении рассудительности, так и в отношении
честности. Доброго тебе здоровья, меценат уче-
ных и краса века нашего41.
Из Антверпена в ноябрьские календы
1516 года.

100
Вступительные письма
Иоганн Палудан 42 из Касселя
шлет привет Петру Эгидию
«Утопию», а также «Эпиграммы» друга тво-
его Мора я прочитал и не вполне теперь знаю,
чего во мне больше — удовольствия или удив-
ления. Сколь же счастлива Британия, в кото-
рой цветут ныне такие дарования, что могут они
поспорить с самой античностью! Мы — глупые,
свинцовоголовые тупицы, раз столь близкие
примеры не могут побудить нас устремиться
к той же славе! Когда говорил Исократ43, то
Аристотель сказал: «Позорно молчать» 44. И
нам должно быть стыдно прозябать в одном
только корыстолюбии и удовольствии, раз на
краю света у британцев при благосклонности и
расположении правителей 45 процветает такая
ученость!
Несмотря на то что слава эта принадлежала
прежде почти одним только грекам да италий-
цам, в древней Испании тоже было несколько
блестящих имен46, которыми она похваляется.
В дикой Скифии есть свои Анахарсиды47. В Да-
нии—свой Саксон 48. Во Франции—Бюде.
А сколько знаменитых ученых мужей в Герма-
нии! Сколько, и притом выдающихся, в Англии!
Ибо что можно сказать обо всех прочих, если
надо всеми ними стоит Мор, по-первых, человек
молодой49, во-вторых, раздираемый делами об-
щественными и домашними и, наконец, объяв-
ляющий, что скорее именно эти дела, а не на-
уки, — его профессия?!
Только нам одним кажется, что мы вполне
счастливы, если хорошо позаботимся о собст-

Вступительные письма
101
венной шкуре и о своих деньгах! Почему же и
нам, встрепенувшись от спячки, не вооружить
себя на эту прекрасную битву, в которой по-
бежденным быть не стыдно, а победить — пре-
красно!
К этой битве зовут нас столько примеров, зо-
вет лучший из правителей — Карл, который ни-
чего не награждает столь высоко, сколь уче-
ность; зовет нас к ней и единственный в своем
роде меценат, покровитель всех благородных за-
нятий Иоанн Силуагий — советник Бургунд-
ский 50.
Очень прошу тебя, ученейший мой Петр Эги-
дий, позаботиться о том, чтобы «Утопию» из-
дали возможно скорее. Что касается хорошего
устройства государственных дел, то в «Утопии»
это можно будет увидеть, как в зеркале. Хо-
рошо бы, если, подобно тому, как утопийцы ста-
нут перенимать нашу религию, мы бы позаим-
ствовали у них способ управления государст-
вом! Этому может помочь, если несколько вы-
дающихся, непобедимых теологов отправятся
на остров Утопию: они повезут туда уже рас-
цветшую веру Христову и переймут для нас
установления этого народа.
Утопия многим обязана Гитлодею: благодаря
ему стали известны недостатки, о которых она
не ведала. Еще более обязана она просвещен-
нейшему Мору, чье перо столь искусно все это
нам описало. Более того, в благодарности, ко-
торая приходится на долю их обоих, есть нема-
лая твоя часть: ты выпустишь в свет и то, что
говорил один, и то, что написал другой. Этим ты
доставишь всем немалую радость и весьма ве-

102
Вступительные, письма
ликую пользу. Если только они тщательно
взвесят все частности.
Утопия столь сильно возвысила мой дух,
что я, уже давно отвыкнув от муз, снова их
обеспокоил — посуди сам, насколько это мне
удалось.
Доброго тебе здоровья, любезнейший мой
Петр Эгидий, покровитель благородных ис-
кусств и их жрец.
Из собственного дома в Лувене. В декабрь-
ские календы.
Стихотворение лувенского ритора
Иоганна Палудана,
посвященное острову Утопия
Рим создал сильных и красноречивых Эллада,
Дельных и крепких мужей славная Спарта дала,
Духом сильны массилийцы, суровы германцы,
Мягки и ласковы те, кто смолоду в Аттике жил.
Набожны были прекрасные галлы, хитры африканцы,
Некогда были щедры дети британской земли.
Быть образцом совершенства повсюду народы
стремятся.
Что не дано одному, то в избытке найдешь у другого.
Утопия остров во всем остается примером для
смертных —
Ведь добродетелей всех он воплощением стал.
Герард Новиомагийский51 об Утопии
Песен желаешь, читатель? Так вот тебе лучшие песни.
Чтенья полезного ждешь? Нет тебе чтенья нужней.
Что ты захочешь еще — всем изобилует остров.

Вступительные письма
103
Остров, достойный хвалы, где уста открывает искусный,
Зло и добро отстоять красноречием равно способный,
Лондона гордость и честь — Мор — достославный
оратор.
Корнелий Графей 52 — читателю
Хочешь увериться, что чудеса из чудес мной открыты?
Новые хочешь ли ты жизни дороги узнать?
Хочешь найти корень зла или исток благородства,
Все, что сокрыто навек от человеческих глаз?
Значит, читать тебе то, что написал достославный,
Знатный и сведущий Мор — Лондона гордость и честь.
(Перевод А. Ю. Айхенвальд)
Иероним Буслидий шлет привет
Томасу Мору
Недостаточно было тебе, любезнейший Мор,
того, что некогда всю заботу свою, труд и ста-
рание отдал ты делам и нуждам отдельных лю-
дей. Теперь все это по доброте и великодушию
своему ты направляешь на общее благо, решив,
что это твое доброе дело, каким бы оно ни было,
позволит тебе заслужить любовь, снискать бла-
годарность, добиться славы тем более, чем шире
оно распространится, чем больше людей оно
охватит, чем больше оно принесет пользы. Хотя
в других случаях ты стремился делать это, од-
нако недавно ты на удивление счастливо до-

104
Вступительные письма
бился высшего успеха, а именно в той пополу-
денной беседе, которую ты изложил письменно,
прибавив описание справедливых и добрых за-
конов Утопической республики (их надобно по-
желать всем).
В этом удачном описании прекраснейшего
порядка есть все, к чему только может устре-
миться высочайшая просвещенность, а также
совершенное знание человеческих дел. Оттого
что и одно, и другое сходится здесь в столь рав-
ном и одинаковом сочетании, ни на шаг не ус-
тупая друг другу, оба эти свойства равно оспа-
ривают пальму первенства.
Твоя ученость столь многообразна, много-
опытность твоя в делах столь велика, что во-
обще все, что ты пишешь, ты утверждаешь на
основании опыта, а все, что ты решил утверж-
дать, ты излагаешь наиученейшим образом. Ко-
нечно, это удивительное и редкое счастье, и, ра-
зумеется, встречается оно тем реже, чем труд-
нее им овладеть. Особенно не только среди тех,
которые искренне хотят служить общему благу,
но и среди тех, которые по учености своей —
знают, по вере — могут, по влиянию — в состоя-
нии делать это благочестиво, честно, осмотри-
тельно, подобно тому, как ныне это достойно
делаешь ты, помышляя не только об одном себе,
но и обо всем мире. За эту твою замечательную
заслугу тебе и обязан весь мир. Оттого что ни-
каким иным способом не мог бы ты научить
людей правильнее или лучше, чем представив
на их суд идею государства, образец нравов и
совершеннейшее их изображение. Никогда
прежде нигде в мире никто не видал устройства

Вступительные письма
105
более полезного, более совершенного или более
желанного. Оно сильно превосходит и намного
опережает столь известные, столь прославлен-
ные государства спартанцев, афинян и рим-
лян! Если были бы они основаны при тех же
благих предзнаменованиях, если бы имелись
у них те же установления, законы, уложения,
правила, которые есть в этом твоем государстве,
то, конечно, их не уничтожили бы и не срав-
няли с землей. Ныне, увы, лежат они угасшие,
безо всякой надежды на восстановление. Хотя,
напротив, некогда они были невредимы, счаст-
ливы, удачливы и весьма богаты. Они во всем
господствовали, их уделом была власть на суше
и на море. Сожалея о жалкой доле этих госу-
дарств, дабы и другие, обладающие ныне выс-
шей властью, не подверглись подобной участи,
ты также, конечно, пожелал предусмотреть все
в своем совершеннейшем государстве, которое
премногого достигло не столько учреждением
законов, сколько воспитанием достойнейших
должностных лиц. Это важно, оттого что в про-
тивном случае без них, если верить Платону,
все законы, даже наилучшие, были бы мертвы.
Все положение и верный путь любого совершен-
ного государства надобно представить на при-
мере этих должностных лиц; они образец чест-
ности, зеркало нравов, норма справедливости.
Прежде всего надобно, чтоб соединились здесь
мудрость знатных, храбрость воинов, умерен-
ность отдельных людей и всеобщая справедли-
вость. Если это есть, тогда твое государство,
которое ты так восхваляешь, ясное дело, уст-
роено замечательно. Неудивительно, если по-

106
Вступительные письма
том получится, что не только многим надобно
будет его бояться, но и всем народам придется
его чтить, а также и славить во все века. И это
более всего по той причине, что в этом государ-
стве после уничтожения всяких притязаний на
собственность ни у кого нет ничего собствен-
ного. Кроме того, исходя из общего, у всех все
общее. Настолько, что любая вещь, всякое
дело — общественное или личное — направлено
не на удовольствие большинства и не на при-
хоть немногих, но все служит поддержанию од-
ной лишь справедливости, равенства и общности.
Необходимо следует, что все рассказанное
полностью уничтожает всякий повод, огонь и
солому, из которых могли бы разгореться
козни, появиться роскошь, зависть и несправед-
ливость. Иногда личная собственность или пыл-
кая жажда обладания — страсть, более всего
достойная сожаления, толкает смертных, даже
сопротивляющихся этому, к величайшему, ни
с чем не сравнимому злу. Отсюда часто вне-
запно возникают расхождения во мнениях, во-
оруженные бунты и войны, похуже граждан-
ских. Тогда не только полностью уничтожается
распрекраснейшее положение счастливейших
государств, но и целиком забывается все: и
слава, которую они некогда стяжали, и былые
победы, и славные трофеи, и вся богатая до-
быча, взятая у покоренных врагов.
Если случится, что это мое письмо вызовет
меньше доверия, чем я того хотел, то, разуме-
ется, всегда найдутся наинадежнейшие свиде-
тели, к которым я тебя направлю, а именно все
города, столь великие некогда, а ныне опусто-

Вступительные письма
707
шенные, все разрушенные государства, повер-
женные республики, сожженные и погубленные
деревни, от которых сегодня едва видны одни
лишь останки, следы поражения; история, хоть
и древняя и далеко простирающаяся, с трудом
помнит какие-то их имена. Наши государства,
если такие возникнут, если будут они уст-
роены по образцу государства утопийцев
и не отступят от него, как говорится, ни на
шаг, легко избегнут заметных бед, опусто-
шений, потрясений и всяких военных разруше-
ний. Тогда лишь, соблюдая все установления,
узнали бы они, наконец, наиболее полно на
деле, сколь много пользы принесла нам эта твоя
беседа, особенно если, следуя ей, научатся они,
как сохранить свое государство целым, невре-
димым и победоносным. Поэтому по всей спра-
ведливости обязаны они тебе, своему спасителю,
который спас не только одного какого-нибудь
гражданина, но целиком все государство.
Пока же прощай, однако и впредь не пере-
ставай успешно размышлять, работать и тру-
диться на благо государства. Ему это придаст
прочность, тебе — бессмертие. Прощай, всеуче-
нейший и благодетельнейший Мор, краса Бри-
тании и всего нашего мира.
Из своего дома в Мехелине в 1516 году.
Томас Мор шлет привет
Петру Эгидию.
Мне, пожалуй, совестно, дражайший Петр
Эгидий, посылать тебе почти через год эту кни-
жечку об утопическом государстве, которую ты,

108
Вступительные письма
не сомневаюсь, ждал через полтора месяца.
Ведь ты знал, что в этом сочинении был я из-
бавлен как от труда нахождения53, так и от
обдумывания расположения, а была у меня
только одна забота — пересказать то, что гово-
рил Рафаэль, которого мы с тобой вместе слы-
шали. Поэтому не было также причины тру-
диться над словесным выражением: ведь его
речь не могла быть отделанной, ибо, во-первых,
она была неожиданной, без подготовки54, а за-
тем, как ты знаешь, говорил человек, сведущий
не столько в латыни, сколь в греческом 55; и чем
ближе подходила бы моя речь к его небрежной
простоте56, тем ближе была бы она к истине,
о которой одной в этом сочинении должен был
я заботиться, что я и делаю.
Признаюсь, милый мой Петр, эта готовность
сочинения настолько сократила мой труд, что
мне почти ничего не осталось. В ином случае
придумывание его или распределение57 могло бы
потребовать кое-какого времени и усердия от
человека немалого дарования и уж, конечно,
учености. А если бы потребовалось писать не
только правдиво, но и красноречиво, то, чтобы
исполнить это, не достало бы мне никакого вре-
мени, никакого усердия. Ныне же, когда отбро-
шены эти заботы, из-за которых пришлось
столько попотеть, осталось только одно — про-
сто записать услышанное — а это не составляло
никакого труда. Но для выполнения этого «ни-
какого труда» прочие мои труды оставили мне
времени, едва ли не меньше никакого. Пока я
прилежно веду одни судебные дела, другие —
слушаю, третьи — заканчиваю как арбитр, чет-

Вступительные письма
109
вертые — как судья прекращаю, пока одного по-
сещаю из чувства долга, другого — по делу,
пока почти весь день вне дома я отдаю другим,
оставшееся — своим близким, себе, то есть за-
нятиям науками, я ничего не оставляю.
Воротившись домой, надобно, конечно, по-
толковать с женой, поболтать с детьми, пого-
ворить со слугами. Все это я числю среди дел,
потому что это надлежит делать (надлежит,
если ты не хочешь быть чужим дому своему).
И вообще надобно стараться быть как можно
более приятным тем, кого или природа предопре-
делила тебе в спутники жизни, или случай так
решил, или же ты выбрал сам. Только не на-
добно портить их ласковостью и снисходитель-
ностью своей, превращать слуг в господ.
Среди всего, что я назвал, проходит день, ме-
сяц, год. Когда же мы пишем? Я еще меж тем
ничего не сказал ни о сне, ни о еде, которая
у многих отнимает не меньше времени, чем са-
мый сон, который отнимает почти половину
жизни. Я же приберегаю для себя только то
время, которое краду у сна и еды. Поэтому
скупо, медленно, пусть хотя бы так, однажды
закончил я и переслал тебе, милый мой Петр,
«Утопию», чтобы ты прочитал ее и напомнил
мне, если что-либо от меня ускользнуло. Ведь
несмотря на то что я по этой части достаточно
себе доверяю (о, если бы был я столь же умен
и учен, сколь пока что еще я памятлив!), однако
не настолько я доверяю себе, чтобы думать,
будто не мог я ничего позабыть. Ибо Иоанн
Клемент58, питомец мой, поверг меня в великое
смущение. Ты знаешь, что он был вместе с нами

110
Вступительные письма
(я разрешаю ему присутствовать при всякой
беседе, от которой может быть хоть какая-то
польза, так как надеюсь, что побеги, которые
дают его занятия латынью и греческим, при-
несут когда-нибудь замечательные плоды). На-
сколько я помню, Гитлодей рассказывал, что
тот Амауротский мост, который переброшен че-
рез реку Анидр59, в длину имеет 500 футов.
Иоанн же мой говорит, что 200 надобно отки-
нуть: ширина реки там не более 300 футов.
Прошу тебя, восстанови это в памяти. Если ты
с ним согласен, то я тоже соглашусь и поверю,
что ошибся, если же ты сам не вспомнишь, то
я оставлю, как было, как мне кажется, сам
я помню. Потому что я буду очень стараться,
чтобы в книге не было никакого обмана; если
же возникнет какое-нибудь сомнение, то я ско-
рее солгу из-за того, что обманулся, чем из-за
того, что желал обмануть, ибо предпочитаю
быть лучше человеком порядочным, чем хитрым.
Впрочем, этой беде легко будет помочь, если
ты узнаешь все у самого Рафаэля лично или же
в письме; надобно, чтобы ты это сделал еще и
по другому поводу, который возник у нас, не
знаю, по моей ли более вине, или по твоей, или
же по вине самого Рафаэля. Ибо ни нам не при-
шло на ум спросить, ни ему — сказать, в какой
части Нового Света расположена Утопия. Мне
не хотелось бы, конечно, оставить это без вни-
мания, и я дорого дал бы за это; во-первых, по-
тому что мне как-то стыдно не знать, в каком
* Обрати внимание на теологическое различие между
заблуждением и желанием обмануть

Вступительные письма
111
море находится тот остров, о котором я столь
много рассказываю, а во-вторых, потому что
есть у нас кое-кто, а особенно один — человек
благочестивый, теолог по профессии, который
загорелся странным желанием посетить Утопию
не от пустого стремления или любопытства
повидать новое, но чтобы охранить и укре-
пить нашу религию, столь счастливо там на-
чавшуюся. Дабы сделать это надлежащим об-
разом, решил он прежде постараться, чтобы
послал его туда папа, а также чтобы назна-
чили его утопийцам в епископы; ему ни-
сколько не мешает та препона, что сана этого 2*
приходится добиваться просьбами. Ибо он счи-
тает священным искательство, порожденное не
заботой о почете и выгоде, а попечением о бла-
гочестии.
Поэтому прошу тебя, милый мой Петр, если
тебе это удобно, лично или же заочно, письмом,
обратиться к Гитлодею и сделать так, чтобы
в этом моем сочинении не присутствовала бы
никакая ложь и не отсутствовала бы никакая
правда. И не знаю, может быть, лучше пока-
зать книгу ему самому. Ибо, если надобно ис-
править там какие-то ошибки, то никто не сде-
лает этого лучше него, а сам он не сможет этого
исполнить, если не прочтет до конца того, что
я написал. Кстати, будет так, что ты при этом
поймешь, нравится ли ему, что это сочинение на-
писал я, или же его это огорчает. Ибо, если он
решил сам поведать бумаге свои тяготы, то, мо-
жет быть, он будет против того, чтобы это де-
2* Священное искательство

112
Вступительные письма
лал я: конечно, описывая государство утопий-
цев, мне не хотелось бы перехватывать у него
красу и прелесть новизны его рассказа. Хотя,
по правде говоря, я еще до сих пор не решил
твердо, стану ли я вообще издавать эту книгу.
Ведь вкусы смертных столь различны, нравы их
3* столь причудливы, души столь неблагодарны,
суждения столь нелепы, что, кажется, намного
счастливее живут те, которые ублажают себя
приятностью и весельем, чем те, которые изво-
дятся в заботах издать что-нибудь, что иным,
спесивым или же неблагодарным, может пока-
заться полезным или приятным. Большинство
людей наук не знает; многие их презирают. Не-
вежда отбрасывает как грубое все, что не вполне
невежественно. Полузнайки отвергают как об-
щедоступное то, что не кишит старинными сло-
вами. Одним нравится только старое, большин-
ству — только свое. Этот настолько угрюм, что
не допускает шуток, тот настолько несмышлен,
4* что не выносит умного слова. Некоторые на-
столько тупы, что любой насмешки они боятся,
подобно тому, как укушенный бешеной собакой
боится воды. Одни до того проворны, что, сидя,
они одобряют одно, а стоя, другое60. Другие —
сидят в харчевнях и за чашей вина судят о да-
рованиях писателей, с великой важностью осуж-
дают все, что хотят, выщипывая по волоску из
каждого сочинения, а сами меж тем пребывают,
5* как принято говорить, «вне обстрела». Разуме-
3* Неблагодарность человеческих суждений
4* Людей без чувства юмора Мор называет тупыми
5* Пословица

Вступительные письма
113
ется, эти честные люди до того гладки и вы-
бриты со всех сторон, что у них нет ни волоска,
за который можно было бы ухватиться. Кроме
того, есть такие неблагодарные, что, получив
большое удовольствие от сочинения, автора они
тем не менее не любят. Они очень схожи с не-
вежливыми гостями, которые, после того как 6*
их радушно пригласили на изобильный пир,
расходятся, наконец, сытые по домам, нисколько
не отблагодарив того, кто их позвал. Иди те-
перь61, трать свои деньги на обед для людей
столь тонкого вкуса, столь разных склонностей,
к тому же столь памятливых, столь благодар-
ных!
Впрочем, милый мой Петр, сделай с Гитло-
деем так, как я сказал. Потом ведь можно будет
еще раз это обдумать. Хотя, когда я закончил
свой труд, поздно мне теперь думать; что до из-
дания, то в дальнейшем, если Гитлодей этого
пожелает, я последую совету друзей, и прежде
всего твоему.
Прощай, милейший Петр Эгидий с наидоб-
рейшей твоей супругой , люби меня, как и
прежде любил; а я люблю тебя более, чем
прежде.
6* Удивительное сравнение

Первая страница текста „Утопии"
с изображением действующих лиц диалога
базельского издания, 1518 г.

Первая книга беседы,
которую вел Рафаэль Гитлодей —
человек выдающийся,
о наилучшем устройстве государства,
в передаче Томаса Мора —
человека известного,
гражданина и шерифа
славного британского города
Лондона

Книга первая
117
Когда недавно непобедимейший король Ан-
глийский Генрих, восьмой по счету с этим име-
нем, в высшей степени обладающий всеми до-
стоинствами выдающегося государя, имел не-
малого значения тяжбу с пресветлейшим госу-
дарем Кастильским Карлом63, то дабы обсудить
и уладить ее, он отправил меня во Фландрию
послом64, и был я спутником и сотоварищем
несравненного мужа Кутберта Тунсталла65, ка- *
кового недавно на великую радость всем ко-
роль назначил хранителем духовных архивов.
Я не стану нисколько его хвалить — не из опа-
сения, как бы дружба наша не оказалась недо-
статочной свидетельницей искреннего моего
к нему доверия, а оттого, что доблесть его и
ученость выше, чем мог бы я о них поведать.
Они до такой степени известны и знамениты,
что сообщать о них надобно разве что в случае,
если, как говорится, я бы желал лампой осве-
тить солнце66. 2*
В Бругге, как полагается, встретили нас те,
которым государь поручил вести дело, — все
мужи выдающиеся.
Первым среди них и главным был бурго-
мистр Бругге, устами их и разумом — Георг
Темсиций67, кассельский настоятель, красноре-
чивый не только лишь от учености своей, но
и по природе. К тому же он превосходнейший
законник, благодаря своему врожденному уму,
а также долгому опыту он замечательно умеет
вести дела.
* Кутберт Туисталл
2* Поговорка

118
Книга первая
После того как мы раз или два встретились
с ними, но кое в чем не совсем сговорились,
они, распростившись с нами, на несколько дней
отправились в Брюссель, намереваясь узнать
волю государя. Я же тем временем, как того
требовало дело, отбываю в Антверпен. Пока
3* я там жил, меня часто навещал Петр Эгидий68,
родом из Антверпена, среди прочих самый при-
ятный: человек честный, высоко почитаемый
согражданами, достойный же еще большего по-
чета. Не знаю, что в этом юноше лучше — уче-
ность его или нрав. Ведь он человек превосход-
нейший и просвещеннейший. К тому же он со
всеми чистосердечен, а особенно с друзьями:
любит их, верен им, такой искренний, что
едва ли ты где-нибудь сыщешь кого-либо, о ком
подумаешь, что во всех смыслах достоин он
сравниться с ним по части дружбы. У него ред-
кая скромность, притворство ему совершенно
чуждо, ни у кого нет в простодушии столько
рассудительности 69 , к тому же речь его так
мила, так беззлобно шутлива, что приятнейшей
обходительностью своей и сладостнейшей бесе-
дой облегчил он мне в большой мере тоску по
отечеству, домашнему очагу, жене и детям, уви-
деть которых я стремился с весьма великой
тревогой: ведь уже более четырех месяцев я не
был дома70.
Однажды я присутствовал на богослужении
в храме Девы Марии, красивейшем в городе;
туда ходит весьма много народа. Когда месса
закончилась71 и я собирался воротиться в го-
3* Петр Эгидий

Книга первая
119
стиницу, то случайно увидел, как Петр бесе-
дует с неким чужестранцем преклонного воз-
раста, с загорелым лицом, большой бородой,
с плащом, небрежно свисающим с плеча; по
лицу и одежде мне показалось, что Он моряк 72.
Петр, как только он меня заметил, подходит
ко мне и здоровается. Хочу ответить, а он от-
водит меня немного и говорит: «Видишь этого
человека?» (и тут же показал на того, с кем,
как я видел, он беседовал). «Я, — говорит,—
собирался как раз вести его отсюда к тебе».
Я сказал: «Если бы он пришел, мне это было бы
очень приятно — ради тебя». «Нет, — говорит
он, — если бы ты знал этого человека, то —
ради него. Ибо нет теперь никого среди всех
смертных, кто мог бы рассказать столько исто-
рий о неведомых людях и землях. Я знаю, как
жаден ты слушать такие вещи». «Значит, — го-
ворю, — я хорошо угадал. Оттого что с первого
взгляда сразу я понял, что этот человек — мо-
ряк». Но Петр сказал: «Ты сильнейшим обра-
зом ошибся: он плавал, но не как Палинур,
а как Улисс; вернее же — как Платон73. Ведь
это, разумеется, Рафаэль, прозванный Гитло-
деем74,— и латыни учен, и греческому он
весьма обучен. В греческом он умудрен более,
чем в римском75, оттого что целиком посвятил
себя философии, а в этом деле, как узнал он,
по-латыни ничего нет сколько-нибудь важного,
кроме кое-чего у Сенеки и Цицерона 76. Оставив
братьям отцовское имущество, которое было
у него дома (сам он ведь родом из Лузитании),
из желания посмотреть на мир он присоеди-
нился к Америго Веспуччи77 и в трех послед-

120
Книга первая
них странствиях из тех четырех, про которые
уже повсюду читают 78, был его постоянным спут-
ником, вот только во время последнего странст-
вия не вернулся с ним. Ибо он очень хотел быть
в числе тех двадцати четырех человек, которых
оставили в крепости у цели последнего плава-
ния— и, действительно, добился от Америго.
Итак, он был оставлен в угоду собственному
своему желанию, склоняясь более к странст-
виям, чем к надгробиям. Ведь у него постоянно
на устах слова: «Небеса не имеющих урны
укроют»79 и «Ко всевышним путь отовсюду
4* один и тот же»80. Если бы не милость Божия,
эта его мысль обошлась бы ему недешево. Впро-
чем, позднее, расставшись с Веспуччи, исколе-
сил он много стран с пятью своими товарищами
по крепости, и, наконец, удивительный случай
занес его в Тапробану81, откуда он прибыл
в Каликвит82, и, застав там как раз корабли
из Лузитании наконец, сверх ожидания, возвра-
тился на родину».
Когда Петр рассказал это, я поблагодарил
его за то, что он был столь ко мне услужлив и
так хотел, чтобы я насладился беседой с этим
человеком, надеясь, что разговор с ним будет
мне приятен. Поворачиваюсь к Рафаэлю. Тут,
после того как мы обменялись приветствиями
и сказали те общепринятые слова, которые
обычно говорят при первой встрече незнаком-
цы, отправляемся мы потом ко мне домой и там,
сидя в саду на скамье, покрытой зеленым дер-
ном83, разговариваем.
4* Афоризмы

Книга первая
121
Он, значит, нам рассказал, что, после того
как Веспуччи уехал, он сам и его друзья, остав-
шиеся в крепости, начали понемногу распола-
гать к себе жителей той земли встречами и
ласковыми словами. И они уже не только жили
у них в безопасности, но и стали их друзьями;
тогда же они заслужили приязнь и милость их
правителя (название страны и его имя я запа-
мятовал). Благодаря его щедрости — рассказы-
вал Рафаэль — сам он и пятеро его спутников
получили вдоволь провианта и денег на дорогу,
а также надежнейшего проводника (оттого что
по воде продвигались они на плотах, а по
земле — на повозке), дабы вел он их к другим
правителям84, к которым они шли с друже-
скими поручительствами. Рафаэль говорил, что
после многодневного пути он нашел города,
столицы и весьма неплохо устроенные государ-
ства с большим населением.
И, правда, возле линии экватора, здесь и там
по обе стороны почти что на всем пространстве,
которое охватывает солнечный круг, лежат без-
людные пустыни, высохшие от постоянной
жары. Всюду грязь, вещи, вызывающие своим
видом печаль, все сурово и невозделано, по-
всюду живут дикие звери и змеи, наконец,
люди, одичавшие не менее чудовищ и не менее
их вредоносные. Впрочем, когда продвинешься
дальше, то понемногу все смягчается. Погода
менее сурова, почва от зелени приятнее, нрав
живых существ спокойнее. Наконец, появля-
ются народы, столицы, города, в которых по-
стоянно торгуют не только между собою или
соседями, но также с племенами, расположен-

122
Книга первая
ными далеко, добираясь туда по суше и по
морю.
У Рафаэля была возможность осмотреть тут
и там многие земли, потому что не только его,
но и спутников его охотнейшим образом допу-
скали на любой корабль, который снаряжали
в какой угодно путь. Он рассказывал, что ко-
рабли, которые они видели в первых странах,
были весьма хороши. На них натягивали па-
руса из сшитого папируса или из прутьев,
а в других местах — из кож. Потом же они на-
ходили корабли с заостренными днищами и
холщовыми парусами. Наконец, подобные на-
шим. Моряки были весьма неплохо знакомы
с морем и погодой.
Однако он рассказывал, что снискал у них
великую благодарность, научив их пользоваться
магнитом85, о котором они прежде ничего не
знали. Поэтому они робко привыкали к морю
и не случайно доверялись ему только летом.
Ныне же, веря в этот камень, не боятся они
зимы, но более от беспечности, чем от защи-
щенности. И можно опасаться, как бы та вещь,
о которой они думали, что она им дана на ве-
ликое благо, не стала по их неразумию причи-
ной великого зла.
Он рассказывал, что и в каком месте он ви-
дел, излагать это и долго, и не подходит
к этому сочинению; может быть, мы расскажем
об этом в ином месте. Особенно полезно будет
не пропустить прежде всего те дела, разумные
и верные, которые он замечал где-либо у наро-
дов, живущих вместе, как это подобает гражда-
нам. Об этом и мы расспрашивали его наижад-

Книга первая
123
нейшим образом, и сам он рассуждал охотней-
шим образом; расспросы о чудищах мы пока
оставили, так как в этом мало нового. Ибо где
только не найдешь ты хищных Сцилл, Келен 86,
народопожирателей Лестригонов87 и подобных
им громадных чудищ, но граждан с мудрыми
устоями жизни ты, конечно, не везде найдешь.
Впрочем, он как отметил у этих новых наро-
дов многие превратные уложения, так и пере-
числил немало таких, с которых можно было бы
взять примеры, пригодные для исправления
ошибок наших городов, народов, племен и
царств. Об этом, как я сказал, надобно мне бу-
дет вспомнить в другом месте.
Теперь я намерен передать только то, что
он рассказывал о нравах и установлениях уто-
пийцев, предварив это, однако, той беседой,
которая была как бы некоей нитью, приведшей
к упоминанию об этом государстве.
Ибо, когда Рафаэль рассудительнейшим об-
разом называл одни или другие ошибки, весьма
многочисленные и здесь, и там, а затем то, что
определенно мудрее у нас или же у них, то из-
лагал он нравы и установления каждого народа
так, что казалось, будто, в каком бы месте он
ни находился, он прожил там всю жизнь.
Петр, восхитившись им, сказал: «Меня, ко-
нечно, удивляет, милый Рафаэль, почему не
присоединиться тебе к какому-нибудь королю.
Я полностью уверен, что среди них нет ни од-
ного, кому бы не оказался ты весьма приятен,
ибо ведь как своей ученостью, так и своим зна-
нием мест и людей ты бы мог не только усла-
дить их, но и быть им полезен, приводя при-

124
Книга первая
меры и помогая советом. В то же время таким
способом ты прекрасно устроил бы свои дела
и смог бы оказаться великим подспорьем и по-
мощью для всех твоих близких».
«Что касается моих близких, — сказал он, —
то ими я не слишком озабочен, ибо думаю, что
посильно уже выполнил свой долг по отноше-
нию к ним. Потому что иные отступаются от
имущества разве что в старости и болезни, да
и то не по своей охоте, а из-за того, что не мо-
гут более удерживать его; я же распределил
все среди родных и друзей, будучи еще не
только здоровым и крепким, но и молодым. По-
лагаю, что они должны быть довольны этой
моей милостью и не станут, кроме этого, требо-
вать и дожидаться, чтобы я еще раз ради них
отдал себя в слуги королям». «Хорошие сло-
ва!— сказал Петр. — Только мне казалось, что
не в слуги, а для услуг». Тот сказал, что в этом
слове всего на один слог больше. «А я считаю
так, — сказал Петр, — как бы ты ни называл
это дело, но как раз с его-то помощью ты не
только мог бы оказаться полезен отдельным
людям или же обществу, но и мог бы восстано-
вить свое собственное лучшее положение». Ра-
фаэль сказал: «Станет ли оно лучше с помо-
щью того, от чего отвращается дух мой? Ведь
ныне я так живу, как хочу88, и почти уверен,
что весьма немногим порфироносцам это уда-
ется. Разве недостаточно таких, которые стара-
ются обрести дружбу с владыками? Ты дума-
ешь, что произойдет большая беда, если они
лишатся меня или кого-нибудь иного, мне по-
добного?»

Книга первая
125
Тогда я говорю: «Дорогой Рафаэль, ясно,
что ты не жаден ни до богатства, ни до вла-
сти, и человека твоего образа мыслей я, разу-
меется, чту и уважаю не менее, чем кого-нибудь
из обладателей высшей власти. Впрочем, ка-
жется, что ты, конечно, исполнишь дело, до-
стойное твоего ума, действительно столь бла-
городного, сколь и философского, если даже
ценой некоторого личного неудобства напра-
вишь свой природный ум и усердие на благо
общему удобству 90. Оттого что если не станешь
ты советником какого-либо великого правителя,
то никогда не сможешь с такой пользой побу-
дить его к правде и честности (а я уверен, что
ты намерен это делать). Ибо от правителя, как
из какого-нибудь неиссякаемого источника,
распространяется на весь народ все доброе и
злое. Ты обладаешь весьма совершенной учено-
стью, однако даже и без большого житейского
опыта, безо всякой учености, при таком знании
дел ты стал бы выдающимся советником у лю-
бого короля».
«Дорогой Мор, — сказал он, — ты соверша-
ешь двойную ошибку: во-первых, в отношении
меня, во-вторых, по сути дела. Ибо нет во мне
способности, которой ты меня наделяешь,
а если даже она и была бы, то, заменив свое
бездействие на действие, я ничуть не продви-
нул бы государство вперед. Во-первых, ведь все
короли большей частью охотнее занимаются
военными делами, в которых у меня нет опыта,
чем благими мирными вещами; гораздо более
пекутся они о том, как бы правдами и неправ-
дами приобрести себе новые царства, чем о том,

126
Книга первая
как достойно управиться с приобретенными.
Кроме того, среди советников королей нет ни-
кого, кто был бы действительно столь умен,
чтобы не нуждаться в совете другого, и нет
такого, кто не кажется себе столь умным, что
ему нет надобности одобрять другого. Кроме
разве только, когда они соглашаются с какими-
нибудь наинелепейшими высказываниями, под-
лаживаются к тем, которые пребывают в наи-
большей милости у правителя, и стремятся со-
гласием своим получить их расположение.
И, конечно, природой устроено так, что каж-
дый обольщается своими делами. Так, ворон
рад своему птенцу, и обезьяне мил ее дете-
ныш91 .
Поэтому, если кто-нибудь в компании людей,
завидующих чужому или же предпочитающих
свое, назовет нечто, вычитанное им из расска-
за о прошлых временах или замеченное в дру-
гих странах, то слушающие поступают так,
будто все представление об их мудрости нахо-
дится в опасности, и после этого прослывут они
все дураками, если только не удастся им выду-
мать чего-нибудь, что обратят они во зло чу-
жой выдумке. Если прочим они и пренебрегут,
то прибегают к следующему: это, говорят, нра-
вилось предкам92, с которыми мы хотели бы
сравняться в мудрости. Затем, сказав это, они
успокаиваются, как бы заключив все наилуч-
шим образом. Словно весьма опасно будет, если
кто-либо в чем-либо окажется умнее своих пред-
ков. Однако всему, что они с легкостью поста-
новили, мы дозволяем процветать, сохраняя
полнейшее наше спокойствие. Если же в каком-

Книга первая
127
нибудь деле можно посоветовать нечто более
разумное, мы тотчас жадно, закусив удила,
хватаемся за этот довод. С такими чванливыми,
нелепыми и сумасбродными суждениями я часто
сталкивался в других местах, а один раз также
и в Англии».
«Умоляю тебя, — говорю я, — ты был
у нас?» — «Был, — говорит, — жил там не-
сколько месяцев, немного позднее поражения,
которое потерпели западные англичане в граж-
данской войне против короля, закончившейся
безжалостным их разгромом93. За это время
я премного обязан был досточтимому Иоанну
Мортону94, архиепископу Кентерберийскому и
кардиналу, а тогда также еще и канцлеру Англии.
Муж этот, мой Петр (ибо Мору известно то,
о чем я намерен рассказать), достоин был по-
чтения не более из-за влиятельности своей, чем
из-за рассудительности и добродетели. Роста
он был среднего и не казался ниже из-за своего
преклонного возраста. Вид его внушал уваже-
ние— не страх. В обращении не тяжел, но
серьезен и достоин. Иногда у него бывало же-
лание обойтись с просителями более сурово,
однако не во вред им, но чтобы испытать, ка-
кой нрав, какая сила духа присуща каждому;
их мужество, а не бесстыдство было ему зна-
комо по себе самому и радовало его; он считал
это свойство приличествующим для ведения
дел. Речь его была гладкая и действенная.
Юриспруденцию знал великолепно, ума несрав-
ненного, память на удивление замечательная.
Эти выдающиеся природные свойства он усо-
вершенствовал учением и упражнением.

128
Книга первая
Король полностью доверял его советам. Когда
я там был, казалось, что и государство весьма
на них опиралось. Ибо ведь с ранней почти
юности, прямо из школы, оказался он при
дворе, всю жизнь провел в весьма важных де-
лах и, постоянно подвергаясь разнообразным
приливам судьбы, среди многих и великих опас-
ностей научился понимать дело (понимание, так
обретенное, не скоро исчезает).
По счастливой случайности, когда однажды
был я за его столом, присутствовал там также
5* некий мирянин, знаток ваших законов95. Не
знаю, какой нашелся для него повод, но он стал
обстоятельно хвалить то суровое правосудие,
которое применялось тогда нами по отношению
к ворам, которых, рассказывал он, повсеместно
вешали иногда по двадцати на одной виселице.
И он говорил, что, хотя ускользает от казни
очень малое число воров, его удивляет, что по
какому-то злому року повсюду, однако же, су-
ществует много разбойников. Тогда я, осмелив-
шись говорить свободно при кардинале, говорю:
«Нечего тебе удивляться. Ибо такое наказание
воров находится за пределами справедливости 96
и не полезно обществу. Для защиты от воров-
ства оно чрезмерно сурово и недостаточно для
его обуздания. Ибо простая кража — не такой
огромный проступок, чтобы за него карать
смертью; ни одно наказание не является столь
сильным, чтобы удержать от разбоев тех,
у кого нет никакого иного способа сыскать себе
пропитание. Поэтому здесь не только вы, но и
5* О недостаточно справедливых законах

Книга первая
129
большая часть людей, живущих в этом мире,
кажется, подражаете дурным наставникам97,
которые охотнее колотят учеников, чем их учат.
Ведь укравшего осуждают на весьма тяжелые
и ужасные мучения в то время как гораздо бо- 6*
лее следовало бы позаботиться, чтобы каждый
был удачлив в жизни, чтобы ни у кого не
было столь жестокой необходимости сперва во-
ровать, а потом погибать».
Он говорит: «Об этом достаточно позаботи-
лись: есть ремесло, есть земледелие, ими можно
поддержать жизнь, если только люди не пред-
почтут сами быть дурными» 98.
Я говорю: «Нет, ты от этого не уйдешь!99
Ибо сперва оставим тех, которые часто возвра-
щаются домой изувеченными с войн, внешних
или гражданских, вроде того, как недавно у вас
после Корнуэлльского сражения и немного ра-
нее — после Галльского 100. Они лишаются ча-
стей своего тела ради государства или ради
короля; немощь не дозволяет им заниматься
прежними делами, а возраст — изучить новые.
Их, — говорю я, — оставим, потому что войны
происходят через определенные промежутки
времени. Посмотрим на то, что бывает всякий
день. Итак, существует большое число знатных,
которые не только сами живут в праздности,
будто трутни101, трудами других, например дер-
жателей своих земель, которых для увеличения
доходов они отскабливают до живого. Ибо
только так понимают хозяйственность эти лю-
6* Каким образом получается, что существует столь ве-
ликое множество воров?

730
Книга первая
ди, в иных случаях расточительные до обнища-
ния; они также окружают себя огромной тол-
пой праздных слуг102, которые никогда не вы-
учились никакому способу сыскать себе пропи-
тание. Когда же их господин умирает или же
когда они сами заболевают, их тотчас вышвы-
ривают. Ибо и праздных кормят охотнее, чем
больных; и часто наследник умершего не в со-
стоянии прокормить отцовскую челядь. Меж
тем они отважно голодают, если только они не
разбойничают отважно. Ибо что им делать?
После того как, бродяжничая, изотрут они по-
немногу одежду да изотрутся сами, их, измучен-
ных к тому же болезнью, одетых в лохмотья,
ни благородные не удостоят принять, ни кре-
стьяне не осмелятся. Они хорошо знают, что
тот, кто воспитан среди роскоши, в праздности
и веселии, привык к щиту и шпаге, надменно
смотрит на соседей и презирает всех по сравне-
нию с собой; такой человек нисколько не будет
пригоден к тому, чтобы с мотыгой и лопатой за
малую плату и скудную пищу служить бед-
няку».
На это он сказал: «И нам в первую очередь
надобно пригревать как раз людей такого
рода103: ведь если разразится воина, то в них,
как в людях возвышенной и благородной души,
более чем в ремесленниках и земледельцах, за-
ключается сила и крепость войска».
«Конечно, — говорю я, —- так же можно тебе
сказать, что ради войны надо пригревать во-
ров 104, от которых, несомненно, никогда вы не
избавитесь, пока будут у вас эти люди. Почему
разбойники не могут быть дельными солдатами,

Книга первая
131
а солдаты — презреннейшими из разбойников?
Между этими занятиями есть много сходства.
Однако этот порок, частый у вас, присущ не
одним вам. Ведь он — общий почти у всех на-
родов. Ибо Галлию105 разоряет, кроме того,
еще более пагубная гибель: вся страна, даже
в мирное время, если это можно назвать миром,
оплетена и осаждена наемными солдатами, вве-
денными по тому же убеждению, по которому
вы полагали, что надобно кормить здесь празд-
ных слуг. Потому что глупомудрам106 показа-
лось, что общественное благо состоит в том, 7*
чтобы всегда наготове был сильный и крепкий
гарнизон, главным образом из ветеранов. Ведь
они нисколько не доверяют новобранцам. И по-
этому им надобно искать повод для войны,
чтобы не было у них неопытных солдат и лю-
дей, не готовых зарезать безвозмездно, дабы,
как шутливо заметил Саллюстий 107, рука и дух
не цепенели в бездействии.
Сколь пагубно кормить такого рода чудо-
вищ 108, Галлия узнала по своей собственной
беде. Примеры римлян, карфагенян, сирийцев 109
и весьма многих народов свидетельствуют о том
же. У всех у них в разных местах и по разным
поводам постоянные войска уничтожили не
только их высшую власть, но даже и поля, и
самые столицы. Насколько же в действитель-
ности нет в том необходимости явствует хотя
бы из того, что даже галльские солдаты, с мо-
лодых ногтей110 наилучшим образом закален-
7* Сколько бед проистекает от постоянных воинских
гарнизонов

132
Книга первая
ные в боях, столкнувшись с вашими доброволь-
цами, не очень-то часто хвастаются, что они
одержали верх111. Я не скажу ничего более,
дабы присутствующим не показалось, что я
к вам подлещиваюсь. Однако не верится, чтобы
праздные господские слуги чрезмерно устра-
шали этих вот ваших городских ремесленников
или даже грубых деревенских земледельцев, за
исключением только разве тех из них, которые
по сложению своему не слишком похожи на
сильных и отважных, или же тех, у которых
бедность сломила силу духа. Поэтому нет ни-
какой опасности в том, что люди крепкого и
сильного сложения (ибо высокородные удостаи-
вают порчей только отборных), ныне изнемога-
ющие от праздности или ослабевающие в заня-
тиях чуть ли не женских, выучившись добрым
делам, надобным для жизни, поднаторев в муж-
ских трудах, уподобятся женщинам. Во всяком
случае, однако, мне ничуть не кажется, что госу-
дарству полезно на случай войны, которой ни-
когда у вас не будет, если вы этого не захотите,
кормить нескончаемое множество такого рода
людей, которые угрожают миру112, о котором
надобно печься гораздо более, нежели о войне.
Однако это не единственная причина, делаю-
щая воровство необходимым. Есть другая, на-
сколько я понимаю, вам более свойственная».
«Какая же это?» — сказал кардинал. Я го-
ворю: «Ваши овцы113. Обычно такие тихие, пи-
тающиеся так скудно, ныне, как говорят, стали
они такими прожорливыми и неукротимыми, что
пожирают даже людей114, опустошают и разо-
ряют поля, дома, города. Как раз в тех частях

Книга первая
733
королевства, где производится более тонкая и
поэтому более ценная шерсть, там знатные и
благородные господа, даже некоторые аббаты,
святые мужи, недовольны теми ежегодными до-
ходами и прибылью, которые обычно получали
от владений их предшественники. Им недоста-
точно того, что, живя в праздности и богатстве,
они нисколько не полезны обществу, если
только не вредны ему. Для пашни они ничего
не оставляют, все занимают пастбищем, ломают
дома, разрушают города, оставляя лишь только
храм под овечий хлев. И — словно мало земли
губят у вас лесные выгоны и заповедники для
дичи — эти добрые люди обращают в пусты-
ню 115 вдобавок еще и все живое, все, что только
было возделано. Следовательно, держателей
вышвыривают оттого, что один ненасытный об-
жора, жестокая чума в отечестве, распростра-
нив поля, окружает несколько тысяч югеров
единым забором116. Некоторые из них, опутан-
ные обманом или же подавленные силой, изму-
ченные неправдой, лишаются собственности и
вынуждены продавать ее. Поэтому в любом
случае несчастные переселяются: мужчины,
женщины, мужья, жены, сироты, вдовы, роди-
тели с малыми детьми, более многочисленная,
чем богатая челядь117, — оттого что в деревен-
ской жизни надобно много рук. Я говорю, пере-
селяются они из знакомых и привычных род-
ных домов и не ведают, куда им деваться. Всю
недорогую утварь, даже если бы и можно было
найти покупателя, продают они по дешевке,
оттого что им надобно ее сбыть. Когда же
в бродяжничестве своем вскоре они все это

134
Книга первая
растратят, что иное остается им, наконец, как
ни воровать и ни оказаться по заслугам на ви-
селице; в противном случае они должны ски-
таться и просить милостыню. Хотя и здесь
бросают их в тюрьму как бродяг, оттого что
праздные слоняются они повсюду — ведь ни-
кто не нанимает их труд, сколь горячо они его
ни предлагают. Ибо деревенской работе, к ко-
торой они привыкли, нет места там, где ничего
не сеют. Ведь достаточно одного овчара или
пастуха, чтобы пасти скот на той земле, для
возделывания которой под посев требовалось
много рук. Из-за этого случилось, что во мно-
гих местах хлеб стал гораздо дороже118. Даже
цена на шерсть здесь возросла так, что более
бедные люди, которые обычно изготовляют из
нее ткани, вовсе не могут ее покупать, и по-
этому многие от дел переходят к праздности.
Ибо после увеличения пастбищ, нескончаемое
число овец унесла язва, будто этот мор, по-
сланный на овец, был Божией карой за жад-
ность; хотя справедливей было бы обратить эту
кару на головы самих владельцев. Если даже
число овец очень сильно увеличится, то цена
все равно ничуть не уменьшится. Оттого что
если это нельзя назвать монополией, ибо про-
дает не один человек, то, конечно, это — оли-
гополия 119. Почти все овцы попали в руки не-
многих, к тому же богатых людей, которым нет
никакой нужды продавать их до того, как им
это будет угодно, а угодно им будет не раньше,
чем появится возможность продать, за сколько
им будет угодно. По той же причине прочие
породы скота равно дороги и даже более, по-

Книга первая
Т35
тому что после разрушения хозяйств и упадка
сельской жизни не стало тех, кто заботился бы
о молодняке. Ведь те самые богачи не выращи-
вают ни ягнят, ни телят, но, купив в другом
месте задешево, они потом откармливают их на
своих пастбищах и дорого перепродают. По-
этому я полагаю также, что весь вред этого
дела пока еще не чувствуется. Действительно,
до сих пор они поднимают цену только в тех
местах, где они продают. Однако, когда станут
вывозить молодняк немного быстрее, чем он
способен рождаться, тогда наконец и там до-
статочный запас постепенно уменьшится и в том
месте, где покупают, неизбежно появится за-
метная недостача.
По этой причине ненасытная жадность
немногих обратила в настоящую погибель то, из-
за чего ваш остров казался особенно счастли-
вым. Ибо эта дороговизна хлеба и есть та при-
чина, по которой каждый отсылает из дома воз-
можно больше людей: зачем, спрашиваю я, как
не для нищеты и разбоя, к которому легче
склонить высокородных?
К этой жалкой бедности и скудости прибав-
ляется еще дерзкая роскошь. Ибо и у господ-
ских слуг, и у ремесленников, чуть ли даже
не у самих крестьян — у всех, короче говоря,
сословий много необычайного богатства в одеж-
де и чрезмерной роскоши в еде. Трактиры, при-
тоны, публичные дома и публичные дома
в ином виде — харчевни, винные и пивные, на-
конец, разные бесчестные игры: кости, лото,
мячи, шары, диск — разве все они не посылают
своих приверженцев прямо на разбой, быстро

136
Книга первая
лишив их денег? Отбросьте эту пагубную за-
разу, постановите, чтобы те, которые разру-
шили хозяйства и селения, восстановили их
или же уступили их тем, кто хочет возвести их
вновь или отстроить. Обуздайте эти скупки бо-
гачей и их произвол, подобный монополии.
Меньше кормите бездельников! Вернитесь
к земледелию, возобновите шерстопрядение,
чтобы стало оно почетным трудом, которым
с пользой занималась бы эта праздная толпа:
и те, которых бедность уже обратила в воров,
и те, которые ныне пока еще бродяги или празд-
ные слуги, а в будущем тоже, несомненно, воры.
Конечно, если вы не излечитесь от этих бед,
тщетно станете вы похваляться испытанной
в наказаниях за воровство законностью, на са-
мом деле скорее броской, чем справедливой и
полезной. Ибо ведь вы дозволяете воспитывать
людей наихудшим образом и с нежного возра-
ста понемногу портите нравы, полагая, что они
достойны наказания только тогда, когда нако-
нец взрослые мужи совершат те преступления,
которых надобно было постоянно ждать от них
с детства. Спрашиваю я, делаете ли вы что-ни-
будь иное, кроме того, что сами создаете воров
и караете их?»
Когда я это говорил, тот самый знаток права
подготовился отвечать и решил воспользоваться
тем обычным способом рассуждения, когда
усерднее повторяют сказанное, чем отвечают;
при этом видят свою заслугу главным образом
в хорошей памяти.
«Ты, конечно, говорил красиво, — сказал
он, — потому что ты, по-видимому, чужестранец

Книга первая
137
и скорее мог кое-что слышать об этом, чем
узнать что-либо досконально, это я покажу
с помощью нескольких слов. Давай-ка я сперва
перечислю по порядку то, что ты сказал, потом
покажу, в чем у тебя заключается незнание
наших дел, и, наконец, расшатаю и разобью все
твои доводы. Значит, чтобы начать мне, как
я пообещал, с первого: „Мне показалось, что
в четырех..."»
«Молчи, — сказал кардинал, — при таком 8*
начале, кажется, ты намерен употребить больше,
чем несколько слов. Поэтому мы освободим тебя
сейчас от этого тяжелого ответа, однако наме-
рены сохранить за тобой ответ во время бли-
жайшей нашей встречи, каковую я хотел бы на-
значить на завтра, если ничто не помешает ни
тебе, ни Рафаэлю. Меж тем, однако, мой Ра-
фаэль, я весьма охотно услышал бы от тебя,
почему ты полагаешь, что воровство не надобно
карать высшей мерой, и какую иную кару, более
подходящую 120 для общества, ты бы сам уста-
новил. Ибо ведь и ты не думаешь, что воровство
надобно терпеть. Если и ныне, несмотря на
смерть, люди стремятся воровать, то какой страх
испугает злодеев, когда они будут уверены, что
им сохранят жизнь: смягчение наказания они пе-
ретолкуют как некую награду и приглашение
к злодеянию».
Я говорю: «Вообще, мне кажется, наидобрей-
ший отец, что нисколько не справедливо за от-
нятые деньги отнимать у человека жизнь. Ибо,
8* Рассказчик описывает, как по-свойски кардинал пре-
рывает разболтавшегося говоруна

138
Книга первая
я полагаю, ничто из того, что есть в мире, не
может сравниться с человеческой жизнью. Если
же скажут, что это воздаяние не за украденные
деньги, а за попранную справедливость, за на-
рушенные законы, то почему бы не назвать по
заслугам это высшее право высшим беспра-
вием?121 Ибо не следует одобрять как Манлиевы
9* законы 122, по которым за малейшее неповинове-
ние тут же обнажали меч, так и положения сто-
иков, полагающих, что все прегрешения настоль-
ко одинаковы123, что, они думают, нет разницы
в том, убил ли кто человека или же отнял
у него монетку; если посмотреть хоть сколько-
нибудь беспристрастно, здесь вообще нет ничего
сходного или похожего. Бог запретил убивать 124
кого бы то ни было, а мы с такой легкостью
убиваем за отнятый грош. Если же кто-нибудь
истолкует это так, будто это повеление Божие
запрещает возможность убийства, за исключе-
нием тех случаев, когда человеческий закон объ-
явит, что надобно убивать, то что мешает людям
сойтись друг с другом на том, будто на том же
условии надобно допустить разврат, прелюбо-
деяния и клятвопреступление? Ведь Бог отнял
у человека право убивать не только другого, но
и себя. Если же люди согласились убивать друг
друга на определенных условиях, то это согла-
шение должно обладать силой освобождать от
оков тех его приверженцев, которые безо всякой
заповеди Божией губят всех, кого им велят уби-
вать человеческие установления. Не получат ли
при этом слова Божий столько права, сколько
9* Манлиевы законы, как о них сообщает Тит Ливий

Книга первая
139
дадут его им права человеческие? И выйдет, что
заповеди Божии надобно будет соблюдать лишь
настолько, насколько, как и в этом случае, поже-
лают определить это люди. Наконец, и закон
Моисеев 125, хотя был он немилосерден и суров,
ведь был дан рабам, и притом упрямым, этот
закон карал за кражу никак не смертью, а штра-
фом. Не станем же мы думать, что в новом за-
коне милосердия 126, в котором Отец повелевает
детям своим, дал Он нам большую волю сви-
репствовать друг против друга.
Вот почему я полагаю, что казнь недопустима.
Насколько же нелепо и пагубно для государства
равно наказывать и вора, и убийцу, думаю,
знает всякий. И впрямь, когда разбойник видит,
что, осужденный за кражу, рискует он не мень-
ше, чем если, кроме этого, уличат его еще
в убийстве, то одна только эта мысль побудит
его зарезать того, кого в ином случае он всего
лишь намерен был ограбить. Действительно, от-
того что, пойманный, не окажется он в большей
опасности, чем если он зарежет, ему будет даже
спокойнее, больше будет у него надежды скрыть-
ся, когда не станет на свете доказчика его пре-
ступления. Итак, когда мы стремимся как можно
более устрашить воров, мы подбиваем их губить
добрых людей. А на то, что обыкновенно спра-
шивают, какое наказание может подойти более,
здесь, по-моему, ответить не намного легче, чем
на вопрос, какое наказание может быть хуже.
Зачем нам сомневаться в полезности того спо-
соба карать за преступления, который, мы знаем,
давным-давно был у римлян, весьма хорошо
умевших управлять государством? Уличенных

140
Книга первая
в крупных преступлениях они присуждали
работать в каменоломнях и добывать ме-
таллы и держали таких людей все время в це-
пях.
Хотя, что касается этого, ни у одного народа
не могу я найти устройства лучшие, чем наблю-
10* дал я и приметил во время странствия своего
в Персии 127 у так называемых полилеритов 128 —
это немалый народ, управляемый не без разум-
ности. Он только ежегодно платит персидскому
царю, во всем прочем он свободен и подчиня-
ется своим законам. Оттого что живет он далеко
от моря и почти что окружен горами, он всегда,
нисколько не скупясь, довольствуется плодами
своей земли, нечасто посещает других и ими не-
часто посещается. По старинному обычаю, од-
нако, этот народ не стремится расширить свои
пределы, которые легко защищены ото всякой
несправедливости горами, а также данью,
которую он платит своему властелину. Пол-
ностью свободный от военной службы, живет
этот народ не слишком великолепно, однако
удобно, скорее в счастье, чем в известности
или в славе. Даже название его, я думаю,
едва ли достаточно знакомо кому-либо, кроме
соседей.
И вот у них-то заведено, что укравшие, кото-
рых поймали, возвращают утащенное владельцу,
11* а не правителю, как это обыкновенно бывает
в других местах. Они считают, что у правителя
столько же прав на украденную вещь, сколько
10* Республика полилеритов в Персии
11* Это надобно заметить и нам, поступающим иначе

Книга первая
141
у самого вора. Если же вещь пропадает, то,
узнав ее цену и высчитав из имущества воров,
остаток они отдают полностью женам воров и
их детям, а самих воров осуждают на тяжелые
работы. Если краже не сопутствовала жесто-
кость, то воров не заключают в тюрьму, они не
носят кандалы, их свободно и вольно допускают
к общественным работам. Уклоняющихся и ис-
полняющих это вяло не столько мучают канда-
лами, сколько побуждают к труду побоями. Ра-
ботающие усердно не подвергаются унижениям;
только на ночь их поименно пересчитывают и
запирают в камеры. За исключением постоян-
ного труда в их жизни нет больше никаких не-
удобств. Ведь кормят их неплохо: тех, которые
служат обществу, — на счет общества, других —
иначе. Оттого что кое-где то, что им надобно,
они собирают из пожертвований; и хотя этот
способ не верный, однако из-за того, что народ
там милосерден, нельзя найти способа удачней.
В иных местах для этого устанавливают опре-
деленную подать. В некоторых местах воры не
выполняют никакого труда для общества, но
когда какое-нибудь частное лицо нуждается
в работниках, то любого из них он может нанять
на день за установленную плату, немного мень-
шую, чем если бы он пожелал взять свободного
человека. Кроме того, нерадивого раба дозволено
бить кнутом.
Получается так, что рабы никогда не остаются
без дела и, кроме того, чем окупается пища на
каждый день, каждый из них еще вносит что-то
в государственную казну. Все и каждый в от-
дельности одеты в платье одного и того же

142
Книга первая
12* цвета, волосы у них не бритые, а подстрижены
немного над ушами, из которых одно немного
подрезывается. Разрешается, чтобы друзья да-
вали рабам еду, питье, платье особого цвета,
давать же деньги считается уголовным преступ-
лением равно как для дающего, так и для
берущего. Человеку свободному получить по ка-
кой-либо причине от осужденного деньги не ме-
нее опасно, чем рабам (так называют осужден-
ных) касаться оружия. Каждая область метит
своих рабов собственным знаком, уничтожить
который — уголовное преступление, равно как
появиться за границей или же разговаривать
о чем-либо с рабом из другой области. Мысль
о побеге не менее опасна, чем самый побег. Если
кто знал о таком решении, то рабу за это —
смерть, свободному — рабство. Доказчику, на-
против, установлены награды. Свободному —
деньги, рабу — свобода. Обоим же — прощение
и безнаказанность за соучастие, дабы никогда
не было безопаснее исполнить злой замысел,
чем покаяться в нем. Таков закон и порядок
в этом деле, как я сказал.
Легко заметить, сколь много в них человеч-
ности и удобства.
Гневаются, чтобы подавить пороки; но люди
спасены, и с ними обходятся так, что необхо-
димо им быть добрыми; сколь много сделали
они прежде во вред, столь много возместят они
в оставшуюся жизнь. В дальнейшем нисколько
не надобно страшиться, что они скатятся
12* Слуги знатных господ и сейчас еще считают это
красивым

Книга первая
143
к прежним своим нравам. И путники, отправ-
ляясь куда-нибудь, полагают себя в большей
безопасности, если проводниками у них оказы-
ваются как раз такие рабы, которых они в каж-
дой области тотчас меняют. И впрямь,
у них нет ничего подходящего для свершения
разбоя: руки — без оружия, деньги — только
доказательство преступления; если поймают —
кара готова; никакой нет надежды куда-нибудь
убежать. Как обмануть, как скрыть? Человек
нисколько платьем своим на других не похож;
разве только уйдет он голый? Так здесь бег-
леца выдаст его ухо. Наконец, может явиться
опасность, что они замыслят заговор против го-
сударства. Будто может на такое надеяться ка-
кая-нибудь соседняя область, не склонив и не
подбив на это прежде рабов из многих обла-
стей. У них же не только нет возможности сго-
вориться, но им нельзя даже собраться пого-
ворить или обменяться приветствиями. Меж
тем, чтобы поверить в этот замысел, они
должны бесстрашно верить своим товарищам,
ибо знают, что смолчать о нем — весьма опасно,
а выдать — чрезвычайно прибыльно. Напротив,
ни один раб не лишен надежды, что если он бу-
дет послушен, терпелив и подаст добрую на-
дежду на свое исправление в последующей
жизни, то при этом, может статься, он когда-
либо вновь обретет свободу. И в самом деле,
каждый год нескольким рабам ее дают в зас-
лугу за терпение».
Когда я это сказал и прибавил, что не вижу
никакой причины, почему такой способ не мог
быть в Англии плодотворнее той справедли-

144
Книга первая
вости, которую так восхвалял тот самый знаток
права, тогда как раз этот правовед и сказал:
«Никогда этого нельзя будет учредить в Анг-
лии без того, чтобы не навлекло это на государ-
ство величайшей опасности». Говоря это, он по-
качал головой, скривил губы и замолчал. И все,
которые присутствовали, с ним согласились 129.
Тогда кардинал сказал: «Нелегко предска-
зать, удачно ли сойдет дело, не произведя ни-
какой пробы. Если же после объявления смерт-
ного приговора правитель повелит отложить
казнь, то надобно будет испытать этот обычай,
ограничив права убежища 130. Тогда-то, если по
исходу дела выявится, что оно полезно, было бы
правильно закрепить его законом. Если не так,
то можно будет покарать смертью тех, кто уже
прежде был осужден; и то, что это произошло
ныне, не окажется для государства менее по-
лезно или менее справедливо. Опасности меж
тем от этого не может случиться никакой.
Даже, мне кажется, ничего плохого нет в том,
чтобы испробовать этот способ на бродягах,
а то с ними мы до сих пор нисколько не про-
двинулись вперед, несмотря на издание многих
законов».
Когда кардинал это сказал, все те, которые
к моему рассказу отнеслись с презрением, напе-
ребой стали осыпать его похвалами, особенно же
за это — о бродягах, оттого что это он добавил
сам от себя.
Не знаю, не лучше ли мне промолчать о том,
что случилось потом. Это было смешно, однако
я расскажу. Потому что это было неплохо и
имело кое-какое отношение к предмету.

Книга первая
145
Случайно тут стоял один прихлебатель131, 13*
который, кажется, хотел притвориться дураком
и делал это так, что у него выходило весьма
правдиво. Желая насмешить своими шутками,
сам он вызывал смех чаще, чем его слова.
Иногда же и у него вырывалось нечто, не вовсе
нелепое, заставляющее поверить в пословицу:
«Часто бросая, выбросишь как-нибудь и Ве-
неру» 132. Кто-то из гостей сказал, что в своей
речи я хорошо предусмотрел, как быть с во-
рами, кардинал позаботился о бродягах, госу-
дарству же ныне осталось подумать еще о тех,
кого довели до нищеты болезнь и старость, так
что не способны они трудиться и зарабатывать
себе на жизнь. Прихлебатель тогда говорит:
«Дозволь мне сказать. Ибо я покажу, что и это
хорошо уладится. Мне очень хочется убрать
такого рода людей с глаз долой. Часто они меня
жестоко терзали, когда, жалуясь и вопя, требо-
вали денег, однако же никогда не могли они
докричаться и вытянуть из меня монету. Ибо
всегда случалось одно из двух: или же мне не
хотелось давать, или и нельзя даже было, от-
того что давать было нечего. Поэтому ныне они
поумнели, ибо, когда видят, что я иду мимо,
они не тратят усилий и пропускают меня молча:
они ничего не надеются от меня получить; кля-
нусь, не больше, чем если бы я был священни-
ком 133. И что касается меня, то я вношу законо-
проект: всех этих нищих распределить и раз-
местить по бенедиктинским монастырям134 и 14*
13* Забавный диалог между монахом и прихлебателем
14* Пословица о нищих

146
Книга первая
сделать их монахами-мирянами; а женщинам я
велю стать монахинями». Кардинал улыбнулся
и в шутку одобрил его слова, остальные же при-
няли их всерьез.
Впрочем, некоего монаха-теолога это выска-
зывание о священниках и монахах развеселило
столь сильно, что он и сам начал шутить, хотя
в иных случаях был человеком серьезным,
почти мрачным. «Даже и так, — сказал он,—
не избавишься ты от нищих, если не подумаешь
и о нас — монахах». Прихлебатель сказал: «Но
об этом уже позаботились. Ведь кардинал наи-
лучшим образом подумал о вас, когда решил,
что бродяг надлежит задерживать и посылать
работать. Ибо вы-то и есть самые главные бро-
дяги». Когда он это сказал, все посмотрели на
кардинала, и, увидев, что тот не отрицает этого,
все, за исключением монаха, с великой охотой
подхватили эти слова. Он же (меня это ни-
15* сколько не удивляет), облитый таким уксу-
сом , вознегодовал и так разгорячился, что не
мог удержаться от брани. Он назвал этого чело-
века бездельником, шептуном, порождением по-
гибели и при этом приводил страшные угрозы
из Священного Писания. А шут начал шутить
всерьез и оказался здесь вполне мастером сво-
его дела. «Не прогневайся, — говорит, — добрый
брат. В Писании сказано: „В терпении вашем 136
спасете души ваши"». Брат снова (я приведу
его собственные слова): «Я не гневаюсь, мошен-
ник ты эдакий, и уж во всяком случае не грешу.
15* Рассказчик вспоминает слова Горация «облитый ла-
тинским уксусом»

Книга первая
747
Ибо псалмопевец говорит: „Гневаясь, не согре-
шайте"»137. Затем кардинал мягко внушил,
чтобы они умерили свои страсти, и монах ска- 16*
зал: «Нет, владыко, я говорю только как на-
добно, по доброй рвении 138. Ибо у святых лю- 17*
дей была добрая рвения, почему и сказано:
«Ревность по доме Твоем 139 съела меня». И в
церквах поют: «Елисей140 кого смешит, когда
в храм он поспешит». Они почувствовали рвению
плешивого, как, возможно, почувствует и этот
насмешник, шут, сквернослов».
Кардинал сказал: «Возможно, ты поступаешь
так из добрых побуждений, однако, мне ка-
жется, ты поступил бы благочестивее и уж, ко-
нечно, разумней, если бы воздержался от смеш-
ного спора с человеком глупым и смешным».
«Нет, владыко, — сказал тот, — не поступил бы
я разумней. Ибо сам Соломон премудрый гово-
рит: «Отвечай глупому по глупости его 141». По-
добно этому я ныне и поступаю. Я показываю
ему яму, в которую он свалится, ежели хоро-
шенько не поостережется. Ибо, если среди на-
смехающихся над Елисеем, который один только
и был плешив, многие почувствовали рвение
плешивого, то насколько же более почувствует
это один человек, насмехающийся над многими
монахами, среди которых много плешивых?
К тому же у нас имеется папская булла, по
которой всех насмехающихся над нами надле-
жит отлучить от церкви».
16* Как он соблюдает в рассказе благопристойность
17* Видно, что монах по невежеству своему полагает,
что слово «рвение» того же рода, что и слово «рев-
ность»

148
Книга первая
Кардинал, увидев, что этому пререканию не
будет никакого конца, кивком головы остановил
прихлебателя и, удачно свернув разговор на дру-
гое, немного погодя встал из-за стола, принялся
слушать дела своих просителей, а нас отпустил.
Вот, дорогой Мор, какой длинной речью я
утомил тебя. Мне было бы очень совестно гово-
рить так долго, если бы ты не требовал этого
столь пылко и если бы не казалось мне, что ты
слушаешь так, словно не хочешь из этого раз-
говора ничего упустить. Мне во всяком случае
надобно было рассказать все это, хотя бы и не-
сколько сжато, из-за суждения тех, которые
с моей речью не соглашались, но после того,
как увидали, что кардинал отнесся к ней не без
одобрения, сами все одобрили. Они так подда-
кивали ему и так льстили, что едва не приняли
всерьез выдумку его прихлебателя, которую
владыка не отверг как шутку. Теперь ты в со-
стоянии оценить, как оценили бы придворные
меня и мои советы».
«Конечно, мой Рафаэль, — говорю я, — ты до-
ставил мне большое удовольствие: столь ра-
зумна и вместе с тем красива была твоя речь.
Кроме того, во время нее мне казалось, что я
не только нахожусь на родине, но даже в неко-
тором роде пребываю в своем детстве — так
приятно было вспомнить того кардинала, при
дворе которого я воспитывался мальчиком. Ты
не поверишь, мой Рафаэль, насколько ты мне
стал дороже, оттого что ты так горячо чтишь
память этого человека, хотя и вообще ты мне
весьма дорог. Однако же я никак еще не могу
переменить своего мнения и продолжаю думать,

Книга первая
149
что если ты убедишь себя не отвращаться от
дворцов правителей, то тебе удастся принести
обществу весьма много добра142 своими сове-
тами. Поэтому ничто не понуждает тебя к этому
более, чем долг честного человека. Ведь и твой
Платон думает, что государства только тогда
будут счастливы, когда царствовать станут фи-
лософы или же когда цари станут философство-
вать 143. Сколь нескоро настанет это счастье,
если философы не захотят даже поделиться
с царями своими советами». — «Нет, — сказал
он, — они не столь неблагодарны, чтобы не
иметь охоты делать это, более того, многие уже
поступили так, издав книги 144, осталось только,
чтобы лица, обладающие властью, готовы были
последовать благим советам. Но Платон, не-
сомненно, хорошо предвидел, что если цари са-
ми не станут философствовать, то, с детства
полностью пропитавшись и заразившись пре-
вратными мнениями, они никогда не одобрят
советов философов; он сам испытал это у Дио-
нисия 145. Ты полагаешь, что, если бы я предло-
жил кому-нибудь из королей здравые установ-
ления и попытался уничтожить гибельные се-
мена зла, они не сочли бы, что меня надобно
тут же изгнать из государства или подвергнуть
осмеянию? Давай-ка представь, что я нахожусь
у короля Галльского146 и сижу в его Совете
в то время, когда в секретнейшем месте под
председательством этого самого короля, в кругу
умнейших людей с великим старанием обсуж- 18*
18* Рассказчик старается незаметно отговорить францу-
зов от захвата Италии

150
Книга первая
дается, какими способами или ухищрениями
удержать Медиолан 147, как поворотить к себе
беглый Неаполь, затем разорить венетов148 и
подчинить всю Италию149, потом покорить
Фландрию, Брабант, наконец, всю Бургун-
дию и, кроме того, другие народы, на коро-
левства которых он уже давно собирается на-
пасть. Один тут советует заключить с венетами
мир, который продлится до тех пор, пока это
будет удобно королю, а также известить вене-
тов о своих намерениях и оставить у них не-
которую часть добычи, а потом, после того как
все сойдет, как задумано, потребовать ее назад.
Другой советует нанять германцев151, третий —
19* задобрить деньгами гельветов, четвертый гово-
рит, что золотом, словно жертвой, надобно об-
ратить императорское величество152 к милости.
Пока одному кажется, что надобно уладить дело
с королем Арагонским153 и для обеспечения
мира уступить чужое королевство Наваррское,
другой меж тем считает, что государя Кастиль-
ского 154 следует окутать какой-нибудь надеж-
дой породниться и за определенную мзду пере-
тянуть несколько его знатных приближенных на
свою сторону. Тут завязывается самый главный
узел: что тем временем решить об Англии?
Впрочем, надо вести переговоры о мире, скре-
пить наипрочнейшими связями всегда непроч-
ный союз, называть англичан друзьями, но по-
нимать, что они недруги. По этой причине на-
добно иметь наготове, как на страже, на всякий
случай скотов 155 и выпустить их против англи-
19* Наемники — гельветы

Книга первая
151
чан, лишь только те двинутся. Для этого на-
добно призвать тайно какого-нибудь знатного
изгнанника (сделать это открыто мешают дого-
воры), и он заявит, что это королевство должно
принадлежать ему; таким образом можно будет
сдержать подозрительного для нас правителя.
И здесь, говорю я, при таком напряжении,
когда столько выдающихся мужей будут напе-
ребой предлагать свои советы, как вести войну,
встану я — незаметный человечек — и при-
кажу повернуть паруса157, предложу оставить
Италию, скажу, что надобно оставаться дома 158,
что одно только Галльское королевство почти
что так велико, что им не в силах успешно уп-
равлять один человек, скажу, чтобы король не
помышлял о других приобретениях 159. Затем я
бы предложил им установления ахорийцев 160 — 20*
народа, живущего к юго-востоку от острова
утопийцев; они давным-давно вели войну, чтобы
добыть своему королю другое королевство, ко-
торое, как он настаивал, должно было принад-
лежать ему по наследству и по причине старин-
ного свойства 161. Добыв его, они наконец уви-
дали, что удержать им это королевство теперь
не менее трудно, чем трудно было им его домо-
гаться. Среди покоренных все время прорастали
семена внутреннего недовольства, или же этой
стране грозили вторжения извне. И всегда на-
добно было воевать либо за новых подданных,
либо против них: никогда не было возможности
распустить войско. Меж тем ахорийцы грабили
сами себя, вывозили деньги 162, проливали свою
20* Пример, заслуживающий внимания

152
Книга первая
кровь за чужую ничтожную славу, и мир от
этого не становился крепче; дома у них нравы
были развращены войной, люди пристрастились
к разбою, убийства укрепили их безрассудство,
законы они презирали, и все происходило от-
того, что король, распространяя свою заботу на
два королевства, мало мог печься о каждом из
них. Когда они увидели, что этим бедам не бу-
дет никакого конца, сошлись они наконец на со-
вет и самым учтивым образом предложили сво-
ему королю выбрать для владения из двух
царств одно, какое он хочет. Ибо на второе не
достанет у него власти, так как ахорийское цар-
ство так велико, что с ним не управится король,
поделенный надвое. По своей воле никто не со-
гласится на то, чтобы даже погонщика мулов 163
разделить с кем-то еще. Так этот добрый пра-
витель был вынужден удовольствоваться ста-
рым царством, оставив новое царство кому-то
из друзей (которого вскоре после этого тоже
изгнали).
Кроме того, если бы я показал королю, что
все эти попытки воевать, которые ради него
ввергнут в смятение столько племен, истощат
его казну, разорят народ и, наконец, несмотря
на все, по какой-нибудь случайности окажутся
напрасны, если бы я предложил ему печься о его
собственном королевстве, завещанном ему де-
дами, украшать его, сколько он может, доби-
ваться его наивысшего расцвета, а также любить
своих подданных и быть любимым ими, жить
с ними единой жизнью, повелевать ими мягко,
оставить в покое другие государства, раз то,
которое выпало ему на долю, более чем доста-

Книга первая
153
точно велико, — ты полагаешь, мой Мор, как
стали бы они слушать такую речь?»
«Конечно, не слишком благосклонно», — ска-
зал я. «Значит, — говорит он, — пойдем дальше.
Если советники какого-либо короля обсуждают
и придумывают, каким способом можно обога-
тить его казну, то один советует поднять стои-
мость монеты, когда надобно платить самим, и
опустить ее снова ниже положенного, когда надо
будет взыскивать деньги, — так они выплатят
много, потратив малое количество денег, и за
малое количество приобретут многое 164.
Другой предлагает притвориться, что будет
война 165, и, собрав под этим предлогом деньги,
торжественно заключить мир и тем самым соз-
дать в глазах простонародья видимость, что
вот, мол, благочестивый правитель пожалел че-
ловеческую кровь166. Третий подкидывает ему
мысль о каких-то старинных, изъеденных чер-
вями законах 167, устаревших от долгого неприме-
нения; оттого что никто не помнит об их изда-
нии, все их преступают, а за это, следовательно,
он может приказать взимать штраф. И нет до-
хода прибыльнее, и нет почетнее, потому что
у этого будет личина справедливости.
Следующий предлагает запретить многое,
назначив большие штрафы; особенно за то, что
не идет на благо народа. Потом можно поде-
литься деньгами с теми, чьей выгоде препят-
ствует этот указ. Так можно снискать милость
народа и обрести двойную выгоду: во-первых,
штрафуют тех, кого заманило в тенета стремле-
ние к наживе; во-вторых, когда продают при-
вилегии, то, конечно, они стоят тем дороже, чем

154
Книга первая
лучше правитель, который с трудом уступает
что-нибудь какому-нибудь частному лицу, если
это невыгодно народу, и делает он это только
разве что за большую плату.
Другой убеждает короля в том, что надобно
привязать к себе судей, дабы любое дело ре-
шали они в его пользу. Кроме того, судей надобно
звать во дворец и приглашать, чтобы рассуж-
дали они о делах в его присутствии, так, чтобы
ни одно его дело не было открыто признано на-
столько несправедливым, чтобы кто-нибудь из
судей, из желания ли противоречить, или из
стыда сказать то же самое, или же чтобы войти
в милость, не отыскал бы при нем какой-нибудь
щели, через которую можно было бы протащить
другое толкование. Так, при разногласии судей
принимаются обсуждать наияснейшее само по
себе дело, истину ставят под вопрос и дают
королю удобный повод истолковать закон, как
ему угодно. Прочие присоединяются то ли от
стыда, то ли от страха, поэтому суд потом бес-
трепетно выносит приговор. Ведь не может не
найтись причины выступить за правителя. Ибо
достаточно, чтобы на его стороне была справед-
ливость, или же буква закона, или запутанный
смысл написанного, или, наконец, то, что у со-
вестливых судей перевешивает все законы, —не-
оспоримая прерогатива правителя 168.
Все эти советники согласны и единодушны
вот с каким речением Красса 169: «Никакого ко-
личества золота недостаточно правителю, кото-
21* рому надобно кормить войско». Кроме того, ко-
21* Слова богача Красса

Книга первая
155
роль, даже если он очень хочет, никак не может
поступать несправедливо170. Оттого что вла-
деет он всем у всех, даже самими людьми, и
каждый имеет столько, сколько не отняла у него
королевская милость; правителю весьма важно,
чтобы этой собственности было возможно
меньше 171; правителю тогда лучше, ибо опора
его заключается в том, чтобы народ не распу-
стился от богатства и свободы, ибо в противном
случае люди станут менее терпеливо сносить
суровые и несправедливые распоряжения, тогда
как нищета и бедность отупляют разум, делают
людей терпеливыми, лишают придавленных бла-
городного мятежного духа 172.
Если здесь встану я снова и заспорю, что все
эти советы королю бесчестны и гибельны, ибо
не только его честь, но и безопасность заклю-
чаются более в богатстве народа, чем в его
собственном?! Если покажу я, что они выби-
рают короля 173 для себя, а не для короля, как
раз для того, чтобы с помощью труда его и ста-
раний самим жить в спокойствии и безопасности
от несправедливости174?! И на правителе лежат
скорее заботы о благе народа, чем о его собст-
венном благе, подобно тому, как долг па-
стыря175 , коль скоро он овчар, состоит в том,
чтобы лучше пасти овец, чем себя! Если они
считают, что бедность народа сохраняет мир,
то из самого этого явствует, что они глубочай-
шим образом заблуждаются. И впрямь, где
найдешь ты больше ссор, чем у нищих? Кто
настойчивее стремится к переворотам 176, чем те,
кому менее всего нравится теперешний уклад
жизни? У кого, наконец, менее обуздан порыв

156
Книга первая
привести все в смятение в надежде как-нибудь
поживиться, как не у того, кому уже нечего те-
рять? Ибо если какого-либо царя его подданные
презирают и ненавидят до такой степени, что
он не может их удержать в повиновении иначе
как бранью, грабежом и конфискацией имуще-
ства, доводя их до нищенства, то, конечно,
лучше ему отречься от царства, чем удержи-
вать свое царство такими способами 177, при ко-
торых он, хотя и удерживает имя властелина,
однако, разумеется, утрачивает величие. Ведь
царское достоинство заключается не в том,
чтобы выказывать свою власть над нищими,
а скорее уж — над счастливыми. Об этом, на-
верно, и думал Фабриций 178 — человек выдаю-
щегося и возвышенного духа, когда ответил, что
он предпочитает управлять богатыми, чем быть
богатым самому. И, конечно, когда один утопает
в удовольствиях и наслаждениях, а другие по-
всюду стонут и рыдают, это значит быть стра-
жем не королевства, а узилища. Наконец, по-
добно тому, как совершеннейшим невеждой будет
врач, который не умеет лечить болезнь иначе
как тоже болезнью, так и тот, кто не знает, ка-
ким способом исправить жизнь сограждан,
кроме как лишая их жизненных благ, должен
признаться, что он не умеет править свобод-
ными людьми. И пусть он лучше одолеет свою
вялость и высокомерие. Ибо из-за этих его по-
роков получается, что народ его презирает или
ненавидит. Пусть живет он за свой счет, ни-
кому не вредя, соразмеряет траты и доходы,
пусть обуздывает злодеяния, пусть лучше пре-
дупреждает он их верным наставлением под-

Книга первая
157
данных своих, чем дозволяет им разрастись,
дабы потом за них карать. Пусть не возобнов-
ляет он законы, не зря упраздненные обычаем,
особенно те, которые давно заброшены и ни-
когда не были желательны. Пусть никогда ни-
кто под видом штрафа не возьмет ничего, что
судья не дозволил бы взять ни одному из част-
ных лиц, как полученное неправедно и плут-
нями.
Если бы я мог здесь предложить закон мака-
рийцев179, которые тоже живут не слишком да-
леко от Утопии!
Их король в первый же день вступления на
престол после свершения жертвоприношений
дает клятву, что у него в казне никогда одно-
временно не будет больше тысячи фунтов зо-
лота или количества серебра, равного по цене
этому золоту. Говорят, что этот закон устано-
вил один прекраснейший король, который
больше пекся о благе отечества, чем о собствен-
ном богатстве; этот закон должен был затруд-
нить такое накопление денег, которое вызвало
бы недостаток в них у народа. И впрямь король
видел, что этой суммы хватит, если надобно
будет ему самому бороться с бунтовщиками
или же его королевству — с нашествием врагов.
Однако эта сумма слишком мала, чтобы можно
было настроить умы на вторжение в чужие вла-
дения. Это и было наиглавнейшей причиной вве-
дения закона. Другой, полагал он, было преду-
преждение о том, чтобы хватало денег, которые
повседневно обращались среди граждан. Он счи-
22* Удивительный закон макарийцев

758
Книга первая
тал, что так как король обязан выплачивать все,
что в казне наросло сверх установленной меры,
то он не станет отыскивать повода для неспра-
ведливости. Такой король будет страшен зло-
деям, но его полюбят добропорядочные граж-
дане.
Итак, если это или подобное этому выложу
я людям, весьма склонным к противному об-
разу мыслей, не получится ли, что я рассказы-
ваю басни глухим?».
«Несомненно, — говорю я, — даже очень глу-
хим. Честное слово, меня не удивляет и, правду
сказать, мне не кажется, что надобно вести та-
кого рода речи, давать такие советы, которых,
как ты уверен, никогда не примут. Ведь какая
может быть польза или каким образом столь
необычная речь может дойти до сердца тех,
души которых полностью захватило и заняло
противоположное убеждение? Среди близких
людей в домашней беседе эта схоластическая
философия180 может оказаться приятной. Од-
нако на советах правителей, где обсуждаются
великие дела великой важности, ей нет места».
Он сказал: «Это то самое, что я говорил: у госу-
дарей нет места для философии». — «Конечно,—
говорю я, — это правильно; не для той схола-
стической философии, которая полагает, что все,
что угодно, подходит, где угодно. Но есть и
другая философия, более пригодная 181 для
гражданина; она знает свое поприще и, прино-
равливаясь к нему, искусно и пристойно ведет
23* Пословица
24* Схоластическая философия

Книга первая
159
свои роли в той пьесе, которая у нее в руках.
Такую-то философию и надобно тебе применять.
Ведь когда играют какую-нибудь комедию
Плавта 182, где домашние рабы шутят между со- 25*
бой, а ты выйдешь на проскений в одежде фи-
лософа и начнешь читать из «Октавии» 183 то
место, в котором Сенека рассуждает с Нероном,
то разве не предпочтительнее было бы тебе
представлять лицо без слов, чем устраивать 26*
такую трагикомедию, читая что-то неподходя-
щее? Потому что ты испортишь и исказишь
идущую пьесу, если подмешаешь к ней другое,
даже когда то, что ты добавляешь, само по
себе очень хорошо. Играй как можно лучше ту
пьесу, которая у тебя в руках, и не вноси в нее
путаницы всем тем, что тебе пришло на ум из
другой пьесы, которая даже забавнее.
Так в государстве, так и на советах у прави-
телей. Если нельзя вырвать с корнем ложные
мнения, если не в силах ты по убеждению души
своей излечить давно укоренившиеся пороки, то
все-таки не надо из-за этого покидать государ-
ство, подобно тому как в бурю не надобно ос-
тавлять корабль 184, хотя и не в силах ты унять
ветер. И не надо никому вдалбливать непривыч-
ное и необычное рассуждение, которое, сам зна-
ешь, не будет иметь никакого веса у тех, кто
думает обратное. Но следует тебе пытаться идти
окольным путем и стараться по мере сил выпол-
нить все удачно. То же, что не в силах ты обер-
нуть на благо, сделай по крайней мере наимень-
25* Удивительное сравнение
26* Роль без слов

160
Книга первая
шим злом. Ибо нельзя устроить, чтобы все было
хорошо, раз не все люди хороши; не жду я и
того, что это произойдет в течение несколь-
ких лет».
«Из этого, — говорит он, — не получится ни-
чего, кроме того, что, стремясь излечить от бе-
шенства других, я сам вместе с ними утрачу
разум. Ибо если я желаю говорить правду, то
мне и необходимо ее говорить. Впрочем, не
знаю, приличествует ли философу говорить
ложь 185, но это не для меня.
Хотя эта моя речь, возможно, будет непри-
ятна и тяжела для них, я не вижу, однако, по-
чему она должна казаться до нелепости необыч-
ной. Оттого что если бы я говорил то, что изоб-
ражает Платон в своем «Государстве»186, или
27* то, что делают утопийы в своем, тогда, хотя
все это — как, разумеется, оно и есть — очень
хорошо, однако это может показаться чуж-
дым, потому что здесь у отдельных лю-
дей имеется частная собственность, а там все
общее.
Тот, кто предостерегает от опасностей и ука-
зывает на них, не может быть приятен тем, кто,
направляясь по противоположному пути, решил
уничтожить вместе с собой и других. Моя же
речь, иными словами, что в ней было такого,
чего не говорили бы повсюду, чего не подобало
бы говорить? Действительно, если надобно
опускать как необычное и нелепое все, что из-
вращенные нравы людей сделали таковым,
чтобы могло оно казаться чуждым, то и от хри-
27* Установления утопийцев

Книга первая
161
стиан надлежит нам скрывать почти все, чему
учил Христос. Он, однако же, не только запре-
тил это скрывать, но повелел открыто, на кры-
шах проповедовать то, что сам прошептал им
на ухо187. Очень большая часть его слов го-
раздо более чужда нравам людей, чем то, что
содержалось в моей речи. Разве только пропо-
ведники, люди хитрые, полагаю, последовали
твоему совету и, узнав, как тяжело людям при-
способить свои нравы к требованию Христа,
приладили Его учение к людским нравам,
словно линейку из мягкого свинца 188, чтобы по
крайней мере хоть как-то соединить их. Тем са-
мым, я вижу, они не достигли ничего, кроме
того, что дурным людям оказалось возможно
быть беспечнее; сам я, давая советы правите-
лям, конечно, добился бы того же. Ибо, стань
я думать обратное (а это означало бы, что я
вообще ни о чем не думаю) или думай я то же
самое, во всех случаях, как говорит у Терен-
ция Микион 189, я был бы пособником их безу-
мия. Ибо я не вижу, для чего этот твой околь-
ный путь, по которому, полагаешь ты, надобно
идти, и в случае невозможности сделать все
благим, постараться наиболее удачно повернуть
это и обратить в наименьшее зло. Оттого что
нет там места для притворства и нельзя закры-
вать глаза; надобно открыто одобрять наихуд-
шие советы и подписывать наигубительнейшие
указы. Бесчестно даже хоть сколько-нибудь
хвалить дурные установления, это достойно ла-
зутчика и почти что предателя.
Более того, оказавшись среди таких сотова-
рищей, которым легче испортить самого луч-

162
Книга первая
шего человека, чем исправиться самим, ты не
встретишь ничего, в чем бы ты мог оказаться
хоть сколько-нибудь полезен. Тебя развратит
их порочная жизнь, или же, пребывая невинным
и непорочным, ты станешь покрывать чужую
злобу и глупость. Очень далеко от того, чтобы
на этом самом окольном пути можно было бы
повернуть к лучшему. Поэтому Платон в пре-
краснейшем своем сравнении показывает, что
мудрецам с полным основанием должно воздер-
живаться от управления190 государством. Ибо
они видят, что народ высыпал на улицы и мок-
нет под непрекращающимся ливнем, но не в си-
лах убедить людей укрыться от дождя и стать
под крышу. Они знают, что если сами выйдут,
то ничего не добьются, а только вымокнут все
вместе; они пребывают в доме, полагая доста-
точным, что если не могут они излечить чужую
глупость, то по крайней мере сами целы. Хотя,
конечно, мой Мор (если сказать тебе по правде,
что у меня на душе), мне кажется, повсюду, где
есть частная собственность 191, где все измеряют
деньгами, там едва ли когда-нибудь будет воз-
можно, чтобы государство управлялось справед-
ливо или счастливо. Разве что ты сочтешь спра-
ведливым, когда все самое лучшее достается са-
мым плохим людям, или посчитаешь удачным,
когда все распределяется между совсем немно-
гими, да и они живут отнюдь не благополучно,
а прочие же вовсе несчастны.
Поэтому я наедине с самим собой обсуждаю
мудрейшие и святейшие установления утопий-
цев , которые весьма успешно управляют госу-
дарством с помощью весьма малочисленных за-

Книга первая
163
конов; и добродетель там в цене, и при равен-
стве всем всего хватает. С другой стороны, я
сравниваю с их нравами великое множество дру-
гих народов, постоянно все упорядочивающих
и никогда не имеющих достаточного порядка;
у них повсюду каждый называет своей собствен-
ностью то, что он найдет; законов, издающихся
каждый день, там недостаточно для того, чтобы
им подчинялись, чтобы они могли кого-нибудь
защитить или достаточно четко отделить от чу-
жого то, что кто-то называет своей собствен-
ностью. Это легко подтверждают бесконечно и
неизменно там появляющиеся, но никогда не
кончающиеся раздоры. Когда, говорю, размыш-
ляю я об этом наедине с собой, то становлюсь
справедливее к Платону и менее удивляюсь, что
он счел для себя недостойным вводить какие-
либо законы для тех людей, которые отвергли
уложения, распределяющие все блага поровну
на всех193. Ибо этот наимудрейший человек
легко увидел наперед, что для обществен-
ного благополучия имеется один-единственный
путь — объявить во всем равенство. Не знаю,
можно ли это соблюдать там, где у каждого
есть своя собственность. Оттого что когда кто-
нибудь, основываясь на определенном праве,
присваивает себе, сколько может, то, как бы ни
было велико богатство, его целиком поделят
между собой немногие. Остальным же остав-
ляют они в удел бедность; и почти всегда бы-
вает, что одни гораздо более достойны участи
других, ибо первые — хищные, бесчестные и ни
на что не годятся, вторые же, напротив, — мужи
скромные, простые, и повседневным усердием

764
Книга первая
своим они приносят обществу добра более, чем
самим себе.
Поэтому я полностью убежден, что распреде-
лить все поровну и по справедливости, а также
счастливо управлять делами человеческими не-
возможно иначе, как вовсе уничтожив собствен-
ность. Если же она останется, то у наибольшей
и самой лучшей части людей навсегда оста-
нется страх, а также неизбежное бремя нищеты
и забот. Я признаю, что его можно несколько
облегчить, однако настаиваю, что полностью
устранить этот страх невозможно. Конечно,
если установить, чтобы ни у кого не было земли
свыше назначенной нормы, и если у каждого
сумма денег будет определена законом, если ка-
кие-нибудь законы будут остерегать короля от
чрезмерной власти, а народ — от чрезмерной
дерзости; чтобы должности не выпрашивались,
чтобы не давались они за мзду, чтобы не надо
было непременно за них платить, иначе найдется
повод возместить эти деньги обманом и грабе-
жами, явится необходимость исполнять эти обя-
занности людям богатым, меж тем как гораздо
лучше управлялись бы с ними люди умные. Та-
кие, говорю, законы могут облегчить и смягчить
эти беды, подобно тому как постоянными при-
парками обыкновенно подкрепляют немощное
тело безнадежно больного194. Однако, пока есть
у каждого своя собственность, нет вовсе ника-
кой надежды излечиться и воротить свое здо-
ровье. И пока ты печешься о благополучии од-
ной части тела, ты растравляешь рану в дру-
гих. Так попеременно из лечения одного рожда-
ется болезнь другого, оттого что ничего невоз-

Книга первая
165
можно прибавить одному, не отняв этого же
у другого».
«А мне, — говорю, — кажется, напротив: ни-
когда не будет возможно жить благополучно
там, где все общее. Ибо как получится всего
вдоволь, если каждый станет увертываться от
труда? Ведь у него нет расчета на собственную
выгоду, а уверенность в чужом усердии сделает
его ленивым. А когда будет подстрекать нужда и
никакой закон не сможет оборонить того, что
добыл себе каждый, не станут ли люди неиз-
бежно страдать от постоянных убийств и мяте-
жей? Особенно, если уничтожены будут власть
должностных лиц и почтение к ним; станут ли
с этим считаться те люди, для которых ни в чем
нет никакой разницы, — этого я не могу себе даже
представить». — «Меня не удивляет, — говорит
он, — что тебе так кажется, ибо ты не представ-
ляешь себе дела или же представляешь его
ошибочно. Вот если бы ты побывал со мной
в Утопии и увидел, будучи там, их нравы и ус-
тановления, как это сделал я, который прожил
там более пяти лет и никогда не пожелал бы
оттуда уехать, если бы не захотел рассказать
об этом новом мире, ты бы, конечно, признал,
что нигде больше не видал ты никогда народа,
который имеет столь правильные устои».—
«Конечно, — говорит Петр Эгидий 195, — тебе
трудно будет убедить меня в том, что народ
с лучшими устоями находится в новом мире,
а не в этом, который нам известен. Ведь и в нем
умы не хуже, и государства, думаю, древнее,
чем в том мире, и долгий опыт научил нас мно-
гим удобствам в жизни; не стану упоминать

166
Книга первая
о некоторых наших случайных находках, для
измышления которых не могло бы достать ни-
какого ума».
«Что касается древности их государств, —■
говорит Рафаэль, — то ты рассудил бы правиль-
нее, если бы прочитал историю их мира. Если
должно ей верить, то города у них существо-
вали еще до того, как у нас появились люди.
Далее, то, что до сих пор изобрел человеческий
ум или же что нашли случайно, могло по-
явиться и там, и здесь. Впрочем, я оп-
ределенно полагаю, что умом мы их превосхо-
дим, однако усердием и рвением своим они ос-
тавляют нас далеко позади себя. Ибо, как гово-
рят их хроники, до того, как мы туда прича-
лили, они никогда ничего не слыхали о наших
делах. Зовут они нас «живущими по ту сторону
равноденствия». Хотя некогда, более тысячи
двухсот лет назад у острова Утопия погиб от
кораблекрушения какой-то корабль, который за-
несло туда бурей. На берег были выброшены
какие-то римляне, а также египтяне, которые
после никогда оттуда не ушли. Посмотри, сколь
удачно воспользовалось этим случаем рвение
утопийцев! В Римской империи не оказалось
ничего, в чем могла быть для них какая-нибудь
польза и чему бы они не выучились от выбро-
шенных к ним чужестранцев. Или же, получив
лишь намек для разыскания, открывали они все
сами, столь благодетельным оказалось для них
то, что однажды к ним от нас попало несколько
человек. Если же ранее какой-нибудь подобный
случай пригонял кого-нибудь оттуда сюда, то
это забылось, как запамятуют, вероятно, по-

Книга первая
167
томки и то, что я был там когда-то. И на-
сколько они тотчас, после одной лишь встречи,
усвоили все, что мы ловко придумали, на-
столько, полагаю я, долго еще мы не переймем
тех установлений, которые лучше наших. Ду-
маю, что для этого главным образом существует
одна причина: то, что, хотя ни ум, ни средства
у нас не хуже, чем у них, государство их, од-
нако, управляется разумнее нашего и процве-
тает весьма счастливо 196 ».
«Поэтому, — говорю я, — мой Рафаэль, прошу
тебя и умоляю, опиши нам этот остров. И не
стремись быть кратким, но расскажи по по-
рядку про земли его, реки, города, людей,
нравы, установления, законы и, наконец, про
все, о чем сам пожелаешь, чтобы мы узнали.
И ты должен понять, что нам желательно знать
все, о чем до сих пор мы не ведали». — «Нет
ничего, что бы я сделал охотнее, — говорит он. —
Ибо я все хорошо помню. Однако это дело тре-
бует времени». — «Тогда, — говорю я, — пойдем
пообедаем, потом подумаем, как выбрать
время». — «Ладно», — говорит он. Так мы по-
шли обедать. Пообедав, мы вернулись на то же
место, сели на ту же скамью, и, приказав слу-
гам, чтобы нам никто не мешал, мы с Петром
Эгидием уговорили Рафаэля исполнить то, что
он пообещал. Он же, когда увидал, что мы го-
товы и очень хотим слушать, посидев немного
в молчании и раздумье, начал таким образом.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
СЛЕДУЮЩАЯ СЛЕДУЕТ

Начало второй книги „Утопии"

Беседа Рафаэля Гитлодея
о наилучшем устройстве государства
в пересказе Томаса Мора,
лондонского гражданина и шерифа
Книга вторая

Книга вторая
171
Остров утопийцев197 в средней своей части *
(ибо она шире всего) простирается на двести
миль 198, на большом протяжении остров не
очень сужается, а ближе к обоим концам посте-
пенно утоньшается.
Если эти концы обвести циркулем, то вышла
бы окружность в пятьсот миль; концы эти де-
лают остров похожим на нарождающуюся луну.
Пролив между ее рогами разъединяет их более
чем на одиннадцать миль. Разливаясь на боль-
шом пустом пространстве, окруженная отовсюду
землей, вода защищена от ветров, наподобие
огромного озера, скорее стоячего, чем бурного;
это делает почти всю середину острова гаванью.
К великой пользе людей отсюда отплывают
в разные стороны корабли. Вход в гавань весьма
опасен из-за мелей, а также из-за скал.
Почти посередине этого промежутка высту- 2*
пает один утес, от него нет вреда; воздвигну-
тую на нем башню занимает стража; прочие
камни скрыты и таят гибель. Проходы известны
только самим жителям, поэтому не случайно
сделано так, что любой чужеземец может про-
никнуть в этот залив только с проводником-
утопийцем. Да и для самих утопийцев вход
едва ли безопасен, разве только с берега укажут
им путь какими-нибудь знаками. Ежели пере- 3*
нести эти знаки в иные места, то можно легко
погубить сколь угодно многочисленный враже-
* Расположение и очертания нового острова Утопия
2* Остров защищен от природы и нуждается лишь
в одном гарнизоне
* Военная хитрость, основанная на перенесении знаков
безопасности

172
Книга вторая
ский флот. С другой стороны острова гаваней
больше. И повсюду спуск на землю настолько
укреплен самой природой или же с помощью ис-
кусства, что даже малое число защитников мо-
жет там воспрепятствовать огромному войску.
Впрочем, как говорят и как видно по самому
этому месту, когда-то эту землю не окружало
море. Однако, как только прибыл туда, одержав
победу, Утоп199—имя этого победителя носит
4* остров, называвшийся прежде Абракса200, — он
привел скопище грубого и дикого народа к та-
кому образу жизни и такой просвещенности201,
что ныне они превосходят в этом почти всех
5* смертных; он позаботился, чтобы прорыли пят-
надцать миль в том месте, где земля эта примы-
кала к континенту, и вокруг суши провел море.
Работу эту (дабы не считали ее позорной) при-
нудил он делать не только жителей, но присо-
единил к ним также своих воинов; оттого что
работа была распределена между столь вели-
6* ким множеством людей, дело закончилось с не-
вероятной быстротой. Успех удивил и поверг
в ужас соседей, которые вначале смеялись над
бессмысленностью этой затеи.
7* На Утопии есть пятьдесят четыре города202;
8* все они большие и великолепные. По языку,
нравам, установлениям, законам они одинаковы;
расположение тоже у всех одно, одинаков у них,
4* Остров Утопия назван по имени полководца Утопа
5* Это больше, чем перерезать Коринфский перешеек
Истм
6* Легко снести то, что делают все
7* Города острова Утопия
8* Сходство порождает согласие

Общий вид острова Утопия
из базельского издания, 1518 г.

174
Книга вторая
насколько это дозволяет местность, и внешний
вид. Ближайшие из них отстоят друг от друга
9* на двадцать четыре мили. И опять же ни один
из них не удален настолько, чтобы нельзя было
из него дойти до другого города пешком за
один день.
Из каждого города по три старых и умудрен-
ных опытом гражданина ежегодно сходятся
в Амаурот204 обсуждать общие дела острова.
Ибо этот город считается первым и главным
(оттого что он находится как бы в сердце
страны и расположен весьма удобно для легатов
изо всех ее частей).
10* Земля для городов отведена так удачно, что
ни один из них не имеет ни с какой своей сто-
роны менее двенадцати миль205. А с одной
стороны даже гораздо больше; конечно, с той
стороны, где города дальше отъединены друг
от друга. Ни один город не желает расширять
11* своих пределов. Это оттого, что они считают
себя скорее держателями, чем владельцами этих
земель.
В деревне206 повсюду есть удобно располо-
женные дома, в которых имеется деревенская
утварь. Там живут граждане, приезжающие
туда поочередно. В каждом деревенском хозяй-
12* стве207 не менее сорока мужчин и женщин. И,
кроме этого, еще два прикрепленных раба208.
Надо всеми стоит хозяин и хозяйка209, почтен-
9* Среднее расстояние между городами
10* Распределение земли
11* Это и по сей день является пагубным для всех го-
сударств
12* Сельское хозяйство — главная забота

Книга вторая
175
ные и в летах. Над каждыми тридцатью хозяй-
ствами — один филарх210. Из каждого хозяй-
ства ежегодно возвращаются в город двадцать
человек: они провели в деревне два года. На их
место из города выбирают столько же новых,
чтобы их обучили те, которые пробыли в де-
ревне год и поэтому более разумеют в деревен-
ских делах; на следующий год они будут настав-
лять других, дабы — если все окажутся там
равно неопытными и неумелыми в возделыва-
нии земли — не повредили они урожаю своим
незнанием. Несмотря на то что этот обычай об-
новления земледельцев заведен, чтобы никто
не был вынужден против воли очень долго
вести весьма суровую жизнь, многие, однако,
которым от природы нравится заниматься де-
ревенскими делами, испрашивают себе более
долгий срок. Земледельцы пашут поле, кормят 13*
скот, заготавливают дрова и везут их в город, 14*
как им угодно: по земле или по морю. С удиви-
тельным умением они выхаживают бесконечное
количество цыплят, ибо они не подкладывают
яйца под курицу, но выводят и выхаживают211
потом большое количество цыплят, равномерно
согревая яйца. Как только птенцы вылупятся
из скорлупы, они ходят за людьми, вроде как
за собственными матерями, и признают их.
Утопийцы держат очень мало лошадей, разве 15*
что норовистых и только для упражнения юно-
шей в верховой езде212. Ибо все бремя по воз-
13* Обязанности земледельцев
14* Удивительный способ высиживания яиц
15* Утопийцы держат лошадей

176
Книга вторая
16* делыванию земли и перевозкам ложится на бы-
ков. Говорят, что они уступают лошадям
в беге, но превосходят их выносливостью; уто-
пийцы полагают, что быки не подвержены хво-
рям и поэтому на них меньше уходит хлопот и
их дешевле стоит прокормить; наконец, когда
перестают они работать, то годны на мясо.
Зерно употребляют только для приготовления
17* хлеба 213. Ибо пьют вино утопийцы виноградное,
яблочное, грушевое или же, наконец, чистую
воду, а часто варят они также мед или лакрич-
ный корень, которого у них немалое количество.
Хотя они вызнали (и даже весьма точно),
сколько хлеба съедает город и край, прилегаю-
18* щий к городу, однако и сеют они, и скота вы-
ращивают гораздо больше того количества, ко-
торого достало бы для собственного употребле-
ния; прочее утопийцы делят с соседями. Все,
что только им надобно, чего нет у них в деревне,
все эти предметы они просят у города и полу-
чают их от городских властей безо всяких про-
волочек, не давая ничего взамен. И каждый ме-
сяц много людей сходятся на праздник. Когда
19* наступает день сбора урожая, деревенские фи-
лархи извещают городские власти, какое число
граждан надлежит к ним послать, и оттого,
что это множество сборщиков урожая прибы-
вает в самый срок, они справляются почти со
всем урожаем за один погожий день.
16* Утопийцы держат быков
17 * Еда и питье
18* Как они сеют?
19* Сколь действен общий труд!

Книга вторая
177
О городах, особенно об Амауроте214
Кто узнает об одном из городов, узнает обо
всех: так они вообще похожи друг на друга
(насколько не препятствует этому местность).
Итак, я изображу какой-нибудь один (и, дейст-
вительно, не очень важно, какой). Но какой
взять лучше, чем Амаурот? Ни одного нет до-
стойнее, чем он; прочие уступают ему, потому
что в нем заседает сенат, да и мне он знакомее
других, оттого что я прожил в нем безвыездно
пять лет.
Итак, Амаурот расположен на пологом склоне
горы, по форме он почти квадратный. Ибо го-
род, начавшись немного ниже холма, простира-
ется по ширине на две мили до реки Анидр215;
вдоль берега город несколько длиннее. Начина-
ется Анидр в восьмидесяти милях выше Ама- 2*
урота из небольшого родника, но, увеличившись
от встречи с другими реками — в их числе есть
две немалых, — перед самым городом он расши-
ряется до полумили, вскоре делается еще
больше и, протекши шестьдесят миль, впадает
в океан. На всем этом пространстве, которое
лежит между городом и морем, а также на не-
сколько миль выше города на быстрой реке
чередуются прилив и отлив, длящиеся без пере-
рыва по шесть часов. Когда море наступает, оно
захватывает на тридцать миль в длину все 3*
ложе Анидра своими волнами, оттесняя реку
* Описание Амаурота — главного города Утопии
2* Описание реки Анидр
3* Это же бывает в Англии на реке Темзе

178
Книга вторая
назад. В это время око портит своей соленостью
воду и несколько выше; затем река понемногу
преснеет и через город протекает несмешанной.
Когда наступает отлив, она течет чистой и неис-
порченной почти до самого устья.
4* С противоположным берегом реки город со-
единен мостом, стоящим не на деревянных стол-
бах и сваях, а на замечательных арках, сделан-
ных из камня. Он находится с той стороны, ко-
торая дальше всего отстоит от моря, дабы ко-
рабли могли беспрепятственно проходить мимо
всей этой стороны города. Есть у них, кроме
этого, еще и другая река, небольшая, но весьма
тихая и приятная. Начинаясь на той же горе,
на которой лежит город, течет она, устремляясь
через его середину, и смешивается с Акидром.
5* Дабы в случае какого-нибудь вражеского напа-
дения воду нельзя было бы ни перехватить, ни
отвести, ни испортить, амауротанцы обвели ук-
реплениями и соединили с городом исток и на-
чало этой реки, благо зарождается она недалеко.
Отсюда по кирпичным трубам вода распределя-
ется повсюду в нижние части города. Там, где
место не дозволяет делать этого, в большие вме-
стилища собирают дождевую воду, что также
полезно.
6* Высокая и толстая стена с частыми башнями
и укреплениями опоясывает город. С трех сто-
рон стены окружает сухой, но глубокий и широ-
кий ров, а также ограда из непроходимого тер-
4* И в этом Лондон похож на Амаурот
5* Получение питьевой воды
6* Городские укрепления

Книга вторая
179
новника. С четвертой стороны ров заменяет 7*
сама река. Улицы служат для проезда и защи- 8*
щают от ветра216. Здания, как подобает, отнюдь
не грязны: длинный непрерывный ряд217 их че-
рез весь квартал обращает на себя внимание
внешним видом домов. Этот ряд в кварталах
разделяет улица шириной в двадцать футов.
С задней стороны зданий по всей длине улицы
к ним прилегает сад, широкий, загороженный
отовсюду внутренней стороной квартала. Нет та-
кого дома, у которого не было бы двери как на
улицу, так и задней — в сад. Они двустворча- 9*
тые, легко открываются от прикосновения руки
и сами закрываются, пропуская кого угодно.
Ведь у утопийцев нет никакой собственности.
Да и самые дома меняют они раз в десять лет 10*
по жребию. Эти сады они очень любят. В них
есть виноград, плоды, травы, цветы. Все в та-
ком блеске, так ухожено, что никогда не видал
я ничего плодоноснее, ничего красивее. Рвение
утопийцев в этом отношении разжигает не только
само удовольствие, но и состязание одного квар-
тала с другим: кто лучше ухаживает за своим
садом. Разумеется, трудно будет тебе отыскать 11*
во всем городе что-либо более пригодное для
пользы граждан или для их удовольствия.
Поэтому, кажется, тот, кто основал город, ни
о чем не заботился более, чем об этих садах.
Ибо, говорят, весь вид этого города сначала об-
7* Виды улиц
8* Здания
9* Сады, примыкающие к домам
10* Это похоже на Платонове равенство
11* Полезность садов — об этом говорил еще Вергилий

180
Книга вторая
рисован был самим Утопом. Однако украшение
его и прочее совершенствование, для которых,
он видел, не достанет жизни одного человека,
оставил он потомкам. Поэтому в хрониках, ко-
торые с тщанием и старанием утопийцы ведут
с самого захвата острова, записав историю, ох-
ватывающую тысячу семьсот шестьдесят лет218,
написано, что сначала дома были низкие, напо-
добие хижин или шалашей; сделаны они были
из какого угодно дерева, стены утопийцы обма-
зывали глиной, покатые остроконечные крыши
покрывали соломой. А ныне дома красивые,
в три этажа; стены снаружи сделаны из камня,
или щебня, или кирпича219; внутри в пустые
места засыпают битые обломки. Плоские крыши
они покрывают какой-то известью, стоит она
весьма дешево, однако замешана так, что не
подвластна огню и лучше свинца противостоит
насилию непогоды. Стекло220 (ибо его там по-
требляют очень много) защищает окна от ветра.
12* Меж тем есть также в окнах и тонкое полотно,
которое они смазывают прозрачным маслом
или же янтарем221. Это выгодно вдвойне: по-
лучается, что света проходит больше, а ветер
проникает меньше.
О должностных лицах
Каждые тридцать хозяйств ежегодно выби-
рают себе должностное лицо, которое на своем
прежнем языке называют они сифогрантом222,
а на теперешнем — филархом. Над десятью си-
12* Окна из стекла или из полотна

Книга вторая
181
фогрантами с их хозяйствами стоит человек, не- *
когда называвшийся транибор, а теперь — про-
тофиларх223.
Именно сифогранты, которых двести, покляв-
шись, что они изберут того, кого сочтут наи-
более пригодным, тайным голосованием опре-
деляют правителя — разумеется, одного из тех
четырех, которых им назвал народ. Ибо от каж- 2*
дой из четырех частей города выбирается один,
которого и советуют сенату. Должность прави-
теля 224 постоянна в течение всей его жизни.
Если не помешает этому подозрение в стрем- 3*
лении к тирании. Траниборов выбирают еже-
годно. Однако беспричинно их не меняют. Все
прочие должностные лица избираются на год.
Траниборы каждые три дня, а если того тре- 4*
бует дело, то иногда и чаще, приходят на совет
к правителю. Совещаются о государственных
делах. Частные споры, если они есть, — их там
очень мало — они разрешают быстро. В сенат
всегда допускаются два сифогранта, и всякий
день разные. Предусмотрено ни о чем, относя-
щемся к государству, не выносить суждений, 5*
если со времени обсуждения в сенате не прошло
трех дней. Принимать решения помимо сената
или народного собрания о чем-либо, касаю-
щемся общественных дел, считается уголовным
* «Транибор» на утопийском языке значит «главный
начальник»
2* Удивительный способ избрания должностных лиц
3* В хорошо устроенном государстве тирания ненавистна
4* Быстрое улаживание споров, которые ныне нарочно
бесконечно затягивают
5* Никаких решений не надобно принимать поспешно

782 Книга вторая
преступлением. Говорят, это было учреждено,
чтобы трудно было, воспользовавшись загово-
ром правителя с траниборами, изменить госу-
дарственный строй и подавить народ тиранией.
Оттого все, что считается важным, доклады-
вают собранию сифогрантов, которые, обсудив
дело со своими хозяйствами, совещаются после
друг с другом и свое решение объявляют се-
нату225. Иногда дело выносится на обсуждение
6* всего острова. У сената есть также обычай, по
которому ничто из предлагающегося в первый
день не обсуждается тут же, а переносится на
следующее заседание сената, дабы никто не
сболтнул необдуманно того, что первым придет
ему на язык: в противном случае позднее он
будет думать более о том, как защитить свое
7* решение, чем о пользе для государства. От из-
вращенного и ложного стыда предпочтет он
скорее подвергнуть опасности благополучие об-
щества, нежели мнение о себе, дабы не каза-
лось, что сначала он недостаточно поразмыс-
лил. Ему надобно было поразмыслить сначала,
чтобы говорить обдуманнее, а не быстрее.
О занятиях
У всех мужчин и женщин без исключения
есть единое общее дело — сельское хозяйство226.
Ему обучают всех с детства227, — отчасти
6* О если бы у нас в советах так делали!
7* В этом смысл старой пословицы «утро вечера мудре-
нее»
* Сельским хозяйством, которое мы теперь сваливаем
на малое количество презираемых людей, в Утопии
занимаются все

Книга вторая
183
в школе, где дают наставления, отчасти — на
полях, поблизости от города, куда вывозят де-
тей как бы для игры, однако они не только
наблюдают, но, пользуясь удобной возмож-
ностью упражнять тело, также и трудятся.
Помимо сельского хозяйства (которым, как 2*
я сказал, заняты все) каждый изучает что-ни-
будь еще, как бы именно свое228. Они обычно
заняты прядением шерсти или же обработкой
льна, ремеслом каменщиков, жестянщиков или
плотников. И нет никакого иного, сколько-ни-
будь важного занятия, которое было бы дос-
тойно упоминания. Ибо платье у них отлича- 3*
ется разве только у людей разного пола да еще
у одиноких или женатых, а так по всему острову
оно всегда одного покроя, приглядное на вид,
удобное при движениях тела, предназначенное
для ношения и в холод, и в жару. Платье, го-
ворю я, каждое хозяйство изготовляет для себя.
Однако из других ремесел всякий изучает ка- 4*
кое-нибудь — не только мужчины, но и жен-
щины. Впрочем, эти — как более слабые — овла-
девают более легкими229. Они обыкновенно об-
рабатывают шерсть и лен. Мужчинам пору-
чаются прочие, более трудные, ремесла. По
большей части каждого выучивают ремеслу
старших. Ибо к этому чаще всего влекутся они
от природы. Если же кого-либо привлекает 5*
2* Ремесла надобно изучать ради необходимости, а не
ради роскоши
3* Одинаковая одежда
4* Каждый гражданин владеет своим ремеслом
5* Каждый занимается тем, к чему есть у него природ-
ная склонность

184
Книга вторая
к себе иное занятие, то его принимает другое
хозяйство, ремеслу которого он хотел бы обу-
читься. И не только его отец, но и должностные
лица пекутся о том, чтобы отдать его почтен-
ному и уважаемому главе хозяйства. Если же
кто-нибудь, изучив одно ремесло, пожелает
знать еще и другое, то ему это позволяют.
Овладев обоими, он занимается, каким захочет,
если только государство не нуждается более
в каком-нибудь одном.
Главное и почти что единственное дело сифо-
грантов — заботиться и следить, чтобы никто не
6* сидел в праздности. Но чтобы каждый
усидчиво занимался своим ремеслом — однако
же не работал бы не переставая с раннего утра
до поздней ночи230, усталый, подобно вьюч-
7* ному скоту. Ибо это хуже участи рабов. Впро-
чем, такова жизнь ремесленников повсюду, за
исключением утопийцев, которые при два-
дцати четырех равных часах — считая вместе
день и ночь — для работы отводят всего шесть:
три — до полудня, после которого идут обедать,
и, отдохнув от обеда два послеполуденных часа,
снова уделив труду три часа, завершают день
ужином. Оттого что первый час считают они
с полудня, то спать они ложатся около восьми.
Сон требует восемь часов. Что остается лишним
от часов на работу, сон и еду, дозволяется каж-
дому проводить по своей воле, но не проводить
это время в разгуле и беспечности, а часы, сво-
бодные от ремесла, надобно тратить на другие
6* Праздных надобно изгонять из государства
7* Труд ремесленников не должен быть непомерным

Книга вторая
185
занятия по своему вкусу. Эти перерывы боль-
шая часть людей посвящает наукам231. Обыкно-
венно они каждый день в предрассветные ча-
сы232 устраивают публичные чтения и участ-
вуют в них, по крайней мере приводят туда
именно тех, которые отобраны для науки. Впро-
чем, великое множество разных людей — муж-
чины, равно как и женщины233, — стекаются
послушать эти чтения — кто куда: каждый по
своей природной склонности. Однако, если кто-
нибудь предпочтет уделить это же самое время
своему ремеслу — это приходит в голову мно-
гим, у кого дух не возвышается до размышле-
ния над каким-либо предметом, — никто ему не
препятствует. Его даже хвалят, как человека
полезного для государства. После ужина один
час они проводят в играх: летом — в садах, зи-
мой — в тех общих дворцах, в которых едят,
Там утопиицы занимаются музыкой234 или раз-
влекают себя беседами. Кости или другого рода
нелепые и гибельные игры им даже неведомы;
впрочем, у них в употреблении есть две игры,
не отличающиеся от игры в шахматы. Одна —
это сражение чисел235, в котором число грабит
другое число. Вторая — в которой пороки,
объединив усилия, борются с добродетелями.
В этой игре весьма умно показывается спор по-
роков между собой и, наоборот, согласие добро-
детелей. Также показывается, какие пороки ка-
ким добродетелям противополагаются, каким
8* Занятия науками
9* Игры после ужина
10* Игра в кости и ныне забава правителей
11* Их игры также полезны

186
Книга вторая
силам они открыто противостоят, с какими улов-
ками нападают со стороны, с помощью чего доб-
родетели ослабляют силы пороков, какими спо-
собами избегают они их покушений и, наконец,
как та или другая сторона обретает победу.
Но здесь, чтобы вы не ошиблись, надобно по-
смотреть поближе. Ведь раз они всего лишь
шесть часов работают, то, пожалуй, может
статься, ты подумаешь, что воспоследует недос-
таток необходимых вещей. До этого очень да-
леко; этого времени для того, чтобы запастись
всеми вещами, необходимыми для жизни и для
удобств, не только хватает, но оно еще и оста-
ется; вы это, конечно, поймете, если поразмыс-
лите о том, сколь большая часть жителей у дру-
гих народов пребывает в праздности. Во-первых,
почти все женщины — половина всего населе-
ния или, если где-либо женщины трудятся, там
чаще всего вместо них храпят мужчины. К тому
же, сколь велика также праздная толпа священ-
ников и монахов! Добавь сюда всех богатых, осо-
бенно владельцев поместий, которых все назы-
вают высокородными и знатными. Причисли
к ним их приближенных, весь этот сброд ничего
не делающих оруженосцев, наконец, прибавь
здоровых и крепких нищих — бездельников,
прикрывающихся какой-нибудь болезнью, и ты
увидишь, что тех, чьим трудом держится все то,
чем пользуются смертные, гораздо меньше, чем
ты полагал. Взвесь-ка теперь сам, сколь немно-
12* Группы праздных людей
13* Оруженосцы высокородных
14* Весьма мудрое высказывание

Книга вторая
187
гие изо всех них озабочены необходимыми ре-
меслами. Даже если считать на деньги, то необ-
ходимо заниматься многими ремеслами, вовсе
пустыми и лишними, служащими лишь роскоши
да беспутству. Ибо, если это самое великое
множество людей, которые ныне трудятся, раз-
делить между столь немногими ремеслами,
сколь немного их требует природа для обычных
нужд, то при таком изобилии товаров, какое не-
обходимо должно было бы появиться, цены
стали бы, разумеется, ниже, чем те, при которых
ремесленники могут себе добывать только лишь
средства пропитания. Но если всех тех, которые
прозябают ныне в бесполезных ремеслах, да
еще толпу, хиреющую от безделья и праздности,
в которой каждый потребляет столько товаров,
доставляемых усилиями других людей, сколько
надобно двум, создающим эти товары, — если
определить их всех в дело, к тому же и полез-
ное, то легко ты заметишь, сколь мало времени
надобно для изготовления вполне достаточного
количества и с избытком всего, что требуется
в рассуждении необходимости и удобства (до-
бавь сюда также: в рассуждении удовольствия,
и как раз подлинного и естественного).
Опыт Утопии делает это очевидным. Ибо там
в целом городе и прилегающей к нему округе
изо всего числа мужчин и женщин, годных для
работы по возрасту и здоровью, едва лишь
пятьсот получают освобождение от работы.
Среди них сифогранты236, хотя законы освобож- 15*
дают их от труда, сами, однако, не избавляют
15* Даже должностные лица не уклоняются от труда

188
Книга вторая
себя от него, чтобы своим примером легче по-
будить к труду остальных. Такой же свободой
наслаждаются те, которым народ, движимый
советами священников и тайным голосованием
сифогрантов, навсегда дарует волю, дабы изу-
чали они науки. Если же кто-нибудь из них
обманывает возложенную на него надежду, его
гонят назад к ремесленникам237, и, напротив,
нередко происходит так, что какой-нибудь мас-
тер эти оставшиеся у него часы с таким великим
усердием посвящает наукам, выказывает столько
прилежания, что его избавляют от ремесла и
выдвигают в разряд людей ученых238 .
Из этого сословия ученых людей выбирают
16* послов, священников, траниборов и, наконец, са-
мого правителя, которого на древнем языке на-
зывают они барзаном239, а на теперешнем —
адемом 240. Оттого что почти все прочие не без-
действуют и заняты небесполезными ремес-
лами241, легко подсчитать, сколько много вещей
создают они за весьма малое время.
К тому, о чем я упомянул, прибавляется еще
то удобство, что на многие необходимые дела
тратят они гораздо меньше труда, чем другие
народы.
Действительно, во-первых, строительство или
же обновление зданий повсюду требует усерд-
ного труда весьма многих людей, ибо тому, что
построил отец, мало бережливый наследник до-
зволяет понемному развалиться, и то, что
16* Должностных лиц выбирают только из числа
ученых
17* Каким образом они избегают больших расходов на
строительство зданий

Книга вторая
189
можно было сохранить очень малой ценой, его
преемник вынужден восстанавливать за боль-
шие деньги. Часто также, когда дом стоил од-
ному человеку огромных затрат, другой в при-
вередливости своей об этом не задумывается и
не заботится настолько, что, когда вскоре дом
приходит в упадок, он строит себе другой дом
за неменьшие деньги в другом месте. У утопий-
цев, однако, все предусмотрено, и в государстве
установлен порядок; там чрезвычайно редко
случается, чтобы для строительства зданий на-
добно было выбирать новое место: быстро на-
ходят средства не только исправить появив-
шиеся повреждения, но и предотвращают еще
лишь угрожающие. Так получается, что при
очень малой затрате труда здания стоят очень
долго и люди с такого рода ремеслом иногда
едва находят, что им делать, кроме как если
прикажут им у себя дома строгать доски и об-
тесывать, а также подгонять камни, чтобы (если
выпадет какая-нибудь работа) быстрее могли
они построить здание.
И в изготовлении одежды тоже, посмотри,
сколь мало надобно им усилий: во-первых, пока
они заняты работой, они небрежно прикрыты
кожами или шкурами, которые служат им семь 18*
лет. Когда они выходят на люди, то надевают
сверху плащ, который прикрывает ту, более гру-
бую одежду: цвет плащей на всем острове один
и тот же — естественный цвет шерсти. Оттого
шерстяной ткани надобно им не только намного
18* Каким образом они избегают больших расходов на
рдежду

190 Книга вторая
меньше, чем где-либо в ином месте, но и сама
она намного дешевле; изготовление полотна еще
дешевле, поэтому его чаще употребляют; но
в полотне важна им только белизна 242, а в шер-
сти— только чистота; более тонкую ткань они
вовсе не ценят. Поэтому получается, что, в то
время как в других местах одному человеку не
хватает четырех или пяти шерстяных плащей
разного цвета и надобно еще столько же шелко-
вых рубашек, а некоторым, более разборчивым,
мало и десяти, в Утопии каждый довольству-
ется одним платьем, которое носит большей
частью два года. И, конечно, нет никакой при-
чины, по которой пожелал бы человек иметь
больше одежды, оттого что если добудет он еще,
то не лучше защитится он от холода и не ока-
жется ни на волос наряднее.
Потому что все они занимаются полезными
ремеслами и для этого достаточно весьма малой
затраты труда, выходит, что у них всего вполне
вдоволь; иногда огромное количество людей они
отсылают исправлять общественные дороги
(если дороги испорчены); очень часто также,
когда не случается надобности в какой-либо та-
кой работе, открыто объявляют, что на работу
отводится меньше часов. Ведь и власти не за-
нимают граждан против их воли излишним
трудом, поскольку государство это так устроено,
что прежде всего важна только одна цель: на-
сколько позволяют общественные нужды, изба-
вить всех граждан от телесного рабства и даро-
вать им как можно больше времени для духов-
ной свободы и просвещения. Ибо в этом, пола-
гают они, заключается счастье жизни.

Книга вторая
191
Об отношениях друг с другом
Однако, кажется, уже надобно разъяснить,
каким образом ведут себя граждане между со-
бой, как относятся друг к другу народы, как
распределяют утопийцы добро. Итак, оттого что
государство состоит из хозяйств, хозяйства эти
по большей части возникают по родству. Ибо
женщины (когда войдут они в возраст) всту-
пают в брак и переходят в дом мужа. Дети же
мужского пола и затем внуки остаются в семье
и повинуются старшему из родителей243. Если
только от старости не выжил он из ума. Тогда
ему наследует ближайший по возрасту. Дабы
не сделался город многолюднее или не мог раз-
растись он сверх меры, остерегаются, чтобы
одно хозяйство — каковых, не считая окрестно-
стей, в каждом городе шесть тысяч — не имело
менее десяти и более шестнадцати взрослых. *
Число же невзрослых никак не может быть ог-
раничено. Эта мера легко соблюдается посред-
ством перевода тех, кто переполняет более круп-
ные хозяйства, в меньшие. Если же людей ста-
нет больше установленного, то утопийцы вырав-
нивают это малочисленностью населения других
своих городов. Если же случится, что по всему
острову население разбухнет сверх положенного,
То, переписав граждан из каждого города, они
переселяют их на ближний материк, туда, где
У местных жителей осталось много незанятой и
невозделанной земли; там они основывают ко-
* Число горожан

192
Книга вторая
лонию по своим собственным законам, присо-
единяя к себе местных жителей, если те того
желают. Сплотившись с желающими в общем
укладе жизни, а также в обычаях, они легко
с ними сливаются, и это идет на благо обоим
народам. Ибо установлениями своими они до-
стигают того, что та земля, которая прежде ка-
залась скупой и скаредной для одних местных,
оказывается богатой для обоих народов. Отка-
завшихся жить по их законам утопийцы прого-
няют из тех владений, которые предназначают
себе самим. На сопротивляющихся они идут
войной244. Ибо утопийцы считают наисправед-
ливейшей причиной войны, когда какой-нибудь
народ сам своей землей не пользуется, но вла-
деет ею как бы попусту и напрасно, запрещая
пользоваться и владеть ею другим, которые по
предписанию природы должны здесь кормиться.
Если когда-нибудь какой-то случай настолько
уменьшит число людей в их городах, что они не
смогут возместить потерю из других частей ост-
рова, сохранив надлежащим образом каждый
город (каковое, говорят, случалось только
дважды за все время, когда свирепствовала же-
стокая чума), то этот город пополняется граж-
данами, переселяющимися из колонии обратно.
Утопийцы согласны скорее, чтобы погибли ко-
лонии, чем чтобы ослабел какой-нибудь из ост-
ровных городов.
Однако возвращаюсь к совместной жизни
граждан. Во главе хозяйства, как я сказал,
2* стоит старейший. Жены услужают мужьям245,
2* Так можно ограничить толпу праздных слуг

Книга вторая
193
дети — родителям, и вообще младшие по воз-
расту — старшим.
Каждый город делится на четыре равные части.
В середине каждой части есть рынок со вся-
кими товарами. Туда каждое хозяйство свозит
определенные свои изделия, и каждый вид их
помещают в отдельные склады. Любой глава
хозяйства просит то, что надобно ему самому и
его близким, притом без денег, вообще безо
всякого вознаграждения уносит все, что только
попросит. Да и зачем ему в чем-либо отказы-
вать? Когда всех товаров вполне достаточно и
ни у кого нет страха, что кто-нибудь пожелает
потребовать более, чем ему надобно? Ибо зачем
полагать, что попросит лишнее тот, кто уверен,
что у него никогда ни в чем не будет недо-
статка? Действительно, во всяком роде живых
существ жадным и хищным становятся или от
боязни лишиться, или — у человека — только от 3*
гордыни, которая полагает своим достоинством
превосходить прочих, чрезмерно похваляясь
своей собственностью — порок такого рода
среди установлений утопийцев вообще не имеет
никакого места. К рынкам, которые я упоми-
нал, примыкают рынки для провизии, куда до-
ставляют не только овощи, фрукты и хлеб, но
и рыбу и все, что только можно есть у четверо-
ногих и у птиц. За городом выделены особые
места, где проточная вода смывает гниль и 4*
грязь. Оттуда привозят скот, убитый и освеже- 5*
3* Причина алчности
4* Гниль и грязь приносят в город чуму
5* Убивая скот, мы выучились уничтожать и людей

194
Книга вторая
ванный руками рабов (утопийцы не дозволяют
своим гражданам забивать животных, оттого
что, они полагают, из-за этого понемногу поги-
бает милосердие — наичеловечнейшее чувство
нашего естества); и запрещают они привозить
в город что-либо грязное, нечистое, от гниения
чего может ухудшиться воздух и возникнуть бо-
лезнь.
Кроме того, на каждой улице стоят вмести-
тельные дворцы, находящиеся на равном рас-
стоянии друг от друга; у каждого из них свое
название. Там живут сифогранты; к каждому из
дворцов приписаны тридцать хозяйств, как раз
по пятнадцати с каждой стороны, там должны
они вместе принимать пищу. Экономы из каж-
дого дворца в определенный час приходят на
рынок и получают провизию сообразно с чис-
лом своих людей. Первая забота, однако,
о больных, которых лечат в общественных прию-
тах. Ибо утопийцы имеют четыре больничных
приюта246 в окрестностях города, недалеко от
его стен; они столь обширны, что каждый из
них можно сравнить с маленьким городом: это
сделано так для того, чтобы не размещать боль-
ных тесно и поэтому неудобно, сколь много бы
их ни было, и для того, чтобы, одержимым таким
недугом, который при соприкосновении обычно
переползает с одного человека на другого,
можно было удалиться на большее расстояние.
Эти приюты так устроены и так полны всем,
что надобно для здоровья, столь нежно и за-
ботливо пекутся там о больных, столь опытные
в* Забота о больных

Книга вторая
195
врачи находятся там все время, что — хотя ни-
кого туда и не отсылают против воли — никого,
однако, нет во всем городе, кто, страдая от
хвори, не предпочел бы лежать там, нежели
у себя дома. После того как больничный эко-
ном получит еду, предписанную врачами, все
лучшее распределяется поровну между двор-
цами— каждому сообразно с числом людей; 7*
разве что еще принимаются во внимание пра-
витель, первосвященник и траниборы, а также
послы и все чужестранцы (если они есть; они
бывают мало и редко; но, когда они появля-
ются, то для них отводят определенным обра-
зом построенные дома). В эти дворцы в часы,
установленные для обеда и ужина, созываемая
звуками медной трубы, сходится вся сифогран-
тия. Кроме разве тех, которые лежат в больнич-
ных приютах или дома. Однако после удовлет-
ворения дворцов никому не возбраняется брать
с рынка пищу домой. Ведь известно, что никто 8*
не сделает этого беспричинно, ибо, если ни-
кому и не запрещается обедать дома, то никто,
однако, не делает это охотно, оттого что считают
неблагопристойным и глупым тратить усилия
на приготовление худшей пищи, когда пре-
красный и сытный обед готов во дворце247, со-
всем поблизости. В этом дворце всю сколько-
нибудь грязную работу выполняют рабы. Впро-
чем, обязанности варки и приготовления пищи 9*
лежат только на женщинах; они также по оче-
7* Общие, совместные трапезы
8* Смысл свободы в том, чтобы ничего не свершать
по принуждению
9* Во время трапезы прислуживают женщины

196
Книга вторая
реди, одна из каждого хозяйства, заняты всем,
что подается на стол. Располагаются за тремя
или большим числом столов в зависимости от
числа сотрапезников. Мужчины помещаются
у стены, женщины — в стороне, дабы, если слу-
чится неожиданно какая-нибудь беда (это обык-
новенно происходит иногда с беременными),
могли они встать, не нарушая порядка, и уйти
оттуда к кормилицам.
Эти сидят отдельно248 с грудными детьми
в некоей, предназначенной для этого столовой,
в которой всегда есть огонь и чистая вода,
а также колыбели, чтобы можно было, если они
захотят, положить младенцев и, выпростав их
из пеленок, дать им отдохнуть на свободе и по-
играть. Каждая мать кормит свое дитя, разве
только помешают этому смерть или болезнь.
Когда это случается, жены сифогрантов спешно
разыскивают кормилицу, и это нетрудно. Ибо
10* те, которые могут это выполнить, ни за одну
обязанность не берутся охотнее, оттого что все
восхваляют милосердие этой женщины, и тот,
кого она взлелеет, признает кормилицу за мать.
В помещении кормилиц сидят все дети, которые
еще не совершили искупительного жертвопри-
11* ношения. Прочие невзрослые — в их число вхо-
дит каждый из обоих полов, кто не достиг
брачного возраста, — либо прислуживают со-
трапезникам 249, либо, если они этого еще не мо-
гут сделать по летам своим, стоят рядом, при-
10* К добрым делам лучше всего побуждать похвалой
и почестями
11* Воспитание подростков

Книга вторая
197
чем в полном молчании. Те и другие питаются
тем, что достается им от сидящих, и нет у них
иного времени, назначенного для обеда. В се-
редине первого стола — место, которое считают
наивысшим, оттуда, ибо этот стол повернут по-
перек в крайней части столовой, видно все со-
брание— там сидит сифогрант со своей супру-
гой. Рядом с ним — двое старших по возрасту.
Ведь сидят за каждым столом по четверо. Если 12*
в этой сифогрантии имеется храм, то священ-
ник и его супруга сидят с сифогрантом как пред-
седатели. По обеим сторонам располагаются бо-
лее молодые, потом снова старики. И, таким 13*
образом, во всем доме равные по летам объеди-
нены друг с другом и в то же время смешаны
с людьми иного возраста: говорят, это устроено 14*
для того, чтобы почтение и уважение к старикам
удерживало бы более молодых от неподобающей
вольности в словах и движениях (так как за
столом нельзя ничего ни сделать, ни сказать,
чего бы старшие, находясь тут же по соседству,
не заметили). Блюда с едой подаются начиная
не с первого места, а сперва приносят лучшую
еду всем старейшим (их места отмечены). Затем
равную долю дают остальным. И старики по
своему усмотрению сидящим вокруг раздают
сласти, если их не так много, чтобы хватило
вдоволь на весь дом. Так старейшим оказы-
вают надлежащее почтение, и все оказываются
12* Священник выше правителя. А сейчас даже епи-
скопы — их слуги
13* Более молодые люди смешаны с более старыми
14* Уважение к старикам

198
Книга вторая
15* довольны. Каждый обед и ужин начинается с ка-
16* кого-нибудь чтения, которое имеет отношение
к нравам, оно, однако же, кратко и неутоми-
тельно. После него старшие ведут достойную
беседу, не печальную и не без шуток. И не за-
нимают они весь обед длинными речами, но
охотно слушают молодых и даже намеренно вы-
зывают их, дабы вызнать таким образом даро-
вание и ум каждого, проявляющиеся в застоль-
ной беседе. Обеды непродолжительны, ужины —
17* подольше, оттого что одни сменяют труд, а дру-
гие — сон и ночной покой, который — они по-
лагают — более действует на здоровое пищева-
18* рение. Ни один ужин не обходится без музыки.
И ни одна вторая перемена не бывает без слас-
тей. Утопийцы возжигают курения и разбрыз-
гивают благовония. Делают все, что могло бы
19* развеселить сотрапезников. Они скорее склоня-
ются к тому мнению, что не должно быть за-
претных удовольствий (лишь бы не воспоследо-
вали за ними неприятности).
Таким образом, живут они вместе в городе,
а в деревнях, которые находятся друг от друга
дальше, все они едят дома, каждый свое. Ведь
каждой семье хватает пищи, оттого что из дере-
вень и приходит все то, чем кормятся горо-
жане.
15* Ныне это и монахи-то едва соблюдают
16* Застольные беседы
17* Ныне врачи это порицают
18* Музыка во время трапезы
19* Не надобно запрещать удовольствия, от которых
нет вреда

Книга вторая
199
О поездках утопийцев
И если у кого-нибудь появится желание пови-
дать друзей, живущих в другом городе, или
просто какое-нибудь место, разрешение легко
получить 250 у своих сифогрантов и траниборов,
разве только помешает этому какая-нибудь при-
чина. Так одновременно отправляется какое-то
число людей с письмом от правителя, который
удостоверяет, что дано разрешение на отъезд и
предписан день возвращения. В дорогу дают
повозку и общественного раба, чтобы он погонял
волов и заботился о них. Впрочем, если среди
уходящих нет женщин, то повозку возвращают
как обузу и помеху. Несмотря на то что уто-
пийцы ничего не берут с собой в дорогу, у них,
однако, всего вдоволь, ибо они повсюду дома.
Если в каком-нибудь месте они задержатся до-
лее чем на один день, то каждый там занят
своим делом, и ремесленники, занимающиеся
тем же трудом251, обходятся с ними наичеловеч-
нейшим образом. Если кто уйдет за границу по
собственной воле, без разрешения правителя, то
пойманного подвергают великому позору: его
возвращают как беглого и жестоко карают. От-
важившийся сделать это вторично становится
рабом.
Если возникнет у кого-нибудь желание по-
бродить по полям вокруг своего города, то при
дозволении главы хозяйства, а также при согла-
сии супруги252 не будет ему запрета. Но в ка-
кую бы деревню он ни пришел, ему не дадут
там никакой еды прежде, чем он не завершит
полуденной доли работы (или сколько там при-

200
Книга вторая
нято делать до ужина). При этом условии до-
зволено уходить куда угодно в пределах владе-
ний своего города. Ведь ушедший будет не ме-
нее полезен, чем если бы он оставался в городе.
Вы уже видите, насколько нет там никакой
возможности для безделия, никакого предлога
для лени, нет ни одной винной лавки, ни одной
пивной, нигде нет лупанара. Никакого повода
* для подкупа, ни одного притона, ни одного тай-
ного места для встреч, но пребывание на виду
у всех создает необходимость заниматься при-
вычным трудом или же благопристойно отды-
хать.
Из этого обыкновения необходимо следует
у этого народа изобилие во всем. И оттого, что
2* оно равно простирается на всех, получается, ко-
нечно, что никто не может стать бедным или
нищим. Амауротский сенат (в который, как
я сказал, ежегодно входят по три человека от
каждого города), как только установит, что и
в каком месте имеется в изобилии и, напротив,
чего где уродилось меньше, тут же восполняет
недостаток одного изобилием другого. И делают
они это бесплатно, ничего в свою очередь не
получая от тех, кому дарят. Однако то, что они
отдали какому-нибудь городу, ничего от него
не требуя в ответ, они получают, когда нужда-
ются, от другого, которому ничего не давали.
3* Так, весь остров — как бы единая семья.
* Сколь священно это государство! Даже христианам
следует ему подражать!
2* Равенство ведет к тому, что всем всего хватает
3* Республика — это не что иное, как одна большая
семья

Книга вторая
201
И после того как они уже вдоволь запасут
для самих себя (они считают, что это происхо-
дит не раньше, чем когда будет у них припасено
на два года, оттого что они заботятся об урожае
следующего года), тогда из того, что у них оста-
лось, они вывозят в другие страны большое ко-
личество зерна, меда, шерсти 253, льна, леса, пур-
пурных тканей и одежд, воска, сала, кожи и вдо-
бавок еще скота. Изо всего этого седьмую часть
дают они в дар бедным254 в тех странах, про-
чее— продают по умеренной цене. С помощью 4*
такой торговли они привозят к себе на родину
не только те товары, в которых есть у них дома
нужда (ибо ничего такого почти нет, кроме же-
леза), но, кроме этого, также большое количе-
ство серебра и золота. Так повелось издавна,
и у них это есть в столь великом изобилии, что
невозможно поверить. Поэтому ныне они мало
озабочены, продавать ли им за наличные деньги
или получать эти деньги в назначенный срок,
и гораздо большую часть они отдают взаймы;
заключая сделку, однако, они по завершении 5*
обычного порядка никогда не домогаются пору-
чительства частных лиц, но только всего города.
Когда подходит день уплаты, город требует с ча-
стных должников ссуду и вносит в казну,
а также пользуется начислением на эти деньги,
пока утопийцы не потребуют их назад. Они же
большую часть денег никогда не требуют. Ибо 6*
они считают, что несправедливо отнимать ни-
сколько не нужную им вещь у тех, кому эта
4* Торговля утопийцев
5* Как они всегда помнят о своей общности!
6* Возможный способ уменьшения ценности денег

202
Книга вторая
вещь нужна. Впрочем, они требуют деньги
только тогда, когда этого требует дело, чтобы
какую-то часть дать в долг другому народу, или
же когда надобно вести войну. Это единственно,
7* для чего они все свои сокровища хранят дома,
чтобы стали они им защитой на случай крайней
или внезапной опасности. Преимущественно для
того, чтобы за любую цену нанять иноземных
солдат, которых они подвергают опасности охот-
нее, чем своих граждан. Утопийцы знают, что за
большие деньги большей частью продаются и
сами враги, которые готовы предать или даже
сразиться друг с другом открыто. Поэтому они
хранят неоценимое сокровище, однако не как
сокровище, а обходятся с ним так, что мне даже
стыдно об этом рассказать, и я боюсь, что сло-
вам моим не будет веры; и тем более я этого
опасаюсь, что весьма сознаю: если бы не видел
8* я сам, то нелегко было бы меня убедить, чтобы
я поверил другому рассказчику. Ибо ведь почти
неизбежно: чем более что-нибудь чуждо обычаям
слушателей, тем дальше они от того, чтобы этому
поверить. Хотя разумный ценитель, возможно,
удивится меньше, оттого что и прочие их уста-
новления весьма сильно отличаются от наших:
употребление серебра, а также золота соответст-
вует скорее их обычаям, чем нашим. Действи-
тельно, они сами не пользуются деньгами, но
хранят их на тот случай, который может либо
произойти, либо нет.
7* Лучше избегать войны с помощью денег или пере-
говоров, чем вести ее и проливать человеческую
кровь
8* Какой искусник!

Книга вторая
203
Между тем с золотом и серебром255, из ко-
торого делают деньги, поступают они так, что
никто не ценит их более, чем заслуживает того
сама их природа; а кому не видно, насколько
хуже они, чем железо? Ведь без железа, чест- 9*
ное слово, смертные могут жить не более, чем
без огня или воды, тогда как золоту и серебру
природа не дала никакого применения, без ко-
торого нам нелегко было бы обойтись, если бы
человеческая глупость не наделила бы их цен-
ностью из-за редкости. С другой стороны,
словно лучшая, наиснисходительнейшая мать, по-
ложила природа все лучшее, как, например, воз-
дух, воду и самую землю, открыто, а пустое и
ничуть не полезное отодвинула она как можно
дальше. Что если эти металлы утопийцы запрячут
в какой-нибудь башне? На правителя и сенат
может пасть подозрение (у глупой толпы на это
ума достанет), что они, обманув плутовством
народ, сами получат от этого какую-нибудь вы-
году. Более того, если умело изготовят они от-
чеканенные чаши и еще что-нибудь в таком роде
и если возникнет надобность снова их распла-
вить и выплатить солдатам жалованье, то, разу-
меется, можно представить, что они с трудом
дозволят оторвать от себя то, что однажды они
уже посчитали своей забавой.
Для противодействия таким вещам утопийцы
придумали некий способ, согласующийся с про-
чими их установлениями, но чрезвычайно дале-
кий от нас, у которых золото в такой цене и
которые так тщательно его охраняют; только
9* Исходя из пользы, золото дешевле железа

204
Книга вторая
знающие этот способ мне и поверят. Ибо уто-
пийцы едят и пьют из глиняной и стеклянной
посуды, весьма тонкой работы, однако дешевой.
10* Из золота и серебра не только в общих дворцах,
но и в частных домах — повсюду делают они
ночные горшки и всякие сосуды для нечистот256.
К тому же утопийцы из этих металлов изготов-
ляют цепи и тяжелые оковы, которые надевают
на рабов. Наконец, у каждого, кто опозорил
11* себя каким-нибудь преступлением, с ушей сви-
сают золотые кольца, золото охватывает пальцы,
золотое ожерелье окружает шею, и, наконец,
золото обвивает его голову. Так они всеми спо-
собами стараются, чтобы золото и серебро
были у них в бесславии: и выходит так, что
утопийцы, кажется, не ощутили бы никакого
ущерба, если бы однажды им пришлось израс-
ходовать целиком те металлы, которые другие
народы тратят с не меньшей болью, чем если бы
терзали они свою собственную утробу, у уто-
пийцев, если бы однажды и потребовалось израс-
ходовать их целиком, никто, кажется, не ощу-
тил бы для себя никакого ущерба.
Кроме того, они собирают на берегах жемчуг,
а на разных скалах — алмазы и рубины, однако
не ищут их, а шлифуют попавшиеся случайно.
Ими они украшают детей, которые в раннем воз-
12* расте похваляются такими украшениями и гор-
дятся ими; когда же войдут немного в возраст
и заметят, что такого рода забавы есть только
разве у одних детей, они безо всякого напомина-
10* Великолепное поношение золота!
11* Золото — знак бесславия
12* Драгоценные камни — детская забава

Книга вторая
205
ния родителей, сами по себе со стыдом откла-
дывают их в сторону. Не иначе, чем наши дети,
когда, подрастая, бросают они орехи, шарики 257
и куклы. Эти, столь сильно отличающиеся от
прочих народов, установления порождают столь
же отличающееся умонастроение — ничто не про-
яснило мне этого более, чем случай с анемолий-
скими послами 258 .
Приехали они в Амаурот (когда я сам там 13*
был), и оттого, что приехали они обсудить важ-
ные дела, перед их прибытием приехали по три
гражданина из каждого города; однако все послы
соседних народов, которых раньше туда отправ-
ляли, которым были хорошо известны обычаи
утопийцев, которые понимали, что очень дорогая
одежда у тех нисколько не в почете, что шел-
ком они пренебрегают, а золото даже считают
позорным, обычно приезжали в возможно более
скромном платье. Но анемолийцы, оттого что
жили они очень далеко и имели мало с ними
дела, когда узнали, что утопийцы носят одну и
ту же грубую одежду, подумали, что те совсем
не имеют того, чем не пользуются; сами же,
более высокомерные, чем мудрые, решили для
большего великолепия предстать какими-то бо-
гами и ослепить глаза бедных утопийцев бле-
ском своего наряда. Так вступили три посла
в сопровождении ста спутников все в разноцвет-
ном платье, большинство в шелку 259, сами послы
(ибо у себя дома они были знатными людьми) —
в золотых плащах, с большими ожерельями и
золотыми серьгами, к тому же на руках у них
13* Весьма замечательный рассказ

206
Книга вторая
были золотые кольца, сверх того шляпы их были
увешаны бусами, сверкающими жемчугом и дра-
гоценными камнями — в конце концов они были
украшены всем тем, что у утопийцев служило
или для наказания рабов, или было знаком бес-
славия, или же забавой для детей. Поэтому
стоило труда посмотреть, как петушились ане-
молийцы, когда сравнивали свой наряд с одеж-
дой утопийцев (ибо на площадь высыпал народ).
И, напротив, с не меньшим удовольствием можно
было наблюдать, сколь сильно обманулись они
в своих надеждах и ожиданиях, сколь далеки они
были от того уважения, которое полагали обре-
сти. И впрямь, на взгляд всех утопийцев, за
исключением совсем немногих, которые по ка-
кому-нибудь удобному поводу посещали другие
народы, весь этот блестящий наряд казался
весьма постыдным, и, почтительно приветствуя
вместо господ каждого незнатного, самих послов
из-за употребления ими золотых цепей посчитали
они за рабов и пропустили безо всякого почета.
Ты мог бы также увидеть детей, которые бро-
сали прочь драгоценные камни и жемчуг; когда
они замечали, что такие же прикреплены у пос-
лов на шляпах, толкали матерей и говорили им:
«Вот, мать, какой большой бездельник, до сих
пор носит жемчуг да камушки, будто он маль-
чишка!» И родительница тоже серьезно отве-
14* чала: «Сынок, я думаю, это кто-нибудь из по-
сольских шутов». Другие осуждали те самые
золотые цепи, говорили, что от них никакого
толка — они настолько тонки, что раб легко их
14* Вот мастер!

Книга вторая
207
разорвет, и опять же настолько просторны, что,
захотев, он может легко их стряхнуть и убежать,
куда угодно, раскованный и свободный. После
того же как послы пробыли в этом городе день-
другой, они заметили, что там весьма много зо-
лота и стоит оно весьма дешево, и увидали, что
утопийцы не менее его презирают, чем сами они
его почитают; к тому же на цепи и оковы одного
беглого раба шло больше золота и серебра, чем
стоил весь их наряд для троих; опустив крылья,
устыдясь, убрали они все, чем столь надменно
похвалялись. Особенно же после того, как дру-
жески побеседовали с утопийцами, изучили их
обычаи и мнения: утопийцы удивляются, если
какой-нибудь смертный, которому дозволено со-
зерцать какую-нибудь звезду и даже, наконец,
само солнце, находит удовольствие в неверном 15*
блеске маленькой жемчужины или камешка;
неужели возможен такой безумец, который ка-
жется самому себе более знатным из-за нитки
более тонкой шерсти; если эту самую шерсть,
как ни тонки ее нити, носила некогда овца и
была она в то время, однако, не чем другим, как
овцой. Удивляет утопийцев, что золото, по са-
мой природе своей столь никчемное, ныне у всех
народов в такой большой цене, что сам человек,
из-за которого и для пользы которого приобрело
оно эту цену, стоит гораздо дешевле, чем золото,
вплоть до того, что какому-нибудь глупому чур-
бану, в котором дарований не более, чем в ко- 16*
15* Рассказчик называет блеск «неверным» оттого, что
камни поддельные, и, может быть, оттого, что они
блестят слабо, тускло
16* Как верно, как удачно сказано!

208
Книга вторая
лоде, услуживает, однако, много умных и добрых
людей только лишь оттого, что ему досталась
большая куча золотых монет; если же какой-
либо случай или какой-нибудь выверт закона
(который не хуже самого случая может переме-
стить все вверх дном) перенесет эти монеты от
господина к наипрезреннейшему изо всей его че-
ляди шалопаю, получится, что, немного погодя,
господин перейдет в услужение к рабу своему
как довесок или добавление к деньгам. Впрочем,
17* гораздо более удивляет и отвращает утопийцев
безумие людей, которые воздают только что не
божеские почести тем богатым, которым они ни-
чего не должны, ни в чем не подвластны и ко-
торых не за что почитать, кроме как за то, что
они богаты. И при этом они знают, что те столь
низки и скаредны, что вернее верного разумеют:
из всей этой кучи денег при жизни богатых не
достанется им никогда ни единой монетки.
Эти мнения и подобные им утопийцы частично
усвоили из воспитания260. Они были воспитаны
в государстве, установления которого находятся
далее всего от такого рода глупостей. Частично
же — из чтения и изучения книг. Ибо, хотя
в каждом городе немного тех, кто освобожден от
прочих трудов и приставлен к одному только
учению (это как раз те, в ком с детства обна-
ружились выдающиеся способности, отменное
дарование и склонность к полезным наукам),
18* однако учатся все дети, и большая часть народа,
мужчины и женщины, всю жизнь — те часы, ко-
17* Насколько утопийцы мудрее, чем христианский люд!
18* Обучение и устремления утопийцев

Книга вторая
209
торые, как мы сказали, свободны от трудов, —
тратят на учение. Науки они изучают на своем
языке. Ибо он не скуден словами, не без прият-
ности для слуха и не лживей другого передает
мысли. Почти тот же язык распространен
в большей части того мира (разве только пов-
сюду он более испорчен — где как). До нашего
приезда туда не доходило даже никакого слуха
обо всех тех философах261, имена которых весьма
знамениты в этом, известном нам, мире; и, од-
нако, в музыке 262, диалектике 263, а также в науке 19*
счета и измерения264 утопийцы изобрели почти
все то же самое, что и наши древние. Впрочем,
насколько они во всем почти равны жившим 20*
в старину, настолько далеко не могут они срав-
ниться с изобретениями новых диалектиков265.
Ибо не изобрели они ни одного-единственного,
проницательнейшим образом продуманного пра-
вила об ограничениях, расширениях и подстанов-
ках, которые повсюду здесь учат дети в «Малой
логике» 266. Затем «Вторые интенции» 267 — так
далеки они у них от достаточного исследования,
что никто из них не мог увидать так называе-
мого «самого человека вообще», хотя он, как вы
знаете, столь велик, что больше любого ги-
ганта,— мы можем на него даже пальцем ука-
зать. Однако утопийцы весьма сведущи в полете
и движении небесных тел. Более того, они ис- 21*
кусно придумали орудия разного вида, с по-
мощью которых наилучшим образом улавливают
они движение Солнца и Луны, а также и прочих
19* Музыка, диалектика, арифметика
20* В этом месте, по-видимому, есть скрытая насмешка
21* Астрология

210
Книга вторая
светил, которые видны на их небосводе. Впрочем
22* о дружбе и раздорах планет и, наконец, обо
всем этом обмане лживых прорицаний по звездам
они не помышляют и во сне. Дожди, ветры268
и прочие перемены погоды они предугадывают
по некоторым приметам, хорошо известным из
23* долгого опыта. Но о причинах всех этих вещей
и о приливах моря, его солености, вообще
о происхождении и природе неба и мироздания
они отчасти рассуждают, как наши древние;
они, как и те, расходятся друг с другом и, когда
приводят новые доводы, не во всем соглашаются
и не полностью сходятся.
24* В той части философии, в которой речь идет
25* о нравственности, они судят подобно нам; они
исследуют благо269 духовное, телесное, внешнее,
потом — приличествует ли наименование блага
всему этому или только достоинствам духа. Они
рассуждают о добродетели и удовольствии. Од-
2б* нако первый изо всех и главный у них спор
о том, в чем состоит человеческое счастье —
в чем-нибудь одном или же во многом270.
27* И в этом деле, кажется, более, чем надобно,
склоняются они в сторону группы, защищающей
удовольствие271, в котором, считают они, заклю-
чено для людей все счастье или же его важней-
шая доля.
22* А среди христиан астрологи владычествуют и по-
ныне
23* Естественные науки известны менее всего
24* Этика
25* Иерархия блага
26* Определения блага
27* Утопийцы видят счастье в достойном удовольствии

Книга вторая
211
Еще более тебя удивит, что они для этого при-
ятного мнения ищут покровительства религии,
которая сурова и строга и обыкновенно печальна
и непоколебима. Ведь никогда они не говорят
о счастье, чтобы не соединить с ним некоторые 28*
начала, взятые из религии, а также философии,
использующей доводы разума, — без этого, они
полагают, само по себе исследование истинного
счастья272 будет слабым и бессильным. Эти на- 29*
чала такого рода. Душа бессмертна и по благо- 30*
сти Божией рождена для счастья, за добродетель
и добрые дела назначена после этой жизни нам
награда, а за гнусности — кара. Хотя это отно-
сится к религии, однако они считают, что к тому,
чтобы поверить в это и признать, приведет ра-
зум.
Они безо всякого колебания провозглашают,
что если устранить эти начала, то не сыскать
такого глупца, который не понял бы, что всеми
правдами и неправдами надобно стремиться
к удовольствию; одного только следует ему опа- 31*
саться: как бы меньшее удовольствие не поме-
шало большему, и не стремился бы он к тому,
за что расплачиваются страданиями. Ибо они
говорят, что в высшей степени безумно стре-
миться к суровой, нелегкой добродетели273 и не
только гнать от себя сладость жизни, но и по
своей воле терпеть страдание, от которого не до-
28* Основы философии заимствуются из религии
29* Утопийская теология
30* Вера в бессмертие души; немалое число христиан
и поныне в этом сомневаются
31* Домогаться удовольствия и подвергать себя стра-
даниям надобно только ради добродетели

212
Книга вторая
ждешься никакой пользы (ведь какая может
быть польза, если после смерти ты ничего не по-
лучишь, а всю эту жизнь проведешь бессладо-
стно, то есть несчастно).
Ныне же они полагают, что счастье заключа-
ется не во всяком удовольствии, но в честном и
добропорядочном 274. Ибо к нему, как к высшему
благу, влечет нашу природу сама добродетель,
в которой одной только275 и полагает счастье
32* противоположная группа276. Ведь они опреде-
ляют добродетель как жизнь в соответствий
с природой, и к этому нас предназначил Бог.
В том, к чему надлежит стремиться и чего избе-
гать, надобно следовать тому влечению природы,
которое повинуется разуму.
С другой стороны, разум возжигает у смерт-
ных, во-первых, любовь и почитание величия
Божьего, которому мы обязаны и тем, что суще-
ствуем, и тем, что способны обладать счастьем;
во-вторых, он наставляет нас и побуждает, чтобы
и сами мы жили в наименьшей тревоге и наи-
большей радости, и прочим всем помогали по
природному с ними братству достичь того же.
Ведь никогда не было ни одного столь сурового
и строгого поборника добродетели и ненавист-
ника удовольствия, который указывал бы тебе
на труды, бдения и скорбь и не повелевал бы
также посильно облегчать бедность и тяготы
других. И он считал бы достойным похвалы за
человечность то, что человеку надлежит забо-
титься о благе и утешении человека, если чело-
вечнее всего смягчать горести других и, одолев
32* Определение стоиков

Книга вторая
273
печаль, возвращать их к приятности жизни, то
есть к удовольствиям (нет никакой добродетели,
свойственной человеку более этой). Если так,
то почему природа не побуждает, чтобы каждый
делал то же для себя самого? Ибо или же при- 33*
ятная жизнь дурна, то есть та, которая достав-
ляет удовольствие; если так, то ты не только не
должен никому помогать в ней, но изо всех сил
должен отнимать ее у всех как вредную и смерто-
носную; или же тебе не только можно, но и
должно склонять других к этой жизни как к хо-
рошей; тогда почему бы не склонить тебе
к этому прежде самого себя? 277
Тебе следует быть не менее милостивым
к себе, чем к другим. Ведь когда природа вну-
шает тебе быть добрым к другим, не велит она
тебе, напротив, быть суровым и беспощадным
к себе самому.
Следовательно, говорят они, приятную жизнь,
то есть удовольствие как предел всех наших дея-
ний, предписывает нам сама природа. Жить по ее
предписанию — так определяют они добродетель.
И так как природа приглашает смертных помо-
гать друг другу, чтобы жить веселее (это она
делает совершенно справедливо, ибо никто не
возвышается над участью рода человеческого на-
столько, чтобы природа пеклась лишь о нем
одном; она равно благоволит ко всем, объеди-
ненным общим видом), она, разумеется, даже
33* Еще и ныне некоторые призывают к страданиям,
будто в них и заключается религия. Было бы
лучше, если бы страдания происходили по природ-
ной необходимости или же касались тех, кто проти-
вится исполнению долга благочестия

214
Книга вторая
велит тебе следить, чтобы не пренебрегал ты
своими выгодами, как не причиняешь ты невы-
год другим.
Поэтому они считают, что надобно соблюдать
34* не только договоры, заключенные между част-
ными лицами278, но и законы общества279, ко-
торые опубликовал добрый правитель или же
утвердил с общего согласия народ, не угнетен-
ный тиранией и не обманутый хитростью зако-
нов о распределении жизненных удобств, то есть
основы удовольствия. Соблюдать эти законы, за-
ботясь о своей выгоде, — дело благоразумия;
думать, кроме того, о выгоде общества — при-
знак благочестия. Однако похищать чужое удо-
вольствие, гоняясь за своим 280, — несправедливо.
И, напротив, отнять что-нибудь у самого себя
и отдать это другим — как раз долг человечно-
35* сти281 и доброты; этот долг никогда не заби-
рает у нас столько, сколько возвращает нам на-
зад. Ибо он вознаграждается обменом благодея-
ний, и само сознание благодеяния и воспомина-
ние о любви и благорасположении тех, кому ты
сделал добро, приносит душе более удовольст-
вия, чем было бы то телесное удовольствие, от
которого ты удержался. Наконец (в этом легко
убеждает нас, охотно соглашающихся с этим,
религия), за краткое и малое удовольствие Бог
отплачивает огромной и никогда не преходящей
радостью282. Поэтому, тщательно это обдумав и
взвесив, утопийцы считают, что все наши дея-
ния, среди них даже и сами добродетели, пред-
34* Договоры и законы
35* Взаимные жизненные услуги

Книга вторая
215
полагают, что в конце ожидает их удовольствие
и счастье283.
Удовольствием они называют всякое движе- 36*
ние и состояние тела и души, пребывая в которых
под водительством природы, человек наслажда-
ется. Они не случайно добавляют о природной
склонности. Ибо по природе приятно все, к чему
устремляется человек без посредства несправед-
ливости, из-за чего не утрачивается иное, более
приятное, то, за чем не следует страдание, чего
домогается не только чувство, но и здравый
смысл. Существует удовольствие наперекор при- 37*
роде; смертные в суетном единодушии своем
воображают, что эти удовольствия сладостны
(будто сами люди способны изменять предметы,
равно как и их названия); утопийцы полагают,
что все это нисколько не ведет к счастью и чаще
всего, даже препятствует ему. Оттого что, в ком
эти удовольствия однажды укоренились, у того
не остается никакого места для истинной и
подлинной радости, а душа его целиком занята
ложным пониманием удовольствия. Ведь суще-
ствует очень много такого, что по собственной
своей природе не содержит ничего сладостного,
и, напротив, в значительной части чего есть
много горечи, однако нечестивые желания со-
блазняют считать это не только наивысшим
удовольствием, но даже числить среди наипер-
вейших достоинств жизни.
Этот род подложных удовольствий испыты-
вают, по мнению утопийцев, те, о ком я упо-
36* Что такое удовольствие?
37* Ложные удовольствия

216
Книга вторая
мянул прежде: люди, которым кажется, что, чем
лучше на них платье, тем лучше они сами.
В этом одном они допускают две ошибки. Ибо
38* не менее заблуждаются они, полагая, что их
платье лучше, чем они сами. Если думать о по-
лезности одежды, то почему шерсть из более
тонкой пряжи превосходит более толстую? Од-
нако же люди так вскидывают хохолок, будто
они правы по природе, а не заблуждаются, и
уверены, что их собственная цена от этого ста-
новится выше. Оттого они — словно более наряд-
ное платье дает им правоту — домогаются почета,
на который, одетые хуже, они не дерзнули бы
и надеяться; если же на них не обращают вни-
мания, они негодуют.
39* И еще: не указывает ли на ту же глупость
стремление к пустым и никчемным почестям?
Ибо какое естественное и подлинное удовольст-
вие доставит тебе кто-либо, если он обнажит го-
лову или преклонит колени? Разве это излечит
боль в твоих коленях? Или избавит твою голову
от безумия? Понимая так поддельное удоволь-
ствие, на удивление сладостно сумасбродствуют
те, кто похваляется и кичится сознанием своей
40* знатности284, оттого что выпало им на долю
родиться от предков, длинный ряд которых счи-
тался богатым, особенно землей (ведь только
в этом ныне и заключается знатность); и не
кажется им, что они хоть на волос станут менее
38* Ошибка тех людей, которые нравятся самим себе
из-за своей одежды
39* Глупые почести
40* Мнимая знатность

Книга вторая
217
знатными, даже если предки ничего им не оста-
вят или сами они растратят оставленное.
Сюда же утопийцы причисляют тех, которых, 41*
как я сказал, пленяют драгоценности и ка-
мушки285, которым кажется, что они чуть ли не
боги, если получат они какой-нибудь отменный
камень, особенно такого рода, который в это
время в этой стране больше всего стоит, ибо
ведь не у всех и не во всякое время ценят одно
и то же. Но они покупают его только вынутым
из золота, без оправы, и не раньше, чем прода-
вец поклянется и заверит, что жемчуг и камень
настоящие: так они тревожатся, чтобы не обма-
нули их зрение поддельными вместо настоящих. 42*
Но почему тебе будет меньше радости от под-
дельного камня, чем от настоящего, если твой
глаз их не различает? Честное слово, оба они
должны быть тебе так же дороги, как и слепцу.
И те, которые хранят излишние богатства,
нисколько не пользуясь всей грудой , но только
наслаждаясь созерцанием ее, — получают они
настоящее удовольствие или скорее тешат себя
ложным удовольствием? Или же те, кто, стра-
дая противоположным пороком, прячет золото,
которым никогда не воспользуется и которое,
возможно, никогда более не увидит? Боясь, как
бы не потерять, они его теряют. Ибо разве это
не так, если, лишив себя, а может быть, и всех
смертных пользования золотом, ты предаешь его
земле? Однако, зарыв сокровище, ты, успокоив- 43*
41* Наиглупейшее удовольствие от драгоценных камней
42* Людской суд наделяет камни ценностью, и он же
лишает их ее
43* Предположение удивительное и весьма удачное

218
Книга вторая
шись, ликуешь от радости. Если же кто-нибудь
украдет его, и ты, не зная о краже, через десять
лет умрешь, то все это десятилетие, которое ты
прожил после того, как деньги утащили, какое
тебе было дело до того, своровали их или же они
целы?
44* К этим столь нелепым утехам утопийцы до-
бавляют игру в кости287 (об этом безумстве
они знают по слуху, а не из опыта), кроме того,
45* охоту и птицеловство 288. Они спрашивают, в чем
заключается удовольствие бросать кости на
доску. Ты делал это столько раз, что если и
было в этом какое-нибудь удовольствие, то от
частого повторения мог бы насытиться. Или ка-
кая может быть сладость в слушании того, как
лают и воют собаки? Скорее уж отвращение.
Или чувство удовольствия больше, когда собака
гонится за зайцем, чем когда собака — за соба-
кой? Ведь в обоих случаях происходит одно
и то же — бегут, если радует тебя бег.
Если притягивает тебя надежда на убийство,
ожидание травли, которая произойдет на твоих
глазах, то вид того, как собака раздирает зай-
чонка, слабого — более сильный, трусливого и
робкого — свирепый, наконец, невинного — же-
стокий, вид этого скорее должен вызывать со-
страдание. Поэтому все это занятие охотой как
дело, не достойное свободных людей, утопийцы
перебросили мясникам (выше мы уже сказали,
46* что это ремесло возложено у них на рабов), Уто-
44* Игра в кости
45* Охота
46* Этим и ныне занимаются высшие существа при
королевских дворах

Книга вторая
219
пийцы полагают, что охота — это самая низкая
часть дела мясников, прочие части этого занятия
почетнее и полезнее, поскольку они гораздо бо-
лее выгодны и губят животных только в силу не-
обходимости; охотник же ищет в убийстве и
травле несчастного зверька исключительно
только удовольствие. Утопийцы считают, что
неодолимое желание видеть смерть, хотя бы даже
зверей, возникает от жестокости души или при
постоянном испытывании этого свирепого удо-
вольствия, что в конце концов приводит к оже-
сточению.
Несмотря на то что это и все такого рода
вещи, а их неисчислимое множество, обычно
люди считают удовольствием, утопийцы, однако,
разумеется, полагают, что так как по природе289
в этом нет ничего приятного, то к истинному
удовольствию это не имеет никакого отношения.
Ибо то, что в общем это наполняет чувства при-
ятностью (это люди и принимают за удоволь-
ствие), нисколько не понуждает утопийцев от-
ступиться от своего мнения290. Ибо причина
этого не в природе самого дела, а в извращенной
привычке людей. Из-за этого порока получается,
что горькое люди принимают за сладкое. По- 47*
добно тому, как беременные женщины по испор-
ченному своему вкусу полагают, что смола и
сало слаще меда. Ничье, однако, суждение, ис-
каженное болезнью или привычкой, не может
изменить ни природу других вещей, ни природу
удовольствия.
Утопийцы считают, что существуют различ- 48*
47* Смола вкусна беременным женщинам
48* Виды истинного удовольствия

220
Книга вторая
ные виды удовольствий, которые они и признают
истинными. Одними они наделяют дух, дру-
гими — тело. Духу они приписывают понимание
и ту сладость, которую порождает созерцание
истины291. Сюда же относится приятная память
о хорошо прожитой жизни и несомненная на-
дежда292 на будущее благо.
Телесные удовольствия они делят на два рода,
из которых первый тот, который наполняет чув-
ство заметной приятностью, что бывает при
восстановлении тех частей, которые исчерпал
пребывающий внутри нас жар. И это возмеща-
49* ется едой и питьем; другой род удовольствия —
в удалении того, чем тело переполнено в из-
бытке. Это случается, когда мы очищаем утробу
испражнениями, когда прилагаются усилия для
рождения детей или когда, потирая и почесывая,
мы успокаиваем зуд какой-нибудь части тела.
Иногда же удовольствие возникает, не давая
того, что желают наши члены, не избавляет их
от страдания; однако это удовольствие щекочет
и трогает наши чувства, привлекает к себе ка-
кой-то скрытой силой, но заметным действием.
Такое удовольствие люди получают от музыки.
Другой род телесного удовольствия, считают
они, тот, который заключается в спокойном и
безмятежном состоянии тела293, то есть у каж-
50* дого это, конечно, здоровье, не испорченное ни-
какой болезнью. Действительно, если человека
не одолевает никакое страдание, то здоровье
радует само по себе, даже если и не присутст-
49* Удовольствия телесные
50* Человек должен быть здоров

Книга вторая
221
вует здесь никакое удовольствие, полученное
извне. Хотя это менее заметно и менее дает
чувству, чем ненасытимое желание есть и пить,
однако тем не менее многие считают, что здо-
ровье— величайшее удовольствие; почти все
утопийцы полагают, что это — великое удоволь-
ствие, а также как бы основание и опора294
всего, что только могут дать спокойные и желан-
ные условия жизни; когда же нет здоровья, то
не остается совсем никакого места для ка-
кого бы то ни было удовольствия295. Ибо
отсутствие боли, если при этом нет здоровья,
они называют скорее оцепенением, а не удоволь-
ствием.
Уже давно утопийцы после усердного обсу-
ждения отвергли мнение тех, кто не считал, что
надобно видеть удовольствие в прочном и неру-
шимом здоровье; они говорили, что если это
удовольствие существует, то его можно почув-
ствовать только разве при каком-нибудь движе-
нии извне296. Ныне же, напротив, почти все уто-
пийцы сошлись на том, что здоровье для удо-
вольствия важнее всего297. Они говорят, что
если болезни присуще страдание, которое столь
же непримиримо враждебно удовольствию, сколь,
наоборот, болезнь враждебна здоровью, то по-
чему в свой черед нерушимое здоровье не может
содержать в себе удовольствия? Они полагают,
что здесь совсем не важно сказать, является ли
болезнь страданием или страдание присуще бо-
лезни— в обоих случаях получается одно и то
же. Ведь если здоровье и есть само удовольствие
или если оно необходимым образом порождает
удовольствие, как огонь создает жар, то, конечно,

222
Книга вторая
в обоих случаях получается, что удовольствие не
может отсутствовать у тех, кто обладает креп-
ким здоровьем.
Кроме того, утопийцы говорят: что иное про-
исходит во время нашей еды, как не борьба здо-
ровья, которое начинает ухудшаться, против го-
лода? (При этом пища здесь — соратник по
оружию.) Пока здоровье в этой борьбе поне-
многу становится крепче, этот успех доводит до
обычной силы удовольствие, которое так нас
ободряет. Неужели здоровье, которое веселит
борьба, не станет радоваться, одержав победу?
Разве оно оцепенеет, счастливо обретя прежнюю
силу, которой одной только оно и домогалось
на протяжении всей борьбы? Разве не познает
оно своих благ, не оценит их? Ибо утопийцы
думают, что высказывание, будто здоровье нель-
зя почувствовать, очень далеко от истины. Кто,
спрашивают они, бодрствуя, не чувствует себя
здоровым, если он и впрямь здоров? На кого
оцепенение или летаргия действуют так, что он
не признает, сколь сладостно и приятно ему
здоровье? И что есть сладость, как не иное
название удовольствия?
Духовные удовольствия утопийцы ценят бо-
лее 298 (они считают их первыми и самыми глав-
ными). Важнейшая часть их, полагают они, про-
исходит из упражнений в добродетели и из созна-
ния благой жизни 299. Из тех удовольствий, кото-
рые доставляет тело, пальму первенства они от-
дают здоровью. Ибо к радостям еды, питья —
всего, что только может таким образом порадо-
вать, полагают они, надобно стремиться, но толь-
ко для здоровья300. Ибо все это приятно не само

Книга вторая
223
по себе, но оттого, что оно противостоит тайком
подкрадывающемуся недугу. Как мудрецу более
приличествует избегать болезней, чем желать
иметь от них снадобья, скорее надобно прого-
нять страдания, чем искать облегчения от них,
так и утопийцы думают, что предпочтительнее
не нуждаться в удовольствиях такого рода, чем
утешаться ими.
Если кто-нибудь полагает, что он испытывает
подобное блаженство, то ему необходимо при-
знать, что он лишь тогда обретает наибольшее
счастье, когда выпадает ему на долю проводить
жизнь в постоянном голоде, жажде, зуде, еде, пи-
тии, чесании 301 и потирании. Кто, однако, не ви-
дит, что такая жизнь не только отвратительна, но
и жалка? Конечно, эти удовольствия как наиме-
нее подлинные, изо всех самые низкие, и они ни-
когда не появляются иначе, как вкупе с противо-
положными страданиями. Ибо с удовольствием
от еды связан голод, да и не в равной мере.
Ибо страдание как сильнее, так и продолжитель-
нее. Возникает оно прежде удовольствия и не
исчезает до той поры, пока не умрет вместе
с ним и удовольствие.
Так вот утопийцы полагают, что подобного
рода удовольствия не надобно высоко ставить,
если только не вынудит к ним необходимость 302.
Однако утопийцы радуются им и с благодар-
ностью признают милость матери-природы, ко-
торая с наинежнейшей сладостью склоняет свое
потомство даже к тому, что надобно делать по
необходимости и постоянно. Ведь с каким от-
вращением пришлось бы жить, если как и про-
чие хвори, которые беспокоят нас реже, так и

224
Книга вторая
ежедневные недомогания из-за голода и жажды
надобно было бы нам прогонять ядами и горь-
кими снадобьями?
Утопийцы охотно сохраняют красоту, силу,
проворство — эти особые и приятные дары при-
роды. Более того, те удовольствия, которые вос-
принимаются с помощью ушей, глаз, носа, кото-
рые природа пожелала дать человеку как его
свойства и особенности303 (ибо нет другого рода
живых существ, которых трогает вид и красота
мира или же волнуют запахи — у прочих это
бывает только разве для того, чтобы распознать
пищу304; и не ведают они отличия созвучных
друг с другом или разных звуков), — все это,
говорю я, утопийцы признают за некую прият-
ную приправу жизни. Во всем этом у них есть
такое ограничение: меньшее удовольствие не
должно мешать большему, а также порождать
когда-нибудь страдание, которое — они счи-
тают — неизбежно наступит, если удовольствие
бесчестно.
И они полагают, что презирать красоту, ослаб-
лять силы, обращать проворство в лень, исто-
щать тело постами, причинять вред здоровью
и отвергать прочие благодеяния природы в выс-
шей степени безумно, жестоко по отношению
к себе и чрезвычайно неблагодарно по отноше-
нию к природе. Это значит отвергать свои обя-
зательства перед ней, отклонять все ее дары.
Разве только кто-нибудь, пренебрегая своими
выгодами, станет более пылко печься о других
людях и об обществе, ожидая взамен этого
своего труда от Бога большего удоволь-
ствия.

Книга вторая
225
В ином случае это значит сокрушать самого
себя из-за пустого призрака, добродетели безо
всякой пользы для кого-либо или для того, что-
бы быть в силах менее тягостно переносить
беды, которые, возможно, никогда не произой-
дут.
Таково их суждение о добродетели и удоволь- 51*
ствии. Они верят, что если религия, ниспослан-
ная с небес, не внушит человеку чего-либо более
святого, то с помощью человеческого разума
нельзя выискать ничего более верного. Разби-
рать, правильно они об этом думают или нет,
нам не дозволяет время, да и нет в этом необ-
ходимости. Ведь мы взялись только рассказать
об их устоях, а не защищать их.
Впрочем, я точно убежден, что какими бы ни 52*
были их уложения, нигде больше нет лучшего
народа, нигде нет более счастливого государства.
Телом они проворны и крепки, сил у них боль-
ше, чем можно ожидать, судя по их росту, хотя
и он, однако же, не маленький. Несмотря на то
что земля у них не везде плодородна и климат
недостаточно здоров, против плохой погоды они
укрепляют себя умеренностью в пище, поля же
исцеляют трудолюбием. Так что ни у какого
другого народа нет большего плодородия и при-
плода скота, нет людей, более сильных, подвер-
женных меньшему числу болезней. Ты можешь
там наблюдать не только то, что обычно тща-
тельно выполняют земледельцы, когда земле,
плохой от природы, помогают они своим искус-
51* На это надобно обратить особое внимание
52* Утопийское счастье; его описание

226
Книга вторая
ством и трудом, но увидишь, что люди вручную
выкорчевывают лес в одном месте и насаждают
его в другом. При этом их заботит не плодоро-
дие, а удобство перевозки: чтобы дрова были
ближе к морю, рекам или же к самим городам.
Ведь по земле на большое расстояние проще
доставлять хлеб, чем дрова. Народ легкий и ве-
селый, затейливый, любящий досуг305, а когда
это необходимо, достаточно привычный к труду.
Впрочем, в иных отношениях они не слишком
стремительны. Зато в умственных занятиях не-
утомимы.
53* Когда они услыхали от нас о греческой лите-
ратуре и науках306 (ибо в латинской307, казалось
им, не было ничего, заслуживающего большого
одобрения, за исключением истории и поэтов),
удивительно, с каким рвением пожелали они,
чтоб дозволили им это изучать в нашем истолко-
вании. Поэтому мы начали читать скорее для
54* того, чтобы не казалось, будто мы отказываемся
от работы, чем надеясь на какой-либо успех.
Но как только мы немного продвинулись, так их
усердие тотчас показало, что нам не предстоит
тратить свое усердие впустую. Они принялись
весьма легко изображать буквы и очень ловко
произносить слова, весьма быстро запоминать
их, стали так верно переводить, что нам это
казалось чудом. Если только не считать, что
большая часть тех, кто принялся за учение, вос-
пылали к нему не только по одной своей воле, но
и по приказу сената. Это были люди из числа
53* Полезность греческого языка
54* Утопийцы удивительно понятливы!

Книга вторая
227
учеников редкостных дарований и зрелого воз- 55*
раста. Поэтому менее чем через три года в языке
не осталось для них ничего трудного; они стре-
мились узнать и беспрепятственно читали хоро-
ших писателей, если только не мешали этому
погрешности в книге308. Я, право, также пред-
полагаю, что они легко овладели этой наукой
оттого, что она им несколько сродни. Ибо я по-
дозреваю, что этот народ ведет свое происхожде-
ние от греков: потому что их язык, в прочем
почти персидский, хранит некоторые следы гре-
ческого в названиях городов и должностных лиц.
Я привез им многие сочинения Платона, еще
больше Аристотеля, а также книгу Теофраста 309
о растениях — жаль, что она в очень многих ме-
стах была испорчена. (Собираясь в плавание
в четвертый раз, я взял на корабль вместо това-
ров довольно большой тюк книг, потому что
твердо решил лучше не возвратиться никогда,
чем возвратиться скоро.) Пока мы плыли, книга
Теофраста, оставленная по нерадивости, попа-
лась церопитеку310, который, веселясь и играя,
вырвал из разных мест несколько страниц и ра-
зодрал их. Из тех, кто писал грамматики, у них
есть только Ласкарис311, ибо Федора312 я с со-
бой не привозил, так же как не взял я ни одного
словаря, кроме Гесихия и Диоскорида313. Уто-
пийцы очень любят книжечки Плутарха314, ув-
лекают их также насмешки и шутки Лукиана315.
Из поэтов у них есть Аристофан316, Гомер317,
а также Еврипид, затем Софокл318, напечатан-
55* Еще и теперь наукам посвящают себя чурбаны и
дубины, а замечательно одаренные умы пропадают
в удовольствиях

228
Книга вторая
ный Альдовым минускулом319. Из истори-
ков320— Фукидид321 и Геродот322, есть и Геро-
диан323. Более того, из книг по медицине мой
сотоварищ Триций Апинат 324 привез с собой не-
сколько небольших сочинений Гиппократа325 и
«Малое искусство» Галена326. Эти книги у них
в большой цене. Несмотря на то что изо всех
народов утопийцы нуждаются в медицине327 ме-
нее всего, нигде, однако, не пребывает она
в большем почете328, хотя бы по той причине,
что знание ее они числят среди прекраснейших
и полезнейших сторон философии. Когда с по-
мощью этой философии исследуют они тайны
природы 329, им кажется, что они не только полу-
чают удовольствие, но и входят в величайшую
милость ее Творца и Создателя. Они полагают,
что по обыкновению прочих мастеров Он выло-
жил устройство мира сего перед человеком для
рассмотрения и созерцания (одного только че-
ловека Он и создал способным к этому). По-
тому Ему милее радивый и внимательный на-
блюдатель, ревнитель Его творений, чем тот,
кто, наподобие животного, слабого умом, глупо
и тупо пренебрегает столь великим и необыкно-
венным зрелищем.
Оттого умы утопийцев, изощренные в науках,
удивительно способны к изобретению искусств,
которые сколько-нибудь помогают сделать жизнь
удобнее и лучше. Однако двумя вещами они
обязаны нам: книгопечатанием и изготовле-
нием бумаги330; хотя этим — не только нам, но
56* Медицина — самая полезная наука
57* Размышления о природе

Книга втора»
229
в большой мере также и себе. Ибо когда пока-
зали мы им буквы, напечатанные Альдом в бу-
мажных книгах, и рассказали о том, из чего из-
готавливается бумага, о возможности печатать
буквы, то могли мы не более, чем поведать обо
всем этом, потому что никто из нас не знал
толка ни в том, ни в другом. Они тотчас сами
весьма сообразительно догадались, в чем дело.
Прежде они писали только на пергаменте, на
коре и папирусе, а теперь попробовали изготов-
лять бумагу и печатать буквы. Сначала это не
очень им удавалось, но после весьма усердных
занятий, вскоре они успели и в том, и в другом
деле и добились того, что, будь у них греческие
книги, в копиях недостатка не было бы. И ныне
имеется у них не более того, что я упомянул, но,
печатая книги, они распространили то, что у них
есть, во многих тысячах копий.
Они доброжелательно принимают каждого,
кто приезжает к ним посмотреть, если отмечен
он каким-нибудь даром или же знанием многих
земель, которое приобрел во многих странство-
ваниях (поэтому им было приятно, что мы туда
приплыли). Ибо они охотно слушают, что дела-
ется повсюду на земле. Впрочем, ради торговли
причаливают к ним не очень часто. Ведь что
к ним привозить, кроме железа, золота или се-
ребра, которые каждый предпочитает получить
от них! То, что надобно от них вывозить, они
считают разумнее вывозить самим, чем давать
это делать другим. Они полагают, что так они
лучше узнают другие народы, живущие вокруг
них, и не забудут своего навыка и умения в мо-
реплавании.

230
Книга вторая
О рабах
* Рабами они не считают ни захваченных в войне
(кроме тех, кого они сами взяли в бою), ни
детей рабов, ни, наконец, никого из пребываю-
щих в рабстве у других народов, кого могут они
купить. Но они обращают в рабство тех, кто
у них допустит позорный поступок, или же тех,
кто в чужих городах осужден на казнь за совер-
шенное им злодеяние (такого рода люди встре-
чаются весьма часто). Многих из них иногда
они приобретают по дешевой цене, чаще же по-
лучают их даром. Эти рабы не только постоянно
пребывают в работе, но и находятся в цепях. Со
своими согражданами-рабами утопийцы обхо-
дятся суровее331, оттого что, они полагают, те
заслужили худшей участи, так как, прекрасно
воспитанные, отменным образом были они обу-
чены добродетели, однако не смогли удержаться
от преступления.
Иной род рабов, когда какой-нибудь трудолю-
бивый и бедный работник из другой страны
своей волей решается идти к ним в услужение.
С такими они обходятся хорошо и не менее
мягко, чем с гражданами, разве что работы дают
немного больше, оттого что те к ней привыкли.
Когда такой раб пожелает уехать (это случа-
ется нечасто), его не удерживают против воли,
но и не отпускают ни с чем.
2* О больных, как я сказал, они пекутся с ве-
ликим усердием и не пренебрегают ничем, чтобы
* Удивительная человечность этого народа
2* О больных

Книга вторая
231
вернуть им здоровье лекарствами или же пищей.
Более того, страдающих неисцелимым недугом
они утешают, сидя около них, разговаривая,
принося им какие только могут облегчения.
Впрочем, если недуг не только не излечим, но,
напротив, постоянно мучает и терзает больного,
тогда священники и должностные лица убежда-
ют человека, что, поскольку он не может спра-
виться ни с какими жизненными обязанностями,
в тягость другим, тяжел самому себе и уже на-
ходится по ту сторону от своей собственной
смерти, надобно ему решиться не кормить долее
свою беду и погибель и умереть, если только он
уверен, что жизнь для него — мучение. Более
того, утешившись доброй надеждой, да освобо-
дит он себя сам от этой горестной жизни, как
от тюрьмы и жестокости, или дозволит своей
волей другим исторгнуть себя из нее. Этот по-
ступок будет разумным, оттого что он собира-
ется прервать своей смертью не удобства,
а пытку. Оттого что, делая так, он последует
в этом деле советам священников, то есть толко-
вателей воли Божией, и поступит благочестиво
и свято. Те, кого они убедят в этом, кончают
жизнь по своей воле в голоде или же, усыплен-
ные, отходят, не чувствуя смерти. Против воли
утопийцы никого не убивают и ничуть не умень-
шают своих забот о таком человеке. Они уве-
рены, что уйти из жизни подобным образом по-
четно. В ином случае, если кто причинит себе
смерть, и священникам, а также сенату не будет
доказана ее причина, то его не удостаивают ни
3* Добровольная смерть

232
Книга вторая
земли, ни огня, но позорно выбрасывают3 в ка-
кое-нибудь болото без погребения.
4* Женщина выходит замуж не ранее восемна-
дцати лет. Мужчина — не прежде, чем ему ис-
полнится на четыре года больше. Если мужчина
или женщина до супружества333 будут соеди-
нены тайной страстью, его и ее тяжко наказы-
вают. Таким вообще запрещается супружество,
если только правитель милостью своей не от-
пустит им вину. Однако отец и мать семейства,
в котором был допущен проступок, подвергаются
великому бесчестию, оттого что они, наблюдая,
небрежно исполняли свой долг. Это злодеяние
утопийцы карают так сурово, потому что забо-
тятся о будущем; если же не удерживать людей
от случайного сожительства, то в супружестве
редко укореняется любовь, а ведь надобно будет
всю жизнь провести с одним человеком и,
сверх того, придется переносить все тяготы,
которые это с собою несет.
5* Далее, при выборе супруга они сурово и
строго соблюдают, как нам показалось, наине-
лепейший и весьма смешной обряд 334. Женщину,
будь то девица или вдова, почтенная и уважае-
мая матрона показывает жениху голой, и какой-
либо добропорядочный мужчина ставит в свой
черед перед девушкой голого жениха. Когда мы,
смеясь, не одобрили этого обычая как нелепость,
утопийцы, напротив, выразили удивление ред-
костной глупостью всех прочих народов, которые
при покупке жеребенка, когда дело идет о не-
4* О супружестве
5* Это хотя и не слишком стыдливо, зато предусмо-
трительно

Книга вторая
233
большой трате денег, бывают столь осторожны,
что, хотя он и так почти голый, они отказыва-
ются его приобрести, пока не снимут с него
седло и не стащат всю сбрую, чтобы не затаи-
лась под этими покрышками какая-нибудь язва.
При выборе супруги, от чего на всю жизнь че-
ловек получит удовольствие или же отвращение,
поступают они столь небрежно, что, обволакивая
все остальное тело одеждами, всю женщину оце-
нивают по пространству едва лишь одной ладони
(ибо, кроме лица, ничего не видно) и женятся не
без великой для себя опасности сделать свою
жизнь несчастной (если что-нибудь позже про-
изойдет). Ибо не все столь мудры, чтобы смо-
треть на один только нрав; даже сами мудрецы
в супружестве соединяют с духовными доброде-
телями некоторую долю телесных достоинств.
Короче говоря, под этими накидками может
скрываться весьма гадкое уродство, которое смо-
жет целиком отвратить душу от жены, когда от
нее уже совершенно нельзя будет отделаться.
Если какое-нибудь уродство приключится слу-
чайно после вступления в брак, то каждому не-
обходимо нести свой жребий, однако, дабы не
попался кто-нибудь в ловушку прежде этого, на-
добно оградить себя законами. Заботиться об
этом следует с весьма большим усердием, оттого
что в этих частях света только утопиицы до- 6*
вольствуются одной женой335. Брак там растор-
гается нечасто и не иначе, чем смертью336; ис-
ключением служит прелюбодеяние и случай,
когда невозможно снести тяжелый нрав. Оскор-
•* Развод

234
Книга вторая
бленной стороне сенат дает право переменить
жену или мужа. Оставшийся все время влачит
жизнь позорную, а также безбрачную. В против-
ном случае, против воли жены, если нет на ней
никакой вины — за исключением того, что по-
явился у нее какой-то телесный изъян, — ее
нельзя отвергать. Ибо они полагают жестоким
покидать кого-либо тогда, когда он более всего
нуждается в утешении, и думают, что это же
будет неверной и слабой защитой в старости, так
как старость приносит болезни и сама есть бо-
лезнь.
Впрочем, если нравы супругов недостаточно
схожи между собой337, то, после того как обе
стороны найдут себе тех, с кем надеются про-
жить слаще, иногда бывает, что они по обоюд-
ной воле расстаются и вступают в новый брак.
Однако не без согласия сената, который не допу-
скает разводов до того, как члены его совместно
со своими женами не разберут дела со всей тща-
тельностью. Да и тогда нелегко. Оттого что
утопийцы знают, что доступная, легкая надежда
на новый брак менее всего полезна для укрепле-
ния супружеской любви.
Осквернителей брака наказывают тяжелей-
шим рабством, и если обе стороны состояли
в браке, то претерпевшие обиду (если только
они этого желают), отвергнув совершившего
прелюбодеяние, сочетаются браком между собой
или же с кем захотят. Но если один из оскорб-
ленных сохраняет любовь к весьма мало достой-
ному супругу, то закон не препятствует при же-
лании сопровождать осужденного на рабство; и
тогда случается, что раскаяние одного и послуш-

Книга вторая
235
ное усердие другого, вызвав сострадание прави-
теля, возвращает виновному свободу. Впрочем,
вторичное преступление карается уже смертью. 7*
За остальные злодеяния никакой закон не
предписывает никакого определенного наказа-
ния, но когда совершается какой-нибудь жесто-
кий и непростительный поступок, то кару опре-
деляет сенат. Жен учат мужья, родители — де-
тей, если только не допустят они такой большой
вины, за которую положено там карать при-
людно. Почти все особо тяжкие преступления
караются обычно осуждением на рабство. Уто-
пийцы полагают, что в этом не меньше страха
для преступников и больше выгоды для госу-
дарства, чем если бы стали они торопиться
убить виновных и сразу от них избавиться. Ибо
своим трудом они принесут больше пользы, чем
своей смертью, а их пример на более долгий срок
отвратит других от подобного злодейства. Если
же и при таком обхождении они примутся снова
бунтовать и брыкаться, то их, наконец, убивают
как свирепых зверей, которых ни тюрьма не мо-
жет унять, ни цепь. Но для терпеливых не вся
надежда насовсем потеряна: если уймутся они
от долгого страдания и выкажут раскаяние, ко-
торое подтвердит, что прегрешение печалит их
более, чем наказание, то иногда прерогатива пра-
вителя, а иногда голосование народа смягчает
их рабство или же прекращает его.
Склонять к распутству ничуть не менее опасно, 8*
чем распутничать. И вообще во всяком злодея-
Кару за преступление назначает сенат
Наказание за распутство

236
Книга вторая
нии определенную преднамеренную попытку
утопийцы приравнивают к преступлению 338. То,
что преступление не свершилось, полагают они,
нисколько не должно помочь тому, кто не про-
тивился, чтобы оно свершилось.
9* Шутов они считают забавой. Наносить им
обиды — великое нечестие, а получать удоволь-
ствие от их глупости утопийцы не запрещают.
Они думают, что это весьма благотворно для
самих шутов. Если кто-нибудь настолько суров
и печален, что его не смешит никакой поступок
и никакое слово, то утопийцы уверены: такому
человеку не надобно поручать заботу о шуте;
опасаются, что нельзя ждать достаточно снис-
ходительного присмотра от того, кому от этого
не будет никакой пользы и никакой радости (до-
ставлять ее—единственный дар шута). Насме-
хаться над безобразием и уродством они счи-
тают позорным и безобразным не для того, над
кем смеются, а для насмешника, оттого что глупо
укорять кого-нибудь в недостатке, избежать ко-
торого был он не властен.
10* Подобно тому, как они думают, что естествен-
ной красотой пренебрегают от лени и вялости,
так, по их мнению, помощи от румян ищут из-
за позорной надменности. Ибо они знают по соб-
ственному опыту, что никакой красотой своего
вида жена не приобретет расположение мужа
так, как сделает она это нравом своим и скром-
ностью. Ибо, подобно тому, как некоторых увле-
кает одна только красота, так удержать при
9* Удовольствие от шутов
10* Поддельная красота

Книга вторая
237
себе можно только лишь добродетелью и послу-
шанием.
Утопийцы отвращают от злодеяний не только 11*
страхом наказания, но и почестями, которые
видны всем, они призывают к добродетелям.
Мужам, которые знамениты своими особыми за-
слугами перед государством, в добрую память об
их подвигах и для того, чтобы вместе с тем
слава собственных их предков подстрекала и по-
буждала потомков к добродетелям, утопийцы
воздвигают на площади статуи 339.
Кто хочет обманом получить какую-нибудь
должность, лишается надежды на любую. Живут
утопийцы в любви, оттого что должностные
лица не надменны и не страшны; их называют
отцами, они себя так и держат. К ним относятся 13*
как подобает: почет оказывают добровольно,
а не исторгают его насильно. Даже сам прави-
тель отличается не одеянием или короной, а тем, 14*
что носит он пучок колосьев, подобно тому, как
знак первосвященника — это восковая свеча, ко-
торую несут перед ним.
Законов у них весьма мало. Ведь людям с та- 15*
кими установлениями достаточно самых мало-
численных законов 340. Они даже особенно не
одобряют другие народы за то, что тем не хва-
тает бесконечных томов законов и их толкова-
ний. Сами же они считают в высшей мере не-
11* Для того чтобы граждане исполняли свой долг,
их надобно поощрять наградами
12* Осуждение обманного получения должности
13* Почтение к должностным лицам
14* Достоинство правителя
15* Малое число законов

238
Книга вторая
справедливым связывать кого-либо такими зако-
нами, число которых превышает возможность их
прочесть или которые столь темны, что их никто
не может понять.
16* Более того, утопийцы вовсе отвергают крючко-
творов, которые разбирают дела хитроумно и
толкуют законы изворотливо. Они считают пра-
вильным, когда каждый ведет свое дело сам и
говорит судье то, что собирался рассказать за-
щитнику. Так и тумана будет меньше, и легче
будет разузнать истину. Пока станет говорить
тот, кого никакой защитник не обучил притвор-
ству, судья умело взвесит частности и поможет
более простодушным людям одолеть наветы хи-
трецов. Это трудно соблюдать другим народам,
имеющим груду чрезвычайно запутанных зако-
нов. Впрочем, у утопийцев в законах разбира-
ется каждый. Ибо, как я сказал, законов весьма
немного. Кроме того, чем проще толкование за-
кона, тем более справедливым они его считают.
Ибо, они говорят, все законы издаются только
для того, чтобы напомнить каждому его долг.
Более тонкое толкование вразумляет весьма не-
многих (ибо немногие смогут его понять), меж
тем как более простой и ясный смысл законов
ясен всем. С другой стороны, что касается про-
стого народа, которого больше всего и который
более всего нуждается в научении, то ему все
равно: не издашь ты закона вовсе или, издав,
истолкуешь его так, что до смысла его можно
будет докопаться разве что с помощью великого
ума и долгих рассуждений. До этих изысканий
Ненужность большого числа адвокатов

Книга вторая
239
не сможет добраться незатейливый ум про-
стого люда, да и не хватит ему для этого жизни,
занятой добыванием пропитания.
Привлеченные этими их добродетелями, со-
седние народы, которые свободны и живут по
своей воле (ибо многих из них сами утопийцы
уже давно освободили от тирании), просят себе
у них должностных лиц: одних — каждый год,
других — на пятилетку. Когда кончится срок, их
с почетом и хвалою отправляют назад и опять
привозят с собой на родину новых. Конечно, эти
народы прекрасно и весьма поучительно пекутся
о своем государстве. Если благополучие его и
погибель зависят от нравов должностных лиц,
то можно ли выбрать кого-нибудь разумнее тех,
которых нельзя отвратить от чести ни за какую
мзду? (Ибо это бесполезно, оттого что в скором
времени утопийцам надлежит вернуться назад.)
Гражданам должностные лица незнакомы, и они
не могут стать на чью-нибудь сторону по злому
пристрастию своему или вражде. Как только за-
ведутся в судах эти два бедствия — лицеприятие
и алчность, тотчас же разрушают они всякую
справедливость — главнейшую опору государ-
ства. Те народы, которые просят утопийцев
управлять ими, они зовут союзниками, прочих,
кого они одаривают благодеяниями, называют
друзьями.
Утопийцы не заключают ни с одним народом 17*
договоров, в которые прочие народы столько
раз вступают друг с другом, нарушают их и во-
зобновляют. Ибо к чему договор, говорят уто-
17* О договорах

240
Книга вторая
пийцы, как будто природа недостаточно связы-
вает крепко человека с человеком? Думаешь, тот,
кто пренебрегает такой связью, станет сколько-
нибудь печься о верности словам?
К этому мнению они склоняются преимущест-
венно потому, что в тех краях договоры и союзы
правителей обыкновенно соблюдаются с невели-
кой честностью. В Европе, однако же, особенно
в тех частях, которыми завладела христианская
вера и религия, величие договоров свято и неру-
шимо отчасти из-за справедливости и доброты
правителей, отчасти же из-за почтения и страха
перед верховными понтификами, которые как
сами не берут на себя ничего такого, что не ис-
полнят самым тщательным образом, так и всем
прочим правителям велят всячески держаться
своих обещаний341; отвращающихся от этого они
наставляют пасторским порицанием и строго-
стью. Утопийцы вполне заслуженно считают ве-
личайшим позором отсутствие верности догово-
рам, особенно у тех людей, которые зовутся вер-
ными.
Но в том новом мире, который экватор отде-
ляет от этого нашего мира едва ли столь сильно
расстоянием, сколь иной жизнью и нравами, до-
говорам нет никакого доверия. Чем более много-
численными и священными церемониями они
опутаны, тем скорее они расторгаются. Нетрудно
найти изъян в словах, которые умышленно за-
писываются столь хитро, что никогда нельзя их
связать настолько крепкими узами, чтобы нельзя
было увернуться или увильнуть как от самого
договора, так и от верности ему. Если бы такую
уловку или скорее обман и хитрость случайно

Книга вторая
241
обнаружили в сделке частных лиц, то с великой
надменностью стали бы кричать, что это — свя-
тотатство, достойное виселицы. Конечно, давшие
правителям такой совет еще и похваляются, что
это их рук дело.
И получается, что справедливость оказывается
не чем иным, как всего лишь плебейской, низ-
кой доблестью, которая отстоит от королевского
величия весьма далеко. Или же существуют по
крайней мере две справедливости, из которых
одна приличествует простому народу и ходит
пешком, ползает по земле, не смея перескочить
через забор, скованная со всех сторон многими
цепями; и другая — доблесть правителей, кото-
рая величественней, чем народная, а также и го-
раздо свободнее ее, оттого что для нее не суще-
ствует ничего недозволенного, за исключением
того, что не угодно ей самой.
Как я сказал, эти нравы правителей, так плохо
соблюдающих договоры, полагаю я, и служат
причиной того, что утопийцы не заключают но-
вых договоров: если бы они жили здесь, воз-
можно, они изменили бы свое мнение. Хотя им
кажется, что, даже если бы договоры и соблю-
дались наилучшим образом, плохо, что вообще
укоренился обычай их заключать. Из-за этого
выходит, что народ, отделенный от другого на-
рода небольшим расстоянием 342, только холмом
или же ручьем, думает, что он не связан с ним
по природе никаким союзом. Эти народы пола-
гают, что они родились врагами и неприятелями
и по справедливости губят друг друга, если
только не мешают этому договоры. Более того,
заключив их, они не объединяются в дружбе,

242
Книга вторая
но оставляют за собой свободу грабить, по-
скольку по недомыслию при записи договора
в его условия не было внесено ничего такого,
что с достаточной предусмотрительностью
могло бы этому помешать. Утопийцы же ду-
мают, напротив, что никого не надобно считать
врагом, если только он не причинил никакой
обиды. Вместо договора должно быть братство
по природе343, оно будет лучше и крепче связы-
вать людей по духу, чем условия соглашений;
оно свяжет их не словами.
О военном деле
Война утопийцам в высшей степени отврати-
тельна как дело поистине зверское, хотя никому
из зверей не присуща она с таким постоянством,
как человеку. Вопреки обыкновению почти всех
народов, для утопийцев нет ничего бесславнее
славы, добытой на войне. Тем не менее они
в назначенные дни усердно занимаются воен-
ными упражнениями; и не только мужчины, но и
женщины344, дабы не оказаться не способными
к войне, когда случится в этом необходимость.
Однако они не затевают войну зря345, а разве
только когда или сами защищают свои пределы,
или же прогоняют врагов, или когда они жалеют
какой-нибудь народ, угнетенный тиранией, —
тогда своими силами они освобождают их от ига
тирана и от рабства (это они делают из-за чело-
вечности).
Впрочем, помощь друзьям они посылают не
всегда для того, чтобы защитить их, но иногда
также, чтобы отплатить за нанесенные обиды,

Книга вторая
243
а также отомстить за них. Они так поступают,
только если до этого, когда еще не началась
война, их об этом попросили; и нападают они
на зачинщиков распри, проверив дело, потребо-
вав удовлетворения и не получив его 346. На это
они решаются не только всякий раз, когда вра-
ги, совершив набег, угоняют добычу, но дейст-
вуют гораздо более жестоко, когда купцы дру-
жественных народов под предлогом неблагопри-
ятных законов или же пагубного искажения хо-
роших законов, где бы то ни было, под видом
справедливости подвергаются несправедливому
обвинению.
Не иным было и возникновение той войны,
которую незадолго до нашего времени утопийцы
вели в защиту нефелогетов против алаополи-
тов347.
Алаополиты под предлогом закона, так им са-
мим казалось, отнеслись несправедливо к нефе-
логетским купцам. Было ли то по праву или без
права, но возмездием явилась весьма жестокая
война, во время которой к собственным силам и
ненависти обеих сторон добавили также свое
рвение и средства близлежащие племена: так что
одни из цветущих народов были расшатаны,
а другие — сильно измучены. Зло рождало зло,
и для алаополитов все кончилось их порабоще-
нием и сдачей, после которой они перешли под
власть нефелогетов (ведь утопийцы боролись не
за самих себя). Когда же дела алаополитов про-
цветали, никто не мог с ними сравниться.
С такой жестокостью утопийцы мстят даже за
денежные обиды, причиненные их друзьям; за
свои — не так. Если же их обманут и они ли-

244
Книга вторая
шатся имущества, однако при этом им не при-
чинят телесного ущерба, то до тех пор, пока они
не получат удовлетворения, утопийцы пребы-
вают во гневе и воздерживаются от торговли
с этим народом. Не оттого, что о своих гражда-
нах они заботятся меньше, чем о союзниках, но,
когда, однако, у тех отбирают деньги, утопийцы
сносят это труднее, чем когда это случается со
своими, потому что купцы их друзей теряют
свои личные деньги, и для них тяжела рана
утраты. У граждан Утопии гибнет только часть
государственного добра: при этом такого, кото-
рый в изобилии есть дома, даже как бы имеется
излишек; в ином случае этого нельзя было бы
вывозить из государства. Поэтому выходит, что
урон ни для кого не чувствителен. Поэтому они
считают, что мстить за ущерб смертью многих
чрезмерно жестоко: ни в жизни своей, ни в про-
питании никто из них не почувствовал неудоб-
ства от нанесенного ущерба.
Впрочем, если кого-нибудь из утопийцев про-
тивозаконно изувечат или же убьют, то, случи-
лось ли это по воле государства или же частных
лиц, разузнав дело через послов, утопийцы не
успокоятся, пока не выдадут им виновных; иначе
они объявляют войну. Выданных виновников ка-
рают смертью или рабством.
Кровавые победы вызывают у них не только
досаду, но и стыд. Они полагают, что даже
очень дорогие товары безрассудно покупать за
чрезмерную цену. Если утопийцы побеждают и
подавляют врагов искусством и хитростью, то
* Дорогостоящая победа

Книга вторая
245
весьма сильно этим похваляются, устраивают по
этому поводу государственный триумф и воздви-
гают памятник, словно после отважного под-
вига. Ибо они хвастаются, что были мужест-
венны и вели войну доблестно, что ни одно жи-
вое существо, кроме человека, не может побеж-
дать таким образом, то есть силой ума348. Ибо,
говорят они, медведи, львы, вепри, волки, со-
баки и прочие твари сражаются силой своего
тела; большинство из них превосходит нас своей
мощью и лютостью, однако они уступают всем
нам умом и проницательностью.
Во время войны утопийцы заботятся только
об одном — добиться прежде всего того, после
чего не надо было бы затевать войну. Если же
обстоятельства не дозволяют им этого добиться,
то они требуют от врагов весьма сурового нака-
зания и полагают, что после этого страх отпуг-
нет их отважиться на то же самое в будущем.
Они определяют эти свои предполагаемые
цели349 и поспешно к ним стремятся, однако
прежде всего они заботятся о том, как избежать
опасности, а не о том, как снискать себе хвалу и
славу.
Поэтому тотчас после объявления войны они
стараются тайно и в одно время развесить в са-
мых видных местах неприятельской земли много
листов, скрепленных утопийской государствен-
ной печатью. В этих листах они сулят огромные
награды тому, кто убьет вражеского прави-
теля 350, меньшие, хотя тоже весьма великие, на-
грады назначают они за каждую в отдельности
голову тех людей, имена которых внесены в эти
списки. Эти люди, считают утопийцы, следуют

246
Книга вторая
за самим правителем и являются виновниками
возникновения раздора. Ту награду, которую
они предопределяют дать убийце, удваивают
тому, кто приведет к ним живым кого-либо из
внесенных в списки. Также и самих внесенных
в списки они приглашают действовать против
сотоварищей, предлагая им плату и вдобавок
безнаказанность.
Поэтому быстро получается так, что те дер-
жат на подозрении всех прочих смертных, друг
друга, никому не доверяют полностью, пребы-
вают в величайшем страхе и немалой опасности,
не будучи никому верны. Ибо известно, что
чрезвычайно часто случалось, как добрую часть
внесенных в списки, и первым делом самого пра-
вителя, предавали те, на кого прежде возлага-
лась величайшая надежда. Столь легко подарки
толкают на любое злодеяние; утопийцы же дают
их безо всякой меры. Однако они помнят, к ка-
кой опасности они побуждают, и стараются ве-
личину риска возместить значительностью благо-
деяний. Поэтому также обещают они даровать
в личную и постоянную собственность весьма
доходное владение в наиболее безопасных ме-
стах, принадлежащих их друзьям; это они вы-
полняют с превеликой надежностью.
Другие народы не одобряют этот обычай ку-
пли-продажи врагов, а считают это жестоким
злодеянием души-выродка. Утопийцы же счи-
тают это для себя достохвальным, полагая, что
люди, которые таким образом, вовсе безо вся-
кого сражения, заканчивают самые большие
войны, благоразумны. Они также называют че-
ловечными и милосердными тех, кто смертью не-

Книга вторая
247
многих виновных искупает многочисленные
жизни невинных (как своих, так и врагов), ко-
торые должны были бы погибнуть в сражении.
Потому что большое количество врагов и про-
стой народ утопийцы жалеют почти не менее
своих граждан, зная, что они идут на войну не
своей волей, а что их гонит безумие правителей.
Если не получается таким образом, то уто-
пийцы разбрасывают семена раздора351, выра-
щивают их, завлекая надеждой на власть брата
правителя или же кого-нибудь из знати. Если
ослабеют внутренние группировки, то они под-
бивают и направляют на врагов соседние на-
роды, откапывая какую-нибудь старую статью
договора , в которых у королей никогда нет
недостатка.
Свои средства, предназначенные для войны, —
деньги утопийцы дают щедро, граждан же —
весьма скупо; настолько каждый им дорог, так
они ценят друг друга, что никого из своих не
хотят они променять на вражеского правителя.
Но золото и серебро, оттого что хранят их
только лишь для этой надобности, расходуют
они без затруднений, тем более что, если даже
истратят они все целиком, жизнь их от этого не
станет менее удобной. Кроме богатств, которые
хранятся у них дома, у них есть также огромные
сокровища за границей, оттого что весьма мно-
гие народы, как сказал я раньше, у них в долгу.
Так, посылают они на войну солдат, нанятых
повсюду, особенно у заполетанцев353. Этот на- 2*
род живет в пятистах милях от Утопии, на
2* Народ, не слишком отличающийся от гельветов

24В
Книга вторая
востоке; он страшен, груб, дик. Он предпочитает
суровые леса и горы, которые его вскормили.
Племя крепкое, привычное к жаре, холоду и
труду, лишенное всяких радостей, не занимаясь
земледелием, не заботясь ни о жилище, ни
о платье, эти люди пекутся только лишь о скоте.
По большей части заполетанцы живут охотой и
грабежом. Рожденные для одной только войны,
они усердно ищут возможности вести ее; найдя,
с жадностью хватаются за нее и, выступив
в большом количестве, задешево предлагают себя
любому, кто ищет солдат. Знают они в жизни
только одно искусство — то, которым добыва-
ется смерть.
Они отважно и с неподкупной верностью сра-
жаются за тех, кому служат. Однако они не свя-
зывают себя никаким определенным сроком, но
становятся на чью-либо сторону при условии,
что на другой день готовы перейти к врагам,
если те предложат им больше денег, а через
день снова вернутся обратно, приглашенные за
немного более высокую цену.
Редкая война начинается без того, чтобы
в том и другом войске не насчитывалось бы из-
рядного числа заполетанцев. И каждый день
случается, что люди, объединенные кровным
родством, нанятые одной и той же стороной,
живут вместе самым дружеским образом, а не-
много погодя, разойдясь в противоположные
войска, сталкиваются как враги. Злобно, забыв
о происхождении, не помня о дружбе, сража-
ются они друг с другом, и нет у них иной при-
чины добиваться обоюдной погибели, кроме той,
что наняли их за скудные деньжонки разные

Книга вторая
249
правители. Заполетанцы столь тщательно счи-
тают деньги, что, прибавив одну монету в день,
их легко склонить перейти на другую сторону.
Так быстро впитали они алчность, которая, од-
нако, нисколько им не на пользу. Ибо то, что
добывают они кровью, они тут же расходуют на
роскошь, и притом весьма жалкую.
Этот народ воюет за утопийцев против кого
угодно, оттого что утопийцы нанимают их и
платят за их труд столько, сколько им не дают
нигде в другом месте. Утопийцы ищут себе на
потребу как хороших людей, так и весьма пло-
хих для употребления их во зло. Когда требует
того нужда, соблазненных великими посулами
подвергают они величайшим опасностям, из ко-
торых очень многие чаще всего никогда не воз-
вращаются за получением денег; оставшимся
они с полной честностью выплачивают то, что
посулили, дабы разжечь в них такую же отвагу.
И утопийцы ничуть не озабочены тем, сколь
многие из тех погибнут, полагая, что от рода
человеческого заслужат они величайшую благо-
дарность, если смогут очистить землю от всех
этих отбросов, от этого безобразного и нечести-
вого народа.
Вслед за ними они используют войско тех, за
кого они подняли оружие, потом вспомогатель-
ные отряды прочих друзей. В самом конце они
присоединяют своих сограждан, из которых ка-
кого-нибудь мужа испытанной доблести они ста-
вят во главе всего войска. Его замещают двое,
но, пока он невредим, оба пребывают в положе-
нии частных лиц; если же его захватят в плен
или убьют, то словно по наследству его заме-

250
Книга вторая
няет один из двух, а этого — в зависимости от
случая — третий 354, чтобы опасность, в которую
попал полководец, не привела в замешательство
все войско, ибо военный жребий переменчив.
В каждом городе производится набор тех, кто
вызывается идти на войну добровольно. Ибо ни-
кого не гонят за границу служить против воли,
оттого что утопийцы убеждены, что робкий от
природы355 не только сам не выкажет никакой
отваги, но и вселит страх в своих товарищей.
Впрочем, если на отечество обрушится война, то
такого рода малодушных, но здоровых людей по-
мещают на корабли вперемежку с лучшими граж-
данами. Или же располагают их там и сям по
стенам, откуда нельзя убежать. Таким образом,
стыд перед своими, близость врага и лишение
надежды на бегство подавляют в них страх, и
крайняя необходимость часто порождает в них
доблесть.
Однако никого из них не тянут воевать за
границей против воли, и женщинам, желающим
сопровождать мужей356 в военной службе, не
только не препятствуют, но даже поощряют их
в этом и подстрекают похвалами. Каждую из
выступивших ставят в строи рядом с мужем .
Потом каждую окружают дети, свойственники и
родственники, дабы ближайшими помощниками
были те, кого сама природа побуждает поддер-
живать друг друга. Величайший позор видят
утопийцы в том, что жена возвращается без су-
пруга, или в том, что сын приходит назад, по-
теряв отца. Поэтому получается, что если у уто-
пийцев дошло до рукопашного боя и враги ока-
зывают сопротивление, то долгое и мучительное

Книга вторая
251
Сражение длится вплоть до взаимного уничто-
жения.
Утопийцы как раз прилагают все усилия
к тому, чтобы не было необходимости сражаться
им самим, и стараются закончить войну с по-
мощью заменяющих их наемников; но когда не-
возможно избежать того, чтобы самим вступить
в битву, то они сражаются столь же бесстрашно,
сколь разумно они уклонялись от этого, пока
было возможно. Они не обретают храбрости при
первом натиске, но становятся сильнее посте-
пенно, медленно и упорно; и когда окрепнут ду-
хом, то их легче уничтожить, чем повернуть
вспять. Уверенность в том, что дома у каждого
есть пища, а также отсутствие тревожной за-
боты и мысли о своем потомстве, ибо это бес-
покойство повсеместно губит благородные по-
рывы, поднимают у них дух и создают презре-
ние к поражению. К тому же знание военной
науки доставляет им уверенность, и, наконец,
верные суждения, которые внушены им с детства
обучением и добрыми государственными уста-
новлениями, придают им храбрость. Поэтому
они не ценят жизнь столь дешево, чтобы тра-
тить ее попусту, но и не считают ее столь непо-
мерно дорогой, чтобы жадно и позорно дер-
жаться за нее, когда честь повелевает им уме-
реть.
В то время, когда повсюду кипит жесточай-
шая битва, отборнейшие юноши, давши клятву
и обет, вызывают на бой вражеского полко-
3* Чтобы скорее закончить войну, лучше всего вызвать
на бой вражеского полководца

252
Книга вторая
водца, бросаются на него открыто; устраивают
засаду, наступают издали или вблизи, нападают
длинным и непрерывным клином, в котором все
время на место усталых воинов приходят неиз-
нуренные. И редко случается (разве только
удастся ему спастись бегством), чтобы не убили
они этого полководца или чтобы не попал он
живьем во власть врагов.
Если утопийцы победят, то они прекращают
резню, ибо бегущих они охотнее захватывают
в плен, чем убивают. И никогда они не пресле-
дуют бегущих так, чтобы не было у них тем вре-
менем под знаменами хоть одного отряда, гото-
вого к бою; если остальное войско их побеждено,
а победу одержал их последний отряд, то они
скорей дозволят удрать всем врагам, чем допу-
стят преследование бегущих, смешав свои ряды.
Они помнят, как изменчив исход всего сраже-
ния: и с ними самими не раз случалось, что,
после того как большая часть всего их войска
была побеждена и сокрушена, а враги, кичась
победой, повсеместно преследовали уходящих,
небольшое число утопийцев, выстроенных для
подкрепления и выжидающих случая, внезапно
нападали на разбросанных и блуждающих вра-
гов, которые пребывали в беспечности, почувст-
вовав безопасность раньше времени. Верная и
несомненная победа исторгалась из рук, и, на-
оборот, побежденные побеждали победителей.
Нелегко сказать, в чем утопийцы хитрей и ос-
мотрительнее: в устройстве засад или в том, как
их обойти. Ты считаешь, что они готовятся
к бегству, когда они менее всего об этом помыш-
ляют; напротив, когда они принимают такое ре-

Книга вторая
253
шение, ты полагаешь, что они менее всего об
этом думают. Ибо если как раз они чувствуют,
что уступают врагу числом или же расположе-
нием места, то ночью в молчании они снимают
лагерь и ускользают, воспользовавшись какой-
нибудь военной уловкой, или же незаметно от-
ходят днем, соблюдая такой порядок, что при
отступлении нападать на них еще опаснее, чем
при наступлении.
Лагерь они тщательнейшим образом укреп-
ляют очень глубоким и широким рвом; землю,
которую выкапывают, они выбрасывают на внут-
реннюю сторону; для этой работы они не поль-
зуются трудом наемных работников, это дела-
ется руками самих солдат; трудится все войско,
за исключением тех, кто стоит на валу на страже
на случай внезапности. Поэтому при усилиях
столь многих людей большие и занимающие
много места укрепления утопийцы заканчивают
с невероятной быстротой.
Для отражения ударов они пользуются креп- 4*
ким оружием, удобным для какого угодно дви-
жения и ношения, так что даже при плавании
они не чувствуют никакой тяжести. Ибо плавать
в вооружении они привыкли с самого начала во-
енного обучения358. Оружие для боя на расстоя-
нии — стрелы, которые с чрезвычайной силой и
меткостью бросают не только пешие, но и кон-
ные; в рукопашном бою они убивают насмерть
не мечами, а топорами, их острием или тяже-
стью, рубя или же коля. Они с чрезвычайной
ловкостью придумывают машины; сделав их, они
4* Виды оружия

2S4
Книга вторая
тщательнейшим образом их прячут, дабы, обна-
руженные раньше, чем потребует этого дело, не
принесли они им больше насмешек, чем пользы.
При устройстве машин более всего они пекутся
о том, чтобы было их легко перевозить и удобно
поворачивать.
5* Перемирия, заключенные с врагами, утопийцы
соблюдают столь свято, что не нарушают их,
даже если их на это вызывают. Вражеской земли
не опустошают, посевов не сжигают, более того,
заботятся, насколько это возможно сделать,
как бы не потоптать их ногами людей или ло-
шадей, полагая, что посевы растут им на пользу.
Никого из безоружных они не обижают, если
только это не лазутчики. Сдавшиеся города обе-
регают и завоеванных не разоряют359, но уби-
вают тех, кто противился сдаче, обращая прочих
защитников в рабство. Никого из воевавших не
трогают. Если утопийцы узнают, что кто-то со-
ветовал сдаться, то они уделяют таким людям
какую-то долю из добра осужденных, остальное
имущество дарят союзникам. Ибо никто из са-
мих утопийцев никакой добычи не берет.
6* Впрочем, закончив войну, издержки они нала-
гают не на друзей, на которых потратились, а на
побежденных; под этим предлогом они требуют
денег, которые сохраняют на случай подобных
войн, а также земельные владения немалой цен-
ности, которые навсегда переходят к ним. Та-
кого рода доходы они теперь имеют от многих
народов: появившись по разным причинам, они
О перемириях
И поныне победители тратят больше всех

Книга вторая
255
возросли больше чем до семисот тысяч дукатов
каждый; утопийцы отправляют в те земли неко-
торых своих граждан под титулом квесторов,
чтобы те жили там богато и представляли со-
бою знатных людей; однако еще много денег
остается, и их вносят в казну, если не предпо-
чтут их доверить тому же народу; утопийцы де-
лают так до тех пор, пока не появится у них не-
обходимость в деньгах, но едва ли когда случа-
ется, чтобы они потребовали назад все. Часть
земельных владений они предназначают тем, кто
по их собственному наущению берет на себя
опасное дело, о котором я рассказал прежде.
Если какой-нибудь правитель готовится поко-
рить утопийцев, подняв на них оружие, тот-
час же с большим войском устремляются они из
своих пределов ему навстречу: ибо они не ведут
на своей земле войну наудачу и никогда нет та-
кой необходимости, которая принудила бы их
допустить на свой остров чужие войска союзни-
ков.
О религиях утопийцев
Религии отличаются друг от друга не только
на всем острове, но и в каждом городе. Одни
почитают как Бога Солнце, другие — Луну,
третьи — какое-нибудь из блуждающих светил.
Есть такие, которые предполагают, что не про-
сто бог, но даже величайший бог — это какой-то
человек360, некогда отличившийся своею доб-
лестью или славой. Но гораздо большая часть
утопийцев — она же и намного более разум-
ная — полагает, что совсем не те боги, а некое

256
Книга вторая
единое божество, вечное, неизмеримое, неизъяс-
нимое, которое выше понимания человеческого
рассудка, разлито по всему этому миру силой
своей, а не огромностью. Его они называют ро-
дителем361. Только на его счет они относят на-
чала, рост, увеличение, изменения и концы всех
вещей, никому, кроме него, не воздают они бо-
жеских почестей.
Даже и все прочие утопийцы, хотя они и ве-
рят по-разному, однако согласны с этими в том,
что считают, будто есть единое высшее суще-
ство, которому люди обязаны и сотворением
всего мира, и провидением. Все утопийцы
вместе называют его на своем родном языке
Митрой362, но расходятся в том, что этот один
и тот же бог у разных людей разный. Каждый
признает, что, кем бы ни был тот, кого они счи-
тают высшим божеством, у него вообще одна и
та же природа, и только его воле и величию по
согласию всех народов приписывается верхов-
ная власть надо всем. Впрочем, понемногу
у всех них это разнообразие в суевериях пре-
кращается и появляется одна религия, которая,
кажется, превосходит остальные своим смыс-
лом. Несомненно, что прочие религии давно бы
уже исчезли, если бы при неудаче, посланной
судьбой кому-то в то время, когда он задумал
переменить религию, его страх не истолковал бы
ему все так, что вышло это не случайно, а ни-
спослано небом, будто божество, культ кото-
рого он оставляет, мстит за нечестивый умысел
против него.
А после того как они услышали от нас об
имени Христовом, Его учении, образе жизни и

Книга вторая
257
чудесах, о не менее достойном удивления упор-
стве стольких мучеников, добровольно пролитая
кровь которых за долгий срок и на большом
пространстве привела на их путь столь много-
численные народы, ты не поверишь, с какой го-
товностью и они Его признали; они сделали это
то ли по какому-то тайному Божиему научению,
то ли оттого, что эта религия оказалась ближе
всего к той ереси, которая у них сильнее всего;
хотя, я думаю, немаловажно было то, что они
услыхали, что Христу нравилась общая жизнь
Его учеников и что она до сих пор сохраняется
в наиболее верных христианских общинах.
И вот — по какой бы причине это ни случилось,
немало утопийцев перешло в нашу религию и
омылось святой водой.
Оттого, однако, что среди нас четверых, к со-
жалению, не было ни одного священника — ибо
нас осталось всего столько, так как двое
умерли, — утопийцы, хотя и были они посвя-
щены во все таинства, не обрели тех, которые
у нас свершают только священники. Впрочем,
утопийцы понимают эти таинства и чрезвы-
чайно к ним стремятся. Они даже усердно обсу-
ждают между собой, не может ли кто-нибудь,
избранный из их числа, получить сан священ-
ника без назначения к ним христианского епи-
скопа. Кажется, они на самом деле собирались
избрать такого, но, когда я уезжал, еще не из-
брали.
Даже те, которые не соглашаются с христи-
анской религией, никого, однако, не отпугивают
Монастыри

258
Книга вторая
от нее и не нападают ни на кого из принявших
ее. Только вот один из нас был наказан, когда
я был там. Вскоре после обряда очищения он
прилюдно рассуждал о христианской религии,
хотя мы ему этого не советовали; в этом его
рассуждении было больше рвения, чем рассу-
дительности; по горячности своей он не только
предпочитал наши святыни прочим, но и вообще
осуждал все прочие. Он заявлял, что они —
языческие, что поклоняются им нечестивцы и
святотатцы, которых надобно покарать вечным
2* огнем. Когда он долго так проповедовал, его
схватили, судили, но не за презрение к религии,
а за возбуждение смуты в народе. И осудили,
приговорив к изгнанию. Действительно, среди
древнейших установлений утопийцев числится
и то, что никого нельзя наказывать за его ре-
лигию.
Ибо Утоп с самого начала, когда узнал, что
до его прибытия жители беспрестанно воевали
из-за религии, заметив, что при общем несогла-
сии разные секты сражаются за родину раз-
дельно, воспользовался случаем и одолел их
всех. Одержав победу, он прежде всего объявил
нерушимым, что каждому дозволяется следо-
вать какой угодно религии; если же кто-нибудь
станет обращать в свою религию также и дру-
гих, то он может это делать спокойно и рассуди-
тельно, с помощью доводов, не злобствуя при
этом против прочих религий, если он не уговорит
советами, то не смеет действовать силой и обязан
2* Людей не надобно склонять к религии насильно

Книга вторая
259
воздерживаться от поношений. Того, кто об
этом спорит чрезмерно дерзко, утопийцы на-
казывают изгнанием или же рабством.
Утоп учредил это, не только заботясь о мире,
который, как он видел, полностью разрушается
от постоянной борьбы и непримиримой нена-
висти, но, решая так, он полагал, что это важно
для самой религии, о которой он не дерзнул
сказать ничего определенного, как бы сомневаясь,
не требует ли Бог разного и многообразного по-
читания и поэтому одним внушает одно, дру-
гим— другое. Конечно, он думал, что странно
и нелепо силой и угрозами принуждать к тому,
чтобы всем казалось истинным то, во что ве-
ришь ты сам. Более того, если истинна одна ре-
лигия, а все прочие суетны, то Утоп легко пред-
видел, что, наконец, истина когда-нибудь вы-
плывет и обнаружится сама собой (если по-
вести дело разумно и умеренно). Если же бо-
роться за истину оружием и смутой, то наилуч-
шая и святейшая религия погибнет из-за самих
суетных суеверий, подобно тому, как гибнут
хлеба в терновнике и кустах (оттого что наи-
худшие люди наиболее упорны).
Поэтому он оставил все это дело открытым и
дозволил, чтобы каждый был волен веровать,
во что пожелает, — за исключением того, что
свято и нерушимо запретил кому бы то ни
было до такой степени ронять достоинство че-
ловеческой природы, чтобы думать, будто души
гибнут вместе с телом363, что мир несется на-
удачу364, не управляемый провидением. И по-
этому утопийцы верят, что после земной жизни
за пороки установлены наказания, за доброде-

260
Книга вторая
тель назначены награды365. Того, кто думает
по-иному, они даже не числят среди людей, от-
того что он возвышенную природу своей души
унизил до ничтожной скотской плоти; и не
считают они его гражданином, оттого что, если
бы не одолевал его страх, ему были бы безраз-
личны все их установления и обычаи366. Разве
можно усомниться в том, что он, не страшась
ничего, кроме законов, и не надеясь ни на что,
кроме своего тела, угождая своим собственным
желаниям, не постарается либо тайно, хит-
ростью обмануть государственные законы сво-
его отечества, либо нарушить их силой?
Поэтому человеку с такими мыслями уто-
пийцы не оказывают никакого почтения, не
дают никакой должности, не возлагают на него
никаких обязанностей. На такого повсюду смот-
рят как на человека пустого и низкого. Впрочем,
его не подвергают никакому наказанию, так как
они убеждены, что никто не может заставить
себя почувствовать что-либо; но утопийцы не
принуждают никого угрозами скрывать свои
мысли и не допускают притворства и лжи, кото-
рые они ненавидят с удивительной силой, от-
того что это ближе всего соседствует с обманом.
Правда, утопийцы запрещают такому человеку
рассуждать, защищая свое мнение367, но это
только перед толпой. Ибо перед священниками
и почтенными мужами они не только дозволяют
говорить, но даже убеждают это делать, так как
уверены, что безумие наконец уступит ра-
зуму.
Есть и другие люди, и их немало, их не пре-
следуют, они по-своему не вовсе лишены ра-

Книга вторая
261
зума, их не считают дурными; у них совсем
иное порочное мнение: будто души у скотины
тоже существуют вечно. Однако по достоинству
эти души не надобно сравнивать с нашими, и
животные не рождены для равного с нами
счастья. Почти все утопийцы считают верным и
несомненным, что души людей ожидает неиз-
меримое блаженство; поэтому всех больных они
оплакивают, но не сожалеют ни о чьей смерти,
если только не видят, что кто-нибудь расстается
с жизнью с тревогой и против воли. Ибо они
считают это весьма дурным предзнаменованием
и полагают, что конец страшен отчаявшейся
душе, знающей о каком-то зле, втайне предчув-
ствующей грозящее наказание. К тому же они
думают, что Богу нисколько не будет угоден
приход того, кто не бежит с охотой, когда его
зовут, а, упираясь, тащится против воли. На лю-
дей, умирающих таким образом, они смотрят
с ужасом, усопших выносят в печали и молча-
нии и зарывают труп в землю, помолившись
милостивому Богу, чтобы в кротости Своей про-
стил Он их слабости.
Напротив, того, кто скончался радостно, пол-
ный доброй надежды368, никто не оплакивает,
погребение таких людей сопровождают пе-
нием и с великим чувством препоручают их
души Богу; тело же, наконец, более с почетом,
чем со скорбью, сжигают, а на месте сожжения
воздвигают колонну, на которой вырезана над-
гробная надпись об усопшем. Вернувшись до-
мой, они вспоминают его нрав и дела, и ни одна
3* Удивительное мнение о бессмертии души у скотины

262
Книга вторая
сторона его жизни не обсуждается чаще и охот-
нее, чем его радостная кончина.
Они полагают, что эта память о стойкости —
весьма действенное поощрение для живых, дабы
стали они людьми добродетельными; думают
также, что этот обряд весьма приятен усопшим;
по мнению утопийцев, усопшие тоже участвуют
в этих беседах, хотя их и не видно (оттого что
у смертных слабое зрение). Ибо лишение сво-
боды переселяться, куда они пожелают, не со-
гласуется с уделом счастливых; умершие были
бы вовсе неблагодарными, если бы им не
хотелось увидеть своих друзей, с которыми при
жизни связывала их обоюдная любовь и доб-
рота; они думают, что у хороших людей эти каче-
ства, как и прочие добрые свойства, после смерти
скорее увеличиваются, чем уменьшаются. Следо-
вательно, они верят, что мертвые пребывают
среди живущих370, наблюдая за их словами и
поступками; поэтому, словно полагаясь на таких
защитников, утопийцы принимаются за свои дела
весьма решительно, и вера в присутствие пред-
ков удерживает их от тайной бесчестности.
Гадания и прочие предсказания, проистекаю-
щие от пустого суеверия, находящегося у дру-
гих народов в великом почете, утопийцы пол-
ностью презирают и даже высмеивают. Чудеса
же, которые происходят безо всякой помощи
природы, они почитают как деяния и свиде-
тельства присутствия божественной воли. Они
говорят, что подобное у них встречается часто,
и иногда в делах великих, а также затрудни-
тельных они с полной верой свершают общие
молебствия и добиваются желаемого.

Книга вторая
263
Они полагают, что созерцание природы и
хвала за это — дело, угодное Богу. Однако есть
такие — и их, конечно, немало, — которые, по-
буждаемые религией, отвергают науки и не стре-
мятся ни к какому знанию; у них нет никакого
досуга, они решили заслужить счастье, которое 4*
наступит после смерти, только лишь одними де-
лами, а также доброй услужливостью по отно-
шению к прочим людям. Поэтому одни забо-
тятся о больных, другие исправляют дороги,
чистят канавы, чинят мосты, режут дерн, выка-
пывают песок, камни, валят деревья и рубят их,
возят на телегах в город дрова, зерно, а также
другие вещи, ведут себя как слуги не только по
отношению к государству, но и по отношению
к частным лицам и делают больше, чем рабы.
Ибо они охотно и весело принимаются повсюду
за любое тяжелое и грязное дело, от которого
очень многих отпугивает работа, отвращение и
безнадежность; они заботятся о досуге для про-
чих, а сами постоянно пребывают в деле и
в труде, однако не ставят этого в счет другим,
не насмехаются над их жизнью и не превозно-
сят свою. Чем более они уподобляются рабам,
тем более их все почитают.
У них, однако, есть две школы. Одни нежена-
тые; они не только воздерживаются от Венеры,
но и не едят мяса. Некоторые — даже вообще
никакой животной пищи. Отвергнув вовсе удо-
вольствия земной жизни как вредные, бдением
и постом жаждут они только жизни будущей;
4* Деятельная жизнь

264
Книга вторая
в надежде скоро ее обрести они меж тем пока
радостны и бодры.
Другие не менее привержены к труду, но
предпочитают супружество, не отказываясь от
его утех и полагая, что они по долгу своему пе-
ред природой должны дать отечеству детей. Они
не избегают никакого удовольствия: если оно
не отрывает их сколько-нибудь от труда. Они
любят мясо четвероногих животных, потому что
считают, что от такой пищи станут более силь-
ными и годными для любой работы.
Утопийцы полагают, что эти люди разумнее,
но те — более благочестивы371. Если бы они,
предпочитая супружество безбрачию, ставя су-
ровую жизнь выше спокойной, опирались бы на
доводы разума, то над ними смеялись бы; те-
перь же, когда они говорят, что их побуждает
к этому религия, на них взирают с почтением и
уважением. Ведь утопийцы с наибольшей оза-
боченностью следят за тем, как бы ни о какой
религии не сказать чего-нибудь опрометчиво.
Такого рода люди — те, которых они на своем
языке называют по-особому—«бутрески» 372;
это слово можно истолковать как «святые».
Священники в Утопии обладают исключи-
тельным благочестием, поэтому их в каждом го-
роде весьма немного, при одинаковом числе хра-
мов не более тринадцати 373, если только не от-
правляются они на войну. В этом случае семеро
из них уходят с войском и столько же тем вре-
менем заменяют их, но, вернувшись, каждый
получает свое место обратно. Те, которые оста-
ются, сопровождают в это время первосвящен-
ника и по порядку заменяют тех, которые уми-

Книга вторая
265
рают. Надо всеми остальными стоит первосвя-
щенник. Священников избирает народ, и — по-
добно тому, как это происходит с прочими
должностными лицами, — это делается тайным
голосованием374, дабы избежать пристрастия.
Избранных посвящает в сан их братство.
Они совершают богослужение, имеют попе-
чение об обрядах и как бы наставляют в нра-
вах; считается великим стыдом, если они вы-
зовут кого-либо к себе по причине его недоста-
точно честной жизни или упрекнут его.
Впрочем, подобно тому, как дело священни-
ков — убеждать и увещевать, так дело прави-
теля и других должностных лиц — смирять
преступников и карать их. Священники же отлу-
чают от участия в богослужении тех, кого они
признают чрезмерно плохими. И нет почти ни-
какого наказания, которого бы утопийцы стра-
шились более. Ибо тогда на них обрушивается
великий позор, их терзает тайный религиозный
страх и сама жизнь их недолго пребудет в без-
опасности. Если не подтвердят они поспешно свя-
щенникам своего раскаяния, то их хватают, и
сенат карает их за нечестие.
Священники обучают детей 375 и молодых лю-
дей, но заботу о науках они не считают более
важной, чем заботу о нравах и добродетели, ибо
они прилагают величайшее старание к тому,
чтобы с самого начала еще нежные и податли-
вые детские души впитали мнения добрые и
полезные для сохранения утопического государ-
ства; укрепившись в детях, эти мнения сопро-
вождают взрослых на протяжении всей жизни
и приносят великую пользу для защиты устоев

266
Книга вторая
государства, которое гибнет как раз от пороков,
возникающих из-за превратных суждений.
Священниками могут быть и женщины376.
(Ибо этот пол не исключен; но женщин выби-
рают реже, только вдовых и преклонного возра-
ста). Жены священников — самые лучшие
в стране.
Никаких должностных лиц у утопийцев не по-
читают более, чем священников; настолько, что
если даже они допустят какой-нибудь просту-
пок, то они не подвластны никакому общест-
венному суду, а их предоставляют одному
только Богу и самим себе. Утопийцы полагают
непозволительным касаться смертной рукой
того, который, каким бы злодеем он ни был,
столь особым способом посвящен Богу, словно
святое пожертвование. Этот обычай им весьма
легко соблюдать, оттого что священников у них
весьма мало. И их выбирают с великим тщанием.
Да и нелегко случиться тому, чтобы наилуч-
ший из хороших, возведенный в такое достоин-
ство из уважения к одной только добродетели,
впал в соблазн и порок; а если бы это произо-
шло, так как человеческая природа перемен-
чива, то из-за того, что священников мало и не
облечены они никакой властью, а есть у них
только почет, нет причины страшиться, что от
них погибнет государство. У утопийцев они
столь редки и малочисленны как раз для того,
чтобы достоинство их сословия, которое ныне
5* Женщины-священники
6* Отлучение
7* А у нас их огромное число!

Книга вторая
267
одаривают столь великим уважением, не падало
в цене от оказания почета многим; особенно
когда они полагают, что трудно найти много
столь хороших людей, годных для сана, полу-
чить который невозможно, имея лишь обычные
добродетели.
Утопийцы ценят своих священников не более,
чем ценят их другие народы, и это, полагаю я,
легко увидеть по тому, из-за чего так получи-
лось. Действительно, когда идет битва между
войсками, священники, пребывая в стороне, но
не слишком далеко, опускаются на колени, воз-
дев руки к небу377, и сперва молятся о мире 8*
для всех, потом о победе для своих, но без кро-
вопролития для обеих сторон; когда же уто-
пийцы побеждают, священники устремляются
в гущу сражения и сдерживают своих, неистов-
ствующих против поверженных; врагу для спа-
сения жизни достаточно только взглянуть на
священников и подозвать их: прикосновение
к их развевающимся одеждам защищает также
и прочее имущество врагов от всякого ущерба,
причиняемого войной.
Все народы повсеместно так высоко их почи-
тают и наделяют их столь истинным величием
по той причине, что священники не менее часто
спасали своих граждан от врагов, чем добива-
лись спасения врагов от своих граждан. Ведь
известно, наконец, что, когда их собственное
войско начинало отходить и положение стано-
вилось отчаянным, когда враги обращали их
в бегство и были готовы к резне и грабежу,
8* Насколько они набожнее, чем наши!

268
Книга вторая
вмешательство священников прекращало крово-
пролитие, и после разъединения обоих войск на
справедливых условиях заключался и устанав-
ливался мир. Никогда не было ни одного на-
рода, столь дикого, жестокого и варварского,
чтобы не признавал он, что утопийские священ-
ники неприкосновенны и не подлежат насилию.
Праздничными утопийцы считают начальный
и последний день каждого месяца, а также года,
который они делят на месяцы, ограничивая их
обращением Луны, равно как год определяют
они круговоротом Солнца. Первые дни они на
своем языке называют цинемерными, а послед-
ние — трапемерными 378. Эти слова имеют такое
значение, как если бы мы перевели «первые
праздники» и «конечные праздники».
Храмы выглядят замечательно, оттого что
они не только весьма искусно построены, но и
способны вместить великое множество народа:
при таком малом их количестве это необходимо.
Все они, однако же, темноваты. Утопийцы гово-
рят, что это сделано не от неумения строить,
а по совету священников, так как они полагают,
что неумеренный свет рассеивает мысли, а скуд-
ный, как бы неясный, сосредоточивает души и
усиливает благочестие.
При том что в Утопии не у всех одна и та же
религия, все ее виды, несмотря на их разнооб-
разие и множество, неодинаковыми путями как
бы стекаются к единой цели — к почитанию бо-
жественной природы. Поэтому в храмах не
9* Соблюдение праздников у утопийцев
10* Как построены храмы?

Книга вторая
269
видно и не слышно ничего, что, казалось бы, не
подходит всем вообще. Если у какой-либо ре-
лигии есть свой, присущий ей обряд, то каждый
исполняет его в стенах собственного дома; об-
щественные богослужения свершаются таким
образом, чтобы они вообще не противоречили
ни одному из частных. Поэтому в храме нельзя
заметить никаких изображений богов, и каждый
в высочайшем благочестии волен представлять
себе Бога в каком угодно виде. Они не обра-
щаются к Богу, называя Его каким-нибудь осо-
бенным именем, кроме Митры. Под этим име-
нем они единодушно признают единую природу
божественного величия, какой бы она ни была;
утопийцы не творят никаких молитв, которых не
мог бы произнести любой человек без поноше-
ния своей веры.
И вот, в конечные праздники сходятся они,
постившиеся до вечера, в храм, чтобы возбла-
годарить Бога за то, что благополучно прошел
год или месяц, последним днем которого и яв-
ляется этот праздник; на следующий день (ибо
это первый праздник), утром, они стекаются
в храмы, чтобы помолиться всем вместе о благо-
получном и счастливом ходе наступающего года
и месяца, который они собираются начать этим
праздником.
В конечные праздники, перед тем как отпра-
виться в храм, жены бросаются в ноги мужьям,
дети — родителям. Они признают, что согре-
шили, сделав что-нибудь или небрежно испол-
нив свой долг, и молят о прощении за просту-
* Как утопийцы исповедуются

270
Книга вторая
пок. Таким образом, если и нависало какое-ни-
будь облачко домашнего раздора, то от такого
извинения оно рассеивается, и они могут участ-
вовать в богослужении с чистой и ясной душой.
Участвовать же в нем в смятении — святотат-
ство. Поэтому те, которые сознают за собой не-
12* нависть или гнев против кого-нибудь, в страхе
перед быстрым и грозным отмщением идут на
богослужение только после примирения и очи-
щения.
Когда приходят в храм, то мужчины идут
в правую его часть, а женщины — отдельно,
в левую379. Потом они располагаются так, что
из каждого дома люди мужского пола садятся
впереди отца семейства, а мать семейства за-
ключает ряд женщин. Так они заботятся о том,
чтобы вне дома за всеми движениями у всех
следили те, чья воля и власть правят ими дома;
они также усердно наблюдают за тем, чтобы
младший повсюду сидел рядом со старшим,
чтобы дети, доверенные детям, не проводили
в детских забавах то время, в которое им надле-
жит проникаться священным страхом к всевыш-
ним, потому что это главнейший и почти един-
ственный путь к добродетели.
Никаких животных на богослужении утопийцы
не закалывают, и они не считают, что божест-
венное милосердие, которое в щедрости Своей
даровало людям жизнь для жизни, радуют
кровь и убийства. Они возжигают ладан,
а также другие благовония 381 и к тому же при-
12* А у нас те, которые согрешили более всего, ста-
раются быть поближе к алтарю

Книга вторая
271
носят множество восковых свечей не по причине
незнания того, что это, равно, как и самые мо-
литвы людей, ничего не прибавляет к природе
божества, но им нравится такой безвредный род
поклонения, и они чувствуют, что эти запахи
и освещение, а также прочие обряды, не знаю
почему, возвышают людей и побуждают их
с большей радостью поклоняться Богу.
Народ в храме одет в белое платье382. Свя-
щенник надевает многоцветное, удивительное по
выделке и виду; материя же не слишком доро-
гая. Не золототканая, не изукрашена она ред-
кими каменьями, но сработана из разных птичь-
их перьев столь умело и с таким искусством,
что стоимость работы невозможно сравнить ни
с какой ценной материей. К тому же в пухе и
перьях этих пернатых, а также в том опреде-
ленном порядке, в каком располагаются они на
облачений священника, утопийцы говорят, содер-
жится некая сокровенная тайна; истолкование
ее (оно тщательно передается священнослужите-
лями) должно напоминать им о божественных
благодеяниях и, наоборот, об их собственном
благочестивом отношении к Богу, а также об их
долге друг перед другом.
Как только священник в таком наряде выхо-
дит из дверей, все сразу благоговейно падают
ниц, и повсюду стоит такое глубокое безмолвие,
что самый вид всего этого вселяет некий страх,
словно от присутствия какого-то божества. Про-
быв немного времени на земле, по знаку, дан-
ному священником, они поднимаются. Затем
они поют Богу хвалы, которые перемежают игрой
на музыкальных инструментах, но большей

272
Книга вторая
13* частью иного вида, чем те, которые в ходу
у нас. Очень многие из них превосходят прият-
ностью те, которые употребляются у нас, так
что их не надобно даже и сравнивать с нашими.
В одном, однако, несомненно, утопийцы сильно
отличаются от нас: вся их музыка, играют ли
на органах, поют ли человеческие голоса, чрез-
вычайно естественно подражает чувствам и вос-
производит их; в молитвенной речи и в радо-
стной, примирительной, смятенной, печальной и
гневной звучание так совпадает с содержанием,
род мелодии настолько соответствует смыслу,
что она удивительным образом действует на
души слушателей, потрясает их и зажигает.
Под конец священник, равно как и народ
вместе торжественно повторяют праздничные мо-
литвы, составленные так, что, хотя и читают их
все вместе, каждый в отдельности может от-
нести их к самому себе. В них каждый признает
Бога творцом, правителем мира и, кроме того,
источником всех прочих благ, воздавая Ему
хвалы за все полученные благодеяния. И осо-
бенно за то, что по воле Божией попал он в наи-
счастливейшее государство и получил в удел
такую веру, которая, надеется он, наиболее ис-
тинная. Если молящийся здесь в чем-нибудь
ошибается или если существуют государство и
вера лучшие, чем эти, если они более угодны
Богу, то молящийся просит, чтобы Бог бла-
гостью Своей даровал ему это познать. Ибо он
готов всюду следовать за Богом; если же этот
вид государства наилучший и вера эта самая
13* Утопийская музыка

Книга вторая
273
правильная, тогда пусть наделит его Бог стой-
костью, и да приведет Он всех прочих смертных
к тем же устоям жизни, к тому же мнению
о Боге; если только неисповедимую волю Его
не радует это разнообразие верований.
Наконец, утопиец молится, чтобы Бог принял
его к себе, даровав ему легкий конец, хотя мо-
лящийся и не смеет предопределить, скоро это
наступит или нет. Хотя если не оскорбит это
величия Божьего, то утопийцу гораздо более по
сердцу отойти к Богу после самой тяжелой
смерти, чем весьма долго еще вести полную ус-
пехов жизнь вдали от Него.
Сотворив эту молитву, они снова бросаются
на землю и, вскоре поднявшись, уходят обедать;
остаток дня они проводят в играх и военных
упражнениях.
Я правдивейшим образом описал вам, как смог,
устройство этого государства, которое я во вся-
ком случае считаю наилучшим, а также и един-
ственным, какое по праву может притязать на-
зываться государством. В других местах, если
даже и говорят повсюду о благополучии обще-
ства, то заботятся о своем собственном. Здесь
же, где нет ничего личного, утопийцы всерьез
заняты делом общества; конечно, и те, и другие
полностью правы.
Ибо в иных местах каждому человеку изве-
стно, что если он сам о себе не позаботится, то
как бы ни процветало государство, он все равно
погибнет от голода; поэтому необходимость по-
буждает его прежде принимать в расчет себя,
а не народ, то есть других людей.

274
Книга вторая
Наоборот, здесь, где все принадлежит всем,
ни у кого нет сомнения, что ни один отдельный
человек ни в чем не будет иметь нужды, если
только он позаботится о том, чтобы были
полны общественные житницы. Оттого что
здесь нет скаредного распределения добра, нет
ни одного бедного, ни одного нищего. И, хотя
ни у кого там ничего нет, все, однако же, богаты.
Разве жить вовсе безо всяких тревог, с радо-
стной и спокойной душой не значит быть очень
богатым? Не надобно дрожать за собственное
пропитание, мучиться от жалобных требований
жены, страшиться бедности сына, беспокоиться
о приданом для дочери. Каждый может быть
уверен, что будут сыты и счастливы и он сам,
и все его близкие: жена, сыновья, внуки, пра-
внуки и весь длинный ряд потомков, о которых
высокородные люди думают заранее.
Теперь о том, что утопийцы ничуть не
меньше пекутся о тех беспомощных, которые
прежде работали, чем о тех, которые работают
сейчас. Здесь я хотел бы, чтобы кто-нибудь
дерзнул сравнить эту их благожелательность со
справедливостью других народов. Чтоб мне про-
пасть, если я у тех смогу отыскать вообще хоть
какой-нибудь намек на справедливость или бла-
гожелательность! Ибо что это за справедли-
вость, когда какой-нибудь знатный человек, зо-
лотых дел мастер, заимодавец или, наконец,
кто-либо, им подобный, кто вовсе ничего не
делает, или же дело его такого рода, что у госу-
дарства в нем не слишком большая необходи-
мость, проводит жизнь в роскоши и блеске,
в праздности или в ненужных занятиях?! В то

Книга вторая
275
же время работник, возница, ремесленник, зем-
леделец постоянно заняты таким трудом, какой
едва могут вынести вьючные животные! И труд
этот настолько необходим, что никакое государ-
ство не может без него продержаться ни одного
года; пища их настолько скудна, жизнь они ве-
дут настолько жалкую, что положение скотины
может показаться гораздо лучшим! Ведь у ско-
тины и труд не везде таков, и пища ненамного
хуже, и ей она даже больше подходит; в то же
время у скотины нет никакого страха за будущее.
А людей ныне измучивает напрасный, бесполез-
ный труд и убивает мысль о нищете в старости,
оттого что ежедневно им платят меньше, чем
может хватить на день, и у них не скаплива-
ется, не остается ничего лишнего, чтобы можно
было отложить на старость.
Разве справедливо и благодарно такое госу-
дарство, которое расточает столь великие дары
так называемым высокородным, золотых дел
мастерам и прочим такого рода бездельникам
или же льстецам, изобретателям пустых удо-
вольствий?! Оно нисколько не заботится о зем-
ледельцах, угольщиках, работниках, возницах и
ремесленниках, без которых не существовало бы
вообще никакого государства. Злоупотребив их
трудом в расцвете их жизни, в годы, когда они
отягощены болезнью и терпят во всем нужду,
забывают их бессонные ночи, не помнят ни
о каких их благодеяниях и в высшей степени
неблагодарно расплачиваются с ними самой
жалкой смертью.
Еще хуже то, что богатые из дневного зара-
ботка бедных некоторую сумму вымогают не

276
Книга вторая
только личным обманом, но и с помощью госу-
дарственных законов384; таким образом, если
прежде казалось несправедливым давать очень
низкое вознаграждение за очень высокие за-
слуги перед государством, то теперь все извра-
тили и, наконец, издав закон, объявили это
справедливым.
Поэтому, когда я внимательно наблюдал и
размышлял обо всех государствах, которые про-
цветают и доныне, честное слово, не встретил я
ничего, кроме некоего заговора богатых385, под
предлогом и под именем государства думающих
о своих выгодах. Они припоминают и измыш-
ляют все пути и способы, чтобы, во-первых, не
боясь потери, суметь удержать то, что они сами
накопили пагубными ухищрениями, а потом —
для того, чтобы откупить для себя труд всех
бедных людей и воспользоваться им, заплатив
за него как можно дешевле. Эти затеи стали
уже законом, как только богатые от имени го-
сударства, а значит и от имени бедных, поста-
новили однажды, что их нужно соблюдать.
И эти очень плохие люди со своей ненасытной
жадностью поделили между собой все то, чего
хватило бы на всех! Сколь далеко им, однако же,
до счастья государства утопийцев! Совсем унич-
тожив само употребление денег, утопийцы из-
бавились и от алчности. Какое множество бед
отсекли они, какую жатву преступлений выр-
вали они с корнем! Ибо кому не известно, что
с уничтожением денег отомрут обманы, кражи,
грабежи, раздоры, возмущения, тяжбы, распри,
14* Читатель, обрати внимание на эти слова!

Книга вторая
277
убийства, предательство, отравления, каждо-
дневно наказывая которые, люди скорее мстят
за них, чем их обуздывают; к тому же одно-
временно с деньгами погибнут страх, тревога,
заботы, тяготы, бессонные ночи. Даже сама
бедность, которой одной только, казалось, и
нужны деньги, после полного уничтожения де-
нег тут же сама исчезнет.
Это станет яснее, если ты представишь себе ка-
кой-нибудь бесплодный и неурожайный год, в ко-
торый умерло от голода уже много тысяч людей;
я открыто заявляю, что если бы в конце этого
голода перерыли амбары богатых людей, то в них
нашли бы так много хлеба, что, распределив
его среди тех, кто погиб от бедности и болезни,
никто бы вообще не почувствовал этой ску-
пости неба и земли. Так легко было бы добыть
себе пищу, если бы не блаженные эти деньги,
которые, по общему мнению, были славно при-
думаны, чтобы открыть доступ к пропитанию,
а они-то теперь и преграждают нам путь к про-
питанию.
Не сомневаюсь, что это чувствуют даже бога-
тые; они хорошо знают, насколько лучше такое
положение, когда нет нужды ни в чем необходи-
мом, чем то, когда есть много лишнего; на-
сколько лучше вырваться из многочисленных
бедствий, чем оказаться заложником великого
богатства! У меня нет никакого сомнения в том,
что весь мир с легкостью давно бы уже перенял
законы утопийского государства как по причине
собственной выгоды, так и под влиянием Хри-
ста-Спасителя (который по великой мудрости
Своей не мог не знать, что лучше всего, а по

278
Книга вторая
благости Своей не мог присоветовать того,
о чем знал, что оно — не лучше всего); но про-
тивится этому одно чудище, правитель и на-
15* ставник всякой погибели — гордыня386. Она из-
меряет счастье не своими удачами, а чужими
неудачами. Она даже не пожелала бы стать бо-
гиней, если бы не осталось никаких убогих, над
которыми можно было бы ей властвовать и
глумиться, только бы ее собственное счастье
сияло при сравнении с их убожеством, только
бы, выставив свои богатства, мучила она их и
усиливала их бедность. Эта Авернская змея
обвивает сердца смертных, чтобы не стремились
они к лучшему пути жизни, и, словно рыба-при-
липало, задерживает их и мешает им.
Оттого что гордыня укрепилась в людях
слишком глубоко и невозможно ее легко выр-
вать, я рад, что хотя бы утопийцам досталось
государство такого вида, который я охотно по-
желал бы всем; они нашли такие жизненные ус-
тои, положили их в основу государства не
только весьма счастливо, но и, насколько это
может предугадать человеческое предвидение,
навсегда. Ведь они у себя вместе с прочими по-
роками выкорчевали корни честолюбия и пар-
тий, над ними не висит никакой опасности пост-
радать от домашнего разлада, от которого
только и погибли исключительно хорошо защи-
щенные богатства многих городов. Когда же
дома сохраняются полное согласие и крепкие
устои, зависть всех соседних правителей не мо-
жет потрясти такую державу или поколебать ее
15* Удивительное высказывание

Книга вторая
279
(они давно уже не раз пытались это сделать, но
всегда бывали отбиты).
Когда Рафаэль это рассказал, мне представи-
лось, что немало из того, что у этого народа
установлено обычаями и законами, кажется
весьма нелепым; не только способ ведения
войны, их обряды и верования, а сверх того и
другие их установления, а также, самое главное,
то, в чем главнейшая основа всего устройства —
разумеется, общая жизнь и пища, отсутствие
какого бы то ни было обращения денег. Одно
это полностью уничтожает любую знатность388,
великолепие389, блеск, величие, которые, по об-
щему мнению, составляют истинное достоин-
ство и украшение государства.
Однако я знал, что Рафаэль утомлен расска-
зом, и я не был достаточно уверен в том, что
он сумеет стерпеть рассуждения, противополож-
ные его суждениям, особенно потому, что я
вспомнил, как он порицал людей за то, что они
боятся, как бы не подумали, что они недоста-
точно умны, в случае, если они не найдут чего-
нибудь смешного в чужих мыслях; поэтому, по-
хвалив установления утопийцев и его речь, взяв
Рафаэля за руку, я повел его в дом ужинать,
сказав, однако же, перед этим, что у нас еще
будет время глубоко поразмыслить об этих де-
лах и поговорить с ним подробнее. О, если бы
это когда-нибудь произошло!
Меж тем я, например, могу согласиться не
со всем, что говорил человек, вообще-то, бес-
спорно, в высшей степени просвещенный и опыт-
ный в делах человеческих. Впрочем, я охотно
признаю, что в государстве утопийцев есть

280
Книга вторая
очень много такого, чего нашим странам я скорее
бы мог пожелать, нежели надеюсь, что это
произойдет.
конец второй книги
пополуденной беседы рафаэля гитлодея
о законах и установлениях острова утопия.
известного до сих пор немногим,
в передаче мужа славнейшего
и просвещеннейшего господина томаса мора,
лондонского гражданина и шерифа
КОНЕЦ

ПРИЛОЖЕНИЯ

Мор Эразму шлет большой привет.
Я тебе уже давно послал «Нигдею»390 и
очень хочу, чтобы ее издали скоро и хорошо,
а также чтобы снабдили ее благожелательным
и возвышенным похвальным словом. Было бы
хорошо, если бы написали его не только мно-
гие ученые, но и люди, прославившиеся на госу-
дарственном поприще391. Причиной этому глав-
ным образом один человек392 (об имени его я
умолчу, но, полагаю, оно тебе известно). Не
знаю, почему его огорчает (догадайся об этом
сам), что книга будет издана до того, как прой-
дет девять лет 393. Позаботься и подумай, чтобы
вышло по-моему. Кроме того, мне очень хочется
узнать, показал ли ты книгу Тунсталлу или
по крайней мере пересказал ли ты ему ее (пола-
гаю, ты так и сделал). Это было бы лучше. Ибо
тогда книга ему вдвойне понравится: во-пер-
вых, потому что в твоем изложении она пока-
жется стройнее той, которую я написал, во-вто-
рых, потому что ты избавишь его от труда про-
читать ее.
Прощай.
(Лондон, 20 сентября, 1516 г.)

284
Приложения
Томас Мор господину Эразму шлет привет.
Я отвечаю тебе с опозданием, мой Эразм, по-
тому что хотел написать тебе что-нибудь точ-
ное о коне, которого должен достать тебе Урс-
вик394. Пока я этого не могу сделать, оттого что
он по каким-то своим делам уехал из города и
еще не воротился. Когда приедет — мы ждем
его на днях, — я тщательно все разузнаю. Не
сомневаюсь, что нашему Эгидию уже уплатили
деньги, отданные мне на хранение. Я получил
из Антверпена письмо от своего поверенного, и
он пишет, что немедленно их уплатит. Письма
из Базеля, которые ты когда-то прислал мне для
прочтения, я не мог поручить этому посыль-
ному; я пошлю их в ближайшее время, как
только найдется человек, которого я смогу на-
грузить большим свертком. Бедилл395 передал
мне письмо базельского епископа к кентербе-
рийскому, а также и ответ архиепископа. Оба
написаны собственноручно, однако чересчур соб-
ственноручно, потому что так в них все пере-
черкнуто и запачкано, что прочесть их может
лишь тот, кто написал; не знаю, впрочем, смо-
жет ли даже он. Наши с тобой письма, в кото-
рых мы уговариваем Латимера396 пожить ме-
сяц-другой у Роффенса, пришли с опозданием,
и он уже решил ехать в Оксоний. Никак не
удается его убедить, чтобы он на время отло-
жил эту поездку. Философы такого рода тебе
знакомы — собственные их законы и уложения
для них неизменны; я думаю, они находят удо-
вольствие в твердости.
Латимеру очень нравится твой перевод Но-

Приложения
285
вого Завета, однако он полагает, что в нем ты
более точен, чем этого ему хотелось бы. Он не-
доволен, что ты оставил слово «суббота» и дру-
гие слова, которые ты не осмелился заменить
или счел, что менять их не надобно. Он не про-
пустил решительно ни одного слова, непривыч-
ного для латинского уха. Я похвалил его суж-
дение, насколько дозволяли это еврейские обы-
чаи и традиция. Я убедил его (по крайней мере
желал это сделать) отметить те слова, которые,
по его мнению, надобно перевести иначе, и ото-
слать их тебе вместе со своим суждением. Я ду-
маю, он это сделает. Знаю, что тебе будет
весьма приятно такое его усердие.
Однако, дражайший Эразм, есть у нас и та-
кие люди, которые сговорились прочитать твои
сочинения без столь доброго намерения. Их
ужасный замысел меня тревожит. Поэтому
лучше бы не спешил ты издавать еще раз то,
что уже издал, хотя поздно теперь советовать;
одно только по дружбе своей и от тревоги за
тебя предлагаю, об одном прошу и заклинаю:
быстро все еще раз перечти и исправь, оставив
как можно меньше поводов для их нападок. По-
тому что эти проницательнейшие мужи тщатель-
ным образом выследят все, что им встретится,
и ухватятся за это с радостью и жадностью. Ты
говоришь, кто они? Я, конечно, боюсь их наз-
вать, чтобы не пал ты духом от страха перед
столь могущественными врагами. Главный из
них, кого я знаю, — теолог-францисканец397, ко-
торого ты почтительно упомянул в издании
Иеронима. Сговорившись со знатнейшими му-
жами своего ордена и одного с ним теста, за-

286
Приложения
мыслил он разоблачить твои ошибки, если смо-
жет их найти. Сделать это ему будет легче и
проще, оттого что они уговорились разделить
друг с другом твои сочинения и тщательно разо-
брать каждое в отдельности, ничего, конечно,
в них не поняв.
Вот видишь, какая неприятность нависла над
тобой! Необходимо тебе об этом подумать и
подготовить войско, сообразуясь с величиной
опасности.
Впрочем, Эразм, решили они это на каком-то
ночном сборище в сильном подпитии. На дру-
гой день, думаю я, проспавшись дома, забыли
они, полагаю, о своем намерении и запамято-
вали постановления, начертанные вином, отсту-
пили от задуманного и от чтения перешли снова
к сбору подаяний, решив, что это для них го-
раздо более прибыльное занятие.
Стоящее дело — поглядеть, как нравятся
всем «Письма темных людей» 398! Ученым —
в шутку, неученым — всерьез. Когда мы сме-
емся, они думают, что это только из-за стиля;
не защищая стиль, они говорят, что все иску-
пает весомость суждений и что в ножны грубой
работы вложен здесь прекрасный меч. О, если
бы у этой книжечки было иное название! Глу-
пые люди, разумеется, сто лет не разглядели бы
носа, длиннее носорожьего.
Я рад, что нашу «Нигдею» одобряет мой
Петр. Если нравится она таким людям, то по-
нравится и мне. Очень хочется знать, одобря-
ют ли ее Тунсталл, Буслидий и ваш советник?
Я и не надеялся, что они одобрят. Они так сча-
стливы тем, что принадлежат в своих государст-
вах к высшему сословию! Разве только могло их

Приложения
287
прельстить то, что в нашем государстве мужи
столь великой учености и добродетели, разуме-
ется, стали бы правителями... Кем бы ни были
они в своих государствах (а они, конечно, вели-
кие люди), там, однако, есть много мошенников,
равных им по своей влиятельности и весу. Чтоб
не сказать — превосходящих их в этом. Я не
думаю, что на таких людей могло подействовать,
что в Нигдее не будет у них большого числа
подданных и подчиненных — как ныне цари на-
зывают народ, положение которого в действи-
тельности хуже, чем у рабов. Ведь гораздо по-
четнее управлять свободными людьми; пола-
гаю, что эти благородные мужи не столь завист-
ливы, чтобы желать зла другим, когда им са-
мим хорошо.
Поэтому я надеюсь, что и они одобрят наше
сочинение. Я этого очень хочу. Если удачли-
вость их собственной судьбы укрепила в них
совершенно противоположное мнение, то мне
вполне хватит того, что на моей стороне — твой
голос. По-моему, мы двое — это уже целая
толпа399. Потому что, мне кажется, с тобою я
могу быть счастлив, живя в любом уединении.
Прощай, сладчайший Эразм, светоч глаз
моих! Я добился более благожелательных пи-
сем от Маруффо400. Мне казалось, что это
проще и разумнее, чем снова тревожить по
этому поводу епископа. Пусть даже он и охотно
слушает все, что имеет к тебе отношение. Я хо-
тел бы, однако, от него большего.
Из Лондона, на рассвете, поспешно, в канун
праздника Всех Святых,
(Лондон, 31 октября 1516 г.)

288
Приложения
Кутберту Тунсталлу
Несмотря на то что все письма, которые я от
тебя, достопочтеннейший муж, получаю, весьма
мне приятны, самым приятным было то, которое
ты написал мне недавно. В нем, кроме похвал
за красноречивость и дружбу, которыми изоби-
ловали и прочие твои письма, содержалась осо-
бая благодарность за мою «Республику» — о,
если бы эти строки были столь же правдивы,
сколь они мне приятны! Я просил нашего друга
Эразма при встрече изложить тебе дело, но
запретил ему заставлять тебя читать книгу. Не
потому, что я не хотел, чтобы ты ее читал (ни-
чего не желал бы я сильнее), но потому, что
помню твое премудрое решение не брать в руки
ни одного нового автора до тех пор, пока ты не на-
сытишься чтением древних. Если измерять это
извлеченной тобой пользой, то ты уже все пре-
взошел, если же — любовью, то ей никогда не
будет конца. Поэтому я боялся, что если не
смогли тебя привлечь к себе выдающиеся сочи-
нения многих других авторов, то никогда ты по
своей воле не снизойдешь до моих пустяков. Ко-
нечно, ты и не сделал бы этого, если бы не по-
буждала тебя любовь ко мне более, чем тот
предмет, о котором говорится в книге. За то,
что ты столь тщательно прочитал «Утопию», то
есть за то, что затратил ты столько труда ради
нашей дружбы, я тебе очень благодарен; не ме-
нее благодарен я и за то, что сочинение тебе
понравилось. Это я также приписываю дружбе,
потому что она заменила в тебе цензорову су-
ровость. Хотя, возможно, я просто не в состоя-

Приложения
289
нии высказать, сколь радует меня твоя высокая
оценка. Ибо я убеждаю себя в том, что ты го-
воришь то, что думаешь, так как ты чрезвы-
чайно далек от всякого притворства, и я знаю,
что я слишком ничтожен, чтобы ты стал мне
льстить, но в то же время слишком люблю тебя,
чтобы ты стал надо мною потешаться. Поэтому,
если ты действительно увидел правду, то меня
чрезвычайно радует твое суждение; если же
при чтении тебя ослепило расположение ко мне,
то не менее радует меня твоя любовь: она,
должно быть, и впрямь очень сильна, раз смогла
повлиять на мнение самого Тунсталла.
(Лондон, ноябрь 1516 г.)
Мор Эразму шлет большой привет.
О коне твоем я с Урсвиком договорился. Он
сказал, что до сих пор нет такого, какой, он
считает, тебе подойдет, однако же если он не
пошлет его тебе прежде, то, конечно, отправит
в ближайший рыночный день. Недавно я ото-
слал тебе договор Маруффо с более щедрыми
условиями, как он утверждает. Потому что я
лично не сумел прочитать. Да и наш Лили401
тоже, хотя он и хорошо разумеет по-итальянски.
Деньги, которые ты оставил у меня, находятся
уже у нашего Эгидия: возвратился мой пове-
ренный и сказал, что уже уплатил.
Пальсграв 402 — наш общий друг, который,
как ты знаешь, в высшей степени нам с тобою
предан, едет в Лувен, собираясь изучать законы

290
Приложения
и к тому же заниматься там, по своему обыкно-
вению, благородными латинскими и греческими
науками. Так как он узнал, что ты намерен там
задержаться, то, несмотря на то что по причине
своего давнего с тобою знакомства он может обо
всем с тобою поговорить сам, он настоятельно
меня просил, чтобы к твоему хорошему, как он
полагает, отношению к нему добавил бы еще
и я со своей стороны доброе о нем мнение
(смотри-ка, люди думают, что я имею на тебя
влияние! Клянусь Геркулесом, я горжусь этим,
подобно тому, как иные хвастаются своим род-
ством с царями).
Я знаю, Эразм, что тебя не надобно долго
просить помочь в занятиях мужу, склонному
к наукам и при этом столь многообещающему,
человеку столь великого усердия! Ведь тебе уже
известно, сколь много он успел; кроме того,
ведь он не только мой друг, но и твой, и по-
этому — твой вдвойне, а ты уж давно как бы
взял на себя обязанность проводить дни и ночи,
помогая всем в их занятиях. В этом ты никому
не отказываешь.
И еще я хотел бы добавить, что прошу тебя
быть к нашему Пальсграву пощедрее. Я отдал
ему для передачи тебе все те письма от базель-
ских друзей, они уже давно у меня хранились.
Это удобно: никто вернее Пальсграва не пере-
даст их, нечего и желать, чтобы кто-нибудь
лучше его доставил так много столь долгождан-
ных писем от людей, дорогих сердцу; писем,
которых ты уж и не чаял получить. Однако я
не велел ему тебе их отдавать, пока он не по-
говорит с тобой и ты не согласишься, что каж-

Приложения
291
дое из этих писем может быть для него реко-
мендательным.
Слушаю я каждый день, и очень внимательно,
о твоем сицилийском деле403 и молю Бога,
чтобы оно удалось счастливо.
От господина Тунсталла недавно я получил
письмо, полное самых дружеских чувств. Мне-
ние его о нашем государстве столь благопри-
ятно, столь уважительно, что я готов умереть,
ежели аттический талант 404 осчастливил бы меня
более! Ты и не знаешь, как я сейчас из-за этого
ликую, как радуюсь, насколько сам себе кажусь
выше! Все время у меня перед глазами, будто
дали мне мои утопийцы постоянную власть, и
я представляю даже, как шествую в таком за-
мечательном венце из колосьев, обращая на
себя внимание францисканским плащом, держа
перед собою вместо скипетра связку плодов405,
а вокруг — замечательная свита из жителей
Амаурота; торжественно иду я навстречу послам
и правителям других народов, просто жалким
по сравнению с нами: они глупо кичатся, раз-
одетые, словно дети, увешаны женскими украше-
ниями, опоясаны презренным золотом, смехо-
творно выряжены в пурпур, драгоценные ка-
менья, бусы и безделушки.
Конечно, не хотелось бы мне, чтобы ты или
наш любезный Тунсталл думали обо мне, как
о тех людях, которым удача меняет нрав.
Если даже всевышние боги соблаговолили воз-
высить мое ничтожество до таких высот, с кото-
рыми, думаю я, не смогут сравниться никакие
цари, то все равно не увидите вы никогда, что
я забыл прежнее свое обыкновение, которое

292
Приложения
было у меня раньше, когда я был частным ли-
цом. Поэтому, если не затруднит вас проделать
долгий путь, приезжайте ко мне в Утопию; я же,
конечно, устрою, чтобы все смертные, на
которых распространяется милостивая наша
власть, выказали вам столько уважения,
сколько должны они выказывать тем, которые,
как они понимают, особенно дороги их прави-
телю.
Я хотел бы продлить этот наисладчайший сон,
но восходящая Аврора, увы, к сожалению, разо-
гнала сон, лишила меня владычества и отпра-
вила на мою мельницу, то есть — к судебным
делам. Одно, впрочем, меня утешает: я вижу,
что и настоящие царства не намного долговеч-
нее.
Прощай, дражайший Эразм.
(Около 4 декабря 1516 г.)
Уильяму Уорхему 406
Я полагал счастливой участь твоего Преосвя-
щенства и тогда, когда ты достойно исполнял
обязанности канцлера, а ныне, после того как
ты отказался от них и обрел драгоценнейший
досуг, который даст тебе возможность жить для
себя и для Бога, я считаю эту участь еще более
счастливой. Досуг, я думаю, не только приятнее
дел, но, по-моему, гораздо почетнее всех поче-
стей. Потому что должностными лицами бывают
многие люди, иногда даже весьма дурные. Но ты
обладал высшей должностью, которая дает име-
ющему ее столько же власти и независимости,

Приложения
293
сколько она таит опасности наветов на того, кто
ее оставляет. Ни один обыкновенный человек
не пожелал бы оставить по своей воле долж-
ность, добиться которой твоему Преосвященству
стоило большого труда; на это мог отважиться
только человек беспорочный.
Поэтому я не знаю, чем надобно мне больше
восхищаться: скромностью, с которой ты поже-
лал оставить столь важную и достославную
должность, величием, с которым ты смог ею пре-
небречь, или же беспорочностью, с которой ты
не побоялся эту должность оставить. В первую
очередь, однако, я прославляю тебя как наи-
лучшего, наимудрейшего человека и восхищаюсь
тобой. Невозможно высказать, сколь высока для
меня твоя судьба, столь же редкостная, сколь и
счастливая! Как я рад, что твое Преосвящен-
ство удалилось от мирских дел, от суеты судеб-
ных разбирательств и наслаждается теперь ред-
чайшей славой почитаемого человека, который
обладал высокой должностью и оставил ее! Как
рад я видеть, что ты проводишь остаток жизни
счастливо, в сознании исполненного долга,
кротко и мирно посвятив себя наукам и фило-
софии. Сладость твоего положения делает его
для меня, несчастного, день ото дня все более
привлекательным. Ведь я не совершил ничего,
достойного упоминания: незначительные дела
легко подавляют слабые силы, и меня очень
огорчает, что я так занят и не могу выбрать
время, чтобы навестить твое Преосвященство
или же написать и попросить у тебя прощения —
мне и сейчас с трудом удалось написать эти
строки.

294
Приложения
При сем я хотел бы попросить твою милость
принять эту не слишком изящную книжечку;
она скорее соскользнула с моего пера, чем я ее
написал. Тем не менее мой друг из Антверпена,
движимый любовью ко мне, решил, что она до-
стойна издания, и позаботился о публикации.
Хотя она недостойна ни звания твоего, ни
опытности, ни учености, я осмелился ее тебе по-
слать в надежде на ту доброжелательность, с ко-
торой ты обыкновенно относишься к благим че-
ловеческим устремлениям. Надеюсь также, что
если это сочинение доставит тебе мало радости,
то ты будешь снисходителен к автору.
Прощай, высокий покровитель.
(Лондон, январь 1517 г.)
Придворному
Свою «Утопию» я решил посвятить кардиналу
Уолси (если до меня, как известно, без моего
ведома Петр407 не сорвал уже цвет доброде-
тели). Хорошо бы мне и впрямь за кого-нибудь
просватать «Утопию», а не хранить ее все время
при себе безмужней, отдав в жертву на священ-
ный алтарь Весты.
(Лондон, январь 1517 г.)
Антонио Бонвизи408
То, что ты так высоко меня ценишь, проис-
ходит, я полагаю, более от чувства, чем от ра-

Приложения
295
зума. Ведь если любовь очень глубока, то она
помрачает рассудок. Это, как вижу, случилось
и с тобой, раз тебе так по нраву пришлась наша
«Утопия». Что касается меня, то я полагаю, эту
книгу вполне можно было бы навсегда оставить
на том самом острове.
(Лондон, январь 1517 г.?)
Томас Мор другу своему Петру Эгидию
шлет большой привет.
Мне было весьма приятно, дражайший Петр
Эгидий, суждение одного наипроницательнейшего
человека, который сказал о нашей «Утопии» та-
кие две вещи: «Если все изложено правдиво, то
я нахожу там кое-какие нелепости; если же это
вымысел, то кое в чем мне надобно знать точное
суждение Мора». Кем бы ни был этот человек
(предполагаю, что он человек ученый, и вижу,
что он друг), я ему, мой Петр, премного благо-
дарен. Ибо столь искренним своим суждением
он меня так обрадовал, как, не знаю, радовал ли
меня кто-нибудь еще со времени издания этой
книжечки.
Ибо, во-первых, движимый вниманием то ли
ко мне самому, то ли к моему сочинению, он
прочел его целиком и, кажется, не соскучился
от этой работы; и читал он не поверхностно и
поспешно, как читают священники молитвы. Во
всяком случае те, которые так поступают. Он
читал понемногу и тщательно, дабы суметь взве-
сить частности. Затем, скупо сделав какие-то по-

296
Приложения
метки, он объявляет, что все прочее он одобрил
не случайно, а по размышлению. В конце концов
теми словами, которыми он думал меня разбить,
он меня так похвалил, как не сделали этого те,
которые хвалили меня за мое усердие. Ибо легко
увидеть, сколь высоко его мнение обо мне, раз
он сожалеет о том, что оказался обманутым
в своих надеждах, прочитав что-то, в чем не
было достаточной точности. А я меж тем и не
надеялся, что среди многого сумел издать по
крайней мере хоть что-то, не совсем нелепое.
Однако же, если бы мне в свою очередь дове-
лось говорить с ним столь же искренне, то я не
вижу, почему он должен казаться себе столь
зорким и тем, кого греки называют обладающим
острым зрением, по той причине, что ему уда-
лось обнаружить некоторые нелепости в уста-
новлениях утопийцев или же нечто недостаточно
подходящее в том, что я придумал. Почему он
полагает, что до сих пор нигде в мире не было
ничего нелепого или что никто из философов ни-
когда не устраивал государство, правление или,
наконец, частную жизнь так, чтобы кое-что из
установленного не казалось бы предпочтитель-
нее изменить? Здесь, если бы я не чтил освя-
щенную временем память о величайших людях,
я бы, конечно, мог у каждого из них кое-что
осудить, и все бы со мной, несомненно, согласи-
лись.
Теперь, когда этот человек сомневается в том,
существует Утопия или она вымышлена, мне уже
надобно знать его точное мнение. Я не отрицаю,
однако, что раз я решил писать о государстве
и мне пришла на ум эта сказка, то, возможно,

Приложения
297
я не хотел отказаться от такого вымысла, кото-
рый вводит в души людей правду легче всего,
словно она смазана медом. Впрочем, действи-
тельно, мне надобно было себя ограничить: если
я и собирался злоупотребить невежеством про-
стого народа, то мог бы по крайней мере людям
более ученым указать кое-какие приметы, чтобы
им легче было проследить наш замысел.
Если бы я сказал только, как зовут правителя,
как называется река, город и остров, то получи-
лось бы, что более просвещенные люди могли бы
подумать, будто острова такого нигде нет, город
409
исчез, в реке нет воды , а у правителя нет на-
рода; сделать это было бы нетрудно, и это
было бы намного забавнее, чем то, что я в дей-
ствительности сделал. Если бы не вынуждала
меня верность истории, то я ведь не настолько
глуп, чтобы по собственному своему желанию
давать такие варварские, ничего не обозначаю-
щие названия, как «Утопия», «Анидр», «Ама-
урот», «Адем».
Как бы то ни было, мой Эгидий, я вижу, что
некоторые люди столь осторожны, осмотри-
тельны и умны, что они с трудом склоняются
к тому, чтобы поверить в то, что мы с тобой,
люди простые и доверчивые, тщательно записали
рассказ Гитлодея. Моя правдивость, равно как
и верность изложения его рассказа, могут ока-
заться в опасности, и я рад, что о своем детище
мне можно повторить слова Теренциевой Ми-
сиды410 о мальчике Гликерии. Она говорит:
«Благодарю богов, что при родах было несколько
свободных женщин». Это мне весьма подходит:
ведь Рафаэль рассказывал не только нам с то*

298
Приложения
бой; кроме нас, там были еще многие почтенней-
шие и достойнейшие мужи. Не знаю, говорил ли
он пространнее или о более важном, но, разуме-
ется, они слышали не меньше и не менее важное,
чем мы.
Поэтому, если недоверчивые люди так нам и
не поверят, то пусть они идут к самому Гитло-
дею, ибо ведь он еще не умер. Я как раз слышал
от каких-то людей, приехавших недавно из Лу-
зитании, что в мартовские календы он был жив
и здоров, как никогда прежде. Поэтому пусть
они вызнают правду у него самого, или же,
если хотят, пусть вытянут ее из него вопросами.
Мне важно, чтобы они поняли, что я обязан
отвечать только за один свой труд, а не за чу-
жую добросовестность.
Привет тебе, дражайший Петр мой, любезней-
шей твоей супруге и милой крестнице. Моя су-
пруга желает всем вам долгих лет.
(Август 1517 г.)
Беат Ренан411 Вилибальду Пиркхеймеру 412,
советнику императора Максимилиана
и сенатору Нюрнбергскому,
шлет привет.
... Впрочем, подобно тому как эти забавы 413
Мора обнаруживают его дарование и небывалую
ученость, так из «Утопии» совершеннейшим об-
разом станет ясной бесспорная точность его су-
ждения о политике. Об этом я упомяну вскользь,
оттого что ее в своем превосходном предисло-

Приложения
299
вии, как и подобало, восхвалил обстоятельней-
ший в своей учености Бюде — этот несравнен-
ный жрец высочайшей просвещенности, замеча-
тельное и к тому же единственное украшение
Галлии.
В «Утопии» есть такие установления, которых
нельзя сыскать ни у Платона, ни у Аристотеля,
ни в Пандектах вашего Юстиниана414. И научает
она, может быть, менее философски, чем те, од-
нако более христиански. Хотя (послушай-ка
ради муз славную историю), когда недавно со-
брались несколько почтенных мужей, зашла
речь об «Утопии», я пустился ее хвалить, а один
толстяк сказал, что Мор заслуживает благодар-
ности не более, чем какой-нибудь писарь, кото-
рый всего лишь отмечает в канцелярии мнения
других людей, как говорится, соприсутствует
при этом, наподобие оруженосца, не имея ника-
кого своего суждения. То, что говорит Мор,
известно со слов Гитлодея; Мор же только все
записал. Поэтому он достоин похвалы только
лишь за то, что так ловко все пересказал. И не
было недостатка в тех, которые согласились
с мнением этого человека, признав, что он совер-
шенно прав. Разве тебе не понравилось это со-
чинение Мора, пленившее столь многих людей,
к тому же теологов, и не обыкновенных, а тех,
кого чтут многие?
Из Базеля, за семь дней до мартовских ка-
ленд 1518 года.

300
Приложения
Томас Мор досточтимым отцам,
канцлеру, прокторам 415
и остальным членам совета
университета в Оксонии416
шлет большой привет.
Я не совсем был уверен, просвещеннейшие
мужи, можно ли мне писать вам о том, к чему
я сейчас пришел. Не уверен не только из сообра-
жений стиля, хотя мне и совестно выступать
перед столь красноречивыми мужами, но более
всего из страха, как бы моя речь не показалась
чрезмерно дерзкой: человечек невеликого ра-
зума, еще меньшей опытности, учености ниже
средней, возомнил о себе и отважился давать
вам какие-то советы! Тем более на ученом по-
прище, где любой из вас столь просвещен и
мудр, что может научить много тысяч людей.
Действительно, досточтимые отцы, поначалу
ваша отменная мудрость весьма меня пугала,
но после глубокого размышления она же меня,
напротив, и ободрила. Я подумал, что только глу-
пые, чванливые и невежественные люди не же-
лают никого слушать, потому что, чем человек
мудрее, чем он ученее, тем менее он в себе уве-
рен, тем менее пренебрегает чужим советом.
Меня также очень воодушевило и то. что от
справедливых судей, а вы прежде всего таковы
и есть, никогда никому не было вреда, даже если
оказалось, что советчик был недостаточно даль-
новиден; ведь и не слишком благоразумный со-
вет всегда достоин похвалы и благодарности,
если только он добр и чистосердечен. Наконец,
когда я думаю, что все те немногие познания,

Приложения
307
которые с Божией помощью я получил, надле-
жит мне отдать вашей Академии, где я начинал
учиться, то мне кажется, что мой долг и любовь
к вам требуют от меня не молчать о том, что,
по моему мнению, полезно было бы вам услы-
шать.
Поэтому вся опасность только в том, как бы
из-за моего письма не стали говорить о моей
самоуверенности; но я думаю, что многие смогли
бы осудить мое молчание как неблагодарность.
И я предпочел, чтобы все говорили о моей дер-
зости, тому, чтобы хоть кто-нибудь упрекнул
меня за неблагодарность; особенно по отноше-
нию к вашему университету, честь которого
я обязан защищать. Тем более что такого дела,
по-моему, не было уже много лет, и если вас
заботит честь и благо университета, то оно за-
служивает с вашей стороны самого пристального
внимания.
Слушайте, что это за дело417.
Когда я недавно был в Лондоне, то весьма
много слышал о том, что в вашей Академии не-
которые наставники по причине своей ненависти
к греческому языку и от ложной увлеченности
другими занятиями, вернее же, я думаю, от бес-
стыдного желания шутить и забавляться, сго-
ворились между собой называть друг друга
троянцами. Один из них (говорят, он старше
других, но не умнее их) присвоил себе имя
Приама, второй — Гектора, третий — Париса.
остальные — еще какие-то имена древних троян-
цев. Прочие с той же самой целью пошутить и
позабавиться образовали как бы партию, вра-
ждебную грекам, и высмеивают тех, кто усердно

302
Приложения
занимается греческим языком. Говорят, дело до-
шло до того, что если кто-нибудь хоть немного
знает греческий язык, то на него показывают
пальцем, и ни дома, ни на людях ему нет покоя
от насмешек и шуток этих самых троянцев. Ни
над чем они так не потешаются, как над благо-
родными науками. Кажется, этим новым троян-
цам весьма подходит старая пословица: фри-
гийцы умнеют поздно.
Когда я много раз слышал об этом рассказы
многих людей, то, хотя никто и не одобрял
этого, мне было чрезвычайно горестно, что у вас
есть такие наставники, которые тратят свой до-
суг на подобный вздор и мешают благородным
устремлениям других. Однако, так как я всегда
полагал, что нельзя ожидать, что среди такого
количества людей все будут умными, честными
и скромными, то решил поначалу оставить это
дело без внимания.
Но вот, сопровождая сюда, в Абингдон, непо-
бедимейшего короля, я снова услыхал, что этот
вздор стал превращаться в настоящее безумие.
Один из этих самых троянцев — не знаю, кто
именно, — думает, что он умен; покровители,
извиняющие его, считают, что он весельчак и
насмешник, но те, которые понимают, что он де-
лает, говорят, что он безумец. Так вот он во
время Святого поста при большом стечении на-
рода болтал много всяческого вздора не только
против греческого и латинского языков, но
даже — весьма свободно — против всех свобод-
ных искусств418 .
Само собой разумеется, такую глупую про-
поведь нельзя произносить с толком; и он не

Приложения
303
разъяснил целиком ни одной главы из Писания
(как это делали в старину), ни одного самого
краткого изречения из Писания (как это стало
принято делать недавно), но выбрал взамен
этого какие-то английские бабьи присказки. Не
сомневаюсь, что его потешная проповедь весьма
смутила тех, кто пришел ее послушать; потому
что я видел, сколь недовольны были все те, кто
слышал хоть какие-то рассказы об этом.
Каждый, в ком есть хоть искра христианского
чувства, будет оплакивать падение величия свя-
щенного долга проповедника, ведущего людей
ко Христу! Ныне более всего вредят Ему те,
на ком более всего лежит обязанность соблю-
дать достоинство своего долга. Можно ли измы-
слить большее поношение проповеднического
долга, чем если тот, кто называет себя пропо-
ведником, в наиболее священное время года, при
большом стечении народа, в храме Божием, на
высочайшей кафедре, как на троне Христовом,
в виду Священного тела Христова обращает про-
поведь сорокадневного поста в вакханальное шу-
товство! Представляю, какой вид был у его слу-
шателей, пришедших в надежде услышать ду-
ховную мудрость, когда он перед ними крив-
лялся, смеялся и хохотал, будто обезьяна!
Люди с благочестивой надеждой ждали живого
слова, а, уйдя, вспомнили, что не услышали ни-
чего, кроме нападок на науки, не увидели ни-
чего, кроме шутовства проповедника и поноше-
ния проповеднического долга.
Если бы какой-нибудь добрый человек, про-
жив долго вдали от мира, в уединении, выйдя
вдруг из него, стал бы говорить словами этого

304
Приложения
проповедника, что для обретения жизни небес-
ной надобны бдения, молитвы и посты, а все
прочее — вздор, что занятия науками — это груз,
наподобие оков, что крестьянам и невеждам
легче добраться до неба, то такую его речь, по-
жалуй, можно было бы кое-как стерпеть: ведь
и глупость заслуживает снисхождения. Слуша-
тели, оценив его благочестие, великодушно про-
стили бы ему добродетельное и набожное неве-
жество.
Однако ныне люди видят, как в самой Акаде-
мии, куда и приходят-то лишь ради изучения
наук, на кафедру для проповеди поднимается че-
ловек в мантии, с мехом на плечах и открыто на-
смехается буквально надо всеми науками, тут
любой поймет, что это делается от слепой злобы
и чванливой зависти.
Многие даже удивляются, как этому человеку
пришло в голову, почему он решил, что ему на-
добно говорить о латинском языке, в котором он
сам смыслит мало, или о свободных искусствах,
в которых он смыслит еще меньше, или же
о греческом языке, в котором он вовсе-то знает
всего ничего. При таком изобилии знаний он
вполне мог бы говорить о семи смертных гре-
хах419: они были бы для него хорошим под-
спорьем, здесь он каждого сумел бы уверить,
что он отнюдь не невежда. Хотя, по правде, от-
чего, как не от лени, предпочитает этот пропо-
ведник отвергать то, чего он не знает, а не изу-
чать это? Не от зависти ли он публично позо-
рит тех, кто знает то, что он унижает? Ведь сам
он учился мало по причине вялости или недо-
статка ума. Наконец, он не желает ценить ника-

Приложения
305
ких знаний, кроме тех, которыми, по своему лож-
ному убеждению, он сам владеет. По невежеству
своему он требует за это больше славы, чем
скромному человеку дают знания. Разве это не
высшая гордыня? Что касается светских наук,
то, хотя никто и не отрицает, что спасение воз-
можно не только без них, но и вообще без ка-
ких бы то ни было наук, однако, несомненно,
ученость, и даже светская, как он ее называет,
приближает душу к добродетели.
Как бы то ни было, ни у кого нет сомнения,
что науки — это главная и единственная вещь,
из-за которой столько народа приезжает в Оксо-
ний. Простой, непросвещенной добродетели мо-
жет прекрасно обучить своих детей любая доб-
рая женщина дома. И потом не всякий, кто
к вам приезжает, принимается сначала за изу-
чение теологии; следует изучать также и законы.
Надобно понимать и дела человеческие: это
для теолога весьма полезно, без этого, пожалуй,
проповедник сумеет говорить хорошо только
перед такими же, как он; простым людям его
речи будут непонятны. Я не знаю, откуда можно
полнее узнать о делах человеческих, чем из со-
чинений поэтов, ораторов и историков.
Есть, правда, такие люди, которые прежде
изучают природу, видя в этом изучении как бы
путь, по которому перейдут они потом к созер-
цанию высшего; они почитают царицу небесную,
обобрав египтянок 420, к теологии они идут через
философию и свободные искусства, которые этот
проповедник проклинал как светские науки. Он
объявил, что надобно изучать только одну тео-
логию. Я, однако, не вижу, как он собирается

306
Приложения
это делать без знания еврейского языка, грече-
ского или же латыни. Разве только этот молодец
убедил себя в достаточности того, что написано
по-английски? Или, может быть, он думает, что
вся теология вообще заключается в тех «вопро-
сах», о которых теперь постоянно рассуждают?
Для изучения этих вопросов, я согласен, доста-
точно и небольших знаний латинского языка.
Я решительно отвергаю, что безграничную
властительницу неба — теологию можно так ог-
раничить. Она живет и пребывает не только
в Священном Писании. Разве не странствовала
она по всем келиям древнейших и святейших
отцов? Я говорю об Августине, Иерониме421,
Амвросии 422, Киприане423, Хрисостоме 424, Гри-
гории 425, Василии426 и других. О них теперь
говорят с презрением, однако они изложили са-
мое главное, и на них основывалось изучение
теологии со времен Христовых в течение более
тысячи лет до того времени, как придумали эти
изворотливые «вопросики» 427, одними которыми
теперь почти только и перебрасываются. Всякий
хвастается, что он понимает сочинения отцов
церкви и без надлежащего знания языка, на ко-
тором они писали. Неученый долго прохваста-
ется, пока ученые ему поверят.
И если этот оратор приукрашивает свой вздор
тем, что он проклинает не светские науки,
а чрезмерное стремление к ним, то я не вижу
в этом стремлении такого греха, чтобы его на-
добно было осуждать публично и спасать народ,
словно он рискует рухнуть в пропасть. Я не слы-
хал, чтобы очень многие чрезмерно углублялись
в науки. Продвинувшись в них, люди останав-

Приложения
307
ливаются на полпути. Впрочем, легко себе пред-
ставить, сколь далек был этот добряк от уме-
ренности: всех, кто стремится изучать греческий
язык, он называл еретиками, их учителей он на-
зывал величайшими бесами, тех, кто их слушал,
называл бесенятами — скромнее и, как ему каза-
лось, забавнее. Вот с таким натиском, более того,
с такой яростью этот святой муж заклеймил име-
нем беса человека, о котором всем известно,
что бесу не поздоровилось бы, если бы этот че-
ловек был проповедником 427а. Хотя тот и не на-
звал его по имени, однако столь открыто указал
на него, что все поняли и то, кого он отметил,
и глупость того, кто так его отметил.
Я не столь безумен, просвещеннейшие мужи,
чтобы защищать перед вами греческое наследие,
польза которого, как я прекрасно понимаю вас,
при вашей мудрости, конечно, известна и ясна.
Ибо кто не знает, что всеми достижениями
в теологии и почти во всех прочих свободных ис-
кусствах мы обязаны грекам, которые либо от-
крыли все самое лучшее, либо обстоятельнейшим
образом передали нам открытое другими. Ибо,
что касается философии, то, за исключением Ци-
церона и Сенеки, римляне писали по-гречески
или же переводили с греческого языка.
Я не говорю о том, что Новый Завет почти
целиком был написан по-гречески; не говорю
о том, что древнейшие и самые знающие толко-
ватели Священного Писания были греки или те,
которые писали по-гречески. Вероятно, со мною
согласятся все просвещенные люди, что, хотя
многое уже было переведено с греческого давно,
а теперь переведено еще лучше, однако, на ла-

308
Приложения
тинском языке нет и половины сочинений греков
и, сколь ни хороши переводы, лучшей надежней
до сей поры читать по-гречески. Из-за этого
все древние доктора Римской церкви — Иеро-
ним, Августин, Беда428, а также многие другие
ревностно изучали греческий язык. Несмотря
на то что многие книги были уже переведены,
они читали их обычно по-гречески в отличие от
многих людей нашего времени, считающих себя
просвещенными. Отцы церкви не только сами
изучали греческий язык, но и советовали так же
поступать потомкам, особенно тем, которые же-
лают стать теологами.
Поэтому, как я уже сказал, не мое дело за-
щищать перед вами при вашей мудрости занятия
греческим языком, но мой долг обратить ваше
внимание на то, что в Академии никому не сле-
дует разрешать нападать на изучение греческого
языка ни публично, ни в частной болтовне: ведь
католическая церковь твердо постановила, что
этот язык надлежит изучать в каждом универ-
ситете. Вы прекрасно знаете, что те из вас, кото-
рые ревностно изучали греческий язык, были не
так уж глупы; некоторые из них принадлежат
к тем людям, молва об учености которых сни-
скала вашему университету истинную славу не
только в нашем королевстве, но и за его преде-
лами.
Кроме того, вы видите все увеличивающееся
число случаев, когда Оксонию было полезно при-
сутствие людей, записавшихся только ради гре-
ческого языка, а на деле занимающихся всеми
науками. Будет странно, если их пылкая любовь
к вам не остынет, когда они узнают, как насме-

Приложения
309
хаются у вас над этим благочестивым делом.
Особенно при том, что в Кантабригии429, кото-
рый вы привыкли всегда затмевать, даже те,
которые не учат греческого языка, Движимые
общей любовью к своему университету, достой-
нейшим образом вносят деньги для оплаты того,
кто ведет занятия греческим языком.
Это, повторяю я, вы знаете; люди, у которых
умишко поострее моего, могли бы рассказать
вам еще многое иное. Мне же надобно не совето-
вать, как следует вам поступать, а всего лишь
напомнить, что говорят и думают другие. Вы
гораздо лучше меня знаете, что если эти нече-
стивые группировки не подавить с самого на-
чала, то прилипчивая зараза распространится на
многих людей и худшая часть сможет поглотить
лучшую. Будет так, что вам, добрым и мудрым,
вынуждены будут протянуть руку помощи дру-
гие. Я, действительно, полагаю, что всякого, кто
когда-либо учился в Академии, ее состояние ка-
сается столь же близко, сколь и вас, пребываю-
щих в ней сейчас.
Нет сомнения в том, что досточтимый отец во
Христе, епископ Кентерберийский 429а, ваш при-
мас и канцлер университета, не останется в сто-
роне от этого дела как ради клира, так и ради вас,
потому что он прекрасно понимает, сколь важно,
чтобы не погибло просвещение. А оно погибнет,
если Академия будет страдать от споров, если
глупцам и ленивцам будет разрешено повсеме-
стно безнаказанно насмехаться над благород-
ными искусствами.
А что досточтимый отец во Христе, отец кар-
динал Йоркский 429б, покровитель наук и просве-

370
Приложения
щеннейший епископ? Неужели он будет терпе-
ливо сносить то, что у вас безнаказанно потеша-
ются над благородными искусствами, а также
изучением языков, и не посчитает лучшим на-
править жало своей учености, добродетели и
влияния на этих полузнаек и хулителей?
Наконец, то, что касается нашего христианней-
шего правителя: разве не одаривает его величе-
ство все благородные искусства такой любовью,
какой не было ни у одного правителя! Он мудр
и просвещен более всех когда-либо живших пра-
вителей! Нет сомнения, что он никогда не по-
терпит, чтобы стараниями злых и ленивых людей
изучение благородных искусств пришло в упа-
док именно там, где знаменитейшие предки пра-
вителя основали знаменитейший университет,
старейший из тех, откуда вышли многие весьма
просвещенные люди, способные прославить не
одну только Академию, но и всю церковь! В нем
существует много коллегий, у которых есть по-
стоянные стипендии для поддержания студентов.
В этом отношении с нашей Академией нельзя
сравнить или сопоставить ни одну Академию
даже за пределами нашего королевства. У всех
этих коллегий одно и то же намерение, у всех
стипендий одна цель — служить тому, чтобы как
можно большее число людей, свободных от за-
боты о пропитании, изучали благородные ис-
кусства.
Я нисколько не сомневаюсь, что при вашей
учености вы легко изыщете способ покончить
с этими раздорами и утихомирить вздорные
группировки, а также позаботитесь о том, чтобы
все благородные науки не только были избав-

Приложения
377
лены от насмешек и поношения, но и пользова-
лись почетом и уважением. Эти ваши усилия
весьма помогут благородным занятиям у вас
в университете, и трудно выразить, сколь велико
будет расположение к вам со стороны просве-
щеннейшего нашего правителя и означенных до-
сточтимых отцов во Христе. Меня же, который
при своей огромной любви к вам считал своим
долгом обо всем этом вам написать, вы, конечно,
чрезвычайно к себе этим привяжете. Вы знаете
о моей постоянной готовности быть полезным
всем и каждому из вас.
Да сохранит Господь в целости прославленную
вашу Академию и да поможет Он всем благо-
родным наукам и добродетели цвести все более
и более.
Из Абингдона за четыре дня до апрельских
календ.
Томас Мор.
(Абингдон, 29 марта 1518 г.?)
Уильяму Гонеллю 430
Я получил, дорогой Гонелль, твое письмо; оно
такое же, как и всегда, то есть чрезвычайно
изящное и полное любви. В этом письме я уви-
дел твою преданность моим детям, из него же
я узнал и о твоей заботе о них. Каждый из них
мне премного нравится, но более всего меня ра-
дует, что Елизавета и без матери выказывает
скромность своего нрава, хотя обыкновенно и

312
Приложения
при живой матери не всякая девица это делает.
Скажи ей, что мне это милее всякой учености.
Потому что всем королевским сокровищам
я предпочитаю ученость, соединенную с добро-
детелью. Если отказаться от честности, то слава
научная окажется не чем иным, как весьма из-
вестным и всем заметным бесславием. Особенно
это касается женщин. Оттого что просвещение
среди женщин — дело новое и многие охотно
увидят в нем упрек мужской лени, приписывая
науке то, что на самом деле есть недостаток ха-
рактера, полагая, что из-за пороков ученых лю-
дей собственное их невежество сойдет за добро-
детель. И, напротив, если женщина (я хотел бы
этого для всех своих дочерей и надеюсь, что
с твоей помощью они этого достигнут) к своим
замечательным душевным достоинствам добавит
скромные познания в науках, то, я полагаю, она
обретет истинного блага более, чем если бы овла-
дела она богатством Креза и красотой Елены.
Не по той причине, что ученость принесет ей
славу (хотя ученость и сопровождает доброде-
тель, как тень сопровождает тело), но по той
причине, что награда за мудрость прочнее той,
которая может исчезнуть вместе с богатством
или погибнуть вместе с красотой, потому что та-
кая награда зависит от действительного знания,
а не от людской молвы, глупее и пагубнее кото-
рой ничего нет на свете. И подобно тому как че-
стному человеку свойственно избегать бесславия,
так полагаться на славу достойно человека не
только заносчивого, но и смешного и жалкого.
Ведь душа неизбежно будет неспокойна, если
в зависимости от чужого мнения ей придется

Приложения
313
все время колебаться между радостью и пе-
чалью. Среди всех замечательных благодеяний,
которые приносит людям ученость, клянусь Ге-
раклом, лучше всего то, что, усердно занимаясь
науками, мы думаем не о хвалах за это, а о поль-
зе. Это рассказали нам, конечно, весьма ученые
люди, особенно философы — наставники челове-
ческой жизни, хотя некоторые употребляют уче-
ность, наравне с прочими хорошими вещами, во
зло и охотятся за одной лишь пустой славой да
повсеместной известностью.
Дорогой Гонелль, я много пишу о том, что
не надобно стремиться к славе, так как ты
в своем письме сказал, что не следует унижать
глубокий и в то же время возвышенный харак-
тер Маргариты. В этом я совершенно с тобой,
мой Гонелль, согласен. Но мне кажется, не сом-
неваюсь, что и тебе тоже: благородные свойства
души унижает тот, кто приучает восхищаться пу-
стым и низким. Напротив, всякий, кто зовет
к достоинству и к истинному добру, ободряет
их; это делает всякий, кто, размышляя о высо-
ком, с презрением взирает на тени добра, кото-
рые почти все смертные, не ведая об истине,
жадно ловят взамен истинного добра. Поэтому
полагаю, дражайший Гонелль, нам надобно идти
по этому пути. Я часто просил не только тебя —
потому что знаю, что из-за твоей исключитель-
ной преданности моей семье ты сделаешь это по
собственной своей воле, — просил не только свою
жену, которую побуждает к этому много раз
доказанная, поистине материнская любовь, но
просто всех своих друзей я просил, чтобы они
постоянно предостерегали моих детей избегать

314
Приложения
пропастей гордыни и высокомерия, и побуждали
вступить на путь скромности и не соблазняться
видом золота, не вздыхать по поводу того, что
у них нет чего-то, чем они по ошибке восхища-
ются у других, не гордиться от приобретения
внешнего блеска и не страдать от потери его,
не пренебрегать красотой, данной от природы,
и не усиливать ее ухищрениями искусства, счи-
тать, что среди всех благ добродетель стоит на
первом месте, а ученость — на втором. Прежде
всего их надобно выучить благочестию по отно-
шению к Богу, милосердию — по отношению ко
всем людям, а по отношению к самим себе —
скромности и христианскому смирению. В таком
случае Бог их вознаградит, и в ожидании этого
смерть им не будет страшна; кроме того, обла-
дая подлинной радостью, они не станут чва-
ниться от пустых людских похвал или падать ду-
хом от злословия. Вот что такое, по моему мне-
нию, истинные и подлинные плоды учености;
я думаю, ими обладают не все просвещенные
люди, но те, которые посвятили себя им с таким
намерением, я полагаю, легко справятся со всем
и достигнут совершенства. Я не думаю, что для
жатвы важно, кто сеял: мужчина или женщина.
И тех и других, если называются они людьми,
по самой их природе от животных отличает ра-
зум. И те и другие, говорю я, одинаково спо-
собны овладеть науками, которые развивают ра-
зум; если сеять семена добрых наставлений,
то вырастут и плоды, подобно тому как это бы-
вает на пашне. Если женщины по собственной
их природе плохи и скорее способны породить
чертополох, чем какой-нибудь иной плод (на

Приложения
315
этом основании многие удерживают женщин от
занятий науками), то я, напротив, считаю, что
тогда надобно с еще большим усердием разви-
вать их ум благородными науками и занятиями,
дабы трудом исправить этот природный недоста-
ток. Так считали и древние мужи — люди не
только в высшей степени мудрые, но и доброде-
тельные. Не говоря об остальных, Иероним и
Августин не только увещевали знатнейших мат-
рон и благороднейших девиц, чтобы они зани-
мались науками, но и, чтобы облегчить им это,
даже старательно разъясняли им темный смысл
Писания, писали нежным девушкам письма, пол-
ные столь великой учености, что в наше время
старые люди, называющие себя докторами бого-
словия, едва в состоянии хорошенько прочитать
их и еще менее того понять.
Будь добр, просвещеннейший Гонелль, поза-
боться, чтобы мои дочурки изучили эти сочи-
нения святых мужей. Из них они лучше всего
узнают, как надобно наметить цель своих заня-
тий, и поймут, что плод их трудов состоит в сви-
детельствовании Божием и в чистой совести.
Так и получится, что обретут они мир и покой,
не будет их волновать хвала льстецов, не подей-
ствуют на них укусы невежественных насмеш-
ников над науками. Но я уже слышу, как ты
кричишь мне, что хоть эти наставления и пра-
вильны, но из-за нежного своего возраста мои
дочери не в состоянии их уразуметь! Где и
когда ты сыщешь какого-нибудь преуспев-
шего в науках человека преклонного возраста,
дух которого был бы настолько тверд и стоек,
чтобы нисколько не щекотал его зуд славы?!

316
Приложения
Я думаю, мой Гонелль, чем труднее изба-
виться от чумы гордыни, тем более, считаю я,
надобно этого добиваться, тем важнее каждому
готовиться к этому с младенчества. Это неизбеж-
ное зло столь прилипчиво к нашим сердцам, от-
того что оно присуще нам почти с рождения,
его прививают к детским податливым душонкам
с колыбели, его поддерживают учителя, роди-
тели вскармливают его и доводят до совершен-
ства. Потому что никто ничему, даже доброму,
не выучивает без приказания ждать в награду
похвалы, ждать платы за добродетель. Поэтому
в течение долгого времени, привыкнув к тому,
что похвал становится все больше, люди, нако-
нец, доходят до того, что они стараются нра-
виться все большему числу, то есть худшим,
и стыдятся быть хорошими. Чтобы отогнать
эту чуму подальше от моих детей, и ты, мой
Гонелль, и мать, и все прочие друзья должны
трубить, долбить, до хрипоты говорить, что
хвастовство презренно и от него надобно
избавиться, что нет ничего выше той смирен-
ной скромности, которую столько раз восхвалял
Христос. Мудрое милосердие подтвердит, что
лучше учить добродетели, чем упрекать в по-
роках, лучше давать наставления любить ее,
чем уговаривать ненавидеть их. Для этого нет
ничего более подходящего, чем чтение древних
отцов церкви. Мои дети понимают, что те не
могли на них гневаться, и если они почитают
их за святость, то на них непременно весьма
подействуют их наставления. Если ты кроме
Саллюстия почитаешь что-нибудь в этом роде
Маргарите и Елизавете, которые, кажется, более

Приложения
317
зрелы, чем Джон и Цецилия, ты премного этим
обяжешь и меня, и их, и без того весьма тебе
преданных. Кроме этого, моих детей, которые
дороги мне по закону природы, вдвойне дороги
из-за их просвещенности и добродетельности,
ты сделаешь для меня втройне более дорогими,
так приумножив их ученость и доброту.
Прощай.
При дворе, в канун Пятидесятницы.
(22 мая 1518 г).
Эразм Роттердамский
славнейшему рыцарю Ульриху Гуттену431
шлет привет.
Поверь мне, славнейший Гуттен: в твоей столь
сильной любви к дарованию Мора, в том, что
ты, прямо скажу, пропадаешь от него, восхи-
щаясь, конечно, его сочинениями, с которыми,
как ты верно пишешь, ничто не может срав-
ниться ни по учености, ни по изяществу, ты од-
ного мнения со многими. И Мор отвечает тебе
тем же. Ибо его так радует дух твоих сочине-
ний, что я сам тебе готов завидовать. Это
именно и есть та наиболее приятная Платонова
мудрость, которая пробуждает в смертных го-
раздо более пылкую любовь, чем сколь угодно
замечательная красота тела. Ее, конечно, нельзя
увидеть обычным глазом, но ведь и у души есть
свои глаза. Как подходят здесь верные слова
греков: «любовь у людей порождается зрением».
Бывает иногда, что с помощью этих глаз люди,
которым не случалось никогда ни разговаривать,

318
Приложения
ни видеть друг друга, объединяются самой го-
рячей приязнью. И подобно тому как часто бы-
вает, что по неведомым причинам разным людям
нравится разное на вид, так, кажется, сущест-
вует и некое молчаливое сродство характеров,
из-за которого одни характеры нас весьма ра-
дуют, а другие — вовсе нет.
Впрочем, что касается твоего требования на-
рисовать тебе, словно на полотне, наиболее вер-
ный портрет Мора, то мне хотелось бы это сде-
лать с тем же совершенством, с какой силой ты
этого желаешь! Ведь и мне в это время будет
чрезвычайно приятно представить себе мысленно
самого милого из моих друзей. Но, во-первых,
не всякий может разглядеть все дарования
Мора. Затем, я не знаю, дозволит ли он любому
художнику рисовать себя. Потому что я не ду-
маю, что изобразить Мора легче, чем Алек-
сандра Великого432 или Ахилла433; не думаю
также, что они более, чем он, были достойны
бессмертия. Для такой картины надобна рука
просто какого-нибудь Апеллеса434; а я боюсь,
как бы не оказаться мне более похожим на
Фульвия и Рутубу 435, чем на Апеллеса.
Попробую, однако, скорее обрисовать тебе
этого человека, чем его изобразить полностью,
насколько смогу я это сделать по наблюдениям
или по памяти из-за долгого и тесного с ним
приятельства. Если когда-нибудь случится, что
сведет вас вместе какое-нибудь посольство, ты
поймешь, сколь неподходящего художника ты
для этого выбрал; я просто опасаюсь, не ста-
нешь ли ты меня обвинять в зависти или же
в слепоте по причине того, что из столь многих

Приложения
319
достоинств увидел я по незрячести своей столь
немногие или же не захотел их упомянуть от
зависти.
Чтобы начать с того, в чем Мор тебе вовсе
не знаком: ростом и с виду он невысок, однако
нельзя сказать, что он низкий; сложение столь
соразмерное, что лучшего нечего и желать. Кожа
у него белая, лицо скорее яркое, чем бледное,
хотя и безо всякой красноты, разве только про-
свечивает очень тонкий румянец. Волосы темно-
золотистые или, если хочешь, золотисто-темные;
борода негустая, глаза серо-голубые с какими-то
крапинками: это обыкновенно означает весьма
счастливый характер. Британцы даже считают
такие глаза красивыми, хотя у нас больше любят
черные. Британцы говорят, что глаза такого цвета
более других свидетельствуют об отсутствии по-
роков. Лицо Мора отвечает характеру, всегда
выражая милую и дружескую приветливость,
и нередко готово улыбнуться. Сказать по правде,
Мор более склонен к веселости, чем к важности
и представительности, хотя он очень далек от
всякого вздора и шутовства. Правое плечо ка-
жется немного ниже левого, особенно когда он
ходит: это у него не от природы, а от привычки;
с нею обычно очень много подобных вещей
у нас связано. В остальном его телосложение
без недостатков. Только руки скорее крестьян-
ские, но это заметно лишь, если сравнивать их
с видом всего прочего. Всем, что касается попе-
чения о теле, он с детских лет весьма пренебре-
гал настолько, что ничуть не заботился о том,
о чем, как учит Овидий, единственно только и
надобно заботиться мужчинам.

320
Приложения
О внешности, какая была у него в юности,
можно догадаться и теперь по соломе436: хотя
я-то сам познакомился с ним, когда ему было
не более двадцати трех лет, а сейчас ему едва
перешло за сорок.
Здоровье у Мора скорее удовлетворительное,
чем крепкое, однако его достаточно для любых
трудов, приличествующих уважаемому человеку,
гражданину. Болезней у него нет никаких, кроме
разве самых незначительных. Можно надеяться,
что он проживет долго, как и его отец, весьма
старый, однако удивительно бодрый и свежий.
Никого я до сих пор не видел, кто был бы менее
его привередлив в выборе пищи. Вплоть до юно-
шеского возраста он любил пить воду, это у него
отцовская привычка. Правда, при этом, чтобы ни-
кому не было неприятно, он обманывал друзей
тем, что пил из оловянной чаши пиво, да и то раз-
бавленное водой, а нередко — чистую воду. От-
того что в Британии существует обычай переда-
вать друг другу одну и ту же чашу, иногда
надобно было Мору краем рта пригубить вина,
чтобы не казалось, что ему оно вообще отврати-
тельно, и чтобы в то же время привыкнуть
к тому, что общепринято. Говяжье мясо, соле-
ную рыбу, грубого помола хорошо заквашенный
хлеб он ест охотнее, чем ту пищу, которой
обычно лакомятся; хотя в иных случаях он ни-
сколько не отвращается от всего, что доставляет
удовольствие и не вредит телу. Всегда любил
он больше молочные блюда и плоды, растущие
на деревьях; яйца он считал лакомством.
Голос не громкий, но и не очень тихий, а та-
кой, который легко услышать; безо всякой певу-

Приложения
321
чести и мягкости, голос человека, говорящего
просто; кажется, он от природы неспособен к пе-
нию, хотя и весьма любит музыку всякого рода.
Язык у него удивительно ясный и четкий, ни-
сколько не быстрый и не запинающийся.
Ему нравится простой образ жизни, он не
носит ни шелка, ни пурпура, ни золотых цепей,
если только нет резона их надеть. Странно ска-
зать, сколь пренебрегает он церемониями, кото-
рые обычно среди людей считаются признаком
обходительности. Ни от кого он их не требует,
и сам бесстрашно не соблюдает их ни на собра-
ниях, ни на пирах; однако очень хорошо их
знает, если захочет их соблюдать. Но он пола-
гает, что проводить добрую половину времени
в такого рода нелепостях — дело женское и не-
достойное мужчин.
От двора и от близости к правителям некогда
он был довольно далек, потому что ему всегда
была особенно ненавистна тирания, а равнопра-
вие, напротив, чрезвычайно приятно. Едва ли
сыщешь ты какой-нибудь двор, который ока-
жется настолько скромным, что не будет в из-
бытке ни большого шума, ни тщеславия, ни ли-
цемерия, ни роскоши, двор, который окажется
чужд всему, что есть в тирании любого вида.
Вот и ко двору Генриха VIII Мора можно было
привлечь только с большим трудом; несмотря
на то что нечего и желать правителя учтивее и
скромнее, чем этот.
По природе своей Мор весьма стремится
к свободе и досугу; однако сколь охотно пользу-
ется он досугом, когда ему таковой выпадает,
столь трудно найти человека выносливее и тер-

322
Приложения
пеливее его всякий раз, когда этого требует
дело.
Кажется, он рожден и создан для дружбы,
будучи самым искренним и настойчивым ее по-
борником. И не боится он множества друзей, ко-
торого не одобряет Гесиод 437. Никому не отказы-
вает в узах дружбы. Нисколько не привередлив
в выборе, в высшей степени предупредителен
в поддержании дружбы, постоянен в стремлении
сохранить ее. Если случайно попадется какой-
нибудь человек, которого невозможно излечить
от пороков, такого при случае он отсылает, по-
степенно прекращая дружбу, но не обрывая ее
внезапно. Близость и разговоры с теми, кого он
находит искренними и подходящими к его ха-
рактеру, так его радуют, что, кажется, он пола-
гает в этом главное жизненное удовольствие.
Ибо игру в мяч, кости, карты и прочие забавы,
в которых люди обыкновенно коротают лишнее
время, он вообще отвергает. Более того, на-
сколько небрежен он в собственных делах, на-
столько же нельзя сыскать человека, усерднее
его заботящегося о делах друзей. Чего же боль-
ше? Если надобен кому-нибудь совершенный об-
разец истинной дружбы, то не найти ему никого
лучше Мора.
В совместной жизни он столь редкостно ра-
душен, нрав его столь любезен, что нет такого
угрюмого человека, которого он не смог бы раз-
веселить, нет такого опасного дела, неприят-
ность которого он не смог бы устранить. Уже
с детства ему так нравились шутки, что каза-
лось, будто он для них рожден, однако никогда
не доходил он в них до шутовства и никогда не

Приложения
323
любил язвительности. В юности он писал не-
большие комедии и играл в них. Всякое острое
слово, если даже оно было направлено против
него, он, однако, любил. До такой степени его
радует удачное и выразительное остроумие. По-
этому в юности шутил он эпиграммами, и осо-
бенно нравился ему Лукиан; ведь это он был
виновником того, что я написал «Похвалу глу-
пости», это он заставил верблюда прыгать438.
Ни в одном из человеческих дел, которые ему
встречаются, он не упускает ничего забавного,
даже в самых серьезных. Если он имеет дело
с учеными и разумными людьми, его радует их
ум; если — с неучами и глупцами, то наслажда-
ется их глупостью. Не избегает он и дураков,
с удивительным умением прилаживаясь ко вся-
кому нраву. С женщинами, и даже со своей
женой, он почти только шутит да острит. Можно
сказать, что это какой-то второй Демокрит439,
или, скорее, философ-пифагореец, который без-
заботно прогуливается по рынку, созерцает суету
продающих и покупающих. Никого менее его
не заботит мнение толпы, и никто ближе него не
стоит к здравому смыслу.
Особенное удовольствие доставляет ему на-
блюдать вид, разум и чувства различных жи-
вотных. Поэтому у него дома есть птицы чуть ли
не всякого рода, а также вообще разные редкие
животные, вроде обезьяны, лисицы, хорька,
ласки и им подобных, К тому же, если попада-
ется ему где-нибудь что-нибудь иноземное или
достойное наблюдения, он обычно с жадностью
это покупает. И это заполняет весь его дом,
так что пришедшему к нему всегда есть на чем

324
Приложения
остановить взор. И как только замечал он, что
других это радует, так снова и сам получал удо-
вольствие.
Пока дозволял ему возраст, не отказывался
он от девичьей любви, однако в пределах при-
стойности, и более наслаждался такими, которые
шли ему навстречу, чем теми, которых надобно
было домогаться: он прельщался скорее душев-
ной взаимностью, чем плотской связью.
Благородные науки он впитывал с ранних
лет. Юношей взялся он за изучение греческого
языка и философии. Однако отец его, в прочих
отношениях человек разумный и почтенный, на-
столько не поддержал его затеи, что отказал
ему в какой бы то ни было помощи. Он едва не
лишил его наследства за то, что, казалось ему,
сын отходит от занятий своего отца, который
был знатоком британских законов. Хотя это
дело отстоит от истинной учености далее всего,
британцы считают людей, которые добились для
себя в этом положения, самыми значительными
и знаменитыми. И нет у них иного, более удоб-
ного пути, чтобы добиться влиятельности и
славы. Действительно, этот вид занятий создал
большую часть знати острова. Говорят, что ни-
кто не может достичь в этом совершенства, не
попотев несколько лет. Поэтому, несмотря на то
что ум юноши, рожденного для лучшего, спра-
ведливо от этого отвращался, Мор, однако, вку-
сив школьной учености, так в этом поднаторел,
что люди, имеющие тяжбы, охотнее всего совето-
вались с ним, и никто из тех, которые только этим
и занимались, не имел более высокого дохода.
Столь велика была сила и быстрота его ума.

Приложения
325
Немало труда затратил он, изучая тома отцов
церкви. Почти юношей толковал он многочис-
ленным слушателям книги Августина «О граде
Божием» 440; старые люди и священники не сты-
дились получать познания о святынях у свет-
ского молодого человека и не раскаивались
в этом.
Меж тем всей душой отдавался он благоче-
стию; бдением, постами, молитвами и другими
подобными упражнениями подготавливал он
себя к принятию духовного сана. В этом он ра-
зумел гораздо больше, чем очень многие, которые
случайно отдаются столь высокому служению,
нисколько прежде себя не испытав. И ничто не
препятствовало ему выбрать такую жизнь, кроме
того, что не мог он отбросить желания жениться.
Поэтому он предпочел стать верным супругом,
чем распутным священником.
И в жены он взял совсем молодую девушку
благородного происхождения, до той поры необ-
разованную, так как жила она с родителями и
сестрами в деревне. Это дало ему больше воз-
можности вылепить ее по своему нраву. Он поза-
ботился о том, чтобы дать ей наставление в нау-
ках, и обучил играть на разных инструментах,
Он почти уже сделал ее такой, с которой хотел
провести всю жизнь, как унесла ее преждевре-
менная смерть. Но она родила ему нескольких
детей; из них до сих пор живы три дочери —
Маргарита, Алоизия, Цецилия и один сын441 —
Иоганн.
Долгого безбрачия Мор не выдержал, не-
смотря на советы отговаривающих его друзей.
Через несколько месяцев после похорон жены
взял он в супруги вдову, более заботясь о семье,

326
Приложения
чем об удовольствии, потому что она, как он
сам обычно шутил, не была ни красивой, ни мо-
лодой, но была деятельной и неутомимой ма-
терью семейства. И живет он с ней в ладу и
согласии, как с молодой и самой что ни на есть
красивой, Едва ли какой-нибудь муж властью
своей и суровостью добивался от своей жены
такого послушания, какого добивался от нее
Мор ласками и шутками. И чего только он не до-
бьется, если добился, чтобы женщина, которая
уже начала стареть, в которой не было никакой
душевной кротости, с величайшим прилежанием
выучилась, наконец, играть на цитре, лютне, мо-
нохорде и флейте, по желанию мужа исполняя
для этого каждый день заданный урок!
С подобной обходительностью управляет он
всей семьей, в которой не бывает никаких тра-
гедий, никаких ссор. Если же что-нибудь прои-
зойдет, тотчас он все успокоит и уладит. И ни-
кого никогда не отпускает от себя врагом, и сам
никому не враг. Кажется, этому дому суждено
счастье; каждый, кто в нем жил, поднялся до
более высокого благополучия, никто никогда не
опозорил своего имени.
Едва ли также ты найдешь кого-нибудь, кто
смог бы так ужиться с матерью, как он ужива-
ется с мачехой, ибо отец его ввел в дом уже вто-
рую. Обеих Мор любил не меньше, чем мать.
Недавно тот привел в дом третью мачеху: Мор
уверяет, что никогда не видал лучшей. К роди-
телям, детям, сестрам своим он так привязан,
что любовь его им не в тягость, и он никогда не
забывает долга благочестия по отношению к ним.
Грязного корыстолюбия в нем нет вовсе.
Детям своим он выделил средства, которых,

Семья Томаса Мора, 1527 г. Рисунок Ганса Гольбейна

328
Приложения
считает он, им достаточно; то, что осталось,
щедро тратит. Хотя до сих пор он кормится
своей профессией, никому не отказывает он
в дружеском и верном совете, оберегая чужую
выгоду более, чем свою. Обычно он многих уго-
варивает помириться: оттого что это будет менее
убыточно. Если он этого не добивается, то ука-
зывает способ, как вести тяжбу с наименьшими
расходами: ведь у некоторых такой характер,
что им нравится вести тяжбы.
В городе Лондоне, где он родился, он был
в течение нескольких лет стряпчим по граждан-
ским делам. Эта должность весьма мало обреме-
няет (оттого что заседают только лишь по чет-
вергам до обеда) и считается очень почетной.
Ни один судья не закончил столько дел, ни
один не вел их беспристрастнее, чем Мор. Мно-
гим он снижал сумму, которую, как заведено,
обязаны платить тяжущиеся: до начала процесса
истец, так же как и ответчик, вносит по три
драхмы442, а больше этого брать с них нельзя.
Этим своим правилом Мор снискал величайшую
любовь сограждан.
Он решил довольствоваться таким своим по-
ложением, оттого что оно было достаточно влия-
тельным и при этом не представляло никакого
особенного риска. Раз-другой сгоняли его в по-
сольство; оттого что вел он себя при этом чрез-
вычайно разумно, светлейший государь Генрих,
восьмой по счету с этим именем, не успокоился,
пока не притянул его к своему двору. Действи-
тельно, почему бы не сказать мне «притянул»?
Никто никогда не стремился быть ближе ко
двору, чем старался Мор избежать этого. Так
как славнейший государь пожелал наполнить

Приложения
329
свой дом людьми просвещенными, влиятельны-
ми, разумными и безупречными, то среди многих
других призвал он одним из первых Мора. И
так он его приблизил, что вовсе от себя не отпу-
скает. Если надобно говорить о серьезных де-
лах, никого нет опытнее его; если надумает го-
сударь развлечься более легкими разговорами,
нет собеседника веселее. В трудных делах часто
требуется разумный и заслуживающий доверия
судья. Мор решает эти дела так, что остаются
довольны обе стороны. И никто, однако же, не
добился, чтобы принял он от кого-либо подарок.
Государства были бы счастливы, если бы пра-
витель ставил во главе их должностных лиц,
подобных Mopy!
И при этом не возникло в нем никакой над-
менности. Среди такой массы дел не забывает
он своих старых приятелей и время от времени
возвращается к любимым занятиям. Весь свой
вес, все свое влияние, которым он пользуется
у государева величества, обращает он на пользу
государству и на пользу друзей. Он всегда всей
душой стремился облагодетельствовать каждого
человека и был весьма склонен к милосердию:
теперь же, когда он больше в состоянии помочь,
это еще сильнее проявляется. Одних он поддер-
живает деньгами, других оберегает своим влия-
нием, третьих продвигает благоприятными о них
отзывами. Кому он не в состоянии ничем по-
мочь, тем подсобляет советами. Никого никогда
не отпускает от себя в печали. Можно сказать,
что Мор — общий покровитель всех нуждаю-
щихся. Он полагает, что получил большую вы-
году, если удалось ему поддержать какого-ни-
будь приниженного человека, спасти запутав-

330
Приложении
шегося и попавшего в беду, вернуть в милость
отстраненного. Никто охотнее его не оказывает
благодеяний, никто менее его не попрекает ими.
Никогда до сих пор не доводилось мне видеть
никого, кто, обладая столь великим числом сча-
стливейших достоинств, удерживался бы при
этом от хвастовства — порока, который обыкно-
венно почти всегда сопутствует удачливости.
Но возвращаюсь к памяти о тех занятиях,
которые более всего сблизили меня с Мором и
его со мной.
В молодые годы он преимущественно упраж-
нялся в стихотворстве, затем долгое время при-
лагал усилия к тому, чтобы усовершенствовать
свою прозаическую речь, упражняясь во всевоз-
можных стилях. Что надобно еще сказать, о чем
стоило бы упомянуть? Особенно в письме
к тебе, у которого всегда в руках его книги?
Очень любил он публичные выступления и вы-
бирал главным образом спорные темы, оттого
что они требуют наибольшей изощренности ума.
Поэтому еще молодым принялся он за диалог,
в котором защищал Платоново учение о необхо-
димости общности во всем, даже в женах443. Он
написал ответ на Лукианова «Тираноубийцу»:
желал, чтобы я был противником его доводов,
дабы лучше проверить, сколь преуспел он в со-
чинении такого рода. «Утопию» он издал
с целью показать, как получается, что государ-
ство становится хуже; более всего, однако, он
изобразил Британию, которую глубоко изучил
и знал. Сначала на досуге он написал вторую
книгу, вскоре, воспользовавшись случаем, при-
соединил к ней первую, написав ее сразу набело.
Отсюда и некоторое несходство слога.

Приложения
331
Едва ли ты сыщешь кого-нибудь, кто бы луч-
ше его говорил без подготовки: до такой степени
прекрасный его язык подчиняется прекрасному
уму. Ум живой и прыткий, память услужливая;
словно все у него наготове: быстро и незамедли-
тельно вставляет он то, что требует в это время
дело. На диспутах нельзя себе представить ни-
кого изощреннее, часто он ставит в затрудни-
тельное положение виднейших теологов, сра-
жаясь с ними на их же поприще. Иоанн Колет,
муж острого и выдающегося ума, иногда в дру-
жеской беседе говорит, что в Британии, пожа-
луй, есть один-единственный даровитый человек.
Хотя на этом острове процветает много замеча-
тельных дарований.
Мор — вернейший почитатель истинного бла-
гочестия, и он более всего чужд какого бы то ни
было суеверия. В назначенные часы молится он
Богу, но не потому, что так заведено, а от глу-
бины сердца. С друзьями он говорит о будущей
жизни так, что видно, сколь глубока его вера и
надежда на будущее.
Таков Мор даже при дворе. И после этого
некоторые думают, что христиан можно сыскать
только разве в монастырях.
Таких людей разумнейший государь не только
допускает в свой дом, в свои покои, но даже
приглашает туда. И не только приглашает, но и
заставляет прийти. Их он считает судьями и по-
стоянными свидетелями своей жизни. Они — его
советчики, его спутники. Среди них он гораздо
охотнее проводит время, чем среди молодых лю-
дей, развращенных роскошью, среди продажных
женщин, разряженных вельмож или порочных
слуг. Одни из них зовут к непристойным удо-

332
Приложения
вольствиям, другие подстрекают к тирании,
третьи измышляют новые способы разграбления
народа...
Теперь у тебя есть изображение, сделанное
не самым лучшим художником с самого лучшего
образца. Ты будешь менее им доволен, если до-
ведется тебе узнать Мора ближе. Однако же при
всем этом я боялся, как бы ты не стал укорять
меня в том, что я плохо исполнил твою просьбу,
и не стал бы все время упрекать за чрезмерную
краткость моих писем. Хотя если мне, пишущему
это письмо, не показалось оно слишком длин-
ным, то я уверен, что и тебе при чтении не
покажется оно растянутым. От этого оградит
приятность нашего Мора.
Будь здоров.
Из Антверпена. 1519 год, за десять дней до
августовских календ.
Томасу Ретголлю 444,
мужу славнейшему и ученейшему,
секретарю короля английского,
Томас Мор шлет большой привет.
Ученейший муж! Если и существовал когда-
нибудь на свете тот, кто исполнил наставление
Горация445 и соединил приятное с полезным,
то, я думаю, прежде всего это был, конечно,
Лукиан. Воздерживаясь от слишком суровых
поучений философов и от слишком развязных
шуток поэтов, он весьма правдиво и в то же
время забавно повсеместно отмечает и высмеи-
вает человеческие пороки. Он это делает так
умно и так хорошо, что, хотя никто и не жалит

Приложения
333
сильнее его, все спокойно переносят его укусы.
Несмотря на то что он всегда писал замеча-
тельно, мне кажется, что в тех трех диалогах,
которые я отобрал из большого числа чрезвы-
чайно забавных, он это делает особенно хорошо;
их мне и захотелось перевести446, хотя, возмож-
но, другие люди предпочли бы другие диалоги.
Подобно тому, как не всем мила одна и та же
девица, а каждому та, которую он предпочи-
тает, и невозможно утверждать, что она лучше
остальных, однако такой она ему кажется,—
подобно этому среди остроумнейших диалогов
Лукиана каждый человек предпочитает разные.
Мне пришлись по нраву эти; однако, я надеюсь,
не случайно и не мне одному.
Итак, начну с самого короткого, который на-
зывается «Киник». Казалось бы, им можно
было бы пренебречь по причине одной его крат-
кости, но Гораций напоминал нам, что зачастую
в малом теле скрываются огромные силы, да и
сами мы знаем, что даже весьма маленькие
жемчужины стоят дорого. В выборе этого диа-
лога со мною полностью согласен божественный
Иоанн Хрисостом — человек острейшего ума,
почти что наиболее христианский изо всех ученых
и, как я думаю, самый просвещенный изо всех
христиан. Ему этот диалог нравился столь силь-
но, что добрую часть его он вставил в свою про-
поведь, в которой толковал Евангелие от Иоан-
на. И заслуженно. Ибо что может более понра-
виться серьезному человеку, особенно христиа-
нину, чем этот диалог, в котором защищается
трудная жизнь киников, довольствующихся ма-
лым, и осуждается вялая, бессильная роскошь
изнеженных людей? Ведь это сочинение про-

334
Приложения
славляет простоту христианской жизни, умерен-
ность, воздержанность и, наконец, тот тесный,
узкий путь, который ведет к жизни вечной447.
Далее — «Некромантия», ибо таков заголовок
второго диалога. Название не слишком удачно,
зато содержание весьма богато! С каким остро-
умием обличаются здесь обманы прорицателей,
пустые измышления поэтов и невнятица филосо-
фов в их спорах по любому поводу!
Потом — «Любитель лжи» — диалог, который
не без сократовской иронии (об этом свидетель-
ствует само название) целиком посвящен ос-
меянию и обличению страсти говорить неправду.
Не знаю, впрочем, чего в этом диалоге больше:
изящества или же пользы. Меня не очень трогает,
что, кажется, Лукиан хотел добиться от людей,
чтобы они не слишком верили в собственное
бессмертие. Лукиан здесь так же ошибается,
как ошибались Демокрит, Лукреций448, Пли-
ний449 и многие другие. Какое мне дело до мыс-
лей язычника о том, что входит в главные та-
инства христианского вероучения! Этот диалог,
конечно, может быть нам полезен и может нау-
чить нас перестать верить обманам прорицате-
лей, освободиться от суеверий, которые опуты-
вают нас под видом религии, научить меньше
беспокоиться, меньше бояться всяких мрачных
суеверных измышлений, о которых рассказы-
вают с такой верой и убедительностью. Даже
достойнейший человек, блаженнейший отец Ав-
густин — жесточайший враг лжецов — пове-
рил какому-то проходимцу в правдивость исто-
рии о двух Спуринах, из которых один вернулся
к жизни, а другой умер. Он говорил, что это
было при нем, в его время, между тем как Лу-

Приложения
335
киан, родившийся за много лет до Августина,
высмеивает это, изменив в своем диалоге только
лишь имена.
Чего же удивляться, если те, которые пора-
жают своими выдумками невежественных лю-
дей, полагают, будто они совершают великое
дело, думают, что Христос пребудет с ними на-
вечно, если их басня о каком-нибудь святом или
трагедия о преисподней разжалобят или ужас-
нут какую-нибудь старушонку, безумную или
трусиху. Поэтому они не оставляют в покое
почти что ни одного мученика, ни одной девст-
венницы, чтобы не добавить какой-нибудь еще
большей лжи в свои рассказы об их жизни.
Они делают это, разумеется, благочестиво.
В противном случае было бы опасно, что самой
истины недостаточно и ее надобно подкреплять
вымыслом. Они не боятся запятнать вымыс-
лами ту религию, которую установила сама Ис-
тина и пожелала сохранять ее только в истине.
Они не понимают, что басни такого рода чрез-
вычайно опасны. Действительно, как свидетель-
ствует об этом отец Августин451, там, где чув-
ствуется примесь лжи, там воздействие истины
колеблется и становится меньше. Поэтому
я часто подозреваю, что большую часть басен
такого рода сочиняют ловкие бездельники и
еретики, получая удовольствие от беспечной до-
верчивости простаков, а не мудрых людей; тор-
гуя выдуманными рассказами, они подрывают
веру в истинно христианские истории, их вы-
мыслы часто так сильно похожи на рассказы из
Священного Писания, будто тем самым говорят,
что их придумали для забавы. Поэтому, не-
сомненно, надлежит верить тому, что преподно-

336
Приложения
сит нам богодухновеиное Писание. Прочее же,
что примыкает к учению Христову, как к мери-
лу Критолая452, следует принимать осторожно,
поразмыслив над этим, или даже отвергать,
если мы хотим избавиться от пустой доверчи-
вости и суеверного страха.
Но о чем это я? Письмо мое уже вышло
длиннее книги, а я меж тем еще не сказал ни
слова о твоих достоинствах, которые у другого
на моем месте, вероятно, стали бы единствен-
ным содержанием письма. И его никто не запо-
дозрил бы в лести, потому что для этого доста-
точно твоей выдающейся учености и глубокой
мудрости, не говоря уже о прочих твоих добро-
детелях. Это подтверждает и твое участие во
многих посольствах, и столь счастливо прове-
денные трудные переговоры. А исключительная
твоя честность и благородство! Если бы не были
они повсеместно известны, то никогда не поже-
лал бы мудрейший правитель453 сделать тебя
своим секретарем. Однако твоя замечательная
скромность — против прославлений: ты любишь
достохвально поступать, но не любишь об этом
слушать. Поэтому, щадя твою стыдливость, я
прошу тебя об одном: прими с благосклон-
ностью эти первые плоды моего изучения грече-
ского языка и дозволь им быть доказательст-
вом моей любви и моего долга по отношению
к тебе. Я осмелился посвятить их тебе с вели-
ким упованием на то, что если и есть у меня
какие-нибудь ошибки, то никто лучше тебя не
заметит их, однако ум твой по природе таков,
что никто охотнее тебя мне их и не простит.
Будь здоров.
(Лондон, 1506 г.)

КОММЕНТАРИИ

«Утопия» Томаса Мора известна в России с давних
пор. В первой половине XVIII в. отдельные ее экзем-
пляры встречались в частных библиотеках некоторых
сподвижников Петра I, получивших образование за гра-
ницей. В конце XVIII в. вышли два издания «Утопии»
на русском языке: «Картина всевозможно лучшего прав-
ления, или Утопия. Сочинения Томаса Мориса Канцлера
Аглинского, в двух книгах. Переведена с аглинского на
французский Г. Руссо, а с французского на российский».
СПб., 1789. Второе издание этой книги с измененным
титульным листом вышло в 1790 г.
В мартовском номере «Московского журнала» за
1791 г., издаваемого Н. М. Карамзиным, была напеча-
тана рецензия на русский перевод «Утопии». Эта рецен-
зия представляет собой интересное и, по-видимому, един-
ственное сохранившееся свидетельство того, как русский
читатель воспринимал тогда произведение Томаса Мора
(об этом см. статью: Валлич Э. И. Н. М. Карамзин —
первый русский рецензент «Утопии» Томаса Мора. —
В кн.: История социалистических учений. М., 1977,
с. 243—256).
Следующие русские переводы «Утопии» были опуб-
ликованы лишь в начале XX в. Один из них сделал
Е. В. Тарле и напечатал его в качестве приложения к своей
магистерской диссертации «Общественные воззрения
Томаса Мора» (СПб., 1901). Другой перевод принад-
лежит А. Г. Генкелю: Томас Мор. Утопия. Пер. с ла-
тинского А. Г. Генкель при участии Н. А. Макшеевой.
СПб., 1903. Оба перевода подверглись острой научной
критике (см.: Водовозов В. Исследование г. Тарле по
социальной истории Англии. СПб., 1901, с. 2—7;
ЖМНП, ч. CCCVIII, апрель 1905, с. 379-393). Тем
не менее вплоть до 30-х годов это были единствен-

340
Комментарий
ные, имевшиеся в распоряжении русского читателя
переводы «Утопии». Более совершенный как в научном,
так и в литературном отношении русский перевод
«Утопии» с латинского оригинала, принадлежавший
перу выдающегося ученого-латиниста А. И. Малеина,
был опубликован в 1937 г. в издании «Academia».
В советское время на русском языке «Утопия» изда-
валась шесть раз: в переводах А. Г. Генкеля — в 1918 г.
в Петрограде, в 1923 г. в Харькове; в переводах
А. И. Малеина — «Academia», 1937, АН СССР—
в 1947 и 1953 гг. Все три последних издания «Утопии»
выходили под общей редакцией и с вступительной
статьей академика В. П. Волгина. Последний раз рус-
ский перевод «Утопии» А. И. Малеина и Ф. А. Пет-
ровского переиздан в серии «Библиотека всемирной
литературы» в 1971 г.
Настоящая публикация нового перевода «Утопии»
учитывает результаты последних историко-текстологиче-
ских исследований литературного наследия Томаса Мора
как в нашей стране, так и за рубежом, особенно в связи
с публикацией первого полного научного издания сочи-
нений Томаса Мора в 16 томах, выпускаемого Йельским
университетом в США.
В комментариях к «Утопии» Т. Мора объясняются
не только малоизвестные или забытые собственные
имена, исторические события или некоторые обстоятель-
ства жизни Т. Мора, знание которых поможет понять
его сочинение. Гуманист эпохи Возрождения, человек
в высшей степени просвещенный, Т. Мор с огромным
вниманием относился к античной и христианской рели-
гии, философии, литературе, истории. Поэтому в «Уто-
пии», как и во многих других книгах той поры, суще-
ствует большое количество скрытых и нескрытых цитат,
аллюзий и намеков на тексты и события, известные чи-
тателям того времени. Перед современным комментатором
«Утопии» стояла, таким образом, задача дать читателю
представление о некотором литературном и философском
контексте этой книги.
Существенную помощь в этой работе оказали следу-
ющие труды: The Complete Works of St. Thomas More,
v. 4, ed. by Edward Surtz, S. J. and J. H. Hexter. Yale
University Press, New Haven—London, 1965; Sir Thomas

Комментарии
341
More's Utopia, ed. by J. Chuiton Collins. OxFord, 1930;
Thomas Morus Utopia, hsg V. Michels, Th. Ziegler. Ber-
lin, 1895; Томас Мор. Утопия, перевод с латинского и
примечания А. И. Малеина и Ф. А. Петровского.
М.—Л., 1947; М., 1953; Erasmi Desid., Opus epistolarum,
Oxonii, 1910..., Erasmi Desid. Opera; The Correspon-
dence of Sir Thomas More, ed. by Elizabeth Frances Ro-
gers. Princeton, 1947; St. Thomas More. Selected Letters,
ed. by Elizabeth Frances Rogers. New Haven—London—
Yale, 1961.
Кроме обозначенных специально, тексты, цитируемые
в комментариях, даются по изданиям: Гесиод.— В кн.:
Эллинские поэты. М., 1963; Аристотель. Политика. М.,
1911; Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1968—1972;
Геродот. История. Л., 1972; Плутарх. Сравнительные
жизнеописания. М., 1961; Цицерон. Избранные сочине-
ния. М., 1975; Он же. О старости. О дружбе. Об обя-
занностях. М., 1974; Вергилий. Буколики. Георгики.
Энеида. М., 1971; Гораций. Оды. Эподы. Сатиры. По-
слания. М., 1970; Тацит. Сочинения в 2-х томах. Л.,
1969; Саллюстий. — В кн.: Историки Рима. М., 1970;
Ювенал и Персии. — В кн.: Римская сатира. М., 1957;
Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1964; Эразм
Роттердамский. Похвала глупости. М., 1960; Он же.
Разговоры запросто. М., 1969; Трактаты о вечном мире.
М., 1963.
1 ... золотая книжечка... — Возможно, здесь аллюзия
на средневековую книгу «Золотая легенда» («Legenda
aurea»), сохранившую свою популярность и в эпоху
Возрождения. «Золотая легенда» — свод житий свя-
тых — часто называлась еще и «Новой легендой».
У Томаса Мора Утопия — новый остров; может быть,
в этом тоже есть своеобразная перекличка с «Золо-
той легендой». В Англии «Золотая легенда» была
издана Уильямом Кэкстоном в 1483 и 1493 гг.
2 ... шерифа... — в оригинале слово «vicecomes». Catholi-
con Anglicum (An English-Latin Wordbook, Dated
1483, ed. by S. J. H. Heritage. Oxford, 1882, p. 337)
истолковывает «vicecomes» как «шериф» — «schyriffe».
T. Mop был выбран на должность субшерифа в 1510 г.

342
Комментарии
3 Фробен Иоганн (ок. 1460—1527)—знаменитый ба-
зельский печатник. С 1514 г. — основной издатель со-
чинений Эразма Роттердамского. В ноябре 1518 г.
в типографии Фробена было напечатано четвертое
издание «Утопии».
4 ... куму своему... — Эразм Роттердамский был кре-
стным отцом Эразмия. См. примеч. 10.
6 ... шлет привет. — О значении вступительных писем
Эразма, Бюде, Эгидия и других как своеобразного гу-
манистического комментария к «Утопии» см. статью
Ричарда Сильвестера «Si Hythlodaeo credimus» —
ЕА, p. 293—294.
6 Никогда не покидал... — Вопреки утверждению
Эразма, Мор в октябре 1515 г. писал Дорпу, что
семь лет провел в Лувене и Париже (Corresp., p. 36).
7 ... одного раза и еще одного... — в мае—октябре
1515 г. и с августа по декабрь 1517 г.
8 ... его «Прогимнасмы» и «Утопию»... — «Прогим-
насмы» — «Школьные упражнения» Мора и его
друга — гуманиста Лили, состоящие из перевода гре-
ческих эпиграмм Планудовой антологии XIV в. на
латинский язык. В книгу «Прогимнасмы» входили
также и оригинальные эпиграммы Т. Мора, написан-
ные им на латинском языке. На русском языке стихи
Т. Мора изданы в переводе Ю. Ф. Шульца в кн.:
Мор Т. Эпиграммы. История Ричарда III. M., 1973.
«Утопию» Т. Мор писал с 1514 по сентябрь 1516 г.
9 ... наидобрейшему свекру твоему... — Свекром Фро-
бена был книгопродавец Вольфганг Лахнер.
10 Об Эразмии, сыночке... — См. примеч. 4. Иоганн
Эразмий Фробен (р. в 1516 г.)—младший сын ба-
зельского типографа Иоганна Фробена.
11 Гилельм Бюде — Гийом Бюде (Bude Guillaume,
1467—1540) — французский гуманист, друг Эразма,
секретарь короля Франциска I, автор труда о денеж-
ной системе Рима; по инициативе Бюде в 1530 г.
было основано учебное заведение «Коллеж де Франс».
12 Томас Лупсет (Lupset Thomas, 1495—1530) — англий-
ский гуманист.
13 ... чтению, сколь весьма приятному, столь же и по-
лезному в будущем... — аллюзия на Горация:

Комментарии
343
Или стремится поэт к услаждению, или же к пользе,
Или надеется сразу достичь и того, и другого
(Наука поэзии, 333 сл.)
Всех соберет голоса, кто смешает приятное с пользой,
И услаждая людей, и на истинный путь наставляя.
(Там же, 343 сл.)
14 Томас Линакр (Linacre Thomas, ок. 1460—1524) —
английский гуманист, врач, основатель королевского
медицинского колледжа, автор многих книг по грам-
матике греческого языка, один из учителей Т. Мора
в Оксфорде.
15 Гален — Клавдий Гален (131 г. н. э.—начало III в.)—
знаменитый древнегреческий врач. См. примеч. 326.
16 ... не слишком бы тщились впредь изучать грече-
ский язык. — Это сомнительная похвала. Настоящий
гуманист не должен был предпочитать перевод ориги-
налу, знание греческого языка для гуманиста счита-
лось обязательным, однако, конечно, не все знали
его достаточно хорошо.
17 ...по бреду здравого смысла. — Ср.: Эразм (Похвала
глупости, гл. 29, 33): «а также... и между самими
науками превыше всего ценятся те, которые ближе
стоят к здравому смыслу, иначе говоря, к глу-
пости» (гл. 33.).
18 ... Крезы и Мидасы. .. — Крез (VI в. до н. э.) —
последний царь Лидийского государства в Малой
Азии, обладал несметными богатствами; Мидас — ле-
гендарный царь Фригии. Все, к чему он прикасался,
обращалось в золото.
19 ...древним авторам... — Ср.: Цицерон (О пределах
добра и зла, 5, 23, 65): «...стремление души дать
каждому свое — называется справедливостью».
20 ... Пифагорову общность... — Эразм в своем сбор-
нике пословиц первым называет изречение, приписы-
вающееся Пифагору: «У друзей все общее». Ср.: По-
хвала глупости, гл. 58: «...увидишь подчас неких
пифагорейцев, которым все блага земные представ-
ляются до того общими, что они все лежащее без
охраны тащат с легким сердцем, словно законное
наследство получили». Пифагор — греческий философ

344
Комментарии
и математик (540—510 до н. э.). Пифагорейцы осно-
вывали аскетические общины, в которых пытались
осуществить отказ от личной собственности.
21 ...осудив Ананию... — Деяния апостолов, 5, 4 сл,
22 ... Удепотия... — от греческого слова «ообегсоте»—
«решительно никогда». Название острова «Утопия»
происходит от греческих слов «оо» — «нет» и «не»
(отрицание, отвергающее факт, но не возможность
факта) и «хотсо?» — «место, страна». См. примеч. 32.
23 ... стрелы враждебного Стикса поломаны и уничто-
жены. — Стикс — в античной мифологии река в под-
земном царстве. Скрытая ссылка на Послание апо-
стола Павла к эфесянам, 6, 16.
24 ... золотой Сатурнов век. — Сатурн (Кронос) — сын
Урана (Неба) и Геи (Земли), младший из Титанов,
был свергнут Зевсом. Рассказ о счастливом золотом
веке Кроноса (у римлян — Сатурна) впервые появля-
ется в эпической поэме древнегреческого поэта Ге-
сиода «Труды и дни» (109—126). В Средние века
и эпоху Возрождения этот миф стал известен по
«Метаморфозам» Овидия, С мифа о золотом веке
начинается предыстория западноевропейской утопии.
Древние считали, что золотой век — в прошлом, а не
в будущем (см. об этом: Manuel F. E. Freedom from
History and other Untimely Essays, London — New
York, 1972, p. 67—148, Utopia's Ancient and Modern).
25 Арат (ок. 270 г. до н. э.) — греческий поэт, автор
астрономической поэмы «Небесные явления».
26 ...остров Блаженства... близ Елисейских полей...—
В представлении греков и римлян место, где после
смерти пребывают тени героев и добродетельных лю-
дей, Впервые острова Блаженных упомянуты у Гесиода,
Елисейские поля — в «Одиссее» Гомера, который
располагает их где-то на краю земли. В поздней гре-
ческой литературе их помещали на других планетах.
27 ... Агнополис. .. — слово, состоящее из двух грече-
ских слов: «серое»— «святой» и «пбл'-с» — «город,
государство». Агнополис — Святоград.
28 Петр Эгидий (1486—1533) — латинизированное имя
Питера Гиллеса (Gilles), антверпенского гуманиста,
издателя сочинений античных и современных ему
авторов: Полициано, Агриколы, Эразма, Эзопа, Лу-

Комментарии
345
киана. Эразм встретился с Эгидием в 1504 г., когда
Эгидий был корректором у типографа Теодора Мар-
тенса. Позднее Эгидий стал видным должностным ли-
цом в антверпенском городском управлении.
29 Руэлий (Ruelles Jehan, 1479—1537). — В августе
1515 г. один из парижских друзей писал Эразму, что
Жан Руэлий подготовил для печати перевод сочине-
ния Диоскорида «О природе медицины» (I в. н. э.),
который и был издан в 1516 г. Диоскорид упомянут
в «Утопии» наряду с Гесихием и Плутархом. См. при-
меч. 313, 314. Руэлий был врачом короля Фран-
циска I.
30 Утопийский алфавит. — Не соглашаясь с французским
ученым Э. Понсом {Pons E. Les langues imaginaires
dans le voyage atopique. Un precurseur: Thomas Mo-
ms.— «Revue de Litt. Comparee», 1930, v. X, p. 589—
607), который не придает большого значения ни алфа-
виту, приложенному к изданию «Утопии» в Лувене
в 1516 г., ни четверостишию, «написанному» на уто-
пийском языке, М. П. Алексеев утверждает, что су-
ществуют «все основания предполагать», будто изоб-
ретенный Т. Мором алфавит находится «в непосред-
ственной зависимости от тех известий, какими мог
располагать Т. Мор о хорвато-далматском приморье»,
и основан «на хотя бы беглом зрительном знаком-
стве с глаголицей» (Алексеев М. П. Славянские
источники «Утопии» Томаса Мора. — В кн.: Из исто-
рии английской литературы. М.—Л., 1960, с. 129).
Это интересное предположение, к сожалению, не со-
гласуется с тем, что глаголица, происхождение кото-
рой достаточно неясно, существовала в двух видах:
в круглом болгарском изводе и в остром иллирийском
или хорватском. В Далмации, знание жизни которой
и оказалось, по мнению М. П. Алексеева, существен-
ным источником «Утопии», употреблялся острый
извод, который нисколько не похож на алфавит уто-
пийцев. Этот хорватский алфавит встречается в па-
мятниках XI—XIII вв. Круглый извод, сходство ко-
торого с утопийским и обсуждает М. П. Алексеев,
употреблялся в Болгарии в конце X—XI в., но даже
М. П. Алексеев не предполагает, что Т. Мор имел

346
Комментарии
какое-то отношение к этой стране и ее письменности.
О глаголице см.: Jensen H. Die Schrift in Vergangen-
heit und Gegenwart. Berlin, 1958, S. 461—465.
Илл. 477 на с. 464 дает ясное представление о том,
какой вид имела глаголица в Далмации.
31 Анемолий — о значении имени см. примеч. 258.
32 Евтопия — «счастливая, блаженная страна». Греческая
приставка «ей» значит «благо», слово «тбгсо?» —
«место». О значении слова «Утопия» см. примеч. 22.
83 Иероним Буслидий — Жером Буслейден (Busleiden
Jerome, ок. 1470—1517) — друг Мора и Эразма, ди-
пломат, церковный деятель, покровитель наук и ис-
кусств. Мор познакомился с ним будучи в Мехелене,
посвятил ему три эпиграммы.
84 ... о государстве Платона. — В диалоге Платона
(428—348 до н. э.) «Государство» показан идеальный
государственный строй.
35 .. .превосходит самою Улисса — т. е. Одиссея, героя
Гомера, о десятилетних странствиях которого рас-
сказано в «Одиссее».
36 ... за последние восемьсот лет... — Точное указание
числа сотен лет здесь, вероятно, не имеет специаль-
ного значения.
37 Веспуччи — Гитлодей перед своей самостоятельной
поездкой сопровождал флорентийского мореплавателя
Америго Веспуччи. См. примеч. 77.
38 .. .на полях некоторые замечаньица. — На титульном
листе издания 1517 г. Лупсет приписывал маргиналь-
ные замечания Эразму. Предполагается, что маргина-
лии к «Утопии» были написаны Эгидием и Эразмом
(Silvester R. S. — ЕА, р. 294). Судя по тому, что
маргиналии полностью вошли в третье базельское
издание «Золотой книжечки», которое правил сам
Мор, они были целиком одобрены автором «Утопии».
Настоящее издание приводит эти маргиналии.
39 ... и сказал ему что-то на ухо. — В «Утопии» отме-
чено, что слугам было запрещено прерывать беседу.
Здесь скрытая цитата из Горация (Сатиры, 1, 9,
9 сл.).
40 ... печатают долго. — В письме к Эразму (20 сен-
тября 1516 г.) Мор намекал, что есть какой-то че-
ловек, который затягивает издание «Утопии» до тех

Комментарии
347
пор, пока не пройдет девять лет, о которых писал
Гораций:
... а потом до девятого года
Эти стихи сохраняй про себя: в неизданной книге
Можно хоть все зачеркнуть, а издашь-— и словца
не поправишь.
(Наука поэзии, 388 слл.)
Эразм должен был догадаться, о ком идет речь
(см. с. 283).
41 .. .меценат... краса века нашего. — Буслейден сам счи-
тал себя меценатом — покровителем поэтов и ученых
(De Vocht, Busleyden, p. 71). Здесь скрытая цитата
из Горация (Оды, I I, 1 сл., II 17, 3 сл., III 16, 20).
42 Иоганн Палудан (John Desraarais, Paludanus Johannes,
ум. в 1525 г.) — преподаватель красноречия в Лу-
венском университете, друг Эразма.
43 Исократ (436—338 до н. э.) — афинский оратор, уче-
ник Сократа, покончивший с собою после поражения
греков при Херонее.
44 «Позорно молчать»—«aiaxpov atwnav». Об этом слу-
чае рассказывает Квинтилиан (Воспитание оратора,
3, 1, 14).
45 ... при благосклонности и расположении правите-
лей... — намек на короля Генриха VIII.
46 ... в древней Испании тоже было несколько блестя-
щих имен. . . — Речь идет о Сенеке-старшем (ок. 54
до н. э.)—римском риторе и Сенеке-младшем (ок. 4
до н. э.) — философе и авторе трагедий, о Помпонии
Мела (I в. н. э.) — римском географе, писателе Лу-
киане (I в.), поэте Марциале (I в. н. в.), авторе
сочинения «О сельском хозяйстве» Колумелле, Квин-
тилиане (I в. н. э.) и христианском писателе (V в.
н. э.) Орозии, родившихся в Испании.
47 Анахарсид — Геродот (VI в. н. э.) писал, что Ана-
харсид — скиф из царского рода побывал во многих
странах и был убит у себя на родине за попытку
перенять чужую культуру, Лукиан говорил, что Ана-
харсид был другом мудрого правителя Афин Солона.
48 Саксон — Саксон Грамматик, живший в XIII в., автор
книги «Деяния датчан» («Gesta Danorum») явившейся
источником сюжета о Гамлете.

348
Комментарии
49 ...человек молодой... — В 1516 г. Мору было
38 лет, но латинское слово «iuvenis» обозначало воз-
раст от 17 до 46 лет (у римлян с 46 до 60 лет —
преклонный возраст, с 60 лет — старость).
50 Иоанн Силуагий, советник Бургундский (John Le
Sauvage, 1455—1518) — покровитель и друг Эразма.
Ему посвящена книга Эразма «Воспитание христиан-
ского государя».
51 Герард Новиомагийский (Gerhard Geldenhauer of Ny-
megen, ок. 1482—1542) — поэт, в 1517 г. — секретарь
епископа Утрехтского; с 1527 по 1532 г. преподавал
историю в Марбурге. Имя этого поэта Т. Мор упоми-
нает в письме к Дорпу.
52 Корнелий Графей (Scribonius, 1482—1558) — поэт,
живо интересовавшийся искусством. Его имя упоми-
нает Эразм.
53 .. . от труда нахождения... — В оригинале названы
«inventio», «dispositio», «elocutio» — «нахождение ма-
териала», «расположение материала», «словесное вы-
ражение речи» — три из пяти частей традиционной
античной риторики. Т. Мор не называет последних
двух частей «memoria» — «запоминание» и «actio» —
«произнесение.» (см.: Цицерон. Три трактата об ора-
торском искусстве. М., 1972). T. Mop подчеркивает
здесь, что обо всем необходимом позаботился Гитло-
дей, рассказ которого он всего лишь излагает.
54 ... неожиданной, без подготовки... — Квинтилиан
(Воспитание оратора, 10, 7, 1) говорит о том, как
полезно оратору научиться произносить речь без под-
готовки.
55 ... не столько в латыни, сколь в греческом... — Гит-
лодей считал, что греческая культура превосходит
римскую. См, с. 226,
56 ... небрежной простоте... — Квинтилиан считал, что
риторика важнее философии, полагал, что философ
избегает изукрашенного красноречия (Воспитание
оратора, XI 1, 33 сл.; VII 3, 16; XII 2, 6 сл.;
XXVI 3, 12). Гитлодей не был философом, и ему
извинительно говорить не по всем правилам оратор-
ского искусства.
57 ... придумывание... или распределение... — В ориги-
нале «excogitatio» — синоним «inventio», «oeconomia» —
синоним «dispositio».

Комментарии
349
58 Иоанн Клемент — Джон Клемент (Clement John, ум.
в 1572 г.) — медик, воспитанник Т. Мора (см.: Wenke-
bach E. A. John Clement. Leipzig, 1925). В Письме
к Эразму Т. Мор очень высоко отзывался о позна-
ниях Клемента (Erasmi Op. ep., 2, 198), который
вырос в доме Мора и женился на его приемной
дочери.
59 ...Анидр... — от греческого слова «avoSpos» — «без-
водный», Ср.: Платон (Законы, VI 761 А):
«В стране все надо сделать непроходимым для вра-
гов, для друзей же возможно более проходимым —
и для людей, и для вьючных животных, и для
стад»; Аристотель (Политика, VII 5 1326 В 18—
1327 А 11): «...территория должна быть трудно-
доступна для вторжения неприятелей, но, с другой
стороны, она должна иметь удобные выходы для жи-
телей. .. Если желают достигнуть идеального место-
положения города, то его надлежит устроить так,
чтобы он был ориентирован одинаково хорошо и по
отношению к морю, и по отношению к материку...»
60 ... сидя, они одобряют одно, а стоя — другое —
скрытая цитата из «Инвективы против Цицерона»,
приписываемой Саллюстию: «... стоя, ты думаешь
о республике одно, а сидя — другое» (Inv., 4, 7).
61 Иди теперь... — скрытая ироническая цитата из Мар-
циала (II, 6, 1) и аллюзия на Эразмовы Адагии
(Adagia, 1001).
62 ... твоей супругой ... — Петр Эгидий был вторым
браком женат на Корнелии Сандрии. В 1514 г. Эразм
стал писать для них свадебный гимн — эпиталаму, ко-
торая увидела свет лишь в 1524 г. В 1526 г. тот же
Эразм написал эпитафию на смерть жены Петра
Эгидия (см.: Smith P. Key to Colloquies, p. 7, 27 сл.),
Эпиталама Петру Эгидию издана в русском переводе
в кн.: Эразм Роттердамский. Разговоры запросто,
с. 261-267.
63 Кастильским Карлом — Карл V, позднее — император,
тогда, в 1515 г., был молодым человеком 15 лет. Ко-
ролем Кастильским он был провозглашен после
смерти своего деда Фердинанда в январе 1516 г.
64 ...во Фландрию послом... — В мае 1515 г. состоя-
лось королевское посольство во Фландрию для ула-

350
Комментарии
живания коммерческих и дипломатических конфлик-
тов. Эти конфликты возникли между Англией и Ни-
дерландами из-за договоров о торговле шерстью и
сукном, подписанных еще при Генрихе VII в 1496,
1506 гг.
Конфликт возник в результате расстроившегося
династического брака, который намечался между
принцем Карлом и сестрой Генриха VIII. Из-за ди-
настических споров между Генрихом VIII и Карлом
Габсбургским (будущим императором Карлом V)
была временно прекращена торговля между Англией
и Нидерландами; английским купцам было запре-
щено вывозить шерсть в Нидерланды и одновре-
менно был запрещен ввоз в Англию фламандских
тканей. Это сильно сказалось на интересах купцов
обеих стран. В мае 1515 г. Томас Мор вместе с Кут-
бертом Тунсталлом, Ричардом Сампсоном и другими
членами посольства отбыл на континент Переговоры
проходили в Брюгге, были нелегкими, но завершились
успешно.
65 Кутберт Тунсталл (Tunstall Cuthbert, 1474—1559).—
В феврале 1515 г. Мор писал Эразму, что общение
с К. Тунсталлом скрашивало для него неприятные
обязанности члена посольства во Фландрии (Erasmi
Op. ep., 2, 197). В декабре 1516 г, Мор сообщал
Эразму, что Тунсталл с большой похвалой отозвался
об «Утопии» (Ibid., 2, 413 сл.). В 1522 г. он — епи-
скоп в Лондоне. С 1511 г, — генеральный викарий
архиепископа Кентерберийского.
65 ... лампой осветить солнце — аллюзия на выражение
Цицерона из сочинения «О пределах добра и зла»
(4, 12, 29) или употребление латинской пословицы
(см.: Otto A. Die Sprichworter und sprichworterlichen
Redensarten der Romer. Leipzig, 1890, S. 329).
67 Георгий Темсиций (Theimseke George, ум, ок.
1536 г.). — Эразм в письме к Т. Мору высоко отзы-
вается об учености Темсиция, Обыкновенно считают,
что это — Георг ван Темсеке, настоятель монастыря
в Касселе на Севере Франции (Erasmi Op, ep.. 2,
243).
58 ... часто меня навещал Петр Эгидий... — Мор позна-
комился с Эгидием вскоре после 21 июля 1515 г.,

Комментарии
351
т. е. почти через три месяца после прибытия посоль-
ства в Нидерланды; их встреча произошла между
12 сентября и 12 октября.
69 ... в простодушии столько рассудительности — аллю-
зия на Евангелие от Матфея: «...будьте мудры, как
змеи, и просты, как голуби» (10, 16). См.: Marc'ha-
dour G. Symbolisme de la Colombe et du Serpent. Mo-
reana I, 1963, p. 47—63).
70 ... более четырех месяцев я не был дома. — Мор по-
кинул Англию 12 мая 1515 г. О продолжительности
посольской миссии Мора в Нидерландах Эразм пи-
шет: «... более шести месяцев» (Op. ep., v. 2,
р. 195—196). В действительности Мор находился
в составе посольства немногим более пяти месяцев.
71 Когда месса закончилась... — напоминание о начале
«Государства» Платона — диалога, посвященного
идеям справедливости, блага. Сократ и его собесед-
ники Главкон, Полемарх, Фрасимах, Адимант, Кефал
начинают разговор после праздничного богослужения
в честь богини — девы Артемиды (I 327 В).
72 ...моряк. — По-гречески «vaux^pos»—«судовладелец»,
но в поэтическом языке это слово значит «моряк».
Ср.: Деяния апостолов, 27, 11.
73 Палинур ... Платон. — Палинур — кормчий героя Вер-
гилия Энея (Энеида, V 833—861, VI 337—383),
профессиональный моряк. Платон (427—347 до
н. э.)—великий древнегреческий философ, сочинения
которого были очень важны для мировоззрения То-
маса Мора. Разные источники сообщают о разных
путешествиях Платона. Среди стран, в которых по-
бывал Платон, называют даже Ассирию, Вавилонию,
Персию. Несомненно, Платон был в Италии и в Си-
цилии (389—387 гг. до н. э.). Позже он еще два
раза ездил туда (в 366 и в 361—360 гг. до н. э.),
тщетно надеясь на возможность ослабления тирании
в Сиракузах. А. Ф. Лосев пишет: «... Платону...
разочарованному во всех без исключения тогдашних
формах общественной и государственной жизни...
приходилось использовать ту область человеческого
сознания, которая всегда приходит на выручку в мо-
менты великих социальных катастроф. Эта область —
мечта, фантазия, новый — и уже рационализирован-

352
Комментарии
ный — миф, утопия...» {Лосев А. Ф. Жизненный
и творческий путь Платона. — В кн.: Платон. Сочи-
нения в 3-х томах, т. 1. М., 1968, с. 24 ел.).
74 Гитлодей — Имя «Гитлодей» состоит из греческих
слов «u(Ro5» — «вздор, болтовня» и «Sato?» — «опыт-
ный» или «Saiojiai» — «гореть», «пылать», т. е. озна-
чает либо «опытный говорун», либо «пылкий». Имя
Рафаэль, может быть, заимствовано из библейской
книги Товита: «И пошел он искать человека, и встре-
тил Рафаила. Это был ангел, но он не знал. И ска-
зал ему: можешь ли ты идти со мною в Раги Мидий-
ские и знаешь ли эти места? Ангел отвечал: могу
идти с тобою и дорогу знаю.*.» (5, 4 ел.). Кроме
того, имя Рафаэль значит «бог-исцелитель», «цели-
тель».
75 ... в римском... — О преимуществах греческой уче-
ности перед римской много писал Цицерон (О преде-
лах добра и зла, I 1, I 2—4, 4—12). Т. Мор
в письме своем Оксфордскому университету из ве-
ликих римлян называет только Цицерона и Сенеку
(см. с. 307).
76 Сенека и Цицерон. — Сенека Луций Анней (ок. 4—
65 н. э.)—римский философ и автор трагедий; вос-
питатель Нерона, впоследствии приговоренный им
к смерти. Сенека считал, что философия является
нравственно-религиозным руководством жизни. Цице-
рон (106—43 до н. э.)—римский оратор, полити-
ческий деятель и философ; сторонник стоического
учения о целесообразности и провидении, убежден-
ный в абсолютном характере морали. О внимании
английских гуманистов именно к этим двум великим
римлянам см.: Weiss R. Humanism in England during
the 15 Century. Oxford, 1957.
77 Америю Веспуччи (1451—1512) — флорентийский
мореплаватель, именем которого названа Америка, Че-
тыре раза был в Новом Свете. Во время четвертого
путешествия (1503—1504) несколько человек из
команды Веспуччи высадились и остались в Бразилии.
78 ... повсюду читают. .. — Sabin J. Bibliotheca Americana
26. New York, 1935, p. 436—483.
79 Небеса не имеющих урны укроют. .. — цитата из книги
римского поэта Марка Аниея Лукана «Фарсалия»,

Комментарии
353
посвященной борьбе Цезаря с Помпеем, 7, 81 (пер.
Л. Остроумова). Это же место из поэмы Лукана ци-
тирует Августин (О граде Божием, 1, 12).
во ... Ко всевышним путь отовсюду — измененная ци-
тата из «Тускуланских бесед» Цицерона (I 43, 104):
«Отлично сказал и Анаксагор, когда умирал в Ламп-
саке, и друзья спрашивали его, не перенести ли его
тело на родину в Клазомены: «Никакой надобности
в этом нет — в преисподнюю путь отовсюду один и
тот же»». Т. Мор заменяет слово «ad inferos» —
«в преисподнюю» словом «ad superos» — «к всевыш-
ним», «к небесам».
81 Тапробана — остров Шри Ланка. Именем, упомянутым
у Мора, его называли Плиний, Помпоний Мела, Ови-
дий. Известный историк Рима Т. Моммзен писал:
«На острове Салике, который древнейшие греческие
корабельщики называли Тапробаной, теперешнем
Цейлоне, в эпоху Клавдия один римский торговец, за-
несенный туда от берегов Аравии бурей, встретил
радушный прием у местного властителя, и этот по-
следний, изумленный, как повествует рассказ, одина-
ковым весом римских монет, несмотря на разнообра-
зие изображенных на них императорских голов, отпра-
вил вместе с потерпевшим крушение посольство
к своему римскому собрату. Результатом этого на
первых порах было лишь расширение круга геогра-
фических представлений...» (Моммзен Т. История
Рима, т. V. М., 1949, с. 547).
Португальцы захватили этот остров в 1505 г.
(Гитлодей родом из Лузитании, т. е. из Португалии).
Исходя из того, что Гитлодей был на Цейлоне, не-
которые исследователи предполагают, что Утопия на-
ходилась где-то между Индией и Южной Аме-
рикой.
82 .. . Каликвит... — морской порт в Индии, современ-
ный Каликут, некогда процветавший торговый город.
В мае 1498 г. в этом городе был португальский мо-
реплаватель Васко да Гама (1469—1524).
83 ... в саду на скамье, покрытой зеленым дерном... —
очень принятая в те времена обстановка для бесед.
84 ...к другим правителям... *— ср.: Платон (Законы,
V 729 Е — 730 А).

354
Комментарии
85 . .. пользоваться магнитом. . . — О пользе магнита для
мореплавания писал высоко чтимый Мором Августин
(О граде Божием, 21, 4).
86 ... Сцилл, Келен. .. — Сцилла в греческой мифоло-
гии — морское чудовище. См. также Вергилий:
Сцилла в кромешной тьме огромной пещеры таится.
Высунув голову в щель, корабли влечет на утесы.
Сверху — дева она лицом и грудью прекрасной,
Снизу — тело у ней морской чудовищной рыбы,
Волчий мохнатый живот и хвост огромный дельфина.
(Энеида, III 424 слл.)
Келено в греческой мифологии — имя одной из трех
гарпий:
Птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы
на лапах...
(Энеида, III 216 ел J
87 ... народопожирателей лестригонов... — В греческой
мифологии — народ людоедов. Страна их описана
в «Одиссее», X 77—132. «Народопожиратели» — ла-
тинское «populivores» — слово, придуманное Т. Мором
по образцу Гомера (Илиада, I 231). Ахилл называет
Агамемнона «царь — пожиратель народа».
88 ... гак живу, как хочу... — скрытая цитата из сочи-
нения Цицерона «Об обязанностях», где он рассуж-
дает о свободе, говоря: «Пользоваться свободой, сущ-
ность которой в том, чтобы жить, как хочешь»
(I 20, 70).
89 ... порфироносцам... — так называли царей или ца-
редворцев. См.: Цицерон (Об обязанностях, I 7, 22),
Гораций (Оды, I 35, 12), Овидий (Метаморфозы,
VII 102 ел.).
90 .. .на благо общего удобства. — Излагается мысль
Платона (Письма, 9, 358 А), которую в свою оче-
редь пересказывает Цицерон (Об обязанностях, I 7,
22): «...поскольку мы, как превосходно написал
Платон, родились не только для себя, и поскольку
на наше существование притязают отчасти наше оте-
чество, отчасти наши друзья. . .». Эти мысли очень
занимали многих гуманистов.

Комментарии
355
9 ... ворон рад своему птенцу, и обезьяне мил ее де-
теныш — пословица, приводимая Эразмом (Adagia,
121; 396 4; Op., 2 74—76, 2 1174).
no » i- > > '
... нравилось предкам... — U страхе перед новшест-
вами. Ср.: Аристотель (Политика, 2, 5, 10—14;
1268 В—69 А): «...некоторые еще колеблются в ре-
шении изменять отеческие законы даже в том слу-
чае, если какой-нибудь новый закон и окажется
лучше существующего. .. Сохраняющиеся кое-где ста-
ринные законоположения отличаются вообще большой
наивностью... Ведь законы неизбежно приходится
излагать в общей форме, человеческие же действия —
индивидуальны. Отсюда следует, что некоторые за-
коны в свое время должны быть изменяемы. Но,
с другой стороны, дело это, кажется, требует боль-
шой осмотрительности... Вся сила закона — заста-
вить склонить голову перед существующими обы-
чаями. .. Таким образом, без труда совершаемое из-
менение существующих законов на другие, новые, мо-
жет повести к ослаблению силы закона».
93 ... их разгромом. — Речь идет о восстании жителей
графства Корнуэлл против Генриха VII и о его пора-
жении. В Йельском издании отмечается интересная
подробность. Через два года после этого восстания
в Англии, подобно Гитлодею, несколько месяцев про-
был Эразм (с мая 1499 по январь 1500 г.).
84 ,.. Иоанну Мортону... —■ Джон Мортон (Morton
John, 1420—1500) — видный государственный дея-
тель, лорд-канцлер. При Генрихе VII — архиепископ
Кентерберийский, кардинал. В конце XV в. был лор-
дом-канцлером, возглавлявшим правительство пер-
вого Тюдора. Был покровителем Т. Мора в моло-
дости, когда тот некоторое время жил в его доме.
Возможно, именно от Дж. Мортона Томас Мор по-
лучил многие сведения для своей «Истории Ри-
чарда III».
95 . . . знаток ваших законов. — Эразм писал о том, с ка-
ким уважением в Англии относятся к знатокам за-
конов (Ор. ер., 4, 17, 143,,; 10 136).
66 ...находится за пределами справедливости... — Ср.:
Платон (Законы, 9, 862 В—863 А): «Надо обращать
внимание на две различные стороны: на несправедли-

356
Комментарии
вость и на вред. С помощью законов надо, насколько
возможно, возместить нанесенный вред, спасая то,
что гибнет, поднимая то, что по чьей-то вине упало,
и леча то, что умирает или ранено».
87 ... подражаете дурным наставникам... — Подобные
мысли есть у Колета в «Толковании на Послание
к римлянам» (Opuscula, 144). И в античность, и
в эпоху Возрождения ученые выступали против при-
нуждения и против телесных наказаний в воспита-
нии. Платон писал: «Свободнорожденному человеку
ни одну науку не следует изучать рабски. .. питай
детей науками не насильно, а играючи. ..» (Государ-
ство, VII, 536 D—537 А); см. также: Эразм, О вос-
питании детей (Op., I 505 ел.).
98 ...не предпочтут сами быть дурными... — Ср.: Ари-
стотель (Политика, 2, 4, 7, 1267 А): «Если люди
будут стремиться иметь больше, чем то вызывается
насущной необходимостью, они станут обижать Дру-
гих именно в видах удовлетворения этого своего
стремления, да и не только ради этого одного, но
также и для того, чтобы жить в радости, среди на-
слаждений, без горестей».
99 ...от этого не уйдешь... — См.: Adams R. P. The
Better Part of Valor: More, Erasmus, Colet and Vives,
on Humanism, War and Peace, 1496—1535. Washington,
1962, p. 125.
100 ... после Корнуэллъского сражения и немного ранее —
после Галльского. — Усиление налогового гнета вы-
звало восстания на Севере Англии (1489—1491 гг.)
и так называемый корнуэлльский мятеж 1497 г. (см.:
Кузнецов Е. В. Народные восстания в Англии по-
следних лет XV в. — «Научные доклады высшей
школы. Исторические науки», 1959, № 1). В 1492 г.
Генрих VII осаждал Булонь.
101 ... будто трутни... — Ср. Платон:
... не что иное, как расточитель.
Если ты не возражаешь, мы скажем, что как
появившийся
В сотах трутень — болезнь роя, так и подобный
человек
В своем доме — болезнь для государства...
(Государство, VIII 552 С-Д)

Комментарии
357
О существе дела см.: Т awney R. H. The Agrarian
Problem in the Sixteenth Century. London, 1912; Hex-
ter J. H. Reappraisals in History. London, 1961,
p. 149—152; Simpson A. The Wealth of the Gentry
1540—1660. Cambridge, 1961.
1U ... знатные окружают себя огромной толпой празд-
ных слуг... — Мор имеет в виду также и феодаль-
ные дружины, при Тюдорах весьма еще многочислен-
ные (см.: CW, 4, р. 62).
... людей такого рода... — намек на рассуждение
Сократа в «Государстве» Платона: «Посмотри, не
при таком ли именно строе разовьется величайшее
из всех этих зол?. . Возможность продать все свое
имущество — оно станет собственностью другого, —
продавши, продолжать жить в этом же государстве,
не принадлежа ни к одному из его сословий; то есть
не будучи ни дельцом, ни ремесленником.. . но тем,
кого называют бедняками и неимущими... При оли-
гархиях ничто не препятствует такому положению,
иначе не были бы в них одни чрезмерно богатыми,
а другие совсем бедными» (VIII, 552 А).
104 ... пригревать воров... — намек на рассуждение Со-
крата в «Государстве» Платона (IX, 575 В): «Когда
подобного рода людей в государстве немного, а все
прочие мыслят здраво, те уезжают в чужие земли,
служат там телохранителями какого-нибудь тирана
или в наемных войсках, если где идет война.
Когда же подобные вожделения проявляются у них
в мирных условиях, то и у себя на родине они тво-
рят много зла, хотя и по мелочам. .. они совершают
кражи, подкапываются под стены, отрезают ко-
шельки, раздевают прохожих. .. Бывает, что они за-
нимаются и доносами, если владеют словом, а то
и выступают с ложными показаниями и берут
взятки. Нечего сказать, по мелочам!»
105 ... Галлию... — Речь идет о 1515 г., когда во Фран-
цию прибыли швейцарские солдаты. Ср. с описанием
Т. Мора мнение Макьявелли (Князь, 12).
106 ... глупомудры... — греческое слово «Mojpdeo'fOi»,
встречающееся у Лукиана (II в.) в диалоге «Алек-
сандр или лжепрорицатель», гл. 40.

358
Комментарии
107 Саллюстий (86 — 34 до н. э.) — римский историк;
цитата из «Заговора Катилины», 16.
108 ... чудовищ... — намек на рассуждение Сократа
в «Государстве» Платона (III 416 А—В): «Самое
ужасное и безобразное — это если пастухи так растят
собак для охраны стада, что те от непослушания ли,
с голоду или по дурной привычке причиняют овцам
зло и похожи не на собак, а на волков...» Ср. мне-
ние об этом же Эразма в «Жалобе мира».
109 ... римлян... сирийцев... — То, что говорит Гитло-
дей, очень похоже на то, что писал Макьявелли
(Князь, 12, 13). У римлян он имеет в виду эпоху,
описанную историком Геродианом (ок. 170—240),
т. е. с конца правления Марка Аврелия: от импера-
тора Коммода (180—192) до Гордиана III (238—
244), когда один военный заговор следовал за дру-
гим. Упоминание сирийцев при селевкидах, власть
которых с IV до I в. до н. э. держалась на грече-
ском войске, может быть, основано на сведениях
Полибия (История, 5, 31—87).
110 ... с молодых ногтей... — пословичное выражение.
Эразм в «Адагиях» объясняет, как применяются эти
слова (Adagia, 652).
111 ... не очень-то часто хвастают, что они одержали
верх... — Т. Мор подразумевал опыт Столетней
войны между Англией и Францией (CW, 4, р. 62,
64).
112 ...угрожают миру... — См.: Августин, О граде Бо-
жием, 19, 12.
113 Ваши овцы. — В «Письмах темных людей» (II 16)
один корреспондент пишет другому: «Я шлю тебе
больше поклонов, чем в Англии овец».
114 ... пожирают даже людей. .. — Источником метафоры
могла быть Библия (Псалтирь 78, 7): «...ибо они
пожрали Иакова, и жилище его опустошили» (Кн.
пророка Иеремии, 10, 25), —или же Квинтилиан
(Воспитание оратора, 8, 6, 25). К. Маркс в первом
томе «Капитала» {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23,
с. 731, прим. 193) использует это рассуждение
Т. Мора.
115 ... обращают в пустыню... — очень часто встречаю-
щаяся библейская метафора.

Комментарии
359
1,6 ... окружает несколько тысяч югеров единым забо-
ром. — Протесты против огораживаний, сопровождав-
шихся массовой пауперизацией сельского населения,
начались еще во второй половине XV в. (см.: Се-
менов В. Ф. Огораживания и крестьянские движения
в Англии XVI в. М.—Л., 1949, с. 56). Однако ни
один английский писатель, как до Мора, так и после
него, не поднимался до тех широких обобщений, ко-
торые мы находим в «Утопии». Новейшие исследова-
ния по аграрной истории подтверждают, что «огора-
живания и сосредоточение держаний в руках немно-
гих составляли две наиболее острые проблемы
в Англии XVI в. (См.: Thirsk J. The Agrarian Hi-
story of England and Wales, v. IV. Cambridge, 1967,
p. 200).
117 ...челядь... — Размеры деревенской семьи в XVI в.
неизвестны.
118 ... хлеб стал гораздо дороже. — Автор The Decaye
of England (ed. by Y. M. Cooper. London, 1871,
p. 96), говоря о связи между числом овец и ценами
на товары, приводит несколько пословиц, вроде та-
ких: «Чем больше овец, тем дороже шерсть», «Чем
больше овец, тем дороже зерно», «Чем больше овец,
тем меньше можно купить за пенни».
119 .. .олиюполия — право на торговлю, сосредоточенное
в руках немногих людей; греческое (.(ок1^очу>,— «не-
многий», «тшХесо» — «продавать».
120 ... какую иную кару, более, подходящую... — вопрос,
который обсуждают Платон в «Государстве» (III
409—410) и в «Законах» (V 731, IX 862), Цице-
рон — в сочинении «Об обязанностях» (I 25, 89).
121 ...высшим бесправием — цитата из Цицерона «Об
обязанностях» (I, 10, 33) или из «Адагий» Эразма
(925).
122 ... Манлиевы законы... ■— римлянин Тит Манлий
был военным трибуном в 362 г. до н. э., диктато-
ром— в 353 и в 349 гг. В 340 г. до н. э. он велел
казнить своего сына за то, что тот во время войны
с латинянами нарушил запрет сражаться вне строя
и вступил в бой с вражеским военачальником. Об
этом рассказывают Цицерон в сочинениях «О пре-
делах добра и зла» (I 7, 23 сл.), «Об обязанностях»

360
Комментарии
(Ill 31, 112), Тит Ливии (VII 3, 8 слл. 9, 9, 8
ел. 14).
... прегрешения настолько одинаковы.. . — скрытая
цитата из речи Цицерона «В защиту Луция Лици-
ния Мурены» (29, 61): «...по их мнению, все по-
грешности одинаковы, всякий поступок есть нечести-
вое злодейство, и задушить петуха, когда в этом не
было нужды, не меньшее преступление, чем заду-
шить отца». Ср. с Горацием:
Те, для кого все поступки равны, все равно
не сумеют
В жизни так рассуждать: против них и рассудок
и опыт...
(Сатиры, I 3, 94 ел.)
124 Бог запретил убивать... — Кн. Исход, 20, 13; Второ-
законие, 5, 17; Евангелие от Матфея, 5, 21; Посла-
ние апостола Павла к римлянам, 13, 9.
125 ...закон Моисеев... — Кн. Исход, 22, 1—9.
126 ... новом законе милосердия... — т. е. в Евангелии,
в Новом Завете.
127 ... в Персии... — Вероятно, источниками знания
Мора о Персии были греческие античные авторы
Геродот (ок. 484—425 до н. э.) и Страбон (ум. ок.
25 г. н. э.).
128 ... полилериты ... — слово, образованное из гре-
ческих слов «jwXus» — «многий» и «Xijpos» — «вздор»,
«пустая болтовня», «— ittj?» — «относящиеся к», «ро-
дившийся в». Народ этот назван так не Гитлодеем
и не Мором, и не по их мнению он в большой сте-
пени нелеп, а по мнению толпы; в оригинале —
«apud vulgo dictos Polyleritas...» — «у так называе-
мых полилеритов», т. е. их так называли до Гитло-
дея и до Мора. Описание местоположения государ-
ства полилеритов соотносят с описанием Атлантиды
в «Критии» Платона (118 А): «...край этот лежал
очень высоко и круто обрывался к морю...» (CW,
4, р. 343).
129 ... с ним согласились... — В оригинале — «pedibus
in eius ibant sententiam» — «пошли по его стопам».
Это расхожее выражение. См.: Т. Ливии (22, 56,
1), Эразм (Adagia, 1612, Op., 2, 616).

Комментарии
361
130 ... ограничив права убежища. — Скрывшись в опре-
деленные места, преступник считался неприкосновен-
ным. Право убежища предоставляли прежде всего
церкви. Вопрос о предоставлении убежища обсужда-
ется и в Истории Ричарда III {Мор Т. Эпиграммы.
История Ричарда III. М., 1973, с. 103 и сл.).
131 ... прихлебатель.. . — В оригинале — «parasitus», в
древней комедии — угодливый приживальщик.
132 «Часто бросая, выбросишь как-нибудь и Венеру» —
пословица, возникшая при игре в кости. «Венерой»
у римлян называлось удачное, счастливое располо-
жение костей, когда выпадали кости с разными чи-
слами больше единицы. Эту пословицу Эразм
в «Адагиях» объясняет так, что, многократно играя,
можно выиграть не от умения, а случайно (Adagia,
113, Op., 2, 72).
133 ... не больше, чем если бы я был священником —
аллюзия на притчу из Евангелия от Луки (10, 30
сл.): «...человек шел из Иерусалима в Иерихон и
попался разбойникам, которые сняли с него одежду,
изранили его и ушли, оставив его едва живого.
По случаю один священник шел тога же дорогою и,
увидев его, «прошел мимо» (см.: Jordan W. К. Phi-
lanthropy in England, 1480—1660. London, 1959,
p. 17, 240).
134 ... no бенедиктинским монастырям... — Старейший
в Западной Европе монашеский орден бенедиктин-
цев назван по имени своего основателя Св. Бенедикта
из Нурсии (480—543). Бенедиктинское аббатство
в Монтекассино было важнейшим культурным цент-
ром.
10 ... таким уксусом. .. — т. е. «осыпан колкостями».
Пословичное выражение. См. Гораций:
Вот грек Персии, латинского уксуса вдоволь
отведав. ..
(Сатиры, I 7, 32)
См. также: Эразм (Adagia, 1252, Op., 2, 506).
136 В терпении вашем... — цитата из Евангелия от Луки,
21, 19.
137 «Гневаясь, не согрешайте». —- Псалтирь, 4, 5.

362
Комментарии
13S ...no доброй рвении.—По невежеству своему монах
путает грамматический род слова. В оригинале слово
«zelus» мужского рода употреблено как существи-
тельное среднего рода.
139 «Ревность по доме Твоем»... — Псалтирь, 68, 10.
140 Елисей — библейский пророк; 4 (II) кн. Царств 2,
23 ел.: «.,. когда он шел дорогою, малые дети
вышли из города, и насмехались над ним, и говорили
ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся
и увидел их и проклял их именем Господним. И
вышли две медведицы из леса и растерзали из них
сорок два ребенка». Упоминается фраза из средневе-
кового песнопения, приписываемого Адаму из мона-
стыря Св. Виктора (см.: Liturgische Prosen, hsg.
С. Blume, H. M. Bannister. Leipzig, 1915, N 149,
p. 227). ^
141 «Отвечай глупому по глупости его» — искаженная ци-
тата из Книги притчей Соломоновых (26, 4), где
сказано: «Не отвечай глупому по глупости его, чтоб
и тебе не сделаться подобным ему».
142 ... принести обществу весьма много добра... — Гу-
манист Бюде в 1514 г. в сочинении о денежном об-
ращении в Риме «De asse» («О монете») по при-
меру Сократа в «Государстве» Платона (VII 519 ел.)
писал о необходимости участия философов в укреп-
лении государства. Позднее об этом рассуждал
Эразм (Ор. ер., 4, 580).
143 ... и,ари станут философствовать. — Это, по словам
Сократа, «третья волна», «крупнейшая и самая тя-
гостная» в его рассуждении. («Третья волна» — вы-
ражение, соответствующее выражению «девятый
вал».) Сократ говорит: «Пока в государствах не бу-
дут царствовать философы, либо так называемые
нынешние цари и владыки не станут благородно и
основательно философствовать, и это не сольется
воедино — государственная власть и философия, до
тех пор... государствам не избавиться от зол» (см.
у Платона в «Государстве», V, 473 D); это же
сообщает Платон в одном из писем (VII 326 А —
В, 328 А). Известно, что Платон всячески стре-
мился воплотить эту свою мысль в жизнь, совершив
три поездки в Сицилию к тиранам Дионисию-стар-

Комментарии
363
шему и Дионисию-младшему, тщетно надеясь, что
они станут просвещенными правителями.
144 ... издав книги. .. — Речь идет о книгах Эразма
«Воспитание христианского правителя» (1516) и
«Панегирика Филиппу» (1504). К 1-му изданию
«Воспитания христианского правителя» приложены
были сочинения Исократа и Плутарха (см. об этом:
Gilbert A. H. Machiavelli's «Prince» and its Forerun-
ners. Durham, 1938; Gilbert F. The Humanist Concept
of the Prince and the Prince of Machiavelli. — «Jour-
nal of Modern History», 1939, N 11, p. 449—483).
145 ... он испытал это у Дионисия. — Дионисий-младший
(правил с 367 по 343 до н. э.) приглашал Платона
для философских наставлений в управлении государ-
ством. Что из этого получилось, см.: Лосев А. Ф.
Жизненный и творческий путь Платона. — В кн.:
Платон. Сочинения в 3-х томах, т. 1, с. 33—36.
146 ...короля Галльского... — В то время, в 1515 г.,
королем был Франциск I (1494—1547), продолжав-
ший политику своих предшественников — Карла VIII
и Людовика XII. Речь шла о том, кому принадлежат
Милан и Неаполь (Франции или Италии).
147 ... Медиолан — современный Милан, принадлежавший
в то время князьям Висконти. Валентина Висконти
была бабушкой французского короля Людовика XII.
148 ... разорить венетов... — По договору 1508 г. Ве-
неция была разделена между Людовиком XII, Фер-
динандом Арагонским, Максимилианом I Австрий-
ским и папой Юлием.
149 ... подчинить себе всю Италию... —*■ Италия в то
время состояла из пяти отдельных государств и
мелких феодальных владений.
150 ... покорить Фландрию, Брабант... всю Бургун-
дию...— В 1477 г. Людовик XI после смерти Карла
Смелого захватил Бургундию. Из-за брака дочери
Карла Марии Бургундской с Максимилианом I Ав-
стрийским Фландрия и Брабант перешли к Австрии.
151 ... нанять германцев... — Германцы и швейцарцы
тогда часто становились наемными солдатами-ландск-
нехтами.
152 .. .императорское величество. — Речь идет о Макси-
милиане I Австрийском (1493—1519) (см.: Buck-

364
Комментарии
пег R. Maximilian I Keiser an der Zeitenwende. Got-
tingen, 1959, S. 85 f.).
153 ... с королем Арагонским... — Фердинанд Арагон-
ский (1474—1516) — отец Екатерины Арагонской,
первой жены английского короля Генриха VIII. Умер
23 января 1516 г. Упоминание его здесь говорит
о том, что «Утопия» была написана до этого времени.
Фердинанд в 1512 г. завоевал южную часть Навар-
рского королевства и в 1515 г. присоединил ее к Ка-
стилии. Наварра многократно переходила из рук од-
ного знатного семейства в руки другого.
154 ... государя Кастильского... — Во время создания
«Утопии» велись переговоры о союзе Кастилии
с Францией с помощью брака кастильского принца
Карла с дочерью Людовика XII.
155 ... иметь... как на страже... скотов... — Франция
поддерживала неприязнь шотландцев к Англии в рас-
чете на союз с ними в случае войны.
Все это рассуждение Гитлодея чрезвычайно харак-
терно для духа того времени. М. М. Бахтин писал:
«... в XV и XVI веках проблема войны и мира ста-
вилась более широко и принципиально, чем, так ска-
зать, частный вопрос об агрессоре в определенном
военном конфликте. Речь шла о принципиальном праве
властителей и народов вести войну и о различии
войн справедливых и несправедливых. Обсуждались
и вопросы организации всеобщего мира. Достаточно
назвать Томаса Мора и Эразма» (Бахтин М. М.
Творчество Франсуа Рабле и народная культура
Средневековья и Ренессанса. М., 1965, с. 486).
156 ... незаметный человек... — В оригинале — «ego ho-
muncio» — цитата из комедии Теренция «Евнух» (591).
157 .. .повернуть паруса...—пословица; см.: Эразм
(Adagia 860, Op., 2, 356).
153 .. .оставаться дома... — аллюзия на «Адагии», 1401
(Ор., 2, 555).
159 ... не помышлял о других приобретениях. — На эту
тему эпиграмма Т. Мора «О страсти властвовать».
160 ... установление ахорийцев ... — Греческие слова
«ycoptov» — уменьшительное от «Х^ро?» — «область»,
«страна» и «х^ра» — «место», «<г/ор0*» — «чуждый пля-
сок», «мрачный» или «а^соро?» — «струпья». Это слово

Комментарии
365
встречается у Элиана (римлянина, писавшего по-гре-
чески,— II—III в. н. э.) и у него имеет смысл «без
места». Таким образом, Ахория — «вымышленная
страна», или «мрачная, безрадостная страна».
161 ... старинного свойства — может быть, аллюзия на
претензии английского короля к Франции, или, ско-
рее, на претензии французского короля к Милану по
линии Висконти, или же к Неаполю по линии гер-
цогов Анжуйских.
162 ...вывозили деньги... — См.: Hecksher E. F. Mer-
cantilism, tr. M. Shapiro, 2. London, 1934, p. 107,
209—216, 252—259, 310—312, 326.
163 ... погонщика мулов... — намек на римского импе-
ратора Веспасиана, который «для поддержания
своего положения» вынужден был торговать мулами
(Светоний, Веспасиан, 4, 3).
164 ... за малое количество приобретут многое. — См.:
Плутарх (Солон, XV, 4): «...бедные удовольствова-
лись тем, что Солон облегчил их положение не уни-
чтожением долгов, а уменьшением процентов... Так,
из мины, содержащей прежде семьдесят три драхмы,
он сделал сто драхм; таким образом, должники упла-
чивали по числу ту же сумму, но по стоимости мень-
шую; через это платившие получали большую
пользу, а получавшие не терпели никакого убытка».
163 ... притвориться, что будет война... — Эразм подоб-
ным образом оценивал войну с турками. Ср.: Adagia,
812 (Op., 2, 338).
168 ... пожалел человеческую кровь — намек на то, как
английский король Генрих VII в 1492 г. заключил
мир с Францией до начала военных действий.
167 ... изъеденных червями законах... — Это имело
место при Генрихе VII. Против восстановления дей-
ствия старых, отмерших законов выступал Эразм
(Adagia, 2001; Op., 2, 709).
168 .. .прерогатива правителя. — См.: Cough J. W. Fun-
damental Law in English Constitutional History. Ox-
ford, 1955, p. 48—79.
169 ... речением Kpacca... — римлянин Марк Лициний
Красе — знаменитый богач, союзник и соперник Це-
заря и Помпея, консул в 70 и 55 гг. до н. э., погиб
в 53 г. до н. э. во время похода против парфян.

Збб
Комментарии
Цицерон в сочинении «Об обязанностях» (I 8, 25)
писал: «. . . Марк Красе недавно сказал, что у того,
кто желает первенства в государстве, но содержать
войско на свои доходы не может, денег далеко не
достаточно».
170 ...не может поступать несправедливо... — Кн. Эк-
клезиаста, 8, 4: «Где слово царя, там власть, и кто
скажет ему: „что ты делаешь?"»
171 ...возможно меньше... — Ср.: Светоний (Нерон, 32):
«А что мне нужно, ты знаешь... Будем действо-
вать так, чтобы ни у кого ничего не осталось».
172 ... благородного мятежного духа. — В противовес
господствующему в то время в политической мысли
учению о покорности Гитлодей отдает явное пред-
почтение мятежному духу. Это свидетельствует
о том, что не только в протестантских кругах, но и
в католических, к которым принадлежал Мор, не было
на этот счет единого мнения (см. об этом: Baumer F. L.
Early Tudor Theory of Kingship, p. 85—119).
173 ...выбирают короля... — См.: Ullman W. Principles
of Government and Politics in the Middle Ages. New
York, 1961, p. 117—221.
174 ...в безопасности от несправедливости. — Цицерон
пишет (Об обязанностях, II 12, 41): «...царской
властью некогда, в интересах справедливости, обле-
кали людей высокой нравственности».
175 ... долг пастыря. .. — очень распространенная в ан-
тичности и в эпоху Возрождения метафора: «Изреки
пророчество на пастырей Израилевых, изреки про-
рочество, скажи им, пастырям.. .» (Кн. пророка
Иезекииля, 34, 2). Гомер в «Илиаде» называет Ага-
мемнона пастырем (II 234, IV 296 и др.). У Пла-
тона в «Государстве» (1345 С-Е): «Ты думаешь,
что он пасет овец, поскольку он пастух, не имея
в виду высшего для них блага, а так, словно ка-
кой-то нахлебник, собирающийся хорошенько уго-
ститься за столом; или, что касается доходов, — так,
словно он стяжатель, а не пастух». У Светония (Ти-
берий, 32); «Наместникам, которые советовали ему
обременить провинции налогами, он ответил в письме,
что хороший пастух стрижет овец, но не сдирает
с них шкуры».

Комментарии
367
176 ... к переворотам. .. — Ср.: Платон (Государство,
VIII 551 D): «...подобного рода государство не-
избежно не будет иным, а в нем как бы будут два
государства: одно — государство бедняков, другое —
богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же
местность, однако станут вечно злоумышлять друг
против друга».
Ближе всего здесь Гитлодею рассуждение рим-
ского историка I в. до н. э. Саллюстия (Заговор
Катилины, 37, 1 слл.): «...весь простой люд жаж-
дал переворота и одобрял планы Катилины... Ведь
в любом государстве неимущие завидуют добрым
гражданам и превозносят дурных, ненавидят преж-
нее, мечтают о новом, из недовольства своим поло-
жением стремятся переменить все, пропитание нахо-
дят без забот — в бунте, в мятеже, ибо нищета —
легкое достояние, ей нечего терять».
177 ... такими способами... — намек Т. Мора на короля
Эдуарда IV. В «Истории Ричарда III» он пишет
об этом короле: «Он отказался от всех денежных
поборов (а поборы — единственная вещь, которая
удаляет сердца англичан от их короля), ибо он об-
ложил в свое время данью Францию...» (с. 86).
178 Фабриций (II в. до н. э.)—римский консул. Ци-
церон (О старости, XVI 56) слова, приведенные
Т. Мором, приписывает Манию Курию Дентату:
«... сказал, что считает делом славы не иметь зо-
лото, а повелевать теми, кто его имеет».
179 ... закон макарийцев ... — Греческое слово «рД-
у.ар» — «счастливый», «блаж> нный». «Maxdpwv v^aot» —
«острова блаженных», У Гесиода (Работы и дни, 171):
«Близ океанских пучин острова населяют блаженные».
180 ... схоластическая философия... — официальная фи-
лософия средневековья, считавшая возможным пости-
жение бога с помощью логики и рассуждений.
В эпоху Возрождения схоластика уже перестала быть
единственной духовной формой западной науки И фи-
лософии. Т. Мор вслед за Эразмом выступает против
книжного доктринерства и псевдорационализма,
оторванного от многообразия жизненных потреб-
ностей.
181 ... философия, более пригодная... — Г. Риттер

368
Комментарии
(G. Flitter), переводя «Утопию» на немецкий язык,
вместо слов «схоластическая философия» употребляет
слова «такая академическая спекуляция», вместо
«философия, более пригодная» — «другой, более жиз-
ненный род философии».
182 Плавт — Тит Макций (ок. 254—185 до н. э.) —
римский комедиограф. Имеются в виду комедии «Ку-
бышка», «Перс», «Стих».
183 «Октавия» — трагедия, приписываемая римскому фи-
лософу Сенеке. Октавия — отвергнутая жена Нерона.
Здесь имеется в виду второй акт трагедии. См.:
Crosset J. More and Seneca. — «Philological Quarterly»,
1961, N 40, p. 577—580.
184 ... оставлять корабль... — Ср.: Платон (Государство
6, 488 В—Е): «Кормчий и ростом, и силой превос-
ходит на корабле всех, но он глуховат, а также
близорук и мало смыслит в мореходстве, а среди
моряков идет распря из-за управления кораблем:
каждый считает, что именно он должен править,
хотя никогда не учился этому искусству, не может
указать своего учителя и в какое время он обучался.
Вдобавок они заявляют, что учиться этому нечего,
и готовы разорвать на части того, кто скажет, что
надо. Они осаждают кормчего и всячески добива-
ются, чтобы он передал им кормило. Иные его совсем
не слушают, кое-кто — отчасти, и тогда те начинают
убивать этих и бросать их за борт. Одолев благо-
родного кормчего с помощью мандрагоры, вина или
какого-либо иного средства, они захватывают власть
на корабле, начинают распоряжаться всем, что на
нем есть, бражничают, пируют и, разумеется, на-
правляют ход корабля именно так, как естественно
для подобных людей. Вдобавок они восхваляют и
называют знающим моряком, кормчим, сведущим
в кораблевождении того, кто способен захватить
власть силой или же уговорив кормчего, а кто не
таков, того они бранят, считая его никчемным. Они
понятия не имеют о подлинном кормчем, который
должен учитывать времена года, небо, звезды,
ветры — все, что причастно к его искусству, если он
действительно намерен осуществлять управление ко-
раблем независимо от того, соответствует это чьим-

Комментарии
369
либо желаниям или нет. Они думают, что невоз-
можно приобрести такое умение, опытность и вместе
с тем власть кормчего».
185 ... говорить ложь... — Ср.: Платон (Государство, 3,
389 В—С): «Ведь надо высоко ставить истину.
Если мы правильно недавно сказали, что богам ложь
по существу бесполезна, людям же она полезна
в качестве лечебного средства, ясно, что такое сред-
ство надо предоставить врачам, а несведущие люди
не должны к нему прикасаться... Уж кому-кому,
а правителям государства надлежит применять ложь
как против неприятеля, так и ради своих граждан —
для пользы своего государства, но всем остальным
к ней нельзя прибегать».
186 ... Платон в своем «Государстве»... — В «Государ-
стве» (VII 527 С) Сократ говорит о «Прекрасном
городе» — «■ла'А.НгсоАл?».
187 ... прошептал им на ухо. — Евангелие от Матфея,
10, 27: «Что говорю вам в темноте, говорите при
свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кров-
лях»; или Евангелие от Луки, 12, 3.
188 ... линейку из мягкого свинца... — Эразм (Adagia,
493; Op., 2, 217) говорит, что это — лесбийская ли-
нейка, и ссылается на «Этику» Аристотеля (V 10,
7): «Относительно неопределенного можно дать лишь
неопределенное правило, подобно тому, как лесбий-
ская архитектура нуждалась в свинцовом лекале: как
лекало меняется сообразно с формой камня и не
остается одним и тем же, так и постановление, уза-
коненное путем голосования, применяется к обстоя-
тельствам дела» (в русском издании 1908 г. на
с. 104 — опечатка: «либийская» вместо «лесбийская»).
189 ...у Теренция Микион... — Теренций Афр (184-—
159 до н. э.) — римский комедиограф. Речь идет об
одном из героев комедии «Братья» (1, 2, 145 слл.).
190 ... мудрецам... должно воздерживаться от управле-
ния. .. — Платон (Государство, 6, 496 D—Е):
«... они довольно видели безумие большинства,
а также и то, что в государственных делах никто
не совершает, можно сказать, ничего здравого и что
там не найти себе союзника, чтобы с ним вместе
прийти на помощь правому делу и уцелеть, — напро-

370
Комментарии
тив, если человек, словно очутившись среди зверей,
не пожелает сообща с ними творить несправедли-
вость, ему не под силу будет управиться одному
со всеми дикими своими противниками, и, прежде
чем он успеет принести пользу государству или
своим друзьям, он погибнет без пользы и для себя,
и для других. Учтя все это, он сохраняет спокойст-
вие и делает свое дело, словно укрывшись за стеной
в непогоду. Видя, что все остальные преисполни-
лись беззакония, он доволен, если проживет здеш-
нюю жизнь чистым от неправды и нечестивых
дел...»
191 ...где есть частная собственность.. .— Ср.: Цицерон
(Об обязанностях, I 7, 21 слл.): «...так как част-
ная собственность каждого из нас образуется из
того, что от природы было общим, — пусть каждый
владеет тем, что ему досталось; если кто-нибудь
другой посягнет на что-нибудь из этого, он нарушит
права человеческого общества».
192 ... установления утопийцев... — Веспуччи сообщал,
что индейцы живут вместе, без короля, без прави-
тельства, каждый «сам себе хозяин».
193 .. .поровну на всех. — См.: Элиан. Пестрые рас-
сказы. М.—Л., 1963, с. 28 (II 42): «...он задал
послам вопрос, как аркадяне и фиванцы смотрят
на всеобщее равенство. Узнав, что весьма отрица-
тельно и что поэтому их не убедить в преимуществах
равноправия, Платон отказался от первоначально
принятого решения». Это же рассказывает греческий
писатель Диоген Лаэрций (III в. до н. э.).
194 ... немощное тело безнадежно больного. — См.: Пла-
тон (Государство, V 462 D—Е).
195 Петр Эгидий... — Ср. аргументы Эгидия с рассуж-
дением Аристотеля: «Ведь чуть ли не все давным-
давно изобретено, но одно не систематизировано,
другое хотя и известно людям, да не находит у них
применения» (Политика, 2, 2, 10, 1264 А).
196 ... процветает весьма счастливо. — По мнению иссле-
дователей, в экономическом и политическом устрой-
стве Утопии отчетливо проступают черты полисной
системы, характерной для античности, исторический
опыт которой столь охотно изучали гуманисты (ср.:

Комментарии
377
Бонташ П. К. Высшие органы власти в Утопии То-
маса Мора. — «Проблемы правоведения», вып. 36.
Киев, 1977, с. 108; Штекли А. Э. Город Солнца:
утопия и наука. М., 1978).
197 Остров утопийцев... — Существует много разных
взглядов на то, какую из стран идентифицировал
Т. Мор с Утопией. Среди этих взглядов есть и та-
кой, в соответствии с которым Утопия — это Англия
(см.: Ritier С. The Corrupting Influence of Power,
ed. by R. W. Pick. Hadleigh, Essex, 1952, p. 46—89)
или... Перу (см.: Morgan A. E. Nowhere Was So-
mewhere. Chapel Hill, 1946, p. 212). Конечно, не
был забыт и остров Атлантида, о котором писал
Платон в «Критии». См. обо всем этом: Cerber R.
The English Island Myth, Remarks of the Englishness
of Utopian Fiction. — «Gritical Quarterly», 1959, N 1,
p. 37—38. M. П. Алексеев полагает, что Т. Mop
описывает в «Утопии» южнославянскую общину,
о которой он мог узнать от венецианского посла
в Лондоне Леонардо Джустиниани (Алексеев М. П.
Из истории английской литературы. М.—Л., 1960,
с. 40 слл.).
198 ... простирается на двести миль... — О том, что
Англия имела 200 миль в ширину, сообщалось
в «Описании Англии» в конце «Cronycle of Eng-
londe... by one sometyme Scole Mayster of Saynt
Albons». London, 1515.
189 Утоп. — Имя происходит от греческих слов «ой» —
«нет» и «х6ко<1у>—«место». В греческом языке име-
ется еще отрицание «fj."fj», которое исключает воз-
можность факта. Т. Мор употребляет «о°» — слово,
отрицающее самый факт, вероятно, намеренно, чтобы
указать, что Утопия — вымысел, что такого места
нигде нет, но что существование его возможно. См.
примеч. 22, 32.
200 ... Абрапса...—«Слово «abraxas» в соответствии
с числовым значением греческих букв, входящих
в это слово, составляет 365, т. е. число дней в году.
Гностики (философы, теологи первых веков после
возникновения христианства стремились проникнуть
в сверхчувственный мир путем философских спеку-
ляций, т. е. внеопытным путем) считали, что есть

372
Комментарии
высшее божество и 365 зависящих от него божеств.
Т. Мор употребляет термин «абракса» для обозна-
чения неба на земле, для обозначения мистической
природы этого острова.
201 ... такому образу жизни и такой просвещен-
ности. .. — скрытая цитата из Цезаря (Записки
о галльской войне, I 1, 7).
202 ... пятьдесят четыре города... — В Англии того
времени было, помимо Лондона, 53 города.
203 ... старых и умудренных опытом... — Ср.: Платон
(Государство, III 412 С): «Ясно, что начальствовать
должны те, кто постарше, а быть под началом те, кто
помоложе». Саллюстий (Заговор Катилины, VI 6):
«Выборные в преклонных годах и потому слабые
телом, но мудрые и потому сильные духом, состав-
ляли государственный совет».
204 ... Амаурот... — от греческого слова ««[хаиро?» —
«темный», «туманный»,* предполагают, что название
это навеяно представлением о Лондоне.
205 ...двенадцати миль.— В издании 1516 г. — два-
дцати.
206 В деревне... — Сельское хозяйство считалось самым
важным делом, так как оно обеспечивало пищу (ср.:
Аристотель, Политика, 7, 7, 4, 1328 В).
207 ... деревенском хозяйстве... — В оригинале — «fami-
lia» — семья, чада и домочадцы, семейство.
208 ... прикрепленных раба. — В оригинале — «ascripti-
tios» — «приписанных» (Baxter J. H., Jonson С. Me-
dieval Latin Word-List. London, 1955, p. 31); объяс-
няют это слово следующим образом: «рабы, при-
крепленные к земле и переходящие вместе с нею
от одного владельца к другому».
209 ... хозяин и хозяйка... — В оригинале — «pater ma-
terque familias» — «отец и мать семейства». Ср.: Сал-
люстий (Заговор Катилины, VI 6): «...по возрасту
либо по сходству забот звались они отцами», т. е.
здесь нет речи о кровном родстве.
210 ... филарх — от греческого слова «9^ярХ0?» —
«глава филы», «начальник».
211 ...выводят и выхаживают... — О выведении цыплят
в инкубаторе упоминает Плиний (Естественная исто-
рия, 10, 54—55 (75-76)).

Комментарии
373
212 ...для упражнения юношей в верховой езде. — Ср.:
Платон (Государство, V 467 Е): «С самых ранних
лет нужно сажать детей на коня, а когда они на-
учатся ездить верхом, брать их с собой для наблю-
дения войны. ..»
213 ... только для приготовления хлеба. — Речь идет
о том, что утопийцы не готовят пива, о котором Та-
цит (Германия, 23) писал, что это — «ячменный или
пшеничный отвар, превращенный посредством броже-
ния в некое подобие вина».
214 ...об Амауроте. — Описание города очень похоже на
описание Атлантиды в «Критии» Платона.
215 .-:До реки Анидр — греческое прилагательное
«cevoopo?» — «безводный». Может быть, описана
Темза.
216 ... ог ветра. — Ср.: Витрувий (Об архитектуре, I 6).
217 ... длинный, непрерывный ряд... — по типу за-
стройки греческих городов (см.: Mumford L. The
City in History. New York, 1961, p. 190—200).
218 ...тысячу семьсот шестьдесят лет... — столько лет
прошло со времени, когда в Спарте стал царем Агид,
до 1516 г. (см.: Schoeck R. J. More, Plutarch and
King Agis: Spartan History and the Meaning of Uto-
pia.— «Philological Quarterly», 1956, N 35, p. 366—
375).
219 ... из камня, или щебня, или кирпича... — В ориги-
нале: «aut silice, aut caementis, aut latere coctili...»
Эти термины определяет Витрувий.
220 Стекло... — Во времена Т. Мора стекло в окнах
было большой редкостью.
221 ... янтарем. — Не совсем ясно, что имеет здесь
в виду Т. Мор. Тацит (Германия, 45) писал о рас-
плавленном янтаре как о смоле. Может быть, Мор
ошибочно предполагает, что таким расплавленным
янтарем можно «смазывать» полотно.
222 ... называют они сифогрантом ... — Это слово
комментаторы толковали различно. Возможно, здесь
эолийская форма «aorfOi;>> от «aocpcfc» — «мудрый» и
«•yepovtss» — «старшие».
223 ... транибор, ныне — протофиларх. — Возможно,
от греческих слов «xopavvos» — «властитель» и. (форс??» —

374
Комментарии
«пожирающий», «истребляющий»; «протофиларх» (см.
примеч. 210) от греческого слова «гсршто?» — «первый»,
«главный». В описании функций сифогрантов и тра-
ниборов Т. Мор следует Тациту (Германия, 11, 12).
224 Должность правителя... — В оригинале — слово «prin-
ceps». В существующих переводах «Утопии» это слово
передается различно: «король», «государь», «князь»,
«президент» и пр. Подробному анализу того, как
толковали слово «princeps» в «Утопии», посвящена
статья П. К. Бонташа «Высшие органы власти
в «Утопии» Томаса Мора» (Проблемы правоведе-
ния. Киев, 1977, с. 107—115). Сам П. К. Бонташ
предлагает употреблять в русских изданиях слово
«принцепс» (подобно тому, как не переводят, а транс-
литерируют слова «консул», «проконсул», «претор»
и пр.). В этом переводе принято слово «правитель»
по образцу того, как в русских переводах называют
главу государства Платона.
225 ...объявляют сенату. — Ср.: Тацит (Германия, 11):
«О делах менее важных совещаются их старейшины,
о более значительных — все; впрочем, старейшины
заранее обсуждают и такие дела, решение которых
принадлежит только народу».
226 ... общее дело — сельское хозяйство. — Ср.: Аристо-
тель (Политика, 6, 2, 1): «В самом деле, наилучшим
классом народонаселения является класс земледель-
ческий; поэтому и возможно бывает насаждать де-
мократию там, где народная масса занимается земле-
делием или скотоводством»; Цицерон (Об обязан-
ностях, I 42, 151): «Но из всех занятий, принося-
щих некоторый доход, сельское хозяйство наилучшее,
самое благодарное, самое приятное, наиболее достой-
ное человека, и притом свободного...»
227 ... с детства... — Ср.: Платон (Законы, I 643 В—
С): «...утверждаю, что человек, желающий стать
достойным в каком бы то ни было деле, должен
с ранних лет упражняться, то забавляясь, то всерьез,
во всем, что к этому относится. Например, кто хочет
стать хорошим земледельцем или домостроителем,
должны еще в играх либо обрабатывать землю,
либо возводить какие-то детские сооружения».

Комментарии
375
228 ... каждый изучает что-нибудь еще, как бы именно
свое. — Ср.: Платон (Государство, II 370 С; 374 В).
229 ...овладевают более легкими. — Ср.: Платон (Госу-
дарство, V 457 А): «...из-за слабости их пола,
женщинам надо давать поручения более легкие, чем
мужчинам».
... с раннего утра до поздней ночи... — Английское
рабочее законодательство XIV—XV вв. устанавли-
вало продолжительность рабочего дня «с 5 часов
утра до 7—8 часов вечера» (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч., т. 23, с. 282).
231 ... посвящает наукам. — Здесь Мор отступает от
классического эпикуреизма.
232 ... в предрассветные часы... — В Оксфорде занятия
начинались в 6 часов утра, в некоторых университе-
тах и колледжах летом начинали в 5 часов утра,
зимой — в 7 часов (см.: Rashdall H. The Universi-
ties of Europe in the Middle Ages, ed. by F. M. Po-
wicke and A. B. Emden. Oxford, 1936, p. 401). В Па-
риже в 1517 г. занятия начинались в 5-м часу,
в Саламанке — в 6 часов. Гуманисты считали, что
утренние часы благоприятны для ученых.
233 ... равно как и женщины... — Известно, что Мор
был сторонником женского просвещения. См. об этом
письмо Эразма к Бюде в 1521 г.
234 ... занимаются музыкой... — Платон и вся антич-
ность не отделяли музыку от слова и танца. Сама
музыка казалась слишком иррациональной. А. Ф. Ло-
сев пишет: «Слово рационально осмысляло иррацио-
нальный поток музыкального движения, а танец пе-
реводил ее на язык изобразительного искусства»
(Лосев А. Ф. Античная музыкальная эстетика. М.,
1960, с. 37). Однако Платон считал, что музыка
ближе других искусств к душевной жизни человека,
и поэтому признавал большую воспитательную роль
музыки (См.: Платон, Тимей, 47 В—Е). В своем
идеальном государстве Платон допускал только ре-
лигиозные гимны и военные марши. Аристотель,
рассуждая о музыке, тоже высоко ставил ее воспи-
тательное значение (Политика, 8, 5, 1—2, 1339 В;
8, 6 5—8 134 1 А —В). О пристрастии Т. Мора
к музыке писал Эразм Гуттену.

376
Комментарии
235 ...сражение чисел... — См. об этой игре: Jacques
Lefevre d'Etaples, Arithmetica. . . Musica, 2 ed. Paris,
1514.
236 Среди них сифогранты... — Ср.: Платон (Государ-
ство, IV 434 А—С) или «Второе послание апо-
стола Павла к фессалоникийцам» (3, 7—9): «Ни
у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом
и работою ночь и день, чтобы не обременять кого
из вас. Не потому, чтобы мы не имели власти, но
чтобы себя самих дать вам в образец, для подража-
ния нам».
237 ... назад к ремесленникам... — Ср.: Платон (Госу-
дарство, III 415 С).
238 ... в разряд.. .ученых. — Ср.: Платон (Государство,
VII 535 В).
239... барзаном... — Возможно, слово иранского проис-
хождения со значением «высокий», но, может
быть, «бар» — древнееврейское слово: «сын кого-то».
«Zdvos»— греческая дорийская форма родительного
падежа от имени Зевс, т. е., возможно, «барзан» —
это «сын Зевса», «сын бога».
240 ... адемом — от греческого «а» — отрицание;
«&%.о<;» — «народ», т. е. «без народа».
241 ...ы заняты небесполезными ремеслами... — Ср.:
Плутарх (Ликург, IX 3—5): «Затем Ликург изгнал
из Спарты бесполезные и лишние ремесла... обык-
новенная и необходимая утварь — ложа, кресла,
столы — изготовлялись у спартанцев как нигде...
ремесленники, вынужденные отказаться от производ-
ства бесполезных предметов, стали вкладывать свое
мастерство в предметы первой необходимости».
242 ... белизна... — См. примеч. 382.
243 ...старейшему из родителей. — Ср.: Платон (За-
коны, III 680 Д): «...люди разделились по родам...
причем господствовал старейший, так как он получил
эту власть от отца и матери; за ним следовали
остальные». Ср.: Аристотель (Политика, I 1, 7,
1252): «...во всякой семье старший облечен полно-
мочиями царя».
244 ... они идут войной... — Ср.: Платон (Государство,
II 373 D —Е).

Комментарии
377
245 Жены услужают мужьям... — Т. Мор исходит здесь
из практики своего времени и из Библии: «Жены,
повинуйтесь своим мужьям, как Господу; потому что
муж есть глава жены...» (Послание апостола Павла
к ефесянам, 5, 22 сл.).
246 ... четыре больничных приюта... — В Лондоне того
времени было четыре больших больницы для бедных,
хворых и престарелых (см.: Chambers R. W. Thomas
More. London, 1935, p. 258—260).
247 " о >>
... когда прекрасный и сытный обед готов во
дворце... — Ср.: Плутарх (Ликург, 10, 1—3): «Ли-
кург... учредил общие трапезы: граждане собира-
лись вместе, и все ели одни и те же кушания, на-
рочито установленные для этих трапез...» Ср.:
Аристотель (Политика, 7, 9, 2—4 1329 В): «К ста-
рине также относится, по-видимому, и организация
сисситий (совместных трапез), которые на Крите
были введены в правление царя Миноса, а в Италии
в еще гораздо более раннюю эпоху».
248 Эти [кормилицы] сидят отдельно... — Ср.: Платон
(Государство, V 460 В — D).
249 ... прислуживают сотрапезникам... — В оригинале —
«discumbentibus», т. е. «возлежащим». В древности
за столом ели лежа. У Т. Мора за столом сидят.
«Discumbentibus» значит «расположившимся за сто-
лом», «занимающим свои места».
2о° ...разрешение легко получить... — Ср.: Платон (Го-
сударство, IV 420 А): «... так что им невозможно...
выезжать в чужие земли по собственному жела-
нию...»,— или (Законы, V 742 В): «Если частному
лицу понадобится выехать за пределы родины, оно
может это сделать лишь с разрешения властей; по
возвращении домой оно должно сдать государству
имеющиеся у него чужеземные деньги, получив вза-
мен местные деньги согласно расчету». Ликург
у Плутарха (26, 3 сл.) вообще запрещал всякие
выезды.
251 ... тем же трудом... — аллюзия на Деяния апосто-
лов, 18, 3: «И по одинаковости ремесел остался
у них и работал».
252 ... при согласии супруги. .. — В немецком переводе
Г. Риттера здесь имеется в виду супруга хозяина,

378
Комментарии
однако в таком случае Т. Мор, называя его «pater»,
мог бы назвать ее «mater», а не «conjunx» — «су-
пруга», как он делает это здесь.
253 .. .шерсти... — См.: Power E. The Wool Trade in
English Medieval History. Oxford, 1941.
254 ... седьмую часть дают они в дар бедным.., — аллю-
зия на Библию (Екклизиаст, 11, 1—2).
255 ...с золотом и серебром...— Ср.: Платон (Государ-
ство, III 416 Е — 417 А). Он здесь по существу
дает описание спартанских обычаев. В «Законах»
(V 742 А) Платон пишет: «.,. никто из частных
лиц не имеет права владеть золотом или серебром...»
Об этом же Тацит (Германия, 5): «Германцы
столь же мало заботятся об обладании золотом и
серебром, как и об употреблении их в своем оби-
ходе».
256 ... горшки и всякие сосуды для нечистот. — Это
место сравнивают с рассказом Геродота (II 172):
в Египте у царя Амасиса «среди несметных сокро-
вищ был... умывальный таз... Этот-то таз Амасис
велел расплавить, отлить из него статую бога и воз-
двигнуть в самом оживленном месте города. Егип-
тяне же, проходя мимо статуи, благоговейно моли-
лись ей. Когда же Амасис услышал об этом, то по-
велел призвать к себе египтян и объявил им, что
статуя (бога) сделана из того таза для омовения ног,
куда они раньше плевали, мочились и где умывали
ноги, а теперь ее благоговейно почитают. Вот и
с ним, прибавил царь, произошло примерно то же
самое, что с этим тазом» (перевод Г. А. Стратанов-
ского). См.: Ленин В. И. О значении золота теперь
и после полной победы социализма: «Когда мы по-
бедим в мировом масштабе, мы, думается мне, сде-
лаем из золота общественные отхожие места на ули-
цах нескольких самых больших городов мира» (Ле-
нин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 225).
257 ... бросают они орехи, шарики... — аллюзия на
римского сатирика Персия (I в. до н. э.):
... и на то, что теперь мы делаем, бросив орехи;
Персии (V 31) и Ювенал (XIII 33) упо-
требляют слово «bulla» — «шарик» для обозначения
детского возраста.

Комментарии
379
2Ь8 ... с ансмолийскими послами — греческое гомеровское
слово «dv£jj.coAo<;» — «пустой», «хвастливый» от
«aveftos» — «ветер», т. е. «анемолийцы» — «ветреные,
бросающие слова на ветер». В первом издании «Уто-
пии» на обороте второго листа было напечатано сти-
хотворение увенчанного поэта Анемолия.
259 ...в разноцветном платье, большинство в шелку...—
Ср.: «Письма темных людей» (II 12) об император-
ском посольстве в Инсбруке: «Все они были одеты
в шелковые одежды, а на шее у них были золотые
цепи» (Письма темных людей. М., 1935, с. 334).
260 ...из воспитания... — О роли воспитания ср.: Пла-
тон (Государство, IV 423 Е); см. также: Benoist A.
Quid de puerorum institutione senserit Erasmus. Paris,
1876.
261 ... обо всех тех философах... — Философами здесь
называются люди, давшие теоретические основы
наук и искусств.
262 ... в музыке... — См. примеч. 234. Квинтилиан пола-
гал, что в воспитании оратора музыка необходима
(Воспитание оратора, I 10, 9—33).
263 ... диалектике... — Это слово здесь употребляется
не в платоновском смысле (как высшая наука, метод
познания идей), а для обозначения логики.
264 ...в науке счета и измерения... — Ср.: Платон (Го-
сударство, VII 525 С; 527 В —D; Законы, VII
817 Е).
265 ... новых диалектиков. — Имеется в виду главным
образом Петр Испанский (XIII в.) — папа Иннокен-
тий XXI, автор учебника логики, который с XIII
по XVI в. был издан около 150 раз. В учебнике
этом приводится много правил, которые в точности
соответствуют смыслу современных правил (XX в.)
в узком исчислении предикатов.
256 ...в «Малой логике» — книга Петра Испанского. Ср.:
«Письма темных людей» (II 46, 63). «Ограничения»,
«расширения», «подстановки» — термины тогдашней
схоластики. В западноевропейской средневековой схо-
ластической науке «Малой логике» придавалось очень
большое значение. Категориями, изложенными в этой
книге, пользовались Дуне Скотт и У. Оккам.
Комментарий к этому сочинению составляли и pea-

380
Комментарии
листы, и номиналисты. В университетах «Малая ло-
гика» использовалась в качестве популярного учеб-
ника до XVI в. Гуманисты были против схоластики
и пылко критиковали трактат Петра Испанца.
267 ... «Вторые интенции»... — термин логики «вторые
устремления». Первые устремления различают пред-
меты в их индивидуальности, вторые рассматривают
виды и роды предметов.
268 Дожди, ветры... — Т. Мор излагает взгляды Ари-
стотеля.
269 ... исследуют благо... — Ср.: Платон (Законы, III
631 С): «Но самое ценное по праву — это блага,
относящиеся прежде всего к душе, если в ней есть
рассудительность, затем прекрасные качества тела и,
в-третьих, так называемые блага, относящиеся к иму-
ществу и достатку...»; Аристотель (Политика, VII
I, 2, 1323 А): «...едва ли кто стал бы сомневаться,
что существуют три сорта благ: блага внешние, фи-
зические и духовные; все эти блага должны быть
налицо у человека счастливого». Дальнейшая терми-
нология Мора взята из сочинения Цицерона «О пре-
делах добра и зла».
270 ... или же во многом. — Ср.: Аристотель (Политика,
VII I, 2 1323 А; Никомахова этика, 7, 13, 2,
1153 В); Цицерон (О пределах добра и зла, 3, 12,
41).
271 ... защищающей удовольствия... — «Защитником удо-
вольствия» называли греческого философа Эпикура
(341—270 до н. э.). Гуманисты об Эпикуре знали
из сочинений Цицерона, Сенеки, Лукиана, Диогена
Лаэрция. Рассуждения об удовольствии были у Ни-
колая Кузанского, Фичино (см.: Allen D. С. The
Rehabilitation of Epicurus. — «Studies in Philology»,
1944, N41, p. 1-15).
272 ... истинного счастья... — Ср.: Платон (Государство,
X 612 Е —613 В; Законы, X 901 D, 903 В, 959 В).
273 ... к суровой нелегкой' добродетели... — Ср.: Платон
(Законы, II 663 А —В).
274 ... в честном и добропорядочном. — Подобное рассуж-
дение у Цицерона (Об обязанностях, III 33, 120).
... в которой одной только... — мнение стоиков, ко-

Комментарии
381
торые полагают, что всякое нравственное деяние —
это самосохранение и самоутверждение.
276 ... противоположная группа — философы-стоики, про-
тивники эпикурейцев.
277 самого себя. — См.: Эразм (Похвала глупости, 22):
«... может ли полюбить кого-либо тот, кто сам себя
ненавидит? Сговорится ли с другим тот, кто сам
с собой в разладе?»
278 ... договоры... между частными лицами... — Ср.:
Цицерон (Об обязанностях, III 24, 92): «Всегда ли
надо соблюдать договоры и обязательства, которые,
как обыкновенно выражаются преторы, «не заклю-
чены ни самоуправно, ни по злому умыслу»?». Цице-
рон далее говорит: «Не надо исполнять и таких обе-
щаний, которые отнюдь не полезны людям, которым
они были даны» (Там же, 25, 94); «...обещание
не всегда надо исполнять, а отданное на хранение
не всегда надо возвращать...» (Там же, 25, 95).
279 ...но также и законы общества... — Ср.: Цицерон
(Об обязанностях, III 5, 23): «...установлено, что
ради своей выгоды не дозволено причинять вред
ближнему. Вот каково назначение, вот какова воля
закона, узы между гражданами неприкосновенны...»
280 ... похищать чужое... гоняясь за своим... — Ср.:
Цицерон (Об обязанностях, III 5, 21): «Итак, от-
нять что-нибудь у ближнего и, будучи человеком,
увеличить свое достояние, нанеся ущерб другому че-
ловеку, более противно природе, чем смерть, бед-
ность, боль, другие беды, которые могут поразить
либо наше тело, либо наши внешние блага; ибо это
прежде всего уничтожает совместную жизнь людей
и человеческое общество...»
281 ... долг человечности... — См.: Pfeiffer R. Humani-
tas Erasmiana. Berlin, 1931.
282 ... никогда не преходящей радостью. — Определения
радости, удовольствия см. в трактате Цицерона «О
пределах добра и зла», 2, 4, 13; Ficino M. De volup-
tate. Opera. Basel, 1576, I, 987; Erasmus. Op., I
1091—92; 1097.
283 ... в конце их ожидает удовольствие и счастье. — Ср.
рассуждение Цицерона об Эпикуре (Об обязанно-
стях, III 33, 116),

382
Комментарии
284 ...кичатся сознанием своей знатности... — Об этом
Ювенал, 8-я сатира. Ср.: Эразм (Похвала глупости,
10): «...не могу, однако, обойти молчанием тех, ко-
торые хоть и не отличаются ничем от последнего
поденщика, однако кичатся благородством своего
происхождения...» Это было предметом обсуждения
многих гуманистов.
285 ... пленяют драгоценности и камушки... — Эразм
рассказывает, что Т. Мор «подарил своей Молодой
жене поддельные Камни, но при этом сумел уверить
ее, будто они настоящие, подлинные, воистину един-
ственные в своем роде, так что даже цены не имеют.
Спрашивается: не все ли равно было этой дев-
чонке — тешить глаза свои и душу стекляшками или
хранить в ларце под замком действительно несрав-
ненное сокровище? А супруг между тем и расходов
избег, и жене своей обманутой угодил не меньше,
чем если бы преподнес ей богатый подарок» (По-
хвала глупости, 10).
286 ...нисколько не пользуясь всей грудой... — См. об
этом эпиграмму Томаса Мора «Богатый скряга — бе-
ден для себя» (Мор Т. Эпиграммы. История Ри-
чарда III, с. 27, № 58).
287 ...игру в кости... — Ср.: Тацит (Германия, 24):
«Играют германцы и в кости, и, что поразительно,
будучи трезвыми и смотря на это занятие как на
важное дело, причем с таким увлечением и при вы-
игрыше, и при проигрыше, что, потеряв все свое
достояние и бросая в последний раз кости, назна-
чают ставкою свою свободу и свое тело...» Ср.:
Эразм (Похвала глупости, 39): «.. .поистине глупы
и смешны люди, до такой степени пристрастившиеся
к игре, что едва заслышат стук костей, сердце у них
в груди так и прыгает».
288 ...охоту и птицеловство. — Ср. у Платона: «Пусть
никого из молодых людей не охватит исподтишка
страсть к охоте на птиц, совсем не подходящая сво-
боднорожденному человеку...» (Законы, 824 С),—
или у Эразма (Похвала глупости, 39): «...и те,
которые ради охоты на красного зверя позабывают
обо всем на свете, такие люди утверждают, будто
испытывают несказанное блаженство, слыша вопли

Комментарии
383
рогов и тявканье собак». В средние века к охоте
и птицеловству относились по-разному: одни одоб-
ряли эти занятия, другие порицали.
289 ... по природе... — Утопийцы уверены, что во всем
они следуют природе.
... не понуждает... отступиться от своего мнения. —
Аристотель, Никомахова этика, 7, 5, 3, 1148 В.
291 ...созерцание истины. — Ср.: Цицерон (Об обязан-
ностях, I 4, 13): «Человеку свойственна прежде
всего склонность изучать и исследовать истину».
292 ... память... и надежда... — Ср.: Цицерон (О пре-
делах добра и зла, I 17, 57); Аристотель (Никома-
хова этика, 9, 4, 5, 1166 А).
293 ... безмятежном состоянии тела... — Ср. рассужде-
ние Цицерона о философии Эпикура (Об обязанно-
стях, III 33. 117 ел.).
294 ... основание и опора... — Ср.: Платон (Государство,
II 357 С, 36 С —D).
295 ... никакого места для... удовольствия. — Ср.: Го-
раций:
Ибо ни дом, ни земля, ни меди иль золота груды
Прочь лихорадку отвесть от больного владельца
не могут
Или заботы прогнать, ведь суждено ему быть
здоровым,
Если он думает тем, что собрал, наслаждаться
разумно.
(Послания, I 2, 47 ел.)
29(5 ... при каком-нибудь движении извне. — Ср. рассуж-
дение Сократа (Платон, Государство, IX 583 С — Е).
297 ... здоровье для удовольствия важнее всего. — Пла-
тон (Законы, I 631 С; II 661 А).
298 Духовные удовольствия... ценят более... — Цицерон
(О пределах добра и зла, I 17, 55). Ср. иронию
над схоластической иерархией добра у Эразма (По-
хвала глупости, гл. 53): «Увещевали... творить доб-
рые дела, но не замечали разницы между просто
добрым делом, добрым делом действенным и добрым
делом деемым».
299 .. .из сознания благой жизни. — Утопийцы, как
видно, не соглашаются с Сократом, который судил

384
Комментарии
иначе: «... у кого нет опыта в рассудительности и
добродетели, кто вечно проводит время в пирушках
и других подобных увеселениях, того, естественно,
относит вниз, а потом опять к середине, и вот так
они блуждают всю жизнь. Им не выйти за эти
пределы: ведь они никогда не взирали на подлинно
возвышенное и не наполнялись в действительности
действительным, не вкушали надежного и чистого
удовольствия; подобно скоту, они всегда смотрят
вниз, склонив голову к земле... и к столам...» (Пла-
тон, Государство, IX, 586 А).
300 ... для здоровья. — Аристотель (Никомахова этика,
3, 11, 8 1119 А).
301 ... проводить жизнь в постоянном голоде, жажде,
зуде, еде, питии, чесании... — Ср. рассуждение Со-
крата: «... что примерно ты имеешь в виду: скажем,
голод и утоление голода пищей? — Калликл: Да.—
Сократ: Или жажду и утоление жажды питьем? —
Калликл: Да, и все прочие желания, которые испы-
тывает человек, если он может их исполнить и ра-
дуется этому, то он живет счастливо. — Сократ: Пре-
красно. .. Продолжай, как начал... Так вот, прежде
всего скажи мне, если кто страдает чесоткой и испы-
тывает зуд, а чесаться* может сколько угодно и на
самом деле только и делает, что чешется, он живет
счастливо? — Калликл: Что за нелепость, Со-
крат! ...— Сократ: ... Отвечай же. — Калликл: Хо-
рошо. Я утверждаю, что и тот, кто чешется, ведет
приятную жизнь. — Сократ: А раз приятную, зна-
чит счастливую?... Тогда ли только, если зудит
в голове или... или можно дальше не спрашивать?
Подумай, Калликл, что бы ты отвечал, если бы тебя
стали спрашивать и про остальное, про все под-
ряд?»... (Платон, Горгий, 494 В — Е).
302 ... если только не вынудит к ним необходимость. —
Ср. у Платона место, где Сократ различает желания
(«вожделения») необходимые и лишенные необхо-
димости (Государство, VIII 558 D — 559 В).
303 ... природа пожелала дать человеку как его свойства
и особенности... — Ср.: Цицерон (Об обязанностях,
I 4, 14): «...никакое другое живое существо не
воспринимает ни красоты, ни привлекательности, ни

Комментарии
385
соразмерности частей всего того, что воспринимается
взглядом...»
304 ... чтобы распознать пищу... — Ср.: Аристотель
(Никомахова этика, 3, 10, 7, 1118 А).
805 ... любящий досуг... — Это единственное место
в «Утопии», где о досуге («otium») говорится в по-
ложительном смысле ие как о безделин, а подобно
тому, как понимали досуг в античности: свободное
время, посвященное размышлениям, литературным и
ученым занятиям.
306 ... о греческой литературе и науках... — В те годы
(начало XVI в.) в Англии гуманисты особенно вы-
соко ставили изучение греческих авторов (см.: Al-
len P. S. The Trilingual Colleges of the Early Sixteenth
Century).
307 ... в латинской... — Из историков ценили тогда Це-
заря и Саллюстия, из поэтов — Плавта, Теренция,
Вергилия и Горация (Erasmus. Op., 1, 521).
808 ... погрешности в книге. — Гуманистов чрезвычайно
занимал вопрос о восстановлении подлинных, ие ис-
каженных текстов древних языческих и христианских
авторов, и они проделали огромную работу по кри-
тике текстов.
809 ... Платона... Аристотеля... Теофраста... — Для об-
разования Эразм рекомендует сочинения этих же ав-
торов, называя их имена в том же порядке (Ор., 1,
523). Платона в те времена считали «богом фило-
софов». Эразм прославлял его за афористичность
(Ор., 2, 5). Безоговорочный авторитет Аристотеля
в течение многих веков был неоспорим. О необхо-
димости знания всего Аристотеля Т. Мор писал
Дорпу (Corresp., p. 63—66), тогда же ои сообщал
о своей любви к Аристотелю. Теофраст (ок. 372—
287 до и. в.) — греческий философ и натуралист.
810 .. .попалась церопитеку... — у самого Т. Мора дома
была обезьяна. Об этом упоминает Эразм в письме
к Гуттену. На рисунке Гольбейна, изображающем се-
мейство Т. Мора, у ног жены Мора сидит обезьянка.
811 Ласкарис — Константин (ум. в 1150 г.) — византий-
ский ученый. В 1476 г. в Милане была издана его
грамматика греческого языка. (Первая книга, напе-
чатанная греческим шрифтом.)

386
Комментарии
312 Федора — Феодор Газа (1398—ок. 1475)—визан-
тийский ученый, его греческая грамматика издана
в Венеции в 1495 г.
813 ... Гесихия и Диоскорида. — Гесихий — греческий
грамматик V или VI в. н. э., его книга издана в Ве-
неции в 1514 г. Диоскорид Педаний — врач времен
Нерона (I в. н. э.). Его сочинения изданы в Венеции
в 1499 г.
314 ... книжечки Плутарха... — греческого историка I—
II в. н. э. Его сочинения, не только «Сравнительные
жизнеописания», но и «Моралии» высоко ценили как
в Средние века, так и в эпоху Возрождения.
315 ... насмешки и шутки Лукиана — древнегреческого
писателя-сатирика II в. н. э., который высмеивал суе-
верия. Т. Мор переводил его сочинения на латинский
язык. Эразм ставил Лукиана в один ряд с оратором
Демосфеном и историком Геродотом (см.: Thomp-
son С. R. The Translations of Lucian by Erasmus and
More, Ithaca, New York, 1940). Сочинения Лукиана
стали известны на Западе в первой четверти XV в.;
после того как Гварино да Верона и Джованни Ау-
риспа привезли их в списках из Константинополя
в Италию. Итальянцы способствовали распростране-
нию славы Лукиана, выпустив в 70-х годах XV в.
его первые издания на латинском языке. Гуманисты
не только переводили Лукиана, но и подражали ему.
Его произведения вдохновляли писателей и худож-
ников. Так, Лукианово описание творения Апеллеса
в сочинении «О клевете» вдохновило Боттичелли на
создание одноименной картины. Первые издания
Лукиана на языке оригинала также появились в Ита-
лии. В 1496 г. во Флоренции вышло издание Лу-
киана, осуществленное Яносом Ласкарисом, другое,
более распространенное в Европе издание Лукиана
было напечатано в 1503 г. в Венеции Альдом Ману-
цием. Последним изданием, по всей вероятности,
пользовались Мор и Эразм. См.: CW, 3, pt 1,
р. IX, XXXIX.
316 Аристофан (V в. до н. э.) — великий древнегрече-
ский комедиограф. Его комедии были впервые из-
даны в Венеции в июле 1498 г.

Комментарии
387
317 Гомер (1-я треть I тысячелетия до н. э.) — леген-
дарный слепой и мудрый автор поэм «Илиада» и
«Одиссея». Издан в Венеции в октябре 1504 г.
318 Еврипид.. . Софокл — великие древнегреческие тра-
гики V в. до н. э. Трагедии Софокла были изданы
в Венеции в августе 1502 г., в феврале 1504 г.—
трагедии Еврипидг
319 ... Алъдовым минускулом. — Альд Мануций (ок.
1450—1515)—знаменитый венецианский типограф
(см.: Omont H. Catalogue des livres grecs et latines
imprimes par Aide Manuce a Venise (1498—1503—
1513). Paris, 1892) Минускул — гуманистический
курсив, особый шрифт, в котором буквы в пределах
слова не отделяются друг от друга. В 1501 г. Альд
Мануций выпустил первую книгу, напечатанную та-
ким шрифтом.
820 Из историков... — О ценности знания истории см.,
например: Цицерон (Об ораторе, 2, 9, 36): «А сама
история — свидетельница времен, свет истины, жизнь
памяти, учительница жизни, вестница старины...»;
см. также: Макьявелли (Князь, 14): «Князь дол-
жен читать историю и сосредоточиваться в ней на
делах замечательных людей... всего важнее ему по-
ступать, как уже поступал в прежние времена какой-
нибудь замечательный человек, взявший за образец
кого-либо, до него восхваленного и прославлен-
ного. ..»
321 Фукидид (640 — 595 до н. э.) — великий древнегре-
ческий историк; Альд издал его сочинения в 1502 г.
822 Геродот (ок. 480 — 424 до н. э.)— древнегреческий
историк, «отец истории»; его сочинения изданы
Альдом в 1502 г.
323 Геродиан (170—240) — древнегреческий историк, из-
лагавший историю римских императоров с конца
правления Марка Аврелия до Гордиана III; был
переведен на латинский язык.
324 Триций Апинат. — Имя спутника Гитлодея встре-
чается в эпиграмме Марииала (XIV 1, 7), но не как
имя собственное, а как слово для обсзначения вздора,
пустяков: латинское «apinae» — «ерунда», «tricae» —
«глупости». В этом же смысле употребляют эти слова

388
Комментарии
Плиний (Естественная история, 3, 11 (16)), Эразм
(Адагии, 143, см. также: Ор., 2, 86).
828 Гиппократ (V в. до н. 9.J— древнегреческий врач,
«отец медицины». Его сочинения впервые изданы
в 1526 г. по-гречески.
328 Гален (131—201) — древнегреческий врач. Автор
многих медицинских книг. «Малое искусство» — свод
его идей, исключительно популярный в средние века
(см.: Sarton G. The Apprecation of Ancient and Me-
dieval Science during the Renaissance (1450—1607).
Philadelphia, 1955, p. 17—33). См. примеч. 15.
327 ... нуждаются в медицине... — В «Государстве» Пла-
тона Сократ говорит, что нужда во врачах характе-
ризует испорченное общество. Здоровье, считает он,
поддерживается правильным питанием, различными
упражнениями (III 405 А—408 Е).
ш...в большем почете... — В 1518 г. Эразм издал
свое «Похвальное слово медицине» (Ор., 1, 537—544),
подобное сочинение есть и у Марсилио Фичино.
329 ... исследуют они тайны природы... — И Мор, и
Эразм воспринимали природу в духе философии нео-
платоников, как единый космос, подчиняющийся дей-
ствию общекосмических законов. Ср. диалог Платона
«Тимей».
330 ... изготовлением бумаги... — Бумага была изобре-
тена в Китае во II в. н. э., в середине VIII в. секрет
изготовления бумаги узнали арабы. Через Сирию и
Северную Африку производство бумаги пришло
в Испанию, в XII в. — во Францию; в Италии и
Германии изготовлять бумагу стали только в XIV в.
831 Со своими согражданами-рабами... обходятся суро-
вее. .. — аллюзия на «Законы» Платона (IX 854 Е).
332 ...но позорно выбрасывают... — Ср.: Платой (За-
коны, IX 873 D): «Погребать самоубийц надо прежде
всего в одиночестве, а не вместе с другими людьми...
столь бесславных людей надо хоронить на пустырях,
не имеющих имени... не отмечая при атом места их
погребения ни надгробными плитами, ни надписями».
Аристотель (Никомахова этика, V 15, 1138 А 9—
14) считает, что самоубийца поступает «против ве-
ления истинного разума», против закона, «против
государства, а не против себя... поэтому-то его и

Комментарии
Ж
наказывает государство». Тацит (Германия, 12) пи-
шет, что «обесчестивших свое тело топят в грязи и
болоте, забрасывая валежником».
833 ... до супружества. . . — Здесь речь идет о моногам-
ном браке в отличие от того, о котором говорит Со-
крат у Платона: «Все жены этих мужей должны
быть общими,, а отдельно пусть ни одна ни с кем
не сожительствует...» (Государство. V 557 С — D).
См. примеч. 443.
834 ... нелепейший и весьма смешной обряд. — Ср.: Пла-
тон (Законы, VT 771 Е — 772 А): «Ради этой важ-
ной цели надо учредить хороводные игры юношей и
девушек, где у них были бы разумные и подобающие
их возрасту поводы видеть друг друга обнажен-
ными— в пределах, дозволяемых скромной стыдли-
востью каждого». И далее: «Вопрос о сообразности
или несообразности времени вступления в брак бу-
дет решать судья, осматривая лиц мужского пола
в нагом виде, а лиц женского пола — обнаженными
до пояса» (XI, 925 AT.
835 ...довольствуются одной женой. — Ср.: Тацит (Гер-
мания, 18): «Ведь они почти единственные из вар-
варов довольствуются, за очень немногими исключе-
ниями, одной женой...»
338 Брак там. расторгается... не иначе, чем смертью... —
См.: Евангелие от Матфея, 19, 8 ел.; 1-е Послание
к коринфянам. 7, 10 ел.
... если нравы супругов недостаточно схожи между
собой. .. — Ср.: Платон (Законы, XT 929 Е—930 А):
«Если муж и жена совсем не подходят друг другу
из-за несчастных особенностей своего характера, то
такими делами всегда должны ведать десять стражей
законов среднего возраста, а также десять женщин'
из числа тех, что ведают браками».
838 ... попытку... приравнивают к преступлению... —
Ср.: Евангелие от Матфея, 5, 28 или слова Юве-
нала:
...вот каким наказаниям
Мотет подпасть даже самая мысль о греховном
поступке
(XUI 20Я ел,)

390
Комментарии
339 ... воздвигают на площади статуи.— Сократ у Пла-
тона идет дальше: «Государство на общественный
счет соорудит им памятники и будет приносить
жертвы как божествам, если это подтвердит Пифия,
а если нет, то как счастливым и божественным лю-
дям» (Государство, VII 540 В—С).
340 ...достаточно самых малочисленных законов. — Ср.:
Плутарх (Ликург, XIII): «...всю свою деятельность
законодателя Ликург в конечном счете сводил к вос-
питанию»; Тацит (Германия, 19): «...и добрые
нравы имеют там большую силу, чем хорошие законы
где-либо в другом месте»; ср. также: Тацит (Ан-
налы, III 27): «...больше всего законов было из-
дано в дни наибольшей смуты в республике».
341 ... всем прочим правителям велят. . . держаться своих
обещаний. — Одной из главных целей V Латеран-
ского Собора было установление мира между хри-
стианскими правителями.
342 ... отделен от другого народа небольшим расстоя-
нием... — намек на отношения с шотландцами.
343 .. .братство по поироде. .. — Ср.: Цицерон (Об обя-
занностях, I 7, 20): «...самое широкое применение
имеет положение, охватывающее узы между самими
людьми и как бы общность их жизни... Первая за-
дача справедливости — в том, чтобы никому не на-
носить вреда, если только тебя на это не вызвали
противозаконием...»
844
... они усердно занимаются военными упражне-
ниями. . . не только мужчины, но также и жен-
щины. . . — Ср. отличие от мнений Сократа, считаю-
щего, что каждый человек может хорошо заниматься
только одним делом и что для защиты разумно
устроенного государства достаточно всего лишь ТЫ'
сячи воинов (Платон, Государство, II 374 В—D,
IV 423 В). Ср. также у Плутарха сообщение о том,
как Ликург перенес в Спарту понравившийся ему
в Египте порядок, при котором воины обособлены
от остального населения (Ликург, IV).
845 ... не затевают войну зря... — Сравнение такого
рода этики утопийцев с существовавшими в то время
поенными доктринами см. в кн.: Rvan J. К. Modern
War and Basic Ethics. Washington. 1933, p. 39,

Комментарии
39J
ш ... проверив дело, потребовав удовлетворения и не
получив его—аллюзия на Цицерона (Об обязанно-
стях, 111, 36): «Понятие справедливой войны было
строжайше определено фециальным уставом римского
народа (фециалы — коллегия жрецов бога Вер-
ности.— Ю. К.). Из этого можно понять, что спра-
ведливой может быть только такая война, которую
ведут после предъявления требований или же пред-
варительно возвестили и объявили».
347 ... в защиту нефелогетов против алаополитов —
вымышленные названия народов: от греческих слов
«vs^eA.7]» — «облако», «YSvexYjg» — «рожденный»,
«txXaos» — «слепой», «темный» (или «а»—отрицание,
«Хаос,» — «народ»), «поП-ст]?» — «граждане», т. е. «не-
фелогеты» — «рожденные облаком»; «алаополиты»—
«люди из безлюдного государства», или «слепые граж-
дане». Подобные сложные наименования есть у мно-
гих древнегреческих авторов; см. об этом: Sim'
monds J. D. More's Use of Names... — «Neueren
Sprachen. N. F.», 1961, N 10, S. 283.
348 ...силой ума — аллюзия на Цицерона (Об обязан-
ностях, I 11, 34): «...существует два способа раз-
решать споры, один — путем обсуждения, другой —
силой, причем первый свойствен человеку, второй —
диким зверям...» Ср.: Саллюстий (Заговор Ката-
лины, I 5): «...мне представляется более правиль-
ным искать славы силою разума, а не голою си-
лой. ..» — или «... обнаружилось, что главное на
войне — ум» (там же, II 2).
349 Они определяют эти свои предполагаемые цели... —
Рассуждения о нравственной стороне войны в период
Реформации и религиозных войн приобретали вполне
конкретное значение (см.: Allen J. W. A History
of Political Thought in the Sixteenth Century. London,
1928, p. 343—366).
350 ... кто убьет вражеского правителя... — резкое отли-
чие от римской военной этики. Ср. рассуждения Ци-
церона о необходимости справедливости по отноше-
нию к врагу (Об обязанностях, I 13, 40) и его
слова: «... великим позором и срамом была бы до-
стигнутая не доблестью, а преступлением победа над
противником... (там же, III 22, 86). Об этом же

392
Комментарии
Тацит (Анналы, II 88): «...римский народ отмщает
врагам, не прибегая к обману, и не тайными средст-
вами, но открыто и силой оружия».
351 ... семена раздора... — подобно тому как показано
это в «Истории Ричарда».
352 ... откапывая какую-нибудь старую статью до-
говора. .. — См.: Эразм. Жалоба мира. — В кн.: Трак-
таты о вечном мире, с. 58 ел.
353 ... заполетанцев — вымышленное название народа.
По-гречески «C<z»— усилительная приставка, «гсоХЛ-
ttj?» — «граждане», «многочисленный народ» (или
«гс<о)л]ТТ)<;» — «продавец»; и тогда «заполеты» — «про-
дающие и перепродающие»). В маргиналиях, которые
в двух швейцарских изданиях Фробена в 1518 г.
были опущены, указано, что заполетанцы — это швей-
царские наемные солдаты.
* ... а этого — в зависимости от случая — третий... —
Это же было у спартанцев (см.: Фукидид, IV 38,
III 92).
355 ...робкий от природы... — Ср.: Второзаконие, 20,
8: «... кто боязлив и малодушен, пусть идет и воз-
вратится в дом свой, дабы он не сделал робкими
сердца братьев его, как его сердце».
356 ... женщинам, желающим сопровождать мужей... —
Ср.: Платон (Государство, V 466 Е—467 А): «Они
вместе с мужчинами будут участвовать в военных
походах...»
857 ... ставят в строй рядом с мужем. — Ср.: Тацит
(Германия, 7): «...конные отряды и боевые клинья
составляются у них не по прихоти обстоятельств и
не представляют собою случайных скопищ, но со-
стоят из связанных семейными узами и кровным
родством; к тому же их близкие находятся рядом
с ними...», — или он же (Анналы, XIV 34): бри-
танцы во время боя «взяли с собою жен, дабы те
присутствовали при их победе».
858 ... плавать в вооружении они привыкли с самого на-
чала военного обучения. — Ср.: Тацит (Жизнеописа-
ние Юлия Агриколы, 18): «...с малолетства усвоили
завещанное от предков умение плавать, и притом
так, что... они одновременно управляются с ору-
жием и конями...»

Комментарии
393
859 Сдавшиеся города оберегают и завоеванных не ра-
зоряют. .. — Ср.: Второзаконие, XX 10 слл., XXI 10;
а также Цицерон (Об обязанностях, XXXIV 82):
«Долг великого мужа — среди потрясений карать ви-
новных, но большинство людей щадить...»
360 ... предполагают, что... бог... это какой-то чело-
век. .. — рассуждение в духе греческого философа
IV—III вв. до н. э. Евгемера, который, пытаясь ра-
ционально осмыслить мифологию, полагал, что боги —
это выдающиеся люди глубокой древности. Евгемеру
приписывают «Священную запись» — одну из первых
социальных утопий. Ср.: Цицерон (Тускуланские
беседы, I 12, 28, 139): «...ведь если пойти глубже
и всмотреться в то, что сообщают нам греческие писа-
тели, то даже те боги, которые почитаются древней-
шими, окажутся взошедшими на небо от нас...», —
или Плиний (Естественная история, 2, 5, 18 ел.).
361 Его они называют родителем. — Ср.: Платон (Ти-
мей 28 С): «Конечно, творца и родителя этой Все-
ленной нелегко отыскать, а если мы его и найдем,
0 нем нельзя будет всем рассказывать».
362 ... называют его на своем родном языке Митрой... —
Мор говорил, что язык утопийцев, греческий по про-
исхождению, похож на персидский. Митра — персид-
ское божество света. Имя это по гностической число-
вой символике букв соответствует числу 360, близ-
кому к числу дней в году: Ц — 40, 1=10, Ф —9,
С = 100, а=1, £=200. В персидской религии света все
естественное имеет также и нравственное значение,
поэтому Митра — бог добра. Культ Митры был рас-
пространен в Риме (особенно при императорах
Траяне и Домициане) и оказал большое влияние на
христианские обряды.
363 ... запретил... думать, будто бы души гибнут вместе
с. телом... — Бессмертие души — одно из главных по-
ложений христианства. На V Латеранском Соборе
(1512—1517) было признано личное бессмертие.
364 ... мир несется наудачу... — скрытая цитата из Лу-
киана («Icaromenippus») в переводе Эразма (Оо.,
1 207).
365 ... за добродетель назначены награды. — Убежден-
ность в этом присуща не только христианскому веро-

394
Комментарии
учению, но и Платону: «... ведь боги никогда не
оставят своего попечения о человеке, который стре-
мится быть справедливым и, упражняясь в доброде-
тели, уподобляется богу, насколько это возможно
для человека...» (Государство X 613 А).
366 ...все их установления и обычаи. — Ср.: Платон
(Законы, X 885 В): «А наставление это будет та-
ким: никто из тех, кто, согласно законам, верит
в существование богов, никогда намеренно не совер-
шит нечестивого дела и не выскажет беззаконного
слова...»
367 ... запрещают... рассуждать, защищая свое мне-
ние...— Ср.: Платон (Законы, I 634 Е): «...в осо-
бенности превосходен один закон, запрещающий
молодым людям исследовать, что в законах хорошо
и что нет, и повелевающий всем единогласно и
вполне единодушно соглашаться с тем, что в за-
конах все хорошо... Если у вас что-либо подобное
придет в голову человеку старому, он может вы-
сказать свое мнение должностному лицу или чело-
веку своих лет, но только не в присутствии юноши».
368 ... того, кто скончался радостно, полный доброй на-
дежды...— Ср.: Платон (Государство, VI 496 Е):
«... при исходе жизни отойдет радостно и кротко,
уповая на лучшее».
369 ...сопровождают пением... — Ср.: Геродот, который,
описывая образ жизни гетов, говорит о ритуальном
смехе на похоронах: «... погребение покойников у них
проходит с шутками и весельем. Ведь мертвые уже
избавились от всех жизненных зол и печалей и ве-
дут радостную и блаженную жизнь» (V 4).
370 ...мертвые пребывают среди живущих... — Ср.:
Платон (Письма II С): «...умершие ощущают про-
исходящее здесь, на земле...»; он же (Законы,
XI 927 А—В): «...души покойных сохраняют и
после кончины какую-то способность заботиться о де-
лах человеческих. ..»
371 ... эгы люди разумнее, но те — более благочестивы —
очень важное для того времени подчеркивание от-
личия разума и веры.
372 ... «бутрески»... — придуманное Мором слово. От
греческого «8ои->> (из «бои?»—«бык»); в качестве при-

Комментарии
395
ставки это придает остальной части слова усилитель-
ный оттенок; греческое слово «йр^з-лод» _ «религиоз-
ный»; т. е. «бутрески»— «чрезвычайно религиозные».
373 ... не более тринадцати... — двенадцать священни-
ков и один первосвященник. Двенадцать — по числу
апостолов.
374 ... избирает народ... тайным голосованием... — как
это было в раннем христианстве. Ср.: Деяния апо-
столов, 6, 5 сл.: «...и угодно было это предложение
всему собранию; и избрали...»
375 Священники обучают детей... — Ср. описание галль-
ских жрецов-друидов у Цезаря (Записки о галльской
войне, VI, 13).
376 Священниками могут быть и женщины... — Ср.:
Эразм (Аббат и образованная дама): «...и в Испа-
нии, и в Италии между высшею знатью немало
женщин, которые с любым мужчиною потягаются...
Если вы не остережетесь, кончится тем, что мы воз-
главим богословские школы, мы будем проповедо-
вать в храмах, мы завладеем вашими митрами» (Раз-
говоры запросто, с. 255).
377 ...воздев руки к небу... — Ср.: кн. Исход 17,
11 сл.: «И когда Моисей поднимал руки свои, одо-
левал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал
Амалик... И были руки его подняты до захождения
солнца».
478
... цинемерными... трапемерными — неясные слова.
Комментаторы возводят вторую часть каждого из
этих слов к греческому «^fispivos» от «7]fj.epa»—«день».
Начальные части слов толкуют по-разному.
379 ... мужчины в правую часть, женщины отдельно —
в левую — это древний обычай, сохранившийся до
сих пор в некоторых христианских общинах.
380 ... мать семейства... — См. примеч. 209.
381 ...ладан, а также другие благовония... — Мистиче-
ское значение таких воскурений ясно из Псалма 140,
2: «Да направится молитва моя, как фимиам, пред
лицо Твое, воздаяние рук моих — как жертва ве-
черняя».
882 Народ одет в белое платье. — Белое в христианской
цветовой символике обозначает чистоту и невинность.
383 ... из разных птичьих перьев... — отголосок знаком-

696
Комментарии
ства Т. Мора с обрядами индейцев (см.: Arber Е.
The First Three English Books on America. Birmin-
gham, 1885, p. XXV11).
384 ... не только личным обманом, но также и с по-
мощью государственных законов... (CW, 4,
р. 240) — явный намек на рабочее законодательство
Тюдоров,
865 ... заговора богатых... — Ср. рассуждение Сократа
об олигархии: «Это строй, основывающийся на иму-
щественном цензе; у власти стоят там богатые,
а бедняки не участвуют в правлении... Раз в госу-
дарстве почитают богатство и богачей — значит там
меньше ценятся добродетель и ее обладатели...
А люди всегда предаются тому, что считают ценным,
и пренебрегают тем, что не ценится...» (Платон, Го-
сударство, VIII 550 С —551 —А).
886 .. .гордыня. — Ср.: ки. Премудростей Соломона, V 8
(в синодальном русском издании — «высокомерие»).
887 .. .Авернская змея... — Авернское озеро на Юге
Италии, в Кампании считалось входом в подземный
мир (Вергилий, Энеида, III 442, VI 118 слл.);
змей же — злая сила (кн. Бытия, III 1—15, Апока-
липсис, XII 9): « дракон, древний змей, называе-
мый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселен-
ную, иизвержен на землю.,.»).
888 ... знатность... — О связи знатности с богатством
см.: Аристотель: «Встречаются и такого рода лица
выдающегося и знатного происхождения, которые не
претендуют на равноправие именно вследствие их
неравного положения (с остальными): ведь благо-
родство происхождения признается за теми, кто от
предков наследует доблесть и богатство» (Политика,
5, 1, 3, 1301 А).
388 ... великолепие... — В оригинале — «magnif icentia».
Слово это употреблено в том значении, в каком
употреблял его Цицерон: «... надо остерегаться,
если строишь дом сам, превысить меру в расходах
и великолепии» (Об обязанностях, I, 39, 140).
890 ... «Нигдея»... — в оригинале — латинское слово
«Nusquamam», почти соответствующее по значению
заменившему его слову «Утопия», составленному из
греческих корней. «Nusquam» — его «нигде», «ни-

Комментарии
397
куда», «ниоткуда», «ни к чему», «ни для чего», «ни-
как», «никоим образом». В замыслах Т. Мора латин-
ское, более категоричное, название предшествовало
названию «Утопия». См. примеч. 22, 32.
891
... прославившиеся на государственном поприще. —
Это желание Мора было исполнено. Первое издание
«Утопии» сопровождалось похвальными отзывами его
друзей-гуманистов, один из которых (Буслейден) был
государственным деятелем.
892 ... один человек... — Предполагают, что это глава
английских гуманистов Джон Колет (1466—J519).
393 ... пройдет девять лет — скрытая цитата из Гора-
ция (Наука поэзии, 388).
894 Урсвик Кристофер — викарий в Хакни.
885 Бедилл (Bedill Thomas, ум. в 1537 г.) — английский
гуманист, часто выполнявший поручения Эразма: се-
кретарь архиепископа Кентерберийского Уорхема
(см. примеч. 406).
896 ... уговариваем Латимера... — Уильям Латимер (La-
timer William, 1460?—1545) — оксфордский гуманист
и теолог, знаток греческого и латинского языков,
887 ... теолог-францисканец... — Обыкновенно считают,
что речь идет о Генрихе Стэндише (Henry Standish),
который позднее стал епископом.
888 ж... Письма темных людей»—(часть 1 — 1515 г.,
часть 2—1517 г.) — сатирическое сочинение немец-
ких гуманистов, состоящее из писем вождю против-
ников гуманизма. Многие невежественные люди сна-
чала не поняли истинного обличительного смысла
этой книги. «Письма темных людей» («Epistolae obs-
curorum virorum») были изданы в ответ на «Письма
знаменитых людей» («Epistolae clarorum virorum»),
Латинское слово «obscurus» означает не «темный»,
но «пребывающий в темноте, в безвестности». Таким
образом, вернее было бы в русском переводе назвать
эту книгу «Письма непрославленных людей».
899 ... это уже целая толпа — скрытая цитата из Ови-
дия (Метаморфозы, I 355).
400 Маруффо— Рафаэль Маруффо — швейцарский купец,
через которого Эразму выплачивалась пенсия.
401 Лили — Уильям Лили (Lily William, 1468?—1522) —
друг Мора, автор книг по латинской грамматике.

398
Комментарии
«Прогимнасмы» — совместный труд Мора и Лили.
См. примеч. 8.
402 ... Пальсграв наш общий друг... — Джон Пальсграв
(Palsgrave John, 1485?—1554) — позднее наставник
Марии — принцессы Кастильской, автор грамматики
французского языка.
403 ... о твоем Сицилийском деле... — Обсуждалась воз-
можность того, что Эразм станет епископом.
404 ... аттический талант... — крупная сумма денег:
больше 2000 рублей золотом.
405 ... вместо скипетра связку плодов... — Описание
внешнего вида правителя напоминает облик карна-
вального, праздничного, шутовского короля. Прави-
тель одет во францисканский плащ бедного нищенст-
вующего монаха из ордена Св. Франциска; одежда
символизирует ценности, существенным образом от-
личающиеся от ценностей в обществах иного типа:
бедность почетнее богатства.
406 Уильям Уорхем (Warham William, 1447?—1532) —
архиепископ Кентерберийский, покровитель ученых,
друг Колета и Эразма.
407 Петр — друг Т. Мора и Эразма, нидерландский гу-
манист Петр Эгидий (см. примеч. 28), пославший
«Утопию» в Лувен для публикации.
408 Антонио Бонвизи (Bonvisi Antonio) — предполага-
емый адресат и друг Т. Мора — купец, торговавший
шерстью, покровитель ученых.
409
... острова такого нигде нет, город исчез, а в реке
нет воды... — Т. Мор намекает на то, что просвещен-
ные люди в состоянии уразуметь этимологию при-
думанных им слов и — вопреки следующему далее
утверждению — понять их значение.
410 ... слова Теренциевой Мисиды... — рабыни из ко-
медии Теренция «Девушка с острова Андроса»
(497).
411 Беат Ренан (Rhenanus Beatus, 1485—1547) — немец-
кий гуманист, член эльзасского гуманистического
кружка. Приведена та часть письма, которая имеет
отношение к «Утопии».
412 Вилибальд Пиркхеймер (Pirkheimer Wilibald, 1470—
1530)—знаменитый немецкий гуманист, государст-
венный деятель и дипломат. Переводил с греческого

Комментарии
399
языка Платона, Ксенофонта, Плутарха, Лукиана.
Издал свод законов Юстиниана.
413 ... эти забавы... — речь шла об «Эпиграммах» Мора.
414 ... в Пандектах вашего Юстиниана — сборники зако-
ноположений из сочинений виднейших юристов, со-
ставленные по указу императора Восточной Римской
империи Юстиниана (482—565 г.).
415 ... прокторам... — чиновникам, наблюдающим за по-
рядком в университете.
416 Оксоний — современный Оксфорд.
417 ... что это за дело. — Случай, побудивший Т. Мора
написать письмо Оксфордскому университету, был
рассказан Эразмом в письме, о котором стало из-
вестно королю Генриху VIII. Король и поручил
Мору вмешаться в это дело.
418 ... против всех свободных искусств. — Имеются
в виду грамматика, диалектика, риторика, геометрия,
арифметика, астрономия, музыка.
419 ... о семи смертных грехах... — Эти грехи следую-
щие: страсть, скупость, жестокость, гнев, зависть,
гордость, обжорство. Схоластиков часто называли
«магистрами семи смертных грехов».
420 ... обобрав египтянок... — цитата из кн. Исход, 12,
36.
421 Иероним — (340?—420) — богослов и эрудит, автор
канонического перевода Библии на латинский язык
(Вульгата), писатель, чрезвычайно ценимый в Сред-
ние века и в эпоху Возрождения.
422 Амвросий — Амвросий Медиоланский (340—397) —
отец церкви, автор сочинений, посвященных христи-
анской этике, толкователь Священного Писания.
423 Киприан (ум. в 258 г.) — писатель и богослов, епис«
коп Карфагена.
424 Хрисостом — Иоанн Златоуст (344?—407), один из
отцов церкви, епископ в Византии, блестящий автор
проповеднической прозы.
425 Григорий — Григорий Назианзин (329?—390) вместе
с Иоанном Златоустом и Василием Кесарийским вхо-
дит в число особо чтимых святителей.
426 Василий — Василий Великий, Василий Кесарийский
(330?—379) — отец церкви, автор риторических со-
чинений, проповедей нравоучительного характера.

400
Комментарии
427 ... «вопросики»... — Т. Мор имеет в виду книжный
псевдорационализм поздней схоластики, нередко при-
нимавшей карикатурный вид. Высмеиванию подобных
«вопросов» схоластиков в большой мере посвящены
«Письма темных людей». В некоторых европейских
странах смешное содержание обсуждаемых вопросов
приобретало самостоятельную ценность и становилось
достоянием отдельного литературного жанра — жанра
занимательной литературы типа «Вопросов о чем
угодно» и проповеднических повестушек.
427* ... проповедником. — Речь идет об Эразме Роттер-
дамском.
428 Беда — Беда Достопочтенный (674—735)—автор
первой истории Англии («Церковная история Анг-
лии»), страстный проповедник христианства.
429 Кантабригий — Кембридж.
429а ... епископ Кентерберийский — Уорхем У. (см. при-
меч. 406).
4296 ... кардинал Йоркский — Уолси Т. (см. с. 294).
430 Гонелль Уильям (William Gonell, ум. в 1560 г.) —
воспитатель детей Т. Мора, рекомендованный ему
Эразмом.
431 Ульрих фон Гуттен (1488—1523) — известнейший
немецкий гуманист.
432 Александр Великий — Александр Македонский (356—
323 до н. э.)—основатель Македонской империи.
433 Ахилл — один из главных героев «Илиады».
434 Апеллес — знаменитый древнегреческий живописец,
современник Александра Македонского.
435 Фульвий и Рутуба — молодые гладиаторы, изображе-
ния которых сохранились в Помпеях. Имена этих
гладиаторов упоминает Гораций (Сатиры, II 7, 96).
438 ... по соломе... — аллюзия на слова из «Одиссеи»
(XIV 214 сл.):
Я лишь солома теперь, по соломе, однако, и прежний
Колос легко распознаешь.. „
(перевод В. А. Жуковского)
437 Гесиод (ок. 850 г. до н. э.) — древнегреческий поэт,
автор эпических поэм «Работы и дни» и «Теогония».
О множестве друзей говорится в «Работах и днях»
(713).

Комментарии
401
438 ... заставил верблюда прыгать — пословица, имею-
щаяся в книге: Otto A. Die Sprichworter der Romer.
Leipzig, 1890, S. 67.
439 Демокрит (ок. 460 г. до н. э.) — древнегреческий
философ — создатель атомистической теории.
440 ...книги Августина «О граде Божием»— большой
труд (22 книги) одного из отцов церкви, Августина
Блаженного. В этом сочинении даются новые
духовные ценности, рисуется общество, для которого
главным являются не земные интересы, а вечная
истина. Племенные, языковые и всякие другие разли-
чия в этом обществе неважны. Практическая, каждо-
дневная жизнь подчинена в нем религиозному авто-
ритету. Осуществить этот идеал, по мнению Авгу-
стина, способна лишь церковь; конкретной целью
истории является достижение «золотого века».
441 ... три дочери... один сын... — Эразм ошибся: вто-
рую дочь Т. Мора звали Елизавета.
442 ... по три драхмы... — Драхма — мелкая греческая
монета. Речь идет о незначительной плате.
443 ... общности во всем, даже в женах. — Платон, дей-
ствительно, говорит: «Все жены этих мужей должны
быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем
не сожительствует. И дети тоже должны быть об-
щими, и пусть отец не знает, какой ребенок его,
а ребенок — кто его отец. Что касается полезности,
вряд ли станут это оспаривать и говорить, будто
общность жен и детей не величайшее благо, если
только это возможно. Но вот насчет возможности,
думаю я, возникнут большие разногласия» (Госу-
дарство, V 457). Современный комментатор этого
места А. А. Тахо-Годи пишет: «В учении Платона
о государстве постулат общности жен и детей играет
чрезвычайно важную роль. Для Платона осуществле-
ние этого постулата означает достижение высшей
формы единства граждан государства... Всякая раз-
ность чувств в гражданах разрушает единство госу-
дарства. ..» (Платон. Сочинения в 3-х томах, т. 3,
ч. I. M., 1971, с. 603). Суждение Платона об общ-
ности жен смущало многих толкователей «Государ-
ства» Платона и его последователей. Подробный ана-
лиз этого вопроса можно найти в кн.: Лосев А. Ф.

402
Комментарии
Очерки античного символизма и мифологии. М.,
1930, с. 833 слл.
444 Томас Ретголлъ (Ruthall Thomas, ум. в 1522 г.) —
в 1499 г. секретарь короля, в 1503 г. — канцлер
Кембриджского университета, позднее — епископ. Не-
известно, сколь близким знакомым Т. Мора был
Ретголль. Эразм в 1506 г. посвятил Ретголлю свой
перевод Лукианова «Тимона», а в 1515 г. — издание
«Ночных размышлений» Сенеки.
445 ... наставление Горация... — Речь идет о следующих
словах:
Или стремится поэт к услаждению, или же к пользе,
Или надеется сразу достичь и того и другого.
(Наука поэзии, 333 сл.)
Всех соберет голоса, кто смешает приятное
с пользой,
И услаждая людей, и на истинный путь наставляя.
(Наука поэзии, 343 сл.)
446 ... их мне и захотелось перевести... — Переводы диа-
логов Лукиана, осуществленные Эразмом и Мором,
надолго вошли в европейский научный обиход. На
них ссылаются справочные издания XVIII в., реко-
мендующие важнейшие латинские переводы греческих
классиков. См.: Jo. Alberthi Fabricii, Bibliothecae
Graecae. Liber IV, pt I. Hamburgi, 1708, p. 497—498,
503-505.
447 ... к жизни вечной — скрытая цитата из Евангелия
от Матфея, 7, 14,
448 Лукреций (96—55 г. до н. э.) — римский философ
и поэт, автор поэмы «О природе вещей»:
449 Плиний — Здесь намек на Естественную историю
(VII, 4, 188 слл.).
450 Августин — См. примеч. 440. В сочинении «О не-
обходимости заботиться о мертвых» (XII, 15) Ав-
густин сообщает историю о людях по имени Курма.
В некоторых изданиях они называются «Курины».
Т. Мор ошибочно искажает имя.
451 ...как свидетельствует Августин... — О лжи, X, 17
(Migne, PL, 40, 500).
452 ,.. мерило Критолая... — Ср.: Цицерон (Тускулан-

Комментарии
403
ские беседы, V 17, 51): «Тут я вспоминаю знаме-
нитые весы Критолая, который помещал на одну
чашу все душевные блага, а на другую — телесные и
внешние и утверждал, что чашу с душевными бла-
гами не перевесит и целый мир своими морями и
землями».
453 мудрейший правитель... — Возможно, в этих словах
есть некоторая ирония, так как известно, что после
смерти короля Генриха VII Т. Мор отзывался о нем
неодобрительно.

СОКРАЩЕНИЯ
ЖМНП — Журнал Министерства народного просве-
щения.
ФЭ — Философская энциклопедия.
CW — The Complete Works of St. Thomas More,
v. 4. Yale University Press, New Haven—
London, 1965.
The Cor- — The Correspondence of Sir Thomas More,
respondence ed. by Elizabeth Frances Rogers, Princeton,
1947.
Op. —Opera Omnia Des. Erasmi Roterodami. Ley-
den, 1703 —
Op. ep. — Opus Epistolarum Des. Erasmi Roterdami,
ed. by P. S. Allen et H. M. Allen, 12 Vis.
Oxford, 1906—1958.
EA — Essential Articles for the Study of Thomas
More, ed. by R. S, Sylvester and G, Marc'ha-
dour. Hamden, Connecticut, 1977,
Gibson — Gibson R. W. and Patrick J. M. St. Thomas
More: A Preliminary Bibliography of His
Works and of Moreana to the Year 1750.
New Haven and London. Yale University
Press, 1961.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Августин Блаженный 8,
25—27, 306, 308, 315,
325, 334, 335, 353, 354,
358, 401, 402
Агид 373
Агрикола Р. 344
Агрикола Гней Юлий 392
Адем 788, 297
Айхенвальд А. Ю. 103
Александр Великий 318,
400
Алексеев М. П. 345, 371
Альд Мануций 228, 229,
386, 387
Амвросий Медиоланский
306, 399
Анаксагор 353
Анахарсид 100, 347
Андреева И. С. 40
Анемолий 96, 346
Аникст А. А. 63
Апеллес 318, 386, 400
Арат 92, 344
Аристотель 8, 19, 25, 65,
66, 100, 227, 299, 341,
349, 355, 356, 369, 370,
372, 374, 376, 377, 380,
383—385
Аристофан 25, 227, 386
Архимед 388
Ауриспа Дж. 386
Ауэрбах Э. 21
Бадий Асцензий 9
Барзан 788, 376
Бахтин М. М. 364
Беда Достопочтенный 308,
400
Бедилл Т. 284, 397
Бенедикт из Нурсни 361
Бонвизн А. 294, 398
Бонташ П. К. 57, 371, 374
Боттичелли С. 386
Буслейдеи Ж. (Иероним
Буслидий) 17, 18, 20, 96,
98. 103, 286. 346. 347.
397
Бюде Г. 16, 18, 19, 86,100,
299, 342, 362. 375
Валлич Э. И. 339
Василий Великий 306, 399
Васко да Гама 353
Васко де Кнрога 21
Вергилий Марой Публий
779, 341, 351, 354, 385,
396
Веспасиан Тит Флавий 365
Веспуччи А. 28, 97, 119—
121, 346, 352, 370
Вивес Хуан Луне 16
Висконти Валентина 363
Витрувий Поллион 373
Гален Клавдий 76, 86, 228,
343, 388
Гварино да Верона 386

406
Указатель имен
Гвиччардини Ф. 79
Генкель А. Г. 339, 340
Генрих VII. 7, 30, 41, 350,
355, 356, 365, 403
Генрих VIII 22,30, 41,117,
321, 328, 347, 350, 364,
399
Герард Новиомагийский 102
348
Геродиан 228, 358, 387
Геродот 25, 228, 341, 347,
360, 378, 386, 387, 394
Гесиод 322, 341, 344, 367,
400
Гесихий 227, 345, 386
Гиппократ 76, 228, 388
Гитлодей Рафаэль 92, 93,
96—99, 101, 108, 110,
111, 113, 115, 119—125,
137, 148, 166, 167, 169,
279, 280, 297—299, 352
Гольбейн Ганс (младший)
385
Гомер 25, 227, 346, 354,
366, 387
Гонелль У. 311, 315, 316,
400 в
Гораций Флакк Квинт 146,
332, 333, 341, 342, 346,
347, 354, 360, 361, 383,
397, 402
Гордиан III Марк Анто-
ний 358, 387
Графей Корнелий 103, 348
Гренджер А. 6
Гренджер Т. 6
Григорий Назианзин 306,
399
Гроцин У. 8
Гурмон Ж. 19
Гуттен У. 24, 25, 317, 375,
385, 400
Демокрит 323, 334, 401
Демосфен 386
Джустиниани Л. 371
Диоген Лаэрций 370, 380
Дионисий-младший 149,363
Дионнсий-старший 362
Диоскорид П. 227,345,386
Домициан Тит Флавий 393
Дони А.-Ф. 20
Дорп М. 77, 342, 348, 385
Дуне Скотт 379
Дюрер А. 16
Евгемер 393
Евклид 388
Еврипид 25, 227, 387
Екатерина Арагонская 364
Жуковский В. А. 400
Иероним 8, 285, 306, 308,
315, 399
Иннокентий XXI 379
Иоанн из Солсбери 10
Иоанн Хрнсостом 306, 333,
399
Исократ 100, 347, 363
Кампанелла Т. 80
Карамзин Н. М. 339
Карл Смелый 363
Карл V 28, 117, 349, 350,
364
Карл VIII 363
Катилина Луций Сергий
367, 372
Квинтилиан Марк Фабий
347, 348, 358, 379
Киприан 306, 399
Клемент И. 109, 349
Колет Дж. 5, 8, 14, 40,
331, 356, 397, 398

Указатель имен
407
Колумелла Луций Юний
Модерат 347
Коммод 358
Красе Марк Лициний 154,
365, 366
Крез 89, 312. 343
Критолай 336, 402
Ксенофонт 399
Кузнецов Е. В. 356
Кэкстон У. 341
Ландо О. 20
Ласкарис К. 385
Ласкарис Я. 386
Латимер У. 284, 397
Лахнер В. 342
Лейст О. Э. 55
Ленин В. И. 81, 378
Лефевр д'Этапль 16, 376
Ливии Тит 138, 360
Ликург 376, 377, 390
Лили У. 289, 342, 397, 398
Линакр Т. 8, 86, 94, 343
Лосев А. Ф. 351, 352, 361
375, 401
Лукан Марк Анней 352
Лукиан 8—13, 25,227,323,
330, 332—335, 345, 347.
357, 386, 393, 399, 402
Лукреций Кар Тит 334, 402
Лупсет Т. 19, 86, 94, 342,
346
Людовик XI 363
Людовик XII 363, 364
Лютер М. 77
Максимилиан I Австрий-
ский 298, 363
Макшеева Н. А. 339
Макьявелли Н. 39, 79, 357.
358, 363, 387
Малеин А. И. 65, 340, 341
Мальдонадо X. 2/
Манлий Тит 138, 359
Мария, принцесса Кастиль-
ская 398
Марк Аврелий Антонин
358, 387
Маркс К. 5, 6, 23, 24, 68,
75, 80, 81, 358, 375
Мартене Т. 345
Мартир П. 28
Маруффо Р. 287, 289, 397
Марциал Марк Валерий
347, 387
Медичи Лоренцо 29
Мильтон Д. 63
Моммзен Т. 353
Мор Джон (отец Т. Мора)
6, 7
Мор Джон (сын Т. Мора)
317, 325
Мор Елизавета 311, 316,
401
Мор Маргарита 313, 316,
325
Мор Уильям 6
Мор Цецилия 317, 325
Мортон А. Л. 55
Мортон И. 127, 355
Нерон Клавдий Цезарь 159,
366, 386
Николай Кузанский 380
Овидий Назон Публий 344,
353, 354, 397
Оккам У. 379
Орозий 347
Остроумов Л. 353
Палинур 119.351
Палудан И. (Desmarais J.)
18, 100, 102. 347

408
Указатель имен
Пальсграв И. 289. 290. 398
Персии Флакк Авл 341, 378
Петр Испанский 77, 379
Петровский Ф. А. 340, 341
Пико делла Мирандола Дж.
13, 14
Пиркхеймер В. 298, 398
Пифагор 343
Плавт Тит Макций 159,
368, 385
Платон 8, 19, 24, 25, 42,
65, 66, 71, 96, 105, 119,
149, 162, 163, 179, 227,
299, 317, 330, 346, 349,
351—357, 359, 360. 362.
363. 366—380, 382—385,
388, 392—394, 396, 399,
401
Плиний 334, 402
Плутарх 8, 25, 227, 345,
363, 365, 376, 377, 386,
390, 399
Полибий 358
Полициано А. 344
Помпеи Великий Гней 353,
365
Помпоний Мела 347, 353
Понс Э. 345
Рабле Ф. 20, 364
Ренан Б. 18, 19, 298, 398
Ретголль Т. //, 12, 332'Р
402
Риттер Г. 377
Ричард III 14, 15
Робинсон Р. 30
Роффенс 284
Руссо Г. 339
Рутуба 318, 400
Руэллий И. 94, 345
Савин А. Н. 13
Саксон Грамматик 100, 347
Саллюстий Крисп Гай 131,
316, 341, 349, 358, 367,
372, 385, 391
Сампсон Р. 350
Сандрия Корнелия 349
Светоний Транквилл Гай
341, 365, 366
Семенов В. Ф. 22, 359
Сенека Луций Анней
(младший) 119, 159,307,
347, 352, 368. 380, 402
Сенека Луций Анней (стар-
ший) 347
Силуагий И. 101, 348
Сильвестер Р. 342, 404
Сократ 347, 351, 357, 358,
362, 369, 383, 384, 388—
390, 396
Соломон Премудрый 147
Солон 347, 365
Софокл 25, 227, 387
Степлтон Т. 25
Страбон 360
Стэндиш Г. 397
Суртц Э. 29
Тарле Е. В. 339
Тахо-Годи А. А. 401
Тацит Публий Корнелий
341, 373, 374, 378, 382,
389, 390, 392
Темсиций Г. 117, 350
Теофраст 76, 227, 385
Теренций Афр Публий 161,
297, 364, 369, 385, 398
Тиберий Клавдий Нерон
366
Траян Марк Ульпий 393
Тунсталл К. 17, 117, 283,
286, 288, 289, 291, 350

Указатель имен
409
УиКАИф Д. 10
Уитфорд Р. 9
Уолси Т. 294, 400
Уорхем У. 292, 397, 400
Урсвик К. 284, 289, 397
Утоп 172, 180, 258, 259,
371
Фабриций 156, 367
Феодор Газа 227, 386
Фердинанд Арагонский 349,
363, 364
Фичино М. 380. 381, 388
Флейшер М. 77
Фома Аквинский 10
Франциск I 345, 363
Фробен И. 78, 85, 342, 392
Фробен Э. 86, 342
Фукидид 25, 387. 392
Фульвий 318, 400
Цезарь Гай Юлий 353,365,
372, 385, 395
Цицерон Марк Туллий 65,
119, 307, 343, 348—354,
359, 360. 366. 370. 374,
380, 381. 383, 384, 387.
390. 391. 393. 396. 402
Шекспир В. 14
Штекли А. Э. 371
Шульц Ю. Ф. 96, 342
Adams R. Р. 356
Albertus J. F. 402
Allen D. С. 380
Allen H. M. 404
Allen J. W. 391
Allen P. S. 385, 404
Эгидий П. (Питер Гиллес)
76—78, 93, 94. 96. 100—
102, 107—109, 111, 113,
118—120, 123, 124, 127,
165, 284, 286, 289, 294.
295. 297. 298. 342, 344,
345. 349. 350. 370. 398
Эдуард IV 7, 41. 367
Эзоп 16. 344
Элиан 365, 370
Энгельс Ф. 5, 6, 23, 24,
68, 75, 80, 358, 375
Эпикур 71. 380, 381. 383
Эразм Роттердамский 8, 9,
14. 16—19. 24. 25, 27,
28, 35, 40, 42. 61. 62.71,
75, 85. 94.283—290.292.
317. 341—343. 345. 346.
348—351. 355. 356,358—
362, 364, 365, 367, 369,
375, 381, 382, 385,
386. 388. 392, 393, 395.
397—399. 400
Ювенал Децим Юний 341.
378. 382
Юлий II, папа 363
Юстиниан 16, 19. 299, 399
Anderegg M. А. 21
АгЬег Е. 396
Bannister H. М. 362
Baumer F. L. 366
Baxter J. H. 372

410
Указатель имен
Benoist A. 379
Blume С 362
Buchner R. 364
Chambers R. W. 12, 377
Collins J. Ch. 341
Cowper Y. M. 359
Crosset J. 368
De Vocht H. 347
Emden A. B. 375
Fleishner M. 77
Gerber R. 371
Gibson R. W. 36, 404
Gilbert A. H. 363
Gough J. W. 365
Hecksher E. F. 365
Heritage S. J. H. 341
Hexter J. H. 340, 357
Hexter S. J. 340
Jensen H. 346
Jonson C. 372
Jordan W. K. 361
Manuel F. E. 344
Marc'hadour G. 7, 351, 404
Michels V. 341
Migne J. P. 402
Morgan A. E. 371
Morton A. L. 29
Mumford L. 373
Omont H. 387
Otto A. 350, 401
Patrick J. M. 404
Pfeiffer R. 381
Pick R. W. 371
Pons E. 345
Power E. 378
Powicke F. M. 375
Rashdall H. 375
Reynolds E. E. 7
Ritter G. 368, 371
Rogers >E. F. 341. 404
Ryan J. K. 390
Sabin J. 332
Sarton G. 388
Saulnier V. L. 21
Schoeck R. J. 373
Shapiro M. 365
Sherwin P. F. 28
Simmonds J. D. 391
Simpson A. 357
Smith P. 349
Stapleton T. 25
Surtz E. L. 29. 77, 340
Tawney R. H. 357
Thompson C. R. 386
Thrisk J. 36, 359
Ullman W. 366
Vespucci A. 29
Weiss R. 352
Wenkebach E. A. 349
Ziegler Th. 341

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абракса 172, 371, 372
Агнополис 92, 344
Амаурот 110, 174, 177, 200,
205, 291, 297, 372, 373
Анидр 110, 177, 178, 297,
373
Аскетизм 263, 264
Астрономия 209, 210
Бедность 132, 134, 145, 155,
163, 274—277
Беседы 185, 198
Бесполезность давать благие
советы правителям 123,
125—127, 148, 149, 151,
158, 159, 161
Бессмертие души 211, 261,
262
Благо 88, 97, 210, 273
общее благо 103, 125, 131,
133, 273, 274
Благочестие 331
Богатство 90, 125, 135,
155-157, 163, 208, 176,
277
Богослужение 265, 269—271
Болезни 156, 221, 231
больные 164, 194, 230,
231, 261
Брак 191, 232—234, 325,
326
Бродяжничество 144—146
Бутрески 264, 394
Власть 125
Война 106, 127, 129, 130,
132, 151—153, 192, 202,
242—248, 250—255, 267,
364
Воровство, его причины 128,
129, 134, 136, 139—141
Воспитание 196, 197, 208,
312—316
Враги 267
Гордыня 278, 305
Город 166,, 172, 174—179,
187, 191—193, 198—201
Греческий язык и литера-
тура 119, 226, 227, 301,
302, 306, 309, 324
Деньги 142, 151, 153, 162,
164, 201—203, 244, 248,
249, 254, 255, 276, 277,
279
Деревня 133, 134, 174—
176, 198, 199
Дети 204—206, 265, 269,
270
Добродетель 210—213, 222,
225, 237, 262, 265,
266
Договоры 239—242, 247
Должностные лица 105, 180,
234, 239, 265, 266, 292,
372, 373, 374

412
Предметный указатель
сифогранты 180—184, 187,
188, 194—197, 199,373
траниборы 181, 182, 188,
195, 199, 373
Дома 174, 179, 180, 188,
189
Досуг 86, 185, 190, 226,
293, 321
Дружба 117, 118, 121, 126,
142, 239, 242, 243, 248,
249, 254
Евтопия 96, 346
Еда и питье 176, 195, 198,
199
Женщины 266, 269, 270,
312, 314, 323
Животные 261, 270, 323
Житейский опыт 87, 104,
109, 117, 125, 128, 174,
279, 305
Забвение 166, 167
Зависимость образа жизни
от географических условий
121, 122
Завоевания 750, 151, 254
Законы 88, 89, 91, 104, 105,
128, 136, 138, 139, 153,
154, 157, 163, 164, 187,
208, 237, 238, 243, 276,
279
закон милосердия 139
закон Моисеев 139
Здоровье 164, 220—222
Земледелие 129, 136, 175,
176, 225
Знатные люди 129, 130,
135, 186, 216, 255, 274
Золото, серебро, драгоцен-
ности 91, 154, 201—208,
217, 247
Игры 185, 186, 218
Имущество 124
История 107
история Утопии 99, 172,
227, 258
Медицина 86, 87, 228
Местоположение острова
Утопия 171
Милосердие 194, 196, 246
Молитвы 267, 269, 272, 273
Музыка 185, 198, 209, 220,
271, 272
Награды 142, 211, 245, 246,
260, 312
Наемные солдаты 131, 150,
202, 248, 249, 251
Наказания 128, 129, 134,
136, 137, 139—142, 211,
235, 237, 259, 265
Наука 185, 188, 209, 265,
304, 305, 310, 312—317
«Нигдея» 283, 286, 396
Обучение 85, 208, 209,
312-315
Общие трапезы 185, 194—
198, 204, 221, 222
Овцеводство; его разви-
тие — причина обнищания
132—134
Огораживание 133
Одежда 141—143, 183,189,
190, 205, 216, 271
Описание других народов
88, 122, 123. 163
алаополиты 243
анемолийцы 205—207,379
ахорийцы 151
заполетанцы 247—249
макарийцы 157

Предметный указатель
413
нефелогеты 243
полилериты 151
Описания природы 121, 171,
177, 178
Охота 218,219
Перевороты 155, 156
Подкуп 246
Поездки за границу 199
Почести 216, 237
Правитель 121, 125, 126,
140, 154—156, 158, 159,
181, 188, 195. 199, 203,
214, 232, 235, 237,
241, 245—247, 255, 258,
287, 291, 297
Праздник 176, 268, 269
Предательство 143, 161,
202, 246
Природа 183, 187, 192, 203,
212, 213, 215, 219, 223—
225, 227, 240, 242, 250,
263, 268, 269
Произвол богачей 136
Рабочее время 184, 186,
190, 375
Рабы 141—143, 174, 184,
194, 195, 199, 206, 218,
230, 235, 244
Равенство 91, 106, 163—
165, 200, 321
Разбойничество 130, 131,
135, 139, 152
Разум 212
Распределение добра 191
Религия 111, 211, 213,214,
240, 255—260, 263, 264,
268, 269
Ремесло 729, 183, 184,
187—190, 199, 218
Римляне 105, 166, 307
римская литература,
латинский язык 119, 226,
304, 306
Роскошь 106, 135
Рынки 193, 194
Сады 179
Свобода 155, 188, 195,239,
242
свободные люди 141, 156,
287
Священники 186, 188, 195,
197, 231, 237, 257, 264—
268, 271
Сельское хозяйство 182, 183
Сенат 181, 182, 200, 203,
231, 234, 274
Смерть 219, 231, 235, 244,
246, 248, 251, 261, 262
Собственность 106, 133,
155, 160, 162—164, 179,
273, 274
Спартанцы 102, 105
Справедливость 89, 105,
106, 136—138, 153, 154,
162, 164, 239, 241, 274
Страдание 211, 213, 215,
221, 223, 224
Странствования 120, 229
Суд 154, 238, 239
Суеверия и чудеса 262
Счастье 210—212, 215, 225
1орговля 121, 133—135,
201, 229, 244
Труд 141, 275, 276
совместный труд 172,253
Убийство 138, 139, 152,
231

414
Предметный указатель
самоубийство 231, 232,
388
Удепотия 91, 344
Удовольствия 179, 198,
210—215, 217—225, 228,
236, 263, 275
духовные 210, 222
истинные 220
телесные 210, 214, 220
Управление 162, 167
Философия 119, 149, 158,
159, 209—211, 228, 307,
323
схоластическая 158, 209
Хозяйство 174, 175, 180,
182—184, 191—193, 196,
199
Храмы 197, 268, 269
Ценность человеческой жиз-
ни 137, 138
Чужестранцы 195, 229
Шуты 146, 236
Язык 98, 209, 227

СОДЕРЖАНИЕ
И. Н. Осиновский. Томас Мор и его
«Утопия» ...... .. . . ... . 5
Весьма полезная, а также и занимательная, по-
истине золотая книжечка о наилучшем устрой-
стве государства и о новом острове Утопия
мужа известнейшего и красно речивейшего То-
маса Мора, гражданина и шерифа славного
города Лондона 83
Вступительные письма 85
Первая книга беседы, которую вел Рафаэль
Гитлодей — человек выдающийся, о наилучшем
устройстве государства, в передаче Томаса
Мора — человека известного, гражданина и
шерифа славного британского города Лондона 115
Беседа Рафаэля Гитлодея о наилучшем устрой-
стве государства в пересказе Томаса Мора,
лондонского гражданина и шерифа. Книга
вторая 169
О городах, особенно об Амауроте 177
О должностных лицах . . . . 180
О занятиях 182
Об отношениях друг с другом 191
О поездках утопийцев 199
О рабах 230
О военном деле 242
О религиях утопийцев 255
Приложения 281
Комментарии 337
Сокращения 404
Указатель имен 405
Предметный указатель 411

Томас Мор
УТОПИЯ
Серия «Предшественники научного социализма»
Утверждено к печати
Отделением истории Академии над к СССР
Редактор иадательства Н. Л. Петрова
Художественный редактор Н. Н. Власик
Технические редакторы Н. П. Кузнецова, Т. А. Прусакова
Корректоры О, В. Лаврова, Ф. Г. Сурова
ИБ № 2003
Сдано в набор 01.02.78. Подписано к печати 03.05.78.
Формат 70x90'/s2- Бумага типографская М 2.
Гарнитура академическая. Печать высокая.
Усл. печ. л. 15,3. Уч.-над. л. 16.4, Тираж 50 000 екв.
Тип. аак. 103. Цена 1 р. 20 к.
Иадателъство «Наука».
117485* Москва, В-485, Профсоюзная ул., 94а
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография ивдателъства «Наука»,
199034, Ленинград, В-34, 9-я линия, 12