Автор: Илюшин А.М.
Теги: военное дело сборник научных трудов археология центральной азии кочевые народы археологические источники
ISBN: 5-202-00079-0
Год: 1995
Текст
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ
КЕМЕРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НОВ(К ИГЕР- КИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НАУЧНО-ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ 'ПАМЯТНИК'
ВОЕННОЕ ДЕЛО
И СРЕДНЕВЕКОВАЯ АРХЕОЛОГИЯ
ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
4298А
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТ АРХЕОЛО131И И ЭТНОГРАФИИ
КЕМЕРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НАУЧНО-ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "ПАМЯТНИК
ВОЕННОЕ ДЕЛО И СРЕДНЕВЕКОВАЯ АРХЕОЛОГИЯ
ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Сборник научных трудов
Кемерово 1995
14074
ББК Т4(2)45-6 +Т4(54)-6
В 91
Сборник посвящен юбилею нашего дорогого старшего коллеги
профессора Татьяны Николаевны Троицкой
Редакционная коллегия:
д р ист. паук, академик А. И. Мартынов, д-р ист. наук Т. Н. Троицкая, д-р ист.
наук IO. С. Худяков, К). Л. Плотников, канд. ист. наук С. Г. Скобелев, канд. ист.
наук А. М. Илюшин (ответственный редактор).
В 91 Военное дело и средневековая археология Центральной Азии : Сб. статей
Кемерово, 1995. 268 с .
Сборник посвящен исследованиям по истории военного дела кочевых народов
Центральной Азии в периоды древности и средневековья, а также публикациям
археологических источников. Рассматриваются вопросы терминологии
оружисвсдсния, особенности фортификации и комплексы вооружения. На
широком круге вещественных источников решаются вопросы средневековой
археологии Верхнего Приобья и сопредельных территорий.
Книга рассчитана на историков, археологов, этнографов и всех интересующихся
историческим прошлым нашей страны.
ISBN 5-202-00079-0
ПРЕДИСЛОВИЕ
С начала 1970-х годов в сибирской археологии наблюдается ус-
тойчивый интерес к оружиеведчеокой и военно-исторической пробле-
матике» Накопление обширного фонда вещественных источников, ввод
в научный оборот летописных и изобразительных материалов, разра-
ботка актуальных вопросов культурогенеза и этногенеза в Южной Си-
бири и Центральной Азии открыли возможность для развития оружие-
ведческих исследований. На примере изучения комплекса вооружения
татарского населения и енисейских кыргызов была разработана мето-
дика анализа, типологической классификации и систематизации пред-
метов вооружения, которая существенно расширила возможности иссле-
дования военного дела древнего и средневекового населения Сибири.
В последующие десятилетия активно изучалось военное дело
средневекового населения Приморья, Приамурья, древних и средневе-
ковых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии, таежного насе-
ления Западной Сибири. Вышли в свет монографические исследования
В.И.Деревянко о военном деле мохэ и чрурчженей, Ю.С.Худякова о
вооружении енисейских кыргызов, кочевников раннего и развитого
средневековья юга Сибири и Центральной Азии, А.И.Соловьева о воен-
ном деле коренного населения Западной Сибири, тематические сборни-
ки по военному делу в древности и средневековье.
Оформление сибирского оружиеведения в самостоятельное научное
направление организационно завершалось во второй половине 1980-х
годов о созданием Сибирского отделения Комиссии по военной исто-
рии народов Востока. В 1989 г. СО КВИНВ была проведена конферен-
ция "Военное дело древнего и средневекового населения Севермой и
Центральной Азии", в работе которой приняли участие ведущие опе-
циалиоты-оружиеведы Сибири и других регионов страны. Это меропри-
ятие стимулировало выход в свет новых научных изданий по истории
военного дела центральноазиатского региона. В числе последних
ложно назвать и настоящий сборник где рассматриваются вопросы ре-
конструкции тактики боя древних и средневековых войок, искусства
фортификации, эффективности применения различных видов оружия и
военной терминологии.
Обращение к различной проблематике военной истории и оружие-
ведения существенно расширяет возможности для познания закономер-
Юотей развития военной сферы жизнедеятельности в кочевом мире
3
степного пояса Евразии и на его периферии. Ряд статей, в которых
затрагиваются различные аспекты оружиеведчеокого и военно-истори-
ческого анализа источников по военному деду древнего и средневе-
кового населения Северной и Центральной Азии включены в настоя-
щий сборник. Можно надеяться, что его выход в свет будет способ-
ствовать дальнейшему развитию сибирского оруживведения.
Второй раздел сборника освещает проблемы средневековой ар-
хеологии Центральной Азии. Публикуются материалы раокопок на тер-
риториях Горного и Рудного Алтая, а также Верхнего Цриобья. Рас-
сматриваются средневековые сюжеты петроглифов Бичикту-Бома и ми-
ровоззрение древних тюрков. Исследуются вопросы этно- и культуро
генеза в в/рхнеоОском регионе в третьей четверти I тысячелетия
новой эры.
Худяков Ю.С.
ВООРУЖЕНИЕ КОЧЕВНИКОВ ВОСТОЧНОГО ТУРКЕСТАНА
В БРОНЗОВОМ И РАННЕМ ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКАХ
На протяжении длительного периода древней истории Восточ-
ный Туркестан был ареной больших военно-политических событий,
миграций кочевых племен и смены культур, имеющих важное значе-
ние для исторических судеб всей Центральной ^эии, о чем свиде-
тельствуют многочисленные археологические памятники. Длительное
время изучение памятников эпохи бронзы и раннего железа в Синь-
цзяне ограничивалось сборами подъмного материала с развеянных
поселений.I В последние десятилетия китайскими археологами про-
водились систематические раскопки археологических памятников в
различных районах Восточного Туркестана.% Было выделено несколь-
ко культур бронзового века и сакского времени.Большой интерес
изучение бронзового и железного века Синьцзяна вызывает у спе-
циалистов, исследующих синхронные культуры на территории Монго-
лии, Средней Азии, Казахстана и Южной Сибири. В последние годы
издана серия сборников статей и монографий, в которых на основе
анализа работ китайских археологов освещаются проблемы археоло-
гии раннего металла и сакского времени в Восточном Туркестане.
Как справедливо отмечено Е.В.Антоновой, изучение археологичес-
ких культур Синьцзяна зарубежными специалистами встречается с
большими трудностями.^ Среди них слабая изученность хорошо
стратифицированных памятников, отсутствие обоснованных хроноло-
гических разработок и подобных публикаций исследованных комп-
лексов. Необходимо отметить, что изоляция китайских исследова-
телей от зарубежной научной литературы, в которой рассматрива-
ются вопросы этнокультурного развития в бронзовом и раннем же-
лезном веке на определенных территориях, безусловно отрицатель-
но сказалось на анализе археологических комплексов Синьцзяна.
В ряде случаев это привело к существенным ошибкам в датировках
отдельных категорий металлических предметов, в том числе брон-
зового оружия. В свою очередь, длительное время зарубежные спе-
циалисты были лишены непосредственной возможности ознакомиться
с предметными комплексами культур эпохи бронзы и раннего желе-
за Восточного Туркестана. В этой связи определенное значение
имеют результаты работы экспедиции ЮНЕСКО "Шелковый путь", ко-
5
торая проходила в 1990 г. по территории Китая, включая провин-
ции Шэньви, Ганьоу и Синьцзян.® В ходе работы участники экспе-
пиции имели возможность ознакомиться с различными археологиче-
скими и архитектурными памятниками, осмотреть музейные коллек-
ции ряда городов Восточного Туркестана. Муэеефикация археоло-
гических памятников и оформление музейных экспозиций имеют свою
специфику, поскольку ориентированы на массовый туризм. Это от-
ражается как на методике реставрационных работ, так и на под-
боре экспонатов. В экспозициях преобладают предметы искусства,
нередко выставляются копии и муляжи. Очень редко в музеях пре-
дставлены фото и графические материалы, характеризующие конст-
руктивные особенности археологических памятников. Не всегда в
экспозиции имеются указания на принадлежность предмета опреде-
ленному памятнику, культуре или периоду.
Благодаря специфике отбора, музейные экспозиции, по-ниди-
мому, далеко не всегда отражают характер археологических комп-
лексов или культур. Нередко, отдельные экспонаты помещены в
экспозициях, относящихся к иному историческому периоду.
Однако, несмотря на все сложности, материалы из археоло-
гических коллекций в музеях Ганьсу и Синьцзяна имеют важное
значение для изучения вооружения населения Восточного Туркес-
тана в эпохи бронзы и раннего железа.
Отдельные предметы, вооружения эпохи бронзы из Восточного
Туркестана публиковались С.В.Киселевым, Е.В.Антоновой, М.Н.Пог-
ребовой и Д.С.Раевским, Ю.А.Заднепровским и др. Исследовате-
ли выделяют среди бронзовых изделий Синьцзяна предметы андро-
повского и карасукского облика и относят к периодам развитой
и поздней бронзы.В работах китайских ученых и в музейных эк*
споэициях гг. Хами и Урумчи эти находки относятся к более позд-
нему времени.Ю Е.Е.Кузьмина, С.В.Хаврин, Е.В.Антонова, Ю.А.За-
лнепровский относят к андроновской культуре клад бронзовых
предметов с р. Текес в уезде ГУнлю, поселение Синтала в уезде
Хушо и могильник Гумугоу на р. Кунцюэхэ близ оз. Лобнор. По
данным С.В.Хаврина в состав клада из уезпд Гунлю входит три
вислообушных топора, три серпа, молот, три долота, два шила и
раскованная проволочка.^ Ю.А.Заднепровский называет три висло-
обушных топора, три серпа, пять долот разной формы и молот.
Е.В.Антонова описывает два топора и долото, опубликованные в
китайском издании.
6
В Историческом музее СУЛР в г. Урумчи, в экспозиции с на-
ходками сакского времени, находятся два бронзовых топора из
уезда Гунлю.
Это массивные вислообутные топоры с, овальным в сечении,
выступающим в сторону топорища проухом и длинным, узким, поло-
го расширяющимся к лезвию, бойком. По сторонам проуха имеется
низкий валик, образующий арочное обрамление. Внутри него на
поверхности проуха насечкой нанесены пятиугольные фигуры с ту-
пым углом наверху, орнаментированные елочным узором. Подобная
орнаментация встречается на бронзовых топорах, двухлопастных
стрелах и дротиках андроповского времени на 4лтае и в Западной
Сибири.15 'Таким орнаментом украшались щиты и поясные пластины,
изображенные на оленных камнях.Обух первого топора не имеет
выступа. (Рис. I, I). У второго топора на обухе имеется невысо-
кий, продолговатый выступ - ’’гребень"Л7 (Рис. I, 2).
Еще один бронзовый топор находится в экспозиции музея г.
Хами. Он происходит с памятника Баликунь (Бархундий).
Это массивный вислообушный топор с, овальным в сечении,
выступающим в сторону топорища проухом и длинным, расширяющимся
к лезвию, бойком. На обухе имеется низкий, полукруглый в сече-
нии, выступ - "гребень", в двух местах перехваленный неглубо-
кими выемками. (Рис. I, 3).
По данным Ю.А.Заднепровского, подобные топоры распростра-
нены в Северном и Восточном Казахстане, в Семиречье, Фергане,
на Тянь-Шане и ^лтаеЛ® Встречаются они и в Западной Сибири.
В книге "Материальная культура древних народов Синьцзяна"
опубликован бронзовый кельт с памятника Синтала в уезде Хупю.^
Этот памятник С.В.Хаврин относит к андроновской культуре. Све-
дения об условиях находки в научной литературе различаются.
С.В.Хаврин указывает, что бронзовый кельт найден "в процессе
раскопок". В китайском издании отмечено, что эта находка об-
наружена на поверхности.
Кельт имеет овальное лезвие, расширяющийся к лезвию боек,
сплошную втулку. На втулке два горизонтальных, подукруглых в
сечении, пояска. По краю втулки невысокий, полукруглый в сече-
нии обод, ограниченный с двух сторон горизонтальными поясками.
(Рис. I, 4). По мнению С.В.Хаврина, кельт имел с двух сторон
Ушки.Вероятно, они соединяли горизонтальные пояски на втул-
ке.
7
Обычно кельты считаются орудиями труда. А.И.Соловьевым до-
казана возможность их боевого применения.К эпохе бронзы от-
несены бронзовый и костяной наконечники стрел из Мулэя и Дэ-
волэкэ.
Комплекс вооружения племен Восточного Туркестана андро-
повского времени явно не полон. С андроновским культурным мас-
сивом принято связывать распространение в степях Евразии колес-
ниц, запряженных лошадьми.
Серия находок бронзовых изделий из Восточного Туркестана
относится к эпохе поздней бронзы. В свое время бронзовые ножи
из с. Чун в уезде Койнас опубликовал С.В.Киселев.Позднее эт?
предметы неоднократно переиздавались и анализировались.^ Ю.А.
Заднепровский охарактеризовал "дугообразнообушковчй кинжал",
найденный по его данным в местности Чакамала Хуань, к юго-запа
ду от Хами.29 Кинжал "узкий, длиной 36 см, дугообразной формы
с шипом в месте перехода лезвия в рукоять.
Напершие в виде головки оленя".
В китайском издании этот кинжал отнесен к находкам из ком
муны Хоаюань в уезде Хами.31 Данный кинжал находится в экспози
ции музея г. Хами. Местонахождение, на котором он обнаружен,
наэвано Хуаюаньсян.З^ Кинжал - длинный, однолезвийный прямой
клинок, слегка расширяющийся от острия к перекрестью. Перекре-
стье цельнолитое с выступом-шипом со стороны лезвия. Рукоять
цельнолитая, плавно изогнутая в сторону лезвия. С обеих сторон
рукояти проходят округлые бортики. Навершие объемное, в виде
стилизованной головы животного. У него округлые глаза, острые
уши, вытянутая морда, спиралевидные рога, загибающиеся вокруг
головы к нижней челюсти. (Рис. П, I).
Вряд ли прототипом этому изображению мог быть олень, как
считает Ю.А.Заднепровский.33 Скорее всего на навершии кинжала
изображена голова горного барака-архара. Подобные кинжалы с
навершиями в виде голов архаров и козлов известны с территории
северного Китая^ и Монголии.3$ Значительно больше находок дву-
лезвийных кинжалов с навершиями в виде голов животных. Оми из-
вестны в Забайкалье, Монголии, северном Китае.3® в Забайкалье
найдены бронзовые двулеэвийные мечи с навершиями в виде голов
баранов.37
В музеях г. Урумчи и Хами экспонируется несколько бронзо-
вых однолезвийных кинжалов с кольцевым навершием.
е
Кинжал из Исторического музея СУ\г в г. Урумчи имеет
длинный, узкий прямой, однолезвийный клинок, полого сужающий-
ся к острию. Перекрестьем служит тупоугольный шип, выступающий
го стороны лезвия. Рукоять цельнолитая, плавно изогнутая в
сторону лезвия. С обеих сторон рукояти, включая шип перекре-
стья, имеются округлые бортики. Напершие в виде овального ко-
льца. (Рис. П, 2).
В музее г. Хами экспонируется три кинжала. Первый кинжал
имеет плавно изогнутый оцнолезвийный клинок, полого сужающийся
к острию. Перекрестье отсутствует. Рукоять цепьнолитая. плавно
изогнутая в сторону лезвия. С обеих сторон рукояти имеются ок-
руглые бортики. Навершие в випе овального кольца. (Рис. П, 3).
Второй кинжал из г. Хами имеет длинный, прямей однолез-
вийный клинок с изогнутым острием. Конец острия обломан. Пере-
крестье отсутствует. Рукоять цельнолитая, прямая, полого сужа-
ющаяся к навершию со стороны лезвия. По обеим сторонам рукоя-
ти имеются округлые бортики. Навершие в випе кольца. (Рис. П,
4).
Третий кинжал из музея г. Хами имеет длинный узкий оцно-
лезвийный клинок, круто загнутый в сторону спинки. Клинок су-
жается к острию. Конец острия обломан. При подходе к перекре-
стью на лезвии имеется треугольный врез, а на спинке пологая
выемка. Перекрестьем служит треугольный шип. Рукоять цельноли-
тая, прямая. С обеих сторон рукояти имеются округлые бортики.
Навершие в вице кольца. (Рис. П, 5).
Специалисты по археологии КЬгной Сибири и Центральной Азии
считают подобные предметы с прямым или слабоизогнутым клинком,
шипом в качестве перекрестья, цельнолитой рукоятью, зооморфным
или кольцевым навершием, нотами и относят к карасукской культу-
ре."® Однако, большие размеры клинка, наличие шипа-ограничите-
ля, препятствующего поранению ладони руки, изогнутая рукоять с
навершием, наличие бортиков на рукояти, обеспечивающих тест-
ность хвата ладонью руки, дают основания предполагать возмож-
ность их боевого применения в качестве колющего оружия рукопа-
шного боя. Большинство исследователей относят однолезвийные
бронзовые кинжалы Восточного Туркестана к карасукской культу-
ре.^ Поскольку памятников карасукской культуры в Синьцзяне
пока не обнаружено, эти находки следует отнести к культуре хе-
рексуров и оленных камней. В Восточном Туркестане обнаружены
о
оленные камни.4^ в Историческом музее СУАР в г. Урумчи экспо-
нируется древнетюркское изваяние, изготовленное из оленного
камня. К эпохе поздней бронзы относятся наконечники стрел из
Мулэя и Турфана. Комплекс вооружения племен Восточного Туркес-
тана эпохи поздней бронзы, безусловно, не полон. Этот период в
истории военного дела связан с распространением колесничного
боя.
М.Н.Погребова и Д.С.Раевский выделяют среди археологичес-
ких материалов Восточного Туркестана находки, относящиеся к
эпохе переходной от бронзы к железу.4^ Среди них бронзовый
двухлопастной наконечник копья или дротика, обнаруженный А.Сте-
йном,^ и наконечник из сборов С.Гедина.43 Первый наконечник
имеет широкое овальное двухлопастное перо и короткую втулку.
У второго наконечника - остроугольное острие, овальное двухло-
пастное перо, округлые плечики, короткая втулка с отверстием.
(Рис. I, 5, 6).
В музеях Восточного Туркестана широко представлены мате-
риалы сакского времени. Среди них встрв<»аются поедметы воору-
жения дистанционного, ближнего и рукопашного боя. Серия нахо-
док бронзовых наконечников стрел и чеканов из сборов на терри-
тории Восточного Туркестана проанализирована М.Н.Погребовой и
Д.С.Раевским.44 При характеристике Ташкурганского могильника
ими опубликованы бронзовые двухлопастные наконечники стрел.4$
К.Дебэн-Франкфор, характеризуя сакские комплексы Синьцзяна,
упоминает в составе инвентаря могильника "Саянгбабай в районе
Ташкургана" бронзовые "трехгранные наконечники для стрел."46
Наконечники стрел упомянуты и в составе инвентаря могильника
АлагоуЛ7
Ряд находок предметов вооружения из музеев Восточного Тур-
кестана относится к раннесакскому времени. В музее г. Курла к
периоду 2500-2800 лет от нашего времени отнесен бронзовый нако-
нечник копья, бронзовые и костяные наконечники стрел, лук и
стрела.
Наконечник копья имеет, уплощенно-линзовидное в сечении,
ромбическое перо, длинную коническую втулку, завершающуюся рас-
трубом. На втулке отверстие для крепления к древку. (Рис. Ш, Г
Подобные копья для Южной Сибири и Центральной Азии не характер-
ны. Здесь в эпоху бронзы и раннего железа были распространены
ТО
48 rz
копья с двухлопастным пером. Копья с уплощенно-линзовидным
ромбическим пером известны у сармат.4®
К раннесакскому времени должны относиться бронзовые чека-
ны из музея в г. Турфан, хотя в экспозиции они датированы 475-
8 гг. до н.э. Они имеют коническую удлиненную втулку с ободом
и отверстием для крепления к рукояти, двухлопастной боек с
треугольным острием, плоский обух с округлыми бортиками и
скругленным верхним краем. В обухах имеются сквозные округлые
отверстия. У одного из чеканов между втулкой и бойком имеется
петля (Рис. Ш. 2), у второго выступ (Рис. Ш, 3). Бронзовые
клевцы с двухлопастным бойком характерны для памятников эпохи
поздней бронзы и раннескифского времени в Южной Сибири и Цент-
ральной Дзии.БО Клевцы были характерным оружием колесничного
боя в Китае.51
В Историческом музее СУАР в г. Урумчи экспонируется брон-
зовый втульчатый топор из Баликуня (Баркуля). У него низкий
обух, короткая втулка, узкий длинный боек, прямое лезвие. На
обухе петля. (Рис. Ш, 6).
Близкие по форме бойка проушные топоры известны в комп-
лексах раннего железного века Ожной Сибири.52
В музее г. Хами в экспозиции с находками сакского времени
находится бронзовый кельт. У него ширЪкая прямоугольная втулка,
окаймленная двумя валиками, расширяющийся к лезвию боек, скруг-
ленное лезвие. На бойке - овальное отверстие. (Рис. Ш, 4).
Кельты с расширенным скругленным лезвием известны в Южной
Сибири и Центральной Азии в эпохи поздней бронзы и раннего же-
леза. 53 в музее г. Турфана экспонируется бронзовый двухлезвий-
ный кинжал. У него остроугольное острие, прямой, линзовидный в
сечении клинок, перекрестье в виде двух полукруглых шипов,
цельнолитая прямая рукоять, навершие в виде двузубой вилки с
уплощенными зубцами. (Рис. Ш, 5).
Эта находка отнесена к 770-8 гг. по н.э. В Южной Сибири и
Центральной ^зии кинжалы с шипастым перекрестьем характерны
для периодов поздней бронзы и раннескифского времени.54
Оружие дистанционного боя раннесакского периода в музеях
Восточного Туркестана представлено луками и стрелами.
В музее г. Курла экспонируется цельнодеревяный простой
лук. У него выгнутая кибитъ и загнутые концы. На концах не за-
TI
метно каких-либо приспособлений .для крепления тетивы. (Рис.
1У, I). 3 панной экспозиции находится и древко стрелы. У него
приостренный конец и ушко для натягивания тетивы. Вероятно, на
древко крепился втульчатый наконечник. (Рис. ТУ, 3).
К раннесакскому времени относится большая серия наконеч-
ников стрел. Большая часть из них бронзовые. Среди стрел встре-
чаются втулъчатые, черешковые и с раздвоенным насадом.
Двухлопастные втульчатые наконечники представлены несколь-
кими типами.
Тип Т. С овальным пером и с выступающей втулкой. Подобные
наконечники представлены в музеях г. Хами, музее Института ар-
хеологии Синьцзяна и Историческом музее СУАР в г. Урумчи. У
них остроугольное острие, овальное перо, выступающая" втулка. У
наконечника из Хами втулка короткая. (Рис. У, 2). У наконечника
из Баликуня (Баркуля) втулка длиннее. (Рис. У, 3). У наконечни-
ка с Алтая на втулке имеется шип. (Рис. У, 4).
Подобные стрелы характерны для раннескифского времени, хо
тя встречаются и во второй половине I тыс. до н.э.^
Тип. 2. С удлиненно-ромбическим пером и выступающей втул-
кой. Данный наконечник находится в экспозиции музея г. Турфан.
У него остроугольное острие, округлые плечики, короткая высту-
пающая втулка. (Рис. У, 5).
Тип 3. С удлиненно-пятиугольным пером и выступающей втул-
кой. У данного наконечника, который экспонируется в музее г.
Турфан, остроугольное острие, параллельные стороны лопастей,
округлые плечики, выступающая втулка. (Рис. У, 6).
Черешковые двухлопастные наконечники включают несколько
типов.
Тип I. Удлиненно-треугольные шипастые с упором. Данный на-
конечник обнаружен на Алтае, находится в Историческом музее
СУАР в г. Урумчи. У него остроугольное острие, шипы, вогнутые
плечики, упор. (Рис. У, 9).
Тип 2. Удлиненно-треугольные боеголовковые. Такой наконеч-
ник найден в местности Могуань и хранится в музее г. Хами. У
него остроугольное острие, прямые плечики с уступом, короткая
шейка, упор. (Рис. У, 10).
Тип 3. Удлиненно-треугольные. Этот наконечник, найденный
в Турфане, выставлен в Историческом музее СУАР в г. Урумчи. У
него остроугольное острие и прямые плечики. (Рис. У, II).
Двухлопастные черешковые наконечники для Центральной Азии
не характерны. Они известны в Китае в периода правления динас-
тий Западная Чжоу и Цинь.^
Двухлопастные наконечники с раздвоенным насадом представ-
лены одним типом.
Тип I. Удлиненно-треугольные. Эти наконечники, найденные
в долине р. Или, выставлены в Историческом музее СУАР в г. Уру-
мчи. У них остроугольное острие и прямые плечики. (Рис. У, I,
0).
Аналогий этим наконечникам в материалах Южной Сибири, Цен-
тральной и Восточной Азии не обнаружено.
К раннесакскому времени в музее г. Цурла отнесен бронзовый
втульчатый наконечник удлиненно-треугольной формы с шипами и
скрытой втулкой и костяные черешковые ромбические шипастые на-
конечники из местности Хунчжин хунтай.
Большинство бронзовых наконечников с трехлопастным и трех-
гранным сечением пера относится к середине и второй половине
I тыс. до м.э. Час^ь из них проанализирована в работе М.Н.Пог-
рвбовой и Д.С.Раевского.5?
Среди втульчатых выделяется несколько типов.
Тип I. Удлиненно-треугольные, шипастые со скрытой втулкой.
Подобные наконечники найдены в Дуньхуане, Тэпине, Лоулане и
хранятся в музеях г. Дуньхуана, Курлы, Института археологии Си-
ньцзяна в г. Урумчи. У них остроугольное острия, шипы, скрытая
втулка. У многих экземпляров на втулке отверстия. (Рис. У, 12,
15-22). Своеобразен наконечник из Тэдиня с вогнутыми сторонами,
напоминающий стрелы кулайской культуры.^ Подобные стрелы широ-
ко распространены в степях Евразии в скифское время.
Тип 2. Удлиненно-пятиугольные с выступающей втулкой. Длин-
ный наконечник находится в музее г. Дуньхуан. У него остроуголь-
ное острие, слегка сужающиеся стороны, прямые плечики и высту-
пающая втулка. (Рис. У, 13).
Тип 3. Удлиненно-ромбические с выступающей втулкой. Нако-
нечник находится в музее г. Дуньхуан. У него остроугольное ос-
трие, покатые плечики, выступающая втулка. (Рис. У, 14).
Черешковые наконечники делятся на несколько типов.
Тип I. Удлиненно-треугольные. Эти наконечники происходят
ТЗ
из Дуньхуана и Кучи. У них остроугольное острие и прямые пле-
чики. (Рис. У, 24, 27).
Тип 2. Удлиненно-ромбические. Эти наконечники происходят
из Кучи. У них остроугольное острие и покатые плечики. (Рис.
У, 26, 31).
Тип 3. Шипастые. Данный наконечник происходит из Тэдиня,
хранится в музее г. Курла. У него остроугольное острие, шипы,
вогнутые плечики. (Рис. У, 38). Черешковые трехлопастные нако-
нечники в скифское время известны в Южной Сибири и Центральной
Азии.60
У одного из трех^лопастных наконечников раздвоенный насад.
Он имеет удлиненно-треугольное перо. Этот экземпляр происходит
из долины р. Или и хранится в Историческом музее СУАР в г. Уру-
мчи. (Рис. У, 23).
Очень редко подобные стрелы встречаются в Центральной
Азии.61
Среди трехгранных наконечников есть втульчатые, черешко-
вые и с раздвоенным насадом.
Втульчатые стрелы делятся на несколько типов.
Тип I. Удлиненно-треугольные, шипастые со скрытой втулкой.
Подобные наконечники хранятся в музеях Дуньхуана и Курлы. У них
остроугольное острие, выступающие шипы, скрытая втулка. (Рис.
У, 28, 29).
Близкие по форме наконечники есть в комплексах раннего же-
лезного века Сибири.6^
Тип 2. Удлиненно-треугольные со скрытой втулкой. Эти нако-
нечники происходят с памятника Ушигун и хранятся в музее г.
Дуньхуан. У них остроугольное острие и скрытая втулка. (Рис. У,
36, 37).
Тип 3. Удлиненно-ромбические со скрытой втулкой. Они про-
исходят из Дуньхуана и Кучи. У них остроугольное острие и пока-
тые плечики. (Рис. У, 32, 45, 46).
Тип 4. Удлиненно-треугольные боеголовковые. Подобные нако-
нечники происходят из Дуньхуана, Кучи, Лоулана. Они хранятся в
музеях Дуньхуана, Института археологии Синьцзяна в г. Урумчи.
У них остроугольное острие, прямые плечики, граненая шейка.
(Рис. У, 33, 39, 41-43, 47).
Тип 5. Удлиненно-треугольные, шипастые боеголовковые. Дан-
14
ный наконечник происходит из Дукьхуана. У него остроугольное
острие, шипы, граненая шейка. (Рис. У, 40).
Черешковые наконечники включают два типа.
Тип I. Удлиненно-треугольные боеголовковые. Данные нако-
нечники хранятся в музее г. Дуньхуам. У них остроугольное ост-
рие, прямые плечики, граненая шейка. (Рис. 35, 36).
Тип 2. Удлиненно-ромбические. Данный наконечник хранится
в музее г. Дуньхуан. У него остроугольное острие и покатые
плечики. (Рис. У, 44).
Один наконечник имеет раздвоенный насад. У него трехгран-
ное перо, удлиненно-треугольной формы, цилиндрическая шейка,
раздвоенный насад. Данный наконечник происходит с Алтая и хра-
нится в Историческом музее СУАР в г. Урумчи. (Рис. У. 34).
В музее г. Хами находятся биметаллические наконечники. Они
происходят с памятника Могуань. У них трехгранное, удлиненно-
треугольных очертаний перо, с шипами, граненой шейкой, обломан-
ными железными черешками. (Рис. У, 4С, 49).
Трехгранные наконечники боеголовковой формы с железными
черешками широко представлены в китайских материалах эпохи
Хань.63 Встречаются они и у хуннов.^
При сравнительной ма очисленности коллекции бронзовых на-
конечников стрел из Восточного Туркестана обращает на себя
внимание большое групповое и типологическое разнообразие. Веро-
ятно, это связано с положением Восточного Туркестана на магис-
тральных трансконтинентальных миграционных путях.
Находки костяных стрел в комплексах эпохи бронзы и ранне-
го железа в Восточном Туркестане немногочисленны. Среди них
преобладают черешковые, ромбические в сечении наконечники.
Встречаются черешковые и втульчатые трехгранные наконечники
стрел. Трехгранный черешковый наконечник с удлиненно-пятиуголь-
ным шипастым пером из Мулэя, хранящийся в Историческом музее
СУАР в г. Урумчи, отнесен к эпохе неолита. (Рис. ГУ, 5). СУдя
по южносибирским аналогиям ок должен относиться к раннему же-
лезному веку.65 Черешковый, ромбического сечения, наконечник
Удлиненно-ромбической формы из памятника Дэволэкэ отнесен к
эпохе бронзы.б® Подобные наконечники бытовали на обширной- тер-
ритории Северной и Центральной Азии в широком хронологическом
диапазоне от эпохи ранней бронзы до средневековья. Черешковые
15
ромбические шипастые наконечники из лунчжин хунтай, находящие-
ся в музее г. Курла, отнесены к раннесакскому времени. (Рис.
ТУ, 7, 6).
Костяные наконечники продолжали бытовать в Восточном Тур-
кестане и в хуннское время. В музее г. ТУрфан экспонируется
комплекс позднесакского времени, отнесенный к 475 г. до н.э.-
t ^.н.э. Б его составе сложносоставной цельнодеревянный лук с
круто загнутыми концами, выгнутыми плечами и вогнутой середи-
ной. Концы кибити оформлены в виде ромбических выступов, за ко-
торые крепились петли тетивы. (Рис. 1У, 2). В экспозиции нахо-
дится три стрелы с длинными, цилиндрическими древками и ушком
гля натягивания тетивы на нижнем конце. (Рис. 1У. 4). Один из
наконечников костяной, втульчатый, трехгранный в сечении. У не-
го остроугольное острие, шипы, выступаю;цая короткая втулка.
(Рис. ТУ, 9). Второй наконечник железный, черешковый, трехлопа-
стной, удлиненно-ромбической формы. (Рис. ТУ, II). Третий нако-
нечник не сохранился. На древке имеется роговой шарик с отвер-
стиями - свистунка. (Рис. 1У. ТО). Железные трехлопастные нако-
нечники и костяные свистунки свидетельствуют о несомненном
влиянии на сакские культуры Восточного Туркестана хуниской ку-
льтуры. Подобные стрелы и свистунки типичны для хуннского ору-
жия дистанционного боя Л7
В целом, комплекс вооружения кочевников Восточного Турке-
стана раннего железного века представляется довольно развитым.
В нем широко представлены предметы вооружения дистанционного
боя: простые и сложносоставные луки, стрелы с бронзовыми и ко-
стяными втульчатыми и черешковыми наконечниками. Можно наметить
основные фазы эволюции этого комплекса от простых луков к слож-
ным, от втульчатых двухлопастных * трех.лопастннм и трехгранным
стрелам. В последние века до н.э. характер вооружения дис-
танционного боя восточнотуркестанских кочевников испытал влия-
ние хуннского и ханьского оружия.
Уенее представителен набор оружия ближнего боя. Наличие в
его составе копий, чеканов, топоров, кельтов, кинжалов свиде-
тельствует о широком спектре средств ведения ближнего боя.
По основным видам оружия комплекс вооружения кочевников
Восточного Туркестана близок скифским, сакским и сарматским ку-
льтурам Евразийских степей. Особое сходство наблюдается с ору-
16
5Явм кочевников Центральной и Средней Азии. Судя по всему, во-
енное дело сакских племен Восточного Туркестана развивалось
синхронно и во взаимодействии с военной сферой жизнедеятельно-
сти кочевников соседних регионов.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Восточный Туркестан в древности и раннем средневеко-
вье.- И., 1988.- С. 136, I66-T69.
2. Там же.- С. 139, 176.
3. Там же.- С. 140-148, T76-I88.
4. Восточный Туркестан и Средняя Азия.- М., 1984; Восточ-
ный Туркестан и Средняя Азия я системе культур древнего и сре-
дневекового Востока.- У., 1986; Восточный Туркестан в древнос-
ти и раннем средневековье.- М., 1988.
5. Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье
...» С. 140.
6. Худяков С.С. Экспедиция ЮНЕСКО по проекту "Шелковый
путь" на территории КНР// Известия СО Л1! СССР; История, филоло-
гия и философия.- 1991.- Вып. I,- С. 71.
7. Худяков D.C. По "Шелковому пути": археологические кол-
лекции в музеях Шэньси, Ганьсу и Синьцзяна// Двадцать вторая
научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы
докладов.- М., Т99Т.- Ч. 3.- С. 177.
8. Киселев С.В. Неолит и бронзовый век Китая// Советская
археология.- I960,- * 4.- С. 265; Антонова Е.В. Бронзовый век//
Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье.- М.,
1988.- С. 151; Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранний железный
век// Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье.-
У., 1988.- С. 166-168; Заднепровский D.A. Древние бронзы Синь-
цзяна (КНР)// Древности.- М., 1992.- С. II5-I23.
9. Заднепровский D.A. Древние бронзы Синьцзяна,- С. 117,
123.
10. Синьцзян гудай миньцзу вэньу (Материальная культура
Древних народов Синьцзяна).- Пекин, Т985,- Рис. 88. Выражаю
Признательность С.В.Алкину, Л.В.Варенову, С.А.Комиссарову за
Перевод китайских изданий.
II. Кузьмина Е.Е. Три направлен.
язей андро-
новских племен и хронология андроновской культурной общности//
Северная Евразия от древности до средневековья.- С.-Пб., 1992.-
С. 44-45; Хаврин С.В. Памятники андроновской культуры на тер-
ритории северного Китая// Северная Евразия от древности до
средневековья.- С.-Пб., 1992.- С. 45-46; В статье Ю.А.Заднеп-
ровского сказано, что клад найден "в местности Агершент в уе-
зде Гонглиу в верховьях р. Или”.- См. Заднепровский Ю.А. Древ-
ние бронзы Синьцзяна...- С. 117.
12. Хаврин С.В. Памятники андроновской культуры...- С. 45.
ТЗ. Заднепровский К).А. Древние бронзы Синьцзяна...- С. 117.
Т4. Антонова Е.В. Бронзовый век.- С. 151; Синьцзян гупай
...- Рис. 87, 88.
Т5. Худяков Ю.С. Процесс перехода от бронзолитейной к же-
лезоделательной технологии в оружейном производстве в Западной
и Югной Сибири// Западносибирская лесостепь на рубеже бронзово-
го и железного веков.- Тюмень, 1989.- Рис. 2, 8, 9, 10, II,
13, 14.
16. Волков В.В. Оленные камни Монголии.- Улан-Батор, 1981.
- Табл. 112, TI4.
17. Заднепровский D.A. Древние бронзы Синьцзяна.- С. 117.
18. Там же.- С. TI7.
19. Худяков D.C. Процесс перехода...- С. 30.
20. Синьцзян гупай...- Рис. 43.
21. Хаврин С.В. Памятники андроновской культуры...- С. 46.
22. Там же.- С. 46.
23. Синьцзян гудай...- Прим. 43.
24. Хаврин С.В. Памятники андроновской культуры...- С. 46.
25. Соловьев А.И. 0 назначении ’’кельтов”// Археология
эпохи камня и металла Сибири.- Новосибирск, 1983.- С. I36-T39.
26. Смирнов К.Ф., Кузьмина Е.Е. Происхождение индоиранцев
в свете новейших археологических открытий.- М., 1977.- С. 55.
27. Киселев С.В. Неолит и бронзовый век...- С. 265; Гис.
8, 54-56.
28. Антонова Е.В. Бронзовый век.- С. I5I-I52; Зацнепровс-
кий D.A. Древние бронзы Синьцзяна...- С. I2I-I22.
29. Заднепровский Ю.А. Древние бронзы Синьцзяна...- С.
122-123.
30. Там же.- С. 123.
ТЕ
31. Синьцзян гуццй...- Рис. 59.
32. Перевод китайских названий и пояснений в музейных эк-
спозициях осуществлен Д.Ганболдом. Выражач ему своп признатель-
ность.
33. Заднепровский Б.А. Древние бронзы Синьцзяна...- С.
123.
34. Членова И.Л. Карасукские кинжалы.- М., 1976.- Табл.
ХП, 5, 7.
35. Новгородова Э.А. Древняя Монголия.- М., 1989.- С. 134.
36. Членова В.Л. Карасукские кинжалы.- Табл. 7, II, 14,
16; 10, II, 12.
37. Гришин й.С. 0 некоторых забайкальских медно-бронзовых
изделиях эпохи средней бронзы (карасукского времени)// Советс-
кая археология.- 1966.- И 3.- С. 160; Рис. I.
36. Новгородова Э.А. Древняя Монголия.- С. T32-I33; Вадец-
кая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея.-
Л., 1986.- С. 55.
39. Заднепровский Ю.А. Древние бронзы Синьцзяна...- С.
123; Антонова Е.В. Бронзовый век.- С. I5I-I52.
40. Ван Биньхуа. Цаотнь сычоу чжилу (Степной шелковый .
путь)// Сылуч.- 1988.- » 5.- С. 10.- Рис. I.
41. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранний железный век.-
С. 166-168.
42. Там же,- С. 166.
43. Там те.- С. 167.
44. Там же.- С. 168-173.
45. Там же.- С. 180.- Рис. 26, 2, 3.
46. Дебэн-Франкфор К. Саки в провинции Синьцзян до перио-
да Хань. Критерии идентификации// Взаимодействие кочевых куль-
тур и древних цивилизаций.- Алма-Ата, 1989.- С. 249.
47. Там же.- С. 251.
42. Худяков D.C. Процесс перехода...- С. 28-34.
49. Мошкова М.Г. Среднесарматская культура// Степи евро-
пейской части СССР в скифо-сарматское время.- М., 19о9.- Табл.
81. 27.
50. Худяков D.C. Процесс перехода...- Рис. 3, 20, 29, 30;
4, 41, 42; Новгородова Э.А. Древняя Монголия.- С. 193.
51. Комиссаров С.А. Комплекс вооружения древнего Китая.
19
Эпоха поздней бронзы.- Новосибирск, 1988.- С. 56-66.
52. Худяков Ю.С. Процесс перехода...- Рис. 4, 25; 5, 22.
53. Там же.- Рис. 3, 36; 4, 7; 5, 54.
54. Там же.- С. 30-34.
55. Там же.- Рис. 4, 9, 10, 12, 20, 21.
56. Комиссаров С.А. Комплекс вооружения...- Рис. 62.
57. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранний железный век...-
С. 166-171.
56. Чиндина Л.А. Древняя история среднего Приобья в эпоху
железа.- Томск, 1964.- Рис. 12.
59. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранний железный век...-
С. 169.
60. Худяков Ю.С. Процесс перехода...- Рис. 4, 23; 5, 8,
42, 57.
61. Там же.- Рис. 4, 13.
62. Там же.- Рис. 5, 55.
63. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Ранний железный век...-
С. I7T.
64. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Юж-
ной Сибири и Центральной Азии,- Новосибирск, 1986.- С. 34.
65. Суразаков С.С. 0 вооружении ранних кочевников Горного
Алтая// Вопросы истории Горного Алтая.- Горно-Алтайск, 1979.-
Вып. I.- С. 185.
66. Антонова Е.В. Бронзовый век.- Рис. 20, 27.
67. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников...-
С. 32-33.
Г’/f. т
21
1
2
3
a
А.В.ВАРЁНОВ
К ДАТИРОВКЕ ОРУЖИЯ, ИЗОБРАЖЁННОГО НА
ОЛЕННЫХ КАМНЯХ МОНГОЛИИ
Так называемые оленные камни - стилизованные скульптуры
воинов - распространены почти по всей территории Монголии и в
целом ряде сопредельных регионов. В числе основных атрибутов,
непременно помещаемой на оленных камнях - разнообразное ору-
жие. Эти изображения оружия служат одним из главных обоснова-
ний датировки о пенных камней^. В частности, рисунки кинжалов,
чеканов и боевых топоров позволили датировать оленные камни
карасукским временем. Но в качестве аналогий привлекались реа-
льные изделия, происходящие почти исключительно из случайных
находок вне комплексов или вообще из коллекций непаспортиэован-
ных вещей с территории Монголии, Сибири и Китая. Тем любопыт-
нее провести сопоставление с оружием, обнаруженным в последние
годы в хорошо датированных закрытых комплексах на территории
Китая, характеризуемых кинжалами и/или втульчатами боевыми то-
порами, распространёнными в северной части провинций Шэньси,
Шаньси, Хэбэй и в южной части провинции Ляонин и Автономного
района Внутренняя Монголия.
Наиболее известный опорный памятник эпохи бронзы в Китае -
Иньское городище в районе г.Аньяна (Иньсюй), относящееся к эпо-
хе Шан-Инь, или, в абсолютных датах, ХШ-Х1 вв. до н.э. Кинжа-
лов непосредственно среди аньянских находок нет. Зато в Аньян-
ском городском музее хранятся два боевых втульчатых топора, ви-
димо, происходящих с близлежащего Иньского городища^. Один из
них с короткой трубчатой втулкой, длинным бойком с дугообразным
лезвием и прямым плоским обушком с закруглёнными углами и ши-
пом, как у иньских прямообушных клевцов. Второй топор с корот-
ким бойком, украшенным прямыми параллельными линиями, его тру-
бчатая втулка едва выходит за края бойка, на задней стороне
втулки небольшой выступ. Кроме того, в погребении М24могильни-
26
ва Дасыкунцунь в Аньяне обнаружен чекан с короткой трубчатой
втулкой, прямом параллельном краями бойка, треугольно! ост-
рием и прямоугольна» выступом на обувке11. Похожий чекан, толь-
ко с массивным варом на обувке, встречен и в ранне-эападночжо-
уском погребении MI в Байцаопо уезда Линтай пров. Ганьсу4.
Целые серии боевых топоров и кинжалов нескольких разное
типов найдены на территории Китая вне Аньяна в комплексах, ко-
торые можно надёжно датировать. Ряд комплексов, характеризуе-
ма боевыми топорами со скрытой втулкой, не выходящей (или по-
чти не выходящей) за пределы аириш бойка и с узким длинна»
выступом на обушке; черешковыми ножевидшми алебардами с за-
гнутым концом; специфической формы секирами и клевцами обна-
ружен в уезде Чуньхуа провинции Шэньси^. В двух случаях в ком-
плексах этого типа, названного нами Чуньхуаским по имени уезда,
найдено по иньскому бронзовому сосуду. Из всех металлических
изделий эпохи бронзы хронология сосудов разработана китайским»
археологами надёжнее всего. Кроме того, ещё в одном комплексе
типа Чуньхуа встречен обломок бронзового кинжала шилоуского ти-
па (см. ниже), а в двух других - по шилоуской золотой подвеске в
форме фибулы, причём одна из подвесок - в том же комплексе, что
и иньский бронзовый сосуд.
Шилоуские памятники назван! нами по уезду Шилоу в провинции
Шаньси. Существует не менее десяти комплексов шилоуского типа.
Этот тип характеризуется сочетанием шанских и так называе»*а
"севершх" бронз. К шанским бронзам принадлежат клевер, секиры
юэ, наконечники стрел. Каждый комплекс шилоуского типа обязате-
льно содержит ряд бронзовых сосудов шанского стиля. Все эти со-
суды, так же, как и другие бронзы шанского стиля, найденные в
иилоуских комплексах, принадлежат ко времени существования Инь-
ского городища в Аньяне или, иначе, к стадии Иньсюй. Бронзы •се-
верного" стиля в шилоуских комплексах включают ложковидше кин-
алы с навершием в виде змеиной головы, бронзовые луноводше ук-
рашения, золотые подвески в форме фибул и бронзовые ножи с коль-
цевым навершием (часто с тремя кнопками) или навершием в виде
козлиной головы. Согласно датировкам наборов бронзовых сосудов,
*** можно разделить на группы раннего периода Иньсюй и позднего
периода Иньсюй. Ранняя группа характеризуется прореэжми руко-
Чтка*м ложковидиах кинжалов со змеиголовыы навершием и кельта-
27
ми, украшенными геометрическим орнаментом, составленным из тон-
ких линий (встречаются в Хоуланьцзятоу^и Чуцзяюй?, оба в уезде
Шилоу пров. Шаньси). Поздние комплексы характеризуются стержне-
видными рукоятками ложковидных кинжалов со змеиголовым наверши-
ем и секирами юз с длинным прямоугольным бойком и закруглённым
лезвием, встреченными в Яньтоуцунь (уезд Суйдэ) , Цэецзягоу
(уезд Цэдцзянь)9 и Люцэяюань (уезд Тинчуань, все три в пров.
Шэньси) . Следует подчеркнуть, что на правом берегу р.Хуанхэ
в пров. Шэньси встречаются только позднешилоуские комплексы, в
то время как большинство шилоуских стоянок, как ранних, так,
возможно, и поздних, сосредоточено на левом берегу, в пров. Ша-
ньси. Они распространены в основном в уезде Шилоу и соседних с
ним уездах пров. Шаньси.
Комплексы типа Баодэ характеризуются кинжалами с шипами с
плоской, украшенной параллельными желобками рукоятью с наверши-
ем-бубенчиком и боевыми топорами с трубчатыми втулками. Извест-
но пять комплексов этого типа. Самый северный, из Линьчжэюя
(уезд Баодэ пров. Шаньси) включает также несколько бронзовых
сосудов позднеиньского стиля, три круглых броневых бляшки, де-
тали колесницу и две золотых имитации бронзовых луновидных ук-
рашений шилоуского типа11. По бронзовым сосудам этот памятник
датируется первой половиной XI в. до н.э. Далее на юг лежит Гао-
хун (уезд Люлинь пров. Шаньси). Кроме кинжала с бубенчиковым на-
вершием и двух боевых топоров комплекс из Гаохуна включает брон-
зовый шлем, бронзовый иволистный наконечник копья с длинной вту-
лкой и три ножа с двукольчатым навершием^. Копья и шлем этого
типа относятся к периоду Западного Чжоу, вероятно, не позже се-
редины X в. до н.э. Другой баодэский комплекс, Цаоцэяюань (уезд
Шилоу, пров. Шаньси) расположен среди основной массы шилоуских
памятников. Он включает кинжал и боевой топор, прорезной ручной
колокольчик, прорезную трубочку и два ложечковидных предмета с
петлями и навершием в виде лошадиной головы, вероятно, конские
псалии^З. Пара таких псалиев, вместе с кинжалом баодэского типа
и боевым топором обнаружена в Шандунцунь (уезд Цзисянь, пров.
Шаньси), к югу от уезда Шилоуйдё один кинжал и боевой топор
баодэского типа найдены в Цютоуцунь (уезд Тинчуань, пров. Шэнь-
си)10. Комплексы Цаоцэяюань, Шандунцунь и Цютоуцунь очень схожи
между собой и, вероятно, близки по дате. Не существует никаких
28
следов контакта между этими тремя баодэскиыи комплексами и ком-
плексами шилоуского типа. Комплексы разного типа, вероятно, при-
надлежали разным этническим группам, которые не могли занимать
одну и ту же территорию в одно и то же время, не контактируя
друг с другом. Поэтому Цаоцэяюань не может быть синхронен ком-
плексам шилоуского типа иньского времени. Боевые топоры из Цао-
цзяюань, Шаодунцунь и Цютоуцунь с очень длинмим трубчатыми
втулками и тремя выступами на обушке. Очевидно, они представля-
ют собой металлическую имитацию деревянного древка с плоским
тайговым топором, зажатым в нём. Такой плоский танговый топор
с тремя выступами на обушке найден в погребении U3в^Байфу, от-
носящемся к типу Чанпин (уезд Чанпин, район Пекина)^.
Согласно металлическому инвентарю и радиоуглеродному анали-
зу, Байфу датируется периодом раннего Западного Чжоу, второй по-
ловиной XI в. до н.э. или началом X в.дон.э. Плоский танговый
топор из Байфу является типологическим предшественником поздне-
баодэских топоров, поэтому они должш датироваться X в. до н.э.,
вероятнее всего, второй его половиной, позже комплекса из Гаоху-
на, также баодэского типа. Оба погребения в Байфу, М2 и ЫЗ со-
держат массу оружия, лошадиную упряжь и колесничное снаряжение
китайского типа. В М3 есть боевой топор с короткой втулкой и вы-
ступом на обушке, а в М2 - чекан с крестообразным в сечении бой-
ком, длинной трубчатой втулкой и гребнем с отверстием на обушке,
являющийся прямой аналогией образцам из Монголии, Забайкалья и
Минусинской котловины. Для обеих могил в Байфу характер™ китай-
ского типа клевф, "северные** шлеш, кинжалы с шипами с трубча-
той прорезной рукоятью с грибовидным навершием и большие круглые
бронзовые вогнутые зеркала. Этот набор встречается также в комп-
лексах типа Наньшаньгэнь поздне-заладночжоуского времени, расп-
ространённых в смежных районах пров. Ляонин и Внутренней Монго-
лии, только кинжалы там не с прорезной трубчатой рукоятью, а с
плоской рукоятью. Для Наньшаньгэньских кинжалов характер™ ажур-
**»е металлические ножш, украшенные прорезшми треугольниками и
Ромбами, а в комплексе Наньшаньгэнь MI0I попался и сильно дегра-
дировавший втульчатый топор с выступом на обушке^.
Кинжал с шипами с прорезной рукоятью с грибовидшм наверши-
вм (Чанпинского типа), боевой топор с трубчатой втулкой и круг-
ам* отверстием в бойке, копьё, два ножа, оружие чо с треуголь-
29
ным бойком и три проушных клевца с длинной бородкой найдены в
Сяохэнань (уезд Синлун, пров.Хэбэй), около Пекина^. Проушные
клевцы с длинной бородкой встречаются в Аньяне и в погребениях
иньского времени в Цэинцзецунь (уезд Линши, пров. Шаньси, её
центральная часть) Ножи и кинжал из Сяохэнань сильно напоми-
нают образу из Байфу. Боевой топор, сходный с сяохэнаньским,
был обнаружен вместе с изогнутообушным клевцом в Идэ (уезд Ши-
лоу, пров. Шаньси) . Изогнутообушные клевал - специфическая
черта шанского времени, они никогда не встречаются в период За-
падного Чжоу. Оружие чо — ото преимущественно позднеиньские и
частично ранне-западночжоуские находки. Вероятнее всего, дата
сяохэнаньского комплекса соответствует Байфу или чуть более
ранняя, возможно, вторая половина XI в. до н.э. скцё один комп-
лекс, включающий кинжал с шипами с прорезной трубчатой рукоятью,
сходвдй с байфускими и сяохэнанъскими образцами найден в Шаого-
инцзы (уезд Цэянпин, пров. Ляонин)Вероятно, он позже Байфу,
но раньше типа Наньшаньгэнь, возможно, X-IX вв. до н.э.
Два комплекса ещё одного, Цинлунского, типа встречены в
смежных районах пров. Хэбэй (Чаодаогоу, уезд Цинлун)^ и Ляонин
(Янхэ, уезд Синчэн)^. И в Чаодаогоу, и в Янхэ обнаружено по три
ножа с кольцевым навершием (в том числе по одному кольцу с тре-
мя выступами), по проушному кловцу с длинным обухом, и по боево-
му топору с короткой трубчатой втулкой. В Чаодаогоу также найден
нож с навершием в виде головы козерога и кинжал с навершием в ви-
де бараньей головы. В Янхэ к основному набору добавлен большой
бронзовый крюк. Ножи с кольцевым навершием с тремя выступами бы-
туют только в Аньяне и в комплексах шилоуского типа, относящих-
ся к иньскому времени, и никогда не попадаются в период Западно-
го Чжоу. Ножи с козлиноголовым навершием также встречаются я
Аньяне и на памятниках шилоуского типа, в комплексах как ранне-
иньского времени (могила Фу-хао)^, так и позднеиньского време-
ни (Яньтоуцунь в уезде Суйдэ пров. Шэньси)^. Боевые топоры ци-
нлунского типа принадлежат к группе А 1У по классификации М.Лё-
ра . В эту группу он включил изящные боевые топоры с длиюым
стройным клиновидным бойком с отверстием, окружённым кольцом с
маленькими кнопками и/или нижней частью втулки с канелюрами.
Саьый поздний в группе А 1У - топор из коллекции в 12 образцов
оружия во Фрееровской галерее искусств - был найден в уезде Оо-
30
ньсянь (Северная Хэнань) и датирован ранним Западном Чжоу, око-
ло 1000 г. до н.э.. Так что оба комплекса, и в Чаодаогоу, и в
Янхэ должна быть древнее и относиться к иньскому периоду шанской
эпохи.
Три боевых топора, отчасти схожих с цинлунскими, обнаружены
в Дахунци уезда Синьминь пров. Ляонин40. Известен целый ряд слу-
чайных находок кинжалов и боевых топоров49. В местечке Лицзяин-
цзы аймака Аохань сейма Чжаоуда (Ду Уд) Внутренней Монголии вст-
речены три каменных литейжх форма: для топора с едва выступаю-
щей втулкой с тремя горизонтальным рёбрами и прямоугольном обу-
шком; двуушкового прямоугольного в сечении кельта с двумя пояс-
ками у устья; и шила с петелькой^®. На стоянке Чкукайгоу (аймак
Эцзинь Хоро, Внутренняя Монголия) в погребении М 1040 найдены
бронзовые кинжал с шипами и нож, оба с кольцевыми навершиями,
и шанский прямообушшй клевец .
Проделанной нами анализ комплексов с кинжалами и/или боевы-
ми топорами позволяет не только точнее датировать возможное ана-
логии оружию, изображённому на оленных камнях Монголии, но и ре-
конструировать этнокультурную ситуацию в Северном Китае в эпоху,
синхронную существованию культуры оленнох камней, что, в перс-
пективе, даст возможность наметить и связи населения, оставив-
шего эту культуру, с древним Китаем. В ХШ-Х1 вв. до н.э. на гра-
ницах иньского протогосударства может быть прослежен целый ряд
"варварских" групп. Их центры располагались в уездах Шилоу и Ба-
одэ пров. Шаньси, в уезде Чуньхуа пров. Шэньси, к северу от Пе-
кина (Чанпинская группа) и на стыке Хэбэя и Ляонина (Цинлунская
группа). Изобилие бронзовых сосудов указывает на то, что первые
две группы поддерживали тесные связи с Шан. Возможно, ранние ба-
одэсца из Линьчжэюя не имели прямого контакта с Шан, а только
через посредничество шилоусцев (вспомним золотые имитации шило-
уских луновиджх украшений). Чуньхуасф имели связи с Шан (два
бронзовых сосуда), вероятно, тоже через посредничество шилоус-
цев. Причём две золотых шилоуских подвески и обломок кинжала в
трёх различных комплексах, равно как и иньские сосуды, были,
скорее всего, военмши трофеями. Ранние чанпинцо из Сяохэнань
контактировали только с северной границей Шан (Цзинцэецунь и
Иде), но не с аньянским центром. Цинлунца вообще не имели ско-
лько-нибудь заметках связей с Шан. Позже, в период Западного
31
Чжоу чанпин1*е из Байфу имели военное контакты (вероятно, кон-
фликты) с чжоусцами (стоянка Люлихэ близ Пекина) и переселили-
сь на северо-восток (Шаогоинцзы). Там они стали предками наньшань-
гэнь цэв, видимо, соответствующих шань-жунам периода позднего
Западного Чжоу - раннего Чуныуо . Ко времени чанпинекой мигра-
ции цинлунце исчезли из этого региона. В конце XI - начале Хвв.
до н.э. баодэсф из северной Шаньси двинулись на юг по левому
берегу Хуанхэ и заняли район, где прежде жили шилоусф. Возмож-
но, стремление шилоусцев переселиться на правый берег Хуанхэ в
конце ХП-Х1 вв. до н.э. вызвано попыткой отгородиться рекой от
воинственшх соседей с Севера. В конце XI в. до н.э. шилоусф
полностью исчезают, возможно, не без помощи чуньхуасцев. Не ис-
ключено также, что это событие связано с разгромом чжоусцами
протогосударства Инь, вершми союзниками которого, похоже, были
шилоусде.
Существует и проблема отождествления выделенных этнокульту-
рных групп с народами, известными по шанским надписям на гада-
тельшх костях. Я думаю, что любая попытка решить данную проб-
лему для отдельно взятой стоянки или группы будет малопродукти-
вной. Например, археологи, открывшие Линьчжэюй, отождествили
его с племенами гуй-фан на том основании, что гуй-фан жили к се-
веро-западу от Шан. Но к северо-западу от Аньяна расположена не
только Баодэская группа, но и Шилоуская группа, и стоянки Цзин-
цэецунь и Чжукайгоу, причём все четыре оставлена разшми наро-
дами. Кто из них был гуй-фан, мы не знаем. Бели бы ш могли вы-
числить точное местоположение всех соседей шанцев, упомянутых
в надписях на гадательшх костях в различные периоды времени и
проследить их взаимоотношения друг с другом и с аньянским цент-
ром, ш могли бы сравнить схему их размещения с археологической
картой региона и сделать необходимее выводы. Но имеющихся даншх
(в первую очередь, археологических даншх) в настоящий момент
совершенно недостаточно для подобного рода выводов.
Примечания
I. Волков В.В. Оленше камни Монголии. Улан-Батор, 1961.
Новгородова Э.А. Древняя Монголия. М., 1969.
2. Ян Синьпин. Группа шанского бронзового оружия, хранящая-
ся в Аньянском городском музее//Чкуныоань вэньу. 1965 * 2 (на
кит. яэ.).
32
3. Ма Дэчжи. Чжоу Сйьчжэнь. Чжан Шньпэн. Отчёт о раскопках
в д.Дасыкунцунь вблизи Аньянав 1953г. /№авгу сюэбао. 1955 т.9
(на кит. яэ.).
4. Чу Шибинь. Западно-чжоуские могилы в Байцаопо, уезда Лин-
тай, пров.Ганьсу//Каогу сюэбао. 1977, * 2 (на кит. из.).
5. Яо Шэнминь. Шан-чжоуские бронзы, найденное в уезде Чунь-
хуа пров.Шэньси# Каогу ой вэньу. 1966, * 5 (на кит. из.).
б. Го Дн. Краткий отчёт о находке шанских бронз в Хоулань-
цзягоу уезда Шилоу //Вэньу. 1962 * 4-5 (на кит. яз.).
7. Ян Шаошунь. Шанские бронзы, найденные d Цуцэяйой и Цао-
цэяоань в уезде Шилоу пров.Шаньси# Вэньу. 1961*8 (на кит. яз.)
8. Хэй Гуан, Чку Цзеюань. Клад панских бронз, найденный в
Яньтоуцунь уезда Суйдэ пров. Шэньси# Вэньу. 1975* 2 (на кит.яз)
9. Гао Ооэ. В уезде Цинцзянь пров. Шэньси вновь найдет
шанские бронзы // Каогу. 1984 * 8 (на кит. яз.).
10. Янь Чэньфэй, Лой Чжижун. Несколько шанских бронз, по-
ступивших в Управление культуры уезда Тинчуань пров. Шэньси //
Каогу ой вэньу. 1968 * 4 (на кит. яз.).
II. У Чжэньду. Иньские бронзы, вновь найденже в уезде Бао-
дэ // Вэньу. 1972 * 4 (на кит. яз.).
12. Ян Шаошунь. Шанские бронзы, найденже в Гаохун уезда
Люлинь пров. Шаньси // Каогу. 1961 * 3 (на кит. яз.).
13. Ян Шаошунь. Шанские бронзы, найденже в Ч/Цэяой и Цао-
цэяюань...
14. Янь Цэиньчжу. Шанские бронзы, найденже в уезде Цзисянь
пров. Шаньси // Каогу. 1965 * 9 (на кит. яз.).
15. Янь ЧэньФэй, Лой Чкижун. Несколько шанских бронз...
16. Важное достижение археологии в районе Пекина - новые за-
мечания о западночжоуских могилах с деревянными камерами в Бай-
Фу уезда Чанпин // Каогу. 1976 * 4 (на кит. яз.).
17. Погребение в каменном ящике в Наныпаньгэнъ уезда Нин-
чэн // Каогу соэбао. 1973 * 2 (на кит. яз.).
16. Ван Вэн. Клад шан-чжоуских бронз, найденжй в уезде Син-
лун пров. Хэбэй // Вэньу. 1990 * II (на кит. яз.).
19. Тао Чжэнган. Лю Рншэн, Хай Цзиньлэ. Шанские могилы в
Цэинцзецунь уезда Линии пров. Шаньси // Вэньу. 1986 * II (на
кит. яз.).
20. Ян Шаошунь. Шанские бронзы, вновь найденже в Идэ уеэ-
33
да Шилоу пров. Шаньси // Вэньу цзыляо цункань. I960, ВЫп.З
(на кит. яз.).
21. Цзинь Фэньи. Погребения эпохи бронзы и связынные с ни-
ми находки в уезде Цзяньпин пров. Ляонин // Каогу. 1963, * 8
(на кит. яз.).
22. Чжэн Шаоцзун. Группа бронз, найденная в Чаодаогоу
уезда Цинлун пров. Хэбэй // Каогу. 1962 * 12 (на кит. яз.).
23. Ли Цзяньминь, Фу Цэюныиань. Бронзовые изделия, найден-
ное в Янхэ уезда Синчэн пров. Ляонин // Каогу. 1978, * 6 (на
кит. яз.).
24. Могила фу-хао на Иньском городище. Пекин, I960 (на кит.
яз.).
25. Хэй Гуан, Чжу Цзеюань. Клад панских бронз...
26. Loehr .»'!. Chint зе Li’cr./.c Age Weapons. Аш. АгЬ^г, 19^6.
27. А descriptive a id ilh:strative cstslogue of Chinese
bronzes aquired during the administration of John Ellerton Lodge.
Compiled by the stuff of the Freer Gallery of Art. Washington,
26. Инь-чжоуские бронзы, найденные в Шаньваньцэы уезда
Кацэо пров. Ляонин // Вэньу. 1977 * 12 (на кит. яз.).
29. Тянь Гуанцзинь, Го Сусинь. Бронзы ордосского стиля. Пе-
кин, 1966; Чэн Чансинь, Чкан Сяньдэ. Краткие заметки о выставке
древних бронз, спасёншх в г.Пекине // Вэньу. 1962 * 9; Ма Си-
гу й, Чэн Чанс инь. Шан-чжоуские бронзы, вновь собраннее в г.Пе-
кине // Вэньу цзыляо цункань. 1979. вып. 2; Чжэн Шаоцзун. Ис-
следование периодизации и форде бронзовых кинжалов Северного
Китая // Вэньу. 1964 • 2 ( все на кит. яз.).
30. Шао Готянь. Каменше литейные форде, найдендее в Лицз-
яинцэы аймака Лохань сейма Чжаоуда Внутренней Монголии // Као-
гу. 1963 * II (на кит. яз.).
31. Тянь Гуанцзинь. Стоянка Чжукайгоу во Внутренней Монго-
лии // Каогу сбэбао. 1968 * 3 (на кит. яз.).
32. Ковалёв А.А. Варварские племена скифской эпохи на гра-
ницах китайских государств (к проблеме локализации) // Северная
Евразия от древности до средневековья. С.П.-б., 1992.
34
Этнокультурная ситуация в CcEcpHOfj Китае в эпоху.броцзы. Памятники и комплексы:
1 - Сяохэнань, < - Байфу1, ЗГ - шаогоинцзы, 4 - Чаодаогоу. 5 - Янхэ, 6 - Линьчжэюй, 7 - Гао-
хун, 8 - Цаоцэяюань, 9 - Шандунцунь, 10 - ^тоуцунъ, II - Яньтоуцунь, 12 - Цэецзягоу, 13 -
- Люцзяюань. 14 - Хоуланьцзягоу, 15 - Чуцзяюй,’ 10 - Идз. 17 - Лицзяинцзы 18 - Дахунци, 19
- Люлихэ, 20 - Чжукаигоу, 21 - Байцаспо, 22 - Чуньхуа. 23 - Цэинцзецунь. 24 - Аньян (Иньсю
Комплексы: I - шилоуского типа, II - баодэского типа, III - чонпинского типа, 1У - цинлунеког
типа, У - прочие комплексы и памятники. Штриховая линия - границы групп иньского времени,
пунктирная линия - границы групп западночжоуского времени.
Илюшин А.М.9 Ковалевский С.А.
КОМПЛЕКС ВООРУЖЕНИЯ ИЗ ПАМЯТНИКОВ ЭПОХИ ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ
КАСЬМИНСКОГО АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО МИКРОРАЙОНА.
Исследование ряда памятников эпохи поздней бронзы в долине реки
Касьмы проводится Кузнецкой археологической экспедицией с 1989 го-
да по настоящее время.В ходе раскопок памятников эпохи поздней
бронзы был получен предметный комплекс вооружения представленный
холодным оружием рукопашного, ближнего и дистанционного боя, клас-
сификация которого уже была апробирована в докладах на конференци-
ях и в печати." В настоящей работе полностью публикуются материалы
этого исследования и приводится развёрнутая классификация предме-
тов зооружения.
Колющее оружие представлено ножами и наконечником дротика, из-
готовленными из бронзы, а рубящее оружие представлено каменным то-
пором. Для классификации предметов вооружения за основу были взяты
схемы и принципы предложенные А.С.Суразаковым, В.В.Бобровым, С. В.
Цыбом,и Н.Л.ЧленовойоПри этом используются следующие классифика-
ционные единицы разного уровня - раздел, отдел, тип, вид, которые
учитывают морфологические признаки предметов от менее дробных ко
всё более дробным.
Оружие рукопашного боя представлено бронзовыми ножами (12 эк-
земпляров). Ножи представлены целыми формами и обломками лезвий.
Классификации подвергаются только целые ножи, а обломки лезвий най-
денные в кургане №2 могильника Шабаново-1У (Рис. 1,4) и курганах за
№№7,Н и 16 могильника Сапогово-I (Рис. 2,4,5; 3,1,2) в этой клас-
сификации не участвуют. Все ножи относятся к категории однолезвий-
ных и подразделяются на разделы по наличию уступов разделяющих ру-
коять от лезвия, на отделы по форме спинки, на типы по форме кавер-
шия рукояти и на виды по форме самой рукояти. Для отдельных экземп-
ляров ножей распитая указатель стройности по методу предложенному
и апробированному Н.Л.Членовой для карасукских ножей Минусинских
котловин.**
Раздел I. Ножи с одним уступом. Представлены двумя отделами.
Отдел I. Дугообразкообулковые ножи. Насчитывает два типа.
Тип I. Кольчатые ножи. Подразделяются на два вида.
Вид I. С желобчатой рукоятью. Включает один экземпляр из курга-
на №11 могильника Шабаново-1У (Рис. 1,3). Наконечник лезвия ножа
был сломан в древности. Центральный угол ножа составляет 165 . Мак-
симальная ширина лезвия - 2,8 см, длина ручки с навершием 8,7 см,
36
максимальная толщина лезвия (у спинки) 5 мм, максимальная ширина
ручки 2 см, максимальная толщина ручки б мм.
вид 2. С плоской рукоятью. Включает один экземпляр из кургана
>11 могильника Сапогово-I (Рис. 2,1). Длина ножа 17,3 см, макси-
мальная ширина лезвия 2,2 см, длина лезвия 9,1 см, длина ручки с
навершием 8,2 см, толщина лезвия (у спинки) 4,5 мм, максимальная
ширина ручки 1,6 см, максимальная толщина ручки б мм, указатель
стройности 12,72.
Тип 2. С черешковой рукоятью без навершия, которая расширяет-
ся от головки ножа к лезвию.. Включает один экземпляр из кургана
>8 могильника Шабанозо-1У (Рис. 1,2). Наконечник лезвия ножа был
сломан в древности. Центральный угол ножа составляет 175 . Мак-
симальная ширина лезвия 2,7 ом, длина ручки 7,6 ом, максимальная
толщина лезвия (у спинки) 5 мм, максимальная ширина ручки 2,2 см,
максимальная толщина ручки 5 мм.
Отдел 2. Зогнутообушковые кожи. Включает один экземпляр най-
денный в кургане >2 могильника Шабаново~1У (Рис. 1,1). По форме
навершия этот нож относится к типу ножей имеющих навершия в виде
утолщения. Наконечник лезвия ножа был сломан в древности. Центра-
льный угол ножа составляет 175 • Максимальная ширина лезвия 2,3
ом, длина ручки с навершием 6,9 ом, толщина лезвия ( у опмнки) 3
мм, максимальная ширина ручки 1,9 ом, максимальная толщина ручки
3 мм. f
Раздел 2. Со слабо выделенным уступом. Представлен двумя отде-
лами.
Отдел I. Дугообразнообушковые. Включает один экземпляр найден-
ный в кургане >10 могильника Сапогово-I (Рис. 2,3). Он относится
к типу ножей о черешковой рукоятью без навершия, которая расширя-
ется от головки ножа к лезвию. Длина ножа 17,5 ом, максимальная
ширина лезвия 2,3 см, длина лезвия 9,6 ом, длина ручки 7,9 ом,
толщина лезвия (у спинки) 4,5 мм, максимальная ширина ручки 2,1
см, максимальная толщина ручки 5 мм, указатель стройности 13,71.
Отдел 2. вогнутообушковые. Включает один экземпляр найденный
в кургане >10 могильника Сапогово-I (Рио. 2,2). Этот, так называ-
емый "хвостатый? нож относится к типу ножей о черешковой рукоятью
без навершия, которая сужается от головки ножа к лезвию. Длина
ножа 14,3 ем, максимальная ширина лезвия 2 см, длина лезвия 7,6
см, длина ручки 6,7 ом, толщина лезвия (у сшжнкя) 3,5 мм, макси-
мальная ширина ручки 1,8 см, максимальная толщина ручки 5 мм,
указатель стройности 13,98.
37
Раздел 3. С двумя уступами. Представлен одним экземпляром, най-
денным в кургане £8 могильника Сапогоэо-I (Рис. 3,3). Нож относит-
ся к отделу дугообразнообушковых, к типу ножей с черешковой руко-
ятью без навершия. Длина ножа 8,8 ом, максимальная ширина лезвия
I см, длина лезвия 6,5 см, длина ручки 2,3 см, максимальная толщи-
на лезвия и ручки (в середине) 2 мм, максимальная ширина ручки 7
мм, а указатель стройности составляет 11,36. Необходимо отметить
миниатюрность этого ножа по отношению к другим и тот факт, что
длина черешка рукояти составляет порядка 25# от общей длины ножа.
Последнее, по мнению 3.В.Боброва, говорит о том, что ’’ножи с ана-
логичной рукоятью могли являться лезвиями составных орудий”^.
Оружие дистанционного боя представлено единственным экземпля-
ром наконечника дротика (Рис. 3,4), который был найден при заклад-
ке шурфа Н на поселении Красная Горка. По материалу изготовления
этот наконечник дротика относится к разделу бронзовых, по способу
крепления - к отделу черешковых, по форме сечения боевого пера -
к типу ромбических, а по форме боевого пера - к виду вытянуто-лис-
товидных.
Оружие ближнего боя представлено единственным экземпляром ка-
менного топора из кургана >9 могильника Шабаново-I (Рис. 3,5). Это
тесловидный топор, имеющий вытянутую форму. Соотношение максималь-
ных показателей длины, ширины и толщины составляет - 3 : 1,25 :
0,5» В продольном сечении топор имеет удлиненно-овальную форму.
Проушины топор не имеет.
Представленные и классифицированные предметы вооружения свиде-
тельствуют, что из средств рукопашного боя наиболее распространен-
ными являются бронзовые ножи, которые были полифункциональными и
служили также орудиями труда у населения Кузнецкой котловины в эпо-
ху поздней бронзы . Из исследуемых, кольчатые ножи, по форме близ-
ки караоукским ножам II - 13 групп, по классификации Н.Л.Членовой?
и относятся к концу карасукской эпохи^. Аналогии этим ножам имеют-
ся в ирменоких памятниках Кузнецкой котловины и Среднего Приобья .
Пластинчатый нож с черешковой рукоятью без навершия из кургана №8
могильника Шабаново-1У (Рис. 1,2) имеет аналогии в материалах раз-
витой и поздней бронзы Кузнецкой котловины. Среднего и Верхнего
Приобья » Нож с навершием в виде утолщения из кургана >2 могиль-
ника Шабаново-1У имеет аналогии в памятниках карасукской эпохи11.
Пластинчатые ножи со слабо выделенным уступом известны в материа-
лах ирменской культуры и находят широкие аналогии в скифских древ-
38
то
ностях Центральной Азии в УП-Ш вв. до н.э. Миниатюрный нож из
кургана >8 могильника Сапогово-1 (Рис. 3,3), в настоящее время, не
находит параллелей в материалах ирменской культуры. Миниатюрные но-
жи известны в карасукоких памятниках Минусинских котловин, которые
И.Л.Членова интерпретирует как детские^.
Приведенные аналогии свидетельствуют, что ножи первого раздела
имеют более архаичный облик по сравнению со вторым разделом. Види-
мо эволюция исследуемых ножей заключается в уменьшении уступа, от-
деляющего ручку от лезвия. Источниковедческий интерес представляет
комплекс ножей из могильника Шабаново-1У, который имеет больше сход-
ства с карасукскими ножами Минусинских котловин, чем с прямыми но-
жами ирменских памятников Кузнецкой котловины^.
Каменный топор из могильника Шабаново-1 имеет широкие аналогии
и относится к самому распространенному типу топоров в эпоху бронзы,
и является широко известной Ьорчой топора, бытовавшей в 1У, Ши на-
чале П тнсячилетиях до н.э.^^ Находки подобных топоров известны на
сопредельных с Кузнецкой котловиной территориях, где они датируют-
ся эпохами развитой и поздней бронзы^. Бронзовый наконечник дроти-
ка, в настоящее время, близких аналогий не имеет.
Проделанные наблюдения позволяют констатировать, что предметы
вооружения из ирменских памятников Касьминского археологического
микрорайона имеют широкий спектр аналогий в культурах финальной
бронзы и раннего железа Центральной Азии.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Илюшин А.М., Сулейменоз М.Г. Исследования в Кузнецкой котло-
вине // Археологические открытия 1993 года. -М., 1994.-С.I69-170;
Илюшин А.М., Сулейменов М.Г. Комплекс археологических памятников
в долине реки Касьма // Археологические микрорайоны Западной Сиби-
ри. : Тез. Зсерос. науч. конф. -Омск, 1994.-С.39-43.
2. Илюшин А.М., Ковтун И. В. Аварийные раскопки ирменских курга-
нов близ с.Шабачово // Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири
эпохи металла. -Барнаул, 1992.-С.11-17; Илюшин А.М., Ковалевский
С.А. Предметы вооружения из памятников эпохи поздней бронзы долины
реки Касьмы // Вопросы археологии Сибири и Дальнего Востока.: Тез.
докл. к ХХХУ РАЗСК. -Кемерово, 1995.-С.74-76.
3. Бобров 3. 3., Чикишева Т.А., Михайлов Ю.И. Могильник эпохи
поздней бронзы 1уравлёво-4. -Новосибирск, 1993. -С.88-89; Сураза-
ков А.С. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху раннего же-
39
леза. Проблемы хронологии и культурного разграничения. -Горно-Ал-
тайск, 1989. -С.14-15; Цыб С.В. Каменные "боевые" топоры Западной
Сибири // Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии.
-Новосибирск, 1981. -С.8; Членова Н.Л. Степь и лесостепь Западной
и Средней Сибири в эпоху поздней бронзы и перехода к эпохе железа
(хронология памятников). Автореф. доктор, дне. -Новосибирск, 1990.
-С. П-12.
4. Членова Н.Л. Хронология памятников карасукской эпохи. -М.,
1972. -С.16-182.
5. Бобров В.В., и др. Могильник эпохи ... -С.89.
б. Мартынов А.И. Новый район карасукокой культуры // Советская
археология. >2, 1964. -С.131; Эрдниев У.Э. Городище Маяк. -Кемеро-
во, I960. -С.20.
7. Членова Н.Л. Хронология памятников ... -С.30-33.
8. Членова Н.Л. Степь и леоостепь ... -С.20.
9. Бобров В.В. и др. Могильник эпохи ... -C.I2, рис. 4,12; Ма-
твиенко В.И. Этапы развития бронзолитейного производства в лесо-
стопном Приобье // Древняя Сибирь. Вып. 4. Бронзовый и железный
век Сибири. -Новосибирск, 1974. -С.48, рис. I.
10. Бобров В.В., и др. Могильник эпохи ... -С.70, рис. 54,9;
Комарова М.Н. Томский могильник - памятник истории древних племён
леоной полосы Западной Сибири // МЛА. Вып. 24. Том I, 1952. -С. 18,
рис. 8; Уманский А.П. Находки эпохи бронзы из Верхнего Приобья //
Вопросы археологии Алтая и Западной Сибири эпохи металла. -Барна-
ул, 1992. -С.168, рис. 2.
II. Членова Н.Л. Хронология памятников ... -С. 179, табл. 9,
рис. 21.
12. Членова Н.Л. Степь и леоостепь ... -С.20-21; Мартынов А.И.,
Мартынова Г.С., Кулемзин А.М. Шестаковские курганы. -Кемерово,
1971. -C.I99; Неверов С.З., Степанова Н.Ф. Могильник скифского
времени Кайнду в Горном Алтае // Археологические исследования на
Катуни. -Новосибирск, 1990. -С.255,257, рис. 4,1,3; 8,1,2; 10,2;
12,6; и др. ;
13. Членова Н.Л. Хронология памятников ... -С.27.
14. Мартынов А.И. Новый район ... -С.131.
15. Цыб С.В. Каменные "боевые" ... -С.8.
16. Комарова М.Н. Томский могильник ... -С.23, рис. 12,2,3;
Уманский А.П. Находки эпохи ... -С.68, рис. I; и др.
О 2см
L___1___|
Рис. I. Находки предметов
вооружения из могильника Шабаново-1У.
1-4 - фрагменты бронзовых ножей. I -
к. *2, 2 - к. *8, 3 - к. *11, 4 - к.
>2.
41
о:
2см
J
Рис. 2. Находки
предметов воору
жения из могиль
ника СапэРОЗО-1
1-3 - ножи, 4,5 - ррагмечгн ножеЛс 1-5 - бронза. 1 - к.HI
2 - к.НО, 3 - кЛ8, 4 - к.К1, 5 - к.Нб.
42
Рис. 3. Находки предметов вооружения
из могильников Сапогово-1, Шабаново-’I и
поселения Красная Горка (4). 1,2 - облом-
ки ножей, 3 - нож, 4 - наконечник дроти-
ка, 5 - топор. 1-4 - бронза, 5 - камень.
1.2 - к. №7, 3 - к. .*8, 4 - ш. И, 5 -
к. *9.
43
Алехин Ю.П., Кулемзин А.М.
ПОГРЕБЕНИЕ ТАТАРСКОГО ВОИНА У г.МИНУСИНСКА
В 1972 г. нами была обнаружена татарская курганная группа,
расположенная в 1,5 юл к северо-западу от г.Минусинска, слева от
дороги Минусинск - с.Быстрая, на склоне взгорка ныне частично за-
нятого садовыми участками. Памятник состоял из 6 распаханных к
настоящему времени курганов. Нами же в 1972 г. был раскопан один
кург&н.
Насыпь этого кургана имела диаметр 10 м, высоту - 0,3 м. Под
насыпью была расчищена оградка размерами 9 х 8 м из вкопанных в
землю плиток девонского песчаника. Оградка ориентировалась углами
по сторонам света. В юго-восточном углу оградки был установлен
большой камень из девонского песчаника размерами 1,8 х 0,5 х 0,35
м. Центр оградки был забутован слоем утрамбованной земли впереме-
шку с мелкими камнями мощностью до 0,4 м. Под ним находилось ка-
менное перекрытие могилы из двух плит. Могильная яма имела под-
прямоугольную форму размером 2,5 х 2 м и глубину 2,5 м от уровня
древней поверхности. В могиле был установлен сруб из лиственнич-
ных бревен в пять венцов, скрепленных по углам"в лапу". Диаметр
бревен достигал 0,25 м. Погребенный мужчина крупного телосложения
был положен на дно могилы в вытянутом положении головой на юг-за-
пад-запад. Сопроводительный инвентарь представлен комплектом воо-
ружения, культовыми предметами и украшениями, орудиями труда и
предметами бытаЛ
У черепа погребенного стоял большой /вместимостью 6-7 литров/
керамический сосуд баночной формы, украшенный по венчику рядом
"жемчужин" /рис.З -4/. В ногах погребенного находилась керамичес-
кая плошка, представлявшая собой донную часть большого сосуда.
Здесь же находились остатки передней части туши коровы - ребра,
лопатки и кости ног.
У пояса погребенного находились: бронзовый боевой топор с ос-
татками деревянной рукояти /рис.1 -1/, бронзовый кинжал /рис.1-4/,
бронзовый выпуклообушковый нож с отверстием на конце рукояти /рис.
3 -1/, бронзовое четырехгранное шило, имеющее с одной стороны по-
лукрючок, а с другой - плоское острие /рис.З -2/, костяная проко-
44
лка из грифельной хости животного /ржс.З -3/, бронзовое петельча-
тое "зеркало" диаметром около 9 см /рис.2 -5/. Со всеми бронзовы-
ми предметами созранились остатки кожи, вероятно чехлов.
В области груди погребенного был найден бронзовый коромысло-
образный предмет /рис.2 -4/ и костяной предмет с отверстием, воз-
можно амулет /рис.2 -6/. На левой берцовой кости скелета находил-
ся бронзовый литой плоский ножной браслет /рис.2 -1/. В области
черепа - несколько бронзовых полусферических бляшек диаметром
2,4 - 2,9 см с отверстиями в центре их /рис.2 -2,3/. У левой бед-
ренной кости лежали два костяных черешковых наконечника стрел
/рио.1 -2,3/ остриями к ступням погребенного.
Рассмотрим некоторые из наиболее репрезентативных вещей.
Боевой топор. Он имеет узкий клин, овальный проух, прямоу-
гольный выступ на обухе в котором имеются два неправильной формы
отверстия, имитирующие арки или изображение животного. На внешней
стороне проуха имеются два продольных желоба и валик, здесь же
видны четыре неправильной формы отверстия - дефект отливки,либо
предназначенных для крепления рукояти. Подобные топоры известны
иэ случайных находок, а также из погребений, хотя тождественных
экземпляров нами не выявлено. Наиболее близкие к нему образцы -
это топор неизвестного происхождения, хранящийся в музее "Архео-
логии и этнографии" Томского университета /* 3170/ я две случай-
ные находки, хранящиеся в Минусинском межрегиональном музее им.
Н.М.Мартьянова /* 447 и * 449/. Эце один топор с аркой на обушке,
имеющий на проухе продольные валики, найден в могиле 2 кургана 5
могильника у с.Улуг-Кюэюр, где также находились бронзовые кинжал
с "усиками" /по терминологии М.П.Грязнова/, дугообразнообушковый
нож в большое "зеркало", относящиеся к подгорновскому этапу тата-
рской культуры.
Кинжал. Цельнолитой бронзовый кинжал имеет полую вкладышевую
рукоять, имеющую валиковое навершие и узкое бабочковидное в виде
"усиков" перекрестье. Кинжалов с подобным перекрестьем известно
около двухсот. Однако, большинство из них - случайные находки.
Имеются и близкие аналогии описываемому кинжалу, у которых руко-
ять приспособлена для вкладывания в нее шила. Такие кинжалы полу-
чили название "вкладышевых". Известно около 10 вкладышевых кинжа-
лов. Три иэ них происходят из подгорновскжх погребений /Улуг-Кю-
зюр, курган 5, могила 1; Татарское озеро, курган 32, могила 1 и
курган 33, могила 1/.
45
Отсутствие образцов кинжалов подобной конструкции на других
соседних и отдаленных территориях в предскифское и скифское время
позволяет считать вкладышевые кинжалы изобретением местных древ-
них мастеров, стремившихся обеспечить рациональные запросы своих
соплеменников.
Наконечники стрел. Подобные наконечники можно отнести к кос-
тяным, черешковым, плоским с шипами. Они являются одним из самых
распространенных видов стрел в татарских памятниках. Сформировал-
ся этот тип еще на баиновском этапе татарской культурьг и сушест-
Q
вовал вплоть до первых веков новой эры.
"Зеркало". Бронзовое петельчатое "зеркало" в виде круглого
лиска имеет значительное количество аналогий среди культур скифс-
кого мира. "Зеркало" из исследованного нами погребения татарского
воина имеет диаметр около 9 см, петельку с обратной стороны для
подвешивания с сохранившимся в ней фрагментом кожаного плоского
ремешка. Оно находилось в кожаном чехле.
Крупные "зеркала" /диаметром 8-10 см/ типичны для раннетага-
рских памятников конца У1 - начала У вв. до н.э.4 и, вероятно,
связаны с солярным культом.5
Нож. Бронзовый, выпуклообушковый, с отверстием на конце ру-
кояти. Подобные ножи типичны для подгорновского этапа.5
Керамический сосуд. Он имеет баночную форму с более узким
дном, чем горловина. Стенки сосуда плавно расширяются кверху, а
затем сужаются у венчика. Венчик украшен рядом выдавленных изнут-
ри бугорков - "жемчужин". Сосуды подобного типа получают широкое
распространение на подгорновском этапе. Так, они встречены в боль-
шом количестве в подгорновских погребениях могильников Тепсей УП,
УШ, IX7 и других.
Таким образом, описанное погребение было совершено на подго-
рновском этале татарской культуры /У1-У вв. до н.э./, вероятнее
всего, в первой половине существования этого этапа.
Погребальные сооружение и инвентарь позволяют сделать некото-
рые предположения о месте погребенного в социальной структуре
древнетагарского общества. Следуя дифференциации погребальных со-
оружений татарской культуры по социальным признакам, предложенной
М.А.Дэвлет, данное захоронение можно отнести ко второй группе по-
гребений®. Это погребения мужчин, захороненных с богатым инвента-
рем, занимающих "центральное" место в групповом захоронении, или
46
захороненных в отдельном кургане. В данном случае это погребение
мужчины-воина в отдельном кургане. Таким образом, по мнению И.А.
Дэвлет, хоронились главы патриархальных семей или богатые члены
рода.
Впоследствии нами было отмечено, что подобные захоронения
появляются в конце банковского этапа и особенно многочисленная
становятся на подгорновском и сарагааенском этапах татарской ку-
льтуры^, когда война в татарском обществе становится регулярной
функцией народной жизни. Мы не можем согласиться с мнением, что
татарское общество на подгорновском этале "находилось на самом
начальном этапе длительного и очень сложного процесса разложения
первобытно-общинного строя".1° Нет полной уверенности также и в
том, что"на подгорновском этапе тагарцы уже создали свое государ-
ственное объединение".И В то же время, процесс формирования ран-
негосударственных отношений, вероятно, можно проследить на завер-
шающем этапе подгорновского периода. В целом же, именно на подго-
рновском этапе татарское общество вступило в стадию "военной де-
мократиии". Именно в этот период резко возрастает число людей,по-
гребенных с оружием. Они составляют около половины среди захоро-
нений мужчин . Помимо этого, среди воинов наметается определен-
ная дифференциация, прослеживаемая по обряду захоронения и разли-
чию в погребальном инвентаре.1$
В исследованном нами погребении наличие боевого топора, ко-
торый являлся не только оружием, но и символом определенной воин-
ской власти^, свидетельствует о высоком общественном положении
погребенного. Это подтверждает и положенная в могилу передняя че-
тверть туши коровы, которая сопровождала воинов в два раза чаще,
чем погребенных без оружия!. ЕЫесте с тем, воин, погребенный с
боевым топором и кинжалом, "имел право" и на ношение оружия вои-
нов более низкого ранга, например, лучников, которые формирова-
лись из более молодого поколения мужчин и даже женщин .
Кроме вооружения погребенного сопровождали и другие предметы,
которые, видимо, утрачивали первоначальные функции и превращались
в ритуальные вещи, символизировавшие общественное положение их об-
ладателя. Эти украшения и детали костюма воина не были чисто сим-
волическими с самого начала их бытования, но развивались из пред-
метов конкретного утилитарного назначения. Впоследствии они, по-
видимому, стали отличительными знаками суббординации. К таким пре-
47
диетам мн, вслед за А.Н.Липским1', склонны отнести и коромысооб-
разный предмет, а также и ножной "браслет".
Наличие найденного при погребенном набора оружия, деталей
костюма, украшений, а также погребальный обряд в целом свидетель-
ствуют о том, что нами под Минусинском было исследовано захороне-
ние мужчины-воина, обладавшего высоким воинским и социальным ран-
гом в татарском обществе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Весь вещественный материал погребения передан на хранение
в Минусинский межрегиональный музей им.Н.М.Мартьянова.
2. Кулемзин А.М. Татарские костяные наконечники стрел//Изве-
стия лаборатории археологических исследований.- Выл.7.-Кемерово,
1976.- С.36.
3. Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха на Енисее.- М., 1960.-С.86;
Авраменко Г.А. Городище таштыкской эпохи у г.Ачинска //Материалы
и исследования по археологии, этнографии и истории Красноярского
края.- Красноярск, 1963.- С.110-113,
4. Членова Н.Л. Происхождение и ранняя история племен татар-
ской культуры.- М., 1967,- С.82,83.
5. Мартынов А.И. Лесостепная татарская культура.- Новосиби-
рск, 1979.- С.134-135; Вадецкая Э.Б. Археологические памятники
в степях Среднего Енисея.- Л., 1986,- С.93.
6. Вадецкая Э.Б. Археологические памятники ...- С.88.
7. Завитухина М.П. Подгорновский этап //Комплекс археологи-
ческих памятников у горы Тепсей на Енисее.- Новосибирск, 1979,-
С.40, 47-48, 51-52.
8. Дэвлет М.А. Погребальные сооружения татарской культуры //
Вестник МТУ, # 4, 1958.— С.109 и далее.
9. Кулемзин А.М. История вооружения и военного дела племен
татарской культуры: Дис. ... канд. ист. наук,- Новосибирск, 1973.
- С.188.
10. Мартынов А.И. Ягуня.- Кемерово, 1973.- С.227.
11. Мартынов А.И. О древней государственности у народов Хкной
Сибири //Проблемы этногенеза и этнической истории аборигенов Сиби-
ри.- Кемерово, 1986.- С.32.
48
12. Кулемзин А.М. Некоторые факторы разложения родовых отно-
иений в древнетагарском обществе // Тез. докл. Всесоюеной архео-
логической конф,- Кемерово, 1979.- С.55.
13. Кулемзин А.М. Воины древнетагарсхого общества //Археоло-
гия Северной Азии,- Новосибирск, 1962.- С.71.
14. Кулемзин А.М. История вооружения ... -С.186.
15. Кулемзин А.М. Воины древнетагарского ... -С.75.
16. Там же. - С.72.
17. Липский А.Н. Погребения татарских воинов на р.Биджа //
Советская археология, М 2, 1966,- С.115-116.
50
Рис.2. Культовые предметы и украшения: 1-5 -бронза, 6 - кость.
51
Рис.З. Орудия труда и
предметы быта:
1,2 - бровза; 3 - кость;
4 - керамика.
52
Никоноров Ь.Н.
к Boiipocy о парфянской тактике
(НА ПРИМЕРЕ БИТВЫ 11РИ КАРРАХ)
в мае оЗ г.до н.э. в битве при городе Карры в Северо-Восточ-
ной Месопотамии римская армия, возглавляемая консулом и намест-
ником Сирии Марком Лицинием Крассом, потерпела сокрушительное
поражение от парфянского войска, руководимого полководцем Суре-
ной. атому событию посвящена обширная исследовательская литера-
тура, однако в большинстве работ в качестве главных причин пос-
тигшей римлян катастрофы называются как серьезные просчеты само-
го Красса в стратегии и тактике кампании, так и отдельные такти-
ческие хитрости и вероломство парфян. Несомненно, все эти факто-
ры сыграли свою определенную роль в поражении римлян, но главной
причиной, на мой взгляд, здесь была все же парфянская тактика
боя, оказавшаяся очень эффективной в борьбе против тякелой леги-
онарной пехоты - главной силы римской армии, и явившаяся, как
выяснилось, полной неожиданностью для Красса и его воинства, что
явно свидетельствует о недостаточной подготовленности данного
похода со стороны римского командования.
Следует отметить, что отдельные исследователи обращались к
анализу парфянской тактики в сражении при Каррах, однако их вы-
воды страдают либо односторонностью, либо декларативностью (см.
ниже), lio этой причине в настоящей статье будет предпринята по-
пытка всесторонне осветить тактическое искусство парфян, основы-
ваясь на традиционном источнике - биографии Красса, написанной
Плутархом, и выяснить особенности их тактики.
Вначале несколько слов о самом источнике. Выдающийся писатель
Плутарх из Херонеи (ок.4Ь - ок.120 гг.н.э.) оставил нам уникаль-
ное и очень детальное описание битвы при Каррах. Уникальность
этого описания заключается, прежде всего, в том, что это единст-
венное во всей античной историографии подробное изложение боевых
действий с участием тяжеловооруженной конницы катафрактариев,
причем не только парфянских, но и вообще. Помимо этого, данный
пассаж является бесценным источником по военному делу государст-
ва Аршакидов. Ь рассказе о парфянской кампании Красса Плутарх
не приводит ссылок на своего информатора, однако существует
53
предположение, что он использовал данные некоего грека из Месо-
потамии, бывшего очевидцем тех событий^. Впрочем, в любом случае
надежность сообщаемых Плутархом сведений не вызывает сомнений.
Теперь рассмотрим силы противоборствующих сторон. Известно,
что накануне сражения, после переправы через йфрат у Зевгмы
Красс располагал 7 легионами, 4 тысячами всадников и таким же
количеством легковооруженных солдат (Плут. Красс, 20); по оцен-
кам специалистов, римская армия насчитывала в своих рядах от 36
до 42-43 тысяч воинов^. Ей противостояло парфянское войско Суре-
нн численностью до 10 тысяч человек (Плут. Красс. 21). Среди
противников Красса упоминается, правда, еще один парфянский пол-
ководец, Силлак (там же), который, надо думать, также располагал
каким-то количеством воинов*^; однако, судя по тому, что в источ-
никах отряд Силака особо не выделяется (в отличие от войска Су-
рены), то он вряд ли был многочисленным. Таким образом, парфяне
при Каррах явно уступали противнику в численности - тем весомее
их победа.
Главной ударной силой парфянской армии всегда была конница.
В тактическом отношении она подразделялась на основную массу ле-
гковооруженных лучников и сравнительно небольшой контингент за-
кованных в доспехи вместе со своими конями катафрактариев, испо-
льзовавших в качестве основного наступательного оружия длинные
массивные пики, а в рукопашном бою действовавших длинными меча-
ми^. В войске Сурены при Каррах находилась одна тысяча катафрак-
тариев, т.е. 1/10 от его общей численности (Плут. Красс, 21),
остальная же его часть была представлена, главным образом, лег-
кой кавалерией. Плутарх приводит яркое описание вооружения пар-
фянских катафрактариев: по его словам, они были облачены в шлемы
и панцири, изготовленные из ослепительно сверкающего маргианско-
го железа, а также из невыделанной кожи; их кони были защищены
бронзовыми и железными покровами-попонами (там же, 24;26); сво-
ими тяжелъми пиками с массивными железными наконечниками эти
бронированные всадники с одного удара порой пробивали двух чело-
век (там же, 27).
Дрбавим, что войско Сурены сопровождал большой обоз, в том
числе тысяча верблюдов, на которых были навьючены припасы и стре-
лы (там же, 21,*25).
Ход сражения при Каррах излагается Плутархом следующим обра-
54
зом (там же, 23-27). Боевые действия начались атакой парфянских
панцирных конников на боевой порядок римлян, выстроенных в виде
каре. Однако, наткнувшись на плотный и глубокий строй легионе-
ров, катафрактарии отошли назад, и в дело вступили легковооружен-
ные конные стрелки, которые начали окружать римское каре и вести
интенсивный обстрел его из луков. Римляне пытались перейти в
контрнаступление, но противник каждый раз быстро отступал, не
прекращая пускать стрелы. Вскоре выяснилось, что парфянские
стрелки, как только пустеют их колчаны, имеют возможность, нена-
долго покинув свои боевые позиции, наполнить их вновь стрелами
из запасов, навьюченных на стоящих в тылу их войска верблюдов.
Надежды римлян на то, что неприятель истощит свой боезапас и пре-
кратит осыпать их смертоносными стрелами, оказались, таким обра-
зом, призрачными.
Тогда Красс отдал приказ своему сыну Цублию контратаковать
парфянскую конницу, сражавшуюся против его фланга. Цублий, взяв
1300 всадников, ЬОО лучников и в когорт легионеров, ринулся в
атаку. Парфяне, в свою очередь, начали отход с целью подальше
заманить Дублия, благо тот расценил их хитрость как собственный
успех. Наконец, когда отряд 1^блия уже достаточно далеко отошел
от основных римских сил, парфяне прекратили отступление и повер-
нулись к неприятелю лицом, причем к ним в этот момент подошла
подмога в лице всадников, сражавшихся против Красса-старшего и
отправившихся вслед наступающему римскому контингенту. С фронта
отряд Публия встретили в пики катафрактарии, тогда как легкая
кавалерия начала скакать вокруг римлян, поражая их из луков, lb-
пытка галльской конницы прорвать строй вражеских катафрактариев
не удалась, и римляне были вынуждены отойти к находившемуся по-
близости песчаному холму и занять оборону по его склону. Впрочем,
это не уберегло их от метких парфянских стрел, оставшиеся же в
живых и продолжавшие сражаться воины были переколоты пиками во
время заключительной атаки катафрактариев Сурены.
После этого парфяне всеми своими силами устремились на пребы-
вавшую в бездействии армию Красса. В авангарде их войска шла
бронированная конница, теснившая римлян в ближнем бою с фронта,
в то время как легкие лучники обстреливали неприятеля с флангов.
Только наступление ночи спасло воинство Красса от окончательного
разгрома в тот день.
55
Дион Кассий, также оставивший описание этой битвы, говорит
об ошеломляющем натиске парфянских пикейщиков-катафрактариев,
сражавшихся во взаимодействии с лучниками (XL ,22,2-3).
Поражение римской армии было полным. В ходе самого сражения
и последовавшего затем отступления армии Красса свыше 20 тысяч
римских воинов погибло, а около 10 тысяч было взято в плен и по-
селено затем в Маргиане, о чем сообщают Плиний Старший (У1,47)
и Гай Юлий Солин (48,3).
Как уже отмечалось выше, тактическое искусство парфян при
Каррах в большинстве работ, посвященных этому событию, не анали-
зируется с достаточной полнотой. Обычно в них отмечается лишь
такой аспект парфянской тактики, как притворное отступление с
целью заманить отряд Публия Красса в засаду. Впрочем, некоторы-
ми исследователями предпринимались попытки осмысления тактики
армии Сурены в полном объеме. Так, С.П.Толстов полагал, что по-
беду парфянам в битве при Каррах принесло применение ими такти-
ки, базирующейся исключительно на использовании тяжелой конницы
катафрактариев, оснащенных, помимо пик, также луками, и поэтому
одинаково пригодных как для ближнего, так и, что особенно важно,
дальнего боя*3. Существует также мнение, высказанное В.Д.Блават-
ским и А.И.Мелюковой (очевидно, не без влияния теории С. 11.Толс-
това), что парфяне одержали верх при Каррах благодаря превосход-
ству своих катафрактариев над римскими легионерами^.
Имеются и другие соображения на этот счет. Согласно точке
зрения Дж.Иди, катафрактарии Сурены не имели решающего значения
в сражении при Каррах, проигранного римлянами только из-за их
собственных ошибок и тактических уловок парфян?. Но мнению же
Р.Фрая, тяжелая конница Аршакидов вообще использовалась "скорее
для психологического воздействия, чем в качестве основной силы"ь.
Наконец, В.Тарн утверждал, что победу парфянскому оружию при
Каррах принесли легковооруженные конные лучники®.
Следует признать, что все эти выводы страдают одностороннос-
тью оценок. Думается, что гораздо более правы Г.А.Цугаченкова и
А.М.Хазанов, которые видят смысл парфянской тактики во взаимо-
действии легких и бронированных конных частей^®. Правда, эти уче-
ные фактически лишь декларируют свои выводы, не подкрепляя их
достаточной аргументацией на основе анализа соответствующего те-
кста Плутарха.
56
iipo ведение же такого анализа позволяет прийти к следующему за-
ключению. х!арфянская тактика боя базировалась на комбинированном
взаимодействии контингентов легкой и тяжелой кавалерии, решавших
свои конкретные боевые задачи в органическом единстве. На приме-
ре сражения при Каррах хорошо видны особенности тактического ис-
пользования катафрактариев: во-первых, усилия конных панцирных
пикеЯщиков были направлены на прорыв боевого порядка неприятеля
с фронта; во-вторых, на них возлагались обязанности по сдержива-
нию контратак противника в ходе боя; в-третьих, катафрактарии
ппоияволипи заключительную атаку на деморализованных разяшим об-
стрелом иэ луков вражеских воинов1*1. Активнейшую поддержку пан-
цирным всадникам оказывали легкие лучники, наносившие неприятелю
большие потери в живой силе и ослаблявшие тем самым его сопротив-
ление атакам катафрактариев. Главный вывод: ни легкая, ни тяжелая
конница не могли решить исход битвы самостоятельно. Первая сража-
лась только на дистанции, поскольку не имела доспехов и оружия
ближнего боя, и при удачной контратаке противника одна, без под-
держки тяжеловооруженных всадников была не способна противосто-
ять классной греческой или римской пехоте. Вторая была, прежде
всего, немногочисленной и к тому же маломаневренной, что в усло-
виях неблагоприятно складывающегося боя и отсутствия помощи со
стороны легкой кавалерии грозило стать катастрофой, особенно ес-
ли неприятельским солдатам удавалось в рукопашной схватке сбить
катафрактариев на землю - в такой ситуации бронированные воины
были просто беспомощны.
Таким образом, соглашаясь с положением А.Ы.Хазанова, что лишь
"при взаимодействии с легковооруженной кавалерией в полной мере
раскрывается сила катафрактариев"1^, следует все же иметь в виду,
что не последние обеспечивали успешный исход сражения, а только
точная скоординированность действий обоих родов конницы.
Необходимо отметить, что парфянская тактика боя нашла свое от-
ражение не только в Плутарховой биографии Красса. Этот же антич-
ный автор приводит пример тактического взаимодействия отрядов
парфянской легкой и тяжелой кавалерии в своей биографии карма Ан-
тония: в период кампании Антония против парфян (36-33 гг.до н.э.),
в одном из боев аршакидские лучники своим метким обстрелом выну-
дили римлян соорудить защитную преграду из щитов (так называемую
"черепаху"), а катафрактарии предприняли попытку атаковать этот
57
закрытый римский боевой порядок пиками (Плут. Антон.,45).
Парфянская боевая тактика с применением катафрактариев оказа-
ла сильное воздействие на военное дело древнего мира. В сферу
этого воздействия попали многие соседи Аршакидов. Так, очевидно,
именно по примеру парфян конница катафрактариев появилась в Ар-
мении, у кавказских албанов и в небольшом государстве Осроене в
Северной Месопотамии. Известное парфянское влияние испытали на
себе римляне. Но самое прямое воздействие парфяне оказали на
своих непосредственных преемников в Иране - Сасанидов, которые
унаследовали практически все основные черты военного дела Арша-
кидов, включая организационную структуру их армии и ее тактичес-
кое искусство^.
Возникает вопрос: когда же парфяне начали применять описанную
выше боевую тактику? Он напрямую связан с проблемой происхожде-
ния парфянских катафрактариев. Существует мнение, что катафрак-
тарии появились в составе армии Аршакидов не ранее П в.до н.э.,
скорее всего, в правление Митридата U (123-88 гг.до н.э.)^: Од-
нако гораздо больше оснований полагать, что подразделения всад-
ников-катафрактариев состояли в парфянском войске изначально, т.
е. с момента возникновения Аршакидского государства около середи-
ны Ш в.до н.э. Вкратце суть моих аргументов заключается в следую-
щем^. Согласно данным античной письменной традиции, создатели
Парфянской державы, парны из племенной конфедерации скифов-дахов
вышли из массива родственных друг другу кочевых и полукочевых
ираноязычных народов, занимавших обширные степные пространства в
северной зоне Средней Азии, в ареале к востоку от Каспийского мо-
ря вплоть до Восточного Приаралья. Именно в среде этих племен не
позднее конца 1У в.до н.э., т.е. вскоре после македонской агрес-
сии, под македонским влиянием, но на базе древней местной тради-
ции сражаться верхом в тяжелом защитном снаряжении, сформирова-
лась конница катафрактариев. Ее главным наступательным оружием
стала длинная массивная пика, образцом для которой послужила бо-
лее легкая и более длинная пика-сарисса македонской кавалерии
Александра Великого. Изображение такого катафрактария, целиком
вместе со своим конем закованного в латы, сохранилось на фрагмен-
те терракотовой фляги 1У-Ш вв.до н.э. из Хумбуэ-тепе в Ккном Хо-
резме . С других хорезмийских поселений происходят памятники
искусства того же времени, на которых показаны очень длинные ко-
58
пья^. Возможно, катафрактарию принадлежали доспехи, найденные
в круглом погребальном сооружении на городище Чирик-рабат в Вос-
точном 11риаралье^.
Среднеазиатские кочевники очерченного выше ареала (включая,
разумеется, парнов-дахов), не только приспособили для своих це-
лей македонскую сариссу (несколько ее модифицировав), но и нача-
ли применять иную, в сравнении с эллинистической, тактику: их
тяжелая конница взаимодействовала не с тяжелой пехотой (как это
было в армиях Александра и его преемников), а с традиционной для
Востока легкой кавалерией лучников.
Таким образом, по моему мнению, степные основатели Аршакидс-
кого государства, очевидно, уже при завоевании йарфиены около
середины Ji в.до н.э. имели в рядах своего войска, помимо легко-
вооруженных конных стрелков, также тяжеловооруженную конницу ка-
тафрактариев и применяли тактику их строго скоординированного
взаимодействия между собой; эта тактика и позволила им в дальней-
шем одержать верх над сильными армиями эллинистических правите-
лей прана и Месопотамии и создать в конечном итоге свое обширней-
шее государство.
ПРИМШлНИЯ
1. Tara W.W. The Greeks In Васtria and India. - 2nd ed. -
Cambridge: University press, 1951. - P. 50-53.
2. Tara W.W. Parthia // The Cambridge Ancient History. -
Cambridge, 1932. - Vol. IX. - P. 608; Debevoise H.C. A Political
History of Parthia. - Chicago: University of Chicago press, 1938.
- P. 83; Bivar A.D.H. The Political History of Iran under the
Arsacids // The Cambridge History of Iran. - Cambridge, 1983. -
Vol. 3 (1). - P. 52; Бокщанин А.Г. парфия и Рим (Иссле-
дование о развитии международных отношений позднего периода исто-
рии античного мира). Ч.ц. Система политического дуализма в Перед-
ней Азии.- М.: Изд.МГУ, 1966. - С.50.
3. Koielenko G.A. Les cavaliers parthes. Aspects de la
structure sociale de la Parthie // Annales littbraires de
I'Universitfe de Besan9on. - Besan^on, 1980. - В 251. - P. 182.
4. Никоноров B.ii. Вооружение и военное дело в Парфии: Автореф.
на соискание уч.степени канд.истор.наук. - Л. ,1987; см.также:
59
Никоноров В.il. Парфянские катафрактарии (в печати).
5. Толстов С. 11. Древний Хорезм. Опыт историко-археологическо-
го исследования. - М.: Изд.МГУ,1948. С.211-227.
6. Блаватский В.Д. (Лерки военного дела в античных государст-
вах Северного Причерноморья.-М.: Изд. АН СССР, 1954. - С.1а4. -
Прим.8; Мелюкова А.И. Вооружение скифов. - М.: Наука,1964. - С.
84.
7. Eadie J.W. The Development of Boman Mailed Cavalry //
The Journal of Roman Studies. - London, 1967. - Vol. LVII. -
Pt. 1-2. - P. 164.
8. Фрай P. Наследие Ирана: Hep. с англ. - M.: Наука,1972. -
C.268-269.
9. Tam W.W. Hellenistic Military and Haval Developments. -
Cambridge: University press, 1930. - P. 89-91.
10. Пугаченкова Г.А. О панцирном вооружении парфянского и ба-
ктрийского воинства // Вестник древней истории. - М. ,196b. - №
2. - С.31,43; Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. - М.:
Наука,1971. - С.75,93.
11. Вызывает недоумение тезис А.М.Хазанова о том, что в число
тактических задач катафрактариев, наряду с прорывом боевого по-
рядка неприятеля, входил также его охват (Хазанов А.М. (Лерки...
- С.72). Последний тактический маневр, насколько мне известно,
не зафиксирован ни у Плутарха, ни у других античных авторов.
12. Хазанов А.М. Очерки... - С.75.
13. См.: Никоноров В. 11. Парфянские катафрактарии.
14. Массон М.Е. Народы и области южной части Туркменистана в
составе Парфянского государства // Труды йкно-ТУркменистанской
археологической комплексной экспедиции. - Ашхабад,1955. - Т.У.-
С.44-45; Хазанов А.М. Очерки... - С.77-78.
15. Подробно см.: Никоноров В. 11. Парфянские катафрактарии.
16. Мамбетуллаев М. Рельефное изображение всадника на керами-
ческой фляге из Хумбуз-Тепе // СА. - 1977. - 3; он же. Хумбуз-
тепе - керамический центр йкного Хорезма // Археология Приаралья
- Ташкент,1984. - Вып.П. - С.30. - Рис.7,2.
17. Воробьева М.Г. Терракоты, рельефы и алебастровые статуэт-
ки // Кой-Крылган-кала - памятник культуры древнего Хорезма ГУ в
до н.э. - ГУ в.н.э. - М.,1967. - С.20Г.209-2Г0. - Рис.75,6; Тол-
стов С.П. Древний Хорезм... - Табл.82,1, 83..I.
60
1Ь. Толстов С. 11. По древним дельтам Окса и Яксарта. - М.:
Изд.вост.литературы,1962. - С.148,160. - Рис.82; Трудновская С.А.
Круглое погребальное сооружение на городище Чирик-Рабат // Мате-
риалы Хорезмской экспедиции. - М. ,1963. - Был.6 - С.209-210,213.
Худяков Ю.С.
ФОЙИФИКАШОННЬЕ СООРУЖЕНИЯ
В ШНОЙ СИБИРИ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Судя по данным археологии, укрепленные поселения и обороните-
льные сооружения появились на территории Северной и Центральной
Азии в эпоху бронзы^. Они имели своеобразную систему фортификации,
жилые и хозяйственные постройки на площади двора. Иногда жилища
располагались за пределами оборонительной линии^. Подобные городи-
ща в Западной Сибири относятся к ирменской культуре. Наиболее дре-
внее из городищ, известных на территории Тувы, Бажын-Алаакское,
датировано П тыс. до н.э. . Сно было окружено земляным валом с де-
ревянным тыном и рвом, шириной 3 м.
Более широкое распространение в Южной Сибири подучают городи-
ща в эпоху раннего железа. Среди них встречаются укрепленные посе-
ления^. Наряду с ними встречаются крепости-убежища, без следов
5 гч
долговременных построек, с незначительным культурным слоем . Эти
укрепления сдужили убежищами на случай военной опасности для ок-
рестного кочевого населения, а не местами постоянного обитания.
Подобные крепости-убежища повсеместно распространились по
территории Центральной Азии в хуннское время. Встречаются они
также в Туве, Миьусе и Ачинско-мариинской лесостепи0.
ХуннслИв крепости в Монголии имели квадратный в плане двор,
обнесенный земляными валами и внешними рвами. Встречаются крепос-
ти с одним рядом стен без башен, или с двумя рядами стен и угло-
выми башнями. Ворота располагались в центральной части стен с
двух или со всех четырех сторон. Постройки внутри двора ограничи-
ваются остатками одного-двух строений. На поверхности встречаются
обломки черепицы, облицовочных плит, керамики. Отсутствие жилых
построек и культурного слоя позволило предполагать их назначение
в качестве военных лагерей и ставок военачальников?. Вполне веро-
ятно, они могли использоваться и в качестве крепостей-убежищ.
У хуннов существовали и укрепленные поселения. Иволгинское
городище в Забайкалье имело четыре линии валов с тыном и три рва.
Оборонительная линия окаймляла двор городища с напольной стороны,
четвертая сторона, выходящая на болотистую пойьу р.Селенги не бы-
ла защищена валами и рвами. В стенах имелись проемы от двух ворот,
62
расположенных на одном из углов оборонительной линии. На площади
двора находились жилые и хозяйственные постройки, мастерские, ад-
министративные здания. В непосредственной близости от городища
находилось еще одно малое городище, окаймленное валом с напольной
стороны. Его двор был лишен культурного слоя®.
К числу памятников хуннского оборонного зодчества относится
глинобитный замок на р.Абакан в Йщусе. Исследователи воспринимали
его как жилое и административное здание - "дворец” хуннского наме-
стника^. Однако, наличие мощных стен, сложной планировки из четы-
рех рядов комнат и перегородок позволяет предполагать его оборон-
ное назначение. (Рис.1).*
Хунны могли использовать или подновлять крепости более ранне-
го времени. На городище Бажын-Алаак обнаружена хуннская керамика^?
Строительство крепостей хуннами в Центральной Азии и Южной
Сибири было подчинено военной стратегии хуннской державы. Крепос-
ти служили опорными пунктами власти хуннских шаныоев. Ставки хун-
нских шаныоев упоминаются в письменных источниках1 . На террито-
рии Забайкалья, «Монголии и Саяно-Алтая известны и неукрепленные
поселения хуннов .
К хуннскоцу времени относятся некоторые городища тесинского
этапа тагарской культуры в imftyce и шестаковского этапа в Ачинско-
Мариинской лесостепи. Среди них имеются укрепленные поселения, об-
несенные валом и частоколом, на площади двора которого находились
срубные постройки и шалаши . Некоторые городища, защищенные усло-
виями рельефа, имеют вал с напольной стороны. Имеются крепости-
убежища, обнесенные валами и рвами, лишение культурного слоя^.
К тагарскоцу времени относится сооружение оборонительной стены
перегораживающей проход по Саянскому ущелью.
Городища продолжали сооружаться на Енисее и в период сущест-
вования таштыкской я/льтуры. К этоцу времени Г.А.Авраменко отно-
сил ачинские городища, на площади дворов которых не было обнару-
жено долговременных построек, а только кострища, что может свиде-
тельствовать о наличии переносных разборных жилищ типа юрт или
Чумов . В.Г.Карцов датировал эти памятники эпохой средневековья^ .
К хунно-сарматскоцу времени должна относиться часть городищ
в Центральной Туве, на площади которых обнаружена керамика чаа-
тинской иультуры^. Они имеют прямоугольную или квадратную плани-
ровку, валы и рвы, угловые и простеночные башни, ворота. Внутри
63
одной из крепостей есть цитадель. Большинство городищ не имеют
следов долговременных построек и гультурного слоя. &<и могли
служить убежищами на сдучай военной опасности. Вероятно, к это-
му периоду относится сооружение длинной стены, связывающей ряд
крепостей Центральной Тувы вдхицую оборонительную систему. Эта
стена могла служить для обороны местного кочевого населения от
набегов горно-таежных племен.
В хунно-сарматское время в кочевом мире Центральной Азии
сформировались основные виды фортификационных сооружений: укреп-
ленные поселения, крепости-убежища, ставки и замки правителей,
оборонительные линии. Сложилась система опорных пунктов и целос-
тей, служившая военной стратегии хуннских шаньюев, поддерживанию
их власти над покоренными племенами.
В эпоху раннего средневековья оборонное зодчество у кочев-
ников получило дальнейшее развитие.
Хотя древнетюркских крепостей пока не найдено, есть основа-
ния предполагать, что тюрки были знакокы со строительством оборо-
нительных сооружений. Поминальные памятники восточнотюркской зна-
ти включают валы и рвы, прямоугольную планировку, характерную для
крепостей.
В период Уйгурского каганата строительство крепостей получи-
ло широкое распространение. В сооружении крепостей, судя по осо-
бенностям фортификации, принимали участие согдийские мастера. К
настоящему времени исследованы уйгурские крепости Орду-Балык и
Бай-гБалык в Монголии, Пор-Бажын и ряд других крепостей в Туве.
Особо сложной планировкой и системой фортификации отличается кре-
пость уйгурской столицы Орду-Балыка. Сна имеет квадратный двор,
мощные стены с 14 угловыми и простеночными башнями, одни ворота,
бастион, встроенную угловую цитадель. Внутри крепости находится
сторожевая башня-донжон, дворцовые постройки, окаймленные внут-
ренней стеной с двумя воротами. К стене внутри двора примыкает
форт, вдоль стен обводной ров. За пределами крепости находились
храмовые и жилые кварталы города. Более простой является форти-
фикация Бай-Балыка, Гюр-Бажына и другихтрепостей. В уйгурское
время использовались городища более раннего времени Важын-Аллак,
Шагонарские и др. Уйгурские крепости имеют ряд общих конструктив-
ных особенностей. Стены сооружались из сырцового кирпича. Крепос-
ти имеют квадратную или прямоугольную планировгу. Но углам, реже
по стенам и у ворот располагались башни. Городища обнесены рвами.
64
Крепость Пор-Бажын находится на острове. Ряд крепостей не имели
долговременных построек и использовалисьгек опорное цункты или
убежища. В некоторых городищах имелись административные, культо-
вые и жилые здания. Сложные архитектурные сооружения исследованы
С.И.Вайнштейном на городище Пор-Бажын . (Рис.П).
Строительство крепостей с помощью согдийских мастеров прак-
тиковалось уйгурскими каганами из военно-политических соображений
Система крепостей служила для поддержания власти над покоренными
племенами.
1оропом, в собственном смысле этого термина, можно назвать
только Орду-Балык, в котором имелись обширные жилые кварталы. С
!$ушением Уйгурского каганата, прекратили существование и крепос-
ти, и город Орду-Балык, населенный, в основном, согдийскими яп-
цами и ремесленниками.
Оборонительные сооружения играли важную роль в военном деле
кыргызов. В период раннего средневековья кыргызские эльтеберы и
каганы имели ставку, обнесенцую оборонительной стеной. В источни-
ках она описана следующим образом: "Огойбище его обнесено надол-
бами. Дом состоит из палатки, обтяцутой войлоками, и называется
"Шщичжи". Начальники живут в малых палатках"^. Хотя в источни-
ках упоминаются кыргызские города Квцджикет, Кикас и др., в них
же подчеркивается кочевой образ жизни кыргызов. У них "нет, ко-
нечно. совсем ни городов, ни деревень, и все (они) селятся в шат-
рах”20.
На территории г^нусы изучены горные крепости-убежища. Оги
расположены на вершинах гор. Имеют одцу-две линии стен, сложен-
ных из камней без раствора. Стены окаймляют двор с напольной сто-
роны. Иногда такие оборонительные линии охватывали целые "укреп-
ленные районы"2^. Каких-либо построек на площади дворов почти не
встречается, культурный слой отсутствует. Отдельные находки поз-
волили отнести большинство этих крепостей к периоду развитого
средневековья. Сложно судить, могли ли использоваться эти соору-
жения для целей непосредственной обороны. Скорее всего они могли
служить временными укрытиями, где население вместе со скотом
могло укрыться во время вражеских набегов.
На периферии кыргызских земель на Енисее имеются !дрепости-
Убежища, двор которых обнесен рвом и валом с напольной стороны.
На плсщади двора обнаружены кострища22.
65
После разгрома Уйгурского государства кыргызские каганы пред-
принимали попытки строительства оборонительных сооружений. К это-
цу времени относится строительство с помощью среднеазиатских мас-
теров замка на р.Уйбат, стены которого были сооружены иэ сырцово-
го кирпича. Замок имел три башни . (Рис.Ш).
Строительство крепостей-убежищ получило в период раннего
средневековья в Прибайкалье, где оно связано с цурыканской 1уль-
турой^4. Как правило, эти крепости сооружались в естественно за-
щищенных местах. Они имели одну-две линии стен, сложенных из кам-
ней и окаймлявших двор с напольной стороны. Ряд специалистов сом-
невается в их использовании для целей обороны^.
Новый этап развития оборонного зодчества в Центральной Азии
наступил в период господства киданьской империи Ляо. Киданями бы-
ла построена целая система крепостей в Забайкалье и Монголии. Они
имели квадратную или прямоугольную, реже многоугольную и округлую
планировку- Стены сооружались из земли или сырцового кирпича. То-
лько у крепости Удугчийн-хэрэм стены сложены иэ камня без раство-
ра. По углам и сторонам возводились башни. Ворота чаще всего рас-
полагались со всех четырех сторон в центральной части стен. Нере-
дко они защищены внешним земляным предвратным валом. Рвы у кида-
нье ких городищ встречаются редко. Во многих городищах находились
пагоды, с;ужившие в качестве сторожевых башен* . большинство ки-
данье ких городищ было укрепленными поселениями. На площади дво-
ров находятся остатки административных, культовых, жилых и хозяй-
ственных построек. Некоторые могли служить опорными пунктами.
(Рис.Ш.
В период существования Монгольской империи на территории
Центральной Азии и Южной Сибири с помощью пленных ремесленников
возводились города и поселения. Нардцу с жилыми и хозяйственными
постройками в них сооружались дворцы и храмы. Большую часть насе-
ления этих городов составляли ремесленники, принудительно переси-
ленные иэ покоренных стран, прежде всего, из Китая, культура этих
городов была сикретичной. Они не имели оборонительных стен, чтобы
в случае восстания население не могло обороняться от монгольской
конницы* . Подобные города изучены в Забайкалье, Монголии, Туве.
Крупнейший из них Каракорум был столицей Монгольской империи, за-
тем административным центром одной из провинций. Синкретичная ку-
льтура древнемонгольских городов была во многом чужеродной для
66
местных кочевников. Эти города прекратили свое существование с
крушением Монгольской империи.
Помимо городов в монгольскую эпоху строились замки и ставки
правителей.
В эпоху позднего средневековья строительство крепостей полу-
чило развитие в Западной Сибири. На территории сибирских татарс-
ких ханств изучены укрепленные поселения и городища4 . Крепости-
убежища сооружались киргизами, шорцами, тел^утами, бурятами в Юж-
ной и Восточной Сибири. На территории Монголии известны ставки
правителей, часть которых со временем обросли постоянными поселе-
ниями. С распространением ламаизма начали сооружаться монастыри.
Крепости, оборонительные стены, монастыри строились монголами и
джунгарами в Монголии и Саяно-Алтае.
Анализ имеющихся данных позволяет заключить, что в кочевом
обществе Северной и Центральной Азии существовала многовековая
традиция сооружения оборонительных объектов: укрепленных поселе-
ний, крепостей-убежищ, оборонительных линий, замков и ставок пра-
вителей. Это нисколько не противоречит господствовавшей/ ^льтур-
но-хозяйственноку типу скотоводов-кочевников, их хозяйственной
деятельности и кочевому образу жизни. Значение фортификации в вое-
нно-политической сфере кочевого общества значительно возросло со
времени образования кочевых государств. Как справедливо отмечала
К«Урай-Кехальми, важцую роль в образовании кочевых империй игра-
ют районы на границе степи и тайги, где сосредоточены ’’небольшие
укрепления, которые возводились вдоль водных или сухопутных путей.
Ни в одном из этих укреплений не обнаружено культурного слоя, ко-
торый мог бы свидетельствовать о наличии в них постоянного населе-
ния - они служили только складами и местами обороны во время воен-
ных столкновений"^. Ставки правителей кочевых государств, укреп-
ленные поселения, монастыри, находившиеся на путях караванной тор-
говли, при благоприятных условиях, могли обрастать ремесленжми,
торговыми и жилыми кварталами, земледельческой округой и со време-
нем могли стать городами. Правители кочевых государств из фискаль-
ных соображений стремились стимулировать процесс градостроительст-
ва и земледелия. Этот процесс хорошо прослежен С.А.Плетневой на
материалах фгльтуры раннесредневековых кочевников Восточной Евро-
пы . В Центральной Азии он прослеживается по данным ряда кочевых
Культур. Однако, частая смена государств и господствующих этносов
постоянно обрывала его развитие и процесс должен был начинаться
заново.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Троицкая Т.Н., Молодин В.И., Соболев В.И. Археологическая
карта Новосибирской области.-Новосибирск, 1980.- С.143.
2. Там же.-С.34-35,92.
3. Щвтенко А.Я. Раскопки средневекового городища Бажын-Алаак//
Древние культуры евразийских степей.-Л.,1983.-С.46.
4. Ч/лемзин А.М. Шестаковский археологический комплекс//Ар-
хеология Южной Сибири.-Кемерово, 1980.-С.96.
5. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири//МИА.-М.-Л.,
1949, ?К9.- С.146-148.
6. Щвтенко А.Я. Раскопки...-С.47.
7. Пэрлээ X. К истории древних городов и поселений в Монго-
лии//СА, 1957, »3.- С. 44.
8. Давыдова А.В. Иволгинский комплекс - памятник хунцу в
Забайкалье.-Л., 1985,- С.П-26.
9. Вайнштейн С. И., Крюков М.В. "Дворец Ли Лина" или конец
одной легецпы//СЭ, 1976, ЛЗ.- С.138.
10. Щвтенко А.Я. Раскопки... - С.47.
II. Таскин В.С. Материалы по истории сюицу.- М., 1968. вып.1.-
C.9I, 165.
12. Губарев В.Д., Буравлева А.Д. Керамическое производство
хуннов Алтая//11алеоэкономика Сибири.-Новосибирск, 1986.- С.118.
13. Абсалямов М. Б., Мартынов А.И. Поселения тагарского и
переходного тагаро-таштыкского времени в Хакасско-Лщусинской
котловине и Ачинско-Мариинской лесостепи//Археология Южной Сиби-
ри.-Кемерово, 1979.- С.77-78.
14. Там же.- С.81.
15. Авраменко Г.А. Городище таштакской эпохи у г.Ачинска//
МИАЭИКК.-Красноярск, 1963.- С.107.
16. Карцов В.Г. Ачинское городище//Причулымский край.-Ачинск,
1932. т.1, выл.I.-С.48.
17. Худяков Ю.С. Археология Южной Сибири П в. до н.э.- У в.
н.э. - Новосибирск, 1993,- С.58.
18. Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д. Керамика Орду-Балыка//Архе-
ология Северной Азии.-Новосибирск, 1982.- С.87; Вайнштейн С.И.
Древний Пор-Бажын//СЭ, 1964, ¥6.- С. I05-III.
19. Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в 1
Средней Азии в древние времена.- in.-Л., 1950, ч. I.- С.352.
68
20. (Материалы по истории киргизов и Киргизии.- к., 1973. вып.
2.- С.42.
21. Готлиб А.И., Вутанаев В.Я. Историческая основа хакасско-
го фольклора о крепостных сооружениях-све//11амятники кыргызской
культуры в Северной и Центральной Азии.- Новосибирск, 1990.- С.
132-140.
22. парцов ВЛ. Ладейское и Ермолаевское городища//ГСА РАНИОН
Ь., 1929. т.4,- C.56I; Худяков Ю.С. Кыргызский курган Соян-сеё//
Памятники кыргызской культуры в Северной и Центральной азии.-Новоси
бирск, 1990.- С.106.
23. История Хакасии с древнейших времен до 1917 г.-.ii., 1993
С.106-107.
24. Асеев И.В. Прибайкалье в средние века.-Новосибирск, I960
С. 0—12.
25. Харинский А. В. 1орсдище Байкальское I (хронологические
и культурные аспек1ы)//Лроблемы археологии Северной Азии.-Чита,
1988.- С.126-127.
26. Ивлиев А. л. I продина киданей//Материалы по древней и
средневековой археологии юга Дальнего Востока СССР и смежных тер-
риторий.- Владивосток, Г933.- С.I2I-I27.
27. Иыз.тасов Х.Р. История Тувы.в средние века.- л., 1969,-
С. 145.
28. Пигнатли Б.л. Искер (фцумово горсдище)//Ежегодник То-
больского (фгзея.-Тобольск, 1915. вып.ХХУ.-С.2О; Левашова В.П. 0
городищах Сибирского юрта//СА; Г9о0. т.ХЛ,- С.349; Ссболев В.И.
Раннесредневековые города татарского населения Западной Сибири//
Город и деревня Сибири досоветского периода в их взаимосвязи.-
Новосибирск, 1968.- С.4-54-57.
29. Ураи-Кехальми К. К вопросу об образовании кочевых Госу-
рарств//Урало-Алтаистика. археология. Этнография. Язык.-Новоси-
бирск, 1985.- С. 129.
30. Плетнева С.а. Кочевники средневековья,- .4., 1982.- С.81»
119.
69
P/C. I
70
оооооооо *
CL
Коников Б.А.
ОБ ЭВОЛВЦИИ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ СООРУЖЕНИЙ
ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ ЭПОХИ ЖЕЛЕЗА
Военное дело населения Омского Прииртышья эпохи железа рас-
сматривалось исследователями в разных аспектах: с точки зрения
материальной оснащенности воиновЛ воздействия соседних народов
и государств, уровня развития военно-социальной организации обще-
ства, тактики и стратегии.
В итоге мы имеем в какой-то мере' целостное представление о
военном деле населения Омского Прииртышья. Однако это утвержде-
ние касается в основном 1Х-ХШ вв.н.э. Военное же дело предшеству-
ющего времени, в частности, потчевашской культуры, известно хуже.
Мало сведений об оборонительных сооружениях, о динамике их разви-
тия на протяжении широкого отрезка времени. В этих условиях пред-
ставления о городищах скупы и одномерны. Все это дало основание
заявить А.И.Соловьеву, что "городища с их оборонительной систе-
мой еще оставтся тайной, ключ от которой пока не найден”.®
В данной статье ставится задача введения в научный оборот не-
которых новых данных о городищах Омского Прииртышья эпохи железа
и выявления преемственности и различий в развитии оборонительных
сооружений этого периода.
В последней по времени сводке памятников потчевашской куль-
туры В.А.Могильников приводит данные о 30 городищах.В 1987-
1989 гг. выявлена новая серия потчевашеких городищ - Панове П,
Саургачи П, Хутор Бор Ш, Тентис 1,П, Александровка У1. Среди пот-
чевашрких поселений - практически все являются городища. Подавля-
ющее их большинство приурочено к первым надпойменным террасам,
имеющим незначительную высоту над поймой. Так, например, Паново П
в Усть-Ишимском районе.находится на террасе высокой 4-5 м (рис.
1,А), Ямсыса I - 6-7 м^ Атачка I - 4-5 м, Александровка У1 - 6-8
м. Высота берега, на котором располагается городище Саургачи П,
достигала 9-10 м (рис.1,Б). 1
Большинство террасных городищ одноплощадочные и относительно
небольших размеров, поэтому их оборонительные возможности не мог-
ли быть сколько-нибудь серьезными. Их огороженная с трех сторон
валом и рвом территория, была доступна для обстрела со всех нап-
74
равлений. Уязвимым звеном в организации обороны многих городищ
являлось также скученная планировка жилых построек. От внутрен-
ней стороны вала жилые западины ныне отделяет всего несколько
метров, поэтому жилища были легко доступны уничтожение с помощью
огня (рис.1,В). Возможно, применение земли и дерна для засыпки
крыш (это неоднократно установлено в процессе исследования жилищ)
продиктовано, в первую очередь стремлением обезопасить жилье от
огня.
В потчевашское время, чаще, чем в эпоху раннего железного ве-
ка, террасные городища состояли из двух и более смежных площадок.
Может возникнуть предположение, что их появление есть результат
роста численности населения или же стремления обитателей посел-
ков обезопасить животных от нападения хищных зверей. Однако мно-
гие террасные городища сопровождались селищами, где могло селить-
ся гораздо больше жителей, чем на самом городище. Для отделения
же хозяйственных площадок достаточно было возвести один вал или
вырыть ров, однако известные двухплощадочные городища имеют пол-
ноценные внутренние ров и вал (рис.1,В).
Следовательно, в широком распространении многоплощадочных
террасных городищ следует видеть стремление усилить выживаемость
поселка. Другая черта террасных городищ - устройство площадок с
таким расчетом, чтобы одна из них была доминирующей по отношению
к другой, с перепадом в 3-4 м (Конашовка Ш).
В стратегически более выгодном положении находились мысовые
городища. Перед их защитниками стояла задача организации оборо-
ны в одном направлении. Для нападающих, если они не имели под-
держку со стороны реки или старицы, прострел всей территории,как
правило, был невозможен, да и условия для маневра у них были ог-
раниченными. Не случайно, мысовые городища в количественном от-
ношении резко преобладают над террасными. К мысовьм относится го-
родище Саургачи П в Усть-Ишимском районе. Оно состоит из трех
укрепленных смежных площадок, которые, будучи поделены рвами и
валами, вытянуты в длину на 160 м. С напольной стороны линия фро-
нта площадки составляет 66 м. Площадка ограждена рвом шириной
3-4 м и глубиной 0,30-0,40 м и валом высотой около 2 м. Вторая
площадка меньше размером, ее ширина 35 м, ограждена рвом шириной
8-10 м и валом высотой 1,5 м. Третья площадка имеет линию фронта
75
17 м и защищена рвом шириной 7-8 м, глубиной 2,5-3 м. Внешня ли-
ния укреплений имеет большей высоты вал, а внутренний ров - наи-
большую ширину.
В потчевашское время внедряется в военное дело одно новшест-
во - два или более городищ группируется на ограниченной террито-
рии. Этот принцип строительства обеспечивал возможность тактиче-
ского маневра осажденных, вынуждал противника к распылению сил,
держал его в состоянии постоянной опасности удара в тыл. В райо-
не б.д.Александровка на берегу озера-старицы Артук расположено
четыре городища, разделенных расстоянием 30-400 м (рис.1,Г).
Конец I - начало П тыс. н.8. ознаменовался возникновением
новых подходов к выбору места и устройству городищ. Первое, что
обращает на себя внимание, это стремление людей выбрать под бу-
дущий поселок высокие мысы, или участки берега. Так, например,
городища Новоникольские I - 1У, Верхнее Аксенове I и П, Этаргуль,
Большая Пристань, Новоягодное I и П располагаются на мысах и тер-
расах высотой более 50-70 м. В это время неизвестны городища, ко-
торые подобно потчевапюким (Наново П, Хутор Бор I) размещались
бы на невысоких надпойменных террасах. И дело не в том, что такие
участки были недоступны по каким-то явлениям природного характе-
ра. Усть-Ишимский курганный могильник Х-ХП вв. н.э. находится на
невысокой гриве в пойме Иртыша,что убедительнее всего свидете-
льствует об известной стабильности природно-географической сре-
ды на протяжении эпохи средневековья.
Немаловажное значение в это время придавалось не только кру-
тизне и высоте склонов, но и выбору участков, которые доминиро-
вали бы над прилегающей территорией (Верхнее Аксенове I и П; Но-
воягодное I). Если при отсутствии этого двух-пятиплощацочные го-
родища планировали таким образом, чтобы одна площадка господст-
вовала по отношению к другой (Верхнее Аксеново П; Кипо-Кулары Ш;
Конашовка Ш).
Сохраняется в усть-ишимское время и традиция возведения на
ограниченной территории нескольких городищ, их группировка явно
рассчитана на получение определенных стратегических и тактичес-
ких преимуществ перед неприятелем.
Также строители стремились разделить укреплениями поселок на
несколько относительно самостоятельных площадок. Среди мысовых и
76
террасных городищ типичны трех-пятиплощадочные (Большая Пристань,
Новоягодное I й П). Если в потчевашское время система укреплений
включала ров - вял, то теперь складывается система вал-рор-вал.
Наличие внешнего вала, очевидно, было рассчитано на создание лу-
чших условий для поражения штурмующего поселок противника. Такая
система (вал-ров-вал) обследована на Большой Пристане в Знаменс-
ком районе (рис.2,А). Во всех трех линиях укреплений городища
внутренний вал и ныне превосходит по высоте внешний на 0,5-1,5 м.
Для возведения вала усть-ишимские строители употребляли тра-
диционные материалы: дерн, супесь и суглинок, глину, в также
бревна, жерди, доски и плахи.
В.Н.Чернецовым на Безымянном I, В.И.Матющенко на'Большой
Пристане, Нами на Новоягодном II и Кипо-Куларах 111 подмечено вни-
мательное отношение жителей к состоянию валов и рвов: их посто-
янно подновляли. Представляется, что уже в это время с целью
укрепления вала возводились сооружения типа таресов. Подобные
конструкции, возможно, существовали и раньше, значение их по до-
стоинству ценили и позднее рассматриваемого времени.Стратигра-
фия и планиграфия слоев в раскопе на Кипо-Куларовском валу в Те-
вризском районе, а также присутствие в нем остатков обожженных
деревянных конструкций делают данное предположение вполне прав-
доподобным.
Стремление упрочить защитные возможности поселков объясня-
ется появление в это время в таежном Прииртышье городищ со свое-
образными выступами - ’’бастионами”. Так на Безымянном Ш в Тарс-
ком районе три бастиона выступают за линию укреплений на 2-4 м,
тем самым обеспечивая благоприятные условия для ведения фланго-
вого обстрела противника (рис.2,Б). На площадке городища напро-
тив каждого бастиона располагались жилищные западины. По-видимо-
му, жилище вместе с выступами составляли единый оборонительный
комплекс.
В организации системы обороны важное место отводилось устро-
йству входов на городище. Так, на Новоягодном I широкий (18 м)
вход вдоль одного края террасы, но уже в следующей линии обороны
проход отсутствовал. Более того, ров и вал, загибаясь к северу
полукругом, прикрывали часть поселка от обстрела со стороны ов-
рага (рис.З,А). Иным образом построена система входов на городи-
77
ще Мурлинка I. Здесь внешний ров-вал прикрывали лишь южную часть
городища, оставляя свободный доступ к двум проходам шириной 5-
8 м в северной части. Проход имелся и во второй линии обороны
шириной 3 м.
В 0,8 км от Безымянного Ш находится городище Безымянное I
(рис.З,В), в строительной практике здесь использован тот же прием
- возведены выступы - бастионы. Но если на первом видимых следов
проходов на городище нет, то на втором во внешней линии укрепле-
ний оставлены два прохода шириной 2-2,5 м. Вторая линия укрепле-
ний прерывается только в валу на 2 и Юм, а через ров, по-види-
мому, перебрасывались деревянные мостки. Третья линия укреплений,
состоящая из широкого рва и вала, лишена проходов. Понятно, что
переход осажденных от одной линии обороны к другой сокращал ши-
рину фронта и соответственно укреплял позиции защитников.
Суммируя изложенные выше наблюдения за развитием оборонитель-
ных сооружений на протяжении эпохи железа отметим некоторые доми-
нирующие тенденции. Во-первых, это стремительный рост числа горо-
дищ и исчезновение отдельных селищ. По данным В.А.Могилъникова,
Л.Н.Коряковой и Н.П.Матвеевой у саргатского населения эпохи ран-
него железа наряду с городищами существовали отдельно и селища?
а число городищ на Иртыше составляло 18,4% от общего числа посе-
лений. 8 Во-вторых, идет поиск оптимального сочетания площади по-
селков и устройства оборонительных укреплений; в третьих появля-
ются предвратные сооружения, а позднее и выступы - бастионы.
В то же время в саргатское время существовали одно-трехпло-
щадочные городища с укреплениями из наружного рва и внутреннего
вала, бревенчатой стены.Поселения также устраивались на мысах
и террасах. Все это показывает, преемственность развития оборо-
нительных сооружений.
Сопоставление Среднего Прииртышья с одновременными поселе-
ниями соседних регионов дает возможность увидеть также множест-
во общих черт, касающихся выбора места, устройства и характера
укреплений, наличия выступов - бастионов Л® В Среднем Прииртышье
в рассматриваемый период не получили развитие городища с круго-
вой линией обороны, как на Нижней Оби или в Зауралье
Примечания
I. Коников Б.А. Материалы к характеристике вооружения сред-
неиртышского населения в эпоху раннего средневековья //Археоло-
гия Прииртышья. - Томск, 1980; Он же. О вооружении Прииртыпюкого
населения начала П тыс.н.э. //Военное дело древнего населения
Северной Азии. - Новосибирск, 1987.
2. Соловьев А.И. Военное дело коренного населения Западной
Сибири. Эпоха средневековья. - Новосибирск, 1987.
3. Там же. - С.138.
4. финно-угры и балтн в эпоху средневековья. - М.: Наука,
1987 - карта 37.
5. Коников Б.А. Курганная группа Х-ХП вв.н.э. у с.Усть-Ишим
Омской области //Археологические памятники лесостепной полосы
Западной Сибири. - Новосибирск, 1983.
6. Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. - М.,
1988. - С.15.
7. Могильников В.А. К вопросу о саргатской культуре //Проб-
лемы археологии и древней истории угров. - М.: Наука, 1979 - С.78.
8. Коряков Л.Н. Ранний железный век Зауралья и ЗдпаднойгСиби-
ри. - Свердловск, 1988 - С.21.
9. Матвеева Н.П. Ранний железный век Среднего Притоболья //
Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд.истори-
ческих наук. - Новосибирск, 1987 - С.16.
10. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. - М.: Наука,
1987.
П. Там же. - Табл. LXIX, 1,2.
80
Руг . 7. A-Fол’-’’Пг пт'
.1-1 рэимрнн-"'^ TFT
Худяков L.C.
ВООРУЖЕНИЕ ТУРФА НСКИХ УдГУРОВ
В 840 г., после длительной войны, год ударами кыргызов рас-
пался Уйгурский каганат. Опасаясь кыргызов, уйгуры и другие те-
лесские племена в панике бежали с территории Монголии, на земли
шивэй, киданей, карлуков, кимаков к границам Тебета и империи
Тан. Пятнадцать телесских племен во главе с Чан-тегином и минист-
ром Сачжи переселились в Восточный Туркестан.В середине IX в.
здесь образовалось Уйгурское турфанское княжество, возглавлявше-
еся правителем - идикутомЛ Это государство просуществовало до
начала ХЕ! в. Турфанские уйгура в IX—XIII вв. неоднократно воевали
с кыргыэеми, осевшими в Восточном Туркестане, тибетцами, тангута-
ми, каря-квданями. В ХП в. Уйгурское турфанское княжество попало
в вассальную зависимость от гурханов кара-киданьского государст-
ва. Ьгначале ХЕ! в. турфанский идикут Барчук подчинился Чингиз-
хану.^ Уйгурское турфанское княжество имело конное и пешее, хоро-
шо вооруженное войско, располагало системой крепостей, держало в
подчинении кочевников Восточного Тянь-Шаня, контролировало восто-
чнотуркестанский участок Великого шелкового пути. Особенности во-
оружения, воинского снаряжения, структуры военной организации и
военного искусства турфагских уйгуров изучались на базе письмен-
ных исторических источников и изобразительных материалов. * Архео-
логические комплексы уйгурской культуры Восточного Туркестана
остаются малоизвестными. Б ходе работа экспедиции ЮНЕСКО "Шелко-
вый путь”, проходившей по территории Китая в 1990 г., автор нас-
тоящей статьи имел возможность ознакомиться с предметами вооруже-
ния, относящимися к периоду существования Уйгурского турранского
княжества, которые хранятся в музеях Восточного Туркестана.v
Археологические находки, экспонирующиеся в китайских музе-
ях, как правило, отнесены к периоду правления той или иной дина-
стии. Очень редко встречаются в экспозициях указания на принад-
лежность предметов к какому-либо не китайскому этносу. К уйгурс-
кой культуре IX—ХИ’ вв. отнесены лук, колчан, стрелы и седло в му-
зее г. Турфан; железное копье, чугунный колокол и другие вещи из
музея г. Урумчи. В музее г. Хами лук, колчан, стрелы отнесены ко
времени ”до правления династии Юань”, т.е. к уйгурскому периоду.
83
И этому времени можно отнести отдельные экспонаты из музея г. Ку-
ча. Благодаря хорошей сохранности деревянных, берестяных, роговых
деталей оружие уйгуров представляет большой интерес для изучения/
Вооружение дистанционного боя турфанских уйгуров представле-
но луками и стрелами.
L музеях Хами и Турфана экспонируется два лука. Оба относят-
ся к одной группе - сложносоставных. По наличию и местоположению
накладок они делятся на два типа.
X первому типу относится лук без костяных накладок из памят-
ника Баликунь (Бархупдий). Кибить лука пс выгнулась в сторону
спинки. (Рис. I, I).
Ко второму типу относится лук с фронтальной плечевой роговой
накладкой из Турмана. Лук имеет загнутые концы с арочными выреза-
ми для тетивы, выгнутые плечи, широкую середину. Нижний конец ки-
бити обломан. Концы лука оставлены непокрытыми. Плечи со стороны
спинки до середины обклеены корой. Середина обклеена поверх коры
берестой. Нижнее плечо с внутренней стороны имеег длинную роговую
плечевую накладку. Середина и нижнее плечо в трех местах обмотана
сухожилиями. Оплетка нанесена поверх покрытия из коры. Кибить лу-
ка со снятой тетивой выгнута в сторону спинки. (Рис. 1, 2).
На рисунках, изображающих уйгурских воинов стреляющих из лу-
ка, на фресках Кочо и Муртука показаны сложносоставные рефлекси-
рующие луки/ Наиболее точно прорисована кибить лука на рисунке
из Муртука/ В руках у лучника изображен лук с загнутыми концами,
выгнутыми плечами и узкой серединой. На концах имеются фронталь-
ные накладки с арочным вырезом для крепления тетивы. Плечи с вну-
тренней стороны имеют фронтальные плечевые накладки по всей дли-
не плеч. Середина и верхний конец лука имеют узкие полоски оплет-
ки из сухожилий.
Подобный лук очень похож на лук второго типа из Турфана, но
имеет и некоторые отличия, и должен быть выделен в самостоятель-
ный тип.
В музеях Хами и Турмана экспонируется два колчанных набора
стрел. Стрелы иэ памятника Баликунь относятся к группе уплощен-
но-ромбических. По форме пера среди них выделяется два типа.
К первому типу относятся наконечники с асимметрично-ромбиче-
ским пером. Они имеют тупоугольное острие, пологие плечики, коро-
ткую шейку с упором. (Рис. I, I, 8, 10). Ко второму типу относит-
84
ся наконечник с боеголовковым пером. У него остроугольное острие,
покатые плечики, удлиненная шейка с упором. (Рис. I, 9).
Набор стрел из Турфана относится к группе плоских. Среди них
наделяется несколько типов.
Первый тип - наконечники с асимметрично-ромбическим пером.
У них тупоугольное острие, пологие плечики, упор. (Рис. П, I, 2).
’ Второй тип - наконечник с секторным пером. У него округлое
острие, пологие плечики, упор. (Рис. I, 12^.
Третий тип - наконечник с удлиненно-шестиугольным пером. У
него тупоугольное острие, сужающиеся стороны, пологие плечики
упор. (Рис. I, 13).
Четвертый тип - секторно-крылатый наконечник. У него округ-
лое острие, выступающие крылья, сужающиеся стороны, покатые пле-
чики, упор. (Рис. I, II).
Все стрелы из обоих наборов сохранились с древками. Это дли-
нные, цилиндрические деревянные стержни с арочным вырезом-ушком
на нижнем конце. (Рис. I, 5, 6). Верхний конец стрел из Балнкуня
имеет обмотку из сухожилий. (Рис. I, 5, П-1С). На древки стрел из
турфанокого набора при подходе к угтку нанесено по два цветных по-
яска-метки. (Гис. I, в). Поскольку совершенно одинаковые метки
нанесены на древки стрел с разными типами наконечников, а сами
стрелы хранились в колчане наконечниками вверх, можно думать, что
они наносились но для распознавания ферм стрел, а как знак вла-
дельца. Ча древках стрел не заметно следов оперения. На рисунке
лучника из ’’уртука стреле изображена с оперением.v(Рис. Ш, I).
Уйгурские воины хранили стрелы в колчанах с карманом. В экс-
позиции музеев Хами и Турфана находится два колчана, хорошей сох-
ранности, по которым можно наглядно представить конструкцию уй-
гурских колчанов.
Колчан из Баликуня имеет цилиндрический, уплощенный, расширя-
ющийся к днищу приемник. Горловина приемника укреплена широкой
накладной роговой пластиной, украшенной двумя горизонтальными по-
лосами циркульного орнамента, ломаной линией кружкового орнамен-
та, образующей в центре ремб из двух рядов кружкового орнамента.
Карман состоит из плоской тыльной доски и невысокого деревянного
обода, охватывающего горловину и частично, с левой стороны, при-
емник. л ободу с левой стороны кармана прикреплена роговэя плас-
тинчатая петля для подвешивания колчана. Стрелы в колчане храни-
85
ось наконечниками вверх. (Гис. I, 3).
Колчан из турфана имеет цилиндрический, уплощенный, расши-
ряющийся к днищу приемник. Горловина приемника перекрыта двумя
пгруяпнтальньгми накладными пластинами. На поверхности .пластины,
окаймляющей горловину, нанесены параллельные, горизонтальные ре-
зные линии. В центральной части горловины и на приемнике укреп-
лена деревянная планка, расширяющаяся книзу. На планке рогсвая
пластина, повторяющая форму планки. В пижне* части пластины име-
ется два сквознчх треугольных проема. От планки вниз веером рас-
ходятся четыре узкие планки. На каждой из них нанесено по одной
резной линии. Планки служили для укрепления берестянзго корпуса
пр/лмниха, своего рода внешним каркасом, Карман имеет плоскую
Дер-Бянную дощатую основу и высокий обод с выступами в верхней
чисти кегж’яна и при покрытии горловины. Вдоль леэой стороны при-
емника укреплена деревянная планка с петлей для подвешивания
колчана» Стрелы в колчане хранились наконечниками вверх. (Гис.
I, 4).
Близкие по форме колчаны изображены на росписях из Кочо.^
(Рис. П, 5, б). У одного из колчанов совершенно аналогичная фор-
ма кармана и накладной пластины горловины колчану из Баликуня.
Орнамент накладной пластины и форма петли балакуньского колчана
находят аналогии деталям колчанов средневековых кочевников Цент-
X я IP
ральной Азии.
Оружие ближнего бпя в музейных экспозициях Восточного Тур-
кестана, содержащих предметы уйгурского периода, представлено
наконечниками копий. В музее г. Урумчи находится массивный желез-
ный наконечник копья из памятника Вашися. Он имеет линэовидное
сечение и удлиненно-ромбическую форму пера. У наконечника остро-
угольное острие, покатые плечики, широкая втулка с несомкнутым
швом. (Рис. П, 3).
В музее г. Куча находится железный наконечник с линзовидным
в сечении, узким длинным пером удлиненно-треугольным пером. Он
имеет остроугольное острие, параллельные стороны, узк^то сомкну-
тую втулку. (Рис. П,4).
Изображения копий встречаются на уйгурских росписях из Ко-
чо.13 (Рис. П, 2). Копья удлиненно-треугольной формы известны у
уйгуров еще в период их обитания в Центральной Азии.14
Па уйгурских росписях из Восточного Туркестана встречаются
86
15
рисунки сабель, кинжалов, панцирей, шлемов. Ь письменных источ-
никах упоминаются также кольчуги.
Судя по вещественным, изобразительным и письменным источни-
кам уйгурские воины в период существования Уйгурского турфанского
княжества обладали разнообразным набором средств дистанционного,
ближнего боя и защиты. (Рис. El, 1-3). Многие типы вооружения и
воинского снаряжения турфанских уйгуров имеют сходство с оружием
кочевников Южной Сибири и Центральной Азии и, вероятно, были ня
вооружении уйгуров и телесцев при завоевании Восточного Туркеста-
на и образования Уйгурского турфанского княжества в IX в. Некото-
рые детали оформления луков и колчанов близки вооружению тохарс-
ких воинов периода раннего средневековья. По-видимому, в комплек-
се вооружения турфанских уйгуров совместились характерные особен-
ности оружия центральноазиатских уйгурских и телесских кочевни-
ков / местного населения оазисов Восточного Туркестана.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. ./.алявкин А.Г. Уйгурские государства в 1Х-ХП вв.- Новоси-
бирск, 1983.- С. 126.
2. Краткая история уйгуров.- Алма-Ата, 1991.- С. 139.
3. Там же.- С. 201.
4. Там же.- С. I&3-I55.
5. Худяков Ю.С. Экспедиция ЮНЕСКО по проекту "Шелковый путь"
на территории КНР// Известия СО АН СССР. Сер. история, филология
и философия.- 1991.- Вып. I.- 0. 72.
6. Худяков Ю.С. По "Шелковому пути": археологические коллек-
ции в музеях Шэньси, Ганьсу и Синьцзяна// Двадцать вторая научная
конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы докладов.-
У., 1991.- Ч. 3.- С. 178.
7. ? Соз A. Die Buddhist • o.ihe .яоа tuntike in ...it э'ахИап.-
3? Ill, 1?2: - 3.11 - Га”. 20.
8. ье Coj; A. Dildoitins за • Kunst uni Kulturjejoh*. :hte
-ltt?:-t^ions.-3.r?lin, 192? - ’’ij. 107.
ce Ibid. - fig. 107.
IC. Ibid. - fig. 95,
87
II. 1ЪИ. - -ij. г».
12. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной
Сибири и центральной Асии.- Човосибирск, IS36.- Рис. СД I;
ГД 4.
13. 1»о Cog A. Bi.l'lern,tl-j.y ... - Чд.
14. Худяков L.C. Вооружение средневековых кочевников...
- 0. 173.
15. Ju? Cog А. 3?. Id г?’о ... - 'Д,. *>3, 137.
IC. Краткая история уйгуров,- С. 153.
р,.с . т
89
Худяков D.C., Плотников Ю.А.
РУБЯЩЕ-КОЛПЦЕЕ ОРУЖИЕ КИМАКОВ
В последние десятилетия, благодаря широким археологическим
исследованиям С.С.Черникова, Ф.Х.Арслановой, С.М.Ахинжанова,
З.С.Самашева, D.И.Трифонова в Восточном Казахстане;^ М.П.Гряз-
нова, Т.Н.Троицкой, В.И.Колодина, В.А.Могильникова, В.И.Соболе-
ва, Д.Г.Савинова,С.В.Неверова, Ю.П.Алехина в Западной Сибири и
степном Алтае^ значительно расширился круг источников по истории
средневековых кочевников конца I тыс.н.э. Если в отношении этно-
культурной принадлежности алтайских и западносибирских материа-
лов у исследователей имелись существенные разночтения, то восто-
чноказахстанские памятники были уверено отнесены Ф.Х.Арслановой
и кимакам.® Позднее, анализ сходных черт в археологических ком-
плексах IX-X вв.н.э. на Алтае, в Западной Сибири и Восточном Ка-
захстане привел Д.Г.Савинова к убеждению об их принадлежности к
кимако-кипчакской общности.При сходстве многих элементов мате-
риальной культуры кимаков и сросткинской культуры, наблюдаются
существенные различия в погребальной обрядности, что отражает
сложный этнический состав кимакско-кипчакского объединения, за-
фиксированный письменными источниками, освещающими исторические
события в степях Азии в конце I тыс.н.э.® №ение Д.Г.Савинова о
кимакской принадлежности сросткинских памятников принято многими
исследователями. С отличной точкой зрения выступил В.А.Могильни-
ков.? С.М.Ахинжанов и Ю.И.Трифонов высказали заслуживающее вни-
мания мнение о принадлежности восточноказахстанских погребений
с конем и оградок с каменнши изваяниями - кипчакам, а одиночных
погребений - азам.® Если уточнение соответствия археологических
комплексов конкретным этническим единицам в рамках кимакско-кип-
чакской этнокультурной общности является настоятельной задачей
ближайшего будущего, то анализ многих общих черт материальной
культуры возможен уже на данной стадии ее изучения. В числе ку-
льтурообразующих элементов, определяющих "сходство между матери-
алами североалтайских и восточноказахстанских погребений IX-X
вв.", Д.Г.Савиновым упомянуты и отдельные предметы вооружения,
в том числе "срединные накладки на лук, сабли-палаши с напускным
перекрестьем". Анализу рубяще-колющего оружия кимаков посвящена
настоящая работа. Ранее автора уже обращались к данной теме, оха-
92
рактеризовав рубяще-колющее оружие кочевого населения приалтайс-
ких степейЮ и прииртышских кимаков.Были классифицированы ки-
макские мечи и сабли, определено их место в составе комплекса
вооружения.Однако, за истекший со времени выхода последних
работ период, круг источников по данной теме существенна расши-
рился в результате новейших раскопок. На фоне других оружейных
комплексов азиатских кочевников эпохи средневековья рубяще-колю-
щее оружие кимаков представляет собой особый феномен, заслужива-
ющий специального рассмотрения. Предметы рубяще-колющего оружия,
игравшие исключительно важную роль в войнах кочевников эпохи
средневековья, представляли собой большую ценность и очень редко
помещались в погребениях. Однако, в кимакских комплексах они
встречаются значительно чаще, что уже само по себе заслуживает
внимания. Коллекция кимакского рубяще-колющего оружия является
важным источником, позволяющим оценить развитие, входящих в ее
состав видов оружия, определить особенности вооружения и военно-
го искусства кимаков, наметить соотношение в уровне вооруженнос-
ти отдельных районов кимакского государства.
Рубяще-колющее оружие ближнего боя из кимакских памятников
в степном Алтае, лесостепных районах Западной Сибири и Восточном
Казахстане относится к трем видам: мечам, палашам и саблям.
Мечи. В археологической литературе "мечами" нередко именуют ору-
жие как с двулезвийным, так и однолезвийным клинком.^ Меч - ру-
бяще-колющее оружие ближнего боя с прямым двулезвийным клинком
и прямой рукоятью, предназначенное для нанесения рубящих и колю-
щих ударов. По сечению клинка кимакские мечи относятся к двум
группам.
Группа I. Ромбические. Представлена одним типом.
Тип.1. С ладьевидным перекрестьем. Включает I экземпляр из памя-
тника Березовый остров, к.З, в Приобье. Длина клинка - 99 см,
ширина клинка - 2,8 см, высота рукояти - 12 см. Двулезвийный пря-
мой клинок с остроугольным острием. Перекрестье прямое, ладьевид-
ное, сужающееся к концам. Рукоять прямая. Сохранился в обломках.
Клинок, перекрестье и черен рукояти сильно коррозированы (Рис.
1,1).
Группа II. Линзовидные. Представлена одним типом.
Тип.I. С брусковидным перекрестьем. Включает I экземпляр из па-
93
мятника Тарасово, к.2, м.1 в Притомье.^ Длина сохранившейся ча-
сти клинка - около 60 см, ширина клинка - 2 см, высота рукояти -
10 см. Двулеэвийный прямой клинок с остроугольным острием, пря-
мым брусковидным перекрестьем и прямой рукоятью. Сохранился в
обломках. Клинок, перекрестье и черен рукояти сильно коррозиро-
ваны (Рис.1,2).
Палаим. В археологической литературе иногда недиффиренцировано
именуются "мечами" или "саблями". Палаш - рубяще-колющее ору-
жие ближнего боя с прямым однолезвийным клинком и прямой руко-
ятью, предназначенное для нанесения рубящих и колющих ударов.
По сечению клинка кимакские палаши относятся к одной группе.
Группа.I. Трехгранные. Представлена типами 6.
Тип.I. С крестообразным перекрестьем. Включает I экземпляр из
памятника Сростки в Приобье. ° Длина клинка - 96 см, ширина кли-
нка - 4 см, Рукоять обломана.Однолезвийный прямой клинок. Пе-
рекрестье из парных бронзовых пластин с зооморфным орнаментом.
На полосе две пары бронзовых обойм, соединенных петлями, и нако-
нечник ножен с зооморфным орнаментом. По мнению С.В.Киселева,
длинный экземпляр является импортным с Переднего ВостокаЛ®
(рис.2,1).
Тип.2. С ладьевидным перекрестьем. Включает 3 экземпляра из па-
мятников: Сростки, к.4; Солоновка, к.1 в Приобье;^ Акчий II,
об.2, п.1 в Восточном Казахстане.20 Длина клинка - 70 см, шири-
на клинка - 3 см, высота рукояти - 10 см. Прямые однолезвийные
клинки. Острия обломаны. Черены рукояти у двух экземпляров об-
ломаны. Полоса у одного экземпляра сохранилась в обломках. Пе-
рекрестье прямое, ладьевидное, сужающееся к концам. Клинки, пе-
рекрестья, черены рукоятей сильно коррозированы. (Рис.1,3,4;
2,2).
Тип.З. С пластинчатым перекрестьем. Включает один экземпляр из
памятника Ближние Елбаны УШ, к.1, м.5 в Приобье.2^ Длина кли-
нка - 85 см, ширина клинка - 4 см, высота рукояти - 15 см. Одно-
лезвийный прямой клинок с остроугольным острием. Перекрестье пря-
мое, пластинчатое. Черен рукояти обломан. На полосе обойма и ос-
татки деревянных ножен (Рис.2,3).
Тип.4. С брусковидным перекрестьем. Включает 5 экземпляров из
памятников: Грязново II, к.5; Карболиха УШ; Гилево У, к.6 в
94
степном Алтае; Кызыл-Ty, к.2; Юпитер, к.4 в Восточном Казахста-
не.^ Длина клинка - 84 см, ширина клинка - 4 см, высота рукоя-
ти - 10 см. Прямые однолезвийные клинки с остроугольным осрием.
Перекрестье прямое брусковидное. Черен рукояти прямой. У одного
экземпляра имеются посеребренные орнаментированные навершия ру-
кояти и наконечник ножен (Рис.1,5;2,4,5).
Тип.5. С шипастым перекрестьем. Включает I экземпляр из памятни-
ка Орловка, к.1 в Восточном Казахстане.Длина клинка - 68 см,
ширина клинка - 3 см, высота рукояти - 15 см. Прямой однолеэвий-
ный клинок. Перекрестье сохранилось в обломках. Черен рукояти
прямой. Клинок, перекрестье и черен рукояти сильно коррозирова-
ны. На рукояти бронзовое орнаментированное навершие. На полосе
две пары бронзовых орнаментированных обойм, соединенных петлями,
остатки ножен и бронзовый орнаментированным наконечником (Рис.
2,6).
Тип.6. Без перекрестья. Включает 5 экземпляров из памятников:
Ближние Ел баны УП, м.78; Сростки в Приобье; Гилево У, к. 6; Ги-
лево УП, к.1; Усть-Козлуха в степном Алтае.Длина клинка -
85 см, ширина клинка - 4 см, высота рукояти - 9 см. Прямые одно-
лезвийные клинки с остроугольным острием и упором. Черен рукояти
прямой. Некоторые экземпляры сохранились в обломках. Клинки и
черены рукоятей сильно коррозированы (Рис.1,5;2,7).
Сабли. В археологической литературе иногда объединяются с пала-
шами?^ Сабля - рубяще-колющее оружие ближнего боя с прямым или
слабоизогнутым в сторону спинки клинком и рукоятью, изогнутой в
сторону лезвия, предназначенное для нанесения рубящих и колющих
ударов, и режущего действия. Кимакские сабли относятся к двум
группам.
Группа I. Трехгранные прямые. Представлены 4 типами.
Тип I. С ладьевидным перекрестьем. Включает 2 экземпляра из па-
мятников: Сростки, к.2 в Приобье,Карашат I, об.15 в Восточ-
ном Казахстане.Длина клинка - 80 см, ширина клинка - 8 см,
высота рукояти - 8 см. Прямые однолезвийные клинки с остроуголь-
ным острием. У одного экземпляра острие обломано. Перекрестье
сохранилось частично. Черен рукояти изогнут в сторону лезвия.
На полосе остатки деревянных ножен (Рис.3,1,2).
Тип 2. С пластинчатым перекрестьем. Включает 2 экземпляра из па-
95
2В
мятников: Кызыл-Ty, к.6; Славянка, к. 9; в Восточном Казахстане.
Длина клинка - 77 см, ширина клинка - 3 см, высота рукояти -
II см. Прямые однолезвийные клинки с остроугольным острием. Пе-
рекрестье прямое, пластинчатое. Черен рукояти изогнут в сторону
лезвия. На рукояти шипы для крепления обкладки (Рис.3,6,8).
Тип 3. С брусковидным перекрестьем. Включает 2 экземпляра из па-
мятников: Кызыл-Ty, к.5, Славянка, к.2 в Восточном Казахстане?^
Длина клинка - 70 см, ширина клинка - 3 см, высота рукояти - 90
см. Прямые однолезвийные клинки с остроугольным острием. Пере-
крестье прямок, брусковидное. Черен рукояти отогнут в сторону
лезвия. На рукояти шипы для крепления обкладки (Рис.3,3,4).
Тип 4. С фигурной гардой. Включает I экземпляр из Восточного
Казахстана. Длина клинка - 74 см, ширина клинка - 3 см, высо-
та рукояти - 7 см. Прямой однолезвийный клинок с остроугольным
острием. Перекрестье напускное с концами отогнутыми в сторону
острия, заканчивающимися шариками. Черен рукояти изогнут в сто-
рону лезвия (Рис.3,5).
Группе II. Трехгранные слабоизогнутые. Представлена 2 типами.
Тип I. С ладьевидным перекрестьем. Включает I экземпляр из па-
мятников: Ближние Елбаны УШ, к.2 в Приобье. Длина клинка -
80 см, ширина клинка - 3 см, высота рукояти - 3 см. Слабоизогну-
тый однолезвийный клинок с остроугольным острием. Перекрестье
прямое, ладьевидное. Черен рукояти обломан (Рис.3,7).
Тип 2. Без перекрестья. Включает I экземпляр из памятника Ближ-
ние Елбаны I, п.б в Приобье.32 Слабоизогнутый однолезвийный кли-
нок с остроугольным острием и упором при переходе к рукояти. Че-
рен рукояти изогнут в сторону лезвия. Несколько необычно распо-
ложение черена относительно леи клинка. Он выкован не по одной
линии со спинкой клинка, а с лезвием, что характерно не для ру-
бяще-колющего оружия, а для кинжалов (Рис.3,9).
Весь наличный материал по рубяще-колющему оружию кимаков
объединим в сводную таблицу (Рис.4). Числовые значения выделен-
ных типологических единиц недостаточны для проведения статисти-
ческого анализа, однако, они весьма показательны в плане сравне-
ния уровня развития рубяще-колющего оружия по изучаемым районам
распространения культуры кимаков. Мечи, наиболее архаичный вид
оружия для районов конно-сабельного боя,33 обнаружены в единичных
96
экземплярах, на северной периферии кимакского каганата, в Притомье
и Приобье. Среди палашей 5 типов распространены в Приобье, из них
I встречается также на Алтае, I - также в Казахстане, I - повсе-
местно. Два типа известно только в Приобье, I - только в Казахс-
тане. Характерно, что все изолированные типы представлены единич-
ными экземплярами, в то время как распространенные несколькими
экземплярами по 3-5 штук. Среди сабель картина существенно иная.
Лишь один тип известен одновременно в Приобье и Казахстане, 2 ти-
па только в Приобье, три - только в Казахстане. Судя по имеющимся
материалам Восточный Казахстан был районом устойчивого распрост-
ранения палашей и сабель с прямым клинком и изогнутой рукоятью.
На Алтае были распространены только палаши. Самая пестрая карти-
на складывается в Приобье, где одновременно бытовали двулезвий-
ные мечи и однслезвийные палаши, прямые и изогнутые сабли. В
Притомье, в кимакских памятниках, известны мечи. Ряд типов мечей,
палашей и сабель имели локальное распространение, что объясняет-
ся удаленностью основных районов кимакской культуры друг от дру-
га. При этом характерно, что предметы рубяще-колющего оружия из
степного Алтая не имеют изолированных типов. Все они находят се-
бе аналогии в Приобье или Восточном Казахстане. Это обстоятель-
ство подчеркивает посредническую роль степей Алтая в передаче
культурных достижений кочевого мира, в частности в области воен-
ного дела, в более отдаленные северные лесостепные районы.
О том, что распространение более совершенных форм рубяще-ко-
лющего оружия происходило в данном регионе с юга на север с дос-
таточной убедительностью свидетельствует сопоставление типологи-
ческих признаков в пределах используемого материала. Если взять
за основу типологическое сходство, отвлекаясь от видового и
группового разнообразия, то близость комплекса рубяще-колющего
оружия Восточного Казахстана, Алтая и Западной Сибири значитель-
но возрастает. Опираясь на устойчивые признаки типов (УПТ), в
данном случае, на форму перекрестья, отметим, что в пределах
изучаемого региона имели распространение 4 УПТ, объединяющие 2
типа мечей, 4 типа палашей, 5 типов сабель. Оце выразительнее
предстанет отмеченная закономерность, если учесть числовые зна-
чения типологических единиц 34 из 37 экземпляров, т.е. 91% пре-
дметов объединены признаками формально-типологического сходства.
97
При этом различия внутри каждой единой по устойчивым признакам
типов группы фиксируются на более высоком уровне, функциональ-
ном. Ладьевидное перекрестье встречается в пределах двух райо-
нов, в Приобье оно придано мечам, палашам, прямым и изогнутым
саблям, а в Казахстане - палашам и прямым саблям. Брусковидное
перекрестье встречается повсеместно, в Притомье оно придано ме-
чам, в Приобье палашам, на Алтае - палашам, в Казахстане - пря-
мым саблям. Пластинчатое перекрестье встречается в двух районах:
в Приобье - у палашей, в Казахстане - у прямых сабель. Рубяще-
колкхцее оружие без перекрестья распространено в двух районах: в
Приобье - палаши и изогнутые сабли, на Алтае - палаши. Следова-
тельно, комплекс рубяще-колющего оружия кимаков, в принципе,еди-
ный в плане внешнего оформления и территориально различается по
степени технологического совершенства. В то время как на север-
ной периферии кимакского каганата брусковидным и ладьевидным
перекрестьем оформлялись мечи, в Приобье - палаши, прямые и изо-
гнутые сабли, на Алтае - палаши, в Восточном Казахстане - пала-
ши и прямые сабли,т.е. в южных районах расселения кимаков при-
менялось технологически более совершенное и эффективное оружие,
расширяющее диапазон фехтовальных приемов. Если учесть, все рас-
сматриваемые кимакские памятники близки по времени, то законо-
мерность эволюции рубяще-колющего оружия от меча к палашу и саб-
ле, обычно осмысливаемая во временном протяжении, предстает на
данной территории воплощенной в пространстве, с отчетливым век-
тором технологической изменчивости с юга на север, из центра -
районе распространения совершенных образцов к периферии. Специ-
ализированные типы, характеризующиеся формально-типологическими
признаками, не получившими широкого распространения в пределах
всей рассматриваемой территории, в целом, подтверждают выявлен-
ное направление эволюции рубяще-колющего оружия. Специализиро-
ванный тип палашей с крестообразным перекрестьем, представляет
собой импортный образец, не получивший тиражирования у кимаков.
Однако, данный тип был довольно широко распространен в соседних
кыргызских землях. О шипастом перекрестье трудно сказать что-
либо определенно. Архаичный тип оформления оружия без перекре-
стья распространен в Приобье и на Алтае. Возможно эти клинки
имели несовершенное неметаллическое перекрестье. Специалиэиро-
98
ванный тип сабель с фигурной гардой, встречающийся в Восточном
Казахстане, отражает более высокую ступень в развитии перекре-
стья, которое становится, благодаря изгибу концов сторону острия
более эффективным, за счет гашения удара противника при фехтова-
нии. Намеченная картина распространения рубяще-колющего оружия
соответствует сведениям письменных источников о сложении и раз-
витии центра кимакского государства на Иртыше, в казахстанских
степях. По отношению к этим районам Алтай и лесостепь Западной
Сибири являлись далекой северной периферией и технологические
новшества доходили сюда с опозданием.
Из этой, в общем, исторически и логически оправданной линии
развития рубяще-колющего оружия кимакско-кипчакских кочевников,
выпадают сабли со слабоизогнутым клинком, технологически более
совершенные, чем прямые. В единичных экземплярах они встречены
в Приобье, но пока не известны в кимакских памятниках Восточного
Казахстана. Наличие в изучаемой серии подобных образцов трудно
сопоставить с общей картиной эволюции кимакского рубяще-колюще-
го оружия. Вероятно, объяснение этому явлению лежит в иной пло-
скости. На данном уровне наших знаний, можно ограничиться конс-
татацией, что на изучаемой территории преобладали палаъи и пря-
мые сабли, а в Приобье появляются единичные образцы изогнутых
сабель. Материалы собственно кимакских памятников не дают осно-
ваний для ответа на вопрос, возникают ли сабли с изогнутым кли-
нком вследствие технологической разработки оружия в самой кима-
кской среде, или являются результатом заимствования. Косвенные
данные, например, изображения сабель на каменных изваяниях Вос-
точного Казахстана,*^ пока еще недостаточны для вынесения опре-
деленных суждений. Существует предположение, что в степях Восто-
чтой Европы сабля появилась уже в УП-УШ вв.н.э.*® С.В.Киселе-
вым высказано мнение о возможности ’’алтайского генезиса сабли”,
36
основанием для которого послужил ”сросткинский палаш”. Решение
данного вопроса возможно лишь на широком материале, что выходит
за пределы нашей темы. Хотелось бы только обратить внимание на
факт появления сабли в конце I тыс.н.э. не только у кимаков, но
и у кыргызов.З? Причем изогнутые сабли встречаются в кыргызских
памятниках в Верхнем Прииртышье в пограничных с кимаками землях?
Вероятно, кимакско-кыргызское военное противоборство способство-
99
вало появлению и распространению сабли у тех и других.
Необходимо отметить важное значение рубяще-колющего оружия
в комплексе боевых средств кимакского воина. Палаши и сабли пре-
обладают в составе оружия ближнего боя кимаков. Они встречаются
чаще копий, тесел, кистеней. Поэтому их можно считать основным
средством ведения ближнего боя. Заметное место занимали рубяще-
колющее оружие и во всем комплексе кимакского вооружения, вклю-
чая средства дистанционного боя и защиты.
Кимакское войско состояло, преимущественно, из мобильной
легкой конницы, обладавшей широким спектром возможностей ведения
конного боя на дистанции и при сближении. Кимакские воины были
вооружены луком и стрелами, палашом и саблей, ме^ом, копьем,
тес пом, кистенем, кинжалом. Применяли кимаки и защитные панци-
6q * 40
рл. Особые контингенты составляла в кимакском войске пехота .
Оценивая развитие кимакского вооружения в сравнении с оружейными
комплексами других средневековых кочевых народов Евразии, необ-
ходимо отметить его высокий уровень и своеобразие. 3 отличие,
например, от кыргызов, у кимаков не получила широкого распрост-
ранения тяжеловооруженная конница, хотя в кимакском войске, не-
сомненно, были отряды панцирных всадников. Однако, будучи в своей
массе легковооруженной, кавалерия кимаков обладала широким набо-
ром оружия для ведения как дистанционного, так и ближнего боя.
Устойчивость кимакской конницы в ближнем бою способствовала то-
му, что кыргыэы, после разгрома уйгуров в IX в.н.э. не смогли
продвинуться на запад далее границ кимакских владений в Приобье,
степном Алтае и Прииртышье, хотя на юге дошли до Восточного Тур-
кестана и Ордоса, а на востоке до Забайкалья.
Значительное сходство наблюдается между комплексами вооруже-
ния кимаков и кочевников Восточной Европы.4,1 Известно, что после
распада кимакского каганата, в XI в.н.э. значительная часть,вхо-
дивших в его состав кипчакских племен продвинулась по степному
коридору на запад. Успехи кипчаков в войнах с печенегами и тор-
ками за обладание степями Восточной Европы во многом были обес-
печены высоким уровнем развития вооружения и военного искусства,
сформировавшегося еще в период их обитания в Прииртышье.
Примечания
I. Черников С.С. К изучению древней истории Восточного Каза-
хстана //Краткие сообщения ИИМК - 1967 - вып.69 - С.19-20;
Арсланова Ф.Х. Бобровский могильник //Известия АН Казах СССР,
Сер.истории, археологии и этнографии - 1963 - выл.4 - С.83;
Она же. Памятники Павлодарского Прииртышья (УП-ХП вв.) //Новое
в археологии Казахстана. - Алма-Ата, 1968 - С.98-П1; Арсланова
Ф.Х., Самашев З.С. Курганная группа Карашат в Семипалатинской
области //Этническая история тюркоязычпых народов Сибири и со-
предельных территорий. Тезисы докладов. - Омск, 1984 - С.165;
Ахинжанов С.М., Трифонов Ю.И. К происхождению и этнической атри-
буции погребальных памятников Верхнего Прииртышья УШ-Х вв. //
Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных
территорий. Тезисы докладов. - Омск, 1984 - С.157-158.
2. Грязнов М.П. История древних племен Верхней Оби по раско-
пкам близ с.Большая Речка //Материалы и исследования по археоло-
гии СССР. - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956 - № 48 - С.145-152;
Могильников В.А. Археологические исследования на Верхнем Алее
//Археология и краеведение Алтая. - Барнаул, 1972 - С.42; Тро-
ицкая Т.Н., Молодин В.И., Соболев В.И. Археологическая карта Но-
восибирской области. - Новосибирск: Наука, I960 - С.164-167;
Молодин В.И., Савинов Д.Г., Елагин В.С. Погребения тюркского
времени из могильника Преображенка-3 //Проблемы западносибирской
археологии. Эпоха железа. - Новосибирск, 1981 - С.123-136; Моло-
дин В.И., Савинов Д.Г., Елагин В.С. и др. Бараба в тюркское вре-
мя. - Новосибирск: Наука, 1988 - С.13-169; Могильников В.А.,
Неверов С.В., Уманский А.П., Шемякин А.С. Курганы у деревни
Гряэново //Древняя история Алтая. - Барнаул, I960 - С.106-128;
Алехин О.П. Исследования на юго-западном Алтае //Археологичес-
кие открытия 1985 года. - М., 1987 - С.222.
3. Арсланова Ф.Х. Бобровский могильник. - С.83.
4. Савинов Д.Г. Расселение кимаков в IX-X вв. по данным ар-
хеологических источников //Прошлое Казахстана по археологическим
источникам. - Алма-Ата, 1976 - C.I0I.
5. Кумвков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским
источникам. - Алма-Ата, 1972 - С.36; Ахинжанов С.М. Об этничес-
ком составе кипчаков средневекового Казахстана //Прошлое Казах-
101
стана по археологическим источникам. - Алма-Ата, 1976 - С.91.
6. Плотников Ю.А. Наконечники стрел из могильника Кызыл-Ту
.//Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. - Ново-
сибирск, 1981 - C.II5; Арсланова Ф.Х. К вопросу о взаимосвязях
урало-алтайского населения в IX-X вв. //Урало-алтаистика. Архе-
ология. Этнография. Язык. - Новосибирск, 1985 - С.63-67.
7. Могильников В.А. Кимаки //Степи Евразии в эпоху средневе-
ковья. - М., 1981 - С.43-45; Он же. Сросткинская культура //
Степи Евразии в эпоху средневековья. - М., 1981 - С.45-46.
8. Ахинжанов С.М., Трифонов Ю.И. Указ.соч. - С.157-164.
9. Савинов Д.Г. Расселение кимаков в IX-X вв. - С.97.
10. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников приалтайских степей
в IX-X вв. //Военное дело древних племен Сибири и Центральной
Азии. - Новосибирск, 1981 - C.II6-II8.
II. Плотников Ю.А. Рубящее оружие прииртышских кимаков //
Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. - Новоси-
бирск, 1981 - С.162-167.
12. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной
Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск: Наука, 1986 - С.190-
195.
13. Грязнов М.П. Указ.соч. - С.140.
14. Бородкин Ю.М. Курганы у села Тарасова //Археология Южной
Сибири. - Кемерово, 1977 - С.143, рис.2,12.
15. Грязнов М.П. Указ.соч. - С.140; Арсланова Ф.Х. Погребе-
ния тюркского времени в Восточном Казахстане //Культура древних
скотоводов и земледельцев Казахстана. - Алма-Ата, 1969 - С.53.
16. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. - М.: Изд-во
АН СССР, 1951 - С.555.
17. На рисунке и фотографиях клинок показан с череном руко-
яти. См.: Киселев С.В. Указ.соч. - С.555.
18. Киселев С.В. Указ.соч. - С.556.
19. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников... - C.II6.
20. Археологические памятники в зоне затопления Щульбинской
ГЭС. - Алма-Ата: Наука Казахской ССР, 1987 - C.I6I; Арсланова
Ф.Х. Пряжки "византийского" типа из Прииртышья //Западная Сибирь
в эпоху средневековья. - Томск, 1984 - C.II9.
21. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников... - С.П6-П7.
102
22. Могильников В.А., Неверов С.В. и др. Указ.соч. - С.125;
Могильников В.А. - Кимаки. - С.44; Плотников D.A. - Рубящее ору-
жие... - С.164; Археологическая карта Казахстана. - Алма-Ата -
I960 - т.1Х,28.
23. Арсланова Ф.Х. Погребения тюркского времени... - С.52.
24. Грязнов М.П. Указ.соч. - С.149; Худяков Ю.С. Вооружение
кочевников... - C.II7; Зиняков Н.М., Любченко В.М. Технологичес-
кие исследования оружия памятников Верхнего Приобья //Археология
Южной Сибири. - Кемерово, I960 - С.120.
25. Савинов Д.Г. Расселение кимаков в IX-X вв. .. - С.97.
26. Худяков D.C. Вооружение кочевников... - C.II8.
27к Археологические памятники... - С.188.
28. Плотников Ю.А. Рубящее оружие... - C.IG6.
29. Там же. - С.165.
30. Там же. - С.166,
31. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников... - C.II8.
32. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников... -
С.193.
33. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. //Свод археологи-
ческих источников. - М.-Л.: Наука, 1966 - EI- 36 - вып.1 - С.61.
34. Арсланова Ф.Х., Чариков А.А. Каменные изваяния верхнего
Прииртышья //Советская археология - 1974 -М3- С.226-227.
35. Мсрперт Н.Я. Из истории оружия племен Восточной Европы
в раннем средневековье //Советская археология - 1955 - выл.XXIII
- С.160.
36. Киселев С.В. Указ.соч. - С.520.
37. З^дяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов IX-XII вв,-
Новосибирск: Наука, 1980 - С.40-45.
38. Там же. - С.42.
39. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников... -
С.196-197.
40. Там же. - С.202.
41. ПлетневаС.А. Печенеги, Торки и половцы в южнорусских
степях //Материалы и исследования по археологии СССР. - М.-Л.:
Изд-во АН СССР, 1958 - М 62 - С.159. *
104
105
P'/f. 3
Вид Групп* Тип Размеры Колишп Территория
Мечи I 1с=ф = 99-3 Приобье
II 1 с::0 ~ 60-2 1 Притомье
S 3 I 1 <— и 96 4 1 Приобье
2С=0 _ ~ 70 з 3 Приобье Клздхстди
3 = 85-4 Приобье
4 <=[ 84-4 5 Алтай Казахстан
5 С=£ 68*3 4 Казахстан
£ »—, 85-4 5 Алтай Приобье
ио I ► 1 80*3 2 Алтай Казахстан
2 । — 77*3 2 Казахстан
3 — 70*3 2 Казахстан
4 ~ 74-3 1 Казахстан
II 4 80*3 1 Приобье
2 70-3 1 Приобье
107
Табалдиев К., Солтобаев 0.
ПРЕДМЕТЫ ВООРУЖЕНИЯ ИЗ ПОГРЕБЕНИЙ ЦЕНТРАЛЬНОГО ТЯНЬ-ШАНЯ.
(I половина П тысячелетия н.э.)
Принимая во внимание научную ценность предметов вооружения
мы ставили перед собой задачу: I) ввести в научный оборот предметы
вооружения, обнаруженные нами в последние годы в средневековых
могильниках Центрального Тянь-Шаня;1 2) дать классификацию наконеч-
ников стрел; 3) сопоставить их с раннее известными наконечниками
сопредельных территорий; 4) уточнить хронологию, выявив в них наи-
более ранние и поздние элементы. В работе над данной статьей также
были использованы зафиксированные нами факты о расположении пред-
метов вооружения около погребенных, привлечены некоторые этногра-
фические данные о значении предметов вооружения для последующего
изучения их роли в погребальном обряде средневековых кочевников
Центрального Тянь-Шаня.
Железные наконечники стрел это наиболее часто встречаемые и
многочисленные находки в исследуемых могильниках. В работе было
использовано 48 экземпляров. Все имеющиеся наконечники разделены
на 5 групп.2 При классификации учтены формы наконечников,их сече-
ние и материал для их изготовления. Самую многочисленную группу
составляли плоские наконечники, они подразделены на шесть типов:
I) асимметрично-ромбические, 2) секторные, 3) томары, 4) срезни,
5) удлиненно-ромбические, б) полулунные. Остальные группы наконеч-
ников (линзовидные, молниевидные, костяные и деревянные) встреча-
лись довольно редко (Рис.б).
Группа I. Плоские. Насчитывает шесть типов.
Тип I. Асимметрично-ромбические. Наконечники данного типа
по количеству превосходят остальные. Насчитывает 28 экземпляров.
Обнаружены в могильниках Кичи-Ача, Секи, Туура-Суу. Наконечники
имеют тупоугольное острие и покатые плечики, упор. Длина пера -
от 4 до 9 см, ширина от 2 до 5,5 см, длина черешка до 7 см (Рис.
I, 1-3; Рис. 2, 1-6; Рис. 3, 1-5, 7,8).
Наконечники данного типа широко представлены в археологичес-
ких памятниках ХШ-Х1У вв. Средней Азии, Казахстана,Алтая Л Ок-
ной Сибири,® Центральной Азии,7 Урала и Поволжья.® "Известные с
хуннского времени такие наконечники стрел существовали на востоке
108
Центральной Азии в течение всего средневековья и широко распростра-
нились в монгольскую эпоху, став наиболее употребительными на всей
территории степей Евразии .
Имеющие узкое перо наконечники данного типа выглядят продол-
говатыми (в таблицу они включены в качестве второго варианта Рис.
6; Рис. I, 5; Рис. 2, 7-10; Рис. 3, 6; Рис. 4, 8; Рис. 5, 2). К
этому же типу отнесены три асимметрично-ромбических наконечника
меньмего размера. Они тоже были наедены в могильнике Кичи-Ача.
Длина пера 3 см, ширина 1,5 см, длина черешка Зсм (Рис. I, 7-8).
Аналогичный наконечник был наеден " тюркском погребении с конем из
могильника Беш-Таш-Короо I.
Тип 2. Секторные. Найдены 5 экземпляров, в могильниках Секи I,
Туура-Суу I, Чап. Длина пера от 3 до 5 см, ширина от 3 до 4 см.
Длина черешка до 5,5 см. Наконечники имеют округлое острие, пока-
тые плечики и упор (Рис. 2, II-12; Рис. 3, 10; Рис. 4, 4).
Секторные наконечники, как и наконечники I типа,были известны с
хуннского времени.Ю Они были распространены в тюркское время и во
П тысячелетии н.э.^ В монгольское время они входили в число ве-
дущих типов наконечников стрел кочевников степной Евразии.^
Тип 3. Томары. Найдены 6 экземпляров. Наконечники данного
типа найдены в могильниках Кичи-Ача и Чап. Длина пера от 3 до 7 см,
ширина до 1,5 см, длина черешка до 6 см. Они имеют тупое острие,
которое постепенно расширяется, образуя прямоугольное, а затем
округлое сечение (Рис. I, 12-15; Рис. 4, 6-7). "Тупоугольное ост-
рие способствовало не только нанесению широкой раны, но обладало
некоторыми бронебойными свойствами, могло применятся для рассече-
ния колец кольчуги"^. Близкие по форме наконечники в эпоху сред-
невековья были известны в Семиречье (ХШ-Х1У вв.),^ на Алтае(ХШ-
Х1У вв.),15 в йеной Сибири (IX-X вв.),^ в Центральной Азии (XI-
Х1У вв.).17
Тип 4. Срезни. Представлен одним экземпляром из могильника
Чап. Длина пера 3,5, ширина 2,7 см, длина черешка 7 см. Наконеч-
ник имеет мало заметное скошенное в одну сторону острие, покатые
плечики и упор (Рис. 4, 3). Наконечники подобного типа известны
среди комплексов поздних кочевников Северного Казахстана.^®
Тип 5. Удлиненно-ромбические. Имеется один экземпляр. Найден
в западной группе курганов могильника Бел-Саз I, которые датируют-
ся тремя серебряными монетами последней третью ХШ и началом Х1У вв.
109
Наконечник имеет остроугольное острие, покатые плечики и упор.
Слабо выделена шейка. Длина пера 5,5 см, ширина 2,5 см (Рис. 5, 6).
Тип 6. Полулунные. Имеется один экземпляр. Найден в могиль-
нике Туура-Суу I. Наконечник имеет широкое вогнутое острие, упор
особо не выделяется. Ширина острия 6 см, длина пера 2 см, длина
черешка 8 см (Рис. 3, 2). Аналогичные типы наконечников известны
по памятникам поздних кочевников Казахстана.^
Группа П. Линзовидные, Насчитывает один тип.
Тип I. Боеголовковые. Имеется два экземпляра. Найдены в
могильниках Секи П и Чап. Длина пера от 4,5 до 5 см, ширина от
2 до 2,2 см, длина черешка до 6,5 см Они имеют остроугольное ост-
рие, выделенную боевую головку, удлиненную шейку и упор, линзовид-
ное сечение (Рис. 4, 5; Рис. 5, 3). Наконечники данного типа из-
вестны по памятникам Х1-Х1У вв. Центральной АзииЛ®
Группа Ш. Молниевидные. Насчитывает один тип.
Тип I. Овально-крылатые. Включает один экземпляр. Случайная
находка, найден в районе средневекового караван-сарая Мына-Келди.
Памятник расположен в Ак-Талинской долине Центрального Тянь-Шаня.
Хранится в историко-краеведческом музее г. Нарын. Длина пера 12
см, ширина 6,5 см, длина черешка 7,8 см. Наконечник имеет оваль-
ное острие, выступающие крылья, упор, плечи слабо округлены (Рис.
5, 10). Аналогичные наконечники известны в Минусинской котловине Л*
Кроме железных наконечников имеются два костяных и один де-
ревянный наконечник.
Костяные наконечники. Известны два экземпляра. Первый кос-
тяной наконечник из могильника Туура-Суу имел эллипсовидную форму,
остроугольное острие, выделенную шейку и уплощенный длинный чере-
шок. Сечение пера линзовидное. Длина пера 4, ширина 1,5 см длина
черешка 5 см, ширина 1,2 см. Общая длина наконечника 9,5 см
(Рис. 3,11).
Другой описан в научном отчете археолога Кибирова А.К. ”...
костяной черенковый наконечник копьевидной формы с невысокими
гранями на широких плоскостях. Его общая длина 8,5 см”?^ Наконеч-
ник был наЦден в могильнике Кара-Булун (курган >1).
Костяные наконечники стрел использовались тюрками крайне
редко. У монголов в ХШ-Х1У вв. н.э. костяные наконечники доволь-
но немногочисленны, но число форм по сравнению с предшествующим
периодом несколько возрастает. Возможно их употребление связано
НО
с нехваткой железных наконечников стрел.Хотя костяной наконеч-
ник из могильника Туура-Суу немного по форме отличается от монголь-
ских, вероятно его следует отнести в круг костяных наконечников
ХШ-Х1Увв. н.э.
Деревянный наконечник был обнаружен в могильнике Туура-Суу
(курган 3). Находился вместе с железными и костяным наконечником.
Сечение деревянного наконечника - округлое. Он имеет форму усечен-
ного ромба. На одном конце головки наконечника имеется конусовид-
ный паз, куда плотно надевалось древко стрелы с конусовидным кон-
цом. Вероятно, для большей прочности сцепления древка с наконеч-
ником использовался клей. Длина головки наконечника 5,7 см, диа-
метр ударного конца 1,5 см, диаметр центральной части 2,7 см.
Диаметр конца (на месте крепления с древкой) -1,2 см, - древка
I см (Рис. 3, 9). Вероятно,наконечник был предназначен для охоты
на пушных зверей. Датируется вместе с остальным комплексом курга-
на *3 ХШ-Х1У вв. н.э.
Переедем теперь к характеристике другой детали стрелы. Древ-
ки стрел сохранялись в курганах редко. Длина одного древка в
погребении №18 могильника Кичи-Ача составляла 65 см. Концы неко-
торых древков срезаны с двух сторон и не имели выреза для тетивы.
Одна из сохранившихся частей древка свидетельствует о том,
что она изготовлена из березы. На тыльной стороне древка из могиль-
ника Секи I вырезано ушко для натягивания тетивы глубиной 0,5 см
(Рис. 2, 13). Глубина выреза ушка древка из кургана Туура-Суу сос-
тавляла 0,7 см, при подходе к вырезу древко немного утончено и
имеется полоса шириной 16 см красной охры (Рис. 3, 13). ’’Окраска
древков служила для распознования стрел с различными по функцио-
нальному назначению”.^ Вероятно, были и другие отметки для рас-
познования стрел, например в могильнике Чап на одном из древков
сохранилась тонкая спиралевидно намотанная на древко пленка.
Рассмотрим остальные детали предметов вооружения. Всего
было наОДено три костяные фронтальные накладки и две боковые. Три
первые имеют расширяющиеся концы, которые в научной литературе
называются ''веслообразными концами” или ”накладками монгольского
типа”. Они встретились в могильниках Секи П (длина 18 см, рис.
5, I), Чап (длина 19,7 см, рис. 4,2), Бел-Саз I (длина 13,8 см,
рис. 5, 5). Луки, изготовленные с подобными накладками,становятся
общераспространенными по всей территории Центральной Азии начиная
III
с первых веков П тыс. н.э.
Рассмотрим теперь боковые срединные накладки из могильника
Кичи-Ача, которые отличаются от фронтальных тем, что они имеют вы-
тянуто овальную форму. Длина одной такой боковой накладки 14 см,
сохранившаяся длина другой 12 см. Обе накладки найдены вместе
слева от бедренной кости погребенного. Внешние края обеих накладок
имели косую насечку (Рис. 5, 7,9).
Выше названные боковые накладки по форме близки к срединным
боковым накладкам, характерным для тюркского времени. Вероятно,
они относятся к периоду завершения и начала распространения мон-
гольских лукоз со срединной фронтальной накладкой с расширяющи-
мися веслообразными концами, которая получила широкое распростра-
нение по всей степной Евразии в ХШ-Х1У вв.н.э.
Среди предметов воинского снаряжения нашейных нами во время
раскопок могильников Кичи-Ача и Чап были обнаружены колчаны, кото-
рые лежали слева от погребенного. Кроме того,известны два колчана
из раскопок археолога Кибирова А.К. найденные из могильника Кара-
Булун.
Воссоздать нам форму колчана в могильнике Кичи-Ача не уда-
лось. Длина колчана по-видимоцу, равнялась 70 см. Частично сохра-
нились фрагменты кожи на его поверхности, железная петля - приспо-
собление для подвешивания колчана к поясу. Длина петли 9,5 см. В
центре и на концах имеются 4 отверстия, отстоящих друг от друга на
2,5 см (Рис. 5, 8). Анологичная по форме костяная петля найдена в
памятнике Ник-Хая, которая датируется концом I тыс. н.эЛ^
Удовлетворительно сохранился другой берестяной колчан из мо-
гильника Чап, также лежавший слева от погребенного (Рис. 4, I). На
рисунке переданы два варианта колчана: первый был зафиксирован пос-
ле зачистки, второй вариант - это обратная сторона после консер-
вации. На внешней стороне колчана имелся ряд отверстий шва. В
области горловины, центральной части колчана и в области дна име-
лись костяные накладки с отверстиями. Вероятно.они пришивались для
сбоку для дополнительного укрепления дна, центральной части и гор-
ловины. На одной из накладок имелся орнаментальный вырез. Длина
колчана 70-72 см, ширина горловины 12 см, ширина днища 14 см.
Две стрелы в колчане помещались наконечниками вниз, четыре -
вверх. Концы последних были вытянуты на 16-18 см от горловины. "В
монгольское время возобладала традиция помешать в колчаны с гори-
112
Ъонтально срезанным верхом стрелы наконечниками вверх, так что они
возвышались над горловиной"®®.
Как уже говорилось выше, два других колчана были наЯнены
археологом А.Кибировым, в ходе раскопок могильника Кара-Вулун в
Кочкорской долине Центрального Тян-Шаня. Предлагаем их описание из
его научного отчета. "У левой ноги лежал костяной наконечник стре-
лы и берестяной колчан с тремя железными железными наконечниками
стрел лука ... Колчан расширялся книзу; длина его - 0,56 м, ширина
- 0,9 - 0,11 -0,19 м. Описание второго колчана: "Почти на кости
правого бедра обнаружен довольно хорошей сохранности берестяной
колчан, по форме напоминающий высокий усеченный конус. Он лежал
сужающимися концами к голове. Длина его - 0,55-0,56 м. На колчане
сверху находились его украшения из костяных пластинок-накладок,
наружная поверхность которых покрыта богатым орнаментом, выполнен-
ным заполнением черной краской вырезанных на кости разнообразных
рисунков, большей частью геометрических форм. В колчане лежало
несколько древок длиной до 55,5-56 см, диаметром в 6,7 мм"®®.
Аналогичные накладки имеются и на колчане из могильника Тас-
мола Центрального Казахстана. Внешняя сторона этого колчана начала
Х1У в. была украшена тремя неширокими поясами из костяных накладок
с врезным, геометрическим орнаментом, окрашенными местами красной
охрой®I. В ХШ-Х1У вв. н.э. подобные орнаментальные сюжеты получили
распространение на украшениях колчанов по всей Центральной Азии и
Вжной Сибири, включая Алтай и Минусу ®®. Разнообразная орнамента-
ция костяных накладок на колчанах из поволжских погребений кочевни-
ков золотоордынского времени ®®.
Обобщим сказанное о предметах вооружения Центрального Тянь-
шаня: I) Предметы вооружения первой половины П тысячелетия н.э.
наЦденные на Центральном Тянь-Шане, свидетельствуют о том, что
кочевники того времени имели разнообразные по форме и материалу
изготовления предметы вооружения. Особенно разнообразны были плос-
кие наконечники стрел, что отражено в предложенной нами классифи-
кации. Расмотренные берестяные колчаны имеют почти одинаковую фор-
му, напоминающую высокий усеченный конус. Аналогичные предметы
вооружения, относящиеся к ХШ-Х1У вв., наЯцены в Казахстане, Алтае,
КЬкной Сибири, Центральной Азии. Эти признаки дают возможность в
дальнейшем проследить взаимосвязи и миграций народов, племен в
эпоху средневековья.
ИЗ
2) Основная часть предметов вооружения в результате сравни-
тельного анализа показывает, что время их бытования - ХШ-Х1У вв.
Материалы, которые использовались нами для сопоставления из Сред-
ней Азии и Казахстана, довольно надежно датированы с помощью монет
второй половины ХШ и начала Х1У века На основании серебряной
монеты этим же временым датируется наконечник удлиненно-ромбичес-
кой формы (группа I, тип 5), наеденный нами в западной группе кур-
ганов могильника Бел-Саз I.
Немаловажно отметить, что часть наконечников стрел, петля
колчана и костяные накладки иэ могильника Кичи-Ача имеют черты,
характерные для конца I и начала П тысячелетия нашей эры, что поз-
воляет датировать предметы вооружения иэ Кичи-Ача - XI-ХП вв. н.э.
Теперь охарактеризуем некоторые особенности погребального
обряда и предметов вооружения.
Относящиеся к многочисленным неотъемлемым атрибутам погре-
бального инвентаря предметы вооружения косвенно свидетельствовали
о полевой принадлежности погребенных. Они редко встречались в жен-
ских погребениях. Например, в одном женском погребении встретился
только обовдоострый кинжал (могильник Секи I, курган »1), в другом
среди украшений и других предметов бытового назначения находился
железный наконечник стрелы (могильник Туура-Суу I, курган №1).
Обычно в детских погребениях (до 15-16 лет) предметы вооружения не
встречаются.
Положение предметов вооружения около погребенных различно:
у изголовья, справа или слева от погребенного, в области ног. В
могильнике Туура-Суу I (курган 3) наконечники были положены остри-
ями вниз. В двух погребениях могильника Секи I наконечники находи-
лись в одном слева, в другом справа от костяка по 6 экземпляров в
каждом, в обеих могилах половина наконечников остриями была направ-
лена вверх, половина - вниз. В четырех погребениях они находились
в берестяном колчане. В двух из них находились с левой стороны, в
одном справа. Основная часть наконечников в колчане были направле-
ны остриями вверх.
Однозначно оценить положение предметов вооружения около пог-
ребенных невозможно. Ведь в составе сопровождающего погребального
инвентаря находились и другие предметы бытового назначения, укра-
шения и предметы конской сбруи. Помещались ритуальные кости бара-
на и других домашних животных. В целом корни данного обряда ухо-
114
дят в далекое прошлое и определяются довольно широко распростра-
ненной системой миропонимания, главное в которой - вера в загроб-
ную жизнь.
Комплект предметов вооружения около погребенных в отдельно
взятых могильниках неодинаков. В некоторых курганах он богаче чем
в остальных. Это позволяет судить о социальном положении погребе-
бенных. Разная укомплектованность предметами вооружения могил свя-
зана и с возрастными особенностями погребенных. Это хорошо видно
на материалах могильника Кичи-Ача. Могилы взрослых мужчин (возраст
25-ЗЬ и 45-&0) имели больше различных предметов вооружения, чем
могила юноши-подростка (14-15 лет). В его могиле наЦцвны только
один наконечник и две костяные боковые накладки лука.
Этнографические данные по данному вопросу не многочисленны.
Низкая информативность этнографических данных о положении того или
иного предмета около погребенных у кыргызов обясняется тем, что с
\начала П тысячелетия н.э. господствующей религией у местного насе-
ления становится ислам. Но процесс исламизации был прерван в пе-
/риод нашествия монголов. Затем снова с середины П тыс. н.э. про-
должалась исламизация населения Притяньшаня, которая активизиро-
валась ХУП1—XIX вв. Общеизвестно, что по канонам ислама запрещается
класть в могилу сопровождающий погребальный инвентарь. Но живучес-
ти доисламских верований встречались случаю нарушения канонов пог-
ребальной обрядности. Они были зафиксированы в этнографических
исследованиях в среде кыргызов Тянь-Шаня.
Цель положения предметов вооружения в могилу воина заключа-
лась в том, чтобы не оставить воина без оружия и на "том свете".
Вот, например, как писал С.М. Абрамзон: "По сведениям, полученным
от А.Чоробаева (они относятся приблизительно к концу ХУ111 в.) два
враждовавших друг с другом киргизских храбреца Кемпир-бала и
Чомой-баатыр были похоронены рядом. В могилу Чомоя было положено
копье "найза", чтобы он имел возможность, если не примирится с
Кемпир-бала, воевать с ним на "том свете". Оба мавзолея сейчас
стоят в местности Ак-Терек Ак-Талинского района"^.
Опрос старожилов, где производились раскопки, показал, что
они неясно представляют себе кому клали предметы вооружения. По
одной версии оружие полагалось класть в могилы только военоначаль-
ников: он башы, элуу башы, жуз башы, мин башы (командующие десят-
ком, пятидесятью, сотней и тысячей воинов). По другой версии
115
оружие клали в могилы всех воинов.
В заключении следует отметить, что приведенные в статье
материалы помогут в дальнейшем продолжить научное исследование в
этой важней области археологии.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Кроме того, в классификации были учтены два наконечника
и два колчана, описания которых даны в неопубликованном научном
отчете археолога Кибирова А. (материалы могильника Кара-Булун),
и еще один наконечник, который хранится в историко-краеведческом
музее г. Нарын.
2. Для характеристики наконечников стрел использована клас-
сификация Ю.С. Худякова, которая опубликована в его монографиях:
Вооружение енисейских кыргыэов У-ХП вв. - Новосибирск, 1980. - С.
79-97; Вооружение центральноазиатских кочевников в эпоху раннего
и развитого средневековья. - Новосибирск, 1991.
3. Бернштам А.Н. Труды Семиреченской археологической экспе-
диции. "Чуйская долина"// - МИА, №14. - М.;Л., 1950. - Табл. ХСУ;
Бубнова М.А. Добыча серебро-свинцовых руд в Шельджи в 1Х-ХП вв.
// Археологические памятники Таласской долины. - Фрунзе, 1963.
- Рис. 16; Брыкина Г.А. Карабулак. - М., 1974. - С. 90. - Рис. 60;
Заднепровский Ю.А. Кочевническое погребение ХШ-Х1У вв. в Фергане
// СА. - 197b. - *4. - Рис. 2; Пугаченкова Г.А. Погребение мон-
гольского времени в Халчаяне// СА. - 1967. - №2. - Рис. I.
4. Акишев К. Памятники старины Северного Казахстана (рас-
копки 1954-1956 гг.) // ТИИАЭ АН КазССР. - Т. 7. Археология.
- Алма-Ата, 1959. - Табл. УП; Маргулан А.Х. Раскопки погребения
воина Х1У века в долине реки Нуры // ТОИАЭ АН КазССР. - Т. 7.
- Алма-Ата, 1959. - Рис. 5,2; Максимова А.Г. Погребение воина
Х1У века // ВАН КазССР. -Алма-Ата, 1965. №6(243). -Табл. 3; Ка-
дырбаев М.К.,Бурнашева Р.З. Погребение кипчака первой половины
Х1У века из могильника Тасмола //По следам древних культур Ка-
захстана. - Алма-Ата, 1979. - Рис. 2, 2.
5. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории
алтайских племен. - М.; Л., 1965. - Табл. ХХУ, 4-9.
6. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских... - С. 95.
7. Худяков Ю.С. Вооружение центральноазиатских...-С.105-106.
116
8. Феодоров-Давыдов Г .А. Кочевники восточной Европы под
властью золотоордынских ханов. - М., 1966. - С. 27; Иванов В.А.,
Кригер В.А. Курганы кыпчакского времени на Окном Урале (ХП-Х1У вв.)
М.: Наука, 1988. - Рис. 8-10; 12; 13; 16.
9. Худяков D.C. Вооружение средневековых кочевников Пкной
Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1986. - С. 39.
10. Там же. - С. 39.
II. Там же. - С. 147; Он же, Вооружение енисейских... -Табл.
XXIX, 2; Табл, ХХХУ, 3.
12. Худяков Ю.С. Вооружение центральноазиатских... - С. 123.
13. Он же, Вооружение енисейских... - С. 101.
14. Максимова А.Г. Погребение воина...- Табл. Ш, 8.
15. Гаврилова А.А. Могильник ^удыргэ... Табл. ХХУ, 10.
16. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских...-Табл. ХХШ,4; XXXI,
I0-II.
17. Он же, Вооружение центральноазиатских...-Рис. 6-, 10,
16, 18.
18. Акишев К. Памятники старины Северного... -Табл. УП.
19. Там же, - Табл. УП; Максимова А.Г. Погребение воина...
- Табл. Ш, 10.
20. Терехова Н.Н. Железообработка в древнемонгольских
городах // СА, - 1985. - М3. - Рис. 6, 3364, 3362; Худяков Ю.С.
Вооружение центральноазиатских... - Рис. 62, 6.
21. Губайдуллин А.М..Измайлов И.Л. Коллекция наконечников
стрел из Хакасско-Мицусинской котловины музея археологии Казанс-
кого университета // Военное дело кочевников Северной и Централь-
ной Азии. - Новосибирск, 1990. - Рис. Ш, 2-3.
22. Кибиров А. Научный отчет Тянь-Шаньского археологичес-
кого отряда Киргизской комплексной археолого-этнографической
зкспедиции за 1953г. - Фрунзе 1954. Отдел рукописей и публикаций
АН Республики Кыргызстан. Инв. М 1575. - С. 85.
23. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых... - С. 150.
24. Худяков Ю.С. Вооружение центральноазиатских... - С. 124.
25. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских... - С. III.
26. Худяков Ю.С. Вооружение центральноазиатских... - С. 103.
27. Худяков Ю.С., Нестеров С.П. Группа погребений Ник-Хая
// Археология юга Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск, 1984.
117
-Рис. 3, I.
28. Худяков D.C. Вооружение центральноазиатских...-С.126-127
29. Кибиров А. Научный отчет... - С. 85.
30. Там же, - С. 91.
31. Кадырбаев Ы.К., Бурнашева Р.З. Погребение кипчака...
-Рис. 2, I.
32. Худяков D.C. Вооружение центральноазиатских... - С. 127.
33. Феодоров-Давыдсв Г.А. Монгольское завоевание и Золотая
Орда // Степи Евразии в эпоку средневековья. - М., 1981. -Рис. 99.
34. Пугаченкова Г.А. Погребение монгольского времени... - С.
253; Раскопки погребения... - С. 258-259; Массон М.Е. Серебряные
монеты Х1У века из погребений могильника в бассейне реки Нуры
// ТИПА? КазССР. - Т. 7. Археология. - Алма-Ата, 1959. - С. 262-
265; Кадырбаев М.К.., Бурнашева Р.З. Погребение кипчака... - С.
48-50.
35. Абрамзон С.М. О некоторых типах погребальных сооруже-
ний у киргизов // КСИА. - Вып. 86, - М., 1961. - С. 116.
Рис. I. Железные наконечники стрел из могильника Кичи-Ача.
120
Рис. 3. Предметы вооружения из могильника Туура-Суу 1.
121
TWfnrrrr<i
Чап.
Рис‘ 4. Предметы вооотжениг м,
сужения из могильника
122
Рис. 5. Предметы вооружения: 1-4 - Секи II; 5-6 - Бел-Саз I;
7-9 - Кичи-Ача; 10 - Случайная находка.
1?3
124
Р.Л.Бейбутова
К истории названий оружия киргизского воина в эпосе "Манас"
Военная лексика киргизского языка является конкретным выраже-
нием многовековой народной мудрости, направленной на познание и
осмысление окружающей действительности и отражение ее в различных
языковых нормах. Ь исследовании ее исключительную ценность пред-
ставляет собой эпос "Манас", который по своему жанровому признаку
является произведением о войне, следовательно, произведением, вос-
певающим храбрость, отвагу народа и его лучших представителей. Не-
смотря на то, что "Манас" является художественным отображением эпи-
зодов ранней истории киргизов с характерным для того общества воен-
но-демократическим строем /1/, он считается неиссякаемым источником
познания языка, истории, быта, традиций и мировоззрения киргизов в
прошлом. Unос проливает свет на военную историю киргизов, затраги-
вает вопросы их этнической истории и взаимоотношения киргизов с со-
седними народами. Б нем отражены драматические события прошлых лет:
крупнейшие военные столкновения с кара-кытаями /киданями/ в Хв.,
монголами в ХШ в., джунгарами в ХУ1-ХУШ вв., которые во многом пре-
допределили развитие языка, культуры киргизов на тысячелетия.
Объектом исследования данного сообщения явились собственно во-
енные термины в эпосе "Манас", а также лексика из общенародного
киргизского языка, обозначающая названия оружия эпического батыраДУ
Целью статьи является лексико-семантическая и историко-этимологиче-
ская стратификация названий оружия в "Манасе".
Значительная часть киргизской военной лексики является общей
для многих тюркских языков, так как он имел длительное время ин-
тенсивные и непосредственные контакты с алтайским, уйгурским, ка-
захским, узбекским и другими языками. Из неродственных языков кир-
гизский язык имел связи с китайским, иранскими, монгольскими, араб-
ским и русским на протяжении тысячелетий. Влияние этих связей наб-
людается и в названиях оружия и доспехов киргизского воина.
Лексика, являясь самой подвижно’”, и социально чуткой сферой
языка ко всем изменениям в обществе, адекватно отражает эти измене-
ния в языке.“laK, например, различные названия оружия по мере вкрап-
ления в эпос позволяют проследить не только историю киргизского язы
125
ка, источники формирования и развития лексики его, определенные
лексико-семантические процессы в языке, закономерности развития
эпоса, но и историю самих киргизов.
11ри лексико-семантической и историко-этимологической страти-
фикации названии оружия в эпосе используются данные родственных и
неродственных языков, так как "материя и норма родного языка,- как
писал <. .Энгельс,-становятся понятными лишь тогда, когда прослежи-
вается его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно,
если не уделять внимание, во-первых, его собственным отмершим dop-
мам и, во-вторых,родственным живым и мертвым языкам"/3/.
Исследование основано на ономасиологическом анализе слов, т.е.
"от значения к <чорме", но не "от вещи к ее обозначению".
Весь корпус слов,словосочетаний, обозначающих понятие "оружие"
классисиг.нроъан ними по лексико-семантическим группам/далее ЛСГ/.
Анализ показал, что комплекс вооружения составляют различные сред-
ства ведения дистанционного и ближнего боя. Нами выделены с боль-
шие ЛОГ: названия оружия дистанционного и ближнего боя.
Обобщенное понятие "оружие" выражалось такими словами, как
курал. жабдык. себил, а также словосочетаниями: курал-жарак,жоо-
жарак, куруу-жарак, баржарак.
Слово курал мы связываем с его производящей основой кур= "со-
бирать, сооружать", которая выходит за рамки тюркских и монголь-
ских языков, цинциус Ъ.й., привлекая к сравнению материалы тюрк-
ских и монгольских языков, приводимые ранее Г.Рамстедтом и М.Ряся-
неном /4/, добавляет данные тунгусо-маньчжурских языков. Ей уда-
лось восстановить алтайскую праформу корневой основы кур=«*к"ура-/й/
с общим значением "собираться в одном месте'74,115/, подробно см.
далее кур "пояс".хак, мы возводим киргизское курал к основе кур=
/<^т.^"ура-/й/+ adr .-ал, ср. халх. ггу/эг£&~л^№"двор, ограда,
палата, комитет", 2С^Р^'ху/??"с1’рада, монастырь" /5/,200-^01/.
^абдык "оружие" можно связать с монг.^а©^м= в значении "со-
бираться /что-л.сделать/, хотеть делать, использовать возможность"
приводимым Г.Рамстедтом /4,^ок;/,Л,Ь/. морфологически жабдык мож-
на разбить на жабды + асТФ.-к со значением предмета действия, ср.
каз. жабдык "снаряжение",уйг.диал. жабдык "снаряжение", уз.диал.
жабдук "сбруя" и т.д.
Другим названием, ооозначающим понятие "оружие" является сло-
126
во £ебил.Он° также означает в эпосе пуленепроницаемое и стрелопе-
пробиваемое Осевое одеяние. Название себил можно считать метатезой
от селебе, кторое этимологически можно возвести к т.-м. и монг. наз-
ваниям оружия, доспехов и металла, ср.:эвенк, сэлли, сэлливун, сэл-
ми, нег.сэлэХа, сэлэсих, ульч.,орок.сэлэсу, нал. сэлэсу/н/ "кольчу-
га, панщгрь, сол. сэлэм, сэлэмей "сабля", ман.сэлэму, сэлэкэ "меч".
Все вышеназванные с»орны В.1*.чинпиус и 1.Г.Бугаева возродят к прото-
типу *сэдэ "железо"/^,о< /.Ими также предложено с некоторым сомнени-
ем морфологическая реконструкция названия сэлэмэ в т.-м. языках от
корневой основы сэ-/ро-/су- со значением "красный, оранжевый", "ко-
ричневый" ч- ан--. -ла/-лэ, указывающего на неполноту проявления при-
знака/там же/.
Так, тгм. названия кольчуги и оружия были заимствованы в кир-
гизском языке первоначально как селеое "меч, саоля", затем в вари-
анте с метатезой -себил в значениях "панпирь, кольчуга, оружие". За-
имствование, ио-видимому, произошло через монгольские языки.
нурадт.жарак - сложное слово, состоит из основы кур* "строить,
сооружать" + ап<\-ал+дара_к "оружие, военное снаряжение", которое
восходит к глагольно-именной основе жар^/gap. "рассекать, расщеплять "<
др.-тюрк.^аг«1. рассекать, расщеплять"; 2."яр, овраг^алл^ =
образующ. имена -ау"панцирь, кольчуга"/ ср. +
"палач, лило, приводящее в исполнение приговор"»
рл + ас$. -^ч- aVi. - "имеющий кольчугу, доспехи" /9,23Ь/ с
общим семантическим4 ядром - "рассекать, расщеплять, нечто рассекае-
мое, расщепляемое".
ЛСГ названий оружия дистанционного боя
Слова, обозначающие оружие дистанционного боя, объединенные в
данную ;.иГ , подразделяются еще на несколько подгрупп по характеру
наносимого удара: а/названия метательного оружия; б/названия колю-
щего оружия; в/ названия огнестрельного оруяия; г/названия артилле-
рийского оружия.
а/ Названия метательного оружия
Основным видом метательного оружия дальнего боя является лук,
который в киргизском языке называется жаа. Названия жаа "луге", и
его частей: саадак "колчан", жебе "стрела лука", ок "стрела лука" не
изменялись в языке тысячелетиями и входят в основной и древнейший
гонд лексики.Этимология этих слов всегда вызывает большой интерес у
лингвистов. Например, по мнению Т.А.Кайдарова, слова жаа "лук", саа-
127
дак "колчан для стрел" являются производными одной корневой морФе-
мы.Эти слова встречаются во многих тюркских и монгольских языках с
различными Фонетическими модификациями, ср.: каз. садак, жак/жай
"лук", уэб ёй "лук", туркм., аз. яй "лук", як. саа "лук", баш. йэйэ
"лук",к.-оалк. ждая/садакь "лук", хак. чаачах/охчаа "лук", тув. за/
ая "лук-самострел", алт. саадак "лук", яа "стрела", ног. яй "лук",
ккалп. садак "колчан", ок жай/сары жай "лук", шор. начаг "лук", п.-
нонг. сагадаг"колчан", халх.-монг., ойр.-монг. сайдак/садаг "лук",
бур.-монг. йаадаг "колчан для стрел" и т.д., корневые мороемы кото-
рых подверглись следующим ..онетическим изменениям: я/йэ/яа/ая/жаа/
саа/чаа/^аа/яй/жай/сай/чайжак/сак/чах/жая/сага и т.д./10,2£>7. Эти
слова образованы плеонастическим приемом словообразования /саадак,
жаа/ от общей тюркско-монгольской морфемы са на основе семантиче-
ской и । онетической дифференциации составных компонентов /там же/.
По нашему мнению саадак и жаа представляют собой разные лексемы и
невозможно возвести их к единому этимону са, по той причине,что
саадак не вписывается в закономерные фонетические изменения в тюрк-
ских языках /ср.: жаа<-йай'-ёй-«й/, оно во всех тюркских языках и
монгольских имеет фонетический облик саадак. Отношение саадак и жаа,
по-видимому, требует дполнительных этимологических изысканий, а что
касается слова жебе, то мы придерживаемся ранее высказанного мнения
о монгольском происхождения жебе.
Процесс совершенствования лука можно наблюдать на примере наз-
ваний лука и его составных частей. 1ак, в киргизском эпосе известны
такие разновидности лука: алецгир жаа, жазайыл жаа. Аленгир жаа л.К.
кдахин переводит как "губительный. лук"/ю,5О/.О строении такого вида
лука ничего неизвестно. Название можно связать с монг. алауир "осо-
бый род лука" 4 алацгир "узящий" /о,укв.ала=ьу'и=р "убивающий, разя-
щий насмерть" + жаа "лук"; жазайыл жаа - сложное словосочетание со-
стоит из ир. чазоил "небольшая пушка, перевозимая на спине лошади и
верблюда" + тюрк, жаа "лук". Применительно к луку слово жазайыл, оче
видно, употребляется как метонимический перенос для обозначения
большого по размеру лука, напоминающего пушку.
Основное слово, выражающее понятие "стрела лука" в эпосе жебе.
В древнетюркских текстах это понятие передавалось словом оу, "стре-
ла" A,Эо1/, которое восходит к древнейшему "лексико-мор^ ©логически
синкретичному" корню oj^-ok / 1х,П,**Э<./. шожно предположить, что жебе
позднее заимствование из монгольских языков /зебе "стрела лука"/,
128
которое, очевидно, появилось как результат специализации значения
ок, так как в среднетюркский период слово ок расширило свой се-
мантический диапазон и стало обозначать не только стрелу лука, но
и "пулю, снаряд пушки"/£,Ь6С/.
Понятие "стрела лука" также выражалось словом колок.Возведе-
ние С.К.Пекарскит як*, холо "деревянная дощечка для установки само-
стрела" к хол-кол "передняя нога животного, рука человеческая"/12,
[i,ju?wo/ д: ст основание полагать, что ь основе колок мн имеем кол
"рука" + ок "ст]юла"; егуз,белиндей жаа "стрела в бычью спину". 3
данном случае ж употребляется как синоним жебе в значении "стре-
ла лука". Словосочетание состоит из трех компонентов - ег^з "бкк",
осл "спина, талия" /бел н ин + дей/, ш "лук", употребляются они
метафорически - толщина стрелы уподобляется /букв./"талии" быка ;
канаттуу "стрела с опрени.см" -словосочетание состоит из канат
"перо, крыло" + а<!<| .п] итяж. -уу + жаа "лук".
колчан для стрел, эцюме саадак, назывался коломсок и окчонтой.
На происхождение кирг. коломсок в определенно!, мере проливают свет
данные лексики южносибирских тюркских языков. Ьожно полагать, что
коломсок состоит из двух самостоятельных лексем, ср.: як. холо.
"предмет снаряжения промысловика, охотящегося с помощью самострела-
деревянная долечка, которая служит меркой высоты самострела"/13,132/,
который в якутском языке считается неизвестного происхождения, хо-
тя о.А.Пекарских возводил як.холе к хол-кол "передняя нога живот-
ного, рука человеческая"/12,Н,1с23/, второй компонент сок, по-ви-
димому» ьмеет отношение к существующим словам в тув. согун, алт.
согон, хак. собан, то'\,согун, як. оноцос /метатеза/, караим. со-
гнан с общим значением "стрела, лук".
Окчонтой можно расчленить на тюрк, ок "стрела" + кит. чан "де-
рев^пишй сосуд", "всякая посуда" + аг и. уменьшит, -тай. Кит. чан
вошло в древнетюркские языки в значении "мера емкости, чан"/4,13о/,
которое стало основой для производных от него "деревянная
долбленная посуда небольшого объема, чашка, миска, блюдо"Л, 14/.
Чанак можно разбить на чан "посуда" + а^ф.-ак, ср. также каз.ок-
шантай /ок + шан/чан/ ч ацФ. уменьшит, -таи/. Перехода ч в ш в кир-
гизском и казахском языках закономерны.Up.: старослав. колчан, ко-
торое можно расчленить на тюрк, кыл "конский хвост"+ кит. чан "де-
ревянный сосуд" /14,11,24 с/. Следует обратить внимание и на то, что
в средневековье колчаны изготовлялись из бересты /1Ь/. Так, кирг.
129
окчонтой дословно может означать "бурдюк, мешок, Гутляр для стрел"
или вообще "емкость для стрел”.Возможно,слово образовалось в сре-
дневековый период, так как в древнетюркских текстах слово скчон-
той не значится. В них широко использовалось слово саадак в зна-
чении "колчан для стрел".
Тетива лука называлась кирич, тептирге, оройпо, последнее
имело также значение "лук".
Интересна этимология кирич "тетива лука". А.Т.Кайдаров возво-
дит слово к глагольному корню кир» + and/ -ич/-ыш /10,31/. Мы пола-
гаем, что кирич следует этимологически возвести к кер= "натяги-
вать, растягивать", в котором корневой "е" перешел в "и" в резуль-
тате регрессивной ассимиляции под влиянием ударного "и" в а4^иксе.
б/Наэвания наступательного колющего оружия дистанционного
боя.Главным видом наступательного колющего оружия является копьё.
Оно входило в число боевых принадлежностей как легковооруженного
конного воина, так и панцирной кавалерии.
Понятие "копье" в киргизском эпосе выражается следующими сло-
вами: сууу» В современном киргизском языке суцгу входит в разряд
архаизмов и не встречается в активном словаре.Но существует ряд
глагольных образований от суцгу - cyjjry-” вонзаться", су^гуду "вон-
зился”, су1|гут« понудит, от суцгу- и т.д. Суцгу в киргизском, так
же как и в других тюркских языках вытеснено иранским термином най-
за; Н£Ш~и райского происхождения, ср.: перс, нейзе "копье, пика,
штык”, тадж. найза "копье, штык, пика".
b зависимости от конфигурации и степени наносимого удара
найза имеет другие разновидности, которые образуют отдельную под-
группу внутри этой лСГ. Например, сьт.найза "копье с утонченным
наконечником",ср.: перс, сэрнейзе "штнк"- сэр "голова, глава"; 2.
’качало, неро£716,1к£)/; тупектуу найза "копье с бунчуком":кэм^кей-
дуу найза " копье с утолщением железки в месте соединения с древ-
ком"; мубакул. найза/ муб^долдуу найза "волшебное копье". О строе-
нии последнего вида копья ничего неизвестно.
Следующую подгруппу в этой ЛСГ образуют названия составных
частей копья: каскак "древко копья", тупек "бунчук", кыма "након-
нечник копья", йайнек "конец ножен копья".
в/ Названия огнестрельного оружия
Мылтык "ружье” в эпосе, несомненно, является поздним видом
оружия, нежели союл "дубинка", жаа "лук",жебе "стрела", кылыч
"сабля", балта/ ай байта ’’боевой топор”, закономерности развития
эпоса в известной степени оправдывают появление новых слов /ес-
ли учесть, что эпос начал складываться в начале нашего тысячеле-
тия/, так как каждый сказитель эпоса, стараясь сделать свое пение
более понятным для своих слушателей, включал слова своего времени.
г1ак в эпосе появились мылтнк "ружье”, тапанча ’’пистолет”, барден-
ке "берданка” и другие названия огнестрельного оружия.
ь.нлтык в эпосе имеет родовое значение.Слово встречается во
всех тюркских языках в различных фонетических вариантах, ср.: тат.,
турк., к.-оалк., ккалп., каз., алт., ног. мнлтыц, уэб., уйг. мил-
тиц, хак. мнлтнх, тув. мылдых в значениях "ружье, винтовка, муш-
кет, оружие". В.В.Раддов возводил тюркские названия мылтнк к рус-
скому ли илю, так как он полагал, что знакомство тюрков с фитиль-
ным ружьем произошло через русских /17,10^/.Г.Рамстедт сравнивал
тюрк, мылтнк с п.-мснг. , КОЛН. "гитиль"/4,42а/.
и.Рясянен позволил мылтнк к перс.-араб. /а&сЛ' итиль” с метате-
зой в серо,цине слова тл>лт/id,U5,5/; 4,144/ и представлял пер-
воначальную йорму в виде «4^ /*Ж .Мы приводим этимологию
Д.М.Василова, считая ее самой убедительной: мклтык возводится к
под1>ажательному слову милт, ср.: уз. милт "изображение мигания,
блеска", чув. малт/малт "подражание морганию, миганию", малт-малт
"подражание тику”, тадж. милт-милт "подражание мерганию, миганию",
которые семантически позволяют видеть связь ружья с изображени-
ем вспышки, мигания и отблеска + словообразовательный агЬ икс -нк
/it/. Предполагая связь мнлтык с производящими основами перс.,
тадж. мил или узб.милт, Д.М.Насилов не исключает возможность об-
разования мылтнк от обозначения Фитиля /м / в иранских И
монгольских языках.
Б "Манасе" имеется множество различных названий ружья, кото-
рые отражают внешний вид оружия, его свойства и качества, так как
оружие в эпосе выступает как друг, соратник эпического богатыря.
Известно, что отличившееся в боях гамильное оружие обычно переда-
валось по наследству от отца сыну, но иногда /если мужчина не
имел наследника по мужской линии и по ряду других причин/ оно хо-
ронилось в могилу вместе с батыром. В народе считалось, что побе-
ды одерживаются в Осях не только благодаря воинам, военачальни-
ка!:, стратегии и тактике ведения войны, но и благодаря величию
богатырского оружия. 1-менно этой традицией киргизов, по-видимому,
131
можно объяснить многочисленные названия ружья, о строении которых
не всегда нам известно, но их названия определенным образом объяс-
няют их происхождение. Названия эти чаще не имеют адекватного пе-
ревода на русский язык, толкуются ситуативно, поэтому ограничим-
ся лишь перечислением некоторых из них в оригинале: кшсчыбык,
теа мылтык. чотала мылтык. уруму мылтык., тыргоот. жркер. жебе мыл-
ШК, алмабаш мылтык. кокчагыр, ОЧРГОВ»
децка. Интересна этимология термина барац. В эпосе 6apajj означает
"пистонное ружье /в отличие от кремневого и ’итильного/. Исследо-
ватель лексики киргизского языка л.Карасаев считает оарац произо-
шедшим от ир. фаланги 1. "европейский"; 2."европеец". Ружье по нор-
ме было длинноствольным и тяжелым. Из-за тяжести и для удобства
ношения и передвижения к нему прикреплялся так называемы:'; шыпрак
"сошки" /доел, "голень, большая берцовая кость"/.Киргизы заимство-
вали название у соседних иранских народов./20, 62/
Внутри данной ^.СГ выделяется подгруппа названий составных
частей огнестрельного оружия, последняя образует еше одну подгруп-
пу названий средств, обеспечивающих ружейный заряд.
г/ Названия артиллерийского оружия
Понятие "пушка" в киргизском языке выражается словами: топ.
замбирек. бор.абзел и др.
Первоначально топ означало не саму пушку, а ее снаряд, ср.:
др.-тюрк, топ "шар, мяч". Со временем топ стало обозначать и пуш-
ку, и снаряд, как метонимический перенос значения вместо ранее
употреблявшегося заимствованного термина ззмбирек.
ЛСГ названий наступательного оружия ближнего боя
Названия этой ЛСГ по конфигурации оружия и способу наносимо-
го удара подразделяются на следующие подгруппы:a/общие названия
рубяще-колющего оружия; б/ названия рубящего оружия: в/ названия
режуще-колющего оружия; г/ названия ударного оружия.
а/ Главным рубяще-колющим оружием являются меч, сабля, которые
в киргизском языке выражаются одним термином кылыч. Слово бытует
во всех тюркских языках с аналогичным значением, ср.: уз. ^илич,
каэ. цылыш, алт. кылыш, уйг. килич и т.д. Кылыч считается исконно
тюркским словом.
Род меча в эпосе называется ойкума. которое этимологически
связано с подражательным глаголом ойку= "сделать резкое движение,
132
сделать рьвок в сторону", оГ.кушта- двигаться игриво, шаловливо",
ойкуштагансы= проявлять игривость”. По-видимому, так назван меч
метафорически на основе ассоциативной связи.
Меч, сабля также называются словом Слово, кроме кир-
гизского языка, встречается в тувинском в форме сэлэме ”сабля, кли-
нок, шашка”. 1Юркикие формы селебе м.Рясянен считал монголизмами
/4,401а/. Г.Рамстедт сопоставлял т.-м. тюрмк селебе /сэлэ/ с перс,
села, которые считал индийским заимствованием /4,323а/. К.К.Гда-
хгн в своем словаре отмечал слово пометой "ар? /арабское/, но кир-
гизское назьанке селебе "меч, сабля”, ы также тув, соломе "сабля,
клинок, шашка” имеют определенные этимологические связи с различ-
ными названиями, обозначающими холодное оружие, доспехи и металл
в тунгусо-маньчжурских и монгольских языках, ср.: эвенк, сэлли,
сэлливун,, сэлми, нег. солона,сэлэсих, ульч., орок. сэлэсу, нал.
сэлэсу/н/ "кольчуга, пангирь”; сол. сэлэм, сэлэмэй "сабля”, монг.
сэлэм** сэлэмэ "сабля, меч, шашка", кали. солмэ "меч, палаш”, бур.
Kojnw "меч, саолн, шашка,клинок”,эвенк., сол.,нег..,ороч., уд.,
ульч.,орок., май. сэлэ "железо”.
В алтаистике уже высказывалось предположение о том, что все
разновидности селебе с учетом аффиксов, с помощью которых образу-
йся новые производные имена, т.е. спорны типа мсэлэ-мэ можно воз-
вести к субстантивным именам прилагательным типа эвенк, или нан.
сэлэ-мэ "хселезный, сделанный из железа” /8,ЗЬ/.
Киргизское название селебе "меч, сабля" мы связываем с т.-м.
и монг. наименованиями, обозначающими "железо, кольчуга, пага^рь,
сабля, шашка".
Существуют многочисленные названия меча и сабли в эпосе, на-
пример, кущ, албарс. ач албарс, кылычг эки миэлху-кылнч. ж е з бай-
HgK ю-эдч. дойку на. эудпукор. алецгир . Почти все эти наименования
образованы на основе ассоциативной связи.
Данная ЛСГ образует еще одну подгруппу названий составных
частей меча и сабли: кнн "ножны меча и сабли", чан "э: ес сабли,
рукоятка меча", сап "рукоятка меча и сабли", байнек "украшение в
виде металлической огц^вн на конце ножен".
б/ Названия рубящего оружия.
Основным видом рубящего оружия является боевой топор, кото-
рый выражается термином балта/ аи б^лта. Слово впервые в тюркских
языках было зафиксировано d форме Dbldu* "топор", секира" в
133
Сутре "Золотой блеск" и в Словаре Махмуда Кашгарского /9,РТ/. В
тюркологи?, общеизвестна этимология балта/балту К.Менгеса -балта-
древнемесопотамское заимствование /21,299-304/.
Налика, боевой топор, секира также передавались термином
^алкя/аи балкд,которое бытует в тюркских языках с минимальными фо-
нетическими различиями. Г.Р\мстедт, сравнивая, сближал следующие
слова: калм.^^*^ "широкий нож в форме секиры"
халх. ; кир. "род молота"/другая сторона в
форме топора/, ср.гр. ,санскр./ол<^^' ассир., шу-
мер. "10иир"_7 /4,31/. В список сравниваемых слов к атому ря-
ду К.Ненгес включил т.-м. слова монгольского происхождения: эвенк.
южно-самодийск. "дубинка, булава" /21,300/. А.йоки
возводит его к тюрк. "пестик" + самодийск. афф. уменьшитель-
ности -ка Г&Л- результат контаминации w* с древне- и прамонг.
Анализируя все исследования, касающиеся слов балка, бал-
та, мы считаем , что балка представляет собой результат контамина-
ции монг. алука/лЛ^^и тюрк, балта//*^4*, хотя вопрос о происхож-
дении балка в тюркологии остается открытым/см. подробно Севортян
i97t,57-bb/.
в/ Названия режуще-колющего оружия
Данную подгруппу составляют слова, обозначающие понятия "нож",
"кинжал": кеддйР - слово арабского происхождения, вошедшее через
иранские языки /тохарский, таджикский/, ср.: тадж. ханчар "кинжал";
шамшар, основное значение которого "меч","сабля". Но в киргизском
языке шамшар означает и’кинжал, напоминающий по ^орме саблю". Оно
соответствует ир. шэмшир "сабля, кинжал"/23,287/; тинт£ , э_ки_ миз-
дуу тЕ-Нте. ак.т>1нте, kqk тинтег В "Манасе" кинжал Каныкей, жены
Манаса^ называется ак тинте.Ситуативное объяснение свойства кинжа-
ла, по-видимому, передает специализацию значения, которое не со-
провождается появлением нового слова.
г/ Названия ударного оружия
Обобщенное понятие ’!цубипка" выражалось в эпосе словом союл.
Союл также означало "палицу, палку с комлем , которая в старину
служила оружием в конном бою". Слово образовано от глагола сой*
"сдирать кожу", ср: уйг. сойла "дубина", уз. суйил, баш./туйыл
"длинный толстый прут", каз. сойыл "дубина" и др.
Дубинка с набалдашником называлась союл баш. Словосочетание сос-
тоит из двух компонентов - союл "+ баш "голова". Чоюн баш "дубин-
134
ка с естественным утолщением на конце". словосочетание состоит из
чоюн "чугун” + баш "голова", которые этимологически восходят к ср.-
тюрк, "медь" /9,151/, "голова" /9,86/. Другим видом удар-
ного оружия является курсу "дубинка с металлическим утолщением на
конце ударной части или целиком сделанная из металла". Слово соот-
ветствует ир. гурз "палица, булава", ср.: туркм. гурзи, уйг.гурзу
"булава" и др.
Ь южном диалекте бытует слово тогетмек тоже в значении "пал-
ка, дуоинка". Название, по-видимому, происходит от подражательного
ток "тут" ч- эт= "производить действие" /вспомогательный глагол/ +
ad<[. -мек.
Одним из видов ударного оружия считалось дарра "толстая плеть’.’
Слово соответствует ир. дарш "толстая плеть, которой наказывали
не выполнявших предписания релиши".
Подводя итоги, ..ажно сказать следующее: язык и история народа
неразрывно связаны друг с другом - язык непосредственно реагирует
на все изменения в жизни народа. В этом отношении особое место за-
нимает лексика, в частности военная, обслуживающая особую скорму че-
ловеческой деятельности, отражающую материальную и духовную куль-
туру народа.
Лексика, ооозначеющая различные виды оружия в киргизском ге-
роическом эпосе "Манас", входит в подсистему лексики киргизского
языка. Основу ес составляют военные термины, а также слова и сло-
восочетания из общенародного языка, не всегда имеющие военные зна-
чения, но способные функционировать в военном контексте. ?та осо-
беннсть военной лексики заключается в специфике войны, которая свя-
зана с историческими событиями, в своеобразии военной стратегии и
тактики в эпическом произведении, в уровне технического оснащения
армии, а также синкретизме социальной деятельности общества в во-
енное время.Большинство из исследованных лексических единиц входит
в разряд историзмов и архаизмов, составляя пассивный словарь языка.
Для лексики киргизского языка, развивающейся тысячелетиями с сопре-
дельными языками алтайской семьи и являющейся результатом этого
развития, характерно то, что происходил непрерывный процесс заим-
ствования определенной части лексики как родственных, так и нерод-
ственных языков.Так, в названиях оружия можно выделить немало ки-
таизмов, иранизмов, монголизмов,а также слов арабского и русского
происхожения, которые проливают новый свет на историю киргизского
языка и его носителей , их контактов с другими народами.
Литература
I. Абрамзсн С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-куль-
турные связи. М. ,1971.402с.
2. Манас. Сагымбай Орозбак уулунун варианты боюнча. В 4-х кни-
гах. круизе, 1978-1962; К.К.Юдахин. Киргизско-русский словарь.М.,
1965.
3. Энгельс*. Анти-Дюринг. М. ,1953.304с.
4. Цинциус В.И. Этимологии алтайских лексем с анлаутными приды-
хательными смычными губно-губным *г." и заднеязычным *к"// Алтайские
этимологии. М.,1984. C.I7-IX;Hamstedt G. Kalmttklschea Worterbuch.
Helsinki,I«;5i,.>605| Hasanen M, Verauch einea etyraologiochen WSrter-
buch dai' Turkspraschen. Helsinki,I9C9.5jj>.
5. Владимиров В.Я. Сравнительная грамматика монгольского пись-
менного языка и халхасского наречия: Введение и фонетика. Л.,1929.
7. Севортян Э.В. Тюркские этимологии// Теория и практика эти-
мологических исследований. М.,1968.0.5-50.
8. Цинциус В.И., Бугаева Т.Г. К этимологии названий металлов
и их сплавов в алтайских языках//Исследования в области этимологии
алтайских языков. М.,1979. С.18-53.
9. Древнетюркский словарь. Л.,1969.676с.
Ю.Кайдаров А.Т. Доспехи и вооружения воина-батыра в казах-
ском эпосе и их этнолингвистическое объяснение// Изв.АН КазССР.
Серия общ. наук. №6. Алма-ата, 1973.С.25-33.
II. Этимологический словарь тюркских языков. М.,1974.Т.1.767с.
(П,1,стр);М. .I978.T.2 . 349с.(II,2,стр); M..I960.T.3 . 395с.
12 .Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. Л.,1923-1927.Т.2.
С.1923-1927.
13 .Попов Г.В. Слова "неизвестного происховдения" якутского языка:
Сравнительно-историческое исследование. Якутск,1966.148с.
14 .*асмер М. Этимологический словарь русского языка.М.,1967.Т.2.
671с.
15 .Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной
Сибири и Центральной Азии. Новосибирск,1981.199с.
16 .Краткий военный персидско-русский словарь. М.,1954.334с.
136
I? Raaloff W. Phonetik der Hordlichen Turksprachen// vergleicben-
de GrammatIk der nordlichen Tilrksprachen. Leipzig,Idb2.4ias.
Ю.Рясянен M. Материалы по исторической фонетике тюркских язы-
ков / Пер. с англ.М.,1955.222с.
19. Насилов Д.М. Рукопись .Этимологический словарь тюркских язы-
ков.?.6.М., Институт языкознания АН СССР.Без года.
2О. Карасаев X. Накыл сездер. Фрунзе,1902.280с.
21. Menges К. Zwei mesopotamiache Lehnwd'rter.. UAJb.,1955.299-304.
22. Joki A.J. Die lehnworter des Sajan-Sanoedischen.Helsinki,
1952. S.I3*.
23. Карасаев X. бздештурулген сездер. Фрунзе,1986.460c.
С.Г.Скобелев,
А.В.Шаповалов
ОБОРОНИТЕЛЫШЕ СООРУЖЕНИЯ САЯНСКОГО ОСТРОГА
Оборонительные сооружения являются первым и важнейшим ком-
понентом материальной культуры русских первопроходцев Сибири.
Они наглядно зафиксировали приемы и навыки трудовой деятельнос-
ти, принесенные в районы освоения, изменения, происходящие в них
под влиянием местных условий, общий характер развития русского
деревянного военного зодчества и степень влияния на него общеев-
ропейской науки и архитектуры.
В настоящее время работы о русском деревянном строительстве
занимают значительное место в оибиреведении, одним из перспектив-
ных направлений в этой области является привлечение археологичес-
ких данных. Благодаря археологическим исследованиям в Мангазее,
Зашивероке, Илимском, Томском, Красноярском, Казымоком, Кузнец-
ком, Братском, Албазиноком и других острогах успешно решаются
многие проблемы истории развития русской архитектуры в целом и
ее региональных особенностей^*.
Вне поля зрения исследователей оставались до оих пор малые
пограничные крепости Южной Сибири, возникшие в КУШ в. одной из
них является первое русское поселение на юге Приенисейского края
- Саянский острог, построенный в 1718 г. Немногочисленные пись-
менные источники дают некоторое представление о его внешнем виде.
Сохранились описания острога, сделанные в 1735, 1741-42 гг. Это
"одно строение, вокруг острога заплот рубленой в лапу. По углам
4 башни, пятая башня проезжая - к бору, а к Енисею реке - ворота
проезжие и вокруг оного оотрога выкопан ров и позади рва - на-
долбы. А в этом месте имеется 2 избы, да 4 избы под башнями, 2
анбара да анбар на берегу Енисея". Острог занимал площадь в 50
кв сажен2. Как видно, описание это очень краткое, оно не дает
представления об архитектурных особенностях крепостных строений.
Вше более лаконичное описание сделано академиком П.С.Палласом,
который посетил острог в 1773 г.: "Он состоит из четвероугольной
деревянной крепости, обведенной рвом и окруженной рогатками, ве-
личиною 50 сажен квадратных, по углам о башнями, в двои ворота,
внутри построены 5 казарм, магазейн, пороховой погреб... хотя
впрочем строение изрядное"3.
138
Поскольку планов острога не сохранилось, для изучения его
планировки имеет смысл привлечь данные археологических работ,
проводившихся нами на его территории, начиная с 1986 г.4 Сейчас
острог - квадратное в плане сооружение, стоящее на высокой тер-
расе правого берега р.Енисей в 10-12 км от его выхода из Саянс-
кого каньона. Он состоит из системы валов и рвов, окружающих кре-
пость о трех напольных сторон. Высота вала - 1,5-2 м, ширина у
основания - 2,5-3,5 м. Четвертой стороной укрепления сдужит обры-
вистый берег Енисея (рио.1). Стратиграфические и планигрефичеокие
наблюдения, сделанные Ю.С.Худяковым при раскопках курганного мо-
гильника Соян-Сее, расположенного вне острога у его северо-вос-
точного угла позволили автору предположить, что земляные укрепле-
ния существовали здесь еще до сооружения могильника, датируемого
ХП-Х1У вв.5 Находки на площади острога отдельных предметов куль-
туры дорусского населения дают возможность уточнить датировку
земляных укреплений. Вероятно, они были сооружены в УШ в. енисей-
скими киргизами под угрозой уйгурского вторжения из-за Саян и ис-
пользовались, возможно, с некоторыми перерывами вплоть до прихода
русских. Русским первопроходцам, как можно предполагать, пришлось
только подновить их и вписать сюда деревянные конструкции. В ре-
зультате раскопок острога было вскрыто более 1000 кв.м северной
части его двора; при этом обнаружены две угловые башни и сохра-
нившаяся часть остатков укреплений всей северной стороны острога,
а также небольшой участок отены западной его стороны. Был выпол-
нен и разрез вала и рва западной стороны острога у его северо-
западной башни.
БАШНИ. Вначале были обнаружены остатки северо-восточной
угловой башни (рио.1). Сохранились два нижних венца сруба 6,2 х
6,2 м.0н был срублен в обло из бревен диаметром 30-40 см. Внут-
ри помещения сохранились остатки пола из горбылей шириной до
30 см, толщиной до 20 см (скорее всего, половинки расколотых на
две части бревен лиственницы). Пол уложен на три поперечных ла-
ги. Поверх пола располагался слой коры лиственницы - вероятно,
остатки дранки, которой была покрыта крыша. Вход в башню нахо-
дился с южной стороны, дверь - в I м слева от юго-восточного уг-
ла здания. Здесь сохранились два параллельно расположенных стол-
ба высотой 80 ом. Они, скорее всего, служили опорами крыльца.
Слева от входа, в юго-западном углу помещения, обнаружен развал
139
печи, сложенной из крупного галечника, скрепленного и обмазанно-
го глиной. Из-за плохой сохранности этого сооружения форцу печи
проследить не удалось. Щели между бревнам стен были замазаны
глиной. Внутреннее помещение башни использовалось в качестве
жилья (казарм) для казаков. Об этом свидетельствуют как пись-
менные источники, цитированные выше, так и археологические на-
ходки на площади башни (в большинстве своём - предметы повседнев-
ного быта). Во внутренних стенах башни, видимо, были слюдяные
окна (остатки слюдяных пластин с отверстиям для прошивания най-
дены повсюду на площади городища).
Остатки второй, северо-западной, башни сохранились несколь-
ко лучше, Это квадратный сруб в два венца, рубленый в обло (рис.1).
Длина бревен 6,2x6,2 м, диаметр 35-40 см. Пол, как и в северо-
восточной башне, сделан из горбылей шириной до 30 см, толщиной
15-20 см, уложенных на три поперечных лаги. Вход находился в I м
слева от юго-восточного угла. Об этом свидетельствуют два ска-
тившихся бревна, видимо, оформлявших когда-то вход. Большая часть
пола башни перекрыта слоем песка, который, вероятно, служил для
утепления потолка. Помещение это ремонтировалось, т.к. под лага-
м пола обнаружены остатки досок предыдущего покрытия. В целом
же, северо-западная башня - точная копия северо-восточной. Они
строились по одному образцу, согласно общему плану. Можно пола-
гать, что и остальные угловые башни имели сходную конструкцию.
СТЕНЫ. При раскопках были выявлены два вида стенных
конструкций. С восточной стороны к северо-западной башне прим-
кают остатки двух продольных венчаных стен, соединенных попереч-
ным перегородкам, что в итоге составляло помещения размером
6x6 м (рис. I). Для возведения стен использовались бревна диамет-
ром до 30 см. Поперечники врубались в лапу. Сохранились остатки
двух клетей и остатки отдельных углов, входящих в общую конст-
рукцию стены (рис. I). Такие ограды были характерны для деревян-
ной русской средневековой архитектуры и бытовали до ХУШ в. Внут-
ренние помещения клетей в крепостях по западной границе засыпа-
лись камям или землей. Такая конструкция могла противостоять
осадной артиллерии.® В Сибири, где подобной опасности не было и
к тоьу же климатические условия не способствовали проведению
больших земляных работ, клети оставались полым; иногда в них
устраивались нижние бойницы, как это было в Мангазее и Тобольс-
140
7
ке. Система полых стен позволяла создать эффективную оборону по
всецу периметру крепости. В Саянском остроге полые клети в стене,
кроме чисто оборонительных, выполняли еще и хозяйственные функции.
В них прямо на землю, без лагов, настилался пол и они служили хо-
зяйственным или складским помещениям. Так одна иа клетей, ве-
роятно, использовалась для сушки или хранения сетей и других ору-
дий рыбной ловли (судя по большому количеству обнаруженных здесь
грузил для сетей, рыболовных крючков и рыбьей чешуи). Техника
строительства полых клетей, описанная выие, называлась у русских
"тарасной". В описании же Саянского острога говорится: "... вок-
руг острога заплот, рубленный в лацу". Заплот - это конструкция
из горизонтально уложенных друг на друга бревен, концы которых
могут быть укреплены в пазах вертикально стоящих столбов. Т.о.,
"заплот, рубленный в лапу", видимо, и есть тарасная конструкция,
где вместо вертикальных столбов врубались поперечные стены. В Са-
янском остроге, судя по остаткам деревянных сооружений, большая
часть стены была построена именно в описанной технике. Северная
стена, однако, не целиком состояла из "Тарасов". Часть её, приш-
кающая к северо-восточной башне, имела несколько иную конструкцию.
Так у северо-восточной башни наДдены хорошо сохранившиеся бревна
стены, сложенные в лацу под углом 150 градусов друг к другу (рис.
I). Они составляют угол, выступающий за общую прямую линию стены.
Одна сторона угла привыкает к внешней, обращенной к реке, стене
башни. Другая сторона на западе доходит до угла из двух бревен
(рис. I). К сожалению, при сооружении в данном секторе в 1956 г.
геодезического знака постройка в этом месте не сохранилась. Но
угол, бесспорно, относится к одной из клетей стены. С внутренней
стороны заплота прямо напротив угла сохранились основания двух
вертикально стоящих столбов. Они являлись опорам боевой площад-
ки-помоста, идущего вдоль стены. Помост служил, вероятно, для ус-
тановки пушки, т.к. 4 цушки острога во время военной угрозы выво-
зились из башен на специальные помосты - батареи. Об этом упом-
нает в своем рапорте поручик Коэьмн, инспектировавший острог в
1763 г.: "Вокруг всей крепости изнутри около заплота на возвыиен-
ных для ружейного стреляния на столбах, батареях (разряд-
ка наша - С.С.; А.Ш.) помосты и переклады также на башни для пу-
шек выезды все погнили". ° Подобный выступ прослеживается и на
привыкающем с юга к северо-западной башне небольшом раскопанном
141
участке западной стены острога. Т.о., Саянский острог при геомет-
ричности общего плана, в реальности был многоугольным сооружени-
ем, подобно некоторым другим в Сибири (Кузнецкий острог по С.Ре-
мезову, Анюйская крепость в Заполярье). Тупоугольные площадки,
выступавшие за стены крепости (батареи и выезды), были, скорее
всего, заимствованы у западноевропейской фортификационной науки,
которая широко внедрялась в русское военное строительство, осо-
бенно с петровских времен. Подобная многоугольная конфигурация
стен, при всей её эффективности, имеет один существенный недоста-
ток: внутренние углы создают "мертвые пространства", недоступные
для обстрела защитникам*. Это значительно снижает обороноспособ-
ность при быстром штурме. Для Саянского острога такая опасность
практически отсутствовала, т.к. в северной стене выступает только
один угол, который к тоцу же оснащен самым мощным оружием (пуш-
кой), направленным в стороны вероятной опасности, к реке, служив-
шей зимней дорогой кочевников из-за Саян.
К сожалению, значительный массив северной стены не сохранил-
ся, в том числе и её часть, содержащая ворота, выходящие к Ени-
сею. О конструктивных особенностях этой части можно строить лишь
предположения, основанные на аналогах, известных в Сибири. Ана-
лиз их позволяет выполнить графическую реконструкцию северной
части укрепления острога (рис. 2).
ВАЛ И РОВ. Валы и рвы всегда были главным* элементам*
оборонительной система русских крепостей. В Сибири при строитель-
стве острогов они сооружались повсеместно. Известно, что в ходе
возведения Саянского острога и в течение первого года его сущест-
вования ров здесь так и не был выкопан.^ Вероятно, не насыпали
и вал, т.к. чаще всего он сооружался иэ вынутого при копке рва
грунта. Сделано это было лишь на следующий год.^ ДдЯ выяснения
структуры вала и рва нам* был выполнен их разрез на самом оконча-
нии западной стороны у северо-западной башни острога. Разрез про-
шёл поперёк вала и рва, начиная с внутренней поверхности городища
и кончая площадью вне его. К моменту раскопок окончание вала здесь
представляло оплывшее и задернованное возвышение высотой около
80 см и шириной около 4 м, а ров - заплывшее углубление глубиной
около 50 см и шириной около 3 м. В результате раскопок выясни-
лось, что вал был сложен из речной гальки с супесчаным заполнением
142
с первоначальной высотой, видимо, до 1,5 м. Материал для его соо-
ружения, несомненно, был получен при копке рва в материковом грун-
те, представляющем собой бывшее речное дно (галечник с супещаным
заполнением). Сам ров имел первоначальную глубину до 2 м при ши-
рине около 2 м на поверхности и I м на дне (рис. 3). Т.о., ров и
вал Саянского острога представляли собой довольно крупные соору-
жения, составлявшие важный элемент в системе обороны и на участ-
ке,раскопанном нами, они были выполнены не в эпоху средневековья,
как, возможно, часть вала и рва восточной стороны, а в ходе дост-
ройки самого острога.
В итоге проведённого нами археологического изучения получены
определённые материалы почти по всем составляющим элементам сис-
тема обороны Саянского острога - башням, стенам, валу и рву. Нет
лишь данных, касающихся упоминаема в источниках надолбов и ро-
гаток позади рва, что объясняется особенностям! их конструкций,
практически нё оставляющих следов на земле.
Исходя из изложенных материалов, на можем сделать вывод, что
Саянский острог относится к типу русских оборонительных сооруже-
ний, имеющих в плане правильную геометрическую форцу. Оборонитель-
ным линиям острога сознательно придана общая форма прямоугольни-
ка, что характерно для сооружений подобного назначения, создава-
емое на ровной поверхности, где лишь с одной стороны мог сущест-
вовать природный рубеж обороны, в данном случае - крутой и высо-
кий берег Ычисея. Укрепления данного типа не являются преоблада-
ющим! для Сибири в ХУ1-ХУП1 вв. Чаще всего остроги строились в
таких точках местности, где можно было максимально использовать
природные рубежи обороны. Н.П.Крадин отмечает, что в Сибири "не-
благоприятные климатические условия не позволяли производить
большие земляные работы, поэтоцу для крепостей выбирались наибо-
лее защищённые и удобные места”. 4 Известно, что и Саянский ост-
рог пе^оначально должны были построить на противоположном, левом
берегу Енисея, непосредственно у подножия Западного Саяна, на
месте "означенном" для этого специально побывавшей там предвари-
тельно комиссией. И факт переноса места расположения острога
с более высокого, левого берега на низменный и ровный правый мож-
но объяснить, видимо, в числе других причин тем, что здесь уже
существовали остатки каких-то древних укреплений, которые остава-
лось только подновить, не затрачивая таких больших усилий, как
143
это требовалось бы в первоначально выбранном пункте. Какой могла
быть форм этих древних укреплений, сказать невозможно. Но, по-
скольку укрепление располагалось на ровной местности, оно, ско-
рее всего, должно было иметь форму прямоугольника, что являлось
бы наиболее рациональным решением в данных условиях. В то же вре-
мя и русские фортификаторы в Сибири во второй половине ХУЛ в.
переходят к строительству крепостей по типовым проектам. Их кон-
фигурация становится геометрически правильной. Основной тип кре-
пости о этого времени - четырехугольная конструкция о глухими
башнями по углам и одной, проезжей, в середине стены, обращенной
к дороге. Именно так в выглядит Саянский острог. Построенный, не-
сомненно, в соответствии о требованиями "Устава ратных, пушечных
и других дел, касающихся до воинской науки", написанного в ХУЛ в.,
острог имеет и некоторые особенности, характерные уже для ХУ111 в.,
например, невысокие стены в виде заплотов.
Крепостные сооружения в период освоения Сибири не только иг-
рали огромную роль в исторической жизни этого обширного региона,
но и представляли собой яркие произведения архитектуры, особо
сильное впечатление производившие на местных жителей, не знакомых
ранее ни с чем подобным. Не имея сейчас никакого практического
значения, памятники оборонного зодчества, в том числе и Саянский
острог, отражают наше историческое прошлое, осуществляя связь
времен и являясь ценнейшим культурным наследием.
Примечания
I. Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.ф., Мангазея. - Ч.1.-
Л.,1980 ; 4.2. -М.,1981; Окладников А.П., Гоголев З.В. ,Ащеп-
ков Е.А. Древний Зашиверск. - М.,1977; Васильевский Р.С., Мо-
лодив В.И., Седякина Ь'.Ф. Исследования Илимского острога//
Древние культуры Приангарья. - Новосибирск, 1978. - С.215-
232; Черная М.П. Тшокая крепость ХУШ в. по археологическим
источникам// Вопросы этнокультурной истории народов западной
Сибири. - Томок, 1992. - С.57-76; Николаева И.Б. Раскопки на
территории бывшего Красноярского острога// материалы и иссле-
дования по археологии, этнографии и истории Красноярского
края. - Красноярск, 1963. - С.П5-123; Крадин Н.П. Русское
деревянное оборонное зодчество. - м., 1988. - С.130-140; Ни-
китин А.В. Восстановление башен Братского острога// СА. -
144
1961. - 8 4. - С.281-285; Ширин Ю.В. Археологическое изуче-
ние Кузнецкого острога// Разыскания. Историко-краеведческий
альманах. - Кемерово, 1990. - Вып.1. - С.91-97; Глинский С.В.,
Сухих В.В. Реконструкция крепостных сооружений Албазинской
крепости по археологическим источникам и опубликованным ма-
териалам// Записки Амурского областного краеведческого музея
и общества краеведов. - Благовещенск.1992.-Вып.7. - С.17-25.
2. Быконя Г.ф. Заселение русскими Приениоейского края в ХУШ в,-
Новосибирск, 1981. - С.56.
3. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского го-
сударства. Ч.З. - КН.I.-СПб., 1788. - С.542-543.
4. Скобелев С.Г. Отчет о работах по обследованию площади Саянс-
кого городища. - Новосибирск, 1987; Скобелев С.Г. Отчет об
археологических раскопках в Бейоком, Емельяновеком, Новосе-
ловском и Шушенском районах Красноярского края в полевом се-
зоне 1988 г. - Новосибирск, 1989.
5. Худяков Ю.С. Кыргызский курган Соян-Сеё//Памятники кыргызской
культуры в Северной и Центральной Азии.-Новосибирск,1990.-
C.I06.
6. Лесковский ф. Материалы для истории инженерного искусства в
РОССИИ. - СПб., 1858. - 4.1. - С.88-89.
7. Крадин Н.П. К вопросу о реконструкции города Мангазеи// Города
Сибири (эпоха феодализма и капитализма).-Новосибирск,1978. -
С.225-230; Кочедамов В.И. Тобольск. - Тюмень,1963. - С.18.
8. ЦГАДА, ф.199, порт.Миллере, оп.2, п.481, тетр.5, л.48.
9. Лесковский ф. Указ.ооч. - С.87-90.
10. Ватин В.А. Минусинский край в ХУШ в. Этвд по истории Сибири.
- Минусинск, 1913. - С.152.
II. Ополовникова Е.А. Русские крепости в Сибирском Заполярье//
Памятники быта и хозяйственного освоения СибириНовоси-
бирск, 1989. - С.72-73.
12. Быконя Г.Ф. Саянокий острог - памятник боевого прошлого
Красноярья// Памятники истории и культуры Красноярского
края. - Красноярск, 1992. - С.207.
13. Быконы Г.ф. Саянокий острог... - С.208.
14. Крадин Н.П. Русское деревянное... - С.69.
15. Быконя Г.Ф. Заселение русскими.... - С.55.
145
Р*~нисей
146
Рис. 2, Реконструкция северной стены Саянского острога.
f Худяков Ю.С.
[ ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ
। СИБИРСКОГО ОРУЖИЕВВДЕНИЯ
I Оружиеведение - новое научное направление в археологии Сибири и
льнего Востока. Систематическое изучение древнего и средневекового
ужия татарской и кыргызской культур Южной Сибири началось в 1970-х
Л. Анализ вооружения енисейских кыргызов позволил разработать мо-
ль оружиеведческого исследования, включающую систематизацию разли-
;ых видов оружия, сведение их в единый комплекс боевых средств, ре-
<струкцию структуры военной организации и военного искусства^. Бы-
намечена программа изучения военного дела других древних и сред-
(ековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. В эти же годы
гчалось вооружение средневековых культур Дальнего Востока^, иссле-
>алась технология производства и механические свойства оружия^.
С начала.1980-х гг. оружиеведческие исследования в Сибири и на
1ьнем Востоке развернулись широким фронтом. Было защищено несколь-
диссертаций. Вышли в свет монографии и сборники статей по военно-
делу енисейских кыргызов, средневекового населения Западной и Dk-
I Сибири, Дальнего Востока, древнего Китая^. Разрабатываются проб-
«ы военного дела древних кочевников Горного и Степного Алтая^.
ржиеведческая тематика стала постоянной для студенческих научных
5от в Сибири, что открывает перспективы дальнего развития этого
учного направления?.
Новый импульс оружиеведческим исследованиям в Сибири придало
ьединение специалистов в Комиссию по военной истории народов Вос-
ка. Комиссия начала издавать Бюллетень КВИНВ и провела научную
! ференци кА
В 1989 г. Сибирское отделение КВИНВ провело тематическую науч-
конференцию, посвященную военному делу древних и средневековых
ьтур Северной и Центральной Азии, по материалам которой вышел
рник статей^.
Несмотря на современные сложности с научными исследованиями и
Зданием научных трудов, в 1990-х гг. увидело свет несколько моно-
{Шфий и сборников по проблемам оружиеведения в Сибири, Центральной
8ии и на Дальнем Востоке^. Заметным событием в отечественном ору-
Квведении стал выход в свет монографии М.В.Горелика по оружию древ-
вго Востока, в которой привлекаются и сибирские материалы^.
149
Безусловно, успешному развитию сибирского оружиеведения способ-
ствовала обширная источниковая база и учет опыта предшествующих ис-
следований скифского, сарматского и древнерусского оружия14, освое-
ние оптимальной методики анализа вооружения и координация усилий р
оружиеведов. Благодаря работе многих специалистов к настоящему вре-
мени систематизирован и введен в научный оборот большой массив мате-
риалов по вооружению древних и средневековых культур Сибири, Дальне-
го Востока и сопредельных территорий. Научное сообщество сибирских
археологов, в целом, положительно оценило оружиеведческие исследова-
ния^ и применяет результаты в своей практической научной деятель-
ности.
Это не означает, что у сибирского оружиеведения нет проблем.
Как и в любой другой области знания, при анализе оружия неизбежны
трудности и ошибки. Можно было бы только приветствовать критические
отклики на решение оружиеведческих проблем, если они продиктованы
заинтересованностью в улучшении дела.
К сожалению, приходится признать, что успеиное развитие сибирс-
кого оружиеведения пришлось по душе далеко не всем. Об этом свиде-
тельствует рецензия А.Р.Артемьева на сборник "Военное дело древней
и средневекового населения Северной и Центральной Азии"^, »
Поскольку это не первое выступление А.Р.Артемьева в таком роде,
можно считать, что в его лице сибирские оружиеведы приобрели посто-
янного ’’доброжелателя”^.
В упомянутой выше рецензии большинству статей сборника посвяще-
но по одной или нескольку малозначащих фраз, а основное внимание
уделено "неудачным", с точки зрения А.Р.Артемьева, терминам, выра-
жениям, аналогиям, реконструкциям в статьях Ю.С.Худякова, D.А.Плот-
никова, М.В.Горелика. Можно было бы оставить все это без внимания,
поскольку "удачи" самого А.Р.Артемьева на поприще сибирского оружие
ведения ограничиваются лишь двумя неквалифицированными рецензиями,
однако, может создаться впечатление, что специалистам ничего возра-
зить рецензенту.
У А.Р.Артемьева вызывают неприятие термины "теория археологии”,
"категории археологического инвентаря", "источник эпиграфики" в на-
шей статье^6. Вполне возможно, что рецензент не знаком с подобной I
терминологией, но это лишь вопрос его эрудиции и не более того. В
научной литературе подобная терминология применяется^?. Зачем же
i
150
утверждать, что таких терминов "не существует". По крайней мере из
нашей статьи А.Р.Артемьев мог узнать об их существовании. Предлагае-
мые им "уточненные" термины тавтологичны. Например, взамен выражения
"категории археологического инвентаря" он предлагает "категории ар-
хеологических находок"^. "Категории" вместо "категорий". Ничего не
скажешь, очень "удачное" уточнение. Утверждение А.Р.Артемьева, что
археология использует "методы, материалы и даже законы палеоботаники
палеонтологии и геологии, а вовсе не наоборот"^®, со всей очевидно-
стью доказывает, что ему не известны примеры использования археоло-
гических данных в других науках. Но чтобы узнать об этом, достаточно
ознакомиться с соответствующей научной литературой^.
А.Р.Артемьеву "совершенно непонятно", почему оружие более строго
функционально детерминировано в отношении формы предмета в сравнении
с другими вещами. С его точки зрения нет принципиальной разницы меж-
ду оружием и, например, украшениями. Он вопрошает: "Отчего меньше
соответствуют свой функции, скажем, ювелирные изделия? Не потому ли,
что серьгу можно продеть и в нос, а шейную гривну закрепить на бед-
ре?"^1 Но подобное утверждение лишь результат его недостаточной ос-
ведомленности в вопросах оружиеведения, о которых он берется судить
столь безапеляционно.
Оружие в большей степени функционально детерминировано в срав-
нении с другими вещами потому, что от соответствия формы его основ-
ной функции непосредственно’зависела жизнь того, кто пользуется этим
оружием в бою. Любое функционально неоправданное излишество подвер-
гало владельца такого оружия угрозе гибели, поэтому оно неминуемо
вытеснялось более совершенным оружием.
А вот использование украшений не влекло за собой подобного ре-
зультата и зависело от иных факторов, в частности, от эстетических
представлений, традиций, культурных контактов. Поэтому украшения в
виде несомкнутых металлических колец носили в качестве серег, височ-
ных колец, браслетов, гривен. Носили продетыми в мочки или раковины
ушей, в ноздри, надетыми на шее, руках, ногах, на груди^.
функциональная детерминированность форм позволяет рационально
объяснить присутствие разнотипных стрел в одном колчанном наборе,
исхода из их аэробаллистических свойств. А вот однозначно объяснить
наличие разнотипных серег у одного и того же погребенного труднее.
Констатируя смену одних форм стрел другими, специалист-оружиевед мо-
151
жет экспериментально определить функциональные различия между ними
и объяснить причины наблюдаемой эволюции. А если А.Р.Артемьев проде-ЭТ
лает аналогичный эксперимент с серьгами разных типов, поочередно
продев их в уши или в нос, он вряд ли намного приблизится к решению 4
вопроса, почему мода на ношение одной формы серег сменяется другой. &
А.Р.Артемьев считает "проблематичным” использование оружия, в част- 5СЗ*
23
ности, наконечников стрел в качестве хронологического показателя . ‘Ч
Возможно, отчасти это справедливо, но далеко не всегда, о чем сви- ’’ ;
детельствует изучение самых разных культур, в которых известны свое-
образные формы стрел, которые используются не только, как хронологи- *
чес кий, но и культурный показатель^.
Рецензент называет "поверхностным и случайным” перечень примере
использования оружия в качестве источника для решения не оружиевед-
ческих, а других исторических задач®. В этом утверждении был бы
хоть какой-то смысл, если бы им был приведен хоть один "неслучайный" В
пример такого рода.
А,Р.Артемьев выражает недовольство большим "количеством класси-
фикаций” наконечников стрел в статьях А.М.Илюшина, А.М.Губайдулина 131
и И.Л.Измайлова, которое "уже значительно превышает само число си-
бирских археологов-оружиеведов"®. Проблема унификации классифика-
ционных схем в оружиеведении действительно существует. Универсаль- *
ность расклассифицированных материалов могла бы повысить сопостави-
мость данных с различных территорий. Однако, разнообразие классифи-
каций наконечников стрел, которое огорчает А.Р.Артемьева, во многом J
мнимое. На деле исследователи пользуются одной и той же древовидной [1
классификацией, выделяя такие признаки, как материал изготовления, 1
способ насада, сечение и форма пера наконечника. В свое время, по-
добная схема была предложена А.Ф.Медведевым для классификации древ- |
нерусских стрел^?, который, однако, не соблюдал ее достаточно стро- d
го, включив в один и тот же класс наконечники с различным сечением М
пера, за что его работа подвергалась справедливой критике®. Одна- П|
ко, попытки отказа от учета некоторых признаков, например, сечения ’Q
пера, нельзя признать оправданными . На деле этот признак учитыва-
ется, хотя он не выделен текстуально, но присутствует в классифика-
ционной таблице30. Введение более дробной, многочленной классифи-
кации значительно усложняет схему и сужает ее операционные возмож-
ности. Подобные классификации пригодны для регистддционных, а не.
И
152
31
^литических целей . В большинстве случаев различил между класси-
гадионными схемами касаются только терминологии, а методика клас-
эицирования применяется одна и та же.
Пристрастие к поиску неточностей в работах других исследователей
уберегло А.Р.Артемьева от ляпсусов в своей небольшой, объемом
>го в 3,5 страницы, рецензии. Как-пашскую культуру, памятники ко-
зой расположены в восточных районах Горного Алтая, он переместил
степной Алтай и Восточный Казахстан^. Берельскую культуру, наз-
<ную по с.Берель, он переименовал в "берильскую"^. Известных си-
эских исследователей, антрополога Т.А.Чикишеву и археолога И.В.
иосьмак, он именует в мужском роде^. Все это демонстрирует невы-
кий уровень осведомленности А.Р.Артемьева не только в вопросах
5ирского оруживведения, но и сибирской археологии в целом.
И хотя наряду с "неудачами”, он отмечает "черезвычайную важность"
эсомый вклад", "исключительный интерес" применительно к некоторым
зблемам, затронутым в сборнике, эти дежурные фразы не добавляют
э суждениям компетентности и объективности. Специалисты не смогут
влечь из предложенных им оценок сколько-нибудь полезную информацию.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Кулемзин А.М. Татарское оружие //Известия ЛАИ.- Кемерово,
71. вып.4; Худяков Ю.С. Опыт типологической классификации наконе-
иков стрел енисейских кыргызов IX-ХП вв. //Соотношение древних
льтур Сибири с культурами сопредельных территорий.- Новосибирск,
75.- С.310-326.
2. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов У1-ХП вв.- Ново-
бирск, 1980.- С.25.
3. Деревянко Е.И. К вопросу о вооружении мсхэского воина //Ар-
ология Северной и Центральной Азии.- Новосибирск, 1975.- С.192-
3; Семениченко Л.Е. Характеристика наконечников стрел Приморья в
-X вв. //Новейшие археологические исследования на Дальнем Востоке
СР.- Владивосток, 1976.- C.98-III.
4. Кулемзин А.М., Горский М.Р. Развитие татарских бронзовых
нжалов и изменение механических свойств их перекрестий //Археоло-
я Окной Сибири.- Кемерово, 1977.- С.53-59.
5. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов У1-ХП вв.- Ново-
бирск, 1980; Он же. Вооружение средневековых кочевников Южной Си-
153
бири и Центральной Азии.- Новосибирск, 1986; Соловьев А.И. Военное
дело коренного населения Западной Сибири. Эпоха железа.- Новосибирск,
1987; Деревянко 2.И. Очерки военного дела племен Припмурья.- Новоси-
бирск, 1987; Комиссаров С.А. Комплекс вооружения древнего Китая.
Эпоха поздней бронзы.- Новосибирск, 1988; Вареное А.В. Древнекитайс-
кий комплекс вооружения эпохи развитой бронзы.- Новосибирск, 1989;
Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии.- Новосибирск,
1981; Военное дело древнего населения Северной Азии.- Новосибирск,
1987.
6. Кочееэ В.А. К итогам изучения военного дела скифского време-
ни Горного Алтая //Проблемы изучения истории и культуры Алтая и со-
предельных территорий.- Горно-Алтайск, 1992.- С.46-49; Иванов Г.Е.
Новые находки оружия раннего железного века в лесостепном Алтае //
Культура древних народов Южной Сибири.- Барнаул, 1993.- С.56-62.
7. Плотников D.A. Военная организация кимаков УШ-XI вв. по дан-
ным арабских источников //Материалы ХУШ ВНСК. История.- Новосибирск,
1980.- С.17-21; Горбунов В.В. Реконструкция вооружения древнетюркс-
ких воинов Горного Алтая //Археология и этнография Сибири и Дальнего
Востока.- Барнаул, 1994.- C.I09-II6.
8. Проблемы военной истории народов Востока.- М., 1988. вып.1.
9. Худяков Ю.С. Конференция "Военное дело древнего и средневеко-
вого населения Северной и Центральной Азии" //Известия СО АН СССР.
Сер. история, филология и $млэсофия, 1990. вып.2.- С.72-73; Военное
дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной
Азии.- Новосибирск, 1990.
10. Худяков Ю.С. Вооружение центральноазиатских кочевников в
эпоху раннего и развитого средневековья.- Новосибирск, 1991; Шавку-
нов В.Э. Вооружение чжурчженей ХП-ХШ вв.- Владивосток, 1993; Военное
дело населения юга Сибири и Дальнего Востока.- Новосибирск, 1993.
II. Горелик М.В. Оружие древнего Востока.- М., 1993.
12. Мелюкова А.И. Вооружение скифов //САИ.- М., 1964., вып. Д
1-4; Черненко Е.В. Скифский доспех.- Киев, 1968; Он же. Скифские
лучники.- Киев, 1981; Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов //МИА.-
М., 1961, *101; Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов.- М.,
1971; Вооружение скифов и сарматов.- Киев, 1984; Медведев А.ф. Руч-
ное метательное оружие (Лук и стрелы, самострел) УШ-Х1У вв. //САИ.-
М., 1966. вып. Е 1-36; Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие.- вып.1.
154
ечи и сабли IX—ХШ вв. //САИ.- М.-Л., 1966. вып. Е 1-36.
13. Савинов Д.Г. Значительный вклад в оружиеведение народов
антральной Алии и Южной Сибири //Вестник Ленинграцского Универси-
ета, 1981, № 20. вып.4.- C.II4-II6.
14. Артемьев А.Р. Военное дело древнего и средневекового насе-
ения Северной и Центральной Азии. Сб. науч, трудов. Отв. ред. Ю.С.
удяков, Ю.А.Плотников.- Новосибирск: Ин-т истории, филологии и фи-
ософии СО АН СССР, 1990.- С.192 //РА 1994 № I.- C.2H-2I4.
15. Артемьев А.Р. Новые работы о татаро-монгольском вооружении
/СА, 1989. Ж 4.- С.
16. Артемьев А.Р. Военное цело... - C.2II-2I2.
17. Вопросы теории археологии и древней истории.- Аикабад, 1981.
18. Артемьев А.Р. Военное дело... - C.2II.
19. Там же.- C.2II.
20. Худяков Ю.С., Кратко О.В., Ким С.А. Археологические памят-
ики как объекты рекреационного использования //Актуальные проблемы
етодики западносибирской археологии,- Новосибирск, 1989.- С.52.
21. Артемьев А.Р. Военное дело... - 211.
22. Бромлей Ю.В., Подольный Р.Г. Человечество - это народы.-
., 1990.- С.305.
23. Артемьев А.Р. Военное дело... - C.2II
24. Волков В.В. Бронзовые наконечники стрел из музеев МНР //
онгольский археологический сборник.- М., 1962.- С.18-26.
25. Артемьев А.Р. Военное дело... - С.2П.
26. Там же.- С.212.
27. Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие... - С.54-55.
28. Шавкунов В.Э. Вооружение чжурчжэней... - С.II.
29. Там же.- С.12-13.
X. Там же.- Табл.1.
31. Кызласов И.Л. Аскизская культура 1>кной Сибири Х-Х1У вв. //
АИ.- М., 1983. вып. Е 3-18.- С.9-20.
32. Артемьев А.Р. Военное дело... - С.212.
33. Там же.- С.212.
34. Там же.- С.214.
155
С.П.Нестеров, К.И.Милютин
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПАМЯТНИКИ ПОД ГОРОЙ КАРАЛИ-ЯРЫК
Низовья роки Чулышман не раз посещались исследователями древ-
ностей. Здесь в разное время работали А.В.Адрианов, Н.М.Ядринцев,
А.Н.Глухов, С.И.Руденко, А.А.Гаврилова, В.Д.Кубарев и др.1 В пер-
вой половине 1980-х годов в устье р.Башкаус развернулись обширные
раскопки на могильнике Кок-Паш под руководством А.С.Васютина . Од-
нако изучение материалов, связанных о археологическими исследова-
ниями в этом районе, показали, чти ни правому берегу Чулыпмана,
начиная от устья Башкауса до с.Балнкча, сплошного обследования
территории не проводилось в, кроме средневекового могильника Кудыр-
гэ, другие памятники не известны.
Несколько расширяющаяся долина в районе о.Балыкчи через 2 ил
южнее сужается и упирается в р.КоЙру. Практически на воем протяже-
нии в этом месте от реки и до гор расстилается хвойный лес. Памят-
ников здесь не встречено. За Койрой Чулышман почти вплотную подсту-
пает к горам, долина здесь шириной оу нескольких десятков до 200-
300 м, обильно заросла лесом и в 6 км от Балыкчи упирается в бом,
который затрудняет доступ в урочище Кудыргэ в период высокой воды.
В настоящее время урочища Кудыргэ полностью отрезано вновь образо-
вавшимся бомом в 200 м южнее первого. Он не проходим даже при низ-
ком уровне воды в Чулыпнане, который в этом месте делает поворот
на восток и с силой бьет в скалу. До этого Куднргинокого бота за-
фиксирован всего один могильник скифского времени - Койра (?)«сос-
тоящий из 2 курганов. В урочище Кудыргэ под горой Карали-ярык, тя-
нущемся от бома до устья Башкауса, где Чулышан вплотную подходит
к горам, оставляя для прохода лишь узкую тропу, найдены несколько
могильников, неотмеченных ранее: штык (I) насчитывает 32 объекта,
Кутур-пир (2) - 7 объектов, Кутур-аке (3) - 5 объектов, Кутур-уч
(4) - 72 объекта, Кудыргэ-эке (р) - 31 объект крис.х). Время соо-
ружения этих могильников определяется условно по внешнему виду на-
сыпей. К скифскому времени отнесены могильник Штык, большинство
курганов могильника Кутур-уч и Кудыргэ-эке. Впервые для этого рай-
она отмечены афанасьевские курганы в могильнике Кудыргэ-эке (кк.
• 12-15,17.18). Имеет большое количество небольших курганчиков,
видимо, этнографического времени у северного выхода из урочища
Кудыргэ и в могильнике Кудыргэ-эке.
156
В данной работе мн хотели бы подробнее остановиться на совре-
менном состоянии средневекового могильника Куднргэ (рис.2).
История открытия, описание местонахождения и раскопок могиль-
ника Куднргэ подробно изложены в известной работе А.А.Гавриловой^,
что позволяет нам не останавливаться на этих вопросах. Следует
только оказать, что осмотр могильника показал, что отмеченные А.А.
Гавриловой объекты не всегда отражают реальную картину. Прежде
всего, нами зафиксировано 163 объекта вместо 100, при этом учиты-
вались и раскопанные ранее памятники, видимые на поверхности в ви-
де глубоких западин. В северной части могильника, где А.А.Гаврилова
раскопала курганы 24-26, западин оказалось не три, как следовало
ожидать, а пять (на нашем плане *№ 1-5; см. рис.3:1). Кроме того,
мн вновь "нашли" холм западнее христианского кладбища (рис.4:У1),
где его видели А.Н.Глухов и С.И.Руденко и раскопали на ном объек-
ты JW 19-21. А.А.Гаврилова "перенесла" этот холм юго-восточнее^.
С западного края холм постепенно разрушается. Здесь нами была соб-
рана керамика болыпереченской культуры (рис.1:1-7).
Обследование также выявило, что часть христианского кладбища
расположена и на западном "языке" центрального холма (рис.2). В
настоящее время эти могилы представляют собой западины, вытянутые
по длинной оси с запада на восток. Крестов уже нет, но кое-где в
земле видны их остатки.
За "северным холмом" находится сооружение, похожое по конст-
рукции на древнетюркокую оградку знати с валом, рвом и входом с
юга (что соответстсует в общем южной ориентировке погребенных в
Курганах людей, связанной стем, что долина имеет всего два выхода:
северный и южный, которые могли рассматриваться древними как воз-
можные пути в мир мертвых). На поверку оказалось, что эта "древне-
тюркская оградка" - остатки силосной ямы, появившейся уже после
1948 г., почему А.А.Гаврилова и не пишет о ней.
От "межевого столба" - знака границы Восточноалтайского запо-
ведника - в настоящее время остался только холмик о канавкой (рис.
3:П). В целом обследование показало, что по внешнему виду конструк-
ция некоторых объектов определяется трудно. Оградки оказываются ..
Курганами, и наоборот.
В таблицу сведены данные по нераскопанным объектам. Нумера-
ция оградок и курганов сквозная (рис.3;4). Ранее оградки обозна-
чались римскими цифрами, а могилы - арабскими.
157
Таблица
J6№ объек- тов ; Размер : : (м) : Высота
(см) : Примечания
I : 2 3 : 4
7 Диам. 2,4 70
8 Вертикально врытый камень, узкой гранью на запад (255w), ширина 50 ом, толщина 20 ом
9 Длинная стороны Курган, подчетнрехугольннй, дл.
1,0 стороной по линии ЮЗ-СВ
12 Оградка, полностью задернована видны несколько камней, с 3 стороны частично разрушена
13 описание см. ниже
14 Диам. 5,0 20 Сильно задернована, форду опре- делить трудно, возможно, оградка
19 Диам. 3,4 Вытянут по линии С-Ю
26 2,8 Овал из камней, длинной стороной по линии С-Ю
28 Диам. 2,2
29 Диам. 5,3 20 Конструкция неясна, виден большой круг, наибольшая концентрация кам- ней с СЗ края, возможно, несколько объектов
30 Длина 2,5 Овал камней
32 4,6 х 4,6 40 Оградка, ориентирована углами по странам света
37 Диам. 1,0
38 описание см.ниже
39 Диам. 3,6
40 Диам. 4,0 20
57-58 5,6 х 2,5 Смежные оградки, ориентированы дли: ной стороной по линии З-В
59 Длина 2,ь овальной формы, длинной стороной с запада на восток
60 Длина сто- Оградка, ориентирована длинной сто- роной с запада на восток (70°)
158
1
2
3
4
61 Длина стороны 1,9
62 Длина стороны 3,0
64 Диам. 2,0 10-15
65 2,5 х 2,5
66 2,1 х 2,1
70 1,5 х 1,5
71
72
74 Диам. 2,5 20
77 Диам. 2,5 20
78 Диам. 7,0 15-20
79 Диам. 6,0 15-20
81 1,5 х 1,5
82 2,2 х 2 •
83 2,8 х 2,5
84 3,5 х 2,5
86 Диам. ок.2,0
87 3,2 X 3,2
88 3,6 X 3,6 30-40
89 3,0 х 3,0
90 2,0 х 2,0
Оградка, ориентирована стороной
по линии 3-В (70°)
Оградка, ориентирована сторо-
ной по 3-В (60°)
Сильно задернованная оградка
Оррадка,ориентирована углами
по странам света
Оградка,ориентирована сторонами
по странам света
Оградка, ориентирована сторонами
по странам света
Оградка: в 1,7 м южнее балбал
Оградка, в 1м южнее - 2 бал-
бала,стоящих параллельно друг
другу
Оградка, сильно расползлась по
склону
Оградка, сильно расползлась по
склону
Овал из кашей, ориентирован
длинной стороной с С на Ю
Овал из камней, ориентирован
длинной стороной с С на В, с
севера стоит вертикальный ка-
мень
Оградка, ориентирована сторо-
нами по странам света
Оградка, ориентирована сторо-
нами по странам светя
Оградка, ориентирована сторо-
нами по странам света (45°)
Оградка, ориентирована сторо-
нами по странам света
159
I : 2 : 3 4
92 1,0 x 0,5 25 Оградка, ориентирована сторонами по странам свет;,
93 3,0 x 3,0 Оградка, ориентирована сторонами по странам свет--
94 Диам. 3,6 Овал из вертикально вры-
тых плит
95 4,5 X 4,5 Оградка, ориентирована сторонам по странам света
96 4,7 x 4,7 иградка, ориентирована сторонами по странам свет;.
90 2,7 X 2,7 Оградка,ориентирована сте- ронами по странам света
102 5,0 x 5,0 Оградка, ориентирована сторонами по странам свет
103 2,8 x 2,8 Оградка,ориентирована сте- ронами по странам света
I0G 4,6 x 4,6 55 Оградка,ориентирована сто- ронами по странам света (20°)
107 Диам. 1,0
108 Диам. 4,0 Оградка, сильно развали-
лась
109 4,4 x 4,4 Оградка,ориентирована сти- ронами по странам света
IIO 3,0 x 3,0
III Диам. 2,0
112 Диам. 1,2
113 2,8 х 2,8 Оградка, ориентирована сте ронами по странам света
114 Диам. 5,1 30
115 3,8 х 3,8 Оградка, ориентирована сторонами по странам свете
116 2,2 х 2,2 То же самое
117 3,4 х 3,4 То же самое
118 4,2 х 4,2 То же самое
119 2,8 X 2,8 То же самое
160
I : 2 : з : 4
120 1,8 х 1,8 Оградка, ориентирована сторона-
ми по странам света
121 1,6 х 1,6 То же самое
122 Диам. 3,4
124 4,7 х 4,7 Оградка, ориентирована углами
по странам света
125 Диам. 4,1 Оплывшая оградка
128 3,2 х 3,2
129 Диам. 2,0
130 1,0 х 0,8
131 Диам. 2,5
132 Диам. 3,4 15
140 Дием. 3,2
141 Диам. 1,0
145 3,4 х 3,3 Оградка, ориентирована сторона-
ми по странам света
146 2,7 X 2,7 Оградка, ориентирована углами
по странам света
147 3,4 х 3,4 Оградка, ориентирована сторонами
по странам света
154 3,0 х 3,0 Оградка, сильно задернована
162 С-Ю =3,2 Оградка, ориентирована сторо-
3-3 = 4,5 нами по странам света
163 Диам. ок.1,5 Задернован, видны всего 4 камня
Пространство между холлами распахивается Чулншманским совхо-
зом. На пашне иногда встречаются фрагменты керамики и железных из-
делий (см.рис.1). Здесь же хорошо видны остатки древних ороситель-
ных каналов.
На могильнике Кудыргэ было раскопано несколько объектов, на-
сыпи которых были частично разрушены в результате воздействия при-
родного и человеческого факторов.
Оградка 13. Расположена в 50 м к югу от оградок Ш-1У (по пред-
лагаемому плану могильника Кудыргэ - 10-11), раскопанных в
1925 г. А.Н.Глуховым и С.И.Руденко. Оградка сооружена на П-й над-
161
пойменной террасе высотой 5-6 м, на самом ее краю. Часть каменной
насыпи разрушена оползанием края террасы. Длина насыпи с севера
на юг - 4 м, с запада на восток - 1,8 м. На поверхности видны от-
дельные камни высотой 5-8 см (рис.5).
По конструкции оградка прямоугольная в плане, ориентирована
сторонами по странам света. Размеры сторон следующие: северная
(неполная) - 3 м, восточная - 3,8 м, южная (неполная) - 3,2 м,
западная (условная, т.к. часть оградки с этой стороны разрушена)
- 4,1 м. Стены ограды сложены из горизонтально уложенных камней и
только с северной стороны, у северо-западного угла, поставлены две
вертикальные плиты. Высота насыпи по самым высоким камням 40 ом. В
середине насыпи на камнях найден фрагмент керамики красного цвета.
Вся площадь ограды заполнена рваным камнем. Часто встречают-
ся кварцитовые гальки, обычно белого или светло-коричневого цвета,
диаметром от 5 до Ю см. Камни кладки лежат в 1-2 слоя (в зависи-
мости от толщины камней), плотно, щели между ними забутованы галь-
кой светлого цвета или мелкими рваными камешками. В южной стенке
(в I м от юго-восточного угла), сложенной из крупных камней, -
разрыв (вход в оградку). С внешней стороны этого входа, по краям,
лежало по камню. Вход был забутован кварцитовыми гальками, а свер-
ху лежала плоская плита. Нижний ряд камней сплошного панциря не об-
разовывал. В середине западной стороны лежали в ряд о севера на юг
три большие плиты. Их общие размеры 1,1 х 0,75 м. Под ними - мате-
рик.
Почти в центре ограды - каменная кладка округлой формы из
крупных, плотно подогнанных камней диаметром 1,3 м, высотой 35 ом.
Под кладкой находилась яма диаметром 50 см, глубиной 60 см. Она
забутована мелкими рваными камнями и галькой. В яме стояла верти-
кально часть ствола дерева диаметрим 30 см, высотой 55 см. Нижняя
часть ствола опиралась на твердый материковый слой. В заполнении
найден незначительный фрагмент керамики.
Курган 38. Находился на юго-восточной оконечности северного
холма (рио.З:П). На поверхности была видна каменная кладка из круп-
ных камней 3,4 х 2 м, ориентированная длинной стороной по линии
запад-восток. Высота кладки 40 см. Окончательные размеры кладки
после зачистки 3,55 х 2,2 м. По краю насыпи лежит основа - крепила
в один ряд и в один слой крупных камней. Камни крепиды плотно по-
догнаны друг к другу (рис.6).
Под камнями насыпи в середине сооружения над могилой лежали
162
крупных плит перекрытия (2 х 1,2 м), расположенные под углол к
(внтру (завалились в могилу). Между перекрытием и стенкой-крепи-
(ОЙ камни лежали в один слой, над могилой - 3 слоя. Видимо, перво-
ючальная конструкция была шатровой. В северо-западном угду с
знешней стороны крепиды найден фрагмент толстостенной керамики без
зинамента. У каменного перекрытия могилы с северной стороны - от-
ельные жженые косточки.
Под плитами перекрытия находилось деревянное покрытие из G
Зревнышек березы диаметром до 3 см. Размеры покрытия - 1,6 х 0,5
л (с восточной стороны, 0,45 м - с западной). С восточней стороны
продольные бревна опираются на одно поперечное, о западной этого
но прослежено. Вся конструкция имеет в середине прогиб и ориенти-
рована длинной стороной о запада на восток. Перекрытие расположе-
но ближе к северному краю кургана.
Под деревянным покрытием на глубине 70-72 см лежал скелет
ребенка 6-7 лет, головой на восток, на спине, руки вытянуты вдоль
тела. Умерший был обложен деревом: от ног (справа) до тазовых кос-
тей (длина обкладки 60 ом) и слева от бедренной кости до черепа.
Вещей нет.
Оградка 64. Располагалась на центральном холме в 10 м южнее .
большой западины (рис.4:1У). На поверхности было видно кольцо из
камней диаметром 2 м. Под дерном - четырехугольная оградка, ориен-
тированная углами по странам света (рис.7). Ее размеры: юго-запад-
ная сторона - 2,85 м, северо-западная - 2,6 м, северо-восточная -
2,7 м, юго-восточная - 2,5 м. Высота от 10 до 15 ом. Северо-запад-
ная стенка разрушена. Стенки ограды сложены из камней и только в
южном угду (с юго-восточной стороны) были две тонкие вертикально
стоящие плитки. В середине ограды камней мало, остальная площадь
забутована однорядным плотным слоем рваных камней и мелкой галь-
кой светлого цвета. Под округлой выкладкой в середине ограды -
Яма диаметром 50 см, забутованная сверху галькой. В ней находился
большой камень, ниже - фрагмент деревянного столба, уходящего на
глубину 65 см. У дня диаметр ямки 25 см.
В 80 см к северо-западу от ямы о камнем стоял ящик из 4-х
плит, ориентированный длинной стороной на север (15°). Сверху
ЯЩИК был закрыт плитой. Его размеры 50 х 25 см, высота 30 см. Дно
выложено плитками. Находок в ящике нет.
Курган 74. Находился на центральном холме, на его юго-восточ-
163
ном ответвлении (рио.4:1У). На поверхности были видны крупные кам-
ни, уложенные по кругу. Кладка плотная, в центре небольшая запади-
на. В основе кургана - стенка-крепида из плотно подогнанных друг
к другу крупных камней. Внутреннее пространство было заложено круп-
ными камнями в 1-2 слоя (в зависимости от толщины камня). Выкладка
ориентирована длинной осью на северо-восток (50°). Ее размеры с
юго-запада на северо-восток - 1,9 м, с северо-запада на юго-вос-
ток - 1,6 м, высота 27 см) (рис.8).
Сразу же под камнями в юго-западной половине - материк, в се-
веро-восточной - кострище размерами I х 0,9 м, моцнооть;э около 10
см. Над кострищем нижние части камней насыпи обожжены. Под ним пе-
сок не прокален. Костер горел мощно, но не долго, о чем свидетель-
ствует нс полностью сгоревшее дерево и подуобожженние кости коня.
Костяк коня занимал северо-восточную половину ямы. Глубина могиль-
ной ямы ТО ом, видимо ни превышала высоты тела коня. Она овальная
в плане. Длинной стороной ориентирована в северо-запада на юго-
восток. размеры 1,3 х 0,9 м. Положение скелета коня повторяет фор-
му могильной ямы. Он уложен спиной на северо-восток, на левом бо-
ку, полукругом о северо-запада на юго-восток, мордой повернут к
северо-западу. Шею коня слева подпирала вертикально стоящая плита.
Верхняя частй черепа сгорела, обгорела правая тазовая кость. Севе-
ро-восточный край каменной выкладки проходил над правой лопаткой
и ребрами коня, т.е. она выложена не над всей могилой, а только
над ее частью, что говорит о сооружении ее после частичной засып-
ки могилы и разведения костре (рис.8; 9:1).
В зубах коня - удила о кольчатыми поалиями (рис.9:4), у правой
щеки - круглая железная пряжка, слева, у основания черепа - прямо-
угольная железная пряжка (рис.9:2-3). Скелет принадлежит жеребцу
4-5 лет.
Кувган 76 располагался в 1,1 м западнее кургана 74. На по-
верхности было кольцо из глыб диаметром 1,8 м. Под дернем - камен-
ная кладка, ориентированная длинной стороной по линии юго-запад-
северо-восток (15°), длинной 3,6 м, шириной 1,8 м, высотой 30 см.
Основа конструкции - овальная стенка-крепида, сложенная из крупных
рваных камней. Внутренняя площадь заложена камнями в два слоя.
Нижний одой - пдитоообразные плоские камни, форма и размеры могиль-
ной ямы соответствуют внутреннему пространству, »грант»пняому кам-
нями крепиды, т.е. камни основы выложены по краю могилы. В запол-
нении могилы повсеместно встречались угольки и куски обгоревшего
164
дерева. В северной части ямы встречен небольшой (длиной около 25
ом) обожженный деревянный столбик. В южной - остатки деревянного
кола. На глубине 140 см зачищено коричневое пятно, имеющее в юж-
ной части очертания прямоугольного ящика. На глубине 143 ом лежал
скелет старого мужчины, на опине, головой на север (15°), руки вы-
тянуты, кисти сложены на паху. Погребенный был уложен, видимо, в
деревянную колоду. У черепа полностью атрофированы верхняя и ниж-
няя челюсти (в нижней было всего три зубы). Вдоль левого предплечья
лежала кость овцы (нога). У правой бедренной кости - пучок из 6-ти
плоских железных наконечников стрел острием вниз (рис.11:1-6,9).
между бодренными костями лежали приспособления для развязывания
узлов - кочедык (рис.11:10) и железный нож (рис.П:8). С левой сто-
роны у ног стояла вертикальная плита. В области черепа, слева, на
глубине 130 ом был вкопан камень.
Исследованные объекты разбиваются на две группы: поминальные
(оградки 13,64) и погребальные (курганы 38,74,76).
Погребение ребенка в кургане 38 интересно прежде всего своей
восточной ориентировкой и двойным перекрытием могилы. Ни Кудыргэ
могила такой конструкции встречена впервые. Отсутствие погребаль-
ного инвентаря затрудняет датировку кургана. Расположение могилы
на южной окраине, почти на склоне, северного холма, позволяет пред-
полагать более поздний ее возраст по сравнению с курганами куднр-
гинокого типа.
Погребение коня в кургане 74 имеет прямую аналогию захороне-
нию коня в кургане 21 Пазырыка А, раскопанного в 1965 г. С.С.Соро-
кины*5. Сближает их способ погребения под отдельным курганом в не-
глубокой яме, однотипные удила. Подобный тип удил с большими коль-
чатыми поалиями характерен для времени позднее X в.6 Разведение
костра над только что засыпанной могилой - новый факт погребально-
го обряда на Кудыргэ, хотя в могилах часовенногорского типа уголь-
ки встречаются довольно часто.
Погребение старого мужчины в кургане 76 ни по конструкции
Кургана, ни по обряду, ни по инвентарю не отличается от уже иссле-
дованных на Кудыргэ захоронений часовенногорского типа в датирует-
оя ХШ-Х1У вв.
В результате исследования курганов удалось выяснить (по край-
ней мере для памятников П тяс.), что А.А.Гаврилова имела в виду,
описывая надмогильные конструкции как "овал из камней" или "оваль-
ная каменная насыпь"?. Такой курган представлял собой насыпь, в
165
основе которой была отенка-крепида из крупных камней. Образованная
ими внутренняя площадь закладывалась менее крупными камнями. Высо-
та такой насыпи не превышала высоты камней крепиды.
Раскопанные оградки по конструкции не отличаются от уже из-
вестных на Куднргэ в результате работ А.Н.Гдухова, С.И.Руданко,
А.А.Гавриловой6. Новым можно считать наличие в оградке 13 входа
с южной стороны в виде разрыва в стенке, заложенного светлой галь-
кой, перекрытого плитой и отмеченного с внешней стороны двумя па-
раллельно стоящими камнями. У раскопанных А.Н.Глуховым и С.И.Ру-
денко оградках Ш-1У. лежащих немного севернее оградки 13, отмече-
ны по середине южной, внешней стороны вертикально стоящие плиты
(обломанные). Возможно, они также обозначают вход, хотя не исклю-
чено, что это - балбалы. Аналогичный камень есть у оградки X (рас-
копки А.А.Гавриловой). Балбалы стоят у оградок 71 и 72. Характер-
ным признаком оградок на Кудыргэ является забутовке мелкой галькой
светлого цвета щелей между камнями насыпи.
В целом, район под горой Карали-ярык является перспективным
в плане археологического изучения отдельного микрорайона. Здесь
имеются памятники не только эпохи средневековья, но и других эпох:
афанасьевской, скифской, гунно-сарматской, а также этнографичес-
кого времени.
Примечания
I. Адрианов А.В. Путешествие на Алтай и за Саяны, совершенное в
19Ы г.//3апиоки импер.Русского Географического об-ва.-СПб.,
1988. - T.XI. - С.149-422; Руденко С.И., Глухов А.Н. Могильник
Кудыргэ на Алтае/Л&атериалы по этнографии. - А.,1927.-Т.Ш.-
Вып.2. - С.37-52; Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источ-
ник по истории алтайских племен. - Ы.,Л.: Паука,1965. - 145 с.;
Кубарев В.Д., Кадиков Б.Х., Чевалков Л.М. Разведки по рекам Ар-
гут, Чуя и Башкауо//Археологические открытия Г97Ь г.-Ы. ,1979.
2. Псин В. .Васютин А. Новые материалы предтюркокого времени из
Восточного Алтая// Проблемы археологии степей Евразии (советско-
венгерский сборник).-Кемерово,1964.-С.35-39 и др.
3. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ...
4. Там же. - С.12.
5. Сорокин С.С. Отчет Южно-Алтайской археологической экспедиции о
работах,проведенных летом 1967 г.//Архив ИА,р-1,3536. - С.З.
6. Гаврилова А.А. могильник Кудыргэ... - С.81.
7. Там же. - С.23 и далее.
8. Там же. - С.14-18
166
Рио. I. Схема расположения памятников под горой карали-Ярык
и подъёмный материал с могильника Кудыргэ (1-7). цифрами на
схеме обозначены номера могильников (ом. текст).
167
168
Рис. 3. фрагменты плана могильника Кудыргэ. Римские цифры обоз-
начают участки на генеральном плане могильника.
169
Рис. 4. фрагменты плана могильника Кудыргэ. Римские цифры обоз-
начают участки на генеральном плане могильника.
170
с --------
Рис. 5. План и разрез оградки 13.
171
Рио. 6. План и разрез кургана 38.
172
173
Рио. 9. Курган 74: I - погребение коня, 2,3 - пряжки,
4 - удила.
175
Рио. 10. План и разрез кургана 76.
176
Рис. II. Курган 76: 1-6,9 - наконечники стрел, 7 - костяная
пластина, 8 - нож, 10 - кочедаг.
177
А. И. Мартынов
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ СЦЕНЫ ОХОТЫ НА ПЛИТАХ БИЧИКТУ-БОМ
Комплекс изображений находится на сланцевых плитах горы Би-
чикту-Бом около села с тем же названием Онгудайского района Гор-
но-Алтайской республики, в долине р.Каракол, представляющей при-
родно-археологический микрорайон, известный значительным содержа-
нием археологических памятников разных эпох, включая великолепные,
исследованные В.Д.Кубаревым, энеолитические могилы в о.Каракол
(Кубарев, 1963), курганы пазырыкского типа и средневековья в доли-
не р.Каракол и значительное количество памятников наскального ис-
кусства, представленными такими значительными комплексами как Те-
ней, Сутерлю, Тадда, Бичикту-Бом и др.
Комплекс рисунков Бичикту-Бом содержит около 800 композиций
и отдельных изображений, нанесенных на сланцевых плитах разной ве-
личины. Камень выходит уступами своими обнаженными поверхностями
в средней части горы. Выходы камня тянутся горизонтально по скло-
ну горы на 600-700 м. Они образуют уступчатые выходы ломкого
сланца.
За последние годы памятник, расположенный непосредственно в
селе и около него,подвергся почти полнима разрушению. К тому же
честь плит была вывезена в Новосибирск и Санкт-Петербург. Эта ме-
ре вряд ли оправдана и, конечно, не отвечает современным задачам
сохранения историко-археологического ландшафта. Скопированный на-
ми в 70-60-0 годы материал является сейчас основным источником,
позволяющим судить об этом памятнике. Среди рисунков незначитель-
ная часть относится к скифскому времени. Это, в основном, выбитые
точечной техникой изображения. Абсолютное же большинство рисунков
относится к разным периодам средневековья. Выделяется небольшая
группа современных рисунков, отличающихся как по стилю изображе-
ний, так и по сюжетам: схематично начертанная автомашина, звезда,
ружье. В данном случае мы выбираем только часть географических
рисунков, изображающих сцены охоты. Мы их выделяем не случайно.
В основном в этих сценах можно проследить хронологические разли-
чия по графическим изображениям наконечников стрел, форме лука и
другим атрибутам. Сцен охоты на плитах комплекса Бичикту-Бом око-
ло пятидесяти. Мы выбрали наиболее типичные тринадцать графичес-
ких рисунков. Почти все они,за исключением одного (рис.9), пере-
178
дают сцены коллективной охоты, в которых участвуют несколько пе-
ших или конных лучников, стреляющих в скачущих оленей. Эти фигу-
ре, как правило, перекрывает большое количество линий, видимо,
символизирующих летящие стрелы, как это показано на рисунках
1-4. Типичен в этом отношении рио.1. Три схематично изображенных
оленя в ряд один га другим. У двух фигур большие ветвистые рога.
Вверху над ними фигуры людей стреляющих из сложных луков. Стрелы
летят в оленей. Их же перекрывают линии, прочерченные сверху
вниз, в том же направлении, что и летящие стрелы (рис.1).
Более сложный рисунок 2. Действие изображено более динамично.
Олой',! скачут, линий покрывают псе густей соткой. Здесь белыпе и
участников охоты, ясно различимы по крайней мере пять антропоморф-
ных фигур. В этой сцене присутствует шаман с бубном, изображенный
схематично справа. Интересно, что от него отходит линия, перекры-
вающая всю картину охоты (рио.2).
Такой же по стилю и композиоди рисунок изображен на гладкой
небольшой сланцевой плитке (рис.&). Четыре схематичные антропоморф-
ные фигуры: три слева и одна справа с натянутыми луками стреляют
в скачущих оленей. Масса линий отходит от них, перекрывая фигуры
животных. Здесь же собака, а справа прочерчена схематически пе-
редняя часть подобия лошади.
Целое повествовательное полотно изображено на почти метровой
ширины поверхности каменной плиты (рис.4). Здесь же по крайней
мере девять антропоморфных фигур, изображенных весьма схематично:
двойная линия туловища, переходящего в ноги, круг-голова и руки,
одновременно изображающие дук. От них отходят линии, обозначающие
летящие стрелы по направлению к животным. Слева прочерчены две
огромные по сравнению с животными и людьми фигуры. Одна напомина-
ем антропоморфное существо, возможно, образ духа-покровителя. А
радом другая фигура, напоминающая скалу. Эти рисунки составляют
одну стилистическую группу по повествовательной композиции, сти-
лю рисунков, повторяющимся деталям изображений фигур.
Еще два рисунка интересны своей повествовательноотью (рис.5,
Ь). На одном из них (рис.5) изображена фигура скачущего животного
с рогом. Перед ним крупные трехлопастные стрелы на древке с опе-
рением. А сзади - сетка, изображающая, вероятно, загон, через ко-
торый прорвалось это крупное животное. Загон изображен и в другом
групповом рисунке (рис.8). Рисунок, несомненно, повествователен
179
и интересен композиционно. В центре вертикальная полоса о отходя-
щими линиями. Через нее слева направо бегут животные: рогатые,
безрогие, маленькие детеныши. Интересно изображены почти невиди-
мыми животные, проскакивающие сквозь загон. А слева, над бегущи-
ми животными возвышается фигура большого оленя, с огромными рога-
ми и отростками и заштрихованным туловищем (рис.в).
Другую стилистическую, и надо полагать, хронологическую
группу составляют картины охоты на оленей с заштрихованным туло-
вищем (рис.9,II,13). Они тоже различны по композициям, но их
объединяет одна общая деталь: фигуры животных покрыты поперечной
мелкой штриховкой или сеткой. Иногда это стоящая антропоморфная
фигура о луком, стреляющая в убегающих безрогих оленей, как на-
пример на рис.9. Сложная композиция из всадников, пеших, стреля-
ющих из луков, животных и массы линий, обозначающих летящие стре-
лы изображена на рис.12.(По расположению фигур, изображенному
действию эта композиция похожа на композиции рассмотренной первой
группы. Однако существенное их различие в том, что фигуры живот-
ных покрыты штриховкой. Штриховкой также покрыты сплошь фигуры
трех оленей - одного рогатого и двух безрогих на рис.13. Они ок-
ружены тремя всадниками, стреляющими в них из дука на скаку.
Особого внимания в сиду некоторых переданных в рисунке де-
талей заслуживает рис.II. На нем три рогатых оленя, изображенных
в розной манере. Один о четко обозначенной контуром фигурой, ко-
ротким хвостиком, рогом и обозначенной ляжкой и копытом. Под ним
другой олень с заштрихованным телом, а справа от них предельно
схематично изображенная фигура оленя. Туловище показано в виде
двух тонких линий, ноги тоже в виде тонкой линии, а рог показан
тонкой линией с отростками елочкой. Три разностильные фигуры. Од-
нако внимания засдуживает другое - фигура человека со стрелами и
дуком. Он одет в длинную прямую одежду типа халата и расширяю-
щийся кверу головной убор. У него прорисовано и лицо, показаны
глаза и нос. Характер рисунков не повзоляет нам более-менее су-
дить о хронологии, изображений. Тем не менее тип дука на рио.1,
где он изображен более четко, позволяет сделать вывод, что изоб-
ражение возможно относится к УЕ-Х вв. (Худяков Ю.С., 1986,0.210).
Наконечники стрел, изображенные на рис.1,5 принадлежат к распро-
страненному на Алтае и в Приобье двум типам железных наконечни-
ков отрел IX-X вв. по Ю.С.Худякову (Худяков Ю.С.,1986, о.189).
180
Вторая группа изображений предположительно может относиться к
более позднему времени. Среди рисунков ость изображения еще од-
ной стилистико-хронологической группы. В этой связи обращают на
себя внимание два очень похожих рисунка (рис.6 и 7). В обоих
случаях показана охота на большого рогатого оленя. Олень значи-
тельно больше человека и коней, показанных на одном из рисунков
(рис.6). Это несомненно важная деталь, своего рода повествование
об исключительности, важности этого оленя. Леди стреляют в оленя
перекрестно, о двух сторон. На одном рисунке линии прямые, и на
рис.7 - прерывистые, символизирующие неоднократные выстрой. В
руках антропоморфных фигур нот сколько-нибудь обозначенных луков
На рис.6 доказаны два жеребца, привязанных к деревьям. Обращает
на себя одна малозаметная деталь. При отсутствии луков в руках
стреляющих, показаны две коротлво, отход we пниз ст рук, линии.
Вряд ли это случайность. Скорее всего так показана подставка для
кремневого ружья, как это широко известно в этнографии (Кызласов
Л.Р., 1991, рисЛЬ).
Примечания
Мартынов А.II. О древних изображениях Караколя// Археология Южной
Сибири. - Кемерово, 1985. - С.80-87.
Окладникова Е.А. Петроглифы сродней Катуни. - Новосибирск, 1984.
Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири
и Центральной Азии. - Новосибирск, 1986.
Кызласов Л.Р. Древняя и средневековая история южной Сибири. -
Абакан, 1991.
181
182
183
184
185
Ермоленко Л.Н
К ВОПРОСУ О КАРТИНЕ МИРА ДРЕВНИХ ТОРКОВ
(на материале изваяний и оградою
Многие древнетвркские аятропоморфше каменте изваяния выпо-
лнялись на четырехгранна монолитах, причем изображение фигуры
(или только головы) анфас наносилось на одну из нироких граней.
В редких случаях передняя сторона изваяния занимала две стыкую-
щиеоя грани. Такие необычные изваяния обнаружен! в Юго-Западной
Туве и Центральном Казахстане^. Они известны также на Алтае (Ку-
барев, Кочнев, 1966, табл. УШ-13,16).
В Туве, в могильнике Даг-Дёзу-Хову (Барун-Хемчихский р-н, на
12-м км дюосе Ак-Довурах - Тезли; найдены два изваяния, высечен-
ных на стыке граней. Оба они вкопаны у комплекса из пятя несмеж-
ных оградок разных размеров, сооруженных по линии ССЭ-ИВ. Изва-
яния располагаются с восточной сторош оградок и обращены лицами
на восток.
Изваяние I (рис. 1-3) установлено возле третьей с севера ог-
радки размерами 4,0 х 4,0 м. Оно представляет собой изображение
мужской головы вверху четырехгранного зеленого камня, трапециеви-
дного в оечении. размеры изваяния 70* * х 20 х 18 см. Лицо симмет-
рично выбито на гранях по обе стороны ребра, идущего вдоль лице-
вой сторош изваяния. Небольшие, косо расположенное глаза и кон-
чик носа с крыльями ноздрей изображено барельефом, вокруг носа
углублен фон. Брови "вразлет”, сильно закрученные усы и линия рта
выгравировано. Верх головы уплощен, подбородок удлинен, плечи сле-
гка намечено. На тыльной стороне изваяния различимы рисунки двух-
трех козлов и круга.
Изваяние 2 (рис. 1-4) стоит у соседней с юга оградки размера-
ми 3,2 х 2,6 м. В восточном направлении от него отходят балбалы.
Изваяние также изготовлено из камня зеленого цвета. В верхней ча-
сти прямоугольного в сечении монолита детализирована голова муж-
чины. Размер* изваяния 80 х 12-17 х 10 см. Передняя сторона соста-
влена двумя стыкущшися гранями неравной ширины, однако линь на
I В статье используются материалы работ тувинской и Центральнока-
захстанской зхопедиций, в которых автор принимала участие.
* Здесь и далее указана высота вкопанного изваяния.
186
одной на них, более широкой, выгравирована правая половина ли-
ца: бровь, небольшой глаз, половина лижга носа, рта, эакрученшй
ус полукруг концами направо на месте уха. Рвбра монолита на
верхушке изваяния схруглэш, голова кверху сужается. Подбородок
удяннеи. Линия плеч не выражена. Сзади на правой узкой грани вы-
бит козел.
Оотальже оградки комплекса не жеит изваяний, но зато их ко-
нструкции дополнены стелами. В средней части первой и второй с се-
вера оградок размерами, соответственно, 1,2 х 1,4 м и 1,1 х 1,2 м
установлено по стеле. С восточной стороны крайней с юга оградки
размерами 1,7 х 1,2 м также стоит стела.
В Центральном Казахстане исследованы два подобных изваяния.
Одно из них обнаружено в 0,7 км к IB от отделения Кенасу совхоаа
№зыларайокий (Актогайский р-н Яэзказганской обл.) (рис. I-I) .
Оно вкопано с восточной стороны оградки размерами 2,0 х 2,0 м,
ориентированной сторонами по странам света. Три сохранившиеся сте-
нки оградки состоят кадцая из одной плиты. Изваяние обрацено ли-
цом на восток. В 1,8 м к востоку от него отмечен один балбал. Ба-
рельефное изображение мужчины о сосудом в правой руке и оружием
выполнено на ромбической в сечении глыбе серого гранита. №зме{ы
изваяния П7 х 29-33 х 19-25 ом. Лицо разрушено. Сохранился фраг-
мент реалистично изваянного носа, закрученного правого уса, углу-
бление рта. Верх головы уплощен. Плечи едва намечем. В правой ру-
ке изваянный мужчина держит на уровне груди сосуд неясной формы
(кубок на ножке?), левой опирается на прямоклинковое оружие с ко-
льцевым навершием, подвешенное к предполагаемому поясу наклонно
на двух ремнях, ребро монолита проходит вдоль передней сторож
изваяния через лицо, сосуд и основание навершия оружия.
Другое изваяние (рис. 1-2) найдено в 0,8 км к ПЗЗ от горы
КЫзыл-Адыр (Актогайский р-н Хвзказгансхой обл.) в долине, ограни-
ченной о трех сторон горами. Изваяние установлено лицом на ССЗ -
в сторону выхода из долины. Оградка отсутствует. Непосредственно
перед изваянием в земле лежит каменный блок, на 68 м в ССЗ нап-
равлении уходит ряд из 14 балбалов. Вверху трехгранного серо-чер-
ного монолита изваяна человеческая голова. Передняя сторона изва-
яния выполнена на стыке двух граней, примерно равжх по ширине.
Барельефом изображеж огромные глаза, крупный нос, гравировкой -
брови и зрачки. Глаза обведены контурной линией, барельеф носа
образован за счет углубления фона вокруг. Рэт и подбородок не
187
изображены. Шемка с левого бока разделяет голову и торе. Верх
головы грубо скруглен. ГЪбро сходящихся почти под прпаш углом
граней более или менее сглажено в области лица. В облике изваян-
ия - мрачном цвете камня, выпученное глазах есть что-то уотраиа-
ющее. К тому же зрачки (зрачок; глаз скульптуры всегда устремле-
ны на зрители, где би тот ни находился - опереди, оправа ми сле-
ва от нее. Этот аффект достигается сильной изогнутостью лицевой
поверхности изваяния.
Представляется, что четырехугольная форма древнетюркоких из-
ваяний, а также изображение человека анфас на одной грани или на
двух, стыкующихся под углом гранях некоторым образом перекликают-
ся о четырехугольной формой оградок и их ориентировкой по странам
света сторонами или углами.
Древнетюркская оградка с изваянием и балбалами (либо при от-
сутствии балбалов, изваяния, замены изваяния стелой и т.д) в це-
лом образует культовое сооружение, моделирующее мир (Ермоленко,
1991, с.16-19). Фольклорное и этнографические данные свидетельст-
вуют, что сакральным средоточием родной земли у многих тюркоязыч-
ных народов были гора и дерево. Эти объекты по отдельности и вме-
сте овеществляли идею мирового столпа и к тому же сшволизировали
трехчастяое строение мира по вертикали (Львова и др.,1968, о.29 и
сл.; Каскабаоов, 1989, с.2021). В надписи в,честь КЬяь-Тегина
говорится, что священная Огвкенокая чернь (Otukdfi JLs, Jls
"нагорье с долинами, удобными для поселений” *(ДГС, с. 268);
уН- 'QettirgsMeide' - "горное пастбище" (QaSain ,1950, S .
354) (разрядка всаду моя - Л.Е.) "...была именно страною, в ко-
торой можно было созодать племенной союз" (Малов, 1951, с.34(4).
Кроме того древние тюрки представляли себе мир (собственно, свою
страну) четырехугольном (Малов, 1951, с.36 (2); и др.). Оградка
структурирует эти универсалии мировоззрения древних тюрков, пос-
кольку представляет собой каменную насыпь ( = образ горы) иногда
с остатками древесного ствола или со стелой, крупным камнем в
центре, ограниченную четырехугольной каменной оградой (Войтов,
1989; Ермоленко, I99I,c.I6-I7). Вад "изваяние - балбалы” (или
"стела - балбалы” или только ряд балбалов) состоит из вертикально
удлиненных предметов - аналогов мирового столпа и означает "вест-
вие" мирового столпа ( "модели мира"). "Странствие", "шествие"
ассоциировалось в первобытной мифологии с актом возникновения ми-
ра (Фройденберг, 1978, с.53,72). Вад является элементом "модели
188
мира" или выступает в качестве самой "модели" в традициях разных
тюркоязычных народов (Ермоленко, 1991, с.18). В контексте данной
семантики ряда изваяние представляло собой антропоморфизирован-
ный образ мира ( = "модель мира").Вероятно поэтому во многих слу-
чаях предпочиталась (и в значительной мере сохранялась) четырех-1
гранная форма исходного монолита, а в иконографии изваяний "верх”
противопоставлялся "низу", "правое” - "левому". Например, сосуд -
атрибут пиршества, жертвоприношения сакральным напитком, символ
благодати-жизни локализован на древнетюркских изваяниях "вверху",
а оружие - атрибут войж, символ ущерба-смерти - "внизу"; на из-
ваяниях иипеописанного типа ребро является зримой осью, разграни-
чивающей "правое" и "левое” и т.д. Вивляется также единение "вер-
ха” с "правим", "низа” с "левым", возможно, отражавшее древние ду-
алистические представления о мире. Так сосуд находится в правой,
поднятой к груди руке изваяния (т.е. "справа” и "вверху"), а ле-
вой рукой изображелшй опирается на оружие, расположенное ниже по-
яса ("слева" и "внизу").
Сведения о структуре мира в древнетюркских надписях отрывочны.
Оки содержатся в космогоническом мифе, изложенном в надписи в че-
сть Кюль-Тегина, в данма этой и других больших надписей периода
второго Восточнотюркского каганата об устройстве древнетюркского
эля, сообразующегося, на наш взгляд, с универсумом. Ццни из этих
сведений указывают на существование у древних тюрков представлений
о трехчастном вертикальном устройстве мира (Малов,1951, о.36 (I),
другие говорят о его четырехугольной (четырехсторонней)организа-
ции (Малов, 1951, с.36 (2), третьи, по-видимому, свидетельствуют
о дуальном членении (Малов, 1951, о.33 (I).
Моделирующие мир сооружения типа "оградка - изваяние - балба-
лы”, "оградка - балбалы" и др. в совокупности с информацией пись-
менных источников позволяют полнее и детальнее реконструировать
картину мира древних тюрков.
Как уже было отмечено, древнетюркские оградки бывают ориенти-
рованы по странам света как сторонами, так и углами, а фронталь-
ная поверхность изваяний может занимать одну или две стыкующиеся
грани (т.е. стороцу или угол монолита). Вероятно, это происходило
оттого, что у древних тюрков существовали ассоциированные предс-
тавления об угле/стороне света (ср.: др.-тюрк, ёаёиг] - "угол",
"сторона" (ДГС,с.124).
В больших надписях второго Восточнотюркского каганата
189
(в надписях в честь
Кюль-Тегина, Бильге-кагана и в Онгинской) говорится о четырех-
угольное™ [tort ВиВид) земли-трены тюрков (Малов, 1951, с.36
,{2); он же, 1959, с.9 (I), 20 (2). Кроме того в них перечисляю-
тся четыре горизонтальных направления: Itydru, ддга - ”вперед”~
"на восток"; Berijii - "направо”~ "на юг"; (^urljaru,iesra.,
k.Lru.,k.eSiri - "назад"~"на запад";jlraja, - "налево"~ "на
север"2,
В этих же надписях указанные названия иногда сочетаются с
другими обозначениями четырех направлений горизонта: k.un.torsuii}l^Q.
- "(в направлении) восхода солнца", "на восток"; k^iBatsifyigaru
- "в направлении заката солнца", "на запад"; kunortuiigaru -
"в направлении поддня", "на юг"; tunortusigaru - "в направ-
лении полночи", "на север".
Названия обеих категорий не встречаются в собственно древне-
тюркских надписях в сочетании со словам Bulurg ( "угол", "сто-
рона"). Компонентом двух названий второй категории (kdinOrtubigaru,
tunortuMgar-u) ' является слово •sZ'ga'* . "направление”, "сто-
рона" (ДОС, с.504). В надписи в честь Мовн-Цура sigar упот-
реблено в сочетании со словом первой категории: Berdin ^tgar-
"на южную сторону" (Малов,1959, о.35 (15). Однако, судя по обще-
му количеству направлений горизонта (четыре), можно предположить,
что их названия конкретизировали идею tort out'ид * 3. Исходя
из двойственного значения слова fu tug можно заключить, что
эти названия относились хак к углам, так и к сторонам света. Соо-
бразно этим представлениям оградки устраивались по странам света
сторонами или углами.
Две категории названий направлений горизонта у древних тюр-
ков, медцу тем, характеризуют две разные систем! отсчета этих на-
правлений. Одна из них имеет центром человека (олицетворяющего со-
бой мир!). Направления, присущие этой системе сообразуются о четы-
рьмя "сторонами” человеческого тела (ср. с четырехгранной формой
изваяний) и предполагают движение от них ("вперед", "назад",
3 См. полный перечень названий сторон света в рунических надписях
в статье А.Н.Кононова (Кононов, 1978, табл.2).
3 Сочетание слова Ви Вид с названиями обеих категорий зафикси-
ровано, например, в древнеуйгурских памятниках (ДОС, с.124; Коно-
нов, I978.C.89).
190
"вправо", "влево”). Другая система исходит из существования четы-
рех "пограничных" пунктов в круговороте дня и ночи (восход, пол-
день, закат, полночь) , т.е. имеет дело с явлениями окружаищего
мира4. Нам представляется, что первая система допускала поправку
на топографию местности, ибо она необходимо была связана о идеей
движении, пути. Так изваяние близ горы Кызыл-Адыр хотя и на-
правлено лицом на ССЗ, том не менее оно ориентировано "вперед",
поскольку пути во всех других направлениях закрыты горами.
Аналогичная картина наблюдается в скоплении оградок в СЗ час-
ти могильника Ак-Карасуг-Шоль-Акоы I, расположенного в одноимен-
ной местности в 20 км к СЗ от с. Кара-Холь (Бай-Тайгинский р-н.
Западная Тува) (рис. 2). Могильник и скопление оградок находятся
в долине, ограниченной о севера и востока горами, а с запада ка-
рахольским руслом р.Алаи (Герасимов, 1989, о.30-31). Оградки
всего их насчитывается 35 либо образуют комплексы из 2,3,4 ря-
дом расположенных по линии 3-В оградок, либо устроены отдельно.
Одна иэ одиночных оградок ориентирована по странам света сторона-
ми, другая углами. От одиннадцати оградок в окном направлении от-
ходят ряда балбалов, возле двух иэ этих оградок стоят изваяния.
Одно из изваяний (погрудное изображение человека) обращено лицом
на D3, другое (изображение мужчины о сосудом в правой руке)- на
юг. РНда балбалов, отходящие от изваяний, направлены соответст-
венно ориентировке каждого иэ них. На конце обе вереницы балба-
лов поворачивают к востоку. По-видимому, и в данном случае нети-
пичная ориентировка изваяний и балбалов обусловлена топографией
местности, допускающей движение "вперед" только в южном направ-
лении.
В условиях более или менее открытого лацджафта изваяния обыч-
но устанавливались лицом на восток (в случав ориентации оградок
сторонами по странам света) или на СВ. на DB (когда оградки ори-
ентировались углами по странам света)°. РИд балбалов отходит в
* А.Н.Кононов называет обе системы линейно-солярнш обозначением
стран овета (Кононов, 1978, с.75).
§ К.Ш.Табадциев и Ю.С.Худяков отмечают, что "...на Тянь-Шане из-
ваяния часто ставились с западной стороны оградки лицом на запад"
(Табалдиев, Худяков, 1992, с.78). К сожалению, авторы при этом не
дают характеристику Преобладание западной ориентировки
тяньыаньоких изваяний могло обусловливаться и иными местными пре-
191
восточном направлении от изваяния, т.е. по линии Э-В или с попра-
вкой на ориентацию изваяния. Балбалы на конце ряда иногда повора-
чивают к северу (Войтов, 1969, с.14-15; Кубарев, 1984, с.163). С
севера или с востока к оградкам в некоторых случаях пристраивали-
сь небольшие каменные ящики и т.д. Оградки нередко образуют ком-
плексы. В случае ориентации сторонами по странам света оградки ра- >
сполагаются по линии С-D. Комплексы оградок, ориентированных угла-
ми по странам света, сооружались прпюрно по линии СЗ-ЕВ. (Невид-
но, что устроители оградок придавали разным сторонам света неоди-
наковое значение. Наряду с этим для них были существенны линей-
ные связи сторон, наподобие С-и, 3-В.
Не исключено, что отмеченный В.Д.Кубаревым факт нормирования
количества плит в стенках алтайских оградок такие отражает отно-
шения между сторонами/углами в картине мира древних тюрков (Куба-
рев, 1979, с.156-157). К сожалению, из-за отсутствия необходимых
сведений, невозможно проанализировать на этот счет сколько-нибудь
значительное количество оградок. Поэтому ограничимся характерис-
тикой выявленжх В.Д.Кубаревым и обнаруженных нами закономернос-
тей.
I - равное количество плит во всех четырех стенках оградок. Обыч-
но наблюдается в малых оградках, каждая сторона которых состоит
из одной плиты. Такие оградки встречаются на территории Монголии, *
Алтая, Казахстана. Однако известны случаи, когда в каждой из сто-
рон насчитывается по две или по три плиты (Кубарев, 1984, о.126,
176, табл.ХУТ, ХЬУШ; Ермоленко, 1986, рис.33). На нал взгляд, ука-
занная закономерность иллюстрирует идею tort fiututj без ко-
нкретизации отношений между сторонами. То обстоятельство, что вне-
оградше объекты изваяния, балбалы в приведенных случаях напра-
влены в восточную сторону, позволяет рассматривать восток как
приоритетное сакральное пространство.
2 - равное количество плит в трех стенках оградок. В четвертой
стенке при этом находится на одну плиту меньше или больше
(Кубарев, 1979, с.156-157; Кубарев, 1984, табл»ХУ1,1, табл. XXX1У
(оградка с изваянием 203), табл.XL,I, табл.ХЬП,!; Шер,1990,с.2-3)'<
дставлениями о сакральном направлении, приоритетном для данного
обряда или иной начальной точкой отсчета стран света (ср.: "за-
пад** в значении "верха" в хакасском языке) ( Кононов, 1978,с.84).
° Две подобные оградки обследованы нами в Центральном Казахстане.
192
Чаще всего количеством плит отличается сторона, возле которой ус-
тановлено изваяние, но иногда одна мз прочих сторон. Учитывая во-
сточную ориентировку изваяний и балбалов можно констатировать,что
в ряде случаев наряду с востоком выделялось еще одно направление.
3 - равное количество плит в каждой из двух противолежащих стенок
оградки. В каждой из двух других противолежащих стенок содержится
также одинаковое, но меньшее или больнее на единицу число
плит. Так например, в восточной и западной стенках оградки №3 ко-
мплекса Дьер-Тебе (ГЪршй Алтай) содержалось по две плиты, а в
северной и южной - по три (Кубарев,1978,с.9Ij Кубарев,1984, табл.
ХУЛ). Возможно, такое распределение плит обусловлено представле-
ниями о неравнозначных линиях семантической связи С-D и 3-В. По
этим линиям ориентирован! комплексы рядом расположенное оградок
(С-D), ряд "изваяние - балбалы" или только ряд балбалов (3-В)
(Войтов,1989).
4 - равное количество плит в каждой из двух стыкующихся стенок. В
каждой иэ двух других стыкующихся стенок также имеется одинаковое,
но больнее или меньнее на единицу количество плит (Куба-
рев, 1978,с.93,рис.8; Кубарев,1984,табл.ХХХТУ (оградка с изваянием
204); Шер,1990,с.4-5). В могильнике Ооруг-Аксы I, расположенном
на правом берегу р.Улуг-Ооруг в 8 км к ЮЗ от пос.№зыл-Даг( Бай-
Тайгинский р-н. Западная ТУва) тувинской археологической экспеди-
цией под руководством Я.А. Шера исследован комплекс из двух рядом
расположенных по линии ССЗ-ИВ оградок (рис.З). Оградки имели по-
дквадратцую форду со стороной 1,5-1,6 м и были ориентированы уг-
лами почти по странам света. Одна иэ оградок (№29) оказалась раз-
руленной. Северо-западная и северо-восточная стенки второй оград-
ки (№28) состояли иэ трех плит каждая, а юго-западная и юго-вос-
точная - иэ двух плит каждая. В центре оградки стояла отела. К
северо-восточной стенке оградки снаружи был пристроен каменный
ящик. В 0,6 ы от него зафиксирован балбал ( Шер,1989,с.7-8) • Веро-
ятно, попарное единение стыкующихся сторон оградок воспроизводило
дуалистический образ мира, т.е. наряду с четырехугольной (четырех-
сторонней) картиной мира существовало представление, что мир имеет
два угла (две стороны) .
7
Нечто подобное мы находим в индийской мифологии, где "..."пра-
вое относится к востоку и северу, "левое" к западу и югу" (Кей-
пер,I986.C.44).
193
Кроме перечисленных вариантов имеются случаи, когда в каждой
из двух стыкугщихся стенок насчитывается одинаковое количество
плит, а в каждой из двух других - разное (Кубарев,1984, табл.
ХХХУШ (крайняя с юга оградка), табл.ХХХП,!). Однако суммы плит
в обеих парах стенок либо равны, либо в стенках с неодинаковым
количеством плит в сумме содержится на одну плиту меньне. В
результате мы имеем картину, близкую к охарактеризованной в чет-
вертом случае. Пятый вариант также иллюстрирует нерасчлененность
представлений о четырехстороннем и дуальном строении мира.
Таким образом, древнетюркские оградки вместе о внеоградными
объектами (изваяниями, балбалами и др.) являлись сооружениями,
структурирующими овеществленные мировоззренческие универсалии
(т.е. "моделями мира"). Подобно "моделям мира", известным из эт-
нографии тюркоязычных народов, этим сооружениям также была свой-
ственна вариативность (наличие или отсутствие возле оградки жам-
ней-балбалов, замена изваяния стелой и пр.). В разнообразии кон-
струкциях данных памятников так или иначе проявились представле-
ния их создателей о четырехугольнооти/четырехсторонности (одно-
временно - о двухчастности) мира, о связанности противоположна
сторон света, о приоритетных применительно к обряду направлени-
ях, о вертикальной протяженности мира и т.д.
ЛИТЕРАТУРА
Вейтов В.Е. ^льтово-псминальные сооружения УТ-УШ вв. на террито-
рии Монголии: Автореф. дно. ...канд. ист. наук.-М.,
1989.
Герасимов А.Н. Археологические работы в Западной Туве в 1968 го-
ду. Отчет (рукопись).-Кемерово,1989.
Древнетюркский словарь.-Л., 1969.
Ермоленко Л.Н. Отчет о работах археологической экспедиции Семи-
палатинского под. института ш.Н.К.Крупской в Жадаи-
нском р-не Семипалатинской обл. летом 1985 г. (руко-
пись) .-Семипалатинск,1986.
Ермоленко Л.Н. Средневекоше каменте антропоморфные изваяния
Казахских степей: Автореф. дис. ...канд. ист. наук.-
Кемерово,1991.
Каскабасов С.А. Жанры народной несказочной прозы: Автореф. дис.
...докт. филолог. наук.-М.,1989.
Кейпер Ф.Б.Я. Труда по ведийской мифологии.-М.,1986.
194
Кононов А.Н. Способы и термина определения стран света у тюркских
народов //ТСб 1974.41.,1978.
Кубарев В.Д. Древнетюркский поминальный комплекс на Дьер-Тебе //
Древние культуры Алтая и Западной Сибири.-Новосибирск,
1978.
Кубарев В.Д. Новые сведения о древнетюркских оградках Восточного
Алтая //Новое в археологии Сибири и Дальнего Восто-
ка. -Новосибирск,1979.
Кубарев В.Д. Древнетюркские изваяния Алтая.-Новосибирск,1984.
Кубарев В.Д.«Кочнев В.А. Новая серия каменна изваяний Алтая //
Археология Горного Алтая.-Горно-Алтайск,1988.
Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и иссле-
дования. -М. -Л. ,1951.
Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Кир-
гизии. -М.-Л.,1959.
Табалдиев К.Ш., Худяков D.C. Сравнительный анализ погребальной и
поминальной обрядности древних тюрков Алтая и Тянь-
Шаня //Проблемы изучения истории и культуры Алтая и
сопредельное территорий материалы конференции .-Го-
рно-Алтайск ,1992.
Традиционное мировоззрение тюрков [Мной Сибири. Пространство и
время. Бедный мир /Львова и др.-Новосибирск,1988.
врейденберг О.М. Миф и литература древности.-М.,1978.
Шар Я.А. Отчет об археологических раскопках на могильнике Ооруг-
Аксы I в районе оз.Менкен-Холь, Тув.АССР, Бай-Тай-
гинский р-н, НМзылдагский сельсовет (рукопись) .-
Кемерово,1989.
вер Я.А. Отчет о раскопках курганов близ пос.КМзыл-Махалык в Ва-
рун- Хемчикском р-не Тув.АССР в 1989 г. (рукепись) .-
Кбмерово,1990.
Qaficun Jt.uon dfltiirkLsc/ie ^ra-nna-tik.- 1950-
Изваяния, высеченные на спасе
граней. 1,2 -
тральный Казахстан; 3,4 - Dro-Зааадная Тува
196
Рис.2. План могильника Ак-Карасуг-Шоль-Аквы I.
197
ПШПШ I
ES 3
Ftac.3. План и профили оградок № 28 и 29 иэ мог. Ооруг-
Аксы I. I- даря; 2- погребенный дерн; 3- гумуси-
рованная прослойка; 4- зольное пятно; 5- бурое
песчано-гравийное заполнение яш; 6- материк. <
198
Т.Н. Троицкая,
В.С.Елагин
СТАР0БИБЕЕВ0-6 - МОГИЛЬНИК УП В.Н.Э.
Могильник Старобибеево-6 находится на правом берегу Оби у
впадения в нее р.Ояш у о.Старобибеево Болотнинского района на се-
вере Новосибирской облаоти. Памятник открыт А.А.Адамовым в 1979
году. Раскопками В.С.Елагина в 1991 г. вокрыто II насыпей, две
из которых оказались пустыми. Диаметр насыпей колебался от 6 до
8 м, высота - от 15 до 30 см. Насыпи сложены из светлой супеси с
песком, видимо, они сооружались из материкового слоя, который
брали рядом о курганом. Поэтому, когда позже насыпи расплылись,
ап ямы оказались на краю курганов. В кургане 3 в овальной неглу-
бокой яме обнаружены мелкие раздробленные обожженные кости живот-
ного, о которыми найдены железная пластинка и бронзовая пряжка
(рно.3,20,21). В насыпях встречены остатки тризн (разбитые сосу-
ды и обломки костей животных, среди которых найдены зубы лошади)
। отдельные скопления вещей (целые сосуды, железные удила прек-
расной сохранности), встречаются угольки.
В кургане обычно находилась одна могила, лишь в кургане I
их было две. Деревянные или берестяные сооружения в них не отме-
чены. Глубина могил - 5-20 ом от уровня материка. Большая часть
погребений была ограблена, отдельные захоронения были вторичными.
Погребенные лежали на опине в вытянутом положении, в двух случаях
ноги у них были немного согнуты в коленях. В целом такой обряд
является характерным для верхнеобской культуры.
Наиболее полно представлена керамика. Встречено не менее 21
сосуда, среди них 10 целых. Они найдены в могилах (по одному в
захоронении) и в насыпях. Диаметр их устья колеблется от 8 до 30
см, высота - от 6,5 до 12 см. керамика представлена на рио.1 и
2,1,2. Все сосуды приземистые, круглодонные о невысоким горлом
и низкой шейкой и раздутым туловом. Можно говорить о трех груп-
пах сосудов. Первая - о шейкой и слегка отогнутым иди прямым гор-
лом (75%, рис.1,2,4,6-8 и др.), вторая - без шейки (Ю%,рио.1,
И) и третья - низкие открытые миски (15%, рис.1,3). Гладких со-
судов нет. Орнамент нанесен на верхней трети или четверти сосу-
да. Он выполнен гребенчатым штампом и круглыми ямками. Иногда
выпуклины от них на внутренней стороне сосуда сглаживались
199
Илюшин A.M., Сулейменов М.Г
ВПУСКНЫЕ ПОГРЕБЕНИЯ ШАБАНО0О-1.
Курганный могильник Шабаново-I находится в Ленинск-Кузнец-
ком районе Комаровской области, в 350 м на юго-запад от с. Шаба-
нове, насчитывал 10 земляных курганов, и был исследован в 1989
г. как аварийный. По итогам раскопок, памятник был датирован
эпохой поздней бронзы и отнесен к ирменской археологической куль-
туре Л Вместе с тем, было установлено, что насыпи курганов JN4 2,4
были вторично использованы в эпоху раннего средневековья.
В настоящей работе публикуется погребально-поминальный ком-
плекс эпохи средневековья, зафиксированный в кургане Ji 2 /Рис. I/.
Этот объект располагался в северо-восточной части могильного
пространства и представлял собой овальную земляную насыпь из чер-
нозема, вытянутую с запада на восток. Размеры насыпи - 10x7,Зх -
0,36 м. При обследовании кургана были зафиксированы остатки дере-
ва, бересты, а такие семь захоронений. Из них пять - по обряду
кремации на стороне, и два - по обряду ингумации. Захоронения рас-
полагались в грунтовых ямах и на различной глубине в насыпи кур-
гана /называемые нами "наземными"/ /Рис. 1,2/. Под юго-западной
полой насыпи, на глубине 0,67 м, было зафиксировано скопление
фрагментов и целые керамические сосуды /Рис. 1,7,8- 2,3,9- 2/.
В центральной части насыпи, на глубине 0,20 м, были зафикси-
рованы остатки древесного тлена от деревянного настила , а север-
нее, в 0,5 м, находилась овальная яма, на 0,13 м углубленная в
материк, ориентированная длинной осью по линии северо-запад -
юго-восток. Размеры ямы - 1,02x0,69x0,13 м. Следов погребения в
яме не было /Рис. I/. В центральной части же , в 0,45 м на юго-
запад от погребения "В” был сооружен настил из бересты и деревян-
ных плах, на котором, на глубине 0,45 м был найден "клад”, состо-
ящий из наременных бронзовых блях, колокольчиков, китайских монет
"кай-юань тун-бао" серебрянных- серьги и перстней, костяной нак-
ладки на лук и стеклянных бус /Рис. 1,3/.
Погребение "А" - наземное, на глубине 0,65 м, находилось в се-
веро-западной частя насыпи /Рис. I/. Представляет собой скопление
кальцинированных костей человека, образующих овал, вытянутый с СВ
208
на ЮЗ. Размеры погребения - 0,5x0,35 в 0,5 м на ЮВ от погре-
бения "А" был найден, на глубине 0,70 м, костяной наконечник
стрелы /Рис. 1,5- 15/.
Погребение "Б", углубленное в материк на 0,12 м, расположено
на глубине 1,04 м от нулевого уровня, в западной частя насыпи
/Рис. 1,2/. После снятия насыпи было зафиксировано могильное
пятно. После зачистки была выявлена грунтовая яма размером 1,15х
-0,75x0,12 м, длинной осью ориентированная по линии С-Ю /Рис. I,
2/. В северной части могильной ямы находилась кучка кальциниро-
ванных костей человека и железное тесло, а в центральной и пиной
частях - находились остатки древесного тлена и бересты от под-
стилки /колчана ?/, серебрянные бляшки, костяные и железные нако-
нечники стрел и обломки аелезногэ колчанного крпка /Рис. 1,2,4 -
1-3,5-7,5- 1-9/.
Погребение "В" - наземное, на глубине 0,65 м, находилось в
центральной части насыпи /Рио. I/. Представляет собой скопление
кальцинированных костей человека, находящихся в берестяном коро-
бе, образующем овал, вытянутый о юга на север. Размеры погребе-
ния - 0,58x0,40 м. После снятия верхнего слоя бересты, в северо-
западной части погребения, среди кальцинированных костей, был
найден железный наконечник ремня /Рио. 1,4- 4/.
Погребение "Г" - наземное, на глубине 0,61 м, находилось в
центральной части насыпи /Рио. I/. Представляет собой скопление
кальцинированных костей человека, образующее овал, вытянутый с
ЮЗ на СВ. Размеры погребения - 0,52x0,15 м. В юго-западной и се-
веро-восточной частях погребения, среди кальцинированных костей,
найдены два костяных наконечника стрел и одна оеребрянная серьга
/Рис. 1,5- 10,11,6- 2/. В 0,12 м на Ю от погребения "Г", на глу-
бине 0,57 м, был найден костяной наконечник стрелы /Рис. 1,5-
13/, который, вероятно, относится к этому погребению.
Погребение "Д" - наземное, по обряду ингумации, на глубине
0,27 м, в фнтральной части насыпи, сильно потревоженное в ре-
зультате распашки /Рио. I/. В анатомическом порядке находились
отдельные суставы погребенного ребенка /приблизительный возраст
- 3-5 лет/. Кости черепа отсутствовали. Остатки скелета не поз-
воляют реконструктировать ритуал захоронения. В 0,23 м на СВ от
погребения ребенка, в насыпи, был сооружен не углубленный в мате-
рик деревянный столб /Рис. I/.
209
Погребение "Е" - наземное, на глубине 0,40 м, находилось в
восточной части насыпи /Рис. I/. Представляет собой скопление
кальцинированных костей человека, образующих овал, вытянутый с
СЗ на КВ. Размеры погребения - 0,67x0,38 м. В 0,09-0,17 м на В
от погребения ”Е", на глубине 0,45-0,52 м были найдены костяной
и железный наконечники стрел, целый и обломки керамических сосу-
дов, костяные накладки на лук и остатки кожаного изделия /Рис. I,
4- 8,9,5- 12,14,16,8- 1,9- I/.
Представляется, что если все впускные погребения совершены
в насыпи одного из десяти курганов, и по идентичному обряду -
трупосожжэнию на стороне, - то они являются синхронными, а воз-
можная очередность не существенна. Это позволяет рассмотреть пе-
речисленные находки единым вещевым комплексом, из которого обра-
щают на себя внимание китайские монеты "кай-юань тун-бао", пос-
тупившие в обращение о 621 г. н.э. Они дают нижнюю хронологичес-
кую границу, тик как не могли попасть в Кузнецкую котловину по
крайней мере ранее середины УП в., хотя и продолжали регулярно
выпускаться танским правительством еще 340 лет.3
Комплекс вооружения из исследуемых погребений представлен
железными и набором костяных наконечников стрел, котсяными нак-
ладками на лук и железными теслом ж фрагментами колчанного крюка
/Рис. 1,3- 15,4- 5-8,5- 1-16,6- I/. Железные черешковые наконеч-
ники относятся - к группе трехганных, типу удлиненно-ромбических,
датированные /как тип/ IX-X вв. в древностях кимаков /Алтай/ и
Забайкалья;3 плоские томары - как тип широко известны в кокэль-
ском вооружении /I-У вв./. Костяные наконечники /14 экз./ от-
носятся к двум отделам - черешковых и о раздвоенным насадом. Че-
решковые наконечники относятся к трем группам. Группа I. Уплощен-
но-ромбические. Включает следуйте типы : удлиненно-пятиуголь-
ные, вытянуто-пятиугольные и удлиненно-шестиугольные /Рио. 5- I,
2,8/. Группа П. Трехгранные. Подгруппа Па. Трехгранные. Пред -
ставлены типами : удлиненно-треугольные /Рис. 5- 5,6/; боеголов-
ковые удлиненно-треугольные /Рис. 5- 4,14,15/; боегсловковые
удлиненно-ромбические /Рис. 5-3/. Подгруппа Пб. Трехгранные с
пазом. Включает типы : вытянуто-пятиугольные; вытянуто-шестиуго-
льные; удлиненно-треугольные /Рис. 5- 10,11,13/. Группа Ш. Пря-
моугольные. Включает один тип - удлиненно-треугольных /Рис. 5-
12/. Наконечник с раздвоенным насадом относится к группе трех-
210
дранных и талу - удлиненно-треугольных /Рис. 5- 9/.
Указанные костяные трехгранные ромбические наконечники
стрел по размерам близки о аналогичными одинцовскими У - перво!
половины УП в. в Новосибирском Приобье; подобные экземпляры, но
о более коротким черешком известны в памятниках кулайской куль-
туры на этой же территории в первой половине I тыс. н.э.® В
Томском Приобье наконечники, аналогичные шабановским, известны в
релкинских памятниках конца У1 - первой половины IX вв., в Бар-
наульском Цриобье- в памятниках верхнеобской культуры П-УШ вв.
/по М.П. Грязнову/, в комплексах второй половины I тыс. н.э.6
В Барабе подобные наконечники известны в памятниках УПкХ вв.7
Стоит отметить, что Ю.С. Худяков датирует костяные черешковые
ромбические наконечники, удлиненно-шестиугольншэ, по таштыкским
аналогам Ш-У вв, трехгранные /Па/, удлиненно-треугольные - 1-У
вв., и указывает, что наконечники с расцепленным насадом подоб-
ного типа бытуют в тесинских древностях.® Наконечники о пазом
/и/ традиционно считаются предназначенными для охоты на круп-
ного зверя, а боеголовковые костяные - подражанием боевым 9, хо-
тя предлагаемая датировка погребений позволяет утверждать обрат-
ное последнему.
Костяные срединные боковые накладки на лук, в одном случае
парные, могли принадлежать как сложносоставному луку, появляюще-
муся как тип "о парными срединными боковыми накладками" в тюрк-
ских древностях в УП-УШ вв.^°, так и, по нашему мнению, могли
использоваться в этот период и в простом охотничьем луке /не-
парная накладка/.
Бронзовый инвентарь и изделия из благородных металлов имеют
также многочисленные аналогии на сопредельных территориях. ТЬк,
бронзовые пятиугольные ажурные бляшки /Рис. 3- 16-19/, извест-
ные как наременные накладные бляхи и наконечники 10-го типа
/листовидные/, в памятниках Тувы, датированные по вэаимовстреча-
емости с УТ по X вв.^ Серебряная псевдопряжка /Рис. 3- I/, из-
вестна в материалах релкинской культуры, в комплексе УП - начала
УП в Л2! бронзовые конические язычковые колокольчики /Рис. 3- 5-
-8/,известны как подвески , на могильнике Редка /к.1,п.5/, дати-
рованные УП-УШ вв., в Тимирязевском I могильнике, в погребении
кургана 10, как бронзовые подвески в виде колокольчиков, в ком-
плексах У1-УШ вв. Они же, как колоколовидные ворворки, ветре-
211
чены в вещевом комплексе У1-УП вв. и интерпретируются как нанос-
ные подвески, бытующе и в погребениях LX-X в. с трупосожавния -
ми.14 Бронзовые полые перстни с гнездом для камня /Рис. 3- II/
имеют широкие аналогии, в частности в Барабе известны с УШ в. ,
аналогии серебряному перстню с псевдощитком и ложновитым орнамен-
том нам не известны, как и нашивной бляшке с оттиском четырех -
лепесткового цветка./РИс. 3- 4,10/.
Серьги /серебряная и бронзовая/ /Рис. 3- 9,6- 2/ относятся к
одной группе и одному тину, по классификации Б.Б. Овчинниковой
для тюркских древностей Саяно-Алтая, - "с ребрышком" и стержне-
вой неподвижной подвеской - подтип "а* /в одном случае с утрачен-
ным напускным шарикам или жемчужиной - подтип "б"/. Известно, что
аналогичные серьги на территории Саяно-Алтая бытуют в УП-УШ вв.
При этом первая серьга узко датируется второй половиной УП - пер-
вой половиной УШ в., а вторая - второй половиной УШ в.^° Необхо-
димо отметить, что сосуществование этих двух серег в долине р.
Касьмы позволяет предполагать, что на территорию Верхнего При-
обья и Кузнецкой котловины, в частности, экспорт украшений иэ
торговых центров, расположенных на Великом шелковом пути, попа-
дал быстрее, чем в горно-таежные и степные долины Саяно-Алтая.
В пользу этого свидетельствуют устойчивые торговые связи, кото-
рые фиксируются в Верхнем Приобье на всем протяжении эпохи сред-
невековья, а так же тот факт, что южные районы Кузнецкой котло-
вины в этот же период выполняли функцию перевалочной базы на се-
верной периферии Великого шелкового пути.17
Аналогии лировидным бляхам-подвескам в настоящее время, на
сопредельных с Кузнецкой котловиной территориях, не известны
/Рис. 3- 2,3/.
Серебряные бляшки, полусферические, с "полями” имеют близкие
аналогии с бронзовыми, из могильника Красный Яр I /к.17-18/, да-
тированными по аналогиям же У1-УП вв.18
Керамическую посуду, встреченную в насыпи кургана и относи-
мую к эпоха средневековья, условно, можно подразделить на две.
группы : орнаментированную и без орнамента /Рис. I- 1,2,11,13,
7- 1-5,8- 1-3,9- 1,2/. Для орнаментации сосудов.им использова-
лись следующие элемента - ряды ямок, "жемчужин”, насечек, гори-
зонтальной и вертикальной”гребенки”, нарезные линиии. При этом,
сочетание выше названных элементов, применяемых для орнамента-
ции сосудов, на каждом из найденных фрагментов является строго
212
индивидуальным. Из числа обнаруженных сосудов, два были в состо-
янии полной сохранности и по своей форме относятся к круглодонн-
ым гормкам /Рис. 9- 1,2/. Определенный интерес представляет
фрагмент ручки-ушка от одного из сосудов /Рис. 7- 2/. Сосуды с
подобными элементами встречается в салтово—маятгитгт g болгарских
древностях Северного Кавказа УШ-Х вв.^
В целом, керамический комплекс можно охарактеризовать, ня*
аналогичный /по форме и элементам орнамента/ с керамикой верхне-
обской этнокультурной общности, но одновременно нельзя не отме-
тить его специфику при построении мотивов и композиций.
Приведенные выше аналогии предметному комплексу из впускных
погребений в Шабаново-I, позволяют датировать их в пределах перо-
вой половины УШвв. Такой хронологический рубеж определяется от-
сутствием прямых аналогий с предметным комплексом Сапоговского
могильника, датируемого второй половиной УШ - первой половиной
IX в.н»э. Стоит отметить и то, что комплексы из погребений по
обряду кремации на стороне, содержащие как разнообразный набор
охотничьих стрел, так и центральные боковые накладки на лук и
бронзовые подвески, обнаружены в Кузнецкой котловине на могильни-
ке Калтывино П и Ваганово .1, которые по мнению автора раскопок
отражают многокомпанентный характер процесса тюркизации и не
выходят за рамки УШ-LX вв.21
Все вышеизложенное, позволяет датировать впускные погребе-
ния Шабаново-I первой половиной УШ в. и отнести их к кругу архе-
ологических культур, формирующих верхнеобскую этнокультурную
общность.
ПРИАЕЧАЯИЯ
I. Илюшин А.М., Ковтун И.В. Аварийные раскопки ирменских
курганов близ с. Шабаново //Вопросы археологии Алтая и Западной
Сибири эпохи металла.- Барнаул, 1992.- C.II-I7, I6I-I64.
2. Лубо-Лесниченко Е.И. Дальневосточные монеты из Минусин-
ской котловины /по материалам Минусинского музея/ // Сибирь,
Центральная и Восточная Азия в средние века,- Новосибирск, 1975.
- С.157,162.
3. Худяков Ю.С. Вооружений средневековых кочевников Южной
213
Сибири и Центральной Азии.- Новосибирск, 1986,- С.184, 185.
Худяков Ю.С. Опыт верификации классификационных схем наконечни-
ков стрел с помощью математической модели распознавания образов
//Методические проблемы реконструкций, в археологи и палеоэко-
логии,- Новосибирск, 1989.- C.8I.
4. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников ... -
С.72, 74.
5. Троицкая Т.Н. Одинцовская культура в Новосибирском При-
обье //Проблемы западно-сибирской археологи. Эпоха железа.- Но-
восибирск, 1980.- Рис.5, 3-14; 9, 6-9. Троицкая Т.Н. Кулайская
культура в Новосибирском Приобье.- Новосибирск, 1979.- ТЬбл, УП;
ХХУ, 27; ХХУШ, 1-5, 9-19.
6. Беликова 0.Б., Плетнева Л.М. Памятники Томского Приобья
в У-УШ вв. Н.Э.— Томок, 1983.- Рис. 32, 6,8; 60, 8-II; 62, 7;
70, 12,16. Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной
Сибири //Фино-утры и балты в эпоху средневековья.- М., 1987.-
ТМбл. ХСУ1, 14,15; CI, 9-1I, 49. Уманский А.П. Могильники верхне-
обской культуры на Верхнем Чумлие //Бронзовый и железный век Си-
бири.- Новосибирск, 1974.- Рис. 5, 13-20; 6, 6.
7. Молоди В.И., Савинов Д.Г., Елагин А.С. и др. Бараба в
тюркское время,- Новосибирск, 1988.- Рис. 3, 2,3; 23, II; 29, 8;
30, 1,2; 36, 2-II.
8. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников ...-
С.58, 118.
9. Троицкая Т.Н. Кулайская культура .».- С.55. Молоди В.И.,
Савинов Д.Г., Елагин А.С. и др. Бараба в тюркское .С.62.
10. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых ...- С.208. Худяков
Ю.С. Эволюция сложносоставного лука у кочевников Центральной
Азии //Военное дело населения юга Сибири и Дальнего Востока.-
Новооибирск, 1993.- С.134.
II. Длужневская Г.В., Овчинникова Б.Б. Кочевое население Ту-
вы в раннем средневековье //Новейшие исследования по археологии
Тувы и этногенезу тувинцев.- Кызыл, 1980.- С.86. Рис. I, 12.
Овчинникова Б.Б. Тюркские древности Саяно-Алтая в У1-Х веках,-
Свердловск, 1990.- C.I89. Рис. 23, 13 А.
12. Мопиьников В.А. Угры и Самодийца .Табл. XCIX, 60.
13. Могильников В.А. Угры и Самодийцы ...- Табл. CI, 28.
Беликова О.Б., Плетнева Л.М. Памятники Томского Приобья ...-
214
С.82,83. Рис. 21» 2; 107, 16.
14. Бородовский А.П. К реконструкции коспма племен Новоси-
бирского Пряобья У1-УП вв. //Источники и историография : архео-
логия и история.- Омск, 1988.- С.40,42. Троицкая Т.Н. Погребения
о трупосожжвниями конца I тыс. н.э. на р. Уени Новосибирской об-
ласти //Археология Южной Сибири.- Вып.9,- Кемерово, 1977.- С.122.
Рис. I, 17.
15. Мелодии В.И., Савинов Д.Г., Елагин А.С. я др. Бараба в
тюркское ...- С.66.
16. Овчинникова Б.Б. Тюркские древности ...- С.45,48,49.
Рис^ 10, 4-6} 26, 4-7,12. Троицкая Т.Н., Новиков А.В., Сальни-
кова И.В. Погребения с сожжениями могильника Каменный Мыс //Воп-
росы древней истории Южной Сибири.- Абакан, 1964.- С.91. Рио. 4.
II.
17. Ишомин А.М. Великий шелковый путь и его северная пери-
ферия в эпоху средневековья //Взаимодействие кочевых и оседлых
культур на Великом шелковом пути.- Тез. докл. межи, семинара
ЮНЕСКО,- Алма-Ата, 1991.- С.69-70. Илюшин А.М. Кузнецкая котло-
вина как перевалочный пункт на северной периферии Великого шел-
кового пути //Международное сотрудничество археологов на "вели-
ких" торговых и культурных путях древности и средневековья.- Сб.
тиа. докл.» Кисловодск, 1994.- C.I7-I8.
18. Троицкая Т.Н. Красный Яр I - памятник позднего железно-
го века //Древние культуры Алтая и Западной Сибири.- Новосибирск,
1978.- C.II2. Рио. 6, 4.
19. Биджиев Х.Х. Тюрки Северного Кавказа /болгары, хазары,
карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы : вопросы истории и куль-
туры/ .- Черкесок, 1993.- CJL92. Рис. 46.
20. Илхишн А.М.,Сулейманов М.Г., Гуэь В.Б., Стародубцев А.Г.
Могильник Сапогово - памятник древнетюркской эпохи в Кузнецкой
котловине.- Новосибирск, 1992.- С.41.
21. Васютин А.С. О двух предметных комплексах из Кузнецкой
котловины /по материалам раскопок двух курганов на могильниках
Ваганово I и Калтышияо П в Промывленовском районе Кемеровской
области/ //Этнические и этнокультурные процессы у народов Сиби-
ри : история и современность.- Кемерово, 1992.- C.IQ2. Рис. I,
1-9,15,16/.
215
216
217
20 22 Шабаново I. Находка
<£>© *Й О из кургана 2.
218
8
Шабанове I. Находки из кургана 2.
219
220
Шабаново I. Находки из кургана 2.
-I - тесло, 2 - серьга. I - железо
дерево, 2 - серебро.
Рио. 6.
221
Шабаново I. Находки из кургана 2.
1-5 - обломки керамических сосудов.
222
Шабаново I. Находки из кургана 2.
1-3 - обломки керамических сосудов.
223
224
Т.Н.Троицкая,
В.С.Елагин,
И.В.Сомьлнов
КРОХАЛЕВКА-13 - МОПШЬНИК ВЕРХНЕОБСКОи КУЛЬТУРЬ
Археологический памятник Крохалевка-13 находится в Коченев-
оком районе Новосибирской области у с.Крохалевка. Он расположен
в густом лесу на краю обской надпойменном террасы, над системой
стариц, озер и рек Чик-Чаус. Состоит из 40 курганов, сооружен-
ных на месте поселений раннего и развитого бронзового века.Ряд
курганов поврежден строительством местного пионерского лагеря.
Раскопки памятника производились в 1980, 1988, 1989 годах Троиц-
ком Т.п. и Адамовым А.А., а в 1990 г. Елагиным В.С. Материал
хранится в археологическом музее Новосибирского государственно-
го педагогического университета.
Всего было раскопано 30 курганов, содержащих могилы раз-
личных эпох: от андроновской культуры до начала П тыо.н.э. Изда-
ны материалы могил поздней бронзы, раскопанных в 1985 г. (I,
0.63-72) и несколько могил верхнеобской культуры (2, с.140-148).
К верхнеобской культуре могут быть отнесены 18 насыпей. Почти
все они имеют внешние следы ограбления, многие поросли деревня-
ми. Ниже мы даем описание этих курганов.
КУРГАН 2. Диаметр U.50 м, высота 604)0 ом. Могила уничтоже-
на огромной ямой сооружения, выходящего за пределы кургана. В
насыпи найдены отдельные мелкие пережженные косточки, кость кон-
ской ноги, железные изделия - стремя, кельт и колчанный крючок
(рис.1,5,6,9).
КУРГАН 5. Диаметр насыпи около 7 м, высота - до 45 см.
Часть насыпи уничтожена при строительстве дома. Курган был соору-
жен в эпоху бронзы, позже он был досыпан, содержит несколько пог-
ребений, из которых одно относится к ворхнеобокой культуре. В на-
сыпи найдены обломки сосуда этой культуры.
Погребение 2. Расположено в центре кургана. Ь'югилььая яма
испорчена, имеет неправильные очертания. Ее размер - 1,15 х
0,85 м, глубина около 2 см ниже уровня материка. Скелет лежал
на опине, ноги его были согнуты в коленях и упали на правую сто-
рону. Руки согнуты в локтях. В могиле обнаружены железные изде-
лия - кельт, неясный предает (нож ?) под черепом и нож у таза.
' - ' КУРГАН 6. Диаметр око’ло 6,3 м, высота 57 ом. В насыпи най-
225
ден целый сосуд (рис.1,13). Выше уровня материка найдена берес-
тяная выкладка, примыкающая к центральной могиле. Размер ее -
1,42 х 0,46 м. Верхний олой бересты обожжен, под ним лежали ос-
татки обугленных досок толщиной около 2-3 см. Нижний, второй
одой бересты также обожжен. Не исключено, что это были остатки
детского полностью истлевшего, погребения, завернутого в берес-
ту. Кроме него курган содержал две могилы верхнеобской культуры
и яму о углем.
погребение I. Находилось на уровне материка. Размер участка
с передоенными косточками - 0,58 х 0,34 м, толщина слоя - около
1 ом. скопление ориентировано по линии ив-из. среди костей оона-
ружены бусина и обломок обожженной костяной пряжки.
Погребение 2. Расположено в центре кургана. Могильная яма
и примыкающая к ней берестяная выкладка окружены 7 столбовыми
ямками, в двух из которых сохранились следы дерева. Размор ямы -
I.6U х и,78 м, глубина около 30 см. Сохранились остатки бревен
продольного перекрытия могилы. Продольные стенки ямы обложены
деревянными досками толщиной I ом и шириной около 4 ом. На дне
могилы лежала кучка пережженных костей, о ней обнаружены желез-
ный нож, бронзовая отремечковидная подвеска, две стеклянные бу-
сины, обломки бронзовой ажурной пластины и обломок бронзового
браслета (риоХ»1-4).
КУРГАН 7. Диаметр насыпи - 7,20 м, высота - до 77 ом. В на-
сыпи найдены обломки керамики и железный сошник (рис.1,715). Вы-
явлены три могилы.
Погребение I. Находилось в центре кургана. Полностью раз-
граблено. Размер могилы - 1,72 х 0,82 х 0,30 м. Ориентирована по
линии СВЧ©. Сохранились отдельные пережженные косточки и бронзо-
вая серьга о каплевидной подвеской.
Погребение 2, Врезано в яму эпохи бронзы, поэтому длина ее
прослежена лишь на небольшом участке, ширина - 90 ом, глубина -
25 ом. Могила ориентирована по линии СВЧ©. В ней обнаружены
скопление жженных костей, обломок стеклянной буоины, миниатюр-
ная бронзовая пряжка о железным наконечником и две полусферичес-
кие бронзовые бляшки (рис.4,56,57).
Погребение 3. Размер могилы - 1,85 х 0,99 х 0,21 м, ориен-
тирована по линии СВЧ©. Потревоженный околет, видимо, лежал го-
ловой на СВ. С ним найдены обломок бронзовой пряжки и сланцевая
ромбическая плитка.
226
КУН’АН 8. Диаметр около У м, высота - 43 ом. Сложен в эпо-
ху бронзы. Перекрыт, в насыпи выявлены обломки сосудов верхне-
ооской культуры, форма одного из них реконструируется (рио.1,Ц).
КУнГАП У. Сооружен в эпоху бронзы и несколько раз досыпался.
Содержал 20 могил различных периодов, среди них три были верхне-
обскими. они расположены на близком расстоянии друг к другу.
Погребение I. Ориентация и размори неясны. Содержало кучку
пералиенннх костей, поверх которых лежали обахженные кости чере-
па. Находок нет.
Погребение 2. Среди мелких пяпнжжянных косточек лежал ня-
обоженный череп человека с несколькими шейными позвонками, кото-
рые были слегка обожжены, с ними найдены бронзовые и одна стек-
лянная бусина.
Погребение 3. Сохранились лишь остатки пережженных косто-
чек.
КУРГАН II. Имел овальную <$оргду (7 х 4,о м) высота - ob см.
В насыпи выявлено скопление керамики.
Погребение 1. Находилось на уровне материка, потревожено,
ориентировано по линии С-b. Поверх кучки пережженных костей
сохранились остатки перекрытия из обгоревших жердей и бересты.
В могиле найдены три железных и три костяных наконечника стрел,
наконечник железного колья и обожженная деревянная чеша'. Сохран-
ность всех находок очень плохая.
Погребение 2. попорчено грабителями, размер ямы - 3,20 х
1гЬ5 х 0,50 м. Ориентировано но линии С-Ю. Сохранились остатки
перекрытия из бревен, жердей и бересты. Пережженные косточки ле-
жали кучкой. В могиле найдены три костяные накладки на лук, 31
бронзовая бляшка, 6 овальных поясных блях, бронзовый наременный
наконечник, железная пряжка, две бронзовые серьги, одна стеклян-
ная полосатая бусина, два бронзовых диска, три подвески из трех
концентрических кружков, костяной нож и полое костяное продолго-
ватое изделие, пять костяных и один железный наконечник стрелы
со свистунком. Находки представлены на рио.2,Ь-2У.
КУНГАН 12. Диаметр около 7,5 м, высота I.2U м. В насыпи най-
дены обломки костей животного. Выявлено одно погребение. Его раз-
мер - 1,76 х 0,88 х 0,05 м. В нем обнаружены пережженные кости,
обломки сосуда, бронзовая серьга, два костяных наконечника стрел
И два точильных камня (рис.2, 30-32).
227
КУРГАН 13. Диаметр около 9 м, высота 1,1 м. В насыпи встре-
чены фрагменты керамики, костяной и железный наконечники стрел,
выявлены три погребения.
Погребение I. Границы испорчены, сохранившийся размер -
1,05 х 0,75 х 0,20 м. Сохранились жженные кости, железный нож
и одна необгоревшая кость.
Погребение 2. Границы также испорчены, размер - 1,65 х 0,90
х 0,15 м. Вытянута с С на Ю. Сохранились лишь пережженные кости.
Погребение 3. могила имеет неправильную форду, ее размер
1,70 х 1,50 х 0,30 м, вытянута с С на К). В слое жженных костей
найдены три железных наконечника стрелы, три костяных наконечни-
ка, обломок железного ножа, П многоугольных бронзовых бляшек,
пять округлых, обломок бронзовой серьги, обломки железных удил,
две бронзовые пронизки, две железные пряжки, неясные обломки же-
лезных изделий. Находки представлены на рис.3,1-17.
КУРГАН 14. Овальной форды (6 х 2,5 м), высота 60 ом. В на-
сыпи найдена конская челюсть, обломки сосудов. Обнаружено одно
погребение, его размер - 1,10 х 0,48 х 0,12 м, вытянуто о С на
Ю. На дне выявлен слой жженных костей, обломки сосуда и железно-
го ножа.
КУРГАН 15. Диаметр около ц м, высота до 1,05 м. Насыпь но-
сит следы ограбления. В ней найдены отдельные обломки сосудов,
и железный сошник с отломанным острием (рис.1,10). Обнаружены
два погребения.
Погребение I. Полностью перерыто, границы ямы испорчены,
находок нет.
Погребение 2. Размеры могилы - 1,60 х 1,20 х 0,30 м. Ске-
лет потревожен, видимо, лежал головой на СВ. Найдены две костя-
ные накладки на лук и обломок точильного камня (рис.З, 18,20).
КУРГАН 18. Диаметр -6 м, высота до 80 ом. В насыпи найде-
ны обломки верхнеобского сосуда. Обнаружено одно погребение
(рис.1,2). Размер - 1,88 х 0,94 х 0,40 м. Скелет лежал головой
на СВ, с ним найден железный нож.
•КУРГАН 19. Диаметр - 6,70 м, высота до I м. Выявлены две
могилы, к верхнеобской культуре относится погребение I. Его раз-
мер - 2,14 х 1,02 х 0,40 м. Кости скелета перемешаны, на месте
сохранились лишь кости ног, судя по которым погребенный был по-
ложен головой на СВ. В могиле найдены бронзовая бляшка с остат-
ками кожи, крупная бронзовая шестиугольная подвеска и железная
228
подвеска в виде схематичного изображения летящей птицы (рис.З,
21.22).
КУРГАН 20. Диаметр - 10 м, высота - 1,30 м. В насыпи найде-
ны захоронение собаки (на уровне материка) с двумя точильными
камнями, бронзовая бляшка, костяной наконечник стрелы. Выявлены
две могилы.
Погребение I. Границы ямы перерыты, кости человека переме-
шаны. Среди них найдены три костяных и два железных наконечников
стрел, обломок сосуда, бронзовая фигурная бляшка, две круглые
бронзовые бляшки на остатках кожи, четыре бронзовые пронизки,
бронзовая пряжка, неясные ооломки бронзовых и железных изделий
(рис.3,23-33).
Погребение 2. Размер - 1,58 х 0,88 х 0,23 м. Скелет лежал
на опине, головой на СВ, ноги его были слегка согнуты в коленях.
С ним найдено семь бронзовых прониэок (рис.3,34-36).
КУРГАН 21. Диаметр - 9,60 м, высота до 1,40 м. В насыпи
найдены обломки сосудов, железный нож, удила, пряжка, четыре
бронзовые пронизки и железное копье (рис.1,8). Выявлена одна мо-
гила. Ее размер - 1,90 х 0,83 х 0,70 м. Кости человека перемеша-
ны, на месте лежал лишь череп, судя по которому погребенный был
положен головой на СВ. Среди костей найдены костяной и железный
наконечники стрел, две круглые бронзовые бляшки, пронизки, две
фигурные бляшки и поведопряжки. Находки представлены на рис.З,
37-44, сосуд - на рис.1,4.
КУРГАН 23. Диаметр 6,4 м, высота до 72 см. В насыпи найден
каменный абразив. Выявлена одна могила. Ее размеры - 1,27 х 0,75
х 0,08 м, вытянута по линии С-Ю. В ней в беспорядке лежали кости
человека. Среди них найдены каплевидные подвески (6 экз.), про-
низка в виде полого конуса, бронзовая пряжка, костяной наконеч-
ник стрелы, бронзовая подвеска или серьга о тремя отростками,
перстень, две неременные бляшки: одна в виде полуовала и вторая
в виде плоского кольца. Находки изображены на рис.2,33-45.
КУРГАН 24. Диаметр -8 м, высота - 88 см. В насыпи найдены
обломки костяных наконечников стрел, часть железного кельта. Мо-
гила перерыта, кости перемешаны. Вероятно, скелет лежал головой
на ЮЗЗ. Среди костей найдены три костяных наконечника стрел и
остатки железных наконечников, бронзовая пронизка и железный
нож (рио.4,1-4).
229
КУРГАН 29-30. Образовался из двух насыпей, границы которых
неразличимы. Их общий размер - 14 х 5 м, высота около 1 м. Под
насыпью выявлены четыре могилы.
Погребение I. Границы могилы изрыты грабителями, глубина
не около 27 см от уровня материка. Кости скелета перемешаны, не-
потревоженными остались лишь кости стоп, судя по которым погре-
бенный был положен головой на ССВ. В могиле найдены три фигурные
и семь круглых поясных бляшек, бронзовая пряжка и обломок желез-
ного острия. Находки представлены на рис.4, 45-55.
Погребение 2. Размер - 1,82 х 1,68 х 0,22 м, вытянута о ССВ
на шиО. По краю могилы о двух продольных стирон црислеживалсм
уступчик шириной около 7-10 ом. Высота уступчика от уровня дна
могилы - 10 ом. На нем лежали две параллельные обгоревшие плахи.
На дне могилы ближе к ооверо-вооточной стенке находилась кучка
пережженного праха (рис.1,3). Здесь найдены костяная накладка
для лука, один железный наконечник стрелы, остаток железного
ножа, четыре бляшки из железа и железная пластина с тремя выпук-
линами. Бронзовые изделия представлены пятью бляшками-розетками,
двумя сережками о каплевидными подвесками, пятью пронизками, од-
ной круглой бляшкой и четырьмя монетами. Находки даны на рис. 4,
5-21 и на рис.5.
Погребение 3. Могила полностью разграблена и потревожена,
кости (или прах ?) выкинуты. Однако отдельные частицы праха в
насыпи разрешают предполагать, что могила содержала сожжение.
Находок нет.
Погребение 4. Размер - 1,Ь5 х 0,75 х 0,20 м. Погребенный ле-
жал на опине головой на ССВ. С ним найдены стеклянная бусина и
следующие бронзовые изделия: крупные фигурные поясные бляшки
(4 экз.), две конечные ременные бляшки, два перстня, одна под-
веска, три пронизки,и одиннадцать небольших бляшек разной формы,
цряжка и два колечка. Находки представлены на рис.4,22-44.
Таким обрезом, нами всего было исследовано 18 насыпей, в
которых находилось не менее 31 могилы. Диаметр курганов колебал-
ся от 6 до 12 м, высота от 60 см до 1,40 м. В одном кургане (6)
могижа была окружена столбовыми ямками (рис.1,1). в этом же кур-
гане встречена яма с угольным заполнением и расположенный на
дневной поверхности берестяной чехол, в котором найдено несколь-
ко обгоревших жердей. Береста имеет следы огня. Не исключено,
что это было детское, полностью истлевшее погребение.
230
Глубина могил - от 2 до 30 ом ниже уровня материка. В неко-
торых ямах сохранились остатки деревянных перекрытий из плах,
бревен и бересты. В одном случае прослежены заплечики (курган
29-30, могила 2).
Встречены два обряда погребения - трупопол оженио и сожже-
ние на стороне, причем, число их примерно одинаковое: ингумация
отмечена в 13 могилах, кремация - в 17. Все они сопровождались
идентичным инвентарем. В отдельных курганах выявлены могилы с
сожжением и трупоположением (курганы 7 и 29-30). Скелеты лежали
в вытянутом или слегка скорченном положении головами на СВ
(лишь в одной могиле - на ЮЗЗ). Сожжение совершалось на стороне,
в отдельных случаях оно было неполным: так, в могиле 2 кургана 9
среди сожженного праха лежал необожженный череп, а на его шейных
позвонках имелись оледы огня. Размеры могил о кремацией и ингума-
цией примерно одинаковы (рис.1,2,3). В насыпи встречены обломки
сосудов и отдельные предметы. Поскольку почти все могилы были
ограбленными и потревоженными, нельзя судить о том, были ли эти
предметы специально помещены за пределы могилы или же были выки-
нуты при ограблений.
Предметы вооружения лучше всего представлены костяными и
железными наконечниками стрел. Число костяных наконечников в
одной могиле колебалось от одного до пяти, они ромбические или
треугольные в сечении, всего их найден 21 экземпляр (рис.2,9-12,
14 и др.а Железных наконечников найдено не менее пяти. Возмож-
но их было больше, так как в ряде могил вместе с ними найдены ос-
татки железных окислившихся предметов. Все они трехлопастные, на
одном из них сохранились остатки свистунка. Железные наконечники
даны на рис.3,2,3,27,41; 4,8). Их бытование имеет широкий хроно-
логический диапазон: с УХ по X вв. (3, с.2X5, рис.96). Оригина-
лен наконечник, у которого перо имеет фигурные очертания (рис.4,
8). Точные аналогии ему нам неизвестны. В могильнике обнаружены
два железных наконечника копья (рис.Х,8). Оба дошли до нас в пло-
хом состоянии, фохма пера не реконструируется. Длина втулки одно-
го копья достигает 9 ом, Боковые костяные накладки лука имеют
вытянутую овальную фодау (5 экз., рис.2,7,8; ХЗ.Х9.20; 4,5).
Встречен один железный колчанный крючок (рио.Х.6). Предметы кон-
ского наборе представлены одним обломком удил и железным стреме-
нем о небольшой петлей (рис.Х,5).
Предметы быта немногочисленны. Это один костяной нож (рио.
23Х
2,9) и не менее пяти железных, подуразрушившихоя. Встречены два
каминных точила (рис.З,18). Один из них оломанный, узкий, прямо-
угольный; второй - почти квадратный.
Лучше всего представлены различные украшения, все они вы-
полнены из бронзы. Три серьги имеют каплевидные подвески и боко-
вой отросток (рис.2,1; 4,15,16), у трех подвеска заменена заост-
ренным стерженьком, на который, видимо, одевалась бусина, две из
них отличаются миниатюрностью и изяществом (рис.2,15,16; 3,5).
Серьги с каплевидными подвесками и боковыми отростками появля-
ются не ранее середины УШ в. (4, о.П2, рис.75). Сдна миниатюр-
ная сережка (или подвеска ?) завершается тремя каплями (рис.2,
33). Две сережки имеют вид несомкнутых колец (рис.4,26,36).Перст-
ни о утолщениями (рис.4, 28,29) имеют широкий хронологический ди-
апазон бытования. Встречен обломок браслета в виде несомкнутого
жгута о насечками на его концах (рис,2,4).
Хорошо представлены разнообразные подвески. Среди них одна
стремечковидная (рис.2,10) и три из концентрических кругов (рис.
2,18-20). Последним известны аналогии в Умне-3 УШ-IX вв..(II,
0.88, рис.5,34) и в Архирейском Заимке (6, рио.79,7,11), Изящны
каплевидные подвески на витом стержне (рис.2,40-45). Аналогичные
им изделия встречены в погребении УП в. в Умне-2 (7, о.151, рис.
1,1^3), в могилах Редки (8, рис.4,3; 11,6) и Тимирязевских кур-
ганах (6, рио.22,1,2; 71,7). Вое эти перечисленные украшения,
равно как и лодвеока-ворворка о тремя отростками (рис.2,39), от-
носятся к кругу украшений самодийского типа, которые датируются
в пределах УП-IX вв. (9, о.53-56).
Железная подвеска в виде перевернутого якоря, видимо, пред-
ставляет собой схематическое изображение птицы в полете (рис.З,
21). Некоторой аналогией ей является бронзовая фигурка птицы из
Сапоговокого могильника, у которой поверх объемной головы имеет-
ся отверстие для подвешивания (10, рис.23,3). Крупная шестигран-
ная подвеска покрыта мелкими выпуклинами, расположенными по кру-
гу, петелька ее имеет подтреугольцую форму (рис.3,22). Две брон-
зовые подвески в виде диска диаметром около 3 см с отверстием в
центре, от которого отходят радиальные линии (рио.2,5,6), видимо,
связаны с солярным культом. Для их вторичного использования в ка-
честве подвесок на краю дисков было проделано по одному сквозно-
му отверстию. Аналогии им известны в Тимирязевских могильниках
(6, рис.72,3). В качестве подвесок были использованы четыре про-
232
г
t оверлейные бронзовые монету диаметром не более 1,5 см. К сожале-
нию, мы не смогли их определить. Хорошо сохранилась лишь одна
монета (рис.5), две относятся к тому же типу, но выполнены другой
матрицей. Четвертая монета имеет иные, плохо прослеживаемые изо-
бражения*.
Найдены бронзовые и стеклянные бусы. Бронзовые пронизи (28
экз.) большей частью литые, несколько бусин свернуто из листка
(рио.3,32т38; 4,11-13,37-39). Бус из глушенного стекла три: одна
глазчатка и две полосатых (рис.2,17; 4,30). Набор бус является
указанием на датировку могил. В Новосибирском Приобье в УШ-1Хвв.
резко преобладают стеклянные буоы, бронзовые - единичны (5,0.88,
рис.5,17-21; II, с.124, рис.2,24-32). В погребениях же УП-УШ вв.,
напротив, резко преобладают бронзовые бусы (12, с.105, рио.4,10,
м Уже после написания данной статьи мы получили определение
бронзовых монет из погребения 2 кургана 29-30, выполненное
С.Г.Кляшторным и А.И.Колесниковым. Им были переданы фотог-
рафии двух монет. Одна из них (монета А) изображена на рис.5.
Вторая (монета Б) очень плохо сохранилась и но была нами за-
рисована. Датировка монет (середина УП в.) не противоречит
тому, что могильник был отнесен нами к началу - середине УШ
в.н.э. Далее приводится текст определения монет.
"Предъявленные для атрибуции две фотокопии медных монет
являются фотовоспроизведением медных иранских монет (пашиз,
более позднее название - фальо), чеканенных во время правле-
ния в Иране династии Сасанидов (208-651). На монетах сохрани-
лись остатки пехлевийских легенд. Обе монеты чеканены либо
при Хоорове П (591-628), либо при его приемниках (до конца
40-х гг. УП в.). Монета А: аверс - сидящая фигура царя в обыч-
ной саоанидской крылатой короне. Слева от фигуры царя - моно-
грамма хвар, т.е. "царская благодать". Справа - полустертое
имя царя (возможно, йездигерц, т.е. Пездигерд Ш, 632-651).
Реверс: говорящий жертвенник и два жреца внутри тройного кру-
га - традиционное изображение для поэднесасанидоких монет.
Монета Б: аверс - почти стертая фигура царя, слова над голо-
вой формула "умножился хвар". Реверс: полустертые фигуры жре-
цов, справа монограмма монетного дворе в г.Тавваз, провинции
Арцаширварре (Центральный Иран). (Справка составлена С.Г.Кляш-
торным и А.И.Колесниковым. СПб., филиал Института вотсоковедо-
ния РАН".)
233
10.13). Шонно полагать, что могильник Крохалевка-13 немного
старше дуггансв УШ-1Х вв.
Разнообразны нусдмсты поясного набора. ПОЯСНИ-! пряккн (4
□кз.) цольнолитн'.' с овально!, пли лировидной рамкой, и щитком
ЛрЯ'.'.Оувольно*, ^ирлы (pUC.^.Sv; 3,2ui 4,4b,Зи). аналогии шл да-
тируются УЛ п Ую-LX. пн. (13, pjic.LX,15.19; .ХУ, is). От одно/ пря-
ня сохранилась лишь подвплнан овальная рамка (рис.4,31). встроче-
ш; поясные оляхв нескольких тиков. В двух могилах они только
кругли»! дна if-тро... ,;,ю - U.4 a:-, JiUsiCT ШТЫрйК О UlUlTHO.. сторон:.’,
на ним часто сохраняются остатки кожаного ио;.|НЯ <рли,4, 4в-.а).
ЧИСЛО Ил В 0ДНО1: МОГИЛС ДОХОДИТ ДО 31. В еТИА rtdyx ЬОПСал Kliyi-
пые бл>1ых;: оочеииются с о олео крупными бляхами в видч диска. от
которого отходят два низких пятиугольника (рис.4,д2,23,2о,о3-3о).
Дв-; сляыкя орнаментированы точками (рис.3,39,43). В погрооенип 2
гуггана 2ь-3и сляшии имеют вид рооотик (р’.;с.4,л' — си). Встречены
o?bfl.uiji в ваде пятиугольников с одной вогнутой стороной (рис.3,6-
10), вместе а круглой оляхой (рис.3,11). iia двух поясах бляшки
онли обычными для тюркского времени - подуовальнами (рис.26,
27,34). Причем, в одном случае эти бляшки сочетаются с круглыми
(рис.д,22-27). Встречено нисколько ременных наконечников (рис.
2,21* 4,32-35). В кургане 21 найдена псевдопрнхка (рис.3,44).
Такие изделия извпетны в погребениях У1-УП вв., но доходят и до
УШ в. (14, O.II5, рис.Ь,46-49; с.Ц7, рис.6,16). Полуовальные
бляхи с вырезом бытовали с УП по IX-X вв. (15, рис.23).
Поясная гарнитура даст возможность датировки погребений.
В Новосибирским Приобье в курганах верхнеобской культуры УШ-1Х
вв. круглые бляхи не встречены. Поясные бляшки были только типич-
ными для тюркского времени - прямоугольными и подуовальнши (11,
с.124, рис.2.1,2; 12, с.Юи, рис.1,14; o.lIU. рис.7,7-9; 5,
с.67,38, рис.4, 1,2,9; рис.5, 1,28-30). Округлые же небольшие
бляхи были найдены в могилах УП в. Юрт-Акбалыка-Ь (7, о.154.
рис.4,7,ь) и в погребении Каменного мыса о монетой У1-У11 вв.
(5, с.67, рис.4,18,19). Бронзовые оляхи в виде розеток также
относятся к У1-УП вв. (15, рис.23,6,7).
Весь инвентарь разрешает отнести могильник Крохалсвка-13
ко времени середины УШ в. О УП-УШ вв. говорят пояса с круглыми
бляшками, псодцоппяжка и резкое преобладание бронзовых бус над
стеклянными. Не ранее середины УШ в. появляются серьги с капле-
видными подвесками. Все это разрешает нам отнести могильник к
234
началу - середине УШ в. и полагать, что в IX в. курганы не за-
ходят.
Керамика в могильнике представлена обломками сосудов и од-
ним целым. Все они были найдены в насыпях (рис.1,11-15). Резко
преобладает керамика, характерная для верхнеобской культуры,вы-
полненная гребенчатым штампом. На одном сосуде орнамент нанесен
протащенной гребенкой в виде прямых линий и волны (рис.1,12).
Нетипичными для более ранних этапов верхнеобской культуры явля-
ются прочерченные линии (рис.1,13,14). Резко выделяются по ха-
рактеру теста и орнаментации два оосуда (рис.1,4). Они явно име-
ют тюркский облик, выполнены из рыхлого теста, поверхность обра-
ботана очень небрежно. Оба орнаментированы пояском из ямок,круг-
лых и неправильной формы, которые также нанесены небрежно. Бли-
жайшей аналогией являются тюркские сосуды из синхронных погребе-
ний Барабинской лесостепи (16, с.28, рис.16, 7,10).
Могильник Крохалевка-13 дает нам возможность присоединиться
к мнению А.М.Илюшина о том, что меотом начала продвижения населе-
ния с обрядом трупосожжения явились племена кузнецкого варианта
верхнеобокой культуры (17,0.55). Как уже неоднократно высказыва-
лось в печати, появление погребений с сожжениями в Новосибирском
Цриобьо, видимо, связано и с местными традициями, уходящими в
позднекулайокую культуру, и с широким притоком нового населения
(18, с.170-172). На связь о населением Кузнецкой котловины ука-
зывают следующие факты. Во-первых, по утверждению А.М.Илюшина, в
Кузнецкой котловине обряд сожжения на стороне являлся господст-
вующим с У1-УП вв. (19, с.39-41), а в Новосибирском Приобье в это
время отмечена лишь ингумация. Во-вторых, в орнаментации керамики
Новосибирского Приобья появляются новые черты, присущие керамике
Кузнецкой котловины. Это прочерченные линии одинарного и двойного
зигзага. В могильнике Сапогово это единственный способ нанесения
орнаментации (10, рис.26, 10-22 и др.) Имеются черты сходства и в
сооружении вокруг могил столбиков. В Крохалевке-13 это встречено
один раз (рис.1,1), в Сапогово- постоянно (10,с.30).
Вое это разрешает предполагать, что в УШ в. население верх-
Необской культуры Кузнецкой котловины под давлением тюркских пе-
редвижений, связанных о уйгурскими военными действиями, начинает
перемещаться по р.Ине на запад, в места расселения родственных им
самодийских племен новосибирского варианта верхнеобской культуры.
На раннем этапе их слияния возник биритуальный обряд погребения
235
(сочетания сожжения с ингумацией). Позже, в могильниках УШ-IX
например, в курганах Каменного Мыса, наблвдаетоя только лишь
жоние на стороне.
Примечания
I. Троицкая Т.Н., Софейков О.В. Памятник Крохалевка-13 как ис-
точник эпохи развитой и поздней бронзы// Археология и этно?-’
рафия Южной Сибири. - Барнаул, 1990. - С.63-72.
2. Троицкая Т.Н., Адамов А.А. Новые памятники верхнеобской ку;ь.
туры в Новосибирска.! Приобье//Источники этнокультурной исте.
Западной Сибири. - Тюлень, 1991. - С.140-146.
3. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников южной Сио.:
и Центральной Азии. - Новосибирск, 1966.
4. Распопова В.И. Металлические изделия раннесредневекового С
да. - Л., 1980.
Ь. Троицкая Т.Н..Новиков А.В., Сальникова И.В. Погребения о со -
жением могильника Каменный Мыс// Вопросы древней и среднев .•
вой истории Южной Сибири. - Абакан, 1984. - С.60-97.
G. Беликова О.Б., Плетнева Л.Ы. Памятники Томского Приобья в
У-УШ вв.н.э., - Томск, 1983.
7. Троицкая Т.Н*, Бородовский А.II. Погребения младенцев в кугл.
нах УП в.н.э. в Новосибирском Приобье// Мировоззрение фиш.-,
угорских народов. - Новосибирск, 1990.
8. Чиндина Л.А. Могильник Релка на Средней Оби. - Томок, 197/.
9. Троицкая Т.Н. Украшения самодийского круга в Новосибирской
Цриобье во второй половине 1 тыс.н.э.// Проблемы этнической
истории самодийских народов. - Омск, 1993. - В.1. - С.53-Г' •
10. Илюшин А.М., Сулейманов М.Г., Гузь В.Б., Стародубцев А.Г.
Могильник Сапогово - памятник древнетюркской эпохи в Кузн
кой котловине. - Новосибирск, 1992.
II. Троицкая Т.Н. Погребения с трупосожжениями конца I тыс.н..-
на р.Уени Новосибирской области// Археология Южной Сибири.'
Кемерово, 1977. Вып.1Х. - C.I2I-I30.
12. Троицкая Т.Н. Красный Яр-1 - могильник позднего железной
века// Древние культуры Алтая и Западной Сибири. - Новоси-
бирск, 1978. - С.99-117.
13. Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии 1У-1Х вв. Пряжки?'/
САИ, 1979. Вып.Е1-2.
14. Амброз А.К. Проблемы ранне средневековой хронологии Бостон;: п-1
Европы// СА, 1971, I 2. - С.96-123.
236
15. Степи Евразии в эпоху средневековья. - i,i. ,1981.
16. Бараба в тюркское время. - Новосибирск, 1988.
17. Илюшин А.М. К вопросу об этнической принадлежности погребе
ний по обряду кремации на стороне конца I тыс.н.э. в лесо-
степной зоне Западной Сибири// Этническая история тюркоязыч
ных народов Сибири и сопредельных территорий (по данным ар-
хеологии). Омск, 1992. - С.52-56.
18. Троицкая Т.Н. Погребения с сожжениями верхнеобской культуры
в лесостопном Приобье// Проблемы хронологии и периодизации
археологических памятников Южной Сибири. - Барнаул, 1991. -
Рис. I.
238
бег
•г ’оиг
PMC. 3.
240
Рис. 4.
241
Рио. 5
242
Н.Т.Аодулгынисп,
В.В.Гопбунов,
А.А.Казаков
НОЫй ЖГИЛЫП-КИ ВТОРОЙ ПОЛОВШИ I ТНСЯЧЕЛЕ'ГЛ! Н.Э.
В УРОЧИЩ ЫИдНИЕ i'JUaAHia
В 1993-94 гг. археологической экспедицией АГУ проводились
аварийные раскопки в урочище Ближние нлбаны у с.Чаузово Топчи-
хинокого района ялтинского края. ba врегл работ исследовались
КУРГЭНИНО МОГИЛЬНИКИ В пунктах ЬР-УГ И Bil-IX И ГруНТиВБ.х могиль-
ник в пункте ьб-ХУГ. целью настояло*; статьи является пуолпкацвя
средневековых ;4атериалов из пунктов Б..-У1 и Бд-ХУ1.
Грунтовы!; могильник Ь?!-ХУх открыт Ю.Ф.Кипшшшм п 1981 г.
Он находится в центральном части дан, в ьо м к СВ от пункта
Еш-УИ и в GO м к в от пункта БИ-У1 (рис.1,1). Большая часть да-
ны в настоящий момент задернована, раздувается ее юго-западный
борт. В точоние десяти последних лот местные жители неоднократ-
но собирали здесь бронзовые веши из разрушающихся могил. Сплоы-
ныт. раскопом была исследована воя раздутая поверхность и край
задернованыой кромки дюны. Площадь раскопа составила збю кв.м. • '
Всего в раскопе зафиксврованно 15 могил, из них о погребенин-от-
носятся к андроновоки*. культуре и 7 к раннощу средневековью
(могилы 3,5,6,7,9,10,14).
могила 3. Пятно подпрямоугольнои формы ориентированное по
линии юЗЬ-СВВ (рис.1.5). [-измерь 1,7 х 0,3 м, глуипна и,5 4..
(здесь и далее глубины даются от уровня дрэвнои поверхности), в
заполнении встречались Небольшие кусочки ооожженных поперечных
плах (остатки перекрытия ?). На дне ложал скелет взрослого чело-
века, вытянуто на спине, головой па СВВ. Па поясе naiUcnc лоз-
ная памчатая пряжка овальной формы с язычком (рис.2,14), вторая
такая же трапециевидной формы - между лопастями таза (рис.2,11).
.„огила 5. Пятно подпрямоугольной формы,ориентированное по
линии ШЗ-СВВ. Размеры 1,65 х 0,Ь м, глубина 0,3 м. На дне ле-
жал частично сохранившийся скелет взрослого человека, вытянуто,
головой на СВВ. На его левом плече находился череп ребенка. В
районе таза найдено два наконечника стрелы: железный трехлопаст-
ный ярусный и костяной ромбический килевидный (рис.2,9,10).
Могила 6. Разрушена. На глубине 0,1-0,25 м от современной
поверхности в передутом песке в полном беспорядке найдены раз-
243
ломанные кооти человека и лошади, среди них: два бронзовых не-
сомкнутых кольца (рио.2,15), обломок бронзового зеркала о бор-
тиком (рис.2,12), половинка железной булавки о бронзовым зооморф-
ным на верши ем (рио.2,13) и парная бронзовая ажурная заотежка о
растительным орнаментом (рис.3,17)* Подобная одиночная заотежка
была найдена на глубине 0,1 м от современной поверхности в 6 м
к СЗ от могилы 6 (рис.З,16).
Могила 7. Пятно подпрямоугольной формы ориентированное по
линии КВ-СВ. Размеры 1,6 х 0,55 м, глубина 0,25 м. На дне скелет
взрослого человека, вытянуто на спине, головой на СВ (рис.1,3).
При погребенном найдены: у левого колена - железный нож в кожа-
ном чехле о железной обоймой (рис.2,2), у левой стопы - костяная
пряжка двухтавровая, неввделеннорамчатая, трапециевидной формы со
слегка выступающим носиком на дужке, подвижный язычок отсутству-
ет (рис.2,4), у правого бедра - два обломка костяных срединных
доковых накладок на дук (рис.2,3,5), рядом о правым коленом -
крупный железный трехлопастной ярусный наконечник стрелы (рис.
2,1), у СЗ стенки костяной двудырчатый поалий (рис.2,6) и ближе
к западному углу сильно коррозированный железный предмет.
Могила 9. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по
линии КВ-СВ. Размеры 1,6 х 0,75 м, глубина 0,55 м. На дне скелет
взрослого человека, вытянуто на спине, головой на СВ. На позвон-
ках в районе пояса найден обломок бронзового зеркала о бортиком,
циркульным орнаментом и следами резки для его поломки. Зеркало
лежало в чехле из белой кожи (рис.2,8).
Могила 10. Пятно подпрямоушольной формы, ориентированное
по линии ЮЗ-СВ. Размеры 1,25 х 0,7 м, глубина 0,25 м. На глуби-
не 0,15 м в ПЦ части найдены обломки верхней и нижней челюсти
ребенка, под ними - две ластовые бусины (рис.2,7), на 0,25 м в
СВ части могилы - пяточные кости.
Могила 14. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное
по линии ЮЗ-СВ (рис.1,4). Размеры 1,8 х 0,92 м, глубина 0,55 м.
На глубине 0,35 м прослежены остатки деревянного перекрытия из
продольно уложенных досок и жердей. Над перекрытием в СВ части
могилы находилось скопление углей и зубы животного (лошади). В
центральной и ЮЗ частях могилы лежали четырьмя скоплениями же-
лезные вещи от конской сбруи и кооти животного плохой сохраннос-
ти (лошади). От снаряжения верхового коня найдены следующие пред-
244
меты: пряжка о овальной рамкой, имеющей фигурные вырезы по ниж-
нему краю, подвижным язычком и прямоугольным щитком, снабженным
о внутренней стороны шпеньком о закрепляющей пластиной (рис.3,5),
налобная бляха сердцевидной формы слегка выгнутая наружу, снаб-
женная по центру круглыми подтрапециевидными умбонами (рис.3,18),
широкий несомкнутый тренчик для ремня (рио.З.П), две круглые,
слегка вогнутые бляхи (рис.3,12,14), заклепка со шляпкой (рис.
3,13), прямоугольная бляха со шпеньком (рис.3,9), овально-прямо-
угольная длинная узкая бляха со шпеньком и сквозным отверстием
под заклепку (рис.3,15), обломок заостренной бляхи с заклепкой
и шляпкой (рис.3,6), а также серия блях плохой сохранности пря-
моугольной или трапециевидной форм разной ширины, имеющих от-
верстия под заклепки (рис.3,7,8,10). Под перекрытием находилась
деревянная рема из досок, внутри которой лежал скелет чоловека,
на спине, ноги подняты в коленях, головой на СВ. Интересной осо-
бенностью является наличие 2-х рядов верхних коренных эубов.Сло-
ва возле бедренной кости найден железный крючок с широким коль-
цом (рис.3,4).
Все вышеописанные погребения объединяет между собой неболь-
шая глубина захоронения, одинаковый характер заполнения ям -
темная мешанная супесь, схожая форма и ориентация могил по оси
DB-CB, а погребенных головой на СВ (исключение составляет моги-
ла 10). Могилам 6 и 14 присущи некоторые особенности деталей
погребального обряда - это более сложная внутримогильная конст-
рукция в могиле 14 и наличие в этих погребениях костей животного
(лошади).
Анализ сопроводительного инвентаря из исследованных могил
также позволяет разбить их на две культурно-хронологические
группы. В первую группу входят могилы 3,5,7,9,10. Для их погре-
бального инвентаря характерны ярусные наконечники стрел и нож о
железной обоймой (4, табл.ХХХП, ХХХУШ, X I). Верхняя хронологи-
ческая граница ярусных наконечников из могил 5,7 - У в.н.э.
(10, с.123), ножи с железными обоймами,подобные найденному в мо-
гиле 7, но выходят за У-У1 вв.н.э. (2, с.12). Датировка средин-
ных боковых накладок на лук из-за их фрагментарности затруднена.
Бытование костяных дцухдырчатых псалиев, простой слегка изогну-
той формы, не поднимается выше У1-УП вв.н.э. (3, о.80; II, рис.
43). Железные рамчатые пряжки из могилы 3 известны еще с хуннс-
кого времени (5, табл.Х!), но пряжки трапецевидной и овальной
245
форд подучают наибольшее распространение в У1-У11 вв.н.э. (3,
табл.УШ, X, Х1У). Что касается костяной подпружной пряжки из мо-
гилы 7, то появление таких пряжек относится к 1У-У вв.н.э., из-
вестны они в У1-УП вв. н.э. (3, рис.4,5, табл.ХУ), в УШ-Х вв.н.э.
на щитке подобных пряжек появляется прямоугольный вырез и увели-
чивается длина самого щитка (4, табл. УП, 9, о.201-202; 13,
рис.6). О датировке обломка бронзового зеркала из могилы 9 мож-
но оказать, что на зеркалах упрощенный геометрический и циркуль-
ный орнаменты наиболее распространены в 1У-У1 вв.н.э. (7). Песто-
вая бусина из могилы ДО, ввиду не разработанности типологии этой
категории погребального инвентаря для Алтая не играет датирующей
роли. Данная могила относится к первой группе условно. Взаимо-
вотречаемооть дат для отдельных предметов позволяет определить
хронологические рамки могил первой группы У-УП вв.н.э. В этно-
культурном плане их следует отнести к одинцовской культуре.
Вторую группу составляют могилы 6,14. Их сопроводительный
инвентарь находит множество аналогий в памятниках оросткинокой
культуры лесостепного Алтая (УШ-XI вв.н.э.), в том числе в пунк-
тах БЕ-У,У1,УШ (4, с.145-152). К IX-X вв.н.э. относится инвен-
тарь могилы 6. Бронзовые застежки-пряжки аналогичные найденным
широко известны в памятниках лесостепного Алтая и восточного Ка-
захстана (8, I960, рис.3-2, I, рио.74-10-12). Железная булавка с
бронзовым навершием в виде птицы о витиеватым хвостом и сложен-
ными крыльями по точным аналогиям датируется IX-X вв.н.э. (6,
рио.8-4, 5, 9-2, 3). Инвентарь могилы 14 относится к X-XI вв.н.
э. На это указывает изготовление из железа всех блях конской
сбруи, признак появляющийся на рубеже I-П тыс.н.э. Наличие круп-
ной налобной бляхи из железа (I, рис.Ы-12) и железной пряжки о
длинным щитком (4, табл. 1У, У, 12, о.134, рис.5) также дает
дату X-XI вв. н.э. В этнокультурном плане могилы 6,14 относятся
к срооткинской культуре.
Курганный могильник БЕ-У1 находится у СВ стороны централь-
ной части дюн в 60 м к В от пункта ЕЕ-ХУ1. Два кургана оросткин-
ской культуры на этом памятнике иооледовалиоь М.П.Грязновым в
1946, 1947, 1949 гг. В 1981 г. Ю.ф.Кирюшиным и В.Ю.Бородаевым
здесь же были раскопаны две грунтовые могилы монгольского време-
ни. Нами исследовано еще три курганных насыпи. Курганы 3 и 5 от-
носятся к андроновской культуре, курган 4 - к более позднему вре-
мени.
246
Земляная наоыпь кургана 4 овальной расплывшейся формы име-
ла размеры 12 х 10 м, высоту 0,65 м. ЮВ ее часть разрушена выду-
вом. Под центральной частью насыпи располагались в ряд по линии
ССЗ-ЮЮВ 4 могилы, две из которых (могилы 3,4) были обнесены ра-
зомкнутой рамой в виде буквы П из трех длинных досок, перекрыва-
ющих друг друга. Около двух досок находились доски покороче.
Свободной оставалась западная стирона (рис.1,2).
Могила I. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по
линии ЮЗ-СВ. Размеры 2,28 х 0,85 м, глубина 0,37 м. В могиле сто-
яла деревянная рама, выдолбленная из цельного куска дерева, ее
размеры 2 х 0,48 м, высота 0,2 м. На раме лежала одна продольная
доска от перекрытия. В раме на дне могилы лежал скелет взрослого
человека, вытянуто на спине, головой на СВ. Вдоль левой локтевой
кости о внешней стороны лежал железный кинжал с раздвоенным на-
вершием в виде двух завитков, линзовидного сечения (рио.3,1),
Могила 3. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по
линии ЮЗ-СВ (рис.1,6). Разморы 2,64 х 1,2 м, глубина 0,6 м. На
глубине 0,3-0,5 м находилось продольное завалившееся перекрытие
из двух бревен по краям и широкой толстой доски по середине. Под
перекрытием была деревянная дама из бруса 2,2 х 0,5 м, высота
0,06 м. Длинные ее стороны имели специальные пазы для крепления
коротких. В даме на дне могилы лежал скелет взрослого человека,
вытянуто на опине, головой на СВ (рис.1,5). У правой ноги с внеш-
ней стороны найден железный кинжал о обломанным лезвием, линзо-
видного сечения (рис.3,3).
Могила 4. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по
линии ЮЗ-СВ. Размеры 2,24 х 0,9 м, глубина 0,Ь м. На дне могилы
находилась деревянная дама из тонкого бруса 1,7 х 0,42 м, высо-
той 0,04 м. В ней лежал скелет взрослого человека, вытянуто на
спине, головой на СВ. Вещей не было.
Могила 5. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по
линии ЮЗ-СВ. Ср. размеры I х 0,35 м, глубина 0,15 м. Яму перек-
рывало продольное перекрытие иэ досок,у ЮЗ края которого был
вкопан деревянный столбик. На перекрытии лежал сработанный ка-
мень. Под перекрытием на дне могилы лежал скелет ребенка, завер-
нутый в берестяной конверт, вытянуто на спине, головой на СВ. С
правой стороны у таза был найден плохо сохранившийся берестяной
туесок.
247
Могила 2. Находилась с краю курганной насыпи на склоне.вы-
дува. Пятно подпрямоугольной формы, ориентированное по линии ССВ-
003. Размеры 2,24 х I м, глубина 0,5 м. В СОВ части пятна нахо-
дился прокал мощностью 0,1 м, среди которого встречено два фраг-
мента кальценированных костей и мелкий обломок пестовой бусины
синего цвета. Могилу перекрывало продольное перекрытие из широ-
ких плах о сохранившимися в них сквозными отверстиями для гвоз-
дей. Под перекрытием на дне могилы лекал скелет подростка, вытя-
нуто на опине, головой на ССВ. В голове у неги находился крестец
барана.
В 1,5 м к СВ от могилы 2 на глубине 0,25 м от современной
поверхности найден железный нож треугольного сечения о острым
выступом при переходе лезвия в черешок (рио.3,2).
Могилы 1,3-5 по обряду погребения, особенностям внутримо-
гильных и надмогильных конструкций относятся к срооткинской
культуре. Инвентарь из них - два кинжала, - имеет широкие хроно-
логические рамки оущеотвования, встречаются такие и в памятниках
срооткинской культуры ix-X вв.н.э. (8,рио.3-8). Могила 2 стоит
особняком от остальной группы и хотя ее погребальный обряд схо-
ден о другими могилами, она, очевидно, не имеет отношения к кур-
гану. Наличие такой детали погребального обряда, как помещение
заупокойной пищи (барана) в голове погребенного, возможно, гово-
рит о более поздней дате данной могилы. Косвенно это предположе-
ние подтверждает находка ножа недалеко от этого захоронения. Но-
жи аналогичных форм появляются со П тыс.н.э. и наиболее характер-
ны для памятников предмонгольского и монгольского времени (12,
рио.4).
Примечания
I. Археологические памятники в зоне затопления Щульбинской ГЭС.-
Алма-Ата, 1987. - 280 о.
2. Беликова О.Б., Плетнева Л.М. Памятники Томского Приобья в
У-УШ вв.н.э. - Томок, 1993. - 240 о.
3. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории
алтайских племен. - М.-Л., 1956. - 145 о.
4. Грязнов М.П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам
близ с.Больша Речка. - М.-Л., 1956. - 256 с.
248
5. Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье (погребальные памятники).-
Улан-Удэ, 1976. - 248 о.
6. Кнэласов И.Л. Булавки древних хакаоов// Археология Южной Си-
бири. - Кемерово, 1977. - С.87-104.
7. Дубо-Лесниченко в.И. Привозные зеркала Минусинской котловины.-
М., 1975. - 166 о.
8. Могильников В.А., Неверов С.В., Уманский А.П., Шемякина А.С.
Курганы у д. Гряз ново// Древняя история Алтая. - Барнаул,
1980. - С.106-130.
9. Неверов С.В. Костяные пряжки орооткинской культур! (УШ-Х вв.
н.э.)// Алтай в эпоху камня и раннего металла. - Барнаул,
1982. - С.192-206.
10. Неверов С.В., Мамадаков Ю.Т. Проблемы типологии и хронологии
ярусных наконечников отрел Южной Сибири// Проблемы хроноло-
гии в археологии и истории. - Барнаул, 1991. - C.I2I-I35.
II. Овчинникова Б.Б. Тюркские древности Саяно-Алтая в У1-Х вв.-
Свердловск, 1990. - 222 о.
12. Сунчугашев Я.И. Оружие и конское снаряжение средневековых
воинов// Археология Южной Сибири. - Кемерово, 1977. -
C.I3I-I38.
13. Троицкая Т.Н. Одинцовская культура в Новосибирском Приобье//
Проблемы западносибирской археологии (эпоха железа). - Но-
восибирск, 1981. - C.I0I-I20.
249
Рио. I. Схема расположения памятников (I), пляк к,4
(2), планы м.З (5). м.5 (3), м.14 (4) БЕ-16 и м.З БЕ-6 (6).
250
Рис. 2. Находки из пункта БЕ-16 (I-6-M.7, 7-м.9, 8-М.8,
9-I0-M.5, 11,14-м.З, 12,13,15-14.6. 7-паота, 3-6,9 - кооть,
8,12,13,15 - бронза, остальное - железо).
251
Рио. 3. Находки из пунктов БЕ-16 (4-15,18-м.14, 16,17-м.6)
и БВ-6 (к.4: I-M.I, 2-м.2, 3-м.3). 16,17 - бронза, осталь-
ное железо.
252
[Г.И.Суворова,
А.А.Ткачев
ЮЫАКСКИЕ ПОГРЕБШИЙ МОПШНИКА АХМИРОВО I
При проведении разведочных работ в 1986 г. на левом берегу
Иртыша открыта курганная группа, расположенная в I км к игу от
п.Ахмирово на полях совхоза "Ярославский" Таврического района
Восточно-Казахстанской области. Каменно-земляные насыпи хорошо
'задернованы, заросли травой и кустарником. Надмогильные сооруже-
ния округлые или овальные, диаметром 8-15 м, высотой 0.2-0.6 м.
В центре насыпей имеются западины от грабительских лазов или раз-
рушившихся вкутримогильных конструкций.
I Курганная группа расположена в 4 км к юго-западу от левого
Вберега Иртыша в просторной долине ограниченной о юга и юго-воо-
мока мелкоеопочником, на регулярно распахиваемом поле, в резуль-
тате чего мелкие насыпи могли быть уничтожены. Сохранилось 7
фупных курганов, вытянутых цепочкой по линии север-юг (рис.1,1).
Ь 1988 г. разведочным отрядом археологической экспедиции Восточно-
ИСазахотанокого историко-краеведческого музея исследован один из
(курганов (I, о.202-204).
К Курган 7 самый северный в погребальной цепочке насыпей мо-
бильника. Северо-западная и западные полы частично разрушены во
время вспашки. Каменно-земляная насыпь овальной формы (15 х 13 х
It),55 м) вытянута по линии север-юг. В центре - западина, глуби-
ной до 0,6 м, длина ее о севера на юг 6,3 м, ширина в северной
Кдоти 3,4 м, в южной - 2,4 м. После снятия насыпи выявлена огра-
Кн о пристройкой, вытянутые в меридиальном направлении (рис.1,2).
Н Основная ограда подквадратной формы (7,5 х 6,7 м) ориентиро-
вана по сторонам овета. Сооружена из массивных гранитных блоков,
Казличной длины, имеющих в сечении в среднем 0,2 х 0,2 м, впу-
денных в канавку, прорытую в погребенной почве. Углы ограды пря-
кмые, но стены несколько прогибаются вовнутрь, так что размеры ог-
рады в центральной части меньше, чем у стен. Стены ограды нараши-
палиоь как в высоту, тек и в ширину по обе стороны основы. По осо-
бенностям конструкции надмогильное сооружение представляло собой
лоюгоолойно-многорядцую ограду о шириной основания стен до 0,8 м
высотой до 0,8 - I м. К киной стенке основной ограды примыкала
пристройка, размером 6,7 х 2,7-2,2 м. Сооруженная из небольших
253
плит, уплощенных или округлых камней, уложенных горизонтально в
1-3 ряда на погребенную почву» Ширина стен ограды от 0,2 до 0,7
м, высота до 0,3 м. В ограде в пристройке выявлено 3 могилы и две
ямы, ритуального характере.
могим I расположена в южной половине основной ограды. Устье
ямы, сильно разрушенное грабительским перекопом приобрело вытяну-
то-прямоугольную форму (3,0 х 1,6 х 2,6 rf). Судя по размерам
придонной части (2,35 х 0,85 м), яма первоначально имела прямо-
угольные очертания, вытянутые в широтном направлении. В процессе
выборки заполнения ямы (битый камень, гравий, глина) встречены
крупные гранитные плиты, вероятно, от перекрытия; кости человека
и лошади, железные предметы вооружения (рис.2,1-4,6,8-10,13-15,
17-21,24), остатки конского снаряжения (рис.3,3,10-12,15,17,19;
4,16), оеребрянные, бронзовые и позолоченные наконечники ремней,
бляшки, литые пряжки (рио.4,1-3,6-10; 5,1-18,20-22), обломок за-
колки (?) из алевролита (рис.4.15), костяные обкладки духа (рис.
4,18,20), железные и костяные части от обивки седла (рио.3,10-12;
4,12-14). В придонной части встречены куски железных пластин тол-
щиной до 2-3 им и предмет,напоминающий начальник (рио.3,6). По
этим находкам можно предположить, что умершего сопровождал шлем,
украшенный султаном. На дне основная часть костей лошади распо-
лагалась вдоль южной отенки, человека - вдоль северной, по дну
прослеживался темный тлен о примесью зелени, вероятно, от войлоч-
ной подстилки.
ЯЛк I. расположена у северной стенки внутри основной огради,
прямоугольной форды о закругленными углами (1,55 х 0,5 х 1,1 м),
вытянута в широтном направлении. Содержала ритуальное захороне-
ние оружия и конской упряжи. На дне, у южной отенки, лежал палаш
рукоятью на восток (рио.2,23). у его острия находились два трех-
гренных наконечника стрел (рио.2,7,12); в юго-западном углу -
костяная подпружная пряжка о железным язычком (рио.4,II); у се-
верной отенки - два железных стремени (рио.3,18); в центре и в
северо-восточном угду найдены две круглые ременные пряжки (рис.
3,4,5). У рукояти палаша лежали в анатомическом порядке несколь-
ко позвонков барана.
МОГИЛА 2 расположена южнее основного захоронения. Для ее
сооружения разобрана центральная часть южной отенки основной ог-
м Здесь и далее глубины даны от уровня материка.
254
ради и сделана пристройка. Входная часть ямы ориентирована в ши-
ротном направлении, представляет собой прямоугольную в плане
(1,8 х 1.3 м) вертикальную шахту (глубина - 2 м) с наклонными
стенками. В северной стенке вырублен подбой: длина 1.8 м. ширина
1.2 м, глубина от дна входной ямы 0,3м. наибольшая высота ниши
,0.8 м. В заполнении встречены остатки костей человека, череп и
кооти лошади, обломок детского черепа попавшего при одновременном
ограблении из детского захоронения, расположенного рядом. При вы-
борке ямы на разных глубинах найдены обломки железных удил (рио.
3.7-9), поалий (рио.3,17), обломки отремян (рио.3,13.14), бронзо-
вая бляшка (рио.4,б), обломок ременного наконечника (рио.4,4) и
коотяная накладка на лук (рис.4,17).
ЯЛА 2 расположена у южной стенки, внутри пристройки, парал-
лельно могиле 2, прямоугольной формы о закругленными углами
(1,5 х 0,6 х 0,55 м), ориентирована в широтном направлении. В
центре ямы лежал палаш рукоятью на восток (рио.2,22), под ним
сохранились остатки деревянных ножен; параллельно рукояти палаша,
к северу от него, лежало копье острием на восток (рио.2,16). У
северной стенки находились остатки деревянного колчана о четырь-
мя сильно спекшимися трехгранными в оечении наконечниками стрел,
[остриями на ВСВ (рис.2,II); у острия палаша, о оеверной стороны,
находился плоский наконечник стрелы (рио.2,5); около средней час-
ти палаша, о южной стороны найдена округлая ременная пряжка (риа.
3,1), другая лежала а оеверной стороны в 15 ом от острия палаша
(рис.З,2).
МОГИДА 3 расположена в юго-западной части пристройки в яме
овальной формы (0,7 х 0,5 х 0,5 м), ориентированной в широтном
направлении. На дне обнаружены непотревоженные кооти ног ребенка
3-4 лет. Погребенный лежал на опине в вытянутом положении головой
ра восток. У правого бедра находилась литая бронзовая пряжка
(рис.5,19) и коотяная обкладка дука (рио.4,19).
Стратиграфические наблюдения позволяют восстановить процесс
Сооружения погребальной конструкции. Первоначально сооружена ос-
новная ограда - выкид из ямы уложен достаточно аодратно в ее се-
веро-западной и восточной частях. Яма ритуального захоронения вы-
рыта одновременно, так как выкид из могилы ее не перекрывает. Су-
пя по заполнению (земля и мелкий гравий), она могла иметь деревян-
ное перекрытие, в отличии от каменного основной могилы. Только
после этого произошло наращивание стен, так как их основание час-
255
тично лежит на выкиде. Чуть позже сделаны захоронения в пристрой-
ке. Достаточно долго основная конструкция могла находиться без
насыпи и только после сооружения пристройки, над ними сделана об-
щая наброска из щебня и земли. Причем, судя по размерам грабитель-
ской западины, насыпь первоначально была значительно меньше.
Весь многочисленный инвентарь, обнаруженный в кургане отно-
сится к трем категориям предметов, характерных для средневековых
кочевников: оружие, конская сбруя и украшения.
Оружие представлено саблей, палашами, наконечниками копий и
стрел, остатками луков и ножами.
Сабля, обнаруженная в основной могиле, имеет однолезвийный
олабоизогнутый клинок. Черенок выкован по одной линии о лезвием,
со стороны спинки имеет плавный переход, образующий небольшой
упор. Длина клинка 74 ом, ширина - 3 ом, высота рукояти - 8 ом
(рио.2,24). Прямые аналогии данному способу крепления рукояти ав-
торам не известны. Появившись у тюркских народов, сабли подучают
широкое распространение у кочевников евразийских степей к концу
I тыо.Н.э. (2, о.193-194). Клинок сабли в последней трети имеет
плавное сужение, благодаря чему сабля приобрела рубяще-колющие
функции, что позволяет датировать ее концом I - началом П тысяче-
летия (3, с.77-76). В ритуальных захоронениях обнаружены палаши,
имеющие прямые однолезвийные на концах клинки длиной 50-51 ом,
шириной 3 ом, высота рукояти 6,5-8 ом. При переходе к рукояти име-
ются упоры-уступчики, на которые опираются перекрестия: у одного
прямое, частично сохранившееся (рио.2,23), а у другого - выпукло-
вогнутое о концами направленными к оотрию (рио.2,22). Отличаются
палаши и оформлением рукояти: если у одного черенок ровный оо
стороны спинки и наклонный к лезвию, то у другого наоборот. Верх-
нее Прииртышье является территорией, где происходило формирова-
ние рубяще-колющего оружия (4, о.64-67). Появление более совер-
шенных, олабоиэогнутых перекреотьев должно относиться к концу
X-XI вв., так как позднее в евразийских степях появляются перек-
рестия о резко отогнутыми вниз концами (5, о.166).
Обнаруженные копья-пики имеют квадратные или прямоугольные
в сечении острия длиной до 21 см, длина прокованных втулок о
частично несомкнутш швом 10-12 ом. Втулки отличались оформлением;
у одних насад гладкий (рис.2,17), у других на основании выковыва-
лось утолщение в виде валика (рис.2,16). Прямых аналогий данный
256
тип вооружения в степях Прииртышья и Сибири не имеет. Единствен-
ный экземпляр, несколько отличной по форме, пики обнаружен в За-
падной Сибири, датируемой Х-ХШ вв. (3, рис.34, о.100). В то же
время пики имеют сходство о шиловидными копьями салтово-маяцкой
культуры, которыми, по мнению С.А.Плетневой, сражались только
знатные воины (6, о.160, рис.43,3).
Среди находок встречен небольшой топор с округлым обушком,
вытянутым лезвием и округлой втулкой с остатками дерева от руко-
яти. Общая длина 6,5 ом, длина лезвия 4 см, диаметр шляпки 3 ом,
диаметр втулки 1,4 см (рис.2,15). Близкие по форме топоры встре-
чены в Прииртышье в могильниках джартас и акчий I, датируются
IX-X вв. (7, с.243-246, рио.64,7; 77,3). Встречаются они в сред-
невековых памятниках Сибири (3, о.92, рио.29,2). Появившись дос-
таточно поздно, шпоньковые топоры подучили распространение среди
народов степной полосы Евразии в УШ-ХП вв. (3, о.95; 8, табл.
XXXI, 54). Небольшие размеры подобных топоров указывают скорее
на высокий социальный ранг погребенного человека, чем на их бое-
вое назначение.
В погребениях кургана обнаружено более десятка черешковых
железных наконечников стрел: трехлопаотных без отверстия (рио.2,
1,4) в о отверстиями в нижней части лопастей (рио.2,2,3); трех-
гранно-трехлопаотных (рио.2,6,8, II-I4). Аналогичные наконечни-
ки достаточно широко распространены у кочевых племен в У1-Х вв.
(3, с.35-36). Плоские вильчатые наконечники стрел очень редко
встречаются на Алтае и в Прииртышье (9, о.126). Появление их у
тюркского населения произошло не ранее X в., так как они стали
преобладать у евразийских кочевников только о начала П тыс.н.э.
(10, с.32). Судя по сохранившимся древкам стрел, перед насадом
в древке высверливалось отверстие, куда плотно вгоняли черешок
наконечника, после чего обматывали жилкой и заливали, вероятно,
клеевидной массой (рио.2,II). Близкие методы закрепления череш-
ка наконечника в древке существовали и у этнографически изучен-
ных народов Сибири (3, о.30).
Оружие дальнего боя - лук, сопровождал хозяина и в жизни и
в смерти. К сожалению, погребения сильно разрушены, но находки
костяных.частей позволяют предположительно реконструировать об-
разцы луков. В степной полосе Алтая и Прииртышья были распростра-
нены сложносоставные духи, усиленные костяными накладками. В
257
центральной могиле умершего сопровождал лук, имеющий боковую и
фронтальную накладку. Срединная боковая накладка полуовальной
формы о обломанными концами о бессистемными нарезками по внешне-
му выпуклому краю, длиной 15 ом, шириной 2,4 см, толщиной 0,6 см
(рио.4,20). фронтальная накладка о обломанным концом овально-уд-
линенной форш (длина 13 ом, ширина 2 ом, толщина 0,3 ом), пред-
ставляет собой выпукло-вогнутую пластину о перекрещивающимися
нарезками на наклонно-орезанном конце. Вероятно, она украшала
парадное оружие, так как о внешней стороны орнаментированы про-
резным циркульным орнаментом (рис.4,18). Во втором погребении
найдена прямоугольная фронтальная накладка - овально-трапецие-
видная в сечении о нарезками на наклонно-срезанных концах, ее
длина II ом, ширина 2 ом, толщина 0,4-0,8 см (рис.4,17). Ребенка
сопровождал лук о одной срединной фронтальной накладкой длиной
12 ом, шириной 1,3 ом, толщиной 0,7 ом, трапециевидной в сечении
формы о плавным спуском к концам, один из которых обломан. По ти-
пологии Ю.С.Худякова, реконструируемые луки можно отнести ко 2
и 4 типу, распространенным среди кимакоких и орооткиноких древ-
ностей (2, с.181-183, рио.80), ведущих свое происхождение от
хуннокого лука о концевыми и срединными боковыми накладками (II,
O.I6I, рис.6).
Среди предметов вооружения, обнаруженных в центральной мо-
гиле найдены остатки трех ножей. На всех прослежены отпечатки
волокон и тлена от деревянных ножен и рукоятей. Однолезвийные
ножи имеют прямые или слегка выпуклые лезвия и, выделенные со
стороны спинки, черешки. Длина ножей 7,5-13 ом, длина лезвий 5-
9,5 см (рис.2,9,10). Аналогичные формы ножей бытуют достаточно
широко в течении всего средневековья (12, о.53) и практически нз
отличаются от современных, так как имеют наиболее рациональную
форму (13, о.70-71). Обоюдоострые ножи редко встречаются в па-
мятниках средневековых кочевников (рис.2,21). Ножи подобного ти-
па, по мнению А.И.Соловьева, восходят к кинжалам; появившись в
IX-X вв. они так и не стали ведущей формой в эпоху позднего
средневековья (3, с.89, рис.23).
Кроме оружия, погребенных сопровождали предметы конской
обруи. Среди находок обломки подвижно соединенных кольчатых
удил (рис.3,7,9), псалии о прямоугольной скобой в центральной
части (рис.3,16,17), железные ременные и костяная подпружная
258
пряжки (рио.З, 1-5, 4,11), железные пластинки оо шпеньками от
оковки седла (рио.3,10-12), костяные накладки на седло, орнамен-
тированные ямочным и циркульным орнаментом (рио.4,12-14), стреме-
на (рио.3,13-15,18,19). Вое эти предметы широко распространены
как в Прииртышье, так и на ооцредедьных территориях в УШ-Х вв.
(7, рио.64,19,20; 77,2,9,13-15; 95,23-25; 8, рио.10,1-3; 11,6;
14, рио.26,13,20,28,32; 15, рио.66,6; 68,13,17 и др.). Стоит от-
метить, что стремена о трапециевидной пластиной, слабо отделен-
ной от дужки, имеющие овальные отверстия для путалища (рио.3,15,
19), являются прототипом отремян, появившихся в Х1-ХП вв. (14,
о.44).
Основная часть предметов, украшавших ремни и сбрую, обна-
ружена в центральной могиле. Все ременные наконечники и бляшки
сделаны методом штамповки и крепились к ремню при помощи 1-3
шпеньков, которые продевалиоь в предварительно проколотые от-
верстия. Закреплялись двумя способами; заостренные концы шпень-
ков загибались так, чтобы острие входило обратно в коду ремня
(рио.5,5,16); на шпеньки надевались округлые бронзовые фиксато-
ры - концы расплющивались и заклепывались (рио.3,3; 4,1 и др.)
Переменные наконечники удлиненной или щитовидной формы,
длиной 1,6-4 ом, ширинок 1,3-1,7 ом, имеют отогнутые бортики,
округло переходящие в острый нооик; задний конец фигурно-скоб-
чатый или вогнут вовнутрь. Украшены "жемчужинами", растительным
и солярным узором (рио.4,4; 5,2-5, 7-II, 15-18).
Среди серебряных и бронзовых украшений фигурно-крестовид-
ная и гантелевидные накладки (рио.4,1-3), сердцевидная и прямо-
угольные бляшки (рио.4,6; 5,1), оемилепестковые розетки (рио.
4,5,7-10)*.
Кроме описанных вещей найдены бронзовые пряжки, отлитые в
сложносоставных литейных формах, имеющие подвижный железный язы-
чок, рельефную окантовку и узоры на лицевой поверхности (рио.5,
14,19-21); бронзовая накладка на ножны оабли, украшенная расти-
тельным орнаментом, где сочетаются стебли, листья и цветы "ло-
тоса" (рио.5,6); бляха от перекрестных ремней портупеи в форме
несомкнутой рамки о тремя перемычками в виде трилистника, сое-
диненных о окру гло-треугольным выпуклым центром, украшенным
рельефными первоекающимиоя линиями (рио.5,22); бронзовые обоймы,
выполняющие роль фиксаторов ремней (рио.5,12,13). Все раоомотрен-
к Серебряных бляшек-розеток найдено 9 штук, бронзовая - I.
259
ныв бронзовые и серебряные вещи довольно широко известны в памят-
никах УШ-Х вв. в Прииртышье, Сибири и на Алтае (4, табл.1,1,2;
табл.УП, 3,5; 7, рис.66, 7; 73,26,31-33; 8, рио.11,25,27-33,37,
39; 14, рис.26, 22,79; 23,29; 16, рио.3,13,24-31; 5,П). Многие
из бронзовых украшений покрыты золотом. Горячее золочение исполь-
зовалось кочевниками Евразии в IX-X вв. (17, о.97), причем в При-
иртышье и на Алтае этот способ применялся значительно реже в
IX в. (16 0.244).
По особенностям погребального обряда и сопровождающему ин-
вентарю курган 7 могильника Ахмирово I можно соотнести о кимак-
скими древностями, для которых характерны округлые и "длинные"
курганы, где захоронения производились в глубоких ямах и под-
боях по обряду ингумации о ориентировкой на восток (18, о.64).
В Казахстанском Прииртышье и прилегающих районах Алтая и Сибири
в IX-X1 вв. существовала кимакокая племенная федерация, состоя-
щая из семи племен (19,0.31-36). В это же объединение входили и
племена оросткинокой культуры Алтая, где мы находим основные па-
раллели обнаруженным вещам из Прииртышья (20, о.95-102). Рас-
смотренные вещи и их аналогии позволяют датировать изученные пог-
ребения X - началом XI вв., когда господство кимаков в степях
Казахстана начинает клониться к упадку и вскоре гегемония в Ура-
ло-Алтайских степях перейдет к кипчакам, находившимся о кимаками
в кровном родстве.
Примечания
I. Суворова Г.И. Новый памятник кимакокого времени в Восточном
Казахстане// Маргулановокие чтения 1989 года. - Алма-Ата,
1989.
2. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири
и Центральной Азии. - Новосибирск, 1986.
3. Соловьев А.И. Военное дело коренного населения Западной Сиби-
ри. Эпоха средневековья. - Новосибирск, 1987.
4. Арсланова ф.Х. Курганы с труповожженном в Верхнем Прииртышье//
В об.: Поиски и раскопки в Казахстане. - Алма-Ата, 1972.
5. Плотников Ю.А. Рубящее орудие прииртышских кимаков// Военное
дело древних племен Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск,
1981.
260
6. Плетнева С.А. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культуре//
МИА. - № 142. 1967.
7. Трифонов Ю.И. Памятники средневековых кочевников// Археологи-
ческие памятники в зоне затопления Щульбинокой ГЭС. - Алма-
Ата, 1987.
8. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории
алтайских племен. - М.-Л., 1965.
9. Худяков Ю.С. Вооружение кочевников приалтайских степей в
IX-X вв.// Военное дело древних племен Сибири и Центральной
Азии. - Новосибирск, 1981.
10. Худяков Ю.С. Опыт типологической классификации наконечников
стрел енисейских кыргызов 1Х-ХП вв.// Соотношение древних
культур Сибири о культурами сопредельных территорий. - Ново-
сибирск, 1975.
II. Савинов Д.Г. Новые материалы по истории сложного лука и неко-
торые вопросы его эволюции в Южной Сибири// Военное дело
древних племен Сибири и Центральной Азии.-Новосибирск, 1981.
12. Плетнева С.А. Печенеги и гузы на Нижнем Дону (по материалам
кочевнического могильника у саркела-Белой Вежи). - М.,1990.
13. Колчин Б.А. Черная металлургия и металлообработка в древней
Руси// МИА. * 32. - 1953.
14. Степи Евразии в эпоху средневековья. - М., 1981.
15. Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала УШ-ХП вв. - М., 1981.
16. Тишкин А.А.Курганный могильник Белый Камень - новый памятник
эпохи средневековья северно-западных предгорий Алтая//Культу-
ра народов Евразийских степей в древности. - Барнаул, 1993.
17. Кызлаоов Л.Р., Король Г.Г. Декоративное искусство средневеко-
вых хакасов как исторический источник. - М., 1990.
18. Арсланова ф.Х. К вопросу о взаимосвязях урало-алтайского на-
селения// Урало-Алтаиотика: археология, этнография, яэык.-
Новооибирок, 1985.
19. Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским ис-
точникам. - Алма-Ата. 1972.
20. вавинов Д.Г. Расселение кимаков в IX-X вв. по данным археоло-
гических источников// Прошлое Казахстана по археологическим
источникам. - Алма-Ата, 1976.
261
Рио. I. Могильник Ахмирово I. I - план местности, 2 -
план и разрез кургана.
2. Могильник Ахмирово I. Железные предметы вооружения,
263
Рио. 3. Могильник Ахмирово I. Хелеэннй инвентарь и
предметы конского снаряжения.
264
Рис. 4. Могильник Ахмирово I. Вещевой инвентарь.
265
Рио. 5. Могильник Ахмирово.1. Предмета украшения ремней
и конокой сбруи.
266
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
КСИА - Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК - Краткие сообщения Института истории материальной культуры
МИА - Материалы исследований по археологии
СА - Советская археология
СЭ - Советская этнография
ТИИАЭ АН КазССР - Труды Института истории, археологии и этнографии Академии наук Казахской ССР
ТСА РАНИОН - Труды секции археологии Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук
267
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие..........................................................3
Раздел I.
Военное дело Центральной Азии в древности и средневековье
Худяков Ю. С. Вооружение кочевников Восточного Туркестана
в бронзовом и раннем железном веках..................................5
Виренов А. В. К датировке оружия, изображенного на оленных камнях
Монголии............................................................26
Илюшин А. М., Ковалевский С. А. Комплекс вооружения из памятников эпохи
бронзы касьминского археологического микрорайона....................36
Алехин Ю. П., Кулемзин А. М. Погребение татарского воина
у г. Минусинска.....................................................44
Никаноров В. П. К вопросу о парфянской тактике (на примере битвы при
Каррах).............................................................53
Худяков Ю. С. Древние и средневековые фортификационные сооружения
в Южной Сибири и Центральной Азии...................................62
Коников Б. А. Об эволюции оборонительных сооружений Омского
Прииртышья эпохи железа.............................................74
Худяков Ю. С. Вооружение турфанских уйгуров.........................83
Худяков Ю. С. Плотников Ю. А. Рубяще-колющее оружие кимаков.........92
Табалднсв К.. Солтобасв О. Предметы вооружения из погребений Центрального
Тянь-Шаня (1 половина 2 тысячелетия нэ.)...........................108
Бейбутова Р. А К истории названий оружия киргизского воина
в эпосе “Манас”....................................................125
Скобелев С. Г.. Шаповалов А. В. Оборонительные сооружения
Саянского острога..................................................138
Худяков Ю. С. Дискуссионные вопросы сибирского оружиеведенмя.......149
Раздел 2.
Средневековая археология Центральной Азии
Нестеров С. ГТ, Милютин К. И. Средневековые памятники под горой Карали-
Ярык...............................................................156
Мартынов А. И. Средневековые сцены охоты на плитах Бичикту-Бом......178
Ермоленко Л. Н. К вопросу о картине мира древних тюрков (на материале
изваяний и оградок)................................................186
Троицкая Т. Н., Елагин В. С. Старо-Бибеево-6 — могильник VII в. н.э.199
Илюшин А. М., Сулеймеков М. Г. Впускные погребения Шабаново- 1......208
Троицкая Т. Н., Елагин В. С., Семышов И. В. Крохалевка -13 — могильник
всрхвеобской культуры..............................................225
Абдулганеев М. Т., Горбунов В. В., Казаков А. А. Новые могильники 2 половины
I тысячелетия н. э. в урочище Ближние Елбаны.......................243
Суворова Г. И., Ткачев А. А. Кимакскне погребения могильника Ахмирово-1 ....253
Список сокращений..................................................267
Подписано ж пачатн 27. 09. 95. Формат 84x108 ‘/п- Печать офсет нал. Бумага пнечая. Усл.
печ. л. 18,8. Уч.-над. л. 15,4. Тжраж 300 экз. Заказ 269.
•
АОЗТ "Куабасевузкалат". 650043 Кемерово, ул. Ермака, 7.
Лкцеважя на полиграфическую деятельность ПЛД № 44-12 от 4. 12. 94 г.