АКАДЕМИЯ НАу К
СССР
институт АРХЕОЛОГИИ

В.Д. БД А В АТСКИ Й
Античная
археология
Северного
Причерноморья
t •
и зд ательство
АКАДЕМИИ НАу к СССР
МОСКВА
1961

ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР
Д.Б.ШЕ Л О В

ПРЕДИСЛОВИЕ
течественная литература по античной археологии Север¬
ного Причерноморья, весьма обширная и разнообразная, с дос¬
таточной полнотой освещает почти все стороны жизни этого
края в древности. Однако до сего времени не было написано
общей работы, посвященной северопонтийским древностям
в целом. Это создавало Некоторые затруднения при первона¬
чальном ознакомлении с ними, вынуждая сразу обращаться
к книгам и статьям, отнюдь не всегда предназначенным служить
названной цели. Автор настоящей книги поставил своей задачей в какой-то мере
восполнить отмеченный пробел в нашей литературе. Работа содержит краткий очерк
истории античных государств Северного Причерноморья, а затем более подробное сис¬
тематическое изложение различных сторон их экономической и культурной жизни,
аименно: земледелия, скотоводства, промыслов,ремесла, торговли, метрологии, монет¬
ной чеканки, военного дела, градостроительства, быта, воспитания и образования,
культов и искусства. Второй ее раздел представляет собой топографический обзор
главных городищ и некрополей на Северном Понте: Тиры, Ольвии с окрестными
поселениями, Херсонеса с его малыми городами и сельскохозяйственной террито¬
рией (хорой), римской крепости Харакс и обширного Боспорского государства
с большими и малыми городами, сельскими местностями и оборонительными соору¬
жениями.
Попутно сообщаются краткие сведения об истории раскопок главнейших архео¬
логических памятников; подробнее других освещены только исследования в Ольвии,
производившиеся Б. В. Фармаковским, ибо они сыграли очень большую роль в раз¬
витии отечественной археологии и явились школой для наших последующих архео-
логов-антиковедов.
В нашей работе мы стремились останавливатьсц лишь на наиболее характерных
явлениях и отнюдь не претендуем на то, что нам удалось достигнуть исчерпываю¬
щей полноты.
Ввиду того, что эта работа предназначена для начинающих археологов-анти-
коведов, мы приложили к ней список основной литературы.
5

КРАТКИЙ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
Еще во II и в начале I тысячелетий до н. э. сначала эгейские, а затем
и эллинские купцй-пйраты время от времени проникали на своих ко¬
раблях в малоизвестное в те времена Черное море 2. Воспоминания об
этих морских плаваниях получили отражение в сказании о походе
Аргонавтов и других эллинских мифах. Возможно, в результате этих
посещений северных берегов Понта отважными мореходам^ туда
было завезено бронзовое оружие, найденное при раскопках Усатов-
ского могильника, около Одессы, а также каменные топоры и иные
предметы парадного вооружения из так: называемого Бессарабского клада, отно¬
сящиеся к II тысячелетию до н. э.3
Однако такие посещения, производившиеся больше с целью грабежа, чем тор¬
говли, носили случайный характер и не сыграли сколько-нибудь значительней роли
в истории Северного Причерноморья. В связи с этим в античной традиции не заняли
большого места свидетельства о древнейших обитателях северопонтийских стран —
киммерийских племенах, которые жили там до прихода скифов, т. е; примерно до
VII в. до н. э. Одним из главных районов, занятых киммерийцами, были берега Кер¬
ченского пролива, который в древности назывался Боспором Киммерийским.
Взаимоотношения эгейских центров с Северным Причерноморьем сильно из¬
менились после больших сдвигов, происходивших в экономике и социальном строе
Эллады в VIII—VI вв. до н. э. К этому времени в наиболее передовых греческих
общинах Балканского полуострова, Эгейского архипелага и Малоазийского побе¬
режья сложилось рабовладельческое общество и возникли полисы — небольшие
государства-города.
1	См. подробнее Е. Minns. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913; M. И. Ростовцев.
Эллинство и Иранство на юге России. Пг., 1918; М. Rostovtzeff. Iranians and Greeks in
South Russia. Oxford, 1922; Д. П. Калистов. Очерки по истории Северного Причерноморья
античной эпохи. Л., 1949; Д. Б. Ш е л о в. Античный мир в Северном Причерноморье. М., 1956.
Сб. «Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху». М., 1959.
2	В. Д. Блаватский. Архаический Боспор.— МИА, № 33, 1954, стр. 7 и сл.
3	А. А. И е с с е н. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Л., 1947, стр. 15 и
сл., стр. 19 и сл.
/

Развитие ремесла в эллинских городах приводило к тому, что в VII в. до н. э.
эти центры стали ощущать потребность в расширении постоянных рынков сбыта,
а равно и в получении сырья. Вместе с тем античное общество стало испытывать
нужду в покупных рабах, приобретавшихся греческими купцами в соседних стра¬
нах. Все это способствовало росту заморской торговли, которую греческие купцы
завязывали с обитателями побережий Средиземного и Черного морей. В результате
во многих пунктах появились сначала временные, а потом и постоянные торговые фак¬
тории — эмпории.
Исторические условия, сложившиеся к этому временив Северном Причерноморье,
способствовали установлению и развитию торговых связей. В VII—VI вв.
до н. э. на обширных пространствах между нижним течением Дона и устьем Дуная,
а также в степном Крыму обитали многолюдные скифские племена, первенствующее
положение среди которых занимали воинственные скотоводы-кочевники. Природ¬
ные условия причерноморских степей были исключительно благоприятными для
развития скотоводства. Естественно, что различные продукты животноводства за¬
нимали значительное место в торговле скифов с греками. Военные столкновения
между отдельными племенами доставляли победителям пленных, которых потом
можно было продать в рабство 4. По всей вероятности, довольно рано стал поступать
греческим купцам и хлеб от скифов-пахарей, что засвидетельствовано Геродотом 5
для первой половины V в. до н. э.
Не меньшие возможности для торговли открывались перед греческими купцами
на берегах Керченского пролива и в бассейне Кубани. Там обитали меотские племена,
жившие в Прикубанье и в Восточном Приазовье. Синды занимали северо-западные
предгорья Кавказа и южную часть нынешнего Таманского полуострова, который
в древности представлял собой архипелаг, состоящий из нескольких островов, раз¬
деленных сравнительно неширокими проливами. Как и синды, меоты по уровню куль¬
турного, социального и экономического развития не уступали скифам. Занимая
не менее богатые земли, они могли сбывать греческим купцам продукты земледелия
и скотоводства. Наконец, следует назвать тавров, живших в крымских горах и приле¬
жащих частях степного Крыма. Таврские племена, видимо, несколько отставали
в своем развитии от других обитателей Северного Причерноморья. Жившие в зна¬
чительно менее благоприятных природных условиях, они в меньшей мере и медленнее
своих соседей втягивались в экономические и культурные взаимоотношения с антич¬
ным миром.
Греческие эмпории возникали на северных берегах Черного моря, на окраинах
территорий, занятых этими племенами. Самый ранний из них возник в VII в. до
н. э. на небольшом острове Березани, расположенном против устья Днепровско-
4	Впрочем, судя по доступным нам данным, в рассматриваемое время, да по большей части и
в дальнейшем, Северное Причерноморье не было сколько-нибудь значительным поставщиком рабов
для рабовладельческих рынков Средиземноморья (В. А. Гольденберг. Северное Причерно¬
морье как рынок рабов для Средиземноморского мира.— ВДИ, 1953, № 1, стр. 200 и сл.;
В. Д. Блаватский. Рабство и его источники в античных государствах Северного Причерно¬
морья.— СА, XX, 1954, стр. 31 и сл.).
5	Н его d., IV, 17.
8

Танаке
1. Карта Восточного Средиземноморья и Причерноморья
Бугского лимана. Немного позднее, но в том же столетии, появились эмпории на Буг-
ском лимане (на месте будущей Ольвии) и на берегах Керченского пролива.
Об -основании этих эмпориев свидетельствуют археологические находки, а иногда
и письменные источники 6.
Одной из характерных особенностей эллинского рабовладельческого общества
с первых же веков его существования был нередко возникавший «избыток» свобод¬
ного малоимущего населения. Эти малоимущие граждане, по большей части беззе¬
мельные крестьяне, были вынуждены покидать родной полис. Обычно они уходили
из метрополии во вновь основываемые города, которые в большом числе возникали
на берегах Средиземного и Черного морей в VIII—VI вв. до н. э.
Длительное пребывание в эмпориях позволяло эллинским купцам хорошо
ознакомиться с природными условиями прилежащих стран. Это подготовляло почву
для выбора подходящего места, на котором греческие переселенцы могли основать
новый полис.
6	Е u s е b., Chron. Сап. 88.
9

Северное Причерноморье, обладавшее большими природными богатствами, с
давних пор привлекало греческих переселенцев. Черноземные земли могли служить
плодородными полями и тучными пастбищами для скота. Устья рек изобиловали
рыбой, в ряде лиманов можно было наладить соляной промысел. Некоторые районы,
особенно в предгорьях Кавказа, могли доставлять строевой лес, хотя и невысокого
качества.
В VI в. до н. э. на северном берегу Понта появились города, обычно возникав¬
шие на местах прежних эмпориев. Впрочем, не следует думать, что на месте каждого
полиса обязательно должен был быть предшествовавший ему эмпорий и что каждая
временная торговая фактория в дальнейшем непременно превращалась в полис.
Мы говорим здесь об общем ходе исторического процесса — двух этапах проникно¬
вения греков в Причерноморье. Отметим, однако, что в настоящее время уже во всех
древнейших северопонтийских городах обнаружены более или менее четкие следы
эмпориев, предшествовавших возникновению полисов.
Наибольшую роль в основании северопонтийских городов сыграли выходцы
из Милета, который в VII—VI вв. до н. э. был крупнейшим из греческих городов
в Малой Азии. Милетские переселенцы основали в VI в. до н. э. Ольвию, Феодосию
(находившуюся на месте нынешнего одноименного города), Пантикапей (на месте
Керчи) и др. Теосцами около 540 г. до н. э. была основана Фанагория (около Сенной
на Таманском полуострове). Примерно около того же времени митиленцы основали
Гермонассу (на месте станицы Таманской).
Помимо этих более крупных городов, точно так же в течение VI в. до н. э.
появились и менее значительный, как, например, Керкинитида (на месте нынешней
Евпатории), Киммерик (на Керченском полуострове около горы Опук), Нимфей
(на том же полуострове, в 17 км к югу от Керчи), Кепы (на Таманском полуострове)
и др.
Предметом спора исследователей было время основания Херсонеса Таврического
(развалины этого крупнейшего центра юго-западной части Крыма находятся около
нынешнего Севастополя). Наиболее вероятно, что_в VI в. до н. э. на месте будущего
города находилась ионийская торговая фактория, а значительно позднее, видимо
в 422—421 гг. до н. э., переселенцы из Гераклеи Понтийской основали Херсонее-
ский полис 7.
На Северном Понте в V и IV вв. до н. э. возник ряд других, меньших по вели¬
чине городов. Некоторые из них были основаны выходцами из старейших городов
Северного Причерноморья.
Греческие переселенцы, приходившие на северные берега Понта из городов
Малой Азии, приносили с собой свойственные их метрополиям социально-экономи¬
ческий строй, государственное устройство, бытовой уклад, обычаи, культуру, ре¬
лигиозные представления. Разумеется, в дальнейшем все это претерпевало иной раз
значительные изменения в результате как внутреннего процесса развития, так и
воздействия окружающей среды.
7	А. И. Тюменев. Херсонесские этюды. I — К вопросу о времени и обстоятельствах воз¬
никновения Херсонеса; II — Херсонес и Делос.— ВДИ, 1938, № 2(3), стр. 245 и сл.
10

2. Карта Северного Причерноморья
В древнейшее врем&, когда греки сравнительно редко посещали Черное море,
они называли его «негостеприимным»— IlovToe ’'Agevcg 8. После же заселения гре¬
ками его побережий Черное море получило наименование «гостеприимного» —
novtog Eu^eivog.
Подобно своим предшественникам — эмпориям, северочерноморские города
продолжали вести торговлю с местными обитателями наших южных равнин —
скифами и меотами, с одной стороны, и греческими центрами Средиземноморья —
с другой. Однако это вовсе не означает, что хозяйство античных городов Северного
Причерноморья было целиком основано на посреднической торговле. Напротив,
большую часть населения этих городов составляли не люди, занятые в торговле,
а земледельцы, различного рода ремесленники, рыбаки и работники других промыс¬
лов. Земледелие всегда играло большую роль в хозяйстве древних государств, а пло¬
дородные земли были одним из главных природных богатств, привлекавших греческих
переселенцев на северный берег Черного моря.
Хозяйство, социальный строй, государственное устройство и история северо-
нонтийских городов в VI в. до н. э. нам известны мало. Основанные и заселенные
по преимуществу выходцами из Ионии, они, нужно думать, имели строй, близкий
8	Как показывают исследования современных филологов, греческий термин ’'Afevo*; — не¬
гостеприимный, вероятно, является осмыслением более древнего иранского наименования этого
моря axsaina, что означало «синий», или «темно-серый».
И

к строю своих метрополий, где в это время большое влияние имела аристократия.
Вместе с тем следует отметить, что большинство граждан, по-видимому} составляли
небогатые люди и первоначально свободный труд играл, вероятно, большую роль.
Число рабов, по началу сравнительно небольшое, со временем возрастало; одновре¬
менно усиливалось имущественное неравенство, уже в IV в. до н. э. достигшее весьма
значительных размеров.
В VI в. до н. э. Северное Причерноморье, видимо, поддерживало наиболее интен¬
сивные торговые и культурные связи с Малой Азией. Торговля северопонтийских
городов с соседними местными племенами велась по-прежнему, однако она не устра¬
няла военных столкновений с последними. Видимо, военной опасностью следует
объяснять довольно раннее (еще в VI в. до н. э.) появление оборонительных со¬
оружений боспорских городов, обнаруженных раскопками Пантикапея и Дии-
Тиритаки 9.
Политическая и социальная истории античных государств Северного Понта сло¬
жились различным образом.
Ольвия на всем протяжении своей истории 10 была типичным полисом, обладав¬
шим небольшой территорией. Самостоятельная в начале своего существования, она
с III в. до н. э. нередко утрачивала свою независимость.
Херсонес п, также сохранявший строй полиса, разросся в довольно значительное
по размерам государство, в которое входили Гераклейский полуостров и терри¬
тории по западному берегу Крыма с городами Керкинитидой и Прекрасной Га¬
ванью. Первоначально совершенно самостоятельный, Херсонес в конце Ив. до н. э.
был вынужден признать над собой власть понтийского царя Митридата Евпатора
и с этого времени лишился своего суверенитета.
Греческие города, расположенные на берегах Керченского пролива 12, перво¬
начально представляли собо^неболыпие самостоятельные полисы. В 480 г. до н. э.
эти города объединились под властью знатного рода Археанактидов 13, образовав
Боспорское государство.
О 42-летней истории правления Археанактидов мы в сущности не располагаем
почти никакими надежными данными. Вместе с тем, говоря об этом времени, следует
иметь в виду, что события первой четверти V в. до н. э. во многом изменили полити¬
ческую и экономическую обстановку в Эгейском бассейне. Неудачное восстание Ми¬
лета (500—494 гг. до н. э.), завершившееся разрушением этого города, победы гре¬
ков над персами в 480—479 гг. до н. э., способствовавшие образованию союза мор¬
ских государств и усилению роли Афин, не могли бесследно пройти и для северного
побережья Понта. Торговые и культурные связи с Ионией оказались подорванными.
0 В. Д. Б л а в а т с к и й. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945—1949 п
1952—1953 гг.— МИА, № 56,1957, стр. 7; А. Н. Карасев. Оборонительные сооружения Оль¬
вии.—КСИИМК, вып. XXII, 1948, стр. 28 и сл.
10	В. В. Латышев. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии.
СПб., 1887.
11	Г. Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948.
12	В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.~ Л., 1949.
13	D i о d., XXII, 31, 1.
12

Афины не удовольствовались включением в свою державу многочисленных гре¬
ческих полисов, которые хотя и именовались «союзниками», но на самом деле нахо¬
дились под сильным политическим и экономическим гнетом афинян. Могучая афин¬
ская держава выступила и на Черном море, стремясь не только к захвату рынков,
но также п к политическому подчинению понтийских городов. Эти притязания по¬
будили Перикла во главе сильного, хорошо снаряженного флота совершить поход
в Черное море 14. Эта военная демонстрация должна была показать силу афинской
державы и заставить припонтийские города признать власть Афин.
Возможно, что результатом этого похода было установление в Ольвии власти
рабовладельческой демократии, которая продолжала существовать в IV в. до н. э.
и в последующее время. Экономическое давление Афин, видимо, неблагоприятно ска¬
зывалось на припонтийских городах. Те из них, которые оказались в*положении
афинских «союзников», должны были наравне с другими платить форос (дань). Для
экономической политики Афин по отношению к черноморским городам показатель¬
ны археологические находки: они свидетельствуют, что во второй и третьей четвертях
V в. до н. э. на Северный Понт ввозились по преимуществу второстепенные аттиче¬
ские товары.
В 438 г. до н. э. на Боспоре, по-видимому, произошел переворот — власть пе¬
решла к Спартоку, основавшему новую династию, которая правила государством
до конца II в. до н. э. Нам не известно, как происходили события 438 г. до н. э. в Бос-
порском государстве, но самый факт свержения Археанактидов и насильственного
захвата власти Спартоком вряд ли может вызвать сомнение. Примечательно, что
в античной традиции 15 Спартокидов обычно называют тиранами, а такое наимено¬
вание у греческих историков означает правителей, пришедших к власти путем ее
захвата. После свержения Археанактидов их сторонники, по-видимому, удалились
в изгнание 16 и поселились по соседству с Боспором — в Феодосии.
В вопросе о происхождении Спартока у исследователей нет единого мнения,
и по этому поводу высказывались различные предположения. Согласно одной ги¬
потезе 17, Спарток был предводителем фракийских наемников, служивших на Бое-
поре, по другой 18 — он происходил из фракизированной скифской знати, обитавшей
по соседству с Боспором. Недавно 19 было высказано предположение об эллинском
происхождении Спартока, который носил фракийское имя по обычаю аттической и
ионийской аристократии. Наконец, существует еще гипотеза, согласно которой он
был выходцем из эллинизированной синдо-меотской знати. Эта гипотеза нам кажется
наиболее вероятной. Если последнее предположение справедливо, то тогда истори¬
ческая обстановка на Боспоре в 30-х годах V в. до н. э. может быть истолкована сле¬
дующим образом. Вероятно, в это время Афины, стремившиеся включить в сферу
14	Р 1 u t., Pericl., 20.	1
16	Р s. Scymn., 896—898; S t г a b., VII, 4,4; Claud. El. Varia Historia, VI, 13.
16	Об этих изгнанниках см. Isoc. Trapez., 5; Anon, peripl. Pont. Eux., 77.
17	G. P e г г о t. Le commerce de cereales en Attique au quatrieme siecle avant notre ere.
Revue Historique, 1887, IV, стр. 34.
18	M. Rostovtzeff. Iranians and Greeks in South Rissia. Oxford, 1922, стр. 68.
19	T. В. Блаватская. Очерки политической истории Боспора в V—IV вв. до н. э. М.,
1959, стр. 27 и сл.
13

своего влияния берега Понта, начали активные действия и на Боспоре. Действия
афинян, нужно думать, были небезуспешны; по всей вероятности, именно в это время
они захватили Нимфей — один из городов на берегу Керченского пролива. Возможно,
что на Боспоре тогда происходила борьба между представителями двух ориентаций—
включения в орбиту афинской политики или установления более тесных связей с мест¬
ной синдо-меотской знатью. Последнее направление, нужно думать, и одержало верх.
Выше уже говорилось о том, что ко времени основания боспорских городов пле¬
мена, обитавшие в низовьях Кубани, уже достигли значительного уровня социально-
экономического и культурного развития. В дальнейшем, в результате постоянного
общения с греческими переселенцами, темп развития этих племен (особенно синдов)
стал значительно более интенсивным. Все это ускорило процесс формирования клас¬
сового общества и возникновения государства у синдов, что, по всей видимости,
произошло в последних десятилетиях V в. до н. э.20 При таких обстоятельствах от¬
крывались достаточно широкие возможности и для более тесного общения верхов
боспорского общества с синдской знатью.
В конце V в. до н. э. к Боспорскому государству был присоединен Нимфей;
дальнейшие попытки расширения границ государства, видимо, особого успеха не
имели до времени правления Левкона I (387—347 г. до н. э.).
При Левконе I Боспорское государство не только значительно увеличилось по
размерам, но также сильно изменилось й по характеру его составных частей 21. Была
завоевана ранее независимая Феодосия, находившаяся в богатейшем хлебородном
районе, дававшем широкие возможности хлебного вывоза. Кроме того, были присо¬
единены племена синдов, торетов, дандариев и псессов, обитавших на Таманском
полуострове и в низовьях Кубани. Таким образом, в Боспорском государстве антич¬
ные города оказались объединенными с местными земледельческими племенами, за¬
селявшими довольно обширную сельскохозяйственную территорию. Это обстоя¬
тельство делало Боспорское государство в известной мере схожим с эллинистиче¬
скими монархиями восточного Средиземноморья, возникшими примерно на полвека
позднее. Однако нужно отметить, что по сравнению с ними общество Боспора было
менее развито в социально-экономическом отношении. Земледельческие области,
входившие в эллинистические монархии, по большей части в прошлом были странами
древних восточных цивилизаций, уже давно вступивших в классовое общество и
достигших довольно высокого уровня социально-экономического развития. Между
тем большинство племен азиатской 22 части Боспорского государства только что до¬
стигли в своем развитии уровня классового общества. Вероятно, их социальная
структура характеризовалась тем, что основную массу населения составляли зави¬
симые хлебопашцы, над которыми стояла племенная знать, располагавшая, нужно
20	С. А. Ж е б е л е в. Основные линии экономического развития Боспорского государства.—
Изв. АН СССР, отд. общ. наук., 1934, № 8, стр. 595.
21	В. В. Латышев. Краткий очерк истории Боспорского царства. Сб. ITONTIKA. СПб.,
1909, стр. 76 и сл.
22	Согласно представлениям античных географов, граница между Европой и Азией проходила
в Причерноморье не по Кавказскому хребту, а по реке Дону — древнему Танаису. В нашей работе
мы будем, как это обычно принято, пользоваться античной терминологией.
14

думать, немалым числом рабов. Отмеченный нами неоднородный состав Боспорского
государства получил яркое отражение в титулах боспорских правителей Левкона I
и его преемника Перпсада I (347—309 гг. дон. э.), они назывались 23 архонтами Бос-
пора и Феодосии и царствующими (не царями) над синдами, торетами, дандариями,
псессамп. а иногда и над иными племенами — маитами (меотами) и фатеями.
Свидетельство аттического оратора Эсхина 24 позволяет сделать вывод, что на
первых порах афиняне относились враждебно к новой династии Спартокидов. Однако
в дальнейшем, после разгрома Афин в Пелопоннесской войне, положение резко изме¬
нилось. Поведение афинян стало совершенно иным; они были вынуждены заискивать
перед боспорскими правителями, дабы обеспечить себя бесперебойным снабжением
хлебом, в котором они весьма нуждались. Теперь Афины стали доставлять на Боспор
первоклассные изделия своего ремесла, которые нередко встречаются в могилах бос-
порской знати IV в. до н. э.
IV в. до н. э. был временем блестящего расцвета Боспорского государства. При¬
соединение к нему обширных сельскохозяйственных районов, занятых местными пле¬
менами, дававших большое количество хлеба, значительное развитие ремесла в го¬
родах и посредническая торговля стали основой благосостояния Боспора. Примерно
с начала второй четверти IV в. до н. э. на Боспоре началась чеканка золотой мо¬
неты 25. В это время Пантикапей становится богатым, благоустроенным, довольно
обширным городом, окруженным курганным некрополем с монументальными ка¬
менными склепами, которые служили усыпальницами представителям боспорской
знати. Большие средства, сосредоточившиеся в руках правителей Боспора, позволили
им содержать сильную наемную армию и вести активную внешнюю политику. Это от¬
носится не только к Левкону I и Перисаду I, но также и к сыну последнего Евмелу
(309—303 гг. до н. э.), который пришел к власти после борьбы со своими братьями;
в этом междоусобии принял участие и вождь фатеев, одного из местных племен При-
кубанья 26.
В IV в. до н. э. значительного расцвета достигает и Ольвия. Мы уже говорили
о том, что в этом столетии, как и в последующих, в Ольвии господствовала рабо¬
владельческая демократия. Во главе государства стояло народное собрание — эк-
клесия, которое созывалось для решения важнейших вопросов. В нем принимали уча¬
стие все полноправные граждане. Наряду с экклесией был еще совет — РоязЦ, видимо,
не имевший самостоятельного значения, а лишь подготавливавший дела, выносив¬
шиеся в народное собрание.
Экклесия и совет ведали общими вопросами управления, исполнительная же
власть и отдельные отрасли государственной жизни были в руках особых магистратов,
которые избирались по большей части сроком на год. Высшей административной
властью была коллегия из пяти архонтов, военные дела находились в ведении шести
стратегов, вопросы, связанные с торговлей, были под надзором пяти агораномов,
23	IOSPE, И, № 6, 10, И, 346, 347.
24	Эсхин в речи против Ктесифонта говорит о боспорских правителях как о врагах афинян
(Aesch., Ill, 171).
25	А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты.— МИА, № 16, 1952, стр. 176.
2Л Dio d., XX, 22.
15

городской полицией распоряжались астиномы, финансы были в введении особого
верховного распорядителя и коллегий «девяти», заведовавших полисной казной,
и «семи», занимавшихся делами священной казны. Наконец, в Ольвии еще был по¬
жизненно избиравшийся верховный жрец, именовавшийся басилевсом (т. е. сакраль¬
ным царем).
В IV в. до н. э. Ольвия была обнесена мощными оборонительными стенами 27,
позволившими выдержать осаду тридцатитысячного войска, которое привел Зопи-
рион — наместник Александра Македонского на Понте. Это испытание, потребовав¬
шее напряжения всех сил, выпало на долю Ольвии, вероятно, в 331—330 гг. до н. э.
Херсонес, возникший, как мы упоминали, лишь в 422—421 гг. до н. э., заметно
разросся и расширил свои владения в течение IV в. до н. э. К началу III в. до н. э.
в Херсонесское государство входили два небольших города на западном побережье
Крыма — Керкинитида и Прекрасная Гавань, а также целый сельскохозяйственный
район. Подобно Ольвии, Херсонес был демократическим полисом; им управляли на¬
родное собрание и совет. Кроме того, имелись различные должностные лица. В от¬
личие от Ольвии, где большое значение имели ремесленное производство и об¬
ширная посредническая торговля, в Херсонесском полисе по преимуществу получили
развитие сельское хозяйство, промыслы и ремесло.
В IV в. до н. э. историческая обстановка в обширных степях нашего юга претер¬
пела значительные изменения. В первой половине и в середине IV в. до н. э. воз¬
никает сильная скифская держава во главе с царем Атеем, власть которого прости¬
ралась от Истра (Дуная) до Танаиса (Дона). Попытка Атея захватить территорию
к югу от Дуная вызвала войну с македонским царем Филиппом II. Решительное сра¬
жение, происшедшее в 339 г. до н. э. между македонянами и скифами, завершилось
поражением последних и гибелью Атея. Эта неудача привела к распаду обширной,
но непрочной скифской державы. Поражение скифов в войне с македонянами, веро¬
ятно, было вызвано не только превосходством военного искусства последних. Нужно
думать, что скифы были ослаблены движением сарматских племен, которые в IV в.
до н. э. перешли на правый берег Дона и стали теснить скифов.
История северопонтийских государств в III—II вв. до н. э. известна хуже, чем
в предшествующий период. Несомненно, в это время происходили значительные пере¬
мены как в Причерноморских степях, так и в Восточном Средиземноморье, которые
сказались и на северопонтийских государствах.
Положение в Причерноморье стало менее устойчивым, чем это было раньше.
Скифы испытывали все более и более усиливавшийся натиск сарматов; последние,
постепенно продвигаясь, во II в. до н. э. заняли степное левобережье Днепра и про¬
никли в Крым. Вместе с тем и скифы стали вести более агрессивную политику про¬
тив Ольвии и Херсонеса.
Грандиозные изменения в Восточном Средиземноморье — македонское завоева¬
ние, распад державы Александра и образование могущественных эллинистических
монархий, которые вели активную экономическую политику,—не могли не отразиться
и на северопонтийских государствах, особенно на Боспоре. Заметно изменились
27	ОАК, 1903, стр. 20; ОАК, 1904, стр. 1 и сл.
16

3, Верхняя часть афинского декрета в честь сыновей Левкона

условия боспорской торговли и с эгейским бассейном, где у боспорского хлеба поя¬
вился сильный конкурент — египетская пшеница, в большом количестве вывозив¬
шаяся Птолемеями. В это время, по-видимому, ослабели торговые связи Северного
Причерноморья с Аттикой и расширилась торговля с Родосом и Малой Азией — ее
западным, а затем и северным побережьем: Гераклеей и Синопой.
Внутреннее положение северопонтийских государств III—II вв. до н. э. пред¬
ставляло собой картину весьма сложную. В общем можно отметить, что довольно
сильные в конце IV — начале III в. до н. э., они явно ослабели к концу II в. до н. э.
Однако нет оснований полагать, что в данном случае происходил процесс постепен¬
ного увядания: временами они достигали некоторого подъема, а порой испытывали
сильные затруднения.
Как мы отмечали, в III—II вв. до н. э. античные государства Северного При¬
черноморья, видимо, неоднократно оказывались во враждебных отношениях со сво¬
ими соседями и подвергались нападениям последних. В наиболее тяжелом положении
оказалась Ольвия. Она была слабее, чем Боспор и Херсонес, и более, чем эти госу¬
дарства, страдала от перебоев в торговле с местными племенами. К тому же, нужно
думать, что Ольвия обессилела и в результате тех социально-экономических процес-
j сов, которые в ней происходили в III—II вв. до н. э. Резкое увеличение имуществен-
I ного неравенства привело к появлению небольшой группы богачей и сильнейшему
I обеднению значительной массы населения. Тяжелое материальное положение значи¬
тельной части ольвиополитов не могло не сказаться на казне полиса, которая по¬
стоянно пустовала. При таких обстоятельствах Ольвия не могла оказать серьезного
сопротивления своим неприятелям. Уже в III в. до н. э. она была вынуждена платить
дань скифам, а во II в. до н. э., нужно думать, была включена в скифское царство,
как показывают чеканившиеся в ней в это время монеты скифского царя Скизура.
Вместе с тем во II в. до н. э. Ольвия, по-видимому, стала стоянкой скифского флота,
находившегося под командой родосского моряка Посидея 28.
Более сильное, чем Ольвия, и обладавшее более устойчивой экономикой, Херсо-
несское государство значительно успешнее отстаивало свою независимость. В Херсо-
несе в III—II вв. до н. э., вероятно, также имело место усиление имущественного
неравенства, выразившегося, по всей видимости, в большей концентрации земельной
собственности. Однако этот процесс в Херсонесе, вероятно, не зашел так далеко,
как в Ольвии, и не привел к захирению широких кругов гражданства. Так или иначе
Херсонесский полис, по-видимому, располагал достаточно сильной армией и сумел
сохранить свой суверенитет до конца II в. до н. э. Об опасностях, которые временами
угрожали Херсонесу, говорит договор 29, заключенный этим полисом в 179 г. до н. э.
с Фарнаком I, царем Понтийского царства (в Малой Азии). Согласно этому договору,
Фарнак I обязывался помогать херсонесцам в случае, если они подвергнутся напа¬
дению соседних «варваров». Договор с Фарнаком интересен в том отношении, что он
показывает наличие внутрипонтийских связей в первых десятилетиях II в. дон. э.,
говорит о том, что Херсонес в своей политике уже тогда был более тесно связан
28	IOSPE, I2, № 168, 670—672.
29	I О S Р Е, I2, № 402.
18

[. План Гераклейского полуострова, составленный Ананией Строковым в 1786 году.

с находившимися за морем античными центрами, чем с местными племенами Северного
Причерноморья.
Как мы говорили, история Боспорского государства в III—II вв. до н. э. пред¬
ставляла очень сложную картину. Боспор переживал то периоды упадка, то стаби¬
лизации или даже подъема. В рассматриваемый период Боспору, видимо, неоднократно
приходилось вести войны, и восточные границы его владений не были неизменными.
Нужно думать, около начала III в. до н. э. возник Танаис — самый северный пункт
Боспорского государства, расположенный в устье Дона 30. Пантикапей, о большом
значении которого в IV в. до н. э. мы уже говорили, дважды значительно расширил
свою территорию в первых десятилетиях III в. до н. э. и в первой половине II в.
до н. э. Вместе с тем в первой половине III в. до н. э. Боспор испытывал некоторые
экономические затруднения, выразившиеся в денежном кризисе и прекращении зо¬
лотой чеканки. Во второй половине III в. до н. э., возможно, имело место некоторое
ослабление центральной власти на Боспоре, сказавшееся в том, что Фанагория и Фео¬
досия стали чеканить медную монету. Может быть, в связи с этим ослаблением в по¬
следней четверти III в. до н. э. династия Спартокидов была временно отстранена от
власти. Во главе государства оказался архонт Гигиэнонт, в котором исследователи
обычно видят ставленника боспорского гражданства. Вероятно, некоторое стремление
к полисной автаркии (самостоятельности) имело место и во II в. до н. э.; в это время
Фанагория и Горгиппия били серебряную монету.
В последних десятилетиях II в. до н. э. Боспор значительно ослабел; он не мог
давать должный отпор неприятелям и, по свидетельству Страбона 31, был вынужден
платить дань «варварам». Кто были эти «варвары», античные авторы нам не сообща¬
ют; современные исследователи часто видят в них скифов; как нам представляется,
с неменьшим и даже с большим правом их можно считать сарматами.
В конце II в. до н. э. в Северном Причерноморье произошли очень крупные со¬
бытия. Крымские скифы, возглавляемые царем Скилуром, а в дальнейшем его сыном
и Преемником Палаком, начали войну против Херсонесского государства. В этой
войне, во всяком случае во второй ее фазе, союзниками скифов были роксаланы и тав¬
ры. Херсонесцы, обладавшие небольшой, но, по-видимому, стойкой армией, оказали
упорное сопротивление. Однако после потери малых городов и значительной части
сельскохозяйственной территории Херсонес был вынужден искать помощи у понтий-
ского царя Митридата Евпатора. Последний оказал эту помощь, но она повлекла
за собой подчинение Херсонесского государства Митридату.
В Херсонес прибыл из Понта полководец Диофант с шеститысячным войском
и одержал победу над Палаком, а затем и ближайшими таврами. Однако на этом
война не кончилась. Диофант со своими войсками и отборной частью херсонесского
* ополчения предпринял еще два похода против скифов и их союзников и нанес им
решительные поражения. Об этих событиях нам сообщает херсонесский декрет 32
в честь Диофанта, высеченный на мраморной базе статуи.
30	Т. Н. К н и п о в и ч. Танаис. Историко-археологическое исследование. М.—Л., 1949.
31	S t г а Ь., VII, 4, 4.
32	I О S Р Е, I2, № 352.
20

Во время описываемых херсонесских войн на Боспоре произошли события исклю¬
чительно большого значения. Боспорское государство испытывало острый экономи¬
ческий кризис, усиленный уже упоминавшимися требованиями «варваров» платить
дань в таких размерах, которых не могла выдержать опустевшая казна последнего
Спартокпда — Перисада. Перисад решил передать свою власть Митридату Евпато-
ру. В этих условиях на Боспоре вспыхнуло восстание скифов, видимо рабов 33, во главе
которых стал Савмак — «вскормленник» (домашний раб) Перисада. Восставшим уда¬
лось убить боспорского царя и захватить в свои руки Пфтикапей и Феодосию. Против
восставших выступил Диофант с сухопутными и морскими силами, в которые вхо¬
дил отряд отборных херсонесских войск, отбывших на трех кораблях. Войска Дио¬
фанта подавили восстание, заняв Феодосию и Пантикапей; при этом Савмак был за¬
хвачен в плен.
В результате описанных событий Боспорское государство, подобно Херсонесу,
оказалось в подчинении у понтийского царя. Равным образом под власть Митридата
подпала и Ольвия.
Митридат Евпатор представлял собою яркую фигуру эллинистического прави¬
теля, очень энергичного и предприимчивого, ни перед чем не останавливающегося,
жизнь которого была полна опасностей, насилий и преступлений. Ему удалось сильно
расширить свои наследственные владения, включив в них значительную часть Малой
Азии и островов Эгейского архипелага, побережья Понта и частично Скифию. Таким
образом, он создал обширную державу, но это государственное образование оказа¬
лось эфемерным и не пережило своего создателя. В течение всей своей жизни Мит¬
ридат вел упорную борьбу с Римом, окончившуюся его поражением и гибелью.
Эта борьба тяжелым гнетом ложилась на владения Митридата, в частности на
северопонтийские города, которые он обременял большими поборами. Вероятно, эти
поборы вызвали отпадение Боспора от Митридата в восьмидесятых годах I в. до н. э.
Однако примерно в 79 г. до н. э. Боспор был снова подчиненМитридатом34.
После поражения в борьбе с римским полководцем Помпеем, потеряв исконные
владения, Митридат бежал на Боспор и сделал попытку превратить его в базу для
нового похода против Рима. Оп пытался возможно шире вовлечь в этот поход местные
племена Северного Причерноморья. Однако эти планы не увенчались успехом; бос-
порские города тяготились его правлением, политика Митридата не отвечала их ин¬
тересам.
В 63 г. до. н. э. под предводительством Кастора в Фанагории вспыхнуло вос¬
стание, и власть Митридата была свергнута 35. По примеру фанагорийцев, отложились
Херсонес, Феодосия, Нимфей и другие города. В самом Пантикапее — резиденции
Митридата — вспыхнуло восстание в царских войсках. Во главе восставших был
один из сыновей Митридата — Фарнак. Убедившись в безнадежности дальнейшей
борьбы, боясь попасть в плен и быть выданным римлянам, царь попросил одного из
своих соратников убить его. Просьба Митридата была выполнена. Это произошло
33	С. А. Ж е б е л е в. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре.— ВДИ, 1938.
№ 3, стр. 49 и сл.
34	А р р., Mithr. 67.
35	А р р., Mithr., 108.
21

в акрополе Пантикапея, находившемся на возвышенности, которая теперь назы¬
вается горой Митридата.
После смерти Митридата в истории Северного Причерноморья начинает играть
более или менее активную роль самое сильное государство древнего мира — Рим.
Погибшего царя сменил на боспорском престоле его сын Фарнак, под властью
которого был также и Херсонес. Фарнак сделал попытку захватить прежние владе¬
ния отца. Оставив наместником на Боспоре некоего Асандра, вероятно, выходца
из местной знати, он высадился в Малой Азии и по началу успешно завоевал
Понтийское царство. В это время Асандр, стремясь к царской власти, поднял восстание
на Боспоре. Вслед за тем Фарнак в сражении при Зеле понес тяжелое поражение от
Цезаря. Вымолив у римлян мир, Фарнак вернулся в Крым, намереваясь снова утвер¬
диться на боспорском престоле. С помощью скифов и сарматов ему удалось захватить
Феодосию и Пантикапей. Однако успехи его были недолговременны; в сраже¬
нии с Асандром Фарнак был убит в 47 г. до. н. э.
Одержав победу над Фарнаком, Асандр утвердился на боспорском престоле. Но¬
вый правитель породнился с прежней понтийской династией, вступив в брак с до¬
черью Фарнака — Динамией. Власть Асандра, видимо, простиралась не только на
Керченский полуостров, Нижнее Прикубанье и Восточное Приазовье до Танаиса.
По всей вероятности, в некоторой зависимости от него (так же, как в свое время от
Митридата и Фарнака) находился и весь Крымский полуостров.
Известно, что Асандр огородил от набегов кочевников, свои европейские владе¬
ния, соорудив особую оборонительную линию. У исследователей нет единого мнения
по вопросу о том, где проходила эта линия: по Керченскому полуострову или, что,
судя по словам Страбона36, более вероятно, по Перекопскому перешейку. В послед¬
нем случае это означало некоторую форму контроля над всем Крымским полуостро¬
вом. Впрочем, возможно, что в первые годы правления Асандра Херсонес освободил¬
ся от власти Боспора. Однако эта свобода была непродолжительной, а в дальнейшем
Херсонесу постоянно приходилось зависеть то от Рима, то от Боспора.
Значительно более тяжелой в это время была судьба Ольвии. Еще задолго до
середины I в. до н. э. она неоднократно подвергалась разорениям в результате за¬
хвата ее соседними племенами. В середине I в. дон. э. геты, обитавшие в северо-во¬
сточной части Балканского полуострова, объединились под властью энергичного вож¬
дя Беребисты. Затем геты, захватив силой оружия многие греческие города на за¬
падном и северо-западном побережье Понта, подвергли их сильному опустошению.
В числе разоренных городов оказалась и Ольвия. В течение долгого времени она лежа¬
ла в развалинах. Восстановленная через некоторое время Ольвия значительно усту¬
пала как по величине, так и по богатству прежнему городу. Вместе с тем, по свиде¬
тельству Диона Хрисостома 37, во вновь отстроенной Ольвии сильно изменился состав
населения: в большом количестве нахлынули не греки, а «варвары» — главным об¬
разом фракийцы и скифы, что наложило заметную печать на культурный облик го¬
рода. Во второй половине I в. Ольвия, возможно, была в некоторой зависимости
36	Strab., VII, 4, 6.
37	D i о С h г у s., or. XXXVI.
22

от скифов, о чем свидетельствует чеканка в ней монеты скифскими царями, сначала
Фарзоем, а затем Инисмеем.
Бурные военные события на Боспоре в конце II — первой половине I в. дон. э.
сопровождались захватами и разрушениями ряда городов. При восстановлении их
значительная часть старожилов уже не смогла вернуться на прежние пепелища, и
в города устремилось большое количество более или менее эллинизованного местно¬
го населения, преимущественно сарматов. Это наложило значительный отпечаток на
историю Боспора I—II и особенно III—IV вв. н. э., сказавшись на общем строе хо¬
зяйства, военного дела, быта, на одежде, художественной культуре и религиозных
представлениях. Поэтому рассматриваемое время можно назвать периодом сарма-
тпзации Боспора.
Раскопки Пантикапея показали, что после восстановительных работ в I в. до
н. э. город сильно изменил свой облик и в нем появились сооружения, связанные
с сельским хозяйством, сначала виноделием, а затем и хлебопашеством. Нужно
думать, что, начиная с этого времени, часть населения Пантикапея, и, возможно,
других боспорских городов, занималась выездным земледелием. Роспись одного из пан-
тикапейских склейов 38 конца I в. до н. э. — первой половины I в. н. э. изображает
знатного боспорца в сопровождении вооруженных слуг, выехавшего в степь для
обработки полей и выпаса скота. Вместе с тем в это время население земледельческой
территории (хоры) европейской части Боспорского государства сосредоточивается
в укрепленных поселениях.
Асандру (47—17 гг. до н. э.), по-видимому, удалось стать основателем новой ди¬
настии, которая правила Боспором в течение четырех веков. В это время в Северном
Причерноморье соприкасались две большие силы: могущественная, но в дальнейшем
постепенно все более и более дряхлевшая Римская империя и многоплеменный, по¬
стоянно приходивший в движение «варварский» мир, первенствующее положение
в котором занимали сарматы.
Сохранявшие характер эллинских полисов Ольвия и Херсонес в большей мере
тяготели к Риму. На Боспоре в это время местные элементы, в особенности сарматы,
играли большую роль. Однако и Боспорскому государству приходилось сильно счи¬
таться с Римом, который нередко вмешивался в боспорские дела. Обычно эти вмеша¬
тельства имели своей целью устранить враждебных Риму правителей, для чего
применялись денежные субсидии, подкупы, различные дипломатические меры, но
изредка пускались в ход и вооруженные силы.
Некоторая зависимость Боспора от Рима сказывалась в титулах боспорских ца¬
рей, которые именовались «друзьями римлян и любящими кесаря», а равно и в монете,
на которой чеканились портреты императоров. Встречались также на монетах изобра¬
жения римского вооружения и почетного (курульного) кресла, которые боспор¬
ские правители получали в дар от римских императоров.
Для Боспорского государства I—VI вв. н. э. характерно усиление царской вла¬
сти по сравнению с временами Спартокидов. Для управления государством теперь
38	М. И. Р о с т о в ц е в. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1914, стр. 172.
п сл., табл. LI, 6.
23

служит большой бюрократический аппарат. Постоянная военная опасность приво¬
дит к тому, что вооруженные силы играют большую роль. В организации войска
значительное место занимают военно-религиозные братства— синоды.
Первый век нашей эры был временем значительного подъема Боспора. Это преж¬
де всего сказалось на его столице — Пантикапее. Там происходили большие строи¬
тельные работы и, судя по некрополю, в это время значительно увеличилось насе¬
ление. О военной мощи Боспора в первых десятилетиях нашей эры свидетельствуют
надписи в честь царя Аспурга (8 г. до н. э. — 38 г. н. э.?), упоминающие о победах
над скифами и таврами.
Сын Аспурга Митридат III сделал попытку избавиться от римской опеки, что
вызвало вооруженное вмешательство Рима. В 45 г. н. э. римское войско под коман¬
дованием А. Дидия Галла вытеснило Митридата из его владений, и на престол был по¬
сажен брат свергнутого царя Нотис I (45—62 гг. н. э.?). После этого Дидий с глав¬
ными силами покинул Боспор. При молодом и малоопытном царе осталось лишь не¬
сколько римских когорт под начальством Юлия Аквиллы. Это позволило Митридату,
собрав войско, начать военные действия, которые развернулись в Восточном При¬
азовье. Митридат успешно захватил страну дандариев и, заручившись помощью царя
сираков Зорсима, стал угрожать нападением Боспору. Тогда Нотис и Аквила
привлекли на свою сторону царя аорсов Евнона и объединенными усилиями побе¬
дили Митридата и его союзников — сираков.
Эти события, обстоятельно описанные Тацитом39, интересны не только тем, что
они знакомят нас с одним из эпизодов римской агрессии на Боспоре. Не менее суще¬
ственно и другое — картина ближайшего окружения Bcffcnopa, которую беглыми
и красочными штрихами рисует Тацит. Это два возглавляемых царями сильных пле¬
мени аорсов и сираков. О последних римский историк сообщает, что они распола¬
гали городом (oppidum) Успе, укрепленным рвами и стенацн из плетней с насыпью
между ними. Из слов Тацита можно заключить, что у сираков в то время уже сфор¬
мировалось классовое общество, в котором помимо свободных было большое число
сервициев (не свободных).
История Херсонеса в I в. н. э. известна нам далеко не полно. Внутри полиса шла
напряженная классовая борьба и были попытки установить тиранию, о чем свидетель¬
ствует одна из херсонесских надписей 40. Город подвергался также нападениям вра¬
гов извне, а именно скифов.
Во времена правления Нерона опасность, угрожавшая Херсонесу, была настоль¬
ко велика, что осажденный скифами город был вынужден прибегнуть к помощи Рима.
Римский полководец Плавтий Сильван двинул войска с Дуная в Крым. Осада была
снята, а скифы отогнаны от Херсонеса. После этого в Херсонесе был поставлен рим¬
ский гарнизон, а гавань его стала местом стоянки римского флота.
В рассматриваемое время, когда в Северном Причерноморье повсеместно возро¬
сло значение местных элементов, Херсонес более других северопонтийских городов
сохранил греческий характер.
39	Tacit., Ann., XII, 15—16.
40	I О S Р Е, I2, № 355.
24

Помимо Херсонеса, римские отряды, вероятно, расположились и в некоторых
других пунктах. Наиболее значительным из них был Харакс (на Ай-Тодорском мысу,
недалеко от Ялты). Харакс41 представлял собою довольно сильную крепость, ко¬
торую римляне (возможно с перерывами) занимали до середины III в. н.э.
Какова была судьба Ольвии в I в. н. э., мы можем судить по данным раскопок
и по «Борисфенитской речи» 42 греческого ритора Диона Хрисостома, относящейся
примерно к 100 г. н. э. В этой речи Дион подробно рассказывает о своем посещении
Ольвии; восстановленная цосле гетского разгрома, она находилась в довольно жал¬
ком состоянии по сравнению с прежними временами. Обитатели ее восприняли многое
от соседних «варваров». Яркими красками Дион рисует тревожную обстановку, в ко¬
торой находилась Ольвия, постоянно подверженная опасности нападения.
По своему государственному устройству Ольвия в первых веках нашей эры оста¬
валась демократическим полисом. Однако большое имущественное неравенство среди
свободного населения Ольвии приводило к тому, что небольшая группа богачей
играла весьма значительную роль в политической жизни города.
Около середины II в. н. э. угроза нападения тавро-скифов побудила Ольвию об¬
ратиться за помощью к Риму. Римские войска оттеснили тавро-скифов и принудили
их дать заложников ольвиополитам43.
В конце II в. н. э. Ольвия признала над собой власть Рима. На монетах этого вре¬
мени и первой половины III в. н. э. чеканились портреты и имена императоров. В эти
годы в Ольвии стоял римский гарнизон.
В промежуток времени от второй половины I в. до. н. э. до середины III в. н. э.
Боснорское государство вело ряд войн. Боспорцы одерживали победы во времена прав¬
ления царя Тиберия Юлия Савромата 1 (93—123 гг. н. э.), как об этом свидетельст¬
вуют монеты с изображениями преданных племени неприятельских крепостей.
Судя по эпиграфическим данным44, при царе Тиберии Юлии Савромате II (174—210 гг.
н.э.) были одержаны победы над сирахами и скифами, а Таврика была присоединена
по договору к Боспорскому государству. Вместе с тем благодаря успешным действиям
боспорского флота против пиратов Понт и берега Вифинии стали свободными для
плавания. При Савромате II и его преемниках шла оживленная строительная деятель¬
ность в Танаисе, причем большое внимание уделялось городским укреплениям. Оборо¬
нительные сооружения возводились и в других городах Боспорского государства, что
наглядно свидетельствует о тревожной обстановке, в которой находились в это время
северопонтийские государства.
Около середины III в. н. э. Северное Причерноморье подверглось опустошитель¬
ному нашествию готов. Первыми, по-видимому, пострадали Тира и Ольвия. После
этого разгрома Ольвия уже не смогла оправиться: кое-какая жизнь еще теплилась
на ее развалинах, но как город она уже перестала существовать.
41	В. Н. Дьяконов. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930; В. Д. Блаватский. [Ха¬
ракс. — МИА, № 19, 1951, стр. 250 и сл.
42	Di о Chrys., or. XXXVI.
43	Jul. Cap it., Antoninus Pius, 9.
44	I О S P E, II, № 423.
25

Наиболее стойко, по-видимому, держался Херсонес, который в рассматривае¬
мое время, да и позднее, успешно сопротивлялся «варварам». Этому способствовало
наличие в городе римского гарнизона, однако и после того, как он был выведен в кон¬
це III в. н. э., херсонесцы действовали не менее успешно. Они дважды одержали
крупные победы над «варварами» во времена правления императоров Диоклетиана
и Константина I.
Херсонес чеканил свою монету примерно до 280 г. н. э.45 В дальнейшем чеканка
собственной монеты прекратилась, возможно, в связи с тем обстоятельством, что город
вошел в состав Римской империи. Во всяком случае, в IV в. н. э. Херсонес уже факти¬
чески был включен во владения Восточно-Римской империи, в которой находился
в течение тысячелетия.
Нашествие готов и других племен, обрушившихся на Боспор в третьей четверти
III в. н. э. было весьма опустошительным. Мелкие поселения и небольшие города были
разорены, возможно пострадал и Пантикапей. Боспорцы были вынуждены предо¬
ставить этим пришельцам — боранам46 корабли для их заморских походов, в ре¬
зультате чего большая часть боспорского флота погибла. При этом прежняя дина¬
стия, по-видимому, была устранена, и на престоле оказался некий Фарсанэ, судя
по имени, вероятно, сармат. Правил он недолго (253—254 гг. н. э.). После Фар-
санза, как об этом говорят имена правителей, снова вернулась к власти старая ди¬
настия.
Разорения, вызванные готским нашествием, тяжело сказались на Боспорском
государстве, и оно уже не могло полностью оправиться. Заморская торговля падала,
сильно упростившиеся потребности боспорского общества теперь обслуживались
своим ремеслом. Хозяйство приобретало все болез и более натуральный характер.
В боспорских городах, которые во времена Спартокидов и их ближайших преемников
были преимущественно ремесленно-торговыми и в меньшей мере промысловыми
и сельскохозяйственными центрами, земледелие приобрело теперь ведущее значение.
Об этом свидетельствуют как данные раскопок, так и показания Аммиана Марцел-
лина 47; последний сообщает, что жители греческих городов Таврического полуостро¬
ва занимаются хлебопашеством и питаются его продуктами. Социальные условия рас¬
сматриваемого времени характеризуются постепенным распадом рабовладельческих
отношений и вытеснением рабского труда трудом пелатов — земледельцев, по-ви¬
димому, близких по положению римским колонам.
Параллельно с описанными процессами происходило усиление роли местных
элементов среди населения Боспора и дальнейшая сарматизация его культуры.
В последних десятилетиях IV в. н. э. на Северное Причерноморье обрушилось
нашествие гуннов, еще более опустошительное, чем все предшествовавшие. Этими
бурными событиями завершается античная эпоха в истории нашего юга.
45	А. Н. 3 о г р а ф. Указ, соч., стр. 159, 244.
46	Z о s i m., I, 31.
47	Ammian. Marc., XXII, 8, 32.

mis
Хозяйство
И КУЛЬТУРА
СЕВЕРОПОНТИЙСКИХ
ГОСУДАРСТВ

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
В экономике северопонтийских государств, так же как и в значительной
части античного мира, сельское хозяйство играло очень большую роль.
В античных полисах Северного Причерноморья земледелие, по-види-
мому, получило значительное развитие уже с самого их возникновения
Среди греческих переселенцев, отправлявшихся из метрополии, несом¬
ненно, были не только купцы и ремесленники, но также и земледель-
цы из числа обезземеленных крестьян. Обосновавшись на новых плодо-
IУУУ	родных местах, эти переселенцы-крестьяне не могли не заниматься зем¬
леделием. Вывоз припонтийского хлеба в метрополию, видимо, производился с ранних
пор. С хлебной торговлей, нужно думать, связаны многочисленные ямы грушевидной
формы (для хранения зерна), эллинского эмпория на острове Березани, а также зер¬
новые ямы VI в. до н. э. в Нимфее иПантикапее. Геродот2 сообщает, что в 480 г. до
н. э. греческие корабли доставляли хлеб с Понта на Эгину и в Пелопонес. О большом
размахе вывоза хлеба с Боспора в греческие центры па Эгейском море, и особенно
Аттику, в VI в. до н. э. говорит целый ряд источников. Хлеб продо;йжал выво¬
зиться с Понта и в дальнейшем. О значительной роли земледелия в хозяйстве Бос¬
пора позднеантичного времени свидетельствует рустификация его городов.
Система организации сельского хозяйства в северопонтийских государствах лучше
всего нам известна по материалам Херсонеса и Боспора.
Херсонесское государство располагало значительной сельскохозяйственной тер¬
риторией, состоявшей из земель в западной части Крыма и в непосредственной бли¬
зости от самого Херсонеса, на Гераклейском полуострове. По всей площади Гера-
клейского полуострова в настоящее время видны развалины древних оград и много¬
численных усадебных построек. Древние межи Гераклейского полуострова были на¬
несены на план в 1786 г. (подпоручиком Ананией Строковым). Согласно этому плану8,
1 В. Д. Блаватский. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья.
М., f 1953.
9	Herod., VII, 147.
3	План, составленный Ананией Строковым, был опубликован в статье: Е. О следах древнего
греческого города Херсона, доныне видимых в Крыму. — «Отечественные записки», 1822, № 22,
стр. 158 и сл., план после стр. 434.
29

полуостров был разделен на 220 клеров (участков). Последующие исследования уста¬
новили, что размеры земельных участков на Гераклейском полуострове были различ¬
ными. На Маячном полуострове, занимающем северо-западную часть Гераклейского
полуострова, участки были сравнительно небольшими — около 4 га; расположенные
на них усадьбы возникли, примерно, в конце V в. до н. э. Остальная, значительно
более обширная территория была занята клерами, площадь которых, по преимуще¬
ству, составляла 26,5 га; находившиеся там усадьбы (во всяком случае частично)
возникли в III в. до. н. э.4
Одна из херсонеских надписей 5 конца III — начала II в. до н. э., сообщающая
о продаже земельных участков, дает нам ценные сведения по экономической истории
Херсонеса. Мы можем заключить, что в Херсонесе была частная собственность на
землю и что государство контролировало перемещение земельной собственности.
В связи с этим следует отметить, что для античных полисов Средиземноморья харак¬
терно также особое наблюдение государства за продажей и покупкой земли, причем
за редким исключением приобретение земли разрешалось только полноправным граж¬
данам.
Возвращаясь к Херсонесу, отметим, что приведенные выше размеры наделов
свидетельствуют о преобладании среднего и мелкого землевладения.
Усадьбы6 Гераклейского полуострова представляют монументальные, сильно
укрепленные сооружения, в числе которых, вероятно, были эргастулы — тюремные
помещения, куда запирали на ночь закованных рабов. Видимо, хозяйство гераклей-
ских усадеб было основано на рабском труде, применение же свободного труда имело
второстепенное значение.
Значительно более обширная, чем херсонесская, сельскохозяйственная терри¬
тория Боспора нам менее известна и хуже исследована. Первоначально — в VI—V вв.
до н. э. — в сельском хозяйстве Боспора, вероятно, преобладали мелкие производи¬
тели, работавшие сами и применявшие труд малочисленных рабов. Позднее, в IV в.
до н. э. подобные мелкие производители, видимо, не исчезли, однако первенствую¬
щее положение в сельском хозяйстве сильно увеличившегося Боспорского государ¬
ства теперь заняли крупные владельцы, прежде всего цари, а также боспорская арис¬
тократия и местная племенная знать.
Свидетельство Демосфена в его речи против Лакрита7 позволяет заключить, что
в IV в. до н. э. в сельском хозяйстве европейского Боспора, а именно в окрестностях
Феодосии, применяли рабский труд. Позднее количество рабов в европейской части
Боспора значительно увеличилось. В условиях острого кризиса в конце II в. до н. э.
в Пантикапее вспыхнуло восстание рабов под предводительством Савмака. Отсут¬
ствие сведений об аналогичном движении на азиатском берегу Боспора позволяет
предположить, что рабский труд там играл несколько меньшую роль. Вероятно,
4	С. Ф. Стржелецкий. Пять клеров Херсонеса Таврического в III—II вв. до н. э. —
СА, 1957, № 3, стр. 31 и сл.
5	I О S Р Е, IV, № 80.
5 С. Ф. С т ржелецкий. Усадьбы клеров Херсонеса Таврического II в. до н. э. — СА^.
1958, № 4, стр. 154 и сл.
7 Demos th., in Lacr., 32
30

5. План. Маячного полуострова

в сельском хозяйстве азиатского Боспора покупные рабы трудились только на зем¬
лях, принадлежавших греческим городам (т. е. полисной хоре), а также на угодьях,
принадлежавших местной синдо-меотской знати. Основную же массу земель, на ко¬
торых сидели племена азиатской части Боспорского государства обрабатывали не
покупные рабы, а полусвободные местные землепашцы, в известной мере схожие по
своему положению с «царскими земледельцами» в птолемеевском Египте.
В I в. до н. э. на Боспоре произошли большие сдвиги, связанные с проникнове¬
нием туда значительного числа местных обитателей, прежде всего сарматов. Возмож¬
но, что в первых веках нашей эры рабский труд на Боспоре становился менее рента¬
бельным, и это вызвало отпуск рабов на волю, засвидетельствованный рядом эпи¬
графических памятников (манумиссий). По всей видимости, на Боспоре рабский труд
в этот период стал вытесняться трудом зависимых землепашцев, по своему положе¬
нию довольно близких римским колонам. Такие же зависимые производители в это
время, видимо, были в большом количестве и у соседивших с Боспором местных на¬
родностей. Вероятно, такими производителями были сервиции (servitii) у сираков,
о чем сохранилось свидетельство Тацита8.
Эпиграфические данные позволяют заключить, что на Боспоре как европей¬
ском 9, так и азиатском 10, во II в. н. э. существовало крупное землевладение.
На территории этих больших владений сидели прикрепленные к земле зависимые
хлебопашцы — пелаты (тгеХатои). Такие же большие участки земли вместе с пела-
тами находились и во владении храма. Одна из фанагорийских надписей, относя¬
щаяся к 151 г. н. э., свидетельствует о посвящении земель и пелатов богине,
(вероятно, Афродите Апатуре), сначала неким Летодором, а затем царем Тиберием
Юлием Римиталком.
Для исследования вопроса об организации сельскохозяйственной территории
мы располагаем более или менее надежными данными только для Гераклейского по¬
луострова. Там, около Круглой и Камышевой бухт был обследован ряд клеров, до¬
шедших до нас в исключительно хорошей сохранности11. Ряды каменных кладок,
выступающие на поверхности земли, позволяли проследить не только межи внешних
границ клера, но и внутренние деления его на поля. Многие участки клеров были за¬
няты параллельными стенками, отстоящими одна от другой на расстоянии двух или
пяти метров. Подобные участки пахать было нельзя: они могли использоваться для
виноградников или садов. Общая площадь четырех из обследованных клеров была от
26,5 до 30,5 га, пятый клер был величиной 12,6 га. При этом во всех клерах уча¬
стки, занятые виноградниками, занимали значительное место, составляя в среднем
44,6% общей площади. Немалую роль играли также и сады, на долю которых в сред¬
нем приходилось 14% площади. Таким образом, пашня, выгон и другие угодья вме¬
сте с усадебными постройками занимали меньшее место, чем виноградники и сады,
8 Т ас., Annal., XI, 17.
8 I О S Р Е, II, № 313.
10	I О S Р Е, II, № 353.
11 С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Клер Херсонеса Таврического. — ВДИ, 1951, № 3, стр. 85.
исл.; его же. Пять клеров Херсонеса Таврического в III—И вв. до н. э. — СА, 1957, № 3,
стр. 32 и сл.
32

Это позволяет полагать, что Гераклейский по¬
луостров в древности не принадлежал к чи¬
слу районов, где преобладали зерновые куль¬
туры.
Клеры Гераклейского полуострова от¬
личаются очень хорошей сохранностью, и ис¬
следование их каждый год все более и более
обогащает нашу науку. Аналогичные им по¬
ля, разделенные стенками, сохранились и в
других местах: в западном Крыму, особенно
около Прекрасной Гавани, и в Южной части
Керченского полуострова около Чурубашско-
го озера. Эти памятники привлекали внима¬
ние наших исследователей еще в первой по¬
ловине прошлого века 12.
В античном обществе в связи с наделе¬
нием граждан земельными участками и зе¬
мельными переделами получило значительное
развитие землемерное дело. Достойно внима¬
ния, что греческий термин геометрия (уесо^ет-
pioc) означает измерение земли.
G преобладанием виноградарства в сель¬
ском хозяйстве Херсонеса, вероятно, связано
возникновение применявшейся там меры пло¬
щади, а именно гекаторюга. Слово гхатйрнуое
состоит из exocTov — сто и ортгэх = оругяа —
орпойя, мера длины, обычно равная 1,77—
1,85 м. Таким образом, гекаторюг был
равен сотне квадратных оргюйий, т. е. 313,29—342,25 м2. Длинная и узкая полоса
земли, положенная в основу меры площади, естественно, не могла появиться там,
где преобладало хлебопашество, а была вполне удобной единицей измерения для
виноградарей. Мы не имеем прямых данных об иных мерах площади, применявшихся
на Северном Понте. Однако одно свидетельство Страбона 13 косвенным образом
позволяет заключить, что на Боспоре и в Херсонесе была в ходу обычная эллинская
мера площади,— плефр, равный примерно 950 м2.
Мы не располагаем достаточными сведениями и о применении в Северном При¬
черноморье искусственного орошения. Известные там колодези, цистерны, каптажи
и водопроводы, по-видимому, поставляли воду для потребностей людей, скота, ре¬
месленных производств, но йе земледелия. Земельному улучшению на Гераклейском
полуострове должно было способствовать сооружение террас, поддерживавшихся
подпорными стенками, которые удерживали почву от смыва. Это было необходимо,
6. План клера у Круглой бухты
12	А. И. Шмаков. Пирамидки из глины, найденные при Акмечетской бухте, ЗООИД,
I, 1844, стр. 630 и сл.
13	Strab., VII, 4, 6.
3 В. Д. Блаватский
33

ибо земляной пласт в тех местах нередко весьма тонок. В садах и виноградниках на
небольших расстояниях одна от другой сооружались параллельные стенки; они слу¬
жили конденсаторами влаги, что очень важно в бедной осадками южной части Крыма.
Примечательно, что и в настоящее время около этих стенок растительность обиль¬
нее, чем в иных местах.
О применении удобрения полей в Северном Причерноморье мы не имеем опре¬
деленных данных. Однако, учитывая высокий уровень техники сельского хозяйства
на Гераклейском полуострове и интенсивные связи Северного Понта со Средиземно¬
морьем, где оно было известно издавна, трудно допустить, чтобы оно не употребля¬
лось. Во всяком случае, о ближайших соседях Боспора, местных племенах, обитавших
около Меотиды (Азовского моря), известно, что они держали скот в загонах. Нужно
думать, что это делалось с целью накопления навоза. Свидетельство об этом нам сох¬
ранил римский поэт Виргилий 14.
Упоминания у древних авторов и особенно находки зерен при раскопках бос-
порских городов и прилежащей территории Прикубанья позволили установить, что
там в древности культивировались: мягкая пшеница, пшеница дву рядка, или эммер,
ячмень, просо, чечевица, вика чечевицеобразная, чина. Кроме того, следует отметить,
что в Пантикапее в одной из пашенных ям III в. н. э. вместе с зернами мягкой пше¬
ницы и ячменя были обнаружены также мелкие зерна ржи; это подтвердило гипотезу
о том, что рожь первоначально была сорно-полевым растением. Об этом же свиде¬
тельствуют и находки зерен более раннего времени в поселении около Широкой балки
под Ольвией.
В Греции в древнейшую эпоху господствовала двупольная система: засевавшееся
хлебом поле через год оставлялось под паром. В дальнейшем там наблюдалось чере¬
дование хлебных культур с бобовыми. Можно думать, что двупольная система при¬
менялась и в сельском хозяйстве Херсонеса. В пользу этого говорит следующее об¬
стоятельство. На уже упоминавшихся нами клерах Гераклейского полуострова уча¬
стки, не занятые виноградниками и садами, нередко имеют парный характер, т. е.
при общем заметном разнообразии их каждый из участков имеет подобный ему по форме
й размерам. Неоднократные находки на Боспоре зерен бобовых делают возможным
предположение, что там, так же как и в метрополии, эти культуры чередовались со
злаками.
Обработка земли производилась плугом. Рабочим скотом были быки. Плуг был
хорошо известен как в греческой метрополии, так и у местных племен Северного При¬
черноморья. На Гераклейском полуострове в начале текущего столетия были най¬
дены железные лемехи плугов. К сожалению, эти находки не были опубликованы
надлежащим образом и, по-видимому, погибли для науки. О плугах, применявшихся
на Боспоре во времена Спартокидов, мы можем судить по изображению на пантика-
пейской монете второй половины III—II вв. до н. э. По внешнему облику этот плуг
весьма близок к греческому, хорошо известному по описанию в поэме «Труды и дни»
бэотийского поэта VIII в. до н.э. Гесиода15 и изображениям на вазах VI—1Увв.дон.э.
14	Y i г g., Georg., Ill, 352.
15	Hesiod., Op. et d., 427—436.
34

Этот плуг имел дышло, ко¬
торое соединялось дугообразной
скрепой с рабочей частью, со¬
стоявшей из рассохи и рукояти.
Рассоха снабжалась сошником,
большей частью, нужно думать,
железным. Именно такой сош¬
ник, видимо, представлен у плу¬
га на упомянутой пантикапей-
ской монете. Описанный плуг
мало эффективен, в силу чего
в Греции и, вероятно, также на
Северном Понте земля обычно
вспахивалась два или три раза.
Труд пахаря был очень тяже¬
лым и требовал применения
большой физической силы. Во
время пахоты земледелец дол¬
жен был ВСе время налегать на 7. Мотыка из поселения на Керченском полуострове
руКОЯТЬ, чтобы вдавливать СОШ- (.Ново-Отрадное, раскопки 1953 г.)
ник в почву.
Наши представления о боспорских плугах позднеантичного времени пополни¬
лись благодаря недавней находке двух железных лемехов III в. н. э., обнаруженных
в небольшом античном поселении на берегу Азовского моря около нынешней деревни
Семеновки 16. Общая длина одного из этих лемехов достигает 0,285 м, из которых на
режущую часть приходится 0,088 м. Ширина режущей части 0,09 м. Сравнительно
небольшие размеры рабочей части лемеха свидетельствуют о том, что он был пред¬
назначен для неглубокой вспашки, нередко применявшейся для культуры ячменя.
Сеяли хлеб, разбрасывая семена вручную. Для уборки урожая применялись желез¬
ные серпы, известные нам по находкам в Хараксе, Нимфее, Танаисе и других местах.
Из других орудий для обработки почвы упомянем найденные на Гераклейском
полуострове кирки и происходящую из Харакса железную двухконечную мотыку дли¬
ной 0,38 м. Это орудие, вероятно,' соответствует pastinum, упоминаемому римским
агрономом Колумеллой 17. Нам известны еще железные орудия, найденные в рас¬
копках одного из городов азиатского Боспора — Семибратнем городище. Это до¬
вольно широкие орудия с округлой рабочей частью и втулкой на противоположном
конце. Длина их 0,195—0,23 м, ширина 0,08—0,095 м при толщине полосы 0,01 м.
Скорее всего в названных орудиях следует видеть тяжелые мотыки, может быть,,
подобные rastus, о которых говорит Виргилий18. Тяжелая железная мотыка была
18	И. Т. Кругликова. Железные сельскохозяйственные орудия Боспора в III в. н. э.—
СА, 1959, № 3, стр. 137 и сл.
17	С о 1 u m., III, 18, 1.
18	V i г g., Georg., I, 164, 496. 353*
35

8. Нож виноградаря из Пантикапея
также найдена при раскопках в европейской части сельскохозяйственной террито-
рии Боспора, в усадьбе III в. и. э. (около поселения Ново-Отрадное) 19.
Мотыки употреблялись земледельцами для засыпки семян во время посева,
в некоторых случаях служили вместо плуга, если рельеф почвы не позволял пахать
землю, широкое применение они имели при работах на диттогряднитсят Специаль—
ным орудием виноградарей служили искривленные массивные железные ножи, из¬
вестные нам по находкам в Пантикапее и Херсонесе.
Культура винограда в Северном Причерноморье, по-видимому, была известна
уже в V в. до н. э. Об этом свидетельствуют как находки косточек в слое данного
времени, тау и изображения гроздей винограда на монетах Нимфея. В IV в. до н. э.
виноградарство получило широкое распространение на Боспоре и в Херсонесе. В обо¬
их государствах уже тогда было известно виноделие, о чем говорит изготовление
остродонных амфор — специальной тары для вина.
О лозе, культивировавшейся в Северном Причерноморье, нет свидетельств пись¬
менных источников, потому о ней можно судить лишь по ее различным изображе¬
ниям. На этом основании высказывалось предположение, что на Гераклейском по¬
луострове в древности культивировался сорт, близкий каберне-фран, возможно от¬
вечавший Битурике (Biturica), описанной Колумеллой 20.
О технике виноградарства нам известно, что на Боспоре лозе культивировалась
в расстилку; об этом наглядно свидетельствует изображение ее на стенке расписного
саркофага, обнаруженного в Керчи в 1902 г. По словам античного географа Стра¬
бона 21, на Боспоре виноградные лозы закапывали на зиму, насыпая на них большое
количество земли.
О значительной роли садоводства на Боспоре еще во время основания городов
свидетельствует наименование одного из них — Кены (Кя£о1 — сады), возникшего
в VI в. до н. э. Ученик Аристотеля, известный ботаник Феофраст 22 сообщает, что
19	И. Т. Кругликова Позднеантичные поселения Боспора на берегу Азовского моря.
GA, XXV, 1956, стр. 240 и сл.
20	С olu m., III, 2, 19-20.
21	Strab., VII, 3, 18.
22	Theop hr., h. p., IV, 5, 3.
36

около Пантикапея культивирова¬
лись смоковницы, гранатовые де¬
ревья, груши и яблони. При этом
смоковницы и гранатовые деревья
приходилось укрывать от холодов.
К свидетельствам древнего автора
нужно добавить, что раскопки по¬
зволили установить наличие вУв.
до н. э. на Боспоре алычи — раз¬
новидности сливы.
Сельскохозяйственные по¬
стройки более всего исследовались
на Геракл ейском полуострове. Се¬
веро-западная часть последнего
(Маячный полуостров), защищен¬
ная особой оборонительной сте¬
ной, была занята неукрепленными
усадьбами. Иной характер имели
усадьбы на остальном пространстве
Геракл ейского полуострова. Как
мы уже упоминали выше, они были
надежно укреплены, имели мону¬
ментальные башни, различные службы, в том числе, вероятно, эргастулы, цистерны
крепкие ограды. Башни этих усадеб возводились из громадных каменных блоков, по
размеру не уступающих тем, из которых были сложены стены и башни Херсонеса.
Эти сооружения связаны с теми условиями, в которых находились античные земле¬
владельцы, вынужденные постоянно опасаться разбойничьих набегов.
Для хранения зерна в Северном Причерноморье, так же как и в метрополии,
употреблялись большие глиняные бочки — пифосы; применялись также полу¬
чившие позднее особенно широкое распространение зерновые ямы. Эти ямы обычно
имели грушевидную форму, сверху они обрамлялись каменными венцами и закры¬
вались закладными плитами 28. Глубина таких ям колебалась от 2 до 6 м. На Боспоре
известны также зернохранилища промежуточного типа между^пифосами и зерно¬
выми ямами. Это ямы грушевидной формы, обмазанные внутри глиной и затем обож¬
женные. Такие зернохранилища были обнаружены при раскопках в Мирмикии. Зерна
пшеницы, найденные в 1948 г. в одной из фанагорийских зерновых ям, были хорошо
очищены, вымолочены и отвеяны.
Обработка зерна производилась посредством рушения в ступах или перемалы¬
вания в муку жерновами. Выдолбленные из камня ступы нам известны по находкам
едва ли не во всех городах Северного Причерноморья. В них зерно толкли тяжелыми
деревянными пестами, освобождая от шелухи и превращая его в крупу. 2323	И. Б. 3 е е с т. Земляные зернохранилища Пантикапея.— КСИИМК, вып. XIII, 1948,
стр. 80 и сл.
9, Каменная ступка, найденная в Ольвии в 1905 г.
37

Наиболее примитивными орудиями для изготовления муки были зернотерки
VI — начала V в. до н. э., обнаруженные в Пантикапее 24 25. Они сделаны из очень твер¬
дого камня. Верхний камень имел ладьевидную форму; им вручную перетирали зерно
на плоской каменной плите. Такое орудие было весьма малопроизводительным,
и употребление его могло обеспечить одни лишь домашние потребности.
Более совершенными были ручные^мельницы. В Северном Причерноморье изве¬
стны два типа мельниц. Первый — с жернбвом-толкачем 2б. У такой мельницы ниж¬
ний жернов обычно представлял немного вытянутую, более или менее правильную
по очертаниям прямоугольную плиту, верхняя поверхность которой покрывалась
неглубокими бороздками. Несколько сложнее было устройство верхнего жерно¬
ва-толкача. Он меньше по размерам и обычно несколько толще нижнего. Форма его
прямоугольная с слегка округленными углами. Сверху в этом жернове устра¬
ивалось воронкообразное (пирамидальное) углубление, заканчивающееся про¬
резом в виде узкой щели. Нижняя рабочая поверхность покрывалась борозд¬
ками.
Нижний жернов устанавливался неподвижно, верхний приводился в движение
посредством особого рычага. Один из концов рычага прикреплялся к установленному
около жернова вертикальному стержню: средняя часть рычага была соединена с верх¬
ним жерновом посредством специальных выемок в последнем; другой конец рычага
толкали то вперед, то назад, приводя таким образом жернов в движение. При этом
зерно, насыпанное в углубление в верхнем жернове, постепенно просачивалось че¬
рез щель вниз и перетиралось между двумя жерновами в муку.
При раскопках одного из боспорских городов — Киммерика, расположенного
в южной части Керченского полуострова, в 1948 г. был обнаружен дом, существо¬
вавший в I—III вв. н. э. Одно из помещений в этом доме служило для обработки
зерна: пшеницы и ячменя 26. В названном помещении была обнаружена ручная мель¬
ница описанного типа (с жерновом-толкачем) и две каменные ступки, высеченные
одна из прямоугольного, а другая из цилиндрического блока. Такие же ручные
мельницы были известны и в Синдике.
Другой тип ручных мельниц имел круглые вращающиеся жернова. Подобные
жернова встречаются в различных северопонтийских городах, в том числе в Оль¬
вии. Много таких жерновов, размером от 0,30 до 0,40 м в диаметре, было обнаружено
I и при раскопках Харакса. Среди них заслуживает упоминания пара жерновов, хра¬
нящаяся в Ялтинском музее краеведения. Неподвижный нижний жернов имеет фор¬
му невысокого конуса с очень отлогими сторонами, в верхнем — снизу и сверху
имеются конусообразные выемки, соединяющиеся круглым сквозным отверстием.
Высота обоих жерновов, лежащих один на другом — 0,24 м, а наибольший диаметр
их—0,35 м. При работе в конусообразное углубление в верхнем жернове насыпалось
24	В. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея в 1952 г.— КСИИМК, вып. 58, 1955,
стр. 78 и сл.
25	Н. А. Пономарев. История техники мукомольного и крупяного производства.
М., 1955, стр. 73 и сл.
26	И. Б. 3 е е с т. Киммерикская мукомольная мастерская и зерновое хозяйство Боспора.—
КСИИМК, вып. XXXIII, 1950, стр. 98 и сл.
38

10. Ручная мельница с вращающимися жерновами из Ольвии
зерно. Затем этот жернов приводился во вращательное движение, при котором зерно,
проникая вниз через отверстие, перетиралось между жерновами.
Для печения хлеба в северопонтийских городах применялись различные приспо¬
собления, начиная с простых очагов и кончая настоящими хлебными печами. В Оль¬
вии было обнаружено большое здание пекарни 27, относящейся к I—III вв. н. э. Она
занимала полуподвальное помещение. Сохранились развалины большой овальной
в плане печи, сложенной из камня на глиняном растворе. Стены ее, поднимаясь квер¬
ху, переходили в свод. Длина печи была 2,12 м, ширина — 1,83 м. В той же пекарне
была вторая печь, четырехугольная в плане, и творило для глины, постоянно тре¬
бовавшейся для новой обмазки печей.
Античное виноградарство в Северном Причерноморье, так же как и в Среди¬
земноморье, в значительной мере было предназначено для обеспечения сырьем вино¬
делия, получившего большое развитие в хозяйстве Херсонеса 28 и Боспора. Об этом
свидетельствует значительное количество обнаруженных там виноделен и находки
большого числа тарапанов — каменных плит, служивших основаниями для прессов.
Херсонесские тарапаны представляют собой обычно сравнительно небольшие
по величине каменные плиты, обрамленные бортиками или желобками с особым
каналом или сливом, по которому виноградный сок стекал в подставленный сосуд.
Наиболее простые по устройству винодельни были обнаружены в окрест¬
ностях Херсонеса — в Карантинной балке. Эти винодельни обычно вырубались
27	Л. М. Славин. Отчет о раскопках Ольвии в 1935 и 1936 гг.— Сб. «Ольвия».- Киев,
1940, стр. 59 и сл.
28	С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Виноделие в Херсонесе Таврическом античной эпохи.— «Хер-
сонесский сборник», вып. V, 1959, стр. 121 и сл.
39

вокале; давильная площадка имела вид открытого карьера с наклоном к наружному
краю, где устраивался сток в углубление, в котором устанавливался сосуд для сусла.
Мешок или корзина прессуемой массы винограда помещались на давильной площадке
и накрывались сверху доской. На доску налегал рычаг, один из концов которого
вставлялся в небольшую выемку в задней стенке давильной площадки, а другой по¬
степенно оттягивался вниз людской силой или посредством подвешивания к нему
каменных гирь.
Более сложные по устройству винодельни 29 были обнаружены в Херсонесе.
Они относятся к I—IV вв. н. э. Винодельни имели давильные площадки, облицо¬
ванные известковым раствором, и цистерны для сусла, разделенные на три отсека.
При одной из них был винный склад, в котором, судя по числу вырубок в скале,
было не менее 25 пифосов.
Большое количество виноделен 30 было обнаружено на Боспоре: в Пантикапее,
Фанагории, Мирмикии, Дии-Тиритаке и др. Одна из самых ранних виноделен, от¬
носящаяся к III—II вв. до н. э., была раскопана в Дии-Тиритаке. В винодельне была
давильная площадка, покрытая беловатым известковым раствором; она имела не¬
большой наклон к каменному сливу, нависавшему над прямоугольным резервуаром,
стенки которого были тщательно выложены камнем и оштукатурены. На площадке
виноделы давили виноград ногами, сусло стекало и собиралось в резервуаре, а за¬
тем его разливали по пифосам.
Больше по размерам и сложнее по устройству была винодельня в Мирмикии,
сооруженная в конце III в. до н. э. и подвергшаяся переделке в первых веках н. э.
Там имелись мощеные помещения для хранения винограда и, вероятно, инвентаря.
В рабочем помещении имелось две площадки. Одна — покрытая розовым извест¬
ковым раствором; на ней виноделы выжимали виноградный сок ногами. На другой
площадке находилось приспособление для выжимки сока, оставшегося в мездре,
т. е. в отходах после первой обработки. Вторая выжимка производилась на каменной
плите посредством рычажного пресса, в основном аналогичного по устройству хер-
сонесским. Соответственным образом резервуар для виноградного сока был раз¬
делен на два отсека различной величины. Больший предназначался для сока, полу¬
чавшегося при первой выжимке, дававшей вино высокого качества, меньший— для
значительно более плохого сока при второй выжимке: оно было мутным и горькова¬
тым, ибо механический пресс давил часть косточек.
Другая, очень хорошо сохранившаяся, винодельня была раскопана в Мирми¬
кии совсем неданво, в 1956—1957 гг.31 Сооруженная еще в III в. до н. э. она просу¬
ществовала до начала I в. до н. э. В ней были три расположенные рядом площадки: бо¬
ковые, облицованные известковым раствором, предназначались для выжимания
виноградного сока ногами давильщиков, на средней находился тарапан — круглая
каменная плита (диаметром в 1,45 м), служившая основанием рычажного пресса.
К площадкам прилегала цистерна, разделенная на два отсека различной величины.
29	Г. Д. Б е л о в. Херсонесские винодельни.— ВДИ, 1952, № 2, стр. 225 и сл.
30	В. Ф. Гайдукевич. Виноделие на Боспоре.— МИА, № 85, 1958, стр. 352 и сл.
81 К. Michalowski. Mirmeki. Wykopaliska odcinka Polskiego. Warszawa, 1958,
стр. 48 и сл.
40

11. Винодельня в Мирмикии (раскопки 1934 г.)
Примерно то же устройство наблюдается и в пантикапейской винодельне II в.
н. э. Там больший отсек резервуара для сока примерно вдвое превосходит меньший.
В этой винодельне, как и в других винодельнях первых веков нашей эры, давильные
площадки и цистерны покрыты известковым раствором розоватого цвета благодаря
примеси шамота — толченого черепка. Эта примесь придавала раствору большую
прочность и влагоустойчивость.
Мы не располагаем точными документальными данными о том, какое число ра-
ботников-виноделов обслуживало боспорские винодельни. Исходя из сопоставления
данных письменных источников, относящихся к производству вина в Средиземно¬
морье, и размеров боспорских виноделен, можно заключить, что там работало при¬
мерно по 10—15 человек.
Тарой для хранения вина в Северном Причерноморье так же, как и в Греции,
служили пифосы, аналогичные употреблявшимся для хранения зерна. Вино из пи¬
фосов вычерпывали и разливали в другие сосуды, главным образом, амфоры. При
этом пифосы нельзя было наклонять: обычно они были очень велики и к тому же почти
до верха закопаны в землю. Для выкачивания вина со дна пифоса употреблялся спе¬
циальный сосуд — клепсидра, известный уже в VI в. до н. э. У клепсидры было
округлое вместилище с дном, имевшим много мелких дырочек, и расположенная
вверху ручка в виде полой дугообразной трубки, упирающейся в плечи сосуда.
Посередине ручки находилось небольшое круглое отверстие. Взяв сосуд за ручку
и оставив отверстие открытым, его опускали на дно пифоса; вино просачивалось
41

через отверстия в клепсидру. Тогда затыка¬
ли пальцем отверстие в ручке и поднимали
сосуд; при этом, в силу физического за¬
кона, жидкость не выливалась из клеп¬
сидры, пока отверстие было закрыто.
Для перевозки вина применялись пре¬
имущественно простые двуручные сосу¬
ды — остродонные амфоры. Такие сосуды
изготовлялись как в Херсонесе, так и на
Боспоре: в Пантикапее, Фанагории и Гор-
гиппии. Емкость пантикапейской амфоры
IV—III вв. до н. э. была около трех ведер.
В позднеантичное время, в III—IV вв.
н. э., когда, как мы отмечали, наметился
на Боспоре переход к натуральному хо¬
зяйству, появился новый тип тары для
сельскохозяйственных продуктов. Это гро¬
мадные остродонные амфоры, занимающие
по размерам промежуточное место между
пифосами и прежними остродонными ам¬
форами. В них можно было хранить или
перевозить на значительные расстояния
довольно большой запас вина.
О животноводстве в античных госу¬
дарствах Северного Причерноморья можно
судить по кратким упоминаниям Геродо¬
та 32 и Страбона 33, а главным образом по
многочисленным находкам костей домаш¬
них животных при раскопках городов 333.
Свидетельство Полибия позволяет предпо¬
лагать, что в середине II в. до н. э. скот
в значительном количестве вывозился из
12. Хиосская остродонная амфора	__	„
С бронзовым	черпаком-киафом Северного Причерноморья. При раскоп-
(из Среднего Приднепровья)	ках малых городов Боспора МирМИКИЯ
и Дии-Тиритаки встречались кости круп¬
ного рогатого скота, овец, коз, свиней, лошадей, кур, гусей и уток. В Пан-
/тикапее и в Ольвии 34 удалось установить, что в V—I вв. до н. э. преобладал
. мелкий рогатый скот, а следующее место занимал крупный рогатый скот, затем
32	Н е г о d., IV, 29.
33	St га Ь., VII, 3, 18.
зза В. И. Цалкин. Домашние и дикие животные Северного Причерноморья в эпоху ран¬
него железа. — МИА, № 53, 1960, стр; 7 и сл.
34	И. Г. П и д о п л и ч к а. Домашние и дикие животные Ольвии по находкам костей из
раскопок 1935—1936 гг.— Сб. «Ольвия». Киев, 1940, стр. 203 и сл.

следовали лошади, собаки и свиньи. Преобладание мелкого рогатого скота, в ча¬
стности коз, характерно и для греческих государств Балканского полуострова. На¬
против, у скифов наибольшее значение имел крупный рогатый скот и лошади. При
этом в античном животноводстве мелкий рогатый скот в основном удовлетворял пот¬
ребности в мясе, молоке и шерсти, а крупный рогатый скот прежде всего применялся
как рабочий скот. В I—IV вв. н. э., наоборот, на первом месте в Пантикапее
и Ольвии стоял крупный рогатый скот, относительно же второго и последующих
мест мы не наблюдаем какого-либо единообразия 35 зб.
Заметное увеличение крупного рогатого скота в животноводстве северопонтий-
ских городов в первых веках нашей эры скорее всего может быть объяснено руси¬
фикацией последних в это время. Именно это явление, нужно думать, приводило
к увеличению числа быков, служивших основным рабочим скотом.
В азиатской части Боспора, в отличие от европейской, разведение свиней и ло¬
шадей занимало несколько большее место.
ПРОМЫСЛЫ
лавнейшим промыслом в античных государствах Северного Причерно¬
морья была рыбная ловля, развитию которой способствовали исключи¬
тельно благоприятные условия. Устья больших рек, впадающих в Черное
и Азовское моря, а также Керченский пролив в древности, как и в нас¬
тоящее время, изобиловали рыбой.
Рыбный промысел в северопонтийских городах, видимо, существовал
уже в раннее время, а в последующий период получил особенно широкое развитие.
По свидетельству Геродота 36, в Борисфене (Днепре) водилось очень много превосход¬
ной рыбы, в том числе крупной гоноидной; последняя шла на соление.
Орудиями древних рыболовов были удочки с бронзовыми или железными крюч¬
ками различных размеров. Эти крючки дошли до нас в большом количестве, изве¬
стны они преимущественно по раскопкам Херсонеса и Харакса. Форма крючков
идентична современным. Острый конец крючка имеет небольшой загиб, пре-?
пятствующий [рыбе сорваться с крючка. На противоположном конце — неболь¬
шое расширение,, удерживающее от соскальзывания леску, обмотанную вокруг
стержня.
Однако основным промысловым орудием рыболова в древности, как и в настоя¬
щее время, служила сеть. Для плетения сетей применялись металлические иглы,
35	Так, в Пантикапее в I—II вв. н. э. первое место занимал крупный рогатый скот, за
которым следовали свиньи, мелкий рогатый скот, лошади и, наконец, собаки, а в III—IV вв. н. э.
за крупным рогатым скотом следовал мелкий рогатый скот, затем собаки, лошади и свиньи. В Оль¬
вии, где в первых веках нашей эры преобладал крупный рогатый скот, составлявший более 2/б все¬
го стада, следующие места занимали мелкий рогатый скот, свиньи, лошади, собаки.
36	Н е г о d., IV, 53.
43

аналогичные современным. К сетям подвешивались грузила, обычно из обожженной
глины или камня. Глиняные грузила 37 чаще всего имели форму четырехгранной
пирамиды, реже округлой лепешки. При раскопках Фанагории 38 в слое пожарища
IV в. н. э. были обнаружены следы сгоревшей рыболовной сети, возле которой ле¬
жали две кучки грузил (всего их было 103). Грузила, частично пирамидальные, но
большей частью лепешкообразной формы, были грубо сформованы; на некоторых
из них были метки в виде перекрещивающихся линий или ветви. При установке се¬
тей применялись особые якори; это были камни с углубленным перехватом для об¬
вязывания их веревками. Наконец, следует отметить, что зимой применялся лов
рыбы посредством остроги, о чем свидетельствует Страбон39.
На Боспоре ловили преимущественно осетра, севрюгу, камбалу, скумбрию г
/судака, сельдь, камсу, султанку, тарань; в Ольвии — осетра, сома и карповых.
Широкое употребление рыб в пищу ввело в обиход специальную столовую посу¬
ду — по большей части, небольшие глиняные блюда с углублением посередине, куда
наливался соус.
Особенно широких размеров рыбная ловля достигла на Боспоре в I—II вв. н. э.
В это время там появляются большие предприятия, служившие для заготовок соле¬
ной рыбы. Такие специальные сооружения нам известны в Пантикапее, Мирмикии
и особенно в ДиигТиритаке 40. В последней раскопаны многочисленные рыбозасо¬
лочные цистерны, врытые в землю, сооруженные из рваного или плитового камня на
известковом растворе и облицованные розоватым известковым раствором с примесью
шамота.
Цистерны обычно располагаются группами: по четыре, пять, шесть; число их
в одном случае достигало даже 16. Последний комплекс цистерн мог вместить 1600 ц
рыбы, а именно сельди, остатки которой были обнаружены при раскопках. Вблизи
цистерн иногда встречаются пифосы, куда, вероятно, перемещалась рыба после за¬
солки.
Близкие по типу рыбозасолочные цистерны известны также и по раскопкам
в Херсонесе. В 1937 г. были раскопаны 41 две большие цистерны (одна величиной
2,50 х 2,50 м, при глубине 4,50 м; другая 4,40 X 4,35 м, глубиной в 3 м). Первая
вмещала около 21 т, вторая примерно 52 т рыбы. В большей цистерне сохранилась
облицовка стен, а на дне ее лежала рыбная масса, в виде пласта толщиной 0,50—1 м.
По соседству с цистерной была обнаружена кладовая с девятью большими глиня¬
ными бочками-пифосами, в которых находилась соленая камса.
При засолке рыбы в глубоких цистернах, по мнению современных специалистов,
тушки рыбы деформировались, превращались в своеобразную мягкую кашеобразную
массу, своего рода соус. Такие соусы широко применялись в античное время.
37	Н.	А.	О н а й к о. О фанагорийских грузилах.— МИА, № 57, 1956, стр. 154	и	сл.
38	М.	М.	К о б ы л и н а. Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 93.
39	S trab., VII, 3, 18.
40	В.	Ф.	Г а й д у к е в т ч. Боспорское царство. М.— Л., 1949 стр. 352 и сл.
41	Г.	Д.	Белов и С. Ф. Стржелецкий. Отчеты (раскопки 1937—1948 гг.).	Квар¬
талы XV и XVI (раскопки 1937 г.). Материалы по археологии юго-западного Крыма (Херсонес.
Мангуп.)— МИА, № 34, 1953, стр. 78 и сл.
44

13. Рыбозасолочные цистерны в Диа-Пиритаке
Одна из херсонесских надписей II в. н. э. свидетельствует о том, что в этом городе
был 6г|)бшоАл£ 42—рыбный рынок, или вернее, рынок для продажи соусов и пасты из
рыбы. Это показывает, что в Херсонесе получил большое развитие рыбный промысел
и последующая обработка рыбы (соление, изготовление соусов и пр.).
В знаменитом Ольвийском декрете в честь Протогена43, относящемся к III в.
до н. э., упоминается прежний рыбный рынок. Это заставляет нас заключить, что
специальный рыбный рынок, несомненно, был в Оливии во времена расцвета этого
города.
Значительно меньшую роль, чем рыбная ловля, в хозяйстве античных государств
Северного Причерноморья играла охота, которая, нужно думать, не имела серьезного
промыслового значения. Количество костей диких животных в остеологическом ма¬
териале, добываемом раскопками в северопонтийских городах, обычно невелико.
В Оливии, судя по находкам, преимущественно охотились на оленя, косулю, ка- \
бана и зайца, меньше —на тура, сайгу, кулана, медведя, лисицу, бобра, горностая I
и ласку. Били также диких птиц, в том числе гусей. В Пантикапее встречались
кости благородного оленя, кабана и зайца. В Фанагории обнаружены кости бла¬
городного оленя, сайги, кулана, лисицы и зайца.
Можно считать, что охота доставляла главным образом мясо, отчасти меха и ко- |
жи. Наконец, следует упомянуть о соляном промысле, наличие которого на северном
42	С. Семенов - Зу сер. Рыбный рынок в Херсонесе.— ВДИ, 1947, № 2, стр. 237.
43	I О S Р Е, I2, № 32.
45

j побережье Понта надежно засвидетельствовано древними авторами. По словам Ге-
| родота 44, в устье Днепра соль собиралась сама собой в огромном количестве. Дион
Хрисостом 45 рассказывает, что в Днепровско-Бугском лимане добывалось много
! соли, которую продавали местному населению, а также эллинам и скифам, жившим
' на Таврическом полуострове. Наконец, Страбон 46 сообщает, что недалеко от Херсо-
неса был порт Ктенунт, выше которого находилась Xi|ivo$dXaTta,—вероятно, — ли¬
ман с солеварней.
РЕМЕСЛО
нтичные города Северного Причерноморья, несомненно, были значитель¬
ными центрами ремесленного производства. Письменные источники по
этому вопросу весьма скудны. Они почти совсем не говорят нам о роли47
ремесла в хозяйстве северопонтийских городов и совершенно не каса¬
ются системы организации ремесленного производства. Нужно ду¬
мать, что так же как и в Греции, наиболее сложные ремесла, требую¬
щие высокой квалификации, как, например, ювелирное дело, обслуживались сво¬
бодными мастерами. Однако основную массу работников в эргастериях (мастер¬
ских), по всей видимости, составляли рабы.
Вопрос о металлургическом производстве в античных государствах Северного
Причерноморья в настоящее время исследован недостаточно. Не подлежит сомнению,
что как в других значительных античных центрах, в них видное место занимала обра¬
ботка металлов 48. Вероятно, соответствующую роль играло кузнечное дело, при ко¬
тором из железных криц посредством ковки их в раскаленном состоянии изготовля¬
лись соответствующие изделия. Однако мы располагаем по северопонтийской черной
металлургии весьма ограниченными данными: находками кузнечных горнов и их
обломков при раскопках Ольвии в конце двадцатых годов текущего столетия. Что же
касается вопроса о добыче железа на территории античных государств Северного
Причерноморья, то до сего времени выплавку (или точнее варку) железа можно счи¬
тать засвидетельствованной только на Азиатском Боспоре (в Раевском городище).
Несколько лучше обстоит дело с доступными нам материалами по обработке меди
и бронзы, в особенности в той же Ольвии 49. Ольвия уже в VI в. до н. э. была центром
44	Herod., IV, 53.
46	D io С hr у s., or., XXXVI.
48 St гаЬ., VII, 4, 7.
47	В. Д. Б л а в а т с к и й. О боспорском ремесле IV — I вв. до н. э.— СА, XXIX —
XXX, 1959, стр. 42 и сл.
48	И. Д. Марченко. Материалы по металлообработке и металлургии Пантикапея.—
МИА, № 56, 1957г стр. 160 и сл.
49	Е. О. Прушевская. Художественная обработка металла (торевтика). Античные
города Северного Причерноморья, т. I. М.— Л., 1955, стр. 325 и сл.
46

бронзового литья. Изготовляв¬
шиеся в ней бронзовые круг¬
лые зеркала с ручками, укра¬
шенными различными изобра¬
жениями, не только употреб¬
лялись на месте, но и получили
значительное распространение
по территории Скифии. До нас
дошло значительное количество
форм, связанных с деятель¬
ностью ольвийских бронзовщи¬
ков. Эти формы, нередко пред¬
назначенные для изготовления
мелких поделок, делались из
камня или распиленных, попо¬
лам ручек остродонных амфор,
в которых выдалбливалось со¬
ответствующее (негативное) уг¬
лубление.
Представление об облике
тиглей, применявшихся при бронзовом литье, нам дает находка в Пантикапее. Там?
в 1949 г. были обнаружены обломки тигеля из коричневатой глины50.
Тигель имел форму невысокого довольно широкого сосуда с вертикальными боко¬
выми стенками, накрывавшегося сверху плоской крышкой. При раскопках Пантика-
пея в 1956 г. был обследован сброс мастерской металлурга, относящийся к III в.
н. э. Среди большого скопления сажи, золы и древесного угля до 1,10 м толщиной
были обнаружены куски железного и особенно медного шлака, обломки изделий
из этих металлов, в том числе гвоздей и колечек от кольчуги, куски тиглей, льячек,
и, возможно, литейных форм или печей, а также кости и рога животных со следами от¬
пилки. Все эти находки позволили заключить, что эта мастерская выпускала различ¬
ные изделия, среди которых были оборонительные доспехи и, вероятно, мечи и ножи,
при этом изготовлялись не одни только полосы, а вполне законченные изделия с ко¬
стяными или роговыми рукоятями.
Одной из отраслей северопонтийской металлургии было изготовление монет 51.
Ранее других городов Северного Причерноморья начал выпускать деньги Панти-
капей. Там, около середины VI в. до н. э., стала чеканиться серебряная монета,
по обычному для античного мира способу: кусок раскаленного металла помещал¬
ся между матрицей и пуансоном (чеканом), затем по последнему наносился удар^
молотком. 60 6160	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея (1949 г.).— КСИИМК, XXXVII, 1951,
стр. 217, 224.
61	А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты.— МИА, 1951, № 16, стр. 23 и сл.; Д. Б. Шел о в..
Монетное дело Боспора VI — II вв. до н. э. М., 1956.
4 Г

С большим распространением
в Ольвии бронзового литья, по
всей вероятности, тесно связано
появление в Ольвии в конце VI—
начале V в. до н. э. тяжелой мед¬
ной литой монеты, которая из¬
вестна здесь намного раньше, чем
в Средиземноморье.
На Боспоре, по-видимому, осо¬
бенно в Пантикапее, получила
значительное развитие торевтика—
изготовление различных художест¬
венных изделий из металла: посуды
и иной утвари, парадного ору¬
жия и украшений б2. Подобные из¬
делия исполнялись из золота, серебра, бронзы и электра сплава золота и серебра.
При этом применялись различные технические приемы: чеканка из тонких листов
металла или литье в формах. В мастерских Боспора изготовлялись различные пред¬
меты, потреблявшиеся не только местной аристократией, но также продававшиеся
скифским и меотским царям и знати. К числу таких изделий принадлежали про¬
славленные произведения искусства, о которых мы будем говорить ниже. Нередко
подобные изделия, изготовлявшиеся для скифов, имели украшения, представляв¬
шие сцены из жизни этих воинственных обитателей причерноморских степей. Эти
изображения исполнены в античном стиле.
Особую группу среди изделий боспорских мастеров составляют золотые бляшки
для украшения одежды скифской и иной местной племенной знати. Сюжеты изобра¬
жений на этих бляшках были как греческие, так и местные. Названные бляшки от¬
тискивались особыми штампами. Такой бронзовый штамп III—II вв. до н. э., с по-
илечным изображением Афродиты, был найден в Дии-Тиритаке 63. Четыре анало¬
гичных по типу бронзовых штампа были найдены в Пантикапее б4 *.
Значительно более обильными материалами мы располагаем по гончарному делу,
несомненно, очень широко развитому во всех главнейших городах Северного При¬
черноморья. Об организации гончарного дела в Пантикапее мы можем сказать, что
там в IV—II вв. до н. э. существовали эргастерии66, принадлежавшие боспорским
царям и знати. Вряд ли можно сомневаться в том, что в этих эргастериях применялся
рабский труд.
62	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 362, 383 и сл.; В. Д. Б л а в а т-
с к и й. Искусство Северного Причерноморья античной эпохи. М., 1947, стр. 70 и сл.; Е. О. Пру-
шевская. Указ, соч., стр. 333 и сл.; В. П. Шилов. Раскопки Елизаветовскогомогильника
в 1959 г. — СА, 1961, № 1, стр. 158 и сл.
63	В. Ф. Гайдукевич. Античный бронзовый штамп, найденный в Тиритаке.— СА,
VI, 1940, стр. 298 и сл.
54	И. Д. Марченко. Указ, соч., стр. 163, 166.
55	Б. Н. Граков. Эпиграфические документы царского черепичного завода в Пантика¬
пее.— ИГАИМК, вып. 104. М.— Л., 1935, стр. 202 и сл.

О развитии гончарного дела
свидетельствуют специальные ре¬
месленные кварталы — керамики,
в настоящее время известные в
Ольвии (южная часть нижнего го¬
рода), в Фанагории (юго-восточная
окраина города) ив Херсонесе (за
пределами городской черты). Кро¬
ме того, гончарные печи неод¬
нократно встречались в Панти-
капее.
Две большие позднеантичные
печи б6, обнаруженные в Пантика-
пее в 1929 г. и в Фанагории в
1930 г., дают представление о пе¬
чах, служивших для обжига про¬
стой керамики — вероятно, остродонных амфор и пифосов. Это круглые в плане
сооружения; диаметр пантикапейской печи внутри стен равняется 4,65 м, а снару¬
жи достигает 6,25 м. Фанагорийская печь немного меньше: ее диаметр внутри дос¬
тигает 4,25 м, а снаружи 5,30 м. Стены этих печей сооружались из глинобитной
массы или сырцового кирпича. Нижний ярус печи представлял собой топку, имев¬
шую особое топочное отверстие. Посередине топочного помещения стоял мощный,
квадратный в плане столб, поддерживавший сводчатое перекрытие, служившее
потолком нижнего яруса и полом верхнего, предназначенного для обжига про¬
дукции. Верхний ярус имел также сводчатое перекрытие, но без какой-либо опоры
посередине. В стене обжигательной камеры было отверстие, служившее для загруз¬
ки и разгрузки камеры, которое закупоривали во время обжига. В полу этой
камеры находились многочисленные отверстия, способствовавшие проникновению
в нее горячего воздуха из топочного помещения.
Помимо описанных больших печей, нам известны на Боспоре и значительно бо¬
лее мелкие по размерам. Так, в 1949 г. в Пантикапее были обнаружены две неболь¬
шие печи I в. до н. э., служившие для обжига терракотовых статуэток. Об этом сви¬
детельствуют найденные около них части форм и мно гочисленные обломки ста¬
туэток. Эти пантикапейские печи круглые в плане, диаметр их немного более
полутора метра.
Довольно значительная гончарная мастерская была обнаружена в 1900 г. за пре¬
делами городской оборонительной стены Херсонеса57. Такое расположение гончар¬
ных печей гарантировало жилые кварталы города от опасности пожаров. В мастер¬
ской было две гончарных печи: одна—больших, другая—меньших размеров, несколько
рабочих помещений, большой бассейн для размешивания глины и колодезь. Херсо- 5656	В. Ф. Гайдукевич. Античные керамические обжигательные печи по раскопкам
в Керчи и Фанагории в 1929—1931 гг.— ИГАИМК, вып. 80. М.— Л., 1934.
67 ОАК, 1900, стр. 19 и сл.
4 В. Д. Блаватский
2	3	Ь-
16. Бронзовый штамп для оттискивания бляшек
из Дии-Тиритаки
49

несская мастерская, как показывают находки в ней, выпускала различную продук¬
цию, в том числе остродонные амфоры с клеймами на ручках (в которых упоминается
имя херсонесского астинома Истрона, сына Аполлонида). Подобные клейма с име¬
нами магистратов, в частности, астиномов, постоянно оттискивались на ручках, реже
на горлах остродонных амфор. В названной мастерской изготовлялась также глиня¬
ная посуда, покрытая черным лаком, украшенная накладной росписью, рельефами,
а также штампованными орнаментами и, наконец, статуэтки из терракоты. Для от¬
тискивания штампованных орнаментов применялись глиняные штампики; один из
найденных в мастерской штампиков служил для нанесения розетки на донышки со¬
судов, другой — для исполнения орнаментов на терракотовых карнизиках. Ска¬
занное об изделиях, выпускавшихся херсонесской мастерской, показывает, каким
разнообразием отличались предметы, фабриковавшиеся из глины.
В 1955—1957 гг., недалеко от оборонительной стены Херсонеса, за пределами го¬
рода, при раскопках 68 было обнаружено девять гончарных печей III — первой по¬
ловины II в. до н. э., имевших различное устройство. Некоторые из них были прямо¬
угольными, но большая часть их — круглые в плане; посередине их топочного от¬
деления обычно стоял подпорный столб, поддерживавший пол обжигательной
камеры. Размеры этих печей различные: диаметр самой большой достигает 2,90 м,
самой маленькой — меньше метра. В одной хорошо сохранившейся печи уцелели
части куполообразного перекрытия обжигательной камеры, каркасом которой слу¬
жили изогнутые сырцовые кирпичи («ребра»), изготовлявшиеся по особому шабло¬
ну. Находки керамического брака и муфтообразных подставок показывают, что
часть печей служила для обжига остродонных амфор. В небольших печах, видимо,
обжигались мелкие керамические изделия.
В Ольвии, в нижнем городе, за пределами оборонительной стены, были обнару¬
жены четыре гончарные печи I—III вв. н. э.69 Две из них, большие по размерам,
имели различное устройство (одна — прямоугольная, другая — круглая в плане).
Они были предназначены для обжига больших сосудов и черепицы; возле прямо¬
угольной печи было найдено много обломков полукруглых калиптеров и форм для
них. Две маленькие, круглые в плане печи служили для обжига кухонной и столо¬
вой красноглиняной посуды, грузил, а также пряслиц.
Рассмотрим теперь главнейшие виды изделий гончарных мастерских северо-
понтийских городов.
Здесь прежде всего следует упомянуть кровельную черепицу 60, лучше всего из¬
вестную нам по данным Боспора, бывшего значительным центром производства
ее с IV в. до н. э. Черепица изготовлялась двух типов, общепринятых в античном
мире. Большие, широкие, плоские черепицы — солены устилали всю поверхность
крыши. Узкие желобчатые калиптеры служили для того, чтобы закрывать швы
68 В. В. Борисова. Гончарные мастерские Херсонеса.—СА, 1958, № 4, стр. 144 и сл.
59	Л. М. Славин. Ольвия. Киев, 1951, стр. 42.
60	В. Ф. Гайдукевич. Строительные керамические материалы Боспора. Боспорские
черепицы.— ИГАИМК, вып. 104. М.— Л., 1935, стр. 211 и сл.; Н. Я. М е р и е р т. Фанагорий-
ские черепицы из раскопок 1938 г. — МИА, № 19,1951, стр. 227 и сл.
50

Разрез
A-В
Ровертнасть земли
17. а. План гончарной печи в Фанагории {раскопки 1930 г.) б. Разрез гончарной печи
в Фанагории {раскопки 1930 г.)

18, Реконструкция устройства крыши античного храма
между соленами. Солены имели прямоугольную форму. Длина боспорских соле¬
нов была около 0,60 м, ширина около 0,50 м, а толщина 0,02—0,025 м. При таких
размерах вес солена достигал 29 кг. В первых веках нашей эры встречаются и мень¬
шие солены, размером 0,47 X 0,36 м.
У боспорских соленов вдоль продольных сторон имеются высокие бортики,
около края одной из узких сторон между этими бортиками проходит невысокий
валик; у края другой узкой стороны снизу имеется продольный зуб.
Калиптеры имели желобчатую форму с пятигранным или округлым очертанием
поперечного сечения. Ширина их около 0,15 м.
При укладке соленов на крышу они располагались таким образом, что продоль¬
ные стороны их следовали наклону кровли. При этом находящиеся на одном уровне
солены соприкасались продольными сторонами друг с другом. Каждый из соленов
укладываясь так, что узкая сторона с валиком была сверху; на этот валик нахо¬
дил зуб лежащего выше колена, препятствуя сползанию нижней черепицы. Про¬
дольные швы между рядами соленов покрывались калиптерами. Описанная кон¬
струкция крыши надежно припятствовала просачиванию сквозь нее воды. Большой
вес такой кровли гарантировал ее от повреждения сильными ураганами, столь неред¬
кими осенью и зимой на северных берегах Черного моря
Черепицы изготовлялись в деревянных формах. Верхняя поверхность чере-»
ниц нередко покрывалась красноватой краской, закреплявшейся обжигом. На
52

19• Антефикс, украшенный головой Коры из Пантикапея
черепицах часто оттискивались клейма мастерских с именами владельцев (нередко
в сокращении). На соленах царской черепичной мастерской в Пантикапее в III—
II вв. до н. э. ставилось клеймо с надписью: BA2IAIKH — царская, причем под¬
разумевалось слово херарлд — черепица; на калиптерах оттискивали клеймо:
BA2IAIK02— царский, подразумевалось xaA/ujtrqp — калиптер.
Калиптеры, располагавшиеся по краю крыши, обычно имели особые украшения
(антефиксы) в виде козырька с рельефными изваяниями, представляющими челове¬
ческую голову или орнаментальные мотивы. Их изготовляли в различных городах
Греции и на Боспоре.
Следующая большая группа керамических изделий — это глиняная тара для
вина, масла, соленой рыбы и пр. Таковой прежде всего служили остродонные узкогор¬
лые сосуды с двумя ручками — амфоры. Эти крупные, довольно тяжелые, очень проч¬
ные сосуды хорошо выдерживали перевозку их на небольших парусниках, на которых
ходили греческие купцы; не следует забывать, что плавание на таких судах обычно
было сопряжено с сильной качкой.
Остродонные амфоры формовались на гончарном круге. Круг был ручной, по¬
этому вращал его помощник мастера. Изготовление остродонных амфор в Северном
Причерноморье засвидетельствовано на Боспоре и в Херсонесе с того времени, как
там началось виноделие (т. е. с IV в. до н. э.). Потребность в таре для вина вызвала
изготовление амфор. Кроме того, изготовлялись пифосы — более громоздкая тара
для хранения вина.
53

20. Боспорская расписная чашка VI е. до н. э.
Далее следует отметить различные виды хозяйственной, кухонной, столовой и ту¬
алетной посуды. Изготовление такой посуды на Боспоре, видимо, началось очень
рано, уже в VI в. до н. э. Об этом свидетельствует находка гончарной печи и брако¬
ванной расписной глиняной посуды в Нимфее.
В большом количестве изготовлялась простая или покрытая буроватым лаком
глиняная посуда 61, в том числе кувшины и миски, а позднее и специальные блюда
для рыбы. Эти блюда в IV в. до н. э. привозились из Греции, а в III—II вв. до н. э.
производились на Боспоре.
Для варки пищи служили горшки, кастрюли с крышками, для которых устра¬
ивались специальные закраины, и сковороды.
Значительным разнообразием отличалась парадная столовая посуда. Уже в VI—
V вв. до н. э. на Боспоре изготовлялась посуда, украшенная, наподобие ионийской,
незамысловатым орнаментом в виде поясков лака и иных простых узоров. В IV в. до
н. э., по-видимому, в Пантикапее, работал переселившийся туда афинский мастер
Ксенофант, изготовлявший великолепные арибаллические лекифы — одноручные
сосуды для туалетного масла. Эти сосуды богато украшены рельефами й многоцвет¬
ной росписью.
Большое развитие художественная керамика получила в III—II вв. до н. э.62
В это время на Боспоре изготовлялись полихромные, так называемые акварельные
вазы, покрывавшиеся довольно непрочной росписью, что, возможно, связано с их
преимущественно погребальным назначением. Формы их и сюжеты росписей нередко
61	Т. Н. К н и п о в и ч. Опыт характеристики городища у станицы Елисаветовской по
находкам экспедиции Гос. академии истории материальной культуры в 1928 г.—ИГАИМК, вып. 104,
1935, стр. 144 и сл.
62	В. Д. Блаватский. История античной расписной керамики. М., 1953, стр. 274 и сл.
54

повторяли образцы краснофигурной кера¬
мики IV в. до н. э. Чаще всего в «аква¬
рельной» технике расписывались пелики—
высокие закрытые сосуды с двумя руч¬
ками, горла которых расходились широ¬
ким раструбом и были снабжены неболь¬
шими закраинами; встречаются также
и леканы — невысокие туалетные коро¬
бочки с двумя горизонтальными ручками,
закрывавшиеся крышкой с высокой руч¬
кой. Сюжеты росписей «акварельных» пе-
лик различны: это сцены борьбы гре¬
ков с амазонками, изображение атлетов
в гиматиях, отдыхающих после гимнасти¬
ческих упражнений, нередко украшения
пелики ограничивались только раститель¬
V : М
ными и геометрическими орнаментами.
Помимо пелик и лекан, как на Боспо-
ре, так и в Херсонесе и Ольвии изготовля¬
лись расписные сосуды других форм:
кувшины, кратеры, курильницы, укра¬
шенные по большей части растительными
и геометрическими узорами 63.
Большое развитие получило в III-
II вв. до н. э. изготовление рельефной ке¬
рамики. В это время на Боспоре делались
вазы типа так называемых мегарских
чаш 64 65: полусферические сосуды, наруж¬
ная поверхность которых, за исключением
гладкого края, сплошь покрыта узорами,
исполненными в низком рельефе. Такие
21. Боспорская пелика с «акварельной»
росписью
сосуды изготовлялись путем оттискивания в особых глиняных формах. Обломки
подобных глиняных форм были обнаружены при раскопках боспорских городов.
Найденные в Херсонесе 66 формы служили для изготовления рельефных украшений
иных типов, а именно медальонов, которые вставлялись в сосуд, сформованный
на гончарном круге.Боспорские и херсонесские рельефные сосуды обычно покры¬
вались тусклым лаком сероватого или черного цвета.
63	Т. Н. К н и п о в и ч. Из истории художественной керамики Северного Причерноморья.—
С А, VII, 1941, стр. 140 и сл.
64	В. Д. Блаватский. О производстве «мегарских» чаш в Пантикапее.— КСИИМК,
вып. 75, 1959, стр. 174 и сл.
65	В. К. Мальмберг. Описание классических древностей, найденных в Херсонесе
в 1888 и 1889 гг.— МАР, № 8, 1892.
55

Особое место среди посуды, изготовлявшейся в Северном Причерноморье, зани¬
мают небольшие мерные кувшины 66, по всей вероятности, служившие для рознич¬
ной торговли вином. Они известны в Пантикапее, Фанагории и Ольвии; самые
ранние, вероятно, относятся к Ув. до н. э., но большинство их принадлежит к IV в.
до н. э. и, возможно, более позднему времени.
Эти кувшины иногда имеют характерное для ойнохои горло с тройным рас¬
трубом, на плечах их с передней стороны оттиснуто клеймо, иной раз с наименова¬
нием города (Фанагория) или именами магистратов (Ольвия).
Помимо ремесленного производства сосудов, изготовлявшихся на гончарном
круге, в городах и поселениях Северного Причерноморья было также домашнее
изготовление посуды, главным рбразом, печных горшков. Такая посуда лепилась
из грубо обработанного глиняного теста и формировалась от руки без примене¬
ния гончарного круга. После обжига эта керамика обычно имела темно-серый
цвет.
Обожженная глина служила материалом для различных, по большей части мел¬
ких, скульптур во всех больших центрах Северного Причерноморья: в Ольвии 6ба,
Херсонесе, Пантикапее 67, Фанагории и в некоторых других пунктах. В Херсонесе
нам известно изготовление не только мелких, но и довольно больших терракотовых
скульптур.
Деятельность коропластов — мастеров, изготовлявших терракоты, началась
в Северном Причерноморье еще с VI в. до н. э. и продолжалась в течение всей антич¬
ной эпохи. Они изготовляли посредством оттискивания в формах глиняные стату¬
этки, протомы (поплечные изображения божеств) и фигурки-односторонки, пред¬
назначенные для прикрепления их к фону. Такие глиняные изделия просушивались
и затем обжигались и нередко раскрашивались.
Особым разделом деятельности гончаров было изготовление светильников 68,
служивших почти единственными осветительными приборами в закрытых помеще¬
ниях. Это были невысокие сосуды с округлым или продолговатым вместилищем для
оливкового масла и с одним или несколькими рожками, в которых помещались фити¬
ли. Древнейшие светильники были открытыми, позднее стали применяться светиль¬
ники, закрытые сверху щитками, нередко украшенными рельефами. Иногда светиль¬
ник составлял одно целое с более или менее высокой трехногой подставкой.
Гончарами изготовлялись и глиняные грузила для рыбной ловли пирамидаль¬
ной или округлой формы, а также пряслица для ткачества.
Мы уже отмечали широкое применение в Северном Причерноморье, так же как
и в Греции, глиняной черепицы. Особенно большое употребление строительная ке¬
рамика получила в римском зодчестве. Римские строительные приемы, как и мате¬
риалы, применялись в уже упоминавшейся нами крепости Харакс на южном берегу
68	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки некрополя Фанагории 1933, 1939 и 1940 гг.— МИ А,
№ 19, 1951, стр. 214 и сл.; стр. 218 и сл.
6ба Г. Г. В и н и ц к а я. Технологические основы производства терракот в Ольвии.—
КСИИМК, XXXIX, 1951, стр. 35 и сл.
67 М. М. К о б ы л и н а. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961.
•8 О. Вальдгауер. Античные глиняные светильники. Имп. Эрмитаж. СПб., 1914.
56

Крыма. Там, помимо черепицы, употреблялся
хорошо обожженный плоский, квадратный
по форме кирпич двух типов: меньшие по
размеру кирпичи были одним из материалов
для постройки стен, большие — употребля¬
лись для настила полов в помещениях с ду¬
ховым отоплением. Как черепицы, так и кир¬
пичи из Харакса, нередко снабжены клей¬
мами тех римских воинских частей, которые
их изготовляли: вексилляции равенского фло¬
та, Первого Италийского и Одиннадцатого
Клавдиева легионов 69.
Кроме перечисленных строительных
материалов, следует отметить найденные в
Хараксе гончарные трубы двух типов 70.
Одни из них, широкие (диаметром 0,21 —
0,255 м), с довольно массивными стенка¬
ми, были предназначены для духового ото¬
пления. Другие, значительно [более узкие,
служили для водопроводов. Водопроводные
трубы имели форму сильно вытянутого усе¬
ченного конуса. Диаметр их узкой части
был равен0,065—0,083м, широкой — 0,117—
0,13 м; при этом недалеко от узкого края труба обрамлялась узким высоким вали¬
ком. При установке труб узкая часть одной трубы вставлялась в широкую часть дру¬
гой, причем зазор между ними заполнялся известковым раствором.
Мы уже говорили о том, что гончарное дело имело довольно большое значение
для строительства северопонтийских городов. В строительном деле 71, помимо че¬
репицы и обожженного кирпича, применялся (особенно в бедной камнем Фанагории
и, вероятно, в других городах азиатского Боспора, а также в Ольвии) сырцовый,
т. е. высушенный, но не подвергнутый обжигу, кирпич. Употреблялся сырец и в го¬
родах европейского Боспора, особенно в раннее время.
Самое широкое применение при строительстве в городах Северного Понта имел
камень, который в особенном изобилии имелся в окрестностях Херсонеса и на Кер¬
ченском полуострове. Ломка камня производилась обычно с помощью металличе¬
ских клиньев и отбойного молота. Одна из сторон этого молота была заостренной
и служила для выбивания углублений в породе; другой, плоской, стороной заби¬
вали клин в углубление. Обработка отбитых глыб известняка или песчаника про¬
изводилась остроконечным, стамескообразным или зубчатым теслом, по тыловой
69	М. И. Ростовцев. Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская
крепость.— ЖМНП, 1900, март, стр. 154 и сл.
70	В. Д. Б л а в а т с к и й. Харакс.— МИА, № 19, 1951, стр. 253 и сл.
71	А. Н. Карасев. Архитектура (краткий очерк). Античные города Северного Причер¬
номорья. М.— Л., 1935, стр. 188 и сл.
57

стороне которого наносился удар молотком. Более твердые породы камня обычно
употреблялись при строительстве в виде более или менее грубо наломанных плиток.
Очень твердые породы камня, например, гранит, служили главным образом для из¬
готовления жерновов или ступок. Сравнительно редко применялся мрамор, приво¬
зившийся с берегов Эгейского моря, что делало его весьма дорогим материалом для
скульптуры и особенно зодчества.
Более ограничены наши сведения о столярно-плотницком деле в Северном
Причерноморье. По доступным нам данным, северопонтийские города не испытывали
недостатка в лесных материалах. Так, Феофраст 72 сообщает, что из окрестностей
Пантикапея вывозился лес (правда, невысокого качества). Данные эпиграфики 73
указывают на то, что Херсонес снабжался лесом и дровами с принадлежавшей ему
территории; по свидетельству Геродота 74, недалеко от Ольвии находилось Полесье —
Thouoc.
Дерево, несомненно, применялось в строительстве: для опорных столбов, потолков
и стропил крыш, а также дверей.Оно употреблялось также в кораблестроении,
о существовании которого на Боспоре мы можем заключить по словам Страбона 7б:
древний географ сообщает, что в Пантикапее были доки для 30 кораблей. Одна из
боспорских надписей I—II вв.°н. э. представляет собой надгробие корабельного ма¬
стера Сиса 7в. Она гласит Siaa voc'ojtryre хаФ8* Судя по отсутствию отчества, можно
полагать, что этот мастер был вольноотпущенником. На Боспоре, по всей вероят¬
ности, значительное развитие получило также и столярное дело 77. Возможно, что
местными мастерами изготовлялась хотя бы часть богато украшенных деревянных
саркофагов. Кроме этих саркофагов и незначительных остатков мебели, до нас до¬
шло только некоторое количество мелких деревянных поделок: туалетных коробо¬
чек — пиксид, гребней, частей шкатулок и т. п. В некоторых фанагорийских камен¬
ных колодезях хорошо сохранились деревянные венцы, служившие опорой клад¬
кам стен.
Об орудиях труда деревообделочников мы можем судить главным образом по их
изделиям, а также по аналогии с теми данными, которыми мы располагаем для Сре¬
диземноморья. В одном из городов азиатского Боспора (Семибратнее городище)
было обнаружено железное лезвие пилы 78 примерно I в. н. э. Длина его 0,80 м.
Небольшие зубья пилы расположены косо. На одном из концов имеются две заклепки
для закрепления ручки. Помимо пилы, северопонтийские мастера, вероятно, приме¬
няли топор, тесло с горизонтально расположенным лезвием, бурав, а также режу¬
щие инструменты типа ножа и стамески.
72	Т he о р hr., h. р., 11,7, 4.
73	I О S Р Е, I2, № 403.
74	Herod., IV, 54.
75	S t г а Ь., VII, 4, 4.
76	В. В. Ш к о р п и л. Новонайденные боспорские надписи. — ИАК, № 7, вып. 63, 1917,
стр. 115 и сл.
77	А. П. Иванова. Художественные изделия из дерева и кости. Античные города Се¬
верного Причерноморья. М.— Л., 1955, стр. 406 и сл.
78	Н. В. Анфимов. Новые данные к истории азиатского Боспора.— СА, VII, 1941,
стр. 265 (см. также стр. 262).
58

Большое развитие на Боспоре, види¬
мо, получило костерезное дело. Раскоп¬
ками в Пантикапее 79 обнаружено значи¬
тельное количество различных заготовок,
полуфабрикатов и отходов: подпиленных
и распиленных костей и рогов. Из кости
изготовлялись различные, большей частью
мелкие, поделки: гребни, туалетные ло¬
жечки, проколки, пластины для наматы¬
вания ниток, пиксиды.Нередко вырезались
пластины для облицовки шкатулок, ру¬
коятки ножей, различные рельефные укра¬
шения. При обработке кости применя¬
лись пила, напильник и режущие инстру¬
менты типа ножа и стамески.
Весьма ограниченными данными мы оа ™	я
г	^	23. Костяная пластинка, представляющая
i располагаем ПО вопросу отдачестве. Меж- летящего Эрота, из Пантикапея
дутем вряд ли можно сомневаться в том,
что оно получило значительное развитие в
северопонтийских городах 80. Ткацкое дело в античном мире обычно было домашним
производством, в котором в основном применялся труд женщин как свободных, так
и рабынь. Изготовляемые ими ткани удовлетворяли потребности семьи. Греческий
станок очень примитивен. Представление о нем нам дают рисунки на греческих ва¬
зах. Станок был вертикальным. Свешивающиеся на нем нити оттягивались неболь¬
шими грузиками. Никаких механических приспособлений для их переборки не было.
Обычным сырьем для изготовления тканей служила шерсть, которую в Северном
Причерноморье в большом количестве доставлял мелкий рогатый скот. Орудия труда
северопонтийских ткачих до нас дошли в большом количестве: пряслица веретен,
на которые наматывалась нить, сучившаяся из шерстяной волны, и грузики, оттяги¬
вавшие нити на станках.
О кожевенном деле у нас сведений еще меньше. Обработка сырых кож, вероятно,
была значительно развита, ибо их в большом количестве должно было доставлять силь¬
но развитое животноводство. Труднее говорить об изготовлении различных изделий из
этих кож (обуви, ремней, щитов, конской сбруи и пр.). Однако вряд ли можно сомне¬
ваться, что и эта отрасль ремесла получила некоторое развитие.
Помимо перечисленных ремесел, в городах Северного Причерноморья, несом¬
ненно, имели место и другие, менее значительные. Таково, например, изготовление
различных изделий из гипса, служивших украшениями боспорских деревянных сар¬
кофагов в первых веках нашей эры. Эти украшения представляли собой или фигу¬
ры односторонки, или маски, или орнаментальные мотивы. Они изготовлялись
79	И. Т. Кругликова. Изделия из кости и рога, найденные при раскопках Пантика¬
пея в 1945—1949 гг.— МИА, N° 56, 1957, стр. 174 и сл.
80	В. Ф. Г а й д у к е в и ч. К вопросу о ткацком ремесле в Боспорских поселениях.—
МИА, № 25, 1952, стр. 395 и сл.
59

в специальных формах, куда втискивалась масса, по-видимому, обычно состояв¬
шая из смеси гипса, извести и глины. После просушки гипсовые изделия пестро
раскрашивались довольно непрочными красками.
Вопросы, связанные с монументальным искусством — архитектурой, скульп¬
турой и живописью, мы считаем выходящими за рамки темы и будем рассматривать
в особом разделе.
ТОРГОВЛЯ
ак отмечалось выше, связи эгейских центров с Северным Причерно¬
морьем в конце II и начале I тысячелетий до н. э. ограничивались слу¬
чайными посещениями Понта кораблями предприимчивых южан, от¬
части с торговыми, а главным же образом с пиратскими целями. Разу¬
меется, эти посещения не оставили заметных следов в археологическом
материале.
В VII в. до н. э. в наиболее передовых в экономическом отношении эллинских
полисах метрополии некоторые продукты производства стали товарами для вывоза.
Тогда прежние случайные заходы в Понт купцов-пиратов сменились регулярными
торговыми связями, которые вызвали появление сначала временных, а затем и по¬
стоянных торговых факторий — эмпориев. К числу древнейших из известных нам
эмпориев на северном побережье Черного моря принадлежали поселения, находив¬
шиеся на острове Березани, а также фактории на месте будущих Ольвии и Пантика-
пея. В дальнейшем, в VI в. до н. э., когда на местах прежних эмпориев появились
города типа полисов, торговые связи не только продолжались, но и развивались как
с греческими городами Эгейского бассейна, так и с местными племенами Северного
Причерноморья. Из греческих городов Эгейского бассейна привозились вино, осо¬
бенно хиосское, и оливковое масло80а,а также нередко высокохудожественная глиня¬
ная расписная посуда 81: родосская, самосская, ионийская, навкратийская, коринф¬
ская, клазоменская, халкидская и аттическая, бронзовые изделия, ювелирные ук¬
рашения, а отчасти и терракотовые статуэтки. Значительная часть этих изделий про¬
никала через северопонтийские города к местным племенам. Продавались также
> в степь и изделия, изготовлявшиеся в мастерских северочерноморских городов,
; например, производившиеся в Ольвии бронзовые зеркала с художественно укра¬
шенными ручками 82.
воа Важнейшим источником для изучения истории ввоза вина и оливкового масла-в Север¬
ное Причерноморье являются остродонные амфоры, служившие тарой для^этих продуктовом.
И. Б. Зеест. Керамическая тара Боспора. — МИА, № 85,£1960).
81	Б. В. Фармаковский. Архаический период в России.— МАР, № 34, 1914,
стр. 16 и сл.; Т. Н. К н и п о в и ч. К вопросу о торговых сношениях греков с областью р. Та-
наиса в VII—V вв. до н. э.— ИГАИМК, вып. 104, 1935, стр. 90 и сл.
82	Б. Граков. Чи мала Ольв1я торговельш зносини з Поволжям i Приураллям в ар-
xai4Hy i классичну епохи? — «Археолопя», I. Киев. 1947, стр. 23 и сл.
60

Меньше сведений у нас о том, что шло в обмен на эти товары от местных причер¬
номорских племен через северопонтийские города к грекам Балканского полуостро¬
ва, Эгейских островов и Малой Азии. Судя по имеющимся у нас данным, первое место
занимал хлеб. Правда, первые сведения об этом относятся к несколько более позд¬
нему времени — первой четверти V в. до н. э. Геродот 83, повествуя о событиях 480 г.
до н. э., сообщает о греческих кораблях с хлебом, которые проходили через Гелле¬
спонт, направляясь на Эгину и в Пелопоннес. У Геродота 84 мы читаем и о том, что
скифы-пахари (2х6$ои dpotTjpeg) сеют хлеб для продажи, очевидно, греческим куп¬
цам. Затем нужно думать, что сравнительно рано местные племена стали продавать
грекам рабов-военнопленных. Проникновение рабов с Понта в метрополию, видимо,
происходило в VI в. до н. э., как это показывают имена афинских вазописцев. В Vb.
до н. э. афинская полиция состояла из скифов-рабов, носивших скифскую одежду
и оружие (луки). Однако нужно думать, что ввоз рабов из Северного Причерноморья
в метрополию был невелик, значительно уступая в этом Малой Азии и Фракии.
Разрушение персами Милета в 494 г. до н. э. устранило сильнейшего торгового
конкурента Афин на Понте. Это позволило афинянам после второй греко-персидской
войны все шире и шире развивать торговлю с Северным Причерноморьем, о чем,
в частности, свидетельствуют находки в северопонтийских городах значительного
количества аттической керамики как чернолаковой, так и расписной. В первой поло¬
вине V в. до н. э. это были чернофигурные и краснофигурные вазы, а в дальнейшем —
только краснофигурные. Однако это усиление афинской торговли отнюдь не озна¬
чало прекращения ввоза товаров из других центров на Эгейском море в Северном
Причерноморье. Так, в V в. до н. э. хиосское вино в значительном количестве про¬
должало поступать в Северное Причерноморье.
В IV в. до н. э. и последующих столетиях с островов Эгейского моря и из Малой
Азии в Северное Причерноморье ввозились 85, как и прежде, главным образом вино 86
и оливковое масло. В большом количестве их доставляли Фасос (в V, IV, III и на¬
чале II в. до н. э.) и Синопа (в IV—I вв. до н. э. и, видимо, в первых веках нашей эры).
Вино, кроме того, шло из Гераклеи (IV—III вв. до н. э.), Родоса (конец III —на¬
чало I в. до н. э.), Коса, Книда и из ряда других центров (Еретрия, Итос, Самос,
Парос, Хиос). Этими данными мы обязаны многочисленным находкам при раскоп¬
ках обломков глиняной тары — остродонных амфор с клеймами на ручках или реже
на горлах 87. В качестве иллюстрации таких находок упомянем обнаруженную в одном
83	Н его d., VII, 147.
84	Herod., IV, 17.
85	И. Б. 3 е е с т. Экономические связи Боспорских городов.— Сб. «Проблемы истории
Северного Причерноморья в античную эпоху». М., 1959, стр. 164 и сл.; ее ж е. Новые данные о
торговых связях Боспора с Южным Причерноморьем.— БДИ, 1951, № 2, стр. 106 и сл.
86	Вино в особенно большом количестве ввозилось в Ольвию и на Боспор. В Херсонесе, где
виноделие было развито очень сильно, ввоз греческого вина был значительно ниже.
87	Е. М. Приди к. Инвентарный каталог клейм на амфор ных ручках и черепицах Эрми¬
тажного собрания. Пг., 1917; его же. Керамические надписи из раскопок Тиритаки и Мирми-
кия в 1932—1934 гг.— МИА, № 4, 1941, стр. 173 и сл.; Е. М. Ш т а е р м а н. Керамические
клейма из раскопок Мирмикия и Тиритаки в 1935—1940 гг.— МИА, № 25, 1952, стр. 387 и сл.;
Д. Б. Ш е л о в. Керамические клейма из раскопок Фанагории.— МИА, № 57, 1956, стр. 128 и
61

из ольвийских домов большую цистерну, заключавшую 56 гераклейских и 3 фа-
сосских амфоры конца IV — начала III в. до н. э. 88
В остродонных амфорах доставлялись также в северопонтийские города из метро¬
полии и оливки 89. Об этом свидетельствует исполненная краской надпись: ©АС1[А1
ЕАА1]А1 = фасосские оливки — на горле амфоры II в. до н. э., найденной в Фанагории.
На тулове другой амфоры красной краской было написано: eXalou.
Раскопками городов Северного Причерноморья установлено наличие ввоза туда
кровельной черепицы из Синопы и Гераклеи, а также художественной керамики:
малоазийских и александрийских терракотовых статуэток, фигурных и расписных
ваз аттической, малоазийской и александрийской работы. Среди них заслуживают
упоминания краснофигурные пелики, специально изготовлявшиеся в IV в. до н. э.
в Афинах для вывоза на Боспор 90. Ввоз произведений монументального искус¬
ства: мраморных статуй, рельефов, мраморных блоков для ордерных зданий, об¬
лицовочных плиток из метрополии, видимо, не был особенно значительной статьей
расходов в хозяйстве северопонтийских государств. Подробнее об этих памятни¬
ках мы будем говорить ниже в разделе «Искусство»; здесь же ограничимся заме¬
чанием, что произведения скульптуры и ордерные постройки встречались в Се¬
верном Причерноморье значительно реже, чем в античных городах Средиземноморья.
Очень ценные сведения о ввозе различных изделий Средиземноморья в припон-
тийские города на рубеже V и IV вв. до н. э. сообщает нам Ксенофонт 91, рассказывая
в «Анабасисе» о фракийцах, которые грабили греческие корабли, севшие на мель
около Салмидесса. При этом, по словам греческого историка, фракийцы захваты¬
вали ложа (kXTvoci), лари (хфотя), книги (РфЯоь yeypappivai) и все то, что кора¬
бельщики перевозят в деревянных ящиках (sv ^uMvoig teu^eai).
Правда, в данном свидетельстве о ввозе в Причерноморье различных товаров нет
прямого указания на то, что они предназначались для северного берега Понта. Вполне
вероятно, что значительная часть их направлялась в западнопонтийские города.
Однако трудно допустить, чтобы ввоз их ограничился только западном Понтом и эти
вещи не проникали в Ольвию, Херсонес и на Боспор. В Северное Причерноморье по¬
ступали и другие предметы — металлические изделия и ткани.
В обмен на эти товары, удовлетворявшие весьма разнообразные потребности оби¬
тателей северопонтийских городов, в IV в. до н. э. в Эгейский бассейн по-прежнему
прежде всего шел хлеб. Об этом сообщают Демосфен 92 и Страбон 93, подтверждают
это и эпиграфические данные. По словам Демосфена, в Афины с Боспора ежегодно
привозилось 400 000 медимнов (около 16 700 т) хлеба.
сл.; его же. Клейма на амфорах и черепицах, найденных при раскопках Пантикапея в 1945—
1949 гг.— МИА, № 56, 1957, стр. 202 и сл.
88	Т. Н. К н и п о в и ч. Ольвийская экспедиция.— КСИИМК, вып. XXVII, 1949, стр. 26,
рис. 11а.
89	ОАК, 1862, стр. 28.
90	М. М. К о б ы л и н а. Поздние Боспорские пелики.— МИА, № 19, 1951, стр. 136 и сл
91	X е п о р h., Anab., VII, 5, 14.
92	Demosth., adv. Lept., 32.
93	St rab., VII, 4, 6.
62

Этот хлеб, отправлявшийся в Средиземноморье в IV в. до н. э., частично поступал
с сельскохозяйственной территории Боспора (и, возможно, Херсонеса), частью же
доставлялся в северопонтийские города местными земледельческими племенами (ски-
фами-пахарями, меотами и др.)..
С Северного Понта шла в Грецию и соленая рыба. Изображения осетров, наряду
с хлебными колосьями на пантикапейских монетах IV в. до н. э., видимо, говорят
о вывозе с Боспора в это время дорогих сортов рыбы. Во всяком случае боспорская
соленая рыба была известна 94 95 в Средиземноморье во второй половине IV в. до н. э.
По всей видимости, с Боспора вывозился также и строевой лес 9б, который, од¬
нако, вряд ли играл существенную роль в боспорском вывозе.
Интенсивность торговых связей северопонтийских городов со Средиземноморьем
вызывала стремление северопонтийских государств контролировать денежное обра- J
щение, как об этом свидетельствует ольвийский декрет начала IV в. до н.э.96 Согласно i
названному декрету, в Ольвию разрешался ввоз и вывоз любой иноземной золотой
и серебряной монеты. Обмен иноземной монеты на ольвийскую — серебряную и мед¬
ную — допускался только у камня в экклесиастерии (месте народных собраний).
Все торговые сделки должны были производиться только на ольвийские деньги.
Сказанное вовсе не означает, что в Северном Причерноморье всегда ходила толь-
' ко местная монета. Напротив, в первые времена существования северопонтийских
городов там в ходу была электровая монета города Кизика (на Мраморном море).
Позднее, в последней трети IV и в III в. до н. э., получила распространение золотая
монета Александра Македонского и царя Лисимаха. В период Римской империи
на Северном Понте в немалом числе имела хождение римская золотая, серебряная
и медная монета.
Торговые связи северопонтийских городов (особенно боспорских и Ольвии) /
с местными племенами Северного Причерноморья были весьма оживленными в IV в. j
до н. э., так же, как и в последующее время. Северопонтийские купцы продавали,
им вино: к меотам 97 поступало фасосское, синопское, книдское и родосское; к ски¬
фам — преимущественно фасосское, синопское и книдское, однако в скифские сто¬
лицы доставлялось и родосское вино. Черепки родосских амфор найдены в акрополе
Каменского городища 98 99 на Днепре и в Неаполе на Салгире ". Помимо вина, приво- ]
зились чернолаковая посуда и бронзовые изделия. Местная знать приобретала также
произведения торевтики (преимущественно боспорских мастерских): богато укра¬
шенную посуду, парадное оружие, различные украшения и ювелирные изделия
из драгоценных металлов.От местных обитателей Причерноморья поступали, помимо !.
хлеба, другие виды сырья, а также рабы.
94	На это указывает свидетельство Архестратата, о чем говорит Афиней (A then., Deipn,
VII, 21).
95	Т h е о р h г., h. р., IV, 5, 3.
98	I О S Р Е, I2, № 24.
97	И. Б. 3 е е с т. К вопросу о внутренней торговле Прикубанья с Фанагорией.— МИ А,
№ 19, 1951, стр. 107 и сл.
98	Б. Н. Граков. Кайенское городище на Днепре.— МИА, № 36, 1954, стр. 82 и сл.
99	И. Б. 3 е е с т. К вопросу о торговле Неаполя и ее значении для Боспора.— МИА, № 33,
1954, стр. 71 и сл.
63

Особо благоприятные условия для вывоза северопонтийского хлеба в Эгейский
бассейн (в частности в Афины), которые сложились в IV в. до н. э., резко измени¬
лись в следующем столетии, когда понтийский хлеб стал сменяться на средиземно-
морских рынках успешно конкурирующей с ним египетской пшеницей. С этого
времени, видимо, начинают ослабевать торговые связи северопонтийских городов
с Афинами. В III—II вв. дон. э. афинская торговля с Причерноморьем вынуждена
уступить свое место Родосу, а затем и Малой Азии. Об этом говорят находки в се¬
веропонтийских городах тары для вина и оливкового масла, различной, в том числе
художественной, глиняной посуды, а также фигурок из терракоты III —II вв.
до н. э. Доставлялись также парадная посуда и иные художественные изделия
из Александрии.
О торговле во II в. до н. э. дошло в высшей степени важное свидетельство
Полибия 10°, который говорит, что страны, окружающие Понт, доставляли мет¬
рополии как необходимое для жизненных потребностей, так и предметы роскоши.
В числе первых Полибий называет скот и огромное количество «бесспорно отлич¬
нейших» рабов, а к числу вторых относит мед, воск и соленую рыбу. Взамен они
получают оливковое масло и вино различных сортов. Хлебом же они обмениваются
с Средиземноморьем, в зависимости от урожая то доставляя его обитателям При-
понтийских стран, то получая от них.
К сожалению, Полибий, рассказывая о торговле Средиземноморья с Понтом, не
уточнил, каково было участие отдельных стран, расположенных по берегам Черного
моря, в этих операциях. В силу этого остается не вполне ясной и роль северопонтий¬
ских государств в этой торговле. В частности, вполне вероятно, что большую
часть шедших с Понта рабов доставляло не северное побережье, а Малая Азия и Фра¬
кия 100 101. Совершенно иным образом обстояло дело с вывозом скота из Понта: трудно
допустить, чтобы Северное Причерноморье не принимало в нем значительного уча¬
стия.
Большей определенностью отличается относящееся к началу I в. н. э. свидетель¬
ство Страбона 102, который сообщает о торговле с обитателями бассейна Дона. При¬
бывавшие на кораблях купцы доставляли туда вино, платье или ковры (ваб^тос)
и «другие предметы, свойственные культурному образу жизни». Взамен они получали
от местных жителей рабов, шкуры и «другие товары кочевников».
В I—II вв. н. э. из Северного Причерноморья по-прежнему, видимо, вывозились
хлеб, соленая рыба, кожи, а также рабы. Ввозились (преимущественно из Малой
Азии) вино, оливковое масло, стеклянная и краснолаковая посуда, а также иные ре¬
месленные изделия. Судя по обломкам керамики, находимой при раскопках северо¬
понтийских городов, в это время торговля преимущественно велась с южным берегом
Черного моря. В III—IV вв. н. э. торговые связи северопонтийских городов, особен¬
но Боспора, сильно ослабевают. Нужно думать, что этот упадок заморской торговли
был вызван усилением натурального хозяйства в этих государствах.
100	Р oly Ь., IV, 38, 5.
101	В. Д. Б л а в а т с к и й. Рабство и его источники в античных государствах Северного
Причерноморья.— С А, XX, 1954, стр. 45 и сл.
102	St rab., XI, 2, 3.
64

До сего времени мы говорили
о внешней торговле северопонтий-
ских государств — со Средиземно¬
морьем, южным берегом Понта,
обширными степными простран¬
ствами нашего Юга. Помимо внеш¬
него товарообмена, в каждом из
северопонтийских государств су¬
ществовал и внутренний, между
городом и хорой. В городах были
рынки, на которых шла мелкая
розничная торговля, особенно
съестными припасами; об этом, в
частности, свидетельствуют мелкая
серебряная и медная монета, а
также небольшие мерные сосуды
для вина (ойнохои), известные
на Боспоре и в Ольвии (главным
образом IV в. до н. э.).
О жившем в III в. до н. э. в
Ольвии отце философа Биона Бори-
сфенита нам известно, что он был
мелким торговцем, продававшим
соленую рыбу 103. Выше мы уже
говорили, что в памятниках лапи¬
дарной эпиграфики имеются упо¬
минания о «прежнем рыбном рын¬
ке» в Ольвии (в декрете III в. до
н. э.)104 и о рыбном рынке в Херсо-
несе (в надписи II в. н. э.)105.
Обычным местом торговли
в городах Северного Причерно¬
морья служила dyopd (агора) —
рыночная площадь, на которой
также происходили народные соб¬
рания в тех полисах, где господствовала рабовладельческая демократия. Как уже
было отмечено,такая агора обнаружена раскопками последних лет в Ольвии 106. То¬
вары, изготовлявшиеся ремесленниками в северопонтийских городах, а отчасти также
24. Шерстяной ковер, найденный в одном
из Семибратних курганов
103	Diog. Laert., IV, 7, 46.
104	I О S Р Е, I2, № 32.
106	С. Семенов-Зусер. Рыбный рынок в Херсонесе.— ВДИ, 1947, № 2, стр. 237 исл.
106 А. И. К а р а с е в и Е. И. Л е в и. Ольвийская агора (по раскопкам 1946—1957 гг.)—
СА, 1958, № 4, стр. 127 и сл. бб В. Д. Блаватский
65

поступавшие туда из Средиземноморья пу¬
тем торговли, частично проникали в поселе¬
ния, расположенные на территории хоры*
Туда поступали вино, оливковое масло,
посуда простая, чернолаковая, а позд¬
нее краснолаковая и прочие предметы оби¬
хода, употреблявшиеся горожанами, но
обычно в меньшем числе и значительно
более скромные.
При совершении торговых сделок ко¬
личество товаров определялось или по
объему (мерными сосудами) или по весу
(путем взвешивания на вееах). Весы обыч¬
но были с двумя чашками, подвешенными
на коромысле.
При раскопках в северолонтийских городах неоднократно находили свинцовые
гири. Обычно гири имеют вид довольно толстых квадратных пластин, иногда с рель¬
ефными изображениями или надписями.
В античном мире существовало несколько весовых систем 107. Самой крупной
единицей в каждой системе был талант (taXavtov = чашка весов). Членение таланта
на меньшие единицы во всех системах обычно было однотипным. Талант состоял
из 60 мин (p/va); мина делилась на 50 статеров(бтостт)р) или 100 драхм (бросэдхл)108; в драх¬
ме было шесть оболов (bfioXoc). Что же касается веса таланта, то таковой в различных
греческих полисах не был одинаковым. Так, эгинский талант равнялся 37 кг, ев-
бейский — 26,2 кг.
В Северном Причерноморье 109 пользовалась распространением эгинская си¬
стема, однако там засвидетельствованы также находки гирь других весовых систем:
евбейской, аттической (вес мины — 426,6 гр), персидской (вес мины 504,6 гр). Мож-
j но считать также установленным и применение своих весовых единиц в Ольвии, где
'мина была около 360 г110, и на Боспоре, где вес мины равнялся 409,5 г111.
Вопрос о мерах объема на Северном Понте до настоящего времени неясен. В Гре¬
ции существовали особые меры для жидкостей и сыпучих тел. Основной мерой жид-
107	А. Л. Бертье-Делагард. Материалы для весовых исследований монетных
систем древнегреческих городов и царей Сарматии и Тавриды.— «Нумизматический сборник», т. II.
М., 1913, стр. 49 и сл.; А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты.— МИА, N° 16, 1951, стр. 38 и сл.
108	В коринфской системе статер делился не на две, а на три драхмы, каждая из которых ве¬
сила 2,91 г.	I
109	А. Л. Б ертье'-Делагард. Относительная стоимость монетных металлов на Боспоре
и Борисфене в половиДе IV в. до н. э.— «Нумизматическийсборник», т. I. М.,1911, стр. 1 и сл.;
его же. Материалы для весовых исследований монетных систем древнегреческих городов и
царей Сарматии и Тавриды.— «Нумизматический сборник», т. II. М., 1913, стр. 49 и сл.;
А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты.— МИА, N° 16, 1951, стр. 174 и сл.
110	А. Л. Бертье-Делагард. Относительная стоимость..., стр. 78 и сл., прим. 2.
111	В. Д. Блаватский, О пантикапейской весовой системе.— СА, XXIII, 1955,
стр. 201 и сл.
66
25. Свинцовая гиря из Пантикапея
(раскопки 1952 г.)

кости был метрет (в Аттике он равнялся 39,39 литра). Такую примерно емкость имели
многие остродонные амфоры. Мерой сыпучих тел был медимн; в Аттике он равнялся
52,5 л.
Меры длины на Северном Понте, по всей видимости, были те же, что и во всей
Греции. Основной единицей служил стадий (staSiov), размеры его обычно от 177 до
185 м. Он состоял из ста оргюйий (ор^та). Оргюйя в свою очередь делилась на че¬
тыре локтя (щуре), равных 0,46 м, или 6 футов (яобд). Длина фута была от 0,295 до
0,328 м. Фут состоял из 16 дактилей (бахтоЛое). Половина локтя называлась спифама
(отОацт)), она состояла из 12 дактилей. На Боспоре наиболее ходовой единицей из¬
мерения были: локоть длиной 0,442 м и спифама (пядь) длиной 0,221 м112.
Для древней Греции характерно довольно плохое состояние сухопутных дорог
и широкое применение морекота-тряшшорта. Эти явления были тесно связаны с при¬
родными условиями. Страна была гористой и сильно пересеченной, изрезанная бере¬
говая линия изобиловала гаванями. Обосновываясь на северном побережье Черного
моря, выходцы из Милета и других греческих полисов могли широко пользоваться
водным транспортом. С Эгейским морем северопонтийские города располагали на¬
дежной связью по Черному морю; к племенам, обитавшим на нашем Юге, вели удоб¬
ные пути по рекам, главным образом, Днестру, Днепру и Кубани. Что же касается
Дона, то там, во всяком случае во времена Страбона пз, плаванию купцов препят¬
ствовали местные обитатели.
' Несомненно также, что на территориях северопонтийских государств суще¬
ствовали и гужевые пути. Об устройстве их мы располагаем, к сожалению, весьма
ограниченными данными. Можно с достаточной уверенностью говорить, что от юго-
восточной окраины Фанагории шла дорога на юг, вдоль которой тянулась цепь кур¬
ганов.
Другая дорога шла из того же города на запад, исследования ее в 1936 и 1940 гг.
показали, что она представляла собой простую грунтовую дорогу типа проселочной.
Подобные дороги, нужно думать, были в ближайших окрестностях и других горо¬
дов 114 Северного Причерноморья.
Примыкавший к Херсонесу сельскохозяйственный район, занимавший Гера-
клейский полуостров, весь был изрезан дорогами 11Б, рассекающими всю территорию
на правильные четырехугольные участки-клеры.
Помимо этих дорог, имевших узко локальное значение и не выходивших за
пределы сравнительно небольших северопонтийских государств, в северном При¬
черноморье нам известен и большой торговый путь. Он шел из Ольвии 116 через |
112	Э. О. Б е р з и н. О линейных мерах Боспора.— СА, XXVI, 1956, стр. 237 и сл.
113	St гаЬ., XI, 2, 2.
114	Недавно А. Н. Карасевым была сделана попытка на основе одного из планов XIX в.
восстановить сеть дорог, которые некогда шли из Ольвии (А. Н. Карасев. Планы Ольвии
XIX в. как источники для исторической топографии города.— МИА, № 50, 1956, стр. 32 и сл.).
116	С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Усадьбы клеров Херсонеса Таврического II в. до н. э.—СА,
1958, № 4, стр. 155, рис. 1.
116 Б. Граков. Чи мала Ольв1я торговельш зносини з Поволжям i Приураллям в ар-
ха1чну i классичну епохи?— «Археолопя», I. Киев, 1947, стр. 23 и сл. 67б*
67

26. Круглое грузило с изображением корабля из Фанагории
причерноморские степи на восток в Приволжье, представляя собой своего рода ка¬
раванную дорогу.
Для гужевого транспорта на Боспоре засвидетельствовано применение телег.
Согласно свидетельству Диодора 117 в конце IV в. до н. э., обоз боспорской армии
состоял из телег.
О внешнем облике древних телег нам дают общее представление игрушечные
повозки из боспорских детских могил 118. Судя по этим игрушкам, упряжными жи¬
вотными для телег служили быки.
У Диодора 119 мы находим также упоминание о дорожном экипаже, которым поль¬
зовался боспорский царь Евмел (309—303 гг. до н. э.); это была четырехколесная
крытая повозка, запряженная четверкой коней.
117	D i о d., XX, 22.
118	П. Бьенковский. О терракотовых повозочках из Керчи.— ИАК, вып. 9, 1904,
стр. 63 и сл., табл. IV—VI.
119	D i о d., XX, 25.
68

Каждый из северопонтийских городов рас¬
полагал гаванью. Ею, согласно требованиям ан¬
тичной навигации, могла служить более или менее
закрытая бухта или лиман с отлогим, обычно
песчаным, берегом. На такой берег удобнее всего
было вытаскивать корабли, что эллинские море¬
плаватели обычно делали при сколько-нибудь про¬
должительных стоянках. Видимо, в Северном При¬
черноморье обычно удовлетворялись наличием
такой естественной гавани. Только в Пантикапее,
вероятно, во времена Спартокидов, был соору¬
жен мол.
О размерах северопонтийских гаваней можно
судить по тому, что, согласно словам Страбона120,
порт Феодосии вмещал сто кораблей. Примерно
такой же была и гавань Пантикапея, судя по
свидетельству Демосфена 121.
В каждом из северопонтийских государств
имелся флот; это засвидетельствовано и для Бос-
\упора, и для Херсонеса, и для Ольвии. Наличие
кораблей вызывало потребность иметь доки. Во
. времена Страбона 122 доки Пантикапея были рас¬
считаны на 30 кораблей.	21 • Боспорское надгробие Гликариона
‘	и Полисфена с изображением
Боспор, по-видимому, располагал довольно КОра^ля
значительным торговым флотом. Одна из надпи¬
сей 123, найденных в Анапе, свидетельствует, что во времена боспорского царя Тибе¬
рия Юлия Савромата, сына Римиталка (174—211 гг. н. э.), в Горгиппии существо¬
вал фиас навклеров, т. е. союз судовладельцев, в ведении которого находился храм
морского бога Посейдона.
О внешнем облике судов на Северном Понте мы можем судить по рельефам на
надгробиях 124, а также по довольно схематическим изображениям 125 позднеантич¬
ного времени на одном из фанагорийских грузил и на стенах пантикапейских склепов.
Это одномачтовые суда с характерными для античного кораблестроения округлым
килем и довольно сильно загибающимися вверх кормой и носом.
120	S t г а Ь., VII, 4, 4.
121	De mosth., adv. Lept., 33.
St га Ь., VII, 4, 2.
123	В. Латышев. Неизданные Горгиппийские надписи.— ИАК, вып. 37, 1910, стр. 38
и сл., № 2.
124	См., например, надгробие Гликариона и Полисфена (G. К i е s е г i t z к у u. C. Wat-
zinger. Griechische Grabreliefs aus Sudrussland. Berlin, 1909, стр. 97, № 550).
125	И. Д. M а р ч е н к о. К вопросу о боспорских торговых судах.— СА, 1957, N° 1,
стр. 232 и сл.
69

МОНЕТНОЕ ДЕЛО
начительное развитие товарного производства и оживленная торговля
способствовали раннему появлению монеты 126 в греческих полисах
(на рубеже_ХЦ1—VII вв. до н. э.). В период основания северопонтий-
ских городов монета уже давно чеканилась в наиболее передовых в эконо¬
мическом отношении центрах западной части Малой Азии и на юге Бал-
Гб*Э * канского полуострова. Древнейшая античная монета чеканилась из сереб¬
ра и эдектра.'Влектр (r^extpov) или «бледное золото» (%ovo6g XevKoq) представляет
сплав золота и серебра. Количество золота в электре было различным, в среднем
около половины. В VI в. до н. э. стало применяться в качестве материала для моне¬
ты золото, а затем и медь. Проба драгоценных металлов в античной монете обычно
очень высокая. Лишь в позднее время, со II в. н. э., наблюдается постепенная порча
металла, приводящая к выпуску крайне низкопробной серебряной и золотой монеты.
Монета чеканилась на монетном дворе (dpYHpoxojteiov). Сначала посредством
отливки из металла заготовлялись кружки. Применялись двучастные формы для
одновременной отливки группы кружков, соединенных каналами. Готовый монет¬
ный кружок в раскаленном состоянии помещали между двумя монетными штем¬
пелями. На этих штемпелях были негативные заглубленные изображения. Нижний
штемпель был укреплен как наковальня; по верхнему штемпелю наносился удар
молотком, в силу чего на монетном кружке оттискивались соответствующие выпук¬
лые изображения. Слиточек, из которого чеканилась монета, не всегда имел форму
правильного кружка. Вместе с тем следует отметить, что нередко, особенно в раннее
время, монета отличалась значительной толщиной.
Реже применялось литье монет. В таких случаях пользовались такими же дву¬
частными формами, как для изготовления монетных кружков, но на них предвари¬
тельно вырезались соответствующие негативные изображения.
На античной монете помещались различные изображения и надписи. Монета,
чеканившаяся полисами, часто носит изображения божеств, их атрибутов или жи¬
вотных, посвященных этим божествам. В государствах с монархической формой
правления выпускались монеты с портретами правителей. Надписи (так называе¬
мые легенды) на монете полисов часто означают наименование той общины, которая
ее чеканила. В тех случаях, когда слово не помещалось на монетном кружке, его
писали сокращенно. На монетах правителей обычно обозначались их имена и титулы.
Достоинство монеты в античную эпоху почти никогда не обозначалось. Монеты
различались по изображениям, размерам и весу. Наименования античных монет тесно
связаны с общей весовой системой (о которой говорилось выше). Исчисления крупных
денежных сумм производились в талантах. Монеты же чеканились весом в драхму,
статер, тетрадрахму (=4 драхмы) и декадрахму (=10 драхм); выпускались также
различные доли драхмы, в том числе оболы. Применялись в монетной чеканке и по¬
ловинки обола (гемиоболы), четвертые доли (тетартемории) и даже восьмые части
(гемитетартемории).
126	По античной нумизматике см. работу А. Н. 3 о г р а ф а. Античные монеты.— МИА,
№ 16, М.— Л., 1951.
70

Таблица А

Т а б л и ц а Б
Таблица А.7. Ольвия, дельфин, медь, конец VI—начало V в. до н. э. 2. Ольвия, .медь,
1-я половина V в. до н. э.	3.	Ольвия, серебро,	3-л треть IV	в. до	м. о. Ольвия,
.медь, 7-л половина III в.	до	н. э. 5 и 6. Ольвия, Скилур, .медь,	2-л	полотна 11 в,
до н. .9. 7. Ольвия, Фарзой, золото, I в. н. э. 8. Ольвия, Инисмей, серебро, конец I —
начало IJ в. н. э. 9. Ольвия, Александр Север, медь, 222—233 гг. /л э. 70. Хергонес,
серебро, 2-я четверть IV	в. до н. з. 11. Херсонес, медь, III в.	дон.	э. 12. Херсонес,
v медь, II в. до н. э.	13.	Керкинитида, медь, 7-я половина	111 в.	до н. э.
Таблица Б. 7. Пантикапей, серебро, 2-я половина VI в. до н. э.2. Аполлония, се¬
ребро, 2-л четверть и середина V в. до н. э. 3. Нимфей, серебро, 2-л половина V в.
до н. э. 4. Синды, 4-я четверть V в. до н. э. 5. Фанагория, серебро, 7-л половина IV
в. до н. э. 6. Феодосия, серебро, /7 е. до «. э. 7. Пантикапей, золото, 7-л четверть
IV в. до н. э. 8. Пантикапей, .медь, 7-л четверть IV в. до н. э. 9. Пантикапей, льедь
t надчеканкой, 3-л четверть III в. до н. э. 10. Левкои II, медь, 3-я четверть III в. до
н. э. 11. Рискупорид I, медь, 68—02 гг. «. э. 72. Савромат I, медь, 93—703 гг. н. о.
73. Нотис II, золото, 123 г. н. э. 14. Рискупорид V, .медь, 322 г. н. г.

Все сколько-нибудь крупные античные города Средиземноморья и Причерно¬
морья чеканили монету, что же касается северопонтийских центров, то наиболее
значительные из них также били монету, причем первые выпуски ее по большей части
относятся к сравнительно раннему времени. Нумизматика Северного Причерноморья
может быть разделена на три большие группы: 1) северо-западных полисов — Оль¬
вии и Тиры, 2) городов Херсонесского государства и 3) Боспора.
Монетное дело Ольвии в раннее время отличается исключительным своеобразием.
Там, возможно, в связи с общим значительным развитием бронзо-литейного дела пер¬
воначально появилась не чеканная серебряная, а литая медная монета. В Ольвии
полновесная круглая литая медная монета выпускалась с конца VI в. до н. э. и быто¬
вала до третьей четверти IV в. до н. э. На лицевой стороне этих монет изображена
голова божества (Афины, Деметры, Медузы), а на оборотной часто встречается фи¬
гура орла, когтящего дельфина. Одновременно с такими монетами в Ольвии изготов¬
лялись деньги в виде фигурок дельфинов1263.
Развитая чеканка ольвийской монеты относится к последней трети IV в. до н. э.;
в это время наряду с золотом и серебром выпускается большое количество меди.
Для денежного обращения Ольвии в III в. до я. э. характерны золотые статеры
Александра Македонского, Лисимаха и ольвийские медные монеты с изображением
головы речного бога Борисфена на лицевой стороне и горита с секирой на оборотной.
Ольвийский декрет в честь Протогена свидетельствует о том, что в это время один
золотой обменивался на 400 медных монет 127. С конца III до середины I в. до н. э.
Ольвия выпускала не только медь, но и серебро, подвергавшееся многочисленным
надчеканкам; на монетах этого времени преимущественно встречаются изображе¬
ния Геракла или Деметры. Во II в. до н. э., когда Ольвия входила в скифское го¬
сударство Скилура, там, помимо городской, выпускалась медная монета от имени
царя 126. Наибольшие по номиналу (достоинству) царские монеты имеют на лицевой
стороне портрет Скилура, а на оборотной представлена голова божества.
Оправившись после гетского разгрома середины I в. до н. э., Ольвия вновь на¬
чала чеканить монету, примерно в конце I в. до н. э. Ольвийская городская монета
этого времени преимущественно медная; на лицевой стороне обычно находилось изо¬
бражение головы божества, а на оборотной — его атрибуты или фигура орла, схва¬
тившего дельфина. Возможно, кратковременная зависимость Ольвии от скифских
царей выразилась в чеканке (вероятно, донативных) золотых монет Фарзоя (во вто¬
рой половине I в. н. э.) и серебряных — Инисмея (в конце I, может быть, первой тре¬
ти II в. н. э.). На лицевой стороне этих монет представлен портрет царя. В период
правления династии Северов, когда Ольвия была подчинена Риму, на лицевой сто¬
роне ее монет появляются портреты римских императоров. Последние выпуски оль¬
вийской монеты приходятся на время Александра Севера (222—235 гг. н. э.).
12ба о. Г. Сальников. Ольвшсш «рибки». — «Одеський Державина Археологичний
Музей. Матер1али з Археологи Швшчного Причерномор'я». II. 1959, стр. 44 и сл.
127	П. О. Карышковский. Стоимость монетных металлов в Ольвии и в Боспорском
государстве в IV в. до н. э.— ВДИ, 1958, № 3, стр. 121 и сл.
128	А. В. Орешников. О монетах скифских царей с именем города Ольвии.— Записки
Русск. Археол. Общ., IV, 1889, стр. 16 и сл.
71

Тира 129 стала чеканить монету около 360 г. до н. э. Среди изображений на мо¬
нетах Тиры заметна роль образов Деметры, Диониса и Аполлона. В конце III в. до
н. э. в Тире чеканились монеты, подражавшие золотым статерам Лисимаха. В пер¬
вых веках н. э., когда Тира входила в Римскую империю, на лицевых сторонах ее мо¬
нет изображался портрет императора.
Херсонес начал бить монету 130 вскоре после основания города; первые вы¬
пуски херсонесского серебра и меди относятся ко второму — третьему десятилетию
IV в. до н. э. На лицевой стороне этих монет изображалась голова богини Девы
(nap^evog), на обратной — бодающий бык. С начала херсонесского летосчисления
в 25/24 гг. до н. э. («царствования Девы») чеканилась медная и временами золотая
монета. На лицевых сторонах монет этого времени обычно изображается портрет
правителя, которому подчинялся Херсонес — боспорского царя или римского
императора, или же голова полисного божества—Херсонаса (херсонесцы, как
и все доряне, произносили не Херббтцаод = Херсонес, а Xepaovaaog = Херсонас).
На обратных сторонах монет преобладало изображение богини Девы. Херсонесская
чеканка закончилась во второй половине III в. н. э.
Из городов, входивших в Херсонесское государство, била монету только Кер-
кинитида (расположенная на месте нынешней Евпатории). Монеты Керкинитидьг
выпускались с середины IV до начала II в. до н. э. На лицевых сторонах их изо¬
бражалась фигура Ники, голова богини или Геракла, фигура сидящего скифа; на
оборотной — животное (лев, лошадь), фигура всадника, перун.
Таков был характер монетной чеканки Ольвии, Тиры и Херсонесского государ¬
ства, которые, в отличие от Боспора, всегда оставались эллинскими полисами, не¬
смотря на то, что они временами утрачивали политическую независимость.
Монетное дело Боспора 131 представляет собой наиболее значительное явление
в нумизматике Северного Причерноморья. Самый большой из городов Боспора —
Пантикапей начал бить монету во второй половине, может быть, еще около середины
VI в. до н. э. Эти монеты — серебряные, по большей части небольших номиналов.
На лицевой стороне их находится изображение головы льва, смотрящей впрямь*
а на оборотной — вдавленный квадрат, в котором позднее появляются буквы:
ПА, nAN, nANT или ПАМТ1, означающие navtixanaiT&v, т. е. монета, чеканив¬
шаяся полисом пантикапейцев. Описанный тип держался в пантикапейской нумиз¬
матике более столетия 132.
Во второй четверти и в середине V в. до н. э. серебряную монету с аналогичным
типом лицевой стороны чеканил не вполне ясный для нас боспорский город— Апол¬
лония (возможно, идентичный с позднейшим Нимфеем). На оборотной стороне этих
монет углубленный квадрат с надписью: АПОА, означающей ’AftoAAcovitftcov. При¬
мерно к тому же времени относятся мелкие серебряные монеты с изображением на
129	А. Н. 3 о г р а ф. Монеты Тиры. М., 1957.
130	А. В. Орешников. Монеты Херсонеса Таврического, царей Боспора киммерийского
и Полемона II Понтийского.— «Нумизматический сборник», т. II. М., 1913, стр. 1 и сл.
131	А. В. Орешников. Олицетворение общины Херсонеса Таврического на монетах.—
ИРАИМК, И, 1922, стр. 159 и сл.
132	Д. Б. Ш е л о в. Монетное дело Боспора VI—II вв. до н. э. М., 1956.
72

лицевой стороне муравья, возможно, хотя и не очень вероятно, чеканившиеся длят
Мирмикия (Морр/г]£ означает муравей). Наличие на оборотных сторонах этих монеток
углубленных квадратов с буквами ПА, nANT или АПОЛ заставляет думать, что
чеканились они на монетных дворах Пантикапея и Аполлонии 133.
Эпизодический характер имела чеканка монеты Нимфеем; этот город во второй
половине V в. до н. э. бил серебряную монету с изображением головы нимфы на
лицевой стороне и виноградной лозы, сопровождаемой надписью NYN на обо¬
ротной.
К последней четверти или трети V в. до н. э. относится в высшей степени инте¬
ресная группа серебряных монет, чеканившихся в Синдике134 135 и носящих легенду
2INAQN. На лицевой стороне этих монет встречаются обычные для античной ну¬
мизматики изображения головы или фигуры Геракла и грифа, а на обратной — совы
или головы коня. Время чеканки описываемых монет предшествует включению Син¬
дики в Боспорское государство Спартокидов; это обстоятельство позволяет утвер¬
ждать, что у синдов в последних десятилетиях V в. до н. э. сложилось государ¬
ство 13 5.
Из других городов Боспора в раннее время чеканила монету Фанагория. Эта
монета, по типу аналогичная пантикапейской, имела легенду: ФА. Впервой поло¬
вине IV в. до н. э. Фанагория выпускала^монету с изображением на лицевой сторона
головы божества в остроконечной шапке, а на обратной — бодающего быка, передней
части или головы этого животного, а также хлебного зерна.
Монетное дело Феодосии совсем не отвечало большому экономическому значе¬
нию этого города, особенно в IV в. до н. э. Чеканилась там монета, видимо, эпизо¬
дически, и известна она в сравнительно небольшом количестве экземпляров: се¬
ребряные монеты главным образом конца V— IV вв. до н. э., медные—IV—III вв. до
н. э. На лицевой стороне этих монет обычно изображалась голова божества, на обо¬
ротной — фигура или голова быка, палица, горит с луком, сопровождаемые легенд
дой: 0ЕОАЕО, 0EOAED, 0ЕОДО или0ЕУ. Как уже отмечалось выше, IV в. до н. э*
был временем расцвета Боспорского государства. Хотя в это время во главе государ¬
ства стояла династия Спартокидов, тем не менее это не отразилось в монетном деле.
Монета, которую продолжала бить столица государства Пантикапей, ничем не отли¬
чалась от обычной монеты полиса. Пантикапейская монета имела широкое хождение-
по всему Боспорскому государству. В рассматриваемый период пантикапейская
монета чеканилась из трех металлов: меди, серебра и золота. Для серебра характерно
изображение на лицевой стороне головы безбородого или бородатого божества с коз¬
лиными ушами (близкого сатиру); на обратной стороне обычно помещалась фигура
льва или иного животного. Головы таких же божеств встречаются на лицевых сто¬
ронах пантикапейской меди, выпускавшейся с начала IV в. до н. э., и золота, че¬
канившегося примерно с 375 г. до н. э. Пантикапейские золотые статеры IV в. дон. э*.
133	Д. Б. III е л о в. К вопросу о монетах боспорских городов Аполлонии и Мирмекия.—
ВДИ, 1949, № 1, стр. 143 и сл.
- 134 Д. Б. Ш е л о в. Монеты синдов.— КСИИМК, XXX, 1949, стр. 111 и сл.
135	С. А. Жебелев. Основные линии экономического развития Боспорского государ¬
ства.— Известия АН СССР. Отд. общ. наук, 1934, № 8, стр. 595.
73-

отличаются высокими художественными достоинствами: головы козлоухого божества
исключительно выразительны. На оборотных сторонах этих золотых находится ле¬
генда IIAN и изображение грифа, нередко с копьем в пасти; внизу помещается хлеб¬
ный колос. На современных им медных монетах встречаются также изображения
осетра. Эти эмблемы хлебопашества и рыбного промысла Боспора ярко свидетель¬
ствуют об основе его экономической мощи.
С начала III в. до н. э.136 в Пантикапее наблюдается денежный кризис, выразив¬
шийся в исчезновении монеты из ценных металлов и уменьшении веса медной. При¬
менялась массовая чеканка медной монеты, нередко имели место надчеканки старой
монеты новыми небольшими штемпелями. Со второй половины III в. до н. э. вновь
выпускается серебряная монета. С того же времени появляются изображения го¬
ловы Аполлона на лицевой стороне монеты, широко распространенные и в пантика-
пейской чеканке II в. до н. э.
В III—II вв.до н. э. Фанагория била медную монету, а в II в] до н. э. серебря¬
ную монету с изображением головы Афродиты на лицевой стороне; в то же время
начинает чеканить серебро и Горгиппия.
Во второй половине III и во II в. до н. э., помимо городской монеты, нам из¬
вестны также деньги, выпускавшиеся и от имени правителей. Таковы полновесные
медные монеты Левкона II, возможно, выпускавшиеся главным образом для оплаты
жалования наемным войскам. В небольшом числе известны серебряные и золотые
монеты, выпускавшиеся архонтом Гигиэнонтом и царями Спартоком IV (II в. до н. э.)
и Перисадом (?).
В конце II в. на Боспоре после успешного восстания рабов под предводитель¬
ством Савмака, возможно, стала чеканиться серебряная и медная монета от имени
вождя рабов, принявшего царский титул137. На лицевой стороне этих монет пред¬
ставлена голова Гелиоса, на оборотной — протома (передняя часть) быка.
В боспорской чеканке второй половины I в. до н. э. и первых веков нашей эры
применялись два металла: золото и медь. Для значительной части этого времени
характерна чеканка золотых статеров с портретом боспорского царя, его имени и
титула на лицевой стороне и портрета римского императора, а также даты по боспор-
.ской эре (с 297 г. до н. э.) — на оборотной. На лицевой стороне медной монеты также
обычно встречается изображение боспорского царя.
В начале второй четверти III в. н. э. боспорская золотая монета неуклонно
и быстро ухудшается по качеству; превратившись сначала в низкопробное серебро,
она в конце III в. н. э. становится медной. В связи с этим обстоятельством приоста¬
навливаемся выпуск прежней медной монеты. Выпуск боспорской монеты прекра¬
тился в тридцатых годах IV в. н. э. Прекращение чеканки денег, вероятно, связано
с обесценением последних выпусков монет, а также с тем обстоятельством, что в это
время на Боспоре намечается переход к натуральному хозяйству.
136	Д. Б. Ш е л о в. Чеканка монеты и денежное обращение на Боспоре в III в. до н. э. —
МИА, № 33, 1954, стр. 58 и сл.
137	С. А. Ж е б е л е в. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре. — БД И,
1938, № 3, стр. 49 и сл.
74

ВОЕННОЕ ДЕЛО
оенное дело138, игравшее большую роль в жизни античных государств
Средиземноморья, не меньшее значение имело и на северном побере¬
жье Понта. Уже самое возникновение там греческих городов, вероят¬
но, было связано с вытеснением местных обитателей. Достойно внима¬
ния, что уже в очень раннее время вокруг этих городов были построены
I**1?	' оборонительные стены. По всей видимости, к VI в. н. э. относятся пер¬
вые укрепления Пантикапея и некоторых боспорских городов. Ольвия была обне¬
сена стенами не позднее первой половины V в. до н. э.
Северопонтийские государства неоднократно вели войны с местными племенами,
а иногда и между собой, примером чего может служить война Боспора с Феодосией
в IV в. до н. э., завершившаяся покорением последней. Военные столкновения
с внешними врагами вызывали необходимость в вооруженных силах; эти силы были
нужны и для того, чтобы держать в подчинении рабов, труд которых широко исполь¬
зовался в ремесле и сельском хозяйстве.
Северопонтийские греки находились в военном отношении в иных условиях,
чем их соотечественники в Средиземноморье. Близкое соседство местных племен
Северного Причерноморья, с которыми эллинам постоянно приходилось иметь дело
то как с врагами, то как с союзниками, не могло не сказаться на военном деле северо-
понтийских государств. Нам известны случаи проникновения скифского оружия (на¬
конечников стрел и меча-акинака) в Ольвию в VI в. до н. э. В IV в. до н. э. можно
отметить наличие сильного воздействия местных племен на военное искусство Бос¬
пора.
Поэтому сначала бегло остановимся на военном деле ближайших соседей северо-
понтийских государств: скифов и меотов.
Скифское войско не было регулярной армией; ядро его составляло конное опол¬
чение кочевых племен, привычных к верховой езде и стрельбе из лука. Знатные
всадники имели хорошие оборонительные доспехи: чешуйчатые панцири, изредка
греческие бронзовые шлемы и поножи, а также небольшие щиты; рядовые конники,
видимо, выходили легковооруженными.
Наступательным оружием дальнего боя служил лук со стрелами и дротики,
в рукопашном бою применялись: копье, боевой топор, короткий меч-акинак, реже
длинный меч и кинжал.
Помимо конницы, в скифском войске была и пехота, вероятно, поставлявшаяся
подвластными скифам земледельческими племенами. Эта пехота была легковоору¬
женной; она имела оружие как метательное, так и для рукопашного боя, аналогич¬
ное оружию конницы. Нужно думать, что характерный для скифов короткий акинак
применялся главным образом пехотой или спешившимися всадниками.
Главной силой в скифском войске была конница; при нападении на пешего про¬
тивника она, вероятно, шла лавой, засыпая врага дождем стрел и дротиков. Вслед
138	В. Д. Блаватский. Очерки военного дела в античных государствах Северного
Причерноморья. М., 1954.
75

за этим всадники вступали в рукопашный бой, в котором пускались в ход копья,
топоры, мечи. Такая тактика была весьма эффективна при применении ее против не
связанной строем легковооруженной пехоты, которую скорее всего могли выставлять
земледельческие племена Северного Причерноморья. Устоять против такой конницы
мог только строй достаточно многочисленной тяжеловооруженной пехоты.
В тех случаях, когда скифам приходилось иметь дело с вражеской конницей,
они, видимо, применяли тактику ударного конного кулака, направленного в
середину неприятельской боевой линии. В таких случаях в первых рядах, вероятно,
ставились тяжеловооруженные дружинники, а за ними следовала масса легковоору¬
женных конников.
Военное дело воинственных меотских и иных племен, обитавших к востоку от
Боспора, по всей вероятности, во многом было близко военному делу скифов. Воору¬
женные силы их, видимо, состояли из пехоты и многочисленной конницы. Оружие
было близко скифскому; характерной особенностью вооружения обитателей При-
кубанья было применение обоюдоострого меча с более длинным узким клинком,
чем у скифского акинака139. Вряд ли могло быть существенное отличие и в тактике.
В частности, применение ударного конного кулака как основного тактического приема
надежно засвидетельствовано у фатеев, одного из племен Прикубанья.
Вооруженные силы северопонтийских городов в первые годы их существования,
очевидно, имели ту же организацию, что и в полисах метрополии; там основную силу
составляло собиравшееся в случае войны ополчение цензовых граждан, способных
носить оружие, выступавших в тяжелом вооружении. Возглавляли эти войска
в эллинских полисах обычно коллегии стратегов.
В Ольвии и Херсонесе такая организация оставалась и в дальнейшем, коль
скоро эти государства сохраняли полисное устройство. Так же было и в городах
Боспора в VI—V вв. до н. э. Иную картину мы наблюдаем на Боспоре после установ¬
ления династии Спартокидов. Там появляется наемная армия. Эпиграфические па¬
мятники140 говорят об участии в этой армии аркадян, пафлагонцев, а Диодор Сици¬
лийский141 сообщает об эллинах и фракийцах. Связи Боспора с соседями-скифами
позволяли временами использовать их в качестве союзников.
Обычно войско состояло из свободных, но в особо затруднительных случаях
приходилось привлекать на военную службу и рабов, которым предварительно
предоставлялась свобода. Так поступили ольвиополиты, осажденные Зопирионом,
полководцем Александра Македонского142. Митридат Евпатор, готовясь к последней
войне с Помпеем, набрал в свое войско на Северном Понте не только свободных, но
и рабов143.
Войско полисов Средиземноморья по роду оружия делилось на тяжеловооружен¬
ную пехоту — гоплитов, легкую пехоту и конницу.
139	Н. И. Сокольский. Боспорские мечи.— МИА, № 33, 1954, стр. 142 и сл.
140	I О S Р Е, II, № 4.
141	D i о d., XX, 22.
142	Mac г., Saturn., I, И, 33.
143	А р р i a n., Mithr., 107.
76

Основная сила — гоплиты имели оборонительное вооружение, состоявшее из
шлема, панциря, поножей и щита. Греческие шлемы раннего времени обычно дела¬
лись из бронзы. Они имели различную форму: коринфский шлем закрывал лицо
воина большими неподвижными нащечниками, оставлявшими небольшие просветы
для глаз, в аттическом шлеме лицо было лишь слегка прикрыто подвижными нащеч¬
никами, беотийские шлемы имели колоколообразную форму, фригийские повторяли
очертания войлочной шапки с загнутым вперед верхом. В последних веках до нашей
.эры вошли в употребление железные шлемы.
Панцири также изготовлялись первоначально из бронзы, а позднее из железа.
Более ранние бронзовые панцири имели вид кирасы, состоявшей из двух частей, за¬
крывавших грудь и спину. Затем вошли в употребление панцири, состоявшие из
пластин или чешуек. Поножи представляли собой бронзовые пластины, плотно об¬
легавшие ноги от щиколотки до верхней части колена. Щиты, круглые или овальные,
состояли из деревянной основы, обшитой снаружи кожей или листовым металлом.
С внутренней стороны имелись ручки.
Наступательным оружием гоплитов служили меч и два копья; одно из них ме¬
тали в противника на небольшом расстоянии, другое пускали в ход в рукопашном
•бою. Копья имели деревянное древко около 2 м длиной с железным наконечником,
состоящим из длинной втулки и вытянутого острия. Меч был довольно короткий,
обоюдоострый, остроконечный, приспособленный для нанесения как колющего,
так и рубящего удара. Носили меч в ножнах на перевязи, перекинутой через правое
плечо.
Основу вооружения легкой пехоты составляло оружие дальнего боя: дротики,
пращи или лук со стрелами. Легкая пехота не имела тяжелых доспехов гоплитов,
только головы этих бойцов обычно прикрывались кожаными шлемами.
Существовал еще особый вид пехоты — пельтасты. У пельтастов были шлемы,
легкие панцири (холщевые или кожаные), обувь, прикрывавшая нижнюю часть ног,
и небольшие щиты — пельты. Наступательным оружием пельтастов служили длин¬
ные мечи, копья и особенно дротики.
Тяжеловооруженная пехота в северопонтийских государствах, как и у эллинов
Средиземноморья, видимо, была основной частью войска. Помимо нее, имелась также
и легкая пехота, в частности лучники. Есть основание предполагать, что роль луч¬
ников была особенно велика в вооруженных силах Ольвии, где, возможно, они ком¬
плектовались из основной массы малоимущего свободного населения.
В войсках средиземноморских греков конница по большей части не имела осо¬
бого значения, а в большинстве полисов даже совершенно отсутствовала. Условия,
в которых находились северопонтийские государства, не позволяли им обходиться
•без конницы, хотя бы для разведки и наблюдения за степью, откуда могло последо¬
вать нападение воинственных кочевников.
Судя по свидетельству Диодора Сицилийского144, в вооруженных силах Боспора
конца IV в. до н. э. конница играла весьма значительную роль. Отчасти эту конницу
доставляли союзные скифы и, вероятно, меоты, отчасти, нужно думать, ее поставляла
144	D i о d., XX, 22.
77

и боспорская аристократия, известная нам по погребениям Юз-Обы и других бо¬
гатых курганов IV в. до н. э. Вероятно, как скифская, так и меотская и пантикапей-
ская конные дружины IV в. до н. э. мало чем отличались одна от другой; они имели
схожее вооружение146, строй и применяли аналогичную тактику.
Тактика греческих армий Балканского полуострова определялась тем, что ос¬
новным родом оружия были гоплиты. Так, вероятно, было в Херсонесе и Ольвии
и также в древнейшее время и на Боспоре. Но и в IV в. до н. э., когда конница
стала играть большую роль в вооруженных силах Боспора, пехота, видимо, продол¬
жала оставаться основным костяком войска.
Обычно все гоплиты шли в бой в линейном построении, именуемом дорийской
фалангой. Фалангу составляли стоявшие сомкнутым строем шеренги гоплитов г
имевшие в глубину несколько (обычно восемь) рядов, находившихся на небольших
дистанциях один от другого. Количество бойцов по фронту, обычно составлявшее
несколько сот человек, определялось общим числом гоплитов. Сила удара фаланги
заключалась в сомкнутом строе хорошо защищенных своими доспехами пехотинцевг
которые встречали врага щетиной копий.
Фаланга выступала всегда как неделимая тактическая единица, предназначен¬
ная только для лобового удара; она была весьма уязвима при нападении с флангов
и особенно с тыла.
Сражение нередко завязывали легковооруженные, стоявшие впереди фаланги.
Обстреляв противника, они отходили к флангам тяжелой пехоты, служа прикрытием
последних. Затем шла в наступление фаланга. Рукопашный бой решал дело. Разби¬
того противника преследовали не столько гоплиты, сколько легковооруженные
и конница, если таковая имелась.
Вероятно, такая же тактика применялась в VI—V вв. до н. э. ив северопонтий-
ских полисах. Однако, как мы уже отмечали, не исключена возможность, что там
определенную роль играли некоторые локальные особенности: возможно, что в Оль¬
вии более активная роль принадлежала стрелкам — лучникам, а на Боспоре —
коннице (во всяком случае в IV в. до н. э., а вероятно, и позднее).
В течение IV в. до н. э. военное дело античных государств Восточного Средиземно¬
морья подверглось значительным изменениям. Это было результатом больших сдви¬
гов в социально-экономической жизни полисов, вызвавших развитие наемничестваг
приходившего на смену гражданским ополчениям/а также и опытов, приобретенных
греками в результате войн в северной части Балканского полуострова (во Фракии)
и в Малой Азии.
В это время заметно усиливается роль пельтастов, которые нередко очень успешно
действуют против фаланги гоплитов. Старая дорийская фаланга сменилась новой
македонской, у которой гоплиты первого ряда сохраняли прежнее вооружение, а
следующие имели постепенно удлиняющиеся копья; эти длинные копья — сариссы 145145	Попутно отметим, что, судя по свидетельству Диодора (D io d., XX, 25), боспорский царь
Евмел носил меч греческого типа (gi(pog)» Находки в боспорских курганах позволяют заключить,
что составлявшие конницу знатные дружинники употребляли также фракийские искривленные
однолезвийные мечи — махайры.
78

28, Фаланга по изображению на газе VII в. до н.

'приходилось держать обеими руками, в силу чего у носивших их фалангистов не
было щитов. Новая фаланга, встречавшая врага густым лесом копий, при лобовой
атаке могла нанести более сильный удар, чем прежняя, и вместе с тем была еще более
уязвима при нападении на нее с флангов или тыла.
Возрастает также в IV в. до н. э. роль конницы. Как и раньше, она располагает¬
ся на флангах, но фланги приобретают иное значение. Их задача не ограничивается
только прикрытием тяжелой пехоты. Стоящая на фланге конница сама начинает
атаку, сокрушает стоящего перед ней неприятеля и, ударив после этого по главным
•силам врага, решает исход боя.
Эта новая тактика координированного действия отдельных частей войска в
IV в. до н. э. применялась и в Северном Причерноморье, где она сочеталась с мест¬
ными приемами скифо-меотского военного искусства. Диодор Сицилийский146 сохра¬
нил нам описание генерального сражения около реки Фат147 (в бассейне Кубани).
Юно произошло в 310/9 г. до н. э., во время междоусобной войны сыновей боспор-
•ского царя Перисада I, Сатира и Евмела, боровшихся за отцовский престол.
Войско Сатира состояло из эллинских наемников в количестве не более двух ты-
•сяч, такого же числа фракийцев и, кроме того, конных и пеших скифов-союзников.
На стороне Евмела был царь фатеев Арифарн с многочисленной конницей и пехотой.
Сатир построил свое войско таким образом, что на правом фланге его находились
наемники, а он сам с отборной конницей стал против середины боевого строя. Ана¬
логичным образом в центре фронта неприятелей стоял с лучшей конницей Арифарн.
Обе стороны стремились нанести противнику сокрушающий удар конным кулаком,
направленным против центра неприятельского войска. Сатиру удалось опрокинуть
конницу фатеев; обратив ее в бегство, он начал преследовать убегающих. В это
время стоявшая на правом крыле наемная пехота Сатира подверглась сильному
натиску левого фланга неприятелей, которым командовал Евмел. Получив об этом
известие, Сатир прекратил преследование, бросил свою конницу против войск
Евмела и одержал полную победу.
Менее ясно для нас, как происходило крупное сражение понтийских и херсонес-
ских войск под командой Диофанта против скифов под начальством Палака и их союз¬
ников роксаланов. Об этом сражении в конце II в. до н. э. с досадной краткостью
упоминается в херсонесском декрете148 в честь Диофанта ив «Географии» Страбона149.
В декрете говорится лишь о том, что Диофант «сделал разумную диспозицию», ре¬
зультатом чего была победа, сопровождавшаяся почти полным истреблением про¬
тивника.
Это позволяет думать, что понтийский полководец умело применил координи¬
рованное действие отдельных частей армии, приведшее, вероятно, к глубокому
•охвату флангов противника, а может быть к полному (или почти полному) окружению
последнего.
146	D i о d., XX, 22.
147	В. Д. Блаватский. Битва при Фате и греческая тактика IV в. до н. э.— ВДИ,
1946, № 1 (15), стр. 101 и сл.
148	I О S Р Е, I2, № 352.
149	St гаЪ., VII, 3, 17.
so

Доступные нам сведения150
об уже упоминавшемся походе
Сатира свидетельствуют, что
боспорское войско в конце IV в.
до н. э. располагало хорошо
организованной системой снаб¬
жения.
Войска сопровождались обо¬
зом, который состоял из телег
с большим количеством провиан¬
та. При разбивке лагеря пос¬
ледний окружался этими теле¬
гами. Возможно, что этот прием
был заимствован боспорцами от
их соседей, во всяком случае
в значительно более позднее
время он известен у сарма¬
тов151.
Мы говорили, что оборонительные сооружения152 153 северопонтийских городов
строились еще в VI в. до н. э. К этому времени относятся монументальные развалины
стен Пантикапея, по-видимому, позволявших выдержать серьезную осаду. Иной
характер имели оборонительные сооружения VI в. до н. э. небольшого боспорского
города Дии-Тиритаки1б3. Там обнаружена сырцовая стена на каменном цоколе (имев¬
шем в ширину 1,60 м и в высоту 1 м), которая примыкала к тыльной стене окраинного
жилого дома, включенного в оборонительную линию. Не подлежит сомнению, что
такая ограда могла предохранить город лишь от набега не очень многочисленных
кочевников, но совершенно не была рассчитана на длительную осаду. Позднее,
в Vв. дон. э. Дия-Тиритака была обнесена более солидной оборонительной стеной154 *,
ширина которой была 1,80 м. Она состояла из двух каменных панцирей, пространство
между которыми было заполнено бутом на глине.
Примерно в IV в. до н. э. была сооружена оборонительная стена Мирмикия,
состоящая из двух панцирей, сложенных из грубоотесанных известковых плит;
пространство между панцирями заполнено бутом из рваного камня на глине.
Ширина стены — 2,15—2,50 м. Этот участок стены был усилен прямоугольной
башней.
150	D i о d., XX, 22.
151	A mm. Marc., XXXI, 2, 18.
162	В. Д. Блаватский. Материалы по античной фортификации в Северном Причерно¬
морье.— Ученые записки МГУ, JV° 143, 1950, стр. 126 и сл.
153	А. Н. Карасев. Оборонительные сооружения Ольвии.— КСИИМК, XXII, 1948,
стр. 48 и сл., рис. 3.
154	В. Ф. Гайдукевич. Боспорские города Тиритака и Мирмекий на Керченском
полуострове.— ВДИ, 1937, № 1, Стр. 221 и сл., рис. 4; е г о же. Раскопки Тиритаки в 1935—
1940 гг.— МИА, № 25, 1952, стр. 17 и сл., стр. 19 и сл., рис. 5.
6 В. Д. Блаватский
81

Более монументальны крепостные сооружения Ольвии1Б6, воздвигнутые в
IV в. до н. э. Толщина крепостной стены достигала 3,5 м. Она также состояла из
двух панцирей, сложенных из больших, хорошо отесанных блоков; пространство
между этими панцирями заполнял бут из глины со щебнем; Возвышавшиеся над
широкими и глубокими балками, обрамлявшими Ольвию с суши, эти стены служили
надежной защитой городу.
Ворота166 были фланкированы башнями, а та часть стены, где они находились,
была расположена несколько глубже общей линии крепостных стен. Поэтому дви¬
гавшиеся на штурм неприятели легко могли быть обстреляны не только в лоб,
но и с обоих флангов. Хорошо сохранились стены и оборонительные сооружения
Херсонеса167, относящиеся кШ-в. до н. э. Стены с обеих сторон имеют облицовки
из сложенных насухо, прекрасно отесанных известняковых квадров, пространство
между которыми заполнено бутом; толщина их превосходит 3,5 м, а полукруглые
в плане башни достигают 8—10 м в диаметре. Ворота168 имели проезд 8,67 м длиной,
что достигалось сооружением особых пилонов, пристроенных к ним с внутренней
стороны. В случае осады большая длина проема позволяла надежным образом
законопатить его камнями, бревнами и землей, обезопасив это весьма уязвимое
место в оборонительной линии. В мирное время ворота закрывались: посредине
проема деревянными полотнищами дверей, задвигавшимися засовом, а снаружи
железной решеткой — катарактой.
В наиболее значительных населенных пунктах Северного Причерноморья, по¬
мимо стен, окружавших весь город, известны и кремли — акрополи. Так, в Пантика-
пее акрополь занимал вершину горы Митридата. Основания его стен и башен были
местами возведены на вертикально отесанных выходах материковой скалы. Такие
несокрушимые для стенобитных машин того времени основания оборонительных
сооружений акрополя достигали 31/2 м в .высоту. На верхней поверхности этих скал
и в настоящее время видны следы вытесанных постелей для каменных блоков, из ко¬
торых были возведены твердыни пантикапейского акрополя.
Кроме укрепленных городов, на Боспоре известны еще и валы со рвами, ограждав¬
шие значительные территории. Одна такая оборонительная линия защищала с запада
северо-восточную часть Керченского полуострова. Другая, тянувшаяся от Азовского
моря до Черного, проходила примерно в 30 км западнее Керчи. 156 157 * * * * * * *156	ОАК, 1904, стр. 1 и сл.; В. Pharmakowsky. Olbia, 1901—1908. Fouilles et trou¬
vailles.— ИАК, вып. 33, 1909, стр. 112 и сл.; Б. Фармаковский. Ольвия. М., 1915, стр. 112
и сл., рис. 4—5.
166 ОАК, 1907, стр. 1 и сл.; ОАК 1908, стр. 1 и сл.; В. Pharmakowsky. Указ. соч.—
ИАК, вып. 33, стр. 104 и сл.
157	А. Д. Бертье-Делагард. О Херсонесе.— ИАК, вып. 21, стр. 87 и сл.;
К. К. Косцюшко-Валюжинич. Извлечение из отчета о раскопках в Херсонесе Тав¬
рическом в 1900 г.— ИАК, вып. 2, 1902, стр. 1 и сл.; его же. Отчет о раскопках в Херсонесе
Таврическом в 1904 г. — ИАК, вып. 20, 1906, стр. 69 й сл.; его же. Отчет о раскопках в Херсо¬
несе Таврическом в 1905 г.— ИАК, вып. 25, 1907, стр. 143 и сл., стр. 156 и сл.
168 К. К. Косцюшко-Валюжинич. Извлечение из отчета о раскопках в Херсо¬
несе Таврическом в 1899г.— ИАК, вып. 1,1901, стр. 1 и сл., стр. 47 и сл.; К. Э. Г р и н е в и ч.
Стены Херсонеса Таврического.— «Херсонесский сборник», вып. 1. Севастополь, 1926, стр. 41 и сл.
82

SO. Крепостные ворота Херсонеса III в. до н. э. (над ними вылазная калитка
римского времени).
Вопрос об осадном и оборонном деле в Северном Причерноморье слабо освещен
в источниках. Судя по рассказу Диодора169 об осаде Сатиром замка царя фатеев Ари-
фарна, боспорцы пытались завладеть укреплением противников штурмом, без сколько-
нибудь значительной подготовки и, возможно, без применения осадных машин.
О применении военных машин в более позднее время мы находим указание
у Аппиана160, который, говоря о военных приготовлениях Митридата Евпатора на
Боспоре, сообщает, что последний «готовил массу оружия, стрел и военных машин,
пе щадя ни лесного материала, ни рабочих быков для изготовления тетив».
Мы не располагаем прямыми свидетельствами источников о том, какие машины
применялись в Северном Причерноморье. Нужно думать, что это были онагры и бал¬
листы, бросавшие камни, и катапульты, метавшие дротики. При раскопках Фана¬
гории в 1949 г. было найдено каменное ядро, относящееся к I в. до н. э. Тщательно
вытесанное из известняка, оно имело сферическую форму, диаметр его равен 0,155 м,
вес достигал 4 кг, что соответствует 10 минам.
169 Dio d., XX, 23.
160 Л р р., Milhr., 107.
6*
83

Следует также отметить, что в оборонительной стене Херсонеса имеется боль¬
шой пролом, вероятно, произведенный стенобитной машиной, скорее всего тараном,
во II в. до н. э.161
Северопонтийские государства, несомненно, располагали военными корабля¬
ми, но сведения о них весьма ограниченны. Афинский декрет 346 г. до н. э.162 сви¬
детельствует о том, что боспорские правители нанимали для своих кораблей атти¬
ческих матросов. Имеются основания163 полагать, что в III в. до н. э. в боспорском
флоте были триеры — корабли, имевшие по три ряда весел с каждой стороны. Боль¬
шую часть экипажа триер, достигавшего 200 человек, составляли гребцы (примерно,
150), значительно меньше было матросов, управлявших парусами, а солдат морской
пехоты обычно было не более 20.
В действовавшем на Боспоре флоте Митридата Евпатора имелись двухъярусные
корабли: они в большом числе были посланы Митридатом против восставших фана-
горийцев164.
Выше уже говорилось о том, что в IV—II вв. до н. э. в северопричерноморских
степях скифы постепенно сменяются сарматами, истребившими или покорившими
значительную часть прежних хозяев обширных земель Придонья и Приднепровья.
Подобно скифам, сарматское войско представляло ополчение конных кочевни¬
ков, привычных с детства к верховой езде, которой они владели с большим ма¬
стерством. Вооружение сарматской конницы не было однородным; она делилась
на легкую, широко применявшую оружие дальнего боя, и тяжелую (катафракта-
рии), имевшую шлемы, чешуйчатые панцири, длинные тяжелые пики и длинные
мечи, приспособленные для колющего и рубящего удара.
Сарматская тяжеловооруженная конница атаковывала противника компактной
массой, построенной клином. Прорывая неприятельский строй, она рассекала его
надвое и сокрушала врага. Такой клин сарматских катафрактариев, рассчитанный
на рукопашный бой, был гораздо более сокрушительным для неприятельской кон¬
ницы, чем конный кулак скифов, в известной мере сочетавший еще ближний бой
с дальним. Это обеспечивало сарматской коннице перевес не только над скифами165,
но и над регулярной римской армией. Более того, римская кавалерия усвоила не¬
которые приемы сарматской конницы.
161 Этот пролом был заделан в конце II — начале I в. до н. э., причем перед этим местом была
сооружена оборонительная башня, полукруглая в плане (К. Э. Гриневич. Стены Херсо¬
неса Таврического.— «Херсонесский сборник», вып. II. Севастополь, 1927, стр. 27 и сл.).
182 IG, II2, 212. (Б. Н. Граков. Материалы по истории Скифии в греческих надписях
Балканского полуострова и Малой Азии.— ВДИ, 1939, № 3, стр. 239, № 3).
163	Р о 1 у а е п., Strat., VI, 3.
164	Арр., Mithr., 108.
165	Как показало произведенное В. И. Цалкиным изучение обширного остеологического
материала, преимущество сарматской конницы над скифской во многом объясняется качеством
конского состава. Скифская лошадь была очень низкорослой, сильно уступая по величине сармат¬
ской. Поэтому скифская конница была неспособна выдержать удар сарматского клина.
84

Сарматское войско, видимо, превосходило скифов не только в конной войне,
но и в осадном деле. Вероятно, с широким применением стенобитных машин связано
увеличение толщины стен укреплений, наблюдаемое в Северном Причерноморье
в первых веках нашей эры. В это время северопонтийским городам приходилось
иметь дело не только с сарматским войском, но и с римской армией.
Вооруженные силы Римской империи представляли собою постоянную регуляр¬
ную армию, хорошо организованную и дисциплинированную. Основным
подразделением ее был легион, состоявший главным образом из тяжеловооруженной
пехоты. Кроме того, в римскую армию входила легковооруженная пехота, конни¬
ца, подразделения с метательными механизмами: онаграми, баллистами и катапуль¬
тами, а также инженерные части, ведавшие сооружением мостов и осадными рабо
тами, санитарные части и обозы.
Все стороны жизни армии были строго регламентированы: походный порядок,
служба связи, устройство укрепленного лагеря, караульная служба, не говоря уже
о боевом строе. Римская тяжелая пехота располагала широкими возможностями
маневрирования. Основной тактической единицей ее была десятая часть легиона —ко¬
горта, состоявшая примерно из 600 человек. Координированные действия легионных
когорт со стрелками и конницей давали возможность римлянам сокрушать неприя¬
теля в полевой войне. Военные машины способствовали успеху осады неприятель¬
ских крепостей. Развитая фортификация (укрепление лагерей и пограничные валы)
позволяли в случае нужды отсидеться от более сильного врага. Однако наиболь¬
шее значение имели не эти преимущества, а хорошая организация вооруженных сил
Римского государства и прекрасная сеть дорог, обеспечивавшие возможность быстрой
переброски войск в нужное место и снабжения их провиантом и фуражом.
Римляне в первых веках нашей эры неоднократно проявляли военную актив¬
ность в Северном Причерноморье. Так, в сороковых годах нашей эры они вмешались
в боспорские дела, способствуя изгнанию боспорского царя Митридата III и замене
его Котисом I. С Котисом выступали несколько римских когорт, боспорцы, воору¬
женные по римскому образцу (очевидно, доставленным римлянами оружием), и кон¬
ница одного из местных племен — аорсов.
В правление Нерона (54—68 гг. н. э.) римский полководец Плавтий Сильван от¬
правил специальный отряд для защиты Херсонеса от напавших на него скифов. Скифы
были разбиты. После этого некоторые пункты в Крыму были заняты римлянами.
Среди этих пунктов отметим Харакс, нынешний Ай-Тодор, первоначально представ¬
лявший укрепление тавров. Римляне соорудили две оборонительные стены, защищав¬
шие Ай-Тодорский холм с суши; сложенные из грубо отесанных блоков, они отли¬
чались небрежным характером кладки. Обе стены имели с внутренней и наружной
сторон панцири из довольно больших камней, пространство между которыми было
заполнено бутом. Ширина нижней — наружной стены была 2,20—2,40 м, а верхней—
внутренней около 3 м. Пространство холма внутри верхней стены, видимо, было
плотно застроено, что же касается участка между стенами, то он, в значительной
мере, представлял собой пустырь, возможно имевший стратегическое назначение,
подобно интервалам, которые полагалось оставлять между валом и крайними палат¬
ками в римском лагере. Там, в случае необходимости, можно было развернуть войска
8S

перед наступлением. Вместе с тем это пространство гарантировало население от
эффективного неприятельского обстрела в случае осады.
Булыжники, в значительном числе встречавшиеся при раскопках Харакса, сви¬
детельствуют о том, что гарнизон его располагал камнеметательными машинами:
онаграми или баллистами.
Римские солдаты, когда этому не препятствовали военные действия, привлека¬
лись к различным работам, в том числе к строительным; при этом они изготовляли
и строительные материалы — черепицы и кирпичи. Эти изделия часто клеймились
штемпелями, обозначениями наименований подразделений, к которым принадлежа¬
ли сделавшие их солдаты. Штемпеля на кирпичах и черепицах, найденные при рас¬
копках Харакса, позволяют установить, из каких именно частей состоял гарнизон
этой крепости. Первоначально там стояла вексилляция (особый отряд) моряков Ра-
венской эскадры, затем солдаты I Италийского и, наконец, XI Клавдиева легиона.
Римские гарнизоны стояли также в Херсонесе и в Ольвии. Наименования легио¬
нов, выделявших отряды для гарнизонов этих городов, а равно и вспомогательных
войск, засвидетельствованы рядом надписей.
Военное искусство сарматов и римлян было весьма различно; однако у тех и у
других оно стояло на высоком уровне. Поэтому и сарматы и римляне могли оказы¬
вать и оказывали известное воздействие на военное дело соседей, в том числе обита¬
телей северопонтийских городов.
В первых веках нашей эры состав населения северопонтийских городов особенно
боспорских и Ольвии, подвергся большим изменениям. Туда проникло значительное
количество местных жителей, главным образом сарматов. Это способствовало внедре¬
нию сарматского вооружения, навыков верховой езды и военного искусства в войсках
северопонтийских государств.
В боспорском войске значительную роль стала играть тяжеловооруженная кон¬
ница, которая, судя по доступным нам данным, во многом напоминала сарматских
катафрактариев, о несокрушимости которых мы уже говорили выше.
. Оборонительное вооружение этих всадников состояло из шлемов и панцирей,
наступательное — из пики, меча и кинжала. Шлемы были железные, конической или
яйцевидной формы, иногда снабженные нащечниками. Панцири представляли че¬
шуйчатую рубаху, иногда употреблялись кольчуги. Длинная пика с железным на¬
конечником была настолько тяжелой, что ее приходилось держать на сарматский ма¬
нер — обеими руками. Меч был довольно узкий и длинный (до одного метра и более),
рассчитанный как на колющий, так и на рубящий удар.
В рассматриваемую эпоху конница, видимо, имела большое значение не только
на Боспоре, но, вероятно, и в Ольвии. Дион Хрисостом166, посетивший Ольвию
в I в. н. э., упоминает об ольвийском всаднике, вооруженном махайрой — боль¬
шим однолезвийным, чуть искривленным мечом.
Мы уже упоминали, что во время столкновения Нотиса I с Митридатом III
боспорская пехота носила римское вооружение. В дальнейшем такое вооружение,
166	Dio Chrys., XXXVI.
.86

31. Надгробие трубача XI Клавдиева легиона из Херсонеса

видимо, не привилось на Боспоре. Роспись керченского склепа, открытого в 1872 г.,
показывает вооружение боспорского войска II в. н. э. Там изображены тяжело-
и легковооруженные пехотинцы. У тяжеловооруженных такие же шлемы и панцири,
как у боспорских катафрактариев того же времени. Кроме того, у этих пехотинцев
имеются щиты овальной формы с умбонами167. Оборонительное оружие легковоору¬
женных ограничивается щитами. Наступательным оружием как тех, так и других
служат два копья и, вероятно, меч.
Военная опасность, которую постоянно испытывали северопонтийские города
в первых веках нашей эры, вызвала необходимость обновления оборонительных^ со¬
оружений. В Ольвии и Херсонесе в это время производились большие фортифика¬
ционные работы. Представление об укреплениях Ольвии дают раскопки 1903—1904 гг.
над Заячьей Балкой168, которыми обнаружены оборонительные стены, усиленные
большой башней с тремя помещениями, предназначенными для караула; в 1936 г.
в нижнем городе обнаружена оборонительная стена 169, толщиной около 1,80 м, со¬
оруженная после гетского разгрома; с внутренней стороны к ней примыкали семь
жилых помещений с печами. До нас дошло очень интересное изображение крепостных
стен Херсонеса на стенке одного из херсонесских склепов IV—V вв. н. э. Многочислен¬
ные увенчанные зубцами башни лишь немного возвышаются над зубчатой городской
стеной. Ворота перекрыты коробовыми сводами; полотнища ворот— двустворчатые.
В первых веках нашей эры возводились укрепления в Пантикапее и в других
городах Боспорского государства.
Об интенсивной строительной деятельности, связанной с усилением оборони¬
тельных сооружений Танаиса в последних десятилетиях II и первых десятилетиях
III в. н. э., говорят археологические данные и ряд надписей 17°, в них упоминается
о восстановлении стен, башен и городских ворот. Примерно в это время — в конце
II в. н. э. были заново отстроены и расширены оборонительные сооружения Горгип-
пии, о чем сообщается в одной из надписей 171.
Помимо усиления оборонительных сооружений прежних больших городов на
Боспоре, в первых веках н. э. известно также появление небольших, сильно укреп¬
ленных сельских поселений. Именно таковым, нужно думать, было поселение около
деревни Ивановки, возможно, в древности именовавшееся Илуратом 172. Неболь¬
шое по площади (всего около 2 га), оно было расположено на мало доступной возвы¬
шенности и укреплено башнями и стенами, толщиной до 6,5 м. Это укрепление не
было единственным: расположенное в нескольких километрах от него древнее по¬
селение около нынешнего села Тасунова, по всей видимости, тоже было укреплено.
Обнесены стенами были также позднеантичные поселки на берегах Азовского моря.
167	Умбон — металлический выступ посередине щита.
168	ОАК, 1904, стр. 1 и сл.
169	Л. М. Славин. Отчет о раскопках Ольвии в 1935—1936 гг.— «Ольвия», т. I. Киев,
1940, стр. 51 и сл.
* «о I о S Р Е, II, №№ 427, 428, 431 bis, 432.
171	Т. В. Б л а в а т с к а я. Строительная надпись из Горгиппии.— ВДИ, 1951, № 2,
стр. 117 и сл.
172	В. Ф. Гайдукевич. Боспорский город Илурат.— СА, XIII, 1950, стр. 173 и сл.
88

32. Роспись керченского склепа 1872 г. Конный бой

33, Стены Херсонеса {по позднеантичному изображению
на степе склепа)
Помимо отдельных крепостей, в это время создаются целые укрепленные райо¬
ны, например, около боспорского города Киммерика 173, на южном берегу Керчен¬
ского полуострова. Там пространство к югу от горы Опук, около трех квадратных
километров площадью, было обнесено стенами и башнями, чтобы служить убежи¬
щем для окрестного населения с их стадами на случай нападения кочевников.
Постоянная военная опасность побуждала не ограничиваться сооружением
и охраной укреплений. Нужно было также выдвигать в степь дозоры для наблюдения,
чтобы предупреждать внезапные нападения противников. О зазевавшемся дозоре
ольвиополитов, подвергнувшемся нападению скифов, упоминает Дион Хрисостом174
в своей борисфенитской речи.
В римской армии в позднеантичный период наблюдалось постепенное вытесне¬
ние тяжелой пехоты легковооруженной 175. Видимо, аналогичное явление имело
место и на Боспоре, ибо там в это время преобладающими родами оружия были тя¬
желовооруженная конница и легкая пехота.
Таким образом, военное искусство северопонтийских государств, обладая не¬
которыми чертами своеобразия, вызванными особыми местными условиями, воспри¬
нимало важнейшие нововведения в организации военного дела как от своих ближай¬
ших соседей, так и от народов Средиземноморья.
173	И. Б. 3 е е с т. Раскопки Киммерика 1947—1948 гг.— ВДИ, 1949, «N*2 3, стр. 92 и сл.;
е е ж е. Разведочные работы в Киммерике.— КСИИМК, XXVII, 1949, стр. 53.
174	Dio Chry s., XXXVI.
175	V e g., De re mil., I, 20.
89

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО
И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДРЕВНОСТИ
реческие города Средиземноморья, являвшиеся центрами больших по
тогдашним масштабам государств (полисов), обычно состояли из двух
основных частей: кремля — акрополя и нижнего города. Акрополь
(ахрояо^ц;) представлял собой укрепленный холм, где находились главные
общественные и культовые здания; в нижнем городе, помимо некоторых
1пш - общественных построек, располагались жилые и производственные квар¬
талы, городская площадь — агора, а в приморских'пунктах — и гавань с портовыми со¬
оружениями. Крупнейшие северопонтийские города—Пантикапей176 и Фанагория177—
имели акрополи. В меньших по размеру городах (например Дие-Тиритаке) акрополи
обычно отсутствовали. Вероятно, не было акрополя даже у такого значительного
города, как Ольвия. Херсонес 178 не имел акрополя в собственном смысле слова 179,
т. е. господствовавшего над городом укрепленного холма, но ему в известной мере
соответствовала расположенная в юго-восточной части города небольшая, прямо¬
угольная в плане цитадель, отделенная от города крепкой стеной. Эта цитадель кон¬
тролировала гавань Херсонеса и вместе с тем прикрывала наиболее уязвимую часть
оборонительной линии города. Римский гарнизон во время пребывания в Херсоне-
се, вероятно, находился в цитадели 18°.
Жилые кварталы древнейших городов Греции имели стихийную, беспорядоч¬
ную планировку, возникавшую в результате их постепенного роста. Иная, регу¬
лярная планировка прямоугольных кварталов, разделенных сетью прямых, пере¬
секающихся под прямыми углами улиц, стала применяться в греческом градострои¬
тельстве лишь после успешного окончания второй греко-персидской войны. Ею
воспользовался архитектор Гипподам, заново планировавший Милет при его
восстановлении. Раскопки Б. В. Фармаковского 1926 г.181 показали, что в Оль¬
вии регулярная планировка была применена еще в последних десятилетиях VI в.
дон. э.
Это обстоятельство наводит на мысль, что новая, регулярная планировка возникла
в связи с основанием многочисленных городов — колоний, высылаемых Милетом.
И лишь позднее, через несколько десятков лет, этот принцип планировки был пе¬
ренесен в метрополию и применен в Милете, восстанавливаемом после персидского
разгрома. Имеется основание предполагать, что планировка Фанагории была регу¬
лярной уже с конца VI в. до н. э.
178	St rab., VII, 4, 4.
177	А р р i a n., Mithr., 108; Oros., VI, 5, 2.
178	См. план Херсонеса: ОАК, 1913—1915 гг., табл. I; Г. Д. Белов. Херсонес Тавриче¬
ский. Л., 1948, табл. XXIII.
179	В херсонесской лапидарной эпиграфике известны неоднократные упоминания об акро¬
поле (I О S Р Е, I2, № 354, 357, 358, 359).
180	Г. Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 110 и сл.
181	Б. В. Ф а р м а к о в с ь к и й. Розкопування Ольбп, р. 1926, Одесса, 1929, стр. 40.
90

*3
*5
34. План херсонесского квартала, состоящего из двух домов,
III—II вв. до н. э.
Раскопками также установлена регулярная планировка 182 в Херсонесе; к III—
II	вв. до н. э. относятся жилые кварталы, обнаруженные в северной части города.
Форма этих кварталов почти квадратная, размеры невелики — 300 или около
650 кв. м. Обычно квартал состоял из четырех домов. Кварталы обрамлялись улица¬
ми, при этом ширина продольных (тянувшихся с СВ на ЮЗ) была около 6 м, а попе¬
речных — примерно 3 м. Однако сетка прямых, пересекающихся под прямым углом
улиц не была единственной системой планировки северопонтийских городов. Прежде
всего назовем Пантикапей — город, большая часть которого была расположена на
склонах вытянутого высокого холма, местами очень крутого. Эти склоны в результате
грандиозных земляных и строительных работ были превращены в сложную систему
террас, поддержанных мощными подпорными стенами183. Такая система террас и была
положена в основу планировки Пантикапея, во всяком случае с IV в. до. н. э. до
III	в. н. э. Покатим террасам и проходили почти горизонтально расположенные ули¬
цы; соединяющие их переулки иной раз круто поднимались вверх по склонам горы,
в таких случаях представляя собой лестницы, как это кое-где встречается в нагор¬
ных частях и современной Керчи. Как показали раскопки 1955—1958 гг., на север¬
ном склоне Митридатовой горы ширина террас, занятых жилыми кварталами Пан¬
тикапея, в среднем была около 20 м, причем одна возвышалась над другой на 1V3—2 м.
182	Г. Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 41; его же. Эллинистический
квартал в Херсонесе.— ВДИ, 1956, № з, Стр. 141 и сл.; Г. Д. Белов и С. Ф. Стржелец-
к и й. Отчеты (раскопки 1937—1948 гг.). Кварталы XV и XVI.— МИА, № 31,1953, стр. 32 исл.
183	В. Д. Б л а в а т с к и й. Террасы Пантикапея.— КСИИМК, XXI, 1947, стр. 93 и сл.;
«его же. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг. — GA, 1960, № 2, стр. 173 и сл.
91

Описанный градостроительный прием, конечно, требовал очень больших, а следо¬
вательно, дорогостоивших работ как земляных, так и строительных.
Улицы в северопонтийских городах были вымощены щебнем и черепками посуды
или каменными плитками. Ширина их была различной. Главная улица в Ольвии
имела 10 м в ширину, а обычные улицы — не более Зм. Рядовые улицы в Пантикапее
были 3—31/2 м шириной, а переулки — около 1V2 м. Ширина улиц в Херсонесе была
4—6 м, в Тире — 2 м, в Порфмии — 1,6 м. Один из переулков в Порфмии был 1,25 м
шириной.
Центром экономической и политической жизни античного полиса, управляемого
рабовладельческой демократией, была площадь — агора (a^opd). Агора служила
рынком и местом народных собраний. Раскопками последних лет в Ольвии раскрыта
часть агоры 184 и прилегающих к ней зданий. Ольвийская агора представляла собою
довольно обширную (около 1V2 га), по всей вероятности, прямоугольную в плане
площадь, вымощенную черепками битой посуды. Эта вымостка имела три напласто¬
вания — V, III и II вв. до н. э. С востока эту площадь обрамляли длинная построй¬
ка с торговыми помещениями, сооруженная во второй половине IV в. до н. э., неболь¬
шое общественное здание III в. до н. э. и водоем V в. до н. э., сложенный из прекрас¬
но отесанных блоков. На западном крае агоры находились торговые помещения.
К северной стороне агоры примыкала большая стоя (портик), построенная примерно
в III в. до н.э. За этой стоей находился священный участок—теменос, в котором обнару¬
жены остатки плохо сохранившихся храмов и развалины алтаря, поставленного в V в.
до н. э. и неоднократно перестраивавшегося в дальнейшем. На месте храмов были
открыты более древние ямы (VI—V вв. до н. э.), заключавшие сброс терракотовых
статуэток, глиняных сосудов, монет, череп быка и рога туров. Все эти предметы пред¬
ставляли собою пришедшие в негодность приношения в храмы. В пределах теме-
носа было найдено большое количество надписей на мраморных плитах и их облом¬
ках 185.
В греческих демократических полисах все вопросы государственной жизни об¬
суждались на народных собраниях, выносившихпсефисмы(ф/;ср1ар,а—постановление,
декрет). Постановления народных собраний (часто совместно с полисным советом —
рооМ]) высекались на каменных или мраморных плитах и выставлялись в обществен¬
ных местах, обычно на агоре. Такие надписи в большом числе найдены в Херсонесе
и Ольвии и отчасти в других северопонтийских городах; они весьма важны для изу¬
чения истории нашего Юга. Особого упоминания заслуживают: гражданская присяга186
херсонесцев начала III в., херсонесский акт 187 о продаже земельных участков III—
II вв. до н. э., относящийся к концу II в. до н. э. декрет 188 херсонесцев в честь Дио-
184	А. Н. Карасев и Е. И. Леви. Ольвийская агора (По раскопкам 1946— 1957 гг.)—
GA, 1958, № 4, стр. 127 и сл.; А. Н. Карасев. Основные результаты работ на Ольвийской
агоре в 1953 г.— КСИИМК, вып. 63, 1956, стр. 124 и сл.
185	Е. И. Леви. Ольвийская агора.— МИА, № 50, 1956, стр. 93 и сл.; е е же. К исто¬
рии торговых сношений Ольвии в IV—III вв. до н. э.— СА, XXVIII, 1958, стр. 234 и сл.
186	I О S Р Е, I2, № 401.
187	I Q S Р Е, I2, № 403.
188	I О S Р Е, I2, № 352.
92

фанта, полководца понтийского царя Митридата
Евпатора, и ольвийский декрет 189 в честь
Протогена III в. до н. э.
Иной характер имели надписи, связанные
с общественной жизнью Боспора. Это были по¬
священия статуй, рельефов или зданий богам
от имени общин и фиасов (союзов) или чаще
правителей, а также крупных магистратов.
Нам известен ряд общественных зданий
в северопонтийских городах. К ним принад¬
лежит раскопанный в Ольвии в 1909—1910 гг.
обширный и богато украшенный дом, вероятно,
представлявший пританей 19°. В таких зданиях
постоянно поддерживался на алтаре священ¬
ный огонь общины, принимали послов иностран¬
ных государств и каждодневно кормили обедом
особо отличившихся граждан. Входом в Оль¬
вийский пританей служил небольшой портик
с двумя столбами по фасаду; неширокий кори¬
дор вел оттуда в парадный двор, имевший
трапециевидную форму. Этот двор со всех сто¬
рон обрамляли колоннады. В середине двора
стоял алтарь, посвященный Аполлону; на ал¬
таре был установлен треножник. К дворику
примыкало несколько помещений, в том числе
комната для пиров — андрон. Вдоль трех стен
андрона тянулись неширокие «дорожки», по¬
крытые штукатуркой, окрашенной в пурпуро¬
вый 191 (лиловато-малиновый) цвет; на этих «до¬
рожках» ставились ложа, на которых возлежали
пирующие. Остальную часть пола андрона за¬
нимала мозаика, выложенная из гальки и пред¬
ставлявшая различные геометрические орнамен¬
ты, возможно, аналогичные узорам ковров.
Совершенно аналогичное устройство имели
полы андронов, которые встречаются в олинф-
ских 192 домах 193.
189	I О S Р Е, I2, № 32.
190	ОАК, 1909—1910, стр. 13.
191	Цвет античного пурпура лиловато-коричневый, 3Б. Гражданская присяга херсонесцев
разных тонов с более или менее сильным красноватым
отливом.
192	Олинф—город на северном побережье Эгейского моря, разрушенный в 348 г. до н. э.
193	D. М. Robinson. Excavations at Olynthus. Baltimore — London — Oxford. II,
1930; VIII, 1938; XIII, 1946.
'.a.	< |
■■ ■ .. ■
ийп тшисттЩЖ vriutA*
.
рШШШШ Ш £|ХЯ Ч
: 1
1
■■ а : гллТТат ,'чг а-а т ■
АД	"ТА VTA 5
I
ч; mY§
' КА "
Д ?1
t	ЯМ S ГШЩщ
\тал A-CftY А А ; TV	Г А* .
кА*}. Г■
та	гг* а
XTnt/чАЖГ АЕ А '> (Ш
' Т,Ifo.aY-$H	ffiГГ-SU	ОY
•:.-W * - -Г AAfJTA	i
ТГАЕА . liCAHAAl Г* vvV - л , Г *1 f > *
I.	•	'' 1
HcVY a ' ' v ТУ *-< '	'	■■ 4H
£ YAf о FAI	1
. АТАТЙТь^' c/f	ClYHJ	4
if
l par < £> £ v- и U ТА "	Г £ К/ TAT AAl; ■
Г ы i Ya:	'* -A'V/A* / £|] I
}■ vst А"Ф'Т, Ti , IA ' , Г П & At Г mi l YNl
Ш%Аттт1ьтАХ^т^ д 'лпАЧЙ
'
ОМ YHK ACYu К AITs-> i It V>Ktr\r\g
;	\ a %, -, A a a a tfs it t
I	С а аула
АТааагт at Трута f
I'с Л	А* АГЧ» ГС'УГЧ	a ATI
х г р I с A AfOfOEXYlc AI ГАК АД А < V Щ
V,A:,:	^ - - А V- '''	■ А Г A v
г £/А/н А£, 1 ВИСHYAfTAf|;f< АДАТ 1
fr \£л% А г А с * a IAV ттмггтш %
САЙАЛ -«jFr'MnH-r—•
TJ
93

С большим развитием физической культуры в жизни античного общества свя¬
зано сооружение специальных зданий для обучения и упражнений атлетов — гим-
насиев и палестр. Наличие гимнасиев в северопонтийских городах засвидетельство¬
вано письменными источниками 194. Возможно, гимнасием является здание IV—II вв.
до н. э., частично раскопанное в Фанагории в 1936—1937 гг.196 Характерной осо¬
бенностью гимнасиев было наличие обычнб обнесенного колоннадой четырехуголь-
I04 I О S Р Е, I2, № 40; II, № 299, № 360
195 М. М. К о б ы л и н а. Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 29 и сл.
94

37. Мозаика пола в одном из помещений ольвийского пританея
ного открытого дворика, служившего местом упражнения атлетов. К этому дворику
примыкали помещения, предназначенные для раздевания атлетов, мытья после упраж¬
нений, а также помещения для лекций и иных целей.
Были в северопонтийских городах ж театры. Нужно думать, что так же как
и в греческих городах Средиземноморья они сооружались у подножий холмов, причем
места для зрителей располагались в виде полукруглых уступов, возвышавшихся над
круглой площадкой-орхестрой. На орхестре выступал хор, обязательный в антич¬
ных драмах. По другую сторону орхестры находилась скена — невысокая сцениче¬
ская постройка, откуда выходили актеры.
Наличие театров в Ольвии 196 и Пантикапее 197 надежно засвидетельствована |
письменными источниками. Однако до настоящего времени их не удалось обнару- i
жить раскопками, несмотря на неоднократные поиски. В 1910 г. В. В. Шкорпил
196 I О S Р Е, I2, N 25.
107 Р о 1 у а е n., Strat. V, 44.
9S

безуспешно пытался обнаружить театр в Пантикапее 198. Не увенчались успехом
такие же попытки, недавно предпринятые в Ольвии.
В 1954—1955 гг. в Херсонесе было частично раскопано зрелищное здание с рас¬
положенными уступами местами для зрителей 199. Дугообразное размещение этих
уступов побудило ряд исследователей считать это сооружение театром. Конечно, до
окончательного исследования этого здания ничего нельзя сказать с полной уверен¬
ностью. Однако по типу оно ближе к одейону (концертному залу) и, возможно,
булевтерию (месту заседания полисного совета). Впрочем, нужно думать, что в та¬
ком, сравнительно небольшом и небогатом городе, как Херсонес, одно и то же
здание могло служить и местом для различных* зрелищ и для собраний, посвящен¬
ных государственным делам.
В первых веках нашей эры по всему античному Средиземноморью и Причерно¬
морью получили распространение здания особого типа — термы. Это были своего
рода клубы с сильно развитым банным узлом. В термах посетители проводили значи¬
тельную часть времени: там узнавали и обсуждали все новости, слушали философов
и ораторов, а также певцов и музыкантов, нередко заключали сделки, продавали
и покупали различные вещи, мылись в холодной, теплой и горячей бане, пользовались
услугами парикмахеров или маникюристов.
Северопонтийские термы имели несколько более простое устройство, чем столич¬
ные, римские, но в них были все основные элементы последних. Нам известны тер¬
мы200, сооруженные в I в. н. э. в небольшой римской крепости Харакс. Термы Харакса
состоят из расположенных в два ряда помещений; в одном из них находятся раздеваль¬
ная (apodyterium), по одну еторону ее— бассейн с холодной водой (frigidarium),
по другую — теплая баня (tepidarium) и горячая (caldarium). В тех помещениях,
которые требовали обязательного отопления, прогревание осуществлялось с помо¬
щью духового отопления. Пол был сооружен из больших, квадратных в плане кирпи¬
чей, размером примерно 0,58x0,58 м, которые были установлены на невысоких
каменных столбиках. По проложенным под полом довольно широким глиняным тру¬
бам проходил горячий воздух, поступавший из топочной. К банному комплексу
примыкал ряд комнат клубного назначения, где римские солдаты могли коротать
свободное время.
Другие термы позднеантичного времени были обнаружены в Пантикапее, на
северном склоне горы Митридата, при раскопках К. Е. Думберга, в конце XIX в.201
198	В. В. Ш к о р п и л. Отчет о раскопках в г. Керчи и ст. Таманской в 1910 г.— ИАК,
вып. 47, 1913, стр. 44 и сл. Отметим, что при раскопках Пантикапея в 1956 г. в позднеантичном
фундаменте было обнаружено мраморное кресло примерно IV в. до н. э., которое первоначально
могло стоять в театре. (В. Д. Блаватский. Мраморный трон из Пантикапея.— СА, 1957,
№ 2, стр. 247 и сл.).
199	О. И. Д о м б р о в с ь к и й. Розкопки античного театру в XepcoHeci (за матер1алами
1954—1955 рр.).— «Археолопя», X. Киев, 1957, стр. 94 и сл.
200	М. R о s t о w z е f f. Romische Besatzungen in der Krim und das Kastell Charax. «Klio»,
1902, II, 1, стр. 90 и сл.; В. Н. Дьяков. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930, стр. 25 и сл.;
В. Д. Блаватский. Харакс.— МИА, № 19, 1951, стр. 283 и сл.
201	ОАК, 1898, стр. 13 и сл.; М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге
России. СПб.; 1914, стр. 114 и сл.
96

Храмы, являвшиеся важнейшим типом
общественного здания в Греции, нужно ду¬
мать, играли весьма видное место и в зодче¬
стве северопонтийских городов. Письменные
источники содержат упоминания о ряде хра¬
мов в северо-черноморских центрах. Раскоп¬
ки, к сожалению, дали сравнительно мало
материалов по культовому зодчеству, и до
нас дошли по преимуществу незначительные
фрагменты храмов или остатки их фундамен¬
тов и субструкций.
Лишь по небольшим обломкам можно
восстановить известняковый большой храм
ионийского ордера, сооруженный в Пантика-
пее во второй половине VI в. до н. э.202 Из¬
вестно очень простое по устройству святили¬
ще VI в. до н. э. в Нимфее203.
Немногое до нас дошло и от ольвийских
храмов. Об остатках храмов, стоявших на
священном участке — теменосе, мы уже упо¬
минали. От мраморного храма Аполлона Про¬
стата 204, сооруженного в Ольвии после гет-
ского разгрома, сохранились только части
колонн и антов ионийского ордера.
Найденная в Пантикапее часть мрамор¬
ного архитрава дорийского ордера с посвя¬
тительной надписью боспорскому царю Аспургу, датированной 23-м г. н. э.,
позволяет с довольно большой уверенностью восстановить фасад пятиколонной по¬
стройки 205. Это здание было посвящено царю Аспургу как божеству и, вероятно,
представляло собою небольшой храм. Есть основание предполагать, ^то подобные
пятиколонные фасады были свойственны боспорскому зодчеству, особенно построй¬
кам, связанным с героизацией или обожествлением.
Помимо храмов, нам известно существование на Северном Понте и более скром¬
ных святилищ. К числу таковых принадлежало святилище фракийских богов, со¬
оруженное дорожной стражей — бенефициариями — около Харакса 206.
202	В. Д. Б л а в а т с к и й. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945—
1949 и 1952—1953 гг.— МИА, № 56, 1957, стр. 29 и сл.
203	М. М. X у д я к. Раскопки святилища Нимфея.— СА, XVI, 1952, стр. 232 и сл.
204	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г.— Сообщения
ГАИМК, I, 1926, стр. 156 и сл.; рис. 16, 17 и 18, стр. 160 и сл.
205	В. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1948). — КСИИМК, XXXIII, 1950, стр.
26 и сл.
20* М. И. Ростовцев. Святилище фракийских богов и надписи бенефициариев в Ай-То-
доре.— ИАК, вып. 40, 1911, стр. 4 и сл.
7 В. Д. Блаватский
97

0	Jm.
■ 1
39. Реконструкция фасада здания, посвященного царю Аспургу в 23 г. н. э.
Из других общественных зданий упомянем мощтный^вор 207 в Херсонесе, пред¬
ставляющий собою очень простое, но монументальное сооружениеТ^и^шггницу
(srtoftoXov), существование которой в Ольвии-^^Н^Гдо н. э. засвидетельствована
декретом в честь Протогена 208. Основная часть города была, разумеется, застроена
жилыми и отчасти производственными кварталами.
Выше уже говорилось, что каждый квартал в северной части Херсонеса обычна
был занят четырьмя домами 209 210, более или менее одинаковыми по площади. Подоб¬
ное равенство размеров жилищ, отвечающее принципам рабовладельческой демокра¬
тии, мы замечаем и в системе, которая была положена в основу планировки Олинфа.
Однако, хотя в Херсонесе и доминировали сравнительно небольшие дома, пло¬
щадью 150—220 кв. м,все же и там последующее усиление имущественного неравенства
вызвало появление домов, размером около 625 кв. м, занимавших целый квартал 21Q.
Еще резче эта картина имущественной дифференциации сказывается в Ольвии,
где она хорошо засвидетельствована письменными источниками, в особенности де¬
207 ОАК, 1904, стр. 54 и сл.
2<>8 IOSPE, I2, № 32.
209	Г. Д. Белов. Эллинистический квартал в Херсонесе.— ВДИ, 1956, № 3, стр. 141 и ел.
210	Г. Д. Б е л о в и С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Отчеты (раскопки 1937—1948 гг.).
Кварталы XV и XVI. — МИА, № 34, 1953, стр. 49 и сл.
98

кретом в честь Протогена 2П. Там в III—II вв. до н. э., наряду со скромными 211 212
домами, площадью примерно 50—80 кв. м, состоящими из двух или нескольких
комнат и мощеного двора, встречаются большие213, роскошно украшенные комфор¬
табельные жилища с многочисленными жилыми, парадными и хозяйственными по¬
мещениями, общая площадь которых превосходит 480 кв. м, как, например, в доме,
раскопанном в 1911—1912 гг., и даже достигает примерно 1500 кв. м, как в доме,
исследованном в 1902—1903 гг. 214
Еще более сложную картину представляет^ Пантикапей в I—IV вв. н. э. Там,
наряду с солидными жилыми домами, обнаруженйымигв средней части города, были
и плохие домишки на окраине города, где, по всей видимости, ютилась беднота;
эти домишки перемежались с хозяйственными и производственными сооружениями:
винодельнями, зерновыми хозяйствами, гончарными печами.
Производственные сооружения иногда занимали значительную часть города,
например, винодельни в Мирмикииили рыбозасолочные цистерны в Дии-Тиритаке 215.
Иногда отдельные части больших городов были заняты теми или иными производ¬
ственными районами; таков металлургический район в Ольвии, гончарный район
(керамик) в Фанагории 216 и в Ольвии. В Херсонесе гончарные печи находились
за пределами города, недалеко от оборонительных стен 217.
Одной из важных задач античного градостроительства, развивавшегося часто
в бедных водой побережьях Средиземного и Черного морей, был вопрос о водо¬
снабжении. Большая часть городов Северного Причерноморья расположена в мес¬
тах, обладающих лучшей питьевой водой в ближайшем округе.
Снабжение водой северопонтийских городов осуществлялось посредством коло¬
дезей, квадратных или круглых в плане, тщательно обложенных каменными стен¬
ками. Кроме того, особенно в бедном водой Крыму, приходилось бережно собирать
дождевую воду в цистерны, стенки которых покрывались известковым раствором.
Вода в города доставлялась также водопроводами. Такие водопроводы, состоящие из
глиняных труб, в первых веках нашей эры были в Пантикапее, Херсонесе и Хараксе.
В Хараксе водопровод завершался прямоугольным бассейном; посвященный
нимфам, он носил наименование Nymphaeum. Этот бассейн, тщательно облицованный
многослойным, водонепроницаемым известковым раствором, с одной стороны имел
лестницу, чтобы удобнее было черпать воду.
211	I О S Р Е, I2, № 32.
212	Л. М. Славин. Отчет о раскопках Ольвии в 1935 и 1936 гг.— Сб. «Ольвия», I.
Киев, 1940, стр. 43 и сл.
213	Е. М. Л е в и и А. Н. Карасев. Дома античных городов северного Причерноморья.
Античные города северного Причерноморья. М.— Л., 1955, стр. 220 и сл., стр. 225 и сл.— ОАК,
1911, стр. 2 и сл.
214	ОАК, 1902, стр. 20 исл.; ОАК, 1903, стр. 8исл.; Б. В. Фармаковский. Раскопки
в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, 1906, стр. 39 и сл.
215	В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.— Л., 1949, стр. 352 и сл.
218	М. М. К о б ы л и н а. Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 72 и сл.
217 ОАК, 1900, стр. 21; К. К. Косцюшко-Валюжинич. Раскопки в Херсонесе
Таврическом в 1900 г.— ИАК, вып. 2, 1902, стр. 18 и сл.; В. В. Борисова. Гончарные мастер¬
ские Херсонеса. (По материалам раскопок 1955—1957 гг.).— СА, 1958, № 4, стр. 144 и сл.
7*	99

ЖИЛИЩЕ
п
115151
I исьменные источники почти не содержат упоминаний о жилых домах
в античных городах Северного Причерноморья. Значительно больше дают
раскопки первой половины и середины XX в., результаты которых по¬
зволяют, хотя бы в общих чертах, представить характер жилищного стро¬
ительства в северопонтийских городах. Ведь большая часть известных нам
сооружений в северопонтийских городах представляет развалины жилых
домов218. Изучение этих памятников показывает, что строительные материалы и тех¬
ника сооружения домов в Северном Причерноморье были аналогичны последним в гре¬
ческих городах Средиземноморья219. Стены, обычно сооруженные на каменном цоколе,
возводились из сырцового кирпича; колонны, балки перекрытия и двери были
из дерева; крыша покрывалась керамической черепицей 220. Подобная техника, широ¬
ко распространенная с древнейшего времени, особенно прочно держалась в городах,
расположенных в небогатых камнем местностях, как, например, в Фанагории или
Ольвии. Там, где строительный камень цмелся в изобилии, как в Пантикапее или
Херсонесе, получили распространение постройки, целиком сооруженные из камня,
грубо наломанного или тесаного.
Самыми ранними образцами античного жилищного строительства в Северном
Причерноморье являются дома ионийского поселения на острове Березани, относя¬
щиеся к VII—VI вв. до н. э. По большей части это были сырцовые сооружения
на довольно высоких каменных цоколях, но среди них встречались и каменные здания.
Наиболее хорошо сохранившееся здание 221 относится к концу VI—V вв. до н. э.
Это прямоугольная в плане небольшая постройка, длиной немного более 6 м, а пло¬
щадью около 22 кв. м. Стены, сложенные насухо из грубо отесанных камней, сохрани¬
лись в высоту немного менее 3 м. Небольшая часть в глубине помещения была от¬
делена перегородкой. В стенах были маленькое четырехугольное отверстие в виде
окна и дверь, порог которой был значительно выше пола. Вероятно, внутри помеще¬
ния были устроены ступеньки. Таким образом, этот дом был значительно заглублен
в почву, что, вероятно, связано с довольно суровым климатом Березани, с сильными
ветрами, которые побуждали строителей сооружать сравнительно невысокие стены.
Характерной особенностью греческой строительной техники VII—VI вв.
до н. э. является применение полигональной кладки. При этой кладке камни имели
весьма разнообразную, по большей части многоугольную форму, и каждый из них
подвергался специальной подтеске, прежде чем укладывался на свое место. Такой
прием позволял экономить каменотесную работу, но зато требовал больше времени
на подборку подходящего по форме камня.
218 Е. И. Л е в и и А. Н. К а р а с е в. Указ, соч., стр. 215 и сл.
219 В. Д. Блаватский. Античная архитектура на территории Северного Причерно¬
морья. Всеобщая история архитектуры, т. II, кн. 2. М., 1948, стр. 369 и сл.; А. Н. Карасев.
Развитие строительно-каменотесного ремесла в античных городах Северного Причерноморья.— Сб.
«Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху». М., 1959, стр. 126 и сл.
220	Возможно, что в бедных домах применялись также соломенные кровли, обмазанные глиной.
221	ОАК, 1909—1910, стр. 107, рис. 105; стр. 109 и сл.
100

40. Сырцовая стена на каменном цоколе полигональной кладки
в Ольвии (1926 г.)

Ярким примером описанной строительной техники является стена дома VI в.
до н. э., обнаруженного в Ольвии в 1902 г. и доследованного в 1926 г.222 Цоколь этой
стены сложен из полигональных камней, высота его 0,55 м. На цоколе стояла стена
из сырцовых кирпичей, от которых сохранилось несколько рядов.
Ряд домов раннего времени был обнаружен и на Боспоре главным образом
за последнее десятилетие. Наиболее древний223 из них, раскопанный в Пантикапее
в 1949 и 1952 гг., был построен в конце VII в,—в первых десятилетиях VI в. до н. э.;
вероятно, он относится ко времени, предшествующему возникновению пантикапей-
ского полиса, когда на месте будущего города находилась торговая фактория — эм-
порий. Описываемый дом был небольшим, почти квадратным в плане, он состоял
из одной комнаты, площадью немного более 8 кв. м. Длина его внутри была 3,10 м.
Сырцовые стены стояли на невысоком (около 0,40 м) цоколе из рваного и плитового
камня. Глинобитный пол из светло-серой глины был врезан в грунт, причем поверхность
его местами была глубже подошвы стены на 0,12 м. Внутри помещения находился
очаг, сооруженный из сырцовых кирпичей на глиняном полу и частично заглубленный
в последний. Кроме того, внутри дома были обнаружены три ямы, в одной из которых
найдена великолепная расписная ойнохоя. Упомянутая ваза и обломки других рас¬
писных сосудов в доме и около него резко контрастировали с этим скромным соору¬
жением, вероятно, служившим временным местопребыванием купца в эмпории, а не
обычным городским жилищем.
Описанному нами дому близки по плану и размерам пять других домов 224,
открытых в Пантикапее в 1953 и 1956—1958 гг. Время существования их — вторая
половина VI — начало V в. до н. э. Это были небольшие постройки, состоявшие
из одной-двух комнат общей площадью не более 12 кв. м. Нижние части этих зда¬
ний иногда довольно сильно были заглублены в землю.
Дома были построены преимущественно из рваного камня — небольших необра¬
ботанных плит. В одном здании стены были возведены из сырцовых кирпичей, лежав¬
ших на каменном цоколе. Небольшие размеры этих жилищ показывают, что в каждом
из них едва могла поместиться одна семья, силами которой оно, возможно, и было
построено без (или почти без) применения труда рабов.
Единственным привозным материалом, употреблявшимся при сооружении этих
построек, видимо, была черепица, небольшие обломки которой были найдены почти
возле каждого дома. Значительные куски черепицы обычно не встречаются в ранних
напластованиях; видимо, в это время она ценилась больше, чем во времена расцвета
Боспора и при перестройках ее бережно снимали для использования в других со¬
оружениях.
Внутри одного из описываемых домов (раскопанного в 1953 г.) были обнаружены
остатки плохо сохранившейся круглой в плане печи, под которой был выстлан череп-
222	Б. В. Фармаковський. Розкопування Ольби р. 1926. Одесса, 1929, стр. 44 и сл.
223	В. Д. Блаватский. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945—
1949 гг. и 1952—1953 гг.— МИА, № 56, 1957, стр. 13 и сл.
224	W. В 1 a w a t s к у. Despe situajia proprietatii Bosporanilor in secolele VI—II i. e.n.
Studii si Cercetari de Istorie veche. 2. 1959, стр. 296.
102 '

камп (внутренний диаметр печи — 0,60 м, толщина стен до 0,15 м). Находки около
этого дома и внутри последнего допускают предположение, что он служил мастерской
(эргастерием) ювелира или медника. В другом доме (раскопанном в 1956 г.)%были
обнаружены обломки глиняной жаровни и верхнего жернова ладьевидной формы
от примитивной ручной мельницы.
Наряду с однокомнатными постройками, на Боспоре во второй половине VI в.
до н. э. сооружались дома, более сложные по устройству; они известны в Пантика-
пее, Киммерике и Дии-Тиритаке. Среди них наиболее простым по устройству являет¬
ся дом в Дии-Тиритаке, обнаруженный в 1938 г.225 Он был во многом близок милет¬
ским домам архаического времени, раскопанным в Калабак-Тепе. Стены дома,
раскопанного в 1938 г., были возведены из сырца, они стояли на цоколе из грубо
отесанных каменных плит на глине. Высота и ширина цоколя достигали 0,70 м.
Дом имел в плане форму вытянутого прямоугольника и состоял из трех располо¬
женных в ряд помещений. Одно из них, почти квадратное в плане, около 23 кв. м
площадью, имело глинобитный пол; посередине его находился открытый очаг.
Сложнее по плану и, вероятно, больше по размерам был дом конца VI — начала
первых десятилетий V в. до н. э., открытый в Пантикапее в 1949 г.226 Это здание до¬
вольно хорошо сохранилось: стены его местами достигают 2,5 м в высоту. Дом был
раскопан не полностью, ибо над ним находятся фундаментальные сооружения более
позднего времени. Надписи на античной керамике, найденной там, позволили устано¬
вить имя одного из жителей, вероятно, владельца дома — Кой.
В доме Коя было не менее трех, расположенных в два ряда помещений, общей
площадью более 40 кв. м. Стены были тщательно сложены на глине из небольших,
грубо отесанных камней. Внутренние стороны стен обмазаны беловатой глиной.
Подобно хорошо сохранившемуся березанскому дому, дом Коя был также сильно
заглублен в землю; об этом свидетельствуют рваные очертания нижних частей стен
с наружных сторон, которые были врезаны в материк. Крыша была покрыта чере¬
пицей седловидной формы (так называемого лаконского типа).
Северное помещение имело хозяйственное назначение; там были обнаружены
остродонные амфоры, свинцовая гиря и большая зернотерка из розового гранита.
Из других находок наиболее интересна дверная ручка в виде стремеобразного мас¬
сивного железного кольца диаметром 0,14 м.
С меньшей уверенностью можно предполагать кухню в другом, восточном поме¬
щении: там найдены обломки жаровен, черепки посуды и точильный камень.
Дом Коя, простоявший во всяком случае несколько десятков лет, подвергался
ремонтам, о чем свидетельствует сооружение новых полов, уровень которых распо¬
ложен несколько выше старых. Владелец этого довольно большого дома, судя
по находкам керамики в нем — привозной чернолаковой и местной с орнаментом
в виде полос, был человеком среднего достатка—рядовым гражданином Пантикапея.
225	В. Гайдукевич. Раскопки Мирмекия и Тиритаки, археологические разведки на
Керченском полуострове в 1937—39 гг.— ВДИ, 1940, № 3—4, стр. 306 и сл.
226	В. Д. Б л а в а т с к и й. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945—1949
в 1952—1953 гг.— МИА, № 56, стр. 16 и сл.
103

Значительным своеобразием отличается каменное здание, обнаруженное в 1950 г.
раскопками в Киммерикё ^гбторуженння в Конце VI в. до н. э. и существовавшая
в V—IV вв. до н. э., эта постройка представляет собой жилищный блок длиной при¬
мерно 21 м и шириной около 9 м. Блок делился на три или четыре аналогичные по
устройству секции, вытянутые в ряд и обращенные входом на юго-запад. Каждую
секцию составляли небольшая комната и прилегающий к ней огороженный дворик.
В одной из комнат обнаружен очаг, в другой — зерновая яма, в третьей — и очаг
и зерновая яма. В двориках, первоначально полностью открытых, возможно, в даль¬
нейшем—в Ув.до н.э.— были сооружены небольшие навесы, закрывавшие меньшую
часть площади. Наличие двух очагов в киммерикском доме допускает предположение,
чтов нем жило не менее двух семей, отдельно ведших свое хозяйство. Возможно, что
в этом доме обитали греческие первопоселенцы, обосновавшиеся в Киммерике. Достойно
внимания, что размеры этих ранних киммерикских жилищ и весь их облик свиде¬
тельствуют о довольно скромных средствах их обитателей, вряд ли сильно отличав¬
шихся от тех, что были в распоряжении обитателей небольших пантикапейских доми¬
ков, раскопанных в 1953 и 1956—1958 гг.
Киммерикский дом весьма интересен не только для истории жилого дома на
Северном Понте; он представляет собой ранее неизвестный тип греческого дома,
являвшегося переходной формой от более ранних больших однокомнатных домов
к домам с внутренним портиком, известным по раскопкам в Олинфе 227 228. В киммерик¬
ском доме несколько комнат вытянуты в ряд; перед каждой из них — дворик, часть
которого, возможно, была под навесом. Дальнейшее развитие этого типа заключа¬
лось в появлении перед рядом комнат единого вытянутого вдоль них навеса—проста-
ды. К навесу примыкал внутренний двор с расположенными по сторонам его неболь¬
шими помещениями, что было характерной особенностью олинфских домов первой
половины IV в. до н. э.
Описанные нами боспорские дома, видимо, не отличались особым комфортом.
Возможно, некоторый шаг вперед в этом отношении наблюдается в пантикапейском
доме «с водостоком», относящимся к последним десятилетиям V — первым десятиле¬
тиям IV в. до н. э. Этот дом, дошедший в плохой сохранности, был частично раско¬
пан в 1949 и 1952 гг. Он был возведен на солидных субструкциях из рваного и грубо
отесанного камня, служивших основанием не только стенам, но отчасти и вымост-
кам. Между субструкциями проложен водосток, сооруженный из старательно отесан¬
ных камней, выдолбленных наподобие желобов. Вероятно, по водостоку собранная
дождевая вода стекала в цистерну, как это нередко бывало в античных домах. Одна
из комнат описываемого дома имела площадь около 23 кв. м; комнаты таких раз¬
меров в более ранних пантикапейских домах нам не известны.
Примерно к первой половине V в. до н. э. относился дом, сооруженный в Ольвии
скифским царем Скилом, о котором нам сообщает Геродот 229. Греческий историк
227	И. Т. Кругликова. Раскопки древнего Киммерика.— Сб. «Археология и история
Боспора». Симферополь, 1952, стр. 62 и сл., рис. 2.
228	D. М. Robinson a. J. W. Graham. Excavations at Olynthus. VIII. Baltimore,
London, Oxford, 1958, стр. 143 и сл.
229	Hero d., IV, 79.
104

41. План большого олъвийского дома {раскопки 1902—1903 гг.)
1 — субструкции; 2 — остатки фундаментов стен; 3 — основания колонн;
4 — мозаика; 5 — пифосы; 6 — цистерна
говорит,что это было большое и дорого стоившее сооружение, вокруг которого стояли
беломраморные статуи сфинксов и грифов. Некоторое представление о таких скульп¬
турах нам может дать найденная в Ольвии мраморная статуя примерно середины
V в. до н. э. 230; она изображает сидящего сфинкса или грифа (сказать с уверенностью,
кого именно, нельзя, ибо голова не сохранилась).
Следует, однако, отметить, что подобный, роскошно украшенный дом необычен
для эллинского города, особенно в период расцвета полисной системы. Появление его'
в Ольвии обусловлено тесными экономическими связями этого города с социальными
верхами соседних племен. Каких-либо остатков дома Скила, если не считать, возмож¬
но, принадлежавшей ему статуи сфинкса или грифа, до нас не дошло.
Значительным обилием и разнообразием отличаются доступные нам материалы г
по жилищному строительству Ольвии в III—II вв. до н. э. Развалины домов этого-
времени наглядно демонстрируют большую имущественную дифференциацию, которая
наблюдается в этот период.
230	«Древний мир на юге России».— Изборник источников. Под редакцией проф. Б. А. Ту-
раева, И. Н. Бороздина и Б. В. Фармаковского. М., 1918, стр. 39, рис. 34.
105

Образцом очень богатого жилища может служить дом II в. до н. э., обнаруженный
при раскопках Ольвии в 1902—1903 гг.231 Эта обширная постройка имела в плане
форму, близкую довольно широкому прямоугольнику. Длина ее достигала 50 м, наи¬
большая ширина — 38 м, а общая площадь — примерно 1500 кв. м. Количество
помещений в нем доходило до двух с половиной десятков. Довольно широкий вход¬
ной коридор, часть которого была отгорожена для привратника, вел в открытый
квадратный в плане двор. На этот двор выходила простада — помещение перед глав¬
ным залом. Плохая сохранность постройки затрудняет решение вопроса о том, ка¬
ково было устройство простады. Согласно прежней реконструкции Б. В. Фармаков-
ского, простада представляла собою двухъярусную постройку, причем в каждом
этаже стояло по две колонны, обрамленные антами: в нижнем этаже колонны были
ионийского ордера, а в верхнем — коринфского. В сравнительно недавнее время
И. Н. Соболевым была предложена другая, более вероятная реконструкция. Согласно
последней, простада и главный зал за нею были одноярусными, но несколько выше
других помещений, примыкавших ко двору; простаду обрамляли два анта коринф¬
ского ордера, а широкий пролет между ними был свободен от колонн 232.
С трех других сторон дворик был обрамлен колоннадой ионийского ордера.
Все пространство внутри колоннады было вымощено цветной галькой, составлявшей
сложную мозаику; там были различные узоры, изображения животных и фантасти¬
ческих существ. В помещении рядом с простадой находилась цистерна грушевидной
формы 5,90 м глубиной. Рядом с главным залом, по-видимому^ располагались жилые
комнаты. Помещения, находившиеся за залом в глубине дома, вероятно, имели хо¬
зяйственное назначение. По своему типу этот ольвийский дом занимает промежуточное
положение между греческими домами, имевшими дворы с простадами (например, по¬
стройки III в. до н. э. в Приене), и домами с внутренними дворами, со всех сторон
обнесенными колоннадами, так называемыми перистильными (таковы некоторые по¬
стройки IV в. до н. э. в Олинфе и особенно дома II в. до. н. э. на Делосе).
Фундаменты стен дома были сооружены из бутового камня, они лежали на осо¬
бых субструкциях 233 из чередующихся пластов золы и глины. Сохранившиеся части
стен дома сооружены из камня; снаружи это — сложенная насухо кладка из
тщательно отесанных, частично рустованных 234 известняковых плит. Внутренняя
231	ОАК, 1902, стр. 20 и сл.; ОАК, 1903, стр. 8 и сл.; Б. В. Фармаковский. Рас¬
копки в Ольвии в 1902—1903 гг.— ИАК, вып. 13, 1906, стр. 39 и сл., табл. X—XII.
232	Всеобщая история архитектуры, т. II, кн. 2. М., 1948, стр. 375 и сл., табл. 6, рис. 6;
И. Н. С о б о л е в. О реконструкции ольвийского жилого дома II в. до н. э., открытого
Б. В. Фармаковским в 1902—1903 гг.— ВДИ, 1953, № 1, стр. 188 и сл.
233	Широкое применение субструкций является своеобразной особенностью строительного
дела Ольвии: под фундаментами монументальных зданий выкапывались глубокие канавы,
доводившиеся до материка и засыпавшиеся чередующимися пластами золистой земли п глпны.
Толщина золистых прослоек всегда была меньше глинистых, например 0,07 и 0,15 м. Мощность
таких субструкций иногда была весьма значительной, случалось, что она превосходила 3 м.
{Б. В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг.— ИАК, вып. 13, 1906, стр. 37;
его же. Розкопування Ольбп р. 1926. Одесса, 1929, стр. И, 14 и сл.).
234	Рустованными блоками называются каменные квадры, лицевая сторона которых обработана
-следующим образом: вдоль краев тянутся немного заглубленные гладкие дорожки, а выступающая
-средняя часть имеет нарочито грубо отесанную поверхность (руст).
106

42. Мозаика во дворе олъвийского дома (раскопки 1902—1903 гг.)
сторона стены была выложена из бутового камня на глине и облицована штукатуркой,
украшенной раскраской и лепниной. Черепичную кровлю украшала архитектурная
терракота. Наконец, о богатстве дома свидетельствовали статуэтки 235 Асклепия,
Гигиейи и Эрота, мраморные головы которых найдены в одном из помещений, примы¬
кавших к дворику.
От описанного нами богатого дома резко отличаются значительно более скромные
ольвийские постройки III—II вв. до н. э., обнаруженные раскопками в 30-х годах
текущего столетия 236. Размеры небольших ольвийских домов были примерно 50—
200 кв. м. Они имели внутренние мощеные дворики, к которым примыкали немного¬
численные комнаты. В некоторых комнатах были подвальные помещения.
Один из домов 237, расположенных к югу от улицы в северо-восточной части верх-»
него города, имел в плане неправильную форму—близкую прямоугольной трапеции.
235	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Указ, соч.— ИАК, вып. 13, стр. 191 и сл., табл. I—III.
236	Л. М. Слав! н. Ольв!я. Кшв, 1938, стр. 25 и сл., рис. 10—13; его же. Древний
город Ольвия. Киев, 1951, стр. 50.
237	Л. М. С л а в i н. Ольв1я. Кшв, 1938, стр. 28, рис. 12.
107

43. Ольвийские слоевые субструкции (раскопки 1902—1903 гг.)
В восточной части его было два соединявшихся один с другим мощеных дворика
(без каких-либо колоннад). С запада к дворам примыкало четыре помещения с гли¬
нобитными полами. В одном из них был довольно обширный подвал.
К северу от упомянутой улицы был обнаружен дом 238 длиною 29 м и более 10 м
шириною. Это здание было построено не сразу: оно относится к трем строительным
периодам. В доме одиннадцать комнат, в четырех из них — подвалы с каменны¬
ми стенками и три мощеных дворика. Каждый из двориков имеет вход с улицы
и с трех сторон обрамлен примыкавшими к нему внутренними помещениями. Таким
образом, дом разделен на три квартиры, каждая из них площадью 70—80 кв. м. В этих
небольших квартирах было найдено значительное количество довольно ценных пред¬
метов: десять известняковых алтариков, много терракотовых статуэток и обломков
хорошей посуды, около двух десятков форм для литья бронзовых украшений, много
монет и пр. Это несоответствие между скромным характером помещений и богатством
вещей в них наводит на мысль о том, что названные квартиры служили не только
для жилья, но и для торговли. Не исключена возможность, что они сдавались в наем
приезжавшим в Ольвию купцам.
О жилых домах Херсонеса III—II вв. до н. э. нам дают представление раскопки
двух последних десятилетий. Как мы уже отмечали, в Херсонесе были обнаружены
кварталы, состоящие из четырех домов, но встречались и кварталы из двух домов.
Площадь рядового херсонесского дома была в среднем около 150 кв. м239.
238	Л. М. С л а в и н. Указ, соч., стр. 26, рис. 10.
239	Г. Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 87 и сл., рис. 18.
108

>/•/. Моаиика в одном и а херсопвсских домов

Эти дома в плане имели форму, близкую прямоугольнику. В каждом из них
узкий вход вел с улицы в открытый дворик, где находился колодезь или цистерна
для дождевой воды. Вокруг двора расположено несколько помещений, служивших
жилыми комнатами, кухней и кладовыми. В некоторых помещениях устроены под¬
валы. Стены обмазывались глиной или покрывались штукатуркой, окрашенной обыч¬
но в красный, реже в желтый, голубой или черный цвета.
В одном из этих домов найдено большое количество различной посуды, рыбо¬
ловные грузила, зернотерка, гири и разновески, ножи, точильные камни и пр.
Помимо описанных, довольно скромных жилищ, в Херсонесе были дома, боль¬
шие по размерам и более богатые по убранству. Примерно к I в. до н. э. относится
богатый дом, которому принадлежит умывальная комната, открытая при раскопках
1936—1937 гг.240 Пол этой комнаты выложен мозаикой из цветных галек. Меньшая
часть мозаики представляет узор из пальметки, большая — фигурную композицию:
двух обнаженных женщин около лутерия — большого плоского таза для мытья на
высокой ножке.
В III—II вв. до н. э. большие многокомнатные дома сооружались и в Панти-
капее; к их числу принадлежал дом241, открытый в 1948 г., в нем, вскрытом только
частично, обнаружено семь помещений общей площадью не менее 130 кв. м.^
Часть большого, богато отделанного дома II в. до н. э. была исследована при
раскопках Фанагории в 1939—1940 гг.242 Обнаруженные при этом многочисленные
обломки штукатурки позволили восстановить характер внутренней отделки парад¬
ных помещений. Стены главных помещений были покрыты многослойной штукатур¬
кой, по большей части гладкой, но местами получившей пластическую обработку:
горизонтально расположенными профильками и делениями на квадры. По штукатур¬
ке наносилась фресковая живопись. Внизу выделялись, вероятно, белые прямоуголь¬
ники — орфостаты, выше проходили ряды квадров, перемежавшихся с довольно
узкими поясами орнаментов: плетенки, кимматия 243, растительных и других мотивов.
Квадры были красные и желтые, часть их была окрашена под пестрый мрамор
зеленоватой, голубоватой, розоватой и желтоватой красками. Стену увенчивали леп¬
ной фриз, украшенный мотивом меандра, и карниз. В описываемом фанагорийском
доме, вероятно, находилась монументальная скульптура: там был обнаружен обло¬
мок мраморной статуи в натуральную величину: ступня ноги, обутой в сандалию,
на обломке сохранились следы красной краски.
Наличие богатых стенных росписей домов II в. до н. э. установлено и в
Пантикапее раскопками двух последних десятилетий и особенно конца XIX в.244
240	Г. Б е л о в. Новая херсонесская мозаика.— ВДИ, 1938, № 3, стр. 238 и сл., рис. 1;
его же. Эллинистическая мозаика.— МИА, № 34, 1953, стр. 279 и сл.
241	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея (1948 г.)— КСИИМК, XXXIII, 1950,
стр. 19 и сл., рис. 15.
242	М. М. К о б ы л и н а. Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 32, стр. 35; В. Д. Б л а-
в а т с к и й. Фанагорийская стенная роспись. — МИА, № 57, стр. 168 и сл.
243	Кимматий — один из мотивов орнамента.
244	М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1913—1914,
стр. 118 и сл., табл. XXXVIII и сл.
109

Найденные там обломки расписной штукатурки близки по типу фанагорийским-
Можно отметить, однако, наличие меандровых фризов, исполненных не в рель-
ефе, а живописью.
Стенной декор богатых боспорских домов не был чисто местным явлением. Ана¬
логичные по общему характеру росписи были широко распространены в это время
в домах Делоса245, Приены246 и других центров Средиземноморья. При этом как
причерноморские, так и средиземноморские росписи имели один и тот же замысел:
они передавали облик монументальной стены, сложенной из больших блоков ценных
пород строительного материала согласно канонам греческого ордера. В силу этого
росписью выделены цоколь, расположенная над ним основная часть стены, разделен¬
ная орнаментальными поясами, и завершающий ее антаблемент.
Более скудны доступные нам материалы по жилым домам I—IV вв. н. э. Несом¬
ненно, что в это время имущественное неравенство сказывалось в жилищном строи¬
тельстве в северопонтийских городах не менее резко, чем в III—II вв. до. н. э.
При раскопках Ольвии в 1951 г. был частично раскрыт богатый дом 247 конца
I — начала II в. н. э. В этом доме был обширный, около 96 кв. м площадью, пе-
ристильный двор, выложенный солидными каменными плитами. Двор имел непра¬
вильную четырехугольную форму; длина сторон его была от 8,19 до 10,50 м. На
более длинных сторонах стояло по пяти колонн. Помимо перистильного дворика
о богатстве описываемого дома свидетельствуют находки обломков плиток из бело¬
го и цветного мрамора, которыми были облицованы стены парадных помещений.
Ярким образцом бедного жилища примерно того же времени является один из
пантикапейских домов в западной части города, раскапывавшийся в 1945 и 1947 гг.248
У этого дома, построенного в I в. н. э. и сгоревшего во II в. н. э., подошва фундамента
была расположена не горизонтально, а наклонно, следуя рельефу местности. Этим
он отличался от домов в восточной части города, где были сосредоточены более бога¬
тые кварталы и где террасная планировка сохранялась до III в. н. э. включительно.
Описываемый сгоревший дом был покрыт черепицей (размеры соленов:' длина —
0,56 м, ширина 0,33—0,40 м).
Ряд довольно хорошо сохранившихся домов I—III вв. н. э. был обнаружен рас¬
копками конца 40-х и 50-х годов текущего столетия в небольшом боспорском городке
около нынешней деревни Ивановки, предполагаемом Илурате. Эти дома каменные,
многие из них примыкают один к другому, имея общие стены. Обычно в этих до¬
мах имеются мощеные внутренние дворы, обрамленные жилыми и хозяйственными,
245	М. В u 1 а г d. Peintures murales et mosaTques de Delos. Monuments et memoires fond.
E. Piot, XIV. Paris, 1908.
246	Th. Wiegand u. H. Schrader. Priene. Ergebnisse der Ausgrabungen und Un-
tersuchungen in den Jahren 1895—1898. Berlin, 1904, стр. 308 и сл.
247	T. Н. Книпович. Перистильный двор первых веков н. э. на территории римской
цитадели в Ольвии.— ВДИ, 1953, № 1, стр. 183 и сл.; е е ж е. Итоги работ Ольвийской археоло¬
гической экспедиции.— КСИИМК, вып. 51, 1953, стр. 118 и сл.
248	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея в 1945 г.— КСИИМК, XVII, 1947^
стр. 106; его же. Раскопки Пантикапея в 1947 г.— КСИИМК, XXVII, 1949, стр. 37.
110

46. План дома в боспорском городке (предполагаемом Илурате)
около д. Ивановки
помещениями. Наличие каменных лестниц указывает на существование вторых этажегг
над некоторыми помещениями. В некоторых комнатах имеются закрома, отгорожен¬
ные поставленными на ребро каменными плитами. В иных помещениях 249 со¬
хранились открытые очажки или печи более сложного устройства. Одна из таких
печей250 имеет 1,7 м в длину и 0,7 м в ширину. Стенки ее сооружены из каменных плит,
сверху она перекрыта тонкой (толщиной 0,04—0,05 м) плитой из глины с примесью*
рубленой соломы. Глиняную плиту внутри печи поддерживали столбики: два камен¬
ных и один глиняный. Топочное отверстие находилось посередине одной из продоль¬
ных сторон. В одном из углов глиняной плиты имелось небольшое круглое отверстие-
для выхода дыма.
Многие из описываемых домов расположены впритык к крепостным стенамг
а лестницы, ведущие к укреплениям, находятся внутри дворов. Это показывает, что*
обитатели домов составляли гарнизон крепости.
249	В. Ф. Гайдукевич. Новые исследования Илурата.— КСИИМК, XXXVII, 1951,..
^т). 202 и сл.
250	В. Ф. Гайдукевич. Указ, соч., стр. 202 и сл., рис. 66.
1И.

В качестве примера остановимся на доме, раскопанном в 1951 г.251 Эта постройка
занимала площадь в 224 кв. м. Небольшой проход вел с юга в сильно вытянутый внут¬
ренний двор, вымощенный массивными плитами. По обеим продольным сторонам двора
расположены помещения. С южной стороны находилось два помещения; в первом,
очевидно, кладовой, обнаружены два пифоса, в одном из них были зерна пшеницы;
в другом помещении с земляным полом вдоль одной стены была «загородка» из ка¬
менных плит, может быть, отделявшая кормушку для скота. К северу от двора рас¬
положены два довольно больших помещения, не сообщавшихся одно с другим.
В одном из них с глинобитным полом находилась печь описанного выше типа, а около
нее — небольшой очажок, возле которого обнаружены верхний жернов от ручной
мельницы и каменная ступа. Другое помещение, вероятно, конюшня, было вымо¬
щено камнем. Вымостка отсутствовала только внутри узкого пространства в средней
части помещения, отгороженного поставленными на ребро плитами, скорее всего,
служившего кормушкой.
Из построек позднеантичного времени довольно хорошо сохранился дом III—
IV вв. н. э., обнаруженный в Дии-Тиритаке 252 253. Он занимал площадь 300 кв. м и,
вероятно, принадлежал одному из рыбопромышленников. Дом был построен на участ¬
ке, имевшем различные уровни, и помещения были расположены террасообразно.
Центральную часть дома занимал мощенный плитами двор; к нему примыкали восемь
комнат, часть которых имела второй этаж. Об этом свидетельствует лестница, при¬
строенная со стороны двора к южному помещению, вероятно, служившему кладовой:
там обнаружен пифос, а также зерна пшеницы и ячменя. К этой постройке примыкала
рыбозасолочная цистерна. В восточном помещении находились печь для варки пищи
и ступа для толчения зерна. Из шести северных помещений два служили кладовыми;
в них было найдено много разбитых амфор, в третьем помещении были обнаружены
остатки очагов. Кладка стен этого дома хищническая — при сооружении их исполь¬
зовались материалы из различных, более ранних построек. Камни по большей части
были грубо отесаны. Более тщательно обработанные большие плиты применялись
лишь для углов зданий, дверных проемов, ниш и других ответственных частей.
Среди описанных домов, находившихся в малых боспорских городах, как мы
говорили, были двухэтажные здания. Такие постройки, разумеется, были и в боль¬
ших по величине городах Северного Причерноморья и, можно думать, в немалом числе,
однако наличие их обычно установить крайне трудно, ибо от домов по большей части
уцелели только нижние части стен или одни фундаменты. О существовании вторых
этажей можно заключить по следам лестницы во дворе здания терм I—III вв. н. э.
в Хараксе 2б3, по находке каменного блока, вероятно служившего основанием
перил баллюстрады второго этажа в Пантикапее 254 * (в слое III в. н. э., но воз¬
251	В. Ф. Гайдукевич. Раскопки Илурата, Тиритаки и Мирмекия. — КСИИМК,
XLV, 1952, стр. 97 и сл.
252	в. ф. Гайдукевич. Некоторые итоги раскопок Тиритаки и Мирмекия (10 лет
работ Боспорской археологической экспедиции).— ВДИ, 1947, № 3, стр. 195 и сл.
253	В. Н. Дьяков. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930, стр. 27.
254	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг.— СА, 1960, № 2
стр. 181.
112

можно связанного со зданием значительно более раннего времени) и по частям
каменного обрамления окна256 257 *, обнаруженного при раскопках дома III—II вв.
до н. э. в Прекрасной Гавани266. Наконец, о двухэтажном доме в Ольвии есть
упоминание, правда, в не очень надежном источнике: в одном из диалогов Лу¬
киана 267.
Такова картина жилищного строительства в античных городах Северного При¬
черноморья. Значительно более скудными материалами мы располагаем о жилищном
строительстве в сельских местностях — хоре северопонтийских государств.
В окрестностях Херсонеса, на Геракл ейском полуострове в древности были мно¬
гочисленные усадьбы 268. Эти памятники уже давно привлекали внимание архео¬
логов, но систематическое исследование их началось лишь в самое последнее
время.
Усадьбы, расположенные на большей части полуострова (за исключением северо-
западной окраины), были укреплены. Характерной особенностью было наличие
монументальных крепостных башен, квадратных или прямоугольных в плане,
сложенных из больших каменных блоков. Как показали работы последних лет,
усадебные постройки 259 занимали довольно большую прямоугольную площадь,
в среднем около 1000 кв. м. Они обрамляли более или менее обширный внутренний
двор. Состояли эти постройки из жилых помещений, в том числе эргастула (своего
рода тюрьмы, куда на ночь запирали рабов, работавших в кандалах), хлевов,
складов и хозяйственных построек; при усадьбе имелись большие цистерны для
воды. Описанные усадьбы явно принадлежали довольно зажиточным рабовладель¬
цам, ибо, согласно обычным нормам античного хозяйства, для обработки принад¬
лежавших им участков требовалось до двух десятков рабов.
В северо-западной части Гераклейского полуострова, защищенной в древности
оборонительными стенами, сооружались неукрепленные усадьбы. Одна 260 из них,
раскопанная в 1910 г., занимала площадь около 560 кв. м и состояла из жилого
дома и служб. Дом площадью в 105 кв. м, видимо, был двухэтажным, в нижнем
этаже было четыре комнаты. Службы состояли из шести помещений. Во дворе
находилась цистерна грушевидной формы. Эта усадьба существовала в IV—II вв.
до н. э.
Участки, принадлежавшие владельцам северо-западных усадеб, значительно
уступали по размерам клерам укрепленных усадеб; видимо, их хозяева были мелкими
рабовладельцами.
256 Относительно этой находки отметим, что окна в греческих домах обычно устраивались
только во вторых этажах.
256	М. А. Н а л и в к и н а. Раскопки Керкинитиды и Калос Димена (sic!) (1948—1952).—
Сб. «История и археология древнего Крыма». Киев, 1957, стр. 273, стр. 277, рис. 10.
257	Lucian., Toxaris, 61.
268	В. Д. Б л а в а т с к и й. Земледелие в античных государствах Северного Причерно¬
морья. М., 1953, стр. 121 и сл.
269	С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Усадьбы клеров Херсонеса Таврического II в. до н. э.—СА,
1958, № 4, стр. 154 и сл.
260 Н. М. П е ч е н к и н. Археологические разведки в местности Страбоновского старого
Херсонеса.— ИАК, вып. 42, 1911, стр. 112 и сл.
8 В. Д. Блаватский	. . о

Боспорская хора стала подвергаться исследованиям лишь в самые последние
годы. Лучше всего нам известны жилые дома поселений II—III вв. н. э. на Азовском
побережье европейской части Боспорского государства.
При раскопках в 1953 г. древнего поселения около нынешней деревни Ново-
Отрадное были обнаружены развалины двух жилых помещений III в. н. э.261,
объединенных в один блок. Размеры одного были около 12 кв. м и другого —
около 10 кв. м. Стены этой постройки были сооружены из рваного камня, полы
обмазаны глиной. В каждом из помещений, рядом с входной дверью, находился
очаг, сделанный из сырца. Среди многочисленных находок в большем из помещений
были обнаружены: каменная ступа, жернова ручной мельницы, железная мотыка,
бронзовые рыболовные крючки различной величины.
Характерной особенностью этих поселений, жители которых занимались земле¬
делием и рыбной ловлей, было наличие оборонительных стен, в пределах которых
дома были расположены очень скученно. Эта черта, а равно и типы домов сближают
рассматриваемые поселения Приазовья с двумя городками: около деревни Ивановки
и его соседом возле села Тасуново. Таким образом, наблюдается следующее любопыт¬
ное явление. В то время, когда намечается связанная с усилением натурализации
хозяйства рустификация больших боспорских городов, происходит значительное
изменение части сельскохозяйственных поселений — они приобретают черты не¬
больших городков.
На территории, занятой местными племенами азиатской части боспорского
государства, сельские жилища раскапывались мало и по большей части дошли
в очень плохой сохранности. Так, жилые дома Раевского городища 262, относящиеся
к последним векам до нашей эры и к первым векам нашей эры, по большей части соору¬
жались из рваного плитового камня, покрывались боспорской черепицей; внутри их
* были глиняные печи или очаги. Однако и там были более богатые постройки. В 1955—
1956 гг. было частично раскопано здание конца IV—III вв. до н. э., стены которого,
тщательно сложенные из грубо отесанного камня, местами сохранили следы штука¬
турки 263.
Солидные каменные постройки были обнаружены в 1953 г. при раскопках одного
из синдских поселений, предполагаемой Корокондамы.
Большим своеобразием отличаются дома Танаиса III—I вв. до н. э. и первых
веков нашей эры. Эти постройки имеют комнаты с неправильными углами и искрив¬
ленными стенами; наружные углы домов имеют округлые очертания, в силу чего*
проходящие вдоль них улицы и переулки сильно изогнуты. Нужно думать, что эти
особенности градостроительства Танаиса тесно связаны с очень* большой ролью
местных элементов среди его населения. 281 282 283281	И. Т. Кругликова. Позднеантичные поселения Боспора на берегу Азовского
моря.— СА, XXV, 1956, стр. 238 и сл.
282	В. Д. Б л а в а т с к и й. Исследования Раевского городища в 1954 г.— КСИИМК,
вып. 77, 1959, стр. 49.
283	Н. А. О н а й к о. Раскопки Раевского городища в 1955—1956 гг.— КСИИМК, вып. 77,
1959, стр. 51 и сл.
114

ПРЕДМЕТЫ ОБИХОДА И БЫТ
исьменные источники мало говорят о быте обитателей северопонтийских
городов. Уже упоминавшееся нами свидетельство Ксенофонта 264 позво¬
ляет предполагать, что там были в ходу доставлявшиеся из Средизем¬
номорья ложа (xJuvoti), лари (хфота), книги ([}t(3A,oi yeTpo^pivai) и еще
какие-то неизвестные нам товары, которые перевозились в деревянных ящи-
115151	ках. Более определенный характер имеют свидетельства Страбона 265 266 о тор¬
говле в Танаисе приезжих купцов с европейскими и азиатскими кочевниками. По сло¬
вам географа, в числе предметов ввоза были текстильные изделия (ead^ra) и «пред¬
меты, свойственные культурному образу жизни». Это показывает, что в Танаис, веро¬
ятно, привозились ковры, покрывала и различные предметы домашнего обихода.
Археологические материалы (находки остатков отдельных предметов и особенно
изображения их на рельефах и в живописи) в большей мере освещают этот вопрос.
Эти данные позволяют заключить, что мебель в северопонтийских городах вряд
ли существенным образом отличалась от мебели метрополии. В широком ходу были
кресла с фигурными ножками, богато разукрашенными спинками и особенно ручка¬
ми. Последние нередко украшались небольшими скульптурными изваяниями26в. Под
ноги сидевшим на таких креслах обычно ставилась небольшая низенькая скамеечка.
Подобные парадные кресла постоянно изображаются на надгробных рельефах
и в росписях склепов последних веков до нашей эры и первых веков нашей эры.
Обычно покойницы представлены сидящими в таких креслах. Однако вряд ли кресла
могли быть единственными сидениями. Вероятно, в Северном Причерноморье, как
и в метрополии, применялись также табуреты и стулья. Живописец за работой, изо¬
браженный на стенке расписного саркофага 1900 г.267, сидит на накрытом чем-то табу¬
рете. Широко распространены были ложа — клины, которые служили не только для
сна, на них также возлежали пирующие на пирах-симпосиях. Изображения клин
в большом количестве нам известны на боспорских надгробных рельефах и в роспи¬
сях пантикапейских склепов. Части такого ложа с бронзовыми украшениями были
найдены в 1879 г. в одном из фанагорийских курганов 268. В Куль-Обском кургане
были найдены украшенные резьбой пластинки из слоновой кости, вероятно, служив¬
шие украшениями клины269. Судя по этим данным, ложа имели довольно высокие,
обычно фигурные ножки и невысокое изголовье, нередко украшенное скульптурными
264	Xenoph., Anab., VII, 5, 14.
265	St rab., XI, 2, з:
266	Ю. Ю. Марти. Новые эпиграфические памятники Боспора.— ИГАИМК, вып. 104,
1935, стр. 81 и сл., рис. 17.
267	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 378, табл. XCII, 1.
268	И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства,
вып. I. СПб., 1889, стр. 35, рис. 40; стр. 38.
269	Е- Н. Minns. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913, стр. 204 и сл., табл. A—D;
А. А. Передольсйая. Слоновая кость из кургана Куль-Оба. Гос. Эрмитаж. Труды Отдела
истории искусства и культуры античного мира, т. I. Л., 1945, стр. 69 и сл.
8*
115

47. Боспорское надгробие с изображением: вверху сцены
загробной трапезы и внизу — пеших воинов
изображениями животных. Обеденные столы, вернее, столики — трапедзы были не¬
больших размеров и несколько ниже, чем клины. Чаще всего трапедзы стояли на трех
ножках и обычно были круглыми. Ножки этих столиков иногда украшались скульп¬
турными изображениями животных. Так, в одном пантикапейском склепе I в. н. э.,
раскопанном в 1948 г.,были обнаружены остатки деревянной трапедзы,ножки которой
были украшены фигурками пантер. Хорошо сохранившаяся головка пантеры имеет
глаза, инкрустированные белой и черной пастой 270. Одежда и различная утварь
270	В. Д. Б л а в а т с к и й. Строительное дело Пантикапея##., — МИА, № 56, 1957,
стр. 42 и сл., рис. 20, 3.
116

48. Светильники с одним рожком
хранились в массивных ларях, которым близки по форме деревянные саркофаги IV в.
до н. э. Такую же форму имели и небольшие женские шкатулки для уборов, туалет¬
ных принадлежностей и предметов, связанных с рукоделиями.
Такие шкатулки нередко снабжались запорами. Ключи, чаще всего бронзовые,
имели кольцо такого диаметра, что их можно было надеть на палец. Стержень был
очень короткий, а бородки — нередко весьма сложные. Такое устройство ключей
позволяло их носить как перстни, что, вероятно, было связано с отсутствием карма¬
нов в античной одежде.
В домашнем обиходе большую роль играли ковры, покрывала, подушки, тюфяч¬
ки, которые подкладывались на сидения и ложа. Некоторое представление о коврах
нам дают находки их обрывков в пантикапейских и таманских могилах в 1878—
1879 гг.271; ковровым узорам вероятно подражали мозаики ольвийских домов.
Изображение ковра мы видим на плафоне Васюринского склепа272. Этот ковер, почти
квадратный по форме, глубокого голубого цвета, обрамлен очень широкой пур¬
пурной каймой. Внутренние очертания каймы образуют сложный зубчатый узор.
По углам ковра небольшие пурпурные кисти.
Для освещения домов служили светильники 273, иногда металлические, чаще
глиняные плошки с одним или несколькими рожками, куда вставлялись фитили;
горючим обычно служило оливковое масло. В VI—V вв. до н. э. светильники были
круглыми, открытыми; невысокие стенки их сильно загибались внутрь, а рожок
имел небольшие размеры. С IV в. до н. э. вместилище стало более закрытым,
а рожок значительно более вытянутым. В III—II вв.до н. э.и позднее отверстие для
вливания масла в светильник нередко снабжалось небольшим раструбом. В первых
веках нашей эры получает распространение круглый светильник с чуть вогнутым щит¬
ком на верхней поверхности, нередко украшенным рельефным изображением. По¬
середине щитка находится небольшое отверстие для наливания масла.
В позднеантичное время на Боспоре известны круглые светильники с прорез¬
ной муфтой посередине; горючим для них, вероятно, служило не масло, а сало;
по-видимому, они широко применялись в сельских местностях.
271	ОАК, 1878—1879, стр. 112 и сл.; М. Хвостов. Текстильная промышленность в греко-
римском Египте. Казань, 1914, стр. 25 и сл.
272 М. И. Р о с т о в ц е в. Античная декоративная живопись..., стр. 62 и сл., табл. XV.
273 О. В а л ь д г а у е р. Античные глиняные светильники. Имп. Эрмитаж. СПб., 1914.
117

49. Девятирожковый светильник
Обычные светильники для частных жилищ имели один, два или три рожка.
Кроме того существовали многорожковые светильники с десятью и большим коли¬
чеством рожков, применявшиеся в общественных зданиях. Чтобы лучше осветить
помещение, светильник иногда ставился на высокий бронзовый канделябр. Такой
канделябр 274 * был найден в одной из пантикапейских усыпальниц I в. н. э.— в так
называемом склепе Деметры. Этот канделябр имеет три маленькие низкие ножки,
поддерживающие высокий узкий стержень, завершающийся массивной чашечкой
с маленькой круглой площадкой, на которую ставился светильник.
Отопление домов осуществлялось различными способами: применялись перенос¬
ные глиняные жаровни, печи, открытые очажки, в помещениях для мытья устра¬
ивалось духовое отопление: горячий воздух проходил по трубам, проведенным под
полом (гипокаусты).
Для мытья существовала специальная посуда — лутерии. Глиняные лутерии
представляли глубокие тазы с небольшими ручками и сливом; стенки этих лутериев
в раннее время были крутыми, позднее стали более отлогими.
Мраморные лутерии представляли большие неглубокие круглые чаши, стоявшие
на довольно высоких (примерно, по пояс человеку) тонких подставках, постепенно
расширяющихся книзу, наподобие ножки рюмки. Поверхности подставок оживля¬
лись каннелюрами, почти такими же как и на колоннах.
Застольная посуда 276 в северопонтийских городах, видимо, не отличалась от
последней в Греции. Эта посуда в VI—II вв. до н. э. обычно была глиняной, покрытой
глазурью (так называемым черным лаком), иногда украшенная росписью, реже рель¬
ефами. Применялась также и металлическая посуда, бронзовая и даже серебряная.
Бблыпая часть посуды предназначалась длд винд. Вино подавали к столу в больших
двуручных сосудах-амфорах7Т5ино греки обычно пили, смешав с водой, которая при¬
носилась в кувшинах с тремя ручками — гидриями. Смешивание вина с водой про¬
изводилось в больших широкогорлых глубоких сосудах — кратерах. Чтобы охла¬
дить напиток, в кратеры ставились особые холодильники — псиктеры, наполняв¬
274 М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 207 и сл., табл. LX.
276 В. Д. Б л а в а т с к и й. История античной расписной керамики. М., 1953.
118

шиеся холодной водой или льдом. Вино разливалось по чашам
большой бронзовой ложкой — киафом. Для того, чтобы отце¬
дить осадок, применялось особое бронзовое ситечко — эфмос.
Сосудами для питья вина служили: килики —обычно довольно
плоские двуручные чаши, глубокие скифосы и котилы, кан-
фары, фиалы в виде блюдца с выпуклостью посередине, рито-
ны в виде головы животного, шея которого переходит в ши¬
рокий раструб. Эти многочисленные типы сосудов усложня¬
лись бесчисленными разновидностями и вариантами, перечи¬
сление которых потребовало бы очень много места. По срав¬
нению с сосудами для питья, посуда для пищи была более
простой.
В I в. до н. э. исчезает чернолаковая и расписная
посуда. На смену ей приходит значительно более однооб¬
разная по формам краснолаковая керамика, иногда укра¬
шенная рельефами.
В греческом столе главную роль играли: хлеб, пшенич¬
ный или ячменный, оливки, лук, чеснок, бобы и другие
овощи, рыба, нередко соленая или консервированная, мясо
(обычно жареное), фрукты. Эту еду обедающие по большей
части легко могли брать со стола руками, не применяя
тарелок.
Посудой для пищи служили тарелки — пинаки. Упо¬
треблялись также специальные блюда для рыбы (ix’flFoai).
Это были широкие и плоские блюда с загнутыми вниз кра¬
ями, имевшие массивную низкую ножку. Посередине та¬
кого блюда было небольшое углубление для соуса, вокруг
по широкой поверхности, нередко украшенной подобающей
росписью, раскладывалась рыба и различная морская снедь.
Мы коснулись вопроса о пище обитателей северопон-
тийских государств; разумеется, она не была одинаковой для
всех и зависела от социального положения и имуществен¬
ного достатка.
Пища рабов, насколько мы можем судить по далеко не
достаточным данным276, состояла из хлеба (по большей час¬
ти ячменного), небольшого количества дешевой соленой ры¬
бы в качестве закуски, и низкосортного вина, смешанного
с водой. Вероятно, мало чем отличалась от этой пищи и
повседневная еда беднейших кругов свободного населения.
Нужно думать, что в Северном Причерноморье, так же как 278278	В этом предположении мы исходим из свидетельства Демосфе¬
на (D е m о s t h., с. Ьасг. 32) о подкисшем вине и соленой рыбе, за¬
купленных одним феодосийцем для эргатов (работников); последние,
вероятно, были рабами.
50. Бронзовый канделябр
m

51. Краснофигурный кратер V в. до н. э.
52. Чернолаковый килик V в. до н. э

53. Краснофигурное блюдо для рыбы
и на Балканском полуострове, недорогими продуктами были некоторые овощи, &
том числе бобы и лук. Кроме того, на Северном Понте было широко распростра¬
нено просо.
Значительно богаче и разнообразнее была пища состоятельных кругов. Помимо
пшеничного хлеба, различных овощей и сыра (типа нынешней брынзы) в нее вхо¬
дило мясо крупного и мелкого рогатого скота, а также свиней, рыба различ¬
ных пород (в том числе осетры, сельди, камса), некоторые морские моллюски. Среди
этих блюд видное место занимала рыба (oifov); для приправы к ней из рыбы ж&
приготовлялись особые соусы, считавшиеся большим лакомством; наиболее доро¬
гим из них был гарум 277. О большом потреблении рыбы в городах Северного При¬
черноморья свидетельствует наличие специального рыбного рынка (Ix'O'vo^d)Xiov)'
277 О соусе «гарум» см. М. Е. Сергеенко. Помпеи. М.— Л., 1949, стр, 118 и сл.
121

в Ольвии 278, упоминаемого в декрете в честь
Протогена, и рынка для торговли рыбой
и рыбными соусами (офбясоХи;) в Херсонесе 279.
В качестве десерта служили: мед, виноград
и различные фрукты. В числе этих фруктов,
несомненно, были инжир, гранаты, яблоки и
груши, ибо наличие соответствующих фруктовых
деревьев около Пантикапея надежно засвиде¬
тельствовано Феофрастом 28°.
Тара для съестных припасов, применяв¬
шаяся в домашнем обиходе, не имела, видимо,
каких-либо особых отличий. Для хранения
запасов зерна, а также и вина применялись
большие глиняные бочки—пифосы. Вино и олив¬
ковое масло, привозившееся из-за моря, обычно
доставлялись в остродонных амфорах, которые
затыкались керамической пробкой и залива¬
лись смолой. В таком виде они хранились и
в погребах. Глиняная тара применялась также
для оливок и соленой рыбы. Вероятно, в качест¬
ве тары употреблялись и деревянные ящики,
упоминаемые Ксенофонтом 281, о чем мы уже
говорили выше.
Об одежде, обуви и головных уборах оби¬
тателей северопотнийских городов в первые
века их существования мы знаем сравнительно
мало. По всей вероятности,поначалу они не от¬
личались от тех, что применялись в греческих
полисах. Там мужская рабочая одежда — эксо-
мида — представляла безрукавную рубаху, не
закрывавшую правое плечо и доходившую до
колен. Повседневной одеждой рабовладельцев
была рубаха — хитон (безрукавная или с ко¬
роткими рукавами) и одевавшийся поверх хитона плащ— гиматий. Гиматий пред¬
ставлял большой прямоугольный кусок материи, один из углов которой удерживался
с левой стороны груди, остальная масса ткани перебрасывалась через левое плечо
и проходила за спиной, за тем под мышкой правой руки через грудь, и остающаяся
часть ее перебрасывалась опять через левое плечо.
54. Херсонесская терракотовая
статуэтка — задрапированная фигура
молодой женщины
278	I О S Р Е, I2, № 32.
279	С. Семенов-Зусер. Рыбный рынок в Херсонесе. — ВДИ, 1947,	№ 2,
стр. 244 и сл.
280	Theophr., h. р. IV. 5, 3.
281	X е п о р h., Anab. VII, 5, 12.
122

Гиматий не было принято закреплять
какими-либо заколками. В углах гиматия на¬
ходились небольшие грузики. Оттягивая гима¬
тий, они способствовали более эффектному рас¬
положению складок.'В путешествиях, походах,
при езде верхом гиматий заменялся хламидой —
коротким плащом, закалывавшимся на плече
застежкой. Женская одеждасостоялаизхитона—
длинной рубахи, доходившей до щиколоток, и
верхней одежды — гиматия (или пеплоса). Но¬
шение гиматия у женщин не имело столь строго
установленных норм, как у мужчин. Гречанки
могли накидывать край его на голову, при¬
крывать им нижнюю часть лица или, напротив,
спускать его с плеч или даже перебрасывать с
руки на руку, как шаль.
Одежда обычно делалась из шерстяной
ткани, цвет ее у мужчин, кроме красных бое¬
вых плащей, по большей части был естествен¬
ного цвета шерсти, для женской одежды широко
применялась окраска ткани в яркие цвета: го¬
лубой, розовый, оранжевый, зеленый и т. п.
Обувью как мужчин, так и женщин слу¬
жили сандалии — кожаные подошвы, привя¬
зывавшиеся посредством ремешков к ступням
ног. Находки кожаной обуви и остатков по¬
следней неоднократно встречались в боспорских
могилах. Примером может служить хорошо
сохранившаяся, видимо, женская сандалия I
в. н. э. 282 В Пантикапее в первых веках на¬
шей эры встречались также и деревянные сан¬
далии
283
Ш
Щщ
Щ ,
'4 ЯВН
• г ■; ШаШ
■■II
55. Надгробие Гокона сына Папия
с изображением боспорца в кочевнической
одежде
Головные уборы в античном мире, по-ви¬
димому, применялись реже, чем в наше время.
Путешественники носили низкую широкополую шляпу — петас, ремесленники
и работники— конусовидную шапку — пилос. Женщины иногда изображаются в не¬
больших плоских шляпах с конусообразным завершением посередине.
Описанные одежды, обувь и головные уборы первоначально, нужно думать,
применялись во всех северопонтийских городах. Боспорские статуи и херсонесские
надгробия свидетельствуют о том, что подобная одежда не вышла из употребления
и в первые века нашей эры, когда наряду с нею получила распространение и одежда
282	ОАК, 1878—1879, стр. 142 и сл., табл. VI, 5—6.
283	ОАК, 1878—1879, стр. 143 и сл.
123

кочевников. Наиболее стойко классический костюм, вероятно, держался в Херсонесе>
где, по словам Плиния 284, сохранялись эллинские обычаи.
Как мы отметили, в северопонтийских городах, особенно во времена усиления
роли сарматов, широкое распространение получила кочевническая одежда, болео
приспособленная для зимнего времени и более удобная для верховой езды. Мужская
одежда состояла из плотно прилегающих к телу кафтана и штанов, невысоких сапожек
и плаща, застегивающегося на плече. Изображения пантикапейцев в подобной одеж¬
де нередки на надгробных рельефах.
Описание одежды юноши — ольвиополита нам сохранил Дион Хрисостом 285„
По словам оратора, одежду этого юноши составляли «шаровары и прочее скифское*
убранство, на плечах был небольшой тонкий черный плащ, какой обыкновенно носят"
борисфениты». Далее Дион сообщает, что и остальная одежда ольвиополитов обычно
черного цвета, по примеру одного из скифских племен.
В парадном, особенно женском костюме, большую роль играли различные укра¬
шения. Это были уборы типа кокошников, серьги и ушные подвески, ожерелья, бусы
из стекла, пасты и янтаря, перстни, браслеты. Мужчины нередко носили перстни*
в период сарматизации применялись особые шейные обручи — гривны, как это вид¬
но по портретной статуе из Анапы. Материалом для украшений служили бронза*
серебро и золото, употреблялись также полудрагоценные и драгоценные камни:
сердолики, хрусталь, альмандины, рубины и др.
Большую роль в обиходе женщин играла косметика — румяна и белила, которые
хранились в особых туалетных коробочках — пиксидах. Духами служили душистые
масла; их держали в специальных сосудах — алабастрах, амфорисках и лекифах.
Такие сосуды часто украшались росписью, реже скульптурными украшениями.
КУЛЬТУРА
бщественная жизнь северопонтийских городов, по всей видимости, во>
многом походила на жизнь в полисах Средиземноморья, во всяком
случае в раннюю эпоху. Содержание ольвийских и херсонесских де¬
кретов заставляет полагать, что порядок проведения народных собраний
с председателем и секретарем, фиксировавшими выносимое постанов-
ление, был таким же, как и в Греции.
Иной характер имела общественная жизнь на Боспоре в первые века нашей
эры, когда во главе государства стояли цари, -опиравшиеся на сложный бюрократи¬
ческий аппарат. Как показывает одна 286 из надписей во времена царя Тиберия
Юлия Тейрана (275/6—278/9 гг. н. э.) на Боспоре одних высших сановников. — ари-
284 Р 1 i п., N. Н., IV, 85.
285 D i о С h г у s. or., XXXVI.
286	I О S Р Е, II, № 29.
124

■стопилейтов (apiGtortvXerrai ) было более ста. Большую роль в общественной жизни
Боспора этого времени играла также фиасы (синоды), представлявшие, по большей
части, военно-религиозные братства 287, выставлявшие тяжеловооруженную кон¬
ницу, или объединения купцов для совместного культа. Таким был горгиппийский
фиас навклеров (судовладельцев), засвидетельствованный надписью 288 времени
Савромата II (174—210 гг. н. э.). Попутно отметим, что фиасы засвидетельство¬
ваны не только на Боспоре. Одна из ольвийских надписей 289 и притом относящаяся
еще к III в. до н. э., упоминает о жрецах и фиасотах, очевидно, принадлежавших к
религиозному союзу.
Письменные источники сообщают нам о различных празднествах в северопонтий-
•ских городах. О культе Диониса в Ольвии V в. до н. э. рассказывает Геродот 29°,
0	том же свидетельствует и одна надпись IV в. до н. э.291 Религиозная процессия
в честь Диониса упоминается в одной херсонесской надписи III в. до н. э.292
Празднества в честь Ахилла, особа почитавшегося в Ольвии, сопровождались
конными состязаниями, что получило отражение в одном декрете 293 первой половины
1	в. до н. э. Праздник в честь Гермеса в Горгиппии сопровождался состязаниями
в беге на длинную дистанцию (бЖГ%6е); дошедший до~ нат> катазюг победителей294 *
в этом состязании относится к III в. до н. э. Возможно, что состязания атлетов в Фа¬
нагории совершались в честь Аполлона; во всяком случае одна из фанагорийских
надписей 296 IV в. до н. э. является посвящением этому богу от Мистера, бывшего
агонофетом (распорядителем состязаний).
Физическая культура получила значительное распространение среди граждан
северопонтийских городов. Для обучения и тренировки атлетов сооружались спе¬
циальные здания — гимнасии, засвидетельствованные в Ольвии 296 и в Фанагории297.
Такие гимнасии находились в ведении особых надзирателей — гимнасиархов 298 299
и попечителей — косметов 2".
Ряд надписей указывает на большое распространение атлетических состязаний
в городах Северного Причерноморья. Это соревнования в беге на короткую дистан¬
цию — стадий, на два стадия и на длинную дистанцию, состязания в борьбе, кулач¬
287	М. И. Ростовцев. Эллинство и Иранство на юге России. Пг., 1918, стр. 183 и сл.
288	В. В. Латышев. Неизданные Горгиппийские надписи.— ИАК, вып. 37, 1910, стр. 38
и сл., № 2.
289	А. А. Белецкий. Греческая надпись на базе статуи из Ольвии.— ВДИ, 1955, № 2,
•стр. 180 и сл.
299	Herod., IV, 79.
291	I	О S	Р	Е,	I2,	№	25.
292	I	О S	Р	Е,	I2,	№	343.
293	I	О S	Р	Е,	I2,	№	34.
294	I О S Р Е, IV, № 432.
29Ч О S Р Е, II, № 345.
296	IOSPE, I2, № 40.
297	I	О S	Р	Е,	II,	№	360.
298	I	О S	Р	Е,	II,	№	404 и IV, № 459 (?).
299	Т. В. Б л а в а т с к а я. Надпись Агафа из Фанагории.— ВДИ, 1948, № 4, стр. 77
н сл., стр. 82 и сл.
125

ном бою, прыжках, метании диска и копья,
известные нам по надписям из Херсонеса,
Ольвии и Горгиппии300. Эпиграфическими
памятниками засвидетельствованы состяза¬
ния в Ольвии 301 в беге, прыжках, метании
диска и копья; в Херсонесе302 (во II в. н. э):
в простом беге, «двойном», беге на дальнюю
дистанцию, борьбе, кулачном бою, метании
копья и неясном для нас состязании —
axx^Xojiaxioc303 (возможно, бросании аркана).
Косвенным подтверждением большого
распространения занятий гимнастикой сре¬
ди граждан северопонтийских городов осо¬
бенно до I в. н. э. являются постоянно
встречающиеся в могилах сосуды для олив¬
кового масла (арибаллы, алабастры, леки-
фы и пр.), употреблявшиеся в обиходе грека-
атлета. О том же свидетельствуют находки
в могилах бронзовых или железных скреб¬
ков — стригилей, которыми атлеты счищали
песок, приставший к телу во время борьбы.
С военными условиями Северного При¬
черноморья связано появление в Ольвии
состязания, мало свойственного грекам Сре¬
диземноморья, а именно, в стрельбе из лука.
Согласно одной ольвийскойнадписи 304 IV в.
до н. э., Аристагор, сын Димагора, пустил
стрелу на 282 оргюйи, т. е. 521,2 м, что свидетельствует о высоких достижениях оль-
виополитов в стрельбе из лука.
Помимо отмеченных атлетических и военных состязаний, в Херсонесе засвиде¬
тельствованы соревнования глашатаев, трубачей и поэтов—составителей эпиграмм305.
О жизни детей в Северном Причерноморье известно немного. До нас дошли гли¬
няные гутты—сосуды с узкими носиками, служившие для кормления молоком младен¬
цев, а также различные игрушки: терракотовые погремушки, глиняные куклы, малень¬
кая посуда, повозочки и овечьи астрагалы, последние употреблялись примерно так
же, как и в наши дни — бабки.
56. Бронзовый стригилъ из Херсонеса
(находка 1901 г.)
300	I О S Р Е, IV, № 432.
301	I О S Р Е, I2, № 130, № 685.
302	I О S Р Е, I2, № 434 и 435; IV, стр. 283 к № 228; В. В. Латышев
новости из южной России (находки 1901—1903 гг.)— ИАК, вып. 10, 1904, стр.
303 I О S Р Е, I2, № 435.
304 I О S Р Е, I2, № 197.
305	В. В. Латышев. Эпиграфические новости из южной России (находки 1903—
1905 гг.).— ИАК, вып. 14, 1905, стр. 111, № 24.
Эпиграфические
20 и сл.,№ 14.
126

Помимо детских игр на Северном Понте засвидетельствованы также игры для
взрослых 306, в том числе азартные. Согласно свидетельству Энея Тактика 307, на¬
емники-стражи Левкона I впадали в долги благодаря излишнему увлечению игрой
в кости (xvpeta). Эти кости были типа нынешних в виде кубиков с обозначением
чисел от 1 до 6. Их делали из кости, камня или глины. Известны были и комбинацион¬
ные игры шашками, которые расставлялись на специально разлинованных досках.
Такими шашками иногда служили тессеры — круглые костяные пластинки с рельеф¬
ными изображениями (преимущественно богов) и надписями 308. Иногда для иг¬
ры пользовались астрагалами, одна из сторон которых выравнивалась посредством
спиливания, а на верхней поверхности писали наименование фигуры. Такого типа
астрагал с надписью: бРМН/С (Гермес) был обнаружен при раскопках Пантикапея
в 1957 г.
О воспитании и образовании можно сказать, что, по-видимому, на Северном
Понте они были такие же, как и в большинстве греческих государств. Воспитание
мальчиков было домашним, а не общественным, подобно Спарте или Криту. Воспи¬
тателем, своего рода дядькой, служил раб (или рабыня), приставлявшийся к ребен¬
ку. Такой раб именовался: лаьбатюуод — «педагог». Изображения «педагогов» нам
известны по рельефным украшениям пантикапейских саркофагов первых веков на¬
шей эры, где они выступают в мифологической сцене избиения Ниобидов.
Обучение начаткам наук производилось учителями. Такой учитель назывался
бьбасиоЛое. Нужно думать, что на Северном Понте, так же как й в Греции, мальчиков
обучали грамоте, счету, начаткам литературы и музыки. Вероятно, с обучением
грамоте связаны находки при раскопках обломков посуды с процарапанными в
порядке алфавита греческими буквами309. В Херсонесе была найдена красно¬
лаковая ойнохоя, на тулове которой были нацарапаны все 24 буквы греческой
азбуки 310.
Для греческих юношей было обязательно занятие физической культурой. Уже
упоминавшаяся нами должность космета на Боспоре свидетельствует об участии
государства в обучении юношей.
Образование девочек обычно ограничивалось обучением рукодельям и домашнему
хозяйству; однако среди обитательниц припонтийских городов уже в V в. до н. э.
встречались знающие грамоту ЗП-
О широком распространении грамоты в северопонтийских городах свидетель¬
ствует обилие надписей, высеченных на камне, выцарапанных или написанных
806 Т. В. Б л а в а т с к а я. Игральные кости из Пантикапея. Listy Filologicke, VII
(LXXXII), 1959.— Eunomia, III, стр. 68 и сл.
307 А е n. Т а с., Com. polior., 5, 2.
808 М. И. Ростовцев: Древние костяные шашки с юга России.— ИАК, вып. 10, 1904,
стр. 109 и сл.
309	И. И. Толстой. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья.
М.—Л., 1953, стр. 136, № 240.
310	Г. Д. Б е л о в Музей и раскопки Херсонеса. Крым. гос. изд., 1936, стр. 45 и сл.,
рис. 19.
311	Него d., IV, 78.
127

краской на черепках, вырезанных на свинцовых пластинках 312 и пр.; следует от¬
метить и находки стилей. Это были костяные или бронзовые палочки, заостренные
на одном конце,которыми писали на навощенных деревянных, реже тонких каменных
дощечках; другой конец стиля, затупленный или плоский, служил для стирания не¬
нужных букв при исправлении текста.
Выше мы упоминали о ввозе книг ((}l[&oi Y8Ypap,pivai) в припонтийские страны,
засвидетельствованном Ксенофонтом313. Нужно думать, что эти книги, как это
обычно было в античном мире, представляли собою сворачивавшиеся в свитки
длинные и узкие полосы папируса, на которых текст писали неширокими колонками,
расположенными поперек листа.
Некоторые данные позволяют заключить, что в Ольвии и на Боспоре большим
признанием пользовались поэмы Гомера. На чернолаковой солонке IV в. до н. э.,
найденной при раскопках Пантикапея в 1945 г., имеется надпись, свидетельствую¬
щая о том, что этот предмет послужил наградой неким Гигенту и Патайку за победу
в исполнении эпических поэм 314. Об исключительной популярности поэм Гомера
в Ольвии свидетельствует Дион Хрисостом, отмечающий, что почти все ольвиополиты
знают «Илиаду» наизусть. На хорошее знакомство с лирической и эпической поэзи-
ой указывает также язык надгробных эпитафий, составленных северопонтийскими
.поэтами. Такие стихотворные эпитафии дошли до нас в большом количестве; некото¬
рые из них отличаются большим изяществом. В качестве примера приведем эпита¬
фию на могиле Гликарии 315 — супруги боспорского царя Асандра (вторая половина
I в. до н. э.); эта эпитафия была высечена на находившемся в Нимфее надгробном па¬
мятнике в виде пирамиды, сооруженном возле каптированного источника:
«Здесь, о Гликария, здесь, о супруга Асандра, испил я
Из родника твоего влаги студеной с вином;
Жажду свою утолив, я промолвил: при жизни и в смерти
Всем, кто беду потерпел, ты избавленье даришь!»
Труднее говорить о распространении музыки в северочерноморских городах.
О наличии ее мы можем судить лишь по изображениям музыкантов на росписях скле¬
пов, надгробным рельефам, терракотовым статуэткам, а равно и по находкам облом¬
ков музыкальных инструментов. Видимо, в ходу были обычные греческие струнные
инструменты: более простой— лира 316 и более сложный—кифара, а также духовые—
двойная флейта, свирель (сиринга) и небольшой, скорее всего пневматический,
-орган 317. Помимо любителей, в Северном Причерноморье были и профессиональные
312	В. В. Латышев. Эпиграфические новости из Южной России (находки 1901-—
1903 гг.).— ИАК, вып. 10, 1904, стр. 10 и сл., № 7.
313	Xenoph., Anab. VII, 5, 12.
814 В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея в 1945 г.— КСИИМК, XVII, 1947,
•стр. 109.
315	В. В. Ш к о р п и л, М. И. Р о с т о в ц е в. Эпиграмма из Эль-Тегеня.— ИАК;
вып. 37, 1910, стр. 14 и сл.
316	Л. М. Алексеевская. Лира из Керчи.— ИАК, вып. 58, 1915, стр. 140 и сл.
817 М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 380; стр. 386 и сл.,
табл. ХСН, 2.
128

музыканты. Выше уже упоминалось о состязаниях трубачей в Херсонесе. В Мир-
мнкии была найдена надгробная надпись флейтистки Пасафиликаты 318, относящая¬
ся к IV в. до н. э.
Образование хотя бы части северопонтийских греков не ограничивалось эле¬
ментарным обучением. Дион Хрисостом 319 говорит, что один из ольвийских юно¬
шей усердно занимался красноречием и философией. Одна из пантикапейских эпита¬
фий 32°, датирующаяся не позднее III в. до н. э., сообщает о покойном Смикре, кото¬
рый был широко образованным человеком и излагал свое философское учение в об¬
щественных местах. Заслуживает внимания то обстоятельство, что уроженцами
северного побережья Понта были такие философы, как Бион, Сфер и Дифил 321.
Бион Борисфенит 322, живший в III в. до н. э., принадлежал к кинической школе
п во многом способствовал ее популяризации. Сфер 323 боспорец (или ольвиополит),
также живший в III в. до н. э. то в Греции, то в Египте, то у себя на родине, был
стоиком. Автор многочисленных трудов по научным и философским проблемам,
Сфер известен как историк, изучавший социально-политические вопросы; им был
написан трактат о лаконской политии. Сфер принимал активное участие и в полити¬
ческой жизни своего времени: он был идейным руководителем спартанского царя-
реформатора — Клеомена.
Известны нам и деятели в других областях культуры: к III в. до н. э. относится
деятельность херсонесского историка Сирикса и боспорского уроженца поэта
Исилла 324 325. В I в. н. э. жили боспорский писатель Стратоник и его вольноотпущен¬
ник поэт Сосий 326. О Сосии мы можем судить только по эпитафии, которую он соста¬
вил в память своего погибшего господина. Эта эпитафия свидетельствует о большой
начитанности ее автора, хорошо знакомого с Гомером, Тиртеем и другими поэтами.
В заключение отметим одно обстоятельство, весьма показательное для культур¬
ного уровня Боспорского государства: наличие на Боспоре в первых веках нашей
эры особого магистрата 6 sju too jtai6otT(oxioo, в ведении которого находилось
какое-то педагогическое учреждение 326. Что собою представляло это учреждение,
318	В. В. Латышев. Эпиграфические новости из южной России (находки 1906 г.).—
ИАК, вып. 23, 1907, стр. 44, № 29.
319	D io Ghry s., or. XXXVI.
320	В. В. Латышев. Неизданные боспорские надписи.— Известия РАИМК, II, 1922,
стр. 92 и сл., № 1.
321	Д. С. Спиридонов. Уроженцы северного побережья Черного моря в истории
древнегреческой мысли. Известия Таврической Учен. Архивн. Комм., № 54. Симферополь, 1918,
стр. 188 и сл.
322	D io g. Laert., IV, 7.
323	Plutarch., Cleomen., II; Dio g. Laert., VII, 6.
324	Автор поэмы в честь Асклепия (в Эпидавре) — см. об этом Б.’ Н. Граков. Материалы
по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии. — ВДИ, 1939,
Лг 3, стр. 280, № 57.
325	В. В. Ш к о р п и л. Боспорские надписи, найденные в 1913 г.— ИАК, вып. 54, 1914,
стр. 71 и сл., № 5.
326	Существование этого магистрата засвидетельствовано надписью примерно II в. н. э.,
найденной на Таманском полуострове (Корецкий хутор). См. В. В. Латышев. Эпиграфические
новости из южной России.— ИАК, вып. 14, 1905, стр. 117 и сл., N° 39.
9 В. Д. Блаватский
129

нам не известно, несомненно только, что оно находилось под опекой государственной
власти.
К сожалению, мы мало знаем имена многочисленных зодчих, а также ваятелей
и живописцев, трудившихся в северопонтийских городах. Судя по эпиграфиче¬
ским 327 данным, в Танаисе в первой половине III в. н. э. работали архитекторы Авре¬
лий Антонин, Диофант, сын Неопола, и Навак.
В Северном Причерноморье были и врачи. В одной из херсонесских надгробных
надписей 328 I в. н. э. упомянут врач (medicus) Велий Фрепт, убитый таврами.
Среди хранящихся в Одесском музее находок из Ольвии имеются бронзовые хирур¬
гические инструменты; попутно отметим, что из бронзы были сделаны инструменты
хирурга, обнаруженные в Помпеях.
Достойно внимания, что в Северном Причерноморье уже в древности существо¬
вали курортные приемы лечения и, в частности, грязелечебницы 329. Согласно сви¬
детельству Плиния 33°, в Крыму был город Парасинум, «в котором земля исцеляет
всякие раны» (terra est qua sanatur omnia vulnera). Птолемей 331 упоминает о го¬
роде — Парбата (вероятно, Parasinum Плиния), расположенном в западной части
Крыма; возможно, на месте его находится нынешний курорт Саки.
Вероятно, что целебным считался также глубокий колодезь 332, находившийся
к северо-востоку от Пантикапея. Для спуска к этому колодезю была устроена нак¬
лонная подземная галерея с лестницей. Колодезь, по-видимому, был посвящен богу
врачевания — Асклепию.
Вообще можно думать, что все основные достижения античной науки и техники
проникали на Северный Понт. Так, например, даже в таком незначительном городке,
как Китей, засвидетельствована-нрименение солнечных часов, тщательно высечен¬
ных из мраморного блока, с большой посвятительной надписью 333.
Культы в античных государствах Северного Причерноморья представляли со¬
бой весьма сложную картину; вместе с тем на протяжении почти тысячелетней исто¬
рии Северного Понта верования его обитателей подверглись значительным измене¬
ниям.
Эллинские переселенцы, приходившие из Малой Азии на отдаленное северное
побережье Понта, приносили свои религиозные представления, которые теснейшим
образом были связаны с их общественной жизнью. Ведь главные греческие божества,
в основном представлявшие олицетворение отдельных явлений природы и отчасти
327 I О S Р Е,	II, ЗШ 429, 430, 433 и 434.
328 I О S Р Е,	I2, № 562.
329	Ю. Кулаковский. Заметки по истории и топографии Крыма. Археологические
известия и заметки. Изд. Моек. Арх. общ., 1896, № 1, стр. 1 и сл.
389 Р 1 i п., N. Н., И, 211.
33* Ptol., III, 6, 5.
332	Н. И. Р е п н и к о в и Ф. И. Ш м и т. Античный курорт в окрестностях Керчи.—
Сообщения ГАИМК, 1932, № 5—6, стр. 67 и сл.; В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство,
стр. 170 и сл.
333	В. В. Латышев. Неизданные боспорские надписи.— Известия РАИМК, II, 1922,
стр. 84 и сл., № 1.
130

различных сторон жизни человека, с возникновением греческих полисов стали их
патронами.
В эллинской религии 334 главное место принадлежало олимпийскому пантеону*
возглавлявшемуся верховным богом Зевсом.' Олимпийские божества заняли ана¬
логичное место в религиозных представлениях обитателей и северопонтийских
городов, о чем свидетельствует ряд надписей, прежде всего гражданская присяга
херсонесцев, изображения на монетах, мраморные скульптуры, терракотовые фигурки
и пр. Во времена возникновения и в первые века существования эллинских полисов
среди олимпийских богов особое место стал занимать сын Зевса — Аполлон, бог
светлого солнечного начала, бог-целитель и покровитель искусств.
Большую роль культ Аполлона играл в Милете — метрополии ряда северопон-
тпйских городов. Поэтому и в Ольвии и в Пантикапее Аполлон 335 пользовался осо¬
бым почитанием.
Среди других эллинских божеств, почитавшихся на Северном Понте, назовем
братьев Зевса — бога моря Посейдона и владыки преисподней — Аида (или Плуто¬
на), богиню войны и мудрости — Афину, бога-вестника, ведавшего также торгов¬
лей и иными видами обогащения, — Гермеса, богиню любви и красоты — Афродиту*
божеств врачевания — Асклепия и Гигиейю.
По представлениям греков, кроме главных богов и богинь, существовало еще
множество менее значительных местных божеств гор, скал, гротов, лесов, ручьев,
лугов, лесов и рощ. Эти божества, в частности, нимфы, почитались и на Северном
Понте. Один из боспорских городов, расположенный на западном берегу Керченского
пролива, на холме возле скалистых гротов, носил наименование Нимфей, что указы¬
вает на посвящение его нимфам.
Предметом культа в древности были реки, особенно большие. Это наблюдается
и в Северном Причерноморье. Так, у ольвиополитов был культ Борисфена — оли¬
цетворения реки Днепра; его изображали на ольвийских монетах в виде бородатой
мужской головы с густыми спутанными волосами.
Эллины помимо богов чтили еще героев. Это были или выдающиеся люди, кото¬
рые после смерти удостоивались особых почестей, приравнивающих их к божествам,
пли же легендарные родоначальники эллинских племен. Среди последних наиболее
видное место занимал Геракл — родоначальник племени дорян, у которых он
и пользовался особым почетом. В Северном Причерноморье был значительный дорий¬
ский центр — Херсонес, в котором культ Геракла получил большое распространение.
Очень почитались на Понте сыновья Зевса — братья Диоскуры, считавшиеся покро¬
вителями мореходов.
Характерной чертой эллинской религии была следующая особенность. Помимо
поклонения общегреческим божествам, в каждой общине существовал культ локаль¬
ных божеств, которые в других полисах не имели такого значения или даже совсем
334	О греческих божествах и героях, а также о связанных с ними мифах см. С. И. Р а д ц и г.
Античная мифология. М.— Л.,	1939.
335	II. И. Толстой. Культ Аполлона на Боспоре и в Ольвии.— ЖМНП, 1904, январь-
февраль, стр. 4 и сл.
9
131

не почитались. При этом в эллинских городах, основанных в «варварских» странах
на берегах Средиземного и Черного морей, нередко почитались не греческие, а мест¬
ные божества. Характер культа этих божеств, а нередко и наименования обычно
подвергались более или менее значительной эллинизации. Это явление наблюдалось
и на Северном Понте. В Ольвии, как и во всей северо-западной части Черного мо¬
ря, приобрел большое значение культ Ахилла Понтарха 336, т. е. владыки Понта.
Несомненно, что под наименованием прославленного эллинского героя «Илиады»
скрывается местное, возможно киммерийское, божество водяной стихии и, может быть,
загробного мира. Помимо почитания Ахилла в самой Ольвии, ему было посвящено
особое святилище на острове Левке337 (Белом), нынешнем Змеином, или Федониси,
в 40 км от устья Дуная. Это святилище находилось под особым покровительством
ольвиополитов.
В Херсонесе главным божеством-покровителем полиса была богиня Дева (Пао-
'frsvos), которая во многом была близка греческой богине Артемиде. Однако этот культ
имел местные корни — он был связан с Таврской богиней и, нужно думать, с почита¬
нием Великого женского божества, которое было свойственно ряду племен Северного
Причерноморья. Отголоском культа этой богини у меотов и скифов являются много¬
численные изображения ее на произведениях торевтики, главным образом золотых
бляшках, изготовлявшихся боспорскими мастерами специально для местной племен¬
ной знати.
Великое женское божество 338 заняло очень видное место и в религиозных пред¬
ставлениях обитателей Боспора как в азиатской, так и в европейской частях.
С ним связано почитание в Пантикапее «Матери богов», которую один из позднеантич¬
ных авторов — Гесихий Александрийский 339 назвал киммерийской богиней.
В Фанагории и других центрах азиатского Боспора получил распространение культ
Афродиты. Вместе с тем на всем Бэспоре с раннего времени большим почитанием
пользовалась Деметра, богиня хлебопашества и заупокойного культа. Популярность
культа Деметры была обусловлена большой ролью земледелия, а также близостью
этой богини местному женскому божеству. Одним из проявлений культа Деметры
на Боспоре является комплекс терракотовых статуэток, обнаруженный в 1868 г. 340
в^кургане Большая Близница на Таманском полуострове. Эти статуэтки341 были
положены в могилу знатной женщины — участницы мистериального (тайного)
культа Деметры 342 или, возможно, жрицы этой богини.
336	В. Д. Б л а в а т с к и й. Архаический Боспор.— МИА, № 56,	1957, стр. 11 и сл.;
G. М. Hirst. Ольвийские культы. — ИАК, вып. 27, 19Э8, стр. 134 и сл.
337	И. Толстой. Остров Белый и Таврика на Евксинском Понте. Пг., 1918, стр. 1 и сл.;
М. И. Ростовцев. Новая книга о Белом острове и Таврике.— ИАК, вып. 65, 1918, стр. 177
и сл.
338	М. И. Ростовцев. Эллинство и Иранство на юге России. Пг., 1918, стр. 124 и сл.
339	Н е s у с h. KWiepig flea.
340	OAK, 1869, стр. 146 и сл., табл. II и III.
341	А. А. П е р е д о л ь с к а я. О сюжетах трех терракотовых статуэток, найденных в кур¬
гане Большая Близница.— GA, XIII, 1950, стр. 255 и сл.
342	Статуэтки, связанные с культом Деметры, были найдены и в других пунктах Северного
Причерноморья. См. об этом: А, А. Пер едольская. Об отражении обряда «Всезерния»
-132

57. Золотая пластина из Мерджан с изображением Великого женского божества
Несколько позднее, примерно с IV в. до н. э., на Северном Понте очень видное
место занял культ Диониса — бога вина и производящих сил природы, а также
ряда божеств, ему сопутствовавших. Нужно думать, что с этими божествами отчасти
были отождествлены некоторые демоны природных сил, почитавшиеся местными
причерноморскими племенами.
С развитием античного общества религиозные представления претерпевали зна¬
чительные изменения. Общение с различными народами приводило к проникновению
иноземных культов. Так, в период эллинизма во многие греческие города проник
культ египетских божеств Сераписа и Исиды, изображения которых встречаются
и в Северном Причерноморье. В первых веках нашей эры на Боспоре получает рас¬
пространение фракийский культ Сабазия 343 — бога производящих сил природы,
несколько близкого Дионису.
Также под воздействием религиозных представлений восточных народов среди
греков распространился, особенно в эллинистическое время, культ правителей.
в терракотах V в. до н. э., найденных в Северном Причерноморье.— МИА, № 33, 1954,
стр. 114 и сл.
343	Л. А. Е л ь н и ц к и й. Из истории эллинистических культов в Причерноморье (Дио¬
нис — Сабазий).— СА, VIII, 1946, стр. 97 и сл.
133

Это явление наблюдается и на Боспоре. Согласно свиде¬
тельству Страбона 344 *, боспорский правитель Перисад (по-
видимому, первый) был признан богом. В первых веках
нашей эры некоторые боспорские цари были обожествлены
еще при их жизни; это было с Аспургом 346 (8 г. до н. э.—
38 (?) г. н. э.), и, вероятно, с Тиберием Юлием Саврома-
том I346	(93—123 гг. н. э.). Некоторая зависимость
Боспорского государства от Римской империи привела
к установлению культа римских императоров. В Панти-
капее был построен храм, посвященный этому культу
и носивший наименование Капитолия. Судя по изобра¬
жениям на монетах 347, этот храм был сооружен в ионий¬
ском ордере и имел пять колонн на фасаде. Боспорские
цари (во всяком случае Тиберий Юлий Рискупорид I
и его сын Тиберий Юлий Савромат I) носили титул пожиз¬
ненного верховного жреца (ap%iepeoc; ton? Sepaatwv 6ia
(Biod) 348 этого культа.
Римские гарнизоны, стоявшие в I —III вв. н. э. в ряде
,	пунктов в Крыму и на северо-западном побережье Чер-
58. Алтарь с посвятитель-	„
ной надписью Юпитеру Луч. ного М0РЯ’ принесли с собой новые культы. Прежде
тему Величайшему (.Харакс) всего это было почитание «Юпитера Лучшего Величай¬
шего» (Jupiter Optimus Maximus) 349, являвшегося офи¬
циальным культом в римской армии. Пребывание римских солдат на Северном
Понте способствовало распространению и других культов, преимущественно быто¬
вавших в придунайских провинциях. Это были культы Фракийского Всадника
и солнечного бога Мифры. Зародившийся на иранском Востоке, этот культ про¬
ник в Причерноморье, а в первых веках нашей эры получил весьма большое рас¬
пространение по всей Римской империи и был сильнейшим соперником христиан¬
ства.
В религиях первых веков нашей эры наблюдается усиление идей монотеизма.
В старых религиозных системах постепенно все более и более выделяется на первое
место одно из божеств, заслоняя собой другие. С этим связано распространение
на Боспоре культа «Бога Всевышнего» — 0е6д иг|нбТод, особо почитавшегося в ре¬
лигиозных и вместе с тем военных братствах, называвшихся синодами. Представление
о боге Всевышнем, видимо, возникло на основе культа Зевса, но было осложнено
344	S t г a b., VII, 4, 4.
346	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея (1948 г.).— КСИИМК, XXXIII, 1950,
стр. 26 и сл.
346	IOSPE, IV, № 202.
347	А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты, стр. 202 и сл. Табл. XLVII, рис. 17 и XLVIII,
рис. 4.
348	I О S Р Е, II, №№ 32, 39, 41, 352.
349	М. И. Ростовцев. Святилище фракийских богов и надписи бенефициариев в Ай-
Тодоре.— ИАК, вып. 40, 1911, стр. 5 и сл.
134

59. Свинцовая пластина с заклятием IV в. до н. э. из Ольвии
включением в этот образ других божеств. Наконец, в рассматриваемый период в Север¬
ное Причерноморье проникли иудаизм, а в самом начале IV в. н. э.— христианство360.
Помимо общественных культов, в античном мире занимали известное место до¬
машние культы и обряды350а. Данные о них в Северном Причерноморье, в отличие
от эллинского Средиземноморья, весьма скудны. Несколько лучше обстоит дело только
с одной стороной представлений древних обитателей Северного Причерноморья —
с их суевериями и магией.
О суевериях свидетельствуют надписи-наговоры. Образцом может служить най¬
денная в 1912 г. при раскопках ольвийского некрополя чашка с наговором IV в.
до н. э.350 351 352 Внутри ее выцарапана надпись, цель которой — оградить колдующего
от его противников, выступающих на судебном процессе. Надпись эта гласит: «Я свя¬
зываю языки противников по суду и свидетелей Телесикрата и сыновей Телесикрата—
Агрона, Гиппоника, Артемидора, Аполлодора, — и всех других, кто вместе с ним».
Нередко для различных заклинаний применялись свинцовые пластины, встре¬
чающиеся среди находок на нашем юге. Таковы найденные в Ольвии пластины IV
и I вв. до н. э. с именами проклинаемых людей зб2.
Магические надписи применялись и с медицинскими целями. В окрестностях
Анапы был найден агатовый амулет353 IV в. н. э. в виде шара с длинной надписью-
наговором. Этот наговор должен был способствовать излечению недугов своего вла¬
дельца, страдавшего горловыми болезнями.
Сравнительно мало известен нам погребальный ритуал обитателей северопон*
тийских городов. Нужно думать, он был близок погребальным обрядам Средизем
350	Ю. К у л а к о в с к и й. Прошлое Тавриды. Киев, 1914, стр. 50.
35°а С домашними культами, вероятно, связаны многие терракотовые фигурки и другие изо¬
бражения божеств, найденные в Северном Причерноморье. Таков, например, свинцовый рельеф-
односторонка IV в. до н. э. из Ольвии, представляющий гермы Гермеса, Афродиты и Приапа
<Э. О. П е т р о в с ьк а. Потршна свинцова герма з розкопок Ольви 1955 р.— Сб. «Археолопя»,
XI. Кшв, 1957, стр. 154).
351	Э. В. Диль. Ольвийская чашка с наговором.— ИАК, вып. 58, 1915, стр. 40 и сл
352	В. В. Шкорпил. Три свинцовые пластины с надписями из Ольвии.— ИАК, вып. 27,
1908, стр. 69 и сл.
353	Т. В. Б л а в а т с к а я. Амулет из окрестностей Горгиппии. Изследования в чест на
акад. Д. Дечев. София, 1958, стр. 231 и сл.
135

60. Детская подбойная гробница ольвийского некрополя (раскопки 1927 г.)
номорья. Богатые захоронения в боспорских курганах сопровождались тризнами354,,
в ритуал которых входили жертвоприношения героизированному покойнику. Этими
жертвами были кровавые возлияния на особых алтарях, установленных над жерт¬
венными ямами. Многократно производившиеся в XIX—XX вв. раскопки севе-
ропонтийских некрополей подробно познакомили нас с типом могил 355, характером
захоронений и погребальным инвентарем.
Наиболее распространенным типом могилы является простая грунтовая яма,
аналогичная теперешней могиле. Глубина такой могилы колебалась от несколькюГ
десятков сантиметров до четырех'метров. На продольных сторонах этих могил иног¬
да устраивались приступки, и гробница покрывалась каменными плитами или доска¬
ми. Иногда каменные плиты не только накрывали гробницу, но и обрамляли ее с боков
наподобие ящика («плщховая»--гробница). Случалось, что над уложенным на дно
ямы покойником сооружалось нечто вроде «карточного домика» из черепиц-роленов.
Применялись еще подбойные могилы: выкапывалась прямоугольная яма, близ¬
кая по типу обычной глубокой могиле, и внизу, вдоль одной из продольных сторон,
сооружался подбой наподобие неширокой и невысокой пещеры. В этом подбое укла¬
дывали тело покойника. Затем закрывали вход в подбой, сложив перед ним стенку-
заклад, и засыпали колодезь. Заклад сооружался из сырцовых кирпичей или камня;
354	Е. Г. К а с т а н а я н. Обряд тризны в боспорских курганах.— СА, XIV, 1950, стр. 124.
355	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г.— ИАК,.
вып. 8, 1903, стр. 7 и сл.
136

61. Богатое захоронение с кремацией (раскопки олъвийского некрополя 1911 г.)
иногда для этой цели применялись остродонные амфоры. Третьим, более богатым
видом гробницы был земляной склеп. Сначала выкапывался дромос — постепенно
углублявшийся узк!ш оход'1ГЛЖ~же--копалась прямоугольная яма. На нужной глуби¬
не, из ямы прокапывали небольшой коридорчик, который далее расширялся в
погребальную камеру, выкопанную в материковой глине, или высеченную в скало
комнату, обычно 2—3 м шириной, 3—4 м длиной и 1,5—2 м высотой. Камера имела
сводчатый потолок. В склепах иногда сооружались особые лежанки для покойни¬
ков: выкапывались в стене ниши или оставлялись в качестве ложа выступы поро¬
ды. Покойников укладывали на лежанки или на полу. Затем коридорчик закры¬
вали большой плитой, и дромос, или входную яму, засыпали землей. Склепы обычна
были семейными усыпальницами, и в них, по мере надобности, хоронили новых
покойников иногда на протяжении длительного времени.
Наиболее богатые склепы сооружались из камня. Это были монументальные
постройки, стены которых выкладывались насухо из больших, тщательно отесанных
блоков. В IV в. до н. э. широко применялись уступчатые перекрытия, которые не
вышли из употребления и в II—I вв. до н. э. Примерно в конце IV — начале III в.
до н. э. на Боспоре появились склепы, перекрытые полуциркульными сводами.
Такие склепы часто, хотя и не всегда, облицовывались штукатуркой и покрывались
росписью. Над склепами обычно насыпали большие курганы. Иногда курганы обрам¬
лялись невысокими стенками-крепидами, удерживавшими насыпь от оползаний.
Над более скромными могилами сооружались надгробные памятники в виде пли¬
ты с надписью, сообщающей имя и отчество покойного, а иногда и с стихотвор¬
137

ной эпитафией. Надгробия нередко украшались рельефными изваяниями покойни¬
ков356.
Эти рельефы сопровождаются иной раз довольно пространными надпися¬
ми, сообщающими различные сведения об умерших и завершающимися словами:
XAIPE («будь здоров» в смысле «прощай») или XAIPETE («прощайте»), если под па¬
мятником было похоронено несколько умерших.
Обряды захоронения были различны. Преобладающим было трупоположение.
Покойника клали на спину так, чтобы ноги были вытянуты, а руки лежали вдоль
туловища; преобладала ориентация головой на восток. В первых веках нашей эры
с усилением сарматизации и других местных веяний получили значительное распро¬
странение и другие ориентации, и несколько иное расположение костяка: одна
из рук сгибалась в локте, и кисть ее помещалась на лобке, ноги скрещивались в голе¬
нях. Реже применялась кремация.
Инвентарь, клавшийся в могилы, был весьма различен; он зависел от пола и
возраста покойника и особенно от материального достатка последнего. В бедных мо¬
гилах — это немногочисленные скромные предметы; немало также гробниц, где ве¬
щи совершенно отсутствуют: там, вероятно, были похоронены рабы. В богатых погре¬
бениях — десятки различных вещей: дорогостоящая, в том числе золотая, утварь,
ювелирные изделия, художественно украшенная посуда, не говоря уже о богато укра¬
шенных деревянных 357 или мраморных саркофагах.
Форма саркофагов ведет происхождение от больших тяжеловесных деревянных
ларей или сундуков, которые сколачивались из толстых досок, пришивавшихся
к четырем массивным брусьям, вертикально поставленным по углам. Нижние концы
этих брусьев служили ножками. В плане такие лари, как и саркофаги, — прямо¬
угольные. Крышки первоначально были плоскими, крепившимися на деревянных
шарнирах. В дальнейшем плоская крышка деревянных саркофагов была заменена
двускатной, подражавшей форме крыши эллинских храмов, что было связано с
представлениями о героизации знатных покойников. Вместе с этим изменением исчез¬
ли высокие ножки, применявшиеся в более раннее время, в силу чего дно такого сарко¬
фага ставилось непосредственно на землю. Этому более позднему варианту деревян¬
ного саркофага подражали каменные саркофаги.
Как деревянные, так и каменные саркофаги нередко богато украшались. Более
ранние деревянные саркофаги иногда отделывались различными инкрустациями,
исполненными резьбой орнаментами и даже целыми фризами с деревянными рельеф¬
ными фигурами, покрытыми позолотой. Позднее деревянные саркофаги стали укра¬
шать приставными ордерами с полуколоннами, пилястрами и антаблементом над
ними, что вместе с двускатной крышкой стало придавать им подобие храмиков. В про¬
светах между колонками иногда помещались терракотовые или гипсовые, ярко рас¬
крашенные скульптурные прилепы.
Деревянные гробы нынешнего типа, т. е. дощатые ящики, более широкие в голо¬
356	G. Kieseritzkyu. С. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Siidrussland.
Berlin, 1909.
357	G. Watzinger. Griechische Holzsarkophage aus der Zeit Alexander der Grossen
Leipzig, 1905.
138

вах и суживающиеся в ногах, получили распространение в период сарматизации.
Обычно в гробницах помещались вещи, так или иначе связанные с занятиями
или положением покойного. В детских могилах это были игрушки, в женских —
зеркала, различные украшения, туалетная посуда с косметикой; в могилах юношей
и мужчин — спортивный инвентарь, особенно сосуды для масла, которым атлеты
натирали тело перед борьбой. В мужских погребениях нередко встречается и оружие.
ИСКУССТВО
скусство городов Северного Причерноморья358 в первые века их сущест¬
вования было тесно связано с художественным творчеством эллинского
мира. Значительная часть произведений искусства в этот период приво¬
зилась из Средиземноморья, а те, что изготовлялись в северопонтийских
городах, по большей части еще не имели каких-либо своеобразных особен-
1§Х5	ностей, как это нередко наблюдалось позднее. Уже в VI в. до н. э. в
Северном Причерноморье создавались значительные произведения архитектуры.
Обнаруженные при рдскопках Пантикапея в 1945 г. базы колонн и часть архи¬
трава ионийского ордера 359 360 позволяют, хотя бы в самых общих чертах, реконструи¬
ровать здание, к которому они некогда принадлежали. По всей видимости, это был
храм, со всех сторон обнесенный колоннадой ионийского ордера. Размеры этой
постройки были довольно обширными: длина, вероятно, достигала 50 м. Судя по
стилю дошедших до нас фрагментов, временем сооружения храма была вторая поло¬
вина VI в. до н. э. Примерно в то же время в Пантикапее был поставлен богато
украшенный алтарь, от которого до нас дошли также незначительные остатки.
В VII—VI вв. до н. э. в Греции получила большое развитие монументальная
скульптура. Эллинскую скульптуру этого времени принято называть «архаической»;
для нее характерны строго симметричные, неподвижные фигуры. Таковы атлетиче¬
ские фигуры обнаженных юношей, нередко изображающих бога Аполлона, сидящих
мужчин, одетых в гиматии, и стоящих девушек, задрапированных в пышные одежды.
Привезенные из Средиземноморья памятники архаической скульптуры неодно¬
кратно встречались при раскопках северопонтийских городов, в особенности Ольвии.
Таков обломок мраморной статуи юноши типа архаического Аполлона в обычной не¬
подвижной позе 36°. Эта статуя, видимо, была исполнена на Самосе, примерно
в середине VI в. до н. э.
358	В. Д. Блаватский. Искусство Северного Причерноморья античной эпохи. М.,
1947; А. П. Иванова. Искусство античных городов Северного Причерноморья. Л., 1953.—
Сб. «Античные города Северного Причерноморья», I. М.— Л., 1955; W. В 1 a w a t s к у. Crimea.
Enciclopedia del’arte antica classica e orientale, II. Roma, 1959, стр. 936 и сл.
359	В. Д. Б л а в а т с к и й. Строительное дело Пантикапея...— МИА, № 56, 1957, стр. 29и сл
360	Б. В. Фармаковский. Архаический «курос» из Ольвии.— Сообщения ГАИМК
I, 1926, стр. 164 и сл., рис. 23—26.
139

!
62. Аттический чернофигурный лекиф.
Из Ольвии происходит фрагмент ниж¬
ней части своеобразной плоской мраморной
скульптуры361, вероятно, украшавшей кры¬
шу какой то богатой постройки. Скульптура
представляла женскую фигуру, задрапиро¬
ванную в длинную одежду, скорее всего это
было изображение богини Афины аттико¬
ионийской работы конца VI — начала V в.
до н. э.
Обильнее и разнообразнее произведения
архаической керамики, найденные на нашем
Юге. При раскопках на Березани, в Ольвии,
в Пантикапее и его окрестностях, а также на
Таманском полуострове и других местах об¬
наружены многочисленные вазы и их облом¬
ки. Среди них имеются образцы первокласс¬
ных ваз с жизнерадостными, красочными,j
сочными росписями коврового стиля, ук¬
рашенных растительным и геометрическим
орнаментом и изображениями животных или
фантастических существ. Таковы вазы 362>
родосской (или милетской), самосской, ко¬
ринфской и навкратийской работы. Особо
выделяются большие родосские сосуды с
росписью из нескольких поясов, в каждом
из них представлены животные, следующие
друг за другом. Ко второй половине VI —
первой половине V в. до н. э. относятся
чернофигурные вазы 363 (исполненные чер-
найденный в одной из олъвийских могил	361 М. К о б ы л и н а. Мраморный фрагмент
(раскопки 1948 г.)	из Ольвии.— Труды кабинета истории материаль¬
ной культуры, I. МГУ, V. М., 1930, стр. 72 и сл.,
рис. 19.
362	Б. В. Фармаковский. Милетские вазы из России. М., 1914 («Древности», XXV);
его же. Архаический период в России. МАР, № 34, 1914, стр. 16 и сл.; Н. А. Э н м а н.
Навкратийский кубок, найденный на о. Березани.— ИАК, вып. 40,1911, стр. 142 и сл.; С. Д. Р у д-
н е в а. Амфора милетского стиля из окрестностей станицы Таманской.— ИАК, вып. 45, 1912,
стр. 104 и сл.; Е. О. П р у ш е в с к а я. Родосская ваза и бронзовые вещи из могилы на Таман¬
ском полуострове.— ИАК, вып. 63, 1917, стр. 32 и сл.; А. И. М а н ц е в и ч. Березанская ам¬
фора.— Известия ГАИМК, V, 1927, стр. 283 и сл., табл. XIX; Т. Н. К н и п о в и ч. Некрополь
в северо-восточной части Ольвийского городища.— СА, VI, 1940, стр. 97, рис. 8; В. Д. Б л а-
в а т с к и й. Античная расписная керамика. М., 1953, стр. 256 и сл.; В. М. С к у д н о в а. Родос¬
ская керамика с о. Березани.— СА, 1960, № 2, стр. 153 и сл.
363	Н. А. Э нм а н. Ионийская амфора с Таманского полуострова. — ИАК, вып. 45, 1912,
стр. 92 и сл.; С. Д. Руднева. Чернофигурная котила из кургана Киевской губернии.— ИАК,
вып. 40,1911, стр. 130 и сл.; Н. Э. Р а д л о в. Две панафинейские амфоры, найденные в Юж-
140

ным силуэтом на фоне кра¬
сноватой глины) ионий¬
ской, клазоменской, хал-»
кидской и особенно аттиче¬
ской работы. В неболь¬
шом количестве привози¬
лись фигурные сосуды; срав¬
нительно немногочисленны
также находки краснофи¬
гурных ваз строгого стиля364.
Значительно реже, чем
глиняная посуда, встреча¬
лись богато украшенные не¬
большими скульптурными
изображениями алебастро¬
вые вазы; таковы туалетные
сосуды из Навкратиса, най¬
денные в Ольвии.
В VI—V вв. до н. э. на
Боспоре существовало имест-
ное производство расписной
глиняной посуды,как показа¬
ли раскопки в Пантикапее, Нимфее и других городах365. Эта керамика украшена фигур¬
ными и з о бра ж е ниями или чаще шез амы с лоЖ'тм узором в виде горизонтальных полос,
подобно современным ей ионийским сосудам. Довольно большое распространение полу¬
чили терракотовые 3*6 фигурки VI в,до н. э. как привозные, так и местной работы.
Таковы статуэтки сидящей богини, застывшей в неподвижной фронтальной позе. Весь¬
ма характерны односторонки—протомы, представляющие голову и верхнюю часть тор¬
са богини .Образцы таких скульптур были обнаружены при раскопках городов европей¬
ской части Боспора, а также в Фанагории. По всей вероятности, они являются изобра¬
жением Деметры или Коры-богинь, связанных с земледелием и погребальным культом.
Для производства мелкой скульптуры служили специальные формы. Образцом
является найденная в Ольвии 367 форма («типос») из терракоты, предназначенная для
оттискивания или отливки головы богини. Эта форма, вероятно, была изготовлена
в первой половине V в. до н. э. в Ионии, скорее всего на острове Самосе. Отливы,
63. Самосский кувшин из Пантикапея
(раскопки 1958 г.)
ной России в 1911 г.— ИАК, вып. 45, 1912, стр. 76 и сл.; Т. Н. К н и п о в и ч. Ионийская ваза
с Таманского полуострова и клазоменский стиль в памятниках греческих поселений северного
побережья Черного моря.— Известия ГАИМК, V, 1927, стр. 85 и сл.
364	Е. О. П р у ш е в с к а я. Из ольвийских находок краснофигурной керамики строгого
стиля.— СА, VII, 1941, стр. 318 и сл.; е е ж е. Обломок краснофигурного килика из Мирмикия.
Гос. Эрмитаж. Труды Отдела истории искусства и культуры античного мира. I, 1945, стр. 119 и сл.
365	Р. В. Шмидт. Греческая архаическая керамика Мирмикия и Тиритаки.— МИА, № 25,
1952, стр. 227 и сл.
366	М. М. К о б ы л и н а. Терракоты Пантикапея и Фанагории. М., 1960.
367	Л. А. Моисеев. «Типос» из Ольвии.— ИАК, вып. 41, 1911, стр. 121 и сл.
141

сделанные в этом «типосе»,
показывают, что скульптура
отличалась четкими форма ми.
Уже в VI в. до н. э. в
соверопонтийских городах за¬
родилась художественная об¬
работка металлов. Изготов¬
лявшиеся там различные
произведения торевтики час¬
тично бытовали в городах,
а • частично проникали к
обитателям степей. Подоб¬
ные предметы встречаются
при раскопках богатых могил
в скифских и меотскнх курга¬
нах. Примером такой работы,
вероятно, малоазийского ма¬
стера-эллина переселившего¬
ся на Боспор, является се¬
ребряное позолоченное зерка¬
ло Келермесскогокургана368.
Оно богато украшено различ¬
ными изображениями боги¬
ни—владычицы зверей—«Во¬
сточной Артемиды», попарно
сгруппированных, симмет¬
рично расположенных животных (в так называемой геральдической схеме)
и пр. Особенности трактовки отдельных фигур животных, представленных на
этом зеркале, позволяют предполагать, что исполнявший их мастер, в основном
следовавший традициям греческого архаического искусства, использовал некото¬
рые художественные мотивы, свойственные художественному творчеству аборигенов
Северного Причерноморья.
Об ювелирном производстве в Пантикапее в это время говорит каменная форма
для отливки простых украшений, найденная при раскопках дома конца VI в. до н. э.
Имеются основания считать ольвийскими художественно исполненные бронзовые
зеркала369, встречающиеся при раскопках не только в Олиеии, но далеко за ее
64. Навкратийскии кубок
368	Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 53 и сл.,
рис. 20; М. И. Максимова. Серебряное зеркало из Келермеса.— СА, XXI, 1954, стр. 281
и сл.
369	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Архаический период в России.— МАР, N° 34, Пг., 1914„
стр. 27 и сл.; табл. X, 4, 6, 7; табл. XI; Б. Граков. Чи мала Ольв1я торговелып зносинп
з Поволжям i Приураллям в арха1чну i классичну епохи? — «Археолопя». Киев, 1947, стр. 2&
и сл.; Е. О. Прушевская. Художественная обработка металла (торевтика).— Сб. «Антич¬
ные города Северного Причерноморья». М.— Л., 1955, стр. 329 и сл.
142

65. Келермесское зеркало

пределами в скифских могилах. Ручки этих зеркал украшены фигурками барсов, оле¬
ней, бараньими головками, рельефными масками Медузы-Горгоны и другими изваяни¬
ями. Таким образом,в VI и в первых десятилетиях V в. до н. э. нельзя отметить суще¬
ственного своеобразия в художественном творчестве городов Северного Причерно¬
морья, искусство которых очень близко творчеству античного мира Средиземно¬
морья.
Иную картину мы можем наблюдать позднее, примерно с конца V в. до н. э.
и особенно в последующее время. При этом нужно учесть, что с этого периода четко на¬
метилось различие между западной и восточной частями северопонтийского побережья,
о чем мы говорили раньше. Возникший около 421 г. до н. э. и в дальнейшем разрос¬
шийся в небольшое государство Херсонес, как и Ольвия, постоянно оставался поли¬
сом эллинского типа, управлявшимся рабовладельческой демократией. Боспор-
ское государство, первоначально состоявшее из одних эллинских городов, примерно,
в начале второй четверти IV в. до н. э. включило также синдов и часть меотских пле¬
мен. Наличие во главе Боспора династии Спартокидов фактически превратило ее
в монархию. Эти в корне различные условия жизни западных и восточных городов
отразились на их культуре, искусстве, приведя к большему своеобразию Боспора по
сравнению с Херсонесом и Ольвией, сохранивших значительно больше черт, общих
с эллинскими городами Средиземноморья.
Некоторые отличия наблюдаются в это время и во внешних отношениях Север¬
ного Причерноморья со Средиземноморьем. Если в VI в. до н. э. северопонтийские
города находились в особенно тесных экономических связях с Ионийским побережьем
Малой Азии и прилегающими островами, то иная картина наблюдается после греко¬
персидских войн. В V—IV вв. до н. э. Афины в большом количестве стали экспорти¬
ровать в Северное Причерноморье произведения своего искусства и художественного
ремесла, вытесняя ионийскую продукцию; в это время на Северный Понт в значи¬
тельном количестве ввозились аттические краснофигурные 370 вазы.
В III—II вв. до н. э. импорт из греческих городов Средиземноморья не прекра¬
тился, но теперь Афины в значительной мере утратили ту роль, которую они играли
в предшествующие столетия. Вновь оживились связи с греческими городами Малой
Азии; привозились произведения искусства и из других пунктов, в том числе
из расположенной в устье Нила Александрии, которая в это время стала крупней¬
шим центром Средиземноморья.
Об архитектуре и парадном убранстве богатых ольвийских построек 371 мы
уже говорили выше. Здесь отметим, что в Ольвии применялись характерные для
370	Для росписи краснофигурных ваз характерна сплошная окраска фона в черный цвет (так
называемый черный лак), на котором выделялись остававшиеся незакрашенными фигурные изоб¬
ражения цвета красноватой глины.
371	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Ольвия. М., 1915, стр. 12 и сл.; В. Pharmakowsky.
Olbia, 1901—1908. Fouilles et trouvailles.—ИАК, вып. 33, 1109, стр. 104 и сл.; Л. М. С л а в и н,
Ольввйские городские кварталы северо-восточной части верхнего города.— СА, VII, 1941
стр. 294; А. Н. Карасев. Оборонительные сооружения Ольвии.— КСИИМК, XXII, 1948,
стр. 25 и сл.
14а

античного мира мозаичные картины. Интересна в этом отношении мозаика двора упоми¬
навшегося уже ольвийского дома, раскопанного в 1902—1903 гг. 372 Она была выложе¬
на из темно-синих, светло-желтых и буро-красных галек. Центральная часть мозаики
представляла круг, посередине которого, вероятно, находилось изображение Орфея.
Круг был заключен в квадрат; раму квадрата украшали фигуры крылатых львов,
пантер, кабанов, сгруппированных попарно перед пальметтами.
Как и в предшествовавшее время, в IV—II вв. до н. э. монументальная скульпту¬
ра в основном, видимо, привозилась в Ольвию из Средиземноморья. Можно думать,
что в Ольвию доставлялись и первоклассные оригиналы; там была найдена база
статуи с подписью знаменитого аттического скульптора Праксителя 373. Оттуда же
происходят мраморная голова богини 374 аттической работы первой четверти IV в.
до н. э., великолепная мраморная голова бородатого бога 375, полная патетики, харак¬
терной для круга великого ионийского скульптора IV в. до н. э. Скопаса, мраморная
головка Диониса 376 аттической работы середины IV в. до н. э. Вероятно, в конце
IV в. до н. э. была исполнена небольшая мраморная статуэтка Афины 377; она пред¬
ставляет собою копию знаменитой колоссальной статуи Афины Парфенос (Девы),
исполненной из золота и слоновой кости аттическим скульптором Фидием.
Большой жизненностью и выразительностью отличаются обломки найденной
в Ольвии 378 колоссальной статуи льва аттической работы конца IV — начала
III в. до н. э. Напряженные мускулы и кровеносные сосуды лапы хищника кажутся
полными пульсирующей жизни.
Выше уже упоминалось о находке в доме, раскопанном в 1902—1903 гг., двух
небольших мраморных голов 379 380, по всей вероятности, Асклепия и Гигиейи, возмож¬
но принадлежавших к одной группе. Обе головы отличаются исключительно мягкой,
несколько обобщенной живописной трактовкой, характерной для александрийской
работы: они должны быть отнесены примерно к концу III в. до н. э. Вместе с этими го¬
ловами была найдена несколько превосходящая их по размерам голова, может быть,
Эрота 38°, также александрийской работы конца III в. до н. э.
372	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг.— ИАК, вып. 13,
1906, стр. 4, рис. 23; В. Pharmakowsky. Указ. соч.— ИАК, вып. 33, стр. 110, рис. 8,
стр. 43, рис. 25.
373	I О S Р Е, I2, № 271.
374	К. В. Т р е в е р. Мраморные скульптуры из Ольвии.— ИАК, вып. 54, 1914, стр. 47 и
сл., табл. I.
375 О. Ф. В а л ь д г а у е р. Памятники древней скульптуры в Историческом музее
в Москве, I. Бородатая голова IV в. до Р. X. ИАК, вып. 23, 1907, стр. 76 и сл., табл. I.
376	Б. В. Фармаковский. Мраморная головка Диониса из Ольвии.— Сообщения
ГАИМК, 1, 1926, стр. 193 и сл.
377	Б. В. Фармаковский. Памятники античной культуры, найденные в России. III.
Ольвийская реплика Афины Девы Фидия.— ИАК, вып. 14, 1905, стр. 69 и сл.; е г о ж е. Еще
об ольвийской статуэтке Афины.— ИАК, вып. 17, 1905, стр. 109 и сл.
378	Б. В. Фармаковский. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г.— Сообщения
ГАИМК, I, 1926, стр. 159 и сл., рис. 19 и 20, стр. 161 и сл.
379	Б. В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг.— ИАК, вып. 13,
табл. II и III.
380	Б. В. Фармаковский. Указ, соч., табл. I.
144

В рассматриваемый период
в Ольвии скульптура была не
только привозной; там были и
свои мастера-ваятели. Пример¬
но к III в. до н. э. относится
рельеф381 из известняка, изоб¬
ражающий сидящую на троне
богиню Кибелу.
Большое распространение
получили в Ольвии небольшие
статуэтки из терракоты 382, при¬
возившиеся из Малой Азии и
Александрии, а также ольвий-
ской работы. Известны также и
фигурные сосуды в виде голов
различных животных или голо¬
вы Ахилла 382а, о культе кото¬
рого в Ольвии мы уже говорили.
Ввоз в Ольвию художест¬
венно украшенной посуды не
прекращался в III—I вв. до
н. э. Примерно к III в. до н. э.
относятся большие чернофигур¬
ные амфоры 383; фигуры, изоб¬
раженные на этих вазах, отли¬
чаются свободой в передаче ракурсов и пространства, что не было свойственно
плоским силуэтам черонфигурных рисунков VI в. до н. э. Выделяется большая ам¬
фора александрийской работы II в. до н. э. из Ольвии 384 385. Верхняя часть этой
вазы, покрытая белой облицовкой, украшена рельефами, нижняя часть, оживлен¬
ная вертикальными ребрами, сплошь покрыта коричневым лаком. Не менее инте¬
ресна, вероятно, происходящая из Ольвии глазурованная ваза с горельефной сценой
суда Париса 38Б. Широко известный миф передан в сильно шаржированном виде,
381	ОАК, 1913—1915, стр. 48, рис. 75.
382	Е. И. Леви. Терракоты из цистерны Ольвийской агоры.— КСИИМК, вып. 74, 1959,
стр. 9 и сл.
382а Древний мир на юге России.— Изборник источников под редакцией проф. Б.А. Ту¬
ра ев а, И. Н. Бороздина и Б. В. Фармаковского. М., 1918, стр. 44,
рис. 40.
383	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г.— ИАК,
вып. 8, 1903, стр. 28 и сл., рис. 15 и сл.
384	В. Pharmakowsky. Olbia, 1901—1908. Fouilles et trouvailles.— ИАК, вып. 33,
1909, стр. 128 и сл., рис. 54; К. В. Т р е в е р. Ольвийская полихромная амфора 1901 г.— МАР,
№ 36, 1918.
385	А. Н. Ш в а р ц. По поводу вазы с рельефными изображениями, найденной в с. Пару- .
тино. «Древности».— Труды Моек. Археол. Общ.,т. 15, вып. II. М., 1894, стр. 14 и сл., табл. II—
10 в. д. Блаватский
145

представляя яркий образец эллинистической
карикатуры. Эта ваза исполнена в Малой Азии
в I в. до н. э.
Помимо привоза художественной керамики
из Средиземноморья в III—II вв. до н. э. в Оль¬
вии, как ив других крупных центрах Северного
Причерноморья, получает значительное разви¬
тие и местное производство глиняной расписной
посуды, украшенной легкими декоративными
узорами 386. Несомннено северопонтийское про¬
исхождение найденной в Ольвии фрагментиро¬
ванной ойнохои 387, примерно начала III в. до
н. э., с многокрасочной росписью по белому фо¬
ну; на плечах этого сосуда изображена, как бы
привязанная, разукрашенная повязка — тэния.
Мы уже отмечали, что Херсонес в конце V—
II в. до н. э. имел тесные культурные связи с
Южным Причерноморьем и Средиземноморьем.
В художественной культуре Херсонеса рас¬
сматриваемого периода не наблюдается каких-
либо особенностей, которые можно приписать
воздействию его ближайших соседей — тавров.
В богатых постройках Херсонеса рассмат¬
риваемого времени, видимо, применялись при¬
мерно такие же приемы отделочных работ, что
и в Ольвии. Об этом свидетельствует обнару¬
женная в 1936—1937 гг.388 мозаика из галек,
изображающая моющихся женщин.
Были в Херсонбсе и произведения мо¬
нументальной скульптуры. Судя по наход¬
ке мраморной базы статуи, трудно поддающей¬
ся точной датировке, в Херсонесе ставились
и колоссальные статуи. Однако возможно, что произведения скульптуры при¬
возились в Херсонес в меньшем количестве, чем в Ольвию. Примером привозной
скульптуры может служить мраморная голова юноши хорошей работы IV в. до н. э.
IV; Э. Р. Штерн. Античная глазурованная посуда с юга России.— ЗООИД, XXII, 1900,
стр. 24 и сл., табл. I, № 1; М. М. К о б ы л и н а. Эллинистическая ваза из Ольвии.— Ученые
записки МГУ, вып. 126, кн. 1. М., 1947, стр. 3 и сл.
386	Т. Н. Книпович. Из истории художественной керамики Северного Причерно¬
морья.— СА, VII, 1941, стр. 140 и сл.
387	В. Б л а в а т с к и й. Пол1хромна ойнохоя з Ольва.— Сб. «Археолопя», I. Киев,
1947, стр. 153 и сл.
388	Г. Б е л о в. Новая херсонесская мозаика.— ВДИ, 1938, № 3 (4), стр. 138 и сл.; его
ж е. Эллинистическая мозаика.— МИА, № 34, 1953, стр. 279 и сл., табл.
146
67. Александрийская амфора II е.
до н. э• из Ольвии

68. Найденная в Ольвии глазурованная ваза с рельефным
изображением суда Париса в шаржированном виде
круга Скопаса 389. Изготовлялась скульптура и в самом Херсонесе. Дошедший до нас
торс терракотовой фигуры из херсонесской глины свидетельствует о том, что в Херсо¬
несе исполнялись глиняные скульптуры довольно больших размеров. Этот торс до¬
стигает половины натуральной величины390. Судя по стилю, эта скульптура относится
к IV—III вв.дон. э. Кого она изображала—трудно сказать с полной уверенностью,,
но скорее всего дорийского героя — Геракла.
В быту херсонесцев большое распространение получили различные произведе¬
ния художественного ремесла: расписные и рельефные вазы, терракотовые статуэт¬
ки и прочие изделия, в значительной части изготовлявшиеся в самом Херсонесе.
389	К. Г р и н е в и ч. Раскопки в Херсонесе Таврическом в 1926 г.— Сообщения ГАИМК,
I, 1926, стр. 324, рис. 3.
390	С. Ф. С т р ж е л е ц к и й. Херсонес-Корсунь. Симферополь, 1950, стр. 70, табл. IV.
Ю* 147

При раскопках 1888 г. там было
обнаружена мастерская кора-
пласта, в которой выделывались
мелкие скульптурные поделки
из обожженной глины 391.
Встречались в Херсонесе
и ювелирные изделия 392; среди
них отличается тонкостью ра¬
боты золотое ожерелье с неболь¬
шой фигуркой сирены, найден¬
ное в 1899 г.393
Искусство входивших в
Херсонесское государство антич¬
ных поселений Западного Кры¬
ма: Керкинитиды, Прекрасной
Гавани и других нам известно
меньше. Однако и в этих не-
’■> больших населенных пунктах
развивалось свое художествен¬
ное творчество. Оттуда проис¬
ходят рельефы с изображением
пирующего Геракла 394. Эллин¬
ский герой представлен могу-
и грузным. Несколько грубоватое исполнение не лишено, однако, острой на-
щтельности и умения живо передать натуру.
Наиболее значительное из античных государственных образований Северного
шрноморья — Боспор — достигло своего расцвета в IV в. до н. э. Активное уча-
в экономической, политической и культурной жизни Боспора этого времени не
ко эллинских, но и синдо-меотских элементов определило значительное своеобра-
то художественной культуры. Искусство Боспора, особенно зодчество и торевти-
:ого времени являются значительным вкладом в художественное творчество древ-
и.
Наиболее характерные черты архитектуры Боспора выступают в монументаль-
гробницах, в особенности подкурганных склепах, которые появились на Боспо-
з раньше конца первой четверти IV в. до н. э., получили значительное распрост-
391	В. К. Мальмберг. Описание классических древностей, найденных в Херсонесе
88—1889 гг.— МАР, № 7, 1892.
392	Н. В. П я т ы ш е в а. Ювелирные изделия Херсонеса.— Труды ГИМ, XVIII, М.,
393	К. Э. Г р и н е в и ч. Стены Херсонеса Таврического (подстенный склеп № 1012 и во-
Херсонеса,' открытые в 1899 г.).— Херсонесский сборник, вып. I, 1926, стр. 14 и сл.,
L0—12.
394	М. А. Наливкина. О некоторых памятниках античной эпохи северо-западного
[а.— СА, VI, 1940, стр. 107 и сл.
ттиск, исполненный по форме, найденной в 1888 г
терской херсонесского поропласта

О	5*
70. Золотой курган под Керчью
ранение в течение этого столетия и продолжали сооружаться и во II—I вв. до н. э.
Такие склепы сосредоточены в окрестйостях Пантикапея, особенно вдоль хребта
Юз-Оба. Склепы обычно состоят из хода — дромоса и одной или двух погребальных
камер, прямоугольных или квадратных в плане. Стены их выкладывались из тесаных
каменных блоков и перекрывались уступчатым сводом, образованным постепенным
надуском камней с двух, трех или со всех четырех сторон.
Генезис описанных боспорских склепов некоторые исследователи возводили
к эгейским прототипам. Однако вряд ли прямоугольные в плане пантикапейские
склепы могли произойти от круглых в плане ульевидных эгейских гробниц. Скорее
можно предположить местное происхождение этих довольно простых по конструкций
сооружений 39Б. Задолго до боспорских склепов в юго-восточной Европе, в Приднеп¬
ровье и Прикубанье нам известны деревянные погребальные сооружения, на основе
которых возникли местные каменные конструкции, совершенно аналогичные скле¬
пам с уступчатыми перекрытиями. Нужно думать, что истоки архитектурных форм
боспорских склепов восходят к этим погребальным сооружениям племенной знати
Северного Причерноморья и особенно Прикубанья. Это обстоятельство позволяет
предполагать, что аристократию боспорской столицы, возможно, составляли не столь¬
ко потомки малоазийских знатных родов, сколько выходцы из синдо-меотской пле¬
менной знати, разумеется, сильно эллинизировавшейся. 395395	В. Д. Б л а в а т с к и й. О происхождении боспорских склепов с уступчатыми пере¬
крытиями.— СА, XXIV, 1955, стр. 29 и сл.
149

Однако нужно подчеркнуть, что сказанное относится только к архитектурному
прототипу, что же касается строительной техники пантикапейских склепов, то
она полностью отвечает приемам эллинского зодчества Средиземноморья. Вместе
с тем следует отметить, что монументальные боспорские склепы отличаются от
своих прототипов и значительно более высоким уровнем художественного мастер¬
ства.
Среди боспорских склепов несколько особняком стоит грандиозный склеп Золо¬
того кургана под Керчью, раскопанного в прошлом столетии. Это сооружение
имело ульевидную форму,и, по-видимому, было навеяно иноземными, скорее всего
фракийскими, образцами.
Большими размерами отличается находящийся под Керчью так называемый
Царский курган 396, достигающий в высоту 17 м. Он был сооружен, вероятно, в по¬
следних десятилетиях IV в. до н. э. К центру кургана вел широкий и длинный ход —
дромос, обрамленный стенами, сложенными из рустованных камней. По мере приб¬
лижения к камере стены дромоса постепенно повышаются, около середины длины его
начинается перекрывающий его уступчатый свод. В конце дромоса находится вход
в камеру, почти квадратную в плане, перекрытую высоким ступенчатым куполом.
Высота камеры около 9 м. Уступчатое перекрытие усиливает впечатление монумен¬
тальной простоты, которой отличается эта грандиозная гробница.
В конце IV — начале III в. до н. э. появился новый тппподкурганных склепов
с погребальными камерами, перекрытыми коробовыми сводами. Один из самых зна¬
чительных склепов, примерно начала III в. до н. э., был обнаружен в кургане 397 на
Васюринской горе (на Таманском полуострове). Сооружение состояло из дромоса,
крытого коридора и погребальной камеры. Дромос представлял собой каменную
лестницу, обрамленную с боков стенами, к ним примыкали два каменных ящика для
погребения коней, за лестницей находился небольшой коридор, крытый коробовым
сводом, ведший в погребальную камеру; последняя была покрыта таким же сводом,
в стенах ее были устроены три небольшие ниши.
Стены и потолок были оштукатурены и богато расписаны. Роспись стен изобра¬
жала ограду, сложенную из каменных плит черного, красного, желтого и желтовато¬
го цветов: стену увенчивал написанный красками ионийский карниз, над которым
проходила сима (желоб). Над Симой возвышались небольшие узкие козырьки — анте¬
фиксы, между ними изображены сидящие птицы: стрижи и ласточки. Средняя часть
свода также была украшена росписью: она изображала натянутый над камерой пря¬
моугольный ковер синего цвета с широкой пурпуровой каймой по краям и с красны¬
ми кистями по углам.
Близок по времени Васюринскому склепу расписной склеп расположенного не¬
вдалеке кургана Большой Близницы. Расположенная позади дромоса погребальная
камераГ этого склепа была перекрыта ступенчатым куполом. Вдоль верхней части
396	И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства,
вып. 1. СПб., 1889, стр. 23 и сл., рис. 24; Всеобщая история архитектуры, т. II, кн. 2. М., 1948,
стр. 380 и сл., табл. 8.
397	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 30 и сл., табл. XII и сл.
150

71. Дромос Царского кургана

72. Плита с изображением Деметры или Коры из кургана Большая Близница
стен ее тянулся расписной пояс, заполненный орнаментами. Большая плита, завершав¬
шая уступчатое перекрытие, была украшена росписью, представлявшей поплечное
изображение богини Деметры или ее дочери Коры 398.
Находки многочисленных обломков расписной штукатурки в Пантикапее и
Фанагории дали представление об отделке домов II в. до н. э. Здесь система росписи
была сложнее, чем в Васюринском кургане: гладь стены делилась на несколько гори¬
зонтальных поясов, состоявших из орнаментальных полос или рядов квадров — жел¬
тых, красных или окрашенных под пестрый мрамор.
Как и в Ольвии, монументальная скульптура на Боспоре, особенно в V—IV вв.
до н. э., в основном была привозной. Таковы найденные в Керчи мраморные скульпту¬
ры 399 V в. до н. э.: обломок рельефного надгробия юноши и круглая база с рельеф¬
ным изображением торжественного шествия женщин, вероятно участниц религиоз¬
ной процессии.
398	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 15 и сл., табл.
IV—VIII.
399	М. И. Максимова и М. А. Н а л и в к и н а. Скульптура. Античные города
Северного Причерноморья. М.— Л., 1955, стр. 300 и сл., рис. 4—5.
152

73. Статуя юного Диониса из Пантикапея

74. Надгробие с изображением пятиколонного здания II в. до н. э.
найденное в Пантикапее в 1911 г.

75. Фигурная ваза в виде Афродиты, найденная в Фанагории

Из Пантикапея происходит также большая мраморная статуя 400 юного Диониса
в коротком хитоне; у ног его маленькая фигура пантеры. Эта скульптура исполне¬
на в Аттике в начале IV в. до н. э. Аттической работой середины IV в. до н. э. являет¬
ся найденная в Керчи сильно поврежденная колоссальная мраморная статуя мужчи¬
ны, задрапированного в гиматий, вероятно, портрет Аполлония, одного из Спартоки-
дов, 401 — представителя династии, правившей на Боспоре.
Наряду с привозными статуями можно отметить еще ряд произведений боспор-
ской работы. В последние века до нашей эры и особенно в последующий период на
Боспоре в большом количестве исполнялись рельефные надгробия 402. Как сюжеты,
представленные на этих памятниках, так и стиль их имеют своим истоком греческую
надгробную скульптуру из Малой Азии, северо-восточной части Балканского полу¬
острова и прилежащих центров. Но трактовка фигур сильно переработана боспорски-
ми мастерами. Среди этих надгробий выделяется найденная в Керчи плита II в. до
н. э. с рельефными изображениями, расположенными в два яруса 403; вверху представ¬
лен пятиколонный фасад ионийского храма, в треугольном пространстве его фронто¬
на помещен бюст богини, вероятно, Деметры или Афродиты; в нижней части изобра¬
жен покойник в полном вооружении, его увенчивает парящая в воздухе богиня побе¬
ды Ника; рядом с покойником находится величавая женская фигура с жезлом.
Находки на Боспоре свидетельствуют о высоком качестве бытовавших там пред¬
метов художественного ремесла. Таковы расписные и фигурные сосуды из обожжен¬
ной глины, лучшие образцы которых найдены в. _одтам_из курганов некрополя
Фанагории 404. Это фигурные вазы, изображающие сфинкса, сирену и Афродиту, рож¬
дающуюся из морской пены. Все они хорошо сохранились. Эти совершенно уникаль¬
ные, первоклассные произведения аттической работы конца V — начала IV в. до
н. э. важны еще и тем, что дают наглядное представление о расцветке эллинских
хризо-элефантинных (т. е. выполненных из золота и слоновой кости) скульптур;
волосы и часть украшений покрыты позолотой; тело окрашено в очень мягкий телес¬
ный тон, различные детали мастерски расцвечены.
От описанных выше идеализованных образов божеств эллинской мифологии рез¬
ко отличается серия терракотовых статуэток примерно конца V в. до н. э., найден¬
ная в кургане 405 Большая Близница (на Таманском полуострове). Это непристойные
400	Ю. Март и. Сто лет Керченского музея. Керчь, 1926, стр. 14—15, рис. 9.
401	Б. В. Ф а р м а к о в с к и й. «Боспорсьш Спартошди в атенському р1зьбярствЬ>.—
36ipH. на пошану акад. Багал1я. Киев, 1925.
402	G. Kieseritzky u. С. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Sudrussland.
Berlin, 1909.
403 M. И. Ростовцев. Роспись Керченской гробницы, открытой в 1891 г. ПРОЕДРЙ1
AQPON.— Сб. археологических статей, поднесенный А. А. Бобринскому. СПб., 1911, стр. 149
и сл., табл. III.
404	Б. В. Фармаковский. Три полихромные вазы в форме статуэток, найденные
в Фанагории.— Записки РАИМК, I, Пг., 1921; А. А. Передольская. Фанагорийские
фигурные вазы. Л., 1937.
405	ОАК, 1869, стр. 146 и сл., табл. II и III; В. Д. Б л а в а т с к и й. Греческая скульп¬
тура. М.— Л., 1939, стр. 140; А. А. Передольская. О сюжетах трех терракотовых ста¬
туэток, найденных в кургане Большая Близница.— СА, XIII, 1950, стр. 255.
155

по тематике, нарочито уродливые, гротескные изображения старух и обнаженных
женщин, вероятно, имевшие культовое значение.
Производство терракотовых статуэток на Боспоре успешно развивалось в тече¬
ние всего рассматриваемого периода. В 1947 г. при раскопках в Фанагории было най¬
дено большое количество миниатюрных терракотовых фигурок II—I вв. до н. э.406,
позволивших установить характерные особенности коропластики этого города.
Аттические расписные сосуды V—IV вв. до н. э. в большом количестве приво¬
зились на Боспор, отчасти проникая оттуда к местным племенам Придонья и
Прикубанья. По большей части это были краснофигурные вазы, но среди них
встречались и образцы позднего чернофигурного стиля. К ним принадлежит най¬
денная в низовьях Дона, около станицы Елисаветовской панафинейская амфора 407
середины V в. до н. э. Такие вазы изготовлялись в Афинах и служили призами побе¬
дителям на происходивших там состязаниях во время праздника Великих Панафи-
ней 408. Эта ваза расписана в чернофигурной технике, применение которой было
традиционно для панафинейских амфор. На лицевой стороне ее представлена грозная
богиня Афина Паллада, около нее надпись: «Приз с афинских состязаний». На обрат¬
ной стороне изображен музыкант, играющий на струнном инструменте — кифаре,
по обе стороны его два слушателя. Другая панафинейская амфора 409 IV в. до н. э.
была найдена на Кубани около станицы Елизаветинской; на ее лицевой стороне также
нарисована Афина Паллада, а на обратной — сцена состязания кулачных бойцов.
В IV в., наряду с непрекращавшимся ввозом аттических ваз позднего красно-
фигурного стиля, на Боспоре получает дальнейшее развитие производство художест¬
венной керамики. В это время, возможно, на Боспоре работал мастер Ксенофант,’ ро¬
дом, из Афин; им был исполнен большой, роскошно украшенный арибаллический
лекиф 410, найденный в Керчи. Тулово вазы покрыто многочисленными фигурами,
представляющими персов, которые среди экзотических растений охотятся на кабанов
и фантастических чудовищ — грифов. Эти изображения исполнены частично роспи¬
сью, частично раскрашенными рельефами. Из Керчи происходит и другой, несколь¬
ко меньший по размерам арибаллический лекиф работы того же Ксенофанта, также
украшенный сценами охоты, исполненными аналогичной техникой. Вазы, декориро¬
ванные таким образом, видимо, особенно ценились на Боспоре. К числу их принад¬
лежит великолепная гидрия (трехручный кувшин) с изображением спора Афины
с Посейдоном. Эта сцена навеяна известной композицией западного фронтона Пар¬
фенона 411.
4°в м. М. К о б ы л и н а. Терракоты Фанагории местного производства.— ВДИ, 1949, N° 2,
стр. 107 и сл.
407	Н. Э. Р а д л о в. Две панафинейские амфоры, найденные в Южной России в 1911 г.—
ИАК, вып. 45, 1912, стр. 83 и сл., табл. VI.
408	Великие Панафинеи были главным афинским празднеством, совершавшимся в честь бо¬
гини Афины раз в четыре года.
409	ОАК, 1913—1915 гг., стр. 150 и сл., рис. 234, а, б.
410	Древности Босфора Киммерийского. СПб., 1854, табл. XIV, XVI; А. А. Передоль-
с.к а я. Вазы Ксенофанта. Гос. Эрмитаж.— Труды Отдела истории искусства и культуры антич¬
ного мира, т. 1, 1945, стр. 47 и сл.
411	И. Толе той.и Н. Кондаков. Русские древности..., I, 1889, стр. 75 и сл.,
рис. 108.
156

76. Фигурная ваза в виде сирены, найденная в Фанагории

В IV в. до н. э. в большом количестве привозились из Аттики на Боспор красно¬
фигурные пелики 412 (вазы с двумя ручками). Росписи их, нередко связанные с леген¬
дами о Северном Причерноморье, изображают конных воительниц-амазонок, аримас-
пов, борющихся с грифами, Аполлона на грифе и пр. На другой стороне этих ваз
почти неизменны изображения юношей-палестритов, задрапированных в гиматии.
Нередки также большие краснофигурные туалетные сосуды — леканы со сценами
из жизни гинекея — женской половины дома.
В III в. до н. э. прекратилось изготовление краснофигурных ваз. На Боспор
теперь привозились сосуды, украшенные растительными и геометрическими орна¬
ментами, исполненными красками по чернолаковому фону, и особенно вазы с рельеф¬
ными украшениями. Во II в. до н. э., как и в других странах, здесь преобладали по¬
крытые лаком рельефные сосуды, главным образом так называемые мегарские чаши.
Многие из них привозные, но эти чаши изготовлялись также и в Северном Причерно¬
морье, на что указывают обломки форм, найденные в Пантикапее 413.
Помимо рельефных чаш, на Боспоре в III—II вв. до н. э. в значительном количе¬
стве изготовлялись так называемые акварельные 414 415 вазы; это по большей части пе¬
лики и леканы, подражающие по форме и отчасти росписи сосудам IV в. до н. э.
Из других разделов художественного ремесла следует отметить богато украшен¬
ные предметы мебели. Таковы украшения клины (ложа), найденные в Куль-Обском
кургане под Керчью. Это обломки пластин 416 из слоновой кости с изображениями
сцен из эллинской мифологии, исполненными врезанным рисунком.
Художественной работой отличаются также деревянные саркофаги 416, встречав¬
шиеся в богатых гробницах. Древнейшие из них имели вид больших солидных ларей,
нередко богато украшенных резьбой или инкрустацией. К числу их принадлежит сар¬
кофаг IV в. до н. э., найденный под Керчью в Змеином кургане. Саркофаг украшают
покрытые позолотой небольшие рельефы, представляющие Аполлона и Геру 417.
Великолепный деревянный саркофаг III в. до н. э. был найден в кургане под
Анапой 418; на нем находятся рельефные фризы с резными изображениями батальных
сцен, а также Нереид, несущих доспехи Ахиллу.
412	С. С. Лукьянов и Ю. П. Гриневич. Керченская кальпида 1906 г. и поздняя
краснофигурная живопись.— МАР, № 35, 1915; М. М. К о б ы л и н а. Поздние боспорские
пелики.— МИА, № 19, 1951, стр. 136 и сл.
413	В. Д. Блаватский. О производстве «мегарских» чаш в Пантикапее.— КСИИМК,
вып. 75, 1959, стр. 174. Аналогичного типа сосуды изготовлялись и в Мирмикии. См.
В. Ф. Гайдукевич. Мирмикий. Советско-польские раскопки Мирмикия. II. Варшава,
1959, стр. 78 и сл.
414	М. М. К о б ы л и н а. Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 48 и сл.
415	Древности Босфора Киммерийского. Табл. XXIV; А. А. Передольская. Слоно¬
вая кость из кургана Куль-Оба. Гос. Эрмитаж. — Труды Отдела истории искусства и культуры
античного мира, т. 1, 1945, стр. 69 и сл.
416	А. П. Иванова. Художественные изделия из дерева и кости.— Сб. «Античные го¬
рода Северного Причерноморья», I. М.— Л., 1955, стр. 408 и сл.
417	Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 89 и сл.,
рис. 39—40.
418	С. Watzinger. Griechische Holzsarkophage aus der Zeit Alexander der Grossen.
Leipzig, 1905, стр. 36, № 12, рис. 64.
157

77. Деревянный саркофаг из Змеиного кургана
Реже встречались каменные саркофаги. Среди них выделяется монументальный
мраморный саркофаг 419, найденный около станицы Таманской; он отличается просто¬
той и строгостью очертаний. Крышка саркофага, сделанная наподобие двускатной
кровли, придает саркофагу некоторое сходство с греческими храмами. Можно думать,
что это связано с представлениями о героизации знатных покойников.
419	Случайные находки и приобретения за 1916 и 1917 гг.— ИАК, вып. 65, 1918, стр. 166 и
сл.; К. Э. Г р и н е в и ч. Мраморный таманский саркофаг.— Труды Секции археологии
РАНИИОН, IV, 1928, стр. 162 и сл., табл. IX—X; Н. В. Пятышева, Таманский саркофаг.
М., 1949.
158

78. Арибаллический лекиф работы мастерской Ксеиофанта

На Боспоре найдены первоклассные об¬
разцы резных полудрагоценных камней,
вставленных в перстни, диадемы и пр. В од¬
ной из могил на Юз-Обе было найдено коль¬
цо, украшенное резным камнем с изображе¬
нием летящей цапли и подписью резчика Дек-
самена Хиосского 420.
Еще большего внимания заслуживают
художественные изделия из металлов. Выше
уже говорилось о золотой пантикапейской мо¬
нете — статерах IVв. дон. э., отличающихся
высоким мастерством исполнения.
Художественная утварь, найденная в
окрестностях Пантикапея, на Таманском
полуострове, а равно в курганах южных сте¬
пей, занимает видное место среди дошедших
до нас аналогичных изделий античного вре¬
мени. Курганы Куль-Оба, Большая и Малая
Близницы, Семибратние, Карагодеушах, Чер-
томлык, Солоха и другие дали многочислен¬
ные изделия из золота и серебра, относящие¬
ся к IV—III вв. до н. э.421 Рельефные изо¬
бражения на них отчасти представляют
сцены из эллинской мифологии, отчасти на¬
веяны жизнью соседних с Боспором местных
племен. Эти изображения в основном испол¬
нены в стиле классического искусства Гре¬
ции; однако некоторым из них, главным об¬
разом в сценах из скифской жизни, свойст¬
венна тщательная передача характерных
этнографических особенностей и большая вы¬
разительность, так же как головекозлоухо¬
го божества на пантикапейских монетах.
Среди многочисленных находок в Куль-
Обском кургане выделяется великолепная
золотая подвеска 422 с рельефным изобра¬
жением головы статуи Афипы-Парфенос Фи¬
дия; оно представляет наиболее точное из
79. Золотые серьги из Феодосии
(в увеличенном виде)
420	И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности..., вып. I, стр. 63, рис. 87;.
Е. В. Е р н ш т е д т. К вопросу о стиле резчика Дексамена.— Известия ГАИМК, IV, 1925,
стр. 289 и сл.
421	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 363 и сл.
422	Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 79, рис. 35.
159»

дошедших до нас воспроизведений прославленного оригинала: украшенный тремя
гребнями шлем передан с мельчайшими подробностями, известными по описанию
древнегреческого путешественника Павсания 423.
Тонкостью ювелирной работы отличаются золотые серьги 424, обнаруженные
в кургане близ Феодосии в 1853 г.; на них представлены изображения воина в колес¬
нице, запряженной четверкой коней, и Ники — крылатой богини победы. Эти изоб¬
ражения на феодосийских серьгах настолько малы по размерам, что с трудом
могут быть рассмотрены невооруженным глазом.
Выбивная золотая пластина 425, украшавшая горит (футляр для лука и стрел)
из Чертомлыцкого кургана, является чисто эллинской не только по характеру трактов¬
ки многофигурной композиции, но и по сюжетам изображений, вероятно, связанных
с греческими мифами. Эта пластина не является единичным памятником — совершен¬
но идентичные ей золотые рельефные пластины были найдены в Ильинецком кур¬
гане (при раскопках 1901—1902 гг.), а также в Мелитопольском кургане в 1954 г.426
и, наконец, в Елисаветовском кургане в 1959 г. 427
В одном из самых значительных таманских курганов — Большой Близнице бы¬
ли найдены многочисленные изделия из золота 428; среди них выделяется головной
убор с рельефными изображениями аримаспов, сражающихся с грифами. Как отме¬
чалось, этот сюжет нередко встречается и в росписях боспорских пелик. Найденная
в том же кургане большая ушная подвеска с изображением Нереиды с доспехом Ахил¬
ла на гиппокампе не уступает по качеству работы кульобской.
Среди вещей, обнаруженных в кургане Карагодеушах, большой интерес представ¬
ляет фрагментированный серебряный сосуд в виде рога (ритон) 429 430. Сцена, украшаю¬
щая верхнюю часть этого сосуда, дает нам представление о воззрениях местных оби¬
тателей Северного Причерноморья. Верховный бог изображен в виде всадника, про¬
тив которого находится вождь, также сидящий верхом на коне. Бог приобщает
к власти или, может быть, передает сакральную силу вождю, который был не только
военачальником, но также и жрецом. Как и в чертомлыцкой вазе, в этой сцене ска¬
зались большая этнографическая осведомленность боспорского мастера и интерес
к жизни северопонтийского племенного мира. Из находок в Куль-Обе нужно упо¬
мянуть рельефный сосуд 43°, сделанный из электра; на нем представлены сцены из
423	Р aus., I, 24, 5—7.
424	Н. Макаренко. Указ, соч., стр. 73.
425	И. Толст о'й и Н. Кондаков. Русские древности..., вып. II, стр. 144, рис. 121;
Б. Фармаковский. Золотые обивки налучий (горитов) из Чертомлыцкого кургана и из
кургана в М. Ильинцах. IIPOEAPQI AQPON. — Сб. археологических статей, поднесенный
А. А. Бобринскому. СПб., 1911, стр. 45 и сл., табл. I—II.
428	Е. Ф. Покровская. Мелитопольский скифский курган.— БДИ, 1955, № 2,
стр. 191 и сл.
427	В. П. Шилов. Раскопки Елизаветовского могильника в 1959 г. — СА, 1961, № 1,
стр. 161 и сл., рис. 13.
428	Е. Н. Minn s. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913, стр. 425 и сл.; M. И. Р о с т о в-
ц е в. Из прошлого Греции и Рима. М., 1915, табл. IX.
429	М. И. Ростовцев. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре.—
ИАК, вып. 49, 1913, стр. 1 и сл., табл. I.
430	Н. Макаренко. Указ, соч., стр. 74 и сл.
160

Ма. Боспорская краснофигурная пелика.	j 806. Боспорская краснофиггурная пелика.
Лицевая сторона	j Обратная сторона

жизни скифов, свидетельствующие о хорошем знакомстве с ними художника, что
было возможно лишь при непосредственном наблюдении; примечательна сцена
вырывания зуба, насыщенная патетической выразительностью.
Те же особенности можно отметить в изображении скифов, дрессирующих лоша¬
дей, на серебряной амфоре431, найденной при раскопках Чертомлыцкого кургана
(в 1862—1863 гг.). Эта живая сцена занимает неширокий пояс на плечах вазы; фон
рельефа гладкий, фигуры исполнены с такой жизненностью, что у зрителя создается
впечатление необъятного простора южной степи. Над поясом с изображением ски¬
фов и коней представлены грифы, терзающие оленей. Тулово вазы богато украшено
сложными орнаментальными мотивами: по всей поверхности извиваются усики,
из которых вырастают пальметты, полупальметты и цветы; на усиках сидят птицы.
К нижней части тулова прикреплены исполненные в круглой скульптуре две головы
львов и между ними голова Пегаса, обрамленная широко распластанными крыльями.
Эти головы, вероятно, были приделаны к вазе не при ее изготовлении, а немного позд¬
нее, но выполнены они в той же мастерской.
Такой же характер, как на описанных горитах, имеют рельефы на ножнах меча
из Чертомлыка 432.
Замечательным произведением античной торевтики Причерноморья является
массивный золотой гребень из кургана Солоха 433. Его увенчивает группа, представ¬
ляющая битву трех воинов. В центре — конный воин, нападающий на спешенного
всадника, около которого лежит убитая лошадь; за конным воином следует пеший
дружинник. Все бойцы одеты в местную одежду, на всадниках греческие шлемы
и панцири. Аналогичный сюжет изображен на главной композиции серебряной обив¬
ки налучия из того же кургана 434, с тем лишь отличием, что на сражающихся нет
греческих доспехов и они представлены в более грубом обличии, чем более «эллини-
зованные» бойцы золотого гребня.
Рассмотренные произведения торевтики, в основном относящиеся к IV в. до н. э.,
во многом ближе эллинистическому искусству Средиземноморья, чем греческому ис¬
кусству периода классики. Это прежде всего сказывается в «этнографических» ин¬
тересах художников, внимательно наблюдавших меотов и скифов, старательно пере¬
дававших их внешний облик, одежду, оружие, их позы, движения, нравы и обычаи.
Боспорские торевты, изготовлявшие эти замечательные произведения искусства,
были знакомы со всеми достижениями греческой классики. Вместе с тем, считаясь
с вкусами своих местных заказчиков, боспорские мастера изображали сцены из
жизни степняков и их типы, отличные от эллинских; при этом создавались совер¬
шенно новые образы, необычные для классического искусства.
Как уже отмечалось, в период с середины I в. до н. э. наблюдается дальнейшее
усиление местных элементов в городах Северного Причерноморья. Хотя государст¬
431	И. Т о л с т о й и Н. К о н д а к о в. Русские древности..., вып. II. СПб., 1889»
стр. 138, рис. 115.
432	И. Толстой и Н. Кондаков. Указ, соч., стр. 146, рис. 123.
433	ОАК, 1913—1915, стр. 104 и сл.
434	ОАК, 1913—1915, стр. 122, рис. 195; А. П. М а н ц е в и ч. Гребень и фиала из кургана
Солоха.— СА, XIII, 1950, стр. 217 и сл#
11 В. Д. Блаватсний
161

венным языком в эти# городах по-прежнему остается греческий, но в культурной
жизни й в быту происходят очень значительные изменения, резко меняющие облик
гражданства. Прежнего гражданина — палестрита сменяет одетый в кочевническую
одежду конный воин. Глубокие изменения происходят и в художественном творчест¬
ве. Потребность в произведениях искусства Средиземноморья падает, преобладает
местная художественная продукция. Особенно резко выступают .местные элементы
на Боспоре, подвергавшемся в это время сильной сарматизации. В несколько мень¬
шей мере это проявляется в Ольвии и еще слабее — в Херсонесе. Последний всегда
был тесно связан культурными интересами и политическими взаимоотношениями
с эллинским миром, а в рассматриваемую эпоху Херсонес по большей части находил¬
ся в зависимости от Рима.
Ольвия, восстановленная после разрушения ее гетами, в середине I в. до н. э.
была небольшим городом, сильно уступавшим по величине прежнему.
От храмового зодчества Ольвии рассматриваемой эпохи до нас дошли обломки
храма Аполлона Простата 435 ионийского ордера. Хорошо сохранились два монумен¬
тальных каменных склепа И—III вв. н. э.; каждый из них состоит из двух помеще¬
ний, расположенных по одной оси. Один из склепов находится под курганом, полу¬
чившим наименование «Зевсова кургана»436. Нижняя часть этого кургана была обне¬
сена подпорной каменной стеной крепидой.
Скульптура Ольвии рассматриваемого периода по качеству значительно уступает
скульптуре времени расцвета города. Примером ее может служить статуя мальчика
с мехом в руках, служившая украшением фонтана 437.
Римские гарнизоны, длительно стоявшие в Херсонесе, способствовали установ¬
лению связей с римскими, главным образом дунайскими провинциями, и известному
воздействию искусства последних на художественное творчество херсонесских ма¬
стеров.
На херсонесских надгробных рельефах 438 нередко встречаются портретные
бюсты или фигуры покойных. Более примитивные, чем средиземноморские, они не
лишены некоторой остроты индивидуальной характеристики и вместе с тем отражают
ту эволюцию стиля, которую претерпевал античный портрет во II—III вв. н* э.
Весьма интересная серия мраморных рельефов первых веков нашей эры была най¬
дена в 1935 г.439; сюжеты весьма различны: фигуры Эротов, несущих тяжелые гир¬
лянды, изображения подвигов Геракла, грифа, кораблей и пр. Особого внимания за¬
служивает рельеф II в. н. э., представляющий покойных супругов — Фемиста, сына
435	Б. В. Фармаковский. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г.— Сообщения
ГАИМК, I, 1926, стр. 156, рис.. 16—17.
436	Б. В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг.— ИАКГ вып. 13,
1906, стр. 10 и сл. О другом склепе см. Б. В. Фармаковский. Склеп Еврисивия и Ареты.—
ИАК, вып. 3, 1902, стр. 1 и сл,
437	ОАК, 1905, стр. 15 и сл., рис. 15—16.
438	А. П. Иванова. Херсонесские скульптурные надгробия с портретными изображе¬
ниями.— СА, VII, 1941, стр. 107 и сл.
439	Г. Д. Белов. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Крым. гос. изд.,
1938, стр. 38 и сл.
162

11*
81, Золотая обивка горита из Мелитопольского кургана (раскопки 1954 г,).

Стратона, и его жену Василину, возлежащих на ложе; по сторонам их Эроты
и маски Медузы.
Еще сильнее сказалось воздействие художественного творчества дунайских про¬
винций на искусстве римской крепости Харакс, расположенной на Ай-Тодорском мысе.
В святилищах около крепости были найдены 440 небольшие вотивные рельефы,
представляющие Диониса, Артемиду, Фракийского всадника, Мифру и пр. Того же
происхождения и мраморное надгробие Фурия Севта с изображением скачущего на
лошади всадника, который в сопровождении собаки охотится на кабана. Все эти
рельефы исполнены под сильным воздействием фракийского искусства. Это вполне
естественно, если принять во внимание, что римский гарнизон Харакса в значитель¬
ной мере состоял из солдат, набранных в северо-восточной части Балканского полу¬
острова.
Памятников зодчества Боспора периода сарматизации до нас дошло довольно
много. Большая часть их — развалины жилых домов, а также хозяйственные,
технические и оборонительные сооружения.
Выше была отмечена находка обломка архитрава с надписью, которая позволяет
полагать, что в 23 г. н. э. в Пантикапее был сооружен пятиколонный мраморный пор¬
тик дорийского ордера, служивший, вероятно, фасадом храма, посвященного Аспургу.
Пантикапейские склепы I в. до н. э. и первых веков нашей эры заметно отлича¬
ются от боспорских монументальных гробниц IV в. до н. э. Богатые гробницы сар¬
матского времени представляли погребальные камеры, которые обычно вырезались
в твердом материке. Стены и потолки таких камер нередко покрывались росписью
различного содержания.
Простотой архитектурных форм выделяется монументальный каменный склеп
I в. н. э., обнаруженный при раскопках 1948 г. в одном из курганов под Керчью 441.
Фасад этого склепа представлял собой простую стену, сложенную из больших камен¬
ных квадров; он был прорезан дверным проемом, перекрытым громадным блоком.
Сравнительно небольшая погребальная камера была покрыта коробовым сводом,
сложенным из клинчатых камней. Какой-либо росписи или облицовки в этом соору¬
жении не было, стены и своды оживлялись только сеткой швов между отдельными
камнями. Внутри погребальной камеры стоял монументальный каменный саркофаг.
Он был закрыт крышкой, имевшей округлые очертания, которые гармонировали
со сводчатым перекрытием склепа. Своей простотой пантикапейский склеп, обнаружен¬
ный в 1948 г., несколько напоминает суровые архитектурные формы склепов с уступ¬
чатыми перекрытиями IV в. до н. э. Однако, как уже отмечалось, для пантика-
пейских склепов первых веков нашей эры более характерно наличие сложных рос¬
писей.
В росписях склепов I в. до н. э. и первых веков нашей эры нередко наблюдаются
фигурные изображения, главным образом в люнетах. Изображаются мифологические
440	М. И. Ростовцев. Святилище фракийских богов и надписи бенефициариев в Ай-
Тодоре.— ИАК, вып. 40, 1911, стр. 3 и сл.
441	В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея (1948).— КСИИМК, XXXIII, 1950,
стр. 23 и сл.
164

сюжеты или покойник и его домо¬
чадцы, иногда в бытовой обстановке
в степи 442. В некоторых случаях пе¬
редаются элементы пейзажа.
К I в. н. э. относится керченский
«Склеп Деметры»443. На стене по сто¬
ронам входа в этом склепе написаны
изображения нимфы Калипсо и бога
Гермеса; первая, согласно представле¬
ниям древних греков, накрывала
покойников покрывалом смерти, а вто¬
рой отводил их душив преисподнюю.
На других стенах склепа представ¬
лены лозы с гроздьями. Стены увен¬
чивает ионийский сухарный фриз.
В одном из люнетов помещено изобра¬
жение Плутона на колеснице, запря¬
женной четверкой коней, похищаю¬
щего Кору. Другой люнет заполнен
орнаментом. Посередине плафона —
круглый медальон, в котором нахо¬
дится поплечное изображение Демет¬
ры. Богиня представлена с серьезным,
строгим, несколько печальным лицом.
Ее широко открытые глаза как бы
смотрят прямо на каждого входящего
в склеп и невольно привлекают к себе внимание. Облик богини в полной мере отвечает
образу Деметры, божества заупокойного культа, скорбящей матери, которая тщетна
разыскивала свою дочь Кору, похищенную в подземное царство владыкой преисподней
Плутоном. По краям плафона изображены птицы, растительные мотивы, листья
и лепестки роз. Эти мотивы «цветочного» орнамента весьма характерны для росписей
плафонов склепов первых веков нашей эры; наряду с ними мы нередко встречаем
роспись стен, воспроизводящую инкрустацию плитами разноцветного мрамора.
В керченском склепе444 II в. н. э., открытом в 1872 г., роспись нижней части стен
представляет как бы богато отделанную стену, расчлененную пилястрами на прямо¬
угольные поля, облицованные инкрустациями из плит различных форм и цветов*.
Верхние же части стен занимают многофигурные сцены, которые дают нам представ¬
ление о военной жизни пантикапейцев. Одетые в тяжелые доспехи конные панти-
капейцы сражаются со своими воинственными соседями — сарматами и таврами.
442	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 170 и сл.,табл. СП
443	М. И. Ростовцев. Указ, соч., стр. 199 и сл., табл. VI и IX; В. Блаватский.
Склеп Деметры. Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. М.— Л.,
1948, стр. 5 и сл.
444	М. И. Ростовцев. Указ, соч., стр. 293 и сл., табл. XXVI—XXXI, XXXII, 3 4.
165
82. Надгробие Фурия Севта из Харакса

83. «Склеп Деметры» в Пантикапее, вид от входа (северная половина)
Представленные фигуры несколько распластаны, что наблюдается и на рельефах того
же времени. Изображая пейзаж, мастер не представляет местность во всей полноте,
ограничиваясь только передачей отдельных деревьев.
Своеобразным, как бы миниатюрным подражанием расписному склепу, является
саркофаг 445 конца I — начала II в. н. э., найденный в Керчи в 1900 г. Ящик и крыш¬
ка саркофага, снаружи довольно грубо высеченные из известняка, внутри отделаны
более тщательно и украшены росписью. Изображения массивных колонн разделяют
стенки саркофага на восемь полей, заполненных различными композициями. Мы
видим сцены, представляющие покойных супругов за трапезой, музыкантов, играю¬
щих на флейтах и переносном органе, двух всадников, пляшущих уродливых карли¬
ков и другие изображения. Но особенно интересна картина, показывающая жи¬
вописца за работой в его мастерской; он сидит перед мольбертом возле ящика с во¬
сковыми красками; около художника — жаровня, на которой он разогревает свой
445	М. И. Ростовцев. Указ, соч., стр. 378 и сл., табл. ХСН—XCV, рис. 67.
166

инструмент. Вероятно, живописец пи¬
шет портрет три подобных произ¬
ведения тут же висят на стене.
В позднеантичное время в Пан-
тпкапее встречаются склепы 446, сте¬
ны которых покрыты незамысловатой
росписью с простыми геометриче¬
скими узорами, растительными мо¬
тивами и примитивными фигурами
животных и людей с колоколовидны¬
ми туловищами. По всей вероятности,
композиции с изображениями людей
представляют ритуальные сцены, свя¬
занные с культом Сабазия.
Найденйые на Боспоре скуль¬
птуры сарматского времени в основ¬
ном не привезены из Средиземно¬
морья, а исполнены на месте. Среди
них лишь небольшая часть следует
классическим образцам. К числу та¬
ковых принадлежит великолепная
мраморная голова богини Афроди¬
ты447, обнаруженная при раскопках
Пантикапея в 1949 г. Эта голова ис¬
полнена примерно в I в. н. э. по об¬
разцу V в. до н. э. В 1956 г. также
в Пантикапее были найдены мрамор¬
ные головы 448 бородатого бога и бо¬
гини, в ер оятно * Гигиейи; последняя
84, Голова Афродиты из Пантикапея
(раскопки 1949 г.)
исполнена примерно в I в. н. э., а образец ее восходит к оригиналу аттического ма¬
стера IV в. до н. э.— Праксителя.
Значительное место в боспорской скульптуре рассматриваемого времени при¬
надлежало портретам. Таковы найденная под Новороссийском небольшая брон¬
зовая голова, вероятно, представляющая портрет боспорской царицы Динамии449,
и мраморная голова одного из боспорских царей I в, н. э. 450
446 М. И. Ростовцев. Указ, соч., стр. 401 и сл., табл. XCVII—CI.
447 Н. Лосева. Голова Афродиты из раскопок Пантикапея в 1949 г.— ВДЙ, 1954, № 1,
стр. 165 и сд.
448	В. Д. Б л а в а т с к й й. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг.— СА, 1960, "№ 2,
стр. 182 и сл.
449	М. И. Ростовцев. Бронзовый бюст Боспорской царицы и история Боспора в эпоху
Августа.— «Древности». Труды Мос. Арх. общ., т. 25, М., 1916, стр. 2 и сл.; его же. Эллин-
ство и Иранство на юге России. Пг., 1918, табл. XV, 1.
450	М. И. Ростовцев.* Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре.—
ИАК, вып. 49, 1913, стр. 20 и сл., табл. Ill, 1—2.
167

Исключительно интересна портретная мраморная статуя второй половины II
в. н. э., найденная в Анапе ш. Она изображает стоящего бородатого мужчину;
связка свитков у его ног позволяет заключить, что это скорее всего один из пред¬
ставителей боспорской администрации. Этот магистрат задрапирован в античную
одежду, которая сочетается с местным украшением — гривной — массивным оже¬
рельем с головой животного посередине. Еще острее веяния новой местной культу¬
ры сказываются в . передаче тела: узкие плечи и впалая грудь резко отличаются от
более коренастых торсов греческой классики. Работа отличается большим совер¬
шенством технических приемов; стиль статуи близок восточногреческой скульптуре
II в. н. э. Чувствуется продолжение эллинистической традиции со свойственным
ей этнографическим интересом к изображению иноземцев — в данном случае, по всей
вероятности, представителя греко-синдской знати.
Из рельефных скульптур заслуживает упоминания найденный в Танаисе неболь¬
шой мраморный рельеф 451 452 453 с посвятительной надписью Трифона, исполненный во
II — начале III в. н. э. Он представляет тяжеловооруженного всадника, держащего
обеими руками большое копье. Нужно думать, что рельеф был вставлен в стену
здания, к которому и относится посвятительная надпись.
Боспорские надгробные рельефы из известняка, исполнявшиеся еще во II—I вв.
до н. э., получили большое распространение в первых веках нашей эры 4б3. На них
покойный часто изображен в кочевнической одежде и вооружении верхом на лошади
в сопровождении конных и пеших соратников. Такие изображения тесно связаны
с новыми бытовыми условиями на Боспоре, когда верховая езда получила широкое
распространение, а в военном деле конница стала играть весьма большую роль.
Кроме того, в это время, отчасти под воздействием сарматского мира, изменились
представления об облике героизированного умершего. Его стали изображать в виде
всадника наподобие конного божества, почитавшегося у иранских 454 455 и фракий¬
ских 466 племен.
На боспорских надгробиях знатную покойницу нередко изображали восседающей
на кресле среди своих прислужниц. Иногда чета покойников изображена пирующей
в загробном мире: умерший возлежит на ложе, перед ним стоит столик с едой и на¬
питками; около умершего сидит его супруга, им обоим прислуживают рабы. По¬
добные рельефы встречаются на надгробиях по одному, а иной раз по два или
по три один под другим. Характер рельефа часто не округло-выпуклый, как это
свойственно греческой скульптуре, а плоскостной, подобно иранским рельефам;
в трактовке изображений на этих памятниках заметно усиливаются черты схема¬
тизма.
451	М. М. К о б ы л и н а. Скульптура Боспора.— МИА, № 19, 1951, стр. 171 и сл.
452	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., табл. XXXIV,3.
453	G. Kieseritzkyu. С. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Siidrussland.
Berlin, 1909.
454	M. И. Ростовцев. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре.—
ИАК, вып. 49, 1913, стр. 3 и сл.
455	G. I. К a z а г о w. Die Denkmaler der Thrakischen Reitergottes in Bulgarien.— Dis¬
sertations Pannonicae. Ser. II. Fasc. 2. Leipzig, 1938.
168

86. Мраморная голова боспорского царя из Пантикапея

Среди боспорских надгробных памят¬
ников встречаются совершенно примитив¬
ные изваяния; такова серия надгробий из
Горгиппии.
Как отмечалось, расписные склепы
на Боспоре в период сарматизации получи¬
ли значительное распространение. В отли¬
чие от них, склепы со скульптурными
украшениями встречались очень редко. Та¬
ков обнаруженный около Нимфея выруб¬
ленный в известняковой скале продол¬
говатый склеп 4б6, относящийся ко II—III
вв. н. э. На стенах погребальной камеры
находятся рельефные изваяния, высечен¬
ные в природной скале. Над входом рас¬
положено поясное изображение богини
Афины с миниатюрным копьем и щитом
в руках и большой маской Медузы Гор¬
гоны на груди. В углах склепа бюсты Па¬
на и Силена. Все эти изваяния выполнены
малоопытным мастером, плохо справляв¬
шимся с передачей пропорций, особенно
фигуры Афины. Тем не менее, они не ли¬
шены известной силы и выразительности,
своеобразного грубого реализма.
Весьма редко встречались в Боспоре и
мраморные саркофаги,украшенные скульп- 85. Голова богини U8 Пантикапея
турами. Примером может служить ве- (раскопки 1956 г.)
ликолепный, сильно фрагментированный
саркофаг 4б7, найденный в 1834 г. под Керчью. Крышка саркофага представляет бо¬
гато украшенное ложе, на котором возлежат покойные; ящик саркофага обильно
украшен орнаментами и рельефами; там представлен миф о пребывании Ахилла
на острове Скиросе: хитрый Одиссей узнает юного эллинского героя, скрывавше¬
гося среди дочерей Ликомеда.
Известны и скульптуры, изображающие животных, из них отметим найденную
под Керчью колоссальную статую льва, положившего лапу на голову быка 4б8.
Широкое распространение в рассматриваемое время на Северном Понте получили
терракотовые статуэтки местного производства. При раскопках Пантикапея в 1949 г.
был обнаружен эргастерий коропласта I в. до н. э. Были найдены развалины двух
45в М. И. Р о с т о в ц е в. Античная декоративная живопись..., стр. 394 и сл., табл. XCVI,
рис. 71.
457 Ю. Ю. Марти. Сто лет Керченского музея. Керчь, 1926, стр. 14—15, рис. 4.
468 ОАК, 1894, стр. 5 и сл., рис. 1.
169

обжигательных цечей, формы для оттискивания фигурок и большое количество ста¬
туэток и их обломков, явно исполненных в одних и тех же формах 4б9.
Сюжеты боспорских статуэток сарматского времени очень разнообразны. Таковы
жанровые сцены, изображения местных обитателей, мифологических персонажей
(например, Эрота). Статуэтки нередко сохраняют следы яркой расцветки. Исполне¬
ние этих фигурок отличается некоторой суммарностью и штампованностью, что
не мешает им быть иногда очень выразительными.
Особое место среди боспорских терракот занимают своеобразные уродливые фи¬
гурки — гротески, представляющие скорее всего изображения местных демонов 46°.
По внешнему виду они напоминают античных марионеток. Головы их часто накрыты
рогатыми уборами; в руках у них сиринга (свирель), флейта, другие музыкальные ин¬
струменты или иные предметы для ритуальных действий; туловище имеет колоколо¬
видную форму, Что позволяет подвесить к нему свободно раскачивающиеся нижние
конечности.
Из терракоты исполнялись также рельефы-односторонки, например, изображе¬
ния Ниобидов и Ниобид 461, истребляемых разгневанными богами. Такие терракото¬
вые изображения обычно служили украшениями деревянных саркофагов. Наряду
с ними применялись отливы из гипса; последние иногда представляли собой аналогич¬
ные фигурки Ниобидов. Из гипса изготовлялись также архитектурные орнаменты,
например ажурные акротерии из раскопок некрополя в Дии-Тиритаке в 1933 г.462,
рельефные скульптуры: протомы силенов, маски львов или Медузы, трагические мас¬
ки и пр. Гипс пестро раскрашивался очень яркими красками: розовой, голубой, кир¬
пично-красной, черной и т. д. Среди гипсовых украшений преобладали изображения,
по сюжетам и стилю всецело продолжающие античную традицию; реже встречаются
плоскостные скульптуры, в которых ясно сказываются сильные воздействия местных
этнических элементов. Известны также саркофаги, украшенные резьбой по дереву.
К их числу принадлежит саркофаг с различными изображениями (юноша около
сосуда, кентавр, животные и пр.), найденный в Керчи 463 в 1900 г. Все фигуры
имеют распластанный «пряничный» вид, в них сказывается такая же «варваризация»
стиля, которая наблюдается в некоторых гипсовых украшениях.
Еще сильнее выступают новые черты, порожденные «варваризацией» Боспора,
в терракотовых фигурках, найденных в небольших боспорских поселениях, напри¬
мер около нынешней деревни Тасуново 464. В этих мелких скульптурах, вероятно
469 В. Д. Б л а в а т с к и й. Раскопки Пантикапея (1949).— КСИИМК, XXXVII, 1951,
стр. 213, рис. 70, б, стр. 218, рис. 73, 3, стр. 223;, М. М. Ко былина. Терракотовые статуэтки
Пантикапея и Фанагории. М., 1961, стр. 139 и сл., табл. XXIX—XXXIV.
460	ОАК, 1911, стр. 27 и сл., рис. 44.
461	С. А. Ж е б е л е в. Пантикапейские Ниобиды.— МАР, № 24, СПб., 1901.
462	В. Д. Блаватский. Раскопки некрополя Тиритаки в 1933 г.— МИА, № 4,1941,
стр. 71 и сл.
463	А. П. Иванова. Черты местного стиля в деревянной резьбе Боспора римского
времени. Гос. Эрмитаж, Труды отдела истории искусства и культуры античного мира, I. Л., 1945,
стр. 192—193, табл. ,V и сл.
464	В. Д. Блаватский и Д. Б. Ш е л о в. Разведки на Керченском полуострове.—
КСИИМК, вып. 58, 1955, стр. 106 и сл., рис. 44—46; см. особо рис. 45, 4.
170

87. Уздечный набор полихромного стиля из Пантикапея
(детали)
ритуального назначения, реалистические формы иногда настолько утрачены, что
лицо имеет вид плоской поверхности, нос передан легким защипом, глаза едва на¬
мечены.
Высокохудожественная расписная керамика доримского времени сменяется бо¬
лее скромной краснолаковой посудой, среди которой довольно редки сосуды с рельеф¬
ными украшениями. Таков, например, узкогорлый кувшинчик с изображением двух
цапель, напавших на змею 46Б.
Получившая некоторое распространение в это время лепная керамика 465 466 из
темной грубой глины нередко бывает украшена незамысловатыми геометрическими
465	О. Ф. В а л ь д г а у е р. Имя. Эрмитаж. Краткое описание собрания античных распис¬
ных ваз. СПб., 1914, стр. 113, рис. 17.
4ee Е. Г. К а с т а н я н. Художественные элементы в лепной керамике Боспора. Античные
города Северного Причерноморья. М.— Л., 1955, стр. 395 и сл.
171

узорами, исполненными насечкой, порезкой или лощением. Встречаются также сосу¬
ды с ручками, представляющими схематическое изображение птицы или четвероно¬
гого животного. Нужно думать, что появление на Боспоре сосудов с зооморфными
ручками тесно связано с воздействием сарматского мира.
Отметим еще, правда, малочисленные сосуды 467 из стекла, украшенные полихром-
ной росписью с изображением газелей (из Ольвии) или птиц среди ветвей (из Пан-
тикапея).
Из других разделов художественного ремесла особенно интересна торевтика.
На Боспоре в широком ходу были мелкие бляшки с сильно геометризованными рас¬
тительными орнаментами, насечками и зернью. В мастерских Пантикапея получил
распространение особый полихромный стиль. Ювелирные золотые изделия 468 укра¬
шались инкрустацией цветными камнями (гранатами, изумрудами, аквамаринами,
бирюзой), разноцветным стеклом и цветной эмалью. Такие цветные вставки с плоско-
срезанной передней поверхностью, разделенные неширокой сеткой золотой оправы,
иногда почти сплошь покрывали предмет, составляя незамысловатый узор. В общем
же создавалось впечатление очень пестрой, бросающейся в глаза, несколько грубова¬
той «варварской» роскоши, совершенно чуждой более строгой эллинской классике.
Завершая обзор искусства Северопонтийских государств, отметим, что значи¬
тельная часть рассмотренных произведений (особенно до сарматского времени) была
привезена из метрополии. К ним принадлежат многие из памятников монументаль¬
ной скульптуры, расписных и рельефных ваз, а также других изделий художест¬
венного ремесла. Соответственно этому и античное зодчество Северного Причерно¬
морья преимущественно навеяно средиземноморскими образцами.
Однако существовало и северопонтийское художественное творчество, среди
произведений которого выделяются монументальные гробницы Боспора со склепами
с уступчатыми или полуциркульными перекрытиями, украшенные стенными роспи¬
сями. В истории античной торевтики одно из первых мест принадлежит пантика-
пейским золотым монетам и ювелирным изделиям, ярко запечатлевшим облик
древних обитателей наших южных степей.
В период сарматизации северопонтийское искусство испытывает значительное
воздействие местной среды и приобретает более резко выраженный локальный
характер.
467	М. И. Ростовцев. Стеклянные расписные вазы позднеэллииистического вре¬
мени и история декоративной живописи.— ИАК, вып. 54, 1914, стр. 1 и сл.; Н. Качалов,
Стекло. М., 1959, стр. 89, рис. 47.
468	И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства
III. СПб., 1890, стр. 134 и сл., рис. 152 и сл.

ЧАСТЬ
^*■4	'ШШ)’
ЕВЕРОПОНТИЙСКИЕ
ГОРОДА,
ПОСЕЛЕНИЯ
И ДРУГИЕ
ПАМЯТНИКИ

■v>
БОРИСФЕНИДА
ревнейшее греческое поселение в Северном Причерноморье возникло
на острове Бере^ани—древней Борисфениде. Березань — небольшой
остров, расположенный в устье Днепровско-Бугского лимана, неда¬
леко от нынешнего Очакова.Остров этот представляет собой довольно
ровное плато, постепенно повышающееся по направлению к югу.
Размеры его невелики — всего около километра в длину.
В северной части острова находились древнее поселение и его
\с&ъ	ш некрополь. Поселение это возникло в VII в. до н. э. и расцвело
в VI —начале V в. По своему характеру поселение на Березани представляло торговую
факторию-эмпорий. Подобного рода эмпории и в некоторых других местах на Черном
море основывались 1 первоначально на островах (или полуостровах). Такое островное
расположение эмпориев неразрывно связано со стремлением греческих купцов обезо¬
пасить свои фактории при столкновениях с местным населением, что могло случиться
на первых порах. Несколько позднее, когда торговля греков с местным населением
стала более устойчивой, начали появляться поселения на материке.
Поселение на Березани 2 состояло из ряда домов, построенных из камня или
сырцовых кирпичей на каменных цоколях. На Березани были открыты многочислен¬
ные ямы грушевидной формы, расположенные почюеедству е домами. Нужно думать,
что первоначально эти ямы служили зернохранилищами. В дальнейшем ямы обычно
засыпались различным мусором. В некоторых ямах находились погребения: глиня¬
ные сосуды с костями сожженных покойников.
1	Сравн. положение Истрии, Аполлонии и Месембрии (Т. В. Блаватская. Западно-
понтийские города в VII—I в. до н. э. М., 1952, стр. 23 и сл., стр. 26 и сл., стр. 32 и сл.).
2	ОАК, 1909 и 1910, стр. 105 и сл.; Э. Штерн. Отчет о раскопках на острове Вере—
зани летом 1913 г. Отд. оттиск; Д. И. Нудеяьман. Древнегреческое поселение на Север¬
ном Причерноморье. Ученые записки ист. фак. МПИ им. В. И. Ленина, т. XXXVII, вып. 3.
М., 1946, стр. 21 и сл.; М. Болтенко. Розкопки на остров1 Березаш в 1946 г.— Археоло-
ri4Hi пам’ятки УРСР, II, 1949, стр. 31 и сл.; С. А. К а п о ш и н а. Из истории греческой
колонизации Нижнего Побужья.— МИА’, № 50, 1956, стр. 211 и сл. Л. М. Славин. Древно-
грецьке поселения на остров Березань. HayKOBi записки Кшвський ушверситет iM Т. Г. Шев-
ченка, т. XV, вып. VI. Кшв, 1956, стр. 157 и сл.
175

На Березани, помимо погребений в грушевидных ямах, обнаружен значительный
некрополь в северо-западной части острова. Некрополь заключал трупоположения
с костяками £ вытянутом и скорченном положении. Многие из погребений сопровож¬
дались довольно богатым инвентарем. Это — росписная посуда, главным образом
коврового стиля; среди ваз часто встречались родосские, ионийские с незамыслова¬
тыми узорами в виде полос лака и, наконец, аттические чернофигурные сосуды. В мо¬
гилах были также обнаружены терракотовые статуэтки, нередко представляющие
восседающую на троне богиню.
В V в. до н. э., с ростом недалеко расположенной Ольвии, поселение на Береза¬
ни в значительной мере заглохло, хотя продолжало существовать в течение всего
античного, а отчасти и средневекового времени.
ОЛЬВИЯ И ЕЕ ХОРА
есравненно большее значение, чем поселение на Березани, имела Ольвия.
Развалины этого города находятся на западном берегу Бугского лимана
к югу от нынешнего села Парутина. Городище Ольвии3 имеет очертания,
близкие к вытянутому треугольнику, узкой стороной обращенному к севе¬
ру; длина его около 1 км. Это городище лежит на двух террасах — верхней
1б5Э ~ и нижней, примыкающих к лиману; нижняя терраса ежегодно подмывается
водой; аналогичное явление наблюдается и в некоторых других северопонтийских горо¬
дищах. Исследования Ольвии сыграли большую роль в русской дореволюционной и со¬
ветской археологии, равно и в античной археологии в целом. Уже начиная со второго
десятилетия XIX в. с ольвийского городища и некрополя неоднократно снимались
планы. В дальнейшем там производились раскопки многими исследователями:
А. С. Уваровым в середине XIX в., И. Е. Забелиным — в семидесятых годах и др.
В первых десятилетиях XX в. в Ольвии работал Борис Владимирович Фармаков-
ский; значительно усовершенствовав приемы раскопок древнего города, он поднял
полевую археологию на небывалую до него высоту 4 *.
В результате работ Б. В. Фармаковского была выявлена история города, установ¬
лены границы города в их историческом развитии. Эти достижения были результа¬
том строгой целеустремленности работ Б. В. Фармаковского. Значительные по мас¬
штабу раскопки производились и после Б. В. Фармаковского, особенно в 30-х годах
текущего столетия; работы эти ведутся и в настоящее время.
Мы располагаем очень ценными и разнообразными источниками для изучения
истории Ольвии. Здесь прежде всего следует упомянуть древних писателей, в первую
очередь Евсевия 6, сообщающего нам о времени основания Ольвии. Особо следует
3Б. В. Фармаковский. Ольвия. М., 1915.
4 См. о нем: В. Д. Блаватский. Б. В. Фармаковский— исследователь античного
мира.— КСИИМК, XXII, 1948, стр. 8 и сл.
6 Е use b., Chron, 88.,
176

отметить Геродота 6, описавшего местоположение Ольвии. Рассказывая историю
скифского царя Скила, Геродот сообщает нам ряд сведений об этом городе, о его кре¬
постных стенах, о дворце скифского царя в Ольвии, украшенном скульптурами.
Из последующих писателей особенно важным является Дион Хрисостом 7, ав¬
тор I в. н. э. От него мы узнаем о тяжелой судьбе Ольвии в последних веках до на¬
шей эры, о постигших ее разорениях, завершившихся разгромом города гетами. Да¬
лее Дион сообщает нам, что новая Ольвия, возникшая на развалинах старой, была
значительно меньшим по площади, более бедным городом с жалкими домишками.
Не менее интересны свидетельства Диона и об изменениях характера культуры Оль¬
вии, принятии ольвиополитами ряда местных обычаев, несмотря на их любовь
к греческим традициям и особенно к Гомеру. Наконец, очень важны указания Диона
и для экономической истории Ольвии, в частности, ее торговли.
Вторая группа источников — источники эпиграфические. До нас дошло значи¬
тельное количество надписей 8 на мраморных досках, найденных в Ольвии, представ¬
ляющих собой различного рода государственные акты, посвятительные надписи
божествам и надгробия. Эти надписи рисуют нам социальную структуру города, дают
важные сведения по его хозяйству.
Совершенно выдающийся интерес представляет собой декрет III в. до н. э.
в честь одного из ольвийских граждан — Протогена 9, сына Геросонта. В декрете
заключаются сведения об экономических затруднениях, испытывавшихся этим поли¬
сом, о политическом положении Ольвии, о тех внешних опасностях, которые постоян¬
но угрожали городу.
Общественная казна Ольвии постоянно пустовала, и полис вынужден был обра¬
щаться с просьбами к Протогену о денежной помощи. Деньги были нужны то для
уплаты дани скифскому царю Саитафарну, то для выкупа священных сосудов, кото¬
рые город заложил иноземному ростовщику, то для закупки вина и особенно хлеба
во времена голода, и наконец для постройки оборонительных стен и башен, а также
других городских сооружений.
Ольвия в это время находилась в политической зависимости от скифов, выра¬
жавшейся в том, что скифские цари постоянно требовали дань, которая тяжелым бре¬
менем ложилась на оскудевшую государственную казну. Вместе с тем эта зависимость
от скифов отнюдь не гарантировала Ольвию от нападений других племен. Так, оль-
виополиты были в большой тревоге при известии о том, что галаты и скиры заключи¬
ли союз и угрожают нападением Ольвии и ее соседям.
Из других надписей отметим декрет I в. до н. э. в честь Никерата 10, сына Па-
пия, который неоднократно оказывал различные услуги полису, главным образом
при военных столкновениях с врагами, попал в устроенную ими засаду и был убит.
В почетном постановлении в честь покойного Феокла п, сына Сатира, упоминается,
-	-
•Herod., IV, 78—79.
’Dio Chrys., or. XXXVI.
8 I О S P E, Ia, № 20—324.
• I О S P E, Ia, № 32.
10	I О S P E, Ia, № 34.
11	1 О S P E, Ia, № 40.
12	в. Д. Блаватскай
177

что помимо Ольвии его увенчали золотыми венцами еще 18 городов Северного, За¬
падного и Южного Причерноморья.
Весьма важны также для истории Ольвии археологические источники: раскоп¬
ки, которые велись в Ольвии более столетия, дали самые многочисленные и разнооб¬
разные материалы. Исследования Ольвии XIX в. в археологическом отношении были
очень несовершенны. Однако при этих раскопках было найдено много надписей, ко¬
торые позволили крупнейшему историку-антиковеду Василию Васильевичу Латышеву
написать его выдающееся исследование 12 по истории Ольвии. КромеГтотчг,'"иссле¬
дованиями конца XIX в. было раскрыто много могил ольвийского некрополя.
Новой эрой в изучении Ольвии стали раскопки Бориса Владимировича Фарма-
ковского. В 1901 г. Б. В. Фармаковский раскапывал 13 некрополь Ольвии. Эти работы
легли в основу наших представлений о характере ольвийских могил и о той эволю¬
ции, которую они претерпели.
В 1902—1903 гг. Б. В. Фармаковский приступил к изучению Ольвийского горо¬
дища 14. Им был вскрыт участок так называемого Зевсова кургана (таково условное
название одного из курганов, данное А. С. Уваровым). Исследование этого участка
показало, что курган был насыпан не из обычной чистой земли, а из культурного
слоя городища и что он сооружен над местом, некогда занятым древним городом.
Под этим курганом Б. В. Фармаковский обнаружил многочисленные культурные
напластования, начиная с VI в до н. э. и кончая I в. до н. э. В этих напластованиях
были открыты уже упоминавшиеся выше: стена VI в. до н. э. в виде сырцовой кладки
на цоколе из полигональных камней и богатый дом II в. до н. э. с внутренним двором,
обнесенным колоннадой ионийского ордера и украшенным мозаикой из разноцвет¬
ных голышей. В середине I в. до н. э. все постройки, находившиеся на этом участке,
были разрушены, после чего городская жизнь в данном месте навсегда прекратилась.
В первых веках нашей эры это урочище находилось за пределами города и на нем был
сооружен обширный курган с монументальным каменным склепом.
Описанная картина, раскрытая в результате археологических работ, полностью
согласуется, как это отмечалось Б. В. Фармаковским, с данными письменных источ¬
ников, именно — со свидетельством Диона Хрисостомао том, что после гетского раз¬
грома площадь Ольвии значительно сократилась.
В 1903—1904 гг. Б. В. Фармаковский обследовал 15 западные границы города.
Раскоп его был разбит над Заячьей балкой. Согласно предположениям исследовате¬
ля, можно было ожидать, что там должна проходить ольвийская крепостная стена.
Раскопки подтвердили эту гипотезу. Б. В. Фармаковский обнаружил остатки мощ¬
ной оборонительной стены IV в. до н. э., которая сослужила немалую службу горо¬
ду во время его осады полководцем Александра Македонского Зопирйоном. Над
12	‘В. В. Латышев. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии.
СПб., 1887.
13	ОАК, 1901, стр. 2 и сл.; Б. В. Фармаковский. Раскопки некрополя древней
Ольвии в 1901 г.— ИАК, вып. 8, 1903.
14	ОАК, 1902, стр. 2 и сл.; Б. В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—
1903 гг.—ИАК, вып. 13, 1906.
15	ОАК, 1903, стр. 20; ОАК, 1904, стр. 1 и сл.
178

развалинами стены IV в. до н. э. открыта менее солидная стена первых веков нашей
эры, усиленная большой башней.
Исследования 1905—1906 гг.16 велись у Поперечной балки, пересекающей горо¬
дище Ольвии с запада на восток. На южной стороне этой балки была выявлена стен i
цитадели римского времени. Под этой стеной не оказалось каких-либо остатков обо¬
ронительных “сооружений более раннего времени. Таким образом, наметились гра¬
ницы послегетской Ольвии и еще раз получили подтверждение предположения о раз¬
мерах догетской Ольвии.
В 1907—1908 гг. 17 работы были направлены на определение северной границы
Ольвии во время ее наибольшего расцвета. Исследовался участок около Северней
балки. Там раскопаны остатки оборонительной стены и городских ворот IV в.
дон. э. Выше этих сооружений не оказалось каких-либо городских остатков, отно¬
сящихся к временам после гетского разгрома.
В 1908—1914 гг.18 работы Б. В. Фармаковского сосредоточиваются на нижнем
городе, в южной части последнего. Там, недалеко от берега Бугского лимана, был
вскрыт значительный участок, заключавший многочисленные напластования с V в.
до н. э. до позднего античного времени.
Среди обнаруженных там сооружений наибольший интерес представляет об¬
ширное здание II в. до н. э. с внутренним перистильным двором, где стоял алтарь,
вероятно, посвященный Аполлону 19. Согласно предположению Б. В. Фармаковско¬
го, это здание служило пританеем.
Прерванные войной раскопки в Ольвии были возобновлены Б. В. Фармаков-
ским в 1924 г. Работы 20 производились около Поперечной балки. Там открыты остат¬
ки храма Аполлона Простата — покровителя Ольвии. Обломки здания лежали уже
не на первоначальном месте, что не дало возможности восстановить план храма.
В 1925 г. работы 21 велись на территории Сигнальной станции, в северной части
Ольвийского городища. Там обнаружен некрополь архаического времени, над кото¬
рым залегали городские напластования периода расцвета Ольвии, а также участок
крепостной стены, являвшейся непосредственным продолжением стены 1907—1908 гг.
Более поздних остатков послегетского времени на данном участке не оказалось.
Наконец, в последнем году деятельности Б. В. Фармаковского — в 1926 г. —
производились раскопки22 города главным образом к западу от Зевсова кургана.
Там были вскрыты греческие напластования с VI в. до I в. до н. э. В результате этих
работ выявлен перекресток широких улиц, расположенных под прямым углом,
что позволило Б. В. Фармаковскому установить применение так называемого
18	ОАК, 1905, стр. 1 и сл.; ОАК, 1906, стр. 1 и сл.
17 ОАК, 1907, стр. 1 и сл.; ОАК, 1908, стр. 1 и сл.
18	ОАК, 1909—1910, стр. 1 и сл.; ОАК, 1911, стр. 1 и сл.; ОАК, 1912, стр. 1 и сл.;
ОАК, 1913—1915, стр. 1 и сл.
19	ОАК, 1909—1910, стр. 13 и сл.
20	Б. В. Фармаковский. Отчет о раскопках Ольвии в 1924 г.— Сообщения ГАИМК,
I, 1926, стр. 143 и сл.
21	Б. В. Фармаковский. Отчет о раскопках Ольвии в 1925 г.— Сообщения ГАИМК,.
1, 1926, стр. 171 и сл.
22	Б. В. Фармаковский. Розкопування Ольбн, р. 1926, Звгг. Одесса, 1929.
12* ,179

гипподамова принципа планировки в
Ольвии еще в VI в. до н. э.
Параллельно с работами на горо¬
дище Б. В. Фармаковский вел раскопки
некрополя. Им было обнаружено зна¬
чительное количество могил, относящих¬
ся к различным эпохам, и установлены
три основных типа могил ольвийского
некрополя: простых, подбойных и зем¬
ляных склепов. Преобладающим обря¬
дом было трупоположение. Кремация
применялась редко и притом обычно
только в раннее время. Наиболее га-
ботыми были погребения под курга¬
нами.
Особо отметим два кургана с мону¬
ментальными каменными склепами пер¬
вых веков нашей эры. Об одном из них,
так называемом Зевсовом кургане, мы уже упоминали. Другой курган со склепом,
в котором были похоронены Еврисивий и Арета23, находится возле северной окраины
ольвийского городища.
После смерти Б. В. Фармаковского в Ольвии производились коллекти¬
вом советских археологов большие по объему раскопки. В результате этих работ
в 20-х годах было установлено на участке к западу от Зевсова кургана наличие ме¬
таллургического (бронзолитейного) производства. Там были найдены остатки гор¬
нов и ямы, заключавшие большое количество шлака и других отходов. В том же
районе были обнаружены наглядные следы гетского разгрома I в. до н. э.; на мосто¬
вых лежало много непогребенных костяков убитых ольвиополитов.
В 30-х годах значительные исследования 24 производились в северной части го¬
рода; были обнаружены кварталы, заселенные сравнительно небогатыми обитателя¬
ми: ряд небольших жилых домов с внутренними двориками, не имевшими колоннад.
В нижнем городе был вскрыт значительный участок к северу от района, иссле¬
дованного Б. В. Фармаковским. , Там открыты оборонительная стенай гончарный
квартал с большими печами для обжига глиняной посуды первых веков нашей
эры 25.
В последние годы наиболее значительные результаты дали раскопки верхнего
города, в северной части последнего. Открыта часть агоры и прилегающего к ней
священного участка — теменоса; о них мы говорили выше.
23	Б. В. Фармаковский. Склеп Еврисивия и Ареты в Ольвии.— ИАК, вып. 3, 1902,
стр. 1 и сл.
24	Сб. «Ольвия». Институт археологии АН УССР. I. Киев, 1940. Сб. «Ольв1я. II». Архео-
лопчш пам’ятки УРСР, VII, 1958; М. Л. Славин. Древний город Ольвия. Киев, 1951.
25	Р. У. В е т ш т е й н. Керам1чш випалювальш neni Ольви перших столггь н. е. Архео-
лопчш пам’ятки УРСР, VII, 1958, стр. 61 и сл.
180
88. Золотая серьга из ольвийской могилы VI в.
до н. э.

Наконец, следует упомянуть раскопки в римской цитадели26, где был обнаружен
дом с внутренним двориком I—II вв. н. э., по типу напоминающим перистильные дво¬
рики догетского времени. В другом участке цитадели в 1952 г. были раскопаны остат¬
ки кузнечной мастерской.
На основе доступных нам материалов можно наметить главнейшие вехи истори¬
ческого развития и характера культуры Ольвии. Можно думать, что в хозяйстве
Ольвии земледелие играло сравнительно скромную роль 27. Тот хлеб, который вы¬
возился в Средиземноморье из Ольвии, поступал в нее главным образом посредством
торговли, ибо земледельческий район собственно Ольвии был незначительным. Ос¬
нову хозяйства города составляли ремесла. Большую роль играла металлургия,
в особенности медное литье, получившее развитие еще с VI в. до н. э.28 Об этом сви¬
детельствуют многочисленные формы, изделия, иногда со следами брака, горны, най¬
денные в 20-х годах. Затем следует отметить керамическое производство Ольвии, изго¬
товление посуды, терракотовых статуэток, архитектурных деталей и пр. Среди про¬
мыслов следует упомянуть рыболовство и добычу соли. Виноделие 29 в Ольвии, по-
видимому, было лишь в первых веках нашей эры. Количество найденных виноделен,
при наличии довольно большой вскрытой площади города, сравнительно невелико.
В ольвийском хозяйстве большую роль играла посредническая торговля со
скифами, о значении которой особенно ярко свидетельствует Дион Хрисостом.
Характер ольвийской культуры в догетское время был греческим 30. Позднее
наблюдается, по-видимому, постепенно нараставшая «варваризация» быта. Дион
Хрисостом отмечает, что ольвиополиты носили черную одежду «варварского» образ¬
ца. Вместе с тем Дионом отмечаются и другие особенности быта ольвиополитов, по¬
рожденные общением с местными жителями, в частности широкое применение верхо¬
вой езды.
* * *
Помимо раскопок в городе, в советское время производились большие разведочные
и раскопочные работы в ближних окрестностях31 Ольвии. Эти исследования дают пред¬
ставление о земледельческих поселениях, примыкавших к городу и входивших в оль-
вийскую хору. Наиболее интересные памятники обнаружены непосредственно к югу
от Ольвии. У окраины ольвийского некрополя, около Широкой балки32, раскапывалось
поселение VI—II вв. до н. э., заключавшее остатки небольших бедных жилищ,
26	Т. Н. К н и п о в и ч. Перистильный двор первых веков нашей эры на территории рим¬
ской цитадели в Ольвии.— ВДИ, 1953, № 1, стр. 183 и сл.
27	В. Д. Блаватский. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья.
М., 1953, стр. 51 и сл.
28	Е. О. Прушевская. Художественная обработка металла (торевтика). Античные
города Северного Причерноморья. М.— Л., 1955, стр. 329 и сл.
29	О. I. Л е в i. Ольвшсьш виноробш.— Археолопчш пам’ятки УРСР, VII, 1958,
стр. 29 и сл\
30	В связи с этим весьма важной является работа: Т. Н. Книпович. Население Ольвии
в VI—I вв. до н. э. по данным эпиграфических источников.— МИ А, № 50, 1956, стр. 119 и сл.,
стр. 125 и сл.
31	Л. М. Славин. Древний город Ольвия. Киев, 1951, стр. 62 и сл.; С. И. К а п о ш и-
н а. Из истории греческой колонизации нижнего Побужья.— МИА, № 50, 1956, стр. 239 и сл.
32	Б. М. Р а б и ч к и н. Поселение у Широкой балки.—КСИИМК, XL, 1951, стр. 114 и сл.
181

заглубленных на 0,40 м в землю, стены которых, по всей видимости, были возведены
главным образом из вынутой при постройке земли с ограниченным добавлением грубо
отесанных камней. Возле жилищ находились зерновые ямы и печь, возможно, слу¬
жившая для подсушки зерна.
В 4 км к югу от Ольвии, около Закисовой балки 33, находится поселение, сущест¬
вовавшее также в VI—II вв. до н. э., но наиболее оживленная жизнь в нем была
в IV—III вв. до н. э.; там обнаружены большие монументальные дома, по строитель¬
ной технике очень близкие ольвийским. Это — каменные здания с мощеными двори¬
ками, снабженными водостоками. Применялись там также и слоевые субструкции,
столь характерные для ольвийских построек. О земледельческом характере поселе¬
ния наглядно свидетельствуют открытые зерновые ямы с каменными горловинами
и крышками; в одной из них обнаружены зерна пшеницы, вики и ржи. В балке
около поселения был раскопан круглый в плане колодезь эллинистического време¬
ни, верхняя часть которого была сложена из рваного камня, а нижняя вырублена
в скале. Достойно внимания, что как в двух названных поселениях, а также в поселе¬
ниях около Петуховки (на Днепровско-Бугском лимане)—около Чертоватого (к севе¬
ру от Ольвии), наблюдается следующий состав стада 34 35: на первом месте стоит мелкий
рогатый скот, на втором—крупный рогатый скот, затем обычно лошади и свиньи. Та¬
кой состав стада является характерной особенностью греческого животноводства 36
и резко отличен от скифского.
ТИРА
лижайшим к Ольвии античным городом была Тира 36, находившаяся на
западном берегу Днестровского лимана, возле нынешнего Белгорода-Дне-
стровского. Судя по доступным нам данным, Тира имела несколько мень¬
шее значение, чем Ольвия. Хотя раскопки Тиры начались более шести¬
десяти лет назад, однако до сего времени город исследован крайне мало,
’ и история его во многом остается неясной. Обстоятельно разработаны
только нумизматика 37 и довольно скудная эпиграфика 38 Тиры. Тира, по всей
видимости, возникла в VI в. до н. э.; нужно думать, что в хозяйстве этого города
земледелие всегда играло значительную роль39. Исторические судьбы Тиры в
33	Ф. М. Ш т и т е л ь м а н. Поселения античного периода на побережье Бугского ли¬
мана.— МИА, № 50, 1956, стр. 259 и сл.
34	В. I. Б I б i к о в а. Фауна Ольви та И периферП за матер1алами розкопок 1935—
1948 рр..— Археолотчш пам’ятки УРСР, VII, 1958, стр. 143 и сл.
35	В. И. Ц а л к и н. Домашние и дикие животные из скифского Неаполя.— СА, XX,
1954, стр. 286 и сл.
36	А. Н. 3 о г р а ф. Древний город Тира — Белгород — Аккерман.— КСИИМК, VIII,
1940, стр. 63 и сл.
37	А. II. 3 о г р а ф. Монеты Тиры. М., 1957.
38	I О S Р Е, I2, №№ 2—19.
39	Т. Д. Златковская. О начальном периоде истории Тиры — С А 1959, № 2,
стр. 63 и сл.
182

известной мере были близки истории Ольвии. Однако Тира не прекратила, подобно
Ольвии, своего существования в позднеантичное время; в силу этого, мощные сред¬
невековые напластования, отложившиеся над остатками античного города, немало
затрудняют раскопки последнего.
Основными результатами раскопочных работ 40 двух последних десятилетий
было обнаружение части древней улицы шириною 2 м и развалин, примыкавших
к ней жилых домов первых веков нашей эры. В это время в Тире стоял римский гар¬
низон, с пребыванием которого в городе связаны находки кирпичей с клеймами
I Италийского, V Македонского и XI Клавдиева легионов.
ХЕРСОНЕССКОЕ ГОСУДАРСТВО.
ХАРАКС
рупнейшим центром античного времени в Западном Крыму был Херсонес
Таврический 41, расположенный на окраине нынешнего Севастополя. Там
еще в VI в. до н. э. возник греческий эмпорий, продолжавший существо¬
вать в течение большей части V в. до н. э. Вероятно, в 422=3421-№^ де
н. э. 42 переселенцы из Геракл ей Понтийской на месте эмпория основали
полис. Письменные источники сравнительно скудно освещают историю
Херсонеса. Античные авторы кратко упоминают об этом городе в периплах.
Страбон43 и Плиний 44 также лишь бегло касаются Херсонеса.
Значительно более важны эпиграфические 45 памятники, найденные в Херсоне-
се: многочисленные декреты, посвятительные надгробные надписи. Среди этих памят¬
ников совершенно исключительное значение имеет гражданская присяга 46 херсонес-
цев начала III в. дон.э.,позволяющая нам выяснить составХерсонесского государства
и его социально-экономическую структуру. Приносивший присягу клялся Зевсом,
40	Л. Д. Дмитров. Бшгород - Дшстрозська Археолопчна експедшця.— Археолопчш
пам’ятки УРСР, II, 1949, стр. 39 и сл.; его же. Основш шдсумки 1змашьсько! археолопчно!
експедицп 1949—1950 рр. — Археолопчш пам’ятки УРСР, V, 1955, стр. И и сл.; А. I. Ф ур¬
ман с ь к а. Археолопчш пам’ятки Tipn перших столггь нашогери.— «Археолопя», X. Киев,
1957, стр. 80 и сл.
41	Е. Э. Иванов. Херсонес Таврический. Историко-археологический очерк. Симферо¬
поль, 1912; Г. Д. Белов. Херсонес Таврический, Л., 1948.
42	А. И. Т ю м е н е в. Херсонесские этюды, I. К вопросу о времени и обстоятельствах
возникновения Херсонеса.— ВДИ, 1938, № 2(3), стр. 257 и сл.
43	St га Ь., VII, 4, 2.
44	Р 1 i п., N. Н., IV, 85.
45	I О S Р Е, 1а, № 340—667.
46	I О S Р Е, I2, № 401. В. В. Латышев. Гражданская присяга херсонесцев. —
I10NTIKA. Изборник научных и критических статей по истории, археологии, географии и
эпиграфике Скифии, Кавказа и греческих колоний на побережьях Черного моря. СПб., 1909,
стр. 142 и сл.
183

Геей, Гелиосом, богиней Девой, олимпийскими богами и богинями, а также героями
Херсонеса сохранить в целости владения Херсонесского государства, в которые по¬
мимо хоры входили еще Керкинитида и Прекрасная Гавань, поддерживать демократи¬
ческий строй, всемерно борясь со всеми злоумышляющими против него, и, наконец,
хлеб, предназначенный к вывозу с равнины, направлять только в Херсонес, а не
в какое-либо иное место.
Другой выдающийся памятник херсонесской эпиграфики — декрет 47 в честь
понтийского полководца Диофанта, посланного в конце II в. до н. э. Митридатом
Евпатором на помощь Херсонесу против скифов. В этом декрете подробно описыва¬
ются войны, которые вел Диофант. Не менее важно упоминание в этом декрете
о восстании48 скифских рабов на Боспоре под предводительством Савмака — первом
крупном рабском движении, известном нам на нашей территории.
Среди других эпиграфических памятников упомянем декрет 49 * * * в честь херсонес¬
ского историка Сириска, сына Гераклида, а также очень плохо сохранившуюся боль¬
шую надпись конца III — начала II в. до н. э., в которой говорится о продаже
виноградников Б0.
Помимо памятников лапидарной эпиграфики, в Херсонесе было найдено боль¬
шое количество керамических клейм на черепицах и особенно на остродонных амфо¬
рах; значительная часть их херсонесского происхождения, однако в большом числе
встречались и привозные: фасосские, синопские, гераклейские, родосские, книдские,
паросские и др.
Ценным источником для истории Херсонеса является также херсонесская нумиз¬
матика, многочисленные монеты, по большей части с изображением 61 богини Девы,
покровительницы города. Характер чеканки Херсонеса свидетельствует о значитель¬
ной устойчивости экономики этого города.
Важны также источники археологические — данные раскопок этого города.
Раскопками Херсонеса обнаружен ряд сооружений, отличающихся хорошей со¬
хранностью. Однако, к сожалению, Херсонес в прошлом не подвергался столь систе¬
матическому исследованию, как Ольвия. Отдельные попытки раскопок Херсонеса
предпринимались во второй и третей четвертях XIX в. Постоянный характер они
приобрели в 1888 г., когда начались обширные работы по раскопкам средневековых
и античных сооружений Херсонеса, а также его некрополя.
Среди памятников Херсонеса выдающееся место занимают оборонительные соо¬
ружения 62 — стены^башниу крепостные ворота и небольшие калитки для вылазок
47	I О S Р Е, I2, № 352.
48	С. А. Ж е б е л е в. Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре.— БД И, 1938,
№ 3 (4), стр. 49 и сл.
48 I О S Р Е, I2, № 344.
60	I О S Р Е, I2, №403.
61	А. Н. 3 о г р а ф. Статуарные изображения Девы в Херсонесе по данным нумизматики.—
ИРАИМК, И, 1922, стр. 337 и сл.
62	А. Л. Б е'р т ь е - Д е л а г а р д. О Херсонесе.— ИАК, вып. 21, 1907, стр. 87 и сл.;
К. Э. Г р и н е в и ч. Стены Херсонеса Таврического.— «Херсонесский сборник», вып. I, 1926,
стр. 7 и сл.; вып. II, 1927, стр. 7 и сл.; вып. III, 1931, стр. 7 и сл.; вып. V, 1959, стр. 75 и сл.
184

во время осады. Эти сооружения относятся
к различному времени: к IV—III вв. до
н. э., первым векам нашей эры и к средне¬
вековью, когда Херсонес продолжал суще¬
ствовать и вошел в русскую историю под
именем Корсунь. Над более ранними клад¬
ками сооружались стены более позднего
времени, в результате чего при раскопках
обнаружены сооружения, достигавшие не¬
редко нескольких метров вышиной. Верх¬
ний горизонт оборонительной стены отно¬
сится к средневековому времени; для него
характерно заполнение пространства меж¬
ду облицовками из тесаного камня бутом
на известковом растворе. В период ранне¬
го средневековья город был обнесен рвом,
наружная сторона которого укреплена
особой стеной — протейхизмой.
В античную эпоху к оборонительным
стенам с наружной стороны пристраива¬
лись склепы для погребения стеностроц-
телей и наиболее заслуженных граждан
города. Около крепостных ворот, с внут¬
ренней стороны, помещалось караульное
помещение для солдат, охранявших во¬
рота.
Раскопками обнаружены жилые квар¬
талы, о которых мы говорили в разделах,
посвященных градостроительству и жи¬
лищам.
Дома эти, существовавшие в III—II вв. до н. э., прекратили свое существование
примерно в начале I в. до н. э. Возможно, что их разрушение связано с грандиозной
стихийной катастрофой — большим землетрясением, разразившимся в Крыму, сог¬
ласно свидетельству источников бз, в 63 г. до н. э.
Выше уже говорилось о многочисленных херсонесских глубоких цистернах для
засолки рыбы. Из других хозяйственных сооружений отметим винодельни 64 первых
веков нашей эры.
В Херсонесе были открыты и общественные постройки: монетный двор IV в.
до н. э. и обнаруженное совсем недавно, осенью 1954 г., зрелищное здание — вероят¬
но, одейон. 53 5489. Погребальная урна из Херсонеса
53	D i о Cass., XXXVII, 11, 4; Oros., VI, 5, 1.
54	Г. Д. Белов. Херсонесские винодельни.— ВДИ, 1952, № 2, стр. 225 и сл.
185-

Раскопками XIX и начала XX вв. было открыто значительное количество мо¬
гил античного и средневекового времени, расположенных за пределами города.
Характер античных погребений позволяет говорить об отсутствии значительной иму¬
щественной дифференциации среди гражданского населения Херсонеса 55 * 57.
Совершенно иной, весьма своеобразный характер носит некрополь б6, обнару¬
женный в 30-х годах нынешнего столетия под культурными напластованиями элли¬
нистического и римского времени в северной части города. Этот некрополь, заклю¬
чавший могилы в основном V—IV вв. до н. э., отличается разнообразием обрядов по¬
гребения: инвентарь в них крайне скромный, а по большей части даже отсутствует.
Примечательно также, что все покойники были похоронены в неглубоких, довольно
небрежно вырытых могильных ямах. Все сказанное наводит на мысль о том, что дан¬
ный некрополь является рабским. Если данное предположение справедливо, то тогда
можно считать, что это единственный известный нам рабский некрополь, обнаружен¬
ный в Северном Причерноморье.
Херсонес расположен в северо-восточной части Гераклейского полуострова, тре¬
угольником выступающего в море. Гераклейский полуостров был сельскохозяйствен¬
ным районом Херсонеса. Археологическое исследование этого района началось в бли¬
жайшие годы после покорения Крыма. Выше мы уже говорили, что еще в 1786 г.
подпоручик Анания Строков составил план Гераклейского полуострова, являющийся
гордостью русской археологической науки. Подобного рода исследования на Западе
начались значительно позднее.
Изучение многочисленных укрепленных усадеб Гераклейского полуострова на¬
чалось в первой половине XIX в. (3. А. Аркас и другие исследователи). Н. М. Пе-
ченкиным в начале XX в. производились раскопки усадеб, установившие время их
существования.
Исследования Гераклейского полуострова были успешно продолжены в советское
время; удалось обнаружить ряд исключительно хорошо сохранившихся клеров (на¬
делов) около Круглой бухты с укрепленными усадьбами б7. Клеры 68 имели вытяну¬
тую прямоугольную форму и были разделены поперечными стенками на несколько
десятков небольших полей, часть которых была занята виноградниками и садами,
а другая — пашнями. Каждый из этих участков отделялся от других небольшой
стенкой.
Как уже отмечалось выше, участки, отведенные под виноградники и сады,
имели особые конденсационные стенки для питания корневой системы водой, что было
очень важно в этой бедной влагой местности; характер участков, отведенных под
ноля, позволяет предполагать наличие двухпольной системы.
55	Г. Д. Белов. Некрополь Херсонеса классической и эллинистической эпохи.— ВДИ,
1948, № 1, стр. 155 и сл.
58 Г. Д. Белов. Некрополь Херсонеса классической эпохи.— СА, XIII, 1950, стр. 272
и сл.
57 С.	Ф.	С т р ж е л	е ц к и	й.	Усадьбы	клеров	Херсонеса	Таврического	II	в.	до	н.	э.—
СА,	1958,	№	4, стр. 154	и сл.
68 С.	Ф.	С т р ж е л	е ц к и	й.	Пять	клеров	Херсонеса	Таврического в	III—II вв.	до н.	э.—
•СА,	1957,	№	3, стр. 31	и сл.
186

Помимо Геракл ейского полуострова, в
Херсонесское государство, во всяком случае,
в начале III в. до н. э.,входили небольшие
города на западном побережье Крыма. Глав¬
ными из них были Керкинитида, расположен¬
ная на месте нынешней Евпатории, и Прек¬
расная Гавань, находившаяся около нынеш¬
него Черноморска (б. Акмечеть).
Возникшая ранее Херсонеса, еще в
конце VI в. до н. э., Керкинитида первона¬
чально была независимым полисом. Войдя
в Херсонесское государство, она пользова¬
лась правом самоуправления и с середины IV
до II вв. до н. э. чеканила монету. Керки¬
нитида — сравнительно небольшое горо¬
дище площадью 7—8 га, имеющее доволь¬
но мощные культурные напластования, до¬
стигающие 5,5 м. Раскопки Керкинитиды
велись в небольшом объеме. В 1896 г. ис¬
следовался 69 некрополь. В текущем сто¬
летии неоднократно раскапывалось горо¬
дище. Наиболее значительные результаты да¬
ло вскрытие развалин оборонительной стены
III—II вв. до н. э., а также исследование ос¬
татков городских построек VI—II вв. до н. э.60
Еще менее изучена Прекрасная Га¬
вань — небольшой город, площадью всего в
4 га, развалины которого находятся в 1,5 км
от нынешнего Черноморска. В 1950 г. там бы¬
ли обнаружены остатки оборонительной сте¬
ны III в. до н. э., тогда же в развалинах до¬
ма III—II вв. до н. э. найдены остатки камен¬
ного обрамления окна, что допускает предпо¬
ложение о наличии там двухэтажных зданий61.
Оба города были центрами сельскохозяйственных районов, хозяйство кото¬
рых, по-видимому, было организовано также, как и на Геракл ейском полуострове.
Следы межей отдельных полей и клеров сохранились в окрестностях Прекрасной
Гавани.
I
90. Амфора конца III -
из Харакса
начала IV с. н. э.
69 Н. Ф. Романченко. Раскопки в окрестностях Евпатории.— ИАК, вып. 25, 1907
стр. 172 и сл.
60	М. А. Н а л и в к и н а. Основные итоги работ Евпаторийского отряда.— КСИИМК,
XLV, 1952, стр. 114 и сл.; е е ж е. Раскопки в Евпатории.— КСИИМК, вып. 51, 1953, стр. 128
и сл., вып. 58, 1955, стр. 63 и сл.
61	М. А. Н а л и в к и н а. Основные итоги работ Евпаторийского отряда.— КСИИМК
XLV, 1952, стр. 116 и сл.
187

Хотя Херсонес, и особенно малые города, входившие в Херсонесское государство,
менее исследованы, чем Ольвия, все же возможно в общих чертах характеризовать
их хозяйство и культуру. Судя по доступным нам данным, в хозяйстве Херсонеса
земледелие и рыболовство играли большую роль, чем ремесла и особенно торговля.
Культура этого города носила значительно более греческий характер, чем в других
городах Северного Причерноморья.
В первых веках нашей эры Херсонес не испытал такого сильного воздействия
местного населения, как Ольвия. В это время в нем стоял римский гарнизон, состо¬
явший из солдат I Италийского, V Македонского и XI Клавдиева легионов. Этот
гарнизон наложил заметный отпечаток на характер культуры Херсонеса. В частно¬
сти, во многих надписях этого времени мы встречаемся со значительным количеством
римских имен, в том числе и у граждан Херсонеса.
Римляне, занявшие Херсонес, поставили гарнизоны и в других пунктах южной
части Крыма. Наиболее четкое представление у нас имеется о Хараксе — римской
крепости, расположенной на Ай-Тодорском мысу. Эта крепость по размерам не усту¬
пает небольшим городам Северного Причерноморья, площадь ее достигает 6 га. Ар¬
хеологические исследования Харакса производились еще в середине XIX в., особенно
в начале XX века и в 30-х годах нашего столетия 62. Этими раскопками установ¬
лено, что первоначальное поселение на Ай-Тодорском мысу представляло собой
таврскую крепость, сооруженную в качестве убежища на случай военной опасности.
Мыс, совершенно недоступный со стороны моря, был отгорожен с суши стеной,,
сооруженной из громадных каменных глыб, грубо отесанных и не очень тщательно
пригнанных друг к другу.
В середине I в. н. э. римляне заняли это таврское укрепление, и часть стены
его была включена в римские оборонительные сооружения. Об укреплениях Хара¬
кса, состоявших из двух линий стен, мы уже говорили в разделе, посвященном
военному делу.
Большинство построек находилось внутри верхней (т. е. внутренней) оборо¬
нительной стены; к самой стене примыкал Нимфей. Это был большой бассейн, по¬
священный божествам воды — Нимфам. Бассейн был снабжен лестницей; вода посту¬
пала в него по глиняным трубам.
Из сооружений Харакса наибольший интерес представляют термы, дошед¬
шие в довольно хорошей сохранности; о них мы уже говорили выше.
За пределами крепости находилось небольшое святилище бенефициариев.
Бенефициарии — это дорожные сторожа, наблюдавшие за безопасностью путей.
Находки в этом святилище показывают, что там в особом почете были фракийские
божества. Это вызвано тем обстоятельством, что из фракийцев в значительной мере
комплектовались дунайские легионы, выделявшие из своего состава вексилляции
(части особого назначения), посылавшиеся в Крым.
62	М. И. Ростовцев. Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская
крепость.— ЖМНП, 1900, март, стр. 140 и сл.; е г о же. Святилище фракийских богов и над¬
писи бенефициариев в Ай-Тодоре.— ИАК, вып. 40, 1911, стр. 1 и сл.; А. С. Б а ш к и р о в. Исто¬
рико-археологический очерк Крыма. Симферополь, 1914, стр. 122 и сл.; В. Н. Дьяков. Древ¬
ности Ай-Тодора. Ялта, 1930; В. Д. Б л а в а т с к и й. Харакс.— МИА, № 19,1951, стр. 250 и сл.
188

91. Топор из Харакса
В 1932 и 1935 гг. за пределами наружной стены Харакса был раскопан неболь¬
шой могильник. Большая часть погребений представляла кремации; прах покойни¬
ков чаще всего хоронили в амфорах, иногда в сосудах иных форм. Могилы имели не¬
большую глубину — всего несколько десятков сантиметров. Они вырывались в гли¬
не, заполнявшей небольшие расселины материковой скалы. Помимо посуды, в моги¬
лах встречались различные орудия труда: рыболовные крючки, топоры, пряслица,
серпы и в небольшом количестве оружие: наконечники копий, кинжалы, умбоны
щитов, а также фибулы.
Время этих могил — последнее десятилетие III — первая половина IV в.н. э.
Это период, когда римский гарнизон уже покинул Харакс. Нужно думать, что покой¬
ники данного некрополя принадлежали к потомкам населения канабы, ремесленного
поселка, находившегося по соседству с римским лагерем. Этим объясняется и целый
ряд особенностей обряда погребения (кремация), а равно и римские монеты, которые
резко выделяют данный могильник среди других поздних античных могильников
Северного Причерноморья.
92. Бронзовая фибула из Харакса
Харакс является наиболее ярким памятником римской культуры Северного
Причерноморья, ибо греческие города сравнительно мало или вовсе даже не подвер¬
глись романизации.
Другой центр, связанный с римлянами, был обнаружен летом 1954 г. в
окрестностях Бахчисарая. Там открыто поселение, заключавшее значительное
количество керамики первых веков нашей эры, в том числе первоклассных об¬
разцов краснолаковой посуды, и, что особенно интересно, черепиц с клеймами
XI Клавдиева легиона — тогос амого, солдаты которого стояли в Херсонесе и в Ха-
раксе.
189

БОСПОРСКОЕ ГОСУДАРСТВО
о сравнению с полисами Ольвией и Херсонесом значительно более слож¬
ную картину представляло Боспорское государство, занимавшее вос¬
точную часть Крыма, Таманский полуостров, низовья Кубани, Восточ¬
ное Приазовье и устье Дона.
Свидетельства древних авторов, довольно многочисленные, по по боль-
115151	шей части весьма отрывочные, очень неравномерно освещают историю Бо-
спорского государства. До нас дошли отдельные отрывки милетского географа Гекатея
VI в. до н. э., заключающие ряд сведений и по Северному Причерноморью. Упоминания
о Боспоре и об экономической жизни этого государства заключаются в речах аттических
ораторов IV в. до н. э., в частности у Демосфена. К тому же времени восходит самый
ранний из дошедших до нас так называемых периплов по Понту — справочников для
мореходов, следующих вдоль берегов Черного моря. Довольно подробное и разносто¬
роннее описание Боспора нам оставил уже неоднократно упоминавшийся намиСтрабон.
Отдельных страниц политической истории Боспора касались многие авторы, но наи¬
более ценные сведения мы находим у Диодора Сицилийского, Тацита, Аппиана
и Аммиана Марцеллина.
Существенную помощь для изучения истории Боспора оказывают нам надписи 63
на камне. Правда, боспорская эпиграфика значительно уступает ольвийской, ибо
в ней не получили в такой мере отражения значительные исторические события,
законодательные или юридические акты. Однако ряд посвятительных надписей,
заключающих титулы боспорских правителей, является ценнейшим источником для
установления истории границ Боспорского государства, а также характера его управ¬
ления. Рассматриваемые надписи в той или иной мере освещают также историю войн,
внешних связей, состава населения, главнейшие культы, а равно и характер админи¬
стративного аппарата в Боспорском государстве первых веков нашей эры. Наконец,
по надписям мы узнаем о постройке зданий и сооружений многочисленных статуй.
Археологическое исследование Боспора, насчитывающее уже около полутора
столетий, далеко не одинаково освещает отдельные части этого государства, а равно
и различные вопросы, связанные с историческими судьбами последнего 64.
Прежде всего нужно остановиться на Пантикапее и Фанагории, раскопки кото¬
рых дали разнообразные и богатые материалы некрополей: курганов, изучавшихся
преимущественно в XIX в., и сплошных грунтовых могильников, которые раска¬
пывались особенно в начале XX в. Культурные напластования этих городов исследо¬
вались преимущественно в советское время. Большое значение также имеет исследо¬
вание малых городов Боспора—Мирмикия, Дии-Тиритаки, Нимфея, Киммерика и др.
Раскопки этих городов познакомили нас с экономической базой Боспора, в частности,
с грандиозным рыбным хозяйством Дии-Тиритаки и большими винодельнями Мирми-
63	I О S Р Е, И, № 1 и сл.; IV, № 199 и сл.
64	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925; М. Rostowzew. Skythien und
Bosporus. Berlin, 1931; В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.— Л., 1949; Сб. «Некро¬
поли БоспорскДх городов».— МИА, № 69, 1959.
190

кия. В последнее время — с начала 50-х годов — на Боспоре начаты работы по изу¬
чению хоры. Эти исследования помогают не только изучить сельскохозяйственные
районы Боспора, но также способствуют выяснению роли местных племен, входив¬
ших в состав Боспорского государства. Эти работы проводились в южной части Та¬
манского полуострова, на территории древних синдов и особенно на Керченском по¬
луострове. Хотя эти работы сравнительно недавно начаты, но уже в настоящее время
резко выступают разнообразные типы поселений и различия в их исторических
судьбах.
В числе археологических памятников хоры европейской и азиатской частей
Боспора должны быть упомянуты, помимо поселений, мощные валы, имевшие в ос¬
новном оборонительное назначение. Из других городов, входивших в состав Боспор¬
ского государства, следует отметить сравнительно малообследованные Феодосию, Гер-
монассу и Горгиппию, однако каждая из них дала ценные находки. Трудно суверен¬
ностью установить наименование небольшого боспорского города, расположенного на
нижнем течении Кубани, который обычно именуют Семибратным городищем. Раскопки
этого города показали наличие весьма развитых форм жизни, наличие монументальных
оборонительных сооружений, стен и башен в этом городе, еще до включения данной
территории в состав Боспорского государства. Эти археологические материалы, на¬
ряду с ранее известной чеканкой монет синдами, позволили предполагать наличие
классового общества и государства у синдов еще до включения их в состав Боспора.
Главнейшие памятники боспорской археологии расположены по берегам Керчен¬
ского пролива и в окрестностях последнего. Помимо них большое значение имел
только Танаис, город, находившийся в устье Дона, около нынешней Недвиговки.
чи. Во времена, когда город достигал наибольших размеров, члощадь его была более
100 га. В это время он занимал вершину и склоны горы Митридата до их подножия
на юге, на востоке он доходил до моря, а на севере простирался довольно далеко, почти
до устья речки Мелек-Чесмы.
Древнейшее поселение — торговая фактория и город в первые времена своего
существования в VI—V вв. до н. э.— занимали значительно меньшее пространство,
главным образом по восточному склону горы и прилегающим к нему местам. В даль¬
нейшем границы города неоднократно расширялись преимущественно в западном
65	В. Д. Блаватский. Материалы по истории Пантикапея. План города.— МИА,
№ 19, 1951, стр. 9 и сл.; Сб. «Пантикапей».— МИА, № 56, 1957.
ПАНТИКАПЕЙ
реди городов боспорского государства первое место принадлежало его
столице — Пантикапею. Исследования Пантикапея ведутся уже без малого
полтора столетия, однако они еще далеки от завершения: так грандиозен и
сложен этот первоклассный археологический памятник, в который входят
многослойное городище, обширный грунтовой и курганный некрополь и
мощные мусорные свалки. Пантикапей65 находился на месте нынешней Кер-
191

и, вероятно, в северном направлениях, В IV в. до н.э. они включали западные склоны
вершины, Ихменуемой «Первое кресло Митридата». В III в. до н. э. город занимал
часть седловины между вершинами «Первое» и «Второе кресло Митридата». Наконец,
во II в. до н. э. в черту города вошли вершина с северным и отчасти южным склонами
Второго кресла Митридата. В основном в этих границах город оставался до разруше¬
ния его в последних десятилетиях IV в., после чего в течение долгого времени
поселение ограничивалось небольшим участком у самого берега моря.
О городских остатках Пантикапея доспартокидского времени (т. е. до 438 г.
до н. э.) нам известно сравнительно мало. Крытые черепицей сырцовые или чаще
каменные дома, видимо, были довольно скромными. На вершине горы еще в VI в.
до н. э. был сооружен из известняка довольно большой храм ионийского ордера,
вероятно, посвященный Аполлону; от этого храма до нас дошли незначительные фраг¬
менты. В том же столетии город, по-видимому, был обнесен оборонительной стеной.
Период ранних Спартокидов (конец V—IV вв. до н. э.) был временем большого
расцвета Пантикапея. Город увеличился в размерах и достиг значительного благо¬
устройства. Характерная черта планировки Пантикапея отчетливо выступает в это
время. Выше уже отмечалось, что в отличие от других больших северопонтийских
городов, в основе плана которых лежала сетка прямых пересекающихся под прямыми
углами улиц, Пантикапей имел террасную планировку, тесно связанную с рельефом
местности. Гора, которую занимал город, была опоясана террасами, поддерживав¬
шимися подпорными стенами. Вероятно, к тому же времени относятся грандиозные
подтески выходов материковой скалы, превращавшие последние в основания стен
и башен акрополя Пантикапея. В храмах и общественных местах боспорской столицы
ставились монументальные статуи. Таковы, вероятно, храмовая_статуя Диониса,
найденная у подошвы южного склона Митридатовой горы, и грандиозная портретная
статуя одного из Спадтошхдов, вероятно, сына Левкона — Аполлония 66. О жилых
домах рассматриваемого времени известно немного, по всей видимости, они стали
более обширными и комфортабельными.
В продолжавшем разрастаться Пантикапее III—II вв. до н. э. известны обшир¬
ные, богатые жилые дома, а также общественные здания. Раскопки, особенно конца
XIX в., познакомили нас с богатой отделкой этих сооружений 67. К ней принадлежат
приставные колонны, увенчанные полихромными капителями, по своему характеру
занимающими промежуточное положение между ионийскими и коринфскими. Стены
таких построек покрывались штукатуркой и украшались раскраской и росписью.
Бурные события в истории Боспора конца II и первой половины I в. до н. э.
и грандиозное землетрясение 63 г. до н. э. вызвали сильное разрушение Пантикапея.
При восстановительных работах I в. до н. э. и I в. н. э. заново приходилось не только
отстраивать дома, но и сооружать подпорные стены террас. Характерной особенно¬
стью некоторых построек этого времени является применение хищнической кладки:
66	Б. В. Фармаковський. Боспорсьш Спартокщи в атеньскому р!зьбярствц 1927
«(отд. отт.).
67	М. И. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1913 —
1914, стр. 113 и сл., табл. XXXVII и сл.
192

камень для новых построек строители брали из развалин разрушенных разновре¬
менных зданий.
К этому вновь восстановленному городу относится краткое, но весьма содержа¬
тельное описание Страбона68: «Пантикапей представляет собою холм, со всех сторон
заселенный, окружностью в 20 стадий69; с восточной стороны от него находится га¬
вань и доки приблизительно для 30 кораблей, есть также акрополь».
Состав населения вновь восстановленного Пантикапея изменился: в него проник¬
ло значительное количество представителей местных племен, в той или иной мере вос¬
принявших эллинскую культуру.
Пантикапей первых веков нашей эры значительно отличался от боспорской сто¬
лицы времени Спартокидов. В нем более резко выступает различный характер от¬
дельных частей города. Акрополь, видимо, остается парадной частью столицы. На
нем, во всяком случае в I и II вв. н. э., сооружались новые террасы, поддерживавшие¬
ся мощными подпорными стенами. Для насыпей этих террас производились иногда
грандиозные земляные работы. Здания, стоявшие на акрополе, украшались обли¬
цовками из плиток белого мрамора, а также пестрого и цветного камня. В других
частях города, помимо остатков жилых построек, встречались: в прибрежном районе
рыбозасолочные цистерны, а дальше от моря на запад — гончарные печи, сельско¬
хозяйственные сооружения — развалины виноделен, начиная же со II в. н. э.
и особенно позднее—ямы для хранения зерна, говорящие о появлении на территории
Пантикапея больших зерновых хозяйств. Это явление, свидетельствовавшее о руси¬
фикации города, было тесно связано с постепенным переходом к натуральному хо¬
зяйству и началом распада рабовладельческих отношений.
Жилые постройки рассматриваемого времени свидетельствуют о значительной
имущественной дифференциации. На западной окраине города, видимо, находились
жалкие домишки бедноты, стены которых были небрежно сложены из рваного камня;
эти постройки были настолько несовершенны, что постели фундаментов далеко не
всегда были горизонтальными: на склонах горы они были нередко наклонными, сле¬
дуя рельефу местности.
На южном склоне Митридатовой горы была раскопана часть города III в. н. э. —
«трехдорожный» перекресток, образованный улицей и переулком. Неширокая (около
3 м) улица шла почти горизонтально, опоясывая гору; прямо вверх от нее круто под¬
нимался узкий (около 1V2 м) переулок, по-видимому, переходивший в лестницу.
Перекресток обрамляли три дома с довольно солидно возведенными каменными
стенами. Остатки более монументальных жилых построек, сооруженных на террасах,
поддерживаемых подпорными стенами,были обнаружены (в 1956—1958 гг.) в восточной
части северного склона Митридатовой горы. О более богатом характере этого района
свидетельствуют обнаруженные там же термы III—IV вв. н. э.
Пантикапей рассматриваемого времени был обнесен мощной оборонительной
стеной, остатки которой найдены на западном склоне Второго кресла. Сохранились
развалы больших глыб бутового камня и остатки вымосток «стратегической» улицы,
68	S t г а Ь., VII, 4, 4.
69	20 стадий составляет около 3,7 км.
13 В. Д. Блаватский
193

проходившей вдоль внутренней стороны стены; назначением ее было обеспечить пе¬
редвижение вооруженных сил, защищавших город, подвоз необходимых боевых при¬
пасов, а также строительных материалов для починки стены в случае повреждения
ее осадными машинами противника.
Все эти перечисленные выше сведения добыты в результате раскопок Пантика-
пея, которые велись преимущественно в 40-х и 50-х годах текущего столетия. Как
уже отмечалось, Пантикапей представляет собой очень сложный археологический
памятник, количество слоев в котором достигает девятнадцати. Расположение его
на склонах, иногда весьма крутых, система террасной планировки с залеганиями сло¬
ев на различных уровнях, нередкие оползни, не говоря уже о сильной изрытости
в различные времена, что в значительной мере вызвано очень интенсивной жизнью
боспорской столицы,— все это создает большие трудности для исследования города.
Вещевые находки с пантикапейского городища, исключительно обильные и мно¬
гообразные, освещают самые различные стороны античной культуры: тара для транс¬
порта и хранения продуктов сельского хозяйства, кухонная, столовая и туалетная
посуда, орудия труда, оружие, украшения, монеты, весовые гири, светильники, над¬
писи на мраморе и камне, произведения скульптуры, различного вида архитектур¬
ные детали и пр.
Некрополь 70 Пантикапея изучен довольно основательно исследователями XIX
и начала XX в., хотя, к сожалению, в отчетах, особенно о старых раскопках, далеко
не всегда точно указывалось местонахождение могил; кроме того, нередко случалось,
что инвентари целой группы гробниц смешивались вместе. Преобладающим типом
погребения в Пантикапее было трупоположение; трупосожжение применялось во
все времена, но значительно реже. Несколько чаще, чем в другие периоды, трупо¬
сожжение встречалось, но отнюдь не преобладало, в VI — начале V в. дон. э.,
а также в неспокойные времена — I в. до н. э. Доминирующим типом могилы всегда
была простая грунтовая яма, иногда снабженная уступами и перекрывавшаяся дере¬
вянными досками или каменными плитами. Помимо перекрытия иногда применялась
обкладка стенок и пола гробницы каменными плитами, и таким образом покойник
оказывался захороненным в каменном ящике. По сравнению с простыми ямными
гробницами значительно реже применялись подбойные могилы с каменным, черепич¬
ным или иным закладом.
Некрополь Пантикапея доспартокидского времени, по-видимому, занимал срав¬
нительно небольшое пространство по северному, западному и южному склонам Второ¬
го кресла Митридата. Обычно это — простые грунтовые могилы с закладом из плит
или досок; стенки гробниц иногда были обложены сырцовым кирпичом. Инвентарь
их довольно бедный, золотые предметы встречаются весьма редко, преобладает гли¬
няная посуда, в том числе расписные вазы: ионийские (среди них самосские), коринф¬
ские, аттические чернофигурные и редко краснофигурные строгого стиля. Оружие —
наконечники копий и стрел, реже мечи — встречается сравнительно часто (до 12%
погребений).
70	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 159 и сл., стр. 176 и сл.;
Г. А. Цветаева. Грунтовой некрополь Пантикапея, его история, этнический и социаль¬
ный состав.— МИА, № 19, 1951, стр. 63 и сл.
194

Расцвет Пантикапея в раннеспартокидское время (конец V—IV вв. до н. э.)
ярко сказался на его некрополе. Грунтовой некрополь, занявший обширное простран¬
ство, простирался примерно на 3 км на запад от Второго кресла Митридата, доходя
до Золотого кургана. На север от Митридатовой горы могилы тянулись не менее чем на
2 км и еще более на северо-восток. Еще дальше от города находились многочисленные
курганы, расположенные в различных направлениях. Так, к северу от города возвы¬
шался Мелек-Чесменский курган, к северо-востоку — Царский, к западу — Куль-
Обский; в нескольких километрах к югу и юго-западу от Пантикапея тянулась цепь
курганов, расположенных по хребту Юз-Оба.
Резкое различие двух основных типов гробниц — простых грунтовых и подкур¬
ганных склепов — ярко свидетельствует о значительно возросшей социально-эконо¬
мической дифференциации населения боспорской столицы.
Рядовые погребения рассматриваемого времени чаще всего представляли про¬
стые грунтовые ямы, иногда крытые плитами, деревянными досками или черепицами.
Встречаются и плитовые гробницы (каменные ящики). Инвентарь их примерно такой
же, как и в более ранних пантикапейских грунтовых могилах, но несколько богаче,
чем в последних. Преобладают различные расписные и чернолаковые вазы, в том
числе лекифы, алабастры и другие сосуды для оливкового масла, которым атлеты
натирали тело перед борьбой. Часто встречаются также стригили — железные или
бронзовые скребки. С обиходом греков, занимавшихся физической культурой, были
связаны и губки для мытья, которые также нередко клали в могилы. Все эти находки
указывают на значительную роль палестры в жизни рядового гражданства Пантика¬
пея в раннеспартокидское время, а, следовательно, на чисто эллинский характер
культуры последнего в это время. В отличие от гробниц более раннего времени, ору¬
жие — мечи, кинжалы, наконечники стрел — в могилах рассматриваемого периода
встречалось гораздо реже (около 6% общего числа захоронений). В спартокидское
время иногда хоронили умерших в простых ямных гробницах, сооружая над трупом
постройку на два ската из кровельных черепиц наподобие карточного домика. Реже
применялись деревянные и особенно каменные саркофаги; они встречаются лишь
в богатых погребениях.
Кроме грунтовых погребений, в пантикапейском могильнике встречаются и погре¬
бения под курганами. Курганные погребения известны с начала V в. до н. э.; эти кур¬
ганы сравнительно невелики, высота их вряд ли была более 3 м. Значительно чаще
встречаются подкурганные захоронения в монументальных каменных склепах
в IV—III вв. до н. э., а также в I—II вв. н. э. Курганы, содержащие эти захоронения,
весьма значительны по размерам: обычно они имеют несколько метров в высоту;
нередко встречаются курганы вышиной более 10 м. Для склепов IV—III вв. до н. э.
характерно применение уступчатых перекрытий.
Такие склепы тщательно сооружались из прекрасно отесанных каменных бло¬
ков, выкладывавшихся насухо. Плиты иногда соединялись металлическими скрепа¬
ми. Склепы состояли из крытого хода — дромоса и одной или двух погребальных ка¬
мер с уступчатыми перекрытиями.
Реже встречаются склепы с горизонтальными перекрытиями, а около начала
III в. до н. э. появляются погребальные камеры, крытые полуциркульными сводами.
13*
195

93. Пантикапейский двукамерный склеп. Раскопки 1956 г.
Для погребений в описанных склепах обычно характерно трупоположение. Тело
покойника клали в большой, нередко богато разукрашенный саркофаг и вместе с ним
помещали в могилу обильный и дорогой инвентарь. На голову покойного обычно на¬
девали венок из золотых листьев; в могилы клали и другие ювелирные изделия —
золотые перстни с резными камнями, а в женские погребения, кроме того, золотые
серьги, ожерелья, бронзовые зеркала. В значительном числе встречается глиняная
посуда: краснофигурные пелики особого «боспорского» типа, а также арибалличе-
ские лекифы, чернолаковые реберчатые сосуды с накладной росписью и алебастровые
алабастры. Помещались в склепы и остродонные амфоры. Сравнительно редки в этих
могилах монеты, а также оружие (шлемы, поножи, наконечники стрел, мечи).
Для богатых погребений в пантикапейском некрополе, помимо подкурганных
склепов, начиная с IV в. до н. э. нередко применяли погребальные комнаты, выры¬
тые в твердой материковой глине или высеченные в скале. Такие гробницы в старой
литературе нередко неправильно называются катакомбами. Выкапывалась глубокая
яма, от которой небольшой коридор вел в погребальную комнату, прямоугольной
или трапецевидной формы, обычно с немного сводчатым потолком. Иногда за первой
комнатой располагалась вторая, в которую вел коридор.
В последующий период поздних Спартокидов (III—II вв. до н. э.) подкурганные
каменные склепы вытесняются только что описанными подземными комнатами, вы¬
резанными в скале или материковой глине. Вместе с тем в это время встречаются бо¬
гатые захоронения и в монументальных плитовых гробницах под курганными на-
196

94. Золотой погребальный венок из Пантикапея
сыпями. Не исчезают и склепы с уступчатыми перекрытиями, хотя и применяются
значительно реже, чем прежде; примером такой гробницы может служить Керчен¬
ский склеп 1956 г., относящийся к II в. до н. э.7оа.
Эти погребения содержат различные предметы роскоши: золотые венки, золотые
перстни с камнями, серьги, ожерелья, серебряные сосуды различных форм, монеты
и разнообразную глиняную посуду работы средиземноморских мастеров; вазы позд¬
него краснофигурного стиля, чернолаковую посуду, в частности реберчатую с нак¬
ладной росписью, арибаллические лекифы с сетчатой росписью, алабастры, распис¬
ные кувшины для вина — лагины, «мегарские» чаши. Еще обильнее изделия местной
пантикапейской работы: желтоглиняные или сероглиняные пелики, украшенные до¬
вольно непрочной акварельной росписью, вероятно, специально приготовлявшиеся
для похоронных обрядов. Сюжеты росписей этих пелик часто близки рисункам на
краснофигурных боспорских пеликах. Встречаются также в могилах терракотовые ста¬
туэтки, в мужских погребениях нередки стригили, в женских — бронзовые зеркала.
Инвентарь рядовых гробниц этого времени значительно беднее, но по типу не
отличается сколько-нибудь заметно от богатых. Обычно это — чернолаковая посуда,
«мегарские» чаши, терракотовые статуэтки, бронзовые серьги, легнитовые бусы,
иногда мелкие золотые бляшки.
Пантикапейский некрополь периода бурных событий конца II — первой полови¬
ны I в. до н. э. сравнительно мало известен. Видимо, это было время, когда несколько
чаще, чем в предшествующий период, стала применяться кремация покойников.
7оа в. Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг. — СА, 1960, № 2,
стр. 185 и сл.
197

Для захоронения сожженного праха применялись глиняные урны, обычно г с че¬
тырьмя ручками, часто украшенные росписью. На этих сосудах нередко писались
красной или черной краской имена, а иногда и отчества, вероятно, покойников.
К периоду сарматизадии Боспора относится очень большое количество могил
пантикапейского некрополя. Могильник Пантикапея этого времени растянулся на
очень обширном пространстве, несколько большем, чем во времена расцвета горо¬
да в IV в. до н. э. Особенно велико число могил I в. н. э.; это позволяет заключить,
что население боспорской столицы в названном столетии значительно возросло по
сравнению с предшествовавшим временем. В рассматриваемый период преобладали
простые ямные и плитовые гробницы, которые сооружались не только в прилегавшей
к городу ровной степи, но нередко также впускались в насыпи курганов того же вре¬
мени. В I—II вв. н. э. сооружались монументальные склепы, нередко впускавшиеся
в насыпи старых курганов. Эти склепы состояли из дромоса и одной-двух или больше¬
го числа расположенных одна за другой камер, перекрытых полуциркульными сво¬
дами; однако большей популярностью пользовались подземные погребальные комна¬
ты, иногда украшенные росписью, но чаще без каких-либо украшений на стенах или
потолке; начиная со II в. н. э. они нередко снабжались лежанками для покойников в
виде более или менее широких ниш, вырезанных по двум или трем стенам. Во II—III вв.
н. э. постоянно использовались для повторных погребений не только склепы
первых веков нашей эры, но также и значительно более раннего времени (до IV в.
до н. э. включительно). В рассматриваемое время кремация покойников почти исчез¬
ла, трупоположение стало доминировать, получили применение богато украшенные
деревянные саркофаги и особенно простые гробы.
Рядовые погребения I в.*н. э. свидетельствуют о значительной зажиточности
населения Пантикапея этого времени, не уступая в этом отношении рядовым могилам
времени Спартокидов. Во II в. н. э. инвентарь становится значительно беднее, а в
III—IV вв. н. э. преобладают очень бедные погребения. Что же касается богатых
захоронений в склепах или погребальных комнатах, заключавших весьма обильный,
дорогостоящий инвентарь, то их совсем немного на всем протяжении I—IV вв. н. э.
Мужские погребения рассматриваемого периода не имеют палестрического ха¬
рактера, свойственного захоронениям досарматского времени. Вместе с тем в них
постоянно встречается оружие: мечи и кинжалы. Эти мечи — сарматского типа,
остроконечные, с длинной обоюдоострой полосой и с деревянной или костяной руч¬
кой, увенчанной навершием из полудрагоценного камня или цветного стекла.
На голову покойника нередко надевали диадему из золотых листьев, а тело покры¬
вали пологом, украшенным тонкими золотыми бляшками. На руках встречаются зо¬
лотые перстни с резными камнями. В могилы клали большое количество посуды —
глиняной (флаконы, краснолаковые чашки), стеклянной (бальзамарии), бронзовой и
даже серебряной, а также глиняные светильники и терракотовые фигурки.
Богаче других женские могилы с золотыми и серебряными серьгами, украшен¬
ными драгоценными камнями, ожерельями, браслетами и перстнями. В большом
количестве встречаются бусы из янтаря, сердолика и других камней, легнита и еги¬
петской пасты, а также подвески и пронизи. Наконец, следует отметить баночки
с косметикой, рабочие ящички и плетеные корзиночки с орехами и фруктами.
198

В детских могилах среди прочих
предметов нередки терракотовые фигур¬
ки, повозочки, астрагалы.
Как уже отмечалось, в состав на¬
селения Пантикапея первых веков на¬
шей эры проникали более или менее эл-
линизованные сарматы. Наличие их в
боспорской столице приводит к тому,
что в единичных могилах пантикапей-
ского некрополя еще в I в. в по¬
гребальный инвентарь входят пряжки
с таврообразными знаками. Возможно,
что эти знаки восходят к меткам, кото¬
рыми сарматы пользовались при тав¬
рении 71 скота, и вместе с тем вполне
вероятно видеть в них зачаточную форму
сарматской письменности 72. Роль сар¬
матских элементов более отчетливо ска¬
зывается в пантикапейских могилах II
в. н. э. Это отразилось не только в по¬
гребальном инвентаре — пряжках, ме¬
ловых бусах, бляшках, геометрических £5. Бронзовые пряжки с тамго об разными
по очертаниям, но также и в погребаль- знаками
ном обряде, а именно в наличии кон¬
ских костяков со сбруей, найденных в некоторых богатых могилах, начиная со II в.
н. э. Значительно усиливаются черты сарматизации пантикапейских гробницвШ—
IV вв. н. э. Могильные сооружения этого времени и общий характер погребального
обряда мало меняются по сравнению со II в/н. э. По-прежнему в мужских погребениях
встречается оружие (мечи, кинжалы, наконечники копий, а также железные шлемы
и кольчатые доспехи), конская сбруя и костяки лошадей. Но теперь широкое примене¬
ние для украшения парадного оружия и различных ювелирных изделий получает
особый полихромный стиль, о котором мы говорили выше.
Для богатых могил последних десятилетий III и IV вв. н. э. характерно широкое
применение погребальных комнат. Некоторые из них, судя по надписям на стенах,
заключали христианские захоронения.
Намогильные памятники пантикапейского некрополя представляют каменные,
обычно известняковые, значительно реже мраморные плиты с надписями, а нередко
с рельефными изображениями. Древнейшие из известных нам надгробий относятся
к V в. до н. э. На ранних надгробиях обычны надписи с именами покойных, ре¬
же встречаются краткие эпитафии. Такие плиты увенчивали сь высоким акротерием
71	Э. И. С о л о м о н и к. О таврении скота в Северном Причерноморье. — Сб. «История
и археология древнего Крыма». Киев, 1957, стр. 210 и сл.
72	В. В. Ш к о р п и л. Заметка о рельефе на памятнике с надписью Евпатерия.— ИАК,
вып. 37, 1910, стр. 23 и сл.
199

с растительным орнаментом или фронтоном, который в общих чертах воспроизводил
очертания верхней части фасада храмика с отлогой двускатной крышей. Материа¬
лом для ранних надгробий нередко служил мрамор, возможно, что некоторые из
этих памятников изготовлялись не в Пантикапее, а привозились из-за моря.
В последних веках до нашей эры и особенно в первых веках нашей эры в Панти-
капейском некрополе получили широкое распространение украшенные рельефами
надгробные памятники местной работы, о которых мы говорили в разделе, посвящен¬
ном искусству.
Значительно менее, чем город и некрополь, были исследованы мусорные свалки
Пантикапея. Наиболее значительные из них расположены за чертой города, к западу
от Второго кресла Митридата. Они раскапывались преимущественно в конце XIX и
начале XX в. археологами, внимание которых было направлено только на изучение
древних могил, так или иначе связанных с этими свалками, а именно гробниц, которые
были вырыты в земле задолго до устройства свалки на этом месте, или таких могил,
которые в более позднее время были выкопаны в слое свалки. В силу этого самые
свалки, мощность пласта которых в этих местах иногда превосходила 10 м, оста¬
лись, в сущности, почти не исследованными. Нам известно только, что они заключали
напластования как спартокидского времени, так и периода сарматизации Боспора.
Эта скудность сведений тем более досадна, что содержимое сравнительно небольших
насыпей из свалок, обнаруженных в черте города при раскопках последних десяти¬
летий, отличается большой насыщенностью обломками разнообразных предметов,
нередко хорошо сохранившихся. Вместе с тем напластования часто позволяют более
надежно датировать находки, чем это возможно для обычных городских слоев.
МАЛЫЕ ГОРОДА И ДРУГИЕ ПАМЯТНИКИ
ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ БОСПОРА
омимо Пантикапея, в античную эпоху существовал еще целый ряд городов
на южном, северном и особенно восточном берегах Керченского полуост¬
рова. По размерам эти города сильно уступали боспорской столице,
площадь их — обычно не более нескольких гектаров.
Среди этих городов прежде всего следует назвать Киммерик, располо-
115151 женный на южном черноморском берегу Керченского полуострова около
горы Опук. Упоминание об этом городе у Гекатея Милетского 73, автора конца VI в.
до н. э., позволяло заключить, что Киммерик существовал уже в это время.
Раскопками 74, производившимися в 1950 г., недалеко от источника на южном
склоне названной горы, были обнаружены остатки поселения догреческого времени,
73	Нес at., FHG, I, 164.
74	И. Т. Кругликова. Раскопки древнего Киммерика.— Сб. «Археология и история
Боспора». Симферополь, 1952, стр. 55 исл.;ее ж е. Киммерик в свете археологических иссле¬
дований 1947—1951 гг.— МИА, № 85, 1958, стр. 219 и сл.
200

нужно думать, принадлежавшего древним киммерийцам. Над этим напластованием*
залегал слой античного времени, заключавший развалины дома, сооруженного-
в VI в. до н. э. и просуществовавшего до IV в. до н. э. Этот дом представлял собой жи¬
лищный блок, делившийся не менее чем на три секции, состоявшие из одной комнаты
и расположенного перед ней двора. Античное поселение на южном склоне горы имело*
очень ограниченные размеры и просуществовало, по-видимому, недолго.
Остатки города, относящиеся ко времени от V в. до н. э. до III—IV вв. н. э.^
были обнаружены на берегу моря, примерно в 1 км к юго-западу от вершины горы
Опук.
Из раскопанных там сооружений отметим обследовавшиеся в 1948—1949 гг.
развалины дома 75 7б, построенного в I в. н. э. и погибшего от пожара в III в. н. э.
Здание стояло на материковой скале; значительная часть поверхности пола и нижних,
частей стен были вырублены в скале. Стены были каменные, кровля — из прутьев и ка¬
мыша, обмазанных глиной. Дом состоял из открытого мощеного дворика и прилегав¬
ших к нему крытых помещений. Северное помещение служило мукомольней. В нем
были обнаружены каменные ступы и ручная мельница. Южное помещение служило’
складом зерна (ячменя и пшеницы), хранившегося в больших остродонных амфорах
и пифосе. Там же был найден штамп из обожженной глины, служивший для оттиски¬
вания стилизованного изображения птицы 76. Нужно думать, что такие изображе¬
ния оттискивались на лепешках или хлебцах, выпекавшихся для культовых потреб¬
ностей.
Подобно Пантикапею, Киммерик во II—III вв. н. э. подвергся сильной руси¬
фикации: о наличии крупных зерновых хозяйств в черте этого города свидетельству¬
ют большие зерновые ямы; так, одна 77 из них, имевшая грушевидную форму, дости¬
гала 6,5 м в глубину при диаметре до 4,5 м.
В рассматриваемое время или, может быть, несколько раньше был создан боль¬
шой укрепленный район 78; охватывая город Киммерик, он тянулся на восток, вклю¬
чая вершину горы Опук и значительный участок еще дальше на восток. Этот район
занимал площадь около 3 км 2; он был обнесен стенами с башнями, сложенными из
больших грубо отесанных глыб. За этими укреплениями могло укрыться окрестное
население со своими стадами в случае нападений кочевников.
Примерно в 12 км к востоку от Киммерика находился другой небольшой город —
Китей; раскопками установлено наличие 79 в нем оборонительной стены IV в. до н. э.,
75	И. Б. 3 е е с т. Киммерикская мукомольная мастерская и зерновое хозяйство Боспора.—
КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 96 и сл.; е е ж е. Жилые дома древнего Киммерика.— КСИИМК,
XXXVII, 1951, стр. 191 и сл.
78	И. Т. Кругликова. Глиняный штамп из Киммерика.— КСИИМК, XLIII, 1952,.
стр. 119 и сл.
77	И. Т. Кругликова. Раскопки Киммерика.— КСИИМК, вып. 51, 1953, стр. 134
и сл.
78	И. Б. 3 е е с т. Раскопки Киммерика в 1947—1948 гг.— БДИ, 1949, № 3, стр. 93-
и сл., рис. 1.	*4.
79	Ю. Ю. Марти. Городища Боспорского царства к югу от Керчи — Киммерик, Китей,
Акра.— Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии, II, 1928, стр. 120*
и сл.; е г о же. Раскопки Китея в 1928 г. Там же, III, 1929, стр. 116 и сл.
' 201

ложенной из тесаных блоков; толщина этой стены была 2,5 м. В первых веках нашей
эры эта стена была значительно усилена обкладкой снаружи грубо отесанными кам¬
нями, доведшей толщину стены до 5,5 м.
Среди находок в Китее особенно интересен храмовый стол с посвятительной над¬
писью 234 г. н. э. 80 Эта надпись сообщает о сооружении общиной города Китея хра¬
ма, посвященного «богу гремящему, внемлющему», а также прилежащего дома
и ограды. Работами этими руководил бывший начальник царской конюшни Юлий
Симмах, сын Стратоника.
Из других городов, расположенных на Керченском полуострове, отметим еще
Нимфей, находившийся4 на невысокой горе около нынешнего поселка Героевки (быв¬
шего Эльтегеня), примерно в 17 км к югу от Керчи. Этот город возник еще в VI в. до
н. э. Согласно Страбону 81, он обладал хорошей гаванью. По всей видимости, Нимфей
имел не малое значение, ведь это единственный из соседивших с Пантикапеем горо¬
дов, который самостоятельно чеканил монету, хотя и непродолжительное время
(в V в. до н. э.). В Нимфее 82 были обнаружены весьма насыщенные культурные на¬
пластования VI в. до н. э. К этим ранним памятникам относятся зерновые ямы гру¬
шевидной формы, часть которых была тщательно обложена мелкими плитками рва¬
ного камня.
С ролью хлебопашества и хлебной торговли в хозяйстве Нимфея с раннего вре¬
мени связано большое значение культа Деметры в этом городе. Там были обнаружены
развалины святилища Деметры, сооруженного в VI в. до н. э. Сохранились остатки
стен святилища, каменной ограды и основания алтарей, там же найдены многочис¬
ленные вотивные приношения: терракотовые изображения богини Деметры или ее
прислужниц.
Помимо большого количества привозной, преимущественно ионийской, распис¬
ной керамики в Нимфее было найдено немало обломков посуды, украшенной незамыс¬
ловатыми узорами в виде поясов лака. Наличие производственного брака, а равно
и остатков обжигательных печей позволило с полной определенностью установить
существование керамического производства в Нимфее еще в VI в. до н. э.
Исключительный интерес представляет курганный некрополь 83 Нимфея, рас¬
капывавшийся в XIX в. Там были обнаружены богатые погребения V — первой
половины IV в. дон. э., по-видимому, принадлежавшие местной, сильно эллинизиро¬
ванной знати. Известны каменные гробницы, сопровождаемые конскими захороне¬
ниями. В гробницах тела покойников хоронили в деревянных саркофагах. В погре¬
бальный инвентарь входили многочисленные ювелирные изделия, в том числе золо¬
тые штампованные бляшки, чернолаковые и расписные сосуды, терракотовые фигурки,
бронзовая посуда, киафы — ложки для разливания вина по чашам, канделябры,
предметы вооружения: греческие шлемы, поножи, чешуйчатые панцири из бронзо-
80	В. В. Латышев. Неизданные боспорские надписи.— Известия РАИМК, II, 1922,
стр. 84 и сл., № 1.
81	S t г a b., VII, 4, 4.
82 М. М. X у д я к. Раскопки святилища Нимфея.— СА, XVI, 1952, стр. 232 и сл.
83 М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 253 и сл., стр. 389 и сл., стр. 45J
и сл.
202

вых и железных пластинок, мечи, кинжалы, наконеч¬
ники копий и стрел, а также части конского уздеч¬
ного набора.
Из малых боспорских городов более других под¬
вергалась исследованию 84 85 Дия-Тиритака 86 * 88, располо¬
женная примерно в 12 км к "югу от Шитикадея. Этот
город возник на месте поселения II — начала I тыс.
до н. э. Особый интерес в этом отношени представ¬
ляют два примитивных каменных изваяния 8в, веро¬
ятно, киммерийской работы, которые были зало¬
жены в качестве строительного материала в одну
из стен начала V в. до н. э. в юго-западной части го¬
рода. Эти изваяния представляют изображения муж¬
чины и женщины, у обоих грубо обозначены лицо
и руки, а у женщины—и груди.
Раскопками в Дии-Тиритаке обнаружен дом
второй половины VI в. до н. э. с сырцовыми сте¬
нами на каменном цоколе, состоявший из трех ком¬
нат. Этот дом, стоявший на западной окраине города,
был включен в оборонительную линию: от него к со¬
седним домам тянулись крепостные стены, они так¬
же были возведены из сырца и стояли на каменном
цоколе.
В южной части города обнаружены более осно¬
вательные оборонительные сооружения. Там были
открыты остатки оборонительной стены V в. до н. э.,
над которыми залегали развалины более мощной
стены IV—III вв. до н. э., достигавшей 3,40 м в
толщину.
Из сооружений, обнаруженных в Дии-Тиритаке,
наибольшее значение имеют постройки, связанные
с виноделием и рыбным^, промыслом. В хозяйстве этого города с III в. до н. э.
и в дальнейшем, вплоть до первых веков нашей эры, виноделие играло весьма
значительную роль. Там были обнаружены винодельни как раннего типа (III—II вв.
до н. э.) с площадкой для давления винограда ногами и одним резервуаром
для сусла, так и более позднего типа (начиная с I в. до н. э.), где помимо пло¬
96, Примитивная скульптура,
найденная в Дии-Тиритаке
84	В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.— Л., 1949, стр. 172 и сл., стр.^35.
и сл.; его же. Раскопки Тиритаки в 1935—1940 гг.— МИА, № 25, 1952, стр. 15 и сл.; е г о ж е
Раскопки Тиритаки и Мирмикия в 1946—1952 гг.— МИА, № 85, 1958, стр. 149 и сл.
85	Этот городок, по всей видимости, имел два наименования: греческое — Дня, засвидетель¬
ствованное Плинием Старшим (Р 1 i п., N. Н., IV, 86), и местное — Тиритака, упоминаемое Пто¬
лемеем и в Анонимном перипле (Р t о 1., III, 6, 3; Anon. Peripl. Pont. Eux., 76).
88	T. H. Книпович и Л. М. Славин. Раскопки юго-западной части Тиритаки.—
МИА, № 4, 1941, стр. 38 и сл., рис. 50—52.
203

щадок для давильщиков имелось еще и приспособление для механического прес-
са и соответственным образом устраивалось особое отделение для сусла второго
сорта.
Однако, по всей видимости, еще большую роль в Дии-Тиритаке играл рыбный
промысел, особенно в1—III вв, н. э. К этому времени относятся многочисленные (59)
рыбозасолбтаые цистерны, обнаруженные в южной и юго-восточной части города.
Самое крупное предприятие такого рода, обнаруженное в 1932г., представляло собой
комплекс, состоящий из 16 цистерн.
Некрополь Дии-Тиритаки, раскапывавшийся отчасти в XIX в., а отчасти в 30-х
годах текущего столетия, в общем изучен сравнительно мало. Были обнаружены
главным образом плитовые гробницы IV—III вв. до н. э. и земляные склепы
I—IV вв, н. э.
Примерно в 5 м к северо-востоку от Пантикапея находился другой малый бос-
порский город — Мирмикий. Раскопки некрополя Мирмикия велись в XIX в., а го-
род раскапывался преимущественно в советское время 87. Этими работами обнаруже¬
ны развалины оборонительной стены IV в. до н. э., рыбозасолочные цистерны первых
веков нашей эры и винодельни, позволяющие заключить, что Мирмикий был одним
из значительных центров боспорского виноделия. С I в. н. э. этот город несколько
захирел, но отнюдь не прекратил своего существования. Некрополь Мирмикия, сли¬
вающийся с пантикапейским периода расцвета, по характеру весьма близок послед¬
нему 88.
Вероятно, частью Мирмикийского некрополя является могильник 87 88 89, раскопан¬
ный в 1953 г. около поселка имени Войкова (в 7 км от Керчи). Этот могильник, отно¬
сящийся к IV—III вв. до н. э., состоял из простых могил и очень своеобразных ми¬
ниатюрных склепов; устройство последних было таково: на поверхности материковой
скалы производилась прямоугольная вырубка, по продольным сторонам постепенно
расширявшаяся внизу, в силу чего в разрезе такая могила имеет форму трапеции.
Сбоку гробницы устраивали специальный вход наподобие дромоса с закладной пли¬
той, сверху гробницу накрывали тремя-четырьмя плоскими камнями. Хоронили
в таких могилах по нескольку покойников.
К северо-востоку от Мирмикия, на берегу Керченского пролива находился не¬
большой городок Порфмий 90, площадь которого занимала всего 0,65 га. Этот горо¬
док существовал со второй половины VI в. до I в. до н. э. Раскопками 1953 г. там обна¬
ружена мощная оборонительная стена с воротами III в. до н. э. От ворот во внутрь,
городка шла улица шириной всего 1,60 м. Жилые дома были построены впритык к го¬
родской стене.
87	В. Ф. Гайдукевич. Археологическое изучение Мирмикия.— МИА, № 4, 1941,
стр. 96 и сл.; К. М i с h а 1 о w s k i. Mirmeki. Wykopaliska odcinka Polskiego w r. 1956. War¬
szawa, 1958. В. Ф. Гайдукевич. Мирмекий. Советские раскопки в 1956 г. 1934—1956.
Варшава, 1959.
88	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 254 и сл.
89	С. И. К а п о ш и н а. Некрополь в районе поселка им. Войкова близ Керчи.— МИА*
№ 69, 1959, стр. 108 и сл.
90	Е. Г. К а с т а н а я н. Раскопки Порфмия в 1953 г.— СА, 1958, № 3, стр. 203 и сл^
204

Довольно значительным городом, вошедшим в IV в. до н. э. в состав Боспорского
государства, была Феодосия 91. Античная Феодосия расположена на месте нынешне¬
го одноименного города, где она занимает район Карантинной горки. Древняя Феодо¬
сия, существовавшая уже во второй половине VI в. до н. э., первоначально была само¬
стоятельным полисом. Включенная позднее в Боспорское государство, она играла
в нем значительную роль. На это указывает постоянное упоминание о ней в титуле
боспорских правителей. Феодосия была крупным торговым центром, через который
вывозилось большое количество боспорского хлеба. Согласно Демосфену 92, гавань
Феодосии не уступала Пантикапейской, а по Страбону 93, она вмещала до 100 кораб¬
лей. О значении Феодосии говорит и то обстоятельство, что она, хотя и не всегда,
но все же неоднократно била монету в течение времени от конца V до конца III в.
до н. э.
Археологические исследования в Феодосии 94 велись мало, что отчасти было выз¬
вано малодоступностью античных слоев, накрытых толстыми напластованиями сред¬
невекового и нового времени.
Курганный могильник Феодосии раскапывался в середине XIX в.; вскрытые
там могилы относятся к V—IV вв. до н. э. В отличие от богатых пантикапейских гроб¬
ниц того же времени, в феодосийских курганах не наблюдалось каких-либо каменных
могильных сооружений, а большая часть погребенных была подвергнута кремации.
В могилах были обнаружены первоклассные художественные изделия, среди которых
выделяются своей тончайшей работой золотые серьги 95, украшенные различными
орнаментальными мотивами и изображением четверки коней.
Таковы в той или иной мере исследованные города европейской части Боспор¬
ского государства, возникшие во времена колонизационной деятельности эллинских
полисов метрополии и существовавшие на всем протяжении античной эпохи как
центры ремесла, промыслов, торговли и сельского хозяйства. Однако в состав
античных государств входили не только города, но и прилегавшая к ним сельско¬
хозяйственная территория — хора. Для исследования последней очень большое
значение имеют разбросанные по Керченскому полуострову сельские поселе¬
ния античной эпохи. Исследование 96 этих памятников, начатое лишь с 1951 г.,
уже в настоящее время дало значительные результаты, хотя еще далеко до завер¬
шения.
Разведками и раскопками в районе г. Ленинска были обследованы небольшие
неукрепленные поселения IV—III вв. до н. э., которые во II в. до н. э., по всей
91	Э. Штерн. Феодосия и ее керамика. Музей Одесского общества истории и древностей,
III. Одесса, 1906.
92	Demosth., adv. Lept., 33.
93	S t г a b., VII, 4, 4.
94	И. Б. 3 е е с т. Раскопки Феодосии.— КСИИМК, вып. 51, 1953, стр. 143 и сл.
95	Древности Боспора Киммерийского. СПб., 1854, табл. ХПа, рис. 5—5а.
96	И. Т. Кругликова. Позднеантичные поселения Боспора на берегу Азовского
моря.— СА, XXV, 1956, стр. 236 и сл.; е е ж е. Исследование сельской территории Европейского
Боспора.— СА, 1957, № 1, стр. 217 и сл.; е е же. Поселение Золотое Восточное.— КСИИМК,
вып. 70, 1957, стр. 130 и сл.
205

видимости, прекратили свое существование. Древние поселения в районе нынешней
деревни Марфовки не были компактными: отдельные усадьбы, построенные из
рваного камня, располагались на расстоянии нескольких десятков метров
одна от другой. Судя по находкам черепков посуды, обитатели этих усадеб были
не богаты; импортная керамика ограничивалась только обломками остродонных
амфор.
На Азовском побережье Керченского полуострова были обнаружены также древ¬
ние поселения, главным образом I—III вв. н. э. Населенные пункты первых веков
нашей эры обычно располагались около бухт, на возвышенностях, которые удобно
было укрепить.
В этих поселениях открыты развалины домов с мощеными двориками, в жилых
помещениях обнаружены печи из сырцовых кирпичей, каменные ступки, ручные
мельницы, орудия труда земледельцев и рыболовов, большое количество обуглив¬
шихся зерен ячменя и пшеницы.
Эти поселения, видимо, погибли в шестидесятых годах III в. н. э. (примерно в
267 г. н. э.), во время готского нашествия.
С этими исследованиями необходимо связать значительные результаты рас¬
копок сороковых и пятидесятых годов текущего столетия, производившихся в неболь¬
шом, около 2 га площадью, городке 97 (предполагаемом Илурате, о котором упоми¬
нает Птолемей 98). Развалины этого городка находятся около нынешней деревни
Ивановки, в 17 км к юго-западу от Керчи. Это городище в основном является одно¬
слойным памятником. Городок возник в I в.н. э.и просуществовал до III в.н. э. Он
обнесен оборонительными стенами, толщина которых более 6 м; кроме того, стены бы¬
ли усилены мощными башнями, расположенными на расстоянии нескольких десят¬
ков метров одна от другой. Внутри стен находились довольно регулярно расплани¬
рованные жилые дома; они были сложены из камня и имели по нескольку комнат;
в некоторых помещениях хорошо сохранились печи, закрома, устроенные из ка¬
менных плит, помещения для скота. Устройство ходов на стену и башню, кото¬
рые ведут туда прямо из дворов двух домов, примыкающих к оборонительной ли¬
нии, показывает, что основная часть обитателей городка в случае нападения
врага выходила на защиту стен. Находки в домах позволили заключить, что
жители городка занимались земледелием, скотоводством и домашними рукоде¬
лиями.
Предметы обихода, найденные в этом поселении, свидетельствуют о значитель¬
но более низком уровне материального достатка, чем в Пантикапее и, кроме того, о
значительно большей «варваризации» культуры у обитателей этой крепости по
сравнению с населением боспорской столицы; последнее особенно резко сказы¬
вается в керамике, видимо, местного производства: лепной посуде и глиняных фи¬
гурках.
97	В. Ф. Гайдукевич. Боспорский город'Илурат.— СА, XIII, 1950, стр. 173 и сл.;
его же. Новые исследования Илурата.— КСИИМК, XXXVII, 1951, стр. 196 и сл.; его же.
Илурат. Итоги археологических исследований 1948—1953 гг. МИА, № 85, 1958, стр. 9 и сл. .
98Ptol., 111,6.
206

Археологические работы 1951 г. показали, что городок около деревни Ивановки
не был единичным явлением. В нескольких километрах к северу от Ивановки, у де¬
ревни Тасуново, было обнаружено на крутом высоком холме поселение, существовав¬
шее в I—IV вв. н. э. 99 Площадь, занятая этим поселением, была около 5 га. Обпщй
характер находок, обнаруженных в Тасуновском поселении, близок .ивановским;
однако в первом еще заметнее выступает сильная «варваризация» культуры, что осо¬
бенно сказывается в терракотовых фигурках.
Таковы поселения в европейской части Боспора, в той или иной мере исследо¬
ванные археологами. Помимо них на Керченском полуострове следует отметить на¬
личие двух древних оборонительных валов 10°. Один из них проходит примерна
в 3—4 км к западу от Пантикапея. Перед этим валом с западной стороны находится
глубокий ров. Эти укрепления защищали сравнительно небольшую северо-восточную
часть Керченского полуострова. В оборонительную линию описываемого вала был
включен Золотой курган, который в нижней части был опоясан мощной крепидой —
подпорной стеной, сложенной из громадных грубо обитых каменных глыб. Перво¬
начально высота этой крепиды была более Им. Время сооружения упомянутой обо¬
ронительной линии еще не установлено; вероятно, она относится еще к киммерийско¬
му периоду. Может быть, этот вал имел в виду Геродот 101, когда говорил о киммерий¬
ских укреплениях.
Также, возможно, к киммерийскому времени, хотя бы в основе, относится и дру¬
гой древний вал, проходящий несколько искривленной линией по Керченскому полу¬
острову, примерно в 30 км западнее Пантикапея. На севере этот вал достигал побе¬
режья Азовского моря, а на юге он доходил до Узунларского озера, расположенного
около Черного моря. Длина этого вала около 32 км. Перед валом с западной стороны
находится глубокий ров. Сохранность этих сооружений в разных частях различная.
Там, где они дошли в довольно хорошем состоянии, высота вала достигает 5—6 м при
ширине в основании 28—40 м, а глубина рва достигает 3—4 м при ширине в верхней
части 14—26 м. Раскопками 102 середины XIX в. установлено, что в некоторых местах
в основании вала были сооружены для его укрепления каменные насыпи или небреж¬
но выстроенные кладки. При тех же исследованиях были обнаружены остатки кладок
из тесаного камня, вероятно принадлежавших сторожевым башням. Нужно думать,
что эти башни были сооружены в более позднее время и связаны с использованием
вала для обороны Боспорского государства.
99	В. Д. Блаватский и Д. Б. Шелов. Разведки на Керченском полуострове.—
КСИИМК, вып. 58, 1955, стр. 102 и сл.
100	Р. В. Ш м и д т. К исследованию Боспорских оборонительных валов.— СА, VII, 1941,
стр. 268 и сл.; К. Гриневич. Оборона Боспора Киммерийского.— БДИ, 1946, № 2, стр. 160'
и сл.; В. Д. Блаватский. Киммерийский вопрос и Пантикапей.— Вестник МГУ, 1948,
№ 8, стр. 14 и сл.; Н. И. Сокольский. Валы в системе обороны Европейского Бос¬
пора.— СА, XXVII, 1957, стр. 91 и сл.
101Herod., IV, 12.
102	Древности Босфора Киммерийского. СПб., 1854, т. I, стр. CXXXIV, чертеж АЬ,
рис. L.
20Т

АЗИАТСКАЯ ЧАСТЬ БОСПОРА
о сравнению с европейской частью Боспорского государства, менее иссле¬
дованной является азиатская часть, в особенности районы, населенные
местными племенами. Внимание археологов до сего времени было пре¬
имущественно направлено на изучение городов и притом не всех.
Исследования топографии 103 Таманского полуострова ведутся уже
давно, однако многое еще остается неясным. Дело в том, что географиче¬
ские условия там подвержены довольно быстрым и сильным изменениям, гораздо более
значительным, чем на Керченском полуострове. В древности Таманский полуостров
имел совершенно иной облик 104, чем теперь,— он состоял из островов, число которых
точно не установлено. Сбивчивость и неясность показаний нашего основного источ¬
ника по географии античного времени — Страбона105 допускает предположение, что он
сам представлял недостаточно отчетливо топографию этой части Боспорского госу¬
дарства. Наибольшее значение среди городов азиатского Боспора имела Фанагория;
Страбон 106 сообщает, что главным городом для европейских боспорцев был Панти-
капей, а для азиатских — Фанагория.
Развалины древней Фанагории находятся на южном берегу Таманского залива
примерно в 3 км к западу от хутора Сенного. Исследованиями 107, производившимися
с середины тридцатых годов текущего столетия до последнего времени, установлены
границы Фанагории и выявлен характер культурных напластований в различных
частях города. Древнее городище расположено на двух больших террасах, тянущих¬
ся вдоль узкой полосы берегового песка; длина его с востока на запад достигает
900 м, а ширина колеблется от 650 м в восточной части до 350 м в западной; это со¬
ставляет площадь около 37 га. Однако, как показали раскопки 1939—1940 гг., а так¬
же подводные 108 археологические работы 1958—1959 гг., значительная часть древ¬
него города, размером около 15 га, отчасти размытая, ныне затоплена морем, уровень
которого поднялся с древних времен не менее чем на 4 м.
Фанагорийское городище имеет сложную стратиграфию — 14 культурных слоев,
пять из них средневекового, а остальные античного периода. Сохранность сооруже¬
ний в Фанагории нередко заставляет желать лучшего. Таманский полуостров беден
103	К. Г е р ц. Археологическая топография Таманского полуострова. М., 1870; его же. Исто¬
рический обзор археологических исследований и открытий на Таманском полуострове. М., 1876.
104	С. Ф. В о й ц е х о в с к и й. Опыт восстановления рельефа Таманского полуострова,
применительно к эпохе Страбона и позднейшему времени.— Зап. Сев.-Кавк. Краев. Общ. архео¬
лог., истор. и этнограф., кн. 1, т. III, вып. 5—б, 1929, стр. 4 и сл.; Е. Н. Н е в е с с к и й.
Исследование толщ прибрежных отложений с помощью вибропоршневой трубки.— Доклады АН
СССР, 1957, т. 112, № 3, стр. 418 и сл.
106	St rab., XI, 2, 4—10.
106	St rab., XI, 2, 10.
107	В. Д. Б л а в а т с к и й.	Раскопки Фанагории в	1938—1939 гг.— ВДИ, 1940,	№ 3—4,
стр. 287 и сл.; М. М. К о б ы л и	н а.	Фанагория.— МИА, № 57, 1956, стр. 5 и сл.
108	В. Д. Б л а в а т с к и й,	В.	И. К у з и щ и н.	Подводные разведки древней	Фана-
тории.— Вестник АН СССР, 1959, № 1, стр. 130 и сл.; В. Д. Блаватский. Подводные рас¬
копки Фанагории в 1959 г.— СА, 1961, Ns 1, стр. 277 и сл.
.208

3
3
а.
з
X
3
e
X
з
N
14 В. Д. БлаватскиЙ
(наземной и подводной части)

строительным камнем, в силу чего там с древнего времени постоянно имела место
выборка камня из старых построек. Раскопками обнаружены остатки построек,
начиная с последних десятилетий VI в. до н. э^; к этому времени относятся разва¬
лины дома с винным погребом. В V—IV вв. до^н. э. были сооружены полы, тщательно
выложенные из гальки. В IV в. до н. э. в западной части города было возведено
дважды перестраивавшееся в дальнейшем монументальное общественное здание,
возможно гимнасий; толщина стен этого сооружения достигала 1,60 м.
Ко II в. до н. э. относится построенный примерно посередине прибрежной части
города большой, богато украшенный дом. Сохранившиеся обломки штукатурки, ук¬
рашенной раскраской и'росписью, отличаются высоким уровнем исполнения.
Среди построек периода сарматизации следует упомянуть остатки винодельни 109,
обнаруженные неподалеку от дома II в. до н. э. и, по-видимому, терм в западной ча¬
сти города. От последних сохранились обломки широких глиняных теплопроводных
труб — гинокаустов, которые проводились под полом горячей бани.
В юго-восточной части города были открыты развалины оборонительной стены
III—II вв. до н. э., четырехметровой ширины в основании, субструкцией ее служил
пласт наклонно расположенных камней на глиняном растворе. На субструкции лежа¬
ли большие каменные глыбы. В I в. до н. э. стена прекратила свое существование,
а в1—IV вв. н. э. данный участок стал керамиком — районом гончарных мастер¬
ских. Там обнаружены круглые в плане печи различной величины. Лучше других
сохранилась печь диаметром 5,30 м, раскопанная в 1930 г. 110
К западу от Фанагорийского городища были открыты незначительные остатки
древних дорог и большой монументальный колодезь, сооруженный в первые века
нашей эры, заключавший около двухсот битых амфор III—V вв. н. э. С трех сторон
и особенно с западной и восточной111 к городу прилегают грунтовые могильники, где
преобладали простые ямные захоронения античной эпохи (начиная с VI в. до н. э.)
и средневекового периода.
Простые грунтовые могилы античного времени по большей части небогатые.
Изделия из драгоценных металлов встречаются в них весьма редко, погребальный
инвентарь обычно ограничивается глиняной посудой, немногочисленной и невысоко¬
го качества. Трупоположение явно преобладает над кремацией. Значительно богаче
захоронения в земляных склепах, относящихся к периоду сарматизации. Устройство
их следующее: выкапывалась глубокая прямоугольная яма, форма и размеры ко¬
торой позволяли удобно опустить в нее гроб; затем с одной или обеих узких сторон
прокапывался невысокий ход — дромос, который вел в погребальную комнату.
Покойники в таких гробницах нередко погребались в деревянных гробах. В мо¬
гилы клали стеклянные, краснолаковые и простые сосуды, серебряные пряжки, фи-
100 М. М. К о б ы л и н а. Новые данные о фанагорийских винодельнях.— КСИИМК,
вып. 74, 1959, стр. 20 и сл.
110	В. Ф. Гайдукевич. Античные керамические обжигательные печи.— Известия
ГАИМК, вып. 80, 1934, стр. 50 и сл.
111	И. Д. Марченко. Раскопки восточного некрополя Фанагории в 1950—1951 гг.—
МИА, № 57, 1956, стр. 102 и сл.
210

булы, различные виды бус, монеты, оружие. Помимо грунтовых могил, около Фана¬
гории находится много курганов 112 113, расположенных преимущественно к востоку и
западу от города. Кроме того, длинная цепь курганов тянется на юг от города на
протяжении нескольких километров; нужно думать, что эти курганы были распо¬
ложены вдоль дороги, проходившей здесь в древности.
Курганы в фанагорийском некрополе, видимо, появились в V в. до н. э. и в ос¬
новном относятся к периоду Спартокидов. Курганные захоронения производились
по преимуществу в грунтовых ямах; нередко встречаются могилы со стенками, обло¬
женными сырцовым кирпичом и сверху накрытыми деревянными брусьями. Как
и в грунтовом могильнике, преобладающим погребальным обрядом было трупоположе-
ние. Наиболее богатые погребения в фанагорийских курганах относятся к IV—
III вв. до н. э., среди них выделяется гробница, раскопанная в 1869 г. Эта могила,
с сырцовыми стенками и деревянным перекрытием, заключала женское погребение
начала IV в. до н. э., в инвентарь которого входили художественно исполненный
головной убор из золота и три полихромных фигурных сосуда, представлявших Сфин¬
кса, Афродиту, выходящую из раковины, и сирену пз. Обнаруженные в курганных
насыпях гробницы сарматского времени близки по характеру пантикапейским.
Также довольно близки по общему типу и времени пантикапейским рельефным
надгробиям аналогичные намогильные памятники Фанагории.
Наконец, следует упомянуть о мусорных свалках, расположенных отчасти к за¬
паду и главным образом к востоку от городища. Там было обнаружено очень большое
количество битой глиняной посуды, в том числе керамического брака, позволившего
установить наличие гончарного производства в Фанагории с VI в. до н. э. В фанаго¬
рийских мастерских изготовлялись терракотовые статуэтки, небольшие мерные клей¬
менные кувшины (ойнохои), остродонные амфоры, черепица и пр. Раскопанная
в 1947 г. свалка114 II—I вв. до н. э. содержала много обломков терракотовых статуэток
из мастерской коропласта. Это были преимущественно женские задрапированные
фигурки, вероятно изображавшие Афродиту Уранию.
Другой значительный город азиатской части Боспора — Гермонасса, по всей
вероятности, находился на месте нынешней станицы Таманской. Городище Гермонас-
сы исследовано значительно меньше, чем Фанагорийское, систематические работы 115 116
там начались совсем недавно и пока затронули небольшую площадь. Исследование
Гермонассы затрудняется тем обстоятельством, что над античным культурным слоем
лежат значительные напластования (около 3 х/2 м толщиной) более позднего време¬
ни, в том числе древнерусского города Тмутаракани.
Античные напластования Гермонассы достигаю!1 в толщину 6 м. Как показали
раскопки последнего времени, Гермонасса возникла еще в первой половине VI в.
112 М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 262 и сл.
113 Б. В. Фармаковский. Три полихромные вазы в форме статуэток, найденные
в Фанагории. Пг., 1921.
114	М. М. К о б ы л и н а. Терракоты Фанагории местного производства.— ВДИ, 1949,
№ 2, стр. 167 и сл.
116	И. Б. 3 е е с т. Раскопки Гермонассы.— КСИИМК, вып. 58, 1955, стр. 114 и сл.; е е ж е.
Раскопки Гермонассы.— КСИИМК, вып. 74, 1959, стр. 58 и ед,
14*
211

до н. э. В ранних напластованиях обнаружены остатки построек с сырцовыми стена¬
ми на каменных цоколях и обломки боспорской керамики с незамысловатым узором
в виде полос. При раскопках Гермонассы в 1957 г. были обнаружены две зерновые
ямы VI в. до н. э.; емкость их была 1,3 и 1,4 куб. м. Во второй яме было обнаружено
около 1200 кг ячменя с небольшой примесью пшеницы и ржи.
Недавно опубликованный 116 грунтовой могильник некрополя Гермонассы со¬
стоял по преимуществу из погребений VI—V вв. до н. э. Среди них довольно много
погребений с оружием. Курганные погребения Гермонассы в общем близки по вре¬
мени фанагорийским. Наиболее интересна каменная гробница 117 начала III в.
до н. э. на Лысой горе к западу от станицы Таманской, заключавшая великолепный
мраморный саркофаг в виде ящика, украшенного розеттами, закрытого крышкой
наподобие двускатной кровли с фронтонами, обрамленными акротериями.
Недалеко от Гермонассы находится могильник, расположенный около мыса
Тузлы 118, раскапывавшийся преимущественно в 1911 и 1913 гг. В. В. Шкорпилом.
Обнаруженные там гробницы относятся ко времени от VI в. до н. э. до IV в. н. э .,
но большинство их датируется VI—III вв. до н. э. В этом могильнике погребались
представители небогатого, вероятно, сильно эллинизованного населения. Изделия
из драгоценных металлов там почти не встречались, а различные мелкие украшения
(серьги, браслеты, перстни) были бронзовые. Расписные вазы известны в небольшом
числе; глиняная посуда была преимущественно простая или чернолаковая, невысо¬
кого качества; к тому же чернолаковые сосуды нередко встречаются со следами ан¬
тичной починки посредством металлических скреп, следовательно, эти сосуды очень
ценились. В мужских погребениях постоянно встречалось оружие: мечи, наконечники
копий и стрел.
К югу от тузлинского некрополя был обнаружен другой некрополь 119, заклю¬
чавший погребения с VI в. до н. э. до первых веков нашей эры. Эти могилы, вероятно,
принадлежали синдскому населению, подвергшемуся некоторой эллинизации. Обыч¬
ный погребальный обряд — трупоположение. В могилах постоянно встречается при¬
возная греческая керамика: остродонные амфоры, чернолаковые сосуды, реже до¬
вольно скромная расписная посуда. Иногда попадались туалетные сосуды из «фини¬
кийского» цветного стекла и бусы. Довольно обильна простая и расписанная неза¬
мысловатыми узорами посуда античного типа боспорского производства. В рассмат¬
риваемые могилы часто клали оружие: железные мечи и наконечники копий, а также
наконечники стрел. Особенностью этих погребений являются остатки мясной пищи,
которую клали покойным, а также встречающиеся в могилах конские кости.
Описанный некрополь принадлежал обитателям поселения, расположенного
неподалеку от морского берега, и, по всей вероятности, идентичного с древней Каро-
кондамой, довольно хорошо локализуемой, благодаря указаниям Страбона 12°.
ue В. Ф. Гайдукевич. Некрополи некоторых Боспорских городов.— МИА, № 69,
1959, стр. 154 и сл.
117	Случайные находки и приобретения за 1916 и 1917 гг.— ИАК, вып. 65, 1918, стр. 166 и сл.
118	В. В. Ш к о р п и л. Отчет о раскопках в г. Керчи и на Таманском полуострове в 1911 г.—
ИАК, вып. 56, 1914, стр. 21 и сл.; ОАК, 1913—1915, стр. 140 и сл.
119	В. В. Ш к о р п и л. Указ, соч., стр. 58 и сл.
»° S t г а Ь., XI, 2, 8.
212

98. Винодельня, обнаруженная в синдском поселении, предполагаемой Коракондаме
(раскопки 1953 г.)
Раскопками ш, производившимися на этом поселении в 1953 г., установлено
наличие там мощных культурных напластований, заключавших находки от VI в.
до н. э. до IV в. н. э. Остатки каменных сооружений показывают, что строительство
в этом поселении по своему характеру не отличалось от последнего в малых боспор-
ских городах. Среди открытых сооружений выделяется своей хорошей сохранностью
винодельня III в. н. э., имевшая две площадки для давления винограда ногами вино¬
делов, каменное основание для механического пресса и три цистерны для сусла.
На северном берегу Таманского залива находится большое городище, которое
некоторые исследователи отождествляют с древним селением Патраем, упоминаемым
Страбоном121 122. Это городище сравнительно мало исследовано. Отметим обнаружен¬
ную там в 1948 г., хорошо сохранившуюся винодельню II в. н. э. 123, отличающуюся
121	В. Д. Б л а в а т с к и й. Четвертый год раскопок в Синдике.— КСИИМК, вып. 70,
1957, стр. 118 и сл.
122	S t г а Ь., XI, 2, 8.
123	А. С. Башкиров. Отчет об историко-археологических изысканиях на Таманском
полуострове в 1948 г, М., 1950, стр, 22 и сл.
213

iii
99. Оборонительная стена Семибратнего городища
сложным устройством. Наконец, из других древних поселений на Таманском
полуострове следует упомянуть городок Кепы (к северу от нынешнего поселения
Сенная) и Тирамбу (на Азовском побережье, возле теперешней Пересыпи).
На месте нынешней Анапы в древности находился эмпорий — торговая факто¬
рия, возникшая в VI в. до н. э. и именовавшаяся Синдской гаванью. В IV в. до н. э.
ее сменил город — Горгиппия, бывший главным центром Синдики. Размеры Горгип-
пии были не более 20 га.
Горгиппия мало подвергалась раскопкам: древние напластования, сильно нару¬
шенные жизнью на городище в последующее время, находятся под современным горо¬
дом и трудно доступны. Наиболее существенные находки на городище, обнаружен¬
ные случайно при земляных работах, представляют собою памятники лапидарной
эпиграфики. Заключая большое количество имен горгиппийцев, они проливают свет
на состав населения города, наиболее эллинизованного из всех боспорских городов.
Таков прежде всего «агонистический каталог»124, относящийся к III в. до н. э. и зак¬
лючающий список победителей в состязаниях в честь Гермеса — бога-покровителя
палестры. В Горгиппии была найдена первоклассная мраморная статуя второй
124	I О S Р Е, IV, № 432.
214

0	tiJ*
100. План дома в Семибратнем городище
половины II в. н. э., изображающая, вероятно, одного из представителей местной
знати 125.
В грунтовом некрополе Горгиппии обнаружены погребения с IV в. до н. э.
до позднеантичного времени. В них встречалась керамика чернолаковая, краснофигур¬
ные вазы, так называемые акварельные пелики и простая посуда горгиппийского про¬
изводства. К первым векам нашей эры относится ряд намогильных памятников
с рельефными изображениями, значительно более «варваризованными», чем изваяния
на пантикапейских или фанагорийских надгробиях.
В окрестностях Горгиппии расположен курганный^могильник, который, веро¬
ятно, тянулся вдоль дорог, шедших из города в северо-восточном и юго-западном на¬
правлениях. В этих курганах были открыты каменные склепы с уступчатыми пере¬
крытиями различных видов, а также с полуциркульными сводами.
Выше мы упоминали небольшой город, обнаруженный в 12 км к западу от стани¬
цы Варениковской; площадь этого городища, обычно называемого Семибратним, до¬
стигает 9 га. Этот город возник, вероятно, на рубеже VI—V вв. до н. э. и в начале
125	М. М. К о б ы л и н а. Скульптура Боспора.— МИА, № 19, 1951, стр. 171 и сл.
215

V в. до н. э. был окружен оборонительной стеной126 шириной в 2,5 м, сложенной
из грубо отесанных известняковых камней. Стена была усилена прямоугольными баш¬
нями, выдававшимися на 3,5 м за ее линию. Башни расположены на расстоянии
15—18 м одна от другой. В интервалах между башнями к внутренней стороне кре¬
постной стены были пристроены лестницы, в силу чего в этих местах толщина стены
превосходила 4 м. Описанные укрепления подверглись частичному разрушению,
примерно, в начале IV в. до н. э. В скором времени восстановленные, они снова
подверглись на этот раз более сильному разорению в конце того же столетия. Над
развалинами старой стены в III в. до н. э. была построена новая стена 1,9 м тол¬
щиной, также снабженная башнями.
Внутри города был раскопан монументальный жилой дом 127. Построенный
в III в. до н. э., он существовал около двух столетий. Это была большая постройка
площадью свыше 400 км. м, состоявшая из внутреннего дворика и пяти комнат.
Внутри дворика находился колодезь. Стены дома были возведены насухо из тщатель¬
но отесанных блоков. Толщина наружных стен здания достигала 1,70 м, внутрен¬
них — 1,40 м. Возможно, что дом хотя бы частично был двухэтажным.
Если общий характер оборонительных сооружений Семибратнего городища,
в сущности, не отличается от фортификации античных городов, то в жилом доме того
же городища резко выступают своеобразные черты синдского зодчества, что особенно
сказывается в его монументальных стенах, словно рассчитанных на осаду.
Около Семйбратнето- хородища находится группа курганов 128 «Семь братьев»,
по имени которой и названо городище. Эти курганы заключают погребения V—IV вв.
до н. э., принадлежавшие местной знати. Могилы либо плитовые, либо обложенные
с боков камнем или сырцовым кирпичом и крыты деревянными брусьями. В богатый
погребальный инвентарь входили многочисленные золотые бляшки, серебряная с зо¬
лотыми украшениями посуда, краснофигурные и чернолаковые вазы, различная брон¬
зовая утварь. Постоянно встречалось оружие: панцири из бронзовых и железных че¬
шуек, наконечники копий и стрел. Вместе с покойными погребались и лошади, ве¬
роятно те, которые запрягались в погребальные колесницы, и верховые.
Семибратние курганы были погребальными сооружениями эллинизированной
синдской знати. Такие погребения встречаются и в других частях Синдики. Отметим
расположенный к юго-западу от Фанагории курганБолыпойБлизницы, заключавший
неодновременные погребения примерно конца IV в. до н. э. Захоронения в нем со¬
провождались погребальной тризной с кровавыми возлияниями над жертвенной
ямой. Отрытое в этом кургане захоронение жрицы Великого женского божества
заключало очень богатый золотой убор. В мужском погребении обнаружено греческое
вооружение. Остальной погребальный инвентарь представлял собою предметы антич¬
ного обихода — художественно украшенные глиняные вазы, золотые монеты и проч.
126	Н. В. Анфимов. Раскопки Семибратнего городища.—КСИИМК, XXXVII, 1951,
стр. 238 и сл.; его же. Исследования Семибратнего городища.— КСИИМК, вып. 51, 1953,
стр. 99 и сл.
127	Н. В. Анфимов. Новые данные к истории Азиатского Боспора.— СА, VII, 1941,
стр. 258 и сл.
128	М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 351 и сл.
216

Городища и особенно некрополи Синдики уже давно подвергались археологиче¬
ским исследованиям, и о них мы располагаем в общем довольно обильными материа¬
лами. Совершенно по-другому обстоит дело с поселениями в синдской хоре— сельско¬
хозяйственном районе, исследование которых производилось в ограниченных мас¬
штабах. В настоящее время обследовано 16 таких поселений 129 130. Установлено, что
эти поселения были двух типов: обычных деревень и временных кошей.
Постоянные поселения типа деревень (их раскопано десять) по большей части
располагались на берегу моря в устьях ныне высохших ручьев и протоков, реже мы
находим их на некотором расстоянии от моря, но в таких случаях всегда около ны¬
нешних или недавно заброшенных колодезей. Возникали эти поселения обычно
в VI в. до н. э., реже в V—III вв. до н. э. и существовали до средневекового или реже
до позднеантичного времени. Эти поселения, по-видимому, не имели укреплений; для
строительства домов в них широко применялся рваный камень. Основными занятия¬
ми населения было земледелие и скотоводство. О хлебопашестве говорят находки
ручных мельниц и очагов для хлебопечения, а о скотоводстве — многочисленные
кости крупного и мелкого рогатого скота, лошадей и особенно свиней. Наличие гли¬
няных грузил особого типа (сильно вытянутых по форме) в прибрежных поселениях
указывает на рыболовство. Находки остатков гончарных печей, керамического и ме¬
таллического шлака свидетельствуют о том, что в этих поселениях были также ре¬
месленники, гончары и металлурги.
Поселения второго типа — коши (их раскопано шесть) находятся довольно да¬
леко от берега и располагаются нередко в горах. Возникали они в различное время:
в VI, IV, III—II вв. до н. э. и существовали иногда два-три века, а иногда значи¬
тельно дольше. В этих временных стоянках скотоводов остатков построек не наблю¬
далось, там встречались только обломки Цосуды и кости животных.
Хуже, чем Синдика, исследованы другие районы азиатской части Боспорского
государства. Большое городище находится на южном берегу Адагума, одного из
притоков Кубани, примерно в 30 км к востоку от Семибратнего городища, на месте
нынешнего Красно-Батарейного хутора 13°. Судя по керамическим и монетным на¬
ходкам, время жизни на этом городище — V в. до н. э. — VII в. н. э. В западной ча¬
сти городища находится укрепление типа акрополя; северной стороной оно примы¬
кает к реке, с остальных окружено рвом. Это укрепление было обнесено стеной тол¬
щиной 1,75 м. На южной стороне акрополя был устроен въезд. Там была найдена
большая плита с изображением личного знака боспорского царя Савромата II
(175—211 гг. н. э.).
На восток и юго-восток тянулся город. Основные укрепления его находились
с восточной стороны, там теперь виден вал с рвом перед ним. Вал продолжается
к югу от городища до цепи курганов, образуя оборонительную линию длиной около
129 В. Д. Б л а в а т с к и й. Пятый год работ в Синдике. — КСИИМК, вып. 74, 1959,
стр. 41 и сл., стр. 46 и сл.; Д. Б. Ш е л о в. Раскопки Западно-Цукурского поселения на Та¬
мани.— КСИИМК, вып. 51, 1953, стр. 159 и сл.
130	Н. В. Анфимов. Городище восточной окраины Боспорского государства.— «Исто¬
рико-археологический сборник». Научно-исследовательский институт краеведческой и музейной
работы. М., 1948, стр. 136 и сл.
15 В. Д. Блаватскнй
217

1,5 км. Другая оборонительная линия находилась, примерно на 0,5 км южнее курга¬
нов. Расположенная между двумя речками Псиф и Непетил, она тянулась с востока
на запад на протяжении 3,7 км, состоя из вала и рва к югу от последнего. Высота
сильно расползшегося вала достигает 2,15 м при ширине, по верху, 4 м.
ТАН.АИС
состав Боспорского государства входил еще один город — Танаис, раз¬
валины которого находятся в дельте Дона, на берегу Мертвого Донца,
на окраине нынешней Недвиговки.
Исследования Танаиса производились еще в середине XIX в. П. Ле¬
онтьевым 131, впервые поставившим широкие исторические задачи
исследования античного поселения. Основные наблюдения П. Леон¬
тьева сохраняют свое значение и в настоящее время. Последующие работы
носили более беглый характер, и систематические раскопки городища начались
лишь в недавнее время. Недвиговское городище имеет почти квадратную форму,
занимая сравнительно небольшую площадь — около 5 га. Оно было укреплено-
мощными стенами и рвом, глубина которого в настоящее время достигает 7 м.
Раскопки и случайные находки в Недвиговке дали значительное количество над¬
писей, рисующих нам своеобразный характер этого древнего поселения, в котором
местные элементы играли очень большую роль.
Танаис возник около начала III в. до н. э.; судя по свидетельству Страбона 132
он был очень важным пунктом торговли Боспора с кочевыми обитателями При-
донья.
Еще работами П. Леонтьева был установлен не эллинский, а в значительной сте¬
пени «варваризованный» характер культуры этого городища. Большое значение
имеют лапидарные надписи, найденные в Танаисе. Они заключают довольно большое
количество имен обитателей этого города 133 134, причем среди них негреческих имен боль¬
ше, чем в каком-либо ином городе Боспорского государства. Коль скоро они преи¬
мущественно принадлежали привилегированной части населения, в основном, не¬
сомненно, состоявшей из греков и эллинизированных представителей местных пле¬
мен, нужно думать, что число «варваров» в Танаисе было еще больше. О большой роли
местного населения в Танаисе можно заключить и по администрации 1?4 Танаиса, из-
131	П. Леонтьев. Археологические разыскания на месте древнего Танаиса и в его окре¬
стностях.— Сб. «Пропилеи», IV. М., 1854, стр. 397 и сл.; Т.. Н. К н и п о в и ч. Танаис. М.:—
Л., 1949.
132	Strab., XI, 2, 3.
133	Это наблюдение было сделано еще П. Леонтьевым (Указ. соч.,,стр. 431). Позднее на зна¬
чительно более обильном материале производил вычисление процентного соотношения греческих
и местных имен С. А. Жебелев (С. А. Жебеле. в., Боспорские этюды.^- Известия ГАИМК*.
вып. 104, 1935, стр. 45).,
134	В. В. Латышев. Краткий очерк истории Боспорского,царств,а.— G6. nONTJKA*.
СПб., 1909, стр. 127 и сл.
218

вестнои нам также по надписям. Там были особые магистраты, ведавшие делами эл¬
линов — «эллинархи» и танаитов — «архонты танаитов».
Раскопками 135 последних лет были обследованы жилые кварталы II—I вв. до
н. э. в западной части городища. На северо-восточной и западной окраинах Танаиса
была открыта хорошо сохранившаяся мощная оборонительная стена II в. н. э.,
сложенная из грубоотесанных каменных блоков. Возле стены выявлены постройки
с подвалами II—III и IV вв. н. э. В них обнаружено большое количество разнообраз¬
ных находок, в том числе наглядно свидетельствующие о торговом характере города
сотнп фрагментированных однотипных узкогорлых амфор с надписями, исполнен¬
ными красной краской; заслуживают внимания предметы, связанные с культом,—
глиняные штампы с рельефными узорами.
Описываемыми работами установлено время разрушения Танаиса готдми — в со¬
роковых годах III в. н. э., а также время прекращения существования этого поселе¬
ния — в последних десятилетиях IV в. н. э.
Раскопанный около Танаиса некрополь заключал погребения, относящиеся ко
времени с III в., возможно, даже с конца IV в. до н. э. Преобладающйм типом могил
в грунтовом некрополе были простые ямные погребения. Иногда йрименялись де¬
ревянные или каменные перекрытия, реже встречались каменные гробницы. Основ¬
ным погребальным обрядом было трупоположение, трупосожжение имело место до¬
вольно редко. Кремированный прах покойников собирался в четырехручную урну
и закапывался в небольшую ямку.
В могильный инвентарь входили золотые, серебряные и бронзовые украшения,
бусы из цветных камней, стекла, янтаря и легнита. Посуды было сравнительно мало,
причем преобладала краснолаковая; в меньшем количестве встречалась простая крас-
ноглпняная, серая лощеная, лепная; совсем мало было стеклянных сосудов. Клались
в могилы и металлические сосуды: бронзовые и даже серебряные. Наконец, следу¬
ет упомянуть о наличии в мужских могилах оружия: мечей, наконечников копий
и железных наконечников стрел.
В общем следует отметить, что и в некрополе Танаиса чувствуется та же печать
«варваризации», которая выступает и в находках на городище. Все это свидетельст¬
вует о том, что в Танаисе, более чем в каком-либо другом из городов Северного При¬
черноморья, античная культура была пронизана сильными местными воздействиями.
Недаром он возник на месте, находившемся на стыке скифского, сарматского и меот-
ского мира.
Недалеко от Танаиса обнаружены остатки более древнего поселения, вероятно
эмпория. В настоящее время это поселение затоплено морем: оно лежит на дне
Таганрогского залива. Найденные там обломки керамики (родосской и ионийской)
относятся ко второй половине VII и главным к VI в. до н. э.
135	Д. Б. Ш е л о в. Раскопки Танаиса в 1955 г.— КСИИМК, вып. 74, 1959, стр. 74 и сл.;
его же. Раскопки Танаиса. Журнал «Дон», 1958, № 6, стр. 162 и сл.; е г о ж е. К истории
Танаиса.— ВДИ, 1959, № 1, стр. 117 и сл; его же. Раскопки Танаиса в 1956 году.—КСИИМК^
вып. 77, 1959, стр. 62 и сл.
16*

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Античные города Северного Причерноморья, основанные грече¬
скими переселенцами из Малой Азии, первоначально предста¬
вляли собою обычные эллинские полисы. И в дальнейшем эти
города оставались частью того единства, правда несколько отно¬
сительного, которое представлял собою эллинский мир в целом.
Однако особые условия, в которых развивалась античная
культура на Северном Понте, во многом были отличны от тех,
которые имели место в Средиземноморье. Поэтому, хотя северо¬
черноморские города и сохраняли в основном греческий облик, но все же со
временем испытывали значительные изменения, обусловленные их тесными взаи¬
моотношениями с местными племенами. Среди этих племен для более раннего
времени нужно отметить скифов, тавров и особенно синдов, а также меотов; позднее
на первое место выдвинулись сарматы, сыгравшие особенно значительную роль в
истории Северного Понта. С заметной остротой роль местных элементов выступает
в Боспорском государстве, где греческие города были объединены с обширными зем¬
лями, заселенными местными племенами. В меньшей мере это сказалось в Ольвии
и особенно Херсонесе. Вместе с тем римская культура, наложившая заметную печать
на греческие города Средиземноморья, оказала меньшее воздействие на северопон-
тийское побережье, да и то преимущественно в ее западной части.
Все это и определило значительное своеобразие античной культуры в Северном
Причерноморье. Впрочем, следует отметить, что любая группа полисов, основанных
греческими переселенцами на берегах Средиземного моря, будь то в Италии, Сици¬
лии, Галлии, Иллирии, Северной Африке или где-либо еще, также всегда имела ло¬
кальные особенности, обусловленные ее ближайшим окружением, и некоторые отли¬
чия в процессе их исторического развития.
Каждая из этих частей греческого мира, являясь одним из неотъемлемых элемен¬
тов целого, вносила свой вклад в общую сокровищницу античной культуры. При этом
пристальное изучение «периферийных» центров все более и более подчеркивает их
значение для всестороннего представления об античной культуре, которое не может
зиждиться лишь на рассмотрении городов метрополии, как бы значительны они нп
были.
Исследование северопонтийских городов показало их значительное развитие.
Особенно следует отметить градостроительство — применение в некоторых городах
220

регулярной планировки еще в VI в. до н. э., а в дальнейшем наблюдаемой в
Пантикапее сложной системы террас. Своеобразным и ярким созданием античного
зодчества являются монументальные боспорские склепы с уступчатыми перекры¬
тиями, возникновение которых, вероятно, имеет глубокие местные корни. Исклю¬
чительного мастерства достигли произведения боспорской торевтики IV в. до н. э.
Не менее существенно и другое обстоятельство. В Северном Причерноморье
дошли до нас в хорошей сохранности некоторые археологические памятники, ко¬
торые проливают свет на очень важные области античной экономики. Таковы
прежде всего замечательные клеры Гераклейского полуострова, изучение которых
весьма важно не только для понимания сельского хозяйства Херсонеса, но ан¬
тичного земледелия в целом.
Значение северопричерноморских городов не ограничивается только тем, что
они были одной из составных частей античного мира. Античные государства на
Северном Понте находились в постоянных, довольно тесных экономических, по¬
литических и культурных взаимодействиях с меотами, скифами, сарматами и дру¬
гими племенами, обитавшими в античную эпоху-в южной части Восточной Европы.
Сказанное свидетельствует о существенном значении Северного Причерноморья
в древности, история которого составляет одно из неотъемлемых звеньев прошлого
нашей Великой Родины.

ЛИТЕРАТУРА1
I.	ПЕРИОДИЧЕСКИЕ И ПОВРЕМЕННЫЕ ИЗДАНИЯ
А. Издания, выходившие преимущественно в дореволюционное время
Записки Классического отделения Русского археологического общества, 1904—1917 гг., т. I—IX.
Записки Нумизматического отделения Русского археологического общества, 1906—1909 гг.,
т. I, вып. 1, 2—3.
Записки Одесского общества истории и древностей, 1844—1915 гг., т. I—XXXII.
Записки Ростовского-на-Дону общества истории, древностей и природы, 1912—1914.
Записки Русского археологического общества. Новая серия. 1886—1902 гг., т. I—XII.
Известия Археологической комиссии (ИАК), 1901—1918 гг., вып. 1—65а.
Известия Таврической ученой архивной комиссии, 1887—1918 гг., № 1—55.
Материалы по археологии России (МАР), 1866—1918 гг., № 1—37. Вып. 1 и 2. Древности Геро-
дотовой Скифии. СПб., 1866—1872.
Вып. 7. Древности южной России. I. МальмбергВ. К. Описание классических древно¬
стей, найденных в Херсонесе в 1888—1889 гг.; И. О р е ш н и к о в А. В. Описание монет,
найденных при херсонесских раскопках в 1888—1889 гг. СПб., 1892.
Вып. 9. Древности южной России. Латышев В. В. Греческие и латинские надписи, найден¬
ные в южной России в 1889—1891 гг. СПб., 1892.
Вып. 12. Древности южной России. Бертье-Делагард А. Л. Раскопки Херсонеса.
СПб., 1893.
Вып. 13. Древности южной России. Лаппо-Данилевский А. и МальмбергВ.
Курган Карагодеуашх. СПб., 1894.
Вып. 17. Древности южной России. Латышев В. В. Греческие и латинские надписи, най¬
денные в южной России в 1892—1894 гг. СПб., 1895.
Вып. 19. Древности южной России. Кулаковский В. Две Керченские катакомбы с фре¬
сками. СПб., 1896.
Вып. 23. Древности южной России. Латышев В. В. Греческие и латинские надписи, най¬
денные в южной России в 1895—1898 гг., СПб., 1899.
Вып. 24. Древности южной России. Жебелев С. А. Пантикапейские Ниобиды. СПб., 1901.
Вып. 31. П р и д и к Е. Мельгуновский клад 1763 г. СПб., 1911. 1 21	Приводимый список отнюдь не является исчерпывающим. В нем указаны только повре¬
менные издания и монографии, к которым чаще, чем к другим, приходится обращаться при изу¬
чении античных центров Северного Причерноморья.
Недавно был опубликован подробный список, посвященный археологическим исследованиям
на территории Украины в 1917—1957 гг.: I. Г. Ш е в к о п л я с. Археолошчш дослщження на
УкраТш (1917—1957). Киев, 1957; см. также: Советская археологическая литература. Библиогра¬
фия. М.— Л., 1959; А. И. Воронков. Древняя Греция и древний Рим. М., 1961.
2	Почти каждый выпуск включает статьи по античной археологии Северного Причерноморья.
222

Вып. 32. Жебелев С. А. иМальмберг В. К. Три архаических бронзы из Херсонской
губернии. СПб., 1907.
Вып. 34. Доклады, читанные на Лондонском Международном конгрессе историков в марте 1913 г.
А. А. Бобринским, Е. М. Придиком, М. И. Ростовцевым, Б. В. Фармаковским и
Э. Р. фон-Штерном. Пг., 1914.
Вып. 35. Лукьянов С. С. и Г р и н е в и ч Ю. П. Керченская кальпида 1906 г. и поздняя
краснофигурная живопись. Пг., 1915.
Вып. 36. Тревер К. В. 'Ольвийская полихромная амфора 1901 г. Пг., 1918.
Вып. 37. Ростовцев М. И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и
позднего эллинизма. Пг., 1918.
Музей Одесского общества истории и древностей, вып. I—II: «Терракоты», вып. III: Феодосия и
ее керамика. 1897—1906.
Извлечение из отчета об археологических изысканиях. СПб., 1855.
•Отчеты археологической комиссии (ОАК) 1859—1915 гг.
Пропилеи.— Сб. статей по классической древности, издаваемый П. Леонтьевым, кн. I—V. М.,
1851—1856.
Труды археологических съездов. Труды IV съезда в Одессе в 1884 г., т. I, 1886 и т. II, 1888
Материалы по археологии Кавказу, вып. II, М., 1889.
Б. Издания, выходившие в советское время
Сб. «Археолопя» (с 1947 г. по настоящее время). Киев.
Археология и история Боспора.— Сб. статей Государственного Керченского историко-археологи¬
ческого музея им. А. С. Пушкина. I. Симферополь, 1952.
Археолопч1 пам’ятки УРСР (с 1949 г. по настоящее время). Киев.
Известия Российской (Государственной) Академии истории материальной культуры (ИРАИМК
и ИГАИМК). Пг.—Л., 1921—1927 гг., т. I—V.
Вып. 80. В. Ф. Гайдукевич. Античные керамические обжигательные печи по раскопкам
в Керчи и Фанагории в 1929—1931 гг. М.— Л., 1934.
Вып. 104. Из истории Боспора. М.— Л., 1935.
Вып. 108. Из истории материального производства античного мира. М.— Л., 1935.
Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной куль¬
туры, КСИИМ К. М.—Л. (с 1939 г. по 1959 г.) г9 с выпуска № 81, 1960 г.— Краткие
сообщения Института археологии (КСИА).
Вып. XXII, посвященный памяти Бориса Владимировича Фармаковского (1870—1928). М.— Л.,
1948.
Краткие сообщения Института археологии АН УССР (с 1952 г. по настоящее время). Киев.
Материалы и исследования по археологии СССР (МИА):
Вып. 4. Археологические памятники Боспора и Херсонеса. М.— Л., 1941.
Вып. 16. А. Н. 3 о г р а ф. Античные монеты. М.— Л., 1951.
Вып. 19. Материалы по археологии Северного Причерноморья в античную эпоху. I. М., 1951.
Вып. 25. Боспорские города. I. М.— Л., 1952.
Вып. 33. Материалы и исследования по археологии Северного Причерноморья в античную эпоху.
II, М., 1954.
Вып. 34. Материалы по археологии Юго-Западного Крыма (Херсонес, Мангуп). М.— Л., 1953.
Вып. 50. Ольвия и нижнее Побужье в античную эпоху. М.— Л., 1956.
(Вып. 53. История скотоводства в Северном Причерноморье. М., 1960.
Вып. 56. Пантикапей. М., 1957.
Вып. 57. Фанагория. М., 1956.
Вып. 69. Некрополи Боспорских городов. М.— Л., 1959.
Вып. 83. И. Б. Зеест. Керамическая, тара Боспора. М., 1960.
Вып. 85. Боспорские города II. М.— Л., 1958.
Вып. 98. Д. Б. Шел о в. Некрополь Танаиса (раскопки 1955—1958 гг.). М., 1961. 11 В вып. L — указатель статей, напечатанных в вып. I—L.
223

Материалы по археологии Северного Причерноморья Одесского государственного археологиче¬
ского музея (с 1957 г. по настоящее время).
Памятники искусства.— Бюллетень Гос. музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина
№ 2. М., 1947.
Памятники культуры.— Труды Гос. истор. музея (с 1949 г. пб настоящее время).
Сб. Советская археология1 2, т. I—XXX, 1936—1959 гг.; т. VII, посвященный академику Сергею
Александровичу Жебелеву в связи с 50-летием его научной деятельности. М.— Л., 1941;
т. XXVIII, посвященный памяти Василия Васильевича Латышева. М., 1958.
Сообщения Гос. академии истории материальной культуры, т. I, Л., 1926; т. II, Л., 1929.
Сообщения Гос. Эрмитажа (с 1940 г. по настоящее время).
Труды Гос. исторического музея, вып. I, 1926, вып. XVI, 1941.
Труды отделения (секции) археологии Института археологии и искусствознания РАНИИОН,
т. I—V. М., 1926—1930.
Труды Отдела истории искусства и культуры античного мира Гос. Эрмитажа, т. I, 1945
II.	ЛИТЕРАТУРА ПО СЕВЕРНОМУ ПРИЧЕРНОМОРЬЮ (ОБЩАЯ)
Античные города Северного Причерноморья.— Очерки истории и культуры.— М.— Л., 1955.
Блаватский В. Д. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья, М.,
1953.
Блаватский В. Д. Искусство Северного Причерноморья античной эпохи. М., 1947.
Блаватский В. Д. История античной расписной керамики. М., 1953.
Блаватский В. Д. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причер¬
номорья. М.,	1954.
Брайчевский М. Ю. Римська монета на TepnTopii Укра'ши. Кшв, 1959.
Бурачков О. П. Общий каталог монет, принадлежащих эллинским колониям, существо¬
вавшим на северном берегу Черного моря. Одесса, 1884.
Вальдгауер О. Античные глиняные светильники. Имп. Эрмитаж. СПб., 1914.
Всеобщая история архитектуры. Изд. Академии архитектуры СССР, т. II, кн. 2. М., 1948.
Готье Ю. В. Железный век в Восточной Европе. М.— Л., 1930.
Граков Б. Н. Древнегреческие керамические клейма с именами астиномов. М., 1928.
Древний мир на юге России.— Изборник источников под редакцией Тураева Б. А., Бороз¬
дина И. Н. и Фармаковского Б. В. М., 1918.
Жебелев С. А. Введение в археологию, ч. I—II. Пг., 1923.
Жебелев С. А. Северное Причерноморье. Исследования и статьи по истории Северного При¬
черноморья античной эпохи. М.— Л., 1953.
Иванова А. П. Искусство античных городов Северного Причерноморья. Л., 1953.
И е с с е н А. А. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Л., 1947.
Каллистов Д. П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи. Л., 1949.
Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. Изд. 2. Киев, 1914.
Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе, т. I. Греческие писатели.
СПб., 1900; т. II. Латинские писатели. СПб., 1906 Д
Латышев В. В. nONTIKA. — Сб. научных и критических статей по истории, археологии,
географии и эпиграфике Скифии, Кавказа и греческих колоний на побережьях Черного
моря. СПб., 1909.
Сб. Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959.
ПРОЕДРШ A&PON — Сб. археологических статей, поднесенный А. А. Бобринскому в день
25-летия председательства его в Археологической комиссии. СПб., 1911.
1	С 1957 г. выходит журнал «Советская археология».
2	В этом труде собраны и снабжены русским переводом подлинные тексты всех античных ав¬
торов, писавших о Северном Причерноморье. Переводы были переизданы в ВДИ в 1947—1949 гг.
224

Придик Е. М. Инвентарный каталог клейм на амфорных ручках и горлышках и черепицах
Эрмитажного собрания. Пг., 1917.
Ростовцев М. Античная декоративная живопись на юге России. Текст. СПб., 1914. Атлас.
СПб., 1913.
Ростовцев М. И. Эллинство и Иранство на юге России. Пг., 1918.
Толстой И. и Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства; вып. первый—
Классические древности южной России. СПб., 1889; вып. второй — Древности скифо-сармат¬
ские. СПб., 1889; вып. третий — Древности времен переселения народов. СПб., 1890.
Толстой И. Остров Белый и Таврика на Евксинском Понте. Пг., 1918.
Шелов Д. Б. Античный мир в Северном Причерноморье. М., 1956.
bilabel F. Die Ionische Kolonisation. Leipzig—Gottingen, 1920.
Ebert M. Sudrussland im Altertum. Bonn— Leipzig, 1921.
Kieseritzky G. und Watzinger C. Griechische Grabreliefs aus Sudrussland. Berlin, 1909.
Latyschev Basilius. Inscriptiones Antiquae orae Septentrionalis Ponti Euxini, graecae
• et latinae (IOSPE)
[Древние надписи с северного берега Черного моря, греческие и латинские], т. I, изд. 2,
Пг., 1916; т. II, СПб., 1890; т. IV, СПб., 1901.
Minns Е. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913.
Rostovtzeff M. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, 1922.
Z g u s t a L. Die Personennamen griechischer Stadte der nordlichen Schwarzmeerkiiste. Praha, 1955
III.	ЛИТЕРАТУРА ПО ТИРЕ И ОБ ОЛЬВИИ
3	о граф А. Н. Монеты Тиры. М., 1957.
Латышев В. В. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии, СПб.,
1887.
Лапин В. В., Бураков А.	В. и Б о р и с о в Б. Б. Ольвия. Киев, 1959.
Сб. «Ольвия», изд. АН УССР. Институт археологии, т. I. Киев, 1940.
Славин Л. М. Древний город Ольвия. Киев, 1951.
С л а в i н Л. М. Ольв1я. Кшв, 1938.
Фабрициус И. В. Археологическая карта Причерноморья Украинской ССР, вып. 1. Киев,
1951.
Фармаковский Б. Ольвия. М., 1915.
Фармаковский Б. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г. СПб., 1903.
Фармаковский Б. В. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. СПб., 1906.
ФармаковськийБ. В. Розкопування Ольби р. 1926. Зв1ш. Одеса, 1929.
Knipowitsch Т. Untersuchungen zur Keramik romischer Zeit aus den Griechenstadten an
der Nordkuste des Schwarzen Meeres. I. Die Keramik romischer Zeit aus Olbia in der Sammlung
der Ermitage. Frankfurt a. M. 1929.
IV.	ЛИТЕРАТУРА ПО ХЕРСОНЕСУ И ХАРАКСУ
Белов Г. Д. Отчет о раскопках Херсонеса за 1935—1936 гг. Государственное издательство
Крым. АССР, 1938.
Белов Г. Д. Раскопки Херсонеса в 1934 г. Государственное издательство Крым. АССР, 1936.
Белов Г. Д. Херсонес Таврический. Л., 1948.
Бобринский А. Херсонес Таврический. СПб., 1905.
Бороздин И. Н. Археологические раскопки на Гераклейском полуострове. М., 1925.
Гриневич К. Э. Северо-восточные кварталы Херсонеса Таврического по данным раскопок
Р. X. Лепера. Севастополь, 1931.
Гриневич К. Э. Сто лет херсонесских раскопок (1827—1927). Севастополь, 1927.
225

Д ь я к о в В. Н. Древности Ай-Тодора. Ялта, 191)0.
Дьяков В. Н. Таврика в эпоху римской оккупации. Уч. зап. Моек. Гос. пед. ин-та
им. В. И. Ленина, т. XXVIJI, вып. I. М., 1942.
Лисин В. Краткий путеводитель по античному отделу и раскопкам Херсонеса. Государственное
издательство Крым. АССР, 1939.
СтржелецкийС. Ф. Херсонес — Корсунь. Путеводитель по раскопкам. Симферополь, 1950.
Стржелецки'й] С. Ф. Херсонес Таврический. Путеводитель по музею. Симферополь, 1956.
«Херсонесские сборники», изд. Гос. Херсонесского музея (с 1926 г. по настоящее время),
вып. Г—V. Севастополь.
V.	ЛИТЕРАТУРА ПО БОСПОРУ И СОСЕДНЕЙ ТЕРРИТОРИИ
Анфимов Н. Древние поселения Прикубанья. Краснодар, 1953.
Б а ш к и р о в А. С. Отчет об историко-археологических изысканиях на Таманском полуострове
летом 1948 г., М., 1949.
БлаватскаяТ. В. Очерки политической истории Боспора в V—IV вв. до н. э. М., 1959.
Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.— Л., 1949.
Гайдукевич В. Ф. Мирмекий. Варшава, 1959.
Герц К. Археологическая топография Таманского полуострова. М., 1870.
Г е р ц К. Исторический обзор археологических исследований и открытий на Таманском полу¬
острове с конца XVII столетия до 1959 г. М., 1876.
Древности Босфора Киммерийского, хранящиеся в музее Эрмитажа, т. I—II. Атлас. СПб., 1854.
К н и п о в и ч Т. Н. Танаис. Историко-археологическое исследование. М.— Л., 1949.
М. М. К о былин а. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961.
Лунин Б. В. Очерки истории Подонья — Приазовья. Ростов-на-Дону, 1949.
Марти Ю. Сто лет Керченского музея. Керчь, 1926.
ПередольскаяА. А. Фанагорийские фигурные вазы. Л., 1937.
Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. Л., 1925.
Сорокина Н. П. Тузлинский некрополь. М., 1957.
Фармаковський Б. В. Боспорсыи Спартотди в атенському р1збярствь 36ipH. на пошану
акад. Б а га л in. Кшв, 1925.
ФармаковскийБ. В. Три полихромные вазы в форме статуэток, найденные в Фана¬
гории. Пг., 1921.
Ш е л о в Д. Б. Монетное дело Боспора VI—II вв. до н. э. М., 1956.
W. D. В 1 a wa t s к у. II periodo delProtoellenismo sul Bosporo. Atti del VII Congresso Interna¬
tionale di Archeologia Classica. Ill, Roma, 1961.
Michalowsky. Mirmeki. Wykopaliska odcinka Polskiego. Warszawa, 1958.
R e i n a c h S. Antiqnites du Bosphore Cimmeriene, Paris, 1892.
Rostowzew M. Scythien und Bosporus. Berlin, 1931.
ЛУ a t z i n g e r C. Griechische Holzsarkophage aus der Zeit Alexander des Grossen. Leipzig, 1905

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1.	Карта Восточного Средиземноморья и Причерноморья	 9
2.	Карта Северного Причерноморья	 11
3.	Верхняя часть афинского декрета в честь сыновей Левкона	 17
4.	План Гераклейского полуострова, составленный Ананией	Строковым в 1786 г. .	19
5.	План Маячного полуострова	.	31
6.	План клера у Круглой бухты	  33
7.	Мотыка из поселения на Керченском полуострове (Ново-Отрадное, раскопки 1953 г.)	35
8.	Нож виноградаря из Пантикапея	 36
9.	Каменная ступка, найденная в Ольвии в 1905 г	 37
10.	Ручная мельница с вращающимися жерновами из Ольвии	 39
11.	Винодельня в Мирмикии (раскопки 1934 г.)	  41
12.	Хиосская остродонная амфора с бронзовым черпаком-киафом (из Среднего При¬
днепровья) 	 42
13.	Рыбозасолочные цистерны в Дии-Тиритаке	 45
14.	Форма для отливки из Пантикапея . 		 47
15.	Льячка (из раскопок Фанагории 1955 г.)	 48
16.	Бронзовый штамп для оттискивания бляшек из Дии-Тиритаки . 		 49
17.	а) План гончарной печи в Фанагории (раскопки 1930 т.)б). Разрез гончарной печи
в Фанагории (раскопки 1930 г.)	 51
18.	Реконструкция устройства крыши античного храма	 52
19.	Антефикс, украшенный головой Коры из Пантикапея	 53
20.	Боспорская расписная чашка VI в. до н. э	 54
21.	Боспорская пелика с «акварельной» росписью	 55
22.	Керамические трубы для духового отопления из Харакса	 57
23.	Костяная пластинка, представляющая летящего Эрота, из Пантикапея	 59
24.	Шерстяной ковер, найденный в одном из Семибратних курганов	 65
25.	Свинцовая гиря из Пантикапея (раскопки 1952 г.)	 66
26.	Круглое грузило с изображением корабля из Фанагории	 68
27.	Боспорское надгробие Гликариона и Полисфена с изображением	корабля	 69
28.	Фаланга по изображению на вазе VII в. до н. э	 79
29.	Терракотовая модель повозки из Пантикапея 		 81
30.	Крепостные ворота Херсонеса III в. до н. э. (над ними вылазная калитка Трим¬
ского времени)	 83
31.	Надгробие трубача XI Клавдиева легиона из Херсонеса	 87
32.	Роспись керченского склепа 1872 г. Конный бой	88—89
33.	Стены Херсонеса (по позднеантичному изображению на стене склепа)	 89
34.	План херсонесского квартала, состоящего из двух домов, III—II	вв. до н. э. . .	91
35.	Гражданская присяга херсонесцев	 93
36.	План пританея в Ольвии	 94
227

37.	Мозаика пола в одном из помещений ольвийского пританея	 95
38.	Терракотовая фигурка, изображающая актера в маске, из Пантикапея	 97
39.	Реконструкция фасада здания, посвященного царю Аспургу в 23 г. н. э	 98
40.	Сырцовая стена на каменном цоколе полигональной кладки в Ольвии (1926 г.) . .	101
41.	План большого ольвийского дома (раскопки 1902—1903 гг.)	 105
42.	Мозаика во дворе ольвийского дома (раскопки 1902—1903 гг.)	 107
43.	Ольвийские слоевые субструкции (раскопки 1902—1903 гг.)	 108
44.	Мозаика в одном из херсонесских домов	108—109
45.	Реконструкция росписи стены дома II в. до н. э. в Фанагории	110—111
46.	План дома в боспорском городке (предполагаемом Илурате) около д. Ивановки	111
47.	Боспорское надгробие с изображением: вверху сцены загробной трапезы и внизу —
пеших воинов	 116
48.	Светильники с одним рожком	 117
49.	Девятирожковый светильник	 118
50.	Бронзовый канделябр	 119
51.	Краснофигурный кратер V в. до н. э	 120
52.	Чернолаковый килик V в. до н. э	 120
53.	Краснофигурное блюдо для рыбы	 121
54.	Херсонесская терракотовая статуэтка —задрапированная фигура молодой женщины	122
55.	Надгробие Гокона сына Папия с изображением боспорца в кочевнической одежде	123
56.	Бронзовый стригиль из Херсонеса (находка 1901 г.)	 126
57.	Золотая пластина из Мерджан с изображением Великого женского божества . . .	133
58.	Алтарь с посвятительной надписью «Юпитеру Лучшему Величайшему» (Xараке)	134
59.	Свинцовая пластина с заклятием IV в. до н. э. из Ольвии 	 135
60.	Детская подбойная гробница ольвийского некрополя (раскопки 1927 г.)	 136
61.	Богатое захоронение с кремацией (раскопки ольвийского некрополя 1911 г.) . . .	137
62.	Аттический чернофигурный лекиф, найденный в одной из ольвийских могил (рас¬
копки 1948 г.)	 140
63.	Самосский кувшин из Пантикапея (раскопки 1958 г.)	 141
64.	Навкратийский кубок	 142
65.	Келермесское зеркало	145—146
66.	Фигурный сосуд в виде головы Ахилла из Ольвии	 145
67.	Александрийская амфора II в. до н. э. из Ольвии . . 			 .	146
68.	Найденная в Ольвии глазурованная ваза с рельефным изображением суда Париса
в шаржированном виде	 147
69.	Оттиск, исполненный по форме, найденной в 1888 г. в мастерской херсонесского
поропласта	'	 148
70.	Золотой курган под Керчью	    149
71.	Дромос Царского кургана	 151
72.	Плита с изображением Деметры или	Коры (из кургана Большая Близница) . . .	152
73.	Статуя юного Диониса из Пантикапея	 153
74.	Надгробие с изображением пятиколонного здания II в. до н. э., найденное в Панти-
капее в 1911 г	 154
75.	Фигурная ваза в виде Афродиты, найденная в Фанагории	154—155
76.	Фигурная ваза в виде сирены, найденная в Фанагории	156—157
77.	Деревянный саркофаг из Змеиного кургана . 		 158
78. Арибаллический лекиф работы мастерской Ксенофанта	158—159
79.	Золотые серьги из Феодосии		 159
80а,б Боспорская краснофигурная пелика 	160—161
81.	Золотая обивка горита из Мелитопольского кургана (раскопки 1954 г.)	....	163
82.	Надгробие Фурия Севта из Харакса	 165
228

■>3. Склеп «Деметры» в Пантикапее, вид от входа (северная половина)
S4. Голова Афродиты из Пантикапея (раскопки 1949 г.)
So. Голова богини из Пантикапея (раскопки 1956 г.)
86.	Мраморная голова боспорского царя из Пантикапея
87.	Уздечный набор полихромного стиля из Пантикапея (детали)
88.	Золотая серьга из ольвийской могилы VI в. до н. э
89.	Погребальная урна из Херсонеса
90.	Амфора конца III — начала IV в. н. э. из Харакса
91.	Топор из Харакса
92.	Бронзовая фибула из Харакса
93.	Пантикапейский двукамерный склеп. Раскопки 1956 г
94.	Золотой погребальный венок из Пантикапея
95.	Бронзовые пряжки с тамгообразными знаками
96.	Примитивная скульптура, найденная в Дии-Тиритаке
97.	План Фанагории (наземной и подводной части)
98.	Винодельня, обнаруженная в Синдском поселении, предполагаемой Коракондаме
(раскопки 1953 г.)
99.	Оборонительная стена Семибратнего городища
100.	План дома в Семибратнем городище
Табл. А. Монеты Ольвии и Херсонесского государства
Табл. Б. Монеты Боспорского государства
166
167
169
170—171
171
180
185
187
189
189
196
197
199
203
209
213
214
215
70—71
70—71

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 		 5
Краткий исторический очерк	 7
Часть I
ХОЗЯЙСТВО И КУЛЬТУРА
СЕВЕРОПОНТИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ
Сельское хозяйство	 29
Промыслы .... •	 43
Ремесло	 46
Торговля	 60
Монетное дело	 70
Военное дело		 75
Градостроительство, государственные древности	 90’
Жилище	 100
Предметы обихода и быт	•	 115
Культура	 124
Искусство	 139*
Часть II
СЕВЕРОПОНТИЙСКИЕ ГОРОДА, ПОСЕЛЕНИЯ
И ДРУГИЕ ПАМЯТНИКИ
Борисфенида . .	  175
Ольвия и ее хора	 176
Тира 	 182
Херсонесское государство. Харакс	 183
Боспорское государство	 190
Пантикапей	•	191
Малые города и другие памятники Европейской части Боспора	200
Азиатская часть Боспора 	208
Танаис 	 218
Заключение	220
Литература	222
Список иллюстраций	227

Владимир Дмитриевич Блаватский
Античная археология Северного
Причерноморья
Утверждено к печати Институтом археологии
Академии наук СССР
Редактор издательства Б. Ф. Миловидов
Художник Я. А. Седельников
Технический редактор Я. С. Кашина
РИСО № 95-87В. Сдано в набор 31/1 1961 г.
Подписано к печати 28/IX 1961 г.
Формат 84xl087ie* Печ. л. 14,5 +10 вкл. Уел. печ.л.
23,78+10 вкл. Уч.-издат. л. 20,3 (19,1+1,2)
ТиражЗОООэкз. Т-09165.Изд.№5089. Тип.эак. №1501
Цена 1 р. 66 к.
Издательство Академии наук СССР
Москва, Б-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография Издательства АН СССР
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10

ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр.
Стропа
Напечатано
Должно быть
13
3 сн.
Rissia
Russia
18
25 ев.
Снизу р а
Скилура
25
5 сн.
В. Н. Дьяконов
В. Н. Дьяков
26
10 ев.
тау
так
36
13 сн.
лозе
лоза
36
7 сн.
Ktjttoi
45
1 СВ.
Диа-Пиритаке
Дии-Тиритаке
66
22 св.
SpaxM
5р<*ХЙ
67
7 св.
180
13 св.
габотыми
богатыми
202
1 св.
ложенной
сложенной
В. Д. Блаватсний