ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО в
АЗЕРБАЙДЖАНЕ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР Москва	Институт истории АН АзССР Баку
Научно-исследов ате льский институт и музей антропологии им. Д. Н. Анучина МГУ Москва	Институт физиологии АН АзССР Баку
Институт геронтологии
АМН СССР
Киев
ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО в
АЗЕРБАЙДЖАНЕ
СБОРНИК НАУЧНЫХ ТРУДОВ
Ответственный редактор доктор исторических наук В.И.КОЗЛОВ
И
МОСКВА «НАУКА»
1989
ББК 63.5(2) Д 64
Авторы:
С. М. Агамалиева, В. А. Большаков, Е, А. Брюн, А. А. Воронов, Н. И. Григулевич, А. А. Измайлова, Ч. Ю. Касумов, О. Д. Комарова, В. И. Козлов, С. М. Кузнецова, Т. В. Максименко, А. И. Павленко, Н. X. Спицына, В. В. Степанов, Т. П. Шагурина
Редакционная коллегия:
А.	А. Аббасов, А. А. Воронов, Н. И. Григулевич (ответственный секретарь), В. И. Козлов (ответственный редактор)
Рецензенты:
доктор исторических наук В. П. Кобычев
доктор биологических наук Н. Н. Миклашевская
Д64 Долгожительство в Азербайджане: Сб. науч. тр. / С. М. Агамалиева, В. А. Большаков, Е. А. Брюн и др.— М.: Наука, 1989.— 186 с.
ISBN 5-02-009920-1
В работе рассмотрены различные факторы, влияющие на долголетие в Азербайджане: природные условия региона, традиционная брачно-фамильная структура общества, особенности питания и т. д. Авторы обращают внимание не только на этнографические, но и на медико-биологические аспекты феномена долгожительства.
Для социологов, этнографов, демографов, геронтологов и читателей, интересующихся вопросами долгожительства.
„0302020000-189 „
^042(02)—89	5°—89 Кн’ 1
ББК 63.5(2)
Научное издание
ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
Утверждено к печати Институтом этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая Редактор издательства А. В. Болдов Художественный редактор И. Д. Богачев Технический редактор Т. С. Жарикова Корректоры Г. М. Ляпустина, Л. И. Николаева
ИБ № 38934
Сдано в набор 10.03.89. Подписано к печати 31.05.89. Формат 60х90>/1б
Бумага типографская А1» 1. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая
Усл. печ. л. 11,5. Усл. кр.-отт. 11,6. Уч.-изд. л. 13,4. Тираж 11700 экз. Тип. зак. 2735 Цена 90 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва, В-485 Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука» 121099, Москва, Г-99, Шубинскпй пер., 6.
ISBN 5-02-009920-1
© Издательство «Наука», 1989
В.	И. Козлов
ВВЕДЕНИЕ
ОБ ИЗУЧЕНИИ ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВА
В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
Борьба людей за обеспечение и продление своей жизни и жизни нового поколения составляла и составляет основной стержень всей человеческой истории. К сожалению, желание долгой и счастливой жизни много столетий оставалось розовой мечтой: подавляющее большинство людей умирало рано, далеко не исчерпав продолжительности жизни, заданной им природой во время формирования биологического вида современного человека (Ното sapiens). Этот вывод широко известен, но о том, сколько именно лет не доживали люди, сказать трудно. Как это ни странно для высокого уровня развития современной науки, но биологически заданная продолжительность жизни людей до сих пор точно не установлена. Этому препятствует главным образом большое различие в условиях жизни людей, расселившихся по самым разнообразным климатическим и ландшафтным зонам мира, своеобразие их трудовой деятельности, культуры и быта.. Есть ученые, которые считают, что биологически заданная продолжительность жизни у всех людей примерно одинакова и составляет, по разным оценкам, 150—200 лет. Однако мы склонны придерживаться более реалистических взглядов и считаем, что она не достигает 100 лет и что у различных групп людей она имеет колебания в 10—20 лет *.
Какие-то опыты лабораторного типа в данном случае, конечно, недопустимы, но есть веские основания предполагать, например, что у групп людей, издавна живущих в не вполне благоприятных и даже экстремальных условиях (скажем, у эскимосов за Полярным кругом), она меньше, чем у людей, живущих, в благоприятных условиях (скажем, у абхазов в причерноморских субтрспиках). Из этого не следует, конечно, вывод, будто бы эскимосы, переселившись в Абхазию, приобретут там абхазское долголетие; скорее всего, в непривычных для них природных условиях они умерли бы раньше, чем их оставшиеся на родине соплеменники, т. е. не исчерпав и своего «эскимосского долголетия».
В международной геронтологической практике, т. е. среди специалистов, занимающихся проблемами старения людей, принято
5
считать долгожителями всех людей в возрасте 90 лет и старше. Применяя этот несколько условный, как ясно из предыдущего, показатель и обращаясь к статистическим материалам по возрастному составу, имеющимся в переписях населения, нетрудно установить, что долгожители имеются в СССР и в других странах мира почти всюду, но их процент среди жителей той или иной области далеко не одинаков. Несколько более точную картину особенностей территориального распространения долгожителей можно получить, применяя индекс долгожительства (отношение числа людей в возрасте 90 лет и старше к общему числу людей 60 лет и старше), который устраняет имеющиеся сильные различия в молодых возрастах (например, из-за неодинаковой рождаемости или миграций). Применительно к СССР установлено, что «плотность» долгожительства наиболее высока на Кавказе, особенно в некоторых республиках и районах Закавказья, и сравнительно низка в центральных и северных областях Европейской части РСФСР 2.
Средняя продолжительность жизни населения СССР в настоящее время немногим превышает 70 лет; ни в одной из экономически развитых стран мира она еще не достигла 80 лет, причем дальнейшее ее увеличение даже на несколько лет становится все более и более трудной задачей. Поэтому наличие в каких-то районах или даже в отдельных селениях групп людей, которые естественным, так сказать, путем, почти не обращаясь к помощи врачей, превысили 90-летний, а то и 100-летний возраст, сохранив более или менее активный образ жизни, привлекает самое широкое внимание. Эта проблема группового, или популяционного, долгожительства до недавнего времени почти не привлекала внимания ученых; существовало предположение, что такое явление вызвано сложным комплексом причин как биологического, так и социально-культурного типа, в частности какими-то традиционными особенностями образа жизни людей, но такие причины должным образом не изучались.
В 1977 г. в Москве было подписано научное соглашение между Институтом этнографии АН СССР и американским Исследовательским институтом по изучению человека (Нью-Йорк) о проведении совместных исследований по теме «Комплексное биологоантропологическое и социально-этнографическое изучение народов и этнических групп с высоким процентом долгожителей»; вскоре эта тема вошла и в соответствующий план Академии наук СССР. В качестве первого объекта исследований в СССР были выбраны сельские абхазы, живущие в Ачамчирском и Гудаут-ском районах Абхазской АССР и уже давно привлекавшие не только советских, но и зарубежных ученых частыми случаями активного долголетия3. Кроме Института этнографии АН СССР, в этой работе приняли участие и другие научные учреждения, прежде всего Институт геронтологии АМН СССР (Киев), Научно-исследовательский институт антропологии МГУ, а также Институт экспериментальной морфологии и Абхазский институт
в
языка, литературы и истории АН Грузинской ССР. В США таких ярко выраженных факторов локального долголетия, как в СССР, не было, поэтому созданная там группа ученых сконцентрировала внимание на изучении факторов здоровья и продолжительности жизни в одной из сельских общин штата Кентукки с шотландско-ирландским по происхождению населением. К сожалению, в конце 1982 г. из-за окончания финансирования американская группа была вынуждена прекратить свои исследования, не доведя их до стадии полной обработки и публикации полученных материалов.
* Работа по исследованию явлений группового (популяционного) долгожительства среди сельских абхазов была завершена в основном в 1983 г., и результаты ее нашли отражение в ряде статей и книг, в том числе в монографии «Абхазское долгожительство» 4. Кроме того, они были частично использованы американкой П. Гарб при написании научно-популярной книги «Долгожители» 5. Следует сказать и о том, что это оригинальное исследование, имеющее большое научное и практическое значение и гуманистическое звучание, неоднократно освещалось на страницах центральной и местной прессы в СССР, а также за рубежом 6.
Кроме Абхазии, явления группового долгожительства нередко встречаются в других республиках Закавказья и на Северном Кавказе, а также за пределами этого историко-географического региона, поэтому исследование абхазского долгожительства имело по своим рамкам ограниченный характер и уже потому не могло охватить всю проблематику, связанную с этим явлением. Многие проблемы долгожительства, и особенно те из них, которые относятся к социально-этнографической сфере, вообще могли быть достаточно познаны лишь при сравнительном анализе. Вследствие этого еще до завершения работ в Абхазии встал вопрос о выборе второго объекта исследования, в чем-то контрастного по своим этнокультурным параметрам предыдущему. Поэтому с 1980 г., т. е. еще до завершения исследований в Абхазии, в соответствии с общим планом работ по названной теме, предусматривающим получение сравнительного материала по долгожительским группам, существенно различным в этнокультурном и природно-экологическом отношении, стали предприниматься экспедиции в Азербайджанскую ССР, коренное население которой было выбрано в качестве второго объекта комплексного изучения явлений долгожительства.
По материалам статистики Азербайджанская ССР относится к числу наиболее долгожительских областей Советского Союза и вместе с Абхазской АССР и рядом других районов Грузии образует своего рода закавказскую зону долгожительства. Согласно данным переписи населения 1970 г., среди ее жителей, составлявших менее 2% всего населения страны, было 13,6 тыс. долгожителей (6% общесоюзного числа), в том числе 1,1 тыс. людей старше 100 лет (14% общего числа). По среднему значению ин
7
декса долгожительства Азербайджан в целом превосходил Абхазию; в некоторых районах Азербайджана такой индекс также превышал индексы по тем районам Абхазии, где проводилось изучение явлений группового (популяционного) долгожительства. В Азербайджане были отмечены и своего рода рекорды долголетия: по некоторым, к сожалению неверифицированным, данным — до 150 лет и более. Все это требовало комплексного исследования долгожительства также и среди азербайджанцев.
Вместе с тем при переносе всех работ по названной теме на территорию Азербайджанской ССР приходилось учитывать некоторую специфику нового объекта исследования и связанные с этим проблемы. По сравнению с долгожителями Абхазии, которые стали привлекать внимание ученых (преимущественно геронтологов) уже сравнительно давно (первая академическая экспедиция туда для изучения здоровья и образа жизни долголетних людей была организована по инициативе академика А. А. Богомольца еще в 1937—1938 гг.), долгожители Азербайджана достаточно основательно еще не изучались. Среди работ по этой тематике преобладали статьи фрагментарно-описательного типа. По существу, единственная монография в данной области — книга М. Н. Султанова «Азербайджан — страна долгожителей» носит обзорно-популярный характер; ее автор принял на веру сообщение о «каком-то китайце Ли Чункине, который якобы «прожил 252 года активной жизнью» 7. В Азербайджанской ССР не было специального геронтологического подразделения, на которое можно было бы опереться в данном отношении, и заметный прогресс наметился лишь после принятия Президиумом АН Азербайджанской ССР специального решения в марте 1984 г. об изучении долгожительства с привлечением к этому делу Института истории, Института физиологии и некоторых других научных учреждений Азербайджана.
Территория Азербайджана — крупнейшей республики Закавказья — и численность его населения во много раз больше, чем Абхазии, что, конечно, само по себе затрудняло исследование явлений долгожительства. Кроме того, как показывают картограммы, составленные по материалам переписей населения, в пределах республики феномен долгожительства распространен очень неравномерно. Есть районы, где у местного азербайджанского населения индекс долгожительства, как уже отмечалось выше, превышает аналогичный в абхазских районах; наряду с этим есть районы, где он близок к среднему по СССР. Этнический состав населения Азербайджана в целом более однороден, чем таковой Абхазии, но природные условия здесь более разнообразные. Около трети территории Азербайджана занимает Куринская низменность, около половины — предгорные и горные районы с высотой некоторых хребтов до 3500—4000 м. В отличие от абхазских селений, которые располагаются на высотах до 600 м над уровнем моря, селения азербайджанцев поднимаются до высоты
8
1500 м, а иногда и выше. Сходный с Абхазией влажный субтропический климат имеет лишь юго-восточная часть Азербайджана — Ленкоранская низменность. Куринская низменность и окружающие ее предгорья имеют субтропический климат с прохладной зимой и жарким летом; с увеличением высоты он сменяется сухим умеренным и умеренно холодным климатом; соответственно изменяются и растительные зоны — от сухих степей до субальпийских лугов. В связи с этим природно-экологическая (климатическая, высотная и т. д.) адаптация жителей Азербайджана имеет более дифференцированный характер.
Каких-либо четких закономерностей в территориальном распределении долгожителей Азербайджана не наблюдалось. Получившее распространение мнение о том, будто бы большинство долгожителей — горцы, т. е. долгожительство прямо связано с высотой расположения селений8, в целом не подтвердилось; более высокий процент пожилых и старых людей в некоторых горных местностях объясняется главным образом миграциями молодежи из них в более перспективные равнинные районы. По данным последних переписей населения высокие индексы долгожительства были установлены как в отдельных гористых, так и в отдельных низменных районах (например, в Зардобском, Масса-линском и др.).
Обширность территории Азербайджана, неравномерность распределения внутри ее феномена долгожительства и слабая изученность этого явления поставили задачу выбора конкретных районов, а внутри районов — селений, где целесообразно развернуть исследование по всей комплексной программе с включением полустационарных медико-биологических обследований. Последнее осложнялось большими различиями в показателях долгожительства между селениями одного и того же района. В абхазских районах феномен долгожительства был распространен более равномерно; границы селений (сельсоветов) там были в этом отношении довольно условны, так как большинство браков традиционно заключалось с жителями других селений, и генетические факторы долгожительства, о которых речь пойдет далее, распространялись по всей абхазской популяции. Азербайджанцы издавна традиционно заключают браки преимущественно внутри своего селения, нередко с двоюродными и троюродными сестрами, что превращает многие селения в отдельные более или менее замкнутые популяции со своими генетическими особенностями, влияющими на долгожительство. В этих условиях выбрать среди нескольких «долгожительских» селений какое-то одно «типичное» было очень трудно.
Первым этапом комплексного исследования долгожительства в Азербайджане был порайонный анализ материалов последних переписей населения и составление на их основе картограмм с выделением долгожительских и недолгожительских районов. Во время этой работы обнаружились существенные различия в индексах долгожительства по одним и тем же районам за сравни-
9
дельно короткие (десятилетние) промежутки времени, что заставляло думать о возможных неточностях учета возраста старых людей. Выявились и некоторые неожиданные факты. Так, в Ленкоранском регионе, близком по своему субтропическому климату к Абхазии и считавшемся одним из наиболее «долгожительских» во всем Азербайджане, индексы долгожительства почти по всем районам оказались низкими и лишь по Ленкоранскому району средними в республике. Благодаря помощи дирекции Института истории АН АзССР по многим районам республики были получены списки селений (сельсоветов) с указанием численности их жителей и числа долгожителей по данным нехозяйственных книг, что позволило детализировать картину распространения долгожительства.
Однако основная и наиболее трудоемкая задача на первом рекогносцировочном этапе исследования долгожительства в Азербайджане, как и в Абхазии, заключалась в уточнении и детализации географии долгожительства путем верификации возраста старых людей, которым по материалам статистического учета (по нехозяйственным книгам сельсоветов) было 90 и больше лет. Эта задача выполнялась главным образом специальным этно-демографическим отрядом под руководством В. А. Большакова с применением разработанной для этой цели анкеты. Методика верификации довольно проста и сводится к тому, что сообщения геронта о личной жизни (вступление в брак, рождение первого ребенка, участие в гражданской войне и др.) связываются с запомнившимися событиями общественной жизни, стихийными бедствиями и т. п., датировка которых опрашиваемому была точно известна (эти исторические события в каждом районе Азербайджана имели свои особенности, и их приходилось уточнять). Всего за период с 1980 по 1985 г. такая верификация была проведена в 22 районах Азербайджана, главным образом в селениях, где, по статистике, было много долгожителей. В результате опроса-обследования свыше 800 «номинальных» долгожителей оказалось, что почти у всех из них возраст, показанный в нехозяйственных книгах, был в той или иной степени завышен (иногда на 20 лет и даже больше), так что истинными долгожителями были всего около 170 человек, или немногим более 20% исходного числа (в Абхазии — свыше 30 %).
Факты завышения возраста самими старыми людьми и их близкими главным образом по престижным соображениям были известны давно, поэтому исследователи, опираясь на опыт работы в Абхазии, были готовы к тому, что реальное число долгожителей в Азербайджане окажется значительно меньшим, чем «номинальное». Несколько большее число ошибочных записей возраста в сельсоветах Азербайджана объясняется, вероятно, низкой профессиональной подготовкой и меньшим чувством ответственности секретарей сельсоветов, допускавших ошибки при перенесении данных из старых нехозяйственных книг в новые и, кстати сказать, нередко закреплявших такие ошибки при запол
10
нении паспортов. Каких-либо закономерностей в таких погрешностях, конечно, не было: среди женщин, составивших, как и в Абхазии, большинство долгожителей, случаи завышения возраста встречались почти столь же часто, как и среди мужчин; бывало, что степень подтверждаемости «номинального» долгожительства в сельсоветах одного и того же района различалась в несколько раз.
Выборочный характер проведенной верификации возраста геронтов не позволяет делать какие-то общие окончательные выводы о реальной географии долгожительства в Азербайджане. Тем не менее есть основания утверждать, что здесь феномен группового долгожительства носит очаговый характер, проявляется хотя и в довольно многочисленных, но все же в отдельных селениях или небольших группах селений, между которыми на обширном пространстве располагаются селения со средними и даже низкими показателями. Рекордсменом-долгожителем по результам нашей верификации стал Ядигар Киши из Кельбаджарского района, чей возраст в 1983 г. и затем повторно в 1984 г. был определен в 125—127 лет. Мы не можем, конечно, утверждать, что в Азербайджане в настоящее время нет человека с реально большим возрастом, но должны сказать, что в Абхазии по результатам верификации на 1978—1981 гг. не оказалось никого старше 105—107 лет и что в самом Азербайджане нами в результате верификации зафиксировано лишь несколько человек, чей возраст был близок к 110 годам. Уместно отметить, что в известной книге «Мировых рекордов Гиннеса», вообще говоря склонной к различным сенсациям, самым старым человеком в мире считается японец Шигишия Изуми, умерший в 1984 г. в возрасте 119 лет, что подтверждено документом о дате рождения.
Уже во время этнодемографических рекогносцировочных работ, проводимых в различных районах Азербайджана, начался сбор сведений по широкой этнографической программе, включающей изучение особенностей хозяйственной деятельности долгожительских групп, их традиционного питания, брачных норм, бытовой гигиены и т. п. В этой работе, проводимой главным образом сотрудниками Института этнографии АН СССР, приняли активное участие и азербайджанские этнографы из Института истории АН АзССР, часть которых выступает со статьями в данном сборнике. Следует особо отметить помощь наших азербайджанских коллег в установлении хороших контактов с местным населением, что из-за недостаточного знания русского языка и некоторых культурно-бытовых особенностей, даже при участии местных переводчиков, достигнуть было не так легко.
Программа комплексного исследования явлений группового долгожительства предусматривала проведение медико-биологического стационарного обследования жителей отдельных долгожи-тёльских селений, включая в этот цикл и антропологические работы. Выбор селений для проведения таких обследований представлял значительные трудности даже в Абхазии, где в конце
11
концов пришлось ограничиться тремя; в Азербайджане же трудности такого выбора многократно возросли. В качестве програм-мы-минимум представлялось разумным осуществить обследования в западной, центральной и восточной частях республики, но нри практическом воплощении этой идеи возникли колебания, например, при выборе между селениями Таузского и Казахского районов Западного Азербайджана. В конце концов выбор пал на сельсовет Аскипара Казахского района, жители которого характеризовались сравнительно небольшой миграционной подвижностью, •а для проведения самого обследования имелись благоприятные условия.
Исследования в Казахском районе начались в 1983 г. с работ этнодемографического отряда (начальник отряда В. А. Большаков) и завершились осенью 1985 г., когда было проведено стационарное обследование селений Юхары и Ашагы Аскипара силами специальной комплексной экспедиции (начальник экспедиции А. А. Воронов, научный руководитель работ В. И. Козлов). В этом обследовании приняли участие медики-геронтологи из Института геронтологии АМН СССР, медики из Института физиологии АН АзССР и из некоторых других центральных и местных учреждений, а также сотрудники Института антропологии МГУ. Стационарные обследования в центральной и восточной частях Азербайджана планируется провести в течение 3—5 лет после соответствующей подготовки.
В настоящий тематический сборник включены статьи преимущественно социально-этнографического, экологического и антропологического характера как в целом по Азербайджану, так и по обследованным селениям Казахского района республики; основную часть статей по медико-биологической тематике предполагается опубликовать в отдельном сборнике.
Было бы неуместно излагать во введении результаты всех исследований, легших в основу конкретных статей, однако представляется целесообразным предварить их кратким общим обзором основных факторов долгожительства, что позволит читателям лучше ориентироваться во всей этой сложной и интересной проблематике.
Само по себе долголетие определяется двумя основными группами факторов — эндогенными, связанными с особенностями того или иного организма, и экзогенными, или экологически-средовы-ми, которые для человека, как социально-биологического существа, предстают в виде природных и социально-культурных факторов. В центре внимания обычных геронтологических исследований чаще всего оказывались эндогенные факторы, которые определяют особенности функционирования сердечно-сосудистой, нервной и эндокринной систем, причем эти особенности нередко имеют гене-, тическую природу, связаны с определенной наследственностью. Вывод о том, что фактор наследственности играет видную, возможно, ведущую роль в формировании явлений группового долгожительства, напрашивался с самого начала исследования, тем
72
более что еще при верификации возраста многие долгожители сообщали о долголетии своих родителей (к сожалению, проверить такие сведения было невозможно). Было установлено, что долгожители и их ближайшие родственники имеют некоторые генетические отличия от других обследованных людей (например, в рисунке энцефалограмм), хотя связь этих особенностей с долголетием оставалась неопределенной. Вместе с тем вывод о ведущем значении генетических факторов был уязвим, в том числе и в концептуальном отношении.
Генетический по своей сущности механизм довольно четко определяет хронологические рамки процесса воспроизводства, продолжения рода (у женщин — от первого менархе в 12—15 лет до климакса в 45—50 лет), но в дальнейшей продолжительности жизни человека (как, впрочем, и других живых существ) ее величество Природа особо не заинтересована и таких более или менее четких границ не ставит, хотя и большого простора, как отмечалось выше, не дает. Во всяком случае, особого «гена долгожительства», передающегося от родителей к детям, очевидно, не существует. Речь может идти об отсутствии патологической наследственности и о наличии у каких-то людей своего рода «генов жизнестойкости», которые программируют успешное функционирование тех или иных физиологических систем. В результате эндогамных браков такие гены могут закрепиться внутри определенной группы (популяции), а их удачная комбинация в конкретных индивидах может способствовать достижению ими долгожительского возраста.
Циркулирующие внутри долгожительской группы «гены жизнестойкости» являются таковыми лишь в определенных средовых условиях: житель Нагорного Карабаха, все старшие родственники которого отличались долголетием, переселившись, скажем, в Вологодскую область, вряд ли может рассчитывать на сохранение там «кавказского долгожительства»; скорее всего, он не переживет там местных сверстников. Более того, такие «гены жизнестойкости» возникают, очевидно, в определенной среде обитания в результате успешной адаптации людей к этой среде, что связано в первую очередь с длительностью этого процесса. Свидетельством этого является тот факт, что группы русского населения, поселившиеся в Абхазии и Азербайджане, казалось бы, сравнительно давно (в Азербайджане некоторые группы — свыше 150 лет назад), имеют низкие индексы долгожительства. Несомненно, что и за этот период они еще не смогли полностью адаптироваться к новым природным условиям. Таким образом, эндогенные факторы оказываются в тесном взаимодействии с экзогенными, или экологически-средовыми. В этот комплекс органически включаются и антропологические особенности, непосредственно связанные с генетическими, но испытывающие также влияние средовых (в первую очередь природных) факторов; установлено, в частности, что большинство кавказских долгожителей — это худощавые люди невысокого роста.
13
В результате всех этих соображений еще на начальном этапе комплексного исследования явлений группового долгожительства было выдвинуто, а в ходе его уточнено и разработано, кроме генетической гипотезы долгожительства, еще несколько гипотез, прежде всего природно-экологическая. Последняя приурочивала феномен долгожительства к каким-то благоприятным для жизни людей природным условиям и связывала его с успешной физиологической и культурно-бытовой адаптацией их к таким условиям. При этом учитывается не только естественный, но и измененный в результате хозяйственной деятельности «культурный» ландшафт, а также другие стороны среды обитания (климат, химический состав воды и почвы, высота местности над уровнем моря и т. п.). К природно-экологической гипотезе по своей сущности очень близка пищевая, фиксирующая внимание на особенностях традиционного питания населения; в вопросе об использовании в пищу дикорастущей растительности, а также мяса диких животных эти гипотезы, по существу, сливаются.
Материалы, полученные при изучении абхазского долгожительства, казалось бы, свидетельствовали о большом значении природно-экологических факторов, а также факторов, связанных с особенностями питания, хотя степень культурно-бытовой адаптации абхазов оказалась неидеальной. Однако перенос исследований на территорию Азербайджана сразу же перевел эти факторы в ранг второстепенных, так как природные условия жизни азербайджанских долгожителей и их питание существенно отличались от абхазских. Получалось, что для достижения долголетия важны не столько те или иные конкретные природные условия или конкретные особенности традиционного питания, сколько хорошая адаптация организма к таким средовым условиям.
В ином положении оказались две психологические гипотезы долгожительства, одна из которых, личностно-психологическая, связывала этот феномен с особенностями психического типа геронтов, а другая, социально-психологическая,— с высоким статусом старых людей в семье и общине, с существованием комфортной «геронтофильной» атмосферы, в которой старые люди сохраняют чувство собственной значимости и необходимости дальнейшей жизни. Немаловажное позитивное значение имеют и традиционные социально-психологические установки на поведение в тех или иных ситуациях, ибо они, с одной стороны, уменьшают число возможных тяжелых стрессогенных ситуаций, а с другой — облегчают выход из них. В недавнем прошлом при изучении долгожительства социально-психологическим факторам не уделялось никакого внимания, да и в начале нашего исследования они рассматривались как второстепенные, уступающие по значимости природно-экологическим. Однако затем они выдвинулись в разряд первостепенных и, вероятно, универсальных, ибо были установлены как у абхазов и азербайджанцев, так и у других долгожительских групп Кавказа, материалы по которым у нас имеются.
14
Комплексное изучение явлений долгожительства в Азербайджане продолжается, и перед исследователями стоит еще немало нерешенных проблем. Одна из наиболее значимых в научном и практическом отношении — заключается в установлении причин сильной территориальной дифференциации долгожительства среди довольно широко расселенных азербайджанцев. Можно предполагать, что это в какой-то степени связано с локальными природными условиями тех или иных групп азербайджанцев, а также с традиционной эндогамностью селений, могущей привести к закреплению в генофонде отдельных популяций благоприятных или неблагоприятных для долгожительства элементов. Однако окончательный ответ на эти и некоторые другие вопросы может дать лишь обстоятельный анализ всех собранных материалов.
Уместно отметить, что комплексное исследование явлений группового долгожительства в Азербайджане, как ясно из изложенного, имеет широкий межведомственный характер. Научным куратором его со стороны Института этнографии АН СССР является доктор исторических наук, профессор В. И. Козлов, от Института геронтологии АМН СССР — доктор медицинских наук С. М. Кузнецова.
1	Козлов В. И. Этнографический подход к изучению феномена долгожительства И Сов. этнография. 1984. № 1.
2	Козлов В. И., Комарова О. Д. География долгожительства в СССР//Феномен долгожительства: Антрополого-этнографический аспект исследования. М., 1982.
3	Долголетние люди Абхазии. Сухуми, 1965; Benet S. Abkhasians: the long-living people of the Caucasus. N. Y., 1974.
4	Абхазское долгожительство. M., 1987; Среди долгожителей Абхазии. Тбилиси, 1987.
5	Гарб П. Долгожители. М., 1986; Garb Р. From childhood to centarian. Moscow, 1985.
6	Козлов В. И. Люди, которым за 90...//Курьер ЮНЕСКО. 1982. Нояб.
7	Султанов М. Н. Азербайджан - страна долгожителей. Баку, 1982. С. 30.
8	Мехралиев Э. К., Эюбов Н. Г. Взаимосвязь между высотой местности и процессами долголетия (на примере Азербайджанской ССР) // Научные труды Министерства высшего и среднего специального образования АзССР. Серия геолого-географических наук. 1979. Вып. 5.
О. Д. Комарова
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВА В АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРЕПИСЕЙ НАСЕЛЕНИЯ
Азербайджан принято считать одной из самых «долгожительских республик» СССР. Такое представление сложилось под влиянием как соответствующих сообщений в массовой прессе, так и официальной статистической информации, в частности переписей населения, которые неизменно подтверждают наличие в республике значительного числа лиц старше 90 лет. Например, переписью 1959 г. в Азербайджанской ССР было зафиксировано 13,6 тыс. долгожителей, переписью 1970 г,— 14,5 тыс., переписью 1979 г,— свыше 15 тыс. человек, что составляет 30—40 человек на 10 тыс. населения, т. е. в расчете на 10 тыс. жителей примерно втрое больше, чем в целом по СССР. Согласно статистике, Азербайджан намного опережает остальные республики, в том числе Закавказские, и по индексам долгожительства. И в 1959, и в 1970, и в 1979 гг. этот показатель был в 4 раза выше среднего по СССР и почти в полтора раза выше второго по величине индекса долгожительства — в Грузии *.
Вместе с тем наряду с большей частотой случаев долгожительства в Азербайджанской ССР отмечено немало абсолютных рекордов долголетия. В различных источниках нередко встречаются сведения об азербайджанцах, якобы достигших 110—120 лет и даже более преклонного возраста 2. Таким образом, все, казалось бы, говорит о том, что в Азербайджане действительно существует некий феномен долгожительства, проявляющийся двояко: с одной стороны, в достижении отдельными лицами рекордно высокого возраста, а с другой — в достаточно массовом преодолении нижнего порога долголетия, т. е. 90 лет.
До недавнего времени подобные факты принимались на веру или, во всяком случае, не подвергались беспристрастной проверке и изучению. Но после того, как было проведено обширное комплексное биолого-антропологическое и социально-этнографическое обследование абхазского долгожительства3, настала, видимо, пора более пристально вглядеться и в феномен долгожительства в Азербайджане. А это значит, что необходимо с большей ответственностью подойти к вопросам о том, насколько достоверны сообщения о пиках индивидуального долголетия, надежны ли статистические сведения о долгожительстве как групповом явлении, наконец, какие демографические показатели адекватнее всего отражают данное явление. К сожалению, приходится признать, что применительно к Азербайджану четких ответов на
16
эти вопросы все еще не дано, так как собственно долгожительство не было предметом всестороннего изучения.
Правда, в работах азербайджанских авторов имеются отдельные попытки рассмотреть те или иные аспекты долгожительства 4, однако, во-первых, в них не ставилась задача комплексного подхода к исследованию данного явления, а во-вторых, фактический материал зачастую использовался некритически. В итоге в научной литературе до сих пор отсутствует более или менее целостное представление не только о факторах, которые могли бы способствовать долгожительству в Азербайджане, но даже и о том, каковы истинные размеры этого феномена, его региональные особенности и динамика. В данной статье мы собираемся коснуться второй группы вопросов, а также попытаться проследить возможную связь явления долгожительства с особенностями воспроизводства населения Азербайджана.
Прежде всего несколько слов о качестве используемого статистического материала. Как известно, главный источник сведений о долгожительстве — данные переписей населения. Однако не менее известно и то, что переписи страдают значительными погрешностями в определении возраста. Поскольку в переписных бланках запись о возрасте делается со слов опрашиваемого, в силу невольных ошибок, а порой и намеренного искажения, что особенно касается старших возрастных групп, такие записи далеко не всегда отражают истинное положение вещей. На неточность переписных данных о возрасте и, следовательно, на ошибочность в определении численности долгожителей указывалось уже давно5. Предпринимались и попытки корректировки полученных данных путем дополнительного опроса стариков. Например, проверка, проведенная после переписи 1970 г., установила, что из общего числа 100-летних 57% в Европейской части СССР и 48% в Закавказье, на Северном Кавказе и в Средней Азии должны быть исключены как фактически не достигшие этого возраста.
Неудивительно, что в Азербайджане, для которого в прошлом была характерна почти поголовная неграмотность населения, а также отсутствие надлежащего учета естественного движения и даже самого представления о календарном возрасте, ошибки в его определении были особенно велики. Косвенно об этом свидетельствует ярко выраженная в ранних переписях так называемая возрастная аккумуляция, т. е. непропорционально высокая концентрация населения в возрастах, оканчивающихся на 0 и 5. В послевоенных переписях населения в результате ликвидации неграмотности и повышения культурного уровня азербайджанцев точность указания возраста намного увеличилась и явление аккумуляции свелось к минимуму. Но все же среди старческих и долгожительских контингентов населения, у которых отсутствуют документы о дате рождения, ответы о возрасте нуждаются в более тщательной проверке и уточнении.
С этой целью во время комплексного исследования долгожи
17
тельства в Азербайджане, как и в ходе осуществленного ранее аналогичного исследования в Абхазии, сотрудники сектора этнической экологии Института этнографии АН СССР применяли методику так называемой верификации, направленную на определение истинного возраста геронтов посредством беседы с ними и увязывания основных моментов их биографий с известными датами памятных природных и исторических событии.
Подобная кропотливая процедура была проведена в половине из 62 административных районов Азербайджана, различных по своим природным и социально-экономическим характеристикам, и охватила около 6% долгожителей, живущих в сельской местности. К сожалению, итоги проверки оказались малоутешительными, так как подлинно долгожительский возраст подтвердился в среднем лишь у четвертой части обследованных. Это еще раз продемонстрировало довольно существенный разрыв между данными переписи о «номинальном» долгожительстве и реальной ситуацией. Хотя нужно сказать, что полученный результат не явился полной неожиданностью. Нечто подобное обнаружилось и в ходе предшествующей работы в Абхазии, где к истинным долгожителям могла быть отнесена только третья часть опрошенных геронтов. Вместе с тем по ряду селений Азербайджана были получены вполне удовлетворительные коэффициенты верификации1*, свидетельствующие о действительном повышении частоты долгожительства. Таким образом, учитывая опыт верификации, правильнее говорить не о глобальном феномене долгожительства, равномерно охватывающем всю территорию республики, а об отдельных районах или даже селениях, в которых оно прослеживается на популяционном уровне.
В этой связи закономерно возникают два важных вопроса: во-первых, в свете сказанного остается ли актуальным исследование долгожительства в Азербайджане; во-вторых, если продолжать такие исследования, имеет ли смысл пользоваться материалами переписей населения ввиду их недостаточной надежности? На первый вопрос мы считаем необходимым дать однозначный положительный ответ. Проблема долгожительства во многих своих аспектах настолько важна для человечества, что опа будет разрабатываться независимо от того, существуют ли где-либо «естественные» очаги долгожительства или нет. И несомненно, если где-то в силу редкой комбинации благоприятных природно-экологических и социальных условий сформировались популяции с признаками устойчивого повышения долгожительства, что наблюдается в отдельных селениях Азербайджана, они должны становиться предметом специального изучения.
Что касается второго вопроса, то неточность материалов официальной статистики, конечно, очень усложняет задачу исследователей. Но вместе с тем вряд ли стоит по этой причине не поль-•* Коэффициентом верификации мы предлагаем считать отношение реального числа долгожителей к «номинальному», зарегистрированному переписью населения.
18
зоваться ими совсем. Это нецелесообразно хотя бы потому, что, отказываясь от материалов переписей, мы лишаемся огромного массива невосполнимых статистических данных, так как тотальная верификация, особенно больших контингентов населения, как, например, в Азербайджане, практически неосуществима. Кроме того, переписи населения — это единственный, пусть и не безупречный, источник сведений о прошлом, без которого немыслимо восстановить динамику долгожительства за длительный период.
На начальной стадии исследования долгожительства, не без осторожности обращаясь к статистическим материалам, нужно попытаться максимально извлечь заложенную в них информацию, соответственно корректируя ее с помощью результатов выборочных обследований, основанных на методах опроса. В дальнейшем, после выявления конкретного объекта исследования, возможно применение более тонкого инструментария и методов научного анализа.
Например, если выборочные проверки показывают, что коэффициент верификации в различных районах Азербайджана примерно одинаков, то при сравнительно-поперечном анализе региональных индексов долгожительства, вычисленных по данным переписей населения, можно абстрагироваться от их неточности, условно допуская, что эти номинальные показатели отражают если и не истинные уровни долгожительства в различных районах, то по крайней мере их соотношение между собой. В случае значительного расхождения коэффициентов верификации в разных районах при сопоставлении региональных индексов долгожительства можно попытаться использовать первые как поправочные коэффициенты для перехода от номинальных к реальным показателям долгожительства. И в том и в другом случае появится возможность хотя бы ориентировочно установить районы с повышенным долгожительством, в которых целесообразно дальнейшее проведение исследований.
Что касается продольного анализа долгожительства по данным переписей за разные годы, то и он, на наш взгляд, допустим, ведь, несмотря на то что до сих пор от переписи к переписи наблюдалось в принципе более точное указание людьми своего возраста, это почти не относилось к долгожительскому контингенту. Даже современные долгожители, не говоря уже об их предшественниках, появились на свет еще в тот период, когда не практиковалась документированная регистрация рождений. Не имея соответствующих свидетельств с указанием точной даты рождения, большинство нынешних долгожителей, как и прежде, называют свой возраст более или менее приблизительно. Конечно, в силу постепенного роста культурного уровня более поздние поколения долгожителей лучше осведомлены о своем возрасте и, казалось бы, должны определять его точнее, но зато больший вес имеют престижные соображения, по которым он нередко завышается. Поэтому, видимо, не будет слишком грубой ошибкой считать, что
19
в разных переписях населения степень искажения реальной численности долгожителей примерно одинакова. При таком допущении материалы переписей разных лет в этом отношении сопоставимы между собой, хотя и нуждаются в соответствующей корректировке.
Попытаемся воспользоваться ими для того, чтобы взглянуть на долгожительскую ситуацию в Азербайджане в историческом ракурсе (табл. 1). Отметим лишь, что здесь и далее в статье приводятся цифры только по сельскому населению, поскольку, во-первых, подавляющее большинство лиц старше 90 лет (около 3/4 всех долгожителей) сосредоточено именно в сельской местности, а во-вторых, сельскому населению в отличие от горожан, как правило, свойственны общность происхождения и соответственно генофонда, меньшая дифференциация социально-экономических и культурно-бытовых условий и одновременно менее опосредованная связь с природно-экологическими факторами — словом, все те черты, которые делают его наиболее предпочтительным объектом для изучения.
Как уже говорилось, полностью доверять этим данным, взятым без поправки на верификацию, не приходится, однако в них так или иначе отражаются достаточно показательные тенденции. Например, обращает на себя внимание известная стабильность численности долгожительского контингента, сохраняющаяся на протяжении длительного времени — с 1920-х по 1970-е годы. Все эти годы, как видно из таблицы, численность пожилых продолжала увеличиваться, поэтому индексы долгожительства от переписи к переписи снижались как у женщин, так и у мужчин. Этому периоду относительной стабильности предшествовал резкий скачок числа долгожителей, когда по каким-то, требующим своего объяснения причинам, оно возросло троекратно по сравнению с 1897 г. В период между 1970 и 1979 гг. произошло повторное увеличение численности долгожителей, хотя и не столь значительное, как в начале века. Причем оба скачка абсолютной численности сопровождались и увеличением индексов долгожительства, особенно у женщин.
Другой характерной особенностью представленных данных является наличие довольно существенной и всевозрастающей разницы в численности долгожителей среди мужского и женского контингентов населения (рис. 1).
В 1897 г. подобное различие практически отсутствовало: женщины-долгожительницы всего на 0,8% превосходили по численности мужчин-долгожителей. Можно предположить, что на численности женской группы долгожителей сказывалась высокая материнская смертность, а также общий недоучет женского населения. В дальнейшем численность женщин-долгожительниц год от года увеличивалась, так что в 1979 г. она была в полтора раза выше, чем в 1926 г.; напротив, численность мужской группы за это время почти не менялась и в 1979 г. даже несколько уступала уровню 1926 г. В результате соотношение между долгожи-
20
Таблица 1. Динамика некоторых характеристики возрастного состава населения и индексов долгожительства в АзССР по данным переписей, 6
Население	1897 г.	1926 г.	1959 г.	1970 г.	1979 г.
Все сельское население, тыс. чел.	1533,2	1665,0	1930,4	2552,5	2828,0
Среднегодовой темп прироста, %	—	0,2	0,5	2,6	1,2
Лица старше 60 лет, тыс. чел. В том числе:	70,8	134,0	181,9	203,4	206,4
мужчины	36,2	61,6	71,7	78,2	74,8
женщины	34,6	72,4	110,2	125,2	131,6
В % ко всему населению	4,6	8,1	9,4	8,0	7,3
Среднегодовой темп прироста, %	—	2,1	1,0	1,0	0,2
Лица старше 90 лет, тыс. чел. В том числе:	3,6	11,1	10,6	10,3	13,7
мужчины	1,8	4,8	3,8	3,7	4,2
женщины	1,8	6,3	6,8	6,6	9,5
Соотношение между женщинами и мужчинами, %	100,8	130,5	180,1	178,3	229,3
Среднегодовой темп прироста, %	—	3,8	-1,3	-1,8	3,0
Индексы долгожительства, °/оо: оба пола	51,1	82,5	58,3	50,8	66,4
мужчины	49,7	77,8	52,8	47,5	55,6
женщины	52,6	86,4	62,0	52,9	72,6
Примечание. Все расчеты сделаны автором по материалам переписей населения за соответствующие годы. Поскольку в 1897 г. Азербайджана как единого государственного образования не существовало, для обеспечения сопоставимости с материалами последующих переписей взяты суммарные сведения о населении Елисавет-польской и Бакинской губерний, а также Нахичеванского уезда Эриванской губернии, которые приблизительно охватывали территорию современного Азербайджана.
телями разного пола со временем увеличивалось. В 1926 г. оно составляло 30,5% в пользу женщин, в 1959 г. возросло до 80,1%, в 1970 г. было близким к этому (78,3%), а в 1979 г. число женщин-долгожительниц уже в 2,3 раза превышало численность мужчин.
На основании одних только демографических материалов трудно дать исчерпывающую оценку данному явлению. Ясно одно: этот процесс определенно связан с нарастанием сверхсмертности мужчин, из-за чего средняя продолжительность их жизни оказывается короче, чем у женщин, хотя в Азербайджане эта разница и не так велика, как в республиках Европейской части
21
L's/r/reHHoemb Лмгожите/тей
Рис. 1. Динамика численности долгожителей мужского и женского пола в Азербайджанской ССР. Сельское население
СССР. Вообще следует заметить, что повышенная численность женщин среди долгожителей — повсеместное явление. Во всех союзных республиках, за исключением Таджикистана, на долю женщин приходится свыше 60% долгожителей. Особенно низок процент мужчин-долгожителей в РСФСР и республиках Европейской части СССР, где он не превышает 25% общего числа долгожителей. В Среднеазиатских республиках доля мужчин среди долгожителей существенно выше, но и там она не выходит за пределы 39—40%. Азербайджан и другие республики Закавказья занимают в этом отношении промежуточное положение.
Для правильной оценки динамики численности долгожителей необходимо учитывать, что каждая перепись населения фиксирует как долгожительские хотя и единые по возрастному составу, но совершенно разные реальные когорты людей, отличающиеся не только годом рождения, но и своеобразием конкретно-исторических условий жизни, под влиянием которых складывался тот или иной специфический характер заболеваемости и смертности каждой когорты, а в конечном счете и ее численность. Иными словами, возрастная структура населения каждого периода, в том числе и объем долгожительского контингента, есть результат не-столько текущей демографической ситуации, сколько всего предшествующего демографического развития, и должна изучаться именно в этом контексте. Только такой подход позволяет нащупать демографические корни долгожительства в каждый конкретный период и увязать его динамику с динамикой важнейших демографических процессов.
Понятно, что если с этих позиций обратиться к анализу азербайджанского долгожительства по материалам переписи 1897 г., то отсутствие достоверных статистических данных за предшествующие годы не позволит определить демографические факторы,. оказавшие на него влияние. Вместе с тем сама по себе перепись 1897 г. дает приблизительное представление о долгожительской;
22
ситуации того времени, неооходимое для изучения ее последующей динамики 2*.
Согласно данным переписи 1897 г., индекс долгожительства в дореволюционном Азербайджане составлял 51,1°/оо (см. табл. 1). Численное соотношение между долгожителями обоего пола, как уже отмечалось, было примерно равным, с незначительным перевесом в пользу женщин. Индексы долгожительства отдельно для мужского и женского населения равнялись соответственно 49,7 и 52,6%о. Учитывая явную неточность данных переписи, эти показатели следует принять лишь как самые общие ориентиры, основное внимание уделив сопоставлению различного рода частных индексов долгожительства. Например, материалы переписи позволяют обнаружить довольно отчетливую региональную дифференциацию долгожительства. Так, на территории дореволюционного Азербайджана максимальный показатель, равный 62,2“/оо, наблюдался среди населения Бакинской губернии, в то же время в Елисаветпольской губернии и Нахичеванском уезде Эриванской губернии индексы долгожительства были существенно ниже и составляли всего 44,1 и 37,2°/оо3*.
Наряду с региональными удается уловить и этнические различия индексов долгожительства. Наиболее часто долгожительство встречается у коренных народностей Азербайджана — «татар» (под этим этнонимом в материалах переписи фигурируют азербайджанцы), татов и армян. Мы учитываем, что эта часть населения Азербайджана была наименее грамотной и, следовательно, допускала больше всего ошибок в определении возраста. Вместе с тем нет оснований завышение возраста считать единственной причиной более высоких индексов долгожительства у коренных народов Азербайджана, так как, даже будучи уменьшенными в несколько раз, эти индексы все же остаются самыми высокими. Можно предположить, что среди «долгожительских» народов на первом месте шли азербайджанцы. Об этом косвенно позволяют судить данные о возрастном составе населения по вероисповеданию. На основании этих данных нам удалось подсчитать, что если у «магометан», представленных в основном азербайджанцами, индекс долгожительства равнялся 55,2%о, то у «армяно-григориан», включающих большей частью армянское население.— всего 43,2%о. Впрочем, мы отдаем себе отчет в том, что последняя группа населения из-за принятой у нее церковной регистрации рождений могла быть точнее в определении возраста.
Не исключено, что в основе региональной дифференциации индексов долгожительства лежали именно различия этнического состава разных частей Азербайджана. Ведь в Бакинской губер-
г* К сожалению, материалы переписи 1897 г., богатые по содержанию и сгруппированные по разным признакам, недостаточно надежны из-за того, что перепись проводилась среди отсталого и большей частью неграмотного населения.
’* Напоминаем, что здесь и далее мы учитываем неточность этих индексов, принимая во внимание главным образом их соотношение между собой.
23
нии, где отмечался наивысший уровень долгожительства, абсолютное большинство сельских жителей (89,3%) составляли как раз «магометане», тогда как в Елисаветпольской губернии их доля была значительно ниже (63,3%), а в Нахичеванском уезде «магометан» и «армяно-григориан» было примерно поровну7.
К характеристике азербайджанского долгожительства конца XIX в. можно еще добавить, что, хотя в немногочисленных городах тогда проживала лишь незначительная часть общего числа долгожителей (всего 13,2%), индекс долгожительства городского населения в целом был довольно велик, составляя, по нашим расчетам, 41,6°/со, а у женщин даже 49,3%о. По-видимому, это объясняется слабым промышленным развитием городских поселений, в результате чего экологические условия и образ жизни горожан еще мало отличались от соответствующих характеристик в сельской местности.
Сказанным в принципе исчерпываются наши сведения о долгожительстве в дореволюционном Азербайджане. Между первой (и единственной) Всеобщей переписью населения Российской империи 1897 г. и следующей за ней первой Всесоюзной переписью 1926 г.4* пролегает почти 30-летний период времени, вместивший в себя такие эпохальные для истории Азербайджана события, как первая мировая и гражданская войны, антинародное правление мусаватистов и борьба за установление Советской власти, а также развертывание социалистических преобразований в народном хозяйстве. Естественно, что сложность момента, кризисное состояние экономики, ломка привычного жизненного уклада и неизбежно связанные с этим сдвиги в сознании азербайджанского народа отразились и на его воспроизводстве. Как всегда, на социальные перемены чутко отреагировали показатели рождаемости, которые за рассматриваемый период снизились в полтора-два раза по сравнению с уровнем 1891—1895 гг. Только после 1920 г. кривая рождаемости пошла вверх.
Что касается смертности, то, как и следовало ожидать, в период 1915—1920 гг. наблюдался очень резкий ее подъем, причем общие коэффициенты смертности буквально подскочили с 15 почти до 64%о. Вместе с тем с конца XIX в. вплоть до начала первой мировой войны в Азербайджане происходило постепенное понижение смертности, правда, в основном за счет лиц среднего возраста, поскольку младенческая и детская смертность, труднее всего поддающиеся понижению, оставались на прежнем высоком уровне.
Сдвиги в естественном воспроизводстве населения происходили на фоне общего, хотя и медленного развития урбанизации, под влиянием которого несколько оживилась миграция сельской молодежи в города, особенно усилившаяся после 1920 г. в ходе социалистической реконструкции народного хозяйства. Совмест-4* в 1916, 1917, 1918, 1920 и 1923 гг. было организовано несколько специальных переписей населения, которые проводились не по полной про-. грамме и не охватывали всего населения.
24
ное действие всех этих демографических процессов, в свою очередь, обусловило изменение возрастной структуры сельского населения Азербайджана (в частности, увеличение численности и доли старших возрастных групп). Результат этого хорошо прослеживается по данным табл. 1, из которых видно,, что за период 1897—1926 гг. при незначительном приросте общей численности сельского населения (всего 8,6%) численность пожилых выросла почти вдвое.
Особое удивление вызывают опережающие темпы роста численности долгожительской когорты. Как уже отмечалось, по итогам переписи 1926 г. она увеличилась втрое по сравнению с 1897 г. Повышение удельного веса долгожителей среди пожилого населения привело к заметному увеличению индексов долгожительства.
Как видно из табл. 1, в 1926 г. номинальные индексы долгожительства были самыми высокими за весь период статистических наблюдений в Азербайджане. Заметим кстати, что они относятся и к максимальным из когда-либо отмечавшихся во всех других республиках Кавказского региона. Наш опыт верификации подсказывает, что реальный уровень долгожительства, несомненно, должен был выражаться более низкими показателями. Например, если исходить из современного коэффициента верификации, равного для Азербайджана в среднем 25% (маловероятно, что в 1926 г. он мог быть более высоким), можно предположить, что реальная численность долгожителей составляла в то время лишь около 3 тыс. человек. Но при сопоставлении этой величины с уровнем 1897 г. последний также потребуется подвергнуть аналогичной корректировке, в результате чего между ними все же останется заметная разница. Таким образом, причину значительного расхождения численности долгожителей по переписям 1897 и 1926 гг. нужно искать не в приписывании более высокого возраста пожилым людям (или, во всяком случае, не только в этом), а в чем-то другом.
Что касается остальных аспектов долгожительской ситуации 1926 г., то уже отмечалось, что с этого времени женская часть долгожителей стала опережать мужскую как по абсолютной численности, так и по индексам долгожительства (см. табл. 1). Картину региональной дифференциации индексов долгожительства по переписи 1926 г. нельзя прямо сопоставить с ситуацией 1897 г., так как за эти годы изменилось прежнее административное деление. Судя по косвенным данным, наиболее существенные сдвиги произошли на территории бывшей Бакинской губернии, где было отмечено довольно ощутимое понижение индексов долгожительства, в результате чего они стали минимальными в республике. Можно предположить, что данный процесс отчасти был связан с более активным промышленным освоением этого района Азербайджана и с ростом его урбанизации.
Этническая дифференциация индексов долгожительства мало изменилась по сравнению с прошлым веком. По-прежнему паи-
25
высшие показатели наблюдались у азербайджанского населения, несколько меньшие — у армян и минимальные — у русских.
Из всех послевоенных переписей особого внимания заслуживает перепись населения 1979 г. И не только потому, что она самая близкая по времени к нынешней ситуации, но главным образом потому, что поколение долгожителей 1979 г.— первое из всех поколений, которое статистически может быть прослежено на протяжении всей его жизни с момента рождения, приходящегося на конец XIX в.
Согласно статистике, в дореволюционном Азербайджане в период, непосредственно предшествующий рождению нынешних долгожителей, уровень рождаемости не соответствовал традиционней исламской модели максимальной детности и даже отставал от соответствующего уровня в других закавказских губерниях. Причина низких коэффициентов рождаемости заключалась не только в обычном для мусульманского общества недоучете родившихся, но и в участившейся в то время во многих селениях Азербайджана практике отходничества, препятствующего реализации максимального числа деторождений8. Вместе с тем расчеты, основанные на данных о половозрастной структуре азербайджанского населения по переписям 1897 и 1926 гг., а также на гипотетических показателях смертности, с высокой долей вероятности позволяют предположить, что в период 1886—1895 гг., на который как раз приходится рождение долгожителей 1979 г., в Азербайджане наблюдался существенный подъем рождаемости, обусловленный, видимо, возрастанием доли детородного контингента. В последующие годы рождаемость, как уже говорилось, вновь сильно понизилась и оставалась на этом уровне вплоть до середины 1920-х годов, когда началось ее повышение. Таким образом, рождение современного нам поколения долгожителей приходится на относительно короткий период существенного подъема рождаемости, образующий своеобразную когортную волну. Причем последующее перемещение этой волны к вершине возрастной пирамиды тоже складывалось более или менее благоприятно. Чтобы убедиться в этом, можно проследить некоторые вехи жизненного пути данного поколения. К 1897 г. оно достигло возраста 7 лет (или несколько более) и к моменту переписи уже прошло первую, самую трудную ступень отбора, так как смертность до 1 года составляет, как известно, примерно треть общего количества детских смертей до 5 лет. В 1914 г. этим людям было около 25 лет, т. е. в обычном порядке они должны были бы подлежать мобилизации в армию, но в то время азербайджанцев не призывали, как инородцев, поэтому первую мировую войну это поколение миновало относительно благополучно. В 1917—1920 гг,, в период наибольшего накала революционной борьбы и обострения экономического кризиса, исследуемая нами когорта достигла 27—30 лет, т. е. возраста наибольшей психофизиологической устойчивости, способного легче, чем старики и дети, переносить трудности голода и разрухи. Об уходе в Красную Армию во
26
время гражданской войны существуют прямые статистические данные9, согласно которым количество мобилизованных, а следовательно, и погибших было невелико.
Межвоенный период, особенно 1930-е годы, ознаменован в Азербайджане заметными успехами медицины в борьбе с заболеваемостью и смертностью. Например, за 1931—1940 гг. коэффициент смертности удалось снизить почти в 1,4 раза — с 23,6 до 14,7%о. Причем в наибольшей степени выиграли от этого именно средние возрасты, которых снижение смертности коснулось сильнее всего. В 1941—1945 гг. нынешним долгожителям исполнилось 50—55 лет и они находились в том возрасте, который в начале войны не призывался, а впоследствии если и призывался, то не на передовую и потому опять-таки не очень пострадал. Таким образом, относительно большая численность нынешнего поколения азербайджанских долгожителей определяется не только действием давней когортной волны рождаемости, благодаря которой его исходная численность оказалась несколько выше, чем у непосредственно предшествующих и последующих поколений, но и тем, что жизнь в общем-то щадила его. Наоборот, современные ему поколения преддолгожителей и пожилых, у которых самый уязвимый детский возраст пришелся на трудные послереволюционные годы и которые к тому же вынесли на себе основные тяготы войны, в меньшей степени сохранили свою численность. В результате, как видно из табл. 1, в период с 1970 по 1979 г. абсолютно весь (!) прирост численности пожилых произошел за счет долгожителей при одновременном сокращении возрастной группы от 60 до 90 лет. Естественно, что столь ощутимое изменение пропорции внутри пожилого населения в пользу долгожителей обусловило увеличение индексов долгожительства, которые в 1979 г. на 30,7% (у мужчин на 17,0%, у женщин на 37,7%) превысили уровень 1970 г.
Вообще несходство «жизненных линий» долгожительской и предшествующей ей возрастных групп является причиной постоянного перераспределения их численного соотношения. Например, в 1960-е годы в Азербайджане происходил процесс, обратный тому, о котором говорилось выше. В период с 1959 по 1970 г. контингент лиц старше 60 лет возрос на 11,2%, но при этом численность долгожителей абсолютно уменьшилась по сравнению с 1959 г., в результате чего уменьшились и индексы долгожительства. Как видим, и в том и другом случае колебания индексов долгожительства не были связаны с изменением каких-то биологических характеристик, а вызывались временым действием структурных демографических явлений.
Следуя этой логике, можно предположить, что современные повышенные индексы долгожительства продержатся в Азербайджане не так уж долго. Скорее всего, по мере естественной убыли нынешнего относительно многочисленного поколения долгожителей и постепенного замещения его лицами, родившимися в первой четверти XX в., к которым судьба отнеслась не так
21
«благосклонно», нужно ожидать нового сокращения долгожительского контингента и соответственно уменьшения индексов долгожительства.
Что касается этнической дифференциации показателей долгожительства, то она практически не меняется. По-прежнему из всех населяющих Азербайджанскую ССР народов наибольшая частота долгожительства отмечается у азербайджанцев, среди которых на каждую тысячу лиц старше 60 лет приходится около 52 человек более чем 90-летнего возраста. Две остальные достаточно крупные по численности национальности — русские и армяне (по 8°/о всего населения) имеют значительно меньшие показатели — соответственно 15 и 19 долгожителей на тысячу пожилых.
Можно предположить, что низкие индексы долгожительства у русского населения объясняются относительно коротким сроком пребывания русских поселенцев в Закавказье, недостаточным для полной биологической адаптации к непривычной для русского природной среде. Вместе с тем не исключено, что этническая дифференциация показателей долгожительства проявляется столь явно еще и благодаря социальным факторам, а именно тому, что русские в Азербайджане сосредоточены в основном в городах, жизненные условия которых в меньшей степени способствуют долголетию, тогда как азербайджанцы — преимущественно сельские жители. Напомним в связи с этим, что, по данным переписи 1970 г., в городах проживало лишь 40% азербайджанцев, тогда как в целом по республике горожане составляли уже половину населения10. О замедленности процесса урбанизации среди азербайджанцев говорит и тот факт, что в национальной структуре сельского населения на долю азербайджанцев приходится почти 90%, а в городах — лишь немногим более 60% жителей и.
Пользуясь данными переписи населения 1979 г., рассмотрим также региональную дифференциацию индексов долгожительства. Как показывает статистика, она довольно велика. В разных районах республики индексы долгожительства колеблются в значительных пределах — от более чем 9О°/оо в Зардобском, Лачин-ском и Шушинском районах до уровня менее 2О%о в Астарин-ском районе. Правда, последний явно нетипичен для Азербайджана, так йак во всех остальных районах, входящих в группу с минимальным уровнем долгожительства, показатели в основном близки к 4О°/оо.
Наглядное представление о региональном распределении индексов долгожительства в АзССР дает картосхема 1, составленная по результатам переписи населения 1979 г. (рис. 2) 5*. Принимая во внимание неточность номинальных показателей, рас
5* Эта и две следующие картосхемы, помещенные в статье, выполнены аспирантом сектора этнической экологии Института этнографии АН СССР В. В. Степановым.
28
считанных без учета верификации, в основу группировки районов положена достаточно грубая шкала, фиксирующая низкие (до 5О°/оо), средние (50—7О°/оо) и высокие (свыше 7О°/оо) индексы долгожительства.
Как видим, на картосхеме выявилась довольно странная картина, поскольку в группу «долгожительских» наряду с климатически комфортными предгорными и среднегорными районами (Лачинский, Шушинский) попали такие, казалось бы, малопригодные для жизни засушливые районы, как Бардинский, Зардоб-ский, Уджарский, Ахсуинский, Кюрдамирский, Имишлинский. Невольно напрашивается мысль, что либо в названных районах допущено особенно ощутимое завышение фактического возраста геронтов, либо первостепенное влияние на индексы долгожительства оказали побочные факторы, имеющие отношение не к собственно высокой выживаемости, а к временным особенностям возрастной структуры населения. Итоги верификации как раз свидетельствуют о том, что в этой группе районов подтверждаемость долгожительства невелика е*.
Вместе с тем понятно, что картина распространения долгожительства, полученная по итогам какой-то одной переписи, всегда будет нести в себе элемент случайности и потому не может служить основой для выбора локальных зон, характеризующихся якобы повышенным долгожительством. Для этой цели необходимы данные за возможно более длительный период, подтверждающие по крайней мере устойчивость явления долгожительства в этих районах.
Для получения представления о региональной динамике долгожительства в Азербайджане были изучены соответствующие материалы переписей населения начиная с 1897 г. К сожалению, изменения в административном делении не позволяют сопоставить все их по каждому району, но три последние переписи (1959, 1970 и 1979 гг.) вполне могут послужить основой для определенных выводов.
На картосхему (рис. 3) одновременно нанесены порайонные данные всех трех переписей населения. Правда, учитывая, с одной стороны, неточность переписных сведений о возрасте долгожителей, а с другой — невозможность проведения верификации за прошлые годы, пришлось вместо индексов долгожительства использовать индексы долголетия, показывающие долю лиц, достигших 80 лет и более в каждой тысяче населения старше 60 лет. Хотя этот показатель и не характеризует долгожительство в «чистом» виде, он все же обладает тем важным преимуществом, что надежнее индекса долгожительства в плане достоверности. В частности, опыт верификации позволяет убедиться в том, что значительное число лиц, записанных долгожителями, но реально таковыми не являющихся, в действительности близки к долгожительскому возрасту и, во всяком случае, не моложе 80 лет. Исходя из этого, можно считать, что индексы долголетия доста-
6* См. статью В. А. Большакова в данном сборнике.
29
Рис. 2. Индексы долгожительства сельского населения Азербайджанской £СР по переписи 1979 г.
1—менее 50%о; 2 — 50—70%о; 3— более 70%о
30
точно точно передают подлинную картину сгущения плотности долголетних в тех или иных районах Азербайджана. Но вообще, как уже отмечалось, основную ценность для исследования представляют не столько абсолютные значения индексов, сколько их соотношение между собой во времени и по территории.
31
Рис. 3. Динамика индексов долголетия среди сельского населения Авербайд жанской ССР
I —менее 160%0; 2 — 160—240%с.; 3 — более 240%0
32
Как следует из данной картосхемы, региональные индексы долголетия являются довольно устойчивой характеристикой. В большинстве районов Азербайджана на протяжении всего рассматриваемого периода (1959—1979 гг.) они неизменно оставались на среднем уровне. Лишь два района в северной части рес-
2 Заказ Mi 2735	^5
публики — Варташенский и Куткашенский — все это время сохраняли низкие индексы. И только в Шушинском и Гадрутском районах индекс долголетия постоянно был высоким.
В нескольких районах индексы долголетия колебались между средним и высоким уровнем и между средним и низким уровнем.
В 11 районах наблюдалось повышение индекса, в том числе в 5 районах — Ильичевском, Кахском, Агдамском, Хачмасском и Шемахинском — с минимального до среднего уровня, еще в 5 районах — Шахбузском, Бардинском, Агджабединском, Кюрда-мирском и Ахсуинском — со среднего до максимального уровня, в Кубатлинском районе индекс долголетия последовательна передвинулся с низшей на, высшую ступень.
В то же время в 8 районах произошло понижение индекса. В 3 — из них — Кедабекском, Лачинском, и Ордубадском — оно было не очень значительным и передвинуло индекс с высшей на среднюю ступень, в 4 районах — Шекинском, Джалила-бадскоМ, Ярдымлинском, и Астаринском — индекс снизился со среднего до низкого, и только в одном Кельбаджарском района показатель упал с максимального до минимального уровня.
Обращает на себя внимание довольно плотное скопление районов, в которых произошло понижение индексов долголетия,, в юго-восточной части Азербайджана, примыкающей к Ленкоранской низменности. По-видимому, это не случайное явление, отчасти связанное с интенсивным промышленным освоением этой территории и ухудшением экологической ситуации.
Вообще, как можно предположить на основе анализа картосхемы ,2, нахождение долгожительских популяций маловероятна во всех восточных и северных районах Азербайджана, где индексы долгожительства уже длительное время удерживаются на низкой уровне. Напротив, зона Лачинского, Шушинского, Гад-рутского районов должна быть исследована более тщательно,, как одна из возможных территорий повышенного долгожительства. С этой же точки зрения не меньший интерес представляет комплекс Казахского—Таузского—Кедабского районов, а также некоторые районы центральной части Азербайджана, например Агджабединский и Зардобский.
Анализируя динамику долгожительства в Азербайджане на основе индексов долгожительства или долголетия, необходимо отдавать себе отчет в том, что оба они являются прежде всего характеристиками структуры населения и относятся к группе широко используемых в демографии так называемых показателей условного поколения. Данные индексы отражают изменения численности не только самой долгожительской когорты (как результата определенного уровня доживаемое™), но и всего пожилого населения, а также их соотношения между собой, обусловленного сдвигами в возрастной структуре населения под влиянием прошлых .демографических процессов. По существу, именно эта особенность индекса долгожительства и порождает
34
феномен так называемой когортной волны долгожительства, о котором говорилось выше применительно к поколению долгожителей конца 1970-х годов. Иными словами, и индекс долгожительства, и индекс долголетия не характеризуют собственно доживае-мость некоего конкретного поколения 60-летних до долгожительского или преддолгожительского возраста, т. е. в строгом статистическом смысле не показывают, какая доля лиц из исходной совокупности 60-летних «пересекает» рубеж 80 или 90 лет.
Между тем понятно, что именно такие показатели, исчисленные по методу реального поколения, представляют наибольший интерес при исследовании долгожительства. К сожалению, получение их крайне затруднительно. Ведь для того, чтобы вычислить подобные показатели доживаемости по отдельным районам, в идеальном случае потребовалось бы, взяв за основу в каждой районе одно конкретное поколение 60-летних, год за годом наблюдать порядок его вымирания и по истечении 20 или 30 лет подсчитать, какая часть этого поколения достигла 80 или соответственно 90 лет. Проделав аналогичную процедуру несколько раз для следующих друг за другом поколений, можно составить представление о тенденциях изменения доживаемости до долгожительского или преддолгожительского возраста и сравнить их в территориальном разрезе. Как видим, задача явно невыполнимая, по крайней мере в данном исследовании. Поэтому для получения региональных показателей доживаемости по методу реального поколения был использован упрощенный способ их расчета по данным переписей населения, отделенных друг от друга 20-летним интервалом времени, т. е. в нашем случае по сельскохозяйственной переписи 1921 г., а также переписей 1939 1959 и 1979 гг.’* , Суть этого способа заключается в том, что зафиксированная переписью определенного года (например, 1939, 1959 или 1979 г.) общая численность лиц старше 80 лет соотносится с численностью лиц старше 60 лет по переписи 20-летней давности (соответственно 1921, 1939 и 1959 г.), й полученное таким образом отношение рассматривается как показатель доживаемости поколения 60-летних 1921,' 1939 или 1959 гг. до долголетнего возраста. Правда при этом не учитывается, что фактическая численность 80-летних может расходиться с численностью реально доживших до этого возраста из числа 60-летнего поколения 20-летнёй давности на величину сальдо миграции. Однако, учитывая слабую мобильность азербайджанского населения, особенно в пожилом возрасте, этой величиной можно для простоты пренебречь.
Полученные по данным трех переписей показатели были нанесены на единую картосхему, что позволяет наглядно продемонстрировать динамику доживаемости до долголетия в разных
7* Идея воспользоваться этим способом, а также соответствующие технические расчеты принадлежат В. В. Степанову, за что приношу ему искреннюю благодарность.
2*
35
Рис. 4. Динамика показателей доживаемое™ до 80 лет и старше среди сельского населения Азербайджанской ССР 1 —менее 200%о; 2— 200—300%<>; з —более 300%0
36
районах Азербайджана (рис. 4) 8*. Представленная картосхема имеет много общего с картосхемой индексов долголетия (см. рис. 3). В частности, наименее «долгожительскими» оказываются северные и восточные территории; наоборот, ряд западных и центральных районов (прежде всего Лачинский, Кельбаджар-
37
ский, Казахский, Таузский, Кедабекский, Бардинский и Агдам-ский) характеризуются повышенной доживаемостью до долголетия.
Обращает на себя внимание, что региональные различия довольно устойчивы во времени. В период 1939—1979 гг. порайонные показатели доживаемости до долголетия варьировали в незначительных пределах — всего 7—15%. В 12 районах они оставались стабильными по данным всех трех переписей, в 13 районах — колебались, в 18 районах отмечена тенденция слабого повышения доживаемости, а в остальных 18 районах — обратная тенденция.
Характерно, что в большинстве районов наблюдаются средние показатели доживаемости до долголетия, особенно в интервале 200—250°/оо, что означает, что из каждой тысячи 60-летних к 80 годам остается в живых в среднем 200—250 человек. Примерно в трети районов отмечены показатели ниже средних, и только 2—4 района характеризуются самой высокой доживаемостью.
Как видно из табл. 2, аналогичная пропорция наблюдается и у пожилого населения старше 60 лет, а именно: основная часть населения (около 60%) характеризуется средними показателями доживаемости до долголетия, 30—40% пожилых — относительно низкими показателями, менее 10% — самыми высокими.
Подводя итог рассмотрению региональных особенностей явления долгожительства в Азербайджане на основе разных демографических показателей, приходим к следующему выводу: по-видимому, территории, попадающие по всем показателям (с учетом их динамики) ’* в ранг «самых долгожительских», предварительно можно считать наиболее вероятным местом для отыскания конкретных долгожительских популяций и последующего углубленного изучения всего комплекса природно-экологических, биологических и социально-культурных факторов, которые могли сыграть роль в формировании феномена долгожительства.
По результатам демографического анализа к числу таких территорий правомерно отнести в первую очередь группу районов, расположенных вдоль западной границы Азербайджана (Казахский, Таузский, Кедабекский, Кельбаджарский, Лачинский, тушинский), а также некоторые из центральных районов, прежде всего Агдамский (см. рис. 2—4).
Итак, демографический подход позволяет выявить опреде-
Для большей части районов в 1939 г. и для некоторых районов в 1959 г. .s вместо показателей реальной доживаемости до долголетия приведены индексы долголетия из-за значительных административных изменений и миграций сельского населения в межпереписной период.
** Имеются в виду индекс долгожительства (Z?9o+/eo+), индекс долголетия (Я8о+/во+) и показатель реальной доживаемости до долголетия.
38
Таблица 2. Распределение административных районов Азербайджана по показателям доживаемости до долголетия
Показатели доживаемости до долголетия (Ди+), 7оо	1939 г.		1959 г.		1979 г.	
	Количество районов	Доля пожилого населения этих районов в общей численности населения старше 60 лет, %	Количество районов	Доля пожилого населения, %	Количество районов	Доля пожилого населения, %
Высокие - 300	4	11	2	4	3	6 !
Средние - 200—300	34	58	30	50	39	66
Низкие — 200	23	31	29	41	19	28
Всего	61	100	61	100	61	100
ленное количество «долгожительских» районов безотносительно ко всем остальным их характеристикам. При этом остается неясным, почему именно данные районы являются «долгожительскими». В частности, стоит ли за этим сходство природно-экологических или каких-то иных условий? В поисках подобной закономерности наиболее распространенными являются попытки связывать долгожительство с географической высотностью12. Однако сторонники этой гипотезы, как правило, не идут дальше установления определенной корреляции между количеством долгожителей и высотой местности, не раскрывая самого механизма данной связи.
В помещенной ниже статье В. В. Степанова впервые сделана интересная попытка объяснения характера взаимосвязи между продолжительностью жизни и своеобразием природно-экологических условий (с учетом культурной адаптации к ним человека), в свете чего демографические данные о региональных особенностях долгожительства в Азербайджане наполняются новым содержанием.
1	Козлов В. И., Комарова О. Д. География долгожительства в СССР//Фено» мен долгожительства, М., 1982. С. 30-40.
2	Султанов М. Н. Азербайджан - страна долгожителей. Баку, 1982; Век разницы Ц Неделя. 1984. № 16; Полтора века позади // Правда. 1985. 2 янв.;
Дважды золотые//Правда, 1985. 11 сент.; Конопля Е. Ф., Тальчук А. А., Микулич А. И., Бердышев Г. Д. Наследственные и социально-гигиенические факторы долголетия. Минск, 1986.
3	Абхазское долгожительство. М., 1987.
4	Бозиян X. А. Человеку - долго жить. Баку, 1971; Мехралиев Э. К., Эюбов Н. Г. Взаимосвязь между высотой местности и процессами долголетия (на примере Азербайджанской ССР) // Научные труды Министерства высшего и среднего специального образования АзССР. Серия геолого-гео
39
графических наук, 1979. Вып. 5; Султанов М. Н. Азербайджан — страна долгожителей,
8	Томилин С. А. Статистика долговечности//Труды Конференции по проблеме генеза старости и профилактики преждевременного старения организма. Киев, 1939. С. 244-249.
в Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. LXI: Бакинская губ. СПб., 1905; Т. LXIII: Елисаветпольская губ. СПб., 1904; Т. LXXI: Эриванская губ. СПб., 1905; Всесоюзная перепись населения 1926 г. М., 1928; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г.: Азербайджанская ССР. М., 1963; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. М., 1972 г. Т. II; Численность и состав населения СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1984.
7	Подсчитано по: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. LXI: Бакинская губ. С. 162—163; Т. LXIII: Елисаветпольская губ. С. 176-177; Т. LXXI; Эриванская губ. С. 180-181.
8	См.: Аллахвердиев М. Социалистический закон народонаселения: (На материалах Азербайджанской ССР). Баку, 1965. С. 47-51.
* Азербайджанская сельскохозяйственная перепись населения и хозяйства 1921 г. Баку, 1924. Вып. 1, т. 1-15; Вып. 2. т. 16, 17.
10 Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. Т. IV. М., 1973. С. 263-272.
11 Мамедов К. В. Население Азербайджанской ССР за 60 лет. Баку, 1982. С. 58.
42 Мехралиев Э. К., Эюбов Н. Г. Взаимосвязь...
В. А. Большаков
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ ВЕРИФИКАЦИИ ВОЗРАСТА
АЗЕРБАЙДЖАНСКИХ ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ В
В литературе уже не раз отмечалось, что в старших возрастных группах, особенно долгожительских, точность указания людьми своего возраста не вполне надежна. Многие современные кавказские долгожители на склоне лет редко оказывались в ситуациях, когда были нужны точные сведения о возрасте, к тому же большинство из них не имеют достоверных документов о дате своего рождения, равно как и привычки праздновать его, поэтому на вопрос о возрасте они обычно отвечают приблизительно, допуская порой довольно существенные ошибки — в несколько дет, а то и десятилетий. Более того, у некоторых народов вообще отсутствует традиция определения календарного возраста, поскольку его заменяет своеобразная система возрастных групп, в основе которых лежат не столько хронологические, сколько социально-биологические признаки ‘. Отголоски подобной практики до сих пор сохраняются в Абхазии2, именно поэтому в ходе комплексного исследования абхазского долгожительства возникла необходимость разработки и проведения специальной процедуры по установлению истинного возраста предполагаемых долгожителей — так называемой верификации. В результате по-
40
добной проверки подлинно долгожительский возраст подтвердился лишь примерно у трети абхазов, считавшихся долгожителями и зафиксированных как таковые в материалах переписи и местного учета населения. Таким образом, благодаря верификации в статистические данные об абхазском долгожительстве были внесены существенные коррективы 3.
Вообще изучение опыта прошлых переписей населения как в нашей стране, так и за рубежом свидетельствует о том, что в силу неточности указания возраста определенное завышение численности долгожителей существовало всегда, а отнюдь не только в Абхазии. Например, в Болгарии в 1920 г. первоначально зарегистрированная переписью численность лиц в возрасте 100 и более лет после дополнительной проверки сократилась почти в 14 раз. Сходная ситуация наблюдалась в разные годы в Италии, Индии, Китае, Швейцарии и во многих других странах. В 1930 г. в Индонезии пришлось даже отказаться от публикации данных переписи о числе долгожителей, поскольку проверка выявила их полную недостоверность 4.
В нашей стране первая попытка уточнить истинный возраст столетних людей была предпринята уже после первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. Как и следовало ожидать, реальная численность лиц старше 100 лет оказалась намного завышенной. В советский период все переписи населения сопровождались последующей проверкой численности долгожителей (обычно старше 100 лет). Например, проверка, проведенная после переписи 1970 г., показала, что из общего числа столетних людей лишь около половины фактически достигли этого возраста.
Идея о необходимости верификации долгожительского возраста и основные принципы ее осуществления были заложены в трудах советских демографов-статистиков еще в 30-е годы 5. В наше время большой вклад в разработку этого вопроса внесли украинские ученые во главе с Н. Н. Сачук8. Предложенная ими процедура проверки опирается как непосредственно на ознакомление с документами, подтверждающими возраст долголетних стариков, так и на сопоставление определенных дат в их биографии с наиболее запоминающимися природными и историческими событиями, происшедшими на протяжении их жизни. К сожалению, из-за трудоемкости проведения и необходимости каждый раз подготавливать сугубо специфическую совокупность реперных точек, согласованных с особенностями местных памятт ных дат, данная методика не получила широкого распространения. По сей день в СССР продолжают выходить популярные и научные статьи, брошюры и даже монографии, посвященные проблемам долгожительства, в которых верификация возраста полностью отсутствует или лишь обозначена. Такие публикации в известной мере дискредитируют исследования долгожительства, вызывают недоверие у массового читателя и специалистов.
С учетом сказанного в ходе предпринятого Институтом этно
41
графин АН СССР с 1980 г. комплексного исследования долгожительства в Азербайджане очень большое внимание уделялось именно верификации возраста долгожителей. На протяжении всех сезонов полевой работы в Азербайджане действовал специальный отряд под руководством автора. Основная задача этого отряда состояла прежде всего в проверке истинного возраста «геронтов» и соответственно в уточнении статистических сведений о числе долгожителей.
Методическая основа верификации рассмотрена выше. Следует добавить, что сельские долгожители, как правило, не имеют документов, фиксирующих даты совершения тех или иных жизненных событий (паспортов, военных билетов, свидетельств о рождении и браке), а соотнесение биографий стариков с различными историческими реалиями не всегда дает желаемый результат, поэтому для определения истинного возраста мы прибегали еще и к так называемому анамнестическому методу. Практика санитарно-демографических исследований показала, что использование данного метода вполне оправданно, и хотя он не гарантирует абсолютной точности, но снижает долю и размер незначительных ошибок.
В основу верификационной беседы с респондентами во всех районах Азербайджана была положена единая по форме «Анкета долгожителя» (см. Приложение), что должно было способствовать получению более или менее объективной оценки собранной информации, по возможности не зависящей от индивидуального мнения лица, проводящего опрос. Подобная анкета прошла испытание в нескольких районах СССР (в Абхазии, Кабардино-Балкарии, Винницкой области Украины) и всюду хорошо зарекомендовала себя. Во время работы в Азербайджане ее содержание в главных пунктах не менялось, варьировался лишь перечень исторических, событий местного значения, в которых долгожитель либо принимал активное участие и был непосредственным свидетелем, либо хорошо помнил их и мог соотнести со своей биографией. Иногда использовались исторические события, имевшие место за пределами нашей страны. Так, в Лерикском районе респонденты часто сопоставляли свой возраст с революцией в Иране в 1905 г. Как показывает опыт, заполнение анкеты не вызывало у стариков особых трудностей, времени на беседу уходило в среднем не более 1,5 часа. Разговор начинался с естественных вопросов о месте рождения, родителях и семейном положении, что помогало завоевать доверие опрашиваемых и не создавало у них впечатления, что их используют в качестве испытуемых.
Наш метод, сочетающий в себе анамнестическую беседу, использование ранних. нехозяйственных книг в сельсоветах, составление генеалогий, выяснение мнений долгожителей села о возрасте их сверстников и другие приемы, позволял определять возраст достаточно точно. О надежности результатов, полученных после заполнения «Анкеты долгожителя», говорит тот факт, что
42
отклонение верификационного возраста от действительного, уста* новленного в результате идентификации некоторых долгожителей по ранним нехозяйственным книгам, составило не более двух лет **.
Естественно, описанная нами достаточно кропотливая процедура верификации не могла охватить все тринадцать с лишним тысяч долгожителей, насчитывающихся, согласно переписи 1979 г., среди сельского населения Азербайджана. Ввиду невозможности проведения сплошной проверки в условиях неравномерного распределения долгожителей по территории Азербайджанской ССР было решено осуществить двухступенчатую выборку. На первом этапе, совместив метод типологического отбора, заключавшийся в том, что все районы предварительно были, сгруппированы по индексу долгожительства (выше среднереспубликанского, равного и ниже его), с механическим, когда районы отбирались в определенном численном порядке, была состан-лена выборочная совокупность (табл. 1).
На втором этапе внутри этих районов были отобраны сельсоветы с учетом уровня долгожительства в каждом из них по нехозяйственным книгам.
Из десяти экономических зон, на которые разбита территория Азербайджанской ССР, в девяти были проведены этнодемогра-фические верификационные обследования. Экспедиционные отряды не работали лишь в Апшеронской зоне, где индекс долгожительства в несколько раз ниже среднего по республике. Таким образом, из 60 административных районов республики обследованием охвачено 22, и в них опрошено на 1987 г. более 800 долгожителей, что составило около 7% всех зафиксированных переписью долгожителей Азербайджана. Это дает нам основание считать, что результаты исследования являются достаточно репрезентативными для всей республики. Из общего числа обследованных оказалось людей в возрасте 90 лет и старше около 170 человек.
В одной статье невозможно подробно проанализировать материал по всем 22 районам Азербайджанской ССР, где проводилась верификация возраста долгожителей. Поэтому мы ограничимся рассмотрением нескольких сельских Советов из числа районов, включенных в выборку. В табл. 2 представлены основные параметры распространенности долгожительства до и после верификации.
Верификация показала, что возраст большинства номинальных долгожителей оказался завышенным. Многие старики, которых по записям о возрасте следовало бы отнести к долгожите-
* Нехозяйственные книги в сельсоветах впервые стали вводиться в сере-1 дине 1920-х годов, а в 1935 г. получили повсеместное распространение.' В них отмечались фамилия, имя, отчество; год рождения, пол, национальность, образование, семейное ^положение, профессия и сведения о хо-
зяйстве. Нынешним долгожителям в тот период было 40-55 лет, и ошибка в оценке их возраста могла быть тогда вряд ли значительной.
43
Таблица 1. Распределение районов по уровню долгожительства
Соотношение районных индексов долгожительст- -ва со среднереспубликанским показателем	Количество районов	
	всего в республике	включенных в выборку
Выше	12	6
Равны	42	13
Ниже	6	3
Всего	60	22
Таблица 2. Параметры долгожительства в сельсоветах некоторых районов Азербайджанской ССР
Параметр долгожи-	Казахский р-н, сельсоветы		Таузский р-н, сельсоветы		Агдам-ский р-н, сельсоветы		Шемахин-ский р-н, сельсоветы		Шам-хор-ский Р-н. сельсО' вет
тельства’	S	S	X	X га И	х	X g	га	Я X	X
	л га			га		ч		-S	
	Дениг ский	Енике	Оксю: ский	Аорт Джьц ский	ГюлаС ский	Mapsi ский	Лент ский	X и	Дюгег ский
Число номинальных долгожителей по данным нехозяйственных книг	59	67	72	38	59	50	52	20	46
Число реальных долгожителей	23	2	21	3	16	14	10	10	2
Коэффициент верификации (доля дол-	38,9	3	29,1	8	27,1	28	19,2	50	4,8
гожителей, подтвержденных верификацией) Индекс долгожитель-	170	271	218	190	220	179	136	121	141
ства до верификации, %„ Индекс долгожительства после верификации, %„	66	8	60	15	51	49	27	61	6
лям, в действительности еще не достигли 90 лет. Поэтому реальное число долгожителей получилось в несколько раз меньше номинального. В некоторых сельсоветах (Еникенденский сельсовет Казахского района, Асрик-Джырдаханский — Таузского района) верификация подтвердила подлинно долгожительский возраст менее чем у 10% стариков. Вместе с тем в ряде сель
44
советов коэффициент верификации оказался довольно высоким. Например, в Сюндийском сельсовете Шемахинского района половина номинальных долгожителей действительно являются таковыми, в Аскипарийском сельсовете Казахского района — почти 40%. Поэтом^г средний процент подтверждаемости (около 20%) являлся грубо ориентировочным.
Коэффициенты верифйкации довольно сильно различаются между собой как по отдельным районам, так и внутри каждого района. По-видимому, степень искажения возраста зависит в основном от случайных факторов, по-своему проявляющихся в каждом сельсовете. К числу таких факторов относятся большая или меньшая добросовестность лиц, ответственных за заполнение нехозяйственных книг, определенный процент случайных ошибок, то или иное количество случаев намеренного завышения возраста с целью приобретения каких-либо льгот и т. д. С другой стороны, явная направленность всех ошибок на повышение возраста говорит о том, что за этим, безусловно, стоит престижность долгожительства, характерное для некоторых традиционных культур почитание старости и, как одно из проявлений этого, приписывание старикам символически высокого возраста.
Особенно важно отметить, что скорректированные благодаря верификации индексы долгожительства в большинстве сельсоветов близки к соответствующим порайонным индексам, подсчитанным по данным переписей населения. Как можно видеть из табл. 3, индексы долгожительства по материалам нехозяйственных книг в этом отношении гораздо менее надежны. А это означает, что даже непроверенные сведения о численности долгожителей, содержащиеся в переписях населения, дают не такое уж искаженное представление о реальной долгожительской ситуации и вполне могут использоваться для предварительного анализа. Данное обстоятельство тем более значительно, что как уже отмечалось, сплошная верификация возраста долгожителей во всех районах Азербайджана практически неосуществима.
О том, насколько велики расхождения между данными переписей и нехозяйственных книг о числе долгожителей, позволяет судить следующее сопоставление.
Как видно из табл. 3, только в двух обследованных районах (Кубинский и Шемахинский) перепись дает завышенные данные по сравнению с тем, что было получено на основании нехозяйственных книг. К сожалению, не все районы представили сведения, но и приведенные материалы говорят о плохо поставленном учете лиц старших возрастных групп, так как за один и тот же год численность долгожителей по переписи и нехозяйственным книгам сельсоветов порой отличается более чем в 2 раза.
Как нам кажется, данная разница объясняется тем, что при переписи сведения о возрасте фиксируются со слов опрашиваемого и потому ближе к самооценке. Во время заполнения нехозяйственных книг допускается порой более «вольное» обращение с цифрами, а при заведении новых книг возникают ошибки в
45
Таблица 3. Численность, номинальных долгожителей по данным переписи и сельсоветов
Район	Численность номинальных долгожителей		Отношение (2) к (1), %
	по данным переписи 1979 г. (Р	по сведениям сельсоветов (2)	
Агдамский	460 ’	659	143
Геокчайский	-150	197	131
Евлахский	160	278	173
Закатальский	165	305	184
Казахский	707	814	115
Кубинский	547	370	68
Лерикский	108	265	245
Шамхорский	384	667	174
Щекинский	158	223	141
Шемахинский	329	236	72
результате их переписки. Для получения представления о том, как соотносится самооценка возраста с записями в нехозяйственных книгах и верифицированными данными, приведем материалы по Аскипарийскому сельсовету Казахского района, в котором было организовано стационарное обследование долгожительства (табл. 4, 5).
Всего в Аскипарийском сельсовете по нехозяйственным книгам значилось 59 номинальных долгожителей. Нами в ходе исследования опрошено 53 человека. Двое не проживали в период обследования в селе, и четыре человека не могли принять участие в работе по болезни. Но они не могли существенно изменить выявленную картину.
Из всех опрошенных геронтов 23 человека действительцо достигли долгожительского возраста, а у 30 возраст оказался ниже 90 лет (от 70 до 85 лет). Таким образом, обследованных геронтов можно объединить в две группы — долгожительскую и недолгожительскую. Рассмотрим результаты верификации возраста геронтов по этим двум группам.
Обращает на себя внимание тот факт, что среди геронтов как в долгожительской, так и в недолгожительской группе преобладают женщины. Мужчины составляют соответственно 30 и 10%.
Возраст геронтов в нехозяйственных книгах сельсоветов по сравнению с оценкой возраста ими самими, как правило, завышен й часто имеет аккумуляцию на цифры 3 и 8.
Так, в недолгожительской группе из 30 человек не оказалось ни одного, чей возраст по самооценке был бы выше того, который указан в нехозяйственных' книгах. Среднее завышение в этой группе составило более 13 лет, максимальное — 28 лет, и только в двух случаях возраст совпадал. Аналогичная картина наблюда-
46
Таблица 4. Результаты верификации возраста геронтов Аскипарийского сельсовета Казахского района, не достигших долгожительского возраста
Пол	Возраст в похозяйственней книге (1)	Самооценка возраста герои гохМ (2;	Данные верификации (3)	Отклонение (1) от (3)	Отклонение (2) от (3)
Ж	93	<85	83	10	2
Ж	93	84	81	12	3
Ж	93	—	82	11	-
Ж	93	85	.83	10	2
м	88	—	86	2	—
ж	91	81	78	13	3
ж	93	80	81	12	1
ж	98	76	76	22	,0
ж	108	S0	81	27	1
ж	93	84	83	10	1
ж	91	81	78	13	3
ж	93	76	73	20	3
ж	100	83	83	17	0
ж	89	90	83	6	7
ж	103	83	83	20	0
ж	93	75	80	13	5
ж	93	80	74	19	6
ж	93	70	70	23	0
ж	88	78	78	10	0
ж	88	85	85	3	0
ж	93	80	, 80	13	0
ж	89	85	77	12	8
ж	93	—	80	13	—
ж	87 .	77	77	10	0
ж	93		78	15	— -
ж	89	—	72	17	—
ж	103	<	85	81	22	4
Ж '	- 93	75  -	78	15	3
Ж	93	75	: 78	15	3
м	83	82	79	4	3
ется при сравнении возраста геронтов, указанного в нехозяйственных книгах, с тем, что мы получили в результате верификации. Отметим, что женщины завышают возраст несколько больше, чем мужчины. Так, у женщин недолгожительской группы наибольшее отклонение самооценки возраста от верификационного равно 27- годам, а у мужчин— 14. В долгожительской группе этот показатель составил соответственно 26 и 9 лет. Это можно объяснить следующими причинами: во-первых, женщины были менее грамотны и менее активны в общественной жизни села; во-вторых, возраст женщин в посемейных списках, которые впер-
47
Таблица 5. Результаты верификации возраста геронтов Аскипарийского сельсовета Казахского района, достигших долгожительского возраста
Пол	Возраст в похозяйственней книге (1)	Самооценка возраста геронтом (2)	Данные верификации (3)	Отклонение (1) ОТ (3)	Отклонение (2) от (3)
м	98	101	100	2	1
ж	98	98	91	7	7
ж	98	100	93	5	7
ж	98	100	92	6	8
ж	88	—	90	2	—
м	98	100	91	7	9
м	88	88	90	2	2
ж	103	—	91	12	—
ж	123	90	93	30	3
ж	88	100	91	3	9
ж	107	—	96	11	—
ж	103	87	92	И	5
ж	108	—	98	10	—
м	86	86	90	4	4
ж	87	98	90	3	8
ж	91	91	91	0	0
ж	93	96	88	5	8
м	85	87	88	3	1
ж	98	93	93	5	0
ж	103	120	94	9	26
м	88	100	94	6	6
ж	93	93	93	0	0
м	98	93	93	5	0
вые вводились в Азербайджане в 20-х годах, определялся не по метрикам и даже не по внешнему виду, а со слов главы семьи2*. Такой подход в определении возраста, конечно, таил большие погрешности.
В долгожительской группе среднее отклонение данных о возрасте в нехозяйственных книгах от самооценки геронтов составило 6,5 лет, что в 2 раза меньше, чем в не долгожительской. Для первой из них также характерно завышение возраста, но тем не менее из 19 человек почти половина указала свой возраст ниже или равным результатам верификации. Отсюда и незначительное отличие средних по отклонениям возраста в нехозяйственных книгах и самооценки от верифицированного. Если в долгожительской группе оно составило 0,4 года, то в недолгожительской группе 10,8 года.
2* Посемейный список жителей Славянского сельсовета Кедабекского района Азербайджанской ССР за 1924 г. Районный архив. Ф. 86. Д. 1.
48
Наиболее значительным отличием долгожительской группы от недолгожительской оказались отклонения возраста, указанного в нехозяйственных книгах и по самооценкам геронтов, от верифицированного. Среди долгожителей среднее отклонение возраста геронтов, указанного в нехозяйственных книгах, от самооценки составило. 4,2 года, в то время как у недолгожителей — 13,4 года.
Между долгожительской и недолгожительской группами имеются не только различия, но и сходство. Например, отклонение средних по самооценке возраста геронтов и данных верификации соответственно равнялось 3,8 и 2,6 года. Как видим, в недолгожительской группе этот показатель даже чуть ниже.
Таким образом, результаты верификации возраста номинальных долгожителей в Азербайджане не оправдывают изначальных ожиданий исследователей. Вместо зоны сплошного долгожительства перед нами предстала республика с его довольно редкими очагами. Вместо ожидаемых случаев долголетия в 140—150 лет пока обнаружен лишь один долгожитель в возрасте 120 лет и несколько в возрасте 110 лет.
В основу данного исследования положен материал, собранный в течение 1980—1987 гг. и относящийся к одной республике. Результаты его анализа говорят о том, что индекс долгожительства сельского населения Азербайджана значительно ниже того, который был рассчитан по материалам переписи СССР 1979 г. Вполне вероятно, что будущие переписи, когда в долгожительский возраст вступят более образованные люди, имеющие более правильное представление о числе прожитых лет, достоверные документы, дадут более точные меньшие индексы долгожительства, чем в настоящее время. Об этом свидетельствуют повторные-пилотажные исследования как в Абхазии, так и в самом Азербайджане.
ПРИЛОЖЕНИЕ
АНКЕТА ДОЛГОЛЕТИЯ (для верификации)
1.	Район исследования, сельсовет, село.
2.	Фамилия, имя, отчество (для женщин указать фамилию до замужества).
3.	Пол.
4.	Возраст (в нехозяйственных книгах сельсовета, по самооценке, верифицированный) . Заполняется после беседы.
5.	Национальность, религиозная группа, место рождения (указать: уроженец, из соседнего села, другое).
6.	Сведения о родителях: отец, мать, национальность, религиозная группа, место рождения, в каком возрасте умерли.
7.	Сколько детей было в семье. Каким по счету ребенком родился респондент. Указать фамилии, имена братьев и сестер по старшинству, возраст.
8.	Какое занятие в своей жизни считает основным, с какого возраста этим занимался и в каком закончил.
49
9.	Участвовал ли в отгоне скота в горы.
10.	Приходилось ли выезжать за пределы района, области, села.
11.	Семейное положение (если вдов, то с какого возраста).
12.	В каком возрасте вступил в брак.
13.	Сколько лет было супругу.
14.	Сколько всего детей родилось в брачной жизни.
15.	Указать имя ребенка, пол, возраст геронта при рождении ребенка.
16.	Кто из детей умер (имя ребенка, возраст, причина смерти).
17.	Кто из оставшихся детей живет в данном селе (фамилия, имя, возраст).
18.	При отсутствии детей записать фамилии, имена родных братьев, сестер и внучатых племянников.
19.	Какие исторические события из перечисленных ниже помнит (с указанием возраста геронта в тот момент):
а)	Проведение железной дороги англичанами — 1883 г.
б)	Армяно-мусульманские столкновения — 1905-1918 гг.
в)	Борьба Кер-Вели (народного мстителя) и Муса-бея - 1905-1909 гг. г) Строительство цементного завода армянином Фирудином.
д)	Первые русские школы (в доме у купца) - 1914 г.
е)	Местные органы самоуправления (хурриат) — 1917 г.
ж)	Прибытие турков по железной дороге - 1918 г.
з)	Эпидемия холеры (холяр) — 1918 г.
и)	Прибытие шотландцев в коротких юбках — 1919 г.
к)	Землетрясение — 1918, 1921 г.
20.	Есть ли ближайшие родственники у геронта в возрасте 90 лет и старше.
21.	Кто в семье самый старый человек.
22.	Кто еще в селе достиг возраста 90 лет.
23.	Как оценивает состояние своего здоровья.
24.	Жалуется ли на память, зрение, слух, подвижность.
25.	Имеет ли какие-нибудь документы об окончании или учебе в школе, на курсах, о работе.
26.	Считает ли, что семейная жизнь способствовала долголетию.
27.	Употребляет ли алкогольные напитки.
28.	Курит ли.
29.	Удовлетворен ли в целом жизнью.
30.	Сколько лет хотел бы прожить.
31.	Дополнительные сведения, замечания (биография, распорядок дня, воспоминания) .
1	См., например: Нсанг О Кхан Кабваса. Вечное возвращение // Курьер ЮНЕСКО. 1982. Нояб. С. 14.
2	См.: Павленко А. П. Возрастные категории в абхазском обществе//Феномен долгожительства. М., 1982. С. 41—46.
2	См.: Большаков В. А., Комарова О. Д. Анализ демографической ситуации и демографических гипотез долгожительства Ц Абхазское долгожительство. М., 1987. С. 40—59.
4	См.: Френкель 3. Г. Удлинение жизни и активная старость. Л., 1949. С. 123.
5	См., например: Томилин С. А. Статистика долговечности//Труды Конференции по проблеме генеза старости и профилактики преждевременного старения организма. Киев, 1939.
6	Сачу к Н. Н. Об уточнении календарного возраста //Процессы естественного и патологического старения. Л., 1964, С. 91—103; Сачук Н. Н., Панова В. П. Точность показаний возраста лицами 80 лет и старше во время переписи населения//Ученые записки по статистике. М., 1964. Т. VIII. С. 259-264.
50
В. В. Степанов
ЭТНОЭКОЛОГИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ К ПРИРОДНОЙ СРЕДЕ
И ДОЛГОЛЕТИЕ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
Природа и долголетие — тема, которой отведено место чуть ли не в каждом исследовании проблем долгожительства. Казалось бы, уже непреложным является утверждение о том, что лучшие экологические условия способствуют увеличению продолжительности жизни. Однако трудно назвать научную работу, где бы это было показано достаточно убедительно. Известна, например, попытка выявить зависимость уровня долголетия от высоты местности ‘. Указывалось, что в Азербайджанской ССР доля долголетних среди населения среднегорий в 1,5 раза выше, чем в низкогорных и равнинных районах. Этот метод подсчета уровня долголетия, не учитывающий миграционной подвижности более молодых возрастов, получил справедливую критическую оценку 2. Действительно, для горных областей Азербайджана начиная с конца 40-х годов XX в. характерно массовое переселение на предгорные и равнинные территории. Типичным примером является северо-восточный склон Большого Кавказа, где за двадцатилетний период доля населения среднегорий по сравнению со всем населением этого региона снизилась в 1,6 раза3. Здесь необходимо добавить, что к миграциям склонны в первую очередь мужчины, и в то же время известно, что среди мужчин долгожителей гораздо меньше, чем среди женщин.
Взяв только один параметр — зависимость долголетия от высоты местности, авторы вышеуказанной концепции затруднились объяснить существование равнинных районов с повышенным долгожительством, в частности Евлахского и Касум-Исмайлов-ского. Причины же этого феномена кроются в относительно выровненной возрастной структуре, так как эти районы были заселены гораздо раньше, чем многие другие, расположенные также на равнинах.
Более удачным можно назвать исследование, в котором удельный вес долголетнего населения отдельных природных зон Азербайджана рассчитывался относительно количества людей 60 лет и старше (категория населения, менее всего склонная к миграции) 4. Выяснилось, что среди пожилого населения наибольшая доля людей долголетнего возраста сосредоточена, во-первых, в предгорной зоне, из чего был сделан вывод, что эта зона и является лучшей в природном отношении, во-вторых, в сельской местности, при этом говорилось, что именно сельский образ жизни способствует долголетию. Но, как оказывается в действительности, природные условия предгорий далеко не самые лучшие для жизни (это будет показано ниже). Что же касается долго-
51
жительства в городах, то нужно помнить, что в современной структуре городского населения Азербайджана удельный вес женщин меньше, чем на селе, а это уже снижает потенциально возможный уровень долголетия. Кроме того, активный приток населения в города в последние десятилетия «омолаживает» возрастную структуру и, в частности, больше способствует увеличению количества 60-летних, нежели 80-летних, жителей. Ко всему сказанному также следует добавить, что быт городского населения Азербайджана в значительной степени сходен с условиями жизни в сельской местности. Особенно это характерно для многочисленного населения поселков городского типа.
Экологические условия, несомненно, влияют на долголетие, но, насколько значимо это влияние и какова их роль в ряду других факторов, остается не вполне ясным. Эти вопросы становятся наиболее актуальными, если феномен долголетия рассматривать как явление, свойственное большой массе людей, проживающих на обширной территории. Такова Азербайджанская ССР, площадь которой более 80 тыс. кв. км, а население около 6 млн человек. От одной переписи населения к другой среди азербайджанцев, в первую очередь среди сельских жителей, отмечается самая высокая в СССР доля лиц старше 90 лет. Можно было бы предположить, что причиной этого являются исключительно благоприятные природные условия, характерные только для Азербайджана, если бы территория республики была однородна в экологическом отношении. В действительности это не так. Она включает четыре горные системы высотой до 3— 4 тыс. м, обширные равнинные и низменные области. Их сочетание, а также соседство Каспийского моря способствуют формированию разнообразных типов климата — от влажносубтропического и полупустынного на равнинах до нагорно-тундрового в высокогорьях. Различия в обеспеченности водой также велики. Встречаются почти совершенно безводные пространства, но наряду с этим есть и сильно заболоченные районы. Различаются по отдельным районам также почвы и ландшафты. Другими словами, в пределах Азербайджана природные условия не менее разнообразны й контрастны, чем в остальной части Закавказья или даже в Европейской части СССР. Но наряду с этим почти для любой крупной территории Азербайджанской ССР характерен высокий уровень доживаемости до долгожительского возраста. Все это наводит на мысль, что феномен долгожительства определяется не природно-экологическими, а другими причинами.
То, что экологические условия сами по себе не определяют продолжительность жизни человека, вовсе не означает, что изучение их в качестве одного из факторов долголетия теряет свое значение.
Для решения данного вопроса необходима прежде всего информация о масштабах долгожительства, т. е.. должны быть известны закономерности территориального распространения изучаемого явления. Однако такой информации не хватает. Материа-52
лы переписей населения отражают существо дела очень неточно, а данные верификационных исследований статистически не вполне представительны. К тому же опыт верификации пожилых возрастов пока небольшой, на его основе; трудно судить об исторической динамике феномена долгожительства.
Несколько более надежную основу для анализа можно получить, если, кроме порога долгожительства 90 лет и старше, воспользоваться порогом долголетия 80 лет и старше; такое снижение критерия длительности жизни позволяет уменьшить ошибки статистических материалов, вызванные завышением старыми людьми своего возраста, что, по данным верификации, происходит чаще всего за 80-летним рубежом. В дальнейших рассуждениях мы будем пользоваться именно таким показателем.
Картина доживаемости до долголетнего возраста (80 лет и старше) по территории отдельных административных районов Азербайджанской ССР для наших целей малопригодна, так как в пределах самих административных районов природно-экологические условия неоднородны. Наряду с этим существует группа районов с одинаковыми экологическими условиями, но с разными показателями долголетия, что приводит к мысли о существовании различий местных условий иного порядка.
Сравнительные исследования на примере отдельных селений также малоэффективны, поскольку в каждом конкретном случае уровень долголетия жителей населенного пункта является производной величиной от довольно разнообразных причин. Например, по данным верификационных обследований экспедиционного отряда А. А. Воронова, население трех близлежащих селений Казахского района — Ашагы Аскипара, Юхары Аскипара и Гушчу-Айрум, проживающее в сходных экологических условиях, характеризуется различным доживанием до долголетнего возраста; на 1984 г. эти пропорции соответственно составляли 344, 400 и 444%о. Из всего сказанного следует, что для наших целей недостаточно сравнивать показатели доживаемости населения любых территорий, сходных по экологическим условиям. Необходимо рассматривать показатели долголетия для больших территорий, где наряду с однородностью экологических условий население достаточно многочисленно. При этом влияние случайных событий на показатели долголетия становится менее выраженным.
В качестве основного объекта нашего исследования берется сельское население регионов, выделяемых по принципам географической зональности и высотной поясности. Для этих территорий', с одной стороны, характерно специфическое соотношение тепла и влаги, а с другой — особенный характер расселения жителей. К сожалению, мы не обладаем достаточными исходными (Сведениями о количестве представителей 60-летних и 80-летних для каждого селения Азербайджана во все годы переписей, поэтому для сопоставления мы использовали приближенный метод ис-
** См. статью О. Д. Комаровой в данном сборнике.
53
Таблица 1. Изменение индекса долголетия по видам районов
Районы	Доживаемость до долголетнего возраста в момент переписи, % о			
	1939 г.	1959 г.	1979 г.	1939—1979 гг. (средняя)
Равнинные	221,8	198,5	208,5	209,2
В том числе .низменности	228,4	209,8	217,9	217,8
Горно-равнинные	267,9	235,7	247,4	243,5
Горные	278,1	259,7	273,2	270,1
В том числе выше 1 тыс. м над уровнем моря	248,0	197,5	226,6	222,8
числения уровня доживаемое™ до долголетнего возраста, характерный для различных природных районов. В Азербайджанской ССР в соответствии с сеткой административного деления на 1979 г. из 61 района 24 целиком расположены в равнинных областях, в том числе 6 на низменностях и 10 в горах, причем территории 6 из них лежат выше 1 тыс. м над уровнем моря, т. е. в поясе среднегорий и высокогорий. Соответствующие им показатели доживаемости до возраста 80 лет и старше, рассчитанные для отдельных лет переписи5, в определенной мере отражают картину распространения долголетия в связи с разнообразием природных условий (табл. 1).
Анализ/расчетов средних величин доживаемости до долголетнего возраста показывает, что от одного года переписи к другому при общем высоком уровне доживаемости довольно стойко сохраняются различия показателей, характерные для населения отдельных природных регионов. Чаще долголетнего возраста достигают жители гор, в первую очередь наиболее заселенного пояса низкогорий (доживаемость порядка 300%о и более). Это видно из соотношения величин доживаемости до долголетия населения среднегорий и высокогорий с величиной общей для всего горного населения. Очевидно, что эти закономерности можно распространить на всю территорию Азербайджана, поскольку население районов, включающих одновременно и горные и равнинные области, характеризуется показателями доживаемости, близкими к средним по республике.
Попытаемся определить, насколько такие закономерности связаны с экологическими условиями. Для этого необходимо учесть количественные и особенно качественные их характеристики. В данной статье из множества явлений, составляющих природный комплекс, разумеется, можно рассмотреть только часть. Поэтому остановимся на тех, которые повсеместно одинаково значимы, оказывают непосредственное воздействие на состояние организма человека и о которых можно получить данные главным образом на характеристиках климата и питьевой воды.
54
Вариации климата мы будем оценивать по общему показателю комфортности, т. е. по доле благоприятных для человеческого организма погод за какой-либо период. Качество же воды считаем целесообразным определять по наличию таких свойств, которые в наибольшей степени неблагоприятны для здоровья человека.
Существующие нормы тепло- и водообеспечения, относительно которых оценивается уровень комфортности условий жизни на различных территориях, конечно, не могут быть едиными. Это также затрудняет сравнительный анализ. Поэтому судить о том, насколько местные условия приемлемы для нормальной жизнедеятельности человека, приходится по косвенным факторам — позитивным и негативным. Так, к развитию очагов зобных и ка-риесных заболеваний на территории Азербайджана ведет недостаточность в питьевой воде микроэлементов йода и фтора6, а к повышенной частоте инфекционных заболеваний — сильная загрязненность источников воды ’. На здоровье населения негативно отражаются также пониженные с точки зрения общепринятых критериев температуры воздуха 8. Это подтверждают и субъективные ощущения, например, жителей низкогорных зон Щекинского, Шемахинского и Агдамского районов. Многие из них в интервью признали, что неожиданное понижение температуры в июне 1986 г. до 13—15° С вызывало ощущение зябкости и даже холода (опрашивались представители средних возрастов). Явно негативно сказываются на здоровье и слишком высокие температуры. Для нейтрализации их воздействия существует немало применяемых повсеместно традиционных способов затенения жилой площади (изолирование приусадебной территории глухой оградой, постройка специальных крытых балконов, террас, их оптимальная ориентация по сторонам света и др.).
Другим косвенным свидетельством того, благоприятны или неблагоприятны условия жизни на данной территории, могут служить особенности ее заселения. В пределах Нахичеванской АССР в приараксинской части Джульфинского района, к примеру, крайне жаркая погода стоит нередко около трех месяцев в году 9. И хотя данная местность относится к числу наиболее водообеспеченных в республике густота населенных пунктов здесь одна из самых малых. Подобная ситуация характерна и для центральных областей Кура-Араксинской низменности11, жители которых отрицательно оценивают природные условия своей местности.
Безусловно, приведенные критерии, если ими руководствоваться, могут служить лишь частичным подтверждением наличия или же отсутствия позитивных факторов долголетия. К тому же нельзя не принимать во внимание и физиологическую приспособленность населения к местным условиям. Поэтому следует наряду с критериями комфортности экологических условий учитывать также критерии условий/ допустимых для нормальной, жизни.
Для оценки климата целесообразно использовать нормы, прн-
55
нятые в качестве оптимальных в СССР (от 14 до 24° С42), и показатели предельно допустимых условий, в которых возможна нормальная жизнедеятельность ничем не защищенного организма здорового человека средних лет (от 8 до 27° С).
Вопрос о допустимости вариации свойств питьевой воды пока слабо разработан в медико-гигиенической науке. Но для нашего исследования он не имеет существенного значения, так как показатели свойств воды в источниках исследуемой территории почти всюду хуже рекомендуемых наукой.
Население в пределах Азербайджана располагается очень неравномерно. В горах заселены главным образом долины, межгорные впадины, ущелья, холмистые участки; на равнинах — возвышенные территории, прирусловые части рек и каналов, оазисы. Такое многообразие типов заселения существует в различных климатических и гидрогеологических условиях. Факторы, формирующие местные условия тепло- и водообеспечения, весьма разнообразны, поэтому в качестве территорий, в пределах которых экологические условия можно считать одинаковыми, выбраны такие физико-географические регионы, как низкогорья (от 400—500 м над уровнем моря до 1 тыс. м), среднегорья (1— 2 тыс. м), высокогорья (свыше 2 тыс. м) макросклонов горных систем и прилегающие к ним наклонные равнины (200—400 м), а также плоские равнинно-низменные территории.
В целом качество природно-климатических условий Азербайджана нельзя считать высоким. Продолжительность оптимальных условий составляет в году в среднем 16—34% всех дней 2*, а качество воды почти повсеместно не отвечает медико-санитарным нормам.
В климатическом отношении выгодно выделяются склоны Та-лышских гор, где комфортных дней в течение года больше всего. Питьевая вода этой зоны бедна микроэлементами йода и фтора 13 (см. рисунок 1). В целом природно-экологические условия склонов Талышских гор можно считать наиболее оптимальными для жизни в сравнении с другими территориями Азербайджана равного масштаба. Однако показатели уровня доживаемости здесь ненамного выше, чем в других регионах.
Территории со средне- и малокомфортными условиями и недостаточным содержанием микроэлементов в питьевой воде располагаются в Кура-Араксинской зоне, в предгорьях северо-восточного склона Большого Кавказа, низко- и среднегорьях восточного и южного склонов Малого Кавказа. Кроме того, для предгорий северо-восточного склона Большого Кавказа характерны избы-2* Здесь и далее комфортность климата рассчитана по таблицам эквивалентно-эффективных температур (т. е. с учетом соотношения среднесуточных температур воздуха, его относительной влажности и скорости ветра), содержащимся в следующих работах: Климат Азербайджана. Баку, 1968; Мамедов С. Б. Вариации местного климата в Азербайджане в применении к сельскому хозяйству, вопросам курортологии и типизации жилищ. Баку, 1966; Атаян Д. X. Климат Нагорно-Карабахской АО. Ереван, 1970.	
56
Рис. 2. Условия тепло- и водообсспечения за последние сто лет на территории Азербайджанской ССР Физико-географические территории: I. Кура-Араксинская. II. Апшеронский полуостров и Кобыстан. III. Северо-восточный склон Большого Кавказа и Самур-Дивичииская низменность. IV. Южный и юго-западный склоны Большого Кавказа. V. Северный склон Малого Кавказа. VI. Южный и юго-восточный склоны Малого Кавказа. VII. Талышские горы и Ленкоранская низменность. VIII. Склон Малого Кавказа в пределах Нахичеванской АССР. 1 — природные условия тепло-обеспечения; 2 — фактические условия теплообеспечения, 3 — изолиния высоты местности над уровнем моря. Недостаток микроэлементов в питьевой воде: 4— йода; 5— местами йода; 6 —• фтора, 7 — местами фтора. Недостатки минерального состава питьевой воды: 8 — повышенная жесткость; 9 — повышенный солевой состав. 10 — местные источники питья и постоянное население отсутствуют,
57
точные величины минерального состава воды, что также свойственно предгорьям южного склона Большого Кавказа и среднегорьям Нахичеванской АССР. Общая площадь зоны со средне-и малокомфортными условиями составляет около 5% всей территории Азербайджанской ССР. Продолжительность оптимальных для организма человека погод здесь невелика из-за значительного количества жарких дней.
Области с низкой климатической комфортностью занимают более 40% площади республики и расположены в основном в высокогорьях3*, на северном склоне Малого Кавказа, в предгорьях его северо-восточной части, в низкогорьях Нахичеванской АССР и на Ленкоранской низменности. Качество воды этих территорий характеризуется теми же недостатками.
К сожалению, данные переписей, которыми мы располагаем, не позволяют основательно судить об уровне долголетия населения, проживающего в пределах указанных территорий. Однако* можно сказать с большой долей уверенности, что значительных отличий в сравнении с долголетием населения Талышских гор не будет, так как уровень доживаемое™, как мы помним, высок как для равнинных, так и для среднегорных территорий, занимающих здесь большую часть площадей.
Таким образом, значительная контрастность природных условий не соответствует дифференциации долголетия, показатели которого незначительно отличаются друг от друга; наличие лучших природно-экологических условий вовсе не означает, что показатели доживаемости до долголетнего возраста у здешних жителей максимальны. Если рассматривать качество природных условий для территорий, различающихся по абсолютной высоте, то лучшими являются плоские равнины и низменности, в то время как наибольшие показатели долголетия характерны для населения горных территорий. В пределах же горных районов лучшими с точки зрения комфортности являются среднегорья, хотя уровень долголетия здесь не самый высокий.
Перечисленные несоответствия, однако, не свидетельствуют об отсутствии влияния экологических условий на продолжительность жизни людей. При исследовании феномена долголетия необходимо учитывать, что воздействие факторов природной среды на человека во многом опосредовано его хозяйственно-культурной деятельностью в ее историческом развитии. Адаптируясь к природе при помощи своей материальной культуры, человек создает особые условия жизни. Попытаемся определить, каковы они были в действительности на протяжении жизни нынешнего поколения долгожителей.
Если рассматривать изменения уровня теплообеспеченности жителей Азербайджана за последние сто лет, то в первую оче
3* Условия теплообеспечения в горных районах рассматриваются только до высоты 2300 м, так как в более высоких поясах постоянное население отсутствует.
58
редь необходимо принять во внимание теплозащитные свойства бытовавших в этот период типов одежды и жилья.
Эффективность теплозащитных функций одежды зависит от характера бытующих традиций и культурных стереотипов, предписывающих время и место ношения определенного типа костюма, материал его изготовления, покрой, цвет. Вкратце, остановимся на чертах наиболее характерных для одежды азербайджанского населения, бытовавшей в последние сто лет.
В конце XIX — начале XX в. в Азербайджане у сельского населения была распространена в основном традиционная одежда “. По отдельным историко-географическим зонам она различалась лишь элементами покроя, в то время как основные части костюма и материал были едиными для подавляющей части населения. Мужская и женская нижняя одежда состояла из бязевой рубахи и шерстяных штанов. Верхней одеждой у мужчин служили шерстяной архалык и штаны из более грубой материи, чем нижние. Их носили постоянно, не только в теплый, но и даже в жаркий период. Постоянно азербайджанцы носили также матерчатую тюбетейку, а поверх — меховую шапку. В жилом помещении они обычно ходили в шерстяных носках. При выходе одевали мягкие кожаные чарыгп. В холодное время года костюм дополняла чуха из более толстой и грубой материи, чем архалык. Верхняя одежда у женщин состояла из разных типов жакетов и широкой юбки или нескольких юбок. Чехол или чепец на голове обычно, покрывался платком. На ноги надевались шерстяные носки, а при выходе из дома — кожаные туфли без задников. В целом женская одежда была менее приспособлена к холодным температурам. Чтобы одеться теплее, женщины кутались зимой в несколько платков и надевали большее количество юбок.
В 20-е годы XX в. в одежде мужчин архалык заменили пиджак, гимнастерка, френч. Стали носить ботинки, а чарыги — только на работе (чаще в горах). У женщин изменилась лишь обувь — большинство из них стали носить резиновые калоши. Ныне эта обувь — одна из самых распространенных во многих районах Азербайджана. Ее носят и в жару, надевая на носки или на босу ногу.
С 30-х годов мужчины почти полностью перешли на костюмы фабричного производства. Женщины же, кроме шитых и вязаных жакетов и фабричной обуви, начали носить ситцевые и сатиновые блузки и платья лишь с 50-х годов.
Изменения в одежде, наблюдавшиеся в последнее время, не отразились, однако, на ее теплоизоляционных свойствах. Прежними остались основные функциональные части костюма. Сохранились и принципиальные варианты их использования. Мужчины, например, по-прежнему носят пиджаки в теплое и даже в жаркое время дня, женщины — головные платки, вязаные и шитые жилеты (особенно это характерно для старших возрастов). Материалом для изготовления одежды в основном остались хлопок и
59
шерсть. Поэтому возможна оценка теплоизоляционных качеств^ одежды населения Азербайджана за столетний период в целом.
Учитывая конкретные метеоклимэтические условия и теплозащитные свойства одежды, нетрудно установить степень обеспеченности теплом человеческого организма.
Существует довольно тесная корреляция между величиной теплоизоляции и количеством сохраняемого в организме тепла. Например, для климатических условий в теплый период эта зависимость выражается формулой <7=3,7(2—0,15, где С —теплоизоляция одежды, достаточная для обеспечения теплового комфорта в данных климатических условиях; <2 — тепловой баланс-организма человека, не защищенного одеждой и находящегося в тех же климатических условиях. Последняя величина рассчитывается на основе метеоданных: интенсивности прямой солнечной радиации, которая зависит от широты местности, и величины рассеянной солнечной радиации, определяемой по конкретным показателям температуры воздуха, скорости его движения и относительной влажности 15. Понятно, что формула определения теплового сопротивления одежды имеет смысл при дефиците тепла в организме, когда ощущается потребность в одежде (при величинах <2, меньших 0,04 кал).
Зная эти закономерности, можно определить фактическое количество тепла, сохраняемое в организме посредством одежды определенного типа и в конкретных условиях: <2ф —<2у + <2^ где — фактическая обеспеченность теплом человеческого организма; <2У — тепловой баланс обнаженного человека в данных метеоусловиях; <2т — величина теплового баланса -человека, которую данный тип одежды теоретически может привести к нормальному (комфортному) состоянию. Последнюю величину можно определить по формуле, приведенной вначале. Например, элементы мужской плечевой одежды рубежа XIX—XX вв. имели следующую теплоизоляцию: хлопчатобумажная рубаха — примерно 0,5 единицы, шерстяной архалык — 1,2, шерстяная чуха — 2—2,5 !6. Тепловая изоляция верхней части костюма в целом представляет сумму тепловых сопротивлений отдельных его частей ”, что в данном случае равно 4 единицам.
Используя эти данные в формуле, приведенной выше, можно заключить, что при повышении температур на 4—6° С сверх нормы человек, одетый в традиционную бязевую рубаху, вернее всего, находится в состоянии комфорта. Ношение же архалыка в жаркую погоду, скорее всего, могло привести к перегреву организма. Этот элемент одежды в данном случае выполнял другую утилитарную функцию — защиты от прямого солнечного излучения. В прохладный период эти же части костюма вполне отвечали потребностям теплозащиты. Тепловой комфорт такой костюм обеспечивал и в морозную погоду (до —10° С при значительном ветре и до —20° С в безветрие), суровость которой в Азербайджане невелика.
Обеспеченность теплом человека, использующего ту или иную
60
комбинацию одежды в соответствии с данной погодой, конечно, не может быть одинаковой в различных климатических условиях. Для ее расчета необходимо определить возможную продолжительность комфортных состояний человека в отдельные климатические периоды: жаркий и теплый, комфортный, прохладный и холодный. Сопоставление полученной величины с действительной продолжительностью этих периодов, характерной для климата той или иной территории, позволит выяснить реальное количество комфортных дней.
Так как человек на открытом воздухе обычно двигается или что-то делает, то в расчетах теплового баланса необходимо также учитывать и величину физических затрат, возникающих в процессе его деятельности. К сожалению, режим и интенсивность трудовой деятельности пока еще не стали самостоятельным предметом исследований в этнографии. Поэтому за неимением конкретных сведений в приводимых ниже расчетах теплообеспе-ченностп учитывается теплопродукция организма человека, выполняющего работу средней тяжести 18 примерно половину срока его прибывания на открытом воздухе.
К примеру, в высокогорных районах южного склона Большого Кавказа обеспеченность теплом человека в традиционной мужской оДежде, описанной выше, является за год оптимальной на 59—69%, в то время как сами по себе природно-климатические условия комфортны всего на 0—17% (табл. 2).
В предгорьях комфортные условия при использовании этой одежды составляют 41—74% продолжительности года, что также лучше природных, не превышающих 24—42%.
Сопоставление природных условий теплообеспечения населения отдельных территорий Азербайджана и бытовавших типов одежды дает основание полагать, что лучше всего одежда выполняла защитные функции на открытом воздухе там, где в течение года менее всего продолжителен жаркий период. Расчеты фактических условий теплообеспечения отражают именно такую закономерность,
В частности, одежда, бытовавшая в последнее столетие в Азербайджане, более всего приемлема для ношения в условиях климата горных территорий. Особенно это характерно для высоко- и среднегорий, где продолжительность теплого сезона и количество жарких дней минимальны. Благодаря приспособительной деятельности, состоящей в формировании необходимых теплоизоляционных свойств одежды, человек находится здесь в совершенно иных по сравнению с природными тепловых условиях. Если исходные параметры климата низкокомфортные, то искусственные тепловые условия человека па открытом воздухе в основном средне-, а нередко и высококомфортные. Последнее относится к высокогорьям северо-восточного склона Большого Кавказа и среднегорьям Талыша.
Достижение необходимого уровня теплообеспечения человека на открытом воздухе при помощи бытовавших в Азербайджане
61
Таблица 2. Определение теплообеспеченности организма человека в течение года при использовании комбинации элементов традиционного мужского азербайджанского костюма в условиях климата высокогорий южного склона Большого Кавказа
Градации качества климатических условий 4* с относительной влажностью 20—100%, скоростью ветра до 10 м/с и температурой, °C	Холодно, 0—8°	Прохладно, 8—13°	Комфортно, 14— 24°	Жарко более 24°
А. Тепловой баланс обнаженного	от —0,99	от -0,65	от -30	-0,05 и
человека, кал/кв.см/мин	до —66	до -0,31	до -0,06	более
В. Фактический тепловой баланс че-	от —0,16	от —0,26	от —0,25	от Одо
ловека в данном типе одежды в состоянии покоя (рассчитано по схеме, указанной в тексте)	до 0,06	до -0,15	до -0,01	+0,4
С. То же, при физической нагрузке	от —0,4	от -0,39	от —0,04	от 0,2
средней тяжести (В+0,21 кал/ кв.см/мин, где В может отличаться от исходной, так как комбинация элементов костюма может меняться в связи с физической нагрузкой)	до -0,27	до -0,05	до +0,2	до 0,6
О. Комфортная теплообеспеченность, % /{S} П {-^комф} ,	А {‘^КОМфЦч, KQ \	{В}	+	{С}	34	77	40	0
Е. Количество дней в высокогорьях южного склона Большого Кавказа с различными климатическими условиями	152	213	0	0
Фактическое количество комфортных дней ED'./iOO	52	164	0	0
<* Градации качества климатических условий показаны здесь
лишь по одному из
учитываемых нами критериев.
типов одежды более затруднительно на территориях с невысокими отметками высот. Худшие условия искусственного теплообес-печения имеют место в пределах низменных территорий с наиболее жарким климатом. Однако уровень действительной тепло-обеспеченности и здесь гораздо выше естественной. Даже там, где комфортность искусственных тепловых условий сравнительно с другими территориями является относительно небольшой, ее абсолютные значения не бывают ниже средних. Природные условия, наоборот, почти повсеместно низкокомфортные.
Значительно в большей мере, чем одежда, потребностям организма в тепле отвечает микроклимат жилищ. Исходным материалом для выводов здесь могут служить результаты медико-гигиенических обследований19 и в определенной мере итоги проведенных нами полевых обследований. Картина микроклимата жилищ всей территории Азербайджана вырисовывается благодаря срав-
62
нительному анализу методов строительства обследованных жилищ с тем, как возводятся жилища других областей, сходных в природно-климатическом отношении.
Главные слагаемые микроклимата в жилье определяются принципом его конструкции и планировки, свойствами строительных материалов и системой отопления.
Если иметь в виду сельское жилище, то необходимо учитывать, что вплоть до недавнего времени оно возводилось собственными силами Или с привлечением местных мастеров. При этом основным руководством были традиционные нормы и принципы, которые сохраняются в значительной степени до сих пор. В частности, соблюдаются южная и юго-восточная ориентация фасада и однорядное положение жилых комнат. Наиболее допустим при такой планировке жилья микроклимат полуоткрытого летнего помещения, традиционно располагаемого со стороны фасада. Находясь в тени летом и хорошо прогреваясь весной и осенью, летнее помещение имеет лучшие микроклиматические характеристики в теплый и переходные сезоны года.
Экологический опыт населения Азербайджана не предусматривает при строительстве жилья создания условий для сквозного проветривания. Это вызывается отчасти необходимостью наибольшей изоляции жилых помещений в жаркие часы дня, а в основном сложившимися бытовыми традициями, имевшими в прошлом религиозную окраску. Окна и входные проемы и в наши дни расположены преимущественно в ряд со стороны фасада. Это отрицательно сказывается на микроклимате помещений. Полевые исследования показывают, что наряду с незначительным понижением температуры воздуха относительно наружных метеоусловий в жилых комнатах с односторонним расположением окон и дверей из-за невозможности проветривания влажность воздуха превышает допустимые нормы (свыше 80%). Таким образом, в жаркий период микроклимат по своим характеристикам приближается к условиям влажных субтропиков. Это негативное явление характерно для большей части сельских жилищ, так как жаркая погода ежегодно распространяется на 3/4 площади Азербайджана. Для сравнения отметим, что условия влажных субтропиков существуют лишь на менее чем 4% территории республики.
Одностороннее расположение оконных и дверных проемов в жилье плохо отражается на его микроклимате, особенно в последние десятилетия. Согласно нашим полевым исследованиям, с 60-х годов в сельском домостроительстве Азербайджана обнаруживается тенденция к увеличению жилой площади дома за; счет превращения полуоткрытого летнего помещения в закрытой и дополнительной пристройки к нему нового летнего помещения. В этом случае прежняя жилая комната становится совершенноглухой. В ней из-за слабой циркуляции воздуха холодно зимой, жарко и сыро летом.
Одностороннее расположение окон и дверей оправданно лишь
63
в местах с сильными ветрами постоянного направления, как, например, на Апшеронском полуострове, где северные ветры преобладают в течение года.
Микроклимат жилищ во многом зависит от строительных материалов. Прежде, как и теперь, широко использовались известняк, гранит или сланец. Дома сооружались также из сырцового кирпича, делались глинобитными на деревянном каркасе, в лесной зоне — и целиком деревянными. Эти материалы обеспечивают равномерное распределение тепла в жилище 20, причем сходные параметры микроклимата достигаются при помощи различной толщины стен, в зависимости от теплопроводности данного строительного материала.
В старинных жилищах по сравнению с жильем более поздних конструкций бытовые и гигиенические условия были явно хуже, но микроклимат в них, по всей вероятности, был примерно таким же. Ведь и те и другие дома строились из сходных материалов, по одинаковым принципам планировки жилых комнат и их ориентации по сторонам света. Сходство микроклиматических параметров жилищ разных типов подтвердилось, в частности, при обследовании полуподземного жилища — карадама, сохранившегося в с. Марзили (Агдамский район).
Можно предположить, что несколько худшим был микроклимат во временных домах переселенцев с гор на равнины в конце XIX — начале XX в. Они строились старинным способом из тонких плетневых конструкций или из камыша с глиной. Комфортность микроклимата была невысокой и в переносных жилищах пастухов. Температура и в тех и в других сооружениях мало чем отличалась от наружной. Это косвенно подтверждают измерения, проведенные нами в хозяйственных постройках, возведенных аналогичным способом, а также в современных пастушеских переносных жилищах — алачигах. Такие строения могли защищать лишь от ветра и прямого солнечного излучения. С другой стороны, легкость конструкций не препятствовала установлению нормального влажностного режима. Последний же, как известно, помогает легче переносить высокие температуры. Таким образом, строительные материалы и принципы планировки и ориентации построек, бытующие в последнее столетие на территории Азербайджана, способствуют тому, что в теплый период года по сравнению с наружными метеоусловиями температура воздуха в жилом помещении понижается на 3—7°, иногда на 10°, почти отсутствует движение воздуха, а его относительная влажность часто превышает максимально допустимые значения. На этом основании наиболее комфортными в теплый период года можно считать условия микроклимата жилищ горной зоны, в пределах которой жаркая погода держится непродолжительный срок.
На равнинах в это время года микроклиматические параметры наиболее оптимальны в летних полуоткрытых помещениях, где устанавливается нормальный влажностный режим в результате хорошего воздухообмена.
64
Для всех типов традиционных построек, в которых проживает основная масса сельского населения Азербайджана, характерна довольно примитивная система отопления. Еще недавно применялся открытый очаг, встроенный в одну из торцевых стен камин с прямой трубой, а в последнее время используются различные переносные средства отопления; обогрев при помощи центральной системы отопления производится пока лишь в отдельных равнинных селах.
Несмотря ца то что обогревательные средства, используемые сельским населением Азербайджана в последние десятилетия, более эффективны, чем старинные, есть основания предполагать, что дефицит тепла в холодный период остается тем же, что и в прошлом.
Во-первых, новые средства все же недостаточны для полноценного обогрева. По оценкам местных жителей, теперь, как и раньше, тепло в доме при отоплении распределяется неравномерно. Обычно тепла достаточно, как они утверждают, в отдельных комнатах или лишь в некоторых местах комнат. Подтверждением тому служат результаты медико-климатологических обследований, из которых следует, что при использовании переносных обогревательных средств в жилом помещении недостаточно тепла даже в переходные сезоны года 21.
Во-вторых, при использовании примитивных старинных средств обогрева необходимое количество тепла в значительной мере сохранялось за счет более толстых стен и небольших размеров жилых помещений 5*. Кроме того, дополнительным средством сохранения тепла служил пониженный относительно земли уровень пола, если при этом жилище расположено на глинистом (водоупорном) участке. В данном случае сказывалось утепляющее влияние сухого грунта, который медленнее всего остывает. Или, наоборот, жилое помещение располагали на втором этаже. При этом теплоизолирующими были хозяйственные помещения
5* Например, толщина каменной кладки домов конца XIX — начала XX в. в низкогорьях Большого и Малого Кавказа (в сейсмичных районах) доходила до 1 м при небольшой жилой площади (10-15 кв. м). Об этом можно судить по материалам экспедиции 1986 г. сектора этнической экологии Института этнографии АН СССР. Обследовались селения Киш (Щекинский район), Калейбугурт (Шемахинский район), Абдал и Гю-лаблы (Агдамский район). Динамику увеличения жилой площади с начала века и до последних лет можно проследить, в частности, по материалам нехозяйственных книг. Так, наименьшие величины жилой площади в селениях Гюлаблы и Абдал приходятся на дома, построенные в начале нашего века,— 20—25 кв. м по сравнению с 30—35 в домах, выстроенных в последние десятилетия. При этом нужно учитывать, что старинные дома все еще обитаемы, и некоторые из них со временем были увеличены в площади. Еще более старые (ныне заброшенные) жилые строения имели полезную площадь 10 кв. м и менее. В них, по сведениям местных старожилов, жили вплоть до 1940-х годов семьями по 5-7 человек. При таких параметрах жилья для обогрева, как правило, использовался один очаг — камин в одной из торцевых (чаще в северной) стен.
3 Заказ М 2735
65
первого этажа, правда, это способствует сохранению высоких температур в жилом помещении летом. Дополнительное утепление стен осуществлялось изнутри путем их оштукатуривания, завешивания циновками или паласами. Последними устилали земляные полы, которые и теперь еще не редкость в азербайджанском сельском доме. Сохранению тепла способствовали и особенности конструкции крыши, предполагавшие ее значительную-толщину: более архаические ступенчато-пирамидальные из толстых бревен, бревенчатые плоские, переложенные жердями и засыпанные глинистым грунтом, высокие, двух- и четырехскатные, соломенные и черепичные. Добавим также, что дефицит тепла в жилье в известной мере мог компенсироваться дополнительной одеждой и его обычной для рассматриваемого периода перенаселенностью (1,5—2 м на человека вплоть до 1940-х годов).
Неэффективность существующих в азербайджанском селе-средств обогрева приводит к быстрому выхолаживанию жилых помещений в зимний период, если отопление не производить постоянно.
Таким образом, микроклиматические условия в жилищах, выстроенных в последние десятилетия, мало чем отличаются от теплообеспечения в домах конца XIX — начала XX в.
Суммируя перечисленные факты, можно сделать вывод, что-жилье сельского населения Азербайджана мало приспособлено к холодной погоде и несколько лучше к жаркой.
Учитывая сходство строительных принципов жилья, имевших отношение к формированию микроклимата, можно определить, область значения и тенденции динамики тепловых условий в отдельные сезоны года в жилищах основной части сельского населения Азербайджана за последнее столетие. Это возможно, как уже говорилось, по аналогии с результатами медико-климатических обследований жилищ подобного типа.
Комфортность микроклимата жилья в какой-либо сезон мн определяем по показателям микроклимата того помещения, в котором в этот период устанавливаются наиболее оптимальные условия. В холодный период это отапливаемое закрытое, а в теплый — полуоткрытое, хорошо проветриваемое помещение. Таким образом, комфортность микроклимата за год представляет собой среднюю величину комфортности микроклимата тех частей жилья, в которых в отдельные периоды года тепловые показатели лучшие.
В целом, учитывая климатическое своеобразие отдельных районов Азербайджана, условия более комфортны в жилищах равнинных территорий. В горных районах относительно лучшие условия теплообеспечения в домах, расположенных в среднегорьях, где в теплый период в основном не бывает жаркой погоды,, холода слабоморозны, а ресурсы топлива в целом достаточны. Наихудшим является микроклимат жилищ высокогорий. Это связано с необходимостью длительного отопительного сезона при наиболее низких для Азербайджана температурах воздуха и зна
66
чительном ветре, оказывающем сильное охлаждающее воздействие на стены. Кроме того, здесь повсеместно не хватает топлива. Также малокомфортен климат жилищ низкогорной полосы, так как из-за недостатка топлива жители этих мест вынуждены его .экономно расходовать в периоды прохладной и слабоморозной погоды, которая в поясе низкогоршг особенно продолжительна.
Вполне понятно, что уровень фактического теплообеспечения человека в течение года формируется под совокупным воздействием факторов теплообеспечения человека на открытом воздухе с учетохМ его одежды и выполняемой им физической работы и тепловых условий, существующих в жилом помещении.
Без каких-либо дополнительных исследований можно признать соотношение времени пребывания человека в доме и на •открытом воздухе в течение года равным. В таком случае фактическое теплообеспечение человека в течение года определяется величиной средней комфортности между климатическими условиями (с учетом вида одежды) и микроклиматом жилища.
Расчеты показывают, что действительные тепловые условия, в которых существовало население Азербайджана последние сто лет, возникшие в результате адаптационной деятельности человека, лучше тех, что сформированы природой, в 2—3,5 раза.
Другая особенность состоит в том, что фактические условия теплообеспечения почти повсеместно одинаковы. Комфортность в торных и равнинных областях различается в среднем всего на 5%. Это объясняется тем простым фактом, что потребности в тепле •сходны для всех людей рассматриваемого региона.
Естественно, что комфортные условия теплообеспечения легче •создать в тех климатических условиях, где низкие и высокие температуры непродолжительны. Именно эти причины способствовали тому, что население предгорных наклонных равнин проживает в лучших условиях теплообеспечения (см. рисунок). •Легче также приспособиться к слабоморозной погоде, чем к жаркой. Поэтому и в среднегорьях уровень искусственного теплообеспечения является лучшим.
Население высокогорий живет в условиях искусственного микроклимата низкого качества, однако и эти условия во много раз лучше естественных, существующих в природе. Для продолжительности жизни человека, бесспорно, положителен результат подобных адаптационных усилий.
Совершенно по-иному выглядит использование сельским населением Азербайджана питьевой воды. Существуют традиционные методы очистки воды путем ее отстаивания, фильтрации через пористый камень или песок. Иногда также применяется самостоятельное обеззараживание воды посредством растворения в ней веществ щелочного состава. Эти методы распространены, как •правило, в тех равнинных районах, где плохое качество воды с очевидностью оказывает вредное воздействие на организм человека. На остальных же территориях состояние потребляемой питьевой воды целиком зависит от природных условий и сложившей
3*
67
ся системы водопользования. Ни одна из традиционных систем водопользования не может возместить недостаток в воде микроэлементов. Обеспечение недостающими микроэлементами в централизованном порядке осуществляется лишь в последние десятилетия, да и то в местах, где эта недостаточность приводит к патологическим изменениям или является значительной. Долгожительское население, таким образом, на протяжении почти всей жизни, включая и детский возраст, испытывало недостаток в микроэлементах, что могло снизить потенциально еще более высокий уровень долголетия.
В селах Азербайджана, как правило, оставляют желать лучшего тип водоисточника (часто для питьевых нужд используются безнапорные межпластовые и грунтовые источники, а также, что хуже всего, открытые водоемы), его конструктивные особенности, слабо ограждающие источник от загрязнения, а также удаленность от загрязняющих объектов. Поскольку во многих районах и поныне источники оборудуются по традиционным нормам 22, то повсеместная загрязненность воды здесь становится почти неизбежной (качество питьевой воды низкое даже в сезоннообитаемых областях) 23.
Чтобы полнее представить себе, в каких условиях существовало нынешнее поколение долголетних людей в течение всей жизни, необходим учет и внутренних миграций, происходивших среди сельского населения в последние сто лет. Надо понять, насколько менялся для него уровень фактической комфортности.
С конца XIX в. перемещение населения в основном было направлено с гор на равнины. В начале указанного периода основная масса населения была сосредоточена в низко- и среднегорьях. Постоянное население равнин было немногочисленно и проживало в селениях, расположенных на возвышенных участках, по берегам рек Куры и Аракса, а также в оазисах. В этот период миграция наблюдалась в основном в пределах средне- и низкогорий в связи с расширением запашки холмистых местностей и водоразделов 24. Переселение на равнины, связанное с развитием ирригации, в то время только намечалось. Наряду с этим были значительны сезонные миграции, связанные с бурным развитием отходничества среди мужской части населения, с извозом25, а также со сложившимися методами ведения хозяйства — уходом части населения на выпас скота, на покосы и т. д. Таким образом, среди перечисленных вариантов миграционных потоков только часть связана со сменой сильно различающихся природных условий. Это в первую очередь перемещение горцев в равнинные районы и отдельные направления сезонных миграций.
В 1920—1930-е годы темпы заселения равнин стали нарастать и особено повысились в послевоенные годы. Активное перемещение населения с малоземельных горных территорий в низменные продолжалось, так что в конце 1960-х годов там проживала уже почти половина сельского населения республики 26. Поколение, которому ныне 80 и более лет, несоменно, участвовало в
68
подобных миграциях. Это подтверждается тем, что нынешнее размещение долголетних в горах и на равнинах выражается примерно в тех же пропорциях, что и размещение всего населения в целом, а именно основная масса долголетних жителей сосредоточена на равнинах, и в первую очередь на предгорных равнинах. В горах долголетнее население располагается в основном не выше 1 тыс. м. Если при этом учитывать, что наибольшее количество нынешних долголетних людей в молодые годы, т. е. в конце XIX — начале XX в., как и все население Азербайджана того времени, проживало в горной и предгорной областях, можно сделать вывод, что около половины этого контингента населения в течение своей жизни переменило природно-экологические условия в связи с переездом на новое место жительства.
Как видим, поколение долголетних, о которых идет речь, на протяжении своей жизни проживало в самых разных экологических условиях. В частности, в районах, где теплообеспечение человека благодаря его усилиям достаточно хорошее, а низкое качество воды связано с недостатком микроэлементов йода и фтора, а также иногда с повышенным содержанием солей, судя по материалам переписи 1979 г., проживает более 20% лиц, находящихся в возрасте 80 лет и старше. Поскольку сюда относятся Талышские горы, Ленкоранская низменность, среднегорья северного склона Малого Кавказа и южного склона Большого Кавказа, а также низкогорная зона восточного и южого склонов Малого Кавказа, можно считать, что в пределах этой области долголетнее население в основном является коренным.
В районах, постоянно осваиваемых в последнее столетие, а это территории, в пределах которых фактические тепловые условия находятся на среднем уровне, также проживает более 20% долголетнего населения Азербайджана. К этим территориям относятся Карабахская и Приараксинская равнины и Самур-Диви-чинская низменность, где в питьевой воде наряду с ее значительным загрязнением ощущается недостаток фтора, и предгорья южного склона Большого Кавказа, где вода к тому же характеризуется избыточным солевым составом.
Наибольшее количество долголетнего населения (свыше 50%) проживает в худших по сравнению с остальной территорий Азербайджана условиях теплообеспечения. Для этой зоны характерен несколько лучший микроэлементный состав воды, чем для остальных. Это в первую очередь относится к областям Кура-Араксинской низменности, к Караязской и Гянджа-Казахской степям и низкогорьям северного склона Малого Кавказа — территориям, заселенным сравнительно недавно, где нынешнее поколение долголетних проживает, вероятно, не более 20—30 лет. Остальные районы с условиями теплообеспечения того же уровня в основном горные. Здесь долголетние, по всей вероятности, являются коренными жителями.
С учетом направлений внутренних миграций можно, таким образом, сделать вывод, что не менее трети долголетних жителей
69
села переменили место жительства в возрасте, приближавшемся к 50 годам и старше. При этом новые экологические условия, в которых они оказывались, были сходны с прежними по тепло-обеспечению в результате адаптационной деятельности и имели несколько лучшее природное водообеспечение.
Что касается сезонных миграций, то они также осуществлялись в места наиболее выгодные для жизни в данный сезон года и были связаны с выпасом скота на летних и зимних пастбищах. Значительное количество долголетних принимали участие в таких перемещениях. Так, судя по материалам экспедиционных исследований сектора этнической экологии Института этнографии АН СССР, из 150 долголетних, опрошенных в 25 селениях среднегорий, низкогорий и равнин, 35% в молодости, а частично и до недавнего времени участвовали в отгоне скота. Интересно, что среди людей в возрасте 90 лет и старше этот показатель еще выше — 43 %.
Что касается более ранних поколений долгожителей, зафиксированных переписями, то перемена мест жительства с приобретением новых экологических условий для них еще менее характерна.
Как видим, на территории Азербайджана нет ареалов с какими-то особенными экологическими условиями, где долголетие было бы распространено в первую очередь. Люди старше 80 лет живут почти повсеместно и примерно в тех же пропорциях, что и остальная масса населения. Эти факты дают основание полагать, что уровень доживаемости до долголетнего возраста также сходен для отдельных территорий Азербайджана.
Здесь мы вплотную подошли к проблеме обусловленности феномена долголетия окружающей средой. Для ее решения достаточно сравнить статистические сведения о закономерностях распространения долголетия в Азербайджане и о фактических экологических условиях, в которых существует исследуемый феномен. К сожалению, эти сведения не отличаются большой надежностью. Что же касается некоторых экологических условий, рассмотренных выше, то необходимо еще раз повторить, что они являются всего лишь частью, хотя и довольно значительной, того многообразия природных и социальных факторов жизнеобеспечения, которые существуют в действительности. В нашем исследовании вне поля зрения остались такие важные элементы, из которых складываются экологические условия, как величина прямого солнечного излучения, контрастность смены погоды в течение суток, величина атмосферного давления, уклоны местности, естественная радиоактивность воды, не учитывались также патогенные свойства почв, растительности, объектов подсобных хозяйств, жилищ, психологические оценки местным населением окружающих ландшафтов, климатических условий и др. В свою очередь, для полного рассмотрения условий тепло- и водообеспечения нам не хватало надлежащих данных.
Однако при всех этих погрешностях влияние экологических
70
Таблица 3. Соотношение долголетия с экологическими факторами
Показатель	Равнины в целом	Низменности	Горы в целом	Среднегорья
Индекс доживаемости, %0 (1939-1979 гг.)1	209,2	217,8	270,1	222,8
Фактическая комфортность климата, %	60-74	59-72	51-80	56-80
Минеральный состав	Местами повышенное		Нормальный	
микроэлементов	содержание солей, местами недостаток фтора и йода		Недостаток фтора, реже йода	
Антропогенная загрязненность	Значительная		Незначительная	Почти отсутствует ь
условий на долголетие все же удается обнаружить, особенно если величину доживаемости рассматривать в связи с фактическими экологическими условиями, возникшими в процессе адаптации человека к природным условиям. Во-первых, качество таких условий гораздо выше и в большей мере соответствует высокому уровню долголетия, существующему в Азербайджане, Во-вторых, контрастность фактических условий тепло- и водо-обеспечения оказывается не столь значительной, а потому не противоречит тому, что показатели долголетия для жителей горных и равнинных территорий мало отличаются друг от друга (табл. 3). В данном случае необходимо также учитывать, что значительная часть долголетнего населения большую или меньшую часть жизни провела в горах. В-третьих, намечается довольно четкая связь несколько лучших в экологическом отношении территорий, в первую очередь горных, с наиболее высокими показателями доживаемости до долголетнего возраста.
Из всего сказанного выше следует, что роль того или иного фактора долголетия далеко не однозначна и зависит от масштабов рассмотрения изучаемого явления. Влияние природно-экологических условий на продолжительность жизни населения обнаруживается прежде всего в значительных ареалах, какими, к примеру, являются горные и равнинные территории Азербайджана. Более подробно такую связь различить сложнее из-за разнообразия местных условий (социальных, исторических и пр.). Однако природно-экологические факторы, по всей видимости, не являются непосредственной причиной долголетия, а выполняют лишь корректирующую функцию. Памятуя о слабой надежности исходных данных, будем считать наши заключения предварительными.
71
1	Мехралиев Э. К., Эюбов Н. Г. Взаимосвязь между высотой местности и процессом долголетия (на примере Азербайджанской ССР) // Научные труды Министерства высшего и среднего образования АзССР. Серия геолого-географических наук. 1979. Вып. 5.
2	Абхазское долгожительство. М., 1987. С. 27.
3	Дамиргаяев Ш. К. Размещение населения Куба-Хамчасского экономического района по высотным поясам // Известия АН АзССР. Серия наук о земле. Баку, 1971. Вып. 1.
4	Мамедов К. В. Демографическое развитие в АзССР. М„ 1980.
5	Азербайджанская сельскохозяйственная перепись 1921 г. Баку, 1922; Всесоюзная перепись населения 1939 г.// ЦГАНХ. Ф. 1562. Оп. 336; Всесоюзная перепись населения 1959 г.// Архив Института экономики Госплана АзССР; Всесоюзная перепись населения 1979 г.// Архив Института экономики Госплана АзССР.
• Аликишибеков М. М. Патология щитовидной железы. Баку, 1969; Ахмедов А. А. Медико-географические особенности кариеса зубов в АзССР. М., 1968.
7 Алекперова Ш. М. Состояние водоснабжения Нахичеванской АССР//Некоторые итоги исследования в Азербайджане. Баку, 1969. С. 46.
3 Тагиева С. А. Ревматизм в Азербайджане. Баку, 1968.
® Климат Азербайджана. Баку, 1968. С. 246.
10	Алекперова Ш. М. Состояние водоснабжения... С. 39.
11	К вопросу перспективного расселения в Мугано-Сальянском природноэкономическом районе. Баку, 1973. С. 10.
12	Хлебович И. А. Медико-географическая оценка природных комплексов. Л., 1972. С. 10.
,3	Ахмедов А. А. Медико-географические особенности...; Некоторые вопросы медико-гигиенических исследований в сельских населенных пунктах АзССР. Баку, 1973; Мусеибов М. А., Сулейманов М. А. К вопросу формирования ландшафтов Куринской межгорной впадины // Вопросы истории развития рельефа и ландшафты АзССР. Баку, 1976.
“	Трофимова А. Г. Традиционное и современное в одежде населения Азербайджана наших дней. М., 1973.
15	Русанов В. И. Комплексные метеорологические показатели и методы оценки климата для медицинских целей. Томск, 1981. С. 19, 63.
16	Там же. С. 17.
17	Там же. С. 18.
18	Там же. С. 17.
19	Некоторые вопросы...
20	Горомосов М. С. Микроклимат жилищ и его гигиеническое нормирование. М„ 1963. С. 104.
21	Некоторые вопросы...
22	Рустамов Я. А. Этнографические данные о кягризной системе водоснабжения в Азербайджане в 19 — начале 20 веков. М., 1964; Алекперова Ш. М. Состояние водоснабжения...; Исрафилов Г. Ю. и др. Добыча пресных подземных вод в Азербайджанской ССР и вопросы их охраны // Труды Азербайджанского государственного университета. Серия геолого-географических наук. Баку, 1979. Вып. 5.
23	Мамедов Б. У. Санитарно-гигиеническая оценка летних пастбищ в юго-западных районах Азербайджана: Автореф. канд. дис... Кировабад, 1971.
24	Исмаилов М. А. Капитализм в сельском хозяйстве Азербайджана на исходе 19 — в начале 20 веков. Баку, 1964. С. 78—79; Агаян Ц. П. Крестьянская реформа в Азербайджане в 1870 году. Баку, 1956.
25	Садыгов Г. Г. Частновладельческие крестьяне в Азербайджане в 1870— 1912 гг.: Автореф. канд. дис... Баку, 1975. С. 36-37.
28	Геокчайский Ш. Ю. Территориальная организация производства и некоторые проблемы городского и сельского расселения в Азербайджанской ССР//Всесоюзная межвузовская научная конференция. Ташкент, 1971.
72
А. П. Павленко, Н. X. Спицына
ТРАДИЦИОННАЯ БРАЧНАЯ СИСТЕМА
АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ И ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО
В этнографической литературе, посвященной Азербайджану, имеются работы, так или иначе затрагивающие вопросы брачносемейных отношений у азербайджанцев, в которых можно найти материалы о брачном возрасте, структуре и внутренней организации семьи и т. д. Однако вопросы эндогамии среди азербайджанцев, традиционные брачные нормы специально не рассматривались. Следует отметить, что система брака у азербайджанцев до сих пор не подвергалась и статистическому исследованию. Такой анализ представляется нам необходимым в связи с комплексным изучением феномена азербайджанского долгожительства.
Наряду с учетом наследственности, особенностей питания, социально-психологических, природно-климатических факторов и ряда других одна из гипотез возникновения феномена долгожительства связана с особенностями семейной организации, со спецификой заключения браков, исключающей, в частности, инбридинг (брак между родственниками). Существует традиционный взгляд, что любые родственные браки снижают возможность здорового долголетия. Однако примеры распространения явлений долгожительства в ряде районов Азербайджанской ССР, где в малых популяциях (имеются в виду население одного селения или жители территории, подчиненной одному сельскому Совету) очень широко распространены родственные браки и соответственно степень инбридинга довольно высокая, казалось бы, опровергают это мнение. Для азербайджанцев, действительно, традиционно преобладающий вид брака — эндогамный. Между тем азербайджанский этнос имеет довольно значительный процент долгожителей — доля лиц в возрасте 90 и более лет на каждую тысячу человек старше 60 лет составляет в Азербайджанской ССР от 60 до 70% — один из наивысших показателей на всем Кавказе ‘. Поэтому возникает вопрос: в чем суть брачной системы азербайджанцев? Для того чтобы ответить на него, необходимо осветить наиболее характерные черты и особенности брачных обычаев у азербайджанцев.
В прошлом у азербайджанцев господствовала эндогамия. Обычно селения состояли из нескольких кварталов (по-азербайджански — «мехелле», «оймах»), в каждом из которых проживала семейно-родственная группа — «тохум», «несл». Широко распространены были браки внутри своего квартала, при этом предпочтение отдавалось бракам среди родственников, как нросску-зенным, так и ортокузенным. Они в первую очередь заключались между двоюродными братьями и сестрами (детьми родных братьев, детьми родных сестер, детьми брата и сестры), затем между троюродными братьями и сестрами и т. д., вплоть до дальних
73
родственников. Но превыше всего ценили патрилатеральную форму ортокузенного брака, когда в него вступали дети родных братьев. Недаром среди азербайджанцев широко распространено высказывание: «Брак между сыцом и дочерью братьев заключен небом». Конечно, заключались и неродственные браки, в первую очередь с односельчанами, а затем уже с жителями близлежащих селений и городов. Браки же между молочными братьями и сестрами не разрешались.
Проведенное нами исследование в селах ряда районов республики выявило некоторые закономерности, характерные для системы брачных отношений азербайджанцев, и дало возможность определить в какой-то степени брачные ареалы жителей обследованных селений. В целом браки заключатся в пределах территории одного сельского Совета, чаще даже в пределах селения, достигая в среднем почти 90%. Необходимо при этом отметить, что у большинства опрошенных нами долгожителей родители являлись, как правило, родственниками между собой (жена — двоюродная сестра). Среди же их детей процент родственных браков был уже несколько меньше.
Как свидетельствуют наши полевые материалы, традиционная брачная система азербайджанцев до сих пор не претерпела существенных изменений, и в связи с изучением проблемы долгожительства в Азербайджане она представляет несоменный интерес. Поэтому целью исследования мы ставили получение ответов на некоторые вопросы, возникшие во время полевой экспедиционной работы. Сохраняется ли сегодня традиционное деление селений на кварталы и брачный принцип — жена из того же квартала? Каковы степень инбридинга у азербайджанцев и возможное влияние его на долголетие?
Как уже отмечалось в статье В. А. Большакова, для того чтобы иметь представительную картину распространения феномена долгожительства в Азербайджанской ССР, в каждой природной зоне республики были выбраны селения, в которых и проводилась верификация возраста долгожителей. В центральной части Азербайджана в качестве одной из таких зон был выбран Агдамский район, в котором исследуемыми селами были определены Абдал, Гюлаблы и Марзили (первые два селения находятся на территории одного сельского Совета — Гюлаблинского).
Для углубленного изучения брачных связей среди населения Агдамского района нами было выбрано селение Абдал, которое принадлежит к числу сел с достаточно высоким на общеазербайджанском фоне уровнем долгожительства. В нем были проведены исследования по установлению системы и круга брачных связей, изучена семейно-родовая структура популяции, составлены генеалогии, а также собран материал о социально-биологических аспектах жизни обследуемых.
Следует отметить, что исследованию традиционной структуры брачных связей, осуществленному в вышеназванном селении, предшествовал сбор материалов по данной проблеме в других се
74
лах ряда районов Азербайджанской ССР, где проводились работы по уточнению возраста долгожителей. Причем эта работа не претендовала на какую-либо детализацию, а велась для выявления общего характера брачных связей среди азербайджанцев. Материал, собранный нами в ряде селений Агдамского, Ахсуин-ского, Зардобского, Казахского, Уджарского и Шекинского районов, достаточно представителен для общей характеристики брачного круга сельского населения Азербайджана. Он подтверждает одну из характерных черт традиционной формы брака у азербайджанцев — преобладание браков внутри того или иного селения, которые достигают довольно стабильно 80—90% всех браков, заключенных мужчинами села.
Селение Абдал состоит из 12 кварталов и, располагаясь по склонам небольшого урочища, делится соответственно на две части. Одна из них— «Гюзей» состоит из 8 кварталов, а другие 4 квартала расположены на противоположном склоне и нередко именуются местными жителями как нечто единое под названием «Гюней» *. На 1986 г. в Абдале проживало свыше 1 тыс. человек.
В настоящий момент мы располагаем данными о 396 брачных связях жителей селения Абдал, охватывающих период примерно в 100 лет. Из общего числа браков, заключенных мужчинами — уроженцами Абдала, в 342 случаях оба супруга были из этого села, что составляет 86,4%. Соответственно из 342 брачных пар в 109 случаях супруги были родственниками (27,5%). Число браков, заключенных с жителями других селений, включая со-, седнее село Гюлаблы, отделенное от Абдала небольшой речушкой, незначительно, всего 54 (13,6%).
Подобная закономерность прослеживается и при анализе брачных связей жителей того или иного квартала. Учитывая, что преобладают практически браки внутри селения, имеющиеся данные проанализированы нами на уровне связей кварталов. С этой целью весь материал разделен нами на три группы. К первой отнесены браки, заключенные внутри того или иного квартала. Ко второй — браки мужчин определенного квартала с женщинами из других кварталов. И к третьей группе отнесены браки женщин из какого-то конкретного квартала с мужчинами из других кварталов. Количество браков внутри квартала существенно выделяется из общего числа, достигая порой почти 50%. Так, например, мужчины квартала Назарлы заключили 40 браков, при этом 19 — внутри квартала; в квартале Салманлар насчитывается 20 внутриквартальных браков из 41. Как правило, второе место занимают браки, заключенные мужчинами определенного квартала с женщинами из соседних кварталов. Затем уже следуют браки с женщинами дальних кварталов. Браки между родственйи-
* «Гюзей», «гюней» — народные азербайджанские географические термины, означающие соответственно «теплый» и «холодный», а в данном случае — «северо-восточный склон» и «юго-западный склон», что точно соответствует характеру местности.
'75
ками также чаще внутриквартальные, причем в ряде кварталов доля их достигает порядка 60—70%. Скажем, из 14 браков, заключенных мужчинами квартала Ханперилар с женщинами своего же квартала, в 10 случаях браки с двоюродными родственницами. В квартале Евлад из 10 внутриквартальных 6 браков между родственниками.
Для некоторых кварталов характерно заключение браков с родственниками из других кварталов, причем в ряде случаев их количество преобладает над родственниками внутриквартальными. Так, в квартале Диктир из 19 внутриквартальных браков 8 родственных. Однако количество браков мужчин этого квартала с родственницами из других кварталов достигает 11. Для квартала Оджахлы количество родственных браков, как внутриквартальных, так и с представительницами других кварталов, одинаково — по 4.
Анализ данных по брачным связям селения Абдал выявил и некоторые особенности в фамильно-территориальной структуре поселения. В собранном нами материале представлено 40 фамилий по мужской линии. Среди них — как довольно многочисленные, так и малочисленные. Следует отметить, что некоторые фамилии встречаются в ряде кварталов, другие представлены только в каком-то одном определенном. Видимо, в прошлом, когда квартал населял один семейно-родственный коллектив, представители одной фамилии проживали вместе. С течением времени подобный принцип поселения нарушился, однако и до сих пор существуют кварталы, в которых доминирует та или иная фамилия.
Вообще, хотелось бы подчеркнуть, что фамильно-территориальная структура поселения проявляется, в частности, в том, что для каждого квартала, особенно старого по времени образования, характерна какая-либо «своя» фамилия.
Среди фамилий селения, представленных в нашем материале, наиболее многочисленными являются Маммедовы — 57 семей, Алиевы — 42, Абдуллаевы — 32, Гусейновы — 26 семей. Значительная часть Маммедовых и Алиевых проживает в трех соседних кварталах — Чукек, Диктир и Мешадимамедханлар. Маммедовых в Чукеке 8 семей, в Диктире — 16, в Мешадимамедхан-ларе — 24; Алиевых — соответственно 8, 9 и 13 семей. Большая часть семей Абдуллаевых (14) проживает в квартале Ханперилар. В то же самое время имеются фамилии, представители которых проживают целиком в каком-либо одном квартале. Такими фамилиями являются, в частности, Байрамовы — 12 семей (Чукек), Фарзалиевы — 11 семей (Евлад), Сулеймановы — 10 семей (Сулейманлар) и Халиловы — 9 семей (Оджахлы).
Анализируя материалы с точки зрения направленности брачных отношений, можно с уверенностью констатировать, что среди жителей Абдала все еще соблюдаются традиционные брачные принципы — преобладание браков внутри квартала либо предпочтительность их с жителями соседних кварталов. Кроме того,
76
внутриквартальные браки основаны на предпочтительности браков с представителями определенных фамилий. Так, из 17 женщин, носящих фамилию Байрамова, 7 человек вступили в брак в своем квартале и три — в соседнем. Аналогичная картина и с представительницами других фамилий. Выше уже отмечалось, что значительная часть Маммедовых проживает в трех кварталах — Диктире, Чукеке и Мешадимамедханларе. Именно в них и заключено большинство браков с женщинами из этой фамилии. •Семь женщин Абдуллаевых (из 17) вышли замуж в своем же квартале, четыре ушли в соседний — Салманлар.
Естественно, что основные фамилии селения Абдал представлены в значительном количестве и в родственных браках, однако хотелось бы отметить и такой факт: родственные браки между двоюродными братьями и сестрами чаще заключаются представителями фамилии Абдуллаевых.
Следует сказать, что отношение к кровнородственным бракам у опрошенных информаторов самое разное. На наш вопрос, что лучше — женитьба на родственнице или на не состоящей с ним в родстве девушке, большинство высказывало предпочтение традиционным родственным бракам, поскольку, мол, жена лучше знает мужа, а муж — жену, да и родители знают друг друга хорошо. Поэтому, как считают наши информаторы, муж больше будет уважать жену, а жена — мужа. Между ними не будет раздоров и склок. Помимо этого, в прошлом, по мнению пожилых азербайджанцев, браки между родственниками поощрялись, во-первых, для сохранения хозяйства семейно-родственного коллектива, во-вторых, при таких браках выплачивать башлык (калым) можно было в значительно меньшем размере. Другими словами, наши информаторы, даже те, кто в родственном браке не состоял, высказывали предпочтение родственным бракам. Но встречались среди них лица, которые придерживались противоположного взгляда. Например, 85-летний житель селения Биджов Ахсуин-ского района Аббасов Магомед Ханлар-оглы считает, что браки между родственниками отрицательно влияют на здоровье потомства. Однако среди людей старшего поколения чаще все же встречались такие, которые высказывали сожаление о том, что в последнее время молодые люди начинают отказываться от традиционных родственных браков.
Учитывая своеобразие исторически сложившейся системы брачных связей у азербайджанцев, выражающееся в предпочтении браков между родственниками, нам представлялось интересным определить степень инбридинга в популяции. С этой целью были рассмотрены все типы браков, изучено потомство и произведено сопоставление различных аспектов плодовитости в инбред-ном и неинбредном компонентах популяции.
Инбридинг был измерен с помощью соответствующего коэффициента, предложенного С. Райтом2. Согласно К. Коттерману, рассматриваемая величина определяется как вероятность того, что два аллельных гена у разных индивидов будут идентичными
77
ввиду происхождения их от общего предка 3. Коэффициент инбридинга описывает уменьшение гетерозиготности и преобладание гомозигот в общей совокупности благодаря росту частоты кровнородственных браков. Эффект гомозиготизации является основным следствием инбридинга, имеющим большое влияние на состояние здоровья потомства в супружеских парах. Происходит это потому, что основная часть наследственных заболеваний проявляется именно в гомозиготном соотношении рецессивных генов. И если в--брак вступают родственники, являющиеся скрытыми носителями наследственного заболевания, то очень велик риск рождения детей, отягощенных различными формами наследственной патологии. В этом и заключается сущность инбредной депрессии, оказывающей нежелательное воздействие на общий статус популяции4. Однако в последние годы появились отдельные сообщения^ которые констатируют отсутствие отрицательного влияния родства родителей на потомство 5.
Как известно, в популяциях человека величина инбридинга подвержена большой изменчивости. Так, в группах, которые максимально панмиксны,-т. е. совершенно свободно выбирают брачных партнеров, значение соответствующего коэффициента меньше 0,00001 (0,001%). Напротив, в популяциях, практикующих кровнородственные браки, уровень инбридинга может достигать 5% уровня и выше6. Можно полагать, что в разнообразных группах населения нашей страны также отмечается большая вариабельность этого параметра, тесно связанного с размерами популяции, этнической принадлежностью ее индивидов, с исторически сложившейся системой браков и т. д.7
В популяции Абдал выявлено, как уже отмечалось, 109 кровнородственных браков, что составило 27,5% их общего числа. При этом установлена интересная картина родства. Так, преобладающее большинство составляют браки между двоюродными братьями и сестрами — 68,8%, доля троюродных и четвероюродных соответственно равна 17,4 и 13,7%. Полностью отсутствуют браки типа дядя—племянница, тетя—племянник, т. е. одноперекрестные. Выявлены, но в незначительном количестве, случаи множественного родства. В целом по популяции средний коэффициент инбридинга (F) равен 0,0642, или 6,24%, в инбредной его части — 0,2468, или 24,7 %. Столь высокое значение полученного коэффициента объясняется, с одной стороны, предпочтением близкой степени родства в браках, с другой — сравнительно высокой плодовитостью в этих семьях. Хотя в действительности уровень инбридинга в данной группе азербайджанцев должен быть еще значительнее, так как возможности генеалогического метода учета инбридинга, примененного нами, ограничиваются не очень далекой степенью родства. При таком подходе почти полностью выпадает из поля зрения доля отдаленного кровного родства.
Если принять во внимание сравнительно небольшую численность этого изолята, высокую степень эндогамности, а также 27?
Таблица 1. Эффект инбридинга в кровнородственных браках популяции Абдал
Количество	Родственные браки (109 пар)		Неродственные браки (222 пары)		Уровень значимости Р
	X+SX	(52	Л'+8Х	02	
Рождений Живых детей Мертворождений и выкидышей Бездетных браков	0,084=0,6864 4,884=0,5280 0,244=0,05130 0,0394=0	11,7787 6,9703 0,6588	6,19184=0,3888 5,05504=0,3221 0,12334=0,0532 0,01304=0	11,0391 7,5779 0,2063	<0,05 <0,05 >0,05
устойчивость системы брачных традиций в историческом аспекте, то можно предположить, что вклад отдаленного кровного родства мог быть значительным. Сюда же можно отнести выявленные единичные случаи нежелания отдельных индивидов сообщить действительную информацию о браке. К сожалению, мы не располагаем соответствующими данными по предшествующим поколениям, хотя по аналогии с другими группами населения нашей страны можно предположить, что в прошлом величина F в данной популяции была несколько выше8.
Результаты популяционно-генетической характеристики селения Абдал представлены нами в двух таблицах.
Как видно из табл. 1, в которой приведены данные по репродукции женщин, среднее число рождений, приходящихся на одну женщину в группе кровнородственных браков, равнялось 6,08, в группе неродственных — 6,19. Среднее число живых детей соответственно было 4,88 и 5,05. Однако статистически значимыми •оказались лишь различия по пренатальной смертности, которая была в инбредных браках в 2 раза выше, а также в величинах •бесплодия, в 3 раза превышающих эту характеристику в сравнении с той частью жителей селения, которая была представлена неродственными браками.
Так как эффекты инбридинга трудно дифференцировать в группе женщин всех возрастов, сравнение между которыми проводилось только по принципу, в каком браке, родственном или неродственном, они состоят, то возникла необходимость исследования полных семей, т. е. таких брачных пар, которые уже завершили репродукцию.
В табл. 2 представлен анализ различных аспектов плодовитости в полных кровнородственных браках по сравнению с полными неродственными браками. Как видно из таблицы, по всем сравниваемым критериям — среднему числу рождений, числу живых детей, а также по количеству мертворождений и выкидышей
79
Таблица 2. Эффект инбридинга в полных кровнородственных браках (вышедших из репродуктивного возраста) популяции Абдал
Количество	Родственные браки (63 пары)		Неродственные браки (144 пары)		Уровень значимости Р
	A'*SX	П2	X*SX	аг	
Рождений	7,86*0,7389	8,1904	6,75*0,4819	11,1489	>0,05
Живых детей	8,27*0,0072	0,6767	5,46*0,4286	8,8203	>0,01
Мертворождений и выкидышей	0,24=0,1360	0,2770	0,06*0,0450	0,0985	>0,05
Бездетных браков	—	—	—	—	—
Примечание к табл. 1, 2. X — среднее число; SX—ошибка среднего; о2—диспер-
сия среднего числа.
кровнородственные браки имеют достоверно более высокие значения, чем неродственные. Так, например, доля мертворождений и выкидышей у первых выше в 3,2 раза.
Таким образом, в популяции Абдал выявлена картина повышенного уровня рождаемости, соответственно большего числа детей и сравнительно более высокого уровня мертворождаемости и выкидышей, чем в среднем по республике. Это, очевидно, можно объяснить лучшей совместимостью гамет в кровнородственных браках, с одной стороны, и неблагоприятным влиянием роста гомозиготности, как следствия инбридинга,— с другой. Можно констатировать, что в популяции Абдал сложилась своеобразная демографическая ситуация, особенностью которой является сбалансированность компонентов дифференциальной плодовитости и дифференциальной смертности. 
На конкретном материале исследования видно, что суждение о характере влияния родства супругов на состояние здоровья потомства не может быть однозначным. Полученные интересные данные об эффекте инбридинга в популяции с высоким уровнем кровнородственных браков требуют дальнейшего сравнения и сопоставления как с другими азербайджанскими, так и с иными этническими группами. Представляется также желательным проведение комплексного медико-генетического обследования населения селения Абдал.
1	Козлов В. И., Комарова О. Д. География долгожительства в СССР: этнический аспект // Феномен долгожительства: Антрополого-этнографический аспект исследования. М., 1982. С. 30—40.
2	Wright S. Coefficients of inbreeding and relationship // American Naturalist. 1922. N 56. P. 330.
3	Cottermann C. W. Relatives and Human genetic analysis // Science Monthly. 1941. N 53. P. 227.
4	Sutter I., Tabah L. Effects des manages consanguine sur la descendance//
80
Population. 1951. V. 6. P. 59; lidem. Effects de la consanguinity et de 1’en-dogamie Ц Population. 1952. V 7. P. 249.
5	Hann K. L. Inbreeding and fertility in a South Indian population // Annals of human Biology. 1985. V. 12, N 3. P. 267; Rao P. S. S., Inbaraf S. G. Inbreeding effects on fertility and sterility in Southern India// Journal of Medical Genetics, 1979. V. 16. P. 24; Лотош E. А., Колбаска А. В., Дранишников А. К. Популяционная и медико-генетическая характеристика коренных жителей Горного Алтая // Вести. АМН СССР. 1984. № 7. С. 78-81.
6	Crawford М. Н., Workman Р. L. Methods and theories of anthropological genetics // A school of American research hook. University of New Mexico Press, 1973. P. 1-59.
7	Гольцова T. В. Родственные связи, инбридинг и его эффекты у нганасан Таймыра // Генетика. 1981. Т. 17, № 5. С. 896—906; Ревазов А. А. Динамика параметров популяционной структуры как результат социально-демократических преобразований//Вести. АМН СССР. 1981. № 7. С. 21-26; Рычков Ю. Г., Таусик Н. Е., Таусик Т. Н. и др. Генетика и антропология популяций таежных охотников-оленеводов Сибири. Сообщение 2: Эффективный размер, временная и пространственная структура популяции и интенсивность миграции генов //Вопр. антропологии. 1974. Вып. 48. С. 3-26.
8	Гольцова Т. В. Родственные связи, инбридинг и его эффекты у нганасан Таймыра. С. 898.
С. М. Агамалиева, А. А. Измайлова
О СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЯХ
И ХАРАКТЕРЕ БРАЧНЫХ КРУГОВ
У АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ
Характер и структура семьи, формы брака, брачные круги, этнические установки поведения в семье являются одной из важнейших групп факторов, оказывающих влияние па степень долгожительства популяции, здоровье долгожителей, на их личностнопсихологическое состояние. Характер и тип семьи, ее состав,, форма браков в значительной степени определяются уровнем развития экономики, спецификой хозяйственной деятельности населения, социальным строем.
Для исследованных нами Таузского и Казахского районов, расположенных в западной части Азербайджана, в прошлом было характерно хозяйство, в котором сочеталось земледелие с отгонным скотоводством. Отгонному скотоводству в XIX в. принадлежала ведущая роль, так как для интенсивного развития земледелия условия здесь были неблагоприятны. Летом на низменности, да и в предгорье, не хватало воды для орошения. Зимой же равнины покрывались обильным травяным покровом, что давало-возможность содержать скот на подножном корму. Летом скот перегоняли на горные пастбища — яйлаги, зимой — содержали недалеко от села, на ятагах (хуторах). Бытовавший здесь вид скотоводства относился к яйлажной форме. Разведение крупного и мелкого рогатого скота, связанные с ним перекочевки на летние
81
пастбища, затем зимнее содержание их на бина (ятаг) и наряду с этим занятие земледелием требовали значительного числа рабочих рук. Кроме того, крестьянская семья занималась производством ряда изделий для обеспечения своих потребностей. На долю женщин выпадала большая часть забот по обработке молочных продуктов, а также по изготовлению шерстяных тканей, паласов и ковров *.
В начале XIX в. для исследуемой зоны была характерна большая семья. В одном из источников сообщается: «...в случае смерти отца старший сын заступает его место, и сколько бы ни было братьев, все они живут нераздельно в одном хозяйстве» 2. В конце XIX — начале XX в. капиталистические отношения, развивающиеся в сельском хозяйстве, усилили процесс социальной дифференциации. Происходила концентрация земель и скота в руках зажиточных крестьян. Развитие капиталистических отношений изменило характер хозяйства изучаемых районов. Все это привело к распаду больших семей.
В конце XIX в. большие семьи уже не были характерны для исследуемых районов, но еще встречались. Об их существовании в начале XX в. нам сообщают респонденты. В таких семьях совместно проживали двое и больше женатых братьев. В горных селениях Казахского района, по свидетельству долгожителей, они, видимо, встречались чаще, чем в Таузском районе. Семьи, состоящие из братских семей, называли кюльфят (кулфэт). Обычно они разделялись, когда дети, в свою очередь, обзаводились семьями. В этом случае отделившаяся семья также становилась неразделенной. О сравнительно недавнем бытовании большой семьи в изучаемом ареале свидетельствует своеобразное употребление родственных терминов. В больших семьях отцом было принято называть старшего брата отца, а отца называть ами (дЯдя). В том случае, если деда не было в живых, то дядю называли не ата (отец), а баба (дед), подчеркивая тем самым его старшинство в семье. Особенно характерен этот обычай для селений Казахского района. Многие респонденты сообщали нам, что отца своего они называли ами, а дядю — ата. Некоторые объясняют это тем, что их семьи жили совместно в одном доме и они так называли дядю и отца в подражение детям дяди. Но и те, что не жили вместе, тоже часто называли отца ами. В этом проявлялись отголоски отношений между членами большой семьи. Кроме того, отдельные родственные семьи при перекочевке на яйлаги объединялись и жили и питались совместно. Как для большой семьи, так и для разделенных была характерна главенствующая роль мужчины. Обычно старший мужчина руководил всеми хозяйственными и семейными делами.
Характер хозяйства, ведущая роль отгонного скотоводства требовали большого числа рабочих рук — женских и мужских. На яйлагах со скотом оставались женщины и незначительное число молодых мужчин (джахил) и нанятых пастухов, которые выпасали скот. Мужчины старшего возраста занимались на низ
£2
менности сбором урожая и другими работами. Через определенные промежутки времени они наведывались на яйлаги, привозили необходимые товары и забирали молочные продукты для продажи на рынке. Зимой на ятагах (хуторах) за скотом смотрели в основном мужчины возрастной группы джахил. Они оставались там, живя во временных жилищах. Мужчины постарше посещали ятаги, но возвращались на ночь в село.
Равномерное распределение обязанностей по хозяйству по-возрастным группам в большой семье давало возможность без напряжения справляться с необходимой работой. Кроме того, большая семья создавала благоприятную морально-психологическую обстановку. Тесная связь между семьями братьев, общая забота-о детях делали их более уверенными и уравновешенными. Пережитки большой семьи, выражающиеся в более тесных родственных связях и во взаимной поддержке, и в настоящее время играют положительную роль. Характер этих отношений не дает человеку, особенно в пожилом возрасте, испытывать чувство одиночества, что оказывает благотворное воздействие на нервно-психическое состояние личности. Все эти факторы, безусловно, оказывали» и оказывают благоприятное влияние на морально-этическую атмосферу жизни долгожителей.
Активное участие женщин в хозяйстве, мобильный образ жизни населения обусловили их сравнительно большую свободу. Женщины исследуемых районов не знали чадры. Но, несмотря на это, в брак молодые вступали по решению семьи, родителей. Если1 с мнением жениха иной раз и считались, то согласия девушки-при вступлении в брак обычно не спрашивали.
Брачный возраст женщин и мужчин был разным. Для женщин была характерна более ранняя и высокая брачность. Ранний» брачный возраст определялся главным образом большой потребностью в рабочих руках. Раннее вступление женщин в брак-должно было обеспечить более высокую рождаемость, т. е. воспроизводство рабочих рук. Предполагалось, что, чем больше де-' тей в семье, тем более перспективное будущее ее ожидает. Считалось, что дети будут кормильцами для родителей в старости и* опорой друг другу, а также всем родственникам. Особенно желанно было в прошлом рождение сыновей. Люди, не имевшие детей, считались несчастными. Бесплодие женщины служило серьезным основанием для развода.
Следует сказать, что и в настоящее время в сельских местностях бытует такая же установка в отношении детей. Но теперь считают, что и дочери могут быть кормильцами, даже более надежными, чем сыновья, так как последние чаще покидают родные селения. Б прошлом смертность среди детей была высока и только высокая рождаемость обеспечивала воспроизводство населения. Из полевых материалов видно, что в конце XIX — начале-XX в. выживала половина или меньше от общего числа детей.
Большая часть долгожителей сообщает, что до революции было принято выдавать девушек замуж в 14—16 лет, а мужчиныг
83
женились преимущественно в 30—35 лет, когда становились хозяйственно самостоятельными. По данным переписи 1897 г., показатели брачного возраста для Казахского уезда незначительно отличаются от показателей по губернии. По переписи, в возрастной категории женщин 15—16 лет в целом по губернии 62,6% состояло в браке3. В Казахском уезде состояло в браке 69%; женщин этой возрастной категории. Незначительное число девушек выдавали замуж в 13—14 лет; они составляли 20% общего числа этой возрастной категории. Наибольшее число замужних в Казахском уезде приходилось на возрастную группу женщин 20—29 лет4.
Наибольшее число браков мужчин приходилось на возрастную категорию 30—39 лет —31%. Значительное их число заключалось в возрастной группе мужчин 20—29 лет (22% общего числа состоящих в браке); 50% мужчин этой возрастной группы состояло в бракеs. Более позднее вступление в брак мужчин определялось экономическими факторами (возможностью выплаты башлыка), а также нехваткой женщин брачного возраста. В XIX — начале XX в. Казахский уезд занимал первое место в Елисаветпольской губернии по преобладанию мужского населения. Соотношение полов по переписи 1897 г. было следующим: мужчин — 56,3 %, женщин — 43,7 % 6. Меньшая численность женщин отражалась на брачном возрасте и уровне брачности мужчин. Этот фактор также оказывал влияние на круг брачных «вязей, на формы заключения брака. Недостаток в женщинах, -обычай платить башлык способствовали сохранению обычая умыкания невесты.
Одним из важных вопросов изучения популяции с повышенным процентом долгожительства является вопрос о круге брачных связей, а также о том, какими факторами и в какой мере определялась эндогамность или экзогамность браков. Границы брачных кругов определялись в основном общественными факторами. Для горных сел — Ашагы Аскипара и Гушчу-Айрум, возможно, имела место в прошлом и природная изоляция. Ее причинами были отдаленное расположение от сел низменности и плохое состояние дорог. Плотность населения в Казахском уезде в конце XIX в. была одной из самых низких в губернии — на 1 кв. версту приходилось 18,6 человека. Это также не способствовало тесным связям между населением.
Прежде всего брачные связи ограничивались кругом людей той же национальности, затем — конфессиональной принадлежностью. Не допускались браки с представителями иных религий, а также с мусульманами другого толка. В обследованных селах население исповедовало ислам шиитского толка. Следует отметить, что в низменной, большей части Казахского района распространен был суннитский толк.
В селении Юхары Аскипара, население которого состояло из переселенцев из Ашагы Аскипара и Салахлы, проживали сунниты и шииты. Переселенцы из Салахлы были суннитами. Следует
84
сказать, что в Юхары Аскипара конфессиональные ограничения браков строго не соблюдались. Браки между шиитами и суннитами нередко заключались в прошлом и участились в последние десятилетия, и другие факторы тоже способствовали ограничению ареала брачных связей. Значительная часть браков заключалась в своем селе, меньшая — с населением соседних сел, иногда отдаленных. Брачные связи с отдаленными селениями не носили случайного характера. Как показало исследование, жители отдаленных населенных пунктов были связаны между собой хозяйственными и общественными отношениями, а иногда и генетически. При перекочевках в горы и обратно крестьяне из равнинных сел по пути останавливались вблизи горных сел; возвращаясь обратно, они оставляли в них остов кибиток и другой скарб. Между жителями равнин и горцами поддерживались дружеские отношения (куначество), которые часто закреплялись заключением брака. Один брак обычно приводил к ряду браков между родственниками по свойству. Брачные связи такого рода на протяжении нескольких поколений существовали между селением Асрик-Джырдахан (Таузский район) и Ашагы Гушчу и Шыны-хом (Кедабекский район). Селение Гушчу-Айрум имело также связи с селениями низменности, что нашло отражение в наличии квартала Джырдаханлы.
Генетически связаны между собой селения Дюз-Джырдахан и Асрик-Джырдахан (Таузский район), селение Юхары Аскипара с Ашагы Аскипара и Салахлы (Казахский район).
Селения в прошлом разделялись на несколько кварталов, где проживали родственные группы. В последние десятилетия принцип родственного расселения нарушается, но каждый знает, к какой группе (наслю) он принадлежит. В исследуемых селениях браки заключались между всеми родственными группами. Встречена была только одна родственная группа-изолят в селении Асрик-Джырдахан. Группа эта относится к сеидам (считающимся потомками мусульманских имамов), что и определило ограничение брачных связей. Мужчины этого насля должны брать жену только из родственной группы, женщинам же было позволено выходить замуж за чужого.
Изучение показало, что в конце XIX — начале XX в. преобладали браки в пределах села. Следовательно, брачный круг родителей долгожителей и самих долгожителей был ограничен в значительной мере его рамками (табл. 1).
В горной местности Казахского района преобладают браки, заключаемые внутри села.
В советский период, особенно начиная с 1950-х годов, в результате огромных социально-экономических преобразований, процессов миграции и урбанизации, повышения культурно-образовательного уровня ареал брачных связей постоянно расширялся.
Как видно из табл. 1, для последующих поколений значительно увеличилось число браков, заключаемых вне своей местности.
85
Таблица 1. Брачные ареалы в конце XIX — XX в. (обследованные села), %.
Брак	Таузский район		Казахский район	
	браки в селе	браки вне села	браки в селе	браки вне села
Родители долгожите-	70,5	* 29,5	85,7	14,3
лей, долгожители, их братья и сестры Дети долгожителей	49,2	50,8	78	22
Внуки долгожителей	48,7	51,3	54,3	45,7
Брачные связи устанавливаются не только в своем, но и с другими районами. Но значительное место по-прежнему занимает браки с жителями соседних сел. Следует отметить, что значительное расширение брачного круга мало отразилось на составе населения. Большая часть вступивших в брак с партнерами (реже с партнершами) из других районов и особенно городов оставляют свое село. Поэтому преобладающую часть жителей исследуемых населенных пунктов составляют их уроженцы и представители (чаще представительницы) соседних сел.
В основном преобладают однонациональные браки. Смешанные браки — явление редкое. Обычно мужчины, вступившие в брак с русскими женщинами, проживают в различных городах Азербайджана и других республик. Случаи выхода местных азербайджанок замуж за представителей другой национальности нам неизвестны.
Изучение характера браков нескольких поколений показало, что число браков между неродственниками всегда преобладало. Среди исследуемой популяции имели и имеют место родственные браки, но их число невелико. Мы располагаем данными о характере браков родителей респондентов и их братьев и сестер, на основе которых составлена табл. 2.
Традиционно благосклонное отношение к родственным бракам определялось рядом факторов, прежде всего социально-экономическим. Браки заключались между семьями, соответствующими друг другу по своему социальному и экономическому положению. При этом родственные браки заключались в семьях как богатых, так и бедных. В прошлом в исследуемых районах имел распространение обычай уплаты башлыка за невесту деньгами и скотом. Мужчинам из бедных семей было трудно жениться. Если была девушка-родственница на выданье, то мужчина женился на ней, так как родственники шли на уступки в уплате башлыка. Если девушка или юноша имели какие-либо физические недостатки, которые мешали им вступить в брак, то их обычно также выдавали замуж за родственника или женили на родственнице.
Распространение родственных браков в прошлом было ограничено влиянием демографического фактора. Диспропорция в чис-
86
Таблица 2. Браки с «чужими» и родственниками в конце XIX—начале XX в. (обследованные села), %
Поколение	Таузский район		Казахский район	
	браки с «чужими»	браки с родственниками	браки с «чужими»	браки с родственниками
Родители долгожителей, их братья и сестры	73,8	26,2	74,1	25,1
ленности мужчин и женщин, отмеченная выше (и особенно проявлявшаяся в родственных семьях), в значительной степени уменьшала возможности заключения родственных браков. Влияние родственных браков на здоровье потомства и на долголетие в принципе не было однозначно отрицательным. Известно, что родители многих современных долгожителей состояли между собой в родстве.
В настоящее время отношение к родственным бракам у значительной части населения несколько изменилось. Повышение уровня культуры и образования, уменьшение влияния религии оказали воздействие на отношение к кругу брачных связей в целом, в том числе к родственным бракам. Ряд респондентов, в том Числе и долгожителей, считают родственные браки нежелательными. Но нельзя сказать, что процент их заметно уменьшился. Ниже мы приводим данные по родственным бракам у детей и внуков респондентов (табл. 3).
При значительном расширении ареала брачных связей, увеличении числа браков с партнерами из других населенных пунктов наблюдается некоторая стабильность общего уровня родственных браков. Объясняется это тем, что часть браков вне села также заключается с родственниками.
Сохранение родственных браков объясняется бытующим еще у части населения мнением, что браки между родственниками лучше, прочнее, нежели с чужими. Сыграл здесь роль и демографический фактор. Уменьшение смертности детей при сохранении высокой рождаемости привело к увеличению населения сел, к уравновешиванию численности мужчин и женщин. Мужчины теперь имеют большую возможность выбора женщин в своем селе, в том числе и среди родственниц. Видимо, в будущем число родственных браков будет иметь тенденцию к уменьшению.
В Таузском районе наиболее высокий процент родственных браков был в селе Асрик-Джырдахан, более низкий процент — в Юхары Оксузлу и Ашагы Оксузлу, расположенных ближе к административному центру и другим крупным селениям. На низкий уровень родственных браков в Ашагы Оксузлу оказало влияние и то, что оно образовалось в конце XIX— начале XX в. из от-селенцев как из Юхары Оксузлу, так и из многих других селе-
57
Таблица 3. Враки с «чужими» и родственниками в 1940—1980-е годы (обследованные села), %	'
Поколение	Таузский район		Казахский район	
	браки с «чужими»	браки с родственниками	браки с «чужими»	браки с родственниками
Дети долгожителей	76,3	23,7	78	22
Внуки долгожителей	78,4	21,6	77,1	22,9
ний. В среднем за сто лет родственные браки в селениях Тауз-ского района составили 24,2%.
В исследуемых селениях Казахского района на 221 брак всех поколений приходится 23,5% родственных браков с «чужими». В прошлом наиболее высокий процент родственных браков был отмечен в селении Гушчу-Айрум (32,2%). Это можно объяснить как природной изолированностью, так и спецификой жителей Гушчу-Айрум, принадлежащих к этнографической группе азербайджанцев — айрумам.
Высокая рождаемость, несмотря на интенсивные процессы урбанизации и миграции, обеспечивает воспроизводство популяции изучаемых сел. Так, например, в трех селах Казахского района население с 1921 г. по начало 80-х годов возросло в 2 раза.
Анализ полевых материалов свидетельствует о том, что расширение брачных связей и высокий процент браков, заключаемых вне села, мало отразились на составе сельского населения. Преобладающую часть жителей составляют уроженцы данного села с более широким, чем прежде, притоком из соседних, иногда более отдаленных сел района. В воспроизводстве популяции участвуют в основном местное население и представители соседних и отдаленных селений региона.
1	Каллестинов Д. Кочевое скотоводство//Известия Общества обследования и изучения Азербайджана. Баку, 1926. № 3. С. 85.
2	Обозрение российских владений за Кавказом. СПб., 1836. Ч. 2. С. 229.
3	Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. LXIII: Елисаветпольская губ. СПб., 1904. С. 24.
4	Там же.
5	Там же.
6	Там же. С. 4.
88
А. А. Измайлова
ЖИЛИЩНО-БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ
В ДОЛГОЖИТЕЛЬСКИХ СЕЛЕНИЯХ ЗАПАДНЫХ РАЙОНОВ АЗЕРБАЙДЖАНА
Для комплексного изучения населения с повышенным процентом долгожителей в Азербайджане в 1983—1984 гг. были выбраны предгорные селения Асрик-Джырдахан, Ашагы Оксузлу и Юхары Оксузлу в Таузском районе и горные селения Ашагы Аскипа-ра, Юхары Аскипара и Гушчу-Айрум в Казахском районе.
Из селений Таузского района раньше других основано Юхары Оксузлу. Оно упоминается в литературе XIX в. и в переписи 1897 г. Ашагы Оксузлу сформировалось в конце XIX — начале XX в. из переселившихся сюда жителей Юхары Оксузлу и близлежащих сел. Селение Асрик-Джырдахан, судя по данным конца XIX в., было небольшим и разрослось в основном в XX в. Первоначально здесь поселились переселенцы из Джырдахан (Дюз-Джырдахан), что и нашло отражение в названии села.
Горные селения Ашагы Аскипара и Гушчу-Айрум старые, хотя жители помнят, откуда пришли их предки. Так, долгожители Гушчу-Айрум сообщили, что их предки переселились сюда из Кедабекского района. Юхары Аскипара в основном сформировалась в конце XIX — начале XX в. Население ее сложилось из переселенцев из Ашагы Аскипара и Салахлы, расположенного на низменности. В литературе конца XIX в. это селение называют Старая Аскипара из-за того, что на его территории имелись развалины *.
Изучаемые населенные пункты имеют однородный этнический состав — в них проживают азербайджанцы.
Население Таузского района исповедовало ислам шиитского толка. В Ашагы Аскипара и Гушчу-Айрум также имел распространение шиизм. В Юхары Аскипара часть населения принадлежала к шиитам, часть — к суннитам.
На образование и планировку поселений в изучаемом ареале большое влияние оказывали природные условия и хозяйственно-культурый тип. Население занималось пахотным земледелием в сочетании с отгонным и выгонным скотоводством. В начале IX в. отгонное скотоводство играло значительную и даже, как отмечают источники, «главенствующую» роль 2.
В исследуемых селениях имели распространение яйлажная и кышлажная (равнинно-предгорная) формы скотоводства. Большая часть семей откочевывала летом на яйлаги. Население селений Таузского района шло в горы Кедабекского района. Население исследуемых селений Казахского района тоже шло в горы, но на более близкое расстояние. Зимой скот содержали недалеко от постоянного поселения. На зимовках (ятаг, бина) строились
89
временные жилища, обычно землянки — казма. Следует сказать,, что Асрик-Джырдахан, Ашагы Оксузлу и Юхары Аскипара образовались именно из таких ятагов, постепенно превратившись в-, постоянные поселения.
Изучаемые объекты были небольшой величины. По данным 1921 г., в Ашагы Аскипара было 132 дыма (хозяйства), в Юхары Аскипара — 75, в Гушчу-Айрум — 95, в Юхары и Ашагы Оксузлу совместно — 561, в Асрик-Джырдахан — 174 дыма3. Наиболее крупным селом было Юхары Оксузлу. Все селения расположены вдоль небольших рек, обычно на восточных и южных склонах гор. Речная вода до сих пор используется для водопоя животных, хозяйственных нужд. Для питья используется родниковая вода. По мере своего разрастания села поднимались выше в горы. На их центральные улицы в настоящее время из родников по трубам проведена вода, которую жители носят в медных кувшинах и ведрах. В Юхары и Ашагы Оксузлу во дворах выстроены из камня резервуары, куда заливают воду, подвезенную машиной. Эту воду употребляют несколько дней для питья и хозяйственных нужд.
Планировка селений в прошлом была беспорядочно-разбросанная. Определялось это необходимостью каждого хозяйства в небольшом выгоне для скота, а также стремлением найти удобное место для жилья. Дома одной родственной группы (2—3 строения) обычно находились на значительном расстоянии от другой. Постепенно, однако, это пространство заполнялось усадьбами разраставшихся групп. В настоящее время в старой части селения плотность заселения выше, усадьбы примыкают друг к другу, образуя одну-две параллельные улицы вдоль горы. Но сами дома не стоят вплотную, а расположены внутри усадьбы на разных уровнях.
На территории усадьбы находились хозяйственные постройки: хлев, конюшни, саманлыг (сарай). До революции хозяйственные постройки часто примыкали к жилому помещению, иногда сообщались с ним проходом. Усадьбы были открытого типа, ограждались невысокой оградой из колючек или хвороста. В последние десятилетия в селениях Юхары Оксузлу, Ашагы Оксузлу и Ашагы Аскипара часть усадеб, расположенных в центре, ограждается каменными стенами. Обычно стена отделяет двор от улицы,, от смежных усадеб он отделен невысоким дощатым забором.
Особенно характерна беспорядочно-разбросанная планировка для Асрик-Джырдахан, Юхары Аскипара и верхней части Гушчу-Айрум. В конце XIX — начале XX в. многие крестьяне обеднели и не имели скота, но по традиции строили дома на отдаленном расстоянии.
Хотя в советский период в результате социально-экономических преобразований произошли огромные изменения в хозяйстве и образе жизни населения, тем не менее сохраняется традиция сепаратности отдельных усадеб.
Одна или две широкие улицы тянутся вдоль реки, от них от
90
ходят узкие переулки вверх к нескольким домам. Четкая планировка не соблюдается. Селения разделяются на кварталы, носящие различные наименования. Первоначально каждый квартал населялся одной родственной группой. По мере разрастания родственных групп этот принцип нарушался. Полевые материалы свидетельствуют о том, что селения являются моногенными. Каждый квартал (махаля) имеет свое название, состоящее из имени основоположника рода с прибавлением термина «наел» (род). В селении Ашагы Аскипара названия родственной группы образуются от имени предка с прибавлением суффикса множественного числа. Например, Махмудлар, Сары Кызлар и т. п. Некоторые названия указывают на место прежнего проживания, этническую принадлежность или занятия жителей.
В конце XIX — начале XX в. в исследуемых селениях бытовало несколько типов жилищ. Наиболее распространенным из них был карадам, называемый в этой зоне ер-дамы или ав-дамы. Жилище этого типа было характерно в начале XIX в. для всего Казахского уезда4. Жилище это устраивали на склоне горы, и оно находилось целиком или частично в грунте. Преобладали карадамы с фасадной стеной, выходящей на поверхность земли. Ближе к углу (слева) в фасадной стене устраивался дверной проем.
Помещение делалось квадратным. Крыша представляла собой ступенчатый свод, сложенный из бревен; завершался свод квадратным отверстием (баджа), служащим одновременно для освещения и проветривания. Окон не было. Дом этого типа состоял из одного жилого помещения крупных размеров. Площадь ер-дамы обычно была равна 7X7 или 6X6 м. Высота потолочного перекрытия в центре равнялась 4—4,5 м. Пол был земляной, его плотно утрамбовывали, но не обмазывали глиной. Открытый очаг располагался посредине. Топливом служили в основном дрова. Стены и свод помещения от постоянного пользования открытым очагом были сильно закопчены. Большая часть долгожителей в юности жила в таких домах, санитарно-гигиенические условия в них были крайне неблагоприятными.
В конце XIX — начале XX в. имели распространение и жилища переходного типа от карадама к наземному. Задняя стена их находилась в грунте, перекрытие было плоское, освещалось через верхнее отверстие. С 60-х годов XIX в. в исследуемых селениях начали строить каменные дома с плоской крышей и одним или двумя окнами. Но еще в начале XX в. они были редким явлением, характерным для зажиточных крестьян, да и им часто служили гостевым домом — гонаг эви.
В начале XX в. получает распространение стенной камин бу-хары с дымоходом. Наземное жилище с окнами, плоским перекрытием, прямоугольной планировкой получило широкое распространение в 20—30-е годы нашего столетия. Процесс «вытеснения» жилищ, расположенных в грунте, продолжался и в послевоенные годы. Жилища эти еще часто выстраивались «от земли»
91
или незначительно были приподняты над ней. Часто такие дома состояли из двух комнат площадью 3X6, 3,5X6 м. Стены складывали на глиняном растворе, полы были земляные. Комнаты недостаточно хорошо освещались, в них было сыровато.
В 1960-е годы начинается новый этап развития жилищ. Особенный размах строительство новых домов получает в конце 1960-х и в 1970-е годы. Так, из 216 домов в Ашагы Аскипара 163 построены в 1960—1970-е годы, 19 — в 1930-е годы, 11 — в 1940-е годы, 23 дома — в 1950-е годы. Большая часть домов, возведенных в 1930-е годы, была снесена или недостроена. Старые дома сохраняются как хозяйственные постройки. Иногда над ними надстраивают второй этаж. Новые дома имеют широкие окна, большие комнаты; перед ними обычно устраивают застекленную веранду. Внутреннее устройство дома мало чем отличается от городского. Эти дома лучше освещаются и проветриваются. В них стало теплее, так как стены оштукатурены, потолочное перекрытие и крыша усовершенствованы, полы деревянные. Отопляются жилища большей частью железными печками, получившими распространение с 1920-х годов.
Помещение первого этажа используется обычно как кухня, кладовая. Хозяйственные постройки располагаются на небольшом расстоянии в глубине усадьбы. В каждом дворе есть туалет, который до революции был редкостью. Располагается он в некотором отдалении, обычно ниже по склону. У некоторых семей имеется специальная постройка для купания.
Кроме постоянных, здесь бытовали временные переносные жилища — различного вида кибитки. В них население жило на летних пастбищах — яйлагах. В 1920-е годы кибитки еще использовались населением на летовках и были описаны в специальной литературе. Остов кибиток состоял из жердей, которые втыкались по кругу в землю. Верхние концы их сгибались и связывались. Кибитки более простой конструкции назывались дейа. Они были меньшего размера. Крупные кибитки со срединным опорным столбом назывались алычаг 5. На столбе укреплялось деревянное колесо, в которое вставлялись верхние концы жердей остова. Такие кибитки были только у зажиточных семей. Остов кибитки покрывался войлоком, дверной проем завешивался паласом. Пол также устилали войлоком, а поверх — паласом. Величина кибитки и ее убранство отражали материальное положение хозяев.
Обычно на яйлагах селились отдельными группами — несколько кибиток вместе. При этом соблюдался родственный принцип. Хотя в конце XIX в. бывали случаи, когда обедневшие хозяева пускали на свой участок и другие семьи.
Ряд источников конца XIX в. отмечает, что все население Казахского уезда летом перекочевывало в горы. Из статистических данных того времени видно, что население исследуемых сел не владело таким количеством скота, которое обусловливало уход на яйлаги. Многие крестьяне обеднели и вовсе не имели скота6. Следовательно, на яйлаги шли семьи, которых к этому не при
92
нуждала хозяйственная необходимость. Бедняки же нанимались в пастухи к более зажиточным и шли на яйлаги с их скотом. Население шло в горы в силу древней традиции, привычки проводить лето в более прохладном месте. Это делали все информаторы-долгожители. По их мнению, своим здоровьем и долголетием они обязаны именно тому, что ежегодно в молодости (в первой половине своей жизни) уходили на яйлаги. Перекочевки совершались и в советский период, они продолжались до 1950 г.
Переселялись на яйлаги семьи крестьян — женщины с детьми. Мужчины сопровождали их, устанавливали кибитки и затем возвращались для завершения земледельческих работ. Через определенные промежутки времени мужчины навещали семьи, привозя различные продукты — муку, крупы, сахар 7. Уезжая обратно, они захватывали молочные продукты для продажи на рынке. На яйлагах выпасали скот более молодые мужчины семей и нанятые пастухи. Мужчины, завершив сельскохозяйственные работы в селении, какое-то время также проводили на яйлагах.
Итак, можно говорить о том, что перекочевки в горы в конце XIX — первой половине XX в. не были обусловлены для всего населения хозяйственными нуждами. Значительная его часть переселялась в силу традиции, сложившегося мнения о полезности для здоровья пребывания на яйлагах. В литературе как начала, так и конца XIX в. говорится, что население Казахского уезда шло на яйлаги, спасаясь от жары и лихорадки. В источниках также отмечается, что оно отличается здоровьем и долголетием по сравнению с жителями других уездов ®. На вершинах высоких гор летом было достаточно прохладно и организм людей не подвергался воздействию резких климатических перепадов. Поэтому пора перекочевок в горы ожидалась с большим нетерпением и радостью, готовились к ней с ранней весны.
Спали в прошлом в основном на земляном полу, на который клали войлок, в зажиточных семьях поверх него постилали еще паласы и ковры. У многих жителей в комнате стояли одна или две широкие тахты с невысокой оградкой. На тахте днем сидели, ночью спали. Величина ее позволяла укладываться нескольким людям. Чаще на ней спали дети. При приезде гостя тахту предоставляли ему. В настоящее время такая традиционная тахта еще сохраняется в некоторых домах.
Постель состояла из толстого матраса, набитого свежей шерстью, и одеяла, стеганного из овечьей шерсти. Прежде под голову клали крупные подушки (мутаки), набитые шерстью. Только в отдельных богатых семьях имелись перьевые подушки. Прежде крестьяне постельного белья не употребляли. Чехлы от мутак и матрасов стирали часто, от одеял — реже. Раз в год шерсть одеял и матрасов мыли и трепали. Каждый член семьи имел свою постель. Для гостей держали новую, не употреблявшуюся шерсть.
Во всех видах жилищ в зимнее время было прохладно, осо
93
бенно ночью, когда очаг гасили. В очень холодную погоду в него клали небольшое бревно, которое тлело всю ночь. Срединный очаг не согревал жилья, а получивший распространение в начале XX в. камин имел широкое открытое устье и поэтому тепла не хранил. Спасала от холода только теплая постель. Специального ночного белья не было, спали в нижней одежде. Мужчины спали в специальных шапках, сшитых из шкуры ягнят шерстью внутрь. Информаторы в селениях Аскипара и Гушчу-Айрум сообщают, что зимой в домах было холодно.
В настоящее время для отопления используется железная печка, в незначительной степени — электронагревательные приборы. Но следует сказать, что обогреваются не все комнаты, а только те, в которых спят. До революции вечером жилище освещалось чырахом — глиняной лампой, в которую наливался керосин и вставлялся фитиль. В редких семьях имелись керосиновые лампы. В советский период, до 1950-х годов, пользовались керосиновыми лампами. В начале 50-х годов все села были элект-рис|)ицированы. Электрическая энергия используется не только для освещения, но и для выполнения различных домашних работ.
Кухонь прежде специально не выстраивали. Весной, летом и осенью, пока погода позволяла, готовили на открытом очаге во дворе или на веранде. Зимой готовили дома. До глубокой осени все домашние работы выполнялись во дворе. Изготовлением молочных продуктов, обработкой шерсти и тканьем занимались на воздухе. Начиная с 1930-х годов рядом с домом стали выстраивать небольшое помещение, служащее кухней, где не только готовили, но и хранили продукты. Но, несмотря на это, при хорошей погоде готовили и выпекали фэтиры (хлеб) на дворе. Следует сказать, что и в настоящее время в теплое время года готовят во дворе. Для жителей исследуемых селений характерно выполнение различных домашних работ во дворе или на открытой веранде большую часть года. Длительное пребывание на чистом воздухе, несомненно, оказывает положительное воздействие на здоровье сельчан. В летние месяцы старые люди во время дневного отдыха часто и спят на открытой веранде или во дворе.
Длительное пребывание на воздухе, выполнение различных работ во дворе, даже в сравнительно холодное время года, требовали утепленной и в то же время легкой одежды. Традиционная одежда была удобной для работы, не стесняла движений. Летом носили в основном одежду из хлопчатобумажных тканей. Зимой она дополнялась верхней шерстяной и стеганной на шерсти.
В 20—30-е годы нашего века получила распространение городская одежда, причем мужская изменялась более интенсивно, чем женская. Но и женщины также в настоящее время обычно носят городскую одежду. Верхней одеждой служат покупные жакеты и пиджаки. Прежде одежду имели в незначительном количестве — две-три смены. Выходной наряд у женщин — из шелка •и бархата. Мужчины также имели несколько смен. В настоящее
94
время старые люди одеваются несколько теплее, чем среднее поколение. Часть старых женщин носят традиционную широкую’ юбку и рубаху. Поверх рубахи надевают жакет или пиджак. Зимой обычно под жакет надевают стеганную на шерсти безрукавку. Мужчины носят современный костюм, зимой часто добавляя к нему стеганую безрукавку. Летом старые мужчины, выходя на улицу, надевают пиджак. Днем, находясь у себя во дворе, они могут ходить в одной рубахе. Следует сказать, что утром и вечером в исследуемых селениях довольно прохладно.
Стирали одежду часто, используя мыло и специальную глину (гилаб). Для стирки грели воду. В летнее время спускались стирать к реке. Белье развешивали для сушки на кустах, ограде.
Мылись летом примерно раз в неделю, но обычно и каждый раз после тяжелой физической работы. Зимой мылись примерно-раз в 10—15 дней в большом медном тазу, поливая себя горячей водой. Купались в доме либо в хлеву. Для мытья головы употребляли гилаб, катык (кислое молоко), айран (сыворотку от сбивания масла) и мыло. В летнее время полоскали голову и тело отваром из различных трав и цветов. Вытирались чистыми полотенцами. После купания надевали чистое белье и одежду. Мыло для детей держали отдельно. Вымытую голову повязывали специальными хлопчатобумажными платками. Купаться в реках не было принято, там могли только умываться, мыть ноги, так как вода была очень холодная. Умывались ежедневно утром, а в жаркое время и днем. Было принято мыть руки перед едой и после еды. Зубы не чистили, но ополаскивали рот. В домах, устланных коврами, с деревянными полами при входе снимали обувь. Каждый вечер мыли ноги, перёд тем как лечь спать.
Мужчины молодого и среднего возраста брились, пожилые отпускали бороды. В летнее время брили и голову. Мужчины постоянно носили папаху, не расставаясь с ней и дома. В последние десятилетия эти обычаи также изменились. Многие старики тоже бреют лицо, дома сидят без головного убора.
Женщины почти не пользовались косметическими средствами. Для окраски волос употребляли хну. Ею окрашивали ладони и подошвы ног. Кожу лица отбеливали, смазывая ее кислым молоком. В настоящее время часть старых женщин еще используют хну. Считается, что хна полезна для волос и помогает от головных болей.
Специфика хозяйства и образ жизни способствовали более длительному сохранению в исследуемом ареале больших семей. В начале XIX в. большие семьи преобладали ®.
В конце XIX в. в связи с проникновением капиталистических отношений в сельское хозяйство, с усилением процесса дифференциации крестьянства большие семьи распадались. Для конца XIX — начала XX в. большая семья уже не была характерна. В исследуемых селах часты были семьи, состоявшие из двух братских семей. Информаторы сообщали нам о существовании-больших семей, в которых жили вместе с отцом 5—7 женатых
95-
братьев. Они сохранились в селениях Ашагы Аскипара, Юхары Аскипара и Гушчу-Айрум.
Перед революцией в Юхары Аскипара была семья Достула-ров, которая состояла из шести братских семей, проживавших вместе с родителями. В семье насчитывалось 42 человека, из них 24 взрослых 10. Она проживала в четырех крупных карадамах и двух небольших землянках. Жилища были расположены рядом и сообщались крытыми проходами. В центральном карадаме жил отец, в четырех других домах — сыновья с семьями. Два младших зимой были на ятагах, летом — на летовках. Они занимались выпасом скота. С ними вместе находились их семьи. Посещая постоянно поселение, они останавливались в доме отца. Мужчины, остававшиеся в селе, занимались земледелием. Кроме того, они изготавливали древесный уголь на продажу. В 1930-е годы этот жилой комплекс пустовал. Часть членов семьи погибла во время гражданской войны, остальные отделились, выстроили новые дома. Подобные комплексы сохранялись в 1930-е годы и в Гушчу-Айрум, но состояли из меньшего числа домов. Из сообщения информаторов можно заключить, что в исследуемых селениях часты были семьи, состоявшие из двух братских семей. Многие из долгожителей выросли именно в таких семьях.
В 1920—1930-е годы еще встречались семьи, состоявшие из двух братских семей, но преобладали малые. Несомненно, что жизнь в такой неразделенной семье в детстве и юности оказывала положительное воздействие на формирование характера и морально-этических установок. Обычно люди, выросшие в большой семье, бывают более общительными, уравновешенными, отличаются добрым и терпеливым отношением к другим.
В настоящее время характерны трехпоколенные семьи по прямой линии. Кое-кто из детей живет с родителями, чаще это младшие сыновья. В последние десятилетия с родителями живут те дети, которые остаются в селе. Старые люди предпочитают жить с одним из детей и внуками, не любят жить одни.
В прошлом в исследуемых селениях родственные связи были тесными. Скотоводческая направленность хозяйства обусловливала объединения родственников по сезонам. На яйлагах и ятагах они поселялись вместе, помогали друг другу в работе. Часто и питались совместно. Женщины помогали друг другу при различных работах в домашнем хозяйстве, например в приготовлении пищи, при обработке шерсти и т. д. В настоящее время тесные •отношения и обычай взаимопомощи сохраняются в среде родственников, проживающих в одном селе.
Близкие родственники часто посещают друг друга, совещаются по различным вопросам. При несчастном случае или чьей-либо смерти потерпевшей семье помогают, оказывают материальную помощь и моральную поддержку. Понесших утрату стараются не оставлять в одиночестве. Устройством поминок обычно занимаются родственники, которые не дают ничего делать хозяевам дома. Деятельное участие принимают родственники и просто соседи и
36
в проведении различных торжественных событий, особенно свадьбы.
Связи поддерживались и с родственниками или знакомыми, жившими в других населенных пунктах. Отправляясь к ним в гости, везли с собой гостинцы, обычно что-то из домашних продуктов. Родственники, в свою очередь, старались отдарить пришедших. И в настоящее время эти обычаи сохраняются. Отношения со знакомыми могут быть очень дружественными, не уступать ничем родственным. Обычно таких друзей называют гонаг (гость). Все эти факторы создавали сердечную и благоприятную для жизни атмосферу. Человек не чувствовал себя одиноким в минуты горя, а также при различных торжественных событиях, требующих большой подготовки. Все это способствовало более легкому перенесению различных стрессовых состояний, уменьшало физические нагрузки и, безусловно, оказывало положительное влияние на здоровье долголетних людей.
В изучаемых селах сохраняется традиция почтительного отношения к старшим в семье. Старые люди фактически уже не являются ее главой. Руководит делами семьи и занимается хозяйством сын. Но к старшему относятся очень внимательно и заботливо. Молодые мужчины всегда уступают ему дорогу. При старших они не садятся. Людей старшего поколения, как женщин, так и мужчин, стараются оградить от лишних стрессов, по возможности, стараются скрыть от них неприятности. Если их мнение не совпадает с решением более молодых членов, то обычно с ними не спорят. Традиционная этническая установка — не обижать старых, не забывать их. Обычно родственная группа уделяет особое внимание старшим в роду независимо от пола. Даже неблизкие родственники обязательно наносят визиты старшим в роду по праздникам. Считается, что старшие объединяют родственную группу, являются ее стержнем.
Старших родственников приглашают на все семейные торжества. Они не просто присутствуют на них, но и принимают деятельное участие. Мужчин обычно включают в группу сватов. .Женщины старшего поколения принимают более деятельное участие в различных семейных событиях и торжествах, чем мужчины. Зная хорошо традиционные обычаи, они руководят проведением торжества, советуют, что готовить и как подавать. Но работы выполняются в основном женщинами среднего возраста и молодыми.
Забота о старых людях проявляется и в приготовлении для них пищи. Стараются приготовить им то, что они желают. Подают им и в неурочное время, когда другие члены семьи не едят. Чаще для них готовят жидкие блюда. Обычно старикам подают еду отдельно. Пожилая женщина может садиться за стол с другими членами семьи. Но ей могут подать еду вне очередности, когда ей захочется. Следует сказать, что пожилые женщины часто готовку обеда берут на себя и отказываются от этой обязанности, только если очень плохо себя чувствуют.
97
4 Заказ № 27Э5
Обычно люди преклонного возраста участвуют в работах дома и на приусадебном участке. В саду и огороде они выбирают труд по своему желанию, но обычно им не дают выполнять тяжелую работу.
Женщины преклонного возраста смотрят за внуками, помогают более молодым при выпечке хлеба и готовке обеда. Уборкой дома и двора занимаются молодые женщины.
Встают в селе рано, особенно летом. Необходимую работу стараются выполнить с утра. В полдень после легкой еды располагаются на отдых. Летом в самую жару часа 2—3 спят. Следует сказать, что такой режим дня характерен не только для долгожителей, но и для других членов семьи.
Нельзя сказать, что население с повышенным процентом долгожителей имеет какие-то особые этические установки в семейном и общественном быту. Но в силу специфики хозяйства здесь, видимо, были более тесные связи между близкими и дальними родственниками, а также между отдельными кварталами села. Социально-экономические условия, породившие эти отношения, ушли в прошлое, но тесные связи и взаимопомощь еще сохраняются, хотя и имеют тенденцию к ослаблению. Отношения между родственниками не по прямой линии уже не так прочны, как прежде. Широкий процесс миграции в города разбрасывает членов одной семьи, не говоря уже о членах родственной группы. Тем не менее родственные связи еще достаточно сильны.
Изучение жилищно-бытовых условий в исследуемых селениях показало, что на протяжении 100 лет происходил процесс их улучшения, особенно резко ситуация изменилась во второй половине XX в. Благоустройство жилища, большая утепленность, изменение к лучшему гигиеническо-санитарных условий, более разнообразное питание, активная деятельность органов здравоохранения при сохранении положительных традиционных установок — все это способствовало появлению людей с более длительным возрастом активной жизни.
1	Архив Института истории АН Азербайджанской ССР. 1934. Ф. 1. Он. 1. Д. 13. С. 3.
2	Обозрение Российских владений за Кавказом. СПб., 1836. Ч. 2. С. 238.
3	Список населенных мест Азербайджана (по материалам сельскохозяйственных переписей 1917 и 1921 гг.). Баку, 1922. С. 20.
4	Обозрение... С. 331.
5	Кулиева М. В. Кибитка на яйлагах полукочевых тюрок Казахского уезда // Известия Общества обследования и изучения Азербайджана. Баку, 1927. № 5. С. 178.
‘ Материалы для устройства казенных летних и зимних пастбищ и скотоводства на Кавказе. Тифлис, 1895. Т. 3. С. 176, 180.
7	Каллестинов Д. Кочевое скотоводство // Известия Общества обследования и изучения Азербайджана. Баку, 1926. № 3. С. 85.
* Обозрение... С. 245.
9 Там же. С. 229.
10 Шарифов Д. Крестьянские жилища Казахского района 7/Архив Института истории АН Азербайджанской ССР. 1934. Ф. 1. Он. 1. Д. 12. С. 2.
98
Н. И. Григулевич
ТРАДИЦИОННОЕ ПИТАНИЕ АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ
И ПРОБЛЕМА ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВА
В последние годы среди исследователей (представителей как гуманитарных, так и естественных наук) резко возрос интерес к изучению форм традиционного хозяйства, системы жизнеобеспечения и пищи как одной из ее главных составляющих. Это связано с тем, что в традиционном хозяйстве бытовали весьма рациональные приемы переработки и хранения продуктов, выработанные на протяжении веков, которые в наше время иногда незаслуженно забываются и утрачиваются.
Однако это не единственная причина, которая требует внимательного исследования систем питания прошлых поколений. И с научной и с практической точек зрения важно изучить, как происходил отбор определенных элементов питания, методов их обработки и потребления. В свою очередь, итоги решения' этих проблем могли бы служить материалом для ретроспективного анализа условий питания населения тех или иных территорий. Подобный анализ, в частности, необходим для выявления факторов долгожительства. Здесь мы исходим из тех соображений, что феномен долгожительства наряду с другими причинами может являться следствием каких-то особенных экологических взаимосвязей с природой, важнейшей составляющей которых является система питания.
Азербайджанское, особенно сельское, население, характеризующееся высоким процентом долгожителей, отличается значительной долей традиционных приемов взаимосвязей со средой. Поэтому проблема питания в связи с изучением феномена долгожительства должна рассматриваться в рамках этнической экологии. По определению, данному В. И. Козловым, «этническая экология — научная дисциплина, расположенная на стыке этнографии с экологией человека и имеющая зоны перекрытия с этнической географией, этнической антропологией и этнической демографией. Она ставит своей задачей изучение особенностей традиционных систем жизнеобеспечения этнических групп и этносов в целом в природных и социально-культурных условиях их обитания, а также влияния сложившихся экологических взаимосвязей на здоровье людей; изучение специфики использования этносами природной среды и их воздействия на эту среду, традиций рационального природопользования, закономерностей формирования и функционирования этноэкосистем» ‘.
На наш взгляд, изучение питания является составной частью следующих задач, которые поставлены перед этнической экологией: 1) изучение особенностей традиционных систем жизнеобес
4*
99
печения этнических групп и этносов в целом в природных и социально-культурных условиях их обитания; 2) влияние сложившихся экологических взаимосвязей на здоровье людей; 3) изучение специфики использования этносами природной среды и их воздействия на нее.
Таким образом, сразу оговоримся, что в настоящей работе нами будут рассмотрены лишь некоторые компоненты азербайджанской системы питания, а именно те, которые имеют отношение к проблеме долгожительства и могут быть проанализированы с точки зрения концепции этнической экологии. Нас будет интересовать прежде всего повседневная пища сельского населения, и соответственно освещение таких вопросов, как ритуальная и обрядовая пища, уйдет на второй план.
В процессе ведущейся с 1979 г. работы над темой «Комплексное биолого-антропологическое и социально-этнографическое исследование народов и этнических групп с повышенной долей долгожителей» была Поставлена задача изучения традиционного питания сельских азербайджанцев. Азербайджан может служить примером региона, где в сельской местности в значительной мере сохраняются традиционные приемы ведения хозяйства.
Для сбора данных о традиционном питании автором была разработана анкета, включающая 200 вопросов и условно разделенная на 5 частей, посвященных основным разделам питания. 1. Молочные, мясные, рыбные продукты, продукты охоты и рыбной ловли. 2. Крахмалоносные и масличные растения, а также культурные фруктовые, ягодные растения и орехи. 3. Овощи и пряности, дикорастущие фруктовые, ягодные растения, орехи, грибы. 4. Культурные и дикорастущие травы. 5. Яйца, мед и напитки. По этой анкете материал собирался в 1983 г. в Уд-жарском, Зардобском и Ахсуинском районах, в 1984 г.— в Тауз-ском районе, в 1985 г.—в Шекинском, Агдамском и Гадрутском районах.
Как известно, ведущая роль в ведении домашнего хозяйства принадлежит женщине. Особенно это касается тех районов, в которых процент женщин, занятых в общественно-полезном труде, сравнительно низок. Женщины смотрят за домом, детьми, следят за тем, чтобы дети и старики получали соответствующую их возрасту пищу, поддерживают и передают следующим поколениям традиции питания. Формирование навыков приготовления пищи издавна являлось важной составляющей процесса воспитания девочек в азербайджанской семье. Буквально с 8— 10 лет девочки уже помогают матери готовить пищу, а к 14 годам нередко эта обязанность может почти целиком лечь на их плечи. В особенности это относится к семьям, где матери работают.
В качестве информаторов мы выбирали женщин, на которых лежит обязанность готовить на всю семью. При этом возраст интервьюируемой не имел решающего значения. Как правило, это невестка, женщина средних лет. Но бывают исключения
100
из общего правила. Так, однажды мы столкнулись с тем, что 14-летняя девочка готовила пищу на семью из 9 человек.
Для традиционного питания сельских азербайджанцев характерна молочно-растительная направленность при умеренном использовании мясных продуктов. В чем состоят особенности повседневной пищи сельских азербайджанцев как составляющей традиционной системы жизнеобеспечения данной этнической группы? Прежде всего рассмотрим вопрос об употреблении молочных продуктов. В каждом приусадебном хозяйстве, как правило, имеется несколько голов крупного и мелкого рогатого скота, молоко которого идет в пищу данной семьи. По нашим полевым материалам, в Уджарском, Зардобском и Ахсуинском районах в пищу употребляется коровье, буйволиное и овечье молоко. Предпочтение отдают буйволиному молоку, как более жирному. Все молоко, полученное от разных видов животных,, смешивают и затем подвергают кипячению. В цельном виде его-употребляют обычно во время завтрака, по 1—2 стакана на человека, особенно его предпочитают дети и старики. Оставшееся молоко заквашивают небольшим количеством ранее приготовленного кислого молока, получая гатых, аналогичный армянско.7 му мацуну и грузинскому мацони.
На семью из 8 человек ежедневно заквашивают 2 казана по 7 л, получая 14 л гатыха. Нас заинтересовал вопрос: как делают закваску для гатыха? Данные, полученные от нескольких информаторов, можно свести к следующему: в кипяченое молоко, предварительно охлажденное приблизительно до температуры 36° С, добавляют: 1) кусочек сливочного масла собственного приготовления; 2) 1 столовую ложку кипяченой (предпочтительно родниковой или профильтрованной через известняковый фильтр) воды; 3) несколько свежесорванных веточек тутовника; 4) 1 каплю лимонного сока на стакан молока. Через сутки эту закваску выливают в казан.
Чаще всего гатых, как уже отмечалось, заквашивают небольшим количеством оставшегося кислого молока. В случае его отсутствия применяют один из вышеперечисленных способов либо-' берут немного гатыха у соседей, при этом обязательно дают им? взамен соль. Вообще, следует заметить, что почти все молоко,, получаемое в хозяйствах Уджарского, Ахсуинского и Зардобско-' го районов, идет на приготовление гатыха, который используется в натуральном виде, а также служит субстратом для приготовления других традиционных продуктов питания. В то же время в Шекинском районе семьи зачастую покупают молоко и сыр в магазине, причем молоко целиком перерабатывается в масло. С этим пришлось столкнуться и в Агдамском районе.
Как показывают наши полевые материалы, чаще всего в пищу идет гатых, полученный из снятого молока, а пенки — каймак употребляют в свежем виде или добавляют к гатыху при сбивании масла. Это увеличивает выход последнего. Пен
101
ки — любимое блюдо детей и стариков, их поливают медом и подают на завтрак.
Из гатыха делают и сыр — пендир. Гатых доводят до кипения, иногда в конце добавляют немного айрана. Через 10 минут содержимое казана переливают в полотняный мешок и дают •стечь. Сухой остаток выкладывают на специальную тростниковую циновку, через которую сыворотка стекает в плоское блюдо — чатан. Затвердевшую массу режут на куски, получая .сыр — пендир. Иногда в пендир добавляют семена «черной -травы» {кара чорэк оту). В Уджарском и Зардобском районах хозяйки предпочитают делать пендир из смеси коровьего и буйволиного молока, а в Агдамском лучшим считается пендир из овечьего молока. Реже для его приготовления используется козье молоко.
Гатых, приготовленный из цельного молока, наливают в -традиционную глиняную маслобойку (негрэ), добавляют воду и сбивают масло {кэрэ агы). Масло иногда сбивают из молока. В одном из селений Ахсуинского района в июле 1983 г. мы наблюдали интересный случай применения бытовой техники (в данном случае это была стиральная машина) в традиционном хозяйстве. В стиральную машину наливают предварительно прокипяченное молоко и сепарируют сливки, которые накапливают обычно в течение недели и хранят на холоде или в холодильнике (если он имеется). Накопленные сливки помещают в негрэ, добавляют к ним воду и сбивают масло. Из 5 л сливок обычно получают 0,5 кг масла. Масло, как правило, перетапливают, солят и хранят на холоде в стеклянных или глиняных 'глазурованных сосудах.
Сыворотку разбавляют водой, солят и охлаждают, получая лйран — традиционный прохладительный напиток, используемый преимущественно в жаркое время года. В грузинской кухне .айрану соответствует до, в армянской — тан. Зимой айран идет в основном на приготовление творога — шора. Айран, нагретый до кипения, ставят на сутки в прохладное место. Осевшую на дно массу кладут в холщовый мешок под гнет. В готовый шор кладут укроп и соль. Из 10 л айрана получается 2 кг шора, который, как и пендир, хранится в мотал — бурдюках из овечьей шкуры (рис. 1).
Так как в пищевом рационе азербайджанцев молоко и молочные продукты издавна занимали большое место, естественно, вставал вопрос о необходимости их обработки с тем, чтобы увеличить сроки хранения, в особенности летом. К таким способам обработки молочных продуктов относится изготовление всевозможных сыров, а также сухой сыворотки {гуруд). Способ выработки гуруда прост: айран процеживают в тканевых мешках, сильно отжимают и из полученной гущи {сузме) катают шарики. Гуруд сушится на особой подставке и хранится в мешках. При размалывании шариков получается порошок белого цвета, который хорошо растворяется в воде. Гуруд для длительного
102
хранения также помещают в мотал.
Таким образом, как видно, из вышеизложенного, азербайджанская традиционная кухня очень рационально использует молоко и молочные продукты. В пищу идет даже молозиво, которое отличается от молока повышенной кислотностью, большим содержанием сухих веществ и витаминов, содержит большое количество иммунных тел и антитоксинов.
В первый день после отела из молозива готовят агыз: на 0,5 л молозива добавляют 0,5 л молока и упаривают на медленном огне в течение часа. На второй и третий день из молозива, уже не добавляя молока, готовят буламу.
Для азербайджанской
Рис. 1. Бурдюк для хранения сыра и других молочно-кислых продуктов. Азербайджанская ССР. Ахсуинский район. 1983 г. Фото автора
кухни очень характерен кисломолочный суп — дов-га, составными компонентами которого, кроме га-тыха или айрана, являют-
ся рис, горох, мука, а также набор трав: лебеда, укроп, кишнец, мята, базилик, шпинат, пастушья сумка, мокрица. На 5 л айрана добавляют 100—150 г муки. Иногда в довгу разбивают 3—4 яйца. Подают довгу обычно в теплом виде. По-другому готовится ат лама: в гатых добавляют немного воды, зеленый лук, огурцы, рэй-хан, соль. Употребляют атламу в холодном виде. Довга и атлама являются повседневными блюдами, в особенности в теплое время года, практически во всех обследованных нами районах. Кроме того, гатых с толченым чесноком подается ко многим блюдам, а без чеснока — в конце обеда, в особенности после жирной тяжелой пищи.
Рассмотрим подробнее пищевую и биологическую ценность молока. Прежде всего она заключается в оптимальной сбалансированности его компонентов, их легкой усвояемости и высокой
используемости для построения новых клеток, что делает молоко незаменимым продуктом питания человека. Особенно это касается крайних возрастных категорий — детей и людей пре
103
клонного возраста. Жиры молока содержат дефицитную арахидоновую кислоту и встречающийся только в нем белково-лецитиновый комплекс. Углеводы молока представлены своеобразным сахаром — лактозой, ни в каких других продуктах не встречающейся. Кальций молока является наиболее усвояемым из всех существующих в природе. Общая^ сбалансированность всех веществ, входящих в состав молока^ характеризуется антисклеротической направленностью, которая оказывает нормализующее действие на уровень холестерина в; крови.
Особенно высокими пищевыми и энергетическими свойствами обладает буйволиное и овечье молокоа, его потребление широко распространено в быту сельских азербайджанцев. Так, «овечье молоко имеет большее по сравнению с коровьим содержание белка и в особенности жира, что обусловливает его большую калорийность. Молоко ’ буйволицы содержит почти в 2 раза больше жира и в 1,5 раза больше белка, чем коровье. Молочные глобулины обладают антибиотическими свойствами и являются фракцией сывороточных белков, в которую входят антитела. Носителями иммунологических свойств являются эвглобулицы и псевдоглобулины. В белке сыворотки молока содержится около 10% эвглобулина и псевдоглобулина, в молозиве "их количество .резко возрастает, достигая 90% 3.
Усвояемость молочнокисйых продуктов выше, чем молока. Под действием желудочного сока белок молока коагулирует > в виде крупных плотных частиц, а при приготовлении молочнокислых продуктов под влиянием молочной кислоты образуются мелкие хлопья более доступные действию ферментов пищеварительного тракта. Диетические и лечебные свойства некоторых молочнокислых продуктов определяются тем, что молочнокислые (бактерии (особенно ацидофильная палочка) легко перевариваются в кишечнике людей и, являясь антагонистом гнилостной микрофлоры кишечника, подавляют ее жизнедеятельность и тем «самым оказывают благотворное действие на организм человека.
Очень ценным продуктом, получаемым путем молочнокислого брожения, является творог. Его особая физиологическая ценность определяется аминокислотным составом белка, содержанием липотропных веществ (метионин и холин), большим количеством солей кальция4.
Следует подчеркнуть, что необыкновенное разнообразие молочных и кисломолочных продуктов и способов их переработки, которые имеют место в азербайджанской традиционной кухне, ведет к практически полной утилизации белков молока, являющихся наиболее ценными белками животного происхождения. В особенности это относится к белкам молочной сыворотки, которые в процессе промышленной переработки молока зачастую теряются, идут в отходы. Кроме того, известно, что белок пшеницы не идеален для питания, так как в нем мало лизина и триптофана — двух важнейших незаменимых аминокислот. Это обстоятельство приобретает особое значение при таком
104
широком употреблении в пищу пшеничного хлеба, как это имеет мерто у азербайджанцев. Полная же утилизация белков молока в процессе потребления традиционной пищи позволяет компенсировать этот существенный недостаток.
Переходя к анализу потребления хлеба и зернобобовых продуктов, следует сказать, что на территории республики зафиксированы различные виды тендыров для выпечки хлеба: дойле тендыр, бадлы тендыр и кэрпич тендыр5. В обследованных нами районах распространен в основном бадлы тендыр, стены которого обкладывают б адом — глиняным жгутом.	
Хлеб выпекают из пшеничной муки (ячмень, просо и полба вышли из употребления и используются только на корм скоту). Тесто (мука, вода, соль и дрожжи) после замеса подходит в Течение трех часов, затем его выпекают в тендыре. Как правило, тендыр расположен на хозяйственном дворе, в некотором?' удалении от жилых и хозяйственных построек (во избежание-пожара). Перед тем как печь хлеб, тендыр топят сушняком & течение получаса. За 15 минут хозяйка выпекает 16—17 чуреков из расчета на семью, состоящую из 12 человек (рис. 2)'. Этого хлеба хватает на три дня. Вес каждого чурека приблизительно равен 1 кг. Хлеб хранят в кастрюле с плотно закрытой крышкой. Таким образом, в день на человека приходится около. 500 г хлеба. Кроме того, пшеничная мука используется для приготовления лапши, пельменей, пирогов, первых и вторых блюд.
Высокое потребление хлеба и мучных продуктов имеет большое значение, так как в питании человека они являются основным источником растительного белка и углеводов, а также витаминов группы В и минеральных солей. За счет зерновых продуктов обеспечивается не менее 40% суточной потребности организма в белке.
Основная ценность зерновых продуктов заключается в высоком содержании в них углеводов, которые представлены в с снов-ном в виде крахмала. При обычном смешанном питании только1 за счет зерновых продуктов в течение суток организму псстав-ляется около 1600 мг фосфора, 2 тыс. мг магния, которые в значительной степени удовлетворяют потребность организма в этих веществах. В 100 г зерновых продуктов содержится 0,4— 0,7 мг тиамина, около 0,2 мг рибофлавина и 2—5 мг ниацина0. Дефицит лизина и триптофана в белке пшеницы, как уже отмечалось выше, компенсируется за счет более полного усвоения' белков молока.
Особое место отводится в азербайджанской кухне бобовым* (в основном это горох и фасоль). Они используются при приготовлении первых и вторых блюд как повседневного, так и* праздничного рациона. Содержание белка в них достигает 23% (по сравнению с 10—12% в зерновых культурах), жира —2%, углеводов — 60—70% ’.
Что касается животного белка, то в Уджарском, Зардобском?
10$
Pile. 2. Хозяйка прикрепляет чуреки к стенкам раскаленного тендыра. Азербайджанская ССР. Ахсуинский район. 1983 г. Фото автора
и Ахсуинском районах в пищу употребляют в основном говядину и баранину, а также телятину. Очень редко едят козлятину, которую считают менее вкусной и менее престижной. Не употребляется мясо буйволов, а также свинина. Последний продукт — ввиду религиозных запретов. Вообще, по нашим полевым материалам, наиболее престижной и желательной считается баранина, но в быту сельские азербайджанцы чаще употребляют в пищу мясо домашней птицы (как правило, это куры, индейки, значительно реже — цесарки, утки, гуси). Баранина и говядина поступают на стол как из своего хозяйства, так' и через государственную торговлю.
Мясо и мясные блюда занимают весьма почетное место в пищевом рационе азербайджанцев. Так, некоторые долгожители уверяли нас, что их самой любимой пищей является именно мясная. Но на практике, в особенности в теплое время года, мясной рацион довольно ограничен. Так, в среднем на семью приходится приблизительно 3—4 кг мяса в неделю, причем, как правило,, это мясо птицы. В пищу идет вареное, запеченное и жареное мясо. Жарят его, как правило, на топленом масле. Варка и тушение — самые распространенные способы тепловой обработки мясных продуктов. По традиции самым престижным способом приготовления мяса является запекание его на верте-лё. По-видимому, этот способ и один из наиболее древних. Шашлык из мяса или птицы не только ритуальное и гостевое
106
блюдо, но и любимая пища сельских жителей, а также пастухов»,
Говоря о биологической ценности мяса, следует сказать, что оно содержит такие белки, как миозин (около 50%), актин (около 15%), глобулин (около 20%). Из минеральных веществ преобладают калий, фосфор, железо. Значительно меньше в нем натрия и кальция. В мясе есть почти все витамины, причем некоторые из них в количествах, существенных для организма. Эти данные позволяют считать мясо одним из важнейших продуктов питания8. Среднее содержание белка в мясе птиц составляет около 18—20%, у индеек содержание белка наиболее высокое — 24,7 %. По аминокислотному составу белки мяса птицы относятся к высокоценным, содержащим все незаменимые аминокислоты, сбалансированные в оптимальных отношениях. Эти белки содержат большое количество стимулирующих рост аминокислот — триптофана, лизина, аргинина. Особенно много В’ мясе птицы глютаминовой кислоты, активно участвующей в освобождении организма от продуктов распада белка, прежде всего от аммиака.
Жиры птицы богаты ненасыщенными жирными кислотами, что делает эти жиры биологически активными. Высокое содержание непредельных жирных кислот определяет низкую температуру плавления жиров птиц, а следовательно, более легкую перевариваемость и усвояемость. При оценке минерального состава куриного мяса сравнительно с говядиной можно отметить-, что куриное мясо содержит в 3 раза больше железа и несколько богаче фосфором и серой. Оно является ценным источником витаминов группы В, особенно витамина В12, фолиевой кислоты и никотинамида9.
В качестве основы для изготовления первых блюд, как правило, используются мясные или костные бульоны. Первые блюда в азербайджанской кухне по своей консистенции являются более концентрированными и густыми, чем обычные супы, так как в них обычно содержится небольшое количество бульона.. Другой характерной особенностью азербайджанских жидких кушаний является заправка мелко нарезанным курдючным жиром, а также сдабривание разными специями и пряностями.
Наиболее распространены следующие первые блюда: пити-суп из баранины с добавлением гороха, картофеля, алычи, шафрана, пряностей; кюфта-бозбаш — суп с фрикадельками из баранины с добавлением гороха, лука, каштанов (или картофеля) и пряностей; парча-бозбаш — суп из баранины, перца, лука, приготовляемый в духовке; уже упоминавшиеся супы на основе1 кислого молока — довга, атлама.
Определенное место в пищевом рационе азербайджанце» занимает и рыба, главным образом среди населения, проживающего в районах, прилегающих к Каспийскому морю и к рекам; впадающим в него. В Каспии вылавливают различные виды сельди, а также каспийского лосося, осетра, севрюгу, белугу, кутума, судака и других рыб. Вокруг Куры и Аракса много»
ЮТ
озер и заполненных водой низин, где идет нерест и выкормка Воблы, сазана, леща, щуки, сома, судака. После зарегулирования стока Куры большинство придаточных водных систем высохло й площадь нерестилищ сократилась, что привело к уменьшению уловов.
В традиционной азербайджанской кулинарии существовал запрет на употребление в пищу рыбы без чешуи (осетровых, например). В настоящее время его придерживаются в основном люди старшего поколения. Рыбу жарят на вертеле, варят уху, вялят и коптят.
Традиционным является широкое употребление в пищу культурных и дикорастущих фруктов, овощей, орехов, ягод и трав. Их употребляют в свежем виде, для приготовления первых и вторых блюд, а для длительного хранения перерабатывают различными способами. Овощи засаливают и маринуют, из фруктов варят варенье, компоты, делают турш-лаваш (род кислой приправы), а из сока винограда, граната и тутовника готовят бекмез и дошаб (уваренные соки с добавлением сахара).
Для азербайджанской повседневной кухни характерно умеренное употребление пряностей: черный и душистый перец, имбирь, гвоздика, ваниль, шафран, сумах. Шафран добавляют в плов, нити, халву, тмин — в шор. Лавровый лист, черный перец и уксус используют для приготовления маринада. Из перебродившего сока! зеленого винограда делают виноградный уксус, а из гранатового сока — нар шараб.
Наряду с традиционными, широко распространенными среди азербайджанцев напитками (чай, айран, шербет1*) можно отметить некоторый рост в последнее время потребления спиртного, чего прежде совершенно не было. Он произошел прежде всего за счет водки, коньяка и некоторого количества виноградных вин.
Таким образом, мы видим, что повседневная пища сельских азербайджанцев в значительной степени сохраняет традиционные черты. В ней, как и в конце XIX — начале XX в., преобладают зернобобовые и кисломолочные продукты, а также продукты растительного происхождения при значительной роли мясных продуктов.
Рассмотрим некоторые аспекты традиционного питания сельских азербайджанцев с точки зрения второй задачи, стоящей перед этнической экологией,—изучения возможных влияний сложившихся экологических взаимосвязей на здоровье лю-^Дей.
Во многих районах Азербайджанской ССР распространена патология щитовидной железы, связанная с йодной недостаточностью в окружающей среде, особенно в почве и воде. Заболеваемость усиливается, если к этому добавляются антисанитарные условия жизни, недостаточное и однообразное питание, **
** Щербет — подслащенная фруктовая или ягодная вода.
108
дефицит витаминов. Зобная эндемия, встречаясь в основном в предгорных полосах Большого и Малого Кавказа, распространена в районах, расположенных на северном и южном склонах Кавказских гор (Кусары, Куба, Закатлы, Белоканы). Таким образом, очаги зоба чаще всего находятся в предгорных районах на высоте 600—800 м над уровнем моря. В качестве профилактики и лечения заболевания население снабжают йодированной солью, что наталкивается на определенные трудности, так как оно издавна привыкло пользоваться каменной солью, добываемой в Нахичеванской АССР, и неохотно принимает морскую 10. В данном случае налицо пример отрицательного влияния традиции на здоровье.
Известно вредное воздействие рафинированных продуктов на человеческий организм. По традиционной технологии растительное масло выжималось из семян масличных растений, при этом оно содержало очень много сопутствующих веществ, или, как теперь говорят, структурной формации “. В наше время масло извлекается органическими растворителями, после чего необходима очистка от них, которая уносит много ценного из этого очень полезного продукта, д
Еще в сравнительно недавнее время потребность в сладком удовлетворялась за счет плодов, фруктов, меда и других даров природы. В последнее время население перешло на очищенный сахар, содержащий 99,7% сахарозы. Организм очень быстро насыщается им, и возникает опасность сахарного диабета, когда выходят из строя компенсаторные механизмы. В сельских районах Азербайджана до некоторой степени сохраняются традиции употребления фруктов, сухофруктов и меда как заменителей сахара. Но и здесь отмечается опасная тенденция увеличения потребления рафинированного сахара.
В последние десятилетия, несомненно, возросло потребление продуктов фабричного изготовления, в том числе кондитерских изделий, в селениях (в основном равнинных), близко расположенных от крупных районных центров. В целом по республике потребление сахара с 1950 по 1965 г. возросло более чем в 5,4 раза, кондитерских изделий — более чем в 2,5 раза 1г.
В традиционном питании азербайджанцев особая роль принадлежит чаю, который не только используется как' напиток, прекрасно утоляющий жажду, но и является непременной составляющей любой трапезы. Чай подается не только в конце, но и в начале сколько-нибудь значительного приема пищи. Систематическое употребление свежезаваренного чая способствует накоплению витамина С в печени, почках, селезенке, надпочечниках, что облегчает работу этих органов у здорового человека и помогает быстрее излечивать их в случае заболевания. В особенности это важно в условиях жаркого климата Азербайджана, когда при высоких температурах витамины быстро разрушаются.
Чай вызывает расширение кожных пор, содействует интенсивному потоотделению, что снижает поверхностную температу-
109
Рис. 3. Традиционный сосуд для переноски воды. Азербайджанская ССР. Ахсуинский район. 1983 г. Фото ав-
ру кожи, предотвращая тепловой удар. На Р-витаминном эффекте катехинов основано использование чая (в первую очередь зеленого) против разного рода лучистых воздействий: при солнечных ударах, кварцевых ожогах13. Таким образом, ясно, что чай очень полезен, особенно в условиях жаркого климата, который, кстати, распространен на половине площади Азербайджана (равнины и предгорные зоны).
Не вызывает сомнения тот факт, что целебные свойства чая в значительной мере зависят от качества воды, используемой для заварки. Как правило, сельские жители равнин воду берут из рек, обводных каналов и артези
анских скважин, отстаивают и
процеживают через известняковый фильтр. В горах воду забирают из источников, используя
тора	для этого традиционные сосуды
для переноски воды (рис. 3).
Широко используется также вода минеральных источников. К сожалению, за неимением достоверных данных мы не можем подробно проанализировать качественный состав питьевой воды. Можно
лишь констатировать, что санитарное состояние источников водоснабжения крайне неудовлетворительное, и это, безусловно, является одной из причин сравнительно широко распространенных желудочно-кишечных заболеваний. В ряде населенных пунктов в связи с изменением водоснабжения и уменьшением содержания фтора резко возросла поражаемость зубов кариесом “.
Что касается зависимости традиционного питания от специфики использования этносами природной среды, необходимо подчеркнуть следующее: наиболее четко эта зависимость проявлялась в первобытном обществе как на стадии охоты и собирательства, так и на начальной стадии земледелия и животноводства, когда использовались растения и животные, распространенные в местной флоре и фауне15. Богатство Восточного Закавказья как пернатыми, так и млекопитающими животными еще со времен глубокой древности обусловило значительную роль охоты в хозяйстве местного населения. При археологических раскопках древних поселений и погребений в Азербайджане были найдены костные остатки не только домашних животных и птиц, но и диких: джейранов, оленей, кабанов и птиц.
ПО
И в наши дни в некоторых районах республики существенной добавкой к столу является мясо диких животных, джейрана, горного козла, тура, а также мясо фазанов, турачей, куропаток, перепелок, диких гусей и уток. По нашим полевым материалам, в Уджарском районе охотятся на зайцев, турачей, диких гусей и уток. Все информаторы отмечают падение численности диких животных и птиц, что объясняется сокращением их естественных угодий в связи с хозяйственной деятельностью.
Весьма важную роль в повседневной пище сельских азербайджанцев всегда играли дикорастущие растения. Вплоть до недавнего времени сохранялось сезонное распределение пищи, и в частности дикорастущих растений. Весной, когда подходили к концу зимние запасы и резко ощущалась нехватка витаминов, дикорастущие играли важную роль, особенно в неурожайные годы. Наибольшее количество видов шло в пищу в отваренном виде. Так, приготавливали сахаристые корни козлобородника, луковицы птицемлечника плосколистного, молодые стебли купены многоцветковой, молодые листья щавеля и особенно дающий богатый слизью отвар портулака. Значительно меньшее количество видов шло в пищу в сыром виде. В качестве салата использовалась молодая зелень крапивы, кислого щавеля, пастушьей сумки, кресс-салата. Весной изготовлялись традиционные пирожки {кутабы) из пшеничной муки с начинкой из мелко нарезанной зелени различных дикорастущих травянистых растений, тушеной на растительном масле.
Летом резко снижалось количество потребляемых дикорастущих растений, заменяемых молочным столом. В это время в основном шла заготовка дикорастущих на зиму (засолка, сушка). В наибольших количествах засаливали «пэки» — листовые черешки гипомаратрума и других зонтичных. Сушили листья двух видов щавеля, чабрец, рэйхан, кузинию крупнокорзинчатую, эфиопский шалфей и др.
Осенью дикорастущие снова начинали играть важную роль в пищевом рационе; но это, как правило, были уже не травянистые части растений, а их плоды. Тогда же начиналась заготовка плодов на зиму и весну. Из алычи варили кислую пастилу— «турш-лаваш». Из плодов кизила делали уксус; сушеный кизил служил приправой к первым и вторым блюдам. Высушенные и протертые плоды сумаха служили непременной приправой к мясным блюдам. На варенье шли мелкие плоды дикого терна и тутовника.
Многие дикорастущие растения являлись одновременно лекарственными или тонизирующими. Будучи сами по себе малокалорийными, они содержали большое количество биологически активных веществ и витаминов. Систематическое поступление их в организм человека в сочетании со сравнительно низкокалорийной пищей, несомненно, способствовало лучшему приспособлению к эстремальным условиям окружающей среды.
Необходимо отметить, что каких-то качественных различий в
111
потреблении продуктов населением отдельных областей Азербайджана не наблюдается. Возможны лишь некоторые отличия в степени потребления дикорастущих (в горах, особенно в лесной зоне, больше, на равнинах, особенно в полупустынных областях, меньше). Меньше потребляется фруктов и овощей в средне- и высокогорьях, особенно в местах, не имеющих хорошей связи с базарами.. Так как для низкогорно-предгорной зоны Большого Кавказа характерна традиционная приверженности к садоводству, в этих местах потребление фруктов (груши, яблоки, а в предгорных равнинах гранаты) значительно. С другой стороны, в послевоенное время площади садов значительно сократились. Многие селения предгорно-низкогорного пояса были целиком переориентированы на выращивание винограда. А селения этой полосы составляют большую часть селений Азербайджана.
Попытаемся проанализировать некоторые элементы традиционного рациона с точки зрения их геродиетических свойств. На первый взгляд может создаться впечатление, что в современной науке о питании решены все основные проблемы. Существуют определенные нормы потребления белков, жиров, углеводов, а также калорий, придерживаясь которых человек тем самым и будет осуществлять рациональное питание. Однако это далеко не так. Достаточно сказать, что нормы эти сильно различаются в разных странах и, как правило, представляют некие усредненные величины, не учитывающие как национальные, так и экологические особенности того или иного региона. Кроме того, среди специалистов нет единого мнения по вопросу о влиянии того или иного рациона на здоровье человека вообще и на пролонгирование жизни в частности. Так, по данным Д. Ф. Чеботарева 16, 8,4% обследованных долгожителей нашей страны придерживаются вегетарианской диеты, в более молодых группах населения этот процент ниже. Отсюда делается вывод, что у вегетарианцев (точнее, лактовегетарианцев.— Н. Г.) выше шансы на долголетие. По нашим данным, азербайджанские долгожители 40—45 лет назад как раз и были поставлены перед необходимостью ограничить свой рацион молочно-растительными продуктами 2*. Весьма вероятно, что это тоже сыграло свою роль в появлении «скачка долгожительства», наблюдаемого, по переписи 1979 г. (см. статью О. Д. Комаровой в данном сборнике), наряду с таким важным фактором, как «экологически чистая» пища, которая употребляется на протяжении всей жизни этого поколения.
В растительной пище содержатся активные компоненты, необходимые для жизнедеятельности человека. Она обладает следующими преимуществами: более высоким содержанием некоторых витаминов и минеральных веществ, благоприятным соотно
2* Имеется в виду, что это время совпало с началом Великой Отечественной войны и с сопутствующими ей разрухой и голодом.
112
шением K/Na, способствующим профилактике гипертонической болезни; кроме того, растительные белки наряду с пектинами и аскорбиновой кислотой обладают противоатеросклеротическим действием. Растительные рационы обеспечивают организм человека щелочными веществами. При вегетарианстве менее выражены гнилостные процессы в кишечнике, по всей видимости, гнилостная флора кишечника подавляется эфирными маслами и другими компонентами растительной пищи 17.
Как известно, дефицит балластных веществ в питании является одним из факторов, обусловливающих развитие ряда заболеваний: хронических запоров, дивертикулеза и рака прямой кишки, диафрагмальной грыжи, желчнокаменной болезни, сахарного диабета, ожирения, атеросклероза. Интересно, что применение диеты, обогащенной овощами, в качестве основного лечебного агента при хронических заболеваниях пищеварительных органов дает хорошие результаты *8. При этом на пищеварительный тракт действуют не только балластные вещества, но и витамины, минеральные вещества, эфирные масла и органические кислоты. Они воздействуют как на бактериальную флору, так и на общий обмен веществ.
Особенно значительна роль чеснока (Allium sativum) и лука (Allium сера) в растительном рационе. По-видимому, их начали выращивать в Центральной Азии еще в доисторическую эпоху. В написанном примерно в 1550 г. до н. э. египетском папирусе «Кодекс Эберса», посвященном медицине, в котором приводится более 800 рецептов, в 22 упоминается чеснок как эффективное средство при лечении различных заболеваний сердца, головной боли, а также при укусах, глистах и опухолях. Во время первой и второй мировых войн чеснок использовали как антисептик для предупреждения гангрены. В лабораторных исследованиях было установлено, что даже разбавленный в 125 тыс. раз сок чеснока подавляет рост ряда болезнетворных бактерий. Лук и чеснок обладают и антитромбозным действием. В 1970-е годы проводились работы, в ходе которых выяснилось, что масла, выделенные из лука и чеснока, препятствуют агрегации тромбоцитов. Последующие эксперименты показали, что в качестве анти-тромбозного средства айоен (вещество, выделенное из чеснока) не менее активен, чем аспирин19.
Большой интерес представляют данные по влиянию активного ингредиента плодов различных сортов перца-капсаицина на обмен веществ в организме. Включение в рацион экспериментальных животных 5% красного перца или 15 мг % капсаицина вызывает снижение концентрации общих и нейтральных липидов и холестерина в печени 2°. Капсаицин стимулирует моторику желудка, не влияя на секрецию. При однократной местной аппликации это вещество вызывает раздражение кожи и слизистых, но при постоянном системном или местном применении способствует понижению чувствительности к внешним воздействиям. Особое внимание нужно обратить на гипотерми
113
ческий эффект капсаицина, что имеет важное значение для районов с жарким климатом 21.
Но, несмотря на все перечисленные достоинства, употребление чисто растительной пищи ведет к ряду нежелательных сдвигов в обмене веществ. Дело в том, что растительная пища характеризуется полным отсутствием витамина В12, относительно низким содержанием белков и их неблагоприятным аминокислотным составом, выражающимся в дефиците ряда незаменимых аминокислот (лизина, треонина и др.). Сырая растительная пища плохо поддается действию пищеварительных ферментов 22. Кроме того, растительные белки в отличие от белков мяса менее способны участвовать в строительстве животных клеток и поддерживать процессы их роста. Важнейшее свойство организмов, благодаря которому они сохраняются и развиваются в процессе эволюции,— это способность оставлять потомство достаточной численности. Употребление наряду с растительным и такого белка, который способствовал бы быстрейшему росту и размножению, т. е. белка мяса, давало нашим предкам определенное преимущество перед теми, кто оставался на чисто растительной диете. Доисторический человек стал охотником-собирателем и. перешел на смешанную пищу. С другой стороны, известно, что рационы с пониженной калорийностью и уменьшенным содержанием белка способствуют пролонгированию жизни экспериментальных животных23 при условии, что организм обеспечен витаминами и минеральными солями. Экстраполяция этих и им подобных данных на человека требует большой осторожности, так как они получены в условиях экстремального воздействия с точки зрения современной геродиетики 24.
Что касается половозрастных различий в питании, то в наше время они практически сошли на нет. Обычай, когда женщины приступали к приему пищи после мужчин, в повседневном быту ушел в прошлое. Его следы иногда обнаруживаются в ритуальных и гостевых трапезах. По нашим полевым материалам, дети до 1—1,5 лет ( в редких случаях до 2 лет) получают грудное молоко, а затем довольно быстро переходят на общий стол.
Пожилые люди и даже долгожители не обнаруживают каких-либо пищевых предпочтений. Напротив, в беседах с нами они нередко подчеркивали, что ни в чем себе не отказывают и питаются сообразно сложившимся привычкам. Мы считаем, что именно эти привычки и особенности рациона того или другого этноса, остающиеся практически неизменными на протяжении жизни одного поколения, влияют на формирование того адаптивного типа, который со временем складывается в долгожительскую популяцию. В данном случае, по-видимому, большее значение имеет не то, что и как едят, а соответствие поступающих с пищей веществ сформировавшимся в процессе эволюции адаптационным механизмам.
114
i Козлов В. И. Основные проблемы этнической экологии//Сов. этнография, 1983. № 1. С. 8.
2	Петровский К. С., Ванханен В. Д. Гигиена питания. М., 1982. С. 179-180.
3	Там же. С. 182,
4	Гигиена питания. М„ 1971. Т. 2. С. 80.
5	Каракашлы К. Т. Материальная культура азербайджанцев Северо-Восточной и Центральной зон Малого Кавказа. Баку, 1964. С. 180.
6	Петровский К. С., Ванханен В. Д. Гигиена питания. С. 164.
7	Там же. С. 163.
8	Гигиена питания. С. 98.
9	Там же. С. 145.
1° Аликишибеков М. М. Патология щитовидной я:елезы (материалы исследования по Азербайджанской ССР). Ваку, 1965. С. 37.
1* Брехман И. И. Человек и биологически активные вещества. М., 1976. С. 36.
12	Ахмедов А. А. Медико-географические особенности кариеса зубов в Азербайджанской ССР. М., 1968. С. 17.
13	Похлебкин В. В. Чай: его типы, свойства, употребление. М., 1985. С. 58— 59.
14	Ахмедов А. А. Медико-Географические особенности... С. 9.
15	Козлов В. И. Этническая демография. М., 1977. С. 204.
18 Чеботарев Д. Ф. Прожить долго - проблема социальная//Здоровье мира. 1979. № 3. С. 10.
17 Конышев В. А. Вегетарианство: за и против//Химия и жизнь. 1985.. № 7. С. 41.
18 Скун Н. А. и др. Влияние «диеты с зеленью» на некоторые клинические и обменные показатели у больных с гастроэнтестинальнымп заболеваниями Ц Вопр. питания. 1984. № 6. С. 22.
*• Блок Э. Химические основы биологического действия чеснока и лука //' В мире науки. 1985. № 5. С. 59.
20	Sambaiah К., Satyanarayana М. N., Rao М. V. L. Effect of red pepper (Chillies) and capsaicin on fat absorption and liver fat in rats // Nutrition Reportsinternational. 1978. V. 18, N 5. P. 521-529.
21	Virus R. M., Jebhart I. F. Pharmacologic actions of capsaicin apparent involvement of substance P and serotonin // Life Sciences. 1979. V. 25, N 15.. P. 1273-1287.
22	Скурихин И. M., Шатерников В. А. Как правильно питаться. М., 1983.. С. 7.
23	Никитин В. И. Экспериментальные подходы к продлению жизни // Проблемы возрастной физиологии, биохимии и биофизики. Киев, 1980. С. 26.
24	Подробнее об этом см.: Григоров Ю. Г. и др. Особенности питания пожилых людей в Абхазии // Феномен долгожительства. М., 1982. С. 100.
С. М. Агамалиева
О ПИЩЕ НАСЕЛЕНИЯ ТАУЗСКОГО
И КАЗАХСКОГО РАЙОНОВ
АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР
Исследования, проведенные в ряде сел Таузского и Казахского районов, отмеченных как населенные пункты с повышенным процентом долгожительства, позволили выявить характерные для названных районов пищу и режим питания пожилых людей. Этнографическое изучение пищи долгожителей интересовало нас
115
не с точки зрения приготовления или сравнительной питательности. Цель заключалась в выявлении типичного дневного набора пищевых продуктов, способов их обработки, типов блюд, пищевых традиций.
Известно, что пища находится в тесной связи с направлением хозяйственной деятельности и состоит из тех компонентов, которые производятся в данном регионе. Исторически основным направлением хозяйства в исследуемых селах было земледелие в сочетании с отгонным скотоводством. Поэтому пищу населения Таузского и Казахского районов следует рассматривать как пищу земледельцев и скотоводов. «Земледелие составляет главнейший источник богатства обитателей Казахской дистанции...» 1 — сообщается в литературе XIX в. В прошлом ведущей зерновой культурой в исследуемых районах была пшеница. Этнографические материалы выявили несколько сортов пшеницы, высеваемой здесь: пириндж, човдар, сары. По сообщению информаторов, хлеб, выпеченный из этих сортов, отличался особым вкусом и ароматом. Сеяли также ячмень, просо, кукурузу. Все зерновые в прошлом высевались в личном хозяйстве и редко покупались на рынке.
Хлеб — основной продукт питания населения. Характерна выпечка на садже * традиционного хлеба юха, или фэтир. Пожилые люди отдают предпочтение этим видам. Юха выпекали только из пшеничной муки. На садже выпекали хлеб из кислого теста в виде лепешек — хамралы. Следует отметить выпечку и довольно широкое употребление в исследуемой зоне кукурузных лепешек — джад. Иногда эти лепешки делали с добавлением либо пшеничной, либо просяной муки. Хлеб в Азербайджане всегда считался основой еды. Любили свежеиспеченный хлеб с сыром — деймач, когда свежеиспеченный хлеб, накрошив, соединяли со сливочным маслом — кэрэ.
Изредка пекли сдобный хлеб — кембя. Выпекали его между двумя саджами, положив поверх раскаленные угли. К праздникам на садже выпекали сдобные слоеные лепешки — фясяли. На торжества жарили во фритюре пирожные (гаттама) из слоеного теста. В качестве ритуального блюда готовили халву. Пшеничную муку обжаривали в масле до золотистого цвета и, добавив сироп либо патоку, в горячем виде раскладывали в мелкие тарелки или порционно заворачивали в юха. Как свидетельствуют полевые материалы, в Таузском и Казахском районах в прошлом не было широко распространено приготовление и потребление кондитерских изделий.
По сравнению с другими этнографическими зонами Азербайджана в исследуемых районах мучные блюда готовили чаще. Рассказывая о мучных блюдах, пожилые люди называли прежде всего хангяль. Готовили его следующим образом. Тонко раскатанное тесто (пресное, замешанное на воде) нарезали на небольшие
* Садж — круглые выпуклые металлические противни.
116
квадратики. Слегка подсушив, их отваривали в подсоленой воде и откидывали на дуршлаг. Подавали хангяль с мясом, жареным луком и сухими творожными шариками — гурутом. Готовили также суп-хангяль.
Следует отметить частое приготовление лапши (эришта), которую заготавливали и впрок, предварительно подсушив и поджарив. Перед употреблением лапшу варят в подсоленой воде и в зависимости от добавления к ней масла, мяса или бобовых получают различные блюда. Информаторы говорили, что мучные блюда, считающиеся согревающими, чаще ели в холодное время года. Вероятно, поэтому суп с лапшой в Таузском и Казахском районах называют исти (буквально — «горячо», «жарко»). Исти готовят на мясном бульоне, часто на бульоне заготовленного впрок мяса (говурма). Лапша шла на приготовление и таких вторых блюд, как аш. Для его приготовления лапшу могли комбинировать с рисом, иногда и с мелкой фасолью (маш). Старожилы помнят, что в прошлом обязательно было приготовление именно этого блюда за месяц до праздника Новруз байрам (Нового года).
Из мучных блюд часто готовили хашил (густая каша из пшеничной муки с маслом), гуймаг, тутмач (пшеничная крупа, сваренная в молоке с маслом и луком), ярма хашил (пшеничная мука, сваренная в пахтанье с маслом) и др. Опрос пожилых людей показал, что хлеб, мучные изделия и блюда обязательно присутствовали в рационе населения исследуемых районов, их готовили чаще зимой.
Изучение дневного рациона пожилых людей показало увеличенное потребление молока и молочных продуктов (масла, молока, гатыха, сыра и др.), что свидетельствует о том, что важным источником питания были продукты скотоводческого хозяйства. Это подтверждается и. исследованиями XIX в.: «Скотоводство составляет главнейшее занятие жителей. Они разводят преимущественно овец, быков, буйволов и лошадей» 2; «Число овец по всей дистанции простирается свыше 70 тыс. ...Число рогатого скота можно положить до 42 тыс. голов» 3.
Такая форма хозяйства, как отгонное скотоводство, была наиболее рентабельной для овцеводства и позволяла держать большое число овец. «Овцеводство служило населению не только источником для обеспечения собственных нужд, доставляя пищу и материал для одежды, но и давало молочный продукт для вывоза в другие райны Азербайджана»4. В силу этого население исследуемых районов было достаточно обеспечено продуктами скотоводства в течение всего года. Полевые материалы показали, что в прошлом семьи в зависимости от их экономического положения имели в личном хозяйстве коров — от 2—3 до 10, овец — от 15—20 до 100.
В рационе долгожителей значительное место занимали молоко и молочные продукты: молоко, кислое молоко (гатых), сливки (каймак), соленый творог (шор), гурут, сыр (особенно приго
777
товленный и хранящийся в овечьей шкуре сыр-мотал), кэрэ, пахтанье (айран). Молоко пили в основном коровье, очень редко овечье, которое шло главным образом на изготовление сыра. Не' характерно было употребление сырого молока. Подавали молоко чаще всего на завтрак, горячим. Сладкого молока не пили.
Масло и сыр приготовляли сами. Сыр-мотал заготавливали на летних пастбищах ко времени отгона скота. Количество и разнообразие молочной пищи зависели от времени (года. Молочные продукты заготавливали впрок. Характерны изготовление и заготовка на зиму шариков гурута из процеженного кислого молока или пахтанья. Гурут, когда значительно сокращался надой, употребляли в качестве приправы к различным блюдам. Предварительно залив теплой водой, гурут растирали и, добавив толченый чеснок, подавали к мясным, мучным блюдам, иногда и к блюдам из зелени. Из гурута готовят и самостоятельное блюдо (аг согалаг), добавив в него растопленное горячее масло. Подают его чаще всего зимой на завтрак. С гурутом готовили лапшу (гурутлу аришта). Это блюдо считалось лечебным (как противо-простудное и вызывающее аппетит). Особое место среди молочных продуктов, потребляемых весной и летом, занимает пахтанье. Наблюдения показали, что многие пожилые люди из всех напитков предпочтение отдают айрану, особенно в жаркие дни. Из айрана готовят также легкое первое блюдо (довга) с добавлением!: различной зелени и кашу (айран аши).
Следует отметить традицию употребления сыров. Сыр дополнял любое блюдо и ставился на стол вместе с хлебом. Так же, как, например, в Ширване к любому блюду подавался гатых н маленьких чашах (касамас). Излюбленным в любое время днж считался дюрмек — сыр, завернутый в юха. Таким образом, исследование пищи данного региона показало, что молоко и молочные продукты входили в ежедневный рацион долгожителей на>: протяжении всей жизни.
Развитое отгонное скотоводство определило разнообразие-мясной пищи. Летом мясную пищу ели реже, зимой — чаще. Потребление мяса зависело и от экономического положения семьи_ Исследователи экономического быта крестьян в XIX в. сообщали, что в этом районе «баранина предпочитается говядине; в знак внимания дорогому гостю закалывается овца... Вообще, мясное-кушанье считается лакомством, так как без уважительных причин даже на самую зажиточную семью выпадает в году не более 10—15 (овец.—С. Л.)»5. Изучение мясных блюд Таузского-и Казахского районов показало, что мясо употреблялось преимущественно в вареном и тушеном виде. Зимой и осенью мясо« (говурма) заготавливали впрок. Для этого его большими кусками томили в собственном соку; хранили в керамических кувшинах, залив растопленным жиром. Многие традиционные блюда, здесь готовили и готовят до сих пор из говурмы, часто> с мучными изделиями и с рисом.
Исследователи экономического быта населения Казахской^
118
дистанции, говоря о мясных блюдах, в первую очередь называют «бозбаш — вроде соуса с бараниной или дичью с луком» °, «кебаб, т. е. баранина мелкими кусками нарезанная, изжаренная на вертеле... плов — разваренное сарачинское пшено с маслом, изюмом, шафраном и подаваемое всегда с бараниной или дичью...» ’. Баранина предпочиталась другим видам мяса, хотя употребляли и говядину, козлятину. Престижным считалось приготовление бозартма (тушеное мясо), соутма (отварное). Кроме того, в пищу употребляли п внутренности животного. Из внутренностей овцы готовили жаркое (чызбыз), из ее ножек, головы и желудка — густой бульон келляпача, из говяжьих ножек — хаш. В XX в. большое распространение получили блюда из рубленого мяса, особенно голубцы.
В каждом хозяйстве были куры, индюшки. Чаще всего из птиц готовили чихиртму — птица, томленная в собственном соку с луком и залитая яйцами, заправленная виноградным соком (абгора). Ели также рыбу, вылавливаемую в местных реках.
Полевые материалы показывают, что в исследуемых районах мясные и рыбные блюда приготавливали главным образом путем варки и тушения. Их высокая калорийность и специфика обусловили употребление за трапезой лишь одного блюда. Большая их часть готовилась из цельных кусков мяса (например, бозартма, говурма, парча бозбаш, кебаб).
Большое место в рационе населения занимали овощи. Правда, не было разнообразия, характерного для современной кухни. Картофель, помидоры, морковь, свекла, капуста стали составной частью некоторых блюд лишь в XX в. Широко использовался лук. Сырой репчатый лук подавали ко многим блюдам. Жареный до золотистого цвета лук подавали к хангялю. К тушеному мясу в конце готовки добавляли значительное количество нашинкованного лука и томили. Характерно было и довольно частое употребление чеснока. Большую часть мясных, мучных блюд подавали с подливой, заправленной толченым чесноком. Подливу готовили из гатыха или гурута. Такую чесночную подливу подавали обычно ко вторым блюдам, а уксус с чесноком — к первым. Пожилые люди чеснок считают средством, предупреждающим многие болезни.
И в настоящее время, и в прошлом бобовые употребляли в пищу редко и в незначительном количестве. Горох, крупная и мелкая фасоль служили в качестве добавочного компонента к различным блюдам. Чаще всего использовали молодые стручки фасоли. Нарезанную фасоль тушили, добавляли лук, подкисляли, иногда заливали яйцами. Зеленую фасоль ели с подливой из гатыха с чесноком. Зрелую фасоль варили, мяли, получая густую кашу. Из фасоли готовили и первые блюда. При приготовлении супа из лапши использовали мелкую скороварящуюся фасоль. Одним из древних традиционных блюд можно считать хадик — кашу из бобовых, пшеницы и кукурузы. Ее готовили чаще зимой.
Фрукты употребляли в свежем виде. В летнее время некото
119
рые из них служили дневной легкой пищей в сочетании с хлебом. Свежие фрукты добавляли и в некоторые блюда. Большое значение для разнообразия пищи в зимний период имели сушеные плоды и ягоды.
За последние десятилетия произошли коренные изменения в экономике и культуре населения исследуемой зоны. Эти преобразования оказали значительное влияние на изменение рациона питания. Но все же традиционная кухня сохраняется устойчиво. Она лишь стала дополняться рядом новых продуктов и блюд. Так, помидоры получили распространение после 1930-х годов. Картофель прежде ели мало и редко. Ни в одно из традиционных блюд жителей Таузского и Казахского районов в качестве компонента он не входит. В настоящее время его едят отварным, жарят. Хотя овощей стали употреблять гораздо больше, тем не менее преобладают традиционные мучные блюда в сочетании с мясом и молочная пища. Следует отметить, что стали есть больше сладкого. Употребляют фабричные кондитерские изделия, делают варенья из различных фруктов.
Исследование продуктов, потребляемых пожилыми людьми, показало, что их рацион в зависимости от времени года состоял преимущественно из растительной пищи, молока, сыра. Из мясных блюд чаще ели бозартму. Преобладание мучных блюд вело к меньшему потреблению собственно хлеба. Людям преклонного возраста часто готовили и готовят отдельно, предпочтительно жидкую пищу. Еду им подавали в неурочное время в зависимости от их распорядка дня. Режим питания всегда складывался в связи с традиционными занятиями, трудовым распорядком и временем года. О режиме питания в литературе прошлого века сообщается: «Туземцы (азербайджанцы.— С. А.) употребляют пищу по два, а иногда и по три раза в день: утром, в полдень и вечером, когда начинает смеркаться» 8. Опрос информаторов показал, что завтрак и ужин состояли в основном из молока и молочных продуктов. Характерно, что все опрошенные пожилые люди пили молоко не сладкое. Вообще ели мало сладостей и печеного.
Исследование пищи показало, что она отличается сохранением традиционных блюд, компонентов, характера питания, состава потребляемых продуктов, порядка приготовления и потребления, особенностями рациона.
1	Зубарев Д. Казахская дистанция // Обозрение Российских владений за Кавказом. СПб., 1836. Ч. 1. С. 236.
2	Там же. С. 241.
3	Там же. С. 243.
4	Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края. Тифлис, 1886. Т. 2. С. 137.
5	Кесаоглы. Кочевой быт Казахского уезда // Экономический вестник Азербайджана. Баку, 1925. № 10-11(71-72). С. 95.
6	Материалы для изучения... С. 183.
7	Зубарев Д. Казахская дистанция. С. 235.
8	Дубровин Н. История войны и владычества на Кавказе. СПб., 1-871. Т. 1. С. 362.
120
В. И. Козлов, Т. В. Максименко
О ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ФАКТОРАХ
АКТИВНОГО ДОЛГОЛЕТИЯ
СРЕДИ АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ
Начатый в конце 1970-х годов с изучения абхазского долгожительства и развиваемый в настоящее время комплексный подход к проблеме группового (популяционного) долгожительства предполагает изучение данного феномена с разных сторон, в том числе со стороны выявления и диагностики психологических компонентов и факторов долголетия.
В рамках изучения психологических факторов долгожительства можно выделить два направления — изучение социально-психологического фона долголетия и индивидуально-личностного своеобразия самих долгожителей. Первое направление ориентируется на исследование факторов социального окружения долгожителей (культурных и этнических традиций, особенностей коммуникативных связей и своеобразия жизненного уклада и т. и.), которые обеспечивают пожилым и старым людям психологически комфортную обстановку. Второе направление предполагает выявление личностного своеобразия здоровых долгожителей и тех психических особенностей, механизмов и процессов, которые могли бы способствовать и обеспечивать психологически активную и здоровую старость; именно это и составило основную задачу настоящего исследования.
Этно- и индивидуально-психологические особенности долгожительства были предметом лонгитудинального комплексного исследования феномена долгожительства, проводившегося сотрудниками Института этнографии АН СССР в Абхазии *. Основной акцент этнопсихологической программы этого исследования ставился на изучении именно социально-психологического фона долгожительства. Кроме того, этнопсихологический материал, полученный в Абхазии, выявил ряд индивидуально-психологических свойств, характерных для большей части долгожителей 2. Получение сопоставимых по своему характеру индивидуально-психологических данных было еще одной задачей настоящего исследования.
Приступая к изучению психологических факторов активной старости и долгожительства, мы исходили из имеющихся в литературе предположений о том, что долголетие связано с особой оптимистической окраской психики в отношении к жизни и что самих долгожителей отличает психологическая гибкость: они сравнительно легко приспосабливаются к изменению жизненных обстоятельств и устойчивы к стрессам. Поэтому применявшиеся нами методы имели целью выявление эмоционально-личностных особенностей долгожителей в сравнении е другими возрастными
131
группами той же этнокультурной принадлежности. Наряду с этим нас интересовали собственные взгляды долгожителей на свой жизненный путь, их интуитивные объяснения своего долголетия, отношение к своему возрасту и его возможностям — все то, что' в соответствии с существующей в психологии традицией мы назвали бы «имплицитной теорией долгожительства» 3. Являясь экстраординарным феноменом, долгожительство в любой культуре должно вызывать интерес, стремление объяснить это явление, вписав его в некоторые общезначимые схемы. Естественными субъектами этой деятельности являются сами долгожители и члены их семей. Экспликация существующих у них имплицитных представлений, взаимоотношений и оценок велась специально разработанными анкетными методиками.
Важным, не раз поднимавшимся в исследованиях долгожительства, в том числе в Абхазии, является вопрос о специфике отношения к старикам, свойственной социально-психологическому окружению долгожителей. Было установлено, что для обществ, в которых высок процент долгожителей, характерны ге-ронтофилические ориентации — культурно-запрограммированная система аттитюдов, ритуалов и социально-ролевого взаимодействия, в которой старикам предоставляется высокий статус в общине и лидерство в семье. Поскольку идея геронтофилии является одним из возможных компонентов этнопсихологического объяснения долгожительства, попытка ее эмпирической проверки и на азербайджанском материале представляла значительный интерес.
При проведении данной работы нам пришлось столкнуться с некоторыми методическими и техническими трудностями. Первая и наиболее существенная из них — это отсутствие сколько-нибудь разработанного методического аппарата этнической психологии, равно как и соответствующих адаптированных методик психологического изучения личностных особенностей пожилых и старых людей той или иной национальности. Необходимо также сказать об отсутствии квалифицированных переводчиков, что становится труднопреодолимой проблемой при психологических обследованиях вообще, а при исследовании личностных особенностей тем более. Кроме того, даже хорошо известные и доказавшие свою надежность и валидность методики изучения личностных особенностей (например, тест Айзенка для изучения интро — экстраверсии, американские тесты ММР 1 и т. д.) представляются малопригодными для обследования имевшейся у нас выборки — жителей предгорных азербайджанских селений, как правило не читающих по-русски, а в случае старых людей — и по-азербайджански, имеющих в целом низкий общеобразовательный ценз, проживающих в сельской местности (большинство стандартных методик ориентировано на городского жителя). Поэтому перед нами стояла трудная задача найти такие методики, которые сочетали бы в себе следующие качества:
? а) требовали бы возможно меньшей вербальной активности и небольшого времени для обследования;
122
б) были бы максимально информативными в плане выявления эмоциональных и социально-психологических характеристик обследуемого контингента;
в) могли бы быть использованы для лиц разного возраста.
В конечном счете мы разработали для проведения исследования следующий комплекс методик.
1. Стандартизированное интервью, в которое вошла часть разработанного американскими геронтологами специального вопросника для определения степени интеллектуальной сохранности пожилых и старых людей, вопросы из анкеты активности Дженкинса (цель этой анкеты — выявление личностных черт, обусловливающих повышенный риск сердечно-сосудистых заболеваний), а также ряд вопросов, ориентированных на выявление субъективного отношения обследуемого к своему возрасту, особенностей переживания данного возраста и некоторых жизненных установок обследуемых4.
2. Цветовой тест Люшера5.
3 и 4. Две методики ранжирования, разработанные для изучения основных жизненных ценностей и имплицитной теории причин долгожительства. Испытуемым предлагался набор карточек (8 штук), на которых были указаны (на одной стороне по-русски, на другой по-азербайджански) различные причины долгожительства (первая методика) и сформулированы важные жизненные ценности (вторая методика). Опрашиваемых просили ранжировать карточки по степени важности названных на них факторов. Если обследуемый не умел читать, то психолог несколько раз, меняя порядок прочтения, называл ему каждую из причин долголетия (или жизненные ценности), прося выбрать самую важную, и эта процедура повторялась до тех пор, пока все 8 карточек не оказывались разложенными по степени их важности для обследуемого.
5.	У части испытуемых мы попытались измерить точность восприятия и воссоздания коротких временных интервалов (30 секунд) по продолжительности какого-либо действия.
6.	С помощью специальных шкал мы стремились установить субъективно воспринимаемую обследуемыми динамику их жизненного пути по трем параметрам — здоровья, счастья и уважения со стороны окружающих.
7.	У группы старых людей и долгожителей исследовалась неврологическая и психиатрическая симптоматика, с ними также проводились испытания на доминантность правой или левой руки.
В ходе работы нами было обследовано 107 человек, в том числе те, возраст которых колебался в пределах от 23 до 50 лет (51 человек), от 50 до 79 лет (26 человек) и свыше 79 лет (30 человек, из них 8 долгожителей) *. Возрастной и половой состав обследованных представлены в табл. 1.
* В данном исследовании участвовали также кандидат психологических наук А. М. Эткинд и кандидат медицинских наук психиатр из Баку Н. Гасан-Заде, одновременно выступавший в качестве переводчика.
123
Таблица 1. Возрастной и половой состав обследованного контингента
Возраст, лет	Мужчины		Женщины		Всего	Средний возраст в группе, лет
	ЧИСЛО	средний возраст, лет	число	средний возраст, лет		
Моложе 50	26	33,5	25	38,4	51	35,9
50-79	14	63,5	12	60,0	26	61,9
Старше 79	14	85,5	16	86,6	30	86,1
Все обследованные — азербайджанцы, жители сел Юхары и Ашагы Аскипара Казахского района АзССР. Поскольку целы» исследования было изучение старых людей и долгожителей, постольку данные по более молодому контингенту собирались лишь для сравнения.
Результаты интервью.
В ходе проведения интервью в группе старых азербайджанцев были выяснены некоторые аспекты отношения старых людей к своему возрасту. Из 30 человек в возрасте 80 лет и старше 13,. причем двое из них были долгожителями, оценивали свой возраст как «не очень большой». Большинство опрошенных называли родственников или знакомых, проживших гораздо дольше — даже до 130 лет.
Интересно отметить, что респонденты из более молодых групп? (до 79 лет) на вопрос: «В каком возрасте человек становится старым?» — в среднем называли возраст 55—60 лет, т. е. значительно меньший, чем средний возраст в старшей обследованной труппе. Интересны и найденные также в молодой и промежуточной возрастных группах половые различия при ответе на этот вопрос. Если женщины в среднем независимо от собственного возраста называли «старыми» людей, начиная с 55 лет (очевидно, возраст, связанный с наступлением климакса), то нижний порог старости, называемый мужчинами, зависел от их собственного водраста: у опрашиваемых до 50 лет он совпадал с оценкой женщин, затем, к 70 годам, повышался примерно до 70 лет, а в более пожилом возрасте вновь снижался в среднем до 60 лет.
При психоневрологическом обследовании из числа старых людей лишь у двоих выявлены феноменологические признаки депрессивной установки, в обоих случаях на фоне органического неблагополучия центральной нервной системы (ЦНС) — хронической алкоголизации в зрелом возрасте (1 человек) и утраты зрения (1 человек). У остальных обследованных из группы старых людей психический статус характеризовался достаточной адаптивностью, ориентацией на активную жизненную позицию и сохранением интереса к внешним событиям. Некоторые из обследованных продолжали заниматься полезным трудом (ткачество, плетение и т. д.), несмотря на приближение к столетнему воз
растному рубежу. Ни у одного человека из названной группы не было жалоб на бессодержательность жизни.
Исследования доминантности в манипулятивной деятельности («рукость») показали в 83% случаев наличие правшества, в 17% — левшества.
Неврологическая сфера характеризовалась незначительно выраженной микроочаговой симптоматикой со стороны черепномозговых рефлексов, мелким интенционным тремором кистей рук. Обращала на себя внимание сохранность мышечного тонуса, живость сухожильных рефлексов у большинства обследованных старых людей. В двух случаях отмечались остаточные явления пареза руки, причем восстановление ее функции после паралича в одном случае произошло менее чем за один год (!) без прибега-ния к медицинской помощи. Найденные микроорганические знаки со стороны ЦНС (вялость фотбреакции, недостаточность конвергенции глазных яблок, легкая девиация языка и мелкий тремор), выявленные в той или иной степени практически у всех старых людей, являются возможными и допустимыми компонентами нормального физиологического старения. По мнению ряда исследователей, широкое распространение церебрального атеросклероза не позволяет выделять «чистые» формы физиологического старения.
Что касается семейно-бытовых условий, то из 30 стариков 7 человек проживали в доме одни или вместе со столь же старыми родственниками, 10 человек — с супругом или супругой и 13 жили в семьях детей и внуков. Следует отметить, что все старые люди придают семье и семейным отношениям очень большое значение. Такое же большое значение они придают и отношениям с ближайшими соседями. Так, на вопрос: «Что важнее — сохранение здоровья, мир в семье или мир с соседями?» — одна половина стариков ответила «мир в семье», а вторая — «мир с соседями». Интересно, что в этой возрастной группе ни один человек не выбрал «здоровье». Это перекликается с другими данными изучения причин долголетия, о чем будет сказано ниже.
На вопрос: «Кто живет дольше — хорошие люди или плохие?» 16 из 30 стариков ответили, что дольше живут «плохие» люди; 8 человек ответили на этот вопрос неопределенно. Интересно, что более 80% опрошенных в более молодых возрастных группах также ответили, что дольше живут «плохие» люди.
Старые люди, с которыми нам пришлось беседовать, отличались доброжелательностью, открытостью, как правило, охотно и подробно отвечали на вопросы. Для них были характерны эмоциональная живость, чувство юмора, почти все они сохранили в значительной степени активный образ жизни, выполняют посильную домашнюю работу, многие самостоятельно ведут домашнее хозяйство. Здесь мы не встретили так хорошо известную по литературе и свойственную старости обращенность к далекому прошлому. Наоборот, прошлое вспоминалось фрагментарно, рассказы как о приятных и радостных событиях, так и о тяжелых,
125
торестных были, как правило, лишены болезненной эмоциональной остроты, не носили характера навязчивых мыслей и образов.
В целом старых азербайджанцев можно охарактеризовать как обладающих психологической адекватностью самовосприятия и отсутствием часто встречающихся в старости ипохондрических элементов. Хотя те или иные заболевания имелись почти у всех старых людей, будь то возрастные снижения зрения или слуха или какие-то соматические симптомы, большинство считало состояние своего здоровья хорошим и не обнаруживало в связи с ним признаков озабоченности. Это значительно отличает данную возрастную группу от группы более молодого возраста — SO-79 лет, в которой достаточно часто встречалась повышенная обеспокоенность состоянием своего здоровья, не всегда имевшая под собой реальные основания. В ряде случаев мы даже столкнулись со своеобразной анозогнозией, проявлявшейся в устойчивом отрицании стариками имевшихся у них очевидных физических недомоганий или страданий.
Цветовой тест Люшера
Этот тест представляет собой проективный экспериментальнопсихологический метод, предназначенный для изучения эмоциональных особенностей личности. Применение его для изучения старых людей и долгожителей в сравнении с другими возрастными группами показало, что, чем старше испытуемые, тем чаще они предпочитают самые яркие, насыщенные цвета теста Люшера — красный и желтый. Это свидетельствует об эмоциональной стабильности, душевном равновесии, малой невротичности большинства лиц старше 80 лет. В то же время долгожители чаще отвергали зеленый и коричневый цвета, чем более молодые люди. Усредненная ранжировка цветов, выбранная старыми людьми (табл. 2), близка к той последовательности цветов в порядке убывания их светлоты — насыщенности, которую М. Люшер считает оптимальной для психического функционирования личности и которая представляет своего рода «идеальную норму» достаточно редкую в обследованиях многих других контингентов. Последовательность эта в принятых обозначениях такова: 3—4—2—5—1— 6—0—7. Усредненные раскладки у других возрастных групп азербайджанцев значительно дальше от этой оптимальной ранжировки.
Интерпретация результатов проведения теста Люшера в более молодых возрастных группах показывает, что для этих групп в существенно большей степени по сравнению со стариками характерны пессимизм, пассивность в общении, сосредоточенность на соматических проблемах, неудовлетворенная потребность в лидерстве. Большой уровень общей тревоги в младшей и средней возрастных группах свидетельствует об остроте психоневротических проблем, менее значимых в выборке стариков.
Анализ половых различий в выполнении теста Люшера показывает, что во всех возрастных группах женщины демонстри-126
Таблица 2. Усредненные данные цветового теста Люшера
 Хе группы	Сред-НИЙ возраст, лет	Пол	Ранговое место цвета								«Индекс тревоги»
			1	2	3	4	5	С	7	8	
I (моло-	35,9	М	5	2	3	1	6	4	0	7	2,65
же 50 лет)		Ж	5	2	3	6	4	1	0	7	3,59
		всего	5	2	3	6	1	4	0	7	3,08
II (50-79	61,9	м	5	3	4	2	6	1	7	0	2,50
лет)		ж	5	3	6	2	1	4	7	0	4,17
		всего	3	5	2	6	4	1	7	0	3,27
III (стар-	86,1	м	5	3	4	2	6	1	0	7	2,00-
ше 79		ж	3	5	4	2	1	6	0	7	2,67
лет)		всего	3	5	4	2	1	6	0	7	2,36
Примечание. О — серый цвет; 1 — темно-синий; 2 — сине-зеленый; 3 — оранжевокрасный; 4 — ярко-желтый; 5 — фиолетовый; 6 — коричневый; 7 — черный.
руют более высокий уровень тревожности, чем мужчины, однако с возрастом эти различия отчасти стираются, будучи наиболее заметными в средней возрастной группе.
Причины долголетия
Усредненные данные по этой методике представлены в табл. 3.. Обращая внимание на возрастные различия, выявляемые этой методикой, отметим значительные перемещения карточки № 2,. которая переходит с 6-го и 8-го мест в группах I и II соответственно на 2-е место в группе III (в женской выборке этот сдвиг еще более заметен, так как женщины в группе III называют активность главной причиной долголетия). Изменяется с возрастом, также отношение к правильности питания (его роль уменьшается) и к соматическому здоровью (фактор «крепкий организм» переходит с 3-го места на последнее, что указывает на снижение субъективной значимости данного фактора и полностью подтверждается, как уже говорилось, данными интервью). В более-старших группах большее значение начинает придаваться уважению и заботе близких (карточка №7), что наиболее отчетливо-прослеживается у мужчин (соответственно 7, 6 и 2-е места в группах I, II и III).
Что же касается половых различий в отношениях к причинам долголетия, то в молодой группе максимальное расхождение во-мнениях между мужчинами и женщинами выявилось в отношении к роли фактора «душевный покой» (карточка № 6): женщины ставят его на 2-е место, мужчины — на 6-е. С возрастом значение этого фактора у мужчин возрастает, и в средней возрастной группе мужчины ценят душевный покой несколько выше,, чем женщины (соответственно 2-е и 3-е места). В средней возрастной группе наибольшие различия обнаружились при оценке
127
Таблица 3. Усредненные данные по субъективной оценке причин долголетия
№ группы	Средний возраст, лег	Пол	Ранговое место карточки							
			1	2	3	4	5	6	7	8
I (моло-	35,9	М	3 i	8	1	4	2	6	7	5
же 50		Ж	1	6	3	8	4	2	5	7
лет)		всего	3	1	8	6	4	2	5	7
II (50-79	61,9	м	3	6	8	4	1	7	2	5
лет)		ж	3	4	6	5	1	2	8	1
		всего	3	6	4	1	8 '	5	7	2
ГМ (стар-	86,1	м	3	7	2	6	1	8	4	5
ше 79		ж	2	3	6	1	7	4	5	8
лет)		всего	3	2	6	1	7	4	5	8
Примечание. 1—правильное питание; 2 — активность, движения; 3 — хороший воздух; 4 — добродетельная жизнь; 5 — судьба; 6 — душевный покой; 7 — уважение и забота близких; 8 — крепкий организм.
роли судьбы (4-е место у женщин и последнее у мужчин, оказавшихся в значительно меньшей степени фаталистами), а также соматического здоровья (3-е место у мужчин и 7-е у женщин) . Последнее указывает на большую ипохондричность мужского контингента в этом возрасте, так как данные объективного медицинского обследования не подтверждают наличия объективных оснований для большего беспокойства о своем здоровье у мужчин. В старшей возрастной группе наибольшие различия между мужчинами и женщинами получены при оценке роли уважения и заботы близких, которые мужчинами ценятся больше (2-е место), чем женщинами (6-е место), в основном эту заботу осуществляющими.
Ценностные ориентации
По результатам, представленным в табл. 4, наиболее существенные различия ориентации стариков и лиц более молодого возраста — в оценке значимости долголетия. Если у молодых оно стоит на 1-м месте, то у стариков — на последнем. Уважение общества, наоборот, с 4-го места у молодых в группе стариков сдвигается на 2-е.
Значение любви (имелась в виду любовь в форме сексуальных отношений) в группе стариков было значимо более высоким (3-е место), чем в более молодых группах (6-е место). Интересно, что больше всех ценят любовь в опрошенной выборке мужчины до 50 лет и старые люди — и мужчины и женщины, все они выбирают карточку № 6 четвертой. Возрастает с годами и значимость религиозных убеждений: карточка № 8 перемещается с последнего места в группе I на 4-е в группе III (этот сдвиг в основном происходит за счет женской части выборки, где эта
128
Таблица 4. Усредненные данные по ценностным ориентациям
№ группы	Сред-НИЙ возраст, лет	Пол	Ранговое место карточки							
			1	2	3	4	5	6	7	8
I (моло-	35,9	М	1	2	3	6	7	4	5	8
же 50		Ж	1	7	4	2	3	6	5	8
лет)		всего	1	2	7	3	4	6	5	8
И (50-79	61,9	м	2	3	1	7	6	4	5	8
лет)		ж	4	7	2	3	1	6	8	5
		всего	3	2	7	1	4	6	5	8
III (стар-	86,1	м	2	3	7	6	5	4	8	1
ше 79		ж	2	3	8	6	4	7	1	5
лет)		всего	2	3	6	8	7	4	5	1
Примечание. 1 — долголетие; 2 — здоровье близких; 3 — уважение общества; 4 — иметь много детей; 5 — богатство, достаток; 6 — любовь; 7 — знания, образование; 8 — жить по законам шариата.
карточка перемещается на 3-е место, у мужчин же она переходит лишь на 6—5-е).
Что касается половых различий, то мужчины группы I больше ценят здоровье близких, уважение в обществе и, как уже говорилось, любовь в отличие от женщин этой группы, которые ориентированы на достижение определенного положения в обществе (2-е место отдается карточке «знания, образование») и на рождение детей (карточка «иметь много детей», имеющая отношение к семейным установкам, занимает 3-е место). В промежуточной возрастной группе есть различия в оценках значимости уважения в обществе (опять же больше ценится мужчинами, чем женщинами,— соответственно 1-е и 4-е места) и в отношении к детям (наличие большого количества детей теперь ценится женщинами больше всего — 1-е место, а у мужчин лишь 5-е). Долголетие в этой группе больше ценится мужчинами, чем женщинами (соответственно 2-е и 5-е места), а знание, образование— женщинами, как и в группе молодых (2-е место у женщин и 4-е у мужчин). В группе стариков половые различия обнаружились в отношении к богатству и достатку (5-е место у мужчин, 8-е у женщин) и к знаниям, образованию. В этой группе в отличие от двух более молодых большее значение им придают мужчины (3-е место), а не женщины (6-е место).
Субъективная оценка динамики здоровья, счастья и уважения Нас интересовали представления старых людей о динамике их здоровья, счастья и уважения к ним со стороны окружающих на протяжении жизни. Для выявления этих имплицитных представлений от обследуемого требовалось назвать возраст, в котором он был совершенно здоров, а затем у него спрашивали, какой оценкой (по пятибалльной системе) он оценил бы свое здоровье
5 Заказ М 2735	229
в каждое десятилетие своей жизни. На основе этих ответов вычерчивалась кривая, причем основное внимание обращалось на достоверность пиков и точек перегиба этой кривой. Подобные же процедуры применялись для изучения динамики счастья и уважения к ним со стороны окружающих.
Согласно нашим предположениям, в геронтофилической культуре при субъективной оценке динамики жизненного пути здоровье человека с возрастом должно полого уменьшаться, максимум счастья приурочиваться к брачному возрасту, а уважение с возрастом монотонно и неограниченно возрастать. Однако полученные результаты опроса дали иную картину. Уважение со стороны окружающих имеет пик в продуктивном возрасте 40— 50 лет и затем снижается параллельно процессу объективного, ослабления физического здоровья человека и связанных с ним возможностей. Вместе с ранее изложенными данными этот результат противоречил нашему прежнему представлению' о геронтофилической культуре и причинах долгожительства.
Более подробный анализ полученных данных показывает следующее.
Здоровье. В целом лица пожилого и старого возраста говорили, что лучше всего они чувствовали себя в молодости, между 30 и 40 годами. Женщины часто связывали ухудшение состояния здоровья с рождением детей, мужчины называли более поздний возраст ухудшения своего здоровья — 50—55 лет. Отметим, что на просьбу оценить состояние своего здоровья на момент обследования большинство стариков говорили, что и сейчас они здоровы, чувствуют себя «на четверку» (ниже «4» по пятибалльной шкале никто себе в этой группе оценку не ставил), в то время как в группе от 50 до 79 лет многие говорили, что чувствуют себя плохо, выбирая для оценки здоровья «3» и даже «2». Это еще раз подтверждает уже сделанный выше вывод, что промежуточная возрастная группа в большей степени озабочена состоянием своего здоровья, чем группа стариков.
Уважение. Как уже отмечалось выше, мы предполагали (и это соответствует данным литературы), что с возрастом уважение к человеку будет расти, что характерно для геронтократи-ческих и геронтофилических социальных систем. И действительно, на вопрос: «Растет ли уважение к человеку с возрастом?» — все респонденты отвечали однозначно положительно. Однако на вопрос: «В каком возрасте человек пользуется самым большим уважением?» — старики и люди пожилого возраста, как правило, отвечали, что это бывает в молодости, в 35—40 лет, когда человек сильный, многое может делать, многим может помогать. Некоторые старики прямо говорили, что теперь их уважают меньше, так как они стали слабыми и ничего не делают. «Уважение в молодости, начиная с 25 лет. В старости уважают только из-за возраста, это — неполноценное уважение» (Мехтиев Т. С., 71 год); «Это — уважение за возраст, оно не настоящее» (Гасанов Г. Н., 87 лет); «Сейчас уже больше нет уважения за ста
130
рость и от старых людей» (Аббасова 3. Р., ок. 90 лет) — вот характерные ответы на этот вопрос.
Когда мы пытались узнать, в каком возрасте человек становится «аксакалом» и кто им становится, то мы получили ответы, что «аксакалом» человек может стать после 50—60 лет, но это понятие прямо с возрастом не связано. Не всякий очень старый человек — «аксакал», а лишь тот, кто пользуется особым доверием и уважением соседей, которые он заслужил своими поступками и личностными особенностями — умом, рассудительностью, добротой, справедливостью решений. «Аксакалом» может быть как мужчина, так и женщина, но их очень мало — один-два на село, не больше.
В целом же опрошенные считали, что к старости человек меняется в худшую сторону, характер его ухудшается. Из 63 человек в группах I и II, кому был задан вопрос: «Как меняется характер человека к старости?», лишь двое сказали, что с возрастом характер улучшается; 10 человек считали, что характер может и не меняться, но 51 определенно ответили, что с возрастом характер меняется в худшую сторону, человек становится более раздражительным, обидчивым, «уже идет назад».
Счастье. Результаты выявления возраста «наибольшего счастья» позволяют обозначить два «счастливых» периода в жизни представителей обследованной выборки. Первый период — это 18—25 лет, время любви, вступления в брак, рождения первого ребенка. Это время указывают почти все обследованные независимо от их возраста. Второй «счастливый» период —это время женитьбы детей. С ним связывают «выполнение своего человеческого долга». Валиев Э. А. (53 года): «Возраст 50 лет самый счастливый: если дожил до него, значит, организм здоровый. Уже детей вырастил, выполнил свой долг». Мусаева С. Г. (55 лет): «Самое счастье, когда женишь детей, выполнишь свой долг». Такие же ответы о возрасте «наибольшего счастья» характерны и для стариков, из которых лишь двое сказали, что они наиболее счастливы теперь, «так как ничего не надо делать, никаких забот».
Анализ полученных результатов
Первое, на чем хочется остановиться при анализе имеющихся данных,— это особенности самой старшей возрастной группы в обследованной выборке. Может возникнуть вопрос о том, насколько обследованный контингент старых азербайджанцев и долгожителей можно считать репрезентативным для всех пожилых и «переваливших» через 90-летний рубеж. Следует признать, что, хотя мы и не отбирали наших респондентов каким-то специальным образом, тем не менее очевидно, что была получена информация от группы лиц, которые были достаточно психически и соматически здоровы, чтобы эти данные нам предоставить. Таким образом, как бы автоматически из сферы исследования «выпали» менее психически и физически «сохранные» старики и Долгожители, что и ставит под сомнение репрезентативность об
5*
131
следованной группы. Однако, как нам кажется, применительно к задачам данного конкретного исследования, а именно для изучения психологических компонентов активного долголетия это обстоятельство не столь уж важно. Так как нас интересовало психологическое обеспечение активной, «здоровой» в психологическом смысле старости, то и подбор контингента в этом отношении можно считать вполне адекватным.
Второй важный вопрос касается этнического своеобразия выявленных психологических данных или их этнопсихологической окрашенности. Этнопсихологический характер нашей работы, как нам представляется, может быть определен этнокультурным своеобразием и гомогенностью обследованного контингента, стремлением специальным образом адаптировать использованный психологический инструментарий к культурным особенностям обследуемых, а также обусловленностью полученных результатов (или какой-то их части) этнокультурными факторами. Например, нам представляется возможным объяснить полученные половые различия в отношении к богатству и достатку, которые мужчинами ценятся выше, чем женщинами, тем, что, согласно культурным традициям, именно мужчинам предписано заботиться о материальном благополучии семьи.
Можно также полагать, что более свободное обсуждение вопросов любви и сексуальных отношений в Азербайджане по сравнению с Абхазией уходит своими корнями в давние традиции и религиозные установки: очевидно, что для ислама, особенно в его шиитской форме, характерно меньшее сексуальное пуританство. Отсутствие явных геронтофилических ориентаций также частично может быть связано с отсутствием соответствующих религиозных корней и установок в исламе, адептам которого в начальный период пришлось выдержать борьбу с господствовавшей властью старейшин.
В настоящей работе, как уже отмечалось ранее, не ставилось специальной задачи изучения социально-психологических аспектов долгожительства. Однако при анализе полученных данных выявился ряд фактов, имеющих отношение именно к социальнопсихологическому уровню рассмотрения этого феномена. На основе анализа результатов интервью и бесед можно предположить, что в рамках обследованной группы сельских азербайджанцев существуют как бы два «пласта» Отношений к старости. Один — это культурные и этнические традиции уважения и почитания стариков. Старых людей приглашают на все семейные торжества, где им отводится почетное место, к ним всегда обращаются вежливо и почтительно. Действительно, сама старость, большой возраст всегда заслуживают уважения независимо от личности «носителя» этого возраста. Однако это представляет собой формальный уровень отношения к старости, в значительной степени «ритуальный». Но есть и другой «пласт» отношения к старости — эмоциональный. И здесь старость расценивается как период упадка, угасания человека, сокращения сферы и уров
132
ня его активности (напомним, что именно активность очень высоко ценится в данной популяции в старости). «В молодости и счастья и всего больше... К старости всего меньше, все угасает» (Гусейнова 3. А., 45 лет) — вот характерное высказывание, отражающее эмоциональное отношение к старости. Часто при ответе на вопрос о том, какие люди живут дольше, нам отвечали следующим образом: «Это закон природы — наказание плохим людям то, что они долго живут» (Мехтиев М. Р., 79 лет). В этом ответе старость (а следовательно, и долгожительство) отождествляется с «наказанием».
Отношение к старости обнаруживает себя при ответе на вопросы: «Как меняется характер человека к старости?», «какие люди дольше живут: плохие или хорошие?» — и при указании на возраст максимального уважения. Это же выявляется при определении возраста «старого человека»: для мужчин так нежелательно и эмоционально труднопереносимо это состояние, что по мере приближения к «критическому» возрасту, определяемому культурным шаблоном (около 55 лет), они начинают «отодвигать» от себя момент становления старыми, отрицая и культурный шаблон, и реальность. Именно мужчины, более высоко ценящие свое положение в обществе, болезненнее воспринимают собственную старость, именно они чаще считают свой преклонный возраст «не очень большим», а многие даже говорили: «Я еще не старик», подчеркивая свою сохранившуюся бодрость, здоровье, активность. Некоторые мужчины отмечали, что «выглядят моложе своих сыновей».
Все это позволяет сделать вывод, что именно эмоциональный уровень отношения к старости и является доминирующим в обследованной выборке: если бы в данной социальной системе имелись достаточно четко выраженные геронтофилические ориентации, то подобных данных мы бы не получили.
Может возникнуть вопрос: почему же при изучении ценностных ориентаций на 1-м месте в молодой группе (в средней уже на 4-м и в старшей на последнем) оказалось долголетие? Это, как нам кажется, можно объяснить тем, что молодым людям, полным жизни, здоровья, живущим активной и эмоционально насыщенной жизнью, представляется, что долголетие означает продление именно этого активного периода жизни. Думается, что если бы вместо карточки «Долголетие» была карточка «Дожить до глубокой (дряхлой) старости», то молодежь не поставила бы ее на первое место.
По-видимому, применительно к традиционной азербайджанской культуре вместо геронтофилии следовало бы говорить об амбивалентном отношении к старости. В рамках этого отношения уживаются два противоположных взгляда на старость — как на состояние, вызывающее не только высокое уважение, но и жалость и страх. Трудно сказать, может ли такого рода амбивалентность считаться специфичной для данной культуры. Тревога, вызываемая старением и смертью, как правило, лишь частично
133
осознается в социально приемлемых рамках; частично же она вытесняется и превращается в противоположные по своему значению переживания — уважение и почитание стариков.
Следует, однако, признать, что если во многих иных культурах позитивная сторона отношения к старости чаще является лишь социальным нормативом, а не реальными эмоциями и поведением людей, то в азербайджанской культуре для выражения уважения к старикам, их почитания существуют определенные ритуализированные формы поведения (не столь детализированные и многочисленные, правда, как, например, в Абхазии). Поэтому возможно, что соотношение позитивной и негативной сторон амбивалентного отношения к старости в азербайджанской культуре является все же этноспецифическим. Вероятно также, что специфичность эта существует как внутри самого этого отношения, так и в нормах его поведенческого выражения, в правилах общения со стариками, включая сюда и эмоциональную экспрессию, и распределение лидерских функций, и формы обращения в быту. Можно говорить о «затушевывании» факта старения в форме своеобразных табу на внимание к его проявлениям, в форме коллективного «вытеснения» тревоги, вызываемой признаками старости. Проявлениями подобных механизмов, возможно, являются и эмоциональная стабильность, низкий уровень тревоги у стариков (вплоть до проявлений анозогнозии и отрицания самого факта старости), их высокая социальная адапти-рованность, широкие эмоциональные связи и своеобразные ритуалы формального почитания стариков.
Подводя итоги исследованию, можно отметить, что оно оказалось в достаточной степени пригодным для создания обобщенного группового портрета старого азербайджанца и для выявления психологического компонента психически здорового долгожительства. Что же могло бы быть таким компонентом?
Полученные данные позволяют утверждать, что таким компонентом не могут быть чувство удовлетворения от самого факта значительности своего возраста и все те мотивационные составляющие, о которых можно было бы говорить в случае геронто-филических социальных систем. Напротив, видно, что в изученной выборке старость является весьма существенным стрессором, порождающим бессознательно вытесняемые тревогу и чувство собственной неполноценности. Однако, как показывают данные наблюдений, а также и экспериментального изучения (текст Люшера, а также показатели воспроизведения коротких временных интервалов, не выявившие признаков тревоги), степень тревоги в группе стариков сравнительно низкая — ниже, чем в более молодых группах. Значит, эта тревога чем-то компенсируется. Мы предполагаем, что она сбалансирована фактором психологического здоровья, характерного для данной группы. А проявляется это психологическое здоровье, как можно установить на основе полученных данных, в эмоциональной стабильности, гибкости психических реакций, низком уровне личностной тревоги и, как
134
следствие, в низком уровне ситуационной тревоги, хорошей социальной адаптированности, широких социальных связях и в самом характере этих связей, в высокой степени адекватности само-восприятия и внутренней неконфликтности, т. е. в том, как было сказано, что составляет содержание психологической защиты от осознания факта старения и неизбежности смерти.
В заключение следует отметить, что, как нам представляется, дальнейшее изучение этнопсихологического компонента активного долгожительства могло бы быть продолжено в нескольких направлениях: это может быть повторение аналогичных исследований на другой этнокультурной почве (например, как это предполагается сделать, на выборке русских переселенцев в Азербайджане) ; это может быть и лонгитудное изучение пожилых людей вообще, а также родственников теперешних долгожителей при одновременном изучении личностных особенностей людей из семей с повышенным риском преждевременной смерти. В любом случае этнопсихологическое исследование долгожительства может помочь в выявлении культурной специфики в соотношении социально-нормативного и эмоционально-аффективного уровней отношения к старости и долгожительству.
1	Козлов В. И. Исследование проблем долгожительства // Феномен человека. М., 1982; Климова В. И. Проблемы старения и старости//Кибернетика живого. Человек в разных аспектах. М., 1985; Фролькис В. В., Мура-дян X. К. Биологические предпосылки и экспериментальные поиски путей продления жизни // Там же. Абхазское долгожительство. М., 1987.
2	Старовойтова Г. В. Этнопсихологические аспекты феномена долгожительства//Феномен долгожительства; см. также: Маньковский Н. В., Литовченко С. В. Состояние высшей нервной деятельности и некоторые результаты экспериментально-психологических исследований у лиц старших возрастов // Журн. неврологии и психиатрии. 1985. № 9. С. 1345-1348.
3	Mental Status Questionnaire Special Ten // Amer. J. of Psychiat. 1960. № 117, P. 117, 326-328; Имплицитные теории личности//Психологический словарь / Под ред. В. В. Давыдова и др. М., 1983. С. 127.
4	Beck А. Т. et al. Inventory for measuring depression//Arch. Gen. Psychiat. 1961. N 4. P. 561.
5	Luscher M. Colour Test. N. Y., 1974; Бажин E. Ф., Эткинд A. M. Цветовой тест отношений: Методические рекомендации. Л., 1983.
А. А. Воронов
ПОПУЛЯЦИОННАЯ СТРУКТУРА
И ДИНАМИКА НЕКОТОРЫХ
ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ
В ГОРНЫХ СЕЛАХ
С ПОВЫШЕННЫМ КОЛИЧЕСТВОМ
ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ КАЗАХСКОГО РАЙОНА АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР
При популяционном подходе к проблемам продолжительности жизни и долгожительства анализ половозрастной структуры малых популяций, динамика ее компонентов (в частности, пожилого и долгожительского), динамика численности самих популяций в значительной мере раскрывают характер и уровень долголетия исследуемых групп населения. Целый ряд других демографических показателей, которые также характеризуют биологическое состояние популяции, необходимы для последующего углубленного медико-биологического изучения с целью выявления причин долгожительства.
Предварительными этнографическими, в том числе верификационными, исследованиями для комплексного изучения в Казахском районе, были выбраны села Аскипаринского сельсовета. Представляет интерес проследить динамику численности населения всех шести сел этого сельсовета.
В табл. 1 представлены данные, полученные по переписям населения 1921 и 1939 гг., и данные, почерпнутые из нехозяйственных книг сельсовета Аскипара в 1984 г. Численность населения всех сел Аскипаринского сельсовета в 1984 г. по сравнению с 1921 г. увеличилась более чем вдвое, причем такое увеличение произошло в каждом селе, как в более крупном, так и в малочисленном, что говорит об общих причинах этого прироста. Такими причинами являются социальные преобразования, повлекшие перераспределение земельных угодий и технический прогресс в сельском хозяйстве на территории сельсовета, немалую роль сыграли и успехи здравоохранения, особенно значительное снижение детской смертности.
Более детальное, по десятилетиям с 1954 по 1984 г., рассмотрение динамики численности двух сел — Юхары и Ашагы Аскипара (табл. 2) показывает, что незначительное увеличение численности их населения с 1939 по 1954 г. сменяется видимым ростом с 1954 по 1964 г., который стабилизируется к 1974 г. и несколько снижается к 1984 г. Уменьшение числа жителей в 1974—.1984 гг. произошло в результате усилившейся миграции молодежи в города, но главным образом, как это следует из рас-
136
Таблица 1. Динамика численности населения сел Аскипаринского сельсовета
Село	1921 г.			1939 г.			1984 г.		
	муж.	жен.	всего	муж.	жен.	всего	муж.	жен.	всего
Ашагы Аскипара	325	268	593	361	361	722	538	558	1096
Юхары Аскипара	166	141	307	224	242	466	295	272	567
Гушчу-Айрум	217	176	393	287	261	548	410	434	844
Баганыс-Айрум	79	57	136	128	100	228	200	203	403
Мазамлы	66	.46	112	82	£0	162	110	128	238
Хейрумлы	35	28	63	80	67	147	104	106	210
Всего по сельсовету	888	716	1604	1162	ИИ	2273	1657	1701	3358
Таблица 2. Динамика численности сел Юхары и Ашагы Аскипара в 1939—1984 гг.
Село	1939 г.	1954 г.	1964 г.	1974 г.	1984 г.
Юхары Аскипара мужчины	224	221	288	334	295
женщины	242	262	287	317	272
всего	466	483	575	651	567
Ашагы Аскипара мужчины	361	425	545	554	538
женщины	361	459	580	577	558
всего	722	884	1125	1131	1096
смотрения половозрастной структуры населения (см. ниже), за счет уменьшения рождаемости, которое стало характерно в этот период и для азербайджанских сел.
Для изучения долгожительства в популяциях рассмотрение динамики численности населения очень существенно, так как теоретически увеличение популяции вдвое с 1921 по 1984 г. должно привести к ее значительному «омоложению» за счет более интенсивного прироста более молодых возрастных когорт и соответственно к снижению коэффициента долгожительства (отношение числа лиц 90 лет и старше к общему количеству лиц в исследуемой популяции). Индекс долгожительства при этом, видимо, меняться не должен. «Постарение» популяции в 1974— 1984 гг. за счет снижения рождаемости и миграции лиц молодого возраста было не столь велико.
Рассчитанная по пятилетиям половозрастная структура (по данным 1954, 1964, 1974 и 1984 гг.) в обоих селах (Юхары и Ашагы Аскипара) сходна, поэтому можно ограничиться ее
137
-	7356г.
''lyjtcvu.Hbi	so_	JtCeнщины
’ 80-86 -
--60.-66-- 50-56------
-----------------— 60-66-- —— 30 -3k  -----------------------------------------------------ZZ 20 -2k--- -------------------------------.-- Ю-/k --—--—--
J "”i------—i—' 7"——i 0 ~ k Г  .................................I1 —"7--------i-1
70	0	6	6	2	0	0	2	6	6	8°/o
700 + —	7366 г.
- 5O~3k-— 80-86 -_
— 70 ~7k—--------------------------
 —,60-6k—_ --50-5k----
— kO-kk---
---------------.----------------------------——-—30-3k--- ---------------------------------------------------------------- 20-2k ----- -------------------------------------70-76- ..-----------------------------------------0-6 -
I	i	i	i	i	i	i	i	i	i	t	i
70	86	620026	6	8	703,
Рис. 1. Половозрастная структура населения села Ашагы Аскипара Казахского района Азербайджанской ССР в 1954, 1964, 1974 и 1984 гг.,%
рассмотрением только на примере поселения Ашагы Аскипара, наибольшего из всех сел сельсовета (см. рисунок № 1).
Данные для расчета половозрастной структуры были взяты из нехозяйственных книг Аскипаринского сельсовета за соответствующие годы. При рассмотрении половозрастных пирамид прежде всего обращают на себя внимание изменения, происходящие в основании пирамиды в возрасте 0—4 года. В 1954 и 1964 гг. доля детей этого возраста в общей массе населения была довольно велика, прежде всего благодаря высокой рождаемости и малой детской смертности (в 1954 г. мальчиков — 8,9%, девочек — 7,7%, в 1964 г. мальчиков — 9,4%, девочек—9,9%). Но уже в 1974 г. она снижается вдвое (мальчики — 4,0%, девочки — 4,1%) и в 1984 г. остается такой же небольшой (мальчики — 4,3%, девочки — 4,1%), что можно объяснить только снижением рождаемости. В 1984 г. естественно сузилось все основание половозрастной пирамиды—возраст 5—9 лет (мальчики — 5,0%, девочки — 4,9%) и возраст 10—14 лет (мальчики — 3,8%, девочки—4,4%), и она приобретает колоколообразный характер.
138
Мужчины	___________________ Женщины
'	— 8О~80——
— 7/7-74 ~------------60-60-----  1,111 50 -50 —“ ---------------------	„ 44/ -44 Z~, ,..
zzzzz J0	ZZZZZ—
' ' '	-....20 -20
	........-  -70-70	.................-..—-
I	I	I	I	I fl	I	I	I	I	I
8	6	0	2	0	0	2	0	6	8 °/„
700+ _	7580 г.
_у_80-ЭО — — 80-80 — “ 7O~70~^—
Большой интерес представляет динамика половозрастной структуры населения старших возрастов сел Юхары и Ашагы Аскипара (табл. 3).
Доля лиц старше 60 лет по отношению ко всему населению каждого из этих сел стабильна во всех рассматриваемых нами временных промежутках, она несколько больше 12% в с. Юхары Аскипара и больше 11% в значительно более многочисленном Ашагы Аскипара. Вместе с тем в обоих селах на протяжении всего периода наблюдений количество женщин старше 60 лет было больше, чем пожилых мужчин, причем в с. Юхары Аскипара более чем в 1,5 раза. Общее же количество женщин и мужчин во все эти временные промежутки было примерно равным (см. табл. 2).
В переписи населения 1921 г. приводятся данные о численности мужчин старше 60 лет и женщин старше 55 лет — их доля в с. Юхары Аскипара составляла всего 4,2% (мужчины — 2,8 %, женщины — 6,0%), а в с. Ашагы Аскипара — 7,2% (соответственно 3,6 и 11,3%). Последние цифры больше отражали общую закономерность, так как по Аскипаринскому сельсовету они достигали 6,4% (мужчины — 4,8%, женщины — 8,4%), а по всему Казахскому уезду — 6,0% (мужчины — 4,1 %, женщины —
139
Таблица 3. Динамика половозрастной структуры населения старших возрастов сел Юхары и Ашагы Аскипара
Показатель	1954 г.			1964 г.		
	муж.	жен.	всего	муж.	жен.	всего
Доля лиц старше 60 лет, % Юхары Аскипара	9,0	15,6	12,6	8,7	15,7	12,2
Ашагы Аскипара	7,8	15,0	11,5	9,5	11,2	10,4
Доля лиц старше 90 лет, % Юхары Аскипара	0,5	0,4	0,4	0	1,7	0,9
Ашагы Аскипара	0	1,9	1,0	0,2	0,7	0,4
Индекс долгожительства, %о Юхары Аскипара	50,1	24,3	33,8	0	111,5	71,4
Ашагы Аскипара	0	130,2	88,1	19,2	62,3	43,6
Показатель	1974 г.			1984 г.		
	муж.	жен.	всего	муж.	жен.	всего
Доля лиц старше 60 лет, % Юхары Аскипара	8,4	16,1	12,1	8,1	17,3	12,5
Ашагы Аскипара	. 10,8	12,5	11,7	8,2	11,6	9,9
Доля лиц старше 90 лет, % Юхары Аскипара	1,4	4,7	3,0	0	5,1	2,4
Ашагы Аскипара	0,7	1,3	1,1	0,4	3,0	1,7
Индекс долгожительства, °/оо Юхары Аскипара	179,1	294,4	253,2	0	298,3	197,4
Ашагы Аскипара	67,2	111,3	91,1	45,2	262,6	174,5
8,0 %) • Эти сведения противоречат нашему гипотетическому предположению о том, что при увеличении популяции с 1921 по 1984 г. вдвое популяция должна «помолодеть». Можно предположить либо какие-то неточности переписи 1921 г. или последующих лет, либо что продолжительность жизни с 1920-х годов стала увеличиваться, особенно в пожилом возрасте. Это позволяет думать, что и групповое долгожительство, т. е. количество долгожителей в популяции, стало увеличиваться именно в этот период. Скорее всего, до революции были лишь отдельные рекордсмены долголетия.
Анализ возрастной структуры показывает, что доля лиц долгожительского возраста различна в рассматриваемые временные промежутки, даже в крупном селе Ашагы Аскипара, например, она была равна 0,4% в 1964 г. и 1,7% в 1984. Из года в год меняется число мужчин-долгожителей. Количество женщин-долгожителей всегда значительно больше, чем мужчин, например в 1984 г. доля мужчин старше 90 лет в Ашагы Аскипара состав-
140
ляпа 0,4%, а женщин в том же году —3,0%. Индекс долгожительства также очень неравномерен из года в год и колеблется, например, в Ашагы Аскипара от 43°/оа в > 1964 г. до 174°/оо (45°/oq у мужчин, 262°/оо у женщин) в 1984 г. Во все периоды индекс долгожительства значительно выше у женщин. В с. Ашагы Аскипара, по данным нехозяйственных книг, у трех женщин возраст превышает 100 лет.
Представляет некоторый интерес сравнение этих цифр с данными переписи 1897 г. по Казахскому уезду в целом с разбивкой населения по половозрастным группам ‘. В 1897 г. доля лиц старше 60 лет была равна 5,0% (мужчины — 4,4 %, женщины — 5,8%). Эти цифры достаточно близки к тому, что наблюдалось в 1921 г. Доля лиц старше 90 лет в 1897 г. в Казахском уезде была равна 0,20 % (мужчины — 0,16 %, женщины — 0,24 %), а индекс долгожительства — 40°/оо (38%о у мужчин, 41°/оо у женщин) . Судя по этим данным, долгожительский контингент этой зоны увеличился в послереволюционный период. Однако следует заметить, что мы оперируем официальными материалами переписей и нехозяйственных книг, не прошедшими верификацию. При ее осуществлении проводятся специальные индивидуальные исследования, уточняющие возраст, что имеет большое значение для старших возрастных групп, особенно если отсутствуют метрические записи о рождении.
Сравним полученные нами данные по азербайджанским селам Казахского района (1954—1984 гг.) с характеристикой возрастной структуры абхазцев в долгожительских селах Абхазской АССР (1959—1979 гг.) 2. Доля лиц старше 60 лет в Абхазии больше (иногда в 1,5 раза), особенно если сравнивать с данными по Ашагы Аскипара, где населения приблизительно столько же, сколько в среднем абхазском селе. Доля лиц старше 90 лет у абхазцев и азербайджанцев примерно одинакова, индекс долгожительства также сходен и в последние годы даже выше у азербайджанцев, особенно у женщин. В обоих случаях мы сравнивали неверифицированные официальные данные, полученные из нехозяйственных книг.
Для изучения структуры и особенностей брачных отношений и некоторых демографических показателей было проведено анкетирование в трех селах Аскипаринского сельсовета Казахского района — в Юхары Аскипара, Ашагы Аскипара и Гушчу-Айрум. В качестве основных лиц, которым была адресована анкета, выступали домохозяин и его супруга, остальные члены семьи рассматривались как их родственники. Анкетированием были охвачены все хозяйства в этих трех селах. В связи с тем что дальнейшие медико-биологические исследования проводились в селах Юхары Аскипара и Ашагы Аскипара, мы в основном будем пользоваться материалами, полученными именно в них.
Результаты анкетирования по характеристике брачного круга представлены в табл. 4. В наиболее многолюдном поселении Ашагы Аскипара круг брачных связей сильнее замкнут граница-
141
Таблица 4. Структура брачных отношений в селах Юхары и Ашагы Аскипара
Особенности брачных отношений	Юхары Аскипара				Ашагы Аскипара			
	Год рождения.			Средний показатель	Год рождения			Средний показатель
	1919 и стар- ше	1920— 1939	1940 и моло- же		1919	1 и стар- ше	1920— 1939	1940 и моло- же	
Браки, заключенные	82,8	86,8	76,6	82.4	94,1	92,5	90,3	92,4
внутри села, % Браки, заключенные в других селах, %: в пределах сель-	10,3	5,7	8,5	7,6	4,0	2,8	3,1	3,2
совета в пределах	6,9	4,3.	8,5	6,1	1,5	2,6	2,6	2,0
района за пределами	0,0	3,2	6,4	3,9	0,4	2,1	4,0	2,4
района Средний возраст вступления в брак, лет женщины мужчины	21,2 30,1	22,7 25,5	21,2 26,4		20,8 27,2	22,5 25,8	21,1 25,7	
ми села. Количество браков, заключенных внутри села, достигает в среднем 92%. При разбивке анкетируемых лиц на три возрастные когорты (родившиеся до 1919 г., в 1920—1939 гг., после 1940 г.) достаточно отчетливо прослеживается от старшей к младшей когорте снижение количества браков внутри села (с 94 до 90%). В основном оно происходит за счет увеличения количества браков за пределами Казахского района (с 0,4 до 4%) и лишь отчасти за счет браков с представителями других сел района.
В Юхары Аскипара, численность которой вдвое меньше, количество браков внутри села значительно ниже и достигает в среднем 82%. Расширение брачного круга здесь происходило в основном за счет близлежащих сел в пределах сельсовета (8%) и в пределах района (6%). Следует полагать, что это расширение брачного круга в селах с малой численностью происходила в основном из-за недостатка подходящих партнеров в своем селе. Заключение браков в Юхары Аскипара за пределами района появляется лишь в средней возрастной когорте —3%, а в более молодой когорте они,составляют уже 6%.
Мусульманские традиции не препятствовали заключению родственных браков. Их общее количество несколько превышает 20%. Количество браков между двоюродными родственниками в Юхары Аскипара достигает 5,8%, в Ашагы Аскипара — 5,6%, в Гушчу-Айрум — 5,5%. Они, в основном заключаются между
142
двоюродным братом и сестрой, браки типа дядя—племянница крайне редки, их меньше 0,5 %. Высокая степень инбридинга и достаточно большое количество близкородственных браков не препятствовали, как мы видим, при высокой рождаемости и интенсивном отборе (детская смертность) в прошлом появлению достаточно большого долгожительского компонента в популяции.
Отмеченные нами две закономерности расширения брачного круга: 1) зависят от численности села и 2) связаны с социальными преобразованиями послереволюционного периода (особенно последних лет) и подтверждаются материалами ЗАГСа Казахского радона по регистрации браков в селах Аскипаринского сельсовета с 1964 по 1979 г. (в более ранний период место рождения брачующихся не указывалось). Всего за этот период по сельсовету было заключено 578 браков, причем между жителями внутри села: 1) Ашагы Аскипара (общее число жителей 1096)—81%, 2) Гушчу-Айрум (844)—86%, 3) Юхары Аскипара (567)—74%,	4) Боганыс-Айрум (403)—70%,
5) Мазамлы (238)—66%, 6) Хейрумлы (210)— 62%. Расширение брачного круга за последние 20 лет довольно значительно. Несомненно, оно объясняется увеличением мобильности населения, расширением личных контактов сельских жителей за пределами села и сельсовета, изменением образа жизни.
Следует отметить, что значительное расширение брачного круга слабо отразилось на составе населения сел. Большая часть вступивших в брак с партнерами (или партнершами) из других районов и особенно из городов оставляют свое местожительство. Поэтому преобладающую часть населения исследуемых пунктов составляют их уроженцы и представители, вернее, представительницы соседних сел. При анкетировании в 1984 г. было установлено, что в Ашагы Аскипара 95% жителей из числа анкетируемых (99,5% мужчин и 92,3% женщин) являются его уроженцами, в Юхары Аскипара 91% населения (98,5% мужчин и 83,3% женщин) — уроженцы села, в Гушчу-Айрум они составляют 94% (97,9% мужчин и 91,5% женщин).
Средний возраст вступления в брак женщин был стабилен для всех возрастных когорт анкетируемых — 21—22 года. Следует отметить, что все эти женщины вступили в брак уже после установления Советской власти в Азербайджане. Средний возраст вступления в брак мужчин с 27—30 лет в старшей возрастной когорте снизился до 25—26 лет для средней и младшей.
Согласно данным нашего анкетирования (1984 г.), женщины рожают первого ребенка в 22—23 года (табл. 5). Заканчивается деторождение в 36—37 лет, средняя фактическая продолжительность деторождения стабильно составляет во всех поколениях 12—13 лет, в то время как средняя потенциальная продолжительность деторождения — 34—35 лет (в 16 лет — начало менархе, в 50 лет — наступление климакса).
У мужчин картина несколько иная: первый ребенок появляется в 27—29 лет, последний — в старших поколениях на 45—
143
Таблица 5. Особенности воспроизводства населения в селах Юхары и Ашагы Аскипара
Юхары Аскипара	Ашагы Аскипара
Показатель	Год рождения			Средний показатель	Год рождения			Средний показатель
	1919 и старше	1920— 1939	1940 и моложе		1919 и старше	1920— 1939	1940 и моложе	
Возраст родителей								
при рождении первого ребенка (сред-								
ний, лет) I женщины	21,8	23,8	22,8		21,8	23,6	22,7	
мужчины	28,9	26,5	27,4		28,5	26,9	26,9	
Возраст родителей при рождении последнего ребенка								
(средний, лет): женщины	37,2	36,5			36,9	36,2		
мужчины	52,5	38,3			45,4	38,8		
Фактическая продолжительность де-								
торождения (средняя, лет): женщины	12,1	12,1			13,8	11,9		
мужчины	20,4	12,3..			15,0	12,4	15,9	
Начало менархе у женщин (в среднем, лет)	16,0	16,0	16,1		16,1 50,5	16,0		
								
								
Наступление климакса у женщин (в среднем, лет)	51,8	50,3				50,1 34,1		
								
								
Потенциальная продолжительность де-	35,8	34,3			34,4		•	
								
торождения у женщин (в среднем,								
лет) Среднее количество детей в семье:							3,9	
всего	6,9	4,9	4,1	5,0	6,6	4,8		4,9
в том числе живых	3,8	4,1	3,5	3,8	3,6	4,1	3,5	3,8
Умерло детей в семье, %	44,4	15,8	11,5	18,2	42,3	14,8	10,6	17,7
в том числе в младенческом возрасте, %	17,1	12,1	10,5	11,7	15,9	11,7	9,5	11,5
Соотношение по полу детей, умер-								
ших в младенческом возрасте, %:								
девочки	.55	41	30	41	51	34	35	41
мальчики	45	59	70	59	49	66	65	59
144
52-м году жизни, в средних поколениях на 38—39-м году. Соответственно этому у мужчин в средних поколениях сокращается и фактическая продолжительность деторождения. Эта динамика сроков деторождения у мужчин может быть объяснена изменением отношения к деторождению и вследствие этого искусственной регуляцией деторождения в старших возрастах.
Среднее количество детей в старшей возрастной когорте женщин достигает почти 7 человек, в то время как у каждой женщины средней возрастной когорты не более 5 детей. Численность живых детей к моменту анкетирования во всех возрастных когортах родителей около 4 человек. В старшей возрастной когорте женщин в среднем умирало 42—44% детей, причем более половины — после первого года жизни. В более молодых возрастных группах родителей (женщин) эта цифра снижается до 11—15%, эти дети в основном умирали в возрасте до 1 года. Вообще, снижение младенческой смертности не столь велико, как снижение смертности у детей более старшего возраста. Она снижается от 17% в старших возрастных когортах родителей (женщин) до 10% в младших возрастных когортах женщин, что, видимо, говорит о еще недостаточно развитом в азербайджанских селах детском медицинском патронажном обслуживании. Соотношение умерших в младенчестве детей по полу довольно сильно изменилось в последнее время. Если в старших возрастных когортах родителей (женщин) количество умерших мальчиков было почти таким же, как и девочек, то в средних и младших возрастных когортах родителей две трети умерших — мальчики.
Таким образом, мы видим, что численность изучаемых нами популяций в Казахском районе увеличилась за послереволюционный период вдвое. Однако вместо ожидаемого снижения доли людей старших возрастов в результате интенсивного роста числа лиц моложе 60 лет, наоборот, отмечается ее увеличение, в том числе увеличивается и количество долгожителей, что может быть объяснено только снижением смертности лиц престарелого возраста. Численность населения в азербайджанских горных селениях до сих пор не очень велика. При замкнутом брачном круге (до 80—85% браков внутри села) и значительном количестве родственных браков коэффициент инбридинга в них достаточно высок, что не препятствовало возникновению значительного долгожительского компонента в этих популяциях.
1 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. LXIII: Елисаветпольская губерния. СПб., 1904. С. 24.
z Большаков В. А., Комарова О. Д. Анализ демографической ситуации и Демографических гипотез долгожительства // Абхазское долгожительство. М., 1987. С. 40-58.
*/26 Заказ № 2735
145
А. А. Воронов, А. П. Пестряков
АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАСЕЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО АЗЕРБАЙДЖАНА НА ПРИМЕРЕ ЖИТЕЛЕЙ СЕЛ ЮХАРЫ
И АШАГЫ АСКИПАРА
Села Юхары и Ашагы Аскипара Казахского района расположены на западе от г. Казах, на самой границе с Арменией. Они находятся в предгорной зоне Малого Кавказа, в верхней части долины р. Джогас, и являются одними из наименее затронутых современными миграционными процессами. Их жителей, несомненно, можно отнести к коренному населению Западного Азербайджана. Издавна существующие религиозные различия с иноэтническими группами (армянами и грузинами) в близко расположенных поселениях исключали возможность интенсивного смешения с ними. Все это необходимо иметь в виду при оценке антропологических характеристик изучаемых групп населения.
Оба села — Ашагы и Юхары Аскипара — расположены на левом берегу р. Джогас на склоне южной экспозиции, на высоте 800—900 м над уровнем моря, на расстоянии 7 км друг от друга. Среди местного населения распространено мнение, что Юхары Аскипара образовалась путем отселения части жителей Ашагы Аскипара в верхнюю часть долины. Время отселения и вообще образования сел неизвестно, вполне возможна глубокая древность образования Ашагы Аскипара. Общая численность населения Ашагы Аскипара на 1984 г,— 1096 человек (538 мужчин и 558 женщин), из которых старше 20 лет — 655 человек (314 мужчин и 341 женщина). Общая численность жителей Юхары Аскипара на 1984 г.— 568 человек (295 мужчин и 273 женщины), из которых старше 20 лет — 346 человек (170 мужчин и 176 женщин). С точки зрения генетики оба села, несмотря на их территориальную близость и, видимо, близость происхождения, могут рассматриваться как самостоятельные популяции, так как количество браков внутри Ашагы Аскипара достигает 81%, по данным ЗАГСа, за последние 15 лет и 92% в предыдущие 40 лет, по данным анкетирования жителей села; количество браков внутри Юхары Аскипара достигает 74 и 82% соответственно. За последнее время происходит расширение брачного круга. Процент браков между Юхары и Ашагы Аскипара не превышал 5—7, процент браков с каждым другим соседним селом еще ниже. Попутно отметим, что процент родственных браков в этих селах довольно велик, в частности между двоюродными родственниками, по данным анкетирования, он достигает 6 (у родителей анкетируемых — 9).
По антропологической программе в селах Юхары и Ашагы Аскипара было обследовано 407 человек взрослого населения
146
(195 мужчин и 212 женщин). В статистическую обработку вошли данные по 191 мужчине и 209 женщинам, так как были исключены лица, у которых хотя бы один из родителей не является местным уроженцем. Обработка проводилась отдельно для Юха ры и Ашагы Аскипара, раздельно по полу. Число обследованных в Юхары Аскипара оказалось значительно меньше (60 мужчин и 55 женщин), чем в Ашагы Аскипара (131 мужчина и 154 женщины). Ниже мы приводим краткое антропологическое описание результатов исследования отдельно по измерительным и некоторым описательным признакам.
Контингент азербайджанского населения изучался по расширенной измерительной расово-морфологической программе. Всего было измерено и вычислено 28 параметров (абсолютных размеров, индексов, модулей, углов и т. д.). Причем 10 из этих параметров связаны с краниальной (мозговой) частью головы, а остальные 18 — с фациальной (лицевой). Из описательных признаков в настоящей работе мы анализируем лишь немногие важные в расово-диагностическом отношении.
Измерительные признаки краниальной части головы. Данные по этим признакам (численность обследованных, средние арифметические с ошибкой средней, средние квадратические отклонения) приведены в табл. 1. Кроме того, в этой таблице отмечена достоверность разности средних этих параметров между выборками из одного и из другого села (отдельно по полу). Ниже рассмотрим последовательно средние величины этих параметров в сравнительном аспекте (между Юхары и Ашагы Аскипара).
Продольный диаметр в исследованных группах довольно велик. У населения Юхары Аскипара он несколько больше, но это отличие достоверно лишь для женских выборок.
Поперечный диаметр в наших выборках имеет средние величины, типичные для населения Кавказа. И этот параметр имеет большую величину у населения Юхары Аскипара. Разница более значительна между женскими выборками, но статистически она недостоверна.
Высотный диаметр (нестандартный параметр) у населения Юхары Аскипара меньше, чем в Ашагы Аскипара (достоверна разница для мужских выборок). Так как у нас нет сравнительного материала по этому параметру среди кавказского населения, нам пришлось провести сравнения с исследованными нами же среднеазиатскими группами. Исходя из этого сравнения, среднегрупповые величины высотного диаметра в исследованных азербайджанских группах мы оцениваем как довольно низкие.
Наименьшая ширина лба. Этот параметр имеет большую величину в Юхары Аскипара как у мужчин, так и у женщин. Однако различие достоверно лишь у женщин (на 95 %-ном уровне значимости).
Виорбиталъная ширина (нестандартный признак) представляет собой расстояние между внешними границами правой и ле-Лой орбиты (точки берутся на месте костного перегиба внешней
6*
147
Таблица 1. Измерительные параметры краниальной части головы в попу
Параметр	Мужчины Юхары Аскипара			Мужчины Ашагы Аскипара			
	N	Х±т(Х)	о	N	Х±?п(Х)	(Т	
Продольный диаметр	60	193,98+0,87	6,76	131	193,21±0,59	, 6,72	
Поперечный диаметр	60	153,63+0,70	5,46	131	153,55+0,48	5,56	
Высотный диаметр	60	112,17+0,65	5,07	130	114,56±0,48	5,53	
Наименьшая ширина лба	60	105,90+0,63	4,88	131	104,44+0,42	4,82	
Биорбитальная ширина	60	107,12+0,57	4.38	131	105,82+0,41	4,72	
Ширина основания черепа	60	137,13+0,83	5,68	131	136,43±0,44	4,99	
Головной указатель	60	79,26±0,40	3,10	131	79,54+0,28	3,18	
Модуль головы (арифметический)	60	173,91+0,65	5,07	131	173,39+0,44	5,09	
Условный объем головы	60	167,53+17,55	153,95	131	1702,07+13,82	158,23	
Относительная высота свода	60	65,10+0,37	2,87	131	66,47+0,26	2,96	
Примечание. + —достоверность различия на 95%-ном уровне значимости; -j--i-----
личин на 99,9%-ном уровне значимости;----различие недостоверно.
и внутренней поверхности орбиты) 1. Как и большинство предыдущих параметров, эта величина несколько больше у населения Юхары Аскипара. Межгрупповые разности недостоверны. Характерно, что в мужских выборках биорбитальная ширина превосходит по величине наименьшую ширину лба, чего не наблюдается в женских выборках. Среди европеоидов Кавказа и Средней Азии встречаются различные внутригрупповые соотношения величин биорбитальной ширины и наименьшей ширины лба. Есть основания рассматривать большую по сравнению с наименьшей шириной лба биорбитальную ширину как архаичный признак в строении скелета головы.
Ширина основания черепа (нестандартный признак) приблизительно соответствует краниологическому признаку № 11 по методике Мартина. В этом случае также наблюдаются большие средние величины у населения Юхары Аскипара, как у мужчин, так и у женщин, хотя отличие опять является недостоверным.
Суммируя данные по шести измерительным признакам краниальной части головы, следует сказать следующее: по пяти из них население Юхары Аскипара имеет большие величины сравнительно с населением Ашагы Аскипара. Однако у мужчин это отличие недостоверно по всем этим пяти признакам. Тем не менее такая согласованность векторов изменчивости признаков примечательна. Это позволяет с большой долей уверенности утверждать, что отмеченная закономерность реальна, а не является след-
145
-яииях азербайджанцев Юхары и Ашагы Аскипара
	Достоверная разни ца по критерию t	Женщины Юхары Аскипара			Женщины Ашагы Аскипара			Достоверная разница по критерию 1
		N	Х±т(Х)	0	N	Х+т(Х)	О	
		55	187,33±0,82	6,06	154	185,46+0,44	5,47	.	4-
	—	54	147,41+0,67	4,90	154	146,36+0,42	5,19	—
	++	55	109,97±0,65	4,81	152	111,14+0,42	5,15	—
	—	55	103,84+0,61	4,50	152	102,27+0,35	4,31	+
	-	55	102,96±0,68	5,01	152	102,88+0,35	4,32	-
	-	55	131,53+0,67	4,97	152	130,31+0,35	4,37	-
	—	54	78,68+0,44	3,21	153	78,97+0,25	3,09	—
	—	54	167,45±0,58	4,28	152	165,96+0,35	4,28	+
	-	54	1524,56± 17,33	127,38	152	1517,76+11,02	127,55	-
	+++	54	66,15+0,33	2,45	152	67,41+0,22	2,67	4-4*
достоверность различия на 99%-ном уровне значимости; +-Ы-------достоверность раз-
ствием случайности взятых выборок. Для женских групп такой же вывод усиливается тем, что в случае двух из этих пяти параметров различие достоверно на 95 %-ном уровне значимости (продольный диаметр и наименьшая ширина лба). Единственный из шести исходных измерительных параметров краниальной части головы — высотный диаметр имеет, наоборот, большую величину у населения Ашагы Аскипара, и у мужчин (различие достоверно на 99 %-ном уровне значимости), и у женщин (различие недостоверно).
Итак, население Юхары Аскипара (мужчины и женщины) отличается от населения Ашагы Аскипара в среднем несколько большими абсолютными размерами всех тех параметров черепной коробки, которые берутся в плоскости трансверзального сечения, но меньшей высотой черепа (высотный диаметр) — единственным параметром, лежащим в плоскости, перпендикулярной транс-верзальной. Это свидетельствует об определенном архаизме пропорций строения черепной коробки (см. ниже признак «относительная высота свода черепа»).
Рассмотрим далее четыре генерализованных показателя краниального отдела головы в изученных группах. Под генерализованным показателем мы понимаем параметр, получаемый не прямым измерением, как обычный, а путем математических операций над несколькими (обычно двумя-тремя) исходными параметрами. Классический пример генерализованного показателя —
149
головной указатель, который дает определенную, выраженную количественно характеристику формы черепной коробки в плановой (трансверзальной) проекции, а получается он в результате соотнесения (деления) наибольшего поперечного и наибольшего продольного диаметров головы.
Головной указатель в изучаемых нами группах попадает в разряд мезокефалии (79,26 и 79,54 —у мужчин, 76,68 и 78,97 — у женщин). Указатель незначительно (и недостоверно) ниже в Юхары Аскипара. Женщины в обоих селах имеют более низкий головной указатель (разница и в этом случае недостоверна) . Неожиданным и интересным оказался факт уменьшения величины головного указателя с возрастом во всех четырех группах, на которые при статистической обработке был разбит материал. Для иллюстрации этого феномена мы приводим данные, где материал (измерения, сделанные у мужчин Ашагы Аскипара) разбит на десятилетние возрастные интервалы (кроме первой и последней строк, где интервал слегка расширен из практических соображений):
Возрастной	Головной	
интервал, лет	iV	указатель
19-29	29	82,92+0,51
30-39	17	79,23±0,72
40-49	24	79,49+0,48
50-59	39	77,93+0,38
60-69	9	77,94+1,01
70-79	5	77,00+0,81
80-92	8	79,54+0,86
Из этих данных видно, что с возрастом, от десятилетия к десятилетию, головной указатель, как правило, уменьшается. Исключением из этой закономерности является лишь самый старший возраст, где указатель как будто опять увеличивается, но малочисленность возрастных когорт в поздних возрастах позволяет подозревать здесь артефакт. Приведем ниже коэффициенты корреляции величины головного указателя с возрастом в наших группах: у мужчин Юхары Аскипара (2V=6O) г= —0,4387= ±0,1051; у мужчин Ашагы Аскипара (?7=131) г——0,4384± ±0,0708; у женщин Юхары Аскипара (А=54) г=—0,3681± ±0,1183; у женщин Ашагы Аскипара (7V=153) г=—0,5408± ±0,0574.
Во всех группах наблюдается достоверная отрицательная корреляция средней величины между возрастом и головным указателем. Таким образом, в Юхары и Ашагы Аскипара нами фиксируется довольно интенсивно проходящий в настоящее время (в течение последних нескольких десятилетий) процесс брахике-фализации, аналогичный вековому процессу брахикефализацип, отмечавшемуся многими советскими антропологами на палеоантропологическом материале2.
Модуль головы (полусумма продольного и поперечного диа
150
метров) характеризует общую величину головы в плановой проекции. Этот параметр, как и следовало ожидать на основании предыдущих результатов, имеет большую величину в Юхары Аскипара, чем в Ашагы (соответственно 173,94 и 173,39 у мужчин, 167,45 и 165,96 у женщин). Причем это различие недостоверно для мужских выборок и достоверно для женских (на 95 % -ном уровне значимости).
Условный объем головы (нестандартный признак) представляет собой произведение трех взаимно перпендикулярных основных диаметров мозговой части головы (продольный, поперечный, высотный), деленное на 2 (так же как это в свое время делал в краниологии П. Брока). На краниологическом материале доказано, что условный объем черепа корреляционно тесно связан с реальным объемом мозговой капсулы (г=0,65), т. е. с объемом мозга. В Юхары и Ашагы Аскипара среднегрупповая величина этого параметра достигает соответственно 1674 и 1702 у мужчин н 1525 и 1518 у женщин. Причем условный объем головы у мужчин несколько (недостоверно) меньше в группе Юхары Аскипара за счет более низкого значения высотного диаметра, а у женщин, наоборот, этот параметр выше в группе Юхары Аскипара (также недостовено).
Относительная высота свода (нестандартный признак) вычисляется как среднее геометрическое из отношений высотного диаметра к продольному и высотного диаметра к поперечному, умноженному на 100. Этот параметр на краниологическом материале зарекомендовал себя как хорошо диагностирующий серии между собой и в территориальном, и в хронологическом аспектах. Относительная высота свода имеет заметно меньшую величину в Юхары Аскипара по отношению к Ашагы, причем с большой достоверностью (для мужских выборок — 99,9%, для женских — 99 %). В межгрупповом отношении (по сравнению с исследованными нами же среднеазиатскими группами) относительная высота свода у группы азербайджанцев Аскипара (Юхары и Ашагы) довольно низкая. Поскольку данный параметр характеризует форму мозговой части головы (степень выпуклости черепного свода) и абсолютные размеры при этом скрадываются, то по его величине вполне корректно сравнивать мужские выборки с женскими. В обоих селах у женщин свод черепа выше, чем у мужчин, что, как правило, наблюдается и в неазербайджанских популяциях. Относительная высота свода таксономически более ценный признак, чем абсолютная величина высотного диаметра.
Измерительные признаки фациальной (лицевой) части головы представлены в табл. 2, построенной аналогично табл. 1. В нее включены данные по 12 «исходным» измерительным параметрам, а также 6 других признаков (углы, указатели).
Физиономическая высота лица имеет несколько большую величину в Юхары Аскипара как у мужчин, так и у женщин, однако Зти различия статистически недостоверны.
Морфологическая высота лица показывает несколько иную
151
Таблица 2. Измерительные параметры фациальной части головы в попу
Параметр	Мужчины Юхары Аскипара			Мужчины Ашагы Аскипара		
	N	Х+т(Х)	С		Х±т(Х)	а
Физиономическая высота лица	34	187,88± 1,25	7,23	90	187,20±0,94	8,88
Морфологическая высота лица	60	129,50±0,90	6,96	131	129,74±0,69	7,87
Скуловой диаметр	60	142,73+0,71	5,53	131	142,44+0,45	5,18
Нижнечелюстной диаметр	60	102,52±0,83	6,46	131	101,98+0,55	6,27
Длина нижней челюсти	60	98,57±0,60	4,62	131	99,86±0,44	5,03
Высота носа (от бровей)	59	59,88+0,51	3,88	131	60,32+0,33	3,75
Высота носа (от переносья)	59	57,22±0,52	3,97	131	58,08±0,35	4,02
Ширина носа	59	35,77+0,37	2,88	131	34,87±0,23	2,62
Высота переносья	59	29,05±0,59	4,56	128	28,71+0,46	5,15
Ширина рта	59	54,34±0,48	3,66	Г 130	Г 52,85+0,28	3,20
Высота верхней губы	60	15,76±0,39	3,06	130	15,68±0,23	2,63
Толщина обеих губ	55	12,53±0,68	5,07	130	12,75±0,36	4,11
Морфологический указатель лица	60	90,83±0,69	5,36	131	91,16±0,50	5,70
Относительная ширина скул	60	93,05±0,40	3,09	131	92,58±0,24	2,76
Носо-скуловой индекс	60	25,07+0,25	1,93	131	24,50±0,16	1,83
Угол выступания переносья, %	59	123,22± 1,02	7,82	128	123,30±0,78	8,82
Угол нижней челюсти, град.	59	62,80+0,56	4,28	130	61,44±0,33	3,74
Фациокраниальный индекс	60	62,09+0,50	3,89	131	62,34±0,36	4,17
картину. Средняя по этому параметру у мужчин несколько меньше в Юхары Аскипара, чем в Ашагы Аскипара. У женщин эти параметры практически равны. Впрочем, в обоих случаях разница статистически недостоверна.
Средние величины скулового диаметра имеют большую величину в выборках Юхары Аскипара и у мужчин, и у женщин. И в случае этого признака разница статистически недостоверна.
Нижнечелюстной диаметр также имеет большие среднегрупповые величины в выборках Юхары Аскипара, чем Ашагы Аскипара, но все разности недостоверны.
Длина нижней челюсти (нестандартный признак) — расстояние между точками гнатион и тонной3. По этому признаку наблюдается обратная картина сравнительно с предыдущими: большие среднегрупповые величины наблюдаются в Ашагы.Аскипара
152
ляциях азербайджанцев Юхары и Ашагы Аскипара
	Достоверная разница по критерию t	Женщины Юхары Аскипара			Женщины Ашагы Аскипара			Достоверная разница по критерию t
		N	Х±т(Х)	а	N	Х±т(Х)	0	
	-	55	175,95±0,95	7,04	148	175,13±0,66	8,00	-
		54	118,67+0,83	6,08	152	118,61+0,48	5,93	-
				54	136,31+0,69	5,00	152	135,24±0,35	4,41		
	-	55	96,58+0,71	5,26	152	95,80+0,38	4,65	-
	—	55	94,22+0,68	5,02	151	95,31=50,35	4,42	-
	—	55	54,65+0,50	3,70	154	55,34+0,26	3,27	—
	-	55	51,71+0,46	3,44	154	52,02+0,26	3,25	-
	+	54	32.99+0,33	2,44	152	32,15±0,22	2,72	 +
	—	55	25.35+0.67	4,94	151	23,97+0,45	5.55	—
	+	55	51,35+0,46	3,41	151	50,52+0,24	2,90	—
	—	55	14,11+0,31	2,29	152	14,11±0,20	2,51	—
	—	46	12,93+0.59	4,24	143	12,77+0,33	3,90	—
	-	54	87,05+0.71	5,22	153	87,81+0,39	4,84	—
	-	54	92,04+0,40	2,94	152	91,60+0,20	2,53	-
	+	55	24,05+0,30	2,24	152	23,79+0.16	1,98	—
	—	55	127,87+1,20	8,90	151	130,41+0,82	10,13	—
	+	55	61,80=^0,50	3,71	151	60,48+0,28	3,40	+
	-	54	58.67±0,52	3,80	153	59,07+0,30	3,70	—
по обоему полу, но обе разности статистически недостоверны.
Два последних признака в сочетании обрисовывают общий облик нижней челюсти. В выборках Юхары Аскипара в среднем нижняя челюсть чуть шире, но короче (меньше выдается вперед).
Высота носа (от бровей). Среднегрупповая по этому признаку имеет большую величину у выборок из Ашагы Аскипара; обе разности недостоверны.
Высота носа (от переносья). Признак имеет такую же закономерность межгрупповой изменчивости. Разности недостоверны.
Ширина носа. По этому признаку отмечается достоверно большая среднегрупповая величина (на 95 %-ном уровне значимости) в выборках Юхары Аскипара. Таким образом, у населения Юхары Аскипара по сравнению с населением Ашагы Аскипара нос в среднем короче (высота имеет меньшую величину) и шире.
7 Заказ М 2735
Таблица 3. Некоторые описательные признаки в популяциях азербайджанцев Юхары и Ашагы Аскипара
Показатель	Юхары Аскипара		Ашагы Аскипара	
	Муж	Жен	Муж	Жен
Цвет кожи % № 3	14,3	35,3	28,0	53,1
% № 7-9	80,4	60,8	67,6	44,9
% № Ю	5,3	3,9	4,4	2,0
Ср. балл	7,08	6,08	6,68	5,29
Цвет глаз % светлых	3,3	3,6	2,3	2,0
% смешанных	68,4	47,3	54,2	47,7
% темных	28,3	49,1	43,5	50,3
Ср. балл	1,25	1,45	1,41	1,48
Цвет волос % светлых (светло-	2,9	0,0	1,1	0,0
русых и белокурых) % русых	11,4	2,8	7,8	2,2
% темно-русых	40,0	28,6	35,1	19,6
% черных	45,7	68,6	56,1	78,2
Форма волос прямые	4,3	0,0	1,9	0,0
плосковолнистые	30,4	32,6	16,8	21,9
широковолнистые	34,8	57,7	44,8	43,8
узковолнистые	30,4	15,2	36,5	34,3
Высота переносья (нестандартный признак) дает количественную характеристику выступания переносья вперед от плоскости, проходящей через крайние латеральные точки орбитной впадины. Определяемая таким образом высота переносья в среднем оказалась больше в выборках Юхары Аскипара. Это можно интерпретировать двояко: или как более высокое переносье у населения Юхары Аскипара, или как большую врезанность латеральной стенки орбиты.
Ширина рта. По этому параметру среднегрупповые величины больше в выборках Юхары Аскипара по сравнению с Ашагы Аскипара. Разность достоверна для мужских выборок (на 95 % -ном уровне значимости).
Высота верхней губы в среднем незначительно (недостоверно) больше у мужчин Юхары Аскипара по сравнению с мужчинами Ашагы Аскипара и совершенно одинакова в женских выборках.
Толщина обеих губ. Этот признак, определяющий ширину слизистой суммарно верхней и нижней губы лишь при большом межгрупповом различии, показателен, так как точность измерения невелика, а получаемый результат в сильной мере зависит от субъективного состояния или привычек изучаемого. Групповые
154
отличия недостоверны, а среднегрупповые величины несколько занижены по сравнению с общекавказскимп.
В целом почти по всем измерительным параметрам лица население Юхары Аскипара (и мужчины и женщины) обладает в среднем несколько большими размерами по сравнению с населением Ашагы Аскипара. Заметное исключение из этого правила — большая высота носа (измеряемая от бровей или от переносья) у жителей Ашагы Аскипара. Хотя межгрупповые разности практически по всем нашим признакам статистически недостоверны, такая согласованность направления изменчивости признаков лицевой части головы (так же как и в случае краниальной части) дозволяет считать вышеописанные отличия в антропологической характеристике лица у населения Юхары Аскипара, с одной стороны, и Ашагы Аскипара — с другой, реальными.
Морфологический указатель лица показывает общую пропорцию его строения без учета лобной части; при больших величинах этого указателя лицо выглядит высоким (узким). Среднегрупповые величины этого указателя говорят о несколько большей низколицести (широколицести) населения Юхары Аскипара в сравнении с населением Ашагы Аскипара. Разница между селами недостоверна, но отличие по полу вполне достоверно — в обоих из них мужчины более узколицы, чем женщины, что является обычным проявлением полового диморфизма.
Относительная ширина скул (нестандартный параметр) есть отношение величины скулового диаметра к средней арифметической от трех взаимно перпендикулярных диаметров краниального отдела головы, умноженное, как обычно, на 100. Этот параметр имеет большую величину у населения Юхары Аскипара •сравнительно с Ашагы Аскипара. Разница между селами недостоверна, но между полами достоверна (как и в случае предыдущего признака) — относительная ширина скул больше у мужчин, чем у женщин. Нами обнаружена отрицательная внутригрупповая корреляция между этим признаком и относительной высотой свода, причем аналогичная закономерность обнаружена при изучении популяций Средней Азии (г=—0,35). Следовательно, этот феномен нельзя считать локальным явлением, характерным лишь для исследуемых азербайджанских групп. Так как низкая величина относительной высоты свода — признак безусловно архаичный, то наличие описанной выше корреляции позволяет нам рассматривать и большую величину относительной ширины скул также как признак архаичный (во всяком случае, в некоторых популяциях современного населения). Таким образом, уже по Целому ряду измерительных признаков и генерализованных параметров население Юхары Аскипара по сравнению с населением Ашагы Аскипара морфологически оказывается несколько более архаичным.
Носо-скуловой индекс есть отношение ширины носа к скуловому диаметру, умноженному на 100. Он имеет большую величи-fiy у населения Юхары Аскипара. У женщин обоих сел индекс
7*
155
достоверно ниже, чем у мужчин, а между селами разница достоверна лишь для мужских выборок (на 95 %-ном уровне значимости). Большая разница индекса обычно свидетельствует в европеоидных популяциях о какой-то метисации с юга и юго-востока. При полном же отсутствии в изучаемой популяции неевропеоидных черт увеличение данного индекса может быть истолковано опять же как архаичный признак. Кроме того, следует учитывать, что хрящевая часть носа разрастается в старшем возрасте (особенно после 60 лет).
У гол выступания переносья имеет меньшие значения в выборках Юхары Аскипара. Различия между селами недостоверны, но женщины достоверно имеют большие углы (более уплощены), чем мужчины.
Угол нижней челюсти в выборках Юхары Аскипара оказался достоверно большим (на 95 %-ном уровне значимости), чем в выборках Ашагы Аскипара. Половой диморфизм не так сильно выражен, как в случае предыдущего признака, тем не менее все же угол нижней челюсти у женщин меньше, чем у мужчин. Более тупой угол нижней челюсти обусловливается, в частности, меньшей длиной ее, что, в свою очередь, связано с меньшим развитием подбородочного выступа; малое же развитие подбородочного-выступа — признак безусловно архаичный4. Следовательно, большой угол нижней челюсти (уплощенность) тоже можно рассматривать как архаичный признак.
Фациокраниалъный индекс (нестандартный параметр) представляет собой произведение двух абсолютных трансверзальных размеров черепной коробки — продольного и поперечного диаметров, умноженное на 100. В наших выборках этот параметр в Юхары Аскипара несколько (недостоверно) меньше, чем в Ашагы Аскипара. В то же время половой диморфизм по этому признаку выражен отчетливо — у женщин лицо относительно меньше и в Юхары и в Ашагы Аскипара на самом высоком уровне значимости (99,9%). Так как аналогичную картину по половому диморфизму мы зафиксировали у популяций Средней Азии, то это, вероятно, можно отнести к общим морфологическим закономерностям, а не к локальным особенностям изучаемого азербайджанского населения.
Описательные признаки в настоящей статье мы рассматриваем лишь частично, с учетом их таксономической ценности (табл. 3).
Цвет кожи мы определяли по шкале Лушана, рассматривая номер цвета как число баллов. Сразу оговоримся, что подобный метод вычисления среднего балла желателен и возможен лишь в достаточно светлокожих популяциях (к которым принадлежит подавляющее число популяций на территории Советского Союза). При рассмотрении результатов исследования цвета кожи в наших выборках азербайджанцев сразу обращает на себя внимание исключительная светлокожесть этого населения (особенно женщин) . Розоватый оттенок кожи (№ 3 по Лушану) в женской вы-
156
157
Таблица 4. Сравнительные данные по антропологическим признакам некоторых народов Закавказья
Антропологический признак	Азербайджанцы сел Аскипара	Азербайджанцы, JV=32		Грузины, А=59		Армяне, Я=17		Адыго-абхазы, Л=16		Абхазы, N=8	
		X	О	X	а	X	а	X	а	X	4J
Продольный диаметр	193,45	189,99	5,22	186,80	2,35	183,53	2,42	189,33	2,20	189,67	0,78
Поперечный диаметр	153,58	151,49	2,97	157,42	1,79	156,52	1,63	155,72	2,23	159,81	1,11
Модуль головы (арифметический)	173,55	170,79	1,52	172,11	1,51	170,02	1,69	172,53	0,54	174,73	0,88
Головной указатель	79,45	79,86	3,75	84,41	1,44	85,39	1,09	82,39	2,02	84,37	0,22
Наименьшая ширина лба	104,90	105,19	1,21	107,79	1,43	107,02	1,19	105,87	0,81	106,69	0,66
Скуловой диаметр	142,53	139,97	1,37	143,77	1,67	141,94	1,02	142,25	1,33	144,82	0,71
Нижнечелюстной диаметр	102,15	106,59	1,21	110,09	1,30	109,13	1,17	109,46	0,90	108,93	1,78
Физиономическая высота лица	187,39	182,06	1,99	189,91	1,99	181,48	1,72	183,68	1,12	189,22	1,56
Морфологическая высота лица	129,6В	127,15	2,04	126,89	2,27	127,27	1,51	127,80	1,03	128,44	1,23
Высота носа (от бровей)	.60,18	58,05	1,34	57,42	1,12	57,82	1,10	57,83	0,69	60,15	0,80
Высота носа (от переносья)	57,81	54,83	1,16	53,88	1,11	54,94	1,13	53,88	0,75	56,82	0,51
Ширина носа	35,15	36,10	0,59	36,26	0,57	36,19	0,65	36,40	0,59	34,42	0,62
Высота верхней губы	15,60	15,60	0,58	14,09	0,76	14,64	0,66	14,79	0,84	15,68	0,51
% темных глаз	38,74	54,48	15,32	18,46	8,06	27,53	12,65	14.40	6,93	21,13	4,82
% светлых глаз	2,62	—	-	11,16	5,78	6,43	3,67	13,71	4,51	12,87	2,22
борке Ашагы Аскипара достигает 53,1% (свыше половины). В других выборках цвет кожи № 3 встречается заметно реже, но все-таки достаточно часто. Смугловатый цвет кожи встречается редко, но регулярно (от 2,0% до 5,3%). Общая закономерность следующая: у населения Юхары Аскипара кожа несколько темнее, чем у населения Ашагы Аскипара, а у мужчин в обоих селениях темнее, чем у женщин. Однако достоверна разница между женскими выборками и между мужчинами и женщинами в Ашагы Аскипара.
Цвет глаз — другой очень важный признак, связанный с пигментацией,— определялся по шкале Бунака. В целом в наших выборках преобладают глаза смешанных оттенков, много темных; светлые же глаза встречаются редко. У людей из Юхары Аскипара в целом глаза светлее, чем у населения Ашагы Аскипара. Собственно светлые глаза чаще встречаются у жителей Юхары Аскипара. У женщин глаза в среднем темнее, чем у мужчин (светлые глаза совсем не встречаются).
Цвет волос определялся визуально (без использования шкалы Фишера), с разбивкой на основные рубрики (черные, темно-русые, русые, светло-русые, белокурые) без учета каштанового и рыжего оттенка5. Как и следовало ожидать, преобладали черные волосы, довольно много темно-русых, есть и русые. Светлые волосы (светло-русые и белокурые) встретились лишь у двух мужчин. Вообще у мужчин волосы заметно светлее. В территориальном отношении у населения Юхары Аскипара волосы несколько светлее (заметно больше русых и темно-русых).
Форма волос — последний из анализируемых нами описательных признаков, очень труден для определения у женщин в связи с искусственным изменением. Частое завивание, например, увеличивает степень волнистости волос. Действительно, по нашим данным, в женских выборках совсем не встречается прямых волос, но узковолнистых также меньше, чем в мужских. Женский контингент по этому признаку выглядит несколько более гомогенным, возможно, за счет отмеченного искусственного фактора. Форма волос в среднем у населения Юхары Аскипара менее волниста.
В целом при сравнительном исследовании населения Юхары и Ашагы Аскипара обнаружилось определенное отличие в антропологической характеристике. По большинству рассматриваемых выше признаков эти отличия недостоверны (хотя имеются и достоверные отличия), тем не менее однонаправленность векторов изменчивости практически всех изученных нами признаков как в мужских, так и в женских выборках позволяет нам считать эти отличия вполне реальными: 1) почти по всем абсолютным размерам краниальной и фациальной (лицевой) части головы население Юхары Аскипара превосходит население Ашагы Аскипара; 2) высота свода черепа (абсолютная и относительная), наоборот, ниже у населения Юхары Аскипара, степень достоверности различная, статистически высокая; 3) лица у жителей Юхары Ас-
755
кипара несколько шире (и абсолютно и по указателю); 4) по абсолютным параметрам нос выше и уже у населения Ашагы Аскипара; 5) развитие скуловой дуги и абсолютно и относительно больше у населения Юхары Аскипара; 6) для выборок из Юхары Аскипара в среднем характерен более тупой угол нижней челюсти (уплощение); 7) кожа у населения Юхары Аскипара несколько темнее, глаза, наоборот, светлее; 8) волосы светлее у населения Юхары Аскипара, а их волнистость чаще встречается в Ашагы Аскипара.
Суммируя все антропологические отличия между селами (в целом небольшие), можно по многим признакам констатировать несколько больший морфологический архаизм населения Юхары Аскипара. По совокупности морфологических отличий и по степени эндогамии этих сел их можно считать самостоятельными, хотя и близкими популяциями.
При анализе половых различий, характерных для изучаемых популяций, отметим: 1) по головному указателю женщины в целом более долихокефальны, чем мужчины (различие недостоверно), встречаемость брахикефалии в женских выборках меньше на 10—15%; 2) у женщин достоверно больше относительная высота свода черепа; 3) у женщин более уплощено лицо в области переносья и менее уплощена нижняя челюсть; 4) нос у женщин относительно шире по носовому указателю и уже по носо-скуловому; 5) абсолютные размеры лица, соотнесенные с абсолютными размерами мозговой коробки, у женщин отноносительно меньше, чем у мужчин (достоверность различий самая высокая — 99,9%); 6) у женщин кожа заметно светлее (часто встречается розоватый цвет кожи — № 3), темнее волосы и глаза.
Мы имеем возможность сравнить суммарные факты по двум изученным нами азербайджанским группам (мужские выборки Юхары и Ашагы Аскипара) с антропологическими материалами по азербайджанцам6, по грузинам, армянам и адыго-абхазцам7 и с нашими материалами по абхазским группам 8. Соответствующие данные (межгрупповые средние и межгрупповые дисперсии признаков) представлены в табл. 4 (отметим предварительно, что по техническим особенностям взятия нами тотальных измерительных признаков головы наши цифры получаются больше приблизительно на 1,5 мм по сравнению с данными, полученными антропологами измерительной школы Г. Ф. Дебеца).
Группа азербайджанцев селений Аскипара в среднем обладает более крупными абсолютными размерами большинства измерительных признаков головы по сравнению с азербайджанцами в Целом. Исключение составляют наименьшая ширина лба, нижнечелюстной диаметр и ширина носа, которые в нашей группе меньше межгрупповой средней по 32 азербайджанским территориальным выборкам, изученным Р. М. Касимовой. По цвету глаз азербайджанцы Аскипара имеют заметно меньший процент встречаемости темных глаз, чем в большинстве сравниваемых азербайджанских групп. Азербайджанцы Казахского района (данные
755»
Р. М. Касимовой) по этому признаку очень близки к нашей выборке э. К сожалению, таблицы из книги Р. М. Касимовой не содержат сведений о распространенности светлых глаз (дан лишь .среднегрупповой балл) и не позволяют произвести сравнение аскипаринских азербайджанцев с другими азербайджанскими группами по таким таксономически ценным описательным признакам, как цвет кожи, цвет и форма волос. В целом можно считать, что изученная нами группа на общем азербайджанском фоне характеризуется заметной депигментацией кожи и глаз и довольно большими абсолютными размерами головы и лица при относительной и абсолютной сравнительной узконосости.
В связи с крайним западным положением изученных нами групп на территории Азербайджана представляет интерес сравнение их с другими массивами кавказского населения (грузинами, армянами и т. д.). Яркой отличительной чертой азербайджанцев в целом (в том чйсле и нашей группы) по сравнению с другими кавказскими народами является их мезокефалия. Действительно, средняя межгрупповая величина по этому указателю у азербайджанцев равна 79,86 (у нашей объединенной группы — 79,45). В то же время по 59 грузинским группам средняя величина головного указателя равна 84,41, по 17 армянским группам — 85,39, по 16 адыго-абхазским группам — 82,39, по 8 собственно абхазским группам — 84,37. Таким образом, основной массив кавказского населения — брахикефалы. Небольшая тенденция к уменьшению головного указателя намечается на крайнем северо-западе Кавказа, у адыгов исключая упомянутые азербайджанские популяции. Подавляющее большинство измерительных признаков, поперечных сагиттальному сечению в среднем имеют у азербайджанцев меньшие значения, чем у других крупных этносов или этнолингвистических объединений Кавказа. Яркой отличительной чертой азербайджанцев является их темноглазость.
Таким образом по большинству антропологических признаков группа азербайджанцев Аскипара вписывается в общий массив южных территориальных групп азербайджанцев, т. е. относится к каспийскому расовому типу, отличаясь от расположенных западнее брахикефальных армянских и грузинских групп. Заметное исключение составляет цвет глаз: по этому признаку наша группа азербайджанцев занимает промежуточное положение между армянами и азербайджанцами в целом (темные глаза встречаются реже, чем в среднетипичной азербайджанской группе). Еще более неожиданной у азербайджанцев Аскипара оказалась их очень светлая кожа. Удивительная светлокожесть изученной нами группы в сочетании с рядом архаичных морфологических черт отмеченных у этого населения (особенно в выборке из Юхары Аскипара) учитывая эндогамию этих сел заставляет видеть в них черты древнего населения Малого Кавказа сохранившиеся благодаря генетической изоляции.
Ранее, в 1978—1982 гг., нами было изучено 8 территориальных групп абхазов с повышенным количеством долгожителей в 160
Очамчирском и Гудаутском районах Абхазской АССР. Исследованные абхазские группы, так же как и некоторые западногрузинские, отличаются от общекавказского массива населения заметной депигментацией кожи, глаз и волос.. Такое же относительное увеличение (на общеазербавджанском фоне) депигментации наблюдается у изученных нами выборок из Юхары и Ашагы Аскипара.
Есть основания считать, что древнее европеоидное население Кавказа было более светлопигментированно, чем современное. Многочисленные антропологические данные показывают, что на Кавказе наиболее депигментированные группы сохранились в его северо-западной части и в некоторых горных изолятах.
Можно предположить, что в этих популяциях сохранился ряд древних черт, являющихся адаптивно устойчивыми для данной географической среды, что, по нашему мнению, обусловливает появление в них лиц с увеличенной продолжительностью жизни. Косвенно эта точка зрения подтверждается большей внутригрупповой вариабельностью измерительных (и описательных) признаков в исследованных популяциях. В древних популяциях накапливалось большое количество устойчивых к данным условиям генотипических вариаций, приведших к фенотипическому полиморфизму, который, в свою очередь, ведет к появлению устойчивых, отличающихся продолжительностью жизни форм.
1	Дубов А. И. Опыт использования новых расово-диагностических признаков // Полевые исследования Института этнографии АН СССР, 1977. М., 1979. С. 190-196.
2	Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л., 1948; Дубова Н. А. Научный отчет о полевом выезде Среднеазиатского антропологического отряда, 1983 г.// Архив Института этнографии АН СССР.
*	Дубов А. И. Опыт использования... С. 190-196.
*	Там же.
5	Там же.
8	Касимова Р. М. Антропологические исследования современного населения Азербайджанской ССР. Баку, 1975.
7	Абдушелишвили М. Г. Антропология древнего и современного населения Грузии. Тбилиси, 1964.
8	Абхазское долгожительство. М., 1987.
9	Касимова Р. М. Антропологические исследования...
Т. П. Шагурина
МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ
СЕЛА АШАГЫ АСКИПАРА
Особая роль в изучении феномена долгожительства отводится популяционному подходу *, проблема рассматривается как комплексное сочетание характерных признаков, свойственных всей популяции2.
161
Материалом для настоящей работы послужили данные, полученные в 1985 г. при обследовании азербайджанцев долгожительского села Ашагы Аскипара Казахского района Азербайджанской ССР.
В комплексную программу исследований было включено определение морфологического (соматического) статуса аборигенного населения по 57 антропометрическим признакам и показателям, характеризующим скелетный, мускульный и жировой компоненты. Соматометрические данные по сельскому азербайджанскому населению получены впервые, число обследованных составило 400 человек в возрасте от 20 до 90 лет и старше. Целью нашего изложения является соматическая характеристика взрослого азербайджанского населения в возрастном диапазоне 20—50 лет. Средний возраст обследованных мужчин (численность 101 человек) — 34,4 года, а 118 женщин — 36,4 года. Вопросы возрастной динамики и соматические характеристики азербайджанцев более старших возрастов не вошли в рамки данного изложения, являясь аспектом дальнейших исследований.
Сравнительным материалом при характеристике соматического статуса азербайджанцев с. Ашагы Аскипара послужили данные по абхазам также долгожительского села Члоу Абхазской АССР. В расовом отношении исследуемые группы относятся к разным локальным расам Кавказа: азербайджанцы входят в каспийскую расу, а абхазов относят к понтийскому типу3. Отмеченное общее качество этих групп — долгожительство, оправдывает наш поиск общих характерных морфологических черт долгожительских популяций независимо от этнической принадлежности.
Изучая генетико-экологические факторы старения и долголетия в Азербайджане, Ш. А. Асадов и Г. Д. Бердышев предполагают, что долголетие — результат благополучного генотипа, который обеспечивает повышенную жизнеспособность организма, и считают, что причины долголетия следует искать в сочетании генетических и экологических факторов 4. В данном анализе двух долгожительских популяций нами оставлена в стороне сравнительная зональная геоклиматическая характеристика сел, так как комплексная программа предполагает и такого рода исследования.
Отметим лишь, что климатические характеристики для сравниваемых предгорных сел довольно сходны, а население занято традиционным типом хозяйства (отгонно-пастбищное животноводство, земледелие, виноградарство, садоводство) с одинаковым по интенсивности физическим трудом. Для азербайджанцев с. Аскипара в отличие от абхазов круг брачных связей очень сужен, отмечено распространение кроскузенных браков.
Азербайджанцы Ашагы Аскипара — невысокие, средние по межгрупповому популяционному масштабу сельские жители (табл. 1). Средние арифметические длины тела для мужчин
162
166,7 см, для женщин 154,5. Индивидуальная изменчивость у мужчин-азербайджанцев находится в пределах 148,8—181,2 см, у женщин— 139,3—165,2 см. Наши данные согласуются с результатами исследования городского азербайджанского населения. По работам лаборатории прикладной антропологии НИИ антропологии МГУ известно, что длина тела для городских азербайджанцев мужчин (средняя арифметическая величина) равна 167,9 см. Минимальный вес тела мужчин с. Аскипара — 44,1 кг, абсолютный размах изменчивости по этому признаку — 49,3 кг. Средние арифметические величины поверхности тела для мужского сельского азербайджанского населения достоверно не отличаются от значений этого признака для лезгин5 и для абхазов с. Члоу6. Среди известных данных по народам Кавказа азербайджанцы не выделяются большими величинами относительного веса тела на единицу поверхности. По этому признаку статистически достоверных различий между мужскими группами абхазов и азербайджанцев не обнаружено. По средним арифметическим значениям длины тела азербайджанки ниже абхазок на 2,3 см, но на 2 кг тяжелее. Так, индекс Брока — весо-ростовое отношение J=P— (L—100) — для азербайджанок составляет 7,81, тогда как для абхазок это значение равно 3,45. Жировой компонент развит значительнее у азербайджанок.
Средние арифметические величины тотальных размеров рассматриваемых мужских выборок азербайджанцев и абхазов не показали достоверных различий. Женские группы достоверно различаются по длине тела (/’<0,01) и поверхности тела (Р<0,05). Распределение по обхвату груди для азербайджанцев и абхазов не выявило различия по критерию %2. Грудная клетка азербайджанцев характеризуется большим объемом и цилиндрической формой, которая преобладает и составляет в мужской группе 55%, в женской 59,1%. В абхазской группе с. Члоу такая форма грудной клетки также является основной и отмечена в 48,7% у мужчин и в 47,8% у женщин выборки. Азербайджанцам, как и абхазам, несвойственна коническая форма грудной клетки: в мужских группах она встречена лишь у 8 % выборки, а у женщин — у 15%. Для сравнения: такая форма грудной клетки в группе туркмен составляет у мужчин 32,4%, у женщин 43,3%.
Отмечаемая у жителей Кавказского региона большая массивность скелета находит свое подтверяодение и у азербайджанцев. Из всех рассмотренных нами групп азербайджанцы по индексу массивности * ближе всего к абхазам с. Члоу. При известной межгрупповой вариабельности средних значений этого признака (в группах мужчин от 86,4 у бурят до 163,5 у имеретинцев и в группах женщин от 38,7 у таджичек до 92,3 у имеретинок) индекс массивности для мужских групп абхазов — 125,7, азер
* Индекс массивности вычисляется по признакам: длина тела, ширина плеч, таза, эпифизы плеча, предплечья, бедра, голени в условных единицах 7.
163
байджанцев — 118,5; в женских группах он равен у абхазок 66,2 и у азербайджанок 62,8.
Анализируя средние значения длиннотных размеров, отметим, что длина туловища и длина руки для мужчин-азербайджанцев статистически достоверно отличаются от этих размеров у абхазов (Р<0,001). Туловище у азербайджанцев в среднем на 1,25 см длиннее, чем у абхазов, а рука на 1,7 см короче. По длине ноги и длине корпуса в мужских сравниваемых группах значимых различий нет. Большую однородность по длиннотным размерам демонстрируют женские группы. Статистические различия между группами азербайджанок и абхазок относятся только к средним значениям длины ноги и руки (/’<0,01). Наименьшие различия для сравниваемых групп отмечаются для средних значений длины кисти.
Проведенный анализ по выявлению расстояний по всем длиннотным размерам между азербайджанской группой и другими нам известными группами сельского населения показал большую близость азербайджанцев с туркменами. Такая близость по набору длиннотных признаков не случайна, так как азербайджанцы — представители каспийской расы, которая сочетает в себе наряду с кавказскими и черты европеоидов Средней Азии. Широтные размеры (ширина плеч, таза, эпифизы плеча, предплечья, бедра и голени, поперечный диаметр груди) существенных различий между группами азербайджанцев и абхазами не показали. Исключением является ширина эпифиза бедра, для мужских групп различия 0,1% уровня значимости, для женских —1%. Средние значения индекса грудной клетки (продольный диаметр грудной клетки в процентах от поперечного) составляют для азербайджанцев 75,61 для мужской выборки и 75,20 для женской, что свидетельствует о хорошем развитии скелета грудной клетки как в поперечном, так и в продольном направлении.
Средние арифметические величины обхватных размеров несколько больше в группе азербайджанцев; только обхват голени и лодыжки больше в группе мужчин-абхазов. Статистически достоверные различия касаются в мужских группах обхвата плеча (Р<0,001), а в женских — обхвата бедра (Р<0,05). Отличительной чертой всех народов Кавказа является хорошее развитие мускульного компонента, с достаточно большим объемом и хорошим тонусом8. Азербайджанцы не являются исключением и имеют хорошо развитую мускулатуру, об этом свидетельствуют размеры обхватов на конечностях. Динамометрия кисти руки определялась динамометром Коллина и показала достаточно большую силу рук. Средние значения силы правой руки азербайджанцев 41,7 кг в группе мужчин и 21,8 кг в группе женщин. Однако для абхазской группы показатели динамометрии соответственно на 8 и 5,9 кг больше.
Большой интерес при описании группы представляет оценка жирового компонента как наиболее подвижного и лабильного среди других соматических характеристик. Средние значения веса
164
тела не показывают статистически достоверных различий между группами азербайджанцев и абхазов. Количество обезжиренной массы у азербайджанцев на 2,5 кг меньше, чем у абхазов, следовательно, по развитию жирового компонента группа азербайджанцев превосходит группу абхазов. Мужская группа азербайджанцев статистически достоверно отличается от группы абхазов по количеству подкожного жира (различия в 1,5 кг; Р<0,001), по количеству всего жира, вычисленного по Матейке (различия в 2 кг; /’<0,001), и по относительному содержанию жира (различия в 3,2 кг; /’<0,001). Женские группы более схожи, различия по относительному содержанию жира достоверны на 5%-ном уровне. Топография жировых складок указывает на факт значительной по абсолютной величине локализации жира на туловище в группе азербайджанцев (рис. 1).
Различия между абхазами и азербайджанцами по жировой складке на груди, животе, под лопаткой не превышают 4 мм, но они достоверны (2э<0,001), для женских групп статистически достоверные различия обнаружены для жировой складки на груди (/’<0,01). У азербайджанцев на руках слабо развито жироотложение, чем они схожи с абхазами. Наибольшие расхождения среднеарифметических величин отмечаются для жировой складки на предплечье у мужчин (Р<0,001) и на бедре для мужских и женских групп (Р<0,001). В целом, как было отмечено уже многими авторами9, различия по жировому компоненту и здесь больше в мужских группах, чем в женских.
Остановимся на внутригрупповой изменчивости морфологических признаков у азербайджанцев. Величины средних квадратических отклонений и коэффициентов вариации невелики. По длиннотным размерам степень внутригрупповой изменчивости для азербайджанцев всегда меньше, чем для абхазов, что, возможно, связано со значительной частотой кроскузенных браков в Азербайджане, и конкретно в с. Аскипара. Сужение состава брачных связей приводит к увеличению количества потомства с малыми размерами тела10. Однако другие морфологические системы в мужских и женских группах азербайджанцев демонстрируют несколько большую дисперсию, чем у абхазов. Сравнение изменчивости и степени внутригруппового полиморфизма у азербайджанцев между мужской и женской группами позволило выявить, что половой диморфизм у них выражен больше, чем у абхазов. По длиннотным и обхватным размерам амплитуда различий средних арифметических величин между мужской и женской выборкой всегда больше для азербайджанской группы, чем для абхазской. Интегральная оценка отношений средних величин по абсолютным размерам скелета женской азербайджанской группы к мужской позволяет объединить по сходству различий эту группу с группой туркмен11. Отметим, что не все соматические системы имеют четкую одинаковую направленность различий между азербайджанскими и абхазскими группами.
Существенным аспектом изучения соматического статуса яв-
165
мм
Рис. 1. Средние арифметические величины жировых складок
1 — азербайджанцы; 2 — абхазы.
№ 1 — медиальная жировая складка на плече; М2 — латеральная жировая складка на плече; № 3 — жировая складка на предплечье; 4 — жировая складка на. бедре; Ks 5— жировая складка на голени; J'S 6 — жировая складка под лопаткой,.
Nt 7 — жировая складка на груди, N 8 — жировая складка на животе
ляется оценка типа телосложения, учитывающая комплекс морфологических особенностей человека, обусловленных количественным развитием и соотношением основных компонентов — жирового, мускульного и скелетного. Для оценки соматотипа мужчин исследовалась схема В. В. Бунака, женщин — типология И. Б. Галанта. Наиболее характерным для азербайджанцев является мускульный тип (табл. 2). Так же как и у абхазов, более трети выборки составляют переходные типы грудно-мускульный и мускульно-грудной в отличие от русских, где встречаемость этих типов не превышает 15,5%, а для туркмен — 7,8%. Брюшной тип у азербайджанцев встречался редко и представлен в группе 3%. При сравнении групп по относительной встречаемости лиц различного телосложения схожая картина наблюдается для азербайджанской и абхазской групп. Для азербайджанок встречаемость астенического типа не превышает 5% выборки, для абхазок она выше — 9,7 %. Стенопластический тип в группе азербайджанок является преимущественным. Субатлетический тип представлен лишь в 4,8% азербайджанской выборки; эвро-пластический — по сравнению с абхазками на 2,6% больше у азербайджанок. При межгрупповом сравнении только в азербайджанской и абхазской группах встречается аналогичное сочетание выбора соматотипов (рис. 2).
Для выяснения и оценки близости групп по всему комплексу сочетаний соматотипов были вычислены расстояния по Малюто-ву—Пасекову 1г. Наименьшие расстояния или наибольшая статистическая близость касаются двух долгожительских групп — азербайджанской и абхазской. В анализ были включены, кроме русских и туркмен, имеретины с. Алисубани Грузинской ССР
166
Мужгчины
Русские
Р/£енщинь/
//occajbt
Рис. 2. Сравнительная характеристика соотношения типов телосложения в различных группах
Мужчины: 1 — грудной тип; 2 — грудно-мускульный; 3 — мускульно-грудной; 4 — мускульный, 5— мускульно-брюшной; 6 — брюшно-мускульный; 7— брюшной; 8— неопределенный. Женщины: 1 — астенический; 2— стено-пластический; 3— мезо-пластический; 4 — субатлетический; 5 — атлетический; в — пикнический; 7 — эвро-пластический; 8 — неопределенный
(данные Н. С. Смирновой и Т. П. Шагуриной), характеризующиеся также повышенным процентом долгожителей, и группа одного из народов Дагестана — лезгин. Относясь к одному расовому типу, азербайджанцы и лезгины по сочетанию типов телосложения и вычисленным межгрупповым расстояниям отстоят друг от друга дальше, чем группы различных локальных типов Кавказа, имеющие общую характерную черту — долгожительство. Сопоставление данных (табл. 3) позволяет сделать вывод, что лишь для мужских долгожительских групп (абхазы — азербайджанцы, абхазы — имеретины, азербайджанцы — имеретины) получены наименьшие расстояния. Видимо, интегральная оценка соматотипов и их сочетание являются характерными чертами долгожительских групп, при этом основным отличительным качеством мужских групп является преобладание мускульного типа и переходных вариантов.
Женские группы более однородны. Однако и среди них наибольшую близость по сочетанию соматотипов обнаруживают абхазки и азербайджанки, азербайджанки и имеретинки. Отсутствие дополнительных данных по женскому аборигенному сельскому населению Кавказа, и в частности по лезгинкам, ограничило вычисления расстояний между группами. Работа по вычислению
167
Таблица 1. Средние арифметические величины (X), среднеквадратические отклонения (S) и коэффициенты вариации (С) размерных признаков азербайджанцев с. Ашагы Аскипара
Признак	Мужчины				Женщины			
	N	X	S	С	N	X	S	С
Длина тела, см	101	166,68	6,48	3,86	118	154,47	5,43	3,52
Вес тела, кг	99	65,52	9,54	14,56	116	62,28	10,03	16,10
Обхват груди, см	101	91,75	6,98	7,61	117	88,49	7,13	8,06
Поверхность тела, м2	100	1,75	0,16	9,37	116	1,68	0,17	10,03
Весо-поверхностное отношение, кг/м2	99	37,53	2,64	6,11	116	37,37 ft'	2,81	7,52
Длина корпуса, см	100	78,14	2,90	3,71	118	73,25	2,71	3,70
Длина туловища, см	100	51,68	2,56	4,96	118	48,05	2,31	4,81
Длина ноги, см	100	88,48	5,00	5,65	118	81,49	3,45	4,24
Длина руки, см	101	73,69	3,53	4,79	118	68,27	2,99	4,38
Длина кисти, см	101	18,73	0,97	' 5,18	118	16,93	0,79	4,67
Ширина плеч, см	100	38,96	1,80	4,61	118	35,65	1,71	4,81
Ширина таза, см	100	28,85	1,76	6,11	118	29,66	1,60	5,39
Поперечный диаметр груди, см	101	27,67	1,94	7,00	118	24,94	1,45	5,80
Продольный диаметр груди, см	101	20,96	1,60	7,64	118	18,97	1,70	8,94
Ширина эпифиза плеча, мм	100	69,50	4,07	5,86	118	62,82	3,73	5,93
Ширина эпифиза предплечья, мм	101	58,18	3,47	5,96	118	52,83	2,88	5,45
Ширина эпифиза бедра, мм	100	98,86	4,67	4,73	116	93,67	5,66	6,05
Ширина эпифиза голени, мм	100	73,30	4,16	5,67	116	65,77	3,27	4,98
Обхват талии, см	101	81,56	9,61	11,79	116	77,63	9,13	11,76
Обхват ягодиц, см	99	93,00	6,45	6,94	118	100,59	9,40	9,35
Обхват плеча, см	101	28,86	2,70	9,35	118 .	28,51	2,92	10,25
Обхват предплечья, см	101	27,28	1,89	6,91	118	24,74	1,96	7,92
Обхват запястья, см	101	18,05	1,26	6,99	118	17,19	1,37	8,00
Обхват бедра, см	97	52,57	4,09	7,78	118	56,90	5,41	9,51
Обхват голени, см	97	34,61	2,72	7,87	118	35,25	3,16	8,97
Обхват лодыжки, см	97	22,52	1,49	6,62	118	22,49	1,84	8,22
Количество обезжиренной массы, кг	97	53,51	6,06	11,32	118	45,71	5,69	12,46
Количество подкожного жира, кг	98	6,20	3,19	51,47	116	10,03	3,82	38,08
168
Таблица 1 (окончание)
Признак	Мужчины				Женщины			
	N	X	S	С	N	X	S	с
Количество всего жира до Матейке, кг	98	11,73	4,66	39,75	116	16,91	5,72	33,82
Относительное содержание жира, % веса тела	98	17,67	5,12	29,00	116	26,55	5,66	21,71
Средняя жировая складка, мм	100	10,03	3,63	36,15	118	15,59	4,33	27,81
Медиальная жировая складка плеча, мм	99	5,12	2,05	40,04	118	9,92	3,70	37,31
Латеральная жировая складка плеча, мм	100	8,26	3,43	41,52	118	15,38	4,91	31,92
Жировая складка предплечья, мм	100	7,08	2,73	38,51	118	9,78	2,62	26,80
Жировая складка на бедре, мм	96	. 9,74	3,19	32,74	118	16,16	4,22	26,14
Жировая складка на голени, мм	97	10,73	3,54	32,98	117	14,36	3,81	26,56
Жировая складка под лопаткой, мм	100	16,34	4,72	28,89	118	19,30	6,02	31,21
Жировая складка на груди, мм	100	12,82	5,12	39,94	116	19,08	6,35	33,29
Жировая складка на животе, мм	100	16,64	6,68	40,16	116	20,68	6,37	30,80
Продольный диаметр грудной клетки, % от поперечного	• 101	74,61	4,81	6,44	118	75,20	5,62	7,47
Поперечный диаметр гРУДи, % длины тела	101	16,60	1,10	6,65	118	16,36	0,98	5,9»
Продольный диаметр груди, % длины тела	101	12,48	0,89	7,16	118	12,20	1,10	9,05
Ширина таза, % ширины плеч	100	75,90	4,79	6,31	118	83,17	4,65	5,60
Длина корпуса, % длины ноги	99	88,60	4,49	5,07	118	89,76	3,33	3,71
Длина ноги, % длины тела	100	53,13	1,31	2,46	118	52,69	0,98	1,87
Длина руки, % длины тела	101	44,42	1,15	2,59	118	44,29	1,01	2,28
Длина туловища, % длины тела	101	31,18	1,19	3,82	118	31,12	1,04	3,34
169
Таблица 2. Относительная частота встречаемости различных соматотипов у азербайджанцев
Тип телосложения	% выборки	Тип телосложения	% выборки
Мужчины		Женщины	
Грудной	13,3 •	Астенический	4,8
Грудно-мускульный	17,8	Стенопластический	39,2
Мускульно-грудной	15,8	Мезопластический	18,4
Мускульный	32,7	Субатлетический	4,8
Мускульно-брюшной	6,9	Атлетический	—
Брюшно-мускульный	2,0	Пикнический	18,4
Брюшной	3,0	Эвропластический	8,0
Неопределенный	7,9	Неопределенный	6,4
Таблица 3. Расстояния между группами по Малютову — Пасекову
Группа	Русские 1	Абхазы 2	Азербайджанцы 3	Туркмены 4	Имеретины 5	Лезгины 6
1	—	1,789	1,358	4,395	0,883	3,460
2	2,324	—	0,780	5,642	0,652	4,915
3	2,041	0,552	—	7,339	0,481	2,585
4	3,911	1,147	2,168	—	5,601	14,675
5	1,379	1,455	0,755	2,835	—	3,209
Примечание. Справа от диагонали — расстояния между мужскими группами, слева — между женскими.
межгрупповых различий проведена нами впервые, и полученные результаты пока трудно интерпретировать, так как биологическая причинность здесь до конца не ясна. Осуществленный нами анализ морфологии взрослого азербайджанского населения является первым этапом исследования.
1	Козлов В. И., Комарова О. Д. География долгожительства в СССР // Феномен долгожительства. М., 1982. С. 30—40.
2	Волков-Дубровин В. П., Воронов А. А., Павловский О. М., Смирнова Н. С. Особенности антропологического исследования популяций с высоким процентом долгожителей//Феномен долгожительства. С. 24-30.
3	Алексеев В. П. Происхождение народов Кавказа. М., 1974. С. 80-143.
4	Асадов Ш. А., Бердышев Г. Д. Генетико-экологические факторы старения и долголетия в Азербайджане // Тезисы докладов 4-го съезда генетиков и селекционеров Украины. Одесса, 1981. Ч. 5. С. 5-8.
* Кириакиди Ф. С. Морфологические особенности телосложения мужчин Дагестана // Вопр. антропологии. 1973. Вып. 44. С. 109-119.
3 Смирнова Н. С., Шагурина Т. П., Волков-Дубровин В. П., Воронов 4. А-
170
Морфологическая характеристика взрослого абхазского населения с. Члоу //Феномен долгожительства. С. 169-176.
7	Алексеева Т. И., Волков-Дубровин В. В., Голубчикова 3. А., Павловский О. М., Смирнова В. С., Спицын В. А. Антропологическое изучение-лесных ненцев // Вопр. антропологии. 19'72. Вып. 42. С. 31—42.
8	Пвициния П. К. Территориальная изменчивость морфологических особенностей мужчин-абхазов // Вопр. антропологии. 1983. Вып. 72. С. 79-92;. Кириакиди Ф. С. Морфологические особенности...; Смирнова Н. С., Шагу-рина Т. В., Волков-Дубровин В. В., Воронов А. А. Морфологическая характеристика...
9	Вурунджан А. Л. О характере различий в морфологии подкожного жира-в мужской и женской группах // Вопр. антропологии. 1976. Вып. 52.. С. 94-100; Смирнова В. С. Анализ внутригрупповой изменчивости основных соматических компонентов // Морфофункциональные исследования в-антропологии. М., 1970. С. 5—26.
10	Бунак В. В. О перспективах развития антропологии как особой науки //* Антропология 70-х годов. М., 1972. С. 323.
11	Смирнова В. С., В1агурина Т. В. О характере изменчивости морфологических признаков у мужчин и женщин в районах с различным комплексом географических условий обитания // Изменчивость морфологических и физиологических признаков у мужчин и женщин. М., 1982. С. 59—74.
12	Дерябин В. Е. Многомерная биометрия для антропологов. М., 1983. С. 166-175.
А. А. Воронов, С. М. Кузнецова, Ч. Ю. Касумов, Е. А. Брюн
МЕДИЦИНСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
В ДОЛГОЖИТЕЛЬСКИХ ПОПУЛЯЦИЯХ ЗАПАДНОГО АЗЕРБАЙДЖАНА
Соотношение и структура взаимосвязи старения и болезней — важная медико-биологическая проблема. Существуют противоположные точки зрения на эту проблему. Согласно одной точке-зрения, старение по своей природе является физиологическим процессом. На основании такого подхода сформулирован термин «физиологическое» старение и «патологическое» (объединяющее закономерное «физиологическое» старение и наслаивающиеся патологические процессы). Долгожителей сторонники этой теории-рассматривают как представителей «физиологического» типа старения, а болезни старости, такие как артериальную гипертензию, паркинсонизм, болезнь Альцгеймера, считают проявлением патологического или ускоренного старения. Положение о «физиологическом» и «патологическом» типе старения теоретически базируется на том, что старение — закономерный период онтогенеза, а болезнь — нарушение жизнедеятельности и в связи с этим их нельзя отождествлять. Исходя из этого представления, разработка путей увеличения продолжительности жизни должна быть направлена на борьбу только с патологическим старением.
Диаметрально противоположное отношение к проблеме взаимоотношений старения и болезней старости было сформулирова
171
но И. В. Давыдовским. Анализируя на протяжении многих лет возрастные особенности патогенеза атеросклеротического процесса, И. В. Давыдовский пришел к заключению,, что в процессе старения органически сочетаются явления, которые называют физиологическими и явления, относящиеся к патологии1. Атеросклероз — наиболее частое заболевание старых людей — функция старения как и другие его проявления. Физиологические механизмы старения и их «патологические» следствия принципиально не разделимы и представление о «физиологическом» старении — это миф, так как хронические болезни, не что иное, как внешние проявления старения. Процесс старения можно рассматривать как проявление суммы возрастных болезней. По мнению В. М. Дильмана, «нормальное» старение — это болезнь или, точнее, сумма болезней гомеостаза, а продолжительность жизни определяется формированием болезней. Возрастная патология — побочный продукт функционирования механизма развития, обусловленного трансформацией программы развития в процесс возникновения возрастной патологии2.
Таким образом, особенности процесса старения выражаются как интенсивностью возрастных изменений различных функциональных систем, так и уровнем заболеваемости у лиц пожилого и старческого возраста. Для определения региональных механизмов долголетия информативным является изучение особенностей процесса старения и заболеваемости в популяциях с различным уровнем долголетия. Это направление исследований важно и для дальнейшей разработки представления о структуре взаимосвязи между старением и болезнями старости на популяционном уровне.
Изучение состояния здоровья в долгожительских популяциях Западного Азербайджана (преимущественно в селах Ашагы Аскипара и Юхары Аскипара) проводилось одновременно несколькими разнопрофильными медицинскими группами, в которых участвовали специалисты Института геронтологии АМН СССР (г. Киев), Института физиологии АН Азербайджанской ССР (г. Баку) и целого ряда других научных учреждений Баку и Москвы. В этой работе приняли также участие врачи Казахского района Азербайджанской ССР. При этих комплексных медицинских исследованиях на основе сбалансированной по полу и возрасту выборки была поставлена задача широкого изучения патологии и ее возрастной динамики в этих долгожительских группах (популяциях). Особое внимание при этом было уделено изучению сердечно-сосудистой системы, нервной системы, комплексной оценке биологического возраста и изучению органов зрения. Популяционно-этнический подход к изучению интенсивности возрастных изменений нервной и сердечно-сосудистой систем и уровня патологии этих систем, позволяет определить роль социально-средовых и генетических факторов, влияющих на темп старения и на формирование патологии у лиц пожилого и старческого возраста.
172
Группа, изучавшая состояние системы кровообращения у лиц старше 60 лет в селах Ашагы Аскипара и Юхары Аскипара, обследовала 144 человека по специально разработанной программе, которая включала в себя данные об образе жизни обследованных, анамнез, результаты врачебного физикального и инструментального исследования, данные общеклинического обследования, клинический диагноз3. Кроме того для сравнительной оценки были обследованы 30 здоровых лиц в возрасте 20—39 лет.
Особое внимание эта группа исследователей обращала на выявление ишемической болезни сердца (ИБС) и гипертонической болезни (ГБ), используя при этом критерии ВОЗ 1962 г. Электрокардиография проводилась в 12 общепринятых отведениях, состояние крупных артериальных сосудов оценивалось методом ар-териопьезографии. Скорость распространения пульсовой волны по сосудам эластического типа определялась на участке сонная — бедренная артерия (Сэ), по сосудам мышечного типа— на участке сонная — лучевая артерия (См), сердечный выброс крови изучался методом тетрополярной реографии.
В соответствии с полученными данными в изученных популяциях азербайджанского населения наблюдается низкая заболеваемость ИБС и ГБ. У лиц старше 60 лет ИБС встретилась у 16,4%, ГБ — у 15,5%, внутри этой возрастной когорты существует естественное нарастание частоты этих заболеваний с возрастом. Было отмечено также, что у родственников долгожителей частота заболеваемости ИБС и ГБ несколько меньше (24,5%), чем у лиц не имеющих в генеалогическом анамнезе долгожителей (38,6%), что указывает на известное влияние генетических факторов.
В соответствии с общеклиническими данными с возрастом увеличивается частота изменений на ЭКГ, свидетельствующих б выраженных нарушениях функции возбудимости и проводимости сердца. У более пожилых людей чаще встречаются экстрасистолия, мерцательная аритмия, блокады сердца. Биоэлектрическая активность миокарда у людей имеющих в роду долгожителей была значительно лучше. Исследователями этой группы было определено также возрастное снижение эластических свойств крупных артериальных сосудов на основе анализа результатов изучения скорости распространения пульсовой волны по сосудам эластического типа. Считается, что снижение эластических свойств сосудистой стенки является основной причиной повышения артериального давления крови.
Другой группой исследователей изучался кардиоритм при активной ортопробе4. При этом в тех же популяциях были обследованы 102 человека старше 60 лет. Контрольной группой служили мужчины в возрасте 20—29 лет. Функциональный ответ на ортопробу изучался по данным регуляции сердечного ритма (СР) и артериального давления (АД). Регуляция СР анализировалась с помощью ритмокардиоскопа РКС-01. Корреляционные ритмо-граммы (КРГ) и АД фиксировались в исходном положении и в ортостатическом положении на 1-й, 3-й и 5-й минутах ортостати
173
ческого напряжения. Полученный материал позволил этим исследователям сделать ряд общих выводов: длительность интервалов RR при пробе находится в отрицательной корреляционной зависимости с возрастом, индекс функционального состояния (ИФС) снижается с возрастом, существуют половые различия в функциональном состоянии сердечно-сосудистой ситемы. У женщин длительность интервала RR в исходном состоянии не связана с возрастом, а величина АД находится в прямой зависимости от возраста. В ортостатическом положении во всех возрастных группах наблюдается снижение ИФС, но у пожилых оно вносит апериодические колебания сердечного ритма. У некоторых обследуемых ортостатическая нагрузка выявила патологические изменения кардиоритма, экстрасистолию, бигеминию, тригеминию и пароксизмальную тахикардию. Женщины в возрасте старше 70 лет оказались более функционально сохранными, чем мужчины того же возраста.
На основании изучения в различных регионах Африки, Зарубежной Европы, Америки и Советского Союза уровня АД с учетом возраста обнаружено повышение АД в старости и установлена линейная зависимость между возрастом и уровнем АД. Однако степень выраженности возрастных изменений сердечно-сосудистой системы, и в частности АД, характеризуется значительными межпопуляционными и расовыми различиями. Различия характера возрастных изменений уровня АД между популяциями одной этнической группы в различных условиях среды значительно выше, чем между различными генетическими группами в сходных условиях среды, что свидетельствует о важности средовых факторов в определении уровня АД. Однако при изучении региональных особенностей возрастных изменений АД не учитывался уровень долголетия и продолжительность жизни в этих регионах. Авторами проведен анализ абсолютных величин АД в 3-х регионах СССР с различным уровнем долголетия и установлены особенности возрастных изменений АД в долгожительских регионах. Этот сравнительный анализ трех регионов позволит более наглядно представить результаты исследований, полученные в селах Ашагы Аскипара и Юхары Аскипара Казахского района Азербайджанской ССР.
У лиц Украинского региона в возрасте 45—59 лет, 60— 74 года, как у мужчин, так и у женщин, средние показатели АД выше, чем у лиц соответствующего возраста в изучаемых районах Абхазской АССР и в Азербайджанской ССР в указанных выше селах Казахского района.
В возрасте 75—89 лет почти нивелируются региональные различия средних показателей АД. В группе же долгожителей вновь наблюдается достоверное увеличение АД у долгожителей Украины по сравнению с долгожителями Абхазии и Азербайджана. Необходимо отметить и наличие региональных особенностей возрастных изменений уровня АД. У лиц Украинского региона повышение АД наблюдается в возрасте 60—74 года по сравнению с
174
лицами 40—59 лет (достоверность различий достаточно высокая — у мужчин t—6,3, в то время как при t=2,1 Р<0,05; у женщин £ = 4,8, при £ = 2,4 Р<0,05). В Абхазском и Азербайджанском регионах у мужчин возрастное увеличение АД отмечается в 75— 89 лет (соответственно у мужчин £ = 2,9; у женщин £=3,2, при £=2,3 Р<0,05).
Итак, в долгожительских регионах средние показатели АД ниже, чем в регионах со средним уровнем долголетия. Кроме того, у мужчин и женщин Украинского региона повышение АД с возрастом наступает в 60—74 года, а у мужчин Абхазского и Азербайджанского регионов это повышение констатируется в 75—89 лет, у женщин — в 60—74 года.
Артериальную гипертензию (АГ) можно рассматривать как заболевание, характеризующееся различной степенью выраженности атеросклеротического процесса. На Украине статистически достоверное увеличение частоты АГ наступает в 45—59 лет, в Абхазском и Азербайджанском регионах — в 60—74 года. Региональный и возрастной анализ частоты различных форм АГ свидетельствует о более высокой частоте систолической и диастолической АГ у лиц Украинского региона, самая же низкая частота систолической АГ и отсутствие случаев диастолической АГ характерны для лиц Азербайджанского региона (табл. 1).
Следует отметить, что частота систолической и диастолической артериальной гипертензии у лиц Украинского региона соответствуют частоте этих форм АГ в других регионах нашей страны. Таким образом, из трех обследованных регионов в Азербайджане самая низкая частота АГ. Кроме того, в этом регионе не наблюдается увеличение АГ при более глубоком старении. Региональные различия по уровню сердечно-сосудистой патологии проявляются и в структуре атеросклеротического процесса.
Учитывая трудности диагностики и определения степени выраженности церебрального атеросклероза, обусловленные тем, что симптоматика атеросклероза развивается медленно, а большинство клинических проявлений (астенический синдром, головокружение, снижение памяти и другие) полиэтиологичны и могут быть обусловлены другими патологическими процессами, нами для определения степени выраженности церебрального атеросклероза наряду с анализом клинических симптомов широко использовались данные функциональных (РЭГ, ЭКГ, ЭЭГ) и биохимических исследований (липидный обмен, коагуляционные свойства крови).
Исходя из современных представлений о роли функционального состояния мозговых сосудов и общих нарушений гемодина-: мики в развитии клинических проявлений церебрального атеросклероза, мы пользовались для клинической характеристики этой патологии термином «атеросклеротическая энцефалопатия», различая начальную, умеренную и выраженную ее стадии. ' Анализ частоты клинических форм церебрального атеросклероза у лиц разного возраста в трех регионах свидетельствует,
175
лениях экстрапирамидной недостаточности в Азербайджанском .регионе уже у лиц 45—59 лет. Так, частота проявлений ЭПН в Азербайджане составляет у мужчин этого возраста 3,3%, у женщин —5,5%, в Абхазии у мужчин и женщин эти проявления отсутствуют.
Высокий удельный вес старческого слабоумия в общей структуре заболеваний лиц старших возрастных групп делает проблему старческого слабоумия актуальной в гериатрии. Согласно исследованиям, у долгожителей по сравнению с лицами пожилого возраста частота старческого слабоумия не увеличивается. В табл. 2 дана характеристика частоты старческого слабоумия у коренного населения старше 60 лет в трех сравниваемых нами регионах.
Представленные данные свидетельствуют о региональных различиях частоты старческого слабоумия. Среди пожилых лиц, обследованных в двух селах, выбранных нами в Азербайджанском регионе, не диагностировано ни одного случая старческого слабоумия. В Абхазском регионе старческое слабоумие обнаружено только у женщин пожилого возраста и у женщин старше 90 лет. У лиц Украинского региона почти во всех обследованных возрастных группах старше 60 лет выявлены случаи старческого слабоумия и частота этой патологии увеличивается с возрастом. Самая высокая частота характерна для женщин старше 90 лет. Нами специально не проводилась дифференциальная диагностика форм старческого слабоумия, однако следует отметить, что у долгожителей старческое слабоумие преимущественно являлось результатом нарушения мозгового кровообращения на фоне артериальной гипертензии и церебрального атеросклероза.
Учитывая существенную важность изучения психической сферы долгожителей, эти исследования были расширены и на другие районы Азербайджана. Их целью было выявление и описание психических особенностей долгожителей, проживающих в районах с порышенной долей долгожителей в популяции (макро-биотические популяции). Выбор объекта исследования определялся как характером самого феномена долгожительства, так и попыткой найти удобную модель для решения различных геронтопсихиатрических вопросов. На данном этапе исследования не изучались долгожители, входящие в немакробиотические популяции, так как в том и в другом случае социально-биологическая детерминация феномена долгожительства различна. Всего было обследовано 42 долгожителя, в том числе 24 мужчины и 18 женщин, проживающих в 7 районах Азербайджана, расположенных в различных географических зонах.
Несмотря на разнородные экологические условия проживания долгожителей, в популяциях районов с повышенной долей долгожителей можно обнаружить много общих черт социального уклада жизни и общность некоторых биологических предпосылок к формированию феномена долгожительства. Это ровность, ритмичность, даже монотонность хозяйственной и бытовой деятельности,
177
Таблица 2. Частота различных форм старческого слабоумия у лиц старше 60 лет на Украине, в Абхазии и в Азербайджане, %
Регион	60—74 года		75—89 лет		90 лет и старше	
	муж.	жен.	муж.	жен.	муж.	жен.
Украина		2,01	4,34	3,33	5,30	8,63
Абхазия	—	0,93	—	—	—	4,25
Азербайджан	-	—	—	—	—	—
четко структурированная иерархия семьи с подчеркнуто вежливым и уважительным отношением к старшим, нечрезмерная трудовая деятельность, устойчивый характер питания и т. д.
Как и в другие возрастные периоды, относимые к престарелому и старческому возрасту, у лиц старше 90 лет отмечается тесная связь между соматическим и психическим состоянием. При нарастании соматического неблагополучия отмечается углубление явлений психического упадка, так же как и при нарастании психической атрофической сенильной симптоматики можно наблюдать углубление соматических расстройств.
У 18 из 42 обследованных долгожителей, которых отличали физическая крепость и отсутствие соматических заболеваний, можно было отметить высокую степень трудовой активности, направленность в жизнь с устойчивыми жизненными установками. У этих долгожителей нельзя было обнаружить явлений выраженного психического упадка. Устойчивый интерес к окружающей жизни имел, правда, характер созерцательности, констатации наблюдаемых событий без изменения основной линии поведения, без использования этого опыта в своей повседневной деятельности. У 4 долгожителей мы обнаружили специфический склад личности, характеризующийся особым всепонимающим отношением к окружающей жизни (прошлой и настоящей), осознанием гармонии мира и своего места в нем, особым аналитическим подходом к различным явлениям, окрашенным в светлые и теплые эмоциональные тона. У них можно было наблюдать известную глубину понимания мира, афористичность высказываний, особый настрой на продолжение жизни, что можно было бы обозначить как некую «старческую мудрость».
У другой части долгожителей, ослабленной в соматическом отношении (19 человек), мы наблюдали различные степени психического упадка со снижением трудовой активности, ослаблением эмоциональности с формированием депрессивных черт. В этой группе только 9 человек продолжали посильный труд в пределах дома и усадьбы. У этих долгожителей заметно ослабевали контакты с окружающими, зачастую эти контакты носили формальный характер. У 8 человек этой группы была обнаружена психическая патология в виде умеренно выраженного слабоумия (сенильно-атрофического и сосудистого происхождения),
178
у одного — наблюдались слуховые и зрительные обманы с маломасштабной бредовой симптоматикой в рамках собственно возрастных психозов, у двоих — можно было предположить эндогенное заболевание (ближе к циклотимии). У 12 долгожителей этой группы было заметно снижено настроение, отмечались слабодушные реакции и 8 из них не имели желания продолжать жизнь. Из 5 долгожителей, соматическое состояние которых требовало постоянного постороннего ухода, у 4 — отмечалось выраженное слабоумие, а у одного, страдавшего от перелома бедра,—депрессия.
Таким образом, при сопоставлении физического и психического состояния долгожителей можно установить прямую корреляцию между ними, причем в каждом конкретном случае было трудно определить: увядание в какой сфере было причиной общего упадка — то ли физическая немощь вызывала нервно-психические нарушения, то ли последние приводили к общесоматическому упадку. Так или иначе анамнестические сведения показывали, что до определенного возраста отмечалось постепенное равномерное увядание всех функций без каких-либо тяжелых личностных реакций, а затем лавинообразное нарастание сомато-психических расстройств, заканчивавшееся в дальнейшем терминальным состоянием соматического и психического маразма.
В сущности такую же последовательность событий мы наблюдаем и безотносительно к долгожительству. Однако особенностью позднего онтогенеза долгожителей, на наш взгляд, является растянутое во времени гармоничное равномерное увядание функций до 90—100-летнего рубежа с последующим, относительно быстрым (до 5 лет), разворачиванием картины разрушения сомато-психической сферы. В то же время у соматически здоровых и физически крепких долгожителей макробиотических популяций можно отметить определенные особенности эмоционально-волевой сферы. Здоровые долгожители отличались синтонностью, экстравертированностью, доброжелательным отношением к окружающим, отсутствием раздражительности, недовольства, они не имели склонности к конфликтности и сутяжничеству. У них нет чувства одиночества, вырванности из социальной среды. Нам не удалось выявить никаких намеков на суицидальные мысли и тем более на суицидальное поведение. Отмеченные депрессивные состояния были выражением общего психического упадка и у нас не было оснований относить депрессию за счет конституциональных особенностей (эндогенный фактор) или за счет реактивных и других причин. Даже определенная сенсорная и социальная депривация (в связи с часто наблюдаемым снижением зрения и слуха и ослаблением межперсональных контактов) не вызывали значительного изменения эмоциональности. Это, возможно, связано с тем, что необходимый для нормальной жизнедеятельности порог этих функций в течение всей жизни не был достаточно высоким, чтобы определенная их утрата могла быть значима для долгожителя. Напротив, наблюдая здоровых долгожителей, мы отмечали, что у них имеется определяемая на протяжении всей
179
жизни легко обозначенная конституциональная гипертимия (повышенное настроение), которая, не сопровождаясь гиперсоциальностью, создавала общий повышенный эмоциональный фон и повышала личностный тонус. Такая особенность эффективности встречалась более чем в половине случаев.
Говоря о волевой сфере, необходимо отметить, что долгожителей отличает низкий уровень притязаний. Практически все они в течение всей своей жизни отдавали предпочтение спокойствию, уравновешенности, мирному решению конфликтов и споров (многие из долгожителей мужчин входили в так называемые акса-кальские советы, призванные решать спорные вопросы и мирить противоборствующие стороны). Некоторая часть жителей районов с повышенной долей долгожителей, предпринимая в молодости попытки обосноваться в других районах страны, не удерживалась там и возвращалась в родные места, оставляя порой семью, работу, лишаясь перспективы продвинуться по службе. Поэтому по косвенным данным можно сделать предварительный вывод, что волевой процесс у долгожителей не имеет высокой напряженности и направлен в основном на сохранение своего личностного и социального статус-кво.
Таким образом, психика долгожителей макробиотических популяций имеет, с одной стороны, конституциональные особенности в виде характерной эмоционально-волевой сферы, имеющей тенденцию к повышенному аффекту, низкому уровню притязаний и стрессозащищенности, а, с другой стороны, в ней имеют место характерные для старческого возраста явления психического упадка в виде измененной пространственно-временной ориентировки и мнестической функции.
В связи с тем, что темпы реального биологического старения у разных людей очень различны, их хронологический возраст далеко неодинаково определяет степень возрастных, в частности старческих, морфологических и физиологических проявлений, в том числе и тех, которые приводят к «возрастной» патологии. Поэтому определение так называемого биологического возраста (БВ) и его соотношение с «хронологическим возрастом» (ХВ) являются фундаментальной проблемой в современной геронтологии. Определение БВ как метода, позволяющего количественно оценивать выраженность старения, всегда является сложным делом, так как оно должно приводить к интегральной оценке возрастных изменений различных органов и систем организма, каждая из которых может иметь различные возрастные, в частности старческие, изменения. Такие исследования по определению БВ были проведены одной из групп исследователей при изучении долгожительских популяций в селах Ашагы Аскипара и Юхары Аскипара5. Этой группой исследователей были изучены 139 жителей указанных сел в возрасте от 22 до 95 лет. В основу определения БВ были положены 6 достаточно простых и доступных в экспедиционных условиях методов, применение которых не требует специального оборудования; измерение артериального
180
давления, задержка дыхания на вдохе, статическая балансировка (стояние на левой ноге), субъективная оценка здоровья (по анкете) и определение массы тела.
Анкета субъективной оценки здоровья содержит 29 вопросов. Интегральная оценка БВ производилась по предложенным исследователями формулам. На основе определения БВ ими была предпринята попытка сравнения темпа старения исследованных азербайджанских популяций с украинской (киевской). Это сравнение рассматривалось исследователями в двух аспектах: с точки зрения соотношения темпов старения исследуемых популяций (с учетом и половых различий) и с точки зрения различий оценочных критериев определения БВ. Они пришли к выводу, что в целом изучаемые азербайджанские популяции характеризовались более замедленным темпом старения. Это замедление темпа старения наиболее выражено в возрасте старше 74 лет, что, по их мнению, связано с генетической неоднородностью популяции и уходом из жизни биологически менее устойчивых индивидуумов (мужчин — в зрелом и среднем, женщин — в пожилом возрасте). При этом различия в темпах старения мужчин и женщин в Азербайджане были менее выражены, чем в украинской популяции. Отмечено также, что патология сердечно-сосудистой системы (ИБС и АГ) приводит к ускорению темпов старения во всех обследованных популяциях.
Специальной группой окулистов в тех же азербайджанских селах было изучено влияние возраста на гидродинамику глаза и возрастные изменения целого ряда функций зрительного анализатора. Из результатов этих исследований видно, что на тонометрические показатели внутриглазного давления, а также на данные эластотонометрии возраст существенного влияния не оказывает. Показатели топографии, оставаясь в пределах нормы на протяжении длительного периода жизни (от 24 до 90 лет), все же претерпевают существенные изменения. В возрасте старше 75 лет достоверно уменьшается продукция внутриглазной жидкости и снижается истинное внутриглазное давление. Эти полученные группой окулистов данные имеют и практическое значение: пни могут быть учтены при прогнозировании патологического процесса у больных глаукомой6. Изучение возрастных изменений некоторых функций зрительного анализатора: остроты зрения, световой чувствительности и периферического зрения,— дает представление о динамике старения организма ’.
1	Давыдовский И. В. Общая патология человека. М., 1969.
2	Дилъман В. М. Четыре модели медицины. Л., 1987.
• Коркушко О. В., Котко Д. Н., Ярошенко Ю. Т., Плачинда Ю. И., Бегля-ров М. И. Состояние системы кровообращения у людей старше 60 лет, проживающих в сельской местности Азербайджана//Комплексные исследования долгожительства в Азербайджане (в печати).
* Решетюк А. Л., Поляков А. А., Бугаев В. Н. Кардиоритм при активной ортопробе у жителей горного Азербайджана старших возрастных групп // Там же.
4 Токарь А. В., Ахаладзе Н. Г., Ена Л. М. Характеристика темпов старения
181
азербайджанской популяции на основе определения биологического возраста // Там же.
13 Султанов М. Ю., Талышская С. А., Тагизаде Н. С., Мирзоев Т. А. Влияние возраста на гидродинамику глаза//Комплексные исследования долгожительства в Азербайджане (в печати).
7 Султанов М. Ю., Мирзоев Т. А-, Тагизаде Н. С-, Талышская С. А. Возрастные изменения некоторых функций зрительного анализатора//Там же.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Человек — вершина развития жизни на Земле — является очень сложным биолого-социальным существом, и в советской науке уже давно стали раздаваться призывы к тесному взаимодействию -естественных и социальных дисциплин при его изучении. Однако в течение довольно долгого времени такие призывы, исходившие -главным образом от философов, и мотивированные на теоретическом уровне, не находили должного отклика как у «естественников» (биологов, географов и др.), смотрящих на обществоведов с чувством некоторого научного пренебрежения (и для этого, как обнаружилось с развитием гласности, были основания), так и со -стороны самих обществоведов, издавна боявшихся обвинений в «биологизме». Проведенное нами комплексное биолого-антропологическое и социально-этнографическое изучение явлений группового (популяционного) долгожительства в Абхазии и Азербайджане является одним из первых и пока одним из немногих успешных исследований такого рода.
Включенные в данную книгу статьи придают ее содержанию некоторый уклон в сторону обществоведческих дисциплин, что соответствует профилю Института этнографии АН СССР как ведущего учреждения по теме комплексного исследования явлений долгожительства; вероятно, это больше отвечает и интересам широкого круга читателей, не имеющих специальной биологической или медицинской подготовки. Целесообразно отметить в связи с этим, что книга по долгожительству в Азербайджане -с биолого-медицинским уклоном курируется Институтом физиологии АН АзССР и должна быть опубликована в г. Баку.
Как и в наших предыдущих книгах, посвященных явлениям группового долгожительства («Феномен долгожительства». М., 1982, «Абхазское долгожительство». М., 1987 и др.), мы не ставили своей целью дать читателям какие-то конкретные практические советы для достижения ими «кавказского» долголетия.
На здоровье человека и, в конечном счете, на его долголетие влияют множество факторов, которые в конкретных условиях могут действовать по-разному. Если исключить из их числа более или менее случайные, то подавляющее большинство оставшихся представляют факторы, которые непосредственно связаны с особенностями условий природной среды, в которой находятся долгожительские группы, и с успешностью адаптации (приспо
182
собления) людей к этим условиям в хозяйственной деятельности и материальной культуре (жилище, одежда, пища и др.). Понятно, что мы не можем советовать всем желающим долгой жизни переселиться на Кавказ и пройти адаптацию к тамошним условиям. Кстати сказать, природные условия жизни, а также культура и быт азербайджанских долгожительских групп существенно отличаются от абхазских. Общность между ними состоит в том, что те и другие долгожители с раннего детства почти безвыездно жили в своих деревнях и питались «естественными» продуктами, сбалансированными по содержанию витаминов.
Другая не менее важная черта, общая для всех изученных нами долгожительских групп, заключается в наличии особой,, психологически комфортной «геронтофильной» атмосферы жизни, в бытующих традициях почтительного отношения к старым людям. Это снимает многие стрессы, связанные с процессами старения, поддерживает у них убеждение в нужности их жизни и ее дальнейшего продолжения. Действие этого важного, если не важнейшего фактора долголетия достижимо повсюду и за пределами Кавказа, и возможность его эффективного использования должны учитывать все, кто хотел бы продлить жизнь своим стареющим родным и близким.
К важным факторам долголетия относятся физиологические и другие особенности, передаваемые по наследству. При исследовании долгожительства в Азербайджане их значение оказалось более заметным, чем в Абхазии, что объясняется главным образом бытующими традициями заключения браков. Если среди абхазов строго запрещены браки между родственниками и даже однофамильцами, а также считаются нежелательными браки внутри одного и того же села, то среди азербайджанцев до сих пор бытуют браки между родственниками (в том числе между двоюродными братьями и сестрами), причем подавляющее большинство браков заключается между односельчанами. Это приводит к своего рода концентрации некоторых генных особенностей, благоприятных или неблагоприятных для здоровья и долголетия, внутри отдельных сельских популяций. В результате долгожительское азербайджанское село может соседствовать с несколькими селами, где долгожителей нет совсем.
Работа по комплексному социально-биологическому изучению явлений группового долгожительства среди отдельных народов и этнических групп должна быть в ближайшие годы перенесена из Закавказья в другие регионы страны. Особый интерес в этом отношении представляет отмеченный в материалах переписей населения повышенный процент долгожителей в Якутской АССР — среди якутов, и особенно среди эвенков, если, конечно, этот феномен будет подтвержден и данными новой переписи 1989 г.. Индексы долголетия представляют собой один из важнейших показателей успешной адаптации людей к среде их обитания, а связанные с этим традиции природопользования могут иметь, большое значение для оптимизации наших отношений с природой-
183
СОДЕРЖАНИЕ
В. И. Козлов. Введение. Об изучении долгожительства в Азербайджане . .............................................  5
О. Д. Комарова. Демографические аспекты изучения долгожительства в Азербайджанской ССР по материалам переписей населения ................................................ 16
В. А. Большаков. Некоторые итоги верификации возраста азербайджанских долгожителей................................ 40
В. В. Степанов. Этноэкологическая адаптация к природной среде и долголетие в Азербайджане.........................  51
А. П. Павленко, Н. X. Спицына. Традиционная брачная система азербайджанцев и долгожительство..................... 73
С. М. Агамалиева, А. А. Измайлова. О семейных отношениях и характере брачных кругов у азербайджанцев............... 81
А.	А. Измайлова. Жилищно-бытовые условия в долгожительских селениях западных районов Азербайджана.................. 89
И. И. Григулевич. Традиционное питание азербайджанцев и проблема долгожительства...............................  99
С. М. Агамалиева. О пище населения Таузского и Казахского районов Азербайджанской ССР............................ 115
В.	И. Козлов, Т. В. Максименко. О психологических факторах активного долголетия среди азербайджанцев.............. 121
4. А. Воронов. Популяционная структура и динамика Некоторых демографических показателей в горных селах с повышенным количеством долгожителей Казахского района Азербайджанской ССР . . . ....................................  136
А. А. Воронов, А. П. Пестряков. Антропологическая характеристика населения Западного Азербайджана на примере жителей сел Юхары и Ашагы Аскипара......................... 146
Г. П. Шагурина. Морфологическая характеристика азербайджанцев села Ашагы Аскипара..............................162
А. А. Воронов, С. М. Кузнецова, Ч. Ю. Касумов, Е. А. Брюн. Медицинские исследования в долгожительских популяциях Западного Азербайджана....................................171
Заключение............................................. 182
90 коп.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»