Автор: Погодин С.
Теги: краеведение новейшая история (1917 -) история
ISBN: 978-5-9907690-0-7
Год: 2016
Текст
^еринб.
g Мар^
rlfct
ИСТОРИИ
ДОМЕ
ИСТОРИЯ, ТАЙНЫ И ЛЕГЕНДЫ
«ДОМА ЧЕКИСТА»
в воспоминаниях, фотографиях и документах
в 4
ИСТОРИИ
ДОМЕ
^£Мар^
Сергей Погодин
ИСТОРИЯ,
ТАЙНЫ
И ЛЕГЕНДЫ
«ДОМА ЧЕКИСТА»
в воспоминаниях,
фотографиях и документах
Организация •
Объединенных Наций ’
по вопросам образования, .
науки и культуры •
Всемирная
Федерация
ассоциаций, центров,
клубов ЮНЕСКО
Информационно-
просветительский центр
Всемирной Федерации
АЦК ЮНЕСКО
Екатеринбург
2016
УДК 908(470)
ББК 63.3(0)6
П 43
Уральский
/ ' ,4 институт
F 4 истории России
' • советского
периода
ИЗДАТЕЛЬСКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА
НЕГОСУДАРСТВЕННОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО УЧРЕЖДЕНИЯ
«УРАЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ РОССИИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА»
п 43 Погодин С.А.
История, тайны и легенды «Дома Чекиста» в воспоминаниях, фотогра-
фиях и документах. — Екатеринбург: Банк культурной информации,
2016. — 448 с. (сер. «Дом в истории. Истории в доме»).
ISBN 978-5-9907690-0-7
Книга знакомит с одной из интереснейших достопримечательнос-
тей Екатеринбурга — первым жилым небоскребом «Домом Чекиста»,
построенным в столице Урала в начале 1930-х годов в стиле конст-
руктивизма. В ней содержится детальный рассказ об истории строи-
тельства Дома, его архитектурных особенностях, о жильцах и месте в
истории страны с забываемым сегодня названием СССР.
История «Дома Чекиста» очень интересна. Здесь жили руководи-
тели Свердловской области от И.Кабакова до Б.Ельцина. Его стены до
сих пор хранят большое количество тайн и легенд, с которыми автор
знакомит читателей.
В книге приведены документы и фотографии из государственных и
частных архивов, воспоминания жильцов «Дома Чекиста» разных лет,
многие из которых публикуются впервые.
Для широкого круга читателей.
12+
ISBN 978-5-9907690-0-7
© С.А.Погодин, 2016.
© Банк культурной информации, 2016.
Посвящается моим родителям
От автора
Говорят, у домов, долго живших на свете,
Человечьи порой выступают черты,
Все, кто жил в них в тоске и тревоге
Иль в заветные, солнцем согретые дни,
Хоть частицу души оставлял на пороге,
Там, где дышат, казалось, лишь камни одни!
Вс. Рождественский
Книга, которую Вы держите в руках, уважаемый чи-
татель, необычна. Она — о Доме. Да, не удивляйтесь,
об одном из жилых домов Екатеринбурга, который еще
совсем недавно был городом Свердловском.
Эта книга открывает серию «Дом в истории. Истории
в доме», и в ней пойдет рассказ о, пожалуй, самом зна-
менитом, самом закрытом и самом таинственном доме
города, о первом жилом небоскребе на Урале «Доме Че-
киста», который вошел в историю под названием «Вто-
рой дом Советов».
Построенный в начале 1930-х годов, он до сих пор
считается одним из самых престижных в Екатеринбурге.
Горожане знают, что раньше здесь жил первый Прези-
дент России Б.Н.Ельцин. А еще, что у серой громады,
возвышающейся над гладью Исети, мрачная и кровавая
история.
Благодаря жильцам Дома, краеведам, архивным дан-
ным и газетным публикациям, я попытался восстановить
его историю, поведать о легендах и тайнах, которые он
хранит в своих стенах, а главное — рассказать о судьбах
тех, кто жил в нем в разное время, воскресить в памяти
их имена.
3
Не раз я прерывал свой труд под тяжестью сомнений:
а нужно ли сегодня писать о том, что испытано и пере-
жито в Советское время, время, так беспощадно отдан-
ное на поругание современными «историками»? Какое
значение для нынешнего читателя будет иметь хроника
жизни Дома и судеб, живших в нем людей, их совмест-
ные горе и радости?
В часы таких сомнений все настойчивее вставал перед
глазами образ Павла Петровича Бажова, сказавшего в
одной из своих газетных статей, что «писать о своем
городе, своем крае, своей стране очень важно. Важно
передать следующим поколениям граждан страны исто-
рическую память (знания о нравах, быте, людях и собы-
тиях прошлого), чтобы история Отечества не подверга-
лась искажениям». А ведь сказано это было в далеком
1948 году. Но как актуально и остро звучат эти слова
сегодня, когда ежедневно память наших дедов, отцов и
матерей, построивших фабрики и заводы, выковавших
победу над фашизмом в тылу и на полях сражений, за-
пустивших первые спутники и ракеты в космос, преда-
ется забвению в угоду сиюминутным требованиям поли-
тической конъюнктуры, уничтожаются памятники; когда
нашим детям внушаются ложные факты исторических
событий, искажающие и ставящие под сомнение Побе-
ду Красной Армии во Второй мировой войне, например,
и многое другое. Этого допускать нельзя! Обманывать
людей фривольной трактовкой собственной истории,
воспитывать их на лжи и полуправде — значит, подры-
вать корни народной жизни. Общество, воспитанное на
полуправде, безнравственно. Важно находиться в «кругу
нравственной оседлости», состоящей из любви к своим
родным, своему городу, к своей Родине... Нельзя напле-
вательски относиться к своей истории. Ибо тот, кто не
учит родную историю, рано, или поздно начинает учить
историю чужую.
Так, в течение нескольких лет, создавалась летопись
«Дома Чекиста». Я осуществил свое желание рассказать
в небольших главах о той жизни, в условиях которой
прошли его детские годы, годы ранней юности и взрос-
ления на фоне истории нашей страны. Это была тяжелая
эпоха: Октябрьская революция, кардинально изменив-
шая и сломавшая привычную жизнь страны и ее народа,
4
кровавая Гражданская война, жестокая классовая борь-
ба, пролетаризация крестьянства и бегство его в горо-
да, «раскулачивание» и принудительный труд в системе
ГУЛАГа; гонения на религию; индустриализация страны
с новым, непривычным для слуха названием — СССР,
первые пятилетки и появление невиданных по размаху
и возможностям заводов в городах с новыми именами,
годы «сталинских» репрессий, Великая Отечественная
война и послевоенное время, распад Советского Союза
и веяние нового времени — все это, так или иначе, нашло
свое отражение в жизни главного героя книги — «Дома
Чекиста». И все это, он переживал вместе с населявшими
его людьми, которые, каждый по-своему, созидали наше
Отечество и были его неотъемлемой частью.
Надеюсь, что настоящая книга будет Вам интересна.
Люди старшего поколения, вспоминая о прошлом, най-
дут много созвучий с тем, что пережито, а молодежь,
прочитав ее, возможно, посмотрит на свой дом, дом в
котором живет, иными глазами, захочет узнать его исто-
рию, а вместе — и историю города и страны, в которой
мы с Вами живем.
Итак, с этой книгой из новой серии Вы, уважаемый
читатель, вступаете в мир домов Екатеринбурга — мир
глубокий, своеобразный, поучительный и очень увлека-
тельный.
В добрый путь!
Сергей Погодин
E-mail: sap66@inbox.ru
5
Глава 1. «Где эта улица, где этот дом?..»,
или С чего все началось?
Иногда полезно заглянуть в про-
шлое, чтобы лучше разобраться в бу-
дущем. Ведь полнее сознавая прошед-
шее, мы уясняем современное; глубже
опускаясь в смысл былого — раскры-
ваем суть будущего; глядя назад —
шагаем вперед.
А. И. Герцен
Слова, положенные в название настоящей главы, пел некогда
главный герой популярного в 1930-е годы кинофильма «Юность Мак-
сима». Мы же с Вами, дорогой читатель, совершим в этой главе не-
большое путешествие во времени — перенесемся почти на три сто-
летия назад и посмотрим, что же было на той улице и на том месте,
где впоследствии, величественно и на века, обосновался наш главный
герой — «Дом Чекиста».
«Любое путешествие начинается с первого шага», — говорят в
Китае, и первый наш шаг будет сделан в год 1723, когда посланный в
1720 году Петром I на Урал артиллерийский капитан Василий Никитич
Татищев выбрал место на реке Исети и заложил крепость-завод.
А что же было на интересующем нас месте?
Для ответа на этот вопрос обратимся к историкам и уральским пи-
сателям-летописцам. Так, в конце XIX века Д.Н.Мамин-Сибиряк в сво-
ем историко-экономическом очерке «Город Екатеринбург» отмечал
следующее: «Возникновение Екатеринбурга связано в нашей ураль-
ской летописи с именем первого русского историка В.Н.Татищева
— этот последний выбрал и место для города, и служил для него как
бы крестным отцом. Однако Татищеву не довелось осуществить свои
намерения. Ему помешали козни всесильных магнатов Демидовых.
6
Новый завод строился уже под
руководством другого посланца
царя — В.И.Геннина. Рассматри-
вая местность, занятую городом,
мы поймем, что руководило его
основателем. Средний Урал не
отличается высотой, и на самом
перевале почти встречаются две
большие реки — Исеть и Чусо-
вая. Вот в этом пункте Василий
Никитич и наметил будущий го-
род, благо под руками был ши-
рокий и дешевый водный путь.
Петр I в своем письме Геннину от
20 ноября 1723 года говорит по
поводу «совершения меднаго за-
воду», что то изрядно учинено,
только надлежит того смотреть, В.Н.Татищев.
дабы был водяной ход, как для
привозу материалов на заводы, так и для отвозу сделанных вещей на
заводах, чтоб без водяного ходу не учинилось дороговизны. Были и
другие причины, заставившие Татищева остановиться на этом пункте,
тем более что реками Бог не обидел наш Урал.
Существовал еще один повод, более временного характера: имен-
но Екатеринбург должен был служить оплотом против башкирских
бунтов, вспыхивавших в Зауралье, как степной пожар.
Таким образом, судьба Екатеринбурга была решена. Весной 1723
года работа закипела. Представьте себе совершенно пустынные берега
реки Исети, покрытые лесом. Явились солдаты из Тобольска, крестья-
Екатеринбург 30-х годов XVIII века
(реконструкция архитектора А.А.Барабанова).
7
не приписных слобод, нанятые мастера, и кругом все ожило, как по
щучьему веленью в сказке. Благодаря усилиям неутомимого генерала
Геннина вчерне завод был готов через год и пущен в ход, а окончатель-
ная его постройка вместе с крепостью была завершена в 1726 году.
Наружный вид произведенной постройки был такой: центр состав-
ляла крепость в форме правильного четырехугольника, кругом кото-
рого впоследствии прилепилось разное обывательское жилье. Трои
ворота вели внутрь этого кремля. Сравнительно, крепость занимала
очень небольшую площадь. Земляные валы тянулись вдоль берегов
реки Исети с Севера на Юг. Северный вал крепости проходил там,
где теперь стоит Дом Главного горного начальника, а Южный — у
Каменного моста. Западный вал пересекал нынешний гостиный двор,
восточный пролегал немного выше Вознесенского проспекта (ныне
ул. Карла Либкнехта — С.П.). На валах помещалось шесть бастионов,
а внутри крепости они были обнесены деревянным палисадом. Выши-
ной вал был в сажень, шириной по верху в два аршина. Внутренняя
площадь крепости, разделенная рекой Исетью, связывалась плоти-
ной, левый берег, где стояла церковь великомученицы Екатерины,
Схема размещения фабрик (цехов) Екатеринбургского завода
с показом вододействующих машин, 1729 год.
8
назывался церковной стороной, а
правый — торговой. Зимой, ког-
да река Исеть замерзала, по льду
выставлялись рогатки, чтобы этим
путем защитить естественные раз-
рывы крепостных валов.
Геннин задумал назвать новый
завод-крепость в честь императри-
цы Екатерины I — Екатеринбургом,
о чем и писал ей. От 28 августа
1723 года получен был Генниным
собственноручный ответ императ-
рицы, которая, между прочим,
писала: «Что же вы писали, что
построенный на Исете завод име-
новали до указу Екатеринбург, и
оное також его величеству угод-
но. И мы вам как за исправление
Г.В. де Геннин.
положенного на вас дела, так и
за название во имя наше завода новостроенного благодарствуем».
Так состоялось знаменательное крещение вновь построенного за-
вода-крепости, который простой народ уже называл городом. По
этому поводу Геннин писал в Тобольск: «Новую крепость, которая
построена в Угорской провинции при реке Исети, и при ней заводы
с разными фабриками и мануфактуры назвали Екатеринбург, для
памяти в вечные роды и для вечной славы Ея величества всеми-
лостивейшей государыни императрицы. И ежели, какие премемории
надлежит вам присылать, то писать: «В Катерин-бург, в Сибирский
обербергампт».
Крепость-завод, нареченная Екатеринбургом, выросла на берегах
реки Исети со сказочной быстротой. На плане города-крепости Екате-
ринбурга 1726 года можно увидеть, что на месте будущего нахожде-
ния Дома размещались тогда «подьяческие дворы и земляные валы
крепости» — как пишет Д.Н.Мамин-Сибиряк, причем упраздненная
крепость очутилась внутри.
Город Екатеринбург распланировался в форме продолговатого че-
тырехугольника. По новому плану 1802 года считалось 335 кварталов,
из которых было застроено вновь 52 квартала. Улицы были разбиты
по всем правилам городского благоустройства. Всех улиц насчиты-
валось 31, а именно: Проспективная (Главный проспект), Береговая,
Столовая, Ординарная, Ломаевская, Коробковская, Холодная, От-
ресиха, Дубровинская, Уктусская и другие.
9
План города-крепости Екатеринбурга, 1726 год.
Из фондов ГАСО.
Уктусская улица...
Именно на ней, впоследствии, и появится на свет главный герой
этой книги — «Дом Чекиста». Она наметилась уже в первые годы
существования Екатеринбурга в пределах первоначальной крепости,
сначала в той части, которая шла от Главного проспекта к северной
границе города. Сложившиеся здесь жилые кварталы на протяжении
всего XVIII века и вплоть до последней четверти XIX века существо-
вали как самостоятельная улица. Уктусская является одной из ста-
рейших улиц Екатеринбурга, хотя когда-то была лишь Уктусской до-
рогой, которая соединяла выстроенный в 1704 году на реке Уктуске
казенный Уктусский завод с местом строительства нового Исетского
завода (завода-крепости Екатеринбург).
Первые дома на Уктусской улице возводили зажиточные люди:
промышленники и купцы. Рядом располагался казенный завод «Мо-
нетный двор» и особняки горно-уральского начальства. Уктусская
всегда считалась торговой улицей.
В самом начале улицы находились усадьбы купцов М.М.Скачкова
(№ 2), Д.Е.Ларичева (№ 4), Е.П.Суслова (№ 6) и О.К.Козицына
(№ 3). В двухэтажном каменном доме последнего размещалось
уездное по крестьянским делам присутствие и съезд мировых судей
(здание сохранилось). А у Е.П.Суслова в двухэтажном полукаменном
доме работали кондитерская и булочная.
10
«Вид Екатеринбурга». Гравюра Л.Н.Леспинаса, конец XVIII века.
Вид на улицу Уктусскую. Екатеринбург
(стрелкой отмечено место будущего строительства «Дома Чекиста»).
Фото начала XX века. Из фондов ГАСО.
11
Вид набережной городского пруда
(стрелкой отмечено место будущего строительства
«Дома Чекиста»). Екатеринбург. Фото начала XX века.
Из фондов ГАСО.
Фрагмент карты центра города Екатеринбурга, 1920 год.
12
Л.Д.Троцкий, 1920 год.
В дореволюционной исто-
рии улицы было несколько пе-
реименований: в XVIII веке она
называлась Уктусская першпек-
тивная, затем стала именоваться
Турчаниновской. В середине XIX
века была Метлинской, а с конца
1880-х годов вновь стала Уктус-
ской и с этим названием встре-
тила Октябрьскую революцию
1917 года.
В своих первых реорганиза-
ционных действиях новые власти
не пошли дальше переименова-
ния в 1919 году основных улиц
города «в честь вождей проле-
тарской революции», о чем было объявлено 6 ноября на торжест-
венном заседании Екатеринбургского Совета. Многие исторические
названия улиц города были заменены на новые, как правило, имен-
ные. Так появились улицы, названные в честь революционеров, руко-
водителей ВКП(б) и Советского государства, полководцев Красной
Армии и деятелей Коминтерна. Улица Уктусская тоже получила новое
название — имени Льва Давидовича Троцкого.
Вторая улица, также имеющая прямое отношение к Дому — се-
годняшняя Володарского, которая также получила свое новое имя в
1919 году. В дореволюционной истории
города она имела несколько названий
Богоявленская, 1-я Богоявленская или
1-й Богоявленский переулок.
Бывший 1-й Богоявленский переулок
был сформирован в первые десятилетия
существования Екатеринбурга вместе с
появлением жилой застройки к северу от
Торговой площади города, внутри кре-
пости. С постройкой на площади дере-
вянной Богоявленской церкви в 40-х гг.
i XVIII века небольшая улочка, отходив-
шая от площади в северном направле-
нии, стала называться Богоявленской.
На плане города в 1845 году она име-
новалась 1-й Богоявленской улицей, а с
В.Володарский. 1888 года официально стала называться
13
А.Я.Валек.
1-м Богоявленским переулком.
На ось улицы была сориентиро-
вана колокольня собора, став-
шего в XIX веке главным — ка-
федральным храмом города.
По переписи 1887 года в пе-
реулке числилось всего пять
усадеб. На четной стороне
жила семья купца 2-й гильдии
А.Г.Харитонова. На их усадьбе
(№ 8) имелся полукаменный дом
и надворное строение.
Находившаяся на противопо-
ложной стороне переулка усадь-
ба под № 3 принадлежала духов-
ному ведомству. Двухэтажный
каменный дом и полукаменный
двухэтажный флигель сдавались
внаем. Здесь имелся модный магазин мещанина А.Е.Канунникова.
Владельцем соседнего полукаменного двухэтажного дома был порт-
ной П.Л.Вагин (усадьба № 5).
Рядом, в деревянном доме № 7, жил часовой мастер
М.И.Холмогоров. Последний дом (№ 9) — двухэтажный каменный
— на углу с улицей Большой Съезжей (сегодняшней Антона Валека)
принадлежал присяжному поверенному С.А.Бибикову.
За Свердловск.
Поднятый членом горсовета во- ‘ улицы его носят имела от это® во-
прос о персимсноваАнн Екатерин- вой жизни. а сам он будет носить
бурга должен быть разрешен. старое, ничем не o«"'»»"“«WMoe
Член горсовета предлагал па- имя — не годится!
звать город в память Свердлова— -----
СВЕРДЛОВСКОМ.
Возникший иа страницах «Ураль-
ского Рабочего» обмен мнениями >
иыдвппул о:це такие пиона: РЕ-
ВАНШБУРГ. НРАСНОУРАЛЬСН. 1
КРАСНЫЙ УРАЛ.
И есть сторонники сохранить аа :
стоящей Краевого Урала прежнее :
Ш - ЕКАТЕРИНБУРГ.
Как ке должен вызываться паю -,
город!
НРАСНОУРАЛЬСН — за это па- гамевлым болипевжком.
звание пока высказалось большая- Лсиан назвал его великим прав-
ство рабочих. пчзпиние простое | тиком пролетарской ревоаюшш.
г luu.uoe. По •' г зчур обши. я Жкэпь Сисрдтг о. - - рх >~л>
ыпловыразнтелыгоо. . циониоа ю I еп и В вей Пример—
Красным может назваться почт- несгибаемости, твердокаменности
люоой город О СР. 11 подобные большевика, рвя о Ы1даппм
переименования уя.о есть—Крас- • u Ленивым, связи с массами.
нодар (бывш. Ешггерпподар), Крас- Столице Урала с гордостью еле-
нококгаайск. На Волге гор. Чер- девало бы вослть имя такого ра-
Iiuift fin нвпаяыйнПййм В КмLCЛЫЙ тлив пвптмп w Pnncwsofi ПЛа*.
пый Яр переименован в Красный
Яр. Есть н еще подобные нсренма-
н.ышм
Кроме того, ость «Краепо» в ста-
сидели ни тропе .ироиы и — , »«- Р-« М^ЮППЯХ ГОРОДОВ - КраСВО-
копец. настал час расплаты, виз- уфнмск, Красноярск.
мездня- I На Урале ость г. Верхнеуральск.
В «22^- И— Л5
сйе<.ГиЧд« т отплиГ и елп оз других, название повыра-
Ио в ©быдеппом смысле, реванш 31П.мьнов а даже немного ~ стор-
обозшчает вызов ва повторение тое
С-,,;.бы.п притом Ш4..<н. шЛм*-. ово „ежолательпо.
~с"ного- КРАСНЫЙ УРАЛ — собственно
J нас все было иначе, револю- что и Кросноуральск,
цпи нн в какой степени—не ре-, ТО1ЬКО более громоздко я веудоб-
ранга .мы борцы в победители и ( п0
РЕВАНШБУРГ — ими хотя и
имеющее некоторый смысл. сов<*р-
IS»* ГОДИТСЯ. М’.’.И. «рСДЛа-
гадшсго токая: больше трехсот дст
сидели на тропе тираны и вот. иа-
б пшж. партии в Советское вла-
сти, отдавшего большой кусо*
своей жглш Уралу.
Толм-о- и<- Еыггемрибург.
С какой стати славному городу,
столице рабочего Урала поспть
имя пьяной розьрптиой бабы —
жспы паря Петра L
Триста с лишним лет сидели ва
престоле российском выродки,
иногда полные илисты. В нашем
городе прикончили дни последне-
го из самодержавных дураков —
Свердлове* — вот самое подхо-
дящее вмл для Екатеринбург*.
Некоторые рабочие говорили, что
ОНИ Ml О J щ - СМрдмвж &1-
ковечяо, — ве мотив прото Сверд-
ловска.
Свердлова, его жжзкь и даиталь-
jocti в .до -П1ТЬ.
Вопрос о перенмежсважнв вадо
р_зр пп ть в оьр:д< ттнтый ср»*.
Было два срока — 16 жрта —
пятилетие ео для смерти Я. М.
Свердлова в 1 мая — лева аавлад-
кж в lv23 ГОДУ мл£Г ва*
I мятника ему.
В то г of срок дадо не i .rycr гт-
‘ ’Лартцйш и ячейки и рдбзтве д ‘л
мы етнблм голову последнего с*- СВЕРДЛОВСК — славное рево- кж в 11923 году первого камня ва-
моде”.кил тиь жо просто, как сшн- люцпорное имя, которое с гордо-
блм тысячи голов пащктингов ста стью дожст носить центр Красно-
___________________ -------. РОГО СТрОЯ. I г» Уро.41. __________________ г---------
Николая II. этим нага гороч может, Кроме того, поря научиться го-, Свердлов, с детства ушедпшй в жны обсудить вопрос о дергаю* по-
гордиться. варить русским языком. Нет.ре-1 рмиыкшштиую работу, до конца ' ваннм с тем, чтобы если город 6у-
А тут предлагают «вт.тять лреж-' гаптельпо никакой необходимости своих дпей оставался исключи-, дет переименовываться — таж по-
нес нмл царской бабы. 11с годится, жюлпг- и...,:: пне города пни ’ * ------- --------- — *------------ — ’ ““
Город живет повой жизнью. все < страпвое слово.
’ тслыю неутомимым, стойкам, же- репменовать его нынче. 1 мая.
лозным революционером. твердо-1 К- Шушввмо»
Статья «За Свердловск» из газеты
«Уральский рабочий» от 2 апреля 1924.
14
Вид на памятник Я.М.Свердлову. Свердловск. Фото 1934 года.
Из фондов ГАСО.
В начале XX века усадьба № 5 перешла к П.Е.Поляковой, а со-
седняя, № 7 - к Церковному братству святого праведного Симеона.
В доме № 3 поселился врач М.И.Болухер, а в доме напротив (№ 6)
Канунниковы открыли шляпную мастерскую.
И, наконец, третья улица, имеющая непосредственное отношение
к «Дому Чекиста» — Большая Съезжая, также получившая свое новое
имя Антона Валека.
В старом Екатеринбурге Большая Съезжая улица начиналась у го-
родского пруда и, минуя целый ряд поперечных улиц: Фетисовскую,
Уктусскую, 1-ю и 2-ю Богоявленские, Ломаевскую, Коробковскую,
Успенскую и Тихвинскую, упиралась в Усольцевскую.
Улица начала формироваться в первые десятилетия существова-
ния Екатеринбурга, когда за северными городскими воротами стала
появляться жилая застройка в виде слобод. Первый участок улицы
прошел там, где ранее находились северная и северо-западная части
крепостной стены. Использование улицы в качестве главной доро-
ги (спуска) к городскому пруду обусловило ее название — Большая
Съезжая, которое было закреплено на плане Е.Н.Короткова в 1880
году.
В 1887 году на Большой Съезжей улице, если не считать угловых
зданий, относящихся к другим улицам, числилось всего шесть усадеб.
Начиналась она от дома Главного горного начальника, территория
усадьбы которого занимала весь первый квартал нечетной стороны
улицы.
Усадьба № 14 с каменным трехэтажным домом принадлежала вдове
чиновника А.М.Галкиной, у которой в конце XIX века снимал квартиру
15
Вид Площади 1905 года. Свердловск. Фотооткрытка 1928 года.
В.А.Старцев, один из нескольких городских мастеров «рельефного искус-
ства», родственник художника-камнереза А.К.Денисова-Уральского.
В соседнем полукаменном двухэтажном доме (№ 16) купца
А.А.Дмитриева находился модный магазин. Челябинскому купцу
С.И.Титову принадлежал каменный одноэтажный дом № 18. Здесь
находилась сапожная мастерская М.А.Токманцева.
Владельцем деревянного двухэтажного дома № 26 был купец
В.Я.Атаманов. В конце 1890-х — начале 1900-х гг. в этом доме сни-
мал квартиру преподаватель гимназии, ученый секретарь Уральского
общества любителей естествознания (УОЛЕ) О.Е.Клер.
С началом XX века состав домовладельцев улицы почти не изме-
нился.
Так, с новыми именами, улицы будущего месторасположения
Дома стали свидетелями переименования в ноябре 1924-го года го-
рода Екатеринбурга в Свердловск.
Новое имя города, в свою очередь, сыграло решающую роль в пе-
реустройстве не только улиц, на которых впоследствии появится «Дом
Чекиста», но и всего города в целом. С чем же это было связано?
Для ответа на данный вопрос сделаем второй шаг нашего путешест-
вия, и направлен он будет в 20-е годы XX века.
После окончания в 1921 году Гражданской войны страна с новым и
непривычным для слуха названием РСФСР стала восстанавливаться, и в
первую очередь это касалось сферы производства и промышленности.
16
«Мы хотим добровольного союза наций, — писал Ленин, — такого
союза, который не допускал бы никакого насилия одной нации над
другой, — такого союза, который был бы основан на полнейшем до-
верии, на ясном сознании братского единства, на вполне доброволь-
ном согласии».
В декабре 1922 года РСФСР, Украина, Белоруссия и Закавказская
Федерация, в которую входили Азербайджан, Армения и Грузия, ут-
вердили декларацию и заключили договор об образовании Союза
Советских Социалистических Республик (СССР). 30 декабря он был
утвержден I Съездом Советов СССР. Согласно Конституции СССР, при-
нятой 31 января 1924 года, создавались органы управления страной
— Всесоюзный съезд Советов — высший законодательный, и Совет
Народных Комиссаров (СНК) — высший орган исполнительной власти.
«Советскому государству необходима такая система административ-
но-территориального устройства, которая была бы органично связана
с наиболее рациональным размещением производительных сил, созда-
нием социалистической экономики и ее развитием на основе единства
политического и хозяйственного руководства», — говорилось в воззва-
нии к XII Съезду ВКП(б). Еще в декабре 1919 года VIII Всероссийская
партийная конференция ВКП(б) приняла решение о начале подготовки
по коренной перестройке административно-территориального деления
Схема Генерального плана «Большой Свердловск» (исторический
центр). Группа архитекторов под руководством С.Домбровского.
1930 год. Неосуществленный проект.
17
на основах, отвечающих задачам и требованиям социалистического
строительства. В апреле 1923 года данный вопрос был рассмотрен на
XII Съезде ВКП(б) и уже 3 ноября 1923 года в соответствии с реше-
нием съезда ВЦИК была образована Уральская область с центром в
городе Екатеринбурге, который сразу же стал местом сосредоточения
различных главков, ведомств, трестов и контор, отвечающих за индуст-
риализацию Урала. В связи с этим возникла острая необходимость
строительства жилья для представителей новой власти — многочислен-
ную армию чиновников надо было где-то расселять.
В газетном очерке 1920-х годов, автора Елизаветы Полонской,
читаем:
«Свердловск — областной центр громадной области. Область эта
занимает пространство в 1450 тысяч квадратных верст и составляет
примерно 9 процентов всей территории РСФСР. В теперешних сво-
их границах область сложилась при административно-хозяйственном
районировании в 1923 году из бывших губерний — Пермской, Ека-
теринбургской, Тюменской и Челябинской. Населения в области 6 с
половиной миллионов. Вот официальные сведения, а неофициальные
таковы, что город буквально трещит от количества трестов, учрежде-
ний, комитетов, представительств и контор, от людей, приезжающих
из Сибири, добиться информации и узнать о впечатлениях трудно и
сложно. Но если вы приехали из Ленинграда, Москвы, Киева, Одессы
или Тифлиса — вам покажется, что вы попали в большую деревню.
Здесь много деревянных «срубленных» домов — вернее, изб, много
небольших двухэтажных домиков на каменных фундаментах. Редко
Вид на улицу Ленина (ныне Проспект Ленина). Свердловск.
Фото 1929 года. Из фондов ГАСО.
18
попадаются дома бывших богачей, типичные помещичьи или купече-
ские дома — с колоннами, аркадами, «мавританскими украшениями».
Таков зеленый, травяного цвета дом с башней на Главном, ныне Ле-
нинском проспекте, где помещаются профсоюзы.
Но что особенно поражает в Свердловске — это смесь XVIII века
с XX. Вы идете по улице: навстречу вам мчится новенький желтый
автобус, но за автобусом, верхом на бочке, едет водовоз; за ним по
всей улице тянется водяной след. Автобус останавливается у столба
с надписью «остановка». Там же останавливается и водовоз, зачер-
пывает воду из бочки черпаком и продает желающим. А желающие
— все население города; водопровода в Свердловске нет. Он строит-
ся и надо отдать справедливость и городу, и строителям, строится с
необычайной быстротой».
Собственно, строительство как следствие индустриализации на-
чалось в Свердловске далеко не сразу после революции. Напротив,
сначала предшествовал период спада, характерный для всех ураль-
ских городов, в связи с послевоенной ситуацией. Во-первых, город,
прежде всего, требовалось привести в порядок. Вот что говориться
по этому поводу у Н.Бердникова, написавшего книгу о Свердловске:
«Возрождение города началось сразу после освобождения Екатерин-
бурга от белогвардейцев. В феврале 1920 года Л.Д.Троцкий с при-
сущей ему энергией поднимал Екатеринбург на борьбу с разрухой.
7 марта 1920 года состоялся Всероссийский субботник — «первая
атака уральских рабочих и крестьян против главного врага — разру-
хи», как тогда писали газеты». Тактика «атаки» при восстановлении
города, помимо присущей ей динамичности, привнесла в процесс и
негативные стороны: стихийность и несогласованность. Строительный
бум, развернувшийся широким фронтом, не принес качественных ре-
зультатов. Потребовалось еще несколько лет для того, чтобы восста-
новительный процесс перешел в стадию планового развития.
Начало процесса организованного строительства официально дати-
руется 1925 годом. Инженер-архитектор Наталья Бойно-Радзевич и ее
проектная группа инициировали тогда первые работы по планировке
отдельных частей города. Их градостроительная схема явилась своего
рода прелюдией к последующему проекту генерального плана. Возве-
дение в Свердловске ряда крупных промышленных предприятий, в том
числе такого гиганта, как Уралмаш, сосредоточение учебных и проект-
ных учреждений и ряд других факторов, вызвали активный приток лю-
дей, что подразумевало освоение новых территорий. Эти факторы ука-
зывали на срочность составления нового генерального плана города,
который в свете сотворения имиджа «столицы» уральской индустрии,
был именован как «генеральный план Большого Свердловска». С 1929
19
года, проектные работы по созданию этого плана, начались под руко-
водством Сигизмунда Домбровского, который писал в пояснительной
записке: «Создание нового Свердловска решается не как конгломерат
построек, случайно поставленных в плане, отражающих вкус прежних
обывателей, а как организованный город-комбинат, где расстановка
зданий — промышленных, общественных, культурных и жилых — под-
чинена целевой установке...»
Приставка «Большой» означала укрупнение архитектурно-градо-
строительного масштаба города, расширение красных линий улиц,
увеличение этажности застройки — заявка на миллион жителей в бу-
дущем. Однако многие прогнозы и расчеты разработчиков плана ока-
зались неверными. Например, городом-«миллионником» Свердловск
стал не в 1937 году, как предполагалось, а гораздо позже.
В рамках реализации генплана «Большой Свердловск» город на-
чал планомерно перестраиваться, и по меткому высказыванию «ру-
пора эпохи» — поэта Владимира Маяковского, побывавшего в Сверд-
ловске зимой 1928 года — «был похож на одну гигантскую стройку
без начала и конца». Пафос и темпы начавшегося строительства поэт
восторженно отобразил в своих стихах о растущем городе, одним из
которых, стало стихотворение «Екатеринбург-Свердловск»:
В.В.Маяковский, 1929 год.
Из снегового,
слепящего лоска,
из перепутанных
сучьев
и хвои —
встает
внезапно
домами Свердловска
новый город:
работник и воин.
Под Екатеринбургом
рыли каратики,
вгрызались
в мерзлые
породы и руды,
чтоб на грудях
коронованной Катьки
переливались
изумруды.
У штолен
в боках
корпели,
пока
Октябрь
из шахт
на улицы ринул
20
Панорама благоустройства улицы Пушкина.
Свердловск. Фото начала 1930-х годов. Из фондов ГАСО.
и...
разослала
октябрьская ломка
к чертям
орлов Екатерины
и к богу
Екатерины
Потомка.
И, грабя
и испепеляя,
орда растакая-то
прошла
по городу,
войну волоча.
Порол Пепеляев,
свирепствовал Гайда,
орлом
клевался
верховный Колчак.
Потухло
Знамен
и пожаров пламя,
и лишь
от него,
как будто ожог,
сегодня
горит —
временам на память —
в свердловском небе
красный флажок.
Под ним
с простора
от снега светлого
встает
новорожденный
город Свердлова.
Полунебоскребы
лесами поднял,
чтоб в электричестве
мыть вечера,
а рядом —
гриб,
Дыра,
преисподняя,
как будто
у города
нету —
«сегодня»,
а только —
«завтра»
и «вчера».
В санях
промежду
бирж и трестов
свисти
во весь
широченный проспект.
21
Вид на улицу Ленина (ныне Проспект Ленина). Свердловск.
Фото 1936 года. Из фондов ГАСО.
заколдованное место:
вдруг
проспект
обрывает разбег.
Просыпали
в ночь
расчернее могилы
звезды табачишко
из неба кисета,
и грудью
топок
дышат Тагилы,
да трубки
заводов
курят в Исети.
У этого
города
нету традиций —
бульвара,
дворца,
фонтана и неги.
...У вас
на глазах
городище родится
из воли
Урала,
труда
и энергии!
Для Екатеринбурга, переименованного в ноябре 1924 года в
Свердловск, программа социалистической индустриализации означа-
ла глобальные перемены. Решением ВКП(б) еще в 1923 году Екате-
ринбург был провозглашен столицей Уральской области. Вместе с
тем воплощалась в жизнь директива по превращению Свердловска в
крупнейший административно-хозяйственный центр страны Советов.
Таким образом, годы первых пятилеток ознаменовались активной
строительной деятельностью, оказавшей значительное влияние на
генплан и внешний вид сегодняшнего Екатеринбурга. Примененный
новый проектный подход преобразовал провинциальный облик го-
22
рода, обеспечил ему индустриальную мощь, столичный статус и про-
грессивный имидж.
Старый, купеческий, провинциальный город Екатеринбург с его
особняками, церквями, деревянными лачугами, срубленными избами
и технически устаревшими заводами уступил место молодому, ин-
дустриальному, столичному городу Свердловску с благоустроенными
жилыми домами для трудящихся, мощными заводами и фабриками,
широкими улицами, красивыми парками, площадями и скверами.
А улицу имени Троцкого, до появления на которой «Дома Чекис-
та» осталось несколько страниц, снова переименуют. Но об этом вы
узнаете в следующей главе.
«Вавилонская башня». Иллюстрация к Библии.
Гравюра Г.Доре, 1865 год.
23
Глава 2. Первый жилой небоскреб на Урале,
или Новая Вавилонская башня и ее строители
И сказали они: построим себе город и башню
высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде, не-
жели рассеемся по лицу всей земли.
И сошел Господь посмотреть город и башню,
Которые строили сыны человеческие.
И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех
язык; и вот что начали они делать, и не отстанут
они от того, что задумали делать.
Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы
один не понимал речи другого.
И рассеял их Господь оттуда и по всей земле; и
они перестали строить город.
Посему дано ему имя: Вавилон; ибо там смешал
Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Гос-
подь по всей земле.
Книга Бытия, гл. 11, ст. 4—9
Как некогда в древности, люди решили построить башню до небес
и этим бросить вызов Богу — показать свое могущество, так и пред-
ставители новой власти хотели доказать всему миру — для молодой
страны Советов ничего невозможного нет.
«От лачуг на окраинах старого Екатеринбурга — до комфорта-
бельных жилых домов в центре Свердловска» — под такие лозунги
в газетных передовицах шло полным ходом строительство нового
города в рамках градостроительной программы (генплана) «Большой
Свердловск».
В 1928 году при Полномочном представительстве ОГПУ на Ура-
ле было создано специальное бюро для проектирования и стро-
ительства объектов силового ведомства «Постройка городов», в
которое были приглашены некоторые архитекторы «Уралгипроме-
за».
24
Ответ «Уралпроектбюро» ПП ОГПУ на Урале о проекте
и сроках строительства «Дома Чекиста» от 28 апреля 1928 года.
Из фондов ГАСО.
В фондах Государственного архива Свердловской области содер-
жится документ, свидетельствующий о зарождении жилого комплек-
са с первым высотным зданием в столице Урала.
В документе этом говорится о том, что в апреле 1928 года ру-
ководство Полномочного представительства объединенного государ-
ственного политического Управления по Уралу (в документах и черте-
жах проектов — ПП ОГПУ) обратилось к руководству крупнейшей в то
время в городе проектной организации — «Уралгипромез» — с про-
сьбой запроектировать жилой дом для своих сотрудников на участке
рядом с площадью 1905 года, в квартале улиц Володарского, Валека,
Троцкого (ныне ул. 8 Марта). Руководство «Уралгипромеза», согласо-
вав все условия, дало свое согласие на просьбу силового ведомства
и поручило проектирование жилого комплекса двум своим опытным
архитекторам — Ивану Павловичу Антонову (1887—1967) и Вениамину
Дмитриевичу Соколову (1889—1955), воспитанникам Петербургской
академии художеств. Проект жилого комплекса получил название
«Жилкомбинат НКВД», а горожане стали именовать его «Дом Че-
киста».
В процессе возведения нового жилого гиганта в газете «Ураль-
ский рабочий» появилась сатирическая статья «Счастье привалило»,
25
автора А.Леонова, в которой сообщалось: «В старые времена, в зем-
щину, так бывало: живет-живет человек ни бедно, ни богато, вдруг
приспичит кому на его землях строиться, или клад там какой найдут
в недрах, ну, и отвалят тыщи, только уступи местечко. Глядишь, бед-
ный человек богачем стал, новые дома купил, рысаков завел. А там,
смотри... Да что там...
Вздумало ГПУ как-то строиться — дом пятиэтажный возводить.
Отвел ему для этого Горкомхоз участок близ клуба «Профинтерн» на
углу улиц Володарского, Валека и Троцкого.
— Стройся, — говорит.
Тут-то Мухлынину и счастье привалило. Как же! Они на этом участ-
ке и проживают-с.
Вспомнил Мухлынин старые земские времена, вспомнил свой трех-
этажный пузатый домик в Верхотурье, у самого Симеона Верхотур-
ского, и потекла у него слюна, потекла.
— Вот бы с ГПУ содрать... Даст, если нужно будет...
Так и зафиксировали на семейном совете:
— Даст, если нужно будет.
Строиться надо. Сносить частный дом надо, а Мухлынин упер-
ся:
— Не могу я уходить от своего дома, он мне как бы родной.
Ну, все-таки созвали комиссию, оценили дом в 5142 рубля.
— Маловато, — сказал Мухлынин, — у меня здесь на ремонт ушло
больше денег.
Создали вторую комиссию. Комиссия подсчитала все столбики на
тротуаре, все дощечки вписала, камни внесла в счет — вышло все-
таки 7973 рубля.
— Нет, не надо мне таких денег. Вы перенесите мне мой дом, вро-
де как в Америке, чтобы целехоньким он стал на другом месте...
Кумекала, кумекала комиссия — нельзя переносить такой дом,
развалится.
— Тогда давайте мне другой целый дом, — затребовал Мухлынин,
да чтоб подходящий. Ставни чтоб одного цвета, карнизы вровень и
так далее...
Опять забегали работники ГПУ, ищут удовлетворения гр-ну Мух-
лынину.
Сжалился финотдел тут, согласился продать ГПУ один из описан-
ных им за долги домов, чтобы туда переселить гр-на Мухлынина со
чадами и домочадцами.
— Пожалте...
Посмотрел Мухлынин домишко, вроде согласился, пошли все
вместе к нотариусу сделку делать.
26
СЧАСТЬЕ ПРИВАЛИЛО.
В старые ifescua. в земшпву. так
ч • жпвег-жзвет человек вв бед-
кп богата, вдруг прпгпячпт кому
«<> л*илях njwnib'-я. пли клад так
• кай пзйдут в в- :р.л, ну. и отяалэт
• ыщя. только уступи местечко. Гля-
«•>«. бпиий человек богачей стал,
о .г дэча куши, рысаков завел. А
♦1« свотри .. Да что так ..
H uy «аде ГПУ дак-тв строиться—
*•» шсги лаками возюдать. Отвел ему
дли лого ГоркокхоА участок бака клу-
<♦ «Профпптерн» на уму улиц Воло-
иргаого, Втлгкз-п Троцкого.
Стройся,—ф-ворпт.
Тут те Мух нищи у и счастье прмва
еню Как же! Они на этом участке в
и, laaiBanrr-c. |
Пеиокивл Му'.тыипи старые земские'
'--•«•«и. biuosuiu свой трехэтажяый
ну лтый домят. В Верхотурья. у самого
< 4 «поп* Верхотур-koi о. и потекла у
я i« с иона, потекла.
— Вот би е ГПУ содрать... Даст,
если нужно будет.. .
Тзк а аафахсировали иа семейном
совете:
— Даст, если нужно будет...
Строитьсл надо. Сносить частный
дои кадо, а Мухлыип уперев:
— Не могу я уходить от своего до-
ма. оп мне как бы родной.
Л у. все-такл, созвал xomgux».
оценили дом в 51-12 рубля.
— Маловато,—сказал Мухлынив.—
у жепя здесь на ремонт ушло больше
денег.
Создали втору» комиссию. Комиссия
подсчитала все столбики на тротуаре,
все дощечки вписала, камин внесла в
счет—вышло лее-тахи 7973 рубля.
— Нет, не надо мне таких денег. Вы
перевеемте мне мой дом. вроде как в
Америке, чтобы целехонький ом стал
ва другом месте...
Кумекала, кумекала комиссия—пель
зх переносить такой дом. развалятся.
— Тогда давайте мае другой целый
дом,—затребовал Мухлыняя, да чтоб
подходящий. Отавнм чтоб одного цве-
та. карнизы вровень и так далее...
Опять забегали работники ГПУ.
ищут удовлетворения гр-ну Мухлыни-
ву
Сжалился финотдел тут, согласился
продать ГПУ один из описанных ми за
долга домов, чтобы туда переселить
гр-на Мухлыпииа се чадами и домо-
чадцами.
— Пожалте...
Посмотрел Мухлыин домишко. вре-
де согласился, пошли все вместе к но-
тариусу сделку делать.
В вдруг вспомнился Хухлывыу
трехэтажпый пузатенькой домик г
Верхотурья, случаи в гмщяче, уда-
рил он себя один 1*з по голове другой
раз в грудь и повернулся вспять
— Не пойду—говорят—к нотариу-
су, хочу в своем доме жить и добра ма-
лы вать...
Побежали ив ГПУ опять его обхажи-
вать:
— Да что вы. гр-к Иухлыияв, да
как вы... Вы-б согласились... Бу. по-
жалуйста. Небось, 8 тысяч даев.„ Бе-
рите...
Тогда уже вступилась сама жена
при полном молчании мужа:
— Знаете что. гражданам ГПУ. вы
не поскупитесь, хороший домишко—
три тысячи доходу дает—платите 26 г.
рублей, и участочек очисти.
Представитель ГПУ испугало при-
вскочил.
— Ну. ллдио. потому, чт» вы ГПУ.
а не какой-нибудь 1’емшотрест. мы вам
его уступим за двадцать... Есть?
Думает ГПУ, мучается... Отрожтель-
ство большого крупного дома стоят.
Ждет Мухлыип. когда же. иявошац.
когда же привалит ему его счастье,
мечтает е своем доме.
А в перерывах Мухлытп ходит и
службу в одно очень уважаемое учре-
ждение, Тем у зего я стол п ой я
шкаф свой, и дела есть. I выполняет
он там весьма важную, «гветствегаув
работу—контролирует от жмени Рабе-
че-Крестьяпсхой Инспекции советские
учрезцевил. Иб» он и есть старший
инспектор ОбгРКИ..
Ыухлыгввы обваглели, on аабылв.
что ГПУ орган диктатуры пролетариа-
та, шрающмй всякие спекулятивные
махинации .
Что * можно наломить!
А. ЛЕОНОВ.
Статья «Счастье привалило»,
из газеты «Уральский рабочий» от 10 июня 1928.
Начало строительства «Дома Чекиста»,
вид с улицы Троцкого (ныне 8 Марта). Свердловск.
Осень 1928 года. Из фондов ГАСО.
27
Вид на улицу Уктусскую. Екатеринбург. Фото начала XX века.
Из фондов ГАСО.
«Дом Чекиста» (Жилкомбинат НКВД). Вид со стороны улицы
8 Марта. Первая очередь строительства Дома отмечена стрелкой.
Свердловск. Осень 1929 года. Из фондов ГАСО.
28
И вдруг вспомнился Мухлынину трехэтажный пузатенький домик в
Верхотурье, случаи в земщине, ударил себя один раз по голове дру-
гой раз в грудь и повернулся вспять:
— Не пойду, говорит, к нотариусу, хочу в своем доме жить и добра
наживать...
Побежали из ГПУ опять его обхаживать:
— Да что вы, гр-н Мухлынин, да как вы... Вы б согласились... Ну,
пожалуйста. Небось, 8 тысяч даем... Берите...
Тогда уже вступилась сама жена при полном молчании мужа:
— Знаете что, гражданин ГПУ, вы не поскупитесь, хороший домишко,
три тысячи доходу дает, платите 25 т. рублей, и участочек очистим.
Представитель ГПУ испуганно привскочил.
— Ну, ладно, потому, что вы ГПУ, а не какой-нибудь Резинотрест,
мы вам его уступим за двадцать... Есть?
Думает ГПУ, мучается... Строительство большого крупного дома
стоит.
Ждет Мухлынин, когда же, наконец, когда же привалит ему это
счастье, мечтает о своем доме.
А в перерывах Мухлынин ходит на службу в одно очень уважае-
мое учреждение; там у него и стол свой и шкаф свой, и дела есть. И
выполняет он там весьма важную, ответственную работу — контроли-
рует от имени Рабоче-Крестьянской Инспекции советские учрежде-
ния. Ибо он и есть старший инспектор ОблРКИ...
Мухлынины обнаглели, они забыли, что ГПУ орган диктатуры про-
летариата, карающий всякие спекулятивные махинации...
Что ж, можно напомнить!»
Статья эта появилась не случайно. На месте строительства ново-
го дома находилось несколько частных домов, владельцы и жители
которых не горели большим желанием переезжать со своих насижен-
ных мест. И были не рады такой перспективе.
Однако, решение о строительстве Дома было принято, утвержде-
но и согласовано в Москве, выделены деньги и работа началась...
В 1928 году, с опалой и последовавшей ссылкой и высылкой Льва Да-
видовича Троцкого из СССР улица его имени, на которой началось строи-
тельство «Дома Чекиста», была переименована в улицу имени 8 Марта.
На то время в Советском государстве конструктивизм в качестве
архитектурного стиля имел статус официального, и архитектурными
обществами в Москве и Ленинграде уже были выработаны его плани-
ровочные и формальные особенности. Это в большей мере предопре-
делило стилевой характер строительства в Уральском регионе, где
конструктивистские инновации применялись как в архитектуре, так и
в градостроительстве.
29
Что же такое — конструктивизм?
Конструктивизм — советский авангардистский метод (стиль, на-
правление) в изобразительном искусстве, архитектуре, фотографии
и декоративно-прикладном искусстве, получивший развитие в 1920-х
— первой половине 1930-х годов. Характеризуется строгостью форм
и монолитностью внешнего облика. Конструктивизм принято считать
русским (советским) явлением, возникшим после Октябрьской рево-
люции в качестве одного из направлений нового авангардного проле-
тарского искусства, хотя, как любое явление в искусстве, он не огра-
ничивается рамками одной страны. Так, провозвестником этого стиля
в архитектуре явилась еще Эйфелева башня, сочетающая в себе эле-
менты, как модерна, так и конструктивизма. Как писал В.Маяковский
в своем очерке о французской живописи: «Впервые не из Франции, а
из России прилетело новое слово искусства — конструктивизм...»
По мнению некоторых авторитетных ученых, в СССР в 1933—1936
годы имел место «переходный стиль», названный условно «пост
конструктивизм».
Екатеринбургу-Свердловску повезло. Появление и развитие нового
авангардного стиля связано с крупным поворотом в истории города
— он стал столицей Уральской области.
На преобразование старого Екатеринбурга в современный социалис-
тический город государством были выделены значительные финансо-
вые, материальные и кадровые ресурсы. Со всей страны на Урал приеха-
«Дом Чекиста» со стороны улицы Володарского.
Первая очередь строительства. Свердловск. Фото 1930 года.
30
ли архитекторы, проектировщики, строители, чтобы создать «Большой
Свердловск» — административный, промышленный и культурный центр.
Свердловский конструктивизм формировался под влиянием трех
архитектурных школ — московской, ленинградской (петербургской)
и томской.
«Не к старому, не к новому, а к нужному!» — таким был де-
виз советских конструктивистов, яркими представителями которых на
Урале были ведущие архитекторы «Уралгипромеза», ученики ленин-
градской (петербургской) архитектурной школы — И.П.Антонов и
В.Д.Соколов. Их кандидатуры, как «проверенных товарищей», заказ-
чик строительства одобрил и подключил к разработке проекта Дома
в 1928 году. Ими и был разработан проект первого в столице Ураль-
ской области «Жилого комбината НКВД».
Первоначально Дом представлял из себя пятисекционное «Г-образ-
ное» четырехэтажное здание с пятиэтажными первым и третьим подъ-
ездами и шестиэтажным вторым подъездом. Но после того, как весной
1929 года в него въехали первые жильцы, в Москву поступила жалоба от
рабочих Верх-Исетского завода города Свердловска, в которой сообща-
лось о «новом дворянском гнезде с фонтаном» для высшего партийного
руководства и высокопоставленных чекистов Уральской области. Для
ликвидации этого «псевдо буржуазного гнезда» архитекторам Антонову
и Соколову со стороны Уралобкома ВКП(б) было дано задание в крат-
чайшие сроки переделать дом, без выселения жильцов.
И работа закипела. По вновь утвержденному проекту новый комп-
лекс включал в себя уже «П-образное» четырехэтажное здание с за-
кругленными углами по пять этажей и примыкающий к нему с юга
одиннадцатиэтажный корпус. В исправленном плане оба здания со-
ставляли один из символов социализма — серп. Ведь в основу своей
работы над новым утвержденным проектом архитекторы заложили
идею агитационной пропаганды, актуальной для того времени и поли-
тического строя. Пропаганде символики Советского государства уде-
лялось большое внимание. С высоты птичьего полета дом должен был
напоминать серп — орудие трудового крестьянства, один из символов
молодой страны Советов, а своей этажностью (в 11 этажей) продемонст-
рировать мировой буржуазии — «Вот до каких высот поднялось жи-
лищное строительство в СССР!» Своим архитектурным обликом здание
должно было демонстрировать мощь советского силового ведомства.
Фасад одиннадцатиэтажного гиганта был окрашен в темно-серый и
белый цвет — цвет формы работников НКВД — чекистов. Возвышаясь
над городом, всем своим видом новый дом как бы говорил: «Чекис-
ты всё видят, слышат и стоят на страже порядка и социалистической
законности»! К тому же темно-серый цвет здания был очень харак-
31
Строительство второй очереди «Дома Чекиста». Шахтный подъемник
(слева), используемый для строительства 11-этажного блока Дома.
Свердловск. Фото 1930 года.
Подвоз кирпичей на строительство второй очереди «Дома Чекиста».
Свердловск. Фото 1930 года.
32
терен для этого архитектурного
направления. Скупая колористика
— важная составляющая часть эс-
тетики конструктивизма. Большое
внимание также было уделено
удобству планировки и санитар-
но-техническому оборудованию
помещений. Стоит отметить, что в
Доме изначально было заплани-
ровано размещение помещений
для культурно-бытового обслужи-
вания жильцов: прачечная, душе-
Жилкомбинат НКВД
(ул. 8 Марта, 2), Генплан.
вая, столовая, парикмахерская,
детсад № 43, клуб, санчасть, кинозал, тир — все это размещалось в
цокольном этаже Дома. Позже обобществление быта уже не проекти-
руется, а спортивные и детские учреждения, заведения общественного
питания и культурно-бытового обслуживания жильцов отделяются от
жилых домов, становятся отдельными зданиями.
Обратимся к итоговому архитектурно-планировочному решению
Дома и рассмотрим его подробнее.
По ряду архитектурных особенностей комплекс, состоящий из
основного четырехэтажного сем и подъездного блока, образующего
Второй дом Советов («Дом Чекиста») со стороны улиц А.Валека
и Володарского. Свердловск. Фото 1931 года.
33
Строительство 1-го и 2-го подъездов «Дома Чекиста».
Свердловск. Фото 1931 года.
Вторая очередь «Дома Чекиста»
перед покраской фасада. Свердловск. Фото 1932 года.
34
полузакрытый двор, и открытого на восток и примыкающего с юга-
востока одиннадцатиэтажного высотного здания, является необыч-
ным. В его сооружении представлено редкое смешение стилей конст-
руктивизма и неоклассики. Особое внимание архитекторы уделили
доминанте комбината — высотному жилому зданию, которое привне-
сло в центр города новый, столичный, градостроительный масштаб.
Высотный объем, выразительный уникальный силуэт, создаваемый
расположенными по горизонталям верхних этажей угловыми балко-
нами-крыльями (снесенными в середине 1960-х годов), вертикальные
ритмы небольших балконов на торцах здания, а также брутальная
облицовка гранитными блоками первого этажа с высокой аркой вхо-
да. В авторском цветовом решении темно-серые плоскости фасадов
расчерчивали светлые горизонтали эркеров и балконов. В отличие от
аскетичного высотного одиннадцатиэтажного блока, четырехэтажное
здание комбината выделялось пластикой фасадов — это полукруг-
лые и трехгранные эркеры и балконы, арки и угловые ниши входных
узлов с опорами, консольные балконы, разноформатные окна, ре-
льефная облицовка цоколя гранитными плитами. Подъезды, выхо-
дящие на улицу Володарского, оформлены колоннами из черного
лабрадорита, что является нетипичным случаем как для архитекту-
ры конструктивизма, так и для архитектуры Урала, ведь в советской
архитектуре его стали применять позднее. В основном лабрадорит
использовался как высококачест-
венный облицовочный камень
в монументальной архитектуре.
Уже в середине 1930-х годов, им
стали облицовывать многие стан-
ции Московского метрополитена
и здания центра Москвы, а также
и мавзолей В.И.Ленина.
Смею предположить, что та-
ким образом ахитекторы, знако-
мые с магическими свойствами
лабрадора, одним из которых
является охрана жилища, специ-
ально использовали его для обли-
цовки входных групп именно трех
режимных подъездов (3, 4, 5) для
дополнительной защиты высоко-
поставлен ых жильцов Дома.
Здание «Дома Чекиста» в
итоговом варианте было запро-
Второй дом Советов.
Свердловск.
Фото 1950 года.
35
Вид на главный (трехчастный)
фасад Второго дома Советов со
стороны улицы Володарского.
Екатеринбург. Фото 2014 года.
ектировано авторами в формах
конструктивизма с использо-
ванием упрощенных элементов
неоклассики и ар-деко. По ви-
зуальному восприятию здание
статично и динамично одновре-
менно. Динамичность ему при-
давали горизонтальные угловые
балконы-крылья на 11-м и 10-м
этажах (ныне снесенные), высту-
пающие эркеры и значительный
вынос карниза.
Строительство «Жил комби-
ната НКВД» началось в конце
весны 1928 года на северном
участке квартала, ограниченного
улицей Троцкого (впоследствии
— 8 Марта), улицей А.Валека и
улицей Володарского. Четырех-
этажный жилой блок, выходя-
щий фасадами на две улицы,
состоял первоначально из пяти
(а в исправленном плане — уже
семи) секций с двумя квартира-
ми на этаже. Квартиры, предназначенные для высоких чинов сило-
вого ведомства, отличались повышенной комфортностью и разнооб-
разным набором помещений: от одной до шести комнат. В высотном
одиннадцатиэтажном блоке размещались квартиры двух типов — на
четыре и пять комнат. Жильцам был предоставлен широкий спектр
социально-бытовых услуг: столовая, парикмахерская, детский сад,
санчасть, прачечная, душевая, тир и кинозал. Было запроектировано
помещение и для Красного уголка, который по замыслу архитекторов
должен был стать домовым клубом — очагом общественной жизни
жителей Дома. В результате всего вышеперечисленного Дом явился
одним из первых элитных жилых комплексов Свердловска.
Хочется особо отметить, что уже при проектировании Дома архитек-
торами были учтены санитарно-гигиенические условия быта: квартиры
хорошо освещены, имеются ванные, санузлы, пространство двора ори-
ентировано на юг, изолировано и оборудовано спортивной и игровой
площадкой, что очень хорошо видно на первых фотографиях Дома.
«Жилкомбинат НКВД» строился специальным стройбюро ОГПУ на
Урале под руководством архитекторов «Уралпроектбюро», впоследст-
36
Планы 3-комнатных квартир Второго дома Советов
(в основном — П-образном корпусе дома).
Подъезд № 6.
Подъезд № 7 («Генеральский»).
37
План 3-комнатной квартиры Второго дома Советов
(в основном — П-образном корпусе дома, 4 подъезд).
План 1-го этажа 11-этажного корпуса («Башни» — 8 подъезд)
Второго дома Советов.
38
вии «Уралгипромеза», Антонова
и Соколова. Комплекс состоит
из двух жилых домов (четырех-
этажного П-образного здания и
примыкающего к его юго-восточ-
ному крылу одиннадцатиэтажно-
го дома-башни). Располагается в
одном из центральных кварталов
города, к северу от площади 1905
года. П-образный корпус занимает
всю глубину квартала и образует
прямоугольный двор, раскрытый
к улице 8 Марта, отделенный от
улицы высокой металлической ре-
шеткой с каменными столбиками.
Главным фасадом Дом обращен
к улице Володарского. В восточном
крыле П-образного корпуса есть
проездная арка, через которую со-
общаются два двора Дома.
Вид на закругленный угол
4-этажного корпуса Дома
со ступенчатым щипцеобразным
фронтоном со стороны улицы
Володарского. Екатеринбург.
Фото 2014 года.
Дом-башня стал играть заметную роль в облике улицы 8 Марта
как высотный акцент. Конфигурация планов корпусов после прове-
денной с 1929 по 1932 годы реконструкции стала составлять форму
серпа, чего по первоначальному замыслу архитекторов не было. Эр-
керы четырехэтажного корпуса со стороны двора в плане имеют вид
зубцов серпа. Внутри корпус состоит из семи секций с квартирами.
Одиннадцатиэтажный дом-башня — одноподъездный, оснащен одной
лестничной клеткой с двумя лифтами. Композиции главных фасадов
Дома симметричны.
Главный фасад четырехэтажного строения трехчастный. Центр
фасада выделен повышением объема, полуовальным балконом пято-
го этажа, оформлением центрального входа в виде портала.
Боковые части главного фасада — с балконами. Углы акценти-
рованы закруглением, декоративным ступенчатым щипцеобразным
фронтоном, тяжеловесными опорами в виде столбов из черного лаб-
радорита, поставленных в центре лоджий с заглубленными входами.
На уровне полуподвального этажа фасад Дома отделан рустом из
грубо сколотого гранита. Пластику боковых и дворовых фасадов оп-
ределяют эркеры, балконы, акцентированные вертикальные объемы
лестничных клеток. Особо выделана ризалитом, ступенчатым повы-
шением объема и вертикальной лентой остекления центральная часть
дворового фасада. Завершаются фасады сильно вынесенным кар-
39
Эркеры Второго дома Советов.
Екатеринбург. Фото 2014 года.
низом на кронштейнах. Цокольный этаж обработан рустом из грубо
сколотого гранита.
Но кто же воплотил все задуманное на бумаге в жизнь, чьими
руками — этаж за этажом — взмыл ввысь герой настоящей кни-
ги.
Само строительство Дома шло в два этапа. Первая очередь — вы-
сотой в четыре и частью в пять и шесть этажей — была осуществлена
в полгода, и первые жильцы заехали в жилой корпус из пяти подъез-
дов осенью 1929 года.
На сохранившихся фотографиях хорошо видно, что на первом
этапе построили основной «г-образный» корпус, который был четы-
рехэтажным с двумя закругленными углами (сегодняшние — третий
и пятый подъезды Дома), а на втором — пристроили два подъезда к
четырехэтажному корпусу (сегодняшние первый и второй) с проездной
аркой между ними и возвели одиннадцатиэтажный корпус. Именно с
его строительством и связано то название, которое он получил у людей
верующих — «Новая Вавилонская башня». Дело, видимо, было в том,
что до Октябрьской революции 1917 года в городах, деревнях, селах
и станицах Российской империи не возводились здания, которые своей
высотой превосходили бы мест-
ные соборы и церкви. Дореволю-
ционный Екатеринбург был в ос-
новном застроен 1—2-этажными
зданиями, трех и более этажные
здания в городе были редко-
стью. Так, в 1887 году трехэтаж-
ных жилых домов в городе было
50, а четырехэтажных — всего
4. Единственным пятиэтажным
зданием в Екатеринбурге это-
го времени была построенная в
1906—1908 годах мельница Бор-
чанинова-Первушина.
Городскими доминантами на
протяжении XVIII, XIX и первой
трети XX века были церкви. В
частности, самым высоким зда-
нием Екатеринбурга с 1764 по
1774 год был 58-метровый Ека-
терининский собор, располагав-
шийся на одной из центральных
площадей города, а с 1774 по
40
Городские доминанты Екатеринбурга XVIII — первой трети XX века.
Вид на Храм Святой Екатерины. Екатеринбург. Фото начала XX века.
Вид на Богоявленский кафедральный собор. Екатеринбург.
Фото начала XX века.
41
Вид на Храм «Большой Златоуст». Екатеринбург. Фото 1920-х годов.
Из фондов ГАСО.
Вид на мельницу Борчанинова-Первушина Привокзальная площадь
Екатеринбурга. Открытка, начало XX века.
42
Вид на гостиницу «Центральная». Свердловск. Фото 1928 года.
Из фондов ГАСО.
1876 год титул «самого высокого здания Екатеринбурга» принадле-
жал городскому Богоявленскому собору (высота колокольни достига-
ла 66,2 м). В период 1876—1930
годов самым высоким городским
зданием являлся храм «Большой
Златоуст» (77,2 м), вторым по
высоте зданием города в этот
период был Богоявленский со-
бор.
Начиная с 1920-х годов, поя-
вилась тенденция к повышению
этажности зданий города до 5—6
этажей, как за счет строительства
многоэтажных общественных
зданий (гостиница «Централь-
ная» — 1928 год), так и «домов-
коммун», тем не менее, ни одно
из построенных в Свердловске в
1920-е годы зданий нельзя было
назвать многоэтажным.
Проектируя вторую очередь
строительства «Дома Чекис-
та» в 1929 году, И.Антонов и
В.Соколов наверняка уже зна-
ли, что Кафедральный собор, по
Вид на 14-этажный жилой дом
общества «Динамо». Москва.
Фото конца 1940-х годов.
43
«Дом Правительства», архитектор Б.Иофан. Москва.
Фото середины 1930-х годов.
Дом Нирнзее. Москва. Фото 1930-х годов.
44
н.п. о.г.п.г,
Тов.цатсбну
С очно
На основани nactaвоампжа
Малого П^явджуш Обли. иодхол
ot Z 4«аралл аа > :06, УС” п.'О-
сяч Вас в едставгг» вроака 11-аа
ааажного жиога дома в -х
акаемширах с пояс отельной аа-
nacxoS в пжж аасаражааамого
участка. согжсоаанша с Замаль*
с-гх яв свеяно'., ’ckbccbg?. г. в ГЗ, для сооаэаа-
стаужаго о; « клеш а выдача равравонхл аа
в; ожззодсаао работ.
Зал.Саердловскай
1ясгвкцж«2, жжмавер
Охретерь Телеиз era
Письмо Свердловского областного техсовета
Полномочному представителю ПП ОГПУ на Урале Г.П.Матсону
о представлении проекта одиннадцатиэтажного жилого дома
на ул. 8 Марта, 2. 1931 год. Из фондов ГАСО.
планам властей города, должен быть снесен, а Площадь 1905 года
предназначалась для проведения митингов и демонстраций трудящих-
ся. Архитекторы понимали, что с уничтожением исторических соборов
исчезнет система градостроительных доминант, акцентировавших глав-
ные архитектурно-планировочные узлы центра города. Поэтому новой
доминантой, фиксирующей площадь «городского значения», в столице
Урала могло стать только рядом расположенное многоэтажное здание
современной архитектуры с необычным, запоминающимся силуэтом,
задающее новый масштаб застройке центра столичного города.
Авторы проекта не случайно поставили 11-этажное здание по оси
переулка Химиков. Тем самым оно было активно включено не только
в пространство Площади 1905 года, но и в панораму набережной го-
родского пруда. Запоминающийся силуэт 11-этажного жилого Дома
был виден со стороны многих улиц центра города и жилой застрой-
ки вдоль набережной городского пруда. Интересно, что градостро-
ительный совет долго не хотел утверждать представленный проект
11-этажного высотного здания, считая его возведение экономически
не целесообразным.
45
«Дом Чекиста» явился первым высотным зданием Свердловска,
его одиннадцатиэтажный жилой блок стал не только высотной до-
минантой советского Свердловска 1930—1940-х годов, но и самым
высоким зданием, построенным в 1930-е годы в РСФСР за пределами
Москвы, в которой со свердловской высоткой соперничали только
14-этажный дом общества «Динамо», 12-этажный «Дом Правитель-
ства» Бориса Иофана и возведенный еще в 1910 году 9-этажный Дом
Нирнзее.
По этому поводу журнал «Опыт стройки» в 1937 году писал:
«Свердловск был городом двухэтажных домов... а сейчас даже тор-
чит башня двенадцатиэтажного жилого небоскреба, чего, пожалуй,
даже в столице не найти».
Здание «Дома Чекиста», безусловно, выдающееся сооружение по
занимаемому в городе положению, техническим и художественным
достоинствам — так, анализируя современный облик города сере-
дины 1970-х годов, писала в журнале «Урал» профессор УралГАХА
В.Берсенева. Это здание определило в 30-х годах прошлого века
западную границу центра «Большого Свердловска». «Дом Чекиста»
по-своему уникален. Уникальность его для города выражается в сле-
дующем: во-первых, высотное здание было сооружено при отсутствии
в тот период строительных кранов, с помощью усовершенствован-
ного шахтного подъемника; во-вторых, железобетонное перекрытие
Второй дом Советов — самое высокое здание Свердловска. Фото 1938 года.
46
над цокольным этажом здания сделано по системе Виренделя, что
позволило освободить от опор пространство этого этажа; в-третьих,
в здании был сооружен первый и самый высотный на Урале лифт,
поднимающий жильцов Дома до 11 этажа.
Но в то время верующие люди старшего поколения однозначно ре-
шили, что начатое строительство рядом с местом, где еще недавно рас-
полагался главный собор города — это святотатство и богохульство!
— Нельзя быть выше Бога, — он накажет, или забыли о Вавилон-
< кой башне! — говорили старики впоследствии, когда был возведен
одиннадцатиэтажный корпус «Дома Чекиста», а связано это было
уже с другой историей.
И первыми, кто произнес эту фразу, были они — строители Дома
— крестьяне, или, как записано в официальных документах ОГПУ-
НКВД, «раскулаченные элементы из Краснодарского и Ставрополь-
ского краев».
Откуда же появились в Свердловске «раскулаченные»? И кто это
такие? Для ответа на этот вопрос обратимся к истории нашей страны.
В 1927—1928 годах в СССР сложилась кризисная ситуация: план
хлебозаготовок был сорван, возникла угроза голода в городах. Для
выхода из продовольственного кризиса ВКП(б) по предложению
И.В.Сталина использовала репрессии. Против крестьян, не сдающих
хлеб государству, применялись меры уголовной ответственности. В
ноябре 1929 года И.В.Сталин выступил со статьей, в которой пред-
рекал наступление «великого перелома» в жизни деревни и осущест-
вление сплошной коллективизации сельского хозяйства, то есть его
обобществление.
Ранее, в апреле 1929 года XVI партийная конференция ВКП(б)
одобрила первый пятилетний план, предполагающий, прежде всего,
развитие тяжелой индустрии и оборонной промышленности. Выдви-
нутая программа коллективизации утверждала повсеместное созда-
ние колхозов (коллективных хозяйств) и ликвидацию кулачества (за-
житочного крестьянства) как класса.
Получив установку на ускоренное осуществление коллективиза-
ции, местные органы власти приступили к созданию колхозов, и уже в
1930-м году многие районы отрапортовали о 100-процентной коллек-
тивизации крестьянства. Стоит при этом отметить, что осуществлялась
она, в основном, принудительно. В колхозы охотно шли лишь бедней-
шие крестьяне. Зажиточных и среднего уровня достатка сельских хо-
зяев, не желавших добровольно вступать в колхозы, раскулачивали:
их земли и имущество передавались в колхозы, а их самих арестовы-
вали и высылали на Урал, в Казахстан, Сибирь и в районы Крайнего
Севера на принудительные работы.
47
Плакат «Долой кухонное
рабство! Даешь новый быт»,
1931 год. Автор Г.Шегаль.
Семьи таких крестьян, включая
детей и стариков, отправляли в до-
рогу в нетопленных вагонах, с мини-
мальным количеством утвари.
Точное число раскулаченных до
сих пор неизвестно. По некоторым
данным, оно составило не менее 5
миллионов человек.
Особенно острый характер со-
противление массовому раскулачи-
ванию в РСФСР приняло в Красно-
дарском и Ставропольском краях,
где для подавления крестьянских
волнений власти использовали ре-
гулярные армейские части. После
подавления сопротивления «бунтов-
щиков» сослали на Урал.
Значительная роль, при освоении
районов с тяжелыми климатическими
условиями, строительстве городов,
заводов и каналов, дорог и мостов,
на лесозаготовках, в рудниках и каменоломнях отводилась исполь-
зованию труда заключенных и спецпереселенцев (раскулаченных и
высланных с места жительства крестьян). В годы первых пятилеток
(с 1928 по 1938 годы) Главное управление лагерей (ГУЛАГ) ежегодно
привлекало к принудительному труду около одного миллиона заклю-
ченных, еще около одного миллиона насчитывалось в спецпоселках
— еще одном «изобретении» НКВД. В одном из таких спецпоселков
Свердловска — в бараках на улице Северной (впоследствии Челюс-
кинцев) и жили строители «Дома Чекиста». По злой иронии судьбы
образ серпа — сельскохозяйственного орудия крестьян, сооружали
спецпереселенцы — раскулаченные крестьяне из Краснодарского
края.
«Дом Чекиста» появился на свет благодаря их нелегкому, а по
большей части каторжному, труду.
В молодой советской стране атеизм стал новой духовной опорой,
верой в собственные разум и силы. Однако тема религии еще оставит
свой судьбоносный след в истории Дома и одного из его «родите-
лей». Но об этом вы узнаете позже.
48
Глава 3. Коммунальный очаг,
или Советскому человеку — новый быт!
...Мораль стиха
понятна сама,
Гвоздями
в мозг
вбита:
— Товарищи,
переезжая
в новые дома,
Отречемся
от старого быта.
В. В. Маяковский,
Отрывок из стихотворения
«Отречемся», 1929 г.
В 1932 году «Жилкомбинат НКВД» («Дом Чекиста») был принят
на баланс Свердловского облисполкома с новым названием — «Вто-
Вид на Второй дом Советов со стороны улиц 8 Марта
и А.Валека. Свердловск. Фото 1932 года.
49
рой дом Советов», и началась вторая волна его заселения. Новое
название возникло не случайно, к этому времени уже была сдана
первая очередь «Городка Чекистов» на улице Ленина, в связи с чем
квартиры во Втором доме Советов стали распределять уже среди
ответственных работников Уральского обкома ВКП(б) и Облисполко-
ма по специальным спискам. Отбирали самых значимых, преданных,
полезных, нужных: партийцев, чекистов, военачальников, писателей,
ученых, артистов и старых большевиков. Дом собрал целое созвез-
дие партийной, военной, культурной и научной элиты Урала и Сверд-
ловска той поры. Дом-гигант стал воплощением мечты о коммунисти-
ческом быте, и в народе его часто называли «Дом для избранных». А
известный скетчист газеты «Уральский рабочий» НИКА написал в его
честь такое стихотворение:
Наш свердловский тучерез
от земли до неба влез,
этажи за этажом —
был построен новый дом.
Небоскреб уральский — диво,
«Дом Чекист» — звучит красиво!
Из воспоминаний Абрама Иоэль:
«В «Дом ГПУ», в котором наш отец получил отдельную квар-
тиру, мы заехали в 1931-м году. Здесь же жили сослуживцы отца
и руководство Уральской области. Основной блок «Дома Чекис-
та», состоящий тогда из пяти подъездов, был сдан в эксплуата-
ции на жилой дом Общества «Старых большевиков»
по улице 8 Марта, 1. Свердловск. Фото 1935 года. Из фондов ГАСО.
50
Вид на «Городок Чекистов» со стороны улиц Луначарского
и Первомайской. Свердловск. Фото 1937 года. Из фондов ГАСО.
Вид на жилой дом стройотдела УНКВД Свердловской области по улице
Первомайской, 43. Свердловск. Фото 1936 года. Из фондов ГАСО.
51
цию весной 1929 года. А восьмой 11-этажный подъезд и примы-
кающие к нему первый и второй подъезды Дома были достроены
и сданы в конце 1932 года, после чего прошла перенумерация
всех квартир Дома. Тогда же состоялась передача Дома Ура-
лоблисполкому, председателем которого на тот момент был
Ошвинцев. Сотрудники ГПУ ниже должности начальника отдела
переселялись в «Городок Чекистов» и на улицу Первомайскую, 43
(дом стройотдела ГПУ). В 1934 году ветераны партии — «ста-
рые большевики» (Уфимцева — сестра А.И.Бычковой, Анишев, Ер-
маков и другие) переехали в Дом старых большевиков — улица
8 Марта, 1. После этого перестала функционировать гостини-
ца для сотрудников ГПУ, находившаяся в 11-этажном корпусе
дома».
Ответственные квартиросъемщики получали квартиры и комнаты
по ордерам, к ним прилагался и договор найма, в котором были четко
определены их права и обязанности — правила проживания в новом
Доме! В опись принимаемого жильцами оборудования включались,
шторы и занавески, перинки, двери глухие и застекленные, предохра-
нительные цепочки, электрический звонок с кнопкой, стекла в окнах,
смывной бачок, цепочка с фарфоровой ручкой, абажуродержатели.
Жильцам предписывалось «выключатели и переключатели вращать
только по направлению часовой стрелки, не вешать на них никаких
вещей, не бросать в унитаз кости, коробки и другие предметы во
избежание прекращения действия уборной, не загрязнять раковины
спичками и окурками, не ударять по трубам тяжелыми предметами и
не становиться на них ногами».
Дом поражал своим видом и невиданным ранее уровнем комфор-
та. В каждом подъезде (всего их восемь) были большие входные
двустворчатые дубовые двери, обитые снизу медными планками с
клепками и большими ручками. В подъездах широкие каменные лест-
ницы вели к межлестничным площадкам, выложенным метлахской
плиткой. На каждом этаже располагалось по две квартиры с высоки-
ми двустворчатыми деревянными входными дверями.
Этот грандиозный Дом был создан для прекрасной, фантастиче-
ской по тем временам жизни. Человеку, попавшему туда, могло пока-
заться, что он попал в рай. Дом начинался с необычного двора, обне-
сенного кованой оградой, в котором бил фонтан. Дворы, а их было
два, охранялись. И первое время — до войны, их даже закрывали на
ночь. А в одной из комнат цоколя, со стороны улицы Володарского,
сотрудники УНКВД, охранявшие Дом, держали служебных собак.
Стены Дома помнят времена, когда жильцы запирали свои квар-
тиры лишь перед сном, да уходя на работу. В те далекие годы они
52
не знали железных дверей, жили
без опаски, не боясь лихих лю-
дей. Да и квартирных краж в
Доме не было. Статус Дома и
проживавших в нем людей, а
также круглосуточная охрана
в виде постовых милиционеров
делали свое дело!
Сегодня входные квартирные
двери все разные — в основном
железные, тех, первых уже нет, а
вот кафельная плитка и входные
подъездные двери сохранились,
но уже за стальными дверями с
домофонами.
Вспоминает Дина Южная:
«Когда маму перевели из
Дина Южная с мамой — Дарьяной
Николаевной Ануфриевой,
1950-е годы. Фото из семейного
архива Южных.
Камышлова в Свердловск, мне
было 7 лет. Маме выдели-
ли комнату в коммунальной
квартире № 7 в доме № 2 по
улице 8-го Марта, где в соседях с нами жила семья Хомяковых.
Первые впечатления от новой жизни были очень яркими: и 1-й
Дина Южная во дворе своего дома в Камышлове, 1940-е годы.
Фото из семейного архива Южных.
53
/.!iy”PCTb.a .HbXQAJTIH^rOCH ь кьигтирв
lit ’ енс'ры НЛ в А МуЩЭ CTI и .
„ет д \б9вы! большо?.
"'"ЫО бОЛЬШ/в со столиком
иерчзе ...............-. •
/4^7
i«r
ЬтТОМ411, a 6upuKtH)LuH С
Г-’ г под; ками ... .
Стол обед*нни<. сиздьичноТ;
г>/
Рилжо-ириемник СЬ/. U. .£?
Стулья д;бои*<* п/мягки**
Оу’чь п/мягкие обитые
ба ракином сиденье и спднк»
’ ч \ jzuH. u -31, >-»,
» . , 7 . • . . . . . .,
•’ 15 wop .Cw.- CJ i .
Фрагмент описи имущества в квартире М.И.Суханова.
Из семейного архива В.А.Арсентьева.
класс в женской школе № 12, и сказочный Дом. Меня поражало
все — огромный двор с высокими кленами, дубовая дверь подъ-
езда с красивой ручкой, обшитая внизу медью; чистая красивая
лестница из серого камня. А в квартире была ванная комната с
белоснежной ванной и туалетом! Ведь живя в провинции, вмес-
то всего этого я посещала баню и «удобства во дворе». Мне
до сих пор снится, как я выглядываю из окна нашей комнаты на
задний двор (двор со стороны улицы Володарского) и общаюсь
с подругами».
Квартиры отличались друг от друга и по метражу и по количеству
комнат.
Первые жильцы Дома были изумлены его благоустроенными квар-
тирами. Большая площадь комнат, огромные и широкие окна, высо-
кие потолки, наличие эркера или балкона, центральное отопление,
холодная и горячая вода. В 1930-е годы наличие горячей воды в
домах было редкостью — мылись в общественных банях. Во Втором
доме Советов эта проблема, естественно, была решена, так что часто
туда ходили не только в гости, но и помыться. А главное — все квар-
тиры Дома к въезду хозяев уже были обставлены мебелью, сделан-
ной, преимущественно, на Московской мебельной фабрике № 1 Глав-
мосмебельпрома СССР по спецпроекту «Типовая мебель для Домов
особого назначения в городах Союза ССР». За пользование мебе-
54
Лормв В .
олачм-приемж» жвартярм
г.СвардловОжАЛ. 1М/ год» Жооталда* мт ооотааДа
управалодш i-м домом Иогоиомв Облссжата _ _ _______
,0 ОДНО» оторош, Ж ОЪИЦЖЖОМ ЖВВ1ЛКД1
» _ оэвечежого дома _ ______
_________________, о другое второй, ж тем, что управлаодяс
домом____________♦.*-_*____8*s«a J £*1“S4 -^1'1
принял жжартпру * .У. . о обд»-. кжло* паоцадь» ’ Ш жв.м,
состодцуа на * / * комнат J57. подоевма помад*на 1,
жомната прмодугж * * жв.м, цухна .//. .. жа.м. ваш./1
**/ 1' жа.м, уборная • жа.м, жорндор * У У" жа.м а
оаодусцам ооетоянма ао вцутрамиаго оборудована» ж инвантор/
1) Станг, пои ж потопа» .
7) Проча» оборудована* мост обцаго пооьооваиад —
2) Двора ж ожма //л .________________
3) иажтропроводжа очатчмж _
Наотоацж* нвадатоа прмаоманмам ж договору, с<»тавя
, г-х ахаамммрех, »а жоторих одам хронмтев в упроаяоннм
домом, а другое у о-вамдиа жвартврм.
/(Л'Ч
С|/Н- управаявжже домом * ’ '
ПРЖЯЛ: Саамамж '*** к,
Акт сдачи-приемки квартиры, 1948 год.
Из семейного архива Л.И.Миренской.
Образцы типовой казенной мебели во Втором доме Советов.
Фото из семейного архива И.И.Еренбург.
55
Финхозссктор Свердловского
Облисполкома
Свердловск
ОРДЕР № - /
Разрешается вьезд в квартиру №
во 2 доме Советов по ул.
кол. комнатjC^/^ie-TOB
место работы^.
должность
uaauu. семья . . - -Z............ -...-1
зарплаты____ рублей.
Срок действия ордера 7 дней. Всякое уплотне-
ние а равно и переселение без ведома Фрнхозсектора i
/Jj
нс разрещщц[.
Начальник Финхозсектора
Исполкома Облсовета
Ордер на вселение во Второй дом
Советов, 1948 год. Из семейного
архива Л.И.Миренской.
Металлическая бирка с инвентарным
номером на мебели из квартиры
писателя А.Ф.Савчука.
лью с ответственного квартиро-
съемщика взималась ежегодная
арендная плата: имущество было
казенным.
Эта типовая казенная мебель,
состояла, в основном, из книж-
ного шкафа, двух столов: круг-
лого и прямоугольного, которые
при раскладке увеличивались
практически вдвое, венских и
«кабинетных» (обитых черным
дерматином) стульев, красивого
деревянного буфета с цветочным
орнаментом в стиле модерн,
этажерки и дивана-оттоманки
с высокой спинкой и круглыми
валиками по бокам. Мебель вы-
полнялась из дорогого мореного
дуба, но ее простые рациональ-
ные формы еще дышали эсте-
тикой советского авангарда. На
полу, в комнатах, были настеле-
ны ковры с большим ворсом. На
окнах были шторы и занавески
в кухне. Вся мебель имела ме-
таллические прямоугольные и
овальные бирки с инвентарными
номерами. Перечень ее в обяза-
тельном порядке вписывался в
акт приемки-передачи квартиры,
а далее, раз в году комендант
Дома с представителями хозяйст-
венного и жилищного отделов
Свердловского облисполкома
проводили инвентаризацию в
каждой квартире. Наличие типо-
вой казенной мебели в кварти-
рах не было случайным. Чинов-
ник нового — советского типа,
не должен был обрастать своим
имуществом — это мещанство!
А оно несовместимо с высоким
56
званием коммуниста и советского гражданина! Ведь партия и прави-
тельство могли в любой момент перебросить его в другую точку стра-
ны на иной «фронт» работы. Поэтому первые годы жизни жильцов
Дома отличал некоторый аскетизм быта. Но со временем, в квартирах
все больше стало появляться уже собственных предметов интерьера:
книг, патефонов, радиоприемников, мебели, ковров, фотоаппаратов
и спортинвентаря.
Из воспоминаний Абрама Иоэль:
«Квартиры Дома были обставлены мебелью. Это была до-
вольно добротная, но простая мебель, никаких излишеств. На
всей мебели были небольшие металлические бирки. У всех жиль-
цов Дома она была одинаковая».
С годами, казенная мебель, как и сам Дом, была списана с балан-
са Свердловского облисполкома, продана по остаточной стоимости
ответственным квартиросъемщикам, и сегодня ее остатки «дожива-
ют» свой век в некоторых квартирах Дома, на дачах и садовых участ-
ках жильцов Дома.
Кухни были оборудованы печами, которые топили углем. Его жиль-
цы Дома получали в кочегарке по талонам, выдаваемым комендантом
по списку — один раз в неделю, дабы он не «захламлял» помещения
кухонь. Уже во время войны с углем для топки печей возникли про-
блемы, и большинство жильцов Дома перешло на приготовление еды
на небольших электрических плитках и примусах. Это продолжалось
вплоть до самого демонтажа печей во всем Доме в 1950-х годах.
Стены и пол кухни, а также и санузла (ванной и туалета) были об-
лицованы кафельной плиткой — «изразцами», как говорили жильцы.
Ежемесячно на кухню приходил трубочист — проверял тягу, работу
печи и чистил дымоходы.
По заявкам жильцов являлся полотер, который специальными
щетками-насадками на обуви натирал до блеска паркетный пол в
комнатах и коридоре, приводя этими нехитрыми манипуляциями в
неописуемый восторг малышей Дома.
Но лишь немногие жильцы Второго дома Советов могли похвас-
тать тем, что живут в его стенах в отдельной квартире. Согласно
архивным данным, при первом заселении до 60 процентов квартир
были коммунальными. Как правило, на одну семью отводилась одна
комната, бывало, правда и больше. Но даже такие коммуналки были
тогда недосягаемой мечтой большинства граждан новой страны. Пре-
словутый квартирный вопрос был актуален во все времена.
Режимными, или как сказали бы сегодня — элитными считались
четыре подъезда Дома — третий, четвертый, пятый и восьмой. Осо-
бенно выделялись два подъезда — третий и пятый — в них проживали
57
первые лица Уральской области и города Свердловска — «небожите-
ли» того времени! Здесь коммунальных квартир было меньше.
Из воспоминаний Абрама Иоэль:
«После всех переселений Дом стол еще более номенклатур-
ным. В третьем подъезде с квартирами жилой площадью более
100 кв. м каждая, расселилась партийно-советская верхушка. В
этом подъезде жил первый секретарь Уралобкома ВКП(б) Иван
Дмитриевич Кабаков. Здесь же жили второй секретарь обкома
Мирзоян, а затем и Пшеницын, председатель Уралоблисполкома
Головин. Из литературных деятелей жил бывший председатель
РАППа (Российской Ассоциации Пролетарских Писателей) Лео-
польд Авербах, занимавший с 1935 по 1937 годы должность пар-
торга ЦК ВКП(б) на Уралмаше».
Во всех режимных подъездах были оборудованы лифты, причем в
восьмом — «высотном» — их было два. В последнем они работают и
сегодня, хотя сами кабины уже заменены. В остальных же подъездах
они давно не работают.
Вспоминает Джемма Журавлёва:
«Наша семья, состоящая из шести человек, получила во Вто-
ром доме Советов две комнаты в коммунальной пятикомнатной
квартире на восьмом этаже в «Башне». Интересна была реакция
моих одноклассников, когда они узнавали, что я живу в небоск-
ребе. Была и зависть, и интерес. Всем хотелось узнать, как это
— жить в таком Доме? Для меня мой Дом не казался каким-то
особенным, так как до переезда в Свердловске мы жили в Герма-
нии, где мой отец Даниил Наумович Нисхизов был заместителем
коменданта города Геры. Кроме нас в нашей квартире прожи-
вало еще две семьи Тегленко и Ггрштейны. Жили мы все очень
дружно.
Наверх, к себе, поднимались на лифте, который специально
для нас вызывала лифтер. Сами мы этого сделать не могли, так
как в то время еще не было автоматических систем вызова лиф-
та, они появились позднее. Надо сказать, что работала лифтер
с 7 часов утра до 8 часов вечера. И очень часто, припозднившись,
приходилось подниматься наверх уже пешком, что было нелег-
ким занятием. Утром, все жильцы также спускались самостоя-
тельно».
При входе в режимные подъезды всех входящих встречал сидя-
щий за столом постовой милиционер. Стол его располагался сразу за
входными дверями. На этом столе были черный телефонный аппарат
внутридомовой связи и книга учета посетителей. Постовой строго,
но вежливо спрашивал входящего о цели его визита: куда и зачем
58
Даниил Наумович Нисхизов
с женой. Город Геры,
Германия, конец 1940-х годов.
Фото из семейного архива
Д.Д.Журавлевой.
Сестры Нисхизовы, 1950-е годы.
Фото из семейного архива
Д.Д.Журавлевой.
Жильцы коммунальной квартиры № 75: Нисхизовы, Тегленко
и Герштейны. Конец 1950-х годов. Фото из семейного архива
Д.Д.Журавлевой.
59
Лифты в «Башне»
(11-этажном корпусе Дома). Фото 2014 года.
« 1И > емшнк или члены его семьи своим повелением дет
в>т нено.чмижным д ш Других жильцов совмехткое проживание к
той же квартире млн комнате.
в» если с емщик не внес квартирной платы в течение .1 месюдев
ю дия истечения срока платежа:
г) сели • "емшнк времени» уехавший с ci-mu*ii в ipviyKi мест-
ность. иг во-вратится по истечении срока б|юни а прн отсутствие
брони—но истечении шести месяцев шизе от езда.
II. Настоящий Д1нлпор может быть д<юрочно раснцянм с
выселением > емшнка в а тмиинх трат явном порядке бет прелоеiae-
еиия жи .»й плошали в с-нчзях. хка»ачных в ст 11 п«я танхзвле-
ния ЦИК и QIK <лХР от 17 октгбря 1937 г «О хохранеинн жи-
лищного троила и у тччик-ини жи’чщшио хозяйства в городах»
((' I 1937 г A- 1,9. сг. 314
12. С’емщик. выполняющий все пбяхап*. ты. тиа по дотояорх и
добросовестно оттим-яшийея и содержанию предо», тавлемихн о ему
но до.оаору вомхчцения. имеет преимущественное право возобнов-
ления xtHimopa на занимаемое им помещение на новый срок
.3.1 неисправное Содержание жилого помещения и еш'тсмати
четкое невыполнение обязательств по виутрнк1ырп|рномх ремонту
семшнку может быть отказано томоу правлением в возобновлении
договора по истечении срока <-ш действия, с одновременным высе-
чением в судебном норятке, без крелосдавления другого жих. <>
помещения
1.3 Н I чае досрочного расторжения доюио|м х гмшик о-
имеет но . прхживаихщнмм г ним .ши-тми обязан освободить чани
маемое им жилое помещение и стать ею в исправном виде
Домоу травление вправе взыскивать СО с’емшнка стоимость не
вы1к>лн|*нншо по настоящему договору внчтрнкмртнрмото ремонта,
а также стоимость р*А>г по ncnpuianimo повреждений, причинен-
ных /емщнком и совместно проживающими с ним липами.
14. Вопросы. не предусмотренные настоящим договором ре
маются в соответствии с дейх твуюзпим законодательством и издан
ними в их рчтигн- тх тановлеипями. положениями, правилами и
ни. трхкииями по жилищному хозяйству.
15 Все х дебные споры по настоящему договору пот * жат
рассмотрению по мест-, нахождения юмоуправления
16. Настоящий доктор состав гнется я двух зкдемплярах, одни
чэ которых хранится и домоуправ тении я другой выдается
с емшик у
Приложения; I) Прагмойнын акт
ДОГОВОР
найма жилого помещений в доме юсу даре шеи hoi о
учреждения, предприятия или общественной органн танин
। Свер,» топск /У Н4^г
Мы. нижеподписавшиеся управ тающим 2-го м.<чх исполком*
згопета (ya. S Март. , Лй ’’) —УД а/ 11 *
йствующи» ил основании распоряжения исполкома обхтсовета
8 VI 1948 г и доверенности за № '^г~1& Л /л ? г
__..., - г одной гнцтны, и ipuAiaw J3J3.
именуемый в датьих-ншем с'емщнк. хак почили между ст А Л
хлетующий договор. _
I Управляющий Томом сдаст в наем семшнку на срок
194^ г. по . / ' 1 195 У года кв * ‘ ком>6г
жилой площадью /<Г,^ кв. м. я вышеупомянутом доче, точно
обозначенной в при iarаемх>м к настоящему доктору приемочном
акте, т 1Я прожаваипи в »том помещении С емшпка. ч и чюв его
геыьи. томыинен рабошицы и тех лиц. которые бт тут все тепы
с емщшшм в хо> тветствии х' дейх твуюшнмн з<коками и ihh-тояшчм
договором
2 С'емщнк обяхчстся-
Ъ Олнхи ремонта помедцеяня.
а> полыпааты я помгшенихш исключительно по его прямому
назначению
б> пользоваться подсобными помещениями и местами обпито
пользования исключительно по их прямому назначению на рае
иых правах с остальными проживающими в квартире с ямщиками.
з) содержать в потной исправно» ти и чистоте жилое помхчцеиие
к оборч топание, указанное в приемочном акте, бережно относиться
к местам общего пользования в квартире и iu оборудованию и ко
сему имуществу домовладения.
г) не производить в жилом помещении и в местах обиден»
пользования никаких переоборудований без письменного на то ра.
решении лдудеиистрпции (Учреждения, предприятия иди органе’*
ими) и нс л«1чскать работ, огнеопасных или .действующих р»'?’-
шаюше па помещение и ш здание (стирка белья в нет казанных hi
то управляющим димом местах колка дров в помещении или на
мстнние и т. п );
Договор найма жилого помещения во Втором доме Советов, 1948 год.
Из семейного архива Л.И.Миренской.
60
Первые высокопоставленные жильцы Второго дома Советов
И.Д.Кабаков.
Л.И.Мирзоян.
М.К.Ошвинцев.
Л.Л.Авербах.
61
он направляется, затем снимал трубку телефона и интересовался у
жильцов указанной квартиры по поводу данного визита, и только
после того, как на другом конце провода одобряли, или хотя бы
подтверждали желательность визита, грозный страж порядка пропус-
кал визитера внутрь подъезда, предварительно записав его фамилию,
имя и отчество из любого предъявленного документа, удостоверяю-
щего личность, а также номер квартиры, в которую он направлялся,
в специальную книгу учета посетителей, данные из которой стали
впоследствии (в годы сталинских репрессий конца 1930-х годов) ро-
ковыми для многих гостей. Но об этом позже.
Такое правило регистрации посетителей в режимных подъездах
было обязательным для всех.
Более того, если хозяева квартиры режимного подъезда одарива-
ли чем-то гостя или давали ему почитать книжку, без разрешающей
сопроводительной записки из подъезда не выпускали.
Вообще, милиция во дворе Дома и возле него присутствовала
всегда. Постовые милиционеры сидели в третьем, пятом и восьмом
подъездах Дома, а по двору и вокруг Дома всегда, незаметно для
глаз окружающих, прохаживалось два-три милиционера. Один со сто-
роны улицы 8 Марта, второй по двору, а третий — со стороны улицы
Володарского.
Вспоминает Людмила Индыкина:
«Проходя мимо красивой кованой ограды с колоннами дома
№ 2 по улице 8 Марта, я всегда замечала гуляющих неподале-
ку милиционеров. Мы, коренные свердловчане, знали, что в этом
Доме, который старшее поколение называло «Дом Чекиста»,
живут руководители Свердловской области, и старались пройти
этот отрезок улицы как можно быстрее. В памяти поколения
1930-х годов еще были свежи воспоминания о массовых арестах
в этом Доме «в годы сталинских репрессий». А мне, признаться,
так хотелось попасть в этот сказочно красивый двор с фонта-
ном».
Так ненавязчиво Второй дом Советов и его жильцов охраняли, а
заодно приглядывали и за самими жильцами.
Вспоминает Джемма Журавлева:
«Несмотря на охрану нашего Дома сотрудниками милиции,
посторонние все же иногда проникали в наш двор, через ворота
со стороны улицы Володарского, которые практически всегда в
дневное время были открыты: заезжали и выезжали грузовые
машины с углем для котельной. И было несколько случаев, когда
милиция задерживала и во дворе, и в самом Доме подозритель-
ных личностей, как нам говорили. С одним из таких проник-
62
новений в наш двор связано самоубийство мужчины, который
выбросился с высоты 10 этажа Второго дома Советов в конце
1960-х годов».
Интересный факт — восьмой подъезд расположен в одиннадца-
тиэтажном корпусе и вынесен вперед от основного «П-образного»
корпуса Дома, находящегося за кованым забором с колоннами. Он
стоит впереди первого подъезда — и это не случайно. Просто «Баш-
ня» (так жители Дома до войны называли восьмой подъезд) образует
единый архитектурный ансамбль, задуманный уже позднее и успешно
впоследствии воплощенный в форме серпа. Семь подъездов — это
сам серп, а восьмой — его рукоятка.
Вспоминает Джемма Журавлева:
«Живя в восьмом, высотном, подъезде Второго дома Советов,
мы очень редко пользовались дверью, выходящей из подъезда на
улицу 8 Марта. Как-то это не было принято. Входили и выходили
из Дома через дверь, выходящую на «черный двор», как все его
называли, со стороны улицы Володарского».
В 1930-е годы дубликаты ключей от всех квартир и комнат Дома
хранились в кабинете коменданта, который находился в цокольном
этаже четвертого подъезда. Это было очень удобно на тот случай,
если ребенок потеряет ключ от квартиры. Ему не пришлось бы стоять
во дворе Дома и ждать прихода старших. Комендант в таких случаях
Фото «на память» у фонтана во дворе Второго дома Советов, 1960 год.
Фото из семейного архива Васильевых.
63
отпирал дверь. Жил он в этом же Доме, как и обслуживающий пер-
сонал: дворники, уборщицы, лифтеры, два кочегара, полотер и тру-
бочисты, жилье которых не имело ванных комнат. Для них, а также
жильцов однокомнатных квартир, в цокольном этаже второго подъ-
езда, вход в который был со стороны двора на улице Володарского,
устроили прекрасно оборудованную душевую и прачечную.
Вспоминает Евгений Колобов:
«В душевую, расположенную в нашем Доме мы ходили в основ-
ном во время войны, так как тогда наблюдались перебои с пода-
чей горячей воды во всем Доме, котельная работала не каждый
день. Покупали у коменданта Дома билет на помывку и мылись.
Иногда мылись в душевой при кочегарке».
В середине 1950-х годов в однокомнатных квартирах Дома были
установлены ванные, совмещенные с туалетом, и прачечную с душе-
вой закрыли.
Уборщицы не только убирали в подъездах, но и занимались озе-
ленением двора в весенне-летний период. Дворники отвечали за
уборку территории двора Дома и за работу фонтана, находящегося
во дворе со стороны улицы 8 Марта и являющегося гордостью жиль-
цов Дома.
О фонтане хочется сказать
Дина Южная и Саша Рубинов
во дворе Второго дома Советов
у фонтана, 1960-е годы. Фото из
семейного архива Южных.
особо. Его наличие во дворе
подчеркивало исключительный
статус Дома и его жильцов. Тог-
да в Свердловске фонтаны мож-
но было перечесть на пальцах,
а чтобы во дворе жилого дома
— такого еще не было! А одному
из его строителей он спас жизнь.
С ним связана судьба дворника
«Бармалея» — грозы всей дво-
ровой детворы. Благодаря фон-
тану он остался в живых. Так
как он имел образование и опыт
работы по обслуживанию гид-
равлических систем, его не от-
правили, как других строителей,
после окончания стройки в «Со-
сьвалаг», где все они погибли, а
оставили работать при домоуп-
равлении и выделили комнату в
цокольном этаже Дома.
64
Первое время свердловчане так и называли Второй дом Советов
— «Дом с фонтаном». В летнее время он был излюбленным местом
для чтения или фотографирования «на память» с друзьями на его
фоне. А в особо жаркие дни фонтан превращался в бассейн для дво-
ровой малышни, которая так любила в нем плескаться!
Вокруг фонтана располагались удобные лавочки, имелись урны,
отлитые по эскизам архитектора Антонова, часть из которых, дожила
до сегодняшнего дня.
К сожалению, с конца 1960-х годов фонтан не функционирует,
постепенно ветшает и разрушается. Сегодня, как и ранее, он является
излюбленным местом и объектом этюдных зарисовок для учащихся
екатеринбургского художественного училища имени Шадра и студен-
тов Уральской государственной архитектурной академии.
Рядом с решеткой ограды, недалеко от фонтана, была оборудо-
вана детская площадка.
Ограда дворового пространства представляла собой кованую ме-
таллическую решетку между каменными столбиками. В некоторых из
них были оборудованы фонари системы «летучая мышь», а в одном,
находящемся перед дверью во двор, в небольшой нише находился
телефон для связи с дворником.
Из воспоминаний Зинаиды Бочкарёвой:
«Мне, тогда ребенку, очень запомнился один случай, напрямую
связанный с оградой нашего Дома. В воскресенье вечером, летом
1939 года мы возвращались на служебной машине отца домой с
дачи. Подъехав к воротам, которые оказались запертыми, мой
отец открыл небольшую нишу в одном из столбиков около ворот
и достал оттуда черную телефонную трубку, в которую сооб-
щил о нашем приезде, как потом выяснилось дворнику. Последний
выбежал из первого подъезда, в котором жил, открыл нам воро-
та и мы вошли во двор».
Однако мы здорово увлеклись, дорогой читатель. Вернемся к теме
коммунального быта Дома. И некоторые его аспекты рассмотрим
подробнее.
Вы уже знаете, что в основном, квартиры Дома были коммуналь-
ными. И это не случайно: не только в связи с нехваткой жилья, что
тоже имело место, но и с дальним, как говорят, прицелом. Советские
граждане должны были приглядывать друг за другом. «Народ и пар-
тия едины!» — вот лозунг 1930-х годов. Поэтому часто бывало так — в
двухкомнатную квартиру заселяли две семьи: семью работника НКВД
и семью ответственного редактора областной газеты, например. Та-
ким образом, бдительные органы могли точно знать, что делается в
умах пишущей интеллигентской братии, а главное вовремя подска-
65
Гранитная рустовка входной группы
восьмого (высотного) подъезда
Дома. Фото 2014 года.
Мраморный лестничный марш
в «Башне» (11-этажном корпусе
Дома). Фото 2014 года.
Эти дверные ручки еще помнят прикосно-
вения И.Д.Кабакова и других знаменитых
жильцов Дома. Фото 2014 года.
Урна для мусора во
дворе Второго дома
Советов, отлитая по
эскизу архитектора
И.Д.Антонова. Фото
2014 года.
66
/OHL.’III ВИКИ-ПОДПОЛ ЫН ИКИ El. А ТЕРИИ b Y PI
>/V “EHIIUF И VI.MIMI ИСфЧАИОВП/’
•ifj Анйж* M.o.
• АНКУДИНОВ ИИ
irou M IU.
БУЭДДС C.M.
' 8л/яи А.Я.
ЙАПЫ I f Ф.О.
Кожаной h.a
голубь Ш.А
ДУИ1/1кСИМЙ И./'
/( * EftMMM В.и
ИОНОВИ11 c
♦ Коиовинл b
Ио< fu.’iu tf>
Чайгкнии a a
flO'l I.Hi a F Ba I
Camkob а и
Тверигин B>A
Хорохорин П
Чирухииа Т.Г.
нииклкв Ь л
//!НИИ Е И.
Ионова 8Я.
АН I ГОПРИ А
rpyUJHfUOiZ Гг
Морозова ( j
Ивкаиииов t<
Мемориальная доска в честь замученных и убитых колчаковцами
большевиков-подпольщиков Екатеринбурга, установленная
на фасаде Второго дома Советов.
Вид на Второй дом Советов со стороны улицы Володарского.
Екатеринбург. Фото 2014 года.
67
Вид ограды Второго дома Советов с кованой решеткой.
Екатеринбург. Фото Д.Сорокина, 2014 год.
зать, о чем следует писать, и направить дела и мысли «служителей
пера» в нужное русло.
Старшие часто присматривали за малышами и не только в своей
семье. Старались помочь соседям.
Вспоминает Дина Южная:
«Наша соседка по квартире № 7 Софья Николаевна Хомяко-
ва была очень строгой и присматривала, по собственной ини-
циативе, за тем, как я ем. Я боялась ее как огня, а аппетита
не было, ела я очень плохо. Но я знала, что через полчаса она
войдет, и я должна продемонстрировать ей пустую тарелку.
В туалет не выбросишь, так как она «бдила». Из этой труд-
ной ситуации я нашла выход, оправдать который можно было
только моим семилетним возрастом: я выбрасывала недоеден-
ное с тарелки за большой шкаф-буфет, который стоял в углу
комнаты. Мамочка моя долго не могла понять, чем это пахнет
в комнате, а я, естественно, не раскрывала этот свой грех.
Все открылось, когда мама затеяла ремонт в комнате и отод-
винула буфет...
Но мне даже не попало, видно, мама поняла, что страх перед
Софьей Николаевной поборол во мне разум».
Среди соседей в коммунальных квартирах устанавливался график
поочередных дежурств, когда места общего пользования: коридор,
68
Дина Южная с соседкой С.Н.Хомяковой и домработницей Надей
в коммунальной квартире № 7 Второго дома Советов. 1950-е годы.
Фото из семейного архива Южных.
кухню и ванную комнату с туалетом надо было мыть и убирать, выно-
сить мусор. И тут порой не обходилось без курьезных случаев.
Вспоминает Дина Южная:
«Когда я пошла в 5-й класс, мы переехали из первого подъезда
в пятый, в квартиру № 37, где кроме нас уже проживало четыре
семьи, мы стали пятыми. Наши соседи:
Деевы Леонтий Тимофеевич и Нина Михайловна — он работник
сельскохозяйственного отдела обкома, а она — сотрудник редак-
ции газеты «Уральский рабочий». Их дети: Лева, Володя и Ева;
Шумиловы Григорий Павлович и Вера Ивановна. Он был дирек-
тором Школы рабочей молодежи, а его супруга — домохозяйка.
Их дочь — Гзли на;
Волович Вера Андреевна — пенсионерка. К моменту нашего въез-
да в квартиру она жила одна, ее сын Борис уехал в другой город;
Кузеванова Татьяна, которая проживала в малюсенькой, око-
ло 6-ти квадратных метров, пристройке к кухне. Была она, как
говорили взрослые, — «старой девой» и работала машинисткой
где-то в обкоме партии или в облисполкоме, точно уже не пом-
ню. Года через два, после нашего вселения, ей дали другое жилье,
и она уехала, а эту пристройку к кухне заняла Вера Андреевна
Волович под личную кухню.
69
Застолье в коммунальной квартире № 37 Второго дома Советов,
конец 1950-х годов. Фото из семейного архива Южных.
Мы все жили в квартире очень дружно, кроме Веры Андреевны с
Верой Ивановной. Они постоянно находились в состоянии «холодной
войны», как, шутя, говорил Леонтий Тимофеевич Деев, время от
времени переходя к активным «боевым» действиям. Вспоминает-
ся один показательный случай. В квартире все проживавшие семьи
несли дежурства по очереди. Надо было мыть, вытирать, чистить
места общего пользования. Хочется заметить, что это был серьез-
ный труд, я хорошо это помню! В день своего дежурства надо было
соблюдать идеальную чистоту: вытирать пыль, мыть полы, рако-
вины, ванную, краны и унитаз. В квартире проживало достаточно
много народа, поэтому поддерживать порядок было нелегко.
Однажды Вера Ивановна, в свое дежурство, мыла пол в общей
кухне, о Вере Андреевне приспичило в это время печь оладьи.
Поскольку ее кухонный уголок находился дальше всех от плиты,
она демонстративно совершала челночные движения от своего
стола к плите. Вера Ивановна, конечно, не прекратила мытье
полов, но оставила немытой дорожку через всю кухню, по кото-
рой и дефилировала Вера Андреевна со своими оладьями. Видимо,
Вера Андреевна решила посильнее задеть «дежурную» и стала
ходить по мокрому полу, а не по оставленной ей дорожке, в ре-
зультате чего и поскользнулась!..
Жирные оладьи вылетели веером со сковороды и украсили со-
бой только что вымытый пол! В бешенство пришли обе соседки:
70
одна — оттого что лишилась завтрака, так как оладьи с пола
она собирать не стала, а другая — оттого что ее труд пропал
— весь пол был устлан жирными оладьями.
Вера Андреевна ушла злая в свою комнату, а Вера Ивановна
собрала оладьи, раскрыла дверь врагини и с размаху запустило
оладьи в ее комнату!!!»
Да, читатель, и в таком Доме происходили «бои местного значе-
ния». Все мы люди!
После войны, многое в коммунальном быту Второго дома Советов
поменялось. Дни рождения, Новый год и другие красные дни кален-
даря старались отмечать всей квартирой, если конечно отношения
между соседями были хорошими. В такие дни заранее готовились
фирменные для каждой хозяйки блюда, сдвигались столы, и начина-
лось празднование.
Вспоминает Людмила Индыкина:
«На Новый год в гостеприимной и хлебосольной квартире Су-
хановых всегда было много гостей. В большой комнате стояла
наряженная елка с красной «кремлевской» звездой на макушке.
Прямоугольный стол раскладывался и увеличивался вдвое. Его
ставили на кухне, и далее он тянулся через коридор в большую
комнату, где к нему придвигали еще один стол, который также
раскладывали. Таким образом, за длинным столом умещалось до
тридцати человек! Кроме родных и друзей семьи Сухановых в
квартире их часто бывали и «уралмашевцы» — коллеги Михаила
Ивановича Суханова по его работе на УЗТМ. Приходили они, как
правило, на Новый год, 1 Мая и на 7 Ноября. Заваливались шумной
гурьбой, сразу же после демонстрации на Площади 1905-го года.
Стол в семье Сухановых отличало разнообразие и демонстра-
тивная щедрость. Кроме фирменных угощений хозяйки дома на
столе были крымские и грузинские вина, водка и коньяк, домашняя
наливка, соления, варенья и выпечка.
За столом пели песни, рассказывали о делах семейных, о про-
изводственных новостях, вспоминали прошедшие годы, в том
числе и военной поры. Шутки и смех звучали со всех сторон.
Со смертью Михаила Ивановича, гостей в их доме стало мень-
ше, хотя двери квартиры были по-прежнему открыты для всех
друзей и знакомых. Однажды, после очередного застолья, тетя
Шура (Александра Алексеевна Суханова — супруга М.И.Суханова)
всплакнула и сказала, смахнув слезы с лица:
— Ну вот, и стол теперь не для кого раскладывать.
С «Уралмаша» гости приходить стали реже, а скоро и совсем
перестали. Из соседей по подъезду и Дому чаще всех бывали:
71
Александра Федоровна — преподаватель физики и математики в
Пединституте, жившая в квартире № 13. Она всегда приходила
с сыном Юрием и внучкой; Татьяна — работник секретариата
Свердловского обкома партии; соседи из двенадцатой квартиры;
еще одна Татьяна — домработница из первого подъезда; Марга-
рита Николаевна Хлесткина — аккомпаниатор из музыкального
училища имени П.И.Чайковского — подруга Зинаиды Сухановой;
Анна Ивановна Черкасова из НИИ лесной промышлености.
В Новый год гости расходились к утру — с началом работы
общественного транспорта. В иные праздничные дни посиделки,
затягивались обычно до позднего вечера».
Стоит отметить, что в послевоенное время и в радости, и в горе
жильцы Второго дома Советов старались быть вместе и поддержи-
вать, помогать друг другу, чего до войны особо не наблюдалось.
Вспоминает Дина Южная:
«Мама моя, рано подорвав свое здоровье, ушла на пенсию по
инвалидности и была персональным пенсионером РСФСР. Сказал-
ся первый инфаркт, случившийся с ней в 38 лет, последующие два
инфаркта и отек легких. В 1964 году, в возрасте 49 лет она скон-
чалась на моих руках. Мне было тогда 22 года, я училась в Горно-
металлургическом техникуме, на руках была двухлетняя дочь
Злата, и на свою стипендию я не могла организовать похороны.
Полностью организацию похорон мамы взяла на себя Свердлов-
ская областная прокуратура, автобус выделил мой техникум, а
активисты нашего Дома приняли самое деятельное участие в
вызове скорой помощи и других необходимых формальностях. Я
плохо помню детали, так как пребывала в полном ступоре — не
могла ни соображать, ни плакать».
Довольно часто жильцы Дома переезжали из квартиры в квартиру,
в зависимости от того, как изменялся номенклатурный статус ответст-
венных квартиросъемщиков.
Вспоминает Виталий Арсентьев:
«Мой дядя — Суханов Михаил Иванович, 1900 года рождения,
происходил из семьи южноуральских старателей. В Свердловск
он приехал по решению Уралобкома в 1931 году. До этого, он
работал слесарем на Напилочном заводе, который был создан в
1915 году на базе эвакуированного на Урал Рижского пилозубного
предприятия и размещался в здании переоборудованной медепла-
вильной фабрики и золотопромышленного товарищества.
Был он, как тогда говорили, «выдвиженцем от станка».
В Свердловск прибыл со своей семьей — женой Александрой
Алексеевной, в девичестве Кудрявцевой, и дочерьми — Зинаидой
72
М.И.Суханов — слесарь
Миасского напилочного завода,
1920 год. Фото из семейного
архива В.А.Арсентьева.
М.И.Суханов — «выдвиженец от
станка», 1927 год. Фото из семейного
архива В.А.Арсентьева.
Семья Сухановых Свердловск, 1939 год. Фото из семейного архива
В.А.Арсентьева.
73
и Людмилой. Сначала их семья жила на Уралмаше, затем после-
довало новое назначение и переезд в Ялуторовский мясомолочный
совхоз, а с назначением дяди Миши заведующим сектором кадров
Свердловского Облисполкома 13 мая 1938 года они переехали во
Второй дом Советов и вселились в коммунальную квартиру № 15
во втором подъезде на третьем этаже.
В октябре 1939 года, по решению Свердловского обкома
ВКП(б) он был направлен помощником директора по найму и
увольнению на завод № 170 и одновременно являлся сотрудником
и номенклатурным работником НКВД СССР — как он указал в
своей автобиографии. В 1940 году семья Сухановых переехала
уже в отдельную двухкомнатную квартиру № 14, расположен-
ную в этом же подъезде на втором этаже. Она досталось им
после того, как прежний хозяин был репрессирован, о чем есть
запись в акте приемки-передачи их квартиры».
В годы репрессий квартиры меняли своих хозяев очень часто. Но
об этом пойдет рассказ позже.
Вспоминает Людмила Индыкина:
«Квартира Сухановых поражала обилием пластинок, которые
слушали на новом проигрывателе. Помню как мы — молодежь
— ставили пластинки и ложились на волчью шкуру, что была рас-
стелена на полу, и наслаждались руслановскими «Валенками»,
Вид на жилой дом № 4 на улице Воеводина, на первом этаже
которого долгие годы размещался книжный магазин
«Подписные издания». Свердловск. 1980-е годы.
74
«Синим платочком» Шульженко или классической музыкой Баха,
Моцарта и Вивальди.
Книг было много. Они стояли в книжном шкафу и в стенной
нише в большой комнате. В основном это были «многотомники»
в красивых переплетах из магазина «Подписные издания», что с
1960-х годов располагался на Плотинке, в доме на улице Воево-
дина, к которому были «прикреплены» номенклатурные жильцы
Второго дома Советов. В их семье всегда читали, особенно по
вечерам, причем у каждого было свое чтение, но иногда все вмес-
те читали вслух одну книгу, уютно расположившись в большой
комнате на диване и венских стульях, после вечернего чая. Так,
например, читали «Цемент» Федора Гладкова, «Время, вперед!»
Валентина Катаева, «Так начиналась жизнь» Александра Савчука
и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Запомнились мне
и чтения «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма в исполнении
Михаила Ивановича Суханова. Эта традиция в их семье просу-
ществовала вплоть до 1984 года — последних дней жизни тети
Шуры.
На всех подоконниках в горшках стояли комнатные цветы:
несколько видов герани, фиалки, алоэ и фикус.
Из мебели я запомнила буфет с цветочным орнаментом, сту-
лья и столы с маленькими металлическими бирками.
— Это казенное, — говорила тетя Шура, показывая на ме-
бель.
В спальне у окна стоял большой дубовый письменный стол
Михаила Ивановича, с настольной лампой, чернильным прибором
с пресс-папье и черным телефонным аппаратом.
В большой комнате был диван с высокой спинкой, наверху ко-
торой была полочка, где стояла горка из белых слоников — писк
последней моды того времени. Там же на стене висели настен-
ные часы с боем.
Главным «хозяином» в квартире был довольно упитанный кот
Васька — любимец всей семьи и гостей, который обожал сидеть
на кухне, сначала на сундуке, у окна, а потом на холодильнике и
в большой комнате на диване.
В коридоре и на кухне весь пол был устлан домоткаными поло-
виками, показывая на которые тетя Шура улыбаясь, говорила:
— А это из моего приданого.
В углу на кухне, около окна, стоял красивый массивный кова-
ный сундук, привезенный из Миасса при переезде в Свердловск
— «место тети Шуры» — как, шутя, говорили домашние. В ком-
натах были ковры.
75
Прямоугольный дубовый стол, стоявший в большой комнате,
покрывала черная филейная скатерть с красивыми красными вы-
шитыми розами на ней. В углу, между окном и дверью, распола-
галось высокое трюмо».
Кованый сундук. Я не случайно заострил на нем ваше внимание.
Оказывается, тогда большинство семей Дома заезжало с такими вот
сундуками (что, впрочем, и не удивительно — чемоданы в широкое
пользование в СССР вошли позже). Сегодня их и вовсе не сыскать.
Сундуки остались частью той, ушедшей от нас эпохи, важной составля-
ющей ее быта. Быта, с которым так боролись новые власти страны.
Вот как описал такой же сундук в своей квартире в Доме Лев Со-
рокин в повести «Школьные годы»:
«...И она тут же полезла в свой кованый сундук, который ей до-
стался в наследство и теперь загромождал довольно широкий кори-
дор. Проходя по коридору, мы всегда налетали на его острые углы.
Сколько раз и папа, и мама пытались выбросить этот сундук: шкаф
же есть. Но бабушка не разрешала.
— Только вместе со мной! — говорила она решительно.
Я представлял, как, пыхтя, папа с мамой поднимают сундук, на
котором, свесив ноги, сидит бабушка, и несут его к дверям.
Но папа и мама к сундуку не прикоснулись.
— Ладно, ладно, — сдавались они, — если тебе нужно, пусть стоит.
Можешь еще один сундук поставить!»
В дальнейшем, вы узнаете, что и в семьях первых лиц области
тоже были такие сундуки. Но обо всем в свое время.
К середине 1960-х годов количество отдельных квартир во Вто-
ром доме Советов увеличилось.
А каким же был быт в квартирах режимных подъездов?
Он резко отличался от быта коммунальных квартир Дома. Почти
все квартиры там были отдельные, просторные, со множеством ком-
нат. Как правило, их было от трех до шести — ведь главе семейства
полагался домашний кабинет и библиотека. К тому же нужна была и
комната для обслуги.
К каждой такой квартире была прикреплена домработница, кото-
рая являлась штатным сотрудником УНКВД. Она помогала, вернее
сказать, вела все домашнее хозяйство в такой квартире и парал-
лельно с этим доносила в компетентные органы на своего хозяина
и приходящих к нему гостей. Именно поэтому многие первые сек-
ретари Свердловского обкома партии старались в Дом этот заез-
жать со своей домашней обслугой. Так было надежнее. Например,
у И.Д.Кабакова в качестве домработницы и домашнего секретаря
была свояченица.
76
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Наша квартира, как и все прочие квартиры в Доме, была об-
ставлена типовой казенной мебелью. Отличительной особеннос-
тью было наличие в ней черных кожаных кресел, дубового с зеле-
ным суконным верхом рабочего стола, тяжелых бархатных штор
на окнах и красивых бронзовых трех- и пятирожковых люстр с
белыми бутонообразными стеклянными плафонами под потолком.
В обычных квартирах Дома мебель и люстры были другими.
В коридоре лежала красивая красная с зелеными полосами по
бокам ковровая дорожка, а в кабинете висел парадный портрет
И.В.Сталина.
Особо хочется выделить восьмой — «высотный» подъезд. В
разное время его называли по разному: то «Башней» (до войны,
видимо помня о том названии, что ходило по городу — «Вавилон-
ская башня»), то «высоткой» (с середины 1950-х годов, после
появления в Москве знаменитых «сталинских» высоток). В нем
квартиры отличались по своей планировке от квартир основного
«П-образного» корпуса Дома.
На первом этаже (где сегодня располагаются офисы) были
только четырехкомнатные квартиры, а со второго по одиннад-
цатый этажи расположение квартир было следующим: слева
(при выходе из лифта) шли квартиры четырех-, а справа — пя-
тикомнатные. На площадках, при выходе из лифта, взгляд упи-
рался в пожарные гидранты, расположенные в стене на каждом
этаже. Пожарной безопасности в Доме уделялось большое вни-
мание — ведь межэтажные перекрытия были деревянными — из
лиственницы.
В ванных комнатах имелось большое окно, туалет распола-
гался отдельно, тогда как в основном корпусе Дома санузел был
совмещен и окон не имел.
На третьем этаже обе квартиры, вплоть до осени 1934 года,
являлись ведомственной гостиницей УНКВД — для размещения
приезжающих в Свердловск в командировку представителей
этого наркомата. Со сдачей в эксплуатацию общежития и гос-
тиницы «Городка Чекистов», на улице Ленина, эти две квартиры
обрели своих жильцов».
Квартиры в «Башне» также, по большей части, были коммуналь-
ными, но встречались и отдельные. В этом подъезде жили высокие
чины от литературы, деятели науки и искусства, а также ответствен-
ные партийные функционеры среднего звена.
В основном же — «П-образном» — корпусе Дома проживали круп-
ные деятели ВКП(б) сначала Уральской, а с 1934 года уже и Сверд-
77
ловской области и города Свердловска, руководители предприятий,
высокие военные чины и знаменитые уральские артисты. И конечно, в
каждом подъезде обязательно жили семьи работников УНКВД — «че-
кисты», как называли их сами жильцы.
Хочется отметить и те социальные блага, которыми до войны
пользовались жители Второго дома Советов — это столовая, кино-
просмотровая комната, тир, биллиардная, парикмахерская, прачечная
и детский сад, перехавший впоследствии в «Городок Чекистов», туда
же переехала и санчасть ПП ОГПУ.
О столовой, которая располагалась в цокольном этаже Дома, со-
хранилось упоминание в одном из «свердловских» писем Лили Брик
своему мужу Осипу:
«...Обедаем в «Доме Чекиста». Замечательный дом (архитек-
турно), и за гроши идеально кормят. Вообще, городок чудесный,
весь в новых огромных домищах с громадными окнами.
...Ужасно обидно, что не взяла «лейку». Смешные есть
вещи...
19.12.30.»
В Свердловске Лиля Юрьевна оказалась не случайно. В ночь с 13
на 14 декабря она выехала в столицу Урала вместе с Виталием Мар-
ковичем Примаковым, занявшим в ее сердце место В.В.Маяковского,
и получившим ранее, в августе, новое назначение — командиром и
комиссаром 13-го стрелкового корпуса, расквартированного в Сверд-
ловске. По приезду они получают квартиру в Первом доме Горсовета,
по улице Ленина, и прикрепляются к столовой «Дома Чекиста».
Столовая в те голодные годы была настоящим раем для тех счаст-
ливцев, которые были к ней прикреплены, ведь обеды в ней стоили
очень дешево — она была дотационной. Вход в нее осуществлялся
строго по специальным пропускам Уралобкома ВКП(б). В столовой
можно было пообедать или взять обед домой — она работала и на
отпуск комплексных обедов в судках и пакетах.
Из воспоминаний Елены Боярской:
«В нашем Доме располагалась прекрасная столовая, к кото-
рой все мы — ее жильцы были прикреплены. Помню как однажды,
перед приходом гостей, папа принес из столовой обеды в судках
и пакетах. Полагавшимися нам троим обедами мы смогли накор-
мить тогда 20 человек. Там же делали и прекрасные рулеты и
торты с кремом. Проработала эта столовая до 1939 года. Позд-
нее эти обеды папа привозил уже с работы».
К услугам жителей Дома была и парикмахерская. В ней работало
два мастера, мужской и женский. В 1939 году она также прекратила
свое существование в стенах Дома.
78
Л.Ю.Брик. В.М.Примаков.
Вид на 1-й дом Горсовета, со стороны улицы Ленина
(ныне Проспект Ленина, 36). Свердловск. Фото начала 1930-х годов.
79
Детский сад № 43 Второго дома Советов. Свердловск. Фото 1933 года.
Из всех дополнительных удобств в Доме дольше всего проработа-
ли: кинопросмотровая комната, тир и прачечная-душевая.
В целом, быт жителей Дома был разным, но можно смело сказать
— устроенным!
Писатель Юрий Трифонов, в своей знаменитой повести «Дом на
набережной» так описывал впечатления от «Дома Правительства» в
Москве: «Серая громада висла над переулочком, по утрам застила
солнце, а вечерами сверху летели голоса радио, музыка патефона.
Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем
внизу, в мелкоте, крашенной, по столетней традиции, желтой крас-
кой». Эти его впечатления можно с полной уверенностью перенести и
на впечатления свердловчан, живших вокруг «Дома Чекиста» в своих
деревянных домишках XIX столетия. Обыватели первое время прихо-
дили поглазеть на невиданные ранее по высоте и уровню комфорта
Дом и двор с фонтаном.
В квартирах, распложенных на двух верхних (10 и 11) этажах,
были большие угловые балконы-крылья, дошедшие до нас только
на фотографиях. Они полностью обвивали весь этаж Дома, придавая
его фасаду некоторую легкость и динамичность, а, по мнению детей
Дома, — схожесть с аэропланом, устремленным ввысь. Балконы эти
были прекрасной обзорной площадкой, ведь до середины 1960-х го-
дов это был самый высотный жилой дом Свердловска.
Вспоминает Дина Южная:
«В декабре 1950 года с балкона 10 этажа мы с моими подруга-
ми, сестрами Норицыными, наблюдали за похоронами П.П. Бажова.
80
Вид на Второй дом Советов. Свердловск. Фото 1933 года.
81
Похороны П.П.Бажова. Траурная процессия
на Проспекте Ленина. Свердловск, 10 декабря 1950 года.
Фото И.Н.Тюфякова.
Был жуткий ветер и холод, но мы не ушли, а досмотрели все до
того момента, когда похоронная процессия скрылась из поля на-
шего зрения, двигаясь в сторону Ивановского кладбища. В то вре-
мя в Свердловске высотных домов было мало и обзор с балконов
верхних этажей Дома был очень хороший».
В конце 1960-х годов балконы-крылья были срублены — якобы в
связи с их ветхостью. Однако, впоследствии, выяснилось, что сделано
это было в рамках второй — так называемой «хрущевской» волны
гонений на церковь, по прямому указанию ответственных товарищей
из дома № 17 по улице Ленина (Управления Министерства внутрен-
них дел по Свердловской области), где еще работали те, кто хорошо
помнил об «истории с крестом» и не хотел ее повторения.
А что это за история, Вы узнаете из следующей главы.
82
Вид на Второй дом Советов. Екатеринбург. Фото 2011 года.
83
Глава 4. Крест над городом,
или Куда исчез архитектор Антонов
Бетоном и сталью сменивши колодины,
Мы строим великое царство Труда.
И этой — родной нам по-новому — Родины,
У нас не отбить никому никогда!
Д. Бедный,
Из стихотворения «Наша Родина», 1934 г.
РЕЛИГИЯ-ЯД
БЕРЕГИ РЕБЯТ
Плакат «Религия — яд.
Береги ребят», 1930 год.
Автор Н.Б.Терпсихоров.
Екатеринбург, издавна сла-
вившийся разнообразием веро-
исповеданий и количеством ре-
лигиозных сооружений, остро
переживал распространение без-
божия. Вопросам культа новая
власть уделяла повышенное вни-
мание. Например, в повестке дня
первой Екатеринбургской беспар-
тийной конференции крестьян и
рабочих, состоявшейся 8 февра-
ля 1920 года, значилось три пун-
кта: наряду с постановкой соци-
ального обеспечения в Советской
России и земельной политикой
советской власти — отделение
церкви от государства.
30-е годы XX века в жизни
Свердловска, как и всей страны
Советов, ознаменовались массо-
вым закрытием и уничтожением
84
религиозных учреждений. Последнее масштабное и катастрофическое
по своим последствиям наступление на православные святыни город-
ская власть объявила именно в 1930 году. С первых чисел января все
городские церкви лишились колоколов. Был закрыт Кафедральный
собор, располагавшийся в самом центре Свердловска — на площади
имени 1905 года (бывшей Торговой), а 19 января, по распоряжению
Горсовета, стараниями треста «Уралвзрывпром» собор был взорван,
«для получения строительного материала и освобождения пространст-
ва для проведения митингов и демонстраций».
«Новому городу новой страны — новый быт!» — именно под таким
лозунгом шло строительство столицы Урала.
Известный советский поэт Ярослав Смеляков писал:
...В те дни строительства и битв,
вопросы все решая жестко,
мы отрицали старый быт
с категоричностью подростков.
При этом понятие «старого быта» оказывалось чрезмерно широ-
ким. Советские граждане благодаря официальной пропаганде подоз-
рительно относились к самым естественным человеческим чувствам,
усматривая в них чуть ли не «лазутчиков» из вражеского стана.
Вид на Второй дом Советов с Площади 1905 года. Свердловск.
Фото 1940-х годов. Из фондов ГАСО.
85
Власть четко давала понять — в новом городе нет места религии.
«Религия — опиум для народа», а значит вместо церквей, костелов
и синагоги должны появиться молодежные клубы, дома пионеров,
обороны и дворцы культуры. «Религия нам не попутчик!» — вторило
подрастающее поколение: пионерия и комсомол.
И вот, в одно летнее июльское утро 1933 года, горожане ахнули
— их взору предстал контур белого православного креста на грозном
темно-сером фасаде Второго дома Советов.
Контур этого креста возник в результате случайности. Согласно
утвержденной компетентными органами авторской расцветке фасада
дома, выходящего на улицу Володарского и для придания ему боль-
шей графичности — шахту дымохода, парапет крыши, и балконы-кры-
лья двух верхних этажей, окрасили в белый цвет, в результате чего и
получился контур креста высотою в 12 этажей!
Авторами цветовое оформление дома было решено в стиле «су-
пер-графики» — в белом, сером и темном цвете штукатурки. По вос-
поминаниям современников для получения последнего добавляли
тертый уголь.
Случайности, спросите вы?
Все в нашей жизни не случайно. В одном из своих последних
интервью Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II сказал: «Кто
верит в случайности — тот не верит в Бога, ибо все в нашей жизни
не случайно».
Итак, тем памятным утром город гудел, и первыми здесь, как всег-
да, стали вездесущие торговки с городских рынков, которые, за пер-
вые два часа своей работы, разнесли по всему городу новость — «сам
Господь Бог указывает на то, что не дело, когда на месте, где еще
недавно был храм Божий, проводятся парады и демонстрации — оно
свято, и вопиет с небес!»
А далее, новость эта со скоростью железнодорожного экспресса
понеслась по городу, перенеслась в автобусы и трамваи, учреждения
и иные присутственные места Свердловска.
Одним словом, к полудню этого дня город гудел как разоренный
пчелиный улей. И новость была только одна — православный крест
возвышался над Свердловском! «Крест, который не одолеет рука
безбожников», — бормотали старушки-богомолки, стоящие в толпе
зевак на Площади имени 1905 года, осеняя при этом себя крестным
знамением. Глядя же на темно-серый фасад Второго дома Советов
они говорили: «Ишь, нехристи, нову Вавилонску башню построили!
Но Господь не Тимошка, видит немножко».
Да, «Дом Чекиста» многим внушал тогда страх и ужас. Старый
Екатеринбург не знал еще взлетов гордыни. А вот у строителей но-
86
вого города и быта — молодежи и рабочего люда — жилой гигант,
напротив, вызывал искренний восторг.
«Ты глянь, куды Советска власть взобралась», — восхищенно го-
ворил стоящий в толпе зевак Иван Матвеев — старый рабочий с гра-
нильной фабрики.
«То ли еще будет, — ответил ему молодой широкоплечий парень
в футболке спортобщества «Динамо», — дайте время, поднимемся за
облака, Советской власти все по плечу!»
В книгах того времени о Свердловске мы читаем:
«Кто не был в Свердловске лет пять-шесть, тот не узнает города.
По улицам бегут трамваи, звеня и рассыпая голубые искры. Мягко
шуршат по мостовым легковые автомобили.
Свердловск растет.
Новые многоэтажные дома сверкают широкими окнами. Среди них
гордо взмыл ввысь 11-этажный небоскреб «Дом Чекиста» — гордость
Свердловска, самый высокий жилой дом в СССР».
Отрывок из очерка «Большой Свердловск» Н.Поповой, 1934 г.
«Всем своим ростом и культурой Свердловск советский обязан
только себе, своему времени, своим людям. Это сказочный рост бы-
линного богатыря.
Свердловск растет ввысь и вширь. Екатеринбург был даже в цент-
ральной своей части почти сплошь городом двухэтажных домов.
Фотооткрытка «Уралсоюзфото» с видом на Второй дом Советов.
Свердловск. Конец 1930-х годов.
87
Вид на Второй дом Советов (отмечен стрелкой) со стороны
Дендрологического парка. Свердловск. Фото середины 1930-х годов.
Дирижабль над Свердловском.
Фото А.Скобелина.
1937.
Свердловск сразу взметнулся шес-
ти- и семиэтажными махинами, и
сегодня гордо демонстрирует пока
один, но уже 11-этажный жилой
«небоскреб».
Отрывок из очерка Д.Заслав-
ского «Большой город нового
Урала», 1936 г.
Нужно понимать, что в 1920-х
годах Свердловск, представлял со-
бой захолустный провинциальный
городишко, застроенный одно- и
двухэтажными зданиями, в основ-
ном, деревянными. И вдруг в ста-
ром провинциальном купеческом
городе стали вырастать такие ка-
питальные «монстры», как наш ге-
рой! Это было большим идеологи-
ческим воздействием на рабочих и
крестьян, наводнивших город в пе-
риод его бурного развития. Такие
новые здания вызывали искреннее
восхищение у молодых горожан.
А восхищаться действительно
было чем. Обнесенный кованой
решеткой с колоннами и ворота-
88
ми, имеющий фонтан в глубине двора Дом этот и сегодня претен-
дует на нечто исключительное — элитарное. И это не удивительно,
ведь строился он для руководителей Уральской области — пред-
ставителей новой власти и всем своим видом должен был говорить:
«Вот в каких домах, со временем, будут жить все граждане новой
страны».
В 1930—1950-е годы комплекс этот претендовал на градообразу-
ющую роль.
Именно «Дом Чекиста» своей высотностью задал масштаб столице
Урала 1930-х годов. После его возведения и началась застройка го-
рода более высокими зданиями — Главпочтамт и «Городок Чекистов»
с нынешней гостиницей «Исеть», а тогда — общежитием для малосе-
мейных работников НКВД.
Но вернемся к новости, кардинально изменившей судьбу архи-
тектора Антонова и, несомненно, лишившей нас других его архитек-
турных шедевров на улицах Свердловска-Екатеринбурга, а в судьбе
самого Дома, впоследствии, ставшей решающей при изменении его
фасада в середине 1960-х годов.
Итак, новость, облетевшая с утра весь город как ураган, к полудню
достигла «ушей» всесильного и вездесущего НКВД. «На место пре-
ступления», как записано в протоколе, был отправлен наряд милиции
для «документирования и фотосъемки», к которому, кстати сказать,
Вид на «Городок Чекистов» со стороны улицы Ленина (ныне Проспект
Ленина). Свердловск. Фото конца 1930-х годов. Из фондов ГАСО.
89
привлекли известного свердловского
фотографа Сурина, взяв с последне-
го подписку о неразглашении.
Когда сотрудники милиции прибы-
ли на место, их взору предстал тем-
но-серый гигант, на фасаде которого
белели легко угадываемые контуры
православного креста.
«И это одно из самых высоких
жилых зданий в СССР, первый жи-
лой небоскреб на Урале — гордость
Свердловска, Дом, который даже
формой своей должен был пропаган-
Фотограф Л.М.Сурин. Дировать новую победоносную сим-
волику — серп — орудие трудового
крестьянства, одного из основных опор молодого советского госу-
дарства?! — недоумевали стражи порядка. Ведь вместо всего этого
они увидели гигантский крест!»
«Пропаганда религии! Провокация! Антисоветчина! Вылазка «вра-
гов-недобитков»! — стали вовсю обсуждать увиденное между собой
сотрудники управления наркомата внутренних дел.
Вид на Дом Связи (Главпочтамт) г. Свердловска.
Фото конца 1930-х годов. Из фондов ГАСО.
90
Но НКВД не дремлет! Чекисты «закусили удила». Для дачи по-
казаний и объяснений уже на следующий день на улицу Ленина, 17
были срочно вызваны архитекторы Антонов и Соколов. Начальник
бригады маляров, сами маляры и комендант Дома допрашивались
отдельно. Требовалось найти и наказать виновных!
Как выяснилось позже, не обошлось здесь без доноса — обычной
практики того времени, когда таким способом можно было легко
устранить соседей по коммуналке и занять дополнительную площадь
в квартире, устранить начальника и продвинуться по карьерной лест-
нице, пересев в его кресло. Все это не было чуждо творцам нового
государства и новой идеологии, а тем более, не чуждо это было
представителям творческой интеллигенции, где таким способом мож-
но было выместить свою обиду, зависть и злость на более успешных
коллег по цеху.
В начале 1930-х годов в значительной степени изменилась полити-
ческая ситуация в стране, а, следовательно, и в искусстве. Новатор-
ские и авангардные течения сначала подвергались резкой критике, а
потом и вовсе оказались под запретом, в качестве буржуазных. Как
написал конструктивист М.Гинзбург, каждой эпохе соответствует свой
стиль искусства.
На смену романтично-утопическому, строгому и революционно-
му аскетизму пришли пышные формы тоталитарного ампира и над-
менная избыточность сталинского неоклассицизма. Конструктивисты
оказались в опале. Те из них, кто не захотел «перестроиться», до
конца дней влачили жалкое существование или даже были репрес-
сированы.
Позднее, в феврале 1936 года,
газетой «Правда» архитекторам-
конструктивистам Свердловска
был устроен разнос в статье «Ар-
хитектурные уроды». Неоднознач-
ным оказалось архитектурное
развитие Свердловска, где в цент-
ре города наблюдалось скопище
конструктивистских «шедевров».
Из архивных данных, стано-
вится ясно, что по данному «ин-
циденту с крестом», буквально в
течение одной ночи было состав-
лено заявление, а вернее сказать,
донос на имя начальника УНКВД
по Уральской области от одного И.П.Антонов.
91
из свердловских архитекторов, чьими творениями мы не перестаем
восхищаться и сегодня, которые украшают облик сегодняшнего Ека-
теринбурга, и, даже, являются некими его символами, напоминая нам
о славном советском прошлом Свердловска. В своем заявлении он
указывал на тот факт, что «творческая мастерская архитекторов Ан-
тонова и Соколова при строительстве «Жилкомбината НКВД» опоро-
чила идею труда, которую он должен был пропагандировать, и зало-
жила в основу своей работы пропаганду религии. Как явные ренегаты
и апологеты старой архитектурной школы, несущей в себе отголоски
чуждой стране Советов буржуазной идеологии, они протащили вред-
ный по своей сути архитектурный проект». Тот же человек указывал
в своем письме, что «зачинщиком и идеологом буржуазных архитек-
турных извращений является агент буржуазной Финляндии — иност-
ранный подданный архитектор Антонов Иван Павлович».
Что подвигло доносчика — этого, без сомнения талантливого архи-
тектора на такой шаг, судить сейчас сложно, да и не нам это делать!
Власть умела ценить идеологически правильных товарищей, стоя-
щих с ней на одной платформе, и уже через пару-тройку лет доносчик
этот стал значимым городским функционером от архитектуры, полу-
чал большие заказы, определяя архитектурное лицо Свердловска.
Высокие покровители из УНКВД по Свердловской области пре-
дупредили Ивана Павловича о надвигающейся угрозе ареста и сгу-
щающихся над ним тучах. И он исчез. Исчез одномоментно, никому
ничего не сказав. Был такой архитектор, и нет его, словно никогда и
не было такого человека.
Но куда же он исчез?
Для ответа на этот вопрос вспомним его биографию.
Будущий архитектор и художник родился 11 февраля 1887 года в
городе Выборг, в семье предпринимателя Павла Петровича Антонова
и Ольги Александровны из этнических русских, чьи предки прожива-
ли с XVI века на территории современной Финляндии, входившей до
2 ноября 1917 года в состав Российской империи.
В 1896—1906 он учился в Выборгском реальном училище. В 1908
году поступил на архитектурное отделение Академии художеств в
Санкт-Петербурге. Еще будучи студентом, работал помощником у
крупных мастеров архитектуры Санкт-Петербурга. В 1917 году защи-
тил дипломный проект на тему «Военно-исторический музей», полу-
чил золотую медаль, был премирован поездкой в Италию. А далее,
в связи с отсутствием архитектурно-проектной работы в 1919—1926
годы работал в Финляндии учителем рисования и черчения в Выборг-
ской русской средней совместной школе, которую он сам закончил
ранее.
92
Когда в 1925 году Антонов, через своих друзей узнал, что в сто-
лице Урала развернулось огромное строительство и нужны архи-
текторы, он, по рекомендации академика архитектуры И.А.Фомина,
оформляет долгосрочную визу на въезд в СССР, и, по предложению
своего бывшего сокурсника по Академии В.Д.Соколова, выезжает на
Урал, в город Свердловск. В его дорожных документах значилось
— «русско-финский подданный».
Будучи на половину иностранцем, он работал в «Уралпроектбю-
ро», филиале Ленинградского «Гипромеза», где лично или в сотруд-
ничестве с архитектором Вениамином Дмитриевичем Соколовым,
спроектировал и построил более 20 крупных объектов — обществен-
ных, жилых и промышленных зданий — в Свердловске и других горо-
дах Уральского региона.
С конца 1920-х годов в Советском Союзе начала развиваться по-
дозрительность и шпиономания. И с 1931 года за Антоновым устано-
вили негласную слежку. А после «истории с крестом» лета 1933 года
и вовсе стали открыто угрожать ему возможным арестом.
После допроса в УНКВД сомнений и иллюзий больше не осталось.
Иван Павлович в срочном порядке уезжает из Свердловска со своей
семьей в Финляндию. В его выездных документах было записано,
что «архитектор Антонов направляется на родину — в Финляндию, на
лечение, вместе со своей женой и дочерью».
Мир не без добрых людей. Тот, кто предупредил его об угрозе
возможного ареста, тот и помог ему с быстрым оформлением выезд-
ных документов, сохранив этим жизнь ему и его семье.
Обратно архитектор уже не вернулся...
С его «отъездом в архивах города и тех учреждений, где он ра-
ботал, были уничтожены все документы, подтверждающие сам факт
существования этого человека и его пребывания в Свердловске. Это
касалось всего, даже фотографий и чертежей. НКВД умел «заметать
следы» и уничтожать любую память о неугодных.
Из воспоминаний Ирен Антонофф — дочери архитектора Ан-
тонова:
«Отец рассказывал мне, что они уезжали из Свердловска в
большой спешке. Утром, от своих знакомых в НКВД он получил
документы на выезд и билеты на поезд до Ленинграда. В день
отъезда родители так быстро собрали свои вещи, что очень
многое забыли. Отец впоследствии сильно переживал и жалел
об оставленном альбоме со своими эскизами и проектами. Уже
перед своей смертью в 1967 году в одном из наших с ним разго-
воров отец говорил мне, что самое лучшее, что он создал как
архитектор, находится в СССР — в Свердловске».
93
Фотооткрытка «Уралсоюзфото» с изображением
Второго дома Советов. Свердловск, 1933 год.
Действительно, уральские здания и сооружения Антонова отлича-
лись принципиально новым конструктивистским обликом, многие из
них впоследствии были объявлены памятниками истории и культуры
России эпохи конструктивизма 1920—1930-х годов.
Вспоминает Леонид Смирнов:
«В 1964 году наши известные свердловские архитекторы Ли-
кины были в турпоездке в Финляндии и заехали в город Турку.
Там им сказали, что в городе живет их земляк — известный
свердловский архитектор Юхани Антонов!
Они встретились и проговорили до самого утра. Иван Павло-
вич Антонов рассказал им, что его самые лучшие архитектурные
произведения были созданы на Урале — в Свердловске, где его
считали финским шпионом. Когда же он приехал в Финляндию,
его стали считать шпионом советским и достойной работы не
давали. Он устроился в архитектурное бюро финского архитек-
тора Ялмари Ланкинена, согласившись работать на условиях
анонимности и сменил свое русское имя Ивон на финское Юхани.
В 1948 году вместе с бюро он переехал в город Лахти, где и
проработал до начала 1964 года».
Вот такая творческая судьба была уготована одному из родителей
Дома!
94
Тогда же, в конце лета 1933 года, объединению «Уралсоюзфото»,
в срочном порядке, был сделан заказ № 4153 от ПП ОГПУ на Урале,
согласно которому была изготовлена и пущена в продажу почтовая
открытка «Большого Свердловска» с фотографией «Дома Чекиста»,
где на главном фасаде четвертого подъезда Дома, выходящего на
улицу Володарского, красовались серп и молот, а фасад одиннад-
цатиэтажной башни был закрыт наполовину. Позднее эта символика
исчезла с фасада Дома — в конце 1950-х годов она была срублена
из-за ветхости.
Заказ этот был не случаен. Следует отметить, что советская поч-
товая карточка, с первых же дней своего существования развивая
традиции русской революционной открытки, выполняла принципиаль-
но новую задачу: это открытка-пропагандист. Она ярко и доходчиво
рассказывала о том новом, что принес Октябрь в быт и жизнь народа
и жизнь страны в то время. Поэтому появление фотографии Дома в
правильном ракурсе стало не только пропагандистским шагом, на-
правленным на пресечение слухов и сплетен «о кресте», но и хорошо
спланированным идеологическим мероприятием. А идеологии в то
время уделялось повышенное внимание.
Второй дом Советов перекрасили, и он вновь весь стал темно-се-
рым, в цвет формы работников «плаща и кинжала», оправдывая свое
недавнее название — вновь являясь гордостью столицы Урала.
Судьба второго родителя Дома — архитектора Соколова была не
менее интересной.
Вениамин Дмитриевич Соколов
родился в 1889 году в Санкт-Пе-
тербурге в семье врача. В 1910—
1917 годах обучался в Академии
художеств и параллельно осущест-
влял архитектурно-строительную
деятельность под руководством
частных архитекторов в Петербур-
ге, Царском Селе и Киеве.
Прошел полный курс в Акаде-
мии художеств, но не успел защи-
тить диплом в связи с событиями
Февральской, а затем Октябрьской
революции и призывом в армию.
После демобилизации в 1921 году
два года работал в проектных ор-
ганизациях на Украине, а затем,
в 1924 году вернулся родной Ле-
В.Д.Соколов.
95
нинград, где трудился в «Ленинградтекстильтресте». В 1925 году в
это учреждение был приглашен известный своими промышленными
постройками немецкий архитектор Эрих Мендельсон. В истории ар-
хитектуры он известен по популярному проекту «башня Эйнштейна».
Именно под его руководством Вениамин Дмитриевич корректировал
проекты отдельных корпусов чулочной фабрики «Красное знамя»,
которая была построена в 1928 году.
В декабре 1926 года Соколов переезжает в Свердловск, где раз-
ворачивается проектная деятельность по многочисленным индустри-
альным объектам «Большого Урала». Четыре года работает старшим
архитектором в «Уралгипромезе», где проектирует производственные
корпуса и жилые здания для Свердловска, Челябинска, Златоуста,
Надеждинска, Кыштыма и Красноуральска.
В 1930 году получает назначение в «Уралпроект», где руководит
разработкой проектов общественных и гражданских зданий.
В 1932 году Соколов, вместе с коллегами, проектирует будущий
Парк культуры и отдыха им. В.Маяковского, так любимый горожана-
ми.
После нехорошей «истории с крестом» и отъезда Ивана Петровича
Антонова в Финляндию жизнь его меняется.
В 1934 году он назначается руководителем архитектурной мас-
терской Облисполкома, где занимается в основном проектированием
жилых зданий. Многие здания, выполненные по его проектам, явля-
ются сегодня памятниками архитектуры.
Во время Великой Отечественной войны — как архитектор-про-
мышленник — он привлечен Наркоматом обороны к реконструкции и
проектированию заводов и фабрик, связанных с выпуском военной
продукции. В конце 1944 года распределяется в «Главуралэнерго-
строй» для выполнения необычной работы — проектирования первых
в стране панельных зданий заводского изготовления на Березовском
Заводе Строительных Конструкций (БЗСК). В последние годы своей
жизни он работал в местном отделении «Росстромпроекта».
Умер Вениамин Дмитриевич Соколов 3 января 1955 года в доме,
где проживал долгое время, по улице Пушкина, 9.
В литературных источниках по застройке Екатеринбурга дается
скудная информация о его архитектурной деятельности. Между тем
им лично и в соавторстве в городе спроектировано и построено много
различных зданий. Вениамин Соколов — архитектор, которого можно
смело назвать создателем нового облика нашего города, тогда Сверд-
ловска, а ныне — снова Екатеринбурга.
96
Глава 5. История одной фотографии,
или «Наш Иван Дмитриевич»
Грандиозные свершения XX столетия совпали
с массовым распространением фотографического
способа отображения мира и сделали скромную
фигуру фотомастера участником как самых незна-
чительных бытовых явлений, так и масштабных
трагедий народа, подлинным летописцем своего
времени.
С каждым годом и десятилетием возрастает
ценность запечатленных мгновений нашей исто-
рии, и мы всматриваемся в молчаливые изображе-
ния наших дедов, отцов и матерей, пытаемся в их
судьбах угадать смысл их жизней, представить
события прошлого в их полноте и психологической
подлинности.
Г. Михайлов,
из книги «Профессия — фотограф».
Просматривая в библиотеке подшивки газеты «На Смену!» тридца-
тых годов ушедшего XX века, я обнаружил интересную фотографию
Второго дома Советов.
Однако, внимание мое на этой фотографии привлек не столько
сам Дом, изображение которого я так неистово искал в газетах про-
шлых лет, сколько изображенный не ней мужчина, выходящий из
ворот Дома к ожидающей его автомашине ГАЗ-А.
Мне удалось выяснить, что снимок этот сделан сотрудниками УНКВД
по Свердловской области в 1935-м году с крыши УНИХИМа. Мужчина,
запечатленный на фотографии — Кабаков Иван Дмитриевич — первый
секретарь Свердловского обкома ВКП(б). Так я узнал, что и он был
жильцом Второго дома Советов с осени 1929 года по май 1937 года.
Свердловчане — работники заводов и фабрик, называли И.Д.Кабакова
— «Наш Иван Дмитриевич», за его доступность и большое внимание
97
1*
И.Д.Кабаков (на фото выделен)
у ворот Второго дома Советов.
Свердловск, 1935.
к проблемам и нуждам рабоче-
го люда Урала. Позднее, в мае
1937-го года на пленуме ЦК ВКП(б)
в Москве его исключат из партии
за принадлежность к «контррево-
люционному уклону правых», за-
тем арестуют и в октябре того же
года расстреляют.
Но до этого страшного време-
ни еще далеко. А пока, на дворе
год 1935-й и наш Иван Дмитриевич
— всесильный первый секретарь
Свердловского обкома ВКП(б). В
его честь в 1934 году назван город
на севере Среднего Урала — Каба-
ковск, бывший Надеждинск, ныне
Серов, и Верх-Исетский металлур-
гический завод в Свердловске. Его
имя и фотографии не сходят со
страниц уральских газет, речи ци-
тируют, а портреты висят в каждом
учреждении. Он в фаворе у Крем-
левского хозяина. Ему доверяют.
Его биография характерна для многих партработников того вре-
мени.
Родился он 13 (25) ноября 1891 года в деревне Княже-Павлово
Княжинского уезда Нижегородской губернии в семье крестьянина.
Окончил церковно-приходскую школу.
В 1908—1917 годах работал на Сормовском заводе в Нижнем
Новгороде. В 1912 году вступил в РСДРП. После Февральской рево-
люции 1917 года — член Сормовского совета рабочих депутатов. В
1918 году — председатель Семеновского уездкома РКП(б) и предсе-
датель Семеновского уездного исполкома Нижегородской губернии.
С октября 1918 года — политработник в РККА, принимал участие в
обороне Воронежа. Осенью 1919 года был избран председателем
Воронежского горсовета.
В 1922 году перешел на партийную работу, став единственным
секретарем Ярославского губкома РКП(б). С 1924 года — секре-
тарь Тульского губкома. По распоряжению партии и правительства
весной 1928 года Иван Дмитриевич прибыл в Свердловск, где был
избран Председателем Уральской областной контрольной комиссии
ВКП(б).
98
А еще через полгода, в январе 1929-го, он возглавил Уральский
обком ВКП(б).
После разделения Уральской области, в январе 1934 года, стал
первым секретарем Свердловского обкома ВКП(б), являлся делега-
том XI—XVII съездов ВКП(б), кандидатом (1924—1925 гг.) и членом
ВЦИК и ЦИК СССР (1922-1937 гг.). И в декабре 1935 года был на-
гражден орденом Ленина.
По приезду в Свердловск он получил служебную квартиру, а осе-
нью 1929 года переехал во Второй дом Советов — в первый (после
реконструкции ставший третьим), «режимный», подъезд со своей се-
мьей: женой, тремя детьми, тещей и свояченицей.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«В Свердловск я приехало весной 1928 года «в составе се-
мьи И.Д.Кобакова», кок было записано в наших дорожных доку-
ментах. Приехали мы в следующем составе — сом Ивон Дмит-
риевич, его жена — Виноградова Валентино Ивановна (сестра
Кудринской — С.П.), ноша с Валентиной мать и дети Кабакова
— мои племянники.
Но железнодорожном вокзале нос ждал грузовик и два легко-
вых автомобиля. Правда, вещей у нос было всего три чемодана
но всех, и грузовик уехал. Мы же поехали но служебную кварти-
ру, которую Уролобком выделил Ивону Дмитриевичу.
Через некоторое время, после назначения Кабакова но долж-
ность первого секретаря Уральского обкома ВКП(б), мы всей се-
мьей переехали в только что отстроенный большой красивый
дом в сомом центре Свердловска, где в служебной квартире но-
мер 4, к ношей радости и изум-
лению, уже было мебель, и мы
вновь начали обустраиваться
но новом месте.
По заведенной ранее тра-
диции я стало домработницей
и домашним секретарем Иво-
на Дмитриевича. Его супруга
часто бывало в служебных ко-
мандировках и все хлопоты по
дому и воспитанию детей лег-
ли но мои плечи и плечи ношей
с ней матери, которая всегда
жило с нами.
В подъезде, куда мы засе-
лились, внизу, при входе сидел
И.Д.Кабаков среди делегатов
от свердловской парторганизации
на XVII съезде ВКП(б), 1934 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
99
постовой милиционер. Подъезд был режимным, и нам — его жиль-
цам, выдали специальные пропуска из плотного картона красного
цвета, которые мы каждый раз предъявляли при входе. Выход
из нашего подъезда был на две стороны — во двор (со стороны
улицы 8-го Морта), и на улицу Володарского.
Очень ко многому надо было приспособиться и привыкнуть.
Все вопросы быта решались быстро, в основном по телефону, с
комендантом Дома. Достаточно было просто сказать о какой-
то проблеме, и ее решение не заставляло себя ждать».
Теперь, когда мы узнали, что И.Д.Кабаков тоже был жильцом Вто-
рого дома Советов, подробнее остановимся на стиле его работы. Он
очень характерен для руководителей регионов того времени. Работы
на Урале было много. Советское правительство возлагало большие
надежды на Уральскую область, и все силы страны были направлены
на ее индустриализацию.
Показателен такой пример:
Вспоминает Юрий Королёв, сын Королева М.И. — водителя
И.Д.Кабакова,
— После XX съезда партии, в 1956 году, когда И.Д. Кабакова
реабилитировали, а Н.С.Хрущев назвал «Дело Кабакова» полной
фальсификацией, а его самого жертвой судебного произвола,
отец рассказал мне, что работать водителем у Ивана Дмитри-
евича было интересно, но не просто. Иногда, в его работе случа-
лись и такие истории. Вот, что он мне поведал:
Шофер М.И.Королев у служебного автомобиля И.Д.Кабакова ГАЗ-А,
1935 год. Фото из семейного архива Ю.М.Королева.
100
Шоферское удостоверение М.И.Королева, 1935 год.
Из семейного архива Ю.М.Королева.
«Утром, как обычно, я подал машину к семи часам к дверям тре-
тьего подъезда Второго дома Советов со стороны улицы Володар-
ского. Жду выхода Ивана Дмитриевича, который был всегда челове-
ком очень пунктуальным. Жду пять минут — нет его, жду десять,
опять нет. Начинаю волноваться. Даю сигнал клаксона. Из подъезда
выходит постовой милиционер и сообщает, что Иван Дмитриевич
с «ребятами» (так Кабаков называл свою охрану) уехал первым
трамваем на «Уралмашзавод», проверять работу заводской столо-
вой, а заодно и работу городского общественного транспорта.
— На всех порах мчусь на «Уралмашзавод». Приезжаю и сразу
же в столовую.
— Где он? — спрашиваю я.
— Был, — отвечают мне, — уже уехал на Эльмаш.
Сажусь в машину и мчусь прямиком туда.
Приехал. Спрашиваю. Ответ аналогичный.
— Уже уехал, — говорят они мне, — а вам записка.
Беру листок, разворачиваю и читаю: «Михаил, не сердись,
дело важное, не мог предупредить заранее, сам понимаешь. Жду
в обкоме. Кабаков».
К восьми часам приезжаю на работу. Поднимаюсь к нему в
кабинет. Иван Дмитриевич выходит из-за стола и говорит мне,
улыбаясь:
— Ну что, голубчик, быстро я управился? И ведь все на трамвае,
заметь! Знал, знал, что ты поедешь следом, потому и оставил за-
писку. Предупредить тебя заранее не мог, нужно было появиться
внезапно. А нашу машину, знают все. Столько жалоб, вот и решил
во всем разобраться лично. Зато увидел все своими глазами. Пого-
ворил с рабочими и в трамвае, и в столовой. Зашел на кухню, устро-
ил им там разнос по полной программе. Дал три дня на устранение
всех недочетов. Рабочие должны питаться вкусно и сытно. — Ну
101
да ладно, оргвыводы еще впереди. А ты иди пока в столовую, поешь,
как следует, сегодня ездить будем много — до позднего вечера,
что на языке Ивана Дмитриевича, означало — до самого утра».
Иногда работы было так много, что домой отец привозил его
далеко за полночь».
Оказывается все новое — это хорошо забытое старое.
Не правда ли, читатель, все это очень напоминает стиль работы
другого первого секретаря Свердловского обкома КПСС — будуще-
го первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина, тоже,
кстати, жильца Второго дома Советов, о котором речь пойдет позже
— в другой главе.
Но вернемся к газетной фотографии. На ней изображен автомобиль
ГАЗ-А и сидящий внутри водитель — Королев Михаил Иванович.
Вспоминает Юрий Королев:
«Отец мой — Королев Михаил Иванович, родился в 1905 году,
имел четыре класса образования сельской приходской школы. В
1921 году он пошел учиться в художественно-промышленные учеб-
ные мастерские. С 1927 по 1929 год был на службе в Красной
Армии, а в 1929 году стал фрезеровщиком на заводе имени Воров-
ского. Водительские права получил, работая в «Главдортрансе»,
26 июля 1931 года, а в 1935 году ему выдали удостоверение о сдаче
техминимума по автоделу № 36 и приняли шофером /// категории
в гараж Свердловского Облисполкома. В этом же году Облиспол-
ком получил из Москвы четыре автомашины ГАЗ-А, на базе кото-
рых и был, первоначально, сформирован его гараж. Отца сразу же
приставили водителем к Ивану Дмитриевичу Кабакову, с которым
он проработал до его отъезда в Москву в мае 1937 года.
По рассказам отца, работать с Кабаковым ему было очень ин-
тересно. Последний рассказывал много интересного — ио стро-
ительстве «Эльмашзавода», и о трудностях на стройплощадках
«Уралмаша», и о перспективах развития индустрии Урала. Гово-
рил о планах на будущее. Всегда рассказывал о своих команди-
ровках в Москву, особенно, если съездил не зря. С большой болью
и грустью вспоминал рано ушедшего из жизни Серго Орджони-
кидзе, с которым он был очень дружен».
Кстати, и Орджоникидзе, и Ворошилов, и Калинин, приезжая по
делам в Свердловск, всегда останавливались на квартире у Кабакова.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Одним из июльских вечеров 1933 года, когда Михаил Иванович
Калинин гостил у нас в квартире, приехав в Свердловск по делам
ВЦИК СССР, за ужином стали живо что-то обсуждать. Не помню
всего, о чем шла беседа в тот вечер, вероятно больше об индуст-
102
риализации, но в памяти остались те моменты, когда Калинин
оживленно, с молодым увлечением говорил об огромном воспита-
тельном значении советской художественной литературы.
— Ведь в былые годы, когда мы росли духовно и набирались
сил, в художественной литературе мы искали ответы на все
волнующие вопросы. У нас были любимые герои, любимые писа-
тели, на которых мы смотрели, как на учителей жизни. Это
были властители дум. Взять хотя бы таких людей, как Черны-
шевский, Салтыков-Щедрин, а потом наши современники — Ко-
роленко, Горький... Конечно, наша литература молодая, новая, у
нее и новые пути, и новые задачи, и новое содержание...
— Да и наследство у нас огромное. Учиться надо, искать, бо-
роться, а не идти по проторенным дорожкам. У нас есть дарови-
тые и оригинальные художники, — говорил тогда он нам.
Литературу он любил, аккуратно следил за всеми ее новинка-
ми. Поэтому очень оживился, узнав о том, что Иван Дмитриевич
создал в нашем Доме общественную библиотеку.
— Молодец, Иван, давно пора! — сказал Калинин Кабакову, — про-
свещение — это важная сторона нашей новой советской жизни!
Глядя же на собрание книг в его домашней библиотеке, он
сказал серьезно:
— У меня дома тоже много книг, всегда стараюсь найти вре-
мя для чтения. Без этого никак.
С.А.Есенин.
М.И.Калинин.
103
Когда на одной из книжных полок Калинин нашел томик сти-
хов Сергея Есенина, то очень оживился. Достал его, открыл,
полистал несколько секунд, как будто ища в нем что-то.
— А ведь я, знаете, встречался с ним однажды, в Верхней Тро-
ице, когда гостил там у матушки во время отпуска. И мы дюже
поспорили с ним тогда. Приехал он, помню, в компании с двумя
американцами Джоном Ридом и Альбертом Рис Вильямсом. Моло-
дой, с пышной белокурой шевелюрой и простым, красивым лицом.
Протянул мне свою руку для пожатия и назвался:
— Сергей Есенин.
Я поздоровался, пожал его крепкую руку и попросил всех приехав-
ших обождать немного, чтобы продолжить разговор. Дело было в
том, что мы с односельчанами чинили веялку, ношу — отечествен-
ного производства, которую ранее привез я в подарок матери.
Когда она затрещала, отборное зерно потекло по широкому
желобу.
— По крайней мере, эта русская машина работает всегда
безотказно, — пошутил я тогда.
Есенин же, видимо, принял это всерьез и сказал мне:
— Надеюсь и уповаю на то, чтобы мы ничего большего и луч-
шего не изобрели.
Помню, я подумал еще тогда: «Неужели этот симпатичный
парень и в самом деле ток считает?» И вслух сказал:
— Какая чепуха!
Далее, развивая свою мысль, рассказал ему о преимуществах,
которые дает применение машин.
После обеда в доме у матушки, Есенин читал свои стихи крес-
тьянам. Слушал его и я. Читал он их с чувством. Я похвалил его
сдержанно и сказал:
— Хорошо!
Однако последовавший затем вопрос поэта мне очень не пон-
равился.
— Разве вы не согласны с тем, — спросил он меня, — что сти-
хи мои будут жить вечно?
— Вечно — это слишком большой срок, — сухо ответил ему я.
— Ну, допустим, тысячу лет!
— Это тоже очень большой срок.
— Но ведь в России Сергея Есенина знают все!
— Все — это очень много народу. Ну, положим, многие дейст-
вительно знают Есенина. Точно так же многие люди знают Кали-
нина, — тут уж ничего не поделаешь: в газетах печатают наши
портреты и имена. Но не надо преувеличивать. Для того, чтобы о
104
нас долго помнили, нужно быть действительно великим, как Маркс
и Ленин. Вот они оказывают большое влияние на историю.
Настроение Есенина от моих слов явно портилось. Я же про-
должая свою мысль, сказал ему улыбаясь:
— Конечно, если кто-нибудь жаждет долгой славы, то поэт на
нее имеет больше шансов, чем комиссар. Не обязательно быть Пуш-
киным или Шекспиром, необходимо только, чтобы в песнях отража-
лись глубокие чувства народа, его самые сильные горести и радости
— такое, о чем люди не могут не петь. Таким был поэт Некрасов...
Вскоре разговор перешел на другую тему. Есенин не принял в
нем участия — он обиженно молчал, утвердившись в мысли, что
я просто не знаю его стихов.
Однако за вечерним чаем, Сергей понял, что ошибался: я в
разговоре с ним наизусть процитировал большие куски из его
стихотворений. Есенин расчувствовался и начал читать:
— Да! Теперь решено. Без возврата
Я покинул родные поля.
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя.
Есенину казалось, что его стихотворения выражают сокро-
венные чувства крестьянина, и он опять попросил меня подтвер-
дить это.
— Может быть, и выражают, — сказал я ему, — но мне ка-
жется, что это скорее наивные ощущения поэта, чем чувства
настоящего крестьянина.
— Но разве я сам не крестьянин по плоти и крови? Я-то знаю,
что чувствует крестьянин. Я родился в деревне и вырос в ней.
— Я тоже, — ответил я ему. — И многие наши комиссары, и
писатели родом из деревни. Но старые интересы вытесняются
новыми. В городе мы скоро отвыкаем от деревни.
— Кто угодно, но только не я, — возразил мне Есенин и снова
заговорил стихами:
— Русь, моя деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой.
— Очень хорошо, — снова похвалил я поэта. — Но жить в
этих деревянных лачугах не так уж хорошо. Тараканы, пьянст-
во и суеверия — в этом нет никакой романтики. Мы стараемся
избавиться от этого. Мы хотим создать новую деревню, но-
вую жизнь. Сделать это, сидя в кафе, идеализируя нашу от-
сталость, нельзя.
105
— Послушай, Сергей, у тебя
есть талант и вдохновение,
— сказал я ему. — Почему бы
тебе не вернуться в деревню и
не принять участие в ее борь-
бе, не выразить ее надежды,
не стать певцом новой жизни?
Вот это бы принесло пользу и
тебе, и твоей поэзии, и Рос-
сии.
Есенин замолчал, и через пол-
часа, не попрощавшись, уехал.
Уже позднее от Альберта
Рис Вильямсона я узнал, что
приезжал он ко мне с разгово-
ром о выделении ему квартиры.
Но сам тогда об этом он не об-
Г.К. (Серго) Орджоникидзе. молвился ни словом...
Огромное обаяние и челове-
колюбие Михаила Ивановича Калинина покорило нас всех.
Несколько раз в 1933— 1934 годах бывал у Кабакова Серго Ор-
джоникидзе. И если в отношениях с Калининым я подмечала в
Иване Дмитриевиче немного стесненности, наверное, сказыва-
лась разница в возрасте, то с Орджоникидзе они разговаривали,
пожалуй, как равный с равным, хотя Серго был очень крупным,
выдающимся политическим деятелем. Порывистый, страстный
Серго увлекал Кабакова, они много спорили о делах, связанных с
уральскими заводами.
С Серго Орджоникидзе Кабаков встречался и в Москве, и не
только в Наркомтяжпроме, но и у него на квартире. По моим
наблюдениям, из других деятелей партии Иван Дмитриевич был
в близких отношениях с Яном Эрнестовичем Рудзутаком, Вале-
рианом Владимировичем Куйбышевым — заместителем Предсе-
дателя Совнаркома СССР и с наркомом просвещения Андреем
Сергеевичем Бубновым».
По воспоминанием людей, его знавших, к своей семье и тем лю-
дям, с которыми он работал, Кабаков относился всегда с большим
вниманием.
Вспоминает Юрий Королев:
«В середине 1936 года отец пересел с ГАЗ-А на ГАЗ-М1 —
«эмку», как ласково, называли эту модель шоферы. На ней он
часто вывозил нашу семью на отдых за город в выходные дни,
106
предварительно получив разрешение у Ивана Дмитриевича, кото-
рый, надо отметить, против этого никогда не возражал, и часто
говорил при этом отцу:
— Береги свою семью Михаил, — это твой тыл, а он должен
быть надежным!
С именем Ивана Дмитриевича связано и появление в нашем доме
нескольких книг, которые мой отец взял у него на память перед
самым отъездом ИД. Кабакова в Москву в мае 1937-го года.
— Михаил, я еду на пленум в Москву. Чем там дело кончится,
не знаю, и поэтому прошу тебя взять из моей домашней библи-
отеки несколько книг «на память» обо мне и нашей совместной
работе, — сказал отцу Кабаков.
Отец мой сначала смутился, но затем, зная, что в магазинах
с книгами трудно, взял, в основном, по тому из Пушкина, Толсто-
го, Чехова и Тургенева, а также книгу по автоделу.
— Вот, Иван Дмитриевич, взял несколько книг, сынишка под-
растает ему в школе пригодиться, — сказал отец, стоя около
большого красивого книжного шкафа, в квартире Кабакова.
— Да ты и сам почитай, — сказал отцу Кабаков, — тебе
тоже полезно будет!
Этим же вечером после работы отец привез взятые у Ивана
Дмитриевича книги домой и сделал фотографию, на которой они
очень хорошо видны. До наших дней дошла только одна из тех
книг — «Избранные произведения
И. Тургенева», 1936 года издания.
Остальные не уцелели из-за мно-
гочисленных переездов.
Через несколько дней отец
отвез Ивана Дмитриевича на
железнодорожный вокзал, и тот
уехал в Москву на пленум ЦК
ВКП(б). А неделю спустя все уз-
нали, что он арестован как враг
народа. Через пять месяцев его
расстреляли по приговору суда.
Погибла и его жена, которая
также была расстреляна.
Нашу семью репрессии чудом
обошли стороной.
Отец мой продолжал рабо-
тать в гараже Свердловского
Облисполкома до 11 мая 1940
М.И.Королев у себя дома
с книгами из домашней библиотеки
И.Д.Кабакова, май 1937 года.
Фото из семейного архива
Ю.М.Королева.
107
Сын водителя М.И.Королева
Юра на фоне служебной
машины ГАЗ М-1, 1937 год.
Фото из семейного архива
Ю.М.Королева.
года, когда он был призван на
советско-финскую войну. Да-
лее, была война Отечественная.
После победы, в 1945 году, он
вернулся в Свердловск и вплоть
до своего выхода на пенсию ра-
ботал водителем в Госбанке,
на улице Малышева».
Часто И.Д.Кабаков принимал
посетителей на своей квартире,
где в одной из комнат у него был
оборудован рабочий кабинет.
Случалось это в моменты острой
необходимости — в выходные
дни или во время его болезни.
Характерен такой случай, о кото-
ром поведал в своих воспомина-
ниях бывший секретарь комитета
ВЛКСМ на Уралмашстрое Владимир Матвеевич Пекаревич:
«Летом 1933 года, после обсуждения на бюро обкома ком-
сомола положения дел на Уралмаше, секретарь обкома позво-
нил помощнику Кабакова, сказав о нашем желании переговорить
лично с Иваном Дмитриевичем. Оказалось, в этот день Кабаков
был болен. Но когда ему стало известно о нашей просьбе, он от-
кликнулся немедленно, и вечером полным составом бюро обкома
комсомола мы были приглашены для беседы к нему на квартиру,
которая располагалась в большом сером доме № 2 на улице 8-го
Марта.
В будние дни Иван Дмитриевич приезжал с работы далеко за
полночь. Еще час-два работал с бумагами: различного рода заяв-
лениями, обращениями и тому подобными документами, читал
почту на свое имя, просматривал газеты. А в иные дни, особенно
перед поездками в Москву или по городам и стройкам Урала, и
вовсе не спал. И не спал не только он один, дети дома в летнее
время года ложились поздно, а вставали рано и часто своими
играми не давали спать жителям Второго дома Советов. У них
тоже была своя, особенная, жизнь во дворе Второго дома Сове-
тов».
108
Глава 6. Дети нашего двора,
или «Маменькин сынок»
Дети нашего двора
Вы — его хозяева.
На дворе идет игра
В конницу Чапаева.
Едет по двору отряд,
Тянет пулеметы.
Что за кони у ребят —
Собственной работы!
Что за шашки на боку!
Взмахом этой шашки
Лихо срубишь на скоку
Голову ромашки.
С.Я.Маршак,
отрывок из стихотворения
«Дети нашего двора», 1934 г.
Эта глава посвящена миру детства. А детство, детский мир — это
мир особенный. Дети живут своими представлениями о добре и зле,
чести и бесчестии, человеческом достоинстве; у них свои критерии
красоты, у них даже свое измерение времени: в детстве день кажется
годом, а год — вечностью.
Каменный ящик —
Правительства дом
В каменном ящике
Все мы живем.
(Из детского фольклора 1930-х годов).
Постепенно, во дворе Второго дома Советов и вокруг него, ис-
тинными хозяевами стала детвора — дети жильцов Дома, которые,
как и их сверстники по всей стране, играли «в Чапаева», полярни-
109
Вид на «парадный» двор Второго дома Советов, со стороны улиц
8 Марта и А.Валека. Свердловск. Фото конца 1930-х годов.
ков, «казаков-разбойников», лапту, городки, салочки, чертили мелом
классики на асфальте, прятались под фонтаном и занимались спор-
том. Одним словом, были бой-
кими, спортивными, шустрыми и
бедовыми, полностью оправдывая
приведенный в качестве эпигра-
фа к настоящей главе отрывок из
стихотворения Самуила Яковле-
вича Маршака. Понятно, что они
доставляли немало хлопот комен-
данту Дома и дворнику по про-
звищу «Бармалей» — грозе всей
дворовой детворы.
Вообще, детей в Доме было
много и разных возрастов. У каж-
дой ребячьей ватаги имелись свои
игры, увлечения и среда обита-
ния, как в самом Доме, так и воз-
ле него.
Ребята постарше любили про-
водить свободное время в стрел-
ковом тире, который располагался
там, где сегодня находится авто-
К.Е.Ворошилов.
110
школа — в цокольном этаже пятого подъезда Дома, вход в который
располагался с угла Володарского и Антона Валека. Заветной мечтой
каждого мальчишки был значок «Юный Ворошиловский стрелок»,
получить который было не просто.
Что же это за значок такой?
Ворошиловский стрелок — нагрудный значок ОСОАВИАХИМа для
награждения метких стрелков. Положение о создании звания «Воро-
шиловский стрелок» было утверждено 29 октября 1932 года Прези-
диумом Центрального Совета ОСОАВИАХИМа СССР и РСФСР, а сам
значок «Ворошиловский стрелок» — 29 декабря 1932 года.
Чтобы повысить стрелковое мастерство, Центральный Совет ОСО-
АВИАХИМа 10 марта 1934 года ввел две ступени звания «Вороши-
ловский стрелок».
Для получения значка «Ворошиловский стрелок» II степени были
разработаны более жесткие требования. В июле этого же года был
утвержден значок «Юный Ворошиловский стрелок». Оборонно-мас-
совая работа пропагандировалась разными способами и всячески по-
ощрялась. Подготовка ворошиловских стрелков стала неотъемлемой
частью военной подготовки, и вскоре появилось движение трудящих-
ся и молодежи за овладение стрелковыми навыками.
Откуда же пошло название этого значка?
Согласно одной версии, своим названием нагрудный значок
обязан истории, произошедшей с Климом Ворошиловым на за-
четных стрельбах летом 1932 года. Стрелки, которые выстроились
у своих мишеней после проведенных стрельб, докладывали ре-
зультаты наркому по военным и морским делам, председателю
Реввоенсовета СССР Ворошилову. У одной, совершенно новой и
чистой мишени, командир посетовал на плохой револьвер. Кли-
Нагрудный знак
«Ворошиловский
стрелок»
ОСОАВИАХИМ.
Нагрудный знак
«Юный
Ворошиловский
стрелок».
Нагрудный знак
«Ворошиловский
стрелок»
ОСОАВИАХИМ,
II степень.
Нагрудный знак
«Ворошиловский
стрелок»
РККА.
111
мент Ворошилов, взяв оружие у этого командира, отошел на ру-
беж для стрельбы. Потом проверили результат, и оказалось, что
семью выстрелами нарком выбил 59 очков. Возвращая оружие
тому командиру, Ворошилов сказал: «Нет плохого оружия, есть
плохие стрелки».
Рассказ об этом случае был напечатан в окружной газете и полу-
чил большую известность.
Интересен следующий факт.
Осенью 1934 года в Бауманском районе Москвы был открыт пер-
вый в СССР клуб Ворошиловских стрелков, который впервые пред-
ставлял Советский Союз на международных соревнованиях, где
встретились команды Московского клуба Ворошиловских стрелков и
Портсмутского стрелкового клуба США. В итоге, победила команда
Московского клуба Ворошиловских стрелков, выбившая на 207 очков
больше, чем американцы.
С 1 августа 1936 года на значок «Ворошиловский стрелок» II сте-
пени нужно было выполнить норму по стрельбе только из боевой вин-
товки. На первом Всесоюзном соревновании пионеров и школьников
— юных ворошиловских стрелков — первое место заняла команда из
Москвы.
Сам значок делали на различных предприятиях, в том числе и на
Ленинградском монетном дворе, который выпустил около 700 000 эк-
земпляров значка. Согласно разным сведениям, количество награж-
денье было от 6 до 9 миллионов человек.
Девочки-старшеклассницы, посещали курсы «Юных санитарок» в
медпункте Дома старых большевков (в доме № 1 по улице 8 Марта,
там, где сейчас детская поликлиника). Лозунг «Пионер — крепи сани-
тарную оборону СССР!» работал в полную силу! Барышни младшего
возраста любили играть в резиночку и классики, прыгая без устали
целый день, а в конце 1960-х также крутили обруч около Дома со
стороны улицы Валека. Там же детвора Дома занималась спортом,
делали зарядку, бегали эстафеты, кидали мяч, показывали акробати-
ческие этюды и агитационные горки, столь популярные в 1930-х годах
в нашей стране.
Малышня постоянно путалась под ногами у старших, причиняя им
немало хлопот и забот.
Их любимым занятием были прыжки в снежные сугробы с крыши
кочегарки и катание на санках по двору и около Дома, лепка снеж-
ных баб. Кочегарка располагалась во дворе Дома со стороны улицы
Володарского.
В зимнее время года во дворе Дома заливали каток, где встреча-
лись влюбленные подростки, катались взрослые и дети.
112
Акробатический этюд. Свердловск. Фото конца 1930-х годов.
Вспоминает Валерии Савчук:
«С наступлением зимы во дворе нашего Дома заливался
каток — излюбленное место всей детворы Дома. Но до того
как ему появиться, мы ходили по квартирам, чтобы собрать
необходимое число подписей жильцов, благословляющих наши
спортивные амбиции. Затем
листок с подписями отдавали
в домоуправление. И только
потом мы принимались за-
ливать каток. Горячую воду
брали из кочегарки, протянув
шланг через весь двор. И че-
рез день-дво — все на лед, от
мала и до велика...
Особо популярны были у нас
хоккейные битвы с ребятами из
соседних домов. Хоккей был для
нас тогда главной зимней заба-
вой.
Понятно, что все это про-
исходило уже в конце 1940-х
— начале 1950-х годов, когда
хоккей с шайбой трансатлан-
тическим рейсом из Канады
через Чехословакию прибыл в
Мальчишки Второго дома Советов
на льду городского пруда играют
в хоккей, 1950 год. Фото из
семейного архива Г.Сумова.
113
СССР и сразу по-хозяйски укоренился в нашей стране. Сам чем-
пионат Союза начинался тогда именно в Свердловске, на от-
крытых ледовых кортах (очевидно по причине раннего прихода
холодов). И мы, дворовая ребятня, пересекали замерзший пруд,
чтобы, проникнув, тем или иным способом, на стадион «Дина-
мо», воочию увидеть в игре лучших хоккеистов страны. А после
игр — и выпросить сломанные за матч клюшки у своих кумиров,
таких как Бобров, Бабич, Шувалов, Тарасов, Никоноров, Жибур-
тович, свердловчанин Володин (к несчастью погибший в те же
времена вместе с командой ВВС в авиакатастрофе под аэро-
портом Кольцово).
Замечательные (гордость каждого владельца) буковые клюш-
ки мы склеивали сами столярным клеем, перемотав стыки изо-
лентой, приспосабливали по росту, и затем — бились на льду
друг с другом, стараясь подражать знаменитым виртуозам».
Лев Толстой был глубоко прав, когда утверждал, что от рождения
до пятилетнего возраста ребенок берет из окружающего мира во
много раз больше для своего разума, чувств, воли, характера, чем от
пятилетнего возраста до конца своей жизни.
Катание на санках — любимое развлечение малышни Второго дома
Советов. Середина 1960-х годов. Фото из семейного архива Южных.
114
Из воспоминаний Льва Сорокина:
«Каждый новый день обогащал наш разум, чувства, волю. При-
носил нам новое открытие в окружающем мире. Мы с нетерпе-
нием ждали завтрашнего дня, он обещал нам новые радости, а
ночью мне снились хорошие сны.
Мир, окружающий ребенка, — это, прежде всего мир природы
с безграничным богатством явлений, событий, с неисчерпаемой
красотой.
Была у нас, ребятни Второго дома Советов, такая традиция,
когда летними месяцами мы ложились на траву во дворе Дома и
«путешествовали по облакам». Эти часы «путешествий» оста-
вили в моей душе незабываемые впечатления.
В этих причудливых, быстро меняющихся очертаниях в небе
мы видели то зверей, то сказочных великанов: наша детская фан-
тазия быстрокрылой птицей устремлялась в заоблачные дали, за
синие моря и леса, в далекие неизвестные страны.
И в этом полете ярко раскрывался индивидуальный мир каж-
дого из нас — детей Второго дома Советов.
Мне вспоминается один случай:
— Что ты видишь в облаке, Лева? — спрашивал меня лежащий
рядом со мной в траве приятель Юрка.
— Снежную бабу, такую, как мы лепили с тобой зимой, — от-
вечал ему я. — Смотри, вот и метла у нее в руке. А на голове
ведро. Видишь?
— Нет, это не снежная баба, а стог сена, — говорит мне
Юрка. — На стоге два пастуха с вилами. Видишь, бросают сено
вниз, а внизу стоит телега.
— Да нет же, — это огромный-преогромный заяц. Я видел
такого недавно во сне. И внизу вовсе не телега, а хвост зайчика,
— сердито ответил я Юрке.
На небе появлялось новое облако. На этот раз с причудливыми
очертаниями. Оно было похоже на чудесный дворец, окруженный
высокими стенами и сторожевыми башнями. Детская фантазия
восполняла неясности контуров дворца, и я уже рассказывал Юрке
сказку о волшебном царстве, которое находится за тридевять зе-
мель, о злой Бабе-Яге и смелом богатыре, спасающем красавицу.
Юркино воображение создало тогда другую сказку. Где-то
далеко, за рубежами нашей страны, в горах живет страшное
существо, замышляющее войну. Крылья фантазии понесли маль-
чугана на воздушном корабле, способном в одно мгновение ока-
заться над пещерой, где живет темная сила, уничтожить зло и
утвердить на земле вечный мир.
115
МАЛАХИТОВАЯ
ШКАТУЛКА
Обложка первого издания
«Малахитовой шкатулки»
П.П.Бажова, 1939 год.
Как прав оказался тогда
Юрка. Ведь через несколько лет
в мире началась Вторая миро-
вая война.
В этих наших придуманных
сказках проявлялось своеобра-
зие детского восприятия мира.
Торжество добра над злыми си-
лами мы не могли представить
без участия зверей.
Когда-то Аркадий Гайдар го-
ворил, что советская сказка
должна кончаться так: «Крас-
ные разбили белых, а зайчик си-
дит и радуется». Милые нашему
детскому сердцу зайчики и лас-
точки — были не просто сказоч-
ными существами, но и воплоще-
нием добра. Сказочные образы
помогали нам лучше чувство-
вать красоту родного края.
Помню, как в 1939 году мы запоем читали только что вы-
шедшую книгу сказов Павла Петровича Бажова о Хозяйке Мед-
ной горы, Полозе и Огневушке-поскакушке. А прочитав, тут
же брались их дополнять, рассказывая друзьям во дворе и в
школе.
Однажды, зимой 1941 года Бажов приехал к своему другу —
писателю Александру Савчуку, который жил в нашем Доме, в
«Башне» на седьмом этаже. Узнав об этом от Валерки Савчука,
сына писателя, мы всей гурьбой пошли к ним в гости посмотреть
на Бажова, которого все мы называли тогда не иначе как «Де-
душка Слышко».
Когда мы пришли, и нам открыли дверь — мы в буквальном
смысле слова ввалились всей ватагой в квартиру и стали на-
стойчиво требовать, чтобы нам показали дедушку-сказочника.
Он вышел к нам — бородатый, с дымящейся трубкой во рту и
каждого угостил шоколадной конфетой. Мы же стали перебивая
друг друга говорить ему:
— Дедушка, напиши нам еще сказы.
Он мягко улыбнулся, хитро прищурил один глаз и спросил нас
тихим голосом, не вынимая трубки изо рта:
— А о чем вы хотите сказ?
116
П.П.Бажов и А.Ф.Савчук обсуждают первое издание «Малахитовой
шкатулки», 1939 год. Фото из семейного архива В.А.Савчука.
— О трудовом человеке, о Ленине, о нашей Советской стране,
— стали одновременно выкрикивать мы ему.
— Обязательно напишу, — спокойно ответил он нам. Обещаю.
А мы, весело смеясь, побежали вниз по ступенькам во двор
играть в казаков-разбойников.
И он не обманул нас. Сдержал данное нам — малышне, слово
— в военном 1943 году вышел в свет его новый сказ «Живинка в
деле», о котором поэт Демьян Бедный написал в своем стихот-
ворении следующее:
Колдун уральский бородатый,
Бажов, дарит нам новый сказ.
«Живинка в деле» — сказ богатый
И поучительный для нас.
В нем слово каждое лучится,
Его направленность мудра,
Найдут чему здесь поучиться
Любого дела мастера.
В этом же году он стал лауреатом Сталинской премии, за
свою книгу «Малахитовая шкатулка».
Так перед нами открывался чудесный мир в живых красках,
ярких и трепетных звуках, в сказке и игре, в собственном твор-
честве, в красоте, в стремлении делать добро людям».
Дети Второго дома Советов были очень любознательны.
117
Вспоминает Валерий Савчук:
«Сколько вспоминаю свое
детство, мы постоянно были
чем-то заняты. Играли в чехар-
ду, ножички, в чику, в казаки-
разбойники, ладили самокаты на
подшипниках. Много путешест-
вовали: по городу, на озеро Шар-
таш и Каменные палатки, на
Вазовский пруд, на Малоконный
полуостров, откуда плавали на
остров Баран. Как-то раз уст-
роили пеший поход на гору Хрус-
тальную, к тому времени уже
наполовину взорванную, насоби-
рав там целую коллекцию кам-
ней. Вернулись домой за полночь,
Д.Бедный.
счастливые, переполненные впечатлениями, с букетами ландышей.
Родители наши были в панике, нас уже искала милиция на мото-
циклах. Камни, среди которых были крупный аметист, кристаллы
хрусталя, магнетита, пирита, и особенно ландыши примирили пе-
репуганных взрослых с непутевыми землепроходцами.
Мир, окружающий детей — это, прежде всего, мир природы,
с безграничным богатством явлений, с неисчерпаемой красотой.
В природе — вечный источник детского творчества. Именно поэ-
тому, впоследствии, когда Лев Сорокин состоялся и получил при-
знание как поэт, многие свои стихи посвящал жизни природы, ее
превращениям и ее торжеству».
Есть вузы иностранных языков.
Но где же учат делать переводы
С цветного языка
Густых лугов,
С лесного языка
Родной природы?
Чтоб мы переводили пенье птиц,
И плеск волны
Под всплесками зарницы,
И жалобы вдовеющих волчиц,
И шелест созревающей пшеницы.
Мольбу ручья
К беспечным топорам,
118
Что по стволам
С усердьем застучали.
И стали бы тогда
Понятней нам
И радости лесные,
И печали.
Нельзя же бесконечно
Брать взаймы,
И долг Природе
Должен быть оплачен.
Когда б язык Природы
Знали мы,
Наверно, жизнь была у нас богаче!
Поведал бы щебечущий рассвет,
Как он прорвал
Осаду непогоды...
Ах, если б в школах
Был такой предмет —
Язык лесов,
Язык родной Природы!
Лев Леонидович Сорокин стал маститым, признанным поэтом и
прозаиком, автором большого числа произведений разных жанров, в
том числе и для детей: стихотворений, сценариев детских телепере-
дач, повестей и рассказов.
Детский шум, проказы, игры, гам и смех — вот что отличало первые
годы жизни этого замечательного двора. Позднее Лев Сорокин описал
все это, сознательно изменив многие события, факты и имена, в своей
повести для детей «Маменькин сынок», вышедшей в свет в 1975 году.
«Июньские дни — самые длинные. Июньские вечера самые свет-
лые. И я отчетливо видел дом моего детства: девятиэтажную громади-
ну, которая срослась с такой же серой трехэтажной подковой.
В первом этаже более низкого дома рядом с подъездом зияла
пустота тоннеля, соединяющего два двора — два острова моего дет-
ства. Мы называли эти дворы черным и парадным. Откуда пошло
это название? На черном дворе не было ни единого кустика, даже
отдельные травинки не могли пробиться сквозь трещины сплошного
асфальта, зато здесь всегда высились горы каменного угля. Прямо от
них ступеньки вели в жаркую гудящую кочегарку.
Спустишься вниз, толкнешь дверь — и перед тобой откроется
таинственный мир железа и огня. Из черных печей вырывается
пламя, словно из разинутых пастей Змея Горыныча. Он бросает-
119
Лев Сорокин школьник.
Начало 1940-х годов.
Фото из фондов ЦДООСО.
ся в нас огнем. Но кочегар дядя
Вася, длинный сутуловатый че-
ловек с добрыми глазами, под-
хватывает лопатой уголь, швыря-
ет его в раскрытую пасть: «На,
мол, ешь, а ребят не трогай!»
— и захлопнет дверцу, чтобы
железный Змей Горыныч успо-
коился. Потом бросит уголь во
вторую такую же жадную огнен-
ную пасть, подойдет к большому
градуснику, висящему на котле,
посмотрит, вздохнет почему-то и
смахнет пот. А затем, как обыч-
но, улыбнется нам:
— Что, чертенята, в гости к
черту опять пожаловали?
Угольная пыль покрывает лицо
дяди Васи, и он издали действи-
тельно похож на черта — волосы
спутаны, и если долго смотреть на них, то они превращаются в рога.
На черном дворе еще стояло каменное здание без окон, но с
двумя дверями. В эти двери мы заглядывать не любили. За одной
теснились ящики для мусора, за другой чернобородый великан-двор-
ник дядя Гриша прятал свою великанью лопату и колючую метлу. Мы
знали, что она колючая. Она не раз утыкалась нам в спины, когда мы
шумели. И никому не хотелось, чтобы дворник снова гнался за нами
с этой метлой. Дядю Гришу мы тоже не любили.
А парадный двор, в который вел тоннель под трехэтажным домом,
был зеленым-презеленым. Развесистые клены поднялись аж до са-
мой крыши. Они стучали по утрам в окна.
В газонах с высокой травой тянули друг к другу ветви белые яб-
лоньки и кусты сирени.
Посредине двора, между газонами, темнела черная чаша фонтана.
Фонтан иногда работал. Мы с визгом прыгали под его струи. Если нас
не ругали за это, мы притворно вздыхали, выжимая рубашки:
— Нечаянно упали, бегали, споткнулись да и свалились в воду.
Около чугунной решетки забора была спортивная площадка.
Мы очень любили и черный, и парадный дворы, но черный боль-
ше. Там не было всевидящих бабушек, там не крутилась под ногами
малышня, там можно было спрятаться от бородатого дворника за
горы угля и слушать таинственные рассказы о сыщиках и разбой-
120
П.П.Бажов с писателями
С.В.Михалковым и К.М.Симоновым в Свердловске, 1939 год.
Фото И.Н.Тюфякова.
никах. Иногда мы воображали себя альпинистами и карабкались на
угольные вершины. Еще можно было запускать самодельные ракеты
или стрелять из пугачей — их здорово мастерили старшеклассники.
Пока на взрывы или выстрелы примчится дядя Гриша, можно было
перемахнуть через забор в переулок и, обежав дом, появиться как ни
в чем не бывало на парадном дворе...»
Известный советский детский поэт — Сергей Михалков в 1939 году,
будучи в Свердловске и остановившись у своего коллеги — уральско-
го писателя Александра Савчука, в квартире № 73, глядя на жизнь
детей Второго дома Советов, сделал несколько набросков, которые
впоследствии легли в основу идеи написания его знаменитого стихот-
ворения «Мы с приятелем», в котором он отразил свои впечатления
о детях этого Дома.
Мы с приятелем вдвоем
Замечательно живем!
Мы такие с ним друзья —
Куда он
Туды и я!
Мы имеем по карманам:
Две резинки,
Два крючка,
121
Две больших стеклянных пробки,
Двух жуков в одной коробке,
Два тяжелых пятачка.
Мы живем в одной квартире
Все соседи знают нас.
Только мне звонить четыре,
А ему — двенадцать раз.
И живут в квартире с нами
Два ужа
И два ежа.
Целый день поют над нами
Два приятеля — чижа.
И про наших двух ужей,
Двух ежей
И двух чижей
Знают в нашем новом доме
Все двенадцать этажей.
В каждой семье Дома были свои домашние животные. Кошки,
собаки, певчие птицы и ужи. Но особым шиком было наличие аквари-
умных рыбок. Ими могли похвастать далеко не все.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Никогда не забуду тех вечеров, когда мы сидели с детьми
у освещенного маленькой лампочкой аквариума и любовались зо-
лотыми рыбками. Я рассказывала ребятам о глубинах океана, о
необычайно интересной жизни морских обитателей. А книги с мор-
ской тематикой были тогда у маленьких читателей нарасхват.
После того, как в нашей домовой библиотеке появился аква-
риум с маленькими рыбками, дети нашего Дома стали умолять
родителей устроить аквариум дома. Многие жильцы приходили
в библиотеку и спрашивали меня, как это сделать. Трудно было
достать для аквариумов растения и рыбок. Нелегко было и с
кормом. Но все эти трудности преодолевались, благодаря на-
стойчивости детей: ребята не давали покоя ни родителям, ни
мне. Помню, как в один из дней пришли матери Левушки Сорокина
и Юры Пшеницына:
— Дети не дают покоя, говорят, что у вас в библиотеке есть
аквариум и золотые рыбки, а у нас нет. Ну что с ними поделаешь,
— говорили они мне.
Я проконсультировала их по вопросам разведения рыбок и
уходу за ними. А вот аквариумы, насколько я помню, им привезли
из Москвы, они были немецкие».
122
Кстати, с животными во дворе Второго дома Советов была связа-
на и такая история.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Однажды двор усыновил бездомного щенка дворовой же по-
роды. Назвали его «Пиратом». Кормили щенка сначала коллек-
тивно, а это означало — до обалдения. Потом одумались и со-
ставили расписание. Следуя ему, каждый знал свой маневр и свою
очередь. Пират восторженно встречал нас, когда мы вываливали
во двор, всюду таскался за нами, был неутомим в играх, охот-
но подавал лапу, платил нам лаской за заботу. И рос на глазах,
очень скоро превратившись в симпатичного, добродушного, весе-
лого пса. И вдруг в один из летних дней пес исчез. Оказалось, что
в пять утра Пирата поймали и увезли на свою базу работники
службы по отлову бродячих собак.
Мы всполошили весь Дом! Выяснили, где находится эта база,
какой штраф за Пирата нужно уплатить, собрали деньги, купили
Дина Южная дома с попугаем. Начало 1950-х годов.
Фото из семейного архива Южных.
123
Вид на Второй дом Советов со стороны улицы
Володарского. Свердловск. Фото середины 1930-х годов.
ошейник, намордник и поводок, уговорили одну из жилиц поехать
с нами, потому как нужен был паспорт для выкупа пленника.
Как Пират радовался, как он прыгал, захлебываясь лаем, когда
увидел нас через решетку клетки, в которой был заперт вмес-
те с другими собаками! Обратно мы шли всю дорогу пешком:
впереди Пират на поводке, то и дело благодарно оглядываясь на
своих спасителей, за ним и мы гурьбой, поочередно исполняя роль
вожатого. Для полного сходства с торжественным праздничным
шествием не хватало только транспаранта «Мы за мир!»
Дома, на заднем дворе, мы построили двухэтажную конуру.
На первом этаже поселился наш барбос, а на втором хранилось
сухое сено, чтобы вовремя менять собаке подстилку.
Казалось бы наступила полная благодать. Однако не все хоро-
шее хорошо кончается... Как раз на эту тему нам был преподан
предметный урок, когда поздней осенью Пират снова пропал. Ис-
кали его повсюду всем двором, затеяли настоящий сыск. Пока не
обнаружили под слоем извести на пороге столярки следы крови...
А затем в известковой яме была найдена и шкура с головой доб-
рого, ни разу никого не обидевшего бедного Пирата.
Сколько было слез! Сколько недоуменных вопросов: мол, за
что? В чем его вина? Откуда такая жестокость? Уже потом
выяснилось, что у жившего в цокольном этаже первого подъезда
столяра заболел туберкулезом сын, и кто-то насоветовал ему
124
лечить сына собачьим жиром. Очевидно, тот решил, что сытый
Пират подходит для такой операции.
Первым делом столяр поплатился за свою жестокость раз-
битыми окнами. Потом пришла милиция, заявление в которую
по нашей просьбе написал отец Вали Писаренко из «Башни»
— Владимир Николаевич, преподаватель марксизма-ленинизма. В
результате все разрешилось штрафом и долгой недоброй памя-
тью. Впрочем, семья столяра не зажилась в нашем Доме и как-то
незаметно покинула его пределы.
Мы же устроили своему любимцу скромные, но достойные по-
хороны, вырыв могилку сразу за оградой заднего двора, в газоне,
выходящем на улицу Володарского. То есть почти под окнами
вельможного третьего подъезда. Приволокли откуда-то здоро-
венный гранитный камень, выложили могилку цветами, постояли
над ней в задумчивости. Решили, что со временем выбьем на кам-
не имя покойного. Однако не тут-то было. На следующее утро
вместо могилки мы увидели еле заметную ямку: ни бугорка, ни
цветов, ни камня. А на все наши вопросы был один, не терпящий
возражений ответ: «Не положено! И точка».
Так мы расстались с детством, уже примеряя на себя отро-
чество и юность».
Второго дома Советов дружили между собой, невзирая, на соци-
альный статус родителей, хотя, стоит признать, что родители их, в боль-
шинстве своем, были одного круга — новой советской элиты Урала.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Жизнь детворы в нашем Доме строилась на природно-демокра-
тических началах, была в некотором роде автономна от взрослых
предписаний и канонов. Не имело ни малейшего значения, кто чей
сын, брат или сват. В чести были именно личные качества каждого.
В том числе — и детей главных областных начальников. К примеру,
Эдик Николаев, сын Константина Кузьмича Николаева, председате-
ля Облисполкома, а затем — первого секретаря обкома партии,
никакого снисхождения не имел. Был честным, «рядовым необучен-
ным» нашей дворовой ватаги. Как ко многим другим, прилепилось
и к нему прозвище, почему-то «Гардероб». Видимо, был какой-то
повод, какой — уже не узнать. Эдик вырос, выучился стал Эдуардом
Константиновичем, блестящим врачом, профессором, доктором
медицинских наук, заслужил истинное уважение горожан и добрую
память. К сожалению, не так давно он ушел из жизни.
Эти воспоминания к тому, каким образом мы умудрялись про-
никать по большим праздникам на главную городскую трибуну,
куда доступ был, естественно, строго по пропускам. Нас заби-
125
роли с собой наши товарищи, дети очень ответственных роди-
телей, Особо мне запомнились два таких похода. Оба пришлись
на Первое мая, и в обоих случаях принимал праздничные парады
легендарный полководец Георгий Константинович Жуков.
В первом случае нас, огольцов, было трое. Шел 1949 год. Мы
посмотрели, как Жуков принимал парад. Казалось бы — полный
набор впечатлений. Но аппетит приходит во время еды, и нам
захотелось поближе рассмотреть самого маршала и его ордена,
по поводу которых между нами возникли споры. Касались они, ра-
зумеется, только иностранных наград, отечественные мы знали
назубок.
Полукруглая «правительственная» часть трибуны была отго-
рожена от остальной части большим портретом Сталина в пол-
ный рост. А в ногах у Сталина была устроена дверца, за которой
большие начальники и общались с народом, демонстрирующим
верность заветам. Но у двери дежурил офицер, перекрывавший
любой доступ. Тем не менее мы обнаружили сбоку некоторого
рода зазор между «правительственной» ложей и прямой стеной
основной трибуны. Оттуда нас до поры не было видно офицеру и
оттуда же, можно было заглянуть за портрет.
Демонстрация клонилась к своей середине, когда Жуков и
командующий парадом бронетанковый генерал Орел (в «чехов-
Командующий войсками Уральского военного округа маршал СССР
Г.К.Жуков и П.П.Бажов на трибуне Площади 1905 года.
Свердловск. Фото 1950 года.
126
скол1» пенсне) отошли, вероятно, отдохнуть от торжества за
спины областной номенклатуры, и стали прохаживаться туда-
сюда вдоль портрета. Тут уж мы не утерпели и вскарабкались
на сам парапет. Что было делать полководцам? Они вынужденно
подошли к нам. Разговор начал Георгий Константинович:
— Здравствуйте, ребята!
— Здра-асте!..
— Ну, как ваши успехи в школе?
— Хорошие!.. Оличные!..
— Молодцы! В каком классе учитесь?
— В четвертом.
— Вот как... У вас же скоро первые в жизни экзамены! Гото-
витесь?
- Да-а...
— Смотрите, не подкачайте.
Тут мы осмелели и спросили про незнакомые награды, одна из
которых, многоконечная звезда, раза в два была больше тоже не
маленьких орденов Победы. Насколько помню, звезда оказалась
английским Орденом Бани.
Но как только маршал с генералом отошли от нас, упомянутый
офицер при дверях дотянулся до первого попавшегося и, сделав
страшное лицо, велел сдавленным голосом быстро испариться с глаз
долой. Что мы и сделали, дав стрекача вниз по лестнице на улицу
Володарского, а там уж — и до нашего замечательного двора.
Через день мы, трое заединщиков, снова сошлись во дворе.
Один из троих, Олег Шикторов, был сыном генерала из 4-го подъ-
езда, а главное ~ лучшим нашим футбольным вратарем. Кто
был третьим, к сожалению, не помню. По секрету Олег сообщил
нам, что вместе с отцом был на праздничном приеме у Жукова,
что тот вспомнил о нас и велел передать на память каждому
по маршальской пуговице. Пуговицы были мировые — золотого
цвета, блестящие, с Гербом Советского Союза. Свою я хранил
много лет без выноса из дома, показывая ее друзьям только в
границах квартиры. Пока мало-помалу не повзрослел.
Тут-то и сообразил, что друг наш попросту сплутовал, тем
самым добавляя себе авторитета в наших глазах. Мало ему
было славы первого вратаря двора! А пуговицы?! Пуговицы он, на-
верняка, слямзил у отца: они ведь что на маршальском мундире,
что на генеральском — одни и те же. С одной стороны — вокруг
пальца обвел, а с другой — ну и молодец. Какую легенду на вы-
рост подарил! Невольно вспомнишь Пушкина: «Ах обмануть меня
не трудно, я сам обманываться рад...»
127
Детская площадка Второго дома Советов, середина 1960-х годов.
Фото из семейного архива Южных.
Дети Второго дома Советов играют. Конец 1970-х годов.
Фото из семейного архива Габовых.
128
Дети дома дружили между собой невзирая на должности родите-
лей, точно как в стихотворении С.Я.Маршака.
...На дворе у нас живут
Многие герои.
Но ребята признают
Правило такое:
Ты гордись своим отцом,
Знатным гражданином,
Но и сам будь молодцом,
А не только сыном.
Главным критерием дворовой дружбы были личные качества.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Взаимодоверие было тогда в порядке вещей в нашем Доме:
старшие ребята опекали младших, разнимали во время неизбежных
ссор, защищали от несправедливостей, совершенно не заботясь о
том, кто чей сын или дочь. Важно было, чего ты стоишь сам, как
ведешь себя в дворовой компании. Разумеется, до полного благо-
получия было далеко: появлялись у нас и свои Геринги и Геббельсы
— но точно без оглядки на происхождение и статус родителей».
«Детство — важнейший период жизни человека, настоящая, яркая,
самобытная, неповторимая жизнь. И от того, как оно прошло, кто вел
ребенка за руку в детские годы, что вошло в его разум и сердце из
окружающего мира — от этого в решающей степени зависит, каким
человеком он станет», — говорил советский педагог, автор знамени-
той «Педагогической поэмы» А.Макаренко.
Парни и девчата Дома были весьма успешны в учебе и спорте, ста-
рались стать в будущем нужными стране специалистами, быть похожи-
ми на своих родителей и героев любимых книг того времени — Павку
Корчагина и Сашку Яхно, Егора Чумалова и инженера Марголеса.
И ведь стали! Полностью подтвердив следующие слова поэта Маршака:
...Дети нашего двора
Крепнут ваши крылья,
И вчерашняя игра
Завтра станет былью.
Тот, кто водит самолет
Дома по паркету,
Завтра в небо поведет
Самолет-ракету,
Кто построил на дворе
129
Дети Второго дома Советов в Красном уголке домоуправления
на праздновании Нового года. 1960-е годы.
Фото из семейного архива Габовых.
Воскресная спевка у детей Второго дома Советов. Конец 1960-х годов.
Фото из семейного архива Южных.
130
Мост через канаву —
Мост на Волге и Днепре
Выстроит на славу,
Дети нашего двора,
Крепнут ваши крылья,
Ваша детская игра
Завтра станет былью,
Вы готовитесь в игре
Строить Днепрострои,
Вы растете во дворе,
Где живут герои.
Многие из ребят — жильцов Дома, во взрослой жизни стали вра-
чами, есть среди них учителя, библиотекари, чиновники, военные,
юристы, кто-то занялся писательством, кинодокументалистикой, жур-
налистикой и поэзией, и добились выдающихся результатов и между-
народного признания!
Любимым местом всей детворы Дома, независимо от возраста,
был небольшой кинозал, находящийся в цокольном этаже седьмого
подъезда Дома, с отдельным входом со стороны улицы 8 Марта,
в котором для жильцов Дома де-
монстрировали кинофильмы.
Вспоминает Григорий Сумов:
«В кинозале нашего Дома я
впервые увидел такие фильмы
как «Волга-Волга» и «Цирк» с
Любовью Орловой, неподража-
емую Фаину Раневскую в кино-
комедии «Подкидыш». Во время
войны мы — дети, смотрели в
ней фронтовую кинохронику и
фильмы «Свинарка и пастух»,
«Иван Грозный» и другие. После
войны смотрели там же и тро-
фейные киноленты».
К были среди них и такие, для
кого кино стало профессией.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Мы — мальчишки военных
лет, были настолько увлечены
кинохроникой с полей сражений,
что в конечном итоге это ока-
КИНОКОМЕДИЯ
подкидыш
Киноафиша х/ф «Подкидыш»,
1940 год.
131
Детские и пионерские сборы во Втором доме Советов,
конец 1960-х годов. Фото из семейного архива Южных.
132
зало большое влияние но мой выбор профессии — я стал рабо-
тать на Свердловской киностудии».
С 22 апреля 1935 года и до конца 1970-х годов во дворе Второго
дома Советов установилась традиция проведения для октябрят, пи-
онеров и комсомольцев, живущих в Доме, торжественных линеек в
честь красных дней календаря. На первой такой линейке, в День па-
мяти В.И.Ленина, Петр Захарович Ермаков рассказывал юным сверд-
ловчанам, собравшимся вокруг него, о расстреле в июле 1918 года
царя Николая II, членов его семьи и свиты в доме инженера Ипатьева,
в совершении которого он принимал самое активное участие. О чем
впоследствии, много позднее, в газете «Пионерская правда» появи-
лась статья «Ваше слово, товарищ маузер».
Из воспоминаний Абрама Иоэль:
«Весной 1935 года я вместе с другими своими друзьями маль-
чиками и девочками, живущими в нашем Доме, был принят в пио-
неры. Вожатой нашей дворовой пионерской дружины была назна-
чена старшеклассница Зина Пермякова, она училась в 8 классе и
жила в пятом подъезде.
Торжественный сбор пионерской дружины имени С.Буденного
— прославленного маршала, героя Гражданской войны был прове-
ден 22 апреля — в День рождения В.И.Ленина. Задолго до этого
дня Зина, вместе со своими товарищами стала готовить нас,
детей, к поступлению в пионеры. Восьмиклассники рассказывали
С.М.Буденный.
нам о героической истории пар-
тии большевиков, комсомола и
пионерской организации. О жиз-
ни и подвигах Буденного.
— Пусть имя того, чьи под-
виги вас больше всего вооду-
шевляют, носит ваша сводная
пионерская дружина Второго
дома Советов, — сказала нам
Зина и мы единодушно решили:
наша дружина будет носить
имя Семена Буденного.
На пионерский сбор пришли
не только ученики, но и родите-
ли, участники Великой Октябрь-
ской социалистической револю-
ции, ветераны партизанского
движения и Гражданской войны
— старые большевики, первые
133
Сергей Васильев с другом во дворе Второго дома Советов,
1950-е годы. Фото из семейного архива Васильевых.
Дети Второго дома Советов, конец 1970-х годов.
Фото из семейного архива Габовых.
134
комсомольцы Урала. Почетным
гостем тогда был Петр Заха-
рович Ермаков — чекист, участ-
ник казни царя «Николая Крова-
вого».
Сбор проводили во дворе на-
шего Дома. Друг против друга
выстроились пионерский отряд
восьмиклассников и мы — уча-
щиеся 3 класса — будущие ле-
нинцы.
Зина — наша вожатая, ска-
зала нам, что сегодня мы пере-
Статья А.Яковлева «Товарищ
Маузер» из газеты «Пионерская
правда» от 18 июля 1957.
нимаем эстафету у восьмиклассников.
Наступила торжественная минута передачи красных галсту-
ков. По традиции 1930-х годов, пионерский отряд, прекращающий
свою деятельность, передавал красные галстуки октябрятам,
поступающим в пионеры.
И вот мальчики и девочки сняли свои пионерские галстуки и
повязали их нам. Каждый ученик передал галстук тому малышу,
с кем он сдружился. К тому же среди нас были братья и сестры
— старшие передавали галстуки младшим, как самую дорогую
семейную реликвию.
Приняв красные галстуки, мы произнесли Торжественное обе-
щание юного ленинца, дали клятву быть такими же стойкими,
храбрыми и мужественными патриотами, как маршал Буденный,
выполнять девиз «Бороться и побеждать — как Ленин и Ста-
лин».
На память о поступлении в пионеры каждый из нас получил
подарок — книгу Аркадия Гайдара «Школа», а потом, собрав-
шись возле фонтана, мы с большим интересом слушали рассказ
Ермакова о том, как «в 1918 году наш народ вынес суровый, но
заслуженный приговор кровавому самодержцу».
Этот сбор навсегда остался в моем сердце. В этом торжест-
венном обряде приема в пионеры самым главным было то, что
красный галстук передавался от поколения к поколению юных
ленинцев. Красный галстук — как символ революционной борьбы
не продавался в магазинах, как это было позже, он вручался и
бережно хранился. Его носили не повседневно, а лишь в дни празд-
ников, торжеств и пионерских сборов».
В последующие годы на таких линейках бывали и выступали
И.Д.Кабаков, В.И.Виноградова, писатели А.Ф.Савчук и П.П.Бажов,
135
Писатель А.Ф.Савчук на фронте,
1942 год. Фото из семейного
архива В.А.Савчука.
которого дети Дома называли,
ласково — «дедушка Слышко»,
и писатель Иосиф Ликстанов, с
именем которого связано пер-
вое публичное авторское чтение
его детской повести «Малышок»
в апреле 1948 года на линей-
ке, посвященной Дню рождения
В.И.Ленина, за которую писатель
получил Сталинскую премию.
Такая идиллия была не всегда.
Было и другое время, оставив-
шее свой кроваво-черный след в
истории страны, Дома и его жиль-
цов — от мала до велика.
Годы «сталинских репрессий»
и последовавшая за ними война
внесли заметные коррективы в
счастливую, безоблачную жизнь
детворы Второго дома Советов.
Вчерашние закадычные друзья
и подруги — товарищи по учебе в
школе и дворовым играм становились «изгоями» — «плохой компа-
нией», особенно после того, как глав их семейств арестовывали. С
детьми из таких «нехороших семей» родители из чувства страха и
самосохранения запрещали своим чадам водить дружбу.
«Изгои» исчезали, и дружба распадалась. Семьи арестованных
«врагов народа» выселялись из Дома. В лучшем случае, они переез-
жали на время (до решения их дальнейшей судьбы) в бараки на улицу
Челюскинцев (ранее, Северную), туда, где когда-то жили строители
их Дома, или в барак № 6 на углу улиц Куйбышева и Московская, а
в худшем, исчезали навсегда.
Парни предвоенных лет мечтали стать полярниками, летчиками,
моряками, танкистами, пограничниками. Мальчишки с пионерского
возраста учились шагать в строю, закаляли себя в спорте, изучали
военное дело, знакомились с оружием, а девочки готовились стать
санитарками и медсестрами.
С началом Великой Отечественной войны отцы и старшие братья
у некоторых детей Дома ушли на фронт.
Вспоминает Валерий Савчук:
«С первых дней войны отец рвался на фронт. Но ни одна вра-
чебная комиссия не давала ему «добро» на армейскую службу:
136
он был тяжело ранен в Гражданскую войну, обморожен в боях
под Волочаевской... В результате — несмотря на крепкое тело-
сложение и «богатырскую» внешность — туберкулез и больное
сердце.
Он спорил, писал письма, жаловался, в том числе Александ-
ру Фадееву. Наконец его назначили политруком роты народного
ополчения, которую обучали военному делу на Шарташе.
В декабре 1941 года он все же попытался вырваться на фронт
с агитпоездом газеты Уральской железной дороги «Путевка», а в
Москве сумел «пересесть» в наркоматовский поезд, обслужива-
ющий восстановление разрушенных фашистами путей и мостов,
в качестве корреспондента многотиражной газеты. Весной 1942
года за успешную работу в прифронтовой полосе был отмечен
наркоматовской наградой, знаком «Почетный железнодорожник»
и зачислен в действующую армию фронтовым корреспондентом
армейской газеты «Сын Родины».
Помню отца, приехавшего на побывку поздней осенью 1942 года,
бодрого, счастливого, шумного, с двумя «шпалами» в петлицах, с
пистолетом на поясном ремне и с медалью «За боевые заслуги».
Но сердце все-таки не выдержало. В апреле 1943 года он
умер в смоленской деревне Суховарино от паратифа. Похорони-
ли отца боевые друзья и местные жители, которые распилили
единственные на всю деревню, оставшиеся после немцев, воро-
та, сколотили гроб и обтянули
его неведомо где добытым ку-
мачом.
Уже после войны его прах
был перенесен в большую брат-
скую могилу у деревни Репино,
чему, я думаю, отец был бы
только рад».
Эвакуированные из Москвы и
других городов дети влились в
ряды свердловских школьников.
Вот как вспоминал об этом в
своей повести «Школьные годы»
писатель Лев Сорокин:
«— Генрих Баранов!
— Здесь, — встал Гошка-кар-
тошка. Так его дразнили за нос,
напоминавший по форме карто-
фелину.
Похороны А.Ф.Савчука, 1943 год.
Фото из семейного архива
В.А.Савчука.
137
Вторым его прозвищем было Генрих VI. Не в честь французского
короля, а из-за того, что он сидел на шестой парте.
Он тоже был эвакуированным. Коренной москвич. Однажды он
принес фотографию: Гошка и его отец, военный с тремя шпалами в
петлицах, с саблей на боку, стоят на фоне Кремля.
Как мы, свердловчане, завидовали ему! Большинство из нас виде-
ли Кремль только на фотографиях.
В первые дни уважение к Москве мы переносили на всех эваку-
ированных из столицы. Мы считали их людьми необыкновенными.
Разве могут жить простые люди в лучшем городе нашей Родины?
Но потом увидели, что они такие же девчонки и мальчишки, как
и мы. К тому же Гошка-картошка — парень, в общем-то, неплохой
— оказался троечником».
Оставшись без «мужской руки» дети Второго дома Советов быст-
ро повзрослели. Они стали заметно послушнее, больше времени ста-
рались проводить дома — помогая матерям по хозяйству и меньше
шалили. И безотказно участвовали в любом деле, направленном на
помощь Родине и фронту.
В повести «Школьные годы» Лев Сорокин так это описывал:
«Я помнил. Я все хорошо помнил... В первые месяцы войны мы
все лето работали, хотя были каникулы, и позже, осенью, больше ра-
ботали, чем учились. Я помнил, как утром репродукторы, похожие на
черные тарелки, дребезжали от сурового и скорбного голоса Левита-
на: «Наши войска после кровопролитных боев оставили города...»
Знакомые и незнакомые названия больших и маленьких городов,
крупных поселков и деревень холодили сердце. После каждой сводки
Информбюро мы водили пальцами по картам, отыскивая захваченные
врагом населенные пункты.
И с таким же остервенением мы набрасывались на разгрузку ме-
таллолома, словно ржавые железяки были фашистами. Мы бросали
их с платформы, бросали, бросали, пока двигались руки, пока хвата-
ло дыхания...
Как споро мы загружали кирпичом машины, как вскапывали зем-
лю на картофельных полях.
А дрова, которые мы пилили и кололи на дровяном складе, по-
моему отсырели не от дождей, а от нашего пота.
А сколько домов мы обошли, собирая для фронтовиков теплые
вещи — варежки, нижнее белье, шерстяные носки...»
Осенью 1941 года коллектив Уралмашзавода выступил инициато-
ром сбора теплых вещей для бойцов и офицеров Красной Армии. В
своем обращении к трудящимся Свердловской области через газету
«Уральский рабочий» от 29 сентября 1941 года уралмашевцы писали:
138
«Братья и сестры, трудящие-
ся Свердловской области! К Вам
наши слова, наш сердечный при-
зыв. Не откладывая ни на один
день, начнем сбор теплых вещей
и белья для Красной Армии. Зима
ведь не за горами. В походной
жизни, в ожесточенных боях в
условиях зимы многое может
быть полезным для наших горя-
чо любимых воинов. Соберем же
родной Красной Армии полушуб-
ки, овчины, валенки, фуфайки,
теплое белье, шерсть, рукавицы,
шапки-ушанки, ватные брюки и
другие вещи. Пусть каждый из нас
сделает все, что в его возможнос-
тях. Пусть наша забота о Красной
Армии будет повседневной, что-
бы наши отважные братья, отцы
и сыновья чувствовали на полях
сражения нашу любовь к ним,
нашу готовность сделать все для
них, для победы над врагом».
Ребята постарше после школы
несколько часов в день работали
в цехах ВИЗа на сборке и упаковке снарядов и гранат для фронта.
Цеха некоторых эвакуированных заводов были размещены тут же
неподалеку — в клубе «Профинтерн». Пацаны, воспитанные на филь-
мах «Мы из Кронштадта», «Чапаев», «Тринадцать» и других грезили
подвигами. По воспоминаниям Льва Сорокина, им казалось, что стоит
им, мальчишкам, попасть на фронт, как дела пойдут на лад. Стрелять,
ходить в разведку — удел мальчишек, а возиться с железяками — и
Фотография из газеты
«Уральский рабочий»
от 29 сентября 1941.
девчонки справятся.
В своих письмах отцам на фронт дети писали о школьных и до-
машних делах, старались хоть как-то подбодрить их.
Из письма школьницы Зинаиды Сухановой, жившей в квартире
№ 14, своему отцу — Михаилу Ивановичу Суханову.
«Дорогой попка!
Письмо твое и фотографию получило, спасибо. Очень рода, что
ты жив, здоров и отважно сражаешься с фашистскими годами.
Бей их, попка, беспощадно и гони прочь с ношей Советской земли.
139
Дети Второго дома Советов в годы войны, начало 1940-х годов.
Фото из семейного архива Ю.Алексеевой.
Мальчишки Второго дома Советов, 1948 год.
Фото из семейного архива В.А.Савчука.
140
За меня не переживай. Я учусь хорошо. Помогаю мамулечке
в домашних делах. А недавно, на уроках трудолюбия, мы целый
месяц всем классом вязали шарфы, варежки и носки нашим солда-
там-уральцам, чтобы они, так же как и ты, приближали победу
нашей Красной Армии на полях сражений, и как можно скорее,
вернулись домой живыми.
Враг будет разбит — Победа будет за нами!
Крепко, крепко тебя обнимаю, дорогой мой папка, и жду тебя
домой с Победой!
Твоя дочь Зина
З.ХП.1942 г.»
Превращенный с 1942 по 1944 годы в огород двор Дома и вся
территория вокруг него, обрабатывался руками девочек-старшеклас-
сниц, живших во Втором доме Советов.
В военные годы у детей Дома появились новые, неведомые им в
мирное время, лакомства.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Когда мама собиралась на базар, я старался увязаться за ней.
По одной только причине: в военные и первые послевоенные годы
там продавали жмых — пресованные отходы подсолнечника. Во-
обще-то — корм для скота. Но, как ни странно это звучит сегод-
ня, первейшее лакомство для малышни и подростков тех лет.
Обзаведясь таким гостинцем, каждый оголец, кроме отпрыс-
ков больших начальников, тут же бежал во двор, чтобы поде-
литься с приятелями.
Это были каменной твердости плитки, которые камнями мы
разбивали на куски на гранитной ограде нашего бездействующе-
го фонтана. Называлось это действо — «наколи!» То же «на-
коли!» потом распространялось на любую просьбу поделиться
чем-либо... Расколов плитку, мы с удовольствием грызли зелено-
вато-желтые куски жмыха, оставляя следы зубов на кромках.
Часто лакомились в своих укромных убежищах, которые ве-
личали «штабами». К примеру, под тем же фонтаном, куда ход
был закрыт всего лишь деревянной квадратной крышкой люка. А
там, внизу, в замкнутом пространстве настоящего подземного
хода, было темно и загадочно. Светили спичками, жгли бумагу,
щепки, иногда кто-нибудь приходил с фонариком. Интересно, что
взрослые ни разу не застукали нас за этим «нелегальным» заня-
тием, так и не узнав о дворовом «подполье».
Другими адресами скрытного существования были — огром-
ный чердак одиннадцатиэтажной «Башни», угольный бункер ка-
141
чегарки, междверье пятого подъезда, наглухо запертое со сто-
роны улицы Володарского. Там, по большей части в темноте мы
пугали друг друга «страшилками», делились секретами, разраба-
тывали планы будущих мероприятий.
Самая ранняя из памятных затей была игра со взятием одно-
этажного хозяйственного строения на заднем дворе, которое
перед войной успели возвести и покрыть железной крышей, но
не успели оборудовать. Дом этот так и простоял всю войну с
пустыми проемами, без дверей и окон.
Дворовая ватага делилась на два равных отряда: один осаждал
крепость, другой держал оборону. Оба отряда вооружались самоде-
льными деревянными шпагами, которые мастерили из чего придет-
ся, подчас выламывая подходящие палки из высокой ограды газонов
во дворе. Правила были простые: пропустил укол — выбываешь из
игры. В каком отряде остается хоть один боец, тот и занимает
крепость. Хуже всего приходилось таким шпингалетам, как я. Под-
ростки сражались, соблюдая правила, а если мы кого-нибудь из них
кололи исподтишка, нас гнали, обещая надавать пинков. Приходилось
собирать свою команду и без обид сражаться друг с другом.
А вскоре вместо безобидных мушкетерских поединков мест-
ного значения открылись серьезные военные действия между на-
шим двором и «Унихимом» — двором, примыкающим к Уральскому
научно-исследовательскому институту химии, что располагался
напротив нас, на другой стороны улицы.
С чего все началось — история умалчивает, но баталии разыг-
рались нешуточные: с лобовыми атаками, с тактическими отступ-
лениями, заманиванием на подготовленные позиции, с ранеными, с
пленными, с дотошными допросами пленных в тайных местах.
Поначалу мы воевали при поддержке соседнего «Потребсою-
зовского» двора. И вдруг союзник взял и в самый разгар противо-
стояния переметнулся на сторону неприятеля. Чем и заслужил
на много лет вперед прозвище — «Измена». Так и говорили:
— Откуда этот парень?
— В «Измене» живет.
В общем-то жили там нормальные ребята, и у них, и у нас
менялся состав дворовой компании, а вот, поди же, прицепилась
эдакая слава... Только с годами выветрилась».
В войну во многих квартирах Дома висели большие карты, на ко-
торых булавками с флажками жильцы отмечали линию фронта.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Помню буйное поквартирное ликование, мало с чем сравнимое,
разве что с днем Победы, радость по случаю освобождения Киева.
142
Вид жилого дома УНИХИМа (ул. 8 Марта, 7) со стороны Площади
1905 года. Свердловск. Фото конца 1930-х годов. Из фондов ГАСО.
Вид жилого дома Уралстройкоопхоза — «Измена» (ул. Володарского, 4).
Свердловск. Фото конца 1940-х годов. Из фондов ГАСО.
143
Помню выставленный но Площади 1905 года сбитый немецкий
самолет с крестами, который мы, дворовая малышня, облазили
весь — от хвоста до носа.
Не забуду и появление пленных немцев в городе. То ли в 1943-м,
то ли в 1944 году их регулярно стали возить в грузовиках мимо
нашего Дома... Но работу ли, с роботы ли — не зною.
Ребята готовились к встрече заранее. А когда машины появ-
лялись мы все, большие и малые, с криком «Ура!» выбегали но
улицу и побивали врага камнями, ледышками, всяческой грязью,
кто уж что приготовил, не смущаясь того, что в плотно наби-
тых пленными открытых кузовах находилась и ноша стража...
Наши мальчишеские сердца жаждали отмщения. За разоренную
гитлеровцами жизнь, за погибших отцов, за слезы матерей, за
унижение первых лет войны. И ничто не могло нос урезонить.
Прошло всего года три. Я уже учился. В классе, наверное,
втором. Рядом с ношей 9-й школой, на берегу городского пруда,
немцы сооружали какой-то торговый павильон. Зимо, причем не
нынешняя, о настоящая уральская, часто с морозцем под сорок,
а они — в тонких грязно-зеленых шинелях, в растоптанных бо-
тинках, в матерчатых фуражках с наушниками либо в пилот-
ках, натянутых но уши, худые, бескровные, понурые. Во взглядах
— боль и полная беспросветность.
Детский праздник во дворе Второго дома Советов,
середина 1970-х годов. Фото из семейного архива Габовых.
144
Дина Южная (вторая справа) с подругами, конец 1950-х годов.
Фото из семейного архива Южных.
Все! Сердца остыли, неведомо куда испарилась ненависть,
верх взяла обыкновенная жалость к поверженному врагу.
В школе нам выдавали по маленькой белесой булочке, которую
съедали, кажется с чаем, на перемене. И вот мы стали прибере-
гать эти гостинцы для пленных немцев.
Была подготовлена настоящая операция...
Пленных охраняли автоматчики в белых полушубках, кото-
рые близко не допускали никакого общения с охраняемыми. А нас-
то, озорников, тем более гоняли нещадно.
По нашему уговору одни мальчишки отвлекали внимание кон-
воя, а другие в это время бросали по крутой параболе свои бу-
лочки немцам. Те их с готовностью ловили и суетливо кланялись
нам — «донке шен, донке шен!» Нужно было видеть эти глаза
— и смущенные, и благодарные одновременно.
Вскоре павильон был построен, и пленные немцы исчезли с
нашего горизонта. Не исчезло лишь помять об этом странном
переломе сознания...»
С долгожданной победой Советского Союза над фашисткой
Германией и милитаристской Японией во двор нашего героя снова
145
Дина Южная в секции по спортивной гимнастики с/о «Динамо»
Свердловск, конец 1950-х годов. Фото из семейного архива Южных.
вернулись шум дворовых ребячьих ватаг и веселый смех детей. А с
осени 1946 года ребятишек снова стали собирать на торжественные
линейки, и уже со следующего года их приглашали на Новый год,
23 Февраля, 8 Марта, 22 апреля, 1 Мая и День Победы, 1 сентября,
7 Ноября и 30 декабря. Родители, уставшие от невзгод и напряжения
военной поры с большим желанием и воодушевлением устраивали в
Красном уголке для детей Дома торжественный концерт и обязатель-
ное чаепитие с вкусными пирогами, пирожными, тортами, газировкой
«Ситро», мороженым, конфетами и фруктами.
Долгие годы вдохновителем и организатором таких мероприятий была
мама Сергея Васильева, жившая в Доме в квартире № 52. Ее стараниями
и энтузиазмом эта традиция просуществовала до самой ее смерти. Дети
готовили для родителей свои выступления — пели популярны песни, зву-
чащие по радио и в столь же популярных конофильмах, показывали
сценки из спектаклей, исполняли акробатические этюды. Большинство
из них были спортсменами и занимались в различных спортивных секци-
ях и кружках. Так, спортивной гимнастикой в спорткомплексе «Динамо»
занимались подруги — Дина Южная и Зоя Путинцева из пятого подъезда
и сестры Тамара и Светлана Норицыны из «Башни».
Вспоминает Дина Южная:
«В четвертом классе я стало ходить в танцевальный кружок
при клубе «Профинтерн», впоследующем ДКимениЯ.М.Свердлова,
146
а уже с пятого класса я стала ходить в секцию спортивной гим-
настики в спорткомплекс «Динамо»... и тренировалась там до
29 лет. С собой в спорт я утащила и трех девчонок из нашего
двора — Зою Путинцеву, Тому и Свету Норицыных, но они со вре-
менем оставили гимнастику. Я же за 17 лет своих тренировок в
составе сборных команд «Динамо», а затем и «Буревестника»
объездила весь Советский Союз».
О спортивных успехах Дины Южной писали не только свердлов-
ские газеты.
Со смертью «вождя всех народов» И.В.Сталина весной 1953 года
и наступлением недолгой хрущевской «оттепели», страх и замкну-
тость покинули стены главного героя нашей книги. А после ареста и
расстрела Лаврентия Берии дети Дома, вслед за взрослыми, весело
напевали слова из частушки:
Распроклятый Берия
Вышел из доверия.
И товарищ Маленков
Надавал ему пинков.
Детские забавы, проказы и шалости в виде разбитых футболь-
ным мячом окон и разрисованного асфальта во дворе и возле Дома,
ворчание дворника «Бармалея» снова стали отличительной чертой
детского пространства Второго дома Советов.
Вид на Клуб Совторгслужащих (Д/к им. Я.Свердлова), со стороны
улиц Володарского и А.Валека. Свердловск. Фото середины 1930-х годов.
147
Вспоминает Нелли Мехаева:
«В конце 1950-х годов я час-
то приезжало из Камышлова к
своей подруге детства Дине
Южной, которая, переехав в
Свердловск, жило в красивом
темно-серого цвета Доме в
сомом центре города по адре-
су: улица 8-го Морта, 2. Дино
было дворовой заводилой, эта-
ким «атаманом в юбке». Мне
очень хорошо запомнились дети
этого двора — свободные рас-
крепощенные, шумные, весе-
лые, хорошо одетые, они рез-
ко отличались от нос — своих
сверстников, ведь мы по-боль-
шей части были зажатыми и
нерешительными ».
Дома были всегда чем-то
заняты. Кто-то занимался спортом,
кто-то играл в шахматы, кто-то писал
стихи и картины, играл на скрипке и
фортепиано. Одним словом, дети Второго дома Советов были талант-
ливыми. И во многом благодаря той заботе и тому вниманию, которое
Нелли Мехаева и Дина Южная,
конец 1950-х годов. Фото из
семейного архива Южных.
взрослые проявляли по отношению к ним — подрастающему поколению.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Но втором году роботы ношей домовой библиотеки мы обору-
довали «Комнату сказки». С помощью родителей создали обстанов-
ку, в которой дети нашего Дома чувствовали себя в мире сказочных
героев. Много пришлось постараться, чтобы все вокруг навевало
ребятам воспоминания о сказках, которые бабушки и мамы расска-
зывали им дома, о вечерних сумерках, о веселом огоньке в печи.
Из леса Миша Королев, — водитель Ивана Дмитриевича Ка-
бакова, привез нам большой пенек, на него мы поставили куклы
— девочку и мальчика, серого зайчика, лисичку-сестричку, медве-
дя, волка, козлика, соломенного бычка и Красную Шапочку.
Все это постепенно мы сделали сами с ребятами-старше-
классниками, живущими в нашем Доме.
Я вырезала, рисовала, клеила, а дети помогали мне. Придава-
лось большое значение обстановке, в которой дети будут слу-
шать сказку. Даже освещение в этой комнате играло свою роль.
148
В ней мы с детьми собирались не часто — раз В неделю, а то — и
В дВе недели. Они приходили сюда В час осенних и зимних сумерек
— В это Время сказка зВучала для детей по-особому и слушалась
соВсем не так, как, скажем, В ясный солнечный день. На дВоре
темнело, мы не зажигали сВета, сумерничали. И лишь слабый
огонек сВечи даВал сВет, под который я читала сказки.
А В иные дни просила наших малышей, чтобы они сами расска-
зывали сказки. Было очень трогательно и забаВно, Ведь В этих
сказках был мир их детских мыслей, чуВстВ, желаний и надежд.
У меня даже была заВедена большая толстая тетрадь, В кото-
рую я записывала эти сочиненные детьми нашего Дома сказки.
По прошествии трех десятилетий В моей памяти до сих пор
остались дВе из них:
Зайчик
Мама подарила мне маленького плюшеВого зайчика. А было
это перед НоВым годом. Я поставил его на елку, среди ВетВей.
Все легли спать. Вижу, зайчик мой спрыгнул с Веточки и бегает
Вокруг елки. Попрыгал-попрыгал и опять залез на елку.
Желудь
ПоВеял Ветер. Упал с дуба желудь. Желтый, блестящий. Упал
и думает: « Так хорошо было на ВетВях, а теперь я на земле. А
отсюда не Видно ни реки, ни леса». Загрустил желудь. Просится:
«Дуб, Возьми меня на Ветку». А дуб ему отвечает: «Глупый ты.
Посмотри, я тоже Вырос из земли. Пускай быстрее корень и рас-
ти. Станешь могучим и Высоким дубом».
Вот так всегда, читатель, когда ты маленький — мечтаешь вырасти
поскорее, а став взрослым с приятной грустью и тоской вспоминаешь
ушедшие детские годы.
Музыка-воображение-фантазия-сказка-творчество — такова до-
рожка, идя по которой, ребенок развивает свои духовные силы, пос-
тепенно определяет цели в будущей жизни, формирует убеждения.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«В зимние особо холодные дни, мы с детьми сидели у пате-
фона В библиотеке и слушали мелодии П.ЧайкоВского, Э.Грига,
В.Моцарта, Ф.Шопена, Ф.Шуберта и Ф.Листа. Эта музыка от-
крывала им мир добра, фантазии и ВолшебстВа, будоражила Во-
ображение, под ее Влиянием сказочные образы наполнялись жи-
вым биением их сердец.
...Ранней Весной, когда В прозрачном Воздухе слышался каж-
дый зВук, Вечерами мы с ребятами сидели В нашем дВоре у фон-
149
тана и слушали на патефоне «Полет шмеля». Эта музыка нашла
у детей большой эмоциональный отклик. Малыши говорили мне:
«Шмель то приближается, то отдаляется. Слышно щебетание
маленьких птичек».
Я старалась подбирать для слушания мелодии, в которых в
ярких образах, понятных детям, передавалось то, что они слы-
шат вокруг себя.
Например, у Юры Пшеницына был альбом, в который он рисо-
вал только то, что его волновало, радовало и тревожило. Позже,
он показал мне свои рисунки. Передо мной открылся мир мечты
этого мальчика — он хотел быть отважным полярным летчиком
и летать в Арктику».
Постепенно многие дети Дома стали ходить в музыкальную школу
и играть на аккордеоне, скрипке и фортепиано. Далеко не каждый из
них стал музыкантом, но это увлечение привнесло в их жизнь много
светлых и радостных чувств.
Для их досуга с самых первых дней со сдачи Дома во дворе была
оборудована прекрасная детская площадка, состоящая из: качели,
качалки, песочницы и деревянной карусели — предмете зависти де-
тей из близлежащих свердловских домов. Для которых было особым
шиком ночью проникнув во двор Второго дома Советов раскрутиться
на ней, наполняя грохотом весь двор.
В особо жаркие дни, малышня Дома перебиралась в фонтан, где
карапузы плескались буквально до посинения губ. За эти забавы они
и получили прозвище «лягушата»...
Вот уж действительно прав оказался все тот же Самуил Маршак,
когда писал:
Вид на Второй дом Советов. Свердловск. Фото конца 1930-х годов.
150
...Видно двор у нас такой
Вам во всем послушный:
То он вам — простор морской,
То простор воздушный...
Свои летние каникулы дети младшего и школьного возраста, жи-
вущие во Втором доме Советов, проводили по-разному. Кто-то ехал
на дачу, кто-то в деревню к родственникам, а некоторые дети — в
санатории и дома отдыха.
Но жили во дворе и те немногие, которых каждое лето увозили
отдыхать на Уктус, на одну из дач КГБ, где была иная жизнь.
Была еще одна отличительная особенность у двора нашего героя
и связана она была с автомобилями! Двор Второго дома Советов был
наверное одним из немногих в Свердловске, в котором в 1930—1950-е
годы регулярно парковались автомобили.
Из воспоминаний Льва Сорокина:
«Нам, мальчишкам и девчонкам, живущим в «Доме Чекис-
та», завидовали друзья и приятели из других дворов города,
так как мы имели возможность «общения с техникой», кото-
рой в те годы уделялось повышенное внимание. В стране по-
являлись новые заводы-гиганты, в том числе и автомобильный
— в Нижнем Новгороде (впоследствии город Горький) и дейст-
вовал сталинский лозунг: «Техника в период реконструкции
решает все!»
В доме у нас жили руководители разных уровней власти, кото-
рым полагалась служебная автомашина. К тому же у некоторых
жильцов нашего Дома были уже тогда и личные автомашины...
В тридцатые, когда утром такая служебная машина приез-
жала за нашим жильцом, мы — ребятня — облепляли ее со всех
сторон и засыпали водителя всевозможными вопросами, пере-
бивая друг друга, о ее скорости, проходимости, сложности уп-
равления и другими. Нам было интересно все. Автомобили тогда
только стали появляться на улицах Свердловска.
Первой машиной, которую я увидел у нашего Дома, был
«ГАЗ-А» — служебная машина Кабакова Ивана Дмитриевича пер-
вого человека Урала, как тогда говорили взрослые.
В то утро мы вместе с Юркой Пшеницыным как раз собира-
лись идти в школу. Выйдя из дверей «Юркиного» третьего подъ-
езда на улицу Володарского, мы с ним увидели подъезжающую
машину черного цвета. Когда она остановилась напротив нас из
нее вышел Иван Дмитриевич, посмотрел на нас, стоявших с от-
крытыми ртами, улыбнулся и сказал:
151
— Ну что, молодежь, техникой интересуетесь? Похвально,
молодцы! Осваивайте ее, ведь всем вам скоро машинами управ-
лять. Для этого мы и делали революцию, чтобы у всех советских
людей были свои машины, и жизнь их была легкой!
— Михаил, — обратился он к своему водителю, прокати-ка
ребят вокруг Дома.
Мы обрадовано залезли в машину, забыв даже поблагодарить
Ивана Дмитриевича.
Водитель провез нас не только вокруг нашего Дома, но и
доставил прямиком к дверям школы, которая располагалась
неподалеку. Впечатлений тогда у нас была масса и целый
день, а то и два мы только об этом и говорили. Наши школь-
ные товарищи страшно завидовали нам. Это сегодня поездка
на автомобиле — дело обычное и даже обыденное, а тогда
это было целое событие, и я до сих пор помню свои впечат-
ления — тот неописуемый восторг от поездки на легковом
автомобиле.
Потом, когда Юркиному дяде — Константину Федоровичу,
второму секретарю обкома, тоже выделили служебную машину
он часто, особенно в выходные дни, катал нас на ней. Что мы
тогда испытывали, словами не передать.
Незадолго до войны появились легендарные «эмки» — «ГАЗ
М-1», и пару раз, около ограды нашего Дома, мы видели ЗИС-101
Служебный автомобиль ГАЗ-А, закрепленный за вторым секретарем
Свердловского обкома ВКП(б) К.Ф.Пшеницыным. Свердловск.
Фото 1936 года.
152
— первый советский лимузин, он был прикреплен к командующему
Уральским военным округом, жившему в нашем Доме.
А вот личные автомашины в массовом масштабе стали по-
являться в нашем дворе после Великой Отечественной войны.
И первой, была белая «Победа» одного из генералов, жившего
тогда в седьмом «генеральском» подъезде Дома. Была еще тро-
фейная БМВ черного цвета и пара-тройка серых «Москвичей»
первой серии. Уже к началу 1950-х годов настоящим шиком у
автомобилистов было наличие не трофейной, а новой отечест-
венной машины — «Москвича» или «Победы».
В конце 50-х годов у некоторых жильцов Дома появились и двад-
цать первые «Волги» — символ достатка тех времен. Служебными
машинами стали красивые черные «ЗИМы» привозящие и отвозящие
ответственных жильцов нашего Дома на службу. Но мне очень за-
помнился черный лакированный ЗИС-110, служебная машина команду-
ющего УрВО — прославленного «Маршала Победы» — Гэоргия Кон-
стантиновича Жукова, на которой он часто приезжал в наш Дом в
гости к Константину Кузьмичу Николаеву. Она просто завораживала,
огнем горели ее хромированные части, а двигалась она совершенно
бесшумно. Взрослые рассказывали нам, что она бронированная.
Павел Петрович Бажов, избранный депутатом, приезжал в
наш двор на своей «Победе» с водителем. Навещал вдову и сына
писателя Савчука и часто бывал у Николаевых.
Трофейный автомобиль БМВ, 1946 год.
Фото из семейного архива
С.А.Борисова.
153
Мы хорошо разбирались в
машинах, знали все их марки и
модификации и живо интересо-
вались этой темой.
У одного из старших маль-
чишек нашего Дома был даже
свой мотоцикл — трофейный
американский «Харлей Дэвид-
сон», привезенный ему отцом
из Германии после войны».
С машинами связана и такая
история.
Вспоминает Валерий Сав-
чук:
«Кажется, зимой 1942— 1943
годов кто-то из старших дво-
ровых ребят упросил маму от-
пустить меня с ним погулять на
улицу. Мой опекун играл со мной, катал на санках по двору и с
горки, когда заметил остановившуюся у наших ворот «эмку». А
любая легковая машина в те годы вызывала у нас неуемное лю-
бопытство. Вот он и повез меня на «рандеву» с лимузином. Уже
смеркалось, и потому, видимо, нас поманили яркие красные огни,
зажегшиеся сзади. Неожиданно машина резко сдала назад, и я,
вместе с санками угодил то ли под колесо, то ли под кузов. Сло-
вом, помню только, что кто-то, скорее всего мой старший то-
варищ, нес меня на руках вверх по лестнице (лифт в войну не
работал), а вниз, навстречу, неслась совершенно безумная мама.
Дальше была больница, перелом таза, лечение и постепенное
возвращение навыка ходьбы».
С Хрущевской оттепелью во дворе Дома все чаще стали появлять-
ся высокие гости из-за рубежа.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Вторая половина 1950-х начало 1960-х годов были отмечены
регулярными заездами в Свердловск лидеров братских на тот
момент государств. Кто только не перебывал в городе с дру-
жескими визитами: Джавахарлал Неру, Иосип Броз Тито, Сукар-
но, Хайле Селасие I, Вальтер Ульбрихт, Индира Ганди и Фидель
Кастро.
В конце 1950-х пришел черед лидера дружественного Егип-
та Гэмаль Абдель Насера. И если его предшественников селили
обычно на Уктусе, а у нас в Доме они лишь бывали в гостях
154
Автомобильный кортеж премьер-министра Индии Д.Неру и И.Ганди
на улицах Свердловска, июнь 1955 года.
Президент Индонезии Сукарно на Площади 1905 года. Свердловск,
сентябрь 1956 года. Фото из семейного архива В.А.Савчука.
155
Автомобильный кортеж Фиделя Кастро на городских улицах
Свердловска, май 1963 года. Фото из фондов ЦДООСО.
Первый секретарь Свердловского промышленного обкома КПСС
К.К.Николаев, первый секретарь ЦК СЕПГ В.Ульбрихт и член
Президиума ЦК КПСС А.П.Кириленко в автомобиле ГАЗ-13 «Чайка».
Свердловск, июнь 1964 года. Фото из фондов ЦДООСО.
156
Президент Египта
Гамаль Абдель Насер.
на квартире у первого лица
Свердловской области, то На-
сера решили поселить в режим-
ном третьем подъезде нашего
Дома. Видимо пустовала подхо-
дящая для такого случая квар-
тира. Это стало понятно по
той суматохе, которая подня-
лась в нашем дворе.
Нагнали мастеровых лю-
дей. Все, что можно было пок-
расить, они покрасили. Даже
— фонтан. Гранитный парапет
его чаши — в ядовито-зеленый
цвет. Мраморные колонны фон-
тана покрасили «под мрамор».
В газоне на улице Володарского
перед упомянутым подъездом
посадили взрослые деревья. Со спортивной площадки вывезли
верхний слой грунта и засыпали ее металлургическим шлаком,
вероятно в качестве дренажа. Фонарные столбы на улице 8-го
Марта успели покрасить серебрянкой только до середины высо-
ты...
И вдруг наш двор в момент опустел. Оказалось, что визит
Героя Советского Союза Гамаль Абдель Насера в Свердловск от-
меняется. Все было брошено на полдороги.
Деревья, высаженные у третьего режимного подъезда через
несколько дней пожухли. Злые языки судачили: дескать, деревья
втыкали в землю без корней. Их спешно выдернули и увезли с глаз
долой. На спортплощадке еще с год, наверное, нельзя было не
только заводить игры, но и ходить-то по ней стало опасно: шлак
ведь похуже любых камней.
Так и жили... Лишь каменный фонтан, давно забывший свое
предназначение, гордо похвалялся красочным экзотическим опе-
рением».
...Шло время.
Одно десятилетие, сменяло другое. Менялись и поколения живу-
щих в Доме детей: менялись их игры, сленг и одежда, но всех их,
объединяло одно — детство, проведенное в стенах, и во дворе Вто-
рого дома Советов. Детство, которые многие из них забыть не смогли
и пронесли это воспоминание через всю свою жизнь, несмотря на то,
что было в ней все — и радости и скорби.
157
Глава 7. Страшные 1930-е,
или Дом величия и скорби
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят Кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз,
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина.
О. Э. Мандельштам,
стихотворение «Горец», 1933 г.
Отрывок из стихотворения Осипа Мандельштама как нельзя луч-
ше характеризует страшные 1930-е годы в истории нашей страны,
которые оставили свой кровавый след и в истории «Дома Чекиста» и
судьбах его жильцов.
Со времени Гражданской войны расправы с идейными и полити-
ческими противниками для большевиков были обычной практикой.
Однако с конца 1920-х годов масштабы репрессий стали стремитель-
но разрастаться. Теоретическим их обоснованием стал выдвинутый
И.В.Сталиным тезис о неизбежности обострения классовой борьбы в
стране по мере возрастания темпов строительства социализма.
Из доклада И.В.Сталина «О работе апрельского Объединен-
ного Пленума ЦК ЦКК» (13 апреля 1928 года):
158
И.В.Сталин.
«...Мы имеем врагов внутренних. Мы имеем врагов внешних. 06
этом нельзя забывать, товарищи, ни на одну минуту.
Мы имели заготовительный кризис, который уже ликвидирован.
Заготовительный кризис ознаменовал собой первое серьезное в ус-
ловиях НЭПа выступление капиталистических элементов деревни про-
тив Советской власти.
Мы имели Шахтинское дело, которое уже ликвидируется и, несом-
ненно, будет ликвидировано. Шахтинское дело знаменует собой но-
вое серьезное выступление международного капитала и его агентов
в нашей стране против Советской власти. Это и есть экономическая
интервенция в наши внутренние дела.
Нечего говорить, что эти и подобные им выступления как по линии
внутренней, так и по линии внешней могут и, пожалуй, будут повто-
ряться.
Наша задача — иметь максимальную бдительность и быть наче-
ку».
Мотивы и характер репрессий менялись. В 1928—1929 годах про-
шел ряд процессов — так называемое Шахтинское дело, дела Про-
мышленной и Трудовой крестьянской партий и другие. По обвинению
во вредительстве и создании контрреволюционных организаций были
159
осуждены многие ученые экономисты, управленцы и инженеры из чис-
ла «буржуазных специалистов», то есть люди, получившие образование
до революции. Всего же за 1928—1932 годы в результате чистки госу-
дарственного аппарата было уволено почти 140 тысяч человек, многие
из них арестованы. В эти годы у граждан страны на устах было четве-
ростишие «талантливейшего поэта эпохи» Владимира Маяковского:
Страна Советов,
чисть себя —
нутро и тело,
чтоб, чистотой
своей
блестя,
республика глядела.
Чтоб не шатать
левей,
правей
домину коммунизма,
шатающихся
проверь
своим,
рабочим низом.
И начались проверки!..
На «буржуазных» специалистов возлагалась вина за возникшие
трудности, падение уровня жизни населения. На освободившиеся
должности пришли выдвиженцы из рабоче-крестьянской среды, по-
лучившие минимальное образование и готовые безоговорочно выпол-
нять полученные сверху распоряжения.
Газета «Уральский рабочий» опубликовала следующий документ.
«ПОСТАНОВЛЕНИЕ УРАЛЬСКОЙ ОБЛАСТНОЙ КОМИССИИ
ПО ЧИСТКЕ ПАРТИИ
От 27-го августа 1933 года
Об изменениях в составе Райкомиссии г. Свердловска
1. В связи с назначением ЦК ВКГ1(б) тов. Шах-Гильдян начальни-
ком политотдела Пермской ж.д., освободить т. Шах-Гильдян от ра-
боты в качестве председателя Райкомиссии по чистке 1 городского
района г. Свердловска.
2. Назначить председателем районной комиссии 1 района г. Сверд-
ловска тов. Головина В.Ф., освободить его от работы в качестве
председателя 2-й городской районной комиссии по чистке.
160
3. Назначить члена районной комиссии по чистке 2 горрайона гор.
Свердловска т. Кузнецова С.И. председателем районной комиссии по
чистке 2 городского района Свердловска.
Председатель Уральской областной
комиссии по чистке партии Ройзенман».
Я не случайно привел его в своей книге. Все личности, перечислен-
ные в этом постановлении являлись жильцами Второго дома Советов.
И очень скоро на себе испытали все последствия чисток.
В годы первой пятилетки репрессии приобрели экономический
характер. Раскулаченные крестьяне-единоличники, голодающие кол-
хозники, осужденные за «колоски», стали резервом дешевой рабочей
силы. С 1930 года «трудовая армия», состоящая из людей, направ-
ленных в лагеря (система ГУЛАГа), неуклонно росла. Постоянные
ужесточения законодательства позволяли пополнять лагеря рядовы-
ми гражданами за малейшие провинности, такие как опоздание на
работу и другие нарушения трудовой дисциплины.
Своего апогея репрессии достигли в 1935—1938 годах после убийст-
ва руководителя ленинградской партийной организации С.М.Кирова
в 1934 году. Обстоятельства и мотивы этого убийства остаются спор-
ными, однако оно создало предлог для резкого ужесточения законо-
дательства. Был принят упрощенный порядок (без участия прокурора
и защитника) рассмотрения дел о террористических актах и контр-
Тюремный снимок Г.Е.Зиновьева. Лубянская тюрьма, август 1936 года.
Из фондов РГАСПИ.
161
Красные маршалы и комдивы: М.Н.Тухачевский, Я.Б.Гамарник,
К.Е.Ворошилов и А.И.Егоров.
Карикатура из газеты
«Уральский рабочий»
от 12 июля 1937, автор Б.Ефимов.
Маршал М.Н.Тухачевский
на скамье подсудимых,
июнь 1937 года.
162
революционных организациях. Приговоры выносились без права об-
жалования и исполнялись незамедлительно. Главным основанием вы-
несения обвинения стало личное признание подозреваемого. Работа
следствия свелась к тому, чтобы получить признание любой ценой,
притом разрешались пытки и избиения. Законы допускали примене-
ние смертной казни даже к детям, начиная с 12-летнего возраста.
Членов семей осужденных «врагов народа» без суда ссылали в спе-
циальные лагеря, ущемляли в гражданских правах.
Большой террор распространялся по всей стране, на всех пред-
приятиях, учреждениях и наркоматах проходили массовые аресты. В
1935—1938 годы репрессии обрушились на руководящие кадры са-
мой партии и Советского государства, верхушку армии и карательных
органов, членов зарубежных секций Коминтерна. До этого, принад-
лежность к старым большевикам (членам партии, вступившим в нее
до 1917 года), заслуги в годы Гражданской войны, происхождение
(из рабочих или беднейших крестьян) в какой-то мере защищали от
репрессий. Лидеры и их сторонники, взгляды которых шли вразрез с
«линией партии», освобождались от занимаемых ими постов, могли
быть исключены из партии. Проводились регулярные чистки партийных
рядов от сторонников оппозиционных взглядов. В августе 1936 года
прошли судебные процессы над соратниками В.И.Ленина — членами
руководства партии большевиков Г.Е.Зиновьевым и Л.Б.Каменевым.
Из 1967-ми делегатов состоявшегося в 1934 году XVII съезда ВКП(б),
представлявших собой верхушку партии, было репрессировано 1108,
хотя съезд поддержал проводившуюся И.В.Сталиным политику.
11 июня 1937 года дело по обвинению маршала Советского Союза
М.Н.Тухачевского, командармов 1-го ранга Уборевича и Якира, ко-
мандармов 2-го ранга Корка, комкоров Фельдмана, Эйдемана, При-
макова и Путны в шпионаже, измене Родине и подготовке террорис-
тических актов было рассмотрено в закрытом судебном заседании
без участия защитников и без права обжалования приговора. В 23
часа 35 минут был оглашен приговор — всех восьмерых приговорили
к смертной казни и сразу же после этого все они были расстреляны
в подвале здания Военной коллегии Верховного Суда СССР. По вос-
поминаниям одного из исполнителей приговора, Тухачевский, якобы,
успел воскликнуть: «Вы сейчас стреляете не в нас, а в Красную Ар-
мию!» Как прав он оказался — следом начались массовые репрессии,
обезглавившие Красную Армию.
12 июня приговор и сообщение о его исполнении были опублико-
ваны в печати. Спустя еще день был опубликован приказ Ворошилова
по армии, в котором говорилось: «Мировой фашизм и на этот раз
узнает, что его верные агенты, гамарники и Тухачевские, якиры и
163
уборевичи и прочая предательская падаль, лакейски служившая ка-
питализму, стерты с лица земли, и память о них будет проклята и
забыта».
Через несколько дней после получения сообщений о процессе
Л.Д.Троцкий написал свою статью «Обезглавливание Красной Ар-
мии». В ней подчеркивалось, что «подсудимые представляли цвет выс-
шего советского командования». Троцкий отмечал, что большинство
подсудимых никогда не были связаны с левой оппозицией. Нелепое
и постыдное обвинение генералов в служении гитлеровской Герма-
нии, подчеркивал Троцкий, понадобилось Сталину для того, чтобы
«оправдать сильнодействующими доводами убийство даровитых и са-
мостоятельных людей перед лицом русских рабочих и крестьян. Он
рассчитывает на гипнотическое действие тоталитарной прессы и не
менее тоталитарного радио. Что же касается сталинского новшества
— включение в состав суда крупных военачальников, то это был «дья-
вольский экзамен на верность. Оставшиеся в живых военачальники
отныне закабалены Сталину тем позором, которым он намеренно
покрыл их».
Троцкий утверждал, что обвинение советских полководцев в со-
трудничестве с Германией преследовало важные внешнеполитические
цели. Оно было призвано разрушить на Западе мнение, согласно
которому «союз с Германией, независимо от ее государственной
формы считался аксиомой внешней политики Советского Союза». С
помощью зверских средств Сталин решил продемонстрировать бур-
жуазно-демократическим государствам свой разрыв с прогерманской
ориентацией, которую он пытался сохранить и после прихода Гитле-
ра к власти. Для доказательства верности своим новым союзникам,
прежде всего Франции и Чехословакии, Сталину «нужны были козлы
отпущения за ту политику, от которой он вчера отказался».
Газеты и радио, митинги на всех предприятиях и в учреждениях
страны пестрели и захлебывались гневными статьями, высказывания-
ми и резолюциями, осуждающими «врагов народа».
Так, свердловская областная комсомольская газета «На смену!»
от 12 июня 1937 года в № 81 (3062) содержала следующие статьи:
«Расстрелять бешеных собак!
Зачитав сообщение Прокуратуры СССР о подлой предательской
работе Тухачевского, Уборевича, Якира и других, комсомольцы и
коллектив служащих динамного цеха ВИЗа проклинают этих гнус-
ных предателей, шпионов, продававших военные секреты и интере-
сы Красной Армии иностранным разведкам. Пусть будут прокляты в
веках имена гнусных изменников — Тухачевского, Гамарника, Якира,
Уборевича и других.
164
По поручению общего собрания мы требуем от Военной Коллегии
Верховного Суда эту гнусную шайку взбесившихся собак, предателей
Родины расстрелять всех до одного.
По поручению собрания: комсорг динамного цеха Белкин.
Машинист прокатных моторов Стуков.
Застановщик Солодухин.
Дублировщик Плеханов».
«Стереть с лица земли
С великим возмущением рабочие и служащие завода «Электрома-
шина» узнали о шпионской деятельности подлых предателей нашей
Родины — Тухачевского, Якира, Уборевича и др.
Выступивший на митинге тов. Волынец заявил: «Клеймим позором
этих фашистских наемников, хотевших продать нашу счастливую Ро-
дину. Мы требуем от Верховного Суда Союза СССР стереть с лица
земли этих мерзавцев. Мы обязуемся еще выше поднять революци-
онную бдительность, овладеть большевизмом, выполнить и перевы-
полнить годовую производственную программу к 20-й годовщине
Октябрьской социалистической революции. Еще теснее сплотимся
вокруг большевистской партии, ее славного ЦК, во главе с великим
вождем народов товарищем Сталиным.
— Не должно быть пощады врагам народа! Мы требуем расстре-
лять подлую банду германо-японских шпионов! — единогласно заяви-
ли рабочие и служащие завода «Электромашина».
«В Верховном Суде СССР
Вчера, одиннадцатого июня с.г., в зале Верховного Суда Союза ССР
Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в составе:
председательствующего — Председателя Военной Коллегии Верховно-
го Суда Союза ССР армвоенюриста тов. Ульриха В.В. и членов При-
сутствия — зам. Народного комиссара обороны СССР нач. воздушных
сил РККА командарма второго ранга тов. Алксниса Я.И., маршала Со-
ветского Союза т. Буденного С.М., маршала Советского Союза т. Блю-
хера В.К., начальника генерального штаба РККА командарма первого
ранга т. Шапошникова Б.М., командующего войсками Белорусского
военного округа командарма первого ранга т. Белова И.П., командую-
щего войсками Северо-Кавказского военного округа командарма вто-
рого ранга т. Каширина Н.Д. и командира шестого кавалерийского
казачьего корпуса им. Т. Сталина комдива т. Горячева Е.И. в закрытом
судебном заседании рассмотрело в порядке, установленном законом
от 1 декабря 1934 года, дело Тухачевского М.Н., Якира И.Э., Убореви-
ча И.П., Корка А.И., Эйдемана Р.П., Фельдмана Б.М., Примакова В.М.
и Путны В.К. по обвинению в преступлениях, предусмотренных ст. ст.
58-16 и 58-58-8 II УК РСФСР.
165
По оглашении обвинительного заключения на вопрос председа-
тельствующего тов. Ульриха, признают ли подсудимые себя виновны-
ми в предъявленных им обвинениях, все подсудимые признали себя в
указанных выше преступлениях виновными полностью.
Судом установлено, что указанные выше обвиняемые, находясь
на службе у военной разведки одного из иностранных государств,
ведущего недружелюбную политику в отношении СССР, системати-
чески доставляли военным кругам этого государства шпионские све-
дения, совершали вредительские акты в целях подрыва мощи Рабо-
че-крестьянской Красной Армии, подготовляли на случай военного
нападения на СССР поражение Красной Армии и имели своей целью
содействовать расчленению Советского Союза и восстановлению в
СССР власти помещиков и капиталистов.
Специальное Судебное присутствие Верховного Суда Союза ССР
всех подсудимых — Тухачевского М.Н., Якира И.Э., Уборевича И.П., Кор-
ка А.И., Эйдемана Р.П., Фельдмана Б.М., Примакова В.М. и Путну В.К.
признало виновными в нарушении воинского долга (присяги), измене
Рабоче-крестьянской Красной Армии, измене Родине и постановило
всех подсудимых лишить воинских званий, подсудимого Тухачевского
— звания маршала Советского Союза и приговорить всех к высшей
мере наказания — расстрелу. (ТАСС)».
«Непобедима страна Советов
Зачитав сообщение Прокуратуры Союза ССР о гнусной шпионской
деятельности злейших врагов народа — Тухачевского, Якира, Уборе-
вича, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Примакова и Путны, собрание
курсантов и сотрудников областной школы комсомольских пропаган-
дистов требует от Верховного Суда Союза ССР беспощадной распра-
вы с предателями социалистической Родины, применения к бандитам
высшей меры социальной защиты — расстрела.
Враги народа своей шпионской и вредительской работой пытались
ослабить мощь Рабоче-крестьянской Красной Армии, подготовить по-
ражение Советского Союза в случае нападения империалистов на стра-
ну Советов, восстановить в СССР власть помещиков и капиталистов.
Но враги народа просчитались. Стана Советов крепка, как никог-
да. В ответ на предательство кучки бандитов, изменников Родины,
170-миллионный народ Великой социалистической страны еще теснее
сплотится вокруг коммунистической партии и любимого вождя наро-
да товарища Сталина. Еще больше окружим вниманием и любовью
свою доблестную Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Повысим
свою революционную бдительность и будем впредь беспощадно ра-
зоблачать и уничтожать предателей социалистической Родины. Вра-
гам народа не может быть никакой пощады».
166
Советский народ требует уничтожить
врагов социалистической родины,
право*троцкистских наемников фашизма
Никому не поколебать
мощь страны социализма
На многвлюдаых митингах мвтал-
лургож, железаодорожвнквв, трудя-
щие! городов* предприятий ж ор-
ганизаций Чусовой, где обсуждаются
материалы судебного процесса над
главарям! «право-тропкжетского бло-
ха», гневно звучат висту и дыня па-
триотов сопиалигтячадкого отечества.
— Кучка предателей ро-
дины просчиталась,—ваясгл стаха-
новец рессорного става т. Шиляеп.—
Дорого заплатят гпутлые убийцы за
кровь лучших сынов совет" ого на-
рода!
В единодушно принятой резолю-
ции, требуя расстрел» бандитов, про-
катчики пишут:
«Никогда пе сбытая подлым меч-
там фашистских поджигателей вой-
ны, никому пе поколебать мошь цве-
туще! свободной страны Советов».
Коллектив рабочих ж специалистов
заготовочного стана «800» в своей
резолюции записал:
«Просим Воппяую Коллегия Вер-
ховного Суда птрвчеенить к озверелым
гадах, посажешттым па скамью подсу-
димых, сыоттую меру «акозаняя. Че-
ловеческое отребье надо стереть с ли-
па советской земли.
Мы шлем горячи! лдает бди-
тельным паркомвнудельпам ж боевому
птмвоителю. вемтому сталвчду тов.
Николаю Ивановичу Ежову».
(СвердТАСС).
Никакой пощады!
В нашей стране человек является
самым пенным капиталом. Забота о
человеке, о его здоровье—еТо свя-
щенная обязанность каждого модж-
цвнеюго работника.
Жизни лучших людей наше! роди-
ли—товарищей Менжинского, Куйбы-
шева, Горького были вверены врачам
Левину. Казакову. Плетневу.
I По заданию фашистских разведок,
яти врачи умертвым дорогих для со-
ветского парода люде!.
Подикмая руку на лучших сипов
солгал мети четкого втечеггва. выпол-
няя фашистские поручения жо тер-
пите птжаиахт. вкаааажю ооыошж
«Лравр-троцииствммг 6лм> шпионов, диверсантов, убийц.
Рисунок Л. ВЯЗНИКОВА.
Смерть изменникам I
Заслушав сообщение о раскрвг-
тии органами НКВД «право-троц-
кистского блока» — презренных
гадов, яяопо-гержмекжх 'йнлкиюв,
диверсантов, жзжевннков нашей
родппы. жы, здиавдный. политиче-
ский состав и курсанты-бевотрыв-
яики. требуем от вашего советско-
го правосудия пряже пять к втям
гнусный предателям высшую херу
социальной защиты—расстрел.
Па протяжения целого ряда лет
презренлые врага парода вели вод-
nUWRV» TttiwVPV ' тбЬП*» ЛИШЖХ
i Их судит весь народ
Подлые, трижды презренные преда-
тели родины, наймиты фашистских
разведок пытались реставрпршить в
вашей страш- ваишалкзм, возвратить
фабрике и заводы капиталистам, зем-
лю—помещикам. Они хотели обречь
I трудящихся нашей родипы на голод,
•нишету, лшиския. Тропкистскобуха-
ршсаие злодеи мечтали расчленить
великий Советский Союз, сделать его
колонией фашистских агрессоров.
Ии, сотрудники райтеххояторы:
Гдавсааба ж Свердловского опележяя
Фрагмент газеты «Уральский рабочий» от 10 июня 1937.
167
А.И.Рыков, 1935 год. Н.И.Бухарин, 1930 год.
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА
'*-• * . *о совеаааяя пра Народам воаассаре мут КЯМбОСШ
awywa 1Я-У
ЭИ'.' | Л I
•.эсер
[ело Г 19Э90/ц о
ЛЬПТАМ Осипе 8милье-
г.р.^сын купцаt
МАНДЕЛЬШТАМ Осипа Эммльевмча-
ва к.-р, деятельность эаключиэ
в исправтрудлагерь сроком на
ПЯТЬ лет.сч.сэок с Зи/1У-38?.
дело сдать в арх zb.
Выписка из протокола Особого совещания при НКВД СССР
от 2 августа 1938 года «Об осуждении Мандельштама О.Э.».
Из фондов РГАСПИ.
168
«Враги народа...»
Откуда же возникло это страшное словосочетание?
Враг народа — выражение это впервые встречается в Древнем
Риме в форме «враг римского народа». Оно было очень популярно и
в годы Великой Французской революции. Применялось в этот период
и выражение «друг народа».
В России оно стало применяться сразу после Февральской ре-
волюции 1917 года. Во время Гражданской войны выражение «враг
народа» применяли как «красные», так и «белые».
Сегодня в России это выражение прочно ассоциируется с репрес-
сиями 1930-х годов. «Врагами народа» называли тех, кто совершил
политические преступления — осужденных за совершение преступле-
ний, предусмотренных статьями 58 и 59 Уголовного кодекса РСФСР.
Под категорию таких преступлений могли попасть, например, анек-
дот про советскую власть и руководителей СССР, высказывание, что
человек не любит произведение кого-либо из советских поэтов или
писателей и прочее.
В большинстве случаев, как показала история, в категорию «враг
народа» попало огромное количество невинных людей по ложным
доносам.
В марте 1938 года к смертной казни были приговорены Н.И.Бухарин,
А.И.Рыков и их сторонники. На судах, после пыток, все они при-
знавали себя агентами иностранных разведок, участниками заговора
против СССР. Фактически же в 1935—1938 годах был разгромлен и
уничтожен весь аппарат власти и управления, сложившийся в 1920-е
начале 1930-х годов.
Причины массовых репрессий до сих пор объясняются различны-
ми обстоятельствами. Современники из белой эмиграции видели в
них контрреволюционный переворот.
По мнению Л.Д.Троцкого, репрессии были связаны со становлени-
ем нового правящего класса в СССР — высшего звена чиновников и
управленцев, узурпировавших право распоряжаться собственностью,
формально считавшейся общенародной.
Назначением и смещением государственных служащих всех уров-
ней ведали партийные инстанции. Сталин исходил из того, что кон-
центрация власти в одних руках должна соответствовать централизо-
ванно управляемой экономике.
Репрессии против авторитетных партийных, государственных и во-
енных лидеров, способных вести полемику с представителями руко-
водящего ядра партии, возглавляемого И.В.Сталиным, были важным
этапом становления централизованной системы власти и управления
обществом.
169
Власть и авторитет лидера — И.В.Сталина — не подлежали обсуж-
дению. В партии и обществе был насажен культ личности лидера.
Сталину приписывали все достижения в развитии советского обще-
ства. Допущенные же просчеты характеризовались как итог действий
затаившихся «врагов народа». Не случайно, в одном из своих послед-
них писем к И.В.Сталину уже опальный Н.А.Бухарин писал о стихот-
ворении О.Э.Мандельштама, приведенном в начале настоящей главы,
следующее: «Поэты всегда правы, история на их стороне»...
Для поэта Мандельштама эта правота обернулась арестом и гибе-
лью.
Итак, маховик большого террора набирал обороты по всей стра-
не. Волна репрессий, набрав свою силу в Москве, стала растекаться
по Советскому Союзу, и наконец, докатилась до стен Второго дома
Советов, накрыла его своей беспощадной силой и закрутила в свой
водоворот десятки семей — жильцов Дома.
Вот что написал в своей статье в газете «Уральский рабочий»
от 26 марта 2002 года Абрам Иоэль, жилец Второго дома Советов
с 1932 по 1937 годы:
«Маховик репрессий стол постепенно набирать обороты с
конца 1936 года — начало 1937-го, освобождая высокие долж-
ности и квартиры для следующего слоя обреченных. Первыми
G 2 F А В К А
йржговор О pftOC&p&te г,
Акт о ЬрзговорА в ксйолаен^е хранится в
особом apxzas I-го Спецотдела НКЗД СССР .
лжет
НАЧ.12 отд-ава I С._
left-setapis госб
СССР
х ^РИВИШИЙ )
Справка о расстреле В.М.Головина, 1937 год.
Из фондов ГААОСО.
170
В.Ф.Г оловин. М.В.Кузнецов.
О
СПРАВКА
Првгоэор с расстреле _________
/ пржввдвн В яспол -
юлке э гор. /* “//* 19^Х г.
кт о дряведенм приговора » исполнение храните* в особой
рхяве 1-го Спецотдела НКВД СССР том g лжет
КАЧ. г ( кгазш^йй ]
Справка о расстреле М.В.Кузнецова, 1937 год.
Из фондов ГААОСО.
171
А.А.Андреев выступает на XVII съезде С КП (6), 1924 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
/Mui/'f"
/1Ь
Ми
~7М/с, HW'0W'''r
Q^tih}X4l-C- X-
Второй секретарь Свердловского
обкома ВКП(б) К.Ф.Пшеницын.
Фото из фондов ЦДООСО.
Первая страница предсмертной
записки К.Ф.Пшеницына,
23 мая 1937 года.
Из фондов ЦДООСО
172
были арестованы В.Ф,Головин и начальник управления лесной
промышленности Строганов. После ареста Головина началась
травля И.Д. Кабакова, активную роль в которой играла газе-
та «Уральский рабочий». Тем более что к этому времени была
пресечена «вражеская деятельность» редактора этой газеты
А.И.Жуховицкого, арестованного 24.05.1937 года, а затем осуж-
денного и сразу же расстрелянного 31.07.1937 года».
Первый звонок по жильцам Второго дома Советов прозвенел
раньше — в мае 1936 года, когда был арестован заместитель на-
чальника Управления местной промышленности Николай Иванович
Медников.
Далее, репрессии начали набирать обороты...
В январе 1937 года был репрессирован председатель Свердлов-
ского облисполкома Василий Федорович Головин: 9 января 1937 года
постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) он был снят с должности, 23
января арестован органами УНКВД по обвинению в участии в «контр-
революционной троцкистско-зиновьевской террористической органи-
зации», а спустя ровно два месяца со дня ареста — осужден к высшей
мере наказания и утром следующего дня расстрелян.
В середине мая был арестован второй секретарь Свердловского гор-
кома ВКП(б) Михаил Васильевич Кузнецов, являвшийся членом бюро
Свердловского обкома ВКП(б), также жилец Второго дома Советов.
Далее, Абрам Иоэль пишет:
«В мае 1937 года были арестованы И.Д.Кабаков (в Москве)
с женой Виноградовой, собственным корреспондентом газеты
«Правда» по Уралу. После его ареста в квартире № 23 раздал-
ся выстрел. Это покончил жизнь самоубийством второй сек-
ретарь обкома КПшеницын. В тюремной камере покончил с со-
бой командующий УралВО комкор Гирькавый. В Москве покончил
жизнь самоубийством, бывший зампредседателя облисполкома
Гольдич».
Вместе с женами-домохозяйками из проживающих в Доме были
арестованы начальник управления железной дороги им. Кагановича
Шахгильдян, главный инженер треста «Востокосталь» Беликов. Был
арестован и расстрелян и бывший председатель РАППА (Российской
ассоциации пролетарских писателей) Леопольд Авербах, занимавший
с 1935 по 1937 год должность парторга ЦК ВКП(б) на УЗТМ. Кстати,
родственник Я.Свердлова и Г.Ягоды.
Выстрелы...
Утром 23 мая 1937 года в своей квартире застрелился второй сек-
ретарь Свердловского обкома ВКП(б) Константин Федорович Пше-
ницын.
173
После ареста Кабакова в Свердловск для информирования пар-
тийно-государственного аппарата о принятом решении и для пред-
ставления нового руководителя области — Абрама Яковлевича Столя-
ра выехал член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) А.А.Андреев.
На открывшемся 22 мая 1937 года XV внеочередном пленуме
Свердловского обкома ВКП(б) действовавшее руководство обкома
партии во главе с И.Д.Кабаковым было подвергнуто огульной кри-
тике. В первую очередь она была направлена на уже арестованных
руководителей, однако тучи сгустились и над остальными членами
областного руководства, в том числе вторым секретарем Свердлов-
ского обкома ВКП(б) Пшеницыным.
Взяв слово в прениях по докладу А.А.Андреева, Константин Федо-
рович сразу же решительно отмежевался от И.Д.Кабакова, назвав его
величайшим двурушником, предателем, «врагом народа» и контрре-
волюционером, раскаялся, что не противостоял его «антипартийным»
действиям, и признал своей политической ошибкой, что не принял «всех
необходимых мер для того, чтобы по-большевистски выкорчевать ос-
тавшиеся еще не выкорчеванные вредительские силы правых и троцкис-
тов». Призвав к большевистской бдительности и настойчивому разобла-
чению «троцкистских и правых элементов», к проведению тщательной
проверки кадров, К.Ф.Пшеницын не ограничился общими фразами и
назвал несколько конкретных фамилий руководящих работников из
числа еще «не разоблаченных «врагов народа». Тем не менее, нечет-
кие, путаные формулировки, сбивчивая речь свидетельствовали о плохо
скрываемом волнении выступавшего. К тому времени ЦК партии уже
располагал выбитыми органами НКВД показаниями об участии Пшени-
цына в «троцкистской контрреволюционной организации» в период его
работы секретарем Приморского обкома ВКП(б) в 1933—1934 годах. Но
об этом Константин Федорович, скорее всего, не догадывался, однако
вполне мог предположить, что ему грозят, по крайней мере, обвинения
в «политической близорукости». Полученная телеграмма с вызовом в
Москву для решения вопроса о его дальнейшей работе также свидетель-
ствовала о фактически уже состоявшемся его смещении с поста второго
секретаря Свердловского обкома партии.
Желающих выступить на пленуме обкома и вылить свой ушат гря-
зи на И.Д.Кабакова, перед которым еще недавно заискивали, оказа-
лось немало, и поэтому работа пленума была продлена на следую-
щий день — 23 мая.
Принимать участие во втором дне работы пленума Константин Фе-
дорович не предполагал, так как на утро 23 мая запланировал свой
выезд в Москву, однако уже под утро, оставив адресованную пленуму
обкома записку, застрелился.
174
Вот она.
«XV пленуму Свердловского обкома
Я не враг народа.
Был и оставался до последних минут своей жизни большеви-
ком Ленинцем-Сталинцем.
На протяжении двадцати лет я все силы честно отдавал но
борьбу партии за осуществление социализма-коммунизма.
В годы ожесточенной гражданской войны, в решительной схватке
с Японскими и иными интервентами, белогвардейщиной но Дольнем
Востоке, в Волочаевских боях, штурмовых ночей Спасско, мы ни но
минуту не забывали необходимости борьбы против троцкистов.
В дальнейшей роботе, получив школу аппарата Сталинского
ЦК, работая долгое время под руководством Л.М.Кагоновичо и
Н. И. Ежова, еще больше обогатив себя методами борьбы с троц-
кистами и правыми злодеями — я продолжал все время вести
эту борьбу, отдавая этому все свои силы.
Разоблачение контррев. Кабакова — этого провокационного
вредителя налагает на меня как 2-го секретаря обкома особую
ответственность.
За два года моей роботы здесь отношение Кабакова ко мне и
наоборот — сплошная настороженность и полное недоверие.
Вся тяжесть вины моей — политическая слепота. Я видел
в нем бюрократа, самодура, зажимщика самокритики, зазнайки
«местного вождя», питающегося подхалимством и угодничес-
твом, главным организатором которых был его тульский хват
Кузнецов, все время разводивший интриги против меня.
Но я за этим проглядел — Кабакова и Кузнецова, как и других
ныне разоблаченных вражин но Урале — проглядел их двурушни-
чество, их лицо вредителей, диверсантов, провокаторов.
Тем самым я и не оправдал доверие мне как члену Комиссии
Партийного Контроля, звание и ответственность которого так
высоко были подняты товарищем Сталиным на XVII парт, съезде.
Под тяжестью этой ответственен за допущенную полит, слепоту,
ротозейство — я прихожу к сознанию, что мне нет места в партии.
Вне партии — политическая смерть.
Вы это безусловно осудите. Но что же делать?!
Желаю быстрейшей ликвид. последствий Кабаковского вреди-
тельства но Урале.
Ухожу с мыслью о любви и беззаветной преданности нашему
Великому родному Сталину.
Пшеницын
23/V.5.50.»
175
Репрессированные жильцы Второго дома Советов.
Н.А.Узюков.
С.Г.Чудновский.
176
Случай самоубийства среди рукодящих работников области в том
году был уже не первым: в апреле таким же способом покончил с
жизнью бывший заведующий отделом пропаганды и агитации Сверд-
ловского обкома ВКП(б), член бюро обкома партии Н.А.Узюков
— орденоносец, делегат нескольких партийных съездов, в прошлом
работавший во главе ряда регионов страны и даже некоторое вре-
мя возглавлявший сектор ЦК ВКП(б). Однако Узюков, в отличие от
К.Ф.Пшеницына, на момент самоубийства был уже лишен всех руко-
водящих должностей, а потому смерть Пшеницына — действовавшего
второго секретаря обкома партии и к тому же члена Комиссии пар-
тийного контроля при ЦК ВКП(б), не могла остаться незамеченной.
В продолжившихся утром 23 мая прениях по докладу А.А.Андреева
уже прозвучали три выступления, когда слово взял утвержденный на-
кануне исполняющим обязанности первого секретаря Свердловского
обкома ВКП(б) Абрам Яковлевич Столяр, въехавший накануне в квар-
тиру выселенной семьи Кабакова. Новый глава области сообщил при-
сутствующим о самоубийстве Пшеницына, назвав его поступок «воз-
мутительной демонстрацией», желанием уйти от ответственности и
сделал вывод, «что совесть человека была не чиста, что человек име-
ет за собой тяжкую вину перед партией». Явно неудовлетворенный
кратким сообщением А.Я.Столяра, А.А.Андреев прокомментировал
самоубийство Пшеницына уже в более резких тонах, констатировав,
что тем самым Пшеницын подтвердил свое участие в «троцкистской
контрреволюционной организации» на Дальнем Востоке и «доказал
этим выстрелом, что он заодно с Кабаковым работал, боялся пред-
стать перед следственными органами разоблаченным врагом совет-
ской власти. При этом предсмертное обращение К.Ф.Пшеницына к
пленуму обкома партии обнародовано не было.
После озвученных новым главой области и членом высшего ру-
ководства страны оценок аналогичные суждения о К.Ф.Пшеницыне
стали высказывать остальные члены пленума: его фамилия в сопро-
вождении соответствующих эпитетов встала в один ряд с уже арес-
тованными руководителями. Особенно резко высказался заведующий
сельскохозяйственным отделом обкома партии Г.Ф.Боровских, вско-
ре также арестованный как «враг народа» и расстрелянный: «И в
свете роли Пшеницына, о которой рассказывал товарищ Андреев,
о его связи в прошлом с троцкистами, роль его была самая подлая,
двурушническая. Вы возьмите на бюро, на любом совещании при об-
суждении повестки дня — все время поддакивание: «Правильно, Иван
Дмитриевич. Правильно, Иван Дмитриевич. Правильно, Иван Дмитри-
евич». Роль его была предательская. Вместо того чтобы как второму
секретарю возглавить, начать организовывать ядро среди заведую-
177
Карикатура «Враги народа»,
1936 год. Автор Б.Ефимов.
Обложка уголовного дела
И.Л.Хорош.
Из фондов ГААОСО.
Г!1 '5яаотиЫ1
-I ' Koxnvs
•J '* т Д"Щчхся
э ** - ха 2-м
: <оз
I- У
yvr»R ’ЧУУ’КОЯ
"эмоупоаиление ?-го дома г,о«ето> пблисттэлкома
пе*то«г*тм Аоо*’"яет,что гр.ХОРСТ Иосиф ыошч
де/стиительно i 1937 году прожи>ал i гор.Сиердлю
ке по ул.Я-го Чарт дом IF 2 к> №'<4 се квартиры
» доме с момента его постройки были обстаалены ме-
"елтю принадлежащем Государеву,i частности и Kiaj
тира №$З.В отношении библиотеки 1 делах домоуп-
равления никаких данных нет.
Домоуправляющая
(Колобова)
Ответ домоуправления Второго дома Советов в УКГБ
по Свердловской области об имуществе репрессированного
И.Л.Хорош, сентябрь 1962 года. Из фондов ГААОСО.
178
щих отделами, направить их на разворот критики и самокритики, он
по существу проводил политику контрреволюционера Кабакова».
В принятой в тот же день резолюции пленума Свердловского об-
кома партии Константин Федорович Пшеницын упоминался наряду с
Кабаковым как член «банды правых и троцкистских диверсантов».
Спустя двадцать лет, в середине 1958 года, сестра К.Ф.Пшеницына
— Ф.Ф.Пшеницына направила на имя Первого секретаря ЦК КПСС,
Председателя Совета Министров СССР Н.С.Хрущева письмо с описа-
нием драматических событий и тяжелой психологической обстановки,
которые предшествовали самоубийству ее брата, и того, что ей впос-
ледствии вместе с сыном пришлось пережить.
«Глубокоуважаемый Никита Сергеевич!
Осмеливаюсь беспокоить Вас. Извините меня за такую неск-
ромность!
Пишу именно Вам, потому что, как мне известно, Вы знали
Пшеницына К.Ф., и это поможет быстрее выяснить вопросы,
волнующие меня со дня его смерти.
Прошло двадцать с лишком лет с тех пор, как я потеряла бра-
та — самого дорогого и близкого человека, с которым я жило,
которым я была воспитана и любима.
Мне и моему сыну им были созданы лучшие условия для жизни,
работы и учебы. Другой семьи у него не было, так как свои мо-
лодые годы он пробыл в подполье на Дальнем Востоке, а позже
он не хотел уже связывать себя семьей, считая, что обычная
семья много времени будет отнимать у него, и он не сможет
отдавать себя целиком партийной работе.
Злополучный 1937 г. нарушил нашу мирную жизнь. Гэре, кото-
рое принес нам этот год, я не могу забыть и по сей день... Я по-
теряла брата, которого мне не дали даже похоронить, а просто
увезли в морг, и все...
Вынужденную смерть его расценили как смерть человека,
«видимо запутавшегося в связях с врагами народа» (таково со-
общение «Правды»).
Меня исключили из партии, лишили работы (была директо-
ром средней школы № 162 г. Свердловска), выгнали с квартиры,
поселив из дома Правительства (так назывался дом, где жили
ответственные работники обкома партии) в барак. Лишили все-
го имущества: обстановки, богатой библиотеки, которую мы
создавали для моего сына, тратив большие средства на закупку
книг. Многое было утеряно, а самая главная потеря — это по-
теря брата. А затем... незаслуженные унижение и оскорбление
самых лучших чувств. Это трагедия вывела меня из строя на
179
Тюремный снимок К.А.Коновалова
Внутренняя тюрьма УНКВД по
Свердловской области,
1937 год. Из фондов ГААОСО.
Обложка уголовного дела
К.А.Коновалова.
Из фондов ГААОСО.
Выписка из протокола №
Особого Совещания при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР
________ ст „ *___________19
СЛУШАЛИ: ПОСТАНОВИЛИ:
U.07 А 1'оно* вт:ни
--H(j зт> к гл
>1^аг.о7. о?г’’Н < зпиаи г,
в 4ГС1»:>лрски2 Кр*14
П’ 1 ‘ JUH» а •; йтяя о рок
ецгГ/сте S- Ги'П.
га
. . к J • •
i с ко го»
Выписка из протокола № 5 Особого совещания при Наркоме
Внутренних дел СССР об осуждении К.А.Коновалова, 1940 год.
Из фондов ГААОСО.
180
два года, в течение которых я должна была восстановить свою
нервную систему и потом включиться снова в роботу и про-
должать воспитывать сына, так как рассчитывать на отца его
(который в это время проявил большое внимание к нам и оказал
материальную помощь) нельзя было: он имел большую слабость
к выпивке, и я не могла доверить воспитание сына ему.
Чтобы быстрее привести себя в норму, я уехала из Сверд-
ловска, поселилась в Татарии, где меня и лечили. Позже я была
восстановлена в партии, имела выговор «за потерю бдительнос-
ти», но и его сняли, когда уезжала добровольно на фронт.
Однако, появившееся пятно в личном деле все партийные ор-
ганизации в течение всех 20 лет давали чувствовать, что я не
совсем чисто, и меня нельзя выдвигать на какие-либо ответст-
венные работы. Но не это убивало меня. Работая честно и само-
отверженно, я всегда была уважаема и авторитетна. Меня (как
мне казалось) любили учащиеся и учителя. Постоянным гнетом
была та мысль, которая касалась смерти брата. Я беспрестан-
но думала: как мог мой брат — честный и преданный большевик
очутиться среди врагов? В чем он повинен? Почему в ЦК партии
так расценили его смерть, и не поинтересовались, что застави-
ло пустить его себе пулю в лоб? Неужели можно и должно было
так бездушно отнестись к нему, к его семье?
В поисках ответа на эти вопросы я добивалась встречи с т.
Андреевым но второй же день после свершившегося факта, но
меня не допустили. Дальше я послала письмо ему же, затем не-
однократно писало в ЦК, т. Сталину, но все напрасно. Я вынуж-
дена была замолчать и смириться со всем, что постигло меня.
Теперь, когда стало известно, что т. Кабаков и др. работни-
ки обкома г. Свердловска не были врагами народа, я думою, и
смерть брата может рассматриваться по-другому, ибо никаких
других причин, побудивших его к такому концу, не было. Буду-
чи преданным большевиком, соблюдая во всем большевистскую
принципиальность, он не мог себе простить такого «вражеского
окружения», которое спровоцировано было подлинными врагами
народа. Принимая все за «чистую монету», оставаясь на свободе
почти в единственном числе, он зарылся в вопросе: как мог он до-
пустить такую политическую слепоту, почему он не подозревал
в т. Кабакове и др. партработниках таких отъявленных врагов
народа и т.д.?
Со времени ареста т. Кабакова и до последних дней своей
жизни он не находил покоя: все время нервничал и искал ответ
— правильно ли это? Телефонные звонки из Москвы, документы
181
УНКВД ПО СВЕРДЛОБЛ.»
ГОСУД.БЕЗОПАСНОСТИ
rfj
л/
дижвскиё/ /
постиовдии
( о наложении ареста на дачное имуществе обвиняемого)
1937 года, мая 28 дня, гор. Свердловск.
л, Опер/Уполномоченный 8 отделения И Отдела УГБ УНЬ
во Свердловской области - ГАИДА рассмотрев следственное деле
• 6390 по обвинению СЕДАШКВА, Константина Гавриловича по
же. 56 п.п. 8-9- и 11 УК РС^СР и, учитывая, что совершенное
ЩАШЕВЫМ преступление влечет ва собой конфискацию принад-
лежащего ему имущества,-
Руководствуясь ст. 121-а УПК РСФСР.
ПОСТИ о J а Л:
Наложить арест иа лично принадлежащую СЕДАШЕВУ
автомашину марки, ва F . до вынесенжя
Х71'овора суда по его делу.
0ПЕР/УП0ЛН.8 ОИ-НИР Ш ОТДЕЛА УНКВД „г\
СЕРЖАНТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ' (ГАИДА)
СОГЛАСЕН; ЗАП НАЧ Ш ОТДЕЛА УГБ УНКВД
СТ.ЛЕиТЕНАНТ ГОС.БЕЗОПАСНОСТИ /МОРОЗОВ/
М| ’ /
Постановление о наложении ареста на личное имущество обвиняемого
К.Г.Седашова. От 28 мая 1937 года. Из фондов ГААОСО.
182
следствия из НКВД — все подтверждало правильность выводов о
существовании на Урале враждебной группы, возглавляемой Ка-
баковым.
Несмотря на то, что он получил телеграмму из Москвы ~
вызов для переговоров о дальнейшей работе, он не смог найти
в себе силы ехать туда. Доведя себя до глубокого отчаяния и
слишком большой возбудимости, он, в конце концов, пришел к
самоубийству. Таким образом, смерть его была вызвана только
создавшейся обстановкой. Других враждебных действий за ним
никаких нет. До последней минуты он был и считал себя пре-
данным большевиком, и ни на минуту не хотел иметь на себе
никаких пятен.
Если бы не такая нервозная обстановка, если бы кто-то из
партийных работников обкома еще были с ним, может, с их
помощью он мог бы выпутаться из сковывающих его в то время
мыслей и остался бы жить, не допустив такого исхода. Теперь
мне особенно тяжело сознавать эту утрату. Я долгое время
не смогло собраться с мыслями и описать все это. Тяжело мне
вспоминать...
Вернуть потерянное нельзя, но я хочу успокоить свою ста-
рость тем, что снять с него это пятно. Хочу, чтобы память о
нем осталась светлой и незапятнанной не только в моем серд-
це, но и в сердцах и делах его товарищей, которые пострадали
после его смерти.
Никита Сергеевич. Я прошу вас дать указания к разбору этого
вопроса и реабилитировать его, отдав ему должное по его за-
слугам перед партией и народом.
Еще роз прошу Вас извинить меня за беспокойство!
С глубоким уважением к Вам!
Пшеницына»
Письма, письма...
Какими разными они были. В одних были доносы, в других моль-
бы и объяснения, а в последних — просьбы о возвращении честного
имени и реабилитации.
Большую роль в выявлении врагов новая власть отводила средст-
вам массовой информации.
Вот что, например, писала о Леопольде Авербахе — жильце Дома,
свердловская областная газета «На смену!» в 1937 году:
«ДО КОНЦА РАЗОБЛАЧИТЬ ВРАГОВ
Матерый троцкист Авербах, будучи секретарем партийной орга-
низации Уралмаша, делал ставку на развал, парализацию политиче-
183
ской работы на заводе в партийной и комсомольской организациях.
А делалось это следующим образом: Авербах призывал молодежь
изучать технику, но обходить политику, — техницизм насаждался и
культивировался троцкистским пройдохой Авербахом с одной целью
— отвлечь молодежь от политической жизни.
На эту удочку врага народа легко поддался работавший в свое
время с Авербахом бывший секретарь райкома ВЛКСМ Израйлит. По
существу была ликвидирована сеть политического образования. На
заводе, где работает несколько тысяч молодых рабочих и служащих,
одно время оставалось только... пять политкружков.
Авербах приблизил к себе Израйлита, стараясь его задарить —
приглашал на дачу, прикрепил легковую машину. Однажды, когда
делегация комсомольцев на городской конференции отказалась вы-
ставить кандидатуру Израйлита в состав горкома, Авербах приказал
обязательно провести Израйлита. Но и Израйлит не оставался в долгу
перед Авербахом. Достаточно привести один разительный пример: на
собрании комсомольского актива Уралмаша, где председательство-
вал Израйлит. Авербах сделал доклад — «троцкистско-зиновьевская
контрреволюционная оппозиция и молодежь». Авербах нагло кле-
ветал на ленинский комсомол, вызвав законное возмущение и недо-
уменные вопросы у присутствующих. При попустительстве и на глазах
у руководителя комсомольской организации Авербах упражнялся в
троцкистском словоблудии. Млеющий перед Авербахом Израйлит
предпочел молчать... Возникает законный вопрос, как случилось, что
Л.Л.Авербах и М.Горький. Москва, 1935 год.
184
Израйлит и по сей день находится у руководства тагильской органи-
зации комсомола?
После Израйлита в райкоме ВЛКСМ Уралмаша сменилось два секре-
таря — Проскурин и Мешко. Теперь в райкоме новый секретарь Литвин,
выдвинутый в прошлом на комсомольскую работу тем же Авербахом.
Не потому ли последствия «авербаховщины» в комсомольской орга-
низации завода ликвидируются с подозрительной медлительностью?
Литвина мало тревожит, что 860 комсомольцев на заводе политически
нигде и никак не учатся. Решения последнего пленума Центрального
Комитета партии в комсомольской организации не изучались.
Авербах приближал к себе наименее устойчивые элементы из чис-
ла молодежи, заставлял некоторых комсомольцев льстить, восхвалять
его; особое внимание Авербах обратил на молодых специалистов
конструкторского отдела. Он разлагал молодежь, пытался привить
ей враждебные вкусы и нравы, смысл которых сводился к тому, что
«вы должны изобретать машины, а не изучать политику». Комсомоль-
ские активисты типа Верника, оказались тем материалом, из которого
Авербах лепил нужные ему «фигуры»! Из Верника — члена пленума
райкома — Авербах сделал льстеца, подхалима, не желающего участ-
вовать в комсомольской работе.
Последыши Авербаха в заводской организации комсомола при-
таились. Надеясь вывернуться, они продолжают линию саботажа,
обмана партии и комсомола. Колдина, зав. отделом политучебы рай-
кома, прежде раздувавшая «авторитет» Авербаха, просившая у него
рекомендацию в партию, развалила политическое образование, поли-
тическую работу в организации. Платный пропагандист мехцеха № 1
Жукова, работавшая в бюро техпропаганды вместе с врагом народа,
бандитом Цейтлиным, делала все для того, чтобы молодежь не изу-
чала доклад тов. Сталина, не создала ни одного кружка, не провела
ни одного занятия по изучению доклада.
Следовало бы комсомольским работникам вспомнить действия Авер-
баха. Это по его указке выдвигались к руководству люди, неспособные,
безынициативные, зачастую с темным прошлым. Неслучайно в механи-
ческом цехе № 1 за последнее время сменилось 7 секретарей комитета.
Зав. отделом пионеров райкома Таранова подделывала докумен-
ты. Сейчас этим отделом заведует политический слепец Агафонова,
рьяно защищавшая проходимца Фомину. Отделом политучебы руко-
водили Шварц, Литвин, а теперь Колдина. Все они «работали» так,
что к концу учебного года от кружков политучебы ничего не оста-
лось. Бывший секретарь комитета чугунолитейного цеха Бояршинов
был связан с троцкистами. Связан с враждебными людьми и секре-
тарь комитета кузнечно-прессового цеха Авдевич.
185
Политические ротозеи из райкома Теселкин, Мешко, Верник, Кол-
дина посылали в Москву соболезнования «больному» Авербаху. На
собраниях и конференциях Израйлит вручал ему цветы. Они первыми
из-за стола президиума кричали ему «ура».
Вместо того, чтобы разоблачать последышей врага, райком и ко-
митеты комсомола пытаются замолчать последствия вредительства
Авербаха. Секретарь комитета конструкторского отдела Кузнецов
уверяет, что деятельность Авербаха не отразилась на комсомоле».
Политический слепец Кузнецов всего несколько дней назад пытался
обсуждение доклада тов. Сталина заменить лекцией... о композиторе
Чайковском.
Таков итог: потери революционной бдительности и политической
слепоты некоторых руководителей райкома ВЛКСМ. На крупнейшем
заводе страны комсомольская работа находится на низком уровне.
Враги народа пытались развалить крепкий спаянный коллектив ком-
сомола Уралмашзавода. Давно пора рассказать комсомольской мо-
лодежи завода о вредительстве Авербаха, Цейтлина, пора настойчи-
во взяться за разоблачения последышей врагов народа. Почему же
райком партии и комсомола изо дня в день оттягивают это. Вызывает
недоумение поведение секретаря райкома партии Маргевича, ничего
не сделавшего для оздоровления руководства комсомольский орга-
низации.
С.Минькова
М.Меньшиков
Б.Дружинин».
Позднее, в апреле 1937 года газета «Правда» поместила на сво-
их страницах статью В.Ильенкова «Старое и новое», в которой в
очередной раз резкой критике подвергалась партийная деятельность
Авербаха.
Точка в его судьбе была поставлена в 1937 году — он был расстре-
лян как «враг народа» по приговору суда в Москве. Что же, все по
заслугам. Сначала он готовил громкое дело на УЗТМ, а потом пришел
его черед предстать перед судом.
В 1935—1938 годах в Свердловске и области сгинули десятки ты-
сяч невинных соотечественников — известных и безымянных, а в са-
мом Втором доме Советов все больше и больше квартир и комнат
теряло своих хозяев, опечатывалось сургучными печатями и картон-
ными бирками УНКВД. Часть жильцов была расстреляна, остальные
страдали по тюрьмам и лагерям.
Наконец, органами УНКВД были собраны достаточные материалы
для нанесения удара по руководителю области — первому секретарю
186
Свердловского обкома и горкома
ВКП(б) Ивану Дмитриевичу Каба-
кову. Постановлением Политбюро
ЦК ВКП(б) от 17 мая 1937 года
пленуму ЦК партии «было пред-
ложено» исключить И.Д.Кабакова
из состава ЦК и из членов партии
в связи с имевшимися уликами о
его «принадлежности к контрре-
волюционному центру правых»,
«с передачей его дела в Нарком-
внудел».
Слуги народа в одночасье ста-
ли его врагами. Люди, которые
еще недавно казались хозяевами
положения и баловнями судьбы
— небожителями, первыми лица-
ми региона, исчезали в жерновах
репрессий. С семьями «врагов на-
рода» боялись встретиться взгля-
дом, не то чтобы заговорить. Родные и близкие арестованных стано-
вились изгоями.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Днем 22 мая 1937 года в Москве арестовали Ивана Дмитрие-
вича Кабакова, а уже вечером этого же дня, сотрудниками Сверд-
ловского УНКВД в нашей квартире был проведен тщательный
обыск и многое было изъято — переписка, книги, фотографии, до-
кументы, награды и оружие — опись изъятого составила более 20
страниц. А вечером 24 мая к дверям нашего подъезда, подъехали
два «черных воронка» (так в СССР, в 1930-х годах, называли авто-
машины «ГАЗ-М1» — «эмку» — служебный автотранспорт НКВД),
и шесть сотрудников УНКВД по Свердловской области зашли к
нам в подъезд. В дверь позвонили, я открыла. В квартиру зашло
трое чекистов, комендант дома и дворник — в качестве понятых.
Далее, моей сестре — жене Ивана Дмитриевича, Виноградовой
Валентине Ивановне предъявили ордер и зачитали постановление
об аресте и производстве обыска. Вале приказали одеваться и
собираться с ними на выход, а в квартире сразу же начали прово-
дить повторный обыск. Уходя, сестра сказала нам:
— Это ошибка, не паникуйте и не переживайте. Там разбе-
рутся, и нас с мужем обязательно отпустят. Не плачьте. — Та-
тьяна, береги маму и детей. Я верю в справедливость.
187
народный комиссариат внутренних дел
АРХИВ ВЧН ОГЛУ-НКВД по СворлповемоА обп I
о*-» I
Год произведем ла 19^. »
ЩМШ ИО L125-
ПРИГОВОР
км Союза Советских Социалистических Республик
Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР
в составе:
по сбьиявкюо Л с В ;
Председательствующего Ари»мвцр«ста т.У^ЬРХХЕ.Е.-------
При секретаре аовинои врмств 2 ранге т.КУ^ТЕ^.
В Эвкритом судебном ааседании. а городе Москве
„ижйря 193 7 года
1 Арх. №-bj7?,6P Том №_!_
I Переплетено *19 - Дело В
томах
, рассмотрела дело
Маинению: К1ЕА2ШЛ Вана Дматриввмча . 1 91г.р.,служм*го,-
• преступлениях,прадусмотрешшх ст .ст. ИЬ-(1 а 3о-U УК РСиСР
А. « 1 <
1
Обложка следственного дела
№ 10581 И.Д.Кабакова.
Из фондов ГААОСО.
Первая страница приговора
И.Д.Кабакова, 1937 год.
Из фондов ГААОСО.
В.И.Виноградова — жена
И.Д.Кабакова, 1932 год.
Фото из книги В.Я.Романова
«Иван Кабаков».
Дочери И.Д.Кабакова — Евдокия и
Вера, 1932 год. Фото из книги
В.Я.Романова «Иван Кабаков».
188
Затем, ее вывели из квартиры, посадили в одну из стоящих у
подъезда черных машин и увезли. Увезли, как оказалось, навсег-
да. Больше мы ее не видели. Много позже, из газет и радио мы
узнали, что и Ивана Дмитриевича и мою сестру расстреляли по
приговору суда как «врагов народа».
Все книги, письма и фотографии при повторном обыске были
еще раз тщательно просмотрены. В домашнем кабинете Ивана
Дмитриевича были изъяты полностью все бумаги, даже из урны.
Фотографии, в том числе и настенные, были конфискованы. Пос-
ле проведенных обысков всегда аккуратная и убранная, наша,
уже бывшая, квартира была похожа на свалку — все было пере-
вернуто вверх дном, как при погроме.
Комендант Дома, потупив свой взор и заикаясь от страха,
зачитал нам, оставшимся в квартире, предписание жилищного
отдела Свердловского облисполкома «О немедленном выселе-
нии семьи «врага народа» И.Д.Кабакова из служебной кварти-
ры во Втором доме Советов», после чего мы стали собирать
свои вещи. Все пришлось делать в большой спешке. С собой нам
удалось забрать в основном одежду, так как вся обстановка в
нашей квартире была казенной. Сберегательные книжки Ивана
Дмитриевича и моей сестры были изъяты при обыске, и мы, фак-
тически, остались без средств, к существованию.
По правилам того времени, книги и фотографии забирать с
собой запрещалось, и прекрасная домашняя библиотека Ивана
Дмитриевича осталась в оставленной нами квартире. Правда,
стоит отметить, что, уезжая на Пленум в Москву, он раздал
очень много книг своим коллегам, а также водителю и охран-
никам — «на память», — шутя, говорил он им, видимо понимая,
что его ждет. Не забрали мы и те немногие вещи, которые
считались личными: радиоприемник, лыжи, футбольный мяч,
теннисные ракетки, граммофон и пластинки. На все сборы нам
дали не более часа. Затем, мы сдали ключи, ордер на вселе-
ние и акт приемки-передачи квартиры коменданту Дома, после
чего сотрудник УНКВД опечатал двери уже не нашей квартиры
сургучными печатями, а мы вышли во двор и расположились со
своими вещевыми узлами «осиротевшей стайкой» на лавочке у
фонтана.
На улице светало.
Утром выходившие из своих подъездов соседи, видя нас, опус-
кали вниз свои головы, но никто даже не поздоровался с нами.
Все они старались пройти, а вернее пробежать, мимо нас как
можно быстрее. Хотя, еще вчера, эти же люди подобострастно
189
улыбались и всячески заискивали перед нами — семьей первого
человека Свердловской области.
Мама тихо плакала, дети — Новинна и Николай — сидели ти-
хие и потрясенные, а мне, почему-то, вспомнились тогда слова из
дореволюционного романса об ослепшей певице: «...при счастье
все дружатся с нами, при горе — нету тех друзей». Так, оцепе-
невшие от страха и неопределенности, мы просидели без еды и
питья до наступления сумерек. Затем, под покровом ночи, двор-
ник нашего дома («Бармалей») помог нам погрузить пожитки
на телегу, запряженную старой лошадью, и мы навсегда уехали
из Дома, в котором прожили, почти семь лет. Старик-татарин
привез нас в бараки на улицу Челюскинцев, где уже жили другие
семьи «врагов народа», в том числе и наши вчерашние соседи по
Второму дому Советов, в котором еще вчера мы жили безоб-
лачной, беззаботной жизнью, который казался нам надежным и
незыблемым и внушал уверенность в прочности положения нашей
семьи».
Так было не только с семьей И.Д.Кабакова. Вслед за ним «чер-
ные воронки» стали увозить из Второго дома Советов все больше и
больше людей по ночам. Все больше человеческих трагедий разыг-
рывалось в стенах Дома.
Начавшаяся в прессе травля на Кабакова перешла в наступление
на его соратников, к коим, несомненно, относился и Воган Петрович
Шахгильдян.
Еще 30 марта 1937 года в газете «Уральский рабочий» за № 73
выходит статья Ф.Козловского с резкой критикой работы железной
дороги и лично ее руководства, направленная против Шахгильдяна.
Давление на него усиливалось, и сразу же после ареста И.Д.Кабакова
и его жены Виноградовой на имя нового первого секретаря Свердлов-
ского обкома ВКП(б) А.Я.Столяра поступило такое письмо:
Секретарю Свердловского обкома ВКП(б)
Тов. Столяр
от членов ВКП(б) Панфилова и Колышева
Заявление
Не имея возможности дать отвод т. Шахгильдяну во время
выборов его в президиум горпартконференции, считаем необхо-
димым, поставить следующие вопросы:
1. Шахгильдян в течение ряда лет особо близко стоял к разо-
блаченному врагу народа Кабакову, который не случайно выдви-
гал Шахгильдяна, расхваливая его на областных конференциях
и активах.
190
< I Х*Ш>*Г ! AOfH PyXMUIHU
ДА JOPAftCUWT IIArWMWhat.lbWJ-BIPHblL < ЫНЫ
H AtlJl Й HI JIHK< >Й И МИНЫ
ДА МРЛВС1НУ1 I • I АЛИИ» KHA ПАРКОМ
НИКОЛАЙ ИНАНоВИЧ l-JKOW
Карикатура «Острые щипцы
НКВД», 1937 год.
Автор Ю.Г.Сологуб.
Плакат «Стальные
Ежовы рукавицы», 1937 год.
Автор Б.Ефимов.
Свердловчане читают последние известия из Верховного Суда СССР,
7 декабря 1937 года. Угол улиц 8 Марта и Радищева.
191
Воля народа
выполнена
Подлые изменит, презренные
фашистские шпионы* расстреляны по
приговору Верховного Сула .СССР.
Миллионы трудящихся нашей стра-
ны встретили этот справедливый
приговор полным и единодушным
одобрением.
Нет и не может быть иного пригово-
ра оголтелым псам фашизма, пы-
Никому не удастся поколебать ее
непобедимую салу!
Вопреки проискам врагов социализ-
ма. вопреки шпионской в диверсион-
ной работе фашистских мерзавцев,
Краснаи Армия будет еще более могу-
чей. Она разгромит в уничтожит всех
врагов, если они попытают посяг-
нуть на священные границы совет-
ской страны.
Фрагмент статьи «Воля народа выполнена»
из газеты «Правда» от 12 июня 1937.
Митинг рабочих «Уралмашзавода», приветствующий решение
Верховного Суда СССР о расстреле «Банды Тухачевского»,
июнь 1937 года.
192
2. Работая на железной дороге, Шахгильдян был окружен
врагами народа (Турок, Наумов, Беленький и другие). Ясно, что
подбор кадров проходил не без участия Шахгильдяна, по этому
вопросу Шахгильдян, как известно, хранит гробовое молчание.
3. Жена Шахгильдяна Днепрова, работающая ранее вместе с
Кузнецовым в Горкоме, была выдвинута Кабаковым учректором
института Марксизма-Ленинизма, где вместе с женой Кабакова
— Виноградовой зажимали самокритику коммунистов, направ-
ленную на разоблачение врагов: Кабакова и Пшеницына.
Парторганизация института Марксизма-Ленинизма исключила
из партии Виноградову, как врага народа, поставив вопрос о ли-
шении Днепровой мандата на горконференцию.
Ставим перед Обкомом ВКП(б) вопрос о редакторе «Ур. Раб»
т. Жуховицком, который:
1. Использовал газету «Ур. Раб» для усыпления бдительности,
зажима самокритики в организациях и восхваления врага Кабакова.
2. «Ур. Раб» был почти безучастным в разоблачении подлых
врагов партии троцкистских и правых бандитов.
3. Жуховицкий, редактируя газету, допускал в газете необос-
нованные обвинения ряду коммунистов в троцкизме, что явля-
ется враждебными действиями, с целью отвлечь бдительность
партийной организации от действительных врагов.
4. Жуховицкий претворяет в газете явно чуждые больше-
визму взаимоотношения враждебности в коллективе, что под-
тверждает вытеснение рабкоров из газеты, отсутствие рабо-
ты с рабкорами коммунистов и агитаторов.
5. Одновременно, обращаем внимание на то, что в качестве
зам. редактора «Ур. Раб» — работает Харитонов, связанный с
троцкистскими бандитами, орудовавшими в литературе (Сели-
вановский, Авербах).
6. Считаем, что Жуховицкий не заслуживает никакого поли-
тического доверия и не может быть редактором газеты. Мы
уверены в том, что Жуховицкий не способен помочь партийной
организации разоблачить до конца Кабаковских бандитов.
А.Панфилов
К. И. Ж. (коммунистический институт журналистики)
ЕКолышев
И.М.Л. (институт Марксизма-Ленинизма)».
Что было дальше после таких статей и доносов, представить не
сложно — арест, тюрьма и расстрел, а для домочадцев — выселение
из Дома.
193
17 сентября 1937 года Воган Петрович Шахгильдян был аресто-
ван в Москве и 10 месяцев спустя, в июле 1938 года, по приговору
Военного Трибунала Верховного Суда СССР расстрелян как «враг
народа».
По воспоминаниям Наума Марковича Слуцкого — родного брата
Н.М.Днепровой, когда сотрудники НКВД уводили из его квартиры
арестованного Вогана Петровича, Нина Марковна выбежала вслед за
ним в одной сорочке и стала кричать на весь двор:
— Воган я верю, что ты ни в чем не виноват! Ничего не подписы-
вай! — стала неистово колотить руками по крыше автомашины, куда
его запихнули. Через несколько секунд она рухнула наземь и заби-
лась в истерике.
Супруга его — Нина Марковна Днепрова пятью днями позже — 22
сентября 1937 года также была арестована в Москве, а затем этапи-
рована в Свердловск. За 13 месяцев заключения у нее был только
один допрос.
После окончания следствия — 9 августа 1938 года Нина Марковна
Днепрова была осуждена и приговорена судом к 5 годам исправи-
тельно-трудовых лагерей. Дальнейшая ее судьба не известна.
Репрессии коснулись и чекистов, живших во Втором доме Сове-
тов. Примечательна судьба Ефима Самуиловича Иоэль.
Из воспоминаний Абрама Иоэль, старшего сына Е.С.Иоэль:
«Я знаю историю этого Долю не понаслышке. Трагедия жиль-
цов его, развернувшаяся в 1937 году, была тотальной. Не ми-
новала она и нашу семью. Мой отец на момент ареста 2 июня
1937 года занимал должность начальника 8-го отдела УНКВД по
Свердловской области».
Обратимся к архивным данным.
В справке по делу Иоэль Ефима Самуиловича отмечено:
«Иоэль, будучи начальником 8 отдела УГБ УНКВД по Свердлов-
ской области среди сотрудников УНКВД систематически ведет контр-
революционные разговоры.
Иоэль, восхваляя Ягоду и Молчанова, — опорачивает существу-
ющее руководство Наркомвнудела и его мероприятия. Утверждает,
что контрреволюционной организации троцкистов и правых в Сверд-
ловске нет, а враги народа, арестованные здесь — осуждены по
оговору.
В разговорах с сотрудниками 8 отдела о следственных делах по
контрреволюционной троцкистской организации, заявлял:
«Ну какие это троцкисты, они все рабочие, ничего не понимают».
«Никаких организаций у нас нет, а есть искусственное создание
организаций».
194
«Ягоду все называли зверем, но оказывается, он был самым хо-
рошим и культурным человеком. Взять, к примеру, его отношение
к политзаключенным. Ягодой были созданы все условия: в камерах
цветы, каждый имел литературу и т.д., а что начинается сейчас, уви-
дите».
При этом он зачитал Приказ о режиме в тюрьмах ГУГБ и доба-
вил:
«Такой режим законом не предусмотрен, чтобы политзаключен-
ные были лишены всего».
Аналогичные контрреволюционные разговоры Иоэль ведет до
последних дней.
Произведенным предварительным расследованием факты систе-
матической антисоветской агитации подтвердились.
Прошу санкционировать арест и проведение следствия.
Иоэль Ефим Самуилович, 1882 года рождения, по соц. положе-
нию служащий, еврей, женат, двое детей, образование высшее, член
ВКП(б) с 1919 года, в органах НКВД работает с 1921 года.
За особоуполномоченного
лейтенант государственной
безопасности (Калугин)
1/VI-37 г.
Ефима Самуиловича арестовали на службе — в его рабочем каби-
нете 2 июня 1937 года.
«Неприкасаемых у нас нет!» — таким был лозунг советских орга-
нов безопасности.
Далее для арестованного начинаются мучительные и томительные
дни заключения, но он не падает духом. Он пишет, пишет и пишет. Он
ничего не подписывает, отрицает все предъявленные ему обвинения и
отказывается от дачи каких-либо показаний.
Пишет многочисленные заявления о нарушении своих прав, но бо-
лее всего он переживает о своей семье — жене и двоих сыновьях-
школьниках, которой грозило неминуемое выселение из Дома.
За его подписью из тюрьмы выходят две телеграммы:
«Москва. Сталину
УНКВД Свердловск нарушение Конституции выбрасывает семью
квартиры улицу. Жена врач. Прошу вмешательства.
Иоэль
Свердловск,
тюрьма»
195
17 сентября 1937 года Воган Петрович Шахгильдян был аресто-
ван в Москве и 10 месяцев спустя, в июле 1938 года, по приговору
Военного Трибунала Верховного Суда СССР расстрелян как «враг
народа».
По воспоминаниям Наума Марковича Слуцкого — родного брата
Н.М.Днепровой, когда сотрудники НКВД уводили из его квартиры
арестованного Вогана Петровича, Нина Марковна выбежала вслед за
ним в одной сорочке и стала кричать на весь двор:
— Воган я верю, что ты ни в чем не виноват! Ничего не подписы-
вай! — стала неистово колотить руками по крыше автомашины, куда
его запихнули. Через несколько секунд она рухнула наземь и заби-
лась в истерике.
Супруга его — Нина Марковна Днепрова пятью днями позже — 22
сентября 1937 года также была арестована в Москве, а затем этапи-
рована в Свердловск. За 13 месяцев заключения у нее был только
один допрос.
После окончания следствия — 9 августа 1938 года Нина Марковна
Днепрова была осуждена и приговорена судом к 5 годам исправи-
тельно-трудовых лагерей. Дальнейшая ее судьба не известна.
Репрессии коснулись и чекистов, живших во Втором доме Сове-
тов. Примечательна судьба Ефима Самуиловича Иоэль.
Из воспоминаний Абрама Иоэль, старшего сына Е.С.Иоэль:
«Я знаю историю этого Дома не понаслышке. Трагедия жиль-
цов его, развернувшаяся в 1937 году, была тотальной. Не ми-
новала она и нашу семью. Мой отец на момент ареста 2 июня
1937 года занимал должность начальника 8-го отдела УНКВД по
Свердловской области».
Обратимся к архивным данным.
В справке по делу Иоэль Ефима Самуиловича отмечено:
«Иоэль, будучи начальником 8 отдела УГБ УНКВД по Свердлов-
ской области среди сотрудников УНКВД систематически ведет контр-
революционные разговоры.
Иоэль, восхваляя Ягоду и Молчанова, — опорачивает существу-
ющее руководство Наркомвнудела и его мероприятия. Утверждает,
что контрреволюционной организации троцкистов и правых в Сверд-
ловске нет, а враги народа, арестованные здесь — осуждены по
оговору.
В разговорах с сотрудниками 8 отдела о следственных делах по
контрреволюционной троцкистской организации, заявлял:
«Ну какие это троцкисты, они все рабочие, ничего не понимают».
«Никаких организаций у нас нет, а есть искусственное создание
организаций».
194
«Ягоду все называли зверем, но оказывается, он был самым хо-
рошим и культурным человеком. Взять, к примеру, его отношение
к политзаключенным. Ягодой были созданы все условия: в камерах
цветы, каждый имел литературу и т.д., а что начинается сейчас, уви-
дите».
При этом он зачитал Приказ о режиме в тюрьмах ГУГБ и доба-
вил:
«Такой режим законом не предусмотрен, чтобы политзаключен-
ные были лишены всего».
Аналогичные контрреволюционные разговоры Иоэль ведет до
последних дней.
Произведенным предварительным расследованием факты систе-
матической антисоветской агитации подтвердились.
Прошу санкционировать арест и проведение следствия.
Иоэль Ефим Самуилович, 1882 года рождения, по соц. положе-
нию служащий, еврей, женат, двое детей, образование высшее, член
ВКП(б) с 1919 года, в органах НКВД работает с 1921 года.
За особоуполномоченного
лейтенант государственной
безопасности (Калугин)
1/VI-37 г.
Ефима Самуиловича арестовали на службе — в его рабочем каби-
нете 2 июня 1937 года.
«Неприкасаемых у нас нет!» — таким был лозунг советских орга-
нов безопасности.
Далее для арестованного начинаются мучительные и томительные
дни заключения, но он не падает духом. Он пишет, пишет и пишет. Он
ничего не подписывает, отрицает все предъявленные ему обвинения и
отказывается от дачи каких-либо показаний.
Пишет многочисленные заявления о нарушении своих прав, но бо-
лее всего он переживает о своей семье — жене и двоих сыновьях-
школьниках, которой грозило неминуемое выселение из Дома.
За его подписью из тюрьмы выходят две телеграммы:
«Москва. Сталину
УНКВД Свердловск нарушение Конституции выбрасывает семью
квартиры улицу. Жена врач. Прошу вмешательства.
Иоэль
Свердловск,
тюрьма»
195
«Москва НКВД
Ежову
УНКВД выбрасывает семью квартиры улицу.
Прошу приостановить.
Иоэль
Свердловск
тюрьма»
Следом за поданными телеграммами он пишет
такое письмо:
«В, Срочно
Военному Прокурору
войск внутренней охраны
НКВД Свердловской области
Бриг-военюристу т. Чукаеву
Здесь
Следственно-заключенного
Иоэля Ефима Самуиловича
Заявление
Наше строительство зиждется на социа-
листической законности. Сталинская Консти-
туция уже пришла в действие. Как же она про-
водится в жизнь? По приказанию Дмитриева
семья моя выселяется из квартиры без предо-
ставления другой жилплощади. Это нарушение
прав гражданина по Конституции. Жена моя
советский специалист — врач, осталась с дву-
Е.С.Иоэль —
начальник 8-го
отдела УНКВД по
Свердловской
области, апрель
1937 года. Фото
из архива семьи
Иоэль
Коридор внутренней тюрьмы УНКВД по Свердловской области,
1936 год. Фото из архива семьи Иоэль.
196
мя детьми. Неужели для Дмитриева законы не писаны? Думаю,
что он так же ответственен перед законом, как все граждане
нашей социалистической Родины.
Понятно, что он мстит семье за мой отказ от дачи показаний
и телеграммы тт. Сталину и Ежову.
В доказательство я сошлюсь на такой факт: семьям врагов
народа Головина, Гарькавого и др. при выселении предоставили
другую жилплощадь, а моей нет. Это все потому, что я не при-
шелся по нутру Дмитриеву.
Я обращаюсь к Вам, как к лицу, надзирающему за строгим соб-
людением революционной законности — с просьбой немедленно
приостановить выселение семьи из квартиры.
В случае неполучения мною извещения от Вас, о принятых
Вами мерах до 2-го сентября я вынужден буду объявить смер-
тельную голодовку, и не прекращу ее до тех пор, пока попранные
права семьи не будут восстановлены.
Это не угроза, гр. Прокурор, а протест против произвола,
чинимого над семьей и, к сожалению, это единственное средст-
во которым я располагаю. Прошу учесть, что жена моя больна
тяжелым пороком сердца и гипертонией, и малейшее волнение
может повлечь за собой смерть. И это будет жертва произво-
ла. На днях начинается новый учебный год. Детям нужно идти в
школу. Как они пойдут, если будут жить под открытым небом?
Сталин сказал: «Сын за отца не отвечает». Спрашивается,
при чем тут мои дети и жена? Если меня кучка антисемитов в
угоду Дмитриеву сделала «преступником».
Надеюсь, что Вы примите меры, чтобы такой чудовищный
произвол, как выбрасывание семьи на улицу — не свершился.
Где отношение к человеку и специалисту, которому учит нас
тов. Сталин. Кому это даны права нарушать Сталинскую Конс-
титуцию и социалистические законы? Мне кажется, что никому.
Жду срочного ответа.
Полагаю, что мое отношение к следствию не повлияет на
справедливые действия в части прекращения произвола к моей
семье.
ЕС. Иоэль
27 августа 1937 года
Свердловск, тюрьма
камера 39».
Его опасения и беспокойства были не беспочвенны. Он, как ра-
ботник Свердловского УНКВД прекрасно знал, что бывает с семьями
197
И.Ф.Решетов — начальник УНКВД
по Свердловской области
(1934-1936 гг).
Д.М.Дмитриев (Плоткин) —
начальник УНКВД
по Свердловской области
(1936-1938 гг.).
Макет внутренней тюрьмы УНКВД по Свердловской области.
Фото из Музея УФСБ по Свердловской области.
198
арестованного главы семьи: выселение из квартиры, исключение из
партии и увольнение с работы оставшихся на свободе родных.
На поданное заявление он получает ответ:
«Начальнику тюрьмы
Гор, Свердловска
В ответ но поданную жалобу следственно-заключенного Ио-
эль, по поводу выселения его семьи из занимаемой квартиры, про-
шу сообщить ему, что после произведенной мной проверки по
данному вопросу установлено: семья Иоэль проживает в той же
квартире, в какой и жила, и никто ее из занимаемой квартиры не
выселяет. Если же семья Иоэль будет выселяться из занимаемой
ею в настоящее время квартиры, то ей будет предоставлено
соответствующая жилплощадь, как и другим, о чем и прошу объ-
явить Иоэль под расписку.
Военный прокурор
Бригвоенюрист Чука ев».
Несмотря на отсутствие свиданий с женой и детьми Ефиму Самуило-
вичу становится известно, что его супругу уволили. И он опять пишет.
«Военному прокурору Уральского округа
Внутренних войск НКВД
Бригвоенюристу т. Чукаеву
Здесь
Следственно-заключенного
Иоэля Ефима Самуиловича
Заявление
Мне стало известно, что супруга моя Иоэль Мория Наумовна,
работавшая почти в течение двух лет по своей специальности
врачом терапевтического отделения Физинститута, под видом
«откомандирования» в один из районов области ~ увольняется.
Совершенно очевидно, что это делается под предлогом, якобы
откомандирования ее в район, о но самом деле в целях так назы-
ваемой «бдительности ».
Ведь до сих пор оно работало в Физинституте, и никуда не со-
бирались ее откомандировывать. А как только негодяи-антисемиты
оклеветали меня и заключили под строжу, то уже появилось необхо-
димость в откомандировании ее на роботу в район области.
Тут ларчик просто открывается: роз муж привлекается по
ст. 58-10 УК, то к жене надо проявить орхибдительность и при-
менить гонения. Спрашивается, какими законами такие «прови-
199
ла» предусматриваются? Кажется, Сталинская Конституция
строго охраняет право на труд каждого желающего добросо-
вестно работать на благо нашей Социалистической Родины, в
особенности еще специалиста.
Я заверяю Вас, гр. Прокурор, что жена моя не только честная
специалистка, но всей душой и телом преданная интересам на-
шей Великой Родины.
Могу смело сказать, что больше тех, кто проявляет в отно-
шении ее архибдительность.
Такие неслыханные издевательства над честной специалисткой и
нарушение прав человека и гражданина толкают меня на крайности,
я вынужден буду объявить смертельную голодовку в знак протеста
против вопиющих беззаконий, творимых надо мной и семьей.
Я всю свою жизнь боролся за лучшие идеалы человечества, а
на старости лет придется погибнуть от голодовки. Это не угро-
за, гр. Прокурор, а единственное средство избавления семьи от
всяких лишений и издевательств и вместе с тем от позорного
названия «каэр». Я тогда умру со спокойной совестью честного
коммуниста и борца за торжество социализма во всем мире.
Умоляю Вас, гр. Прокурор, вмешаться в защиту прав человека
и гражданина.
Ефим Самуилович Иоэль
25 сентября 1937 года
Свердловск, тюрьма, камера 39».
27 сентября его жена получает от него первое и последнее письмо,
посланное им через председателя Военного Трибунала Уральского
округа внутренней охраны войск НКВД военюриста 1 ранга Егудина.
Ровно через месяц тот же Военный Трибунал и тот же председа-
тель именем Союза Советских Социалистических Республик
«ПРИГОВОРИЛ:
Иоэль Ефима Самуиловича на основании ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР к
лишению свободы в ИТЛ сроком на ДЕСЯТЬ ЛЕТ, с поражением прав,
предусмотренных ст. 31 п. «а», «б», «в», «г» УК РСФСР сроком на
ПЯТЬ ЛЕТ.
Иоэль лишить специального звания — старший лейтенант госу-
дарственной безопасности».
А дальше — лагерь, где в 1943 году он умрет от сердечной недо-
статочности...
С семьями «врагов народа» поступали по-разному. Иногда опеча-
тывался только кабинет арестованного, а семья продолжала жить в
квартире. Но это было непозволительной роскошью для членов семьи
200
«врага народа», и комендатура Дома ввела иную систему. Родствен-
ники осужденных стали заселяться в общую квартиру по коммуналь-
ному принципу — комната на семью. Впоследствии их совсем высе-
ляли из Дома, некоторых — без права предоставления жилья. Такая
практика применялась по всей стране.
Так было и с семьей Иоэль. После вступления приговора в закон-
ную силу в январе 1938 года его жена и двое подростков были вы-
селены из отдельной благоустроенной квартиры Ng 35 Второго дома
Советов в восьмиметровую комнату в барак на улицу Челюскинцев с
удобствами во дворе. И по признанию Абрама Ефимовича — это было
большой удачей, ведь с весны 1938 года семьи «врагов народа» ста-
ли выселять на улицу, без предоставления какого-либо жилья.
И это только единичные примеры. Репрессии раз за разом опусто-
шали Дом и во многих квартирах хозяева менялись дважды и трижды
в течении одного года.
С началом массовых репрессий свердловчане стали избегать при-
глашений, исходящих от родных, коллег по работе, друзей и знако-
мых, проживавших во Втором доме Советов. Старики, проходя мимо
его ограды, крестились и называли Дом «пастью дьявола, пожираю-
щей людей». Дело в том, что много семей этого, еще не так давно
прекрасного Дома, стены которого, как казалось, своей толщиной
защищали их от всех проблем, страхов и невзгод, сгинули, исчезли,
ушли в небытие. А в адрес жильцов Дома, все чаще звучала поговор-
ка: «Подальше от царей, голова целей!»
Приглашенные, вежливо отказывались зайти в гости, а также и от
визитов в этот Дом. О самом Доме в среде свердловской интеллиген-
ции ходил отрывок из стихотворения А.Блока, которому придавался
особый — мистический смысл:
В соседнем доме окна жолты.
По вечерам — по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.
И глухо заперты ворота,
А на стене — а на стене
Недвижный кто-то, черный кто-то
Людей считает в тишине.
И сосчитали всех!..
В Свердловске и Свердловской области, набирало обороты, так
называемое, «Кабаковское дело». Данные из книги учета посетителей
201
третьего подъезда Второго дома Советов также легли в основу об-
винений для тысяч рядовых граждан: военных, врачей, рабочих, кол-
хозников, учителей, металлургов, артистов и представителей прочих
профессий, которые попали в лагеря или были расстреляны только
за то, что когда-то приходили на прием к И.Д.Кабакову, не говоря уж
о тех, кто с ним работал. Никого не забыли...
Показательной стала судьба личного секретаря Кабакова — Аль-
мы Ивановны Костиной, проживавшей до переезда в «Городок Че-
кистов» в квартире № 18 во Втором доме Советов вместе со своим
мужем — сотрудником УНКВД. Она была арестована 2 июня 1937
года и после примененных к ней пыток дала чудовищные по своему
содержанию, признательные показания о своем участии в контррево-
люционной организации правых.
Конец этой гнусной истории представить нетрудно — 12 августа
1937 года она была осуждена как «враг народа» и расстреляна.
По «Кабаковскому делу» из стен Дома были репрессированы де-
сятки человек.
На сегодняшний день практически все жильцы Дома, подвергшие-
ся репрессиям, реабилитированы. Большинство — посмертно.
В своем докладе XX съезду партии в 1956 году Н.С.Хрущев сказал
следующее:
«...Теперь, когда расследованы дела в отношении некоторых из
этих мнимых «шпионов» и «вредителей», установлено, что эти дела
являются фальсифицированными. Признания многих арестованных
людей, обвиненных во вражеской деятельности, были получены пу-
тем жестоких, бесчеловечных истязаний.
Еще более широко практиковалась фальсификация следственных
дел в областях. Управление НКВД по Свердловской области «вскрыло»
так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых,
троцкистов, эсеров, церковников», — руководимый якобы секретарем
Свердловского обкома партии и членом ЦК ВКП(б) Кабаковым, членом
партии с 1912 года. По материалам следственных дел того времени по-
лучается, что почти во всех краях, областях и республиках существовали
якобы широко разветвленные «право-троцкистские шпионско-террорис-
тические, диверсионно-вредительские организации и центры» и, как пра-
вило, эти «организации» и «центры» почему-то возглавлялись первыми
секретарями обкомов, крайкомов или ЦК нацкомпартий».
...В эти годы Дом вместе со своими жильцами и всей страной
познал величайшую и глубочайшую скорбь. И неизвестно, чем бы
закончились все эти сатанинских масштабов чистки, суды и расстре-
лы, проходившие по всему Союзу ССР если бы не началась Великая
Отечественная война.
202
Глава 8. «Идет война народная,
священная война...», или «Город-огород»
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
с фашистской силой темною,
с проклятою ордой.
В. Лебедев-Кумач,
отрывок из стихотворения
«Священная война», 1941 г.
Свидетель, участник и летопи-
сец Великой Отечественной Кон-
стантин Симонов в книге «Раз-
ные дни войны» вспоминал: «21
июня 1941 года меня вызвали в
Радиокомитет СССР и предложи-
ли написать две антифашистские
песни. Так я почувствовал, что
война, которую мы, в сущности,
все ожидали, очень близка».
Да в воздухе пахло грозой...
Война приближалась к гра-
нице СССР как грозовая туча.
Сомнений не было: предстоит
воевать!
Готовился ли Советский Союз
к войне? Разумеется. Собствен-
но он и стал готовиться к ней
сразу после Гражданской вой-
ны, потому что чувствовал себя в
окружении враждебного капита-
Плакат «Родина-мать зовет!»,
1941 год. Автор И.Тоидзе.
203
К.М.Симонов.
листического мира. Страна спеш-
но, аврально строила Магнитку и
Уралмаш. Индустриальная мощь
нужна была и для мира, и для
войны.
Страна не могла не понимать,
что в технической оснащенности
она уступает ведущим странам
Запада, откуда исходила угроза.
Если не догнать, то хотя бы со-
кратить разрыв с Европой — такой
была задача первых пятилеток. А
для этого надо было выиграть вре-
мя. Европа уже воевала. Войска
фашистской Германии захватили
Польшу, оккупировали Францию,
Данию, Норвегию, Бельгию и Гол-
ландию.
Советский Союз воевать не хо-
тел. По крайней мере, так скоро.
Но он лихорадочно к войне готовился.
Понимая неотвратимость ее, страна поддерживала свой боевой
дух, настраивая себя на победу, обещая поставить заслон врагу на
своих границах и разгромить захватчика на его территории.
Советские граждане искренне верили, что, если случится война,
она будет недолгой, продлится, какие-нибудь недели и не принесет
много жертв...
Вспоминает Валерий Савчук:
«Проснулся я от треска. Выглянул из кровати и увидел отца, си-
дящего у радиоприемника (приемник назывался «6Н1» и был вскоре
реквизирован по закону о военном положении). Как сейчас понимаю,
он искал нужную ему волну и то и дело попадал на промежуточ-
ные станции. На одной из них вдруг прорезалась знакомая песенка:
«Нам не страшен серый волк...» — и так далее — из любимой ра-
диопередачи про трех поросят. Я, понятно, сделал уши топориком,
однако песенка тут же исчезла. Я стал требовать возвращения
поросят. К моему удивлению, ни мои мольбы, ни истошный рев ни-
как на отца не действовали. Больше всего меня обидело, если не
обескуражило, то, что мой папа, в самом деле, совсем не обращал
внимания ни на меня, ни на мои слезные просьбы.
В конце концов, мама подхватила меня и унесла прочь от греха
подальше. Уже через много лет она рассказала, в чем было дело.
204
Отец, как и многие его совре-
менники, чувствуя приближение
войны, самостоятельно изучал
немецкий язык. В это воскресе-
нье, утром 22 июня 1941 года,
перебирая волны, он наткнулся
на речь Геббельса, объявившего
поход на Советский Союз. Но
сбился с волны и, чтобы понять
что же происходит, упорно
вылавливал в эфире этот фа-
шистский лай. Ясно, что в тот
час ему было не до меня и не
до моих обид. В наш дом пришла
война.
Когда наступает очередное
22 июня, я до сих пор вспоми-
наю ту озорую песенку — «Нам
не страшен серый волк, серый
волк, серый волк!»
Вещие, конечно, слова, но
цена страшная...»
С началом Великой Отечест-
Москвичи слушают
радиообращение В.М.Молотова
о начале войны,
22 июня 1941 года. Фото ТАСС.
венной войны, размеренная жизнь Второго дома Советов, как и
всей страны, изменилась. В первые дни и недели тысячи сверд-
ловчан были призваны в армию, отправлены на фронт. Город, по
рассказам современников, буквально опустел. В рамках объявлен-
ной в СССР всеобщей мобилизации, многие жильцы Дома, ушли на
фронт, сменив теплые кабинеты и уютные «домашние гнезда» на
тяготы солдатской службы.
Вернулись же с той страшной войны не все...
Из воспоминаний Виктора Старикова:
«...Воскресенье 22 июня 1941 года, такое ясное, сверкающее,
мы с Сашей Савчуком встретили на писательской даче на Шар-
таше. В полдень из радиовыступления В.М.Молотова мы узнали о
разбойничьем нападении фашисткой Германии:
«Сегодня, в 4 часа утра, без объявления каких-либо претензий к
Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали
на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли
бомбежке со своих самолетов наши города...
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с напа-
дающим врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш
205
народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел пора-
жение...
То же самое будет и с зазнавшимся Гитлером. Красная Армия и
весь наш народ вновь поведут победоносную войну за Родину, за
честь, за свободу.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Из выступления В.М.Молотова
на радио 22 июня 1941 года».
Вечером, писатели собрались в своей комнате в Доме ра-
ботников литературы и искусства на Пушкинской улице. Помню
темное, словно разом постаревшее лицо Павла Петровича Ба-
жова. Может, он больше других понимал, какой тяжелой будет
эта война. Он чувствовал себя угнетенным еще и потому, что
по возрасту не мог быть в армии.
Так оборвалась дачная писательская жизнь на Шарташе, обор-
валась мирная жизнь страны».
Начало войны всем запомнилось по-разному.
По свидетельству Юрия Торопова, «в течение первых двух месяцев
войны снабжение Свердловска продовольствием мало изменилось,
но потом стали появляться длинные «хвосты» то за тем, то за дру-
гим. Это совпало с появлением приезжих». В конце июля 1941 года
Свердловск «начал быстро переполняться, и его даже «закрыли» для
желающих в нем осесть без деловой необходимости».
В первый же год войны Свердловск стал вторым домом для многих
тысяч эвакуированных. Преображенный советской властью, индустри-
альный Урал принял на себя основную тяжесть снабжения Советских
вооруженных сил всем необходимым.
Поэзия, вопреки представлению о том, что в войну музы молчат, «отмо-
билизовалась» с самого ее начала. Уже на второй день, в центральных га-
зетах было опубликовано стихотворение В.Лебедева-Кумача «Священная
война», а вскоре его строки зазвучали в песне (на музыку Александрова)
ставшей призывом к борьбе с фашистскими агрессорами.
...Каждую ночь из Москвы на Урал уходили эшелоны: эвакуировались
московские заводы, организации, учреждения. С тревогой вглядывались
люди в окна вагонов, нелегкие мысли одолевали их: «Как дела на фрон-
те?», «Удастся-ли составу уйти от «Юнкерсов»?», «Что ждет на Урале?»
В первоначальный период боевых действий, когда враг подверг
бомбардировке промышленные центры Юга, Запада и Центра, за-
тем стал угрожать им захватом, на Урал перебазировалось свыше
семисот предприятий, прибыли в эвакуацию около двух миллионов
москвичей, ленинградцев, украинцев. На новом месте многие заводы
слились с родственными; слились с уральцами в одну семью и при-
206
бывшие рабочие и инженеры, образовав «сплав», равному которому
по мастерству, опыту, техническим знаниям еще не было.
...«Урал!» —
И разделен по-братски
С чужими скудный твой паек,
И каждый
Мальчик ленинградский
Согрет твоей любовью впрок.
Еще никто из нас покуда
Тебе и лепты не ссужал,
А ты нас, взятых отовсюду,
Мыл, одевал, за стол сажал...
В Свердловск, прибыли эвакуированные промышленные предпри-
ятия, а главное — люди, составляющие гордость и цвет нашего искус-
ства, литературы и науки. Нашел в столице Урала свое пристанище и
Союз писателей СССР. В эвакуации оказались многие научные лабо-
ратории и институты. В Свердловске обосновался, провел заседание
двух сессий президиум Академии наук СССР.
В сентябре 1941 года в городе была создана комиссия по моби-
лизации ресурсов края на нужды фронта, в деятельности которой
участвовали свыше 800 ученых, в том числе академики А.А.Байков,
И.П.Бардин, С.Г.Струмилин, В.А.Обручев и В.Н.Образцов. Ученые
много сделали для того, чтобы эффективно использовались произ-
водственные силы края. Вклад их в общенародное дело победы над
врагом был весьма значительным.
Эвакуированные в Свердловск писатели были одними из первых, кто
по прибытии нанесли визит по хорошо им известному адресу — улица
8 Марта, дом № 2, где на седьмом этаже, в квартире № 73 три комнаты
из пяти занимал со своей семьей: женой и сыном известный уральский
писатель Александр Федорович Савчук, бывший до 1940 года предсе-
дателем Свердловского областного отделения Союза писателей СССР,
автор широко известного в конце 1930-х годов романа «Так начиналась
жизнь», главы которого были изданы даже во Франции.
«...Девушка смотрит на меня так удивленно, что мне становится
неловко.
— Пане Яхно! — вскрикивает она. — Откуда вы? А мы думали, что
вас убили где-нибудь.
В девушке я с трудом узнаю Ядвигу Ямпольскую, нашу соседку.
Ту самую Ядвигу, с которой так много раз я ходил в тайгу за ягодами
и грибами.
207
М. САВЧУК
ТАК НАЧИНАЛАСЬ ЖИЗНЬ
ВЕРДЛОВСКОЕ ОБЛАСТНОЕ ИЗ ДА 1 Е Л b С ГР. О
> СВЕРДЛОВСК
19 39
A. SAVTCHOUK AIRS! COMMERQAIT LA VIE.-SVI VU LA ТАСНЕ H0U-
VELLE. —RIOVARRI ВЕЯМАМЕТТО . 1А PARTOUFLE D'ARCERT LE MH.lt
NAIRE DU POfME «DAVID DE 8ASS0UM ». - DOCUMfAT». — Н. ROMAROVA :
ROUVEAUX LIVRE» AMtRlCAIRS. HEIRRICH V06ELER ЮТЕ» SUR
LA CARtLIE —CHRORIQUE DE» ART».
Первое издание романа
А.Ф.Савчука «Так начиналась
жизнь», 1936 год. Из семейного
архива В.А.Савчука.
Французский литературный
сборник «Международная
литература» № 9 за 1939 год. Из
семейного архива В.А.Савчука.
А.Ф.Савчук дома за работой над романом «Крушение», 1939 год.
Фото из семейного архива В.А.Савчука.
208
— Меня не так легко убить. Живуч, — радостно восклицаю я и
вглядываюсь в девушку.
Ядвига очень выросла за эти годы. У нее округлились груди, лицо
стало серьезней. И только на ногах та же розовая бугристая кожа.
— А почему вы с костылем? Вас ранили на войне? — спрашивает она.
— Да, к сожалению...
— А ваших уже нет здесь, они в вагонах, в конце станции.
Я чувствую, как отхлынула от лица моего кровь.
— Что они, уезжают куда-нибудь?
С лукавым любопытством она осматривает мою шинель, папаху,
рваный сапог на здоровой ноге, и едва заметная улыбка чуть трогает
углы ее тонких губ.
— Видите, мы все беженцы, возвращаемся на родину. Там сейчас
польская республика. А здесь нищета, голод, разруха...
Я смотрю в счастливые глаза Ядвиги.
В 1918 году, когда белогвардейцы занимали Нижнеудинск, Ям-
польские организовали им хлебосольную встречу. Говорят, Ядвига,
в коричневом гимнастическом платье с белым передничком, препод-
несла какому-то полковнику букет цветов и еще что-то, свидетельст-
вовавшее о симпатии и покорности. А в 1919 году Юзек Ямпольский,
брат Ядвиги, ушел добровольцем в польскую часть и до конца борь-
бы с большевиками оставался легионером.
Мне понятно, почему они едут в Польшу. Но отец?..
Почему перспектива возвращения в Польшу показалась заманчи-
вой отцу?
— Так... значит, уезжаете. Что ж, доброго пути. От Советской влас-
ти бежите?.. Все равно рано или поздно и там будут Советы.
— Как! — удивилась Ядвига.
— Обязательно! — твердо произнес я и круто повернул обратно.
Ядвига с минуту стояла у ворот. Удаляясь, я долго чувствовал насмеш-
ливый ее взгляд, но не оборачивался. Теперь я торопился к станции.
У теплушек висит выстиранное белье, дымятся наскоро установ-
ленные печи, у вагонных скатов валяются консервные банки, дрова,
уголь. Видно, люди уже обжились в этих новых своих жилищах и соб-
рались в длительное путешествие. Из крайнего вагона выскакивает
молодая, красивая женщина в жакете и в длинной коричневой юбке.
Я спрашиваю ее, где найти Яхно...
У вагона опять охватывает волнение. Нога ноет навязчиво, как
зубная боль. Я стою минуту-две, глядя на дверь, и потом нерешитель-
но стучу кулаком по стене.
Открывается вагон, в дверях появляется Володя. Он соскакивает
на землю и, радостно обнимая меня, кричит:
209
А.Ф.Савчук в своей квартире во Втором доме Советов, 1939 год.
Фото из семейного архива В.А.Савчука.
А.Ф.Савчук с женой Людмилой и сыном Валерием, 1940 год.
Фото из семейного архива В.А.Савчука.
210
— Папа! Лиза!.. Саша приехал! Саша приехал!..
Отец не проявляет ни радости, ни восторга. Но зато как ра-
достно, по-детски восторженно блестят глаза Лизы! Она прыгает
прямо ко мне в объятия и ласково, нежно целует мои глаза, лицо,
губы.
— Саша, Сашенька! Какой ты большой... Хороший... Я люблю тебя,
Саша... Я плакала... Скучала.
С волнением обнимаю тоненькую, хрупкую ее фигурку. Я чувствую,
что только Лизу смогу любить так ласково и нежно, как любил Симу.
Отец обнимает меня последний, сухо, спокойно.
— Поднимайся в вагон. Ишь сплетницы, морды повысовывали из
всех вагонов. Ногу-то где искалечили?
— На фронте... ранили.
— Жаль, что не в башку угодило. Поумней, был бы.
В вагоне отец сел против меня и неодобрительно качал поседев-
шей головой, сказал:
— Допартизанился?.. Защитник...
Лиза и Володя сидели молча рядом со мной. Они внимательно
осматривали мою ногу, с любопытством ощупывая шинель и рукоятку
нагана, высунувшуюся из кармана.
— Воняет-то как от тебя, — заметил отец.
— Это от ноги. Нужно перебинтовать ногу, а то уже четыре дня не
делал перевязку...
Лиза поднялась, налила в эмалированный таз воду из чайника, ко-
торый стоял на железной печке, и заботливо стала разматывать бинт.
Отец сопел и часто курил. Когда Лиза разбинтовала ногу и стала
промывать раны, он поднялся, прошелся по вагону и сказал:
— Эх Саша! Вырастил тебя я на свою шею. В детстве, когда тебе
было пять лет, ты заболел. Месяц я сидел у твоей кровати... думал,
умрешь. Я ходил к лучшим врачам, ползал у их ног, умолял спасти
тебе жизнь. Я залез в долги, которые после три года выплачивал. Для
чего, скажи мне, я переносил все эти муки? Чтобы ты чужим стал?
Мне не хотелось ни говорить с ним, ни убеждать его в чем-либо.
Отец отошел к окну и долго стоял у раскрытой двери, глядя на
лес, который начинался у тупика. Володя сидел болезненно бледный,
спокойный. Как всегда, под глазами у него были темные синяки. Лиза
забинтовала ногу. Я гладил ее по голове и смотрел на могучую спину
отца. Мне было грустно. Я уже жалел о своем приезде домой. Не
лучше ли было вернуться в Верхнеудинск к друзьям?
Отец захлопнул дверь, сел против меня, поковырял спичкой в
мундштуке и холодно спросил:
— А Сима-то где? Поди, тоже комиссаршей какой-нибудь стала?
211
Я поднял голову и внимательно осмотрел в его зеленоватые глаза.
— Сима погибла... — тяжело произнес я.
— Как погибла?! — отец вскочил.
Я рассказываю о смерти Симы.
...Опустив длинные мускулистые руки, отец тихо плачет. На высо-
ком лысеющем его лбу собралась сетка морщин. Из полуоткрытых
глаз быстро одна за другой скатываются прозрачные капли.
Лиза прижалась ко мне: через рукав гимнастерки я чувствую ее
горячее дыхание...
Но вот отец медленно поднимается и, не глядя на меня, говорит:
— Так... Сегодня ночью мы уезжаем... на Родину... Ты поедешь? В
Москве я выхлопочу для тебя визу.
— Нет, папа я не поеду и вам не советую уезжать. Зачем? К кому вы
едете? Думаете, там лучше будет? Ведь там не белогвардейцы, с кото-
рыми мы здесь боролись. Вы лучше подумайте, на что вы решаетесь.
Лицо отца потемнело, между бровями легла глубокая морщина.
— Не хочешь ехать, дело твое, уговаривать не буду, — сказал он,
надел форменную фуражку и спустился по лестнице. Дверь с грохо-
том захлопнулась за ним.
Вернулся он вечером, когда состав подали на главный путь. На
вокзале зажглись газовые фонарики. Кричали маневровые паровозы,
и где-то звонко перекликались буфера вагонов.
Отец вошел в вагон мрачный, грузный и, не раздеваясь, повалился
на нары. Он был пьян. Несколько минут он курил, сопел, кого-то ру-
гал, бранился, стучал по доскам сапогами, а потом вдруг вскочил и,
всматриваясь сквозь сумрачный свет керосинового фонаря, спросил:
— Саша здесь?
— Я здесь, папа...
Отец подошел ко мне, опустился на доску, всматриваясь в мои
глаза, заговорил:
— Почему же ты не хочешь ехать?
Я молчал.
— Я кто тебе? Отец? Сима не слушала меня и вот, видишь, что
стало с ней. И ты пропадешь... под забором, как собака околеешь.
Проситься будешь, не возьму.
— Нет, папа, я не поеду и советую вам подумать над этим, пока
не поздно.
— Не хочешь и не надо, а я все уже передумал.
Он поднялся, зажег папиросу. В темноте вспыхнул огонек, озарив
мрачное лицо, усы и остренькую бородку.
— Шел я сюда пьяный, злой. Я хотел избить, покалечить тебя. А
вот пришел, сразу злость пропала. Большой ты стал. Стыдно. Живи,
212
как хочешь. Черт с тобой! Чужим ты мне стал... Эх Саша, Саша! Вы-
растил я вас для чего, скажи?..
На станции ударили два звонка. Я поднялся...
— Уходить собираешься? Ну... что же, уходи... твое дело... твое.
Я отыскал в углу костыль. Освещенный слабым трепещущим огонь-
ком фонаря, отец стоял у двери и смотрел на меня. Зубы его нервно
кусали папиросу, руки дрожали.
Лиза заплакала. Прихрамывая, я с волнением подошел к Лизе,
обнял ее:
— Не плачь, Лиза, может быть, когда-нибудь мы еще встретимся.
Володя, молча, влажными губами поцеловал меня в щеку.
Я надел фуражку и, с трудом передвигаясь, приблизился к выхо-
ду-
— До свидания, папа.
Отец волновался. Губы у него тряслись, глаза сузились и стали
мутными. Он не подошел ко мне, не обнял; сухо выдавил:
— Прощай!
На одной ноге, медленно, я спустился на землю; отрывисто, глухо
колотилось сердце.
Я прошел в сквер, сел на скамейку и долго не мог успокоиться...
Вспомнилась Варшава, мать, тайга, чехи, опять отец...
Вдруг тишину вспугнул гудок паровоза. Потом зашипел пар, засту-
чали колеса. Это уходил поезд, в котором уезжал мой отец... Пусть!
Через месяц-два, через пол года он будет жалеть о своем отъезде. Он
будет проклинать тот час, когда решился на отъезд.
Далеко, в конце города, за далекими сопками, поднялась луна. И
крыши домов, и деревья, и улицы были залиты ровным лунным све-
том. Рядом с заборчиком, точно ртуть, дрожала от ветра маленькая
лужа. Тихо шумели листы. Опираясь на костыль, я прошел в конец
сквера. Около синей полосы леса, еще виднелся красный огонек на
последнем вагоне уходящего поезда.
Я с грустью посмотрел на него и подумал:
«Ну что ж, этот разрыв произошел уже давно...»
Я возвращался с вокзала с твердым решением поехать обратно
в Верхнеудинск. Там были старые друзья, с которыми прожиты дни
трудных чекистских испытаний. Там найдется для меня приют, боевая
работа и ласковое слово. С каким-то внутренним успокоением я шел
по бульвару, думая о том, что самое радостное впереди — в работе,
в борьбе».
Отрывок из романа А. Ф. Савчука
«Так начиналась жизнь»
213
В.Стариков.
Из воспоминаний Виктора
Старикова:
«Как-то, еще до войны, мы
вместе с Савчуком поехали в
Нижний Тагил. Саша ехал на
встречу с читателями, я — по
делам газеты «Известия», ко-
торую представлял в те годы
на Урале.
Помню приземистое здание
барачного типа, украшенное
у входа яркими плакатами. В
нем помещался временный клуб
металлургов Новотагильского
завода. Парни и девушки при-
шли на встречу из цехов, со
строительных площадок, не ус-
пев переодеться, в спецовках,
стеганках, валенках. Рукавицы
торчали из карманов. Девушки
кутались в платки, парни сидели в шапках. В читальном зале
окна затянуло морозным узором, у людей шел пар изо рта. После
короткого вступительного слова Савчука начался разговор о его
романе. Александр Федорович сидел за столом, подперев руками
голову, внимательно слушал выступающих. Ему в ту пору было
далеко за тридцать: широкоплечий, крупноголовый, с сильными
залысинами. Для выступающих же он был молодым парнем геро-
ических двадцатых годов, из племени первых комсомольцев. По-
этому в зале сразу установился особый контакт, когда разговор
идет свободно, раскованно. Парни и девушки говорили о Сашке
Яхно, герое романа, как о своем сверстнике, близком им по духу.
Писателю вменяли в вину, что он оборвал свой роман, ограни-
чив его военными годами, читателям хотелось видеть героя в
мирных условиях, примерно в таких же, в каких находились они
сейчас, строителем и работником нового времени».
К что же прибывшие в эвакуацию писатели?
Многие из них уже бывали, а иные и жили в квартире писателя
Савчука во Втором доме Советов до войны, во время своих служеб-
ных командировок в Свердловск. Так, писатель с Дальнего Востока
В.Кучерявенко вспоминал:
«...Поезд на станцию Свердловск прибыл рано. Скоро я разыскал
своих друзей — Константина Мурзиди и Савчука.
214
«а ирг-мв М4 йны нем «мерям»
иы - и р .« 1 в е р н у л с я.
Героям
победителям
♦
'1пр«>Гие НЗШИ В> хНЫ. ПЬСТ
и гордость нашего края
» . п>т< уверены, что мм.
таывнеея »т«сь я глубоким
тылу. ежеминутно пом
ИМ о вас. СВОНК огнях,
братьях, мужьях. СШЮВЬФК И
вауьав Но не просто н м »rv.
км о рОДОЫХ и Лляхьих. Нет.
мы ня на минуту ьк забываем
о том. что ан на ф -»ите
•тстагяаете самое ветп ► •• »•
дорогое, бея чего мяк» я в
вас нет жижи Повтпм. каж-
дый и» вас. пределы» напл -
пн сном силы я аюсобиости.
<' а рвется МШОЧЬ ММ.
Под дмI внаем «той ио вес-
О'делкнме 1а*и.»ды т.н n«».u»-
ж| v/.tM. неузнаваемы Там.
। у е I* совсем яса нм-. «ср-
ьат<> «ввчлгкосо пруда каве-
л<сь п\.тымм«.й водной ран-
HtNO*. • »»« рь стало тесно ОТ
MllaHM t »ШИ1< я со всех сто»
рам новостроек. Даже в | х
»прых. «аброшсяиыг
ка <4. < сь. у ж< Ht-BitMO*
рганжвап. заводское
.-р г-ммздетш), теперь гото-
вм я г;м «мыЛ металл воины
Гжедиевно •» во вс-’ вотра-
тлягдем ы -ичесгвг мы от»
нр:< а м его в ваши на»< ж»
• и и мигаяны- рукиствбр»
ши В врага, поможет мм окон
чател но очисти ч» маш> ирг
красную Родину от фашист
ск-и меюсти я 1рябли«ит
час ри :<<твпй вег чя с вами
ва нашем родном Урал».
Пусть цветбт н . • т ь
ко своими чу лесными недрами
ж. м вамв — героями победа
телями. чтоб взш» и гггар» м
уральскому скаючнмву легко
было перскти от овсянн г
CK4 КОЙ былого К “ м х. •
ярк«И1. творимой вами, ле
ГСМ те
Г этой надеждой рэтргшиг»*
еще ра* Прив* TCTrt- Г 5ТГ яг
мои дор» нс. самы*' ' •***> ’
П. Бажов
3' Я уя •••ни. тъю. что »тот
металл, уже сильно ослабив*
Отв. редактор П ЧУНТОМОВ
Обращение к воинам-уральцам, написанное П.П.Бажовым в декабре
1942 года, в листовке фронтовой газеты «Боевая красноармейская».
Из фондов ОМПУ.
Президент Академии наук СССР В.Л.Комаров выступает в Свердловске
на сессии Академии наук 15 ноября 1942 года.
Из фондов ОМПУ.
215
А.Ф.Савчук на фоне Второго
дома Советов (вид со стороны
улицы Володарского),
1939 год. Фото из семейного
архива В.А.Савчука.
А.Ф.Савчук дома у окна,
1939 год. Фото из семейного
архива В.А.Савчука.
— Побудь подольше у нас в городе, — говорил Александр Федо-
рович Савчук, гостеприимно принявший меня в своей квартире.
Он жил в самом высоком доме Свердловска, и я много досадовал,
что не могу посмотреть город с высоты: — все было затянуто снего-
вой пеленой.
Савчук снял с полки книгу в бежевом переплете и, положив ее на
широкую ладонь, передавая мне сказал:
— Вот лучшее, что вышло у нас на Урале. «Малахитовая шкатулка»
Павла Петровича Бажова. Чуде-е-снейший старик! — с чувством про-
изнес Савчук. — Обязательно, Вася, познакомься с ним, пока будешь
в Свердловске!»
На встрече у А.Ф.Савчука присутствовали Яков Коц, Мари-
этта Шагинян, Илья Садофьев, Федор Гладков, Ольга Форш и
Константин Симонов. Последний, уже бывал в этой квартире до
войны, в марте 1939 года. В тот приезд он подарил и подписал
коллеге — хозяину квартиры, сборник своих стихов следующими
словами:
«Дорогим, гостеприимным хозяевам этого дома от потерпев-
шего кораблекрушение автора этой книги.
19.03.1939».
216
Свердловский писатель и литературный критик, участник Великой
Отечественной войны Константин Боголюбов вспоминал:
«Наша писательская организация, насчитывавшая не более
пятнадцати человек, выросла в несколько раз за счет москвичей,
ленинградцев и киевлян. Среди них были величественно седовласая
Ольга Форш, Федор Гладков в огромных очках, богатырь с патри-
архальной бородой Юрий Верховский, ясноглазая и румяная Окса-
на Иваненко, дюжий щекастый Илья Садофьев, больной и старый
Яков Коц — автор перевода «Интернационала» и стремительная
шумливая Мариэтта Шагинян. Каждый из них хотел как можно
скорее взяться за работу».
Следуя традициям русской литературы, в трудный для Родины час
все они выступали как публицисты и очеркисты. Благодаря их твор-
честву стал возможен широкий и полный показ трудового подвига
свердловчан и всех уральцев, а также прибывших в эвакуацию моск-
вичей, ленинградцев, жителей других городов, областей и республик
СССР.
Поэт Константин Мурзиди, написал в 1942 году такие строки:
Свой горный край все больше
познавая,
Родной Свердловск я крепостью
назвал.
Тут каждый камень — башня
угловая,
И каждый холмик — неприступный
вал.
Он устремлен в далекие просторы,
Давая взлет прожекторным лучам,
Пуская танки, пробуя моторы,
Испытывая пушки по ночам.
И, как всегда, проснувшись утром
рано,
Встречая дымный медленный рассвет,
Мы видим в небе облако тумана,
А под ногами — гусеничный след.
И, повернув от нашего порога,
Летит дорога вдаль, за горизонт —
Родная нам, та самая дорога,
Которой танки движутся на фронт.
И, улыбаясь первым свердловчанам,
Танкист повел, привычную к огню,
217
Расцвеченную зимними лучами.
Подернутую инеем броню.
А после боя скажет на привале:
— Я буду помнить город-арсенал,
Мы в нем зимой однажды побывали,
И счастлив я, что город тот узнал!
Разнообразна была тематика очерков о тыле. Неутомимая Мари-
этта Шагинян поднимала в них важные вопросы мобилизации мате-
риальных и людских ресурсов в условиях войны. Образцом тылового
очерка считается ее цикл «Урал в обороне», в котором она интересо-
валась абсолютно всем: изготовлением и испытанием танков (сидя в
башне боевой машины, ездила с экипажем на танкодром); методами
руководства, обеспечивающими успешную работу; трудом заводских
плановиков и экономистов, энергетиков и ученых — тех, «мимо кого
почему-то всегда проходят журналисты».
«...С этими замечательными людьми, генералами и простыми сол-
датами, рука об руку шли люди науки. Академия наук СССР работала
в эвакуации в Свердловске. Ежедневно могли вы встретить в цехе и
лаборатории завода, в кабинетах обкома и горисполкома, на улице,
в трамвае, белых, как лунь, подрумяненных уральским сухим мороз-
цем, академиков, чьи имена чтутся в нашей стране и известны далеко
за ее пределами. Как часто, сидя за столом в скромной столовой
«Регина» или «академической», следили вы исподтишка, с тайным
внутренним уважением, за старыми, восковыми пальцами и внезап-
но молодым взглядом больших
ученых, прикрывавшихся листом
«Уральского рабочего», — редкая
минута передышки и чтения газе-
ты в двадцать обеденных минут.
Бои за Родину продолжаются!
Ближе стали к нам избранни-
ки и таланты народные. Плотнее
сомкнулась жизнь, наука, искусст-
во. И никогда, никогда не забудет
советский человек великих годин
войны за Родину, за справедли-
вость в мире, за грядущее счастье
человечества».
Отрывок из очерка
М.Шагинян
М.С.Шагинян. «Урал в обороне»
218
Не обошла вниманием Мариэтта Шагинян и сам Свердловск:
«...Зима 1942 года. Город в пурге. Здорово метет, а хорошо. При-
выкли! Со стен глядит множество афиш и плакатов, — в городе идут
научные сессии. Только что кончилась декада искусства Урала. Разъ-
езжаются академики после юбилейной сессии Академии наук. Мате-
матики, историки, педагоги, физики, — все «кафедры» многочислен-
ных свердловских вузов объявили ряд итоговых докладов по своим
дисциплинам. Как никогда, мы чувствуем, что Свердловск — это центр
Урала, сердце грандиозного материка, стягивающее все основные его
темы и интересы. А эти интересы и темы одни — оборона Родины».
(Отрывок из очерка «Город легкого дыхания»)
Из воспоминаний Бориса Рябинина:
«Мы, коренные уральцы, но первых порах совсем было зате-
рялись в говорливой, энергичной, высоко эрудированной и пред-
приимчивой массе известных всей стране литераторов. Но так
было недолго. Между местными и приезжими скоро установился
дружеский контакт. Мы работали в тесной творческой близос-
ти, постоянно чувствуя взаимную поддержку. Стоит отметить,
что главными лицами этого
объединения с начала эвакуации
были свердловчане — писатели
А.Ф.Савчук и П.П.Бажов — «Бо-
рода», как ласково называли его
многие. Все литераторы от-
мечали, что это были отноше-
ния не просто коллег по цеху,
но скорее отношения отца и
сына».
По началу, вечерами, после
работы, вся писательская братия
собиралась на квартире у Алек-
сандра Савчука во Втором доме
Советов. Украинская писательни-
ца Оксана Иваненко вспоминала
впоследствии:
— Мы, эвакуированные писате-
ли, собирались вечерами на квар-
тире у Саши Савчука — известного
уральского писателя, в его пре-
красной квартире, расположен-
ной в самом высотном и красивом
Б.С.Рябинин.
219
доме Свердловска, из окон которой открывались прекрасные виды на
весь город. Здесь, мы обсуждали творческие планы, вести с фронта,
затрагивали и личные темы».
Уральцы, эстонцы, москвичи, ленинградцы, украинцы вместе про-
водили читательские конференции и вечера, доходы от которых шли
в фонд обороны, обсуждали рукописи, готовили литературно-худо-
жественные сборники. А пошло все это с идеи, предложенной танде-
мом Савчука и Бажова.
Писатели, оставив свои рукописи, уходили на фронт. Обрывались
многие связи...
С уходом в начале 1942 года Александра Савчука на фронт, эта
традиция писательских сборов «перекочевала» в дом к Павлу Петро-
вичу Бажову, но связь писателей с главным героем нашей книги и его
жильцами не прервалась.
В октябре 1942 года в Свердловское отделение Союза писателей
пришло письмо с фронта от Александра Федоровича Савчука:
«Милые товарищи!
Поздравляю Вас с праздником Великой годовщины социалисти-
ческой революции и желаю плодотворного труда для победы над
врагом.
Простите, что за все это время не написал Вам ни одного
письма. Думаю, что не осудите меня за это. Жизнь на фронте
многое лимитирует, и часто просто нет времени.
Сегодня я получил письмо от жены, в котором она пишет о
теплоте и ласке, которой Вы окружили ее и сына во время ее
болезни, и я не смог не написать Вам, не поблагодарить Вас за
все человеческое.
Спасибо, сердечное, большое! (Лучше не умею сказать).
Вы не знаете, как приятно и радостно ощущать, что там где-
то в родном городе есть люди, которые не забывают твою се-
мью. А ведь у фронтовиков нет большей заботы, чем о семье, о
ее благополучии.
Еще раз большое, человеческое спасибо!
Вам, конечно же, хочется знать, как я живу и работаю.
Трудно рассказать в коротком письме, что пережил, видел и
испытал за эти месяцы войны. Жизнь у нас походная, очень
много ходил пешком, часто бываю по несколько дней на пе-
реднем крае, изучаю, беседую с бойцами, живу с ними в блин-
дажах и дзотах, ходил со снайперами в засады, был в бою
26—27 сентября. В общем впечатлений очень много, много
пишу: очерки, рассказы, корреспонденции, все что нужно, и
что приходится.
220
А.Ф.Савчук на фронте, 1942 год.
Фото из семейного архива
В.А.Савчука.
К боевой жизни давно при-
вык, она стала повседневным
бытом, необходимостью. Рабо-
той моей довольны, относятся
ко мне хорошо, искренне.
В газете часто появляются,
кроме очерков, мои рассказы.
Сейчас печатаю цикл рассказов
(маленьких) о бойце Алексее
Кротове. Персонаж этот соби-
рательный. Пытаюсь показать
в нем все величие духа русско-
го воина, его смекалку, отвагу,
мужество.
В итоге мечтаю, что расска-
зы эти когда ни будь будут соб-
раны мной в небольшой сборник.
Очень хорошо было бы хоть
изредка получать письма о том,
как живет организация.
И еще просьба: наша крас-
ноармейская газета ощуща-
ет большую нужду в стихах.
(У нас здесь много уральцев). И
может быть поэтому свердловские поэты Мурзиди и еще кто-
нибудь возьмут на себя заботу присылать нам стихи свои. У
нас, когда мы бываем в траншеях, блиндажах и дзотах, бойцы
просят стихов, но мы не можем давать, т.к. некому их писать.
Я обращался с этой просьбой к Мурзиди, но он почему-то отделал-
ся молчанием. А по-моему нет сейчас для поэта более благородной,
возвышенной цели, чем помощь фронту. Необязательно присылать
стихи еще неопубликованные. Можно присылать и те, что уже печа-
тались в Уральской прессе. Тему, думаю, подсказывать не нужно.
Итак, мы ждем стихов.
Жду Ваш ответ. И если вышло что-нибудь хорошее, интерес-
ное у Вас, счел бы за приятный подарок, если бы Вы прислали для
ознакомления. По совести говоря, в книжках у нас нужда.
Сердечно жму всем руки.
Привет и пожелания Здоровья и бодрости духа.
Ваш Ал. Савчук.
Писать мне можно так:
2030 полевая почта, часть 75».
221
В своем очерке «Фронт и тыл» Мариэтта Шагинян писала:
«Есть много семей сейчас, разъединенных войной, — отец на
фронте, неизвестно где, ребята эвакуированы, неизвестно куда, или
не успели выехать и застряли у немцев, или партизанить ушли. Тянет
написать друг-другу, подать о себе весточку — и некуда, адреса нет.
Не каждый ведь может урвать драгоценную минуту у радио и сооб-
щить в пространство, в эфир: «Дорогой папочка, мы живы-здоровы,
учимся на отлично, пиши нам туда-то!»
А душа тоскует, тянет поговорить, поделиться, и когда под праздник
собираешь заботливо посылочку бойцам, — а таких посылочек на фронт
идет множество, — невольно напишешь в письме такое, чего никак бы не
написал в мирное время. Тон особо теплый, слова не подобраны, а сами
пришли — проскользнуло живое человеческое чувство, весь душевный
порыв к близкому, к мужу, к сыну, неожиданно вырвался к чужому слу-
чайному человеку, к тому, кого назначит судьба получить посылку.
Недавно приехал к нам с фронта на побывку уральский писатель,
товарищ Савчук. Он рассказал, что эти посылочки всегда находят
своего адресата. Безымянный сверток, где уложены кисет с табаком,
носки, носовой платочек, теплые варежки и письмо к близкому, без
его имени, — в чьи руки ни попал, идет к сердцу, вызывает горя-
чий ответный порыв. Сиротке, написавшей письмо, бойцы собирают и
шлют деньги, чужой вдове устраивают «аттестат», завязывается новая
дружба в переписке, и уже неведомая Нюра становится родной бой-
цу, а случайный адресат — «дорогим Гришей».
Посылки из тыла на фронт...
Житель дома — фронтовой корреспондент Александр Савчук, на-
писал об этом в 1942 году небольшой рассказ «Розовый конверт», с
которым я хочу Вас познакомить, читатель.
...Больше года капитан Горбов не знал, где его семья. Жена и
две девочки, Ася и Маша, остались по ту сторону фронта, и Горбов
потерял с ними связь. Теперь он был в пяти километрах от деревни, в
которой жила его семья. Живы ли его близкие? Что с ними?
«Иногда он уходил в лес, забирался на высокую густую ель и че-
рез узкую полосу наших и вражеских траншей смотрел туда, в степь,
где на фоне голубого горизонта едва очерчивались крыши родной
деревни. Он доставал из бумажника фотографические карточки и
пристально всматривался в родные лица жены и дочерей. В памяти
вставали школа, в которой он работал до войны, маленький утопаю-
щий в зелени домик, река и шумные воскресные прогулки на лодке. И
тогда тоска еще сильнее и мучительнее охватывала его сердце. Часто
у него появлялось желание: набрать побольше гранат, пройти линию
222
немецкой обороны и хотя бы только один час побыть в семье. Но
Горбов не мог самовольно оставить свою часть. Оставалось тосковать
и ждать счастливого радостного дня — освобождения деревни.
Но вот неожиданно пришел приказ о наступлении, и Горбов завол-
новался. Бойцы знали о причине его волнения, с радостью смотрели
на него и даже поздравляли.
— Ну вот, дождались, товарищ капитан, своих увидите.
В десять часов утра ударила артиллерия. Тяжелый грохот под-
нялся в разных местах одновременно. И чем чаще взлетали черные
клубы, пересекаемые красными молниями разрывов, тем радостнее
становился Горбов. Он сидел рядом с бойцами, улыбающийся, празд-
ничный, и ждал сигнала к атаке.
Когда в небо взлетела ракета, первым из траншеи выскочил Гор-
бов и каким-то торжественным, приподнятым голосом закричал:
— За Родину! За Сталина! Ура!
Немцы выскакивали из блиндажей и дзотов, бросали винтовки и
автоматы, на ходу сбрасывали сапоги и шинели. Неудержимой волной
шли бойцы за своим командиром и уничтожали немцев в кустах, в
оврагах, на берегу прозрачной быстрой реки.
В полдень бой утих. Немцы откатились за реку и лишь изредка
постреливали из минометов. Деревня теперь была недалеко. Нужно
пройти лощину, перескочить шумный веселый ручеек, который Горбов
помнил еще с детства, а там уже начинались колхозные постройки.
В лощине рядом с Горбовым лежал его помощник Быков. Он ви-
дел, что капитан очень волнуется и ежеминутно посматривает на де-
ревню. Понимая, как важно ему побывать дома, он сказал:
— Сходите, товарищ капитан, а я побуду за вас, тут ведь недалеко.
И Горбов, забросив за плечо автомат, быстро зашагал вдоль ло-
щины. Он бежал, перескакивал воронки, канавы, кусты, и молодому
синеглазому автоматчику приходилось все время догонять его. Гор-
бов уже представлял себе, как обнимет жену, как схватит на руки
девчушек и будет кружиться с ними по избе, целовать и так шумно
смеяться, как, может быть, никогда еще не смеялся.
Улицы деревни были пусты. Даже собаки не встретились на пути.
Чем дальше шел Горбов, тем тревожнее сжималось сердце, и ощу-
щение чего-то грозного и страшного властно охватывало все его су-
щество. Он не помнил, как вбежал в свой дом, как остановился на
пороге. В избе, как и на улице, было пусто. Стулья были разбросаны,
на полу валялась детская подушка, куски суконного одеяла и растоп-
танные фотографии. И только в углу, там где когда-то стояла Машина
кроватка, висел вышитый рукой жены запыленный коврик с изобра-
жением кошки, играющей в мяч.
223
Горбов с ужасом стоял посредине комнаты и все еще не мог по-
нять, что же все-таки произошло.
Медленно, как больной, вышел Горбов из избы и, бледный, мол-
чаливый, побрел по разоренной улице. Людей нигде не было. Только
на окраине он встретил сухого, сгорбленного горем старика и оста-
новился. Горбов долго смотрел в желтые спокойные глаза старика и
все не мог вспомнить, где и когда видел его.
— Ты что же, признавать не хочешь, Семен Андреевич? — спросил
старик.
Горбов приподнял голову, внимательно посмотрел на старика и
вдруг каким-то неузнаваемым, чужим голосом спросил:
— А где же семья моя, дедушка Иван?
— Семья? — тихо переспросил дед, помолчал и, низко опустив се-
дую голову, сказал: — Семьи твоей нету, Семен Андреевич... гитлеры
убили ее.
— Ты шутишь со мной, старик? — закричал Горбов и схватил его
за руку.
— Что же мне шутить с тобой, — освобождаясь от руки Горбова,
сказал дед Иван, — тут они всех, и малых и старых, стреляли, кото-
рые живы остались, те сбегли. Вон посмотри, какую посередь улицы
могилу сделали, там все они лежат.
Только сейчас Горбов увидел высокий холм посреди улицы. Он
подошел к холму, уже поросшему бурьяном, снял шапку, постоял и
быстро пошел туда, откуда еще доносились разрывы снарядов и мин.
Шли дни. Горе стало постепенно выветриваться. Только строже и
суровее стали глаза Горбова. Да и вся его фигура стала собраннее и
решительнее. Он водил бойцов в атаки, предпринимал дерзкие нале-
ты на врага. И все ему было мало, все казалось, что настоящая месть
где-то еще впереди.
Теперь все реже и реже вспоминал он семью и уже никого не
ждал, а лишь изредка доставал карточки и подолгу ненасытно смот-
рел и все не мог насмотреться.
Так незаметно в боях и тоске прошла холодная, сырая осень, за-
тем ударили морозы. Наступил октябрьский праздник. Бойцы помы-
лись и украсили блиндажи, покрыли столы и полки чистой бумагой,
повесили портреты вождей и лозунги, сходили в баню, почистили
обувь. И всюду, куда бы ни заглядывал Горбов, чувствовалось бодрое
праздничное настроение. К обеду пришла из тыла машина с подарка-
ми, и высокий плотный украинец — старшина Цыбулько обошел всех
бойцов и каждому вручил подарок.
Бойцы ходили по траншеям веселые, приподнятые, делились папи-
росами и печеньем, показывали друг другу письма из тыла.
224
Свердловск в годы войны, улица Ленина. Фото 1943 года.
Из фондов ГАСО.
Танки готовы к отправке на фронт.
Уралмашзавод. Фото 1943 года. Из фондов ГАСО.
225
Дети, женщины и старики заменили у станков
ушедших на фронт мужчин.
Цех по сборке оружия. ВИЗ. Фото 1943 года. Из фондов ГАСО.
Уралмашзавод. Фото 1943 года. Из фондов ГАСО.
226
Последняя, самая маленькая, скромная посылка досталась старши-
не Цыбулько. Она лежала на дне огромного деревянного ящика, бе-
режно завернутая в розовую бумагу и перевязанная голубой лентой.
Так уж повелось, что Цыбулько всегда доставались самые малень-
кие и скромные подарки. Он взял небольшой пакетик, повертел в
руках и, глядя на обступивших его бойцов, рассмеялся:
— Це ж опять мени достались носовые платки с курительной бу-
магой.
Он присел на патронный ящик, развернул пакет и, улыбаясь, спря-
тал его под шинель.
— Я вам, хлопцы, не покажу свой подарунок, а то сглазите.
Бойцы были настойчивы, они все плотнее обступали Цыбулько и
требовали:
— Нет, товарищ старшина, раз все показали, то и вы покажите.
Тогда Цыбулько встал с ящика и весело махнул рукой.
— Ну, чертяка з вами, покажу.
В пакетике, как и ожидал старшина, был шелковый кисет, носовые
платки, шерстяные носки, папиросы и небольшой розовый конверт.
Цыбулько угостил товарищей папиросами и разорвал конверт.
Письмо было небольшое, написанное крупным детским почерком.
— Це ж якесь-то дитятко прислало мени подарунок, — с радостью
сказал старшина: — Ну, слухайте, ще воно тут пишеть.
Бойцы сильнее задымили папиросами, и лица их стали серьезными.
«Дорогой боец, — не торопясь читал Цыбулько, — посылаю Вам
небольшую посылочку и поздравляю Вас с Великим Октябрьским
праздником и прошу Вас — отомстите за меня и за других девочек, у
которых погибли мамы.
Теперь я осталась одна, папа мой с самого начала ушел на войну, и
я не знаю, живой он или нет. А в прошлую осень к нам в деревню при-
шли немцы. Они стали спрашивать всех, есть ли в деревне коммунис-
ты? А потом кто-то сказал, что мой папа командир и коммунист. Немцы
очень били мою маму, потом били меня и спрашивали, где у нас золо-
то. Но золота у нас не было. Офицер не поверил маме, а еще сильнее
стал бить ее и повесил на дереве и застрелил мою сестру Асю.
Я просидела три дня в сарае и убежала к тете. Потом вместе с ней
через фронт пошла к нашим, но тетя попала на мину, а я осталась
жива. Вот как мне тяжело было дорогой боец. Сейчас я живу у Анас-
тасии Ивановны Золотовой, она работает на трикотажной фабрике, и
она мне как родная мама. Но скучно и тяжело мне без родных, и я
часто плачу. Если вы увидите немцев, то не жалейте их, потому, что
они никого не жалеют и очень много людей убили в нашей деревне.
Напишите мне, если у вас будет время.
227
Пока до свидания, остаюсь ваша незнакомая Маша Горбова».
Цыбулько читал все медленнее. Наконец, он вложил письмо в ро-
зовый конверт и тихим, подавленным голосом сказал:
— Ось це подарунок! Дитятко ты мое ридное. — И все увидели, как
по старым морщинистым щекам его скользнули слезы.
Бойцы молчали. Никто не мог говорить в эту минуту, никто не ше-
велился и даже не курил. На середину вышел лейтенант Горин, вынул
из кармана пачку денег и протянул ее старшине:
— Здесь пятьсот рублей, возьми, пошлешь девочке. Потом триста
рублей протянул сержант Косов и сказал:
— Напиши ей, пусть пишет нам, мы ей помогать будем, не оставим.
А немца будем бить, как того он заслужил.
А спустя еще немного Цыбулько сидел в блиндаже и считал де-
ньги. Деньги несли со второй и третьей роты. К вечеру когда у Цы-
булько собралось три тысячи, а бойцы и командиры несли и несли
ему деньги, он вспомнил, что делает нехорошо, не поставив об этом
в известность командира батальона.
Через несколько минут он стоял в землянке капитана Горбова и
докладывал:
— Так что, товарищ капитан, воны сами, як скаженны несуть и не-
суть, даже не дали подумать за вас и согласовать це дило. Получает-
ся якась-то анархия, без согласования и разрешения командования.
— Ну, что ж, ничего плохого в этом нет, — ответил Горбов.
— Так и я ж кажу, что ничего особенного, а хлопцы кажуть: эх
попадет тебе от капитана.
— Ну, а где же это письмо, почему вы его не показываете? Его
нужно было бы перед строем прочитать.
— Вот, то-то ж я и кажу, товарищ капитан, — протягивая розовый
конверт, сказал Цыбулько.
Горбов вынул из конверта письмо и начал читать. Старшина стоял
возле капитана и видел, как хмурились и сходились у переносья его
густые брови.
Вдруг Горбов вскочил, неузнаваемый, бледный. Руки его дрожа-
ли.
— Цыбулько! Родной! Да ведь это дочь! Дочь! Моя дочь, Цыбуль-
ко! Моя Машенька! — с дрожью в голосе сказал капитан. Он припал
губами к письму и зарыдал от счастья...»
Жизнь в тылу вносила свои коррективы. Город уплотняли, не хва-
тало жилья.
Писатель Федор Гладков в своем заявлении в Свердловский об-
лисполком зимой 1942-го просил «предоставить ему площадь для
228
Ф.Гладков. О.Форш.
М.И.Суханов на фронте, 1944 год.
Фото из семейного архива В.А.Арсентьева.
229
проживания в Свердловске во Втором доме Советов в квартире его
коллеги писателя Александра Савчука». Но невзирая на все звания
и заслуги заявителя в этой просьбе ему отказали формулировкой
«нецелесообразно», что было сделано в достаточно категоричной
форме. Та же участь постигла аналогичное заявление Шагинян. Писа-
телей-москвичей разместили в гостинице «Большой Урал».
Очерки о тружениках Урала регулярно появлялись на страницах
газет. Их охотно печатал «Уральский современник», часто они зву-
чали с эстрады и по радио, которое приобрело тогда огромное зна-
чение.
«Говорит Москва. От Советского информбюро», — именно так на-
чинались сводки с фронта, приковывающие к радиоточкам миллионы
советских граждан в тылу и бойцов на фронте. А для многих этот
позывной и вовсе был будильником.
Лев Сорокин, так вспоминал об этом в повести «Школьные
годы»:
«От Советского Информбюро!..» — услышал я сквозь сон и мгно-
венно оказался на ногах.
Бабушка включила радио. Она знала, что лучший будильник для
меня — вот эти самые слова: «От Советского Информбюро!..»
Я старался не пропускать ни одной утренней сводки. Еще не сов-
сем открыв глаза, я потянулся рукой к карте страны, которая висела
над моей кроватью.
«Наши войска...» — знакомый голос диктора торжественно пере-
числял освобожденные города.
Моя рука машинально перекалывала иголки с красными бумаж-
ными треугольничками. Потом я долго и внимательно вглядывался в
кружочки освобожденных городов. С каждым днем изогнутая линия
фронта медленно, но неуклонно передвигалась на запад, к нашим
границам».
Осенью 1941 года, диктор Юрий Левитан был эвакуирован в Сверд-
ловск вместе с диктором Ольгой Высоцкой. Вести вещание из столицы
к этому времени стало технически невозможно — все подмосковные
радиовышки были демонтированы, так как являлись хорошими ори-
ентирами для немецких бомбардировщиков. Сигнал из свердловской
студии шел по кабелю на ретранслятор «РВ-96» у озера Шарташ.
Тогда это был самый мощный передатчик в стране.
Уральская студия была размещена в подвальном помещении, сам
диктор жил в бараке поблизости, на условиях полной секретности. К
нему время от времени приезжали московские друзья. Сам он тоже
бывал в гостях у своих уральских друзей и эвакуированных в Сверд-
ловск москвичей и ленинградцев.
230
Вид на гостиницу «Большой Урал». Свердловск. Фото 1950-х годов.
Ю.Б.Левитан. Свердловск, 1942 год.
231
Информация для радиовыпусков поступала по телефону, сигнал
ретранслировался десятками радиостанций по всей стране, что не
позволяло запеленговать головной радиоузел.
Помимо собственно работы в эфире диктор также озвучивал доку-
ментальные фильмы, которые монтировались тут же — в его студии.
Юрий Борисович был в числе первых, кого министр пропаганды
Третьего рейха Йозеф Геббельс собирался повесить. Германские
спецслужбы разработали, но так и не смогли воплотить в жизнь план
похищения главного диктора Советского Союза, за голову которого
Рейхом была назначена награда в 100 тысяч (по другим источникам
250 тысяч) марок. Левитана оберегали на государственном уровне.
«Главный голос страны» денно и нощно охраняли агенты НКВД с
приказом применять оружие при возникновении малейшей опасности.
Через прессу запускалась дезинформация о его внешности — чтобы
никто не знал, как выглядит человек, жизнь которого нацисты оцени-
ли в огромную сумму.
В годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов Левитан
читал сводки Совинформбюро и приказы Верховного Главнокоман-
дующего И.Сталина. Его голос был известен каждому жителю СССР.
Именно Юрию Левитану, благодаря уникальному тембру голоса, было
доверено объявить о взятии Берлина и о Победе.
Интересен следующий факт из его биографии. Судьба его могла
сложиться совсем иначе, если бы не И.Сталин, услышавший однаж-
ды ночью, как неизвестный ему диктор читает в эфире передовицу
«Правды». Вождь немедленно позвонил в Радиокомитет и сказал,
что текст его завтрашнего доклада на открывающемся XVII Съезде
партии должен прочесть «этот голос».
В марте 1943 года Юрия Левитана секретно перебросили в Куйбы-
шев, где уже размещался Радиокомитет СССР. Кстати, существующие
записи о начале Великой Отечественной войны и последующие со-
общения Совинформбюро не являются аутентичными, в годы войны
они не сохранялись, и были специально записаны на магнитофонную
ленту в 1950-е годы для истории. А информацию о пребывании дик-
тора в Свердловске рассекретили лишь четверть века спустя. Позже в
Екатеринбурге установили мемориальную доску в доме на углу улиц
Радищева и 8 Марта, во дворе которого из специально оборудован-
ной комнаты и вел свои радиопередачи диктор Юрий Левитан, неод-
нократно бывавший во Втором доме Советов во время войны.
Из воспоминаний Дениса Горбова:
«В начале зимы 1942 года мы с мамой пешком спускались по
лестнице нашего подъезда, так как во время войны лифты у нас в
Доме часто не работали. И вот, на площадке третьего этажа я
232
увидел красивого темноволосо-
го мужчину в каракулевой шап-
ке-пирожке и круглых очках.
— Денис, познакомься, —
сказала мне мама, — Это Юрий
Левитан — диктор на радио.
Именно его мы слушаем каждый
день.
Мужчина улыбнулся, протя-
нул мне свою руку для пожатия
и сказал:
— Здравствуйте, молодой
человек.
Я пожал его крепкую руку, и
мы расстались. А уже вечером
этого же дня, когда по радио
зазвучал знакомый голос и про-
изнес: «Говорит Москва. От Со- Мемориальная доска, посвященная
ветского Информбюро», я дол- Ю.Б.Левитану (ул. 8 Марта 28/2).
го донимал маму своими расспросами о том, как это так быстро
дяденька диктор доехал до Москвы, ведь еще сегодня утром мы
видели его в нашем Доме.
Много лет спустя, я узнал, что диктор Юрий Левитан нахо-
дился во время войны в эвакуации в Свердловске, жил и работал
недалеко от нашего Дома».
Война — это голод.
Жизнь в Свердловске становилась все хуже и хуже. В 1942 году
было принято Постановление «О выделении земель для подсобных
хозяйств и под огороды рабочих и служащих». Свердловский обком
ВКП(б) обязал исполкомы горсоветов и райсоветов выявлять все пус-
тующие участки, свободные земли горфонда, расположенные вокруг
городов, и отдавать их под огороды.
Огороды появились во всех районах Свердловска вместе с лозун-
гом — «Каждой семье свой огород, своя картошка!»
С наступлением весны 1942 года вся свободная земля в городе,
в том числе перед домами и во дворах была засажена семенами
капусты, моркови, лука, чеснока, укропа, петрушки, репы, редьки,
свеклы и картофеля. Так городские власти решили бороться с не-
достатком продовольствия. Эвакуированных в Свердловске было
слишком много. Работникам предприятий стали даже выделять
земельные участки «под картошку» в районе озера Шарташ и на
Уктусе.
233
О.Иваненко. А.Барто.
Я.Коц.
234
По свидетельству писателя Б.Рябинина, на улицах города — «даже
на центральных, в газонах росли картофель и овощи». Не миновала
сия чаша и благополучный Второй дом Советов.
Из воспоминаний Льва Сорокина:
«Вся территория двора нашего Дома и земля возле него была
по весне 1942 года засажена овощами и зеленью. За этими посад-
ками ухаживали дворник «Бармалей», уборщица и девочки-стар-
шеклассницы из нашего Дома.
А осенью все жильцы были привлечены на субботник по сбору уро-
жая. Надо сказать, получилось совсем недурно! Все собранное было
взвешено, записано, а затем, комендант Дома выдал каждой семье
овощной паек под роспись. И так делалось по 1944 год включительно,
когда постепенно эвакуированные предприятия и люди стали возвра-
щаться туда, откуда прибыли. Нам же, как ребятам постарше, так
и малышне, было радостно от того, что мы снова стали хозяевами
во дворе и могли шуровать туда-сюда без оглядки на грозного комен-
данта и ворчливого, но доброго, дворника «Бармалея».
С приходом весны 1945 года во дворе Дома были вновь выса-
жены цветы, которые всем поднимали настроение».
Весь тяжкий труд по выращиванию «второго хлеба» и других ово-
щей на выделенной под огороды земле выполняли женщины и дети.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Выделенный нам от Союза писателей огород располагался
на конечной остановке трамвая на Вторчермете, от которой
надо было идти пешком еще около двух километров. На горизон-
те, помню, уже виднелся лес. Иногда, нас — маму, меня и еще
пару человек из Свердловского союза писателей привозили туда
но машине. Мы окучивали свои огороды. Работали в основном по
выходным или в будни вечерами».
Выкопанную картошку, морковь и другие овощи жильцы Дома,
хранили в своих квартирах. У многих для этого стоял ларь в коридо-
ре. Некоторую часть сдавали на хранение коменданту, а весной по
ведомости под роспись получали ее для питания и новых посадок.
Народ не сдавался...
Служители пера старались поднять боевой дух свердловчан. Поэ-
тесса Ольга Высотская написала тогда такое стихотворение:
Пройдем по улицам прямым,
По площади пройдем,
Давай о нем поговорим,
О городе своем...
Домов знакомых этажи...
Еще один квартал...
235
Тебе не кажется, скажи,
Что город возмужал,
Что весь он словно стал другим
В часы большой войны,
Что мы должны гордиться им,
Любить его должны.
Да. Он не тот, что прежде был,
Когда пришла беда,
Он стольким людям заменил
Родные города...
Не далека любая даль,
Дорога не долга,
Уралом созданная сталь
Повсюду бьет врага.
Наш мирный город стал мудрей
И крепче во сто крат,
Как будто с ним судьбой своей
Делился Сталинград.
Как будто раны всех сердец
Он сердцем ощутил
И гнев тяжелый, как свинец,
Для недруга скопил.
Сквозь славу будущих времен
На город свой гляди.
Свердлова имя носит он,
Как орден на груди.
Ушедшие на войну, несмотря на все тяготы фронтовой жизни, продол-
жали думать об оставленных в тылу семьях, женах и детях. Не стали ис-
ключением и жильцы нашего героя. В своих письмах родным они не только
интересовались домашними делами и семейными новостями, но старались
вселить в сердца домочадцев надежду на скорую победу в войне.
На обороте посланной с фронта фотокарточки Михаил Иванович
Суханов написал:
«На память Любимой Саше, дорогим и любимым детям Зине и
Миленькой крошке Людмилке от папки. С Западного Фронта.
Помните суровые годы Отечественной войны по разгрому и
уничтожению фашистской немчуры и ее вассалов.
С приветом ваш папка.
М.И.Суханов».
Находящийся на фронте писатель Александр Савчук писал в пере-
рывах между боями, в землянках, обугленных избах, при свете лучин,
катюш, керосиновых ламп и костров. Писал в номер «с колес», по
236
Фотография М.И.Суханова, отправленная им с фронта домой, 1942 год.
Фото из семейного архива В.А.Арсентьева.
самым свежим следам факта, случая, истории. Писал для окопа, для
дорогих ему людей — бойцов-однополчан, скромных и великих тру-
жеников Великой народной войны, всякий раз боясь опоздать, всякий
раз боясь промедлить, не успеть, не дойти до своего читателя...
Наверное, лучше объяснят условия, в которых писались эти фрон-
товые рассказы, и высветят обстоятельства, которыми они были
рождены, фронтовые письма Александра Федоровича Савчука своей
жене — Людмиле Семеновне.
И я хочу Вас с некоторыми из них познакомить.
«Наверное поживем в Москве дней пять. Чувствую себя хоро-
шо, только скорей хотелось бы к фронту, заняться делом».
Москва, 15 января 1942 года.
«Меня и Борю Долинова перевели из агитпоезда в вагон-ре-
дакцию, которая поедет самостоятельно в Тулу, Калугу и к Кур-
ску вслед за красноармейскими частями, освобождающими нашу
землю. Работать будем исключительно и в непосредственной
близости от передовых позиций».
Москва, 22 января 1942 года.
«Ну вот и конец нашим скитаниям по Москве. Завтра выезжа-
ем на фронт... Обо мне ты не беспокойся. Я счастлив, что тоже
смогу принять участие в этой великой борьбе... Вчера отправил
тебе посылку. В ней: 2 тома «Истории философии», Тарле «На-
237
полеон», «Болотные солдаты», кубики и две шоколадных конфе-
ты для Валерочки».
Москва, 01 февраля 1942 года.
«Завтра, наконец, уезжаем. Задержали нас оттого, что ис-
кали нового редактора. В час дня отъезжаем. Все уже готово к
отъезду. Я очень рад».
Москва, 12 марта 1942 года
11 часов вечера.
«Вот уже три недели мы почти не спим. Работать приходит-
ся круглые сутки. Я очень устал, но рад, что и я что-то делаю
для фронта. Я совершенно здоров и ни разу не болел, хотя в бо-
тиночках в лютые морозы приходилось очень туго.
Работы здесь заканчиваем 24 или 25 апреля. Хотят нас зачис-
лить в армию вместе со всем штатом и типографией...
Брянский фронт. 12 апреля 1942 года.
«Возвращаемся в Москву. Пишу из Рязани... Возвращаюсь с фрон-
та здоровым и невредимым... Нам с Борисом все время везло и на
Западном фронте, и здесь на Брянском фронте. Работой нашей
остались довольны. Командование восстановительных и загради-
тельных работ фронта объявило нам благодарность за хорошую
работу и представило к наркомовской награде. Это особенно ра-
достно. Теперь я чувствую, что кое-что сделал для фронта...
А.Ф.Савчук пишет фронтовые очерки для газеты «Сын Родины»,
1942 год. Фото из семейного архива В.А.Савчука.
238
За эти четыре месяца я очень многое видел, пережил и про-
думал. Война лучше всяких газетных статей раскрыла мне всю
мерзость гитлеризма, всю его подлую звериную сущность. Я ви-
дел замученных, истерзанных мирных людей, видел сожженные
города и села, осиротевших детей, сошедших с ума матерей, у
которых гитлеровцы сожгли детей. Описать все это невозмож-
но. Нужно все это видеть, и тогда сердце будет гореть жгучей,
неистребимой ненавистью к этой банде подлых насильников и
убийц».
29 апреля 1942 года.
«Все эти дни нас держали в Москве потому, что собирались
наградить за нашу работу на фронте. Работа наша получила
очень высокую оценку, мы представлены к наркомовской награде,
и вот теперь ждем, когда примет нас нарком и вручит награду.
Все это очень приятно, но вчера я узнал, что нас хотят пос-
лать в Сызрань, т.е. на тыловую работу. Говорят, что фронт
всюду, и просят поехать. Я отказался, но сегодня велят явиться
к заместителю наркома для разговора. Думают уговорить...
Если посылали бы на фронт, я бы не отказался, с охотой пое-
хал бы. Но на тыловую работу не хочу».
Москва, 12 мая 1942 года.
«Завтра уезжаю на Калининский фронт. Получил назначение
на штатную должность специального корреспондента газеты
одной из действующих армий. Теперь я военный человек...
Милая моя девочка, в армию я пошел потому, что так лучше.
Отсиживаться где-то в Свердловске и ждать пока кто-то заво-
юет победу — подло и низко... Обо мне не беспокойся, вернусь
здоровым и бодрым. А если придется умереть, то умру так, как
должно умереть за Родину каждому советскому человеку. Деше-
во себя не отдам».
21 июля 1942 года.
«Население здесь так же, как и всюду, ограблено фашистами.
Но замечательный, мужественный наш народ. Всюду, где я был в
эти дни, колхозники ремонтируют сожженные дома, трудятся
на полях...
Работаю я в армейской газете. Коллектив товарищей здесь
очень хороший. Между прочим, со мной работает Хапугин — ре-
дактор «Путевки». Сообщи об этом Борису и Косте — они обра-
дуются. Чувствую себя хорошо и бодро.
29 июля 1942 года.
«... Только сейчас вернулся с передовой позиции. Пять дней про-
сидел в окопах, дзотах и землянках. Пять дней был под артил-
239
лерийским, минометным и пулеметным обстрелом фашистов...
Пришлось участвовать в операциях. Был от немцев на расстоянии
20 метров. Видел, как героически дерутся за родную землю заме-
чательные, скромные русские люди. Нет, только после этих боев
я начинаю по-настоящему, глубоко любить наш народ. Так сильно
почувствовать и полюбить его можно, когда увидишь, как спокой-
но, без рисовки он отдает свою жизнь за святую русскую землю.
Я видел русских, узбеков, татар, ногайцев, ингушей. Какая
крепкая связь, кровная связь у них! Как они ненавидят врага и как
они дерутся! Об этом рассказать в письме трудно...
Как я жил: спал в блиндажах, на земле, спал в траншеях и
просто в кустах. Спал крепко, несмотря на то, что кругом рва-
лись снаряды и мины. Но когда побываешь в боевой обстановке
и не поспишь несколько ночей, то спать будешь в каких угодно
условиях. Здесь все так живут. За пять ночей ни разу не разде-
вался и не разувался.
Да и вообще здесь часто приходится спать где попало и на
чем попало. Чаще всего сплю на сеновалах. Заберешься с головой
в сено и спишь. Вернулся я невридимый, если не считать неболь-
шой царапины на правой ноге. Сейчас засяду за очерки и заметки,
а через два-три дня — опять на передовую».
18 августа 1942 года.
«Завтра утром я опять отправляюсь на передовую позицию
за материалами. Пробуду там дня три, опять повстречаюсь с
боевой обстановкой. Хотел записывать свои впечатления в днев-
ник, но времени для этого не хватает. Все эти дни писал замет-
ки и очерки. Это заняло много времени. Чувствую я себя очень
хорошо, бодро, только сердце начало пошаливать, но думаю, что
и это пройдет».
22 августа 1942 года.
«...Поездка была очень интересной. Много нового и любопыт-
ного. Засел и пишу. Как только закончу, опять туда же — на
передовую... Часто приходится делать километров по 30 в день.
Работой моей пока довольны. Но я недоволен сам. Газета ма-
ленькая, и все, что ни напечатаешь, приходится так сокращать,
что потом сам не узнаешь...
Об успехах на нашем фронте, ты наверно, читала в газетах.
Жмем фрицев. Это хорошо, радостно. Только теперь нужно на-
жать на них с юга, да так, чтобы они покатились без оглядки
до Берлина.
В эту поездку попал под сильный пулеметный обстрел. Воз-
вращался я лощиной из боевого окружения, и, хотя маскировал-
240
ся, все равно фрицы заметили
и открыли огонь из пулеметов.
Часа полтора мы ползли на жи-
вотах. Так у фрицев ничего не
вышло. Кишка тонка».
01 сентября 1942 года.
«...Вернулся с передовой...
Поездка эта была очень инте-
ресной. Многое пришлось и пе-
режить, и повидать. Если бы
ты знала, какие замечательные
люди сидят в траншеях и хо-
дят в бой. Как все это они де-
лают спокойно, просто, с ясным
сознанием своего долга перед
Родиной. Был большой и тяже-
лый бой, но никто не дрогнул,
никто не струсил и не подумал
о своей шкуре. Бойцы дрались
с численно превосходящим их
противником. И всюду побеж-
дало русское мужество, отвага
и решительность...».
11 сентября 1942 года.
А.Ф.Савчук на фронте, 1942 год.
Фото из семейного архива
В.А.Савчука.
«Конечно, все может быть. Но разве я один, разве не отдают
свою кровь и жизни миллионы русских людей за Родину?
Я берегу себя. Беречь себя на передовой линии — это значит
не лезть зря немцу на мушку. Но когда нужно писать о героизме
русского воина, нужно его видеть в окопах, в дзоте, в засаде и в
бою. И я обязан идти к нему, если я хочу быть честным и правди-
вым перед читателями. А читают мои вещи те, кто сражаются
и умирают.
Чувствую себя хорошо, и особенно хорошо, когда бываю на
передовой. Здесь раскрываются чудесные стороны души нашего
народа. Сколько благородства, чистоты, преданности и самопо-
жертвования во имя победы! Что бы ни случилось, такой народ
победить нельзя. Уж больно он любит свободу, Родину.
Я счастлив, что рядом с ними, что чувствую себя их части-
цей, что делю с ними и лишения и радости.
Теперь я понимаю, почему Горький, Толстой, Пушкин, Лермон-
тов так свято любили свой народ. Они жили глубже и раньше
почувствовали его, чем мы, смертные.
241
Почтовая карточка, отправленная А.Ф.Савчуком с фронта своему сыну
Валерию, 1942 год. Из семейного архива В.А.Савчука.
242
Пройдут годы, выстроятся новые деревни и города вместо
сожженных и разрушенных, страна залечит свои раны, и тог-
да мы оглянемся на прошлое и спросим себя, откуда столько
мужества, отваги и неиссякаемой воли нашлось у народа. Ведь
то, что переживаем, поистине неизмеримо никакими чашами.
Но все пройдет. Я верю, глубоко верю в прекрасное, светлое
будущее,..
Часто ласкаю и балую чужих детей... Недавно я встретил
измученных, худых, со слабыми признаками жизни детей в осво-
божденных нами деревнях. Немцы сожрали все, что принадлежа-
ло им. И дети умирали голодной смертью. Слезы давили горло.
Я не говорил, не мог говорить. Я только сильней прижимал их к
себе. Хотелось отдать им все, но ничего, кроме хлеба не было.
Хотя и хлеб был для них радостью».
13 сентября 1942 года.
«... Ты, наверно, читала в «Правде» за 29 сентября в сообще-
нии информбюро о боях северо-западнее Ржева, а затем, за 30
сентября, была статья Б. Полевого на первой странице, где со-
общается о том, как мы били немцев... Уже печатаются в нашей
газете мои очерки об этих боях...
Все эти дни приходилось жить в болоте, к тому же круглые
сутки беспрерывно мочил дождь. Более семи дней не снимал с
себя мокрую шинель, в ней спал, в ней ходил, высыхал и снова на-
мокал. В сапогах беспрерывно хлюпала вода. Если еще добавить,
что спал в кустах под дождем, не чувствуя ни холода, ни дождя
от усталости, то тебе станет ясно, что такое война в осенние,
дождливые дни.
Но сейчас уже светит доброе, теплое солнце. Настроение
бодрое, да и не может быть другим после удачного боя...
Я шел в первых рядах наших подразделений, с автоматом в
руках, и бил гитлеровский сброд, бил от полной души. Я видел
как, сбрасывая сапоги, бросая оружие и шинели, они бежали к
реке. А у переправы взяли их в работу наши минометчики... Все
это только начало нашего возмездия...»
03 октября 1942 года.
«На передовую пока не пускают. Заставили делать юмо-
ристический отдел. Работаю. Закончу — поеду. Там весе-
лей... »
13 октября 1942 года.
«Только вчера приехал с передовой. Пробыл там семь дней.
Сейчас сажусь за работу. Устал чертовски. Больше 60 километ-
ров прошел пешком по глубокой грязи... Падал от усталости.
243
Рисованные открытки художника П.Васильева
с видами Свердловска, 1942 год.
«На улице Ленина возле
Дома Союзов».
«Город посылает своих сынов
защищать Родину».
«Из сотен больших и малых деталей постепенно вырастает
в сборочном цехе завода большой многотонный
металлический корпус танка».
244
Кроме того, спать совсем не приходилось... Скорей бы морозы!
Думаю, что зимой будет легче».
26 октября 1942 года.
«...Пробыл на передовой семь дней. Впечатлений очень много.
Правда поездка эта была самой тяжелой из всех. Семь дней спал
на земле и на снегу. Здесь оттепель. Валенки все время мокрые.
Устал, промерз чертовски... Видела бы ты меня сейчас грязного,
небритого. Семь дней не умывая ни рук, ни лица. Был я в самых
горячих местах... Сажусь за очерки. Писать есть о чем».
24 декабря 1942 года.
«Работаю с увлечением. Все хорошо, только очень жалею,
что не был в начале боев».
28 декабря 1942 года.
«Восемь дней провел в боях. Несколько дней подряд мы пре-
следовали фрицев...
Я побывал в нескольких освобожденных деревнях, видел лю-
дей, проживших больше года в фашистском рабстве. Трудно
рассказать о том, с какой радостью встречают они Красную
Армию. В одной деревне на митинге, где было не меньше 200 че-
ловек, заплакала какая-то женщина. Потом этот плач подхвати-
ли все остальные. Плакало сразу 200 человек. Никогда не забуду
я этого! Больно и тяжело было смотреть на худых, измученных
детей, отощавших женщин...
Вернулся я усталый, больной (простудился), но счастлив тем,
что опять лично участвовал в боях и гнал немцев...
За эти дни я исходил пешком несколько сотен верст. Кашляю
ужасно, но рад, что и мой труд, моя борьба помогают освобож-
дать Родину от ненавистных фашистов. Месяц я беспрерывно
нахожусь на передовой. Был несколько раз в наступательных
боях. За это время только два дня я был в редакции. Это было в
первых числах марта...
Освободили за это время много деревень и городов. Немцы
отступают, мы их гоним. Отступая, они жгут деревни, рас-
стреливают женщин и стариков. Вчера в одной деревне я видел
около 800 трупов расстрелянных женщин, стариков и детей. В
трех деревнях они согнали все население в сараи, облили сырым
бензином и подожгли. Сгорело около 300 женщин и детей. А дети
были не старше 10 лет, были и грудные.
Всю молодежь немцы угоняют в рабство. Во многих деревнях
у матерей отняли детей, побросали их в сараи и в горящие дома,
а матерей угнали в Германию. У многих колхозников отрезаны
уши, носы, языки, выколоты глаза.
245
Я так подавлен всем тем, что видел... Встречаются сожжен-
ные деревни, единственное население которых — дети от 3 ме-
сяцев до 10 лет. Родителей немцы угнали два месяца тому на-
зад или расстреляли. Дети остались без присмотра, без пищи и
топлива. Многие умерли от голода и болезней. Те, что остались
живы, уже не могут ни ходить, ни говорить. Видела ли ты ког-
да-нибудь замерзшего воробушка? Так вот эти дети напомина-
ют таких заморышей. Все они обморожены, больны тифом или
другими болезнями. Я отдаю им все, что имею и беспрерывно
плачу. Я не могу не плакать. Сердце сжимается в комок. Неза-
живающая рана. Никогда нельзя забыть этого. Никогда нельзя
простить это...
Нахожусь у танкистов. Три часа ночи. Вот, при свете ма-
ленького огонька, пишу тебе. Рядом сидит подполковник и
тоже пишет жене. Сейчас будем спать. А утром снова в по-
ход...»
26 марта 1943 года.
Это письмо — последнее. Оно было написано в самые тяжелые
дни боев на Калининском фронте, где Александр Савчук был коррес-
пондентом фронтовой газеты «Сын Родины». На исходе судьбы ему
было только 37 лет.
А в тылу, для поднятия боевого духа солдат-уральцев, а главное
для того, чтобы они помнили, что и кого защищают на полях сраже-
ний, в 1942 году художнику-графику Петру Васильевичу Васильеву,
который в 1941 году прибыл в эвакуацию в Свердловск, был сде-
лан государственный заказ на серию рисованных открыток с видами
Свердловска. На них он изобразил все стороны жизни уральской
столицы как тылового города.
На одной из таких открыток появился и наш герой — Второй дом
Советов. Это было его первое рисованное изображение. До этого
имели место лишь его небольшие фрагментарные зарисовки в книгах
о Свердловске, как, например, в книге «Екатеринбург-Свердловск»
автора Н.Поповой с рисунками А.Гармотова. Иногда его изображали
и на почтовых карточках «Большого Свердловска» в начале 1930-х
годов. Фотограф Ж.Берланд.
После «истории с крестом», лета 1933 года, Второй дом Сове-
тов старались меньше фотографировать. На этот счет действовало
негласное табу, о котором знали все городские фотографы. И еще
долгие десятилетия спустя оно продолжало действовать.
В Свердловске, кроме лишений военного времени были и обычные
будни тылового города.
246
Вспоминает Виталий Арсентьев:
«Впервые во Втором доме Советов я появился во время вой-
ны, в 1942 году. Мне было тогда 3 года. Сами мы жили на улице
Чапаева, в доме 1а. Сегодня этого дома уже нет, его снесли в
конце 1980-х годов.
С моей мамой — Любовью Ивановной (сестрой М.И.Суханова),
мы часто приходили в гости к моей тетке — Сухановой Алек-
сандре Алексеевне — «тете Шуре», дядя мой был тогда на За-
падном фронте.
На меня большое впечатление произвела ванная, которая тог-
да мне, ребенку, показалась просто огромной. В ней мы мылись,
когда у нас в доме отключали подачу горячей воды. В такие дни
квартира Сухановых превращалась в настоящий «помывочный
пункт», как, шутя, называла ее тетя Шура.
Приходили мы к ней довольно часто. Она пекла очень вкусные
пироги, да и с продуктами у нее было намного лучше, чем у нас
— за Михаила Ивановича, ушедшего на фронт, ей выдавали до-
полнительный паек».
Не обходилось на фронте без потерь. Тягостными и трагичными
были моменты, когда в квартиры Дома приносили похоронки. Так, в
апреле 1943 года пришла она и в квартиру № 73, в ней сообщалось:
«Савчук Людмиле Семеновне
ул. 8 Марта, дом № 2 кв. 73.
Ваш муж — интендант 2-го ранга Савчук Александр Федорович,
уроженец города Варшавы, находясь на фронте, заболел и умер 13
апреля 1943 года и похоронен с отданием воинских почестей».
Вспоминает Валерий Савчук:
«На первом этаже нашей «Башни», над парадной лестницей,
ведущей вниз к парадному подъезду, который, как правило, был
намертво заколочен, по стенам с обеих сторон висели деревян-
ные, покрытые коричневым лаком почтовые ящики со стеклянны-
ми дверцами, кстати очень удобными — через стекло сразу было
видно пришедшую почту.
Письма с фронта мама получала достаточно регулярно. А
тут вдруг наступило долгое молчание. Потом выяснилось, что
кроме других причин, была еще одна: молоденькая почтальонша
долго не могла решиться, как было положено, лично вручить по-
хоронку. Да так и не решилась, опустив с большим опозданием
извещение в наш почтовый ящик...
Помню, голосила, захлебываясь плачем, мать, как сбежались
соседи, как тетя Лиза, сестра отца, которая жила у нас в войну,
увела меня в другую квартиру, с седьмого на четвертый этаж.
247
Второй дом Советов на рисованной открытке художника П.Васильева
«На улице 8 Марта», 1942 год.
248
Сейчас удивляюсь, каким
способом разнеслась скорбная
весть, потому что народу соб-
ралось много, а телефоны в
квартирах были отключены. Но
помню, что были у нас в этот
день известный ленинградский
поэт Илья Иванович Садофьев
и друг отца — замечательный
уральский поэт Константин
Гаврилович Мурзиди.
Отец погиб 13 апреля 1943
года. Каждый год в этот день в
наш дом приходили друзья, сото-
варищи по цеху, по жизни. Вспо-
минали Александра Федоровича
Савчука, былое, строили планы,
обсуждали новости. Мама жут-
ко волновалась за Павла Петровича Бажова, которому вместе с
женой Валентиной Александровной приходилось одолевать подъем
на седьмой этаж, потому как лифт тоже в войну не работал.
Павел Петрович принял очень близко к сердцу известие о
смерти Савчука. По свидетельству Ариадны Павловны, дочери
Бажова, он оплакивал его гибель как потерю родного человека.
Мне Павел Петрович в каждый приход дарил краски, цветные
карандаши, альбомы для рисования и книжки, в том числе свои
— «Ключ-камень», «Сказы о немцах», «Зеленая кобылка». Помню
его глаза неведомой доброты и ласки, его всегдашнее окающее
присловие «хорошо», благодушие и тепло, которое невольно ус-
танавливалось с его появлением вокруг него.
После болезни и смерти Павла Петровича поток приходящих
в этот день сразу иссяк. Остался верен старой дружбе, не за-
бывал наш дом дядя Костя Мурзиди, всякий раз смешивший меня
неизменным приветствием — «Валерик, Валерик — победитель
всех Америк». Он принимал участие в хлопотах о послевоенных
изданиях книг Савчука, помогал в поисках могилы отца, всегда
был рядом, даже когда уехал жить в Москву».
Для всех писателей Урала смерть Александра Федоровича Савчу-
ка стала большой утратой.
Из воспоминаний Виктора Старикова:
«О смерти Александра Савчука я узнал на Брянском фронте
из письма Константина Мурзиди. Позже узнал, что за участие в
249
Рисунок А.Гармотова
из книги Н.А.Поповой «Екатеринбург-Свердловск», 1935 год.
250
Второй дом Советов на открытках Свердловска, 1930—1950-х годов.
Фото Ж.Берланда.
251
Второй дом Советов на рисунках Свердловска, 1960—1970-х годов.
Художник В.Волович.
Художник А.Дельва.
боях с немецкими захватчиками Савчук был награжден медалью
«За боевые заслуги». Старый комсомолец, участник Гражданской
войны, он был из числа тех фронтовых журналистов, которые
старались быть как можно ближе к бойцам, разделяя с ними все
тяготы фронтового быта, подвергаясь тем же смертельным
опасностям, что и солдаты.
Савчук успел написать всего несколько военных рассказов,
в которых были охвачены типические черты советского вои-
на».
Хочу познакомить Вас, читатель, с еще одним его военным расска-
зом — «Большое сердце», написанным в 1942 году.
252
«Лейтенант Сухов лежал в лощине, раненный в обе ноги. У реки
заканчивался бой. Немцы были разбиты, но их мелкие группы все
еще сопротивлялись, пытаясь закрепиться на крутом берегу. Рядом,
под деревьями, тихо журчал ручей. Прозрачная вода его серебри-
лась, горела на солнце.
Сухов напряженно прислушивался к тому, как там, у берегов боль-
шой реки, еще перекликались пулеметы. В бездонной прозрачной
голубизне неба изредка пролетали стремительные силуэты немецких
самолетов, и тогда земля качалась и вздрагивала от взрывов.
Сухов лежал уже несколько часов и чувствовал, как слабость все
больше и больше сковывала его тело. Ему хотелось пить, сухая спаз-
ма давила горло. Жажда была так велика и мучительна, что он закры-
вал глаза, чтобы не видеть, как течет и серебрится у его ног вода. Он
хотел только одного — как можно скорее уснуть и забыть боль. Но
сна не было. Оставалось смотреть, как падали и кружились в возду-
хе пожелтевшие листья берез. От этого однообразия и однотонного
журчания ручья у Сухова закружилась голова, и он закрыл глаза.
Послышался шорох. Лейтенант приоткрыл глаза и приподнял го-
лову. К нему приближался солдат. Это был боец третьей роты Юлдаш
Джабаев, с которым он до этого встречался всего несколько раз.
Раздвигая руками ветки, Джабаев шел медленно, осторожной поход-
кой, точно у него болели ноги. Он часто останавливался, оглядывался
по сторонам, и Сухов не мог понять, куда и зачем идет он.
— Джабаев, родной! — радостно крикнул Сухов.
Юлдаш вздрогнул, задержался у куста.
— Товарищ лейтенант! — шевельнулись сухие, обветренные губы
Джабаева, и в узеньких карих глазах казаха вспыхнули и боль и со-
страдание.
— Воды, Джабаев! — хрипло попросил Сухов.
— Сейчас будет вода, холодный вода, — ответил Юлдаш и так же
медленно и осторожно пошел к ручью.
Сухов пил долго и жадно, отдыхал и снова пил. Джабаев надел
ему на голову мокрую пилотку, вытащил из-за пазухи два бинта, сел
возле Сухова и перевязал ему ноги.
— Ой, ой! Кость нету, ходить нету! Ой, ой!
— Как же мы доберемся до медпункта? — превозмогая боль, рас-
терянно спросил Сухов.
Но Юлдаш только слегка улыбнулся:
— Ничего, ничего! Мой понесет на медпункт, доктору понесет.
Он нагнулся и, взвалив Сухова на спину, перешел ручей и зашагал
по полю. Он шел по рыхлой, заросшей полынью и чертополохом зем-
ле, изредка останавливался, проверяя, удобно ли Сухову. На плечах
253
ПЕРЕДАЧА
П Л А I Л
Поел, к полент
ТИФА ПИСАТЕЛЬ
„ №
Принял 1
1 4:5 5
АПРЕЛЯ УМЕР ОТ СЫПНОГО
ККА ТОВ. ПУПЫ Ш ЕВУ = ДОНОШУ
АЛИТРАг.СЫН РОАН
К У Д А:----
? ПНЬАИГЯ ГЛАВПУР
•.ЧЕТЫРНАДЦАТОГО
ГАЗЕТЫ
> САВЧУК
АПЕКСА
НДР ФЕДОРОВИЧ
HP: 16 7 1
КОРОЛЕВ л
• ПЕР КОСТЫЛЕВА: 17:
file
Телеграмма ГлавПУРККА от 19 апреля 1943 года о смерти А.Ф.Савчука.
Из фондов ЦАМО.
СВЕРДЛОВСКИЙ
отъединенный
ГОРОДСКОЙ ВОЕННЫЙ
КОМИССАРИАТ
Кому
Адрес-.
_______часть
ИЗВЕЩЕНИЕ
г. Свердловск, Урщюго 3
Декфоя Д1-66-21
*
Ваш ' г _________
/ У , (“У*. СЫН, брат, ценное звание)
(фамичиг, имя и отчество)
уроженец . ° _______________
(область район, дсдепдял седо)
в бою за Соина мистическую Родину,
(убит, ранен, умер or
похоронен___________
вместо лохе рои»
Настоящее извещение является документом для
возбуждения ходатайства о пенсии (приказ НКО
4 СССР J* )
ородекой Военный Коми
Извещение о смерти А.Ф.Савчука от 5 июля 1943 года.
Из семейного архива В.А.Савчука.
254
взмокла рубаха, трава путалась между ногами, и даже пилотка каза-
лась тяжелой и лишней.
Сухов чувствовал, как медленно шагал Джабаев, как он спотыкал-
ся и тяжело дышал.
— Довольно! Не надо Юлдаш, ты устал, — уговаривал его Сухов.
— Ничего, товарищ командир, — отвечал ему Джабаев и упрямо
шел вперед.
Подул теплый степной ветер, но горячее, раскаленное добела солн-
це жгло нестерпимо. Сухов ощутил боль и усталость во всем теле.
— Джабаев, милый, я больше не могу! — наконец, произнес он, и Юл-
даш почувствовал, как на его шее слабнут руки Сухова. Юлдаш опустил-
ся вместе с ним на землю и заулыбался какой-то виноватой улыбкой.
— Ой, беда, вода нету! Ой, ой! Как будет! Вода нету.
Джабаев горестно покачал головой, затем поднялся и опять той же
медлительной и усталой походкой пошел кустами на поиски воды.
«Какой чудесный парень», — с нежностью и чувством глубокого
уважения подумал Сухов.
Юлдаш вернулся, бережно неся в консервной банке воду, прихра-
мывая и кривясь от боли.
— У тебя нога болит, товарищ Джабаев? — спросил Сухов, но Юл-
даш снова приветливо заулыбался и, протягивая банку, сказал:
— Пустяки, товарищ командир.
А потом снова взвалил его на спину, и тяжело сгибаясь и задыха-
ясь, пошел по полю.
Так он шел еще около часа. Издалека доносились канонада и
завывание вражеских самолетов. Затем из-за кустов вырвался «мес-
сершмит» и, сверкая крыльями, пошел на восток.
Пролетел коршун, — сказал Сухов. Но самолет накренился набок,
сделал круг, снизился и пошел обратно на бреющем полете. Сухов
видел, как по земле, точно большая распростертая птица, навстречу
летела тень.
— На нас! Оставь меня, прячься, Юлдаш! — приказал Сухов, и ост-
рая, щемящая тревога за этого человека охватила его.
А самолет завывал уже совсем близко. Сухов отчетливо различал
летчика, видел его лицо. Застрочил пулемет, и пули с шумом вошли
в землю.
— Джабаев, спасайся! — закричал Сухов, но Юлдаш не испугался
и не бросил его. Бережно, как кладут грудного ребенка, он положил
Сухова на землю и, когда летчик дал вторую очередь, закрыл лейте-
нанта своим телом.
— Что ты делаешь, сумасшедший! — рассердился Сухов, но Джа-
баев неизменно улыбался и твердил:
255
АЛЕКСАНДР САВЧУК
А.Ф.Савчук
«Фронтовые рассказы», 1952 год.
— Ничего, ничего! Живая, това-
рищ Сухов, живая, командир!
Пули ложились впереди, сзади,
по бокам, и серые струйки земли
то и дело взлетали возле них. Ког-
да немец улетел, Джабаев поднял
Сухова и пошел, теперь уже вдоль
раскатанной артиллерийской до-
роги.
Сухов мучился, страдал от
боли и от сознания, что причиняет
столько хлопот Джабаеву. А солн-
це уже поблекло, небо потемнело,
окрасилось тончайшими отблес-
ками вечерней зари. Густая серая
пыль клубилась вдоль дороги.
— Я больше не могу, Юлдаш,
оставь меня и иди на пункт, к до-
ктору, скажи, что я здесь, — сер-
дито простонал Сухов.
— Немножко... еще немножко,
товарищ командир, — успокаивал
его Джабаев. Но Сухов чувствовал, что с каждым шагом боец двигал-
ся все медленнее, а ноги его спотыкались и подкашивались.
— Не донесешь, милый мой товарищ, — с отчаянием вскрикнул Сухов.
— Ничего... донесет Юлдаш Джабаев, обязательно донесет.
И донес его к блиндажу, бережно положил на землю, а когда к
ним подошли бойцы и командиры, бледный, со смертельной усталос-
тью в глубоко запавших лихорадочных глазах, сказал:
— Одеяло, подушка командир надо. Очень больная, два нога нету.
Кто-то сбегал за одеялом и подушкой. Джабаев заботливо пос-
телил одеяло, приподнял и перетащил Сухова на постель, вытер со
своего лица пот и, закрыв глаза, лег рядом с ним.
Он лежал несколько минут спокойный и торжественный, а когда
лейтенант окликнул его, не ответил.
— Юлдаш, дорогой, ты спишь? — тормоша его за плечо, восклик-
нул Сухов, но и на этот раз Джабаев не ответил ему.
— Умер, — сказал только что подошедший врач. Он сразу заметил
мертвенную синеву на лице Джабаева и его остекленевшие глаза.
— Умер? Как умер? — с испугом и ужасом в голосе спросил Сухов.
Врач не ответил. Он нагнулся над Джабаевым, пощупал пульс,
расстегнул шинель и, заметив на гимнастерке запекшуюся кровь, от-
256
вернул ее, и все увидели несколько осколочных ран в животе Джа-
баева.
— И он так... нес вас? — с удивлением спросил врач.
— Да, так и нес... Всю дорогу. Но я... я не знал, доктор.
И вдруг стало тихо, тихо, как в поздний час ночи. Врач снял с голо-
вы пилотку, и все остальные сняли тоже. Сухов приподнялся на руках
и с мучительной болью в голосе и со слезами на глазах произнес:
— Какое большое сердце было у тебя, Юлдаш Джабаев.
1942 год».
— Как хочется написать о моих боевых товарищах большую книгу!
— говорил Александр Савчук, приехав с фронта в короткий отпуск,
свердловскому писателю Константину Васильевичу Боголюбову.
И эта книга — «Фронтовые рассказы».
А.Ф. Савчука появилась в 1952 году.
Писателя похоронили в братской могиле, рядом со многими из его
героев, в многострадальной смоленской земле. Позднее вдова и сын
писателя установили мемориальную доску на ней.
Ушли на фронт и не вернулись многие жильцы Дома. Вспомним
их, читатель, вспомним и помолчим в память обо всех, отдавших свои
жизни за наше будущее, нашу жизнь и мирное небо над головой, за
жизнь следующих поколений.
Мемориальная плита А.Ф.Савчука на братской могиле.
Фото из семейного архива В.А.Савчука.
257
Глава 9.«Свинья под облаками» и
история «воскрешения» Великой княжны Анастасии»
Разница между комической сто-
роной вещей и их космической сто-
роной зависит от одной свистящей
согласной.
В. В. Набоков
В.М.Андрианов.
В истории жизни величественного Второго дома Советов и его сия-
тельных жильцов происходили порою смешные и курьезные случаи.
В годы войны, первым секретарем Свердловского обкома ВКП(б)
был Василий Михайлович Андрианов, запомнившийся тому поколению
свердловчан как этакий «человек-
футляр», всегда застегнутый на
все пуговицы, в неизменном паль-
то или плаще (в зависимости от
времени года) и своей любимой
английской фетровой шляпе.
В 1943 году с ним произошел
анекдотичный случай, передавае-
мый в последующие годы из уст
в уста и перешедший в разряд ле-
генд Дома.
А дело было так — Андриано-
ву «подложили свинью». Но, обо
всем по порядку.
К началу войны, в квартире
№ 80, что на одиннадцатом эта-
же, проживала многодетная семья
помощника секретаря Свердлов-
ского обкома партии по сельско-
258
му хозяйству, который в 1942 году, уйдя на фронт, оставил четверых
своих детей на попечение старушки-матери, женщины, по-крестьянски
практичной, которая сразу сообразила, что прокормить и вырастить
внуков без дополнительного приварка будет сложно, несмотря на все
выделяемые им пайки.
Решение было принято простое. Из деревни она привезла несколь-
ко кроликов и небольшого поросенка, которых впоследствии вся де-
твора Дома подкармливала травой и пищевыми отходами. И вот, к
весне 1943 года этот поросенок стал настоящей свиньей. Выгуливали
ее тут же — на балконе, а жила она в ванной.
Но вернемся к тому дню, когда герои этой главы встретились.
Обычно, в выходные дни, по утрам, Василий Михайлович любил
совершать небольшие пешие прогулки. Выходя из своего третьего
подъезда на улицу Володарского, он гулял в сопровождении охраны
от десяти до пятнадцати минут. Но в тот злополучный день, нелег-
кая понесла его через весь двор на улицу 8 Марта, где он обычно
никогда не гулял. Почему-то в этот день он изменил свой обычный
маршрут. И вот, стоя у входа в восьмой подъезд он услышал гром-
кое хрюканье.
Хрю, хрю, хрю — раздавалось, откуда-то сверху. Сначала, он ре-
шил, что так кто-то очень дерзко шалит, но потом, когда хрюканье
продолжилось, понял, что это хрюкает все же настоящая свинья, и
пошел смотреть, откуда же идут эти звуки.
Во время осмотра фасада одиннадцатиэтажки, сверху на него упа-
ли свиные экскременты. Да, читатель, именно так!
Дело в том, что на балконах Второго дома Советов, около бор-
дюров, были специальные, достаточно широкие, прорези для стока
воды и уборки снега.
Знаменитая английская фетровая шляпа Андрианова была испор-
чена бесповоротно!
Разъяренный секретарь обкома, свистком (таковы тогда были
правила) вызвал свою охрану, которая была тут же неподалеку, и
потребовал немедленно доложить ему, где это в Доме живет свинья.
Долго выяснять не пришлось, и уже через пять минут рассерженный
Андрианов в сопровождении своей охраны стоял на пороге квартиры
№ 80.
Перепуганная до смерти старушка стала уливаться слезами и го-
лосить, умоляя простить ее и детей за недосмотр, обещая при этом
возместить Василию Михайловичу ущерб за испорченную шляпу.
Пройдя на балкон, взору грозного партийца предстало свиное
рыло с глазами-бусинками, в которых, представьте себе, не было ни
малейшего раскаяния.
259
Жилой дом Общества старых большевиков (ул. 8 Марта, 1), 1935 год,
где в кв. № 4 проживал П.З.Ермаков с семьей.
(О а /71 7
Пистолет Маузера К-96 (мод. 1912 года. Зав. № 161474) перед
его передачей в Уральский Областной «Музей Революции».
Автограф на бумаге выполнен рукой П.З.Ермакова.
260
— А это еще что такое? Вам что пайков мало? — сердито спросил
Андрианов. — Свинью на сало, — тут же последовало его решение.
— Даю вам сутки для ликвидации животного, иначе выселю всех к
чертовой матери, — отрезал секретарь и вышел из квартиры.
— И чтобы больше никаких животных, развели в доме ферму,
безобразие! — выговаривал хозяин Свердловской области, шедшему
с ним рядом по лестнице коменданту Дома, имевшему «бледный вид
и макаронную походку». Громы небесные ожидал он в свой адрес.
Шутка ли, такая диверсия и в отношении кого? — первого лица об-
ласти.
Но спустя пару часов Андрианов вызвал к себе на квартиру комен-
данта Дома и распорядился, чтобы об утренней истории все забыли!
— А семье этой надо помочь, бабка совсем замоталась с мальца-
ми, — сказал Андрианов коменданту, и семье этой стали выделять
дополнительный паек.
Распоряжение первого секретаря Свердловского обкома ВКП(б)
в отношении «проказницы свиньи» было выполнено в точности и в
срок. Уже к утру следующего дня от нее остались только воспомина-
ния. А жители Дома с удовольствием ели еще долгие месяцы спустя
свиное сало с чесноком.
Кролики же, плодились и успешно просуществовали до самого
конца войны, помогая мясом и мехом не только этой, но и другим
семьям Дома.
Второй случай, о котором пойдет рассказ далее, произошел летом
1948 года и связан он напрямую с темой расстрела семьи последнего
российского царя Николая II и его свиты в июле 1918 года в Екате-
ринбурге.
Слухи и легенды о спасении Великой княгини Анастасии Романо-
вой и всей семьи последнего российского императора, расстрелянных
в подвале дома инженера Ипатьева, упорно существовали с июля
1918 года и продолжают будоражить умы историков и обывателей до
сегодняшнего дня.
Итак, в жаркий июльский полдень 17 июля 1948 года ничего не
предвещало предстоящей трагедии, которая спустя час с небольшим,
разыграется во дворе Второго дома Советов. В это утро жизнь Дома
шла своим чередом: взрослые отправились на службу, дети на учебу,
домашняя обслуга на рынки и по магазинам, пенсионеры уютно рас-
положились во дворе у фонтана, приглядывая за малолетними вну-
ками, читая газеты и общаясь. А некоторые дамы Дома, не обреме-
ненные работой, уехали в «Военторг», который находился в здании
по улице Ленина (там, где сегодня располагается один из корпусов
261
iE
ь&ГГ',
е
ГРАМОТА
. сум ?Еише.vj воа ьш;Б н ь: у
ар&исмтору (focuuE opy# -ui о борьбе против черно ( pcaxiy
и tajiufkpjKda^ cpiaiatjumupy К p ri с к о й z а a p ь
> • Урал* —--тон. EE *t А Л О ll J a <.'. «• <//»♦-<>f /м/
a pj'fhtj- b.K.ll, (6). " . "* £’.t;
J w * <>.--Nil. ПЕТР БЛ X 4 РОБПЧ! ‘
H caucii Лт цельности ьрлбал U.K. 11. Ityjiiti np^o^.i CtCs
hll' шишкой, mil0h’U.y6tl.^Nti
fi.uo 'irtct, ни fuptO him и df.ft Соръбы .«i oepiutCmOJtiuv и ук/ .
H.tiiitu <hti;miUHypu np^.nmapnaifu.
torH tn
гмшю
WU ре fjft irj
бьръЬЫ HppiH^U U (•:
О ипрЬчтелюп^и.
шюцигИ, вручав тсб* елрол-
4pilJjC4tf.r < "/рю fjvtpt NHOembtt ihO.U, i
WfJ к Анергня бу«)ущ tiCti^io t'Orth'^ •
<hj u ii'icmpprnffr co n и a е иc v t r v<?
рнложенме: револьвер системы „Браунинг*4 Ke АООС
г партколлектиил ВКП(б)а аабечюг fk-Исетского м»
ХП (б) и сотрудк^о» Уралобладя
fis ткфтл-олУгкнн^» b/f^f
]Ьн дЕтбки у а
сЕринаръ bit
Грамота, врученная П.З.Ермакову в связи с 25-летием пребывания
в партии большевиков, и пистолет Браунинга мод. 1910 года.
Зав. № 40005.
262
Свердловского областного краеведческого музея) за покупками, куда
в этот день, в отдел обслуживания спецконтингента, привезли фран-
цузскую парфюмерию и кожгалантерею. И дамы Дома не преминули
воспользоваться такой возможностью, ведь в СССР в то время был
тотальный дефицит товаров народного потребления.
Частый гость в стенах нашего героя — Петр Захарович Ермаков,
проживавший в Доме старых большевиков (улица 8 Марта, 1), стоял в
этот день у окна в своей квартире, выходящего на улицу 8 Марта, уже
изрядно выпивший с утра, и чистил именной пистолет, подаренный
ему в 1934 году перед выходом на пенсию свердловскими чекистами.
Вечером ему предстояло очередное выступление перед молодыми
коммунистами УЗТМ («Уралмаша») с рассказом о своей главной роли
в «Историческом акте мести угнетенного народа коронованному ти-
рану» — расстреле царя Николая II с семьей и свитой в июле 1918
года в Екатеринбурге, то есть тридцать лет назад.
Из воспоминаний Петра Ермакова:
«...абсостной совет, имея сношение с центром втношение
Романовых, по отношению их суда гласного, вопрос стал чрез-
вычайно востро, уже Екатеринбургу приближались белогвар-
дейские войска Колчака, чувствовалось напряжение положений,
что город не удержать, встал вопрос никаго гласного пред на-
Семья последнего российского императора Николая II, 1913 год.
263
родом не делать, да и некчему,
ибо с ожидаемой временной
сдачи Екатеринбурга, чтобы
не дать вруки контр револю-
ции возможность ослободить
Никалая, и спомощью царя иг-
рать на темноте и отдельных
массах и сделать подставную
фигуру царя. Емоции белогвар-
дейцев и их гварей, подвижни-
ков и интервентов незбылось,
на падстамент фигуры не ока-
залось, советская власть дик-
тору рабочего класса вынесла
приговор... Когда все были пе-
ревезены в нижний этаж в на-
меченную из комнат для испол-
нения приговора над Кровавым
содержцем...
<...> На стал долго ждан-
ный день, когда сам рабочий
класс будет судить коронованного императора.
<...> Был вопрос несколько раз но обсуждение малого круга
президиума о розстреле, был даже помню в первых числах июля
но велись переговоры с центральной властью которая просила
направить центр и там устроить суд за подписью Я. М. Свердлова
Но и т требования уральских рабочих было для Областного
совета реским совет должон был считаться с этим, да и от-
правляла было ризкованно, могли по дороге отбит. Момент был
колеблющи и на требование Екатеринбургского Облостного Со-
вета перед центром о разстреле Никалая было дано согласие за
подписью Свердлова, но о семье я помню не говорилось низвука.
Екатеринбургский исполком принял постоновление не говори-
лось о семье, о их разстреле, когда вызвали меня, то мне сказа-
ли, но твою долю выпало счастье разстрелять и схоронить так
чтобы никто и никогда их трупа не ношол под личную отвотс-
твеность, сказали что мы доверяем, как старому революционе-
ру.
Парачение я принял и сказал, что будет выполнено точно, под-
готовил место куды вести и как скрыть учитывая обстоятель-
ства важности политического момента. Когда я доложил Бело-
264
бородову, что могу выполнить, то он сказал, сделать так чтобы
были все разстреляны, мы это решили. Дальше я в рассуждения
невступал, стал выполнят так как это нужно было. Получил пос-
тановление 16 июля 8 часов вечера сам прибыл двумя товарища-
ми Медведевым и др. латышем, который служил в моем отряде,
в карательном отделе. Прибыл 10 часов в дом особого назначе-
ния, вскоре пришла мая машина малого типа грузовая.
В 11 часов было предложено Романовым и их близким спус-
титься на нижний этаж, на это предложение был вопрос: для
чего Я сказал что вас держат больше незя, угрожает опасность.
Как на щи вещи, спросили? Я сказал: ваши вещи мы сберем и вы-
дадим на руки, онесогласилис, сошли книзу, где для них были пос-
тавлены стулья вдоль стены. Хорошо сохрнилось у меня памяти:
первого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая доч
Татьяна, далее доктор боткин, сел потом фрейлина и дальше
остальные.
Когда же успокоилось, тогда я вышол сказал своему шоферу:
действуй! Он знал, что надо делать, машина загудела, появились
выхлопки. Все это нужно было для того, чтобы небыло звука
слышно на воле, все сидящи чегото здали, у всех было напря-
женное состояние, изредка перекидывалис словами. Александ-
ра несколько слов непорусски. Когда было все прядке, тогда я
коменданту дома в кабинета дал постаноление облостного ис-
полнительного комитета Юровскому, то он усомнился, по чему
всех и разговаривать нам свами долго нечего, время мало, поря
приступить.
Я спустился книзу совместно комендантом, надо сказать, что
уже заранее было распределено кому и как стрелять, я себе взял
самого Николая, Александру, доч, Алексея, потому что у меня был
маузер, им можно верна работат, остальные были нагоны. После
спуска внижний этаж мы немного обождали, потом комендант
предложил всем встать, все встали, но Алексей сидел на стуле,
тогда стал читать приговор постановления, где говорилос по
постановлению исполнительного комитета разстрелять.
Тогда у Николая вырвалась фраза: как нас никуда не повезут,
ждать дальше было незя, я дал выстрел внего упор, он упал сра-
зу, но и остальные также в это время поднялся между ними
плач, один другому бросали на шею, затем доли несколько вы-
стрелов, и все упали.
Тогда я стал осматриват их состояние, которые были еще
живы, тоя давал новый выстрел вних. Николай умер с одной пули,
жене дано две и другим по несколько пуль. Были все разстреляны
265
11 человек в доме где содержались. При проверки пульса, когда
были уже мертвы, то я дал распоряжение вытаскивать через
нижний ход в автомобиль... и сложилось так и зделали, всех
нокрыли брезентом... после разстреле все были уложены в гру-
жовой автомобиль, по заранее замеченному пути автомобиль
выехал эта операция бал окончена, около часа ночи с 16 июля но
17 1918. Автомобиль с трупами направился через ВИЗ, менуяу-
рощицу на 8 километре, где когда то были разработы... по на-
правлении дорогикоптяки, где было выбрано место для зарытия
трупов, но я заранее учел момент, что зарывать не следует, ибо
я не один, а со мной есть еще товарищи.
Я вообще мало кому мог доверять это дело и тем паче, что я
отвечал за все что я заранее решил их жечь, для этого пригото-
вил серную кислоту и керосин, все было усмотрено, но не давая
никому намека сразу, то я сказал мы их спустим шахту и так
решили. Тогда я велел всех раздеть, чтобы одежду сжечь и так
было сделано. Когда стали снимать с них плате, то у самой и до-
чере были найдены медальону, в которых вставлена голова Рас-
путина. Дальше под плотями на теле были особо приспособлены
лифчики двойные внутри матерьяла вата и где были уложены
драгоценные камни и простежено. Это было у самой и четырех
дочерей. Все это штуками передано члену уралсовета Юровско-
му. Что там было, я вообще не поинтересовался на месте, ибо
было некогда, одежду тут же сжег, а трупы отнесли около 50
метров и спустили в шахту, она была нглубокая, около 6 саж.
Дом. где & 1QI& г. кажнены Розановы.
Фотооткрытка с видом Дома инженера Ипатьева, выпущенная
Свердловским областным «Музеем Революции», 1928 год.
266
Великая княжна Анастасия,
Анна Андерсон в клинике Моммзен
1913 год.
в Берлине, 1925 год.
Анна Андерсон: фото из досье полиции Берлина, 1920 год.
267
Член ВОСБ (Всесоюзного
общества старых большевиков)
П.З.Ермаков, 1930-е годы.
Ибо все эти шахты я хорошо
знаю, дя того, чтоб можнабыло
вытащить для дальнейшей опе-
рации сними, я это проделал,
чтобы скрыть следы ат своих
лишних присутствующих то-
варищей. Когда это все было
кончено, то уже был полный
расвет, около четырех часов
утра. Это место находилось
совсем стороне от дороги, око-
ло трех верст, когда уже уеха-
ли все, то я остался в лесу, об
этом никто не знал <...> вноч
17 июля 1918 все трупы был и до-
станы из шахты...
С 17 на 18 июля я снова
прибыл лес, привес веревку,
меня спустили шахту, я стал
кожного по отдельности при-
вязыват, а двое ребят вытас-
кивали. Все трупы были достань/ из шахты для того, чтобы
окончательно покончить Романовыми и чтоб ихние друзья не-
думали создать святых мощей. Когда вех втащили, тагдая
веля класт на двуколку, отвести от шахты всторону, разло-
жили на три групы дрова, облили керосином, а самих серной
кислотой, трупы грели до пепел был зарыт. Все трупы помощи
серной кислоты и керосина были сожены, был и / Крематорий
над короновоным разбойником... все это происходило в 12 ча-
сов ночи с 17 но 18 июля 1918 года. Восемнадцатого я доложил
в исполком...
<...> Решение приговора было донесено Президиуму ВЦИК
Я.М.Свердлову, его председателю втот же вечер сообщение о
разстреле зделол Свердлов но заседании совета народных Ко-
миссаров. Никаких суждений об этом небыло прияли к сведению,
Ленин предложил передоти очередной роботе. Нашли себе пре-
дел за все тиранство нодробочим классом Коронованный Импе-
ратор но уроле.
19 июля 1918 года СНК был опубликован декрет оконфискоции
имущество Николая Романов и Членов бывшего императорского
дома и также всему родственному потомству <...> которая
также нашли себе могилу но уроле».
268
Я не случайно привел в этой главе записи из рукописи воспомина-
ний П.З.Ермакова. Она написана им по собственной инициативе, со-
держит 150 листов (300 страниц) и хранится в Музее истории города
Екатеринбурга, который до 1991 года был Государственным мемори-
альным музеем Я.М.Свердлова в Свердловске.
Рукопись не имеет даты, но по ряду признаков исследователи
пришли к выводу, что она написана в конце 1930-х — начале 1940-х
годов. Знакомство с ней показывает, что автор ее — человек мало-
грамотный, политически малоразвитый. Я специально сохранил стиль
и орфографию Ермакова.
А чтобы лучше понять этого человека, обратимся к его биогра-
фии.
Петр Захарович Ермаков (1884—1952) — известный на Урале
большевик (с 1906 года), участник трех революций. В 1907—1908
годах за участие в убийстве рабочего Ерина, подозревавшегося в
провокаторстве, отбывал наказание в царской тюрьме. В 1917 году
— чекист, участвовал в подавлении восстания рабочих и солдат ав-
томастерских в поселке Невьянского завода 12—17 июля 1918 года.
Участник Гражданской войны, несколько раз был ранен. С 1920 года — со-
трудник НКВД. В 1927 году был назначен на должность областного
инспектора мест заключения Уральской области, затем работал за-
местителем начальника Уральского областного управления, началь-
ником административно-строевого сектора. В 1934 году вышел на
пенсию по болезни. Болезнь эта — алкоголизм. Из-за него его и
отправили на пенсию в середине 30-х годов XX века. Алкоголизм со-
провождался приступами белой горячки, сюжет которых был неизме-
нен — воскресшая Великая княжна Анастасия Романова. Этот фантом
стал преследовать цареубийцу все чаще, особенно после того, как в
начале 1920-х годов в Берлине некая Анна Андерсон заявила, что
«она и есть чудом уцелевшая Великая княжна Анастасия Романова
— младшая дочь последнего российского императора Николая II».
У компетентных органов возникли «неудобные вопросы» к Ерма-
кову. Разум чекиста вынести эту новость спокойно не смог, и перио-
дические запои снимали напряжение, возникавшее каждый раз в его
воспаленном мозгу, когда, раз за разом, ему приходилось вспоми-
нать и прокручивать в памяти события той екатеринбургской трагедии
лета 1918 года — своего «подвига», и повторять постоянно про себя и
вслух, что абсолютно все Романовы были уничтожены тогда, в живых
не могло остаться никого. Ведь это он проверял сам лично.
Из этих воспоминаний четко прослеживается его собственный об-
раз. Образ Ермакова-палача, безжалостно и хладнокровно, с садист-
ской жестокостью уничтожавшего «классовых врагов», в том числе
269
ни в чем не повинных женщин и детей. Что никак не вяжется с со-
зданным ему советскими писателями и журналистами обликом «пла-
менного революционера, самоотверженно претворяющего в жизнь
великие идеи».
Иное дело — предсмертная, как вскоре оказалось, исповедь Ер-
макова.
Вспоминает писатель Олег Мурзин:
«30 марта 1952 года перед нами сидел не тот хвастливый и
болтливый Ермаков, какого мы ранее знали. Болезненно желтый,
обиженный, ничем не отмеченный родной властью за свой «подвиг»,
всеми презираемый и забытый, не привечаемый даже в обкоме пар-
тии... Обещанное ему в 1918 году «счастье» за убийство Царя не
состоялось. Он сидел за столом с водкой и пельменями. И обруши-
вал на нас, студентов журфака, свой оглушительный рассказ, свою
кровавую правду, которую не пожелал уносить в могилу.
В тот день мы с приятелем — С.М.Бетевым, который и орга-
низовал для меня — студента Уральского госуниверситета эту
встречу, и узнали во многих деталях, еще более ужасных, чем
известно теперь, что же на самом деле произошло в подвальной
комнате Ипатьевского дома в ночь на 17 июля 1918 года. Узна-
ли про судьбу палачей, про обезумевшую их команду, про то,
как уничтожались тела мучеников, про драгоценности, снятые с
убитых Великих княжон. И даже про то, где и кем они были за-
рыты в 1918 году. Разумеется, все, что я услышал о цареубийст-
ве тогда и что сверяю-проверяю поныне, требует целой серии
отдельных сугубо доказательных публикаций. И я постараюсь
это сделать по мере своих возможностей и сил».
Размышляя о судьбе П.З.Ермакова, мне вспомнились строки из
книги пророка Амоса, что в Ветхом Завете: «Не пощажу его, потому
что он пережег кости царя Едомского в известь» (гл. 2 ст. 1). Вот уж
действительно права народная мудрость, гласящая: «Кого Бог решает
наказать, того он лишает разума».
Но вернемся к 17 июля 1948 года. Солнце в зените, часы на кар-
низе Главпочтамта показывают 13 часов 40 минут. В это самое время
ко вторым воротам Второго дома Советов подъехала служебная ав-
томашина ГАЗ-М20 «Победа», черного цвета, закрепленная за гене-
ралом МГБ Сухановым, жильцом режимного пятого подъезда Дома,
чья молодая, очаровательная жена двумя часами ранее отправилась
на ней вместе со своей подругой в спецраспределитель «Военторга»
— отовариваться.
Когда она вышла из машины и стала ждать водителя, с кото-
рым планировала донести все свертки с покупками до дверей своей
270
Фото «расстрельной» комнаты в подвале дома Ипатьева,
сделанное офицером Белой Армии в 1918 году.
П.З.Ермаков на мостике из шпал,
под которыми погребены останки «царской семьи», 1924 год.
271
Фрагмент частного дома № 2/48, расположенного
на углу улиц Ключевской (Ермакова) и Крылова, Свердловск.
1990-е годы. Фото В.Шитова.
Вид на Спецбольницу № 2. Набережная рабочей молодежи, дом 3.
Свердловск. Фото 1950 года.
272
квартиры, стоявший у окна своей квартиры П.З.Ермаков увидел ее, и
быстро вышел из дома, после чего, с заряженным пистолетом в руке
он пересек дорогу, и стал приближаться к супруге генерала Суханова.
Подойдя к машине, он громко закричал:
— Так ты жива, б...ское романовское отродье. — В этот раз ты от
меня не уйдешь!
И вытянув руку с пистолетом перед собой, стал стрелять в убега-
ющую, обезумевшую от страха, вглубь двора Второго дома Советов,
молодую женщину, растерявшую от страха все свертки с покупками.
Водитель погнался за ним, и ему удалось сбить с ног безумного
чекиста. К счастью, ни одна из пуль не попала в жену генерала, но
отрикошетив от дверной ручки входной подъездной двери попала
в водителя и пробила ему бедренную артерию. Кровь начала бить
фонтаном.
Раненый не истек кровью и не скончался до приезда кареты
скорой помощи, только благодаря усилиям жильцов Дома, которые
под руководством врача-кардиолога Северьяновой, жившей в Доме
и чудом, в этот момент, оказавшейся дома, оказали ему первую ме-
дицинскую помощь, и тем самым спасли ему жизнь. Помогали ей и
сотрудники медпункта, который находился тогда в первом подъезде
Дома.
На душераздирающие крики гражданки Сухановой: «Помогите!»,
«Убивают!» и шум от выстрелов пистолета, из третьего подъезда вы-
скочили постовые милиционеры, скрутили и связали П.З.Ермакова,
который крыл их в этот момент трехэтажным матом и еще долго
называл недобитыми «контрреволюционерами», «космополитами» и
скрытыми «врагами народа».
Так, в очередной раз руки цареубийцы Ермакова обагрились кровью.
Инцидент этот, несмотря на серьезное ранение водителя генерала
МГБ Суханова и шоковое состояние его молодой жены, был замят по
прямому указанию из Москвы уже к вечеру того же дня.
Супругу генерала через неделю отправили в Карловы Вары на
лечение нервной системы, а Ермакова, на следующий же день, помес-
тили в отдельную палату Второй областной больницы — «спецухи»,
как называли ее сами жильцы нашего героя, в которой, на лечении
от алкоголизма, он и провел следующие три месяца. Жильцы Дома
были, в большинстве своем, прикреплены к этой больнице, которая
сегодня, как и в те годы, находится на набережной Рабочей молоде-
жи, в Доме Главного горного начальника.
Петр Захарович в дальнейшем прожил еще четыре года и умер в
1952 году в Свердловске на 68 году жизни, был похоронен на Ива-
новском кладбище, напротив могилы П.П.Бажова. Одно время его
273
П. 3. Ермаков
После ПЭ’Т-КМЖМТТДЬИ.-Д Па>л>4 6о
«е>на в в-я-детгм». ?» «*,. 1Ж»2 rxua.
оолмалса стаек» *.«.»». . . Пто Заавоо
•»«1 Ери».-* « ' HKII4 .I с ныл | ><.
гш«.
Пег» За а в>«м Г.»м«««и1 водила в
ПК «ау в ги>ш* I клтерамбгргг. в сейм
Mtowro. Своп Тредвее* деателмс» та ом
ачал ва Веож Мсггскт >»*ц« учемввол
•МАЛЮи•'’ ил> рв<ОТМ.
В 19Л$-!9в» года «» гаапочжл поэт и*-
пв школу, в -то>1 (toauu Я М.
£лгрд*«в (Амт1м»М Т* Еэвам* был
кмтмвиым А Лало '<‘1ывгык*гедесв вод-
МЛВС М ЧТО аар в.х n-<aaarf 1ВСТВО все
►рвов ВТО орослслоавло Т « Ермавоа тм
4М арест»*ы»*т<а, сидел в t».wmc г аы-
ЪмМлеа. Им тпрамы. ям ссылав ва
ломил» <г > духа Ом «аждмЯ рат гша
«еегвввгс воалса и ревочнивовмт^ ?а-
borv а «тако аыполиал а^еучгвиа паэ-
После Фгевалвгчг* вгво.ю>«вв «а. Е>
•амте— а* ваотмАаМ eoa-rcr t работе
I Jr.af W HIT - . . а • «. « -»
алмтроеоллачг'••<•*'•< а t -м» • Д.т »а.
latere с летала ремы а уралвточл «par-
огварэеАалоа тов. Г?оа«А« та*имшал ал»
ги>«1 С вгп-ata» ata ГЪ « • оалдчмшв
ваелог рлоеаа».
Т«ш £?*•*'« латякиый «члгтала граа-
валков Br-Лаш. Парт «в ве ра> nopvaaia
MV OTBrTTTO^aBw# 1»Дамав. во: ?МГ « *Ы-
АЛКОЛ С чггтьх*.
Вид на могилу П.З.Ермакова.
Свердловск. Ивановское кладбище.
Фото В.Шитова.
имя носила одна из улиц Верх-Исетского
района Свердловска, ныне это улица Клю-
чевская.
Некролог из газеты
«Уральский рабочий»
от 27 мая 1952.
Интересным, и пока не изученным, оста-
ется тот факт, что перед смертью, по воспо-
минанию медсестер и близких ему людей,
Петр Захарович сказал:
274
— Хочу, чтобы вы знали, тогда, в 1918 году в доме Ипатьева мы
никого не убивали...
Вот так, в очередной раз тайна гибели последнего российского
царя, членов его семьи и свиты осталась нераскрытой. И получим ли
мы вообще когда-нибудь достоверный ответ на этот вопрос?..
Кровь раненого водителя засыпали песком и через пару часов, бла-
годаря стараниям дворника «Бармалея», убрали при помощи метлы и
шланга с водой. К вечеру уже ничего не напоминало о той трагедии,
которая произошла здесь днем. А вот стены Второго дома Советов,
около пятого подъезда, еще долго хранили память об этом дне в виде
следов от пуль, которые исчезли после очередной покраски фасада
Дома. Пуль, которые стали еще одним напоминанием об убийстве
отказавшегося от престола и не игравшего уже никакой роли в поли-
тической жизни страны бывшего царя Николая II, его семьи и свиты.
Убийства, усилившего ожесточенность Гражданской войны, способст-
вовавшего расширению ее масштабов и продолжительности.
Оценивая историческое значение расстрела Романовых,
Л.Д.Троцкий писал: «Казнь царской семьи нужна была не только и не
просто для того, чтобы напугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но
и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впере-
ди полная победа или полная гибель».
Классовый подход, классовая ненависть и насилие, заложенные в
те годы, до сих пор сказываются на многих сторонах жизни нашего
общества.
Но тяга ко всему высокому, аристократичному, несмотря на проле-
тарское происхождение и социалистический строй, была очень силь-
на. Да многие из жильцов Второго дома Советов и жили как дворяне
до Октября 1917 года. Но об этом в следующей главе...
275
Глава 10. «Дворянское гнездо»
Советского Свердловска,
или История одного трофейного пианино»
«В последнее время во многих литературных
произведениях отчетливо просматриваются тен-
денции опасного свойства, навеянные тлетворным
влиянием разлагающегося Запада, а также вызван-
ные к жизни подрывной деятельностью иностран-
ных разведок. Все чаще на страницах советских
литературных журналов появляются произведения,
в которых советские люди-строители изобража-
ются в жалкой карикатурной форме. Высмеивается
положительный герой, пропагандируется низкопок-
лонство перед иностранщиной, восхваляется кос-
мополитизм и буржуазный образ жизни, присущий
политическим отбросам общества.
Но хуже всего, что некоторые, так называе-
мые товарищи, переносят такой образ жизни со
страниц таких книг и журналов в свой быт. Этого
допускать нельзя никак».
Из выступления И.В.Сталина
на встрече с творческой интеллигенцией,
1946 год.
Первые послевоенные годы запомнились всем советским гражда-
нам, и свердловчане здесь не стали исключением, появлением личных
автомобилей, мотоциклов и велосипедов на городских дорогах, оби-
лием немецкого «мейсоновского» фарфора, хрусталя, картин, мехов
и мебели в комиссионных магазинах и некоторых квартирах Сверд-
ловска.
В коммунальной квартире № 37 после войны жила семья работ-
ницы газеты «Уральский рабочий» Нины Михайловны Деевой, из уст
мужа которой — Леонтия Тимофеевича, в новогоднюю ночь 1949
года слетела фраза, ставшая, на многие десятилетия, крылатой среди
276
свердловчан по отношению ко Второму дому Советов и той атмос-
фере и ауре, которые царили в нем: «Вот оно — дворянское гнездо
Советского Свердловска!»
А дело было так. Возвращаясь с войны, победители везли на сво-
их плечах не только Победу над фашизмом, но и массу ширпотреба
из поверженной Германии. Не стали здесь исключением и жители
Второго дома Советов.
Женщины Дома, именовавшие меж собой друг друга «дамами»,
одними из первых в городе стали счастливыми обладательницами
чернобурковых, норковых и песцовых горжеток, шуб с муфтами,
бриллиантовых украшений и платьев из бархата, атласа, шифона и
шелка, сшитых «на заграничный манер» — с туго затянутыми корсе-
тами. New-look, от Кристиана Диора, плотно засел в умах слабого
пола страны Советов. Концепция стиля Кристиана Диора заключалась
New-look от Dior. Фото из журнала VOGUE, 1949 год.
277
«Дамы» Второго дома Советов
Свердловск, 1946 год. Из семейного
архива Андриановых.
Иллюстрация «Мужская мода»
из журнала LIFE, 1950 год.
в создании новых силуэтов, напоминающих песочные часы. Талия,
затянутая в корсет, узкая или наоборот очень пышная многослойная
юбка, покатые плечи моделей — вот образ нового взгляда (new look
— новый взгляд в переводе с англ, языка).
После аскетического уклада военных лет, на Францию обруши-
лась находившаяся в забытье роскошь. Секрет успешного начала эпо-
хи «Нью Лук» во многом был обусловлен именно этим. Женщины,
крайне изможденные тяжестью военных лет, вновь расправили плечи
и захотели быть нежными, милыми и женственными. Советские жен-
щины не были исключением. Диором было сделано предложение по
удлинению юбки и возврату корсетов. Именно на жестком корсете
и был основан силуэт New Look, ведь он придавал телу именно те
формы, которые были нужны. Многие модели одежды, благодаря
своей жесткой форме, сохраняли силуэт даже на вешалке. В них
были вшиты специальные набедренные подкладки и чашечки для
лифа. Нижнюю пышную юбку утягивал строгий корсет, сделанный из
китового уса, повышенной прочности. New Look вновь привил моду к
ансамблям. Он наделил каждый костюм или платье многочисленны-
ми аксессуарами и головными уборами, а также обувью, сумочками
и перчатками. По мнению Диора, без шляпки женщина наполовину
раздета. Специально для внедрения в моду начала 50-х годов XX века
278
такого аксессуара, как женские перчатки, Дом моды Диора сделал
рукава «три четверти» и «семь восьмых».
Дамы Второго дома Советов ничем не хотели уступать своим за-
падным «соперницам». Корсеты шила им Нина Чернухина, жившая в
пятом подъезде. Практически все влиятельные дамы Дома (степень
влиятельности которых определялась в основном статусом и долж-
ностью мужа) шили корсеты именно у нее, и надо отметить, что не
было ни одного похожего!
Лучшие модистки Свердловска шили наряды дамам Второго дома
Советов в соответствии с модными тенденциями западных журналов,
которые, затем частенько просматривались и «коллективно обсужда-
лись» в Красном уголке Дома. Располагался он в цокольном этаже
четвертого подъезда, там, где сегодня «офисное царство». В нем же
устраивались и знаменитые на весь город суаре (suare) или, как их
еще называли, «званные вечера» и девичники — повод подрыва се-
мейного бюджета. Красота требовала жертв!
Организовывались они по праздничным датам или семейным тор-
жествам — для особо сиятельных жильцов из режимных подъездов
Дома.
Для таких мероприятий каждая хозяйка готовила, в основном ру-
ками и умением домработницы, свои фирменные блюда, описание и
рецепты которых, уважаемый читатель, Вы еще найдете на страницах
настоящей книги: салаты, супы, горячее, пироги, пирожки, пирожные
и торты. Часто, к столу подавались и настойки собственного приго-
товления, грузинские, молдавские, крымские вина, коньяк и водка.
В новогоднюю ночь с 1949 на 1950 год Леонтий Тимофеевич Деев
со своей супругой Ниной Михайловной, работающей в газете «Ураль-
ский рабочий» и другом, были приглашены на празднование Нового
года в Красный уголок нашего героя.
И там, впервые увидев все это великолепие: прекрасно сервиро-
ванный стол с белой накрахмаленной скатертью, хорошую и дорогую
фарфоровую посуду, хрустальные бокалы и стопки, свет от которых,
расходился, преломляясь, лучами во все стороны; обилие еды (и это
в полуголодном Свердловске!), а самое главное — элегантно одетых
в меха и бриллианты соседок, благоухающих «ароматами достатка»
— «Шанель №5», «Митцуко», «Герлен» и «Красной Москвой»; куря-
щих папиросы из длинных дамских мундштуков, он и произнес свою
фразу:
— Вот оно — Дворянское гнездо Советского Свердловска!
Уже на следующий день фраза эта стала крылатой, полетев из уст
в уста по всему городу. А рассказ друга семьи Деевых, в курилке ре-
дакции «Уральского рабочего», о том, что он увидел на новогоднем
279
Иллюстрация из книги «О вкусной и здоровой пище».
280
вечере во Втором доме Советов, а особенно выпил и съел, обошел
впоследствии, с рядом добавленных подробностей и щедро приправ-
ленных пикантностей, все кухни свердловской интеллигенции, пока,
наконец, не достиг «ушей» органов МГБ, работники которого, вынес-
ли из этого рассказа свое умозаключение и стали срочно предприни-
мать шаги к тому, чтобы таких разговоров больше не было.
Но как говориться в пословице: «Слово не воробей, вылетит, не
поймаешь», так и эта фраза на долгие десятилетия стала крылатой,
пока новый жилой дом города не перенял у нашего героя пальму
первенства в конце 1970-х годов.
Больше всего на том вечере друга Деевых поразила танцеваль-
но-музыкальная часть. На черном трофейном пианино марки Becker
концертмейстер Свердловской филармонии играла джазовые и блю-
зовые композиции. И это в СССР — в то время, когда повсюду висе-
ли плакаты с лозунгом «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину
продаж».
Танцы просто поразили воображение «служителя пера». Элегант-
ные дамы с кавалерами в мундирах и костюмах иностранного произ-
водства лихо отплясывали танго и вальс-бостон.
И вообще, атмосфера того новогоднего вечера 1949 года запом-
нилась всем его участникам надолго. Такого размаха, шика и, как
говорят французы, «вкуса жизни» больше не было.
Вернемся к упомянутому в названии этой главы пианино. История
его появления в Красном уголке Второго дома Советов такова. В
январе 1946 года один из жильцов нашего героя — высокий военный
чин вернулся из поверженной фашистской Германии с целым грузо-
виком немецкого ширпотреба, большая часть которого осела в его и
без того роскошной отдельной квартире, а ненужные мелочи переко-
чевали в комиссионные магазины Свердловска и заметно пополнили
семейный бюджет. Этот гражданин, кстати, стал первым владельцем
личного легкового автомобиля марки «Победа» («ГАЗ М-20») сре-
ди жителей Второго дома Советов, — мечты многих представителей
сильной половины граждан страны, которую он всегда оставлял ря-
дом с кованой решеткой ограды Дома, напротив своего — седьмого
подъезда. Семьи высоких военных чинов вообще резко выделялись
из общей толпы советских граждан в то время.
Вспоминает Нина Воропаева — в период с 1945 по 1954 годы
домработница в вышеуг. : мянутой семье:
«После войны, Анна Дмитриевна и ее муж — военный генерал,
жили очень роскошно. Ее супруг привез из Германии «трофей-
ное имущество» — мебель, посуду, картины, меха, ювелирные
украшения, антиквариат, отрезы тканей и сукна. У них была не
281
квартира, а музей! Помню чер-
ный кожаный диван с высокой
спинкой, но котором хозяйка
любила читать книги, а на ди-
ване покрывало из меха норок,
приятного персикового цвета,
о в спальне на красивой рез-
ной кровати из черного дерева,
было, покрывало из чернобурок!
Но туалетном столике стояли
большие флаконы французских
духов и красивая шкатулка из
красного дерева, в которой были
серебряные, золотые и плати-
новые ювелирные украшения
с бриллиантами, изумрудами,
рубинами и сапфирами. Хозяй-
ка очень любило длинные нити
_ японского жемчуга, которых у
Руководство по эксплуатации .
автомобиля ГАЗ М-20 «Победа», нее бь'ло пять штУк- Особенно
1948 год. мне запомнились ее платиновые
часы «Картье» с неограненны-
ми алмазами, про которые оно как-то сказало мне:
— Вот Ниночка, эти часы стоят кок четыре «Победы», им
цены нет. Они из дома Гиммлеро.
Я тогда еще подумала, кок это оно может носить часы из
дома злейшего врага ношей страны и всего человечество, ведь
оно коммунистка?
К столу я подавало серебряные приборы. Ели хозяева и их
гости из хорошей и дорогой немецкой фарфоровой посуды. Бо-
калы и штофы были хрустальные, из Богемии, кок говорило мне
хозяйка.
А в начале 1948 года ее супруг прибрел «Победу» белого цвета».
Я специально не называю фамилию и имя жильца-генерала, дабы
не привлекать ненужного внимания к его потомкам, которые ныне
живут и здравствуют в Москве.
Напряжение сил общества, схлынувшее после победы во Второй
мировой войне, породило атмосферу ожидания быстрых перемен к
лучшему. Люди радовались мирным дням — тому, что в те годы ста-
ло особо ценится. Они радовались тому, что в парках не умолкает
детский гомон, что во дворах отдыхают старики, а на стадионах и
спортивных площадках резвятся подростки.
282
Советский поэт Александр Твардовский написал в те годы, следу-
ющие строки:
Все в мире сущие народы,
Благословите светлый час!
Отгрохотали эти годы,
Что на земле застигли нас.
Еще теплы стволы орудий,
И кровь не всю впитал песок,
Но мир настал. Вздохните люди,
Переступив войны порог.
Многие фронтовики, военнопленные, побывавшие в странах Вос-
точной и Центральной Европы, воочию убедились в лживости тезисов
предвоенной пропаганды о буржуазном обществе как царстве терро-
ра в отношении трудящихся. Они обнаруживали, что так называемые
эксплуатируемые пролетарии живут в этих странах ничуть не хуже,
чем они сами. Наивная вера 1920—1930-х годов в то, что советский
народ является образцом для всех трудящихся мира, ослабевала.
Духовный климат послевоенного общества в нашей стране менялся.
В этих условиях, учитывая реальности начавшейся «холодной войны»,
лидеры СССР стали проводить новую идеологическую политику.
В пропаганде 1946—1947 годов подчеркивалась особая роль рус-
ского народа и Русской православной церкви в победе над фашиз-
мом. Член Политбюро ЦК ВКП(б)
А.А.Жданов, один из ближайших
соратников И.В.Сталина, возгла-
вивший идеологическую работу
партии, начал кампанию против
низкопоклонства перед Западом,
которое, по его мнению, прояв-
ляли многие деятели культуры и
науки.
Все это нагнетало атмосферу
недоверия в обществе, готовило
почву для новой кампании массо-
вых репрессий. Репрессии нача-
лись снова в 1948 году. Арестовали
многих выдающихся военачаль-
ников, обвиненных в злоупотреб-
лении служебным положением и
оппозиционных настроениях.
А.Т.Твардовский.
283
Я даю крепкую клятву большевика — не допускать подобных
ошибок и глупостей.
Я уверен, что я еще нужен буду Родине, великому вождю
т. Сталину и партии».
В своем письме он указал также, где и как он получил это иму-
щество. Жуков писал, что значительная часть имущества ему была
подарена, другая часть приобретена на его зарплату. Но следова-
телей это не убедило. Следствием «трофейного дела» стало то, что
9 июня 1946 года Жуков был снят с должности Главкома сухопутных
войск и, согласно решению Военного Совета, назначен командующим
войсками Одесского округа (1946—1948). Затем, в начале 1948 года,
был назначен командующим Уральским военным округом и прибыл в
Свердловск, где прожил по март 1953 года.
В июне 1947 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О неза-
конном награждении тт. Жуковым и Телегиным певицы Л.Руслановой
и других артистов орденами и медалями Советского Союза» Лидия
Русланова была лишена ордена Отечественной войны. Вместе с ней
наград лишились еще 27 артистов. Жукову был объявлен партийный
выговор.
Упомянутые выше выдающиеся военачальники: генералы Телегин,
Крюков, Терентьев и Минюк попали в тюрьмы и лагеря за то, что
«занимались в Германии грабежом и продажей в целях спекуляции
награбленного на территории СССР», гласило советское радио. Этим
они опорочили не только честь мундира, но и высокое звание совет-
ского гражданина. Военной коллегией Верховного Суда СССР в 1951
году их дела были рассмотрены — обвиняемые получили от 10 до 25
лет лагерей.
«Неприкасаемых у нас нет!» — трубила официальная пропаганда.
Осуждены известная певица Лидия Русланова и ее муж генерал Крю-
ков — «за спекуляции награбленным в Германии добром», однако все
понимали, что истинная причина начавшихся по всей стране арестов
совсем иная. Все они входили в круг знакомых маршала Георгия
Жукова.
Лидии Руслановой было предъявлено обвинение по статье 58 УК
РСФСР — «антисоветская пропаганда». Помимо этого ее обвинили в
«грабеже и присвоении трофейного имущества в больших масшта-
бах», а именно, что в конце войны, опустошая жилища отступающих
немцев, генерал Крюков перевез себе в Москву большое количест-
во картин, мебели, драгоценностей. Согласно материалам архивно-
следственных дел № 0046 и № 1762, «в ходе обысков у Владими-
ра Крюкова и Лидии Руслановой были изъяты: автомобиль «Хорьх
951 А», два «Мерседеса», «Ауди», сто тридцать две картины русских
286
художников, тридцать пять старинных ковров, гобелены, антикварные
сервизы, меха, скульптуры из бронзы и мрамора, декоративные вазы,
библиотека старинных немецких книг с золотым обрезом, семьсот
тысяч рублей наличными, 312 пар модельной обуви, 87 костюмов и
другое».
Ее также обвиняли в распространении клеветы на советскую дейст-
вительность.
В ходе следствия и допросов Русланова виновной себя не призна-
вала. Следствие интересовали и ее отношения с Г.К.Жуковым, но она
не дала никаких показаний, и допросы были прекращены. 28 октября
1949 года Лидия Русланова была приговорена Особым совещанием
при МГБ СССР к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с конфис-
кацией имущества. Отбывать наказание ее отправили в «Тайшетский
филиал ГУЛАГа»— Озёрлаг.
25 марта 1953 года, уже после смерти И.Стал ина, Владимир Крю-
ков написал в ЦК КПСС обстоятельное заявление с просьбой «назна-
чить комиссию по пересмотру как моего дела, так и дела моей жены
Руслановой», в котором, в частности, писал:
«В Германии мы после войны покупали целый ряд вещей. На
каждую вещь имелись счета (в деле их не оказалось). Три маши-
ны, обнаруженные у меня, тоже значатся как присвоенные, а на
самом деле одна была подарена Верховным Главнокомандующим,
на что имелись соответствующие документы; вторая куплена
с разрешения Главнокомандующего оккупационными войсками. В
акте значится как присвоенная даже служебный «Бьюик» выпус-
ка 37 года. На все машины имелись документы. В акт внесена как
присвоенная мной даже вся казенная мебель в моей служебной
квартире в городе Черняховске...
Виновен ли я в присвоении трофейного имущества? Да, вино-
вен, но не такого количества, как фигурирует в деле. И уж ни в
какой степени не виновата моя жена, которая никакого отноше-
ния к этому не имела...»
Копию этого заявления он направил Георгию Жукову, который
после смерти Сталина и ареста Берии стал заместителем министра
обороны СССР. 2 июня 1953 года Жуков обратился к Никите Хруще-
ву, который написал служебную записку в Президиум ЦК КПСС, где
говорилось: «По этому вопросу необходимо обменяться мнения-
ми. Следовало бы проверить и пересмотреть это дело».
Дело Руслановой было пересмотрено оперативно. В начале авгус-
та 1953 года ее освободили, а в конце августа освободили и ее мужа
— генерала Владимира Крюкова. В первые дни после освобождения,
по воспоминаниям ее друзей, Лидия Андреевна разговаривала очень
287
тихо, почти шепотом и, если кто-то начинал говорить громко, она
говорила: «Тише, тише, тише». Тюрьма сильно подкосила здоровье
Владимира Крюкова. Он ходил медленно, с согнутой спиной.
Испугавшись возможных репрессий, знакомый нам высокий воен-
ный чин из Второго дома Советов быстро передал в ноябре 1947 года
трофейное немецкое пианино марки Becker в Красный уголок своего
Дома, где оно благополучно просуществовало до начала 1990-х го-
дов, участвуя в музыкальном сопровождении общественной жизни
жильцов главного героя настоящей книги. А жилец-генерал уже в
1954 году был переведен в Москву.
С годами, свидетелей тех далеких лет становится все меньше —
возраст берет свое, а нам остаются лишь те возможности, которые
могут дать газеты и книги с их воспоминаниями, чтобы лучше разо-
браться в истории и жизни того времени. В свободном доступе сегод-
ня все это есть в библиотеках. Обязательно сходите в ближайшую, к
своему дому, уважаемый читатель.
Трофейное пианино J.Becker. Фото 1983 года.
288
Глава 11. «Не подскажете,
как пройти в библиотеку?»,
или 10 000 писем по одному адресу
Библиотеки важнее всего в куль-
туре... Пока жива библиотека — жив
народ, умрет она — умрет прошлое
и будущее.
Д.С.Лихачев
Вопрос о том, как пройти в библиотеку, стал все чаще и чаще
звучать в Свердловске, в районе Площади имени 1905 года с конца
зимы 1950 года, после того, как свердловская многотиражка «Ураль-
ский рабочий», в своем февральском номере № 50 (10396) сообщила
читателям об открытии городской библиотеки имени А.Герцена, по
адресу — улица Володарского, дом 6:
«Свердловская центральная библиотека имени А.И.Герцена
В воскресенье в Свердловске, в доме № 6 по ул. Володар-
ского, начала работать центральная городская библиотека имени
А.И.Герцена. Ее открытие является важным событием в культурной
жизни города.
В дореволюционном Екатеринбурге была одна публичная и
около 12 частных, школьных и технических библиотек. Сейчас в
Свердловске — публичная библиотека имени В.Г.Белинского, 26
массовых, около 70 профсоюзных и много библиотек высших и
средних учебных заведений и научно-исследовательских учреж-
дений.
Книжный фонд новой библиотеки составляет свыше 30 тысяч эк-
земпляров: произведения классиков марксизма-ленинизма, русских
писателей, новинки советской литературы и другие.
Имеются массовый абонемент, большой и малый читальные залы,
передвижной книжный фонд.
289
По Свердловску и области
— Свердловская центральная —
библиотека имени А. И. Герцена
В воскресенье в Сверл поиске, в ломе
.4 6 по ул* Володарского. начала рабо-
тать центральная городская библиотека
имени А. И. Герцена. Ее открытие яв-
ляется важным событием в культурной
жнзнн города.
В дореволюционном Екатеринбурге
была од из публичная и около 12 част-
ных, школьных я технических библио-
тек. Сейчас и Свердловске — публич-
ная библиотека имени В. Г. Белинско-
го, 26 массовых, около 70 профсоюзных
и много библиотек высших и средин»
учебных заведений и научно-исследова-
тельских учреждений.
Книжный Фонд новой библиотеки со-
ставляет свыше 30 тысяч экземпляров:
произведения классиков марксизма-
ленинизма, русских писателей, новинки
советской литературы и другие.
Имеются массовый абонемент,
той н малый читапьные залы,
движной книжный фонд.
Помещение просто и красиво
боль-
псрс-
оформ-
лено Читальные залы, отделанные в J
мягкие, свстлошоколадные топа, укрз- \
пюиы барельефами В И. Ленина и (
И. В Сталина, портретами А И Гер- \
пена. А. С. Пушкина, В. Г. Белянсксг >
го, А. П. Чехова, А. М. Горького, )
В В. Маяковского. На столиках — >
лампы с красивыми абажурами. <
В читальных залах могут оановрг /
ыешю работа 1ь сто посетителей. )
Библиотека открыта с 2 часов дяч 1
до 10 часов вечера, кроме четверга. \
В первый день работы отмечен боль- \
той спрос на произведения В. И- /
Ленина, И. В. Сталина. эби1сстненно' 1
политическую, научную литературу< i
книги по философии, истории Родины. /
Урала, Снердловскз. )
НЛ СНИМКЕ: читальный зал вновь
открытой библиотеки имени Герпена.
Снимок И. Тюфякова-
Статья из газеты «Уральский рабочий» от 28 февраля 1950.
290
Помещение просто и красиво оформлено. Читальные залы, отде-
ланные в мягкие, светлошоколадные тона, украшены барельефами
В.И.Ленина и И.В.Сталина, портретами А.И.Герцена, А.С.Пушкина,
В.Г.Белинского, А.П.Чехова, А.М.Горького, В.В.Маяковского. На сто-
ликах — лампы с красивыми абажурами.
В читальных залах могут одновременно работать сто посетителей.
Библиотека открыта с 2 часов дня до 10 часов вечера, кроме
четверга.
В первый день работы отмечен большой спрос на произведения
В.И.Ленина, И.В.Сталина, общественно-политическую, научную литера-
туру, книги по философии, истории Родины, Урала, Свердловска».
Но мало кто, из живущих сегодня, знает, что библиотека во Вто-
ром доме Советов существовала с 1933 года.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«В начале 1933 года Иван Дмитриевич Кабаков — муж моей
сестры Виноградовой Валентины Ивановны, бывший в то вре-
мя первым секретарем Уральского обкома ВКП(б), поручил мне
сформировать его домашнюю библиотеку, так как у меня было
профильное образование и опыт работы (несколько лет, до пе-
реезда семьи Кабаковых в Свердловск, она проработала библио-
текарем — С.П.).
Как и все партработники того времени, Иван Дмитриевич
старался много читать, восполняя этим пробелы в своем обра-
зовании. Достаточно быстро в его служебной квартире сфор-
мировалась домашняя библиотека. В ней были книги Ленина,
Маркса, Энгельса, Крупской, Луначарского, Макаренко, Маяков-
ского, Серафимовича, Пушкина, Толстого, Чехова, Тургенева,
Гоголя и, очень любимого Ивоном Дмитриевичем, Александра
Блока.
Книги эти часто брали почитать и его коллеги по работе,
тоже, в большинстве своем, жильцы нашего Дома, находящегося
по адресу: улица 8-го Марта, 2, который назывался «Второй дом
Советов».
А в один из апрельских дней этого же 1933 года он сказал мне:
— Татьяна, давай-ка, мы с тобой организуем для жильцов
дома библиотеку в цокольном этаже нашего третьего подъезда.
С комендантом этот вопрос я уже решил и обговорил, он помо-
жет, ну а мы от Облисполкома выделим тебе стеллажи, стол и
стулья. Составляй список и заказывай книги! Но смотри, работа
эта будет общественной, потянешь?
Я с большим удовольствием, воодушевлением и энтузиазмом
включилась в работу, и уже в июне 1933 года наша домовая биб-
291
лиотека открыла свои двери для читателей — жильцов Второго
дома Советов и Дома старых большевиков, что располагался
поблизости.
Поначалу книг было немного. В основном, это были произве-
дения классиков марксизма-ленинизма и классическая литерату-
ра. Но уже через полгода ее существования появилась детская
литература, произведения современников, словари, в том чис-
ле и иностранных языков, поэзия, книги по различным отраслям
знаний, географические карты и атласы. Была сделана подшивка
основных газет.
Работала библиотека три дня в неделю: вторник, четверг и
субботу, по два часа в день — утром с 10 до 11 часов и вечером
с 20 до 21 часа.
На читателей были заведены формуляры и выданы читатель-
ские билеты, а когда в библиотеку провели телефон внутри-
домовой АТС жильцы Дома стали заказывать необходимые им
книги заранее, по телефону.
Один раз в квартал устраивались собрания, на которых вы-
ступала моя сестра (Виноградова В. И. была корреспондентом
газеты «Уральский рабочий» — С.П.) с интересными докладами о
поездках по стройкам, предприятиям, городам, деревням и селам
Урала. Вся территория Уральской области представляла тогда
одну большую стройплощадку — активно возводились новые за-
воды, фабрики и населенные пункты. Индустриализация в СССР
шла полным ходом!
Проводились интересные вечера и диспуты, я делала обзор
поступившей в библиотеку новой литературы. На одном из таких
мероприятий, весной 1938 года жилец нашего Дома — писатель
Александр Савчук читал главы из своего романа « Так начиналось
жизнь». Мы в тот вечер еле вместили всех желающих.
Для детей младшего и школьного возраста, проживавших в
нашем Доме проводились «литературные процессы» над Евге-
нием Онегиным и Наташей Ростовой, горячо обсуждали Федо-
ра Раскольникова и Лизу Мармеладову, читали и разбирали «Сны
Веры Павловны» Чернышевского. Готовила я эти мероприятия
совместно с учителями школ, в которых они обучались.
С апреля 1934 года в моей трудовой книжке была сделана
запись: «Принята на должность библиотекаря в общественную
библиотеку Второго дома Советов» и мне стали платить зар-
плату.
В годы репрессий, когда уже был арестован и расстрелян Иван
Дмитриевич Кабаков и моя сестра, а меня выселили из этого
292
дома в «Северные бараки» на улицу Московскую, я еще какое-то
время работала в библиотеке, и надо сказать, работы заметно
прибавилось.
Дважды в месяц к дверям третьего подъезда, со стороны ули-
цы Володарского, подъезжал грузовик, кузов которого был довер-
ху нагружен книгами. Они были навалены как попало, многие из
них были разорваны. Мы с дворником Дома выгружали их и отно-
сили в библиотеку, а далее, я буквально до рассвета занималась
их сортировкой и оформлением.
В иные месяцы книг было так много, что ими были завалены цо-
кольные этажи четвертого и пятого подъездов Дома. Впоследст-
вии, у водителя грузовика я узнала, что книги эти были изъяты у
семей репрессированных «врагов народа» в Свердловске».
Именно поэтому, дорогой читатель, когда библиотека стала город-
ской и получила имя Герцена, фонды ее при открытии и составили
более 30 000 экземпляров книг.
Из воспоминаний Нины Швечковой:
«Я помню библиотеку имени Герцена, когда она находилась
на улице Володарского, в доме № 6. Библиотека располагалась в
красивом доме темно-серого цвета на двух этажах — первом, к
которому вела широкая лестница, и в цоколе. Особенно запомни-
лись мне красивые входные двери. Зал был большим и светлым,
а книжное хранилище располагалось в цокольном этаже, куда
вела стальная винтовая лестница, по которой мы часто спуска-
лись вниз в поисках необходимой книги, если ее не оказывалось в
читальном зале.
Библиотека имени А.Герцена, рисунок неизвестного автора.
293
Я была восторженной любительницей поэзии и часто захо-
дило в эту библиотеку за час-полторо до начала киносеанса во
Дворце культуры имени Я.М.Свердлова.
Запомнилась мне и библиотекарь — Пермякова Элеонора Алек-
сандровна, женщина очень элегантная, которая для нас — чита-
телей проводила пятиминутные обзоры поступившей литерату-
ры».
Фондами библиотеки имени Герцена могли пользоваться и иного-
родние граждане, приезжавшие в гости или по делам, которые оста-
навливались в стенах нашего героя.
Из воспоминаний Нелли Мехаевой:
«Библиотеку имени Герцена я помню очень хорошо, так как
над ней располагалась квартира моей подруги Дины Южной. Была
я несколько раз и в самой библиотеке — брала книги для чтения,
когда подолгу гостила в летнее время у Дины, приезжая из Ка-
мышлова.
Мне запомнился красивый светлый зал и очень вниматель-
ные библиотекари. Вообще в сомом Доме и в библиотеке, ко-
торая в нем располагалась, чувствовалась какая-то величест-
венность.
В эту библиотеку ходило и моя сестра Эмилия, будучи сту-
денткой Свердловского педагогического института, куда оно
поступила в 1955 году. Вот как оно вспоминает об этом: «За-
писались в библиотеку имени Герцена мы с подругами сразу же
но первом курсе и пользовались книгами все четыре года учебы в
институте. Брали художественные книги домой, а также писа-
ли курсовые роботы и рефераты в читальном зале, сидели по два
человека за столом. В зимние дни включали зеленые настольные
лампы. Кроме нас, географов, библиотекой пользовались филоло-
ги и историки, которых потом перевели в университет (имеет-
ся в виду исторический факультет — С.П.).
Библиотека имело небольшой читальный зол, поэтому иногда
приходилось и подождать, пока в зале не освободятся место.
Ток рождалось наше и студенческое, и библиотечное братство,
когда читатели уступали друг другу место и тем, кто поджидал
у входа. Мы очень любили эту библиотеку за ее тишину и добро-
ту библиотечных работников.
Иногда, после занятий здесь, заходили в клуб имени Свердлова,
находившийся напротив библиотеки, посмотреть новый фильм.
Все было доступно для образования и культурного роста нос
— студентов, особенно для приехавших из области и проживаю-
щих в общежитии».
294
Интерьер библиотеки на всю жизнь запомнился многим ее чита-
телям.
Из воспоминаний Людмилы Индыкиной:
«Убранство библиотеки имени Герцена было официально
строгим. Удобные стулья, обитые черным дерматином, столы с
настольными лампами с абажуром, тяжелые бархатные шторы
цвета кофе с молоком на окнах, диван с высокой спинкой и пара
полукруглых кресел с низким столом в углу. Барельефы Ленина
и Сталина и портреты писателей на стене. Очень серьезные на
вид, но вежливые и знающие библиотекари. Элеонора Александ-
ровна Пермякова, например, одевалась очень элегантно. Я помню,
как поразил меня ее внешний вид — на ней была шляпка-«таблет-
ка» с небольшой вуалью, перчатки и зонтик. Выглядела она как
кинозвезда».
В 1960-е годы «Герценка» становится признанным культурным
центром города и любимым местом встречи творческой интеллиген-
ции. При Центральной городской библиотеке работают: литературная
гостиная, первый в городе «Клуб любителей фантастики», юноше-
ские клубы по интересам, городской «Клуб интересных встреч».
В 1963 году библиотека имени Герцена принимает участие в вы-
ставке-смотре на ВДНХ в Москве и за организацию школы библиоте-
карей-общественников получает диплом III степени.
В 1967 году, в Москве, на Всесоюзном смотре библиотек, посвя-
щенном 50-летию советской власти, библиотека имени Герцена была
отмечена дипломом III степени. Ей присваивается звание «Библиотека
отличной работы».
А некоторые из жильцов Дома
работали в библиотеке.
Вспоминает Джемма Журав-
лева:
«Библиотеку имени Герцена
я полюбила сразу после ее от-
крытия. Записалась в читаль-
ный зал и буквально часами там
пропадала, запоем читала кни-
ги, ведь в то время они были не
у всех. Сотрудники библиотеки
меня хорошо знали и однажды
летом после приезда с произ-
водственной практики я даже
два месяца проработала в ней
1
Зинаида Суханова дома
с книгами из библиотеки
им. Герцена, конец 1950-х годов.
Фото из семейного архива
на выдаче книг читателям. Мы, в д ДрСеНтьева
295
Жительница Второго дома
Советов Людмила Михайловна
Суханова, несколько лет
проработавшая библиотекарем
в «Герценке». Фото 1970-х годов.
Из семейного архива
В.А.Арсентьева.
жильцы Дома, очень любили
нашу библиотеку и сожалели о
ее переезде из Дома».
Вспоминает Людмила Инды-
кина:
«Людмила Суханова — млад-
шая дочь тети Шуры и Михаила
Ивановича, работала в библио-
теке имени Герцена. И часто в
обеденный перерыв сотрудники
библиотеки приходили шумной
гурьбой перекусить к тете
Шуре, которая была очень гос-
теприимна. В такие минуты за
столом было очень интересно.
За едой начинались разговоры о
новых книгах, писателях и по-
этах. Обсуждались острые га-
зетные статьи и мнение крити-
ков в «Литературной газете».
В связи с расширением своих
фондов в 1969 году библиоте-
ка имени Герцена переезжает из
стен Второго дома Советов на
улицу Чапаева, в дом № 5, где она
располагается и по сегодняшний
день.
Но еще долгое время вопрос
«Как пройти в библиотеку?» задавали прохожие в районе Площади
имени 1905 года, а читатели, по старой привычке, приходили к уже
закрытым дверям, читая объявление «Библиотека переехала».
Жители Дома, особенно его молодые обитатели — октябрята и
пионеры — любили литературные вечера в стенах Герценки и обще-
ние, которое привили им ее работники, да так, что некоторые из них,
стали, в буквальном смысле слова, переписываться с целым миром.
В майском номере газеты «На смену!» Появилась интересная ста-
тья «10 003 писем по одному адресу», в которой сообщалось: «В
Свердловске, недалеко от Площади 1905 года есть Дом, хорошо зна-
комый многим работникам связи. Сортировщикам писем из междуна-
родного отдела он известен как «адресат № 1», почтальоны хорошо
знают этот Дом по увесистым пачкам корреспонденции с одним и тем
же адресом: «Свердловск, ул. 8 Марта, 2, кв. 37, Дине Южной». И не
296
Ю ООО ПИСЕМ
ПО ОДНОМУ АДРЕСУ
ми мрубежимд друзе* лачМ"*
люде* Весь мар рукоплескал а
куогтмммым спутяяхдм 'Земли,
народно* демократия се прост*
понимать но» письма
Дорогая подруга» И см.
Ланьчжоу Чжеп Да-
юеваяа квартиру. переписка стада вали мять
у Дням все свободное время И тогда яро-
шло решения: часть пеарекраавшямгоса
потока пасем перемстя на другие адреса:
я полы, во Дворе* моиероо. Та* частная
В СВЕРДЛОВСКЕ,
дк 1906 года, ест
КОММ* МНОГИМ
| ртарошимкам пасем ад международного •
от геле оя известен как «адресат М I»,
ПС уДИВИТелЬ.
.оаьяяаы Лика Южная Я Лара Цудяк яраоится Омдена и
> Одна училась в седьмом Ьассе. другая — *”> лучше — же ааа _______
> восьмом Увидели покути однажды а •тервяпяа письмо ва советом. Мы с ас*
журнале «Пионер» фотоны... обложек »<иь и рлмосо воораста во опа уже сту-
г^ерскпж журналов из Польши. Гермам матка .первого курса Ланьчжоуского же-
гко* Де некритической Республики. Болта- 'Впеяорсжж.го института Ома будучи*
___~_________________________-_______ ггмжтгъ. млггм tv^mKJU 1 А ЛОТ ®ТО
A'wvw^nian а «евмчимяая и рднннп- — / Г"- ... — . у
лов «всьма, в журналы rti . н л «мноваля. «Л1*лая Дмм«1 Оголяя маж кдлсе волу-
Не мала, не ведал* Подруг что пыво- СССР- И " «“Г«" «*<
аут ятя пальма Трлько себчас. спустя тря Рт **<*• " очень рада
с яоловаао* года. Днна Южная, получав-
«Пишите нам
в Германию»
НИ ОНИЙ ТАГИЛ I
«ому. И ЯГВ1ЖЯО, откуда можно почерпнут*
Статья из газеты «На смену!» от 1 мая 1960.
297
Лара Будяк и Дина Южная
в отделе международной дружбы
Свердловского дворца пионеров
и школьников, 1960 год. Фото из
семейного архива Южных.
удивительно: иногда по этому ад-
ресу из-за рубежа приходило до
сорока писем в день...
А началось все очень просто,
хотя и не совсем обычно. Жили-
были две подруги-школьницы
Дина Южная и Лара Будяк. Одна
училась в седьмом классе, другая
— в восьмом. Увидели подруги
однажды в журнале «Пионер»
фотоснимки обложек пионерских
журналов из Польши, Герман-
ской Демократической Респуб-
лики, Болгарии и решили через
эти журналы завязать переписку
со школьниками стран народной
демократии. Написали в редакции
журналов письма, а журналы их
опубликовали.
Не знали, не ведали подруги,
что вызовут эти письма. Только
сейчас, спустя три с половиной
года, Дина Южная, получившая свыше десяти тысяч писем от несколь-
ких тысяч неизвестных, но ставших близкими зарубежных друзей, на-
чинает понимать причины, вызвавшие такой поток корреспонденции...
Весь мир удивлялся успехам советских людей. Весь мир рукоплес-
кал советским искусственным спутникам Земли. А в странах народной
демократии не просто восхищались советским строем, советскими
людьми. Там учились у нашего народа жить по-новому. И неважно,
откуда можно почерпнуть новые знания о жизни страны Советов: из
книг, кинофильмов, газет или частной переписки...
Писали письма и по-русски, и по-польски, и по-немецки. И каждое
нужно было перевести, на каждое нужно было ответить. Письма ле-
жали повсюду: на столах, стульях, на кровати и под кроватью. Письма
завоевали квартиру, переписка стала занимать у Дины все свободное
время. И тогда пришло решение: часть непрекращающегося потока
писем перевести на другие адреса: в школы, во Дворец пионеров. Так
частная переписка переросла в большую дружбу пионеров Свердлов-
ска и стран народной демократии.
А себе Дина оставила самых близких адресатов, тех, кто давно
уже начинал свои письма словами: «Дорогая подруга». И среди них
— китаянка из Ляньчжоу Чжен Дя-чи...
298
Письма, письма... Дина перебирает конверты с китайскими иерог-
лифами, и ее лицо освежает теплая улыбка:
«В этом году я заканчиваю десятый класс. Кем быть? Куда
поступить? Мне нравится биология и английский язык. А что луч-
ше — не знаю... На днях я Дя-чи отправила письмо за советом.
Мы с ней хоть и одного возраста, но она уже студентка первого
курса Ланьчжоуского железнодорожного института. Она — бу-
дущий строитель мостов и туннелей... А вот это письмо я полу-
чила еще в прошлом году, когда Дя-чи была школьницей...
«Милая Дина! Сегодня наш класс получил три письма из СССР.
Ия получила одно от тебя. Я очень рада...
Мы уже сдали экзамены по истории, родному и русскому язы-
кам. Осталась математика, химия, политика.
Что я люблю? Самая большая радость у меня — сидеть в
библиотеке или читальне. В нашей стране советские книги пе-
реведены в большом количестве. И я люблю русских писателей,
а особенно Пушкина. Я очень рада, что у нас с тобой одинаковый
вкус. Очень нравятся мне советские фильмы...
У нас наступает весна, везде цветы. В каждом городе много
парков.
Дина! Ты пишешь, что я грамотно пишу по-русски. Я очень
рада, что ты можешь понимать мои письма. А ты по-китайски
пишешь тоже хорошо — правильно и аккуратно...
Большой привет твоим советским друзьям.
Твоя Дя-чи».
Письма от зарубежных друзей к Дине Южной, 1960 год.
Фото из семейного архива Южных.
299
Письма... письма... Они и сейчас приходят порой целыми пачками.
И в каждом — частичка солнечной большой дружбы...
Вспоминает Дина Южная:
«С этой международной перепиской мы тогда с моей подругой
Ларой Будяк буквально не имели свободного времени, приходя из
школы я была вынуждена садиться делать домашнее задание, а
после этого сразу бралась за ответы на полученные из-за грани-
цы письма. И отлынить не получалось. Моя мама сказала мне:
— Ты обязана отвечать на каждое полученное письмо. Ведь
это честь страны. Ты не имеешь права быть невнимательной...
Так несколько месяцев я каждый день писала десятки отве-
тов на полученные от сверстников письма, пока наконец мы не
приняли Соломоново решение передать большую часть адресов и
писем во Дворец пионеров.
Ибо с этой перепиской я изрядно похудела, даже поесть вов-
ремя не могла».
К стоит отметить, что жители Дома толк в еде знали, и многие из
них слыли искусными кулинарами. Но об этом в следующей главе.
300
Глава 12. Пироги от тети Шуры
и другие забытые рецепты из «Дома Чекиста»
и «Фильм, фильм, фильм».
— Еда, Иван Арнольдович, — штука хитрая. Есть
нужно уметь, а представьте себе — большинство
людей, есть вовсе не умеют. Нужно не только
знать — что съесть, но и когда и как (Филипп Фи-
липпович многозначительно потряс ложкой). И что
при этом говорить.
М.Булгаков, «Собачье сердце».
Наверняка Вы уже догадались из названия настоящей главы и при-
веденной к ней цитаты, что рассказ сейчас пойдет о еде и способах ее
приготовления. О том, что ели, пили и готовили на кухнях нашего героя,
о чем жильцы Второго дома Советов говорили во время застолий.
Несмотря на всю строгость своего темно-серого фасада, закры-
тость и высокий социальный статус жильцов, Второй дом Советов
всегда славился своим хлебосольством. Кто хоть раз из рядовых
свердловчан принял участие в дружеских застольях или семейных
торжествах в этом Доме, тот еще долго не мог забыть увиденного
и съеденного. Достаточно вспомнить описанное ранее празднование
Нового 1948 года в стенах нашего героя. И это неудивительно. У
жильцов Дома проблем с продуктами не было никогда.
В Доме старых большевиков, что находится на этой же улице,
напротив (улица 8 Марта, дом 1) на первом этаже — там, где сегод-
ня расположился художественный салон, после войны размещался
продовольственный спецраспредлитель, в котором отоваривали в том
числе и жильцов Второго дома Советов по специальным талонам — их
выдавал хозяйственный отдел Свердловского облисполкома. К тому
же отцы семейств получали на службе еженедельные продовольст-
венные пайки.
301
А вот меню у всех жильцов было разное. Рецепты блюд у хозяек
были свои, связанные зачастую с их малой Родиной. Учитывая тот
факт, что жильцы Дома «первой волны заселения» были практически
со всех концов страны, то встречались на кухне сибирские пельмени
и узбекский плов, рыба и крабы с Дальнего Востока и уральские
шаньги...
В 1930-е годы в кулинарной моде страны Советов были много-
составные салаты, испанские окорока и водка собственного приго-
товления. Последняя, была очень популярна в стенах Второго дома
Советов, а особенно настоянная на смородиновых ягодах, рецепт ко-
торой оставил известный советский детский поэт Сергей Михалков
своему коллеге — уральскому писателю Александру Савчуку в один
из своих приездов в Свердловск по служебным делам Союза писате-
лей СССР в 1939 году.
Уже впоследствии, я узнал, что это и есть та самая, знаменитая
«Кончаловка» — настойка водки на смородиновых ягодах, по рецеп-
ту Натальи Петровны Кончаловской (супруги С.В.Михалкова), полу-
чившей его от своего деда — знаменитого художника В.Сурикова,
божественным вкусом которой, наслаждались на их даче в Буграх
писатель Толстой, композитор Прокофьев, граф Игнатьев и хирург
Вишневский.
Для приготовления «Кончаловки» вам понадобится:
5—9 кг очищенной от веток красной смородины;
10 литров водки.
Ягоды красной смородины промойте под холодной проточной во-
дой и высушите на открытом воздухе не менее 4-х дней. Затем, пере-
ложите ягоды в пустую бутылку и туда же влейте очищенную водку.
Бутылку встряхните. Оставьте на две недели в темном прохладном
месте и время от времени встряхивайте ее. Далее, процедите водку и
храните в холодильнике.
Для очищения водки в те далекие годы, в бутылку засыпались
крупинки марганцовки, и бутылка убиралась в темное место. Мар-
ганцовка медленно оседала на дно, и дней через пять-десять на дне
бутылки плавали темные хлопья осажденных сивушных масел, кото-
рые убирались при процеживании отстоянной водки через сито с тре-
мя слоями марли. Благодаря этой процедуре водка дополнительно
очищалась. Сегодня технологии приготовления водки продвинулись
далеко вперед, и подвергать ее дополнительному очищению совсем
не обязательно.
Из воспоминаний Валерия Савчука:
«Настоявшись на смородиновых ягодах, водка приобретала
гранатовый цвет, на просвет бутыль казалась наполненной крас-
302
ним вином. Мама готовила эту водку по рецепту Сергея Влади-
мировича Михалкова, которая всегда приходилась по вкусу всем
нашим гостям».
Жильцы Второго дома Советов, по большей своей части, не были
стеснены ни в средствах, ни в возможностях, и довольно часто сослу-
живцы по работе устраивали в выходные дни коллективные семейные
выезды на природу — на озеро Шарташ и на Уктус, где готовились
шашлыки, ловилась рыба и варилась уха, рекой лилось грузинское и
крымское вино, в изобилии были овощи, сало и запеченный на костре
картофель, диковинные для основной массы жителей Урала — ман-
дарины и апельсины.
Среди обитателей Дома особенно выделялись две группы: пи-
сатели, к которым я отнес также журналистов и ответственных
редакторов газет, проживавших в Доме, и чекисты — работники
НКВД.
В довоенные 1930-е годы двухэтажная писательская дача на озе-
ре Шарташ, где с начала лета обитала пишущая братия, отличалась
шумливостью, живостью и гостеприимством.
В выходные дни, летними вечерами, все собирались на берегу
озера Шарташ, где расстилались ковры и покрывала, на которых, как
на скатертях-самобранках через некоторое время все было уставлено
нехитрой едой и питьем. «Гвоздем программы», как, шутя, говори-
ли «акулы пера», были «писательские» шашлыки, большими доками
в приготовлении которых слыли «черноморцы» Александр Савчук и
Константин Мурзиди.
Для их приготовления необходимо:
говядина — 2 кг;
лимон — 2 шт.;
кислое молоко — 2 стакана;
очищенный грецкий орех — 1 кг;
черный молотый перец и соль.
Готовятся они так:
Мясо нарежьте крупными кусками, положите в эмалированную по-
суду и сбрызните лимоном, посолите и поперчите по вкусу. Оставьте
все это мариноваться в прохладном месте на 3 часа. Затем куски
мяса нанижите на шампуры и приготовьте на мангал.
Время приготовления шашлыка — около 30—40 минут. Необходи-
мо постоянно следить за мясом, переворачивать его, чтобы оно не
подгорело, а готовилось равномерно.
Грецкие орехи нужно перемолоть. Готовый шашлык посыпьте оре-
ховой крошкой и полейте взбитым кислым молоком.
А о чем они говорили во время своих застолий?
303
Из воспоминаний Виктора Старикова:
«Хотя Свердловск сейчас новыми каменными кварталами
жилых домов вплотную приблизился к озеру Шарташ, когда-то
огражденному от города плотным сосновым заслоном, оно еще
сохранило чистоту воды, зеленую густоту прибрежных привет-
ливых рощ, ощущение простора и покоя. Полоса дачных постро-
ек, окруженных цветниками и ягодниками, с обилием берез и ду-
шистых тополей, далеко тянется по берегу, смыкаясь с домами
старинного кержацкого села Шарташ. В центре дачного поселка,
в некотором отдалении от берега, и по сей день стоит краси-
вый двухэтажный просторный дом, окруженный со всех сторон
высокими густокронными березами, заглядывающими ветками в
окна верхнего этажа.
В тридцатые годы этот дачный дом был известен всем жи-
вущим в Шарташе как писательский. Каждое лето, едва только
кончалась неустойчивая уральская весна, его до глубокой осени
занимали прозаики, поэты и критики.
Свердловский коллектив литераторов в ту пору был невелик,
и в Шарташе практически могли поселиться для работы и от-
дыха почти все желающие. Холостякам предоставлялись самые
Отдых писателией на озере Шарташ (слева А.Савчук,
справа К.Мурзиди), 1939 год. Фото из семейного архива В.А.Савчука.
304
Вид на писательскую дачу
на озере Шарташ. Фото 1940 года.
маленькие комнаты, семейным
— попросторнее.
Там на Шарташе и произош-
ло наше сближение с Алексан-
дром Савчуком, Автор романа
«Так начиналась жизнь», он в
ту пору писал новую большую
книгу — о последних днях бело-
гвардейщины на Северном Кав-
казе. Его роман « Так начиналась
жизнь» к тому времени выдер-
жал три издания в СССР и гла-
вами публиковался во Франции.
Савчук был старше меня все-
го на пять лет, но принадлежал,
условно говоря, к другому поко-
лению, тому, которое приняло
участие в Гражданской войне,
защищая с оружием в руках ре-
волюцию, необыкновенно быстро
взрослея. В ту пору ему было
пятнадцать лет. Позже, во время Великой Отечественной, я видел
много парнишек, которые прямо со школьной скамьи, пройдя сквозь
огонь, теряя своих товарищей, становились настоящими солдата-
ми, забывая о возрасте. Суровая школа! Вот к такой суровой школе
времен Гражданской войны принадлежал Александр Савчук.
Помню один из летних вечеров, когда мы, уйдя далеко по бере-
гу Шарташа, говорили о его романе «Так начиналась жизнь». Он
вспоминал свое трудное детство.
— Порой не верится, — говорил Савчук, — что все это было
со мной. Ведь родился в Варшаве, а где прошли детство и юность
— даже трудно сказать. Через всю Россию проехали, и оказался
на Дальнем Востоке. Потом обратный путь на Кубань, в станице
работал заведующим библиотекой. Почти пять лет прожил в
Новороссийске. Работал на цементном заводе. Был свидетелем,
как трудно восстанавливались после разрухи цементные заводы.
Те самые, о которых Федор Гладков написал роман «Цемент».
Представляешь, сколько всего навидался в жизни, сколько инте-
ресных людей прошло за это время рядом.
Помолчав, он продолжал:
— Вообще время наше необыкновенное. Такие сдвиги проис-
ходят! Каждое мгновение хочется запечатлеть на бумаге. Ведь
305
я почему начал писать? Судьба моя — судьба многих таких же
ребят. Вот и захотелось рассказать, как начиналась жизнь.
Может, правильнее было назвать роман «Так начиналась наша
жизнь»...
Вот так, за обсуждением своих творческих планов, дел Со-
юза писателей и в дружеских беседах, проходили выходные дни
Свердловских писателей на Шарташе».
Местом обитания чекистов и партфункционеров, живших в Доме,
был Уктус, где фирменным блюдом была «уха по-Калинински», при-
готовляемая по рецепту Всесоюзного старосты Михаила Ивановича
Калинина, который он оставил И.Д.Кабакову в один из своих рабочих
приездов на Урал, и не только оставил рецепт, но и сам приготовил
ее.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«В один из своих приездов в Свердловск (в июле 1933 года)
Михаил Иванович Калинин — Председатель ВЦИК СССР, остано-
вился у нас — на квартире Ивана Дмитриевича Кабакова. И это,
с одной стороны, было делом обычным, так как ранее, в ней уже
гостили Серго Орджоникидзе и Климент Ефремович Ворошилов,
когда приезжали в столицу Урала, а с другой стороны, выходило
за привычные рамки, ведь в гостях был сам Калинин — Прези-
дент СССР, как тогда его называла зарубежная пресса, которую
И.Д.Кабаков отслеживал очень внимательно.
Необычность, проявилась и в том, что вечером мы все: я,
Михаил Иванович, Иван Дмитриевич, Валентина Ивановна, пред-
ставитель Свердловского облисполкома Пшеницин, журналист
и партфункционер Авербах, начальник УНКВД по Свердловской
области Решетников и командующий военным округом Гарька-
вый, по предложению Михаила Ивановича вышли прогуляться, как
он сказал — «перед сном», а заодно, потолковать с народом о
жизни.
— Я не могу жить взаперти, вдали от людей, — сказал Кали-
нин. — Видимо привык уже всегда быть среди людей, не могу ог-
раничивать себя тишиной Кремлевского кабинета и созерцанием
древних соборов. Придя домой, после работы, всегда говорю сво-
им детям: «Давайте погуляем». И мы гуляем по улице Тверской,
идем, смешиваясь с толпой».
Одна из дочерей Калинина, Юлия Михайловна, отмечала в
1960-х годах в своих воспоминаниях об отце, что «ему очень хо-
телось жить в обычном доме, среди простых людей. В отличие
от Сталина, Калинин не мог сидеть долго на одном месте. Его
тянуло к народу».
306
Так получилось и во время его визита в Свердловск.
Выйдя из ворот нашего Дома, мы спустились большой группой
к набережной Рабочей молодежи и пошли через Плотинку к Дому
Союзов и далее, к строящейся Водной станции спортобщества
«Динамо».
Сутулый и сосредоточенный, опирающийся на крепкую палку
— трость с отполированной от долгого употребления рукоят-
кой, с черным портфелем в руках, он шел своей легкой походкой,
мягко улыбаясь в ответ на приветствия встречных людей.
— Здравствуйте, здравствуйте.
Из-под поседевших бровей, глаза его смотрели ласково и прос-
то. Со стороны казалось, будто идет старый знакомый, милый,
добрый человек. Шел он чуть впереди всех, в окружении Кабако-
ва и Авербаха, и между ними завязался разговор:
— Смотри, Иван, как меняется город, растут новые дома,
появились заводы-гиганты — основа будущего развития нашей
страны. Ведь для этого мы и делали революцию в октябре 1917-го,
чтобы людям труда жить стало лучше. А как у тебя живет
рабочий люд, что их волнует сегодня? — Вон, смотри, рабочие
идут нам навстречу, давай-ка, потолкуем с ними.
И они остановили эту группу рабочих, как выяснилось, с одно-
го из заводов Свердловска.
Михаил Иванович поздоровался с ними и спросил:
— Довольны ли вы, товарищи, оплатой своего труда и услови-
ями жизни, какая у вас зарплата?
На этот вопрос Всесоюзного старосты взялся отвечать один
из стариков:
— Ты вот, Калиныч, небось, сам-то, большие тыщи получашь, а?—
спросил он Калинина, хитро улыбаясь.
— А тебе, приятель, хватает? — ответил вопросом на вопрос
Михаил Иванович, как бы переняв шутливый тон собеседника.
Да не жалуюсь, хватат пока. А вот им — молодежи-то, — и
старик показал рукой на стоявших рядом с ним молодых рабо-
чих, — надо бы платить по-боле, у их ведь почитай, вся жизь
ишо впереди, да и семьи имеют, — сказал рассудительно старик.
— Ты уж, Калиныч, уваж, поговори об энтом вопросе со Стали-
ным в Москве, замолви за энтот вопрос словечко.
— Обязательно донесу твою просьбу до Президиума ВЦИК, будь
уверен, и знаешь, спасибо тебе за неравнодушие к ним, молодежи,
— с большим вниманием к собеседнику ответил Калинин.
В его ответе было столько внимания и участия к этому не-
знакомому ему человеку, что все мы невольно замолчали.
307
И.Д.Кабаков и М.И.Калинин на митинге, посвященном пуску
Уралмашзавода, июль 1933 года. Фото из книги В.Я.Романова
«Иван Кабаков».
Михаил Иванович пожал ему руку, попрощался с другими рабо-
чими, и наша группа двинулась гулять дальше.
Уже вечером, за ужином, когда, нагуляв аппетит, мы собра-
лись за большим столом, Калинин сказал нам:
— Я ведь, знаете, очень люблю эти поездки по стране, они по-
могают мне чувствовать биение пульса жизни, зримо ощущать
живой ход истории. На материалах этих можно писать новую
историю нашего молодого Советского государства. Когда обща-
ешься с народом вот так, без подготовки — как мы сегодня, то
видишь, какие у них есть проблемы и жалобы. А если есть жало-
бы, значит, дело идет, если есть, на что жаловаться!
И мы все дружно рассмеялись.
308
— Ну, давайте, други мои, поедим, а то я совсем замотал вас
своими разговорами, — весело сказал нам Калинин.
За чаем, когда к столу я подало традиционные для Урала
шаньги, Михаил Иванович сказал серьезно:
— Вот, Татьяна, хорошо, а завтра, моя очередь готовить. И
возражений никаких я не приемлю, — строго сказал он, глядя в
мою сторону, — я вам приготовлю уху, которую едят крестьяне
у меня на малой Родине, в Верхней Троице, что под Тверью. — Я,
когда бываю там на отдыхе, всегда рыбачу.
И этим, он опять всех нас, сидящих за столом, сильно удивил.
Наутро, когда все проснулись, на кухонном столе в большой
супнице благоухала ароматная
и наваристая уха, которую Ка-
линин, как и обещал, сворил для
нас».
Для приготовления ухи из
речной рыбы «по-Калинински»:
сначала сварите бульон. Очистите
300 г рыбы. Мелкую рыбу только
потрошите, удалите жабры и глаза,
но оставьте чешую для придания
клейкости рыбному бульону.
Подготовленную рыбу уложи-
те в кастрюлю, залейте 400 мл
холодной воды, добавьте 50 г
картофеля, очищенные коренья
петрушки и пастернака, 30 г мор-
кови, соль и варите при слабом
кипении 40—50 минут.
После этого бульон процеди-
те и, если необходимо осветлите.
Затем положите в него очищен-
ные куски рыбы, лавровый лист,
варите при слабом кипении 15—20
минут.
В конце варки можно добавить
зелень петрушки, укропа и эстра-
гона, связанную в пучок.
При разделке рыбы в пер кую очередь надо
вырезать спинной плавник
Затем очистить от чешуи, начиная
с хвоста
Затем снимите кастрюлю с
огня, накройте крышкой и пос-
тавьте отстояться в течение 8—10
минут.
Сделав продольный разрез на брюшке,
выпотрошить рыбу
Иллюстрации из книги
«О вкусной и здоровой пище»
309
Охота и рыбалка — еэт те две страсти, которые объединяли
эти две, совершенно разные профессионально, группы жильцов
Второго дома Советов.
Охотничьим ружьям, удочкам и иным снастям и приспособлениям,
которыми располагали жильцы Дома, могли позавидовать самые за-
правские охотники и рыболовы страны, а особенно в послевоенные
годы, когда в изобилии появились в определенных кругах «трофеи»
из поверженной фашистской Германии.
После удачно проведенных рыбалки и охоты, на кухнях нашего
героя неизменно готовили жареного зайца с картофельным пюре.
Для того, чтобы правильно его приготовить, необходимо с туш-
ки зайца (кролика) снять шкуру, мясо целиком замочить в молоке на
час-два, далее разрубить тушку на части, посолить и положить в неглу-
бокую кастрюлю или на сковороду, добавив 2—3 ст. ложки масла, и со
всех сторон слегка обжарить. После этого поставить кастрюлю в ду-
ховку или в печь и жарить до полной готовности, через каждые 10—15
минут поливая соком и переворачивая с одной стороны на другую.
Жаренье продолжать 30—40 минут. Когда заяц (кролик) будет го-
тов, его надо разрубить на порции, уложить на блюдо, а в кастрюлю
подлить несколько ложек бульона или воды и прокипятить. Получен-
ный сок процедить и полить им кролика.
К столу жареного зайца (кролика) подавайте с картофельным
пюре.
Утка, запеченная с яблоками, также была очень популярна пос-
ле удачной охоты на кухнях жильцов-охотников. Ее запекали в печи
в чугунной утятнице. Утку сначала ощипывали, потрошили, опаливали
над огнем и срезали излишки жира, если они были, после чего ее ма-
риновали и начиняли нарезанными, заранее очищенными от кожуры
и семечек, яблоками.
Для маринада необходимо смешать 1 чайную ложку соли, сок
одного лимона среднего размера, 2 чайные ложки без верха красно-
го острого молотого перца. Готовым маринадом натрите тушку внутри
и снаружи, внутрь тушки положите заранее приготовленные (наре-
занные и очищенные от кожуры и семечек) яблоки (не более 1 кг) и
дайте ей постоять около часа.
Затем поместите ее в утятницу и поставьте в разогретую до 180
градусов духовку на 40 минут.
К столу ее подавали с кисло-сладким брусничным или клюквен-
ным соусом. Попробуйте, вам понравится!
Вспоминает Дмитрий Попов:
«В 1930-е годы холодильников во Втором доме Советов еще
не было. Но в нашей семье умели сохранять даже мясо. Что-
310
Г.К.Жуков на охоте, 1948 год. Фото из архива семьи Жуковых.
Г.К.Жуков на рыбалке, 1948 год. Фото из архива семьи Жуковых.
311
С баяном Георгий Константинович
был неразлучен. Свердловск,
1948 год. Фото из архива
семьи Жуковых.
бы мясо дольше сохранялось,
при отсутствии холодильника,
особенно в теплое время года,
его нужно обсушить и поло-
жить в кастрюлю, залив про-
стоквашей. Сверху накройте
тарелкой и придавите грузом.
А потом поставьте в прохлад-
ное место. Мясо также дольше
останется свежим, если его
натереть солью или сахарным
песком. Этот рецепт моему
отцу оставил Сергей Михалков
в 1939 году, когда был в гостях
в нашем доме у Савчуков, ска-
зав, что так сохраняет мясо
его тесть ~ художник Петр
Петрович Кончаловский, на сво-
ей даче в Буграх. Этот совет
очень пригодился маме, особен-
но после охоты, когда мясо в
доме бывало много».
Пойманную на рыбалке рыбу жарили, запекали, солили и сушили.
До сегодняшнего дня дошло несколько рецептов приготовления щуки
— рыбы, особо популярной у жильцов-рыболовов.
Щука фаршированная.
Для ее приготовления вам потребуется:
щука (очищенная с головой) — 1,5 кг;
для начинки:
— рис — 60 г;
— яйца (сваренные вкрутую, мелко нарезанные) — 2 шт.;
— сливочное масло (размягченное) — 15 г;
— чернослив (без косточек, размоченный в теплой воде) — 6—8 шт.
Верх рыбы будет покрыт молотыми сухарями.
Для этого вам потребуется:
— сухари (молотые) — 2 столовые ложки;
— взбитые яичные белки от 2-х яиц;
— морская соль — 2 чайные ложки;
— черный (молотый) перец — 3 чайные ложки;
— сливочное масло (нарезанное небольшими кусочками) — 100 г.
Итак, очищенную щуку тщательно вытрите бумажным полотенцем.
Смешайте рис, нарезанные яйца и размягченное сливочное масло. Не-
312
Застолье в коммунальной квартире № 75 во Втором доме Советов,
1960-е годы. Фото из семейного архива Д.Д.Журавлевой.
плотно заполните полость рыбы этой смесью. Поверх начинки положи-
те чернослив. Сшейте края полости прочной нитью. Нагрейте духовку
до 180 градусов (уровень 4). Смажьте сливочным маслом дно и стенки
жаропрочной кастрюли такого размера, чтобы рыба только только вхо-
дила в нее, и положите туда рыбу. Верх рыбы смажьте яичным белком;
посыпьте молотыми сухарями, солью и перцем. Положите в кастрюлю
кусочки сливочного масла и запекайте рыбу в течение 1 и 1,5 часа.
Проверьте готовность, потянув на себя плавник рыбы. Если плавник
легко отделяется, рыба готова. Уберите нить и подавайте блюдо прямо
из кастрюли, используя в качестве гарнира легкий салат.
Щука соленая.
Чтобы достаточно быстро, всего за четыре дня, получить отлич-
ного вкуса соленую щуку, необходимо приготовить ее под засолку.
Для этого, рыбу необходимо предварительно выпотрошить, а затем
хорошо промыть и обтереть бумажным полотенцем.
Далее надо сделать надрез вдоль всего хребта рыбы, и выпотро-
шенное брюшко и сделанный надрез хорошо посыпать солью круп-
ного помола, немного втирая ее.
Затем рыбу заворачиваем в бумагу и убираем в сухое прохладное
место на 3—4 дня.
Через день-два рекомендуется перевернуть рыбу на другой бок,
для более равномерного распределения соли.
313
Уверен, на четвертый день, вы оцените отличный вкус соленой щуки.
Для жарки, использовали в основном карасей, которых гото-
вили следующим образом:
Выпотрошенную рыбу промыть, обсушить на салфетке, посолить,
посыпать перцем, обвалять в муке, затем, смочив яйцом, разведен-
ным молоком (1/2 стакана на 1 яйцо), обвалять в сухарях. За 10—15
минут до подачи на стол рыбу обжарить на растительном масле, на
предварительно хорошо раскаленной сковороде. При подаче побрыз-
гать лимонным соком.
На 1 кг рыбы потребуется:
— 1 /4 стакана молока;
— лимон;
— 1/2 стакана панировочных сухарей;
— 1 яйцо;
— 50 грамм муки,
— 200 мл растительного масла для жаренья.
Женская половина и дети во время выездов на природу собирали
грибы и ягоды. Грибы, по приезду домой, жарили, солили и сушили.
Семья Королевых с друзьями в лесу, 1939 год.
Фото из семейного архива Ю.М.Королева.
314
Наиболее любимыми во время зимних застолий были соленые
грибы, которые обычно, заготовлялись с лета.
Существует два вида засолки.
Для холодной засолки берут рыжики, грузди, волнушки и сыроеж-
ки. Грузди, волнушки и сыроежки надо положить в холодную воду на
5—6 часов, а рыжики — только промыть.
Подготовленные грибы уложить рядами в стеклянные банки и пе-
ресыпать солью. На 1 кг грибов берется 50 грамм соли для груздей,
волнушек и сыроежек и 40 грамм для рыжиков.
После посола грибы накрыть деревянным кружком, свободно вхо-
дящим в банку, и положить на него груз. Когда грибы осядут, доба-
вить к ним новые, чтобы наполнить посуду.
После заполнения посуды примерно через 5—6 дней проверить,
есть ли в грибах рассол. Если рассола мало, надо увеличить груз. Для
созревания грибов требуется 1 — 1/2 месяца.
Для горячей засолки грибы очистить, рассортировать; у белых,
подберезовиков и подосиновиков обрезать корешки, которые можно
засолить отдельно от шляпок. Крупные шляпки, если из засаливают
вместе с мелкими, можно разрезать на 2—3 части. Подготовленные
грибы промыть холодной водой и вымочить в течение 2—3 дней.
При горячем засоле на 1 кг подготовленных грибов берется:
— 2 ст. ложки соли;
— 1 листик лаврового листа;
— 3 горошка черного перца;
— 3 гвоздики;
— 15 г укропа;
— 2 черносмородинового листа.
В кастрюлю, влить У2 стакана воды (на 1 кг грибов), положить соль и
поставить на огонь. Когда вода закипит, положить грибы. Во время вар-
ки грибы надо аккуратно помешивать, чтобы они не пригорели. Когда
вода закипит, тщательно снять пену, после чего положить перец, лавро-
вый лист, другие приправы и варить при помешивании, считая с момента
закипания: белые грибы, подосиновики и подберезовики 20—25 минут,
волнушки и сыроежки 10—15 минут. Грибы готовы, когда они начинают
оседать на дно, а рассол делается прозрачным. Сваренные грибы акку-
ратно переложить в широкую посуду, чтобы они быстро остыли. Остыв-
шие грибы переложить вместе с рассолом в банки и закрыть.
Рассола должно быть не более одной пятой части к весу грибов.
Грибы бывают готовы к употреблению через 40—45 дней.
Ходовыми грибами для жарки были коровники и белые. К
столу их подавали с жареным, золотистого цвета, луком к отварному
или жареному соломкой картофелю.
315
Сушили любые съедобные грибы, из которых впоследствии, в пе-
риод с осени по весну, варили ароматные супы. А чтобы сушеные
грибы были пригодны к употреблению, их надо засушить правильно.
Для этого грибы необходимо промыть, очистить от травы, слизи и
грязи. Далее обсушить при помощи бумажного полотенца и разрезать
каждый гриб вдоль его высоты на две части. Затем, все нарезанные
половинки нанизать на иголку с хлопчато-бумажной ниткой и подве-
сить на окно на кухне. Через 10—14 дней они будут полностью высу-
шены и готовы для дальнейшего применения.
Из собранных лесных ягод: земляники, черники, малины и сморо-
дины варили ароматное варенье или готовили кисель и желе.
Для приготовления ягодного киселя необходимо ягоду (клуб-
нику, землянику, чернику, малину или смородину) перебрать, очис-
тить, промыть и протереть сквозь сито. В кастрюлю влить 2,5 стака-
на горячей воды, положить сахар и размешать. Полученный сироп
вскипятить, заварить разведенной картофельной мукой и дать еще
раз вскипеть. В горячий кисель положить ягодное пюре и хорошо
размешать.
На 1 стакан ягоды вам потребуется — 2 стакана сахару и 2 ст.
ложки картофельной муки.
Пока приготовленный ягодный кисель остывал, хозяйки готовили
для него заварной белковый крем. Ведь к столу кисель и желе в те
годы подавали исключительно с заварным кремом в отдельной кре-
манке.
Для приготовления заварного белкового крема вам будут не-
обходимы:
яичный белок — от 2-х яиц;
сахарная пудра — 2 столовых ложки;
вода — 25 мл;
лимонная кислота — на кончике ножа.
Сахарный песок следует всыпать в кастрюлю, залить водой и пос-
тавить на медленный огонь до загустения. Белки необходимо взбить
венчиком или миксером до состояния пены в отдельной посуде. В
полученную массу следует влить тонкой струйкой горячий сироп, про-
должая взбивать. В полученный белковый крем нужно добавить ли-
монную кислоту. Использовать заварной белковый крем можно сразу
же после приготовления.
Важную роль в рецепте белкового заварного крема играет и са-
харный сироп. Если его не доварить и влить к белкам, то крем по-
лучится жидким и тяжелым. Если сироп держать на огне слишком
долго и дать ему сильно загустеть, то после добавления его к белкам
в креме образуются комки.
316
В трудное и голодное воен-
ное время во Втором доме Сове-
тов научились лепить пельмени с
редькой «по-Бажовски», рецепт
приготовления которых переходил
из квартиры в квартиру. В ходу
был спирт, норвежская сельдь с
луком, американская тушенка (по-
лученная по ленд-лизу) с отвар-
ным картофелем и черный хлеб с
американским же маргарином.
Вот как писал о картошке во-
енной поры, картошке собствен-
но выращенной, в своей повести
«Школьные годы» жилец Дома —
Лев Сорокин, знакомый с бытом
военных лет не понаслышке:
«— Всякое ученье на пору му-
ченье! — сказала бабушка. — По-
ешь хоть картошки.
Картошка была нашей главной
едой. В те годы, когда нам по кар-
точкам выдавали по триста граммов
хлеба на день, а сахара, бывало, мы не видели месяцами, картошку са-
дили все. Каждой семье отводили по несколько соток. Наш огород был
на берегу озера Шарташ. Каждую осень мы с сестренкой и бабушкой
ходили копать картофель. К вечеру рукой двинуть не могли. Зато какой
вкусной была «своя» картошка! Рассыпчатая, горячая, соленая...
Я с жадностью проглотил три картофелины. Чай пить не стал: са-
хару не было. А без сахара чай почему-то не глотался.
...Но война врывалась в каждый дом. Даже здесь, на Урале, да-
леко от фронта.
Когда бабушка открыла мне дверь, я сразу почувствовал непри-
вычный для нашей квартиры запах табака. Этот запах смешивался с
запахом ваксы. Так пахнет в будках у чистильщиков обуви.
В прихожей висела шинель с лейтенантскими погонами. Под нею
стояли грубые кирзовые, совсем не офицерские сапоги. Из сапог тор-
чали портянки.
— Кто приехал?
— Дядя Володя! — растроганно ответила бабушка.
...Из вещмешка дядя Володя извлек две банки мясной американ-
ской тушенки и буханку черного хлеба.
317
— Сухой паек! Пировать будем! Готовь, сестренка! А это тебе!
— дядя Володя протянул мне пару новых армейских ботинок. — Вот
и память обо мне будет.
...— Ну, иди за стол, — позвала меня бабушка. — Все готово!
— О-го-го! — опять восхитился я. Такого роскошного стола я уже
давно не видел. Уральская, нарезанная соломкой, поджаренная кар-
тошка с американской тушенкой таяла во рту. Толстые ломти черного
сыроватого хлеба сами прыгали в рот!
— Да ты прожевывай, прожевывай, не торопись, — одернула меня
мама.
Мы шутили, хвалили тушенку...»
Хлеб военной поры был не самого лучшего качества. Советский
поэт Евгений Винокуров, в своем стихотворении «Черный хлеб» дал
его исчерпывающую характеристику:
Я помню хлеб. Он черен был и липок —
Ржаной муки был грубоват помол.
Но расплывались лица от улыбок,
Когда буханку ставили на стол.
Военный хлеб. Он к щам годился постным,
Раскрошенный, он был неплох с кваском.
Он вяз в зубах, приклеивался к деснам,
Его мы отлепляли языком.
Он кислым был — ведь был он с отрубями!
Не поручусь, что был без лебеды.
И все ж с ладони жадными губами
Я крошки подбирал после еды...
В трудное военное время приобретался и такой опыт.
Вспоминает Валерий Савчук:
«Мне было 6—7 лет, война еще шла. Мама работала, не всег-
да все успевала и порой поручала мне выкупить хлеб по нашим
двум хлебным карточкам — взрослой и детской. Магазин распо-
лагался рядом с нашим двором: только пересечь наискосок улицу
8 Марта — и ты уже на улице 9 Января...
Все, казалось бы, просто. Я отдавал продавщице карточки и
какие-то деньги, она вырезала ножницами необходимые талоны
и вместе с хлебом возвращала мне карточки. Иногда, видимо
по праздникам, на детскую карточку выдавали белую булочку
под названием «венская». Мечта малолетки: румяная, покрытая
сладким глянцем — немыслимый соблазн в те годы! Понятно, что
половину булочки я съедал уже по дороге домой, стараясь другую
318
половину сберечь для мамы. Но, как нарочно, вторая половина
получалась заметно меньше первой, и оставлять ее было уже
как-то совестно. Короче говоря, дома чаще всего съедалась и
вторая половина.
И вот однажды, в самом начале месяца, мама, придя с рабо-
ты, как водится, спросила — положил ли я на место карточки.
Я ответил: дескать, да, положил. Она проверила и вдруг раз-
рыдалась безутешным плачем. Оказалось, что карточки мне в
магазине подменили: вместо наших отдали карточки примерно
похожего цвета за какой-то прошедший месяц с уже отрезан-
ными талонами.
Чем грозил этот бессовестный шахер-махер нашей малень-
кой семье? Настоящим месячным голодом, ни больше ни мень-
ше... Спасали нас мамины сестры, друзья отца, словом — добрые
люди, круг которых, несмотря на уход на фронт молодой части
мужского населения, несмотря на обездоленность и сиротство,
упрямо множился. В то лихое, вроде бы неподходящее для сер-
добольности время».
А время, действительно, было лихое. Однако не для всех.
В цокольном этажи «Башни», со стороны улицы Володарского,
был открыт продуктовый спецраспределитель, для «высоких» жиль-
цов Второго дома Советов, где они могли дополнительно отовари-
ваться.
Вспоминает Валерий Савчук:
«В цокольном этаже восьмого подъезда в военные годы поя-
вился продуктовый спецмагазин для спецсостава покупателей.
В переводе на дворовый язык — для жен бо-ольших начальни-
ков. Среди постоянных клиентов никто, в самом деле, не видел
мужчин, видели одних женщин: зимой в разнообразных мехах, а
летом в шляпках и шляпах. Документ, по которому они отова-
ривались, звался «СПБ», о клиенты — «эспебешниками». Что это
значило — Бог весть...
Сбоку от входа в подъезд, со двора, был устроен досчатый
скат, ведущий через бывшее полуподвальное окно прямо в чрево
магазина. По нему катали вниз бочки, ящики, коробки — всякий
высокоценный и высокоароматный товар. А обеспечивал этот
грузооборот Сашка — крепкий, жилистый, великовозрастный па-
рень, живший тоже в цокольном этаже, только в другом подъ-
езде. Он явно не дружил с головой, речь его была путана и не-
внятна. Поэтому, вероятно, он и не был никуда призван. Сашка
не любил дворовую детвору: скорее всего за дело, за непомерное
озорство. Ребята платили ему тем же.
319
Сейчас, думаю, что подсознательной природой вражды было
сословное неприятие: он ведь в голодные годы обслуживал сы-
тых и богатых, катал, таскал и подносил совершенно недоступ-
ные для большинства жителей Дома, припасы».
А превращенный в годы войны в огород двор был хорошим овощ-
ным подспорьем к столу «обычных» жильцов Дома.
Не зря картофель считается «вторым хлебом». В военные годы он
был главным блюдом и в большинстве семей Дома.
Особенно любимым был печеный картофель с разными начин-
ками.
Разогрейте духовку до 200 С.
Картофель вымойте и обсушите салфеткой. Натрите каждую кар-
тофелину растительным маслом и посыпьте солью — это сделает ко-
журу хрустящей.
Поместите картофель на противень и запекайте полтора часа или
до полной готовности. Чтобы проверить, готова ли она, слегка со-
жмите картофелину — она должна быть мягкой.
Выньте из духовки и сделайте в каждой картофелине глубокий,
крестообразный разрез. К столу подавайте картофель с наполните-
лями в небольших пиалах.
Наиболее ходовой и доступной была начинка из лука.
Готовилась она достаточно просто: на 1 кг картофеля брали 2
крупных головки репчатого лука.
Их очищали и лук мелко нареза-
ли. Затем на разогретую сковоро-
ду наливали растительное масло
и обжаривали порезанный лук до
золотистого цвета. К картофелю,
обжаренный лук подавали вместе
с маслом, на котором он обжари-
вался.
В военные годы жильцы Дома
впервые познакомились с бакла-
жаном, который также выращи-
вался во дворе, и с удовольстви-
ем стали готовить такое блюдо
как Баклажаны в горчичном
соусе.
Необходимые продукты:
1 кг баклажанов;
20 г жидкой горчицы;
20 г крахмала;
КНИГА
О ВКУСНОЙ
И ЗДОРОВОЙ
П И ЩЕ
ИЗДА'П ’11.СГВО
.. МИ 1111-ВЛЯ И РОМЫ ШЛ Р.П мост ь **
>9 04
Книга «О вкусной и здоровой
пище», 1964 год.
320
2 головки лука;
4 зубчика чеснока;
молотый имбирь;
40 г растительного масла;
соль.
Баклажаны очистите от кожуры, нарежьте кубиками (ромбиками). Об-
жарьте в масле и выньте. Перемешайте в миске жидкую горчицу, нашин-
кованный лук, имбирь и крахмал, жидко разведенный холодной водой.
Раскалите глубокую сковороду, опустите в нее баклажаны и влей-
те приготовленный соус. Тщательно перемешайте, и через 1—2 мину-
ты блюдо готово.
Общее время приготовления: 30 минут.
Также готовили и блюда из белокочанной капусты.
Особенно часто в военное время готовились капустные конвер-
тики.
Для их приготовления необходимы: листья белокочанной капусты,
растительное масло, панировочные сухари, яйцо и соль.
Готовились они быстро и просто.
5—6 капустных листьев опустите в кипящую воду, посолите, от-
варивайте 5 минут. Затем промойте листья. Каждый листок сложите
конвертиком и отожмите. Взбейте яйцо, подсолите, обмакните кон-
вертик сначала в яйцо, потом в панировочные сухари. Жарьте на
растительном масле до золотистой корочки. И подавайте к столу.
Время приготовления 10—15 минут.
Овощи полезны всегда.
В военные годы в семье первого секретаря Свердловского обкома
партии Василия Михайловича Андрианова готовили такое фирменное
блюдо, как Морковь с сельдереем.
Для его приготовления необходимы:
морковь — 1кг;
сельдерей — 2,5 кг;
водка, настоянная на лимонных корочках — 50 г;
красное вино — 100 г;
растительное масло — 250 г;
соль.
Морковь нарежьте соломкой и вместе с черешками сельдерея ош-
парьте кипятком и откиньте на дуршлаг. Жарьте морковь и сельдерей. В
самом конце добавьте красное вино, водку, соль и все перемешайте.
Время приготовления: 30 минут.
Была в ходу и разнообразная зелень: укроп, петрушка и щавель,
которые обильно выращивались во дворе Дома. Все это было призва-
но восполнить нехватку витаминов.
321
После войны, с появлением книги Анастаса Микояна «О вкус-
ной и здоровой пище», первое издание которой было в 1952 году,
и садового товарищества «Старый большевик» — земельные участки
в котором получили работники Свердловского обкома ВКП(б) и об-
лисполкома, проживающие в Доме, на кухнях Второго дома Советов
стали активно заготовлять домашние соления, варенья и соки. Су-
шили яблоки и груши, варили компоты.
Из воспоминаний Елены Сухановой:
«С наступлением лета, наша семья переезжала в сад «Старый
большевик», где у нас был небольшой домик и участок в 4 сотки.
В конце лета у меня, по приезду в город, появлялась обязанность
или как я называла ее — «повинность» по нарезке яблок и груш
для засушки, из которых потом варили компоты, или сразу же
варили варенье, пастилу или повидло.
А мне, признаться, было так лень это делать, что, как
правило, большая часть яблок и груш просто сбрасывалась с
балкона дворовым мальчишкам, которые этому очень радова-
лись.
Родители, замечая мои «плодовые» манипуляции, никогда меня
не ругали и говорили смеясь:
— Какая ты у нас Елочка хитрющая».
Вот Вам, уважаемый читатель, рецепт повидла.
Садовый домик Сухановых в садовом товариществе
«Старый большевик», 1960 год.
Фото из семейного архива Сухановых-Грабарь.
322
Для приготовления яблочного (грушевого) повидла в домаш-
них условиях вес яблок (груш) не должен превышать 10 кг за один
раз, иначе обязательно получится пригар.
На этот (10 кг) вес яблок (груш) вам потребуется от 4 до 6 кг
сахара.
Спелые кислые яблоки (или кисло-сладкие груши) отсортировать,
вымыть, дать стечь воде.
Яблоки (груши) очистить от шкурки, разрезать на 4 части, удалить
сердцевину и поврежденные места. Затем яблоки (груши) поместить на
бланшировочную сетку и готовить на пару до полного размягчения. Для
этого бланшировочную сетку с яблоками поставить в кастрюлю, на дно
которой налить 2—3 стакана воды. Вода при этом не должна касаться
яблок (груш). Кастрюлю накрыть крышкой и поставить на огонь.
Пропаренные яблоки (груши) протереть через дуршлаг или пропус-
тить через мясорубку. Полученную массу поместить в таз и уварить
на маленьком огне до половины первоначального объема, постоянно
помешивая деревянной лопаткой.
Затем, добавить сахар и варить яблочное (грушевое) повидло до
готовности.
Чтобы проверить готовность повидла, его нужно капнуть на сухую
холодную тарелку и дать капле остыть. Если капля не растекается,
значит — повидло готово.
Горячее повидло расфасовать в сухие подогретые банки, на 2 см
ниже от верха шейки, и сразу же закатать. Охлаждение банок — воз-
душное.
Сезон приготовления яблочного (грушевого) повидла — август-
сентябрь.
С конца августа весь Дом, двор и вся территория вокруг него,
вплоть до Площади имени 1905 года, заполняли ароматы варящего-
ся варенья, повидла, солений, компотов и пекущихся пирогов. Стоит
отметить, что в приготовлении последних особенно славилась семья
Сухановых, живших в квартире № 14 и ее хозяйка — Александра
Алексеевна, которую любя все называли «тетя Шура».
Вспоминает Людмила Индыкина:
«С началом осени, в квартире Сухановых делали «заготовки
на зиму». Вся кухня была просто завалена яблоками, грушами,
персиками, абрикосами, сливой и вишней, и заставлена стеклян-
ными банками. На плите все кипело, булькало и шкворчало. Для
варки пастилы, повидла и варенья у тети Шуры был отведен
специальный медный таз.
Аромат варящейся пастилы чувствовался уже из подъезда и
просто сводил с ума. Впервые в жизни я увидела, как готовят
323
пастилу именно здесь — но сухановской кухне во Втором доме
Советов.
Донное лакомство можно приготовить из яблок и из груш.
Для приготовления потребуется:
1 кг яблок или груш;
200 г сохаро.
Зрелые яблоки или груши нарезать дольками, разварить с не-
большим количеством воды и протереть чрез сито. Помешивая,
варить до густоты, добавить сахар и варить до полного загус-
тения. Выложить массу но пергаментную бумагу, настеленную
на противень, и высушить в духовке с открытой дверцей при
слабом огне. Во время сушки пласты переворачивают, чтобы обе
стороны высыхали равномерно.
Отдельно хочется рассказать о знаменитых сухановских пи-
рогах. В этой семье выпечка была всегда только своя — домаш-
няя и отменного вкуса.
Михаил Иванович Суханов очень любил пирог с мясом и кар-
тошкой, который приготовлялся особым способом. Как он всегда
говорил в таких случаях:
— По-нашему, по-уральски.
Чтобы испечь пирог с картошкой и мясом вам потребуется:
А.А.Суханова (тетя Шура) на кухне Второго дома Советов,
1960-е годы. Фото из семейного архива В.А.Арсентьева.
324
1 кг — постной говядины (парной телятины);
500 г — молодого картофеля;
100 г — сливочного масла;
50 г — соленого сливочного масла;
10 г — черного молотого перца;
3 головки лука;
3 головки гвоздики.
Отварите картофель, далее потолките его со 100 г сливочного
масла. Одновременно с этим сварите в двухлитровой кастрюле
1 кг мяса. Затем, когда мясо сварилось, нарежьте его кусочками
и выложите его на тесто, уже лежащее на противне. Противень
предварительно смажьте топленым сливочным маслом. Поверх
слоя мяса выложите кусочки соленого сливочного масла и обжа-
ренный в сливочном масле до золотистого цвета мелко нарезан-
ный лук. Лук сверху покройте слоем картофеля и пирог закройте
тестом, аккуратно защепляя его со всех сторон.
Важный момент — и мясо, и картофель при варке не солите!
Закрытый пирог поставьте в духовку на 20—30 минут при тем-
пературе 200 градусов. Далее пирог необходимо вынуть и верх
его смазать взбитым желтком, смешанным с соленым сливочным
топленым маслом, а затем, еще на 10 минут поставьте его в
духовку, чтобы он «доспел», — как шутя, говорила тетя Шура.
Выньте пирог, положите его на блюдо и плотно укутайте
в белое хлопчато-бумажное или льняное вафельное полотенце,
чтобы он отдохнул. Через 10 минут можете его нарезать и по-
давать к столу.
Пока вы выпекаете в духовке пирог, надо заняться бульоном
из-под сваренного ранее постного мяса. Его процеживаем и по-
догреваем на медленном огне, приправляя по вкусу черным моло-
тым перцем, лавровым листом и зубчиками гвоздики.
— Для аромата, — как говорил Михаил Иванович.
Соль не добавляем!
Доведите бульон до кипения и сразу же снимайте с плиты,
чтобы он не кипел. Далее разлейте его по чашкам через сито.
Таким образом, чуть остывший пирог можно есть и запивать
ароматным горячим бульоном, что особенно хорошо придется по
вкусу в прохладное время года.
— Как у родителей, по-старательски, — говорил, улыбаясь
довольно, Михаил Иванович Суханов, с аппетитом поедая пирог с
картошкой и мясом.
Готовили в их семье и пироги с речной рыбой, которые тоже ели
потом довольно необычным, по сегодняшним меркам, способом.
325
Праздничным, или, как еще мы говорили, фирменным блюдом
тети Шуры была щука, фаршированная мясом других речных и
озерных рыб.
Для ее приготовления вам понадобятся:
щука — 1,5~2 кг;
карась — 0,5 кг;
сырок — 0,5 кг;
карп — 0,5 кг.
Вкус этой сухановской щуки я помню до сих пор, хотя прошло
уже более полувека.
На праздники — в Новый год, 1 Мая и 7 Ноября — в их семье
лепили пельмени из трех видов мяса — «со складочкой». Двое
скали тесто, тетя Шура лепила пельмени. Причем, делала она
это так быстро, что за ней не успевали скаты
Фарш для этих пельменей готовился заранее.
В День Победы в память о пережитой войне в их доме лепи-
лись пельмени с редькой «по-Бажовски», — как говорила тетя
Шура. Этому рецепту во время войны ее научила супруга Павла
Петровича Валентина Александровна — его «Валянушка».
Для их приготовления вам потребуется:
— редька — 600 г;
— лук репчатый — 1 луковица;
— сметана — 1 стакан;
П.П.Бажов с женой Валентиной Александровной
и дочерью Ариадной, 1948 год. Фото И.Н.Тюфякова.
326
— соль;
— тесто пельменное — 600 г;
Для приготовления теста вам будут необходимы:
— мука — 200 г;
— яйцо — 1 шт.;
— сметана — 100 мл;
— соль по вкусу;
— зелень укропа — 1 пучок.
Замесите из муки, яйца и небольшого количества воды крутое
тесто. Раскатайте тесто в пласт и вырежьте из него кружоч-
ки с помощью формы или тонкостенного стакана.
Далее готовим фарш из редьки.
Редьку вымойте, очистите, натрите на крупной терке. Выло-
жите тертую редьку в дуршлаг, промойте водой для удаления
излишней горечи и отожмите. Подготовленную таким способом
редьку посолите, добавьте 1 столовую ложку сметаны и тща-
тельно все перемешайте.
Слепите пельмени. Отваривайте их в кипящей подсоленой
воде в течение 3—5 минут.
Подавайте на стол, полив сметаной и украсив зеленью ук-
ропа».
Часто бывавший в стенах нашего героя, в период своей жизни
и работы в Свердловске, маршал Георгий Константинович Жуков,
оставил о себе и кулинарную память, научив супругу Николая Кузьми-
ча Николаева Елену Федоровну готовить два своих любимых блюда
из курицы — жаркое из куриных потрохов, которое в последующие
годы часто готовилось на кухнях Второго дома Советов под новым
названием — куриное жаркое «по-Жуковски», и курицу с фасолью
и помидорами. С последним, связана и бытовавшая в стенах нашего
героя легенда, согласно которой, это блюдо маршал Жуков впер-
вые попробовал в оккупированной Германии, а приготовил ему его
в конце 1945 года личный повар Германа Геринга — рейхсмаршала
авиации Третьего рейха, большого гурмана!
Для приготовления куриного жаркого «по-Жуковски» необходимы
следующие продукты:
куриные потроха — 500 г;
картофель — 4 крупных клубня;
лук — 2 луковицы;
сметана — 6 столовых ложек;
томатная паста — 2 столовых ложки;
морковь — 2 шт.;
чеснок — 2 зубчика;
327
растительное масло — 8 столовых ложек;
соль и черный молотый перец.
Готовится оно в горшочках.
Куриные потроха нарежьте кусочками и отварите. Готовые потро-
ха откиньте на дуршлаг, посолите, поперчите и обжарьте на расти-
тельном масле.
Лук, морковь и картофель нарежьте небольшими кусочками и так-
же обжарьте на растительном масле.
В горшочек положите половину овощей. Сверху — потроха, из-
мельченный чеснок и накройте оставленными овощами.
В отдельной посуде смешайте сметану и томатную пасту и залейте
подготовленной смесью овощи.
Запекайте горшочки в духовке 20—25 минут при температуре 180—
200 градусов.
Для приготовления курицы с фасолью и помидорами вам пот-
ребуются:
филе курицы — 200 г;
ПОДГОТОВКА ТУШКИ КУРИЦЫ ДЛЯ ВАРКИ ИЛИ ЖАРЕНЬЯ
Тушку курицы перед опаливанием надо
расправить, чтобы не было складок кожи
После опаливания отрубить шею и лапки
Промыть тушку и заправить ножки в кар-
машек, а крылышки подогнуть к спинке
Иллюстрации из книги «О вкусной и здоровой пище».
328
лук — 2 большие луковицы;
помидоры — 2 шт.;
отварная фасоль — 200 г;
растительное масло;
соль, черный молотый перец;
зелень петрушки.
Куриное филе нарежьте кусочками. Лук измельчите. Раскалите
растительное масло и обжарьте курицу, добавьте лук, все посолите и
поперчите. Тушите до готовности. Помидоры нарежьте тонкими кру-
жочками. Мясо выложите в огнеупорную посуду, сверху поместите
отварную фасоль. Последний слой — кружочки помидоров. Поставьте
в духовку и тушите при температуре 180—200 градусов 15—20 минут.
Вкус — незабываемый. Приятного аппетита!
Большой знаток и любитель охоты и рыбалки — Георгий Конс-
тантинович Жуков, часто охотившийся и рыбачащий с некоторыми
«сиятельными» жильцами Второго дома Советов, оставил им также
несколько рецептов маринада, которые Елена Федоровна Николаева
сохранила. А, как известно, рыба, птица и мясо, вымоченные в мари-
наде, станут намного вкуснее и нежнее. Всего 20—30 минут в марина-
де — и ваши блюда приобретут более пикантный и изысканный вкус.
Маринад для рыбы и овощей:
Смешайте 6 ст. ложек растительного (лучше оливкового) масла,
1 измельченный зубчик чеснока, натертую цедру и сок 1 лимона,
2 измельченных пера зеленого лука, 1 чайную ложку сахара, немного
соли и черного перца.
Маринад для курицы и свинины:
Смешайте по 3 ст. ложки растительного (оливкового) масла, бе-
лого вина, сухого хереса, 2 ст. ложки жидкого меда, соль и молотый
перец.
Маринад для свинины и говядины:
Смешайте 6 ст. ложек подогретого меда, 80 мл красного вина,
1 чайную ложку кунжутного масла, 2 чайных ложки тертого имбиря и
2 раздавленных зубчика чеснока.
Для баранины:
Смешайте 6 ст. ложек растительного масла, 2 ст. ложки зернистой
горчицы, 1 мелко порезанный лук-шалот, цедру и сок 1 лимона, 3—4
веточки свежего розмарина, соль и молотый перец.
Для телятины:
Смешайте по 3 ст. ложки подсолнечного масла и красного сухого
вина, по 2 ст. ложки сахара и сметаны, 1 измельченный зубчик чес-
нока, 1 ст. ложку мелко натертого корня имбиря и молотый черный
перец.
329
Попробуйте приготовить блюда с Жуковскими маринадами — вы
не пожалеете!
Традиция чаепития в нашей стране сложилась давно и в каждой
семье она своя.
А какое чаепитие без сладостей?
Летняя пора для хозяек из Второго дом Советов была временем
варки всевозможных видов варенья, повидла и пастилы.
В стенах нашего героя большой мастерицей в их приготовлении
была Елена Васильева из 52-й квартиры.
На чаепитиях, которые она довольно часто устраивала для детей
в Красном уголке Дома, присутствовал даже зефир домашнего при-
готовления.
Чтобы его приготовить в домашних условиях вам потребу-
ются:
желатин — 20 г;
вода — 250 мл;
ванилин — 1 пакет;
сахар-песок — 3 стакана;
лимонная кислота — 1 чайная ложка;
сода — 1 чайная ложка;
пудра сахарная — 1 стакан.
Замочите желатин в холодной кипяченой воде (150 мл) на 40 ми-
нут. Сварите сахарный сироп из 100 мл воды и 3-х стаканов сахара.
Варить 5—7 минут.
Влейте кипящий сироп в разбухший желатин тонкой струйкой и
взбивайте миксером или венчиком 7—10 минут непрерывно.
Затем, добавьте лимонную кислоту и взбивайте 3—4 минуты, по-
том добавьте соду и ванилин, и снова взбивайте 3—4 минуты. Смочите
противень водой и выложите зефир ложкой или кондитерским шпри-
цем. Оставьте подсыхать на 30—40 минут. После этого соедините по-
ловинки зефира и обваляйте его в сахарной пудре.
Вот и все — зефир готов!
К чаю, какао или кофе она предлагала также корзиночки с белко-
вым кремом и повидлом, и грибочки из песочного теста, которые
выпекались в специальных формах, а также вафельные трубочки и
орешки с вареной сгущенкой в качестве начинки.
Итак, грибочки.
Чтобы их испечь, вам потребуются:
сахар — 1 стакан;
маргарин — 250 г;
крахмал — 1 стакан;
яйцо — 3 шт.;
330
мука — 1 стакан;
сода — у/2 чайной ложки;
растительное масло для смазывания формы;
шоколадная глазурь;
мак кулинарный — 1 пакет.
Маргарин растопите, охладите. Яйца взбейте с сахаром и содой.
Постепенно добавьте крахмал и муку, перемешивая, влейте смесь в
растопленный маргарин и еще раз все перемешайте. Далее, поставьте
в холодильник до застывания на 1—2 часа.
Наполните тестом ячейки хорошо разогретой смазанной формы,
закройте и выпекайте на среднем огне с обеих сторон до золотисто-
го цвета. Шляпки и низ ножек готовых грибков смазать шоколадной
глазурью и посыпать кулинарным маком (только низ ножек). Дайте
им застыть и подавайте к столу.
Из варений всем запомнилось одно — «царское».
Женщин Второго дома Советов научила его варить жена первого
секретаря Свердловского обкома партии Елизавета Ивановна Кири-
ленко. Рецепт этот ей самой, в свою очередь, передала Виктория
Петровна Брежнева, в годы совместной работы их супругов в Дне-
пропетровском обкоме партии в 1950-е годы.
Для того чтобы правильно его сварить потребуются следую-
щие ингредиенты:
недозревшие ягоды крыжовника — 1 кг;
сахар-песок — 6 стаканов;
листья вишни.
Плотные ягоды крыжовника, желательно чтобы они были одного
размера, промойте в теплой воде. Затем, возьмите нож с острым
концом и каждую ягодку подрежьте сбоку.
Аккуратно, при помощи шпильки, вычистите каждую ягодку от се-
мян и при необходимости можете еще раз их сполоснуть. Листья
вишни тщательно промойте под проточной водой.
Выберите подходящую для царского варенья кастрюлю и уложи-
те в нее слоями ягоды крыжовника, чередуя их с листьями вишни.
Затем, залейте крыжовник горячей водой и оставьте настаиваться на
6—8 часов. Когда вода остынет, посуду накройте бумагой.
После того, как ягоды настоятся в воде, возьмите еще одну каст-
рюлю, насыпьте в нее сахар и залейте его водой, в которой был
крыжовник.
Поставьте эту кастрюлю на огонь и варите сахарный сироп до
полного растворения сахара.
В сахарный сироп аккуратно добавьте ягоды крыжовника, пока
без вишневых листьев и варите их в течение 10 минут. После этого
331
добавьте вишневые листья и варите еще 3—5 минут, до тех пор, пока
ягоды не станут прозрачными.
Готовое царское варенье поставьте в прохладное место для того,
чтобы сохранить прозрачность ягод, и затем разложите его в чистые
сухие баночки и накройте их крышками.
Ревень нынче не в моде. Садоводы и те, практически, перестали
его выращивать. И это, право, странно, особенно сегодня, когда все
мы стараемся вести здоровый образ жизни и правильно питаться.
Варенье из ревеня не варят, а зря, ведь в нем содержатся органи-
ческие кислоты, главным образом яблочная, лимонная, щавелевая и
янтарная, соли калия, кальция, фосфор и магний. Из ревеня готовили
компот, кисель, суп, вино и варенье.
Чтобы правильно сварить ревеневое варенье, вам потребуется:
ревень — 1 кг;
сахар — 1 кг;
листья вишни — 100—150 г;
вода — 200 мл.
Молодые черешки ревеня промойте и нарежьте кусочками, длина
которых должна быть равна ширине черешков. Из сахарного песка
и 1 стакана воды сварите сироп, добавив в него 50—75 г вишневых
листьев. Когда сахарный песок растворится, вишневые листья необ-
ходимо вынуть, а кипящим сиропом залить подготовленные кусочки
ревеня. Остудив массу, добавьте в нее 50 г свежих вишневых листьев,
нагрейте до кипения и варите до готовности, пока черешки не станут
прозрачными, а сироп густым. Горячее варенье расфасуйте в сте-
рильные банки и закатайте. Варенье с запахом вишневых листьев вам
непременно понравится!
Малиновое варенье было всегда в ходу.
Вспоминает В.А.Савчук:
«Прибегая вечером с улицы в зимнее время, мама тут же
вытряхивала меня из насквозь промокшей одежды и после теп-
лой ванны поила горячим чаем с малиновым вареньем. Вкуснее и
полезнее этого чая, как мне тогда казалось, не было ничего на
свете. Также им лечили меня и при простудных заболеваниях».
Чтобы малиновое варенье не потеряло аромат и вкус, его надо
варить правильно.
Малину перебрать, промыть, уложить ягоды на блюдо, засыпать
половиной количества сахара, взятого для варки, и поставить на 5—6
часов в холодное место.
Из образовавшегося на блюде сока и сахара сварить сироп и не-
много охладить.
На 1 кг малины вам потребуется 1 кг сахару и У стакана воды.
332
Приготовление сиропа — основа варки варения. В неглубокий таз
надо положить отмеренное количество сахара, налить воду и кипя-
тить до полного растворения сахара. После этого снять сироп с огня,
в готовый сироп положить малину, таз осторожно встряхнуть, чтобы
ягоды погрузились в сироп, и снова поставить варить до нужной гус-
тоты сиропа. При доваривании варенья надо снимать пенку. Очень
важно определить момент готовности варенья, так как от этого зави-
сят его качество и длительность хранения.
Готовность варенья определяется по следующему признаку: если
капля сиропа, налитая на блюдце и остывшая, не расплывается, а
сохраняет свою форму, варенье можно считать готовым. Кроме того,
в готовом варенье ягоды не всплывают наверх, а равномерно распре-
делены в сиропе.
С готового варенья снять пенку, дать остыть, а затем уже пере-
ложить в стеклянные банки, которые необходимо накрыть влажной
пергаментной бумагой и обвязать шпагатом.
Хранить варенье надо в сухом прохладном месте.
После войны настоящей царицей кухонь нашего героя стала тыква.
Тыква это кладовая витаминов. Тыквенная мякоть содержит массу
витаминов. Витамины группы В помогают справится с усталостью и раз-
дражительностью, делают волосы пышными, а ногти крепкими. Витами-
ны группы А и Е помогают в борьбе с морщинами. Благодаря высокому
содержанию калия тыква улучшает работу сердца и укрепляет сосуды.
Способов приготовления тыквы было великое множество. Я же,
хочу рассказать Вам, читатель, о двух — наиболее часто употребляе-
мых в стенах Второго дома Советов.
Первый — тыква, запеченная с медом.
Тыкву промойте, разрежьте, удалите середину с семенами. Шкурку
с тыквы не снимайте! Вымытую тыкву разрежьте на прямоугольники
(примерно 3x5 см). Каждый кусочек тыквы смажьте с очищенной сто-
роны медом и выложите на противень, смазанный, предварительно,
сливочным маслом, шкуркой вниз. Запекайте в духовке до готовности
(размягчения тыквы). Вкус это блюдо имеет неповторимый, к тому же
оно очень полезно для организма.
Второй — пшеничная каша с тыквой.
Для ее приготовления вам потребуется:
пшено — 1 стакан;
вода — 2 стакана;
молоко — 2 стакана;
сливочное масло — 50 г;
тыква — 300 г;
Соль по вкусу. Способ приготовления довольно прост.
333
Переберите пшено и промойте в горячей воде. Тыкву помойте,
очистите от кожуры, семян и нарежьте небольшими кусочками. После
этого пшено высыпьте в кастрюлю, добавьте кусочки тыквы и залейте
все горячей водой. Далее, поставьте на средний огонь, немного по-
солите, дайте закипеть, снимите пену и дождитесь, пока выкипит вся
вода, чтобы пшено не успело развариться. Затем, долейте немного
горячего молока, закройте крышкой и варите на маленьком огне до
готовности. После этого добавьте в кашу сливочное масло и дожди-
тесь, пока масло растает.
Пшеничная каша с тыквой — готова! Приятного аппетита!
Вернемся снова к чаю.
Стоит отметить, что и чай у всех жильцов Дома был свой, а вернее
сказать, свой способ его заварки.
Чай с мятой и душицей, чай с липовым цветом, чабрецом и розма-
рином. Это сегодня, чай с любым, даже самым экзотическим вкусом,
не проблема — магазинные полки полны различными сортами чая. А
тогда травы собирали и сушили сами. И в этом, пожалуй, тоже была
своя прелесть.
Что может быть ароматнее и душистее чая, заваренного с травой?
Только черный чай с мятой, чабрецом и розмарином.
Чтобы правильно заварить такой чай и почувствовать его аро-
матный и душистый вкус, вам потребуется:
чай черный — 5 чайных ложек;
травяной состав из мяты, чабреца и розмарина — 5 чайных ло-
жек;
заварочный чайник — 2 штуки.
Итак, в нагретый заварочный чайник засыпьте 5 чайных ложек тра-
вяной смеси и залейте крутым кипятком. Накройте крышкой и ждите
5—10 минут, когда травы заварятся. Далее, во второй заварочный чай-
ник, который также предварительно нагрейте и обдайте крутым кипят-
ком, засыпьте 5 чайных ложек черного чая и залейте настоем трав из
первого заварочного чайника. Затем, наш чай заваривается и через 5
минут его можно разливать по чашкам и предложить гостям или домо-
чадцам. Поверьте, сахар вам не понадобится! Приятного чаепития!
Со временем традиция чаепития стала претерпевать изменения.
Сегодня, все реже и реже семьи собираются за одним столом, чтобы,
как и наши предки, обсудить за чаем семейные новости, проблемы и
просто пообщаться.
А с массовым появлением в квартирах телевизоров все чаще и
чаще семейные чаепития стали проходить у голубых экранов за про-
смотром телепередач и художественных фильмов, в некоторых из
которых, кстати, снимался и Второй дом Советов.
334
Всего таких фильмов было три. И все они были сняты на Сверд-
ловской киностудии.
Первым, где Дом появился в небольшом эпизоде, стал черно-бе-
лый художественный фильм «Ждите писем», режиссера Юлия Кара-
сика, премьера которого состоялась 18 сентября 1960 года.
Вспоминает Джемма Журавлева:
«В небольшом эпизоде этого фильма, была хорошо показана
работа нашего лифтера, который не только вызывал для жиль-
цов лифт, но и осуществлял фейс-контроль, говоря сегодняшним
языком. Мне этот фильм понравился и запомнился очень драма-
тической ролью Анатолия Кузнецова, он сыграл Леньку, сложного
мятущегося парня, преодолевающего в себе наносное, мелкое...»
Дом появился на экране не случайно. Один из героев картины
едет в Москву, и чтобы сэкономить на съемочных затратах, эпизод о
столичном доме сняли в стенах Второго дома Советов. Его рустован-
ные стены очень напоминали стены столичных домов.
Этот прием хорошо получился. Запомнился. И повторился.
Следующим, в 1979 году, на широкий экран вышел цветной худо-
жественный фильм «На исходе лета», режиссера Рубена Мурадяна.
В нем Дом стал полноправным участником съемок. У него были
крупные планы. Съемки велись и в его стенах, и во дворе.
Жильцы Дома также приняли активное участие в съемках, изоб-
ражая массовку.
Из воспоминаний Людмилы Гориной:
«В конце 1970-х годов, после переезда из третьего подъезда
первых лиц Свердловской области в новый дом на Набережную
Рабочей молодежи, во дворе нашего Дома Свердловская кино-
студия снимала художественный фильм «На исходе лета», и
мы, жильцы, тоже участвовали в съемках. В одном или двух
эпизодах. Было очень интересно, ведь мы могли видеть процесс
съемки фильма и воочию наблюдать за великолепной игрой акте-
ров: Леонида Оболенского, Игоря Дмитриева и Марины Дюжевой.
Тогда впервые ворота нашего Дома, ведущие во двор со стороны
улицы 8 Марта были открыты для заезда съемочной техники и
съемок эпизода въезда машины скорой помощи, во двор».
Фильм этот был очень хорошо принят зрителями и критикой и
получил международное признание — Приз «золотая нимфа Мон-
те-Карло» был вручен Леониду Оболенскому за лучшую мужскую
роль.
Последним в этой череде стал цветной телевизионный двухсерий-
ный фильм «Так и будет», снятый режиссером Львом Мирским по
одноименной пьесе Константина Симонова.
335
Фильмы, снятые Свердловской киностудией
в стенах Второго дома Советов.
Кадры из х/ф «Ждите писем», 1960 год.
336
Кадры из х/ф «На исходе лета», 1979 год.
337
ТАК И БУДЕТ
Кадры из двухсерийного т/ф «Так и будет», 1979 год.
338
На экраны он вышел также в 1979 году.
Вспоминает Людмила Миренская:
«В нашем Доме с некоторого времени стали проходить кино-
съемки. В 1978 году в первом подъезде, где живу и я, проходили
съемки телефильма по пьесе Симонова, о начале которых я узна-
ла довольно необычным способом. Возвращаясь с работы домой,
я увидела что все окна первого этажа нашего подъезда, в том
числе и моей квартиры, оклеены белой бумагой крест накрест
— как в войну. Раньше я это видела только в кино. Сначала я от
таких декораций просто опешила. Как потом выяснилось дейст-
вие картины происходило в 1944 году, когда на несколько дней в
отпуск в Москву приезжает военный инженер Савельев, а в его
квартире живут уже другие люди...
Подходя к дверям подъезда, ко мне подошла женщина, как ока-
залось, помощник режиссера и спросила меня:
— Вы живете здесь?
Я ответила утвердительно.
Тогда эта кинодама сказала:
— Замечательно! Переодевайтесь скорее, вы нам подходите.
Я, признаться, так опешила, но переоделась и приняла учас-
тие в съемках одного эпизода. Особенно меня потрясли актеры,
с которыми я имела честь сниматься: Кирилл Лавров, Наталья
Варлей, Екатерина Васильева и Александр Михайлов.
Это был фильм о войне и мире, о нескольких поколениях одной
семьи, о поколении, прошедшем войну, и поколении, для которого
эта победа была завоевана. И мне он был очень близок».
После участия в нескольких кинофильмах для самого Дома стали
актуальными слова из мультфильма «Фильм, фильм, фильм»:
Профессий много, но прекрасней всех кино.
Кто в этот мир попал, навеки счастлив стал...
Да, в те годы наверняка многие мальчишки и девчонки Дома меч-
тали стать знаменитыми. Но жили в Доме и такие жильцы, которые,
наоборот, известности избегали и сохраняли в тайне свою личную
жизнь.
339
Глава 13. От Кабакова до Ельцина —
«расстрелять или повысить?»
Сам Роман Авдеевич тоже был скромен в быту. Кварти-
ру имел в три или четыре комнаты, в точности неизвест-
но, никто у него не бывал. Жил в «обыкновенном» доме
среди общего безмолвного населения. Ни машины своей, ни
стереосистемы, ни собственных ковров или люстр драго-
ценных. Все, что было у него из обстановки, было не его,
а государственное. На всем имелись, между прочим, инвен-
тарные номерки. Ах да, одежа, обувка. Это он, конечно,
приобретал за свой счет, как все прочие...
С точки зрения обывателя, занятого добыванием сар-
делек, обоев, колготок, книг, ваты, — жизнь Романа Авде-
евича была завидно-роскошной: никаких очередей, живи на
всем готовом. Оно вроде и так. Больше того, этот обыва-
тель, он не знал некоторых подробностей, потому что не
соприкасался. Так было все устроено, что соприкоснуться
их жизни не могли.
Лечился Роман Авдеевич и его домочадцы в спецполи-
клинике, питались они в специальной столовой. В магазины
он не ходил. Взять, например, книги. Ему приносили списки
вышедших книг, и он ставил галочки против тех книг, ко-
торые ему нужны. То есть нужны не для прочтения — книг
он не читал, — а нужны, потому что надо иметь. Кроме
того, он их расставлял. Это он любил. Разглядывать. Зна-
комиться. Память у него была хорошая, так что он запо-
минал и автора, и название, и обложку.
Или взять транспорт. Тоже никакого соприкосновения.
Ездил он в отдельном купе. Позже — в отдельном салоне-
вагоне и спецсамолете. Отдыхал в спецсанатории. Там все
было огорожено, даже пляж. И кусок моря. Товарищи на
лодках дежурили, следили, чтобы посторонние купальщики
не подплывали близко.
Улицы, по которым ехал на работу Роман Авдеевич,
заасфальтировали под паркет. Покрытие поддерживали в
идеальном состоянии. Машина катилась не шелохнувшись,
так что Роман Авдеевич мог газету читать. Впереди мча-
340
лась милицейская, завывая и погоняя всех на край, к пореб-
рику. «Хозяин едет, — раздавалось на панелях, — хозяин
в городе». Роману Авдеевичу нравилось, когда его звали
хозяином.
Колбаса, ветчина, которыми питался Роман Авдеевич,
доставлялись из особого цеха мясокомбината.
Костюмы ему шили в спецателье. Никто и никогда не
видел Романа Авдеевича в трамвае, а также в кинотеатре
или, допустим, в бане.
Нет, конечно, общее было: например, электричество и
вода общие. Так что какие-то вещи нас соединяли. Сам Ро-
ман Авдеевич порой жаловался на отъединение от народа.
Однако, как он говорил, порядок этот был заведен не им,
он являлся всего лишь жертвой установленных и утверж-
денных правил, которые лишали его простых человеческих
радостей. Выпить с прежними дружками не мог. С бабами
гулять не полагалось...
Родным от дома пришлось отказать. Слишком много их
объявилось, откуда-то понаехали племянники, дядья двою-
родные, шурины, свояки. Слетелись как мухи к столу. Всех
устраивать надо, некоторые сами устраивались от его
имени. Роману Авдеевичу пришлось отбиваться самосто-
ятельно, засекретить свои телефоны, запретить доступ.
Он лишился родных — ни именин, ни свадеб, ни поминок...
Надо отдать должное родственникам, многие понимали,
«иначе с нами нельзя», как выразился кум Романа Авдее-
вича, назначенный директором бани, «нам острастка нуж-
на».
Через семейную брешь и доходила до нас информация
о величайших людях. Наибольшая утечка идет через жен.
Любя или не любя, они все равно выбалтывают внебрачные
связи. Она, конечно, поделилась со своими подругами, отту-
да и расползлись. В другие времена Роман Авдеевич нашел
бы, как поступить с этой женщиной, но сейчас ему нельзя
было совершать резкие поступки; если он хочет взойти, он
должен безупречно соблюдать брачный союз.
Как бы то ни было, назначение состоялось, он взошел
и отбыл в столицу. Что там наверху творилось, какие
схватки вели сплоченные единомышленники — неизвестно.
Никто не ждал, не гадал, когда в один прекрасный, воис-
тину исторический день нам выкинули, согласно метафоре
поэта, «из-под ковра» нашего дорогого Романа Авдеевича
в виде «пенсионера по состоянию здоровья», на которое он
никогда не жаловался.
Писать историю своего времени трудно. Автор на сво-
ей шкуре убедился, в каком жалком положении находится
историк. Вот пишет он, допустим, историю Романа Ав-
деевича, и в самый пиковый момент гаснет свет, тьма и
неизвестность прерывают биографию героя. Только что
он был на вершине власти и славы, и вдруг мы видим его
в шлепанцах заурядным обывателем, даже неблагонадеж-
ным, состоящим под присмотром. Можно сказать, упал на
дно жизни, волшебная перемена судьбы. Так, по крайней
341
мере, полагал народ, и поэтому тоже веселился: пусть
похлебает наших щей, пусть потискается в автобусе...
Через месяц выяснилось, что живет Роман Авдеевич в
дачном поселке под столицей на своей даче. То есть не
на своей, а на казенной, трехэтажной, благоустроенной,
поскольку есть в ней бильярд, сауна с бассейном, кинозал,
бар и прочие необходимые удобства. В этом поселке це-
лое лежбище выпавших в осадок. Областные персеки и
республиканские, никто из них не возвращается в свои го-
рода. Наоборот, сбегают сюда, в столицу, подальше от
благодарных сограждан, для которых не щадил и себя. Все
они персональные пенсионеры, перпенсы — как зовут их
домашние. У всех папки, набитые газетными вырезками
с их фотографиями, докладами. Крепкие, зычные мужики,
увенчанные золотыми звездами, орденами, они живут — не
тужат.
Недавно в музей города от автора пришла бандероль
с двухтомником избранных статей и выступлений Рома-
на Авдеевича. Вишневой кожи переплет, финская бумага,
под портретами дарственная надпись зелеными чернилами:
«Городу революционных традиций на добрую память о сов-
местной работе» — и красивейшая подпись.
Д. Гранин,
отрывок из повести «Наш дорогой Роман Авдеевич»,
1989 год.
Как часто в нашем обывательском восприятии той — незнакомой
нам номенклатурной жизни, слова из приведенного выше эпиграфа
обретали истинный смысл, принимались нами на веру безоговорочно.
Мы искренне верили, что именно так ОНИ и жили — представители
партийной элиты СССР, к которым относились и герои настоящей
главы — жильцы нашего Дома.
Все было так и не так — а иначе. У каждого героя этой главы была
своя, отличная от предшественников, жизнь в стенах Второго дома
Советов. А вот какая, Вы сейчас узнаете. Мы вместе с Вами, уважае-
мый читатель, попытаемся заглянуть в их повседневную жизнь. Жизнь
Первого, его увлечения и интересы, поведение в быту, через все то,
что было сокрыто и тщательно охранялось от наших глаз.
Работая над этой главой, я решил для себя, что не стану де-
лать акцент на Их служебной деятельности, слишком уж это скучно
и банально, казалось мне сначала. Впоследствии я понял, что совсем
обойти эту сторону жизни героев не получится, ибо она и есть тот
стержень, на который нанизывается уже все то, остальное, что так
меня интересовало и о чем я поведу рассказ далее. Без послужного
списка, пусть даже очень краткого, без биографии, не сложится, не
получится целостной картины, портрета тех, о ком я собирался пи-
сать.
342
Но как оказывается это сложно — показать обычную, домашнюю
жизнь «необычных» людей — первых лиц Уральской и Свердловской
области, живших в стенах главного героя книги — Второго дома Со-
ветов в разное время. Жизнь, полную запретов и самоограничений, ту
жизнь, которая по большей части проходила за закрытыми дверями.
Мне хотелось узнать о том, какими они были в своей внеслужебной
жизни, о чем говорили с родными и близкими. Кем были их жены,
кто был «вхож» в семью, — а такие обязательно были. О чем они
говорили, как отдыхали, чем увлекались, как общались со своими
детьми. Кем стали эти дети, и как сложилась их судьба. Какими они
были соседями, и какими, в свою очередь, они казались им — сосе-
дям — со стороны. Одним словом, что это были за люди?
Я сразу столкнулся с проблемой, а где же сегодня все это узнать,
ведь прошло столько времени? Где найти свидетелей той — их жизни,
ведь, как говорится, «иных уж нет, а те — далече».
Думая о героях этой главы, я вспомнил четверостишие Б.Пастер-
нака:
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет.
Б.Л.Пастернак.
Не случайно в Евангелии от
Матфея есть такие строки: «Про-
сите, и дано будет вам, ищите и
найдете, стучите, и отворят вам».
И действительно, в подтвержде-
ние этих слов, могу сказать, что
как только я начал работать над
настоящей главой, информация
стала, что называется, «стекаться»
ко мне с разных, порою самых не-
ожиданных, сторон. Находились
люди, которые что-то помнили,
что-то знали, «были вхожи», что-
то видели своими глазами. К тому
же были газеты того времени и
литература в виде воспоминаний
тех, кто с ними жил и работал.
О многих из них, моих героях,
было написано большое количест-
343
во статей, публикаций и книг. О других же не было совсем никакой
информации.
Три дороги было передо мной.
Первая — исследования и книги. И здесь все виделось довольно
ясно и четко.
Вторая — легенды, слухи, домыслы и сплетни. Несолидно? Да.
Однако, даже серьезные историки говорят, что слухи также явля-
ются важным источником информации. Да и есть ли жизнь руко-
водителей без легенд, сплетен и слухов? Предавать эти истории
огласке запрещалось. Их игнорировали или энергично опровергали,
и посему они прочно сохранились в памяти горожан. Изустная, так
казать, история. Без документов и фотографий. Порой некоторые
происшествия смахивают на анекдоты — достаточно вспомнить опи-
санную, ранее, историю «об Андрианове и свинье». Однако, они
происходили. На этой дороге я встретился с изобилием интерес-
нейшего, пусть и не всегда достоверного, материала, но именно он
потянул меня к третьему пути, дабы не погрязнуть в материале и
выбрать искомое.
Третья дорога — архивы, рукописи, документы и письма. И здесь я
столкнулся с тем, что дела многих из интересующих меня персонажей
до сих пор сокрыты под грифом «секретно». Но ведь есть еще встре-
чи с живыми свидетелями их жизни в стенах Второго дома Советов:
соседями, сослуживцами, родственниками и знакомыми умерших ге-
роев. Нужно ли говорить, сколь захватывающе интересным был этот
путь, на котором меня ждали неожиданные, а порою и курьезные
открытия.
Все эти секретари, члены, орденоносцы, лауреаты, депутаты и
прочее, и прочее, и прочее были мне интересны сначала лишь как
жильцы главного героя моей книги. Позднее, я понял, что нельзя раз-
делять и рассматривать их личную жизнь отдельно от жизни у всех
на виду, а тем более от жизни Дома. Ведь именно они определяли по
большей части и его жизнь, и жизнь людей, его населявших — своих
соседей.
Каждый герой этой главы «самый-самый». Он не всегда Первый,
иногда Второй, но такой яркий, что не обойдешь! Все они реальны.
Вырисовывая их образы, я старался быть объективным, а подобные
старания, как известно, приводят к субъективизму. Раньше, в таких
случаях, было принято писать о чем-то «важном» о биографии, о
заслугах, наградах и свершениях. О «второстепенном» же, но жгуче
интересном — бытовом и повседневном — умалчивалось, ибо счита-
лось, что у таких людей личной жизни нет, и вся их жизнь подчинена
общественным интересам. А ведь именно без этого «второстепенно-
344
И.Д.Кабаков на XVII съезде ВКП(б), 1934 год.
Фото из книги В.Я.Романова «Иван Кабаков».
го» в их жизни, которое все же было, не оказалось бы ни свершений,
ни наград, ни самой биографии. А главное — жизни и работы в Сверд-
ловске, во Втором доме Советов.
Не обошел стороной я и их жен — верных спутниц, разделивших с
ними и взлеты, и падения, триумфы и трагедии, жизнь и смерть...
Задумываясь над судьбами героев этой главы, изучая их жизнь и
отношению к делу, я все чаще и чаще замечал определенное сходст-
во в стиле работы двух ее персонажей, которые друг друга никогда
не видели и лично не встречались, но в силу занимаемой должности
жили в одной квартире дома. Последний, взял себе на заметку и воп-
лощал, практически, многие черты и особенности работы Первого,
— и прослыл новатором, современно мыслящим передовым руково-
дителем, хотя никто не вспомнил, что эти прогрессивные, как писала
тогда местная пресса, методы руководства как то: езда в переполнен-
ном общественном транспорте в «часы пик», посещение поликлиник,
магазинов и взбучки нерадивым директорам и поварам в заводских
и студенческих столовых, общение с народом — уже были при том,
другом Первом, расстрелянном и забытом к тому времени областном
Хозяине.
Оба яркие и энергичные личности. Они как Альфа и Омега — Иван
Дмитриевич Кабаков и Борис Николаевич Ельцин.
345
Плакат «Кадры решают все»,
1935 год. Автор Г.Г.Клуцис.
Ненадолго обратимся к исто-
рии учреждения, в котором рабо-
тали герои этой главы, ибо именно
занимаемая ими высокая долж-
ность и давала им право жить в
квартирах Второго дома Советов.
Итак, первый состав Сверд-
ловского обкома ВКП(б) был ут-
вержден на I областной парткон-
ференции 22 января 1934 года,
проведенный в тот же день пле-
нум обкома избрал первым сек-
ретарем И.Д.Кабакова, руково-
дившего с 1929 года Уральским
обкомом ВКП(б).
В 1937—1950-х годах первый
секретарь Свердловского обко-
ма по совместительству являлся
и первым секретарем Свердлов-
ского горкома ВКП(б), однако
фактически городской партийной
организацией руководил второй
секретарь горкома.
В 1962 году в рамках реформы
Н.С.Хрущева партийные и государст-
венные организации на местах
были разделены на промышленные
и сельские. 18 декабря 1962 года
решением пленума обкома были
созданы оргбюро Свердловско-
го сельского обкома, а 15 января
1963 года — промышленного. Пос-
ле отстранения Хрущева от власти
принцип разделения органов управ-
ления был отменен. 21 ноября 1964
года прошел объединенный пленум промышленного и сельского обко-
мов, который сформировал оргбюро Свердловского обкома.
После событий августа 1991 года Коммунистическая партия Со-
ветского Союза прекратила свою деятельность, а через три месяца —
6 ноября, она была запрещена Указом Президента РСФСР, и 21 но-
ября 1991 года распоряжением по Управлению делами Свердловско-
го обкома он был ликвидирован.
346
Состав обкома избирался на проводимых раз в несколько лет
областных партийных конференциях. На общих собраниях — плену-
мах обкома, проводившихся несколько раз в год, избиралось бюро
обкома (до десяти человек — основных руководителей обкома) и
секретари обкома, включая первого и второго (в 1930—1940-е годы
также и третьего), а также утверждал заведующих отделами обко-
ма.
Первый секретарь обкома являлся высшим политическим руково-
дителем области, его кандидатура утверждалась решением Политбю-
ро ЦК КПСС. В апреле 1990 года впервые в истории существования
обкома были проведены альтернативные выборы 1-го секретаря (тай-
ным голосованием, из четырех кандидатур).
Я не случайно обратился к истории Свердловского (Уральского)
областного комитета ВКП(б)-КПСС, его структуре и принципам фор-
мирования. Без этого, современному читателю будет сложно понять,
что это был за орган власти.
Итак, осенью 1929 года Кабаковы заехали во Второй дом Советов,
в стенах которого главе семейства — Ивану Дмитриевичу Кабакову как
первому секретарю Уральского обкома ВКП(б) была предоставлена
служебная квартира № 4 на третьем этаже в первом «режимном» (ох-
раняемом) подъезде Дома. После проведенной с 1930—1932 год ре-
конструкции Дома первый подъезд стал третьим, а 4 квартира — 22.
Подробно останавливаться на стиле работы Ивана Дмитриевича
Кабакова в годы первых пятилеток я не буду, так как все это и его
Вид на здание обкома ВКП(б) и облисполкома (Дом Советов) на
ул. Ленина (Проспект Ленина, 34). Свердловск. Фото 1932 года.
Из фондов ГАСО.
347
биография описаны в главе «Наш Иван Дмитриевич, или История од-
ной фотографии» настоящей книги. В рассказе о нем, я хочу заост-
рить Ваше читательское внимание на его взаимоотношениях с детьми,
женой, коллегами по работе, обслуживающим персоналом и соседя-
ми. На его жизни вне службы.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Новый дом, в который мы заехали всей семьей осенью 1929
года, мне сразу же понравился, несмотря на мрачный серо-белый
цвет его фасада. Просторные комнаты, горячая и холодная вода,
хорошая кухня с печью, белоснежная ванна. А главное — мебель,
и какая! У Ивана Дмитриевича — свой домашний кабинет. Не
Дом, а мечта! «Вот бы все советские дома были такими, как
наш» — подумала я тогда, когда осмотрела новые владения.
— Ну как вам наше новое жилище, неплохо, а? — бодро и не-
много хвастливо спросил нас с мамой Иван Дмитриевич, — вы уж
тут без меня обустраивайтесь, а я — в обком. Буду поздно. За-
одно заеду за Валюшей. Жаль, что она все это сейчас не увидела,
— сказал он с некоторой горечью, — как обычно на работе!
— А ты, Татьяна, готовь на завтра большой обед, персон на
10— 15, будем отмечать новоселье, не басурмане ж мы какие,
заодно и с соседями познакомишься, да ты их всех знаешь — это
наши партийцы, — смеясь, на ходу сказал он, и с этим уехал.
Мы с мамой — Натальей Андреевной Виноградовой, разобрали
наши вещи, разложили все по местам. Я смахнула пыль с казен-
ной мебели, вымыла пол и окна, и уже к вечеру этого же дня, ког-
да квартира наполнилась ароматами из кухни и наши немногие
вещи заняли свои места, полностью исчезло ощущение казенщи-
ны, того, что эта квартира наше очередное служебное жилье.
Приехавший домой в два ночи Иван Дмитриевич с Валентиной
были поражены.
— Молодец, Татьяна, — сказал мне Кабаков, — уехал я утром
из казенной квартиры, а вернулся в свой дом. Хорошо. Уютно! И
пахнет чем-то вкусным.
Обнял меня, жарко поцеловал в щеку и пошел в свой домашний
кабинет, в котором мы на следующий день — утром, вешали
портрет Сталина над его рабочим столом. В большой комнате,
где у нас стоял круглый стол, за которым мы все вместе за-
втракали, обедали и ужинали, висело четыре портрета: Маркса
Энгельса, Ленина и Сталина».
Портреты. Представляете себе? Никто не заставлял вешать. Пове-
сили сами!
Удивительно? Нет!
348
Вид на 3-й, режимный, подъезд Второго дома Советов
со стороны улицы Володарского. Свердловск. Фото 1950-х годов.
Из семейного архива Габовых.
Для Ивана Дмитриевича и его супруги это было естественно: твор-
цы их идей, учителя их жизней. Они должны были быть рядом!
Как Вы уже знаете, при заселении в служебную квартиру обнару-
живалось, что в ней уже все есть. Первый и его домочадцы начинали
жить на государственном обеспечении: мебель, посуда, постели — ка-
зенное; продукты питания привозили с базы, расплачиваться надо
было один раз в месяц по счетам.
К каждой служебной квартире в режимных подъездах Дома при-
лагалась домработница — штатный сотрудник НКВД. Одной из та-
ких домработниц была Валентина Батакова — горничная одной из
квартир третьего «режимного» подъезда. Муж ее Александр Ивано-
вич Батаков два десятилетия был единственным электриком Дома и
обслуживал в том числе работу лифтов. Так эта семья получила во
Втором доме Советов служебную квартиру.
Чекисты работали более чем отлично, запуская взгляды во все тай-
ны жизни и быта человека. И Первые здесь не были исключением.
Иван Дмитриевич Кабаков с первых же дней своей работы на Ура-
ле отказался от положенной ему по статусу домработницы, заявив в
хозяйственном отделе облисполкома, что посторонних в своем доме
он не потерпит, и обязанности домработницы у него будет исполнять
его свояченица — Кудринская Татьяна Ивановна, по заведенной ра-
349
А.И.Батаков с супругой Валентиной, 1932 год.
Фото из семейного архива М.Гуржий.
Ф.А.Батакова на балконе
служебной квартиры во Втором
доме Советов, 1931 год. Фото из
семейного архива М.Гуржий.
нее, еще в Ярославле, традиции.
Спорить с ним не стали, но этот
факт занесли в его личное дело.
Все, кого я расспрашивал об
обстановке и убранстве служеб-
ных квартир в режимных подъез-
дах Второго дома Советов отме-
чали, что до войны эти жилища
были очень и очень скромным и
— никаких излишеств. Вообще,
синдром показной скромности
при больших возможностях кос-
нулся всех героев настоящей гла-
вы, и Кабаковы здесь не исклю-
чение. Разумеется, внутри стен
своей квартиры, они тоже долж-
ны были жить по законам этого
«застенка».
Я прочитал множество разных
воспоминаний о том, каким хоро-
шим, добрым и широким челове-
350
ком был Кабаков в своей внеслужебной жизни, а его жена — Ва-
лентина Ивановна Виноградова, была великодушна и добра, и жили
они в быту очень скромно, что на номенклатурном языке означало
— старались не бросаться в глаза своими возможностями. Хотя, слу-
хи, ходившие вокруг них, говорили об обратном.
Слухи, легенды и сплетни не умирают вместе с людьми. Стоит
лишь пошевелить прошлое, как встает оно перед глазами во всей
красе и сложности.
«Кабаков-то, вождь наш Уральский, лезет везде, сует свой нос во
все, а сам ни ухом ни рылом. Образования ведь нет, а туда же — ука-
зывать!» — шептались «доброхоты» в коридорах Наркомата тяжелой
промышленности в Москве.
Конечно, Иван Дмитриевич был малообразованным человеком
(окончил церковно-приходскую школу). Ему не хватало широкого, как
говорят сегодня, гуманитарного образования. Но ведь интеллект и об-
разование — разные вещи. А вот интеллект у Кабакова был очень
большим. Он и библиотеку в своей квартире завел, и читал много, и
язык немецкий изучал. Постоянно работал над своим самообразовани-
ем — и не только над своим, открыв для жильцов Дома библиотеку.
И.Д.Кабаков на празднике в Штабе Уральского военного округа,
1936 год. Фото из книги В.Я.Романова «Иван Кабаков».
351
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«Кабаков принадлежал к поколению революционеров, которому
не удалось получить сколь-нибудь систематического образования.
Поэтому дома он много читал. Домой возвращался поздно, но часа
два обязательно выделял для самостоятельных занятий. Изучал по-
литэкономию, философию, историю партии. Начиная с весны 1935
года, два раза в неделю он занимался немецким языком. В опреде-
ленные часы на квартиру к нему приходила преподавательница.
Помню такой случай. Иван Дмитриевич опоздал. Мы с препо-
давательницей сидели в комнате и разговаривали. Когда на его
звонок я открыла дверь, Иван Дмитриевич виновато шепнул:
— Давно ждет? Не ругается? Да уж, ладно, я попрошу изви-
нения...
В те годы я уже как два года работала библиотекарем в
нашем Доме. Иван Дмитриевич давал мне списки книг, которые
нужно было приобрести. Собирание книг было страстью Кабако-
ва, хотя ему из-за перегруженности работой и не всегда удава-
лось прочесть задуманное».
В личной жизни Кабаков был весьма непритязательным человеком.
Старался жить скромно. Славословие в его адрес, имевшее место в
Уральской, а затем и в Свердловской области, свойственное этому
периоду времени, с конца 1935 года стало угрожать его личной безо-
пасности. И в 1936 году он, например, категорически потребовал от
редактора «Уральского рабочего» не печатать слово «аплодисменты»
в тексте его речей на конференциях, пленумах и иных собраниях. Это
стало не нравиться Сталину — единственному вождю в СССР, о чем
Кабакова предупредили «друзья» в Москве.
Своим внешним видом Иван Дмитриевич не выделялся из массы
других. Одевался просто и скорей походил больше на рабочего, был
весьма доступным человеком. В приемные часы к нему приходило
много и коммунистов и беспартийных, и рабочих и служащих. Каждо-
го из них Кабаков внимательно выслушивал, старался помочь.
Характерен такой случай. Посетителей в приемной обкома собра-
лось очень много. Почему-то Кабаков не мог принять всех. Он вышел
в приемную и спросил, кто здесь из рабочих и колхозников, и по
какому делу. Назвавшихся тут же пригласил в кабинет, остальным
назначил точный день и час встречи.
Руководя тем или иным заседанием, совещанием, Кабаков показы-
вал пример деловитости. Его выступления были по-рабочему коротки
и ясны. Этого же он требовал и от других. Всегда придерживался
принципа коллегиальности руководства, призывал смело развивать
критику и самокритику.
352
— Не резолюции нужны о критике, а сама критика необходима
нам, чтобы двигаться вперед, — подчеркивал Иван Дмитриевич.
В этом смысле примечателен эпизод, имевший место на од-
ном из пленумов обкома партии в 1936 году. Директор Уралмаша
Л.С.Владимиров в своем выступлении говорил:
— Не думайте, товарищи, что я, грешный человек, так уж люблю
критику. Когда критикуют, особого удовольствия, наверное, никто
не испытывает. Но без нее, без критики, никак не обойтись. Скажу
о себе. Я давно на руководящей хозяйственной работе. И у меня
выработался за эти годы определенный стиль: если я как директор
что-то решил, то именно так должно и быть. Но жизнь меня учит, что
иногда должно быть по-другому. Надо всегда советоваться с людьми,
тесно общаться с народом. А при общении с народом невозможно
обойтись без критики, без самокритики.
Кабаков: Это очень правильно, товарищ Владимиров. И не кам-
панией должна стать критика. Критика и самокритика нужны осо-
бенно нам, руководителям. Тот, кто взялся руководить, тот должен
не только учить, но и обязательно учиться сам. Учиться у рядовых
работников, использовать их мудрый жизненный и трудовой опыт.
Тот руководитель, который боится, что потеряет в авторитете, если
его покритикуют, укажут на ошибки, перестает быть руководителем.
Тот, которого перестают критиковать, уже не полноценный работник.
Критика воспитывает, поднимает человека.
Образ Кабакова невозможно представить без постоянных встреч с
рабочими, крестьянами, интеллигенцией. Он любил говорить с ними,
слушать их, спорить, убеждать. На Урале имя Кабакова знали стар
и мал. Все, кто работал с ним, кого так или иначе сталкивала с ним
судьба, отзывались о нем с большой симпатией. «Наш Иван Дмитрие-
вич», — так называли Кабакова в уральских городах и селах.
Сегодня, людей, знавших Ивана Дмитриевича, практически не ос-
талось в живых. Тем дороже их свидетельства о его жизни и работе,
которые сохранились в книгах и архивах. Обратимся к ним.
Из воспоминаний рабочего-плотника Алексея Сивкова:
«В начале июля 1936 года Кабаков посетил площадку строи-
тельства школы № 17 по улице Белинского в Свердловске. Вмес-
те с ним были секретарь горкома партии, прораб и парторг.
Пришли они рано утром перед началом работы. Нас всех собра-
ли. Кабаков сказал: «Приехали посоветоваться с вами. Дело в
том, что школу надо построить к 1 сентября, к началу учебного
года, а работы у вас еще уйма. Может быть договоримся рабо-
тать в две смены: не уходить со стройки, пока на улице светло.
«Как будет оплачиваться работа за вторую смену?» — тут же
353
спросил он у прораба. Тот ответил, что оплата будет произво-
диться по обычным тарифным ставкам за отработанные часы.
— Ну, как? Согласны? — спросил нас Кабаков.
В беседу вступил секретарь горкома Кузнецов. Он сказал, что
вся страна ведет большой поход за культуру, за всеобщее обу-
чение детей. В одном только Свердловске строится одновремен-
но 18 новых школ.
Мы согласились. Лишь несколько человек отказались по семей-
ным обстоятельствам. Работали усердно и с 1 сентября в шко-
ле начались занятия. Все строительство школы продолжалось
меньше пяти месяцев. Кабаков часто наведывался на стройку.
Случались задержки с материалами — то кирпича не подвезут,
то не хватало досок или извести. Вмешается Кабаков — появ-
лялся и кирпич, и все остальное. Стройка считалась ударной. За
два дня до начала занятий, после сдачи школы в эксплуатацию,
состоялось торжественное собрание. На нем присутствовали
Кабаков и секретарь горкома партии. Лучших строителей пре-
мировали: кого велосипедом, кого часами или просто деньгами.
Мы были очень довольны вниманием со стороны партийных руко-
водителей».
Можно приводить много фактов, показывающих, как умел Кабаков
вникать в самые, казалось, мелкие дела, усматривая в них государст-
венный смысл. Ранним утром он ходил по улицам Свердловска и на-
блюдал за работой трамваев и автобусов. В разгар рабочего дня его
можно было увидеть обедающим в рабочей столовой. То он вдруг по-
являлся в магазине, в парикмахерской. Вызывались работники, от ко-
торых зависело наведение порядка. Чтобы проверить, изменилось ли
дело к лучшему, Кабаков снова приходил сюда через несколько дней.
Из воспоминаний Анатолия Коновалова, персонального пен-
сионера РСФСР, в 1930-е годы заведующего протокольной частью,
технического секретаря бюро обкома партии:
«Мне по характеру работы ежедневно приходилось встре-
чаться с Иваном Дмитриевичем. Я присутствовал на заседаниях
пленумов, бюро и секретариата обкома, слушал выступления Ка-
бакова. Говорил он медленно, не торопясь, не любил красивостей.
Никогда не заигрывал с подчиненными, выслушивал внимательно
всякого, с кем разговаривал, с большим тактом относился к лю-
дям. Я не могу вспомнить ни одного случая, когда бы он нашумел
или оскорбил человека. Но уж к недостаткам в работе, к бюрок-
ратизму и волоките Иван Дмитриевич был беспощаден.
Часто бывая на предприятиях, Кабаков знал в лицо многих
стахановцев. К концу ноября 1935 года на одном только Уралмаш-
354
заводе насчитывалось 1400 представителей славного донецкого
шахтера. Во время своих частых посещений Уралмаша Кабаков
с особой силой «нажимал» на недоделки, грязь в цехах и на пло-
щадке завода, на отсутствие благоустройства, на кустарщину,
на быстрейший запуск станков, на разворот производства. Но-
визна дела организации индивидуального тяжелого машиностро-
ения в крупных масштабах создавала определенные трудности,
а Кабаков помогал их преодолеть».
Человеком большого сердца и высоких душевных качеств запом-
нили Кабакова его близкие и родственники. Друг его семьи Анна
Ивановская, член КПСС с 1925 года, персональная пенсионерка
РСФСР, рассказывала:
«Иван Дмитриевич очень любил людей, совсем мало заботился
о личных удобствах. Я имела возможность видеть его в семье,
в кругу друзей и товарищей. Жизнерадостный, общительный, он
умел разговаривать душевно, умел пошутить, сказать меткое
словцо и всегда располагал к себе собеседника. Из развлечений он
любил шахматы, с удовольствием играл в бильярд. Еще он любил
революционные песни — «Смело товарищи в ногу», «Мы кузнецы, и
дух наш молод». Иногда затягивал «Глухой неведомой тайгою».
Как-то летом, по возвращении из поездки по таежным райо-
нам Северного Урала, он с увлечением рассказывал нам о новой
жизни, которая рождалась в дремучей тайге.
— По такой, вот, тайге «бродяга, судьбу проклиная, тащился
с сумой на плечах». Тайга была символом дикости и тоски. Се-
годня же в бывшей глухомани вырастают новые города и посел-
ки. Слава Урала растет и в таежных дебрях.
Дома Иван Дмитриевич был внимательным, заботливым семь-
янином. За много лет у меня сложилась довольно близкая дружба
с Виноградовой. Валентина Ивановна всегда оставалась искрен-
ним другом Кабакова. Иван Дмитриевич ценил ее способности
газетчика, запас знаний, которыми она обладала. Кстати, как
стало известно, потом, оказавшись по «делу Кабакова» в тюрь-
ме, Виноградова вела себя стойко и мужественно и, несмотря ни
на что, не подписала клеветы, которой от нее добивались».
«Кабаков погряз в моральном и бытовом разложении. Строит из
себя Уральского вождя: портреты его в каждом учреждении висят, со
страниц газет не сходит, постоянные кутежи на рыбалках и охотах, и
язык немецкий учит, строит из себя вождя — не по-советски это как
то, не по-коммунистически, неправильно и подозрительно!» — прочи-
тал я в одном из первых анонимных доносов на Кабакова, конца 1936
года, отправленных в ЦК ВКП(б) на имя И.В.Сталина.
355
«Нет дыма без огня», — культ личности местного вождя имел мес-
то и вообще был присущ многим региональным руководителям СССР
в 1930-е годы.
Много злословили «доброжелатели» и о том, что «пока жена Ка-
бакова — Виноградова Валентина Ивановна, собкор «Правды» на
Урале — ездит по стройкам и городам с редакционными заданиями,
ее сестричка прыгнула в постель к Кабакову. Прибирает квартиру,
следит за всеми членами семьи и детьми, в доме у них чистота, уют,
порядок, отличная еда, но морально они все разложились».
«А жена-то, вишь — деловая, в начальницы лезет, общественница,
скоро того и гляди, захочет и Урал наш к своим рукам прибрать. Ве-
дет себя как старуха из сказки «О рыбаке и рыбке». Ей-то — Татьяне,
свояченице своей, он и библиотеку в Доме открыл и в домработницах
она у них для вида, чтобы придраться было не к чему».
«Ему-то, вождю, нельзя открыто жить с экономкой, вот он, и вы-
думал — послал жену на общественную работу, от себя подальше. А
она-то ~ жена и не догадывается, глупая гусыня!»
«Да где уж ей. Она вон вся в бриллиантах ходит. Вы посмотрите
на ее серьги и брошь. Наверняка царские! Ничего что одета строго,
по-деловому, одежда-то вся сплошь заграничная, часы — золотые,
а духи — французские. Царица Уральская!» — зло шептались за ее
спиной женщины из свердловских госучреждений.
«Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца!»
— писал великий Пушкин. Именно этой истине, видимо, и следовала
в своей лично-номенклатурной жизни жена Ивана Дмитриевича Каба-
кова — его Валюша.
Из воспоминаний Татьяны Кудринской:
«О сплетнях в адрес меня и Ивана Дмитриевича Валя однаж-
ды мне сама рассказала. Ей «нашептали» соседки из нашего же
Дома, когда у кого-то из них она была в гостях.
— Но ты, Танюша, не переживай, ерунда все это. Это они от
зависти больше, — сказала она мне однажды и больше к этой
теме никогда не возвращалась, хотя разговоры про нас с Каба-
ковым еще не раз доходили до моих и ее ушей. Вообще, вокруг
сестры, в ее окружении, было всего человека два-три, которые
относились к ней искренне. Остальные больше притворялись, а
фальшь она всегда видела и чувствовала. Вокруг них с Иваном
Дмитриевичем все было одно сплошное притворство и ложь. И
я видела, как ей это было неприятно, ведь она была человеком
прямым. Но, несмотря на это, она не могла, не имела права, в
силу статуса мужа, сказать этим подхалимам и сплетникам все
то, что она о них думает.
356
Она не могла и не имела права говорить и мыслить так, как
ей хотелось, так, как имели право остальные, потому что она
принадлежала к «высшему обществу» — о чем ей однажды резко
высказали в глаза коллеги по работе, незадолго до ареста Ивана
Дмитриевича в 1937 году.
— Ну, конечно, Валентина Ивановна, вы же у нас белая кость,
высшее общество!
Когда сестра рассказала мне об этом эпизоде, я, помню, заду-
малась тогда, а где же тот идеал, к которому мы стремились,
если мы дошли уже до того, что начали общество и партию
делить на кланы?
Валентина, рассказывая об этом, очень переживала, она ска-
зала:
— Как я хочу, чтобы на меня все смотрели как на обычного
работника, а не как на жену Кабакова. Не надо мне ни этих
удобств, ни автомобиля служебного, и этого фальшивого поче-
та. Неужели они не понимают, что все это положено ему — Ка-
бакову по рангу — в силу занимаемой должности, и потом: «Изо
ржи пшеничного хлеба не испечь», — сказа она мне с грустью, и
больше подобных разговоров я от нее никогда не слышала. Она
все держала в себе и берегла нас с мамой, детей и мужа от
всего низкого и дурного».
И снова утыкаемся мы носом в спецжизнь и спецраспределения
— великие стимулы для всей Советской элиты. Без смазки продоволь-
ственно-жилищного характера, без привилегий для управленческого
аппарата — машина работать не может. Создана была стройная сис-
тема привилегий.
Возможно, Валентине Ивановне и хотелось самоутвердиться как
личности. Не имея возможности быть женщиной на общественном
уровне, имея лишь возможность быть в создающемся мире товари-
щем по работе, она искала в этой своей работе саму себя.
Дети уже взрослые. Дома со всем справляются мать и сестра. Раз-
буженный в ней смолоду революционный темперамент по-прежнему
тяготится новой жизнью с благами и удобствами «не для всех» и ее
несоответствиями, все более нарастающими.
Несомненной и, возможно, главной победой партии большевиков
была быстрая и почти полная ликвидация безграмотности, преобра-
зившая лицо России.
Научив страну читать и писать, новая власть не в первую очередь,
даже не во вторую, считая более главным всевозможные политико-
экономические проблемы, а, пожалуй, в пятую и шестую подошла и к
так называемому «женскому вопросу».
357
Идеологи партийной этики, коммунистической морали
и «женского вопроса».
А.В.Луначарский и В.И.Ленин, 1920 год.
Н.К.Крупская. Е.М.Ярославский.
358
В 1923—1924 годах были дискуссии о партэтике, на них возникал и
«женский вопрос». Дискуссии обнажили, прежде всего, несостоятель-
ность людей партийной машины по-человечески подходить к челове-
ку. Вот лишь некоторые, но характерные, высказывания участников
таких дискуссий: Крупской, Ярославского, Луначарского и Сольца.
«Беспартийная масса рассматривает партию как застрельщицу в
создании новых норм семьи и семейного быта».
«Партия имеет право заглянуть в семью каждого из нас и прово-
дить там свою линию».
«Члены нашей партии слишком мало думают об индивидуальной
пропаганде, прежде всего, в собственной семье».
Могло ли такое отношение к жизни и человеку кончиться для че-
ловека добром в огромном масштабе?
Большевик А.А.Сольц, репрессированный в 1937 году, много вре-
мени посвятивший этой проблеме, говорил буквально следующее:
«Семейный вопрос — это вопрос о том, как должен жить член пар-
тии в своей семье. Лучше всего об этом сказала Н.К.Крупская. Я от нее
первой услышал такую удачную формулировку, что семья члена партии
должна быть в известном смысле ячейкой содействия. Это должна быть
такая группировка товарищей, когда они в семье живут приблизительно
так же, как они живут и вне семьи, и все члены семьи должны всей своей
работой и жизнью представлять нечто похожее на ячейку содействия».
Результатом дискуссий стало первое в истории партии Постанов-
ление Политбюро ЦК ВКП(б) по «женскому вопросу», предписываю-
щее все то, о чем говорилось выше. Это постановление сделало свое
дело: коллективное развитие человека пошло в массовом масштабе.
Важно помнить, что во второй четверти XX века личное подчи-
нялось общественному. Единомыслие уступило место одномыслию.
Пара должна была думать и поступать одинаково, иначе разрыв был
чреват тяжкими последствиями для того из двоих, независимо от
пола, кто придерживался не торжествовавшей в обществе позиции.
Номенклатурных семей «Постановление» вроде бы не коснулось:
в них жены были в массе своей женщины разумные. Интуицией, до-
стойной внимания, они ощущали, что жизнь и «Постановления» их
мужей не одно и то же. Посему и держали своих вождей, команди-
ров, секретарей и комиссаров не только товариществом партийного
масштаба, но и уютом, буржуазным семейным теплом, номенклатур-
ным устроенным бытом, который утрясался, укреплялся, устанавли-
вался как некая, становящаяся незыблемой, величина.
Коротко могу сказать одно: чтобы удержать около себя своих
номенклатурных мужей, жены должны были быть хозяйками и сорат-
ницами, Марфами и Мариями. Одновременно.
359
Виноградова Валентина Ивановна, она и фамилию оставила свою.
Почему? Сейчас трудно ответить на этот вопрос. Тогда так было при-
нято у многих во власти — Молотов и Жемчужина, например.
Сплетники не унимались и не переставали говорить:
«Конечно, сестра-то хлопотунья и быт устроила и мужа ее к рукам
прибрала».
«Сам-то Кабаков жену политизировал, и сам же утратил к ней
всякий интерес как к женщине, вот и перекинулся он на Татьяну
— свояченицу свою».
Но все это было не так. Их отношения — это отношения не просто
любящих друг друга супругов, но и товарищей в борьбе за построе-
ние нового государства.
«На сестру все спихнула — и дом, и стирку, и уборку, и готовку»,
— говорили часто в ее адрес соседки по Дому.
«Еще бы, вкусившую единожды общественных забот — на кухню
не загонишь», — отвечали им другие.
И, наверное, доля истины в этих словах все же была.
С тех пор как ее сестра, ее Танюша, взяла в свои руки и дом и
детей, и стала помогать мужу как домашний секретарь, Валентина
Ивановна стала всецело отдавать себя работе. И ярким подтвержде-
нием этому были ее частые рабочие командировки.
Из воспоминаний Евдокии Ляминой — дочери Кабакова:
«Мама наша подолгу отсутствовала дома. Она ездила по Ура-
лу с редакционными заданиями газеты «Уральский рабочий», где
она работала корреспондентом.
Уже после того, как в 1957 году мы получили справку об их
с отцом реабилитации, я задумалась над вопросом, а любила ли
она его — нашего отца?
И поняла — они очень любили друг друга. Такая любовь — одна
на миллион, как говорят. Дома никто из них никогда ни на кого
голоса не повышал, хотя стоит признать, что отец был человек
эмоциональный, грубовато-резкий и громогласный. Но мы знали,
если он начинал говорить тихо — значит, он очень сердит.
Друг от друга они никогда ничего не скрывали. Их поступки
никогда не расходились со словами. И, несмотря на частые раз-
луки, они были очень привязаны друг к другу. Мама в этих своих
командировках была глазами и ушами отца. Все, что она видела
и слышала во время своих командировок, она сразу же, по приез-
ду, рассказывала отцу — первому секретарю Уральского, а позд-
нее Свердловского обкома партии — «Хозяину Урала», как все
тогда говорили. Об этом в начале 1960-х годов мне рассказала
тетя Таня.
360
И потом, оно же разделило с ним его участь, не предала, не
оговорила, не отреклось от него в трудную минуту — пошло за
ним до конца, — о что может быть выше этого?»
Любовь. Та любовь, смысл которой хорошо отражен в Новом Заве-
те, в первом послании апостола Павла к Коринфянам (гл. 13, ст. 4—13):
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь
не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не
раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется
истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает... Теперь пребывают сии три: вера, на-
дежда, любовь; но любовь из них больше».
Вот он ответ. Ответ всем завистникам и сплетникам, почему он
— Иван Дмитриевич так спокойно относился к ее частым разъездам.
Она продолжала помогать ему в работе, осталась верным соратни-
ком. Зорко и строго блюла его интересы. И делала это тайно и не-
гласно — по всем правилам подпольной работы.
Кабакову выпало большое счастье, счастье, что Валентина Иванов-
на была его женой. И симпатичная, и умная, а главное — надежный
друг и соратник, что для людей той эпохи — большевиков, было на-
ивысшей заслугой.
Для Валентины Ивановны и ее детей жизнь сложилась нескладно,
из-за того, что она была его женой, а они — его детьми. Она пошла за
своим мужем до самого конца и так же, как и он, взошла на плаху.
А дети?
Они познали всю горечь и тяжесть клейма «детей врагов наро-
да».
Сегодня, часто спрашивают и интересуются — неужели дети ни-
чего не знали о том, чем занимались их родители? Неужели отец с
матерью ни о чем при них не говорили?
Вряд ли. В таких семьях не было принято говорить при домашних,
а особенно при детях, о чем-то государственном. Время было неспо-
койное, а ребенок мог и проговориться ненароком...
Из воспоминаний Новинны Кабаковой — младшей дочери Ка-
бакова:
«Я ничего толком не знала о роботе отца, хотя хорошо зна-
ло, кокой пост он занимал. Он все время был но роботе — в
постоянных разъездах. Уезжал рано утром, о возвращался за
полночь, о то и вовсе — через пару дней.
В те немногие часы и дни отдыха, когда мы были вместе,
он расспрашивал нос о ношей жизни — своим коронным вопро-
сом:
— Ну, молодежь, что сделано для эпохи?
361
И мы рассказывали ему о своих учебных делах со всеми под-
робностями: о досуге, друзьях и настроениях, одним словом —
обо всем.
Мы же никогда не спрашивали его о работе. Только если он
сам, иногда, за ужином в будни или за завтраком по выходным,
когда вся наша большая семья собиралась вместе, обмолвится о
чем-то таком, как, например, о запуске нового цеха Уралмашза-
вода или о своей предстоящей поездке в Москву к Серго Орджо-
никидзе. И тут же узнавал у всех у нас, кому и что оттуда при-
вести? Чем очень напоминал мне сказку «Аленький цветочек».
Вообще, нашим воспитанием занималась бабушка, мамина мама,
Наталья Андреевна. И воспитывала она нас довольно строго, так,
чтобы мы не задавали лишних вопросов. Мы даже, подспудно зна-
ли, о чем можно спросить, а о чем лучше не спрашивать.
Мама была очень работоспособная, организованная и аккурат-
ная. У нее был очень красивый почерк, о чем мне всегда говорила
бабушка, глядя на мои каракули в школьных тетрадях.
Мама никогда ничего не рассказывала ни о себе, ни об отце.
Попросить о чем-то ее было очень трудно, можно сказать прак-
тически невозможно. Отца — намного проще.
Отец...
Вид на государственную дачу на озере Балтым, закрепленную
за вторым секретарем Свердловского обкома ВКП(б). Фото 1935 года.
Из фондов ГАСО.
362
У него на нас, детей, практически никогда не было времени.
После того, как мамина сестра — тетя Таня — « Танюша», как
ласково мы все называли ее в семье, взяла в свои руки домашнее
хозяйство и наше воспитание, которым она занималась вместе
с бабушкой, отец стал полностью свободен для государственной
и партийной работы.
Нас — детей — он очень любил. Если он дома — это праздник.
В эти моменты с ним было всегда очень весело: мы ехали на его
служебной машине за город. Ездили мы и на «большие стройки
Свердловска» — Уралмаш и Эльмаш заводы — смотрели строи-
тельство новых цехов, которыми он очень гордился.
За городом, на отдыхе, мы катались на лодке, причем, на вес-
лах сидел он сам. Читал нам стихи Блока, Маяковского и Бедно-
го. Зимой мы ходили на лыжах, а летом играли в теннис.
А когда у отца было хорошее настроение — играл на аккорде-
оне, играл очень хорошо.
Помню, что нельзя было сказать что-либо против Ленина и
Сталина. Однажды, я о чем-то поспорила с бабушкой, и она мне
серьезно так сказала, что ее нужно слушаться, потому что она
старая и умная.
— Умней Сталина? — спросила я ее.
— А что, пожалуй, что умней! — последовал ее ответ.
Этот ответ я вспомнила позже, когда мы были объявлены
детьми и членами семьи «врагов народа» и оказались в опале.
Сначала мы были выселены из Дома, в котором жили, а потом
уехали из Свердловска.
Я с большим удивлением и горечью смотрела, как утром сле-
дующего дня после ареста мамы, жители нашего Дома, видя нас
во дворе, пробегали мимо нас, не смотря нам в глаза. А позже,
когда замечали меня на городских улицах, быстро перебегали на
другую сторону, боясь запятнать себя даже случайной встречей
со мной — дочерью «врагов народа». Было очень горько, больно
и обидно, но ни одного раза я не подумала плохо об отце или о
маме. Никто из нас — детей Кабакова не отрекся ни от отца, ни
от матери, за что и были исключены из пионеров и из Комсомо-
ла, хотя Сталин и говорил, что дети не в ответе за дела своих
родителей.
Этот же Сталин и «его» НКВД сделали так, что каждый че-
ловек чувствовал себя виноватым. В чем? — неизвестно. Незави-
симо от положения в обществе. У всех кто-то сидел в тюрьме
или того хуже — расстрелян. Каждый должен быть запятнан
— вот в чем состояла политика.
363
Сегодня, очень трудно осудить человека (хотя и возможно,
ток кок ноши законы по-прежнему весьма условны) на основании
одного лишь оговора, или самооговора. Сегодня, сомооговор-то,
наверное, доже и не возможен».
В сталинское время формула страха была выведена почти в каж-
дой душе. Это хорошо иллюстрирует поведение и психика людей того
времени, доживших до наших дней. Иные смеются над ними, иные
жалеют их или не понимают их молчания.
— Уж мы бы не молчали, — говорят представители сегодняшней
молодежи.
Не следует забывать, однако, что послезавтра другие времена пос-
меются над нами, или пожалеют нас, или будут недоумевать, ибо они
будут видеть «вчера» и «сегодня» из своего времени.
Первые секретари — люди сталинской эпохи, были всемогущи-
ми перед низами и бессильны перед одним единственным верхом,
сконцентрированным в одной фигуре — Иосифа Виссарионовича
Сталина. Поэтому, если тогда в народе страхи расплылись на мел-
кие части: перед соседом, способным настучать, перед милицией,
способной взять, то в мире «небожителей» страхи сходились к фи-
гуре «гениального Сталина». Хорошо все это понимая, Он и держал
свое окружение в страхе. Боялись их жены, боялись дети, побаива-
лись внуки.
Кабаков, конечно же, знал подноготную тех страшных репрессий,
что опустошив Ленинград и Москву, пришли в его область и в Сверд-
ловск. Он сам проводил жесткую политику партии на выявление и
уничтожение шпионов, троцкистов, вредителей всех мастей и «врагов
народа» в Свердловской области. Пребывая в это время на вершинах
власти, он был почитаем, его боялись. Сам же он день и ночь жил
в непрестанном ожидании ареста. В эти годы его могли взять в лю-
бую минуту, за ним могли прийти и домой, и на службу. Достаточно
вспомнить самоубийство второго секретаря обкома партии Констан-
тина Федоровича Пшеницына, когда он застрелился в стенах своей
квартиры во Втором доме Советов.
Кабаков знал, что в случае ареста ему грозит смерть, его жене
— арест и лагеря, а детям — позорное клеймо «детей врагов народа»
и всеобщее презрение и отчуждение. Все это он хорошо понимал,
помня, как это уже бывало с другими. Смерть предстояла совсем
иная, не та, что была на фронтах Гражданской войны — солдатская,
бравая, с пулевым присвистом или снарядным грохотом, отчаянная
или нечаянная. Он-то прекрасно знал, что вытворяли с его еще вче-
рашними друзьями и коллегами, про ту пыточную, издевательскую...
и о том, что может быть с ним в случае уже его ареста.
364
Работая на Урале, Иван Дмитриевич решительно отстаивал ге-
неральную линию партии не только в экономике, но и в борьбе с
«вредителями». Еще находясь на посту председателя Уралоблиспол-
кома, он разбирал вопросы об антисоветских настроениях населения
Уральской области. Пик коллективизации на Урале пришелся именно
на его время.
Став первым секретарем Уральского обкома ВКП(б), И.Д.Кабаков
принял активное участие в создании Ураллага. В 1929 году был орга-
низован трест строительства Вишерских химических заводов, ставший
одними из первых в стране по применению массового труда заклю-
ченных в строительстве. Находясь на этом посту Кабаков, продолжил
борьбу с «вредителями». При нем, в 1929 году, произошел роспуск
Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ), существовав-
шего с 1870 года, и был проведен арест членов «Уральского инженер-
ного центра» (уральской «Промпартии»); в 1929 году были раскрыты
«контрреволюционные вредительские организации» в Надеждинском
комбинате треста «Уралмет»: в золотоплатиновой промышленности и
в металлургической промышленности — в 1931 году; в энергохозяйстве
Урала и на заводах Нижнего Тагила — в 1933 году. Был проведен судеб-
ный процесс над участниками «Уральского центра контрреволюцион-
ных организаций специалистов» в 1931 году, было сфабриковано дело
«СОФИН» (Союза освобождения финских народностей) в Удмуртии в
1933 году и другие неблаговидные дела и поступки... В первой полови-
не 1930-х годов продолжались гонения на Русскую православную цер-
ковь, у которой отбирались храмы, помещения и церковная утварь.
Понимал ли он гнусность происходящего? Или считал это законо-
мерным и справедливым, а главное — оправданным. Или им руково-
дил страх и чувство самосохранения? Оправдывал ли он Сталина? И
Вид на Лубянскую площадь. Москва. Фото 2014 года.
365
если да, то чем он мог его оправдать? Позволял ли он себе думать об
этом? Гнал ли от себя недозволенные мысли, чтобы они не мешали
ему работать и жить. Жить ему и членам его семьи?
Ничего того, увы, нельзя прочесть на тех немногочисленных фото-
графиях, с которых он смотрит на нас.
Незадолго до ареста и трагической гибели Иван Дмитриевич ска-
зал своей старшей дочери Вере, проживавшей в Москве:
— Если что случится — знай: твой отец — рабочий человек и верно
служил делу Ленина.
Гигантская машина управления пожирала, стригла, резала, рубила,
крошила, спрессовывала, утюжила, разравнивала человеческий мате-
риал, а те, ее обслуживающие винтики, работали, не чуя чужой боли,
опоминаясь, лишь, когда попадали в это жерло сами, — да поздно.
Следующий виток репрессий, сопровождавшихся единогласным
одобрением членами и кандидатами в члены ЦК исключений и арес-
тов своих товарищей по Центральному Комитету, наступил в конце
мая 1937 года — в связи с «раскрытием военно-политического заго-
вора». Еще до ареста Тухачевского, Рудзутака, Якира и Уборевича
из состава ЦК было исключено несколько его «гражданских» членов
и кандидатов. 17—19 мая были приняты два решения, утверждавшие
соответствующее предложение Политбюро. В первом из них указы-
валось: «На основании имеющихся материалов, в которых член ЦК
ВКП(б) Кабаков обвиняется в принадлежности к контрреволюцион-
ному центру правых, исключить Кабакова из состава ЦК ВКП(б) и из
партии с передачей его дела в Наркомвнудел».
1 июня 1937 года было принято Постановление Политбюро о
лишении 26 человек полученных ими орденов «за предательство и
контрреволюционную деятельность». В этом списке, в частности, зна-
чились Гарькавый и Кабаков (оба — жильцы Второго дома Советов).
Далее, последовал арест, допросы на Лубянке, избиения, суд и
расстрел...
Жизнь Ивана Дмитриевича Кабакова оборвалась, когда ему было
всего 46 лет...
Но за что же арестовывали жен, они-то в чем виноваты?
Планомерно приступая к репрессиям тридцать седьмого и после-
дующих годов, вдовый Сталин, наблюдая высокие партийные, пусть
далеко не совершенные, но достаточно домашние семьи, недоволен
вдвойне, втройне и более: у всех — семейные очаги. У него — холод-
ная постель.
Кратковременные связи такому человеку удовлетворения принести
не могут — он знает им цену. Попытки серьезных намерений, прокру-
чиваясь в изощренном мозгу, не дают желаемого результата: как все
366
будет — знает наперед. И он, не отдавая себе отчета, ведет умелой
рукой партийные репрессии, с особым удовольствием расправляясь с
женами своих врагов. Разумеется, не столь сурово, как с самими вра-
гами. Хотя, в отдельных случаях, жена в глазах Сталина заслуживала
того же — расстрела.
Именно так он поступил с Виноградовой Валентиной Ивановной,
которая, находясь на Лубянке, не дала ни на кого никаких показа-
ний. До самого конца отвергала все предъявленные ей обвинения
в антисоветской вредительской деятельности и шпионаже в пользу
Германии. Напрочь отвергла и обвинения, выдвинутые против ее
мужа — Ивана Дмитриевича Кабакова. За что и поплатилась своей
жизнью...
В основном, с женами «врагов народа» поступали не так жестоко.
Их отправляли в лагеря. По задумке Сталина, это было «хорошее
наказание — гуманное». Хотя, как посмотреть: выстрел в затылок — и
отмучилась, а тюрьма — долгие мучения. Зато есть надежда: испра-
вятся, поумнеют.
В 1937 году вышел приказ, согласно которому стали арестовы-
ваться жены репрессированных — за недонесение на мужей. Их жда-
ли конфискация имущества и срок не менее 10-ти лет. Тот же приказ
требовал выявления «социально опасных» детей, которых отправляли
в лагеря, колонии или детские дома особого режима — в зависимости
от возраста и «возможности исправления». Если же дети были сов-
сем маленькими, их могли отдать на воспитание государству, поменяв
предварительно фамилию, имя и отчество. Многие матери, выйдя из
заключения, так и не смогли разыскать своих детей.
Жены репрессированных партийцев пошли в тридцатых по этапам.
Детей разметало по детприемникам.
Мужчины уходили в тюрьмы режима, который они отстояли в ре-
волюцию и гражданскую, увлекая за собой своих женщин, а те вели
себя с разной степенью мужественности и стойкости.
Валентина Ивановна Виноградова выстояла в этих испытаниях до
конца.
Находясь в застенках и читая доносы на себя, своего мужа, кол-
лег по работе и соседей по Дому, она чутка и благородна, понимает,
что нельзя, невозможно осуждать и винить, кого бы то ни было,
попавшего в ад пыток. Ведь большинство доносов было написано их
«друзьями», находящимися тоже в тюрьмах.
Можем ли мы судить своим сегодняшним судом тех людей и то
время? То, что тогда было злодеянием, сегодня смотрится как подвиг
или вполне оправданный поступок. И наоборот. То, что тогда было
подвигом, сегодня может быть расценено как злодейство.
367
А.Я.Столяр.
«Не судите, да не судимы бу-
дете». Старо? Нет — вечно! Так
как «есть суд Божий», и лишь
ему подсудны действующие лица
настоящей главы, никак не нам,
— внукам и правнукам...
Столяр, Медведев и Валухин
— сегодня эти фамилии известны,
пожалуй, лишь узкому кругу спе-
циалистов — историков и краеве-
дов, а между тем, именно они с
мая 1937 по декабрь 1938 года,
сменяя друг друга, были Первыми
в Свердловской области. Станови-
лись «калифами на час», уходя по
очереди в узилища сталинского
НКВД. А ведь они тоже жили во
Втором доме Советов.
Абрам Яковлевич Столяр. В
Свердловске он оказался весной
1937 года. Впервые его имя упоминается в «Уральском рабочем»
в связи с назначением первым секретарем Свердловского обкома
ВКП(б), которое состоялось 14 мая 1937 года, после ареста «врага
народа» Кабакова в Москве.
За те десять месяцев, что Абрам Яковлевич пребывал на вершине
властного Олимпа, Свердловскую область накрыла убийственная вол-
на репрессий набиравшего обороты «Кабаковского дела».
Именно ему — товарищу Столяру, как проверенному товарищу,
«выпала честь стать карающей рукой партии и НКВД, очищающей
Свердловскую область от вражеской скверны».
Он стал тем «ангелом смерти», с чьего молчаливого согласия и
одобрения в виде визы, оставленной на бумаге красным карандашом,
жители Свердловской области разных возрастов и профессий стали,
один за другим, уходить на смерть и в лагеря ГУЛАГа.
Одной из первых жертв, завизированной Столяром в рядах сверд-
ловских партийцев, не считая покончившего с собой Пшеницына и
расстрелянных Кабакова и его жены Виноградовой, стал второй сек-
ретарь Свердловского обкома партии — Константин Васильевич Або-
ляев, арестованный в июне 1937 года — жилец Второго дома Советов,
который и пост-то свой занимал всего 29 (!) дней. Однако, «зоркие
чекисты» и в нем сумели разглядеть «врага народа», пособника Каба-
кова по антисоветской, вредительской деятельности и шпионажу.
368
В стенах главного героя книги — Второго дома Советов, Абрам
Яковлевич поселился 27 мая 1937 года, сразу же после своего на-
значения. Вместе со своими домочадцами: красавицей женой Рахиль
Ивановной Бродецкой и двумя дочерьми он въехал в квартиру № 22,
в которой еще три дня тому назад проживала семья Кабакова.
Люди, помнящие семью Столяра, отмечали, что сам Абрам Яков-
левич был человеком скромным, малоразговорчивым, с открытым ли-
цом и горящими глазами. Вид у него был очень цветущий. Старался
не привлекать внимания к себе. Отличался сухостью в общении с
соседями по Дому и одновременно учтивостью и тактом.
А вот супруга его Рахиль Ивановна после переезда в Свердловск
и назначения мужа на пост «Хозяина Свердловской области» решила,
что раз теперь у ее Абрама такая власть, то самое время их семье
пожить всласть. О чем она и поведала как-то своим собеседницам
— женам подчиненных мужа. А те, в свою очередь, донесли об этом
их разговоре куда следует.
Через два месяца после назначения Столяра по Свердловску по-
ползли слухи:
Жена то Столяра, не в пример Виноградовой, умеет жить широко
и со вкусом.
— Вот недавно, — говорит секретарь директора одного из сверд-
ловских заводов своей подруге, — жена нашего главного инженера,
была в Кисловодске в санатории и видела там Рахиль Ивановну, она
поехала туда сразу после родов третьей дочери. Подошла к ней,
поздоровалась и представилась, а «Столяриха» сделала кислую мину
и отошла от нее к «своей компании», в которой все сплошь жены
наркомов и секретарей обкомов. А как она выглядит: наряды загра-
ничные, роскошные халаты и пляжные пижамы, бриллианты и духи
французские — прямо «Царица Савская»!
Это сдерживание себя, эта страшная внутренняя самодисциплина
и напряжение, это недовольство и раздражение, загоняемое внутрь,
сжимавшееся внутри все сильнее и сильнее, как пружина должна
была распрямиться со страшной силой.
Так и произошло. А поводом послужило назначение мужа Пер-
вым. Теперь смысл слов «достать» и «дают» — для Рахиль Ивановны
не проблема. По сравнению с рядовыми гражданами страны — у нее
поистине безграничные возможности.
С зимы 2010 года я держал в памяти совершенно невероятные
истории, рассказанные мне одной старой женщиной, которой на мо-
мент нашего с ней разговора, было 104 года. Когда-то и она была
жительницей Второго дома Советов первой волны заселения и, после
суда 1938 года, провела 15 лет в лагере без права переписки. Осво-
369
бодившись в начале 1954 года, осела в Калинине, а после XX съез-
да, последующих за ним реабилитации и восстановления в партии,
переехала в Москву, к сестре, где, спустя более пятидесяти лет, и
состоялся наш с ней разговор. Она просила никогда не упоминать ее
фамилии. Ей было стыдно, что с ее именем может быть связано об-
народование такой информации. Она даже не знала, как ее назвать
— позорной, что ли? Какой-то непорядочной, нечеловечной.
Должен заметить, что сегодня, когда ее уже нет в живых, со-
бираясь рассказать услышанное от этой женщины, я испытываю то
же чувство: мне стыдно, что с моим именем может быть связано
обнародование этого предположения. Маловероятного. Ужасающего.
Чудовищного.
Но «говоря ~ говори».
Я не записывал рассказа этой женщины, поэтому не имею права
на прямую речь. Она сообщила мне, что соседи по Дому избегали
эту семью. Старались реже, или совсем не попадаться им на глаза,
а женщины Второго дома Советов панически боялись Рахиль Ива-
новну.
Зависть — плохое чувство. Как часто этот порок приводил к пре-
ступлениям.
Известен случай, когда из квартиры семьи репрессированного
жильца Второго дома Советов Рахиль Ивановна, вместе с помогав-
шими ей сотрудниками Свердловского УНКВД и коменданта Дома,
забрала себе столовое серебро и английский фарфоровый сервиз на
12 персон, которые ранее она видела, бывая в гостях у этих людей.
К ней же перекочевали и личные драгоценности жены репрессиро-
ванного.
В эти девять месяцев «правления» ее мужа Рахиль Ивановну не
приглашали в гости. Женщины Дома перестали хвастать друг перед
другом своими нарядами и украшениями. Стали одеваться скромнее,
чтобы не вызвать слухов и нездорового интереса у Рахиль Бродец-
кой, и тем самым не навлечь беду на свою семью.
Об этой ее «деятельности» в Свердловске стали говорить следу-
ющее:
— «Столяриха» специально ходит в гости по соседям и высматри-
вает у них дорогие и ценные вещи, чтобы потом, после их ареста и
выселения, все, что ей приглянулось, взять себе. Так и с напольными
часами у Аболяевых получилось. Они подлежали конфискации, одна-
ко, были перенесены в квартиру Столяр.
— Ни стыда у нее, ни совести, — говорили одни.
— Завистливая она очень, вот от этого и все наши беды, — отвеча-
ли другие пострадавшие. — Но ничего, отольются ей наши слезы.
370
О самом же Абраме Яковлевиче сохранились хорошие воспоми-
нания. Он запомнился любящим мужем и трогательно заботливым
отцом многочисленного семейства.
Знала ли, предполагала ли Рахиль Ивановна, вошедшая во вкус
власти мужа, что так скоро со всем этим ей придется расстаться на-
всегда. Что муж ее будет арестован и расстрелян как «враг народа»
в июле 1938 года, а она и ее дети, всеми отвергнутые и презираемые,
навсегда покинут стены Второго дома Советов. Ее ждало исключение
из партии как жены «врага народа» и высылка из Свердловска на
Север, а детей — трудное взросление и сломанная судьба.
Примечательно и показательно письмо дочери Абрама Яковлевича
Столяра, с которым я хочу Вас ознакомить, уважаемый читатель.
«В комиссию по расследованию
последствий репрессий периода
культа личности
Я, Столяр Ленина Абрамовна (по мужу Островская) прошу
помочь мне узнать о судьбе моего отца Столяра Абрама Яков-
левича.
Столяр А.Я. после окончания Коммунистического института им.
Я.Свердлова работал с 1924 по 1935 год на партийной работе.
С 1924 по 1935 год в г. Нижнем Новгороде, затем с 1935 по
1937 год в г. Кирове, где он был первым секретарем обкома пар-
тии. Весной 1937 года он был вызван в Москву и по указанию
Сталина направлен в г. Свердловск (также первым секретарем),
где в это время уже был учинен полнейший разгром партийного
руководства области.
Проработал отец в Свердловске до марта 1938 года. Всего 11
месяцев. В марте его вызвали в Москву, и больше мы его не ви-
дели. В семье у нас в это время было 3-е детей, младшей сестре
было 6 месяцев, видимо, благодаря этому наша мать осталась
на свободе. Из партии ее, конечно, исключили. Позднее мы узнали,
что отцу дали 10 лет без права переписки.
В 1956 году наш отец был реабилитирован. В справке, выдан-
ной Московским КГБ было указано, что отец умер в 1942 году от
рака желудка, где это произошло, не указано.
Я очень сомневаюсь в том, что он умер своей смертью в 1942
году и прошу сообщить, где погиб мой отец, когда и как.
Может быть, я и не решилась бы на такую просьбу, но все
последние публикации в печати говорят, что «По поводу мно-
гих людей, расстрелянных в 1937 году, официально известно,
их близкие имеют бумажки, где говорится, что их родственник
умер в 1942-м от...» (Кн. обозр. от 13 мая 88 г.).
371
Моя мать, которой уже 86 лет, прожила очень тяжелую
жизнь: исключение из партии, ссылку и это клеймо жена «врага
народа». Она много писала запросов об отце, но все было беспо-
лезно. Я понимаю, что в течение тех 11 месяцев 1937—38 годов,
когда отец был первым секретарем обкома партии в Свердлов-
ске, он не смог прекратить репрессий, которыми был охвачен
город после ареста т. Кабакова. Работники НКВД работали в
Свердловске до приезда отца, и они занимались уничтожением
сначала всех тех людей, которые работали с т. Кабаковым, за-
тем тех, кто работал с отцом. Их аресты (работников НКВД)
совпали, видимо, уже с приходом Берии.
Конечно, вам все это известно, но просто мне хочется сказать,
как мучает нас с одной стороны невозможность узнать правду о
гибели отца, о с другой кажущаяся (я в этом уверена) причаст-
ность его к гибели людей в период его работы в Свердловске.
Поэтому я обращаюсь к вам с просьбой опубликовать как-то
все это и главное сообщить, где, когда и как погиб мой отец,
чтобы мать моя смогла прочесть и успокоиться немного.
Я окончила Свердловский горный институт в 1947 году. До
1951 года работала в геологических организациях Свердловска,
но как дочь «врага» вынуждена была уехать. В 1951 году мой
муж также окончил Горный институт, и мы уехали в г. Грозный,
где живем и в настоящее время. Работаем мы с 1951 года в
тресте « Грознефтегеофизика »: муж в качестве начальника про-
изводственного отдела, я — как инженер геофизик. В настоящее
время я на пенсии.
15.05.88 г. Островская (Столяр) Л.А.»
С именем Столяра связано и начало проведений в библиотеке Вто-
рого дома Советов периодических политических собраний и митингов
жильцов Дома для общественного осуждения личностей выявленных
«врагов народа». Подобные собрания и митинги проходили тогда по
всей стране.
Из воспоминаний Валентины Стучки:
«В библиотеку Второго дома Советов я пришла на работу
в январе 1937 года — помощником библиотекаря — Кудринской
Татьяны Ивановны, ее основательницы. Она была свояченицей
Ивана Дмитриевича Кабакова, в то время первого секретаря
Свердловского обкома ВКП(б), которого арестовали в мае этого
же года в Москве, как «врага народа», а позже и расстреляли.
Погибла и его жена.
С июля 1937 года в помещении читального зала библиотеки
стали периодически проводиться общие собрания жильцов Дома:
372
взрослых, и отдельно детей — пионеров и комсомольцев. На та-
ких мероприятиях, как правило, выступали 1-й секретарь обко-
ма, представитель областного УНКВД в высоком звании и ко-
мендант Дома, а далее все желающие. Повестка дня на таких
собраниях была всегда одна и та же — «Осуждение вредитель-
ской и шпионской деятельности выявленных по всей стране и в
стенах Второго дома Советов «врагов народа».
Первое такое собрание я запомнила очень хорошо. Мы — все
собравшиеся, клеймили позором и приветствовали вынесенный
приговор банде Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Примако-
ва и Путны. Со всех сторон звучали гневные выкрики осуждения
врагов, повторяющие газетные сообщения о них — вредителях,
саботажниках, уклонистах и оппозиционерах. «Вывести на чис-
тую воду! Беспощадно карать! Мерзавцы! Уничтожить! Добить!
Выкорчевать! Вытравить! Расстрелять как бешеных собак!»
Слыша эти фразы, короткие и неумолимые, как выстрел, я ис-
пытывала животный страх, страх в буквальном смысле слова
сковывающий все тело.
Дети растерянно спрашивали меня:
— Валентина Эрастовна, а что нам делать с нашими учеб-
никами по истории СССР, если все эти герои оказались врагами
нашей Советской страны?
Я ничего не могла им ответить и стыдливо отводила глаза.
На втором собрании, которое состоялось через неделю-две,
после первого, мы все клеймили позором врага народа Кабакова
и его жену, и их пособника, покончившего с собой Пшеницына
— все они жили во Втором доме Советов, где располагалась
наша библиотека.
Было страшно смотреть на выступающих — тех, кто актив-
но выступал против своих вчерашних коллег по работе, знако-
мых и соседей. В своих выступлениях, граничащих с истерикой,
они не жалели крепких выражений. На этом собрании было при-
нято решение, что сестре врага народа Виноградовой не место
в библиотеке Второго дома Советов и Татьяну Ивановну пере-
вели с должности библиотекаря помощником, а я стала библи-
отекарем. После этого она еще какое-то время проработала в
библиотеке.
А уже на следующем собрании позорили их — вчерашних высту-
пающих. В памяти до сих пор остались воспоминания об июльском
собрании 1938 года, на котором клеймили позором исключенных из
рядов партии врага народа Столяра и его жену, которая вовремя
не донесла в УНКВД на своего мужа о его вражеской деятель-
373
ности. Выступавший в тот день первый секретарь Свердловского
обкома партии чекист Константин Валухин, сказал:
— Мы должны быть беспощадны, когда выявляется, что под
влиянием жен коммунисты-мужья отступают от коммунисти-
ческой этики. Пример семьи Столяр, и особенно его жены это
только подтверждает. Из практики контрольных комиссий из-
вестно немало случаев, когда все совершенные преступления
делались под влиянием буржуазных жен, принявших личину ком-
мунисток, так было и с женой Кабакова, и с женой Столяра. Но
ничего, партия справлялась со многими болезнями, справится и с
непорядками в семейной жизни коммунистов».
Константин Николаевич Валухин занял пост Первого в апреле 1938
года.
Его биография характерна для партийцев, пришедших во власть
после работы в органах безопасности. Рассмотрим ее подробнее.
Родился он в 1901 году в городе Алатыре Алатырьского уезда
Симбирской губернии. Отец его был известным в губернии фотогра-
фом. Учился в школе 2-й ступени и в горном училище. В 1920 году
мобилизован в РККА, где служил пулеметчиком. В том же году был
переведен в систему особых отделов ВЧК, где был начальником пу-
К.Н.Валухин.
леметной команды. В 1921 — 1925
годах служил в особых отделах
4-й Петроградской дивизии, Севе-
ро-Кавказского военного округа и
6-й кавалерийской бригады в Бу-
харе.
В феврале 1921 года в составе
группы чекистов командируется на
работу в город Темрюк на Север-
ный Кавказ. В составе опергруппы
особого одела 9-й армии принима-
ет активное участие в ликвидации
банд на Кубани. Затем, в качестве
помощника начальника отдельной
кавалерийской бригады участвует
в разгроме басмаческих банд в
Восточной Бухаре.
В 1925—1927 годах был кур-
сантом Высшей пограничной шко-
лы ОГПУ, после окончания кото-
рой, продолжил службу в особых
отделах 9-й Донской кавалерий-
374
ской дивизии, Северо-Кавказского военного округа и полпредства
ОГПУ по Северо-Кавказскому краю.
С января 1934 года ~ помощник, с июня 1936 года ~ заместитель,
а с декабря 1936 года — начальник особого отдела управления госу-
дарственной безопасности УНКВД Северо-Кавказского (с марта 1937
года — Орджоникидзевского) края. В апреле 1934 года был награж-
ден знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV). В январе 1936 года
Валухин получил звание старшего лейтенанта госбезопасности, а в
декабре того же года — капитана госбезопасности. В мае 1937 года
назначен помощником начальника УНКВД Орджоникидзевского края,
а в августе — начальником УНКВД Омской области.
С приходом к руководству Омским Управлением НКВД развернул
массовые репрессии в Омском крае, разгромил Омскую партийную
организацию во главе с первым секретарем обкома ВКП(б) Дмитрием
Александровичем Булатовым.
12 декабря 1937 года трудящиеся Тюменского избирательного
округа избрали К.Н.Валухина депутатом Совета Союза Верховного
Совета СССР, а спустя неделю его наградили орденом Ленина.
27 апреля 1938 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) Валухин
был переведен на партийную работу и назначен 1-м секретарем Сверд-
ловского обкома ВКП(б).
Камеры Лубянской тюрьмы, 1938 год.
375
Вот она, та дата, после которой Константин Николаевич вместе с
двумя детьми 13 и 6 лет и женой — Елизаветой Мефодиевной, въехал
в служебную квартиру № 22 во Второй дом Советов, которую до
него занимал «враг народа» Столяр. Но, как и его предшественник,
прожил в ней недолго. 30 декабря 1938 года решением Политбюро
ЦК ВКП(б) Валухин бь|л снят с поста «как не оправдавший доверия
ЦК ВКП(б)». Проработал он в должности первого секретаря мень-
ше года. И после снЯтия с поста некоторое время еще находился
в распоряжении ЦК ВКП(б) как «резерв». 2 февраля 1939 года се-
мья Валухиных покинула стены нашего героя. Главу семьи назначили
управляющим Калининским свиноводческим трестом, где через три
месяца — 29 мая 1939 года он был арестован.
9 мая 1940 года Валухин был осужден Военной коллегией Верхов-
ного Суда СССР по сТатье 58-1 «б», 58-8 и 58-11 Уголовного кодекса
РСФСР и приговорен к расстрелу и 22 июня этого же года расстрелян.
О нем воспоминаний практически не осталось. А те, что есть, ха-
рактеризуют семью ВалУхиных как людей скромных и доброжела-
тельных. Глава семьи пользовался служебной «эмкой» (автомобиль
Газ М-1) черного цвет#» которая увозила его на службу рано утром, а
домой привозила очеМь поздно, а то и вовсе Константин Николаевич
оставался на работе. Кстати» водителем у него, как и у его предшес-
твенников был уже знакомь|й вам Михаил Иванович Королев, возив-
ший ранее и Кабакова» и Столяра.
Он же — Михаил КсРРолев вспоминал, позднее, в разговоре со сво-
им сыном Юрием, ка»^ встречал на железнодорожном вокзале род-
ного брата Валухина Николая Николаевича, который на то время
был сотрудником орг^нов госбезопасности в Краснодарском крае,
приехавшего к своему брату на пару дней в гости. Вечером этого же
дня все Валухины поех<али за город, где Константин Николаевич пре-
красно играл на гитара и пел у костра, пока готовилась еда. Готовили
в тот вечер люля-кеба б и плов по-осетински. Тогда, он впервые уви-
дел своего шефа совершенно другими глазами, Валухин был другим:
раскрепощенным и как*им-т° «не советским», что резко контрастиро-
вало с его обычным оббразом.
Соседям по Второмдому Советов он запомнился человеком очень
строгим, напряженным и малоразговорчивым, но при этом очень веж-
ливым и симпатичным внешне. Несмотря на то, что вид у него был
очень утомленный и пиэд глазами часто выступали темные круги. По
воспоминаниям В.Э.СИУЧКИ» при встрече во дворе Дома он всегда
здоровался первым, думая о своем высоком статусе.
Елизавета Мефодие^вна, его вторая половина, была, по воспомина-
ниям жильцов, отличнсрй хозяйкой и приветливой спокойной женщи-
376
И.М.Медведев.
ной. Одевалась скромно и так же
скромно держалась в тени фигу-
ры своего мужа.
В череде сменявших друг дру-
га Первых, особо хочется выде-
лить фигуру Ивана Михайловича
Медведева, который стоял во гла-
ве Свердловской областной пар-
торганизации менее месяца и был
одним из немногих руководителей
области, кто смог избежать реп-
рессий II половины 1930-х.
Итак, 31 марта 1938 года ре-
шением Политбюро ЦК ВКП(б)
1-й секретарь Свердловского об-
кома партии Абрам Столяр был
снят со своего поста и через две
недели арестован, как «враг наро-
да», а на Ивана Михайловича воз-
ложили обязанности 1-го секрета-
ря Свердловского обкома ВКП(б).
Однако, уже 27 апреля исполняющим обязанности первого секретаря
обкома был назначен чекист Константин Валухин, а Медведев остал-
ся вторым секретарем Свердловского обкома ВКП(б) и в этой долж-
ности проработал до февраля 1939 года.
Обратимся к его биографии.
Иван Михайлович Медведев родился в 1897 году в поселке Се-
ренского завода Козельского уезда Калужской губернии в семье ра-
бочего-металлиста. В 1909 году окончил сельскую школу, затем был
батраком монастырского хутора. С 1914 года — в Москве, метал-
лист-вальцовщик на заводе «Гужон». В 1916 году был мобилизован и
служил рядовым-телефонистом в 12-й армии Юго-Западного фронта.
В феврале 1917-го был ранен и демобилизован, работал на Москов-
ско-Курской железной дороге. В период с 1918 по 1920 годы служил
в РККА, участвовал в Варшавском походе Красной Армии.
С 1920 по 1922 годы был слушателем сельскохозяйственного тех-
никума, после окончания которого, руководил различными совхозами
в Крыму и Московской области.
В 1931 — 1932 годах учился в аспирантуре Всесоюзного института
овощеводства, а с сентября 1933 по декабрь 1937 года — в Аграрном
институте красной профессуры, одновременно был пропагандистом
Московского обкома ВКП(б).
377
В феврале 1938 года Медведев был назначен инструктором отдела
руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) и через четыре месяца, в
июне, отправлен в Свердловск на должность 2-го секретаря обкома
ВКП(б), в которой он и проработал до февраля 1939 года.
Приехав в столицу Урала, Иван Михайлович Медведев получил от-
дельную служебную квартиру № 23, в которой до него жили «враги
народа» Б.З.Берман и К.Ф.Пшеницын, в третьем режимном подъезде
Второго дома Советов. В ней он жил один, по хозяйству ему помога-
ла домработница Лидия Лутохина, по воспоминаниям которой, «че-
ловек он был спокойный, много читающий и хорошо разбирающийся
в цветоводстве. В его квартире было много комнатных цветов», и ей
— молодой деревенской девушке первое время было нелегко запом-
нить все их названия и способы ухода за ними: полива и рыхления. С
соседями он старался разговаривать меньше, и это понятно — время
было неспокойное. Держался скромно и в отличие от предшественни-
ков и коллег по работе старался не организовывать в своей квартире
какие-либо застолья, памятуя о том, что и у стен есть уши. С его
проживанием в Доме осталось документальное подтверждение того,
что, уезжая на работу в Балашиху, он остался в числе должников по
квартплате! Да, было и такое!
Несмотря на страшное время поголовных арестов, политических
процессов и судов, карьера его складывалась спокойно. Однако в
январе 1939 года Медведеву вынесли предупреждение за то, что он
«не проявил большевистской принципиальности и не поставил вопрос
о непартийном поведении т. Валухина перед ЦК ВКП(б)». После это-
го переломного в его судьбе момента Иван Михайлович назначается
директором Московского зоотехнического института в Балашиху, в
котором он и прослужил до 1954 года. Затем возглавил Московский
пушно-меховой институт, откуда вышел на пенсию в 1957 году. И че-
рез 10 лет мирно скончался там же в Балашихе.
На смену Валухину пришел Василий Михайлович Андрианов, за-
помомнившийся тому поколению свердловчан как эдакий «человек-
футляр» — всегда застегнутый на все пуговицы, в неизменном пальто
или плаще, и своей любимой английской фетровой шляпе. Но при
ближайшем рассмотрении его личности понимаешь, что этот образ
был «маской», удобной для того неспокойного времени, маской, за
которой скрывался хороший хозяйственник и масштабная личность,
на чью долю выпало руководство большой областью, которой суж-
дено было стать опорным краем державы во время войны. С его же
именем связано и обновление состава жильцов Дома, взамен отправ-
ленных на плаху. Но не будем забегать вперед, начнем как всегда с
биографии.
378
В.М.Андрианов.
Родился Василий Адрианов в
Российской империи 8 (23) марта
1902 года в селе Песочня, Жиз-
дринского уезда Калужской губер-
нии. С 13 лет работал учеником
портного, батраком, железнодо-
рожным рабочим. В 1924—1925
годах — служба в РККА: пере-
плетчиком на бронепоезде № 16 и
красноармейцем на Карачаевском
огнескладе. В 1925—1928 годах
был председателем правления
кредитного товарищества Бежиц-
кого уезда Брянской губернии,
одновременно являясь членом
ревизионной комиссии Брянского
губсельпромсоюза. В 1926 году
вступил в ВКП(б).
Из архивной справки видно,
что в 1930 году он окончил раб-
фак при Институте имени Карла Либнехта в Москве, а затем, с 1934
по 1937 годы проучившись три курса на механико-математическом
факультете МГУ, в ноябре, был вновь отправлен на партийную работу
— 1-м секретарем Ковровского горкома ВКП(б) в Ивановской облас-
ти. В мае-ноябре 1938 года — он уже 2-й секретарь Сталинградского
обкома ВКП(б). В ноябре 1938 года вернулся в Москву и в течение
двух месяцев был заместителем заведующего отделом руководящих
партийных органов ЦК ВКП(б). А заведующим этим отделом был сам
Григорий Максимильянович Маленков. 30 декабря 1938 года реше-
нием Политбюро ЦК ВКП(б) Василий Михайлович Андрианов был
назначен на пост 1-го секретаря Свердловского обкома ВКП(б) и уже
с 10 января 1939 года приступил к своим новым обязанностям. На его
долю выпало непростое время: отголоски обвинительных заключений
судов по «Кабаковскому делу» в очередной раз опустошили кабине-
ты Свердловского обкома и служебные квартиры Второго дома Сове-
тов, куда он со своей семьей, женой и двухлетним сыном Михаилом
заселился после нового 1939 года, в квартиру № 22.
Из воспоминаний Зинаиды Смолянкиной, работавшей домра-
ботницей в квартире В.М.Андрианова с 1939 по 1941 годы:
«В служебной квартире у первого секретаря обкома Андри-
анова Василия Михайловича я начала работать с 10 января 1939
года. Семья эта мне сразу понравилась. Супруга Василия Михай-
379
ловичо была женщиной спокойной и с первых же дней моей ра-
боты подсказала рецепты тех блюд, которые особо любил гла-
ва семьи. Сам Василий Михайлович был человеком степенным и
рассудительным. В квартиру к себе никого не приводил, считая,
что дома надо отдыхать, а работать на службе, вне стен дома.
Супруга его занималась сыном Михаилом, которому на тот мо-
мент было около двух лет.
Василий Михайлович всегда много работал. Уезжал на работу
в 7 часов утро, когда за ним приходила его машина, а возвращал-
ся со службы часто под утро.
— Работы много, Зинаида, — говорил он мне, возвращаясь с
рассветом домой, строим заводы, продолжаем индустриализа-
цию. Впереди трудное время, расслабляться рано.
Проходил в ванную, переодевался, быстро завтракал и в 7
часов вновь уезжал в обком. Дисциплина чувствовалась во всем.
В свободное от работы время Василий Михайлович всегда читал
или книги, или газеты, или рассматривал разные чертежи с за-
водов.
Его служебная квартира не отличалась какой-то роскошью.
Она была большой, да, но вся мебель в ней была казенной с бир-
ками и номерами. Еду но всю семью привозил водитель Василия
Михайловича три роза в неделю. По магазином и но рынок я не
ходило, не полагалось. Проживала я тогда тут же — во Втором
доме Советов в небольшой комнате в квартире № 1, которая
находилось в цокольном этаже первого подъезда. В этой квар-
тире также проживали и другие домработницы ответственных
жильцов Дома, всего 6 человек. У нас был телефон внутридомо-
вой А ТС.
Незадолго до начала войны я уволилось, так кок вышла замуж
и переехало в Уфу к родственникам мужа».
В соответствии с принятой в 1930—1940-х годах схемой разде-
ления полномочий Андрианов одновременно был избран и 1-м сек-
ретарем Свердловского горкома ВКП(б). Однако, в связи с боль-
шой загруженностью в обкоме руководство горкомом было чисто
номинальным: фактически городской парторганизацией руководил
2-й секретарь горкома. При Василии Михайловиче эту должность
последовательно занимали В.И.Недосекин, В.В.Косов и П.А.Жуков
— некоторые из которых также являлись жильцами Второго дома
Советов.
Хозяйственной работы у Василия Михайловича было действительно
много. Под его руководством велось строительство новых и реконст-
рукция действовавших предприятий черной и цветной металлургии,
380
горнорудной промышленности, в том числе введены в эксплуатацию
Ново-Тагильский металлургический, Среднеуральский медеплавиль-
ный заводы, Полуночное и Марсятское месторождения марганцевых
РУД-
Как прав оказался в своем разговоре с домработницей Василий
Михайлович Андрианов, когда говорил, что расслабляться рано.
Очень скоро Вторая мировая война докатилась до границ СССР и,
перейдя их, перешла в войну Отечественную. С ее началом на Анд-
рианова легли дополнительные обязанности по размещению эвакуи-
рованных предприятий и увеличению объемов производства военной
продукции.
Вспоминает Яков Изаков, в годы войны директор московского
завода № 145, эвакуированного в Свердловск:
«Мое знакомство с Василием Михайловичем Андриановым про-
изошло во время войны. Наш завод № 145 в ноябре 1941 года
был эвакуирован из Москвы в Свердловск. Андрианов был тогда
первым секретарем Свердловского обкома партии и уполномо-
ченным Госкомитета Обороны СССР, и именно он помог нам тем,
что принял быстрое решение по размещению моего завода в Ук-
тусе, но базе бывшей церкви. Что очень помогло ном быстро
начать работу, ток кок площадей не хватало, о эвакуированных
предприятий в Свердловске было много.
В 1944 году я узнал его с другой стороны, не только как та-
лантливого руководителя и хорошего организатора, но и как че-
ловека, готового помочь и защитить в трудную минуту. Он спас
мне жизнь.
В ночь на 22 мая 1944 года в четвертом часу утра я, как обыч-
но, возвращался с завода домой. Стояло как назло, жаркая погода,
дышать было трудно. Говорили, что такой жары в Свердловске
не бывало лет пятьдесят. Жили мы во флигеле, предоставлен-
ном нам человеком большой души, великой труженицей Морией
Ивановной Зиминой, ставшей для нас родным человеком. В доме
все споли. Только я зашел в сени, кок раздался необычно долгий
телефонный звонок, от которого тревожно заныло сердце. Я
бросился к телефону, и мне сообщили, что на заводе пожар.
Вскоре я был но заводе. Деревянные, наскоро сколоченные
постройки, в которых разместились цехи и вспомогательные по-
мещения, были охвачены огнем. Трещало сухое дерево. Со всего
города к заводу стекались пожарные части, мчались машины из
близлежащих районов. Район пожара был оцеплен милицией и
танковой бригадой. Командование пожарными соединениями взял
но себя начальник управления пожарной охраны области. Прибы-
381
ли руководители города и области во главе с первым секрета-
рем обкома ВКП(б) Андриановым.
Первый его вопрос был задан мне:
— Ну что, сжег завод?
Я ответил:
— Что со мной будет завтра, я представляю, но прошу вас,
дайте команду начальнику У ПО прекратить тушение деревянных
построек, это бесполезно. Необходимо спасать уникальное обо-
рудование, размещенное в церкви.
Андрианов, выслушав мой ответ, тут же дал команду, и все
средства бросили на спасение оборудования. Огонь подбирался к
крыше и деревянным деталям церкви. К ней прилегали мягкие газ-
гольдеры, наполненные азотом, которым насыщалась резина. От
перегрева они лопнули, и произошел взрыв. Инертный газ поту-
шил огонь в церкви, и оборудование было спасено! Руководство
города и области покинуло завод. Меня почему-то не арестова-
ли. Домой я приплелся без сил, в одежде свалился на кровать и
заснул как убитый. Проснувшись утром, посмотрел в зеркало. В
свои 38 лет за одну ночь я совершенно поседел.
Днем на завод прибыла комиссия из Москвы во главе с началь-
ником Главного управления пожарной охраны НКВД СССР. Нача-
лось следствие. Приехал в Свердловск помощник предсовнаркома
Маленкова Шаталин и замнаркома авиационной промышленности
Л.П.Берия.
Г.М.Маленков.
382
Сандлер. Комиссия обкома ВКП(б) во главе с начальником област-
ного управления УНКВД Борщовым приступила к работе.
Через 8 дней состоялось бюро обкома ВКП(б). Это было не-
обычное собрание. Большой зал заседания заполнили приглашен-
ные руководители всех промышленных предприятий и троек го-
рода. В приемной сидели работники госбезопасности, ожидая,
видимо, конца заседания.
Утром меня пригласили для ознакомления с проектом поста-
новления бюро обкома. Там было сказано: «За преступную ха-
латность, приведшую к пожару и выходу из строя уникального
завода, директора Я.И.Изакова снять с работы, исключить из
партии и отдать под суд. Других руководителей завода — после
заключения комиссии НКВД СССР». Заседание бюро было назна-
чено на 17 часов. Я успел заехать домой, сообщил обо всем жене
и к назначенному сроку был в обкоме.
Минуло более пятидесяти лет, но я до сих пор помню обстанов-
ку и ход заседания. Открыл его В. М. Андрианов. Рядом с ним нахо-
дились Шаталин, Сандлер, начальник УПО НКВД СССР. Слово было
предоставлено Борщову. Стояла тишина, было слышно, как муха
пролетит. После сообщения председательствующий предложил
сначала обсудить меры по восстановлению завода, а затем о при-
влечении виновных к ответственности. Могу сказать, что в годы
войны в Свердловске я был фигурой известной. Коллектив завода и
меня часто хвалили на совещаниях и в печати. Наблюдая за людьми,
я чувствовал их солидарность и сочувствие. Андрианов заявил, что
традиция нашего города — помощь в деле, «с миру по нитке — го-
лому рубашка», попросил руководителей предприятий, и особенно
троек, высказаться, кто и чем может помочь, какие цехи, скла-
ды, сооружения можно возвести в кратчайшие сроки. Предложения
последовали разные. В добровольно-принудительном порядке объек-
ты были распределены между организациями. Секретарю обкома
по строительству Надточему предложили стройку взять под свой
контроль, направив на заводы два стройбатальона. Обеспечение
материалами взял на себя Василий Михайлович Андрианов.
Я попросил слова, хотя не был уверен, что мне позволят вы-
ступать. Слово дали. Я выступил. Зал молчал. Андрианов совето-
вался с сидящими в президиуме. Было предложено принять к све-
дению мое заявление о том, что при условии обеспечения резиной
продукция будет выдана через месяц. Мне объявили строгий вы-
говор с занесением в учетную карточку. Казалось, в то суровое
время после такого пожара судьба директора была предрешена.
Но, Андрианов в меня верил и не дал в обиду.
383
Спустя несколько дней развернулись строительные работы,
материалы поступали бесперебойно. Андрианов, приехавший на
завод, заметил: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Завод преобразился, губка для авиации пошла уже на 26-й день.
Обещание мы выполнили досрочно.
Так была решена и моя судьба. Я остался директором заво-
да, из партии меня не исключили, под суд не отдали. Никто из
работников завода к ответственности также не привлекался.
Комиссия УПО НКВД сделала заключение, что пожар произошел
из-за самовозгорания сажи в условиях высокой сухости воздуха
и дерева.
Минуло много десятилетий, и лишь в 1990 году я узнал, что
после пожара сам Берия, видимо, по докладу начальника УНКВД
Свердловской области, пытался меня изолировать. На этом он
наставал и перед наркомом Митрохиным и перед секретарем
обкома партии Андриановым, но они не согласились. А Андрианов
открыто встал на мою защиту, что в то время было большим
поступком».
Василия Михайловича, по воспоминаниям современников, отлича-
ло грамотное руководство. В сложных ситуациях он старался выслу-
шать разные точки зрения, прежде чем самому принять решение.
Вспоминает Исаак Левит:
«В июле 1942 года я получил назначение в Свердловск — стар-
шим военным представителем Главного управления гвардейских
минометных частей. Направлен я был для приемки ракет, про-
званных «Катюшами», и для наладки производства более мощ-
ных ракет, прозванных «Андрюшами».
Для массового производства «Катюш» требовалось изго-
товление комплектующих деталей. Завод № 73 мог выпускать
только незначительную часть их. Поэтому к производству комп-
лектующих привлекли много предприятий, расположенных в тре-
угольнике, основанием которого была линия от Соликамска до
Оренбурга, а вершиной — Красноярск. Большинство этих пред-
приятий уже поставляли вооружение и боеприпасы, и выпуск
новых деталей был для них сверхнагрузкой. Первый секретарь
обкома партии Василий Михайлович Андрианов собрал совещание
директоров заводов области, которым давалась эта сверхна-
грузка. Директор Уралмаша Б.Г.Музруков взмолился:
— Мы выпускаем самоходные артиллерийские орудия, а так-
же мощные пушки и боеприпасы к ним. Все производственные
мощности загружены до предела. Убейте меня, но взять заказ
не могу!
384
Аналогичную позицию заняли директор ВИЗа и другие руково-
дители. Андрианов им ответил:
— Красная Армия истекает кровью, сдерживая врага. Реак-
тивная артиллерия поможет ей остановить, а затем разгро-
мить фашистов. Понимаю, вам тяжело, но им еще тяжелее. Мы
не можем сорвать выполнение постановления Гэскомитета обо-
роны по производству реактивной артиллерии в нашем регионе.
Не прибедняйтесь! Ведь мы вам даем задание на изготовление
только одной детали. Термические цеха у вас есть, а место для
токарных станков найдете.
Проблема была решена.
Говоря о Василии Михайловиче Андрианове, мне вспомнился
еще один случай, хорошо характеризующий его как руководите-
ля.
Андрианов собрал совещание директоров заводов — постав-
щиков ракетных камер и пригласил «на ковер» директора Ново-
трубного завода Осадчего, между прочим, того самого Осадче-
го, который был председателем совета командиров в колонии
Макаренко. Осадчий вышел на трибуну с пачкой телеграмм и,
потрясая ими, сказал:
— Вот телеграмма от наркома Берии — отправить все Ба-
кинскому региону. Вот телеграмма секретаря ЦК Маленкова —
отправить их Московскому региону. Телеграмма наркома черной
металлургии Тевосяна — отправить Куйбышевскому региону. А
для вас телеграмм нет, и я вам не дам ни одной трубы. Поделю
трубы поровну другим регионам.
Встает Андрианов и говорит Осадчему:
— Вы отгрузите все трубы Свердловскому региону, иначе ис-
ключим из партии и отправители телеграмм вас не спасут. Мы
не дети и понимаем, что фронту безразлично, откуда прибудут
«Катюши», но за то время, пока ваши трубы дотянутся до Баку,
в Свердловске их превратят в готовые изделия. Для своего оп-
равдания возьмите в секретариате выписку из постановления
бюро обкома, обязывающего вас отправить все трубы в Сверд-
ловский регион.
Это был пример правильного подхода руководства партии на
местах. Такое грамотное руководство было присуще Василию
Михайловичу Андрианову в полной мере. Он часто сам вникал
в дела эвакуированных в Свердловск предприятий, приезжал к
нам и интересовался, когда и как мы сможем увеличить выпуск
деталей для «Катюш», которых тогда так ждали на фронтах
войны.
385
______ Также вспоминается мне и
секретарь свердловского горко-
ма ВКП(б) П. А. Жуков — человек
суровый, строгий, но справедли-
вый. В 1943 году завод начал вы-
пускать электромашины. В дека-
бре этого же года на заводском
отчетно-выборном партийном
собрании секретарь горкома Жу-
ков отметил, что завод работа-
ет четко, выполняет все зада-
ния и ни разу не подвел фронт:
«Коллектив работает хорошо,
может смело смотреть вперед.
П.А.Жуков. он будет занесен в Книгу почета
заводов-передовиков». Такая оценка от требовательного партий-
ного руководителя значила немало, тем более от такого сурового
человека, каким все считали Петра Александровича».
Разные были руководители в Свердловской области. Каждый что-
то оставил в память о себе, и вспоминают их по-разному.
Был, например, такой председатель облисполкома Александр Ва-
сильевич Борисов. Наладил производство хорошей недорогой водки,
мужики так и называли ее — «борисовкой», сам он тоже толк в ней
понимал. Но прославился всего лишь одной фразой, которую произ-
нес на совещании сельхозработников.
Вспоминает Алексей Ермаков, писатель:
«Сеяли, помнится, кукурузу — был план. Но он не выполнялся,
«не уральская культура» — возражали сельчане. И тогда, ис-
пользовав все научные доводы, чтобы убедить их, и не добившись
успеха, Александр Васильевич грозно прикрикнул:
— Вы что, демократии захотели? Я вам покажу демокра-
тию!»
Константина Кузьмича Николаева вспоминают по иным поводам.
Двоих с этой фотографии большинству уральцев и россиян пред-
ставлять не требуется. Георгия Константиновича Жукова знают не
только на Урале, в России, но и во всем мире как воплощение воин-
ской доблести и полководческого гения, принесших победу народу в
самой масштабной войне во всей истории.
Известность второго — тоже наиширочайшая. Павел Петрович Ба-
жов — олицетворение самобытной культуры, таланта и духа уральцев,
внесших бесценный вклад в великую победу и дальнейшее развитие
страны.
386
Об обоих много написано, рассказано, снято.
А вот о третьем, что на той же фотографии, который в центре,
мало кто помнит ныне даже из старшего поколения уральцев. О Кон-
стантине Кузьмиче Николаеве упоминали разве что в официальных
сообщениях.
Очерков о Николаеве при его жизни не было. Сохранились лишь
записи в архивных документах, воспоминаниях родных, соседей и
уже немногочисленных сослуживцев.
Знакомясь с ними, я много думал о судьбе, истоках, жизненных
сил и энергии этого неординарного и красивого человека. Не буду
давать характеристики Константину Кузьмичу. Познакомившись с вос-
поминаниями о нем, Вы, уважаемый читатель, составите их сами.
Итак, обо всем по порядку.
С самого детства жизнь учила парня шагать по крутым ступеням. В
семье сельских учителей Николаевых было шесть детей. Всех кормить,
одевать, обувать, да еще и отправлять в школу было трудно. Поэтому
мать Серафима Яковлевна — учитель русского языка и литературы
и отец — математик — давали детям начальное образование дома.
Так первые ступеньки тогдашней образовательной лестницы — лик-
без, начальную школу, неполную среднюю и обязательную среднюю
— Костя перешагнул. Сразу после родительского обучения поступил
в школу второй ступени — семилетку с педагогическим уклоном. А
Депутаты от Свердловской области в зале заседаний
Верховного Совета СССР: П.П.Бажов, К.К.Николаев и Г.К.Жуков,
1950 год.
387
после ее окончания и смерти отца от туберкулеза пошел работать
— учительствовать в школу первой ступени. Учил сельских пацанов
и девчушек, видимо, неплохо, потому его, семнадцатилетнего, отдел
народного образования назначил заведующим начальной школой в
деревне Глагольная Мосальского уезда Калужской губернии.
Воспитывая ребятишек, сам учился и много работал на разных
должностях. Надо было помогать матери тянуть остальных. Был сче-
товодом, бухгалтером, избирали его председателем общества пот-
ребителей. В поисках заработка приехал в составе большой артели
сезонных рабочих в 1930 году в Свердловск. Здесь открылась новая
страница его биографии. В основе жизни сохранился прежде взятый
напряженный ритм — работа и учеба. Подручный слесаря, норми-
ровщик, техник-конструктор в строительном тресте, и одновременно
— подготовка к поступлению в институт.
Мечта сбылась — поступил в Уральский индустриальный. Окончил
его в 1936 году с «красным дипломом». Оставлен ассистентом, назна-
чен заместителем декана строительного факультета, затем — замес-
тителем начальника учебно-производственного отдела института.
Все годы — в центре общественной жизни. В пятнадцать лет стал
комсомольцем, в тридцать — членом партии. Общительного, честного,
неподкупного и обаятельного Константина товарищи постоянно вы-
бирали — секретарем комсомольской ячейки в деревне, в институте
— секретарем партбюро ВУЗа. Там его и застала Великая Отечест-
венная.
О том, как принимали на Урале эвакуированные заводы, сколько
их было и какую продукцию они выпускали, все это есть в областном
архиве в сухих справках — точные цифры и факты. Но они не дают
полного наглядного представления о драматизме тех дней. Нужны
свидетели и участники тех событий.
Одним из них был Константин Николаев. Его, тридцатилетнего ас-
систента и секретаря партбюро индустриального института, утвердили
заведующим отделом машиностроения, а затем — секретарем горко-
ма партии по оборонной промышленности. Встречал эшелоны с обо-
рудованием и людьми, мощным потоком катившиеся на Урал. Вместе
с другими гостеприимными уральцами — хозяйственниками и специ-
алистами определял места выгрузки и развертывания оборудования
— высвобожденные в порядке «уплотнения» корпуса цехов, бывшие
склады и сараи, а иногда и просто чистые снежные поля. Размещали
людей — тоже в порядке «уплотнения» — в школах и общежитиях,
бараках и частных домах, комнатах в коммунальных квартирах. И в
его двух комнатах коммунальной квартиры нашли прибежище трое
эвакуированных москвичей. Затем вступало в дело самое высокое на-
388
чальство. Вот одна из таких сцен,
рассказанная писателю Ермако-
ву сыном Константина Кузьмича
Эдуардом, которую ему в минуты
откровения поведал его отец.
Директора эвакуированного
завода, одного из самых «строп-
тивых», успевшего повздорить с
местным начальством, пригласил
первый секретарь свердловского
горкома партии Виктор Иванович
Недосекин. После коротких при-
ветствий был недолгий разговор с
гостем.
— Разворачивайте оборудова-
ние и уже нынче начинайте выпуск
продукции, — строго начал секре-
К.К.Николаев.
тарь.
— Что вы, помилуйте, Виктор Иванович! — взмолился директор.
— На Украине завод строился шесть лет...
— Это на Украине и в мирное время, — нетерпеливо прервал сек-
ретарь. — Здесь — Урал, и ныне идет война. Даю вам три месяца.
Он достал из кармана пистолет и, положив его на стол перед гос-
тем, добавил:
— Если не справитесь, сами дайте оценку своей работе и себе.
Будет жаль, если больше вас не увижу. Справитесь — приходите и
доложите. Что нужно — обратитесь вот к нему, — секретарь показал
на Николаева.
...Директор пришел через два с половиной месяца и сообщил, что
завод начал выпуск продукции. Положил пистолет на стол и сказал
с улыбкой:
— Передайте его кому-нибудь другому.
Кстати, позже один из проштрафившихся директоров Уралмаша
таким пистолетом воспользовался и наказал себя.
При распределении обязанностей между секретарями и заведую-
щими отделами горкома партии на молодого и энергичного инженера
Николаева была возложена ответственность за выпуск тяжелого во-
оружения — танков, самоходок, гаубиц и других крупнокалиберных
орудий. Еженедельно, чаще ночами, раздавался звонок из Москвы
— от Верховного Главнокомандующего.
— Как монтаж заводов? Сколько выпущено машин? Когда ушли
на фронт?
389
В.И.Недосекин.
Ответы готовились заранее и
были точными и краткими. Упаси
боже оказаться «не в курсе дела»
или соврать! А для этого надо бы-
вать на местах, вести бесчислен-
ные переговоры, переписку.
Константин Кузьмич Николаев
был в самом центре героического
и драматического действия фрон-
та и тыла. Вот что написано в офи-
циальной характеристике об этом
периоде работы при переводе его
на другую должность (оставляю
стиль таким, каким он был):
«...с 1941 по 1944 год работал
в Свердловском горкоме ВКП(б)
сначала заведующим отделом ма-
шиностроения, затем секретарем
горкома по оборонной промыш-
ленности. Тов. Николаев проде-
лал большую работу по оказанию
помощи в размещении и восстановлении эвакуированных заводов,
по созданию их материально-технической базы, снабжению сырьем,
кооперированию производства и обеспечению заводов кадрами. Сис-
тематически контролировал и оказывал помощь руководству заводов
в организации производства и освоении новых видов продукции».
Недаром же среди многих высоких своих наград он особенно це-
нил эту медаль — «За доблестный труд в Великой Отечественной
войне 1941 — 1945 гг.».
И все-таки главным призванием «технаря» по образованию Нико-
лаева была работа с людьми. Оно проявилось еще в юности, когда
учительствовал и заведовал деревенской школой. Потом в институте
— в воспитании студентов, да и преподавателей. Но, пожалуй, особен-
но — в общении с будущими, настоящими и бывшими войнами.
Вера в человека, его доброе начало, беспредельные возможности
совершенствования всегда жила в Николаеве и проявлялась в его
словах, делах и поступках. Еще не кончилась война, когда его избра-
ли первым секретарем Ленинского райкома партии. Еще продолжали
увеличивать выпуск танков, орудий и боеприпасов. А он, наряду с
этим, задумывался и о нравах людских: война ведь и на них отрази-
лась. Константин Кузьмич, человек высочайшей культуры, не мог рав-
нодушно наблюдать эти перемены, особенно когда они начинались
390
с руководителей. И доклад на одном из первых пленумов райкома
партии, после выборов его «первым», был посвящен этим проблемам.
Доклады писал он собственноручно.
«Надо, чтобы каждый работник, даже на самом маленьком участ-
ке, понимал, какая высокая честь быть руководителем советских
рабочих, какая ответственность ложиться на руководителей за то,
чтобы героические усилия нашего народа давали максимальный эф-
фект. Окрики и грубость — это признак не силы, а бессилия. Есть, к
сожалению, такие руководители предприятий, которые шаг ступить
не могут, чтобы не выругаться, ему кажется, что это власть придает,
что его слушаться больше будут. На самом же деле слушаются не
того, кто кричит, а того, кто ведет себя с достоинством, относится с
уважением и к людям, и к самому себе...»
Таким и запомнили его и в райкоме, и в городе, и в Свердловской
области, когда он стал председателем облисполкома в 1948 году,
а затем первым секретарем обкома партии в 1962-м. По нынешним
понятиям, это как губернатор области. Недаром же многие студенты
и особенно студентки бегали послушать его доклад или лекцию — не
только о чем, но и как он выступает. А говорить он мог не один час —
без единой бумажки. Не зря ему верили. Константин Кузьмич ничего
лишнего не обещал и никогда никого не обманывал. Поэтому делали
все, что он во главе соответствующих властных органов планировал,
просил или требовал, когда это было необходимо.
Вот еще одна выдержка из официальной характеристики:
«В годы работы Николаева К.К. первым секретарем обкома КПСС
в области были построены такие крупнейшие объекты, как кислород-
но-конверторный комплекс, цех объемной закалки рельсов, домна
№ 6 на Нижнетагильском металлургическом комбинате, асбообога-
тительная фабрика № 6 в Асбесте, цех тяжелой химаппаратуры на
Уралхиммашзаводе, Качканарский горно-обогатительный комбинат,
блок цехов сварных металлоконструкций Уралмашзавода... Активно
велось строительство жилья, социально-культурных и многих других
объектов. Именно под его руководством началась застройка Юго-За-
падного района Свердловска.
При активном участии Николаева была проведена большая ра-
бота по строительству дошкольных учреждений, благодаря чему в
ряде городов и на многих предприятиях успешно решена проблема
с устройством детей в детские сады и ясли...» Большим делом было
строительство комплекса птицефабрик, снабжавших яйцами и птичь-
им мясом города и районы.
В то время в обкоме партии не было должности секретаря по
строительству. Только позднее на это место по рекомендации началь-
391
ника Главсредуралстроя Лермана и секретаря обкома партии Серге-
ева был избран Борис Ельцин, речь о котором пойдет чуть позже. А
до этого строительством занимался сам первый секретарь.
Константин Кузьмич многие стройки держал под личным контро-
лем. На наиболее важных часто бывал.
На работу он ходил пешком — от своего дома № 2 по улице
8 Марта, до старого облисполкома и обкома партии. Охрану отменил:
не надо тратить средства на нее. Шел по Плотинке всегда в одно и
то же время — на службу никогда не опаздывал, и если кто уж очень
хотел — мог и спросить о чем-то у него.
Работа бюро обкома партии начиналась всегда точно в назначен-
ный срок, минута в минуту. Когда из двери своего кабинета, соеди-
нявшей его с залом заседаний, появлялся Константин Кузьмич — вы-
сокий, статный, красивый — все собравшиеся вставали. И это не был
подхалимаж. Это была дань уважения к человеку, его достоинству,
которое он очень ценил в других людях.
Заседания вел неторопливо, обстоятельно. Вопросы обсуждались
детально, выслушивались все мнения приглашенных и членов бюро,
чтобы принять верное, самое мудрое решение. И потом обязательно
выполнить его.
Часто бывал на заводах и всегда детально вникал в ситуацию,
используя свои инженерные знания. Даже если это было связано с
опасностью. Например, на предприятиях «закрытых» городов Сверд-
ловск-44 и Свердловск-45 — Верхнейвинска и Нижней Туры.
Помощник Николаева Вениамин Дмитриевич Косачев вспоминал,
как однажды, директор Химкомбината пытался не пустить Николаева
на производство: «вредное для здоровья».
— Рабочие же трудятся, — возразил Константин Кузьмич, — да и
ты ходишь туда. Почему же мне нельзя? — и пошел.
Когда бывали в дальних городах и районах по нескольку суток,
стремился обедать в рабочей столовой, чтобы посмотреть, как тут
кормят. На дорогу я, как его помощник, всегда брал с собой термо-
сок с чаем и бутерброды.
Вечерних застолий избегал. Конечно, не всегда это удавалось,
особенно когда приезжали гости. А их побывало много в столице
Среднего Урала: Мао Цзэдун, Джавахарлал Неру, Хо Ши Мин, Ник-
сон, Фидель Кастро, Янош Кадар, Иосип Броз Тито, Индира Ганди,
император Эфиопии Хайле Селассие I и другие деятели. Многие из
них бывали и в стенах Второго дома Советов — в гостях у первого
лица Свердловской области.
Как-то в разговоре со мной он заметил между прочим:
— В любой компании должен быть хоть один трезвый человек.
392
Я принял эту реплику в свой адрес и всегда ей следовал. Да и
шефа оберегал от многочисленных доброхотов, желающих затащить
его за стол.
Однажды в Ирбите местный руководитель уж очень настойчиво угова-
ривал поужинать. Я посмотрел на часы и деликатно посоветовал шефу:
— Время уже позднее, а дорога нам предстоит дальняя. Надо
ехать.
Константин Кузьмич развел руками, как бы отводя вежливо угово-
ры гостеприимных хозяев, и согласился со мной — своим помощни-
ком. И такой эпизод далеко не единственный.
Константин Кузьмич много читал, не пропуская ни одного замет-
ного произведения местных литераторов. Сам писал статьи в газеты и
журналы, в частности, по вопросам научной организации труда: опыт
свердловчан распространялся тогда по всей стране. Под его руко-
водством была издана книга о тагильском конверторе.
Со многими деятелями литературы и искусства Константина Кузь-
мича связывала личная дружба, в частности, с писательницей Ольгой
Ивановной Марковой, композитором Кларой Абрамовной Кацман и
другими.
Встреча кубинского лидера Фиделя Кастро в аэропорту «Кольцово».
Справа от него, у микрофонов — первый секретарь Свердловского
промышленного обкома КПСС К.К.Николаев, май 1963 года.
Фото из фондов ЦДООСО.
393
— Он часто бывал в театрах, — рассказывает Клара Абрамовна,
— обязательно смотрел спектакли, созданные местными авторами.
В частности, слушал мои оперы «Мальчиш-Кибальчиш» по Гайдару,
«Половодье» по рассказам Ольги Марковой, музыкальную комедию
«Марк Береговик» по сказу Павла Петровича Бажова «Марков ка-
мень». И вообще он очень любил музыку, особенно классическую,
тонко чувствовал ее.
Доверие к людям проявлялось у Константина Кузьмича не только
на работе, но и в обыденном общении. Такой, например, случай. Од-
нажды он принес и положил жене на стол 87 рублей.
— Откуда? — заинтересовалась Елена Федоровна.
Она заведовала в доме финансами — мужу некогда было занимать-
ся ими — и знала все источники. Зарплата — пятьсот рублей, как у
всех директоров крупных предприятий, плюс сто рублей депутатских.
Других источников не было. Да и в глубине души она побаивалась их
и всегда была готова предостеречь мужа, негласно контролировала.
Лучше жить поскромнее, но спать спокойно. Константин Кузьмич рас-
крыл этот «источник».
...Ехал он поездом в санаторий в Сочи. Неподалеку от Украины
в вагоне был обнаружен «заяц». Вначале он был найден на крыше
вагона, откуда его согнали, потом на верхней полке вагона. Из раз-
говора с этим худым и небритым пассажиром Николаев узнал, что
он недавно освобожден из мест заключения, добирался домой на
родину, а денег на дорогу не было. Константин Кузьмич поверил, что
говорит он правду. Достал кошелек и выложил 87 рублей — столько
стоил билет на проезд. Пассажир поблагодарил и только спросил
— кто он такой, этот великодушный человек.
Прошло несколько месяцев. И вот в обкомовской приемной поя-
вился этот человек — чисто одетый и аккуратно подстриженный. Поп-
росил пропустить его к Николаеву. Доложили об этом Константину
Кузьмичу.
— Пусть зайдет, — ответил он.
Наверно, надо было видеть эту сцену благодарности и слышать
рассказ гостя о том, как он сейчас живет — у него есть работа, семья.
А ведь могли тогда и с дороги обратно в «кутузку» забрать. И он
выложил свой долг — ровно 87 рублей, копейка в копейку. Покло-
нился, прижав руку к сердцу. Сказал великое спасибо за то, что ему
поверили.
С народом Николаев всегда находил общий язык, а вот с началь-
ством из-за присущих ему прямоты и принципиальности иногда скла-
дывались сложные отношения.
В частности, с Андреем Павловичем Кириленко, бывшим первым
394
секретарем Свердловского обкома партии, а потом членом Политбю-
ро, фактически одним из руководителей страны (также жившим во
Втором доме Советов в «свердловский» период).
Кириленко использовал Николаева, по определению сослуживцев,
как «рабочую лошадь», на которую можно сгрузить сколько угодно,
а в трудных ситуациях «подставлял его под удар».
Так случилось и в 1970 году, во время выборов в Верховный Со-
вет СССР. Кириленко был тогда уже в Москве, но баллотировался по
Чкаловскому избирательному округу Свердловска. Его не любили,
говорили: «Временщик, не выкладывается на работе».
Против него проголосовали несколько тысяч человек. Среди них
— сотрудники научно-исследовательского института Химмаша. Конеч-
но, Андрей Павлович стал депутатом, но по количеству голосов «про-
тив» занял одно из первых мест.
Недовольно позвонил Николаеву:
— Что это интеллигенция у тебя разбаловалась?
— Ведь не только интеллигенция голосовала, но и рабочий класс,
— ответил Константин Кузьмич.
Это сыграло роковую роль. Отношения стали совсем натянутыми.
А вскоре шестидесятилетнего Николаева, полного сил и энергии, на-
градив очередным орденом Ленина, отправили в отставку.
Сильно переживал. Остались нереализованными большие планы,
замыслы — такие как возведение в Свердловске киноконцертного
зала «Космос», дома быта «Рубин», дальнейшее внедрение на пред-
приятиях области научной организации труда, систем автоматизиро-
ванного управления.
После отставки служебную дачу в Истоке пришлось освободить.
Своей дачей и машиной с гаражом обзавестись не удосужился. Он
выехал из правительственного охраняемого Дома № 2 на улице
8 Марта в обыкновенную квартиру.
Вспоминает Петр Мазырин:
«По приезду в наш Дом нового жильца мы с супругой — Анас-
тасией Дмитриевной отправились поприветствовать новых со-
седей, а заодно и посмотреть, как они живут. И не могли скрыть
удивления — так скромно обставлена квартира новых соседей:
самая обычная мебель, в прихожей сундучок. Я даже упрекнул
свою супругу:
— Вот ты заставила меня выкинуть такой сундук, а у людей,
вишь, стоит».
— А он удобен в прихожей, — сказала Елена Федоровна, жена
Николаева. Она открыла сундук и показала хранящуюся в нем
далеко не новую шубку».
395
А.П.Кириленко.
Г.С.Ситников.
Нет, не нажил Константин Кузьмич богатства на руководящих
должностях.
Позднее прошел по конкурсу на прежнее место — доцентом
Уральского политехнического института, но проработал недолго. Пе-
регрузки прошлых лет, а особенно переживания, связанные с необос-
нованной отставкой, дали вспышку коварной болезни. Оперировали в
Москве, в онкологической больнице на Каширском шоссе. Умер, не
приходя в сознание после операции, на глазах у сына Эдуарда.
Хоронили Константина Кузьмича в Свердловске, из Дома полит-
просвещения, в погожий майский день. Очередь желающих простить-
ся протянулась по улице 8 Марта до моста через Исеть. Пришли не
только горожане, но приехали из других городов и районов. Море
цветов, потоки добрых слов, искренние слезы. Это была признатель-
ность людей, благу которых он посвятил свою жизнь...
В череде первых лиц Свердловской области были и такие, ко-
торые ничем особенным не запомнились, ни жителям области, ни
соседям по Дому. И по воспоминаниям современников, они использо-
вали Свердловскую область как стартовую площадку для дальнейшей
работы в Москве.
Это, например, Георгий Ситников, который поруководив пару лет
Свердловской областью, стал заместителем министра сельского хо-
зяйства СССР по снабжению.
Алексей Михайлович Кутырев, также уехавший в Москву на повы-
шение — заместителем министра рыбной промышленности РСФСР.
396
А.М.Кутырев.
Андрей Павлович Кириленко,
ставший председателем бюро ЦК
КПСС по руководству промыш-
ленностью и строительством, так
сильно не любимый свердловской
интеллигенцией.
Яков Петрович Рябов. Он тоже
впоследствии переехал в Москву.
Но на его личности остановимся
и рассмотрим ее подробнее. Его
биография — это образец челове-
ка сделавшего себя, как говорят
на Западе self made man.
Начав свою трудовую деятель-
ность в 1942 году токарем-кару-
селыциком завода № 9 дошел до
должности заместителя предсе-
дателя Совета Министров СССР.
Несколько лет был послом СССР во Франции. А главное, именно он
— Яков Петрович Рябов, стал «крестным отцом» в карьере Бориса
Николаевича Ельцина — будущего первого Президента России.
Среди жильцов Второго дома Советов Яков Петрович появился в
1963 году, после того как стал 1-м секретарем Свердловского гор-
кома КПСС. Получил отдельную трехкомнатную квартиру во втором
подъезде Дома. И вот интересный факт — после того, как в 1966 году
Рябов был назначен 2-м секретарем Свердловского обкома КПСС,
он не захотел переезжать из своей квартиры в полагавшуюся ему
квартиру в третий режимный подъезд. Не сделал он этого и в 1971
году, когда стал хозяином Свердловской области. По воспоминани-
ям жильцов Дома Рябов был человеком уравновешенным, скромным,
приветливым и вежливым. Никогда и ничем не подчеркивал своей
исключительности в силу занимаемой должности.
Жизнь связала Рябова и Ельцина в 1963 году. Именно тогда Со-
ветский Союз окунулся в пучину крупноблочного и крупнопанельного
домостроения. В сердце Среднего Урала — Свердловске — решили
объединить огромные участки разрозненных строек в единый комби-
нат. Необходимо было найти на должность главного инженера моло-
дого, ответственного работника. Вот здесь и появилась на горизонте
кандидатура Бориса Ельцина.
Вспоминает Яков Рябов:
«В те годы 32-летний Ельцин производил впечатление перс-
пективного молодого человека. Борис взялся за работу со всей
397
Я.П.Рябов.
своей настырностью. Он схва-
тывал все на лету. Меня под-
купала его бульдожья хватка.
Он был неплохим организато-
ром. Успехи Бориса подмечали
и выделяли, и через два года, в
1965-м, выдвинули его на долж-
ность директора Домострои-
тельного комбината».
На плечи новоиспеченного уп-
равленца сразу легло нелегкое
испытание — за 2,5 месяца до
конца года «кровь из носу» сдать
100—150 тысяч квадратных метров
жилья. Чтобы комбинат выпол-
нил годовой план, ему в помощь
с предприятий города направили
десятки тысяч рабочих. Общи-
ми усилиями план выполнили. А
спустя несколько месяцев, в нача-
ле 1966 года, произошел случай,
который чуть было не поставил под удар карьеру Ельцина. Рассмат-
ривался вопрос о награждении отличившихся специалистов по итогам
пятилетки 1961 — 1965 годов. Ельцина представили к ордену Ленина.
И вдруг в Москву приходит телеграмма, в которой сообщается, что
на одной из улиц Свердловска ночью разрушился пятиэтажный дом,
который строил комбинат под руководством Ельцина.
Вспоминает Яков Рябов:
«Помню, секретарь обкома партии Михаил Сергеев внес
предложение снять Ельцина с награждения, его поддержал пер-
вый секретарь — Константин Николаев. Остальные члены бюро
обкома ждали моего мнения. Я заявил, что сом разберусь с этой
ситуацией и доложу о ходе расследования на бюро обкома поз-
же».
В ходе расследования выяснилось, что фундамент для этого дома
делали зимой, в холодное время, бетон не успел схватиться. А вес-
ной оттаял и «пополз», движение фундамента вызвало колебание
конструкций, и дом рухнул. Бориса Николаевича спасло только то,
что люди не пострадали. Поэтому в уголовном порядке никого не
привлекли к ответственности. Яков Петрович добился, чтобы Ельцина
все же представили к государственной награде. Так будущий первый
Президент России, получил свой первый орден — «Знак Почета».
398
Следующим шагом на пути к вершинам власти стало приглашение
на партийную работу в обком партии.
В то время Рябов работал вторым секретарем Свердловского об-
кома КПСС. Заведующим строительным отделом обкома партии был
Алексей Гуселетов, не блиставший здоровьем, и к тому же нахо-
дившийся в предпенсионном возрасте чиновник. Поэтому этот отдел
решили «укрепить» более молодым энергичным человеком с опытом.
Рябову сразу пришла в голову кандидатура Ельцина...
Вспоминает Яков Рябов:
«Как-то я встретился с друзьями, они мне задают вопрос: «А
правда, что вы хотите заменить Гуселетова Ельциным? Имейте
в виду, что у него очень неуравновешенный характер». Оказалось,
мои друзья учились с Борисом и знали его со студенческих лет. Я
тогда их спросил: «А как вы его оцениваете с точки зрения дела?»
— «Здесь вопросов нет — разобьется, но поручение начальства
выполнит», — последовал ответ. Это меня и подкупило».
К тому времени Ельцину исполнилось 37 лет. Высокого роста,
спортивного телосложения молодой руководитель уже имел доста-
точный опыт в строительстве, был членом горкома партии, в общем
— подходящая кандидатура, на которой и остановился Рябов.
Б.Н.Ельцин и Я.П.Рябов на субботнике. Свердловск, 1970-е годы.
Фото из семейного архива Я.П.Рябова.
399
Вспоминает Яков Рябов:
«Все эти годы Ельцин находился под моим контролем, наби-
рался инженерно-строительного и организационно-партийного
опыта. В области не было ни одной крупной стройки, где бы мы
с Борисом не были вместе.
Мне так и не удалось за то время, пока Ельцин был секрета-
рем обкома по строительству, изменить его привычку подми-
нать всех под себя и расти за счет других».
Несмотря на неизбежные трения начальника и подчиненного, у
них сложились добрые семейные отношения, тем более, что став сек-
ретарем обкома по строительству Ельцин переехал во Второй дом
Советов. О чем, сегодня, говорит мемориальная доска на его стене.
Вспоминает Яков Рябов:
«С переездом Ельцина в наш Дом, Борис Николаевич с женой
стали часто бывать у нас. Подвыпив, Ельцин мог прикрикнуть
и нахамить своей жене. После одной из таких посиделок, уже
наутро, я вызвал Ельцина к себе в кабинет и сказал ему: «Как
ты можешь так вести себя со своей женой?! Она же мать
твоих детей!» Борис как всегда лишь хмурил брови и отводил
глаза в сторону. Наина Иосифовна в те годы была кроткой и
скромной. Двух своих дочек они воспитывали очень строго.
Лена и Таня знали, что если они что-то натворят, — поблажки
не будет».
Рябова подкупало в Ельцине то, что и после «разбора полетов»
он никогда не раскисал, а наоборот, пытался исправиться и урегули-
ровать отношения в семье и на работе. Так случилось и в этот раз.
Отношения с Рябовым были налажены как нельзя кстати...
12 октября 1976 года в первой половине дня в кабинете Рябова,
тогда первого секретаря Свердловского обкома КПСС, раздался зво-
нок по спецкоммутатору. Звонил Леонид Ильич Брежнев.
— Яков Петрович, снег выпал? — спросил Брежнев.
— Да, в отдельных местах даже до 15 сантиметров, — последовал
ответ.
— В Москве тоже выпал, черт бы его побрал. Надо убирать уро-
жай, а он мешает... Но я хотел поговорить с тобой о другом. У вас
самолеты на Москву летают каждый день?
“Да.
— Будь у себя, я тебе позвоню после обеда, чтобы ты завтра при-
летел в Москву. Я хочу с тобой серьезно поговорить.
13 октября ранним утром Рябов был уже в Москве. Леонид Ильич
радостно встретил Рябова. В течение полутора часов они обсужда-
ли новое назначение Якова Петровича на должность секретаря ЦК
400
КПСС. Но нужно было решить вопрос — кого вместо него оставить в
Свердловске?
После долгих раздумий Рябов остановился на кандидатуре Ельцина.
Вспоминает Яков Рябов:
«Я хорошо знал его тяжелый характер и то, что слабым
местом у него является незнание промышленности и недоста-
точная культурная подготовка. Но были у Ельцина и положитель-
ные стороны: он мог и, самое главное, очень хотел работать.
Кроме того, был волевым человеком и мог заставить работать
кого угодно. Но он был строитель, просто строитель. И только.
Я часто говорил ему: «Тебе нужно расти, заниматься промыш-
ленностью». Но он как был на низком уровне, так там и остал-
ся. Тогда же мне пришлось отстаивать кандидатуру Ельцина у
Брежнева. «Почему вы рекомендуете именно его? Он ведь не
второй секретарь обкома, не депутат Верховного Совета, мы в
ЦК его не знаем», — говорил мне Брежнев. Я же охарактеризо-
вал своего выдвиженца как самого достойного сотрудника».
Как раз в те дни Борис Николаевич находился в Москве на курсах
партработников. Рябов немедленно связался с Ельциным и подучил,
как нужно вести себя — говорить
спокойно, взвешивая каждое сло-
во. На следующий день у Ельци-
на, Рябова и Брежнева состоялся
«нормальный серьезный разго-
вор». Дело было сделано — 2 но-
ября 1976 года состоялся пленум
Свердловского обкома КПСС, на
котором с подачи Брежнева и Ря-
бова первым секретарем Сверд-
ловского обкома КПСС назначили
Ельцина Бориса Николаевича.
Вот так почти за 14 лет сов-
местной работы Рябов в пятый
раз «родил» Ельцина.
После назначения Ельцин
взялся за работу с большим же-
ланием, для начала переехав в
квартиру № 22 — где по тради-
ции, начиная с Ивана Дмитриеви-
ча Кабакова, жили семьи первого
секретаря Свердловского обкома
КПСС.
В ЭТОМ ДОМЕ
В 1972 - 1977 гг ЖИЛ
Борис Николаевич Ельцин
Первый Президент
Российской Федерации
Мемориальная доска,
посвященная Б.Н.Ельцину,
установленная на фасаде Второго
дома Советов.
401
Г.П.Швейкин.
В.Г.Садовский.
Н.К.Красовский.
О времени его жизни в сте-
нах Второго дома Советов есть
много воспоминаний, жильцов
этого Дома, но на Руси издрев-
ле бытует такое правило, что о
покойных говорят либо хорошо,
либо никак.
...Борис Николаевич Ельцин
жил в стенах Второго дома Сове-
тов с 1972 по 1977 годы, переехав
затем в специально построенный
для высшего партийного, мили-
цейского и КГБ-го руководства
Свердловской области дом на
Набережной рабочей молодежи.
С отъездом из Дома высших
областных партийных и совет-
ских чиновников в новый дом
на набережную, освободившиеся
квартиры третьего подъезда были
отданы под заселение Уральских
академиков. Как шутя говори-
402
Я.С.Шур.
Н.А.Ватолин.
ли жильцы Дома, третий подъезд
стал строго академическим.
Вспоминает Татьяна Швей-
кина:
«Мы въехали в третий подъ-
езд Второго дома Советов в
1978 году, после того как вся
областная партийная элита,
здесь живущая, перебралась в
новый дом на Набережную Ра-
бочей молодежи, У нас в подъ-
езде жили в основном ученые
УрО РАН со своими семьями.
Это академики Виссарион
Садовский, Сергей Вонсовский,
Ггннадий Швейкин, Александр
Куржанский, Яков Шур, Николай
Ватолин. Из старожилов оста-
лась только семья Габовых В
квартире, где сейчас разместился
хостел, жил тогда еще молодой
кандидат наук Николай Косарев
С.С.Шварц.
403
С.В.Вонсовский.
— ныне ректор Горной Академии
(сегодня Уральский государствен-
ный горный университет — С.П.).
Когда мы заехали в этот Дом
активной общей жизни уже не
было. Все жили достаточно обо-
соблено. Но в критических ситу-
ациях действовали очень спло-
ченно. Помню, один раз в темной
арке Дома грабитель напал на
женщину из нашего подъезда. На
крики сбежались практически
все мужчины Дома и, разбившись
на пары, прочесали окрестнос-
ти. По описанию пострадавшей
задержали злоумышленника и
сдали его в милицию.
В четвертом подъезде, прав-
да, оставался домовой клуб, где
Рок-группа «Наутилус-Помпилиус».
404
Жильцы Второго дома Советов на субботнике, 1980 год.
Фото из семейного архива Габовых.
405
время от времени проводились разные кружки. Позже, там была
студия легендарной рок-группы «Наутилус Помпилиус».
Фонтан уже не работал, но двор все так же был полон ре-
бятни».
Стоит отметить, что и ранее, среди жильцов Дома, уже были ака-
демики. В высотном восьмом подъезде жили Николай Красовский и
Станислав Шварц.
А вот что объединяло всех жильцов Дома, независимо от занима-
емого ими положения, — это домовые субботники, участие в которых
принимали все от мала до велика.
Вспоминает Джемма Журавлева:
«Каждую весну в нашем дворе проводился общедомовой субботник,
участие в котором принимали абсолютно все жильцы нашего Дома.
Здесь можно было встретить с метлой в руках и первого секретаря
обкома партии, и академика с ведром и граблями. В это день комен-
дантом Дома каждой группе жильцов был определен свой фронт ра-
боты: мужчины делали более сложную работу, выносили на носилках
и тачках весь собранный мусор, а женщины в основном подметали.
Никто не отлынивал, так как прогульщиков потом помещали
в стенгазету, которую выпускало этим же вечером наше домо-
управление. И в ней очень обидно высмеивали».
Постепенно, традиции этих весенних субботников канули в лету. Из
Дома выехали сановные жильцы и Дом сняли с баланса облисполкома.
В конце 1980-х гг. к Дому пристроили информационно-вычисли-
тельный центр, который нарушил архитектурную целосность Дома и
задуманный его создателями символ — серп.
В стране все сильнее ощущалось веяние новых времен...
Строительство Информационно-вычислительного центра. Свердловск.
Фото конца 1980-х годов. Из фондов ГАСО.
406
Вид на Информационно-вычислительный центр. Свердловск.
Фото 1990 года.
Вид на пристроенный Информационно-вычислительный центр
со стороны двора Второго дома Советов. Екатеринбург. Фото 2014 года.
407
Вид на фонтан Второго дома Советов. Екатеринбург. Фото 2014 года.
Рок-группа «Кино».
408
Глава 14. «Пропал Дом», или Веяния нового
времени сквозь творчество поэта.
« — Ну, теперь, стало быть, пошло, про-
пал дом. Придется уезжать, но куда — спра-
шивается. Все будет как по маслу. Вначале
каждый вечер пение, затем в сортирах за-
мерзнут трубы, потом лопнет котел в па-
ровом отоплении и так далее.
— Убивается Филипп Филиппович, — за-
метила Зина, улыбаясь, и унесла груду та-
релок.
— Да ведь как не убиваться?! — возопил
Филипп Филиппович, ведь это какой дом был,
вы поймите!»
М. Булга ков «Собачье сердце».
Шли годы, в стране с названием СССР начались перемены, о ко-
торых так долго мечтало большинство ее граждан, а особенно моло-
дое поколение. Лидер группы «Кино», кумир молодежи конца 1980-х
годов Виктор Цой очень метко спел об этом в своей песне, слова из
которой напевало в те годы, пожалуй, все советское общество:
— Перемен!
Требуют наши сердца.
Перемен!
Требуют наши глаза...
В нашем смехе и в наших слезах —
И в пульсации вен
Перемен! Мы ждем перемен!
И они не заставили себя ждать.
Период брежневского застоя — после череды похорон первых лиц
страны — сменился горбачевской перестройкой, которая в свою оче-
409
Ввод танковых войск в Москву 19 августа 1991 года. Фото ТАСС.
Президент России Б.Н.Ельцин зачитывает обращение к народу,
19 августа 1991 года. Фото ТАСС.
410
Возвращение семьи Президента СССР М.С.Горбачева из Фороса в
Москву, август 1991 года. Фото ТАСС.
редь закончилась августовскими событиями 1991 года (так называе-
мый «Путч ГКЧП»), возвращением Свердловску его первоначального
имени — Екатеринбург и полным распадом страны.
Актуальными для всех граждан 1/6 части земного шара были тог-
да, слова из песни «Что такое осень?» группы «DDT»:
Что такое осень? — это ветер
Вновь играет рваными цепями.
Осень, доползем ли, долетим ли до ответа:
Что же будет с Родиной и с нами?
Осень, доползем ли, долетим ли до рассвета?
Осень, что же будет завтра с нами?
Вопрос этот, так остро прозвучавший в вышеупомянутой песне
Юрия Шевчука, все больше и больше волновал не только граждан
Советского Союза.
25 декабря 1991 года Союз Советских Социалистических Республик
прекратил свое существование как субъект международного права. Ве-
чером этого же дня, весь мир был прикован к телеэкранам — красный
флаг с серпом и молотом спускали с флагштока в Кремле.
«В силу сложившейся ситуации с образованием Содружест-
ва Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на
411
посту Президента СССР. Принимаю это решение по принципи-
альным соображениям.
Я твердо выступал за самостоятельность, независимость на-
родов, за суверенитет республик, но одновременно и за сохра-
нение союзного государства, целостности страны. События пош-
ли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны
и разъединение государства, с чем я не могу согласиться...
...Я покидаю свой пост с тревогой. Но и с надеждой, с верой
в вас, в вашу мудрость и силу духа. Мы — наследники великой
цивилизации, и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она
возродилась к новой современной и достойной жизни...»
Из выступления Президента СССР М.С.Горбачева по Цент-
ральному телевидению 25 декабря 1991 года.
Уже на следующий день на политической карте мира в границах
несуществующей страны появилось двенадцать (Прибалтийские рес-
публики вышли из состава СССР ранее) новых независимых суве-
ренных государств, одиннадцать из которых (Грузия присоединилась
лишь в 1993 году) образовали новое межгосударственное объедине-
ние — Содружество Независимых Государств (СНГ).
Преемницей СССР стала Российская Федерация, которая семи-
мильными шагами начала двигаться к капитализму и рыночной эконо-
мике. Все эти изменения не замедлили отразиться на главном герое
настоящей книги и его обитателях.
Но, обо всем по порядку.
В 1978 году, после переезда первого секретаря Свердловского
обкома КПСС Б.Н.Ельцина в специально построенный дом № 1 на
Набережной Рабочей молодежи, наш герой был снят с баланса Сверд-
ловского облисполкома, а с началом «перестроечных» 1980-х годов
многие влиятельные жильцы Дома перестали быть значимыми фигу-
рами. Им на смену пришли новые лица — с демократическими поли-
тическими взглядами.
В этой главе я поместил заметки о творчестве жильца Второго
дома Советов Льва Леонидовича Сорокина — талантливого уральско-
го поэта, уже знакомого Вам по предыдущим главам, который умер
в мае 1991 года, не дожив трех недель до 63 лет. И трех месяцев до
исторического перелома, вследствие которого система ценностей, по
которой выверялась жизнь общества на протяжении трех поколений,
претерпела, как говорят мореплаватели, оверкиль: что было внизу
— оказалось наверху, а что было наверху — погрузилось в пучину.
Эти заметки будут хорошим дополнением и проиллюстрируют гла-
ву — переломное время не только в истории страны и Дома, но и
его жильцов. Расскажут Вам о переживаниях людей, на чьих глазах
412
Б.Н.Ельцин — первый секретарь
Свердловского обкома КПСС,
1981 год.
Вид на жилой дом № 1
на Набережной Рабочей
молодежи, в который в 1978 году
переехало руководство
Свердловской области.
Екатеринбург. Фото 2014 года.
рушилась не только система жизненных ориентиров, но и страна, в
которой они родились, выросли и жили.
Надо ли подчеркивать, что этот переворот не был полной неожи-
данностью? Еще в конце 1940-х — начале 1950-х его предсказывал
и с поражающей нынче конкретностью и глубиной анализировал фи-
лософ-эмигрант Иван Ильин; в 1969 году тридцатилетний диссидент
Андрей Амальрик опубликовал на Западе брошюру: «Просуществует
ли Советский Союз до 1984 года?», за что и был репрессирован, а
потом и выслан за границу. Но такова уж была инерция советских
десятилетий, что даже и в начале августа 1991 года никому и в голо-
ву не приходило, что все совершится так скоро. С виду по-прежнему
всесильные, а в действительности безвольные и немощные обкомы и
райкомы не сделают даже демонстративного жеста в попытке удер-
жать власть, между тем как инакомыслящие (а таковыми на тот пери-
од времени стали почти все — от разномастных «неформалов» до да-
леких от политики обывателей, стоящих в очереди за зубной пастой)
обретут вдруг полную свободу от всякого общественного принужде-
ния: что хочешь, говори, куда хочешь, иди, чем хочешь, занимайся,
413
Плакат «Демократия.
Перестройка. Гласность»,
1988 год. Автор Д.Петров.
Президент СССР М.С.Горбачев
и Президент России Б.Н.Ельцин
на Съезде депутатов Верховного
Совета СССР. Москва, 1991 год.
как хочешь, организуйся. Только к этой воли они (то есть мы с вами)
не были готовы и поэтому ничего вразумительного, чтоб было на
пользу обществу и нам самим, ни сказать, ни сделать не смогли.
Практически все бывшие советские люди приняли перемены авгус-
та 1991-го, как в марте 1917 года, когда все подданные российской
монархии нацепили красные банты. Но когда жизнь начала выстраи-
ваться по-новому стала набирать силу поляризация общества.
А несколькими годами позже, в 1998 году, академик Б.В.Литвинов,
выдающийся ученый-ядерщик из Снежинска, высказал свою оценку
переворота, совершившегося в августе 1991-го: «Нынешние демокра-
ты России похваляются тем, что они освободили граждан СССР от
коммунизма. Много ли благодарных им за это? Сейчас в России нет
социализма, но есть экономическая свобода для сотен ее граждан,
при которой нет свободы заниматься любимым делом и нет веры в
будущее у миллионов. Реальная свобода жизни заменена рассуж-
дениями о прелестях свободы выбора при полном отсутствии этой
свободы».
Льву Леонидовичу Сорокину не пришлось ни нацеплять на лацкан
триколор контрреволюционера (которым в те дни отменялись преж-
ние красные банты и знамена), ни выбирать оценку событий между
«победой» и «катастрофой»: не дожил... Но непосредственно пред-
414
шествующие его уходу годы «перестройки» стали поворотными и в
его творческой судьбе — и даже в посмертной.
В одном из стихотворений сборника «Холодные росы», над кото-
рым он работал в самые последние годы жизни, но не успел опубли-
ковать, есть такие строки:
Гласность,
Что же ты сделала с нами!
Пригибает в нас чувство вины:
Увеличилась личная память
На огромную память страны.
В такой ситуации оказались тогда все граждане страны, но, конеч-
но, в первую очередь поэты, миссия которых — фокусировать пере-
менчивые настроения, рассеянные в обществе во внятные позиции.
Приход к власти сравнительно молодого и, как показалось внача-
ле энергичного партийного лидера, да еще с оптимистическими ло-
зунгами — «перестройка, ускорение, гласность» — вселил в советский
народ оптимизм, заставил поверить, что вот «прибавим» и «подна-
жмем» — и дело наладится. Правда, поглядев на самоуверенного
М.С.Горбачева по телевидению, послушав его менторские речи, люди
довольно быстро стали разочаровываться: говорит-то славно, а где
дела, что делает?
Л.Л.Сорокин — председатель Свердловской областной организации
Союза писателей СССР. Фото начала 1980-х годов.
Из фондов ОМПУ.
415
Новый генсек вывел на высшие должности своих людей. А кое-
кому устроил, говоря языком шахматистов, рокировку. Правительст-
во возглавил Н.И.Рыжков, в прошлом уралец, свердловчанин. И еще
один, уже знакомый вам, человек начал при Горбачеве делать свою
карьеру — это Борис Николаевич Ельцин, занявший пост секретаря
ЦК КПСС.
На очередном пленуме ЦК КПСС М.С.Горбачев предложил ши-
рокую программу экономических и социальных реформ: расшире-
ние гласности, развитие кооперации. Закон о госпредприятии, вы-
борность руководителей на альтернативной основе и другое. Только
жизнь большинства граждан не улучшалась, цены быстро росли. В
казне катастрофически не хватало средств — сказывалось падение
мировых цен на нефть. Власти продолжают искать выход из охватив-
шего страну экономического кризиса и не находят его. Появляются
кооперативы, первые предприятия переданы в аренду трудовым кол-
лективам.
Благодаря прямым трансляциям по телевидению миллионы лю-
дей следили за ходом Съезда народных депутатов. Ельцин пока что
бравировал демократизмом, призывал к отмене привилегий и чист-
ке бюрократического аппарата. В 1990 году на выборах Президента
РСФСР сторонники либеральных реформ впервые получают боль-
шинство. При перевесе в четыре голоса Президентом России избира-
ется Ельцин.
В Конституцию СССР вносятся судьбоносные изменения: изъята
6-я статья о руководящей роли КПСС, вводится многопартийная сис-
тема. Пост Президента СССР занял М.С.Горбачев. 1990-й был также
ознаменован «парадом суверенитетов». Суверенитет провозглашали
республика за республикой: Эстония, Латвия, Украина, Белоруссия,
Казахстан... Союз распадался на отдельные государства.
...Страна ждала рывка в рынок. Кто против? Против — никого.
Кто же будет против, если сама партия нацелилась на рынок. Вся
надежда на него. В нем спасенье. Уже испробован территориальный
и всякий другой хозрасчет. Уже разочаровало самофинансирование.
Уже разрешены и поощрены кооперативы. А экономика не отреаги-
ровала. Нет ускорения.
В январе 1991 года секретарь компартии России И.Полозков на
Пленуме ЦК КПСС «подвел итог» новому курсу: «Перестройка, за-
думанная в 1985 году и начатая партией и народом для обновления
социализма, не состоялась». И вновь, как выразился Полозков, «об-
щество оказалось на перепутье...»
А страна уже вовсю торговала. Торговала чем попало, вся-
кой мелочевкой. Торговля шла с кузова, с капота автомашины,
416
с ящика, с газеты — площади и перекрестки Свердловска были
запружены торговым людом. Но то был базар, а не рынок. Не без
опаски, но советским гражданам хотелось вкусить капитализма.
Обществу внушили необходимость и даже неизбежность перемен.
Но каких именно? Никто не произносил слово «капитализм», но
все понимали, что страна при молчаливом согласии «центра» ка-
тится к нему. Советский Союз устал догонять Запад, он решил
пристроиться в общую колонну. Стране Советов страсть как за-
хотелось иметь такие же сверкающие витрины, как в зарубежных
странах.
Средства массовой информации стали вовсю пропагандировать
успех индивидуализма. Культивируемый ранее коллективизм стал
всячески поругиваться. Был взят курс на отторжение индивида от
коллектива. Отныне личное ставилось выше общественного.
А вот для Льва Леонидовича Сорокина в единении с окружающи-
ми людьми обреталась сила души, в человеческих связях был источ-
ник его вдохновения, смысл жизни. Этот мотив звучит в его стихах
постоянно: порой громко и декларативно, в интонации лозунга или
марша, а порой приглушается до
тихой, доверительной беседы, не
меняясь по сути.
Одно из его программных сти-
хотворений, написанных на пике
его общественного признания, —
«Мой Урал». Там Урал — не прос-
то географическое понятие, но
метафора рабочего края: он кря-
жист и могуч, и кранами машет, и
новостройки держит на плечах, а
в годы войны — «полуголодный, в
рваной робе», он вставал к огню...
Словом, его Урал — это, конечно,
люди Урала, это их совокупный
талант, их стойкость, мужество,
труд. Поэтому не случаен финал
этого стихотворения:
И если что-нибудь я стою,
То это только оттого,
Что вместе с ним
Живу и строю
И опираюсь на него.
Анна Тимофеевна Сорокина
с сыном Левой, 1930 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
417
Этот гимн человеческому еди-
нению предназначался, конечно,
не для тихого, уединенного чте-
ния. Стихотворение хорошо звуча-
ло с трибун, перед переполненны-
ми залами, и Лев Сорокин в годы
своего наибольшего признания
неизменно оказывался — благода-
ря этому и другим подобным сво-
им стихам — фаворитом больших
литературных праздников, где ему
часто приходилось выступать.
Сделаем небольшую паузу и
остановимся. Остановимся, чтобы
подробнее познакомиться с его
биографией. Она стоит этого.
Лев Леонидович Сорокин родился 7
июня 1928 года в городе Миассе, что в двух
часах езды от Челябинска, в семье военно-
служащего Леонида Павловича Сорокина и
его супруги — Анны Тимофеевны.
Чекист Леонид Павлович Сорокин
(слева) — отец писателя, 1929 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
О них, о своих родителях, он напишет позже в повести «Школьные годы» следу-
ющее:
«...Маму и отца я уважал и любил. Гордился тем, что отец — сын железнодорож-
ника, в семнадцать лет был телеграфистом, в восемнадцать лет вступил в партию, а это
был самый разгар Гражданской войны, и белые стояли на Урале. А потом отец был
в армии, служил в милиции, был на советской работе и нынче снова — в армии. Ему
некогда было кончать академий, но он все же успел пройти несколько курсов инсти-
тута «Красной профессуры», а не закончил потому, что отозвали на важную работу
— начальником Златоустовской милиции. И мама всю жизнь была рядом с отцом. Куда
его посылала партия — туда ехала и она».
В 1936 году Лев Леонидович поступил в школу и после восьмого класса по бо-
лезни на время прервал учебу. В октябре 1942 года вступил в ВЛКСМ и четыре раза
избирался членом Свердловского горкома ВКЛСМ. В 1949—1951 годах обучался в
Свердловской областной средней заочной школе для взрослых. От воинской обязан-
ности был освобожден в 1955 году по состоянию здоровья. В 1951 году он поступил
в Московский Литературный институт имени А.М.Горького при Союзе писателей СССР,
который окончил заочно в 1956 году, защитив на «отлично» в качестве дипломной
работы книгу стихотворений «Перекаты».
Первые его стихотворения были опубликованы в 1948 году в № 7 московского
журнала «Смена», а после появились они и в газете «Уральский рабочий». Первая
книга стихотворений «В большую жизнь» вышла в Свердловске в 1952 году. Позднее,
были изданы книги его стихов: «Стихи о Ленине» (1957 г.), «Границы остаются позади»
(1960 г.), «Мой компас — сердце» (1962 г.), «Второе дыхание» (1966 г.), «Солнце и
снег» (1969 г.), «Северное сияние» (1972 г.), «Рябиновые зори» (1978 г.), «Пушица»
(1979 г.), «Автограф» (1979 г.), проза «Школьные годы» (1980 г.), «Годы любви» (1981 г.),
«Зарницы памяти» (1984 г.), проза «Юлькина ромашка» (1986 г.), «Зимняя молния»
(1988 г.), и другие. В Свердловске и Москве.
418
Стихотворения Л.Л.Сорокина публиковались в общесоюзных и областных жур-
налах «Дон», «Звезда», «Молодая гвардия», «Молодежная эстрада», «Молодой
колхозник», «Молот», «Наш современник», «Нева», «Огонек», «Радуга», «Смена»,
«Советский воин», «Урал», «Уральский следопыт», «Физкультура и спорт» и другие.
Печатался он и в центральных, и местных газетах «Комсомольская правда», «Красная
звезда», «Красный боец», «Литературная Россия», «На смену!», «Неделя», «Прав-
да», «Советская Россия», «Советский спорт», «Социалистическая индустрия», «Труд»,
«Уральский рабочий» и в других. Он — составитель 14 коллективных сборников, автор
почти двух тысяч публикаций в журналах, сборниках, альманахах Москвы, Ленинграда,
Киева, Ташкента, Баку, Еревана, Уфы, Казани, Челябинска, Перми, Барнаула и других
городов. Переводил стихи украинских поэтов и поэтов других народов СССР — так
им осуществлены авторизованные переводы с туркменского, узбекского, ненецкого,
литовского, башкирского, хантыйского, азербайджанского и бурятского. А многие его
стихотворения переведены в свою очередь на азербайджанский, татарский, удмурт-
ский, узбекский и украинский языки.
В 1987 году была опубликована его повесть о чекистах «Конец горных деятелей»,
кроме того, им написан ряд статей, рассказов и очерков (в том числе в соавторстве
с писателем А.И.Акуловым), опубликованных в различных сборниках, журналах и га-
зетах.
На стихи Сорокина написаны песни, входившие в репертуар Уральского русского
народного хора, а также исполнявшиеся в спектаклях свердловских театров.
Его общественная работа начинается в апреле 1948 года, когда по август 1951-го
он состоял в секции молодых писателей Свердловского отделения Союза писате-
лей (СП) РСФСР. 25 марта 1950 года вступил во Всесоюзное общество «Знание»,
вошел в состав президиума Свердловского областного комитета защиты мира. Да-
Л.Л.Сорокин с первой
женой — И.Климашевской
на фоне Второго дома
Советов, 1950-е годы.
Фото из фондов ЦДООСО.
Л.Л.Сорокин со второй женой —
Риммой, 1960 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
419
лее, по 1956 год был ответственным секретарем и членом бюро секции молодых
писателей. В 1956 году вступил в профсоюз работников культуры, и с 1963 по 1965
годы был членом его обкома. С 1 июля 1958 года по февраль 1965-го с небольшим
перерывом занимал должность ответственного секретаря правления Свердловско-
го отделения СП РСФСР. Одновременно с этим Сорокин состоял членом Совета
содействия развитию зарубежного туризма Свердловского областного совета проф-
союзов.
1 октября 1958 года был принят в Союз писателей СССР. В 1959 году, после
вступления в КПСС, становится членом Литфонда СССР. С 1962 года — является
членом партбюро Свердловской писательской организации. В 1963—1966 годах из-
бирался членом Ленинского райкома КПСС г. Свердловска. В это же время Лев
Леонидович избирался народным заседателем народного суда Ленинского района
г. Свердловска. А с февраля 1965 по 1 октября 1988 года руководил Свердловской
областной писательской организацией, являясь ответственным секретарем бюро, а
затем председателем Правления (с 1 января 1978 г.) этой организации. В качестве
секретаря СП РСФСР он курировал работу журналов «Урал» и «Уральский следо-
пыт». Сопредседательствовал в совете правления СП РСФСР по приключенческой и
научно-фантастической литературе и входил в жюри конкурса СП РСФСР и Урал-
маша на лучшую героико-приключенческую книгу года, был членом жюри конкурса
СП РСФСР и журнала «Уральский следопыт» на лучшую книгу научной фантастики
(премия «Аэлита»).
Работал в составе редакционных советов издательств «Современник» (г. Москва)
и Средне-Уральского книжного издательства (г. Свердловск). Был участником совеща-
ний и делегатом писательских съездов РСФСР и СССР.
С 8 июля 1971 года по 4 декабря 1973 года входил в состав президиума Сверд-
ловского областного комитета защиты мира, ас 1973 года по 17 февраля 1988 года
занимал должность заместителя председателя данного комитета.
15 ноября 1973 года Льву Леонидовичу Сорокину было присвоено почетное звание
«Заслуженный работник культуры РСФСР».
В 1974 году он был избран делегатом I Учредительного съезда Всесоюзного
добровольного общества любителей книги, а 10 марта 1975 года стал членом этого
общества. Входил в состав худсовета Свердловской киностудии.
С 5 марта 1971 года по 24 декабря 1988 года состоял членом Свердловского
обкома КПСС. Как член обкома выступал на многих партийных конференциях и
пленумах, принимал участие в работе комиссии по проверке писем-жалоб от населе-
ния Свердловской области, адресованных в ЦК КПСС, проверял работу учреждений
культуры.
В 1981 году был избран делегатом на XXVI съезд КПСС.
Как видно из длинного списка перечисленных фактов биографии,
Лев Леонидович был человеком с четкой гражданской позицией. Его
творческая жизнь была тесно переплетена с жизнью общественной.
Иначе, наверное, он жить и не мог. Не мог быть в стороне от жизни
страны во всех ее проявлениях. Старался реализовать себя не только
в творчестве, но и в общественной жизни.
Государство не оставило без внимания его работу — он награж-
ден орденами: Трудового Красного Знамени (1971 г.), «Знак Почета»
(1978 г.), Дружбы народов (1988 г.) и медалями: «За доблестный труд.
В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И.Ленина» (1970 г.),
«Ветеран труда» (1987 г.).
420
На пике своей поэтической карьеры Лев Леонидович отдал опре-
деленную дань так называемой «датской» поэзии, открыто, откровен-
но и, как правило, изобретательно, афористично поворачивая обще-
ственное внимание к каким-то событиям советского обихода. Он жил
общей жизнью и не считал для себя зазорным выполнять какую-то
посильную работу для организации этой жизни. Точно так же он пи-
сал свои знаменитые «панегирики» — стихотворные экспромты, сдоб-
ренные хорошим юмором, по случаю писательских юбилеев и прочих
событий в жизни друзей. Свои стихотворные сочинения «по поводу»
он мог отдать в газету или прочитать перед телекамерой во время,
скажем, первомайской демонстрации на площади 1905 года, но от-
носясь к поэзии серьезно, он никогда не включал их в свои литера-
турные сборники. В его сборниках есть стихи об Урале, о России, о
близких ему по духу людях труда, об исторической памяти уральцев
и россиян, о дальних и ближних странах, где он побывал, о любви и
верности, о радостях и печалях повседневной жизни.
С ноября 1988 года Лев Леонидович Сорокин — персональный
пенсионер республиканского значения.
Когда Лев Леонидович оставался наедине с собой, а это для по-
этического творчества самое естественное состояние, душу его под-
тачивало ощущение совсем не праздничное: что люди все заметнее
отдаляются друг от друга, слабеют человеческие связи. Тревога, на-
раставшая в его душе, нашла отражение в стихах:
С каждым годом —
Все меньше друзей,
С каждым годом —
Все больше приятелей.
Несколькими годами позже, во второй половине 1980-х, у Сороки-
на появляется тема одиночества. Это не значило, что он удалился от
людей или люди стали сторониться его. Людей-то вокруг него по-пре-
жнему было много, но как-то истончились или порвались душевные
связи с ними. Это было одиночество в толпе.
И дело тут не в характере поэта или его знакомых, не в возрасте,
а в тех подспудных процессах, разрушающих общественные связи,
которые набирали оборот в его стране.
Люди становились разобщенными, а как следствие — одинокими.
По Сорокину, одиночество — это социальная болезнь:
Есть такая болезнь —
Одиночество,
421
Всех болезней
Она тяжелей,
Шар земной
Населен миллиардами
Не узнавших друг друга людей.
В болезни одиночества поэт предощущает драматизм неотврати-
мых перемен жизни страны и населяющих ее людей.
Для поэтов, чей взгляд обращен по преимуществу вглубь себя, в
недра своей души, переход из одной эпохи в другую скорее напоми-
нал проезд мимо межевого столба: пусть он даже стоит на границе
Европы и Азии, но дорога-то остается прежней, и цель поездки не
изменилась. Для Сорокина этот рубеж скорее напоминает погранич-
ный кордон: за ним — другая страна. Кстати, именно это выражение
полюбили некоторые политики после августа 1991 года: «другая
страна», «мы проснулись в другой стране» и так далее. Лев Леони-
дович был по преимуществу, как тогда говорили, поэтом граждан-
ской темы, мало того — поэтом советским не только по паспорту, но
и по направленности, пафосу своего творчества. Поэтому, когда рас-
шатывались и только-только начинали ломаться устои общественной
системы, которую он не только принимал, но и крепил силой своего
стиха, он не мог не ощутить, что для него прежней дороги нет и,
более того, весь пройденный им до той поры путь, — казалось, так
Дни Советской литературы в Свердловской области, 1975 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
422
успешно пройденный! — мог на
поверку оказаться путем в нику-
да. Впереди кордон, за кордоном
— «другая страна».
Иные политики, да и просто обы-
ватели, оказавшись в «другой стра-
не», легко адаптировались к новым
«дорожным указателям»: публично
сожгли еще недавно бережно хра-
нимые партбилеты, начали гневно
обличать власть «большевиков»,
представляя их как бы невесть от-
куда появившимися «оккупантами»,
запрезирали вдруг «коммуняк» и
«совков», будто бы сами все из дво-
рян и графьев, а эти «коммуняки»
разорили их родовые имения. Но
были и такие «иммигранты», кто
занял глухую оборону, не допуская
в «личную память» всего того, что
вдруг всплыло в «огромной памяти
Л.Л.Сорокин (слева) —
персональный пенсионер, 1988 год.
Фото из фондов ЦДООСО.
страны».
А вот поэту ни с теми, ни с другими быть нельзя, ибо душа для
него — не рудимент, только мешающий прагматичному «профес-
сионализму» какого-либо преуспевающего «менеджера», а неза-
менимое «орудие труда»; двоедушие убивает в поэте поэта. Лев
Леонидович Сорокин всегда хорошо это понимал, поэтому конец
1980-х и самое начало 90-х (больше ему судьбой не было отпу-
щено времени) для него — время жесткой, беспощадной ревизии
своего «рабочего инструмента», то есть души. А значит — и прожи-
той жизни. Его творческая манера в эти годы совершила заметный
поворот: теперь он не столько живет общей со всеми жизнью,
сколько всматривается в себя. Но и в себя он всматривается, не
укрывшись в кокон автономной души, а через тот мир, с которым
душа его неразделима.
Заглянул еще раз я
В лесные просторы —
В голубые глубины
Природных зеркал.
Отшатнулся:
В них жизни моей отраженье,
423
Беспощадно правдивое,
Мне на беду.
Значит, зря я терпел
Униженья,
Лишенья,
Зря я верил,
Что верной дорогой иду.
Возвращаться обратно?
И снова — сначала?
Вряд ли времени хватит,
Тем более сил...
Финал этого стихотворения точно передает мироощущение по-
эта, принуждаемого внешними обстоятельствами в самом конце
жизни отрекаться от того, что было сделано — ярко и талантливо,
Друзья снова вместе. Семья Рыжковых и семья Сорокиных. Москва,
1987 год. Фото из фондов ЦДООСО.
424
он же это понимал! — за четыре десятилетия литературного тру-
да:
Ох, как сердцу тоскливо
В остылую пору,
Птичий табор с утра
Потянулся на юг.
Я родился в горах,
Я вернулся к вам, горы,
Вот и все.
И замкнулся
Мой жизненный круг.
Я процитировал стихотворение Льва Сорокина «Прощание», оно по-
мечено 1990-м годом; более поздних дат в его посмертном сборнике
2000 года, подаренном мне одной из жительниц Дома, я не нашел. И
все-таки нельзя сказать, что именно этим стихотворением Лев Леонидо-
вич подвел итог своего творческого и человеческого пути. Прощальным,
по сути, был весь цикл «Холодные росы» (1988—1991), а в нем этот итог
выглядит не столь однозначным. В других стихах цикла не менее остро
ощущается трагизм приближающегося финала, но при этом в поэти-
ческом «я» более отчетливо проступает прежнее «мы» и нет хотя бы и
предположительного «зря я верил». Напротив, поэт убежден, что верил
не зря, и поэтому продолжает верить. Происходящее в стране отнюдь
не выглядит в его изображении закономерной победой справедливости:
это, по его мнению, временная победа зла. Разное бывало в России и
прежде, но, в конце концов, все возвращалось на круги своя:
Трудней,
Чем по росным
Лесистым откосам,
Взбираюсь откосами дней.
Холодные росы,
Холодные росы —
Не диво в России моей.
Поэт не называет конкретных виновников происходящего — ско-
рее он фиксирует свои изменчивые (и, что таить, поверхностные) на-
строения, предполагающие разные версии:
А по радио снова
Рок звучит иностранный,
425
Телевизор включаю —
Не по-русски поют.
Почему же я слышу
Грустный хрип Челентано,
Я ж настроил приемник
На родную Москву?
А потом и рок, и Челентано оборачиваются в его мировосприятии
«троянскими конями»:
Нас губят, нас губят
«Троянские кони».
Мы сами втащили их
В нашу страну!
Меркантилизм, равнодушие, забвение исконных норм народной
жизни, засорение языка, вошедший в моду тогда «плюрализм»...
Правда, этого слова он не употребляет, но разве не пресловутое пра-
во каждого на свое мнение имеется в виду, когда поэт говорит о
множественности правд:
Есть правда заката
И правда зари!
Есть правда крутых
Леденящих вершин,
И правда уютных
Зеленых долин.
С каким завидным постоянством,
Пройдя сквозь трещины годов,
Мещанство борется с мещанством
И костерит своих отцов!
Наверное, в действительности была и та, и другая, и пятая, и
еще много не названных, не очевидных, но не менее значимых
причин деградации общественного уклада, начинающегося распа-
да страны. Однако, представив обширный реестр вроде бы прав-
доподобных версий происходящего, поэт вдруг «вызывает огонь
на себя»:
Смелость —
Откровенным быть с собою,
426
«Народ хочет есть!», 1989 год. Фото ТАСС.
Пустые полки в магазинах, 1989 год. Фото ТАСС.
427
Повернувшись к прошлому лицом,
И постичь несложную задачу:
Мы виновны в горестях своих,
Хоть вину за наши неудачи
Мы свалить готовы на других.
Были, несомненно, и внешние причины, и внутренние, но, при та-
кой их множественности и неопределенности, вряд ли плодотворно
говорить о случайном стечении обстоятельств. Сорокин очень явст-
венно и болезненно ощущал приближение катастрофы, которая пос-
тигнет СССР:
Страшно!
Вера в святое ушла,
А безверье —
Как засуха в поле...
И возмущался, наблюдая за шараханьями властей, не знающих
куда кинуться, куда податься, чтобы вывести страну из постигшей ее
экономической катастрофы:
Подписание соглашения о создании Содружества
Независимых Государств. Вискули, Беловежская пуща, Белоруссия.
8 декабря 1991 года. Фото ТАСС.
428
Да как себе в голову вбили,
Что суд не осудит земной
За то, что страну развалили,
Россию пустили с сумой.
И предупреждал, варьируя известную мысль:
За то, что над прошлым глумятся,
Жестоко грядущее мстит.
И высказывался еще определеннее, наблюдая за тем, как и день
и ночь творился суд над историей советского периода, периода, ко-
торый еще не закончился, но уже был предан и поруган. Как изде-
вались, ругали и отрекались от классиков соцреализма и всего того,
что еще вчера восхвалялось и воспевалось со всех трибун, со всех
газетных полос и телеэкранов:
Творим над предками
Мы громкий
Всеобщий
Беспощадный суд...
А вдруг и нашу жизнь
Потомки
Ошибкой тоже назовут?
Но, пожалуй, более всего выражало настроение поэта в годы все-
общего раздрая, непримиримых споров, разрушительных прожектов
и неосмысленных порывов в неопределенное будущее короткое сти-
хотворение, которое стоит привести полностью:
Раскачали лодку,
Раскачали,
В лодку заливается вода.
Смотрим в неизведанные дали,
Словно волны,
Дыбятся года.
Так плывем.
От споров мы устали.
На двоих — посудина одна.
Раскачали лодку,
Раскачали.
А вокруг —
429
Ни берега,
Ни дна!
Умирающий поэт не был услышан: тогда ведь, обустраивая Рос-
сию в качестве «другой страны», «забивали последний гвоздь в гроб
коммунизма», а Сорокин настойчиво напоминал об уважении к про-
шлому:
От нас уходят не герои,
А раскаленные года.
Но их нам бури не закроют
И не затмят их никогда.
И если кто-то скажет:
— Братцы,
У них свое,
А мы не так!..
Наверно, можно разобраться,
Кто говорит:
Подлец
Иль враг?
Ну, кто бы стал тогда, с его подачи, «разбираться», рискуя по-
пасть в подлецы или враги?!
Советская эпоха, уже завершаясь, преподнесла своему поэту на
прощание хороший подарок: к шестидесятилетию Льва Леонидови-
ча Сорокина Средне-Уральское книжное издательство выпустило его
добротный однотомник в престижной серии «Уральская библиотека».
Предисловие к этой книге написал самый авторитетный в то время на
Урале, ныне, увы, покойный, знаток поэзии А.С.Субботин — литерату-
ровед и критик, профессор Уральского государственного университе-
та. Александр Сергеевич точно обозначил характерные особенности
творческой манеры Сорокина: отметил его способность представлять
свои чувства и мысли, сомнения и догадки, как выводы здравого
смысла, выношенные житейским опытом многих; обратил внимание и
на то, что «зов современности и даже злободневности звучит в нем
подчас сильнее зова искусства».
Так подытожила творчество Сорокина советская эпоха, ушедшая
из жизни вслед за ним.
Он умер 17 мая 1991 года в Свердловске.
А в «новую Россию» — «другую страну» — его не взяли, зачислив
в разряд стопроцентно «советских» поэтов. Каким он, собственно, и
был — по убеждениям, пафосу творчества, опыту жизни.
430
В этой «другой стране», с новым-старым именем Российская Фе-
дерация — Россия, начался процесс приватизации «всего и вся», ког-
да не только фабрики, заводы, газеты и пароходы становились част-
ной собственностью, но и жилье.
Квартиры Дома стали передаваться в частную собственность. Те-
перь, после приватизации, их можно было продавать, менять, дарить
и делать предметом залога, о чем раньше жильцы нашего героя мог-
ли только мечтать.
Место Красного уголка и все цокольные помещения в Доме заня-
ли многочисленные офисы с постоянно снующими по двору сотруд-
никами, которые имели обыкновение курить на лестничных площад-
ках (клетках), вызывая этим неудовольствие жильцов Дома, все чаще
повторяющих в беседах друг с другом:
— Ну, все, пропал Дом! — Что будет завтра?
Да, читатель, новое время внесло серьезные коррективы в разме-
ренную жизнь Дома.
Начались многочисленные переезды.
Жить в престижном, статусном Доме в самом центре города стало мод-
но, особенно у новорусских нуворишей и представителей новой власти.
Коммунальные квартиры, которые еще остались к середине 1990-х
годов, стали расселяться.
Наш герой, подобно кораблю, попавшему в шторм, дал течь, но не
перевернулся вверх килем, а гордо устоял в бурном жилищно-комму-
нальном океане проблем.
Однако, хочется немного рассказать о другом кораблекрушении, о
том, которое произошло за этим неприступным фасадом с евроокнами,
стальными дверями и замкнувшимися сердцами. Какие бури, какие лив-
ни разрушили души жильцов Дома, какая злая стихия увлекла их в мор-
скую пучину разобщенности и холодного, черствого индивидуализма?
А ведь понадобилось каких-то пятнадцать лет для этих страшных
метаморфоз.
Для ответа на эти вопросы достаточно обратиться к истории, к тем
событиям, которые стремительно происходили в России в конце XX
века, когда государство через средства массовой информации насаж-
дало культуру оголтелого индивидуализма и холодного расчета.
Людям уже казалось, что начавшемуся вместе с реформами паде-
нию экономики и их жизненного уровня не будет конца.
После проведения в российской экономике «шоковой терапии»
Е.Гайдара, еще вчера, вполне обеспеченные, по советским меркам,
жильцы Дома, вместе со всеми жителями страны, в одночасье поте-
ряли все свои сбережения, а коммунальные платежи резко возросли.
Жизнь стала дорожать!
431
Содержать полнометражные квартиры многие из бывших статус-
ных жильцов уже не могли. Все это заставило некоторых из них
переехать в более скромное по метражу и месторасположению жи-
лье, продав свои квартиры новым владельцам — депутатам, банкирам,
адвокатам и предпринимателям.
С появлением на улице Валека нового жилого комплекса из крас-
ного кирпича, печально известного впоследствии, как «Уральский Чи-
каго», часть «старых» жильцов Дома переехала туда — это считалось
хорошим тоном!
Благосостояние новых жильцов росло. Теперь, знаменитый двор
Дома был весь заставлен автомобилями. На воротах и подъездных
дверях появились домофоны и замки. Все больше квартир обзаве-
лись стальными входными дверями с сигнализацией. Их появление не
было случайным. С проникновением неформальной западной культу-
ры — этого «троянского коня» — в жизнь новой России молодежь,
как наиболее мобильная и восприимчивая часть общества, начала
разрисовывать стены подъездов граффити, курить, пить и употреб-
лять наркотики.
К большому сожалению, новых владельцев квартир мало забо-
тил тот факт, что Дом еще в середине 1970-х годов получил статус
«Памятника архитектуры» федерального значения. Личный комфорт
стал превыше всего. Перепланировки квартир практически полностью
изменили первоначальный поквартирный план Дома. Теперь, найти
нетронутые новым временем квартиры практически невозможно. Все
больше и больше старых деревянных оконных рам уходило на свал-
ку, уступая место удобным пластиковым окнам, которые, к сожале-
нию, у всех разные и по цвету и по рисунку остекления.
Балконы высотного восьмого подъезда также стали остеклять и
тоже, увы, вразнобой. Все это, конечно же, не красит фасад Дома.
Перестали работать лифты в третьем, четвертом и пятом подъездах, а
в восьмом они напоминают своих собратьев из нью-йоркского Гарлема.
Разделение страны на богатых и бедных способствовало расцвету
криминалитета. Молодежь выдвинула из своих рядов «прожигателей
жизни», наркоманов; в стране рос процент заболевших СПИДом.
Во дворе Дома стали собираться алкоголики, бомжи и наркоманы.
Все чаще жители находили использованные окровавленные шприцы,
пустые пивные и водочные бутылки и окурки — все это привнесли в
жизнь нашего героя «лихие 1990-е».
Нет домов без души и сердца, а сердце нашего героя бьется не
переставая. И лишь в последние десятилетия оно стало давать сбой.
Частично вышли из строя его водопроводно-канализационные
артерии, сорная трава овладела двором и кое-где оплела кованую
432
Идеологи «Рыночного курса»: Е.Т.Гайдар, Б.Н.Ельцин
и Г.Э.Бурбулис.
РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ
Я
10 9309227
Приватизационный чек (ваучер).
433
«Нищая старость», 1996 год. Фото ИТАР-ТАСС.
«Наркотики — бич России 1990-х», 1998 год. Фото ИТАР-ТАСС.
434
решетку ограды. Немного облупилась краска фасада и даже на сте-
ны, камни которых способны устоять перед любой исторической
непогодой, пошла в наступление проказа мха, который медленно и
терпеливо точит камень. Подъезды ветшают, практически утрачен
фонтан — символ былой гордости жильцов Дома и его исключи-
тельности.
Обветшал и сам двор — исчезли каслинского литья бордюры, за-
метно поредела и обеднела детская площадка, которая сегодня со-
стоит из пары малых игровых форм и песочницы.
Деревьев во дворе осталось мало.
В итоге, уже к середине 1990-х годов состав жильцов Дома поме-
нялся на 60 процентов. А дальше — больше.
Дом, как и его новые жильцы, тоже стремится успеть за временем,
жить по-своему, без темного прошлого, без подвигов и без преда-
тельств...
В разговорный лексикон россиян ворвалось, и прочно закрепилось
слово «офис» — от английского «контора», канцелярия какого-либо
учреждения, компания, место деловых встреч. И вот эти офисы стали
в большом количестве появляться в стенах нашего героя, вытеснив
Красный уголок как пережиток всего советского и заняв помещения
в цоколе, на первом и других этажах Дома. И это не плохо. Сегодня,
кроме офисных помещений, сдаваемых в аренду различным компа-
ниям, в Доме есть два частных детских сада, автошкола, ветеринар-
ная клиника, располагается в нем федерация хоккея Свердловской
области, хостел и другие приметы современного буржуазного мира.
Правда, некоторые недобросовестные дельцы, прикрываясь служеб-
ным положением и поддержкой правоохранительной «крыши» еще
сдают квартиры в Доме с почасовой оплатой для любителей беспо-
рядочных интимных связей, причиняя этим массу неудобств своим
соседям, но я уверен, что вся эта «пена» скоро схлынет и наш герой
снова заживет своей прежней размеренной жизнью. И даже нелепая
реклама, которая была на его крыше, не изменила его сути. Это Дом
с историей.
В последние годы остро встал вопрос капитального ремонта, ко-
торого не было более пятидесяти лет.
В начале 2000-х годов часть жильцов 11-этажного блока органи-
зовали ТСЖ (Товарищество собственников жилья), которое, я уверен,
даст новый импульс к сохранению и продлению жизни этого уникаль-
ного Дома. И это — замечательно. Жильцы Дома должны знать друг
друга в лицо, как в прежние времена. Ведь не зря в России издревле
бытует поговорка: «В случае беды беги к соседям — они близко, а
родственники часто — далеко».
435
Мемориальная доска
на фасаде Второго дома Советов,
посвященная Л.Л.Сорокину.
Дом не пропал. Он в очеред-
ной раз выстоял перед внешними
бурями реалий нового времени и
успешно вошел в век XXI...
А особенно неравнодушные
жильцы, среди которых и автор
настоящей книги, решили создать
Музей истории Второго дома Со-
ветов. И это примечательно — па-
мять о его создателях: строителях
и архитекторах, а главное о быте
и жильцах Дома, читай — история
нашей страны, будет сохранена для
будущих поколений.
Меня также занимал вопрос: а
как звучит голос Льва Сорокина
в «другой стране»? Которая все
трезвее в последние годы осозна-
ет, что само выражение «другая
страна» — не констатация реаль-
ности, а тенденциозный миф, по-
литический слоган, призванный
оправдать «радикальные рефор-
мы». На самом деле — косто-
ломные, без уважения к истории
и национальному своеобразию
России. Нет «другой страны», а есть вечная, любимая, с трудной,
изломанной судьбой, но все та же Россия. И кто сказал, что все, о
чем писал поэт тогда, сегодня уже не актуально? Порой его стихи
отдают назидательностью, порой слишком трибунны, но они всегда
неизменно искренни, горячи и, как правило, изобретательны по по-
этическому сюжету, точны, иногда даже виртуозны по отделке. Это
стихи талантливого, яркого поэта; они принадлежат к той части со-
ветского художественного наследия, которая сегодня так же ценна
и уместна, как советские песни и фильмы, полюбившиеся и новому
поколению россиян.
В 2000 году при помощи Николая Ивановича Рыжкова — свердлов-
чанина по корням, известного в стране человека, а по жизни и давнего
близкого друга Льва Леонидовича Сорокина — вышла книга «Рябиновые
зори. Избранное», где собраны, без оглядки на идеологию и рынок, и
лучшие стихи Сорокина, и его проза, и переводы из иноязычных друзей-
поэтов, и довольно многочисленные сочинения, адресованные детям,
436
а прежде всего любимому внуку
Вове. Иными словами, «советский»
поэт Лев Сорокин был представлен
«другой стране» именно таким, ка-
ким он сам себя осознавал и каким
был на самом деле.
16 августа 2001 года на фа-
саде 11-этажного корпуса Дома,
в котором с 1930 по 1960 годы
в коммунальной квартире № 62
жил Лев Леонидович Сорокин,
появилась мемориальная доска,
установленная по инициативе
Свердловской областной писа-
тельской организации.
В день открытия мемориаль-
ной доски старейшая уральская
поэтесса Елена Хоринская, кото-
рая не смогла присутствовать на
мероприятии, посвятила этому со-
бытию следующие строки:
Е.Е.Хоринская.
Итак, опять он с нами тут,
Такой знакомый и похожий
Глядит на милый, старый пруд
И на мелькающих прохожих.
Ему бы жить еще да жить,
Склоняться над горячей строчкой,
Писать стихи, шутить, дружить
И обожать жену и дочку.
И хочется признаться мне:
Сюда не раз приду я снова.
И близко подойдя к стене,
Скажу я тихо «Здравствуй, Лева»...
Событие это было широко освещено в местной печати.
И это правильно — нельзя забывать тех, кто был и будет нашей
гордостью!..
...Поднимемся на крышу одиннадцатиэтажного корпуса нашего ге-
роя. Дальше хода нет.
Ослепительно сияет солнце. Дует сильный свежий ветер. Широко
и ясно виден центр Екатеринбурга: крыши домов, Плотинка, Дом Се-
437
вастьянова, золотые купола и белый стан Храма на Крови, новострой-
ки последних десятилетий.
Приблизился, укрупнился Горсовет. Его золотой шпиль с «крем-
левской» — рубинового стекла звездой, почти вровень с нами — как
на ладони.
И не только сегодняшний день открывает передо мной свои дали и
глубины. Вижу снесенные купеческие особняки на месте главного ге-
роя настоящей книги, и взорванный Богоявленский кафедральный со-
бор — располагавшийся здесь, неподалеку; основателей Екатеринбурга
Василия Татищева и Виллима де Геннина, и пуск железоделательного
завода, с которого пошла летопись истории замечательного города, в
котором несколько столетий спустя появился на свет этот Дом.
Вижу Свердловск, несмотря ни на что — одну из славных и герои-
ческих вех в развитии Екатеринбурга и часть богатой истории нашей
страны — России.
«Дом Чекиста» и Свердловск навеки связаны неразрывно — как
серп с молотом, в символике Советского государства.
Будете в центре Екатеринбурга, читатель, не поленитесь, подойди-
те к «Дому Чекиста» поближе, рассмотрите его строгий темно-серый
фасад, массивную рустовку цокольного этажа, изучите мемориаль-
ные доски имеющиеся на его стенах, прикоснитесь к его кованой ог-
раде, и, как знать, возможно, он
доверит и поведает вам о других
своих тайнах и легендах, которых,
я уверен, он таит в себе еще мно-
жество. Надо только попытаться
услышать их...
Это удивительно-замечатель-
ный Дом, знакомство с которым,
увы, подошло к концу.
...Вдохну полной грудью воз-
дух Уральской столицы, а вместе
с ним надежду на новые планы и
скорые встречи с Вами, уважае-
мый читатель, на страницах сле-
дующих книг из серии «Дом в ис-
тории. Истории в доме», ведь нам
есть чем гордиться!
Второй дом Советов. Екатеринбург.
Фото Д.Сорокина, 2014 год.
438
Банк в стенах Дома (располагался более 10 лет, ныне здесь хостел).
Екатеринбург. Фото 2014 года.
Автошкола расположилась в бывшем стрелковом тире.
Екатеринбург. Фото 2014 года.
439
440
Эпилог
В июне 2012 года главному герою этой книги исполнилось восемь-
десят лет — возраст почтенный. За это время он сменил много офи-
циальных названий: «Жилкомбинат НКВД», «Дом Чекиста», «Второй
дом Советов», пока, наконец, не стал просто Домом № 2 по улице
8 Марта. В 1974 году он был внесен в реестр объектов культурного
наследия РСФСР как памятник архитектуры федерального значения
и сегодня функционирует как обычный жилой дом. Дом с непростой
судьбой!
Он видел многое. Был свидетелем триумфов и трагедий. Принял
во время войны писателей и ученых, отправив на фронт своих жиль-
цов, многие из которых ушли навсегда. Бывали и жили в нем руково-
дители страны с забываемым сегодня названием СССР. Жил здесь и
первый Президент России.
Да, читатель, — это уникальный Дом и по своей истории, и по тем,
кто в нем жил и кто продолжает жить.
Хочется надеяться, что новое поколение его жильцов сохранит и
пронесет через годы ту историческую память и традиции, которые в
нем сложились и преумножат славу тех, кто был в нем ранее. Ведь
Дома такой судьбы в Екатеринбурге, пожалуй, больше нет.
А герой наш и сегодня среди молодой высотной поросли послед-
них лет, как библейский старец Мафусаил, своим темно-серым фаса-
дом, о чем-то мучительно нам напоминая, продолжает приковывать
взор горожан и туристов, степенно возвышаясь над крышами домов
центра Екатеринбурга, охраняет тайны прошлого, и устремляет свой
взор в будущее.
Декабрь 2010 г. — март 2015 г.,
г. Екатеринбург
441
Выражаю благодарность
Жильцам Дома: Ю.А.Алексеевой, В.А.Арсентьеву, З.И.Бочкаревой,
Е.Б.Боярской, Е.Л.Габовой, М.Гуржий, Д.Д.Журавлевой, А.Е.Иоэлю,
Е.М.Колобову, Л.И.Миренской, В.А.Савчуку, Г.Е.Сумову, Е.Н.Сухановой,
Т.Г.Швейкиной и Д.В.Южной — за интересные встречи, переданные доку-
менты и фотографии, которые легли в основу этой книги. За сохраненную
память о родителях, родных, соседях, друзьях и знакомых, городе и Доме, в
котором они жили и живут.
М.Г.Жуковой — дочери маршала СССР Г.К.Жукова.
А.П.Бажовой-Гайдар — дочери П.П.Бажова.
Уральским краеведам: И.И.Еренбург, Л.А.Индыкиной, Ю.М.Королеву и
Н.И.Медовщиковой.
Сотрудникам Центра документации общественных организаций Свердлов-
ской области (ЦДООСО) и его директору А.А.Гагарину.
Сотрудникам Государственного архива административных органов Сверд-
ловской области (ГААОСО): директору Ю.Н.Абрамовой и заведующей чи-
тальным залом Н.Л.Корбут.
Сотрудникам Государственного архива Свердловской области (ГАСО): ди-
ректору С.И.Гончарову и О.Ю.Сарафанову.
Сотрудникам Центра инновационных музейных технологий Свердловского
областного краеведческого музея (СОКМ): заведующей С.К.Швецовой и со-
труднику прежних лет работы Н.А.Гончаровой.
Сотрудникам Объединенного музея писателей Урала (ОМПУ): директору
Н.А.Смирновой и главному хранителю Е.К.Леденцовой.
Старшему научному сотруднику отдела истории Института истории и ар-
хеологии УрО РАН, к.и.н. — А.В.Сушкову.
Сотрудникам научной библиотеки СОКМ Н.М.Мехаевой и М.А.Пономаревой.
Сотрудникам библиотеки имени Герцена разных лет работы — Т.Х.Ново-
пашиной и Н.А.Швечковой.
Екатеринбургскому клубу конструктивистов и лично Л.Н.Смирнову.
Моим друзьям: А.В.Мочалову и Н.М.Титовой.
Учителям истории Г.П.Коротаевой, А.С.Подвинцевой и А.Б.Цфасману.
442
Список источников и литературы
Архивные источники
1. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф.24. Оп.2. Д.91.
2. ГАСО. Ф.88-Р. Оп.1. Д.4970.
3. ГАСО. Ф.88-Р. Оп.1. Д.5071.
4. ГАСО. Ф.88-Р. Оп.1. Д.7026.
5. ГАСО. Ф.88-Р. Оп.1. Д.7072.
6. ГАСО. Ф.88-Р. Оп.1. Д.7231.
7. ГАСО. Ф.225. Оп.1. Д.132.
8. Свердловский архив административных органов Свердловской области (ГААОСО).
Ф.Р-1. Оп.2. Д.15657.
9. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.17368.
10. ГААОСО..Ф.Р-1. Оп.2. Д.19472.
11. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.20017.
12. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.20026.
13. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.23205.
14. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.23571.
15. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.23657.
16. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.27518.
17. ГААОСО. Ф.Р-1. Оп.2. Д.30844.
18. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).
Ф.17. Оп.2. Д.614.
19. Объединенный музей писателей Урала (ОМПУ).
20. РГАСПИ. Ф.17. Оп.2. Д.987.
21. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО) Ф.ЗЗ. Оп.11458. Д.39.
22. Архив семьи Микоян.
23. Архив автора.
Газеты и журналы
24. Вечерний Свердловск. 1959. 5 декабря.
25. На смену! 1937. 14 января.
26. Там же. 1937. 4 апреля.
27. Там же. 1937. 12 июня.
28. Там же. 1937. 29 июня.
29. Там же. 1959. 7 декабря.
443
30. Там же. 1960. 1 мая.
31. Опыт стройки. 1937.
32. Правда. 1925. 2 апреля.
33. Там же. 1932. 29 октября.
34. Там же. 1937. 24 апреля.
35. Там же. 1946. 6 марта.
36. Уральский рабочий. 1924. 2 апреля.
37. Там же. 1928. 10 июня.
38. Там же. 1933. 28 августа.
39. Там же. 1937. 30 марта.
40. Там же. 1941. 29 сентября.
41. Там же. 1950. 28 февраля.
42. Там же. 1952. 22 мая.
43. LIFE. 1950. Июнь.
44. VOUGE. 1949. Май.
Литература
45. Алещенко Н.В. У истоков стройиндустрии // Вечерний Свердловск. 1983. 12
декабря.
46. Бабыкин К.Т. Из истории архитектуры Екатеринбурга-Свердловска // Мате-
риалы первой научной конференции по истории Екатеринбурга-Свердловска. — Сверд-
ловск, 1947.
47. Батин М.А. Павел Бажов. — М., 1976.
48. Бедный Д. Сборник стихотворений. — М., 1980.
49. Берсенева В.А. Конструктивисты и чекисты // Урал. 2000. № 6.
50. Блок А.А. Собрание сочинений. Т. 2. — Ленинград, 1980.
51. Большой Свердловск. Краткое описание схемы перепланировки города. —
Свердловск, 1930.
52. Булгаков М.А. Собачье сердце. — М., 1990.
53. Васильева Л.Н. Кремлевские жены. — М., 1993.
54. Вершинин Г.Я. Михаил Ошвинцев. — Свердловск, 1971.
55. Володин П.А. Свердловск. — М., 1948.
56. Герцен А.И. Собрание сочинений. Том 3. — М., 1980.
57. Гинзбург М.Я. Стиль и эпоха. — М., 1924.
58. Гранин Д.А. Собрание сочинений. Т. 1. — М., 2008.
59. Ермаков А. Отечества ради // Мы приближали Победу. — Екатеринбург, 2000.
60. Ермилова Д.Ю. Советский стиль. — М., 2012.
61. Жук Ю.А. Цареубийца. Маузер Ермакова. — М., 2013.
62. Заславский Д.Н. Большой город нового Урала // Города СССР. — М., 1936.
63. Звагельская В.Е., Стариков А.А., Токменинова Л.И., Черняк Е.В. Екатеринбург:
история города в архитектуре. — Екатеринбург, 1998.
64. Зорина Л.И., Слукин В.М. Улицы и площади старого Екатеринбурга. — Екате-
ринбург, 2005.
65. Изаков Я. Мы помним // Мы приближали Победу. — Екатеринбург, 2000.
66. Курт Питер. Загадка Великой княжны. — М., 2005.
67. Лебедев-Кумач В. Стихи. — М., 1947.
68. Лифшиц Д. Признание: лирический репортаж о городе Свердловске. — Сверд-
ловск, 1973.
69. Лихачев Д.С. Воспоминания. — М., 1992.
70. Маяковский В.В. Собрание сочинений. Т. 5. — М., 1968.
71. Макаренко А.С. Педагогическая поэма. — М., 1982.
72. Мамин-Сибиряк Д.Н. Собрание сочинений. Т. 8. — М., 1953.
444
73. Мандельштам О.Э. Стихотворения. — Свердловск, 1990.
74. Маршак С.Я. Стихи. — М., 1981.
75. Михайлов Г.А. Профессия фотограф. — М., 1990.
76. Михалков С.В. Собрание сочинений. Т. 1. — М., 1981.
77. Набоков В.В. Собрание сочинений. Том 2. — М., 1993.
78. Нейштадт А. Строительство г. Свердловска во второй пятилетке // Наше стро-
ительство. 1932 № 1.
79. Панфилов А., Рождественский К. Свердловск. — Свердловск, 1946.
80. Пастернак Б.Л. Стихотворения и поэмы. — Свердловск, 1988.
81. Первушина Е.В. Ленинградская утопия. — М., 2012.
82. Полонская Е. Столица Урала // Правда. 1925. 3 апреля.
83. Попова Н.А. Большой Свердловск // Города СССР. 1934.
84. Она же. Екатеринбург-Свердловск. — Свердловск, 1935.
85. Рабинович Р.И., Низамутдинова Т.М. Улицы Свердловска. — Свердловск, 1988.
86. Рождественский В. Стихи. — Ленинград, 1979.
87. Романов В.Я. Иван Кабаков. — Свердловск, 1965.
88. Рябинин Б.С. Приходили эшелоны // Мы приближали победу. — Екатеринбург,
2000.
89. Савчук А.Ф. Так начиналась жизнь. — Свердловск, 1936.
90. Он же. Фронтовые рассказы. — Свердловск, 1952.
91. Сиволап И.К. Книга о вкусной и здоровой пище. — М., 1964.
92. Симонов К.М. Разные дни войны. — М., 1966.
93. Смеляков Я.В. Стихотворения и поэмы. — Свердловск, 1989.
94. Смирнов Л.Н. Конструктивизм: стили в архитектуре Свердловской области.
— Екатеринбург, 2008.
95. Сорокин Л.Л. Маменькин сынок. — Свердловск, 1980.
96. Он же. Школьные годы. — Свердловск, 1980.
97. Он же. Рябиновые зори. — М., 2000.
98. Сталин И.В. Избранные речи и выступления. — М., 1938.
99. Станцев В.Т. Маршал Победы: воспоминания о Г.К. Жукове. — Екатеринбург,
1996.
100. Сушков А.В., Разинков С.Л. Руководители Свердловской области: первые сек-
ретари обкома ВКП(б)-КПСС и председатели Облисполкома 1934—1991: библиографи-
ческий справочник. — Екатеринбург, 2003.
101. Сушков А.В., Яркова Е.И. Я не враг народа. Документы о причинах само-
убийства второго секретаря Свердловского обкома ВКП(б) К.Ф.Пшеницына. 1937 г. //
Исторический архив. 2008 № 3.
102. Трифонов Ю.В. Дом на набережной. — М., 2012.
103. Тюфяков И.Н. Павел Петрович Бажов. Фотоальбом. — Свердловск, 1979.
104. Хрущев Н.С. Воспоминания. — М., 1996.
105. Шагинян М.С. Собрание сочинений. Т. 4. — М., 1980.
106. Шелушинин А.Д. К истории архитектуры Свердловска (конструктивизм 1920—
1930-х годов). Из истории художественной культуры Екатеринбурга. — Свердловск, 1974.
107. Шмидт Т.И. Дом на набережной: люди и судьбы. — М., 2009.
108. Яковлев А. Товарищ Маузер // Ленинская гвардия Урала. — Свердловск,
1967.
109. Яровой Ю.Е. Репортажи из УНЦ. — Свердловск, 1974.
Содержание
От автора..........................................................3
Глава 1. «Где эта улица, где этот Дом?..», или С чего все началось?.6
Глава 2. Первый жилой небоскреб на Урале,
или Новая Вавилонская башня и ее строители..................24
Глава 3. Коммунальный очаг, или Советскому человеку — новый быт!....49
Глава 4. Крест над городом, или Куда исчез архитектор Антонов.......84
Глава 5. История одной фотографии, или «Наш Иван Дмитриевич»........97
Глава 6. Дети нашего двора, или «Маменькин сынок»............... 109
Глава 7. Страшные 1930-е, или Дом величия и скорби.............. 158
Глава 8. «Идет война народная, священная война...», или «Город-огород» . 203
Глава 9.«Свинья под облаками» и история «воскрешения»
Великой княжны Анастасии»..................................258
Глава 10. «Дворянское гнездо» Советского Свердловска,
или История одного трофейного пианино».....................276
Глава 11. «Не подскажете, как пройти в библиотеку?»,
или 10 000 писем по одному адресу..........................289
Глава 12. Пироги от тети Шуры и другие забытые рецепты
из «Дома Чекиста» и «Фильм, фильм, фильм...»..................301
Глава 13. От Кабакова до Ельцина — «расстрелять или повысить?»......340
Глава 14. «Пропал дом», или Веяния нового времени сквозь
творчество поэта.................................................409
Эпилог...........................................................441
Список источников и литературы...................................443
В серии «Дом в истории. Истории в доме»
издательство «Банк культурной информации»
готовит к выпуску:
Сергей Погодин
ГОРОДОК для
ИЗБРАННЫХ
из истории создания
Свердловского “Городка Чекистов0
Научно-популярное издание
ПОГОДИН
Сергей Александрович
ИСТОРИЯ,
ТАЙНЫ И ЛЕГЕНДЫ
«ДОМА ЧЕКИСТА»
в воспоминаниях, фотографиях
и документах
серия «Дом в истории. Истории в доме»
Редактор Ю.В.Яценко
Корректор А.Д. Михайлов
Художественный редактор Я.С.Недвига
Издательство «Банк культурной информации»
Изд. лиц. ИД № 04401 от 26.03.01.
620100, п/о 100, а/я 855.
http://ukbki.ru
E-mail: ukbkin@gmail.com
Подписано в печать 08.04.2016.
Формат 60х90У16. Усл. печ. л. 28,0. Уч.-изд. л. 27,35.
Тираж 1000 экз. Заказ № 265.
Отпечатано в соответствии с качеством
предоставленного оригинал-макета
в ОАО «ИПП «Уральский рабочий»
620990, г. Екатеринбург, ул. Тургенева, 13
http://www.uralprint.ru, e-mail: sales@uralprint.ru
5-1Й1
гению
ВрЯРОЙУр С
Ар».
С«дни в архив
П О Р
сообщения и орины
вебных «г I
1
аНЕЭ В гор.
[ят о йрзы.’Р.оянх fipsroaopi. в дсаолвеикв хранился в
КиОом архлаа I-ги Спа^удала ИКВД GGGP ю*. «- л
тваВ н у т р е н
I области
Г<Ш МИЛИЦИИ МВД ilpGHJRv '! , n ,N v ,(йЛ ,
ЛИВШИЙ р л с с л С Д V и и Н И с !| длл>? SSri‘;«' к
Г 13 НКВД. НКЮ
К V Р а Т у р Ы СССР 2 Нар<«*нкМ гуя
И л»-п-* орм говоря в
<760250с I9S J27 с ог
огря*ь 0О4ЛМС».*' I ,
и и cnpJ
ллть
ПРИГОВОР
Союза Советск!
эенная Коллегия
Председат^
юристе 2 ранг
цании.
.891г
5Ь-Ь
отуплениях, пре.
: 1пед в арител ьным
иоол
в
Успех юной
свер д ловчанки
закончились Всесоюз-
сорииоваиия юных дннамов-
.иЛ1ИМЮЙ гимнастике.
х.чеха добилась свсрд-.^
1,о.м«' л Дина Южная, выступав-
Im»» по первому взрослому разряду.
I моими Ш авхепала с™" ™й
И.птг’-it И хпр-чиую опенку су 10' •
lii и: • .'I Южная запила оишое J
мето. - —-- '
ПОГОДИН СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Историк, публицист.
Член Союза журналистов России.
Исследователь архитектуры
и истории повседневности России
в советский период.
Живет в Екатеринбурге.
Организация •
Объединенных Наций *
по вопросам образования, .
науки и культуры •
Всемирная
Федерация
ассоциаций, центров,
клубов ЮНЕСКО
Информационно-
просветительский центр
Всемирной федерации
АЦК ЮНЕСКО