<су
НАШЕЙ
ЖИЗНИ
ЗАПИСКИ АЛЬПИНИСТА 4
Ш343и
Днепропетровск «Сич» 1991
ББК 75.82
А 42
Издание осуществлено на средства
альпинистского клуба «Днепр».
Редактор В. В. Чернобильский
Аксельрод Э. Л.
А42 Вершины нашей жизни: Зап. альпини-
ста.— Днепропетровск: Сич, 1991.— 192 с.:
ил.
ISBN 5-7775-0412-4
Книгу составляют очерки и рассказы об интерес-
ных встречах н приключениях, которые сопутствова-
ли днепропетровским альпинистам в их экспедициях
у нас в стране и за рубежом.
Рассчитано на массового читателя.
4204000000-015
М219 (04)-91
ББК. 75.82
ISBN 5-7775-0412-4
©Аксельрод Э. Л., 1991
ОТ АВТОРА
Представляю на суд читателей свою вторую книгу,
«вторая является логическим продолжением первой —
«Дороги, которые нас выбирают».
Последняя глава «Дорог...» заканчивается описанием
успешного восхождения на Хан-Тенгри в 1982 году. Пер-
вая глава новой книги начинается рассказом об экспе-
диции на пик Победы в 1983 году. Это был несчастливый
сезон. Восхождение окончилось неудачей. При этом один
из нас — Леонид Беляев — назад не вернулся. Материалы
этого выезда нигде ие были опубликованы. Все, что окан-
чивалось неудачей, до недавнего времени не имело права
.на огласку в нашей прессе.
Логика бытия, заключающаяся в обязательном чередо-
вании цвета полос жизни, в официальных кругах тогда
•не признавалась. Тем более в спорте, который славился
только своими достижениями и победами. Поражений
быть не могло. На них у нас не было права...
Наряду с традиционными рассказами о больших экспе-
дициях, в книгу включен новый раздел о ряде зарубеж-
ных выездов в различные горные районы других стран.
Эти поездки были чрезвычайно интересными и полез-
ными с точки зрения расширения круга знакомств и
географии. Кроме того, они позволили соотнести и со-
поставить уровень нашего мастерства с достижениями
зарубежных горовосходителей. А самое главное, пожа-
луй,— дали возможность почувствовать себя членами
одной большой связки. Связки Землян, объединяющих
совершенно разных по многим параметрам людей в одну
команду, где национальные, идеологические, религиозные
или какие-то еще различия теряют всякий смысл, так как
появляется одна общая цель — Вершина.
Заключительный раздел книги — «Камешки на тропе» —
© разных событиях, эпизодах, происшествиях, которыми
3
изобилует любой выезд в горы. Их так же много, как и
камешков на тропе. Только не ленись наклоняться и под-
нимать те, которые попали в твое поле зрения. Несколько
таких «камешков» я и представляю на суд читателей.
Эта книга — не отчет о работе федерации альпинизма,,
и поэтому сюда не попали многие другие, не менее инте-
ресные экспедиции последних лет, о которых, видимо,,
следовало бы рассказать.
В частности, ничего не говорится о блистательных
выступлениях на чемпионате СССР по альпинизму
команды альпклуба «Днепр», о подготовке и участии на-
ших ведущих мастеров в Гималайских экспедициях.
Конечно, отсутствие этих глав можно отнести к не-
достаткам данной книги, ио мне еще раз хочется напом-
нить, что здесь описываются в основном те события,,
участником которых был сам автор.
И, наконец, последнее, что хотелось бы сказать в этом
предисловии. На длинном и тернистом издательском пут»
помогали и поддерживали меня многие люди, всем им
за это низко кланяюсь. Особую признательность в ражаю
С. А. Морозу — председателю альпклуба «Днепр», С. М. Пу-
занову — работнику этого клуба, редакции краеведческой
литературы издательства «Сич». Благодаря их помощи эта
книга увидела свет...
ЭКСПЕДИЦИИ
ПЕРЕДО МНОЙ ЧИСТЫИ ЛИСТ БУМАГИ. КОТОРЫЙ РАЗ
САЖУСЬ ЗА СТОЛ, ОТКРЫВАЮ БЛОКНОТ И НЕ МОГУ НАЙТИ
НИ ОДНОГО НУЖНОГО СЛОВА, С КОТОРОГО СЛЕДОВА-
ЛО БЫ НАЧАТЬ РАССКАЗ О НАШЕЙ ЭКСПЕДИЦИИ В ГОРЫ
ЦЕНТРАЛЬНОГО ТЯНЬ-ШАНЯ В 1983 ГОДУ.
НЕ ИЗМЕНИТЬ МЕЧТЕ
(Пик Победы)
Мы не достигли вершины пика Победы, не су-
мели осуществить задуманное. А самое главное
сомнение — как рассказывать о наших приклю-
чениях, если один из нас не вернулся домой.
Как получилось, что все вернулись, встретились
с родными и близкими, а он остался на скло-
нах горы в ледяном гроте, который стал для
него постоянной обителью?
Мы несем, как крест, этот не прозвучавший,
но всегда существующий вопрос его родных и
близких... И только время, в конце концов,
смогло решить мои сомнения.
Схлынули первые и потому не самые главные
впечатления, обнажив то, что у геологов име-
нуется «коренной породой». Спустя много дней,
возвращаясь в памяти к пережитому, мне пред-
ставляется все-таки необходимым рассказать
о минувшем. Мы не должны, не имеем права
оставить все это в памяти лишь двух десятков
человек. Пусть станут достоянием гласности те
моральные, психологические и физические за-
траты, которые потребовало от нас в таком ко-
личестве лето 1983 года.
5
И еще одну оговорку необходимо сделать,
прежде чем приступить к рассказу. Наше чисто
областное мероприятие как-то незаметно пере-
росло чуть ли не во всесоюзное. Такое резкое
изменение масштабности произошло из-за того,
что в состав экспедиции вошли наши друзья —
альпинисты, которые жили в разных уголках
страны и отказать которым в просьбе — вклю-
чить их в состав спортивной группы — у нас
не было никаких оснований.
Кто это? Супруги Селивановы Люба и
Миша — из Перми; наши земляки — запорожцы
во главе со своим лидером Анатолием Блан-
ковским; мастер спорта, геолог Павел Зайд из
Одессы; тоже мастер спорта Анатолий Саяпин
из Махачкалы и, наконец, прекрасно трениро-
ванный, для которого пробежать марафон, как
другому улицу перейти,— Григорий Еременко
из Харькова. Руководить же экспедицией было
поручено мне, старшим тренером сборов тради-
ционно назначен Александр Зайдлер, начспасом
Владимир Котляревский. Было и несколько не-
обычных «должностей» в этот раз. Роль ра-
диста взял на себя Валерий Карлович. Леонид
Беляев вызвался быть фотографом. Он достиг
высокого профессионального уровня в съемках
и был известен в стране как фотограф-пейза-
жист.
В альпинистском отношении Беляев был тоже
весьма опытен, но в высотном восхождении
последний раз участвовал давно — почти два-
дцать лет назад. Возможно, именно это таким
роковым образом сказалось на его судьбе...
СНЕЖНЫЙ ЗАРЯД
Так называют метеорологи внезапную смену
погоды, когда в один миг исчезает солнце и
все вокруг погружается в воющую мглу. Снег
сечет лицо, ветер рвет одежду, валит с ног.
А затем также неожиданно все прекращается.
В голубой вышине сверкает солнце, по небу,
едва шевелясь, ползут смиренные облака, и лишь
белая, быстро тающая пудра под ногами напо-
минает о пронесшейся непогоде.
Нечто подобное происходило и с нами. Одно
событие за другим обрушивалось снежными за-
рядами, закручивало в тугой узел «сюжетную
линию» экспедиции, а через какое-то время
вновь жизнь возвращалась в прежнее русло и
продолжалась своим чередом.
Плато на высоте 5300 метров, расположенное
на северном склоне пика Победы. Здесь долж-
на быть создана промежуточная база с запасом
продовольствия и горючего. Отрыта пещера,
в которой можно было бы отсидеться в случае
непогоды.
Сюда на плато и направился весь состав экс-
педиции с тяжелыми рюкзаками, в которых, по-
мимо снаряжения и продуктов, были еще снеж-
ные лопаты и пилы, радиоаппаратура, сигнальные
ракеты и многое другое. Хотя понятие «плато»
здесь вряд ли уместно. Скорее это ступень ле-
допада, где можно перевести дыхание перед
дальнейшим путешествием вверх, не более. Пик
Победы славится прежде всего своими ветрами,
холодом, и, выезжая в район вершины, надо
подбирать соответствующую одежду.
7
Середина дня. Солнце в зените. Его жесткие
лучи прожигают буквально насквозь даже нашу
спецодежду. Впечатление, что попал не в снега
самого северного семитысячника, а в жаркую
сауну. И пещера, которая здесь будет отрыта,
нужна, чтобы было куда спрятаться прежде
всего от зноя. Сбрасываем с себя все лишнее.
Это так здорово — копаться в снегу, когда на
тебе только плавки и меховые сапоги.
Высота тем не менее дает о себе знать имен-
но во время работы. Выпилил несколько снеж-
ных кирпичей, махнул раз-другой лопатой, и
сердце вспухает в груди, стучит где-то под.гор-
лом. Выползаешь из снежной норы, упираешься
ладонями в колени и стоишь так, пока не
исчезнут в глазах оранжевые разводы и дыха-
ние не станет ритмичным.
Помимо сооружения пещеры, предстоит осу-
ществить еще одну операцию. К «путешествию»
в глубь плато готовятся Василий Беда и Воло-
дя Гордеев. Им нужно попытаться найти ящики
с продовольствием, которые дней десять тому
назад сюда были сброшены с вертолета. Эта
акция была проделана по настоянию старшего
тренера, который считал, что только таким
образом можно создать необходимый запас
продуктов на маршруте. Я же, представляя, на-
сколько сложными будут поиски ящиков в этих
вздыбленных ледовых просторах, был настроен
по-другому...
Впрочем, мои сомнения развеял тогда Анато-
лий Саяпин.
— Слушай, брат,— сказал он мне.— Считай,—
это выкуп горе. Отдаем ей самое лучшее, чтобы
не злилась за то, что решили потревожить ее
покой. А?! Какая гора —такой выкуп!
8
Его слова возымели действие. Жертвоприно-
шение — дело давно минувших эпох, но в этом
что-то есть. Когда многое зависит от случай-
ностей, поневоле становишься суеверным...
Пока я вспоминал, как и почему дал согла-
сие на столь авантюрное решение, ко мне подо-
шел Василий Беда.
—• Как считаешь, не много просим: за каж-
дый найденный ящик — бутылку коньяка?
— Соглашайся. Все равно их сбросили не-
известно где,— вмешался в разговор Евгений
Староселец, который тоже считал, что ящики
на плато найти будет невозможно.
— Годится! Только давай заменим коньяк
чаем. Более реальная здесь награда,— протянул
я руку Василию.
— Вот это щедрость! О чае и заикнуться не
смел. Теперь ящики найдем, даже если их сюда
и не сбрасывали, — он пожал протянутую руку,
и мы расстались, каждый уверенный в своей
правоте.
Внезапно потянуло свежестью. Куда-то исчез-
ло солнце. Потемнело. И все дальнейшее про-
изошло так, как и положено было случиться,
когда снежным зарядом произведен выстрел.
Полураздетые парни едва успели набросить на
себя одежду, так как от лета, жары и в поми-
не ничего не осталось.
Не мешкает Леонид Беляев. Фотоаппарат у
него постоянно под рукой. И как память о тех
забытых мгновениях осталась фотография: на
фоне снежных глыб, извлеченных из черного про-
вала пещеры, силуэты полураздетых людей, едва
различимых в пелене мельтешащих снежинок.
Итак, лагерь «5300» создан. Вечером тор-
жественное открытие пещеры, которая напоми-
9
нает станцию метро. Ее длина 15, ширина и
высота более двух метров. Есть ниши для хра-
нения продуктов и снаряжения; места, пред-
назначенные для приготовления пищи.
«Станция» имеет два входа, которые на ночь
закрываются специальными снежными бло-
ками.
Наступили сумерки, а у нас светло и тепло.
Горят свечи, гудят примусы. Пьем чай и в ко-
торый раз слушаем рассказ Василия Беды о
том, как ему и Гордееву удалось разыскать все
девять ящиков. Грузы ушли глубоко в снег, и,
если бы не красные хвосты, предварительно
к ним привязанные, вряд ли все окончилось
благополучно. Чрезвычайно довольны происхо-
дящим наши самые молодые участники экспе-
диции, которые тоже принимали участие в по-
исковых работах — Валерий Карлович и Саша
Послайко. Валера — радист экспедиции. От не-
го зависит связь с Большой землей, для кото-
рой он только «ЕМР-83» (наш позывной). Он
неплохой альпинист. Но дальше Кавказа пока
нигде не бывал, и его личный высотный рекорд
находится где-то в районе четырех, четырех
с половиной тысяч метров. А сейчас он живет
почти на высоте Эльбруса. И как живет!
В снежной пещере!
Саша — доктор экспедиции и здесь, в этом
районе, второй раз. Однако высоко подняться
и ему до этого не удавалось. Пятикилометровый
рубеж для него — «психологический барьер»,
так как в прошлом году именно на этой отмет-
ке он дважды «спотыкался»...
И вот сейчас барьер взят. Взят с первой
попытки.
Очередной «снежный заряд» — внезапное из-
10
менение планов, корректировку которых при-
шлось осуществить в аварийном режиме,— обру-
шился на нас под утро.
Евгений Староселец разбудил меня, Зайдле-
ра, Котляревского, и мы, переступая через спя-
щих ребят, пробрались в дальний угол пещеры,
где уже колдовал над аптечкой доктор. Рядом
тяжело дышал и тихо стонал Володя Гордеев.
— Саша, что с ним? — спросил Зайдлер у
врача.
— Вы погуляйте на улице, я сейчас выйду,
поговорим...— уклонился он от ответа.
Стояла тихая морозная ночь. Снег скрипел
под ногами, искрился алмазными россыпями.
Вздрагивали от озноба гребни гор, и едва ше-
велились их голубые тени. Млечный путь, начи-
навшийся за вершиной Победы, притягивал к
себе взгляд и вел за собой в неведомые и не-
мыслимые дали.
Однако мы вышли из пещеры не для фило-
софского созерцания ночного Тянь-Шаня.
— Воспаление гортани. Видимо, сказался пе-
репад температур. Днем было слишком жарко,
а сейчас вон какой мороз,— были первые слова
Послайко, который не заставил себя долго ждать.
— Может ли он пробыть в пещере какое-то
время, пока мы организуем следующий лагерь
и вернемся сюда? — поинтересовался Котля-
ревский.
— Это исключено. Его нужно срочно спускать
вниз.
Принимается решение: Евгений Староселец и
Виктор Суслов со своими отделениями и Гор-
деевым уходят вниз. Остальные поднимаются
выше для организации третьего лагеря на вы-
соте 6000 метров.
11
...Солнце катится к западу значительно быст-
рее, чем этого хочется нам. Дело идет к ночи,
а отряд «развешен» по склону на веревках.
От вчерашнего тепла ничего не осталось.
Порывы ветра вынудили использовать все запасы
теплых вещей. Надежде, что будет найдена для
лагеря «6000» ровная площадка, сбыться,, види-
мо, не суждено. Впереди ледовый бастион с на-
висающим снежным карнизом. Такое препятст-
вие сегодня уже не преодолеть.
Итак, лагерь-III будет создан на том месте,
где стоим: под обломком вмерзшей в лед скалы.
Оно неудобное, открытое и ни единой ровной
площадки.
Однако искать что-то лучшее нет ни времени,
ни сил. Сейчас чуть передохнем и за работу.
Необходимо срубить кубометры льда, построить
из снежных кирпичей ветрозащитную сменку...
Паузой решил воспользоваться Миша Сели-
ванов. Может, выше есть более подходящее
место? Он берет ледоруб и исчезает за скалой.
«Паузой решил воспользоваться» — ничего как
будто не значащие слова, а за ними — характер.
От усталости шага лишнего не сделаешь. Хва-
тило бы сил на самое необходимое. А он мол-
ча взваливает на себя дополнительную ношу.
Чтобы не смотреть ему вслед, рассматриваю
лежащий далеко внизу ледник Звездочка и едва
различимое на нем ползущее многоточие. Это
группы Старосельца и Суслова.
Они идут по нашим старым следам, которые
отсюда представляются нитью бисерного оже-
релья, небрежно брошенного на белоснежную
простынь. Кое-где бисеринки имеют более круп-
ные размеры. Это те места, где кто-то провалил-
ся в трещину...
12
Ищу свою «промоину». Она должна быть по-
больше других, так как подо мной рухнул даже
не мост, а целый свод. Я находился в центре
колонны и старался идти след в след, соблюдая
закон волчьей стаи (так обычно ходят звери
по глубокому снегу). Впереди шел Володя Кот-
ляревский. Засмотрелся на его движения, кото-
рые скорее напоминали какой-то ритуальный
танец, чем ходьбу. Не хватало лишь звуков буб-
на. Только об этом подумал, как что-то хрустну-
ло, сверкнуло, рвануло за грудную обвязку, и
я повис на веревке в полумраке ледового ко-
лодца. Извлекли меня оттуда достаточно быстро.
Но после случившегося почему-то долго не ис-
чезала дрожь в ногах...
Пора приступать к работе. Что-то долго нет
Селиванова. Ветер усилился. Стегает по лицу
словно плеткой. Удлинились ветровые шлейфы
сдуваемого снега.
Мы сбились в кучу, прижались друг к другу.
Надо переждать, выстоять пять—десять минут.
Что это? Свист ветра или чей-то крик? Не раз-
думывая, куда-то во мглу бросился Филимонов-
И в этот миг, едва не задев краем, мимо про-
носится снежный поток, в середине которого ба-
рахтается Миша. Лавина захлестнула и Фили-
монова. Еще немного, и они оба скрылись в
том месте, где начинался двухкилометровый об-
рыв к леднику Звездочка...
Что потом? Остались ли они живы? Да, оста-
лись. Только в горах и бывают такие чудеса.
Скальный выступ остановил их падение. Правда,
.для Миши на этом восхождение закончилось: с
переломом ребер особенно не походишь. А Фи-
лимонов отделался легким испугом.
КОГДА ЛЕДНИКИ ОЖИВАЮТ
4200 метров над уровнем моря — немалая вы-
сота. Однако лето было настолько жаркое, что
на морене в базовом лагере днем можно было
находиться в пляжных костюмах и загорать до
черноты.
От необыкновенных температур заерзал, заше-
велился гигантский, вытянутый на десятки кило-
метров ледник Иныльчек. Сбросив снежное
покрывало, он обнажил иесиня-белое мускулис-
тое тело, испещренное ручьями и реками — ве-
нами и артериями, по которым с гулом катилась
талая вода — его кровь. Трещины-морщины,
вздутые бугристые мышцы холмов и выпукло-
стей, постоянные звуки — вздохи, уханье, буль-
канье — дополняли ощущение, что перед на-
ми какое-то гигантское доисторическое чудо-
вище, ожившее под горячими лучами летнего
солнца.
Оно тяжело разбухало от влаги и медленно
сползало в долину к людям. Но далеко уползти
не могло и от ощущения бессилия исходило мут-
ными потоками, от которых вздувались реки,
разрушались мосты и дороги, обрушивались
берега.
Оживала фантастика Станислава Лема. Пом-
ните его Солярис? Только здесь носителем разу-
ма был не океан, а ледник, который не прекра-
щал забавляться мелкими проказами, демонст-
рируя свои возможности.
«Аэродром Южный Иныльчек» — посадочная
вертолетная площадка на леднике, обозначенная
даже на полетных картах пилотов, так как это
единственное место, пригодное для подобных
целей.
14
Здесь есть «здание» аэропорта — сколоченный
из фанерных щитов домик-будка с печкой-«бур-
жуйкой»; метеостанция — шест с развевающим-
ся матерчатым рукавом; склад горючего (вернее,
остатки от него) — несколько пустых металли-
ческих бочек.
Когда мы только высадились на ледник, аэ-
родромное хозяйство находилось в ужасном
состоянии. Домик превратился в свалку досок-
Рядом валялась сломанная мачта, а бочки кто-
то откатил метров на 50—100 и сбросил в тре-
щину.
Срочно пришлось все восстанавливать и, преж-
де всего, мачту, так как «рукав» указывал си-
лу и направление ветра — сведения, необходи-
мые для взлета и посадки вертолета.
Прошло десять дней... Мы вновь на вертолет-
ной площадке-
Перед нами та же картина вандализма. Все,
что с такой любовью восстанавливалось, разру-
шено, а самое главное — бочки с горючим опро-
кинуты, и в них почти ничего нет.
— Не проказы ли это снежного человека?
Может, он где-нибудь и притаился в трещине,
ждет, пока мы уйдем, — делает смелое предпо-
ложение Володя Соломанчук.
Шутки шутками, а Беляев на всякий случай
расчехляет фотоаппарат. Если удастся сфото-
графировать йети, выскакивающего из ледовой
расщелины, можно прославиться на весь мир.
Кто об этом не мечтает.
Когда же подошли поближе, все стало ясно.
Проказничал не йети, а ледник Иныльчек.
От жары все, что находилось на его поверх-
ности, достаточно быстро оказывалось на ледо-
вом пьедестале и затем по закону пьедесталов
15
(на них легче взобраться, чем удержаться) сва-
ливалось вниз.
Так и дом долго балансировал на скользком
постаменте, который за несколько дней вырос
под ним, скрипел, кренился и, наконец, рухнул,
вновь развалившись на куски.
Бочки с бензином опрокинули ледовые пень-
ки, на которых те оказались после нескольких
солнечных дней.
Итак, в этом эпизоде йети был реабилитиро-
ван, однако мысль о том, что он где-то недалеко
находится, появилась спустя несколько дней
после сообщения Василия Беды, который в экс-
педиции выполнял роль завхоза, то есть нес от-
ветственность за сохранность и правильный рас-
ход продуктов питания.
— Знаешь, если на вертолетной площадке мы
разобрались что к чему, то теперь неладное
происходит в продуктовой палатке, — обратился
ко мне как-то Василий. — Словно какая-то не-
чистая сила там орудует...
— Э, если завхоз начинает прикрываться не-
чистой силой, его дела плохи, — усмехнулся я.
— Если ты шутишь, то неудачно. А продукты
кто-то крадет. Причем самые ценные — сухую
колбасу, воблу, сыр, шоколад — не трогает, а
исчезают сухари, печенье... Их не жалко. Хва-
тит на всех. Но зачем хулиганить? Вот что обид-
нее всего.
Василий просит пройти в продуктовый склад
и приподнимает крышку ящика, где хранится
вермишель. Действительно, сверху навалена гру-
да мелких плоских камней.
— Вот видишь, — говорит он, обрадовавшись,
что есть вещественные доказательства, — вчера
одну порцию камней отсюда выкинул, а сегодня
16
они снова на месте. Теперь иди сюда... — Он под-
водит к мешку с сухарями. — Отсюда ничего не
брали, а осталась половина...
И снова дух йети завитал над нашими па-
латками. Однако после того, как пропавшие про-
дукты были обнаружены под камнями морены,
приподнялся занавес и над этой тайной. Это бы-
ло дело рук (а точнее — зубов) небольших ло-
поухих зверьков — пищух, напоминающих поле-
вых мышей. Обычно они обитают значительно-
ниже, в зоне лугов. Но стоявшая жара погнала их
вверх, где к великой своей радости они и на-
толкнулись на наши продуктовые запасы.
Когда зверьки себя обнаружили, появилась
проблема сосуществования. Мы были не против
поделиться с ними запасами. Как-никак, живые-
существа. Только пакт о ненападении и взаимо-
выручке должен прежде всего подписать
врач сборов. Ведь грызуны есть грызуны!
Чтобы получить о пришельцах более полное
представление, Саша отловил несколько наибо-
лее энергичных особей и поместил их в трехлит-
ровый бутыль. После изучения поведения зверь-
ков в неволе он пришел к выводу, который’
изложил на тренерском совете.
— Они вреда не принесут. Внизу я им не
позволил бы примкнуть к нашим рядам. А так
как нам всем сделана противочумная прививка,,
пусть живут здесь. Веселее будет.
Итак, судьба пищух была решена. Они были
признаны равноправными членами общества, хо-
тя об этом, видимо, не догадывались, так как,,
несмотря на то, что стали меньше от'нас пря-
таться, на утреннее построение все же явля'йьсв
не желали...	,Х
/463430
СПИСОК ОГЛАШЕН
Утреннее построение. Солнце едва оторвалось
эт гребня и тут же живительным теплом запол-
нило ущелье. А несколько мгновений назад стоял
такой холод, от которого за ночь вода в ведре
-промерзла до дна.
Двадцать человек, одетые в соответствии с
•ночным морозом, выстроились в одну шеренгу
перед флагштоком, на котором развевается спор-
тивный стяг.
Не слышно традиционных острот, шуток, под-
калываний, которыми обычно сопровождаются
подобные утренние смотры. Через несколько
мгновений будет объявлен состав штурмовой
группы...
Вершина и маршруты на нее воспринимаются
как бы по трехступенчатой системе. Первая
ступень — домашний анализ. Рассматривая фо-
тографию горы, читая описание маршрута, по-
нимаешь, что ничего особенного нет. Все дости-
жимо без каких-либо проблем. Затем — второй
этап. Реакция на «живую» вершину. Вот она
вся перед тобой снизу доверху. Гора подавляет
грандиозностью, суровостью, неприступностью.
Появляются мысли и мыслишки. В том числе и
о чрезмерной самонадеянности, необоснованной
самоуверенности. И, наконец, последняя ступень.
Очная ставка, работа на маршруте. Сомнениям,
неуверенности просто не остается места. Надо
делать дело и думать об этом. И ни о чем
другом...
По квалификации, опыту каждый мог рас-
считывать на зачисление в штурмовую группу.
Наличие этих качеств, как говорят математи-
чки, условия обязательные, но недостаточные.
18
Требовалось еще фанатичное желание, несмотря
ни на что, идти вверх. Зачастую неразумное,
нелогичное стремление, делавшее, однако, для-
многих немыслимой дальнейшую жизнь без егО'
осуществления.
Зайдлер не спеша зачитывает приказ по сбо-
рам. Называет состав основной и вспомогатель-
ной групп, фамилии тех, кто остается в базовом-
лагере.
Итак, выбор сделан. Точка над «i» поставлена.
Теперь вперед. Только вперед. И в этот момент-
на леднике что-то грузно просело. Охнуло. Все'
дружно обернулись. Огромная каменная глыба,
которая едва держалась над широким зевом,
качнулась и, задевая края провала, исчезла в?
нем, вызывая своим падением эти утробные зву-
ки. И было тацре впечатление, что ледник, ус-
лышав слова приказа, от удивления поперхнул-
ся, закашлялся и одну из своих каменных голов-
убрал под себя, чтобы больше ничего не видеть
и не слышать.
Что же его так смутило, что вызвало такое
сомнение? И вдруг нахлынула волна какого-то
смутного предчувствия, тревоги, которую тут же,,
не желая «копаться» в самом себе, отогнал,
прочь.
ОТКРЫТИЕ ПОСЛЕ ПОКОРЕНИЯ
Итак, список оглашен. И все, кто попал в
него, готовятся к выходу, который состоится ут-
ром следующего дня. А мы с вами, уважаемые
читатели, совершим небольшую экскурсию в ис-
торию открытия и покорения вершины, вспомним
те события и происшествия, которые и создали
ей столь высокий авторитет среди восходителей..
19
Что значит открыть гору? Ведь возле верщи-
®ы люди появились достаточно давно, видели
ее, фотографировали и даже совершили восхож-
дение, однако никто из них не имел права ска-
зать: «Я ее открыл!»
Открыть вершину — значит, прежде всего, на-
звать точную высоту, определить расположение
аз системе хребтов и гребней, разобраться (если
'в этом есть необходимость) в путанице назва-
вши, наслоившихся на нее за десятилетня, а то
и столетия.
Все это произошло в 1943 году, и не на ледни-
ке или склонах вершины, а за письменным сто-
лом. Топограф Рапасов, обрабатывая измерения,
сделанные летом, впервые определил высоту
горы — 7439,3 метра и, в ознаменование гряду-
щего события, предложил назвать ее Победой-
Почему же, казалось бы, лежащее на поверх-
ности открытие (именно так было воспринято
сообщение Рапасова — как крупное географи-
ческое открытие) не было сделано раньше?..
Виновен в этом сосед Победы — красавец Хан-
Тенгри, имеющий прямо-таки международную из-
вестность. Утверждение, что Хан-Тенгри — са-
мая высокая вершина района, не могло подвер-
таться сомнению. Это была прописная истина.
И даже когда еще в предвоенные годы на сосед-
ку Хан-Тенгри поднялись люди и альтиметр по-
казал высоту за семь километров, решили, что
лрибор неисправен. Вершина — не Хан-Тенгри,
а выше Хан-Тенгри... Разве может быть такое?
Правда, есть географы, утверждающие и по сей
день, что все-таки именно Хан-Тенгри — самая
высокая вершина Тянь-Шаня. Как это может
•быть?
А очень просто. Напутали люди. Горы тут ни
20
при чем. Именем Хан-Тенгри должна называть-
ся действительно самая высокая вершина
района. Другими словами, Победа и есть Хан-
Тенгри.
А как же быть тогда с остроголовой краса-
вицей? Ее имя иное. То, которое она получила
еще в древности — Кан-Тоо (в переводе — гора
Крови).
Итак, в кабинетной тиши состоялось открытие
вершины, а вот история ее покорения омрачена
•большим количеством всевозможных происшест-
вий ц своего рода парадоксами, один из которых
состоит в том, что покорение пика состоялось
значительно раньше его открытия.
Как уже говорилось, еще в предвоенный пе-
риод (1938 год) трое восходителей поднимают-
ся на безымянную гору, расположенную южнее
Хан-Тенгри. Стоял настолько густой туман, что
альпинисты, выйдя на верхушку какого-то гребня,
дальше решили не идти. Они сложили тур из
камней, в котором оставили записку. Восходи-
тели просили называть теперь эту гору именем
20-летия комсомола. Сами они не скрывали,
что до вершины не дошли. Насколько не до-
шли —не знали...
Первая попытка взойти на Победу предпри-
нимается только в 1955 году. Вершину пытались
достичь тогда две команды. Одна из них — Ка-
захского альпклуба — в составе 12 человек
выбрала путь по восточному гребню с перевала
Чонгерен. Путь к вершине был технически не-
сложным, но очень длинным. Тогда еще никто
не знал, что такое тянь-шаньская непогода, на-
сколько она коварна. Трагедия произошла по
тщательно отрепетированному природой сцена-
рию, когда уже все восходители считали, что
21
дело сделано и вершина в кармане. На пред-
вершинном гребне разразился необыкновенной
силы ураган, который сделал невозможным не
только продвижение вверх, но и... вниз. Ветер
рвал палатки, расшвыривал людей. Сопротивле-
ние было долгим, но безуспешным. Из всей
команды в живых остался лишь один человек —•
Урал Усенов, которого спасла... лавина. Она
сбросила его в трещину, где он и провел более
суток, пока на него случайно не натолкнулись
спасатели.
На следующий год Победу штурмует очерёд-
ная команда, ведомая пятидесятилетним Вита-
лием Абалаковым. Средний возраст участников
штурма за 40. Абалаков отдает предпочтение
не молодости, а опыту, житейской мудрости. Им
была применена так называемая «гималайская
тактика», которая заключалась в планомерной,
методичной осаде горы. Тщательная акклима-
тизация, создание надежных баз — снежных пе-
щер, неторопливость — все это приводит к тому,
что 11 человек (среди которых был и Урал Усе-
нов) благополучно достигают вершины, как они
тогда считали — первыми.
Восхождения 1955 и 1956 годов со временем
стали классическими. Одно — с точки зрения,
как не нужно, другое — как нужно ходить в го-
рах Тянь-Шаня.
Проходит еще два года. Еще одно восхожде-
ние на Победу завершается успешно. И теперь
уже ни у кого сомнений не остается: первыми
достигли вершины те, кто шел к ней в далеком
1938 году.
Шли годы. Все, казалось, встало на свои мес-
та. Гора изучена, характер ее известен, главные
препятствия определены. И, несмотря на это,.
22
-один-два благополучных сезона сменяются оче-
редной неудачей, трагедией.
К особо успешным этапам восхождения на
Победу следует отнести 1970 год. Тогда за месяц
на вершину поднялось более 60 человек, среди
.которых было 11 днепропетровцев, руководимых
тем же Александром Зайдлером.
Серьезная авария произошла в 1981 году- На
спуске с вершины погибло пять человек, в том
числе известные в нашей стране «снежные бар-
сы» супруги Беззубкины1.
Вот такая она, Победа — самый северный се-
митысячник мира, который по своим погодным
условиям, лавинной опасности, воздействию вы-
соты на человека не имеет равных в мире среди
вершин подобного класса.
В настоящее время на вершину проложено
пять маршрутов, которые хорошо видны из ба-
зового лагеря. И нельзя сказать, что постоянное
созерцание их радует сердце, приносит эстети-
ческое удовлетворение.
Жизнь напротив Победы в конце концов ска-
зывается, как говорят социологи, на моральном
климате коллектива, который стал суровее, жест-
че, напряженнее. Надо было это напряжение
каким-то образом перед выходом снять. И, слов-
но по заказу, человек, который мог это сделать,
в лагере появился.
’В 1984 году уже под вершиной попадает в пургу
команда Украинского «Спартака». И снова четверка аль-
пинистов навсегда остается на склонах горы. Среди них
был и днепропетровский мастер спорта Константин Рыбалко.
гость
Сейчас, спустя много дней после тех событий,,
у каждого из нас есть особенно памятная фото-
графия, на которой расположился почти весь
состав экспедиции с нашим гостем в центре..
Снимок сделан на фоне Победы, которая принес-
ла ему известность и дала право на встречу с
другой — главной вершиной жизни — Эверестом.
Эдуард Мысловский — это имя хорошо извест-
но в нашей стране. Он первый советский че-
ловек, ступивший на высотный полюс Земли —
Джомолунгму. (В 1989 году Мысловский возгла-
вил вторую Гималайскую Советскую экспедицию
на Канченджангу). А его путь в Гималаи на-
чинался на Памире и здесь, в горах Тянь-Шаня.
Когда-то он поставил перед собой цель: взойти
на все наши семитысячники. И не просто взой-
ти. Взойти по самым сложным, а то и вообще
по еще не хоженым маршрутам. И ему удалось
осуществить задуманное. Каждое такое восхож-
дение начиналось борьбой со скептиками, пре-
одолением бюрократических барьеров и закан-
чивалось... золотыми медалями чемпионата
страны. Для того чтобы подняться на Победу,
например, он сначала преодолевает отвесную-
стену пика Неру, расположенного в хребте Кок-
шал-Тау, и затем совершает длительное «путе-
шествие» по этому хребту на высоте более семи
километров. Этот путь и по сей день никем не
повторен.
Маршруты Мысловского воспринимались как
событие в спорте. За покорение Хан-Тенгри по
северной стене его награждают почетным зна-
ком «За спортивную доблесть», заносят в Кни-
гу героев спорта ЦК комсомола.
24
Итак, он доказал, что в наших горах нет для
«его непреодолимых стен, какими бы высокими
-и холодными они ни были.
Но были еще горы за пределами страны. Был
Непал, был Эверест, который не давал покоя.
Мысловский стал одним из инициаторов и ор-
ганизаторов экспедиции в Гималаи, на которую
он тратит почти все свободное время. «Почти» —
потому что кое-какие часы у него остаются и
для дел, не касающихся гор. Он успевает защи-
тить кандидатскую диссертацию, сняться в не-
скольких фильмах в качестве каскадера, вырас-
тить дочерей.
В Гималаи Эдуард попадает на год раньше
остальных участников экспедиции. Ему поруче-
но выбрать маршрут на Эверест. И он его вы-
бирает, не изменяя своим принципам: по юго-
западной стене. Это была дерзкая заявка.
Первая экспедиция в Гималаи, и сразу на Эве-
рест, и по стене... Мировая практика такого еще
пе знала.
Наступает 1982 год- Все, казалось, идет как
надо. Одно только не подвластно ему — время.
В команде он старший. Врачи не рекомендуют
подниматься выше 6000 метров. Ну что ж, си-
туация не новая. Опять нужно опровергать чье-
то мнение, доказывать, что и медицина может
ошибаться, что существующие представления о
возрастных возможностях людей неверны. Ко-
личество прожитых лет, конечно, показатель
серьезный, но он ничего не значит, если не учи-
тывать других достоинств человека.
Восхождение на Джомолунгму происходило
•без каких-либо происшествий до высоты при-
мерно 7800 метров, где был создан лагерь-IV-
От него начиналась такой сложности стена, что
25
руководство команды принимает решение всех
спустить на отдых, так как с ходу брать этот
барьер было рискованным делом.
Наступили решающие дни штурма. Кто-то
должен был взять на себя организацию лаге-
ря-V, то есть преодолеть этот участок маршрута,
найти место для палатки, занести в нее биву-
ачный груз и... скорее всего остаться без верши-
ны, так как на нее (и все это хорошо
понимали) может уже не хватить сил. Задача
руководителем экспедиции Евгением Таммом бы-
ла поставлена, и альпинисты молча обдумывали
сказанное- И тогда шаг вперед сделал Эдуард.
Он просит предоставить возможность выполнить
эту работу ему и Володе Балыбердину — его
напарнику по связке. Что произошло потом —об-
щеизвестно, а за мужество и мастерство, кото-
рые проявили альпинисты в этом эпизоде, они
были награждены орденом Ленина.
Вкратце напомню события тех дней.
На обледенелой веревке на высоте 8000 метро»
отказал зажим — приспособление, с помощью
которого альпинист перемещается по канату.
Времени на размышление у Эдуарда не было.
Была лишь пропасть под ногами, черное небо
стратосферы над головой и поставленная на’
карту, нет, не жизнь — эту ставку он давно при-
вык делать, — репутация всей школы советско-
го альпинизма.
На высоте, куда и птицы не залетают, он об-
резает страховочные фалы, которые мешают
двигаться, сбрасывает лишний груз — баллоны
с кислородом, снимает рукавицы (в них по сте-
не не поднимешься) и «выходит в открыты»
космос», то есть лезет без страховки, цепляясь
за выступы пальцами, которые (он и это знает
26
точно) через две-три минуты потеряют чувстви-
тельность и вряд ли смогут удержать его на
отвесе.
Вот, возможно, когда ему пригодился опыт
каскадера. Он выполнял опасный трюк, кото-
рый потребовал от него не автор сценария, а
обстоятельства. А потом они с Балыбердиным
ставят лагерь-V и совершают, казалось бы,
•невозможное: поднимаются еще и на вершину
Эвереста...
Конечно, в те критические минуты за ними
следили из базового лагеря, и в любой момент
по радио они могли услышать приказ — повер-
нуть назад. Но этого сделано не было.
Вот почему охрипшим голосом, едва шевеля
растрескавшимися губами, Эдуард, стоя у вер-
шинного тура, ничего другого не мог сказать,
кроме этих слов:
— Женя, спасибо за вершину...
Он благодарил Евгения Тамма за предо-
ставленную ему возможность совершить
жюдвиг...
И вот Эдуард А^ысловский в шортах, обна-
женный по пояс, сжимая укороченными после
.ампутации пальцами лыжные палки, с которы-
ми по леднику удобнее ходить, чем с ледорубом,
стоит в окружении наших ребят. Щелкают за-
творы фотоаппаратов. Он улыбается и терпе-
ливо ждет. За последний год привык к таким
приемам. Привык не обращать внимания на по-
добный ажиотаж.
— Ну что, может, хватит? Давайте погово-
рим о деле,— наконец заговорил он, увидев, что
группа фоторепортеров несколько поредела.—
Нам следует наладить контакты команд. У вас
есть связь с землей, у нас ее нет. Цель моего
27
прихода — договориться с вашим радистом о
взаимодействии...
Мысловский возглавлял отряд московских
альпинистов, лагерь которых разместился на
морене ледника Дикий в десяти километрах от
нашей базы, и его визит к нам носил сугубо
деловой характер.
Затем он повернулся лицом к Победе.
— Значит, решили подниматься по северному
склону. Остерегайтесь лавин. Это главная опас-
ность. А может, попробуете по центру стены?
Это правее вашего пути. Еще никем не прой-
денный отвес. Впрочем...
И, словно не желая откладывать в долгий
ящик возможность опровергнуть такой вариант,
гора тут же продемонстрировала, с чем может
встретиться человек на пути к цели, который
предлагал Мысловский. Высоко вверху вскину-
лось облако, которое стало падать, расползать-
ся во все стороны, затягивая стену клубами
снежной пыли. Докатился отдаленный грохот
Лавина!!!
Мы стояли, потрясенные зрелищем, которое
случается здесь по нескольку раз в день и при-
выкнуть к которому невозможно. Рядом едва
слышно щелкнул фотоаппарат. Беляев вновь
с профессиональным мастерством сумел «оста-
новить мгновение». Получился снимок. Па зад-
нем плане — Победа, кучерявая от затухающей
лавины, на переднем — человек, который знает,
как нужно укрощать этого зверя... Вернее, избе-
гать с ним встречи.
ИГРА С ВЫБЫВАНИЕМ
Есть такая детская игра-считалка, когда es
определенный момент кто-то должен выйти из
круга. Видимо, Победа решила позабавиться^
с нами именно в эту игру.
В результате в базовом лагере «4200» собра-
лась довольно большая компания «выбывших»,,
которым ничего не оставалось, как следить за,-
теми, кто продолжал движение к вершине, слу-
шать их краткие сообщения по радио, пытать-
ся в бинокль обнаружить едва различимые точ-
ки на гигантских ледовых пространствах взды-
бившейся «арктики».
По вечерам, когда холод выползал из трещин
и разломов ледника, все собирались в большой
шатровой палатке и начинали кочегарить «бур-
жуйку» (топливом служили деревянные ящики,,
разбросанные по всей морене — следы пребыва-
ния здесь десятка экспедиций). Жались к рас-
каленным бокам печки, хорошо представляя,
что сейчас приходится терпеть тем, кто выше-
еще на три километра. И тем не менее, мы им
завидовали, считая себя неудачниками, кото-
рых связала какая-то цепочка невезения, беру-
щая начало еще в первом акклиматизационном
выходе.
Итак, 30 июля из базового лагеря «4200»
вышло две группы. Одной, состоящей из 18 че-
ловек, нужно было достичь вершины, другой,,
где было всего трое,— дойти лишь до пещеры
на плато и находиться там для подстраховки
головной команды.
Повторение пройденного пути требует вдвое
меньше времени. Всего за два дня отряд под-
нялся на плато. Наша просторная пещера изме-
29
нилась до неузнаваемости. Потолок просел,
стены покосились, кое-где выросли ледяные ста-
лактиты. В углу образовался провал, который
вел невесть куда, и оттуда сквозило промозглой
-сыростью. В пещере неуютно. Обычная палатка
кажется дворцом по сравнению с ней. Однако
выбора не было. Когда задуло, засвистело и
погода стала такой, какой она и должна была
быть на Победе, отношение к пещере изме-
нилось...
Ночью от дыхания двадцати человек стало
жарко. Я расстегнул спальный мешок, чтобы
глотнуть свежего воздуха, и тут же получил
щелчок по физиономии. Один, потом еще один.
Потек свод, и крупные капли, срывающиеся с
него, бомбили спящих людей. Стал считать
щелчки. Интервал между ними — десять секунд.
Значит, за один час на меня выливается... Вре-
мя есть, и можно спокойно подсчитать, сколько
литров «вытекает» за ночь на голову и насколь-
ко тяжелее станет теперь пуховый спальный
гарнитур...
Да, многое сейчас происходящее, как и эта
задачка с каплями, вычисляется. Однако все-
таки главный ход событий, сценарий нашего
восхождения был не предсказуемым и никакими
самыми тонкими расчетами его вычислить было
невозможно.
Лагерь-IV. Высота 5800 метров. Здесь полно-
властный хозяин — ветер. За прошедшие дни
когда-то сооруженная из толстых снежных бло-
ков стена стерта, словно наждаком, наполовину.
Ветер. Ко всему можно привыкнуть, только не
.к нему. Его надсадный вой прежде всего натя-
зо
гивает тетивой нервы, заставляет постоянно на-
ходиться в состоянии повышенной готовности.
Конечно, нам было известно о силе здешних
ураганов. Сталкивались с ними ранее на Хан-
Тенгри. Однако предыдущий опыт мало чем.
помогает, когда вновь ощущаешь эту необуздан-
ную мощь. К утру ветер не утих, а скорее даже-
наоборот, достиг силы тайфуна. О выходе речи
быть не может. Вот и первый сбой графика. Весь
день лежишь в палатке, прислушиваешься к вою-
урагана. Может, это чей-то голос? Язык при-
роды, которым она что-то пытается сообщить?
Или предупредить? Что и о чем?!
Однако не все раздавлены непогодой. На ули-
це слышна чья-то речь. Вместе с Литовченко-'
одеваемся и выбираемся наружу.
Снег сечет розгой, слепит глаза. Впереди, на
крутой ледовой перемычке, едва различимые в
буране две фигурки. Пытаются пройти то
место, где сорвался когда-то Миша. Кто это?
Кажется, Зайдлер и Филимонов. Да, это они.
Неугомонные. Из других палаток один за дру-
гим появляются Бланковский, Зайд, Саяпин..
Все включаются в общее дело, и через несколь-
ко часов путь вверх пробит, навешены'
веревки.
Итак, дорога вперед проложена. День даром?
не прошел. И еще — преподнесен урок, как
нужно поднимать «массы». Как можно меньше
громких слов, звонких фраз, деклараций. Силой
собственного примера. Делай, как я, делай со
мной.
Высота 6200 метров. «Черный жандарм» —
стометровая скала на фоне ледопада видна ото-
всюду. Она служит главным ориентиром на-
маршруте. Здесь когда-то была отрыта коман-
31
дой Абалакова пещера, в которой находился
большой запас горючего, продуктов. Найти бы
ее. Мы принимаем каждое углубление в снегу
за занесенный старый вход. Что-то интересное
увидел Филимонов. Помогаю ему рыть, и быст-
ро находим вертикальный лаз. Подстраховывая
друг друга, протискиваемся в узкий колодец и
попадаем в страну полумрака. Нет, это не пе-
щера. Обычный разлом в леднике. Трудно пред-
ставить, какие гигантские пустоты существуют
под панцирем льда и снега. Постояв немного, вы-
бираемся обратно к солнцу и ветру. Надо самим
строить лагерь. Опять пилим снежные блоки и
сооружаем из них двухметровые баррикады воз-
ле каждой палатки...
Рядом трудится Беляев. Он с особой тщатель-
ностью подгоняет один блок к другому, заделы-
вая-щели между ними снежным крошевом. Лео-
нид последний раз на такой высоте был более
10 лет назад, и то, что сейчас происходит,—
.для него практически впервые. Таких погод,
такого снега, таких ветров в его жизни еще не
было...
Наконец лагерь сооружен. Лежим в палатках
на рюкзаках, дышим, как боксеры после тяже-
лого раунда, и, прежде всего, сдираем с боро-
ды, усов куски льда и смерзшегося снега, счи-
тая, что программа дня завершена и теперь
можно отдохнуть...
Никто, конечно, не знал, что мы приблизи-
лись вплотную к самым трагическим мгновениям
нашего путешествия. К очередному выстрелу
«снежным зарядом». Беда уже толкалась среди
нас. Потом она заползла в палатку и от нечего
делать полезла в горящий примус, от чего тот
сразу же захлебнулся и стал чахнуть. Первая
32
порция питья была с грехом пополам приготов-
лена, но теперь требовалось что-нибудь и по-
сытнее...
Подбираюсь к примусу (все делается в «по-
ложении лежа») и берусь за насос. Если б мож-
но было повернуть хотя бы на миг время вспять.
На одну секунду только. Я бы обязательно сна-
чала примус погасил...
В палатке уже все хорошо. Она зашнурована,
завязана. Теплые вещи разложены. Каждый снял
с себя лишнее.
Рядом со мной Володя Котляревский. Вдвоем-
то мы заставим этого упрямца заработать как
надо. Он держит кастрюлю с водой, которую
мы натопили из снега. И вдруг... Сначала я ни-
чего не мог сообразить. Почему насос весь вы-
валился наружу? И в тот же миг из черного
отверстия, где был поршень, ударила струя бен-
зина. На руки, одежду, лицо, глаза, пуховую
одежду. А потом уже и мысли исчезли в реву-
щем пламени. Наша палатка превратилась в
горящий ад, в котором метались люди-факе-
лы. Выхода из огня не было, так как слишком
.хорошо было все завязано...
Теперь осталось две палатки из трех, в кото-
рых, помимо основных жителей, разместились
еще и «погорельцы».
Как нам тогда удалось выбраться из огня?
Наверное, сработал «автопилот». Ринулись в са-
мую гущу пламени, где продолжал выбрасывать
фонтаны бензина примус. Мы рвали горящий,
плавящийся капрон руками, пока не вырвались
на улицу, где снежными комьями сбили пламя
друг с друга.
9.
283
33
У Володи обожжено лицо, руки, но все-таки?
он травмирован не так сильно. У меня особенное
обгорели кисти рук, которые сейчас напоминают
отваренную в мундире картошку. Ну и лицо,,
конечно. Если и раньше на моей макушке не
джунгли произрастали, то сейчас там — вы-
жженная пустыня. Прошу дать зеркало, но все
почему-то опускают глаза и не дают его мне...
Итак, с нами все ясно. Котляревскому и мне
дальше идти не суждено. Еще троим приходит-
ся отказаться от восхождения, чтобы помочь-
нам спуститься. Это Старосельцу, Литовченко,..
Еременко, которые к тому же остались без-
«крыши». Досаднее всего за Григория Еремен-
ко. Он тщательно готовился к сезону и сейчас
находится в прекрасной форме. Взойти на По-
беду — его давнишняя мечта. Ему за 40. Второй,
попытки уже может и не быть. И теперь нужно-
идти вниз. Гриша ничего не говорит. Нужно»,
так нужно...
Из лагеря «5200» навстречу нашей пятерке
выходят Виктор Суслов и Валерий Карлович.
Их помощь нужна особенно на склонах, где без;
ледоруба не спустишься. А мои руки сейчас со-
вершенно не работоспособны.
Перед пещерой ребята забирают у меня рюк-
зак и ведут под руки, так как и ноги не хотят'
подчиняться воле.
Снежная пещера Послайко превращена в опе-
рационную. Он осторожно снимает пропитанные
кровью бинты, обрезает ножницами лохмотья:
кожи.
Боли нет. И тем не менее спазмы перехваты-
вают дыхание, что-то прижимает голову книзу»
вдавливает ее в колени. Горло раздирают сухая
икота, хрипы. Зрелище, видимо, не слишком
34
иривлекательное. Мне ужасно неудобно перед
ребятами, которые смотрят на меня, словно уви-
дели в первый раз, но совладать с собой не
«могу.
Как долго длилось такое состояние — не лом-
ано. Запомнилось лишь то облегчение, очище-
ние, которое принесла эта истерика. На душе
стало легче и чуть светлее. Как на почерневшем
.небе после внезапной грозы.
Теперь осталось рассказать о заключительной
•части восхождения, наблюдать за которым при-
лилось уже из лагеря «4200», куда в конце кон-
цов и прибыла наша пятерка погорельцев.
Итак, из лагеря «6200», где произошел пожар,
вверх пошли уже двенадцать человек, предпо-
лагая, что все злоключения на этом завершены
•и до вершины осталось один-два перехода. Ока-
залось, это не так, и у этой вершины ассорти-
мент приключений и испытаний, которые она
-может обрушить на головы восходителей, неис-
черпаем...
На следующий день погода еще более ухуд-
шилась, а основные технические трудности стали
возникать именно после «Черного жандарма».
На прохождение, например, разорванных ледо-
вых склонов потребовалось несколько дней, а
не пару часов, как предполагалось. А когда
•уже оставался до вершины последний бросок,
разразилась очередная снежная буря.
В лагере-V, на высоте 7000 метров, палатки
были установлены в глубокой расщелине, где
они хоть как-то были защищены от ветра. Но не
от снега.
Лавина обрушилась на них под утро. Это
была скорее снежная доска, которая задела ла-
терь только краем.
-.2*	35
В темноте, кое-как одевшись, люди разгреба-
ли руками, кружками, ложками снег, чтобы
извлечь из-под него теплые вещи, снаряжение.
Затем потребовалось еще несколько часов, что-
бы в этой же щели, где их засыпало, найти грот,
куда и был перенесен бивуак.
Теперь защитой от лавин служил свод пеще-
ры, который содрогался от их тяжелого гро-
хота. Было впечатление, что вверху проходят
тяжело груженные составы, а не сыплется мяг-
кий и пушистый снег.
Беляев в течение этого дня сделал еще не-
сколько удачных снимков. Вот один из них.
Полузаваленные крупными смерзшимися комья-
ми палатки и люди возле них, больше напоми-
нающие в своих костюмах аэронавтов на Луне,
чем альпинистов.
Прошел еще один день.
Гипоксия — кислородное голодание — сказыва-
лось, прежде всего, на активности, психическом
состоянии людей. Все понимали: если непогода
продержится еще несколько дней, выбора не
будет. Придется уходить вниз, так как не толь-
ко физические силы, но и запасы горючего, про-
довольствия подходили к концу.
Однако утром следующего дня небо расчисти-
лось и, несмотря на клубы снежной пыли, кото-
рые поднимал ветер, идти вверх можно было..
Ведь до цели оставалось менее 500 метров.
На первой радиосвязи с базой Беляев попро-
сил подойти к микрофону доктора. Он жало-
вался на недомогание и просил посоветовать,
какими из имеющихся в аптечке медикаментами
лучше всего воспользоваться...
О том, что наверху что-то случилось, была
видно из лагеря «4200» в бинокль. Четыре точки
36
появились на склоне, но они почему-то долго не
двигались. Затем какое-то количество точек вы-
тянулось в сторону вершины, но их было значи-
тельно меньше, чем должно было быть, а затем
и они куда-то исчезли.
И лишь после дневного сеанса радиосвязи
стало известно, что Леонид внезапно потерял
сознание и сейчас его спускают вниз.
Да, все произошло слишком быстро. Скорость
болезни измеряется метрами высоты. Чем их
больше, тем стремительнее она прогрессирует.
Его спускали вниз на веревках, завернув в
спальный мешок. Периодически движение прек-
ращалось, чтобы оттереть побелевшие на моро-
зе щеки, проверить пульс.
Ночь не внесла изменений. Несмотря на инъ-
екции, теплое питье и тот комфорт, который был
возможен в этих условиях, сознание к нему не
вернулось. И уже на рассвете, когда первые
лучи восходящего солнца коснулись седых скло-
нов вершины, сердце Леонида перестало биться.
Он ушел тихо и легко. Здесь, в этих краях,
смерть приходит без своей обычной свиты: не-
дугов, болезней, мучений, которыми она изво-
дит обычно жертву прежде, чем взмахнуть
косой.
Последней обителью альпиниста стала выруб-
ленная во льду ниша, напоминающая ледовый
саркофаг, гарантирующий сохранность внешнего
облика человека на века.
Прошло еще три дня, прежде чем все собра-
лись в базовом лагере. Все, без одного чело-
века. Парни спустились черные от холода. Изму-
ченные, молчаливые. Каждый почему-то ощущал
37
свою вину в фатальной цепочке возможных и не-
возможных просчетов, которые привели к тра-
гедии...
Затем пришлось собрать вещи и документы
того, кому они больше не потребуются. Соста-
вить их опись. Среди бумаг Леонида был най-
ден небольшой клочок бумаги, где было начер-
тано такое. «Изменить горам — изменить меч-
те». Вот, значит, насколько серьезно он отно-
сился к своему увлечению. Конечно, такое
утверждение несколько наивно. Наивно одно-
значностью, декларативностью. Однако, когда
оно становится программой, смыслом жизни,
тут уж не до усмешек. Жизнь — вот цена меч-
ты. Много это или мало? Увы, об этом знают
только те, кто сполна оплатил все векселя и
счета, предъявленные мечтой...
Ну а пока, недалеко от базового лагеря «4200»,
на черной плите было выбито скальным мо-
лотком:
«Леонид Беляев 1935—1983 годы.
Погиб при восхождении на пик Победы.
Он не изменил своей мечте,
заплатив за нее жизнью».
Фоторепортаж со склонов пика Победы...
Леонид вел его непрерывно, до последнего мгно-
вения. Отснятые Беляевым пленки попали в
руки его коллеги и друга, известного фотомасте-
ра Г. Шевченко. Он отпечатал снимки, и теперь,
спустя почти десять лет, фрагменты этого ре-
портажа увидят свет.
38
Вот таким Леонид был за несколько дней до смерти.
Конечно, снимок сделан не им самим, но негатив был
на его пленке. Видимо, попросил кого-то нажать на спуск,
выставив предварительно необходимые параметры экспо-
зиции...
Он вел еще дневник, который запечатлен на снимке.
К сожалению, записи его не сохранились, как и не сохра-
нились многие пленки, отснятые им в последние дни.
Поэтому и репортаж получился незавершенным, обор-
ванным.
Но, возможно, в этом его и сила.
Ведь звук оборванной струны слышнее звука целой...








И СНОВА ПИК ЛЕНИНА
Эта вершина стала главным «стадионом»
альпинистов-высотников. Без восхождения на
нее дорога закрыта и к другим высоким верши-
нам нашей страны. Да и не только нашей.
Теперь чуть ли не каждый год днепропетров-
цы большими и малыми группами располагают-
ся у подножия этого семитысячника. На поля-
ну Ачекташ приезжают как опытные высотни-
ки, так и «абитуриенты», желающие получить
зачет у вершины. Однако сдать такой зачет или
экзамен не всегда удается легко. Да и не всем,
конечно. Как, например, это было в 1987 году.
ИДИ ПЕРВЫМ... ЕСЛИ ЗНАЕШЬ КУДА
— Правее возьми!.. Слышишь, правее!..
Делаю вид, что не слышу, и упрямо иду так,
как считаю нужным.
— Правее нужно...— кто-то сзади не может
угомониться, желая, чтобы я, идущий первым,
изменил непременно курс движения.
А почему, собственно, правее? А не прямо или
левее?
Все равно ничего не видно. Снег с туманом.
Видимость — ноль. Полагаюсь на «автопилот» —
интуицию, на то, что именуется шестым чувст-
вом. Так, кажется, поступали когда-то ямщики
во время бурана: отпускали вожжи, предо-
ставляя лошадям ориентироваться в пространст-
ве. И те, как правило, не подводили, находили
нужную дорогу.
Хочу надеяться, что и моя интуиция, как ло-
шадь без узды, не подведет, выведет к палат-
ке — единственному убежищу, в котором можно
48
укрыться от снежной бури, обрушившейся на
нас в самый неподходящий момент — на спуске
с пика Ленина,
Впрочем, такого резкого ухудшения погоды
следовало ожидать давно: западный край неба
еще с утра тяжело проседал от свинцовой тем-
ноты, в которой под вечер тихо и безропотно’
утонуло круглое облысевшее солнце.
Погода—это еще полбеды. Главное, двоих из
нашей четверки терзает «горняшка». Виктор
Бобок то и дело хватается за живот, «склады-
вается» пополам.
У Володи Лымаря что-то с координацией, да
и говорит, словно язык парализовало. И хотя
оба ни на что не жалуются, утверждая, что
чувствуют себя хорошо, идти практически не
могут.
Почему не повернули назад раньше, как это
сделали другие? Почему допустили себя до тако-
го состояния? Вместо сострадания все кипит от
злости. Ругаю себя за такое количество про-
счетов. И с погодой, и с парнями.
Раздражает беспомощность Сергея Дидорьц
К нему претензий нет. Он в отличной форме.
Но он же врач! Почему у него нет каких-нибудь
таблеток, чтоб ребята хоть как-то могли пере-
двигаться?
Я знаю, что эта раздражительность — тоже
результат влияния высоты. Нужно в себе пода-
вить ее. Нужно... И тем не менее, когда в оче-
редной раз слышу навязчивое: «Правее возь-
ми!..— поворачиваюсь и кричу в залепленную
снегом и обросшую льдом маску:
— Слышишь? Я не знаю, куда идти. Иди пер-
вым, если знаешь куда!..
СЮРПРИЗ погоды
Впрочем, я забежал далеко вперед и начал
•свой рассказ о заключительной части восхожде-
ния — спуске с вершины.
А если соблюдать хронологию, следует вспом-
нить, что 1987 год, который принес столько все-
возможных погодных сюрпризов почти во всех
районах нашей страны, на Памире заготовил их,
пожалуй, больше, чем где-либо. Чего только в
это лето не было здесь: лавины, грозы, сели и
июльские снежные бураны там, где обычно стоит
тропическая жара.
В Алайской высокогорной долине на альпий-
ских лугах от необыкновенных холодов гибли
отары овец, а на поляне Ачекташ (примыкаю-
щей к Алайской долине), где базируются те.
кто готовится к восхождению на пик Ленина и
где обычно в это время цветут красные маки
и эдельвейсы, от палатки к палатке можно было
пробраться лишь по тропинкам, протоптанным
в снежных барханах.
Первая стычка с настоящей высотной непого-
дой произошла у нас во время акклиматизацион-
ного выхода. В тот день ничто не предвещало
каких-либо изменений погоды, которая была
-обычной, «памирской». Изводило солнце, хотя
высота и приближалась к 5000 метров. На бес-
крайних снежных полях оно палит похлеще, чем
в Сахаре. В Сахаре, правда, не носят пуховые
-куртки и меховые сапоги.
Перегрев достигает критической величины.
«Стриптиз» не помогает: нужны тень и про-
хлада. Даже самые выносливые — Сергей Три-
фонов, Анатолий Брынза, Сергей Потапчук —
то и дело валятся на снег, пытаясь спрятать го-
50
лову в крохотную тень от собственного рюк -
зака.
Жаре, казалось, конца не будет. Однако, ког-
да солнце стало скатываться к горизонту, все
резко изменилось. Низовой ветер взметнул по-
земку, и тут же завыло, засвистело. Глубокую
траншею в снегу — след, который оставил после
себя наш отряд, в один миг замело, сровняло со
склоном, отполировало ветром.
Стремительно стала падать температура.
Между июльской жарой и январским морозом-
пауза такая, что едва успеваешь натянуть на
себя все, что недавно снял.
Дальнейшее движение невозможно. Пурга се-
чет лицо, головы не поднять. Палатку нужно
ставить там, где стоишь.
А потом была ночь. Июльская ночь на высо-
те 6000 метров в палатке под вой снежной
бури. Непросто пережить ее, если она первая
и ничего подобного в твоей жизни никогда не
было.
Уснуть, когда кажется, что вот-вот не выдер-
жат ураганных порывов брезентовые стены жи-
лища и окажешься во власти разбушевавшейся
стихии, невозможно. Мысли, самые невеселые
(от этого тоже никуда не деться), лезут в голо-
ву. И первая среди них — о том, что через не-
сколько дней снова нужно будет идти не только,
сюда, но еще на полтора километра выше.
— Нужно быть полным идиотом, чтобы под-
няться сюда еще раз,— кто-то выдыхает из себя
полушепотом в темноту палатки свое решение,
сдавшись мрачным думам.
Многие, наверное, разделяют эту точку зре-
ния, но они более сдержанны: молчат. Парни
еще не знают (первый раз на высотном восхож-
51
дении), как быстро все эти невзгоды забываются
внизу, где зов вершин будет звучать так же
сильно, как и до этой ночи.
Задача следующего дня—действительно без
происшествий вырваться отсюда, спуститься
вниз на отдых. Однако вершина, несмотря на
то, что пурга прекратилась, решила поиграть с
.нами в «кошки-мышки», продемонстрировала
•еще одну уловку из своего арсенала приключе-
ний, которыми она так любит порой одаривать
людей. Во время спуска тихо, без единого поры-
ва, гору окутал плотный и белый как полотно
туман. Он настолько густой, что не видно ступ-
ней собственных ног. Каждый шаг — словно по
минному ПОЛЮ.
Одно неверное движение и... Нет, не взлетишь
•на воздух. Наоборот. Свалишься в преисподнюю:
вокруг сплошь ледовые сбросы, трещины, об-
рывы.
Решили подождать, пока появится видимость.
Каждый вытоптал в снегу небольшую площадку
и устроился на ней кое-как, считая, что это не
надолго. Однако проходил час за часом, утро
сменилось полднем, затем дело пошло к вечеру,
но ничего не менялось. Стояла звенящая слепая
тишина.
И вот кто-то то ли от нетерпения, то ли от
злости вдруг заорал: «Эва..ваа...ваа!» И не успе-
ли эти звуки затихнуть, как снизу раздался
ответный крик.
Оказалось, что все эти часы мы провели в ста
метрах от палаточного лагеря «5200», где были
люди и путь от которого вниз шел по промарки-
рованной торной тропе.
О ЧЕМ ЗАБЫВАТЬ НЕ СЛЕДУЕТ
Да, увлекся описанием погодных неуря-
диц. А ведь на таких высотах это рядовое
явление. Бывает и похуже. Если покопаться в
-истории...
Впрочем, сделать это следует и не только из-за
поисков погодных аналогов. Не менее интерес-
ным будет извлечь из минувшего отношение лю-
дей к этой горе и ее к ним.
Горовосходителей, решившихся штурмовать
пик Ленина, условно можно разделить на две
группы: одну — небольшую по численности, в
которой люди свое человеческое достоинство,
«вой авторитет передали вершине; другую — в
•которой вершина одарила альпинистов знамени-
тостью, известностью под стать себе.
Николай Васильевич Крыленко-—член перво-
го Советского революционного правительства,
друг и соратник Ленина, нарком по военным
делам, нарком юстиции. Помимо этого, он еще
был председателем шахматной федерации, ру-
ководителем крупных экспедиций по изучению
гор, заядлым путешественником, прекрасным
спортсменом, опытным и выносливым альпи-
нистом.
В 1928 году возглавляет комплексную экспе-
дицию на Памир и, конечно, пытается поднять-
ся на вершину самой большой горы (тогда
более высокие вершины на Памире не были
открыты).
Вершина оказалась для него недоступной. Он
повернул обратно, не дойдя до цели всего не-
сколько сот метров. И тем не менее, она полу-
чила от него все сполна. И прежде всего —
нмя.
53
Это он предложил мало кому известный тогда
пик имени Кауфмана переименовать в пик Ле-
нина, обеспечив тем самым ему мировую извест-
ность, не меньше той, которую он сам тогда
имел. Западное плечо пика Ленина именуется?
теперь перевалом Крыленко.
А вот представитель другой группы — Вита-
лий Абалаков. Тридцатилетний сибиряк был
мало кому известен до 1933 года. В том году он!
первым достигает вершины имени Ленина.
И слава, и известность буквально обрушились
на него. В 1953 году Абалаков совершает ре-
кордное восхождение на пик Победы, когда ему-
уже пятьдесят лет. В 70 лет еще ходит в горы,,
с легкостью пробегает на лыжах 50 и более ки-
лометров.
И все это о нем известно потому, что сначала
в его жизни был пик Ленина. А когда он ушел
из жизни, недалеко от пика Ленина в горах.
Памира появилась вершина — пик В. Абалакова.
...Для днепропетровцев это третья экспедиция
на пик Ленина. Первые две состоялись в 1966-
и 1976 годах, и о них много написано. А какую-
страничку истории предстоит заполнить нынеш-
нему отряду горовосходителей? Что в нее они
впишут? На эти вопросы ответит время. Глав-
ное—добраться до цели, не уронить достоинст-
ва, а потом уже думать о почестях. Тем более,
что за успех здесь приходится платить порой-
слишком большой ценой.
Музей под открытым небом. На поляне Ачек-
таш увековечены имена тех, кто за ценой не-
постоял, заплатил жизнью за свою дерзость.
Обелиски, мемориальные плиты, барельефы,,
бюсты.
Среди выбитых в камне фамилий есть имена
54
иностранцев: «Джон Гарри Уллин. США. Погиб
® лавине при восхождении на пик Ленина».
Возле чугунной плиты с этими словами алел
•букетик полевых маков. Живые цветы. Тот, кто
положил их, видимо, знал этого человека в
.жизни. Кто же это?
ВСТРЕЧА НА ТРОПЕ
Да, они его действительно хорошо знали —
Джона Гарри Уллина. Он был их старшим
товарищем. А они, трое американцев из Ва-
йшингтона — двое парней и девушка, приехали
в Советский Союз, чтобы почтить память о своем
товарище и попытаться подняться туда, куда
.Джон подняться не смог. Они и положили буке-
тик маков на его могилу.
В наш лагерь их привел Валерий Торопчин,
«который познакомился с ними во время восхож-
дения на пик Петровского — соседнюю с пиком
.Ленина вершину. В экспедициях хлебосольст-
вом особенно не блеснешь. Пища главным обра-
зом из концентратов. Домашних деликатесов
»яет И тем не менее... На импровизированный,
собранный из подогнанных одна к одной камен-
ных плит стол были поставлены миски с дымя-
щимися свежеиспеченными блинами. Постара-
лась наша женская половина — Лена Бокова,
Оля Пальцева, Таня Волкова, Тамара Тороп-
чина.
Каждый блин, свернутый в трубку, прежде
чем попасть в руки американцев, еще густо на-
мазывали... красной икрой. Икра — высотный
продукт, идущий в ход лишь в верхних лагерях,
там, где другая пища не годится, сейчас была
гподана к столу для шика. Питаемся, мол, толь-
55
ко так, не иначе. Однако нужного эффекта этот
жест не произвел. Мало того, гости едва при-
коснулись к предложенным угощениям.
— Нет, нет. Все очень вкусно. Дело в том,—
объяснила Полина (так звали американскую»
девушку, владевшую в совершенстве русским —
ее родители были выходцы из России),— что мы
не голодны. Недавно плотно поели. А у нас не-
принято есть просто так. Это приводит к лиш-
ним килограммам. Все американцы панически»
боятся поправиться. Избыточный вес — путь к
болезням. А болеть у нас — очень дорогое удо-
вольствие. Вы на нас не обращайте внимания.
Мы просто посидим, посмотрим на вас. Это
тоже интересно.
Да, действительно было интересно рассматри-
вать друг друга. Поражала прежде всего наша?
похожесть. Одежда, манеры, привычки, экипи-
ровка и даже образ жизни в спорте. Это было-
удивительным. Удивительным было и то, что мы
так легко, буквально с полуслова, стали пони-
мать друг друга. На это обратила внимание,,
конечно, в первую очередь Полина.
— Знаете, что сейчас мне пришло в голову? —
обратилась она ко всем, кто ее окружал, после-
обсуждения очередной какой-то проблемы, кото-
рая проблемой не стала, так как была достиг-
нута быстро единая точка зрения,— нужно, что-
бы политики встречались друг с другом не в
конференц-залах и дворцах, а в горах, на вер-
шинах. И тогда им, прежде чем приступить к.
переговорам, придется преодолеть сложный путь.
Они бы шли вперед, помогая друг другу, пони-
мая, что в одиночку до места встречи не добе-
рутся. Потом они бы увидели с вершины кра-
соту земли, которая открывается только алыш-
56
инетам. Они бы поняли, осознали, что им
предстоит защищать, сохранить для потомков.
Из окон небоскребов этого не видно. И думается,
после всего пережитого и увиденного здесь, на
отвесах, они бы быстро и легко решили все
«свои проблемы, договорились друг с другом.
Как мы сейчас...
— Ну что же, пока в институтах, в которых
готовят дипломатов, не обучают приемам скало-
лазания, мы должны сами поработать на укреп-
ление дружбы между нашими народами. И тут
-без песни не обойтись,— поддержал американку
Александр Зайдлер, в руках у которого была
татар а.
Он ударил по струнам, и над вершинами Па-
мира на русском и английском языках поплыла
песня, известная чуть ли не во всем мире. Песня
о речке, полной лунного серебра, о тихих под-
московных вечерах. И это была не просто пес-
ня. Это был гимн Земле. Нам казалось, что мы
сейчас делаем что-то большое и важное, выводя
знакомые слова. Нежная и простая мелодия
разрушила границы между народами, несла мир
людям, делала их добрее, честнее, лучше.
ПОСЛЕДНЯЯ ночь
А мы все-таки заблудились. Заблудились на
спуске. Теперь надежда только на снежную пе-
щеру. Роем ее лыжными палками, ледорубами,
разгребаем снег просто руками. Дело движется
медленно, крайне медленно. Ветер старается изо
всех сил помешать, «зализывая» любую выемку
в склоне.
И тем не менее, через несколько часов две
узкие штольни удалось соорудить. Снег только
5.7
сверху пушистый. Дальше он жесткий, слежав-
шийся. Теперь осталось штольни соединить по-
перечным ходом, одну из них заложить снеж-
ными комьями — и жилище готово. Однако-
лезть туда не спешим. Сейчас главное не в пе-
щере, а в процессе ее создания. Все при деле,,
в движении. Наши приболевшие товарищи едва.'
шевелятся, но тем не менее стараются быть
полезными и тоже что-то делают.
— Эй! Смотрите! Сюда смотрите! — вдруг
срывающимся от волнения голосом закричала
Виктор Бобок.
Оторвавшись от возни в снегу, покрытые ледо-
выми наростами, в масках, унтах, рукавицах,,
похожие друг на друга как единоутробные-
братья, мы, распрямившись, молча смотрим на>
творящееся чудо.
Из бледнеющей, теряющей густоту и куда-то
уползающей мглы вырисовалась гигантская, на-
висающая над нами предвершинная скала. Она.
становилась все контрастнее и резче.
Засверкали в холодном небе звезды. Где-то
сбоку вспыхнул желтый глаз крутобокой луны.
Туман опускается все ниже, и теперь его верх-
няя кромка у наших ног. Вот так место выбра-
ли для ночлега! На самом краю ледового обры-
ва. В тумане ушли влево, спустились совершенно
не туда, куда следовало, и еще несколько'
шагов...
— Долго бы пришлось нас искать, если бы;
такая необходимость возникла,— говорит Воло-
дя Лымарь, подойдя к краю склона и загляды-
вая за перегиб.
Оставляем незавершенный «объект» и вновь
ползем вверх — на гребень, с которого ушли в
тумане.
58
Машина без заправки работать не может. Че-
ловек тем и отличается от машины, что его
«горючим» могут быть слова, мысли, воля, на-
конец. Когда мы последний раз ели? Рано ут-
ром, еще в темноте глотнули теплой воды, суну-
ли в карман по полплитки шоколада и горсть
сухофруктов. Вот и все на весь день.
На гребне находим собственные следы, остав-
ленные на пути к вершине. Они обдувались вет-
ром, и снег их не занес. Эта цепочка отпечатков
кошек служит путеводной нитью, с помощью
которой движемся по гребню на высоте почти
семи километров в фантастическом, волшебном
мире луны, звезд, вершин, мерцающего и скри-
пящего под ногами снега.
Здесь никого, кроме нас, нет. И кажется, что
вообще во всем мире, кроме нас, никого нет.
Четыре человека на весь земной шар.
А потом свершилось еще одно чудо. Мы бук-
вально наступили на свою палатку, которую
ветер свалил, засыпал снегом, превратил в оче-
редной ледовый бугор, мимо которого можно
|было совершенно спокойно пройти.
Еще полчаса — и мы сидим в палатке. Нет,
ве в палатке: во дворце, крепости, теплом и
уютном доме! И пьем не талую из натопленно-
го на примусе снега воду, а вкуснейший, целеб-
ный нектар, от каждого глотка которого по
всему телу катится волна блаженства!
Слов нет. Пьем и молчим. О чем сейчас мож-
но говорить, когда и так все ясно?
И вот то, что держало Сергея Дидору, ос-
тавило его. Ему не нужно теперь следить и
контролировать состояние своих подопечных.
И силы тут же покинули этого мужественного
яарня.
59
Вернее, он позволил им покинуть себя. Has
время. Если понадобится, он тут же их моби-
лизует снова, а пока, обхватив колени руками
и уткнувшись в них головой, содрогается от кон-
вульсий, которые сейчас ему не подвластны.
Что еще вспоминается сейчас, спустя много
дней, прошедших после той ночи? Сохранилось
ощущение глубокой, всепоглощающей радости,
удовлетворенности. Возможно, это и есть —
цель. Достичь такой насыщенности, полноты
жизни.
Наши души были обнажены, очищены и вос-
принимали все с остротой, граничащей с болью..
Понятно ли то, о чем идет речь?
Те, кто когда-либо пережил подобное по-
трясение, когда судьба внезапно дарит тебе
твою собственную жизнь, за которую тебе пред-
стояло нелегкое сражение, поймут меня без
труда.
А тем, кто не знаком с подобным состоянием,,
желаю познать его. Это нужно для само-
утверждения, проверки себя на прочность, оцен-
ки себя самим собой. Нужно каждому, нужно
в любом деле.
Восхождение на пик Ленина было организо-
вано альпинистским клубом «Днепр».
Руководитель экспедиции В. Торопчин, стар-
ший тренер А. Гришкевич, начальник спасотря-
да Ю. Ершов, руководители штурмовых групп
А. Зайдлер, А. Брынза и автор этих строк
«КЛЕОПАТРА» В ГОРАХ ПАМИРА
Эти записки — рассказ об отдельных эпизо-
дах выезда молодых днепропетровских альпи-
нистов под руководством наших опытных
инструкторов — В. Мерковича, В. Филимонова,,.
В. Беды, В. Суслова и автора этих строк в горы-
Памира в 1988 году.
Имеет ли смысл сейчас вспоминать о тех дав-
но минувших днях? Думается, что имеет и вот
почему. Жизнь в горах даже в течение одного
сезона спрессована так плотно, что ее вполне-
хватило бы на несколько лет обычных будней,,
и в этом сгустке времени легко найти такое,,
что может представлять интерес, быть исполь-
зовано не только теми, кто сам был участником^
описываемых событий...
ДОРОГА И ХРАМ
Эти два слова — «дорога, храм» — в последнее»
время стали нарицательными. Дорога должна
вести к храму. Да что там к храму. Хоть что-то
должно быть в конце пути, к чему следует
стремиться. Если этого нет, дорога погибает.
Трасса, проложенная по ущелью реки Кара-Су»
возможно, когда-то имела смысл. Потом что-то
произошло. Места, куда она вела, перестали
быть нужными людям, и это сразу отразилось.
на ее судьбе.
Дорога пришла в запустение. Когда-то проч-
ные мосты едва держатся сейчас на подмытых
рекой опорах; серпантины асфальтовых витков;
стерлись селями и оползнями; вздыбили бе-
тонные плиты перекрытий взбунтовавшиеся-
ручьи...
61
И тем не менее по сохранившимся участкам
.•дороги, съезжая с них то и дело в сторону для
объезда препятствий, ЗИЛ, в котором находил-
ся наш коллектив, с надсадным воем полз вверх.
К нашему храму. Он у нас есть: это сплетение
горных кряжей в верховьях реки Кара-Су —
сосредоточение больших высоких гор.
...Командно-административный метод руко-
водства сейчас повсеместно отвергнут. С ним
:все ясно: он повинен во всех наших бедах. Но
это, так сказать, в масштабах страны. А в огра-
ниченном, замкнутом коллективе? Пока здесь
этому методу ничего не угрожает. Скорее на-
оборот. Роль сильной личности, стремящейся
возвыситься над окружающими (дабы те не рас-
пустились, следовали порядку и дисциплине),
^всячески поощряется сверху.
Так получилось, что в том летнем сезоне
отряд днепропетровских альпинистов влился в
состав большого сбора, состоящего из команд
разных городов страны, а руководителем его
была назначена (так и тянет написать — выше-
стоящими организациями) некто...
Впрочем, даже несмотря на всеобщую нынеш-
нюю гласность, ее имя называть не стану. И не
из-за боязни испортить отношения. Они и без
того испорчены — дальше некуда. Дело в том,
что моя оценка действий и поступков этого че-
ловека субъективна. Вероятно, есть и другая
точка зрения, не совпадающая с моей. А в жур-
налистике, как и в медицине: главное правило —
не навредить. Не навредить даже тому, кого
не очень любишь.
Но так как рассказа без имени человека, о
котором идет речь, не получится, я позволю
-себе воспользоваться другим именем, появив-
62
шимся у нее буквально через несколько дней»
после нашего знакомства. Оценив то, что бро-
сается в глаза прежде всего — властность, кате-
горичность,— кто-то из остряков назвал ее Клео-
патрой. Через день-два уже никто по-другому ее
не называл. Наша руководительница, конечно*,
знала об этом, и, насколько мне известно, ей
импонировало сравнение с египетской царицей.
Итак, Клеопатра Женщина молодая, крупная
и не по возрасту тучная. Спортивная карьера-
ее была быстротечной, но достаточно успешной,,
оставившей после завершения лычки и знаки
отличия, которыми она пользуется, как ростов-
щик процентами от своего капитала. Звания
«мастер спорта» и «инструктор первой катего-
рии» (самой высокой) позволяют ей в любом
альпинистском мероприятии рассчитывать на
весьма почетное «место под солнцем», в данный
момент — на место в кабине ЗИЛа. Там она
себя чувствовала генералом, войском которого-
были мы.
А необходимость командовать этим «войском»
не заставила себя долго ждать. ЗИЛ затормо-
зил перед очередным мостом через Кара-Су, ко-
торый висел над рекой, словно подчиняясь воз-
действию какого-то невероятного гипноза, так
как обе его опоры на противоположных берегах
были практически полностью разрушены. Клео-
патра первой приблизилась к реке и властным,
жестом потребовала, чтобы все подошли к ней.
— Нужно перекрыть русло камнями, чтобы
ослабить давление воды на опоры моста,— без
тени сомнения сообщила свое решение.
— А что, мост от этого станет прочнее? Да и?
река, как зверь. Разве ее угомонишь?! — кто-та.>
усомнился в разумности таких указаний.
63
Она уничтожающим взглядом смерила подав-
шего голос:
— Капитулянтская позиция. Нет таких пре-
град, которые не преодолел бы советский чело-
век, если он не рассуждает, а действует... Ну,
только дружно! — Клеопатра первой нагибается,
•берет камень величиной с куриное яйцо и бро-
сает его в стремнину.
В воду полетели камни и побольше. Кто-то
обрушил даже обломок скалы, который тут же
исчез в чреве бурной реки, не изменив даже на
миг ее профиля.
— А вы почему ничего не делаете? Вас разве
мои указания не касаются? — обратилась Клео-
шатра ко мне.
Видя бессмысленность затеи, я не принимал
:в ней участия и стоял чуть в стороне.
— Вы знаете, я считаю...
— Вас никто не спрашивает, что вы считаете.
Будьте добры делать то, что делают сейчас
все.
Продолжать дискуссию под рев реки было
еще более бессмысленным, чем бросать в нее
камни. Мне ничего не оставалось, как вклю-
читься в «бурную» деятельность, которая тем
не менее скоро захлебнулась сама собой...
Что дальше? Время стало арбитром в этой
ситуации. Ночевать пришлось тут же, возле раз-
рушенного моста, а ранним утром по малой во-
де грузовик без особых проблем преодолел обме-
левшую речку вброд.
Гибель дороги, ведущей в никуда, и бессилие,
•бессмысленность администрирования — болезни
нашего общества •— в глухом памирском ущелье
из аллегории превратились во вполне осязаемое,
ощутимое проявление...
64
От тех дней запомнилось и еще одно чье-то
высказывание, услышанное в кузове ЗИЛа:
— Горы, как пасту из тюбика, выжимают из
меня лучшее, что есть во мне. Здесь я сильнее,
смелее обычного. Я хозяин своей судьбы. От
моей инициативности, сообразительности зависит
моя собственная, да и не только моя жизнь.
Здесь я себя чувствую свободным. Возвращаюсь
домой, и все становится на свои места. Колпа-
чок на тюбике завинчивается туго...
И, глядя на Клеопатру, находясь длительное
время под ее непосредственным руководством,
мне порой казалось, что бывают и другие ва-
рианты, когда горы выжимают из человека ну...
не самое лучшее. Лучшее — предназначенное
для другой жизни, жизни в городах — остает-
ся в «тюбике» нетронутым. Оказалось, что
Клеопатра «в миру» — научный работник,
доцент, преподает философию, пользуется
авторитетом...
Впрочем, об авторитете мы поговорим чуть
позже.
РЕКОМЕНДАЦИИ ЖЕЛАЮЩИМ ПОХУДЕТЬ
Паша Швец — стройный, высокий, легкий.
Скалолаз, как говорится, от Бога: может «при-
липать» к стене, как муха, и двигаться по ней
без видимых усилий. Собственные килограммы
его не волнуют, а если и волнуют, то совершен-
но не так, как всех остальных его соотечествен-
ников. Ему бы даже чуть поправиться не ме-
шало, чтобы ненароком порывом ветра не сдуло
с уступа...
У Саши Волкова — партнера Павла по связ-
ке — добрый десяток килограммов лишних. На
3.	283
65
маршруте они его изматывают, ведь ему нужно
не только поднимать их, но и увесистый рюкзак,
в котором, помимо всего прочего снаряжения,
еще и Пашины ботинки, каждый весом в не-
сколько килограммов.
Впрочем, Саша на судьбу и свою комплекцию
не ропщет. Вес — это сила. Она ему нужна
больше, чем та эфемерная элегантность, кото-
рую можно приобрести за счет титанических
усилий и которую тут же теряешь после одного
сытного обеда.
И хотя не только Павел и Саша, но и их
товарищи по команде — Валерий Филимонов,
Александр Воловик, Владимир Дымарь и автор
этих строк — не стремились похудеть, все-таки'
настоящую главу я рассматриваю главным об-
разом как рекомендации, которыми могут вос-
пользоваться все, кто желает сбросить лишний
вес, улучшить свою фигуру. Почему? Да пото-
му, что за четыре дня восхождения нам удалось
суммарный вес всей нашей компании уменьшить
на пару десятков килограммов.
Каким образом? Вот совет или рекомендация
номер один. Уходя (или уезжая) из дома на
несколько дней, берите с собой продуктов не
более чем на полдня и обходитесь все это время
только тем, что взяли с собой.
Гаджир — красивая остроконечная гора высо-
той свыше пяти километров. Стоит в стороне от
главного хребта, и видно ее буквально из лю-
бой точки ущелья. Впечатляющее зрелище.
Гаджир — в переводе — место, где живут орлы.
А эти птицы, как известно, гнездятся на непри -
ступных утесах...
Изучая маршрут в бинокль (вершина хорошо
видна из базового лагеря), мы пытались найти
66
на стене возможные места ночевок. И тут подо-
шла Клеопатра.
— Пройдете маршрут за один день, а ноче-
вать будете на спуске с другой стороны вер-
шины. Там есть места для палатки, а с этой
стороны — нет.
Как всегда, она говорила без тени сомнения.
Правда, в этот раз ее уверенность базировалась
на некотором опыте. Не своем, конечно. С одной
ночевкой маршрут уже кем-то был пройден в
прошлом году. Но было это сделано при идеаль-
ной погоде. А сейчас что ни день — либо
дождь с грозой, либо снежные заряды с ледя-
ными порывами. Но... с дамами не спорят. Тем
более по такому «пустяку». За один день — так
.за один!
О том, что директивным указанием нам отве-
дены были лишь одни сутки на весь маршрут,
стало тут же известно группе. Однако после
переправы через Кара-Су авторитет Клеопатры
несколько поуменьшился, и, несмотря на ее
категоричность, Володя на свой страх и риск
добавил к нашему рациону еще пачку бульон-
ных кубиков, которые существенным образом
скрасили наш быт в последние дни восхожде-
ния...
На маршрут вышли в середине ночи. Темно-
та была осязаема на ощупь: теплой, сырой, и
из нее, как из губки, сочилась влага.
Когда рассвело, стало видно, что внизу под
нами ущелье заполнено шевелящимися щупаль-
цами тумана, от которых отрывались серые
куски студнеобразной массы. Они поднимались
вверх и там, сливаясь друг с другом, превра-
щались в черные тучи, которые повисали над
нашими головами.
э*
67
Потом одна тяжелая раздутая туча задела
боком за острые выступы гребня. Из образовав-
шейся бреши хлынул поток дождя вперемешку
со снегом. В один миг от лета ничего не оста-
лось. Хуже всех в эти мгновения было Паше.
Он шел первым в облегченном варианте — одной
рубашке и галошах на босую ногу...
Ночь провели на крошечном уступе, превра-
тив его на несколько часов в нечто похожее на
орлиное гнездо, из которого шесть «орлов»,,
больше напоминающих мокрых кур, наблюда-
ли, как буквально рядом парила гигантская
птица, которую спугнула наша жизнедея-
тельность.
Кто назвал человека царем природы? Царь
природы, конечно, орел. Без единого движения
крыльев он скользил по небу или зависал на
одном месте. Красивый, сильный, свободный!
Он, конечно, видел нас. Интересно, кем мы ему
представлялись,— зеленые, трясущиеся от холо-
да, привязанные веревками к скале, боящиеся
сделать лишний шаг, чтобы не рухнуть вниз?
Возможно, потом, когда у Павла в руках
заработал примус, он изменил свое мнение о
нас. Огонь на скале могут зажечь только боги,,
и только боги могут в этих условиях из мокро-
го снега, собранного с одежды и рюкзаков, на-
топить котелок воды... Подошло время радио-
связи. Щелкаю тумблером рации и слышу зна-
комый женский голос.
— Сообщите, как дела. Внизу сильный дождь.
Гаджир затянут туманом, и вас не видно.
Защищаю рацию от ветра и снега и кричу
в микрофон:
— У нас все нормально. Тепло и солнечно,,
только идти не можем. Мокрые скалы. Будем
68
ждать следующего дня. Шлем пламенный, ор-
линый привет всем, кто нас слышит...
Второй да и третий день были расписаны по
одному и тому же сценарию, в котором ходо-
вых часов оставалось не более трех-четырех в
день. Изводил ли голод? Нет, не изводил. Слиш-
ком много было всего такого, когда было не
до еды.
Вот мы и подошли к совету номер два: же-
лающие похудеть должны быть чем-то сильно
заняты. Настолько сильно, чтобы мыслям о хле-
бе насущном просто не оставалось места в го-
лове.
Последний день был, пожалуй, самым инте-
ресным в нашем вынужденном голодании. За-
кончился бензин, а бульонные кубики раство-
рялись только в кипятке...
Возвращались в базовый лагерь через два
перевала. Шли долго. Погода установилась в
тот день, наконец, нормальная. Солнце зарабо-
тало в своем обычном «памирском» режиме, а
рюкзаки резко прибавили в весе, так как верев-
ки, крючья, молотки и прочее теперь были упа-
кованы.
И тем не менее, идти было необыкновенно
легко, ноги были сильными, дыхание — ровным.
Мы буквально взлетали на перевалы, лихо сбе-
гали вниз, скользя, как горнолыжники на кру-
тых снежниках.
Нас встречали все, кто был в этот день в ла-
гере. Как-никак — первая «пятерка» в сезоне.
•— О! Какими вы все стали изящными,— не
без зависти в голосе сказала Клеопатра, пожи-
мая каждому руку. Возможно, она даже пожа-
лела, что не приняла участие в нашем путе-
шествии. А может, и нет, ведь в ее представ-
69
лении руководитель должен быть солидным и
внушительным, а не худым, как велосипед...
А теперь последняя рекомендация. Не пере-
краивайте свою жизнь специально, чтобы изба-
виться от лишнего веса. Это должен быть
естественный процесс. Сами обстоятельства
должны подвести вас к желанному результату.
Как этим советом воспользоваться в обычных
условиях? Ну, хотя бы так. Не гоняйтесь за
деликатесами, не стойте в очередях за дефи-
цитными продуктами. Питайтесь тем, что мож-
но купить без проблем в магазинах, и успех
вам гарантирован.
ДЕШЕВЫЙ АВТОРИТЕТ
В ущелье Кара-Су обитает стадо полудиких
яков. Громадные и лохматые, они напоминают
первобытных мамонтов, уменьшенных, правда,
размеров. Несмотря на громоздкость, подвижны,
ловки. Близко к себе не подпускают. Все по-
пытки наладить с ними контакт ни к чему не
приводили. Самки с тонконогими телятами
тут же стремительно убегали прочь. Самцы не
убегали: они прикрывали отступление и семе-
нили сзади, не теряя при этом своего достоин-
ства, которое выражалось вертикально подня-
тым хвостом. Верховодил всеми громадный
бык. Его короткую шею венчала мощная голо-
ва, напоминающая башню танка, из узких
«бойниц» которой сверкали небольшие злые
глаза.
За поведением этих животных мы наблюдали
непрестанно на протяжении целого месяца.
Их место ночлега определяло погоду следую-
щего дня. Ушли вверх к ледникам — быть ясной
70
солнечной погоде; спустились вниз — жди не-
настья.
В то злополучное утро, когда Клеопатра при-
гласила меня к себе, яки ночевали недалеко от
нашего базового лагеря. Было время утренней
радиосвязи. Все, кто находился в этот момент
на маршрутах, должны были сообщить о себе
на базу.
Когда я подошел к ее палатке, время связи
уже истекло, и она делала какие-то пометки
в журнале, где ведется запись поступившей ин-
формации.
— Ваша группа на пике Надежда не вышла
на связь — ни вчера вечером, ни сейчас утром,—
Клеопатра прекращает запись и поднимает на
меня свои немигающие глаза.
Да, на этом редко посещаемом из-за своей
отдаленности пике находится группа Валерия
Проскуры. Последняя связь с ним была вчера
днем. Он тогда сообщил, что спускаются вниз.
И вот теперь замолчали. Пропустили две радио-
связи...
— Я думаю, что там все в порядке. Вершину
они прошли, а спуск с нее несложный. Так что...
Она обрывает меня на полуслове.
— Это никого не интересует. Есть закон:
две радиосвязи пропущены — выходит поиско-
вый отряд. Надеюсь, это вам известно?!
— Этот закон мне известен, но он выполняет-
ся, если...
Она снова не дает мне закончить фразу.
— Я вам все сказала, а свое «если» оставьте
при себе.
Дисциплина есть дисциплина. Мне ничего не
оставалось, как срочно готовить к выходу отряд
спасателей, который действительно должен вы-
71
ходить в случае пропуска двух сеансов связи.
Но это правило соблюдается, если есть еще
дополнительные поводы для беспокойства, и
прежде всего -— ухудшение погоды. Сейчас же
вовсю светит солнце.
Правда, яки почему-то не захотели ночевать
вверху и спустились вниз...
Зародившаяся тревога начинает разрастаться,
отравлять сознание. Неужели у Проскуры могло
произойти что-то на спуске? Он относительно
недавно стал заниматься альпинизмом, и боль-
шого опыта пока нет. Впрочем, это не совсем
так. Ходит в горы давно, но как «неформал»,
то есть не признавая существующие порядки
горовосхождения. Пытался даже в составе «ди-
кой» группы подняться на Ушбу — одну из слож-
нейших вершин Кавказа, но не хватило опыта,
мастерства. Вот после этого, видимо, и появи-
лась потребность подучиться «классике», пройти
курс «повышения квалификации».
А самобытность, неординарность свою Вале-
рий при этом сохранил. К горам относится бе-
режно. Ведет себя на маршруте, как в собст-
венной квартире: бумажки не уронит, пустую
консервную банку не бросит где попало. Дисцип-
линирован, исполнителен, но какую угодно
команду выполнять не станет. Спорить, перечить
не будет. Но и делать тоже ничего не будет.
Тогда, при переправе через Кара-Су, камни, как
это делали многие, он не бросал...
Спасотряд поднимался вверх по тропе быстро.
Через каждый час — связь с базой. Закончился
арчовый лес, начались альпийские луга. Еще
поворот ущелья, и открывается вид на засне-
женную Мечту. В бинокль хорошо виден серпан-
тин тропы, ведущей вверх,— следы группы
72
Проскуры. Больше там, кроме них, никого пет.
А вот и спусковая траншея. Она прямая и длин-
ная. Однако низ ее закрыт гребнем, и людей
увидеть невозможно.
Включенная радиостанция требует информа-
ции. Обвожу биноклем еще раз ущелье, и вдруг,,
показалось или нет, шевельнулся один камень,
на горизонте. Еще один. Шесть шевелящихся
точек. Да, это они. Идут как ни в чем не бы-
вало...
Опускаюсь на валун и кричу в микрофон:
— Вижу группу! Она в получасе ходьбы. Судя
по всему, все нормально!
Теперь можно спокойно подождать, но тем не
менее закипает злость. Откуда такая черст-
вость? Почему не думают о других, не заботятся
о тех, кто их ждет?
Впереди всех, как обычно, шествует Валера^
размахивая авоськой с пустыми банками, кото-
рые он несет, чтобы выбросить в отхожую яму.
Весь расползся в улыбке, которая тут же исчез-
ла, когда увидел наши физиономии.
— Ты разве забыл, что может быть, если про-
пускаются две радиосвязи? Теперь Клеопатра
восхождение вам не засчитает.
— Вы тоже считаете, что мы что-то наруши-
ли? Но ведь мы сообщили, что спустились с
вершины и у нас все в порядке. А «сажать»
питание радиостанции по чьей-то прихоти я не
стал.
— Если бы не яки, паники, может, и не было
— Похоже, вы им доверяете больше, чем
нам?
— Ну, не совсем. Пока ваш авторитет ио-
выше.
— Это вам предстоит доказать делом, когда
73
нас в оборот возьмет Клеопатра,— подвел чер-
ту Проскура.
Да, через несколько часов после возвращения
в базовый лагерь был произведен разбор вос-
хождения. Собрание было бурным. Клеопатра,
естественно, требовала не засчитывать восхож-
дение. Пришлось использовать весь арсенал
красноречия, чтобы защитить ребят. Логика все-
таки взяла верх над догмой.
— Послушайте,— задала вопрос Клеопатра,
когда мы остались вдвоем.— Вам не кажется,
что вы работаете на дешевый авторитет?
— А вы, простите, на какой? — единственное,
что нашлось у меня в ответ.
Мне кажется, что авторитет не должен так
потребительски оцениваться — дорого, дешево.
Как модная одежонка. Он есть либо его нет.
А в списках тех, кто изъявил желание и в оче-
редном сезоне выехать в горы в том же составе,
значились фамилии практически всех участни-
ков описываемых событий. Конечно, была там
и фамилия Валерия Проскуры.
И последнее, что имеет смысл добавить: Клео-
патре, как и всем днепропетровским инструкто-
рам, была объявлена благодарность от имени
Всесоюзного управления альпинизма за безава-
рийную и четкую работу сборов в ущелье реки
Кара-Су в сезоне 1988 года.
О ГОРАХ, МЕЖДУНАРОДНОМ АВТОРИТЕТЕ
И БАНЕ
Это случилось летом 1988 года. При подъеме
на пик Коммунизма (7495 м) на крутом ледо-
71
вом склоне сорвался американский альпинист
Элин Pan, имевший опыт восхождений во мно-
гих горных районах Земли, в том числе и в Ги-
малаях. Ему на помощь, рискуя жизнью, бро-
сились Сергей Дидора и Владимир Тимофеев,
участники днепропетровской высотной экспе-
диции...
Наиболее удобный путь к вершине пика Ком-
мунизма начинается с ледника Москвина — гро-
мадной застывшей ледовой реки, стекающей
с северных склонов семитысячника. Отсюда
штурмуют вершину как наши горовосходители,
так и иностранные альпинисты.
Иностранцы базируются на МАЛе (между-
народном альпинистском лагере), который
представляет собой десяток больших разно-
цветных палаток, разместившихся на расчищен-
ных от камней площадках боковой морены лед-
ника. Всего в этом году на Памир приеха-
ло около 400 иностранных альпинистов из
18 стран.
Группами и в одиночку (на Западе это сейчас
модно — преодоление стихии в одиночку, без
поддержки друзей и напарников), в сопровож-
дении маловских инструкторов и без них, иност-
ранцы движутся к вершине, не желая тратить
драгоценное время на акклиматизацию, предва-
рительные заброски грузов и снаряжения.
По той же тропе, проложенной в нижней
части по крутому ледовому гребню (ребро Бо-
родкина), поднимаются и группы советских,
спортсменов.
В силу различных причин особых контактов
между горовосходителями не возникает: сказы-
75
«ается, в первую очередь, языковой барьер, а
лотом уж все остальное...
Однако порой случаются ситуации, когда все,
что разъединяет людей, рассыпается в прах в
один момент, когда смысл надуманных условно-
стей превращается в абсурд, а в счет идут лишь
абсолютные человеческие достоинства, не имею-
щие национальных, административных или ка-
ких-либо других границ.
Днепропетровцев в этой группе было шесте-
ро: Владимир Тимофеев, Григорий Портняка,
Виктор Бобок, Сергей Павлыш, Сергей Дидора
и Петр Казачок. Они совершали первый аккли-
матизационный подъем. Основная задача выхо-
да (помимо акклиматизации) —занести на вы-
соту шесть километров как можно больше груза,
соорудить там промежуточный лагерь, перено-
чевать (необходимо на этой высоте пробыть
10—12 часов для адаптации организма) и спу-
ститься вниз.
Ребята прошли уже разорванный ледник
Москвина, преодолели первую ступень ледопада
л провели ночь на выбитых в скалах площад-
ках лагеря «5100». Дальше шел ледовый гре-
бень — крутой и длинный, по которому пред-
стояло подняться еще на километр вверх. Осо-
бенностью этого участка следует считать то, что
.здесь партнеры развязываются, то есть веревка,
которая тянется от одного альпиниста к друго-
му, сматывается и прячется в рюкзак. А для
обеспечения безопасности в наиболее трудных
местах провешивается перильный канат, кото-
рый может быть использован как поручни.
Переночевав, днепропетровцы решили про-
76
пустить вперед гостей. Американцев было пяте-
ро. Их всегда легко отличить от наших альпи-
нистов по одежде — яркой, удобной — и укладке
рюкзака. Если у наших все уложено внутрь за-
плечного мешка, то у них ледоруб, кошки, верев-
ка, каска и многое другое развешано, как на
витрине фирменного магазина — снаружи.
Американцы двигались медленно и тяжело.
У них нет забросок — идут на вершину сразу, и
поэтому груза много. В группе выделяются двое.
Один — самый старший из них, по виду японец
«ли кореец. Похоже, что он у них гид. Отдает
какие-то команды, больше всех суетится. Дру-
гой обращает на себя внимание тем, что идет
тяжелее и медленнее остальных. Через каждые
несколько шагов он грузно наваливается пле-
чами на лыжные палки (с которыми ходят
тоже в основном иностранцы) и долго стоит
неподвижно, пытаясь восстановить дыхание.
И за веревку почему-то не держится, хотя ему
следовало бы это делать прежде всего.
И вдруг... Да, с этих слов начинаются все
крутые повороты в любом повествовании. Впро-
чем, прежде, чем их произнести, должно про-
изойти многое в цепочке взаимосвязанных откло-
нений, нарушений...
«И вдруг» — это не начало, а, скорее, конеч-
ный результат событий.
...Из-под ног Элина Рапа (так звали, как по-
том оказалось, того американского парня, кото-
рый больше других сгибался под тяжестью
своего рюкзака) срывается пласт снежного
наста, обнажившего синий, гладей лед склона.
Пласт движется сначала медленно, потом все
быстрее, увлекая за собой все большее и боль-
шее количество снега. И вот уже стремительно
77
несется снежная комета с пышным белым шлей-
фом, который на миг солнечный день превра-
щает в ночь. А когда солнце вновь сверкнуло
на небе, стало видно, как вслед за лавиной,
скользя по обнаженному льду, падал америка-
нец. Набирая скорость, кувыркаясь и теряя все,
что было навьючено на рюкзаке, он пронесся
вниз.
Все это произошло на глазах днепропетров-
цев, которые оказались ближе всех к сорвавше-
муся человеку, пролетевшему несколько сот
метров и остановившемуся на лавинном кону-
се — снежном завале, образованном угомонив-
шейся лавиной.
...Американец был без сознания. Жизнь едва
теплилась в нем. Рваные раны головы, хриплое
дыхание. Нитевидный, едва улавливаемый пульс.
Он был в шоковом состоянии. Полчаса бился
над ним .Сергей, прежде чем появилась надежда,
что первый раунд в схватке со смертью может
быть выигран. За это время к пострадавшему
стали подтягиваться инструкторы МАЛ а, наши
парни, остальные участники американской груп-
пы... Спустился и гид. Он присел на корточки
возле распростертого на снегу человека, подер-
жал руку, пытаясь найти пульс, и, безнадежно
махнув рукой, отошел в сторону.
— Не жилец Элин больше,— сказал он, тут же
потеряв интерес к происходящему.
Дидора этой фразы не слышал. А если бы и
слышал, вряд ли на нее обратил внимание. Долг
врача-профессионала заставлял его сражаться
за жизнь человека до последнего его вздоха, до
последней черты. И даже за ее пределами...
78
А потом начался спуск со все еще не приходя-
щим в сознание человеком по крутым ледовым
и скальным сбросам.
Что это такое — транспортировка пострадав-
шего на такой горе, как пик Коммунизма?
Прежде всего, это тяжелая работа. Ну и, ко-
нечно, опасная. Человека укладывают в спаль-
ный мешок, затем заворачивают в палатку, об-
вязывают веревками, и вот такой «кокон», возле
которого должен постоянно находиться врач
(чтобы не прозевать каких-либо осложнений
или ухудшения состояния), нужно спускать по
скальным отвесам, переправлять через глубокие
.провалы, переносить в лабиринтах ледовых то-
росов и сераков, готовых рухнуть от малейшего
прикосновения.
И еще — это должна быть ювелирная работа.
Все операции по спуску требуют крайней осто-
рожности и аккуратности, чтобы каким-либо слу-
чайным рывком или толчком не усугубить со-
стояние пострадавшего.
Элина спускали весь день. Нужно было как
можно быстрее добраться до площади, где мог
сесть вертолет, вызванный еще утром по радио-
связи. Несколько раз по команде Сергея спуск
приостанавливался. Элин задыхался. Жизнь
поддерживалась уколами, искусственным дыха-
нием, массажем сердца, которые Дидора делал
во время этих остановок.
И в том, что Элин в конце концов был жи-
вым доставлен вниз на ледник Москвина, была
заслуга не только нашего доктора. Четверо аме-
риканцев (в том числе и их гид), инструкторы
МАЛ а и наши парни сделали одно общее дело,
перед которым рухнули в один миг все услов-
ные барьеры и запреты. Даже языковой барьер
79
исчез: люди понимали друг друга с полуслова,
полужеста.
Санитарный вертолет «под парами» — с вра-
щающимся винтом — ждал их. Здесь Элин попал
в руки целой бригады реаниматоров. Еще не-
сколько минут, и вертолет, в котором лежал
молодой американец с кислородной маской на
лице и капельницей в изголовье, взмыл вверх.
Жив ли Pan сейчас? Восстановил здоровье
или нет? Об этом сведений никаких нет. Послед-
нее, что стало известно: через несколько дней
по настоянию родных его спецрейсом ночным
коридором через Швецию отправили на ро-
дину.
Ну, а признательность все-таки пришла и к
нашим альпинистам в те дни. Руководством
МАЛ а они были допущены на территорию ла-
геря, и им даже было разрешено пользоваться
баней, которую до этого могли посещать лишь
иностранцы. Да, я ни в коей мере не иронизи-
рую. Здесь, на этих высотах, в этих условиях,
допуск к бане — безоговорочное признание за-
слуг и авторитета.
Все рассказанное здесь произошло в высотной
экспедиции днепропетровцев, организованной
областным советом ДФСО профсоюзов и альп-
клубом «Днепр». Руководитель экспедиции —
А. Зайдлер, старший тренер — С. Мороз, нач-
спас — А. Брынза. Шесть альпинистов поднялись
тогда на пик Е. Корженевской (7105 м), и столь-
ко же — на пик Коммунизма (7495 м). Двое —
А. Точинский и Б. Похил — побывали на вер-
шинах обоих семитысячников.
В ОДНОЙ СВЯЗКЕ ЗЕМЛЯНЕ
В ЭТОМ РАЗДЕЛЕ Я ХОЧУ РАССКАЗАТЬ О ЧЕТЫРЕХ
поездках за рубеж наших альпинистов, в КОТОРЫХ
ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ И МНЕ: В АВСТ-
РИЮ, БОЛГАРИЮ, ИТАЛИЮ, ИНДИЮ.
В ЭТИХ ПОЕЗДКАХ МЫ УБЕДИЛИСЬ, ЧТО АЛЬПИНИЗМ,
ГОРЫ МОГУТ БЫТЬ ПРЕКРАСНЫМ ИНСТРУМЕНТОМ ЕДИНЕ-
НИЯ ЛЮДЕЙ. ЧЕТКАЯ ЦЕЛЬ, ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ
С СИЛАМИ ПРИРОДЫ РАСКРЫВАЮТ ЛЮДЕЙ, КАК КНИГУ.
БОРЬБА С ЭТИМИ СИЛАМИ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНА, ТРЕ-
БУЕТ ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КАЧЕСТВ — ПОРЯДОЧНОСТИ,
ЧЕСТНОСТИ, ИСКРЕННОСТИ, ДАЖЕ ДОБРОТЫ, ТО ЕСТЬ
ИМЕННО ТОГО, ЧТО НЕ НОСИТ КАКОЙ-ЛИБО ПОЛИТИЧЕ-
СКОЙ. НАЦИОНАЛЬНОЙ ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ОКРАСКИ.
ПО АВСТРИИ
Команду, состоящую из 15 человек, возгла-
вил профсоюзный работник, мастер спорта по
боксу Валентин Скиба. Функции старшего тре-
нера были возложены на «снежного барса»
Виктора Прудникова. Люба Терентьева была
переводчицей. С рядом других участников поезд-
ки вы познакомитесь в процессе моего расска-
за, а вот эти имена я должен назвать сейчас,
так как они оказались за пределами описан-
ных мною эпизодов. Это Аркадий Тараканов,
Михаил Казакевич, Василий Беда, Николай Пе-
чень...
В тот год первыми в Союз приехали австрий-
ские альпинисты. Наш визит был ответным.
Венский железнодорожный вокзал. На перро-
не делегацию встречает Густав Дебераль—
австрийский альпинист, коммунист, много лет
проживший в Советском Союзе.
21
Он представляет гида-проводника—Отмара
Кучеру, который должен сопровождать нас во
время поездки по стране.
Отмар — альпинист с именем. В его послуж-
ном списке восхождения на восьмитысячники
в Гималаях, первопрохождения в Андах и
Кордильерах, много сложных восхождений в
австрийских Альпах.
От Вены путь лежит в горный район
Дахштейн, расположенный на северо-западе
Австрии. За окном автобуса — ухоженная, пест-
рая и чистая, как новая квартира, страна.
Мелькают яркие рекламные щиты, многоцвет-
ные витрины магазинов, виадуки, мосты, запра-
вочные станции.
Массив Дахштейна пользуется особой попу-
лярностью у австрийцев, потому что здесь круг-
лый год можно кататься на лыжах. Канатная
дорога за считанные минуты доставляет лыжни-
ков в зону вечных снегов на высоту более трех
тысяч метров.
На юг Дахштейн обрывается многосотметро-
вой стеной, что делает гору привлекательной и
.для альпинистов.
Возле стены на высоте почти двух километров
расположен горный приют — «Зюйд ван хютте»
(хижина под южной стеной). Это двухэтажный
дом из камня и дерева. На первом этаже —
небольшой ресторан и магазин сувениров. На
втором — широкие многоместные нары с поро-
лоновыми матрацами и шерстяными одеялами.
Место отдыха и ночлега.
«Хютте» принадлежит молодому белокурому
австрийцу Петеру Пернеру, начальнику спаса-
тельной службы района Дахштейн. Нам его
представили, как известного альпиниста Авст-
82
рии. Много вершин покорилось Петеру, не по-
корилась только Джомолунгма. В 1972 году
в составе немецкой экспедиции он пытался под-
няться на самую высокую гору Земли, одна-
ко альпинисты добрались только до высоты
8200 метров.
— А выше почему не смогли подняться?
— Выше еще можно было, а вернуться назад
вряд ли смогли бы. Там на такой высоте все
определяет погода, а нам не повезло.
— Популярен ли в вашей стране альпинизм?
— Самый популярный вид спорта — горные-
лыжи. Из семи миллионов жителей Австрии —
половина увлекается лыжами. Альпинизмом за-
нимаются значительно меньше, не более 100 ты-
сяч.
— А сколько среди них женщин?
— Единицы. Хватит пальцев на руках, чтобы
пересчитать тех, кто ходит на сложные марш-
руты.
— Кого вы как начальник спасслужбы може-
те выпустить на маршруты высших категорий
сложности?
— У нас каждый идет, куда хочет. Закон в
горы пришел позже людей. Нужно знать свои
возможности и выбирать маршрут по плечу...
Беседа с Петером состоялась поздно вечером.
Весь день перед этим стояла отличная солнеч-
ная погода, и в хижину по тропе поднималась
вереница людей. Шли альпинисты — сухощавые,
загоревшие, в подогнанной одежде. Бриджи,
красные гетры, цветные рубашки, на толстой
подошве горные ботинки. Шли семьи с бабуш-
ками, дедушками, внуками. Шли группами и в
одиночку. Удивляло большое количество пожи-
лых. Соломенные шляпы, трость с острым на-
83
жонечником, тяжелая шаркающая походка. Для
многих переход от автомобиля, оставленного
далеко внизу, до хижины предельно сложное
.•путешествие.
Мокрые от пота, раскрасневшиеся, они уса-
живались за столики, расположенные на смотро-
вой площадке, пили пиво, рассматривали в под-
зорную трубу окружающие вершины, стену Дах-
•штейна. Яркая одежда скалолазов позволяла на-
блюдать за ними с большого расстояния. Многие
следили за связкой, которая продвигалась по
центру стены. Она состояла из двух человек —
отца и сына. Мальчику было не более 12 лет...
Это было днем. К моменту нашей беседы по-
года испортилась, пошел дождь. Петер смотрел
»в окно.
— Плохая погода. Могут быть у многих не-
приятности.
— Ситуация аварийная. В каком случае вы
сочтете необходимым производить спасработы?
— Если будут звать на помощь.
— А если не услышите?
— Значит, кому-то не повезет. В горах не ве-
зет, если нет головы на плечах.
К темноте хижину начали заполнять те, кто
сумел спуститься со стены. Мокрые, уставшие.
Обслуживали пришельцев хозяин хижины и его
жена — молодая симпатичная брюнетка. Извест-
ный альпинист Австрии подносил блюда, убирал
грязную посуду, протирал столы. Это было в по-
рядке вещей. Хижина должна приносить доход.
По северной стене Дахштейна проложено не-
сколько сложных маршрутов. По трем из них
должны пройти наши альпинисты. Каждую груп-
84
иу возглавляют самые опытные — Николай Ми-
сюра, Вадим Проценко, Виктор Прудников.
Группа Прудникова в составе Литовченко,
Морозова и автора этих строк выбрала марш-
рут по центру стены. Подъем в 4 утра. На столе
приготовлен традиционный австрийский завтрак:
термос с кофе, хлеб, масло, джем. В пакетах —
ярод) кты на восхождение — фруктовый сок,
«вафли, шоколад.
На подходе к маршруту увидели двух авст-
рийцев. Идут туда, куда и мы. По нашим пра-
вилам горовосхождений двух групп на маршруте
одновременно быть не может. Те, кто выше,
хотят они или нет, сбрасывают вниз камни...
Однако отказаться от восхождения мы не имеем
права. За нашими действиями наблюдает Отмар.
Он не поймет, в чем дело, если сойдем с марш-
рута.
Густой туман поднимается из ущелья, закры-
вает горы. Где-то в молоке, выше нас, слышны
голоса австрийских альпинистов.
Узкая полка над пятисотметровым обрывом
выводит к тесному камину. Камин не только
наш путь вверх. Это путь и камней, если им на-
доедает лежать на своих местах или кто-то по-
тревожит их покой.
— Как сказать по-немецки «осторожно, внизу
люди»? — спрашивает Юра Литовченко, кото-
рый первым подходит к камину. Лучше всех
знает немецкий язык Виктор Прудников.
— Кричи: «Ахтунг, ахтунг»,— упрощает он
задачу, опасаясь, что в его переводе такую длин-
ную фразу вряд ли можно будет разобрать.
Камнепад накрыл группы неожиданно. В гу-
стом тумане, где видимость не превышала
10 метров, по-другому быть не могло.
85
Спрятаться на стене некуда. Здесь можно
рассчитывать только на везение. Камень, вели*
чиной с небольшой чемодан, в нескольких санти-
метрах от Олега попадает в уступ, разлетается
на десятки осколков, обдает лицо колючими
брызгами. Остальные, шурша в воздухе, про-
неслись мимо.
— Теперь осталось только, чтоб на голову
сбросили консервную банку,— шутит Олег.—
Ведь недалеко от вершины есть приют, куда
можно попасть на канатке.
На вершине двухметровый крест с распятием,
в металлической обложке толстая книга для
записей. Немецкий, итальянский, английский,
японский языки. Прудников делает первую
запись на русском: «Группа советских альпи-
нистов поднялась по северной стене Дахштей-
на... Погода плохая. Туман. Привет следующим
восходителям».
А следующие восходители долго ждать себя
не заставили. На вершине появляется большая
группа пожилых людей. Есть среди них дети,
женщины. С южной стороны пролегает путь на
вершину по вбитым в скалы металлическим ско-
бам. Путь несложный, безопасный. Но этот про-
гулочный маршрут становится достаточно слож-
ным для тех, кому за шестьдесят.
Гроссглокнер — самая высокая вершина в
Австрии. Гора, увешанная ледниками и снежни-
ками, достигает почти четырехкилометровой вы-
соты. Шоссейные дороги упираются прямо в
языки ледников. Горные хижины и приюты,
словно гнезда стрижей, лепятся на скалах. На
гусеничных вездеходах можно совершить путе-
86
шествие в глубь обширных ледовых полей. Все
к вашим услугам, если... в кармане позванивают
шиллинги.
За все надо платить. Даже за пользование
дорогами, которые в горах принадлежат част-
ным лицам. Дверь кабины в туалетной комна-
те откроется, если в щель замка будет опущена
монета. Вам нужна горячая вода для бритья —
пожалуйста. Литр — десять шиллингов. Воду
нужно греть, для этого необходим газ. Баллоны
сюда сами не прилетают.
В этом районе намечено два восхождения —
на вершину Весбахорн по ледовой стене и тра-
верс вершин Гофман — Гроссглокнер.
Прудников в бинокль изучает каждый метр
маршрута.
— Что это? — показывает он Отмару на чер-
ную точку.
— Человек. Идет на вершину.
— Одни? На ледовой стене?
— У нас многие ходят в одиночку.
Идти вверх одному тяжело, очень тяжело.
Одно неверное движение может привести к ка-
тастрофе. Поздно вечером альпинист-одиночка
появился в хижине. Высокий, бородатый. Он си-
дел в мокрой одежде совершенно обессиленный.
— У него взгляд шизофреника,— определил
Юра Литовченко.
— Мужественный парень,— заметила Люся
Лантух.
На следующий день четверка во главе с Пруд-
никовым выходит на восхождение. По этому же
маршруту. Отмар и Валентин Скиба — наблю-
датели. Стоит отличная солнечная погода. Гора
белым клыком возвышается над испещренным
черными трещинами ледником.
87
Оба наблюдателя устроились на больше®
камне и следят за передвижением ребят. Сидят
молча, изредка обмениваются впечатлениями.
Валентин произносит фразу. Отмар, естественно,,
ничего не понимает. Тогда Валентин «смысло-
вую нагрузку» сказанного усиливает добавле-
нием перед каждым словом — «понимаешь». Ре-
зультат тот же. В ход идут руки. Отмар смотрит-
на сложные движения Валентина и наконец ра-
достно восклицает:
— Я, я, я!
Понял. Теперь он произносит длинную фразу
на немецком языке. Прямой, немигающий взгляд
Валентина вынуждает Отмара тоже перейти к
мимике. Энергичными усилиями он достигает-
желаемого результата.
— Гут, гут!-—ясно, ферштейн,— гудит Скиба,
и уставшие собеседники надолго замолкают.
Когда группа спустилась вниз, Отмар пожал
всем руки, похлопал каждого по плечу.
Наш австрийский коллега доволен. Сложный
маршрут пройден четко и намного быстрее его
бородатого коллеги-одиночки.
Путь от вершины Гофман к пику Гроссглок-
нер проходил над облаками Гребень, соединяю-
щий вершины, не опускается ниже 3,5 километ-
ра. Сверху — солнце и голубое небо, снизу — се-
рые тучи. Заснеженные скалы окончились узкой
ледовой перемычкой, покрытой рыхлым снегом.
Это было неожиданностью. Ведь маршрут, но
австрийским описаниям, скальный. Снега и льда
на пути не должно быть. Все ледовое снаря-
жение оставлено внизу.
Первым по лезвию гребня идет Вадим Про-
ценко. Я его партнер по связке. Жду, пока он
уйдет на всю длину веревки, и иду следом. Руми
88
s стороны, чтобы не потерять равновесия. По
обе стороны гребня крутые многосотметровые
«склоны...
На Гроссглокнер проложено много маршрутов.
Наиболее популярный и доступный-—с проти-
воположной стороны, по южному гребню. Этот
’путь начинается от комфортабельной хижины
Я! далее идет по вбитым в скалы скобам. Вот
почему, поднявшись на вершину, мы встретились
с пожилой четой итальянцев, которые поднялись
сюда с юга. Начались традиционные переговоры
с помощью жестов. Задача усложнялась тем,
что эти двое не знают ни английского языка,
ни немецкого, с помощью которых мы уже на-
учились налаживать контакты с австрийцами.
И все-таки кое-что мы узнали друг о друге. Они
из Рима. Здесь отдыхают. Очень любят горы.
Возраст не позволяет делать более сложные
«восхождения.
Мы торопились. Обменявшись «ориведерче» и
«до свидания», начали быстро спускаться вниз.
А на фоне голубого неба еще долго были вид-
ны фигурки людей. Они не спешили. Ведь так
прекрасны и так быстротечны минуты на вер-
«шине!
Австрийские Доломиты — горы, расположен-
ные на границе с Италией и Югославией. Здесь
намечено пройти «шестерку». Это высший балл
сложности горного маршрута.
Густой туман клубится в ущельях. Накрапы-
вает дождь. Ветер сырым холодом обдает лицо.
Мерзнут руки. В нашем распоряжении остался
всего лишь один день. Надеяться на улучшение
погоды не приходится, а маршрут должен быть
пройден. Тут дело престижа. И не только нашего.
89
Отмар показывает на узкую расщелину, кото-
рая пересекает нависающую громаду скалы.
— Путь по этой трещине. Лазанье предельной
сложности. Нужны лесенки, площадки, большой
набор всевозможных крючьев...
Пока Отмар дает пояснения, накрывшись пла-
щами, рассматриваем мрачную башню. Стена
мокрая с черными подтеками. Вверху нависаю-
щий карниз из красного гранита. Откуда-то
сверху срываются прозрачные бусины холодной
воды, и одна за другой летят вниз.
Утром погода не улучшается.
Первым выходит на обработку стены Юрий
Литовченко. Обработать стену — значит пройти
первому, навесить на крючья веревку. Его
страхует Олег Морозов. Через некоторое время
они меняются местами. Олег посильнее, помо-
ложе, и эта воздушная гимнастика на лестницах
у него получается лучше. Вскоре он исчезает в
тумане, и оттуда слышны его громкие команды:
— Выдай, выбери, держать!
На противоположном гребне появилась группа
австрийцев. Слышно, как они обсуждают, кто
на стене — англичане, французы или японцы.
В это время Олег радостно закричал:
— Хорошо, Юрчик! Все отлично! — он часто
подбадривал себя на сложных участках подоб-
ными восклицаниями. Перед этим Олег долго
не мог найти подходящего места, куда бы мож-
но было забить крюк. И вот последние удары.
Крюк с глухим звоном плотно вошел в
скалу.
— О, рашен, рашен,— забасили австрийцы.
После минутной паузы, которая нужна была
для составления русской фразы, они дружна
стали скандировать:
90
— Рашен, рашен, карашо, дафай, дафай!
Пять часов потратил Олег на прохождение
60 метров стены. Чтобы понять, что это такое,
представьте воздушного гимнаста, который без
антрактов и перерывов должен выполнять трю-
ки под куполом цирка полдня подряд.
Олега не видно. Связь с группой — паутинка
веревки, которая уходит вниз, не касаясь стены.
Тяжелые дождевые тучи вползают в ущелье
и растворяют в серой мгле людей, горы.
Поздно вечером ребята спустились в хижину.
И пока они переодевались, снимали мокрую
одежду, те, кто не решился в этот день выйти
на улицу, с уважением поглядывали на устав-
ших, но счастливых людей
Заметив, что ребята в центре внимания, Пруд-
ников подмигнул Литовченко:
— Кажется, успех советскому альпинизму
обеспечен!
— Альпинисты во всем мире похожи друг на
друга. Сражаясь с силами природы, не только
закаляют себя и свой характер, но и способст-
вуют укреплению человеческих связей на Зем-
ле,— сказал Густав Деберель, прощаясь с нами.
И с его словами нельзя не согласиться.
РАЗВЕ В БОЛГАРИИ ЕСТЬ ГОРЫ?
Этот вопрос довольно часто нам задавали
перед поездкой.
— Наверное, есть, если нас туда приглашают.
Кажется, отроги Карпат или предгорье Альп,—
отвечали мы, пожимая плечами.
91
Альпинисты знают расположение и геогра-
фическую характеристику всех крупных горных
систем мира. Изучение их входит в обязатель-
ную учебную программу наших альпинистских
лагерей.
В Болгарии таких систем нет. Не относится
она и к известным европейским альпинистским
державам — таким, как Австрия, Италия, Швей-
цария. Это, пожалуй, единственное и, видимо,
не очень убедительное объяснение нашему не-
знанию.
А вот то, что в Болгарии есть хорошие аль-
пинисты, мы знали. Многие из них бывали в
нашей стране, а летом 1975 года большая груп-
па болгарских спортсменов приезжала в горы
Кавказа, где они совершили несколько слож-
ных восхождений. В этом же году мы отпра-
вились в Болгарию с ответным визитом.
Поезд вот-вот должен прибыть на Софийский
вокзал. Пора бы и вещи начать укладывать, а
мы не можем оторваться от окон. Состав мчится
по узкому ущелью. Вокруг возвышаются стены,
скальные вершины. Сверкающая стрела экспрес-
са вонзается в темные провалы тоннелей, грохо-
чет по виадукам и мостам, со свистом проно-
сится мимо еще спящих полустанков, размытых,
синевой утреннего тумана.
— Ребята, так тут же отличные скалы! Есть
где походить,— первым выдает свою радость
Георгий Вербицкий — старший тренер команды.
До этого момента он воспринимал свои тренер-
ские полномочия как условную, формальную»
повинность и только сейчас стал понимать, что
это не так.
92
Софийский вокзал. Высокий, просторный. Чем-
то напоминающий Курский. На перроне встре-
чают те, кто был летом на Кавказе. Объятия,,
рукопожатия. Любомир Нетков — руководитель
болгарских альпинистов, приезжавших к нам,,
представляет мастера спорта Георгия Венглов-
ского — стройного, средних лет человека с седы-
ми висками.
— Прошу его любить и жаловать,— говорит
Любомир.—Теперь он будет вашим шефом, ги-
дом, переводчиком, консультантом. Мы надеем-
ся, Георгий справится со всеми этими обязан-
ностями, как и с теми, которые я сейчас за-
трудняюсь назвать, но которые непременно по-
явятся.
Смысл сказанного пока понятен только Алек-
сандру Фарберу, выполнявшему подобную мис-
сию во время приезда болгарских альпинистов-
к нам и хорошо представляющему, что это та-
кое — сопровождать иностранную делегацию в
поездке по стране.
С привокзальной площади Софии открывается-
совсем памирский пейзаж. Над городом возвы-
шается гора — Витоша — высотой более двух
километров, а на горизонте темнеют еще какие-
то далекие гребни. Витоша расположена всего
в нескольких километрах от города, легкодоступ-
на, и поэтому ее называют «домашней горой».
Склоны вершины, сплошь заросшие лесами, са-
дами, виноградниками,— любимое место отдыхе»
горожан. В выходные дни сюда съезжаются сот-
ни любителей лыжного спорта — зимой, альпи-
низма и туризма — летом.
Наш дальнейший путь лежит в Центральную
школу альпинизма Болгарии. Автобус быстро*
93
проносится по зеленым, чистым улицам столи-
цы, и за окном снова уже знакомый горный
ландшафт. Лента трассы вьется между сверкаю-
щих чаш горных озер, парковых хвойных лесов,
взлетает на крутые склоны, скатывается в свет-
лые, зеленые долины и несется наперегонки с бы-
стрыми и чистыми водами горных рек и речушек.
Невольно вспоминается притча, которую как-
то прочитал в одном из путеводителей по Бол-
гарии. Посланник болгар опоздал туда, где Бог
делил Землю между представителями разных
национальностей. Когда же болгарин предстал
перед Всевышним, оказалось, что все уже раз-
делено и роздано. И Бог, чтобы исправить свою
ошибку, выделил болгарам часть рая, где они
живут и по сей день...
Георгий Венгловский уже в автобусе присту-
пает к своим обязанностям гида. Разворачивает
большую карту Болгарии, и начинается разго-
вор о горах, альпинистах и обо всем том, что
может быть интересным, когда за окном про-
носится незнакомая страна.
Не знаю, как из космоса выглядит Болгария,
но вот на карте, с расстояния нескольких
метров, она смотрится вытянутым прямоуголь-
ником, покрытым коричневыми с различными
оттенками красками — цветом гористой мест-
ности.
Зеленых полос — окраски долин — всего две:
на севере — долина Дуная и в центре — долина
реки Марица; справа — голубое пятно Черного
моря.
Если подойти поближе к карте, можно рас-
смотреть и детали рельефа. Слева направо через
всю страну тянется невысокий хребет — Нова
Планина, а южнее, почти на границе с Грецией
94
и Турцией, расположены еще три гребня — Ри-
лы, Родопы и Пирин.
Георгий с уверенностью школьного учителя
дает пояснения. Рилы — наиболее мощная гор-
ная система. Здесь же находится наивысшая
точка Болгарии — гора Мусола (2925 м). Греб-
ни гор во многих местах альпийского характе-
ра — острые пики, отвесные стены.
— Конечно, наши горы,— продолжал Венг-
ловский,— не сопоставимы с вашими. Масштаб-
ность не та. Хотя к вершинам многих из них
проложены маршруты, которые порой не усту-
пают по сложности вашим. На одном из таких
маршрутов сорвался даже Хергиани, когда он
был у нас.
Георгий называет еще несколько фамилий
известных в нашей стране альпинистов, которые
по каким-либо причинам не смогли достичь на-
меченных вершин. Эти альпинисты и сами, ви-
димо, не предполагали, что сделали доброе дело
непройденным маршрутам, обеспечив им тем са-
мым высокую международную репутацию.
В то же. время болгарские спортсмены свое
альпинистское становление, авторитет горовос-
ходителей приобретают в горах Австрии, Фран-
ции, Советского Союза. Покорение швейцарской
вершины Эйгер, французской Пти Дрю, совет-
ских Ушбы, пика Коммунизма определяет ви-
зитную карточку альпинистов Болгарии.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ШКОЛА АЛЬПИНИЗМА
Находите^ она всего в трех часах езды от
Софии в одном из живописнейших ущелий Биль-
ских гор по соседству с высокогорным курортом:
«Мальовица».
95
Трехэтажный корпус школы, расположенный
чиа высоте около двух тысяч метров, с трех сто-
рон окружен густым сосновым лесом, спускаю-
ацимся с крутых склонов ущелья. А прямо на
юге, там, где нет леса, открывается кавказская
панорама массива горы Мальовицы. Правда, к
моменту нашего приезда эта панорама почти
полностью была закрыта низкой темной тучей,
из которой совершенно некстати пошел холод-
ный дождь.
Встречающие наш автобус хозяева были в
шлащ-накидках — «серебрянках», таких же, какие
в непогоду носят альпинисты и в наших лагерях.
И все это — панорама, плащи-накидки и даже
.ненужный дождь — усилило впечатление, что
находимся мы не за границей, а в одном из на-
дпих кавказских лагерей.
Возглавляет школу совсем молодой человек —
мастер спорта Павел Димитров. Он и показал
.нам свое хозяйство.
Надо отдать должное архитекторам и строи-
телям этого сооружения. Все сделано добротно,
.со вкусом и учетом специфики тех занятий,
которые здесь проводятся. На нижних этажах —
.небольшой спортзал, уютная столовая с баром,
душевые, подсобные помещения. На верхних —
жилые, удобные комнаты, просторный холл с
мягкими креслами и телевизором, методический
кабинет, библиотека. В библиотеке богатая кол-
.лекция специальной альпинистской литературы.
Много книг, журналов, альманахов, издаваемых
в нашей стране: «Ветер странствий», «Побеж-
денные вершины», «Спутник альпиниста», жур-
нал «Турист» и другие. В методическом ка-
бинете — своеобразном музее — представлены
образцы всевозможных приспособлений и уст-
96
ройств, применяемых спортсменами на марш-
рутах.
Павел знакомит и со снаряжением, которым
оснащена школа. Цветные нейлоновые веревки
производства ФРГ, итальянские карабины, авст-
рийские ледорубы... Болгария не производит та-
кого снаряжения, поэтому все приходится при-
обретать за рубежом.
На восхождениях удобнее пользоваться стан-
ковыми рюкзаками, имеющими жесткий метал-
лический каркас. Павел показывает один из
таких рюкзаков — легкий, изящный, из красного
прочного материала.
— Чье производство? — спрашивает он, за-
крывая цветной ярлык ладонью.
— Франция, Италия, Япония,— пытаемся уга-
дать.
Павел убирает руку. На этикетке — четкая
надпись: «Сделано в СССР». «Фокус» удался.
Мы ходим по длинным коридорам, устланным
ковровыми дорожками, рассматриваем цветные
фотографии над дверями каждой комнаты и слу-
шаем рассказ Димитрова:
— Школа работает круглый год. Смена длит-
ся две недели. За это время курсанты проходят
специальную теоретическую и практическую
подготовку, совершают несколько выходов на
учебные скалы, которые находятся недалеко от
школы, а затем, после двух-трех тренировочных
восхождений, поднимаются на вершину Мальо-
вицы — самой популярной горы Болгарии. В кон-
це они сдают экзамены и при положительной
оценке получают значок «Альпинист БНР»,
соответствующий нашему значку «Альпинист
СССР». Ну, а так как вы все имеете такие
значки, — улыбается Павел, — ваша программа
4.	283
97
пребывания в нашей стране начнется с того*
чем у нас она заканчивается — с восхождения
на Мальовицу. Сопровождать вас в этом восхож-
дении поручено Георгию Венгловскому, который,
считается у нас лучшим знатоком этого района.
МАЛЬОВИЦА. ВСТРЕЧА НА ТРОПЕ
Мальовица запирает ущелье и острым зубом
уходит высоко в небо. Этот вид стал рекламным
для Рильских гор. Открытки с изображением
вершины можно купить в любом газетном
киоске.
К вершине горы проложено много разных пу-
тей. По южной стене проходит трудный маршрут
пятой категории сложности. По боковым, восточ-
ному или западному, гребням можно подняться
к вершине и более легкой дорогой. Правда,
горы остаются горами, какими бы простыми пу-
тями ни шел человек к их вершинам, и обра-
щаться с ними надо, по крайней мере, как с
незаряженным ружьем, которое, как известно,
тоже иногда стреляет.
А Мальовица однажды «выстрелила». С не-
крутого склона сошла небольшая снежная лави-
на, застигнувшая горовосходителей врасплох.
Теперь на этом месте, возле тропы на скале,
большая мемориальная плита, бронзовый орел,
букеты полуувядших цветов. Молодые лица с
фарфоровых портретов смотрят на проходящих
мимо, наводят на размышления, которые у всех
в таких случаях примерно одинаковые...
Густой туман окутал горы. Накрапывает дождь.
Венгловский мог бы взойти на вершину и с за-
вязанными глазами. Все им здесь исхожено
вдоль и поперек. А вот для многих других вое-
98
ходителей, пытавшихся в этот же день достичь
вершины, непогода — серьезное препятствие.
К нашей группе присоединяются те, кто по-
терял ориентировку на обширных травянистых
склонах: связка болгарских альпинистов — отец
с десятилетним сыном, супружеская чета из
ФРГ. Вот такой интернациональной бригадой
и поднимаемся вверх.
Вершина пробила полосу тумана, и ее зелено-
серая макушка возвышается над облаками.
Земля задернута плотным покрывалом, в кото-
ром то и дело появляются и тут же исчезают
голубые разводы. И тогда в них цветными встав-
ками возникают долины, леса, ущелья. Венглов-
ский показывает на строение четырехугольной
формы, мелькнувшее далеко внизу. «Это Риль-
ский монастырь, — говорит он, — одна из досто-
примечательностей Болгарии».
В Болгарии монастырей много, и к ним отно-
сятся бережно. Ведь они имеют особое право
на это. В течение пяти веков османского рабства
именно здесь, в труднодоступных горных рай-
онах, где обычно и располагались монастыри-
крепости, находили приют и защиту исконно
болгарская культура, живопись. Отсюда, с вы-
соты птичьего полета, Рильский монастырь и
выглядит крепостью. Древней крепостью.
А потом ущелье стало заполняться хлопьями
тумана, и монастырь исчез так же внезапно, как
и появился. Возле большой груды камней, пря-
мо на вершине, устраиваем коллективный
завтрак. На расстеленную штормовку выклады-
ваются провиант, фляги с водой, консервные
банки. Русские, болгары, немцы с аппетитом
жуют, весело смеются и отлично понимают друг
друга. Здесь, на высоте, где все предрассудки,
4* .
99
национальные распри остались далеко внизу,,
можно обходиться и без переводчика.
И глядя на эту веселую, пеструю группу, я
вспомнил другую встречу, которая произошла
здесь же, в горах Болгарии, несколько дней
назад...
Упрямства в нем было явно больше, чем сил.
Более получаса, не желая уступить тропу, он
почти бежал впереди нашей группы. На его
майке расползлось темное влажное пятно. Не-
тренированные ноги подкашивались под грузным
телом. «Гонка» окончилась на зеленой поляне,
в середине которой пульсировал прозрачный
родник.
Он почти рухнул на траву и, тяжело отду-
ваясь, стал снимать с себя фотоаппарат, би-
нокль, большой охотничий нож — обязательный
набор всех новичков в горах. Рядом располо-
жилась и наша команда.
— Русские? Альпинисты? — чуть отдышав-
шись, спросил он.— Слышал о вас. А я учитель,
преподаю русский и болгарский в вечерней
школе. Здесь лечу горло. Дышу горным воз-
духом.
Он говорил по-русски чисто и уверенно.
— Спасибо, что подгоняли меня. Благодаря
вам не курил целых полчаса. Мне нельзя это
делать, а я курю одну за другой. А вот теперь
задымлю...
У него дрожали руки, когда он вынимал си-
гареты, спички. Потом с жадностью втянул в
себя дым и после небольшой паузы снова заго-
ворил:
— Мы, учителя, зарабатываем свой хлеб гор-
лом. И скажу вам, не легкий это хлеб, особен-
но, если работаешь в вечерней школе. Ученики.
100
мои приходят в школу после смены и больше
думают, как бы поспать, чем об учебе. Вот и
срываешь горло.
Он сделал затяжку, выпустил несколько ко-
лец дыма.
— Может, давайте познакомимся. Меня зо-
вут Митка. Дмитрий по-вашему. А вас?
После того, как каждый пожал Митке руку,
назвав при этом свое имя, он подошел к ручью,
зачерпнул ладонью родниковую воду.
— Здравствуй, Боря Мальовишка. Вет я и
пришел к тебе.
Он плескал воду в лицо и говорил:
— Родник назван в память о том, кто жил
здесь когда-то. Хороший был человек, такой же
светлый, чистый, как этот ручей. И такой же
нужный.
Болгары не забывают хороших людей, пото-
му что им слишком часто приходилось встречать-
ся с плохими.
Рыжая шевелюра Митки, смоченная водой,
приобрела цвет червонного золота, а бледные
щеки налились румянцем.
— Митка, а ты не похож на болгарина, —
почему-то сказал я, слушая рассказ.
— А на кого?
Он перестал плескаться и весь напрягся, ожи-
дая ответа.
—- Да, пожалуй, на немца, скорее.
— Я так и знал, что такое скажешь.
Он налился краской и почти закричал:
— Не хочу быть похожим на них. На кого
угодно, только не на немца.
Потом, видимо, устыдившись вспышки,
объяснил:
— Мне такое говорят не первый раз. А у
101
меня еще с детских лет сложился образ немца-
поработителя. Рыжего, самодовольного, с зака-
танными рукавами. Такие грабили нашу страну,
убивали невинных людей. Моя мать стала се-
дой. Отец не вернулся домой.
Давно все это было, а когда говорят — немец,
невольно вспоминаются сцены военного детства...
И снова передо мной альпинисты на вершине
Мальовицы. Молодые, симпатичные лица супру-
гов из ФРГ в окружении смеющихся болгар и
русских. Пусть они такими и останутся в памя-
ти. Рядом с воспоминаниями о встрече с Мит-
кой и его нежеланием быть похожим на немца.
ШЕСТЕРКА НА «ЗЛОЙ ЗУБ»
Ее зовут Марина. Марина Тотева. Она толь-
ко начинает свой путь к вершинам. Впрочем,
в семнадцать лет человек и должен быть в на-
чале всех путей и дорог, которыми пойдет
дальше.
Марина со своим напарником Васько Бочев-
ски должна подняться на вершину с устрашаю-
щим названием «Злой зуб». Оба живут в городе
Ловеч. Участники республиканской альпиниады,
которая сейчас здесь проводится.
Все это мы узнали возле стены, когда еще
раз проверяли весь арсенал снаряжения, необ-
ходимого для прохождения стенного маршрута
шестой категории сложности — молотки, крючья,
карабины, лесенки и прочее, прочее.
— Ого, сколько у вас всего! Не на тур Веж-
дитс собрались? — спросил Васько, присев на
корточки возле разложенного снаряжения.
— На тур Веждите!
Ребята почтительно замолчали.
102
Что такое «тур Веждите» (в переводе — марш-
рут Брови) на «Злой зуб» — здесь известно всем.
— Значит, мы будем подниматься на одну и
ту же вершину? Так? — обрадовалась Марина.
— Только разными путями, — поправил ее
Васько.
— Дай вам Бог удачи!
— Спасибо. И вам того же. Только у нас го-
ворят: на Бога надейся, а сам не плошай,— от-
ветил Николай Короленко.
Марине понравилась пословица. Она несколь-
ко раз пыталась ее повторить, путая, на кого
надо надеяться и кто не должен плошать.
Ajiotom, смешно выговаривая слова, сверкну-
ла улыбкой:
— Тогда не плошай, надейся и с Богом!
— До встречи на вершине!
«Злой зуб» на восток обрывается плоской
желтой стеной. Издали впечатление, что на
скале упражнялись камнетесы, пытаясь выру-
бить чей-то лик. Только завершить работу им
почему-то не удалось. Высечены нос, глазные
впадины, брови. Особенно выделяются брови,
насупленные, тяжелые.
Маршрут проложен по центру стены. С под-
бородка на нос, далее в левую глазницу и через
правую бровь к вершине.
Правда, все это — нос, брови — исчезает, ког-
да ползешь вверх, цепляясь за выступы и рас-
щелины, превращаясь в обыкновенные скалы.
«Нос» — отполированный столб, высотой с
многоэтажный дом.
«Глазная впадина» — вмятина с узкой полкой,
где может одновременно находиться несколько
человек.
103
«Брови» — нависающие каменные карнизы.
Своеобразные «архитектурные излишества» на
скале.
— Если можешь, подтяни еще. Вот так. Еще
немного. Хорошо. Теперь держи, — голос Нико-
лая хриплый, прерывистый.
Я стою на веревочной лесенке, подвешенной
«а вбитый крюк. Ступенька лесенки, которая
чуть шире ступни и не толще телеграфной про-
волоки, режет ногу. Две нейлоновые веревки
идут от меня к Николаю, который чуть выше,
в десяти метрах отсюда, отрабатывает элементы
«воздушной гимнастики». Такое сравнение умест-
но, если считать карниз «бровей» куполом цир-
ка, а зрителями — далеко внизу разместившихся
на зеленой поляне двух наблюдателей — Венг-
ловского и нашего Чикалова.
Николай скрывается за перегибом скалы, и
мне видны только его ноги и качающиеся ле-
сенки, на которых он держится.
Сейчас Николай отдыхает. Он слегка отки-
нулся плечами и завис над бездной. Руки рас-
слабленно опущены вниз. Еще немного — и сно-
ва начнется борьба за сантиметры стены, а пока
нужно намертво закрепить веревки, и это порой
не легче, чем удержать вращающийся наждач-
ный круг
В спортивной гимнастике появились упражне-
ния с названием «ультра-си». Их сложность зна-
чительно превышает то, что раньше казалось
пределом. В альпинизме все время было пять
групп сложности. Теперь появилась шестая1. Что-
то вроде «ультра-си» гимнастов.
1 В настоящее время появилась уже и седьмая кате-
гория сложности.
104
— Надо очень сильно себя не любить, чтобы
идти на шестерку, -н- так сказал кто-то из аль-
пинистов. И это, наверное, правильно, если иметь
в виду то безжалостное и суровое испытание,,
которому подвергается человек на подобных
маршрутах.
Сейчас наша связка проходит ключевой учас-
ток. Хотя было место и похуже. Где-то возле
«носа». В узкой расщелине, в которую нужно
было вдавливать пальцы, чтобы удержаться на
отвесе, устроили жилище осы. Отмахиваться от
них было невозможно. Для этого нужно было1
иметь хотя бы одну свободную руку. Так в
поднимались мы вверх, эскортируемые потре-
воженным роем ос, рассчитывая лишь на их
порядочность и благоразумие.
II к чести всего осиного племени надо сказать,
что никто из них не тронул беззащитных людей.
Они только, отлетев в сторону, по одной пики-
ровали на каждого из нас и с устрашающим
воем проносились, едва не касаясь лица...
— Ну как, Бог не сплошал? — первое, что»
спросила Марина, когда мы, звеня гирлян-
дами крючьев и карабинов, ступили на вер-
шину.
— Хороший у вас Бог, спасибо ему.
— А мы вас давно здесь ждем. Хотим сде-
лать общую запись, — сказал Васько и протянул
толстую книгу в металлическом переплете, ко-
торая хранится на вершине в пирамиде из кам-
ней. Николай достает карандаш, и мы, сгрудив-
шись, помогаем ему писать: «...Болгарские и
советские альпинисты поднялись на вершину
«Злого зуба». Мы шли разными маршрутами к
106
одной вершине и достигли ее, потому что очень
этого хотели. Восхождение посвящается дружбе
альпинистов наших стран».
МИССИЯ ДРУЖБЫ (ИТАЛИЯ)
По приглашению альпинистского итальянского
клуба имени Чезаре Баттисто (г. Верона) груп-
па днепропетровских альпинистов (руководитель
Ольховик Ю. П., старший тренер Зайдлер А. М.)
посетила в сентябре 1985 года Итальянские
Альпы.
Были совершены восхождения на вершины
Кроццон Брента, Компанелла Басса, Монблан,
Гранд Капуцин и другие.
Наши альпинисты продемонстрировали вы-
сокий класс горовосходителей, преодолев боль-
шую часть маршрутов высшей — шестой — кате-
гории сложности.
Но не только спортивные задачи ставились
перед коллективом...
Несмотря на то, что мы прибыли в Италию
по приглашению альпинистского клуба города
Вероны и наш визит был ответным после посе-
щения в июле этого же года итальянскими аль-
пинистами гор Кавказа, мы не чувствовали се-
бя лишь гостями радушных хозяев. Мы пони-
мали, что известный принцип подобных путе-
шествий «себя показать и других посмотреть» —
далеко не самая главная задача этой поездки.
Мы были спортивными полпредами, которые
должны были сделать все, чтобы наладить доб-
рые, надежные отношения между нашими стра-
106
нами, вернее, внести свой посильный вклад в
это дело.
Удалось ли нам это?
Пусть этот рассказ и будет ответом на постав-
ленный вопрос...
«ОНИ МОГУТ ТРОГАТЬ НЕБО»
Забегая вперед на целых три недели, начну
рассказ с конца. С нашего отъезда из Вероны.
Через несколько минут ночной экспресс Веро-
на — Рим отойдет от перрона и со скоростью
150 километров в час помчит нас в вечный го-
род, откуда совсем немного останется и до
Москвы — всего три часа лета.
Мы сгрудились у открытых окон вагона и
тянемся руками к тем, кто остался на перроне.
Это наши итальянские друзья — Джулия, Фа-
био, Серж, Ренцо, Франко, Петро, Виктор, Марк,
Виктория, Марта и многие, многие другие, с ко-
торыми мы провели все эти 20 дней, совершали
совместные восхождения, научились понимать
каждого с полуслова, полужеста, привыкли,
привязались друг к другу.
Последние рукопожатия, последние напутствия.
Днепр — Верона — дружба! Руссо-итальяно —-
дружба! Дружба — салюте!!
Итальянцы скандируют, поднимая вверх сжа-
тые кулаки.
А вот кто-то взмахнул рукой. Это Валерий То-
ропчин — всеобщий любимец, которому итальян-
цы особо симпатизировали за его общительность
и веселый нрав.
Да, мы действительно научились понимать
друг друга с полужеста. Что за взмахом руки
Валеры должно последовать, ни у кого не вы-
107
звало сомнения. И по затихшей Вероне поплыла
наша «Катюша», исполняемая на русском и
итальянском языках. I! честное слово, пусть
меня простят за излишнюю сентиментальность,
на глазах многих почему-то заблестели преда-
тельские слезинки.
Поезд медленно трогается и вместе с уплы-
вающими назад лицами итальянских друзей в
памяти возникают самые интересные, впечат-
ляющие события, которыми была насыщена
наша поездка.
Тогда, у открытого окна вагона, воспомина-
ния теснили одно другое, перетасовывались, как
карты в колоде, смешивались в невообразимый
калейдоскоп.
Сейчас, когда пишутся эти строки, необходимо
как-то все систематизировать, расставить по
местам, найти то первое, главное, с чего и нуж-
но начать это повествование...
...Да, действительно, этот эпизод запомнился
прежде всего. И не потому, что был одним из
первых. Он как бы задал тот тон дружелюбия,
которое мы затем ощущали постоянно.
На следующий день после приезда в Верону
в местной газете «Д’Арена» появилась фото-
графия нашей группы с примерно таким текстом
под ней: «К нам прибыла группа советских аль-
пинистов, тех людей, которые могут трогать не-
бо. И возможно, они что-то с ним сделали, так
как именно в этот день установилась наконец-
то летняя погода, которую мы так долго ждали».
РИФУДЖИО БРЕНТЕЙ БРУНО ДЕТАСИССА
Итальянские Доломиты—-здесь состоялась
«аша альпинистская премьера. Программа по-
-ездки была довольно напряженной, и на этот
чрезвычайно интересный район выделялось все-
го два дня.
Вершины в Доломитах представляют собой
нечто похожее на средневековые замки с баш-
нями высотой до трех километров, к которым
примыкают крепостные вертикальные стены с
-острыми зубцами. Легких путей к взятию таких
-бастионов практически нет, а большинство из
них — пятой, шестой категории трудности, или,
как говорят итальянцы, суперсложности.
Разместились на эти дни мы в рифуджио (так
именуются в Италии высокогорные отели или
приюты) Брентей, принадлежащем известному
альпинисту Бруно Детасиссу, одному из зачи-
нателей альпинизма в Доломитах. Он патриарх
•не только итальянского, но и, пожалуй, ми-
рового альпинизма. В том году, кстати, отме-
чалось пятидесятилетие первопрохождения Де-
тасиссом одного из самых сложных, и поэтому
престижных, маршрутов на вершину Кроццон
Брента.
Полстолетия — срок громадный. За такое
время многое подвергается переоценке. И, преж-
де всего, это касается былых спортивных до-
стижений, которые, если и поражают наше вооб-
ражение сейчас, то лишь своей незначитель-
ностью по сравнению с нынешними.
А вот «маршрут гидов» на Брента—так на-
зывается этот путь к вершине — своей слож-
ности не поубавил и в наши дни.
Это, безусловно, удивительный факт.
109
Но еще более удивительным, пожалуй, еле*
дует считать то, что, несмотря на свои 76 лет,
Детасисс и сейчас может совершить подобное
восхождение (последний раз «маршрут гидов»
он прошел несколько лет назад).
Есть люди, которых возраст не только не пор-
тит, а наоборот — красит, придает значитель-
ность, загадочность. Бруно стариком никак не
назовешь. Он строен, подвижен, с молодыми,
живыми глазами на иссеченном морщинами
бронзовом от загара лице. Не старит его и
прекрасная белая борода, которая прежде все-
го является олицетворением мудрости...
И, конечно, мужественная красота этого че-
ловека давно в Италии подмечена: портреты
Детасисса украшают иллюстрированные жур-
налы, холлы гостиниц и рифуджио. Есть даже
отдельный плакат — лицо мудреца на фоне
скальных башен Доломитов. Горы и челове-
ческая жизнь. Этот плакат наполнен своеобраз-
ной философией, которая не требует каких-ли-
бо пояснений.
Наше появление в рифуджио было как будто
бы хозяином не замечено. А может, действи-
тельно ему в те дни (а это были суббота и
воскресенье) было не до нас? Людей было мно-
го, и всех нужно было накормить, напоить, оп-
ределить. А в рифуджио, кроме Детасисса, эти-
ми делами занимается еще лишь несколько че-
ловек...
Наши планы из-за лимита времени были
просты: в первый день — осада горы Кроццон
Брента, во второй — Компанелла Басса — не-
обыкновенно красивой вершины, представляющей
как бы гигантский палец, который указующим
перстом устремляется на сотни метров в небо.
но
Тактика штурма вершин из соображений на-
дежности и безопасности была принята следую-
щая. Одна самая сильная связка поднимается
•по наиболее сложному маршруту, остальные
участники, разбитые также на связки, по более
легким путям движутся слева и справа от «со-
листов», обеспечивая им своим присутствием под-
держку. Главным образом моральную, конечно.
Вот так и получилось, что в первый день блес-
нули мастерством чемпионы страны Василий
Бойко и Владимир Хитриков, а на следующий —
Сергей Мороз и Владимир Тимофеев.
На восхождения мы уходили из рифуджио
рано утром, еще в темноте, а возвращались к
ужину. Уже в первый вечер возле наших сто-
ликов остановился Детасисс и спросил у Ва-
силия Бойко:
— Как, понравился «маршрут гидов»?
— Фантастика! Нужно обладать кошачьей
цепкостью, чтобы его одолеть. Трудно предста-
вить, что такие стены проходились уже полсто-
летия назад...
Детасисса, видимо, ответ вполне удовлетворил.
Он тут же ушел, и вскоре официантка принесла
Бойко и Хитрикову личные подарки от хозяина
хижины — две бутылки марочного вина, на
этикетках которых было указано, что вино раз-
лито в погребах Детасисса рифуджио Брентей.
И, несмотря на то, что оба альпиниста любую
жидкость крепче минеральной воды обходят
десятой дорогой, не принять такой дар они не
смогли. И думаю, что эти бутылки вина, как
память о тех днях, в нераспечатанном виде еще
долго будут храниться у них дома.
Конечно, Детасисс был в курсе всех дел, и
ему не нужно было объяснять, что было сдела-
П1
но альпинистами за два дня. Тем более, как
бы подводя черту под нашим пребыванием в До-
ломитах, на глазах у всех обитателей рифуджио
Владимир Хитриков и Юрий Мелентьев прош-
ли чрезвычайной сложности «шестерку», начи-
нающуюся чуть ли не от крыльца здания. Этот
маршрут из-за его трудности редко посещается
скалолазами. В подзорную трубу, установлен-
ную на смотровой площадке, к которой нет-нет
да и подходил Детасисс, было хорошо видно,
с какой ловкостью ребята преодолевают много-
сотметровый отвес. И все знали, что там с вы-
сотой сражаются два «руссо».
Вот почему в тот последний вечер, когда на-
меченная программа полностью завершилась и
мы вновь собрались в столовой рифуджио, к
столикам в очередной раз подошел Детасисс.
Он придвинул поближе стул и попросил, чтобы
ужин принесли сюда и ему тоже. Это был те-
перь совершенно другой человек. От его сдер-
жанности, сухости почти ничего не осталось.
Завязался разговор, и наша переводчица едва
успевала переводить то, что говорил итальянец.
— В моем отеле русские первый раз. Хотя
достижения ваших альпинистов мне хороню из-
вестны. Ваш успех в Гималаях в 1982 году впе-
чатляет. Теперь я понимаю, что это была не
случайность, так как было из кого выбирать в
вашу национальную команду. Нет, на Эвересте
не был, но Гималаи знаю хорошо. Я был лишь
на Анапурне, но мой большой друг Месснер (он,
кстати, часто бывает здесь и прошел практически
все маршруты суперсложности) целью своей
жизни сделал освоение гималайских восьмиты-
сячников.
Разговор длился до поздней ночи, и говорили
112
мы обо всем, что может интересовать людей,,
имеющих так много общего. В конце нашей
встречи Детасисс вручил набор цветных откры-
ток Доломитов, значки рифуджио и толстый
журнал, обложку которого украшал его собст-
венный портрет.
«Горы должны объединять людей. Здесь не
место каким-либо распрям, потому что преодо-
леть могучие силы природы можно только сооб-
ща, прижав плечо к плечу...» — было написано
им на обложке.
Рано утром следующего дня мы покидали ри-
фуджио. Вместе с нами вниз уходили почти все
его .обитатели, так как наступила очередная ра-
бочая неделя.
Несмотря на то, что солнце еще не скоро дол-
жно было показаться над зубцами ближайшего
гребня, Детасисс уже хлопотал по хозяйству.
Работы у него было много. Предстояло спустить
на подъемнике мешки с отходами к дороге, под-
нять оттуда очередную порцию продуктов, сна-
ряжение, постельное белье, подготовить отель к
очередному наплыву альпинистов, который на-
чинается в середине недели.
От дел его отвлекла лишь просьба сфотогра-
фироваться с нашей группой на фоне рифуджио.
И потом с тропы, ведущей вниз к автомобиль-
ной трассе, еще долго был виден приют Брентей,
возле которого мелькала фигура высокого чело-
века с развевающейся бородой, казавшейся
красной в лучах восходящего солнца.
КУРМАЙЕР И ОТЕЛЬ «ЛЯ МАДОННИНА»
Небольшой курортный городок Курмайер при-
мостился на склонах Монблана, и великая гора
высотой около пяти километров своими ледни-
ками и утесами буквально нависла над площа-
дями и улицами городка, обеспечивая ему не
только необыкновенную фотогеничность, но и
соответствующую известность. Вернее, извест-
ность Курмайеру создало не столько соседство
со знаменитой вершиной, сколько обуздание
горы и подчинение ее человеку.
«...Горы стали непреодолимым препятствием
на нашем пути» — так обычно говорят и пишут
о горных кряжах путешественники. Здесь же на
автомобиле, например, преодолеть весь массив
Монблана можно, не снижая скорости, за счи-
танные минуты. Под горой пробит 18-километ-
ровый тоннель, который подземной артерией
соединяет две страны — Италию и Францию.
По автотрассе, проложенной в чреве Монбла-
на, стремительно несется непрерывный поток
машин, которому не страшны камнепады, лави-
ны, заносы, снегопады — короче, все то, что
горы могут противопоставить человеку, защищая
свою неприкосновенность...
Отсюда, из Курмайера, начинается и другой
путь во Францию — по воздуху. Подвесные ва-
гончики за 30 минут и 50 000 лир, над ледовы-
ми трещинами, обрывами, скальными частоко-
лами, доставят вас во французское селение Ша-
мони. И этой дороге так же, как и подземной,
не страшна непогода, а наличие подъемника
позволяет любителям зимних видов спорта
наслаждаться ими в течение всего года.
Курмайер в Италии (так же, как и Шамони
114
во Франции) —«альма матер» альпинизма, кото-
рый и начинает свое летоисчисление с восхож-
дения на Монблан, совершенного в 1786 году...
То, что здесь находится колыбель альпинизма,
ощущается буквально на каждом шагу. В Кур-
майере существует музей альпинизма; витрины
магазинов украшают прежде всего ледорубы,
кошки, всевозможные крючья; в скверах и пар-
ках воздвигнуты бронзовые и мраморные па-
мятники выдающимся горовосходителям и ги-
дам-проводникам, отличившимся в борьбе со
стихией, проложившим путь в горы следующим
поколениям. Им отдана такая же почесть, как
королям и великим завоевателям прошлого,
ныне восседающим на бронзовых конях в иных
городах Италии.
Нас поселили в небольшом трехэтажном оте-
ле «Ля Мадонинна» (Святая Мадонна) — тихом
и уютном, к которому примыкают ухоженная
зеленая лужайка и сквер со стройными кипари-
сами. Отель принадлежит падре Эрнесту, коре-
настому, постоянно улыбающемуся святому от-
цу, всегда одинаково одетому, как и подобает
священнику-католику. На нем непременно круг-
лая шапочка; с белым воротничком черный
сюртук, застегнутый на все пуговицы; натертые
до блеска штиблеты.
В отеле проживало, кроме нас, еще полтора
десятка отдыхающих, которые проводили время
тихо и степенно, строго придерживаясь внутрен-
него распорядка отеля, установленного падре
Эрнестом: в семь ноль-ноль — утренняя месса,
в восемь — завтрак. Затем жильцы куда-то
разъезжались на своих автомобилях с тем, что-
бы в полдень вернуться на обед. Вторую поло-
вину дня загорали на лужайке, смотрели теле-
115
тсизор, играли в карты. В семь вечера — вечер-
няя месса, потом ужин и вскоре отбой.
Мы были для обитателей отеля людьми из
.другого мира, иной жизни, и первое время ни-
каких контактов между нами не было. Хотя,
как потом оказалось, кое-кто из них к нам при-
-сматривался весьма пристально, с любопытством
и опаской...
Номера, где мы жили, похожи на монашеские
кельи. Ничего лишнего: кровати, шкаф, тумбоч-
•ка с электролампой. Над каждой постелью...
распятие. Жильцы отеля должны находиться
как можно ближе к Богу, творить молитву или
просить об отпущении грехов. А о чем мы долж-
ны просить Бога? Пусть сохранится погода та-
:кой, какой она держится вот уже десятый день.
О благосклонности к нам Монблана, который
производит весьма внушительное впечатление из
окон нашей гостиницы.
Однако у нас есть своя вера, которую мы ис-
поведуем. Основной ее принцип: «На Бога на-
дейся, а сам не плошай!»
Вот почему, когда все-таки погода измени-
лась, поднялся ветер и горы выбелило свежим
снегом, мы не теряли уверенности в том, что
.намеченное восхождение будет совершено.
НА МОНБЛАНЕ
Дело идет к вечеру. Светлого времени оста-
лось несколько часов. Высота больше четырех
километров. Жаркое итальянское лето осталось
далеко внизу. Здесь об этом ничто не напоми-
нает — вокруг только лед и снег. И еще ветер.
Мы не представляли, что на Монблане могут
быть такой силы порывы.
116
Нас пять человек — Геннадий Лебедев, Ана-
толий Брынза, автор этих строк и два итальян-
ца — Франко и Пьетро. Судя по их состоянию,
для них такой ветер — неожиданность еще боль-
шая, чем для нас.
В конце концов нам к такой погоде после
Тянь-Шаня и Памира не привыкать. Третий
день длится восхождение. Собирались поднять-
ся на вершину за сутки, но вмешалась непогода.
Из-за тумана выйти из рифуджио Ганелло в
нужное время не удалось и предстояло бы «ноч-
ное восхождение», если бы не «выросшее» из-за
снежного увала рифуджио, о существовании ко-
торого мы даже не подозревали.
Приют, судя по надписи на нем,— француз-
ский, то есть мы незаметно для себя где-то на-
рушили границу и теперь находимся на терри-
тории другой страны. Впрочем, здесь подобное
нарушение не более чем условность.
Рифуджио представляет собой что-то похожее
на избушку на курьих ножках, собранную из
листового металла. Попасть в нее можно лишь
через люк в полу. Внутри — нары, матрацы,
толстые шерстяные одеяла — то, что можно най-
ти в любом рифуджио. В отличие от других
горных хижин здесь грязно. Консервные банки,
остатки пищи, всевозможные пакеты, обрывки
бумаги — во всех углах.
Мороз проник в помещение. Все заиндевело.
Но ветер не ощущается. Это сейчас главное. Мы
пока здесь первые, однако по мере приближения
вечера приют заполняется. Вот появились со
слезящимися от ветра глазами три высокие де-
вушки-англичанки. Они не особенно разговор-
чивы. Правда, в этом, возможно, виноваты мы
сами. Вернее, наша речь, состоящая из набора
117
слов всех европейских языков. «Полиглоте» —
так кратко оценил наши лингвистические дости-
жения Франко, который тем не менее нас хоро-
шо понимает.
Девушки разожгли примус, натопили из снега.1
воды и после скромного ужина улеглись ria-,
нары.
Нет. На вершину они не пойдут. Очень холод-
но. То, что сюда добрались,— тоже хорошо^
Завтра с утра — вниз. Вот и все, что нам уда-
лось из них вытянуть.
А в приют, цокая кошками по металлическо-
му полу, вваливались оглушенные и ослеплен-
ные ветром альпинисты. Группа за группой. -
Появилась четверка французов. Шумные, не-
унывающие. Их гортанная речь тут же заглу-
шила голоса всех остальных. Мест на нарах
практически не было, а англичанки расположи-
лись слишком вольготно. С шутками и прибаут-
ками французы растолкали задремавших было
девушек и устроились между ними...
В рифуджио уже не только лежать, сидеть
негде было, а люди все шли и шли. Правда,
вместе с теснотой появилось тепло. Сюда под-
нимались в основном со стороны Франции, из
Шамони, откуда путь к вершине наиболее прост.
Рифуджио — перевалочная база, где можно
чуть-чуть отдохнуть, укрыться хотя бы на время
от ветра, дождаться рассвета.
В два часа ночи все дружно зашевелились.
Засверкали налобные фонарики, зашелестели
обертки завтраков.
Ветер все так же свирепствует, не желая уго-
мониться даже к утру. От рифуджио дальней-
ший путь проходит по довольно крутому и узко-
му ледовому гребню, на котором сотнями ног-
118
вытоптано что-то наподобие тропинки. Однако
ют этого в темноте и при таком ветре путь не
•становится безобидным, каким может предста-
виться из-за наличия выбитых ступенек. Здесь,
как говорят в таких случаях, падать есть куда, и
поэтому все поднимающиеся вверх облачены
в необходимые альпинистские доспехи: страхо-
вочные пояса, каски, кошки, ну и, конечно, в
теплую и ветрозащитную одежду. И еще налоб-
ные фонарики, которые сверкают на голове у
каждого. Кажется, что к вершине движется
этакое гигантское светящееся многоточие, кото-
«рое начинается чуть ли не от неоновых огней
Шамони. Зрелище, надо сказать, впечатляющее.
Добавьте еще небо, с которого ураган пытает-
ся содрать завесу облаков, отчего в разрывах
•появляются и вновь исчезают то звездная рос-
сыпь, то изогнутая, как венецианская гондола,
.луна, и картина ночного массового восхождения
на Монблан будет почти полной. «Почти» —
так как есть еще игра огней внутри «многото-
чия», когда внезапно гаснут ее огромные звенья,
словно удалось их задуть сумасшедшему ветру.
На самом деле, чтобы не сдуло, не унесло шаль-
ным порывом в момент максимального усиления
урагана, все ложатся лицом к склону, вдавли-
вают ледоруб в наст и ждут, когда вновь мож-
но будет продолжить движение.
А сама вершина — горизонтальный, вытяну-
тый с севера на юг узкий гребень, где не так
легко разминуться тем, кто собирается обратно,
с теми, кто еще не ступил на купол самой вы-
сокой вершины Европы.
РЕЙТИНГ ВОСХОДИТЕЛЯ
Рифуджио Турине — одна из промежуточны*
станций воздушной трассы Курмайер—Шамони..
Здесь заканчивается спуск с Монблана, так как
дальше вверх и вниз движутся вагончики фуни-
кулера, которые либо спустят вас вниз в Кур-
майер, либо через ледники и гребни перебросят
в Шамони.
В Турино намечена встреча нашей пятерки,,
которая уже «отстрелялась» — совершила вос-
хождение на Монблан, с теми, кому предстоит-
еще побывать на этой вершине. Отсюда намечен-
выход Анатолия Брынзы и Олега Морозова на
Гранд Капуцин по пути Бонатти. Маршрут
сложный, имеющий мировую известность.
Время ожидания коротаем в кафе. Пьем;
«коку», рассматриваем развешанные на стенах
фотографии гор и тех, кто на них поднимается.
Одновременно прислушиваюсь к разговору Пьет-
ро с обслуживающим наш столик барменом —
высоким худощавым парнем. Насколько могу
понять, речь идет о нас. Бармена явно интере-
сует, что представляют собой «руссо альпинисто»^.
и Пьетро рассказывает, как мы вели себя на.
маршруте. Лебедев и Брынза получают лестные
отзывы за работу на скалах. Мне выставляется
высокий балл за лед. Так получилось, что, вами
того не ведая, мы держали экзамен перед на-
шими итальянскими друзьями.
Еще в начале пути после выхода из рифуд-
жпо Ганелло была утеряна тропа, которую за-
мело снегом во время непогоды, и попытки ее
обнаружить ни к чему не приводили. Франко
и Пьетро были в этих местах впервые и не мог-
ли помочь в поисках.
120
В конце концов ничего не оставалось, как, не
••мудрствуя лукаво, двинуться вверх по кратчай-
шему пути напрямик. На скалах первыми шли
.Анатолий и Геннадий. На льду пришлось пора-
ботать мне. Тропа, наконец, была найдена, но
значительная часть пути к вершине, таким обра-
зом, была пройдена по новому варианту. И это,
как оказалось, не осталось незамеченным...
Бармена интересует также наша альпинист-
ская квалификация.
— Геннадий — чемпион Союза,— поясняет
Пьетро, показывая на Лебедева.
Бармен не понимает. Чемпион? По альпиниз-
му? Для итальянца это мало о чем говорит.
'Чемпионы в спорте те, кто побеждает соперни-
ков, метры, секунды... А в горах надо бороться
с другим. У иностранцев квалификация горо-
восходителя,— прежде всего, маршруты, верши-
ны, которые ему покорились.
На помощь Пьетро приходит Франко, с кото-
рым мы как-то беседовали на тему, кто где
бывал...
Гена—.Холодная Стена — Памир; Толя — Бат-
жана — Фанские горы; Эдуард — пик Комму-
низма.
Франко выбирает из наших спортивных био-
графий самые, с его точки зрения, известные
вершины, которые, выражаясь языком шахма-
тистов, и определяют рейтинг каждого.
— Си, си, си...— кивает головой бармен. Те-
перь ему совершенно ясно, кто забрел к нему
;в кафе.
Он почтительно жмет нам руки и исчезает за
стойкой бара, чтобы через несколько мгновений
вернуться обратно с щедрым угощением на под-
косе.
121
Да, рейтинг — показатель уровня профессио-
нализма, мастерства — можно вывести каждому
специалисту в любой области. И так же, как
и у шахматистов, этот показатель изменчив.
Его величину определяют успехи или неудачи
в повседневных делах. Конечно, наш рейтинг не
имеет четкой цифровой характеристики, и никто
никогда не пытался ее вычислить, как это де-
лают шахматисты, а его истинная величина
определяется лишь вот таким почтительным ру-
копожатием, тем уважением, которое тебе ока-
зывают коллеги...
Думается, что большая часть нашей делегации
выездом в Италию значительно увеличила свой
индивидуальный коэффициент: Хитриков, Мороз,.
Тимофеев, Горошко, Бойко, Мелентьев, Лебедев
прекрасными восхождениями в Доломитах;
Зайдлер и Котляревский — упорством и настой-
чивостью, которые они проявили во время вос-
хождения на Монблан, когда их итальянские
партнеры не сочли возможным продолжить
дальнейший подъем к вершине из-за ураганного
ветра, а они, несмотря ни на что, достигли цели;
Брынза и Морозов — прохождением маршрута
суперсложности на Гранд Капуцин по Банатти...
ЕДЯТ ЛИ РУССКИЕ ДЕТЕЙ?
Я уже рассказывал, что жильцы отеля «Ля Ма-
доннина» присматривались к нам, сохраняя при
этом дистанцию, которая, как потом выяснилось,
объяснялась, прежде всего, страхом, так как
многие из них были с детьми...
Итак, у меня и Геннадия Лебедева оказался
один день свободным — мы завершили свою
программу несколько раньше остальных. Чтобы
122
жак-то заполнить время, решили еще раз под-
шиться в рифуджио Ганелло, откуда открывает-
ся прекрасный вид на весь массив Монблана
я можно спокойно все это снять на пленку.
Путь туда не сложный, но длинный и требует
времени от зари до зари. О нашем намерении
пришлось сообщить падре Эрнесту, так как он
должен был обеспечить нас на этот переход
питанием. Так о наших планах стало известно
в отеле.
Вечером в номер кто-то постучал. На пороге
стоял человек небольшого роста, весьма плотной
комплекции. Он говорил быстро, энергично
жестикулируя, опасаясь, что его не поймут. Его
зовут Итало—Сиальви Итало. Он инженер-элект-
ронщик. Живет и работает в Генуе. Здесь отды-
хает с женой и сыном. Увлекается киносъемкой.
.Давно мечтает подняться в какое-либо высоко-
горное рифуджио, чтобы отснять горную пано-
раму. Одному этого не сделать. Ему хотелось,
чтобы русские гиды, которые, как ему стало
известно, идут в Ганелло, взяли его с собой...
— Какие могут быть разговоры? Конечно,
возьмем! — ответил я, подумав, что впервые к
нам обратился иностранец как к профессиональ-
ным горным проводникам, рассчитывая на наш
опыт и знания.
— Ну что ж, нам ничего не остается, как до-
казать Итало, что он не ошибся в выборе,—
сказал Геннадий, когда я ему все изложил.
Итало оказался упрямым и довольно волевым
человеком. Не имея нужной подготовки, не-
просто выдержать многочасовой переход на вы-
соту более трех километров и обратно. Мы вся-
чески помогали ему, страховали там, где нуж-
но, несли увесистую съемочную аппаратуру,
123
следили, чтобы не перегрелся или не переохла-
дился во время движения.
Итало с радостью ребенка наблюдал, как мы
пеленали его хитроумными страховочными рем-
нями, пристегивали к ним тугие узлы веревок.
На леднике для проверки надежности страхов-
ки он даже попытался провалиться в тре-
щину.
Мы с Геной всячески опекали нашего парт-
нера, как и любого другого новичка в горах,,
не думая, как будут восприняты наши действия
потом. Но вот в холле отеля «Ля Мадоннина»
в присутствии всех его жильцов Итало подклю-
чил отснятую видеокассету к телевизору.
...Крупным планом во весь экран, пошаты-
ваясь от усталости, по леднику бредет Итало,
которого надежно страхует натянутая веревка...
...Итало садится на камень, а русский снимает
куртку и подкладывает ее под него...
...Путники сели перекусить, и первую порцию,,
первый бутерброд получает итальянец...
...Кто-то из русских идет с кружкой к ручью,
чтобы дать напиться Итало...
...Панорама Монблана. Глыбы льда, сверкаю-
щего на солнце, ужасные бездонные пропасти,
мрачные утесы...
Итало живо комментирует мелькающие кад-
ры, а аудитория одобрительно гудит, взрываясь
иной раз аплодисментами.
Нам с Геной самим было интересно со сторо-
ны увидеть этот переход, но еще более интерес-
ным было наблюдать за реакцией людей посто-
ронних, никакого отношения не имеющих к со-
бытиям на экране.
А потом, когда демонстрация завершилась,
нас плотным кольцом окружили итальянцы, и.
124
неожиданно началось что-то вроде пресс-конфе-
ренции.
Вопросы сыпались со всех сторон, и наших
знаний языка явно не хватало. Пришлось вновь
прибегнуть к помощи переводчицы Виктории.
— Расскажите о себе! А у вас есть дети?
Правда ли, что в вашей стране бывают мо-
розы минус тридцать? Далеко ли Сибирь от
Москвы?
Вопросов было много, самых разных, но впол-
не, так сказать, разумных, естественных, что ли.
И вдруг от человека в пенсне, с искусно зама-
скированной лысиной последовал и этот вопрос?
— Едят ли русские детей?
Я посмотрел на него. Шутит или нет? Нет
как будто бы. Лицо серьезное. Тогда мне ниче-
го не осталось, как самому прибегнуть к помо-
щи юмора.
— А как же! Едим каждый день по одному.
В пятницу—двоих, так как в субботу пост и
надо перед ним хорошенько заправиться.
Аудитория грохнула, и у меня отлегло от-
сердца. Юмор сработал. Потускнел и смутился
человек в пенсне. Теперь ему пришлось защи-
щаться, вернее, объяснять, почему он такое-
спросил.
— Понимаете, у нас до сих пор детей пугают:
«Если будешь плохо вести себя, придет русский
и съест тебя». Я поэтому и решил узнать, отку-
да взялось такое устрашение. Может быть, вы-
действительно таким образом утоляете голод...—
он вытер платком почему-то вспотевший лоб и
продолжал.— Для меня прямо открытие, что вы
такие, как и мы, что вы так заботливо ухажи-
вали за Итало... Это просто поразительно. Кто-
и почему нас обманывает по поводу русских?!
125
Итало вытащил нас из толпы и усадил за
столик, где стояли чашечки кофе. Он хотел,
чтобы мы познакомились с его семьей.— женой
и сыном, которые были здесь же.
Разговор, как всегда, происходил на сложном
диалекте, состоящем из набора слов всех евро-
пейских языков, подкрепляемый жестами, ми-
микой. Нельзя сказать, что такие беседы дают-
ся легко, но понять в основном удается все.
Полуразвалившись на стуле, не обращая вни-
мания на взрослых, бамбино — сын Итало,
мальчишка пяти-шести лет, самозабвенно вел
огонь из игрушечного автомата по воображае-
мому врагу... Он это делал так, как и все маль-
чишки в таком возрасте, имитируя звуки вы-
стрелов и полета пули:
— Пуфф-тии! Пуфф-тии!
И мне представился этот эпизод в какой-то
•степени символическим. Пусть оружие, игру-
шечное, конечно, будет только в руках детей,
а взрослые должны искать слова, с помощью
которых они могли бы понять друг друга. Мы
должны знать больше друг о друге, чтобы не
было людей, задающих вопрос, вынесенный в за-
главие этого рассказа.
САЛЮТЕ — ДРУЖБА!
— Салюте — дружба! — он подходил к каж-
дому из нас и произносил эти слова, как клят-
ву. Потом обнимал за плечи и на мгновение
прижимался своей бритой головой к груди...
Это был последний вечер в Вероне. Нас при-
нимал у себя дома итальянский коммунист Мар-
ко Викарио. Заканчивалась не только поездка,
аю и вереница всевозможных приемов и встреч,
126
официальных и неофициальных, которыми была
заполнена до отказа особенно последняя не-
деля...
Не говоря о встрече с мэром Вероны в город-
ском муниципалитете, нас принимали в клубах,
устраивали обеды в ресторанах, приглашали в
гости к рядовым итальянцам — членам клуба
Чезаре Баттисто. Однажды часть нашей груп-
пы была даже «задержана» полицией и достав-
лена в полицейский участок. Это была так на-
зываемая лесная полиция, которая занимается
охраной природы. Оказалось, что с нами поже-
лал познакомиться генерал этой полиции — быв-
ший альпинист, который и разработал план по
«захвату» русских. Операция завершилась дру-
жескими рукопожатиями и традиционным «Са-
люте — дружба!».
Запомнилось посещение виллы веронского ху-
дожника Виничо Ромкони, дочь которого Мар-
та — член альпинистского клуба. Горы в семье
Ромкони почитаемы и любимы всеми и давно.
Вместе с Виничо и его женой Бриной подни-
маемся на второй этаж виллы, где находится
мастерская художника.
Он знакомит со своими работами.
Вот рассвет в горах. А это горное селение..
Что, не похоже?
Виничо видит, что мы не можем сориенти-
ровать картины, определить, где верх, где низ.
— Понимаете,— ему приходится прибегнуть к
пояснениям,— Это абстракция. Мое видение
того, что было передо мной. Вернее, настрое-
ние, мысли, которые вызвал тогда у меня гор-
ный пейзаж. Абстрактная живопись имеет не-
ограниченные возможности. Художник-реалист-
прежде всего копирует природу. Он — не творец..
127
А то, что создал я, еще нигде не было. Вот
хотя бы это.— Он показывает на полотно, на ко-
тором какие-то мрачные сгустки расползаются
з разные стороны кручеными щупальцами.—
Писал утром после тяжелой бессонной ночи, на-
зывается «Ночное настроение».
Он сделал паузу и продолжал:
— Живопись должна отражать внутренний
мир человека. Как изобразить, например, теп-
лоту нашей встречи? Это не конкретный образ,
а нечто абстрактное — яркое и многоцветное.
Похоже на солнечные блики на голубой воде...—
Юн сделал шаг в сторону, взял небольшой
подрамник и протянул его мне.— Вам на па-
мять. Тут тоже голубая вода. Океан и рыбы в
нем. Мир, где его обитатели не знают, что такое
границы. Нам бы у них поучиться.
Затем взял толстый тушевый карандаш и на
обороте вывел: «Каждый человек должен быть
художником, чтобы уметь видеть и ценить все
прекрасное, что его окружает».
И вот последний визит — вечер в доме Марко
Викарио. Радость от такого количества совет-
ских людей буквально захлестнула его. Он то
ш дело ставит пластинку с гимном нашей стра-
ны, замирает возле проигрывателя под торжест-
венные звуки, выбегает за очередной порцией
угощения и, как клятву, твердит одни и те же
слова: «Салюте — дружба!».
Экспресс Верона — Рим незаметно трогается
и медленно набирает скорость. Уплывают назад
лица друзей, с которыми мы провели эти про-
мелькнувшие, как миг, дни. Насколько можно,
.буквально вываливаемся из открытых окон. Не-
128
обходимо — это очень важно — допеть «Катю-
шу», песню, которую мы так здорово научились
исполнять вместе. Вот замолкает и она. Чаще
замелькали станционные сооружения, перрон-
ные столбы. Глуше и слабее звучат возгласы,
и последнее, что может еще угнаться за поез-
дом,— несмолкающие и по сей день слова:
«Салюте — дружба!».
СВИДАНИЕ С БОГИНЕЙ (ИНДИЯ)
Как известно, в 1989 году советским альпи-
нистам покорилась третья вершина мира Канчен-
джанга (8598 м). Восхождение состоялось с се-
вера со стороны Непала. А есть ли возможность
подняться на эту вершину с юга со стороны Сик-
кима — северного штата Индии, расположенного
в восточных Гималаях?
Для выяснения этого вопроса Госкомспортом
УССР, Госкомтуристом и индийской фирмой
«Канченджанг Трек Туре» была проведена в кон-
це 1989 года первая Украинская экспедиция в
Сикким. В состав спортивной группы вошли из-
вестные мастера Украины: Славинский П. Ф.
(руководитель), Полевой Г. В., Стадник В. Ф.,
Дковина В. А., Харинюк И. В., Томчик В. С., Ко-
валь А. Ф., Зайдлер А. М., Григоренко-Приго-
да Ю. И., Портянко Г. А. и другие.
Канченджанга (в переводе — «пять сокровищ
великих снегов») у индусов и шерпов, живущих
на склонах восточных Гималаев, считается свя-
щенной, неприкосновенной...
Подлинный культ этой вершины царит прежде
всего в Сиккиме, где ее считают своей богиней-
хранительницей. Боясь гнева горных владык,.
5.	283
129
сиккимцы и монахи многочисленных буддистских
монастырей всячески препятствуют походам аль-
пинистов на Канченджангу. И тем не менее, сви-
дание с богиней состоялось...
Как это произошло, вам и предстоит узнать
из рассказа об этой необычной и интересной
поездке в отдаленный, малоизвестный уголок
нашей Земли — индийское предгорье Канчен-
джанги.
БЕГСТВО
Это было действительно похоже на бегство.
Все было обставлено с необходимой таинствен-
ностью и конспирацией, чтобы перехитрить сир-
дара мистера Дави Ламу, представителя фирмы
«Канченджанг Трек Туре», который нес персо-
нальную ответственность за соблюдение непри-
косновенности Канченджанги. Неприкосновен-
ности даже взглядом...
Четвертый день от нижнего сиккимского селе-
ния Юксан отряд, состоящий из команды укра-
инских альпинистов, двадцати пяти яков и груп-
пы шерпов-погонщиков и носильщиков, движет-
ся вверх по реке Чоккуранг-Ху, берущей нача-
ло от ледника Толунг, сползающего с южных
склонов Канченджанги.
Мы совершаем гималайский «трек-турс», ко-
нечная цель которого достичь приюта Тхан-
синг, расположенного на высоте более четырех
тысяч метров и примерно в пяти-шести часах
ходьбы от Канченджанги.
По буддийским законам дальше иностранцам
хода нет. А то, что вершина из Тхансинга не вид-
на, это никого не волнует. Богиня рядом. Даже-
ощущается ее ледяное дыхание. Что еще нужно?
130
Но у буддистов — своя вера, у нас — своя.
Вера в горы и их вершины. Мы пришли изда-
лека, чтобы поклониться вершинам гималай-
ских исполинов. А вслепую делать этого не мо-
жем. Если не суждено взойти на Канченджангу,
то нужно ее хотя бы увидеть. Постоять на ее
склонах...
Мистер Ламу (это его имя) на все требова-
ния и претензии по этому поводу, улыбаясь,
твердит одно и то же:
— Ноу проблем. Дальше нельзя...
И .все тут. Но он в конце концов сдается.
Обещает, если будет погода, повести наиболее
жаждущих увидеть Канченджангу дальше — до
священного озера, которое запирает ущелье.
Еще два часа ходьбы вверх... Но затем, сослав-
шись на непогоду, отказался и от этого.
И нам ничего не оставалось, как пойти без
разрешения, тайно. Впрочем, если вернемся
обратно в Тхансинг к девяти-десяти часам утра,
нарушение может остаться незамеченным...
Обычно каждый день трекинга начинался с
чая. Кто-нибудь из мальчишек-шерпов где-то
около восьми часов тормошил палатку и едва
слышно шептал:
— Сэр, тип... Сэр, тип...
От чая можно отказаться или вовсе не отве-
тить, сделав вид, что не слышишь. Но примерно
через два часа сам Ламу приглашал на брек-
фест (завтрак) и при этом всех пересчитывал,
чтоб кто-то не остался без еды. И, конечно,
отсутствие «беглецов» он вычислит тут же.
В три ночи в кромешной мгле двинулись
вверх. Фонарики в целях конспирации зажигать
нельзя. Тропа едва различима, и мы то влетаем
в мокрые кусты рододендронов, то скользим по
5*
131
валунам, покрытым тонкой пленкой натечного
льда. Когда стало сереть, достигли, священного
озера Оме-Чу, которое представляется громад-
ной лазуритовой брошью, обрамленной чернен-
ным серебром морен. В центре этого отполиро-
ванного препятствия, над подрагивающими отра-
жениями соседних вершин, застыли перламут-
ровыми вкраплениями небольшие льдины.
На громадном плоском валуне, который чуть-
чуть не докатился до воды, установлены молит-
венные флажки, буддийские знаки. Это место,
где верующие общаются с Буддой и Богиней.
Как это происходит, мы знаем. Видели не один
раз. Прежде всего следует произнести молитву-
заклинание:
— Ом мани падмэ хум.
Слова эти я услышал несколько дней назад
в Дарджилинге на Тигровой горе. Об этом го-
роде и как мы туда попали, будет рассказано
в другой главе, а сейчас имеет смысл вспом-
нить о той первой встрече с Канченджангой,
когда ее вид и выжал из верующих этот стон-
заклинание.
...Тигровая гора, высота которой превышает
три километра, практически находится в пре-
делах городской черты. Она служит отличной
смотровой площадкой, с которой открывается
прекрасный вид на Канченджангу и окружаю-
щие ее вершины.
В предрассветные часы сюда стекаются сотни
людей, чтобы увидеть хотя бы раз в жизни про-
сыпающуюся Богиню. На юрких джипах-такси
выпуска где-то второй мировой войны прибыл
на Тигровую гору и наш коллектив, который
тут же растворился в толпе паломников.
Люди стояли, плотно сомкнув плечи, глядя
132
не на восток, где должно было появиться солн-
це, а в противоположную сторону — на запад..
Именно там ожидалось появление главного
действующего лица этого утреннего спектакля.
И вот в темноте невероятно высоко зардела,
вспыхнула полоска неба.
Она светится все ярче, ширится, разрастает-
ся. Еще несколько мгновений, и уже во всю
мощь в лучах невидимого светила заискрилась
ледовая шапка вершины, которая заполнила
собой полгоризонта. Это и была Канченджанга.
— Ом мани падмэ хум... Ом мани падмэ хум...
Вот в какие мгновения я и услышал закли-
нание, обращенное к Великой Горе. И не толь-
ко к ней. Ведь еще выше и западнее вспыхнула
новая звезда — бриллиант, вкрапленный в аме-
тистовые разводы ночного неба. Это была вер-
шина вершин. Эверест, Джомолунгма, Сагар-
матха, Джумулангфенг — вот сколько имея
имеет гора, которая так же, как и Кан-
ченджанга, ввергла паломников в религиозный
экстаз.
Потом снова все успокоились, затихли и раз-
вернулись лицом к востоку, где неведомые меха
раздували пламя зари. Из-за кромки Земли сна-
чала веером выбросило прозрачные столбы све-
та, которые тут же растворились в просветлен-
ном небе. Потом в розовой бахроме облаков, вен-
чавших горизонт, появился узкий проход, кото-
рый сразу заполнился какими-то багровыми
сгустками...
Сверкнул налитый кровью глаз, который вы-
гнулся сегментом, потом превратился в полу-
круг, и вот уже над миром затрепетал бронзо-
вый, чистый, румяный шарик-колобок...
— Ом мани падмэ хум... Ом мани падмэ хум..,
133
Целиком произнесенная фраза или ее отдель-
ные слова, обрывки гулом заполнили все вокруг.
Увы, ни мне, ни моим друзьям не дано было
разделить восторг верующих. Наше восприятие,
деформированное атеистическим воспитанием,
не способно было на подобное языческое по-
клонение этому чуду — рождению нового дня.
И тем не менее, находясь под влиянием мас-
сового психоза, я тоже тогда зашептал те же
слова:
— ...Ом мани падмэ хум...
А о чем прошу теперь Будду, твердя закли-
нание возле озера Оме-Чу? Пусть он разрешит
взглянуть на Канченджангу. Это единственная
возможность увидеть ее так близко. Вряд ли
суждено когда-либо побывать в этих местах.
И пусть еще раз простит за нашу дерзость...
У нас нет выбора. А туман! Разве трудно его
убрать Один раз хорошенько дунуть и все. Ну,
пожалуйста!
— Ом мани падмэ хум!
Услышал ли эти слова Будда, разогнал или
нет облака, позволил ли встретиться с Богиней?
Об этом вы узнаете в заключительной части
моего рассказа. А сейчас имеет смысл сделать
отступление от повествования и хоть фрагмен-
тарно поведать о тех событиях и происшествиях,
которые случались с нами на дорогах Индии
и Сиккима, когда мы только еще спешили на
свидание с Канченджангой. Не зная, состоится
оно или нет.
ТРУДНО ЛИ БЫТЬ СЭРОМ?
•
— Прошу вас учесть одно обстоятельство. Вы
здесь белые люди. Сэры. Вас будут обслуживать,
за вами будут ухаживать. Воспринимайте это
как должное и ведите себя соответственно.
Примерно так говорил в мчащемся от между-
народного аэропорта имени Индиры Ганди в
отель Кутаб автобусе наш шеф и переводчик
Сергей Андреевич Никшич, который неоднократ-
но бывал в Индии и прекрасно знал обычаи
этой страны.
Поводом для этой нравоучительной сентенции
стал такой вот незначительный эпизод. Еще не
подозревая о своем превращении в сэров и по-
лучив рюкзаки в багажном отделении аэропор-
та, мы тут же сами загрузили ими багажную
решетку, расположенную на крыше автобуса.
Делать этого, как оказалось, не следовало.
Ведь мы оставили без работы, а тем самым без
заработка, группу ребят-боев, которые, ничего
не понимая, стояли в стороне и наблюдали, как
белые, взрослые и вполне солидные люди де-
лают ту работу, которую могут сделать они и
лучше и быстрее.
Итак, ступив на территорию Индии, наше
превращение в сэров состоялось. Осталось лишь
пройти серию тестовых, как говорят социологи,
испытаний на подтверждение этого звания...
Отель Кутаб. К своим рюкзакам, выйдя из
автобуса, мы, конечно, уже не прикасаемся.
С боями, которые их доставили в номер, рас-
считываемся, как и положено, значками, сига-
ретами.
Затем следует приглашение на обед в ресто-
ранный зал. Шведский стол. Берешь сам — что
135
пожелаешь и сколько пожелаешь. Потрясающий
выбор всевозможных блюд, выставленных в
один ряд и подогреваемых снизу специальными
факелами, напоминающими олимпийский огонь.
Бесшумно, в белых кителях с блестящими пу-
говицами и чалмой на голове, снуют официанты,
услужливо помогающие оробевшим перед проб-
лемой выбора альпинистам.
— О’кэй, сэр. Йес, сэр! — то и дело раздают-
ся их подбадривающие и придающие уверен-
ность в правильности действий восклицания.
Мой поднос был практически укомплектован
почти всеми имеющимися в наличии яствами,
когда пришла мысль посыпать все это какой-то
белой приправой, стоящей чуть в стороне в по-
золоченной чаше. Не успев зачерпнуть ложкой
кристаллический порошок, увидел круглые испу-
ганные глаза официанта и услышал его сдавлен-
ный шепот...
— Ноу, сэр! Ноу!—он успел схватить меня
за руку и теперь уже спокойно произнес (на
английском языке, конечно):
— Сэр! Это пламя. Порошок для огня, кото-
рым подогревается пища. Есть это нельзя. Вы же
не факел, сэр...
Когда несколько дней спустя начался трек,
мы попали, как говорится, в свою тарелку.
Наступил хорошо известный каждому из нас
походный образ жизни, где мы чувствовали себя
спокойно и уверенно. Видимо, ощущая это, сами
шерпы соблюдали субординацию и держали
дистанцию даже большую, пожалуй, чем требо-
валось. Они предупреждали каждое желание.
На малейшую просьбу был всегда только один
ответ:
— О’кэй, сэр!
136
Наши рюкзаки везли яки, кухонную утварь
и продукты в специальных плетеных корзинах
(доко) несли носильщики. Пища готовилась од-
ной бригадой шерпов, бивуак разбивался дру-
гой. От нас требовалось лишь одно: не опазды-
вать на ленч, обед, ужин.
Вскоре эта роскошная жизнь белого человека
стала тяготить. Носильщика звали Раджин. Ему
было двадцать, а выглядел подростком —- худой.,
низкорослый, вихрастый. Доко, которую он нес,
была чуть меньше его самого и держалась лишь
на широком налобном ремне. Мне давно хоте-
лось самому попробовать такой способ переноски
груза, но на все мои уговоры поменяться на
несколько часов ношами Раджин твердил одно
и то же:
— Ноу, сэр! Ноу, сэр!
Но в конце концов согласился, убедившись,
что мое предложение не угрожает его дневному
заработку (который, кстати, составляет стои-
мость нескольких пачек сигарет). Сначала груз
показался легким, а способ переноски — удоб-
ным. Однако через час примерно мое мнение
на этот счет резко изменилось. Жесткие ребра
корзины давили, оставляли на спине вмятины,
а от ремня затекали, деревенели мышцы шеи.
Поддержал ли кто-нибудь мой почин? Я огля-
нулся. Зайдлер, Портянко и еще несколько
человек тоже несли доко. Мальчишки шли
следом и весело друг с другом переговарива-
лись. Такого, видимо, у них еще не было, и они
сами не знали, как себя вести в подобной си-
туации.
И тем не менее этот эпизод с корзинами на-
рушил установившуюся субординацию. Обычно
по вечерам, после завершения всех дел, шерпы
137
разжигали костер в стороне, где пели свои пес-
ни, танцевали. Нас к себе они не звали, а тут
всех, кто нес доко, пригласили к огню. Один
из мальчишек, которого звали Тику и который
знал английский, сказал, что они хотят спеть
для своих новых друзей несколько песен, содер-
жание которых он переведет.
Огонь костра высвечивал широкоскулые лица,
блестящие глаза, Мальчишки пели и танцевали
одновременно. Это была их главная ритуальная
песня
О Канча! Ты холоднее самого холодного льда.
О Канча! Ты жарче самого горячего солнца.
О Канча! Ты несешь с собой смерть.
О Канча! Ты даришь нам жизнь.
О Канча! Канченджанга — Богиня наша.
С последними звуками они вытянули руки на
запад, где была вершина, и все одновременно
выдохнули:
— Ом мани падмэ хум!
— Следующая песня,— объявил Тику,— назы-
вается «Песня второй жены». И тут же пояснил:
— В Сиккиме существует многоженство. Мно-
гим в Индии это не нравится. У нас это право
хотят отнять, а мы его отдавать не собираем-
ся,— он помолчал и добавил: — Это песня-танец.
Давайте танцевать вместе.
Мы старались копировать движения молодых
шерпов, которые изгибались и дергались под
звуки своих же гортанных звуков новой песни,
содержание которой примерно было такое:
Парень думает, брать вторую жену
или нет. Думает, думает.
А она ему говорит: «Что ты думаешь,
я уже в твоем доме...»
«Концерт» был прерван мистером Ламу, ко-
торому, видимо, показалось, что наше братание
138
зашло слишком далеко. Впрочем, его опасе-
ния были напрасными. Утро следующего дня
началось как обычно. Было еще темно, ког-
да возле моей палатки раздался тихий голос
Тику:
— Сэр, тии! Сэр, тип!
Маршрут гималайского трекинга заканчивал-
ся там, где и начинался. В селении Юксан.
Здесь мы расстаемся с нашими шерпами и их
предводителем.
Дороги наши дальше расходятся. Они, ско-
рее всего, вновь пойдут вверх с очередной груп-
пой белых клиентов, мы покидаем Гималаи,
и дальнейший наш путь — в столицу Сиккима
Г анкток.
Вещи со спин яков перекочевали на крыши
автобусов. Все готово к отъезду. Прощание —
дело печальное. Только познакомились, только
подружились и нужно расставаться, возможно,
навсегда.
Мальчишки, сбившись в кучу, стоят в сторо-
не, поеживаясь от утреннего холода. И когда
взревели моторы автобусов, к еще ие за-
крытому окну салона неожиданно подбежал
Раджин.
— Сэр! — обратился он ко мне.— Сэр! Мой
презент за доко. Он отстегивает висящий у него
на поясе кукри — большой, как ятаган, нож, без
которого шерп шагу не сделает, и протягивает
его мне.
Сейчас шерпский кукри висит у меня дома
на самом почетном месте. Он напоминает о тех
временах, когда я и мои друзья носили непри-
вычное для нас звание — «сэр»...
ТРИ ВСТРЕЧИ НА ГИМАЛАЙСКИХ ТРОПАХ
Здесь уместно рассказать о трех встречах с
местными жителями, происшедших во время на-
шего перехода к Канченджанге. Тех случайных,
но надолго запомнившихся встречах, которые
приоткрывают занавес над жизнью людей, нам
до этого почти совсем неведомой.
Перевал Дзонгри. Высота свыше четырех
тысяч метров. После тропиков с джунглями, ба-
нановыми и мандариновыми рощами, которые
находятся на расстоянии всего полудня ходьбы,
здесь климат иной. Ночью лужи затягиваются
льдом, а днем может запуржить метель...
На перевале сооружен просторный, но холод-
ный, неотапливаемый дом. Рядом пристройка —
кухня. Место приготовления пищи, где всегда
полыхает жаркий костер.
Сюда заходят не только, чтобы испечь лепеш-
ки или сжарить яичницу. Чаще костер окру-
жают те, кто поднялся на Дзонгри в одежде,
не учитывающей столь резкое изменение погоды
(кстати, это относилось и к нашему коллективу,
который выехал в Индию, ориентируясь на
информацию в прессе о температуре в Дели,
которая была в те дни за тридцать жары). Поэ-
тому дом для ночлега полупустой, а в кухне
всегда много народу.
Когда я зашел в очередной раз на кухню,
вокруг огня сидела группа подростков-школьни-
ков со своим, не намного старше них настав-
ником...
Несколько мальчишек, демонстрируя свою вос-
питанность, тут же уступили место поближе к
140
костру. Сначала сидели молча, рассматривая
друг друга. Потом по мере возможности завя-
зался разговор. Это были школьники из Юкса-
на. Вместе со своим классным руководителем,
которого зовут Бхутта, идут к Канченджанге. Ре-
бята-шерпы, кроме своего языка, другого не
знают. Бхутта владел еще и английским, так как
он сам преподает историю, а все книги по исто-
рии — на английском.
Вог о чем он рассказал возле жаркого костра
на Дзонгри. В Юксане одиннадцатилетка, кото-
рую он окончил несколько лет назад. С работой
здесь плохо, и, когда ему предложили, как
одному из лучших выпускников школы, стать
педагогом, он согласился. Хотя работа учите-
ля — это не его дело. У них десятибалльная
шкала успеваемости. Высшая оценка—единица.
Низшая — больше семи не ставят.
Учебника по истории нашей страны у них нет
(и слава Богу!), а о России (это собирательное
понятие: под Россией понимается все наше го-
сударство) они знают из курса «Истории рево-
люций», который изучается в старших классах.
В этом курсе рассказывается о всех великих
революциях мира. Одна из них, которой руко-
водили Ленин и Троцкий,— русская революция.
Последняя революция — техническая, которая
тоже изучается ими. Что известно о Советском
Союзе? Только то, что пишут в газетах.
Бхутта сосредоточенно смотрит в потолок,
вспоминает все, что знает о нашей стране, и,
чтоб не ошибиться, загибает пальцы.
Сталин — диктатор, плохой. Брежнев — пло-
хой, посадил в тюрьму Сахарова. Горбачев хо-
роший. Выпустил Сахарова. Начал перестройку.
Ельцин — хороший. Он в оппозиции. Что еще?
141
Ему хватило пальцев на одной руке: все, что
знал, изложено.
— А у вас нет значков с Горбачевым или
Ельциным? — Этот вопрос выдает возраст учи-
теля.
Таких значков не было. Был с изображением
Ленина. Он идет по кругу, и все с интересом
его рассматривают, трогают пальцами, смотрят
на свет. Я же продолжаю задавать вопросы: ка-
кие наши писатели, спортсмены, футбольные
клубы им известны?
Писатели — Шолохов, Солженицын, Бродский.
Пушкин? А, да, еще Пушкин.
Спортсмены — Каспаров, Карпов, Бубка, Про-
тасов; клубы — «Спартак», «Динамо», «Днепр»!
Меня это удивило и рассмешило. По каким ка-
налам просачиваются крупинки сведений о да-
леких и неизвестных странах? Кто и как фильт-
рует потоки информации, если от них остаются
вот такие микроскопические частички правды?
Впрочем, уместен ли здесь смех. А что могут
рассказать о Сиккиме — нет, не ученики, а пре-
подаватели истории наших школ?
Этот человек, образно выражаясь, восприни-
мается тенью другого великого человека, имев-
шего мировую известность. Речь идет о перво-
восходителе на Эверест шерпе Норгей Тенцинге,
умершем несколько лет назад, и встрече с его
вдовой — Даки Тенцинг Норгей.
Еще в Юксане сэр Ламу нам сообщил, что
такая встреча возможна, так как Даки с груп-
пой американцев (которую она ведет) движется
из Непала в Сикким и будет проходить по той же
тропе, что и мы — подниматься к Канченджанге.
142
Об этой женщине было известно многое из раз-
личных книг и прежде всего книг самого Тен-
нинга, неоднократно издаваемых в нашей стране.
Они поженились в 1961 году. Ей было тогда 22,
ему 47 лет. Она была его третьей женой. У них
родилось четверо детей: трое сыновей и дочь.
Даки вместе с мужем исходила все горы Сик-
кима. Хорошая, надежная альпинистка. Окон-
чила Гималайский институт альпинизма. Совер-
шила ряд сложных восхождений в США, север-
ном Уэльсе. Сейчас возглавляет трекинговую
фирму и водит иностранцев по разным маршру-
там в Гималаях. Вот и все, пожалуй...
Она, конечно, продолжает находиться в ореоле
славы, унаследовав ее от мужа, и встреча с ней,
как встреча со звездой, представлялась не-
реальной. Может быть, поэтому, когда все-таки
мы увиделись с американской группой, не сразу
сумели понять, кто перед нами. Американцы
были чрезвычайно приветливы, дружелюбны, и
общение с ними не вызвало никаких сложностей.
И вот, когда мы уже начали прощаться и жать
друг другу руки, меня в бок толкнул долговя-
зый парень.
— Вот та женщина, вдова Тенцинга,— сказал
он, кивая головой в сторону Даки. Она стоя-
ла возле своего небольшого рюкзака-сумки.
Маленькая, изящная, улыбчивая. На голове
солнцезащитная шляпка с отогнутыми вверх
полями; темные очки, несколько ярких цветов
в руках.
Она, видимо, знала, какое впечатление произ-
водит на окружающих ее имя, она сама. Да и
к таким встречам ей тоже, конечно, не привы-
кать. Поэтому, когда мы тут же плотным коль-
цом ее окружили, это нисколько ее не смутило.
143
Она охотно фотографировалась, охотно отвеча-
ла на вопросы.
Да, дети уже взрослые. Живут в Калифорнии.
Старшему исполнилось 27 лет, и в прошлом
году он взошел на Эверест. Она продолжает
жить там, где и жила,— в Дарджилинге, в «до-
ме Тенцинга». Так называют это здание, спе-
циально построенное правительством Индии для
ее мужа. На серьезные восхождения не ходит,
но с группами туристов, которые водит, под-
нимается на высоту более шести тысяч метров.
Эдмунд Хиллари — партнер Тенцинга по связ-
ке, с которым он взошел на Эверест, ее не за-
бывает и часто звонит по телефону.
В конце беседы, набравшись храбрости,
сдергиваю со своей головы шапку и протяги-
ваю ей.
— Не желаете ли вы обменяться головными
уборами? На память...
Она улыбнулась, сняла свою, надела мою
шапку и, подбоченясь, кокетливо повернулась к
своим подопечным, ожидая оценки ее нового
убранства. И те дружно загудели.
— Гут. Гут. О’кэй!
Таким образом, эта встреча привела к тому,
что я стал обладателем музейного экспоната.
Шляпки мадам Даки Норгей Тенцинг. Какие
мысли вызывает описанный эпизод? Великая
вершина — Джомолунгма — прославила, высве-
тила прежде всего имена первопроходцев — Нор-
гей Тенцинга и Эдмунда Хиллари. Этого света
хватило, чтобы даже спустя почти 40 лет были
видны и другие лица, имевшие или имеющие
отношение к тем двоим — первым. И сейчас лу-
чик этого прожектора коснулся и наших лиц.
Трудно поверить, что такое возможно, если б
мы сами не были свидетелями происшедшего.
На горной тропе, ведущей от Юксана через
джунгли, бамбуковые чащобы, рододендроновые
заросли к Дзонгри и дальше к Тхансинг, по тро-
пе, где и зрячим нужно было смотреть в оба,
поднимался отряд слепцов. Двадцать пять че-
ловек.
Они шли так, как ходят слепые во всем мире
Подняв невидящие глаза к небу и осторожно
переставляя при каждом шаге ногу, ощупывая
ею дорогу. Шли гуськом, по три-четыре челове-
ка. Впереди, конечно, зрячий инструктор Гима-
лайского института альпинизма (который и ор-
ганизовал этот переход), а за ним слепые,
положив руки на плечи друг другу.
Их вели к Богине, Канченджанге. Цель путе-
шествия: дать почувствовать, понять, что они
такие, как все, и что им доступно почти все.
Даже поход в горы...
С этим отрядом нам пришлось двигаться бок
о бок на протяжении нескольких дней, и мы
имели возможность наблюдать достаточно дол-
го за их жизнью. Вот утром такой же цепочкой
они идут в туалет, потом умываются, чистят
зубы. Им греют, а затем сливают воду на руки
те же инструкторы, которые затем ведут их на
завтрак. Их кормят, помогают уложить в рюк-
заки поклажу. Уход... не как за малыми деть-
ми. За такими взрослыми уход требуется более
тщательный.
И при этом никто не раздражается, не повы-
шает голоса. Они все — и слепые, и их инструк-
торы — верующие буддисты. По заповедям этой
религии самое большое богатство то, что ты
отдал страждущему, нищему, убогому, обездо-
145
ленному. И это сострадание, благотворитель-
ность требуются не только тем, кому они пред-
назначаются. Не в меньшей степени это нужно
и дающим. И, сталкиваясь с такими верующи-
ми, мне совершенно не хотелось гордиться моим
атеистическим воспитанием.
«ХОРОШУЮ РЕЛИГИЮ ПРИДУМАЛИ ИНДУСЫ»
Жители Сиккима, как и пограничных с ним
-стран — Непала, Бутана, Тибета,— исповедуют
буддизм. Религией пронизано здесь буквально
все: культовые строения, монастыри, молильные
места, святые знамена встречаются чуть ли не
.на каждом шагу. И, безусловно, рассказ о посе-
щении самого северного штата Индии был бы
неполным, если умолчать об этой так мало нам
известной религии — буддизме, посещении мона-
стырей, встрече с монахами. Хотя делаю это с
некоторым опасением, чтобы не показаться
атеистом-умником, которому одному известны
тайны бытия и очевидны заблуждения ве-
рующих.
Однако надеюсь, что читатель, познакомив-
шись с этой главой, проникнется, как и автор,
уважением к буддизму и его приверженцам и
устыдится своего неверия или, если все назы-
вать своими именами,— невежества...
Селение Пемайонгце, как и все деревни Сик-
кима, прилепилось каким-то чудом на склоне го-
ры. Ни одного ровного места, кроме плоской,
как стол, макушки горы, куда винтом идет авто-
мобильная дорога. Здесь, на самом удобном
месте, разместился монастырь тантрического
146
буддизма с двадцатью или тридцатью монаха-
ми в нем.
Гора высокая, склоны крутые. Впечатление,
что монастырь на острове, вокруг которого толь-
ко небо, а все остальное далеко внизу. В цент-
ре монастырского двора — трехэтажный храм.
Его нам взялся показать монах по имени Кханг-
ла. Он широкоплеч, розовощек — монашеская
одежда как-то не вяжется с его молодостью.
Пока собрат по вере подбирает ключи, чтоб
открыть храм, Кхангла рассказывает о возник-
новении своей религии.
Буддизм появился более 2500 лет назад. Его
создателем является странствующий проповед-
ник Гаутама, который и назвал себя Буддой,,
что значит просветленный высшими знаниями,,
осененный истинами.
Как он появился на свет? Его мать — царица
Сиддхартхи — увидела во сне, как к ней в
бок вошел белый слон. Спустя девять меся-
цев она родила младенца, который, проявляя
божественную суть, покинул ее тело через... под-
мышку.
Мальчик, как и положено царевичам, рос в
роскоши и богатстве, не ведая, что есть другая
жизнь. А когда столкнулся с нею, увидел, сколь-
ко страданий в ней, покинул дворец и ушел в
отшельники, чтобы попытаться найти путь, из-
бавляющий людей от земных горестей. У него
появились последователи, ученики. С ними Гау-
тама и создал учение, которое стало называться
буддизмом, а он — учитель — Буддой.
Кхангла прерывает рассказ. Храм открывают.
Мы снимаем обувь и заходим в него босиком.
Первое, что бросается в глаза,— настенная эро-
тическая композиция с переплетенными обла-
147
женными телами. Монах просит не задерживать-
ся и пройти дальше, обещая позже объяснить,
что означает эта роспись.
Первый этаж. Стеклянные витражи, позоло-
ченные статуи. Будда во всех ипостасях и пре-
вращениях. Кем он только не был: царем, пасту-
хом, танцовщиком, раджой. Будда может быть
везде и в каждом, верующие это знают и ведут
себя так, будто встреча с ним возможна в лю-
бой момент. Именно поэтому люди здесь не-
обыкновенные: выдержанны, приветливы, преду-
предительны.
Еще один зал. Без окон. Все стены, словно
соты в квадратных ячейках. В них — труды Буд-
ды. Тяжелые, завернутые в пергаментные полот-
нища фолианты. Его учение. Сотни томов. Не
всем дано до конца постичь всю мудрость нази-
даний Учителя. Впрочем, этого и не требуется.
Важнее, что и как из этого учения понимает
каждый верующий.
По крутой лестнице поднимаемся на второй
этаж. Здесь больше света, просторней. В центре
зала от пола до потолка под стеклянным колпа-
ком ярко разукрашенный макет: устройство
мира в представлении монахов этого монастыря.
Макет — многослойный пирог. Нижний слой
(сансара) — наша земная обитель, в которую
входит и ад; верхний — Космический Порядок,
включающий Рай.
Каждый слой населен людьми, божествами,
попугаями, обезьянами и многим другим, на что
хватило фантазии автора.
И, наконец, третий этаж. Монах просит спря-
тать фотоаппараты. Просторные светлые залы с
настенными росписями, которые встречались уже
на первом этаже. Будда сжимает в вечных
Н8
эбъятиях свою шахти (женское божество), име-
нуемую Тара.
— В чем смысл тантризма?—Кхангла задает
вопрос и, прежде чем ответить на него, долго
смотрит на нас. Ему все ясно. Другой реакции
ж не ожидал. И тем не менее продолжает:
— Тантрические ритуалы предназначены и
понятны только тем, кто достиг высшей ступени
духовного развития. Вы видите в этих изобра-
жениях секс, эротику, а это способ достижения
просветления, нирваны...
Мы движемся по залу, рассматривая стенную
роспись, а сзади идет десятилетний монах. Сле-
дит, чтобы фотоаппараты, как это требовал
Кхангла, были зачехлены.
И снова двор монастыря. Яркое солнце, соч-
ная зелень. В одном углу под навесом идут
школьные занятия. Детей немного — пять-шесть
человек. Одни пишут какие-то иероглифы на
доске мелом, другие из пластилина лепят изоб-
ражение Будды. В противоположном конце пло-
щадки на костре в большом чане готовится
обед. Там что-то кипит, клокочет, издавая рез-
кий, но приятный запах. Через час-другой со-
стоится коллективный обед. Да, такая вера
вполне приемлема для европейца. Нет, опреде-
ленно, в буддистском монастыре жить можно.
Такие мысли, впрочем, существовали недолго.
До посещения следующего монастыря, который
расположен в окрестностях селения Юксан.
Тропа, ведущая к нему, долго петляет по сы-
рым и настолько густым джунглям, что даже
в солнечный день здесь пасмурно. После часа
ходьбы добираемся до массивной ограды, сло-
женной из каменных глыб, обвитых лианами и
колючим кустарником. Вместо ворот — в стен-
149
ном проеме сухое дерево с повязанными на нем
лоскутками.
Людей не видно. В центре двора, как и по-
ложено, храм. Скромное одноэтажное здание.
Чуть в стороне — из бамбука с соломенными
крышами — жилища монахов. Кругом белые
священные флаги с выбитыми на полотнищах
буддистскими заклинаниями. Нет, не ветер в
них шелестит. Это дыхание вечности...
Здесь аскетизм доведен до предела. Есть ли
живой кто-нибудь? Вон промелькнула какая-то
тень. Или показалось? Может, монахи здесь не
выходят из нирваны? Возможно, им удалось
осуществить главный свой принцип — жить так,,
чтобы не жить? Разговаривать не хочется. Ти-
шина и покой. Облака, ползущие по небу, дале-
кие, белые макушки гор, шорох знамен выводят
и твой разум на волну Великого Космического
Общения.
Еще чуть-чуть. Еще немного — и вера в Бога,
Будду, поселится и в твоем сердце...
Последняя встреча с буддистским монахом-
японцем Оно Като произошла уже в конце на-
шего путешествия.
В Сиккиме своих аэродромов нет, и все воз-
душные трассы, ведущие в Гималаи, заканчи-
ваются в аэропорту города Бадогра штата За-
падной Бенгалии. Наш рейс номер 441, которым
мы должны были попасть в Дели, задерживал-
ся на два часа.
Желающие выпить чашечку кофе или чая за
счет авиакомпании, которая уже не один раз
по радио принесла свои извинения за сбой гра-
фика, приглашаются в ресторанный зал.
150
С ним мы оказались за одним столиком.
Если бы не монашеская одежда, его можно при-
нять за спортсмена: молодой, рослый, широко-
плечий. Монах из японского буддийского мона-
стыря, расположенного в окрестностях Дарджи-
линга. Японские буддисты создали здесь свой
монастырь, чтобы помогать всем, кто нуждается
в их помощи.
Просветление, а тем более нирвана, для них
немыслимы. Монахи этого монастыря не могут
отрешиться от мирских дел, пока горе, страда-
ния полностью не искоренены в мире.
Сейчас Като летит в Дели за учебниками.
При монастыре открыта средняя школа для
обездоленных детей, а книг и учебных пособий
не хватает.
Наконец объявили о посадке в самолет. Мы
.прощаемся с общительным молодым человеком.
— Что вам пожелать? — говорит он, пожимая
протянутые руки.— Простите за банальность,
мира. Война — это горе. Очень много горя. От
вас прежде всего зависит — будет или не будет
•на нашей планете мир.
Като улыбнулся. Сложил руки ладонями пе-
ред грудью и пошел к выходу из ресторана.
Потом внезапно остановился и повернулся к нам.
— И от нас тоже это зависит...
Вот и все, о чем я хотел поведать в этой гла-
ве. Конечно, мой рассказ не претендует на
какой-либо серьезный экскурс в страну буддиз-
ма. Задача ставилась поскромнее: пробудить
интерес к религии, которая не менее духовна
и человечна, чем все другие признанные у нас
вероисповедания.
151
ДАРДЖИЛИНГ—ГОРОД ТРЕХ ЧУДЕС
Город крутыми витками улиц намертво, слов-
но гигантский спрут щупальцами, обхватил-
высокую зеленую гору. Удивляет он многим:
обилием лавок и магазинов; интенсивностью
движения; изяществом уличных регулировщиков,
картинно дирижирующих транспортом; вечер-
ним фейерверком, сотрясающим дома взрывами
петард — своеобразным ритуалом, связанным с
завершением интимных отношений... Однако не
это принесло Дарджилингу чуть ли не мировую
известность. Примечательностью номер один го-
рода, наверное, следует считать расположенную
рядом с ним Тигровую гору, о которой уже
рассказывалось в предыдущих главах. С ее вер-
шины можно увидеть Канченджангу. Другой
такой обзорной точки больше нет. Только отсю-
да можно наблюдать за пробуждением Богини,,
рождением очередного дня. Одно это привле-
кает сюда тысячи паломников из всей Индии.
Следующей достопримечательностью я бы на-
звал местный чай. Еще в прошлом-: столетии
англичане научили горожан выращивать на
склонах окружающих холмов чайные кусты.
Жаркий климат, повышенная влажность, каме-
нистая почва или еще что-то никому не ведомое
придают местному чаю необыкновенный аромат
и вкус.
— Наш чай настолько хорош, что в чистом
виде в Индии его продавать запрещено. Его
обязательно смешивают с какими-либо сортами,
которые выращивают в иных штатах. И уже
такой чай называют дарджилингским. А настоя-
щий дарджилингский чай вы можете купить
только здесь — в Дарджилинге. Примерно такую
152
притчу могут вам рассказать в любой чайной
..лавке, непременно добавив при этом, что в са-
мом Дарджилинге самый лучший чай находится
именно здесь, в этой лавке, в которой вы и
•находитесь. Не поверить в это невозможно,
когда продавец выстраивает перед собой барри-
каду из металлических, деревянных, картон-
ных коробок разного объема (от 100 грам-
мов до килограмма) с обязательным фирмен-
ным знаком на упаковке — силуэтом Канчен-
. джанги.
И, наконец, последний «кирпич» в фундамент
известности Дарджилинга заложил относитель-
но недавно, менее сорока лет назад, житель
этого города шерп Тенцинг Норгей, который в
1953 году первый (вместе с Эдмундом Хиллари)
взошел на Эверест.
Слава, известность обрушились прежде всего
на него, а затем и на его родной город, кото-
рый тут же стал буквально меккой альпи-
низма.
Здесь, помимо дома, который Тенцингу по-
строило правительство Индии (тоже, кстати,
объект паломничества), созданы были Гималай-
ский институт альпинизма и школа альпинизма
(школа «Тенцинга»), И без преувеличения мож-
но сказать, что институт так же, как и школа,
пользуется сегодня мировой известностью. Так
получилось, что нам удалось посетить только
Гималайский институт, а дом Тенцинга увидеть
только из окна автобуса.
Итак, Гималайский институт. Расположен в
нескольких двухэтажных коттеджах за преде-
лами города, в национальном парке, раскинув-
<шемся на крутых склонах окружающих Дард-
жилинг гор.
153
Один из коттеджей — музей истории освоения
и покорения гималайских восьмитысячников и
прежде всего Эвереста, конечно. Чего здесь
только нет: муляжи горных кряжей с нанесен-
ными на них путями подъема к вершинам,,
образцы снаряжения, личные вещи и одежда
(вплоть до нижнего белья) Тенцинга и Хил-
лари.
В одном из залов музея — портретная галерея.
Фотографии тех, кто жизнью заплатил за свою
дерзость — посягнул на неприкосновенность
восьмитысячников. Среди них много шерпов.
Они долгое время находились в тени белых аль-
пинистов, которым и приписывались все заслуги
и успехи. Даже поднявшись на вершину, шер-
пы все равно считались носильщиками, помощ-
никами. Хотя рисковать им приходилось зна-
чительно больше своих сагибов. И вот здесь, в
музее, справедливость, пусть с запозданием, но
восстановлена.
Наша делегация тщательно готовилась к
встрече с администрацией института. Мы при-
везли с собой подарки, вымпела, значки. Одна-
ко дирекция института принимает нас, мягко
говоря, прохладно.
Кто мы такие? Чем знамениты? Поднимались
на свои семитысячники? Нашли чем удивить!.
Вот если бы кто-то взошел на восьмитысячник...
Без сомнения, прием был бы королевским.
Здесь ценится только такое, а не вымпела или
значки, какими бы красивыми они ни были.
Правда, в конце визита дежурный офицер по
указанию старшего администратора подводит нас
к книге почетных гостей. И как запоздалое при-
знание (а скорее это был дипломатический
жест), наши фамилии заносятся туда, где есть.
154
.росписи глав правительств, министров и коро-
лей разных держав.
Из института уезжали в сумерках. Город ос-
вещен слабо. Электричество здесь дорогое, и во
многих окнах мерцают огни керосиновых ламп,
которые вскоре тоже гаснут. Вот раздались
первые залпы петард. А потом загрохотало.
Слева и справа затемненные улицы Дарджилин-
га пронизывались сверкающими трассирующи-
ми нитями. Наступила длинная осенняя ночь.
Дневная жара быстро сменилась довольно ощу-
тимой ночной прохладой...
ДЕЛИ. ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОДНОГО ДНЯ
Я долго думал, включать или нет эту главу
в свой рассказ об Индии. Ведь о Дели написа-
ны сотни книг, наверное, больше, чем о какой-
либо другой столице мира. А что может к это-
му добавить человек, проживший здесь всего
один день?! Ну разве что пересказать какие-
либо общеизвестные истины. И если мои сомне-
ния все-таки решились в пользу этих строк, то
лишь потому, что счел необходимым поведать
о собственных впечатлениях, которые, естест-
венно, сугубо индивидуальны. По той же при-
чине, дабы избежать пересказа, умышленно ни-
чего не говорю о достопримечательностях Дели,
описания которых потянули бы на добрую книгу...
Итак, Дели!
Все начинается в автобусе, который мчит вас
из аэропорта в центр столицы. Спокойно уси-
деть на одном месте невозможно, и вы мечетесь
от одного окна к другому, «расстреливая» из
фотоаппарата практически все, что попадает в
ноле зрения.
155
Корова, священная корова, спокойно, без со-
блюдения правил дорожного движения пересе-
кает забитую до предела транспортом автома-
гистраль. Проплывает слон с погонщиком-
индусом, удобно устроившимся у него на спине.
Рикша, черный и худой, как велосипед, педали-
которого он отчаянно крутит, вместе со своим;
упитанным клиентом в белом костюме не вы-
держивает гонки с автобусом и остается по-
зади.
Остановка перед светофором. Неизвестно от-
куда взявшиеся мальчишки суют в окна све-
жие газеты, буклеты с изображением «храма
любви».
Что один день для Дели? Насмешка, изде-
вательство над естественной любознательностью..
Среди насущных проблем этого дня не послед-
няя — реализация обменного капитала. Для
этой цели отправляемся в знаменитый торговый
центр «Палека-базар», расположенный в центре
столицы. От отеля Канишка, где мы ночуем,
примерно километр. Вдоль всей дороги —-
сплошь лавки. Основной товар — женские укра-
шения из полудрагоценных камней: сердолика,
агата, яшмы, оникса, халцедона. Впечатляют
гранатовые браслеты, ожерелья из жемчуга.
Утреннее солнце тиражируется в каждом кри-
сталлике тысячными копиями, сверкает, слепит
глаза.
Красиво необыкновенно. И дешево, хотя в
камнях нужно хоть чуть разбираться, иначе...
Ведь, наряду с настоящими драгоценностями,
здесь есть и подделки. А отличить одно от дру-
гого совсем не просто, тем более, что зачастую»
фальшивка красивее натурального камня. Впро-
чем, все время думать о том, что тебя непре -
15S
менно должны обмануть, не следует. Иначе мож-
но попасть впросак...
Это произошло на очередном перекрестке до-
рог. В тени под пальмой с дудкой в руках рас-
положился индус, перед которым стояла объ-
емистая плетеная корзина, накрытая такой же-
плетеной крышкой. Завидев нашу компанию, он
моментально сдернул ее и заиграл на своем му-
зыкальном инструменте. И тут же, чуть раска-
чиваясь в такт мелодии, из корзины стала вы-
растать очковая кобра. Я не успел навести
фотоаппарат, как ассистент заклинателя, босо-
ногий мальчишка, загородил объектив.
— Сэр, моней... Сэр, моней.
Да, за такие зрелища положено платить или?
что-нибудь дарить. Мне этот кадр, в конце кон-
цов, стоил пачки сигарет.
— За что отдал сигареты? — Гриша говорил,
глядя куда-то в сторону,— змея-то была рези-
новая и поднималась потому, что в нее закачи-
вали воздух. Заклинатель это делал с помощью
педали, которую незаметно нажимал под кор-
зиной.
Розыгрыша, несмотря на опущенные глаза то-
варища, не почувствовал и решил при первой
возможности разоблачить мошенничество. А та-
кая возможность не заставила себя долго ждать.
Когда под визгливые звуки кобра следующего
заклинателя стала вывинчиваться из корзины,
ринулся к индусу. Где педаль? Чем ее маски-
руешь? В нос бьет резкий, удушливый запах,
а вместо педали вижу круглые, испуганные-
глаза хозяина кобры. Он лихорадочно, судорож-
ными движениями загоняет змею туда, откуда
она выползла, затем вскакивает и, энергично
жестикулируя, что-то зло мне выговаривает...
157
Нет! Тут, как и на предыдущем перекрестке,
все без обмана. А сомнения... Есть один закон:
не разбираешься в чем-то—держи свои сомне-
.ния при себе и не оскорбляй ими других.
«Палека-базар» — подземный город лавок,
киосков, магазинов, закусочных, кафе... И здесь
свои законы. В лавку или магазин просто так,
чтобы посмотреть, потрогать, входить не сле-
дует. Без покупки оттуда уже не выпустят. Де-
нег нет — не беда. Прямой товарообмен здесь
вполне признается. «Обменным фондом» может
быть все, что есть с собой или на тебе.
Боже! Как не ценим то, что имеем. Мы сами
того не подозреваем, что полупустые полки на-
ших магазинов нам продлевают жизнь, сохра-
няют здоровье. Можно ли рассчитывать на дол-
гие годы жизни, если постоянно подвергать
нервную систему тем перегрузкам, которые
имеют название — «проблема выбора». В «Па-
леке» есть все. И попробуй из этого выбрать
только то, что нужно. Ведь и нужно все. С ума
сойти можно!
А потратить деньги, тем более такую сумму,
которой мы располагали, не составляет особого
труда, и спустя примерно два часа наш коллек-
тив вновь оказался на поверхности города, но
уже без единого пайса в кармане.
Середина дня. Ртутный столбик тянется к от-
метке под сорок. Жарко? По здешним меркам
не очень. Конец октября здесь тоже глубокая
осень. Преддверие зимы.
Пешком идти не дают рикши, которые то и
дело тормозят рядом и знаками предлагают
свои услуги.
Откуда-то (он был в тени, и я сразу его не
-заметил) выползает прокаженный, в рубище,
158
весь в язвах. Протягивает руку и что-то бор-
мочет. Делаю вид, что не замечаю его и уско-
ряю шаг.
Группа из нескольких слонов перегородила
дорогу. Аттракцион для иностранцев прямо на
тротуаре. Погонщик — маленький, юркий, в од-
ной набедренной повязке индус, двумя-тремя
шепотом произнесенными словами укладывает
огромное животное на асфальт. Используя в ка-
честве ступенек ноги, хобот, все желающие
взбираются на спину гиганта, который затем
медленно и плавно возвращается в исходное по-
ложение.
«Привет из Индии» — типичная фотография,
которая будет теперь украшать комоды этих
каскадеров, решившихся на такой отчаянный
трюк.
Дело идет к вечеру. Жара спала, и людей на
улице стало значительно больше. Фруктовый ло-
ток. Корзины с ананасами, гроздья бананов, под-
вешенных к крыше лотка. Невесть откуда по-
явившаяся корова устроилась между гроздьями
и уничтожает их как ни в чем не бывало. Хо-
зяин лотка, увидев это, уговорами, приманкой
(очищенным бананом) пытается отвлечь свя-
щенное животное от своего товара.
Книжный магазин. Бросаются в глаза пре-
красно оформленные и установленные на самом
видном месте книги, которые наиболее охот-
но покупаются европейцами. «Храм любви»,
«Искусство любви» («Кама сутра»), «Секреты
секса» и пр.
Темнеет быстро. Зажигаются огни в фешене-
бельных отелях, и устраиваются на ночь на
обочинах дорог нищие. Их тут много. Впрочем,
возможно, это хиппи или кочующие странники
159
Да и нищие ли они? Ведь богатством здесь счи-
тается то, что отдано другому, и, возможно,
они себя чувствуют богачами по сравнению с
теми, кто «прозябает» во дворцах.
Так ли это? Не уверен. Разве можно (а тем
более, нужно ли) за столь короткое время во
всем разобраться, разложить все по полочкам,
объяснить?..
ЛИК БОГИНИ
Перевал Гочала, куда мы в конце концов до-
брались за время нашего ночного перехода, на-
ходится на высоте почти пять тысяч метров.
Дальше идти некуда. Под ногами ледник То-
лунг, и где-то рядом, на расстоянии вытянутой
руки, находится и сама Канченджанга, которая
скрыта густой пеленой тумана.
Идет снег. Совсем замело тропу, которая и
так еле была видна. Холодно. Когда поднима-
лись вверх, стужа не ощущалась, а сейчас зуб
на зуб не попадает. И сколько еще нужно ждать,
чтобы появилась видимость? Одному Аллаху
известно. Нет, только Будде. Впрочем, они оба
в курсе дела. Обитают ведь в одном месте...
— Гора не откроется, если среди нас есть
кто-то, кого опа видеть не желает,— нарушает
молчание Александр Зайдлер, который тоже,
оказывается, знает, в чем дело и когда горы
"расчистятся.— Возможно, кто-то не то сказал,
что-то не так сделал. Подумайте. Этому чело-
веку следует повернуть обратно.
Лихорадочно перебираю в памяти свои по-
ступки последних дней. Нет, то, что было дома,
.до поездки сюда, брать в расчет не следует.
Иначе всем безоговорочно нужно бежать вниз...
1И
Возможно, мне в зачет или, вернее, в незачет
идет чрезмерная любознательность? Монахов
тибетских монастырей, шерпов-носильщиков, по-
гонщиков яков — всех просил рассказать, что им
известно об этом таинственном существе —
йети.
— Мы верим, что снежный человек сущест-
вует, но никто из нас его не видел,— был обыч-
ный ответ этих людей, которые тут же пытались
перевести разговор на другую тему. Так что
никакими секретами, которые не следует раз-
глашать, я не обладаю.
А может, тот случай в Дели, когда сделал
вид, что не заметил страждущего, ко мне тянув-
шегося? Но у меня в тот момент не было ни
одного пайса. Сигареты или сувенирные значки,
которые нами использовались в подобных слу-
чаях, вряд ли были нужны прокаженному.
Не знаю, может, действительно баланс поступ-
ков у всех оказался положительным или срабо-
тало заклинание, которое мы не переставали
твердить — «Ом мани падмэ хум... Ом мани
падмэ хум» — или еще что-то, но внезапно,
буквально на наших глазах, стало твориться
чудо. .
Зашевелился туман под нашими ногами. Бес-
шумно раздвинулась драпировка, заголубело
небо в разрывах, слева и справа показались
еще нечеткие, размытые контуры каких-то вер-
шин, и вот прямо перед нами, ошеломляя своей
величественностью, закованная снизу доверху в
лед, стала вырастать гигантская гора.
Еще немного — и ее можно рассмотреть всю
целиком Сияющую. Великолепную. Богиню —
Канченджангу. Гора образована двумя скрещен-
ными под прямым углом хребтами, между
6	283	161
которыми удобно расположились мощные лед-
ники. Пять сокровищ Великих снегов. Онщ.
словно проснувшиеся хищники, огрызаются ры-
ками ледовых обвалов, ворчат снежными ла-
винами...
Вершина, наконец, полностью сбросила с-
себя вуаль, чтоб рассмотреть горстку каких-то-
букашек, которые так просят показать им
ее лик.
Хлопает выстрел шампанского. «Снежный
барс» из Одессы Валентина Семенюк специаль-
но для встречи с Богиней приберегла такой вот
сувенир. Мы разливаем пенистую жидкость в.
картонные стаканчики. Конечно, было бы здо-
рово на брудершафт с вершиной, но и визави?
тоже неплохо...
Возможно, выстрел шампанского заставил?
«открыться» полностью и охранников Богини,.,
которые расположились по обе стороны от
нее — Толунг, Кабру, Пандим... Особенно устра-
шающей кажется нависающая прямо над нами?
вершина с многосотметровыми утесами, остры-
ми, как лезвие кукри, гребнями, висящими ледо-
падами, в любой момент готовыми обрушиться
на головы тех, кто к ним вздумает прибли-
зиться.
Это и есть Пандим. Грозный карлик. Он в-
свите Канченджанги самый низкорослый, до
семи километров не дотянул. Но к своей вер-
шине никому даже прикоснуться не позволил.
Все, кто пытался это сделать, назад не вер-
нулись...
Убедившись, что хлопок шампанского — не
террористическая акция, сначала охрана, а за-
тем и сама Канченджанга стали затягиваться,
скрываться в тумане. Порыв ветра. Еще один..
162
Замелькали снежинки. И вот уже все исчезло
в белом шквале пурги.
Поворачиваем обратно и мы. Тропу так быст-
ро заносит, что найти ее в надувах и сугробах
свежего снега становится все труднее. Нужно
спешить, иначе наше «бегство» может быть об-
наружено. До контрольного срока — начала
завтрака — осталось чуть больше часа.
А вот и озеро. Здесь другой климат. Теплее
и ветра нет. Можно немного отдохнуть, снять
лишнюю одежду. И вот тут обнаружил пропа-
жу. Она находилась в кармане ветровки и
каким-то образом выпала. Шапка—подарок
Даки Тенцинг. Это самая ценная реликвия. Я ее
берег как зеницу ока. Что только за нее не
предлагали. И вот так просто взять и поте-
рять.
Что делать? Меня пытаются утешить. Дескать,
это выкуп, который взяла Богиня. Взяла за те
снимки, которые она позволила сделать на своем
фоне. И хорошо, что она оставила себе только
это...
Учитывая цейтнот, в котором мы оказались,
принимается такое решение: все уходят вниз,
я же попытаюсь все-таки найти шапку.
Поднимаюсь снова вверх. Шансов на успех
ноль. Занесены и практически уже не видны
только что оставленные следы. Слабая надеж-
да на везение и... чудо-заклинание. Оно же по-
могло, когда стояли возле Канченджанги. Мо-
жет, и теперь нужно обратиться к его силе?
«Ом мани падмэ хум... Ом мани падмэ хум...»
Перевал. Тур, который мы сложили из кам-
:ней. Вот и все. Дальнейший поиск бессмыслен.
Уныло бреду назад, ругая себя последними
словами. И... буквально наступаю на шапку.
.6*
163
Она лежит под валуном. Ее полузанесло снегом
и можно было заметить только при движении
вниз.
Возле Тхансинга из наших альпинистов ни-
кого нет: ушли по тропе в Дзонгри. И караван
яков в боевой готовности. Грузы упакованы,
уложены корзины носильщиков. Мне оставлена
еда, которую на подносе ставит передо мной
сам сэр Ламу. Кукурузные хлопья с горячим
молоком, яичница, лепешки. Ламу ничего не-
говорит и ни о чем не спрашивает: где был, по-
чему опоздал на завтрак. Он лишь как-то
загадочно улыбается. И смысл его ухмылки по-
нятен. Ведь в фирме Гималайских треков он
возглавляет подразделение, которое называется
«Отделом приключений». А разве могут быть
приключения, если делать только то, что разре-
шается.
КАМЕШКИ НА ТРОПЕ
ЭТО НЕБОЛЬШИЕ ЗАРИСОВКИ, СДЕЛАННЫЕ В РАЗНОЕ
ВРЕМЯ И ПО РАЗНОМУ ПОВОДУ. ТАКИХ СОБЫТИИ БЫВАЕТ
МНОГО В КАЖДОМ ВЫЕЗДЕ В ГОРЫ. СТОЛЬКО ЖЕ, СКОЛЬ-
КО КАМЕШКОВ НА ЛЮБОЙ ТРОПЕ. НЕ ЛЕНИСЬ ИХ ТОЛЬКО
ПОДНИМАТЬ И ВНИМАТЕЛЬНО, ПРИСТАЛЬНО РАССМАТРИ-
ВАТЬ...
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН —ВНУК
СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА
Описываемые события — дела давно минувших
дней. Если память мне не изменяет, это год 1974.
Но о том, что здесь рассказывается, думаю, инте-
ресно будет узнать в любое время.
Отсюда можно было выбраться только с по-
мощью вертолета, а его не было и на пятый и
на десятый день. До боли в глазах всматрива-
лись мы в темно-синий квадрат неба, очертан-
ный изломанными линиями заснеженных хреб-
тов, где, кроме величественных, едва движущих-
ся башен кучевых облаков, ничего не было
Ожидание останавливает время.
Стремительный грохочущий поток превра-
щается в едва пульсирующий ручеек. И вне
этой стремнины начинаешь ощущать себя вы-
брошенной на берег, задыхающейся рыбой.
Вся наша спортивная программа была вы-
полнена, намеченные восхождения совершены,
и дальнейшее пребывание на памирском леднике
Фортомбек на высоте более четырех километров
было бессмысленным, ненужным. Из небольших
серебристых палаток, в которых мы ютились,
165
виден был бивуак польских альпинистов, рас-
положенный на боковой морене. Этот лагерь,
где также все работы были завершены, оживал
рано утром, когда верхушки гор начинали ро-
зоветь в лучах далекого солнца, а студеный
ночной мороз обжигал лицо и руки. В ярко-
красных пуховых костюмах и меховых сапогах
выползающие из палаток люди напоминали
астронавтов, делающих первые шаги по незна-
комой планете. Они, вслушиваясь в предрассвет-
ные шорохи, на всякий случай начинали склады-
вать вещи, упаковывать рюкзаки.
Под вечер, убедившись, что вертолета не бу-
дет и в этот день, разбирали упакованные тю-
ки, надували резиновые матрацы и исчезали
до утра в палатках. Еще дальше по леднику
базировались узбекские альпинисты. Человек
двадцать. Жили они в больших защитного цве-
та шатрах, и чем занимались в эти дни томи-
тельных ожиданий, трудно сказать, так как их
лагерь днем почти всегда был пуст. Только к
вечеру весь состав экспедиции собирался под ту-
го натянутым тентом, и оттуда доносились взры-
вы смеха, звон гитары, обрывки песен.
А спустя несколько дней все обитатели лед-
ника Фортомбек перезнакомились друг с дру-
гом. Произошло это на «дне польской кухни».
Женщины, как известно, легче находят себе за-
нятие, а если их окружают скучающие мужчи-
ны, не только себе.
Идея принадлежала двум девушкам — членам
польской команды — Ванде1 и Душке. Из при-
евшихся, надоевших всем консервированных
'Ванда Руткевич— первая европейская женщина, под-
нявшаяся на Эверест.
166
продуктов (того, чем обычно питаются в экспе-
дициях) они решили приготовить что-нибудь
более привлекательное. Пока женщины возились
на «кухне», мужчины оборудовали из валунов
и каменных плит гостиную для приема гостей.
Когда по приглашению Ванды наша четвер-
ка прибыла на ужин, там уже все были в сборе,
в том числе и узбекские альпинисты.
Сейчас, спустя много лет после описываемых
событий, трудно сказать, насколько хозяевам
вечера удалось выдержать колорит польской
национальной кухни, но затея понравилась.
Впредь решили собираться в большом шатре
узбекской команды, отмечая сначала день ук-
раинской, затем узбекской кулинарии.
На него я обратил внимание при первой же
встрече. Среди узбекских альпинистов с лица-
ми, загоревшими до черноты, он выглядел аль-
биносом. Русые волосы, едва покрытое зага-
ром лицо и какие-то особо прозрачные глаза с
темными точками зрачков. Когда кто-то позвал
его, подумал, что родители не ошиблись в вы-
боре имени. Сергей! По-другому назвать его бы-
ло бы нельзя...
...Честь украинской кухни было поручено
отстаивать Николаю Мисюре. Под его руковод-
ством мы, перевоплотившись в поварскую
бригаду, совершили, на мой взгляд, невозможное.
На стол были поданы украинский борщ со сме-
таной (сухими, разбавленными водой сливками)
и вареники с вишнями (консервированными)
Дружный стук ложек, повышенный спрос на
добавку свидетельствовали о нашем успехе.
— Эй, кашевары, придержите пару порций, —
кто-то обратился к Мисюре.— Не все еще со-
брались!
167
— Пусть не зевают. Время ужина сообщалось
заранее.
— Нет Есенина. Ушел побродить с ружьем.
Вот-вот должен подойти.
Есенин! Значит, сходство с поэтом подмечено
не только мной.
— А какая фамилия у Сергея? — обратился
к сидящему рядом со мной парню.
— Есенин! Сергей Есенин. Внук он поэта.
Вскоре появился охотник. Уставший, в запы-
ленной одежде. Не успел Сергей расправиться
со своей порцией, как я уже сидел возле него.
— Я думал, тебя так в шутку величают. Из-
за сходства. А ты, оказывается, самый настоя-
щий Сергей Есенин!
Мой собеседник усмехнулся.
— Не совсем настоящий. Моя мать — от бра-
ка Сергея Есенина с Зинаидой Райх. Потом в
замужестве мать не изменила фамилию, а я
взял фамилию матери. У второго поколения
Есениных были одни девочки, и пришлось вот
такими «запрещенными» приемами передавать
фамилию, чтобы она не исчезла, не растворилась
среди потомков.
— Ты теперь, видимо, сможешь внести ясность
в эту путаницу и передавать фамилию на за-
конных основаниях.
— Не знаю, не знаю. Пока у меня растут две
дочки...
— А как с другими качествами? Унаследовал
ли ты от деда, кроме внешней схожести, что-
нибудь еще? Тягу к поэзии, любовь к природе,
например.
— Я влюблен в горы, в дикую вздыбившуюся
стихию. Без соприкосновения с нетронутой, пер-
возданной, что ли, природой ощущаю какую-то
168
неполноту, неудовлетворенность. Может быть,
это и есть мое наследство. К литературной дея-
тельности тяги не испытываю. Моя профессия —
строитель. Жилые дома Ташкента — есть мои
творения. А мать унаследовала любовь к поэ-
зии, литературе. Она журналист, сотрудничала
во многих газетах Узбекистана.
Наш разговор прервался, потому что кто-то
взял в руки гитару. Песни под струнный пере-
звон здесь имеют особую силу. Силу простоты,
задушевности. Когда зазвучали эти аккорды,
все почему-то притихли, затаив дыхание, а по-
том вполголоса стали вторить гитаристу слова,
которые не могут и не должны быть громкими.
Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой...
О чем думали, какой смысл вкладывали аль-
пинисты в эти слова? Может, они себя тогда
чувствовали одинокими, заледенелыми, которым
давно нужно было вернуться к зелени, теплу,
людям.
Там он встретил вербу, там сосну приметил.
Распевал им песни под метель о лете...
Полуприкрыв глаза, слегка раскачиваясь в
ритм мелодии, пел со всеми Сергей Есенин, внук
Сергея Есенина, написавшего когда-то эти
прекрасные строки.
Южная ночь опустилась на горы. Черно-си-
нее небо, амфитеатром окружившее наш шатер,
было до отказа, как на песенном фестивале, за-
полнено ухоженными, веселыми звездами, ко-
торые, чтобы лучше слышать, спустились сов-
сем низко и радостно аплодировали, стоило
только кому-нибудь на них взглянуть.
— Завтра наша очередь готовить обед. Шеф-
поваром назначили меня. Ребята знают мою
169
любовь к возне на кухне, — говорил Сергей, ког-
да все начали расходиться по палаткам. — Чем
угощать, не знаю. Плов без мяса, урюка, чер-
нослива — не плов. Лагман или шурпо — нужны
специи. Ну да ладно, утро вечера мудренее...
Предполагаемый ужин не состоялся.
На следующий день вертолет тремя рейсами
снял всех с ледника, и уже через час мы были
в знойных среднеазиатских долинах, где есть
города, дороги, аэродромы, где каждый должен
был спешить к своей семье и делам, увозя с
собой самый ценный груз, который люди при-
обретают в далеких странствиях: впечатления,
воспоминания, чьи-то рассказы, свои собствен-
ные мысли.
САЯНСКАЯ КОРРИДА
Конечно, это не горовосхождение. Ну и что?
Разве я обещал кому-либо писать только о вос-
хождениях? А почему эту зарисовку помещаю
все-таки в книгу об альпинистах? Потому, что и
у скалолазов и плотогонов (которым однажды
мне пришлось быть) много общего. Прежде все-
го нужно обуздать... самого себя.
Сплав на плотах по горной реке можно,
пожалуй, сравнить с корридой. И не только по-
тому, что спуск по реке быстр, динамичен, изо-
билует драматическими ситуациями и неподдель-
ной опасностью, но еще и потому, что здесь тоже
главное — увернуться от удара. Удара «быка».
170
А большие камни, выступающие над водой, и
называются «быками».
Плот с автомобильной скоростью несется вниз
по течению. Черные, лоснящиеся «быки» отпле-
вываются пеной, зарывшись головой в бурля-
щую воду. Они дрожат от острого желания раз-
молотить, раздробить в щепы все, что не сможет
увернуться от их каменных лбов.
«Матадоры», они же плотогоны, сгрудившись
в центре плота, размахивают гребнями, пытаясь
избежать столкновения с этими гранитными
изваяниями. Гребь напоминает обломок кора-
бельной мачты или весло с галеры.
Поворот реки, и очередной «бык» перегородил
дорогу. Подобного чудища встречать пока не
приходилось. Огромный, нависающий над водой,
окруженный бурунами вспоротой реки, он ревел
с такой яростью, будто его «хвост» завязывали
морским узлом.
— Кончай грести, — кричу Игорю, хотя знаю,
что он меня не слышит.
Игорь возле кормовой греби. Мое место на-
против. Между нами не более пяти метров, од-
нако грохот реки заглушает все звуки. Силы
нужно экономить. Особенно, если на плоту все-
го два человека. Там, возле камня, поток раз-
дваивается, и река сама отведет плот в сторону.
Назад не оглядываюсь. Знаю, что Игорь все
сделает правильно. Это у нас с ним не первый
порог. «Экипаж» срабатывался на горных ре-
ках Урала, Якутии, Забайкалья.
Саянские реки отличаются непостоянством
характера. В верховье — прозрачная, журчащая
вода. С двух сторон — пестрый ковер альпий-
171
ских лугов. Долины светлые, чистые, прос-
торные.
Десяток километров вниз — и картина меняет-
ся. Сближаются обрывистые берега. Вместо све-
жей зелени — ржавая полоса тайги. Вода теряет
прозрачность. Лента реки туго натягивается.
Чувствуется с трудом сдерживаемая мощь. Пер-
вое препятствие — и река теряет самообладание.
Бильдыкский порог находился в той части ре-
ки, где ее тихая жизнь давно кончилась. Мы
знали, что это самое сложное место. Однако
то, что увидели, превзошло все ожидания.
Коренастые желтые скалы, прижавшись друг
к другу, встали на пути воды. Река, взвинчен-
ная и издерганная предыдущими препятствиями,
совсем теряет голову. В слепом безумстве бро-
сается на камни, дробя на мириады брызг свои
зеленые струи. Солнечные лучи размазываются
многоцветными радугами в толще облаков во-
дяной пыли. Над рекой стоит могучий рев, ко-
торый не смолкает сотни тысячелетий. Идет
борьба за жизненное пространство. Вода и вре-
мя наступают. Горы держат оборону. Сумеем ли
мы проскочить через пекло этой битвы?
Вечером у костра нужно огласить решение —
«плыть, не плыть». Проблема выбора, как из-
вестно, далеко не самая легкая. Порог слож-
ный, опасный. Рисковать сейчас, когда до кон-
ца похода осталось несколько дней, вряд ли
стоит. И в то же время уйти от борьбы, не
попробовать свои силы — не такое уж почетное
дело. Однако нельзя терять благоразумие.
Благоразумие!!! Не прячем ли мы порой за
ним свою робость? Кому-то нужно решиться на
172
первый шаг. А если нужно, то почему это дол-
жен сделать кто-то?!
Высказывать вслух свои сомнения не хочется.
Присматриваюсь к ребятам. Их поведение мо-
жет облегчить мою задачу — принять оконча-
тельное решение. У Виталия это первый сплав.
Порог его ошеломил. Он буквально раздавлен
увиденным и сейчас не советчик. Николай сде-
лает все, что ему скажешь. Бывший погранич-
ник не любит обсуждать приказы, но и он не
горит желанием.
— Скажешь надо — пойду, а вообще лучше
не соваться нам в эту мясорубку,— такое его
окончательное мнение.
С Володей советоваться бесполезно. Он, ко-
нечно, «за». Для него важны только эмоции,
острота ощущений. Последствия -— об этом
должно думать руководство. Вот и сейчас он
энергично размахивает руками, глаза горят —
доказывает, что порог пройти — «раз плюнуть».
Думаю, он был бы так же непоколебим, если
бы эта река заканчивалась Ниагарским водо-
падом.
— Нужно попытаться пройти. По-моему, ва-
рианты есть, — рядом опускается Игорь, — на-
дувные жилеты и каски у нас только на двоих,
поэтому плыть должны мы с тобой. Остальные
пройдут берегом и будут ждать нас ниже поро-
га. Не сделаем попытку сейчас — потом не прос-
тим себе эту слабость.
Ночь лунная, тихая. Все в тайге спит. И даже
грохот реки стал глуше.
Разбрелись по палаткам ребята. А мы с Иго-
рем еще долго сидим у полупогасшего костра,
обсуждая детали завтрашнего штурма.
Вода наваливается на вздыбившуюся плоскую*
скалу, взлетает вверх, замирает на миг и бро-
сается с пятиметровой высоты зеркальной лен-
той, разбрызгивая солнечные блики по гребням
волн. Если выскочим на этот трамплин, будем
пионерами воздушного аттракциона на деревян-
ных плотах.
Гребни застыли в воздухе. Теперь... р-разГ
Еще... р-раз! Скрежет, скрип. Плот царапает
боком плиту, резко кренится, и грохот водопа-
да уже сзади. Осваивать новые трюки будем
как-нибудь в другой раз.
Каньон, в котором беснуется река, стал сов-
сем узким. Увеличилась глубина, поуменьшили
пляску волны. Вода, как глаза в гневе, налива-
ется чернильной синевой. Нависающие стены-
уходят в голубую высь и далеко вверху оканчи-
ваются редкими ресницами деревьев.
В ущелье сыро и холодно. Лучи солнца не до-
бираются до его дна. Полумрак исчезает вне-
запно. Плот вырывается из каменных тисков, и
лавина солнечного света слепит глаза. А впере-
ди уже темнеют спины новых «быков», обрам-
ленные белым кружевом пены.
Это место мы назвали «расческой» — частокол
камней в несколько рядов, ставших поперек ре-
ки. Плот идет под левым берегом. Проход есть
возле правого. Времени должно хватить на этот
маневр. Нужно только отдать все и выгрести к
противоположному берегу. Предвкушая развле-
чения, радостно заплясали водяные валы, под-
прыгивая на высоту одноэтажного дома.
Плот плывет, как подводная лодка, глубоко-
зарывшись в воду. Перед каждым, гребком нуж-
но вырвать весло из воды, поднять лопасть как
можно выше. И все равно проводка не получает-
174
«ся. Плот несет на камни. Игорь отчаянными
усилиями пытается сделать гребок. Дергаюсь и
я возле своего весла. Почему-то вдруг стало ве-
село и безразлично. Видимо, что-то подобное
испытывают моряки, корабль которых вот-вот
будет выброшен на рифы.
Последний раз вырываю гребь и изо всех сил
бью по блестящему черепу валуна. Плот пере-
скакивает через первую гряду камней, подпрыг-
нув, как на ухабе, и врезается во вторую цепь.
Корма с Игорем задирается вверх, нос уходит
под воду. О том, что теперь я продолжаю сплав
'«соло», начинаю понимать по быстро удаляю-
щемуся месту аварии.
После «расчески» камней нет. Поток сильный
и чистый. Берега обрывистые. Серая галечная
полоса врезается в изгиб реки. Здесь нужно
попытаться выбраться. Больше сделать это
негде. Колочу руками и ногами по воде, встаю,
падаю, снова встаю и на четвереньках выползаю
на берег.
Во всем теле отвратительная дрожь. На не-
сколько секунд прижимаюсь к горячим голы-
шам, выливаю из ботинок воду и скорее назад.
Несколько бревен, торчащих над рекой, вы-
битые шпонки, сломанная гребь — все, что ос-
талось от плота. Игорь каким-то чудом держит-
ся сверху. Если, увидев своего напарника, я
смог выразить радость какими-то прыжками и
размахиванием рук, то, конечно, Игорь был ли-
шен таких возможностей.
Спасательные работы, видимо, напоминали со
стороны рыбную ловлю на спиннинг. Игорь, об-
вязавшись одним концом веревки, которая бы-
ла на плоту, другой бросает мне. Затем, после
того, как я закрепил веревку вокруг большого
175
камня, прыгает в воду. И туг же нокаутирующий
удар реки сбивает его с ног. Веревка натягива-
ется струной. Чуть стравив дрожащую капро-
новую нить, хлестким рывком выдергиваю ее
из-под воды.
Описав в воздухе дугу длинными ногами,.
Игорь плюхается на берег и остается неподвиж-
но лежать на камнях. Совсем обессиленный, па-
даю рядом. Еще через несколько секунд подни-
маю голову и встречаюсь с ним взглядом. И од-
новременно, как по команде, начинаем хохотать.
Хохотать от ощущения распирающего счастья.
И пусть река, словно необъезженный мустанг,
несется с гиканьем дальше, не обращая внима-
ния на поверженных «наездников». Мы были
счастливы, что просто живы, что стоит отлич-
ная солнечная погода и что, самое главное, не-
струсили.
В ОДНОЙ СВЯЗКЕ
Эти вопросы задают часто. Зачем ходите в
горы? Что вас туда так тянет?
Казалось бы, ответ дать не сложно, и тем
не менее вразумительного объяснения на эти
«зачем и почему» до сих пор нет.
Приведенная зарисовка —. одна из попыток
найти убедительный ответ на поставленные
вопросы.
Вторые сутки свирепствует непогода. В раз-
бухших от влаги облаках растворились горы.
Ветер с воем голодного пса рвет палатку. Ле-
дяная крупа барабанной дробью стучит по на-
176
тянутому полотнищу. Вторые сутки отлежива-
ется в спальных мешках четверка альпинистов,,,
застигнутая непогодой на маршруте. Четыре-
не похожих друг на друга человека, объединен-
ных одной целью — взойти на вершину. Они мо-
гут подняться только вместе. В одиночку им это-
го не совершить.
А вот пути, которые привели каждого из них
в горы, — разные.
Игорь — руководитель группы — стал альпи-
нистом, как он считает, благодаря трусости,,
которую обнаружил в себе еще в раннем воз-
расте. Он боялся темноты, хулиганов, высоты.
Но больше всего его беспокоило, чтобы кто-ни-
будь не узнал о его страхах. Из-за этого он
первый обследовал длинную мрачную пещеру,,
которая находилась недалеко от их села; первым
ввязывался в драки. Он настолько умело скры-
вал свое истинное отношение к высоте, что при-
обрел среди альпинистов репутацию смелого и
техничного спортсмена. Побежденный страх
перевоплотился в трезвый расчет, разумную ос-
торожность.
Игорь всегда впереди на самых сложных
участках. Проходит там, где никому это сделать
не удается.
Леня — его партнер по связке — художествен-
ного склада человек. Он считает, что творец
природы переживал максимальный творческий
подъем, когда созидал горы. На маршрутах в
самых невероятных ситуациях он не теряет спо-
собности восторгаться красотой пейзажей и не
забывает при этом о фотоаппарате.
Слава — спортсмен. Для него горы — маршру-
ты разных категорий, и сюда он приезжает, что-
бы «делать» эти маршруты. Конечная цель —
177
стать мастером спорта. Вынужденные задержки
во время восхождения его злят. Он не знает,
чем себя занять в таких ситуациях, куда деть
ту бурлящую энергию, которая постоянно кло-
кочет в нем.
С ним в связке — Сергей, спокойный, уравно-
вешенный. Он широкоплеч, строен. Очки и ко-
роткая стрижка делают его похожим на извест-
ного в прошлом штангиста Юрия Власова.
Сергей считает, что в каждом человеке зало-
жено стремление к самосовершенству. Горы
могут помочь в этом. В горах Сергей становит-
ся философом. Ему легко думается, он по-ново-
му осмысливает прожитую жизнь. Даже на са-
мых сложных маршрутах не расстается с кни-
гами. Вот и сейчас, лежа в спальном мешке,
листает фолиант индийских философов.
— Человек должен постоянно подвергать се-
бя испытаниям, экзаменам и готовиться к это-
му. — Сергей захлопнул книгу и удобнее устро-
ился в мешке.
— Испытываться должны воля, тело, интел-
лект. Встряска нужна, чтобы не покрыться
ллесеныо.
За два дня много тем обсуждалось альпинис-
т'ами. А вот сейчас Сергей предложил очеред-
ную проблему.
— Лучшего экзаменатора, чем горы, не найти.
Они могут четко определить, кто есть кто.
— Ты, Сергей, правильно говоришь, но мне
не приходилось слышать, чтобы об альпинистах
плохо отзывались. Только «с честью выдержал»,
«проявил волю». Как будто бы среди нас одни
герои, которые приезжают в горы для того, что-
бы еще раз убедиться в этом, — вмешался
Игорь
178
— Видимо, не всегда приятно говорить о тех,
кто не выдержал проверку. Таких списывают,,
как говорится, на берег и забывают об их су-
ществовании, — присоединяется к разговору
Леня.
— Не совсем так. Горы не только выявляют
недостатки, но и помогают их устранить. Иногда
человек, увидев себя таким, каким он есть, на-
ходит силы изменить свой характер. Если хоти-
те, могу рассказать историю, которая приклю-
чилась с одним моим знакомым, когда он пер-
вый раз попал в горы.
Сергей, обычно молчаливый, иногда становился
разговорчивым. Друзья в таких случаях говори-
ли, что его «прорвало».
Это бывало не часто, и слушали в таких слу-
чаях Сергея с большим вниманием.
— Звали моего знакомого... Да, впрочем, не-
важно, как звали, ну хотя бы Володя. В спорте
был он не новичок. Кроме того, занимался ат-
летической гимнастикой, увлекался учением йо-
гов. По утрам, когда все выбегали на зарядку,
Володя где-нибудь уже стоял вниз головой, вы-
полняя очередной асан.
Он очень бережно относился к своему здо-
ровью, и все его усилия в основном сводились
к строгому соблюдению медицинских норм и
требований.
Вот хотя бы пульс. При нагрузках — не дол-
жен превышать 130 ударов в минуту. Где-то
он это вычитал. На маршруте все внимание
уделялось только этому показателю. Пальцы
одной руки сжимали запястье другой. Если
пульс увеличивался, Володя начинал отставать
и шел далеко сзади. Иногда и это не по-
могало.
179
Потом оказалось, что у Володи были еще спо-
собы, позволяющие регулировать частоту уда-
ров сердца. Сначала он на привале «забыл» би-
дон с маслом, затем «потерял» пакет с крупой.
Через некоторое время ему удалось уговорить
одну девушку из отделения, чтобы она забрала
трехкилограммовую веревку.
После всех этих манипуляций Володе при-
шлось решать новую задачу — как сделать, что-
бы похудевший рюкзак выглядел большим и
тяжелым.
Для этих целей был приспособлен надувной
матрац, который он уложил в рюкзак, не выпус-
кая из него воздух. Кстати, надувной матрац
в палатке был только у него одного.
— Надо иметь свой, -— отвечал он, когда ему
•предложили положить матрац таким образом,
чтобы всем было удобно.
Сергей замолчал, потом отстегнул полог па-
латки и выглянул наружу.
— Кажется, погода улучшается. Через час
можно будет выходить.
— Ну и красавчика ты изобразил. Чем же
кончилась эта история? — спросил Слава, ког-
да Сергей снова устроился в мешке.
— Володя на разборе восхождения получил
от ребят все, что и должен был получить. Ему
сказали, как его поведение выглядело со сторо-
ны. Он не понял критики и намного раньше сро-
ка уехал из лагеря.
— А как сложилась его спортивная судьба
дальше? Где он сейчас?
— Где? — Сергей улыбнулся и кашлянул в
кулак. — Перед вами!
«МНЕ СТРАШНО ПОВЕЗЛО...»
«Альпинистские семьи». Есть такое понятие.
Люди нашли друг друга в горах при самых не-
вероятных обстоятельствах. Семья, которая воз-
никла недавно в нашем городе... Впрочем, об
этом вы сейчас узнаете из рассказа. А поведал
мне эту историю мой коллега — инструктор аль-
пинизма, с которым пришлось как-то работать
•в одном из альпинистских лагерей Кавказа...
Когда я слышу в трубке голос с плавным,
словно перекатывающимся «о»: — Сергей Пет-
рович, здравствуйте. Узнали? Это я, — у меня
сомнений нет. Так может говорить только она.
Ее звонок не часто врывается в мою холо-
стяцкую квартиру и может поэтому застать
врасплох.
— Узнал, конечно, узнал! — говорю я и де-
.лаю паузу, чтоб как-то справиться с внезапно
.появившимся волнением.
— Как дела? Как жизнь? Что нового у Игоря?
Эти ничего не значащие вопросы нужны, как
ширма, за которой можно укрыться, привести
себя в порядок.
— Мы собираемся к вам в гости. Можно?
.Хотим показать сына...
Через полчаса я уже тискаю симпатичного
«бутуза, а возле меня стоит хрупкая, миниатюр-
ная его мама и тихо говорит:
— Осторожней, Сергей Петрович. Вы совсем
не умеете обращаться с маленькими детьми.
Она забирает у меня сына, поправляет его
смятую одежонку, и я, в который уже раз, мыс-
ленно переношусь на несколько лет тгазад, к
181
тем событиям, которые и привели к нашему
знакомству.
«Дежурство принял» — записал я в книге ра-
портов, повязал красную повязку и пожал ру-
ку своему предшественнику, который радостно,
сверкнул глазами и похлопал меня по плечу.
«Не повезло тебе, дружище, но кто-то должен
быть в этой роли» — так следовало понимать,
его жест.
Сегодня — выходной. Инструкторы могут спус-
титься вниз в долину, где есть фрукты, овощи,,
газетные киоски... Где тепло, наконец. А здесь,,
куда лето не добирается даже в июле, остается-
дежурный, в обязанности которого входит прием,
прибывающих на новую смену.
Она появилась в лагере с группой тех, кто-
прибыл очередным рейсовым автобусом Минво-
ды — Тер скол. Большой машине сюда не до-
браться, и от автомобильной трассы, вьющейся,
по Боксанскому ущелью, нужно еще несколько
километров пройти вверх по довольно крутой:
дороге.
Она шла чуть впереди с гитарой в руках..
Расклешенные брюки, облегающая тельняшка,
короткая стрижка делали ее похожей на маль-
чишку-подростка. Выдавали две бусинки в ушах.
Она была без вещей. Ее чемодан нес рослый
парень, который шел чуть сзади, сгибаясь под,
тяжестью своего рюкзака.
Гитаристка! Песня позвала в дорогу...
Сколько сейчас вот таких девчонок и маль-
чишек, кочующих по свету в обнимку с гитарой:
и воспринимающих мир песенными заученными,
утверждениями:
182
«...Лучше гор могут быть только горы, где...
жместо домов небо и руки любимых, вместо
жвартир...»
Попробуй потом переубеди таких, что наше
дело трудное, связанное с кропотливым, дотош-
ным изучением всевозможных премудростей,
где опыт и мастерство накапливаются годами
по каплям, крупицам.
Правда, через несколько часов я знал, что
девушку, которую зовут Таня, не следует за-
числять в подобный разряд восторженных ро-
мантиков: в лагере она оказалась случайно,
‘почти не представляя, что здесь ее ждет.
— Зачем карабин?! Оружие мне не нужно...—
эти слова, произнесенные с неподдельным испу-
гом, заставили расхохотаться невозмутимого
Али — кладовщика, выдававшего одежду и сна-
ряжение новичкам. Он попытался сам объяснить
девушке, что такое карабин, но старому свану
явно не хватало запаса слов. На помощь был
-вызван дежурный инструктор.
— Как ты попала сюда? — спросил я у нее,
объяснив предварительно, что карабин — всего
лишь разъемное кольцо, обеспечивающее безо-
пасность, и никакого отношения к огнестрельно-
му оружию не имеет.
— В профкоме музыкального училища, где
и учусь, дали путевку и сказали, что нужно
ехать на Кавказ. Я давно хотела побывать на
Кавказе. И еще сказали, что лагерь этот в двух
•тысячах метров от моря. Правильно? — Она не-
много растягивала, вернее, чуть покачивала «о»
в конце слов, отчего ее речь обретала плавное,
мягкое звучание.
— Не совсем, — ответил я ей. — Не две, а две
«с половиной и не от, а над морем...
183
Таня подняла глаза и недоверчиво, как ребе
нок, которому говорят неправду, посмотрела на,
меня. В ее взгляде была такая беспомощность,,
беззащитность, что мне захотелось сделать все
возможное, чтоб она не пожалела о своем
приезде сюда, чтоб Кавказом для нее был не
только пляж Черноморского побережья, но иг
высокие, заснеженные горные кряжи, окружаю-
щие со всех сторон наш лагерь. Хотя был мо-
мент, когда появилось сомнение: удастся ли мне
осуществить задуманное.
Произошло это, когда она появилась на пер-
вом построении отряда новичков в одежде, по-
лученной у Али. Огромные горные ботинки,
наползающая на глаза каска, мешком сидящие
штормовые куртка и брюки превратили девуш-
ку в какое-то несуразное огородное пугало. В та-
кой амуниции она даже по лагерным дорож-
кам с трудом перемещалась, не говоря о каких-
то других, более сложных путях. Однако она ока-
залась старательной и сообразительной ученицей.
Период адаптации — приспособление к новым
для нее условиям — оказался непродолжитель-
ным, и начался он с одежды, к которой она
«приложила руки» и очень скоро вновь обрела
стройность и подтянутость...
Для новичков самым сложным считаются за-
нятия на скалах: необходимо побороть страх
перед высотой, научиться пользоваться верев-
кой, поверить в надежность страховки.
Таня благодаря небольшому весу, легкости
чувствовала себя на учебных отвесах, пожалуй,
лучше и увереннее других. Хуже получалось у
нее на снежных склонах. Она впервые держала
в руках ледоруб — заостренный со всех сторон,
напоминающий кирку предмет, и ей не хватала.
184
^координации, чтобы правильно его применять
'•в том или ином случае.
Если Тане не удавался какой-либо прием, она,
не смущаясь, выполняла его еще и еще раз,
пока не добивалась нужного результата.
— Знаете, Сергей Петрович,— отвечала она,
когда я спрашивал, откуда у нее такая настой-
чивость,-— это присуще, наверное, всем, кто серь-
езно занимается музыкой: без умения разложить
сложные вещи на простые, без многократного
повторения этих элементов не овладеть мастер-
ством. В вашем деле такими приемами тоже
можно пользоваться...
Таня как-то незаметно стала общей любими-
цей в отряде. Не последнюю роль в этом сыгра-
ли ее песни, которые она исполняла под собст-
венный аккомпанемент на гитаре.
По вечерам, когда над уснувшими горами за-
жигались крупные, как спелые вишни, звезды
ги утихала, успокаивалась уставшая от безумных
плясок река, собирались на берегу у костра все,
кто был в этот день в лагере. Голос у Тани
был низкий, сильный и как-то не вязался с ее
хрупкой фигурой.
«Мне страшно повезло» — это ее любимая
'фраза, которую она произносила все чаще по
мере того, как один за другим проходили дни
смены. «Страшно повезло», что одна-единствен-
ная путевка досталась именно ей, что попала
в отделение инструктора, которого встретила
в первый же день, что здесь все так любят и
понимают музыку.
Ледник называется закрытым, если его трещи-
ны спрятаны под слоем снега. Двигаться по
поверхности такого ледника следует, как по за-
минированному полю.
185
Таня шла в связке первой, беспечно помахи-
вая ледорубом, не думая об опасности. Никто
не увидел, как это случилось, настолько все
произошло внезапно. Неожиданный рывок верев-
ки бросил на снег парня, который был в связке
с Таней, и затем какая-то неведомая сила по-
волокла его к черному провалу в леднике, куда
исчезла девушка. Еще несколько секунд ушло
на то, чтобы спутники Тани очнулись от оцепе-
нения и ухватились за веревку. И вот она вся
в снегу, с горящими глазами на поверхности
ледника.
Мне не раз приходилось видеть людей, кото-
рых извлекали из трещин, куда они провалива-
лись внезапно. Посиневшие, дрожащие, расте-
рянные. Таня же, наоборот, едва сдерживала
восторг.
— Там так красиво. Голубые стены, хрусталь-
ные сосульки, серебристый свод. Мне страшно
повезло, что я туда попала...
Но главное ее везение, начавшееся с не-
счастья, произошло значительно позже, когда
время пребывания в лагере приближалось к
концу...
Зачетная вершина, к восхождению на которую»
ребята так долго и тщательно готовились, под
ногами. Теперь тех, кто сюда поднялся, не будут*
больше называть новичками. Сейчас они ока-
зались выше рек, гор, облаков, ощутили вол-
нующую силу дружбы, пьянящую радость по-
беды. В первый раз все это ошеломляет, за-
ставляет неметь от счастья. Мне знакомо та-
кое состояние, хотя давно ничего подобного не
испытываю на вершинах.
Таня стояла в стороне от всех молча и непод-
вижно, словно прислушиваясь к чему-то.
186
— Отсюда лучше всего видно,— сказала она,
«когда я подошел к ней и стал чуть сзади.
— Знаете, что мне сейчас кажется. Внизу
зтод нами громадный нотный лист, на котором
линиями рек, хребтов, ущелий записана музы-
ка. Торжественная и прекрасная. Прочитать
запись, услышать звуки можно, лишь подняв-
шись сюда. Вы слышите ее? — она повернулась
ко мне.
Восторженность — бабочка-однодневка, кото-
рая исчезает при первом повторении того, что
•ее породило. Мои мысли были совершенно о дру-
гом. Те знания и опыт, которых пока нет у моих
друзей и есть у меня, должны быть охранной
трамотой для них на всем пути на вершину и
обратно.
— Ребята,— говорю я им, когда они в доста-
точной степени насладились своей победой,—
•сейчас начнем спускаться. Будьте осторожны.
Здесь много камней, которые полетят вниз при
первом прикосновении к ним. Это главная опас-
ность.
Судя по их глазам, к тому, что я говорю, они
относятся, как к обычной перестраховке стар-
ших, не более. Они еще не могут выйти из роли
победителей.
Отряд растянулся по крутому гребню, и по-
следним замыкал шествие тот рослый парень,
который тогда, в первый день смены, помогал
Тане нести вещи. Он был в другом отделении,
встречался я с ним нечасто и знал лишь, что
зовут его Игорь и что мы из одного города.
— Камень! — раздался чей-то испуганный
голос.
Вдоль тропы, подпрыгивая и набирая ско-
рость, неслась каменная плита. «Камень! Ка-
187
мень!» — передавалось по цепочке, чуть опере-
жая летящий осколок.
Мне было видно, какие замысловатые прыж-
ки и скачки приходится делать всем, чтобы увер-
нуться от траектории летящего снаряда. И вдруг,
словно в рамке прицела, плита заслонила кон-
тур человека и тут же, изменив направление,
исчезла из поля зрения.
Предчувствие меня не обмануло. Это была
Таня. Она лежала на тропе, как-то неестест-
венно подвернув под себя руку, и тихо стонала,
Рядом со мной почему-то оказался Игорь, и мы
вдвоем освободили ее от лямок рюкзака, удоб-
нее уложили на более ровном месте. Я расстег-
нул ее штормовку, несколько пуговиц рубашки,,
после чего она чисто по-женски скрестила перед,
собой руки и едва прошептала:
— Игорь... пусть он отойдет.
На правом плече расползался лиловый крово-
подтек. Малейшее прикосновение к месту удара
заставляло девушку сжимать зубы. Нужна была
квалифицированная медицинская помощь, полу-
чить которую можно было лишь в селении, рас-
положенном далеко внизу.
Сама Таня идти не могла, и пришлось из;
пустого рюкзака сделать носилки, распоров в нем
боковые швы. Себе в помощники я взял Игоря,
и, периодически меняясь местами, подстраховы-
вая друг друга, мы начали спуск по гребню.
В небольшой больнице горного селения де-
журство нес пожилой врач.
— Так, молодые люди,— сказал он,— глядя
на нас через сдвинутые на кончик носа очки,—
разденьте мальчика, покажите, что с ним.
— Это не... это девушка...— робко проговорил
Игорь.
188
— Тогда почему вы здесь стоите? Марш в ко-
ридор! Здоровые мужики и не уберегли де-
вушку.
— Сергей Петрович,— вдруг обратился ко мне
Игорь, когда мы остались с ним вдвоем.— Это
я тогда уронил камень. Он едва держался, я
хотел его поправить, уложить получше, а он
выскользнул из рук.
Минут через десять из комнаты, где была
оставлена Таня, вышел доктор.
— Ну что, молодые люди...— он сделал паузу,
поправил очки так, чтобы лучше было нас вид-
но, и продолжал:—Считайте, что она родилась
в рубашке. Сильный ушиб. Не более. Ей придет-
ся пролежать у нас несколько дней, а потом —
хоть на свадьбу.
Я тогда, конечно, не мог предположить, на-
сколько пророческими окажутся слова местного
врача. Мне же нужно было торопиться, закан-
чивался отпуск. На эти дни в селении остался
Игорь, чтобы затем помочь Тане добраться
домой.
Прошло несколько месяцев. Наступила осень.
Расплывчатыми становились в памяти лица тех,
с кем свело лето, четким помнился лишь голос,
так мило и смешно произносивший букву «о»
в конце слова.
А потом пришла телеграмма... «Уважаемый
Сергей Петрович, приглашаем нашу свадьбу...»,
дальше указывалось, где, когда она состоится,
объяснялось, как проехать к дому жениха и
прочие нужные и ненужные подробности.
Свадьба была шумная, веселая. Невеста —
тонкая, с короткой стрижкой, выглядела даже.
189
„в подвенечном наряде переодетым мальчишкой.
Объявили «белый танец», и Таня подошла ко
мне.
—- Знаете, Сергей Петрович,— сказала она,
когда замолкли звуки музыки и мы останови-
лись чуть в стороне от всех гостей,— мне страш-
но повезло, что камень попал в меня... И еще
открою вам тайну. Но никому ни слова!—Она
кокетливо приложила палец к губам и снизу
вверх посмотрела на меня.— Тот обломок сбро-
сил Игорь. Нечаянно. Он так переживал за свою
ошибку.
«Переживал за свою ошибку»... Разве можно
«считать случившееся ошибкой, если все таким
образом завершилось.
— Что с вами? Почему вы молчите? — Таня
прикоснулась к моей руке.
— Нет, нет. Ничего. Все нормально. Я, кажет-
ся, забыл поздравить и тебя, и Игоря с тем,
что вам обоим страшно повезло...
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора	Ф
ЭКСПЕДИЦИИ	5
Не изменить мечте (пик Победы)	5
Снежный заряд	7
Когда ледники оживают	14
Список оглашен	18
Открытие после покорения	19
Гость	24
Игра с выбыванием	29
И снова пик Ленина	48
Иди первым... если знаешь куда	48
Сюрприз погоды	50
О чем забывать не следует	53
Встреча на тропе	55
Последняя ночь	57
«Клеопатра» в горах Памира	61
Дорога и храм	61
Рекомендации желающим похудеть	65
Дешевый авторитет	70
О горах, международном авторитете и бане	74
В ОДНОЙ СВЯЗКЕ ЗЕМЛЯНЕ	81
По Австрии	81
Разве в Болгарии есть горы?	91
Центральная школа альпинизма	95
Мальовица. Встреча на тропе	98
Шестерка на «Злой зуб»	102
Миссия дружбы (Италия)	106
«Они могут трогать небо»	107
Рифуджио Брентей Бруно Детасисса	109
Курмайер и отель «Ля Мадонинна»	11%
191
На Монблане	116
Рейтинг восходителя	120
Едят ли русские детей?	122
Салюте — дружба!	126
Свидание с богиней (Индия)	129
Бегство	130
Трудно ли быть сэром?	135
Три встречи на гималайских тропах	140
«Хорошую религию придумали индусы»	146
Дарджилинг — город трех чудес	152
Дели. Впечатления одного дня	155
Лик Богини	160
КАМЕШКИ НА ТРОПЕ	165
Сергей Есенин — внук Сергея Есенина	165
Саянская коррида	170
В одной связке	176
«чМне страшно повезло...»	181
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЕ ИЗДАНИЕ
Аксельрод Эдуард Львович
ВЕРШИНЫ НАШЕЙ ЖИЗНИ
Записки альпиниста
Художник-оформитель А. А. Репин
Художественный редактор Н. Ф. Меланчук
Технический редактор С. В. Запольская
Корректор А. Ф. Мевшина
ИБ № 2565
Сдано в набор 02.11.90. Подписано в печать 18.02.91.
Формат 70X100732. Бумага типографская № 1. Гарнитура
литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 7,8. Усл.
кр.-отт. 8,125. Уч.-изд. л. 7,3. Тираж 12 000 экз. За-
каз № 283. Заказное. Цена 4 р.
Издательство «Сич»,
320070. Днепропетровск, просп. К- Маркса, 60.
Областная книжная типография,
320091, Днепропетровск, ул. Горького, 20.
«сич»
z U