Сподвижница Степана Разина. - Арзамасская-Темниковская А.

Автор: Арзамасская-Темниковская А.

Теги: история

Год: 1986

Похожие

Степан Разин и его время

Степан Разин. Тихий дон.

Степан Разин (Хроника XVII века)

Записки иностранцев о восстании Степана Разина

Текст

Длснд
Д^алса^а^-

А.лбыа
САРАНСК
МОРДОВСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1986
ББК 63.3 (2р—6 Морд)
А 79
Составители П. П. Смирнов и Е. В. Чистякова
Рецензент М. П. Лукичев
а 0505040000—025 Л _
А М 130(03)-86 ~"~85
© Мордовское книжное издательство, 1986
Е. Чистякова
КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА
ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ СТЕПАНА РАЗИНА
В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ И РОЛЬ АТАМАНА АЛЕНЫ
Стремительный и драматический ход второй кресть-
янской войны под предводительством Степана Разина
(1667—1671) в Среднем Поволжье не будет понятен,
если мы не обратимся к ее предыстории. А она не
только не была ровной и спокойной, но, наоборот, яв-
ляла признаки все более нарастающего взрыва.
Социально-экономический облик Среднего По-
волжья имел свои характерные черты. Они заключа-
лись в том, что здесь существовали районы как ос-
военные русским населением с достаточно развитыми
формами сельского хозяйства, промыслами и торгов-
лей, так и слабо заселенные и вновь колонизуемые.
Население состояло из русских, мордовских, татар-
ских, чувашских, марийских крестьян и крестьян дру-
гих национальностей, которые подвергались феодаль-
ному угнетению своих и русских феодалов, а также со
стороны государства.
Одной из самых распространенных и, так сказать,
первичных форм антикрепостнического движения было
бегство. После принятия Уложения 1649 года в 50—60
годах XVII века, то есть непосредственно накануне
второй крестьянской войны, оно приняло массовый ха-
рактер. Сыскные дела, отдаточныё книги беглых, за-
конодательные акты позволяют изучить периоды его
5
оживления, а также далеко небезобидный для поме-
щиков характер. Побеги нельзя отнести к чисто пас-
сивным формам классовой борьбы: они сопровожда-
лись угоном скота, поджогами поместий, убийствами
феодалов и их приспешников, грабежами и расправой
с представителями вотчинной администрации.
Начавшаяся русско-польская война и бесславная
попытка ввести медные деньги увеличили тяготы на-
селения. Отчасти, очевидно, этим можно объяснить то,
что сложившийся в 60-е годы «судебно-полицейский
сыскной аппарат так и не был в состоянии предотвра-
тить побеги крестьян»1.
Так, за пятьдесят лет, прошедшие с 1628 по 1678
год, население мордовских деревень только в одном
Арзамасском уезде сократилось на одну пятую, а паш-
ня мордвы убыла на одну четверть.
В то же время сюда хлынули не только представи-
тели служилых людей, но и дворцовые ведомства, мо-
настыри и другие группы феодалов. Они захватывали
леса и земли в Писарском, Темниковском и других
уездах. Среднее Поволжье энергично «осваивалось»
феодальным государством: В результате указанных
явлений различным группам феодалов в Мордовии
принадлежало в XVII веке до 75 процентов земель2.
Все это и может нам объяснить, почему так остро
протекали именно в этом районе события второй кре-
стьянской войны.
Изолировать их от общей борьбы крестьян во вре-
мя крестьянской войны в Среднем Поволжье или даже
1 Скляр И. М. Крестьянское движение в Среднем По-
волжье накануне восстания под предводительством С. Т. Разина.
Автореф. к. дисс. М., 1969, с. 16.
’Зевакин М. И. К вопросу об участии мордовского, наро-
да в крестьянской войне под руководством Разина. — Записки
НИИ при Совете Министров Мордовской АССР, т. II, история и
археология. Саранск, 1949, с. 202—204.
6
во всей европейской части России очень трудно и едва
ли возможно.
Направляясь из Астрахани летом 1670 года вверх
по Волге, Разин брал один город за другим, вернее,
жители Саратова, Самары и других городов сами
открывали ворота и встречали его армию хлебом-
солью. Вводилось -управление по типу казачьего кру-
га: избирали атамана, есаулов, население делили на
десятки, сотни и тьмы. Повсюду казнили воевод, дво-
рян, приказных людей. Открывали тюрьмы и выпуска-
ли колодников и делали первые шаги по наведению
порядка.
Продвигаясь вверх по Волжской артерии, Разин
применял свои, ему присущие агитационные приемы;
Он рассылал прелестные письма, в которых содержа-
лись призывы ко всей черни3.
Кроме того, от армии отделялись небольшие отря-
ды от 4 до 40 человек во главе с доверенным энергич-
ным казаком, которые продвигались вперед или не-
сколько в сторону и подымали население на борьбу,
организуя новую власть на местах.
Кульминационным моментом второй крестьянской
войны, по общему признанию, было сражение за- Сим-
бирск, куда в то время был собран большой кулак
войск, миновать его повстанцы не могли. Отсюда от-
крылся бы путь в центральные районы России, уже в
значительной степени охваченные крестьянским дви-
жением, а также на Казань и Москву. Сражение за
Симбирск длилось почти месяц (с 5 сентября по 4 ок-
тября). Оно стоило больших жертв и показало упор-
ство и выносливость разношерстной и неровно воору-
женной армии разинцев в столкновении с регулярным
3 В тексте ссылки даны на сб. документов «Крестьянская
война под предводительством Степана Разина», т. II, я. I. М.,
1957. Римскими ц.—том, через дробь — часть, араб. — страница.
7
войском Ю. Барятинского, подошедшего из Саранска,
и И. Б. Милославского, оборонявшегося в Кремле.
Разин очень искусно вел осаду города, применял
ночной бой, и уже на следующий день повстанцы ов-
ладели посадом и первой оборонительной линией. Ба-
рятинский, обманутый маневром Разина, обошедшим
город с севера, вынужден был отойти к Тетюшам
(11/1,55). В своей отписке царю полковой воевода ука-
зывал на сочувствие и помощь симбирян разницам:
«на котором месте стояли синбирены, против тех пря-
сел воры и пришли; и стреляли синбирцы по них пы-
жами и в острог впустили» (П/1,54). У полкового вое-
воды отбили обоз с платьем и запасами (11/1,57). Тем
временем с черты к Разину прибывали люди, сослан-
ные раньше за участие в городских восстаниях (11/1,56).
Присутствие восьмитысячной армии Разина под
Симбирском активизировало борьбу населения по чер-
те и в уездах. Алатырский воевода А. Бутурлин сооб-
щал, что «Синбирского уезду крестьяне и татаровя и
мордва и черемиса тебе, великому государю, изменили
и синбирен дворян и детей боярских... побили з жена-
ми и з детьми и домы их разграбили» (11/1,61).
Четыре раза Разин вел свои отряды на штурм сим-
бирского кремля. Были применены такие меры, как
стрельба зажженной соломой, горящими дровами. С
северной стороны повстанцы возвели земляной вал
длиною в 40 сажен вровень со стеной и с него вели
обстрел города.
• Когда Барятинский подвел снова свои войска, Разин с
отрядами вышел ему навстречу, чтобы упредить его
встречу с осажденными. Бой произошел на реке Сви-
яге, в двух верстах от города. В этом сражении, пере-
шедшем в рукопашную схватку, Разин был сильно ра-
нен: «и рублен саблею, и застреляй ис пищали в ногу»
(11/1,1-18). Житель Алатыря С. С. Степанов пытался
его взять в плен, но был убит подоспевшими казаками.
8
Этот кровопролитный бой окончился поражением
разинцев. Барятинский соединился с гарнизоном Ми-
лославского. Перебежчик предупредил казаков, что у
них хотят «струги отбить», то есть лишить их средств
передвижения. Тяжело раненного Разина срочно по-
местили в струг, который прикрывали оставшиеся ка-
заки, которые «шли к стругам отводом» (11/1,226).
За время месячного стояния под Симбирском ар-
мия Разина сильно поредела, последние остатки ее
были прижаты к воде, люди частично утонули, рассея-
лись по лесам или были схвачены и казнены.
* Отличительной чертой второй крестьянской войны
было то, что в ней участвовали почти все народы По-
волжья, которые вместе с русскими боролись против
наступления крепостничества на их земли, гнета фео-
дального государства, давившего их налоговой маши-
ной, за землю и за волю, как ее в то время понимали,
и русские и нерусские народы.
Главные баталии крестьянской войны на террито-
рии Мордовии развернулись в последний момент пре-
бывания войска Разина на Волге, а именно в ходе
сражения его на подступах к Симбирску и осенью-
1670 года уже после того, когда главная армия пов-
станцев была разгромлена, а сам Степан Разин, ра-
ненный, был поспешно увезен приближенными на Дон.
События в этом районе развивались следующим
образом. Поскольку летом 1670 года, после овладения
Астраханью, главное войско Степана Разина двину-
лось вверх по Волге на стругах, царские войска были
направлены в поволжские города: Казань (князь-
П. С. Урусов) и Нижний Новгород, а также с целью
загородить продвижение подвижным разинским отря-
дам на Симбирскую засечную черту и прилежащие к
ней города и крепости, в Саранск (князь Ю. Н. Баря-
тинский). Здесь было собрано войско из полков рей-
тарской службы и поместной конницы. Оно должно-
9-
было служить заслоном для проникновения повстанцев
в центральные районы страны.
Однако продвижение войска Урусова растянулось
на все лето. Помещики неохотно оставляли свои име-
ния и собирались в полки буквально из-под палки:
приходилось бросать в тюрьмы их крестьян, а некото-
рых наказывать батогами. Царские указы грозили за
неявку в полки отбирать поместья, понижать в звани-
ях и чинах и вообще «быть в жестоком наказанье»4.
Принятые таким образом жестокие меры привели к
тому, что к концу августа упомянутые войска подо-
шли к Симбирску.
На первом этапе Саранск стал центром пребыва-
ния полка Ю. Барятинского. Но по мере продвижения
основной армии С. Разина к Симбирску, сюда же по-
спешил из Саранска со своим полком и князь Ю. Ба-
рятинский. При всей стратегической важности Саран-
ска, потеря Симбирска имела бы для царских войск
очень опасные последствия. В конце августа ужас
•объял не только окрестных помещиков, но и царских
воевод. В панике боярин И. Б. Милославский сообщал
из Симбирска, что Разин находится в двух днях пути
•от города. Все это вынудило Ю. Барятинского поки-
нуть Саранск, и 31 августа он подвел свои полки к Сим-
бирску. Разину не удалось упредить царских воевод.
Его отряды подошли к Симбирску лишь 4 сентября.
Что же происходило юго-восточнее Симбирска, в
оголенном царскими войсками Саранске и в других
городах и селах?
Как уже указывалось, продвигаясь вверх по Волге,
Разин применял здесь тот же прием, что и прежде: он
высылал вперед в различных направлениях своих при-
4 Степанов И. В. Крестьянская война в России в 1670—
1671 гг. Начальный период крестьянской войны, том II, часть I.
Л., 1972, с. 153.
10
ближенных с подвижными небольшими отрядами, снаб-
жал их «прелестными письмами», они прибывали в
районы, уже объятые восстанием, к населению, готово-
му присоединиться к армии Разина, подымались на
борьбу, выполняя свои местные задачи, и ждали при-
хода основной армии повстанцев. ,
В этом же духе действовали на сей раз. Один из
виднейших сподвижников С. Т. Разина Михаил Хари-
тонов направился с четырьмя товарищами по Корсун-
Саранской черте, и вскоре его отряд насчитывал уже
пять тысяч человек5. Как смерч, пронесся он по город-
кам и крепостям, вновь выстроенным лишь в 40-е го-
ды XVII века. Повсюду Харитонов призывал «...чтоб
итти в русские городы и побить бояр и жон их и де-
тей и домы их разорить» (II/1, 187). Во время этого по-
хода, закончившегося в сентябре в районе Конобеева
Шацкого уезда, восставшие проводили мобилизацию
в свое войско «з дыму по человеку» (11/1,188), если же
от мобилизации уклонялись, в «прелестной памяти»
говорилось следующее: «А будет к нам вы собраньем
не пойдетя на совет, вам быть от великого войска в
казни..., и домы ваши будут розорены, и животы ваши
и статки взяты будут на войска» (Н/1,252).
История взятия Саранска ничем не отличалась от
взятий предыдущих городов. Он был захвачен восстав-
шими 4 сентября, то есть в самом начале битвы ос-
новной армии Степана Разина за Симбирск, и продер-
жался в руках повстанцев до 16 декабря, когда его
вновь захватил князь Ю. Барятинский. Воевода был
приговорен к смерти, горожане открыли тюрьму, вы-
пустили всех тюремных сидельцев, как тогда называ-
ли заключенных, среди них оказались выдающиеся
руководители крестьянской войны в этом районе, как,
например, Федор Сидоров, возглавивший поход к Тем-
5 История Мордовской АССР, том I. Саранск, 1979, с. 73.
никову. Именно в это время развернулась деятель-
ность замечательной русской женщины-атамана Але-
ны, о которой мы скажем несколько ниже.
По национальному и социальному составу отряды
разинцев не были однородными: в них были и русские
крестьяне, посадские и служилые люди, и татары, и
мордва.
Мордвины этого района очень активно поддержи-
вали разинского атамана, именно они составляли ос-
новную часть войска на засеках. Страстно ждали Ра-
зина и даже сообщили жителям Алдалова, что «писал
де тот Стенька Разин к атаману Мишке Харитонову,
велел себя ждать в деревне Зарубкино, а он де, Стень-
ка, на Пензу к себе ждет с степи людей иных земель»6.
В Нижегородском крае особенно бурно проходило-
восстание в Лысково, Мурашкино и под Макарьево-
Желтоводским монастырем. Здесь руководил движе-
нием разинский атаман Максим Осипов. Кроме рус-
ских крестьян, к нему «пришли в збор на Мурашкино-
татары, и мордва, и чуваши многие люди», упомина-
ются также «курмышская и ядринская черемиса», все
они «приходили охотою и з государевыми людьми би-
лись... А мурашкинские и лысковские и окольных де-
ревень крестьяне все были с ними на воровстве»
(т. П/1,198).
Осенью 1670 года в Среднем Поволжье повстанцы
провели с карателями около полусотни крупяных сра-
жений: 8— в сентябре, 22— в октябре, что показывает
апогей борьбы, 11— в ноябре, 7— в декабре и даже в
январе 1671 года.
Большая часть городов Среднего Поволжья почти
на три месяца оказались в руках восставших и прак-
6 Это было неправильное сообщение о том, что Разин пошел
с войском из Саратова в Пензу, — т. II, ч. I. М., 1957, № 270,
с. 331—333.
12
тически не подчинялись московским властям. И. В. Сте-
панов приводит следующие данные на этот счет:
Саранск: с 4 сентября по 16 декабря,
Атемар: с 18 сентября по 16 декабря,
Инсар: с 19 сентября по 15 декабря,
Темников: с начала октября по 4 декабря и т. д.7.
Эпопея этой борьбы нашла отражение в историче-
ских повестях. Так, в 70-е годы XVII века, уже после
окончания крестьянской войны, были написаны «Ска-
зание о нашествии на обитель преподобного отца на-
шего Макария Желтоводского, бывшем от воров и из-
менников воровских казаков» и «Сказание о чудесах
иконы Тихвинской богоматери в Цивильске». Оба эти
произведения вышли из среды духовенства, они рису-
ют два эпизода ожесточенной борьбы в Среднем По-
волжье: за Макариево-Желтоводский монастырь под
Нижним Новгородом и осаду пятитысячным войском
чувашей г. Цивильска. Повести написаны в религиоз-
но-назидательном духе в противовес крестьянской,
фольклорной трактовке исторических событий. Они
враждебны восставшим и Разину, полны религиозно-
мистических вымыслов и направлены на идеологиче-
ское обоснование победы над крестьянами.
Совсем иначе трактовал крестьянскую войну и об-
раз Степана Разина народ. В песнях исторического со-
держания восхвалялись удаль, смелость, преданность
свободе крестьянского вождя.
Ай, во кругу-то они думу думали,
Ну кому-то, братцы, атаманом быть?
Ай, атаманом-то будет Степан Тимофеевич.
7 Степанов И. В. Крестьянская война под предводитель-
ством Степана Разина в Среднем Поволжье. — Ученые записки
•ИГУ, серия историч. науки, вып. 24, № 205, 1956, с. 164—165.
13
Братцы, вот он речь, возговорил,
Вот он, братцы, речь хорошую:
«Братцы, вы мои казаченьки,
Ай, ну голь же, голь бедняцкая,
Собирайтесь вы со всех, ну со всех сторон!
Товарищи, вы други любезные,
Собирайтесь, братцы, вот вы слетайтеся.
Братцы, на волюшку-волю вольную!»8
О том, насколько правдиво эта песня передавала
действительные призывы Разина, показывает ее срав-
нение с текстом так называемого «прелестного пись-
ма», в котором Разин призывал народ в свое войско:
«Грамота от Степана Тимофеевича от Разина. Пишет
вам Степан Тимофеевич, всей черни. Хто хочет богу
да государю послужить, да и великому войску, да и
Степану Тимофеевичу, и я высылаю казаков, и вам бы
заодно изменников вывадить и мирских кравапивцев
вывадить.
И мои казаки како промысл станут чинить, и вам
бы итить к ним в совет, и кабальныя и опальныя шли
бы в полк к моим казакам» (11/1,65).
Такого содержания грамоты были распространены
по всему Поволжью, попадали они и в руки Алены и
ее сподвижников.
Восставшие не ставили себе далеко идущих целей.
Их идеологические представления ограничивались
борьбой за волю, против крепостников и представите-
лей царской власти на местах.
То, что борьба в районе Среднего Поволжья раз-
вернулась в ходе сражения за Симбирск и даже пос-
ле ранения Разина и его отъезда на Дон, свидетель-
ствует о глубоких корнях движения, о том, что почва
для него была подготовлена. И только локальные дей-
ствия, разрозненные и нескоординированные с голов-
ным руководством, позволили карателям жестоко рас-
8 Исторические песни. Л., 1951, с. 148.
14
правиться с повстанцами. Примером тому служит тра-
гическая судьба мужественной русской крестьянки
Алены. События второй крестьянской войны в Сред-
нем Поволжье, где развернулась деятельность атама-
на Алены, прекрасно иллюстрируют слова В. И. Лени-
на о том, что «...стихийность движения есть признак его
глубины в массах, прочности его корней, его неустра-
нимости...»9.
Сведения в источниках об этой народной героине
чрезвычайно скудны. Фактически это два документа
из отписок воевод и два иностранных свидетельства,,
одно из которых стало известно совсем недавно. Мо-
жет быть, этим и объясняется то, что вначале к ее об-
разу обратились поэты (Д. Кедрин и Н. Кончалов-
ская) и лишь двадцать лет назад появился наш очерк
в «Неделе», к тому же с неудачным портретом.
После кровопролитного боя у села Кременки попал
в плен и был приведен в стан к князю Ю. Долгоруко-
ву есаул повстанцев беглый крестьянин новокрещена
Л. Сафарова Андрей Осипов. Он рассказал, хотя и
пытался скрывать имена, о взятии повстанцами Са-
ранска, неточно указав дату его захвата. Взяв при-
ступом Саранск, Михаил Харитонов открыл двери
темницы и назначил атаманом нового отряда тюрем-
ного сидельца Федора Сидорова, который направился
на запад, собирая по дороге «вольницу в казаки». Так
была подхвачена разинская система распространения
восстания через создание летучих отрядов, которые
быстро, как снежный ком, обрастали казаками, то
есть освободившимися самовольно крепостными кресть-
янами. Если в других районах чувствовался приоритет
именно донских казаков (как например, в Нижнем
Поволжье и при начале движения в войске Разина) у
в Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 217.
15
то здесь «казаковали» простые крестьяне и представи-
тели других, в основном тяглых, сословий.
Уже 10 октября 1670 года в расспросных речах
повстанцев сообщалось, что они, «идучи по дороге к
Темникову, помещиковы и вотчинниковы дворы гра-
били и разоряли и в Темникове были, и дворы граби-
ли, и животы имали» (11/1,129). Федор Сидоров ока-
зался удачливым атаманом. Уже в первую декаду ок-
тября кроме 200 человек, приведенных А. Осиповым,
к нему пришло 200 человек с Данилом Сидоровым,
300 человек присоединились из села Кременки, 10 че-
ловек пришло из села Арзамасского уезда, которые
вызвались привести еще 200 человек, из Темникова
подошли еще 500 человек, которыми командовал
крестьянин Л. Сафарова Исай Фадеев. Но сражение
при селе Кременки оказалось неудачным.
На том же допросе А. Осипов сообщил: «Да ему
ж де, Андрюшке, воровские казаки сказывали, что в
Шатцком де уезде ходит баба ведунья (то есть ведь-
ма.— Е. Ч.), вдова, крестьянка Темниковского уезду
Красной Слободы, и собралось де с нею воровских лю-
дей 600 человек. И ныне та жонка и с воровскими
людьми в Шатцком уезде, а из Шатцкого хотела итти
в Касимов» (11/1,129). В этом первом сообщении об
Алене неточно передано только местожительство —
Красная Слобода. Важно, что в октябре она вела свои
-отряды на запад, в центральные уезды, но, убедив-
шись в невозможности пробиться сквозь заслон цар-
ских войск, повернула к Темникову, в бескрайние дре-
мучие леса, окружающие и сейчас этот прелестный
городок, стоящий на реке Мокше.
В армии Федора Сидорова были «Темниковского
уезду) розных помещиков крестьяня». В Темникове
прелестные письма, обращенные к крестьянам, писал
подьячий. Одно такое письмо попало в руки Долгору-
кова. О его содержании можно судить по экземпляру,
46
распространенному в Цивильском уезде: «Список с
воровской памяти. От донских и от яицких атаманов
молотцов, от Стефана Тимофеевича и ото всего вели-
кого войска Донского и Яицкого паметь Цывильского
уезду розных сел и деревень черней руским людем и
татаром и чюваше и мордве». Далее идет призыв не
поддаваться уговорам и не являться в Цивильск для
обороны города, а присоединяться к восставшим. «А ко-
торые цывиленя дворяне и дети боярские и мурзы и та-
таровя, похотев заодно тоже стоять за дом пресвятые
богородицы и за всех святых и за великого государя и
за благоверных царевичев, и за веру православных:
крестиян, и вам бы, чернь, тех дворян и детей боярских
и мурз и татарин ничем не тронуть и домов их не разо-
рить». В этом отрывке сказывается наивный монархизм:
восставших, их стремление легализировать свои дейст-
вия именем царя и официальной церкви. Затем шла
инструкция, как дьячкам переписывать прелестное пись-
мо и передавать его списки. К памяти якобы была при-
ложена восковая печать самого Степана Тимофеевича.
Подобного рода памяти рассылались и в Темни-
ковском уезде и в Шацком. Несомненно попадали они
и под Арзамас.
Темниковский абыз мурза Исмаил Исяшев Соко-
лов, также приставший к восставшим по своей воле и
приведший к ним 30 человек, подтвердил показания
А. Осипова относительно монахини: «Да он же слы-
шал, что старица собрала к себе воров 200 человек и
пошла на воровство в шацкие места. А какова чину
та старица в мире была, и откуды, и какие люди с
нею собрались, и где она ныне, про то подлинно не
ведает». Из этих показаний следует, что Алена была
монахиней, но, когда занялся пожар крестьянской вой-
ны, она покинула тесную келью и, вырвавшись на
простор, собрала сначала 200 человек, затем к ней
(0 064 9_______
2 Заказ № 155 :| i С :«1ГЭМв| 17
примкнула еще 600. От Арзамаса она повела людей к
Шацку, но затем повернула на восток и лесами при-
вела их к Темникову, где и соединила свои отряды с
силами Федора Сидорова, подошедшего сюда от Са-
ранска несколько ранее.
О том, как была организована оборона Темникова
и близлежащих пунктов, свидетельствует донесение
сына боярского Максима Веденяпина, который[ провел
двое суток в Темникове, но накануне решающей схват-
ки у села Веденяпино, что в 15 верстах от Темникова,
сбежал в стан Ивана Лихарева: «А в Темникове де,
государь, воровских людей стоит 4000, устроясь с пуш-
ки. Да в темниковском лесу де, государь, лесу на за-
секах на арзамасской дороге, которою итти нам, холо-
пем твоим, стоит воровских людей от Темникова ж в
10-ти верстах 8000 с огненным боем». К этим силам
прибавлялись все новые, так, из Троецкого острога
пришел отряд в 300 человек. Эта отписка датирована
28 ноября.
Еще в середине ноября из Москвы в Темников до-
брался сын беглого темниковского священника Дани-
лы поп Пимин. Его приход был как нельзя кстати: он
принес вести о сборе полков в Москве. В Темникове
он, как грамотный человек, писал «составные челобит-
ные», то есть прелестные письма, которые в большом
количестве рассылались по окрестным селам и де-
ревням. Кроме того, Федор Сидоров велел ему вести
службу в храме, невзирая на то, что он не был руко-
положен патриархом Иоасафом. Воспользовавшись
этим, Пимин «про бывшего патриарха Никона по-
хвальные слова говорил и молил бога за него и за
воровских казаков». Это свидетельство показывает,
как ошибочно считать раскол знаменем крестьянской
войны: Никон олицетворял официальную церковь, но
устраивал повстанцев как опальный. Он находился в
тот момент в ссылке в далеком Ферапонтовой монас-
18
тыре, затерянном в дремучих вологодских лесах непо-
далеку от г. Кириллова, где стояла твердыня Кирил-
ло-Белозерского монастыря. Видимо, в народную сре-
ду проникли слухи о том, что Разин посылал к Нико-
ну своих лазутчиков и пытался связаться с ним—ведь
он происходил из мордовских крестьян! Но, как из-
вестно, Никон не пошел на переговоры.
Как свидетельствуют воеводские отписки, повстан-
цы были вооружены пушками, имели знамена, бара-
баны и т. д. В казну собирали деньги от кружечных и
таможенных доходов. Их скопилось 340 рублей.
Из Темникова повстанцы делали вылазки, напада-
ли на обозы царских войск, наносили удары карате-
лям. После неудачного для повстанцев столкновения
30 ноября у села Веденяпина с отрядами Ивана Ли-
харева, шедшего из Кадома в Темников, последний пос-
лал в Темников полковника Василия Волжинского.
Произошло сражение. Узнав о неудаче под Веденяпи-
но, народ стал разбегаться из Темникова и хоронить-
ся в лесах. И только воеводскую избу и собор никак
не удавалось карателям взять приступом. Лишь сло-
мив сопротивление последней горстки восставших и
ворвавшись в собор, каратели с удивлением увидели,
с кем они воевали, кто же руководил столь упорной
обороной: перед иконостасом в молитве распростер-
лась фигура еще не старой женщины, которая была в
монашеской одежде, но опоясана воинскими доспеха-
ми. Солдаты в изумлении на миг замерли. Кто же
была эта храбрая воительница?
3 декабря Юрий Долгоруков направился в Темни-
ков, а 4 был в городе. 6 декабря Юрий Долгоруков
Докладывал царю: «А вор старица (то есть монахи-
ня. — Е. Ч.) в распросе и с пытки сказалась. — Але-
ною зовут, родиною де, государь, она города Арзама-
са, Выездные слободы крестьянская дочь, и была за-
мужем тое же слободы за крестьянином; и как де муж
2*
19
ее умер, и она постриглась. И была во многих местех
на воровстве... А в нынешнем де, государь, во 179-м
году (1670. — Е. Ч.), пришед она из Арзамаса в Тем-
ников, и збирала с собою на воровство многих людей
и с ними воровала, и стояла в Темникове на воевоц-
ком дворе с атаманом Федором Сидоровым и его учи-
ла ведовству».
Резолюция Долгорукова была суровой: приведен-
ного попа и 16 крестьян он велел повесить около го-
рода, а Алену «и с нею воровские письма и коренья
велели сжечь в срубе» (II/1, 367).
Это проявление неслыханной жестокости вызвало
ропот. Но «тишайший» царь Алексей Михайлович
одобрил действия своего сатрапа. В конце документа
есть помета: «Указал великий государь послать свою
великого государя грамоту к боярину и воеводе ко
князю Юрью Алексеевичю Долгоруково с милостивым
словом и с похвалою...». Но Долгоруков неспокойно
чувствовал себя в еще незамиренном Темникове, по-
этому 5 декабря к нему сюда подошли новые силы:
отряды драгун и рейтар полковника С. Зубова и под-
полковников М. Беклемишева и И. Савелова (11/1,371).
О том, как встретила свою страшную смерть Але-
на, слух пошел по всей стране и достиг далекого пор-
та Архангельска. Там на рейде стоял в этот момент
корабль «Царица Эсфирь». Кто взялся за перо, чтобы
еще во время крестьянской войны, когда сопротивля-
лась Астрахань и проявлялись последние всполохи
вызванного ею пожара, описать все это — неизвестно.
Так или иначе 13/23 сентября 1671 года автор «Сооб-
щения, касательно подробностей мятежа, недавно про-
изведенного в Московии Стенькою Разиным» поставил
точку. В нем он описал последние мгновения в жизни
атамана Алены: «Среди прочих пленных была привезе-
на к князю Юрию Долгорукому монахиня в мужском
платье, надетом поверх монашеского одеяния. Мона-
20
хиня та имела под командой своей семь тысяч человек
и сражалась храбро, покуда не была взята в плен.
Она не дрогнула и ничем не выказала страха, когда
услыхала приговор: быть сожженной заживо. Бегство
из монастыря считается у русских преступлением
ужасным, караемым смертью. Прежде чем ей умереть,
она пожелала, чтобы сыскалось поболее людей, кото-
рые поступали бы, как им пристало, и бились так же
храбро, как она, тогда, наверное, поворотил бы князь
Юрий вспять.
Перед смертью она перекрестилась на русский лад:
сперва лоб, потом грудь, спокойно взошла на костер
и была сожжена в пепел»10.
Это известие было опубликовано сразу же в 1671
году в Голландии и Германии, в 1672 году вышли ан-
глийское и французское издания, так что читающая
европейская публика узнала об Алене раньше, чем
это стало известно на Руси, так как отписки
Ю. А. Долгорукова были знакомы лишь узкому кругу
придворных.
Известие это, очевидно, послужило источником для
Иоганна Юстуса Марция, защищавшего в Виттенбер-
ге в 1674 году диссертацию о восстании Степана Ра-
зина. В 26 параграфе он расписывает кары над вос-
ставшими: «И действительно, резня была ужасающей,
а тех, что попали живыми в руки победителей, ожи-
дали в наказание за государственную измену жесто-
чайшие муки: одни пригвождены были к кресту, дру-
гие посажены на кол, многих подцеплял за ребра ба-
гор — так постыдно они погибли. Но никого не нака-
зывали строже, чем казаков мордвинов, если не счи-
тать некоей женщины, которую сожгли за то, что мо-
нашеский чин, к которому раньше принадлежала, она
10 Записки иностранцев о восстании Степана Разина. Под ред.
А. Г. Манькова. Л., 1968, с. 112—113.
21
сменила на военные одежды и дела»11. Марций, ко-
нечно, не понял до конца «прегрешений» Алены и
трактовал причину казни слишком односторонне.
С некоторыми неточностями передавалось об Але-
не и в западноевропейской периодической печати. Так,
некий Иоганн Фриш в своей 26 беседе, изданной в
Альтоне в 1677 году, сообщал: «Через несколько дней
после его (Разина.—Е. Ч.— казни) была сожжена
монахиня, которая, находясь с ним (заодно), подобно
амазонке, превосходила мужчин своей необычной от-
вагой. Когда часть его войска была разбита Долгору-
ковым, она, будучи их предводителем, укрылась в
церкви и продолжала там так упорно сопротивляться,
что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при
этом еще семерых или восьмерых, а после того как
увидела, что дальнейшее сопротивление невозможно,
отвязала саблю, отшвырнула ее и с распростертыми
руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе
она и была найдена и пленена ворвавшимися (солда-
тами). Она должна была обладать небывалой силой,
так как в армии Долгорукова не нашлось никого, кто
смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук.
Ее мужество проявилось также во время казни, когда
она спокойно взошла на край хижины (сруба.—Е. Ч.),
сооруженной по московскому обычаю из дерева, со-
ломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и
свершив другие обряды, смело прыгнула в нее, за-
хлопнув за собой крышку и, когда все было охвачено
пламенем, не издала ни звука»11 12.
Вот собственно все исторические свидетельства, ко-
11 Иностранные известия о восстании Степана Разина. Мате-
риалы и исследования. Под ред. А. Г. Маиькова. Л., 1975, с. 73.
12 Там же, с. 134—135.
22
торые появились в 70-х годах XVII века; авторы их бы-
ли современниками Разина и Алены.
Если в деталях они различаются, то картина казни
почти совпадает. Есть основание полагать, что перво-
начально описал ее свидетель трагического конца
Алены — возможно немец, бывший в войсках карате-
лей. То, что иностранные наемники были в Среднем
Поволжье в полках Долгорукова — факт, подтвер-
ждаемый документально.
Некоторые авторы сравнивают Алену с героиней
французского народа Жанной д’ Арк. Думается, что
не только формой казни схожи их судьбы. Каждая из
героинь: и французская крестьянка из Домреми и
крестьянская дочь из-под Арзамаса внесли дорогую
лепту — жизнь в освободительную борьбу св<оих наро-
дов. Жанна — в борьбу с иноземными захватчиками-
англичанами, Алена — за волю народа против своих
же поработителей и эксплуататоров. Мы всегда будем
чтить память борцов за свободу и счастье как нашей
Родины, так и других стран.
МАТЕРИАЛЫ ИСТОРИЧЕСКИЕ
I. ДОКУМЕНТЫ
РАССПРОСНЫЕ РЕЧИ ВОССТАВШИХ
Из кн.: Крестьянская война под предводительством Степана
Разина. Сборник документов, том II. Август 1670—январь 1671,
часть I. Массовое народное восстание в Поволжье и смежных
областях. М., 1957. Составитель Е. А. Швецова, редактор проф.
А. А. Новосельский.
№ ПО
1670 г. октября 10. — Расспросные речи в полковом
стане воеводы Ю. Долгорукова участников восстания,
взятых в плен при с. Кременках Кадомского уезда,
о движении населения в Саранском, Темниковском,
Арзамасском и Шацком уездах.
179-го октября в 10 день. К боярину и воеводе ко
князю Юрью Алексеевичи) Долгоруково прислал ис
посылки товарищ ево думной дворянин и воевода Фе-
дор Иванович Леонтьев взятых воровских казаков, ко-
торые взяты на бою у села Кременок, и те воры рос-
прашиваны порознь.
Ясаул Андрюшка Осипов в роспросе сказался —
Саранского уезду, новокрещена Лаврентьев крестья-
нин Сафарова. Тому недели з 2 присылал под Сара-
неск вор Стенька Разин донской казак, а как ево зо-
вут, того не ведает. И взял де город Саранской при-
ступом и воеводу Матвея Вельяминова убил, и кото-
рые жилетцкие люди служили великому государю, и
24
тех побил. А были де в то время с тем вором и город
взяли синбирские и Синбирской черты казаки и
стрельцы. И саранских тюремных сидельцов, взяв го-
род, распустили. А в Саранску де остался тот воров-
ской донской казак, а от себя послал тюремного си-
дельца Федьку Сидорова и велел де ему быть атама-
ном. И он де, едучи ис Саранска, по дороге збирал
вольницу в казаки. И он де, Андрюшка, с товарыщи
своими, собрався человек з 200, пошли с ним, вором,
и выбрали де ево, Андрюшку, товарыщи ясаулом. И
идучи по дороге к Темникову, помещиковы и вотчин-
никовы дворы грабили и разоряли и в Темникове бы-
ли, и дворы грабили и животы имали. А он де, Ан-
дрюшка, был в то время для воровства в уезде и гра-
бил и, приехав в Темников, был 2 дня. А атаман де
Федька, собрався с воровскими казаками, послал ево,
Андрюшку, в село Кременки. А с ним де было воров
с 500 человек, да с атаманом з Данилком Сидоровым
было з 200 человек, да в селе де Кременках собралось
воровских же казаков того села и из ыных с 300 че-
ловек. Да к ним же де приходили Арзамаского уезду
села Пуза крестьяне 10 человек и привезли бочку ви-
на, а хотели быть к ним в казаки из того села 200 че-
ловек, а хто де имяны приходили, того он не ведает.
Да те ж де крестьяне им говорили. — Будет де с
того их села тех двусот человек мало, и они де все
пойдут по головам. И собрався де они, воровские ка-
заки, хотели стоять в селе Пузе от Арзамаса в 20 вер-
стах и ждать государевых ратных людей, которые
идут в полк с Кадомской дороги. И государевы де
ратные люди, пришед в село Кременки, их побили.
Да к ним же де пришел ис Темникова на помочь
ясаул Лаврентьев крестьянин Сафарова Исайка Фа-
деев, а с ним де пришло воровских казаков с 500 че-
ловек. И тех де воровских казаков в селе Кременках
великого государя ратные люди побили ж. А отоман
25
де Федька Сидоров и есаул Исачка убиты ль или
ушли, того он не ведает.
Да ему ж де, Андрюшке, воровские казаки сказы-
вали, что в Шатцком де уезде ходит баба ведунья,
вдова, крестьянка Темниковского уезду Красной Сло-
боды, и собралось де с нею воровских людей 600 че-
ловек. И ныне та жонка и с воровскими людьми в
Шатцком уезде, а из Шатцкого хотела итти в Каси-
мов. Да он же де, Андрюшка, слышел от донских во-
ровских казаков, что вор Стенька Разин стоит на
Волге под Синбирским недели с 3. А где де ныне тот
вор, того он не ведает. А на воровство де к донским
казаком всяких чинов люди шли из воли. А в Темни-
кове де оставлен старшина ис темниковских посадцких
людей, а хто имянем, того он не ведает.
Приводной же человек в распросе сказался — тем-
никовской обыз, мурза Смайл Исяшев сын Соколов.
Тому де с неделю пристал он к воровским казаком с
товарыщи своими, 30 человек, волею, и были в селе
Кременках для воровства. И товарыщи де ево госу-
даревы ратные люди побили, а ево взяли. А в ыных
де местех, где в зборе воровские люди есть ли и где
вор Стенька Разин, того он не ведает.
Да темниковские ж мурзы и татаровя Дениско Бо-
рисов, Ишелейко Ертышев, Тимайко Ишелеев, Сан-
байка Елмасов в распросе сказали о воровстве те ж
речи, что и абыз говорил.
А достальные воровские казаки, 7 человек, в рас-
просе сказались Темниковского уезду розных поме-
щиков крестьяня. Собрал де их саранской тюремной
сиделец атаман Федька Сидоров да ясаул Андрюшка
Осипов из розных деревень. И они де с ними пошли
на воровство волею, а збирались в Темникове и, со-
брався, пошли в село Кременки. Да с ними ж де зби-
рались на воровство в село Кременки из розных сели
и из деревень крестьяня и, собрався, хотели итти к
26
Арзамасу. И на них де пришли великого государя
ратные люди и их братью побили, а их взяли. А в-
ыных де местех воровские люди в зборе где есть ли
и вор Стенька Разин где, того они не ведают.
И ясаул Андрюшка пытан и огнем зжен, а с пытки
и с огня говорил прежние свои речи. А прелесное де
письмо дал ему атаман Федька, а писал де то письмо
темниковской подъячей, а как зовут, того он не веда-
ет, а тот де подьячей ныне в Темникове. И с тем де
письмом он, Андрюшка, ездил по уезду и имал на
воровство охочих людей, которые похотели, и с ними
воровал. А про Стеньку де Разина слышал он тому
недели с 3, что он был на Волге, а где ныне, того не
ведает.
А темниковской абыз пытан же и огнем зжен. А с
пытки и с огня говорил о воровстве прежние ж свои
речи. Да он же де слышал, что старица собрала к се-
бе воров з 200 человек и пошла на воровство в шац-
кие места. А какова чину та старица в мире была, и
откуды, и какие люди с нею собрались, и где она ны-
не, про то подлинно не ведает. А в Темникове де и в
Кадоме теперь воров в зборе нет; что было, и те по-
биты с ними вместе, а что зберетца после, и про то
оне не ведают.
Стр. 128—130
ОТПИСКА ВОЕВОДЫ Ю. А. ДОЛГОРУКОВА
ОТ 2 ДЕКАБРЯ 1670 ГОДА
№ 280
1670 года декабря 2. — Отписка полкового воево-
ды Ю. Долгорукова в приказ Казанского дворца о
движении его с войсками к Темникову, о сражении
воеводы И. Лихарева и ратных людей с восставшими
27
у с. Веденяпина Темниковского уезда и оставлении
ими Темниковского уезда и оставлении ими Темникова.
Государю царю и великому князю Алексею Михай-
ловичу... /т.1/ холоп твой Юшка Долгоруково челом
бьет.
Ноября, государь, в 30 день к тебе, великому го-
сударю царю и великому князю Алексею Михайлови-
чи)... /т./, писал я, холоп твой, ис села Стексова Ка-
занского дворца с приставом Сергеем Аристовым, что
писал ко мне, холопу твоему, ис посылки стольник и
воевода Иван Лихарев, — Взем Кадом, и пришел он
от Темникова за 15 верст в село Веденяпино ноября
в 27 день. А в Темникове де, государь, и в темников-
ском лесу на засеках, от Темникова в 10 верстах, на
дороге,-которою итти нам, холопем твоим, стоят мно-
гие воровские люди, собрався из розных мест, с пуш-
ки и с мелким ружьем. И по тем, государь, вестям
пошел я, холоп твой, ис села Стексова с твоими ве-
ликого государя ратными людьми к Темникову наско-
ро и пришел в село Кременки, за 40 верст от Темни-
кова, декабря в 1 день. И товарищу своему окольни-
чему и воеводе князю Костянтину Осиповичи) Щерба-
тово велел я, холоп твой, итти с твоими великого гоз
сударя ратными с конными и с пешими людьми тем?
никовским лесом перед собою для поспешенья без
обозов к Темникову. И того ж числа государь писал
ко мне, холопу твоему, в село Кременки ис посылки
стольник и воевода Иван Лихарев з жильцом с Си-
лою Лихаревым. — Ноября де, государь, против 30-го
числа в ночи приходили в село Веденяпино на обоз
ево ис Темникова воровские люди, атаманы Федька
Сидоров, Стенька Кукин, Еремка Иванов с товарищи,
собрався со многими воровскими' людьми, с пушки и
с мелким ружьем и знамены. И учинили де, государь,
1 Здесь и далее: титул.
28
те воровские люди с твоими великого государя рат-
ными с конными и с пешими людьми бой большой и
почали приходить блиско обозу и стрелять ис пушек.
И милостию, государь, божиею и чудодействием свя-
таго его образа, и помощью и заступлением надежды
христианские, пресвятые богородицы, и всех святых и
великого чюдотворца Сергия молитвами, а твоим ве-
ликого государя царя и великого князя Адексея Ми-
хайловича... /т./ и твоих государских благородных
чад, благоверного государя нашего царевича и вели-
кого князя Федора Алексеевича... /т./ и благоверного
государя нашего царевича и великого князя Иоанна
Алексеевича... /т./, счастием, твои великого государя
ратные люди тех воровских людей многих побили и
взяли в том бою 4 пушки, медную да 3 железных, и
пушечные ядра да 16 знамен, и живых де, государь,
воровских людей взяли 30 человек. А в роспросе и с
пытки те воры ему, стольнику и воеводе, сказали, что
воровские люди, уведав приход нас, холопей твоих, от
Арзамаса к Темникову, пошли ис Темникова и ис
темниковские засеки на ево обоз в село Веденяпино.
А на том де, государь, бою было темниковцев с уезд-
ными людьми с 5000, да Троецкого острогу служилых
казаков 2000 человек, да ис Саранска де, государь,
служилых же казаков со 100 и больши. И хотели де,
государь, те воровские люди у него, стольника и вое-
воды, взять обоз в ночи приступом. А на темников-
ском де, государь, лесу от Кременок воровские люди
на засеке стоят же с пушками и с ружьем.
Да ноября де, государь, в 28 день приходили из
Саранска воровские казаки большим собраньем и:
приступали х Красной Слободе. И тое Красные Сло1-
боды всяких чинов люди воровским людем не зда-
лись и отсиделись в осаде.
И ноября ж де, государь, в 30 день он, стольник
и воевода Иван Лихарев, после бою посылал полков-
2а
ника Василья Волжинского с твоими великого госу-
даря ратными людьми к Темникову, и ис Темникова
де, государь, достальные воровские люди побежали в
темниковский лес на засеку, на ту дорогу, где итти
нам, холопем твоим. А темниковские де, государь,
грацкие лутчие люди, которые к воровским людем не
приставали, выходили к полковнику к Василью Вол-
жинскому со святыми иконами и со кресты и били
челом тебе, великому государю, царю и великому кня-
зю Алексею Михайловичу... /т./, чтоб ты, великий го-
сударь, их пожаловал, не велел их и жен, их и детей
посечению предать и домы их разорить, а они де,
государь, у воровских людей были поневоле. И при-
везли де, государь, к нему, стольнику и воеводе, тем-
никовские грацкие и кружечного двора голова и цело-
вальники твоей великого государевой денежной каз-
ны збору кружечного двора 340 рублев. А он де,
стольник и воевода, с твоими великого государя рат-
ными людьми ис села Веденяпина пошел в Темников
декабря в 1 день...
А ис Кременок, государь, пойду я, холоп твой, к
Темникову декабря в 3 день. А товарища своегр
окольничего и воеводу князь Констянтина Осиповича
Щербатово с твоими великого государя ратными с
конными и с пешими людьми и с пушки послал я, хо-
лоп твой, перед собою декабря сего ж числа наспех
без обозов и велел ему итти к Темникову на тех во-
ров, которые стоят в темниковском лесу на засеках.
А с ним послал ис своего полку в прибавку к его пол-
ку рейтарского строю полковников Ивана Лукина,
Василья Челюсткина с начальными людьми и с рей-
тары да голов московских стрельцов Василья Пушеч-
никова, Петра Лопухина, Григорья Остафьева, Луку
Грамотина с их приказы с пушки. И прося, государь,
у господа бога милости и у пречистые богородицы и
у всех святых помощи и заступления, велел я, холоп
30
твой, ему, товарищу своему, с твоими великого госуда-
ря ратными людьми над теми воровскими людьми
промышлять, сколько милосердый господь бог помощи
подаст.
ОТПИСКА ВОЕВОДЫ Ю. А. ДОЛГОРУКОВА '
ОТ 6 ДЕКАБРЯ 1670 ГОДА ИЗ г. ТЕМНИКОВА
№ 293
Там же, с. 347 — 349
1670 г. декабря 6. — Отписка полкового воеводы
Ю. Долгорукова в приказ Казанского дворца о вступ-
лении его в Темников и о показаниях пленных отно-
сительно действий восставших в городе и уезде
Государю царю и великому князю Алексею Ми-
хайловичю... (т.) холоп твой Юшка Долгорукове че-
лом бьет.
Декабря (В тексте: ноября; несомненная ошибка.—
Е.Ч.) государь, в 2 день к тебе, великому государю
царю и великому князю Алексею Михайловичи)... (т.),
писал я, холоп твой, ис села Кременок с сеунщиком з
жильцом с Силою Лихаревым, что по твоему велико-
го государя указу пойду я, холоп твой, ис села Кре-
менок с твоими великого государя ратными с конны-
ми и с пешими людьми к Темникову декабря в 3 день.
И декабря, государь, в 4 день, не дошед до Темни-
кова за 2 версты, встретили нас, холопей твоих, города
Темникова протопоп и приходских церквей священницы и
диакони, и темниковские всяких чинов люди, и уезд-
ных церквей священницы и крестьяне со святыми ико-
нами и со кресты. И били челом тебе, великому госу-
дарю царю и великому князю Алексею Михайловичю...
(т.), а нам, холопем твоим, говорили- с великим пла-i
31
чем, что де, государь, они у воровских людей в Тем-
никове и в Темниковском уезде были поневоле и во-
ровские люди их разоряли. А которые де, государь,
грацкие и уездные люди с ворами были и воровали, и
тех они, изымав, приведут, а которые с ними, и тех
укажут. И чтобы ты, великий государь, их пожаловал,
не велел на них своих великого государя ратных лю-
дей посылать и их разорять, а они де, государь,
впредь к воровству не пристанут.
И по твоему великого государя указу велели мы,
холопи твои, темниковских грацких людей и темни-
ковского уезду вотчины стольника князя Василья
княж Федорова сына Одоевского села Девичья Рука-
ва да стольника князя Михайла княж Петрова сына
Черкаского села Ельников и иных многих сел и дере-
вень крестьян в Темникове привести к вере в собор-
ной церкви по чиновной книге, что им впредь к во-
ровству и ни х какой шатости не приставать.
И темниковцы ж грацкие посадцкие люди и уезд-
ные священницы и крестьяня привели к нам, холопем
твоим, Темниковского уезду села Акселу попа Сазу
да розных сел и деревень крестьян 18 человек, кото-
рые с ворами были вместе и против твоих великого
государя ратных людей на боех бились и бунты мно-
гие заводили, и домы грабили, и многих женского
полу чинили поругание, а иных запытали до смерти.
Да темниковцы ж грацкие люди привели к нам, холо-
пем твоим, вора и еретика старицу, которая воровала
и войско себе збирала и с ворами вместе воровала,
да с нею ж принесли воровские заговорные письма и
коренья. И мы, холопи твои, того приводного попа и
крестьян роспрашивали и велели пытать и огнем
жечь. А в роспросе и с пытки поп и крестьяне в воров-
стве винились и говорили, что де, государь, они с
твоими великого государя ратными людьми в селе
Кременках и в селе Веденяпине на боех бились. Да
32
поп же сказал, что де он в Темникове пытал церков-
ного дьячка Лучки Нестерова жену из животов, и с
пытки де та Лучкина жена умерла.
А вор старица в роспросе и с пытки сказалась.—
Аленою зовут, родиною де, государь, она города Ар-
замаса, Выездные слободы крестьянская дочь, и была
замужем тое ж слободы за крестьянином; и как де
муж ее умер, и она постриглась. И была во многих
местех на воровстве и людей портила. А в нынешнем
де, государь, во 179-м году пришед она из Арзамаса
в Темников, и збирала с собою на воровство многих
людей и с ними воровала, и стояла в Темникове на
воевоцком дворе с атаманом с Федькою Сидоровым и
ево учила ведовству.
И мы, холопи твои, того приводного попа и кресть-
ян за их воровство велели казнить смертью, повесить
около Темникова, а вора старицу за ее воровство и
с нею воровские письма и коренья велели зжечь в
струбе.
Да того ж, государь, числа извещал нам, холопем
твоим, Василей Челищев.—Объявился де в Темни-
кове бывшаго темниковского протопопа Данила сын
ево поп Пимин. А пришол де он, с Москвы без твоего
великого государя указу в то время, как были в Тем-
никове воровские люди, и сказывал им о всех ведомо-
стях, что слышал на Москве ис полков. И заводил в
Темникове составные челобитные, и служил в собор-
ной церкви без благословения великого господина
святейшаго Иоасафа, патриарха Московского и всеа
Рооии, а велел де, государь, ему служить атаман
Федька Сидоров, и молил бога за бывшего Никона па-
триарха и за воровских казаков. А темниковский прото-
поп Перфилей нам, холопем твоим, сказал.— Тот де поп
Пимин из Темникова бежал в то время, как присыланы
сыщики сыскивать про отца ево, бывшаго протопопа Да-
нила, а где был, про то де он не ведает. И тому де, госу-
3 Заказ № 155
33
дарь, недели з 2 тот поп пришел в Темников и был у
атамана у Федьки Сидорова, и тот де атаман велел
ему служить в соборной церкви. И он де, протопоп,
служить ево пустить не хотел, и поп де Пимен ево,
протопопа, устращивал и похвалялся бывшим Нико-
ном патриархом и воровскими казаками и тем многих
грацких людей устращивал.
И тот поп роспрашиван и пытан, и в роспросе и
с пытки сказал. — С Москвы де он ушел и прибежал
в Темников, и был с воровскими людьми у атамана у
Федьки Сидорова. И в том де он перед тобою, вели-
ким государем, виноват, про бывшего патриарха Ни-
кона похвальные слова говорил и молил бога за него
и за воровских казаков. А отец де ево, бывшей тем-
никовской протопоп Данило, живет на Москве, укры-
ваясь от ссылки у сына своево, Хлебного приказу у
подъячево у Макара. И мы, холопи твои, того попа
за ево воровство велели у Темникова повесить.
Там. же, с. 366—368
СООБЩЕНИЕ КАСАТЕЛЬНО ПОДРОБНОСТЕЙ МЯТЕЖА,
НЕДАВНО ПРОИЗВЕДЕННОГО В МОСКОВИИ
СТЕНЬКОЙ РАЗИНЫМ
(...) Среди прочих пленных была привезена к князю
Юрию Долгорукому монахиня в мужском платье, на-
детом поверх монашеского одеяния. Монахиня та име-
ла под командой своей семь тысяч человек и сража-
лась храбро, покуда не была взята в плен. Она не
дрогнула и ничем не выказала страха, когда услыха-
ла приговор: быть сожженной заживо. Бегство из мо-
настыря считается у русских преступлением ужасным,
караемым смертью. Прежде чем ей умереть, она по-
желала, чтобы сыскалось поболее людей, которые по-
34
ступали бы, как им пристало, и бились так же храб-
ро, как она, тогда, наверное, поворотил бы князь
Юрий вспять.
Перед смертью она перекрестилась на русский лад:
сперва лоб, потом грудь, спокойно взошла на костер
и была сожжена в пепел. (...)
Из кн.: Записки иностранцев о восста-
нии Степана Разина. Под редакцией
А. Г. Манькова. Л., 1968, с. 112—113.
СТЕНКО РАЗИН ДОНСКИ КОЗАК ИЗМЕННИК, Т. Е. СТЕПАН
РАЗИН, ДОНСКОЙ КАЗАК ИЗМЕННИК. ПРЕДСТАВЛЕНО НА
ПУБЛИЧНОЕ РАССМОТРЕНИЕ ПОД ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОМ
КОНРАДА САМУЭЛЯ ШУРЦФЛЕИША, ВЫСТУПИЛ ИОГАНН
ЮСТУС МАРЦИИ ИЗ МЮЛЬГАУЗЕНА В ТЮРИНГИИ
29 ИЮЛЯ 1674 ГОДА
(...) Полное его имя и титул: князь Юрий Алексеевич
Долгоруков. Удачнейшим образом сдержав напор за-
говорщиков и расположившись лагерем под местеч-
ком Арзамас, он сосредоточил все свои усилия на том,
чтобы всякий раз подавлять бунтовщиков без промед-
ления. Не меньше Долгорукова в общем русском деле
отличился и соратник его К. Щербатов, которого рус-
ские называют окольничим (...). Свое мужество пока-
зал он во многих схватках, обращал заговорщиков в
бегство и заботился о том, чтобы государство и войс-
ко не понесли ущерба. Это я мог узнать из записей
по русской истории.
В дальнейшем основные действия русских войск
развернулись в двух сражениях; одно произошло под
местечком Мурашкине, где очень отличились немцы:
русским пришлось бы уйти с поля боя (они уже на-
чали отходить), но немецкая конница подоспела к
ним на помощь и, врезавшись в самую гущу мятежни-
35
ков, смешала их ряды и обратила в бегство. Число уби-
тых было огромно, а всех, попавших в плен, перебили.
Второе сражение произошло у местечка Лысково;
здесь пали лучшие силы мятежников, и сражалось
уже не столько войско, сколько беспорядочная толпа,
страшная только совершенным своим отчаянием. И
действительно, резня была ужасающая, а тех, что по-
пались живыми в руки победителей, ожидали в нака-
зание за государственную измену жесточайшие муки:
одни пригвождены были к кресту, другие посажены
на кол, многих подцеплял за ребра багор — так по-
стыдно они погибли. Но никого не наказывали стро-
же, чем казаков мордвинов, если не считать некоей
женщины, которую сожгли за то, что монашеский
чин, к которому раньше принадлежала, она сменила
на военные одежды и дела. Тех, что сначала смогли
бежать, а потом были схвачены, свирепо казнили
прямо на месте, а бежавших в безлюдные места (мо-
жет быть, просто степи — Е. Ч.) заморили голодом. (...)
Из кн.: Иностранные известия о вос-
стании Степана Разина. Материалы
и исследования. Под редакцией
А. Г. Манькова. Л., 1975, с. 73.
ИЗ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПРЕССЫ
Поучительные досуги Иоганна Фриша или примеча-
тельные и вдумчивые беседы, в которых речь идет о
полезных и поучительных материалах, а также каждый
раз сообщается о важнейших событиях нашего времени.
26 беседа. Альтона, 1677 г.
Он (Разин) был большого роста, неуклюжим, с
такими широкими плечами, каких я ни у кого не ви-
дел. Однако талия у него была, как у девушки. Его-
зе
лицо достаточно ясно отражало его упорный нрав.
Оно не изменило цвета до самого конца и не выка-
зывало ни малейших признаков чувствительности.
Через несколько дней после его (казни) была сож-
жена монахиня, которая, находясь с ним (заодно),
подобно амазонке, превосходила мужчин своей не-
обычной отвагой. Когда часть его войск была раз-
бита Долгоруковым, она, будучи их предводителем,
укрылась в церкви и продолжала там так упорно со-
противляться, что сперва расстреляла все свои стре-
лы, убив при этом еще семерых или восьмерых, а пос-
ле того, как увидела, что дальнейшее сопротивление
невозможно, отвязала саблю, отшвырнула ее и с рас-
простертыми руками бросилась навзничь к алтарю. В
этой позе она и была найдена и пленена ворвавшими-
ся (солдатами). Она должна была обладать небыва-
лой силой, так как в армии Долгорукова не нашлось
никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежав-
ший ей лук. Ее мужество проявилось также во время
казни, когда она спокойно взошла на край хижины,
сооруженной по московскому обычаю из дерева, со-
ломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и
совершив другие обряды, смело прыгнула в нее, за-
хлопнула за собой крышку и, когда все было охваче-
но пламенем, не издала ни звука.
Там же, с. 134—135
II. СТАТЬИ
Е. Чистякова
АТАМАН АЛЕНА
Восстание Разина глубоко всколыхнуло Россию.
Вслед за первым походом казаков во главе с Васили-
ем Усом под Тулу в 1666 году последовали другие —
37
под предводительством Степана Разина на Яик и
Каспийское море, возвращение на Дон и новый поход
по Волге в глубь России.
Давно отгремели пушки разинцев, а память о них
все живет и по-прежнему будит воображение. В га-
лерее народных героев, которых выдвинула крестьян-
ская война, одной из ярких личностей была женщина-
атаман по имени Алена.
К сожалению, документы очень мало сохранили
сведений об этой героической женщине. Родилась Але-
на в семье крестьянина Выездной слободы под Арза-
масом. По Соборному уложению 1649 года женщина-
крестьянка в России была совершенно бесправной:
она становилась предметом обмена и торговли между
помещиками, существовала даже такса на нее — пять
рублей.
Когда Алена стала женой крестьянина этой слобо-
ды, жизнь ее стала не лучше. Ведь недаром в русских
пословицах говорилось: «Бабе дорога — от печи до
порога», «Все в семье спят, а невестке прясть велят».
Недолго длилась ее семейная жизнь. Умер муж, и по-
ложение вдовы стало еще тяжелее: «В девках притор-
но, замужем натужно, а во вдовьей череде, что по гор-
ло в воде». После смерти мужа Алена ушла в мона-
стырь (по-видимому, женский Николаевский под Ар-
замасом), где обучалась грамоте, а потом стала ле-
чить болезни травами и кореньями. Монашеская
одежда не отгородила ее от мирских дел и интересов.
Еще в детстве Алена слышала рассказы стариков-од-
носельчан о том, как в 1586 году крестьяне противи-
лись захватам их угодий соседним Спасским мона-
стырем. В юности Алена сама испытала гнет и уни-
жения, теперь она возненавидела монастырские по-
рядки, при которых соблюдались и сословность, и не-
равноправие.
38
Поэтому, как только занялся пожар крестьянской
войны, Алена, не задумываясь, сменила одежду мона-
хини на воинскую, покинула монастырскую келью и
села на коня.
Алену хорошо знали в окрестных деревнях, ей не-
трудно было собрать отряд в 200 человек, с которым
она и направилась в Темниковский, Шацкий и Каси-
мовский уезды. По дороге к ней стекались люди из
мордовских, татарских и русских деревень. Вскоре от-
ряд Алены вырос до 600 человек. О действиях отряда
сообщали: «А ездят-де они по уездам, рубят помещи-
ков и вотчинников, за которыми крестьяне, а черных
де людей и крестьян и боярских людей и Козаков и
иных чинов служилых людей никово не рубят и не
грабят».
Против разрозненных, затерянных в лесах отря-
дов были направлены хорошо вооруженные каратели.
Повстанцам необходимо было объединиться. Они ста-
ли сосредоточиваться в Темникове и на ближних «за-
секах». В этот район прибыли крестьяне, которых вел
освобожденный из Саранской тюрьмы Федор Сидоров,
пришли отряды с Троицкого острога и других мест.
Сюда привела свой отряд и Алена. Всего собралось
около пяти тысяч человек.
Заняв резиденцию бежавшего темниковского вое-
воды, Алена вместе с Федором Сидоровым более двух
месяцев управляла городом и командовала огромным
пестрым разноязычным и разноплеменным войском
восставших. Она переписывалась с атаманами близ-
лежащих городков (Кадома и других), захваченных
разницами. Алена стала сама лечить раненых и учи-
ла Сидорова «заговаривать» боль.
В окрестных сторожах непременно несли караул
отряды восставших. Имущество богачей было отоб-
рано. Повсюду устанавливалось мирское управление.
Все дела решались сообща — «на кругу». Церковные
39
обряды не соблюдались, вспоминали, как Разин вен-
чал, проводя новобрачных вокруг березы.
Не всем жителям были по душе новые порядки:
духовенство, купцы, что побогаче, помещики и мур-
зы ждали приближения царских войск. Вокруг Тем-
никова сжималось кольцо карателей. В кровопролит-
ном бою под городом восставшие потерпели сокруши-
тельное поражение. Высланный вперед отряд солдат
встретила процессия «лучших людей» города, которые
принесли деньги и просили помощи против повстан-
цев. В то время как 1 декабря обоз царских войск
входил в город, Алена все еще оборонялась в воевод-
ской избе...
Когда кровавый палач арзамасцев — полковой
воевода — князь Ю. А. Долгоруков 4 декабря при-
близился к Темникову, в четырех верстах от города
его встретила процессия с крестами и иконами, сзади
вели связанных одной веревкой восемнадцать разин-
цев во главе с Аленой.
Последовали страшные нечеловеческие пытки. Но
даже видавшие виды каратели были потрясены вы-
держкой простой русской крестьянки. Они распустили
слух, что Алена «ведунья» и поэтому не чувствует
истязаний.
Рассказы о безмерном мужестве Алены передава-
лись из уст в уста и распространялись по Руси. Не-
известно, каким путем они достигли слуха иностран-
ных моряков. В сентябре 1671 года, во время стоянки
на рейде Архангельска английского корабля «Царица
Эсфирь», на его борту кем-то был написан памфлет,
напечатанный затем в Германии, Англии и во Фран-
ции под заголовком: «Известие, касающееся бунта,
недавно поднятого в Московии Стенькою Разиным».
Вот как изображает автор последние минуты Але-
ны перед казнью: «В числе пленных к князю Юрию
Долгорукому была приведена одна монахиня в мир-
40
ском платье, надетом поверх ее монашеской одежды.
Эта монахиня начальствовала над семью тысячами
мужчин и храбро сражалась до своего пленения. Она
осталась совершенно спокойна и не высказала ни ма-
лейшего страха смерти, когда ей объявили приговор
о сожжении ее живою. У русских бегство из монасты-
ря считается гнусным и важным преступлением. Пе-
ред самой смертью она выразила желание, чтобы по-
больше лиц вели себя подобно ей и дрались бы храб-
ро так же, как она: что тогда бы князь Юрий нашел
самое верное спасение — в бегстве. Готовясь теперь
умереть, она по русскому обычаю осенила крестом
себе лоб и грудь, спокойно легла на костер и была
обращена в пепел».
Это пока единственное свидетельство о том, как
погибла смелая русская женщина-атаман Алена.
Неделя, № 31, 1966.
Б. Бялик
АЛЕНА АРЗАМАССКАЯ
Знаете ли вы, что в этом месяце, в декабре 1970
года, исполнится 300 лет со дня героической гибели
Алены Арзамасской?
Боюсь, что большинство читателей ответит на этот
вопрос отрицательно. Боюсь, что многим из них это
имя ничего или почти ничего не скажет.
Несколько скупых строк, посвященных Алене в «Со-
ветской исторической энциклопедии» (другие энциклопе-
дии уделяют ей не больше внимания), заканчиваются
утверждением: «Приобрела широкую известность, осо-
бенно благодаря героическому поведению во время
допроса и казни». Как это ни печально, но говорить
41
о широкой известности Алены можно лишь в примене-
нии к тому времени, которое отделено от нас тремя
веками.
I
Когда я впервые поехал в Арзамас, меня волнова-
ло его не столь далекое историческое прошлое. Я ин-
тересовался совсем другим. Мне хотелось побывать в
тех местах, куда в 1902 году царское правительство
выслало Максима Горького и где он почерпнул ос-
новные впечатления и главные краски для изображе-
ния города Окурова. Покойный Федор Иванович
Панферов уговорил меня совершить эту поездку, что-
бы написать для редактировавшегося им журнала
«Октябрь» статью о старом и новом Арзамасе: «Там,
где был городок Окуров».
Знакомясь с новым Арзамасом, я мало задумывал-
ся над его историей. Да и над чем тут было, казалось
бы, задумываться? Я знал, что ко времени ссылки
Горького в Арзамас здесь было больше двух десят-
ков церквей и несколько монастырей, но лишь одна
библиотека — библиотека Кирилло-Мефодиевского брат-
ства, существовавшая на деньги купцов и снабжавшая
своих читателей «житиями» святых, а из современной
прессы — «Епархиальными ведомостями» и «Церковными
ведомостями». Я знал, что купцы и церковники вла-
ствовали в Арзамасе издавна, — мне были известны
слова местного летописца купца Н. Щеголькова, ко-
торый с гордостью писал: «Во второй половине XVII
века город Арзамас, во время Разинского бунта, про-
славился среди других городов непоколебимой вер-
ностью царю земному. Но несравненно более он про-
славил себя около того времени тем, что сохранил,
как зеницу ока, православную веру небесному царю...»
42
Надо ли удивляться тому, что этот город стал в
старой России воплощением застоя и мертвой тиши-
ны? «Городом-сном» назвала его еще Екатерина II.
Лев Толстой, побывав в Арзамасе проездом несколь-
ко часов, почувствовал здесь такую тоску и такой
ужас, что уже никогда не мог об этом забыть. Спустя
много лет он писал в «Записках сумасшедшего» о ду-
шевном потрясении, пережитом им в Арзамасе. Чув-
ство, близкое к «арзамасскому ужасу» Толстого, ис-
пытал, попав в этот город, и Горький. «Здесь тихо,
как в болоте», — сообщал он в одном из писем в
первый месяц своего пребывания в Арзамасе. «Тиши-
на поглотила все, как смерть», определил он арзамас-
скую жизнь позднее в рассказе «Как сложили песню».
«Тяжелое горячее безмолвие — все гуще, тяжелее»,—
вспоминал он об Арзамасе через много лет в очерке
«Городок», включенном в книгу «Заметки из днев-
ника».
Итак, старый Арзамас — это идущая из глубины
веков тишина, апатия, рабское подчинение «царю
земному» и «небесному царю». Словом — окуровщина.
Однако, чем больше я беседовал со старыми ар-
замасцами, которые сохранили в своей памяти нема-
ло преданий о замечательных исторических событиях,
и чем глубже я погружался в материалы по истории
города, тем яснее мне становилось, что в прошлом
здесь было не только «безмолвие». Здесь гремели и
громы народных восстаний, — слуги земного и небес-
ного царей добились безмолвия лишь после того, как
залили Арзамас потоками крови. Нет, недаром имен-
но этот город был главным местом казней разинцев
и других мятежников и недаром здесь в течение ве-
ков сохраняли, выставляли на всеобщее обозрение
орудия пыток и казней. Это делали, как писал Мак-
сим Горький в очерке «Городок», «в память городу:
не бунтуй!».
43
Сохранилось яркое описание всего того, что про-
исходило в Арзамасе во время подавления восстания
Степана Разина. Один из английских моряков, при-
бывший в 1671 году в Россию, в Архангельский порт,
на борту корабля «Царица Эсфирь», написал на ос-
новании всего им услышанного «Известие, касающее-
ся подробностей бунта, недавно поднятого в Моско-
вии Стенькою Разиным», брошюру, вскоре опублико-
ванную в ряде зарубежных стран и лишь через много
лет — в России. Английский моряк рассказал о том,
как князь Юрий Долгоруков, которому царь Алексей
Михайлович поручил командование войсками, послан-
ными на подавление разинского восстания (читатели,
разумеется, не спутают его с князем Юрием Долгору-
ким, основателем Москвы, жившим пятью веками
раньше), занял Арзамас и стал чинить здесь «суд над
бунтовщиками»:
«...На то место было страшно смотреть: оно похо-
дило на преддверие ада. Кругом стояли виселицы, на
каждой из них висело человек сорок—пятьдесят. В дру-
гом месте валялось множество обезглавленных, пла-
вающих в крови. В разных местах находились поса-
женные на кол, из коих немало оставалось живыми
до трех суток, и слышны были их голоса. В три ме-
сяца от рук палачей погибло, по судебному пригово-
ру, по выслушиваниям свидетельских показаний, один-
надцать тысяч человек». Автор «Известия» о подроб-
ностях бунта добавлял, что князь Долгоруков сам
присутствовал при пытках и казнях, представляя дру-
гим, подчиненным ему, воеводам вести военные дей-
ствия против продолжающих сопротивляться разин-
цев.
Арзамасцы пересказали мне немало преданий о
прошлом. «Здесь тихо, как в болоте», — писал когда-
то Горький из Арзамаса, и это сравнение было тем
более уместным, что город действительно окружали
44
болота. Но вот что услышал я об одном из них, о
Бреховом болоте: его вода будто бы обладала способ-
ностью выводить любые пятна с одежды, и арзамасцы
связывали эту ее очистительную силу с тем, что ког-
да-то именно здесь восставшие крестьяне топили сво-
их притеснителей. Рассказывали мне и о том, как в
далекие времена, когда Екатерина II всемилостивей-
ше повелела отменить публичные пытки и когда в
Арзамасе была сломана специально возведенная для
этой цели деревянная башня, бревна от нее приобрел
предприимчивый купец Скоблин и построил из них
кожеваренный завод, сменив, пожалуй, лишь орудия
пыток.
Много таких историй услышал я от арзамасцев.
Особенно заинтересовали меня предания о народной
героине Алене — крестьянке из арзамасской слободы.
О ней рассказывали, что она постриглась в монахини,
а затем, когда поднял восстание Степан Разин, бежа-
ла из монастыря и стала одним из самых бесстраш-
ных и самых популярных вожаков крестьянской вой-
ны. Рассказывали, что Алена создала из крестьян
Арзамасского уезда большой отряд и во главе его на
коне ворвалась в город Темников, после чего ее стали
называть не только Аленой Арзамасской, но и Але-
ной Темниковской. Особенно много прошло через
века рассказов о том несокрушимом духе, который
проявила она во время допроса и пыток и во время
казни ее на костре. Знакомясь позднее с иторически-
ми документами и работами историков, я смог убе-
диться в том, что в основе преданий об Алене лежат
реальные факты.
Наверное, есть своя правда и в. таком предании.
Рассказывают, что когда Алену сожгли в срубе, к
которому ее приковали цепями, то палачи с ужасом
увидели: исчезли цепи. Должно быть, кто-то, пока не
рассеялся дым, унес их, чтобы сохранить как святы-
45
ню. Но в народе еще долго жила вера в то, что унес-
ли не только цепи, но и Алену. Она спасена, жива и
вот-вот снова сядет на коня, обнажит меч и кликнет
клич нового восстания...
II
Документов, в которых речь идет непосредственно
об Алене, сохранилось очень мало. Однако поставлен-
ные в связь с другими документами и дошедшими до
нас свидетельствами современников, они создают если
не полную (далеко не полную), то достаточно ясную
картину.
Один из самых важных документов — «отписка»,
то есть донесение князя Ю. Долгорукова царю Алек-
сею Михайловичу о взятии царскими войсками горо-
да Темникова. Из этой «отписки» с датой «6 декабря
179-го года» (по новому стилю 16 декабря 1670 года)
явствует, что 4 декабря, когда Долгоруков подошел
со своими войсками к Темникову, царского воеводу
за две версты до города встретили со «святыми ико-
нами и со кресты» протопоп, священники, дьяконы и
«темниковских всяких чинов люди». С «великим пла-
чем» они умоляли простить им их невольную вину —
подчинение мятежникам. В доказательство своей вер-
ноподданости они передали Долгорукову предатель-
ски схваченных ими бунтовщиков — «попа Савву ды
разных сел и деревень крестьян. 18 человек, которые
с ворами были вместе, и против твоих великого госу-
даря ратных людей на боях бились и бунты многие
заводили». В «отписке» особо отмечался тот факт,
что «раскаявшиеся» темниковцы привели «вора и
еретика старицу, которая воровала и войско збира-
ла... да с нею же принесли воровские заговорные
письма и коренья»
46
Князь Долгоруков сообщал царю, что он велел
приведенных мятежников «пытать и огнем жечь» и
что «вор старица в распросе и с пытками сказалась,—
Аленою зовут, родиною де, государь, она города Ар-
замаса. Выездные слободы крестьянская дочь, и была
замужем тое же слободы за крестьяном;. и как де
муж ее умер, и она постриглась. И была во многих
местах на воровстве и людей портила. А в нынешнем
де, государь, во 179-м году, пришед она из Арзамаса
в Темников, и збирала с собою на воровство многих
людей и с ними воровала, и стояла в Темникове на
воеводском дворе с атаманом с Федькою Сидоровым
и его учила ведовству. И мы, холопы твои, того при-
водного попа и крестьян за их воровство велели каз-
нить смертно, повесить около Темникова, а вора ста-
рицу за ее воровство и с нею воровские письма и
коренья велели зжечь в срубе».
Так между 4 и 6 декабря (14 и 16 декабря по но-
вому стилю) 1670 года погибла Алена Арзамасская.
Вряд ли надо пояснять, что выражение «вор» и «во-
ровство» означали на языке царского воеводы только
одно: мятеж. В одном из донесений о действиях вос-
ставших крестьян говорилось, что они «рубят поме-
щиков и вотчинников», а «крестьян и боярских людей
и казаков и иных чинов служилых людей никово не
рубят и не грабят». Что же касается «воровских за-
говорных писем», которые нашли у Алены вместе с
кореньями, то это были рецепты (не забудем, что
речь идет о XVII веке), с помощью которых она вра-
чевала раненых, чему учила и атамана Федора Си-
дорова. (...)
Когда в начале октября 1670 года под Симбирском
основные силы Степана Разина потерпели поражение,
участь восстания была, в сущности, решена. Но вос-
стание еще не кончилось; оно снова вспыхивало то
тут, то там, находя новых вожаков и пугая царские
47
власти призраком нового разлива крестьянской вой-
ны, как показывают документы (они наиболее полно
представлены в ценнейшем трехтомном сборнике —
результате труда советских историков: «Крестьянская
война под предводительством Степана Разина») к тем
центрам восстания, которые вызывали особенные опа-
сения у царских властей, принадлежали Темников-
ский и соседний уезды. Здесь и действовал отряд
Алены.
Царь торопил князя Долгорукова с походом на
Темников, а воевода медлил, ссылаясь на то, что «на
тех, государь, воров послать нам холопам твоим, ма-
лолюдно не уметь, что в тех местах воров людно»
(отряд Алены, насчитывавший вначале, при выходе
из Арзамаса, несколько сот человек, разросся до не-
скольких тысяч, имел ружья и пушки и пользовался
поддержкой всех «черных людей»). Наконец, получив
в ноябре подкрепления, Долгоруков доложил царю,
что двинется на Темников 8 декабря. Обстоятельства,
однако, заставили его сделать это несколькими днями
раньше: стало известно, что темниковские мятежники
сами собираются наступать на Арзамас, на главные
силы карателей. Нетрудно понять, почему Долгору-
ков в своей «отписке» царю о взятии Темникова уде-
лил столько внимания Алене и расправе над нею и
почему на обороте этой «отписки», после того как ее
прочитал царь Алексей Михайлович, появилась по-
мета: «Указал великий государь послать свою вели-
кого государя грамоту к боярину и воеводе Юрию
Александровичу Долгорукову с милостивыми слова-
ми и похвалою...»
Многозначительно и описание «подробностей бун-
та», сделанное английским моряком (впрочем, моря-
ком ли? Не был ли отправлен на корабле «Царица
Эсфирь» кто-то со специальной целью разузнать под-
робности восстания, вызвавшего острый интерес за
48
рубежом? Недаром «Известие, касающееся подробно-
стей бунта...» было в короткий срок издано в Англии,
Германии, Голландии, Франции!). Описание это де-
лалось через год после восстания и содержало его
общий, хотя и очень сжатый обзор. И вот то, что при
всей сжатости этого обзора в нем столько строк по-
священо Алене, то, что она по ее мужеству поставле-
на на второе место после Разина, если не рядом с
ним, то, что автор описания, несмотря на отрицатель-
ное отношение к мятежному крестьянству, не может
скрыть своего восхищения героизмом Алены, — все
это доказывает многое, о чем говорят дошедшие до
нас документы.
Сквозь дым, окутавший сруб, к которому была
прикована Алена, и сквозь туман, созданный вокруг
ее имени теми, кто хотел вытравить всякую память
о ней, становится величественней фигура «крестьян-
ской дочери» и бесстрашной народной воительницы.
После нечеловеческих пыток с пылающего костра она
бросила царскому воеводе слова о том, что его можно
было обратить в бегство, что народ может победить
царское войско. Триста лет тому назад она предска-
зала, что народ добьется свободы, когда приобретет
бесстрашие.
III
Думая об Алене, невольно вспоминаешь о другой
«крестьянской дочери», которая жила еще за два с
половиной столетия до нее, которая тоже села на ко-
ня, взяла в руки меч и совершила немало подвигов
во имя народа и которую тоже предали, объявили
колдуньей и сожгли на костре, — о Жанне д’Арк. Как
много было сходного в их судьбах! И как различна
судьба памяти о них! Даже у нас, на родине Алены,
ее имя известно неизмеримо меньше, чем имя Жанны.
4 Заказ № 165
49
В стихотворении Михаила Светлова «Рабфаковка»
есть такие строки о наших девушках, погибших на
фронтах гражданской войны:
В каждом братстве больших могил
Похоронена наша Жанна...
Если бы поэт вместо «наша Жанна» написал «но-
вая Алена», такая историческая параллель была бы
еше более оправдана. Но много ли читателей поняло
бы, о ком идет речь?
О героине французского народа — и это справед-
ливо!— создали произведения писатели разных стран
и эпох: Вийон, Вольтер, Шиллер, Марк Твен, Анатоль
Франс, Бернард Шоу, Анна Зегерс и многие другие.
Ей посвятили свои музыкальные творения Верди, Ваг-
нер, Чайковский, Вебер, Лист... Ее образ стремились
воссоздать десятки и сотни мастеров кисти и резца.
Памятники ей поставлены не только во Франции.
Вряд ли есть такое место на земле, где не слыхали
бы о Жанне.
Почему же так мало знают или совсем не знают
об Алене Арзамасской? В своем исходном пункте эта
историческая несправедливость была вызвана тем от-
личием Алены от Жанны, которое делало ее особен-
но ненавистной и страшной для правящих классов
старой России. Французские феодалы предали Орле-
анскую деву и обрекли ее на гибель, когда у них, еще
не забывших о Жакерии, возникла тревога, что Жан-
на может стать вождем крестьянской войны. Алена
стала одним из таких вождей, и хотя ее семитысячный
•отряд все действия ограничил в пределах нескольких
уездов, он вызывал все больший страх у царских
властей — недаром они направили против него ос-
новные силы карательных войск. Уничтожив Жанну,
правители Франции стали лицемерно восхвалять ее
50
как защитницу престола, а церковь, недавно прокли-
навшая «колдунью», поспешила объявить ее святой.
Конечно, не могло быть и речи о «канонизации» ата-
мана разинцев, беглой монахини Алены... Рассказы-
вая о Жанне д’Арк, прогрессивные писатели должны,
были очищать правду от неправды, подлинный образ;
Жанны — от реакционных легенд. Образ Алены надо/
было вырвать из мрака полного забвенья.
Кто из писателей и деятелей искусства выполнил:
эту задачу? Вернувшись из Арзамаса, я прежде всего»
обратился к горьковскому наследию. Горький интере-
совался всем, что было связано с Арзамасом; он мно-
го читал о восстании Степана Разина и написал сце-
нарий о нем; в течение долгих лет он вынашивал за-
мысел создания «Истории женщины» и настойчиво
искал примеры таких женских судеб, которые разру-
шали бы церковные, мещанские и всякие лживые
представления о «слабом поле». Казалось бы, все это»
должно заставить его заинтересоваться судьбой Але-
ны Арзамасской. Горький писал в 1930 году в статье
«О женщине», что церковь «живыми сжигала «ерети-
ков», ведьм» — женщин душевно больных, а чаще та-
ких, которые обладали исключительными способно-
стями и отказывались думать о делах жизни так, 'как
«повелевали церковники». Последние слова — о жен-
щинах исключительных способностей и высокого му-
жества— могли бы послужить эпиграфом к истории
жизни Алены.
К сожалению, я не нашел никаких свидетельств
того, что Горький знал об Алене. В его личной биб-
лиотеке сохранился сборник исторических моногра-
фий Н. И. Костомарова, куда входит и «Бунт Стень-
ки Разина», — на страницах этого сборника есть на-
чало пометок Алексея Максимовича. Однако эти по-
метки обрываются раньше того места, где речь идет
об Алене.
4* 5|
(...) Чем же... объяснить тот факт, что ее полной
драматизма судьбой до сих пор не заинтересовался
ни один из наших лучших драматургов, деятелей ки-
ноискусства, композиторов? Чем можно объяснить тот
факт, что и литераторы, которые много писали о не-
обходимости хорошо знать прошлое русского народа
и о важности воспитания чувства национальной гор-
.дости, прошли мимо этой фигуры? Впрочем, как это
ши странно, некоторых из них меньше всего интересо-
вало именно то, в чем В. И. Ленин видел главную
опору национальной гордости народа: его революцион-
ные традиции, традиции многовековой народной борь-
бы против деспотизма.
Неужели даже дата 300-летия со дня героической
гибели Алены не вызовет роста интереса к ней и не
поставит в сознании многих ее имя на заслуженное им
место — среди славнейших имен русской истории?
Неужели мы не отметим эту дату закладкой пер-
вого памятника народной героине, одной из самых
удивительных женщин, когда-либо ступавших по
земле?
Юность, № 12, 1970.
Н. Шабаков
НЕИЗВЕСТНОЕ РЯДОМ
Борис Бялик опубликовал в 12-м номере журнала
«Юность» за 1970 год статью «Алена Арзамасская».
Правильная, нужная статья. Совершенно справедливо
Борис Бялик восхищается мужеством Алены, ставит
ее чуть ли не в ряд с Разиным и призывает писателей
и художников обратиться к созданию образа русской
Жанны д’Арк. Но вот в конце короткого выступления
52
Борис Бялик пишет: «Как это ни печально, но гово-
рить о широкой известности Алены можно лишь в
применении к тому времени, которое отделено от нас
веками». А далее: «образ Алены надо было вырвать
из мрака полного забвенья. Кто из писателей и дея-
телей искусства выполнил эту задачу?»
Он подробно отвечает на этот вопрос. И все же
ответ оказался неполным. В своих поисках Бялик
обращается и к горьковскому наследию. И вот заклю-
чение: «К сожалению, я не нашел никаких свиде-
тельств того, что Горький знал об Алене». Почему же?
Оказывается, потому, что горьковские пометки на
страницах книги Н. И. Костомарова, куда входит и
«Бунт Стеньки Разина», обрываются раньше того
места, где идет речь об Алене.
Но еще в 1939 году в Саранске была поставлена
пьеса «Литова», написанная мордовским писателем
Петром Кирилловым. Вскоре к пьесе написал музыку
мордовский композитор Л. П. Кирюков. И «Литова»,
теперь уже музыкальная драма, была поставлена в
грозовой 1943 год, возобновлена в 1954 году. Она
снова увидела свет рампы в 1969 году. «Литова» идет
теперь уже на русском языке. Это значительно рас-
ширило ее аудиторию.
Почему я говорю об этом? Литова — это Алена!
Петр Кириллов написал свою Литову именно с Але-
ны Арзамасской-Темниковской. История удивительно-
го подвига бывшей монахини, поднявшей народ на
борьбу с царем — вот сюжет «Литовы». И в Мордо-
вии каждый знает, что Литова — это Алена.
Откуда же мордовский писатель П. Кириллов
взял сюжет и прообраз Литовы? Ему подсказал их...
Алексей Максимович Горький. Обратимся к книге
профессора И. Д. Воронина «Литературные деятели
и литературные места в Мордовии» (Саранск, 1951)
откроем на стр. 116: «Так, например, тема «Литовы»—
53
истории героической драмы, первой наиболее удач-
ной пьесы в мордовской литературе — была подска-
зана автору пьесы П. Кириллову А. М. Горьким во
время беседы его с писателями национальных респуб-
лик в 1934 году».
Далее. Возьмем книгу Б. Бассаргина «Путь писа-
теля» о жизни и творчестве Петра Кириллова (Са-
ранск, 1958). Там сказано: «Созданию драмы «Лито-
ва» предшествовала длительная и целеустремленная
творческая работа писателя. Исходным началом к
ней послужила беседа мордовских писателей с Алек-
сеем Максимовичем Горьким... В этой беседе Горьким
была подсказана тема для создания художественного
произведения о мужестве мордовской девушки Алены,
участвовавшей в крестьянской войне под руководст-
вом Разина (стр. 64).
Оказывается, М. Горький не только знал об Алене,
но и помог писателю рождающейся литературы рас-
сказать об Алене Темниковской. О «Литове» написа-
но в книге «Социалистическая культура Мордовии»
А. Киселева (Саранск, 1959), в «Очерках истории
мордовского советского театра» Б. Бассаргина и
В. Пешоновой (Саранск, 1966), в книжке «Компози-
тор Леонтиц Петрович Кирюков» (Саранск, 1968).
Мы целиком разделяем мнение Б. Бялика о том,
что нужно поставить памятник этой мужественной
женщине. А написать это письмо пришлось потому,
что бывает досадно, когда исследователи в своих
изысканиях в области российской истории порой пре-
небрегают такими обширными и богатыми материа-
лами, какие могут представить бурно развивающиеся
литературы народов России. И мне кажется, история
«Литовы»— еще один штрих к образу Алексея Макси-
мовича Горького, бывшего другом и советчиком этих
литератур в самом начале их зарождения.
Литературная Россия, № 17, 1971.
МАТЕРИАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ
Д. Кедрин
ПЕСНЯ ПРО АЛЕНУ-СТАРИЦУ*
Что не пройдет —
Останется,
А что пройдет —
Забудется...
Сидит Алена-Старица
В Москве, на Вшивой улице.
Зипун, простоволосая,
На голову набросила,
А ноги в кровь изрезаны
Тяжелыми железами.
Бегут ребята — дразнятся,
Кипит в застенке варево...
Покажут ноне разницам
Острастку судьи царевы!
Расспросят, в землю метлами
Брады уставя долгие,
Как соколы залетные
Гуляли Доном-Волгою,
Как под Азовом ладили
Челны с высоким застругом,
Как шарили да грабили
Торговый город Астрахань...
Палач-собака скалится,
Алена-Старица — полулегендарное лицо русской
истории. Старуха нищая, она командовала двумя полками Степа-
на Разина, наголову разбила в нескольких боях царские войска
и была казнена в Москве. (Примечание В. Кедрина).
55
Лиса-приказный хмурится»
Сидит Алена-Старица
В Москве, на Вшивой улице»
Судья в кафтане до полу
В лицо ей светит свечкою:
— Немало, ведьма, попила
Ты крови человеческой,
Покуда плахе-матушке
Челом ты не ударила!
Пытают раз остаточный
Бояре государевы:
«Обедню черту правила ль,
Сквозь сито землю сеяла ль
В погибель роду цареву,
Здоровью Алексееву?»
— Смолой приправлен' жидкою.
Мне солон царский хлебушек!
А ты, боярин, пыткою
Стращал бы красных девушек?
Хотите — жгите заживо,
А я царя не сглазила.
Мне жребий выпал — важивать
Полки Степана Разина.
В моих ушах без умолка
Поет стрела татарская...
Те два полка,
Что два волка,
Дружину грызли царскую!
Нам, смердам, двери заперты
Повсюду, кроме паперти.
На паперти слепцы поют,
Попросишь —
грош купцы дают.
56
Оудьба меня возвысила!
Я бар, как семя, щелкала,
Ходила в кике бисерной,
В зеленой кофте шелковой.
На Волге — что оконницы —
Пруды с зеленой ряскою,
В них раки нынче кормятся
•Свежинкою дворянскою.
Боярский суд не жаловал
Ни старого, ни малого,
Так вас любить,
Так вас жалеть —
Себя губить,
Душе болеть!..
Горят огни-пожарища,
Дымы кругом постелены.
Мои друзья-товарищи
Порубаны, постреляны:
Им глазочки до донышка
Ночной стервятник выклевал,
Их греет волчье солнышко,
Они! к нему привыкнули.
И мне топор, знать, выточен
У ката в башне пыточной,
Да помни, дьяк,
Неровен час:
Сегодня — нас,
.А завтра — вас!
Мне б после смерти галкой стать,
Летать над низкой тучею,
Ночей не спать —
Царей пугать
.Бедою неминучею!..»
57
Смола в застенке варится,
Опарой всходит сдобною,
Ведут Алену-Старицу
Стрельцы на место «Лобное.
В зарядье над осокою
Блестит зарница дальняя.
Горит звезда высокая...
Терпи, многострадальная!
А тучи, словно лошади,
Бегут над Красной площадью.
Все звери спят,|
Все птицы спят,
Одни дьяки
Людей казнят. 1
1939.
Н. Кончаловская
ВСПОМИНАЕМ И ПОНЫНЕ
О ПЕРВОЙ РУССКОЙ ГЕРОИНЕ
То не ворон, то не птица
Пролетела в тишине —
То монахиня-черница
Мчалась лесом на коне.
Меж стволами покрывало,
Словно крылья, трепетало,
И косился конь слегка
На чудного седока.
К Стеньке Разину стремилась,
Третью ночь в седле, без сна.
Что ей будет? Гнев иль милость?
58
Не ошиблась ли она?
В монастырских стенах всюду
Проклинают бунтарей,
Говорят честному люду:
Стенька Разин-де злодей.
А она, затеяв дело,
.Монастырь покинув свой,
Убежать сама посмела
В стан Степана боевой.
И Алена соскочила
С запыленного седла,
И лицо росой умыла,
И коню травы дала.
Отдышалась, постояла,
Стиснув, зубы. А в груди
Сердце трепетно стучало,
Вот уйми его, поди!
Набралась Алена силы
И, закрыв глаза на миг,
Под уздцы коня схватила,
Зашагала напрямик.
Солнце только выплывало,
Как Алена подошла
К атаманскому привалу
Близ рыбацкого) села.
Тихо таяли туманы,
У реки пылал костер.
Собирались атаманы
К Стеньке Разину в шатер.
Алексеев, Харитонов,
И Сергей Кривой пришел,
На совет явился с Дона
Брат Степана—Разин Фрол.
Все герои, все бесстрашны,
59
Все могучи и сильны,
Все своей Руси «бунташной»
Беспокойные сыны.
В черной рясе запыленной,
Так стремительна, храбра,
Подошла к шатру Алена,
Подняла завес шатра. /
В полумраке шум и споры,
Брань да хохот, разговоры,
Но в шатер вошла она —
Вместе с нею тишина.
Тишина и удивленье —
Что за странное явленье!
От волненья вся бела,
Так Алена начала:
«А к Степану Тимофеичу
С Арзамаса мы пришли,
Чтоб Степану Тимофеичу
Поклониться до земли.
Бьем челом тебе, покорные,
Справедливый атаман!
Не гляди на рясы черные
Да на мой духовный сан.
Я пришла к тебе с надеждой —
Дай нам меч, пищаль, копье,
А под этою одеждой
Бьется сердце, как твое.
Я хочу служить народу,
Дай мне силы боевой,
А не дашь, так лучше в воду,
В реку, в омут головой!
Верь мне: я тебе подмога,
И за мной народ пойдет.
Беглых, бедных ныне многоЛ
60
И все больше, что ни год.
Гневом Русь кипит, что пекло;
Коль скажу, так не совру:
Мужиков, холопов беглых
Тысяч семь я соберу.
Будем биться день и ночь,
ЛТгобы Разину помочь!
только было бы чем биться,
Будем брать с тобой столицу.
Вёрь мне, батюшка Степан,
Справедливый атаман!»
Тут\ Алена вдруг смешалась,.
Пробела рукой по лбу,
ЗамоЛчала и прижалась
К деревянному столбу.
В стенки гулко ударяясь,
Шмель кружился под шатром;
Атаманы, удивляясь,
Все молчали впятером.
«Не видал еще доселе, —
Вдруг подумал Стенька вслух,—
Чтобы в слабом бабьем теле
Жил такой могучий дух!
Ну, голубушка-черница,
Бабья сила велика:
Ни в одной донской станице
Нет такого казака.
Дам тебе вооруженья —
Много дать я не могу,
Но для первого сраженья
Кое-чем вам помогу.
Дальше сами добывайте,
У боярства отбирайте.
А за то, что ты со мной,
Вот поклон тебе земной!»
Стенька встал перед Аленой
«1
И Алене удивленной
Поклонился до земли.
Кудри на землю легли.
Молодцы молчали стоя,
Не сводя со Стеньки глаз:
С грозным батькою такое
‘Сотворилось в первый раз.
А вверху, невидим глазу,
Все гудел косматый шмель )
И замолк внезапно, сразу — /
Отыскал, наверно, щель... /
Поздно вечером от стана /
Отъезжал большой; отряд
То Алену-атамана /
Провожал Степан назад.
Шли возы с тяжелой клажей,
Охранялись крепкой стражей;
Первым ехал богатырь,
Позабывший монастырь,
В алом бархатном кафтане,
Что пришелся как литой,
В кушаке, при ятагане
О рукояткой золотой.
То не ворон, то не птица,
Не монахиня-черница —
Воин, долг исполнив свой,
Шел за славой боевой.
И нашла Алена славу
На войне, в боях — по праву
Эта слава к ней пришла
За отважные дела.
Был у воина Алены
И товарищ и слуга —
'Светло-серый конь холеный,
Что ходил с ней на врага.
Сколько раз в бою кипучем,
62
В самый страшный час борьбы,
Под Аленой конь могучий
Становился на дыбы!
И откуда эта сила,
Если женщина сплеча
Наповал врага разила'
Юстрым лезвием меча?
Сколько раз по мановенью
Крепкой маленькой руки
Ра^бегалися в смятенье
Государевы полки!
Но Ъднажды у Кадома
Из засады пулей вдруг
Был убит врагу знакомый
Серый конь — Алены друг.
И попала в окруженье
Рать Алены в этот раз,
Потерпела пораженье
Рать Алены в этот час.
Всех повстанцев перебили
Государевы полки,
В плен Алену захватили
Государевы стрелки...
То не зоренька печальная
Обагрила край земли,
Не лучи ее прощальные
По-над кровлями легли —
То над площадью базарною
Полыхал, трещал костер,
Пелену свою угарную
В поднебесье дым простер.
Город Темников в смятенье,
А над ним нависла тень,
На торгу людей скопленье
Не в базарный — в будний день.
63
Глядя в ужасе на зарево,
Говорили, что, мол, тут
Ныне слуги государевы
Атамана-бабу жгут —
Атамана небывалого,
Что за смердов и рабов /
Да за старого да малого /
Жизнь свою отдать готов. /
Атаман, что бабью долюшку/
Непокорно скинул с плеч, 7
Променял на вольну волюшку
Да на грозный, верный цеч...
Уж и площадь вся запружена,
А народ все шел и шел/—
Шел заморенный, натруженный
Изо всех окрестных сел.
Люди шли, от страха белые,
От волненья чуть дыша,
А в костре горела смелая,
Неподкупная душа,
Героиня легендарная,
Что любила свой народ.
Ей отчизна благодарная
Нынче славу пропоет.
Из книги: Наша древняя столица. М.,
ДЛ, 1972.
Ст. Злобин
СТЕПАН РАЗИН
...Путь к Москве для Степана лежал через Сим-
бирск и Казань на Нижний. Он знал, что по этим боль-
шим городам его ожидает всюду сильное войско, он
мог избегнуть больших схваток и, переправившись че-
64
рез 'fcypy и Оку, захватить Саранск, Шацк и Темников,
выйти\сразу к Рязани и Мурому. Но тогда воеводы
кинул^ь бы на понизовные города — на Царицын и
Астрахань и отрезали бы его от понизовий Волги и от
казацкогЬ Дона. В тылу у Степана остались бы Ниж-
ний, Казань и Симбирск — могучие твердыни востока,
с левогб крыла угрожали бы полные стрельцами Коз-
лов и Тамбов, с правого — Владимир и Суздаль.
Разин решил, несмотря на все трудности,: не остав-
лять за своею спиной по Волге непокоренных больших
городов... \
Стр. 240
Не прошло и недели после ухода Максима, Наумов
ворвался к Степану радостный.
— Степан Тимофеевич! Максимка Алатырь пожег.
Воевода-то, князь Урусов, от него в Арзамас убежал!..
Ныне Максимка дале пошел, а нам шлет отписку!
Наумов с| хитростью говорил Степану о высылке
атаманов, желая избавить войско от засилия «мужи-
ков». Когда Степан согласился, Наумова стала мучить
совесть. Он1 не верил в то, что «мужицкие» атаманы
сумеют без казаков воевать. Получив от Максима Оси-
повича письмо, он был счастлив сказать Разину, что
его затея увенчалась успехом...
— Бежал воевода, Степан Тимофеевич, а Максимка
нам пишет, что ныне на Нижний пошел. Как вышел, то
с ним всего только с тысячу было, а ныне он пишет,
что войска его тысяч пять! Вот тебе и мужик!..
Стр. 272
Удачи' пока еще не изменяли Степану: атаманы,
высланные Разиным из-под Симбирска вперед с отря-
дами казаков и крестьян, гнали к нему день за днем
5 Заказ Кв 155
65
гонцов с вестями о взятии Корсуни, Саранска,' с/ вос-
станиях крестьян в Нижнем Ломове и в Темникувском
уезде, где,1 всем на удивление, вела семь тысяч вос-
ставших посадская вдова, беглая монахиня,/"которую
народ звал «старицей» Аленой. /
— Попов в атаманах видали, а женок еше отродясь
не бывало! — воскликнул Наумов. /
— Народ атаманом избрал — знать, удалая жен-
ка!— сказал Степан. 7
— Хоть глазом бы глянуть на экое чудо!
— Постой, доведется!.. /
Стр. 273
— Степан Тимофеевич! Гостья к тебе издалеча! —
послышался под окнами голос Прокопа. — Атаманиха,
батька, Алена тебя спрашивает.
«Алена?!» Степан услыхал только имя, остальное не
дошло до него сквозь шум ударившей в голову крови.
Он оттолкнул Марью, поднялся и как-то нескладно
шагнул к двери.
Степан хотел отворить дверь, но она сама стреми-
тельно распахнулась, и навстречу ему в избу смело
шагнула невысокая женщина в монашеском черном
платье, молодая, румяная, с дерзким задором в серых
искристых глазах.
— Куды ты? Куды? — растерянно вскрикнул ей
вслед Прокоп Горюнов, который знал, что Степан при-
нимает гостей не у Марьи, а у себя в доме.
— Здоров-ко, Степан Тимофеевич!— по-волжски на
«о» и слегка нараспев громко сказала женщина. —
Вишь, в гости к тебе собралися... Входите, входите, ре-
бята! — повелительно окликнула она толпившихся за
ней в сенцах мужчин.
Рослые казаки крестьянского вида с саблями и пи-
столями ввалились, заполнив маленькое жилище) Ма-
66
ши, топча уютные коврики на только что мытом полу,
еще пахнувшем свежею сыростью.
— Ты прости, атаман, что я так по-хозяйски, да
времячк\ дорогое ведь ныне! Да, да,! дорогое! — сказа-
ла гостья! — Вот тебе есаулы мои: Панкратий, Андрю-
ха, Левон\да Митяйка.
И тут только понял Разин, что гостья его была та
самая «старица Алена» из Темникова, про которую
много раз ему говорили, что она собрала себе целое
войско и воюет с дворянами лучше других атаманов.
— Скидайте одежу, садитесь, что ль, атаманы, —
сказал Степан, \когда все вошли. — Садись, Прокоп.
— Садитесь, ребята, — сказала Алена, словно при-
глашения Разина было мало и до ее приказа никто из
ее есаулов не смел бы сесть.
Она' села сама на скамью и любопытным взором
скользнула по всей избе.
— Маша, давай угощай-ка гостей! — позвал Разин.
Хозяйка, уже с покрытыми волосами и в темной зеле-
ной телогрее, явилась из-за шелковой занавески, куда,
смущенная, ускользнула при входе гостей.
Нехотя, даже слегка раздраженно ставила она чар-
ки на стол, принесла из сеней кувшин меду.
—Откушайте, — поклонилась “она без радушия и
привета.
— Уж разве по чарке, — согласилась Алена, раз-
вязно подставив свою под густую струю хмельного
питья. Она не стала бы пить, но явное недовольство
атаманской «кралечки» ее раззадорило.
За нею послушно подставили чарки и ее есаулы.
Маша была смущена неожиданным их приходом и
разрумянилась от смущения и досады. Алена рассмат-
ривала ее с любопытством, незаметно бросая взгляды
из-под опущенных темных ресниц, но обращаясь толь-
ко к Степану.
— Давно бы с тобою нам встретиться, атаман Сте-
5*
67
пан Тимофеевич, да все недосуг с делами! — сказала
Алена. /
— Со встречей! — ответил Степан, подняв чарку и
выжидательно глядя на атаманшу. /
— Во здравие великого атамана!—сказала Алена,
подняв свою. /
— Во здравье! — отозвались ее есаул^, и разом
все выпили вслед за Аленой. /
— Окольничать некогда нам, атамац; — продолжа-
ла «старица». — Пришли мы к тебе не/ на бражный
стол, а для совета. /
Алена взглянула на своих есаулов. /
— Для совета, — повторили они.
Степан промолчал.
— Сколь ныне людей у тебя — не спрашиваю: не
скажешь. А про себя тебе прямо скажу, что седьмая
тысяча лезет. — Алена испытующе посмотрела на ата-
мана, но Степан промолчал. — Сказать, что войско у
нас, — так рано, — продолжала она. — Пищалей нехват-
ка, сабель, а более пики, мужицкие топоры да косы,
рожны... А все же воюем и воевод, бывает, колотим...
Колотим! — словно желая потверже уверить его, повто-
ряла Алена.
— Слыхал, — отозвался Разин.
— Добро, коли слышал! Так вот, Степан Тимофее-
вич, кабы нам с тобой вместе сложиться, то сила была
бы! — сказала Алена.
— И так ведь мы вместе,' и сил, слава богу, нема-
ло!— ответил Разин.
— Так да не так-то, Степан Тимофеевич!—возрази-
ла она. — Ведомо нам, что окольным путем со всех сто-
рон конну и пешу силу ведут бояре, а вы тут стоите, не
чуете ничего над своей головой...
— Будто не; чуем!—усмехнулся Разин, поняв, что
Алена имеет в виду полки, подходившие в пополнение
к Барятинскому.
68
— А пошто же ты тут стоишь, коли чуешь? — удив-
ленно воскликнула атаманиха. — На кой тебе ляд не-
чистый Симбирский острожек дался?! Ведь силу под,
ним теряешь! Видали мы, сколько могил у тебя пона-
сыпано за этот проклятый острог. Покинь ты его. Боя-
ре тебя тут сговором держат, а ты стоишь, а на тебя со*
всех концов войско лезет. Подумай-ка сам: коль тебя
побьют,' что мы делать-то станем?! Осиротеем ведь,,
право!
— Куды же мне от бояр убежать? Схорониться, что-
ли? — с насмешкой сказал Разин.
— Ай беда — схорониться! — поняла( насмешку Але-
на.— Народ уберечь — вот что! — Алена понизила го-
лос и взяла атамана за руку. — Иди к нам в леса, Ти-
мофеевич! — проникновенно сказала она, заглянув ему
снизу в глаза.
— Ав лесу ноне — грузди, опенки! — окая, подхва-
тил ей в лад Разин. — Станет войско грибки собирать!
Алена взглянула) с упреком на Разина, заметила
злорадный взор из-под черных бровей Маши и вспых-
нула:
— Ты женок привычен шутками тешить, честной,
атаман, а я не из тех-то женок! Я шутки ошутить и
сама удала бываю, когда наряжусь да не хуже иных
нарумянюсь! А ныне по ратным делам прибралась я к
тебе. Шесть с лишним тысяч народу в лесу меня
ждут... Пошто ты глумишься над нами?!
Она раскраснелась в обиде, сверкнула глазами.
— Да я не глумлюсь,— возразил Степан.
— И тебе не пристало! Мы к отцу пришли с есау-
лами. Любим тебя. Славу твою почитаем. А боязно нам
за тебя: лазутчики наши видали, как войско дворян-
ское на тебя надвигается с разных дорог. Ты хоть пер-
во послушай, что мы тебе говорим!
— Ладно, слушаю, — согласился Степан.
69*
— Проведем мь! все войско твое по волчьим тро-
линкам. Воеводская рать сквозь него, будто дождик в
сито проскочит... Они тебя под Симбирском станут ис-
кать, а ты под Касимов тем временем выйдешь, под
Муром... Глядишь — и в Москве! Да, в Москве!.. — пов-
торила она.
— Уж ты залетела Алена Ивановна!—осмелив-
шись, вставил Прокоп. — Спешишь ты к Москве.
— А вы не спешите! Под Симбирском народу погу-
бите, а там впереди — Казань, а далее — Нижний: горо-
да велики, оружны. И что тебе в них, Степан Тимофее-
вич? А Москва — городам начало, в Москве государь к
нам выйдет! Ведь само святое-то дело нам к государю
народ привести... Мы к тебе, атаман, для того и скака-
ли: мы ведь тутошни люди, места-то все ведомы нам.
Проведем твое войско от воевод, оно будто в воду ка-
нет!— Алена смешливо поджала свои яркие, полные
губы и продолжала: — На меня-то пошли они так, а мы
раздались по всем сторонам, пропустили их да удари-
ли в спину... — Она засмеялась неожиданно приятным
и звучным смехом. — Помысли ты только, Степан Ти-
мофеевич, колдуньей за то ведь прозвали они меня! Го-
ворят, мол, глаза отвела... — любуясь собою, сказала
Алена. — Вот и стали бы мы: ты «колдун», а я «кол-
дунья», наворотили бы дворянам!..
— Ты так и впредь веди свое войско, Алена Ива-
новна, — ласково сказал Разин, положив на плечо ей
руку. — А мне-то скрываться от них,' не пристало. Мне
городами владеть. Я им покажу, что народ не страшит-
ся лоб в лоб на них выходить... Не то в городах бояре
накопят ратную силу, нам в спину ударят — повсюду
тогда доберутся. Мне войско свое не дробить,! не роз-
нить... А вы пособляйте: дорогу ли где завалили, обоз
у дворян пограбили, мосток ли пожгли — воевод задер-
жали, то нам на пользу!..
— А коли тебя побьют, Степан Тимофеевич! — шеп-
70
дула Алена, близко взглянув ему в лицо. — Ведь гроз-
ная сила идет!..
— Да что ты, каркуша-то в черной рясе, на голову
каркаешь атаману! — раздраженная тем, что Степан
говорит с ней мягко, вскинулась Маша. — «Побьют да
побьют!» В леса к себе хочешь; его заманить, лесная
шишига!..
Степан удивленно; взглянул на Машу, словно толь-
ко что вспомнил о ней.
— Ты что?! — недовольно и строго,! но сдержанно'
сказал он.
Прокоп дружелюбно, с) предостережением взглянул
на Марью. И Маша, поймав этот взгляд, поняла его и
осеклась, даже в душе пожалела о вспышке и смолкла.
— Хмельна, что ли, женка? — небрежно спросила
Степана Алена, не глядя в сторону Маши.
Марья вздрогнула в бешенстве и забылась:
— Сама ты хмельна! Пришла тут собою хвалиться!
Расстрига бесстыжая, ишь прицепилась! — взбешенная,,
воскликнула Маша. Глаза ее сузились и почернели, ри-
сованные черные брови сдвинулись вместе,) ноздри
дрожали...
— Марья! — грозно прикрикнул Степан. Он резко
встал со скамьи. — Пойдем-ка, Ивановна, из избы, —
позвал он.
Маша, бледная, молча рванулась за ним, но Разин
уже шагнул за дверь, за ним Алена и все ее есаулы.
Прокоп в двери обернулся и укоризненно, как молча-
ливый союзник, качнул головою.
— Я к Наумову, батька Степан Тимофеевич, — ска-
зал Прокоп. — Он мне указал гостей отвести да скорей
ворочаться. Да велел сказать—и тебе пора скоро...
Степан отпустил его, и Прокоп уехал.
Когда вошли в дом Степана и вздули светец, Алена
добрыми серыми глазами насмешливо посмотрела на
Разина.
7f
— Хозяйка, знать, любит тебя, атаман! Беда тебе с
ней! — сказала Алена.
— Бабий разум, — ответил смущенный Степан. И
тотчас перевел разговор. — Так, слышь-ка, Алена Ива-
новна, ты мне скажи: в деревнях да по селам каким
вы обычаем ладите жизнь? — спросил он.
— По-казацки и ладим, Степан Тимофеевич, как ты
указуешь!.. Мы письма твои по сходам читаем. В каж-
дом селе и в деревне свой атаман, есаул, а где и по
два и по три есаула... Ведь мы городков, атаман, не
чуждаемся тоже. Вот как деревеньки вокруг подберем,
тогда в городишко грянем. Тогда у нас пушечки будут
свои. Мы помалу, помалу...
Она засмеялась грудным, женственным смехом, кра-
суясь перед Степаном.
— Ишь, какая ты! — усмехнулся Разин. — Я мыс-
лил, что ты ростом в косую сажень, а ходишь в портах
да в кафтаНе, и лет тебе за пятьдесят, и саблю на поя-
се носишь... недаром же «старицей» кличут.
— В бою и с саблей бываю, — сказала Алена чуть
с похвальбой.
— Владеешь? — спросил Степан, с любопытством
взглянув на ее небольшие руки.
— Да что ведь за хитрость, Степан Тимофеевич!
Не хуже иных и в седле сижу, и саблей владею... Мои
есаулы, однако, не больно дают мне в бою разыграть-
ся...
— Хоть бы ты, отец наш, их образумил, — вмешал-
ся угрюмый Панкратий. — Сказал бы ты нашей) Алене
Ивановне, что атаманское дело указывать есаулам да
войску, а не самой горячиться с саблей. Ее голова —
наши руки! А то ведь побьют ее так-то в бою...
— Запальчива в битве? — спросил с любопытством
Разин.
— Куды там! Огонь! Все — «сама»! А мы-то на что
же?
72
— Коль женка идет передом, мужикам-то и совест-
но отставать, для того впереди держусь! — возразила
Алена.
— Умна голова у тебя, Ивановна!—одобрил Степан.
— Богу не жалуюсь, не обидел! — задорно отозва-
лась она. — А тебя вот таким я и мыслила видеть, Сте-
пан Тимофеевич, каков ты сейчас. Угадала тебя изда-
лече,— заглядывая ему в глаза, сказала Алена.—
Только женки такой не ждала с тобой встретить... Аж
зависть берет!
Алена осеклась и замолчала. Ее румяные щеки зар-
делись еще ярче, а задорный взгляд ее серых глаз^
опустился долу.
— На что ж тебе зависть?— спросил Степан, не-
вольно любуясь ее внезапной женственной застенчи-
востью.
— На красу ее зависть, — оправившись от смуще-
ния, сказала Алена. — Я тоже ведь женка, честной ата-
ман. Мыслю по-мужски, а сердечко-то бабье... Самой-
аж смешно!..
— Эх, Алена! Не нам с тобой экие речи! — ответил
Разин. — Когда уж взялась, то води' человеков, а жен-
ские речи забудь. Красой тебе бог не обидел, да время-
не то, чтобы сердца слушать...
— Тебе, стало, время как раз и приспело! Приспе-
ло? — игриво с насмешкой спросила она, и в серых
глазах ее будто запрыгали бесенята.
— Ну, брось! Ничего я тебе о том не скажу,— Сте-
пан засмеялся. — Не к тому ты приехала, право... И’
мне уж к войску пора... А скажу я тебе одно: рад, что-
тебя повидал. Велика, знать-то, наша земля и всех зе-
мель прочих повыше, когда в ней не только мужи, да?
Жены не хуже мужей в ратном деле за правду стоят...
Пути у нас розны с тобой в нашей рати, а дело едино,.
Алена Ивановна. И слава у нас в народе едина с то-
бой на веки веков...
73-
Попрощавшись с Аленой, Степан не зашел уже к
Маше, а сразу пустился под стены острожка.
стр. 286—293
...В Кадомском уезде атаманил крестьянин Иван
Кириллов. На Черной речке он выстроил несколько за-
сек, в них с пушками, «с барабанами и со знамеными»
было сот по пяти человек, готовых стоять насмерть
против бояр за земли своего уезда. В Темниковском
уезде отстаивали свои дома и пашни под началом «ста-
рицы Алены», которая продолжала держать около се-
ми тысяч войска. В Саранском уезде восставших спло-
тил бывший «тюремный сиделец» Федор Сидоров...
стр. 384
... Боярин только что возвратился, после того как
присутствовал при казни знаменитой крестьянской ата-
манихи «старицы Алены»,) которую, как колдунью, со-
жгли принародно в срубе, когда было разбито ее войско.
Даже неумолимый, жестокий и, по старости, равно-
душный ко всему на свете, все видавший и проливший
море крови Долгорукий был поражен ее) мужеством и
несокрушимой волей.
Замученная пытками Алена Ивановна издевалась
над тем, что говорили ей о ее колдовстве:
— Что я народ поднимала на вас да дворян поби-
вала — в том нет колдовства) А ты, вот, должно, кол-
довством меня одолел, — знать, нечистый тебе помога-
ет! Не может бог помогать людоедам в их зверстве!
У есаула Алены нашли «колдовской» заговор. Гото-
вясь писать донесение царю, боярин принес и его, что-
бы вложить в отписку. Он лежал перед ним на столе.
«Встану, благословись, пойду, перекрестясь, за пра-
вое дело, за Русскую землю, на извергов, на недругов,
74
кровопийцев, на дворян-бояр, на. всех сатанинских де-
тей. Выйду боем на чистое поле. Во чистом поле сви-
щут пули. Я пуль не боюся, я пуль не страшуся, не
троньте, пули, белые груди, буйную голову, становую
жилу, горячее сердце. Скажу я пулям заветное, слово:
летите, пули, в пустую пустыню, в гнилое болото, в
горючие камни. А моя голова не преклонится, а моя
руда не изольется, а моя бела кость не изломится. Про
то знают дуб да железо, кремень да огонь. Аминь!»
Под пыткой сказал есаул, что дала ему* заговор от-
пуль атаманша Алена Ивановна.
— Ты ли давала своим есаулам нечистые колдов-
ские заговоры от пуль? — спросил у нее боярин.
— А что мне не давать! Тот не ратник, кто пули
страшится! А как заговор в пазуху сунул, то идет на
все смело, и вы, воеводы-бояре, в бежки от него, от
смелого’ моего атамана! — сказала Алена.
— И что ж, помогал заговор?
— Помогал. Такая в нем сила.
— И всем помогал? — допытывался боярин.
— Смелому помогал. А кому не помог, тот, знать,,
забоялся — тотчас в заговоре сила и пропала! — ска-
зала Алена.
— А кто тебя научил тому заговору?
— Сама составляла,) боярин. Своим умишком на
свете жила...
— «Встану, благословись, пойду, перекрестясь...—
перечитал боярин, — на дворян-бояр, на всех сатанин-
ских детей»! Обольщала, проклятая ведьма! — заклю-
чил Долгорукий и перекрестился.
А перед самой смертью, когда к ее казни согнали
народ с окрестных сел и деревень, когда ее возвели на
костер, арзамасский протопоп простер в ее сторону
крест и воскрикнул:
— Кайся, колдунья!
75
Долгорукому показалось, что по затекшимся кровью
тубам атаманши и в голубых глазах ее скользнула
усмешка.
— А не в чем мне каяться! — сказала она. — Ладно
я воевала. Кабы другие' все атаманы, как я, дрались,
то показал бы задницу нам Долгорукий!
«Мужам позавидовать, как легла на костер бес-
страшно!»— подумал о ней воевода.
— Рано ли, поздно, а к правде народ придет и по-
бьет всех извергов окаянных!— Предсказала Алена,
ъися на дыбе.
Но Долгорукий уже был уверен, что скоро, скоро
придет конец всем мятежным скопищам. Уже задавили
мятеж в Мурашкине, Лыскове, Ядрине, Павлове, в Ва-
силе. Теперь еще — в Темникове и Кадоме...
стр. 388, 389
... Собираясь писать доношение царю, Долгорукий
помнил, что царь Алексей не любит известий о казнях,
предпочитая вести о ратных победах и описания того,
как бежали мятежники перед дворянским войском,
'бросая в страхе оружие и на коленях моля о пощаде...
Прежде всего рассказать о взятии Темникова и Ка-
лом а.
Долгорукий уже обмакнул перо, чтобы вывести цар-
ский титул, как тревожно и сильно заколотили в
дверь... Что такое могло стрястись в поздний час?
В двери появился Урусов, живший теперь в том же
доме, другую половину которого занимал Долгорукий.
— Только что вора поймали, Юрий Олексеич, с пре-
лестным письмом атаманишки Харитонова Мишки. Вес-
ти важные в нем, боярин, прочти-ка...
Воевода взял в руки помятый лист сероватой бумаги:
«От Великого Войска честного и грозного, Донского,
Яицкого и Запорожского, от атаманов войсковых Миха-
76
ила Харитоновича, да Василия Федоровича, да Тимофея
Ивановича, да от старшины от Петра Осиповича. Ко
всем атаманам, по всем уездам — в Кадомский, Темни-
ковский, Курмышский, Шацкий, Алатырский, Ломов-
ский, Ядринский, Козьмодемьянский, Кокшайский — ко
всем крестьянам, чувашам, татарам, мордовцам, чере-
мисам, пахотным и работным людям, ко всей черни.
Как к вам ся наша память придет, и вам бы черни со
всеми вашими атаманами тотчас итти к нам в полк, в
Кадом, на воевод и бояр и на всех мирских кровопив-
цев. А войсковой атаман Степан Тимофеич из-под Са-
ратова в Пензу будет и на скоре к нам обещал, да ука-
зал атаман до его приходу по-прежнему города брать
и воевод и всех ненавистников казнить».
— Брехня! — сказал Долгорукий. — Как же он в
Кадом зовет, когда в Кадоме воевода наш Бутурлин?!
Враки все, Петр Семенович. Да все же ты вора пытать
укажи, дознаваться — отколе вести, что Разин к ним
будет.
— И сам я так мыслил, боярин, что все брехня, да
все же ум ладно, а два ума лучше! Не обессудь, что
поздно тебя потревожил.
Боярин встал со свечей проводить до дверей Урусо-
ва, но окольничий не успел выйти за дверь. Засыпан-
ный снегом, с сосульками в бороде и усах, с бледным,
несмотря на мороз, лицом, перепачканным кровью, пе-
ред ними стоял Дмитрий Аристов, бывший кадомский
воевода, а сейчас воеводский товарищ окольничьего
воеводы Афанасия Бутурлина...
— Боярин Юрий Олексеич! Воровской атаман Ха-
ритонов... отбил назад Кадом,— со сведенной от холода
челюстью невнятно пробормотал Аристов.
Стр. 390 — 391
Из романа «Степан Разин». М., СП, 1952.
77
В. Шукшин
Я ПРИШЕЛ ДАТЬ ВАМ ВОЛЮ
Отрывок
— Врете! — сильный, душераздирающий голос жен-
щины. Если бы его тоже могли слышать все.
Это кричала Алена-старица с костра. Ее жгли.
Это — там, где еще горел бунт, где огонь его слабел,
смертно чадил и гас в крови.
— Врете, изверги! Мучители!.. Это вас, — кричала
Алена, объятая пламенем, в лицо царевым людям
(стрельцам и, воеводам, которые обступили костер со
всех сторон), — не вы, мы вас проклинаем! Я, Алена-
старица, за всю Русь, за всех людей русских — прокли-
наю вас! Будьте вы трижды прокляты!!! — Она задох-
нулась дымом... И стало тихо.
Из романа «Я пришел дать вам волю». М., СП., 1974.
В. Курбатов
АЛЕНА-АТАМАНША
Поэма
Пролог
Я — Народная память,
Не каменная баба,
На кургане почившая
В бесстрастном сне.
Я люблю и ненавижу.
Угодничество рабье
78
He
по
мне.)
И вот вы пришли
И меня спросили:
Скажи,) память,
Как в ядринских лесах
Атаманша Алена
Мужичью силу
Закаливала на семи
Разинских кострах.
Слушайте, пришедшие!
Сегодняшнее слово
Полнится гулом
Мякинного мужичья.
И царевы пытчики
Пристают снова:
— Говори, девка.
Откуда ты и чья?
Смотрите: слеза
С нательного креста
Пала к ступням
Опаленной атаманши...
Да разомкнутся
Сжатые уста,
Сквозь туман столетий
Поведают* о павших.
В стрелецком Арзамасе
Лабазы — под замок.
Подворья — на засов.
В испуге городок
Посередь лесов...
Стелется шепоток:
— Слышь, силой в| мужика,
Грамоте понаторела.
79
— Девка в вожаках —
Антихристово дело...
— Быдто захочет —
Змеей оборотится...
Звать Аленой тую ведьмедицу...
— Ядрин, слышь, отбила,
Идет в Арзамас...
— Господня сила
Оборони нас!
— Господня-то господня,
Да стрелец — надежней,
Стал быть, и сегодня
Поспать можно...
— Эй, сторонись!
Грязью — в кафтан!
Кнут по спинам —
Воевода сам.
Лицом желт,
Хмур, тяжел.
Возок прокатил
При стрелецкой страже...
— Видать, дела-то
Чернее сажи...
Пала ночь в слюдяные оконца,
Не ко времени вскрикнул кочет.
Высыпала по небу звездная конница...
Русь — в тяжком сне
Ворочается,
Бормочет.
В Аленином стане
Молчит Русь... Сон тяжек.
Под Арзамасом, у костерка,
Девка сидит — молода, крепка,
Атаманша ватаг и ватажек.
80
Бочки, отбитые у ядринского воеводы,
Зелья полны — пей не хочу.
Девка Алена, готовясь к походу,
Бьет байки хмельному мужичью:
— Ну, слушайте, мужики,
Арзамасцы и кержаки,
Ардатовские мякинники,
Лукояновские аршинники,
Богородские кожемяки...
Слушайте Аленьи враки.
Стоит земля. Посреди — велик,
Рыж и мордаст — Главный мужик.
В одной руке — мешок пшеницы,
В другой — чаша до) отвала напиться,
А глазом моргнет — еды невпроворот.
Вот...
Да и тот мужик не главен.
За ним — хоромы
В тысячу ставен:
Так огромны.
А в тех хоромах,
Ясен и чист,
Сидит человече
И пишет лист.
Что ни буква — искра!
Что ни слово — правда жгучая.
Придет пора
Для бояр неминучая.
Запоет — зальется
Нижний Новгород.
Купцов — в колодцы!.
Бояр — под гору!
А святого отца
Настоятеля —
С колокольни обязательно.
А господа-бога,
6 Заказ № 155
8,1
Если дойдем,
Окропим с порога
Огневым дождем!
...Что? Бога не трогать?
Это ты, Прокоп,
Вступился за бога,
Ровно поп?
А вот мы сейчас
К господу-богу заглянем.
— ...А скажи ты, бог,
Почему мир плох?
Одному — все,
А другому — шиш!
Что, оглох?
Пошто молчишь?
...И сходит бог по ступенькам ковровым,
Смотрит бог добрым взглядом коровьим,
Подошел поближе, поморщился:
— Ну и дух от вас, мужичье, идет,
Говорить мне с вами не хочется,
А давайте-ка от ворот поворот...
Тряхнул кудельками, говорит Ключарю:
— Ты их это... пошли подальше., к царю...
— К царю, так к царю,
Ходили бывалыча...
— Айда, коли так,
До Алексея Михалыча.
— Глянь-ка, мужики,
Как стены высоки.
У каждого крыльца —
По два стрельца.
У каждых ворот
В кнутья народ.
Не толпись, холоп,
Не охальничай!
Сон как раз чичас
82
У Алексея Михалыча...
Мамки за мухой зеленой гоняются,
Слышите — щелкают: лбами сшибаются.
Жареный лебедь
Ждет пробуждения...
— Здорово, царь!
Наше почтенье!
Царь привстал.
Скинул ножки вниз.
— Что такое? Откелева тут взялись?
Кто впустил? По какому праву?
— А мы к тебе, царь, от зеленой дубравы.
От желтого поля, от синей реки.
Мы по Руси твои земляки.
— Зем-ля-ки?
Не слыхал я такого чина...
А какая у вас ко мне причина?
— Да ходили мы, царь, до господа-бога,
А он нас к тебе от своего порога.
Мол есть у тебя на все ответ.
Ну мы и к тебе, батюшка-свет.
Зеленая муха в окошке гудит
Царь исподлобья на нас глядит.
Ужасть как зол и сердит.
— Ну, валяйте, холопы, спрашивайте, .
Пока не велел страже войти!
— А скажи-ка нам, царь,
Почему мир плох?
Одному добра ларь,
Другому — ларь блох.
Одним — все, другим — шиш?.. :
Что — оглох? Пошто молчишь? ;
Спрыгнул царь, сплюнул.
Ножки в лапти жемчужные сунул ;
Да как гаркнет, отрыжкой давясь:
— Да я... да вы... Да вот я вас!
6*
83
Да я вас — в клети
За слова эти!
Да я вас — в плети,
Собачьи дети!
Да таких зем-ля-ков
По моей Руси
Я в земле гною,
Ково хошь спроси!
Ну-ка, стража,
Обрежь-ка им языки!
Стража в терем — да не вышла поимка,
Выручила нас шапка-невидимка...
— Что ж не смеетесь, мужики, —
Арзамасцы и кержаки,
Ардатовские мякинники,
Лукояновские аршинники,
Богородские кожемяки?
Иль не по душе Аленьи враки?
Тучи над станом — сыры,
Вцепились в ели.
В глазах человечьих — костры,
Разгораясь, забагровели.
Утреет. Сырь болотная туманом изошлась,
Жаба плюхнула в ряску, испугавшись.
По единственной тропке одноглазый холоп
Ведет стрельцов к Алениной стоянке.
Допрос Алены
В избе каленым разит железом,
Кровью запекшейся.
В иконе — бог, лампадкой подрезанный,
Еще не вознесшийся.
Князь Долгоруков — в тени,
Перстни кровавы.
По бокам
Палачи-волкодавы.
Бвели.
Цепь на дыбе качается.
Должно, только сняли кого-то...
Где же тот князек?
Вот он —
Злобою наливается.
— Ну-ка, гляну, каков он есть,
От кого кровь потекла окрест?
Смотри-ка I
Долгоруков,
А ручки махонькие,
Как у бездельницы у монашенки,
Бородка козлиная...
Ну и князек!
Шуба соболиная —
Поди взмок?..
Скинул бы...
Долгоруков бородку щипнул,
Палачам с ленивой усмешкой кивнул.
Одежду сорвали,
Вздернули.
Как горяча ты, дыба!
— Ну спасибо, князек... спасибо...
— Слыхал я, девка, что ты вертка...
За что спасибо?
— А как же, князек?
Ты внизу, а я у потолка —
Вот сорвусь и —
Коршуном клюну в висок.
— Долеталась, голубушка.
Твоих соколят
Пытали да вешали
Неделю сподряд.
А тебе потенье особое —
Припасли тебе место лобное,
Будешь на людях казнена
85
Смертью лютой Стеньки Разина.
— Брешешь, князь!
Разин жив.
Точит он
На бояр ножи...
— Эка, дура!.. Нешто не слыхала?
— Брешешь!
— Москва на радостях его четвертовала.
— Брешешь!
Изба удушлива, чадна —
Восемь зрачков с земляного дна.
Кровью плещется Арзамас.
— Брешешь,, князь!
Долгоруков ты, а поди достань
Стеньки Разина вольный стан!
Полыхнет он огнем по цареву злу!.
Подыхать царю с тобой на колу!
— Поговори!
Эй, кат,
Уголья под пятки!
Пущай подрумянятся.
Боль обожгла —
Зрачки кровавятся. |
— Все одно, Степан,
Я тебя люблю!
За тебя бояр,
Воевод рублю...
— Отодвиньте уголья... Бредит она.
Больно, девка, видать, ты нежна...
А кончай-ка давай орясничать,!
Расскажи, как вела мужичью толпу,.
На какой воеводила праздничек?
Говорят, хотела царя извести
Словом ведьмовским, бог, меня прости.
Говорят, варила бесовское варево,
На царя болезнь наговаривала?
86
Отвечай, колдунья...
— Хитрый князек... Вон что придумал...
А ну-ка, проклятые пытчики!
Факелом князьку посветите!
Ближе, ближе!
Теперь гляди!
Баба я — видишь?
Грудь для детей и мужичьей руки
Увесистая, как каравай хлеба,
Живот для детей и мужской ласки
Потной, как жатва в жаркий день,
Бедра — глянь-ка — обручи треснут.
Разглядел?
Хихикнул писец неуместно
И тут же от княжьего ока сомлел.
— Не ведьма, узрел...
— Тьфу ты, срамница!
— Застыдился, князек?..
Ерзаешь — не сидится?
Что? Барыньки не таковы?..
Ну хватит светить?
Пожалей чернильного парня.
Ишь, как икает —
Селезенку, смотри; потеряет...
— Ну-к, подпалите девку еще,
Красоты ей немножечко поубавьте...
Говори, пошто пошла с воровскою татью?
И какой на царя имела расчет?..
Говори, холопка!
И снизошла тишина...
Тишина ль на нее снизошла,
Иль боль от муки прошла?
По лугам загудела
Мохнатым погудом пчела...
На ромашковый луг
Тишина снизошла...
87
Гуси бродом по Теше,
Как по небу облака,
На губе у теленка
Парного мазок молока.
Земляникою алеет овраг
И дымящийся лес
Наполняет своим откровеньем
Туес.
Тишина снизошла на стога
И повисла осой у виска,
А на древнем нетронутом небе
Звезда и крупна и близка.
Тятька жутко синеет в гробу
И синеют заплаты
На материнском горбу.
Тишина снизошла на село,
Что от голода и от чумы
На тот свет унесло...
Ночь Долгорукова
Жбан — в жире бараньем.
Следы перстов на бараньем жбане.
Капля крови на каждом персте
(Любит князь рубинчатый камень)...
Желтое пламя.
Тени верными псами у стен.
Не до сна Долгорукову
Ох, не до сна...
Девка лесная
Стройна и вкусна!
Выплыл облик —
Вот-вот улыбнутся уста:
— Господи!
Как я устал!
Господи! Спаси и помилуй...
88
Да расточатся врази твои,
Как арзамасская новь.
Девка, прочь!
Сгинь, бесовская сила!..
Сказывали: бывшая монахиня.
Да не подтвердилось... Врали впустую...
Ну и времячко! Затекло страхами,
Бабы бунтуют...
Господи!
В каком чреве, какой избы,
Какого селишка ты родилась? ’
В поле на жнивье, в ярь косьбы?
На печке вонючей, как волчья пасть?
Где родилась ты, проклятая баба,
Смуту посеявшая и пожавшая?
Пришли по каким до тебя ухабам
Мысль озорничья и помыслы страшные?
Сие никому не ведомо...
Прочь, ведьма!
Не от мужички ты, не от мужика!..
Али Русь —
Мякинна и широка,
К папертям прущая —
По кабакам орущая —
Выродит против себя?
Не было такого
И не будет!..
А Стенька — вор,
Хвост припрятал
Как эта...
Не от Руси они оба...
Вот что...
От Сатаны...
Вскочил Долгоруков,
Грохнулся перед божьими) ликами.
Утро свечу притушило...
89
Заиграло в окошке мутными бликами.
— Господи! Слава тебе! Надоумил...
Полегче стало...
Эх ты, свет Алексей Михалыч,
Разумом обделенный,
Пошто выволок Стеньку
Да — всенародно,
Да колоколами
Взмах топора украсил?!
Неумное дело...
Вредное...
Напугать хотел
Битых, поротых,
Каленых-ломаных?! '
Эх, царь, всея...
Господи, прости меня грешного
За думы
Противогосударевы...
А Стеньку —
В подвале удавить бы...
Шею цепью порвать
Как ведьмаку...
Чтоб забылось его
Воровское начало...
Слава те, господи, полегчало...
Свеча оплыла и тьму источила.
Умен Долгоруков,
Уме-е-ен...
Перед казнью
Петухами проклевано утро.
За ставнями ждут,
Когда наклюется последний —
Огненный сытый кочет.
Головы на кольях протухли.
90
Тявкнул пес —
Тяжела человечина.
На цепи
В копнах седых волос
Угольями прожжена насквозь —
Женщина...
Лет сто тебе или двести?
Скажи!
Отвори запекшиеся уста!
— Как охота жить,
Как дед мой жил,—
Годков до ста!
Алене и всего-то
Нет тридцати...
Эко, служивый,
В последний мой час
Воды в черпак нацеди,
Дай напиться до палача!..
Дай глоток из речки Теши.
Хочешь в награду
Горсть серебра —
От седины своей сброшу?
У меня эвон такого добра.
Говорил один: мол, мои глаза —
Редкостная на земле бирюза.
Возьми! Мне той бирюзы не жаль...
Дай глоток...
Что хвост поджал?
А не дашь — прокляну!
Слыхал,
Что князек сказал:
Я колдунья.
Дуну — и станешь крысой...
То-то... Не то ведь дунь я —
И нету тебя, черта лысого.
...Ну вот... А теперь послушай:
91
Выйди, башку оторви
Самому громкому кочету.
Чтоб утро помедлило...
Да не бойся... не ведьма,
Не ведьма я...
Пожить бы еще, служивый...
Смерть Алены
— Так вот она твоя месть, ДолгоруковГ
В срубе без окон — красные муки!
Как ведьму, чтоб через трубу
Не унеслась на красном горбу!
Так вот что придумал, проклятый пытчик!
Вот что змей хитрющий вынашивал!
Сжигаешь не разинской атаманшей,
Не предводительницей мужичьей...
Пламя! Огонь!
Пожри стены!
Пусть падут в огненном плясе!
К людям хочу — не горелым мясом,
Образом выйду нетленным...
Не тронь огонь!
Погоди!
Душно в груди!
Не гуди!
...Ты? Степан?
Пришел-таки? И легче стало,
К сафьянам твоим мое сердце упало.
Здравствуй, Степан! До тебя дожила...
Так охота была повидаться...
И так же рука твоя тяжела,
Дозволь к ней прижаться.
Я знала:
Он брешет, козлиный князь...
Ты — здесь.
92
Ты что, отбил Арзамас?
А меня сжигают...
Ведьмой...
Нет, нет, подходи.
Пора прощаться.
В людях тропе твоей — не потеряться,
А моя тропиночка
Оборвется, как ниточка.
...Видишь — брови уже занялись...
Не подходи вблизь.
А меня вот — ведьмой,
Ты слышишь... милый?
Рада — убег ты из-под железа,
Кабы мне да твою крылатую силу,
Я бы тоже с тобой... В разбойный лес...
И опять на бояр ватагу водила,
Да поймать бы того царева князька...
И на кольях его донести до Нижнего...
Прощай, Степан!..
Я не выживу...
Смерть близка...
Эпилог
Где те писцовые книги?
Где те дрожащие буквы?
Сгорели?
Истлели?
В трехсотлетней метели?
Нет! Нет! Нет!
Не хочу забывать!..
Пронумерованы
Платья Екатерин,
Елизавет, Николаев, Павлов
и Александров..
Поименованы все их любовники
,93
И любовницы.
Воспеты табакерки
Для великодержавных ноздрей...
А безымянные Сашки,
Миколки, Еремки, Палашки?
Бесконечно тягучей чредой
Проходят они предо мной,
Проступая в туманах столетий, —
Бойкие и согбенные,
Озорные, как дети,
И мудро-степенные,
Тихие, как паденье листка,
И яростные, как загнанные кони.
Мне близки и удаль их, и тоска,
И крошки хлеба на их ладони...
Безымянные своей истории?
Нет, нет, нет!
Подлинность их реальней
Дворцовых переворотов.
Подлинность их дыханий,
Храпа и позевоты,
Подлинность их напевов,1
Сказок и причитаний,
Подлинность порочных девок
Подлинней храмов и зданий.
(Впрочем, и здания эти
Подлинность их утверждают.)
Нет, не туманы столетий —
Тысячи тысяч жизней,
Расплесканных по отчизне,
Все вы рядом со мною,
Пот ваш глаза мне выжег,
Вашей пропитан солью,
Вашей страдаю грыжей,
Той, что нажита в поле,
И в рудниках, и в заводе,
94
Муками вашими, болью
Сердце мое исходит.
Свидетельствую против безымянности!
Вызываю Алену из давности!
Выйди!
Выйди из пылающего сруба
Нетленной, как была,—
Ясные глаза, смородиновые губы,
Руки — сильней лебединого крыла!
Выйди!
Волга, № 6, 1971
М. Брыжинский
АТАМАНЫ НЕ УМИРАЮТ
(отрывок из исторической повести
«Ради братий своих»1)
Сидоров уцелел. Конь домчал его, израненного, ис-
текающего кровью, до города и у ворот пал...
Всего-то четырем сотням удалось| вырваться от ца-
ревых палачей. Они да еще сотня саранских казаков,
охранявшая опустевши^ город, и оставались теперь от
всей огромной силы.
Расставив людей на стены — погуще на севере, на
стороне, откуда ожидали неминуемого натиска, атама-
ны кликнули уцелевших сотников на последний совет.
Всего с десяток есаулов и сотников пришло на круг в>
начинающихся сумерках.
Заходили и рассаживались без обычного шума. В
воеводской избе долго царило тяжелое молчание.
1 Выходит в Мордкизе в 1986 году.
•95
— Так, значит, — наконец прервал) его Сидоров.—
Больше, видать, никого не дождемся... Давайте сами...
Думать... Как жить теперь будем?..
Никто не проронил ни слова.
— Ну что же вы? Говорите, — пытался расшевелить
их Федор. — Или воевода страху нагнал? Языки порас-
теряли, как вбежки ударились.
— Плохие нынче шутки, атаман. Не ко времени,—
мрачно отозвались сотники.
— Какие шутки? — ощетинился Федор. — Думать
надо как быть. А не сидеть пнями.
— Будет. Надумались уже. Что-то боле не хочется.
— Да вы что, дурни! С ума посходили? Их спра-
шивают, как город теперь удержать, а они плачут...
— Удержа-ать? А с кем держать будешь?
— Ас тобой. Да еще и как удержим. Любо-дорого.
— Нет, атаман, коли за гриву не удержались, то за
хвост и подавно не удержимся.
— Не след счас об этом говорить, Федор, — вста-
вил слово Баюшка. — Отходить надо. К Троицку. Там
наши. Вместе надо...
— Верно! — поддержали его и другие.
— Вы1 что, очумели? — крикнул на них Федор. —
Нас же по дороге на куски изрубят. Как только из во-
рот высунемся, так и налетят.
— Так что же теперь? — растерялись сотники.
— Я и говорю — надо здесь устоять.
— Да людей же нет. Не устоим...
— Будут люди, — упрямо стоял на своем Федор. —
Я в Троицк гонца послал. Да ишо под Красной Сло-
бодой наши стоят. В осаде Слободу держат. Наказал
гонцу передать, чтоб осаду сымали да не мешкая тоже
к нам шли. Вот и люди будут...
— Было добро, да давно, будет опять, да долго
ждать, — возразил кто-то.
96
— Еще можно градских набрать. Найдутся охот-
ники,— жестко взглянула на него Алена.
— А что? — вроде повеселели сотники. — Ежели из-
под Слободы да с Троицка народ к нам подвалит, тог-
да держись...
— Да ишо темьянцы подмогут...
— Ну вот,— улыбнулся Федор.— А вы плакались.
Не устоим, мол. Устоим, коли с умом за дело взяться...
Нам бы только до слободских продержаться. А там
опять наш верх...
Неожиданно дверь распахнулась и на пороге по-
явился, кого вовсе не ожидали увидеть в эту минуту,—
поп Савва. Он невесело оглядел всех и негромко по-
здоровался с порога.
— Здорово были, браты!
И прошествовал к своему месту, где обычно сидел
на старшинском совете — в угол под крайнее окошко.
На миг воцарилось всеобщее молчание.
— Откуда ты? — первой прервала его Алена. — Что
такой пасмурный нынче?
Савва тяжело вздохнул.
— Худо...
— Беда какая с тобой?
— Кабы со мной, то это не беда. Беда, что с Мур-
закайкой...
— Что1 такое? — Сидоров аж привстал с места.
— Теснят атамана... Собака Барятинский одолева-
ет... Людей нехватка... Ранили его. Но он молодец,
держится как надо... За подмогой меня послал. Велел
всех к нему; кликнуть, кто сможет придти. Сильно на
вас надеялся. А тут у самих — горе, — несвязно объяс-
нил расстрига свое появление в Темникове и замолчал.
— Да... Пришел беда — открывай дверь, — проро-
нил Баюшка. — Хуже не бывает...
Тишина в воеводской избе стала еще более тягост-
ной.
7 Заказ Хе 155
97
Наконец Федор, заметив, что за окном уже сгуща-
ются сумерки, осторожно потрогал рукою голову, пе-
ревязанную тряпкой, на которой проступали пятна кро-
ви, и негромко пожаловался, выведя всех из мрачной
задумчивости.
— И так болела, окаянная, а теперь и вовсе мочи
не стало... Алена Ивановна, собери градских на круг.
Кликни охотников... Пускай ночью на случай с нашими
караул держат.; А к утру, мол, помощь придет... Оно
хоть и стемнеет скоро, а все одно сколь-нибудь успе-
ешь собрать...
Вдруг за дверью послышался грохот, крики, ругань.
Затем раздался выстрел.
Сотники повскакивали с мест.
— Что там такое? — с тревогой спросил Федор.
Ответа ждать не пришлось.
Дверь распахнулась настежь, и на пороге с залитым
кровью лицом показался казак, стоявший в карауле на
крыльце воеводской избы.
— Измена!—успел прохрипеть он и свалился на
пороге, добитый сзади, из сеней, выстрелом.
Сотники схватились за сабли. Но через окровавлен-
ный труп казака в избу уже врывались вооруженные
люди. Выстрелы, крики, возня.| Алена успела всего
дважды взмахнуть шашкой и почувствовала, как сзади
перехватили ей руку и начали заламывать ее, сгибая
вниз. От огромной боли она; вскрикнула, рука ее раз-
жалась, и шашка упала на пол.
— Вяжи ведьму! — раздался сзади гнусавый голос.
Ее повалили под ноги. Она крутнулась вьюном, ста-
раясь вырваться из-под придавившей ее тяжести. На
миг перед нею мелькнуло злобное лицо купца Елистра-
та Потапыча, а затем она почувствовала тупой, страш-
ный удар по голове. В ушах ее раздался протяжный,,
глухой звон колокола, и она провалилась в густую,,
липкую черноту.
98
АЛЕНА-АТАМАН
Мордовское предание
Гулял в разинские времена по нашей нижегород-
ской земле отряд. А в нем главная сила — крестьяне
крепостные, что бежали от помещиков, да городская
голь-беднота. И каждый при себе оружие какое-либо —
свое ли домашнее, или добытое в бою, барское, — но-
сил. К тому же, каждый в отряде порядок, какой надо,
крепко соблюдал и всем военным премудростям ладно
обучен был, действовали все согласованно да умело. И
не было от отряда царским войскам покоя ни днем, ни
ночью.
Не жаловали люди из отряда и усадьбы помещичьи,
да и хозяев их жадных. Вот и возненавидели тогда
господа всех мастей и званий отряд этот славный. Осо-
бенно ненавистным и обидным казалось им то, что
главарем в этом мужицком отряде была простая баба
по имени Алена. Оно, конечно, мужиком ее не назо-
вешь. Но простой Алену Ивановну, может быть, и
нельзя именовать, потому что выделялась она умом
своим недюжинным да и грамотешкой, знать, ведала.
И была она беглой монахиней какого-то монастыря, а
родом из Выездной Слободы.
Там, в обители своей женской, вволю насмотрелась она
с юных годков чудес неописанных, сполна хлебнула из
чаши горя народного, вдосталь наносилась рясы той
иноческой. Опостылело ей все это до смерти! И, дай
бог ноги, оставила старица Алена келийку свою ти-
хую, да в чисто поле отправилась, а там к отряду
вольному пристала.
Ну, прошло с той поры какое-то время. Присмотре-
лись к ней мужики отрядные, удаль да смекалку ее
завидную, как подобает, оценили, и стала тут Алена
Ивановна атаманом их войска доброго.
7*
99
С тех дней и пошла молва народная про А лену-ата-
мана да про отряд ее смелый. Отваге да сметке молод-
цев Алениных завидовали даже враги, а про атамана
говаривали, что ее в бою ни пуля не берет, ни сабля не
сечет. И то оказать: слава такая неспроста по земле ка-
тилась. В любом сражении не знала Алена страха,1 и ни-
кто из господ да слуг верных и наймитов вражьих не
отваживался с ней вступать в единоборство. Ловко вла-
дела она! оружием разным и на коне скакала лихо,
словно казак молодой.
И вот задались царские воеводы целью: уничтожить
отряд Алены, а атамана обязательно в плен взять.
Цель-то есть, а выполнить ее как? Аленин отряд не
только уничтожить, выследить и то трудов великих
стоило!
Тогда обратились те воеводы за помощью к попам.
Ну а святые отцы распустили в народе слух, что Але-
на — колдунья, что общается' она с нечистой силой —
дьяволом, ему, мол, и душу свою продала. В арзамас-
ских церквях предали ее проклятью, попы к прихожа-
нам с воззваниями обратились, содействуйте, мол, люди
православные, делу избавления от преданной анафеме
Алены...
А она, не будь плоха, сама не хуже поповских об-
ращения к народу да заклинания сочиняла. Одно из
них особенно запомнилось людям, и пошло оно гулять
по белу свету от человека к человеку, из селения в се-
ление: «Встану, благословись, пойду, перекрестясь, за
правое дело, за русскую землю, на извергов, на недру-
гов, кровопийцев, на дворян, на бояр, на всех сатанин-
ских детей! Выйду с боем на чистое поле, в чистом
поле свищут пули, я пуль не боюсь, я пуль не стра-
шусь. Не троньте, пули, белые, груди, буйную голову,
становую жилу, горячее сердце! Скажу я пулям завет-
ное слово: летите, пули, в пустую пустынь, в гнилое
болото, в горючие камни, а моя голова не преклонит-
100
ся, а моя бела кость не изломится. Про то знает дуб
да железо, кремень да огонь. Аминь!»
Народ слышит то заклинание Аленино, запоминает
слова его страстные и уважением да любовью к ата-
ману проникается. И идут в отряд ее праведные люди
от сохи да верстака, чтобы с добрым атаманом чест-
ные дела вершить.
Но случилась раз с отрядом беда непоправимая.
Как волкй лютые рыскали повсюду сынки дворянские,
слуги Долгоруковы по городам и весям нижегородским,
по лесам дремучим да лугам заливным. Вынюхали они
след, подобно ищейкам дьявольским, и навалились
всем войском1 на отряд Алены. Крепко дрались люди
трудовые, да не хватило сил, чтобы махину такую по-
бедить. Смяли, уничтожили они Аленин отряд, а от-
важного атамана в плен взяли.
И тут судить ее стали царские слуги. Да что из
того толку-то?
Уж и приговор о казни через сожжение зачитыва-
ют. Алена выслушала спокойно решение это господское
да и молвила, будто в бумаге той вовсе не про нее
говорилось:
— Когда бы все так воевали, как я, то князь Юрий
навострил бы от нас лыжи...
Вот какая была Алена-то, атаман наш нижегород-
ский!
Из кн.: Легенды и предания мордвы. Составитель
Л. В. Седова. Саранск, 1982.
Серафима Люлякина
' мордовская сказительница
ПЕСНЬ ОБ АЛЕНЕ АРЗАМАССКОЙ
До сих пор еще в песнях славится,
По сей день еще в сказах молвится
Слово доброе об Аленушке,
О вожде мордвы, красной девице.
В песнях вольности правда сказана,
В сказках истина жизни сложена.
Говорится в них, как простой народ
Воевать ходил на собак-господ;
Говорится в них, как с Суры-реки
Шла стеной мордва, как солдат полки.
А вела-то их красна девица,
Свет-Аленушка, раскрасавица.
О делах ее в сказах сказано —
О красе ее в песнях сложено:
Станом стройная, как) березонька;
А лицо ее будто зоренька;
Очи — ясные; косы — русые;
Думы — светлые; речи — мудрые.
В песнях сложено, в сказах сказано —
Тунгалей село — ее родина. I
Испокон веков там мордва живет,
Жизнерадостный, трудовой народ.
Много было там красных девушек,
Женщин в возрасте и молодушек^
Из красавиц всех лишь Аленушка
Красива была, будто солнышко.
По селу пойдет свет-красавица —
Окна,' двери все растворяются,
На нее глядят и любуются
И старик, и млад — и вся улица.
В лес войдет она — лес волнуется;
102
Встанет клен пред ней и красуется.
К ней березоньки наклоняются:
«Здравствуй, милая раскрасавица!»
Как-то верится и не верится —
Перед ней трава шелком стелется.
Перед нею рожь в поле клонится,
На нее в селе парни молятся,
Все они свою думу прятали:
«Эх, Аленушку мне б сосватали...»
Красотой взяла и умом взяла,
Чудеса твердят о ее делах.
Аккуратница и проворная,
Неотступная и задорная.
Если в поле жнет, так снопы стоят,—
Будто армия молодых солдат.
На лугу с косой — впереди идет,
Косарей лихих за собой ведет.
Мастерица прясть, мастерица ткать —
Про беду с такой муж не будет знать.
Из парней любой — позови она —
Побежит в огонь за Аленушкой.
Не одной красой дева славилась —.
За пытливый ум многим нравилась.
Красотой слыла и умом слыла,
С ней считалися старики села.
Бабки мудрые ее славили,
Счастье светлое ей пророчили:
«В ней светла душа христианская,
Далеко пойдет дочь эрзянская...»
* * *
Но еще никто и не знал тогда,
Что за ней пойдет воевать мордва,
Далеко' пойдет с громкой славою,
Для бояр придут дни кровавые,
И придется им, псам, держать ответ
103
За слезу сирот и за горечь бед.
При боярине жизнь плелась с нуждой:
Избы курные, пища — хлеб с водой.
Для боярина и сады цвели,
Для боярина и хлеба росли;
Для боярина — поле вспахано;
Для боярина — сено скошено.
Для холопов он — и судья и бог,
Бил он розгами и нагайкой сек.
Нацепи держал, продавал, как скот.
Много лет страдал и терпел народ.
Но пришла пора, Русь1 великая
Встрепенулася с громом-молнией.
Чаша горечи переполнилась,
Слезы горькие гневом вспенились.
И восстал народ, и пошел народ
На своих бояр, на своих господ.
Кто с косой идет, а кто с граблями,
Были с пиками, были с саблями.
В каждой кузнице били молоты,
Били молоты лихо, молодо.
Пики острые тут ковалися,
Песни вольные распевалися.
В Тунгалей селе смута вспыхнула.
На боярский дом смерчем хлынула.
За химок1 холоп взял боярина:
— Будешь, батенька, гусем жареным!
Твой баскак-мурза, ирод бешеный,
И стрельцы твои — перевешаны.
Перевешаны да поколоты.
Слышно, как стучат гнева молоты!
В ночи пасмурной кочет огненный
Заплясал, треща, по хороминам.
И сарай горел, и амбар пылал.
От огня народ далеко стоял.
1 Химок — шея, загорбок.
104
И эрзяне здесь, и мокшане здесь,
Да и русские между ними есть.
Расшумелась тут воля-вольница,
Все стоит народ, ие расходится.
Старый Дуварма, стукнув посохом,
Успокоил люд громким возгласом:
— Люди добрые,| братья вольные!
Наша жизнь была горя полная:
Избивали нас, убивали нас,
Как собак борзых, продавали нас.
Знаем милости мы боярские,
Мы изведали цепи царские.
Всполошились мы... тут осилили,
На боярина гнев свой вылили.
Дело крупное только1 почато,
Воли-вольницы капля добыта.
Люди, ведали? Аль не ведали?
Люди, слышали? Аль не. слышали?
Далеко от нас за Сурой-рекой
Встал за вольницу атаман лихой,
Волгой вольною на ладьях плывет,
Всех обиженных за собой ведет.
А пути орлу не заказаны,
И зовут его Стенькой Разиным.
По пути нам с ним! По душе он нам!
Был бы молод я — вас повел бы сам.
Все, кто к Разину волей вольною,
Встаньте, молодцы, за Аленою!
Всколыхнулся люд, встрепенулся люд,
За Аленою мужики встают.
— Так веди же нас, Свет-Аленушка,
К Стеньке Разину лесом, полюшком.
По лесам пройдем, по полям пройдем
Со своим мечом, со своим огнем!
Им ответила красна девица:
— В думы вольные ваши верится.
105
За топор берись! На коня садись!
Да за вольницу не жалей и жизнь.
Над селом зажглась зорька алая,
Ветерок подул, с лесом балуясь.
То не лес шумит, не земля гудит —
Мчится конница, как стрела летит;
Впереди — с мечом красна девица,
Перед ней трава шелком стелется.
От Суры-реки к Волге-вольнице
По костям бояр мчится конница.
Где прошла она — цепи порваны,
Из боярских рук плети вырваны.
Мчится конница, и земля гудит,
Слава громкая впереди летит
В села русские, и в эрзянские,
И чувашские, и в мокшанские.
Далеко еще где-то конница,
А набат гудит во всю звонницу:
«Подымайся, люд! Выходи, народ,
На своих бояр, на своих господ!»
И народ волной поднимается,
Мщенья факелы зажигаются:
То имения жгут боярские,
Рвутся, режутся цепи царские.
Вот уж конница за околицей —
Люди, радуясь, богу молятся,
А старейшины на село идут
И Аленушке хлеб и соль несут.
— До земли поклон, Свет-Аленушка,
Принесла ты нам нашу волюшку.
И Аленушка им поклонится,
Как заступница-богородица.
Скажет речь она гневно, пламенно,
Слово всякое верно-праведно:
— Люди бедные, люди гордые!
От рожденья мы все свободные,
106
А бояре-псы задавили нас,
Как безгласный} скот, продавали нас.
На большой земле без земли живем,
Слезы горькие безутешно льем.
Гнут нас ироды в три погибели.
В мире счастье есть. А вы видели?!
Бары солнышко наше спрятали,
Счастье вольное наше отняли.
Поднимись, народ, на бояр-господ,
За топор берись! На коня садись!
И... вперед за мной к Волге-матушке —
К другу нашему, Стеньке Разину!
И опять вперед мчится конница,
Разрастается, силой полнится.
Уж не сто коней — больше тысячи,
Уж по всей Суре топот слышится.
Сам российский царь призадумался,
Как осенний день, затуманился:
«Не простой разбой на Суре идет —
Грозных мстителей атаман ведет.
Мне боярами было сказано,
Что Алена-то — рука Разина.
Если две руки эти встретятся,
И венец-то мой куда денется?
В одиночку те руки слабые...
Перво-наперво кончим с бабою.
На нее пошлю я своих стрельцов,
Удалых бойцов, добрых молодцов.
И рассыпется рать лаптежная
После Разина с волей божьею...»
И позвал тогда воеводу царь,
И сказал ему свое слово царь:
— Поднимай стрельцов, вооружи стрельцов,
Самых преданных удалых бойцов.
На Суру иди, присмири мордву,
На костре сожги бабу дерзкую.
107
* * #
Из Москвы идет рать стрелецкая,
Рать великая, сила грозная,
Со знаменами да с иконами.
Тут и пешие, тут и конные.
Тут и пушечки медноствольные —
Показать мордве волю-вольную.
Ой, зажглись огни во Присурье всем,
По лесам, полям, во среди степей
Бунтарей-крестьян били, вешали,
Били конные, били пешие.
Рать Аленушки — сила дюжая,
Хоть голым гола, безоружная,
Не попятилась, не рассыпалась,
Одолеть врагов все надеялась.
Разгорелся бой, сеча грозная,
Небо застили тучи черные.
Посреди полей, посреди полян
Сотни-тысячи улеглось крестьян.
Да и рать стрельцов поубавилась,
Победила все ж, с делом справилась:
Пушки грозные медноствольные
Поразвеяли силу вольную.
А Аленушка с быстрой конницей
Ускакала в лес к новой вольнице.
Не большой отряд — сотня конная,
Сила дерзкая, непреклонная.
Днями пряталась во лесу глухом,
Ночью темною — для стрельцов погром.
На стрельцов во тьме смерчем бросится,
Срубит просеку и — уносится.
Где-то во темни кони топали —
Да ищи-свищи ветра во поле.
Через день-другой на тропе другой
Ночью темною разгорится бой.
108
На стрельцов опять буря бросится,
Сотни вырежет и... уносится.
Средь стрельцов тогда слухи ползали,
Будто души их черту продали,
И от смерти им не избавиться —
За душою черт, знамо, явится.
Не один придет — бесов, дьяволов
Приведет на пир ведьма лютая.
Ведьма лютая та — Аленушка,
Тоже дьяволу душу продала.
Не поймать ее, не убить ее —
Только бог один с нею справится...
Но стрельцы тогда и не ведали,
Что Аленушку, правда, продали:
Мурзе Акаю1 за главу ее
Воевода дал шапку золота.
Вот настанет час, вот настанет срок,
И Аленушка попадет в' силок.
* * *
Солнце красное книзу клонится,
Ночь осенняя затуманилась,
Глухо бор шумит, ветер кружится,
Во село отряд тихо крадется.
Ой, Аленушка, дочь эрзянская,
Придержи коня, поверни назад:
Мурзе Акаю за главу твою
Воевода дал шапку золота.
А стрельцы сейчас начеку стоят,
С темноты они на тебя глядят.
А вокруг-то их больше тысячи.
Вот уж спереди свист послышался.
Сотни факелов разом вспыхнули,
Сотни выстрелов разом грянули.
1 Не Акай Боляев, а другое лицо.
109
Завязалась тут сеча грозная,
От огней светла ночь осенняя.
Но недолго, та сеча длилася —
Плетью обух ведь не осилится.-
Полегли в бою сыны вольницы,
Трупы конские от их конницы.
А Аленушку в сече ранили,
Саблю выбили, заарканили...
* * *
Солнце алое над землей встает,
Вербу тонкую ветер к долу гнет,
Тучи вольные в небесах плывут,
А Аленушку в Темник-град ведут.
Ой, на суд ведут, на боярский суд,
Как судить-рядить — царем сказано.
Ой, идет-бредет Свет-Аленушка
И себя корит: «Эх, головушка!
Что ж, на этот раз не подумала,
Западню свою не приметила.
Что ждало в пути, мы не ведали...
Может, выдали? Может, предали?
Полегли в бою братья вольные,
Не видать мордве света божьего...»
И горит душа, как в огне горит,
С грустью девушка в небеса глядит.
В небе облако плавно движется,
А под облаком коршун кружится.
Птица гордая, птица вольная...
У нее-то жизнь, жизнь раздольная.
Не поймать ее, не связать ее —
Высоко вдали коршун носится.
И взмолилась вдруг Свет-Аленушка:
«Матерь божия, свет-заступница,
Упаси меня, сбереги меня,
110
Дай мне, девушке, крылья быстрые.
Улетела б я в небо чистое,
Полетела бяк другу-соколу,
К Волге-матушке, к Стеньке Разину...»
Не дала ей крыл богородица.
Люди, встречные плача молятся,
Плачут женщины, старцы') крестятся,
На Суре-реке волны плещутся.
* * *
Привели ее в избу светлую,
Привели ее к злому Ибряю.
Воевода тот за столом сидит,
На Аленушку как змея шипит:
— Ой, скажи-ка мне, дочь эрзянская,
Дочь эрзянская, голь крестьянская,
Как посмела ты, чернь презренная,
На господ поднять руку рабскую?
Кто учил тебя? Кто напутствовал?
К бунту злобному понауськивал?
Что стоишь, молчишь, ведьма лютая?!
Запорю тебя! Засеку плетьми!
А Аленушка и не вздрогнула,
Думу тяжкую молча думала.
Засвистела плеть, обожгла плечо,
Снова свистнула — рассекла лицо...
Шапку с девушки плетью выбило,
Косы русые, пали-выпали.
Сердце Ибряя с болью вздрогнуло,
И рука как плеть опустилася,
Опустилася, помолилася...
Лютый зверь-палач с дрожью молится:
«Пресвятая мать-богородица,
По святой Руси много хаживал,
Красоты такой и не видывал.
71Н
Эта девушка — позови чертей,
И в огонь они побегут за ней.
Против чар ее я не выстою,
Для красавицы... терем выстрою...»
* * *
Топоры стучат, гомон слышится,
Терем новенький споро высится.
Бревна ровные, все сосновые,
Окна светлые, дверь дубовая.
Крыша ладная, тесом крытая,
Кружевной резьбой перевитая.
Будет век стоять — не развалится,
Заходи, живи, свет-красавица!
Люди города сами видели,
Как Аленушку парни вывели,
Подвели ее прямо к терему
Ко сосновому, ко высокому.
На крыльцо взошла красна-девица,
А народ вокруг плачет, молится,
Богу молится, стоны слышатся,
Высоко вдали сокол кружится.
Тут Аленушка встрепенулася,
Люду вольному поклонилася
И сказала им тихим голосом:
— Я любила вас, люди добрые.
Будет счастье вам с добрым временем...
А моя судьба — в этом тереме.
И вошла она в дверь открытую,
Видит — терем-то полон хворосту.
Глухо хлопнула дверь дубовая,
Ставни окон всех разом скрипнули.
На замок стрельцы двери щелкнули.
Ибряй дал приказ зычным голосом:
— Обложите весь терем хворостом!
112
Было велено, было сделано:,
Терем виделся — нету терема.
Весь он в хворосте снизу доверха,
Хворост липовый, суше пороха.
— Поджигай костер! — Ибряй выкрикнул, —
И тотчас огонь вспыхнул пламенем,
Затрещал, пошел снизу к куполу,
Лижет пламенем стены терема.
И сгорел дотла терем новенький,
И остался лишь пепел серенький.
Да и тот потом ветры скорые
Поразвеяли над Россиею.
Не видать мордве вольной-волюшки,
Нет заступницы, нет Аленушки:
Стала песнею, стала сказкою
Свет-Аленушка Арзамасская.
Перевод с мордовского-эрзя языка
Михаила Втулкина
8 Заказ Mb 1SS
КОММЕНТАРИИ
В этом сборнике — первом, посвященном подвигу простой рус-
ской крестьянки . Алены, которая руководила во время крестьян-
ской войны под предводительством Степана Разина большими мас-
сами повстанцев, действовавшими в районе между Окой н Вол-
гой, в лесах между Арзамасом, который был местом ее рожде-
ния, и Темниковюм, ставшим местом ее гибели, собраны нерав-
ноценные материалы.
Во вводной статье дается, общий очерк истории восстания
С. Разина в районе Среднего Поволжья и роли в нем атамана
Алены.
В первом разделе — Материалах исторических — помешены
документы и фрагменты из рассказов об Алене, относящиеся к
70-м годам XVII века. Это все, что пока известно из источников
о народной героине. Затем идут статьи, опубликованные в жур-
налах и периодической печати..
Второй раздел — Материалы литературные — Содержит от-
рывки из прозаических произведений, стихотворения и Поэмы.
Художественные произведения не требуют особых комментари-
ев, так как имеют право на авторскую фантазию. Нами отмечены
только явные несообразности или ошибки в них.
МАТЕРИАЛЫ ИСТОРИЧЕСКИЕ
I. Документы
Расспросные речи восставших
Расспросные речи» — это следственные материалы, которые
обычно брали с пленных под пыткой. Показания А. Осипова — пер-
вое свидетельство об Алене. Он ошибочно указывает местожитель-
ство Алены. Она жила в Выездной слободе под Арзамасом, а не
в Красной. Ценным является его свидетельство о пути отряда
под ее командованием в Шацкий и Касимовский уезды, а также
указание на численность ее отряда. Неточно указано им время
пребывания С. Разина под Симбирском. Он там был с 5 сентября
по 4 октября 1670 г.
Абыз означает образованный человек. Старица — монахиня.
114
Отписка воеводы Ю. Долгорукова от 2 декабря 1670 г.
-Ю. А. Долгоруков — главный каратель и душитель восстания.
Двигался от Арзамаса к Темникову. Известен необыкновенной
жестокостью, которая проявлялась по отношению к крестьянам
Среднего Поволжья. В его отписке намеренно сгущаются «преступ-
ные» действия восставших. В отписке даны хронология и геогра-
фия боев карателей с восставшими накануне взятия Темникова.
Имя Алены здесь не упомянуто, но названы ее сподвижники, И
частности атаман Федор Сидоров, с которым она управляла Тем-
никовом. -Отсутствие -ее имени среди атаманов на вылазке под
село Веденяпино свидетельствует о том, что она оставалась с
частью повстанцев оборонять Темников. Судя по отписке, решаю-
щий бой произошел-о-30 ноября на 1-декабря. Очевидно, в этот
день и была пленена Алена.
Отписка воеводы Ю. Долгорукова от 6 декабря 1670 г.
Это единственное достоверное свидетельство об Алене. В от-
писке передан ее допрос. Она родилась в крестьянской семье в
Выездной слободе под Арзамасом. Вышла замуж; овдовела, по-
стриглась в монастырь. Затем бежала из монастыря к восставшим.
Дечила людей кореньями и травами. Была, очевидно, грамотна: у
нее были отобраны «воровские письма», так назывались, прокла-
мации или прелестные письма, а также коренья. Темниковом она
управляла вместе с Федором Сидоровым почти, два с половиной
месяца. Судя по числам, Алена была сожжена в срубе заживо по
приказу Долгорукова 5 декабря 1670 г.
Из «Сообщений касательно мятежа...»
Этот памфлет о восстании был записан в Архангельске 23 сен-
тября 1671 г. на борту корабля «Царица Эсфирь». Он был опуб-
ликован сначала в Германии и Голландии, а затем переведен на
французский и английский языки. В нем рассказано о мужествен-
ном поведении Алены во время казни.
Из диссертации Иогаина Юстуса Марция'
Восстание под предводительством С. Т. Разина очень интересо-
вало западноевропейские) дворы. О нем печатали сведения в га-
зетах, издавались памфлеты. 29 июля 1674 г. в Германии была
защищена диссертация И. Ю. Марцием. Не будучи сторонником
восставших, он тем не менее вынужден был признать жестокость
их подавления. В связи с этим он и упоминает о гибели Алены,
не назвав ее по имени и преуменьшив ее роль в восстании.
8*
115
Из европейской прессы,
В сообщении Иоганна Фриша, опубликованном в 1677 г., со-
общаются некоторые детали об Алене. Описание внешности С. Ра-
зина дано со слон иностранца, очевидно присутствовавшего при
его казни.
11. Статьи
В еженедельнике «Неделя» в 1966 г. была помещена статья
Е. В. Чистяковой — первая работа историка на эту тему.
МАТЕРИАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ
Первым поэтическим произведением о подвиге Алены была
«Песня про Алену-старицу» Д. Кедрина, опубликованная в 1939 г.
Алена не была старухой (старица значит монахиня) и казнена
она не в Москве на Красной площади, а сожжена в г. Темникове.
В поэме Н. Кончаловской, как и в романе С. П. Злобина, при-
водится сцена свидания Алены с Разиным, которая документально
не подтверждается.
Роман С. П. Злобина (1903—1965) «Степан Разин» в кратком
варианте был издан в 1939 г. В расширенном виде — в 1951 г. По
историческим документам не зафиксированы переговоры Алены со
Степаном Разиным.
В. М. Шукшин (1929—1974) написал роман «Я пришел дать
вам волю», а также киносценарий и пьесу. Впервые роман опубли-
кован ,в журнале «Сибирские огни», 1971, № 1—2. К сожалению,
тема Алены не была раскрыта писателем.
Песнь сказительницы Серафимы Люлякиной свидетельствует о
том, что в народе живет память об атамане Алене.
СОДЕРЖАНИЕ
Е. Чистякова. Крестьянская война под предводи-
тельством Степана Разина в Среднем Поволжье и
роль атамана Алены............................... 5
МАТЕРИАЛЫ ИСТОРИЧЕСКИЕ
1. Документы
Расспросные речи восставших .....................24
Отписка воеводы Ю. А. Долгорукова от 2 декабря
1670 года ..............................27
Отписка воеводы Ю. А. Долгорукова от 6 декабря
1670 года из г. Темникова .......................31
Сообщение касательно подробностей мятежа, недав-
но произведенного в Московии Стенькой Разиным . 34
Из диссертации Иоганна Юстуса Марция ... 35
Из европейской прессы. Поучительные досуги Иоган-
на Фриша .........................36
II. Статьи
Е. Чистякова. Атаман Алена . .... 37
Б. Бялик. Алена Арзамасская .... 41
Н. Ш и б а к о в. Неизвестное рядом ...» 52
МАТЕРИАЛЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ
Д. Кедрин. Песня про Алену-Старицу .... 55
Н. Кончаловская. Вспоминаем и поныне о первой
русской героине .........................58
Ст. Злобин. Степан Разин. Отрывки .... 64
117
В. Шукшин, я пришёл дать вам волю. Отрывок . . 78
В. К у р б а т о в. Алена-атаманша. Поэма .... 78
М. Брыжинский. Атаманы не умирают. Отрывок . 95
Алена-атаман. Мордовское предание...............99
С. Люлякина. Песнь об Алене Арзамасской . . . 102
Комментарии .........................114
Алена Арзамасская-Темниковская.
Сборник
Составители
П. П. Смирнов и Е. В. Чистякова.
Вступительная статья и комментарии
Е. В. Чистякова
Редактор
Г. В. Балабаев
; Оформление
Н. Д. Курдюкова
Художественный редактор
Л. В. П о=п о в
Технический редактор
Е. И. Синяева
Корректор
Е. П. Бельдяева
ИБ № 1407
Сдано в набор 05.10.85. Подписано к печати 20.02.86. Ю*02607.
Формат ТОХДОв’/зг- Бумага типографская №. Ь
Гарнитура литературная. Печать- высокая!
• Уел. печ. л. 5,25. Усл. кр.-отт. 6,12. Уч.-изд. л' 4,45«
Тираж 10000 экз. Заказ № 155. Це'на 20 коп.
(Мордовское книжное издательство
Государственного комитета Мордовской АССР
по делам издательств, полиграфии и книжной торговли,.
430000, г. Саранск, ул.’ Советская, 55. :
Республиканская Типография «Красный. Октябрь»'
Государственного комитета Мордовской ACCI?,
по делам издательств, полиграфии и. книжной торговли,.
430000, г. Саранск, ул. Советская, 5!Га. '
Алена Арзамасская-Темниковская: (Сбор-
А 79 ник) /Сост: П. П. Смирнов и Е. В. Чистякова.—
Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986.— 120 с.
В сборник вошли документы, статьи, очерки, художественные
произведения (целиком и отрывки), посвященные смелой спод-
вижнице Степана Разина Алене Арзамасской-Темниковской.
Книга раскрывает прекрасный облик народной героини, «Жанны
д’Арк России».
. 0505040000—025 ББК бЗ.З(2р— 6 Морд)
А -------------- 99—85 о с 1471
М 130(03)—86 УкС 147'
20 коп.