У Ж Д А II С К А Я ВОЙНА
.1. II. ААВКСАНДРЯ
ГОД УЖАСОВ
БЕЛОГО ТЕРРОРА
В БОЛГАРИН
ГОСУДАРСТВЕННОЕ II X Д I Т F. .11Д Т В О
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Л. Н. Александри
ГОД УЖАСОВ
БЕЛОГО ТЕРРОРА
В БОЛГАРИИ
(К ГОДОВЩИНЕ СЕНТЯБРЬСКОГО
ВОССТАНИЯ (1923 г.) БОЛГАРСКИХ КРЕСТЬЯН)
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
М О с К В л
2010
Примечание. В предлагаемую читателю брошюру вошли несколько
статей, помещенных в сентябре и октябре прошлого года в ленин-
градской ежедневной прессе.
Статьи эти лишь в незначительной степени изложены н сокра-
щены в целях дать читателю более последовательного характера
материал.
Остальная часть брошюры написана в конце августа с. г.
Москва.	Л. А.
Гиз. J4 8206. Главлит. J4 26744. Москва. Напеч. 10.000 вкз.
Госиздат. 1-я Образцовая типография, Москва, Пятницкая, 71.
Болгарский Земледельческий Союз у власти.
Кровавые события сентября прошлого года, прокатив-
шиеся по всей Болгарии, явились логическим завершением
политического кризиса, открывшегося «парламентским» пере-
воротом 8—9 июня. Захвати власть в своп руки старые
буржуазные партии—.«блокари» старались всеми средствами
затушевать характер военного переворота и представить его
как мирный, парламентский кризис.
Режим Стамбулийского пал в силу своеобразных условий
политической борьбы, в которых оказалась Болгария после
четырехлетней оккупации.
Из мировой войны Болгария вышла обескровленной и
разоренной.
Иноземное иго обрушилось на нее в момент ее наиболь-
шего истощения. Нависший над Болгарией рок военных
неудач, казалось, достиг своего апогея.
Слепое отчаяние, охватившее поруганный народ, искало
отвлечения в мести, искало жертвы, которая должна была
искуппть несчастия родины и толкало болгарских бойцов
па путь ожесточенного негодования против виновников
войны — царя Фердинанда и его министров.
Нигде правительство, потерпевшее военную катастрофу,
ие было столь ненавистно широким народным массам, как
в Болгарин.
Правящая буржуазия была разогнана вместе с ее ше-
фом — Фердинандом и уступила место выдвинувшемуся
«Земледельческому Союзу».
На его долю выпала позорная историческая роль: усы-
пить взмученное население революционными лозунгами п
погасить справедливое негодование нищего и истощенного
1*
— 4
народа, искавшего выхода в здоровом революционном дви-
жении.
Эту роль громоотвода революции взял на себя вождь
«Земледельческого Союза», блестящий демагог Стамбулнй-
скпй.
«Крестьянская» власть усиленно скрывала перед широ-
кими массами болгарского народа, чем собственно ее про-
грамма отличалась от требований коммунистического уче-
ния. Сознательное подделывание под коммунизм привело
к тому, что зачастую малоразвитые крестьяне голосовали за
«земледельцев», рассуждая при этом так: «Ведь собственно
коммунисты то же самое говорят, но обещают проведение
в жизнь наших требований лишь после соцпальной рево-
люции, а «земледельцы» у власти — они скорее выполнят
наши желания».
Нужно знать, что коммунистическое вЛпянпе в Болгарии
было очень велико среди самых широких крестьянских масс.
Земледельцы заигрывали с коммунистической партией на
митингах, на избирательных собраниях и в прессе.
Они не останавливались перед грубым заимствованием
голых лозунгов, чтобы опутать, затемнить существо полити-
ческой борьбы и сбить болгарского крестьянина с правиль-
ных путей.
Потребовалось много времени, прежде чем он, мало
искушенный в классовой борьбе, сумел распознать интригу.
Стамбулийский и его последователи сами помогли рас-
шифровать себя.
Отсутствие налаженного государственного аппарата у
«Земледельческого Союза» привело его чиновников к зло-
употреблениям, которые приняли скандальный характер.
Грубый протекционизм распустился пышным цветом. Ореол
народного героя — Стамбулийского должен был поблекнуть.
Но престиж «дружбашей» долго оставался твердым и
зима 1922—1923 г. прошла под знаком наивысшего рас-
света «земледельческого» влияния.
Угроза возвращения под ярмо старой клики болгарской
буржуазии заставляла болгарский народ терпеть, а подчас
и аплодировать демагогии Стамбулийского.
Идя навстречу требованиям своего парода, оп обрушился
на членов предшествовавшего ему правительства, чем создал
себе репутацию народного гения, изгоняющего злой дух
5
страны, очищающего родину от гнета помещиков, бан-
киров и царских чиновников, имя которых стало синонимом
войны.
Из страны самой черной реакции, раздавленной военщи-
ной и произволом чиновников, Болгария, казалось, преврати-
лась под властью «земледельцев» в страну демократических,
более того, революционных реформ.
Наглая демагогия «земледельцев» обезоруживала комму-
нистический голос. Только передовые слои крестьянства и
городских рабочих распознавали ложь заверений Стамбуль-
ского и его прислужников и существо кулацко-ростовщи-
ческой политики.
Под напором клокочущей народной воли «земледельче-
ская» власть волею-неволей была втянута на путь полез-
ных реформ.
Поземельные налоги были уменьшены, также налоги на
скот. Закон о трудовой поземельной собственности внес
новую струю в хозяйственную жизнь болгарской деревни,
но коррупция чиновников, проводивших этот закон в жизнь
сумела извратить его и свести на-нет его эффект.
В городе Стамбульский 'завербовывал себе сторонников
в среде городской мелкой буржуазии н ремесленников,
прельщенных борьбой против городского капитала, кинув-
шихся на подачки, бросаемые им новой чиновничьей знатью:
кредит и широко отводимые сельско-хозяйственные
участки.
Вот два кита, на которых создал свое безраздельное
четырехлетнее властвование Стамбульский.
Третьим китом была его иностранная политика лояль-
ного побежденного.
Крохотная по масштабу современного империализма,
Болгария могла сохранить лишь видимость независимости.
Опа пе имела даже собственной внутренней политики м
неизбежно должна была стать предметом игры между вели-
кими державами послевоенной Европы.
В англо-французском соперничестве на Балканах нужно
искать разгадку такому, кажущемуся непонятным, явлению,
как падение режима, опиравшегося на широкие слои насе-
ления, н возвращение к власти политических группировок,
встречавших лишь всеобщую ненависть — виновников самой
бедственной из всех войн.
- 6 - •
Францу.чека и диплома тип могла нс без ос,новации гор-
диться своими успехами на Калканах и ii Турпин, вплоть
до конца 23 года.
Использован свои старые связи и традиционный ореол
П. Лоти п К. Фаррэра как в Стамбуле, так и в Ангоре,
французские оккупационные власти на Босфоре долго пара-
лизовали все старания Англии к укреплению своих позиций
в Турции.
Главной базой укрепления французского «влияния» на
Ближнем Востоке являлась мощная финансовая цитадель,
воздвигнутая французскими банкирами в Вене, на дымящихся
развалинах старой Австро-Венгерской монархии. Финансовая
катастрофа послевоенной Австрии сослужила неоценимую
услугу французскому капиталу: опа уготовила ему твердую
базу экономического засилья, откуда золотыми нитями он
опутывал сначала Сербию и Константинополь, а потом п
Венгрию, п Болгарию, и Румынию. Успехи французского
золота стали принимать в воображении людей, столь оза-
боченных судьбами Востока, как лорд Керзон, размеры,
напоминавшие лавры довоенного германского империализма,
и естественно, что Англия не жалела ни средства пп сил,
чтобы помешать неудержному росту французской экспансии.
Нам неизвестны тайные пружины английской дипломатии
и те заколдованные нити, которые тянутся с письменных
столов Форейн-Офиса через Париж и Вену па Ближний Во-
сток. Мы можем судить о чародейственной их силе лишь
по результатам, доступным глазу простых смертных. Резуль-
таты же эти подучили .наиболее яркое выражение в Лозанне
и в Софии.
Всем памятей вой французского рантье, заглушивший
трезвон официального патриотизма в дни подписания Ло-
заннского мира. Негодование против «ошибок» дипломатов
Пуанкаре прошибло выдержку такого чопорного патриота,
как «Тан». Было очевидно, что керзоновскому колдовству
«удалось уплатить из французских карманов за пребыва-
ние лишнего британского сверхдредноута в Дарданеллах...
Еще более -удивительны проявления магии британских
кабинетов в Софии. В тот момент, когда казалось власть
Стамбулийского достигла своего апогея, когда его бурная
демагогия склонила в его пользу милость французского
военного министерства, и он был в праве рассчитывать на
получение разрешения впервые, после войны, об'явнть не-
обходимую для поддержания «внутреннего порядка» мобили-
зацию, — в это самое время он позорно сваливается, почти
без боя.
Французская дипломатия видела в укреплении власти
«земледельцев» в Болгарии обеспечение своего влияния на
Блпжпем Востоке, которое она развивала из Белграда и
Вены.
Обеспечив преданность и опору послушного вассала
в Белграде, Франция должна была стремиться воспитать
и поддержать такое правительство в Болгарии, которое не
беспокоило бы Сербию своими националистическими вожде-
лениями.
Правительство Стамбулийского было, несомненно, первым
в истории Болгарии, которое в силу своего узкокулаческого
происхождения не питало этпх вожделении. Болгария по-
слушного Стамбулийского обещала Франции укрепление
Сербии, как плацдарма на Балканах, на случай всяких
неожиданностей как со стороны Италии, так и со стороны
Вепгрпп. Она обеспечивала смычку балканского юга и се-
вера, завершала круг вассальных Франции государств и
закрепляла французское влияние на всем Ближнем Во-
стоке.
«Интересы» Англии здесь, как и во многих других ме-
стах, были прямо противоположны. Англия заинтересована
в поддержании на Балканах такпх условий, которые сохра-
няли бы постоянное возбуждение националистических стра-
стей и не выдвигали бы одной стороны в ущерб другой.
На английском языке такое искусственное путание карт
называется «равновесием», и смысл его заключается в том,
чтобы обессилить и обескровить все народы, занимающие
подступы к Персии, Ипднп, Египту, — словом, к странам,
в эксплоатации которых Англия впдит единственный путь
к своему дальнейшему существованию.
Англия не заинтересована непосредственно на Балканах.
Другими словами, у нее нет прямых экономических инте-
ресов па Ближнем Востоке. Ее капиталы заброшены далеко
за пределы константинопольских проливов и заняты «циви-
лизацией» индусских и мусульманских народов. Но, тем не
мепее, засилье французского капитала на юго-восточных
истоках Европы равносильно прямой угрозе британскому
— 8 —
экономическому благополучию как в северо-восточной Африке,
так п на необ’ятном азиатском материке.
Такого рода «интересы» именуются политическими, чтобы
затушевать их экономическое содержание.
. Незримые нити дипломатической мапш Керзона вдохно-
вили болгарскую буржуазию и националистическую интел-
лигенцию. Им было обеспечено признание переворота ‘как
ближайшими соседями, так и Малой Антантой в целом;
они же озаботились «сочувствием» софийской биржи, а
с остальным справилась военная «лига запасных офицеров»,
давно страдавшая от безработицы и находящаяся под духов-
ным руководством политических кругов, возглавляемых бур-
жуазным «блоком» г. Цанкова и *К°.
«Лиге запасных офицеров» было предложено произвести
операцию снятия полиции Стамбулпйского, его министров
и главнейших тузов «земледельчества» как можно быстрее,
без шума, который мог бы раздразнить соседей. Болгарские
офицеры еще раз доказали миру, что они умеют справляться
с такого рода задачами и выполнили работу в 21/г часа.
Так производились раньше дворцовые перевороты, так произ-
водятся сегодня переброски слабых государств из орбиты
одного великодержавного «влияния» в вассальное подчинение,
другому. '
Болгарский переворот отразил состояние англо-француз-
ского соперничества и отметил значительный успех англи-
чан — успех, который свел на-иет упорную работу француз-
ской дипломатии последних 4 лет.
С другой стороны, возвращение к власти довоенных по-
литических группировок в Болгарин иллюстрировал всем
хорошо известную бабушкину сказку про ближне-восточного-
бычка. Началась сказка е начала, затянулся националисти-
ческий узел вокруг безысходного македонского тупика.
Идя в кабалу к французскому капиталу, Стамбулийский
добился известных льгот по репарационным платежам.
Взамен этого он обязался, в числе других условий, по-
кончить с коммунистами в Болгарии.
Это обязательство он тем охотнее взял на себя, что оно
вполне совпадало с его собственными желаниями.
С начала прошлою года Стамбулийский начинает гото-
виться к планомерной борьбе с коммунизмом. Параллельно
с развитием и укреплением «Земледельческого Союза» он де-
— 9 —
лает попытки вызнать к жизни ремесленные союзы в противо-
вес профессиональным. Он ратует за учреждение кооператив-
ного банка с целью об’едпнеиия интересов мелкого земле-
владения и ремесленничества. Он измышляет демагогический
закон об отведении замкнутых коммунистических участков
с обязательством вселения в них всех, об’являющих себя
коммунистами...
Наконец, он приступает к открытым гонениям и пре-
следованиям, которые достигают особенной остроты в период
мартовских выборов текущего года. Во время избирательной
кампании в стране господствовал жесточайший террор, и во
многих местах коммунисты были лишены самой элементарной
возможности защищать своих кандидатов в Народное Со-
брание.
Позднее, получивши иа выборах полную, казавшуюся
тогда блестящей, победу, «земледельцы/ окончательно рас-
поясались. Самый грубый произвол новоиспеченной бюро-
кратии ничем более не сдерживался. Но именно этот произвол
подготовил гибель Стамбулийского. Ибо свирепый террор
против коммунистов раскрыл глаза широким слоям болгар-
ского крестьянства на истинную природу «Земледельческого
Союза». Крестьянство увидало, что этот союз не больше,
как организация кулаков, ловко примазавшихся к государ-
ственной машине. А вместе с ростом этого сознания ру-
шилась почва под ногами ('тамбулийского.
Крутой поворот правительства Стамбулийского в его
отношении к коммунистической партии возымел неожидан-
ные п неисчислимые последствия. Он ошеломил крестьян-
ские массы, шедшие за коммунистической партией, и при-
вел в недоумение политически малоустойчивые средние слои
крестьянства. Многие из сторонников «Земледельческого
Союза» былй убеждены в том, что нх разделяют от коммуни-
стов только формальные обстоятельства, при полном сочув-
ствии и единодушии по всей линии политических требований.
В своем выступлении па 5-м Всемирном Конгрессе Ко-
минтерна. тов. Коларов следующим образом характеризует
взаимоотношения коммунистической партии Болгарии к «Зе-
мледельческому Союзу»:
«В мао 1922 г., когда у власти находился
Союр, был раскрыт антиправительственный затвор русских бело-
гвардейцев н болгарской буржуаэм. Тогда партией была при-
10 —
пята революция о необходимости вооруженной поддержки кре-
стьянского правительства просив буржуазии».
Далее, в той же’ речи, тов. Коларов поясняет причины,
приведшие коммунистическую партию Болгарии к воздержа-
нию от выступления в защиту «земледельцев» в июне сле-
дующего года:
«Это произошло, во-первых, потому, что мы были усыплены
тем большим успехом, которого добилось крестьянское прави-
тельство па выборах 1923 г.
После этих выборов ни само правительство пи коммуни-
стическая партия ие считала возможным немедленный государ-
ственный переворот. Итак, во-первых, сыграло роль то, что мы
не верили в возможность переворота. Во-вторых, и это, ко-
нечно, вмело большое значение, — па партию произвело впе-
чатление то обстоятельство, что крестьянское правительство за-
няло резко враждебную позицию в отношении к рабочим и комму-
нистам. Во время выборов 1923 г. крестьянское правительство
повело наступление на коммунистическую партию и иа рабочее
движение. В результате этой политики крестьянской партии паи
казалось, что ее правительство ничем не отличается от бур-
жуазного и что мы должны вести борьбу против него так же,
как и против буржуазных партий». («Правда», 26 июня 1924 г.)
После мартовских выборов внутреннее соотношение сил
резко меняется. Этим не преминули воспользоваться враги
Стамбулийского, старые буржуазные партии.
Эти' политические группировки были дискредитированы
и заклеймены именем изменников огромным большинством
народа. На упомянутых выше выборах они не осмеливались
даже в целом ряде округов выдвинуть своих кандидатов,
отступая отнюдь не перед террором правительственных аген-
тов, а перед всеобщим ожесточением против людей, втянув-
ших страну в десятилетие ожесточеннейших войн и разо-
рений.
Именно эти люди сумели два месяца спустя воспользо-
ваться разложением в «Земледельческом Союзе» и с точ-
ностью, достойной лучших стратегов, определили момент
переворота.
Одновременно с изменившимися условиями внутри Бол-
гарии, борющиеся вокруг Балканского вопроса силы также
поворачиваются против Стамбулийского.
Франция, следуя политике Пуанкаре, все больше и
больше завязала в своей рурской авантюре, теряя почву
на Балканах.
11
Ее выступление в защиту «земледельцев» было бы равно-
сильным открытому вызову Англии в тот момент, когда
между ними можно было бы найти достаточно поводов
к ссоре и более серьезных.
Франция принуждена была примириться с новой кон’юн-
ктурой па Балканах и найти наименее убыточный исход
из этой очередной «неприятности».
Французский посол в Софии ограничился холодным
приемом делегации цанковского правительства.
К этому времени Франция должна была, кроме того,
признать также утерю своего авторитета, считавшегося
традиционным и в Румынии.
Италия, наконец, все более и более ускользала от ее
надзора.
Политическая «атмосфера» действительно как бы затмила
счастливую звезду вождя болгарских «дружбашей».
После переворота уцелевшие «земледельцы» напрасно
обивали пороги европейских министерств. Они увидели себя
покинутыми на произвол злой судьбы.
Только сербы заигрывали с ними и проявляли откро-
венно-заинтересованное участие. Онп оказали приют «земле-
дельческим» эмигрантам. Центром же болгарской зарубеж-
ной организации реванша была Прага.
Сентябрьское восстание бросило в ряды сторонников
погибшего Стамбулийского некоторый луч надежды на воз-
вращение к власти, хотя, быть может, и не на началах
безраздельного хозяйничания.
Каковы же были внутренние, социально-экономические
причины падения крестьянской власти в Болгарии?
Болгария Стамбулийского не находила серьезных эко-
номических связей пи с одной из крупных капиталисти-
ческих держав.
Стамбулнйский снискал покровительство Франции, дав
ей гарантии готовности повести планомерную борьбу с ком-
мунистами п анти-сербским движением в македонской Бол-
гарии. Он сумел также уверить Францию в своем примире-
нии с условиями мира, давшего ему власть.
Дело здесь, конечно, но в заверениях и пе в красноречии
Стамбулийского, а в существе его кулацкой власти.
Он на деле пе претендовал ни на что большее, чем
предоставленное ему мирным договором.
12
Правда, тяжесть репараций была обременительной для
болгарских истощенных финансов, по именно в этом пункте
он рассчитывал, и пе без оснований, па серьезные уступки
Франции, каковые и были ему предоставлены в последний
период его власти.
Что же касается исторических вожделений Болгарии
старых режимов, тех вожделений, которые сталкивали ее
со всеми ее соседями и беспокоивших Францию, избравшую
ныпешпюю Юго-Славию плацдармом своего проникновения
на Ближний Восток, то их «Земледельческий Союз» пе
питал.
Опираясь на зажиточного крестьянина и ремеслепппка,
«земледельцы» ни мало не интересовались обманчивыми
перспективами «Великой» Болгарии.
Власть, нивеллпрующая зажиточность своих граждан,
т.-е. борющаяся с усилением одной капиталистической
группы в ущерб другой, не была жизненно заинтересована
в приобретении новых территорий, которые бы расширили
ее внутренний рынок.
Ростовщический характер «земледельческого» хозяйнича-
ния в том и заключался, что управление хозяйственной
жизнью страны сводилось к искусственной и противоесте-
ственной децентрализации накопляемого капитала в стране
и созданию сравнительно небольшой группы привилегирован-
ных правительственных чиновников, беспорядочно наживаю-
щихся спекулянтов.
Болгарский общественный капитал, подошедший к усло-
виям, приближающимся к нормальному развитию мирного
времени, должен был скинуть искусственные путы, наложен-
ные па него кулацким режимом, как только дальнейший рост
оказался возможным.
Проповедуя ремесленные об’единенпя, организуя своп
сословные кооперативы, «земледельцы» наивно претендовали
обойти прямые пути экономического развития и уповали
создать, в пределах своего королевства, нечто вроде го-
сударственной кооперативной организации крестьян и ремес-
ленников, возглавляемой кликой аккредитованных у прави-
тельства спекулянтов, или, попросту, подставных лиц, при-
крывающих высших чиновников.
Государственная система узаконенного ростовщичества
могла быть по душе французскому капиталу только в пер-
— 13
вой своей части — части касающейся «мирной» политики
Стамбулийского.
Экономическая же политика «земледельчества» могла
препятствовать свободному пропикновепию французского ка-
питала в Болгарию.
Режим Стамбулийского явился своеобразным эпизодом
классовой борьбы иа Балканах в эпоху послевоенного хаоса,
неразберихи н сложного переплетения скрещивающихся
интересов великих держав.
Притихшие буржуазные партии Болгарии не могли пе
воспрянуть вновь при первом благоприятном изменении вну-
тренних и внешних условий, потому что ложно-революцион-
ная теория «земледельчества» не разрушила фундамента
болгарской буржуазии — ее экономического строя. Реформы
Стамбулийского пе коснулись пи финансовой системы страны
ни внешней торговли и лнщь отчасти потрясли капиталисти-
ческие устои старой Болгарии, в области экспроприации
имуществ бывших министров.
Падение режима Стамбулийского (8—9 июля
1923 года).
Выше было упомянуто о том, как неожиданно был под-
готовлен июньский переворот и каким оглушительным уда-
ром он обрушился с ясного неба на «земледельцев» после
опьяняющих успехов их избирательной кампании.
Даже близко стоявшие к власти и тесно связанные
с буржуазной оппозицией люди были огорошены неожидан-
ностью смелого переворота.
Члены правительства былп арестованы в течение не-
скольких часов, в ночь с 8—9 июня. Одновременно были
задержаны все сколько-нибудь влиятельные деятели «Земле-
дельческого Союза».
Полиция была заменена воинскими чинами и на утро все,
казалось, нормальным и будничным.
Не стало только самоуверенного благодушия «друж-
башсй».
Вот рассказ очевидца, доверившего автору свои впеча-
тления вскоре после событий памятной для каждого болга-
рина ночи и задолго до кровавой сентябрьской развязки:
14 —
«Ночью мы не услышали ничего такого, что могло бы
нас заставить насторожиться или вселить подозрения по по-
воду происходящих событий.
«Правда, я жил вдали от центра, несколько в стороне
от густо-заселенных городских участков. Но ночью даже
незначительный городской шум разносится на большое рас-
стояние, и малейшая стрельба подняла бы нас на понт.
«Утром наша хозяйка вернулась раньше обыкновенного
с тревожным известием о том, что произошел переворот:
«Блокарп» захватили власть, переарестоваЛи всех министров
Стамбулийского и назначили своих. Генерал Лазарев при-
нял командование войсками. Все полицейские посты заняты
воинскими частями.
«Коммунистическое потребительское общество «Освобо-
ждение»— в осаде. На мостике, что против здания коопера-
тива — целая засада с пулеметамп. Очевидно опасались,
что коммунистическая партия выступит на защиту «земле-
дельцев».
«По городу носятся слухи о бегстве Стамбулийского.
Говорят о его скором возвращении во главе «оранжевых»,
«земледельческих» дружин, хорошо вооруженных н орга-
низованных в северо-западной части Болгарии.
«Мысль о нем тревожит как его сторонников, так и
противников.
«В общей массе софийский обыватель встретил пере-
ворот с чувством некоторого облегчения. Мещанский горо-
док вздохнул свободнее. Только мысль о Стамбулийском,
о его возможном возвращении располагала к осторожности.
«Безнаказанность злоупотреблений чиновников-земледель-
цев тяготела над всеми.
«Торговцы ликовали. Они с наслаждением передавали
росказни о распутной жизни Стамбулийского, о его мотов-
стве и казнокрадстве.
«Народный герой, всеми почитаемый диктатор — вчера,
сегодня — он рисуется злодеем, узурпатором и развратным,
алчным человеком.
«Известно, что болгарский народ патриархален. Семей-
ный быт у нею нерушим. Болгарам дороги традиции благо-
честивой старины. Политический деятель может считать
свою карьеру конченной, если его репутация хорошего
семьянина подорвана.
15
«Вот почему новоявленным узурпаторам казалось полез-
ным прибегнуть к инсинуациям самого низкого качества,
для укрепления своего престижа и дискредитирования свер-
женного вождя «земледельчества».
«Днем вышли печатные листки, которые как вихрь раз-
носили по городу сенсационные сведения о том, что
у Стамбулийского где-то найдены... непристойные картинки!
«Распространялись репродукции любительских снимков
того же происхождения, представлявших болгарского дикта-
тора на берегу моря в трусиках и в компании веселых дам.
«Незатейливая политическая борьба обнажила в эти дни
все убожество как торжествующей клики подобравшейся
к власти, так и обывательских масс, с жадностью по-
глощавших все, что им подносилось — лишь бы пожирнее
было!
«Проходимцы от политики, пришедшие друг другу на
смену! Это ли не гоголевские рассорившиеся друзья, Иван
Иванович и Иван Никифорович!?
«В эти дни не дебатировались политические вопросы.
Новая власть не спешила развернуть свою программу.
«Кроме звонкой и чванливой фразы об пстпнпой, нацио-
нальной власти, софийский гражданин ничего не услышал.
Зато рассказывали вдоволь.' Рассказывали о вызывающих
действиях штаба и необ’яснимой беспечности министров
Стамбулийского.
«Будто, за неделю до переворота главный штаб потре-
бовал от правительства разрешения усилить городскую
охрану запасными офицерами. Мера эта вызывалась якобы
полученными штабом достоверными сведениями о готовя-
щемся нападении на город недовольных правительством маке-
донцев. Разрешение было дано. Штаб разместил по городским
участкам своих доверенных офицеров, а на утро тревога
была об’явлена преждевременной.
«Подготовка была, таким образом, ловко затушевана, а че-
рез педелю, повторяя маневр, переворот был разыгран, как
по потам. К утру от власти Стамбулийского не осталось
ровно Ничего.
«Дпя 3 город глухб волновался: не было сведений о «нем»
(Стамбулийском). Наконец, стало известно, что «он» был
настигнут при попытке бежать за границу, совместно с рус-
ским вс-вром, белогвардейцем Лебедевым, и убит. «Блокари»

почувствовали себя смелее. Олп могли не бояться воз-
врата к власти единственного «способного» и авторитетного
вождя «земледельчества».
В эту решительную для «земледельцев» минуту отмеча-
лась в пх лагере общая растерянность и единодушное
равнение пз коммунистов. Повсюду крестьяне, шедшие
формально за Стамбулнйским, теперь косились на ком-
мунистов.
Если Плевна и оказала сопротивление новой власти, то—
благодаря коммунистам, которые в этом городе поднялись
против ненавистных цанковских офицеров. В других местах
падение Стамбулийского не вызвало движения в его защиту.
Слишком одиозным было его имя после последних месяцев
открытых преследований и террора, в дни мартовских вы-
боров.
В нескольких местах крестьянские отряды сгруппиро-
вались вокруг случайно уцелевших вождей. Но сопротивление
пх было незначительно. Пх отряды рассеивались один .за
другим. На общем фоне июньских событий эти разроз-
ненные выступления казались незначительными эпизодами.
Избежавшие ареста земледельческие вожди покинули
страну и перенесли за границу свою деятельность по под-
готовке реванша.
Оттуда, они пытались поддержать. недовольство масс
в Болгарин. Они питали пх надеждами на скорое возвращение
последователей Стамбулийского н расправу с восставшей
военщиной.
Одновременно с этим эмигранты повели усиленную «ди-
пломатическую» агитацию, против новой болгарской власти.
Они злобно разоблачали ее связь с македонским революцион-
ным движением, изощряясь в средствах обострения анта-
гонизма между цапковскпм режимом и Юго-Славией и Фран-
цией.
Если «земледельчество» в Болгарии было так скоро и
легко сметено, то этому сильно содействовала своеобразная
близость враждующих политических сторон, как только ак-
тивные .участники этой борьбы, переступали порог семей-
ного очага. Политическая борьба в Болгарин носит неиз-
гладимый отпечаток этой близости. Многие болгарские семьи,
часто.многочисленные, об’единяют и «земледельца», п «бло-
каря», и коммуниста. Ожесточенная борьба переносится
17 —
с трибуны парламента, или даже баррикады, за родительские
стол.
В пылу горячего спора, неискушенные политики забра-
сывают друг друга обвинениями, оправдываются, пли при-
бегают к угрозам.
Обстановка семейного пли добрососедского очага поне-
воле сближает враждебные стороны, а, зачастую, и развя-
зывает языки, не заостряя классового содержания борьбы,
а наоборот, сглаживая его.
Вот изумительный пример: «блокарь», запасный офи-
цер и доброволец, выходя на дежурство в дни переворота,
чистосердечно пытался взять, «только на ночь», револьвер
у своего соседа и хорошего знакомого — коммуниста. Если бы
пе вмешательство случайно подошедшего товарища, то сделка
была бы заключена, благо наш коммунист в эту ночь не
ожидал тревоги!
Прп таких условиях, настроение одной стороны, то плп
иное мероприятие, подготовка, плп запросто внезапная от-
лучка устанавливаются внимательным противником очень
легко.
О какой-лпбо конспирации трудно говорить, если речь
идет о массовом движении.
Буржуазные партии, паоборот, пользуются в силу этих
отношений значительными преимуществами.
Живя, как общее правило, менее скученно п обладая
большим навыком в политической борьбе, им легко обер-
нуть в свою пользу своеобразную особенность болгарского
быта—переплетение общественной и семе^ц^ц^Цэцл. Это
и было доказано успехом июньского зш^
В общей своей массе, болгарскп^ко
п чутко отзываются па колебания noJiminec
Если софийский обыватель встретил
облегчением, то коммунисты отнеслись $«е»
тревогой. Рабочие и крестьянские
глядывалп вперед н видели, что новый	.
шей решительностью станет па путь терроИ $
Коммунистические массы ясно сознали, при nSpi
к-Ммкуазпп.
кон’ки^фвы.
нехц«/за-
<айиХоль-
йрИкацпп.
iM известии
о перевороте, что перед ними разворачиваются события пс-
к.птчительной важности—события, которые вскроют глубоко
16 —
реакционную полосу в жизни болгарского народа лишь
в тот момент, когда уляжется дым военного переворота.
Ни для кого не было уже секретом, что условия легаль-
ного существования коммунистической партии миновали без-
возвратно, что наступает новая полоса гонений, подполья
и подготовки к революционному восстанию, но восстанию,
без придатка казенного «земледельчества», растлевающего
классовое сознание и разбивающего рабоче-крестьянский ла-
герь на две несомкнутые части.
Последующие месяцы прошли, под знаком напряженной
сдержанности рабочих и крестьянских масс и нарастающей
наглой атаки правящей буржуазии, направленной против
коммунистических и «земледельческих» организаций.
Существенное значение в болгарских событиях июня про-
шлого года имело то обстоятельство, что распущенная поело
военного разгрома армия освободила большое количество
людей, оторванных многолетними войнами от производитель-
ной жизни и иеприсйособлеииых более к мирным занятиям.
Этот элемент, преимущественно офицерский, вел после за-
ключения мирного договора с союзными державами полу-
легальное существование. Он был организован в «Лигу за-
пасных офицеров» и сохранял все время власти Стамбу-
лийского обособленное существование. Агенты «земледельцев»
не могли до конца проникнуть в буржуазную среду запасных
офицеров. Стамбулийский был бессилен сломить их упорное
и пассивное сопротивление. Он был бессилен, в силу этого,
бороться с засилием македонского влияния в целом ряде
округов (Кюстеидиль и др.). Действуя под напором серб-
ского правительства, он посылал неоднократно военные части
на.«усмирение» македонских автономистов, который в своих-
округах являлись полными хозяевами, вплоть до взимания
произвольных налогов.
Направляемые военные части в . «македонствующие»
округа, не успев явиться к месту назначения, уступали ца-
рившему там всеобщему шовинизму и подпадали под влияние
своего командного состава и не только не выполняли возло-
женной на цих миссии, но фактически поступали в распоря-
жение македонских властей, так называемых «автономистов».
Все усилия Стамбулийского разложить ряды македои-
ствующего офицерства, внедрить в его сплоченную массу
новый элемент — более лойяльный, ни к чему не приведи.
Правда, огромное значение в этом играло бесправное поло-
жение «земледельческой власти», находившейся в цепях
Нэйпского договора, лишенной права об’явить мобилизацию
длц обновления офицерских рядов.
Это положение вещей вынудило Стамбулийского создать
верные себе кадры новой армии,. которая, оставаясь-боеспо-
собной, не должна была возбуждать недовольства непо-
средственных соседей Болгарии и зорко следящей за болгар-
ской жизнью Франции. Эти крестьянские партизаны, так
называемые «оранжевые» войска, были единственной на-
дежной опорой Стамбулийского на случай открытого высту-
пления «внутреннего» или внешнего врага.
Престиж армии чрезвычайно возрос после падения ре-
жима Стамбулийского.
Его пренебрежение к военным чинам оскорбляло офи-
церский состав и много содействовало тому, что Стамбу-
лийский до конца не мог создать себе сторонников .в армии.
Это, собственно, и послужило основной причиной его падания
Болгария после переворота.
С первых же шагов своей власти правительство Данкова
ознаменовало себя стремлением объединить общественные
группы, которые остались вне орбиты влияния «земледель-
цев» и коммунистической партии.
: Правительство «Демократического Сговора» неустанно
провозглашало наступающую якобы эру «законности» и «про-
свещенного» управления страной. Оно лгало о борьбе с про-
изволом и коррупцией чиновников Стамбулийского.
Данков рассчитывал этой агитацией привлечь болгарскую
интеллигенцию, а отчасти и зажиточное крестьянство и го-
родской мелко-буржуазный элемент. Он старался импониро-
вать им, выдвигая на высокие посты цензовый элемент, он
изощрялся в клевете на «земледельцев»—чиновников, сни-
маемых им с постов. Он рассчитывал этим путем повести
«идейную» атаку против коммунистов и in теории классовой
борьбы. Не классы, враждующие между собой, а единая
сплоченная «демократия», управляемая «справедливыми» и
«просвещенными» людьми 1..
Так называемая «демократия» передовых европейских
стран пе давала ему покоя и он мечтал создать, в усато-
— 20 —
впях отсталой и разоренной Болгарии, послевооппымп кри-
зисами, такую «общественность», прообраз которой он
искал на Западе, в эпоху капиталистического роман-
тизма, только что освободившегося от уз феодальных при-
вилегий.
Главные его усилия, которым и по сей день пе суждепо
увенчаться успехом, были направлены к созданию повой
политической партии, об’единенной интересами промышлен-
ности и торговли.
Профессор Цапков, этот типичнейший представитель реак-
ционной интеллигенции, мечтал в своих воззваниях п ре-
чах о том, как, опираясь на созданное им «новое» парла-
ментское большинство,'он поведет к прогрессу счастливый
болгарский народ. Оп надеялся этим «большинством» раз-
вязать рукп болгарскому капиталу и этим заслужить бла-
годарность и поддержку буржуазии.
Его профессорская природа находила выражение в тяго-
тении к теоретическому обоснованпю своих политических
«взглядов» и обнаружила нищету идеологического багажа.
Опа привела его к вульгарнейшему опошлению истасканных
лозунгов «законности» и «просвещенного прогресса».
Рабочие и крестьяне европейских стран давно отпраздно-
вали сотую годовщину этим добрым, старым, хорошим ве-
щам, по столь же непригодным для честного применения
пх к современной политической борьбе. В устах Цанкова
они превратились в циничную ложь.
На деле, а не на словах, он и не думал о «демокра-
тии». Од опирался на самые реакционные слои болгарской
«общественности»... на черносотенное офицерство, как свое,
отечественное, так и врангелевское.
Разношерстный «сговор» оставался для вида сколоченным
бутафорским суденышком, в котором Цанков претендовал
пуститься в плавание между опасными утесами и водоворо-
тами болгарской политической стихии.
Инспирированный им военный переворот должен был по-
ложить начало плохо прикрытой военной диктатуре, прово-
димой в жизнь «Лигой запасных офицеров», русскими бело-
гвардейцами и македонскими «экзекуторами». Вот, жизнен-
ная, неприкрашенная расшифровка цапковского «просве-
щенного демократизма».
— 21 —
Паппка в лагере «сговорпстов» перед возрастающим влия-
нием коммунистов служила, в некотором роде, скрепляющим
цементом, создававшим видимость единства «Сговора». Фак-
тически же разложение определилось с первых же шагов.
Застрельщиками раскола были радикалы, этп пламеппые
романтики, осмелившиеся высказываться за сохрапеппе за-
конов Стамбулийского. Между ними н «сговором» отпля-
сывали свой танец «рыжего клоуна» болгарские социал-де-
мократы. Они пользуются еще некоторым влиянием среди
железнодорожников, и это дает им возможность время от
времени напоминать о своем существовании. Так, онп на-
стояли на исключении из правительства Цанкова предста-
вителей национально-либеральной партии. Было бы оши-
бочно, однако, предполагать, что к этому требованию их
побуждала забота о разгрузке новой власти от слишком
откровенного голоса ,черной реакции. Что эти соратники
Радославова (министра царя Фердинанда, одного пз пер-
вых виновников участия Болгарии в империалистической
войне) рядом с цанковскими генералами?
Настаивая на этом требовании, болгарские меньшевики
не изменили общего характера министерства буржуазного
блока. Но их занимали соображения высшего порядка: тон-
кие дипломаты, они предвидели осложнения с соседями—сер-
бами, которые не приминули бы воспрепятствовать укрепле-
нию в Болгарин власти, несущей традиции радославовского
кабинета. Кроме того, теспая и всем достаточно известная
дружба нациопал-лпбералов с македонскими автономистами
должна была еще пуще раздразнить Юго-Славню, которою
всякий намек на Македонию принимается за лпчное оскор-
бление.
Так остались за бортом правительственного корабля
наиболее верные и смелые друзья Цанкова!
Удар цапковской военщины по рабочим п крестьянам
Болгарии должен был отрезвить честных приверженцев
Стамбулийского и заставить их задуматься, правы ли были
онп, позволяя Стамбулийскому ослаблять общий лагерь рабо-
чих п крестьян гонениями на коммунистов?
После июньского переворота впервые классовые задачи
предстали перед болгарским крестьянином во весь нх рост.
Впервые он осознал, что пришел момент определить свое
— 22 —
отношение к двум борющимся силам и безоговорочно при-
мкнуть к одной из них: либо к рабоче-крестьянскому лагерю,
либо к лагерю черной реакции — капиталистической буржуа-
зии. Всякое выступление против первого есть помощь вто-
рому. Всякое промедление в нанесении удара второму
есть преступление плотив первого. Придя к власти путем
военного заговора, болгарская крупная буржуазия и офи-
церство очень хорошо понимали, что, разоблачая дела и
делишки свергнутого Стамбулийского и рассеивая в ши-
роких кругах болгарского, крестьянства ореол «земле-
дельческой» власти, они этим самым роют себе могилу,
ибо не к ним, а к болгарским большевикам должны были
потянуться крестьяне, обманутые «земледельцами».
Правительство ЦанкОва великолепно понимало, что с ка-
ждым днем болгарская коммунистическая партия становилась
все сильнее.
Правительство Цанкова должно было, в силу самосохра-
нения, пуститься на провокацию разрозненных выступлений,
чтобы получить повод к наискорейшему разгрому движения
масс. Своими неистовствами оно так преуспевало, что, не
согласовав и не координировав своих выступлений, болгар-
ские крестьяне подняли восстание, чтобы сбросить ярмо
банкиров, купцов и генералов. Правительство сумело со-
средоточить свей войска, не распыляя их. Оно держало
связь в своих руках и, удар за ударом, последовательно
громило очаги восстания по мере их возникновения.
Без оружия, без железных дорог и укрепленных баз.
очутившись в тисках между получившими мандат на истре-
бление крестьян, врангелевцами, между македонскими четни-
ками, выродившимися• в бандитов, пподавшихся Англии и
Италии, в, наконец, между офицерскими отрядами Цапкова—
болгарские крестьяне были разбиты, рассеяны и частью
расстреляны рассвирепевшими палачами.
Тоянр подготовив военный переворот и залучившись иод--
депжкой Англии и Италии, новые узурпаторы с самого
лапала сделали все, чтобы дезорганизовать очаги револю-
ционной организации — партию коммунистов и профессио-
нальные союзы. Затем, пользуясь ожесточением крестьян,
они ’’’’тйлись сппоьопипопять их разрозненные выступления.
Уплатив дорогой ценой за истопическпй урок, бо”гя.гс'П1Й
крестьянин долго ли сможет терпеть трижды пеПавпстпос
— 23 —
иго Цанкова? Его правительство олицетворяет не только
буржуазию, втянувшую Болгарию в ряд бедственных войн.
Оно в глазах болгарина воплощает палача его братьев и
предателя-ростовщика, продавшего страну иностранным хищ-
никам, отдавшего их родину на разграбление диким ордам
врангелевских и македонских бандитов. Вот этого униже-
ния не потерпит болгарский крестьянин. Прибегнув к помощи
македонцев и русской белогвардейщины, Цапков своими ру-
ками вырыл себе могилу.
Яд гражданской войны пропитал чернозем болгарских
полей и долин. Этот яд изживается лишь победой поруган-
ного народа. Вопрос лишь в том, как скоро болгарский
крестьянин оправится от тройного удара: отечественного ге-
нерала, македонского бандита и русского белогвардейца.
Празднуя тризну на дымящейся крови болгарского кре-
стьянства, Цанков и его клика уже видят грозные призраки,
знаменующие их гибель. Онп сознают уже, что ныне им
не быть более господами своего королевства. Уже протяги-
ваются к ним обагренные векселя наемников. В них Цанков
прочтет свои собственные обещания македонцам и вранге-
левцам. Первым он обязался превратить Болгарию в воен-
ную базу набегов на Сербию, в угоду Англии и Италии.
Вторым он даровал право паразитически присосаться к бол-
гарскому народу и открыть им двери канцелярий болгарских
учреждений, под кровом которых будут создаваться дутые
планы очередных интервенций в Россию.
Независимость болгарского народа в руках правитель-
ства, распродавшего себя направо и налево, становится
слишком явной и злой насмешкой над болгарским народом.'
С возвращением к власти в Болгарии старых буржуазных
партий политическое положение на Балканах круто изме-
нилось.
Озабоченная беспокойным соседством Юго-Славия оказа-
лась в значительно менее выгодных условиях. Этим не пре-
минула воспользоваться Италия и отметила свое преимуще-
ство захватом Фиуме и укреплением своего «влияния» на
восточном побережья Адриатического моря. Албания при-
обретает мало-по-малу характер итальянской колония.
Македонский вопрос отныне становится более близким
империалистическим вожделениям Муссолини, чем когда-
либо.
— 24
Политика. Италии» направленная к всемерному ослабле-
нию Юго-Славип, естественно должна была обратить главное
внимание па силы, враждебные сербскому национализму.
Отсюда симпатии Муссолини к угнетенной Македонии. Само
собой разумеется, что не судьбы македонского народа зани-
мают его высокий ум. Но факт македонского восстания ему
приходится по душе и, поскольку болгарские узурпаторы
точно так же неравнодушны к македонскому повстанческому
движению, постольку легко будет перебросить из Рима в Со-
фию Мостик единодушия на предмет систематического под-
тачивания душевного равновесия белградских сановников.
Македонские четы, сменившие свои традиционные кремне-
вые одностволки на мощное современное оружпе, изменили
традициям своих отцов, хотя формально и свято чтут их
память и слепо повторяют из рода в род их заветы нена-
висти к сербам.
Оседлое население лучше созпает безысходность такой
борьбы, оно понимает, что их четничество выродилось в бес-
смысленное бунтарство, руководимое чуждыми ему интере-
сами, ибо нет у четников ни яспо'й программы, пи единой
организации, которая поставила бы целью своей удаление
причин, в силу которых македонцы пе могут получить сво-
боду. Борьба с этими причинами может п должна вестись
лишь после уяснения себе характера их. В противном случае
борьба сводится к поедйпку с ветряной мельппцей. Вот
к этому-то и свелась борьба македонских, так паз. «авто-
номистов» с сербскими угнетателями.
Италия особенно заинтересована в продолжении этой
борьбы, но она так же, как и Англия, заинтересована
в безысхсдпости этой борьбы.
Вечное брожение, налеты, грабежп, мобилизации и не-
минуемый голод обрекают на мучительную и полудикую
жизнь население целых областей. Конечно, десятплетия ре-
жима вырезывания целых деревень и выжигания только
начинающих зарождаться сколько-нибудь культурных селе-
ний приводят к систематическому одичанию населения.
Нам трудно себе представить, что па расстоянии не-
скольких часов езды от магистрали Вена — Белград — Кон-
стантинополь можно найти таких дикарей, подобных которым
у паз можно встретить разве только в средне-азиатских
степях или в далекой сибирской тайге.
25
Главными причинами такой \ яйнающен jjiixhiii мльтуры
лвляютсл беспрерывные политические потрясения, растя-
нувшиеся уже не па одно столетие. Несчастное население
не освобождается от своих верований в зло и добро, оно
фанатически предано тем заветам дедоп и прадедов, кото-
рые давно уже отжили свой век и превратились в реакцион-
ные предрассудки.
Вот потому-то гибельным для самой Македонии является
это вдохновляемое дурными советниками четническое дви-
жение. Оно деморализирующе действует на самих четников,
оно развращает их, приучая к жизни вне труда, к разбою
и к заработку сомнительного происхождения.
Македонский вопрос — это тот же безвыходный вопрос
о проливах. Не случайно веками Царьград оставался турец-
ким. Не случайно ни Россия, ни Англия, ни Австро-Венгрия,
пи Франция ни разу не владели им. Не случайно и Маке-
дония не во власти ни одной из великих держав. И так
будет, так неминуемо должно быть до тех пор, пока, вопреки
интригам этих держав, мелкие государства не образуют
союза, памятуя, что их националистические споры и раздоры
нашептаны великодержавным коварством. Пока они не пой-
мут, что каждый день борьбы между ними отдаляет на
много лет начало оздоровления и развития этих стран.
Что же получается сейчас? Вместо того, чтобы влиться
в революционное движение болгарских рабочих и крестьян,
которые так же, как и македонцы пытаются сбросить иго
чужестранного капитала, хотя и олицетворяемого для них
архииациональяым правительством Цанкова, — македонские
четники выполняют позорную роль палачей болгарских ра-
бочих и крестьян. Онп попадают в положение жалких наем-
никоп, готовых итти куда угодно, бить и стрелять кого
угодно, лишь бы угодить хозяину *).
Конечно,не все четнические организации опустились
до подобной низости. Нынешние события должны открыть
п откроют глаза македонцам, уцелевшим от окончательного
разложения и деморализации. Оздоровление неминуемо
должно будет прийти, даже если бы движение коммунистов
в Болгарии надолго обречено на неудачу. Слишком уже
*) Эти строки написаны п октябре прошлого nxw, задолго то обо-
значившегося озцоронлоння н У. М. Р. О.
26
ясно становится, что македонское население может найти
свое спасение лишь в восстании совместно с сербскими
и болгарскими трудящимися массами для об’явленпя единого
балканского союза равноправных народов. Только такой союз
сумеет противопоставить свои интересы интересам велико-
державных капиталов и положит конец их убийственному
соревнованию на спинах равно и сербских, и болгарских,
и македонских бедняков и рабочих.
Уже после июньских событий «Земледельческий Союз»
пережил глубокий кризис, который отразился как на вер-
хушке, так и на широких крестьянских рядах.
«Земледельческие» вожди должны были учесть, что даль-
нейшее пребывание их в стране, не говоря уже об активной
политической деятельности, могло быть куплено только це-
ной ренегатства.
После сентябрьских событий они были озабочены вос-
становлением своей организации; их внимание, естественно,
было обращено на старшего члена союза, евангелиста и
толстовца Драгиева. Его почтенная фигура, казалось, должна
была обезоружить ненависть новой власти, тем более, что
Драгиев мало был замешан в политической игре Стамбулий-
ского. Держась вдали от' политической борьбы, он не
должен был теперь возбуждать подозрение правящей бур-
жуазии. Но расчет на Драгиева не удался. Последний ока-
зался совершенно оторванным от крестьянских масс. Его
первым требованием был полный отказ от традиций союза,
установившихся при Стамбулийском. Он добивался «очище-
ния» союза от его старых руководителей, «запятнанных»
совместной работой с Стамбульским, н реорганизации союза,
возвращения к старому «постоянному присутствию», возгла-
вляемому нм и его единомышленниками и заседающему в Ста-
рой Заторе.	>-
Драгиев пользовался явной поддержкой правительства.
Буржуазные партии были бы готовы аплодировать ему,
если бы не формальный, сословный признак его программы.
Кроме Драгиева, парламентская группа «земледельческих»
ренегатов деятельно о крещивалась от единого фронта с ком-
мунистами н отказывалась от нелегальной работы.
Все усиливающийся террор правительства деморализиро-
вал головку союза. Так называемые леталнсты доходили
в своих выступлениях до прямых вызовов своих товарищей
— 27 —
ио союзу — действия, которые иначе чем провокационными
назвать нельзя. Среди них имеются сторонники «Сговора»,
есть и члены «Лиги запасных офицеров».
Они, пе стесняясь, выступает против «земледельческих»
шефов за границей и клеймят эмигрантов «предательством».
Легалисты подпали под влияние социалистов. Этого до-
статочно, чтобы определить, что для крестьянского движе-
ния, каким бы оно ни было, они не только потеряны, но и
прямо враждебны ему. Есть и левое крыло, которое выносит
всю тяжесть цанковского террора. Жестокая расправа из-за
угла с наиболее влиятельным членом этой группы, Петковым.
показывает, какими средствами борется со своим противником
болгарская буржуазия. Она удерживает власть, нагромождая
одно вопиющее преступление иа другое. Уже Райко Даска-
лов, которого переворот застал в Праге, был таким же
образом снят с пути торжествующей в Болгарии реакции.
Иной тактики Цанков не знает. Он начал с убийства Стам-
булийского и продолжает низкую заговорщическую политику,
подсылая наемных убнйц в тех случаях, когда он ие может,
или не смеет открыто загнать своего противника в застенки
«Общественной безопасности» (охраики).
Немудрено, что прн такях условиях последователи Стам-
булийского потеряли компас, деморализованы и ни по одному
серьезному вопросу в парламенте не имеют выработанной
точки зрения.
Онн требуют союза с демократами, радикалами и «ши-
рокими» социалистами (меньшевиками^ Приличия ради, они
говорят о близкой гибели Цанкова, по поясняют, что он
слетит без всякого нажима, почему не следует связывать
себя с коммунистами никакими соглашениями.
.Совсем иное положение мы находим на периферии. Кре-
стьянские массы на деле осуществили единый фронт с ком-
мунистами. Июньская катастрофа имела то преимущество,
что оиа произвела естественный подбор деятелей болгарского
«земледельчества». Она откинула негодных, зараженных,
карьеризмом чиновников и. нащютив, притянула истинных,
преданных революционных деятелей нз .земледельческой
среды.
Если в парламенте*борьба партий идет глухая, путаная
п пеленая, то в реальной жизни она вырисовывается вполне
отчетливо. Ф]юпт буржуазии, забывай свои парламентские
28
клички, выступает сплоченной колонной верных опричников-
палачей, представителей цанковской власти,— власти наи-
более темной, гнусной и жестокой, обагреппой кровью тысяч
рабочих п крестьян власти — представленной в парламенте
равпо п предателями рабочих и крестьян, и откровенными
врагами пх — буржуазным блоком.
И те и другие понесут ответственность за длинную вере-
нпцу кровавых преступлений, которыми отмечен истекший
год жесточайшего террора.
Гласно пли ие гласно по всей Болгарин беспрерывно
свирепствует жесточайшее осадное положение.
Нет свободного передвижения между соседними дерев-
нями. Полицейский час (запрещение выходить па улицу
после установленного часа) прекращает жизнь целых окру-
гов Болгарин. Передвижение по железным дорогам, а также
и проселочным сопряжено с формальностями, кладущими
фактически запрет на право располагать собою. Где попало,
и когда попало вас задерживают «для выяснения лпчпости».
Массовые обыски п аресты терроризуют население. Издева-
тельства п пзбпения крестьян становятся самым обыденным
явлением и о наказуемости этих усердных проводников «про-
свещенного» управления смешно было бы заикнуться.
Став па путь неистового террора, правительство Цанкова
все более и более затягивает петлю на своей собственной шее.
Так, убийство Петкова, крестьянского депутата, вызвавшее
бурпые сцены в заседании Национального Собрания, вынудило
агентов правительства пригрозить протестующим, чтобы до-
биться успокоения, хотя бы путем грубого запугивания.
Верный сатран Цанкова, министр внутренних дел Руссев,
доходит до откровенного цинизма в своих публичных высту-
плениях, оправдывая действия его правительства (т.-е. свои
собственные) тем, что Болгария принуждена бороться против
возрастающего коммунистического влияния не только во имя
своих собственных пптересов, но также в интересах всех
балканских государств.
Никогда еще буржуазная печать не уделяла столько
вппмаиия «коммунистической» опасности. Лозунг общей, опас-
ности чрезвычайно популярен в буржуазных кругах, кото-
рые в глубине души не сомневаются, что буржуазный мир
на Балканах доживает последний свой час. Английская пе-
чать пестрит аналогичными мотивами.
Время от времени печатаются ложные целиком сообщения
о выступлениях ответствеппых советских представителей,
сочиненных «почтеннейшим/]» газетами, вроде пресловутой
встречи тов. Раковского с вождем македонских автономистов,
Тодором Александровым. Тов. Раковский якобы обещал пп
больше пп меньше, как прийти па помощь Александрову
деньгами и оружием, при условии, если македопцы останутся
нейтральными в случае коммунистического восстания в Бол-
гарии п Юго-Слашш!
Этп вымыслы нужны буржуазным борзописцам для того,
чтобы заставить насторожиться общественное мнение, рас-
шевелить большевистским призраком трусливого обывателя
и заставить его принять участие в активной борьбе. Все
сходятся на признании, что «разрушительная (!) политика
Советов находпт благодарную почву в балканских государ-
ствах, внутреннее положение которых еще пе упрочилось»...
Но почему же пнкто пз прислужников западно-европей-
ской буржуазии пе задумается над вопросом о причинах,
вызывающих такой успешный рост коммунистического влия-
ния, который пе остановлен пи подкупом против советской
печати пи террором, который далеко оставляет позади
легепдарпые расправы турок с подвассальными христиан-
скими пародпостямп.
Никто пе задумается над этим явлением, потому что
в лагере белой буржуазии ннкто не хочет слышать о неиз-
бежности коммунистического переворота, не только на Бал-
канах, по и по всей линии их сегодняшнего господства.
Онп предпочитают давать лживые сведения и пытаются
оправдать даже акты своей расправы.
Сентябрьское восстание болгарских крестьян и кровавое
подавлеппе его внесло небывалое ожесточеипе между пра-
вящей военщиной п населением. Цанков должен был при-
нять меры к внесению некоторого умиротворения в стране,
еще дымящейся от потоков пролитой кровп.
Тропной речью царь Борис об’явил амнистию, встречен-
ную единодушным одобрением парламента. Амнистия должна
была охватить акты «пзмены», «предательства» и вооружен-
ного выступления против власти. Опа исключала только
руководителей восстания. Цель была коварная. Цанков пы-
тался амнистией внести деморализацию и разложение среди
крестьян и особенно в рядах эмиграции. Он надеялся вое-
30
пользоваться некоторым умиротворением, которое должно
было наступить после амнистии, чтобы выиграть время н
с новой силой обрушиться на болгарских крестьян. Цанков
не ошибся. «Земледельческие» эмигранты откликнулись на
амнистию. Нашлось не мало простаков, которые рискнули
пойти на удочку палачей, облеченных правительственной
властью. Их вылавливали агенты Цанкова и, подвергая же-
сточайшим истязаниям, вымогали сведения об эмиграции.
Конечно, после такого обращения, действие амнистии ока-
залось обратным. Вместо умиротворения, Болгария вступила
в полосу непрерывающейся гражданской войны. Амнистия
пошла иа пользу лишь уголовному элементу п преступникам-
усмирителям, которые были освобождены наравне с массами
крестьян, загнанных в тюрьмы после подавления восстания.
Видя, что амнистия принесла слишком мало пользы,
правительство заговорило о новой амнистии, обещая под-
вести под действие нового закона до 75<э/0 арестованных.
Этой амнистии уже никто не верит. Цанков замышляет одно-
временно закон о «защите даржавы». Дело в том, что ком-
мунистическая организация в Болгарии, пользуясь широкой
популярностью, имеет разветвленную и мощную коопера-
тивную организацию,, связывающую широкие слои рабочего
и крестьянского населения, формально не состоящего в пар-
тии, но духовно стоящего всецело на ее стороне. Новый
закон метил эту культурную организацию болгарского на-
селения, смешавшего в единый фронт и коммунистов и массы
беднейшего крестьянства, к этому времени уже отошедшего
от легального «земледельчества». Закон о защите государ-
дарства есть не что иное, как прямое узаконение действо-
вавшего тюремного режима в Болгарии.
Он окружает страну непроницаемым кольцом цензуры
и развязывает руки палачам мирного населения,.по суще-
ству дела только заклепляя и вводя в систему открытое
искоренение всею,- что могло бы служить опорой мирной
самодеятельности крестьянского населения, которая неми-
нуемо принимает в Болгарии коммунистическую окраску.
Само собою разумеется, что этот закон не встретил пре-
пятствий в болгарском национальном собрании.
Правда, социалисты смутились узаконением смертной
казни. Известно, что но традиции старого доброго времени
этот пункт не входит в их программу действий.
— 31 -
Закон же в целом им пришелся по душе.
Левый радикал Костурков одни нашел в себе смелость
поднять голос против режима худших царских тюрем, рас-
пространенного этим «парламентом» на всю страну. Ко-
стерков остался в единственном числе: его партия голосо-
вала за закон.
Новые мероприятия правительства могли лишь больше
разнуздать гражданскую войну.
Разрозненные столкновения крестьян и полиции приняли
хронический характер. В остальных случаях эти столкно-
вения приобретали размеры вооруженных выступлений и фор-
менных сражений между населением и правительственными
опричниками.
Застигнутые крестьяне подвергались массовому избие-
нию и расстрелам. Дома их сжигались, дети пускались по
миру.
Вместо того, чтобы деморализовать эмиграцию, болгар-
ское правительство на деле оказывало ей поддержку. Не-
смотря нп на какие преграды, крестьяне бегут из своих сел.
покидают страну и пополняют ряды эмиграции во Франции,
Греции и Сербии и рассказывают там о переживаемых пре-
следованиях их братьев на родине.
За пределами Болгарии скопляются массы народа, бежав-
шего от ужасов «просвещенного» террора. Возмущение ра-
стет среди эмиграции, как н внутри страны, выжидая лишь
момента нового нажима на зарвавшихся злодеев, обрекших
их родпну на невиданные многострадальным болгарским на-
родом бедствия.
 Эволюция македонского движения.
Македонское движенпе пережило со времени сентябрь-
ского переворота значительный кризис.
Читатель знает, что главной причиной антагонизма между
македонским «автономистским» движением и Стамбулийским
была его «мирная» политика, мирная — в отношении Юго-
славии прежде всего.
Довоенная Сербия насчитывала около 3.000.000 сербского
населения. Сегодня Юго-Славпя насчитывает более одинна-
дцати с половиной миллионов человек, при чем сербов менее
полошшы (5.000.000, т.-е. 42,2о/о).
Остальное ir;u ('.ieHJie Юто-C.iainni включает кроатов
(2.800.000 душ — 23.70/в), словенцев (950.000 — 8%),
сербо-кроатов, мусульман (750.000 — 6,3%), македонцев
(600.000—5о/о), немцев (600.000—5о/о), венгров (500.000 -
40/0) н других народностей до 650.000, т.-е. 3,6%. (Эти ци-
фры даны тов. Манунльскпм, в его докладе по националь-
ному вопросу на пятом всемирном Кошрессе Коминтерна
30 июня с. г.)
Такая пестрая картина населения определяет преобла-
дание национального вопроса во внутренней политике Юго-
славии н выдвигает, со всей остротой, перед юго-славским
правительство, задачу примирить, пли заглушить голос своих
национальных меньшинств.
Имея за собою вековые традиции борьбы за национальное
единство, македонцы заняли первое место по непримиримости
в семье юго-славскнх народностей.
Само собою разумеется, что, не находя поддержки в этой
борьбе со стороны Стамбулийского, македонцы об’явили его
своим врагом.
Болгария была большее время угнетенной под властью
турок, чем ее соседи румыны и сербы. Болгары поэтому
более связаны с македонцами, которые разделяли наравне
с ними гнет турецкого владычества. В Болгарии живут де-
сятки тысяч македонских семей, которые давно перестали
считать себя эмигрантами. Кроме того, часть Македонии
включена в границы нынешней Болгарии. Здесь население
чисто македонское.
Нэйнский договор оставил Болгарию без армии, и маке-
донцы в болгарской Македонии привыкли чувствовать Себя
как дома.
Стамбулийский сначала заигрывал с ними, следуя тради-
циям дружбы между двумя народами, имеющими много общего
как в индивидуальном характере, так и в истории, одинаково
богатой трагическими страницами разгромов и массовых
избиений мирного населения.
Но пришло время, когда озабоченный добрососедскими
отношениями с Юго-Славией, Стамбулийский был при-
нужден возвысить голос хозяина, если не па деле, то
на словах. Македонцы в своем округе имели собственное
управление. Они не подчинялись законам королевства и
свободно собирали в пользу своей революционной орга-
пнзацип подати с населения. Они пользовались также тра-
диционными судами, ничем не связанными с обще-государ-
ственными установлениями. Но больше всего нареканий на.
Стамбулийского они возбуждали со стороны Сербии н Фран-
ции, ничем не скрываемым использованием болгарской Маке-
донии, как базы для набегов на юго-славскую территория».
Македонские набеги на Юго-Славию, с одной стороны,
н факт полного хозяйничания «автономистов» в Кюстеп-
дпльском округе (болгарская Македония) служили поводом
постоянных протестов со стороны правительства Пашича.
Болгарский представитель в Париже имел пе одну не-
приятную беседу в министерстве иностранных дел, в ко-
торой ему указывалось на недопустимость созданной
Стамбулийским автономии в части Македонии, отданной
Болгарин: великие державы не для того, мол, даровали
Нэйпскнй мир Болгарии, чтобы последняя распустпла и
деморализовала непокорных македонцев. То ли дело Юго-
славия, строго выполняющая предначертания союзных ве-
ликих держав!..
Подобные этому внушения не имели успеха до тех пор.
пода Стамбулпйскому не пригрозили осложнениями в репа-
рационных требованиях и в другом вопросе, очень близко
интересовавшем Болгарию — о выходе в Эгейское море.
Болгария без собственного порта на открытом море оста-
валась лишь на бумаге независимой п, поэтому главной
заботой Стамбулийского, как и его наследника — Цанкова,
было добиться разрешения на выход к морю, в таком
месте, где бы можно было соорудить порт.
Стамбулпйский должен был повиноваться. Он поднял
кампанию против македонцев. Он посылал военные экспе-
диции против македонского засплпя. Он заверял юго-слав-
ское правительство, что все мыслимое им предпринимается
в целях ограждения горячо любимого соседа от беспокойных
набегов македонцев.
Его кампания против македонцев не имела никакого
успеха. Ненависть к сербам настолько глубЪко сидпт
в сердце болгарского крестьянина, что. легко разгадывая
поводы к аптимакедонской агитации правительства, он не
хотел и думать о принесении в жертву Ненавистному серб-
скому империализму исконных друзей, своих товарищей по
несчастью — македонцев.
— 34
Престиж македонского повстанца оставался долго не-
зыблемым. Ему прощались даже грабежи и насилия.
Тогда Стамбулийский попытался взять интригой.
Он задумал вклинить в македонское революционное дви-
жение новую струю и под флагом поддерживаемого им
«федералпстпческого» движения македонцев надеялся раз-
ложить и ослабить «автономистов». Но и это ему не уда-
лось. «Федералисты» нигде не пользовались успехом. Их
четы избивались и разгонялись «автономистами». В маке-
донские округа они не смели показываться. Область их
активных выступлений за малым исключением не выходила
за пределы Софин.
«Федералистнческое» движение, правда, пользовалось
некоторым влиянием на македонские легальные органи-
зации, оно также заставило многих задуматься над со-
держанием лозунгов обоих течений, а это должно было
привести к более критическому отношению к «автономистам»
те слои македонского населения, которые чейшо задумы-
вались о программе и требованиях своих вождей.
Но престиж и традиционный ореол исторически сложив-
шейся организации македонских четников оказались силь-
нейшими. Федералисты не пользовались успехом, потому
что слово было новым и, казалось, наносило ущерб идеалам
свободы, столь лелеянным македонцами из поколения в по-
коление.
Стамбулийский посылал для борьбы с македонской
вольницей целые экспедиции. Выше было уже упомянуто,
к чему такие походы приводили. Руководимые болгарскими
офицерами, враждебно настроенными к власти «земледель-
цев», будучи воспитанными на идеале «великой» Болгарии и
затаившими клятву мести сербам, эти «карательные» отряды
не выполняли своих поручений. Они лишь больше укрепляли
в македонских «автономистах» веру в святое дело, твори-
мое, ими и завещанное отцамп и дедами.
Стамбулийский был бессилен справиться с задачами,
возложенными на него союзниками. И до конца его власти
«автономисты» оставались полными хозяевами в своих окру-
гах, предоставляя ему полную свободу взывать к спра-
ведливости и гуманности союзников, требовать армию, тре-
бовать изменения пунктов мирного договора, лишивших его
страну права на самозащиту. *
Его дипломатическая кампания в оправдание своего бес-
силия только одна- и имела успех. Вопреки продолжавшимся
набегам македонцев-«автономистов» на юго-славскую терри-
торию, вопреки его явному бессилию поддержать престиж
своей власти, союзники, в том числе и правительство Па-
шича, уверовали его заверениям в дружбе и преданности.
В Нише состоялась к концу его власти конференция
представителей болгарского и юго-славского правительств,
на которой послам Стамбулийского удалось вырвать обеща-
ние содействия в вопросе о выходе на Эгейское море,
взамен гарантий болгарского правительства прекратить ре-
жим фактической автономии македонцев и их постоянные
набеги на юго-славскую территорию. Вторым важным пунк-
том Нишского трактата было обоюдное соглашение в дружной
борьбе с коммунизмом. Нужно ли говорить, что на деле
Стамбулийский был бессилен исполнить данные им в Нише
обещания во втором пункте, так же как и в первом. Нужно
ему отдать, однако, справедливость, указав, что все же
он проявил достаточно доброй волн, стремясь честно испол-
нить свои обязательства. Его рвение доказать лояльность
по двум пунктам была главной причиной бесславного па-
дения режима «земледельчества» в Болгарии.
После нишского договора он получил официальный за-
прос от вождя «автономистов» Александрова, правда ли, что
его представители заключили с сербами соглашение о сов-
местной борьбе с македонским «автономистским» движением
(ншпское соглашение было секретно в обоих пунктах,
касающихся македонцев и коммунистов).
После этого запроса последовали угрозы н предупре-
ждения.
Мост между македонцами и Стамбулийским был сожжен
окончательно, и с этого момента участь Стамбулийского и
его полцтикн «лояльности» по отношению к союзникам каза-
лось предрешённой.
Военный переворот Цанкова обошелся без помощи «авто-
номистов», но не было никакого сомнения, что если бы со-
бытия повернулись иначе, то «автономисты» оказали бы
буржуазному «блоку» нужную помощь. Это обстоятельство
сыграло немаловажную роль в событиях 8—9 июня, обес-
печивая тыл возможному отступлению цанковским отрядам
и придавая уверенность и решимость их действиям.
86 —
Начало власти «демократического сговора» было отмечеио
нескрываемой дружбой с македонскими «автономистами».
Много должностей в Болгарии было роздано откровенным п
деятельным участникам «автономистского» движения. При
правительстве Цапкова находился представитель Тодора Але-
ксандрова — вождя п диктатора македонских четников —
«автономистов». — С ними советовался Цанков по всем де-
лам, касающимся Македонии.
Правда, Цапков должеп был в первые же дпп своей
власти заверить союзников в твердом выполнении обяза-
тельств, взятых па себя Стамбулписким в Нише.
Но ни для кого пе было секретом, что Цапков не будет
бороться с «автопомпстамп» — этим его главным оплотом.
С этого момента началась кукольная комедия, которая
должна была рапо плп поздпо обнаружиться: внутри страпы
македонцы Т. Александрова—главная опора власти; они —
ближайшие советники; опп же палачп п «усмирители» сен-
тябрьских повстанцев; онп же, наконец, — лучшие «экзе-
куторы» всех негласных приговоров над коммунистами и
«эемледельцамп». Но вовне для фасада Цанков преследует
македонцев и изгоняет из Софин представителя Т. Алексан-
дрова. Цанков, под диктовку и по требованию Юго-Славни,
производит массовые аресты «автономистов». Он, наконец,
ведет в прессе кампанию против них точно так же, как в свое
время Стамбулийский. Мало того, комедия разыгрывается
полностью и «автономисты» сами поддаются ей. Свои воззва-
ния они теперь направляют против Цапкова п его власти.
Это понятно! Тодор Александров, при всем своем аван-
тюризме достаточно обучился тонкой политике за свою дол-
гую практику. Он хорошо понимает, что лучшей поддержкой
Цапкова будет комедия борьбы с пнм. И Александров талант-
ливо проводит свою роль. Согласуя с Цапковым кандидатов
македонцев, подлежащих аресту по требованию Юго-Слэвип
и сроки их освобождения, он одновремеппо печатает про-
тесты и обычные в таких случаях угрозы.
Само собою разумеется, что подобная игра ие проходит
безпаказапио. Цапков безнадежно запутался. Типа лжи и
интриг, на которой оп построил свою власть, затягивает его
с каждым месяцем все больше н больше.
Что же касается вождя «автономистов». Т. Александрова,
то ему также дорого обойдется его двуликая тактика.
Его крупнейший организаторский талант несомненней.
Ореол его всемогущества возрос со времени падения Стамбу-
лийского в несколько раз. И, тем не мепее, логика жизни
потребует от пего ответа. Ему не простят его самоотвер-
женные четники слишком сложной интриги, и топкая шт>а
их человеческими жизнями будет принята за измеиу. Уже
Александров мечется и судорожно ищет направление его
флюгер.	,
Либо оп пожертвует Цапковым, чтобы спасти себя и свое
имя доброго четника открытой и честной борьбой с ковар-
ным правительством его бывших болгарских друзей, либо
он будет сметен своими же четниками.
Положение Цаикова хуже. Ему нет путей отступления.
Предав македонцев «автономистов», ему не будет пощады.
Уже оп вынужден пожинать плоды своей измены, п ото
ему не простится. Уже он спелся с новым правительством
Юго-Славни, и малейшее промедление в выполнении данных
им обязательств, на предмет борьбы с македонским движе-
нием, угрожает новым разрывом.
Неумолимым течением событий Цанков приперт к той
самой степе, о которую разбился Стамбулийский. Он вы-
нужден купить пресловутый выход к морю ценою отказа
от традиций болгарского империализма, т.-е. тех самых тра-
диций, во нмя которых его поддержали и оскорбленное
Стамбулийским офицерство и македонские «автономисты».
Не справившись с задачей удушения своего собствен-
ного парода, он ищет помощи у заклятых врагов — сербов.
Отказываясь от идеалов своего офицерства и македон-
ских «автономистов», Цанков отрекся от самого себя...
Известная декларация Внутренней Македонской Револю-
ционной Организации (ВМРО), опубликованная в июле с. г.,
явилась внешним выражением логического развития болгар-
ской трагедии. В этой декларации об’является начало борьбы
с болгарским правительством наравне с Юго-Славней. Опа
является одповремеппо призывом к сближению с Советской
Россией, и, что особенно знаменательно, провозглашает при-
мирение с «федералистами».
В декларации прпзпается, что революционная македон-
ская организация может рассчитывать на помощь только
со сторопы откровеппого революционного движения в Европе,
борющегося с империализмом. Ни одно правительство не
— 3» —
стремится к освобождению и об’едпнеипю разрозненных .ча-
сто'! Македонии.
ВМРО торжественно порывает с иллюзиями старой такти-
ки, которая заключалась в том, что вожди македонского
движения уповали на помощь того пли иного империали-
стического государства. ВМРО заявляет, что только то
правительство в праве считать себя искренним другом бал-
канских народов п македонской свободы, которое в своей
собственной стране доказало, что оно на деле и честно
преследует осуществление принципа свободы п самоопре-
деления народов. Таковым, признается в декларации,
является только СССР.
Правительство Цанкова пожертвовало судьбами' сотен-
тысяч македонцев, во имя дружбы с Сербией и факти-
чески вошло с нею в сделку. Оно согласилось па узако-
нение раздела живого тела Македонии и поддержит юго-
славский империализм в его стремлении захватить Салоники.
За это оно получит опору юго-славскнх палачей македон-
ского народа в выгодном для болгарских купцов выходе
к Эгейскому морю.
Имеются указания, что примирение «автономистов» с «фе-
дералистами» уже выразилось в целом ряде конкретных
шагов.	i
Это одно свидетельствует о весьма существенном сдвиге
в широких рядах четников. Нет сомнения, что сближение
это пойдет дальше, чем этого быть может хотят вожди
«автономистов».
Александрову трудно порвать с Цанковским правитель-
ством. Слишком глубоко переплелилпсь их интересы. Дру-
гое дело масса четников. Однажды сговорившись им будет
легко понять друг друга и труднее разойтись, ибо идеологи-
ческой разницы нет в их наклонностях, требованиях и стре-
млениях. «Автономия» была абстракцией, ею же остается
«федерация».
Понятной и близкой как для всех, так и для этих была
и будет борьба до конца, борьба во что бы то ни стало
с империалистической Сербией.
Столковавшись с «федералистами» четники пойдут даль-
ше. Они сблизятся с коммунистической и крестьянской мас-
сами.
— 39 —
Лишь только измена Цанкова войдет в их сознание, все
в Болгарии может пойти по-другому.
Новое восстание в Болгарии, которое, несомненно, на-
зревает, .изберет совершеппо повые пути развития.
Крестьянское движение, опирающееся на македонских
четпиков (хотя бы, не имея их против себя), окажется пного
удельного веса, тем более, что реакция, наблюдаемая в ря-
дах македонцев, неминуемо перекинется н па болгарское
офицерство.
Повторное движение болгарских крестьян, при новых
условиях, развяжет новую полосу волнений македонских чет
иретйй сербского угнетения.
Таким образом, реакционная до сих пор сила на Бал-
канах, — македонские деморализованные повстанцы,—может
скоро резаться движущим, революционным фактором.
Заявление балканских партий па V Конгрессе Комин-
терна дает яркую оценку политического кризиса, пережи-
ваемого странами так наз. Ближнего Востока. Изложением
тезисов, легших в основу их заявления, лучше всего под-
вести итоги истекшего года, значительно про двинувшего дела
революции вперед.
Теперешнее положение на Балканах опять угрожает
опасностью войны, благодаря завоевательной политике импе-
риалистических держав н соперничеству между балкан-
скими государствамп.
Румынское правительство, в роли агента французского
империализма, провоцирует войну. Ойо производит давле-
ние на Юго-Славшо, чтобы та поддержала ее грабительские
интересы в Бессарабии, Трансильвании и Добрудже и до-
бивается заключения с ней воеииого союза против СССР.
Румынию раздирают внутри-иациональные трения, которые
составляют одну пз причин ее слабости. Даже английский
буржуазный журнал «Нейше», в связи со слухами об аграр-
ных беспорядках, пишет, что Румыния созрела для рево-
люции.
Новую балканскую войну могут вызвать и македонский
и фракийский вопросы, где скрещиваются интересы Юго-
славии. Болгарии и Греции. Югославия заключает дого-
вор с Италией, чтобы получить возможность эпергнчпо вы-
ступйть протпв “Болгарии, Греции и Македонии. В Хорва-
тии увеличивается реакция. В Македонии — белый террор
40
Стремление Юго-Слашш к выход)’ к морю скрывает за-
родыш повои войны с Грецией.
Соглашение Юго-Славии с ITra.iucii приводит к превра-
щению Албании в полуколонию Италии. В последнее время
итальянский империализм начал наступление па Балканы.
В Юго-Славна свирепствует реакция. Под давлением
контр-релолюцпонной политики французского империализма
и остро-стоящих национального п аграрного вопросов, прави-
тельство в конце 1920 года повело наступление па комму-
нистов н выпустило анти-коммуннстпческий декрет. КПТО
фактически оказалось вне закона, профсоюзы и парторга-
низации были распущены. Благодаря недочетам в органи-
зационной структуре партии, опа оказалась, после опубли-
кования этого декрета, изолированной от масс: дело в'там.
что она не была построена на базе фабрично-заводских
ячеек. Далее, в 1919 — 1920 г.г. в партию вошло много со-
циал-демократических и полу-социал-демократических эле-
ментов, которые после закона на 1920 г., карающего за
пропаганду коммунизма 10 годами каторги и смертной казнью,
дрогнули и дезертировали из партии.	» - . -
Правительство продолжает свое наступление и переходит
к фашистским методам борьбы. Что касается тактики единого
Фронта, то партия применяет ее, как метод агитации, мо-
билизации п организации по отношению ко всем рабочим
организациям, стоящим на точке зрения классовой борьбы,
а также к революционным крестьянским партиям.
По двум важнейшим в Юго-Слашш вопросам — нацио-
нальному и аграрному, последняя конференция КПЮ при-
няла решение в духе Коминтерна. Партия становится на'
правильную позицию и в организационном вопросе. Правда,
число ее членов уменьшилось с 1919—1920 г.г.; ио рабочие
массы идут с нею. Лучшим доказательством этого является
манифестация 1-го мая в Белграде, где c.-д., несмотря на
поддержку правительства, собрали па своей демонстрации
in-pro 1 SJHtf^OfiSpMOMMVHHCTbT несмотря па то,( что нака-
нуне ^ад^'аресТодЯ^к ООО членов партии, привлекли на
свою йстдэдию человек *).
- _
<5|\..Правда14 от>2Ж5ДО'11И 1924 г.
Ц. 10 к.