Академия наук СССР

1-6-2
53-66
Scan: AbsurdMan
DjVu: AlVaKo 25/10/2018

Предисловие
Наша книга не является учебником археологии. Мы
написали ее для читателей, интересующихся тем, что та.
кое археология и как раскопки из захватывающего
развлечения превратились в основу серьезной науки. Наш
очерк не полон и ни в одной своей части не охватывает
всех вопросов, связанных с той или иной проблемой. Так,
в очерке истории развития археологии читатель не
найдет ни перечня всех важнейших открытий, ни
характеристики деятельности всех ученых, занимавшихся
археологией.
В последней главе мы выбрали из множества
проблем, которые решает археология, лишь четыре. За
пределами книги остались возможности археологии в
изучении природного окружения человека, питания, жилищ,
торговых путей, средств сообщения, искусства, религии,
экономической, этнической и социальной истории
древних обществ.
Такое выборочное освещение отдельных тем
объясняется не только объемом книги, поневоле не
позволяющим говорить обо всех проблемах археологии, но и тем,
что наша цель — дать общее понятие об археологии как
исторической науке,— с нашей точки зрения, может
быть лучше достигнута с помощью отдельных
примеров, чем широкого и неизбежно вследствие этого
схематичного очерка. Для более полного знакомства с
затронутыми в книге вопросами читателю следует
обратиться к трудам, перечисленным в приложенной
библиографии.
Мы сочтем нашу цель достигнутой, если читатель
из этой книги вынесет общее представление о том,
5

как археология постепенно нашла свою область деятельности,
которую составляют поиски, изучение и историческая интерпретация
всех следов, сохранившихся на земле от исчезнувших цивилизаций,
если он поверит в то, что немые источники археологов могут
рассказать о прошлом не меньше, чем письменные.
*
Со времени первого издания книги прошло шесть лет. Срок,
казалось бы, небольшой. Но наука в наши дни развивается так
стремительно, что некоторые проблемы археологии сегодня
представляются совсем в ином свете, чем несколько лет назад. Поэтому,
подготавливая второе издание, я ставил своей задачей не только
устранить недостатки, обнаружившиеся в первом издании книги, но и
несколько обновить отдельные части. Расширен раздел истории
археологии, дополнены разделы, посвященные проблемам хронологии
и интерпретации археологических данных. Частично обновлен
иллюстративный материал.
К сожалению, из-за тяжелой болезни А. С. Амальрик не смог
принять участия в подготовке второго издания книги. 23 сентября
1965 г. А. С. Амальрик умер.
А. Монгайт

А С Т Ь I
Очерки истории
развития археологии
С древнейших времен до середины
XIX столетия
От середины XIX столетия
до наших дней

ГЛАВА ПЕРВАЯ
С древнейших бремен
до середины XIX столетия
«Геродот Галикарнасец написал это свое
исследование для того, чтобы от времени не изгладились из нашей
памяти деяния людей, а также, чтобы не были бесславно
забыты огромные и удивления достойные сооружения,
исполненные частью эллинами, частью варварами,
главным же образом для того, чтобы не забыта была причина,
по которой возникла между ними война».
Так начинается бессмертное произведение «отца
истории» Геродота и так впервые была сформулирована
цель исторической науки — изучать и хранить в памяти
человеческое прошлое, изучать развитие человеческого
общества.
Точно такая же цель стоит и перед наукой,
называемой археологией.
В современном понимании археология — это наука,
изучающая первобытные, античные и средневековые
вещественные исторические источники и
восстанавливающая по ним историческое прошлое человеческого
общества.
Археология не является вспомогательной
дисциплиной при истории или, как иногда говорят, «служанкой
истории». История и археология неразделимы и
составляют единую историческую науку, которая имеет в
своем распоряжении два вида источников — письменные и
вещественные. Эти два вида источников принципиально
отличаются друг от друга, различны и методы их
изучения. Различна были в силу этого, особенно вначале,
и пути развития археологии и истории. Таким образом,
разделение исторической науки на историю и археоло-
9

гию, а специалистов на историков и археологов — разделение
традиционное, исторически сложившееся. Археология прошла долгий
луть развития, полный метаморфоз и исканий, великих открытие и
ошибок, надежд и разочарований, успехов и неудач. Путь ее
разбития определялся общим процессом развития человеческого
общества, общим развитием знания и наук, количеством и качеством
накапливаемого ею археологического материала. В результате
археология из любительского собирания древностей превратилась в
историческую науку, выработавшую свои системы, классификации и
методику исследования.
Цель настоящей книги — рассказать об истории развития
археологии, изложить основные методы и приемы археологических
расколок и исследований, показать на примерах разных стран и эпох,
какие проблемы и как разрешает археология, что она дает для
познания человеческого прошлого, т. е. осветить вкратце все стороны
археологии как исторической науки.
Определение и истоки археологии
Археология — одна из самых молодых гуманитарных наук, но
истоки ее теряются в седой древности. Письменные источники
свидетельствуют, что еще в VI в. до н. э. вавилонский царь Набонид
(Набунаид, Набонагид, 555—538 гг. до н. э.) производил раскопки
фундаментов дворцов и храмов. В Британском музее хранится
призма с надписью, которую Набонид нашел в фундаменте храма в
Сиппаре. Какие цели преследовал Набонид своими раскопками,
источники не указывают. Набонид не только копал, но и много
строил. Будучи родом из Харрана, он вводил в Вавилоне культ
харранского бога Сина и возводил ему храмы. Возможно, что в
раскопках древних сооружений Набонид надеялся отыскать какие-
нибудь указания или традиции для своих построек. Так или иначе
Набонид воскрешал прошлое, обращаясь не к преданиям и
легендам, а к вещественным источникам.
Термин «археология» в письменных источниках впервые
встречается у Платона (427 — 347 гг. до н. э.) в его диалоге «Гиппий
Больший». Сократ спрашивает софиста Гиппия, о чем лакедемоняне
слушали его с особенным удовольствием. Гиппий отвечает: «О
родословиях героев и людей, о переселениях, т. е. о том, как в
старину основывались города, и вообще о всей археологии». Термин
археология —*арх<мо\оч'кх состоит из двух греческих слов: 'архаТос —
древний и 'kbfOQ — слово, знание. Исходя из контекста диалога,
можно сделать вывод, что Платон придавал термину широкое зна-
10

чение, подразумевая под археологией изыскания и повествования
о всех событиях отдаленного прошлого. По-видимому, такое же
значение придавал этому термину и греческий писатель Диодор
Сицилийский (80—29 гг. до н. э.), который, излагая события до
Троянской войны, т. е. события, с точки зрения эллинов, доисторические,
говорит об «эллинских археологиях». Современник Диодора
Дионисий Галикарнасский назвал свою историю Рима до Пунических
войн «Римской археологией», а столетием позже иудейский
писатель Иосиф Флавий, написавший историю иудейского народа от
«сотворения мира» до Нерона, озаглавил ее «Иудейская
археология». Термин «археология» употребляет также Страбон и другие,
главным образом греческие, авторы. Все они придавали ему
значение древней и даже первобытной истории.
Латинские авторы императорского Рима употребляли другой
термин, но с тем же значением: antiquitates — древности. В средние
века термин «археология» был вытеснен термином «древности» и
на долгие годы забыт. Термин «древности» имел такое же широкое
значение, как и «археология», но получил некоторую
дифференциацию. Так, различали «древности государственные», «древности
правовые», «древности исторические», «древности художественные»
и т. д. В XIX в., например, под термином «римские древности»
подразумевалась уже не древняя история Рима, а систематическое
изложение римского права, института магистратур (общественных
должностей), обычаев и т. п.
В императорское же время в Риме возник термин «antiquarius» —
антикварий, т. е. любитель старины. В средние века антиквариями
называли переписчиков древних рукописей, а с эпохи
Возрождения — любителей, собирателей и исследователей вещественных
памятников, главным образом произведений искусства
классической (т. е. римской и греческой) древности, или, как говорят,
античности.
В 1767 г. профессор Геттингенского университета Христиан
Готтлиб Гейне возродил греческий термин «археология», прочитав
курс лекций «Археология искусства древности, преимущественно
греков и римлян». Но возрожденный термин не имел уже того
широкого значения, которое придавали ему греки. X. Г. Гейне под
археологией понимал только описание и классификацию памятников
классического искусства. Такое понимание термина было не
субъективным, а общепринятым. Дело в том, что до начала XIX в.
любителей и исследователей старины интересовали только произведения
искусства античности. Изучение первобытных древностей, а также
бытовых вещественных памятников (простой утвари, орудий труда
и пр.) не входило в их компетенцию. Пионерами первобытной
археологии оказались специалисты других наук.
11

Развитие классической археологии, изучающей письменный
период истории древней Греции и Рима, связано с классической
филологией, а развитие первобытной археологии — с естественными
науками: геологией, биологией и др. Но и у классической
археологии и у первобытной цели одни — познание человеческого
прошлого. Третья отрасль общей археологии — это археология
средневековая, изучающая вещественные памятники' средневековья. Эта
отрасль возникла и развивалась в непосредственной связи с
собственно исторической наукой и вызвана к жизни ее
непосредственными нуждами.
Наконец, четвертая отрасль археологии — восточная археология,
изучающая историю стран древнейших цивилизаций (Египет,
Передняя Азия), в своем развитии теснейшим образом связанная с
классической, выделяется тем, что она создала особый раздел
истории, добыв для него первоклассные источники — вещественные и
письменные.
Имея общие корни, эти четыре отрасли археологии шли в своем
развитии разными путями, постепенно сближаясь по мере
определения единства их задач. К началу XX в. они слились в единую науку,
и четыре ствола общих корней получили общую вершину.
*
Изложить детально и исчерпывающе первоначальный период
истории развития археологии не представляется возможным ввиду
крайней скудости письменных источников.
Первый известный нам автор, обративший внимание в своем
историческом исследовании на вещественные памятники прошлого,
был Геродот (484—425 гг. до н. э.). Он подробно описывает
египетские пирамиды, в частности пирамиду Хеопса (Хуфу), которой
во времена Геродота было уже около 2300 лет, не менее подробно
сообщает о свайных поселениях на озере Празиас в Македонии,
упоминает о древних могилах киммерийских царей в устье Днестра
и т. д. Свидетельства Геродота в значительной степени пролили свет
на позднейшие археологические открытия, например на открытие
свайных поселений в Швейцарии в 1854 г., помогли исследователям
пирамид и других вещественных памятников.
В эпоху эллинизма (334—30 гг. до н. э.), в связи с
распространением греческой культуры, повышается интерес к древним
произведениям искусства. Правители и вельможи эллинистических
государств, строившие роскошные дворцы, виллы, храмы, мавзолеи
и другие сооружения, в поисках образцов и украшений обращались
к произведениям искусства классической Эллады.
12

Широкое распространение получает особый вид литературы,
называемый периэгесис ( Перваче) — описание стран, городов и
главным образом памятников старины. Наиболее известным пери-
эгетом был некий Полемон (конец III, первая половина II в. до н. э.).
Он много путешествовал по Греции, Передней Азии, Италии и
Сицилии и описывал различные старинные архитектурные
сооружения, статуи и другие произведения искусства. Его, по-видимому,
многочисленные сочинения дошли до нас только в отрывках.
Классическим завершением периэгетической литературы является
сочинение Павсания (II в. н. э.) «Описание Эллады», которое охватывает
Аттику, Пелопоннес, Беотию и Фокиду. Предпочтение отдается
памятникам искусства, причем преимущественно древним. Там
подробно рассказывается об общеэллинских святилищах: храме Зевса
в Олимпии в Элиде, храме Аполлона Дельфийского в Фокиде и др.
О современных ему сооружениях Павсаний говорит значительно
меньше. Начиная с 30-х годов XIX в., «Описание Эллады» Павсания
становится настольной книгой археологов, изучающих древности
классической Греции, основным письменным источником
археологических памятников. Немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман
нашел знаменитые гробницы микенских царей благодаря
свидетельству Павсания.
Первыми засвидетельствованными письменными источниками
коллекционерами древностей в эллинистическую эпоху были
правители молодого Пергамского государства — Атталиды, наследники
первого пергамского царя Аттала I (241 —197 гг. до н. э.). У Атта-
лидов оказалось много подражателей и последователей. В I в. до
н. э. все слои античного общества были охвачены горячкой
коллекционирования, причем высшие слои общества собирали, а низшие
доставляли им материал. Современник этого антикварного
ажиотажа Страбон (66 г. до н. э.— 24 г. н. э.) сообщает о разграблении
древних могил в Коринфе с целью добывания старинных вещей на
продажу. Особенно страстным коллекционером проявил себя
римский проконсул в Сицилии и восточных провинциях Веррес.
Пользуясь своим положением, он беззастенчиво грабил подвластные ему
территории, увозя в Рим произведения искусства для пополнения
своего собрания. Веррес и многие другие римские вельможи
создавали частные музеи, организованные наподобие современных. Все
вещи нумеровались и заносились в списки, ученые —
вольноотпущенники и рабы назначались хранителями музеев с титулом
«Astatuis». Спрос на древние вещи был так велик, что создалась
целая каста профессионалов «могилокопателей».
В эпоху Римской империи интерес к древним памятникам
искусства заметно снижается. Это объясняется, с одной стороны, общим
13

упадком империи к концу III в. и распространением христианства —
с другой. Так называемое «языческое» мировоззрение постепенно
уступает место христианскому. Представители языческого
мировоззрения были страстными поклонниками старины, фанатические
же адепты христианства ее ненавидели, античные памятники
считали греховным соблазном и нередко разрушали их.
Грандиозная мировая катаклизма, • именуемая в исторической
традиции «великим переселением народов», и смена общественно-
экономических формаций дали совершенно иное направление и
общественной мысли, и искусству, и наукам, в том числе и археологии.
Умами людей начинает управлять католическая церковь, которая
устанавливает в области идеологии свои ограничительные каноны,
и все, что хотя сколько-нибудь выходит за рамки канонизации,
объявляется ересью и преступлением. Однако мы улавливаем, правда
тонкую и еле зримую, нить, тянущуюся от античных коллекционеров
через раннее средневековье к эпохе Возрождения.
Есть отрывочные сведения о том, что, например, франки
собирали старинную римскую стеклянную посуду, светские и церковные
князья и вельможи составляли коллекции древних сосудов, резных
камней, изделий из слоновой кости, монет и т. д. Некоторые
художники в своем творчестве подражали античным мастерам. Римский
папа Сильвестр II (999—1003) производил какие-то раскопки в
Риме, отыскивая, видимо, произведения древнего искусства, хотя
его подозревали в кладоискательстве.
Классическая археология в эпоху Возрождения
Дальнейшее развитие археологии связано с эпохой Возрождения
вообще и с классической филологией в частности. «Великий
основатель гуманизма» Франческо Петрарка возродил классическую
латынь, а его ученики и последователи ввели в обиход термин huma-
nitas — человечность, заимствовав его у латинских авторов.
Средневековому богословию — divina studia (божественное знание) —
Петрарка противопоставил новое мировоззрение — humana studia
(человеческое знание). Человек, а не бог становился мерой всех
вещей. Источниками и образцами нового направления служили
прежде всего произведения классической философии и литературы.
Возрождение классической латыни повлекло за собой возрождение
античного искусства и античной политической доктрины. Идеалом
государственного строя становится Римская республика.
Попытка возрождения этой республики, предпринятая Коло ди
Риенцо в 1347 г., как известно, не удалась, но интересно, что одним
14

из первых мероприятий революционного правительства было
распоряжение об охране античных памятников в Риме.
Увлечение античностью охватывает широкие круги итальянского
общества.
Одно происшествие столкнуло граждан Рима с прошлым и уже
не в плане поисков античных скульптур. Неожиданная
археологическая находка заставила задуматься о жизни исчезнувших
поколений. В апреле 1485 г. рабочие, производившие раскопки в
нескольких километрах от Рима, нашли мраморный саркофаг, а в нем
мумифицированное тело девушки необычайной красоты. Находка
вызвала в Риме сенсацию и в течение одного дня мумию осмотрело
20 000 человек. Папа Иннокентий VIII приказал втайне снова
похоронить мумию. Воспроизводимый на таблице I рисунок находился
в письме флорентийского гуманиста Бартоломео Фонте к своему
другу, в котором он рассказывал о своих впечатлениях от этой
находки.
(Читатели, вероятно, помнят, что несколько лет назад подобная
же находка так называемой фанчуллы вызвала интерес во всем
мире, о ней писали все газеты и журналы).
В XV в. протекает деятельность неутомимого путешественника и
страстного любителя древностей гуманиста Кириако (Чириако) Ан-
конского (1391 —1452). Увлечение античными надписями побуждает
его совершенствовать свои знания латинского языка и начать
изучение греческого. Выполняя поручения венецианского вельможи
Контарини, дела которого он вел, Кириако отправляется в Грецию
и на Восток. Эту деловую поездку он широко использует для
научных целей. Кириако объездил всю Грецию, Македонию, Фракию,
Эпир, малоазийские города, побывал в Сирии, Палестине, Египте...
И везде он списывал надписи, описывал и зарисовывал
всевозможные сооружения, собирал древние вещи. Вернувшись на родину,
Кириако издал свой путевой дневник — «Записки о древних вещах»
с рисунками некоторых зданий.
Заслуга Кириако перед наукой велика. Не говоря уже о том, что
он был одним из создателей эпиграфики, он совершил свое
путешествие и собрал материал незадолго до падения Византии (1453)
и установления в Греции господства Османской империи.
Владычество турок в Восточном Средиземноморье на три с половиной
столетия захлопнуло перед наукой дверь, ведущую к изучению
античной Эллады, а многие памятники древности были просто
разрушены и уничтожены.
Заслуги Кириако, были оценены и его современниками, и
потомством. Его «Записки о древних вещах» имели колоссальный успех,
и каждый образованный человек считал своим долгом иметь у себя
15

эти сочинение или выдержки из него. Страстью к эпиграфике Кири-
ако заразил многих, и не только ученых, но и людей всевозможных
профессий, не имеющих никакого отношения к древностям.
«Кондотьер, осаждавший с венецианскими войсками Коринф в 1463 г., и тот
интересовался надписями, списывал их, о чем свидетельствует
хранящаяся в Миланской библиотеке рукопись» К Потомки назвали Ки-
риако «отцом эпиграфики» и «отцом археологии». Этот двойной титул
дан Кириако не случайно. Эпиграфика была тем мостом, который
связывал классическую археологию с классической филологией.
В конце XV — начале XVI столетия Ренессанс достигает своей
наивысшей точки, начинается Высокое Возрождение. Расцветает
творчество Леонардо да Винчи, Рафаэля Санти, Микеланджело Буо-
нарроти, Тициана и многих других.
В 1492 г. Христофор Колумб открывает Америку, а в 1519—
1522 гг. Магеллан и его спутники совершают первое кругосветное
путешествие. Земля из средневекового плоского блюда
превращается в шар, горизонты мира уходят в неизмеримую и неведомую даль.
В связи с этим еще больше возрастает интерес общества к
прошлому, ибо без знания прошлого нельзя понять и осмыслить ни
настоящего, ни будущего. Еще в 1478 г. Помпоний Лэт (1428 —
1497) — тот самый Помпоний Лэт, который возродил античный
театр, впервые поставив вместо средневековых мистерий и
моралите комедию Плавта «Ослы»,— организовал в Риме на Квиринале
Академию антиквариев для изучения древних надписей. Его
академия послужила прообразом будущих археологических академий,
институтов и обществ.
Не избежали увлечения античностью даже князья и отцы
церкви— папы и кардиналы. В 1506 г. папа Юлий II (1503—1513)
построил в Бельведере в Ватиканском дворце специальный двор для
античных статуй. Там хранились найденные при земляных работах
Аполлон Бельведерский, Лаокоон, Венера Ватиканская — статуи
эллинистического искусства Греции, не известного до того времени
в Италии. Тонкий ценитель античного искусства и покровитель
антиквариев, папа Лев X (1513 —1522) поручил надзор за
ватиканским собранием Рафаэлю. В 1515 г. Лев X издал декрет,
обязывавший предъявлять папскому правительству каждую найденную
при раскопках вещь. Папа Павел III {1534—1550) учредил особый
комиссариат древностей и предпринял раскопки в термах Каракал-
лы (построены в начале III в.), где были найдены знаменитые
скульптуры — Фарнезский бык и Отдыхающий Геракл.
Но увлечение отцов церкви античностью продолжалось недолго.
В 1555 г. умер последний из inan—собирателей древностей — папа
1 Н. И. Новосадский. Греческая эпиграфика. М., 1915, стр. 53 (прим.).
16

Рисунок Ьартиломео Фонте изображающий
найденное1 в Риме в 1485 г. мумифицированное тело
девушки. По К. В. Кераму

Помпеи. Аэрофотосъемка
общего вида раскопок
города
4 Помпеи: Панорама
Via Stabia

Юлий III. Год его смерти и последующие годы ознаменованы
крупными событиями в истории Европы, в некоторой степени
повлиявшими на развитие археологии. В 1555 г. был подписан Аугсбург-
ский религиозный мир и провозглашен принцип: «Cujus regio, ejus
religio» («Чья власть, того и вера»).
Потерявший влияние Карл V отрекся от императорского
престола. Значительная часть Германии официально отпала от
католической религии. Авторитет господствующей церкви и ее главы —
папы — пошатнулся.
Все силы Ватикана были направлены на восстановление этого
авторитета. Главными из этих сил были реакционнейшие решения
Тридентского собора и деятельность ордена иезуитов. Начались
гонения на науку и искусство. Над произведениями католических
писателей церковь установила строгую цензуру. Многие книги
объявлялись еретическими, попадали в «списки запрещенных книг» или
просто сжигались. Античное искусство было объявлено нечестивым,
а статуи древних богов и героев стали считаться изображениями
бесов, ведьм и прочей нечисти, в которую католические монахи
верили больше, чем в своего бога. Двери ватиканского двора для
хранения статуй, построенного папой Юлием II, были наглухо
заколочены папой Павлом IV (1555 —1559).
Все это несколько затормозило развитие археологии, в
особенности в Италии. Не говоря уже о том, что значительно сократились
денежные средства на производство раскопок, заниматься ими стало
просто опасно — любителей древностей часто обвиняли в
язычестве, и они попадали в лапы инквизиции.
Но вернуть потерянный авторитет и влияние церковь уже не
могла. Прогрессивные силы человечества оказались более
жизненными и дееспособными, чем реакционные силы феодализма и
воинствующего Ватикана.
Увлечение античностью и собирательством древностей вышло за
пределы Италии и постепенно охватило всю Европу, особенно
Францию. В результате итальянских войн, которые вела Франция
на протяжении всей первой половины XVI в., французское
общество оказалось под сильным влиянием итальянской культуры.
Итальянская наука, литература и искусство получили во Франции
широкое распространение. С начала XVII в. Франция на долгие годы
становится центром антикварной и археологической мысли.
Археологические раскопки и коллекционирование древностей
начиная с эпохи эллинизма и до начала XVII в. назвать
археологией можно только весьма условно. Раскопки были собственно не
раскопками, а откапыванием* произведений искусства ради чистого
коллекционирования. Древние вещи рассматривались не как источ-
2 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
17

ники познания прошлого, а как украшения. Причем поврежденные
вещи, независимо от их исторической и даже художественной
ценности, считались чуть ли не браком.
Вельможные коллекционеры эпохи Возрождения полагали
неприличным украшать свои дворцы и виллы безголовыми или
безрукими статуями и поэтому всегда прибегали к реставрации. Обычно
заурядные художники реставрировали статуи совершенно
произвольно, не считаясь ни со стилем, ни с эпохой. Часто даже
сохранившиеся части заменяли новыми, если они почему-либо не
нравились реставратору или заказчику.
Хотя каждую древнюю вещь, которую считали достойной
украсить чью-либо коллекцию, заносили в каталог под
соответствующим номером, оценивали, реставрировали и бережно хранили,
никакой научной системы при этом не придерживались.
Таким образом, эту первоначальную эпоху классической
археологии можно рассматривать только как эпоху накопления
археологического материала.
Однако настало время, когда количество должно было перейти
в качество. Накопленный столетиями материал требовал научной
обработки.
Первые научные труды по классической археологии
Одним из первых, кто понял научное значение вещественных
памятников прошлого, был французский ученый, уроженец Прованса,
Клод Пейреск (1580—1637). Он не делал различия между
«большим» и «малым» искусством и с одинаковым рвением изучал как
классические статуи и архитектуру древней Греции, так и
произведения местных мастеров древнего Прованса. Он первым указал на
важность всестороннего изучения вещей, на важное значение
точного обмера памятников архитектуры и точных копий скульптурных
произведений в их гипсовых слепках.
В то же время были предприняты первые попытки
систематизировать весь накопленный археологический материал. Прежде всего
это удалось сделать в области эпиграфики. В 1603 г. гейдельберг-
ский профессор Грутер издал огромный сборник, содержащий до
12 тыс. надписей, главным образом латинских. Сборник имел такой
колоссальный успех, что даже поэты писали панегирики и оды в
честь его составителя. Опубликование этих сокровищ прошлого,
лежавших до тех пор под спудом, привлекло внимание общества,
и ученые разных специальностей начали разыскивать по всей
Европе древние надписи, обогащая науку новыми открытиями.
18

Увлечение эпиграфикой и вообще классическими древностями
захватило и Англию. Там археология обрела себе покровителей в
лице короля Карла I и его приближенных. По поручению графа
Томаса Арунделя, собравшего обширную коллекцию античных
мраморных статуй, голландский ученый-антиквар Франциск Юний
составил «Каталог художника», в который включил еще рассуждение
«О живописи древних». В этом труде впервые были собраны и
подвергнуты критическому анализу свидетельства древних писателей
об искусстве.
В середине XVII в. во Франции возродилась идея Помпония
Лэта, создавшего первую Академию антиквариев. В целях
коллективного и организованного собирания и изучения памятников
прошлого были основаны Академия надписей, а также Академия
архитектуры и Академия живописи и скульптуры. Эти учреждения,
особенно Академия надписей, объединяли разрозненных до тех пор
отдельных исследователей и любителей старины, организовывали
археологические экспедиции и вели работы по изучению и
систематизации накопленного материала.
В 1733 г. примеру Франции последовала Англия: в Лондоне было
организовано Общество дилетантов, поставившее перед собой те же
цели и задачи. Подобные общества и академии в течение XVIII в.
были организованы почти во всех странах Европы.
В 1753 —1756 гг. был основан и открыт Британский музей в
Лондоне, ставший в дальнейшем одним из самых больших собраний
археологических находок.
Инициатором антикварного дела в России был Петр1. Со
свойственной ему административной решительностью он двумя указами,
изданными в 1718 г., повелел собирать находимые в земле или
воде... «старые надписи, старое оружие, посуду и все, что зело
старо и необыкновенно..., где найдутся такие — всему делать
чертежи, как что найдут». К чести Петра надо сказать, что в его указах
отражены самые передовые идеи того времени в области
археологии — именно требование собирать не только произведения
искусства, а все, что «зело старо», и «всему делать чертежи». Все
находки должны были поступать в Кунсткамеру. В исполнение петровских
указов в Сибири было раскопано несколько десятков курганов,
содержавших массу бронзовых и золотых вещей. Были ли составлены
чертежи вскрытых курганов, неизвестно.
В 1719 г. вышел в свет десятитомный (in folio) труд
бенедиктинца Монфокона (1655—1741), в котором он попытался
объединить весь накопившийся, но разрозненный антикварный материал
путем воспроизведения античных памятников и обобщить результаты
исследований антикваров различных стран. О своевременности
2* 19

и необходимости такого обобщающего труда свидетельствует то
обстоятельство, что 1800 экземпляров издания Монфокона разошлись
в течение двух месяцев — случай в XVIII в. беспрецедентный.
Несколько позднее, в середине XVIII в., французский ученый
антиквар граф Кэлюс издал семитомный труд «Собрание
египетских, этрусских, греческих и римских древностей», в котором
впервые была сделана попытка классифицировать' древние вещи,
преимущественно мелкие — геммы, монеты и т. п., по их материалу, по
художественным формам и по содержанию.
Что касается преподавания археологических знаний, то в этой
области приоритет принадлежал Германии. Там курсы лекций по
греческим и римским древностям читались в университетах,
начиная с первой половины XVIII в.
Так постепенно наводился относительный научный порядок в
изучении уже накопленного археологического материала. Но все
это еще не сделало археологию наукой в современном значении.
Археология понималась ее творцами пока только как наука о
вещах. Вещи, причем исключительно произведения искусства,
систематизировались, классифицировались, описывались и даже
анализировались — и с точки зрения формы, и с точки зрения
содержания, но только как вещи сами по себе, вне связи их с историей.
Вещественные памятники не рассматривались как исторические
источники для познания человеческого прошлого. Те робкие
попытки внесения в археологию историзма, которые делали некоторые
исследователи, например Франциск Юний или профессора
германских университетов, не шли дальше изучения истории тех же вещей
самих по себе.
Значительно дальше в отношении историзма и приближения
археологии к ее современному значению пошел французский ученый
аббат Бартелеми. Он находился в постоянной переписке и личном
общении с графом Кэлюсом, долго прожил в Италии, где изучал
древности, и к концу жизни (1788) закончил свой замечательный
труд «Путешествие юного Анахарсиса в Грецию», в котором на
основании археологических данных нарисовал общую картину
древнегреческой жизни. Хотя работа Бартелеми написана с крайних
идеалистических позиций, значение ее велико, так как он впервые
использовал вещественные памятники для познания не самих
вещей и их истории, а для познания истории общества, создавшего
эти вещи. А именно это и делает археологию исторической наукой.
Значительные успехи на пути превращения археологии в науку
в XVIII в. были достигнуты только в области систематизации и
изучения уже добытого и накопленного материала. Что же касается
отыскания этого материала, т. е. археологических раскопок, то они
20

производились самым варварским образом, и в этой области не
наблюдается почти никакого прогресса до начала XIX в. За редкими
исключениями раскопки продолжали оставаться источником
пополнения коллекций ценными вещами.
Геркуланум и Помпеи
В 1711 г. совершенно случайно было открыто местоположение
Геркуланума, погибшего в 79 г. н. э. при извержении Везувия.
Толстый, затвердевший как камень слой пепла покрывал развалины
древнего города. В том же 1711 г. начались раскопки. Никакого
общего плана раскопок не было. Не было даже никакого контроля.
Копал кто хотел и как хотел. Из наскоро вырытых ям извлекали
отдельные произведения искусства, преимущественно статуи, так
как они ценились дороже всего. Никакого внимания не обращали
на положение вещей, на окружающую их среду, на простые
бытовые вещи (орудия труда, утварь и т. п.), даже на стенные фрески,
потому что их нельзя было вынести и продать. Затем ямы засыпали
и начинали копать в другом месте, руководствуясь только надеждой
на случайную удачу.
Вред от этих раскопок был настолько велик и очевиден, что
правительство в конце концов запретило частные раскопки и взяло
руководство в свои руки. Хотя правительственные раскопки велись
более планомерно и организованно, в результате чего была в 1753 г.
открыта вилла с библиотекой и коллекцией статуй, они далеко еще
не были научными. Основной целью все же оставалась добыча
отдельных произведений искусства, имеющих продажную стоимость.
В 1748 г. начались раскопки другого античного города,
погребенного извержением Везувия в 79 г.,— Помпеи. Раскопки в Помпеях
носили такой же варварский характер и так же потребовалось
вмешательство правительства.
Все же надо сказать, что именно здесь, при раскопках
Геркуланума и Помпеи, у наиболее благоразумных и дальновидных
археологов возникли сомнения в правильности такого отношения к
историческим памятникам. Стала очевидной необходимость применения
другого, более научного метода. Возникли эти идеи здесь, в
Геркулануме и Помпеях, а не в другом месте и не раньше потому, что
слишком богат и разнообразен был археологический материал этих
двух памятников. Впервые перед глазами археологов предстали два
древних города в том виде, в каком их застигло извержение, со
всем их многообразным бытом, со всем как бы застывшим и
законсервированным антуражем частной и общественной жизни.
21

Извержение Везувия было таким грандиозным, внезапным и
быстрым, что жители пострадавших городов не только не успели
спасти и вывезти свое имущество, но и сами погибли.
У некоторых авторов, описывающих Геркуланум или Помпеи,
говорится, что города эти были залиты лавой и засыпаны пеплом.
Это — явное преувеличение катастрофы. Если бы Геркуланум и
Помпеи были залиты лавой, от них ничего бы не осталось. Лава сжигает
все, а в обоих городах сохранились даже книги. При извержении
вулканы выбрасывают огромное количество раскаленного пепла и
вызывают грозовые явления. Потоки дождя увлекают за собой
пепел, который, высыхая, образует твердую массу. Вот такой массой
и были покрыты Помпеи и Геркуланум. Короче, они были
повреждены, но не разрушены. Подавляющее большинство вещей
сохранилось. Не обратить на это внимания, пренебречь таким богатством
бытового материала и продолжать извлекать только произведения
искусства было бы противоестественно человеческому разуму.
Идеи новых, научных приемов раскопок, зародившиеся в Пом-
пеях и Геркулануме, прошли долгий путь развития, потребовали
работы многих выдающихся умов, пока не была выработана
современная научная методика археологических исследований,
продолжающая совершенствоваться с каждым годом К
Вместе с тем раскопки в Геркулануме и Помпеях послужили
толчком к развитию новой науки — истории античного искусства,
которую долгое время считали, а в некоторых европейских странах
и поныне считают, важнейшей отраслью археологии.
Основоположником этой науки был один из наиболее ярких представителей эпохи
Просвещения, Иоганн Иоахим Винкельман (1717 —1768). Приехав
из Германии в Рим, Винкельман стал библиотекарем и хранителем
коллекций кардинала Альбани. С 1763 г. он в качестве верховного
хранителя всех древностей Рима и его окрестностей был очевидцем
раскопок Геркуланума, Помпеи, древних храмов Пестума. Его
сочинения: «Донесения о раскопках в Геркулануме», «Неизвестные
античные памятники» и основной труд «История искусства
древности» (1764) положили начало научному исследованию
памятников античного искусства, произвели огромное впечатление на весь
образованный мир и оказали влияние на европейскую
художественную культуру, способствовав возникновению того ее течения,
которое получило название «классицизм».
1 Однако на серьезную научную основу раскопки Помпеи и Геркуланума
были поставлены лишь через двести лет после их начала, с 1911 г., когда
руководство ими принял итальянский археолог Амедео Маюри.
22

Развитие капитализма и археология
Дальнейшее развитие археологии связано с великими
историческими событиями, начавшими потрясать Европу с конца XVIII в.
Французская буржуазная революция, наполеоновские войны,
буржуазные революции в других странах, новая смена общественно-
экономических формаций, расширение капиталистических
отношений и бурный рост промышленности в XIX в.— все это оказало
непосредственное влияние на археологию.
Освободительные идеи французской революции, рост
национального самосознания и во Франции, и в других странах вызывали
усиленный интерес общества к историческому прошлому.
Казалось, что неосуществленная идея Кола ди Риенцо —
возрождение римской республики — осуществляется во Франции.
Античные республики Греции и Рима становятся образцами и
идеалами французской республиканской буржуазии. В античных
памятниках начинают видеть уже не только красивые вещи, достойные
коллекционирования, но и воплощение античной свободной мысли,
а археологи-специалисты все больше и больше начинают понимать
их значение как исторических источников К
Египетская экспедиция Наполеона, с одной стороны, и
расширяющееся влияние английской Ост-Индской компании — с другой,
открывают археологам доступ в страны Востока, закрытые для
науки со времен Кириако Анконского.
Обогащение буржуазии в XIX в. увеличивает поток
материальных средств на производство археологических раскопок и
исследований.
Большое значение для развития археологии, особенно
первобытной, имело промышленное строительство — проведение железных
дорог, сооружений водяных двигателей (мельниц), вызванные
промышленными нуждами геологические разведки, вообще огромное
количество земляных работ, при которых была открыта масса
памятников первобытной культуры.
Развитие естественных наук и торжество эволюционной теории
определили дальнейший путь пребывавшей до того в зачаточном
состоянии первобытной археологии и оказали большое влияние на
классическую археологию, как, впрочем, и на все гуманитарные
науки.
1 В 1793 г. декретом Конвента Лувр был превращен в национальный
художественный музей и открыт для'публики. Сейчас это не только один из
величайших в мире художественных музеев, но и археологических.
23

В XIX в. начинается эпоха «великих археологических открытий»,
имевших для истории археологии и вообще гуманитарных наук
такое же значение, какое имели великие географические
открытия для истории человечества.
Начало восточной археологии
Самыми замечательными были открытия, сделанные в Египте и
положившие начало восточной археологии. В конце XVIII в.
представления европейских ученых о Египте были крайне ограниченны.
Отрывочные сведения из Геродота и других античных авторов,
полные фантастики свидетельства Библии, история тридцати династий
фараонов, написанная около 300 г. до н. э. египетским жрецом Ма-
нефоном, несколько статуй, хранившихся в Риме, два-три обелиска,
покрытые иероглифами, расшифровать которые безуспешно
пытался еще Клод Пейреск и некоторые другие исследователи,— вот,
пожалуй, и все, чем располагали историки и археологи. Но даже
этих сведений было достаточно, чтобы представить себе значение
древнейшей и забытой цивилизации для истории человечества.
30 июня 1798 г. в Египте, около Александрии, началась высадка
десанта французской военной экспедиции во главе с генералом
Бонапартом. Экспедицию сопровождала группа ученых различных
специальностей и художников. Вскоре же после первых побед
Наполеоном был основан Египетский институт с целью изучения
покоренной страны. Один из выдающихся его членов, Денон, был
несомненно талантливый человек, обладавший разносторонними
знаниями, весьма предприимчивый, наблюдательный и неутомимый.
Он в короткий срок исколесил весь Египет от Александрии до
Сиены (Ассуан), списывая надписи, зарисовывая архитектурные
сооружения, приобретая всеми средствами древние вещи.
Возможности, открывавшиеся перед археологами, были
грандиозны. Египет изобиловал монументальными каменными
сооружениями и надписями. Надписи покрывали стены храмов и гробниц,
подножия статуй и обелиски. Особый интерес и особую ценность
представлял так называемый Розеттский камень, найденный в
деревне Розетта артиллерийским офицером Бушаром при рытье
траншей. Это камень черного базальта с трехъязычной надписью:
на древнеегипетском языке — иероглифами, на новоегипетском —
демотическим письмом и на греческом — греческим алфавитом. Все
три надписи, как потом выяснилось, содержали один и тот же
текст — декрет жрецов в честь Птолемея V Епифана (196 г. до
н. э.).
24

Французская экспедиция собрала довольно большую коллекцию
египетских памятников, но по Амьенскому миру (1802) она была
^передана Англии, в том числе и Розеттский камень. Все же
результаты исследований, т. е. записи, зарисовки и прочее, остались за
французами.
В 1808 г. вышли первые тома сводной работы под названием
«Описание Египта или собрание наблюдений и изысканий, которые
были сделаны в Египте во время экспедиции французской армии».
Всего к 1813 г. было выпущено 12 томов таблиц и 24 тома текста.
Этот труд положил начало египтологии как особой исторической
дисциплине.
Дальнейшее исследование Египта связано с именем
французского ученого Франсуа Шампольона (1790—1832). Он обладал
необычайной способностью к языкам. Правда, он не владел особенно
большим количеством языков, как некоторые полиглоты; он знал,
кроме французского, английский, немецкий, итальянский,
латинский, греческий, китайский, коптский, эфиопский, древнееврейский,
но понимал дух каждого языка так, как никто другой. Пользуясь
трехъязычной надписью и сравнивая греческий и новоегипетский
(коптский) тексты с иероглифами, он определил 15 знаков. В 1882 г.
Шампольон сделал доклад в Парижской Академии об открытом им
методе дешифровки.
Открытие Шампольона вовсе не означало, как думают
некоторые, что он научился свободно читать все древнеегипетские тексты.
Он только указал ключ к их пониманию, и многим еще пришлось
потрудиться, чтобы иероглифы открыли все свои тайны.
В 1828 г. Шампольон с итальянским ученым Розеллини
отправился в Египет во главе ученой экспедиции, результаты которой он
излагал в своих «Письмах из Египта и Нубии». Шампольон
осмотрел и описал многие египетские памятники, но все же эта
экспедиция не имела большого научного значения и ее исследования
несколько поверхностны.
Значительно больше, с научной точки зрения, сделал следующий
за Шампольоном крупный исследователь Египта — немецкий
ученый Лепсиус (1810 —1884). Работы Лепсиуса отличаются
аккуратностью и скрупулезностью. Он исследует египетские древности
методически, придерживаясь строгих научных приемов, на что не
всегда был способен экспансивный Шампольон. Он не рыщет по
всему Египту в погоне за случайными находками для коллекций,
как это делал Денон, не приходит в восторг и не целует египетскую
землю, как Шампольон, а наткнувшись на памятник, стремится
извлечь из него все, ч,то тот может дать. Близ Мемфиса Лепсиус
задерживается на полгода. Там он открывает и обследует 67 царских
25

пирамид и около 130 гробниц сановников и вельмож Древнего
царства.
Главная заслуга Шампольона и особенно Лепсиуса
заключается в том, что они изучали не только и не столько египетское
искусство, сколько египетскую историю. Лепсиус первым положил начало
научной египетской периодизации и хронологии — установил
деление истории Египта на три периода — Древнее, Среднее и Новое
царства — и дал перечень в хронологическом порядке около тысячи
имен и титулов царей, цариц и царских детей. После Лепсиуса
осталось огромное литературное наследство: «Письма из Египта,
Эфиопии и Синайского полуострова» с описанием его путешествия,
«Памятники из Египта и Эфиопии» — сводка всех открытых и
исследованных им памятников (12 томов, in folio с 900 таблицами, где
весь материал расположен в историческом порядке) и, кроме того,
много статей на различные темы из истории Египта.
Огромные коллекции, собранные Лепсиусом, были помещены в
Берлинский музей, директором которого он состоял.
Не менее удивительными и неожиданными были открытия,
сделанные археологами в Месопотамии. Сведения европейцев о
древней ассиро-вавилонской цивилизации были более скудными, чем
сведения о египетской: тот же Геродот, та же Библия, сочинение
вавилонского жреца Бероса, современника Александра
Македонского, в стиле истории Манефона, и кое-какие свидетельства
случайных европейских путешественников. Но если в Египте
путешественники видели и описывали гигантские пирамиды, сфинкса,
развалины дворцов и храмоз, то ничего подобного не было в Месопотамии.
Там нет строительного камня и все свои сооружения шумеры,
ассирийцы и вавилоняне возводили из кирпича — иногда
обожженного, а чаще сырцового, который далеко не так устойчив, как
камень, и поэтому на месте цветущих когда-то городов не осталось
уцелевших построек.
Начало ассирологии связано с деятельностью английской Ост-
Индской компании. Пионером новой исторической дисциплины был
Клавдий Джемс Рич (1784—1821), француз по происхождению, но
акклиматизировавшийся в Англии, резидент Ост-Индской компании
в Багдаде. Находясь в командировке в Мосуле, он заинтересовался
местными преданиями и легендами о царе Нимроде, основавшем
Ниневию, и пробовал копать холмы, на которые ему указали арабы
как на место ассирийской столицы. Ниневии Рич не нашел, но, как
потом оказалось, ее местоположение он определил точно. Ему
удалось собрать небольшую коллекцию глиняных табличек с
клинописью. Это были первые документы из знаменитой библиотеки
Ашшурбанапала.
26

В 1842 г. французский консул в Мосуле, итальянец Эмиль Бот-
та, раскопал холм у деревни Хорсабад и открыл дворец
ассирийского царя Саргона (722 — 705 гг. до н. э.) в городе Дур-Шаррукин.
Дворец Саргона — это обширный комплекс сооружений
разнообразного назначения: дворцовые залы, внутренние дворы, святилища,
ступенчатая башня, кладовые, пекарни, винные погреба, конюшни.
Стены дворцовых зал были облицованы плитами с надписями и
барельефами, рисующими быт ассирийского царского двора. Особенно
поразительны были огромные статуи крылатых быков с
человеческими головами и пятью ногами, охранявшие входы во дворец.
Поражало также гигантское изваяние эпического героя Гильгамеша,
держащего в одной руке палицу, а в другой тушу убитого им льва.
Еще более блестящими были открытия англичанина Генри Лэй-
ярда. Ему, наконец, удалось найти и раскопать Ниневию. Тут уже
был обнаружен не один, а несколько царских дворцов. Самой
замечательной находкой была библиотека Ашшурбанапала, содержащая
(с последующими находками) более 20 000 глиняных клинописных
табличек самого разнообразного содержания. Там были сочинения
математические, астрономические, медицинские, исторические,
грамматические и другие. Кроме того, был обнаружен архив с
государственными и частными документами: законы, распоряжения, письма,
донесения, хозяйственные счета и отчеты, жалобы и просьбы,
судебные решения, договоры, купчие на дома, земли и рабов, заемные
письма и закладные К
К сожалению, ни Рич, ни Ботта, ни Лэйярд не были учеными-
археологами, как Лепсиус, методика их раскопок сильно отставала
от научной, даже того времени, и поэтому, особенно вначале, многие
памятники, в том числе и глиняные документы, были погублены.
Не столь блестящими, но все же значительно обогатившими
науку были открытия, сделанные в первой половине XIX в. в Сирии,
Палестине, Малой Азии и Персии.
Освободительная война в Греции (1821 —1829) и участие в ней
Англии, Франции и России позволили организовать большие и
планомерные раскопки и исследования классических памятников
Эллады. Тут археологи впервые получили широкую возможность
изучать подлинные памятники классической и эллинистической эпох.
1 Первые копии клинописных текстов попали в Европу еще в XVII в.
Особенно много таких копий появилось в XVIII в. Главным образом они были
найдены в руинах древнего Персеполя. Начало дешифровки древнеперсидской
клинописи положил немецкий филолог Г.-Ф. Гротефенд (1802). Основную работу
после Гротефенда проделал англичанин Г. К. Роулинсон (1810—1895).
В 1835 г. он независимо от Гротефенда вторично дешифровал персидскую
клинопись, в дальнейшем положил начало дешифровке ассиро-вавилонской клинописи.
27

До тех пор в распоряжении археологов находились главным
образом римские копии, на что указал еще в 20-х годах XVIII в.
английский антиквар Джонатан Ричардсон, брат известного романиста.
Продолжались в XIX в. раскопки и в Италии. Наиболее
значительны раскопки Помпеи и могильника в Вульчи.
Особенно большой размах приняли раскопки в Помпеях в 1808 г.
Эти раскопки уже не носили варварского и грабительского
характера, как в начале XVIII в. Теперь уже ке рыли ямы в случайно
выбранных местах, а вскрывали большие площади; откапывались
не только отдельные дома, но целые улицы, рынки, театры и храмы.
Стали обращать внимание на простую утварь, положение вещей,
надписи, нанесенные на стенах домов досужими помпеянцами,
иногда фривольного содержания. Так был восстановлен облик
античного провинциального города со всем его многообразным бытом.
В 1815 г. раскопки прекратились.
В 20-х годах XIX в. начались крупные раскопки большого
могильника, датируемого VIII в. до н. э., в Этрурии, в городе Вульчи.
Раскопками руководил крупный археолог, впоследствии профессор
Берлинского университета, немец Эдуард Гергард. Одних только
греческих расписных ваз было найдено в Вульчи более 20 тысяч.
Это дало возможность Гергарду установить хронологию этих ваз,
что позволяет до сих пор довольно точно датировать многие
памятники, содержащие подобные сосуды.
Археология в России
В России классическая археология получила широкое развитие
с конца XVIII в., когда в состав империи были включены земли, на
которых имелись античные памятники, т. е. Северное
Причерноморье.
Одним из первых исследователей античных городов на юге
России был поэт П. И. Сумароков. Он не производил раскопок, а
ограничивался внешним описанием памятников, приведенным в книге
«Досуги крымского судьи», изданной в 1800 г. Научное значение
книги Сумарокова заключается в том, что в ней подробно описаны
памятники, которые вскоре были разрушены и бесследно исчезли.
Археологическая горячка, начавшаяся на берегах древнего
Понта, увлекла и специалистов, и любителей, и искателей легкой
наживы.
Нечего говорить, что петровские указы с требованием «всему
делать чертежи, как что лежит» были давно забыты и ценнейшие
памятники портились и расхищались. К счастью, значительную
28

часть из них все же удалось сохранить, благодаря деятельности
возникших тогда научных обществ и музеев. В 1806 г. основан
первый на юге России музей в Николаеве, в 1811 г.— в Феодосии,
в 1825 г.— в Одессе и в 1826 г.— в Керчи. В 1822 г.
правительством было издано первое специальное положение об охране
археологических памятников, а с начала 30-х годов начинаются большие
научные и систематические раскопки. Керченский градоначальник
Стемпковский, человек весьма образованный и большой любитель
древностей, положил начало изучению исторической топографии
Черноморского побережья и приступил к раскопкам Митридатовой
горы и Керченского некрополя. В 1830 г. близ Керчи, при
земляных работах на холме Куль-Оба, была открыта древняя гробница.
Гробницу исследовал начальник Керченской таможни, археолог-
любитель, француз Дюбрюкс. Холм Куль-Оба оказался погребением
скифского царя, по-видимому, изгнанника, нашедшего приют в Бос-
порском царстве. Среди многочисленных вещей, найденных в
гробнице, особенно выделяется сосуд из электра (сплав золота и
серебра), получивший мировую известность. На нем изображены сцены
из скифского быта. Представлен уголок военного лагеря после
битвы: скифские воины, одетые в броню и кафтаны, в головных
уборах наподобие башлыков, чинят оружие, перевязывают раны и т. д.
В 1832 г. чиновник керченского градоначальства Д. В. Карейша
открыл «Склеп пигмеев», получивший свое название по росписи на
его стенах, изображавшей битву пигмеев с журавлями.
Керчь и Керченский полуостров привлекали особое внимание
исследователей, так как там находился древний центр
греко-скифского Боспорского царства, просуществовавшего тысячу лет и
павшего под ударами конных гуннских полчищ.
Значительные раскопки и исследования велись также по всему
побережью Черного моря, где находили остатки греческих колоний.
В 1839 г. было основано Одесское общество истории и
древностей, которое содействовало археологическим исследованиям и
публиковало их результаты в «Записках», начавших издаваться в
1844 г.
В 1848 г. вышла в свет работа директора Керченского музея
А. Б. Ашика «Боспорское царство» в трех томах, а в 1854 г. по
указу императора Николая I изданы «Древности Босфора
Киммерийского, хранящиеся в императорском музее Эрмитажа». Это —
роскошное издание в трех томах (два тома текста и один том
гравюр) на русском и французском языках. В тексте опубликованы
отчеты о раскопках и описания таблиц атласа. Издание было
напечатано в количестве, 200 экземпляров и в частную продажу не
поступило. Интерес же к нему был так велик, что во Франции цена
29

случайно попавших на рынок экземпляров доходила до 3 тыс.
франков.
В результате 50-летних разысканий и раскопок было накоплено
огромное количество материала, который хранился в музеях и ждал
тщательного и научного изучения.
По мере расширения границ Российской империи расширялась
сфера деятельности русских археологов. Присоединение Новороссии
открыло перед археологами возможйость изучения вещественных
памятников скифо-сарматской эпохи; после присоединения Крыма и
всего Северного Причерноморья археологам стали доступны
памятники античности и, наконец, присоединение Кавказа и завоевание
Средней Азии позволили археологам изучать восточные древности.
Только после войны 1812 г., пробудившей национальные чувства
и патриотизм, в образованных кругах русского дворянского
общества возникает интерес к отечественной старине. Об этом
свидетельствует следующий интересный случай.
В 1822 г. крестьянин Рязанской губернии Ермолаев во время
пахоты нашел в земле золотые бармы великих рязанских князей.
Бармы были отправлены в Петербург, и через некоторое время
Ермолаев получил именной императорский указ и 10 тыс. рублей
в награду за находку. Никакие находки античных вещей, если ему
приходилось их покупать, Александр I так щедро не оплачивал.
Рязанская находка привлекла всеобщее внимание. В различных
изданиях появились сообщения о ней. К. Калайдович и А. Оленин
издали о ней специальные исследования. На месте находки были
произведены раскопки. Внимание привлек не только клад, но и
городище, на котором он был найден,— Старая Рязань. В 1836 г.
начались раскопки древней столицы Рязанского княжества.
В 1831 г. была преобразована в музей Оружейная палата,
которая до того была складом старинного царского имущества.
В 1838 г. археолог А. Д. Чертков предпринял первые раскопки
подмосковных славянских курганов. В 1846 г. А. Мартынов и Н.
Снегирев издали в Москве шеститомный сборник «Русская старина в
памятниках церковного и гражданского зодчества». В том же году
по указу Николая I создана комиссия для издания «Древностей
Российского государства». Шеститомное издание было закончено
в 1853 г.
30

Зарождение первобытной археологии
Несколько отставая вначале от классической археологии и идя
несколько иным путем, но к той же цели, развивалась третья
отрасль общей археологии — археология первобытная. Чтобы
проследить ход ее развития, мы должны вернуться назад — к ее истокам.
Первобытная археология занимается изучением, на основании
вещественных памятников, дописьменного периода истории
человечества. Дописьменный период по продолжительности почти в сто
раз превышает письменный. Писать люди научились около пяти
тысяч лет тому назад, а пользоваться орудиями труда и делать
их — около 500 тыс. лет. Исторические источники этого периода
значительно отличаются от источников письменного периода, даже
в том случае, если последние сами и не являются письменными.
Язык источников письменного периода так же отличается от языка
источников дописьменного, как звуковая речь отличается от речи
глухонемых. Почти каждой вещи, созданной человеком в
письменный период его истории, можно найти аналогию в современных нам
вещах: бронзовый кинжал древнего шумера принципиально мало
чем отличается от кортика современного морского офицера, и найдя
такой кинжал, легко догадаться о его назначении и функциях. Но до
сих пор твердо не установлено, какие функции выполняло ручное
рубило первобытного человека. Кроме того, вещественные
источники письменного периода, если сами они не являются
письменными, почти всегда в той или иной близости сопровождаются
письменными источниками, которые помогают понять их скрытый смысл.
Так, например, в Италии и Греции было найдено несколько бюстов
одного и того же лица. Никаких надписей на них не было. Это были
вещественные памятники письменного периода, но сами они
письменными не являлись. Кого изображали эти бюсты, долгое время
оставалось тайной, пока не была найдена герма (голова с
подставкой в виде столба), изображающая то же лицо, но с надписью
«Платон». Таких примеров можно привести множество. Ясно, что
источники дописьменного периода надписями не сопровождаются и для
понимания их скрытого смысла применяют иные методы и иные
сопоставления.
Первобытная археология формировалась как наука в течение
XIX в., но зачатки ее уходят в глубокую древность.
Легенды и мифы всех народов повествуют главным образом
о весьма отдаленном прошлом: о сотворении мира, о
происхождении первого человека, о приобретении человеком первых знаний,
об освоении огня, О' начале земледелия и скотоводства, об изобре-
31

тении или даровании богами орудий труда, утвари и т. п. Нет такой
вещи, о происхождении которой не было бы легенды. Правда, все
эти мифы и легенды построены на основе самой необузданной
фантазии, но дело не в этом. Дело в том, что человечество всегда
интересовалось своим прошлым, всегда пыталось проникнуть в тайну
происхождения всех вещей и явлений.
У античных греков и римлян уже появляются зачатки научной
мысли о первобытной истории, очищенной более или менее от
мифологических воззрений. Греческий философ Демокрит (460—
370 гг. до н. э.), рисуя картину жизни первобытных людей, говорит,
что они не имели еще ни домов, ни одежды, не знали употребления
огня и упорядоченного образа жизни. Постепенно, научаясь
благодаря опыту, они начали изобретать искусства и извлекать пользу
от общественной жизни. Главным стимулом развития человеческой
культуры Демокрит считал нужду.
В первой половине I в. до н. э. была написана знаменитая поэма
философа-эпикурейца Лукреция «О природе вещей».
Материалистическое мировоззрение Лукреция оказало огромное влияние на
развитие естественных и гуманитарных наук, в том числе и
археологии. Он на девятнадцать столетий предвосхитил, правда в
зачаточной и подчас наивной форме, некоторые положения современной
археологии. В своей поэме Лукреций нарисовал величественную
картину мироздания без какого-либо участия богов. Он показал, что
человечество, с его культурой и цивилизацией, не явилось в
готовом, законченном виде, созданное богами, а прошло долгий путь
развития от дикого, звериного состояния до железных орудий,
письменности и классового общества. Он предложил деление истории
на три века по материалу, из которого изготовлялись орудия труда:
каменный, медный (бронзовый) и железный.
Эти зачатки античной научной мысли о происхождении и
первобытной истории человечества, не успевши расцвести, были заду-
лены христианским мировоззрением.
Произведения античных философов (кроме Аристотеля, учение
которого, ввиду его крайнего идеализма, церковь не отвергала)
были преданы анафеме, и единственным источником познания стала
Библия. Дохристианский миф о сотворении мира и человека
становится основой христианского догмата о происхождении
человечества. Догмат этот, который так тормозил и противодействовал
развитию научной мысли, заключается в следующем: «Бог создал
человека по образу и подобию своему». Ясно, что доктрина
Лукреция и христианский догмат несовместимы. Признать точку зрения
Лукреция значит признать звериный и дикий образ бога. Это
противоречие между наукой и религией определило ту долголетнюю
32

Помпеи. Триклиний (столовая) в доме Арриуса
Кресцентиуса, прозванного археологами
«моралистом». На стене слева помещена надпись:
«Если ты не можешь удержаться от споров и ссор,
то иди лучше домой», посредине: «Не смотри
страстными глазами на жену другого»

«Спящая львица» Рельефу
найденный Дэйярдом во
дворце Ашшурбанапала
Крылатый бык из Хор саб ад

борьбу, которую пришлось вести ученым с духовенством и его
сторонниками. Борьба эта принимала различные формы — от ученых
диспутов до аутодафе, менялась ее тактика и стратегия,
противники то открыто вступали в бой, то маскировались и шли на
формальные компромиссы, но сущность ее оставалась неизменной: дух
или материя.
Наибольшее напряжение в этой борьбе выпало на долю
первобытной археологии, по сравнению с классической. Слишком сильны
были у нее противоречия с церковью. Никакие папы и кардиналы
ей не покровительствовали. В этом одна из причин задержки ее
развития. Вторая, наиболее важная причина — это ее неразрывная
связь и зависимость от развития естественных наук. И, наконец,
третья причина кроется в относительной бедности и
невыразительности источников первобытной археологии, которые, в силу этого,
не привлекали к себе всеобщего внимания, не вызывали восторга,
как блестящие источники классической археологии.
Действительно, источники первобытной археологии, особенно
раннего периода, крайне бедны и невыразительны. Грубые
каменные орудия, которые неспециалист не всегда отличит от
естественных камней, остатки костров, кости животных, реже кости самого
человека — вот и все. Только эти жалкие остатки освещают
прошлое человека на протяжении многих и многих тысячелетий.
Археологические источники становятся более многочисленными,
разнообразными и выразительными по мере того, как человек
прогрессирует и приближается к нашему времени. Появляется
глиняная посуда (керамика), изделия из кости и рога, каменные орудия
делаются многообразнее и совершеннее, постепенно они заменяются
сначала медными, затем бронзовыми и, наконец, железными.
Изменяется и сам человек: из полуживотного, не владеющего
членораздельной речью, он превращается в мыслящего человека (Homo
sapiens). По мере формирования мышления зарождаются и
развиваются верования в сверхъестественные силы, в загробную жизнь,
появляется искусство. Психическая деятельность оставляет
видимые, материальные следы. Человек начинает погребать своих
мертвецов, расписывать стены своих пещер, вырезывать из кости и
камня фигурки людей и животных. Все легче и легче становится для
археолога чтение бессловесного языка вещей.
Невозможно сказать, кто и когда впервые обратил внимание на
первобытные памятники, как на исторические источники, и
заложил основы первобытной археологии. О существовании каменных
орудий люди знали и в античную эпоху, и в эпоху средневековья,
но придавали им мистическое значение. Они считались орудиями
божественной или нечистой силы и назывались «громовыми». Их
3 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
33

наделяли таинственной способностью исцелять болезни, отвращать
всяческие напасти и приносить счастье. Менее суеверные и более
образованные люди полагали, что каменные орудия сделаны
древними греками и римлянами специально для религиозных ритуалов.
Эта точка зрения до XIX в. имела сторонников даже среди ученых-
археологов.
В 1473 г. вышло первое издание «О природе вещей» Лукреция.
У античного мыслителя нашлось много последователей. Библейская
легенда о происхождении человека не могла уже удовлетворить
образованных людей, тем более людей эпохи Ренессанса. В
результате открытия морского пути в Индию, открытия Америки,
кругосветного путешествия Магеллана и других открытий и путешествий
в Европу хлынул поток невиданных и удивительных вещей,
которые делали и которыми пользовались, по рассказам
путешественников, дикие обитатели новооткрытых земель. Среди этих
диковинок оказалось много каменных топоров, стрел и копий, которые не
отличались от «громовых». У кого-то, возможно одновременно у
многих, возникла мысль, что «громовые» топоры и стрелы тоже
орудия дикарей, отдаленных предков европейцев. Предположение
подтверждалось тем, что каменные орудия в Европе находили
обычно при производстве земляных работ на определенной глубине, так
же как и произведения античного искусства. Разница состояла
лишь в том, что античные вещи были понятны, а каменные топоры
составляли загадку. Однако сопоставление напрашивалось само
собой: коль скоро статуи, находимые в земле,— остатки прошлого, то
и каменные орудия — остатки прошлого, только еще более
отдаленного. Первое письменное свидетельство о возникновении этой
мысли относится ко второй половине XVI в. Смотритель
ботанического сада в Ватикане, минералог и врач Михаил Меркати (умер
в 1593 г.) оставил рукопись, в которой признавал громовые топоры
и стрелы орудиями первобытных людей, не знавших еще металла.
Несмотря на близость к папскому престолу, а вернее в силу этого,
Меркати не напечатал своей рукописи. Она была найдена в 1711 г.
и опубликована в 1717 г. Это не значит, что мысль находилась под
спудом в течение ста с лишком лет. Еще в 1714 г., т. е. до
опубликования рукописи Меркати, И. Эстерлинг в своем сочинении «О
погребальных урнах и каменном оружии древних хаттов» писал: «Если
найдется кто-иибудь, который бы вздумал отрицать существование
такого орудия у германцев, то пусть он отправится к жителям
Луизианы и другим дикарям Северной Америки, которые до сих пор
пользуются острыми камнями вместо ножей и оружия». В 1723 г.
Жюссье выступил с докладом в Парижской академии наук, в
котором высказал ту же самую мысль.
34

Так, еще до зарождения собственно первобытной археологии
наметился один из важнейших ее методов — метод сравнительного
изучения памятников. Этот метод теснейшим образом связывал
первобытную археологию с зарождавшейся тогда новой гуманитарной
наукой — этнографией. Основоположниками этой науки были
монахи-миссионеры, направляемые церковью в заморские колонии для
обращения в христианство новых подданных европейских монархов.
Не все проповедники внушали дикарям слово божие при помощи
костра и топора палача. Многие ограничивались только словом и в
силу этого им, как никому, приходилось общаться с людьми,
стоящими на первобытном уровне развития, изучать их нравы,
верования и обычаи, а вместе с тем и средства производства.
В 1724 г. вышла в свет монография много лет прожившего в
Америке миссионера Жозефа Лафито «Обычаи американских
дикарей в сравнении с обычаями первобытных времен». Наряду с
чисто фантастическими сведениями — вроде рассказа о безголовых
людях, живущих в Южной Америке,— в книге приводится
обширный фактический и весьма ценный материал. Лафито первым из
европейских этнографов, на основании сравнительного метода,
усмотрел низшую ступень развития, через которую прошло все
человечество. Степень культуры американских индейцев — ирокезов и
гуронов — он сравнивал с культурой древних греков и римлян.
Правда, в своем сравнении он пришел к некоторым ошибочным
выводам, например, что американские индейцы были
непосредственными потомками и преемниками римлян и греков, но в основном его
идея и суждения были правильны и научны.
Еще дальше пошли немецкие ученые Иоганн (отец) и Георг
(сын) Форстеры, принимавшие участие во втором путешествии Кука.
Они предложили следующую периодизацию истории человечества,
разделив ее на три периода: детство — дикое состояние,
юношество — варварское состояние, зрелость — благонравное (или
культурное) состояние. Разницу в ступенях человеческой культуры они
объясняли климатом, воспитанием и расовыми различиями. Эти
ошибочные и наивные выводы не снижают ценности основной идеи.
Ту же идею одновременно развил шотландский ученый Адам Фер-
гюссон, предложив несколько иную терминологию: дикость,
варварство, цивилизация. Переход из дикости в варварство он объяснял
появлением частной собственности, связанной с развитием
земледелия и скотоводства, а цивилизацию понимал как появление
государственности и политического строя. Эта историко-социологическая
периодизация в основных чертах смыкалась с историко-археологи-
ческой периодизацией, предложенной Лукрецием и разработанной
в XIX в. археологами. Классическим завершением этого смыкания
з* 35

является периодизация, выработанная американским этнографом
Льюисом Морганом и Ф. Энгельсом.
Появление этих идей в области археологии и этнографии связано
с развитием эволюционной теории в естественных науках, особенно
в биологии. Эволюционную теорию развития животного мира
механически применяли к развитию человеческого общества. Полное
отождествление законов биологической эволкщии с законами
эволюции общественной приводило часто к ошибочным выводам и
обобщениям, от которых многие ученые не отказались еще и теперь. Но
законы, обусловливающие развитие человеческого общества, были
открыты позднее, и в XIX в. эволюционная теория оказала несомненно
прогрессивное влияние на первобытную археологию и этнографию.
Библейское сказание об Адаме и Еве отживало свой век.
Совершенно естественно, что даже самые передовые ученые не
могли сразу и начисто избавиться от христианского
мировоззрения — отчасти из-за недостаточного научного опыта, отчасти из-за
собственных убеждений, отчасти из тактических соображений, идя
на формальные компромиссы с господствующей церковью. Так,
никто еще не сомневался в действительности потопа, однако у
многих возникло уже представление о допотопном, но уже не
библейском, человеке, который и физически и по культуре значительно
отличался от современного. В 1731 г. очень добросовестный, но
увлекающийся исследователь швейцарец Яков Шейхцер в своей
«Священной физике» поместил рисунок скелета ископаемого
человека, погибшего от потопа, найденного им в Энингене, и дал ему
название «Homo diluvii testis». Правда, это открытие относится к
области научных курьезов. Жорж Кювье признал в скелете не
ископаемого человека, а ископаемую гигантскую саламандру и дал ему
другое название в честь Шейхцера — «Andrias Scheuchzeri». Сам
же Кювье, крупнейший и прогрессивный ученый своего времени,
все учение которого опровергало библейские догматы, идя на
формальный компромисс с церковью, признавал и самого бога и
участие его в сотворении мира, только подменяя «дни творения»
геологическими периодами. Едва ли мы должны поставить ему это
в вину, тем более, что никакие компромиссы не помешали его
открытиям в палеонтологии.
Так в XVIII в. намечались пути первобытной археологии,
определялись ее связи с другими науками и одновременно накапливался
материал. Материала же в ее распоряжении было значительно
меньше, чем в распоряжении классической археологии. Меньше не
только абсолютно, но и относительно: одна античная статуя как
предмет познания стоит сотни каменных топоров. Первобытная
археология — наука массового материала. Нужно просмотреть и изу-
36

чить тысячи черепков глиняной посуды, чтобы прийти к возмож-
ности сделать вывод или обобщение.
Здесь кстати упомянуть еще об одном весьма важном
обстоятельстве, касающемся первобытных памятников. Весь каменный
инвентарь, накопленный археологами к началу XIX в., ископаемый и
современный (т. е. принадлежавший отсталым народам новооткрытых
стран), относился к позднему периоду первобытности — к неолиту
(новокаменному веку). Орудия человека эпохи палеолита
(древнекаменного века) археологам не были известны. Это значит, что даже
самый древний топор, имевшийся в распоряжении археологов,
относился, как позднее было установлено, ко времени не раньше VII —
VI тысячелетий до н. э., что, между прочим, не особенно
противоречило библейской хронологии. Таким образом, огромный период
в истории человечества, исчисляемый сотнями тысячелетий,
оставался пока без источников.
Превращение первобытной археологии в науку
В XIX в. кончается подготовительный период в развитии
первобытной археологии, и она начинает быстро оформляться как наука.
Этот поворот прежде всего произошел в Скандинавских странах.
Скандинавские страны — Швеция и Норвегия, а также и
Дания — стояли всегда в стороне от великих исторических событий,
потрясавших Центральную и особенно Южную Европу. Их не
коснулись ни бурные миграции кельтов, ни римские завоевания, ни
великое переселение народов. Девственная почва этих стран
хранила остатки древних культур в их чистом виде, никакие античные
произведения искусства не отвлекали внимания скандинавских
археологов от первобытности.
В 1806 г. библиотекарь Копенгагенского университета
профессор Расмус Нируп начал кампанию за создание датского
национального музея древностей. В 1807 г. был образован «Королевский
комитет по охране и собиранию национальных древностей»,
секретарем которого был назначен Нируп. При комитете вскоре был
организован музей. Средства, отпущенные правительством, позволили Ниру-
пу в короткий срок собрать большое количество экспонатов, в число
которых он включил и свою частную коллекцию. По мере
накопления материала возникала необходимость в его систематизации.
К тому времени гипотеза о трех веках — каменном, бронзовом
и железном — получила признание многих исследователей, но не
выходила еще из области идей. Впервые более или менее детально
разработал ее в своем труде, вышедшем в 1813 г., датский историк
37

Ведел Симонсен, но не подтвердил
своих рассуждений
археологическими данными. Это сделал датский
археолог Кристиан Юргенсен Томсен
(1788—1865), директор музея в
Копенгагене. Он распределил собрание
первобытных памятников по
материалу', из которого они сделаны, на
три группы: каменного века,
бронзового и железного. Свою систему он
изложил в работе «Путеводитель по
северным древностям» (1836).
Томсен не устанавливал никаких
хронологических дат, он показал только
последовательную смену различных
стадий развития в производстве
орудий. Периодизация Томсена многими
историками, стоявшими на
клерикальных позициях, особенно
германскими, была отвергнута. Они
продолжали утверждать, что никакого
каменного века вообще не было и что
Кристиан Юргенсен Томсен каменные орудия ТОЛЬКО предметы
(1788—1865) религиозного культа античности.
Отрицали они и бронзовй век,
ссылаясь на то, что бронзовые орудия, на изучении которых основывал
свои выводы Томсен, производились не в Дании, а в Италии и тоже
в античное время. Но нашлись у Томсена и сторонники в разных
странах, в том числе и в Германии.
Шведский археолог Гильдебранд, после личного свидания с Том-
сеном, по той же системе классифицировал древности в музеях
Лунда и Стокгольма. То же самое проделал директор музея в
Шверине, в Германии, Фридрих Лиш. В конце концов периодизация
Томсена стала общепринятой. Ее признание совпало и
обусловливалось созданием эволюционистских периодизаций в истории и
антропологии: культурно-исторической периодизации Моргана,
социологической периодизации Бахофена, религиозной — Спенсера и
Тейлора и антропологической — Дарвина.
Значение вывода и доказательств Томсена снижалось несколько
тем обстоятельством, что он располагал только датским
археологическим материалом Копенгагенского музея. Это, кроме того,
сокращало и его личный научный кругозор.
Значительно дальше пошел другой датский археолог, ученик
38

Томсена, Иенс-Яков Ворсо (1821 —
1885). Ворсо был профессором
Копенгагенского университета,
инспектором по охране древних памятников
(должность, специально для него
созданная правительством),
директором музея древностей в замке Розен-
борг, а в 70-х годах министром
народного просвещения. Он первым
из датских археологов предпринял
систематические раскопки северных
курганов, причем не только в Дании,
но и за ее пределами.
По инициативе Ворсо была
образована специальная ученая комиссия
при Датской академии наук с целью
изучения кьёккенмеддингов —
кухонных остатков. Так называются
местонахождения поселений ранней
неолитической эпохи в виде длинных
куч устричных раковин (отбросов
пищи), содержащие разнообразный
первобытный инвентарь. Таким обра- йенс-Яков Ворсо (1821—1885)
зом, в распоряжении Ворсо был
более разнообразный и более
обширный материал, чем у Томсена. Результаты своих исследований Ворсо
изложил в двух основных трудах: «Датская старина по материалам
древних саг и раскопок курганов» (1843) и «Новые подразделения
каменного и бронзового веков» (1859).
Научная заслуга Ворсо заключается в том, что он подтвердил и
углубил систему Томсена.
Ворсо обратил внимание на то, что погребения бронзового века
отличаются друг от друга по обряду, причем вещи, положенные
с покойниками, соответственно различны. Таким образом, он
открыл новый способ исследования, позволяющий по обряду
погребений определять относительную хронологию найденных в
погребениях вещей.
Один из членов комиссии по изучению кьёккенмеддингов,
профессор зоологии в Лунде Свен Нильсон, к новому изданию своей
книги о фауне Скандинавии (1835) присоединил этюд о
происхождении рыболовства и охоты. Для своих выводов и обобщений он
использовал археолргический и этнографический материал, т. е.
применил сравнительный метод исследования.
39

Позже (1838—1843) он, признавая технологическую систему
трех веков Томсена и Ворсо, предложил и свою
социально-экономическую периодизацию. Нильсон различал четыре стадии развития
человечества: стадию дикости, стадию номад (кочевого
скотоводства), стадию земледелия и стадию цивилизации. Периодизацию Ниль-
сона нельзя признать удачной хотя бы потому, что с переходом к
цивилизации человечество не бросает ни скотоводства, ни
земледелия, и они по сей день являются важнейшими отраслями народного
хозяйства. Но суть дела не в этом. Нильсон первый на основании
археологических и этнографических данных, при помощи
сравнительного метода, создал эволюционистскую
культурно-историческую концепцию.
Так в первой половине XIX в. скандинавские ученые совершили
«археологический переворот» и подняли археологию на уровень
других гуманитарных наук. Сущность этого переворота заключалась
в том, что была создана система классификации, выработаны
методы исследования, правильность которых подтвердилась
фактическим материалом и которые дали возможность построения
исторических концепций.
Открытие и исследование палеолита
Все, что было сделано Томсеном, Ворсо и другими археологами
в области изучения каменного века, касалось только его
позднейшего периода, который впоследствии стали называть неолитом.
Никаких сведений о его древнем периоде — палеолите — не было.
В 1832 г. во Франции, на реке Сомме, у города Аббевиля,
производя земляные работы, натолкнулись на кости животных таких
огромных размеров, что они не могли принадлежать ни одному
современному животному. В том же слое был найден кремень весьма
странной формы, на который обратил внимание таможенный
чиновник, любитель-археолог Буше де Перт (1788—1868). За первой
находкой последовали другие, и Буше де Перт их систематически
собирал. В 1847 —1864 гг. он опубликовал результаты своих
исследований в работе «О кельтических и допотопных древностях».
Собранные им кремни со следами обработки он считал орудиями
древнейших обитателей Европы, погибших в водах библейского
потопа вместе со слонами, носорогами и другими гигантами
допотопной фауны. Каменные орудия, названные Буше де Пертом
«топорами», весьма грубы и примитивны. Это крупные кремни
миндалевидной формы до 20 см длины, у которых один конец закруглен, другой
несколько заострен. Они совершенно не похожи на те каменные
40

топоры и другие орудия эпохи неолита, которые были известны
археологам. Ясно, что человек, создавший эти орудия, стоял на
такой низкой ступени развития, что нельзя было допустить никакого
образа и подобия божьего. Поэтому сообщение Буше де Перта
клерикально настроенными учеными было встречено в штыки.
Открытие Буше де Перта отодвигало происхождение человека в такую
глубь тысячелетий, что совершенно опрокидывалась вся библейская
хронология.
Началась ожесточенная борьба мнений. Буше де Перта обвиняли
в научной безграмотности и даже в подделке. Но Буше де Перт не
был одинок. Несколько известных археологов и геологов (Прествич,
Д. Эванс, Ч. Лайель, Э. Лартэ и др.), ознакомившись с коллекцией
Буше де Перта и осмотрев место залегания костей и орудий,
признали правильным его утверждение, что человек, изготовлявший эти
орудия, был современником мамонта и других вымерших животных.
В начале 50-х годов было открыто второе местонахождение
древних орудий — в предместье Амьена Сент-Ашеле. Количество
находимых в Сент-Ашеле «топоров» было огромно. Участник раскопок
археолог Риголло сообщает, что в течение года выкапывали не
менее 800 топоров, а за 25 лет систематических раскопок их было
найдено около 20 тыс. Конечно, ни о какой подделке не могло быть
и речи.
Вскоре подобные местонахождения открыли во многих местах:
в местечке Шелль — в 20 км к востоку от Парижа, в Коломбе и
Кретейле — под Парижем, в Тиллу — департамент Шаранта, в Ма-
риньяке — департамент Жиронда и в других.
В 1859 г. вышла в свет работа Ч. Дарвина «Происхождение
видов», и от христианского догмата об «образе и подобии» ничего не
осталось. Но это вовсе не значит, что догмату был нанесен
«смертельный» или «сокрушительный» удар, как любят выражаться
многие авторы. От догмата ничего не осталось только в умах наиболее
прогрессивных ученых. Клерикалы, которых было большинство, не
сдались и оружия не сложили. В умах «бессмертных» догмат
оставался неоспоримым. Правда, их единственным доказательством
были только устаревшие мнения давно умерших авторитетов.
Секретарь Французской Академии наук геолог Бомон заявил, что
постулат Кювье «Нет ископаемого человека» (кстати, тоже ничем не
подтвержденный) не может подвергаться сомнению. Ученый муж
забыл или не знал мудрого изречения древних: «Argumentum ad
hominem, non est argumentum», изречения, которое не должен
забывать ни один ученый. Не имея других возможностей отстоять
устаревший догмат, клерикалы добились изъятия из продажи сочинений
Буше де Перта.
41

Что же касается сторонников Буше де Перта, то их
доказательства увеличивались с каждым днем. В Дордони, близ городка Лез-
Эйзи, на берегу реки Везер было открыто «палеолитическое
Эльдорадо», как говорят археологи. В древних пещерах и террасах
Везера обнаружили многочисленные стоянки первобытного
человека. Каменные орудия, найденные в Дордони, отличались от орудий
из Аббевиля, Сент-Ашеля, Шелля и других местонахождений: они
были разнообразнее, тоньше обработаны, среди них попадались
орудия из кости. Было очевидно, что орудия эти сделаны человеком,
стоящим на более высоком уровне развития, чем человек, делавший
ручные рубила, но не достигшим еще уровня людей неолита.
Теория эволюционного развития человечества подтверждалась еще
одним доказательством.
Близ Солютре, в местности Кро-дю-Шарнье (департамент Соны
и Луары), открыли стоянку с многочисленными остатками костров
и очагов из плоских камней. Местонахождение изобиловало
орудиями из камня, рога и кости. Попадались просверленные зубы зверей,
изображения животных на камне и кости, остатки краски. Особенно
поражали красивые, тонко обработанные наконечники копий, так
называемые «солютрейские лавролистные копья». Находки эти
были настолько своеобразны, что возникло представление еще об
одной стадии развития первобытной культуры.
Дальнейшее детальное изучение всего накопленного материала
показало, что и древнейшие орудия из Аббевиля, Шелля и Сент-
Ашеля не единообразны и отличаются друг от друга по форме,
а орудия из Солютре, Мустье (стоянки в Дордони) и других мест
отличаются от аббевильских и по способу обработки.
Хронологическая последовательность развития орудий
подтверждалась и определялась геологическими данными. Еще в 1837 г.
геолог и археолог Э. Лартэ (1801 —1871), изучая древние пещеры1,
установил хронологию их геологических отложений. Геологические
слои, налегающие друг на друга, позволяют определить
последовательное образование земной коры и почв. Остатки деятельности
первобытного человека, а также костные остатки ископаемой фауны
соответственно залегают в разных слоях, т. е. аббевильские орудия
находят всегда в слоях, лежащих ниже слоев, содержащих
солютрейские, и т. д. Многие местонахождения оказались
многослойными, содержащими в разных слоях орудия разных периодов
развития.
1 Э. Лартэ начиная с 30-х годов XIX в. вел раскопки ставших впоследствии
знаменитыми палеолитических пещер в долине р. Везера — Ла-Мустье, Ла-Мад-
лен, Ориньяк и др.

ГЛАВА ВТОРАЯ
От середины XIX столетия
до наших дней
Со второй половины XIX в. начинается постепенное
сближение всех четырех отраслей археологии —
первобытной, классической, восточной и средневековой,
завершившееся в XX в. слиянием их в единую
археологическую науку.
Но, кроме разделения археологии на четыре
отрасли, было еще и другое разделение — по странам. Во
Франции была своя археология, занимающаяся
изучением французских древностей, в Германии — своя,
в России — своя и так во всех странах.
Такая двойная изоляция была возможна, пока
археология только накапливала материал и, надо сказать,
накапливала его, по сравнению со второй половиной XIX
и началом XX в., в небольшом количестве. Но когда
материала накопилось достаточно, перед археологией
встал ряд таких общих проблем, разрешение которых
при разобщенности всех ее разделов было невозможно.
Ведь современные политические и национальные
границы в большинстве случаев ничего общего не имеют с
древними границами между археологическими
культурами.
Было ясно также, что между отдельными эпохами
развития общества существует непосредственная
преемственная связь, что античное общество и античная
культура выросли на базе первобытного общества и
первобытной культуры; что никакое общество не развивается
изолированно, а существует цепь, звенья которой
связывают между собой локальные общества и локальные
культуры. То есть ясно было, что человеческое
общество развивается во временной и пространственной связи.
43

А раз это так, то, следовательно, и изучать развитие человеческого
общества нужно в связи, а не изолированно. Кроме того, практика
показала, что методика исследования, в частности методика
раскопок, во всех четырех отраслях археологии в большинстве случаев
общая.
Разделение археологии на первобытную, восточную,
классическую и средневековую, как и ее национальное разделение (по
странам), существует и поныне, но это уже организованное разделение —
связанное, а не изолированное. Слияние отдельных отраслей
археологии, начавшееся со второй половины XIX в., протекало при
непрерывном поступлении нового материала, который и определял пути
и степень слияния. Поэтому, прежде чем говорить о результатах
слияния, мы сделаем краткий обзор важнейших археологических
открытий второй половины XIX и первой половины XX в.
Была бы, конечно, совершенно безнадежна попытка
систематически изложить, скажем, историю открытия в Европе памятников
бронзового и раннего железного веков. Их тысячи и даже
важнейших — сотни. То же можно сказать и об античных памятниках.
И так обстоит дело не только в Европе, но и в Азии, и в Африке,
и в Америке. Поэтому мы выбираем лишь отдельные факты,
которые могут служить иллюстрацией к истории археологических
открытий за последние сто лет.
Открытие пещерного искусства
Испанский археолог Марселино де Савтуола сделал открытие,
вызвавшее ожесточенные споры в ученом мире. В 1868 г. в
Испании, в провинции Сантандер, близ Сантильяна-дель-Мар, охотник
за козами обнаружил пещеру, вход в которую был засыпан
обвалом. В 1875 г. пещеру посетил Савтуола и нашел каменные орудия
палеолитического человека. Пока еще ничего особенного в этом
не было. Настоящий открыватель чудес Альтамирской пещеры
тогда еще только учился ходить. В 1879 г. Савтуола вторично
посетил пещеру, взяв с собой свою маленькую дочку. Она-то, сидя у
отца на плече, и обратила внимание на рисунок животного на
потолке пещеры. При тщательном осмотре оказалось, что потолок и
стены пещеры покрыты рисунками зубров, выполненными черной,
коричневой и красной краской. Фигуры животных были в
натуральную величину и отличались необычайной реалистичностью и
высоким мастерством исполнения. Савтуола не сомневался, что эта
живопись относится к эпохе верхнего палеолита (мадлену), но когда
он опубликовал свое сообщение, оно было встречено с крайним
44

недоверием. Категорически отрицал палеолитическую древность
рисунков крупный палеонтолог Арлэ, не допуская, что искусство
пещерного человека могло быть так совершенно.
Ученые споры постепенно заглохли, и Альтамирская пещера
была предана забвению, пока в 1895 г. археолог Эмиль Ривьер не
нашел рисунки, выгравированные на стенах пещеры Ла-Мут в Дор-
дони. Тогда вспомнили открытие Савтуолы и стали более
тщательно обследовать потолки и стены пещер, как вновь открываемых, так
и ранее известных. Оказалось несколько десятков пещер в Испании
и Франции, а позднее и в других странах, содержащих подобные
рисунки. Некоторые рисунки обнаружены под сталагмитами,
некоторые были покрыты корой известняка, на образование которой
потребовалось не одно тысячелетие. Подлинность и древность
живописи были доказаны.
В 1892 г. было сделано открытие нового вида палеолитического
искусства — в Брассемпуи была найдена первая женская статуэтка
из кости. Сейчас их найдено во всем мире уже свыше 150.
Очень эффектными были открытия А. Брейля, Д. Пейрони и
Л. Капитана в 1901 г. живописи и гравировки в пещерах Камба-
релль и Фон-де-Гом в Дордони.
Живопись Фон-де-Гом принадлежит к лучшим образцам
пещерного искусства. Многочисленные изображения бизонов, диких
лошадей, мамонтов, северных оленей и других животных выполнены
в различной манере от древнейших линейных рисунков черной или
красной краской до великолепнейших полихромных композиций.
Изображения в Камбарелль нанесены преимущественно
гравировкой, красочные встречаются редко. На стенах пещеры длиной
216 м на 400 рисунках представлены различные животные, есть и
рисунки людей в масках, вероятно, надевавшихся при исполнении
магических охотничьих обрядов.
Назовем еще ряд важнейших открытий палеолитического
искусства. Г. Бегуан и три его сына в 1912 г. в пещере Тюк д'Одубер во
Французских Пиренеях, отломив сталактиты, возраст которых
более 10 тысяч лет, нашли под ними изображения зубров. В 1914 г.
они же открыли пещеру «Трех братьев», на стенах ее
выгравированы и нарисованы различные изображения, среди которых выделяются
фигуры трех «колдунов». Одна из них представляет мужчину,
покрытого шкурой оленя (с рогами и хвостом), очевидно,
совершающего ритуальный танец. Возможно, что это изображения не
колдунов, а каких-то божеств, наделенных и человеческими и животными
чертами.
В 1923 г. известный спелеолог Норберг Кастерэ в пещере Мон-
теспан, на стенах которой он нашел изображения зубров, оленей и
45

мамонтов, обнаружил слепленную из необожженной глины статую
медведя, предназначавшуюся для магических актов. Очевидно,
в нее метали копья, чтобы обеспечить успех во время охоты.
В 1940 г. случайно была открыта одна из самых великолепных
(по сохранности и по количеству и качеству изображений) пещер с
палеолитической живописью — Ласко (департамент Дордонь во
Франции). Живопись Ласко различна по времени, очевидно, пещера
служила человеку долго. Большая и лучшая часть живописи
относится к XVIII тысячелетию до н. э. и значительно древнее, чем
живопись Альтамиры. Долгое время палеолитическая живопись
считалась характерной лишь для юго-западной Европы, но сравнительно
недавно, несколько лет назад, такая живопись была открыта в
Каповой цещере на Урале (см. ниже).
Фигура «колдуна» из пещеры «Трех братьев»
(Франция). Верхний палеолит
46

Палеолитические стоянки Средней Европы
Первоначально большинство памятников палеолита было
найдено в долине р. Везер, где находятся знаменитые пещеры Ла-Мустье,
Фон-деТом и др. Долину Везера археологи назвали «раем
первобытных людей». Но каково же было удивление, когда оказалось,
что современники первобытных людей, живших в теплой Франции
в пещерах, в суровом климате Восточной и Средней Европы
селились на открытых местах. Здесь была в это время (30 — 20 тысяч
лет назад) арктическая тундра и главным объектом охоты был
мамонт. Одна из первых ставших известными ученым стоянок —
Пржедмост в Моравии (70 км от Брно). Еще к 1571 г. относится
упоминание в хронике епископа Благослава о «костях великанов»,
находимых в районе Пржедмоста. Но лишь спустя триста лет
(в 1880 г.) Индржих Ванкель начал здесь научные раскопки (потом
к нему присоединился К. Машка). Здесь были найдены кости свыше
900 мамонтов и большое количество костей других арктических
зверей и установлены последовательно три периода существования
поселения, каждый длительностью примерно в 100 лет. Найдено
25 000 каменных орудий, но среди них нет ни одного, которым
можно было бы убить мамонта. Очевидно, для таких крупных зверей
применялись ловчие ямы. В Пржедмосте открыто обложенное
лопатками и челюстями мамонта коллективное погребение 12 детей и 8
взрослых, вероятно, погибших при какой-то катастрофе. Это были
уже люди, по своему облику мало чем отличающиеся от современных
европейцев.
В 40 км к югу от Брно в 1922 г. открыта (с 1924 г.
раскапывается) стоянка охотников на мамонтов, еще большая по величине,
чем Пржедмост — Дольни-Вестоницы, занимающая площадь в
несколько квадратных километров. Здесь разбросаны кучи костей
животных (главным образом мамонта), десятки тысяч кремневых и
костяных орудий труда, комки обожженной глины, фигурки
животных и людей, изготовленные из кости, мергеля и обожженной
глины. Это древнейшая в истории человеческой культуры керамика.
Конечно, еще очень далеко было до изобретения керамической
посуды, но первый шаг к этому изобретению был сделан в Дольни-
Вестоницах.
Руководители раскопок (К. Абсолон и Б. Клима) обнаружили
следы круглых в плане жилищ с 1 — 5 очагами. Раскопан скорченный
и окрашенный скелет женщины, покрытый двумя лопатками
мамонта, одна из которых была украшена росписью. По данным радио-
карбонного анализа, стоянка Дольни-Вестоницы отделена от нас
25 600 ± 170 годами.
47

В Центральной Европе открыто еще много других стоянок
палеолитических охотников на мамонта. Современная археология
дает нам возможность представить себе их жизнь во многих
деталях, несмотря на отделяющие нас десятки тысяч лет.
Мейендорф и Штелъмоор
12 —14 тысяч лет назад началось таяние ледяного покрова.
Вымер мамонт. Места, освободившиеся от ледника, заселили
многочисленные животные, сначала обитатели тундр и степей, а потом и
представители лесного ландшафта. Вслед за животными на новые
места пришли и люди. В 20 км от современного Гамбурга, там, где
сейчас находится поселок Мейендорф, древние охотники устроили
свой лагерь. Открытием и раскопками этого памятника мы обязаны
Альфреду Русту, безработному гамбургскому электрику,
занявшемуся археологией и завоевавшему в конце концов место в первых
рядах исследователей XX в., ставшему профессором университета
в Киле.
Раскопки были начаты в 1931 г. без всяких специальных
ассигнований, силами любителей-археологов. Руст тратил почти все свое
пособие по безработице на поездки к месту раскопок. Полтора
месяца он и его сотрудники пробивались сквозь торф и почвенные
воды, не находя ни единого предмета, сделанного человеческой
рукой. Наконец только в следующем раскопочном сезоне были
найдены следы стоянки. Руст получил научную поддержку и средства
для раскопок. В 1937 г. вышла его книга о Мейендорфе.
Поселившиеся здесь древние охотники были окружены тундрой, покрытой
мхами и низкими кустарниками. Они охотились на водоплавающих
птиц, зайцев, диких лошадей, но главным источником их
существования была охота на северного оленя. Характерным изделием
нового типа были наконечники стрел с черенком, сделанным из
кремневых пластин. Это оружие эпохи мезолита, среднего каменного
века. Охотники были вооружены также гарпунами с наконечниками
из рогов оленя. Поселок Мейендорф датируется 15 000 лет до н. э.
и, по-видимому, служил лишь летним охотничьим лагерем, да и то
в течение только одного сезона. Зимой его обитатели, вероятно,
уходили на юг.
Всего в 600 м к северу от Мейендорфа находится стоянка
Штельмоор, раскопки которой А. Руст производил в 1935 —1936 гг.
Нижний слой ее относится к тому же времени, что и Мейендорф,
здесь останавливались те же охотники на северного оленя, что и
48

в соседнем лагере. Но нижний слой отделен от верхнего
несколькими тысячелетиями, в течение которых здесь не было людей.
Обитатели стоянки Штельмоор в IX тысячелетии по-прежнему
были охотниками, но не только на северного оленя, а и на лося,
бобра, рысь и других животных. Однако северный олень занимал
в их жизни главное место — 1300 рогов и свыше 20 тысяч костей
этого животного найдено на стоянке. Это не был летний лагерь,
служивший только один сезон, как Мейендорф, здесь охотники
жили около 30 лет. Важнейшим новым изобретением был топор,
сделанный из рога оленя с вставленным каменным резцом.
Открытие стоянок Мейендорф и Штельмоор было важным
событием в развитии археологии. Дело в том, что в период мезолита
охотничьи племена стали более подвижными, они совершали
сезонные перекочевки вслед за животными, на которых охотились.
Поэтому в эту эпоху не было прочных жилищ, длительных поселений.
А временные охотничьи лагеря очень трудно обнаружить. Они
оставляют слабые, едва заметные следы. Тщательно проведенные на
весьма высоком уровне раскопки А. Руста позволили яснее
представить себе обстановку, в которой жили позднепалеолитиче-
ские и мезолитические охотники, дали возможность разработать
методику, на основе которой были открыты другие подобные
памятники.
Скйные постройки
В 1829 г. на Цюрихском озере в Швейцарии были обнаружены
скрытые под водой сваи. На них не обращали особого внимания,
пока в 1854 г. вследствие сильной засухи не обнажилось у
берегов дно озера. Местные жители, производя земляные работы, чтобы
отвоевать у воды некоторую часть суши, стали находить каменные
и костяные орудия, черепки глиняной посуды. Узнав об этом,
швейцарские археологи 1 приступили к раскопкам и открыли свайное
поселение. Там оказалось несколько перемежающихся слоев. За
верхним слоем песка следовал (вглубь) слой ила с остатками
жилищ, утвари, орудий, затем опять слой песка, а под ним опять слой
ила с жилыми остатками.
0 существовании свайных поселений в древности было известно
из свидетельства Геродота, описавшего такое поселение на озере
1 Основные исследования свайных поселений были произведены цюрихским
профессором Фердинандом Келлером (1800—1881).
4 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт ДО

Празиас (Македония) в V в. до н. э. О свайных постройках в том
же веке сообщает Гиппократ и, наконец, барельефное изображение
их имеется на колонне Траяна, датируемой II в. н. э. Современные
свайные поселения известны во многих странах, главным образом
экваториальных, но в XIX в. они были еще и в Португалии.
Древние свайные поселения, открытые в Швейцарии, относятся
к каменному и бронзовому векам. В дальнейшем свайные поселения
были открыты в других местах Швейцарии и в других странах.
Открытия эти положили конец спорам о трех веках. Благодаря
многочисленности памятников удалось установить, что верхние слои,
содержащие бронзовые вещи, относятся к бронзовому веку, а нижние,
не содержащие металла, но с явно неолитическим инвентарем,
относятся к каменному веку. Эти открытия чрезвычайно обогатили
археологический материал первобытной эпохи. До 1854 г. находки
каменного века, имевшиеся в распоряжении археологов, ограничивались
изделиями из камня, рога и кости, черепками глиняной посуды,
раковинами и перегоревшими или перегнившими органическими
остатками, которые, кстати сказать, тогда еще не научились анализировать.
Никаких уцелевших органических остатков (кроме кости, рога и
раковин) археологи не знали. В свайных поселениях, благодаря свойству
воды препятствовать гниению, сохранились дерево, кожа, шерстяные
и льняные ткани, пряжа, зерна хлебных злаков, плоды и овощи,
скотский навоз и даже печеные хлебцы. Из древнего ила были извлечены
разнообразные деревянные изделия — выдолбленные из огромных
бревен челны, весла, луки, чаши и блюда, черпаки, дубины, гребни
для чесания шерсти и льна, рукоятки топоров и ножей, первая в
истории человечества мебель (остатки грубых скамеек, столов и
сундуков); найдены зерна пшеницы, ячменя, проса, горох, чечевица,
морковь, яблоки; масса изделий из льна и шерсти: нитки, шнурки,
веревки, тесьма, сети, плетенья, ткани и вязаные вещи. Обнаружены были
остатки жилищ, а также помещения для скота и хранения запасов.
Были найдены кости домашних животных — коров (больше
всего), овец, коз, лошадей, свиней и собак. Уже одно это краткое
перечисление находок говорит о тех возможностях, которые открылись
перед археологами для восстановления исторической картины
технологии изготовления орудий труда и экономики первобытного
человека.
В 1924 г. впервые было высказано предположение, что свайные
деревни были построены не на озере, а на болотистом берегу.
Известно, что климат в эпоху неолита и в бронзовом веке был теплее
и суше, чем теперь, и что уровень воды в озерах был ниже. В сухие
годы свайные деревни оказывались в некотором отдалении от озера.
В бронзовом веке они располагаются еще дальше от берега. Свай-
50

ные постройки Италии, так называемые террамары, строились
вообще не на воде, а на земле, на искусственном болоте, созданном
для защиты от нападений.
Скара Брей
На север от Шотландии расположены Оркнейские острова.
Холмистые, безлесные, с большим количеством озер и торфяных
пустошей, подверженные длительным зимним штормам, они и поныне
обжиты лишь в отдельных защищенных от непогоды местах. Зимой
1850 г. сильный шторм привел в движение песчаные дюны на
западном берегу одного из островов и в нескольких километрах к северу
от поселка Стромнесс, в местности, называемой Скара Брей,
обнажились какие-то каменные стены шести или семи построек. В
последующие годы местный помещик предпринял небольшие раскопки, но
никто из ученых не видел остатков этих построек и не было известно,
к какой исторической эпохе они относятся. Научные раскопки были
проведены в 1927—1930 гг. молодым профессором Эдинбургского
университета Гордоном Чайлдом (1892—1957). Чайлд — одна из
самых ярких фигур в современной археологии. Он меньше всего был
полевым археологом или ученым, склонным к изучению или
классификации музейных коллекций; его призванием была работа в области
интерпретации археологических данных, в области методики
исследований. Филолог-классик по образованию, он впервые пришел к
занятиям археологией при попытке связать ее данные с данными
сравнительного языкознания. Убедившись в бесплодности этих попыток,
Чайлд переходит к более глубокому изучению археологического
материала, к созданию хронологической основы европейской
праистории. С 1922 г. он путешествовал и занимался в музеях Центральной
и Восточной Европы, собирая материалы для своего первого
большого труда по археологии «Заря европейской цивилизации». Редкая
способность к изучению языков давала ему возможность читать в
оригинале археологические труды ученых разных стран. В «Заре
европейской цивилизации» имеются ссылки на 102 различных
археологических журнала, издающихся во всех европейских странах.
Чайлд впервые попытался осветить одну из самых темных страниц
истории Европы — эпоху неолита. Раскопки Скара Брей относятся
к тем немногим проведенным Чайлдом исследованиям, которые
характеризуют его как прекрасного полевого археолога.
Засыпанное песком древнее поселение представляет собой такую
же археологическую сокровищницу, как и города, погребенные под
вулканическим пеплом. Основное поселение состояло из восьми хи-
4* 51

жин, расположенных по обеим сторонам узкого прохода. Стены,
сложенные из каменных плит, иногда достигали высоты 2,5 м. Дома не
только сохранились до» самой крыши, но и оказались еще
меблированными. Дело в том, что на Оркнейских островах нет строительного
леса, и мебель была сделана из местного камня,-легко
расслаивающегося на тонкие плиты. В помещение (3,8—5 кв. м) вела узкая и
низкая дверь. В середине крыши.было отверстие для выхода дыма,
а под ним на покрытом слоем глины полу каменный очаг. У стен
стояли каменные сундуки и отгороженные камнем ложа. У задней
стены было сооружено из камня что-то вроде хозяйственного стола
с двумя ярусами каменных выступов. Поселок относится к эпохе
неолита и датируется первой половиной II тысячелетия до н. э. Его
жители были скотоводами.
Поздненеолитическое поселение было исследовано Чайлдом в
Райнио (тоже на Оркнейских островах).
Открытие памятников раннего железного кка.
Гальштатт и Аа-Тен
Еще в 1573 г. недалеко от города Гальштатта в Верхней Австрии
в одной из древних соляных шахт был найден пропитавшийся солью
и потому хорошо сохранившийся труп рабочего, погибшего,
по-видимому, при катастрофе. Такой же труп нашли и в 1616 г. И тот и
другой церковники похоронили по христианскому обряду, хотя
совершенно очевидно, что покойники не исповедовали католической
религии.
Наконец, в 1846 г. там был открыт уже целый могильник
(древнее кладбище) и начались планомерные раскопки.
Раскопками вскрыто более тысячи могил с трупосожжениями и
трупоположениями. Многие погребения были очень богатыми и
принадлежали, по-видимому, владельцам горных промыслов и
торговцам солью. В погребениях много изделий из железа и бронзы.
Преобладают железное оружие и бронзовые орудия труда, украшения
и посуда. Привлекают внимание глиняные сосуды, изящно
разрисованные и раскрашенные. Позднее подобные погребения были
обнаружены на территории Чехословакии, Южной Германии, на востоке
Франции, на севере Балканского полуострова. Все они датируются
первой половиной I тысячелетия до н. э.
Однообразие или сходство инвентаря этих погребений,
разбросанных на обширной территории, дало археологам основание объединить
их в одну археологическую эпоху, названную по первой находке
52

гальштаттской, или просто галыптатт. Иногда эпоху раннего
железного века, характеризуемую гальштаттской культурой, называют
«полужелезным веком», потому что железные орудия не вытеснили
еще бронзовых и бронза соперничала с железом.
В начале 60-х годов XIX в. было открыто и исследовано
укрепленное поселение (городище) следующего за гальштаттом периода
раннего железного века в местности Ла-Тен в Швейцарии, у
северной оконечности Невшательского озера. Подавляющее большинство
вещей, найденных в Латенском поселении,— оружие. Одних только
длинных железных мечей найдено более ста. Но очень мало керамики
и почти нет женских украшений. Это было, по-видимому, чисто
мужское, военное поселение. Памятники этого периода, названного латен-
ским, или просто латен, были также обнаружены на территории,
включающей всю Францию, бассейн Дуная до Карпат и
значительную часть Балканского полуострова. Создателями и носителями ла-
тенской культуры были древние кельты, а ее широкое
распространение объясняется крупным передвижением кельтских племен,
начавшимся в середине I тысячелетия до н. э. Племена достигли
Малой Азии.
Бибракте и Алезия
По поручению французского императора Наполеона III, которому
понадобился археологический материал для написания «Истории
Юлия Цезаря», были предприняты поиски и раскопки двух галльских
городов — Бибракте и Алезии, описанных Цезарем в его «Записках
о галльской войне». Бибракте был столицей эдуев и политическим
центром всей Галлии, а в Алезии, столице мандубиев, был осажден
и взят в длен галльский вождь и самый непримиримый противник
Цезаря — Верцингеторикс. Точное расположение этих городов не
было известно. Предполагали, что Бибракте находился или на горе
Боврэ, или на месте современного города Отена, а в отношении
Алезии колебались между двумя городищами — Ализ и Алез при
впадении р. Оз в р. Армансон (в 15 км к западу от истоков Сены).
Раскопки начали в Отене и обнаружили остатки древнего города,
но не Бибракте. Город был распланирован по системе римских
военных лагерей, т. е. решеткой, почти все вещи были римского
происхождения, а монеты — чеканки позднее 5 года до н. э., более ранних
монет не найдено. Следовательно, город римский и построен не ранее
5 г. до н. э., описание же Цезаря относится к 50-м годам до н. э.
Раскопки перенесли на гору Боврэ (близ Отена). И здесь обнаружили
остатки древнего города. Его планировка, система укреплений в виде
53

валов, обложенных камнем, весь инвентарь были латенские, т. е.
галльские. Монеты по времени чеканки не идут дальше 5 г. до н. э.,
т. е. кончаются тем годом, с которого начинаются монеты в Отене.
Все это позволяло с большой долей уверенности предположить, что
найден именно Бибракте.
Город Алезия оказался на месте городища Ал из: Здесь уже
никаких сомнений не было. Все оборонительные сооружения по
размерам и по направлениям точно соответствовали подробным описаниям
Цезаря. Кроме того, раскопано было и место решающего сражения,
о котором так же подробно сообщает Цезарь. Были обнаружены
редуты, волчьи ямы, много оружия и монеты, совпадающие по дате с
датой сражения. Раскопки, начатые в 50-х годах прошлого столетия,
продолжаются до сих пор. В конце XIX в. их возглавил крупнейший
французский археолог Жозеф Дешелет.
Памятники эти характерны тем, что они олицетворяют связь и
столкновение двух миров — античного, который изучает
классическая археология, и варварского, изучаемого первобытной
археологией. Цель и задачи раскопок уже не коллекционирование, как при
раскопках Геркуланума и Помпеи, а чисто исторические: изучение
истории древней Галлии, непосредственно связанной с историей
средневековой Франции.
Бискупин
В 80 км северо-восточнее Познани (Польша) находится небольшое
Бискупинское озеро. В 1933 г. в связи с понижением зеркала воды
в южной части озера, на вдающемся в озеро полуострове
обнаружились остатки деревянных построек, а найденные черепки показали,
что они относятся к началу железного века. В следующем году к
раскопкам приступил один из самых видных польских археологов,
Иозеф Костшевский; после второй мировой войны раскопки
возглавил Здислав Раевский. Благодаря образовавшемуся на месте
древнего поселения торфянику, хорошо сохранившему дерево, до нас
дошло одно из самых замечательных городищ середины и третьей
четверти I тысячелетия до н. э., а высококачественные и
планомерные раскопки помогли восстановить, каким оно было. На острове
было построено тринадцать параллельных рядов домов, отделенных
проходящими между ними бревенчатыми мостовыми шириной в 2 м.
Каждая такая улица с обоих концов выходит к тянущейся вокруг
всего поселения деревянной оборонительной стене с башней у въезда.
Из окружающих лесов были доставлены на остров десятки тысяч
балок, чтобы строить стены, дома, мостовые и т. д. Дома были соору-
54

жены на каркасах из вертикальных столбов, на углах были
установлены круглые сосновые бревна, а между ними прямоугольные
дубовые брусья. Длинные дома были разделены на однотипные секции,
с очагом в каждой. Найдены лодки-одыодревки, части колесниц,
разнообразные орудия труда: соха, ткацкие станки, ступы, рыболовные
сети, луки и др. Население было знакомо с обработкой бронзы и
железа, занималось охотой и рыболовством, скотоводством и
земледелием.
В середине I тысячелетия до н. э. в Европе наступило ухудшение
климата: теплый и сухой сменился влажным (атлантическим).
Уровень воды в озере повысился. Жители Бискупина многие десятилетия
вели упорную борьбу с водой, заливавшей поселок. В конце концов
они вынуждены были его покинуть. В средние века остров на Биску-
пинском озере был вновь использован для укрепленного поселения.
Раскопки Бискупинского городища показали, что жители
«северных стран», о которых значительно позже греческие и римские
авторы писали, как о «диких варварах», уже в VIII в. до н. э. имели
собственные города и обладали довольно высокой культурой.
Корабли викингов
В качестве примера из средневековой археологии Европы возьмем
историю открытия кораблей викингов.
На юго-западе Скандинавского полуострова находится
врезающийся в сушу на 80 км и тянущийся до столицы Норвегии Осло
фиорд. На его берегах лежат наиболее плодородные области
Норвегии — Вестфольд и Остфольд. В южной части Вестфольда в
состоящей из нескольких крестьянских домов общине Гокстад на
распаханном поле находился большой курган, который местные жители
называли «королевским». При раскопках его, начавшихся в 1880 г.,
был найден большой, хорошо сохранившийся корабль. Собственно
говоря, само открытие корабля в кургане не было новостью. Из
раскопок, произведенных раньше (в Туне, на другом берегу
Осло-фиорда в 1867 г.), и случайных открытий при производстве дорожных
работ (в Борре, в 30 км севернее Гокстада, в 1850—1852 гг.) было
известно, что викинги хоронили своих покойников на кораблях. Но
такого большого и такой хорошей сохранности корабля, как в Гок-
стаде, еще не находили. Перед современными людьми предстал
корабль викингов, на котором они совершали походы, приводившие в
трепет всю Европу. Большой открытый корабль был приспособлен
для движения под парусом.и на веслах. Длина его 23—24 м,
ширина 5,2 м. На нем были устройства для 16 пар весел. Такой корабль
55

мог отправляться в большие морские походы. Это было блестяще
доказано, когда в 1893 г. норвежские моряки пересекли
Атлантический океан на корабле, предназначенном для чикагской всемирной
выставки и представлявшем точную копию корабля из Гокстада.
В кормовой части корабля викингов была обнаружена погребальная
камера, а в ней скелет мужчины. Рядом с погребальной камерой,
кроме различных вещей, были найдены скелеты 12 лошадей и
6 собак. Множество предметов находилось на корабле: маленькие
лодки, деревянные кровати, украшенные резьбой, сани, весла,
медные котлы и т. д. Постройка корабля относится к середине IX в.
Замечательный корабль был также найден в кургане в местности
Усеберг (между Борре и Гокстадом) в 1904 г. (руководитель
раскопок Г. Густафсон). По величине этот корабль близок к гокстадскому.
Кроме различного корабельного инвентаря, в кургане найдены
богато украшенные резьбой три пары саней (четвертая пара без
украшений), телега, три деревянные кровати и другие предметы.
Огромную художественную ценность представляет резьба по дереву со
звериным орнаментом и скульптурными изображениями, общая
площадь которой составляет около 1б кв. м. Найдены также различные
предметы домашнего обихода, одежда, обувь и т. д. В кургане были
погребены две женщины. Здесь же найдены скелеты 10—15
лошадей и четырех собак.
Полагают, что Усебергское погребение, так же как Гокстадское
и поныне не раскопанные девять курганов в Борре, является
фамильным кладбищем норвежских конунгов области Вестфольд.
Консервация и реставрация кораблей викингов являются образцом
сложнейшей работы ученых. Корабли викингов выставлены в специально
построенном здании музея в Осло,
Олимпия
В 1875 —1881 гг. производились грандиозные раскопки
памятника классической Эллады — Олимпии. Олимпия — священное место,
где происходили общенациональные регулярные игры и состязания
древних греков, так называемые олимпиады, по которым велось
летосчисление. Олимпия — обширный комплекс разнообразных
сооружений — храмов, алтарей, портиков, базилик и пр. Императоры
христианской Византии запретили олимпийские игры и разрушили
Олимпию. Время и стихии погребли развалины под плотным слоем
наносов.
На раскопки были отпущены средства германским
правительством. Возглавлялись они Эрнстом Курциусом, автором известной
56

«Греческой истории». Для производства раскопок была создана
специальная ученая комиссия в составе Курциуса, Адлера, Гиршфельда,
Дёрпфельда и др. Вели раскопки на высоком научном уровне, с
бережным отношением к памятникам, с точными обмерами,
зарисовками, планами, обращали внимание на все детали. Никаких ям не
рыли, 300 рабочих в течение 6 лет вскрыли всю площадь
памятника. В результате раскопок было открыто: 130 мраморных
статуй и барельефов, 13 тыс. бронзовых предметов, 6 тыс. монет, до
тысячи надписей, тысячи предметов из терракоты. В числе
находок такие шедевры, как статуя Ники (Победы) Пэония и Гермес
Праксителя.
Восстановленная археологами картина Олимпии в точности
соответствовала описанию Павсания, что еще более укрепило авторитет
древних авторов. Германское правительство, затратившее 800 000
марок на раскопки, подавляющее большинство найденных сокровищ
оставило в Греции, хотя, по словам самого Курциуса, это было
продиктовано лицемерным желанием загладить впечатление от
кровавых событий Седана.
Одновременно немцами, французами и англичанами велись
раскопки в материковой, островной и малоазийской Греции: в Пергаме,
Дельфах, Афинах и других местах. И здесь по поручению
Наполеона III для его «Истории Юлия Цезаря» раскапывались места
сражений при Фарсале и Филиппах. Количество открытий и находок
было огромно. Подробное описание и характеристика их даны в
замечательной книге Михаэлиса «Художественно-археологические
открытия за сто лет» (М., 1913),
Открытие эгейской цивилизации
В 1870 г. начал свои раскопки и исследования немецкий археолог-
любитель Генрих Шлиман (1822—1890). Ни один археолог и ни одно
археологическое открытие не пользовались такой широкой
популярностью, как Генрих Шлиман и его открытия. Генриха Шлимана
знали все — от коронованных особ до уличных мальчишек. Но на долю
Шлимана выпало столько же восторженных похвал, сколько и
уничтожающих порицаний. Надо сказать, что Шлиман заслужил и
похвалы и порицания. Действительно, он открыл гомеровскую Трою,
но, открыв, сам ее и разрушил.
Судьба Шлимана — это интереснейший роман, полный
приключений, героизма, страшных падений и головокружительных взлетов.
Сын бедного, а под конец жизни совершенно разорившегося пастора,
Шлиман с малых лет жил самостоятельно. В поисках средств на про-
57

питание он служит мальчиком в лавке, юнгой на корабле,
путешествует пешком из города в город, просит милостыню, попадает в
самые отчаянные и безвыходные положения. Наконец, устраивается
агентом в торговый дом в Амстердаме. В 1846 г. судьба забрасывает
Шлимана в Россию, где он ведет самостоятельные коммерческие one-,
рации и на поставках селитры в русскую армию во время Крымской
войны наживает миллионное состояние. Сделавшись миллионером, он
совершает путешествия в Америку, Африку, Индию, Китай и
Японию. Но и прося подаяние, и наживая миллионы, Шлиман ни на
минуту не забывает главной цели, к которой он стремился. Цель эта —
откопать гомеровскую Трою. Идея эта вынашивалась Шлиманом,
если верить его автобиографии, с восьмилетнего возраста, когда он
впервые прочитал Гомера и увидел картинку Трои. И хотя картинка
была чистым домыслом художника, Шлиман всю жизнь представлял
Трою именно такой и такую отыскивал.
В 70-х годах XIX в. сведения о Трое и вообще о культуре и
истории Греции до начала I тысячелетия до н. э. ограничивались
свидетельством Гомера в приписываемых ему двух поэмах — «Илиаде»
и «Одиссее» и несколькими легендами и мифами. Некоторые ученые
считали все это чистым вымыслом, некоторые допускали элементы
действительности. Шлиман доверял Гомеру безоговорочно.
Вопрос о местонахождении Трои был спорным. В древности
считали, что Троя находилась на месте Нового Илиона. В конце XVIII в.
французский путешественник Лешевалье доказывал, что Трою
нужно искать южнее, у современной деревни Бунарбаши. Мнение
Лешевалье господствовало в научных кругах в XIX в., и потому Шлиман
начал свои раскопки у Бунарбаши. Никакой Трои там не оказалось,
и Шлиман в следующем году перенес раскопки на место Нового
Илиона, на холм Гиссарлык. Холм оказался многослойным памятником.
Шлиман насчитал семь поселений, последовательно сменявших друг
друга. Впоследствии оказалось, что их там было тринадцать.
Но Шлимана не интересовали эти поселения, он искал
гомеровскую Трою. В погоне за ней он зарывался вглубь, разрушая и
засыпая мусором все, что ему мешало. Шлиман принял за гомеровскую
Трою второй (считая снизу) город, находившийся в слое, лежащем
над неолитическим поселением, датируемым началом III
тысячелетия до н. э. Впоследствии преемник Шлимана Дёрпфельд открыл
гомеровскую Трою в шестом городе, сильно попорченном Шлиманом.
Шлиман ошибся, но еще больше ошиблись ученые — археологи и
историки, утверждавшие, что открытые Шлиманом древности не
старше III века до н. э., или считавшие его, как некогда Буше де
Перта, фальсификатором. По мере поступления материала и после
посещения раскопок весьма авторитетными лицами, например Рудоль-
58

Стратшрафия Трои (по Дёрпфельду): римский акрополь — слой IX; гомеровский
город — слой VI; доисторический город — слой 11
фом Вирховом, количество скептиков сильно сократилось, а когда
оказалось, что Шлиман откопал столько золота, что его не в
состоянии купить ни один музей, Шлиман стал самым знаменитым
человеком в Европе, и сам Бисмарк считал за честь с ним переписываться,
не говоря уже о европейских монархах. Умер Шлиман, не ведая
своей ошибки, с полным сознанием, что цель всей его жизни
достигнута.
Кроме Трои, Шлиман предпринял ряд раскопок в европейской
Греции, отыскивая и исследуя гомеровские места, в частности
столицу Агамемнона Микены. В Микенах Шлиман откопал основание
знаменитых «Львиных ворот» и несколько богатых погребений.
Затем, руководствуясь свидетельством Павсания о местонахождении
могилы Агамемнона, он предпринял раскопки внутри микенского
акрополя и нашел гробницу знаменитого ахейского вождя. Может
быть, гробница принадлежала и не Агамемнону, но во всяком случае
это было богатейшее, несомненно царское погребение, с массой
золотых вещей. Кроме того, было найдено еще пять могил, также весьма
богатых. Параллельно Шлиман вел раскопки в Орхомене и в Тирин-
фе с не меньшим успехом.
В результате 20-летних раскопок Шлиман открыл неведомый до
того Эгейский мир догомеровской Греции. Древняя культура, откры-
59

тая им, относится к бронзовому веку. Ее хронологические рамки
определены не Шлиманом, а позднейшими исследователями, главным
образом английским археологом Артуром Эвансом. Заслуга Шлима-
на перед наукой заключается не только в том, что он открыл
Эгейский мир, а также в том, что он поколебал недоверие ученых к
историческим фактам, хранящимся в недрах греческого эпоса и
мифологии, и тем самым дал в руки науке ценнейшие источники познания
прошлого. Вина Шлимана перед наукой заключается в том, что он,
одержимый узкой идеей и свято веря в свою непогрешимость, один,
без квалифицированных сотрудников, взялся за дело, которого он в
сущности не знал, хотя и изучал археологию в Париже. Поэтому он
разрушил то, что имело не меньшую научную ценность, чем
найденные им груды золота. Правда, в конце концов он уступил
настоятельным требованиям авторитетных ученых и привлек, вернее
допустил, к раскопкам архитектора-археолога Дёрпфельда (с 1882 i\),
который многое спас от разрушения и после смерти Шлимана долго
еще разбирался в наваленных кучах мусора, чтобы извлечь для
науки все, что в них сохранилось 1
Экнс и Крит
В 1900 г. начал свои исследования на острове Крите английский
археолог Артур Эванс (1851 — 1941), хранитель музея в Оксфорде,
сын Джона Эванса, известного археолога и геолога, поддержавшего
некогда своим авторитетом Буше де Перта. Результаты раскопок
были неожиданны и блестящи.
До открытий Эванса о Крите знали меньше, чем в свое время
знали о Трое, о Египте, о Месопотамии. Из отрывочных свидетельств
Гомера, Геродота, Фукидида и из нескольких легенд и мифов было
известно, что на Крите было когда-то сильное государство, во главе
которого стоял царь Минос, справедливейший из царей. Но когда это
1 В 1932—1938 гг. американская экспедиция под руководством
крупнейшего специалиста в области изучения эгейской культуры К. Блегена провела
новые раскопки Трои для исследования не раскопанных Шлиманом и Дёрпфель-
дом участков и для установления стратиграфии и датировки ранних слоев. Блеген
пришел к заключению, что гомеровский город, датирующийся импортом из
Микен XIII — XII вв. до н. э., это так называемая Троя VII А. Троя I — маленькое
поселение, возникшее около рубежа IV и III тысячелетий до н. э.; Троя II
существовала с 2500 до 2300 г. до н. э. Трои III, IV и V, прежде считавшиеся
небольшими деревушками, оказались более значительными поселениями: Троя VI,
которую Дёрпфельд связывал с гомеровским эпосом, была городом, разрушенным
землетрясением до начала Троянской войны.
60

Артур Эванс (1851—1941) у северного входа в Кносский дворец

было, кто такие критяне, какова их культура и на каком языке они
говорили,— оставалось тайной. После открытия Шлимана Крит
считали микенской провинцией.
В конце 70-х годов XIX в. на месте древнего Кносса,
предполагаемой столицы легендарного Миноса, другой Минос, не легендарный,—
критский купец Минос Калокэринос обнаружил развалины какого-то
сооружения и несколько сосудов. Было предположение, что это
остатки лабиринта, где жил Минотавр, убитый Тезеем. Место находки
посетил Шлиман и хотел производить там раскопки, но владелец
участка заломил такую непомерную цену, что даже Шлиман
отказался его купить.
Участок купил Эванс и 24 марта 1900 г. начал раскопки. Уже на
третий день Эванс записал в своем дневнике: «Исключительное
явление — ничего греческого, ничего римского...». Действительно,
культура Крита оказалась весьма своеобразной и оригинальной.
Развалины, открытые критским купцом, оказались остатками
огромного дворца, который Эванс назвал дворцом Миноса. Дворец
занимал площадь более 20 тыс. кв. метров, имел несколько этажей,
подземные ходы и многочисленные помещения: дворцовые залы,
расписанные фресками, жилые комнаты, коридоры, святилища,
мастерские, купальни, кладовые. В кладовых сохранились огромные
глиняные сосуды (пифосы) с остатками запасов зерна, масла и пр. Дворец
был оборудован сложной системой водопровода и канализации.
Кроме большого количества разнообразных вещей — оружия, орудий
труда, утвари, украшений и пр.,— были найдены глиняные таблички
с письменами на неизвестном языке. Свыше пятидесяти лет ученые
всех стран безуспешно пытались дешифровать критский алфавит.
Это удалось сделать только в 1953 г. английским исследователям
М. Вентрису и Д. Чэдвику. Таким образом, Эвансу пришлось читать
историю Крита без текстов. Однако он прочитал ее. Анализируя и
сопоставляя все данные, которые можно было извлечь из
вещественных источников, Эванс установил периоды подъема и упадка
Критского государства, датировал эти периоды с точностью до 50 лет,
выяснил, каков был государственный строй, религиозные
верования и обряды, какие были связи у Крита с другими странами, что
критяне производили, что ввозили и что вывозили.
Ничего подобного не могли бы сделать археологи в первой
половине XIX в. Это стало возможным только во второй половине XIX в.,
когда были выработаны научные методы исследования. Эванс не
только раскапывал уцелевшие сооружения и отдельные вещи,— он
изучал каждый пласт земли, подбирал каждый черепок посуды,
каждый кусок обвалившейся штукатурки, определяя его первоначальное
место, откуда он отвалился, т. е. применял метод, называемый стра-
62

тиграфическим. Датировал находки Эванс, сравнивая их с
аналогичными вещами из Египта, страны, письмена которой были уже
прочтены, т. е. применял метод синхронизации. Эванс отнюдь не являлся
единоличным творцом этого метода, его выработали многие
археологи.
Одновременно с Эвансом работала итальянская археологическая
экспедиция, исследовавшая древний город Фест. Копали и в других
местах Крита. На основании изучения материала, добытого на Крите,
в материковой Греции и на островах, Эванс установил, что Крит
с его культурой, названной Эвансом минойской, был культурным и
политическим центром Эгейского мира, оказавшим влияние на
микенскую культуру. Общая культура Эгейского мира была названа
эгейской или крито-микенской. Крито-микенская культура относится
к энеолитической и бронзовой археологическим эпохам, в
абсолютных же датах — к 3400—1100 гг. до н. э. (Другие исследователи
датируют начало крито-микенской культуры 3100 или 2700 г.) Она
возникает на базе неолитических культур Крита и материковой
Греции (культура сескло), а на ее базе появляется эллинская культура
раннего железного века.
Исследования крито-микенской культуры продолжаются поныне.
Описанный в III песне «Одиссеи» «песчанистый Пилос» был найден
К. Блегеном и Н. Куруниотисом в 1938—1939 гг. в Мессении в юго-
западной части Греции. Тогда же были начаты раскопки
грандиозного дворца, важнейшей находкой в котором были глиняные
таблички, на них были сделаны надписи шрифтом, названным учеными
«линейным письмом Б». Открытие этих текстов послужило толчком
к расшифровке микенской письменности. Раскопки в Пилосе были
возобновлены в 1952 г. и приносят все новые данные,
подтверждающие сообщения Гомера о богатстве и могуществе пилосского царя
Нестора.
Египет
В Египте после Лепсиуса исследование продолжали его ученики
и преемники, но раскопки велись сравнительно вяло, пока там не
появился Мариетт и не началась блестящая пора французской
египтологии.
Мариетт (1821 —1881) — археолог-самоучка, человек весьма
инициативный и деятельный. В Египет он был командирован Луврским
музеем для приобретения рукописей, но, попав в страну фараонов,
вышел из рамок скромного поручения и начал раскопки. В первый
же год (1851) Мариетт открыл Серапей — место погребения священ-
63

ных быков Аписов. Под толстым слоем песка оказалась аллея
сфинксов, ведущая к святилищу. В Серапее обнарулсено 64 гробницы
Аписов, масса даров и приношений богомольцев, подробные,
датированные по годам царствований фараонов, биографии
божественных животных.
В Гизэ Мариетт закончил раскопки большого сфинкса, начатые
еще Лепсиусом, и открыл у его подножия храм из красного
полированного гранита и прозрачного алебастра. В храме Мариетт нашел
семь статуй фараона Хефрена, сына Хеопса. В гизэском некрополе
Мариетт открыл более 300 гробниц вельмож Древнего царства с
большим количеством вещей и надписей.
Затем он произвел раскопки в Абидосе, центре почитания
Озириса, где находится самый древний некрополь в Египте. Там Ма-
риеттом найдено около 15 000 надписей.
Всего за 30 лет своей деятельности Мариетт копал в 37 местах
и везде с блестящим успехом. К сожалению, методика раскопок
не была достаточно научной — Мариетт добывал вещи по старой
манере. Так, особенно в начале его деятельности, он не обращал
внимания на папирусы, и много их погибло для науки. Но эту вину он
искупил другим. До Мариетта в Египте древние памятники
варварски уничтожались местными правителями и населением. Каменные
сооружения растаскивались для построек, мраморные статуи
пережигались на известь, а то, что удавалось сохранить, вывозилось в
Европу. Причем вывозили не только статуи и саркофаги, которые
особенно ценились в Европе, но и целые огромные обелиски. Один
обелиск везли в Англию на цепях, погруженным в воду между двумя
кораблями. Мариетт прекратил это расхищение. Он считал, что
древние памятники должны оставаться в стране, в которой они созданы.
В 1859 г. Мариетт основал Каирский музей, в который с тех пор и
поступают все египетские древности. Он не выпускал из Египта ни
однс^й вещи. Однажды императрица Евгения, жена Наполеона III,
обратилась к египетскому хедиву с просьбой уступить Лувру
несколько экспонатов из Каирского музея. Хедив не решился ей
отказать, но намекнул, что в музее власть принадлежит не ему, а Ма-
риетту. Смирив гордость, императрица обратилась к Мариетту,
и Мариетт отказал императрице К
1 В настоящее время иностранные экспедиции, ведущие раскопки в Египте
и других странах, имеют право вывозить в музей своей страны лишь дублеты
вещей, которые имеются в местных музеях, или с разрешения археологов
страны, в которой ведутся раскопки, отдельные предметы. При раскопках развалин
Ахетатона немецкие археологи нашли статуэтку XIV в. до н. э. (изображение
царицы Нефертити, один из шедевров мирового искусства), они облепили ее
глиной, и египетские археологи, дававшие разрешение на вывоз найденных ве-
64

Изображения животных эпохи верхнего
палеолита («Бизон» и «Гиена») из пещеры
Ла-Маблен. Франция

4 Олень. Рисунок на стене пещеры
Нио (Франция), Верхний
палеолит
Жилище эпохи неолита в Скара-
Брей (Оркнейские острова).
Внутренняя обстановка: открытый очаг,
v кухонный стол и т. п.

4 Осебергский корабль. IX в. Музей
кораблей викингов. Осло

Ролова Гермеса. Деталь скульптуры работы Праксителя IV в. до н. э. Найдена в Олим пии

Портретный бюст царицы Нефертити, найденный при раскопках в одном из домов Телъ-элъ-Амарны в 1933 г.
Кристаллический песчаник (высота 33 см). Каирский музей.

Северный вход в Кносский дворец
Большой сфинкс в Гизэ ►

Звериная голова. Резьба по дереву. Осебергский
корабль. IX в. Музей кораблей викингов. Осло

Продолжателем исследований Мариетта был его ученик Гастон
Масперо (1846—1916). С его именем связано сенсационное открытие
мумий фараонов XVIII и XIX династий. Еще в древности все
гробницы фараонов в фиванском некрополе были ограблены. Причем
исчезли не только вещи, но и мумии самих фараонов, кроме мумии
Аменхотепа II. В 70-х годах XIX в. на антикварном рынке Египта
стали периодически появляться большими партиями старинные вещи,
несомненно добытые из гробниц. Масперо обратил на это внимание.
За торговцами стали следить. В результате слежки и арестов был
наконец обнаружен источник, из которого поступали на рынок
древности. Некий местный купец, овладевший случайно тайной, показал
глубокий колодец в пещере Дейр-эль-Бахри, где были сложены
мумии тридцати фараонов и погребальный инвентарь. Они были
перенесены туда еще египетскими жрецами с целью сохранения от
грабителей. Там найдены мумии самых знаменитых фараонов: Тутмо-
са II, Тутмоса III, Сети I, Рамзеса II и Рамзеса III.
Раскопки Масперо производил систематически, на должной
научной высоте, причем он исследовал не только крупные центры
египетской культуры, но и окраины. По его инициативе было основано
несколько провинциальных музеев и построено новое здание для
Каирского музея. Масперо оставил много научных трудов по различным
вопросам египетской истории и культуры. Главный из них «Древняя
история народов классического Востока».
В 1887 г., во время пребывания Масперо в Париже, египетские
феллахи (крестьяне) в местечке Тель-эль-Амарна нашли
деревянные ящики с клинописными глиняными табличками. На месте
нынешней Тель-эль-Амарны в XIV в. до н. э. находилась столица
фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он себя называл,
вступившего в борьбу со жречеством и заменившего многобожие египетской
религии культом единого бога Атона, солнечного диска. Находка
феллахов оказалась частью государственного архива этого фараона-
реформатора. Так называемая тель-амарнская переписка —
ценнейший исторический источник. Большинство документов — переписка
владетелей и наместников египетских провинций и владетелей
соседних стран с центральным правительством Египта. Почти все
письма на вавилонском языке. Вавилонский язык был в то время
международным, как в Европе в средние века латынь, а в новое время
французский. В переписке бесконечные униженные просьбы о
милостях, обращенные к фараону, и бесконечные доносы и обвинения,
козни и интриги провинциальных вельмож.
щей, не обратили на нее внимания. Когда немцы выставили головку Нефертити
в Берлинском музее и тем самым признались в краже, египетское правительство
запретило немцам вести раскопки в Египте.
5 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
65

Флиндерс Петри и ею методика
Наиболее выдающимся археологом, работавшим в Египте
одновременно с Масперо, был англичанин Флиндерс Петри (1853 —1942).
Деятельность Флиндерса Петри в Египте начинается с 80-х годов
открытием в дельте Нила греческого города Навкратиса, известного по
письменным источникам, с храмами в честь Аполлона, Геры,
Диоскуров, Афродиты и с большим количеством самых разнообразных
вещей. Затем он раскапывает город Танис, бывший одно время
столицей Египта. В Танисе он открывает дом юриста по имени Бекиеху
с множеством папирусов. Далее следуют раскопки в Фивах, Кроко-
дилополе, Фаюмском оазисе. Флиндерс Петри окончательно
установил местонахождение Меридова озера, о котором шли споры, и
доказал, что оно было не искусственным, а естественным. Он наконец
нашел долг© отыскиваемый археологами знаменитый Лабиринт,
ояисанный Геродотом. Близ Меридова озера Флиндерс Петри
открыл город Кахун — «город пирамиды». Это рабочий поселок,
возникший при строительстве пирамиды, а затем покинутый. Город
разделен на две неравные части: большую — для знатных
руководителей постройки и меньшую — для строителей. В 1895 г. Флиндерс
Петри открыл могильник в Негаде, со скорченными костяками,
относящийся к переходному времени от неолита к энеолиту.
Флиндерс Петри — один из самых удачливых археологов. Он
находил замечательные памятники там, где другие уже отказывались
копать. Но, кроме того, он был одним из самых добросовестных и
талантливых археологов, одним из творцов научных методов
археологических исследований. Свои научные принципы раскопок
Флиндерс Петри сформулировал в 1889 г. В основном они сводятся к
следующему: 1) внимание к раскапываемому памятнику с целью
сохранения его для будущих исследований и для посетителей, 2)
скрупулезное внимание к раскопкам и собирание всех без исключения
вещей, 3) точные чертежи всех сооружений и всего раскопа с
указанием на плане места каждой найденной вещи, 4) полная,
исчерпывающая публикация всех раскопок.
Собственно, ничего нового в этих принципах Флиндерса Петой
не было, как и у Артура Эванса, но это не умаляет их заслуг, ибо
они, пускай в деталях, обогащали методику раскопок и строго
придерживались выработанных правил, чего нельзя сказать о многих
их современниках.
Принципиально нова у Флиндерса Петри методика анализа
вещей. Он первым указал на значение неукрашенной керамики
(глиняной посуды) для датировки памятников. До него на керамику как на
66

археологический хронометр обратил
внимание еще Эдуард Гергард при
своих раскопках в Вульчи и широко
использовал для той же цели
археолог Фуртвенглер, но они имели в
виду только расписную и вообще богато
орнаментированную керамику. Флин- '
дере Петри занялся изучением
простой керамики, на которую до него
не обращали должного внимания и
которая после него стала важнейшим
материалом в исследованиях
археологов. Теперь при раскопках не
выбрасывается ни один черепок и
тысячи тонн их хранятся в кладовых
музеев всего мира. Оказалось, что эта ,
простая, неорнаментированная или,
бедно орнаментированная керамика
может дать археологу очень много.
По ее форме, по материалу, по
качеству обжига, по способам
изготовления и пр. определяются время и
место ее производства, назначение,
общая степень культуры людей, ее Флиндерс Петри (1853—1942)
производивших, ареал
распространения и т. д. Флиндерс Петри указал на значение египетских и
греческих вещей дпя перекрестной датировки сравнительным методом.
Именно этот метод, предложенный Флиндерсом Петри, позволил
впоследствии Эвансу установить абсолютную хронологию крито-ми-
кенской культуры. Кроме того, Флиндерс Петри имеет заслуги и в
организации коллективных исследований. В 1884 г. он основал
Археологическое общество, преобразованное в 1905 г. в Британскую
археологическую школу в Египте. Флиндерс Петри много внимания
уделял истории ремесла. Одной из важнейших его работ было
издание атласа орудий труда всех времен и народов, поныне
единственного пособия подобного рода.
В первой половине XX в. в Египте было сделано множество
археологических открытий, среди которых наиболее эффектно
открытие гробницы фараона Тутанхамона лордом Карнарвоном и
Картером в 1923 г. Продолжаются открытия и поныне.
В 1939, 1940 и 1946 гг. вблизи Туниса была открыта группа
царских захоронений XXI и XXII династий, в том числе гробница
фараона Пеусеннеса: В 1941 г. была случайно обнаружена бога-
5* 67

тая драгоценностями, никем не потревоженная гробница царевича
Шешонка. В 1954 г. молодой, рано погибший арабский египтолог
М. 3. Гонейм открыл в Саккара незаконченную постройку
ступенчатой пирамиды фараона III династии Сехемхета (по датировке Гоней-
ма, 2780—2720 гг. до н. э.). Обнаруженный в погребальной камере
алебастровый саркофаг был пуст 1.
Но все эти открытия, дающие интереснейшие материалы для
музейной экспозиции, для изучения истории Египта имеют, пожалуй,
меньшее значение, чем внешне малоэффектные открытия,
относящиеся к эпохе додинастического Египта, к эпохе неолита, и
проливающие свет на вопрос о происхождении египетской цивилизации.
Это преимущественно раскопки английских ученых в Фаюме,
Надари, Хамамате и других пунктах, произведенные в 20-х и 30-х годах
текущего столетия.
Большие археологические исследования были предприняты в
Египте в последнее время учеными многих стран — Польши, СССР,
Франции, Англии, Италии, Египта, Швеции, Бельгии, Испании и др.
Эта большая международная научная акция, проводившаяся под
покровительством ЮНЕСКО, вызвана тем, что при строительстве Ас-
суанской плотины на Ниле должны уйти под воду значительные
участки Нубийской пустыни с замечательными памятниками одного
из старейших очагов человеческой культуры.
Шумерийская культура
Значительные открытия были сделаны во второй половине XIX и
в начале XX в. в Месопотамии, в Персии и в Малой Азии. Наиболее
интересные из них принадлежат французскому археологу де Сарзе-
ку. В низовьях Тигра и Евфрата, на месте современного Телло, де
Сарзек открыл не известную до него шумерийскую культуру, более
древнюю, чем вавилонская, и предшествующую ей. В Телло де Сер-
зек в 1877 —1888 гг. вел раскопки шумерского города Лагаша.
Шумеры — самый древний народ, который известен нам по
письменным источникам. Они населяли Месопотамию и создали там
высокую культуру до нашествия семитических племен, носителей ассиро-
вавилонской культуры.
Шумеры говорили на языке, родство которого с другими языками
пока не установлено. Влияние шумерийской культуры на
ассиро-вавилонскую, египетскую, крито-микенскую и на другие древние
культуры несомненно. Это обстоятельство дало основание многим ученым
1 Обстоятельства этой находки подробно описаны в изданной на русском
языке М. 3. Гонейма «Потерянная пирамида» (М., 1959).
68

сделать Шумер единственным очагом,
откуда пошла вся общечеловеческая
культура.
Открытый де Сарзеком город Ла-
гаш, середины III тысячелетия до н. э.,
успешно претендовал на гегемонию в
Шумере. Правитель (патеси) Лагаша
Эаннотум (около 2470 г. до н. э.) в
жестокой битве разгромил своих
противников и по восточному обычаю
увековечил свою победу хвалебной
надписью. Камень с надписью Эаннотума
через четыре с лишним тысячелетия
откопал де Сарзек. Камень этот,
называемый «Стелой коршунов»,
представляет собой большую плиту, с обеих
сторон покрытую рисунками и
надписями. Рисунки изображают: бога —
покровителя Лагаша, накинувшего сеть
на вражеское войско, Эаннотума во
главе войска, поле битвы, усеянное
убитыми врагами, на которое
слетаются коршуны, погребения павших в бою
жертвоприношения и убиение пленных. Леонард Вулли (1880—1960)
Надписи сообщают о количестве
убитых врагов (3600), о рождении и юности Эаннотума, содержание
мирного договора, некоторые исторические сведения и т. п. «Стела
коршунов» — ценнейший исторический источник. В Лагаше найдено
много статуй и других произведений искусства, всевозможных
сооружений — жилых и хозяйственных и, что особенно важно,
несколько тысяч глиняных табличек с письменами. Это главным
образом отчетные документы по управлению храмовым и царским
имуществом.
Раскопки де Сарзека не отличались особой научностью по
сравнению с раскопками Петри и Эванса, не отличались они и
организованностью. Тысячи вещей были расхищены и распроданы.
В Ниппуре — главном религиозном, культурном и политическом
центре древнейшей Вавилонии — вела исследования
американская экспедиция. Важнейшим результатом было открытие храма
Энлиля, или Бела, при котором находилась богатая библиотека из
глиняных табличек, содержащих тексты на шумерском языке. В 80
раскопанных комнатах библиотеки было найдено около 50 тыс.
текстов.
69

В 20-х годах нашего века англо-американские экспедиции, с
участием С. Лэнгдона, Э. Маккея и Ч. Вателина, вели раскопки города
Киш, в северной части Двуречья, на берегу Евфрата, где было
найдено много памятников, восходящих еще к шумерскому периоду
истории.
Одновременно в Месопотамии велись раскопки многими
французскими, английскими и немецкими археологами, в результате которых
было накоплено огромное количество вещественных и письменных
источников.
Замечательный английский археолог Леонард Вулли в течение
двенадцати зимних сезонов (1922 —1934) руководил совместной
экспедицией Университетского музея в Пенсильвании и
Британского музея, проводившей раскопки в южном Ираке, на месте
одного из древнейших городов мира — Ура. В результате работ
экспедиции удалось представить широкую историческую картину
жизни Нижней Месопотамии на протяжении почти четырех
тысячелетий — от IV тысячелетия до н. э. до IV в. до н. э. В шести
километрах к северу от Ура в Эль-Обейде были вскрыты остатки
поселения эпохи, переходной от неолита к энеолиту. Одной из самых
больших сенсаций, произведшей впечатление на общество, подобно
работам Шлимана или находке гробницы Тутанхамона, было
открытие Вулли «царских гробниц» на большом раннешумерском
могильнике в Уре. Здесь был обнаружен интересный погребальный
ритуал — массовые человеческие жертвоприношения. Были найдены
великолепные вещи из золота и ляпис-лазури, которые не только
прекрасны сами по себе, но и чрезвычайно интересны как образцы
культуры совершенно неведомого народа и совершенно
неизученной эпохи К
Во время этих раскопок среди замечательных находок
дворцового и храмового архивов, царских гробниц и т. п., одно, на первый
взгляд, скромное открытие вызвало чрезвычайный интерес. На
глубине 20 м под слоем, в котором находились остатки гробниц, Вулли
обнаружил слой ила примерно 3,5 м толщины. В этом слое не было
никаких следов деятельности человека: ни черепков, ни мусора,
а под ним снова шел слой со следами деятельности человека.
Ил — осадочная порода, наличие наносного слоя могло быть
объяснено только тем, что некогда в стране шумеров произошел
настоящий потоп. Вряд ли это был разлив Евфрата, так как
найденный слой залегает выше уровня реки. Катастрофа разразилась к
северо-западу от Персидского залива и, по мнению Вулли, охватила
территорию площадью 500 X 150 км.
1 Подробно об этих раскопках см. Л. В у л л и. Ур халдеев. М., 1961.
70

В Библии содержится легенда о всемирном потопе. С
удивительной для опытного археолога наивностью Л. Вулли верит в
реальность библейских рассказов и сопоставляет данные раскопок с
рассказами о потопе в Библии. «Ной построил свой ковчег из легкого
дерева, а затем просмолил его битумом. Как раз в верхнем слое
наносов потопа мы нашли большой ком битума, со следами
корзины, в которой он хранился» 1.
Но библейский рассказ о потопе целиком совпадает с
рассказом о потопе в шумерском сказании о Гильгамеше, гораздо более
древнем, чем Библия. По шумерскому мифу боги решили
уничтожить человечество семидневным потопом, но бог Эа тайно
предупредил об этом царя Шуруппака праведного Утнапиштима. Утна-
пиштим построил ковчег и спасся вместе с семьей, домочадцами и
различными животными. Поскольку найденный Вулли слой ила
находится неподалеку от Шуруппака, естественно предположить, что
это подтверждает историчность фактов, легших в основу шумерской
легенды, свидетельствующей о катастрофических наводнениях в
бассейне Тигра и Евфрата, особенно внушительных до создания в этих
областях ирригационных систем. Слой «библейского» потопа,
подобный обнаруженному Вулли у Ура, английский археолог С. Лэнг-
дон нашел при раскопках города Киша, лежащего в 250 км северо-
западнее Ура. Однако дальнейшие исследования показали, что слои
глины, лежащие под древними городами Уром, Кишем, Уруком и
Шуруппаком, различной древности и свидетельствуют не об одном
наводнении, не об одном «потопе», а о нескольких, происходивших
в разное время.
Людям, жившим в Месопотамии 4000 лет назад, наводнения
действительно могли казаться катастрофой всемирного масштаба,
но, на самом деле, потоп не был всемирным, а охватил лишь
незначительный район, и погиб во время наводнения не весь род
людской, а лишь соотечественники шумерского Ноя — Утнапиштима,
и то, вероятно, не все.
Шумерская легенда сложными путями перекочевала в
священную книгу иудеев и христиан — Библию. Археология приносит все
новые и новые данные для критического изучения Библии.
1 Л. Вулли. Ур халдеев, стр. 36.
71

Открытия на Востоке
С 1899 г. до начала войны 1914 г. германские археологи во главе
с Р. Колдевеем (1855—1925) и Э. В. Андрэ (1875 — 1956) вели
раскопки Вавилона и Ашшура. Это были первые в Месопотамии
раскопки больших городов, проведенные на высоком научном
уровне. При раскопках применялся стратиграфический метод.
Раскопки в Вавилоне позволили установить, что этот город был
расположен на двух берегах Евфрата и окружен тремя стенами, из
которых одна достигала 7,8 м толщины. Открыты улицы города,
храм Мардука, семиэтажная башня, дворец Навуходоносора II и др.
В Ашшуре (начиная с 1903 г.) Андрэ раскопал несколько
кварталов, состоящих из частных домов и лавок, асфальтированные
банные помещения, остатки канализации, дворец Тиглатпаласара, храм
бога Ашшура, храм богини Иштар. Найдена библиотека с
клинописными текстами. Город занимал площадь около 70 га и был
окружен двумя линиями оборонительных сооружений и
монументальными воротами и бастионами. Данные раскопок позволили
восстановить историю города почти за 3000 лет.
Большое значение для изучения Месопотамии имели раскопки
города Мари на среднем течении р. Евфрата, на месте
современного городища Тель Харири в Сирии (в 1951—1955 гг. раскопки
возобновились). Государство Мари существовало в III — начале
II тысячелетия до н. э. и было заселено семитами, вначале
шумерами, а затем аккадцами и амореями. Раскопками вскрыты
рядовые жилища, храмы, дворцы. Важнейшей находкой является
дворец Зимрилима — царя Мари, современника вавилонского царя
Хаммурапи. В нем обнаружено свыше 260 залов и дворов и найден
богатейший архив из 23 тысяч глиняных клинописных табличек.
В Мари открыты многочисленные памятники скульптуры и
уникальные образцы вавилонской живописи — росписи дворца с
изображением сбора фиников и др.
Большое значение для изучения Месопотамии имели раскопки
Тель-Халафа в районе Мосула, проводившиеся германской
экспедицией в 1911 —1914 гг. и возобновленные в 1929 г. На городище
найдены хуррито-арамейские дворцы и храмы X—IX вв. до н. э.,
но главным было открытие в нижних слоях Тель-Халафа энеолити-
ческой культуры конца V тысячелетия до н. э. с великолепной по-
лихромной расписной керамикой. Следы этой культуры древних
земледельцев и сходных с ней обнаружены были на широком
пространстве Передней Азии. Таково поселение Самарра,
раскапывавшееся Герцфельдом в 1912—1914 гг., Арпачия (близ Ниневии),
72

исследованное Маллованом в 1931 г., и др. Еще более древняя
неолитическая земледельческая культура (середина V тысячелетия
до н. э.) была обнаружена в 1943 г. при раскопках поселения Тель-
Хассуна (вблизи Мосула).
В результате работ ряда экспедиций была разработана
периодизация археологических культур Месопотамии эпохи неолита и
энеолита (V—III тысячелетия до н. э.).
На территории Ирана и в Средней Азии были изучены
поселения племен, занимавшихся горно-ручьевым земледелием,
относящиеся к большой группе так называемых культур крашеной керамики.
Особое значение имели раскопки поселения Тепе-Сиалк в Северо-
Западном Иране, произведенные Р. Гиршманом в 1933 —1937 гг.
Благодаря хорошей стратиграфии здесь удалось установить
последовательность смены культур неолита и энеолита. Население
периода Сиалк I занималось охотой и собирательством, но уже
приручало животных и начинало культивировать злаки. Здесь
наблюдается переход от культуры мезолита к производящей культуре
неолита. Сиалк II — поселение, современное Тель-Халафу и Самар-
ре, Сиалк III — развитая энеолитическая культура и Сиалк IV—
поселение с двуцветной расписной керамикой и древнейшими
табличками, написанными эламской линейной иероглификой.
Экспедиция под руководством Кэмпбелл Томпсона в 1932 г.,
через 81 год после первых раскопок Ботты, возобновила раскопки в
Ниневии. Американская экспедиция открыла сооруженный царем
Синаххерибом колоссальный акведук, один из шедевров древней
техники, по которому была подведена к Ниневии вода. В районе
Ниневии раскопаны замечательные поселения эпохи энеолита —
Тепе-Гаура, Арпачия и др.
Не менее значительны были открытия, сделанные в Персии,
в Сузах — древней столице Эламского государства, раскопки
которой велись с 1897 г.. французским археологом де Морганом.
Культура Элама тесно связана с шумерийской и вавилонской
культурами. При вавилонском царе Хаммурапи (XVIII в. до н. э.) большая
часть Элама входила в состав Вавилонии. В Сузах де Морган
нашел большой базальтовый камень с надписью, содержащей законы
Хаммурапи. Кодекс Хаммурапи — один из древнейших
юридических кодексов в мире и один из важнейших памятников, имеющий
мировое научное значение.
Работы Э. Герцфельда, Р. Гиршмана и других ученых в Иране
и Афганистане привели к открытию множества памятников
культуры древней Бактрии, Парфии, Ирана. Особенно замечательны
раскопки Персеполя, где исследованы архитектурные и
художественные памятники не только времени расцвета города — эпохи Ахеме-
73

нидов. но и других эпох, в частности очень важное для понимания
развития культуры и общества в этом районе неолитическое
поселение.
История Хеттского государства стала известна преимущественно
по документам царского архива, найденного в деревне Богазкёй
(в современной Турции, неподалеку от Анкары), на месте древней
столицы хеттов — Хатусас при раскопках, начатых в 1906—1908 гг.
немецким ученым Г. Винклером.
Архив содержит свыше 15 тысяч глиняных табличек, главным
образом с надписями клинописью на хеттском языке и относится к
XIV—XIII вв. до н. э. С 1931 г. раскопки Богазкёя ведет К. Бит-
тель. В отличие от Винклера, который главным образом охотился за
надписями и почти не обращал внимания на другие
археологические материалы, К. Биттель ведет научные раскопки и, изучив
стратиграфию, установил картину исторического развития столицы
Хатусас.
Начиная с 1945 г. экспедиция Стамбульского университета под
руководством Г. Т. Боссерта ведет исследования Каратепе на юго-
востоке Турции. Здесь открыт позднехеттский (VIII в. до н. э.)
город, найдены свидетельствующие об эгейских влияниях
скульптуры и надписи. Особенно важна надпись на финикийском и
хеттском языках (билингва), позволившая проверить правильность
прежде проведенной уже дешифровки хеттских иероглифических
письмен.
Английские экспедиции вели раскопки Кархемиша (в северной
Сирии, южного форпоста хеттской цивилизации), Кюльтепе, Хююка
и других хеттских крепостей. В ряде случаев нижние слои хеттских
городов послужили важным источником для изучения неолита и
энеолита Анатолии. Так в Алае Хююке (в 100 км к востоку от
Анкары), раскапывавшемся в 1935—1949 гг. турецкой экспедицией
во главе с Хамид Джубейром Косэем, были обнаружены слои от
энеолитических до сельджукских, относящиеся к V тысячелетию
до н. э. В 1937 —1949 гг. Л. Вулли вел раскопки Тель Ачана на
восточном берегу Оронта в северной Сирии. Он обнаружил 17
слоев, отражающих различные периоды жизни на городище. Нижний
слой принадлежит к раннему бронзовому веку. В XII слое найден
дворец 2700 — 2350 гг., сходный с месопотамскими раннединасти-
ческими. В VII слое обнаружены глиняные таблички, из которых
становится известным, что раскапываемый город назывался Алалах
и принадлежал к государству аморитов.
Из найденных Вулли царских клинописных архивов стали
известны многие факты ранней истории аморитов, хеттов и других
народов Передней Азии. Один из наиболее интересных найденных
74

здесь документов — это автобиография царя Идрими (XV в. до н. э.),
написанная на его статуе, сделанной из известняка и раскрашенной.
В XV—XIII вв. Алалах зависел от хеттов, а в XII в. был разрушен,
по-видимому, «народами моря».
Экспедиция Чикагского университета, начиная с 1926 г.,
открыла несколько сот древних поселений в Анатолии. Важнейшими были
раскопки 1927 —1932 гг. поселения Алишар-Хююк (в 80 км к юго-
востоку от Богазкёя), обитаемого от эпохи энеолита до раннего
железного века. В 1925—1939 гг. были исследованы руины города
Мегиддо в Есдраелонской долине в Палестине и найдено 20 слоев,
начиная с IV тысячелетия до н. э.
В бронзовом веке это уже был сильно укрепленный город.
В XII в. город ханаанеев был разрушен и спустя полвека заселен
израелитами. Город, по-видимому, погиб в 733 г. до н. э., он был
разрушен Тиглатпаласаром III.
В 1929—1939 гг. французская экспедиция под руководством
Клода Шефера вела раскопки городища Рас-Шамра (в северной
Сирии), древнего финикийского города-государства Угарит.
(Возобновлены с 1948 г.) В этом укрепленном приморском городе найдено
множество памятников материальной культуры, свидетельствующих
о широких связях с Египтом, Микенами, Кипром и т. д. Одной из
важнейших находок являются таблички, относящиеся к середине
II тысячелетия до н. э., с текстами, написанными клинописным
алфавитом, состоящим из 30 букв. Это деловые документы, а также
записи мифов и религиозные тексты. В 1921 г. начались раскопки
одного из древнейших финикийских городов-государств — Библа
(Гебала), через который еще в III тысячелетии до н. э. вывозили
финикийские товары в Египет.
Огромный интерес представляют раскопки города Иерихона,
начатые немецкой экспедицией в 1907 —1911 гг. и продолженные
англичанами, начиная с 1930 г. Иерихон — один из древнейших
городов в Палестине — находился на месте поселения, возникшего
еще в эпоху неолита близ устья реки Иордан (в 22 км к северо-
востоку от Иерусалима).
Раскопки обнаружили, кроме древнейшего Иерихона, еще два
ханаанейских города (IV и III тысячелетия до н. э.), а также города:
израильский (разрушенный ассирийцами в конце VIII в. до н. э.),
раннеиудейский (разрушенный Навуходоносором II в 586 г. до н. э.).
и позднеиудейский (разрушенный персидским царем
Артаксерксом III Охом в середине IV в. до н. э.). Наиболее интересные
открытия, связанные с неолитическими слоями Иерихона, значительно
отодвигающие в глубь веков (к VII — VI тысячелетию до н. э.)
начало его существования, сделаны в 1955 —1957 гг. экспедицией под
75

руководством Кетлин Кенион. (В 1930 —1936 гг. раскопки
Иерихона вел Д. Гарстанг.) Неолитический Иерихон — это большое
цветущее, прекрасно организованное поселение. Но его население
почти до конца неолита не знает керамической посуды. Раскопаны
глинобитные и из сырцового кирпича дома, святилища и каменные
оборонительные сооружения — стена вышиной 6,5 м и башня
диаметром 9 м1. Это самая старая на • земном шаре башня, она на
400 лет древнее самой древней пирамиды. Одной из замечательных
находок в Иерихоне являются 10 культовых раскрашенных
скульптурных голов из необожженной глины, налепленной на
человеческие черепа.
В то время как страны Ближнего Востока еще в XIX в. были
широко исследованы археологами, юг Аравийского полуострова
оставался в археологическом отношении совершенно неизвестным
почти до середины XX в. Между тем античные авторы сообщали о
существовании здесь городов и государств Майна, Сабы, Хадрамау-
та и Катабана, а немногие европейские путешественники и ученые,
которым удалось проникнуть на юг Аравийского полуострова,
описывали сохранившиеся памятники древней арабской цивилизации —
плотины и цистерны, развалины укреплений, дворцов и храмов и
многочисленные надписи. В 1950 г. большая американская
экспедиция, возглавляемая Вендэл Филиппсом и В. Ф. Олбрайтом, начала
раскопки главного города государства Катабан — Тимны, нижние
слои которого датируются VIII в. до н. э., и главного города
государства Сабы — Мариба (в Йемене), где был открыт овальный
храм, посвященный богу луны, и найдены бронзовые статуи VI —
V вв. до н. э.
Раскопки Пальмиры, Баальбека и Дура-Европос привели к
открытию художественных памятников, отражающих взаимовлияние
римского и восточного искусства. Эллинистический город
Дура-Европос на среднем Евфрате являлся крупным центром караванной
торговли. Это был город с многочисленным разноплеменным
населением. Раскопки проводились в 1920—1937 гг. французской и
американской экспедициями (во главе последней стоял один из
крупнейших историков и археологов, М. И. Ростовцев). Обнаружены
многочисленные святилища, среди которых уникальными (из-за
стенных росписей на библейские темы) являются христианская
базилика (около 232 г. н. э.) и синагога (около 245 г. н. э.). В
росписях обнаруживаются элементы и римского и парфянского искусства.
1 Согласно библейскому мифу, неприступные стены Иерихона рухнули от
звука труб израильских воинов, завоевавших Палестину во второй половине II
тысячелетия до н. э. Отсюда происходит выражение «иерихонская труба».
76

Археологические открытия XX в. на Востоке необычайно
обогатили наши познания о древних государствах и городах, но
совершенно новой главой в истории человечества было открытие
неолитических и энеолитических земледельческих культур VII — VI
тысячелетий до н. э. и изучение истории их развития до возникновения
рабовладельческих цивилизаций Египта, Сирии и Палестины,
Месопотамии, Анатолии, Ирана и Эгеиды. Сейчас совершенно по-новому
выглядит проблема происхождения этих цивилизаций, и мы все
яснее представляем себе грандиозный переворот в истории
человечества, который Чайлд назвал «неолитической революцией».
Индия
Древнейшая история Индии стала известна сравнительно
недавно благодаря археологическим открытиям последних 40 лет. До
этих открытий история Индии начиналась Ведами — собрание
древнеиндийских религиозных гимнов и заклинаний (как
предполагают, созданных в 1500 —1000 гг. до н. э.),— из которых историки
извлекли много сведений о создавших эти римны племенах.
Археологические материалы доведского периода были крайне
немногочисленны.
В 20-е годы XX в. индийскими археологами была открыта так
называемая культура долины Инда, иначе называемая по первому
из открытых поселений культура Хараппы. Хараппа — деревня
в Западном Пенджабе (Пакистан), вблизи которой были найдены
развалины большого города периода энеолита и бронзового века,
по-видимому, столицы одного из древнейших государств в Индии.
Были обнаружены мощные оборонительные сооружения, постройка
из обожженного кирпича, огромные зернохранилища, мукомольни
и др. Найдено много печатей со знаками древнейшей в Индии (еще
не расшифрованной) пиктографической письменности. Кроме
Хараппы, были исследованы и другие поселения на обширной
территории от Белуджистана до западного Утар-Прадеша и от Пенджаба
до Гуйярата. Наиболее значительные результаты дали раскопки в
Мохенджо Даро (провинция Синд в Пакистане), начатые в 1922 г.
индийским археологом Р. Д. Банерджи. Вскрытый археологами
город Мохенджо Даро занимает площадь около 260 гектаров и
состоит из прямых, пересекающихся под прямыми углами улиц. Все
городские здания и стены, как и в других поселениях культуры
Инда, сделаны из обожженного кирпича: Дома зажиточных горожан
в большинстве двух- и трехэтажные. Имелась общегородская
канализация и отлично налаженное водоснабжение. Население Мохенд-
77

жо Даро еще не знало железа, но множество вещей из меди и
бронзы, керамика, сделанная на гончарном кругу, свидетельствуют о
высокоразвитом ремесленном производстве. Одним из основных
занятий населения было земледелие на окрестных равнинах.
Датируется культура Инда 2400 —1700 гг. до н. э. В изучении
поселений этой культуры следует отметить заслуги Н. Г. Мажум-
дара, Э. Маккея, Д. Маршалла и М. Вилера. В горных районах
Белуджистана обнаружено много древнейших поселений, нижние слои
которых относятся еще к неолиту и датируются IV тысячелетием
до н. э.
За последние десятилетия археологические исследования в
Индии и Пакистане чрезвычайно расширились и охватывают
различные периоды истории от палеолита до позднего средневековья, но
все же важнейшими остаются исследования культуры Инда.
Индийскими археологами открыто свыше ста памятников этой культуры
и уже необходимо подыскивать для нее новое название, так как
отдельные памятники обнаружены в бассейне Ганга.
Замечательная индийская цивилизация медного и бронзового
веков охватывала территорию большую, чем подобные ей
цивилизации Египта и Шумера, и ее значение во всемирно-историческом
процессе с каждым годом становится все яснее. Как сказал один
ученый в 1947 г.: «Двадцать пять лет раскопок, исследований и
изучения сделали историю Индии богаче на две тысячи лет —
достижение, которое может рассматриваться как самое выдающееся в
археологии».
Китай
Древности Китая до 20-х годов XX в. были почти неизвестны;
это давало повод думать, что в глубокой древности Китай вообще
не был заселен человеком. Одной из причин неисследованное™
Китая было представление, что всякие раскопки могут оказывать
магическое действие на живых. Руководители раскопок в Аньяне
рассказывали, что 60% времени и сил они тратили на то, чтобы вообще
скрыть, что здесь ведутся раскопки, и лишь 40% на
археологическую работу. И раскопки эти стали возможны лишь потому, что
археологам было оказано высокое покровительство и охраняли их
солдаты. Однако, вопреки местным обычаям, археология в Китае
в XX в. постепенно прокладывала себе дорогу. На начальном этапе
развития археологии выдающуюся роль сыграл шведский геолог
Г. Андерсон, работавший в Китае с 1914 г. и открывший первые в
этой стране палеолитические и неолитические памятники. В 1918 г<
78

в 54 км к юго-западу от Пекина (близ деревни Чжоукоутянь)
Андерсон нашел кости ископаемых животных. Это положило начало
целому комплексу исследований, в результате которых в
расселинах и пещерах известняковой возвышенности Чжоукоутянь было
открыто множество памятников палеолита и останков ископаемого
человека — синантропа. В 1929—1930 гг. археолог и палеонтолог
Пэй Вэнь-чжун нашел в пещере череп синантропа и его каменные
орудия. В настоящее время найдено и описано уже свыше 40 особей
синантропа обоего пола и разных возрастов, да и количество чжоуко-
утяньских местонахождений уже достигло 18. Синантропы в этом
месте обитали очень долго: остатки кострищ достигают толщины слоев
до 7 м. Наряду с останками синантропов, являвшихся
представителями древнейшей стадии развития человека, в Верхней пещере
Чжоукоутянь найдены останки семи особей, относящихся уже к
современному виду человека и отличающихся монголоидностью.
В 1921 г. Андерсон открыл неолитическое поселение Яншао (в
провинции Хэнань), давшее название древнейшей земледельческой
культуре, распространенной в 2700—2000 гг. до н. э. в долине
Хуанхэ, в Южной Маньчжурии и далее на запад вплоть до Лобнора.
Характерной чертой этой культуры является расписная керамика
(черная роспись на красном полированном сосуде). На последних этапах
культуры Яншао появились медные изделия. Большое количество
памятников этой и родственных ей культур исследовано китайскими
учеными Лян Сы-юном и Пэй Вэнь-чжуном.
Другая неолитическая культура в Китае была открыта в 1930—
1931 гг. в провинции Шандун и была названа люншанской. Она
характеризуется часто встречающейся искусно полированной посудой
желтого и черного цветов. Типичным памятником этой культуры яв-
ляетея открытое в 1928 г. укрепленное поселение Чэнцзыяй,
относящееся к III — началу II тысячелетия до н. э. Оно было обнесено
глинобитными стенами высотой 5 м с частоколом наверху.
В окрестностях города Аньяна (в провинции Хэнань) найден
целый комплекс археологических памятников. Еще в последние
десятилетия XIX в. крестьяне во время пахоты находили в окрестностях
Аньяна так называемые гадательные кости с надписями
древнейшими китайскими иероглифами (XVIII—XI вв. до н. э.). (В
настоящее время изучено свыше 200 000 таких костей.) В 1928 г. в 5 км
к северо-западу от Аньяна близ деревни Сяотунь раскопками
китайских археологов были открыты остатки обширного поселения,
в котором усматривают развалины последней (шестой) столицы
царства Инь (или Шан-Инь), разрушенной в XII в. до н. э. Раскопки
велись до 1937 г. и возобновлены в 1950 г. под руководством Го
Мо-жо, Го Бао-цюнй и Лян Сы-юна. Город занимал площадь в
79

6 кв. км. Обнаружены дворец, храмы предков, большое число
домов, кварталы ремесленников. Вблизи столицы раскопаны
некрополи. В колоссальных подземных усыпальницах царей и знати
найдено большое количество изделий из бронзы, золота, нефрита,
перламутра, жемчуга, янтаря, изумрудов, роскошные колесницы. В
окрестностях Синьяна раскапывают грандиозные курганы правителей
царства Чжоу и императоров династии Хань'. Могильные склепы
украшены фресками и рельефами, высеченными на каменных
досках. В Дуньхуане, важном пункте на «Великом шелковом пути»,
найдены относящиеся к IV—XIV вв. фрески, скульптуры,
рукописные книги, образцы китайского и тибетского искусства. В
окрестностях Лояна, Сиана, Сяньяна исследуются погребения IV—X вв.
В народном Китае преодолены те препятствия, которые мешали
археологическим исследованиям в начале нашего века, и раскопки
ведутся во все возрастающих масштабах.
Америка
История открытия древних американских цивилизаций
начинается с работ Джона Стефенса в 1840 г. Путешественник и археолог,
Стефенс был назначен специальным тайным агентом США в
Центральную Америку и в сопровождении своего друга художника Ка-
тервуда изучал города индейского племени майя. Работа сводилась
к регистрации и описанию памятников культуры. Настоящие
археологические исследования были произведены с 1881 по 1894 г.
англичанином А. Модели (1850 —1931), который прошел через леса
Центральной Америки и Мексики к разрушенным городам майя и
дал описание городов Копан, Чичен-Ицу и Паленк. Огромные
коллекции древностей, собранные Модели, хранятся в Британском
музее.
Следует отметить выдающуюся роль в исследовании
Центральной Америки в 1887 —1910 гг. Эдуарда Селера, который был
археологом, этнографом, историком религии и лингвистом; его по праву
считают одним из основателей современной американистики.
В 1949 г. мексиканский археолог Альберто Рус начал раскопки
в «храме надписей» в Паленке, где было найдено погребение вождя.
Это послужило первым доказательством того, что пирамиды майя,
так же как и египетские, могли служить в качестве мавзолеев.
С начала XX в. Гарвардский университет, институт Карнеджи
в Вашингтоне и мексиканские ученые ведут систематические
археологические работы в Центральной Америке и Мексике. Получены
материалы для истории майя, начиная примерно с I в. до н. э. Хотя
80

Дворец г. Мари. Стенная
роспись. 11 тысячелетие до н. э.
Изображение жреца выполнено
охрой, красной и черной
красками
Археологи в Египте исследуют
только что найденную мумию

ж Дворец г. Мари. Стенная роспись
Голова статуи Антиоха I, царя Коммагены (69—
34 гг. до н. э.). Найдена в юго-восточной
Турции на вершине Нимруд-Даг, где в 1953—1955 гг.
была раскопана гробница Антиоха 1 и храм
с колоссальными статуями высотой 7,2—9 м

Изображение богини плодородия, найденное
в Угарите. 1350 г. до н. э. Слоновая кость. Лувр

Моисей у горящего куста.
Фреска в синагоге. 2М—245 гг.
п. э. Дура-Европос
Вырезанная из дерева фигура
с острова Пасхи

Мужской торс. Красный песчаник. Ш
тысячелетие до п. э. Найден в Хараппе. Музей Централъ-
ноазиатских древностей, Нъю-Дели

Диск из серпентина с
изображением ацтекского бога
солнца. Берлинский музей
Глиняная фигура жреца с
жертвенным ножом. Культура оль-
меко Сиера-де-лас-Мезас, штат
Веракруц, Мексика

Каменные атланты храма толтеков. К северу
от Мехико-Сити, Мексика

это были преимущественно данные о хозяйстве, материальной
культуре, архитектуре и искусстве (политическая история майя до X в.
неизвестна); они дают яркую картину общественного развития.
К III—X вв. относятся расположенные в северных районах
Гватемалы и на западе Гондураса поселения Копан, Тикаль и др. С X в.
разрастаются поселения на полуострове Юкатан, Чичен-Ица, Май-
япан, Ушмаль и др. Среди открытий последней четверти века одним
из наиболее замечательных являются фрески, найденные в 1946 г.
в развалинах небольшого поселения Бонампак (Мексика),
относящиеся ко второй половине VIII в. Это один из редких образцов
живописи майя. Он находится на стенах храма, очевидно
воздвигнутого в память о какой-то крупной битве, являющейся основным
сюжетом изображений.
В Мексике изучаются также памятники культуры олмеков
(середины I тысячелетия н. э.) — города Трес Сапотес, Ла-Вента, Сер-
ро-де-лас-Месас, где найдены резные стелы, гигантские головы и
другие произведения скульптуры. Древние обитатели долины
Мехико — толтеки создали во II — IX вв. грандиозный архитектурный
ансамбль в своем центральном поселении — Теотихуакане. Этот
город подвергается археологическим исследованиям, начиная с
1904 г., но наиболее интенсивно изучается в последнее время.
Обследованы пирамида Луны, пирамида Солнца и много других
построек. Культура сапотеков (IV в. до н. э. — начало XVI в. н. э.)
изучается в одном из ее центров — городе Монте-Альбан.
Мексиканским ученым А. Касо обнаружено около 150 четырехкамерных
склепов, дворцы, пирамиды, гигантский амфитеатр, стадион для игры
в мяч и др. Стены зданий были украшены фресками, каменной
мозаикой, рельефными человеческими фигурами. Найдено большое
количество высокохудожественных золотых вещей.
Другой центр культуры сапотеков — Митла — датируется XII —
XIII вв. Культура ацтеков, достигшая наивысшего расцвета в XIV—
XV вв., хорошо представлена многочисленными художественными
изделиями и предметами материальной культуры.
Однако архитектура плохо изучена, так как во время испанского
завоевания были уничтожены такие крупные центры, как Теночтит-
лан и Тескоко, и на их месте возникли испанские города.
Естественно, что нельзя вести большие раскопки в таком современном городе,
как Мехико, а он построен на погребенном в земле Теночтитлане.
Раскопки в Южной Америке выявили сотни археологических
культур на территории Перу, Боливии, Эквадора и Чили. Однако
проблемы их хронологии, распространения и взаимосвязей еще
мало разработаны. В Перу изучаются памятники культуры инков
(XV—XVI вв.) и племен доинкского периода, начиная с VII—VIII вв.
6 А. С Амальрик и А. Л. Монгайт
81

Одним из наиболее значительных событий, положивших начало
исследованиям, было открытие в 1912 г. Хирамом Бингамом
древних крепостей инков (Мачу-Пикчу и др.) на плоскогорье близ Куско.
Параллельно с изучением археологических памятников в
Центральной Америке проводились археологические исследования в
Северной Америке. Они начались в середине и особенно возросли в
последние четверти XIX в., охватив период от каменного века до
XVI в. н. э. В настоящее время уже описаны сотни культур,
восходящих к эскимосской культуре начала н. э. Проблемы
американской археологии отличаются от археологии Старого Света прежде
всего тем, что многие из ныне живущих индейцев сохранили черты
жизни своих далеких предков; это свидетельствует об особенно
тесной связи археологии и этнографии.
Одна из важнейших проблем, которыми занимаются
американские археологи,— это заселение Америки человеком,
происходившее, по-видимому, на стадии верхнего палеолита или мезолита (22 —
15 тыс. лет назад). Открытие в 1925 г. вблизи города Фолсом
(штат Нью-Мексико) поселения охотников за бизонами положило
начало изучению американского палеолита. С тех пор стоянки фол-
сомского типа обнаружены во многих местах. К стадии, более
ранней, чем Фолсом, относятся следы пребывания человека в пещере
Сандия близ Абулькерке. К западу от Скалистых гор открыты
культуры древнейших собирателей, относящиеся к VI тысячелетию
до н. э.
По мере развития исследований становится все более ясно, что
первые обитатели Нового Света немногим отличались по образу
жизни от древних собирателей и охотников Старого Света.
Несмотря на известную изоляцию, исторические процессы в обоих
полушариях протекали очень сходно. Развитие земледелия хотя и было
основано на местных растениях, но возникло в Западном
полушарии, как и в Восточном, в конце мезолита. Важная проблема
контактов между Азией и Америкой успешно решается по
археологическим данным. Очевидно, такие связи существовали от палеолита
до европейского завоевания. Во всяком случае это верно для
северной части Северной Америки, где больше всего возможны контакты
между материками и переселения в арктической области.
82

Африка
Успехи арехологии в XX в. проявились, в частности, в том, что
необычайно расширились объекты исследований, не осталось ни
одного материка, где не велись бы раскопки. На территории Африки
сто лет почти единственным объектом археологических
исследований был Египет. В конце XIX в. было установлено наличие
палеолита в Восточной Африке, но настоящие археологические
исследования здесь начались только после первой мировой войны. В
короткое время были достигнуты столь значительные успехи, что
французский антрополог К. Арамбур имел все основания сказать:
«Африка единственная страна мира, где в хронологической
последовательности и без перерыва засвидетельствованы все стадии
развития человека: австралопитеки, питекантропы, неандертальцы,
современный человек, и где они были найдены вместе с орудиями.,
с древнейших эпох вплоть до неолита». Открытия непрерывно
следуют одно за другим, и именно в Африке найдены наиболее яркие
образцы древнейшей палеолитической дошелльской культуры. Одно
из наиболее сенсационных открытий сделано в 1963 г. английским
ученым Л. Лики при раскопках в ущелье Олдовай в Танганьике
(Танзания) (Восточная Африка). Здесь были найдены кости
ископаемого человекообразного существа не известного до сих пор науке
типа, названного Homo habilis («Человек искусный»). В тех же слоях
были найдены грубо оббитые гальки — первые каменные орудия.
Время, когда жил Homo habilis, при помощи калий-аргонового
метода определено равным 1 750 000 лет. Есть основания утверждать,
что этот новый вид ископаемого человека находится в начале того
пути, который ведет к человеку современного облика. Homo habilis
занимает, по-видимому, промежуточное положение между австрало-
питековыми обезьянами и питекантропом. Там же, в Олдовее, в 1960 г.
Л. Лики обнаружил останки шелльского человека, вероятно,
сменившего Homo habilis и представляющего следующий этап в развитии
человечества.
В Африке, кроме палеолита, хорошо изучены другие эпохи вплоть
до времени существования средневековых негритянских государств.
Пожалуй, не менее сенсационными, чем раскопки Л. Лики,
вызвавшими интерес во всем мире, были открытия наскальных рисунков
Сахары. Хотя впервые о рисунках стало известно в 1933 г., но лишь
через 25 лет они были исследованы экспедицией под руководством
французского антрополога и археолога Анри Лота. Наскальные
рисунки Сахары датируются временем от XI тысячелетия до н. э.
до 1200 г. н. э. Судя по фрескам, почти 10 тысяч лет прожили в
б* 83

Сахаре люди и создали здесь довольно высокоорганизованное
общество. Однако если обратиться к находкам каменных орудий, то
история человека в Сахаре начинается еще за 30 тысяч лет до н. э.
Мы не будем останавливаться на других археологических
открытиях в Африке и отошлем читателя к вышедшей на русском языке
прекрасной книге Бэзила Дэвидсона «Новое открытие древней
Африки», в которой он рассказывает и об исследовании в Нубии —
столице древнего государства Куш — города Мероэ, и о раскопках
на юге Нигерии города Ифэ, и о находке свыше 200 древних
построек в междуречье Замбези — Лимпопо, и о многом другом.
Острова Тихою океана
Археологические исследования ведутся в самых отдаленных
уголках мира. Профессиональные археологи работали в Океании,
в Новой Зеландии и на Гавайских островах. В 1947 г. Тур Хейердал
предпринял свое знаменитое путешествие на Кон-Тики, чтобы
доказать возможность заселения Полинезии и создания ее культуры
переселенцами из Америки. В поисках новых доказательств
Хейердал в 1953 г. обследовал необитаемые Галапагосские острова,
лежащие в 1200 км от южноамериканского побережья. Здесь была
найдена в раскопках керамика доинкского периода и доказано, что
жители Америки достигали этих островов. Из-за отсутствия пресной
воды они здесь не поселились. После этого, в 1955—1956 гг.,
Хейердал предпринял экспедицию на о. Пасхи, в ней участвовало
четыре археолога. Результаты раскопок были неожиданными и очень
интересными. Были изучены поселения и ритуальные сооружения
разных периодов истории острова. Начальная дата его заселения
пока отнесена к IV в. Как ни мал о. Пасхи, он ставит перед
учеными сложнейшие задачи и, пока не расшифрована письменность,
археология дает все новые поводы для научных споров. В 1957 —
1958 гг. гамбургский этнограф Т. Бартель произвел раскопки на
о. Пасхи и обнаружил характерную для Меланезии керамику и
другие элементы культуры, указывающие на связи с Западом и вновь
ставящие под сомнение гипотезу Хейердала о заселении острова с
Востока, с побережья Америки.
84

Археология в России
do второй половине XIX-начале XX в.
В России, начиная с 40-х годов XIX в., археология переживает
период организации, из любительского, подчас варварского
собирания древностей она превращается в подлинную историческую науку.
Археологические общества и музеи, организованные в первой
половине XIX в. на юге России в связи с увлечением классическими
древностями, не могли выполнить те широкие научные задачи во
всероссийском масштабе, которые вставали перед учеными и любителями
по мере накопления материала и при возраставшем интересе
общества к историческому прошлому русского народа.
В 1846 г. в Петербурге организовалось Археолого-нумизматиче-
ское общество, целью которого было, как сказано в его уставе, «...не
только изучение классической Археологии в собственном ее смысле,
но и в особенности Археологии и Нумизматики новейших времен
стран Западных и Восточных».
Одним из организаторов общества был молодой, двадцатилетний
любитель старины граф Алексей Сергеевич Уваров (1825 —1884).
Перед Уваровым открывалась блестящая дипломатическая карьера,
но он отказался от нее и всю жизнь и значительную часть своего
состояния отдал горячо любимой им науке. Он посвятил себя
изучению русских древностей и стал организатором и вождем русской
средневековой археологии.
Уваров не избежал, особенно в начале своей деятельности, общего
увлечения античностью. Свои первые раскопки и разведки он
производил на Черноморском побережье, которое обследовал в 1847 —
1848 гг. от устья Дуная до Таманского полуострова. Не избежал
Уваров и крупных ошибок. В 1851 —1854 гг. он предпринял по
предложению министра внутренних дел графа Л. А. Перовского,
любителя и покровителя археологии, раскопки курганов во Владимиро-
Суздальской земле. Не владея еще научным методом раскопок, он
за четыре года вскрыл более 7 тысяч курганов, свалив в одну
беспорядочную кучу тысячи предметов, сделанных людьми разных племен
и разных поколений на протяжении восьми веков — с VII по XIV.
Другой русский археолог — А. А. Спицын не мог простить Уварову
его ошибки. «При поступлении вещей в Румянцевский музей,—
писал позднее Спицын,— они представляли в полном смысле
беспорядочную груду материала, так как при них не было описи с отметками,
из какого кургана каждая вещь происходит... все вещи коллекции
смешались в серую одноцветную массу, безразличную для мужчин и
женщин, для прадеда, деда и внука, для туземца и пришельца. Гран-
85

диозные раскопки 1851 — 1854 гг. в Суздальской области будут долго
оплакиваться наукой и служить грозным предостережением для всех
любителей массовых раскопок». Но надо сказать, что ошибка
Уварова стала очевидной только впоследствии. В те годы многие, даже
более опытные археологи копали не лучше, и долгое время
опубликованное Уваровым исследование о владимиро-суздальских курганах
считалось классическим. Таково было состояние науки.
После этих раскопок Уваров начинает заниматься
преимущественно русскими древностями и привлекает крупнейших ученых,
посвятивших свою жизнь славяно-русской средневековой археологии.
В 1864 г. А. С. Уваров основал Московское археологическое
общество, поставив перед ним задачу «исследование как археологии
вообще, так преимущественно русской, и распространение в России
археологических знаний». Деятельность Московского общества
выразилась в производстве раскопок и исследований, в издании ученых
трудов, в охране памятников, в организации всероссийских
археологических съездов. Раскопки велись главным образом в центральных
губерниях: Московской, Смоленской, Костромской, Могилевской,
Псковской, Вятской, Пермской и др. За время существования
общества было издано: 25 томов периодического органа «Древности.
Труды Моск. археологич. об-ва», 14 томов «Материалов по
археологии Кавказа», 3 тома «Материалов по археологии восточных
губерний России», 7 томов «Археологических известий и заметок», 13
томов «Трудов» комиссий, состоявших при обществе,— Восточной»
Славянской и др. Кроме того, издавались отдельные монографии:
«Описание Киева», «Древности Украины» и т. п. Общество
организовало 15 Всероссийских археологических съездов, результаты
которых опубликованы в многочисленных «Трудах съезда». По
примеру и образцу Московского общества возникали археологические
общества и кружки во многих городах: Тифлисе, Казани, Пскове,
Ташкенте и др. Значительная часть этих мероприятий была
осуществлена по инициативе и под руководством А. С. Уварова, а после его
смерти — его жены П. С. Уваровой.
Что касается первобытной археологии в России, особенно
изучения каменного века, то ее первые успехи связаны с именами
представителей естественных наук. Так, зоолог и антрополог К. С.
Мережковский впервые начал в 70-х годах XIX в. изучать палеолит в
пещерах Крыма. Он нашел в Крыму все те типы памятников
каменного века, которые известны и сейчас, и правильно их определил.
Эти открытия, а также его исследования мезолита и установление
близости палеолита Крыма и Египта были ценным вкладом в
мировую археологию. Зоолог, антрополог и этнограф И. С. Поляков
открыл знаменитую Костенковскую палеолитическую стоянку и раз-
86

работал методику открытия
палеолитических стоянок по
палеонтологическим данным (по находкам
фауны). Геолог А. А. Иностранцев
дал обстоятельное описание
неолитической стоянки на берегу
Ладожского озера (1872), для
изучения которой он применил
комплексные
археологические,геологические и биологические
исследования. Большое значение имела
составленная А. С. Уваровым сводка
исследований каменного века в
России («Археология России.
Каменный период», в двух томах.
1881).
В значительной степени под
влиянием А. С. Уварова изменило
свою программу и Археолого-ну-
мизматическое общество. С 1866 г.
оно называется Русским
археологическим обществом и по новому
уставу его задачей становится ол АПпо.
«...исследование, по памятникам И. Е. Забелин (1820-1908)
древности и старины
преимущественно отечественной, и распространение в России археологических
сведений вообще». По идее Уварова и под его руководством был ор-
1апизован Московский исторический музей, открытый 27 мая 1883 г.
Основной задачей музея, по мысли Уварова, было распространение
исторических и археологических знаний среди народа, дабы возбу-
дито в нем любовь к своему славному прошлому.
Именно вокруг Московского музея, хранившего в своих залах и
кладовых материальные археологические ценности, сплотились
наиболее деятельные и выдающиеся ученые и любители старины.
Первое место среди них принадлежит талантливому самородку Ивану
Егоровичу Забелину (1820 — 1908). Шести лет от роду И. Е. Забелин
потерял отца, мелкого чиновника Казенной палаты в Твери, и рос
в страшной бедности. С большим трудом определенный в одно из
училищ Московского приказа общественного призрения, он не
окончил курса и поступил писцом в Московскую оружейную
палату, без чина и на грошовое жалованье. Никакой карьеры перед
ним не открывалось. Однако к концу жизни он был: доктором
русской истории (honoris causa) Киевского университета, товарищем
87

председателя Управления Московского исторического музея,
председателем Императорского об-ва истории и древностей российских,
членом-корреспондентом Российской Академии наук, почетным
членом Московского археологического общества и членом многих
других ученых обществ. Он оставил после себя около 200 научных работ
(книг, статей, рецензий и заметок). Главные из них: «История
русской жизни с древнейших времен», «Домашний быт русских цариц»,
«История Москвы» (не окончена). Свой взгляды на археологию он
изложил в 1874 г. на III Археологическом съезде в докладе «В чем
заключается основная задача археологии как самостоятельной
науки». Эту задачу он зидел в изучении бытовой истории. Эта идея —
идея изучения быта — легла в основу всех его трудов. Занимаясь
преимущественно древнерусским искусством, он изучал не только и
не столько форму (как большинство его современников), сколько
содержание. В форме он видел отображение быта, по форме он
восстанавливал картину прошлой жизни людей, создавших и
пользовавшихся вещами, которые он изучал. Он как никто чувствовал и
понимал историческую перспективу, чувствовал и понимал дух
русского народа. Будучи патриотом своей родины, он не примыкал ни
к крайним славянофилам, ни к крайним западникам. Не отрицая
влияния на русское искусство ни византийских, ни фряжских форм,
он бесспорно доказал самобытность древнерусского зодчества в
частности и древнерусского искусства вообще.
И. Е. Забелин не дошел и не мог дойти до анализа общественно-
экономических условий и отношений, но он был к нему ближе всех
своих современников. «Быт,— говорил Забелин,— это историческая
природа человека, которая дает себя знать во всех великих событиях
истории, во всех переломах, во всякой борьбе, во всех политических
опытах сверху и снизу». Забелин был не только историком русского
искусства, он не ограничивался описанием русских древностей, а
давал широкую эпическую картину древнерусского быта. Не
ограничивался он и готовым музейным материалом, а часто добывал его сам,
вооружившись лопатой археолога.
Другим выдающимся деятелем был ученый секретарь
Московского исторического музея Владимир Ильич Сизов (1840—1904). Сизов
прославился как неутомимый и удачливый полевой исследователь,
открывший и раскопавший много памятников разных эпох,
разбросанных на обширной территории Европейской России и Закавказья.
В 1881 г. под Смоленском близ села Гнездово он открывает и
раскапывает ставшие впоследствии знаменитыми курганы
княжеских дружинников IX—XI вв. Затем Сизов в разные годы (до 1901)
продолжал раскопки в Гнездове и вскрыл около 500 погребений.
Основной материал гнездовских курганов — оружие, но много также ке-
88

рамики, украшений, монет. Покойников сжигали вместе с вещами,
которые были на них, оружие клали в могилу после сожжения трупа.
В 1884 г. Сизов отыскивал на Дону древний хазарский город
Саркел, ставший при князе Святославе русским и известный по
летописям под именем Белой Вежи. Он предположил, что большое
городище близ станицы Цимлянской — остатки Саркела (Белой
Вежи). После сделанного им предположения на протяжении многих
лет велись ученые споры о местоположении Саркела, и только в
советское время городище было раскопано и тщательно
исследовано. Мнение Сизова полностью подтвердилось.
В. И. Сизов открыл и первым исследовал знаменитое Дьяковское
городище под Москвой, по имени которого названа культура
(дьяковская) раннего железного века. Им же в конце 90-х годов открыты в
верховьях Днепра так называемые «длинные курганы», более
древние, чем гнездовские. Это длинные насыпи, содержащие
коллективные погребения с трупосожжением, датируемые IV—VIII вв. н. э.
До сих пор считалось общепризнанным, что «длинные курганы»
оставлены летописным славянским племенем кривичей и являлись
родовыми кладбищами дофеодального периода. В последнее время
некоторые исследователи приписывают часть длинных курганов
литовским племенам или находят в них литовское влияние.
Гнездовские и длинные курганы, а также дьяковские городища, открытые и
впервые исследованные Сизовым, относятся к тем «археологическим
левиафанам», которые изучаются несколькими поколениями
археологов. Много нового и научно полезного внес Сизов и в методику
полевых исследований. Он особенно тщательно вел свои дневники,
зарисовывал общий вид памятника, пейзаж и различные стадии
раскопок. По его записям, чертежам и рисункам сделано много точных
картин-слепков, изображающих различные погребения. Сизовские
слепки имеются во многих русских и заграничных музеях.
Несколько особняком стоит импозантная фигура Дмитрия
Яковлевича Самоквасова (1843—1911). Научная смелость и широта
взглядов сочетались в нем с необычайной скрупулезностью, как сочетались
в нем его специальности — ученого-юриста и ученого-археолога.
Окончив юридический факультет Петербургского университета и
защитив магистерскую и докторскую диссертации на правовые темы,
он в течение 40 лет занимался археологией, не оставляя
юридических наук. И это сочетание двух, казалось бы, разнородных
специальностей было органическим и неразрывным. Занимаясь историей
русского права, он не удовлетворился письменными источниками и
обратился к материальным. Как и Забелин, он считал, что
определяющим и обусловливающим элементом жизни и деятельности
людей, в том числе и правовых норм, является их быт, а древний быт
80

можно изучить главным образом по материальным остаткам. Много
труда, времени и собственных средств потратил Самоквасов на
изучение древних городищ. Он впервые сделал попытку
классифицировать древнерусские города не по их форме, а по социально
экономическим признакам. В понятие «город» он включал не только
огороженное место со всеми строениями и прочим, но и в первую очередь
его обитателей. Вообще у Самоквасова было сильно тяготение к
классификации и локализации (что, кстати сказать, весьма полезно для
науки). Следует, однако, сказать, что в работах Самоквасова есть
фантастические, необоснованные построения, многие выводы его,
в том числе и датировки, не получили научного признания.
Плодотворна была деятельность Самоквасова в полевых исследованиях,
Им раскопано и обследовано несколько сотен городищ и более 1000
погребений. В 1889 г. он принимает участие в раскопках в Помпеях,
ведет раскопки катакомб в Чивита-Настеллана в Италии.
Значительная роль в развитии русской археологии принадлежит
непревзойденному труженику и энтузиасту Александру Андреевичу
Спицыну (1858 — 1931), так сурово осудившему А. С. Уварова за
раскопки владимиро-суздальских курганов. То, что осудил Уварова
Спицын, не случайно. Именно Спицыну пришлось разбираться и
наводить порядок в беспорядке, учиненном Уваровым и другими
археологами. Исключительное положение Спицына в археологии
состояло главным образом в том, что он наводил в ней порядок и
делал то, чего не делали другие археологи. Спицын не занимался
обобщениями, не создавал новых теорий и гипотез, полагая, что для этого
еще не настало время. К началу деятельности Спицына (80-е годы)
в России накопилось огромное количество археологического
материала, но он в значительной степени напоминал ту «беспорядочную
груду», которую сдал в Румянцевский музей Уваров. Спицын взял
на себя скромную, но необходимую и ответственную задачу
разобраться в этой «груде». Эта задача сводилась к следующему: 1)
первичное описание памятников, 2) систематизация памятников, 3)
хронологизация памятников и 4) издание памятников.
Свой жизненный путь Спицын начал преподавателем истории в
Вятской женской гимназии. Там он написал свою первую научную
статью «По поводу доказательств о новгородском происхождении
вятчан» (1880). Доказательства Спицын искал не только в
летописях, но и в остатках материальной культуры. Спицын составил и
опубликовал «Каталог древностей Вятского края» (1882). Так
определилась и началась его археологическая деятельность. После
появления в печати ряда научных статей Спицына он был назначен
в 1892 г. членом Императорской археологической комиссии. Эта
комиссия быда создана в 1859 г. при Министерстве двора для общего
90

руководства археологическими
изысканиями, т. е. для наведения в
археологии порядка.
До Спицына Археологическая
комиссия почти не занималась русской
археологией и не производила
раскопок, ограничиваясь изучением
музейных древностей, никогда в земле не
бывших.
С приходом Спицына главной
задачей Археологической комиссии
становятся занятия славяно-русской
археологией. Производятся также раскопки, но
из-за отсутствия достаточных средств
не в желательном масштабе.
Спицын изучал все древности
России, кроме классических. Он составил
и издал систематизированные
археологические обзоры многих губерний с
подробным описанием всех памятников и
находок. Пользуясь
сравнительно-типологическим методом, он датировал
большинство памятников, и его
хронологизация до сих пор не потеряла значения. Л' Л' Cnuv>MH (1858—1931)
На каждый памятник, каждую находку,
каждую вещь, которые прошли через его руки, он составлял
карточку с подробной характеристикой, датой и библиографией. Эти
карточки, или, как их называют, «спицынские корочки», которых
насчитывается несколько десятков тысяч, и поныне служат справочным
материалом. По идее Спицына, его картотека должна была послужить
основой для составления общей археологической карты России.
Спицына с полным правом можно считать если не творцом, то
основоположником картографического метода исследования в России.
Нанося на карту каждую известную ему находку с условным
обозначением типа вещей, Спицын обратил внимание на то, что вещи
одного типа преобладают в одном месте, а вещи другого типа — в
другом. Так, различные типы височных колец (женских украшений),
находимых в курганах, размещались на карте Европейской России
ючно локализованными группами. Височные кольца в виде спирали
размещались в районе Десны, Сейма и Сулы, височные кольца с
напускными бусами и зернью (зернь — украшение из припаянных
мелких металлических шариков) — на территории между Припятью
и Двиной, височные кольца в виде ромба со щитками группирова-
91

лись в районе озера Ильмень, семилопастные — в бассейне Верхней
Оки, браслетообразные — в верховьях Волги, Двины и Днепра.
Это групповое размещение височных колец Спицын сопоставил с
расселением 13 славянских племен, о котором подробно рассказано
на первых страницах Повести временных лет. Оказалось, что
размещение определенного типа колец совпадает по территории с
размещением определенного племени. Значит, у каждого племени был
свой, особенный стиль женских украшений. А если это так, то,
значит, можно по размещению различных типов височных колец
составить карту расселения славянских племен, более точную, чем по
данным летописи. Результатом этого исследования явилась статья
Спицына «Расселение древнерусских племен по археологическим
данным». В настоящее время картографический метод исследования
широко применяется большинством археологов, хотя надо признать,
что он еще недостаточно разработан.
В России во второй половине XIX и в начале XX в.
продолжаются раскопки античных городов Северного Причерноморья и
особенно широко ведется исследование памятников скифской
культуры и связанных с ней предшествующих и последующих культур
южнорусских степей.
Из античных городов следует упомянуть Херсонес Таврический
и Ольвию. В Херсонесе большие раскопки производил археолог
К. Н. Косцюшко-Волюжинич, называвший Херсонес «русскими
Помпеями» и «русской Троей». Хотя сравнения явно
преувеличены, но раскопки все же дали значительные результаты.
Исследованы крепостные сооружения из больших, тщательно отесанных
камней, с башнями и воротами, система водопровода с
керамическими трубами, некрополь с погребениями римской эпохи. В нижних
слоях обнаружены следы неолитической культуры. В 1890 г. в
христианской церкви византийской эпохи найдена разбитая на две
части каменная плита с надписью. Надпись относится к концу IV в.
до н. э. и содержит клятву, данную херсонесцами на верность
городу. Из текста «Присяги херсонесцев», как назван памятник,
явствует, что в Херсонесе был демократический строй, с выборными
магистратами, с советом, с народным судом. По тексту присяги
определяются приблизительные границы Херсонесской республики:
упоминаются «Керкинитида, Прекрасная Гавань и иные укрепления
и земли, которыми херсонесцы владеют».
Одной из первых и богатейших колоний, основанных греками в
Северном Причерноморье, была Ольвия, на берегу Бугского
лимана, близ современного Николаева.
Местонахождение Ольвии было известно в XIX в., но произвести
раскопки не удавалось из-за противодействия владелицы участка
92

графини Л. А. Мусиной-Пушкиной.
Однако крестьяне соседнего села Па-
рутина, нарушая «священное» право
собственности, добывали оттуда
вещи для продажи. В Одессе и
Николаеве возникли даже комиссионные
конторы по сбыту ольвийских
древностей, которые за большие деньги
переправлялись за границу. Одним
из покупателей был американский
миллиардер. Только в 1901 г., когда
сменился владелец участка, удалось
начать систематические раскопки.
Раскопками руководил
крупнейший русский археолог Б. В. Фарма-
ковский (1870 — 1928). Хотя Фарма-
ковский и не называл Ольвию
«русским Кноссом», но его раскопки по
методике не уступают раскопкам
А. Эванса на Крите. Верхние слои
Ольвии содержали остатки
городских сооружений римской эпохи, да-
тируемые III в. н. э. Фармаковский ФармаКовский (mo-ms)
сантиметр за сантиметром исследо-
вал все последовательные
напластования земли, строительного и хозяйственного мусора и других
остатков. Им было обнаружено двенадцать таких напластований. Только
в 1904 г. Фармаковский докопался до Ольвии IV в. до н. э. и
только к 1907 г. откопал ее монументальные крепостные сооружения.
Фармаковский шаг за шагом, постепенно проследил всю историю
Ольвийского городища, на протяжении тысячелетнего его
существования. Коллекция, собранная в Ольвии, огромна, она
насчитывает десятки тысяч вещей. Раскопки в Ольвии продолжаются и
поныне.
Южнорусские степи к востоку и западу от Днепра славятся
своими многочисленными курганами. Множество различных племен,
и местных и пришлых, сменили на этой территории друг друга, но
все они воспринимали и сохраняли традицию, возникшую в эпоху
неолита: насыпать над погребенными или сожженными покойниками
могильные холмики. О древних племенах, населявших эти степные
пространства, было известно очень мало. Кроме весьма ценного, но
овеянного легендами и мифами свидетельства Геродота о Скифии
и беглого перечисления сарматских племен Птолемеем, нет ника-
93

ких письменных источников, если не считать позднейших
отрывочных пересказов Геродота.
Еще в 1763 г. любитель древности генерал А. П. Мельгунов
произвел раскопки скифского кургана близ Елисаветграда (ныне
Кировоград). Скифские курганы раскапывали и до Мельгунова, но
только с целью их ограбления. Мельгунов произвел раскопки с
научной целью. В кургане найден железный меч в золотых ножнах.
Ножны украшены изображениями львов, стреляющих из лука,
крылатых быков с человеческими лицами и других фантастических
животных. Находка золота возбудила интерес, и раскапывать
курганы бросились все, у кого были к тому охота и деньги.
Научное, систематическое исследование курганных погребений,
прекратившее стихийное кладоискательство, началось на юге
России в 30-х годах XIX в. Но раскопки не оправдали возлагаемых на
них надежд. Почти все курганы еще в древности были ограблены
Позже археологи научились изучать, анализировать и
восстанавливать картину погребений и ограбленных курганов.
И. Е. Забелин занимался раскопками скифских и греческих
курганов в южнорусских степях и на Таманском полуострове. Он
создал научную методику раскопок больших земляных курганов,
В 1862 —1863 гг. Забелин на нижнем Днепре, близ Никополя,
раскопал курган Чертомлык (назван по речке Чертомлык) — один из
самых знаменитых курганов. Курган этот еще в скифское время
пытались ограбить, но неудачно. Туннель, прорытый грабителями,
обвалился и задавил одного из них. Труп скифа-грабителя остался
на месте, а рядом с ним лежало похищенное золото. В кургане
оказалось два богатых погребения — мужское и женское.
Погребения были признаны царскими: при покойниках находилось 6 убитых
рабов, 11 коней и большое количество золота. Особую ценность
как произведение искусства и как исторический источник
представляет серебряный сосуд для вина. Сосуд покрыт
высокохудожественными рельефами из цветов, веток и птиц. В верхней части сосуда
изображены скифы, укрощающие лошадей.
Но такие «золотоносные» курганы большая редкость. Только
через 50 лет после находки Забелина археолог Н. И. Веселовский
вскрыл курган, называемый Солоха, ставший столь же знаменитым,
как Куль-Оба и Чертомлык. В Солохе также обнаружено два
царских погребения. Наибольшей известностью из вещей, найденных
в этих погребениях, пользуется золотой гребень, на рукоятке
которого изображены три сражающихся скифа — один конный и два
пеших. Работа настолько художественна и филигранна, что лучшие
ювелиры современной Европы не сумели сделать копию. О пышном
ритуале погребений скифских и меотских племенных вождей (ца-
94

рей), описанном Геродотом,
свидетельствуют и ограбленные
курганы. В одном ограбленном кургане в
Ульском ауле (Кубань) было
обнаружено около 500 убитых при
похоронах лошадей.
Так называемые «царские
курганы» исчисляются десятками, но,
кроме них, по просторам разбросаны
сотни и тысячи небольших курганов, не
содержащих ни золота, ни убитых
коней. В погоне за золотом
раскапывались и эти бедные курганы, но их
планомерное и систематическое
исследование начал основоположник
русской первобытной археологии
В. А. Городцов (1860 — 1945).
Городцов — археолог-самоучка,
бывший кадровый офицер
Несвижского гренадерского полка. В 1888 г.
в «Трудах Рязанской ученой
архивной комиссии» появилась первая
статья Городцова о неолитических
СТОЯНКах Рязанского уезда. К КОНЦУ в- А- Городцов (1860—1945)
жизни Городцова список его
научных трудов содержал около 200 названий. Городцов проделал
большую работу по изучению в России бронзового века и его
хронологизации и первым доказал его существование в Восточной Европе.
Городцова заинтересовали бедные и, по-видимому, очень древние
курганы, которые время от времени раскапывали археологи на юге
России. Погребения эти интересны тем, что большинство костяков
находилось в скорченном положении и было окрашено красной
краской (охрой). Погребения со скорченными и окрашенными костяками
известны во многих странах. Предполагают, что красная краска
символизирует кровь, т. е. жизнь, а скорченное положение
покойника в земле воспроизводило положение человека в утробе матери.
Впрочем, принимать эту гипотезу целиком и безоговорочно
рискованно: идея и культ матери-земли возникает в обществе,
занимающемся земледелием, а скорченные и окрашенные погребения
известны еще в эпоху палеолита, задолго до начала земледелия.
Но загадка заинтересовавших Городцова древних курганов
состояла не только в этом. Неясно было, какие племена, обитавшие
здесь задолго до скцфов, оставили эти курганы. Исследовав ранее
95

добытый материал и раскопав значительное количество курганов,
Городцов установил, что до появления в южнорусских степях
восточных пришельцев — скифов, там обитали племена охотников и
скотоводов, этнического имени которых мы не знаем.
Городцов определил для этих племен три археологические
культуры: древнеямную, катакомбную и срубную. Названия даны по
различным способам устройства подкурганных погребальных ям.
Племена, создавшие древнеямную культуру, курган насыпали над
ямой, куда помещали покойника; носители катакомбной — в такой
же яме для покойника делали еще боковую пещерку; носители сруб-
ной — яму укрепляли срубом. Первая культура относится к эпохе
неолита — энеолита, вторая — к эпохе энеолита и переходит в
бронзовый век, третья целиком относится к эпохе бронзы.
В то же время украинский археолог-любитель В. В. Хвойка к
западу от Днепра открыл древнюю земледельческую культуру.
В 1899 г. он выступил на XI Археологическом съезде с сообщением
об открытых им у села Триполье, под Киевом, глинобитных
площадках с обожженными человеческими скелетами и необычайной
керамической посудой. Посуда была сделана из превосходной
глиняной массы, прекрасно обожжена и расписана разнообразными
затейливыми узорами белой, черной и красной красками. Хвойка
считал открытые им площадки коллективными погребениями, но
дальнейшие исследования показали, что это остатки жилых домов.
Земледельческая культура, открытая Хвойка, названа по первой
находке трипольской и исследование ее продолжается и поныне.
Мы назвали несколько наиболее выдающихся имен русских
археологов, но это не значит, что только они создавали
археологическую науку в России. Развитию археологии способствовали тысячи
людей разных профессий, национальностей и различных
социальных групп. Кроме упомянутых нами обществ, комиссий и музеев,
по инициативе директора Археологического института Калачова,
начиная с 1884 г., во многих губерниях были учреждены губернские
ученые архивные комиссии с целью сохранения и изучения местных
архивов и вообще местных древностей. Вокруг них группировались
любители и ревнители местной старины: студенты, учителя, врачи,
земские деятели, учащиеся и даже крестьяне. Не будучи, конечно,
членами ученых комиссий, крестьяне много способствовали
отысканию, сохранению и исследованию археологических памятников.
Прекрасно зная свою местность, они знали и все достопамятные
места, а также хранили и передавали из поколения в поколение
легенды и предания, связанные с ними. Некоторые из них, начав с
кладоискательства, стали добросовестными разведчиками
археологических памятников.
96

Археологические концепции и школы
конца XIX-XX L
Археологические раскопки и исследования во второй половине
XIX и в начале XX в. в больших и малых масштабах проводились
во всех странах земного шара, увлекая людей всех возрастов и всех
специальностей — от маститого ученого-археолога до гимназиста.
Огромное количество археологического материала хранилось в
многочисленных музеях и частных коллекциях. Были написаны сотни
томов ученых трудов по археологии. На основе археологического
материала писались романы, повести, рассказы, поэмы и даже
оперы. Исполнялась мечта А. С. Уварова — археология выходила на
ширакую дорогу.
Археологи разрабатывали классификации, хронологические и
периодические системы, методы раскопок и исследований, создавали
школы и концепции, собирались на археологические съезды и
конгрессы, на которых или договаривались об общих принципах и
вырабатывали общую точку зрения, или вступали в непримиримые
противоречия.
Из общей массы археологов, профессионалов и любителей,
выделялись талантливые исследователи, которые обобщали весь опыт
и весь накопленный материал, ставили и разрешали общие
проблемы археологической науки, как методические, так и
методологические.
В 1865 г. популяризатор Дарвина англичанин Леббок впервые
ввел в обиход термины «палеолит» и «неолит», производя их от
греческих слов: тгаХоибс—древний, oboq — новый и Xt^o^ — камень.
Неолитом он называл эпоху полированных орудий, палеолитом —
эпоху неполированных.
Терминология и периодизация Леббока признаются и поныне, но
разделение многотысячелетнего каменного века на два периода уже
и то1да не удовлетворяло археологов. Неолит разделил на два
периода (ранний и поздний) еще Ворсо, а более дробную периодизацию
палеолита, намеченную еще Э. Лартэ, установил крупнейший
французский археолог Габриель Мортилье и дополнил Анри Брейль
(1877 —1961), профессор Парижского университета, один из самых
выдающихся ученых, работавших в области первобытной археологии.
Габриель Мортилье (1821 —1898), по образованию
инженер-геолог, заинтересовался археологией, работая на постройке Ломбардо-
Венетской железной дороги. Потом он был директором отдела
доисторических древностей в Сен-Жерменском музее. В молодости
Мортилье принимал участие в революции 1848 г. и сотрудничал с
7 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
97

Прудоном. Он был убежденный эволюционист и последовательный
сторонник Дарвина. Страстный противник клерикалов, Мортилье
конечной целью своих исследований ставил разрушение церковного
мировоззрения.
Периодическая система Мортилье построена по
технологическому принципу, т. е. по способу обработки орудий и по их форме. Он
установил три стадии в технике их изготовлейия: самые грубые
орудия сделаны путем простой оббивки одного камня другим, более
совершенные — путем откалывания от камня пластин и, наконец,
путем отжима от камня мелких кусочков; последний способ
называется иначе ретушью (подробно о технологии см. главуУ1).
Наблюдения на многих палеолитических местонахождениях позволили
установить последовательность залегания одних типов орудий над
другими и установить их связь с геологическими эпохами.
Принимая во внимание различную форму орудий и их различное
назначение и геологическую датировку, Мортилье разделил эпоху
палеолита на четыре периода, которым дал названия по местности,
где были найдены или впервые, или наиболее характерные орудия
каждого данного периода. Первый, самый ранний, период он назвал
шелльским, или просто шелль, второй — мустьерским, или мустье,
третий — солютрейским, или солютре, и, наконец, четвертый —
мадленским, или мадлен (по пещере Мадлен в Дордони). В таком
виде система была предложена им Международному
археологическому конгрессу в Брюсселе в 1872 г. и опубликована в 1881 г.
(G. de Mortillet. Le Musee prehistorique. Paris, 1881). В 1885 г.
при издании своей «Доистории» Мортилье ввел пятый период —
сент-ашельский, или просто ашель (по предместью Амьена Сент-
Ашель), поместив его между шеллем и мустье К
Будучи убежденным эволюционистом, Мортилье механически
переносил положения эволюционной теории на развитие
человеческого общества, считая, что его определяют те же законы, которые
определяют эволюцию животного мира. Развитие человеческого
общества обусловливается, по Мортилье, развитием технологии.
Хронологические этапы развития человека определялись по
геологическим признакам.
Система Мортилье поставила исследование древнейшего периода
истории человечества на научные рельсы и исключила
возможность изучения вещей самих по себе, в отрыве от их исторического
развития,— каждый памятник нужно было уже относить к
определенной эпохе.
! G. Mortillet. Le prehistorique, origine et antiquite de I'homme. Paris,
1885.
98

Однако новые открытия
приносили новый материал, который не
всегда укладывался в рамки
периодизации Мортилье. Иногда
новооткрытый материал бывал настолько
неожиданным и ошеломляющим, что
в него отказывались верить.
В 1887 г. начались
систематические исследования давно известной
пещеры Мае д'Азиль в Арьеже, в
предгорьях Пиренеев. Это
собственно был туннель, прорытый горной
речкой Аризой, с боковыми
пещерами. Памятник был многослойный —
от мадленского периода до галло-
римского. Руководитель раскопок
археолог Пьетт в слое, лежащем над
слоем мадленской эпохи, обнаружил
большое количество обыкновенных
речных галек, но совершенно
необычного вида. Они были покрыты
рисунками, сделанными красной оо /lono.
краской (ОКИСЬЮ Железа), растертой Габриель Мортилье (1821-1898)
на сале, мозге или смолистых
веществах. Рисунки были примитивны, но разнообразны. Это
комбинации из точек, овалов, черточек, крестов, елочек, зигзагов, решеток
и т. п. Большинство галек имело рисунок с одной стороны, но
попадались и двусторонние. Некоторые рисунки напоминали буквы
латинского и греческого алфавитов F, E, L, V, П, Q и т. п. На
некоторых были комбинации из нескольких таких знаков, как бы
составлявшие слово — FEI. О существовании рисунков в эпоху палеолита,
в периоды солютре и мадлен, археологи знали, но все они
изображали животных, иногда человека, иногда узор, гальки же из Мае
д'Азиль были покрыты совершенно абстрактными рисунками.
Кроме того, все они в большом количестве были найдены в одном месте,
сваленными в кучу.
Пьетт в своих выводах о назначении галек впал в явный
анахронизм. Он разделил их по форме рисунков на две группы: одна
группа представляла изображение чисел, другая — букв. Пещера
же, содержащая гальки, представлялась Пьетту первобытной
школой, где учились счету и письму и откуда финикийцы заимствовали
свой алфавит. Впрочем, предположение Пьетта было настолько
неправдоподобно, что он сам не очень настаивал на нем и допускал,
7* 99

что рисунки имели какое-то мистическое и магическое значение или
что это были камни для игры, вроде лото или домино. Едва ли
археологи разгадали бы тайну галек, если бы не нашли аналогии с
подобными рисунками у австралийского племени арунта. У арунта,
стоящих на весьма низкой ступени развития, имеются такие же
склады раскрашенных галек или деревяшек, называемых чуринги.
Каждый арунта имеет свою чурингу, воплощающую дух его предка,
свойства которого он унаследовал. Общее развитие человека из
пещеры Мае д'Азиль позволило с большой уверенностью принять
эту аналогию.
Среди каменных орудий пещеры Мае д'Азиль найдено много
микролитов. Микролит значит маленький камень. Это маленькие, от 1 до
2 см, кремни геометрической формы — в виде треугольников,
ромбов, сегментов, трапеций. Микролиты были известны археологам
и до открытия в Мае д'Азиль, но в ограниченном количестве.
Предполагали, прибегая к аналогии, что они являются орудиями
для татуировки, как это имело место у некоторых отсталых племен,
но, ввиду их обилия в пещере Мае д'Азиль и в других
местонахождениях, от этой гипотезы отказались. Микролиты были признаны
наконечниками стрел и вкладышами. Вкладышами археологи
называют микролиты, которые вкладываются в деревянную или
костяную оправу, образуя зубчатое орудие с острыми режущими
лезвиями.
После долгих споров эпоха микролитов была признана
переходной от палеолита к неолиту и названа «азильской» или
«мезолитической», т. е. среднекаменной, от греческого месос —
средний.
Позднее мезолитическая эпоха, или просто мезолит, была
разделена на два периода: азильский и тарденуазский по
местонахождению Фер-ан-Тарденуа (департамент Эн), содержащему огромное
количество макролитов и других орудий неолитического облика.
В то же время было открыто несколько палеолитических
местонахождений, инвентарь которых также не укладывался в рамки
периодизации Мортилье. Таковы пещеры: Ориньяк в департаменте
Верхней Гаронны, Ла-Ферраси в Дордони, Абри-Оди там же, Ле-
Буфия в Коррезе, Арси-сюр-Эйр в Ионне, Ла-Гравет в Дордони и др.
Господствующими формами орудий этих местонахождений
являются орудия мустьерского облика, но появляются и совершенно
новые — ножи с выемкой и своеобразные костяные наконечники
копий. Материал был тщательно изучен Анри Брейлем и профессором
университета в Тулузе Э. Картальяком, которые пришли к выводу
о существовании еще одного периода в развитии палеолитического
человека, следующего за периодом мустье и предшествовавшего
100

солютрейскому. Новооткрытый
период был назван ориньяк-
ским, или просто ориньяк.
Кроме того, Брейль ввел в
систему Мортилье еще два
периода: клектонский (по
местонахождению в Клектоне, Англия)
и леваллуа (по местечку Левал-
луа под Парижем). Период клек-
тон он поместил между шеллем
и ашелем, а леваллуа — между
ашелем и мустье.
Таким образом, пятичленнал
система Мортилье превратилась
в восьмичленную систему
Мортилье — Брейля.
Но, учитывая некоторую
общность периодов, например
общность шелля и ашеля,
отличную от общности ориньяка,
солютре и мадлена, а также их
геологические и
антропологические особенности и
общности, археологи Объединили ВО- Апри Брейль (1877—1961)
семь периодов в три группы:
нижний палеолит — шелль,
клектон, ашель, леваллуа; средний палеолит — мустье; верхний
палеолит— ориньяк, солютре, мадлен. Сам Мортилье, а в течение
некоторого времени и другие археологи считали эту периодическую
систему универсальной, общей для всего человечества. Но
дальнейшие открытия показали, что археологические комплексы,
относящиеся к одной и той же эпохе, вовсе не одинаковы во
Франции и, скажем, в Восточной Европе. Когда появилось понятие
археологической культуры, его долго не распространяли на эпоху
палеолита.
В работах Г. Обермайера (1908) и А. Брейля (1912) уже
содержатся некоторые попытки классифицировать палеолитические
орудия не только по стадиям развития, но и по отдельным
территориям и связать эти признаки с различными человеческими
обществами, создававшими орудия. К сожалению, в дальнейшем
реакционные ученые извратили эту идею, объясняя отличия в
археологических комплексах расово-биологическими отличиями людей,
создавших эти комплексы.
101

Много новых открытий было сделано и в области изучения
неолитической эпохи. В 1897 г. французские археологи П. Сальмон,
Г. д'Одю Мениль и Капитан начали систематические раскопку
известного ранее неолитического местонахождения на холме
Кампиньи, близ селения Бленью-сюр-Брель, в департаменте Нижней
Сены. В большой яме, по-видимому оставшейся от землянки,
обнаружены^ очаги, несколько сот каменных орудий, черепки грубой
глиняной посуды, кости животных — оленя, лошади и быка.
Древние обитатели Кампиньи, по-видимому занимались уже
скотоводством и земледелием. О скотоводстве свидетельствовали
кости, возможно, уже одомашненных животных, а о земледелии —
отшлифованный кусок песчаника, по-видимому зернотерка, и
отпечаток ячменного зерна на одном из черепков глиняной посуды. Кам-
пинийцы стояли на более низкой ступени развития, чем обитатели
свайных поселений. На многих стоянках кампинийского типа,
имеющих в орудиях и посуде полную аналогию с Кампиньи, не найдено
следов ни скотоводства, ни земледелия.
Стоянка Кампиньи и подобные ей были отнесены к раннему
периоду неолита, названному кампинийским, или кампиньи.
Следующий, поздний, период неолита получил название робенгаузен, по
свайному поселению у Робенгаузена на Боденском озере в
Швейцарии.
Так к началу XX в. была разработана периодизация каменного
века, которая схематично, в основных чертах, может быть выражена
следующей таблицей:
Эпоха
Палеолит
Мезолит
Неолит
Нижний
Средний
Верхний
Период
Шелль
Клектон
Ашель
Леваллуа
Мустье
Ориньяк
Солютре
Мадлен
Азиль
Тарденуаз
Кампиньи
Робенгаузен
102

Далеко не все археологи приняли
эту периодизацию безоговорочно.
Многие предложили свои системы, в том
числе русский археолог В. А. Город-
цов, но они не получили общего
признания главным образом потому, что
отличались от данной системы не
столько по существу, сколько
терминологически. В настоящее время система Мор-
тилье — Брейля устарела, особенно в
ее мезолитической и неолитической
частях.
Получила развитие и периодизацию
эпоха металла — бронзового и раннего
железного веков. Каждый из них был
разделен на два периода — ранний и
поздний. Периоды раннего железного
века назывались гальштатт и латен,
или полужелезный век и полный
железный век.
В конце XIX в. была открыта новая
эпоха, названная энеолитической. До
этого археологи полагали, что неолит ф ет (Ш2_Ш4)
непосредственно сменяется бронзовым
веком и что все металлические вещи в
эту эпоху делались из бронзы. Но вот в 1889 г. вышла в свет работа
крупнейшего французского химика Пьера Вертело «Введение в
изучение химии древних и средних веков». В этой работе,
основанной на изучении античных и средневековых текстов алхимиков и на
химическом анализе древних бронзовых вещей, Вертело доказал,
что древнейшие металлические орудия Египта, Месопотамии и
Европы сделаны не из бронзы, а из чистой меди.
Термин энеолит — смешанное латино-греческое слово и означает
меднокаменный (aeneus по-латыни — медный; Хьйо; по-гречески —
камень). Иногда вместо него употребляют чисто греческий термин —
халколит (ха^хо£ по-гречески — медь). Эта эпоха названа меднока-
менной потому, что она является переходной от неолита к бронзе.
Медные орудия не только не вытеснили каменных, но и не
получили сколько-нибудь широкого распространения.
Крупнейший французский археолог Жозеф Дешелет (1862 —
1914), начавший свою научную деятельность с изучения галло-рим-
ской рельефной краснолаковой керамики, быстро вышел из рамок
своей узкой темы и', обобщив огромный археологический материал,
103

разработал классификацию и хронологию всех археологических
памятников Западной Европы. Результаты своих исследований и
выводов он изложил в четырехтомном труде «Руководство по
археологии первобытной, кельтской и гальштаттской» (1908—1914). К
несчастью для науки, преждевременная смерть прекратила
плодотворную деятельность Дешелета. Он пал в бою во время первой
мировой войны, сражаясь за Францию.
В области методики археологических раскопок и исследований
много сделал добросовестный и талантливый английский археолог
Лэн-Фокс, или Питт Риверс (1827 —1900). Кадровый офицер,
полковник (впоследствии генерал) Лэн-Фокс принял имя Питт Риверс
после получения богатого наследства от баронета Риверса. Будучи
страстным коллекционером, Питт Риверс начал свою деятельность
в области археологии с собирания оружия. По мере увеличения
коллекции и расширения кругозора Питт Риверс пришел к идее
проследить постепенное усовершенствование техники, особенно
военной и судоходной. Механически применяя учение Дарвина, он
считал, что вещи развиваются тем же эволюционным путем, что и
животные виды. Он предложил свою систему классификации, до
него никем не применявшуюся. Свои коллекции Питт Риверс
размещал не по странам и не по эпохам, а по рядам отдельных вещей,
прослеживая путь развития каждой вещи. Например, в одном ряду
были представлены топоры, начиная с самого примитивного и
кончая самым совершенным, причем мустьерский топор, сделанный
100 тысяч лет назад, мог находиться рядом с тасманийским
топором, сделанным в XVIII в. В другом ряду в таком же порядке
располагались копья, в третьем кинжалы и т. д. Питта Риверса иногда
обвиняют в том, что его система есть отход от историзма, но это
несправедливо — Питт Риверс никогда не уклонялся от историзма и
не отвергал его. Он только предложил новый аспект изучения
вещей. Эволюционистская точка зрения Питта Риверса никакого
значения в данном случае не имеет. Отрицать с этих позиций систему
Питта Риверса так же нелепо, как, например, нелепо отрицать
исторические свидетельства Библии только потому, что Библия —
религиозная книга. Система Питта Риверса наглядно продемонстрировала
значение сравнительно-этнографического метода в археологии,
помогла объяснить назначение древних вещей и приблизиться к
социалистическому объяснению орудий как древних, так и
современных. Коллекцию Питта Риверса широко использовал в своих трудах
Эдуард Тейлор, равно как и многие другие историки и археологи,
изучающие первобытное общество.
Всю свою коллекцию Питт Риверс пожертвовал в основанный
им в 1880 г. Оксфордский этнографический музей, первым хра-
104

нителем которого был назначен
Эдуард Тейлор.
Питт Риверс был не только
коллекционером и систематизатором,
создавшим
сравнительно-типологический метод, он был также и
полевым исследователем,
производившим археологические раскопки.
Если вообще можно говорить о чьем-
либо приоритете в науке, то
приоритет создания стратиграфического
метода в археологии принадлежит
именно Питту Риверсу. Питт Риверс
произвел многочисленные раскопки
в Англии и в Уэльсе, особенно за
двадцатилетие с 1880 по 1900 г.
В выборе объектов для раскопок
Питт Риверс был так же оригинален,
как и в системе
коллекционирования. Недаром современники считали
его чудаком. До Питта Риверса
археологи раскапывали главным
образом древние погребения, как это
делал, например, Ворсо. Питт Риверс
раскапывал главным образом
древние поселения, как это стали делать
по его примеру многие археологи. rt ,млл ,л .
Погребение - мертвый, искус- Питт РивеРс «м-*мо)
ственно созданный и в силу этого
ограниченный образ древней жизни, поселение—сама жизнь. Это
преимущество и использовал Питт Риверс. Раскопки поселения —
работа более сложная и более трудоемкая, чем раскопки
могильника. Они требуют кропотливого изучения каждого сантиметра земли.
Только исследование всех остатков в каждом напластовании, при
сопоставлении положения всех вещей относительно друг друга,
относительно глубины их залегания и окружающей их среды и
бесконечного количества подобных деталей, дает возможность восстановить
картину жизни древнего поселения. Отсюда и необходимость
стратиграфического метода.
Питт Риверс подчеркивал значение простых вещей, а не только
художественных и других исключительных изделий. Свои выводы
и обобщения он строил на основе массового материала и детального
анализа вещей. Он' производил тотальные (сплошные) раскопки и
105

публиковал подробнейшие отчеты. Четыре тома его «Раскопок в
Крэнборн Чейзе» — образец археологических публикаций.
Раскопанный памятник мог исчезнуть с лица земли, но по отчетам Питта
Риверса любой археолог может изучить его, как будто копал сам.
Над созданием типологического метода, несколько в ином плане,
чем Питт Риверс, именно как метода хронологизации памятников
бронзового века, много потрудился шведский археолог Оскар Мон-
телиус (1843—1921), профессор Стокгольмского университета. На
основании изучения древностей эпохи бронзы Скандинавии,
Италии, Греции, Египта, Ассирии и Вавилонии он распределил все
древние вещи по типам. Тип — это группа вещей одного и того же
назначения, однородных по виду, но отличающихся друг от друга
в деталях. Так, бронзовые топоры, имеющие для рукоятки не
сквозное отверстие, а втулку с торцовой части обуха и называемые
кельтами, составляют один тип. Проушные топоры, т. е. имеющие
сквозное отверстие сбоку обуха,— другой тип. Обоюдоострые мечи
составляют третий тип, однолезвийные — четвертый и т. д. Внутри
каждого типа вещи, в зависимости от различия их форм в деталях,
располагаются в типологические эволюционные ряды в порядке их
последовательного изменения от простого к более сложному или,
наоборот, от более сложного к простому. Эволюционные ряды
разных типов связаны между собой хронологически, т. е. ранние
топоры стоят в одном ряду с ранними мечами, поздние топоры с
поздними мечами и т. д. Правильность построения рядов Монтелиус
проверял по совместным находкам в погребениях. Как и некоторые
другие археологи-эволюционисты, Монтелиус полагал, что вещи
развиваются по тем же законам, что и животные организмы х. В этом
ошибка Монтелиуса: вещи развиваются и изменяются не в силу
какого-то внутреннего закона изменения форм, а в силу изменения
условий жизни человеческого общества. Видя ошибки Монтелиуса,
некоторые археологи отрицали и всю его систему, сами впадая в
ошибку. Не следует смешивать точку зрения Монтелиуса на
причины развития вещей с самим развитием, как не следует смешивать
диалектику Гегеля с гегелевским идеализмом. Типологическая
система Монтелиуса позволила установить множество хронологиче-
1 Эту точку зрения сформулировал особенно ясно один из учеников
Монтелиуса — Нильс Оберг: типологический метод «есть применение дарвинизма к
продуктам человеческого труда. Он основан на предпосылке, что человеческая воля
связана определенными законами, близкими к тем, которые имеют значение для
развития органического мира. Древности развиваются так, как будто они
являются живыми организмами: отдельные предметы — это индивидуумы,
типологическая серия представляет развитие вида (рода), а группа типологических серий —
развитие разветвленных видов, составляющих семью». N. A b e r g. Bronzezeitliche
und fruheisenzeitliche Chronologie. В. 1. Italien, Stockholm, 1930.
106

Развитие вещей одного назначения в различные исторические эпохи:
а — Развитие каменного топора: 1 — Ручное рубило (100 тыс. лет до н. э.);
2 — каменный топор эпохи мезолита; 3 — топор из рога оленя; 4 — молот;
5 — плоский топор; 6 — проушной топор: 7 — так называемый боевой топор;
8 — ладиевидный топор (111—11 тыс. до н. э.); б — Развитие бронзового топора:
1 — Плоский медный топор (111 тыс. до н. э.); 2 — топор с загнутыми краями;
3 — топор с боковой втулкой; 4 и 5 — втульчатые топоры с боковыми лопастями;
6 — втульчатый бронзовый топор (кельт); 7 — проушной бронзовый топор (с
литым украшением); 8 — железный топор
ских дат, и ее до сих пор принимают археологи, независимо от того,
какую философскую систему они исповедуют. Свои взгляды Мон-
телиус изложил в опубликованной в 1903 г. книге «Древние
культурные периоды на Востоке и в Европе».
Типологические и хронологические системы, созданные
археологами в XIX в., значительно продвинули вперед науку, но почти до
самого конца XIX в. еще не было синтеза археологии и истории.
Важнейшие работы по ранней истории общества, появившиеся в
конце XIX в., были основаны на этнографических данных, на
изучении современных примитивных обществ и почти не учитывали
археологический материал. Тем не менее эти работы оказали
большое влияние на дальнейшее развитие археологии как исторической
науки. Прежде всего следует назвать одного из крупнейших
представителей эволюционистской школы в этнографии, Эдуарда
107

Тейлора, издавшего в 1881 г. свою «Антропологию, введение в
изучение человека и цивилизации». То, что значительно раньше было
представлено в трудах Нильсона,— создание
культурно-исторической схемы развития человечества и перенесение этнографических
данных в область древнейшей истории — теперь было основано на
широких характеристиках человеческой культуры и ее элементов.
Эволюционистская школа акцентировала внимание на явлениях,
общих для всех народов. Пользуясь методом сравнения явлений
культуры разных народов, ей удалось показать культурное единство
человечества и близко подойти к пониманию законов развития
общества. Вместе с тем эволюционисты, придерживаясь идеи
непрерывного прогресса в развитии культуры, рассматривали
постепенное развитие элементов культуры как естественный рост, без
взаимной связи и обусловленности явлений. Еще ближе, чем Тейлор,
к материалистическому пониманию истории человеческого общества
подошел Л. Морган, книга которого «Древнее общество» (изданная
в Нью-Йорке в 1877 г.) привлекла внимание К. Маркса и Ф.
Энгельса. Всю историю человеческого общества Морган делит на семь
периодов, представляющих последовательные ступени человеческой
культурной эволюции. Каждая из этих стадий выделена в
соответствии с успехами в производстве средств существования. Система
Моргана получила поддержку и развитие в работе Ф. Энгельса
«Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884).
В создании основных положений материалистического взгляда на
историю (исторического материализма) эта книга сыграла огромную
роль. На историческом и этнографическом материале Ф. Энгельс
доказывает закономерность развития человеческой культуры.
Археологический материал еще не фигурировал в построении
Моргана, обращение его системы в прошлое — это только гипотеза.
Но археологи XX в., и прежде всего советские археологи, нашли
многие подтверждения эволюционистской схемы в конкретном
археологическом материале. Конечно, взгляды археологов-марксистов
значительно шире взглядов эволюционистской школы, но идея
прогрессивного развития человеческой культуры оказалась весьма
плодотворной. Как и этнографы, археологи XIX в. полагали, что в силу
единства физического строения человека и единства действий его
разума результаты производственной деятельности человека на
одной и той же стадии развития были одинаковы. Этим объяснялись,
в первую очередь, так называемые «параллелизмы» в развитии
культуры, т. е. одинаковые явления в культуре разных обществ.
По мере накопления материала и территориального расширения
археологических исследований устаревали периодические системы,
созданные в XIX в. Создатели этих систем, механически перенося
108

положения эволюционной теории на
развитие общечеловеческой культуры,
полагали, что человеческая культура
развивается в различных условиях, а
следовательно, и в разных местах земного шара
параллельно и одинаково. Они полагали,
что все человечество прошло одни и те же
стадии развития, что, например, галь-
штаттский период раннего железного века
одинаков у всех локальных общественных
групп и что он повсеместно сменяется ла-
тенским. Но, во-первых, это положение не
объясняло, почему некоторые
общественные группы отставали в своем развитии,
во-вторых, стало очевидно, что даже у
стоящих на равном уровне развития
локальных групп формы культуры
различны, и они тем более различны, чем выше
культура.
На самой низкой ступени развития, в
периоды шелля, ашеля, мустье, человек
занимался охотой и собирательством,
орудия его крайне примитивны. Первобытные
каменные топоры были универсальным 0стр МонтелиУс (шз—192
орудием, служившим для различных
целей, в частности и для того, чтобы убивать крупных животных и
дробить их кости, добывая мозг. Убить арктического медведя и
тропического тигра можно с равным успехом одним и тем же топором.
Поэтому первые каменные орудия единообразны для различных
точек земного шара. Но по мере развития производительных сил в
формах культуры намечаются уже кое-какие локальные
особенности, хотя общий уровень культуры локальных общественных групп
и одинаков. Особенности эти, едва различимые в эпоху верхнего
палеолита (ориньяк, солютре, мадлен), совершенно очевидны в
эпоху мезолита. В мезолитическую эпоху в Передней Азии
наблюдаются зачатки земледелия. В Палестине у людей так называемой
натуфийской культуры появляются примитивные земледельческие
орудия: мотыжки, серпы, ступки для растирания злаков. В то же
время в Дании у людей культуры маглемозе развиваются и
совершенствуются рыболовство и охота на водоплавающую птицу; в
связи с этим появляются челн и весло. Нельзя сказать, что эти две
локальные общественные группы стояли на разных ступенях
развития, т. е. на низшей и высшей, и что натуфийцы прошли стадию
109

маглемозе или маглемозийцы прошли натуфийскую стадию. Это
были просто две локальные культуры. Так же нельзя сказать, что
все локальные общественные группы мезолитической эпохи
прошли азильскую и тарденуазскую стадии развития. Деление
мезолита на периоды азиль и тарденуаз годилось для Западной
Европы, но не годилось для Восточной. Тем более не укладывалось
многообразие культур неолитической эпохи в рамки периодов кампиньи
и робенгаузена. Так в начале XX в., на основании анализа
массового материала широкого круга земель, выяснилась невозможность
вывести одну эпоху из другой. Эпохи археологов XIX в. оказались
не эпохами, а локальными вариантами развития человеческой
культуры. Термины азиль, тарденуаз, кампиньи, робенгаузен, гальштатт,
латен и другие стали обозначать уже не эпохи, а культуры.
Археологическая культура — это группа памятников,
объединенных одним временем, общей территорией и общими характерными
чертами. Деление первобытной истории на шесть эпох — палеолит,
мезолит, неолит, энеолит, бронзовый век и ранний железный век —
сохранилось. Сохранилось также деление палеолита на периоды
шелль, ашель, мустье, ориньяк, солютре, мадлен. Эта периодизация
с некоторыми оговорками признается большинством археологов и
поныне. Оговорки же не имеют особенно принципиального
значения.
Так, например, говорят «палеолитическая культура мадленского
облика», желая подчеркнуть, что данная локальная
палеолитическая культура чем-то отличается от собственно мадлена, который
свойствен только Франции. Начиная с эпохи мезолита, различают
уже обособленные археологические культуры, каждая из которых
делится на свои последовательные стадии, ступени, периоды или
эпохи, обозначаемые обычно или буквами латинского и греческого
алфавита, или римскими цифрами, или абсолютными датами.
Возникновению современного понятия археологической культуры
способствовало распространение в начале XX в. картографического
метода в археологии.
При изучении древних вещей бросается в глаза значительная
разница их форм даже в тех случаях, когда эти вещи служили для
одной и той же цели и, следовательно, можно было бы
предположить, что при одинаковом использовании у них будет одинаковый
внешний облик. Эта разница в форме может объясняться
различной древностью вещей, на чем и основана датировка с помощью
типологии. Но такую разницу в формах археологи наблюдают и в
вещах одинакового назначения, относящихся к одной и той же эпохе.
Картографирование, как правило, показывает, что распространение
различных форм вещей одного и того же типа концентрируется
110

Типология и хронология бронзового века Северной Европы, по
Монтелиусу. 1600—600 гг. до н. э. Каждому из шести периодов
бронзового века соответствуют свои типы вещей. Фибулы
(застежки) появляются во И периоде бронзы и представляют
простейший тип, близкий к современной английской булавке.
Постепенно фибулы усложняются. В III периоде бронзы
появляются прикреплявшиеся к поясу коробочки (сосуды) из дерева,
в IV и последующих периодах они уже металлические

в определенных районах. При этом одинаковые типы вещей
встречаются в постоянных сочетаниях с другими вещами, а также с
определенной формой поселения, жилища, обряда погребения и т. п.
Таким образом выявляется, что, несмотря на единство общих
законов развития человеческого общества, его конкретные формы очень
различны. Оказывается, что отдельные вещи, украшения, обычаи
и т. п. могут быть свойственны только данной человеческой группе
и никакой другой. Археологу предстоит еще выяснить, что является
причиной такого единства — одинаковые географические условия,
или исторически сложившиеся хозяйственные и культурные
достижения, или единство происхождения.
Одно из решений вопроса заключается в том, что за
археологическими культурами скрываются древние племена и народы. С
самого начала, когда археологи стали разделять древности не только
по времени, но и по территории находок, были указаны районы
происхождения и распространения тех или иных типов — так
называемые «культурные провинции». Так, Г. Гильдебранд в 1873 г.,
изучив фибулы (застежки для одежды) в европейских музеях, писал
о северных, венгерских, итальянских и других их формах. С самого
же начала явилась и идея идентификации «культурных
провинций» с определенными историческими народами. Например, И. Ас-
пелин в 1875 г. приписал евразийские древности бронзового века
позднейшим финно-уграм и искал, пользуясь данными
языкознания, их прародину на Алтае. Но окончательно сформулировал идею
отождествления археологических культур с этносом — народом или
племенем — немецкий ученый Г. Коссина, назвавший свой метод
c<Siedlungsarchaologie». Крайний националист, предтеча фашистской
германской археологии, Г. Коссина (1858—1931) все свои
исследования подчинил одной цели — поискам прародины индогерманцев
на Севере Европы и попыткам доказать, что культурное развитие
Европы целиком зависело от воинственных германцев,
распространивших культуру путем завоеваний. Но если отбросить все эти
измышления и говорить лишь об использовании исторических и
лингвистических данных для объяснения археологических культур, то
несомненно, что работы Коссины имели принципиальное значение
для развития археологии. Они были еще одной ступенью в
превращении археологии в историческую науку. Ведь дело было не только
в сопоставлении археологической культуры с исторически
известными народами, но и в наблюдениях за самой культурой: в течение
ряда последовательных исторических эпох границы культур то
расширяются, то сжимаются, сами культуры растут, расцветают и
приходят в упадок, одна культура может занять территорию другой
и т. д. Это наблюдаемое движение культур — само по себе источник
112

для исторических выводов. Археологическая культура не живой
организм, а продукт человеческих групп, которые существуют как
общественные организмы. Изучая археологические культуры, мы
по существу исследуем древние сообщества. Коссина ни в одном
труде четко не сформулировал своей теории, но разбросанные в
разных местах замечания послужили основой для развития
германской археологической школы. Кроме крайнего национализма и
расизма, работы Коссины отличаются еще нечеткостью
формулировок и попросту ошибочными методическими положениями. Так,
например, он утверждал, что культуры могут иметь точно очерченные
границы. Но в первобытном обществе никаких точных границ не
могло быть, политических границ в нынешнем смысле слова не
существовало, а на стыках разных культур они смешивались, и были
переходные районы, где встречались элементы разных культур.
Так же ошибочно Коссина, пользуясь данными античных
источников о германцах, переносил эти данные в глубь веков и
говорил о германцах бронзового века и мезолитических праиндогерман-
цах.
Некоторое влияние на европейскую археологию оказала также
так называемая «венская культурно-историческая школа»,
виднейшими представителями которой были Ф. Гребнер, Б. Анкерман,
В. Шмидт и В. Копперс. В их работах, основанных
преимущественно на этнографических данных, главное внимание обращается на
пространственное распространение культурных явлений, которые
механически объединяются в «культурные круги». Сходные
явления в культурах разных народов объяснялись их происхождением
из одного центра, так как якобы они могли возникнуть лишь
однажды и в дальнейшем лишь перемещались. Возникновение новых
культур — результат механического смешения мигрирующих
культурных явлений. Вся история человеческой культуры сводилась к
перемещению и переслаиванию нескольких культурных комплексов
(«кругов»), распространяющихся чаще всего вместе с народом —
«носителем» данной культуры. Перенесение идей
культурно-исторической школы в археологию, при всех очевидных недостатках ее
метода в целом, имело то положительное значение, что вместо
прямолинейной эволюции стали в большей мере учитывать при
изучении археологических культур возможности миграций людей, вещей
и идей, заимствования, аккультурацию, диффузию. Идея диффузио-
низма в археологии широко распространилась, но сама по себе идея
«культурных кругов» умерла очень скоро. Под влиянием
культурно-исторической школы австрийский археолог О. Менгин написал
свою монументальную «Всемирную историю каменного века». Но
он не имел последователей, и эта его книга подверглась резкой
8 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
из

критике европейских ученых. Созданные путем абстракции
«культурные круги» ничего общего не имели с конкретной историей
отдельных народов, что, однако, не мешало реакционным ученым
объяснять особенности каждого культурного круга расово-биологиче-
скими особенностями народа — носителя данной культуры. Более
того, они утверждали, что одни народы — носители высших
достижений культуры, они их распространяют в мире; другие способны
лишь пассивно воспринимать.
Националистические и расистские выводы Коссины и
культурно-исторической школы ничего общего с настоящей наукой не
имели. Но стремление к изучению культурных комплексов и отдельных
археологических культур сыграло большую роль в развитии
европейской археологии в период между двумя мировыми войнами.
Археологи стали прослеживать распределение элементов культуры —
временное и территориальное — и выяснять факторы, руководящие
этим распределением.
Одной из первых работ, в которой были широко освещены
культуры Европы эпохи неолита и раннего бронзового века, была книга
английского археолога Г. Чайлда «Заря европейской цивилизации»,
изданная в 1925 г.1 Это была попытка не только обрисовать
культуры, но и выяснить их генезис и историю. В этой книге, как и в
последующих работах, Чайлд выступает как сторонник идей диф-
фузионизма. Эти идеи зародились в среде археологов в конце XIX—
начале XX в. В какой-то мере диффузионистом был и Монтелиус,
но в наибольшей мере проявил себя сторонником этой идеи
крупнейший датский археолог Софус Мюллер (1846—1934),
объяснявший все без исключения культурные явления в Европе
заимствованиями с Юга.
Диффузионисты исходят из того, что великие открытия в
области культуры были сделаны лишь однажды на протяжении
истории и дальше путем заимствований, миграций народов или просто
распространением (диффузией) передались другим народам. Таким
образом, возможность эволюционного развития отдельных обществ,
самостоятельно достигающих того или иного уровня культуры,
отрицается, самобытность развития культуры каждого народа
преуменьшается, а роль заимствований и миграций в человеческой
истории непомерно преувеличивается. В частности, Чайлд огромное
значение придавал влиянию на развитие Европы культур Ближнего
Востока. В названной книге древнейшая история Европы представ-
1 Русское издание вышло под названием «У истоков европейской
цивилизации» в 1952 г. (М., ИЛ).
114

лена не столько в виде ступеней
культурой эволюции, сколько в виде
областей диффузий и влияний 1.
Важным элементом в
истолковании археологических данных
является признание их обусловленности
географическими факторами.
Географическая среда может замедлять или
ускорять развитие общества и в
какой-то мере определяет особенности
его развития. Сложность
заключается в том, что географическая среда
воздействует на развитие и
состояние общества не непосредственно,
а на основе и через систему
общественного производства.
В определении значения
географических данных для изучения
истории давно уже наметились две
крайние тенденции. Одна из них
заключается в преувеличении роли
географического фактора и даже в при- г дон Чайлд (т2__1957)
Дании ему решающего значения в
истории (географический
детерминизм). Другая прямо противоположна первой и состоит в том, что
некоторые ученые не придают значения влиянию на общество
географической среды.
Так, например, школа Г. Коссины не придавала большого
значения географическим факторам. Составленные ее представителями
карты схематичны и учитывают лишь часть элементов физической
географии. Рассматривая племена и народы прежде всего как
биологические, а не социальные общности, Коссина и его ученики
предполагали, что биологические свойства народа при любой обстановке,
в любом географическом окружении будут проявляться в
одинаковых внешних формах.
Но еще в 80-х годах XIX в. появились работы, авторы которых
предлагали изучать древности и древнейшие события на основе
«доисторического ландшафта». В XX в. в этом отношении большие
1 В последнем, шестом издании книги «Заря европейской цивилизации» (Лон
дон, 1957) Чайлд несколько пересмотрел свои взгляды с целью, как сам он говорит
в предисловии, отказаться от «догматического ориентализма». Вообще взгляды
этого крупнейшего современного археолога постоянно эволюционировали в
сторону сближения с марксизмом.
8* 115

заслуги имеют английские археологи. В 1921 г. О. Кроуфорд
суммировал возможности и технику географического подхода к
первобытной и древней истории в книге «Человек и его прошлое».
К. Фокс в ряде работ показал, что сопоставление
археологических карт с картами реконструированного древнего ландшафта
представляет собой не только метод фактической иллюстрации, но и
орудие научного исследования. Важнейшей работой Фокса была
впервые изданная в 1932 г. и с тех пор неоднократно
переиздававшаяся «The Personality of Britain». Хотя в книге Фокса
господствует концепция географического детерминизма с его фатализмом —
предопределенностью общественной жизни географическими
условиями, все же нельзя не признать большого значения этого
исследования в распространении географического метода в археологии.
Археологи XX в. понимают, что создаваемые ими типологические
и хронологические схемы только тогда становятся историческими
реальностями, когда их можно спроецировать на природное
окружение, из которого они произошли.
Среди общих археологических концепций XIX—XX вв. особое
место должно быть отведено концепциям американских археологов,
так как их взгляды на науку и ее цели во многом отличаются от
взглядов европейских ученых. Американская археология начала
самостоятельно развиваться с 1840 г., когда Д. Стефенсом была
открыта культура майя. С тех пор сделано множество открытий,
хорошо изучена археология и история древних индейских племен,
населявших Америку, найдены памятники эпохи неолита и даже
палеолита. Поскольку археологи-американисты имеют дело в
большинстве случаев с культурами, следы которых сохранились у
многих индейских племен, американская археология связана наиболлее
прочными узами с этнографией, или с так называемой «культурной
антропологией». Уделяя много внимания изучению явлений
культуры и общему определению понятий культуры и ее динамики
в формальных и функциональных проявлениях,
археологи-американисты в то же время отказываются от решения вопросов о
генезисе культурных институтов, считая единственной задачей
классификацию явлений и путей их распространения. Но история
культуры не только процесс распространения, но и процесс творчества и
процесс закономерного развития. Археологи-американисты создали
свои классификационные системы (в которые включаются и данные
материальной культуры, и различные культурные явления) и
сравнивают распределенные по категориям явления с другими
находками и культурами по их внешним связям. Но внутреннее развитие
остается неизученным. Возможности археологии используются не
полностью.
116

Конечно, классификация — первый метод, который должен быть
применен в истории каждой науки. Классификация, однако,
является не только системой приведения множественности фактов к
простоте и порядку, но и «простейшим методом открытия порядка в
мире». Поэтому ученые не могут ограничиваться только созданием
классификационных систем и на их основе конкретных
классификаций, как бы ценны и удачны они сами по себе ни были. Задача в
том, чтобы искать законы происхождения явлений, их причины и
изучать их в развитии.
Американские археологи — не историки в нашем понятии, это
в лучшем случае историки культуры. Поэтому их так занимает
определение понятия «культура» и установление «типов культуры»
или «культурных моделей». В. Тейлор, подвергший резкой критике
археологов-американистов за то, что они превращают
классификации в самоцель и тем самым ограничивают возможности науки, в то
же время сам предложил такое понятие «культуры», которое еще
больше ослабляет возможности археологии. Он утверждает, что
культура — «духовное явление, состоящее из содержания умов, а не
из материальных предметов или наблюдаемого поведения». Понятие
«материальной культуры» ложно, культура не может быть
наблюдаема, она нематериальна. Может наблюдаться только
овеществление элементов культуры. Поэтому в классификационных системах
нужно рассматривать культурные идеи, а не материальные
предметы. В термин «идея» включаются такие категории, как
«ощущения», «чувства», «духовные ценности», «устремления», «цели»т
«знания», «верования» и т. п. В конечном итоге концепция Тейлора
ведет к крайнему субъективизму в науке, уводит в сторону от
конкретного изучения истории культуры и уже во всяком случае не
содействует использованию археологических данных для изучения
истории.
Важнейшим явлением в археологии XX в. следует признать
стремление к прямым историческим реконструкциям по
археологическим данным, в частности реконструкции социальной жизни и
экономики древних обществ. Несмотря на то, что в этой области
появился ряд интересных исследований зарубежных ученых (Чайлда,
Кларка и др.), по вопросу о возможности таких реконструкций
проходит одна из важнейших линий разделения взглядов советских и
зарубежных ученых-марксистов и их противников. Марксисты
утверждают, что общество развивается по определенным законам,
существуют определенные закономерности развития
производительных сил и производственных отношений. Между материальной
культурой и социально-экономической жизнью общества на любой
ступени его развития существует определенная закономерная
11?

связь. Отсюда вытекают возможности исторических реконструкций
по археологическим данным. Многие ученые в зарубежных странах
отрицают возможность таких реконструкций, так как исторический
процесс якобы лишен общих закономерностей, история
человечества — это собрание отдельных, случайных и неповторимых фактов.
Советские ученые вовсе не хотят социологической схемой
подменить изучение конкретной истории отдельных племен и народов, но
они признают, что за конкретными фактами стоят общие законы
развития. Система научных понятий, отражающих эти общие законы
развития общества, составляет содержание науки исторического
материализма.
Археология в СССР
Советские археологи получили от своих предшественников
обширное научное наследство. Русская дореволюционная археология,
как это видно из вышесказанного, обладала уже значительным
опытом и собственными методами исследования.
В 1919 г. на основе Археологической комиссии и
Археологического общества была образована Российская (позже
переименованная в Государственную) академия истории материальной культуры1.
Ее возглавил выдающийся ученый лингвист-кавказовед и археолог
Н. Я. Марр. По мысли организаторов Академии, она должна была
стать научным учреждением, задачей которого должно было быть
исследование материальной культуры во всех ее формах, с
привлечением к исследованию всех видов источников. При этом полагали,
что археология является частью исторической науки и что при
комплексном изучении археологических материалов они могут служить
основой построения широкой картины исторической жизни в
далеком прошлом.
Академия истории материальной культуры, находившаяся в
Ленинграде, не была единственным археологическим учреждением в
стране. Археологическую работу вели научно-исследовательские
институты, музеи и университеты в Москве и других городах.
Послереволюционные годы характеризуются широким
распространением марксизма в области гуманитарных наук. Постепенно
среди советских археологов утвердился взгляд, что только истори-
1 В 1937 г. Государственная академия истории материальной культуры вошла
в систему Академии наук СССР как Институт истории материальной
культуры, в 1960 г. последний переименован в Институт археологии, являющийся
главным археологическим учреждением страны.
118

ческий материализм дает возможность правильного исследования
законов общественных явлений, что источники исторического
развития следует искать в материальных условиях общественной жизни.
Однако от признания такой программы до выработки новых
методов исследования советской археологии пришлось пройти сложный
путь, на котором поиски и интересные открытия перемежались с
ошибками, требовавшими исправления.
В конце 20-х — начале 30-х годов возникла дискуссия о путях
и судьбах археологии, охватившая широкий круг ученых и
происходившая во многих научных учреждениях. В науку в это время
пришли новые люди, воспитанные уже в советской высшей школе.
Они стремились предложить новые методы в археологии, но
считали, что раньше всего следует подвергнуть критическому
рассмотрению все старые основы археологии. Критике со стороны
советских археологов подвергся прежде всего один из основных методов
старой археологии — типологический. Этот метод служит важным
средством классификации вещей и установления их хронологии.
Однако, как выше уже было сказано, некоторые
археологи-эволюционисты рассматривали вещи в саморазвитии, отрывая их от
истории общества, их создавшего, и полагали, что вещи развиваются по
тем же законам, что и животные организмы.
Типологический метод в таком его понимании противоречил
материалистическому взгляду на историю, он переносил законы
развития природы на законы развития общества, и естественно, что
археологи-марксисты подвергли критике взгляды его сторонников.
Но дело не обошлось и без крайностей. В ряде случаев критика
ошибок типологической школы превратилась в отрицание самого
типологического метода, что приносило вред археологии, подрывая
ее источниковедческую базу.
Другая важная археологическая концепция, подвергшаяся
критике в 30-е годы,— это учение об этнической интерпретации
археологических культур. Само по себе правильное утверждение, что за
археологическими культурами во многих случаях скрываются
древние племена и народы, к сожалению, было искажено некоторыми
националистическими учеными. Советские ученые, как и ученые
многих других европейских стран, решительно выступили против
подобных взглядов. Но некоторая часть советских археологов,
исходя из ошибочного утверждения, что культура связана только с
социально-экономическим развитием общества, считала вообще
невозможными и ненужными попытки этнического определения
археологических культур.
Наконец, третья важнейшая археологическая концепция,
подвергшаяся критике,— это метод сравнительного культурно-истори-
119
Зак. 3495
О

ческого анализа и вопрос о миграциях и заимствованиях. Советские
археологи выступили против преувеличения роли миграций и
заимствований в истории народов и указывали, что культурный
прогресс в первую очередь зависит от внутреннего развития народа,
а затем уже от внешних влияний.
В конце 20-х и в 30-е годы особенно сильно сказывалось влияние
на советскую археологию взглядов Н. Я. Марра и его
последователей, сохранившееся вплоть до 1950 г. В основе предложенного
Н. Я. Марром так называемого нового учения о языке лежало
утверждение о единстве языкотворческого процесса развития всех
языков мира и их стадиальная классификация. Распространяя это
учение на область археологии и этнографии, Марр и его
последователи утверждали, что смена археологических культур на одной и
той же территории всегда отражает стадии местного (автохтонного)
развития, и отрицали миграции народов. Они ошибочно полагали,
что признание марксистского принципа единства исторических
процессов должно вести к отказу от исследования местных этнических
особенностей и что социальные изменения могут привести к
полному исчезновению старых черт материальной культуры. Теории
Марра в области археологии не были результатом изучения
конкретного материала и фактов, это была чисто умозрительная схема,
к которой искусственно подтягивались факты. Вообще для
советской исторической науки описываемого времени характерно
существование социологических схем в отрыве от исторических фактов.
Не избежала этого и археология. Лишь с середины 30-х годов
начался возврат к конкретным историческим исследованиям, отказ
от ошибочного преувеличения роли социологии в изучении истории
и в археологии. Следует сказать, что, несмотря на некоторые
ошибки и заблуждения, период до начала Великой Отечественной войны
был очень важным в разработке теоретических основ советской
археологии. Это был период поисков методики исследования, период
творческих дискуссий, период рождения новых идей, многие из
которых нашли себе подтверждение лишь в последующее время. Да
и само учение Н. Я. Марра применительно к археологии, несмотря
на указанные выше ошибки в его разработке, содержало
правильные идеи о единстве развития человеческой культуры, о том, что
все современные народы являются наследниками исчезнувших
племен и народов и что возникли они в результате сложных
скрещиваний на длительном историческом пути. Многочисленных
последователей Марра привлекала в его идеях их антирасистская и
антинационалистическая направленность.
Многое было сделано в 20-е и 30-е годы и в области раскопок
и новых открытий археологических памятников. Экспедиционные
120

работы советских археологов не прекращались даже в годы
гражданской войны и послевоенной разрухи. Но особенно они
расширились с началом строительства больших электростанций и каналов
в годы первой пятилетки. Советское правительство обязало все
строительные организации выделить средства для производства
археологических работ в зоне строительства (позже это постановление
обрело форму закона об охране археологических памятников). Были
организованы большие экспедиции, обследовавшие и раскопавшие
все виды археологических памятников на территории строительства
Днепровской гидроэлектростанции, на трассе канала Волга —
Москва и т. д.
К 1941 г. советские археологи вели работы на гигантских
пространствах нашей страны, от степей Причерноморья до тундры на
Севере Европейской части СССР и Сибири, от предгорий Тянь-Шаня
до Тихоокеанского побережья.
Начавшаяся в 1941 г. война прервала экспедиционную
деятельность археологов. Многие археологи стали солдатами Советской
Армии, многие пали на полях сражений или погибли во время
блокады Ленинграда.
Война нанесла нашей науке большой ущерб: в оккупированных
районах были разграблены ценнейшие музейные коллекции, погибли
многие архивные документы, были разрушены или частично
повреждены археологические и архитектурные памятники.
После войны вновь развернулась экспедиционная деятельность
археологов. В первый же послевоенный год уже работало несколько
десятков экспедиций, а сейчас их число достигло 300. Ежегодно
весной в Институте археологии подводятся итоги полевых
археологических исследований и важнейших научных работ истекшего
года. В них принимают участие ученые из всех республик,
входящих в СССР. В каждой республике есть свои археологические
центры — институты археологии или археологические отделы в
институтах истории.
В послевоенные годы значительно улучшилась методика
лабораторных исследований добытых археологами материалов. Широко
стали применяться естественнонаучные методы. К 1964 г. в
археологических учреждениях СССР функционировало шесть
лабораторий спектрального анализа, шесть металлографических и три
петрографические.
Возросла издательская деятельность. Сотни томов «Материалов
и исследований по археологии СССР», монографий и коллективных
трудов, журналов и сообщении изданы за последнее десятилетие.
Предпринято создание Свода археологических памятников СССР.
Эта работа рассчитана на многие годы, но ее итогом будет карто-
121

графирование и систематизация всех вещественных источников для
истории СССР.
Усиление источниковедческой работы, несомненно, играет
положительную роль в развитии археологии. Однако источники
являются лишь базой для исторических обобщений и поэтому особенно
важна разработка методов интерпретации археологических фактов.
Этим проблемам уделяется недостаточно внимания как в советской,
так и в мировой науке. Иногда от археологии требуют, чтобы она
дала ответы на вопросы, на которые она не может отвечать
вследствие специфики своих источников. Археология дает множество
материалов для истории культуры, быта, экономики, но гораздо
меньше для этнической и социальной истории древних
человеческих коллективов. Попытки создавать такую историю, основываясь
на недостаточных источниках, приводят к легковесным решениям.
Одной из сложных теоретических проблем археологии является
вопрос о соотношении археологических культур и этнических
общностей. Археологические культуры отражают различные исторические
явления: иногда за ними скрывается определенный хозяйственно-
культурный тип, иногда —историко-этнографическая область,
иногда — этническая общность. Широко распространенная ошибка —
считать этническую общность единственной возможностью
истолкования археологической культуры. Особые трудности представляет
попытка отыскать предков некоторых современных народов в
глубокой древности, в каменном или бронзовом веке. Поскольку каждый
народ восходит не к единому, а к нескольким предкам и количество
этнических единиц, в ходе истории уменьшается, очень трудно
перешагнуть грань письменной и дописьменной истории в решении
проблем этногенеза. Вообще эти проблемы могут решаться только в
результате комплексного их изучения археологами, этнографами,
антропологами, историками, лингвистами. Одна из важнейших задач
советской ахеологии — это установление более тесных контактов с
другими гуманитарными науками.
Советские археологи в своих исследованиях рассматривают многие
вопросы отечественной истории. Большое значение для
исторической науки имело участие археологов в создании трудов по истории
народов СССР.
Опираясь на материалы археологических открытий, они дали
обширные очерки древней истории Грузии, Армении, Якутии,
Таджикистана, Узбекистана, Латвии и т. д.
Особенно важна роль археологов в создании истории народов
Севера, не имевших до Октябрьской революции своей
письменности и, следовательно, не знавших письменной истории. Для
освещения их древнейшей истории не могут быть сколько-нибудь широ-
122

ко использованы и письменные источники других народов.
Археологами решен вопрос о происхождении и предках многих
современных северных племен и народов, созданы очерки их древнейших
исторических судеб.
Важнейшей обобщающей работой, в которой представлен вклад
археологии в изучение отечественной истории, являются два тома
«Очерков по истории СССР», подготовленные Институтом
археологии АН СССР,— «Первобытнообщинный строй и древнейшие
государства на территории СССР» (под ред. П. Н. Третьякова и
А. Л. Монгайта. М., 1956) и «Кризис рабовладельческой системы
и зарождение феодализма на территории СССР (III — IX вв.)» (под
ред. Б. А. Рыбакова. М., 1959).
Для развития археологии в СССР важным было создание
региональных схем классификаций и периодизаций археологических
памятников. Такие схемы были разработаны для Сибири, Приуралья,
Верхнего Поволжья, Средней Азии, Кавказа, палеолита Восточно-
Европейской равнины и т. д. Эти классификации стали основой
дальнейшего изучения групп памятников, как определенных
исторических категорий.
В СССР открыто около 1000 палеолитических местонахождений,
в том числе и древнейшие памятники шелльского и ашельского
времени. Большое значение имело изучение палеолитических жилищ,
поселений и погребений.
В последние годы комплекс разнообразных по форме жилищ
ориньякского времени раскопан на сибирской стоянке Мальта
(в 80 км от Иркутска) археологом и антропологом М. М.
Герасимовым. Древнейший в истории человечества дом мустьерского
времени был исследован на стоянке Молдова (в Поднестровье). Для
сооружения этого жилища были использованы кости крупных
млекопитающих. Установлен новый для науки факт разделения
древнейших округлых домов на две части. Чрезвычайно интересны
палеолитические погребения из Костенок. Здесь открыт детский
скелет, скорченный и посыпанный охрой, и погребения взрослых в
сидячем положении. На стоянке Сунгирь на р. Клязьме (близ г.
Владимира) О. Н. Бадер нашел прекрасно сохранившееся
палеолитическое погребение мужчины 55 лет со множеством украшений: свыше
2000 бус и 20 браслетов, выточенных из бивней мамонта.
По-видимому, украшения были нашиты на меховую одежду. Эта редкая
находка датируется временем около 40 000 лет назад. Раскопки
многослойных стоянок на Дону и на Днестре заставляют пересмотреть
существующую схему смены культур; в чередовании культурных
комплексов видны черты этнографического своеобразия. Находки
палеолитических статуэток, рисунков и орнаментов позволяют соста-
123

вить себе представление о древнем искусстве. Редкая и сама по себе
интересная находка палеолитической живописи в Каповой пещере
на Урале (изображения мамонтов и лошади) замечательна еще тем,
что памятники палеолитической живописи прежде были известны
лишь в строго очерченном районе Юго-Западной Европы и это
первая находка вне этого района. В изучении палеолита значительную
роль сыграла книга старейшего советского археолога П. П. Ефимен-
ко «Дородовое общество», впервые изданная в 1934 г. и дважды
переиздававшаяся (в переработанном виде) под названием
«Первобытное общество» (последнее издание — Киев, 1953). К числу
значительных обобщающих работ по эпохе палеолита относится книга
П. И. Борисковского «Палеолит Украины» (М., 1955) и другие
исследования.
Исследования эпохи неолита охватывают различные части
страны, но развиваются неравномерно. Так, лучше изучен Север
Европейской части СССР и Восточная Сибирь, хуже известен неолит
Белоруссии и Средней Азии. Отдельные открытия здесь
невозможно перечислить. На одном только Севере Европейской части СССР
открыто более 600 поселений. Важнейшим результатом
исследований было установление особенностей отдельных племен. Описанию
элементов культуры и выявлению племенных групп в северных
районах страны посвящен обстоятельный труд М. Е. Фосс
«Древнейшая история Севера Европейской части СССР» (М., 1952). Еще
более широкую задачу ставит А. Я. Брюсов в книге «Очерки по
истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху»
(М., 1952). Это попытка на основании только археологических
данных для эпохи, по которой нет и не может быть письменных
источников, дать сводную историю племен, развития их культуры,
передвижений, расселений, завоеваний. Исследования А. П.
Окладникова позволили наметить этапы культурно-исторического прошлого
племен, населявших Сибирь в неолитическое время, и изучить
своеобразие исторического пути отдельных областей Сибири.
Одно из интересных новых исследований неолитических
памятников предпринято в районе г. Волковыска Гродненской области.
Здесь были открыты древнейшие на территории СССР шахты, в
которых почти 10 тысяч лет назад добывался кремень. Древние
шахтеры, пользуясь кирками, сделанными из рогов благородного
оленя, прорыли шахты глубиной до 10 м. Добытый камень подымали
наверх и здесь подвергали первичной обработке. Заготовки для
будущих орудий доставляли в поселки, где делали кремневые
стрелы, топоры и т. д. В одной из шахт был найден скелет древнего
человека вместе с орудиями из кости и глиняным сосудом.
Очевидно, это шахтер, случайно погребенный под обвалом. В районе Вол-
124

ковыска шахты были открыты польскими археологами в 1925 г.,
но только в 1962 г. началось научное исследование первых и пока
единственных на территории СССР шахт эпохи неолита.
Одним из наиболее значительных открытий советских
археологов в послевоенные годы было открытие памятников древнейших
земледельцев в Средней Азии, относящихся к эпохе позднего
неолита и энеолита. Одним из важнейших является поселение Джей-
тун в 30 км к северу от Ашхабада. Оно относится к V тысячелетию
до н. э. Поселение состояло из небольших глинобитных
однокомнатных домов. Население занималось земледелием (для орошения
использовались разливы реки) и скотоводством. Орудия изготовляли
из кремня и кости. Глиняную посуду украшали простыми
геометрическими узорами, нанося розовую и красную краску по
светлому фону. Поселение Джейтун имеет много черт сходства с
раннеземледельческими поселениями Передней Азии (Джармо, Иерихон
и др.). Этот памятник, а также памятники, отражающие дальнейшее
развитие земледельческих культур в Южной Туркмении (Намазга-
дере, Кара-Депе и др.), исследуются В. М. Массоном. Чрезвычайно
интересны обследованные в юго-восточной части пустыни Кара-
Кумы (древняя дельта р. Теджена, Геоксюрский оазис)
относящиеся к IV тысячелетию до н. э. большие поселения с жилыми и
хозяйственными постройками из сырцового кирпича, окруженные
оборонительными стенами и башнями. Здесь земледелие уже было
основано на искусственном орошении, появились первые оросительные
каналы. В III тысячелетии до н. э. вследствие каких-то причин
прекратился сброс вод в ту часть дельты Теджена, где был
расположен Геоксюрский оазис, вследствие чего население вынуждено
было покинуть ранее обжитые земли и уйти на юг в поисках новых
земель, пригодных для земледелия. Кроме юга Средней Азии, в
эпоху энеолита на территории нашей страны было еще два
высокоразвитых центра культуры: Кавказ и Западное Причерноморье.
Жившие в Западном Причерноморье древнейшие в Восточной Европе
земледельческо-скотоводческие племена, так называемые триполь-
ские, успешно изучались группой исследователей, среди которых
следует назвать Е. Ю. Кричевского, Т. С. Пассек и С. Н. Бибикова.
В изучении эпохи бронзы на территории Европейской части
СССР большую роль сыграли работы советских археологов
старшего поколения — А. А. Спицына и В. А. Городцова (1860 —1945),
в которых были классифицированы собранные до революции
материалы. Попытка обобщить результаты исследований памятников
эпохи бронзы на юге Европейской части СССР была сделана
А. П. Круглозым и Г. В. Подгаецким в книге «Родовое общество
степей Восточной Европы» (Л., 1935). Однако на книге сказалось
125

влияние господствовавшего тогда в науке стадиального
схематизма, и ее авторы рассматривали смену культур как смену
хозяйственных режимов. Много сделано кавказоведами для изучения
культур позднего бронзового века. Результаты этих исследований
обобщены в отмеченном Ленинской премией труде Е. И. Крупнова
«Древняя история Северного Кавказа» (М., 1960) и в работах
Б. А. Куфтина. Вопросам древнейшей металлургии меди и бронзы
на Кавказе были посвящены труды А*. А. Иессена. Важнейшие
результаты изучения бронзового века Южной Сибири были
изложены в труде С. В. Киселева «Древняя история Южной Сибири» (М.,
1951). Во всех перечисленных и во многих не названных трудах
ярко показано, что бронзовый век в истории народов СССР — это
время значительных социальных сдвигов, время консолидации
племен и возникновения крупных социальных и этнических общностей.
Среди новых открытий, относящихся к бронзовому веку,
назовем раскопки курганов на осушенной территории высокогорного
озера Севан в Армении вблизи с. Лчашен. Эти большие курганы,
в которых, вероятно, были погребены вожди племен, относятся к
XIII—XII вв. до н. э. Длительное пребывание лчашенских могил
под водой способствовало хорошей сохранности дерева. Поэтому в
погребальных камерах, сооруженных из громадных каменных плит,
находят много деревянных вещей; наиболее интересны 19 колесниц,
сделанных из ильма, дуба, красного дерева. Такой коллекции
древних повозок бронзового века не найдено при раскопках нигде в
мире, хотя отдельные повозки этого времени хорошо известны.
Ранний железный век принадлежит уже в значительной мере к
истории, имеющей письменные источники. Однако и в изучение этой
эпохи археология внесла много нового, в частности в исследование
памятников скифской культуры.
Итог дореволюционных исследований памятников скифо-сармат-
ской археологии был подведен в труде М. И. Ростовцева «Скифия
и Боспор» (Л., 1925). Труды Ростовцева представляли
замечательный пример объединения данных письменных и археологических
источников для создания единой и стройной картины материальной
и духовной жизни Северного Причерноморья, хотя в его
исторической концепции были слабые стороны, подвергшиеся критике со
стороны советских ученых. В советское время в значительной
степени изменилось направление работ в области изучения скифской
культуры. Вместо больших курганов археологи занялись
исследованием малых рядовых курганов и поселений, ранее почти не
привлекавших внимания. Планомерно и систематически исследуются
сарматские памятники, особенно на территории степного Поволжья,
Дона и Кубани (исследования К. Ф. Смирнова и др.).
126

Можно с уверенностью сказать, что советские археологи,
привлекая данные языкознания, в основном разрешили спорную
скифскую проблему. Сложность проблемы заключалась в том, что не
находило объяснения широкое распространение (от Чехии до Байкала)
вещей скифского, так называемого «звериного стиля». Казалось, что
все племена, обитавшие на этом пространстве,— скифские.
Многолетнее и тщательное изучение материалов, добытых из рядовых
курганов и поселений, показало, что «звериный стиль» не
определяет всей скифской культуры, что на обширной территории
распространения звериного стиля существовали локальные культуры,
значительно отличающиеся друг от друга. В Северном Причерноморье
определены три основные области таких локальных культур:
первая, собственно скифская, степная — на нижнем Буге, нижнем
Днепре, в крымских и приазовских степях; вторая, синдомеотская,—
в бассейне Кубани и восточном Приазовье; третья, земледельческо-
скотоводческая, в свою очередь имеющая местные варианты,— в
лесостепной полосе бассейнов верхнего и среднего Буга, среднего
Днепра, Сейма. Намечена несомненная генетическая связь этих
культур раннего железного века с местными культурами
предшествующей эпохи.
Как известно читателю, скифские памятники раскапываются со
средины XVIII в , но раньше раскапывались только курганы,
давшие замечательные коллекции вещей, в том числе множество
золотых и серебряных ювелирных изделий.
Советские ученые обратили внимание на раскопки поселений,
важные для решения вопроса о хозяйстве и быте скифов. Следует
отметить раскопки Б. Н. Граковым Каменского городища на
Днепре, близ Никополя, по-видимому, центра скифского государства
конца V — III в. до н. э., и раскопки П. Н. Шульцем города Неаполя
в Крыму (у Симферополя), столицы скифов во II в. до н. э.
Если мы перенесемся из степей Причерноморья в Южную
Сибирь, то здесь в ту же эпоху, когда насыпались скифские курганы
и строились их города, жили в культурном отношении близкие к
скифам горноалтайские племена. Советскими археологами открыты
замечательные памятники, сооруженные этими племенами во
второй половине I тысячелетия до н. э., курганы в долине Пазырык и
в урочище Башадар.
Своеобразные местные условия привели к образованию в
курганах вечной мерзлоты, что в свою очередь способствовало
сохранности таких предметов, которые обычно разрушаются в могилах:
изделий из дерева и кожи, шерстяных и шелковых тканей, дорогих
меховых одежд и ковров и даже бальзамированных тел
захороненных людей и трупов,лошадей. Под каменной насыпью кургана, на
127

сооружение которой иногда уходило до 1800 куб. м камня,
находилась могильная яма, в которой помещалась бревенчатая
погребальная камера. Экспедиция под руководством С. И. Руденко собрала
громадное количество материалов для истории скотоводческих
горноалтайских племен, сооружавших эти курганы. Много найдено
произведений искусства, среди них древнейшие в мире ковры,
деревянная скульптура, аппликации из цветного всшлока, меха и кожи с
изображением сцен борьбы зверей, фигур львов с человеческими
туловищами, крылатых и рогатых горноалтайских сфинксов,
грифов, фантастических животных.
Северное Причерноморье было местом тесного соприкосновения
античной и «варварской» культур. Здесь греки-колонисты
встречались со скифами, меотами, синдами и другими местными
племенами. Археологи, изучающие античные города Северного
Причерноморья, много внимания уделили вопросу о взаимодействии этих
двух цивилизаций. Раскопки велись в Ольвии, Херсонесе и в
особенности в городах Воспорского царства, его столице Пантикапее,
в Фанагории и так называемых «малых городах» — Тиритаке, Мир-
мекии и др. Огромный археологический материал, накопленный за
полтора столетия, позволил при сравнительно малом количестве
письменных источников восстановить социально-экономическую
историю греческих полисов и варварских племен Северного
Причерноморья.
Особенно интересны труды В. Д. Блаватского «Земледелие в
античных государствах Северного Причерноморья» (М., 1953) и
В. Ф. Гайдукевича «Боспорское царство» (М.— Л., 1949).
Южная часть Закавказья с VIII до VI в. до н. э. входила в
состав могущественного рабовладельческого государства древнего
Востока — Урарту. На территории Армении сохранилось большое
количество урартских памятников — клинообразных надписей на
скалах, остатков древних крепостей. Особенно большое значение
имеют обширные раскопки урартского города Тейшебаини, остатки
цитадели которого находятся на холме Кармир-Блур близ Еревана
(руководитель раскопок Б. Б. Пиотровский). Цитадель на Кармир-
Блуре представляет одну громадную постройку (площадью около
4 га), включавшую не менее 120 помещений и служившую дворцом
урартского наместника в Закавказье. При раскопках Кармир-Блура
найдены железные и бронзовые орудия и оружие, украшения,
глиняные таблички с клинописью, богато орнаментированные
бронзовые чаши, кубки и т. п. Обнаружены первоклассные памятники
урартского искусства. Среди них бронзовый шлем царя Аргишти,
украшенный выполненными чеканкой изображениями боевых
колесниц, священных деревьев и крылатых божеств.
128

Акротерий из Фанагории. IV в. до н. э..

Статуя II е. н. э. Старая Виса
(Южная Туркмения)

Деревянная статуя V111 в. н. э.
Пенджикент (Таджикская ССР)
Афродита. Мраморная-
статуэтка 11 в. до н. э. (высота 47 см.)
Найдена в Кепах на Таманском
полуострове в 1964 г.

Золотая обкладка горита из Мелитопольского
кургана, IV в. до н. э.

Золотое навершие серебряной
крышки сосуда с надписью царя Аргишти.
V111 в. до н. э. Кармир-Блур
Бронзовая голова коня. Кармир-Блур

Медведь. Деревянная
скульптура. Начало XI в. Найдена в
Новгороде. Служила ручкой
братины
Костяная накладка с
изображением фантастического
«лютого зверя». XIV в. Новгород

^ Крепость Кой-Крылган-кала. Общий вид до раскопок.
Хорезм
Крепость Кой-Крылган-кала. Общий вид раскопок.
I960 г.

Новгородская грамота на бересте, XIV в. Перевод: «Это договорился Яков с Юрием
и с Харитоном по бессудной грамоте; Юрий взял грамоту по делу об изъезженной
пшенице, а Харитон о своих убытках, И взял Юрий за все то рубль и три гривны
и коровью пшеницы. А Харитон, взял десять локтей сукна и гривну. И более не надо
ничего ни Юрию, ни Харитону от Якова, ни Якову от Юрия и Харитона. А на то
рядцы и послухи. Давыд Лукин сын и Степан Тайшин»

На окраине Еревана находится холм Арин-берд, хранящий
развалины урартской крепости Эребуни (возможно, ее имя
сохранилось в названии города Еревана), построенной царем Аргишти I
около 780 г. до н. э. и просуществовавшей до конца VIII в. до н. э.
С 1950 г. К. Л. Оганесян ведет раскопки Арин-берда. Открыты
дворцовые и храмовые помещения со стенными росписями,
содержащими орнаменты и изображения урартских божеств. Б. Н. Ара-
келян с 1949 г. ведет раскопки крепости Гарни (в 27 км к востоку
от Еревана), служившей во II в. до н. э.— V в. н. э. летней
резиденцией армянских царей. Эти раскопки показали, что развитие
местной армянской культуры происходило в тесной связи с античной
цивилизацией.
Интересные раскопки ведутся и в других закавказских
республиках. В Грузии должны быть в первую очередь названы раскопки
столицы Иберии города Армази — Мцхеты (в 20 км от Тбилиси).
В Азербайджане раскопки могильников и поселений у Мингечаура
на р. Куре. Раскопки в Армази вскрыли остатки мощных
крепостных стен, дворцовых построек, городского водопровода и других
сооружений. К западу от Армазской цитадели обнаружен некрополь
с погребениями высших сановников иберийского царства II — III вв.
н.э. Они похоронены в каменных саркофагах на ложах с
серебряными ножками. В погребениях найдено множество золотых
украшений, парадного оружия, серебряной утвари местной и иноземной
работы. Комплекс памятников у Мингечаура замечателен тем, что
он дал материалы, характеризующие производственную
деятельность, быт и культуру древнего населения Азербайджана со II
тысячелетия до н. э. до XVII в. н. э.
Большие раскопки ведутся в Средней Азии. Археологические
экспедиции проделали разведочные маршруты, протяженностью в
несколько десятков тысяч километров, покрыли сетью почти всю
территорию Средней Азии — от каспийских песков до ледников
Тянь-Шаня, Алая и Памира. Открыты сотни новых археологических
памятников.
Значительных успехов достигла Хорезмская археологическая
экспедиция, работающая на протяжении 20 лет под руководством
С. П. Толстова. Широко используя аэрофотосъемку, экспедиция
обследовала прилегающие к современному Хорезмскому оазису
части пустынь Кара-Кум и Кызыл-Кум и открыла здесь памятники
четырех тысячелетий — от эпохи неолита до позднего
средневековья. Среди исследованных памятников особенно замечательны
крепость Кой-Крылган-кала (IV в. до н. э.— I в. н. э.) и городище
Топрак-кала (I в. до н. э.— VI в. н. э.). Крепость Кой-Крылган-кала
окружена стеной с 9 башнями, образующей правильный круг. Центр
9 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
129

круга занимает цитадель в виде высокого двухэтажного круглого
здания. Внутри крепость застроена жилыми и хозяйственными
помещениями, в которых найдено множество вещей. Интересны
находки глиняной скульптуры, в частности оссуариев (погребальных
костехранилищ) в виде квадратных ящиков, на которых помещены
сидящие статуи в половину натуральной величины, а иногда и в
натуральную величину.
Город, остатками которого является городище Топрак-кала, был
столицей Хорезма до IV в. н. э. Основным объектом раскопок был
дворец, служивший резиденцией шахов Хорезма в III в. Это —
здание, сложенное из сырцового кирпича, с тремя массивными
башнями и множеством жилых, хозяйственных и парадных помещений.
В дворцовых залах найдена глиняная скульптура и красочная
роспись стен. Главное место среди находок занимают древнехорезмий-
ские документы, написанные на коже и дереве.
В южной части Туркменистана находятся археологические
памятники Парфянского государства, главного на Востоке соперника
Рима, претендовавшего на мировое господство. На краю пустыни
Кара-Кум, вблизи Ашхабада, находятся два городища, носящие
теперь названия Старая и Новая Ниса. Новая Ниса — это остатки
древнего города, первой столицы парфянских царей. На городище
Старой Нисы находились царские дворцы, усыпальницы и храмы.
Экспедиция, работающая здесь под руководством М. Е. Массона,
открыла ряд построек, в том числе сокровищницу, разграбленную
в III в. н. э. Сохранилась лишь часть предметов. Самой
замечательной находкой являются предметы из слоновой кости и среди них
выточенные из слоновых бивней разных размеров царские рито-
ны — рога для питья вина и ритуальных возлияний.
Всего обнаружено свыше 40 ритонов, украшенных богатейшей
резьбой.
Ценное открытие — документы парфянского архива I в. н. э.,
написанные на обломках глиняных сосудов.
В Бухарском оазисе, в пустынной, уже многие столетия
необитаемой местности, находится городище Варахша — столица
правителей Бухарской области. Здесь В. А. Шишкиным раскопан
дворец VI —VII вв. н. э., стены которого были украшены живописью и
прекрасной резьбой по штуку (толстая алебастровая штукатурка,
обработанная резцом).
В 68 км от Самарканда, вверх по Зеравшану, находится город
Пенджикент, прекративший свое существование в период арабского
завоевания Средней Азии в VIII в. Ко времени гибели города
относятся жилые помещения и храмы, на стенах которых экспедицией
под руководством А. М. Беленицкого найдена замечательная живо-
130

пись, деревянная и глиняная скульптура. А. Н. Бернштамом были
проведены значительные работы по изучению среднеазиатских
кочевых обществ.
Большие исследования ведутся советскими археологами по
изучению восточнославянских племен и древнерусских городов.
Получено множество важных данных, показывающих кипучую,
полнокровную жизнь древнерусских городов, развитие ремесла и
торговли, большую роль городов в развитии культуры. Одни из самых
крупных раскопок ведутся в Новгороде экспедицией под
руководством А. В. Арциховского. Успеху раскопок способствовало то, что
новгородская почва, вследствие высокой влажности, прекрасно
сохраняет деревянные предметы и сооружения. Здесь открыты древние
улицы, дома, мостовые. Много найдено вещей, важных для изучения
истории города и русской культуры, но самыми важными из них
являются грамоты, написанные на бересте (березовой коре).
Содержание их весьма разнообразно. Это записи долгов, жалобы крестьян
феодалу, частные письма и т. п. Датируются они XI—XV вв.
Берестяные грамоты — замечательный источник для изучения языка,
быта и истории древней Руси.
Велись раскопки также в Киеве (М. К. Каргер), Старой Рязани
(А. Л. Монгайт), Владимире (Н. Н. Воронин), Москве и во многих
других городах. Всюду открыты ремесленные мастерские и
доказано, что русские средневековые города не имели специфически
торгового или административного характера, а были, подобно
большинству средневековых городов других стран Европы и Азии,
прежде всего ремесленными центрами.
Раскопки в городах позволили установить высокий уровень
развития древнерусской культуры. Эти открытия дали возможность в
исторических исследованиях опираться на обширные
археологические источники, подчас заставляющие по-новому смотреть на
кажущиеся общеизвестными факты.
Весьма плодотворные работы по изучению славянских и других
древностей в Молдавии ведет экспедиция под руководством Г. Б.
Федорова.
Здесь открыт ряд славянских поселений X—XIII вв. и среди них
поселение у села Алчедар. В центре его находилась укрепленная
мощным кольцевым валом и рвом и густо заселенная крепость,
вокруг, на площади в несколько десятков гектаров был расположен
посад с жилищами преимущественно ремесленников, гончаров и
металлургов. Найдены ямы, в которых лежало много сотен
килограммов железного шлака, печи обогатительного обжига железной руды
и горны для выделки железа. Алчедарское поселение — один из
юго-западных форпостов древней Руси — было крупным производ-
9* 131

ственным центром. Очевидно, о нем идет речь в летописи, где назван
расположенный в этом районе город Черн, или Чорн.
Благодаря работам археологов, открывшим многие погибшие
здания и изучавшим сохранившиеся, расширились наши знания по
древнерусской монументальной архитектуре. Среди значительных
работ на эту тему следует отметить труд Н. Н. Воронина «Зодчество
Северо-Восточной Руси XII—XV вв,» (М., т.' I, 1961; т. II, 1962),
отмеченный Ленинской премией.
Благодаря тщательному изучению годами накопленного
археологического материала и письменных источников и применению
новых методических приемов советским археологам удалось
проследить последовательное развитие древнерусского ремесленного
производства, установить его технологию и организацию, определить
его решающее значение в общем историческом процессе России.
В области славяно-русской археологии много внимания
уделяется исследованию славянских древностей эпохи, предшествующей
возникновению Киевского государства и вопросам славянского
этногенеза. Некоторые результаты этих работ отражены в исследованиях
П. Н. Третьякова (Северные восточнославянские племена. М.— Л.,
1941; Восточнославянские племена. М., 1953) и И. И. Ляпушкина
(Днепровское лесостепное левобережье в эпоху железа. М.— Л.,
1961). Продолжаются работы по картографированию и изучению по
археологическим данным восточнославянских племен, упоминаемых
в летописи: северян, полян, кривичей, тиверцев и т. д.
Археологические памятники различных народов, населявших
Восточную Европу в средние века, дали материалы для важных
исторических выводов.
Так, раскопки городов Волжской Болгарии (работы А. П.
Смирнова) позволили подробно проследить ряд важнейших фактов по
истории ремесла, возникновению феодализма и т. п. Раскопки
хазарской крепости Саркела (работы М. И. Артамонова) дали интересные
материалы по истории культуры хазар. Большие работы велись по
изучению финно-угорских племен на Волге и на Урале и народов
Прибалтики (работы X. А. Моора и др.).
Наряду со старыми, «классическими» темами археологии,
такими, как история техники, история культуры и искусства и т. п.,
в работах советских ученых заняли видное место вопросы
социальной эволюции, вопросы идеологии и мышления, вопросы
происхождения народов, изучение экономики и хозяйства древних обществ.
Они добились значительных успехов в своих попытках
реконструкции исторического процесса по археологическим данным. Еще
многое предстоит сделать. Так, например, даже общая периодизация
первобытной истории находится в стадии разработки, однако в ряде
132

конкретных исследований доказана возможность исторических
реконструкций по археологическим данным и тем самым
подтверждена правильность принципа, положенного в основу подобных
исследований.
Советские археологи законно гордятся тем, что совместно с ант-
ропологами, этнографами и другими учеными, совместно с
прогрессивными учеными зарубежных стран они постоянно выступали
против расизма и всяческих проявлений шовинизма, против попыток
превратить археологию в орудие пропаганды реакционных идей.
Расистские и националистические идеи часто высказывались в
работах буржуазных ученых в связи с изучением проблем
этногенеза, вопросов происхождения народов. Наряду с серьезными,
глубокими исследованиями, появлялись археологические работы,
авторы которых заранее задавались целью во что бы то ни стало доказать
старину происхождения своего народа, связи с «великими предками»
и т. п. Особый интерес к изучению этнической истории определяется,
в частности, тем, что это проблема не только историческая. И в наши
дни происходит исчезновение одних и образование других
этнических общностей, мировой этногенетический процесс продолжается и
важны попытки установить закономерности такого процесса.
Область этногенетических исследований требует комплексной
работы, коллективных усилий археологов, этнографов, лингвистов,
антропологов, историков. Археологические источники сами по себе
дают возможность установить наличие этнокультурных областей в
глубокой древности, но всякая попытка связать эти данные с
народами, упоминаемыми античными авторами, или ныне существующими
народами уже выходит за пределы возможностей одной археологии.
Теория этногенетических исследований в советской археологии (как,
впрочем, в археологии вообще) недостаточно разработана. Самым
главным принципиально «важным тезисом учения об этногенезе,
принятым большинством советских археологов, является отрицание
«чистого», как в расовом, так и в языковом и культурном
отношениях, происхождения народов.
Каждый из современных народов восходит не к одному, а к
нескольким предкам и количество этнических единиц в ходе истории
уменьшается. Все попытки отхода от этого тезиса вели
исследователей к неудачам.
Советские археологи уделяют особое внимание малым и
бесписьменным народам, долгое время не знавшим своей истории и даже
признававшимся некоторыми учеными народами
«неисторическими». Каждый из таких народов внес свой посильный вклад в
развитие мировой культуры, и только археология может помочь уяснить
это.
133

Мы перечислили некоторые важнейшие работы и исследования
в СССР и сознательно ограничились таким кратким конспектом,
приведя лишь отдельные примеры новых открытий археологических
памятников, так как во второй части результаты исследований и
разрешения некоторых проблем изложены главным образом на
основе работ советских археологов.
Для более подробного знакомства с достижениями советской
археологии отсылаем читателя к книге А. Л. Монгайта
«Археология в СССР».

ь II
Археология
как историческая наука
Объекты историко-археологических
исследований
Методология и методика
археологических исследований
Связи археологии с другими науками
Некоторые проблемы археологии

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Объекты историко-археологических
исследований
Историческая наука в своих исследованиях использует-
многочисленные и самые разнообразные источники.
Все, что может свидетельствовать о прошлом
человеческого общества, все, что создал человек, все, на что он
воздействовал, и все, что воздействовало и влияло на
человеческую деятельность,— все это источники для
исторической науки. Изучение многих видов источников
выходит за рамки компетенции историков и
археологов, и их исследованием занимаются представители
различных наук. Причем иногда невозможно
провести грань, где кончается компетенция одних и где
начинается компетенция других. Одни виды источников*
историки и археологи исследуют совместно с
различными специалистами, для исследования других привлекают
данные той или иной науки, сами в нем непосредственно
не участвуя. Все виды источников можно разделить на
две группы: 1) источники природные, так или иначе
связанные с человеческой деятельностью; 2) источники,
созданные человеком.
Природные источники изучаются: костные остатки
человека — антропологами, костные остатки
животных — палеозоологами, остатки флоры —
палеоботаниками, геологические отложения — геологами и т. д.
Археологи обычно не занимаются непосредственно
изучением этих видов источников, однако они часто добывают
их при раскопках, а некоторые ученые совмещают
разные специальности, занимаясь археологией и
антропологией, археологией и геологией и т. д.
Источники, созданные самим человеком и
являющиеся непосредственными объектами историко-археологи-
137

ческих исследований, делятся на три группы: 1) письменные, 2)
вещественные и 3) комплексные, или промежуточные. К последним
относятся вещественные источники, имеющие надписи: надгробия,
вазы, иконы, монеты, печати, гербы и т. п.
Деление это весьма условное, исторически сложившееся. Оно
вызвано тем, что письменные источники изучаются историками,
вещественные — археологами, комплексные же являются объектами
изучения и истории, и археологии, и, кроме того, специальных
дисциплин: эпиграфики — науки о надписях на камне, металле, глине
и дереве; нумизматики — науки о монетах; сфрагистики — науки о
печатях; геральдики — науки о гербах и т. д.
Источники всех трех групп, т. е. письменные, вещественные и
комплексные, могут быть оригинальными и неоригинальными, т. е.
копиями или воспроизведениями. Оригинальные источники — это
источники, дошедшие до нас от того времени, в которое они
созданы. Например, египетские папирусы, ассирийские и вавилонские
глиняные таблички, надписи на камнях и т. п.— источники
оригинальные. Сочинения древних авторов, летописные своды и пр.,
дошедшие до нас в списках, т. е. копиях, сделанных в позднейшее
время,— это источники неоригинальные. Так, например, поэма
Лукреция «О природе вещей» издана в 1473 г. по хранящемуся в
Брешии списку XV в., который скопирован со списка IX в., в свою
очередь скопированного с утраченных списков VII—VIII вв. Такими
же могут быть и вещественные памятники, например римские копии
императорского времени греческих статуй классической эпохи,
оригиналы которых утрачены. Это могут быть и воспроизведения —
рисунки, фотографии и даже просто описания утраченных
памятников.
Например, единственным источником для изучения
древнеегипетского храма на острове Элефантине, построенного Аменхотепом III
(1455 — 1419 гг. до н. э.) и разрушенного в 1822 г. н. э., является
его описание, сделанное французскими архитекторами во время
египетской экспедиции Наполеона. Копии и воспроизведения
сохранившихся оригиналов — не источники, а пособия.
В процессе изучения в каждом источнике (памятнике) различают
три его признака (качества): 1) содержание и назначение, 2) форму
и 3) материал.
В исторической и археологической литературе употребителен
термин «памятник». Термину «памятник» в науке придается более
широкое значение, чем в жизненном обиходе, где под ним обычно
подразумеваются бронзовые или каменные монументы,
сооруженные для увековечения памяти людей или событий. В исторической
науке «памятник» и «источник» — синонимы. Всякий след, остав-
138

ленный человеком, будь то пирамида Хеопса или пятно от костра,—
исторический памятник, ибо он хранит память исторического
прошлого. Вещественные источники называются обычно
археологическими памятниками.
Письменные источники. Эпиграфика
К письменным источникам относятся: документы, анналы,
исторические исследования, мемуары, прочие литературные
произведения. Материалом для письменных источников служит все, на чем
можно писать: бумага, кожа (пергамент), папирус, дерево и
древесная кора, кость, глина, камень, металл. Форма их в значительной
степени зависит от материала. Они могут быть переплетенными
книгами, свитками, глиняными табличками, деревянными или
металлическими досками, наскальными надписями и т. п.
К документам относят все письменные источники, составленные
с практическими целями: политическими, экономическими,
мемориальными и т. п. Документы бывают государственные и частные. Это
государственные акты, законы и кодексы, указы и распоряжения,
дипломатическая переписка, частная переписка, донесения,
дарственные грамоты, духовные завещания, хозяйственные отчеты,
инвентарные списки, списки людей (рабов, ремесленников, воинов),
закладные и заемные письма, церковные и монастырские книги,
мемориальные надписи, надгробные эпитафии, строительные надписи,
хвалебные надписи и т. д. и т. п.
Анналы, или летописи,— это погодные записи событий, которые
велись в средние века при дворах монархов, крупных владетельных
феодалов и при монастырях. Традиция погодных записей возникла
еще в античное время. Так, римские жрецы — понтифики — вели
календарь, в котором перечислялись dies fasti, т. е. дни, когда можно
было отправлять общественные дела, и dies nefasti,— когда это
было запрещено. Затем составлялись fasti consulares — списки
консулов, по которым велось летосчисление. В них, задолго до
появления исторических писателей, понтифики вносили погодные
записи о важнейших событиях: небесных явлениях (знамениях), особых
празднествах, войнах, повышении цен на хлеб, стихийных бедствиях
и пр. Особенно монументальны русские средневековые летописные
своды. Они свидетельствуют о военных походах, о победах и
поражениях, о постройке городо.в и храмов, о рождениях и кончинах
членов княжеской фамилии, о чудесах и небесных знамениях,
включают старинные легенды и предания, художественные литератур-
139

ные произведения, описания путешествий и т. д. Недостаток
летописей в том, что они очень мало говорят об экономике, о
строительстве, о ремесле, о жизни трудового народа. Археологи не толька
широко используют летописные данные в своих исследованиях, но
и обогащают их, восполняя то, о чем умолчал летописец.
Исторические исследования — важнейший исторический
источник, особенно по эпохе античности. Их ценность заключается в том,
что они в большинстве случаев написаны на основании еще более
древних, впоследствии утраченных источников. Древнейшим
исследованием, дошедшим до нас целиком, является «История»
Геродота. Исторические исследования содержат много ценных сведений о«
вещественных памятниках, помогающих археологу в определении
их местоположения, назначения, названия и пр. Мемуарную
литературу можно выделить в особую группу, потому что она занимает
промежуточное положение между собственно историческими
произведениями (исследованиями) и произведениями художественными,
религиозными, научными и др. Не являясь историческими
исследованиями, мемуары описывают обычно исторические события и
воспроизводят современную им историческую среду и обстановку, даже
если носят сугубо личный характер. Развитие мемуарной
литературы начинается с эпохи Возрождения, но к ней можно отнести и
некоторые произведения античности. Таковы, например, записки
Цезаря о галльской и гражданской войнах. На основании этих записок,
как уже говорилось выше, производились археологические раскопки
Бибракте и Алезии.
Группа прочих письменных источников охватывает
многочисленные и разнообразные виды литературных произведений:
художественных, научных и религиозных. От античности и средневековья да
нас дошли сочинения по всем отраслям человеческого знания этих
исторических эпох. Все они являются ценнейшими источниками для
археолога. Мы уже говорили о значении для классической
археологии сочинения Павсания «Описание Эллады». Специальные
научные произведения дают сведения о производстве, об орудиях
труда, о строительстве, земледелии и пр. Так, например, Плиний
Старший (23—79 гг. н. э.) в своей «Естественной истории» сообщает
подробности о различных трудовых процессах: чеканке по металлу,
литье бронзовых статуй, обработке глины, мрамора и т. д.
Все эти письменные источники с формальной стороны
изучаются специальной исторической дисциплиной — палеографией.
Палеография занимается собственно прочтением письменных источников.
Она изучает различные алфавиты, стили и манеры письма, датирует
по формальным признакам (т. е. по материалу, начертанию букв,
оформлению и пр.) письменные источники, как оригинальные, так
140

я особенно позднейшие списки и копии, устанавливает наличие
позднейших поправок и добавлений и т. п. Исследованием
исторического содержания письменных источников занимаются специа
листы по письменному периоду истории, называемые по традиции
историками. Специалисты по изучению вещественных памятников,
называемые по традиции археологами, широко используют
письменные источники, часто сами добывая их из земли и исследуя.
Письменные источники имеют преимущество перед
вещественными: они богаче по содержанию. Иногда одна фраза письменного
источника стоит тысячи источников вещественных. Но письменные
источники во многом уступают вещественным.
Во-первых, письменные источники охватывают незначительный
отрезок времени, по сравнению со всем многотысячелетним
периодом исторического процесса, и незначительный круг земель, по
сравнению с огромной территорией, на которой исторический
процесс протекал. Причем, чем древнее период, тем уже круг земель.
За 2000 лет до нашего времени этот круг включал: Западную
Европу, Малую и Переднюю Азию, Северную Африку и Китай. За
2500 лет из него исключается Западная Европа к северу и западу
от Альп. За 3000 лет до нашего времени выходят Италия и Греция,
за 4000 лет — Малая Азия и Китай, а 5000 лет назад в него
входили только Египет и Месопотамия. Вещественные же источники
охватывают весь период человеческой истории и всю территорию,
на которой когда-либо жил человек.
Во-вторых, почти все письменные источники, даже многие
документальные, тенденциозны. В зависимости от политических
убеждений, иногда просто по воле заказчика, их составители подробно
описывают одни события, замалчивая другие, превозносят деяния
одних и опорочивают деяния других, иногда даже искажая факты.
Вещественные источники в большинстве случаев, за исключением
некоторых произведений искусства, объективны и беспристрастны.
В-третьих, письменные источники, несмотря на свое богатство, все
же ограниченны. Повествуя подробно и многоречиво о политических
событиях, о делах монархов, вождей и полководцев, о жизни высших
классов общества, они мало говорят о жизни масс, об экономике и о
других не менее важных вопросах. Вещественные источники, хотя
скупо и бессловесно, освещают все стороны жизни и особенно жизни
широких масс, ибо подавляющее большинство вещественных
памятников — это остатки трудовой деятельности человека.
В-четвертых, большинство письменных источников не
оригинально и дошло до нас в списках и копиях, а средневековые переписчики
часто делали ошибки и интерполяции. Подавляющее большинство
вещественных источников оригинально.
141

В-пятых, количество письменных источников ограниченно. Новые
поступления их крайне редки. Количество вещественных источников
практически почти безгранично. Каждый день приносит нам новые
и новые первоклассные источники.
Археологические и письменные источники дополняют друг
друга, но очень редко полностью друг друга перекрывают. Они
показывают чаще всего разные стороны исторической' жизни. Об этом
знали еще древние греки. Основатель критического изучения истории
Фукидид (V в. до н. э.) в 10 главе I книги своего труда «История
Пелопоннесской войны» предсказывал: «Предположим, что город
лакедемонян (Спарта,— Авт.) был бы разорен и от него уцелели
бы только святилища да фундаменты строений; при таких условиях,
полагаю, у наших потомков, по прошествии долгого времени,
возникло бы сильное сомнение в том, что могущество лакедемонян
соответствовало их славе. Между тем, они владеют двумя пятыми
Пелопоннеса, имеют гегемонию над всем им и над множеством
союзников за его пределами. Тем не менее город лакедемонян мог бы
показаться ниже присущего ему значения, так как он не был
объединен путем синекизма (слияния общин.— Авт.), в нем нет
пышных храмов и строений, но, по древнему обычаю Эллады, он состоит
из селений. Напротив, если бы той же участи, что Спарта,
подверглись афиняне, то (по наружному виду их города) могущество их
могло бы показаться вдвое большим сравнительно с
действительностью. Итак, в указанном случае следует верить преданию...» !
Фукидид оказался прав, через 2500 лет предсказание его в
точности сбылось. Афины, несмотря на все разрушения, представляют
импозантную картину древней культуры. Военное же государство
Спарта археологически очень плохо представлено, и его былое
могущество, по археологическим данным, неощутимо.
В особую группу письменных источников выделяют обычно
надписи — на камне, металле, глине, дереве,— которые изучает
эпиграфика, подсобная историческая дисциплина.
Здесь кстати сказать, что все разделения исторических
источников по группам, видам и дисциплинам обусловлены не столько их
содержанием и формой, сколько разными специальностями людей,
их изучающих. Надпись на камне принципиально может ничем не
отличаться от надписи на монете или медали, однако первая входит
в компетенцию эпиграфики, вторая — нумизматики. Изучением
текстов, нанесенных на папирус, занимается специальная
дисциплина — папирология. Надписи на гербах изучает геральдика, на
печатях — сфрагистика и т. д. Иногда надписи разделяют на две груп-
1 Фукид ид. История, т. I. M., 1915, Пер. Ф. Мищенко, стр. 9.
142

пы но следующим признакам: 1) надписи, нанесенные на каком-
нибудь материале, который служит только основой для надписи и
никакого другого назначения не имеет, 2) надписи, нанесенные на
предметы, имеющие какое-нибудь практическое назначение. К
первой группе относятся мемориальные доски, наскальные надписи,
законы, выгравированные на специальных камнях, и т. п.; ко
второй — надписи на вазах, статуях, монетах, надгробиях и т. п. По
этим признакам любую надпись можно отнести к той или иной
группе. Для этого нужно проделать очень несложную операцию —
мысленно снять надпись с основы и посмотреть, что осталось.
Мемориальная доска без надписи — просто доска, но надгробие без
надписи останется надгробием. Кроме того, это разделение находится
в соответствии с общим делением исторических источников на
письменные, вещественные и комплексные. Первая группа надписей
относится к письменным источникам, вторая — к комплексным.
Содержание надписей разнообразно — от государственного акта
до философского изречения. Они бывают пространные и краткие,
в несколько слов, иногда в одно слово, иногда в несколько букв,
обозначающих сокращение слов. Есть пространные надписи,
являющиеся первоклассными письменными источниками. Такова надпись,,
называемая «Monumentum Anciranum» — «Анкирский памятник»,
найденная в 1555 г. в Анкаре (древняя Анкира) послом
германского императора Фердинанда I в Турции, ученым фламандцем Бус-
беком. Надпись составлена Октавианом Августом, или по его
приказанию, и содержит перечисление его политических деяний. Иначе
она называется «Деяния божественного Августа».
Но таких надписей единицы. Большинство же надписей,
насчитывающихся сотнями тысяч,— кратки, немногословны и часто
однообразны. Это массовый исторический материал. Нужно изучить
сотни надписей, чтобы сделать вывод или обобщение. Но при
массовом изучении они дают ценнейшие сведения, которых нет ни в
одном письменном источнике. Так, например, границы
административного деления Аттики удалось установить только на основании
изучения надписей на пограничных столбах и надгробиях, которые
сообщали, к какой филе или дему принадлежит земельный участок
и членом какой филы или дема был покойник. Надпись на камне
над могилой рядового римского гражданина, сообщающая его имя,
возраст и количество прижитых им детей, не очень
содержательный источник, но сотни таких надписей свидетельствуют уже о
средней продолжительности жизни этих граждан, о средней величине
римской семьи Массовые однообразные надписи могут
свидетельствовать даже о политической ситуации в государстве. На многих
государственных посвятительных и других римских надписях имеет-
143:

ся формула P. S. Q. R, что означает сокращенное официальное
наименование римского государства: «Populus Senatusque Romanus» —
«Народ и Сенат Римский». Иногда формула принимала такой вид:
S. P. Q. R.,— «Senatus Populusque Romanus» — «Сенат и Народ
Римский». Постановка на первое место сената или народа
свидетельствует о том, чье влияние преобладало в данный момент в
государстве — сената или народа, т. е. народных комиций.
Для археологов особо важное значение имеют надписи на вещах.
Обычай надписывать вещи возник одновременно с изобретением
письменности и сохранился до наших дней. Надписи наносились на
архитектурные сооружения, статуи, вазы, оружие, военное
снаряжение, иконы, всевозможную утварь, монеты, медали и т. п.
Содержание их весьма разнообразно. Они сообщают о назначении вещи
или архитектурного сооружения, имя мастера, время сооружения;
на статуях, бюстах, гермах указывают имена лиц, которых они
изображают; на художественных вещах, имеющих какое-нибудь
сюжетное изображение, вазах, барельефах, фресках — поясняют
значение всего сюжета или отдельных фигур; на многих вещах
указаны материал и вес, имена их владельцев. Надписанные вещи дают
возможность их правильного истолкования, помогают точно их
датировать и путем сравнения датировать однородные, но ненадпи-
санные памятники. Надпись, не имеющая политического или
религиозного значения, т. е. бытовая надпись,— наиболее достоверный и
объективный письменный источник.
Археологические памятники
(вещественные источники)
Археологические памятники многочисленны и разнообразны,
и классификация их затруднительна. Исходя из их содержания и
назначения, можно разделить все археологические памятники на
следующие группы: 1) поселения и отдельные жилища, 2)
погребения, 3) горные выработки и мастерские, 4) святилища, 5) пещеры,
6) гидротехнические сооружения (древние системы орошения,
каналы, плотины, водопроводы, мелиоративные сооружения), 7) поля
древнего земледелия, 8) дороги, 9) укрепленные линии
(оборонительные валы, засеки и т. п.), 10) петроглифы (наскальные рисунки),
11) отдельные находки.
Пещеры мы выделяем в особую группу, потому что они по
назначению и содержанию могут быть отнесены к любой из первых
четырех групп: жилища, погребения, мастерские и святилища.
Д44

ж Городище железного века Мейдн Касл. Дорсет. Англия
Валы Немировского скифского городища.
Винницкая область (Украинская ССР)

ж Раскопки полуземлянки XIII в. Киев. В печке
найдены скелеты девушек, погибших во время
монгольского нашествия
-v Скифский курган

Дольмен. Корнуэлл. Англии

Гробница в Саккаре (к западу от Мемфиса). Конец IV тысячелетия до н. э. Реконструкция
плана и вертикальный разрез. Раскопки 1955 г.

Пирамиды у Гизе

Погребальный инвентарь могилы сановника
племени Мохика V111—X вв. н. э. Северное Перу.
Среди вещей разные жезлы и керамика, украшенная
портретами

ж Березовский мамонт
Галереи кремневых копей в Граймз-Грейвзе.
^ Норфолк, Англия

Храм в Агригенте. Сиг^илия

Поселения и отдельные жилища
По форме поселения разделяются на два вида: укрепленные и
неукрепленные. По социально-экономическим признакам и по
назначению различают следующие их виды: города, ремесленные
поселки, земледельческие поселки, охотничьи и скотоводческие
стойбища v (стоянки), военные лагеря и крепости, феодальные замки,
царские дворцы.
В русской археологической литературе для обозначения
укрепленных поселений применяется термин «городище». Городищами
называются остатки поселений, обнесенных валами и рвами, а
также древние города, прекратившие почему-либо свое существование,
но сохранившие остатки укреплений. В Западной Европе городища
появляются в конце неолитической эпохи и широко
распространяются в эпоху бронзы и раннего железного века. В лесной полосе
Восточной Европы городища эпохи неолита и бронзы не
встречаются, но их очень много в раннем железном веке. Обычно они
сооружались на высоких мысах при слиянии рек. Верхняя треугольная
площадка мыса отгораживалась от плато, или, как говорят, с
напольной стороны, одним, двумя или тремя валами, между которыми
вырывались рвы. По гребням валов иногда забивали стоймя бревна,
устраивая частокол. Таким образом, городища были защищены с
напольной стороны валами и рвами, со стороны реки — обрывами
мыса. Валы делали или просто насыпные, или более сложным
способом: на месте валов насыпали слой глины, а на его поверхности
разводили костры; повторив эту операцию несколько раз, получали
вал, состоящий из пластов обожженной глины, более устойчивый,
чем насыпной. Так называемые болотные городища сооружали на
болоте, используя естественные холмы и возвышенности или
создавая искусственные. Они обычно круглой формы. Вообще же формы
городищ разнообразны: круглые, трехугольные, четырехугольные,
многоугольные, квадратные, трапециевидные и др.
Ранние городища не велики, обычная их площадь от 2 до 10 тыс.
кв. метров. Это не только поселения, но и временные убежища на
случай опасности. В них укрывались жители окрестных
неукрепленных поселений во время нападения врагов, хранились запасы
продовольствия. Обнаружить городище очень легко: время
уничтожило деревянные стены и наземные сооружения, но валы и рвы
остались.
Более поздние городища имеют другой вид. Значительно
увеличивается их площадь, достигая иногда нескольких квадратных
километров. В странах; богатых строительным камнем, земляные валы
10 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
145

обкладывались крупными камнями или возводились каменные
стены. Там, где не было камня, применяли кирпич и дерево.
В средневековой Руси городские укрепления сооружали
следующим образом. На высоких земляных валах ставили бревенчатые
срубы, внутренность которых засыпали землей, камнем, щебнем,
а на них устраивали бойницы и башни. Крепостные стены
окружали глубокими рвами, наполненными водой. С XI в. для сооружения
укреплений начинают применять камень и кирпич.
Для обозначения неукрепленных поселений употребляют
термины: «поселение», «стоянка», «селище». «Селище» — чисто русский
термин, обозначающий остатки неукрепленного сельского
поселения феодальной эпохи. Под стоянками обычно разумеются
неукрепленные поселения палеолитической и неолитической эпохи, а иногда
и эпохи бронзы. Название это неточное, условное, возникшее в
археологии в XIX в., когда полагали, что люди каменного и бронзового
веков были бродячими охотниками и скотоводами и поселения их
носили временный характер, т. е. были стойбищами (стоянками).
Потом выяснилось, что это далеко не так, что люди еще в каменном
веке подолгу жили на одном месте, но термин остался и живет
поныне.
Палеолитические стоянки, если они не пещерные, обычно
находятся глубоко в земле, под слоями почвы, песка и глины. Они
обнаруживаются или при производстве больших земляных работ,
например при рытье котлованов, каналов, железнодорожных выемок,
или в осыпях оврагов и береговых обрывов. Жилые остатки
палеолитических стоянок очень скудны. Стоянки нижнего палеолита
содержат только золу от костров, каменные орудия и осколки и кости
животных, редко кости самого человека.
Стоянки мустьерского времени несколько богаче. В них масса
отбросов охоты и других остатков, значительно толще их
«культурный слой», т е. слой почвы, содержащий жилые (культурные)
остатки. Это говорит о том, что многие из них служили обиталищем
для нескольких поколений охотников. Более чем на 40 стоянках
обнаружены кости человека. Положение некоторых костяков
свидетельствует > намеренном захоронении. На некоторых мустьерских
стоянках обнаружены следы очажных ям.
Еще богаче стоянки верхнего палеолита. Здесь уже
обнаруживаются остатки жилых и даже подсобных сооружений в виде
землянок, очаги ямы для хранения запасов, не говоря уже о
разнообразном инвентаре.
Мезолитические и ранненеолитические стоянки мало чем, кроме
инвентаря, отличаются от верхнепалеолитических: те же землянки,
очаги, ямы
146

Особое положение занимают местонахождения мезолитических
поселений, называемые «кьёккенмеддингами» — «кухонными
остатками». Это огромное скопление пищевых отбросов в виде высоких
и длинных куч, содержащих устричные раковины, кости рыб,
водоплавающих птиц и, в меньшем количестве, млекопитающих
животных. Среди этих остатков обнаруживаются очаги, сложенные из
плоских камней, орудия, иногда костные остатки человека.
Мезолитические и ранненеолитические стоянки располагались
обычно в низких местах, у воды, что обусловлено охотничье-рыбо-
ловческим характером их хозяйства.
Поздненеолитические поселения, а тем более поселения
бронзового века отличаются большим разнообразием, и ко многим из них
уже совершенно неприменим термин «стоянка». В конце
неолитической эпохи в Южной Европе появляются свайные поселения, а в
Египте возникают города, строятся ирригационные сооружения,
воздвигаются пирамиды.
Общий комплекс всех поселений, укрепленных и
неукрепленных, от палеолитической стоянки до античного и средневекового
города, состоит из многочисленных и разнообразных объектов,
как-то: помещения (жилые, хозяйственные и общественные),
укрепления, гидросооружения (колодцы, водопроводы, канализация),
очаги и кострища, горные, кухонные и прочие отбросы, погребения,
инвентарь, мостовые и др.
Под условным термином «помещения» мы разумеем постройки,
предназначенные для жилья, хозяйственных нужд, трудовой и
общественной деятельности, разделяя их по назначению на четыре
вида: 1) жилые, 2) хозяйственные (ремесленные, торговые, постройки
под склады, для скота, бани и пр.), 3) общественные (дома для
собраний, гимнастические залы, театры, храмы и т. п.), 4) комплексные
(представляющие соединение под одной крышей жилых и
хозяйственных помещений).
Все эти сооружения различаются по материалу и по форме. Их
основной материал: камень, глина, дерево, кость, шкуры. Камень
употреблялся как обработанный, т. е. отесанный, так и
необработанный, в виде валунов. Каменные кладки из неотесанного камня
обычно скрепляли каким-нибудь цементирующим веществом (глиной,
илом и т. п.). Каменные кладки из отесанных камней, особенно так
называемые циклопические кладки — из огромных камней,
возводили без цементирующих веществ, плотно пригоняя камень к
камню. Большинство античных и восточных сооружений построено
именно таким способом. Глина применялась в виде кирпичей, в
виде обмазки и способфм трамбовки. Кирпич употреблялся
обожженный и сырцовый, т. е. только высушенный на солнце. Сырцовый
ю* 147

кирпич — материал весьма нестойкий, он легко размывается и
выветривается; для связи в глину добавляли крошеную солому или
скотский навоз. Сырцовый кирпич широко применялся на Востоке,
в безлесных райолах, где не хватало топлива не только для обжига
кирпичей, но и для варки пищи. Глину, смешанную с навозом,
употребляли для обмазки стен, сплетенных из ветвей или сделанных
из жердей, а также для глинобитных сооружений. Дерево,
древесная кора, ветви, кустарниковые породы использовались
различными способами и в различных комбинациях. Кость и шкуры
животных широко применялись на ранних ступенях развития — в эпохи
палеолита, мезолита и неолита. Кости животных использовались для
укрепления стен землянок и для каркасов, на которые натягивались
шкуры. Для этого употреблялись черепа, бедренные кости и ребра
мамонтов, носорогов, в приморских районах — китов, и других
крупных животных.
Формы построек весьма разнообразны. Они зависят от
назначения сооружения, от материала, от общего культурного уровня
строителей, от обычаев и традиций. Можно насчитать сотни и тысячи
видов построек — от ветрового заслона до царского дворца. Понятие
формы весьма широкое. Форму постройки составляют: ее
геометрические очертания, отделка, расположение деталей, вообще вся ее
архитектоника. Сооружение может быть круглым, овальным,
прямоугольным, многоугольным, одноэтажным, многоэтажным; оно
может иметь плоскую крышу, коньковую, купольную или не иметь
никакой крыши; может быть с колоннами и без колонн и так
далее без конца. Поэтому мы не будем делать попыток
классифицировать формы построек, а ограничимся рассмотрением простейших
видов.
Самым примитивным жилым сооружением считается ветровой
заслон. Это щит, сделанный из древесной коры, или ветвей, или из
шкур животных, в тропических странах из огромных пальмовых
листьев, и поставленный на землю в наклонном положении. Такие
заслоны встречали путешественники у отсталых народов Южной
Америки (в Бразилии), в Австралии, в Центральной Африке.
Наиболее распространенными формами жилых и хозяйственных
построек являются землянки и полуземлянки. Землянкой
называется яма, покрытая плоской или коньковой (двускатной),
конусообразной или куполообразной кровлей, причем края кровли
упираются в верхний слой почвы. Полуземлянка — это тоже яма,
покрытая кровлей, но стенки которой возвышаются над горизонтом.
Стенки землянок и полуземлянок укрепляются или дерном, или
костями крупных животных, или жердями, или плетнем, или
камнями. На более высокой ступени развития стенки укрепляли бревен-
148

чатыми срубами. Каркас для кровли сооружали из жердей, иногда
из костей животных. Кровлю делали из шкур, ветвей, древесной
коры и пр. Иногда ее обмазывали глиной и покрывали дерном или
просто засыпали землей. Древнейшие ископаемые землянки и
полуземлянки относятся к верхнему палеолиту. Археологи иногда
применяют термин полуземлянка в отношении жилищ, пол которых
лишь незначительно углублен в землю. Таковы, например,
древнерусские жилища эпохи Киевской Руси.
Другую группу простейших архитектурных сооружений
составляют наземные постройки. Для их обозначения не существует в
русском языке обобщающего термина, и каждая разновидность
называется по-своему. Это шалаши, чумы, хижины и т. п. Все эти
виды построек несомненно существовали еще в эпоху палеолита,
они представляют дальнейшее развитие ветрового заслона.
Более совершенным видом наземных сооружений являются
мазанки, глинобитные и срубные (бревенчатые) постройки.
Особо выделяются постройки на сваях и на плотах или
настилах. Настилы были обнаружены на болотных мезолитических
стоянках культуры маглемозе в Дании. Они делались из березового
валежника, который накладывали на тростник, росший на болоте.
Валежник покрывали древесной корой и засыпали песком для
безопасного разведения опня. В неолитическую эпоху -настилы делали
уже из бревен в виде плотов. На таких настилах и плотах, вероятно,
сооружали легкие хижины или шалаши. Свайные постройки
сооружались на воде (т. е. сваи вбивали в дно водоема), на болотах и на
суше.
Весьма важные объекты изучения в комплексе поселения —
очаги и кострища. Очаг — это источник и символ жизни. Недаром
древние чтили очаг как святыню и воздвигали ему храмы. Культ
Весты — это культ домашнего очага. Человек, вошедший в дом эллина
и севший у его очага, становился священным и неприкосновенным,
если даже он был злейшим врагом хозяина. Вокруг очага или
костра концентрировалась вся жизнь первобытного человека. Как
археологические памятники, очаги и кострища содержат различные
культурные остатки. Прежде всего они содержат золу и угли, по
которым, путем анализа, устанавливается флора данной эпохи. В них
находят каменные орудия, обожженные кости животных, черепки
глиняной посуды.
Древнейшие кострища, содержащие культурные остатки,
относятся к ашельскому периоду, древнейшие очаги — к мустьерскому.
Мустьерские очаги — это, собственно, очажные ямы, в которых
разводился костер. В дальнейшем для очагов служили плоские камни
и глина.
149

Особое место занимают горны: керамические — для обжига
глиняной посуды и металлургические — для плавки руды. Находки
целых горнов, особенно металлургических, крайне редки. Это
объясняется двумя обстоятельствами: во-первых, горны обычно
обнаруживаются вне жилого комплекса, иногда за пределами поселка,
и поэтому они не охватываются площадью раскопок; во-вторых,
после каждой выплавки горн ломали, чтобы извлечь металл, и поэтому
они доходят до нас в относительно сохранившемся виде только в
случае внезапной гибели поселения, например стихийного бедствия
или нашествия неприятеля. Материалом для горнов служат также
камни и глина. К вопросу об их устройстве и функциях мы еще
вернемся.
Весьма интересным объектом исследований являются
всевозможные отбросы: остатки пищи, хозяйственный и строительный
мусор, металлические шлаки, осколки кремня и т. п. Первобытные
люди не имели обыкновения устраивать какие-либо специальные
выгребные ямы или отхожие места. Остатки пищи бросали там, где
ее потребляли. Помойка — одно из позднейших достижений
человеческой культуры. Даже в античную и средневековую эпохи в
большинстве поселений помои выливались прямо на улицу. Не трудно
представить, в каком зловонии жили наши предки. Но археологи
должны быть им благодарны, ибо их нечистоплотность
способствовала образованию так называемого «культурного слоя» —
неисчерпаемого архива археологии.
Поселения дают особенно много материалов для истории и
социологии изучаемого общества, хотя раскопки их сложнее, чем
могильников, а инвентарь, как правило, менее яркий. Наибольшую
ценность в археологическом отношении, как это ни кажется, на
первый взгляд, парадоксальным, представляют города, погибшие
вследствие какой-либо катастрофы: землетрясения, извержения вулкана
(как Помпеи и Геркуланум), войны и т. д. Тогда жители не
успевают унести с собой имущество, все остается на месте, как бы
законсервированное «а века, и археолог приходит, как принц в сказке
о «Спящей красавице», чтобы воскресить это давно исчезнувшее
прошлое и представить его современникам. Если жизнь какого-либо
населенного пункта угасала постепенно или жители его покинули в
спокойной обстановке, то они уносят с собой все вещи и на месте
остается только то, что уже не имеет ценности, обломки
отслуживших свое вещей.
Вот яркий пример того, что дают раскопки поселения,
погибшего в военной катастрофе. В 1957—1963 гг. М. К. Каргер
раскапывал остатки древнерусского города Изяславля, погибшего во время
татаро-монгольского нашествия на Русь в 1241 г. Разгром был на-
150

столько полным и беспощадным, что жизнь городка никогда больше
не восстановилась, некому было похоронить погибших, некому было
вернуться, чтобы извлечь из руин оставшиеся ценности. В
результате наносов, ветра и других воздействий природы за 700 лет все
покрылось землей, и жители села Городище Шепетовского района,
Хмельницкой области УССР, на окраине которого находится
древний городок, и не подозревали до прихода археологов, что здесь
скрывает земля. На всей площади городища были найдены
многочисленные скелеты людей, погибших от огня и меча. Это и
мужчины, последние защитники города, погибшие в рукопашной схватке,
и женщины, и дети, искавшие убежища и погибшие под
развалинами сгоревших жилищ. Раскопано множество домов, и повсюду
найдены вещи, служившие их погибшим владельцам,— множество
орудий сельскохозяйственного производства: лемехи и чресла плугов,
серпы, косы, лопаты, тысячи бытовых предметов от конских пут
до женских украшений. Последних особенно много в кладах
серебряных изделий, зарытых в момент опасности. Везде разбросано
оружие защитников городка: боевые топоры, булавы, кистени, мечи,
сабли, кольчуги, шлемы, стрелы, копья.
Но и покинутые жителями дома часто дают очень рельефную
картину жизни в прошлом. Вот пример, и по времени и по месту
очень далеко отстоящий от только что приведенного. Л. Вулли
рассказывает, что во время раскопок в Египте в Тель-эль-Амарне он
нашел образцовую деревню, заложенную для работников,
строивших на пустынных холмах могилы для аристократии из столицы.
Вся деревня была построена по единому плану (она была покинута,
когда египетский двор вернулся в Фивы и постройка могил здесь
больше не нужна была). Квадратное пространство, окруженное
стеной, заполняли ряды маленьких домиков, стоящих вдоль узких
улочек. Все они, кроме находящихся у ворот домов сторожей, были
удивительно сходны между собой: кухня у фронтальной стены,
спальня и кладовка сзади. Это открытие дополняло сведения,
полученные при раскопках самой столицы, и бросало свет на
социальные отношения в Египте в XIV в. до н. э. Как эта деревня
отличалась не только от дворцов знати, но и от кварталов, где жили
средние слои населения! Как ни беден был инвентарь, найденный в
жилищах, он все же позволял судить о некоторых сторонах жизни
древнеегипетских рабочих: примитивные рисунки на глиняных
стенах дома свидетельствовали об эстетических склонностях его
владельца, амулеты и фетиши, разбросанные по полу, позволили
догадаться о том, каких богов он чтил, о работе и способе
времяпрепровождения говорили отдельные предметы и орудия труда.
151

Вулли рассказывает о второстепенном, носящем анекдотический
характер открытии при раскопках этой деревни, но это открытие
свидетельствует о том, сколь разнообразные черты прошлой жизни
можно наблюдать, раскапывая руины. В то время, как все дома были
обращены входом к улице, двери одного из домов находились с
противоположной стороны и выходили в переулок, ограниченный
стеной. Оказалось, что первоначально вход, как и в других домах,
был обращен к улице, но потом его замуровали. Фронтонное
помещение было превращено в спальню, в задней стене были пробиты
новые двери. Вулли предполагает, что владелец этого дома ссорился
с соседями и не выносил даже их вида. Однако он не мог никуда
переселиться, так как немногим отличался от невольника.
Расстроенный, он решил в конце концов «повернуть» дом: замуровал
фронтальные двери и пробил сзади новые: с каким облегчением выходил
он в переулок, не опасаясь встречи с врагами! Возможно, что Вулли
не прав в своем предположении о причинах, вызвавших
перестройку дома, но он прав в том, что кирпичи, известь и другие
молчаливые свидетели прошлого всегда следует связывать с судьбами
людей. Это очень важный элемент работы археолога, буквально
заставляющий «говорить камни».
Погребения
Погребения, т. е. намеренные захоронения покойников,
появляются еще в мустьерскую эпоху, на неандертальской стадии
развития человека. Наибольшей сложности и пышности достигает
ритуал погребений в Египте в эпоху бронзы. Ритуал погребений,
обусловленный представлениями человека о загробной жизни,
различен и многообразен в разные эпохи и у разных народов, однако
можно различить два основных вида: 1) погребения с трупосожже-
нием и 2) погребения с трупоположением (когда труп не сжигался).
Традиция трупоположений возникает раньше традиции трупосож-
жений, видимо, потому, что ритуал трупосожжений связан с более
развитым представлением о загробной жизни, именно — очищением
огнем. Способы сооружения могил очень разнообразны. Наиболее
распространены курганы, грунтовые могильники, мегалиты,
гробницы.
Курганом называется холм, насыпанный над могилой или
содержащий погребения внутри себя. Курганы располагаются в одиночку
и группами, иногда более сотни курганов в одном месте. Такие
группы называются курганными могильниками. Большинство
курганов правильной круглой формы, диаметром 4—5 м и от 20 до
152

Курган № 2 в урочище Пазырык на Алтае. Реконструкция могилы
150 см высотой. Иногда вокруг кургана имеются следы канавки, и$
которой брали землю. Иногда курган окружен кольцом из средней
величины камней. Эти небольшие курганы содержат обычно одно,
иногда два погребения, как с трупосожжением, так и с трупополо-
жением, и принадлежат рядовым земледельцам, скотоводам и
воинам.
153

Так называемые «большие курганы», достигающие нескольких
десятков метров в диаметре и до 15 м высоты, содержат или
коллективные погребения, или погребения царей, племенных вождей и
вообще высокопоставленных лиц. Курганы с коллективными
погребениями имеют иногда не круглую, а удлиненную форму, в виде
длинных насыпей. Такие курганы образуются постепенно, по мере
присоединения новых погребений.
Внутреннее строение курганов также различно. В некоторых
покойник помещается в могильной яме, в некоторых — на горизонте,
в некоторых — в самой насыпи. Могильные ямы также имеют
различное устройство. Иногда яма укреплена камнями, иногда
бревенчатым срубом, иногда в ней делается дополнительная боковая
пещерка для покойника. Большие курганы часто имеют очень
сложные сооружения в виде целых домов с несколькими помещениями —
для главного покойника и для сопровождающих его лиц: жен, рабов,
а также для хранения запасов пищи.
Различны и положения покойников. При трупоположениях
покойники или лежат на спине в вытянутом положении, или на боку с
подогнутыми слегка ногами и с рукой, подсунутой под голову, или
находятся в скорченном сидячем или лежачем положении, или,
редко, в стоячем положении. При трупосожжениях обожженные кости
или лежат кучкой, или помещены в специальные погребальные урны
самых разнообразных форм. Курганные погребения в Европе
появляются в конце неолитической эпохи и исчезают в средние века
в связи с распространением христианства.
Грунтовыми могильниками называются погребения в могильных
ямах без насыпей. Возможно, что иногда и грунтовые могилы имели
холмики наподобие современных, но они исчезли. Погребальный
ритуал могильников обычно такой же, как и курганный. Они также
содержат трупоположения и трупосожжения, различны и
положения покойников. Некоторые грунтовые могильники имеют наземные
сооружения в виде небольших камней, расположенных по
окружности или образующих какую-нибудь другую геометрическую
фигуру. Грунтовые могильники, не имеющие внешних признаков, трудно
обнаружить. С точки зрения археолога в этом есть некоторое
преимущество их перед курганами и вообще перед погребениями,
имеющими наземные сооружения. Последние обычно находят
ограбленными, грунтовые же могильники в большинстве случаев не
тронуты. Грунтовые погребения старше курганных и появляются еще в
палеолитическую эпоху.
Наиболее сложны и по сооружению и по ритуалу
мегалитические погребения, т. е. погребения в гробницах, сооруженных из
больших камней (мегалит буквально — большой камень).
154

Мегалитические сооружения в Европе появляются в конце
неолитического периода и широко распространяются в эпоху бронзы.
Классической страной мегалитов является Бретань (Франция).
Самый распространенный тип бретонских мегалитов — это дольмены
(от бретонского dol — стол и men — камень). Дольмен состоит из
нескольких вертикально поставленных камней, покрытых огромной
каменной плитой, образующей плоскую крышу. Средние размеры
дольменов 2 X 3 м и до 2 м высотой. Но есть и более крупные,
достигающие 15 м длины, 5 м ширины и до 3 м высоты. Вес
отдельных камней некоторых дольменов превышает 40 т. В древности
все промежутки между большими камнями были тщательно
заделаны и все сооружение покрыто защитным слоем земли. Таким
образом, дольмен представляет собой продолговатую или
квадратную каменную камеру с боковым входом. Дольмены не являются
одиночными и единичными погребениями. Обычно они содержат
несколько погребений, причем разновременных. Каждый дольмен
использовался в качестве гробницы из поколения в поколение, причем
при новых погребениях к старым покойникам относились не совсем
почтительно — древние останки отгребали в сторону, а иногда
просто выбрасывали. Этот бретонский тип мегалитов в различных
вариантах широко распространен во многих, преимущественно
приморских странах: во Франции, Англии, Дании, Швеции, Португалии,
Италии, Сирии, Индии, Японии, а также на средиземноморских
островах, в Северной Африке, в Крыму, на Кубани и в Абхазии.
Почти везде дольмены сопровождаются, правда в меньшем
количестве, другим видом мегалитических сооружений — менгирами (от
бретонского men — камень, Ыг — длинный).
Менгиры — это отдельные прямостоящие каменные столбы,
длинные и узкие, округлой формы, иногда грубо обработанные.
Самый большой менгир находится в Локмарьяне, в Бретани, близ
Морбигана. Длина его 21 м, вес около 300 т. Иногда менгиры
сконцентрированы в одном месте в большом количестве. В Карнаке
(Бретань) большие группы менгиров (2813 шт.), поставленных
рядами, образуют длинные каменные аллеи.
Иногда камни (валуны или менгиры) расположены в виде круга.
Такое сооружение называется кромлех (от бретонского crom —
круглый, lech — место).
Все эти мегалитические термины, как и сам термин «мегалиты»,
весьма условны. Мегалитами называют гробницы, сооруженные не
только из больших, но и из маленьких камней, т. е. все каменные
погребальные сооружения. Такое широкое применение термина
вполне закономерно и оправданно, ибо оно обусловлено тем, что
155

погребальные сооружения из мелких камней в большинстве случаев,
повторяют архитектурные формы настоящих мегалитов.
Мегалитическими называются также гробницы, высеченные в скале и в
естественных пещерах, если они имеют дополнительные искусственные
сооружения из камней. Предполагают, что европейские
мегалитические гробницы имеют восточное происхождение и продолжают
традиции пещерных захоронений.
Самые грандиозные гробницы — египетские пирамиды, а
грандиознейшая из них — пирамида Хеопса.
Пирамида Хеопса находится близ селения Гизэ, недалеко от
Каира. Высота ее 14672 м, площадь основания около 53 тыс. м2.
На ее сооружение пошло примерно 2 300 тыс. гранитных каменных
глыб весом около 27г т каждая. Внутри пирамиды и под ней масса
всевозможных помещений, храмов, коридоров, тайников и пр.
Пирамиду Хеопса исследуют более 150 лет, но она еще не раскрыла
всех своих тайн. Совсем недавно у ее подножия обнаружен тайник.
В нем находилась солнечная барка фараона Хеопса, одна из пяти
барок, на которых он отправился в загробный мир.
Другим видом гробниц в Египте были так называемые «маста-
бы». Мастаба (скамейка, завалинка) — длинное прямоугольное
сооружение с плоским верхом, несколько напоминающее завалинку.
Иногда у мастабы боковые грани скошены и она имеет вид
усеченной пирамиды. Погребения могут находиться в пещерах, в
специально сделанных катакомбах, в подземных и надземных склепах.
В палеолитическую и ранненеолитическую эпохи был
распространен обычай погребать покойников в жилых помещениях.
Древнейшие такие погребения, как уже говорилось выше,
восходят к мустьерскому времени. Мустьерские погребения обнаружены
в естественных пещерах и гротах. Покойников помещали в
специально вырытые могилы или в очажные ямы и покрывали
камнями.
В знаменитом гроге Тешик-Таш, в Узбекской ССР, вокруг
костяка лежало несколько рогов горных козлов, расположенных в
определенном порядке, что, как впрочем и самый факт намеренного
захоронения, дает основание предположить какой-то примитивный
ритуал. На верхнепалеолитической стоянке в Мальте (Восточная
Сибирь) в полу жилой землянки обнаружено погребение, также с
некоторым подобием надгробия из плоских камней. В
неолитических жилищах погребения встречаются довольно часто в разных
странах.
Могилы содержат множество вещей. В представлении многих
народов древности человеку после смерти понадобится все то, чем
он пользовался при жизни, поэтому в могилу кузнеца клали ору-
156

.дия его труда, в могилу женщины — веретено, иглы, зеркало,
косметические изделия, в могилу солдата — воинские доспехи и
оружие. Могильный инвентарь отражает имущественное и
общественное положение погребенного, восточные властители отправлялись
на тот свет в сопровождении рабов и придворных, в могилах
скифских вождей — десятки убитых лошадей. Наиболее пышным был
погребальный обряд египетских фараонов. Открытие неограбленной
могилы одного из малозначительных властителей Египта Тутанха-
мона поразило мир нагромождением неслыханных богатств. Почти
все могилы фараонов, 99% обычных могил знатных людей в
Египте, множество скифских курганов и т. д. были ограблены еще в
древности. На долю археолога в таких могилах приходятся предметы,
не замеченные или брошенные грабителями. И все же даже этих
■остатков достаточно, чтобы судить о многих сторонах жизни
общества, к которому принадлежали погребенные. Однако
сохранность вещей в могилах зависит и от природных условий, которые
иногда содействуют консервации вещей, а иногда ведут к их гибели.
Очень мало археолог может найти в могилах там, где существовал
обычай трупосожжения, так как чаще всего сжигали вместе с
покойным все украшения и вещи, на нем находившиеся. Но массовые
раскопки таких могильников в конце концов дают достаточно
материалов для представления, хотя бы и неполного, о людях,
оставивших эти могильники.
Горные выработки и мастерские
Остатки древних мастерских, рудников и каменоломен
представляют особый интерес для археолога. Они дают наиболее точное,
подробное и яркое представление о трудовых процессах и технологии
производства. Картина производства восстанавливается здесь не по
отдельным законченным вещам, а в самом его процессе. Археолог
находит вместе и орудия труда, и готовую продукцию, и сырье,
и вещи еще не доделанные, и вообще весь производственный
антураж.
Древнейшими мастерскими считаются некоторые
нижнепалеолитические (шелльские) местонахождения с большими скоплениями
необработанных кремней, готовых орудий, кремневых отщепов и т. п.
Конечно, назвать эти местонахождения мастерскими можно только
весьма условно. Мастерская — это уже какая-то определенная
организация труда, предполагающая выделение ремесла в особую
отрасль хозяйства. Ясно, что звероподобный шеллец не был способен
на такую организацию.
157

Для того чтобы какая-то часть общества, пусть незначительная,
могла заниматься изготовлением орудий и вообще ремеслом, не
добывая себе непосредственно продуктов питания, другая часть
общества должна добывать их столько, чтобы безболезненно для себя
прокормить своих ремесленников. Такая возможность появляется,,
по-видимому, только в конце палеолита или в начале мезолита,,
в связи с изобретением метательного охотничьего оружия,
облегчившего охоту и позволившего получать излишки пищи. Вот тогда-то и
появляются мастерские.
В неолитическую эпоху, в связи с развитием земледелия и
необходимостью расчистки лесов под пашню, возрастает потребность в>
высококачественных макролитах, т. е. больших каменных орудиях,—
топорах, кирках, мотыгах. Поверхностные местонахождения кремня,,
вполне удовлетворявшие палеолитических охотников и собирателей,
оказались теперь недостаточными. Следствием этого было развитие
добычи кремня в копях.
Неолитические кремневые копи обнаружены во многих местах
Западной Европы: в юго-восточной Англии, во Франции, в Португалии,
на острове Сицилия, в южной Швеции, в Польше и др. С 1962 г.
такие копи исследуются в Белоруссии. Располагаются они главным
образом в меловых районах. Наиболее развитые копи исследованы в
Спьенне, в Бельгии. Там имеются довольно глубокие (более 15 м)
шахты и боковые штольни. Разработку начинали с поверхностных
залеганий, а затем углублялись в землю, следуя за уходящей жилой.
Жилы с кремнем низкого качества обходили, пробивая штольни,
потолок которых укрепляли столбами. В шахтах находят и орудия
производства. В Граймз-Грейвзе (Англия, Норфолк) в двух штольнях
найдено 244 кирки из рога благородного оленя. В одном месте
обнаружены кирки, вонзенные в стены шахты, что позволило понять,
как происходил процесс добывания породы. В другом месте был
найден труп раздавленного обвалом рабочего, державшего в руке
кирку. Кроме кирок, находят заступы из лопаточных костей, клинья,
светильник, выдолбленные в меловых брусках, следы веревок на
стенах шахт, при помощи которых поднимали породу наверх, и т. п.
В неолитической Европе гончарное дело было преимущественно
домашним ремеслом: каждая хозяйка сама лепила горшки для своего
обихода. Процесс производства был настолько примитивен, что на
изготовление самого грубого и неуклюжего горшка требовалось
немало часов. Ясно, что никакой мастер не мог обеспечить себе
существование производством горшков. Только с изобретением
гончарного круга, на котором искусный мастер делал горшок в течение
нескольких минут, появилась возможность организации мастерских.
По расчетам английского археолога Г. Чайлда, распространение гон-
158

парного круга датируется следующим образом: Индия, Сирия,
Египет — 3000 лет до н. э., запад Малой Азии — 2000 лет, Крит —
1800 лет, континентальная Греция — 1600, Китай — 1400, Западное
Средиземноморье — 800, Западная Европа к северу от Альп — 250>
Англия — 50 г. до н. э. и Шотландия — 400 г. н. э. В Америку
гончарный круг завезен европейцами. В соответствии с
распространением гончарного круга появляются и гончарные мастерские.
Различают по социально-экономическому значению два вида
мастерских. Первый вид — это домашние, подсобные мастерские, т. е.
места, специально отведенные и оборудованные для того или иного
производства. Так, например, женщины одной общины лепили и
обжигали горшки, каждая для своего очага, в одном месте, где была
подходящая глина и где сооружалась печь для обжига. Таковы
нижнепалеолитические «мастерские» кремневых орудий, таковыми могли
быть и некоторые кремневые копи. Второй вид — это мастерские,
производящие продукцию не только для внутреннего потребления,
но и для обмена. Таковы гончарные и иные мастерские в восточных
странах древней цивилизации, таковы многие неолитические копи
и мастерские кремневых орудий и полуфабрикатов в Европе —
например знаменитые кремневые мастерские в Гран-Пресиньи, во
Франции, к юго-западу от Орлеана, продукция которых, из особого,
только там встречающегося полосатого кремня обнаруживается в-
Бретани, в Бельгии, в Швейцарии.
С открытием металла, в первую очередь меди и бронзы (сплав-
меди и олова), возникают рудники и металлургические мастерские
(кузницы). Местонахождений меди и особенно олова значительна
меньше, чем местонахождений кремня, а тем более глины. Поэтому
снабжение металлом, в котором нуждались все, могло
осуществляться только путем обмена. Отсюда необходимость добычи руды и ее-
первоначальной обработки специалистами, освобожденными от
всякой другой деятельности, и, следовательно, организации рудников
и мастерских второго вида. Точно определенных мест, где
добывались и обрабатывались металлические руды в древности, очень
мало. Это объясняется тем, что древние рудники совершенно
разрушены позднейшими разработками. На основании прямых и
косвенных данных можно наметить следующие основные
месторождения меди и олова, разрабатывавшиеся в бронзовом веке: Синайский
полуостров, острова Кипр, Крит и Лесбос, Кавказ, Тоскана (Италия),
Альмерия и Мурсия (Испания), Корнуэлл (Англия), Рудные горы,
горы Марта (Венгрия), Зальцбург (Австрия), Тироль (Швейцария),
Эро (Франция), Урал, Алтай, Гунгерия (Индия, Мадхья). В рудни-
как, так же как и в кремневых копях, находят орудия из рога и
камня, различные следы работы и т. д. Что касается мастерских (куз-
159>

ниц), то наряду с мастерскими, изготовлявшими орудия и
полуфабрикаты, т. е. слитки бронзы, для обмена, широкое распространение
имели домашние мастерские (горны и кузницы). Домашних
металлургических мастерских значительно меньше в раннем железном
веке. Температура плавления бронзы 700—900°, поэтому отливка из
нее орудий была возможна в любой печи; температура плавления
железа 1530°, и для плавки железной руды требуются специальные
печи и сравнительно высокая квалификация рабочего. Поэтому
железная металлургия совершенно обособливается от домашнего
хозяйства, и иногда выделяются целые общины, занимающиеся только
этим ремеслом.
Большое поселение металлургов и кузнецов скифского времени
исследовано на Днепре близ Никополя. Это знаменитое Каменское
городище, вероятно, бывшее в конце V—III вв. до н. э.
политическим и ремесленным центром скифского государства. По всей
площади городища (12 кв. км) обнаружено большое количество
железных и медных шлаков, остатки металлургических и кузнечных
горнов, куски кричного железа, кузнечный инструмент и литейные
принадлежности, готовые изделия из железа и бронзы, оружие,
предметы конского снаряжения, украшения, утварь и т. п. В
окружающих городище неукрепленных поселениях также обнаружены
следы древних кузниц.
По мере развития производительных сил и образования
классового общества ремесло все больше и больше отделяется от
сельского хозяйства, все больше появляется ремесленников разных
специальностей и больше организуется мастерских для различных
специализированных производств. Появляются мастерские
кожевенные, сапожные, ткацкие, прядильные, оружейные, посудные,
ювелирные и др. Организуются предприятия по заготовке пищевых
продуктов: масловарные, салотопенные, мельничные, по засолке
рыбы и т. п.
Святилища
К этой группе археологических памятников относятся все
сооружения и места, имеющие ритуальное назначение: храмы, алтари,
жертвенники, священные гроты, деревья, рощи, источники, камни и т. д.
Человечество до XIX в. не сооружало ничего более грандиозного
по величине и роскоши, чем храмы. Пожалуй, только Circus Maxi-
mus и термы Каракаллы в Риме могут соперничать с храмами.
Египетские пирамиды в сравнение не идут, ибо они также являются
храмами.
160

На Востоке строительство храмов начинается за 4000 лет до н. э.
В Эгейском мире отдельные храмы, не входящие в общий комплекс
царских дворцов, появляются не ранее I тысячелетия до н. э., т. е.
уже в железном веке. В Италии храмостроительство начинается еще
позднее и развивается в императорское время. В Центральной,
Северной и Восточной Европе каменное храмостроительство
развивается только в средние века.
Восточные, античные и средневековые храмы дошли до нас в
различном состоянии. Некоторые в неприкосновенном виде,
некоторые в той или иной степени поврежденными, некоторые в
развалинах, от некоторых остались только следы. Многие древние храмы
неоднократно реставрировались, достраивались и переделывались,
иногда с целью приспособления их к другой религии. Так,
античные храмы Греции и Рима превращались в христианские, а
христианский храм св. Софии в Константинополе переделан в
мусульманскую мечеть.
Археология занимается изучением всех храмов, в каком бы
состоянии они ни находились, в том числе, конечно, их развалин или
следов. Как бы ни был разрушен храм, почти всегда остается
фундамент, заваленный обломками и мусором. Обломки и мусор
содержат капители колонн, мраморные карнизы и парапеты, куски
стенных фресок, разбитые статуи и другие остатки, по которым
храм можно реконструировать. Иногда сохраняется только
фундамент, и в таком случае можно реконструировать только план
храма.
Первобытный человек храмов не строил, и его святилища имеют
иной вид. Под первобытным святилищем мы понимаем всякое место,
специально предназначенное для совершения религиозных или
магических действий, так или иначе связанных с представлениями о
сверхъестественных силах, независимо от того, почитались ли эти
силы как божества или нет. В таком смысле древнейшими
святилищами являются верхнепалеолитические пещеры со стенной
живописью и скульптурами. Совершенно очевидно, что никаких
эстетических целей эти произведения искусства не преследовали, уже по
одному тому, что они находились в темноте и были недоступны для
обозрения. Рисунки и лепные фигуры изображают обычно
животных, пронзенных копьями и истекающих кровью. Иногда рядом с
животными нарисованы условные изображения копий, копьемета-
лок, охотничьих изгородей и сетей. Кое-где на полу пещер
сохранились отпечатки босых человеческих ног — иногда Ёсей ступни,
иногда только пяток. Основываясь на этих ископаемых данных и на
данных этнографии, предполагают, что в этих пещерах
первобытные охотники совершали магические танцы и заклинания с целью
11 A. Cs Амальрик и А. Л. Моигайт
161

заворожить и околдовать животных, чтобы они позволили убить
себя.
В неолитическую эпоху появляются, по-видимому, первые
ритуальные сооружения. На острове Мальте находится ограда из
огромных камней, весом в несколько тонн каждый. Внутри ограды
найдены каменные вазы и фигурки толстых человечков, возможно,
идолов.
К эпохе бронзы относится крупное ритуальное сооружение Сто-
унхендж, что значит Висящие камни, в Англии у Салисбюри. Сто-
унхендж представляет собой круг, составленный из
четырехугольных вертикально стоящих камней высотой 8,5 м, на которые
положены плиты весом до 7 т каждая. Внутри большого круга находится
второй круг из камней меньшей величины, а внутри него овал из
огромных камней, также покрытых плитами. Огромное ритуальное
сооружение обнаружено в Эвбюри (Англия). Оно также круглой
формы, окружено валами и рвами, внутри имеет несколько
концентрических кругов из камней, снаружи к нему ведет аллея из
менгиров.
Но строительство каменных святилищ не получило
распространения в варварской Европе. Местами магических действий,
жертвоприношений и поклонений служили пещеры, рощи, отдельные
деревья, иногда небольшие городища. На Урале, на р. Чусовой
обнаружена пещера, называемая «Камень Дыроватый». В пещере
найдено несколько тысяч костяных (большинство) и железных
наконечников стрел. Вероятно, охотники, отправляясь на охоту, стреляли
в пещеру, чтобы обеспечить успех в охоте этими магическими
выстрелами. На реке Каме открыто Гляденовское костище,
представляющее огромное скопление костей животных. Площадь костища
2,5 тыс. кв. м, толщина слоя 1,5 м. Среди костей найдено несколько
тысяч стрел и свыше тысячи бронзовых плоских фигурок,
изображающих людей — всадников и стрелков из лука, домашних и диких
животных, пчел и т. п. По-видимому, это жертвенное место, где
некогда стояло священное дерево или идол.
Священное значение имели также различные камни и каменные
изваяния: пограничные столбы, гермы, каменные бабы и т. п.

Инвентарь и отдельные находки
Все вещи, находимые на поселениях, в погребениях, в
святилищах и вообще входящие в общий комплекс археологического
памятника, называют инвентарем. К отдельным находкам относятся вещи,
найденные вне жилого, погребального или иного комплекса. Это
могут быть вещевые или монетные клады и просто потерянные
когда-то предметы: оружие, брошенное на поле битвы, зарывшийся
в пашню сошник от плуга, любая потерянная в пути или забытая на
привале вещь. Надо сказать, что судьба таких случайно найденных
вещей весьма капризна. Попадая в руки людей честных и
понимающих, они достигают лаборатории археолога или музея; найденные
же людьми недобросовестными или невежественными, они, если
имеют продажную ценность, присваиваются, а если не имеют,
выбрасываются и так или иначе пропадают для науки. Но отдельно
найденная древняя вещь — это неполноценный археологический
источник. Отдельная находка не имеет специального художественного
или исторического значения и приобретает истинную научную
значимость в том случае, если может быть связана с целой группой
таких находок, с типологическими рядами, представляющими
научную абстракцию, с которой имеет дело археолог. Для археологии
наибольшее значение при исторических реконструкциях имеют
комплексы находок.
Инвентарь поселений, погребений и других памятников весьма
разнообразен и по назначению, и по форме, и по материалу. Мы не
будем делать попыток разбивать его по группам, видам и типам, ибо
это завело бы нас в такие классификационные дебри, из которых
мы едва ли сумели бы выбраться. Поэтому перечислим только
основные виды вещей, наиболее часто встречающиеся и наиболее
ценные с научной точки зрения.
Прежде всего это орудия труда, т. е. орудия, при помощи
которых человек производит продуктивную работу, что-то создает или
добывает. Орудия труда — наиболее ценный археологический
источник, ибо он, как никакой другой, определяет степень развития
производительных сил. Только этими орудиями создана вся
человеческая культура. Орудия труда находят как на поселениях, так и в
погребениях.
Весьма ценными источниками являются домашняя утварь и
прочие вещи домашнего и личного обихода: посуда, мебель, одежда,
украшения, игрушки и т. п. Самый массовый и определяющий
материал — керамика (глиняная посуда). Невозможно подсчитать,
сколько целых глиняных сосудов и черепков от них собрали уже архео-
11* 163

логи, и невозможно представить, сколько их еще хранится в земле.
Такое огромное количество черепков объясняется двумя
противоположными свойствами глиняной посуды: она очень хрупка, часто
бьется, приходит в негодность и требует замены, но материал ее
необычайно стойкий, он не разлагается, не окисляется и потому
сохраняется тысячелетиями. Украшения и остатки или следы
одежды находят преимущественно в погребениях. Украшения были
слишком дороги во все времена и поэтому их редко теряли, но всегда
клали в погребения как личную собственность покойника.
Значительное место в жилом и погребальном инвентаре занимает
военное оружие и снаряжение: копья, мечи, кинжалы, шлемы,
панцири и латы, щиты, шпоры, стремена и т. п. Оружие всегда
сопровождает погребение воина. Вообще оружие — частая находка.
Часто встречаются предметы религиозного культа:
всевозможные изображения богов — от маленьких идольчиков до мраморных
статуй. К этой категории вещей археологи часто относят предметы,
значение которых они не сумели разгадать.
Весьма ценны, но крайне редки находки лодок, повозок, саней и
других средств передвижения.
Особую группу источников составляют не сами вещи, а
изображения вещей: рисунки и модели. Рисунки на скалах, на стенах
пещер, на вазах, на стенах храмов и гробниц воспроизводят вещи,
которые до нас не дошли,— например палеолитические хижины и
шалаши, повозки и корабли эпохи бронзы и т. п. Многие рисунки
изображают трудовые процессы, бытовые сценки, религиозные
обряды и т. д. В погребениях часто встречаются модели вещей, обычно
дорогих или громоздких, которые жалко или невозможно положить
в могилу, но которые необходимы покойнику в загробной жизни.
Самая древняя колесная повозка известна нам только по ее модели,
найденной в одном из шумерских погребений.
Здесь, пожалуй, уместно сказать несколько слов и о
лжеисточниках, т. е. о подделках. Подделки древних вещей появились
одновременно с началом собирания древностей. К концу XIX в. фальси-
фикаторство достигло высокого уровня развития, превратившись в
настоящее искусство. Подделывалось буквально все, даже
человеческие черепа. Некоторые подделки получили мировую известность и
прославились больше многих уникальных древностей. Так, в Одессе
была сфабрикована золотая тиара скифского царя Сайтафарна (III в.
до н. э.). Подделка была за большую сумму куплена Луврским
музеем. Первым, кто в печати указал на факт подделки, был русский
археолог Н. И. Веселовский. После шумных дебатов французы
вынуждены были признать, что их обманули. Однако поддельную
тиару не выкинули из Лувра, а перенесли в зал современного юве-
164

лирного искусства. Только в последнее время возможности
подделок сократились, благодаря совершенным научным методам
анализа, в том числе химического. Тем не менее опытные мастера и
теперь изготавливают подделки древних вещей с большим
мастерством из материала, по составу напоминающего древний. В этом
отношении показательна история с афинской декадрахмой,
находящейся в коллекции Государственного исторического музея в
Москве, подлинность которой до сих пор подвергается сомнению,
несмотря на проведенные музеем всесторонние исследования —
химические, рентгенологические и т. д.
Культурный слой
Подавляющее большинство археологических памятников добыто
из земли, вернее, из ее культурного слоя.
Культурным слоем в археологии называется слой земли на
местах поселений как давно покинутых человеком, так и обитаемых
поныне, состоящий из строительного и хозяйственного мусора,
органических перегнивших веществ, углей и золы от печей, костров и
пожаров, смешанных с песком и глиной, нанесенными ветрами и
намытыми водой. Культурным он называется потому, что хранит в
себе остатки деятельности человека, т. е. остатки его культуры.
Природные силы — ветра и воды — могут прикрыть культурный
слой наносами песка или ила и тем сохранить его, но могут также
раздуть или размыть и уничтожить. Особенно хорошо сохраняется
культурный слой в пещерах и гротах, где он не подвергается
действию ветра и воды. Хуже всего он сохраняется на песчаных дюнах,
которые находятся в постоянном движении. Особенно страдают от
этого дюнные неолитические стоянки.
Культурный слой образуется и растет медленно, но неуклонно —
из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Но
толщина культурного слоя зависит не столько от времени, сколько от
интенсивности человеческой деятельности. Чем больше человек
трудится, чем больше он строит, тем быстрее растет культурный слой.
В значительной мере толщина культурного слоя зависит от
материала различных сооружений. Деревянные постройки обычно
сгнивают и прибавляют к культурному слою несколько миллиметров,
каменные и кирпичные сооружения, разрушаясь, не уменьшают
объема материала и образуют более мощные пласты. Поэтому
толщина культурного слоя разных памятников различна, она
колеблется от нескольких сантиметров до десятков метров. На окраинах
Москвы толщина культурного слоя не превышает 10 см, а в центре
165

достигает 8 м. Самый мощный культурный слой в мире — в
древних городах Месопотамии — 20 м и на некоторых городищах в
Средней Азии — 34 м.
Внешне культурный слой резко отличается от естественных почв.
Он обычно темнее, от присутствия в нем частичек угля и перегноя,
растительность на нем гуще и ярче. Археологические памятники
с культурным слоем бывают однослойными и многослойными.
Однородный, т. е. относящийся к одной исторической эпохе, культурный
слой образуется на поселении, жизнь на котором не прерывалась
в течение какого-либо времени и протекала из поколения в
поколение, причем без особых культурных изменений и переворотов.
Сплошной, но разнородный слой образуется на поселениях, где
жизнь не прерывалась, но где происходили значительные
культурные изменения и перевороты. Так одно и то же поселение могло
переходить из одной археологической эпохи в другую: из неолита в
энеолит, из энеолита в эпоху бронзы, из эпохи бронзы в эпоху
железа. Такие переходы могли совершаться без особых потрясений,
г. е. на поселении могла эволюционизировать одна и та же
этническая группа, как это мы часто встречаем в древних городах Востока,
но они могли и сопровождаться какими-то катаклизмами, например
нашествием неприятеля и заменой одной этнической группы другой.
Если же на поселении жизнь почему-либо прекращалась, а через
какой-то промежуток времени, иногда очень длительный,
возобновлялась, то образовывались перемежающиеся слои. Более древний
культурный слой, или, как говорят, нижний, покрывался наносами
песка, ила или глины, а позднейший (верхний) отлагался уже на
этом наносе. Природный слой, не содержащий культурных остатков
и разделяющий разнородные культурные слои, называется в
археологии стерильной прослойкой. Некоторые памятники содержат все
возможные комбинации наслоений.
Слои земли, лежащие ниже культурного слоя и не содержащие
остатков жизни человека, называются в археологии «материком».
Сохранность археологических памятников
Почти все археологические памятники, все древние вещи дошли
до нас в той или иной степени поврежденными. Строго говоря, ни
одна древняя вещь не сохранилась в том виде, какой она имела,
когда была создана. Даже целые, не сломанные и не разбитые вещи
из камня или металла обычно покрыты патиной, кремневые орудия
окатаны и стерты. Подавляющее большинство вещей сильно
повреждено, причем некоторые разбитые или разломанные вещи со-
166

хранили все свои части, от иных остались лишь куски. Некоторые
вещи совершенно исчезли, оставив только следы в виде отпечатков
на грунте.
Степень сохранности древних вещей зависит от их формы,
материала и окружающей среды.
Может показаться странным, что сохранность вещи зависит от
ее формы. Однако это так. Глиняный горшок, попавший в землю,
может быть легко ею же и раздавлен, глиняная табличка
безболезненно претерпевает и давление и смещение пластов земли. Но,
конечно, решающее значение имеют материал и среда.
Вещи из неорганических веществ, как правило, сохраняются
лучше вещей из органических, хотя есть и исключения. Хорошо,
например, сохраняются кости. Наиболее стойкий материал — кремень.
Кремневые орудия лежат в земле сотни тысяч лет, претерпевая
лишь незначительные изменения. Кремень изменяется в результате
латинизации и окатывания. Патинизация — химический процесс,
происходящий под действием солнечного света, выветривания и
других факторов. В результате кремень обезвоживается, делается
хрупким и менее твердым. Окатыванием называется воздействие на
кремень текучих вод, несущих песок и другие твердые частички,
в результате чего поверхность кремня стирается. Патинизация,
химически изменяя вещество кремня, не изменяет его внешнего вида,
так что на орудии остаются следы работы в виде полосок и
бороздок, по которым археологи научились определять функции орудий.
Окатывание, не изменяя кремня химически, изменяет его внешний
вид, шлифует и стирает следы работы.
Металлы обладают различной степенью стойкости. Совершенно
не изменяется химически золото. Медь и бронза подвергаются
латинизации в большой степени. Самый неустойчивый металл — железо.
Большой устойчивостью обладают изделия из обожженной
глины, т. е. керамика. При хорошем составе глины и
доброкачественном обжиге керамика не уступает в стойкости даже кремню. Но и
она претерпевает некоторые изменения.
Остатки керамики, находящиеся в земле, подвергаются влиянию
почвообразовательных процессов, в силу чего меняют окраску.
Почти вся керамика с развеянных дюнных стоянок светлого цвета,
а из торфяников и стоянок с хорошо сохранившимся культурным
слоем, т. е. хранящаяся в перегное, темно-серая. Иногда черепки
одного и того же сосуда различны по цвету. Неолитическая
керамика из тощих глин с естественными примесями или с примесями
из органических веществ значительно больше подвергается
разрушению, чем керамика из жирных глин с примесью речного песка.
Так же хорошо сохраняется обожженный кирпич, претерпевая те
167

же изменения. Сырцовый кирпич разрушается очень быстро. В
странах Востока, где преобладают сооружения из сырцового кирпича,
он иногда разрушается до такой степени, что превращается в массу,
не отличимую от окружающей почвы, и потому раскопки там крайне
затруднительны и требуют особого внимания и осторожности. Очень
хорошо сохраняется стекло. Оно только несколько тускнеет от
действия влаги.
Из органических веществ лучше всего сохраняются, при прочих
равных условиях, кости и рог. Особенно стойки мамонтовые и
слоновые бивни и вообще зубы. Прочие органические вещества при
неблагоприятных условиях разрушаются очень быстро, и степень их
сохранности зависит от окружающей среды, т. е. геологических
условий, б частности почвы и климата (влажности, температуры и пр.).
Дерево, кожа, ткани хорошо сохраняются или в воде или в
абсолютно сухом воздухе. Сохранность дерева в воде зависит от ее
состава и движения. Свая, вбитая в дно реки, разрушается
неравномерно. Та ее часть, которая находится в самом дне, разрушается
медленно, та же часть, которая возвышается, разрушается быстрее
под действием текучих вод, несущих твердые вещества. Особенно
быстро разрушается та ее часть, которая находится на границе воды
и воздуха. Дерево, находящееся в земле, богатой подпочвенными
водами, сохраняется очень хорошо, особенно если поверхность его
обожжена. Так, очень хорошо сохраняется дерево и другие
органические вещества в почве Новгорода. Там находят почти
неповрежденными целые деревянные срубы, мостовые, канализационные
трубы, бочки, сани, кожаную обувь и прочие вещи многовековой
давности. Особенно ценными находками являются древние грамоты,
написанные на бересте. Хорошо сохраняются органические
вещества в свайных поселениях Швейцарии и в других местах. Дерево,
кожи и ткани хорошо сохраняются в сухом и неподвижном воздухе.
В Египте, в гробнице фараона Тутанхамона, открытой в 20-х годах
XX столетия, благодаря отсутствию влаги и отсутствию движения
воздуха, почти все вещи очень хорошо сохранились.
Различная окружающая среда оказывает различное действие на
материал. В песке вещи разрушаются медленнее, чем в глине;
в почве, пропитанной солями, медленнее, чем в почве, не
содержащей солей. Хорошо сохраняется органический материал,
пропитанный дубильными веществами. Так, в Дании в дубовых гробах были
найдены шерстяные одежды и тонкие волосяные сеточки, не
подвергшиеся разрушению.
Большое значение для сохранности вещей имеет климат. В сухом
климате, например в Египте, хорошо сохраняются все материалы —
и органические, и неорганические. Благодаря этому до нас дошло
168

много папирусов, мумий, изделий из дерева, кожи и другие вещи.
Влажный и жаркий тропический климат губительно действует на
древности. На археологической карте Экваториальная Африка до
сих пор остается белым пятном в значительной степени потому, что
климат все разрушил, не оставив никаких следов. Арктический,
сухой и холодный климат действует очень благоприятно. В зонах
вечной мерзлоты вещи сохраняются тысячелетиями. В 1901г. в
Сибири, на берегу реки Березовки, притока Колымы, в зоне вечной
мерзлоты, был найден труп мамонта, настолько хорошо
сохранившийся, что мясо его можно было употреблять в пищу. Сотрудник
Академии наук О. Ф. Герц, исследовавший находку, писал: «Мясо
выглядело так аппетитно, что у нас явилось желание попробовать
его, но все же никто не рискнул этого сделать. Собаки, однако,
с жадностью пожирали все, что мы им бросали».
Холод — самый совершенный консерватор археологических
древностей. Он сохранил в идеальной неприкосновенности труп
мамонта, погибшего за много тысячелетий до сооружения каменных
громад египетских пирамид, которые подверглись все же большему
разрушению.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Методология и методика
археологических исследований
Некоторые вопросы методологии
Научная задача археологии состоит в том, чтобы на
основании всех возможных источников — вещественных
и письменных — как можно полнее восстановить картину
исторического прошлого человечества, ответив на
четыре основных вопроса, на которые призвана отвечать
историческая наука: что произошло, где произошло,
когда произошло и почему произошло.
Необходимость ответить на первые три вопроса —
что, где и когда произошло — признается всеми
историками и археологами, независимо от того, какую
религию они исповедуют или какой философской системы
придерживаются. Конечно, при разрешении этих
вопросов возникают разногласия и споры, но они в
большинстве случаев носят частный характер и не имеют
большого принципиального значения. Обычно такие
разногласия и споры разрешаются путем простого
накопления материала, подтверждающего ту или иную точку
зрения.
Но четвертый вопрос, т. е. вопрос о причинности
исторических явлений, вызывает разногласия сугубо
принципиальные и непримиримые.
Человеческий разум отыскивает причины всех
явлений, ибо человек — активный творец своей жизни и,
только зная причину, он может использовать свое
знание, чтобы направлять ее следствие. Человечество
только тогда сможет предвидеть будущее, когда поймет
прошлое.
Проблему причинности социальных явлений
историки разрешали и разрешают от Геродота до наших дней.

Создавались всевозможные гипотезы, из которых наиболее удобной
и потому наиболее стойкой оказалась гипотеза божественного
вмешательства. Эта гипотеза объясняла все, все становилось ясным и
понятным. Не важно, кто управлял миром,— Амон, Зевс, Ягве,
Логос или мировая идея,— важно, что их вмешательством можно было
объяснить любое необъяснимое явление. Порочность этой удобной
гипотезы заключалась в том, что она не была научной. Она
требовала веры в бога, а вера в бога и знание — понятия диаметрально
противоположные. Еще в античности и особенно начиная с эпохи
Ренессанса, когда вера была сильно поколеблена, ученые начали
выдвигать иные гипотезы, основанные на объяснении явлений их
естественными причинами. Но чаще всего искали причины общественных
явлений не в самом обществе, а где-то вне его. Причины находили
в климате, в почве и даже в солнечных пятнах. Когда в естественных
науках восторжествовала эволюционная теория, ее применили к
развитию человеческого общества, и демиургом стала биология.
Полагали, что биологические причины влияют на человеческую
деятельность независимо от самой деятельности человека. Человек
развивался сам по себе, вещи сами по себе, общественные отношения сами
по себе. Неравномерность развития различных общественных групп
также объяснялась биологическими причинами. Еще в конце XVIII в.
натуралист Бюффон ввел в обиход термин «раса», до него на расы
делили только собак. Биологические качества рас и определяли
степень развития.
Высшие расы якобы создавали высокую культуру, низшие
пребывали в дикости. Но и эта гипотеза, весьма выгодная для
оправдания колониализма и национального угнетения, очень далека от
науки. Так, например, с точки зрения расовой теории совершенно
невозможно объяснить, почему у древнейших представителей разных
рас, кроманьонцев-европеоидов и гримальдийцев-негроидов,
одинаковая материальная культура.
Животный мир развивается в силу биологических причин,
обусловленных географическими, климатическими и иными факторами.
В борьбе за существование, путем естественного отбора, виды
превращаются, т. е. прогрессируют, причем менее жизнедеятельные
вымирают, более способные к борьбе выживают, превращаясь в
новые виды, более совершенные. По мере развития увеличивается
количество факторов и причин, влияющих на процесс развития. Для
простейших видов единственной средой является вода и
единственным фактором — ее состав и температура; у более
высокоразвитых земноводных расширяется среда и увеличивается количество
факторов, способствующих -их развитию; у млекопитающих
количество факторов еще больше. Однако общий закон развития остает-
171

ся неизменным для всех видов. Это закон естественного отбора.
Но наступает момент, когда количество переходит в качество.
Момент наступает тогда, когда один из видов животных достигает
такого совершенства, что становится способным развиваться далее
совершенно иным путем, чем весь остальной животный мир. Это —
человек.
Человек умеет производить (животные только потребляют),
отвлеченно мыслить, говорить и организовываться в общество для
совместной (коллективной) производительной деятельности.
Принципиально отличается и процесс развития человека от
процесса развития животных. Развитие животных заключается только
в биологическом изменении видов, в зависимости от этого
определяется и их деятельность. Так, например, высокоразвитые
биологически бобры умеют строить плотины, но сколько бы тысяч лет ни
существовал этот вид животных, бобры никогда не внесут в технику
своего строительства ничего нового, пока не появится новый
биологический вид. Ни один воробей не позаимствует у ласточки ее
способа построения гнезда.
Человек же развивается не только в зависимости от своих
биологических изменений. В процессе становления человек изменялся
биологически не один раз. Он прошел стадии питекантропа,
синантропа, неандертальца, вступил в стадию неоантропа (современного
человека), но на какой бы стадии он ни находился, он обладал уже
способностью развиваться независимо от биологических изменений.
Рука — первое орудие человека — служит ему для производства
других орудий. Меняются уже не органы его тела, а созданные им
орудия и вещи. Так, археологический мустьерский период
биологически характеризуется неандертальской стадией развития. Но и
внутри него археологи наблюдают различные (низшие и высшие)
стадии развития. То же самое наблюдается и в ранних стадиях, не
говоря уже о неоантропе, который, не изменяясь биологически,
прошел путь от каменного до термоядерного оружия.
Способность человека развиваться породила новый
могущественный фактор, имеющий решающее значение в его развитии. Фактор
этот — человеческая деятельность. По мере развития человеческого
общества этот фактор становился все более и более
могущественным, отодвигая на второй план другие факторы и подчиняя их.
Человеческая деятельность порождала и миграции, и диффузии,
которые, в свою очередь, оказывали влияние на человеческую
деятельность и способствовали развитию человеческого общества.
Все историки делятся на признающих закономерность
общественного развития и закономерность-исторических явлений и не
признающих никакой закономерности. Однако ученые, не признающие
172

закономерности, не могут уклониться от проблемы причинности.
В конечном итоге все исторические явления, как и весь
исторический процесс, они объясняют случайностью или бесчисленными
комбинациями случайностей. Под «случайностью» этих концепций не
следует понимать что-то волшебное или сверхъестественное.
«Случайность» — это стечение обстоятельств, вызванных в свою очередь
какими-то причинами (по-видимому, тоже случайными), не
зависящими от естественного процесса развития, не влияющими
непосредственно на исторические явления и часто не связанными
непосредственно с явлением, которое они вызвали. «Если бы Антоний не
встретил Клеопатру, история Рима пошла бы по другому пути» —
вот] примерно, к каким выводам приводит концепция случайностей.
Это примитивный и, может быть, несколько утрированный пример,
но сущность этой концепции все же такова. Ясно, что люди
приписывают случаю то, причины чего им остаются неизвестными.
Если каждое общественное явление или историческое событие
вызывается случайным стечением обстоятельств, то аналогичные
явления вызываются аналогичными стечениями обстоятельств. Но,
согласно той же концепции, это практически невозможно. В каждом
данном случае обстоятельств много, каждое из них вызвано
другими случайными обстоятельствами, порожденными в свою очередь
стечением новых обстоятельств и случаев, и так далее, без конца.
Таким образом, количество случаев, обстоятельств и причин,
породивших данное явление, принимает сверхастрономические размеры.
Однако аналогичные явления происходят, и мы наблюдаем их на
протяжении всего исторического процесса.
Опыт всех наук показал, что повторяющиеся явления всегда
обусловлены какой-то закономерностью. Какими бы «случайными»
обстоятельствами ни было вызвано падение физического тела, оно
всегда обусловлено одним законом — законом всемирного
тяготения. Игнорируя это обстоятельство, мы оказались бы в положении
человека, рассуждающего о том, почему яблоко упало с яблони:
потому ли, что оно созрело, или потому, что подгнил его черешок,
или потому, что подул ветер. Ясно, что в каждом частном случае
одна из этих причин или совокупность их имели место и яблоко не
падает на землю только в силу закона всемирного тяготения, но
задача науки состоит в том, чтобы в первую очередь выяснить общую
причину аналогичных явлений, а потом уже доискиваться частных
обстоятельств.
Исторический процесс состоит из ряда явлений,
взаимосвязанных и подчиненных определенным законам. Общие законы развития
общества изучаются историческим материализмом, на принципах
которого основаны исследования советских историков и археологов.
173

Нет необходимости излагать здесь эти принципы, несомненно,
знакомые нашим читателям, нет возможности в книге такого типа, как
наша, дать систематическое изложение методологических основ
археологических исследований. Здесь же мы ограничимся
несколькими примерами, иллюстрирующими методологию советских
археологов.
Основная причина, обусловливающая весь'сложный процесс
развития общества,— необходимость производства материальных благ,
без которых невозможна жизнь людей. Эта необходимость
порождает человеческую деятельность, которая протекает в определенной
среде и в определенных условиях. Человеческая деятельность
оказывает влияние на окружающую среду и порождает условия,
которые в свою очередь являются факторами, определяющими
человеческую деятельность. Потребность в пище вынуждала человека
вырубать леса для получения удобренной почвы под посевы.
Вырубая леса, человек воздействовал на окружающую среду, изменял ее
и тем создавал новые условия жизни. Вырубка леса приводила к
исчезновению дичи и заставляла человека искать иных путей для
обеспечения себя мясной пищей, т. е. заниматься скотоводством.
Так, возникнувши в южных степных районах, скотоводство стало
продвигаться в лесную полосу. Скот обеспечивал удобрения для
истощаемой почвы, что позволяло человеку жить оседло. Если
человек не разводил скота или разводил его недостаточно, он должен был
действовать в другом направлении, т. е .мигрировать в поисках
неистощенных почв, и ни желание вождя, ни отсутствие
бродяжнического духа и никакая случайность не остановили бы его от миграции.
Не всегда и не везде взаимодействие человека и окружающей
его среды одинаково.
На ранней ступени развития географический фактор оказывает
решающее влияние на человеческую деятельность, на более поздних
человек освобождается от его влияния и подчиняет его себе. До
освоения огня человек был рабом климата; освоив огонь, человек
освободился от рабства, а освоив внутриатомную энергию, человек
станет господином климата. Различная среда и различные условия,
в которых протекает человеческая деятельность, обусловливают
особенности и своеобразие явлений. Общие черты среды и условий
обусловливают общность явлений. Причем основные и определяющие
категории, качества и свойства среды и условий на всем земном
шаре имеют больше общности, чем различия.
Биологические качества человеческих рас имеют только
внешние различия: в цвете кожи, строении волос и т. п. Эти признаки
ни в какой мере не определяют деятельности человека. Опыт
показал, что чернокожий постигает интегральное исчисление с такиАм
174

же успехом, как и белый. И каждому ясно, что образованный негр
стоит на более высокой ступени развития, чем неграмотный
европеец. Разница средних годовых температур различных зон обитаемой
части земного шара не превышает 15° С, и все эти зоны имеют свою
флору и фауну, дающую человеку пищу. Житель Заполярья
убивает белого медведя, а обитатель тропических и субтропических
стран — бурого.
Но, для того чтобы убить любого медведя в любой точке земного
шара, нужно иметь орудие, при помощи которого можно это сделать.
Орудие должно быть острым, твердым, легким и вообще обладать
необходимыми качествами, делающими его способным пробить
шкуру и мускулы животного, причем с наименьшей затратой
человеческих сил. Таким орудием является копье. Формы и свойства копья
в основном одинаковы во все времена и у всех народов. Наконечник
копья может быть каменным, бронзовым, железным или костяным;
древко копья может быть березовым, дубовым или бамбуковым, но
копье должно быть копьем и в этом общность всех копий. Для того
чтобы убить белого медведя, охотники, кроме обладания копьями,
должны проделать ряд операций: выслеживание, преследование,
окружение, нанесение удара и т. п. Для того чтобы убить бурого
медведя, охотники, кроме обладания такими же копьями, должны
проделать те же самые операции — выслеживание, преследование,
окружение и нанесение удара. В этом общность охотничьего
промысла во все времена и у всех народов. Но в первом случае
охотники преследуют медведя по тундре или по льду, во втором — по
горам или джунглям. В этом различие охотничьего промысла в
различных точках земиого шара. Личные качества охотников как за
белым, так и за бурым медведем, обеспечивающие удачную охоту,
должны быть одинаковы: выносливость, упорство, неутомимость,
терпение, зоркость, твердость руки и т. п. Но в первом случае
охотник терпит стужу, во втором — зной. В первом случае охотнику
нужна твердость руки, чтобы пробить шкуру с белой шерстью, во
Етором случае такая же твердость руки нужна ему, чтобы пробить
шкуру с бурой шерстью.
Выработка человеком членораздельной речи обусловлена общей
для всех точек земного шара причиной — необходимостью иметь
средство общения для коллективной трудовой деятельности. Разно-
язычность членораздельной речи обусловлена различными
условиями, в которых она вырабатывалась. Ясно, что членораздельная речь —
явление, общее для всего человечества, явление неизбежное, ибо без
нее не было бы никакого развития, явление, обусловленное общей
для всех точек земного шара причиной,— следовательно, явление
закономерное. Оно так же закономерно, как и изобретение копья.
175

Изобретение гончарной посуды во всех точках земного шара
обусловлено одной общей причиной — необходимостью хранения и
приготовления пищи. Если бы человек не научился добывать
продовольственные излишки, то не было бы и нужды в их хранении, а не
имея излишков или не умея хранить их, человек не мог бы
прогрессировать. Наличие излишков позволяло, а необходимость их
увеличения для дальнейшего развития вынуждала человека отыскивать
новых, малопотребляющих производителей этих излишков, какими
являлись, например, рабы. Таким образом, изобретение копья,
выработка членораздельной речи, изобретение гончарной посуды,
появление рабства и прочие и прочие технические, экономические,
социальные и иные явления, во-первых, имеют взаимодействующую и
взаимоопределяющую связь; во-вторых, обусловливаются и
вызываются в основе общими, аналогичными и неизбежными причинами
во всех точках земного шара, т. е. все эти явления закономерны;
в-третьих, они прогрессивны, ибо способны порождать новые,
производные явления.
Экономические условия в конечном счете определяют все
историческое развитие. Между материальной культурой и социально-
экономической жизнью общества на любой ступени его развития
существует определенная закономерная связь. Поэтому, зная
условия существования общества, можно представить себе, какая
материальная культура соответствовала этому обществу, и, наоборот,
по материальной культуре можно восстановить
социально-экономический строй, а иногда и отдельные фазы истории создавшего эту
материальную культуру общества.
Из всех вещей наибольшее значение для изучения прошлого
имеют орудия труда. «Такую же важность, как строение останков
костей имеет для изучения организации исчезнувших животных
видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших
общественно-экономических формаций. Экономические эпохи
различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими
средствами труда. Средство труда не только мерило развития
человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных
отношений, при которых совершается труд» К
Однако археолог должен быть очень осторожен, пытаясь
реконструировать прошлое по данным материальной культуры. Попытки
механически применять реконструкцию неизбежно приведут к
грубым ошибкам. Одно и то же техническое изобретение может
обслуживать разные общества, и в то же время сходные
социально-экономические условия выражаются в разных формах. Только на осно-
1 К. Маркс. Капитал, т. I. М., Госполитиздат, 1951, стр. 187.
176

«ании комплекса данных допустимы попытки исторических
реконструкций.
Если мы, пытаясь понять какое-либо общественное явление,
будем рассматривать его изолированно, вне связи с другими
аналогичными и противоположными явлениями, отыскивая каждый раз
особые причины, случайности и комбинации случайностей и
пренебрегая законами общественного развития, мы никогда данного
явления не поймем.
Археологические раскопки в Греции и на Крите дали богатейший
материал для познания древней и забытой культуры. Этот материал
позволил археологам и историкам восстановить историческую
картину догомеровской Греции, картину довольно ясную и бесспорную.
Однако оставался один очень важный, но темный и спорный
вопрос — вопрос о социальных отношениях в Эгеиде. Он привлек
внимание археологов, историков и лингвистов почти всех стран.
Некоторые ученые сравнивали в социальном отношении Кносское
царство с французской монархией Бурбонов XVIII в., основываясь
главным образом на том, что стиль критского искусства напоминал
им стиль рококо. Другие относили критский строй к доклассовому
обществу и матриархату, опираясь на обилие женских статуэток и
забывая то, что не всякая женская статуэтка и не всегда
свидетельствует о матриархате. И в том и в другом случае противники
прибегали к аналогии, но совершенно изолированной, не связанной с
общим комплексом культуры, и тем самым объективно подменяли
причину следствием.
Включились в спор и советские историки, которые на основании
детального и сравнительного анализа всего комплекса материальной
культуры утверждали, что в Эгейском мире существовали
рабовладельческие отношения. Правда, у них не было никаких прямых
доказательств этого утверждения, доказательства были косвенными
и сравнительными. Наличие социального неравенства было налицо.
Коллективные, родовые погребения эпохи неолита и энеолита в
бронзовом веке сменились индивидуальными, причем с резким
имущественным различием — богатыми и бедными. Большие родовые
дома сменились индивидуальными жилищами, с резкими
различиями — от дворца до хижины. Осуществить постройку таких
колоссальных по тому времени дворцов едва ли было возможно только
руками свободных общинников, особенно на Крите. Как известно,
в Египте в постройке пирамид принимало участие все свободное
население, но то, что возможно для Египта, невозможно для Крита.
Плодородная почва Нильской .долины, требовавшая меньших
усилий для обработки, позволяла оторвать от земледелия
значительную часть населения. Подобных условий не было на Крите и в
12 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
177

материковой Греции. В равной мере трудно предположить, чтобы у
критского царя хватило могущества удержать в своих
многочисленных мастерских такое количество свободных ремесленников, о
каком свидетельствуют археологические данные. Кроме того, о
наличии рабовладения говорят, правда немногочисленные, находки
следов убийства рабов при погребениях их господ.
В 1953 г. утверждение советских историков получило новое,
весьма веское доказательство. Английские исследователи М. Вент-
рис и Д. Чэдвик расшифровали поздний критский алфавит, так
называемое линейное письмо Б. Глиняные таблички с линейным
письмом Б, найденные в большом количестве в материковой Греции и
на Крите, оказались хозяйственными записями — счетами,
описями, отчетами. На многих табличках имелся термин do-e-ro,
соответствующий, по мнению Вентриса, греческому термину SoOAoc, что
значит раб. За термином следует список ремесленников или
ремесленниц, часто с обозначением профессии и племени, но без личных
имен, что также свидетельствует об их рабском состоянии, так как
списки свободных были обычно именные.
Так вывод, построенный на основании анализа всего комплекса
явлений и постулате закономерности, получил весьма убедительное
подтверждение.
Признание закономерности исторических явлений, их
обусловленности экономическими факторами, признание того, что
человеческое общество развивается по своим особым законам и что эти
законы могут быть выведены из исторического опыта, делает
историю и археологию подлинной наукой, способной разрешать сложные
и, казалось бы, неразрешимые научные проблемы. Эти основные
принципы не отрицают ни многообразия причин, ни воздействия на
развитие общества иных факторов — географических,
биологических, психологических, ни диффузий, ни миграций, ни даже
элементов случайности, но они отличают главное от второстепенного,
основное от производного и не подменяют причину следствием.
Как эти принципы применяются признающими их археологами,
мы увидим дальше, в разделе книги, посвященном проблемам
интерпретации археологического материала.
178

Методика полевых исследований
Прежде чем начать исследование археологического памятника,
его нужно отыскать. Памятники или открываются случайно или
разыскиваются намеренно. Есть, правда, памятники, которые были
всегда известны, но их не так много. Это обычно грандиозные
наземные архитектурные сооружения, вроде египетских пирамид или
афинского Парфенона. Все же остальные памятники, в том числе
целые города, погребены под землей, в торфяных болотах и даже
под водой.
Некоторые виды памятников отыскиваются сравнительно легко.
К ним относятся курганы, городища, петроглифы (наскальные
надписи и рисунки), мегалиты, теллы (жилые холмы) и вообще все
памятники, которые так или иначе обнаруживают себя на
поверхности. Но и для обнаружения таких памятников нужно иметь опыт
и наметанный глаз. Человек неопытный примет курганы, городища
и теллы за естественные холмы и возвышенности. Бывает иногда
и наоборот: естественные холмы принимаются малокомпетентными
любителями за курганы и городища.
Скрытые в земле памятники обнаруживаются обычно при
производстве земляных работ: при рытье котлованов, прокладке
железных дорог, в карьерах, при пахоте и т. д. Иногда они
обнаруживаются и без участия человека: в результате выветривания или
размыва почвы, при образовании оврагов, в береговых осыпях.
Нельзя, однако, сказать, что все подобные открытия дело только
случая. Обычно при производстве крупных земляных работ
присутствуют археологи. В поисках принимают участие и рабочие.
Преднамеренно археологические памятники разыскиваются на
основании письменных источников, устных преданий и легенд и на
основании предположений археологов.
Различные письменные источники, от летописных сводов до
мемуаров, часто свидетельствуют о местоположении археологических
памятников, иногда довольно точно, чаще приблизительно.
Погодные летописные записи обычно отмечали строительство городов или
возведение укреплений в уже существовавших городах,
строительство храмов, дворцов, мостов и вообще крупных сооружений. Часто
письменные источники упоминают об осадах, штурмах и
разрушениях городов во время войны, о гибели городов от стихийных
бедствий и т. д. Некоторые древние сочинения посвящены вопросам
географического размещения городов, племен, народов и государств.
Таковы сочинения Страбона/ Павсания, Птолемея и многие другие.
В русских летописях и других письменных источниках упоминается
12* 179

несколько тысяч населенных пунктов. Так, летопись сообщает, что
в такой-то год такой-то князь заложил каменный или деревянный
город или в таком-то городе построил храм. Иногда источник
довольно точно указывает географическое место сооружения,
например в устье такой-то реки, или при слиянии таких-то рек, или на
берегу такого-то озера, но чаще такое указание отсутствует.
Некоторые авторы, приблизительно указав место, дают подробное
описание ландшафта, помогающее определить это место более точно.
Говоря о свидетельствах письменных источников о
местонахождениях археологических памятников, мы имеем в виду не те
древние города, которые продолжают существовать и поныне, сохранив
свои названия, например Рим или Афины, а те, в которых
прекратилась жизнь, которые засыпаны землей и местоположение
которых стерлось из памяти людей. Многие географические объекты,
упоминаемые древними авторами, изменили свои названия, иногда
сохранив созвучие, или корни, например Данубий — Дунай, иногда
утратив всякое сходство, например Ра — Итиль— Волга. В
большинстве случаев мы знаем, какие именно объекты, как и в какое
время назывались, но в отношении некоторых этого установить не
удалось. Так, мы не знаем, какую реку называл Геродот Ериданом
и как она называется теперь. Таким образом, иногда даже при более
или менее точном указании географического места определить его
сразу не удается. В таких случаях привлекают другие источники
или прибегают к логическим предположениям, сопоставлениям и т. п.
Специальный раздел истории — историческая география —
занимается разрешением этих проблем. Никто точно не подсчитал,
сколько археологических памятников, известных нам по письменным
источникам, еще не найдено, но во всяком случае их очень много.
Много археологических памятников обнаружено на основании
устных легенд и преданий. Обычно местным жителям известны
находящиеся в их районах курганы, городища, большие камни, гроты,
наскальные рисунки и т. п., связанные с каким-нибудь повернем
или легендой. Наиболее частый сюжет таких преданий — зарытые
клады. Причем обычно рассказывают о двенадцати бочонках с
золотом или серебром, зарытых двенадцатью разбойниками или тремя
братьями. Весьма распространен сюжет о двух городищах, на
которых жили два брата, зачем-то перебрасывавшихся с городища на
городище каменными топорами. Большой популярностью
пользуются подземные ходы, железные сундуки, дубовые гробы и т. п. Очень
часто по указанию местных жителей археологи находят скрытые в
лесу городища, курганы, иногда даже подземные ходы, находят
каменные топоры, но никому еще не удалось найти двенадцати
бочонков с золотом.
180

Надо сказать, что и в область легенд и преданий проникли
аферисты и фальсификаторы. В конце XIX в. два досужих дельца
купили в Швеции старинный документ, указывающий
местонахождение зарытых двенадцати бочонков с золотом в России, в Рязанской
губернии. Собрав кое-какие средства, кладоискатели отправились в
Россию и предприняли раскопки. Золота они, конечно, не нашли,
но сумели продать свой «секрет» какому-то русскому гвардейскому
офицеру. Одураченный гвардеец тоже вырыл несколько ям и,
также ничего не найдя, кроме нескольких вещиц из железа, которые
тут же бросил, уехал в Петербург. Через несколько лет, производя
археологические разведки на Оке, археолог В. А. Городцов узнал
от местных жителей об этой золотой авантюре, посмотрел
подобранные ими железные вещицы, которые выбросил гвардеец, и тоже
предпринял раскопки, конечно, не с целью отыскать двенадцать
бочонков с золотом. Городцов нашел то, что искал. Он обнаружил на
этом месте городище раннего железного века.
Любопытный пример кладоискательских раскопок относится
к XV в. Известный венецианский дипломат Иосафат Барбаро
записки которого дошли до нас, в 1436 г. предпринял путешествие
в г. Тану (генуэзская колония в устье Дона), где прожил 16 лет.
«Там,— пишет Барбаро,— встречается весьма много искусственных
земляных насыпей,— без сомнения, надгробных памятников... Этого
рода курганов здесь бесчисленное множество, и утверждают, что в
одном из них зарыт богатый клад».
В 1437 г. семеро купцов собрались в доме венецианского
гражданина Бартоломео Россо в Тане и заключили между собой
письменное условие о разыскании клада.
«Курган, к которому стремились желания наши, имеет около
50 шагов в вышину, и вершина его образует площадку, посреди
которой находится другой небольшой холм с кругловатой маковкой в
виде шапки... Разыскания свои мы начали с подошвы большого
кургана... Сначала представился нам грунт земли столь твердый и
оледенелый, что нельзя было его разбить ни заступами, ни топорами.
Сначала, к общему удивлению, нашли мы слой чернозема, потом
слой угля, потом слой золы в четверть толщиною, потом слой
просяной шелухи и, наконец, слой рыбьей чешуи...».
Прорыв ход и не найдя сокровища, они сделали еще две
траншеи и дорылись до слоя «белого и столь твердого, что легко было
вырубать в нем ступени, по которым удобнее было таскать носилки.
Углубившись на 5 шагов в гору, нашли мы наконец несколько
каменных сосудов, из коих иные наполнены были пеплом, угольем и
рыбьими костями, а другие совершенно пустые, а также 5 или 6
четок, величиной с померанец, из жженой глянцевитой глины, весьма
181

похожих на те, которые приготовляются в Мархии для неводов.
Сверх сего нашли мы в кургане половину ручки серебряного сосуда
в виде змеи».
Клада компаньоны так и не нашли, но к чести Иосафата Барбаро
надо сказать, что он дал весьма добросовестное и научное, для его
времени, описание, или, как теперь говорят,, отчет, о своих
раскопках.
Иногда памятники обнаруживают там, где предполагают их
местонахождение на основании других археологических памятников.
Например, открыв городище, предполагают, что где-то около него
находятся укрепленные поселения или могильник; или, обнаружив
один курган, отыскивают поблизости другие курганы. Иногда
местоположение памятника определяют на основании рельефа и
ландшафта местности. Так, обследуют гроты, пещеры, скальные навесы,
предполагая, что в них когда-то обитали люди. Также обследуют
мысы при слиянии рек, предполагая существование на них
городищ раннего железного века, прибрежные дюны, на которых
возможны неолитические стоянки, и т. д. и т. п.
Определение местоположения памятника на том или ином
основании археолог, как правило, производит сначала на
топографической карте. Но это еще не значит найти памятник. Отыскание
даже определенного по карте археологического памятника на
местности — дело весьма сложное, требующее большой опытности,
знаний, терпения, физической выносливости и иногда даже отваги.
Приемы отыскания памятников на местности многочисленны и
разнообразны. Случайно вылезший на поверхность черепок глиняной
посуды, более темная поверхность почвы, более густая и яркая
растительность на пашне и на лугу, возвышенность или углубление на
поверхности земли и многое другое привлекают внимание археолога.
Археолог должен смотреть на различные следы на поверхности
земли широко открытыми глазами. Вот что рассказывает Леонард
Вулли: «В Вади Хальфа в северном Судане я вел с Мак Ивером
раскопки храма и части египетского города. Мы не могли в
течение двух месяцев найти в пустыне следы могильника, который
должен был находиться поблизости. Однажды вечером мы поднялись
на невысокий холм, чтобы посмотреть на закат солнца над Нилом.
Мы сетовали на неудачи, когда вдруг Мак Ивер указал на
лежащую внизу долину: она вся пестрела темными кругами, которых мы
не замечали раньше, хотя топтались по ней целыми днями. Когда
я спустился вниз и подошел ближе — круги исчезли, но
руководимый Мак Ивером, который остался на холме, я сделал в центре
каждого кольца небольшие насыпи из щебня. На следующий день
наши рабочие-арабы открыли под каждой насыпью квадратные, вы-
182

сеченные в камне входы в могилы. Древние землекопы высыпали
разбитые камни вокруг приготовленной могилы, а когда засыпали
ее, часть камней оставалась на поверхности; по истечении 4000 лет
невозможно уже заметить разницу между камнями и щебнем, так
сходны стали они между собой. Но солнечные лучи, падающие в
течение пяти минут под определенным углом, сделали видимым
несколько более темный оттенок камней, добытых на некоторой
глубине. Явление это можно было однако наблюдать только с
возвышенности и вероятно только с одного места» *.
Многие археологические памятники, невидимые с земли, можно
обнаружить при некотором от нее отдалении, с воздуха.
В последнее время археологи широко стали применять при
отыскании памятников наблюдения с самолетов и аэрофотосъемку.
Начало применения аэросъемки для целей археологии и
исторической географии относится к последним годам первой мировой
войны, когда на территории Малой Азии функционировали
специальные «службы» аэрофоторазведки при армиях Антанты и
Германии. Так, во время военных операций на Суэцком канале Т. Виганд
^руководитель Турецко-германской археологической комиссии)
использовал для археологических изысканий аэроснимки немецкой
авиаэскадрильи. В Месопотамии полковник Бизлей во время
авиаразведок над пустыней произвел интересные наблюдения и
установил возможности аэросъемки для целей археологии. Но наиболее
значительными были работы О. Кроуфорда, английского археолога,
энергично пропагандировавшего аэрофотосъемку для целей
археологии. Пользуясь аэрофотосъемкой, Кроуфорд решил задачу
отыскания на территории Англии на распаханных землях следов
древних земледельческих кельтских и саксонских полей. Очень
интересны были работы французского исследователя А. Пуадебара на
Востоке в 1925 —1936 гг. Им открыты в Сирийской пустыне
древние дороги, крепости, римские лагери.
Во время второй мировой войны и после нее аэрофотосъемки
для целей археологии стали широко использоваться в разных
странах и стали важным методом археологической разведки. В СССР
аэрофотосъемки ведутся в больших масштабах Хорезмской и
другими экспедициями. В пустынях погребенные в земле развалины
обнаруживаются при воздушном наблюдении. Косое утреннее
освещение выделяет и даже несколько утрирует малейшие неровности
почвы. Поэтому удается получить снимки развалин и составить
точные планы древних построек. При первых весенних дождях степь
быстро зеленеет, причем оттенки зелени различны, в зависимости
1 Leonard Woolley. Digging up the Past. London, 1954, стр. 27.
183

от водопроницаемости почвы и ее микрорельефа. Древние дороги
и канавы обычно покрыты растительностью более темного оттенка.
Древние руины покрыты более светлой растительностью. Это
происходит потому, что растительность на камнях получает меньше
влаги и питания. В древности люди, обнося свое поселение рвом,
брали землю из него для насыпи валов. С течением времени, после
исчезновения поселения, ров заполнялся перегноем. Наносы
перегноя на месте бывшего рва лучше питают корни растений, поэтому
растительность здесь гуще и выше. Этим объясняется появление
темных полос на снимке.
Аэрофотосъемки дали возможность сделать множество
археологических открытий.
Очень эффектным было открытие этрусского города Спины.
Плиний и другие античные географы писали о Спине, как о
важнейшем портовом городе этрусков. Ученые многие годы пытались
определить местоположение этого города. Но найти его не могли и
даже предположили, что город — плод фантазии древних географов.
В 1922 г. в дельте реки По, в болотах Камаккьо, проводились
мелиоративные работы. На осушенном болоте оказался большой
этрусский некрополь. Раскопали 1200 могил — кладбище большого
города, но самого города не нашли. В 1953 г. проведены новые
мелиоративные работы к западу от Камаккьо в другой части
заболоченной территории. Снова были найдены могилы и снова не могли
найти города. Директор этрусского музея в Ферраре Неро Альфие-
ри обратил внимание на своеобразные черты и пятна на
аэрофотоснимках, сделанных инженерами-мелиораторами. Он решил
провести тщательную съемку всей местности для археологических
целей. И в 1956 г., через 35 лет после первых раскопок, Спина была
обнаружена. Болота за тысячи лет засосали Спину, которую жители
покинули под натиском галлов. Но на зеленом ковре болотной
растительности при помощи аэрофотосъемки ученые увидели древние
улицы города, каналы, портовые сооружения. Светлые
прямоугольники на снимках — это кварталы античных построек, темные
линии — античные улицы или каналы. Главный канал этой античной
Венеции был шириной 20 м, от него отходило множество более
узких. Пробные раскопки обнаружили остатки построек на сваях.
По найденной керамике их удалось датировать IV в. до н. э. Спину
трудно было найти, еще труднее раскапывать: постройки находятся
под землей на глубине двух метров, а уже на глубине 0,6 м
появляются грунтовые воды, мешающие работам. И все же археологи
ждут здесь новых интересных открытий.
В последние годы началось применение объемной
аэрофотосъемки, дающей возможность представить древние памятники в трех
184

измерениях. Аэрофотосъемка позволяет изучать и археологические
памятники, находящиеся под водой, в частности затопленные морем
древние постройки и части городов. Так, археолог Пуадебар
исследовал портовые сооружения финикийского города Тира — в
древности важнейшего торгового центра. Его южный порт оказался
затопленным морем.
Многие находки отдельных вещей, в том числе и замечательных
древних скульптур, поднятых со дна моря, уже давно обратили
внимание на возможности целенаправленных поисков под водой,
развития «подводной археологии». В особенности замечательными могут
быть поиски затонувших кораблей и корабельных грузов. Попытки
обследовать объекты, находящиеся под водой, предпринимаются уже
давно, но они требовали тяжелого и дорогостоящего оборудования
и участия специалистов — водолазов. С развитием техники
подводного плавания, с появлением легких приборов — аквалангов,
подводная археология начала успешно развиваться. Можно привести
множество примеров интереснейших открытий под водой, в том
числе сделанных советскими археологами. Пожалуй, самым
эффектным было открытие в 1958—1959 гг. американской экспедицией на
Эгейском море, у юго-западных берегов Турции, целого
корабельного кладбища, на котором находились десятки кораблей всех эпох
и народов (греческих, римских, византийских, турецких). Один из
кораблей, затонувший около 1400 г. до н. э., относится к эпохе
бронзы. Он шел с острова Крита.
Археологи в последнее время пытаются применить для разведки
некоторые приемы геофизики. Большинство методов, применяемых
геофизикой для открытия залежей угля, нефти и т. п., в археологии
неприменимо. Но в отношении одного из методов проведены уже
успешные опыты. Этот метод основан на различной
электропроводимости слоев земли. Вообще электропроводимость верхних слоев
земли зависит главным образом от количества содержащейся в ней
воды с растворенными минеральными солями. Пахотная земля,
составляющая главным образом верхний слой, содержит больше
влаги, чем камни древних построек, в ней находящихся; напротив,
древние рвы всегда более влажные. Систематически измеряя
специальным прибором электропроводимость на определенном участке
земли (вернее, отражение посылаемых электроволн), можно
составить чертеж древнего сооружения, находящегося в подпочве, еще
до начала раскопок. Археолог, приступая к раскопкам, будет знать
план сооружения и не будет вести работу вслепую.
Некоторое значение при открытии границ древних поселений
имеют химические анализы почвы. Люди, жившие в древности на
поселении, выбрасывали органические остатки, которые изменяли
185

химический состав почвы. Нитраты, как правило, растворяются и
уносятся водой, а фосфаты остаются. Измерение количества
фосфата, содержащегося в почве, помогает определить границы
исчезнувшего поселения.
Интересно проследить, как свидетельство письменных
источников, случай, археологическое предположение и упорные поиски
помогли открыть древний, исчезнувший и забытый урартский город.
Из двух дошедших до нас надписей было известно, что последний
урартский царь Руса II, сын Аргишти II, в середине VII в. до н. э.
занимался строительством и, по-видимому, перенес свою
резиденцию из старого административного центра Аргиштихинили во вновь
построенный «город бога Тейшебы». Из контекста надписей можно
-было предположить, что «город бога Тейшебы», или Тейшебаини,
находился где-то в районе озера Севан, но точное его
местоположение не было известно. Таково было свидетельство письменных
источников.
В 1936 г. геолог А. П. Демехин на холме, называемом Кармир-
Блур (Красный холм), близ Еревана, нашел обломок камня с
остатками урартской надписи. В надписи сохранилось имя царя Русы,
сына Аргишти. Эта случайная находка дала основание
предположить, что город Тейшебаини находился где-то в этом месте. В том
же году археологи произвели разведки и обнаружили на вершине и
склонах Кармир-Блура обломки камней от какого-то сооружения и
мощный слой земли красного цвета, образовавшейся, по-видимому,
от сырцовых кирпичей.
В 1939 г. археолог Б. Б. Пиотровский начал планомерные
исследования холма. Но не успели рабочие вонзить первую лопату
в землю, как хлынул проливной дождь и раскопки пришлось
отложить. На другой день на холме обнаружили странное явление.
Местами почва просохла, местами оставалась сырой. Сырые участки
почвы образовали четкие прямые линии и прямоугольники,
представляя как бы план какого-то сложного сооружения. Пиотровский
догадался, что сырые участки почвы находятся над остатками
каменных стен погребенной в холме древней крепости. Произошло
это потому, что более рыхлые слои земли между стенами впитали
влагу и поверхность на этих участках просохла быстрее, чем там,
где проходили стены и где влага задерживалась. Нарисованный
дождем план перенесли на бумагу и приступили к раскопкам. Точно на
обозначенных местах обнаружили крепостные стены. В результате
раскопок в недрах Кармир-Блура был обнаружен большой город,
разрушенный, как потом оказалось, вражеским нашествием. Среди
многочисленных находок оказалась часть бронзового дверного
запора с надписью: «Русы, сына Аргишти, крепость города Тейше-
186

баини». Так, новый, добытый раскопками письменный источник
подтвердил все предположения археологов.
Во всем мире большим успехом пользуется книга
западногерманского журналиста К. В. Керама «Боги, гробницы, ученые»,
увлекательно рассказывающего об археологии. Однако серьезным
недостатком книги является то, что, акцентируя внимание читателя на
романтике приключений, связанных с археологическими
открытиями, Керам не сумел показать, что археология, как и всякая наука,
это прежде всего тяжелый повседневный труд. У читателя
создается впечатление, что для успеха археологу необходима главным
образом безграничная вера в свое счастье. Такому счастью якобы и
обязаны лорд Карнарвон и Говард Картер, открывшие гробницу
Тутанхамона. Но ученые были уверены в том, что они найдут
гробницу Тутанхамона, и основывались при этом не на вере, а на
науке. В Долине царей найдены были все (за исключением двух)
погребения фараонов XVIII династии, а так как здесь были
погребены все фараоны этой династии, то искали тех, кто не был
обнаружен. Три года археологи работали в неизученной части долины,
перебрасывая тысячи тонн песка и камней, обстукивая скалистые
стены в поисках входа в гробницу, и открытие было сделано в
результате этого тяжкого труда. Карнарвон и Картер обязаны своим
успехом не счастливому стечению обстоятельств, а терпеливым
последовательным поискам, основанным на логических научных
предпосылках. »
Отыскание археологического памятника и его предварительное,
поверхностное обследование называется археологической
разведкой, которая всегда предшествует раскопкам. Предварительное
обследование памятника включает его обмер, сбор подъемного
материала и шурфовку.
Возьмем для примера предварительное обследование городища.
Прежде всего обследуют его внешний вид, размеры и
расположение. На чертеже и в дневнике фиксируется: положение городища
по отношению к странам света, его форма, количество и
расположение валов и рвов, их высота, ширина и глубина, углы скатов
валов и рвов, угол наклона площадки городища, все возвышенности
и углубления, размеры площади и периметра, высота городища над
уровнем ближайшей водной поверхности, покрывающая и
окружающая его растительность и т. п.
Одновременно производится сбор подъемного материала.
Подъемным материалом называются древние вещи или их фрагменты,
оказавшиеся почему-либо на поверхности. Обычно это черепки
глиняной посуды, обломки кирпичей, иногда орудия, украшения и
другие вещи. На поверхность они попадают из-за размыва и выветри-
187

ванкя почвы или перепахивания. Иногда вещи попадают на
поверхность в результате кладоискательства, но тогда на памятнике
остаются следы ям. Места находок подъемного материала также
фиксируются на плане, и по возможности выясняется причина
попадания его на поверхность. Особенно важно установить, насколько
нарушен поверхностный слой памятника кладоискателями и
стихийными силами. Уже после обмера памятника и'сбора подъемного
материала, когда складывается общее представление о памятнике,
закладывают один или несколько шурфов. Шурфом называется
вертикальный, квадратный колодец (яма), обычно не более 4—6 кв.
метров. Шурфовкой определяется толщина и содержание
культурного слоя. На городище обычно закладывают несколько шурфов:
на валах, чтобы выяснить их структуру, в центре и по краям
площади городища. При шурфовке обращается внимание на структуру
культурного слоя, его цвет, слоистость, наличие золы, углей и
вообще культурных остатков. Стратиграфический разрез шурфа также
фиксируется на бумаге или на фотографии. Глубина шурфа
определяется толщиной культурного слоя и доводится до материка.
Шурфы разрушают культурный слой и дают лишь частичное,
неполное представление об исследуемом объекте, поэтому они
допустимы лишь при разведке и число их должно быть сведено к
минимуму. Решительно недопустимо вести исследование памятника
только с помощью шурфов.
На основании предварительного обследования памятника часта
удается установить его дату, принадлежность к той или иной
археологической культуре или культурам (если памятник многослойный),
среднюю мощность культурного слоя и потенциальные возможности.
Последним актом археологической разведки является определение
географических координат памятника и его местоположения по
отношению к хорошо известным и стабильным близлежащим
географическим объектам, например населенному пункту, реке, озеру
и т. п. Точно определенное местоположение памятника отмечается
на общей топографической карте, на памятник заводится
специальное дело с его описанием, чертежами, фотографиями, адресом и т. п.,
которое хранится в архиве музея или научного учреждения. Вновь
открытому памятнику, не имеющему исторического имени, дается
наименование или по близлежащему населенному пункту, или по
имени исследователя, например Райковецкое городище, по селу
Райки, или Мельгуновский курган, по имени Мельгунова.
Следующим за разведкой этапом исследования археологического
памятника являются его раскопки. Некоторые виды археологических
памятников не требуют раскопок, например скальные надписи и
рисунки, находящиеся целиком на поверхности сооружения, и т. п.
188

Раскапываются главным образом поселения (укрепленные и
неукрепленные), курганы, грунтовые могильники, отдельные
сооружения, скрытые в земле.
«Раскопка,— говорит археолог А. А. Спицын,— не спорт и не
удовольствие; это серьезный труд, нередко тяжелый и всегда
ответственный». Ответственный потому, что культурный слой,
изучаемый археологом при раскопках, разрушается и уничтожается
навсегда. Неудавшийся научный опыт, производимый в лаборатории,
можно повторить десятки и сотни раз, но нельзя дважды раскопать
один и тот же культурный слой.
Для всестороннего и исчерпывающего исследования памятника,
как правило, вскрывается вся его площадь, например площадь
поселения. В XIX и в начале XX в. применяли обычно траншейный
метод раскопок, т. е. через площадь памятника, поселения или
кургана прокладывали траншею или несколько траншей в различных
направлениях. Применяя такой метод археологи получали только
разрез памятника, а не весь его комплекс, и его изучение в
значительной степени зависело от случая. Наталкиваясь на какой-ни-
Оудь объект, уходящий в сторону от направления траншеи,
закладывали боковые ответвления, следуя за находкой, как горняки
следуют за уходящей вглубь и в сторону золотой жилой. Так
постепенно пришли к идее тотальных раскопок, т. е. вскрытия всей
площади.
Исследование памятника траншеями допустимо на начальном
этапе раскопок, когда еще не известна стратиграфия, толщина
культурного слоя, площадь его распространения и т. п. Полученный с
помощью траншеи разрез культурного слоя, если стратиграфия
оказалась четкой, позволяет дальнейшие раскопки вести по слоям,
соответствующим древним эпохам существования памятника.
Установление траншейным способом территории, занятой древним
культурным слоем, позволит заложить раскоп в нужном месте, избегая
непроизводительных затрат. Против раскопок траншеями археологи
возражают лишь в том случае, если их рассматривают как
универсальный метод раскопок.
Но вскрыть всю площадь обширного памятника, такого,
например, как Помпеи, да и любого поселения в один сезон, конечно,
невозможно. На памятниках, занимающих большую площадь
(городища, поселения, могильники), закладывают сначала один или
несколько раскопов, которые со временем расширяются, добавляются,
соединяются, пока не будет вскрыта вся площадь. Многие
памятники раскапываются годами и десятилетиями.
Раскопом археологи называют то ограниченное место, на
котором производятся раскопки культурного слоя. Размеры и количество
189

раскопов определяются общей площадью всего памятника, по-
ставленными задачами, техническими и материальными
возможностями. Обычно средний размер раскопа от 100 до 1000 кв. м. Боль-
шая площадь сплошного раскопа затрудняет удаление из него
земли и наблюдения за стратиграфией.
Раскопки культурного слоя производят только вручную лопатами
или ножами. При удалении с поверхности современного
строительного мусора или почвы, не содержащих культурных остатков
исследуемого памятника, применяют (на больших раскопках)
механические копатели — скреперы, бульдозеры и пр. Раскопанный
лопатами и перебранный руками культурный слой удаляется из раскопа
транспортерами, электролебедками. Иногда для этой цели
прокладывается узкоколейная железная дорога с вагонетками.
Выбрав место для раскопа, определяют направление его сторон
по странам света и его положение по отношению к какой-нибудь
неподвижной и постоянной точке на местности. Затем площадь
раскопа разбивают на квадраты (1x1 или 2x2 м), которые
отмечают, вбивая в землю колышки. Квадраты распределяются для
наблюдения между научными сотрудниками — по нескольку
квадратов на человека. У каждого сотрудника имеется планшет с
миллиметровой бумагой и записная книжка для ведения дневника.
Способы вскрытия культурного слоя различны и зависят от era
характера и условий залегания. Например, при раскопках
Новгорода, где слои залегают более или менее горизонтально,
применяется следующий способ. Площадка раскопа выравнивается так, чтобы
она была строго перпендикулярна отвесу. Раскопки культурного
слоя производят пластами толщиной в 20 см одновременно по всей
площади раскопа. Сняв один пласт, выравнивают поверхность,
проверяют горизонтальность площади, проверяют и углубляют
колышки, делящие раскоп на квадраты, и приступают к поднятию
следующего пласта. На планшете наблюдателя план снятого пласта
заменяется чистой бумагой и составляется новый план. Начальник
раскопа соединяет на своем общем плане все данные наблюдателей за
квадратами.
Недостатком метода ведения раскопок горизонтальными
пластами является то, что, как правило, археологические слои, т. е.
культурные напластования, не совпадают со строго горизонтальными и
ровными по толщине пластами раскопа. Обычно археологический
слой лежит под углом к горизонту раскопа, и поэтому вещи одного
и того же археологического слоя, т. е. одной и той же эпохи, могут
оказаться в различных пластах раскопа, а вещи разных
археологических слоев, т. е. различных эпох, в одном пласте. Это
обстоятельство заставляет особенно тщательно следить за стратиграфией
190

раскопа, измерять рельеф, т. е. неровности и изгибы
археологического слоя, точными геодезическими приборами. Кроме
горизонтальных планов раскопа, при всех способах ведения раскопок
обязательно составляются стратиграфические вертикальные чертежи
его стенок и чертежи разрезов культурного слоя в пределах
раскопа везде, где они могут быть зафиксированы.
Если слои на памятнике четко прослеживаются и
предварительной разведкой (траншеями или раскопами) установлено их
направление, то вскрытие памятника ведется по слоям, без деления на
пласты, с регистрацией находок и сооружений в пределах слоя.
В дневник наблюдатель записывает все, что он видит, и главным
образом то, что невозможно нанести на план. Особенно тщательно
исследуется и описывается структура культурного слоя: его цвет,
содержание в нем золы, угля, перегноя, глины и т. д. Наблюдатель
фиксирует малейшие нарушения однородности культурного слоя,
которые вызываются различными причинами: естественными сдви
гами почвы, оврагообразованием, осыпями, размывами,
выветриванием и деятельностью человека. Например, на месте неолитического1
поселения возникает поселение бронзового века или позднейшей
эпохи, роются ямы для землянок или колодцы — и нарушается
древний культурный слой. Вещи эпохи бронзы обнаруживаются в
слоях, лежащих ниже неолитического слоя, или слои настолько
перемешиваются, что каменный топор, сделанный 6—7 тысяч лет
тому назад, оказывается рядом с монетой XVIII—XIX вв. Только
самые внимательные наблюдения и точные чертежи разрезов
культурного слоя помогают археологам в подобных случаях избежать,
ошибок.
Некоторые археологические памятники не имеют собственно
культурного, т. е. жилого, слоя, образующегося в течение
длительного времени. К таким памятникам относится большинство
погребений, если они не входят в общий комплекс поселения, т. е.
отдельные курганы и могильники. Однако при раскопках погребений
применяется тот же стратиграфический метод. Некоторые, особенно-
большие, курганы — это не просто холмы, насыпанные над
могилой, а очень сложные ритуальные сооружения. Таковы, например,
знаменитые черниговские курганы IX—X вв. Прежде всего
насыпали холм в виде усеченного конуса высотой около 1,5 м и 10 м
в диаметре. На этом холме воздвигали жилище для покойника, в
которое складывали вещи,необходимые ему в загробной жизни: оружие,
утварь, орудия труда, седла. Затем туда переносили покойника
вместе с убитой женой или рабыней и любимым конем. Все это
сооружение обкладывали хворостом и соломой и поджигали. Когда костер-
прогорал, обгоревшие останки покойника вынимали и относили
19L

в сторону. Далее над кострищем насыпали огромный курган с
плоской площадкой наверху около 1000 кв. м. В центре хорошо
утрамбованной площадки помещали останки покойника и совершали
тризну, т. е. устраивали военные игры, борьбу, состязания. По
окончании тризны площадку засыпали землей, увеличивая курган вдвое
и доводя его до 11 —12 м в высоту. Ясно, что только
стратиграфическим методом, снимая пласт за,пластом'по всей площади кургана,
можно исследовать и реконструировать этот сложный погребальный
ритуал.
При раскопках курганов для стратиграфических наблюдений в
центре кургана оставляют одну или две поперечных земляных
бровки, на которых видны все наслоения земли. Эти бровки снимаются
только в самом конце раскопок. Иногда для той же цели вскрывают
курган не сразу на всей площади, а вырезая последовательно
отдельные сегменты.
Таким образом, стратиграфическое наблюдение имеет задачу в
обратной последовательности времени восстановить процесс
образования культурного слоя.
Из разных пластов культурного слоя берется проба для
химического анализа. Химический анализ позволяет выяснить, из каких
органических веществ образовался перегной, какие породы деревьев
оставили золу и угли, и т. д.
При обнаружении в культурном слое отдельных вещей,
сооружений, погребений или их следов лопаты заменяются ножами,
пинцетами и кисточками. Каждая найденная вещь аккуратно
окапывается, очищается кистью, зарисовывается или фотографируется
в том положении, в каком она находится в земле, точка ее
нахождения отмечается на соответствующем квадрате планшета, в
дневник записываются мельчайшие подробности как о самой находке,
так и об окружающей ее среде.
Исследованию, сохранению и фиксации подлежат все жилые
остатки прошлого, в какой бы степени сохранности они ни
находились. Разбитый горшок имеет такую же научную ценность, как и
целый.
Череп из грота Тешик-Таш был расплющен и состоял из 150
кусочков. Все кусочки собрали, склеили, а археолог и антрополог
М. М. Герасимов по черепу реконструировал внешний облик
мальчика-неандертальца. Трудно описать, сколько времени, труда,
терпения и искусства потребовала эта работа. Расплющенный череп
кисточками и пинцетами очистили от земли, сфотографировали и
описали в том положении, в каком он был найден; каждый кусочек
был занумерован, определено и зафиксировано его положение по
отношению к другим кусочкам. Наконец все кусочки были извлечены
192

ж Самолет Хорезмской экспедиции ведет
аэрофотосъемку развалин в пустыне Кызыл-Кум. Афригид-
ский замок
Аэрофотосъемка. Англия. На распаханном
поле видны круги — следы древнего могиль-
уг ника

^ Аэрофотосъемка этрусского города Спины. План
города выявляется благодаря полосам темной
растительности, обозначающей древние каналы,
и прямоугольным участкам с редкой
растительностью на местах, где были дома и другие
постройки. Современные дренажные канавы
прорезают улицы древнего города
Подводные археологические
работы у юго-западных
берегов Турции. Аквалангисты с
помощью воздушного насоса
очищают древние изделия из
меди от покрывающего их
песка

Общий вид раскопок в Новгороде. 1964 г. На
заднем плане церковь Спаса на Ильине улице (XIV в.)
и Знаменский собор (XVII в.)

Бронзовая статуя (так называемый
Юноша из Марафона), найденная
рыбаком в бухте Марафона в 1925 г.
Относится к 340—320 гг. до н. э., школа
Праксителя. Находится в Националу
ном музее Греции. Афины. Вид
статуи, поднятой из воды, до очистки
Юноша из Марафона. Статуя после
реставрации

Структурное исследование
древнерусского ножа X в.
Лезвие ножа состоит из
пяти сваренных
металлических полос. В центре лез- CL
вия — полоса из
высокоуглеродистой стали, боковые
полосы из
малоуглеродистой стали и внешние
полосы— из железа.
а — нож с указанием места
сечения; 6 —
технологическая схема разреза лезвия;
в — микроструктура
сварочного шва (увеличено в
100 раз); г —
микроструктура стального лезвия,
термически обработанного,
мартенсит (увеличено в 400
раз). По JS. А. Колчину
Изучение следов работы на каменных орудиях.
Фотография под микроскопом рабочего лезвия
т кремневого топора из Костенок 1

Образец дерева из связей стен
церкви Саввы в Новгороде,
1418 г.
а
Датировка по годичным коль*
цам деревьев
а — образец среза с дерева
с равномерным нарастанием
колец. Такие деревья непригод*
ны для дендрохронологических
наблюдений; бив — пример
перекрестной датировки двух
образцов из серии, взятой из
руин XIII в. Бетатакен. Север*
нал Аризона
/22/
I /
/227
/233 /236
/240
I
в

Разрез культурного слоя в Новгороде Великом

Череп синантропа
Реконструкция черепа питекантропа
Челюсть
гейделъ6ер?ского человека

из земли, тщательно упакованы и отправлены в лабораторию для
дальнейшей обработки.
Многие предметы, особенно из органических веществ — дерево,
кожа, ткани, вышивки и т. п.,— сохраняют в земле свой объем и
форму, но извлеченные на воздух быстро деформируются и
разрушаются. Для сохранности таких находок требуется немедленная их
консервация, здесь же, в раскопе. Для этого применяют различные
способы. Вещи заливают гипсом или опрыскивают расплавленным
парафином, иногда погружают в воду или в какой-либо раствор,
предохраняющий от разрушения и деформации. Некоторые
предметы, также из органических веществ, совершенно разрушаются в
земле, но оставляют следы. Следы могут быть в виде пустот или
отпечатков. Особенно четкими и хорошо сохранившимися бывают
следы на глине. Например, глиняная обмазка плетеных хижин
(мазанок) хорошо сохраняет следы сгнивших прутьев плетня, столбов,
жердей и т. п. В Кампиньи был найден черепок глиняной посуды
с отпечатком ячменного зерна — самого древнего ячменного зерна,
известного археологам в Европе. Пустоты, образовавшиеся в грунте
или в культурном слое на месте исчезнувших предметов, обычно
бывают заполнены трухой, перегноем, песком и другими
позднейшими наносами, но их содержимое заметно отличается структурно
от окружающей среды, и поэтому такие пустоты довольно легко
обнаруживаются. Пустоты, очищенные от трухи и позднейших
наносов, заливают гипсом и получают слепок исчезнувшей вещи. Ямы
от землянок, погреба, колодцы и пр. сохраняют следы деревянных
креплений, отпечатанных на стенках, по которым реконструируется
все сооружение.
Весьма важны при раскопках точное определение и фиксация
места каждой отдельной вещи и их взаиморасположения. Это
особенно важно при раскопках поселений, прекративших
существование в силу какого-нибудь бедствия, т. е. внезапно, а также при
раскопках погребений. Дело в том, что на поселениях, постепенно
прекративших существование или покинутых населением,
взаиморасположение оставшихся вещей носит обычно случайный
характер. Вещи были или потеряны, или брошены за ненадобностью и
потому попадали в места, совершенно им не соответствующие. Иное
дело на поселениях, где жизнь прекратилась внезапно, с
разрушением жилищ, а иногда и с гибелью населения. В таком случае
большинство оставшихся вещей находится на своих обычных местах и
свидетельствует о порядках и жизни погибшего поселения. Горшок
с пищей остается на очаге или в печи, в кладовых сохраняются
сосуды с зерном или маслом, инструменты в мастерских или в
жилище находятся в том положении, в каком они были во время пре-
13 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
193

рванной работы. Еще больший порядок наблюдается в погребениях,
и взаиморасположение сохранившихся в них вещей часто позволяет
реконструировать вещи исчезнувшие. Например, на покойнике
истлевает одежда, но остаются металлические или иные пуговицы.
Пуговицы лежат в том порядке, в каком они были на одежде. Если
пуговицы лежат в один ряд и доходят до колен скелета, то смела
можно сделать заключение, что одежда была однобортной и
доходила до колен или спускалась нище. Если'же пуговицы просто
собрать, не зафиксировав их положения, то научное значение
находки значительно снижается — остается представление о том,
какие были пуговицы, но возможность какого-либо представления об
одежде утрачивается.
Одним из ярких примеров терпения археологов, благодаря
которому удалось сохранить памятник, являются работы при раскопках
могилы, найденной доктором Райснером неподалеку от большой
пирамиды в Гизе. В замурованной нише за скальной камерой, в
которой стоял пустой каменный саркофаг царицы Хетепхерес —
матери фараона Хефрена, строителя пирамиды, найдена масса
истлевшего дерева, обломки золотого блюда, а на полу множество
мелких фигурок из золота — иероглифов, которыми был
инкрустирован истлевший предмет из дерева. Археологи не просто собрали
эти вещи, а в течение 280 дней, фиксируя положение каждого
предмета, очищали камеру сантиметр за сантиметром, исписали сотни
страниц дневников раскопов, сделали тысячи фотоснимков. Им
удалось реконструировать деревянные носилки царицы и прочитать
иероглифические тексты, которые составляли украшения носилок,
реконструировать деревянное кресло, шкатулку и ложе. Работы по
реконструкции заняли два года, но благодаря тщательности
фиксации были воссозданы предметы, сделанные 5000 лет назад.
Взаиморасположение вещей дает археологу в смысле
реконструкции прошлого не меньше, а иногда и больше, чем сами вещи.
Это положение относится не только к мелким вещам в погребениях
или поселениях, но и ко всему комплексу памятника. Знаменитые
трипольские глинобитные площадки, взятые и изученные сами по
себе, в отрыве от комплекса, долгое время оставались загадкой и
вызывали споры об их назначении — жилом или погребальном.
Только в результате раскопок больших площадей, когда было
выяснено их взаиморасположение, стало совершенно ясно, что это
жилища, а не усыпальницы. Именно взаиморасположение этих
площадок в большей степени, чем сами площадки и их инвентарь,
позволило реконструировать общинный строй трипольской культуры.
В донаучный период развития археологии, т. е. до выработки
стратиграфического и иных научных методов, задача раскопок сво-
194

дилась к извлечению из земли отдельных вещей, их
коллекционированию и дальнейшему камеральному изучению с целью
реконструирования прошлого. Задача современных научных раскопок,
кроме того, состоит в том, чтобы на месте, в процессе раскопок,
реконструировать прошлое, а затем продолжать реконструкцию в
камеральных условиях. Иными словами, в XVIII — первой половине
XIX в. раскопки и камеральная обработка были двумя мало
связанными между собой процессами, в настоящее время это единый
и неразрывный процесс. Раньше археолог в камеральных условиях /
изучал только вещи и только вещи имел в своем распоряжении.
Теперь археолог в своем распоряжении в лаборатории и кабинете
имеет, кроме вещей, дневники, чертежи, фотографии и многие
выводы и обобщения, сделанные еще в процессе раскопок. Образно
выражаясь, археолог переносит в свой кабинет весь антураж
изучаемого памятника. Следовательно, общая задача археолога при
раскопках заключается в том, чтобы вынести из раскопа все, что
он может дать.
Методика лабораторных исследований
По окончании полевых работ, т. е. разведок и раскопок, все
материалы поступают в лабораторию для дальнейшей обработки и
изучения. Работа археолога в лаборатории не менее кропотлива и
ответственна, чем на раскопках. Изучается форма каждой вещи,
устанавливается ее назначение, материал, из которого она сделана,
техника ее производства, определяется место и время ее
изготовления.
Прежде всего весь материал подвергается камеральной
обработке. В понятие камеральной обработки входит консервация,
реставрация и инвентаризация вещей. Консервацией называется такая
обработка вещей, которая предохраняет их от деформации и
разрушения. Для примера возьмем консервацию одного из наиболее
ценных источников, добытых археологами,— берестяных грамот.
Берестяные грамоты, впервые найденные 26 июля 1951 г. при раскопках
в Новгороде, представляют собой различные документы,
написанные на бересте. Береста, т. е. верхний тонкий слой березовой коры,
оторванная от ствола, свертывается в трубочку или в две трубочки,
наподобие бинокля. Развернуть такой берестяной свиток,
пролежавший несколько столетий (древнейшая грамота датируется XI в.)
в земле, без предварительной обработки — значит разрушить его
Берестяные свитки размачивают в горячей воде с содой, что делает
их эластичными, затем осторожно разворачивают и зажимают меж
13* 195

ду двумя стеклами. Края стекол герметически замазывают, чтобы
предохранить бересту от высыхания. Другой пример: в Египте в
гробнице Тутанхамона находились туфли фараона, вышитые
бисером. Абсолютный покой и отсутствие влаги в гробнице сохранили
и форму туфель и рисунок вышивки, но основа и нитки все же
сгнили и от малейшего прикосновения туфли могли рассыпаться
Тогда туфли, не прикасаясь к ним, опрыскали расплавленным пара
фином, а когда парафин застыл, залили гипсом и, наконец, вынесли
из гробницы. В лаборатории туфли раскрыли, а затем бусинку за
бусинкой весь рисунок вышивки укрепили новыми нитками на
новой основе.
Реставрацией называется восстановление первоначального вида
поврежденной вещи. Способы реставрации весьма разнообразны.
Это не только наука, но и искусство. Массовый археологический
материал, требующий реставрации, это главным образом керамика.
Целые сосуды встречаются крайне редко, в большинстве случаев
археолог имеет дело с черепками. Чтобы получить четкое
представление о формах древних сосудов, черепки с большой точностью
собирают, пригоняют друг к другу и склеивают. Для этого
применяют термопластические клеящие вещества, т. е. такие вещества
(искусственные смолы), которые обладают свойством при
определенной температуре размягчаться и становиться пластичными. Если в
реставрируемом сосуде не хватает кусков, то пустые места
заполняются мастикой или гипсом. Гипс, заполнивший пустоты, ни в коем
случае не подкрашивается, на него не наносится орнамент, и вообще
он не подгоняется под оригинал. Надо сказать, что реставрация
вещей не является обязательным элементом в процессе их
камеральной обработки, изучения и использования для науки. Вещь не
реставрированная имеет такую же научную ценность, как и
реставрированная. Поэтому обычно вещи реставрируют тогда, когда
предполагают экспонировать их в музее.
Что касается инвентаризации находок, то этот элемент
камеральной обработки обязателен и имеет большое значение в процессе
изучения. Весь собранный материал тщательно сортируется и под-
считывается. Подсчитывается количество черепков, костей, зерен
растений, косточек плодов и ягод и пр. Это археологическая
статистика значимой вероятности, основанная на законе больших чисел.
В кьёккенмеддингах, на стоянках культуры маглемозе, на
стоянке Кунда и других, преобладают рыбьи кости и кости
водоплавающих птиц. На неолитических стоянках и на поселениях
позднейших эпох появляются кости домашних животных. По
количественному соотношению костей домашних и диких животных
определяется характер хозяйства данного поселения, т. е. преобладание
196

«Жезлы» из рога северного оленя, украшенные
резьбой. Верхний палеолит
тех или других костей показывает, какая его отрасль была
ведущей — скотоводство или охота. Такие же результаты дают
подсчеты зерен культурных растений и сорняков, черепков глиняной
посуды и вообще массового археологического материала.
Основная работа, производимая археологом в лаборатории,— это
анализ вещей. Анализ определяет материал вещи, ее назначение и
дату ее изготовления.
В настоящее время материал определяется обычно химическим
анализом. Особенно это касается металлических вещей: химический
анализ металла и металлических сплавов позволяет иногда, в
известных пределах, определить место и время изготовления вещи.
197

Например, в изделиях из железа спектральным анализом
обнаруживаются, кроме железа, другие элементы — никель, хром,
молибден, титан, кобальт. На основании массового анализа древних
железных изделий в Европейской части СССР удалось установить,
что определенным районам соответствуют определенные элементы:
в северных районах в металле встречается молибден, в
центральных районах — никель; на севере и юге никель встречается крайне
редко. Конечно, только на основании' наличия в металле того или
иного элемента нельзя сделать сколько-нибудь вероятного вывода,
но при сопоставлении этого качества с другими качествами,
свойствами и особенностями вещи оно дает доказательство для того или
иного утверждения.
В отношении некоторых материалов можно делать более точные
и более вероятные предположения. В Новгороде найдены
деревянные гребни из самшита. Ближайшее к Новгороду место
произрастания его — Северный Кавказ. Несомненно, что материал гребней
привозной, так как в районе Новгорода самшит не растет и не рос;
весьма вероятно, что привезен он с Кавказа, как из ближайшего
места произрастания. Далее, путем типологического анализа, т. е.
по форме гребня, по его орнаменту и пр., определяется место его
изготовления. Форма гребня чисто новгородская, не повторяющая
и не подражающая кавказским образцам. Исходя из этого, мы
делаем с полной уверенностью вывод, что в X—XV вв. с Кавказа в
Новгород привозили самшит, из которого новгородские мастера
делали гребни.
Очень интересные результаты дают металлографические
исследования, структурный анализ и т. п.
Назначение вещи определяется по ее форме, по материалу и
по следам от работы или от иного ее использования. Назначение
большинства вещей, особенно позднейших эпох, легко определить
путем сопоставления их с современными вещами или с древними,
но уже определенными. Формы неолитического каменного топора
в той или иной степени приближаются к формам современного
топора, а шумерийский бронзовый кинжал по форме сходен со
средневековым кинжалом.
Еще в XIX в. в верхнепалеолитических пещерах на юге
Франции археологи находили странные, загадочные предметы из рога
северного оленя. Они имеют вид палки или жезла с одним или
несколькими круглыми отверстиями. Никаких аналогий этим
предметам не находили и определить их назначение пытались чисто
логическим путем. Первое истолкование было дано Э. Лартэ. Он считал
эти предметы знаками достоинства и власти племенных вождей и
дал им название «начальнических жезлов». Свое предположение
198

Реконструкция топора из Костенок 1. Но следам работы установлено,
что это было рубящее орудие, имевшее деревянную рукоятку
Лартэ основывал на том, что «жезлы» были украшены рисунками
животных или орнаментом. Название, данное Лартэ, сохранилось,
но истолкование большинством исследователей было отвергнуто.
«Начальнические жезлы» считали дубинами, приспособлением для
метания стрел, приспособлением, поддерживающим палатку,
рукоятками пращей, охотничьими трофеями, застежками для меховых
плащей (предположение совершенно нелепое, принимая во
внимание величину предметов, во много раз превышающую даже самые
массивные застежки), предметами религиозного культа —
«волшебными жезлами» и, наконец, выпрямителями копий и стрел.
Последнее предположение основано на аналогии «жезлов» с
выпрямителями копий у полярных народностей Сибири и Северной
Америки.
Но есть вещи, не имеющие аналогии ни с современными нам, ни
с древними, уже определенными вещами. Совершенно необъяснимы
так называемые «дьяковские грузики», находимые на городищах
раннего железного века дьяковской культуры, названной но селу
Дьяково под Москвой. Это глиняные вещички в виде конусов с за-
зубринками по краям. Столь же таинственны глиняные бинокле-
видные сосуды, встречающиеся на поселениях трипольской
культуры. Очень часто археологи, не найдя сколько-нибудь
удовлетворительного объяснения подобным загадочным вещам, относят их к
199

предметам религиозного культа, но нельзя сказать, чтобы такая
интерпретация была научной.
В отношении многих каменных палеолитических орудий, не
вызывающих сомнений, что они именно орудия, не удается определить
их производственных функций. До сих пор не выяснено точно,
какую работу производил шеллец своим «ручным рубилом». Не
совсем ясно назначение многих ашельских и' мустьерских орудий,
хотя они носят определяющие или полуопределяющие их функции
наименования: скребки, скобели, ножевидные пластинки,
остроконечники, проколки и т. п.
Советские археологи разработали метод определения функций
каменных орудий по следам от работы (исследования С. А.
Семенова). Следы от работы остаются в виде зеркальной отполировки.
Под микроскопом видны бороздки или царапины, располагающиеся
в направлении повторных движений орудия. В ориньякских слоях
некоторых стоянок в Австрии, Франции, Италии и СССР (Костен-
ки) встречаются каменные орудия, называемые «наконечником с
выемкой». В результате изучения их поверхности и учитывая их
формы, эти орудия считали наконечниками для дротиков.
Микроскопическое исследование показало ошибочность такого
определения. На самом острие наконечника обнаружена покрывающая его
с двух сторон заполировка от длительной работы. Такие следы не
могли остаться на орудии, выполняющем только функции копья.
Наконечник копья мог заполироваться только в том случае, если
бы им были убиты тысячи животных, что практически невозможно,
так как каменные наконечники быстро ломались о кости. Кроме
того, заполировка была обнаружена и на выемчатой части орудия.
Это не могло произойти от трения о древко, так как, если
наконечник трется о древко, значит он не закреплен с ним намертво,
а если это так, то он не способен выполнять никаких функций.
Более вероятно, что заполировка на выемочной части произошла от
соприкосновения с рукой, держащей орудие, а заполировка на
острие — от резания и вспарывания кож животных. То есть более
вероятно, что орудие служило не наконечником дротика или копья,
а ножом для обработки туш убитых животных.
В других случаях микроскопическое исследование подтверждает
определение функций орудия, сделанное на основании анализа его
формы. Так, на каменных проколах, или шильях, обнаружены
линейные следы в виде тонких рисок, расположенных на острие
параллельно оси шила, т. е. по направлению рабочего движения.
Назначение керамических и иных сосудов определяется часто па
остаткам на стенках их древнего содержимого, по копоти и нагару,
если сосуд употреблялся для варки пищи.
200

Кроме того, анализом определяется техника производства, т. е.
каким способом и какими орудиями сделана вещь. Металлические
вещи делались двумя основными способами: способом ковки и
способом литья. На отлитых вещах остаются обычно следы швов в
местах соединения половинок литейных форм. Интересно отметить,
что металлические орудия по традиции повторяли формы
каменных; с другой стороны, каменные орудия, продолжавшие бытовать
некоторое время в эпоху металла, подражают формам
металлических.
Так, например, на каменных полированных топорах делали
подобие литейного шва. Глиняная посуда также производилась двумя
способами: ручной лепкой и на гончарном круге.
Способы изготовления каменных орудий определяются по
следам обработки тем же методом, каким определяются их функции.
Назначение и техника производства вещей определяются и
проверяются, кроме того, опытным путем. Так, археолог производит
древним орудием ту работу, которую им производили, по его
предположению, в древности. Каменными топорами рубят деревья,
кремневой ножевидной пластинкой режут мясо, кроят шкуры, строгают
дерево, резцом режут кости и т. д. Многие исследователи делали
попытки сами производить каменные орудия и проверять их в
работе.
Недостаток этого экспериментального метода заключается в том,
что мы не можем с безусловной точностью воспроизвести
конкретные условия трудового процесса первобытного человека. Как метод
проверки и подтверждения он дает положительные результаты.
Хронологизация археологических памятников
В археологии применяются две системы датировки: 1)
абсолютная хронология и 2) относительная хронология. Абсолютная
хронология точно датирует события, указывая число, месяц и год или
только год, или столетие, или тысячелетие, т. е. абсолютную дату.
Относительная хронология определяет только последовательность
событий во времени, т. е. указывает, что такое-то событие
произошло после такого-то и такого-то.
Наиболее точно датируют события только письменные
источники, причем абсолютные даты древних источников устанавливаются
применительно к нашей системе летосчисления довольно сложным
путем и достоверность их иногда нуждается в проверке. Дело в том,
что древние системы летосчисления не имели сколько-нибудь
точной отправной даты и счет времени вели: по царям и династиям на
201

Востоке, по олимпиадам в Греции, по консулам в Риме и т. п.
Система римского летосчисления — ab urbis condita (от основания
Рима) — была введена уже в императорское время, а дата
основания Рима установлена Теренцием Варроном (116—27 гг. до н. э.)
применительно к греческой системе. Он отнес основание Рима к
третьему году шестой олимпиады (754—753 гг. до н. э.), но дата
шестой олимпиады применительно к нашей системе также
неизвестна. Только идя ретроспективным путем, т. е. от позднейшей извес!-
ной даты, последовательно, год за годом, углубляясь в прошлое,
•сопоставляя различные события, устанавливают другие даты с той
или иной степенью вероятности.
Для дописьменного периода истории нет таких отправных дат и
временных вех абсолютной хронологии.
Для датировки вещественных памятников наиболее часто
применяются два основных метода: стратиграфический и типологический.
Оба метода тесно связаны друг с другом и позволяют определять
как относительные, так и абсолютные даты. Основы
типологического метода описаны выше, в связи с рассказами о системах Мон-
телиуса и Мортилье. Нужно лишь заметить, что, пользуясь
типологическим методом, археологи часто говорят о вещи или
сооружении, что она или оно относится к эпохе неолита, или бронзового века,
и т. д. Для хронологизации такое определение ровно ничего не
значит. Неолит в Дании датируется XVIII в. до н. э., а у коренного
населения Новой Зеландии — маори — неолит существовал в
XVIII в. н. э. Если бы мы путем прямого типологического сравнения
попытались датировать культуру маори, скажем, по
отполированным каменным топорам, которыми они пользовались, когда с ними
Бпервые встретился капитан Кук, то сочли бы их современниками
египтян, выделывавших такие же топоры в V тысячелетии до н. э.,
т. е. допустили бы ошибку по крайней мере в 60 веков. Поэтому
система периодизации и хронологизации по «трем векам» должна
«быть строго региональной. Можно говорить о «неолите Северной
Европы» или Восточной Африки, но нельзя говорить, имея в виду
датировку, просто о «неолите».
Термины «палеолит», «неолит», «бронзовый век», «железный
век» имеют значение как обозначение этапов развития
человеческой культуры в целом, но для того чтобы выразить их в датах
солнечных лет нашего календаря, мы должны исходить из развития
культуры в данном месте.
Стратиграфические наблюдения, т. е. наблюдения за
последовательностью залегания культурных слоев, обычно способствуют
установлению относительной хронологии. Так, например, если в нижнем
археологическом слое найдены вещи эпохи позднего неолита, а над
202

«ими лежит слой с вещами, дата которых нам не известна, то мы
можем все же с уверенностью сказать, что этот слой относится ко
времени позже эпохи позднего неолита. Если над этим не известным
нам слоем в верхнем слое обнаружены вещи раннего железного
«века и если нам известно, скажем, что на данной территории эпоха
неолита кончается в III тысячелетии, а эпоха железа начинается в
IV в. до н. э., то мы можем приблизительно определить, в течение
какого времени образовался не известный нам культурный слой.
Но стратиграфические наблюдения могут служить и для
абсолютной датировки. Для этого необходимо, чтобы в ненарушенном
слое находились предметы, точное время изготовления которых
известно. Совместные находки датированных и недатированных вещей
позволяют установить хронологию последних. Но даже наличие
точно датированных вещей не позволяет безошибочно
устанавливать абсолютную дату для археологического слоя, так как время
изготовления вещи и время ее попадания в землю разделяет
некоторый промежуток, определить который можно лишь
приблизительно.
Предположим, что где-то на Дунае, или в другом месте,
обнаружен могильник с однородньш и явно выраженным неолитическим
инвентарем, а в одной из могил найден глиняный сосуд,
аналогичный сосудам из хорошо известного и точно датированного
могильника в Египте. На основании этой находки мы датируем и весь
неолитический могильник. Допустим, что египетскому сосуду для того,
чтобы проникнуть на Дунай или в другое место, потребовалось
некоторое время, например 100 лет. Следовательно, мы получаем
абсолютную дату неолитического могильника с точностью до 100 лет.
Предположим далее, что в том же районе обнаружен другой
неолитический могильник, без египетских сосудов, но с инвентарем,
аналогичным инвентарю первого могильника. С известной долей
вероятности мы и этот могильник относим к той же абсолютной дате.
Такова основа и простейшая схема археологического метода
хронологизации.
Практически археологические памятники датируются более
сложным путем. Не по одному сосуду или украшению, а на основании
длинной цепи сравнений, типологических сопоставлений,
стратиграфических и иных данных археолог устанавливает
приблизительную и предположительную дату.
Наиболее точный и датирующий материал — монеты и печати.
Нумизматика безошибочно определяет дату чеканки монет по
именам и портретам царей и правителей и по другим признакам. В
отношении печатей то,же самое делает сфрагистика. Таким образом,
монета или печать, найденная в каком-либо однородном стратигра-
203

фическом слое, датирует и весь слой и все вещи, находящиеся в
данном слое.
Иногда стратиграфические наблюдения могут дать очень
подробную основу для хронологической схемы. Во время раскопок в
Новгороде Великом были найдены 28 наслоившихся одна на
другую деревянных мостовых. Это наслоение происходило в течение
600 лет — от середины X в. до второй половины XVI в. Таким
образом, в среднем каждые 20 — 22 года в Новгороде настилалась
новая мостовая. Большей частью мостовые связаны с целыми
строительными комплексами — домами, хозяйственными постройками
и т. д. Стратиграфия мостовых позволяет датировать жилища и все
находящиеся в них вещи с точностью до 20 лет. При этом нужно
сказать, что некоторые мостовые довольно точно датированы, так
как на них найдены монеты или печати посадников новгородских и
других должностных лиц, годы правления которых хорошо
известны из летописей. Еще больше удалось уточнить датировку
новгородских мостовых с помощью дендрохронологии (об этом см.
дальше).
Иногда удается с помощью письменных источников датировать
слой с точностью до одного дня. В Новгороде на Неревском конце
был обнаружен ряд построек, относящихся к одному строительному
периоду (по принятой в Новгородской экспедиции терминологии —
к одному «строительному ярусу»), уничтоженных пожаром в 60-х
годах XIII в. (дата установлена по найденным печатям). По летописи
известно, что большой пожар, уничтоживший все постройки на
Неревском конце Новгорода, произошел 23 мая 1267 г. Таким образом
слой со следами пожара датирован с точностью до одного дня.
Вообще археологическое явление редко можно датировать с
большей точностью, чем 10—20 лет, и то лишь в том случае, если
оно современно периоду существования письменных источников.
Чем дальше отодвинуто событие в глубь веков, тем больше степень
неточности его датировки. Наиболее ранние фазы истории
человечества измеряются геологическими эпохами, длившимися десятки
тысяч лет. Для датировки этих фаз стратиграфические наблюдения
также необходимы, хотя датировка дается с «точностью» в
несколько тысяч лет.
(О датировках по геологическим данным см. в следующей
главе.)
Кроме геологии, на помощь археологам в установлении дат
приходят другие естественные науки.
В начале XX в. был предложен метод установления
исторической хронологии по годичным кольцам деревьев, так называемая
дендрохронология. Основан этот метод на том, что наблюдаемое
204

неравенство прироста годичных колец деревьев связано с
определенной закономерностью в изменении климата. При благоприятных
условиях у дерева за вегетационный период вырастает толстое
годичное кольцо, при неблагоприятных — тонкое. Так как основными
условиями, определяющими рост годичного кольца, являются
метеорологические (в первую очередь, температура и влажность), то
гвнутри определенной климатической зоны деревья одной породы,
даже произрастающие в разных лесных массивах, имеют
одинаковые колебания годичного прироста.
Изучая годичные кольца бревен археологических памятников
«ли растущих деревьев, можно восстановить историю леса, т. е.
историю благоприятных и неблагоприятных условий в годы его
жизни. Если удастся составить шкалу, отражающую чередование
годичных колец на деревьях, выросших в данной местности за
сотни лет, то можно путем сравнения чередования толстых и тонких
колец интересующего нас бревна со шкалой определить, когда
дерево было срублено, ибо у разных деревьев, произраставших
какой-то период в одно и то же время, годичные колебания роста колец
за этот отрезок времени будут совпадать и типичные комбинации
толстых и тонких колец практически не повторяются.
Добившийся больших успехов в применении дендрохронологии
американский ученый А. Дуглас пользовался показаниями
гигантской секвой — дерева, растущего тысячи лет. Благодаря секвое
удалось составить климатическую шкалу на 3250 лет назад от
современности, а по аризонской сосне и другим деревьям точно
датировать развалины индейских поселений за 1300 лет. Однако в
Старом Свете нет деревьев так долго растущих; дуб или сосна
живут максимум 150—200 лет. Это составляет известную трудность
в применении дендрохронологии для абсолютной датировки в
Старом Свете, и ею долго пользовались главным образом только для
установления относительных дат. Так, например, ленинградские
ученые установили, что сооруженные из бревен погребальные камеры
лазырыкских курганов III — I вв. до н. э. на Алтае были построены
неодновременно, а с разрывом в 7, 37 и 48 лет. Можно привести еще
пример: во время раскопок свайного поселения Бухау был обнаружен
палисад из 14000 бревен. Казалось невероятным, чтобы люди,
пользовавшиеся примитивными орудиями труда, могли за короткое время
свалить столько деревьев. Исследование годичных колец показало,
однако, что все деревья для палисада были срублены в течение
четырех лет. В последнее время известных успехов добились дендрохро-
нологи и для установления абсолютной датировки европейских
археологических памятников. В частности, очень эффективных
результатов удалось добиться лаборатории Института археологии Ака-
205

демии наук СССР (под руководством Б. А. Колчина) для датировки
деревянных построек и мостовых древнего Новгорода. В Новгороде
сохранилось много церквей, время постройки которых отмечено в
летописях. Фундаменты этих церквей покоятся на деревянных лагах.
Взяв образцы дерева из фундаментов церквей и сравнив их с
образцами дерева мостовых, обнаружили год рубки деревьев, которые
пошли на постройку мостовой. Так определили, что лаги для 28-й
мостовой на древней Кузьмодемьянской улице (счет мостовых идет
сверху раскопа) были рублены в 953 г. Пятнадцатая мостовая
сооружена в 20—30-х годах XIII в., 9-я — в 40 —60-х годах XIV в и т. д.
Замечательные результаты, полученные в Новгороде, открывают
большие возможности создания дендрохронологической шкалы для*
археологических памятников всей Северо-Восточной Европы.
Уже свыше ста пятидесяти лет известно, что кости, находящиеся1
в земле, принимают из почвенных вод фтор. На этом основан
химический метод датировки ископаемых костей по содержащемуся в-
них фтору. Процесс обогащения костей фтором протекает очень
медленно и зависит от содержания фтора в почвенных водах в
данной местности. Поэтому метод датировки по фтору хорош для
относительной датировки костей. Однако, все же, чем древнее кости,
найденные в земле, тем больше они содержат фтора. Сравнительно-
недавно (1,5—2 тысячи лет назад) попавшие в землю кости
содержат 0,3—0,5% фтора, верхнепалеолитические —около 1%, а древ-
непалеолитические — около 2%. Сравнивать можно кости только, если
известно количество фтора в почве в данной местности и если
временный разрыв между сравниваемыми костями не менее 10 тысяч
лет, так как при медленном накоплении фтора пределы вариаций
будут налагаться друг на друга. Несмотря на такие ограничения,
этот метод очень полезен для палеозоологии и палеоантропологии.
Один из ярких примеров его успешного применения — разоблачение-
фальсификации так называемого пилтдаунского человека. По поводу
этой находки возникла огромная научная литература (свыше 400
работ), пока не было установлено, что считавшаяся принадлежащей
древнему человеку челюсть содержит намного меньше фтора, чем
здесь же найденные кости, относящиеся к современной обезьяне.
Недавно предложен метод сопоставления возраста костей по
изменению скорости распространения в них звука. Было обнаружено,
что со временем скорость распространения звука в костях
уменьшается. Например, скорость звука в костях 500-летней давности»
составляет У2 от скорости звука в современной кости. Также
недавно удалось установить, что радужная пленка, которой покрыта
стекло, долго пролежавшее в земле, состоит из таких же годичных
206

Серая рыхлая земля
с битым кирпичом
и другими 6крапленшш1
Темно-ноцичнебый
слой
V V V
V V
11 1» »»|
>» я
Сад
Глина
Уголь
Зола
Навоз
Z 2 2
2 2
Z Z 2
Г Г Г
г г
Щепа
ВреЙно
Погребенная
пом 6а
Расшифровка разреза культурного слоя в Новгороде-
Великом, фотография которого помещена на вклейке
между страницами 192—193

слоев, как и торец бревна. Эти слои можно подсчитать и таким
образом установить, сколько лет пролежало стеклянное изделие под
землей.
Современная физика дала археологам замечательный метод
датировки по радиоактивному углероду, предложенный профессором
Чикагского университета Вилардом Либби в 1948 г. 1 Этот метод
основан на том, что радиоактивный углерод С-14 (изотоп углерода
с атомным весом 14), образующийся в атмосф!ере в результате
действия космических лучей, затем окисляется и усваивается
растениями, а через растения животными. Количество изотопа С-14 на
каждый килограмм органического и живого вещества постоянно и
неизменно в течение последних 50 тысяч лет. Но содержание С-14 в
мертвых тканях убывает, причем скорость распада закономерна,
т. е. в определенный срок распадается определенное количество
С-14. Продолжительность существования изотопа в мертвых тканях
достаточно велика: период полураспада равен 5360 годам.
(Первоначально его считали равным 5720, потом 5568 годам.) Таким
образом, по количеству С-14 в органических остатках, можно
определить время, протекшее с момента смерти растения или животного.
Дерево, срубленное 5360 лет назад, даст половину отсчетов на
счетчике Гейгера по сравнению с только что срубленным деревом.
Достигнутая сейчас точность датировки равняется ±50—100 лет.
Лучшим материалом для датировки является дерево, но можно
использовать и другие органические остатки. Пределом возможных точных
измерений при все более слабеющем излучении долго считали
20 000 лет.
Новая техника измерения, примененная в последнее время,
позволила продлить период датирования до 40 000 лет и, вероятно,
удастся довести его до 70 000 лет. Этим будет достигнут предел
времени, в течение которого возможна датировка с помощью С-14
и, хотя это всего лишь 7ю всей истории человечества, нельзя не
признать важности для исторической хронологии радиокарбонного
метода. Уже тысячи важных для истории древнего мира дат
установлено с помощью радиокарбонного метода. И все же этот метод
при нынешнем его состоянии несовершенен и не может полностью
удовлетворить археологов. Не говоря уже о том, что допускаемая
ошибка ±50—100 и больше лет слишком велика, некоторые
анализы вследствие разных причин, мешающих точному измерению,
иногда из-за загрязнения проб современным углеродом, дают даты,
находящиеся в очевидном противоречии с историей, и их приходится
1 В I960 г. В. Либби за это открытие была присуждена Нобелевская премия
по физике.
208

отвергать. Поэтому продолжаются поиски новых методов
датировки. Назовем некоторые из них.
Французскими, английскими и советскими учеными
разрабатывается метод датировки керамики по данным палеомагнетизма.
Обожженная глина очень мало подвергается изменениям, даже если
сотни лет находится в земле. Археологи при раскопках наиболее
часто обнаруживают обломки глиняных сосудов или целые сосуды.
Тысячи тонн керамики разных эпох хранятся во всех музеях мира.
Археологи научились в своих исследованиях извлекать множество
важных сведений из этих ничего не говорящих непосвященному и
на первый взгляд однообразных черепков. Но если бы можно было
точно датировать этот самый массовый археологический материал!
В этом деле большие возможности сулит палеомагнитология. Когда
остывают подвергшиеся обжигу изделия из глины, они приобретают
намагниченность и сохраняют то магнитное поле, которое
существовало в момент их обжига в данной точке земного шара. Эта
намагниченность обожженной глины остается неизменной, а элементы
земного магнетизма в каждой точке земного шара с течением
времени медленно изменяются. Если определить магнитное поле
изучаемой керамики и сопоставить его с известным нам магнитным
полем Земли в то или иное время, то можно определить абсолютно
точно дату обжига изучаемого предмета. Дело только в том, что нам
пока неизвестно, каково было магнитное поле Земли в прошлые
эпохи. Для того чтобы датировать археологические объекты, нужно
сначала, пользуясь уже датированными предметами из обожженной
глины, составить кривые, представляющие собой функциональную
зависимость геомагнитного поля от времени, и притом для
отдельных частей земного шара особые кривые. Разработка датирования
с помощью палеомагнетизма встречает много трудностей, но они
преодолимы и археологи возлагают на этот метод большие надежды.
Сравнительно недавно американскими учеными предложен
метод датировки керамики по термолюминесцентному свечению.
Сущность термолюминесценции, по современным
представлениям, заключается в том, что в некоторых материалах в результате
радиации альфа-, бета- или гаммалучей электроны могут быть
выбиты с их постоянных орбит и останутся в материале на различных
«уровнях прилипания» (ионизируют кристаллическую решетку).
В результате нагревания материала эти электроны, освобождаясь,
возвращаются на свои постоянные места, причем происходит
испускание фотонов — термолюминесценция. Если предмет нагрет до
400—500°, то все электроны возвращаются на постоянные места.
Потом в течение некоторого времени нельзя получить
термолюминесцентного свечения. Вся древняя керамика имеет такое свечение.
14 А. С. Амальрик и А. Л. Мюнгайт
209

Это свечение пропорционально радиации данного материала. Запас
электронов на «уровнях прилипания», которые могут дать свечение
при нагревании, накапливается в течение веков. Стандартная
термолюминесценция отдельных материалов может быть измерена.
Если материал подогревался, то кривая термолюминесценции будет
иной. Из сравнения таких кривых можно вычислить, когда керамика
обжигалась. Этот метод датировки еще недостаточно разработан,
и пока трудно решить, как велика будет его польза для археологии.
Археологи стараются использовать все возможности для
датировки древностей. Иногда эти поиски бывают удачны, иногда
безрезультатны. Так, известный советский археолог В. А. Городцов
безуспешно пытался датировать курганы, основываясь на росте
слоя чернозема на их поверхности. Несколько более удачна, хотя
и очень ограниченна сфера ее применения, датировка древнеперуан-
ских культурных реликтов по слою гуано (птичьего помета),
выросшего над ними. Основатель этого метода Г. Кублер измерил слой
гуано на птичьих островах, выросший над известными
датированными древностями, и, исходя из предположения, что этот слой
вырастает равномерно, предложил рассчитывать время гибели
археологических памятников по лежащему над ними слою гуано. Это
дало возможность датировать некоторые древности на Западном
побережье Южной Америки.
Любопытное предложение датировать слои лёссовых почв по
изменению видов улиток, находимых в лёссовых отложениях, сделал
немецкий геолог и археолог Р. Лайс. В зависимости от влажности
или сухости климата в ту или иную эпоху меняются виды улиток,
и это дает возможность составить относительную хронологию для
районов с лёссовыми почвами и соответственно датировать
находимые в ней археологические памятники. К сожалению, в
практической работе археологов этот метод не был применен, а после
смерти его изобретателя (в 1945 г.) не нашел себе последователей.
Проблема хронологии — одна из важнейших в изучении древней
истории. Особенно значительна эта проблема дописьменных,
разрабатываемых преимущественно археологами периодов истории
человечества. Больших успехов удалось добиться с помощью
естественных наук, еще большая надежда на развитие наших знаний в этой
области в ближайшем будущем.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Связи археологии с другими науками
Археология, как и всякая наука, не может существовать
и развиваться изолированно. В той или иной степени она
связана почти со всеми науками — гуманитарными,
естественными и даже точными — от языкознания до
астрономии.
В разных разделах этой книги мы говорим о связях
археологии с другими науками, но особо следует
сказать о связях с геологией, антропологией и
этнографией. Получить более или менее ясное представление о
методике археологических исследований невозможно,
не зная некоторых основных положений геологии,
антропологии и этнографии.
Геология
Геология, буквально: землеведение, занимается
изучением строения, состава и истории земного шара, со
всеми изменениями физико-географических
образований и органического мира, на протяжении всего его
существования. Археологии касается главным образом
отдел общей геологии, называемой стратиграфией, т. е>
учением об образовании и напластовании слоев земной
коры в их исторической последовательности. Значение
стратиграфии для археологии заключается, в основном,
в датировке ископаемых объектов, залегающих в том
или ином слое геологических отложений. Геология
установила свою геологическую периодизацию и хронологию
истории Земли, которая в значительной степени
определяет археологическую периодизацию и хронологию для
первобытных стадий истории человечества.
14* 211

Историю Земли геологи делят на четыре эры: архейскую,
палеозойскую, мезозойскую и кайнозойскую; каждая эра делится, в свою
очередь, на периоды; периоды — на эпохи и века. Нас интересует
кайнозойская эра, которая делится на два неравных по времени
периода: третичный, тянувшийся около 60 миллионов лет, и
четвертичный, начавшийся около 1 миллиона лет назад и продолжающийся
до нашего времени. Третичный период делится на два подпериода:
палеоген и неоген, которые подразделяются на пять эпох: палеоцен,
эоцен, олигоцен, миоцен и плиоцен. Последний, четвертичный
период делят на две эпохи: 1) предледниковую и ледниковую, называемую
плейстоцен, и 2) послеледниковую, или голоцен.
Периодическая система кайнозойской эры может быть выражена
следующей таблицей, с указанием приблизительной
продолжительности периодов и эпох в миллионах лет:
Период
Третичный. . . 60
Четвертичный 1
Подпериод
Палеоген. ... 42
Эпоха
Плейстоцен . .
Голоцен ....
. . . 8
. . 18
. . 16
. . 12
. . 6
. 0,98
. 0,02 J
С точки зрения ученых, занимающихся историей человечества,
т. е. историков, археологов и антропологов, третичный период
характеризуется появлением и развитием антропоморфных
(человекообразных) обезьян, а четвертичный — превращением
антропоморфных обезьян в людей.
С точки зрения геологии четвертичный период характеризуется
последовательными наступлениями и отступлениями ледника,
которые и определяют его геологическую периодизацию. Правда, среди
геологов нет единой точки зрения на этот вопрос, и они делятся на
полиглациалистов и моноглациалистов.
Полиглациалисты считают, что в течение четвертичного периода
было несколько оледенений, сопровождавшихся каждый раз сменой
флоры и фауны в тех областях земного шара, которые подвергались
влиянию наступления и отступления льдов.
212

На основании изучения геологических отложений в Альпах
А. Пенк и Э. Брюкнер установили для плейстоцена Западной
Европы четыре ледниковых и три межледниковых эпохи. По
местностям, где они производили свои исследования, четыре ледниковых
эпохи названы: гюнц, миндель, рисе и вюрм. Схема Пенка и Брюк-
нера получила среди геологов широкое распространение и
признание. Было сделано несколько попыток свести эту периодизацию в
хронологические рамки абсолютных дат, но тут единого мнения
выработать не удалось. Схема Пенка и Брюкнера с абсолютными
датами по Цейнеру может быть выражена следующей таблицей:
Эпохи
1-я ледниковая — гюнцекая
1-я межледниковая — гюнц-миндельская
2-я ледниковая — миндельская . . .
2-я межледниковая — миндель-рисская .
3-я ледниковая — рисская
3-я межледниковая — рисс-вюрмская .
4-я ледниковая — вюрмская ....
•
•
Абсолютная
хронология, тыс. лет
до наших
дней
600—550
550—475
475—425
425—250
250—200
200—125
125—15

продолжительность
50
75
50
175
50
75
110
Некоторые полиглациалисты считают, что оледенений было
шесть, и вводят между минделем и риссом еще две ледниковые
эпохи — кандор и глюч.
Моноглациалисты считают, что была только одна ледниковая
эпоха и можно говорить лишь о ее различных стадиях. Но эта
гипотеза не получила широкого признания. Так же не получила
признания и гипотеза, вообще отрицающая факт оледенений.
На основании изучения местных геологических отложений для
разных стран предложены различные наименования ледниковых
эпох. Так, гюнцекой эпохе в Америке соответствует небрасская, или
джерсейская; миндельской эпохе соответствуют: в Америке —
канзасская, в СССР — окско-лихвинская; рисской эпохе соответствуют:
в Америке — иллинойсская, в СССР — днепровско-донская; вюрм-
ской: в Америке — висконсинская, в СССР — валдайская. Но
такое параллельное соответствие, конечно, весьма приблизительно,
так как схема оледенений в горах не может быть перенесена
механически на равнины.
213

Каждая эпоха оставила отложения, и каждой эпохе
соответствует своя флора и фауна. Палеолитические орудия различных
археологических эпох, сопровождаемые остатками или следами флоры
и фауны, залегают в разных слоях и соответственно датируются.
Более точно и с большей степенью вероятности датируются по
геологическим и палеоклиматическим данным памятники мезолита и
последующих археологических эпох, т. е. относящихся к
послеледниковому времени.
Палеоклиматологи и палеоботаники установили шесть
послеледниковых климатических периодов для лесной полосы СССР,
Скандинавии и Англии на основании анализа пыльцы ископаемых
растений и геологических отложений озерных глин. Микроскопическим
анализом пыльцы, хорошо сохраняющейся в торфе, определяются
виды растений и их относительное количество в каждом слое, т. е.
определяется состав флоры той эпохи, которая образовала этот
слой *. Состав флоры, т. е. относительное количество разных видов
растений, изменяется в зависимости от изменений климата. При
сухом климате преобладают одни виды растений, при влажном —
другие и т. д. Таким образом, анализируя пыльцу растений,
определяют, к какому климату относится тот или иной слой торфа или
почвы. Кроме того, колебания климата прослеживаются по
границам торфяников, озер и речных долин, изменяющимся в
зависимости от количества влаги. Продолжительность периодов определяется
по ленточным глинам.
Метод датировки по ленточным глинам был предложен в 1912 г.
шведским ученым Г. де Геером. Сущность его состоит в следующем:
при отступлении ледников на север в послеледниковый период у
оснований ледника образовались озера из талых вод на дне
которых ежегодно откладывались слои глины, окрашенные летом
светлее, зимой — темнее. Их называют «ленточными глинами».
Каждая новая «лента» подобна годичному кольцу на дереве. Толщина
«лент» колеблется от 0,5 до 1 см и зависит от климатических
условий того года, когда образовался слой, в теплое лето слой будет
толще. Типичные комбинации толстых и тонких слоев практически
не повторяются. Де Геер и его многочисленные сотрудники,
произведя тысячи измерений ленточных глин в Швеции, составили график
колебаний их роста и вычислили, что начало последнего таяния
1 Метод пыльцевого анализа был предложен шведским ученым Леннартом
фон Постом в 1916 г. Кроме установления с его помощью хронологии, этот
метод имеет значение для археологов, так как дает представление о природном
окружении древнего человека. Так, например, удалось установить, как менялась
«одежда» южнонемецкого пейзажа: в мезолите господствовал орешник, в неолите
был дубовый смешанный лес, в бронзовом и раннем железном веке — буковый лес
214

ледника относится к 6839 г. до н. э. Метод де Геера не применим
прямо к археологии. Ленточные глины образуются на краю
ледника, где человек не жил, и поэтому непосредственно в них никакие
следы человеческой деятельности не встречаются. Лишь сложными
сопоставлениями удается распространить хронологию ленточных
глин на геологические слои, в которых находятся археологические
памятники. Путем сопоставления с данными пыльцевого анализа
удалось дать периодизацию мезолита и датировать его для северной
и северо-западной Европы.
Шесть климатических периодов датируются довольно точно:
Периоды
Арктический
Субарктический ....
Суббореальный ....
Субатлантический . . . .
Климат
Холодный
Более теплый, сухой
Теплый, влажный
Теплый, сухой
Более холодный,
влажный
Годы до н. э.
14000—8500
8500 — 5000
5000—2500
2500—500
После 500
Археологическая хронология к первым трем периодам —
арктическому, субарктическому и бореальному — относит
мезолитическую эпоху; к атлантическому — неолитическую, к суббореально-
му — энеолит и эпоху бронзы. Таким образом, мезолитическая
эпоха абсолютно датируется 14 000 — 5000 годами до н. э. Конечно,
точность этой абсолютной датировки весьма относительна и
условна, а степень точности выражается несколькими тысячелетиями.
Антропология
Антропология (буквально: человековедение) в широком смысле
представляет всю совокупность знаний о человеке — о его
физической организации, культуре и быте в прошлом и настоящем.
Именно так понимается антропология в Америке, Англии и Франции.
В СССР антропология выделена в особую науку, изучающую
вариации физического типа человека во времени и в пространстве.
А вопросами культуры и быта в прошлом и настоящем занимаются
археология и этнография.
215

Антропология включает три основных раздела: 1) морфологию,
2) антропогению, или антропогенез, и 3) расоведение, или
этническую антропологию. Морфология изучает формы физической
организации человека и их изменения; антропогения (антропогенез)
занимается вопросами происхождения и физического развития
человека, его места в животном мире, изучает условия и причины
становления человека современного типа; расоведение изучает
классификацию расовых типов, их географическое размещение, историю
формирования рас, причины расообразования и закономерности
изменения расовых типов.
Палеоантропология изучает останки древнего человека, дает
представление о физическом типе человека минувших эпох, об
изменении этого физического типа под влиянием различных социальных
и природных условий. Антропология раскрывает перед нами весь
длинный путь, пройденный человеком в своем развитии от
обезьяночеловека до современного вида разумного человека, она позволяет
оценить, какую роль в этом процессе сыграл труд, как, воздействуя
на внешний мир, человек изменил свою собственную природу.
Первобытная история и археология немыслимы без сотрудничества с
антропологией.
Людей всегда интересовал вопрос о происхождении человека,
о его появлении на Земле. Еще всеобъемлющий гений Аристотеля
пытался разрешить эту задачу. Аристотель рассматривал природу
как лестницу, ведущую от низших форм к высшим, от
неодушевленных к животным, от животных к человеку. Между животными и
человеком Аристотель помещал обезьяну. Ему же приписывают и
введение термина «антропология».
Происхождение человека — одна из самых популярных тем
мифологии всех народов. Большинство мифов приписывают человеку
божественное происхождение: человек или создан богами или
происходит от них по прямой нисходящей линии. Но в мифологии мы
находим идею о родстве человека с обезьяной. В одной тибетской
легенде рассказывается, как обезьяна вступила в брак с горной
дьяволицей и как от этого брака произошли тибетцы. Но
происхождение от обезьяны или даже родство с ней не импонировало
цивилизованным народам, и идея божественного происхождения
человека восторжествовала в умах людей. Один из мифов, возникший у
небольшого иудейского племени и воспринявший некоторые
элементы вавилонской мифологии, получил необычайно широкое
распространение, стал догматом христианской религии и в течение
столетий оказывал решающее влияние на науку, искусство и на всю
жизнь многих народов мира. Это миф об Адаме и Еве и о
всемирном потопе. Причем миф о потопе оказался наиболее живучим:
216

наука, отказавшись от Адама и Евы, все еще цеплялась за потоп и
до сих пор сохранила термин «дилювий» (потоп), напоминающий о
грозном, мстительном божестве и о праведном Ное.
Хотя считалось, что бог создал человека «по образу и подобию
своему» и все созданное богом остается постоянным и неизменным,
все же люди наделяли своих «допотопных» предков иными
качествами, отличными от качеств современного человека. Ученые начала
XVIII в. «высчитали», что рост Адама достигал 40 м, а Евы — 30 м.
Не удовлетворяла также и библейская «гипотеза» о происхождении
всего человечества от одной супружеской пары.
Но все эти догадки, порожденные сомнениями в непреложных
истинах Библии, были построены на основе чистейшей фантазии.
Место человека в животном мире оставалось не определенным.
Знаменитый французский естествоиспытатель Жорж Луи Леклерк
Бюффон (1707 —1788) считал, что между человеком и животными
лежит непроходимая пропасть. Только в 1735 г. шведский
натуралист Карл Линней (1707 —1778) в своей классификации включил
человека в «Класс 1» — четвероногих млекопитающих. В 1758 г.
Линней значительно изменил классификацию и ввел в нее отряд
приматов — Ordo primates (т. е. первых, в смысле главенства),
которых разделил на четыре рода: 1) Homo — человек, 2) Simia —
обезьяна, 3) Lemur — лемур и 4) Vespertilio—летучая мышь. Род
Homo он подразделил на два вида: I sapiens — «Человек дневной»,
отличается по культуре, «по месту», и II troglodytes (троглодит) —
«Человек ночной. Человек лесной. Орангутанг».
Так впервые человек нашел свое место в системе животного мира
и так возник термин «Homo sapiens» (разумный человек),
принятый в науке и по сей день.
Сходство, а следовательно, и близость человека с обезьяной были
очевидны и признавались многими натуралистами XVIII в., но это
признание было еще далеко от эволюционной теории и от
признания происхождения человека от обезьяны.
Натуралисты XVIII в. стояли еще на точке зрения Аристотеля:
они признавали так называемую «лестницу существ». Но, образно
выражаясь, живые организмы не поднимались по этой лестнице,
превращаясь из низших в высшие, а только стояли на разных
ступенях, в некоем иерархическом порядке, по степени их
совершенства, не изменяясь и не совершенствуясь.
В конце XVIII в. Джемс Монбоддо одним из первых сделал
попытку доказать происхождение человека от высших обезьян, или
орангутангов, как их тогда всех называли. Причину превращения
Монбоддо видел в труде. Но представления Монбоддо были весьма
наивны и далеки от теории эволюционизма.
217

Первым, кто создал научную и стройную теорию превращения
видов и происхождения человека, был Жан Батист Ламарк (1744—
1829). В своем труде «Философия зоологии» (1809) он развил и
логически обосновал следующую идею. Один из наиболее
высокоразвитых видов обезьян в силу каких-то естественных причин
потерял способность жить на деревьях и приобрел привычку ходить
на двух ногах. Освобожденные от ходьбы передние конечности
превратились в руки, способные производить работу. Руки стали
основным органом добывания пищи. Челюсти перестали выполнять
функции хватания добычи и защиты и ограничились функцией жевания,
в силу чего изменилось и все строение черепа. В результате этих
изменений новая, более совершенная порода быстро
распространилась на Земле, вытесняя животных менее совершенных.
Эволюционная теория Ламарка не получила признания у его
современников.
Признание и торжество эволюционной теории связано с именем
Чарлза Дарвина (1809—1882). В 1859 г. Дарвин опубликовал свой
основной труд «Происхождение видов путем естественного отбора»,
в котором он только вскользь коснулся вопроса об антропогенезе.
В 1871 г. вышла в свет его книга «Происхождение человека и
половой отбор», а в 1872 г.— исследование «О выражении эмоций у
человека и животных». В этих работах Дарвин, привлекая
огромный материал различных наук, доказывал, что человек путем
естественного отбора и путем постепенных превращений произошел от
антропоморфного предка, общего с современными высшими
обезьянами — шимпанзе, гориллой, гиббоном и орангутангом.
Поскольку наибольшее число признаков, свидетельствующих о кровном
родстве, объединяет человека с африканскими человекообразными
обезьянами — гориллой и шимпанзе,— Дарвин предположил, что
Африка была первоначальной родиной человека. Недостатком
дарвиновской теории антропогенеза является то, что Дарвин признавал
только количественное различие между обезьяной и человеком. Он
утверждал, что все человеческое уже существует в зачатке у высших
животных и различие только в степени развития.
Судьба теории Дарвина хорошо известна. Она, так же как и
теория Ламарка, была встречена с большим предубеждением. Даже
такой крупный натуралист и геолог, как Ч. Лайель, откровенно
писал, что он испытывает «непреодолимое чувство отвращения к
принятию вывода о родстве человека с обезьяной». Но теория Дарвина
получала широкое распространение и всеобщее признание по мере
поступления материала, подтверждающего ее правильность. Этот
фактический материал — костные остатки ископаемых антропоидов
и гоминид. Костные остатки являются основным материалом в раз-
218

решении проблемы антропогенеза. Надо сказать, что не только во
времена Дарвина, но и сейчас костного материала накоплено
ничтожно мало. В распоряжении антропологов, изучающих
современного (т. е. живущего ныне) человека, теоретически находится три
миллиарда объектов, а изучаемые объекты антрополога,
занимающегося антропогенезом и теоретически и практически, исчисляются
сотнями. Причем эти ископаемые объекты представлены жалкими
кусочками: фрагментом черепов и челюстей, отдельными зубами,
разрозненными костями и очень редко целыми скелетами. Поэтому
каждая находка костей древнего человека, или антропоида,
расценивается как крупнейшее событие и приобретает мировую
известность.
Другим важным видом материалов для антропогенеза являются
археологические находки, т. е. остатки деятельности человека в
виде орудий и других изготовленных им предметов. Костные
остатки человека и остатки его деятельности часто сопровождают друг
друга, что позволяет антропологам и археологам взаимно
контролировать свои заключения и выводы, взаимно дополнять их и вести
параллельное изучение. В этом проявляется теснейшая и
неразрывная связь археологии с антропологией.
В 1848 г. в Испании на скале Гибралтар рабочие при взрывных
работах обнаружили череп человека очень примитивного строения.
Эта первая находка не получила сразу мировой известности.
Впервые она была описана только в 1864 г. Г. Веском.
В 1856 г. в Германии в долине Неандер (Неандерталь),
близ Дюссельдорфа, рабочие при очистке пещеры обнаружили
черепную крышку, имеющую сходство с черепом из Гибралтара. Эта
находка приобрела сразу мировую известность, причем довольно
скандальную. Дело в том, что эта черепная крышка была найдена
не in situ (буквально «в положении», т. е. в том положении, в
котором она лежала в земле), а в отвале. Рабочие сначала не заметили
ее и выбросили из пещеры. Только найдя плечевую кость и
некоторые другие кости скелета, обратили внимание на отвал и
извлекли ставшую столь знаменитой черепную крышку.
Авторитетных свидетелей при находке не было, и только год спустя
палеонтолог Фульрот допросил рабочих и описал находку. Никакие
орудия или другие культурные остатки находку не сопровождали.
Некоторые исследователи сделали предположение, что черепная
крышка принадлежала ближайшему предку современного человека,
но более примитивному, хотя и более совершенному, чем
антропоморфные обезьяны. Противники эволюционизма встретили это
предположение в штыки. Они полагали, что особенности черепа,
отличающие его от человеческого, свидетельствуют не о древности, а о па-
219

тологической ненормальности его обладателя. Одни считали его
стариком, страдавшим ревматизмом, другие —
идиотом-отшельником, жившим в пещере, и т. д.
Но за неандертальской находкой вскоре последовали другие,
подтверждавшие правильность эволюционной точки зрения; в
настоящее время их около 50, из которых две сделаны в СССР.
Эти костные остатки, несмотря на их некоторые
индивидуальные особенности, явно относились к' одному типу — аналогичному
неандертальской и гибралтарской находкам и получившему
название неандертальца в честь находки в Неандертале.
Неандерталец, более примитивный, чем современный человек,
был все же близок к нему по своей биологической организации,
значительно ближе, чем к ископаемым антропоидам.
Таким образом, между ископаемыми антропоидами и
неандертальцами был большой разрыв, и бюффонова пропасть оставалась
незаполненной. Не хватало одного, а может быть, нескольких
звеньев в эволюционной цепи Дарвина. Это было одним из важнейших
аргументов противников теории происхождения человека от
обезьяны.
Голландский врач и анатом Евгений Дюбуа нашел недостающее
звено. В 1890—1892 гг. на о. Ява Дюбуа обнаружил костные
остатки, принадлежавшие существу, стоявшему в своем развитии
где-то между антропоидами и неандертальцами. По строению
бедренной кости с большой долей вероятности можно было
предположить, что это существо ходило на двух ногах. Поэтому Дюбуа
назвал его «Pithecanthropus erectus» — «Обезьяно-человек
прямоходящий».
В последующие годы коллекции костных остатков
питекантропов значительно пополнились.
В 1907 г. в Германии у деревни Мауер, в 10 км к югу от Гей-
дельберга, рабочие при добывании песка обнаружили челюсть
ископаемого человека. Находка получила название гейдельбергского
человека. Место гейдельбергского человека в цепи развития гоминид
До сих пор точно не определено. Некоторые считают его
современником питекантропа, некоторые относят к промежуточной стадии
между питекантропом и неандертальцем.
1929 г. был ознаменован находкой, не только получившей
мировую известность, но и имеющей мировое значение.
Речь идет об обнаруженных в местонахождениях Чжоукоутянь
вблизи Пекина костях синантропа. Об истории этого открытия
рассказано выше.
По физическому строению синантроп близок к питекантропу, но
вместе с тем и значительно отличается от него. Большинство иссле-
220

дователей помещает синантропа в эволюционной цепи между
питекантропом и неандертальцем. Орудия синантропа довольно
аморфны, и потому у археологов нет единого мнения о том, к какой поре
или к какой культуре их относить. Их считают шелльскими, ашель-
скими и даже предмустьерскими. Возможно, и скорее всего, что все
эти мнения справедливы, ибо люди из Чжоукоутяня обитали здесь
в течение многих тысячелетий и за этот период прогрессировали и
изменялись и их орудия и их черепа.
В 1954—1955 гг. французские ученые К. Арамбур и Р. Хоф-
штеттер при археологических раскопках в Тернифине (Алжир)
нашли три нижние челюсти ископаемого человека, близко
напоминающего синантропа. Этот человек был назван атлантропом (от
Атласа — горной страны на северо-западе Африки). Костные остатки
были найдены вместе с примитивными каменными орудиями шелль-
ского и раннеашельского времени. До этого каменные орудия шелль-
ской эпохи вместе с костными остатками не встречались и были лишь
косвенные доказательства, что питекантроп умел делать орудия.
В 1960 г. английский антрополог Л. Лики в ущелье Олдовай в
Танганьике (Восточная Африка), в слое шелльской культуры вместе
с ручными рубилами нашел череп ископаемого человека,
поразительно схожий с черепами группы питекантропа. Еще более
замечательным было то, что здесь же в 1963 г. в нижнем слое были
найдены костные остатки и орудия труда древнейшего человека —
предшественника питекантропа, названного Homo habilis (об этом
открытии рассказано раньше, в гл. I), жившего около 1 750 000 лет
назад. На основании этой даты иногда увеличивают длительность
четвертичного периода почти до двух миллионов лет. Но полной
договоренности в этом отношении нет.
Находки питекантропа, синантропа и атлантропа в какой-то мере
заполнили недостающие звенья в эволюционной цепи развития
человека от антропоидов до неандертальца. Современный человек
(Homo sapiens) приходит на смену неандертальцу в эпоху позднего
палеолита. Большинство известных в настоящее время костных
остатков человека позднего палеолита принадлежит так называемому
кроманьонскому типу (по находке в пещере Кро-Маньон, Франция,
1868 г.). В Европе известно свыше 80 скелетов кроманьонцев,
происходящих из 30 пунктов. Кроманьонцы принадлежат к
европеоидному типу.
Расовые различия, наблюдаемые у современного человечества,
намечались уже в начале верхнего палеолита. Так, кроме
кроманьонской — европеоидной, известна ископаемая раса, имевшая
негроидные черты,— гримальдийская (по находке в пещере Гримальди,
Италия, 1901 г.). Монголоидная раса представлена находками кост-
221

ных остатков людей верхнего палеолита в Китае и в Сибири. Очень
интересны находки, сделанные в Палестине в пещерах на горе
Кармел. Археологи Дорротея Гаррод и Мак Коун в слое с мустьер-
скими орудиями откопали остатки от 12 скелетов разного пола и
возраста. Палестинские люди при большом сходстве с
неандертальцами стоят значительно ближе к Homo sapiens, представляя
промежуточное звено между классическими неандертальцами и
современным человеком. Вместе с тем отмечено исключительное
разнообразие физических признаков этих скелетов, предполагающее какие-
то расовые различия, причем превосходящие различия между
современными расовыми типами.
Интересная находка костных остатков первобытного человека
сделана в 1953 г. советским археологом А. А. Формозовым в
Крыму, в пещере Староселье, близ Бахчисарая. В позднемустьерском
слое им найдены остатки костей черепа и других частей скелета
ребенка в возрасте полутора лет. Череп обладает чертами Homo
sapiens с некоторыми неандертальскими признаками.
Эти и подобные им находки, казалось бы, решают вопрос о
переходе от неандертальца к человеку современного типа. Однако
вопрос этот не так прост. Если научно и неоспоримо доказано
прогрессивное развитие человеческого типа и то, что неандерталец
представляет одну из стадий этого развития, то вопрос о прямой
родственной связи между неандертальским и позднепалеолитиче-
ским населением Европы является дискуссионным.
Неандертальская фаза развития человечества характеризуется
мустьерской каменной индустрией, достаточно ярко выраженной,
так что археологи легко отличают ее от предшествующих ашель-
ской и шелльской. Там, где находят костные остатки
неандертальцев, находят обычно и мустьерские орудия. Костные остатки
ископаемого Homo sapiens сопровождают орудия ориньякской, салют-
рейской, мадленской, азильской и последующих археологических
эпох. Все это как будто и не противоречит возможности провести
прямую преемственную линию развития этих гоминид. Но две
знаменательные находки сильно ограничивают эту возможность.
В 1935 г. в Англии, в Кенте, близ местечка Сванскомб, Маретон
в отложениях миндель-рисской межледниковой эпохи, в
сопровождении орудий среднеашельского времени, нашел затылочную и
левую теменную кости взрослой женщины. Для изучения находки был
специально создан Комитет Королевского антропологического
института. Большинство исследователей признало, что кости
принадлежат гоминиду более прогрессивному и ближе стоящему по своему
развитию к современному человеку, чем неандертальцы.
Получилось явное несоответствие. Орудиями звероподобного синантропа
пользовался почти Homo sapiens.
222

В 1947 г. во Франции в пещере Фонтешевад (департамент Ша-
ранты) археологом Мартен были обнаружены фрагменты двух
черепов в сопровождении орудий домустьерского времени.
Стратиграфическая точность находки не вызывает сомнений. Культурный слой
с находками был покрыт неповрежденным слоем из сталагмитов
около метра толщиной, а на нем (сверху) находились предметы
мустьерского времени. Фрагменты лежали на 70 см ниже
сталагмитового слоя. И они были признаны принадлежащими гоминиду,
стоящему ближе к современному человеку, чем неандертальцы.
Противники неандертальской фазы в развитии человечества
увлеклись и произвели фонтешевадского человека в ранг Homo
sapiens. Американский антрополог Лорен Эйслей писал: «...Homo
sapiens шагал по земле вместе с неандертальцами». Французский
антрополог А. Валлуа высказался более осторожно:
«...неандертальскому человеку в Европе предшествовал тип человека, который
примыкал более тесно к Homo sapiens». Валлуа считает, что
неандертальцы не являются промежуточным звеном между высшей
обезьяной и Homo sapiens, этим звеном он считает тип сванскомб-
ского и фонтешевадского человека и называет его пресапиенс (Ргае-
sapiens).
Многие антропологи, в том числе советские, отвергают гипотезу
Валлуа. Они полагают, что нет оснований исключать из числа
предков современных людей и европейских неандертальцев.
Очень вероятно, что когда-то, может быть и до мустьерского
времени, от какой-то неандертальской ветви выделилась линия го-
минид, трансформировавшихся в дальнейшем в человека, а
выделившая ее ветвь, как и другие неандертальские ветви, зашла в
тупик, вымерла или была истреблена в конце мустьерского времени
неоантропом.
Во всяком случае изучение скелетов неандертальцев
Центральной Европы привело к выводу, что их строение несколько
примитивнее строения неандертальцев более южных стран, в частности
районов Средиземноморья, и что в формировании физического типа
современного человека центральноевропейские неандертальцы
сыграли меньшую роль, чем южные.
Не менее сложным и спорным, чем вопрос о фазах эволюции
человека, является вопрос о времени и месте появления человека
современного типа.
Не имея возможности остановиться на всех проблемах
антропогенеза, мы полагаем, что сказанного достаточно, чтобы убедиться,
как в этой области антропологии с ней тесно связана археология.
Но и другие вопросы истории человечества решаются
совместно антропологами и археологами.
223

Археологи дают антропологам материал не только для ранних
этапов развития человека, но и более поздний, вплоть до
средневековья, и в свою очередь получают от них ответы на
многочисленные и разнообразные вопросы о происхождении населения,
создавшего ту или иную археологическую культуру, о расовом типе, о
движении населения и т. д. Так, например, археологи поставили
вопрос о возможности происхождения пастушеских племен, создавших
культуры так называемой шнуровой керамики (бронзового века), от
племен культуры ленточной керамики (позднего неолита). Однако
антропологи дают в данном случае отрицательный ответ, так как
антропологический тип племен шнуровой керамики чисто
европеоидный и резко отличен от типа племен ленточной керамики с
негроидными чертами. Последние, по-видимому,— степные пришельцы.
Антропологи помогают археологам установить по найденным
костям пол и возраст людей. Это, в свою очередь, позволяет
поставить вопрос о том, что различие в обряде погребения или в
погребальном инвентаре связано с тем, мужское или женское
погребение и т. п. На антропологических данных могут основываться
некоторые выводы о плотности населения в ту или иную эпоху, о
смертности в том или ином возрасте. Например, Валлуа установил, что
среди неандертальцев 40% умерло до 14 лет, 15% — между 14 и
20 годами, 40% — между 21 и 40 годами и только 5% пережило
40 лет.
Этнография
С археологией тесно связана этнография, под которой советские
ученые понимают отрасль исторической науки, изучающую
культуру и быт народов земного шара, их происхождение, расселение и
культурно-исторические взаимоотношения.
Историческое развитие человечества в разных частях земного
шара протекало неодинаково. Когда в Европе уже сложился
капиталистический строй, во многих местах Азии, в Африке, в
Австралии, в Америке жили еще племена с первобытнообщинным строем.
Этнографическое описание этих племен, а также описание тех
пережитков докапиталистических формаций, которые сохранились в
быту современных народов, дает возможность получить более
полное представление о различных ступенях общественного развития
в прошлом. Так, например, знакомство с бытом отсталых племен,
употреблявших предметы, сходные с археологическими находками,
помогло объяснить эти последние, их назначение и употребление;
знакомство со свадебными и другими обрядами, с традициями в
224

одежде, украшениях современных народов дает возможность
объяснить некоторые явления первобытной идеологии и т. п.
Этнографические описания известны еще в глубокой древности,
но, как правило, и в античности, и в средние века они
малодостоверны, наполнены выдумками, легендами. Большой переворот в
этнографических сведениях Западной Европы наметился с конца
XV в., в эпоху великих географических открытий. Несмотря на
накопление большого фактического материала, еще долгое время
людям не приходило в голову, что между бытом дикарей и
доисторическим прошлым человечества существует какая-то связь.
Сочинение Лафито «Обычаи американских дикарей в сравнении с
обычаями первобытных времен» (1724) стоит в начале того ряда
исследований, которые велись сравнительным методом. Вскоре многие
ученые начинают подразделять историю человечества на периоды
«дикости», «варварства» и «цивилизации» и видеть в культуре
отсталых народов стадию культурного развития всего человечества.
Но первоначально это были лишь догадки, гипотезы, построенные
на совпадении отдельных моментов в быту и идеологии передовых
и отсталых в культурном отношении народов. Только во второй
половине XIX в., когда первобытная археология накопила достаточно
данных, от догадок можно было перейти к реальному
сопоставлению орудий труда первобытного человека и современных дикарей.
Однако использование этнографических материалов для
исторических реконструкций не так просто, как это может показаться на
первый взгляд. Прежде всего современное человечество не знает ни
одного отсталого племени, находящегося на уровне культуры эпохи
палеолита. На самом низком уровне развития производительных сил
и духовной культуры европейцы застали аборигенов Австралии '.
Изолированность этого материка и природные условия, очевидно,
не благоприятствовавшие культурному прогрессу, привели к тому,
что до прихода европейцев австралийцы не знали земледелия и
скотоводства, не имели лука и стрел, глиняной посуды; орудия
изготовляли из дерева, кости и камня, причем не все племена даже умели
шлифовать камень. И все же это был уровень развития техники и
хозяйства, соответствующий примерно мезолиту и раннему
неолиту. Следовательно, для всей палеолитической эпохи мы не имеем
сравнительного этнографического материала. Но даже используя
этнографию австралийцев для суждения о технике и хозяйстве,
социальной организации и духовной культуре эпохи мезолита и ран-
1 Тасманийцы стояли по уровню, своего развития ниже австралийцев, но они
были истреблены колонизаторами в первой половине XIX в. и их общественный
строй и культура остались почти не изученными.
15 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
225

него неолита, археолог не должен забывать, что ацртралийцев
нельзя считать точной копией древних предков народов^ передовых
стран, некогда стоявших на той же ступени. Австралийцы прожили
тысячелетия, в течение которых хоть медленно, но их культура
развивалась. Несмотря на изолированность Австралии, некоторые
связи и влияния внешнего мира и более передовых культур все же
сказывались. Наконец, не исключена возможность, что в ряде
случаев примитивные формы хозяйства и общественной жизни
являются результатом регресса, что предки австралийцев знали более
развитые формы общественной жизни. Поэтому сложный живой
организм племен и родов нельзя считать музейной реликвией, точно
воспроизводящей эпоху мезолита и раннего неолита, нельзя
механически переносить в ту эпоху все, что мы знаем об австралийцах,
и представлять себе, скажем, жизнь предков европейцев по
австралийскому образцу. Кроме австралийцев, этнографии известны и
другие племена бродячих охотников и собирателей, не знающих
земледелия: в юго-восточной Азии, в Африке и Америке. Но все они по
своему культурному уровню стоят выше австралийцев и ни одно
из них не было изолировано от общения с более культурными
народностями. Их этнография еще меньше, чем австралийская, может
служить убедительной иллюстрацией древнейших стадий развития.
Иногда видимая примитивность состояния производительных сил
при более глубоком анализе оказывается далеко не такой уж
«примитивной». Так, коренное население Полинезии в момент прихода
европейцев не знало плавки металлов, гончарства, ткачества, лука и
стрел. Но отсутствие одних элементов материальной культуры,
вызванное иногда отсутствием необходимого сырья (металлов,
гончарной глины), восполнялось развитием других элементов: поливного
земледелия, высокой техники некоторых ремесел, судостроения и
мореходства. Таким образом, попытка отнести полинезийцев к
определенной ступени культурно-исторического развития по одним
признакам, например незнанию лука и стрел и гончарной посуды,
и попытка реконструкции социальной жизни древних племен,
основанная на сравнении с полинезийцами, ведет к неизбежной ошибке.
Нельзя сравнительный метод рассматривать как право ученого
прямо налагать живую культуру на ископаемую и делать свои выводы.
Даже в отношении предметов материальной культуры при
совпадении их форм не может быть полной уверенности в совпадении
назначения и использования этих предметов. Тем более это относится
к области духовной и социальной жизни.
Несмотря на эти замечания о необходимой осторожности в
использовании этнографического материала, нельзя снова не
подчеркнуть значения этнографии для археологии. Только на основе соеди-
226

нения этих двух наук возникла та область знания, которая
называется историей перзобытного общества.
Большое значение имеют данные этнографии для изучения
истории народов, вопроса об их происхождении, переселениях и т. п.
Специфические черты культуры и быта, свойственные отдельным
народам, сложились исторически. Среди других фактов в их
формировании большое значение имела «этническая традиция», т. е.
сохранение определенных навыков и представлений, сложившихся в
связи с условиями жизни народа в предыдущие периоды его
истории и продолжающих существовать в последующие исторические
периоды. Культурно-бытовые сходства между отдельными народами
могут объясняться как общностью их происхождения, общими
«этническими традициями», так и позднейшими связями и влияниями
или жэ общностью явлений, порождаемых сходством условий
существования разных обществ. Поэтому сложной задачей является
решение вопроса о том, к какому виду явлений следует отнести тот
или иной этнографический факт. Не случайные совпадения, а
только глубокий исторический анализ позволит и в этом случае
использовать данные этнографии для сопоставления их с данными
археологии. Но осторожное, научное использование этнографических
источников помогает решать многие исторические проблемы,
возникающие перед археологами.
15*

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Некоторые проблемы археологии
Как бы точны и совершенны ни были приемы и методы
археологических исследований, мы не всегда можем
быть уверены, что все наши обобщения и выводы так же
точны и совершенны. Археология не точная наука. Но
даже точность самой точной науки — математики
заключается в том, что она может только указать степень
неточности, и все ее грандиозные научные построения
основаны на нескольких недоказуемых постулатах.
Всякая наука для своих обобщений и выводов
прежде всего обращается к фактам. Но иногда фактов не
хватает; тогда призывают на помощь интуицию и
логику. Факты, интуиция и логика создают научную
гипотезу. Степень вероятности научной гипотезы
определяется количеством и качеством фактов и качеством
логического построения. Правильность научной
гипотезы доказывается фактами и логикой; интуиция
доказательством не является, интуиция — это только догадка.
Иногда самые, казалось бы, неоспоримые и ясные
факты и самое безукоризненное логическое построение
приводят к ложным и ошибочным выводам. Значит, догадка
была не верна.
Археология разрешает весьма сложные проблемы,
располагая сравнительно небольшим количеством
фактов. Поэтому археологии, как и любой другой науке,
свойственны ошибки и заблуждения. Дело осложняется
еще тем, что археология не может, за редким
исключением, опытным путем проверить свои догадки и
выводы. Мы говорим «за редким исключением» потому, что
такая возможность у археологии все-таки есть. Так,

археолог опытным путем, сам делая каменные орудия, проверяет
правильность своего предположения о технологии их производства
в древности.
Но, оценивая сделанные археологией обобщения и выводы,
следует учитывать, как и в математике, степень неточности, т. е.
различать, что неоспоримо доказано, что вероятно и подтверждается
фактами и что вероятно, но основывается только на догадке, без фактов.
Совершенно ясно, что синантроп пользовался огнем; это неоспоримо
доказывается толстым слоем зоны, в котором находят его орудия.
Очень вероятно, что синантроп охотился на крупных животных,
о чем свидетельствуют их обожженные и раздробленные кости,
однако допустимо, что это кости павших животных. Вероятно также, что
синантроп употреблял не только каменные, но и деревянные орудия,
но это — только предположение, никаких следов от них не найдено.
Сомнение выводит науку на правильный путь, легковерие
заводит ее в тупик. Средневековые алхимики, свято веря в философский
камень, обманывали и себя и других. Они выбрасывали и
выливали в помойку бессознательно открытые ими химические соединения,
не находя в них золота. Те же из них, которые усомнились в
существовании «философского камня», создали химию.
Этого обстоятельства часто не учитывают многие читатели,
а иногда и некоторые ученые. Читатели принимают все выводы за
неоспоримые догматы, а увлекающиеся ученые делают
догматические выводы на основании недостаточных или непроверенных
фактов или на основании заранее созданной схемы.
В следующих параграфах мы попытаемся, со всей доступной нам
объективностью, рассмотреть некоторые проблемы археологии,
уделяя больше внимания не тому, что она открыла, а тому, как она
это сделала, т. е. не результату исследования, а его процессу.
Технология производства
Материалы, которыми пользовался первобытный человек для
производства и воспроизводства материальной жизни и для
обеспечения условий, необходимых для его существования, были крайне
ограничены: дерево, камень, кость, шкуры животных и глина. Эти
пять ингредиентов производства на протяжении нескольких сотен
тысяч лет были единственными средствами, дарованными человеку
природой. Только Homo sapiens сумел вырвать у природы еще один
дар — металл и изобрести новые, несвойственные природе
материалы: керамику, сплавы металлов и текстиль. Наиболее
доступными материалами, причем не требующими обязательной обработ-
229

ки, были дерево и камень. Удобные для охоты и выкапывания
клубней дубины и палки, а также острые камни, способные пробить
череп, производила сама природа. Для того чтобы пользоваться
шкурами и костями животных, нужно было этих животных сначала
убить при помощи камней и палок, а затем освежевать и
расчленить туши. Используемая глина тоже требовала некоторой
обработки.
Камни и палки применяли уже антропоиды. Примитивная и
прогрессирующая обработка естественных материалов свойственна
только гоминидам.
Вопрос о начале обработки камня долгое время был одним из
самых спорных в проблеме первобытной технологии. Назывался он
«вопросом об эолитах». Возник этот вопрос в 1867 г., когда
директор семинарии в Понлевуа (Франция) аббат Буржуа сделал
сообщение о найденных им в третичных олигоценовых отложениях в Тене,
около Понлевуа, «кремневых орудиях, оббитых рукою человека».
Иначе говоря, аббат Буржуа выдвинул гипотезу о тридцатимиллион-
нолетней древности человека. Девяносто лет тому назад ни
антропологи, ни археологи не могли еще ответить научно на этот вопрос.
Эолиты (что значит заря камня) представляют осколки кремня
со следами выщерблин, производящих впечатление искусственных.
Противники гипотезы Буржуа пытались доказать, что кажущаяся
искусственной обработка эолитов произведена природными
силами — давлением, окатыванием и т. п. Ее сторонники не сдавались
и накапливали материал. Но чем больше эолитов поступало в
распоряжение исследователей, тем меньше оставалось защитников их
искусственного происхождения. Эолиты стали находить не только
в олигоценовых и миоценовых слоях, но и в эоценовых, причем во
многих местах на огромных пространствах и в таком огромном
количестве, что музеи отказывались их принимать. К началу XX в. счет
перешел на миллионы, но источник оказался неиссякаемым.
Обработать такое огромное количество камней могло только
многомиллионное население людей, живших в третичном периоде и
бродивших по земле рядом с динотериями, гиппорионами, мастодонтами
и другими чудовищами.
Антропологические исследования не подтвердили существования
человека в третичном периоде. Археологические же наблюдения и
опыты показали, что наиболее древние каменные орудия
обрабатывались способом оббивки, т. е. ударами одного камня о другой. При
такой обработке на поверхности кремня образуются крупные фасы,
расположенные в известной правильной и целесообразной
комбинации. На отщепах признаком обработки являются отбивные
бугорки и ударная площадка, т. е. край камня, по которому ударяли от-
230

бойником. Все эти и другие признаки обработки отсутствуют на
эолитах.
Наиболее вероятно, что так называемые эолиты — камни
естественного происхождения, но такие, которыми можно было
производить какую-то примитивную работу и которые послужили
прототипом для первых искусственных орудий.
Долгое время, с тех пор как гипотеза об эолитах была
отвергнута, первыми несомненно изготовленными человеком орудиями
считали шелльские ручные рубила, впервые найденные Буше де
Пертом. Однако форма их слишком совершенна, чтобы быть
первым человеческим орудием, и археологи предполагали, что им
предшествовали другие. Лишь сравнительно недавно были найдены
древнейшие каменные орудия — гальки, оббитые грубыми сколами
на одном конце, и отщепы, отколотые от таких галек. Оббитый
край гальки становится острым и может быть использован как
режущее или рубящее орудие. Первоначально культура оббитых
галек была даже приписана не гоминидам, а австралопитекам —
южным обезьянам, кости которых были открыты в Африке.
Австралопитеки по своему строению действительно стоят значительно ближе
к человеку, чем любая из современных человекообразных обезьян.
И все же оказалось, что культура галек связана с древнейшим
человеком. Вышеописанная находка Л. Лики костей Homo habilis в слое,
в котором обнаружены орудия из грубо оббитых галек возводит эти
изделия в глубокую древность (1750 000 лет). Культура галек
известна в Африке и в Азии, в Европе пока таких находок нет.
Древнейшие дошелльские культуры, известные нам в Европе,
представлены ручными рубилами и орудиями, имеющими менее правильные
очертания, чем рубила, но все же более совершенными, чем оббитые
гальки. Они тоже изготовлены оббивной техникой. Естественному
куску камня придавалась нужная форма путем нанесения
последовательных ударов другим камнем (отбойником).
Изучению технологии каменной индустрии некоторые
археологи посвятили многие годы, пытаясь разрешить следующие
основные вопросы: способы изготовления орудий, их функции и их
эффективность и стойкость в работе. Археологи Буше де Перт,
Д. Эванс, Э. Лартэ, Г. Мортилье, Л. Капитан, Э. Пьетт, В. А Го-
родцов, М. Кутье и другие собственными руками делали каменные
орудия и проверяли их в работе. Эксперименты Кутье были
зафиксированы киноаппаратом. Опыты дали, конечно, определенные
результаты, но без полной уверенности в безусловной правильности
всех выводов.
В результате всех исследований мы можем в общих чертах
представить себе развитие каменной индустрии от оббитых галек и
231

шелльских ручных рубил до шлифованных и украшенных боевых
топоров эпохи неолита и бр_онзы.
Камень занимал особое положение среди материалов,
дарованных природой первобытному человеку. Только при помощи камня
можно было обработать и широко использовать для изготовления
орудий дерево, кость и рог. Не всякий камень годился для
изготовления орудий. Он должен был обладать следующими качествами:
1) твердостью, 2) способностью раскалываться на пластинки, 3)
способностью давать острые, режущие края и 4) иметь широкое
распространение на поверхности земли. В наибольшей степени этими
качествами в совокупности обладает кремень, и подавляющее
большинство орудий сделано из кремня.
Добыча каменного сырья в эпоху палеолита производилась,
по-видимому, только путем собирания его на берегах рек среди
россыпей галечника, в осыпях обрывов и оврагов. Никаких остатков
палеолитических горных выработок не найдено. Только в неолите,
в связи с появлением макролитов, вызванным нуждами земледелия,
начинается добыча сырья в каменоломнях. Орудия неолитических
горняков (лопаты и кирки) делались преимущественно из кости и
рога; применялись также каменные кувалды и деревянные клинья;
наиболее массовым орудием была кирка из рога благородного
оленя. По мнению исследователя Кервена, эти кирки не были ударным
инструментом, как современные металлические кирки, а
применялись в качестве рычагов. В естественные или искусственные
трещины, образованные путем последовательного нагрева огнем и
охлаждения, загоняли кирки, а затем, нажимая на рукоятку,
отламывали глыбы породы. В одной каменоломне было обнаружено семь
кирок, приготовленных для вышеописанной операции. Какой-то
случай, может быть катастрофа, прервал работу, что позволило
восстановить картину производства. Способы обработки кремневого сырья,
т. е. способы производства орудий, а также их формы изменялись
и прогрессировали в зависимости от изменения и расширения
потребностей их производителей и потребителей. Основной формой
ручных рубил была миндалевидная, но встречаются и овальные,
дисковидные и заостренные. Последняя, по-видимому, развилась
позднее в наконечник копья.
В ашельскую эпоху грубые миндалевидные шелльские рубила
получают более правильную геометрическую форму. В раннем аше-
ле преобладают заостренные овальные формы; они имеют толстое
поперечное сечение и широкие острия. В позднем ашеле сечение и
острия значительно тоньше. Появляются треугольные формы. Для
мелких режущих орудий использовали, по-видимому,'отщепы,
получавшиеся при скалывании.
232

Жив
Шеллъские и ашелъские орудия. Северная Франгщя

Ашельская эпоха характеризуется не только изменением форм
орудий, но и способом обработки. Новый технологический прием
называется ударной ретушью. После грубой оббивки, на которой
заканчивался процесс изготовления шелльских рубил, камень
подвергался многочисленным мелким, легким и частым ударам,
сглаживающим поверхность рабочей части орудия. Ударной ретушью
обрабатывались только края ашельских орудий.
Мустьерская техника обработки камня была основана на том,
что от дисковидного нуклеуса (ядрища) откалывались широкие от-
щепы, превращаемые с помощью оббивки по краям в
остроконечники и скребла. Остроконечники вероятно служили наконечниками
копий и рогатин, кинжалами, ножами; скребла служили для
резания, скобления, обработки кожи. Это орудия труда неандертальца.
Принципиально новым способом обработки камня, совершившим
революцию в каменной индустрии, является способ расщепления,
получивший развитие в верхнем палеолите.
Сущность его заключается в том, что от куска кремня отделяли
призматические пластинки правильных геометрических очертаний с
плавным изгибом по продольной оси. Техника отщепления пластин
основана на принципе короткого толчка или импульса. Но каким
образом это делалось, не совсем ясно. Попытки археологов опытным
путем получить призматические пластины не увенчались успехом.
Неудачи объясняются, видимо, тем, что пластины пытались получить
путем ударов отбойником по горизонтальной площадке, т. е.
применяли способ колки дров. Оптический анализ показал, что на
площадках нуклеусов, полученных способом расщепления, нет следов
от ударов.
Полученные путем расщепления пластины подвергались
дальнейшей обработке способом ретуши. Способ ударной ретуши ашель-
ской эпохи в эпоху мустье получил дальнейшее развитие — мусть-
ерцами была изобретена контрударная ретушь. Новый способ
заключался в том, что обрабатываемое орудие помещали на каменную
подставку (наковальню) и ударяли по нему деревянной колотушкой.
Сама колотушка не ретушировала орудие, она лишь производила
импульс. Импульс, переданный через орудие наковальне, по закону
противодействия возвращался орудию, в результате чего с
обрабатываемой части орудия, обращенной к наковальне, отлетали
чешуйки кремня. Более совершенным и господствовавшим был
способ отжимной ретуши, получивший наибольшее развитие в солют-
рейскую эпоху. Особенность этого способа состояла в том, что
поверхность орудия сглаживалась не ударами отбойника или
колотушки, а путем отжимания чешуек и тонких пластинок при помощи
костяного отжимника.
234

Мустъерские орудия. Северная Франция

В мадленскую эпоху каменная индустрия переживает
некоторый упадок. Солютрейские копья исчезают, многие орудия имеют
мустьерский облик. Временный упадок каменной индустрии
объясняется, с одной стороны, бродячим образом жизни мадленского
охотника за северным оленем, с другой — расцветом костяной
индустрии и соперничеством костяных и роговых орудий с каменными.
Но упадок кремневой индустрии в мадленское время имеет
относительный характер: исчезают высокохудожественные лавролист-
ные копья, но появляются микролиты — орудия технически более
совершенные. Совершенство микролитов заключается в том, что
острота их лезвий доведена до наивысшего предела, который
допускает камень.
Господство микролитической техники приходится на
мезолитическую эпоху. Для изготовления микролитов от небольших
нуклеусов отщепляли узкие и тонкие пластинки, которые затем делили на
мелкие кусочки, разламывая или разрубая. Полученным таким
образом кусочкам придавали форму сегментов, треугольников,
трапеций и т. п. способом отжимной ретуши. Микролиты служили, как
уже говорилось ранее, вкладышами и наконечниками стрел.
Следующим этапом в развитии каменной индустрии является
изобретение шлифования, пиления и сверления камня.
Технический прием шлифования ведет, по-видимому, начало от
заточки костяных изделий (иголок, шильев, наконечников копий
и пр.) еще в мадленское время. Прямых свидетельств о
шлифовании камня в верхнем палеолите мы почти не имеем, кроме
шлифованных предметов, найденных в большом количестве в Костенках.
В тех же Костенках обнаружены следы пиления камня. Что
касается сверления, то оно применялось еще в солютрейскую эпоху.
В неолитическую эпоху все эти способы получают широкое
распространение.
Следов пиления камня найдено значительно меньше. Это
объясняется тем, что они почти всегда уничтожались на орудиях
дальнейшей обработкой — шлифовкой и ретушью.
Сверлению камня предшествовало сверление раковин для
ожерелий, найденных в большом количестве на стоянках и в
погребениях верхнего палеолита. Различные технические приемы
сверления хорошо прослежены по многочисленным археологическим
находкам. Наиболее примитивный прием заключался в проковыри-
вании отверстия кремневым резцом или разверткой. Наиболее
совершенным приемом было сверление втульчатыми или полыми
сверлами. Полые сверла делались из трубчатых костей или из
бамбука (на юге). Сверло устанавливалось вертикально по отношению
к поверхности просверливаемого предмета и медленно вращалось,
236

Мадленские орудия. По Булю
зажатое между ладонями рук или продетое в петлю на тетиве лука.
Под рабочую часть сверла подсыпался мокрый песок, который
собственно и производил сверление, т. е. разрушение каменной
породы в намеченном месте орудия. В результате получалось
правильное цилиндрическое отверстие и высверлина, оставшаяся
внутри сверла. Ископаемых следов от такого сверления найдено очень
много. Не говоря уже о самих отверстиях в готовых топорах,
обнаружено много высверлин и даже не законченных сверлением
топоров. Что касается способа вращения сверла ладонями рук или
тетивой лука, то об этом свидетельствуют этнографические данные.
Неолитическая техника обработки камня позволяла производить
орудия самых разнообразных форм и назначений. Наибольшее
значение из трех описанных выше способов имело сверление.
Просверленные и насаженные на деревянные рукоятки топоры, тесла,
мотыги и пр. приобретали такую ударную силу, которая могла
валить огромные деревья, выдалбливать челны, забивать сваи, взрых-
237

лять плотные массы лёсса, рыть оросительные каналы и
производить другие колоссальные и невыполнимые для палеолитического
человека работы.
Параллельно с развитием каменной индустрии, но несколько
отставая, развивалась обработка кости и рога. Отставание
обусловливалось тем, что кость и рог обрабатывались каменными орудиями
и всякое усовершенствование в способах их обработки требовало
предварительного усовершенствования каменных орудий.
Наблюдения, эксперименты и оптический анализ показали, что
способы обработки кости схожи со способами обработки камня. Так
же применялись оббивка, отщепление, ударная ретушь, пиление,
сверление и шлифование. С изобретением каменного резца, в
верхнем палеолите стали применять способ резания и резьбы.
Изобретение резца и вызвано, вероятно, нуждами обработки кости.
Расцвет роговой и костяной индустрии начинается в верхнем
палеолите и достигает апогея в мадленскую эпоху, которая получила
название «века северного оленя», благодаря знаменитым мадлен-
ским гарпунам и копьям из рога северного оленя. Освоение кости
и рога дало верхнепалеолитическому человеку возможность
изготовлять орудия совершенно новых и иных форм, чем орудия из
камня. Сшивание шкур было, по-видимому, известно еще
неандертальцу, о чем свидетельствуют найденные в мустьерских слоях
кремневые проколки. Чтобы сшить шкуру, нужно было сделать в
ней отверстия проколкой, а затем протаскивать через эти отверстия
материал, служивший нитками (вероятно это были сухожилия).
Костяная иголка не только пробивала отверстия, но и протаскивала
через них нитку, что ускоряло и облегчало процесс сшивания.
Развитие обработки кости способствовало развитию
рыболовства. Только из кости можно было изготовлять рыболовные крючки
и гарпуны, которые делали рыболовство эффективной отраслью
хозяйства.
Какое значение имели в палеолитическом хозяйстве дерево и
шкуры, мы можем только догадываться. Ископаемые остатки или
следы, относящиеся к эпохе, предшествующей мезолиту, и от этих
двух материалов почти не дошли до нас. Об использовании дерева
и шкур мы можем судить по некоторым каменным и костяным
орудиям. Кремневые проколки, скребки, ножи, костяные иглы,
шилья, лопаточки и т. п. дают основание, с различной степенью
вероятности, считать их орудиями для обработки дерева и кожи,
а некоторые следы на каменных орудиях дают основание
предположить, что эти орудия обработаны при помощи деревянных
инструментов, например деревянных колотушек для контрударной
ретуши.
238

Неолитические орудия. Скандинавия
Пластические свойства глины, ее водонепроницаемость, ее
обилие и широкое распространение давно привлекали внимание
человека. Глина использовалась человеком еще в эпоху верхнего
палеолита, о чем свидетельствует, например, знаменитая глиняная статуя
медведя в пещере Монтеспан, открытая Н. Кастере в 1922 г. в
Пиренеях. Возможно, что глина использовалась и в более отдаленные
эпохи, но полное признание она получила в неолите, с
изобретением гончарной посуды.
Изобретение керамики является величайшим событием в истории
человечества. Это был решающий шаг по пути превращения
человека из раба природы в ее господина. В докерамический период
человек только использовал дарованный ему природой готовый
239

материал, в том числе и глину; изобретая керамику, он создал новый
несвойственный самой природе, материал.
На изучение ископаемой керамики потрачено много сил и много
времени. Прослежен весь процесс развития гончарного ремесла —
от грубых и непрочных горшков культуры кампиньи и эртебёлле до
черно- и краонофигурных ваз классической Греции, шедевров
керамического искусства; установлены, различные способы
изготовления сосудов и различные составы глин; с невероятной
скрупулезностью изучены и изучаются всевозможные формы орнаментов; по
керамическим черепкам датируются археологические памятники и
иногда даже определяется этническая принадлежность их
создателей.
Но все же многое еще остается невыясненным и спорным. Так,
например, до сих пор не известно, каким образом человек изобрел
керамику, что послужило ему прототипом для первого глиняного
горшка, какое явление или какой случай натолкнул его на мысль
обжечь глину и превратить ее из мягкой и эластичной в твердую и
хрупкую.
Ясно, что гончарная посуда не могла появиться сама по себе,
без всяких предшественников и предков. Рога и черепа животных,
человеческие черепа, тыквы и крупные орехи в тех местах, где они
произрастали, и вообще все, в чем можно было держать воду, могло
служить прототипом гончарной посуды. Это предположение
подтверждается тем, что многие керамические формы подражают этим
докерамическим образцам.
До изобретения гончарного круга вся керамическая посуда
производилась способом ленточной лепки. Глиняную массу, в которую
добавляли органические вещества или дресву, раскатывали в
колбаски, колбаски сплющивали, придавая глине форму ленты, и
затем эту ленту накручивали по спирали, сглаживая и затирая швы
рукой или палочкой. Процесс весьма трудоемкий и
непроизводительный. Производство гончарной посуды очень долго оставалось
домашним ремеслом и вероятно было сосредоточено в руках женщины.
Последнее доказано этнографическим материалом. У народов всего
земного шара, стоящих на уровне доклассового общества,
изготовлением посуды занимаются женщины.
В ту же неолитическую эпоху, но, вероятно, несколько позже
было изобретено прядение и ткачество.
Первые древнейшие и несомненные следы нового производства
обнаружены среди остатков свайных поселений в Швейцарии.
В Европе основными материалами текстильного производства
служили лен и шерсть. Остатки льняных тканей и пряжи найдены
на многих поселениях в альпийской зоне. К северу от Альп находок
240

значительно меньше. В университетском музее Иены хранятся
семена льна, найденные вместе с остатками ткани в Латдорфском
кургане, близ Бернбурга. В Англии найдено лишь несколько отпечатков
семян льна на погребальных урнах. В СССР древнейшие остатки
льняной ткани найдены в кургане близ станицы Новосвободной на
Кубани, датируемом энеолитом. В Испании следы лына также
относятся к энеолитической эпохе. В Дании и Скандинавии никаких
следов льна до начала раннего железного века не найдено.
Древнейшие находки остатков и следов шерстяных тканей в
Европе датируются энеолитом и бронзой. Крупнейшую коллекцию
древних шерстяных тканей составляют находки из так называемых
датских гробов, в которых, благодаря дубильным веществам, хорошо
сохранились органические остатки. Микроскопический анализ
показал, что ткани сделаны из овечьей шерсти, причем весьма низкого
качества.
Возможно, что, кроме льна и шерсти, использовали крапивное
волокно. Первое упоминание о крапивном волокне в письменных
источниках относится к XIII в., но в 1941 г. в погребальных урнах
в Вальдторфе (Дания) обнаружены фрагменты ткани, анализ которой
показал, что она сделана из чистого крапивного волокна. Погребение
в Вальдторфе датируется концом бронзового века. Изделия из
конопли известны только из поселений римской эпохи.
Все неолитические ткани были богато орнаментированы
цветными нитями. Орудия текстильного производства, позволяющие изучить
технологию прядения, обнаружены в достаточном количестве в
свайных поселениях альпийской зоны. Это деревянные гребни для
чесания волокна, глиняные и деревянные катушки, глиняные и
каменные пряслица. Ткацкого станка обнаружить пока не удалось, но,
судя по плотности некоторых неолитических тканей, можно
предположить, что какой-то примитивный станок существовал.
Вопрос о том, когда и где был впервые открыт и использован
человеком металл, остается пока без ответа. Для появления
металлургического производства необходимы следующие условия и
предпосылки: наличие металла, причем не в недрах земли, а на
поверхности и в виде самородков и наличие относительно высокоразвитых
производительных сил, уровень которых позволил бы, во-первых,
освоить сложный металлургический процесс, во-вторых, иметь
достаточные избытки продуктов питания для прокормления людей,
занимающихся металлургией. Металлургия не гончарное ремесло и
им нельзя заниматься между дел, как это представляется
некоторым исследователям.
Если на географической- карте отметить места добычи меди,
причем не только археологически определенные, но и предполагае-
16 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
241

мые, мы получим десятка полтора точек, удаленных друг от друга
на огромные, для первобытного человека, расстояния. Если на той
же карте отметить места несомненных находок медных и бронзовых
изделий, получится огромное количество точек, удаленных на
огромные расстояния от точек добычи меди. Причем нужно учесть,
что новые места добычи металла, неизвестные археологам (т. е.
появление на карте точек первой серии), могут исчисляться максимум
десятками, тогда как новые находки медных и бронзовых изделий
(т. е. появление на карте точек второй серии) могут исчисляться
тысячами и десятками тысяч. Трудно подсчитать, но не трудно
представить, сколько, выражаясь современным языком, человеко-
дней потребовалось для того, чтобы только разнести весь этот
металл от точек добычи к точкам потребления. Исключать же этих
разносчиков металла (не будем называть их купцами) из числа
людей, обслуживающих металлургию, т. е. питающихся за ее счет,
нет оснований. Изготовление специальных инструментов и
оборудования — горнов, льячек, форм для литья и т. п. требовало много
времени и высокой квалификации и не позволяло, конечно,
изготовителям заниматься непосредственным добыванием пищи. Следует
еще учесть, что первые медные и бронзовые вещи — это не грубые
орудия типа неолитических макролитов, а преимущественно тонкие
изделия — иглы, шилья, булавки, застежки, украшения и т. п.,
изготовление которых также требовало высокого мастерства и
специализации.
Многочисленные поиски места, где зародилась медная и
бронзовая металлургия, неизбежно приводят исследователей на Восток.
В Венгрии в горах Матра больше меди, чем на Синайском
полуострове, там и сейчас находят медные самородки весом до 15 кг,
однако исследования и анализ показали, что венгерская медь
несомненно появляется только в III дунайский период, который по
времени приблизительно соответствует Среднему царству в Египте.
Металлургия Среднего царства в Египте, как известно, достигла
высокого уровня развития. И это вполне закономерно. В
неолитическую эпоху только в Египте население получало такие высокие
урожаи хлеба, которые позволяли высвободить достаточное
количество рук и голов для занятия металлургией. Точка зрения, что
металлургия обеспечила Египту высокие урожаи,— не верна;
грандиозные ирригационные сооружения и пирамиды Египта
построены каменными орудиями.
Какой способ обработки меди применялся в первоначальный
период, точно не установлено. Одни считают, что первоначально медь
обрабатывалась способом холодной ковки, т. е. брали самородки
меди и ударами каменного молотка придавали им нужную форму.
242

Другие считают, что медь с самого начала обрабатывалась при
помощи искусственной выплавки. Сторонники холодной обработки
ссылаются на то, что для выплавки меди из руды требуется
высокая температура и, следовательно, нужны специальные печи. Но
один из сторонников выплавки, австрийский археолог М. Мух,
доказал опытным путем, что достаточно вокруг кучи медной руды
зажечь костер, чтобы медь стала выплавляться, если в руде
достаточно серы и имеется обильный доступ воздуха.
Трудно также сказать, сколь долго продолжалось изготовление
предметов из чистой меди и когда были открыты сплавы металлов.
Первый, и долгое время единственный, сплав, который был
известен человеку, не считая сплавов благородных металлов: золота и
серебра,— это бронза. В большинстве случаев бронза представляет
сплав двух металлов: меди и олова. Но часто олово, особенно в тех
местах, где его не было, заменяли другими металлами — свинцом
или сурьмой.
В природе сурьма в свободном состоянии встречается крайне
редко, обычно она находится в соединении с серой или в качестве
примеси к меди. При анализе медных руд из Комсдорфа выяснилось,
что в них содержится более 15% сурьмы. Естественно предположить,
что как только было открыто свойство меди плавиться и, кроме
самородков, стали использовать медные руды, то руда, содержащая
сурьму, давала сплав независимо от воли металлургов. Таким
образом, в происхождении бронзы вовсе не следует отыскивать какого-то
случая, соединившего два металла, или каких-нибудь изысканий
древних алхимиков, опытным путем открывших новый металл. Очень
возможно, что первая бронза была сплавом меди с сурьмой, а не с
оловом. Не случайно многие исследователи очагом бронзовой
культуры считают Кавказ, а на Кавказе при изготовлении бронзы с
медью сплавляли именно сурьму.
Преимущество бронзы перед медью заключается в том, что она
обладает большей твердостью и плавится при более низкой
температуре. Медь плавится при температуре 1084° С, а бронза — при
700—900°, в зависимости от ее состава. Поэтому бронзовые орудия
получили более широкое распространение, чем медные. Получить
температуру, необходимую для плавки бронзы, можно было в любой
печи, в любом жилище. Это не значит, что в любой печи можно было
приготовить сплав. Приготовление сплава требовало температуры
плавления меди, и при 700—900° плавились уже приготовленные
слитки бронзы.
Выплавка металла производилась, по-видимому, у места его
добычи. В юго-восточной Италии, в Паракуэлосе, в 2 км от места
выхода меди, найден и исследован древний поселок рудокопов.
16* 243

Среди находок обнаружено около 10 кг медной руды, медные
шлаки и несколько слитков меди. Подобные следы найдены в
Зальцбурге, в Тироле, в Южной Скандинавии и в других местах.
Из этих горнометаллургических центров металл, в виде слитков,
поступал в металлообрабатывающие мастерские, имевшие более
широкое распространение, чем металлургические. Обычно это были
мелкие мастерские (кузницы), где работали один-два человека, но
встречаются и крупные поселения кузнецов и литейщиков.
Примером такого металлообрабатывающего центра может служить поселок
в Эль-Аргар (давший название археологической культуре) в
Испании, где в большом количестве найдены: слитки металла, тигли,
литейные формы, кузнечные инструменты, готовые металлические
изделия. Есть не лишенное оснований и доказательств
предположение о существовании в бронзовом веке значительной группы
бродячих литейщиков, переходивших со своим инструментом и сырьем
из одного земледельческого поселения в другое, удовлетворяя
нужды земледельцев в металлических изделиях. Об этом
свидетельствуют некоторые следы литейных и кузнечных мастерских, носящих
временный характер.
Обобщение всех имеющихся в распоряжении археологов данных
приводит к выводу, что в эпоху металла, причем довольно рано, из
общей массы населения выделяется значительная группа людей,
занимающихся исключительно добычей и обработкой металлов.
Среди этой группы наблюдается разделение труда: одна часть
специалистов (меньшая) занимается металлургией, т. е. добычей и
выплавкой руды, другая (большая) — металлообработкой, т. е.
изготовлением металлических предметов. Что касается дифференциации этих
специальностей, т. е. были ли в эпоху бронзы специалисты по
изготовлению только оружия, или только украшений и т. д., то такую
дифференциацию мы улавливаем только в странах древней
цивилизации — на Крите, в Египте, в Месопотамии и в прилегающих
к ним областях.
Развитие бронзовой металлургии не привело к упадку каменной
индустрии. Каменные орудия продолжали изготовляться и
использоваться в широких масштабах. Причина этого заключается не в
свойствах камня и бронзы, а в крайне скудных средствах
транспортировки. Месторождения меди, как уже отмечалось, весьма редки,
еще реже месторождения олова. Чтобы получить бронзу, олово
нужно подвезти к меди. Затем бронзу надо транспортировать в
многочисленные и отдаленные точки потребления. Транспортных средств
явно не хватало, и требовался металл, имеющий более широкое
распространение.
244

Орудия труда литейщика из погребения бронзового века.
Калиновка Волгоградской области

Таким металлом оказалось железо. Железо было везде.
Каменная оболочка земного шара на 4,5% состоит из железа. Другим
достоинством железа была необычайная, по сравнению с цветными
металлами, твердость.
Однако этот распространенный и высококачественный металл
человек открыл на 3 тысячи лет позже меди, что объясняется двумя
причинами. Во-первых, железо — скрытый металл, оно не
встречается в виде чистых самородков (кроме метеоритного), а всегда
находится в соединении с кислородом, т. е. в виде окиси, и рыжую, рыхлую
железную руду трудно было отличить от других пород. Во-вторых,
железо — более тугоплавкий металл, чем медь. Температура
плавления железа 1528° С, т. е. на 444° выше температуры плавления
меди и на 600—800° выше температуры плавления бронзы.
Вообще процесс получения железа, пригодного для изготовления
орудий, значительно сложнее процесса приготовления бронзы.
Чистое железо — мягкий металл, и для того чтобы придать ему
твердость, его нужно насытить углеродом.
Использование железа связано с изобретением сыродутного
горна. Сыродутный горн — это печь, сложенная из камней,
обмазанных глиной, иногда целиком глиняная, с отверстиями по бокам, в
которые вставлялись глиняные трубки — сопла, а на сопла
надевались кожаные меха, нагнетавшие воздух. Горн засыпали древесным
углем и железной рудой. В процессе горения угля железная руда
освобождалась от кислорода, а железо насыщалось углеродом. По
окончании процесса горн разбирали и вынимали пористую
губчатую массу железа. Термин «сыродутный» возник в XIX в., когда
при дутье стали применять горячий воздух, ускорявший плавление;
до того в горн вдували холодный, «сырой» воздух.
В сыродутном горне металлурги не получали жидкого железа,
как они получали жидкую бронзу, которую можно было разливать
в формы. В сыродутном горне железо получалось в тестообразном
состоянии, и вещи из него не отливали, а отковывали. Массу
железа, содержащую некоторое количество шлаков, после изъятия из
горна проковывали молотками и получали так называемую крицу —
кусок железа определенной формы, весом до 8—10 кг.
Невозможность для железа литья и использования литейной
формы приводила к тому, что многие вещи, которые выгоднее было бы
делать из железа, приходилось делать из бронзы. Это прежде всего
наконечники стрел, имеющие втулку, и другие предметы фигурных
и вычурных форм, главным образом украшения. Хотя надо сказать,
что кузнечное ремесло достигло такой высокой степени искусства,
что кузнец мог отковать вещь любой формы и самой сложной
конфигурации. Ныне это искусство почти утрачено.
246

История распространения металлургии железа на земном шаре
при нынешнем состоянии наших знаний рисуется в следующих
чертах. Первоначально человечеству стало известно метеоритное
железо. Мелкие предметы из железа (главным образом украшения)
встречаются в первой половине III тысячелетия до н. э. в Египте,
Месопотамии и Малой Азии. Способ получения железа из руды был
открыт во II тысячелетии до н. э. Согласно одному из наиболее
вероятных предположений, сыродутный процесс был впервые
применен подчиненными хеттам племенами, жившими в горах Армении
(Антитавра) в XV в. до н. э. Однако еще длительное время железо
оставалось очень ценным металлом. Только после XI в. до н. э.
началось довольно широкое изготовление железного оружия и орудий
труда в Палестине, Сирии, Малой Азии, Индии. В это же время
железо становится известным на юге Европы. В XI—X вв. до н. э.
отдельные железные предметы проникают в область, лежащую к
северу от Альп, встречаются в степях юга Европейской части
СССР, но железные орудия начинают господствовать в этих
областях только в VIII—VII вв. до н. э. В VIII в. до н. э. железные
изделия широко используются в Месопотамии, Иране и несколько
позднее в Средней Азии. Первые известия о железе в Китае
относятся к VIII в. до н. э., но распространяется оно только в V в.
В Индокитае и Индонезии железо распространилось на рубеже
нашей эры. По-видимому, с глубокой древности металлургия
железа была известна различным племенам Африки. Несомненно, уже
в VI в. до н. э. железо изготовлялось в Нубии, Судане, Ливии, во
II в. до н. э. оно появилось в центральных областях Африки.
Некоторые африканские племена перешли от каменного века к
железному, минуя бронзовый. В Америке, Австралии и на большинстве
островов Тихого океана железо (кроме метеоритного) стало известно
лишь с появлением в этих областях европейцев К
Охота и скотоводство
Основными источниками, по которым восстанавливается картина
древней охоты и древнего скотоводства, являются кости животных,
орудия и рисунки человека. Дополнительным источником служит
весь комплекс культурных остатков. В частности, для обнаружения
скотоводства имеют значение следы содержания скота — навоз,
загоны, хлевы и т. п.
1 См. статью А. Л. Монгайта «Железный век» — Советская историческая
энциклопедия, т. 5. М., 1964, стр. 530—534.
247

Восстановить картину охоты и скотоводства значит прежде
всего установить наличие охоты или скотоводства или того и другого
в хозяйстве какой-либо общественной группы древних людей, вы
яснить, какие виды животных убивались или разводились этой
группой, каковы были способы охоты или методы скотоводства —
пастушеский или кочевой, какая из этих двух отраслей преобладала и
каков был их удельный вес в общей системе хозяйства и т. д.
Прямым и неопровержимым доказательством наличия охоты
являются кости диких животных, носящие следы поражения их
оружием человека. В Иидерупе, близ Вига (Зеландия), найден скелет
зубра, в i рудной области которого обнаружены два микролита и
кремневая пластинка. Ясно, что эти следы мог оставить только
охотник. Просто груда костей диких животных, найденная в пещере
первобытного человека, хотя бы и раздробленных ради извлечения
костного мозга, не является еще бесспорным доказательством
наличия охоты, ибо кости могут принадлежать павшим животным. Но
находка в той же пещере орудий, способных не только дробить
кости, но и убить животное, например наконечников копий или
стрел, это уже надежное свидетельство. Еще более надежным
свидетельством служат рисунки первобытного человека на стенах и
потолках пещер, изображающие сцены охоты, животных,
пронзенных копьями и стрелами, всевозможные приспособления охоты —
ловушки, загоны, сети и т. п.
Неопровержимым доказательством наличия скотоводства
являются остатки скотского навоза на поселениях. Древнейшие такие
следы найдены в свайных поселениях альпийской зоны.
Костные остатки животных — диких и домашних — изучаются
палеозоологами, которые точно определяют, каким видам животных
они принадлежат. Кости сортируются, подсчитываются, и по
количественному соотношению костей разных пород определяется, за
каким видом диких животных охотились и каких домашних
животных разводили.
Но простой подсчет обломков костей не дает еще представления
о соотношении различных видов животных в мясном рационе
человека. Ясно, что пять костей зайца не равнозначны пяти костям
мамонта и пятьдесят костей зайца не равнозначны одной кости
мамонта.
Кроме того, важно установить не количество и соотношение
количеств обломков костей различных видов, а количество и
соотношение количеств особей того или иного вида. Такой метод
количественного анализа костных остатков дает более точные
результаты. Советский зоолог В. И. Цалкин на основании изучения 140 тыс.
костей с 44 населенных пунктов лесной полосы Европейской части
248

СССР, применяя метод подсчета количества особей, добился весьма
показательных и интересных результатов.
О результатах этого метода дает представление следующая
сравнительная таблица количественного соотношения костей и особей
среди костных остатков, найденных при раскопках в Москве (в %)!.
По количеству
особей
Крупный рогатый скот 62 35
Свинья 24 40
Мелкий рогатый скот . . 9 19
Лошадь 5 | 6
Исследования В. И. Цалкина вскрыли ошибочность некоторых
выводов, сделанных ранее историками и археологами. Так,
удельный вес охоты в хозяйстве древнего населения лесной полосы
Европейской части СССР был несколько большим, чем полагали.
Однако и соотношения костей, без учета количества особей, дает
в некоторых случаях более или менее правильное представление о
характере охоты и скотоводства. В гроте Тешик-Таш найдено более
10 000 обломков костей разных животных. Из них 938 удалось
определить. Кости принадлежали медведю, лошади, оленю,
леопарду, гиене, зайцу, крысе и др., но больше всего было костей
сибирского горного козла — 767 обломков. Лошади принадлежат только
два зуба, медведю — две кости, леопарду — одна. При таком
явном преобладании костей горного козла с полной уверенностью
можно сделать вывод, что именно горный козел был основной
добычей тешик-ташских охотников.
Отличить кости домашних животных от костей диких на разных
этапах приручения животных довольно трудно, а иногда и
невозможно, так как первые одомашненные животные не приобрели еще
специфических признаков. Однако громадное количество
исследованного костного материала во всем мире и всех эпох позволило
установить следующую закономерность. Скелеты домашних
животных на поселениях представлены целиком, т. е. все составные части
костяков, а среди костей диких животных в большинстве случаев
отсутствуют позвонки и ребра. Причина этого явления
заключается в том, что первобытные охотники, убив животное, тут же, на
1 В. И. Ц а л к и н. Материалы для истории скотоводства и охоты в древней
Руси.— «Материалы и исследования по археологии СССР», № 51, 1956,
стр. 121.
249
Домашние животные
По количеству
костей

месте охоты, утоляли голод, причем съедали внутренности и
прилежащие к ним части туши, в которых костей больше, чем мяса,
чтобы не тащить на стоянку лишние кости. Кроме того, среди костей
диких животных преобладают кости взрослых особей, а среди
домашних — молодые. И, наконец, среди костей диких животных кости
самцов и самок представлены поровну, а средц домашних —
преобладают самки. Это явление понятно, так как оно имеет место и в
наше время.
Никаких достоверных и несомненных свидетельств, которые
позволили бы установить, когда человек начал охотиться и когда он
начал приручать животных, нет. Не имея таких свидетельств,
долгое время считали, что первобытные люди чуть ли не до появления
Homo sapiens питались исключительно за счет собирательства и
основной пищей служили им клубни растений, дикие плоды и ягоды,
улитки, гусеницы и т. п. Это была чисто умозрительная гипотеза,
без всяких свидетельств и доказательств. Древнейшие остатки
растительной пищи, т. е. продукта собирательства, относятся к тар-
денуазскому времени. Это находка обуглившихся плодов дикой
груши в раковинной куче на острове Тевьек.
Наряду с тем почти на каждой палеолитической стоянке,
начиная со стоянки синантропа (Чжоукоутянь), находят кости животных,
часто раздробленные для извлечения костного мозга. Это уже
несомненно свидетельствует о потреблении мяса. Но пока только о
потреблении. Вполне возможно, что все эти кости принадлежат
павшим животным. Отрицать эту возможность можно только из
псевдоуважения к нашим предкам, т. е. не с научной точки зрения, а с
той самой, с которой отрицается возможность происхождения
человека от обезьяны.
О потреблении мясной пищи свидетельствуют не только костные
остатки животных, но и костные остатки самого древнего человека и
его ископаемых предков, т. е. антропоидов. Их зубы — это зубы
всеядных животных. Находка австралопитековых и
сопровождающих их костей павианов с пробитыми черепами и камнями внутри
этих черепов — веское доказательство наличия охоты. Правда,
костные остатки древних гоминид не сопровождаются подобными
находками, но едва ли возможно, чтобы эти древние гоминиды
утратили способность своих предков убивать животных ради
пропитания. Более вероятно, что они ее не утратили, а развили и
усовершенствовали способы охоты.
На основании этих косвенных доказательств и логических
рассуждений пришли к выводу, что люди еще на стадии питекантропа
и синантропа добывали себе пищу не только собирательством, но и
охотой.
250

Некоторые авторы рисуют следующую буколическую картину.
Небольшое стадо наших звероподобных предков, вооруженных
палками и камнями, бродит по лужайке, отыскивая пропитание. Не
удовлетворяясь ягодами, корешками и гусеницами, они решают
полакомиться мелкими животными и птичками. При помощи палок и
острых камней это им удается. Разлакомившись, они повторяют
операцию и постепенно превращаются в охотников.
Основанием для изображения такой буколической картины
являются выводы и предположения, сделанные в научных книгах.
Например: «Будучи по строению зубов всеядным существом, наш
предок в процессе очеловечения легко мог перейти (очевидно и должен
<5ыл переходить) от чисто растительного питания к потреблению,
наряду с плодами, молодыми побегами, корнями и клубнями
некоторых растений, также и яиц, насекомых, червей, пресмыкающихся
и мелких млекопитающих»1.
П. П. Ефименко утверждает, что наш предок «вряд ли мог
решиться нападать на сколько-нибудь крупных животных», но
допускает, что «вместе с тем на открытых пространствах предок
человека вынужден был искать какое-нибудь средство защиты в борьбе
с более сильными врагами», хотя это явно противоречит первому
утверждению. Если из числа более сильных врагов предка
человека исключить ядовитых пресмыкающихся и насекомых, то он
вынужден был искать защиты от волка, дикой собаки, пещерного
медведя, гиены, саблезубого тигра, носорога Мерка, сибирского
носорога и др., которых назвать «мелкими млекопитающими» можно
только по сравнению, скажем, с динозавром. Кости всех
перечисленных животных найдены в пещере Чжоукоутянь с костями и
орудиями синантропа. Предок человека (в том числе и австралопитек),
по мнению Ефименко, «не мог решиться нападать на
сколько-нибудь крупных животных», не имея «сильных челюстей и острых
клыков». Но, чтобы охотиться на «мелких млекопитающих», нужно
также обладать свойствами, которых не имел предок человека.
Чтобы поймать мышь, нужно уметь прыгать, как кошка, длина прыжка
которой в десять раз превышает длину ее тела; чтобы поймать
зайца, нужно уметь бегать, как волк, что едва ли умел делать предок
человека, только что научившийся ходить на двух ногах. Все
исследования костных остатков животных показали, что охота на мелких
животных и птиц стала возможна только в эпоху мезолита, в связи
с изобретением метательного оружия — лука и стрел. Кстати, кости
животных, найденные с костями австралопитековых и носящие сле-
1 П. П. Ефименко. Первобытное общество. Киев, 1953, стр. 98.
251

ды раздробления с целью извлечения костного мозга,
принадлежали крупным копытным животным.
В буколической картинке, изображающей мирно пасущихся *г
ловящих «мелких млекопитающих» предков человека, поражает
больше всего то, что никто не ловит и не ест самих предков.
Если мы станем на реальную почву и представим себе
действительную картину первобытной жизни в .начале четвертичного
периода, когда обитатели пещер, лесов и открытых пространств в
смертельной борьбе за существование пожирали друг друга, нам станет
ясно, что один из участников этой борьбы, вышедший из нее
победителем, не мог ограничиться пассивной защитой, а должен был
перейти в наступление, ибо побеждает только тот, кто наступает.
Если стать «а реальную почву, то картина была бы отнюдь не
буколическая. Они увидели бы, что предок человека, опустившись с
деревьев в поисках «мелких млекопитающих», прежде всего
встретил на земле саблезубого тигра, а когда он попытался проникнуть
в пещеру, чтобы дождь не погасил его костра, его встретили там
негостеприимные хозяева — пещерный медведь, пещерный лев и
пещерная гиена. Бесконечное количество трупов, своих и врагов,
устилают дорогу человеческого предка, приведшую его к
изобретению лука и стрел, когда он добрался, наконец, до «мелких млеко-
питающих».
Естественно сделать вывод, что не только поиски пищи, но и
борьба с крупными хищниками сделала из человека охотника.
Охота на мелких животных не терпит коллектива. Только
помещики XIX в. позволяли себе роскошь на одного зайца выпускать
стаи гончих и толпы егерей. Первобытный человек предпочитал
охотиться коллективно на крупных животных. Среди костных
остатков в пещере Чжоукоутянь 70% костей оленя. Не имея оружия для
охоты на мелких животных (до изобретения лука и стрел),
первобытный охотник действовал, видимо, способом облавы и загона.
Крупное животное окружали или загоняли в такое место, где его
можно было побить камнями. Большое скопление костей дикой
лошади у подножия скалы близ Сомотре (Франция), скопление костей
мамонта у подножия скалы близ Красноярска позволяет
предположить, что животных путем облавы подгоняли к обрыву, с которого
они падали и разбивались.
Достоверных свидетельств о том, какими орудиями пользовались
для охоты в нижнем и среднем палеолите, нет. Очевидно, что таким
орудием не могло быть шелльское ручное рубило. Но уже на ашель-
ских стоянках попадаются топорообразные треугольные рубила,
которые, возможно, насаживались на рукоятку. Эти рубила получили
название транше (топор). Большой интерес представляют песчани-
252

новые шары, находимые на стоянках мустьерского времени. По
аналогии с охотничьим оружием южноамериканских индейцев их
толкуют как шары от боласа или кистеня. Болас — это длинная
веревка с шарами на концах, служащая для поимки животных. Болас
забрасывают так, что шары, в силу своей тяжести, захлестывают
веревкой ноги, шею или рога животного. Кистень — подобие плетки
тоже с шаром на конце. Веревку, вероятно, заменяли полоски,
вырезанные из шкур животных. На мустьерской стоянке Ребиер 1
(Дордонь, Франция) такие шары лежали парными группами.
Расположение шаров подтверждает правильность аналогии.
Расцвет охоты и охотничьего оружия приходится на мадленскую
эпоху. В мадлене для изготовления охотничьего оружия начинают
широко применять кость и рог. Охотничий инвентарь мадленской и
следующей за ней мезолитической эпохи лучше всего изучен на
материале Западной Европы. Самым типичным орудием мадленской
эпохи является наконечник гарпуна из рога северного оленя с
зазубринами с одной или с двух сторон.
Северный олень был основным средством существования мад-
ленского человека. Он снабжал мясом, жиром для освещения,
шкурами для одежды, сухожилиями для ремней и ниток, рогами и
костью для изготовления орудий. Северный олень — кочующее
животное. Зимой он живет на юге, в окраинной полосе лесов, летом
откочевывает на север — на тундровые пастбища. Мадленский
охотник, следуя за стадами оленей, постепенно осваивал северную
окраину верхнепалеолитической эйкумены. Предполагают, что поселения
гамбургской и аренсбургской культур в Шлезвиг-Голштейне, Мейен-
дорфе и Штельмооре были летними стоянками, а знаменитые
пещеры Франции и Испании — зимними жилищами охотников на оленей.
Олени — робкие и пугливые животные, не подпускающие к себе
близко человека, и для успешной охоты на них нужно обладать
оружием дальнего действия. Поэтому предполагают, что такое
оружие появляется уже в мадленскую эпоху. Первым оружием дальнего
действия считают копье, бросаемое при помощи копьеметалки.
Этнографические аналогии и некоторые археологические находки
подтверждают это предположение. Многие исследователи считают, что
в конце мадленской эпохи появляются уже лук и стрелы.
Доказательством этого предположения служат находки в мадленских
слоях микролитов, которые могли быть наконечниками стрел, и
некоторые наскальные рисунки на юге Испании, изображающие
охотников, вооруженных луками, и стадо оленей. Интересно, что олени
не убегают от лучников, а двигаются на них. Видимо, их гонят на
стрелков специальные загонщики. Относятся ли эти рисунки к
мадленской эпохе или к позднейшей, точно не установлено.
253

Бесспорные свидетельства появления лука и стрел имеются
только в эпоху мезолита. На мезолитической стоянке в Хольмгарде
(Зеландия) найдены два лука из вяза.
С концом ледниковой эпохи в Южной и Центральной Европе
исчезает северный олень. Основной добычей охотника становятся
лось, благородный олень, зубр, кабан, косуля.
В мезолитических поселениях в большом' количестве находят
кости мелких животных, водоплавающих птиц и рыб. Быт
мезолитических охотников и рыболовов лучше всего изучен по
многочисленным стоянкам, раскинувшимся по северному побережью Европы
от Ламанша до Финского залива.
Классическими местонахождениями этой эпохи являются
охотничьи стоянки культуры маглемозе в Дании (Миллеруп, Свердборг,
Хольмгард) и стоянка Кунда на южном побережье Финского залива
(Эстонская ССР). Господствующим оружием становятся лук и
стрелы. Мадленский зазубренный гарпун, который считается рыболов-
ческим орудием, постепенно исчезает. Появляются рыболовные
крючки и плетенки. К этому же времени относится, по-видимому,
изобретение лодки. На поселениях культуры маглемозе в Дувензее
(близ Любека) и в Хольмгарде найдены короткие деревянные весла,
а близ Перта (Шотландия) — деревянный челн. Все эти
нововведения увеличили удельный вес рыболовства в системе охотничье-со-
бирательского хозяйства, зачатки которого наблюдаются еще в
верхнем палеолите.
Считается общепризнанным, что в эпоху мезолита начинается
приручение человеком диких животных. Также общепризнанным
считается, что первым прирученным животным была собака.
Никаких археологических или остеологических доказательств этого
предположения пока не найдено. Кости собаки, похожей на волка, со
следами скобления и раздробления их, найденные на стоянках
культуры маглемозе, на мезолитических стоянках в Крыму и в других
местах, такими доказательствами не являются. Это свидетельствует
лишь о том, что собаки в мезолите существовали и что их
употребляли в пищу наряду с другими животными.
Совершенно непонятно, почему раздробленные кости мамонта или
оленя принадлежали дикому мамонту и дикому оленю, а
раздробленные кости животных из семейства псовых — домашним «диким
собакам».
И здесь рисуются буколические картинки, изображающие, как
«дикие собаки», имеющие врожденную способность
одомашниваться и побуждаемые голодом, приближаются к человеческому жилью,
чтобы воспользоваться остатками пищи, или, гонимые мошками и
комарами, укрываются от них в дыму костров, разведенных чело-
254

веком. Все это относится к области чистой фантастики и ничего
общего с наукой не имеет.
Однако возможность начала приручения животных в мезолите,
и именно собаки, не исключена. Но надо признать, что это только
догадка, не подкрепленная никакими сколько-нибудь
убедительными логическими доводами, не говоря уже о фактах.
Единственным доводом, подтверждающим правильность этой
догадки, служит следующее обстоятельство. В неолите найдены
несомненные следы развитого скотоводства, причем уже тогда были
приручены почти все основные виды современных домашних
животных. Для того чтобы приручить несколько видов животных и для
того чтобы эти животные утратили признаки диких и приобрели
признаки домашних, нужен длительный срок. Вот этот длительный
срок и уводит нас, в поисках начала скотоводства, в эпоху мезолита.
Мезолита, а не верхнего палеолита, потому, что только в мезолите
были созданы условия, позволившие приручать животных. Первое
такое условие — прочная оседлость. Кочевать и мигрировать, как
это делал мадленский охотник, и приручать животных едва ли
возможно. Кочевать и переселяться можно только с уже
прирученными животными, и кочевое скотоводство получает развитие только
в эпоху бронзы. О кочевом образе жизни мадленского охотника
свидетельствует то, что культурный слой мадленских стоянок, как
правило, значительно тоньше, чем на стоянках всех прочих эпох —
и ранних и поздних. О прочной оседлости мезолитических
охотников и рыболовов свидетельствуют мощные напластования
кухонных остатков.
Второе условие для приручения животных — некоторый
избыток продовольствия. Чтобы питаться мясом домашних животных, их,
как известно, сначала нужно покормить. Получение избытков
продовольствия стало возможным только в эпоху мезолита, в связи с
изобретением лука и стрел и рыболовной снасти. Главным образом
рыболовной снасти, так как рыболовство — наиболее эффективный
промысел. Вполне вероятно, что, имея некоторые запасы,
мезолитический охотник не убивал всей добычи, а оставлял раненых и
пойманных животных и детенышей, чтобы, подкармливая их, иметь еще
больший запас готовой и свежей пищи.
Если учесть, что продовольственными избытками
мезолитического охотника были мясо и рыба, то станет понятным, почему
первым прирученным животным оказалась собака.
Развитие скотоводства в неолитическую эпоху подтверждается
многочисленными археологическими и остеологическими находками.
Как уже сказано, почти все- виды современных домашних
животных — корова, лошадь, овца, свинья, коза — были приручены
255

человеком в неолите. В железном веке в Европу завезены куры,
разводившиеся в Индии еще в третьем тысячелетии до н. э., и
некоторые другие виды экзотических животных.
Несмотря на всю вынужденную фрагментарность нашего очерка,
нельзя умолчать о самом распространенном домашнем животном,
имеющемся в каждом доме, но не дающем ни мяса, ни шерсти,
а только ловящем мышей. Домашняя кошка, появляется в Египте
во втором тысячелетии до н. э. в качестве священного животного.
Древний Египет был настоящим кошачьим царством: кошек
запрещено было убивать, и каждую умершую кошку бальзамировали и
торжественно погребали. В Европу кошка завезена, по-видимому,
только в римскую эпоху.
Скотоводство, зародившееся, очевидно, в мезолите и
развившееся в неолите, в эпоху металла достигло грандиозных размеров и
породило новые формы социальных отношений в человеческом
обществе.
Примерно в то же время, когда человеком был открыт и начал
обрабатываться металл, из общей массы неолитического населения
начинают выделяться племена, занимающиеся преимущественно
скотоводством, и племена, занимающиеся преимущественно
земледелием. Причем чисто земледельческих племен, т. е. таких, которые
занимались бы только одним земледелием, не существовало. На той
ступени развития мотыжное земледелие не могло полностью
обеспечить земледельцев пищей, а плужное земледелие вообще
немыслимо без скота. Поэтому все земледельческие племена занимались
подсобным скотоводством, не оставляя также охоты и рыболовства.
Что касается скотоводческих племен, то многие из них вовсе не
занимались земледелием, особенно в степях, богатых травами.
Степное скотоводство давало больше продуктов, чем мотыжное
земледелие, и позволяло избытки обменивать на хлеб, металлы и пр.
Скотоводство вообще, а степное в особенности, было делом
мужчины. Распоряжаясь скотом, а отсюда и избыточным продуктом,
мужчина приобретал все большее и большее влияние и постепенно
делался господином не только скота, но и всего хозяйства.
Женщина с ее мотыжным земледелием, домашним хозяйством и
керамикой постепенно теряет свою независимость и на долгие годы
превращается в рабыню мужчины. Так возникает патриархат.
Судя по письменным источникам, основным видом степного
скотоводства в эпоху бронзы было овцеводство. Только в эпоху железа
в бескрайних просторах Азии появляются громадные табуны
лошадей, степные кочевники превращаются в конные народы, которые
несметными полчищами обрушиваются на земледельческие народы
Европы.
256

Собирательство и земледелие
Никаких археологических следов собирательства в нижнем
палеолите не найдено. На стоянках среднего и верхнего палеолита
часто встречаются раковины, и только мезолитические раковинные
кучи свидетельствуют о большом удельном весе собирательства в
хозяйстве прибрежного населения. Однако значение собирательства
в жизни не только нижнепалеолитического человека, но и его
предков никогда не вызывало сомнений. Для признания этого факта и
не требуется археологических доказательств. Человек и его
предки — животные всеядные, и должны ведь они были чем-то питаться.
Косвенным доказательством служат этнографические данные. Да и
этого подтверждения не требуется. Доказывать наличие
собирательства значит ломиться в открытые ворота.
Так же очевидно, что как охота породила скотоводство, так
собирательство породило земледелие. Причем, конечно,
собирательство растительных продуктов, а не животных.
Земледелие, т. е. обработка почвы и выращивание злаков, могла
зародиться только в тех областях, где произрастали дикие злаки,
пригодные для пищи и культивирования. Древнейшие следы если
не земледелия, то систематического собирательства злаков мы
находим на Ближнем Востоке в эпоху мезолита. В верхних слоях
пещер на горе Кармел была обнаружена своеобразная мезолитическая
культура, названная натуфийской по имени пересыхающего потока
Вади-Эн-Натуф в 30 км к северо-западу от Иерусалима.
Носители натуфийской культуры, или натуфийцы, как их обычна
называют, несомненно жили в эпоху мезолита. Об этом
свидетельствуют несколько тысяч микролитических орудий, найденных в
культурном слое Эль-Вада и на других стоянках.
Предположительная абсолютная дата натуфийской культуры — 7—6 тысячелетие
до н. э.
Основным занятием натуфийцев, как и других мезолитических
племен, были охота, рыболовство и собирательство. Вместе с тем
у натуфийцев появляются совершенно новые, необычные для
мезолита микролиты — маленькие прямоугольные пластинки,
вставленные в костяную рукоятку.
Эти микролиты отличаются от микролитоа азильско-тарденуаз-
ской культуры не формой, а следами своеобразной полировки, с
характерным, так называемым «жирным» блеском. Многочисленные
эксперименты показали, что тикая полировка могла произойти
только от длительной резки соломы. Более чем вероятно, что это были.
17 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
257

первые в истории человечества земледельческие орудия — серпы.
Кроме серпов, на стоянках натуфийцев были найдены
своеобразные орудия из кости, напоминающие мотыжки, а также каменные
(базальтовые) ступки и песты, которые могли служить для
дробления зерна.
Пока нет оснований утверждать, что натуфийцы занимались
возделыванием земли (хотя это возможно, судя по мотыжкам) и
выращиванием злаков; они, видимо, стояли где-то на грани
собирательства и земледелия.
Классической страной древнего земледелия, где оно создавало и
обеспечило всю жизнь к культуру, был Египет. Древнейшими
земледельцами Египта были носители бадарийской культуры,
названной так по современному городу Бадари, на верхнем Ниле, близ
которого были раскопаны могильники этой эпохи. Бадарийская
культура датируется неолитом, а по абсолютной хронологии — пятым
тысячелетием до н. э. В бадарийских слоях найдены каменные
мотыги, микролитические серпы, а главное, продукты земледелия —
мякина, шелуха от зерен и остатки печеного хлеба. Следы
неолитических земледельцев найдены также в Ираке, Иране, Сирии и
южной Туркмении.
Развитию земледелия в долине Нила и в Месопотамии
способствовали исключительные и своеобразные природные условия —
теплый климат, наносы ила и обилие влаги. Своеобразие
природных условий этих областей заключается в том, что в Египте почти
никогда не бывает дождей, а в Месопотамии два месяца в году
(ноябрь и декабрь) идут беспрерывные дожди и десять месяцев длится
засуха. Разливы Нила в Египте, разливы Тигра и Евфрата и
двухмесячные дожди в Месопотамии дают колоссальное количество
влаги, но эта не усмиренная человеком водная стихия без всякой
пользы уходит в море, унося с собой драгоценный ил, и испаряется в
воздух, оставляя после себя окаменевшую и бесплодную почву.
Чтобы земля давала плоды, эту влагу нужно сохранять и
равномерно распределять, нужно рыть каналы, сооружать плотины и
водохранилища. Даже самые примитивные ирригационные сооружения
расширили посевную площадь, и тучная илистая почва стала
приносить обильные урожаи. Обильные урожаи, при сравнительно
легкой обработке почвы, высвобождали значительное количество рук
и голов для производства других работ — для гончар,ного,
металлургического, текстильного и других ремесел.
Именно эти природные условия, а не биологическое
превосходство древних шумеров и египтян, обеспечили создание на Востоке
высокой культуры, оказавшей несомненное влияние на весь древний
мир.
258

Совершенно иной характер носило древнее земледелие в
Европе. Правда, в Европе было много плодородных лёссовых почв, но,
как теперь совершенно доказано, они были покрыты в эпоху
неолита лесами и высвобождение их требовало колоссальных усилий,
значительно больших, чем ирригационные сооружения Египта,
а главное, в Европе не было дикорастущих злаков, пригодных для
культивирования. Кроме того, илистая почва Нильской долины и
Месопотамии ежегодно подновляется разливами рек, а лёссовая и
другие почвы Европы быстро истощаются, и требуется или
искусственно удобрять их или искать новых, неистощенных почв.
Первые несомненные следы земледелия в Европе обнаружены в
свайных поселениях Швейцарии. Там найдены и земледельческие
орудия, и зернотерки, и остатки земледельческой продукции: зерна
ячменя, проса, пшеницы, горох, чечевица, морковь.
Обнаруживаются кое-где и более древние следы, но они
выражены не так ярко и не так полно. Это главным образом отпечатки
зерен ячменя и других злаков на гончарной посуде и отдельные
находки зернотерок и мотыг, относящихся к ранней поре неолита.
В мезолитических слоях Европы следов земледелия не обнаружено.
Неолитическое земледелие Центральной Европы лучше всего
изучено на поселениях дунайской культуры, а Восточной Европы —
на поселениях трипольской. Многочисленные поселения дунайской
культуры расположены на обширной территории, охватывающей
верхнее течение Дуная, Рейна, Эльбы и Одера. Они группируются
главным образом на лёссовых почвах.
Ранее полагали, что земледельцы дунайской культуры
осваивали открытые пространства, т. е. свободные от леса, но теперь путем
пыльцового анализа установлено, что весь умеренный пояс Европы
в неолитическую эпоху был покрыт лесами.
Первые земледельцы Европы вырубали и выжигали небольшие
участки леса, засеивали их и, сняв один-два урожая, переходили на
новые места, где повторяли ту же операцию. Для этого требовались
специальные топоры, которых не знали ни палеолитические, ни
мезолитические охотники. В эпоху неолита такие топоры стали
руководящим орудием в земледельческом хозяйстве. Что касается чисто
земледельческих орудий, то проследить их развитие и установить,
какому из них принадлежала руководящая роль, значительно
труднее. Древнейший способ обработки земли, причем для довольно
длительного периода, называется обычно мотыжным. Предполагается,
что землю разрыхляли вручную при помощи мотыги, т. е.
инструмента, напоминающего современные огородные тяпки. Древняя
мотыга делалась из рога или камня, причем каменная мотыга
насаживалась на деревянную рукоятку перпендикулярно к ней. Такой
17* 259-

мотыгой действовали, по-видимому, так же, как и современной
тяпкой, т. е. применяли ударную силу. Когда появился инструмент,
действующий при помощи тягловой силы, т. е. плуг или соха, до сих
пор не установлено. Первые несомненные следы плуга или его
изображений относятся к эпохе развитой бронзы. На этом
основании длительный период в развитии земледелия, охватывающий
неолит, энеолит и начало эпохи бронзы, считается мотыжным. Может
быть, это действительно так, но есть одно обстоятельство,
позволяющее допустить мысль, что плуг или соха были изобретены
значительно раньше. Дело в том, что плуг и соха не только в эпоху
бронзы, но и в эпоху железа делались из дерева и поэтому даже в
слоях римской эпохи, эпохи несомненно плужного земледелия,
находят больше мотыг, чем плугов. Знаменитый римский плуг мы
знаем только по его изображениям, описаниям и отдельным
металлическим частям. Это, конечно, только догадка и допущение
возможности, но догадка не дающая покоя многим археологам и
заставляющая их неустанно и не теряя надежды отыскивать неолитический
плуг.
Анализ и изучение немногочисленных остатков неолитических
злаков и более многочисленных отпечатков зерен на гончарной
посуде позволили выяснить, какие именно культуры освоили и
разводили древние земледельцы Европы. По мнению многих
авторитетных исследователей, почти все основные виды современных
злаков были известны уже в неолите. Пшеница разводилась двух видов:
эммер, или двузернянка, и однозернянка, или полуполба. Широкое
распространение имел в неолите шестирядный ячмень, вытесненный
к концу бронзовой эпохи четырехрядным. Ячмень и пшеница были
ведущими злаками почти повсеместно, но наряду с ними
разводили просо. Соотношение удельного веса пшеницы и ячменя в
общей системе сельского хозяйства Европы не оставалось
неизменным: в неолите преобладала пшеница, в бронзовом веке — ячмень.
Овес и рожь появляются в Европе на рубеже бронзового и
железного веков.
В последнее время археологи стали отыскивать и собирать при
раскопках не только остатки культурных растений, но и зерна
сорняков, остатки листьев и цветов. Эти остатки позволяют иногда
установить, какая система обработки земли применялась, так как
сорняки при различных системах бывают разные — при подсечной
одни, при трехпольной другие. Так, например, в сборах древнего
новгородского зерна XI—XII вв. обнаружены сорнополевые
растения (куколь, василек, костер ржаной и др.), типичные для почв.,
длительное время используемых под посев культурных растений.
Состав семян сорняков указывает на то, что рожь и пшеница были
260

засорены сорняками старопахотных почв и что эти культуры воз-
делывались на окультуренных землях, а не на целинных или лесных
расчистках, характерных для подсечного земледелия.
Искусственное удобрение почв в Европе производилось с самого
начала земледелия. Оно обусловливалось необходимостью сжигания
лесов и, следовательно, внесением в почву золы. Но этот способ,
позволяющий один раз и весьма скупо удобрить почву, не давал
возможности ее восстанавливать. Некоторые данные, в виде
определенных следов от работы на кремневых серпах, а также
некоторые рисунки свидетельствуют, что при жатве стебли надрезались
не у корня, а у колоса. Возможно, что оставшуюся солому
поджигали и тем самым вносили еще некоторую долю удобрения. Есть
предположение, что еще в неолитическую эпоху в качестве
удобрения использовали скотский навоз. Но едва ли этого навоза хватало
для удобрения полей в лесной полосе, где разведение большого
количества скота невозможно. Иное дело в безлесных районах. На
восточном побережье Средиземного моря и в других безлесных
районах от эпохи неолита сохранились многочисленные жилые
холмы, так называемые теллы, высотой в несколько метров, сплошь
состоящие из культурного слоя. Такие холмы свидетельствуют о
длительном пребывании человека на одном месте. Неолитические
люди, оставившие эти холмы, занимались земледелием, что
подтверждается прямыми и неоспоримыми доказательствами.
Заниматься же земледелием, оставаясь на одном месте, можно только в
том случае, если земля удобряется. В противном случае почва
истощается и земледелие невозможно, человек вынужден покидать
бесплодную почву и искать новую. Обитатели жилых холмов свою
землю не покидали. Значит, они ее удобряли.
Переход от подсечного и кочевого земледелия к оседлому в
Европе относится, по-видимому, к началу железного века. Проследить
археологически этот период пока не удалось. Дело в том, что следы
древних постоянных полей сохраняются только там, где почва не
подвергалась позднейшей обработке, т. е. на залежных землях.
В последнее время в Англии, Голландии и Дании широко
развертывается исследование с применением аэрофотосъемки так
называемых кельтских полей, датируемых римской эпохой. Но в некоторых
местах отмечены постоянные поля, относящиеся к эпохе бронзы.

Международные связи и миграции
Человеку, пользующемуся современными средствами связи и
передвижения, трудно представить себе, как осуществляли связи и
передвижение первобытные люди, не имевшие этих средств. Но
археологические и антропологические факты свидетельствуют о
передвижениях и связях в самой глубокой древности.
Если археолог находит на берегах Рейна глиняный горшок или
топор, похожие на горшок или топор из Египта, то можно еще
отрицать в данном случае связи и передвижение и доказывать, что
такой же горшок или топор могли сделать на Рейне, независимо от
Египта. Но когда археолог находит на берегах Рейна украшения из
раковин Spondilus, которые водились только в Черном, Мраморном
и Эгейском морях и больше нигде, или когда археолог находит на
о. Крите янтарь, который добывался только на берегах Балтийского
моря, то возражать не приходится. Но, установив самый факт
перемещения вещей, археолог должен еще ответить на вопросы о том,
как это случилось: были ли принесены эти вещи переселившимся
сюда народом, или попали в результате торговли (обмена), и какой
была эта торговля — непосредственной или транзитной, и т. п.
Археологи могут наблюдать сходство не только вещей, но и явлений,
например сходство обрядов в различных, подчас удаленных один от
другого районах. Возникает вопрос о том, самостоятельно ли они
возникли или заимствованы. То же касается и сходных форм вещей.
Такие вещи могут быть привезенными, могут быть изготовленными
на месте по иноземным образцам и, наконец, могут быть
самостоятельно изобретены з данном обществе, независимо от другого.
Вот пример рассуждения, в результате которого археолог
приходит к выводу о заимствовании изобретения. Л. Вулли
рассказывает о том, как он обнаружил, что в Египте в период I династии
(около 3150 г. до н. э.) пользовались цилиндрическими печатями.
«Это были небольшие валики из камня или раковины, при помощи
которых на глине оттискивалась подпись владельца. Идентичные
печати употреблялись в Месопотамии. Цилиндрическая печать
представляет явление достаточно своеобразное и кажется
малоправдоподобным, чтобы она была изобретена одновременно в разных
странах. Какая же из стран ее заимствовала? В Египте эта печать
появляется внезапно и вскоре выходит из употребления. В
Месопотамии же ею пользуются повсеместно почти в течение двух тысяч
лет. Природным и традиционным материалом в Месопотамии была
глина, на которой легко было оттиснуть печати. В Египте же
писали на папирусе, на котором ничего оттиснуть нельзя. Из этого следу-
262

ет сделать заключение, что люди пишущие на бумаге (папирусе)
никогда бы не изобрели цилиндрической печати. С уверенностью можно
считать, что египтяне непосредственно или через какие-либо
передаточные пункты заимствовали эти печати из долины Евфрата» 1.
Часть ученых полагает, что крупные открытия древности —
открытие металлургии, керамики и т. п.— были сделаны лишь
однажды на протяжении истории и что различные менее значительные
явления — форма посуды, топора и т. п.— зародившись у одного
народа, только этим народом и распространяются. Отсюда эти
ученые делают вывод, что везде, где наблюдается то или иное явление
культуры, можно проследить тот или иной народ — носитель этой
культуры. Миграция народов — основа распространения культуры.
Отдельные же явления культуры могут проникать от одного народа
к другому путем постепенного распространения — диффузий.
У археологов родилась идея с помощью миграций и диффузий,
т. е. переселений и проникновений, объяснять историческое
развитие. Смысл этой гипотезы заключается в следующем.
Предполагается, что какая-нибудь локальная культура, обычно
более высокая, оказывает влияние на развитие других культур,
обычно более низких. Влияние это осуществляется различными
путями: путем прямых вторжений или переселений одних
общественных групп на территорию других с привнесением своей культуры,
т. е. путем миграции людей, или путем проникновения элементов
одной культуры, как материальных, так и духовных, в недра другой
культуры, т. е. путем миграции вещей и идей или тем и другим
путем одновременно. Миграции могут быть быстрыми, могут быть
медленными и неуловимыми.
Гипотеза о влиянии миграций и диффузий на историческое
развитие, по существу, вполне научная гипотеза, подтверждаемая
многочисленными археологическими данными, вызвала, однако,
ожесточенную и непримиримую борьбу мнений. Археологи разделились
на два враждебных лагеря: миграционистов и антимиграционистов.
Идее миграций и диффузий была противопоставлена идея
автохтонного развития, т. е. самостоятельного развития локальных культур,
без значительных переселений. Противники ставили вопрос так:
миграции или автохтонное развитие. Разрешался же вопрос иначе:
автохтонное развитие и миграции.
Идея миграций радилась еще в первой половине XIX в. О
вторжениях и влияниях говорили Томсен, Ворсо и Нильсон, но они не
преувеличивали их значения, не пытались объяснить ими все явле-
1 L. Woolley. Digging up the Past. London, 1954, p. 80.
263

ния, не превращали диффузии в основной или единственный
механизм культурных изменений. Открытие на Востоке шумерийской и
вавилонской культур подтверждало правильность идеи диффузио-
низма: влияние этих культур на другие было слишком очевидно.
Возникла теория панвавилонизма, выводившая всю
общечеловеческую культуру из Вавилона. Такая точка зрения явно
противоречила фактам. В лагере диффузионистов возник раскол. Девизу пан-
вавилонистов «Ex Oriente lux» (свет* с Востока) противопоставили
девиз «Le mirage orientale» (восточный мираж). Появились
пангерманисты, панэллинисты, панслависты и т. д. В сущности каждый
выводил общечеловеческую культуру из той культуры, которой сам
занимался или к которой принадлежал.
В среде миграционистов зародились шовинистические и
расистские идеи. Некоторые ученые стали утверждать, что одни народы,
в силу присущих им биологических качеств, являются носителями
высших достижений культуры, а другие способны лишь пассивно
воспринимать эти достижения.
Письменные источники свидетельствуют о крупных
передвижениях больших масс конных народов, вооруженных железным
оружием, покоряющих государства и разрушающих города. Это
передвижение скифов, потеснивших киммерийцев и дошедших до
Передней Азии, это миграция кельтских племен, образовавших свое
государство в Малой Азии, это нашествие на Рим кимвров и
тевтонов, это, наконец, вторжение в Европу гуннов и великое
переселение народов.
Некоторые исследователи, увлекаемые идеей миграции,
допускают такие же крупные, быстрые и воинственные передвижения в
дописьменный период истории. Они считают, что еще в неолите в
Европе появляются откуда-то светловолосые, вооруженные
полированными боевыми топорами воины и, действуя этими топорами,
насаждают свою, более высокую культуру. Почему их культура
оказалась более высокой, чем земледельческая культура аборигенов,
и какова была экономическая база этой высокой культуры, остается
невыясненным. Одни помещают эту базу где-то на севере, в Дании
или Скандинавии, другие переносят ее на Кавказ. Основанием для
построения этих миграционных гипотез являются находки
однородных топоров или однородной керамики на обширных
пространствах Западной и Восточной Европы. Когда создатели этих
миграционных гипотез находят однородную керамику, например
расписную, на берегах Дуная и на берегах Хуанхэ, они также
объясняют это миграциями. Причем одни выводят миграционный поток
из Германии, где расписная керамика не найдена, другие из
Египта, считая, что оттуда исходит свет, третьи отыскивают некий
264

Миграции племен, вещей и
Миграции племен: А. Неолитических: 1 — монголоиды; 2 — триполъ-
ские племена; 3 — степные охотники и рыболовы; 4 — дунайские племена
земледельцев; 5 — племена земледельцев додинастического Египта; Б. Эне-
^олитических: 6 — племена строителей мегалитов; 7 — племена катакомб-
ной культуры; 8 — среднеднепровские и фатъяновские племена; 9 —
племена одиночных могил Прибалтики. Миграции вещей и матери а-
А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт

материалов в эпохи неолита и энеолита
лов (В): 1 — обсидиан; 2 — бусы из гешира; 3 — горный хрусталь; 4 —
кремень; 5 — раковины spondylus; 6 — слоновая кость; 7 — бирюза, малахит;
8 — оливковое масло, вино; 9 — медь; 10 — золото; 11—ляпис-лазурь;
12 — мрамор; 13 — серебро; 14 — раковины; 15 — кедр; 16 — раковины, не*
фрит; 17 — печати, керамика, украшения.

географический центр в Средней Азии только потому, что от него
одинаково далеко и до Дуная, и до Хуанхэ.
Слабость всех этих построений заключается в полном
отсутствии аргументации и механическом перенесении значимой
вероятности одних фактов на другие.
Но дело не только в ошибках, натяжках и националистических
извращениях, появившихся в среде миграционистов. Дело в том,
что теория миграций и диффузий, даже очищенная от этой накипи,
все же не открывала причин и движущих сил развития
человеческого общества. Чтобы объяснить причину этого явления, нужно
каждый раз отыскивать миграционные очаги, где возникают
культуры, способные мигрировать и вытеснять культуры, неспособные
к существованию и развитию. Земля, как известно, шар и, двигаясь
в любом направлении в поисках очагов этих таинственных культур,
мы либо отыщем их где-нибудь, либо придем в исходную точку.
Допустим даже, что мы отыскали такой очаг, например на Востоке,
откуда исходит свет. Но и там, оказывается, происходила
последовательная смена культур. Если причина развития культуры в данном
месте кроется не в миграциях и не требуется дальнейших поисков
новых очагов, то следует признать здесь возможность, в силу
каких-то причин, автохтонного развития. Допустим далее, что
причина этой возможности заключается в особых биологических качествах
людей, обитающих в этом волшебном месте. Люди эти, автохтовно
развиваясь, высылают от себя, время от времени, миграционные
волны. Придя на новое место и сменив там культуру, пришельцы,
т. е. люди, способные автохтонно развиваться, теряют по какой-то
причине это биологическое качество, и метрополия высылает новую
миграционную волну, которую постигает та же участь. Остается
неясным вопрос — какие жизненные силы питают эту неистощимую
метрополию, этот миграционный очаг. Допустим даже, что такого
миграционного очага с автохтонным развитием не существует, что
это только «le mirage orientale», что существует несколько
миграционных очагов, каждый со своей культурой. Если так, то
следовательно люди таких очагов появляются откуда-то со своими
культурами в готовом виде, и, например, лавролистные солютрейские
копья были исконным орудием носителей этой культуры, а
неолитические племена, пришедшие откуда-то в Европу на смену
мезолитическим, всегда шлифовали свои каменные топоры и всегда делали
гончарную посуду. А если так, то никакого развития вообще не
было, а были одни миграции. Получается какая-то гамлетовская
тень, отбрасываемая тенью. •
Идея автохтонного развития, противопоставленная идее мигра*
ций и диффузий, так же как и последняя, возникла на основании
18 А. С. Амальрик и А. Л. Монгайт
265

изучения фактического материала. Существует пока еще не
отвергнутая гипотеза о заселении Америки азиатскими племенами (в конце
верхнего палеолита. Может быть, это были охотники за северными
оленями, перешедшие из Азии в Америку по льду Берингова
пролива. В Америке пришельцы не потеряли способности развиваться
и без посторонних влияний достигли высокой' ступени. Они
достигли стадии бронзового века, отстав от'людей следующей
миграционной волны на 2500 лет. Не все потомки пришельцев так
прогрессировали. Некоторые, например огнеземельцы, не пошли далее
неолитической стадии развития. Еще медленнее прогрессировали
племена, мигрировавшие в конце верхнего палеолита или в начале
мезолита из Азии в Австралию. Но все-таки они прогрессировали,,
а не деградировали и не вымирали. И нет никаких оснований
утверждать, что они не прогрессировали бы и дальше без
постороннего вмешательства. Трудно сказать, сколько лет потребовалось бы
ацтекам и перуанцам, чтобы достигнуть той степени культуры, на
которой находились европейцы XVI в. Вероятно больше чем
2500 лет, т. е. больше того срока, на который они отстали.
Совершенно очевидно, что процесс развития изолированных групп
человеческого общества протекает более медленно, чем процесс
развития общественных групп неизолированных, находящихся в
постоянном общении с другими локальными группами.
Таким образом, миграции и диффузии, не являясь главной или
единственной причиной развития, служат его могучим
катализатором.
Автохтонисты в пылу полемики с диффузионистами забывали
это обстоятельство, а наиболее увлекающиеся из них начисто
отрицали и миграции и диффузии. Отрицая влияние миграций и
диффузий на общественные явления, они иногда отрицали и сами
явления. Так, отрицали целый период в развитии палеолита — ориньяк-
ский период — на том основании, что Брейль, введший ориньяк в
периодическую систему Мортилье, объяснял его появление мигра*
цией. Сильной стороной точки зрения автохтонистов являлось тог
что главную причину развития общества они искали не вне, а
внутри самого общества.
Есть факты, несомненно свидетельствующие и о связях и о
миграциях в самые отдаленные эпохи, начиная с палеолита. Факты этиг
не равнозначны по убедительности. В большинстве случаев они
требуют дополнительных логических построений.
Говорить о связях и миграциях в эпоху нижнего и среднего
палеолита на основании археологических или антропологических
данных не приходится. Орудия нижнего и среднего палеолита слишком
однородны, чтобы по ним можно было судить о влияниях и займет-
266

вованиях. Наивно было бы утверждать, что орудия пещеры Чжоу-
коутяня пришли туда из Аббевиля или наоборот.
Но эпоха верхнего палеолита уже оставила кое-какие
несомненные, хотя и неясные следы миграций и связей.
В гротах Гримальди (Италия) в ориньякских слоях найдены
скелеты и черепа, принадлежавшие представителям различных рас.
Большинство черепов имеют признаки европейской
(кроманьонской) ископаемой расы, два черепа обладают негроидными
признаками (гримальдийской ископаемой расы). В Костенках (СССР)
также обнаружены костяки представителей различных рас, в том числе
костяки с негроидными признаками. Подобные находки сделаны в
Швейцарии, в Англии, в Чехословакии и во Франции. Эти находки
дают основание предположить, что в верхнем палеолите шло
какое-то движение с юга на север. Это движение не следует понимать
так, что те самые гримальдийцы, черепа которых оказались в
Италии или в Англии, пришли туда со своей родины (Передней Азии
или Африки). Возможно, что это передвижение продолжалось не
одну тысячу лет, и негроидные признаки, передаваясь из
поколения в поколение, оказались на черепах гримальдийцев из Ментоны.
Но очень возможно, что движение происходило и в более короткие
сроки. По данным английского археолога Г. Чайлда, «в последнюю
ледниковую эпоху раковины с берегов Черного и даже
Средиземного морей переправлялись на расстояния по меньшей мере 800 км,
к стоянкам на среднем Днепре, а раковины каури — от Львиного
залива к пещерным жителям Дордони» 1. В мадленских пещерах
Дордони встречаются кости морских рыб, явно принесенные туда
человеком. Кости принадлежат породам рыб, которые не
поднимаются для метания икры в верховья рек. Очевидно, что
доставлять на стоянки в Дордони рыбу нужно было в съедобном виде,
в короткий срок, а не в течение тысячелетий.
В конце верхнего палеолита и в начале мезолита смутно
прослеживается движение негроидов из Азии в Австралию и движение
монголоидов из Азии в Америку.
В эпоху неолита межплеменные связи, передвижение племен,
вещей и идей, т. е. заимствования и влияния, проявляются довольно
отчетливо. Мы не будем говорить здесь о влияниях и
заимствованиях, так как не всегда удается установить, кто у кого заимствовал
и кто на кого влиял, и этот вопрос является вопросом весьма
спорным. Приведем только несколько примеров, когда миграции людей
и вещей или совершенно очевидны или более чем вероятны.
1 Г. Чай л д. Прогресс и археология. М., 1949, стр. 110.
13* 267

На о. Джерси, в Бретани, в Швейцарии, в Бельгии находят
изделия из желтого кремня, месторождение которого обнаружено
только в Гран-Пресиньи (бассейн Лауры) в неолитических
каменоломнях. Раковины Spondylus, о которых уже сказано выше,
обнаруживаются по всему течению Дуная, доходят до среднего Рейна,
нижнего Одера и Сены. По этим находкам определяются даже те
водные пути, по которым шло их продвижение.
В Мариупольском неолитическом могильнике при впадении
р. Кальмиус в Азовское море обнаружены куски горного хрусталя
с Урала и бусы из гешира с Кавказа. Все эти и подобные находки
несомненно свидетельствуют о продвижении вещей и,
следовательно, о каком-то обмене и о передвижении людей, приносящих с собой
эти вещи.
Проследить передвижение неолитических племенных групп
значительно труднее, и свидетельства о миграции племен менее
надежны и менее убедительны. Г. Чайлд, исследовавший передвижение
неолитических племен I дунайской культуры, пришел к следующим
выводам. Дунайцы в поисках новых, неистощенных лёссовых почв
передвигались со своей прародины на север и постепенно дошли
до средних течений Рейна, Эльбы, Одера и Вислы. Прародиной ду-
найцев Чайлд считает Среднедунайскую равнину. Среди прочих
доказательств он приводит и следующее: «Первый ключ к
разрешению вопроса о происхождении людей I дунайской культуры мы
находим в их керамике. Они, по-видимому, научились лепить
глиняные сосуды и придавать им форму употреблявшихся до этого
сосудов из тыквы в каком-то месте, где тыквы вызревают до
надлежащей твердости. Это явление не наблюдается севернее Среднеду-
найской равнины, которая таким образом может приблизительно
служить северной границей возможной прародины дунайцев»1.
Заметим, что Чайлд, со свойственной ему научной
добросовестностью, ничего не утверждает, а только предполагает.
В лесной полосе Европейской части СССР в неолитическую
эпоху жили племена охотников и рыболовов с зачатками примитивного
скотоводства и земледелия, носители так называемой культуры
ямочно-гребенчатой керамики. Среди многочисленных поселений
этих племен, начиная с 1875 г., археологи находят могильники с
инвентарем совершенно иного облика и с керамикой, ничего общего
с ямочно-гребенчатой не имеющей. Эта археологическая культура,
названная фатьяновской (по могильнику у с. Фатьяново,
Ярославской обл.), вклинилась в ареал совершенно чуждой ей культуры
ямочно-гребенчатой керамики. Очевидно, что носители этой куль-
1 Г. Чайлд. У истоков европейской цивилизации. М., 1952, стр. 149.
268

туры не аборигены, а пришельцы. В поисках их прародины
археологи обращаются к находкам той же эпохи на ближайших
территориях, сходным с находками в фатьяновских могильниках. Сходство
обнаруживается в вещах среднеднепровской культуры,
прилегающей к фатьяновской с юго-запада в бассейне верхнего и среднего
Днепра, которая, в свою очередь, связана с трипольской на Днестре
и катакомбной в южнорусских степях. Так предположительно
намечается путь продвижения фатьяновских племен с юга на север
по бассейнам Днепра, верхней Оки и верхней Волги. Более чем
вероятно, что это путь именно племен, а не заимствований и влияний,
т. е. что это миграция людей, а не диффузия вещей и идей. Об этом
убедительно свидетельствует исключительная изолированность
фатьяновских могильников, а значит и фатьяновцев, от местных не-
литических поселений, т. е. племен ямочно-гребенчатой керамики.
Заметим, что фатьяновцы, вооруженные полированными
топорами, не сумели привить своей культуры аборигенам, как это
следовало бы по теории вооруженных миграций светловолосых
культуртрегеров.
Продвижение фатьяновцев, поскольку его удалось проследить,
со среднего течения Днепра до среднего течения Волги протекало
в продолжение всего II тысячелетия до н. э.
Так на основании изучения многочисленного материала на
различных территориях археологи пришли к следующему выводу о
причинах, темпах и характере миграций в неолитическую эпоху.
Высокий жизненный уровень неолитических охотников,
скотоводов и земледельцев, по сравнению с палеолитом и мезолитом,
обеспечивал большой прирост населения, но экстенсивный характер
неолитического хозяйства приводил к неизбежному перенаселению.
Почва истощалась, дичь истреблялась и переходила на новые
места. Быстро возраставшему населению не хватало пищи. В
поисках неистощенных земель и дичи люди из перенаселенных областей
двигались в области, мало или вовсе не заселенные. Не всегда все
племя или род покидали обжитые поселения. Уходили, может быть,
наиболее молодые или наиболее предприимчивые. Уходили не
далеко, не за тысячи километров, а на соседний участок, обычно
вверх или вниз по течению реки. Связи ушедших с оставшимися
не порывались. Оставалась определенная культурная и племенная
общность, только территория этой общности расширялась. На новом
месте люди жили, пока не появлялась необходимость в новом
передвижении части племени или рода. Может быть, только внуки или
правнуки пришедших двигались дальше. Так, через сотни лет
потомки обитателей долдны р. Оки оказывались где-нибудь на
крайнем севере — ня Онеге или Печоре. Часто, придя на новую терри-
269

торию, пришельцы заставали там автохтонное население, вступали
с ним в борьбу или в дружественные отношения, вытесняли его или
объединялись с ним, воспринимали его культуру или прививали
свою. Конечно, не везде и не всегда передвижение происходило
одинаково. Земледельческие племена передвигались медленнее, чем
охотничьи или скотоводческие. Иногда не только часть, а все племя
переселялось на новые места. Иногда племя переживало
передвижение и сохраняло свою культуру, иногда бесследно исчезало.
Что касается миграций вещей в эпоху неолита, то какой
характер носил межплеменной обмен, сказать крайне затруднительно.
Есть бесспорные свидетельства о передвижении вещей, но какими
способами оно осуществлялось, неизвестно. Некоторые
исследователи, модернизируя понятия, прямо говорят о неолитической
торговле и неолитических купцах, но это мало вероятно. О более или
менее развитом обмене можно с полной уверенностью говорить
только в эпоху металла.
Металл нужен был всем, но месторождения его крайне
ограничены (речь идет о меди и олове). Медные и бронзовые изделия, не
вытеснив камня и не получив широкого (по сравнению с железом)
количественного распространения, все же широко распространились
географически. Медные и бронзовые изделия, хотя и в
незначительном количестве, находят в местах, где не только не было
месторождения меди, но и не найдено никаких следов металлургии.
Следовательно, металлические изделия попадали туда уже в готовом виде и
путем обмена.
Относительно малое количество находок изделий из меди
объясняется тем, что медь — редкий и дорогой металл, медные вещи, даже
сломанные, не бросали, как бросали сломанный наконечник копья
из кремния или кости, медь берегли так, как не берегли железо,
которого было много везде.
Вероятно в эпоху бронзы найти на земле потерянную медную
вещь было так же трудно, как и найти ее в наше время в грудах
наваленного повсюду железного лома. Таким образом, количественный
анализ медных и бронзовых изделий не дает правильного
представления о степени их распространенности. Качественный же анализ
свидетельствует о несомненном и широком обмене.
Северная Италия, вся Центральная и Северная Европа, вплоть до
Южной Скандинавии, получали медь из Венгрии и с Рудных гор в
Саксонии, а олово — с Саксонских и Богемских гор; Бретань и
Северная Франция получали медь и олово из Ирландских и Корнуэль-
ских рудников. Вывозили и ввозили не только металлы, но и
готовые изделия — в Центральной Европе было найдено несколько
бронзовых топоров и наконечников копий из Англии, а в Англии —
270

центральноевропейские
украшения.
Из Ютландии и из Восточной
Прибалтики вывозился янтарь и
янтарные изделия, которые в
середине II тысячелетия до н. э.
достигали Италии, Греции и
Крита. В свою очередь, изделия
из областей, расположенных на
берегах Эгейского моря,
найдены в Венгрии, Голландии,
Англии и Италии. Египет
снабжался золотом из Нубии, кедровым
деревом из Ливана,
ляпис-лазурью из Афганистана и
мрамором с Эгейских островов. В
развалинах Уммы, Ура и других
городов Месопотамии найдено
свыше пятидесяти печатей,
изготовленных в долине Инда и
относящихся к культуре хараппы.
Но все эти археологические
источники ничего не говорят о
характере обмена в эпоху
бронзы, как и в эпоху неолита.
Остается неясным вопрос, можно
ли, следуя историкам и
археологам, склонным к
модернизации, говорить о критских
купцах, ездивших в Прибалтику за
янтарем, или о прибалтийских
купцах, привозивших его на
Крит.
Вот что говорит по этому
вопросу Геродот: «О западных
окраинах Европы не могу
сказать ничего достоверного, ибо
не допускаю существования
реки, которую варвары называют
Ериданом, и которая будто бы
впадает в Северное море, и от
которой, как говорят, приходит
янтарь; не знаю я также, дей-
Связи (обмен). Ок. 1200 г. до н. э. (по Эг-
герсу). Позднемикенские сосуды «с носи*
ком» встречаются в Телъ-элъ-Амарне в
погребениях XVU1—XX династий, что
позволяет датировать их 1350—1150 гг. В
Микенах вместе с этими сосудами встречена
фабула, подобные которой найдены в трупо-
сожжениях в Мюглау и Инсбруке
(Северный Тироль). В Мюглау вместе с фабулой
найдена урна. Такие же встречены в
погребениях бронзового века. С урнами
встречены пластинчатые фабулы,
подобные найденным в Хаге в Скандинавии. Так
по данным Египта датируются вещи,
найденные на севере Европы
271

ствятельно ли существуют оловянные острова (Британии), с которых
привозят нам олово... Я не могу найти ни одного очевидца, который
засвидетельствовал бы, что по ту сторону Европы есть еще море».
Даже такой любознательный и образованный автор, как Геродот,
живший к тому же спустя тысячу лет после описываемого нами
времени, не мог найти человека, побывавшего в Северном море. Отсюда
можно сделать вывод, что никаких купцов не только во II, но и в
I тысячелетии до н. э., привозивших янтарные бусы из Прибалтики в
Грецию, не существовало. Более вероятно, что торговля была
транзитной, т. е. такой, при которой товар из места отправления до места
назначения несколько раз передавался из рук в руки, проходил
сложный путь, обмениваясь на этом пути на различные товары, пока
попадал в руки непосредственному потребителю.
Факты заставляют историка считаться с миграциями и
диффузиями. Нет никаких оснований догматически противопоставлять
им принципы эволюционизма. Эволюция и диффузия — это разные
стороны одного и того же исторического процесса.

Заключение
Археология как наука, разрабатывающая собственные
методы исследования, существует всего около 150 лет.
Для науки это сравнительно короткий срок. Вряд ли
первая генерация ученых-археологов могла предвидеть, что
в наши дни основанная ими наука сможет так смело
решать исторические проблемы и станет неотъемлемой
частью истории, и вряд ли это было бы возможно, если бы
наши предшественники не разработали системы
относительной и абсолютной хронологии, стратиграфический и
типологический методы и т. д. То, что больше всего
привлекает в археологии широкую публику,— романтика
раскопок и находок — в наши дни составляет лишь часть
археологической науки, примерно то, что составляет
эксперимент в естественных науках. На этих находках
основывается сложная система построений, позволяющая
воссоздать историю исчезнувших цивилизаций. И значение
современной археологии возрастает не только и не
столько в результате новых раскопок, сколько в результате
совершенствования приемов их интерпретации, дающих
возможность проникновения в раннюю историю
человечества.
Археология занимает все более важное место среди
других гуманитарных наук. Она не является
кабинетной наукой, ибо предполагает активные поиски, иногда
тяжелые и всегда страстные. Это поиски в поле, с их
романтикой приключений, с надеждами и
разочарованиями, это поиски за рабочим столом — решения
многочисленных загадок истории, предлагаемых
археологу в особенно сложном и запутанном виде, это поиски
273

«путей к сердцу и чувствам читателей, которые должны не только
знать, но и любить свое прошлое.
Но должны ли в самом деле знать, а тем более любить
современные люди свое прошлое? Как ни странно, этот нелепый вопрос
задают не школьники, которым лень учить историю, а очень часто
взрослые и даже считающие себя интеллигентными люди.
Революция в области естественных наук, происшедшая у нас на
глазах, несколько сместила перспективу и вызвала у части
общества пренебрежительное отношение к гуманитарным наукам. Все чаще
появляются «ученые невежды», люди, хорошо знающие формулы
собственной науки, но не понимающие, во имя чего они этими
формулами пользуются. Между тем успехи современного
естествознания развязали такие гигантские силы природы, что только
понимание людьми целей своего существования, а оно в значительной
мере основано на знании прошлого, может помочь разумно
использовать эти силы и спасти человеческую культуру. По словам
Ф. Франка, ученые все чаще высказывают «беспокойство по поводу
великой угрозы нашей цивилизации — угрозы глубокого разрыва
между быстрыми успехами в науке и нашим непониманием
человеческих проблем, или, другими словами, разрыва между
естественными и гуманитарными науками...» 1. Пренебрежение
общественными науками неизбежно отражается на нравственных качествах
личности, а к каким катастрофическим последствиям ведет утрата
этих качеств человечество познало на собственном опыте. История
(а археология является разделом истории) — важнейшая из
общественных наук. Она помогает современному человеку осознавать себя
наследником всех величайших достижений человеческого духа,
всего, что было создано человеческими руками в прошлом, помогает
возбуждать лучшие чувства, веру в силу и прогресс разума.
Мы стремились показать в нашей книге, как археология,
вызванная к жизни в далеком прошлом простым любопытством,
постепенно превратилась в науку, дающую возможность людям понять, «что
г лучилось в истории», как эта наука интересна и сложна.
1 Ф. Франк. Философия науки. М., 1960, стр. 42—43.

Рекомендуемая литература
Амальрик А. С. иМонгайт А. Л. Что такое археология. М., 1957.
Арциховский А. В. Основы археологии. М., 1955.
Бузескул В. П. Открытия XIX и начала XX века в области истории древнего
мира, т. I и II. Пг., 1923.
Дэвидсон Б. Новое открытие древней Африки. М., 1962.
Ефименко П. П. Первобытное общество. Киев, 1953.
Жебелев С. А. Введение в археологию, ч. I. История археологического знания.
Петроград, 1923; ч. II. Теория и практика археологического знания. Пг., 1923.
К ерам К. В. Боги, гробницы, ученые. Роман археологии. М., 1960.
Кларк Г. Доисторическая Европа. Экономический очерк. М., 1953.
Косвен М. О. Очерки истории первобытной культуры. М., 1957.
Михаэлис А. Художественно-археологические открытия за 100 лет. М., 1913.
Монгайт А. Л. Археология в СССР. М., 1955.
М о н г а й т А. Л. Археология и современность. М., 1963.
Морган Люис Г. Древнее общество. Л., 1935.
Обермайер Г. Доисторический человек. СПб., 1913.
Очерки истории СССР
Первобытнообщинный строй и древнейшие государства. Под ред. П. Ы.
Третьякова и А. Л. Монгайта. М., 1956.
Очерки общей этнографии М., 1957,
Равдоникас В. И. История первобытного общества, ч. I. Л., 1939; ч. II. Л..
1947.
РогинскийЯ. Я. и Левин М. Г. Основы антропологии. М., 1956.
Семенов С. А. Первобытная техника. Л., 1957.
Сухов П. А. Археологические памятники, их охрана, учет и первичное изучение,
М. —Л., 1941.
Формозов А. А. Очерки по истории русской археологии. М., 1961.
Харузина В. Н. Введение в этнографию. М., 1941.
276

Чайлд Г. У истоков европейской цивилизации. М., 1952.
Чайлд Г. Прогресс и археология. М., 1949.
Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М..
1952.
Breuil H. et Lantier R. Les hommes de la pierre ancienne (Paleolithique et
mesolithique). Paris, 1951.
Br ion M. La resurrection des villes mortes, t. I. (Mesopotamie — Syrie —
Palestine — Egypte — Perse — Hittites — Crete — Chypre). Paris, 1948; t. II (Chine —
Inde — Asie — Centrale-Indochine — Afrique — Amerique du Nord — Les Mayas —
Mexique — Perou — lie des Paques). Paris, 1949.
С h i 1 d e G. A short Introduction to Archaeology. London, 1956.
С h i 1 d e G. Piecing together the Past (The Interpretation of Archaeological Data).
London, 1956.
Crawford I. G. S. Archaeology in the Field. London, 1953.
Daniel G. A hundred Years of Archaeology. London, 1950.
Ken у on К. М. Beginning in Archaeology. London, 1952.
de Laet S. L'archeologie et ses problemes. Berchem-Bruxelles, 1954.
Leroi-Gourhan A. Les fouilles prehistoriques (Technique et methodes). Paris,
1950.
Wheeler M. Archaeology from the Earth. London, 1954.
Wool ley L. Digging up the Past. London, 1954.

Оглавление
Предисловие . 5
Часть первая
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ АРХЕОЛОГИИ
Глава первая
С древнейших времен до середины XIX столетия 9
Определение и истоки археологии iO
Классическая археология в эпоху Возрождения 14
Первые научные труды по классической археологии 18
Геркуланум и Помпеи 21
Развитие капитализма и археология , 23
Начало восточной археологии 24
Археология в России . 28
Зарождение первобытной археологии 3i
Превращение первобытной археологии в науку ....... 37
Открытие и исследование палеолита 40
Глава вторая
От середины XIX столетия до наших дней 43
Открытие пещерного искусства 44
Палеолитические стоянки Средней Европы 47
Мейендорф и Штельмоор 48
Свайные постройки 49
Скара Брэй 51
Открытие памятников раннего железного века Гальштатт и
Ла-Тен 52
Бибракте и Алезия . 53
Бискупин . 54
Корабли викингов 55
Олимпия 56
Открытие эгейской цивилизации 57
Эванс и Крит 60
Египет 63
Флиндерс Петри и его методика 66
Шумерийская культура 68
Открытия на Востоке в XX в 72
Индия 77
278

Китай 78
Америка SO
Африка S3
Острова Тихого океана . 84
Археология в России во второй половине XIX — начале XX в. 85
Археологические концепции и школы конца XIX — XX в. . . 97
Археология в СССР . . И&
Часть вторая
АРХЕОЛОГИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
Глава третья
Объекты историко-археологических исследований .... 137
Письменные источники. Эпиграфика 139
Археологические памятники (вещественные источники) . . . 144
Поселения и отдельные жилища 145
Погребения 152
Горные выработки и мастерские 157
Святилища 160
Инвентарь и отдельные находки 163
Культурный слой 165
Сохранность археологических памятников 166
Глава четвертая
Методология и методика археологических исследований . . 170
Некоторые вопросы методологии 170
Методика полевых исследований 170
Методика лабораторных исследований 195
Хронологизация археологических памятников 20$
Глава пятая
Связи археологии с другими науками 21$
Геология 211
Антропология 215
Этнография 224
Глава шестая
Некоторые проблемы археологии 228>
Технология производства 220
Охота и скотоводство 247
Собирательство и земледелие 257
Международные связи и миграции 262
Заключение 273
Рекомендуемая литература 27&

Александр Сергеевич Амальрик,
Александр Львович Монгайт
В ПОИСКАХ ИСЧЕЗНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
Редактор
Володина Е. И.
Художник
Седельников Н. А.
Утверждено к печати
редколлегией научно-популярной литературы
Академии наук СССР
Сдано в набор 9/XI 1965 г. Подписано к печати 4/V 1966 г.
Формат 70x907i6. Печ. л. 17,5+45 вкл. (2,88 печ. л.)
Усл. печ. л. 20,47-f-3,36 вкл. Уч.-изд. л. 20,4 Тираж 50 000 экэ.
Изд. № 521. Тип. зак. № 3495. Т-07408
Цена 1 р. 60 к.
Издательство «Наука»
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука»
Москва, Г-99, Шубинский пер.,10