ЛЮБОВЬ ‘НЕЛЬЗЯ УБИТЬ,
ОНА СИЛЬНЕЕ СМЕРТИ!..
Абдулкадыр Бедилъ,
таджикский поэт XVII—XVIII ев.

Д.КдЫЧЕВ
Издательство «Туркменистан» Ашхабад 1972
Туркм.2
Это четвертая книга автора.
«Ашхабад и его будущее», «Челекен»,
«Рыбаки» — уже давно широко
известны читателям.
Если в прежних книгах
А. Клычева рассказывалось об
экономике и природных богатствах
Советского Туркменистана, то
«Кугитангская трагедия»
воскрешает в памяти страницы
тяжелого прошлого туркменского
народа, получившего свободу и
право на счастливую жизнь только
при Советской власти.
В основу произведения положен
давно известный в народе
потрясающий случай, типичный для
минувших времен.
Книга адресована в первую очередь
нашей счастливой советской
молодежи, которая должна знать,
каким мрачным и бесправным было
прошлое.
ОТ АВТОРА
...Это было в 1963 году. Мы при-
ехали в командировку в Чаршангин-
ский район. Когда были закончены
все дела, председатель колхоза име-
ни Фрунзе Хокум Тулегенов пригла-
сил нас на традиционную пиалу чая.
Прекрасный хозяйственник, он
много и увлеченно рассказывал нам
о делах и людях своего аула, а по-
том вдруг остановился, задумался:
А хотите я расскажу вам про
любовь’,.
Такой поворот разговора нас не-
сколько удивил. Но чтобы не оби-
деть гостеприимного хозяина, мы
кивнули г словами.
—- Было это лет семьдесят-во-
семьдесят тому назад,-»- начал Хо-
кум. — Жили-были девушка Янгыл
я юноша Арзы...
Хокум помолчал и неторопливо
повел свой рассказ.
Мы сидели будто завороженные.
В драматических моментах хотелось
высказать свое возмущение или
одобрение. Но Хокум, чувствуя на-
ше настроение, останавливался, обво-
дил нас своими настороженными гла-
зами, словно предупреждая не пе-
ребивать, и продолжал...
Нельзя передать всех чувств, ко-
торые вызвал рассказ уважаемого
Хокума.
—- Думаете я вам сказку расска-
зываю?— воскликнул он, когда за-
кончил свое повествование и увидел
растерянность на наших лицах. —
Поезжайте в колхоз имени Калини-
на, найдите там Бабаярова Шаба-ага,
и он подтвердит, что все это самая
настоящая быль. Правда, Шаба-ага
тогда еще ие было на свете,— он ро-
дился в девяносто девятом году,— но
ему все это поведали не то мать, не
то отец — они были сами свидетеля-
ми всего случившегося. А лучше,
пожалуй, я познакомлю вас с оче-
видцем самого события.
6
...Дурнахал Маме девяносто лет.
Она прожила большую и трудную
жизнь. Это легко угадывалось по ее
худощавому лицу, изборожденному
множеством морщин и морщинок.
— Да, было такое дело,— со вздо-
хом произнесла она, когда мы пове-
дали ей о цели своего прихода. —
Было. Даже страшно вспомнить...
Дурнахал Мама задумалась на
мгновение, лицо ее передернул нерв-
ный тик, и начался рассказ с под-
робностями, мельчайшими деталями,
рассказ страшный до глубины души,
похожий на кошмарный сон. Рассказ
о любви и смерти!
Я попытался, в меру своих сил,
воссоздать то, что мною было услы-
шано и узнано. И если читатель най-
дет в этой книжке что-то для своего
ума и сердца, я буду считать себя
счастливым.
Автор приносит свою благодар-
ность рассказчикам: Дурнахал Маме,
Шаба-ага Бабаярову, Хокуму Туле-
генову и Батыру Досмурадову, на-
толкнувшим на мысль написать эту
книжку и оказавшим большую по-
мощь в собирании подлинного мате-
риала и достоверных фактов.
Я

Кутатангтау — пустынное, зеленое среднегорье, по-
росшее жесткими травами да кустарниками. Множество
ущелий в этих горах. Огибая дикие, каменистые хол-
мы, они словно бы вытекают на равнину, чтобы встре-
титься с Аму-Дарьей. В пору таянья снегов по этим
ущельям шумят сели, похожие на мелкие, но очень
бурные речки. Горная вода выкатывает к подножию
сстробокие камни и выносит огромное количество ила.
? Сели прекращаются, и горячее солнце превращает бы-
\ые разливы в зеленые луга.
Если же углубиться в. горы, то на пути встретится
много карстовых воронок, провалов и подземных пус-
^це-то здесь, в горах, хранит свои древние
карлюкская пещера Хышамой Ученые предпо-
, что много тысячелетий назад в ней обитали
9
На предгорной равнине виднеется одинокий холм.
По всей видимости, как и сотни других, разбросанных
по территории Туркмении, он искусственный, его дав- :
ным-давно возвели человеческие руки. Когда много-
численные войска Александра Македонского переправи-
лись на бурдюках через Аму-Дарью и высадились у -
подножия Кугитангтау,— холм этот уже существовал, и
на нем стояла бактрийская крепость. Позднее здесь !
останавливался Султан-Санджар, когда шел на карлю- i
ков. Прошли через холм, превратив крепость в развали- !
ны, воины Чингиз-хана. И конечно, здесь побывали
войска железного хромца — Тимура.
Время до нас не донесло, и мы не знаем, как это
место называлось во времена великих завоеваний.
Позднее большое поселение на этом холме образова-
лось лет триста тому назад и имя ему было Таупыр—:
горное село. Постепенно оно разрослось (войн долго не
было, а около холма пролегали караванные, и водные*
пути) и стало называться Базар-Тепе-—рыночный:
холм.	I
По пятницам в Базар-Тепе шумели большие торжи-!
ща. Сюда отовсюду съезжались купцы. На каюках пе-
реправлялись через Аму-Дарью афганцы и гости из
Керки, приевжали люди из более отдаленных поселе-
ний— Бухары, Денау, Душанбе,— привозили всевоз-
можные товары. Караван-сарай был постоянно засе-'
лен. Гостили приезжие и у местных жителей. Во дво-
рах дымили тамдыры, суетились люди, иногда на весь
Базар-Тепе разносилась песня заезжего бахши. Но та-
кое случалось не часто — базартепинцы больше были
10
приучены к «песне» азанчи, которая пять раз в день
исполнялась с высоченной стены глинобитной мечети
Громадной и величественной была здесь мечеть. Ее
и построили такой, чтобы все прочее в сравнении с ней
казалось ничтожным. Жалкие глинобитные кибитки,
войлочные юрты выглядели перед храмом аллаха ско-
пищем гнезд. И люди, входя под бирюзовый купол ме-
чети, словно придавленные величием этой обители, сги-
бались, падали на колени и склонялись ниц.
Со всех сторон к мечети подступали жилища, и
лишь широкая рыночная площадь прерывала нагро-
мождение кибиток и юрт, деля Базар-Тепе на две час-
ти. По одну сторону рынка селились люди племени ге-
лекел, по другую — узун. Они не выказывали друг к
другу особой вражды, но держались особняком. Каж-
дый считал, что его племя выше и достойнее, но в
общем-то как в одном, так и в другом племени люди
занимались ремесленничеством, земледелием, скотовод-
ством. Впрочем, баи аула и муллы искусно создавали
и поддерживали межплеменную вражду — это было им
выгодно. Ведь с враждующих, которые беспрестанно
шли в мечеть с жалобами на своих соседей, святые от-
цы получали мзду. От этих взяток, подачек и хушир-
закята — основного налога в пользу мечети, они бас-
нословно богатели. Безропотное поклонение аллаху,
верность адату и шариату, казалось были написаны
на лице каждого базартепинца.
Широкая, разветвленная система духовенства глу-
боко вошла в жизнь и быт здешних людей.
К концу прошлого столетия около пятисот хозяйств
11
Базар-Тепе всецело подчинялись старосте Махматкулу-
вмину, казн — молле Ачилды, блюстителю порядка
Джафару Махматкул-эмин-оглы и влиятельным аксака-
лам— вожакам племен. В свою очередь, правители Ба-
зар-Тепе держали ответ перед келифским беком и ку-
гитангским казн, а те входили в состав правящей вер-
хушки эмира бухарского.
Словом, аул Базар-Тепе был таким же, как и сотни
других туркменских аулов. С утра выкрикивал призыв
к молитве азанчи, и люди, опустившись на коврики,
свершали намаз. Но едва наступал день — начинались
иные заботы. Гончары принимались за изготовление
чашек и пиал, женщины начинали хлопотать по хозяй- •
ству — заквашивали молоко и пекли чуреки,, а детвора
обычно выгоняла коров, коз и баранов в ущелья, на
траву. Дюжие чабаны в мохнатых тельпеках, с кривыми
палками в руках и огромными овчарками ходили за
отарами, охраняя байское добро. Часть мужчин уходи-
ла на разработку соли, которую они добывали в горах
и пещерах Базар-Тепе. По возвращении они измельчали
ее и продавали приезжим торговцам.
Наличие здесь горной речки Куйтен-Кугитанг
сделало это место удобным для развития животновод-
ства, в силу чего тут образовалось много аулов. Речка
эта существует и в настоящее время, по ней постоянно
струится вода,— хорошее подспорье для колхоза имени
М. В. Фрунзе Чаршангинского района.
В одну из пятниц, к вечеру, когда уставший люд
покидал базарную площадь, в горах начали собираться
тучи. Пространство от Аму-Дарьи до самого подножия
гор было пока что светлым, но и тут парило и пахло
близким дождем. Тучи постепенно надвигались на рав-
нину, беспокоя все живое влажным удушьем. Вскоре
далеко над вершинами стали вырисовываться синие
вертикальные полосы и донесся отдаленный гром. Воз-
ле юрт тревожно замычали коровы, поворачивая длин-
ные шеи, забеспокоились верблюды.
Ишали-ага едва успел возвратиться с базара, пошел
дождь, а затем густой крупный град. Вместе с лавиной
белых скользких шариков с неба обрушилась яркая,
вспарывающая тучи молния и прогремел прямо над Ба-
зар-Тепе гром.
— Аллах всевышний, всемилостивый, спаси нас, —
испуганно прошептал Ишали-ага и, войдя в глинобит-
ную кибитку, крикнул: — Эй, кто тут! Солтанмурад!
13
Из глубины темной комнаты, откликаясь, вышла
женщина. Лицо ее было испуганным. Ишали-ага понял,
что ни Солтанмурад, ни пятнадцатилетняя дочь Янгыл
не вернулись еще с гор. Утром, как всегда, они отпра-
вились пасти коз. А теперь их застал град и они, на-
верное, отсиживаются где-нибудь под скалами.
Ишали-ага вновь направился было во двор, но от-
прянул перед ужасающим зрелищем: вся равнина от
гор до Аму-Дарьи, от земли до неба закрылась черным
пологом и змеевидными молниями. Град хлестал с
ожесточенной силой, и уже со двора к склону холма
бежали мутные ручьи. «А что там теперь творится! —
подумал Ишали-ага о горных лощинах. —- Надо бы
поехать туда, но как?» В Базар-Тене не слышалось вов-
се людских голосов, все заглушал шум падающего
града...
Хлынувший внезапно среди дня ливень, а потом
и град застал детей Ишали-ага в неглубокой, травянис-
той лощине. Солтанмурад в это время, забыв о козах,
положившись целиком на свою сестру Янгыл, увлеченно
играл с дружками в шашки—дуззум. А Янгыл сидел!
под деревом на пологом склоне ущелья и перебирала
тюльпаны, которые ей принес с вершины горы сосед-
ский юноша Арзы. Девушка давно уже замечала за
ним, что он неравнодушен к ней — так и ищет момента,
чтобы остаться с ней наедине. А в последние дни он
вовсе не отходил от нее, стараясь предугадать все ее
желания. Утром, едва она заметила, что белая коза
отбилась от стада, — Арзы сразу схватил кнут и воз-
вратил козу в стадо. Потом он посмотрел на девушку
14
рячими влюбленными глазами, и она, не зная, как
вести себя с ним, вдруг заговорила о цветах. Тогда
Арзы, словно молодой орел, сорвался с места и пом-
чался в гору Вскоре он вернулся с целой охапкой ярко-
красных тюльпанов.
Первые крупные капли дождя вспугнули Солтан-
мурада.
— Эй, Янгыл-джан! — крикнул он.— Не пора ли До-
мой? Дождь пошел!
— Ох, какой ты трусливый!— насмешливо отозва-
лась Янгыл. — Дождя испугался! — Ей не хотелось ухо-
лить с этого места. Нравилось бесконечно перебирать
тюльпаны и чувствовать на себе теплый, ласковый
згляд Арзы.
Но дождь сразу превратился в ливень, и вскоре по-
сыпался белыми шариками град, ударяя по плечам
 голове. Арзы крикнул, чтобы Солтанмурад поскорее
гнал коз в пещеру, под скалы, и сам вместе с Янгыл
Зежал туда. Скорее это была не пещера, а глубокий
каменный грот в самой низине ущелья. Пригнав сюда
коз, ребята уселись под скалой, и решили переждать
-взыгравшуюся грозу.
При каждой вспышке молнии в глазах девушки за-
горались огоньки. Прокатывался по ущелью гром, и бе-
лое личико Янгыл словно покрывалось тенью, а взор ее
становился тревожным и беспомощным.
Прижимая тюльпаны к груди, рна оглядывалась на
Хрзы. Тот чувствовал и понимал, как она нуждается
в нем, в его поддержке. Ему так хотелось прижать ее
ж сердцу и говорить ласковые и утешающие слова, но
15
он только думал: «Как она хороша! Как славно, что
мы появились на свет в одно время! Как замечательно,
что мы живем в одном ауле и знаем друг друга с са-
мого детства! Милая Янгыл, как я тебя буду любить и
жалеть, когда ты станешь моей женой!» Мысль о том,
что когда-нибудь Янгыл войдет в его дом, вдруг при-
несла ему неуверенность и боязнь. «Но неужели кто-
то встанет нам на пути? Неужели Ишали-ага не отдаст
Янгыл за меня?»—забеспокоился Арзы и с сострада-
нием стал оглядывать Янгыл, словно она собиралась
уйти от него навсегда. Придвинувшись поближе к ней,
он смотрел на ее чистое белое лицо, заглядывал в ее
большие черные глаза, ища в них ответа. Она опусти-
ла в смущении веки. И он перевел взгляд на черные
косы, лежавшие на груди, и на гульяка, сверкающую у
самого подбородка.
— Янгыл, — тихонько позвал он.
— Ну, чего ты, — стыдливо отозвалась она, и Арзы
заметил в ее глазах слезинки счастья.
Гром еще несколько раз гулко прокатился по уще-
лью, еще сильнее хлынул град, и вдруг все стихло. В
разорванные тучи брызнул яркий солнечный свет, заси-
яла голубизна неба. Наступила такая мертвая тишина,
что казалось — если сейчас громко крикнуть, то обру*
шатся скалы. По склонам гор почти неслышно стекали
ручейки, прибитые к земле травы и цветы выпрямились
и зазолотились на солнце.
— Давайте выгонять, — предложил Арзы.
— Кэч, кэч!—закричал Солтанмурад и щелкнул
кнутом. Козы с громким блеяньем начали покидать убе-
16
2 А. Клычев.
жище. Вслед за ними Янгыл и Арзы стали поднимать
ся по склону.
— Ох, какая красота после этого града! — восхи-
щенно воскликнула девушка и сразу насторожилась: от-
куда-то с гор донесся нарастающий грохот, словно ты-
сячи всадников шли в атаку. И прежде чем они дога-
дались что это такое, увидели, как из-за поворота
ущелья вылетел грязно-желтый пенистый поток и с
бешеным ревом помчался мимо них вниз, к Аму-Дарье.
В считанные секунды ущелье превратилось в бурную
горную речку. В ее коричневых водах неслись сломан-
ные деревья, живые еще овцы и козы. Янгыл и Арзы
с ужасом увидели, как грязный стремительный поток
подхватил и их козу и козленка.
Цепляясь за кусты, Янгыл поднялась выше по скло-
ну горы и что было сил бросилась в ту сторону, куда
вода унесла козу с козленком. Арзы с трудом догнал ее.
и они побежали вместе. Они хотели во что бы то ни
стало спасти бедных животных. Внизу ревел горный
поток, сметая все на своем, пути. Повсюду слышались
блеянье овец и коз, рев верблюдов, ржание лошадей и
громкие крики людей. Янгыл и Арзы увидели, что от
Базар-Тепе к ущелью скачут всадники. Они, конечно,
узнали о страшном бедствии и теперь торопились спас-
ти свое добро.
Янгыл и Арзы бежали до тех пор, пока не оказа-
лись у широкого разлива. Здесь бешеный поток, поте-
ряв силу, образовал огромное, но спокойное озеро.
Сколько камней, сколько трупов животных вынес сюда
сель!
18
Подойдя к самому урезу воды, ЯпгЫл остановилась.
Подошел и Арды. Вдруг он увидел среди камней яг-
ненка Тут же он вошел в воду, отвалил камни и вынес
барашка на сушу. У Янгыл покатились градом слезы.
— Это не твой, — попытался успокоить ее Арзы.
— Все равно жалко, — всхлипывая, проговорила
Янгыл. — Был живой, резвился, бега а, грелся под жи-
вотом у матери, а теперь мертвый...
— Милая, прошу тебя, не плачь,— взмолился Ар
зы.— Я не могу видеть твоих слез... Я очень люблю
тебя, Янгыл... Хочешь, мы никогда с тобой не будем
. .сставаться, всегда будем вместе?
Девушка посмотрела на него глазами, полными слез,
 улыбнулась. Арзы взял ее за руку, легонько сжал
:а \ьцы.
— Янгыл, если ты тоже любишь меня, то я скажу
своим, что хочу взять тебя к себе в дом...
Янгыл словно вышла из оцепенения. Рукавом кетенч
ма вытерла слезы, глаза ее стали печальнее и строже.
— Ах, Арзы, я могла бы пойти с тобой хоть на
рай света... Но только я не знаю — сбудется ли моя
кечта? Недавно ночью я слышала разговор отца и ма-
тери обо мне. Отец сказал ей, что хочет меня отдать
за нашего родственника муллу Лупулла.
— Да ты что говоришь, Янгыл... — Арзы был сра-
жен таким страшным ответом. Он побледнел, съежился
ют прихлынувшей горечи и бессознательно потирах
Вальцами горло, — ему нечем было дышать.
— Что с тобой, Арзы?—Испугалась Янгыл. — Не
надо так отчаиваться. — Она доверчиво дотронулась до
19
его плеча и призналась:—Я тоже не могу жить без
тебя... Хочу, чтобы ты знал, что если я умру, то буду
принадлежать земле, если буду жива — буду принадле-
жать только тебе...
Со склона горы донесся крик. Это Солтанмурад
гнал коз. А навстречу ему, от Базар-Тепе, мчались
всадники. Среди них был и отец Янгыл. Как только он
увидел дочь, а затем и сына с козами, сразу соскочил
с седла.
— Все живы-здоровы, Яигыл-джан? — с беспокой-
ством спросил Ишали.
— Белая коза потонула... и козленок, — глухо отоз-
валась Янгыл.
— Мы спрятались под скалой и там спаслись от
града!—горячо стал рассказывать Солтанмурад. -
Ох, сколько деревьев, сколько камней сорвало!
Но Ишали-ага не стал выслушивать сына.
— Слава аллаху, кажется все обошлось, — прогово-
рил он тихо и распорядился, чтобы дети гнали коз в
аул. Сам он вместе с другими поехал в горы — взгля-
нуть на разбушевавшуюся стихию.
Вечером в Базар-Тепе только и было толков * о бог
весть откуда взявшемся граде и селе. В семьях под-
считывали урон: многие лишились овец, коз и даже
верблюдов. В семье Ишали тоже говорили об этом.
Жалели, что пропала дойная коза — теперь молоко при-
дется брать у соседей. Но больше радовались, что дети
вовремя догадались выгнать коз из пещеры, иначе по-
ток погубил бы и их. Стоило промедлить минуту-дру-
гую и могло случиться непоправимое.
20
Янгыа быстро забыла о случившемся несчастье, и ее
соображение целиком захватил разговор Арзы. Она
легла спать, но никак не могла уснуть — он стоял перед
ее глазами: высокий, широкоплечий и очень красивый.
Лицо Арзы было бледным, а глаза выражали мольбу
и отчаяние. Впервые девочка ощутила невыносимую
тоску по нему. Впервые в полном сознании и с каким-то
предчувствием неотвратимой беды она поняла, что не
может жить без него. Она стала вспоминать все пре-
дыдущие беседы с ним, игры в айтерек, все, все, что
сыло связано с ним, и незаметно перенеслась в недале-
кое детство. Да, да, путь в эту тревожную взрослую
жизнь они начали вместе, едва научились ступать по
земле. Тогда же и подружились, и вот теперь детская
дружба разрослась в любовь.
В кибитке было душно. Янгыл встала, надела кете-
ни и чувяки и тихонько вышла во двор. Над курганом
Базар-Тепе, над мечетью, мазанками и юртами, над
всем предгорным простором, над вершинами Кугитанг-
тау разливался лунный свет, и в этом свете дрожало
ночное весеннее зарево. Янгыл стало вдруг до слез
тоскливо. Ей захотелось плакать навзрыд, чтобы как-то
освободить душу от неосознанной , тоскливой радости.
Предчувствие близкого и желанного счастья всю пере-
полнило ее.
— Янгыл, — вдруг услышала она голос Арзы.— Ми-
лая, не бойся, это я. — Он тихонько вошел во двор и
глаза его светились счастливым страхом.— Я давно
здесь тебя жду... Я почему-то решил, что ты обязатель-
но выйдешь ко мне—и ты вышла.., Я думаю — это по
21
воле аллаха, иначе бы ты не догадалась, что я жду
тебя, ведь мы не договаривались.,.
— Ах, Арзы...—-девушка закрыла лицо ладонями
и почувствовала, как он привлек ее к себе, прижимаясь
к лицу и лбу горячими губами.
Словно тюльпан в объятиях легкого весеннего ветра
трепетала она, задыхаясь от счастья и смертельного
страха. Если бы кто-нибудь сейчас вошел во двор, то
влюбленные не нашли бы в себе сил оторваться друг
от друга — так велика была жажда их встречи. За ду-
валом заблеяли козы. Янгыл тихонько вздрогнула и
высвободилась из горячих объятий Арзы. Они подош-
ли к агилу, и их желанное счастье вспыхнуло с новой
силой.
— Только ты, Арзы, только ты,—повторила она с
жаром, — Я готова даже умереть вместе с тобой,— И
он, отвечая ей теми же словами, осыпал ее поцелуями.
Однако страх и благоразумие, что их могут увидеть
вдвоем, заставили влюбленных распрощаться. Арзы,
полный счастья и надежды, что завтра снова встретится
с Янгыл, как только они выгонят овец к горам, ушел
домой.
Еще не поднялось солнце, еще не совсем рассеялся
мрак ночи, а в небе над Базар-Тепе закружились стер-
вятники. Богатой добычей наградил их горный сель:
десятки трупов животных вынес он на съедение голод-
ным хищным птицам...
А к мечети, на заунывный призыв азанчи, собира-
лись правоверные. Белобородые аксакалы и мужчины
помоложе — свои и приезжие •— стелили молитвенные
ховрики — намазлыки, потихоньку говорили о вчераш-
нем бедствии и качали головами. Но вот на мамберу
взошел молла Ачилды: в тюрбане и халате с широки-
ми рукавами. Скорбно оглядел собравшихся, и намаз
начался...
Чабан Закир-ага — широкоплечий, высокий мужчина
лет сорока пяти — молиться в мечеть никогда не ходил.
В нее ходили только казн, муллы, старшины племен п
другие влиятельные люди, которые ничем не занима-
лись, кроме как читали наставления своим подчинен-
23
kmMj а между всем этим — вели торговлю. Как и боль-
шинство базартепинцев, чабан расстилал свой иамазлык
на плоской крыше или во дворе и свершал ИбйвИВУ-
И сегодня он не изменил раз навсегда эаведШйому по-
рядку. Однако, бросив коврик под ноги и опустившись
на колени, Закир-ага произносил молитвы рассеянно,
язык его плохо иовиновался, а сердце болело, перепол-
ненное предчувствием беды. Да и было о чем печа-
литься. Закир-ага выпасал овец самого моллы Ачилды.
Отара у моллы и без того большая каждый год росла
за счет молодняка и овец, прибывавших в нее по ху-
ширзакяту. Другой бы на его месте постарался сделать
жизнь своего чабана, если уж не счастливой, то снос-
ной. Но молла Ачилды, человек до крайности жадный и
расчетливый, держал своего чабана в черном теле. Ведя
полуголодный образ жизни, Закир-ага давно занимался
приработками. И вчера, в пятницу, оставив отару под-
паску — чолуку, он направился к Аму-Дарье, чтобы
подшибить несколько монет на выгрузке и погрузке ку-
печеских судов. Ушел с самого утра. Дело ему нашлось:
таскал с берега на русский пароход мешки с шерстью.
Получив за работу несколько таньга, он был дово-
лен и как мог жестами и добрыми словами поблагода-
рит. русского купца. Тот в свою очередь приглашал его
и впредь помогать урусам, и чабан ушел с берега лишь
к вечеру, довольный и веселый. А когда стал подходить
к Базар-Тепе, то узнал о страшном бедствии. Закир-ага
зашел к чолуку. Тот лежал на кошме в кибитке и на
<*го зов ие поднял головы. Закир-ага встряхнул подпас-
ка за плечо. Чолук всхлипнул, что-то начал объяснять,
7 А
я чабан с горечью понял, что из отары хозяина восемь
"вец захлебнулись в горном потоке. Не задерживаясь
над^ави.лся к молле Ачилды, чтобы
чМаЖТйеЯ,	ли такое несчастье, свалилось
на его голову. И если это так, то какое же наказание
готовит скаредный молла для него, провинившегося.
Молла Ачилды не стал разговаривать с чабаном. Он
лишь процедил сквозь зубы: «Завтра разберемся». А
когда Закир-ага спросил: «Можно ли мне, хозяин, идти
к вашей отаре?», тот зло ответил: «Не надо...»
Совершая утренний намаз, Закир-ага мучительно
думал —- идти ли к молле, или он пришлет за ним сво-
их слуг?
Вскоре после того, как он закончил свой намаз, к
кибитке подошли два нукера. «Ну, вот, я так и ду-
мал»,— горестно отметил про себя чабан и стал натяги-
вать на плечи свой видавший виды халат. Нукеры
велели ему следовать за ними. Закир-ага не стал рас-
спрашивать. Молча они миновали базарную площадь и
вошли в полумрак мечети. В ней собрались человек де-
сять: староста, несколько святых мулл и сам молла
Ачилды. Были тут и посторонние, оставшиеся послу-
шать, что сделает молла со своим чабаном. Среди них
находился и отец Янгыл — Ишали-ага.
— С волеизъявления аллаха и нашего согласия,
приступайте к делу, молла Лупулла, да решится по
справедливости наш суд, — со скорбной вежливостью
произнес молла Ачилды, Впервые он выступал не в ро-
‘.и кыи, а в роли потерпевшего, но и здесь, пользуясь
властью, назначил своего ученика вести суд.
25
Мол .ха	Лупулла	сразу задал	вопрос	чабану — кар	взгорб денной свиной,	зардевшись	от похвалы,
могло случиться,	что	его не	оказалось	у	отары	во	вр»	вдруг выпрямился, потрогал черную	бородку и	про-
мя селя?	возгласил:
Закир-ага не стал запираться и рассказал все, кар — Именем аллаха и нашим судом праведным пове-
было.	деваем вам, Закир-ага, до	наступления	полнолуния	вер-
— Вы навлекли на себя, Закир-ага, двойной грех, — нуть молле Ачилды стоимость восьми овец. За неуп-
заключил молла Лупулла.— Первое — бросили хозяй
ское добро, второе — вошли в сношения с капырами
Урусы грязнят своими каюка
ми священный Джейхун, а вн
принесли от них эту грязь »
Базар-Тепе...
— Истинно так, — с одоб-
рением подтвердил слова свое
го ученика молла Ачилды я
тот, высокий, сутулый, сс
дату положенного в срок пострадавший возымеет право
на имущество ваше...
Все это время, пока шел суд, Ишали-ага с любо-
пытством рассматривал буду-
щего зятя и находил, что хоть
с виду он и неказист, но ум у не-
го есть. И как только молла Лу-
пулла вышел из мечети, Иша-
ди-ага присоединился к нему
и взял под руку.
— Что и говорить, вы справедливо решили дело,
польстил ему Ишали-ага.
Послушанию и справедливости учит нас коран,
высокомерно ответил
— Я давно хотел
чаю... Не могли бы
вдруг Ишали-ага.
— С удовольствием, дорогой Ишали-ага. Видно бе
гу угодно, что вы меня приглашаете... Все от бога...
В комнате у Ишали-ага они сели на белую кошму
Жена хозяина подала чайники и кристаллический са-|
хар — набат. Молла Лупулла, напустив на себя важ
кость, начал беседу о боге и его могуществе.
— Бог есть единое бытие, разлитое во всех земны
тварях. Он вечно обнаруживается и проявляется...
— Значит, содеянный грех чабаном Закиром тож
божеское проявление? — испуганно	воскликнул Иша
 тчас пришел к выводу, что зря Янгыл сидит дома,
ра ее готовить к выдаче замуж за этого человека...
,	Чабан Закир-ага тем временем решал, что ему де-
молла Лупулла.	„
'тть дальше. Uh ходил по двору, заложив руки за спи-
с вами вместе выпить по чашк'
„	ву, гневно говоря жене.
вы заити ко мне? — предложи!
— Четырех наших овец, которые в отаре, придется
дать хозяину сегодня же. Пусть возьмет... пусть по«
-• шится! Остальных немного подождет.
Жена скорбно внимала словам мужа и все время
мала: где же теперь Закир будет добывать хлеб? И
н, словно подслушав ее мысли, сказал:
— Теперь в Базар-Тепе мне делать нечего. На ку-
сок здесь не заработаешь. Останешься с детьми, а я
I ойду на заработки к урусам. Корабли грузить буду,
гак-нибудь проживем...
Услышав плач и причитания жены, Закир-ага при-
=ыкнул на нее и скрылся в кибитке. Вечером, забросив
ли-ага.	за плечи полупустой хурджун, чабан спустился с
Разумеется, невозмутимо отозвался молла Лу Холма Базар-Тепе и быстро зашагал в сторону Аму-
пулла. — Бог в чабане увидел дьявола. Ибо он всту Дарьи.
пал в связь с урусами. И покарал и его, и других ы Д Арзы и Янгыл в тот вечер, как всегда, вместе
то, что допустили грех...	пригнали коз. За день они о многом переговорили, и
Да... да, пожалуй, это так и есть, —- согласие теперь Арзы решил, что пора объявить своим ро-
закивал Ишали-ага.	цителям, чтобы они посылали сватов в дом Ишали-
— Все от бога и все к богу,— заверил молла Лупул- ага
Цель сотворения человека - служение богу Янгыл же, едва переступившую порог своей кибитки,
Искание истины — совершеннейшая часть этого слу Ишали-ага спросил:
жения...	и	л г>
— rie устала ли? псе ли хорошо в горах?
Выпив чая и откушав баранины, молла Лупулл! __ Хороню, отец, очень хорошо! — отозвалась Ян-
почтигельпо распрощался с хозяином, и Ишали-аг< -ЫА> удивляясь столь необычным вопросам отца.
I	29
— Было хорошо, будет ещб лучше, — тайнствет
но заключил Ишали-ага. — Иди к матери, она ждет
тебя.
Янгыл, войдя во вторую комнату, увидела мать за
налаживанием коврового станка. Бике-эдже, взглянув на
вошедшую дочь, приветливо улыбнулась:
— Ну, вот, доченька, и твоя пора наступила. Ся-
дешь ткать свой самый лучший узор. Посмотри, какая
хорошая пряжа!
Янгыл сразу все поняла.
— Кто он, мама? — спросила она, покусывая от вол-
нения губы.
— Разве тебе не все равно, доченька? Да и кто
спрашивает об этом? Отдадим тебя человеку достой-
ному...
Янгыл повалилась на кошму и горько заплакала.
В горах светило теплое ласковое солнце, все выше
 выше поднимались травы, цвели кустарники, и крае-
выми островками пламенели маки.
Арзы, как и прежде, пригонял сюда коз, но ничего
его теперь не радовало: ни красота гор, ни буйство
в’сны, — юноша все время думал о Янгыл.
Весть о том, что ей запретили выходить из дому и
ккоро продадут за калым, подействовала на него столь
угнетающе, что первые три дня он проболел-—не мог
 дняться с постели. Он не мог жить без Янгыл, а
главное, не мог представить ее в объятиях чьих-то чу-
|жих мужских рук... По ночам он бредил ее именем, го-
ел, словно на него навалилась лихорадка.
Отец юноши, видя это, заслал сватов в дом Ишали-
ага. Но посланников там приняли холодно, ответили,
-то девушка еще молода и ее не собираются выдавать
дамуж. Сваты обо всем доложили отцу Арзы, а тот
хак мог успокоил сына. Арзы начал строить итлюзии:
31
«Пройдет еще немного времени, И родители Янгыл Сои
ласятся». Ему не хотелось думать, что сватам был да
вежливый отказ.
Но именно так оно и было. Ишали-ага и думать Н'
хотел, чтобы его дочь стала женой человека из другого
не его племени. Отказав одним, Ишали-ага вовсе не со
бирался скрывать, что выдает дочь за человека имени
того и достойного. По Базар-Тепе уже ходили слух»
о скорой свадьбе Янгыл и моллы Лупулла — любимом
ученика казн.
Арзы ничему этому не хотел верить, и, находке»
в предгорьях со своими козами, сжигал свое сердце
сомнениями: «Неужели Ишали-ага откажет?»
Тем временем Янгыл ткала свой свадебный ковер
И пока у нее плохо это получалось. Но рядом с ней
постоянно находилась мать и подсказывала, как вязатв
и обрезать узелки, рассказывая попутно, какие ковры
бывают на свете. Мать все время твердила, что девуш-
ка-невеста должна отобразить на ковре свою любовь к
будущему мужу. Но Янгыл все время думала о своем
любимом и бедном Арзы, и ковер у нее получался с
печальными оттенками. Эрсаринская роза на ковре не
цвела и не радовала, а была поникшей и толкала на
глубокие раздумья о несчастной любви.
Между дел Янгыл забавлялась с малышами своего
старшего брата Таджи. Глядя на двух маленьких дево-
чек, она задумывалась о своем будущем и сознавала,
что и у нее когда-то будет ребенок, и от мысли, что
этот ребенок будет от нелюбимого, приходила в смяте-
ние. «Ведь самое большое счастье на земле, -— думала
32
Янгыл, — когда встречаются двое, по взаимной любви
соединяют свои судьбы, рождается новый, третий чело-
гек и живет, и растет, и переживает тех, что дали ему
жизнь. И сам он в свое время кому-то подарит жизнь.
И так без конца...»
Мысль о том, что ей придется жить не с Арзы,
убивала в девушке все радости жизни. Глаза ее, на-
полненные печалью и слезами, вызывали сострадание
даже у матери, но ненадолго. Бике-эдже, видя, что дочь
опять о чем-то думает, начинала утешать ее, а потом
и ругать за слезы и вздохи. Тут же следовали нраво-
учения и наставления о безропотном подчинении воле
юдителей, о законах шариата. Разбитая душевно, Ян-
гыл снова принималась за ковер. Руки ее двигались
безвольно, и в измученной душе не было ни капли на-
дежды вырваться на свободу и встретиться со своим
любимым. Да разве эта встреча спасла бы ее от отчая-
ния и могла бы изменить что-либо в ее судьбе, — ведь
судьба ее уже решена. Встреча с любимым только раз-
бередила бы и без того измученное сердце.
Отчаяние же Арзы дошло до предела, когда он уз-
нал, что очень скоро его любимую отдадут этому длин-
ному, сухожилому, чахоточному молле Лупулла. Арзы
в отчаянии начал искать встречи с Янгыл. «А как же
наша клятва? Неужели она нарушит ее?» — терзаясь,
спрашивал он себя и, точно повзрослев, хорошо пони-
мал, что их клятва — всего лишь искренний порыв го-
I рячо любящих сердец, а жизнь совсем-совсем иное.
Вечерами он подходил к двору Ишали-ага и часа-
ми простаивал в надежде, что выйдет Янгыл, и нм
А Клычез.	33
удастся встретиться вновь. Он видел ее мать, отцг
братьев, сестренок. Однажды, увидев ее, Арзы подоит]
побоялся и только издали помахал ей рукой и замети.^
что она остановилась, посмотрела в его сторону, а за
тем скрылась в кибитке. Он ожидал ее почти до утр.
и, наконец, дождался. Янгыл вышла, когда уже зани
мался рассвет.
— Арзы, опомнись! Я любила тебя и буду любит1
вечно, — произнесла она со слезами. — Но скажи, ест.
ли сила, которая помешала бы моей горькой судьбе
Если есть-—скажи, что мне делать, и я выполню!..
Арзы не нашелся, что ответить ей в утешение, I
только еле слышно прошептал:
— Янгыл, ты все равно будешь со мной...
В передней комнате закашлял Ишали-ага, и тих,
скрипнула дверь. Старик успел заметить, как от дувал
метнулась человеческая тень и донеслись торопливы
шаги. Янгыл обмерла и залепетала невпопад слова оц
равдания, но Ишали-ага грубо схватил за плечо, сильн
сжал его, а затем втолкнул девушку в комнату...
Прошло еще несколько дней, и Арзы стал чувстве
вать на себе насмешливые взгляды. А потом пошли I
разговоры, что сын Хаким-ага ведет себя недостойнс
крутится возле дома Ишали-ага. Теперь юноша лиши;
ся последнего утешения — даже к дому любимой он н
мог подойти, чтобы хоть издали взглянуть на нее
Впервые он понял, что такое слезы отчаяния. Они прии
ли вместе с сознанием своего бессилия. Как подкошен
ный, он упал в траву и плечи его сотрясались от бе
звучных мужских рыданий.
34
!•
...Й день свадьбы Йнгыл, когда ведь народ оС+айЛ* 0|)и захотят. Чего доброго—мальчишка может
ся в Базар- Гспе, Арзы ушел в горы. Словно помеш^-рВТлть свою нареченную! А встреча до свадьбы со
ный, слонялся он по их склонам и не понимал — невестой непристойна и неприлична.
ему жить дальше. От своего деда он слышал легенду Арзы вернулся к себе домой лишь поздно ночью.
Меджнуне, который, сгорая от любви, проводил дниЦ на другой день, когда возобновился свадебный той,
пустыне, — но раньше он не верил, что любовь моя.,. вновь подался в горы. Юноша опять провел бы вре-
принести такие страдания человеку. Слушая легенА, в Т0СКе и отчаянии, но что-то толкнуло его к реке.
Арзы улыбался, насмехаясь над чувством Медж11ув-Нблигкаясь к берегу, он еще издали увидел очень
Но теперь он испытывал его сам. Видеть, как отда*ранное на вид судно. Оно было раз в десять больше
его любимую другому, было свыше его сил. Он дакркмеНского каюка и по бокам его торчали,
представить себе не мог, что вот Янгыл усадили I вно у арбы, громадные колеса. На берегу толпились
кеджебе, вот процессия двинулась к дому моллы -^Ъркмены, разглядывая судно и изъясняясь жестами с
пулла, вот ввели ее к нему в кибитку, сейчас она дол£кивеком в белой фуражке, какие носят урусы.
на развязать на нем кушак и снять с ног сапогу Это был русский капитан парохода «Обручев». Он
Кровь приливала к лицу Арзы от таких видений, а р* двел пароход к берегу, чтобы выгрузить кое-какие
ка машинально хваталась за нож4 о, как бы он рхаары, и прибрежные жители тотчас же окружили его.
правился со своим соперником! Но едва злость отхо J своему удивлению Арзы увидел, что рядом с урусом
ла от сердца, заговаривал разум. Нет, молла Лупул|» ит базартепинец Закир-ага. При виде его Арзы сразу
тут ни при чем. Не за этого, так за другого бы отда* адался, что бывший чабап теперь работает амбалом—
Янгыл ее родители, но только не за него. Это он зн^^зит на русский пароход товары. Юноша приблизился
наверняка. Слишком бедна была его семья, да и плев собравшимся на берегу, и Закир-ага увидел его.
его не такое знатное, как племя отца Янгыл.	I — Хов, Арзы-джан!—позвал он и подошел сам.— Что
Его нареченная пока неизвестна ему, но ясно, я сюда привело? Наверное, обидели? А то пойдем со
она будет из бедного рода и из его племени. Отец*ыОй к урусам, будем их каюк грузить и разгружать вмсс-
мать знают — кто она. По старому обычаю выбор в*- Плавать будем туда-сюда, весь белый свет увидишь...
весты происходит задолго до свадьбы, иногда за я — Про такое я, Закир-ага, не знал и об этом не ду-
сколько лет, — почему же не знать им?	никогда. А на реке появился просто так. — поту-
Так и было: родители Арзы давно держали на п® шись, отозвался Арзы, при этом подумав: «Бежать
мете дочь своего дальнего родственника. Сыну они пифлго из дому... Забыть надо Янгыл, все равно, видно,
об этом не говорили, да и зачем? Все равно будет тА» не быть моей...»
36	37
Потоптавшись на одном месте, Арзы спросил:
— Закир-ага, а вы на этом пароходе живете?
— А как же, сынок!
— А когда назад поплывете?
— Через два дня, сынок, не раньше. А может,
через три...
— Закир-ага, похлопочите за меня перед урусами.
— Обязательно, сынок. Ты только с отцом догов,
рись, чтобы знал.
Отец Арзы Хаким-ага не стал особенно возражат
услышав от сына об уходе на Аму-Дарью. О русски
он уже слышал, но, как и многие, побаивался их: «Ка
бы не обидели урусы сына, не надсмеялись над ним
Но здравый рассудок победил.
— Ладно, Арзы-джан, — согласился Хаким-ага по:
ле долгого раздумья. — Я доверяю Закиру-ага, он в:
плохой человек, хотя и прозевал овец своего хозяив
моллы Ачилды. Ты во всем его слушайся, а уж "
сумеет постоять за себя и за тебя.
Арзы тяжело вздохнул.
Ночью он только и думал о Янгыл. Душа его пере
полнилась отчаянием, сердце готово было разорвать:
на части. Она, его любимая, сейчас, в эти минуты,
Лупулла... Он молил аллаха, чтобы скорее приблизила
рассвет, чтобы скорее выйти из дому, убежать с этом
кургана и услышать спокойный плеск Аму-Дарьи. Н|
конец, на небосклоне засияла звезда Чолнан. Арз,
встал, собрался, взвалил на плечи хурджун, pacnponjai
ся с отцом, матерью и быстро отправился в путв.
Вечером того же дня он был на русском пароходе
Обручев». Закир-ага привел его на палубу и, пока
торговцы скупали у туркмен кошмы, шерсть и ковры,
показал это «хитрое» по устройству судно. Арзы ос-
мотрел каюты и паровую топку, где во время стоянки
никого не было. А когда «Обручев» двинулся снова
в сторону Чарджуя, юноша увидел всех, кто жил на
этом «неуклюжем каюке».
Закир-ага подвел Арзы к боцману и, как мог, объяс-
нил ему, что это и есть тот парень, о котором он уже
говорил. Боцман придирчиво оглядел юношу, особенно
обращая внимание на плечи и мускулы рук. Вроде ос-
тался доволен и сказал: «Можно зачислить в команду
зременно, a Taxj будет видно». Капитан, казалось,
'овсе не придал значения появлению нового челове-
ка на корабле. Он постоянно находился у руля или
же спорил с лоцманом По поводу речных глубин и
едей-
39
На палубе занимались всяк своим делом человек®! сыне. Последовательно, без боя и сопротивления
десять матросов. Тут же прохаживались казаки. Оние-ш заняты Асхабад, Мерв, Байрам-Алп. Русские вош-
огправлялись в рейсы в качестве охраны парохода в Чарджуй и соединились с войсками ташкентского
и грузов. Плавать русским судам по Аму-Дарье в туи® равления. Теперь их разделяла лишь многоводная
пору было небезопасно.	^му-Дарья. Вскоре для постоянного сношения Ташкен-
В памяти были еще свежи недавние битвы, и о ни» с Красноводском и из выгодных стратегических сэ-
частенько велись рассказы. Много раз Арзы слышал,»-ражений решено было построить через Аму-Дарью
что урусов больше, чем солдат у Соломона мудрого,• »езный мост.
что они заняли Ташкент, Самарканд и другие города, В те годы осваивались русскими и речные просторы
но как им это удалось — не знал. Здесь, на пароходе,А j-Дарьи. Начав путь в глубину Средней Азии от
он узнал о падении Ташкента, о том, как кокандскийА^ала, речники казенного пароходства, а точнее Аму-
полководец Алимкул дал сражение русским в окрест-х.рьинской флотилии продвинулись к Хиве, а затем к
ностях города, потерпел поражение и сам погиб в бит--:рджую и дошли до Термеза. Дальше, в горах, начина-
ве. Тогда эмир бухарский арестовал русское посольство» ь притоки Аму-Вахш, Кафирниган. По ним можно
и заявил царю, чтобы солдаты освободили город. Цары редвигаться только на каюках. Но и туда направили
не согласился, и эмир двинул свои войска. Опять» ясские свою экспедицию, которая, помимо прочих обя-
произошла жестокая битва. Огромное войско эмирак-;ностей и дел, подтвердила, что судоходство по Аму
было разбито, и русские войска взяли Ходжент, Джи- :лыпих судов возможно лишь до Термеза.
зак, Ура-Тюбе... Года через три они вошли в долину В трюме, на палубе, в каютах «Обручева» было
Зеравшана, заняли бывшую столицу Тимура—Самар-Г \ько разных товаров, что Арзы удивился: ведь в
канд и двинулись дальше, на Бухару. Тогда эмир, ис-1»эем ауле кроме кошм, хурджунов и ковров он ничего
пугавшись, что потеряет свою власть, дошел на пере-»- видел. А тут штабелями лежали выбеленные кожи,
мирие и подписал договор, по которому бухарское ки материи, шелкоткацкие станки «дункан», всевоз-
ханство становилось фактически зависимым от России • жная посуда, деревянные и железные бочки, ящики с
Одновременно русские наступали со стороны Каспия.-» здями и мотки проволоки...
В 1877 году был взят Кизыл-Арват. Через два года. Закир-ага завел юношу в тесную каютку. На полу
приблизившись к Геок-Тепе, войска генерала Лазарева, ь-.кал скатанный матрац, в углу — металлический чай-
а затем генерала Ломакина, потерпели поражение и« -тунче и несколько пиал.
отошли к Каспию. И только через три года генерал — Вот здесь будешь жить, Арзы-джан, — сказал
Скобелев сумел овладеть этой крепостщо и двинуться: -лр-«га.— А тут не так уж плохо, жить мож-
40	41
но, если Аму наш каюк не разобьет. — Закир-ага за:
меялся, заметив, что при последних словах юноша ис
пуганно огляделся. — Но ты не бойся, сынок. Хозяи’
казн или бай скорее твою жизнь разобьют, чем на
наша кормилица Аму. Ложись-ка теперь, отдыхай, сьв
нок... Да скажи мне, что с тобой случилось — под гл|
зами у тебя синяки, лицо желтое, да и не ешь, я
пьешь ничего?
— Ничего не случилось, Закир-ага, — тяжело вздо?
нув, сказал Арзы.— Просто надоело коз пасти, вот 1
решил по-иному жить...
Ночью «Обручев» подошел к пристани Керки,
боцман поднял амбалов. Полусонные, в темноте, вмес
с матросами они тянули чальный канат. Пароход ме,
ленно шел к берегу, наконец ткнулся носом в песок
словно застыл. Грузчики вернулись в каюту.
Среди ночи Закир-ага проснулся оттого, что услр.
шал чей-то голос. Сначала он не мог понять слов, а за
тем догадался, что это его юный друг разговаривав
во сне:
— Янгыл, не надо... Янгыл, уйди от них... Янгы
Янгыл, Янгыл...— в исступлении произносил Арзы.
Закир-ага, видя, как тяжело Арзы дается сон, тол.
нул юношу. Тот вскрикнул, перевернулся на друь
бок, затих, но через некоторое время вновь стал зва
Янгыл.
Утром, когда пили чай, Закир-ага спросил:
— Я слышал, Ишали-ага продал дочку?
— Откуда вы узнали, Закир-ага?— вздрогнув, cn J
сил Арзы. — Вас же нс было в разар-Тере.
42
— Знаю, сынок, знаю... Болеешь ты из-за нее тоже
анаю. Бредишь ночью, имя ее не сходит с твоих губ.
— Эх, Закир-ага, не видать мне теперь Янгыл. А
жить без нее я не могу. Как ложусь спать, думаю —
усть аллах возьмет мою душу, все равно мне...
— Но, но, парень!—повысил голос Закир-ага.—
Ты брось такие слова говорить. — И, помолчав, доба-
вил с завистью:—У русских совсем по-другому. Ка-
_ыма за невесту не берут, наоборот, приданое с родите-
лей невесты требуют. Да и нс так строго насчет обыча-
ев. Русские девушки и за татар, и за туркмен могут
замуж выйти. За это государство их не судит. А уж о
любимом человеке и говорить нечего. Если русская
Мобила, то тут хоть земля провались, а все равно
। t эего добьется, чтобы ее за любимого выдали замуж...
Сверху, с палубы, донесся свисток боцмана, и груз-
дки поднялись наверх.
Над Керками алел рассвет. Глинобитные стены домов,
башни крепости и тюрьмы, запыленные деревья — все
ттопало в утреннем зареве. На берегу толпились де-
с ггка два-три горожан с ведрами, чашами, бидонами.
Б гцман скомандовал, чтобы грузчики выкатили бочку
. керосином.
Закир-ага, а за ним и Арзы, схватив багры, броси-
ись к большой железной бочке. Несколько матросов
алаживали трап. Грузчики поддели бочку баграми, и
>ва тяжело подалась к трапу.
— Эй, хожоин! — радостно блестнув глазами, крик-
нул Закир-ага, — Зачем на землю керосин таскать?
Пусти народ сюда идет. Здесь, на пароходе, продавай
43
— Молчать, стерва! — прогремел боцман. — Ишь,
научились по-русски лопотать. Не твоего ума дело. Что
тебе приказывают, то и исполняй!
Закир-ага недоуменно и обиженно пожал плечами и
навалился на багор. Арзы нахмурился и подумал: «Да,
выходит, баи и имущие везде одинаковые — и у нас,
туркмен, и у русских».
Бочку скатили на берег. Толпа туркмен обступила
ее, ожидая приказчика. Наконец он спустился с палу-
бы, позевывая и потирая руки...
— А ну, подайся назад! — опойестил oh слое ПойВ-
ение бодрым окриком. Подпоясавшись грязным фарту-
ком и засучив рукава, он снова крикнул: — Налетай,
одешевело, расхватали, не берут!—Но первого, стари-
ка с большим цинковым ведром, оттолкнул от бочки: —
Да куда же ты, мусульман, суешь мне бухарские день-
Ты что думаешь, твой эмир век будет сидеть на
троне? Провалится он в тартарары и его деньгами
хоть печку разжигай. Давай серебром, золотом, а еще
лучше натурой.
КеркиНцы платили за керосин серебром, но боль- — Этот КасыМ-бек — Не только начальник тюрь-
ше —кустарными поделками* коврами и ковриками —с усмешкой сказал Закир-ага —он, оказывается,
всевозможными украшениями. Приказчик за каждуи « тому же и купец.
вещицу азартно торговался. Матросня и казаки, ка — Откуда у иего столько ковров?—наивно удивил-
могли, помогали ему окрутить того или иного покупав*-’ Арзы.
теля. Если на его голову начинали сыпаться прокляты *— Вах, сынок, кому, как не ему иметь богатство!
горожан, он сбавлял тон.	иГжолько у него в зиндане людей томится? И если от-
— Ну, ладно, ладно, мусульман, вот тебе в придачвла хоть один вышел, то считай, что Касым-беку род-
за твою ерундовину,— нагибался и доставал из ящик«	-нники узника все свое добро отнесли.
пригоршню гвоздей. — Возьми, дом себе тесовый пост	— И много в зиндане людей?
роишь. Бревен нет — в следующий раз привезу.	— Много, сынок, очень много, — строго выговорит,
К обеду торги закончились, но «Обручев» не спеши "«жир-ага и добавил,— но не это меня удивляет. Ока-
отправляться в путь. Ждали начальника керкинско  ется в этом мире люди делятся не на мусульман
тюрьмы — Касым-бека. Он приехал на дородном бело * христиан, а на богатых и бедных. Касым-бек, как ви-
скакуне, наряженный в богатый халат и желтые, с ceJ^3-» Дружит и торгует с капитаном этого парохода и
ребряной отделкой, сапоги. На его голове красовался в боится, что этот капитан — капыр. Для Касым-бека
тельпек. Вслед за Касым-беком -к берегу подъехал. - -’ь’о, что капитан богат, имеет много золота. А твои-
большеколесая арба с коврами. Приказчик теперь бы» друзьями становятся вот эти русские бедняки-мат-
тих и не торговался, он влез на арбу, пересчитал ков
ры и велел амбалам и казакам отнести все это добр — Значит, русские тоже: есть богатые и есть бгд-
в каюту капитана. Капитан «Обручева» взял Касыv- fc«?
бека под руку и стал расспрашивать о житье-бытье А как же, Арзы-джан! Вон спроси матроса Ива-
здоровье, а затем повел его к себе в каюту.	— много ли у него богатства, учатся ли его дети?
Как только бек сошел с палубы и сел на коня, боц ~ 1 капитана сын — в гимназии, у Касым-бека, говорят,
ман дал команду отчаливать. Матросы и грузчики бро - ' сыновей в бухарской медресе. Богатые русские чи-
сились к баграм и, упираясь ими в берег, оттолкнул» * «ники специально приближают к себе богатых му-
судно от причала. «Обручев» запыхтел, лениво завра Ульман, чтобы легче было с бедняков шкуру сдирать.
щал огромными колесами и вырулил на фарватер. *~ерь такие времена — даже сам его высочество эмир
Грузчики стояли у борта и смотрели на удаляющим ’  рский с русским генерал-губернатором из одного
ся город.	!«. ;Ha плов едят
46
42
— Вах, неужели эмир не боится оскверниться? О
же — святой сейид!
— Не только с русскими пьет-ест, но и законы d
перенимает. Вот, хотя бы в той же Бухаре. Раньше е»
рею после заката солнца вход в город был запрещм
теперь евреи и русские товары везут когда хотя
Раньше еврею нельзя было ездить на лошади, нос«
цветную одежду, подпоясывался он только веревке
Теперь бухарского еврея не отличишь от мусульманин
Сами мусульмане тоже постепенно подстраиваются
русским обычаям и законам. Некоторые узбеки в Н
вой Бухаре, говорят, одежду железнодорожных слу»:.
щих одели. А еще есть такой закон: если мусульмане
живет в городе, где распространяется русская власт
то он обязан подчиняться русским законам. Говооя
недавно в той же Бухаре один узбек зарезал свою я;
ну. По мусульманскому обычаю муж со своей жен’
может сделать все, что хочет, может даже убить,
русские схватили узбека, судили и отправили в Сибир
Родственники обратились за помощью
тот даже не удостоил их ответом. Вот
Поживешь среди русских и не такое
дишь. Вольнодумцы у них еще есть,
покушались, чуть бомбой не убили,
склада и говорят, что женщинам
Женщина сама себе должна создать
— Это как понимать, Закир-ага?
— А очень просто, Арзы-джан.
дочь Ишали-ага захотела бы выйти
тебя и непременно бы вышла. А если
48
к эмиру,
так, Арзы-дж
узнаешь и yt
На самого ца.
Те совсем ин<»
надо дать свобо
счастье...
I ал Препятствовать ей, то его бы Назвали отсталым
1 человеком и осмеяли на весь мир...
— Ох, Закир-ага, —обрадованно воскликнул Ар-
. — неужели такое может быть?
— Может и будет, сынок, все может быть...
Разговор на Арзы подействовал ободряюще. Ему
• друг показалось, что Янгыл еще не совсем потеряна
□йдутся люди, помогут ему восстановить правду*
рисгыдят Ишали-ага, а Янгыл скажут: «Выбирай сама
—бе мужа!» Вот тогда Янгыл отвернется от моллы
Лупулла, улыбнется и обнимет за плечи Арзы. Все
вто было похоже на сказку, и Арзы понимал, что раз-
мечтался чрезмерно, но грезы доставляли ему такое
удовольствие, что он не мог думать о чем-то другом.
Весь день он размышлял о Янгыл, и сердце его за-
лнвалось сладкой тревогой. «Она будет моей, она будет
.моей, будет, будет», — упрямо повторял он про себя.
Без нее ему было слишком тоскливо на этом свете.
В Чарджуе «Обручев» встал на причал неподалеку
: строящегося железного моста. Боцман предупредил
•рузчиков, чтобы далеко не отлучались — будет работа.
Закир-ага и Арзы сошли на голый пустынный берег.
Отсюда хорошо было видно, как строили люди мост.
Три баржи стояли поперек реки, с них опускали в воду
помощью лебедки большие металлические столбы, и
_ всю окрестность разносились дружные команды,
хожие на стон: «раз-два — взяли, раз-два — взяли!»
 а берега — чарджуйский и фарабский — были за-
ва чены всевозможными строительными материалами.
П запасных путях стояли платформы с бутовым кам-
49
Вот,
замуж
бы
наприм:
только 1
Ишали->
А Клычев
нем, мраморовидным известняком, привезенными из
Зиадинского карьера. Строительный материал завозил
ся отовсюду. Камень для облицовки устоев везли из
Самарканда, фашины — из Теджена, железные конст
рукции моста доставлялись Брянскими заводами, Ни-
кополь-Мариупольским заводом и обществом К. Рудз-
ского и К0 в Варшаве, портландцемент .доставляли об
щества Глухоозерских заводов... Грандиозность размаха
строительства моста поражала воображение не только
туркмен, но и видавших виды чиновников и специалис-
тов-железнодорожников.
Во второй половине дня матросы с «Обручева» по
догнали к судну баркас. Боцман велел всем амбалаы
садиться в него и сел сам.
— Гони к Фарабу!— отрывисто скомандовал он. ।
она почувствовала, что душа ее будто раздвоилась.
Своим чередом шла жизнь в Базар-Тепе.
В первый свадебный день Янгыл отвезли в кеджебе
)м моллы Лупулла. Отшумел той, и она стала ге-
Матросы налегли на весла. За бортом запенилась
коричневая речная вода. Арзы недоумевающе погляды-
вал на Закира-ага. Тот, осмелясь, спросил у боцмана:
— Господин начальник, куда пойдем? Моя Чарджуй
базар мала-мала ходить надо...
»— молодой замужней женщиной. С тупой, бессмыс-
ой покорностью исполняла Янгыл обязанности суп-
гж. Делала все, что ее заставляли, механически: без
В и без улыбок. Холодной, ничего не выражающей
г «ой сделалось ее лицо. В первый же день замужест-
— Сиди, сиди! Какой черт тебе базар!
рисутствии мужа и его родственников Янгыл чувст-
Мла себя рабыней, но стоило ей оказаться наедине с
й, как в ее взгляде появлялась уверенность. Она
ктвовала себя горной орлицей. Ее воображение ри-
Нло счастливую жизнь с Арзы. И это ее поддержи-
До ночи они грузили в баркас тяжеленные подмок-
шие мешки с солью. Везли их на чарджуйский берег, к
«Обручеву», складывали в трюмы и отправлялись за
солью снова. Последний рейс Арзы плохо помнил. В
голове у него мутилось от усталости, ноги подкашива-
лись. Он, покачиваясь, добрался до каюты, упал на
подстилку и уснул. Когда проснулся, пароход полный
ходом шел ло течению в благодатную Хиву.
Иногда в гости к ней заходила подруга Джемал,
только помнят обе, они никогда не расставались в
Рстве и очень любили друг друга. И уж, конечно, од-
51
.  и думать только о нем, будет мечтать о встрече с
Безрассудное откровение замужней подружки на-
ко перепугало Джемал, что она решила впредь не
Ступать порога ее. дома. К горю и страданиям Ян-
• прибавилась еше и тоска одиночества.
* —
Хозяйство, где
из двух домов
илом. Посреди
теперь
и двух
дувала
жила с мужем Янгыл, состоя-
смежных дворов, разделенных
зиял проем с косой деревян-
со двора моллы Лупулла вэ
h ' дверцей. Это вход
М 1 *** еГ° стаРшего брата Хамзы, который давно уже
ужас, узнав, что будущая жена
в своей голове постыдные мысли
. .	Im с младшим сыном.
человеке. Мехри-эдже приказала доч
об этом не говорить, — ведь сказал' -	-	_
большой гнев родителей Янгыл и
й отдельно, с красавицей-женой Гызлархан-Шетте и
имел от нее ни одного ребенка. Родители братьев
МО
И |
на другой доверяла свои самые сокровенные та
Джемал хорошо знала о любви Янгыл и Арзы. До
мужества Янгыл частенько поверяла подружке
девичьи тайны, зная, что Джемал умеет держать я
за зубами. В дни, когда Янгыл запретили выходит
поле и объявили о скорой свадьбе, Джемал веско л
раз пыталась помочь Янгыл устроить встречу с лк
мым. Но ничего из этого не вышло — за Янгыл СТ|
присматривали, и Джемал, от горечи и своего бесси
поделилась своими заботами с матерью. Старая
эдже пришла в
Лупулла носит
тает о другом
никому больше
может вызвать
влечь беду на них. Кроме того,
от Джемал, чтобы та и носа своего не показывала в
ме Янгыл...
Джемал ничего не оставалось делать, как п0>'в«° слышала позади себя ворчливый голос свекро-
шаться своей матери, и она перестала бывать у под;
ки. Но когда состоялась свадьба и Янгыл зажила
Утром Янгыл просыпалась от тычка в ногу. Это
с уха — мать мужа, Огульбостан-эдже, оповещала, что
,, Мехри-эдже потребо доить к°3' заквашивать молоко, разжигать тамдыр.
Впотьмах Янгыл выходила во двор и приступала
Мелу. Доила ли она коз, сбивала ли масло, — она ие-
«Поживей, поживей, овечка! Дома-то тебя не научи-
хак следует руками двигать. А здесь я тебя научу!»
мейной жизнью, Джемал вновь зачастила к ней в г вовсе не отвечала на ворчливость старухи. И
Разве можно было допустить, чтобы Янгыл-зан ^оволъ натешившись, уходила во двор к старшему
гг. Оттуда некоторое время тоже доносился ее го-
Но Гызлархан-Шетте умела постоять за себя и
Базар-Тепе. t гда выходила победительницей.
рассказ» Янгыл разжигала тамдыр, и в это время к ней под-
в\а веселая, улыбающаяся Гызлархан-Шетте.
— Слышала, как я эту старую ведьму отпугнула?—
— Нет, я не из тех, из кого можно сде-
53
няя женщина — могла вновь заговорить о своем л
мом, Арзы? И в то же время, как не сказать
новость, что Арзы совсем ушел из
это должно успокоить Янгыл! И Джемал
все, что знала об Арзы. 'Каково же было удивл:
Джемал, когда она услышала от Янгыл, что ник
она не забудет своего возлюбленного, вечно будет а.тась она.
.52
лать служанку. Я сама смотрю, кого бы в слуги нЛ
ти.— Гызлархан-Шетте на время умолкала, вниматев
но разглядывая Янгыл, и произносила то, что пое
ряла изо дня в день:—А все-таки, гелии, живот Т1
растет. Каждый день растет. То ли поправляешься
сытном хлебе мужа, то ли беременна? — с завистью
канчивала она.
— Ой, бросьте вы, Гызлархан-Шетте, — смуще
защищалась Янгыл. — И не стыдно вам такое говори,
— Ну, ну, не обижайся, — успокаивала ее Гыз‘
хан-Шетте. — Конечно, живот портит красоту женщи
но что поделаешь...
Янгыл едва успевала испечь чуреки, как снова с4
шались недовольные покрикивания свекрови. Гелин
ворачивала чуреки в сачак и спешила в комнату. 1
за чаем сидел ее муж молла Лупулла. Он уже ycl
совершить намаз — на лице его были смирение и ус
лость.
Молла Лупулла лениво отламывал кусочками чу|
и макал его в чашку с подогретой каурмой. На ж<
он никогда не кричал, он просто не обращал на нее |
какого внимания. Обремененный мыслями о боге,
постоянно твердил одно и то же: «Молиться надо бс
ше, молиться...» И это в его устах звучало ynpei
всем, к кому бы он ни обращался: к жене, отцу или I
тери.
Изредка в дом к молле Лупулла заходил сам к|
молла Ачилды. Белолицый,' благообразный старш
седенькой клинообразной бородой, в белом тюры
и малиновом халате, он садился на ковре и всецело и
54
тадевал вниманием хозяев, а если были гости, то — и
вниманием гостей.
— Всевышний им не простит... не простит, — произ-
носил он с угрозой, когда разговор о делах входил в
амый разгар. И непонятно было сидящим, кому он
грозил: то ли русским, которые беспрепятственно пла-
вали на пароходах и каюках по Аму-Дарье и не позво-
ляли туркменам без разрешения водить лодки по ре-
же; то ли самаркандскому шейху Сафа — предводителю
ордена каландаров за его непротивление христианско-
му злу, поселившемуся на мусульманских землях; то ли
самому эмиру бухарскому — почитателю европейского...
По пятницам Янгыл удавалось заглянуть в дом
своих родителей. И тут, уткнувшись лицом в плечо ма-
тери, она давала волю своим слезам, высказывая свою
нелюбовь к мужу. Бике-эдже успокаивала дочь:
— Такая женская доля, Янгыл-джан, — ласково го-
ворила она. — Я ли тебе не хочу счастья. Да я только
 мечтаю о том, чтобы тебе жилось, как ханше. Когда
-ы плачешь, плачу и я. Когда смеешься, то и моя ду-
ша радуется. Знай, что родная мать всегда думает о
воих детях и никому не позволит их обижать. Вот
родится ребенок — веселее тебе будет...
Поговорив с матерью, Янгыл уходила во двор и на-
чинала расспрашивать Солтанмурада о разных новостях.
Спрашивала сначала о незначительном и постепенно
приближалась к самому главному.
— А Арзы — твой друг, говорят, совсем уехал из
Базар-Тепе?— наивно спрашива та Янгыл и видела, как
у брата растягиваются в лукавой улыбке губы.
55
- Вах, Янгыл, — отвечал бойко Солтанмурад .,
Да он больше с тобой дружил, а меня звал к себе
просто так.
Янгыл испуганно оборачивалась по сторонам, зажи
мая брату рот ладонью
— Да ты потише, братец. Зачем так громко?
— Ладно, Янгыл-джан, — с серьезным видом выго
варивал Солтанмурад. — Когда я узнаю что-нибудь об
Арзы — я тебе скажу непременно. Только зачем тебе
теперь знать о нем?
— Да интересно все-таки...
Так, в тихих заботах, в тоске и мимолетных корот-
ких радостях миновала зима, и в первом весеннем ме-
сяце Янгыл родила девочку. Но дочь не принесла в
дом радости.
Молла Лупулла, несмотря на свою немощь и вечные
болезни, от которых он никак не мог избавиться ни
амулетами, ни заклинаниями, — воспринял рождение
девочки как оскорбление. Это от него-то, благородной
крови и племени человека—родилась дочь?! Нет, он
ожидал только сына. Ему надо было сына, который
унаследовал бы склонности отца и всю свою жизнь про-
вел бы в вечном поклонении аллаху. Он даже отка-
зался взглянуть на дочь. А Огульсолтан-эдже провор-
чала, едва роженица пришла в себя после родовых мук:
— Неблагодарная ты женщина, Янгыл. Неужели не
могла угодить мужу? Сына надо было родить, сына! —
И злобно подытожила- — Да разве ваше ишачье племя
способно угодить хорошим людям? Нет, от вас не
жди хорошего...
56

Прижимая новорожденную к груди, Янгыл залш
лась горькими слезами.
Однажды ночью, как раз под пятницу, Янгыл пр;
нулась от громкого плача свекрови. «Что-то слу<
лось!» — подумала Янгыл и выскочила во двор. П>.
доносился из комнаты мужа; там он в последнее вре,
жил и совсем не подходил к жене, потому что б.
слишком болен. Она навещала его изредка: подав-
ему пить и есть, но он ничего не принимал. Сейчас, вз
кочив во двор и вбежав в комнату мужа, Янгыл ув
дела склонившуюся над сыном мать и его самого
желтого, без каких-либо признаков жизни...
—- Что случилось, эдже, почему вы плачете? — с I
пугом выкрикнула Янгыл, но приблизившись к посте!
мужа, вдруг поняла, что молла Лупулла мертв. Мать
исступлении билась над его трупом. Вскоре прибег
отец, брат Хамза, Гызлархан-Шетте, и двор наполни
ся заунывными, полными отчаяния, воплями. А из i
седских дворов на плач уже спешили люди...
Следующие два дня прошли для Янгыл, как во ci
Покойника обмывали, одевали. Приходили люди
взглянуть на моллу Лупулла. Пожаловал и, сам ка
молла Ачилды с приближенными. Затем мертвеца з
дожили на носилки, и похоронная процессия бегом
правилась на мазар.
Янгыл с холодным, неподвижным лицом, с сухи!
горящими глазами сидела в углу комнаты и ни о ч-
не думала. Ей было совершенно безразлично, что па
исходит вокруг нее.
Над Аму-Дарьей разгуливала зима. Правда, замо-
розков еще не было, и вода, как и тысячи лет назад,
с уверенной силой мчалась по ее широкому руслу. Но
беспрестанно шли дожди или мокрый снег, и оживле-
ния не чувствовалось ни на суше, ни на воде. Лишь из-
редка со стороны Термеза появлялись запоздалые каю-
ки. Спешно, не задерживаясь на стоянках, проносились
~ни мимо, к Чарджую.
В декабре возвращался из своего последнего рейса
«Обручев». Когда пароход достиг места, откуда видне-
лись берега Чаршанги и прибрежных селений, от паро-
хода отделилась лодка и направилась к селению. Чет-
веро дюжих матросов вели суденышко поперек реки,
налегая с силой на весла. В лодке на мешках сидели
Закир-ага и Арзы.
Когда лодка пристала к песчаному берегу и оба ам-
бала, выйдя на сушу, выволокли свои мешки с пожит-
ками и подарками, русский матрос сказал:
59
— Ну, друзья, желаю вам счастья. Свыклись мы с
вами, расставаться жаль. Отдыхайте, если удастся, а по
весне — ждем на корабль...
— Спасибо, Иван, —отозвался	Закир-ага и всем
четверым поочередно пожал руки.
— Молодец твоя, батька. Очень молодец!—прогово-
рил Арзы и тоже попрощался с матросами.
Лодка направилась вновь к пароходу, а Закир-ага и
Арзы взвалили мешки на плечи и зашагали к селению.
Когда они уже подошли к крайним кибиткам, с реки
донесся гудок парохода. Грузчики догадались-—это ко-
чегары Алим и Мишка дали прощальный гудок.
— Да, жалко расставаться с ними, — серьезно ска-
зал Закир-ага и помахал рукой в сторону уходящего
парохода.
Арзы тоже помахал.
Был полдень, и амбалам без труда удалось угово-
рить туркмена-яшули, одного из жителей этого села,
.чтобы он дал им верблюда — свезти до Базар-Тепе ве-
щи. Арзы направился к подножию гор, где паслись
верблюды, и скоро привел одного из них. Тут же уло-
жили его, взвалили ему на горб и привязали мешки,
подняли на ноги и двинулись к горам. Верблюд шел
широким размеренным шагом, и путники с трудом пос-
певали за ним. Оба молчали. Молчали напряженно.
Ибо только теперь, когда им предстояла скорая встреча
с близкими, каждый почувствовал, что сердце его пе-
реполнено невыразимой радостью.
В воображении Арзы замелькали лица отца, матери,
братишки, но не надолго. Тотчас же их вытеснил образ
60
любимой — то улыбающееся, то плачущее лицо Янгыл
Юноша попытался отогнать это видение, потому что
сознание его давно твердило, что она теперь жена дру-
гого, и он не должен покушаться на чужое семей-
ное счастье. Но это же сознание спрашивало: «Есть ли
оно там у них? А может быть, семейное горе?» Мысли
его, противоречивые и вздорные, не давали покоя серд-
цу. II чем ближе подходил он к Ба тар Гене, тем тяже
хее становилось у него на душе...
Поздно вечером, когда в закоулках Базар-Тепе уже
никого не было, и только бегали собаки, — Закир-ага
_ Арзы распрощались, чтобы завтра встретиться вновь.
Закир-ага повел верблюда к себе. Арзы вошел во двор
и постучал в дверь. II тотчас услышал голос матери, а
затем в сильном волнении, в темноте почувствовал на
:воих плечах тяжелые руки отца — Хакима-ага и при-
жимающегося к груди брата. На многочисленные воп-
росы родных Арзы отвечал:
— Слава аллаху, все хорошо... Все хорошо... Вот
приехал...
Мать Сона-эдже ласково приказала младшему:
— Аллаяр-джан, ну-ка зажги поскорее огонь. — Ар-
зы услышал, как в темноте зачиркал. Аллаяр железкой
о кремень и посыпались искры. Тогда Арзы, чтобы
•дивить родных, вынул из кармана коробку спичек.
— Э-хей, — удивленно протянул Хаким-ага. — Вон
ты, оказывается, с чем приехал! Это спички, да?
— Да, отец, это и есть спички, о которых мы рань-
ше много раз слышали, но не видели, А у русских спич-
ки у каждого в кармане.
61
Да, видно, русские богатый народ! — иозаййДО-
вал Хаким-ага. Арзы рассмеялся.
— Нет, отец, твое представление о русских совсем
неправильное. У русских, как и у нас — есть богатые,
есть и бедные. Почти два года я ел из одного котла и
пил из одной кружки с русскими матросами, но за
два года только один раз побывал в каюте капитана,
когда он велел отнести ему туда два ковра. Эх, отец...
Темные мы... Мало знаем, а мир такой сложный...
— Но, но, ишь, какой образованный стал, — недо-
вольно проговорил Хаким-ага.
— Может и не образованный, но кое-что новое
узнал, — отозвался Арзы и принялся развязывать
мешок.
Между тем Аллаяр, с помощью матери, отыскал и
кое-как зажег мазутную коптилку — пузырек, в котором
плавал фитилек из ваты, а конец его торчал над гор-
лышком. Тусклый свет даже не осветил всех предме-
тов в комнате. Арзы подошел к нише и дунул на коп-
тилку. Вновь стало темно.
— Сынок, зачем ты потушил? Пусть светит, — ска-
зала Сона-эдже. — Мы тебя столько не видели, а ты
себя в темноту прячешь.
— Сейчас, сейчас, мама,— загадочно прогово-
рил Арзы, доставая из мешка двадцатилинейную керо-
синовую лампу. Он наполнил ее керосином, зажег фи-
тиль и надел на лампу стекло. В комнате стало необыч-
но светло, как днем.
— Вот это самая лучшая русская лампа! — гордо
оповестил Арзы.
62

Хаким-ага, Сона-эдже и Аллаяр Сначала Не Kioi'Ai
поверить чуду и все время закрывали глаза от ярког.:
света. Потом, когда Арзы прикрутил немного фитиль
они принялись рассматривать «огненную машину». Те»
временем Арзы начал доставать из мешка подарки г
выкладывать их на кошму. Отцу он привез русские ЮФ
товые сапоги, матери — шерстяной платок и отрез мате
рии, Аллаяру — игрушечный паровоз, с колесами
большой трубой. Братишка никак не мог понять, да I
взрослые тоже, — что это такое? Арзы назвал его па
ровозом и объяснил, что это и есть тот самый, коте,
рого все туркмены называют «огненной шайтан-арбой»
Долго Арзы в этот вечер рассказывал о своих пу-
тешествиях по Аму, о людях, с которыми пил-ел, ос
обычаях русских, о железном мосте и о многом другом
Потом сам спросил:
- Ну, а что у вас нового?
Хаким-ага нехотя ответил:
— Что может быть нового у нас? Люди живут, рож
даются, умирают, так и идет жизнь.
Сона-эдже не вытерпела, сказала:
— Помнишь, сынок, дочку Ишали-ага? Вы вмест
коз когда-то пасли?
У Арзы перехватило дыхание. Он собрал все сила
чтобы не выдать себя, спросил равнодушно:
— Помню, мама, а что случилось с ней?
— Не посчастливилось ей с мужем. Только ребенк.
от него родила, стала воспитывать, а тут и муж умер
— Как! — воскликнул Арзы И испугался. Он hi
почувствовал ни горя, ни радости. Весть о смерти мо •
64
хы Лупулла повергла его в смятение. Ему вдруг за-
хотелось бежать к Янгыл и сказать ей, что она не
одинока, что есть человек, который все время думает
о ней. Это он, Арзы...
Хаким-ага заговорил о долгой болезни моллы Лу-
пулла, о табибе из Керки, который приезжал по просьбе
самого моллы Ачилды, и постепенно перевел разговор
на другое.
Спать легли поздно. Утром, когда Арзы проснулся,
кроме матери дома никого не было: отец отправился по
своим делам, Аллаяр погнал скот в горы. Арзы выпил
пиалу чая и отправился побродить по селу.
Он шел, здороваясь с встречными. Иногда его ос-
танавливали и спрашивали: давно ли приехал, хорошо
хи в других краях? Арзы не очень охотно отвечал и
все время смотрел на другую сторону мейдана, где в
тесноте глиняных кибиток находилось жилье Лупулла.
Там сейчас жила Янгыл.
Арзы прошел мимо мечети, мимо базарных лавок и
сам не заметил, как оказался в закоулке, в который он
вовсе не собирался идти, но против своего желания
оишел. Он быстро прошагал мимо дувалов Лупулла,
'одчеркивая всем своим видом, что ему совсем неинте-
ресно быть здесь. Глаза его помимо воли жадно загля-
нули во двор, но никого он там не увидел и огорчился
Хотел возвратиться назад и пройти еще раз той же до-
. гой, но тут неожиданно увидел Джемал. Она стояла
у своего двора с двумя тунче: видимо, ходила за водой
вниз и только-только поднялась. Джемал часто дышала
•-того, что быстро поднималась по крутояру, а может
А. Клычев.
65
быть, при виде Арзы у нее появилось волнение. Она
была в том же стареньком кетени и кавушах, в каких ее.
видел Арзы два года назад. Но фигурка девушки стала
более гибкой и изящной, а лицо округлилось и стало
привлекательным.
— Вай, не сон ли это?— воскликнула Джемал. —
Кажется, это ты и есть, Арзы?
— Да, Джемал, это и есть тот самый я, —' улыб-
нулся юноша, обрадованный встречей с подругой Ян-
гыл.
После обычных вопросов о житье и здоровье Арзы
без обиняков попросил:
— Джемал, скажи ей, пусть сегодня, когда стемнеет,
выйдет ко мне сюда.
Джемал кивнула и скрылась за дувалом. В закоул-
ке появился старик на осле, цепким взглядом смерил
юношу и покосился на проем в дувале, куда ускользну-
ла девушка. Арзы не стал дожидаться, когда она вый-
дет вновь: и без того заметили, что он разговаривал с
девушкой, надо было уходить, чтобы не навлечь подо-
зрения.
В сумерках он зашел к Закиру-ага и застал у него
гостей. Человек десять сидели посреди кибитки на кош-
ме, пили чай с русским сахаром, а кибитку' освещала та-
кая же, как у Арзы , двадцатилинейная керосиновая
лампа.
Арзы, поздоровавшись со всеми, сел на ковер сбо-
ку. Закир-ага сразу сказал:
— Вот Араы-джан не даст соврать. Если мне не-ве-
рите, он подтвердит.
66
— Убей меня, Закир-ага, — с сомнением выговорил
дин из гостей, — но только я никак не могу поверить,
чтобы женщины не закрывали ноги до самых колен.
— Арзы-джан, скажи ему, как повариха Машка
ходила не только с голыми ногами, но и с голыми пле-
чами.
— Да, это так, яшули!.. У русских женщин о стыде
совсем другое понятие.
— Ну, вот, — Закир-ага победоносно оглядел соб-
. авшихся и продолжал:—А летом русские девушки
триходят из Чарджуя на берег, раздеваются и купают-
ся в реке.
Сидящие дружно засмеялись: таких чудес им еще
приходилось слышать.
— Вах, неужели эмир не видит всего этого бес-
ыдства! — возмутился седобородый дехканин, сидев-
Еий рядом с Закиром-ага.
— Как же не видит, — улыбнулся Закир-ага.— Если
чешь знать, яшули, у эмира в гареме больше полови-
я капырок: русские, инглизки, испанские женщины
ть... Даже, говорят, у него есть из Франции одна...
— Что это Франция?
— Ай, какая-то страна так называется, — быстро
звался Закир-ага и заверил: — И если уж говорить
чую правду, то эмир больше любит европейское, чем
юе. Люди говорят, да и вы сами, наверное, слышали,
о в Бухаре он бывает мало.
— Это верно, — подтвердил кто-то из сидящих.
— А бывает он, — продолжал Закир-ага,—на своей
дине — в Кермине. Там его величество построил ев-
67
ропейские дома Там у него все время гостят послы из
Англии, Франции, России. Там и гарем его из евро-
пейских женщин... Думаете, почему многие мусульмане
начинают жить на европейский лад? Да потому, что
эмиру хотят понравиться, делают все так, как делает
он... Теперь самые модные дома в Ташкенте, Бухаре
Самарканде используются для развлечений Не ве
ришь—поезжай, да прихвати с собой побольше золота.
— Ах, не приведи аллах, — сказал седобородый
яшули и плюнул. — От капыров все пошло...
— Эта машинка светлая, как солнце — тоже от ка
пыров, — веско сказал Закир-ага и показал на лам
пу. — Не все плохое от капыров, яшули. Много оне
привезли и хорошего: керосин, сахар, спички, соль...
— Да, это так, — согласился яшули.
Закир-ага, чтобы не дать затухнуть оживленной бе
се де, предложил шутливо:
— Так что, яшули, керосин, сахар — тебе, а моло
дые, как я вижу, больше интересуются женскими пре
лестями...
Все весело рассмеялись.
Как только совсем стемнело, Арзы вышел из дом.
Закира-ага. Он переходил базарную площадь и чувств
вал, как у него все внутри дрожало. Но нет, не о
страха, а от страстного желания встретиться с Янгы
и от незнания — как она его встретит. Да и встрети
ли? Может, и не выйдет к нему. Да и Джемал може
не выполнить просьбы Арзы — побоится.
Словно призрак, метнулся он в уже знакомый ем
закоулок и остановился, прислушиваясь. Где-то побл«
68
I зости залаяла собака, но скоро успокоилась. Освоив-
«ись в темноте, Арзы тихонько пошел ко двору Лупул-
а Достигнув узкой деревянной дверцы в дувале, он
становился, но тотчас отошел в сторону, потому что
со двора донеслись мягкие, словно крадущиеся шаги.
Д вдруг это не она!»—подумал Арзы и затаился. Ед-
ва слышно скрипнула дверца, и стал виден силуэт
женщины. Она кашлянула, и Арзы, набрав полную
рудь воздуха, скорее не сказал, а выдохнул:
— Янгыл...
Женщина быстро, почти бегом приблизилась к нему
J всхлипнула.
— Арзы, ты ли это? Арзы-джан...
Он придержал ее и обнял, падающую ему на плечо.
Затем стиснул ее в объятиях, и так они стояли с мн-
тту, не смея пошевелиться — слишком желанна и ра-
1 стна была встреча.
Наконец, опомнившись, что стоят посреди дороги,
Нен быстро пошли к пологому скату кургана. Здесь
fix большой омет весеннего сена, еще пахнувшего
здольной степью. Арзы сбросил с себя чекмень и,
адив Янгыл, сел рядом с ней. Он не сознавал того,
»:с делают его руки и губы. Он не произносил ни сло-
• И она молчала, обливаясь слезами счастья. Она
- вствовала, как его горячие ладони сдавливали ее
ггтдь, как влажные губы обжигали лицо и шею, и сама
.ижималась к нему, сжигаемая нерастраченной стра-
Г*гю молодой беззаветно любящей женщины...
Так тучи, сверкая жаркими молниями и перекатн-
ая гром, проливаются животворящим весенним дож-
69
дем. Так Аму в половодье рушит берега и заливает
прибрежные равнины, а потом на них цветут пышные
травы. Так ветер, налетев на дерево, срывает с него
листву и пригибает ветви к земле, но стройное, гибкое
дерево не поддается. Оно наливается соками и отяго-
щается плодами... Но разве все это может сравнитьс»
со страстью двух влюбленных!
— Ох, каким же я был глупым ягненком, — наруши •
молчание Арзы. — Я думал, что белый свет состою
только из нашего Базар-Тепе. Если б я знал, что I
мире много мест, где можно укрыться, я бы никогда ж
отдал тебя, Янгыл, другому... Но и теперь не поздн,
Янгыл... Надо бежать...
— Бежать! — Янгыл вздрогнула. — Да, да, бе-
жать... Бежать, если ты знаешь, куда надо бежать
Только... у меня ведь ребенок, Арзы-джан...
— Я знаю, Янгыл. Я все знаю...
— Но ты не знаешь, что мать покойного мужа от.
брала у меня дочь и нс подпускает меня к ней. Ош
считает, что это я виновата в смерти ее сына. Она д
мает, что моя нелюбовь к нему загнала его в могил)
Она еще больше ненавидит меня и не дает мне мое
ребенка...
Арзы призадумался, выговорил дрожащим голосов
— Янгыл, нам надо бежать... бежать.
— Да, Арзы, я понимаю. — И слезы опять потек*
ручьем по ее щекам.
Они простились, договорившись, что снова встреть
ся завтра на этом же месте.
После тайной встречи с Арзы, Янгыл только и ду-
мала о побеге. Все ее мысли были о том, как они вый-
дут за аул и скроются где-нибудь в горах, куда никто
не заходит, а дальше — будет видно. Она торопила ми-
нуты: ей хотелось, чтобы поскорее наступил этот час
бегства, ибо терпеть жизнь, полную унижения и горя,
было ей больше невмоготу.
Новая опасность грозила ей и каждый день могло
осуществиться страшное. Вот уже с месяц, — она об
этом хорошо знала, — как родители мужа вели между
собой толки о том, чтобы отдать Янгыл брату моллы
Лупулла — Хамзе. Ведь она была собственностью в
этом доме, и по обычаю ее могли выдать замуж без
ее согласия.
Хамза, как только узнал о намерении отца и матери,
возрадовался. Его любимая Гызлархан-Шетте, с ко-
торой он жил вот уже несколько лет, до сих пор не
родила ему ни сына, ни дочери. Всем уже было ясно.
71
что она бесплодная женщина. «Янгыл, — рассуждал
Хамза, — если станет второй женой, от нее будут де-
ти». Выгодно было ему и то, что за Янгыл уже не на-
до платить калыма.
И вот, когда еще Янгыл не знала о намерении ста-
риков, Хамза начал захаживать во двор к ним все ча-
ще и чаще, а заодно он справлялся о здоровье и са-
мочувствии Янгыл. Молодая вдова чувствовала, что с
ним что-то творится неладное, но понять пока не мог-
ла. Но вскоре ей стало все ясно.
Однажды Янгыл собралась печь чуреки и направи-
лась к тамдыру. Притворив дверцу в дувале, она увиде-
ла, как по айвану мечется растрепанная Гызлархан-
Шетте и бросает мужу в лицо гневные, обвинительные
слова:
— Да я прежде во что угодно превращусь, чем впу-
щу в свой дом эту гелин! Нет, не быть тому, чтобы
в моем доме распоряжалась Янгыл! Я была и останусь
у тебя единственной...
Дальше Янгыл не захотела слушать перебранку суп-
ругов: и так было понятно — что к чему. Янгыл толь-
ко сжала кулаки и про себя проговорила: «Нет, никогда
этого не будет. Скорее я покончу с собой, но в руки
этому шакалу не дамся...»
В ту ночь, когда Янгыл встретилась с только что
возвратившимся Арзы, Хамза, поругавшись со своей
женой, направился во двор к родителям. Проходя мимо
комнаты Янгыл, двери которой выходили на айван,
накрытый камышом и смазанный глиной, Хамза оста-
новился: «Что если я навещу ее сейчас?»—подумал он
72
 В тихонько постучал. Ответа не последовало. Хамза
Иаостучал сильнее, затем позвал Янгыл дрожащим ог
I» лнения голосом. И одному аллаху было известно—•
I "о могло произойти дальше, — ведь Янгыл в это врс-
I • была в объятиях своего возлюбленного. Если бы
Е- наружилось, что ее нет дома, начались бы тотчас
I иски. Но беде не дала случиться Гызлархан-Шетте:
— Ах, вон ты что задумал! — крикнула она, вбегая
родительский двор. — Только попробуй войти к ней...
I- «ько попробуй!
Пристыженный Хамза отступил и начал уговаривать
э к> жену прекратить шум. Гызлархан-Шетте схватила
за руку и уволокла за собой...
Утром Гызлархан-Шетте и Янгыл, как всегда, встре-
г- мхь у тамдыра.
— У, черное племя!—зло прошипела Гызлархан-
II .';тте. — К ней мужчина ночью стучится, просит, что-
I открыли, а она только и ждет, чтобы он потихонь-
К вошел да ублажил ее! Хоть бы людей на помощь
 звала.
— О чем говорите, Гызлархан-Шетте?—не понимая,
В -ем ее обвиняют, испугалась Янгыл.
I Гызлархан-Шетте рассказала все, что произошло у
 двери вчера ночью. Янгыл от страха затаила дыха-
Ь ведь могло выясниться, что ее не было дома!
I — Я так крепко спала, что ничего не слышала, —
ала Янгыл. —Но поверьте мне, я никогда не до-
жду к себе вашего мужа.
I На другую ночь о случившемся Янгыл рассказала
1зы. Обнимая ее, Арзы успокаивал и обещал: не
73
пройдет и двух дней, как они будут далеко-далеко от
Базар-Тепе и никто никогда не узнает —где они поее
лились. Побег был назначен на послезавтра, за четыр
часа до рассвета. Как только прокричат первые пет)
хи, Янгыл начнет готовиться к побегу. Крик вторы,
петухов она должна услышать у входа в ущель
Арзы придет туда или, скорее всего, будет ждать в
ТЭМНо за день до побега Хамза вновь пожаловал в
двор родителей и вновь постучался к Янгыл.
— Гелин-джан, — шептал он сквозь дверь нежны
голосом. - Все равно ты будешь моей. Открой ж!
гелин-джан. Зачем нам ждать того дня, когда нас уз
конит молла Ачилды? Открой же...
Янгыл не отвечала, думала, что Хамза уйдет. I.
когда послышались упреки и угрозы, она распахну,
дверь и на весь двор подняла шум, чтобы убирался в
этот бесстыдник. На шум прибежала Гызлархан-Ше
те, и Янгыл начала ругать и ее.
____ Это так вы караулите своего мужа! Не успе
вы уснуть, а уж он бежит к другой!
Ссора вскоре утихла. Хамза, пригрозив Янгыл, ч
припомнит ей это, отправился домой, а свекровь упр
ну ла Янгыл:
____ Зачем же шум поднимать, гелии... Дело уже :
шейное —не сегодня-завтра отдадим тебя старшему
шему сыну. Детишек у него нет... Ты уж позаботипп.
о продолжении нашего рода...
Янгыл ничего не ответила, только стиснула зубы
войдя в комнату, хлопнула дверью.
74
День накануне побега она провела с дочкой. Ласка-
ла ее, гладила по головке и с ужасом убеждалась, что
девочка отвыкла от нее, не признает и все время тянет-
СЯ к бабке. К вечеру, когда Янгыл решила убежать
вместе с ребенком, девочка так сильно расплакалась,
что пришла старуха и грубо выхватила ребенка.
- аи, горе-то какое, за ребенком не можешь уха-
живать.—и унесла девочку на свою половину.
Закрывшись в комнате, Янгыл дала волю сле-
зам, а потом долго думала о своем будущем. Но едва
прокричал первый петух, она встала с постели и нача-
ла собираться. В торбу сунула чурек и окара с каурмой.
надела халат, набросила на голову пуренджик и тихонь-
ко отворила дверь. Она постояла, прислушалась-нет
ЛИ кого рядом?—и, удостоверившись, что все кругом
спят, закрыла осторожно дверь и, крадучись, вышла со
Двора. Она заспешила по темному закоулку, узкому и
грязному, сдавленному глинобитными стенами, и вскоре
оказалась на окраине, возле омета, где провела две
самых счастливых ночи с Арзы. Сразу за ометом на-
чинался каменистый спуск с холма. Осторожно ступая
чтобы не поскользнуться и не упасть, Янгыл вышла на
равнину и побежала на условленное место.
Арзы уже ждал ее Счастливо, но с некоторым стра-
хом в голосе, смеясь, он обнял ее, и они быстро пошли
по ущелью.
— Теперь нас никто не найдет, — на ходу говорил
- рвы. До утра мы уйдем на самый край света. До-
еремся до какого-нибудь аула, назовемся мужем и же-
ной и будем жить.
75
Янгыл едва успевала за ним. Чувствовала она себя,
как птица, у которой раньше вырвали из крыльев
перья, но теперь они отросли и можно лететь куда
угодно.
Наступил рассвет, поднялось солнце. Возлюбленные
поднялись на высокую гору, укрылись за скалой и ре-
шили отдохнуть. Отсюда была видна амударьинская
долина и бугорком выглядел Баэар-Тепе. Людей изда-
лека нельзя было различить. Оба напряженно смотрели
в ту сторону, откуда ушли. Обоим было жаль, что мо-
жет быть, никогда больше не придется встретиться с
родными. Янгыл удрученно вздохнула:
— Бедная моя мама... Как она меня любит. Ей
трудно будет пережить позор своей дочери...
— Ты считаешь позором наше бегство? — испуган-
но воскликнул Арзы.
— А как же, Арзы-джан. Ведь, говорят, в за-
коне записано, что за такие дела женщину предают
смерти.
— Да, в адате так и пишут... А у русских за убий-
ство судят и отправляют на каторгу в Сибирь.
— Пусть будет в жизни так, чтобы женщин не уби-
вали,— откликнулась Янгыл. — Ведь каждый может
найти себе человека по сердцу. Как много парней и
девушек!
— Будет когда-нибудь такое... Обязательно будет,—
убежденно сказал Арзы. — Когда много людей думают
об этом, значит они сделают жизнь по-своему...— и он
привлек к себе Янгыл, начал ласкать ее, и так, в объя-
тиях, в тени под скалой, они и уснули.
76
Проснулись, когДа солнце стояло высоко над гото-
вой. Янгыл достала из торбы чурек, чашку с каурмой.
Наспех они закусили и двинулись дальше.
Горы, горы, горы... Бесконечные горы, казалось им,
вздымались на их пути, и не было никаких признаков
человеческого жилья. Только однажды с вершины они
\ виде ли отару овей, очень похожую издали на ползаю-
щих муравьев, да и то эта отара паслась где-то у реч-
ных берегов.
Когда солнце стало опускаться, обливая горы кровью
заката, Арзы забеспокоился. Впервые в этот день у не-
го появилась неуверенность в успехе бегства. Шли они
в таком тяжком молчании, и Арзы все время про себя
досадовал: «Как же я не подумал — куда именно идти?
Наверное, надо было бежать другой дорогой, вдоль
Аму? Но тогда бы увидели нас люди и сразу же сооб-
щили. А если бы сесть в каюк? Тоже опасно. Тоже
сразу же распространился бы слух...» И он пришел
к выводу, что идти в горы — самое верное. Но у кого
и где в горах жить? Чем питаться? Все эти вопросы не
давали ему' ни минуты покоя.
С наступлением темноты Арзы охватил страх, но он
не подал вида, чтобы не испугать Янгыл. Где-то совсем
близко зарычал зверь, наверное, пятнистый барс. Арзы
почувствовал, как стынет кровь в его жилах, но, собрав
всю свою волю, он засмеялся:
-— Посмотри-ка, вздумал напугать нас. — И успо-
коил ее. — Ты. Янгыл. не бойся, он на людей не напа-
дает. Давай-ка лучше устраиваться на ночлег, а то в
емноте можно сорваться в пропасть Переспим, а утром
77
отправимся в сторону Термеза. — Арзы вспомнил, что
в ауле Акташ около этого города живут его родствен-
ники, и подумал: хорошо бы поселиться у них. Только
до Термеза очень далеко, умрешь в дороге от голода...
Арзы решил ни о чем не думать: будь что будет.
Каждая мысль о дальнейшем продвижении приносила
ему неуверенность и отчаяние. Вновь обнявшись, воз-
любленные уснули под скалой и чуть свет, доев остатки
чурека и выпив последнюю воду, стали спускаться по
склону горы в ущелье — все-таки низиной идти легче.
Спускаясь, они достигли середины горы и тут уви-
дели скачущих по ущелью всадников. Люди махали
камчами и выкрикивали слова угрозы. Арзы и Янгыл,
окаменев от неожиданности, сразу догадались, что это
погоня за ними. Янгыл, вскрикнув, вновь заспешила в
гору, но Арзы окликнул ее:
— Янгыл-джан, стой... Подойди ко мне!
Дрожа от страха всем телом, Янгыл подошла к
нему.
— Дай твою руку, Янгыл-джан, — взволнованно, но
твердо сказал Арзы и обнял возлюбленную. Так они
стояли и смотрели вниз, а всадники неторопливо под-
нимались в гору, зная, что беглецам теперь не уйти от
них.
В переднем всаднике Арзы узнал родственника Ян-
гыл— Сапарчапыка, за которым ехали на конях еще
четверо, в их числе и аульный следопыт. Подъезжая,
Сапарчапык криво усмехнулся, нахмурился и процедил
сквозь зубы страшное ругательство, а подойдя вплот-
ную, наотмашь ударил камчой по лицу Арзы. Второй
78
lap пришелся по плечу Янгыл. В следующую минуту,
• давая опомниться беглецам, все пятеро навалились
* них, связали им руки и повели в ущелье.
— Поганый нечестивец, — прохрипел Сапарчапык, —
вори, что у вас было с ней?
Арзы промолчал, только гордо вскинул голову.
Этот же вопрос задал Сапарчапык Янгыл. Но еще
• те короткие страшные минуты, когда преследователи
приближались к ним, Арзы успел предупредить Янгыл,
мтобы она ни в чем не сознавалась. Янгыл, вспомнив
|»_едупреждение Арзы, отрицательно покачала голо-
Ь. Й.
Сапарчапык вновь замахнулся камчой.
— Врешь, потаскуха, врешь! Говори правду!
Но, как ни бесновался Сапарчапык, Янгыл не произ-
к-:та ни слова. В сухих горячих глазах молодой жен-
_ины не было ни страха, ни раскаяния, только сожале-
kte, что ей и Арзы не удалось уйти, и теперь их ждет
Ь*рашное наказание.
Янгыл посадили на лошадь. Арзы же покрепче за-
тянули руки и веревку привязали к седлу. Сапарчапык
к тел ехать в Базар-Тепе. Кони шли мелкой трусцой.
Вкэзы едва-едва успевал перебирать ногами и все вре-
k думал, что если они поедут чуть быстрее, то он упа-
кт и разобьется насмерть.
Но Сапарчапык не торопился, его мучил стыд за
кстру. Позор, какой навлекла на свою голову Янгыл,
к алея и его. Он мучительно думал: как заставить
каерить отца умершего Лупулла, что между Арзы и
Г ыл ничего не было, и доказать, что он, Сапарчапык,
79
сделал для этого все возможное. И еще у СапарчапыкЯ
была причина не спешить. «Если приедем в аул засвет
ло, — думал он, — то наверняка соберется народ, будЛ
разговоры и пересуды». А этого Сапарчапыку допув
кать не хотелось.
В Базар-Тепе возвратились уже на закате солнц
И как ни старался Сапарчапык явное сделать тайны;
ничего из этого не получилось. Еще когда всадники 
правились на поиски беглецов, весь аул уже зна\ I
случившемся и с нетерпеньем стал ждать дальнейна
событий. Теперь их встречала целая толпа, собравшая
на склоне у въезда в аул. Люди напряженно молча 1
80
я в этом молчании чувствовалось глубокое сочув-
вие. И лишь немногие из жителей аула плевались и
 (Носили всяческими ругательствами нарушителей
дата.
Процессия быстро проследовала ко двору умершего
кЛупулла. Здесь их уже поджидал отец покойного —
•шрам Сопи. Опершись трясущимися руками на палку,
- гневно плюнул и отвернулся, когда Япгыл ссадили с
• шади, а Арзы привязывали к агилу.
— Байрам Сопи-ага, аллах над нами смилостивился,
трашного не произошло, — энергично заговорил Сапар-

А. Клычев.
чапык. — Мы вовремя схватили их и не дали сверши-
ся грехопадению вашей гелин...
Старик только гневно пожевал губами и снова п<
нул. Рука его уже подняла палку, чтобы опустить ее
голову невестки, но он тут же передумал. Толпы лю:
во дворе и около двора смотрели и думали: «Что
будет дальше?»
Байрам Сопи, наконец, принял решение и рассч
тельно заключил:
— Арзы отведите к отцу и скажите, чтобы деря
его на привязи. А вту—заприте!
Арзы тотчас же отвязали от изгороди агила и ба.1
ро повели к его дому. Дойти успели лишь до базар .
площади, как вдруг откуда-то появились нукеры М:
маткула-Эмина, и один из них крикнул:
-— Эй, вы! Ведите этого негодяя следом за нм
Зиндан давно скучает по нему.
В мечети только что закончился вечерний нам
Но правоверные не спешили расходиться по домт
ждали: «Сейчас приведут богоотступника». Сам мол
Ачилды, побледневший и молчаливый прохаживался
входа. Увидев нукеров и связанного Арзы, он злоб
проговорил:
— Вот оно, исчадье ада! — и повелительным жест
указал на кельи, куда сажали провинившихся.
Арзы втолкнули в темницу. Падая, он слышал, I
заскрипела затворившаяся дверь, а в углу кельи i
пищали и разбежались в разные стороны крысы. Но -к
к нему вошли молча несколько человек, и прежде Я
он сообразил, что от него хотят, в сплошной тй
82
гнула, точно живая, камча и нестерпимо ожгла
- . Потом он почувствовал такие же ожоги на лице,
чах, ногах. Боль была настолько нестерпимой, что
зы не мог удержаться, чтобы не закричать. И он
|чал, пока не потерял сознание.
Утром отец юноши, с помощью Закира-ага, уговорил
гл у Ачилды, чтобы тот смилостивился над несчаст-
м. Закир-ага вернул бывшему хозяину долг с про-
тами, а Хаким-ага подарил ему кусок красной рус-
" материи. После этого Арзы в полубессознательном
тоянии, поддерживаемый под руки, был выведен из
ицы и доставлен домой.
Прийдя в себя, он понял, что лежит на кошме дома.
5зше бы мне умереть», — подумал он с болью и го-
>ою и тотчас услышал слова отца:
— Вот что я тебе скажу, сынок. О той гелин забудь
1 и навсегда! Не для тебя она предназначена, не те-
послана аллахом. Обычай туркмен велит тебе не
скасаться к той, которая не тебе суждена. Смерть
: резрение постигает того, кто нарушает этот древний
«чай. Судьба твоя в наших руках. Ты еще качался
иольке, а мы уже позаботились о тебе, приглядели
5е девушку. Она из бедного дома, но из нашего
Арзы тяжело вздохнул и отвернулся. Хаким-ага
'-должал:
— Аллах поможет, соберем калым и привезем тебе
есту.
Обливаясь слезами, Арзы кусал губы. «Неужели
Ыи не понимают, что существует такое чувство, когда
83
нельзя заменить любимую никакой другой девушке»
Неужели никто в Базар-Тепе не представляет, как м.
жет страдать сердце по той, кто тебе дороже жизни-
Нет, наверное, у каждого была своя любовь, :
раздавил эту любовь черствый дедовский обычай.
Арзы решил подчиниться воле закона, решил набра-г
ся сил, чтобы забыть о Янгыл. «Надо только побьи
рее уехать из Базар-Тепе, — про себя повторял он, 
надо побыстрее уехать».
Был теплый апрельский день, тепло пригревало
г ркменское солнце, когда Арзы и Закир-ага вновь
: явились на «Обручеве». Несколько суток они под-
> дали пароход на берегу. Но вот настал долгождан-
к.й час: в полдень «Обручев», сообщая о своем при-
-тии басистым гудком, приблизился к кугитангским
i-регам, и амбалы, быстро сев в лодку, переправились
судно.
Теперь их здесь встретили как друзей, как старых
цнокашпиков. Капитан, слегка улыбнувшись, сказал
i цману:
— Смотри, как нам верны туркмены. Какой уж год
нами!
Боцман Бахно похлопал Закира-ага по плечу, Арзы
ръерошил волосы и, внимательно оглядев его, сожа-
гючи покачал головой:
— Эка, брат сермяжный, как тебя отделали! Плет-
й что ли?
85
Арзы смутился, прикрыл ладонью еще незаживш^
шрам на щеке.
Закир-ага охотно пояснил:
— Арзы-джан девочку одну шибко любил... Папа: J .
ка его другому отдал... Арзы-джан девочку взял, ска^.
дал был...
— Слыхал, слыхал, что у вас девочек крадут, -4 л............
^У'гое~ Ллим вспомнил, как тяжело они грузили таоан-
отозвался боцман, сказал еще несколько непонятных с? Л, „„ „	"	1
~	Wataa не стал нанимать грузчиков
и потерял интерес к вновь вернувшимся грузчикам.
Зато внизу, у кочегаров, было
больше. Мишка и Алим, потные и чумазые, встретив ™
грузчиков, как родных братьев. Закир-ага первым у KycTapei< Спрос'на нёго быГповсюду“
— Ай, ладно, Мишка... Твой дом пойдем — твоя лю-
к:Ь посмотрим. Твой девка есть, марджа есть?
— Есть, есть, — радостно отозвался кочегар. — Хо-
пая девка, красивая, только не я ее, а она меня ук-
Все засмеялись, и разговор постепенно перешел на
в Чарджуе и зас-
Ь,ил работать кочегаров, а этот таран в тюках очень
радости от ветре ;аел весом.
лом развязал торбу, достав оттуда каурму в чаш»'
челпеки и все это высыпал на постеленный прямо
полу платок. Арзы тоже достал угощения. Приняли
обедать. Разговор пошел самый откровенный, г"
друзья и понимали слова с трудом. И здесь не осталс
незамеченным шрам Арзы. Кочегар Мишка, жалея св
его изувеченного друга, со свойственной
тью, вдруг высказал по этому поводу свою мысль:
— Слушай, браток, неужели и у вас там, - -------
существует любовь? У вас же все, говорят, за деньги!
А за деньги какая может быть любовь?
Арзы насупился, губы его искривились в обиде. 3
кир-ага, видя и понимая своего молодого друга, сказа?
— Зачем так шутишь, Мишка? Раз человек — зн
чит любовь!
Обиженный Арзы тихонько попросил Закира-аг
чтобы перестали говорить о нем. Закир-ага, соглас
кивнув головой, перешел на шутку:
86
Таран в ту пору считался самым дефицитным сырь-
..., особенно в
^даленных местах. Корень тарана произрастал где-то
Ферганской долине. Там его добывали, делали из
его дубильные вещества для приготовления кож и тор-
х0:4вали им всюду. Существовали даже специальные та-
-базары, где он стоил пятьдесят копеек пуд. Но вез-
> его из Ферганы в Термез, да еще в большом коли-
и ему горячи Ве, делом было нелегким. Вот и скупали пароходчи-
Е таран у узбеков, грузили на палубу и везли в самые
I, в аула*ааленнь1е окраины. Им нужны были хорошие барыши,
л рЫГруЖать таран действительно было тяжело. Тюки
ьси огромные и неловко держались на спине. Особен-
это почувствовал Арзы, у которого после побоев все
с= болела спина. Еле передвигаясь по трапу на Тер-
еэскую пристань, Арзы про себя молил аллаха, чтобы
скорее перетаскать этот проклятый груз. Но в конце
готы все же не выдержал. Обессиленный, шатаясь,
:В г шел в сторону и присел. Тут как тут появился боц-
в и недовольно крикнул с угрозой:
87
— Но, но! Дело — делом! Будет час, отдохнешь!
Арзы еле поднялся и снова взбежал по трапу н;
палубу. Он побоялся открыться перед боцманом, чт:
болит спина, чего доброго скажет: «Не нужен мне боль-
ной амбал». Вечером, после разгрузки, Арзы высказа:
свои опасения Закиру-ага и тот удовлетворенно сказал
— Правильно, что не сказал, сынок. Помни всегда
что мы им нужны пока здоровы и что-то умеем делать
Больного этот мир не примет нигде.
Через день, когда пароход освободился от тарана г
керосина, от соли и сахара, от домашней утвари и ого-
родного инвентаря, началась загрузка трюмов и палубь
фруктами. К пристани со всех сторон ползли арбы, гру-
женые канарами с яблоками и абрикосами. И по вод;
на каюках везли туркмены и узбеки фрукты.
Грузчики брали канары прямо с арб, с лодок, взбе-
гали по трапу' на пароход и укладывали груз в штабе-
ля. Капитан и боцман стояли рядом, подгоняя и поп-
равляя, если что не так было сделано.
Еще когда плыли сюда, в Термез, Арзы все врем;
думал: где-то здесь, в ауле Акташ, живет его родне;'
дядя по матери — Джора-ага. Арзы много слышал :
нем, но никогда не видел, потому что - дядя к ним к-
приезжал. И только отец Арзы два раза ездил к нем;
и всегда хвалил этого человека.
Во время погрузки на пароход к пристани сьехалос
много дехкан, и Арзы, улучив момент, спросил у одиог
торговца:
— Не скажете ли, уважаемый, где находится ау
Акташ?
88
— Недалеко отсюда. Фарсах — не больше, -— ото-
звался торговец. — А зачем тебе понадобился Акташ?
— Дядя у меня там живет, Джора-ага зовут.
— Вон, видишь человека, который лошадь в арбу
впрягает?
— Да, вижу...
— Так это и есть твой дядя.
— Спасибо вам! — обрадованно воскликнул Арзы
и тотчас направился к человеку, запрягавшему лошадь.
Увидев подходившего грузчика, тот покосился на
него и не очень учтиво спросил: «Чего надо?»
— Вы и есть наш Джора-ага? — осмелев, спросил
Арзы. И быстро, хотя не очень связно, потому что вол-
новался, начал рассказывать о матери, об отце и Дру-
гих родственниках, какие живут в Базар-Тепе.
— Вот так встреча! — не столько обрадовавшись,
сколько удивившись, воскликнул Джора-ага. — Значит,
ты и есть сын Хакима-ага? Ну, что ж, пойдем ко мне
в гости. Тут не так далеко. Посидим, поговорим... Я
очень рад встрече с племянником.
— Нет, нет, Джора-ага. Скоро наш пароход в Чард-
жуй пойдет. Уходить никак нельзя, — с сожалением от-
ветил Арзы.
— Жаль, жаль,—подумав, отозвался дядя и спро-
сил:— А когда снова приплывете?
Арзы пожал плечами — разве ему известно? Джора-
ага хотел было улести Арзы в чайхану на пиалу чая,
но тут, как всегда, вмешался боцман Бахно. Казалось,
он только и делает, что следит за Арзы.
89
— Эй, Арзы, черт тебя побери! —- закричал он с
палубы и начал ругаться.
Арзы оглянулся на палубу и быстро сказал дяде:
— Опять этот злой верблюд орет. В следующий
раз, дядя, я обязательно побываю в вашем доме. Я
запомнил... Акташ... — И Арзы, попрощавшись с ним,
быстро направился к арбам, где сбрасывал на землю
канары Закир-ага.
— Уж не дядю ли ты встретил? — устало спросил
он.
— Да, Закир-ага, того самого дядю, о котором я го-
ворил.
— Ну, молодец. Значит, два мешка тебе на спину
и то не устанешь, — пошутил Закир-ага. И амбалы по-
тащили груз на палубу.
Незадолго до захода солнца «Обручев» отправился
в обратный путь. Еще на пристани грузчики увязали
весь груз проволокой и веревками и сейчас осматрива-
ли — все ли везде хорошо закреплено. На Аму-Дарье
хоть и небольшая волна, но бурная. Иногда качает
здорово, того и гляди кого-нибудь выкинет за борт. Но,
слава аллаху, недостатков не обнаружилось. Арзы и
Закир-ага на палубе, возле штабелей груза, расстелили
халаты, свершили вечерний намаз и сели пить чай.
После трудных дел и молитвы говорить обоим не хо-
телось, они молчали и каждый думал о своем.
Стоило только погрузиться в себя, как перед глаза-
ми Арзы всплыл образ любимой. Вот Янгыл обвивает
своими тонкими подвижными руками его шею, ее губы
шепчут клятву в вечной любви... Вот она прижимается к
90

нему всем своим существом, а внизу, из ущелья, под-
нимаются дьяволы Сапарчапыка. Как теперь живет Ян-
гыл? Что с ней? Неужели Хамза силой взял ее? Да,
наверное, это так... Но ведь она любит меня!
Арзы почувствовал, как в его глазах закипают сле-
зы обиды, слезы невыразимой тоски. Боясь, что Закир-
ага заметит предательский блеск в его повлажневших
глазах, он отвернулся и долго смотрел на зеленый ку-
гитангский берег, вдоль которого тянулись предгорья и
горы. Вершины их постепенно меняли окраску. Сначала
они были солнечно-золотыми, потом темно-оранжевы-
ми. Но вот солнце скрылось за горизонт, и горы
словно приблизились и стали темно-бархатными. Где-то
там, в горах, Базар-Тепе и Янгыл. «Что ты сейчас де-
лаешь, любимая? Плачешь? Смеешься? Нет, ты никогда
не засмеешься в стенах черного дома Байрама Сопи.
Ты можешь в нем только плакать и думать обо мне,
как я думаю о тебе...» Арзы сам не заметил, как под
действием одолевающих его мыслей запел. Запел зау-
нывную, тоскливую песню, бог весть когда услышанную
от бахши на мейдане. Никогда раньше Арзы не прихо-
дили на память эти слова, а вот сейчас всплыли из са-
мой глубины сердца.
Я люблю тебя, милая, с первых дней.
Что скрывать мне, что прятаться от людей!
Не один я влюбился в глаза-лучи.
Днем я жажду тебя. Я томлюсь в ночи.
Я твой раб, о, любимая! Научи
Как достичь, чтобы вместе мы быть могли?
92
Закир-ага с удивлением взглянул на своего молодо-
го друга, нахмурился. «Опять затосковал по своей' Ян-
гыл,..-с неприязнью подумал он.— Неужели ни угро-
зы, нм избиения, ни кара аллаха, ни расстояния не мо-
гут погасить в его сердце любовь?» Закиру-ага не нра-
вилась тоска Арзы: юноша в такие минуты менялся
на глазах, становился бледным и безучастным ко все-
му окружающему. Вот и сейчас он пел, но даже не за-
мечал, что поет и привлекает внимание и Закира-ага и
русских матросов. Однако Закир-ага не стал мешать
юноше и, смягчившись, подумал: «Пусть выплачется».
Но из тоскливого состояния Арзы вывел кочегар
Мишка, поднявшийся из трюма. Увидев выражение ли-
ца туркменского друга, он остановился перед ним в не-
доумении, улыбнулся и громко произнес:
— Не дури, парень. Не дури!..
Арзы вздрогнул и смущенно замолчал, глядя на ко-
чегара. Закир-ага примирительно сказал:
— Ай, ничего. Арзы девочку сильно любит...
Кочегар, сразу посерьезнев, опустился на колени и
сел рядом с грузчиками.
— Слушай, Арзы, — сказал он, играя своими плу-
товатыми глазами, — вот ты пытался умыкнуть ее, увел
куда-то в горы и попался. Надо было в город везти.
— В какой город? — невесело улыбнулся Закир-
ага. — В городе у Арзы никого нет.
— Ну и пусть никого нет. Ко мне можно. У меня
место нашлось бы.
Закир-ага и Арзы внимательно посмотрели на коче-
гара, не понимая шутит он или говорит всерьез. А тот,
93
видя, что к нему проявляют интерес, заговорил еще
азартнее:
— Слушай, браток, ты так и сделай, валяй — кради
свою девушку и прямо сюда, на пароход. Доплывем до
Чарджуя, а там сам черт тебя не найдет и дьявол не
тронет. Будешь под русским законом жить, никто тебя
не обидит!
Закир-ага скептически улыбнулся:
— У туркмен свой закон, Мишка... Туркменчилик
знаешь?
— Да нет, не слыхал покуда.
— Арзы зато знает, — сказал строго Закир-ага.
Арзы стоял у борта, смотрел на амударьинские вол-
ны, освещенные полной луной. Река в эту ночь была
спокойна и величава. Мерный шум ее могучих вод ка-
залось все вокруг подчинял себе. Робко мерцали дале-
кие огоньки чабанских костров, таинственно сквозь
призрачный лунный свет проглядывали горы. Закиру-
ага показалось, что Арзы, не выдержав своего горя,
бросится в воду. Бросится и утонет, чтобы не страдать.
Подойдя к нему, он властно положил руку на плечо
юноше, спросил:
— Ты чего надумал, сынок?
— Я убью его, — решительно выговорил Арзы.
— Кого, Арзы-джан?
— Хамзу убью... — В доказательство, что не отсту-
пит от задуманного, Арзы извлек из ножен пичак.
— Потом что будешь делать, сынок? — уже более
спокойно спросил Закир-ага.
— Увезу Янгыл к Мишке. Там жить будем...
После того, как привезли Янгыл из ущелья, Байрам
Сопи закрыл ее на замок и не открывал до следующего
полудня. Потом свекровь принесла ей кусок черствого
чурека и теплой воды в окара, чтобы невестка не умер-
ла с голоду.
Вечером, едва стемнело, на соседнем дворе разрази-
лась ссора между Гызлархан-Шетте и ее мужем. Было
слышно, как, приговаривая, плакала навзрыд женщина
и как Хамза поносил ее самыми скверными словами.
Затем, когда плач постепенно прекратился, возле дверей
Янгыл появился Хамза и постучал, не таясь, кулаком:
— Хов, гелин-джан, открой-ка, свой пришел!
Янгыл, как бывало и раньше, когда Хамза пытался
вломиться к ней, затаилась и не ответила ни слова.
Тогда Хамза начал выкрикивать угрозы, и Янгыл, не
выдержав, крикнула из-за двери, чтобы он убирался
прочь. Хамза несколько раз дернул дверь, но видя,
что это бесполезно — удалился.
95
На другой день снова явилась свекровь и сначала
принялась уговаривать Янгыл подчиниться Хамзе и не
гневить бога, но, видя молчаливое сопротивление, не
сдержалась и ударила ее палкой по спине. Дело дошло
до моллы Ачилды. Тот, величественный и строгий, во-
шел во двор своего бывшего ученика и велел оставить
его с вероотступницей.
— Знаешь ли ты, женщина, — спросил он вежли-
во, — чему учит шариат?
Янгыл упорно молчала. Непрерывные домогательства
измучили ее. Она думала теперь только о том, чтобы
поскорее ушел этот важный человек. А казн однотонно,
слащаво и в то же время повелительно наставлял ее: «Не-
повиновение женщины перед мужем своим —- тягчайший
грех и карается аллахом». И прежде чем удалиться, он
предупредил Янгыл, что отныне ее законным супругом
является старший брат его умершего, любимого учени-
ка — Хамза. Янгыл всхлипнула и закрыла за ним
дверь, так и не сказав ни слова.
Прошел еще день. Янгыл никто не беспокоил, ви-
димо, дали возможность освоиться с новым поло-
жением, понять, что теперь она принадлежит Хамзе.
И только Гызлархан-Шетте, на этот раз не очень сме-
ло, чтобы не слышал ее слов кто-либо другой, сказала
Янгыл у тамдыра:
— Не пускай его к себе, Янгыл-джан. Не ты ему
нужна, ему нужен от тебя ребенок. Он считает меня
бесплодной, хотя это еще неизвестно, кто из нас лишен
плоти... Не пускай, не ты ему нужна...
— И не пущу, — отвечала твердо Янгыл.
96
— Вот, вот, Янгыл-джан, этого я от тебя и хотела
услышать. Я знала, что ты пожалеешь меня, несчаст-
ную, — Гызлархан-Шетте всхлипнула и отерла рукавом
халата-пуренджика глаза.
Янгыл ушла от нее повеселевшей, почувствовав
вдруг, что она и впрямь стала смелее и увереннее.
«Пусть только сунется!» — думала она и сжимала ку-
лаки.
Неожиданно днем, когда дверь в кибитку была от-
крытой, Хамза переступил порог перед изумленной Ян-
гыл, которая занималась по хозяйству и даже не слы-
шала приближающихся шагов.
— Разве так встречают мужа? — со злой усмешкой
: просил он.
Янгыл молчала, ожидая, что же будет дальше, что
еще скажет Хамза?
— Когда муж заходит в собственный дом, — про-
должал он,— жена должна...— и вдруг сорвавшись, гроз-
но крикнул: •— принеси хотя бы чай и приготовь
обед!
Янгыл только и ждала этого сигнала и слишком
поспешно рванулась к двери, -чтобы убежать и спря-
'аться от него, но Хамза, уловив ее скрытое намерение
спохватившись, что жертва может ускользнуть, грубо
сх-.атил ее за руку и притянул к себе.
Янгыл рванулась, чтобы высвободиться из его цеп-
ких рук, но силы были слишком неравные, и она, задох-
- вшись в беспомощном крике, словно соломинка, под-
омилась и рухнула почти в бессознательном состоя-
нии у его ног.
• А, Клычев,	97
После этого черного дня, после его ненавистны!
ласк, Янгыл пыталась не подчиниться ему, но Хам .
жестоко избил ее и после уже не стал спрашивать м
любит она его или нет, а приходил к ней когда вздума
ется и обращался с ней, как с собственностью, с вещьи
В первые дни Янгыл не находила в себе сил, чтоб>
показаться открыто на глаза Гызлархан-Шетте. И ко?
да они, случайно, сошлись у тамдыра, первая жеи
Хамзы зло прошипела:
— Бесстыдница. Не ты ли говорила, что не дашьа
ему в руки: «Лицо исцарапаю, руки искусаю», — пере
дразнила она.—Но, видно, по вкусу пришелся мой муж
Если бы он был ненавистен тебе, ты давно бы убеж<
ла в горы, бросилась с утеса в пропасть. Но ты не спе
шишь туда, гелин... Ну, погоди, проклятая, я отомн
тебе, — и Гызлархан-Шетте в бешенстве сжимала св ,
кулаки и потрясала ими. Янгыл, словно ошпаренная ке
пятком, сорвалась с места и, вбежав в кибитку, упа‘<
на кошму и залилась слезами.
Вечером Хамза стал выяснять — по какому повод
поссорились жены? И вскоре на дворе Гызлархан-IUei
те послышались женские вопли и мужская ругань. Вы
но, Хамза благоволил к молодой жене.
Янгыл, отчаявшись, терпела все это, словно поко|
ная овца. Сначала она надеялась, что приедет Арзы
тогда появится какая-то надежда. Но слухов о его пр!
езде не было. Янгыл иногда спрашивала о нем
своей подружки Джемал, которая теперь уже не раз.
ляла ее смелых взглядов на любовь и искренне воекч
цала:
98
I
— О боже, Янгыл, да опомнись! — с некоторым
страхом и возмущением 1'оворила Джемал, —- О любви
ли думать на твоем месте?
Янгыл не обижалась, только вздыхала и горько се-
товала:
— Ты думаешь, Джемал, что любовь — это только
ласки? Нет, дорогая, любовь — это муки души и тер-
зания сердца, любовь — это то, с чем нельзя справить-
ся по собственному желанию. Я пыталась забыть Арзы,
видя безвыходность нашего положения... Но я не смог-
ла и не могу до сих пор. Я не мыслю свою жизнь без
него. Поверь мне!..
—-Так ты сойдешь с ума,— испуганно говорила
Джемал и торопливо покидала Янгыл, сделав печаль-
ный вид, будто прощалась с покойником.
Янгыл постепенно теряла веру в смысл своего су-
ществования. И уже злобные слова Гызлархан-Шетте —
убежать в горы и броситься в пропасть — не казались
ей просто злобными. Она все чаще и чаще думала, что
это самый лучший выход из ее положения. Теперь она
трезво стала обдумывать — каким образом незаметно
выйти из дому и добраться до вершины, а там... И вот
в один из таких мрачных дней Янгыл почувствовала,
что под сердцем у нее бьется живое существо. Оно на-
помнило ей о себе и подсказало, чтобы мать подумала
и о его участи. Янгыл всплакнула. Всесильный инстинкт
материнства победил. Янгыл осталась жить, если мож-
но было назвать это жизнью. Она была настолько рав-
нодушной ко всему, что казалась совершенно отрешен-
ной от всего: молча и безучастно она принимала забо-
7*
99
ту мужа, также не трогала ее больше злобная ругань
Гызлархан-Шетте, и она не считала нужным вступать
с ней в перебранку, просто не замечала ее, что еще
больше выводило из себя гордую и самолюбивую жен-
щину.
Подошло время, и у Янгыл родился сын. Радости
ее не было предела, тем более что все окружающие соч-
ли роды преждевременными, а она-то знала, что это не
так — ведь это был сын Арзы, ее любимого и незабы-
ваемого Арзы, которому она отдалась со всей страстью
любящей женщины незадолго до того, как стала
женой ненавистного Хамзы. Она была убеждена в этом,
так как хорошо помнила не только месяц и день, но да-
же часы, проведенные с Арзы. Да это был его сын!
Она уже смирилась с мыслью, что ей больше никогда
не увидеть любимого, но сознание того, что это кро-
хотное существо — его кровь и плоть давали ей силы
жить.
Янгыл заглядывала мальчонке в глаза и про себя
шептала: «Это Арзы». Ощупывала его маленькие пух-
лые ручонки и думала: «Это Арзы». О, какое счастье
внесло это маленькое создание в ее жизнь! Янгыл рас-
цвела и похорошела.
Но «преждевременные» роды у Янгыл насторожили
всех: и Байрама Сопи, и старуху-свекровь, и, конечно,
Гызлархан-Шетте. Они догадывались о причине этих
преждевременных родов, но по молчаливому согласию
скрывали эту тайну от Хамзы.
Янгыл изо дня в день только и ждала, когда свек-
ровь, наконец-то, объявит сыну о недоноске. Но стару-
100
ха упорно молчала. Сначала думала о содеянном грехе
Янгыл, а потом убедила себя в том, что та родила
раньше оттого, что с ней плохо обходились. Гызлархан-
Шетте была не из тех, кто упустит момент затеять
скандал, тем более, что это было ей наруку. И она пер-
вой объявила мужу о недоноске и причинах. Хамза по-
темнел и, сверкнув глазами, помчался к матери. Мать
подтвердила, что роды преждевременны, но старалась
разубедить сына, чтобы не думал ничего плохого — та-
кое с женщинами случается от тяжелой работы, от сла-
бого здоровья. Хамза поверил матери, но, несмотря на
i это, червь сомнения поселился в нем и начал подтачи-
вать его. От Янгыл он не скрывал своего сомнения и,
бывая у нее, цедил сквозь зубы:
г — А может быть, это не мой ребенок? Может, у те-
бя было что-нибудь с тем ублюдком? Вспомни-ка хоро-
шенько,—издевался он.
Янгыл упорно отмалчивалась, хотя муж продолжал
допытываться и кончал обычно угрозой: «Сгоришь в
геенне огненной, если солгала. Аллах такое не про-
! щает...»
Когда ребенку исполнился месяц, прочистились его
замутненные глазки, появилась улыбка, а вместе с ней
и резче обозначились черты лица — лица Арзы — на-
। чались для Янгыл другие истязания. Скандал разжига-
ла старшая жена Хамзы—Гызлархан-Шетте. Она те-
перь не кричала и не плакала, как прежде, а зло смея-
лась над мужем:
— Хов, муженек, да ты посмотри лучше на своего
птенчика, ну чем не Арзы: и рот, и глаза его, — и если
101
было не пронять этим
мужа, и он не приходил
в бешенство от ее слов,
она, прекращая смех,
глубокомысленно за-
канчивала: — Видит и
чует аллах — от него и
пахнет не нашим, а их
племенем.
Хамза не выдержи-
вал и разъяренный при-
ходил к Янгыл и начи-
нал избивать ее. Побои
сопровождались доп-
росами и угрозами. Гыз-
лархан-Шетте издали
наблюдала за издева-
тельством и злорадст-
вовала про себя: приш-
ла пора вовсе отучить
мужа от этой женщины.
Однажды, когда Ян-
гыл доила козу в агиле,
Г ызлархан-Шетте ти-
хонько вошла в комнату
своей соперницы. Ребенок спал в колыбельке, раскинув
ручонки, и улыбался во сне. Гызлархан-Шетте огляну-
лась на дверь, приподняла голову мальчика и проткнула
ему темечко иголкой. Ребенок только вскрикнул и затих.
А злая женщина поспешно удалилась в свой двор. Ян-
102
ыл заметила поспешно удалявшуюся Гызлархан-Шетте, и
сердце ее сжалось от недоброго предчувствия. «Зачем
гриходила она в мои дом?» Янгыл закончила доить
зу и заспешила в комнату, к ребенку. Когда она
дошла к люльке, то не услышала обычного дыхания
кнка и, приподняв мальчика, увидела кровь на
гонке и лице. В предчувствии неотвратимого
Янгыл резко схватила ребенка, ощупала его и,
что ребенок мертв, закричала не своим голосом.
Ребенок был умерщвлен и в этом обвинили Гызлар-
тан-Шетте. Но разве легче стало от этого Янгыл.
Теперь ежедневно она приходила на могилку сына,
о такала и думала о своей горькой судьбе. Здесь
никто не мешал ей вспомнить во всех подробностях
все, что с ней произошло.
Неизвестно, чем бы закончились страдания Янгыл:
оросилась бы она в пропасть или смирилась бы со сво-
ей горькой судьбой, но случилось некто неожиданное,
КО-
НО-
ре-
го-
его
горя,
поняв,
что снова вселило в Янгыл надежду. Она только что
возвратилась с могилки сына и сразу услышала недо-
вольный голос свекрови:
— Где ходишь, бесстыжая! Сходи на источник, в до-
ме нет ни капли воды.
Янгыл молча взяла два тунче и направилась вниз
по тропинке, где у подножия холма был колодец, отку-
да базартепиицы брали воду. Янгыл опустила и подня-
ла бадью с водой, наполнила оба тунче и уже хотела
уходить, как вдруг увидела проходящего мимо человека
в старом тельпеке, сбитых чарыках и длиннополом ха-
лате. Он тихо зашептал:
— Янгыл, это я — Арзы...
От неожиданности Янгыл вскрикнула и выронила
один тунче. Вода с бульканьем хлынула на камни, г
молодая женщина застыла в оцепенении: не призрак ли
это? Но призрак ожил и вновь заговорил голосом
Арзы.
—- Янгыл, не подавай вида, что ты узнала меня, —
проходя мимо, проговорил он. — Как стемнеет, приходи
сюда, к колодцу... Ничего с собой не бери, все есть...
Ты поняла меня, Янгыл-джан?
— Да, Арзы, — едва-едва вымолвила она, потому
что губы ее сковал суеверный страх.
Арзы скорым шагом прошел мимо, а Янгыл тороп-
ливо подняла тунче и вновь, подойдя к колодцу, наб-
рала в него воды. Еле переводя дыхание, она быстр:
пошла в гору, все еще не веря, что это было наяву
И только успокоившись немного, она уверилась: «Голос
был Арзы». А поразмыслив, она догадалась, что о,-
104
специально переоделся в нищего старика, чтобы его
никто не узнал. И у Янгыл тотчас созрело решение:
«Как только стемнеет, будь что будет — пойду к нему».
Медленно, ох, как медленно тянулось время. Каза-
лось, солнце остановилось над Кугитангтау и не хочет
опускаться вниз. Казалось, свекор Байрам Сопи никог-
да не перестанет тешить своего жеребенка в агиле: уж
слишком долго он похлопывал его по крутой шее и кор-
мил морковью. Скорей бы уж ушел в кибитку и улегся
на покой. Казалось, свекровь никогда не перестанет
сплетничать с соседкой: так и будут они сидеть во
дворе и перемывать кости всех знакомых и заезжих.
А время шло своим размеренным ходом и не надо было
его торопить. Когда ему приказываешь «скорей!», то
оно в отместку тянется медленнее. В мучительном ожи-
дании вечера Янгыл, как затравленная, металась по
комнате. И едва закрылись двери в помещении стари-
ков, она выскользнула со двора и заспешила к колодцу.
Арзы уже дожидался ее. И быстро повел он ее от
Базар-Тепе в сторону Аму-Дарьи. За каменистым хол-
мом их дожидался человек с двумя лошадьми. Он отдал
молча одну лошадь Арзы и тотчас вскочил на другую.
Арзы вполголоса быстро проговорил:
— Теперь, Янгыл-джан, мы будем умнее. Пусть
попробуют они нас догнать.
Вместе они сели на коней и рысью поскакали в сто-
рону реки. Отъехав от Базар-Тепе верст десять, свер-
нули на запад. Лошади пошли шагом: надо было дать
им отдохнуть. Ехавший впереди всадник подождал, по-
ка подъедут Арзы с Янгыл, и сказал:
105
— Ну, вот теперь, Арзы-джан, считай, что нас сам
шайтан не возьмет.
—• Спасибо вам, Закир-ага, — с чувством проговорил
Арзы. — Если бы не вы, снова бы из моей затеи ниче-
го не вышло.
— Ладно, ладно, сынок, — отозвался Закир-ага. —
За помощь меня благодарить не надо. Лучше помолись
за меня аллаху, чтобы снял с меня грех. Ведь в краже
я виноват в равной мере с тобой. — Закир-ага засмеял-
ся, и Арзы не понял: то ли шутит его старший друг,
то ли действительно побаивается бога?
Они ехали всю ночь, то и дело пуская коней вскачь
и вновь переводя на шаг. Под утро остановились в ауле
у знакомого рыбака. Закир-ага назвал своих спутников
братом и сестрой. Им отвели комнату для ночлега.
Днем спутники отправились дальше. Проводив молодую
чету еще немного, Закир-ага, наконец, распрощался с
ними, сказав:
— Ну, Арзы-джан, значит так... Весной приеду на
«Обручеве», там и встретимся. Только будь осторож-
ней, чтобы не узнали кто ты и откуда. Не приведи бог...
Закир-ага направил коня в сторону Аму-Дарьи, там
сел в каюк, и на другой день был в Келиафе. Арзы и
Янгыл через три дня достигли аула Акташ и посели-
лись у Джора-ага.
Дом Джора-ага — жилище узбекского типа, с плос-
кой крышей и айваном — был обнесен высоким дувалом.
Во дворе стоял сарай. Раньше в нем держали коз, те-
-ерь его очистили, прорубили в нем небольшое оконце
в стене, вмазали стекло и молодые стали жить-пожи-
вать.
Первые дни влюбленные отчасти из-за боязни, а
 \ыне из-за того, что впервые предавались своему чув-
. ву не тайно, почти не выходили из своего жилища,
ттобы не попасться кому-нибудь на глаза. Только позд-
вечером, когда затихала жизнь аула, Янгыл подса-
I .валась к жене и детям Джора-ага, а Арзы дожидал-
 возвращения дяди и тоже усаживался на кошме ай-
ена, и они вели долгие беседы.
— Нет, племянник, — говорил Джора-ага, — ты пока
К спеши с работой. Показываться тебе на глаза ауль-
ам рискованно. Сам ведь знаешь: из Базар-Тепе
 да за урюком, яблоками приезжают. Увидят, опозна-
107
ют — беда тогда. Да и наши к вам на базарные пятни-
цы ездят. Не приведи аллах, если Байрам Сопи узна-
ет — пощады не жди.
Арзы соглашался с дядей и был благодарен ему за
заботу и внимание к ним, степенно рассуждая:
— Если вы ничего не имеете против, дядя, то я по-
ка и не буду искать другой работы: как ездил на рус-
ском пароходе, так и буду ездить. Весну и лето — в до-
роге, зимой — здесь с вами, с Янгыл... Если быть
поосторожнее, то никто не узнает, что я у вас живу.
Однако человек — не волк, весь век прятаться от
людских глаз невозможно. Прошло некоторое время, в
Арзы стал вести себя менее осторожно. Иногда, выходя
днем во двор, встречался с соседями или друзьями
Джора-ага, которые всегда внезапно заходили в гости
И Янгыл они не раз уже видели за работой, когда та
помогала жене Джора-ага валять кошмы и почти все
время находилась на айване: не могли же они сидеть
сложа руки и есть чужой хлеб. Сначала новые жильцы
побаивались этих случайных встреч во дворе, но потом
привыкли. На вопросы соседей: откуда молодожены,
хозяева отвечали, что прибыли из Бухары.
Окончательно освоившись на новом месте, Арзы
каждую ночь вместе с Янгыл вели разговоры — как они
будут жить дальше.
— Конечно, весь век у дяди жить не будем, Янгыл-
джан. Как только скопим немного денег — построим
свою кибитку. Можно даже поставить се рядом с этим
двором: как раз рядом арык, за водой далеко не хо-
дить, — мечтал вслух Арзы.
108
— И козу с козленочком купим, — обрадованно до-
бавляла Янгыл. — Ты помнишь, Арзы-джан, тогда, в
сель, нашу козу унесло с козленком? Я до сих пор не
могу забыть об этом — так мне нх жалко!..
— Ай, ты совсем еще ребенок!-—смеялся Арзы,
привлекая Янгыл к себе. Лаская и осыпая ее лицо и
шею поцелуями, он обещал: — Клянусь тебе, Янгыл-
джан, от верблюда, от лошади откажусь, но козу с
козленком тебе куплю...
Всю зиму они прожили дружно и радостно, преда-
ваясь своему глубокому и светлому счастью. Ни еди-
ного грубого слова, ни одного обидного взгляда они не
.лышали и не видели друг от друга. Мир казался им
тем самым раем, о котором говорят люди, мечтая о за-
гробной жизни. Для них этот рай был здесь, на земле.
Когда-то печальная и поблекшая, Янгыл теперь расцве-
та и повеселела. Только и слышался ее звонкий ли-
кующий голос. Она успевала помогать хозяйке по хо-
зяйству, забавляла ее детей и все время про себя ду-
мала: «О, аллах, неужели так и будет длиться мое
счастье? Как это хорошо!»
Ранней весной, когда они уже начали поговаривать о
скорой разлуке, о том, что вот-вот придет русский па-
роход, и Арзы отправится с ним в Чарджуй на зара-
ботки, в один из дней в калитку постучал приезжий.
Джора-ага спросил: не ошибся ли гость адресом? Тот
ответил, что ему нужен Арзы. Хозяин опешил и отве-
тил:
— Уважаемый, вы не сюда пришли. Здесь нет ни-
какого Арзы. Хозяин этого дома я.
109
— Да вы не бойтесь меня, Джора-ага,— стал успо-
каивать гость и окончательно озадачил хозяина.
— Откуда вы знаете мое имя? — совсем уже пере-
трусил Джора-ага.
— От Арзы знаю...
Арзы в это время стоял на пороге своего жиль;
н прислушивался к разговору. Голос показался ем«
знакомым. «Да это же Закир-ага»,—с радостью дога-
дался он и бросился к калитке. На ходу он растопыри
руки, чтобы заключить своего старшего верного друг,
в объятия, но тот опередил его: обхватил Арзы своич-
железными ручищами и приподнял его над головой.
— Ай, джигит, молодец, ай, молодец, берекелла! -
несколько раз повторил он, приподнимая юношу. Опу
кая его в последний раз на землю, просто сказал: —
А Джора-ага — старый волк, его не проведешь.— И oul
все рассмеялись.
Встреча принесла истинную радость. Тут же, на а5
ване, уселись все. Жена Джора-ага поставила чай
угощение. И когда первая радость улеглась, Закир-а
сказал:
— Не буду пугать тебя, сынок, но и радовать а
стану: ищут вас с Янгыл повсюду. Сначала думал!
что Янгыл одна в горы убежала, руки на себя наложи
ла. Все горы облазили — не нашли. Потом кому-
пришло на ум, что Арзы почему-то не приехал зим)
вать домой: не украл ли он снова Янгыл и где-то
ней прячется? Теперь все думают так. Ко мне прих
дили, спрашивали о тебе. Я сказал, что ты в Чардж?
у русского кочегара остался зимовать...
110

— Ай, молодец Закир-ага! — обрадованно восклик-
нул Арзы. — Пусть теперь ищут русского кочегара. Я
сам пока не знаю, где он живет, а они тем более его
не найдут.
Закир-ага, однако, не очепь-то восторгался и ие раз-
делял преждевременную радость Арзы. Покачав голо-
вой, он удрученно сказал:
— Вроде бы мы с тобой не дураки, сынок, но глу-
пость большую допустили. Надо было бы привезти сю-
да одну Янгыл, а тебе остаться в Базар-Тепе и вместе
со всеми искать исчезнувшую Янгыл, тогда бы и Хам-
за, и Байрам Сопи, и все остальные поверили, что ты
тут не при чем. А уж после, когда бы все улеглось,
через месяц-другой, уехать вроде в Чарджуй, а сам бы
сюда явился, к ней...
Арзы задумался, но лишь на мгновенье, и со свойст-
венной для юности беспечностью подумал: «А как бы
я жил всю зиму без Янгыл, а потом бы еще и лето —
на пароходе — тоже без нее? Нет, это уже слишком!»
Закир-ага тем временем рассуждал:
— Неплохо было бы, если бы Янгыл понадежнее
укрыть.
— У Арзы больше нигде ни родных, ни знакомых
нет, — отозвался Джора-ага.— Да и какая разница:
будет она жить здесь или в другом ауле?
— Это верно, Джора-ага,— согласился Арзы. — У
чужих и обидеть могут. Здесь ее место.
Закир-ага переночевал у гостеприимного хозяина и
рано утром стал собираться на пароход. Сборы были
112
короткими: торбу через плечо и шагай себе. Но долго
пришлось дожидаться Арзы. Он никак не мог рас-
таться с Янгыл. Когда он уже оделся и готов был от-
правиться в путь, она вдруг припала к его груди и с
болью, заглядывая ему в глаза, зашептала:
— Я совсем не могу без тебя, Арзы-джан, — слезы
полились по ее щекам. — Даже одного дня. А ты, ты
езжаешь на все лето!..
— Нет, не на все лето, — успокаивал ее Арзы. —
Один рейс в Чарджуй сделаем и вернемся сюда и сно-
ва встретимся. Еще день-два поживу с тобой и опять
в дорогу. Разлука не должна тебя пугать Янгыл-джан.
Главное, ты жди меня и думай о том, что каждую ми-
нуту мои мысли с тобой...
— Я тоже... и мои мысли, Арзы-джан, всегда были
о тебе и всегда будут с тобой. Ты только скорее воз-
вращайся.
— Возвращусь и подарков тебе привезу, моя Янгыл.
Скажи, чего тебе привезти?—как ребенка спрашивал
Хрзы.
— Я не знаю, Арзы-джан. Ничего мне не надо, сам
ыстрей приезжай — это самый лучший подарок.
— Я привезу тебе... Нет, не скажу пока, что я ре-
шил тебе привезти. Потом увидишь...
После долгих, горячих объятий они, наконец, вышли
нз кибитки. И здесь Янгыл шла рядом с ним, придер-
живая за руку и заглядывая любимому в глаза. И,
наверное, так бы и шла с ним всю дорогу, но, увидев
хозяина и гостя, поджидавших Арзы, Янгыл вдруг за-
смущалась, крепко сжала его руку, всхлипнула и ос-
А Кдычев	115
тановилаСь. Арзы оглянулся, улыбнулся ей, но в душе
его вдруг поселилась такая тревога, что ему показалось,
будто распрощался он с любимой навсегда.
— Ну, что, Арзы-джан, нам давно пора, — прого-
ворил Закир-ага. Поблагодарив хозяина за гостепри-
имство, Закир-ага покинул двор и вышел на дорогу
Арзы последовал за ним.
На «Обручеве» их ждали. Шла уже работа: грузи-
ли сушеные урюк и яблоки прошлогоднего урожая, За-
кир-ага и Арзы сразу же включились в дело. Осадок
от печального расставания с Янгыл стал исчезать, грудь
Арзы переполнилась невыразимой любовью к ней и
предчувствием радостной встречи с ней. В руках
появилась легкость, он трудился, словно играя, мешки
не казались ему тяжелыми. Взбегая на палубу, весело
покрикивал, шутил с матросами, и те сразу поняли, что
в его жизни произошла перемена в лучшую сторону:
куда делась его былая тоска и печаль. «Видно, парень
женился», — решили друзья.
Едва пароход отчалил от Термеза и грузчики рас-
положились на обед, к ним подсели матросы. Мишка и
Алим оставались пока внизу, подавали мазут в топку.
Из трубы «Обручева» валил густой, черный дым. Ог-
ромные колеса парохода с силой отбрасывали и расплес-
кивали амударьинские волны. Но вот «Обручев» выб-
рался на фарватер и, гонимый течением, пошел легче.
Вовсе не стало слышно гула паровых котлов, только
мерно и могуче шумела Аму-Дарья.
Вскоре кочегар Мишка поднялся па палубу. Алим
остался у топки.
— Ну, что парень, — заулыбался Мишка, — говорят,
свадьбу справил, а меня на пир не пригласил.
— Садись, садись, кушать будем, — засуетился Ар-
зы, схватил Мишку, за руку и усадил рядом.
— Это как же, а? Вот, кореш, — продолжал шутить
Мишка. — А я-то думал, что погуляю на твоем тое!
Арзы смущался, а матросы и Закир-ага вместе с
ними, хохотали, похлопывая его но плечу.
Арзы понимал, что домогательства кочегара — всего
лишь шутка. Но слова Мишки все же беспокоили его.
«Да, тоя не было, — думал он. — Такая моя судьба —
даже тоя нельзя сделать. Даже жену от чужих глаз
приходится прятать, чтобы не узнали», — и он тяжело
вздохнул.
— Мишка, той обязательно будет, — сказал Арзы.—
Приплывем назад, в Термез, всех приглашу...
— По рукам? — обрадованно воскликнул Мишка.
— Давай по рукам, — живо согласился Арзы, и они
соединили руки.
Закир-ага покосился на Арзы и обеспокоенно поду-
мал: «Откуда ему взять денег, чтобы той справить?»,—
но, видя повеселевшее лицо молодого друга, успокоился:
Ничего, добавлю своих, Джора-ага поможет—будет той!»
К веселой компании матросов подошли боцман Бах-
но и мичман. Они выпили с ними по чашке чаю. Подшу-
чивали над Арзы. Даже меланхоличный и строгий ка-
питан вдруг снисходительно заметил:
— Народ честный, гостеприимный, только забитый,
видно... Жаль, жаль... Просвещение туркменам не по-
мешало бы...
Г'	115
Среди всей команды Мишка особенно отличался |
своим расположением к туркменским грузчикам. Он j
всегда был готов разделить их горе и радость. Так, не- |
заметно пароход подплыл к Чарджуйской пристани. ;
Едва команда сошла на берег, как Мишка обратился к
своим:
— Вот что, братцы, давайте зайдем ко мне...
Приглашение было настойчивым, и Закир-ага с. Ар-
зы не решились обидеть своего русского друга. Только
Алим отказался: здесь у него была знакомая, к кото-
рой он при каждом удобном случае, захаживал. Вот и
сейчас заторопился.
Мишка жил по ту сторону железной дороги, в
Уральской слободке. Окраина была сплошь заставлена
низкими хибарками. Множество грязных переулков пе-
ресекало ее. Здесь селились рабочие Чарджуя: желез-
нодорожники, рыбаки, мастеровые и ремесленники. Убо-
гостью и беднотой веяло из каждого двора. Введя гос-
тей во дворик: небольшой, пустой, с двумя чахлыми
деревцами, Мишка сказал:
— Ну, вот это и есть мои хоромы. — И громко
крикнул: — Таня, где ты там?
Из мазанки с маленькими оконцами вышла молодая
женщина и, удивленно взглянув на мужа и гостей,
всплеснула голыми руками:
— Приехал уже! Вот хорошо, вот хорошо. А я за- j
делалась прачкой. День нынче теплый, солнечный, ре- J
шила постирать. Вы уж извините меня, люди добрые ..
Спустя полчаса, гости вместе с Мишкой и его женой
сидели за большим дубовым столом, ели щи и жаре-
ную рыбу. Говорили обо всем житейском, что только
приходило на ум, но больше о том, как живут туркме-
ны, чего сеют, какие получают доходы. Непринужден-
ность была полная, но гости, а особенно Арзы, тя-
готились необычной обстановкой: впервые он сидел ря-
дом с русской женщиной, которая не стеснялась его,
не прикрывала от него лицо, а, наоборот, открыто сле-
дила за ним, чтобы он не стеснялся и ел, нахваливала
свое угощение:
— Щи хорошие, ешь, ешь, парень. Еще подолью.
Арзы оглядывался по сторонам и находил, что
русская изба почти ничем не отличается от туркменской
кибитки. Тоже пустые стены. Вся и разница, что у
русских — кровать да сундук, а у туркмен — кошмы да
торбы.
После обеда туркмены сразу заторопились. Закир-
ага сказал:
— Спасибо за хлеб-соль, Мишка. Теперь отпусти
нас. На базар пойдем. Арзы своей невесте подарки ку-
пить будет, — с улыбкой закончил он.
Они распрощались, договорившись встретиться на
«Обручеве».
Едва туркменские гости вышли, как Мишка привлек
к себе жену и ласково сказал ей:
— Таня, а у меня к тебе просьба. Вот тот молодой
туркмен, Арзы, на днях устраивает той, ну вроде
свадьбы, что ли. Подарок бы ему надо сообразить... На
тое вручу.
— Женится? — обрадованно воскликнула женщина.—
Вот счастливый! А хороша жена-то?
116
117
Говорят, как ангел божий.
— Давай, Миша, платок мой пуховый ей подарим
Все равно он у меня лежит: какая зима в Чарджуе?
— И у них в Кугитанге тоже зимы не бывает, —
смеясь, ответил Мишка. — Может быть, еще что-нибудь
придумаешь?
— Что же думать? — огорченно ответила жена.—
Больше у меня ничего хорошего нет. Разве что платье
свое отдать?
— Нет, русское платье она носить не станет — у них
другие.
— Ну, тогда платок. Это же дорогой платок, — ста-
ла уговаривать Мишку жена, — из козьего пуха. Пом-
нишь, как раз ты меня сватал, когда его мне отец из
Оренбурга привез?
— Ну, валяй, Татьяна, заворачивай подарок. Де
еще деньжонок малость ссуди. Привезу урюку с ме-
шочек.
Жена сунула руку под матрац, вынула небольшой
узелок и достала из него несколько рублевок.
— Только береги, не трать зря. Иначе до получки
не хватит.
Переночевав дома. Мишка утром, чуть свет, отпра
вился на пароход. На палубу ступил на восходе солнца
Друзья его уже проснулись и свершили утренний намаз
Из начальства пока никого не было — ни капитана,
ни боцмана. Появились они лишь к полудню, и почти
тотчас же к пристани начали съезжаться арбы с то-
варами. Началась погрузка ..
Через несколько суток «Обручев» подошел к приста-
ни Термез. День был невыносимо жаркий. В этих мес-
тах жара всегда достигала рекордной цифры — 44 гра-
дусов. И сейчас температура лишь чуточку была пони-
же. Матросы не очень-то торопились покинуть палубу,
все равно нигде не спрячешься от зноя. Лучше уж пе-
реждать жару в кубрике. Но каким нетерпением горел
Арзы. Он никак не мог дождаться той минуты, когда
судно подойдет к причалу, и он сойдет па берег. Арзы
держал на плече торбу с подарками для Янгыл и думал
сейчас только о ней, своей любимой.
Закир-ага тем временем отбивался от на<едавшей
на него команды. Оказывается, Мишка о женитьбе Ар-
зы сказал Алиму, тот другим матросам, а там дошло
и до боцмана. Команда «Обручева» решила собрать
деньжат для тоя Арзы и Янгыл. И вот, когда Закир-
агл стал объявлять всем, чтобы завтра шли к молодому
119
другу па той, — команда и решила вручить собранные
деньги для молодых.
— Господа, не надо так... Зачем деньги... Сами сде-
лаем той.
— Какие мы тебе господа,— смеялся Мишка, который
первым бросил в котел деньги, взятые у жены на
урюк.—Знаешь, Закир-ага,—вразумлял он,— у вас го-
ворят: палка по согласию летит дальше, а у нас: с мира
по нитке — голому рубаха. Это одно и то же. Ты да- I
вай бери деньги, да займись, чтобы той на славу полу- [
чился. Всей командой в гости пожалуем. Боцман обе- !
щал заглянуть тоже,—закончил Мишка.
Закир-ага, радуясь за своих молодых друзей, все же |
принял для них собранные матросами деньги. И тут же ’
решил: в то время, как Арзы отправится к себе домой,
он, Мишка и Алим займутся в Термезе покупками для
тоя. Потом, когда Арзы приедет из Акташа, все напра-
вятся на свадьбу к нему...
Предложение — погулять на тое у Арзы приняли
все. Только капитан, когда боцман Бахно пригласил его.
скептически усмехнулся и сказал строго:
— Вы забываетесь, боцман. И нарушаете субордина- >
н.ию... Впрочем, вам не вредно побывать на туземной
свадьбе. Потом расскажете, — закончил он примири-
тельно.
Как только «Обручев» пришвартовался к берегу и
был брошен трап, Арзы быстро сбежал на пристань и
устремился к базару, где стояло много .лошадей и арб
1 рузчик поспрашивав не едет ли кто в Ак.таш, чтобы
его подвезли, го таковых не нашлось, и он пошел пеш-
120
ком, не в силах ждать дольше. К вечеру он был в ауле
и, подойдя к дувалу дядиного двора, постучал в дверцу.
Долго ему’ не открывали, и Арзы начал беспокоиться —
не случилось ли беды? Но вот послышались шаги и
голос:
— Кто? —это был голос жены Джора-ага, и Арзы
радостно отозвался:
— Это я, тетя, Арзы. Открывайте быстрее!
Дверь мгновенно отворилась, и тетка, обхватив голо-
ву обеими руками, устремилась к айвану и подняла вой.
Ее плач подхватили и дети. Из дому вышел Джора-ага
и, прихрамывая на одну ногу, горестно посмотрел на
племянника и покачал головой. Арзы понял, что слу-
чилось несчастье, но пока не мог догадаться — какое
именно: умер кто или убили кого?
— Янгыл! Где Янгыл?!—вдруг осененный внезап-
ным подозрением закричал Арзы. Ведь все были в сбо-
ре, кроме нее, в разве она не выбежала бы к нему на-
встречу, услыхав, что он приплыл.
Женщина и дети не переставали плакать, а Джора-
ага, подойдя вплотную к племяннику, горестно сказал:
— Если считаешь меня виноватым, то убей меня,
Арзы-джан. Но я не мог ничего с ними сделать. Они
ворвались в дом ночью. Их было человек семь, не
меньше. Они избили меня за то, что я скрывал тебя
и Янгыл, не известил в Базар-Тепе, что вы находитесь
у меня. Они взяли ее с собой. Они и меня хотели
взять, чтобы потом судить, но только избили и броси-
ли,- как собаку, у дувала... — несвязно и взволнованно
оправдывался Джора-ага.
121
— Значит, Янгыл опять в Базар-1 сис? — мучитель-
но выдавил из себя Арзы, с трудом удерживая заки-
пающие от гнева и обиды слезы.
— Да, Арзы-джан, они увезли ее в Базар-Тепе и
пригрозили, что расправятся с ней.
Арзы стоял, словно окаменевший. Он не находил в
себе сил, чтобы что-то предпринять. Джора-ага взял
его под руку и повел, как слепого, к айвану. Арзы
сделал несколько безвольных шагов и вдруг, словно оч-
нувшись от забытья, от глубокого шока, в какой был
повергнут случившимся несчастьем,— выдернул руку и,
слегка оттолкнув дядю, быстро зашагал к выходу и
выскочил на дорогу.
— Арзы, Арзы-джан! Вернись, сынок! — принялся
кричать ему вслед Джора-ага. Но Арзы не отозвался
на его крики. С шага он перешел на бег и так добежал
до самой пристани.
Взбежав на палубу «Обручева», он заметался по
ней из стороны в сторону, ища Закира-ага. Матросы,
оба кочегара — Мишка и Алим, а вместе с ними и За-
кир-ага только что вернулись с базара, накупив всякой
всячины, необходимо!! для той, и сейчас все купленное
увязывали в узелки и укладывали в баулы, чтобы бы-
ло легче нести в Акташ. В этот момент, словно поме-
шанный, в каюту ворвался Арзы. Увидев сразу мной-
людей, он как бы собрался с мыслями, призадумался.
На лице и в глазах засияла надежда, что эти люди не
дадут его Янгыл в беду, спасут ее от верной гибели,
вернут ее ему. Он хотел рассказать друзьям о своеу.
несчастье, по не мог выговорить ни слова: только круп-
122
ныс слезы хлынули из его печальных глаз. Перепуган-
ный Закир-ага тряс его за плечи, спрашивал настой-
чиво:
— Да что случилось, сынок? Арзы-джан, да скажи
же, не молчи! Ну, говори же...
Заслышав суматоху, вниз по лестнице спустился
боцман, оглядел всех непонимающе и спросил строго:
— Что происходит?
Все вдруг смолкли. Бахно взглянул на Арзы и по-
нял, что беда случилась с ним, и уже гораздо спокой-
нее, с участием спроил:
— Опять, небось, с невестой нелады? А мы на тон
собираемся.
— Янгыл опять в Базар-Тепе увезли, — с горечью,
не переставая плакать, выговорил Арзы.
— Кто увез?
— Хамза, Сапарчапык....
— Ну и дела,-—с досадой проговорил боцман и вы-
ругался.— Что ж, на них управы что ли нет?
— Помоги ему, начальник, — с надеждой в голосе
попросил Закир-ага. — Молиться за тебя будем... По-
моги Арзы.
— Черт-те что творится! —- окончательно разозлился
Бахно.Взять бы сейчас человек десять матросов с
ружьями, да задать им трепку, чтобы знали, как тас-
кать чужих невест. Проклятье, ей-богу, — не унимался
боцман. И вдруг круто повернулся и еще быстрее, чем
спускался по лестнице, поднялся по ней наверх. Капита-
на он отыскал на пристани и рассказах ему о случив-
шемся. Тот усмехнулся:
123
— Пу вот, Матвей Иванович, вы стремились побы-
вать на туземной свадьбе, а черт помешал. Что же вы
от меня хотите?
— Думаю, надо бы послать матросиков, да отобрать
невесту... Жаль парня, честный малый, всем он нра-
вится, да и мне тоже...
— Ну и дурак же ты, боцман. Сколько лет ты жи-
вешь в Туркестане?
— Шестой год, ваше благородие, — с готовностью
ответил Бахно.
— Шестой год живешь среди туркменцев Кугитанга.
а не знаешь, что они не наши люди, они подданные
эмира бухарского. Не вздумай туда с матросами зая-
виться, накличешь на свою голову беду, а то и петлю
на шею или пулю в лоб.
— Господи Иесусе!—перекрестился Бахно.
— Словом, дурак, — подытожил капитан и отвернул-
ся от него, давая понять, что разговор окончен.
До отхода «Обручева» и уже в пути матросы бес-
престанно обсуждали — как помочь своему другу-турк-
мену? Находились смельчаки, которые предлагали тай-
ком отлучиться с парохода и привезти Янгыл. Но все
их благие порывы больше походили на мальчишеские
выходки, нежели на серьезные действия зрелых мужей.
Как бы то ни было, но пока шли разговоры, Арзы не
терял надежду, что его Янгыл отберут у Хамзы и
обязательно привезут на пароход. Он вопросительно
заглядывал в глаза Мишки, Алима и видел в них та-
кую решимость, что не сомневался; эти люди-—настоя-
щие друзья, они помогут в его беде. Но решительными
124
они были оттого, что, как и боцман Бахно, не знали
многого.
В Келифе «Обручев» сделал остановку. Ночь была
темная, к’ тому же бешено разгуливал весенний ветер,
и по Аму-Дарье катились бурные волны. Капитан не
рискнул ночью, да еще в такую погоду вести судно
дальше. Как только пришвартовались. Бахно построил
матросов на палубе и предупредил с угрозой.
— Слышал о ваших затеях... Сам кое-кому сочувст-
вую, но помочь не в силах. Помните, что места эти при-
надлежат келифскому беку, который подчиняется эмиру
бухарскому. Следовательно, никаких самовольных дейст-
вий вершить нельзя, а вмешиваться в дела здеш-
них туземцев — тем паче. За непослушание — под суд!
У меня все. Разойдись!— закончил он безаппеля-
ционно.
Мишка, Алим, Закир-ага и еще несколько матросов
решили попытаться уговорить Бахно, чтобы он разре-
шил им отлучиться до рассвета, но тот непоколе-
бим и, тараща глаза, возмущался до крайности:
— Вы что же, войну решили новую затеять?
— Упаси бог, Матвей Иваныч, — воскликнул Мишка.
— Ну, тогда головы у вас ослиные, а не человечьи....
Упрашивали боцмана до полуночи, но безрезультат-
но. Наконец, все согласились, что боцман прав: вме-
шиваться в чужие дела русским запрещено и рискован-
но. Понуря головы, разбрелись по каютам.
Зайдя к себе, Закир-ага тихонько окликнул Арзы,
но тот не отозвался. Он повторил его имя погромче,
ответа по-прежнему не последовало. Тогда Закир-ага
125
зажег фонарь и окинул взглядом каюту и то место,
где должен был лежать Арзы. Но его нигде не было.
Закир-ага вышел с фонарем на палубу, но и тут не.
нашел своего молодого друга. «Неужели ушел в Базар-
Тепе? — мелькнула страшная мысль. — Но ведь это
равносильно самоубийству. Его обязательно схватят и
убьют!»
- Арзы-джан,....-несмело позвал Закнр-ara, но
никто не отозвался. J огда он крикнул погромче: - Ар-
зы, где ты там? Отзовись!
Наконец, убедившись, что его на палубе нет, Закир-
ага быстро пошел к матросам, надеясь найти его- там.
Ребята уже улеглись и тихо разговаривали. Арзы, ока-
зывается, с самого вечера никто не видел. Тогда За-
кир-ага решил сойти на берег, но, подойдя к борту, уви-
дел, что трап убран. Амбал постоял в раздумье, затем
разделся, поднял одежду над головой и спустился в
воду.
Арзы тем временем скакал во весь дух в Базар-
Тепе на лошади.
Еще с вечера, когда «Обручев» причалил к приста-
ни и он узнал, что матросам запрещено ввязываться в
его дела, он сразу же сошел на берег с единственной
мыслью: немедленно ехать в Базар-Тепе и во что бы
то ни стало спасти Янгыл. Он несколько раз прошелся
по аулу, ища человека, который согласился бы отвезти
его. Жители все уже готовились ко сну и никто не ото-
звался на его просьбу. Тогда он решился на отчаянный
поступок. На краю аула, возле кибитки, стоял привя-
занный конь. Арзы подошел к лошади, тихонько отвя-
126
зал ее, выпел на дорогу и, вскочив п седло, галопом
помчался в Базар-Тепе. Никто не увидел и не услышал
этого: жители аула были - уже погружены в глубокий
сон.
Арзы неистово гнал коня, боясь погони, и лишь из-
редка давал ему отдых, переводя с бега на шаг, а за-
тем снова пускал вскачь. К Базар-Тене он прискакал
в полночь. В пути у него созрел довольно дерзкий, но
вполне реальный план. У подножья кургана он привя-
зал лошадь к корявому кусту тамариска и, поднявшись
в аул, направился прямо к дому Хамзы. Он думал
вызвать Янгыл, вывести ее со двора, а затем посадить
на лошадь и везти прямо на пароход.
Арзы подошел к дверце в дувале, тихонько толкнул
ее -— она оказалась открытой. У парня перехватило дух
от радости и скорой возможности увидеть свою Янгыл.
Крадучись, словно кошка, он достиг дверей комнаты,
где жила Янгыл, и потянул за ручку на себя. Дверь
легко подалась.
— Янгыл, — тихонько позвал он. — Янгыл-джан, это
я... Ну, отзовись же!
В комнате стояла мертвая тишина. Никого, видимо,
в ней не было. Осмелев окончательно, Арзы вошел в
комнату, начал ощупывать все, что попадалось ему под
руку. Постели в комнате вовсе не было. В углу какие-то
тряпки, а у порога — тунче. Да и пахло в комнате не-
жилым духом. Внезапно до его слуха донесся чей-то
смех. Он приоткрыл дверь и прислушался. Смеялись в
соседнем дворе, где жил Хамза со своей красавицей
Гызлархан-Шетте. Арзы задумался, но лишь на мгно-
127
пенье. В следующую секунду он извлек из ножен пичак
и пошел во двор. Он с какой-то дикой дерзостью рас-
пахнул дверь в комнату Хамзы и увидел несколько
мужчин, сидящих за чаем, на ковре. При виде его, да
еще с кинжалом в руках, сидящие (их было четверо)
застыли в оцепенении.
—• Где Янгыл? — хриплым от волнения голосом тя-
жело выговорил Арзы.
Растерявшийся Хамза вдруг начал икать и никак не
мог выговорить ни слова. На помощь ему пришел более
хладнокровный Сапарчапык, брат Янгыл.
—“ йигит, зачем же пугать людей среди ночи?— ска»
зал он миролюбиво и широко улыбнулся,— Зачем ты
спрашиваешь о ней? Разве ты за нее уплатил калым?
Давай-ка не горячись, йигит, спрячь свою острую иг-
рушку, да садись, поговорим как следует...
Арзы стоял, не двигаясь с места. Хамза, прислуши-
ваясь к спокойному голосу Сапарчапыка, тоже обрел
дар речи:
— Арзы-джан,— сказал он заискивающе. — Мне те-
перь все понятно. Она тебя любит больше, чем Лейли
9 А. Клычев.
своего Мсджнуна, тем более, что ты жил с ней, а я в
ней не нуждаюсь. Я отдам ее тебе. Но гы сядь, выпей
чая, .закуси с дороги... а заодно поговорим о калыме.
— Садись, Арзы-джан, садись. Да убери свой пи-
чак. Садись, дружелюбно приглашали его и Другие.
Наивному Арзы почудилась в их словах искрен-
ность, и он подумал, что дело можно уладить мирным
путем: «Ну что же, заплачу калым и Янгыл будет мо-
ей». Он сунул пичак в ножны, нагнулся, чтобы снять
чарыки, и тут Сапарчапык, словно дикая кошка, прыг-
нул на него и подмял под себя. Хамза схватил висев-
шую на стене волосяную веревку и, изрыгая ругатель-
ства, принялся обкручивать ноги и руки яростно отби-
вающемуся Арзы... Но что он мог сделать один с че-
тырьмя сильными мужчинами?
хш
За три дня до этого происшествия казн молла
Ачилды возвратился из Самарканда, где он гостил у
ищана — главы каландаров. Богоугодное дело — сми-
рение и созерцание, но только в том случае, если жизнь
в городах, кишлаках и аулах проходит без смут и от-
ступлений от учения Магомета. Но те же богоугодники
превращаются в злющих ос, в гнездо которых ткнули
палкой, когда в мире не все так, как им бы хотелось,
как учит коран.
Молла Ачилды за усердие на ниве служения аллаху,
за непреклонность и волю в исполнении адата и шариа-
та получил от ишана новый наряд: тюбетейку — шайда,
конусообразную шапку — кулях, жезл —муттако, пояс—
камар, чашку из скорлупы кокосового ореха — калисул
и много других предметов, предназначенных служителю
ислама. Однако, как понял молла Ачилды, самарканд-
ский ишан одарил его этими вещицами не только за
старание. Главный ишан давал понять, что религиозная
9*	131
ВАаСть в Туркестане попирается новыми обычаями и
законами, занесенными капырами. Каждый служитель
мечети — большой или малой — должен усилить во имя
аллаха и процветания ислама свою власть и влияние
на народ.
По приезде в Базар-Тепе казн молла Ачилды соб-
рал всю свою религиозную знать, аксакалов и имел с
ними долгую беседу об укреплении веры. Служители
культа и правоверные мусульмане дали обет и впредь
стоять за знамя ислама и сохранение всех его канонов.
А через три дня после ск/о в доме Хамзы был схва-
чен богоотступник, сын	— Арзы, о котором в
последний год только и шли толки ч Базар-Тепе.
Обрадованный казн, что исчадье ада само по веле-
нию аллаха угодило в его руки, вновь собрал мюридов
и вынес решение ускорить суд и воздать должное за
содеянное по всей строгости закона.
Для Хакима-ага и его семьи это известие явилось
полной неожиданностью. Отец знал, что сын его, не
посчитавшийся с аллахом, где-то скрывается между
Чарджуем и Термезом, но никогда не думал, что Арзы
вновь явится в аул и попадет в руки своих врагов. За-
плакали в доме мать и младший братишка Арзы. Засто-
нал и сжал зубы Хаким-ага, зная, что ожидает его сы-
на: «Что теперь делать? Как спасти его?»—думал он и
не мог найти разумного способа.
Через некоторое время в дом Хакима-ага вошел
бледный с усталыми и запавшими глазами Закир-ага.
Хозяин скупо кивнул на его приветствие и после за-
тянувшегося молчания сказал:
132
— Ну, вот, Закир-ага, люди не зря говорят, да и
сам я так думаю, что связи с урусами к хорошему не
приведут...
— Хаким-ага, не надо так говорить. Русские попи-
рают божеские законы во имя оздоровления и просве-
щения нашего края. Мы живем так, как они жили
триста лет назад, и им это не нравится...
— Это не их дело, Закир-ага. Не будь их, не будь
этих урусов и их пароходов, Арзы не посмел бы рас-
топтать святая святых и украсть у человека жену...
— Разве урусы научили его этому, Хаким-ага? Ар-
зы сам отстаивал свою любовь и свободу выбора. Так
устроен каждый человек. Каждый хочет строить свою
жизнь, как ему нравится. А в любви и свободе выбора
жены необходимость у каждого. Не суди, Хаким-ага,
ни сына, ни его новых друзей, урусов. Уверяю тебя,
Хаким-ага, будь Базар-Тепе русским поселением, а не
туркменским аулом эмира бухарского — урусы спасли
бы сейчас Арзы. Может быть, они еще успеют помочь
ему? Сам капитан «Обручева» расспрашивал обо всем
и записывал на бумагу. Эту бумагу пошлют генерал-
губернатору, а тот передаст ее эмиру. Ты ведь знаешь,
Хаким-ага, наш эмир только тем и живет, что угожда-
ет русским. Думаю, если генерал поговорит с ним, эмир
не даст совершиться злодеянию.
Услышав все это, Хаким-ага насупился:
— Нет, Закир-ага... Я сам поеду к нашему повели-
телю. Я упаду перед ним ниц и выпрошу милость мо-
ему сыну.— Решение его было мгновенным, и он верил,
что добьется милости владыки.
133
В тот же день Хаким-ага выехал и на четвертый
день был в Кермине, где пребывал в это время эмир.
Убитому горем отцу пришлось отдать все свои сбе-
режения, чтобы его допустили до Казы-келяна. И ми-
нистр, пренебрежительно выслушав просьбу бедняка,
усмехнулся:
— Что же ты, старик, находишь несправедливым,
если твоему сыну поделом отрежут голову?
Хаким-ага, дрожа от страха, поспешил заверить, что
все законы считает справедливыми, и приехал он к вла-
дыке просить лишь милости для своего сына. Казы-ке-
лян пожал плечами и пообещал сказать обо всем, что
произошло в Базар-Тепе, эмиру.
Два дня и две ночи пребывал Хаким-ага у ворот
эмирского дворца. Беспрестанно молился, чтобы повели-
тель сжалился над сыном. И вот, наконец, стража объя-
вила, чтобы Хаким-ага шел следом за ней.
Его привели в летний остекленный зал. Эмир, в ок-
ружении придворных, сидел посреди подушек, пил шер-
бет.
— Правда ли, старик, то, о чем рассказал мне Ка-
зы-келян?
— Сущая правда, всемогущий, всемилостивейший
наш владыка.
— Значит твой сын, — высокомерно продолжал
эмир,— пренебрегая всеми законами и топча обычаи...
Нет!—сорвался он,— не будет ему милости. Пусть бу-
дет все так, как положено. Если я проявлю слабость
один раз, то в другой раз сердце мое станет еще мяг-
че,— эмир рассмеялся.— У те.бя один сын, старик?
134
— Два, — прохрипел Хаким-ага.
— Хватит тебе и одного,— довольный своим остро-
умием, эмнр снова зло засмеялся.— Можешь идти!
А тем временем Арзы сидел в келье при мечети.
Когда стражники приносили ему скудный обед и раз-
вязывали руки, он даже не притрагивался к пище. По-
том стражники открывали дверь кельи и снова связы-
вали его руки. Он и спал так. Скорее всего это был не
сон, а бред, черный, пугающий бред. Он словно прова-
ливался в глубокую пропасть, летел в нее и отчаянно
пытался замахать руками, как птица крыльями. Но ру-
ки не слушались его и не делались крыльями. Арзы
понимал, что наступает смерть, и с криком просыпался.
Он поднимался, опираясь спиной о стену, стучал ногой
в дверь.
— Чего тебе?—грубо отзывался стражник.
— Скоро рассвет?— спрашивал Арзы.
— Скоро, — ворчливо отзывался стражник и добав-
лял более охотно:—Скоро не увидишь ни дня, ни ночи.
И некому будет тебе задавать глупые вопросы...
А в доме своего покойного, первого, мужа, тоже со
связанными руками, держали Янгыл. В отличие от Ар-
зы, на ее глазах все время кружились люди и каждый
считал своим долгом стыдить молодую женщину за
распутство, каждый плевал на нее и посылал на ее го-
лову самые страшные проклятья. Янгыл не плакала —
слез уже не было — и смотрела на всех безучастно
и отрешенно.
Последняя ночь перед судом была лунной. Серп све-
тила, как кривая сабля из светлой дамасской стали,
135
висел над мечетью, над головой Арзы. Узник думал:
«Обрушился бы гнев аллаха на злого казн и его мю-
ридов, на его нукеров и палачей». Но призывая бога к
возмездию, он вдруг начинал думать, что серп луны,
похожий на саблю, вышел на небо, как предзнаменова-
ние его смерти. За три дня, смирившись со своей уча-
стью, он уже не жалел себя и не боялся смерти. Но
стоило ему подумать о Янгыл, как сердце его сжима-
лось от смертельного предчувствия неотвратимой беды.
Яркими картинами проплывали в его воображении
счастливые дни и ночи, проведенные с ней, и от того,
что им пришлось испытать высшее земное счастье, у
Арзы прибавлялись силы, но и хотелось плакать от
жалости к себе и любимой. «Неужели всему этому прек-
расному, что довелось нам с ней испытать, пришел ко-
нец? Неужели настало время расставаться с жизнью?
Аллах всемогущий, спаси нас, защити!»—исступленно
шептал он, все еще надеясь на милость божью.
И только под утро Арзы забылся в тяжелом сне,
но не надолго: он был разбужен злым окриком страж-
ника, который красноречивее любых других слов ска-
зал ему, что это конец и милости божьей не будет.
— Эй, ты, проснись! Омой лицо и руки, да исполни
последний намаз. Такова воля моллы Ачилды!
Арзы, будто уже неживой, бессознательно свершил
все, что от него требовали, и когда он начал приходить
в себя и сознавать, что начинается новый день, подни-
мается над Кугитангом солнце, которое скоро навсегда
скроется для него, — дверь кельи грубо отворили и
выволокли его на свет.
136
На окраину аула, на самое возвышенное место, рас-
положенное по левую с горону дороги, где и раньше ка-
зн и муллы вершили правосудие, со всех концов Базар-
| Тепе стекались люди С этой вершины хорошо была
I видна местность вокруг: ущелья, по которым весной
j клокотали бурными потоками сели, равнина, на кото-
i рой всегда паслись овцы и верблюды, склон холма, до
самой низины усыпанный камнями.
На возвышении уже были расстелены ковры и кош-
мы для правителей аула: казн, приближенных старшин
я других советников. Они важной процессией приблизи-
лись к возвышению, когда весь народ уже был в сборе,
(и чинно расселись на приготовленные места. Вокруг
чих расположилась надежная охрана — стражники в
-ельпеках, белых бязевых рубахах и штанах, подпоясан-
ные кушаками и вооруженные старыми секирами.
Молла Ачилды расположился в центре священнослу-
жителей. На нем был надет подаренный ему самарканд-
ским ишаном наряд. В конусообразной шапке и белом
халате он являл собой человека, не похожего на всех
прочих и этим подчеркивал свою персону и необычность
дела, ради которого по его воле был собран сюда весь
разартепинский люд.
I Когда блюститель порядка Джафар Махматкул
Эмин-оглы доложил своему отцу — правителю аула
Махматкулу-Эмину, а тот в свою очередь — молле
Ачилды о том, что весь народ собран и пора присту-
гать к правосудию, — казн поднялся с ковра и объявил
собравшимся, что жители аула приглашены сюда для
того, чтобы видеть, как свершается (аогбугодное дело.
137
____ Велик аллах и все подвластно всевышнему, —
начал он, озирая испытывающим взглядом собравшуюс»
толпу. — Непререкаемы повеления его и закон ы
Аминь...
— Аминь, — единым вздохом повторила толпа.
Молла Ачилды, убедившись, что чернь, как и пре»!
де, повинуется ему безропотно и нет повода страшить
ее протеста, заговорил смелее:
— По воле аллаха ныне мы собрались вынести нак
зание двум богоотступникам, поправшим законы шарь
та. Эти двое, — да попадут их черные души в ад, да
гореть им в геенне огненной,— вопреки шариату со-
вершили страшный грех: вступили в незаконный брак,
который никогда не будет узаконен и благословлен.
Каждый, кто идет на такой шаг, должен нести суровое
наказание аллаха...
Говорил он долго и путано, часто повторяя одно и
то же: что в ауле Базар-Тепе сын Хакима-ага — Арзы
и дочь Ишали — Янгыл виновны в том, что вопреки
воле родителей и, нарушая законы шариата, совершили
139
непоправимое святотатство, вступив в незаконную
связь, за что должны нести заслуженное наказа-
ние и т. д. и т. п.
Наконец, выговорившись, он повелел привести греш-
ников. Толпа всколыхнулась и заговорила, загалдела
разом, обратив свои взоры в сторону базарной площа-
ди, откуда показались стражники, ведущие связанного
Арзы. С другой стороны, из переулка вывели Янгыл.
Чем ближе подводили их к месту судилища, тем теснее
оцепляла их стража. Охрана была самой надежной:
вряд ли кто из дай.хан, — если б даже захотел,— сумел
бы помочь освободиться подсудимым из цепких лап
блюстителей шариата.
Арзы и Янгыл велели сесть поодаль друг от
Друга.
Арзы впервые после долгой разлуки увидел ее, и все
его существо устремилось к ней. Он смотрел на нее
жадными глазами, силясь улыбнуться, чтобы дать по-
нять ей, что не надо бояться. Но сам он испытывал
такое страшное напряжение от всего происходящего,
что не мог ничем подбодрить свою возлюбленную. Он
лишь заметил, что Янгыл сильно изменилась: похудела,
лицо ее осунулось, а под глазами синие круги. Он пере-
вел взгляд на столпившийся и переговаривающийся на-
род и вдруг увидел Закира-ага. Его старший друг су-
рово взирал на казн и его приближенных, но. как к
все, был отгорожен от них тесной стеной стражников.
Увидев, что Арзы смотрит в его сторону, Закир-ага
,поднял руку, давая понять ew, чтобы держал себя, как
подобает мужчине.
140
Никто пока не знал, что именно ждет вероотступни-
ков, нарушивших шариат. Даже Закир-ага и тот, под-
бадривая своего молодого друга, не догадывался и не
предвидел слишком страшного исхода. По его мнению,
казн должен был пойти на снисхождение, а именно:
объявить, что Арзы обязан внести за Янгыл калым,
назначенный Хамзой, и судилище на этом окончится.
«Если случится так,— рассуждал. Закир-ага,— то най-
дутся и добрые люди, которые помогут Арзы выкупить
свою Янгыл. И в первую очередь поможет ему он».
И сейчас, когда казн о чем-то совещался с приближен-
ными муллами и правителем Базар-Тепе, Закир-ага раз-
говаривал о выплате калыма, будто вопрос об этом уже
решен, с отцом Арзы, вернувшемся ни с чем от эмира.
— Да спаси его аллах,— с надеждой в голосе, блед-
ный от волнения и страха за судьбу сына, прошептал
Хаким-ага. В его голове до сих вор зловеще гудели сло-
ва эмира: «Сколько у тебя сыновей, старик?..» «Два».
«Хватит тебе и одного».
Наконец, молла Ачилды отошел ото всех, выпрямил-
ся, приосанился и, четко выговаривая каждое слово,
со злорадством произнес:
— Именем аллаха, всевышнего, всемилостивейшего,
но карающего за грехи, объявляем, что нарушившие ша-
риат сын Хакима — Арзы и дочь Ишали—Янгыл
приговорены к умерщвлению путем забрасывания их
камнями. Аминь.
На этот раз «аминь- произнесли лишь те. кто стоял
к казн поближе да я ic полушепотом: столь страшное
наказание сковали .уста толпе. Все, стоявшие за живой
141
ИзГородьй стражи, словно окаменели, услышав йрйГО»
вор. Затем почувствовалась какая-то растерянность, пос-
лышался тихий ропот, затем люди зашевелились и все
разом заговорили, выказывая недовольство по поводу
столь нечеловечески жестокого наказания Для молодых
людей.
История знала сотни способов человеческого истреб-
ления или просто смерти. Провинившихся сжигали
на костре, рубили им головы, четвертовали, топили в
реках, сбрасывали с минаретов. Но эта казнь затме-
вала своей жестокостью все другие. Она страшна тем,
что отражала собой первобытное зверство: приговорен-
ных забрасывали камнями до тех пор, пока над ними
не возвышался холм — могила заживо погребенных в
ней несчастных.
Молла Ачилды, немного оробевший, что не нашел
поддержки всего народа, еще громче стал убеждать в
справедливости своего решения. Сидящие рядом с ним
старшины, во главе с Махматкул-Эмином, в знак под-
держки согласно кивали головами. А отдельные даже
подтвердили, встав с мест, что казн поступил совершен-
но справедливо и будь его решение мягче, он и сам был
бы наказан аллахом за нарушение шариата. Народ все
еще стоял в суровом молчании, не смея выступить в за-
щиту молодых людей: действительно все свершилось
так, как записано в шариате. А разве можно нарушать
закон всевышнего? Всякое возражение в открытую мог-
ло бы вызвать гнев правящей верхушки и тогда одному
аллаху ведомо, как бы наказали наместники роптавше-
го. Видя, что дайхане боятся помочь беде, видя свое и их
142
бесСИлйе, ЙО не в сйлак сдержаться, Закир-ага вдруг
шагнул к возвышению, растолкав стражников, и повер-
нулся к народу.
— Люди!—громко и ясно воскликнул он.— Опом-
нитесь, люди, и не дайте погибнуть молодым... Только
чистая любовь привела их сюда, только в этом их прес-
тупление. Неужели за то, что они так сильно полюби-
ли друг друга, они должны принять черную смерть?
Люди, заявите свой протест казн!
Вновь в толпе начался ропот и возмущение, но еще
быстрее по велению казн стражники схватили Закира-
sra за руки и быстро увели подальше от места судили-
ща. Когда стража со смутьяном скрылась за базарной
г.лощадью, молла Ачилды спокойно и величаво, с
чувством собственного достоинства и с брезгливой гри-
уасой на лице заявил:
— Этот человек имел связь с урусами, а поэто-
му ничего хорошего он не мог сказать. Приступайте,
люди, к свершению приговора!—грозно заключил
сази.
В толпе вновь возник ропот, но большинство, как по
сэманде, обратило свои взоры на мать Янгыл, которая
стояла, низко опустив голову. Она знала, что по закону
(олжна первой бросить камень в свою дочь, как бы по-
давая сигнал всем остальным. Мать стояла, как из-
аяние, едва владея собой. Ее лихорадило от страшно-
о надвигающегося ужаса. Она не могла пошевельнуть
зже пальцем. По щекам ее катились крупные, горячие
1лезы, и губы искривили отчаяние и жалость к своей
рчери. Как могла она, родившая в муках это дорогое
143
дитя, подойти и убить- его? Это было сверх ее сил, хо- !
тя отравленное ядом религии сознание сверлило ей
мозг: «Если ты не ударишь свою дочь, то не перейти
тебе через мост в рай, то упадешь ты в ад, в геенну с '
кишащими змеями...»
Молла Ачилды нетерпеливо и с гневом в голосе на-
помнил, что первый камень — камень матери. Стражни-
ки тотчас же подскочили и вытолкали вперед старую,
убитую горем женщину, туда, где сидели Янгыл и Ар-
зы. Мать трясущимися руками омыла лицо и, не вы-
держав, заплакала в голос:
— Янгыл-джан, дитя мое... Я ли тебя не любила, я
ли не качала тебя в колыбели. О, аллах, отврати беду |
от рук моих! Не заставляй меня убивать собственное
дитя!..
Янгыл, рванувшись с места, сделала несколько ша-
гов и упала перед матерью на колени.
— Мама, мамочка... Что же это... За что, мама? Спа-
си меня!—зарыдала дочь, обхватив руками колени ма-
тери и содрогаясь всем телом.
Мать прижала голову дочери к своей груди, и обе,
забились в неутешном плаче. Этот поступок для моллк
Ачилды показался слишком непозволительным, и оьЦ
строго оглядев всех присутствующих, словно говоря ’
«Не слишком ли мы затянули все это?»,— быстро сс
шел с возвышения. Но стражники опередили его и гру
бо оттянули несчастную мать.
Гневно дыша, молла Ачилды принялся ругать ее
— Воистину сказано: грех порождается грехом! Ка
ты смеешь, негодная, прикасаться к дочери, котора
144
осквернила себя черной скверной, «пала в греховный
блуд, опозорив не только тебя и мужа твоего, но и лю-
дей всего нашего аула?! Только наказанием, предначер-
танным и вынесенным судом нашим праведным, ты мо-
жешь, женщина, снять с себя вину за свое грешное ди-
тя! Так выполни же волю аллаха и народа! Не накли-
кай на него беду! Не дай всем впасть в грех!—казн
лггновенно поднял с земли камень и вложил его в руку
матери.— Ты первой должна ударить блудницу! Ну,
бей же, исчадье ада, или я прокляну тебя, как вероот-
ступницу! Бей, пока не поздно, или гореть тебе в аду
в геенне огненной... Бей!—казн выкрикивал все это,
вращая страшными, как у удава, глазами, словно гип-
нотизировал ум и волю женщины.
Бедная мать, дико вскрикнув, вдруг бросила камень
в свою дочь.
Янгыл отшатнулась, хватаясь руками за воздух, и
ее лицо тотчас же залилось кровью...
— Бей еще, бей, — приказывал казн матери, ио жен-
щина уже не смогла этого повторить, увидев кровь
на лице дочери. Она, точно сумасшедшая, ринулась в
толпу и вопли ее утонули в сотнях возбужденных го-
лосов.
Люди все одинаковы, но их разнят силы религии,
илы страха перед всевышним. Трусы всегда в таких
лучаях становятся злодеями. Янгыл, не найдя защиты
матери, шатаясь, словно пьяная, с залитыми крввью
лазами, направилась к стоявшим полукругом жеищи-
ам. Все они ей были знакомы. Еще недавно встреча-
ясь у колодца, обменивались своими печалями и ра-
0 А. Кличе».	145
достями, ругали правителей и служителей духовенства.
Но теперь некоторые из них, глядя на казн, как заворо-
женные, спешили выполнить его гнусную волю. Одна
из женщин, явно для того, чтобы показать свою чисто-
ту перед богом и мужем, подняла с земли камень и, ре-
шительно подойдя к Янгыл, ударила ее в грудь.
Янгыл опустилась на колени, моля о пощаде, и, воз-
можно нашлись бы такие, кто мог сказать хватит, но
откуда-то вынырнула Гызлархан-Шетте с перекошенным
от злобы лицом и закричала, переполняясь злорадным
гневом:
— Бейте потаскуху, люди! Бейте, чего стоите! Каж-
дый. кто бросит в эту блудницу камень, заслужит все-
прощение аллаха, — и Гызлархан-Шетте, нагнувшись и
схватив большой камень, с злобной силой бросила его
в Янгыл. Несколько женщин, заражаясь изуверством,
также начали бросать камни в Янгыл. Янгыл не устояла
и, вскрикнув, упала наземь, обнимая землю руками. Но
вновь она собрала остатки сил, встала и, шатаясь, пош-
ла к сидящим яшули. Из них никто не бросил в нее
камня, но и никто не сказал слова в ее защиту. Нап-
расно Янгыл молила о пощаде — старики молчали, по-
кашливая в бороды, и отворачивали от нее лица.
Поняв, что ждать помощи неоткуда, она будто обре-
ла новые силы: перевела дух, оглядела всех вокруг, и ее
большие печальные глаза отразили последнюю мольбу о
пощаде. В них отразилось сильное, нечеловеческое жела-
ние жить, жить во что бы то ни стало и быть счастли-
вой. Теряя окончательно силы, она отыскала взглядом
сидящего Арзы и в отчаянии крикнула:
146
— Арзы, прощай! Арзы...— и сделав к нему два. ша-
га, она рухнула вниз лицом на землю.
Последний крик гибнущей женщины эхом отозвался
в родных горах. Весь живой мир готов был помочь ей,
во никто ничего не смог сделать против суеверного
страха, против старого проклятого шариата, против
блюстителей ислама, против бесчеловечных диких по-
рядков.
Прощальный крик любимой пробудил Арзы от ох-
ватившего его оцепенения. Он поднялся на ноги и по-
пытался разорвать веревки на руках, но только засто-
нал от бессилия. Широким шагом он направился к ней,
но жест казн заставил стражников преградить ему
путь. Молла Ачилды спокойно произнес, как о самом
обыденном:
— Доканчивайте начатое.
Их отвели в лощину, что расстилалась под курга-
ном. В ту лощину, где по весне бушевали селевые во-
ды, где камнями, несущимися с гор, заваливало и уби-
вало овец и коз. Но сейчас не было горного селя, и
камнями забрасывали не овец, а людей, забрасывали за
то, что они были преданы великой силе любви. Вспом-
нила ли Янгыл, что когда-то на этом месте утонули ее
; коза и козленок, что здесь из-под камня Арзы вытащил
барашка и пытался оживить его. Возможно вспом-
нила и ужаснулась, что ей и Арзы уготована та же
участь.
Здесь, в лощине, Арзы и Янгыл усадили рядом ли-
. цом в сторону Мекки. Молла Ачилды в сопровождении
мюридов подошел к ним, чтобы прочитать последнюю,
10*	147
предсмертную Молитву. Народ снова начал роптать,
чтобы скорее заканчивали эти страшные мучения. Но
что для казн народный ропот? Не обращая на это ни-
какого внимания, он спокойно продолжал свою молитву.
Ливший с самого утра дождь промочил казн до послед-
ней нитки: от конусообразной шапки и нарядного бело-
го халата до чарыков. Но он был так увлечен захороне-
нием живых молодых людей, что едва ли замечал все
это.
Только он произнес первые слова молитвы, как Ар-
ам вдруг прервал его.
— Эй, —с вызовом крикнул он,— если ты человек,
те развяжи мне хоть руки!
Кази ухмыльнулся и велел страже выполнить прось-
бу.
Как только были освобождены руки, Арзы кинулея
к Янгыл и прикоснулся к ее окровавленному лицу. Ян-
гыл встрепенулась, словно птица, которую смертельно
ранили, но она жаждет жизни, готова за нее бо-
роться.
— Янгыл,— проговорил ободряюще Арзы,— Янгыл.
жиаяь моя, надежда моя, я с тобой. Ну, открой глаза,
ие бойся »тих шайтанов! Все равно мы сильнее их, ведь
там, иа том свете, мы будем вместе, и они не разлучат
нас...
— Арзы...— только и смогла выговорить Янгыл
Обессиленная, она больше не произнесла ни слова,
только глаза досказали остальное: в них он увидел не-
выразимую тоску и печаль по уходящей так рано жиз-
ни, немеркнущую любовь, ради которой она принесла
148
себя в жертву, и еще, что поразило его в глазах люби-
мой,— в них не было и тени раскаяния.
Арзы с нежностью прижал ее окровавленное лицо к
своей груди и начал успокаивать словами, которых он
никогда раньше не произносил. Столько в них было
любви, столько нежности и ласки, столько бесстрашия
перед грядущим и отрешенности от настоящего! Кази
всего передернуло, и он закричал:
— Ну, чего стоите? Давайте сюда палас!
Четверо служителей мечети, словно очумелые, подбе-
жали со старым паласом, накинули его на Арзы и Ян-
гыл, придавили его края тяжелыми камнями и отошли.
И снова раздался властный голос казн.
Град камней посыпался на палас... Люди не услыша-
ли ни крика, ни стона, только лязгающий стук падаю-
щих камней, похожий на всхлипывание.
Над местом, где только что сидели, обнявшись, Ян-
гыл и Арзы, вырос большой каменный холм.
А дождь все лил, -словно слезами омывая каменную
могилу. Базартепинцы, опомнившись, не глядя друг на
друга, спешили уйти от этого страшного места, в душе
проклиная кази и себя. Последним покинул место казни
молла Ачилды. Он поглядел на рукотворный холм —
место захоронения непокорных молодых людей,— боязли-
во оглянулся по сторонам и степенно пошел, хотя у не-
го от страха тряслись поджилки.
— Янгыл, Янгыл-джан, — раздалось в тишине. —
Вставай, родная, они ушли... Янгыл-джан...— Мать не
могла даже подумать, что ее дитя лежит уже бездыхан-
ной...
149
Й тот вечер в ауле стояла необычная мертвая тиши-
на. Люди боялись смотреть в глаза друг другу и, чтобы
не встречаться, не выходили из дому. Только у Закира-
ага во дворе слышались людские голоса. Это пришли
те, кто был возмущен свершенным преступлением.
Оми собрались на совет: как быть дальше, что предпри-
нять?
...Прошло три дня. Ночью Закир-ага и его друзья
извлекли тела Арзы и Янгыл из-под камней и захоро-
нили их по-человечески: в вырытых могилах, на склоне
большого холма. Слуги казн, по его приказу, пытались
найти тех, что опять нарушили святой закон. Ходили по
домам, выспрашивали, вынюхивали. Подозрение, конеч-
но, пало на Закира-ага, но когда они пожаловали в его
кибитку, жена амбала сказала, что хозяина нет дома, он
взял торбу и ушел к урусам.
Вскоре после этого происшествия в газете «Закас-
пийское обозрение» появилась статья. Ее автор — капи-
тан парохода «Обручев»—рассказал во всех подробнос-
тях об изуверской казни Арзы и Янгыл. Удивляясь
первобытной дикости законов, средневековой отсталости
народов Средней Азии, он приводил еще ряд фактов
расправы над женщинами, туркменчилика и упрекал
эмира Бухары за отсутствие какого-либо прогресса в
его владениях.
Эмир Сейид-Абдул-Ахад-Богодур-хан в ту пору на-
ходился на своей родине, в Кермине. Он часто
принимал европейских гостей, давал пышные обеды
и вел беспрестанные разговоры о благоденствии на-
рода.
В один из дней он принимал представителя Туркес-
танского губернского управления некоего господина
Зуева. Они сидели на живописном айване и пили холод-
151
ный шербет. Вокруг благоухали розы, журчала вода,
царственно вышагивали павлины.
— Его императорское величество государь-самодер-
жец, — говорил Зуев, — через здешнего губернатора
Иванова уведомляет вас, ваше высочество, что ваша
просьба о постройке летней резиденции в Железных
Водах на Кавказе удовлетворена...
Эмир в знак благодарности благосклонно кивнул
головой и заговорил о том, что только с выходом его
знати, его управителей в европейский свет, возможен
прогресс культуры и просвещения народа славной Бу-
хары.
— Что и говорить,— поспешно согласился Зуев и с
огорчением добавил,— культура в ханстве и... законы
желают быть несколько европезированными... Вот хотя
бы последний случай на Кугитанге, в Базар-Тепе... Двух
молодых людей забросали камнями только за то, что
они без согласия религии и родителей захотели устроить
семейное счастье...
Эмир насторожился, поводя большими черными гла-
зами.
— Да, да, ваше высочество, — подтвердил Зуев,— об
этом подробно рассказано в «Закаспийском обозрении».
Разумеется, статья, может быть, несколько преувели-
чивает, словом, не совсем объективна- Однако, ваше вы-
сочество, резонанс этот столь изуверский факт вызвал
огромный. Это лишний козырь для ваших врагов в Ев-
ропе, подтверждающий их высказывания, что нахожде-
ние русских в Туркестане не несет его народам ни про-
гресса, ни цивилизации...
152
Выслушав русского гостя, эмир недоуменно пожал
Пленами, огорченно вздохнул и повелел немедленно выз-
вать керкинского бека< который в это время прибыл в
Кермине с прошением к эмиру.
После долгого и обильного обеда господин Зуев по-
кинул владыку Бухары. Простились они довольно лю-
безно, но Богодур-хан был явно расстроен осведомлен-
ностью русских. Вечером, встретившись с Казы-келяном,
о н с пок о й: । о, по повелительно заговорил:
— Нам кажется, что мы слишком милы к нашим
ишанам... Мечеть ныне много допускает лишнего.,. Если
ишаны не могут понимать наших замыслов, если они
мешают нам в проведении высокой современной культу-
ры, то...
Казы-келян, конечно, был уже в курсе событий, про-
исшедших в Кугитанге, и, догадавшись о чем ведет речь
эмир, угодливо спросил: не тем ли он рассержен, что
произошло в Базар-Тепе?
— Да, это испортило нам настроение, — поспешно
признался эмир. — А вам следовало бы доложить о га-
зетной статье немного раньше. Но, может, и теперь у вас
есть что-нибудь по этому случаю?
— Да, ваше высочество... Из Базар-Тепе прибыли
люди: они просят наказать казн и правителей аула за
содеянное.
— Утром приведите их ко мне.
На следующий день, пригласив на прием Казы-келя-
на и керкинского бека, эмир специально послал за пред-
ставителем губернаторства Зуевым.
Посланник из Ташкента был принят в аудпе.нп-зале
153
в тот момент, когда шел разговор эмира с керкинским
беком. Войдя. Зуев -•слыша?, гневные слов;1., обращенные
к беку;
*1 вой ay \bi, бек, Bert да были отсталыми. И те-
перь, когда твой эмир столько проявляет заботы об
улучшении жизни народа и его просвещении, ты стоишь
сбоку и ничего не делаешь! — Увидев вошедшего Зуева,
эмир жестом пригласил его сесть, продолжая поучать
бека: —Как ты мог допустить такой случай, когда у те-
бя под носом забрасывают людей камнями?
— Ваше высочество, — взмолился бек, — но ведь Ба-
зар-Тепе не так близко...
— Ну, тогда мы передвинем тебя поближе к Базар-
Тепе. Отныне ты будешь управлять келифским
бекством!— злорадно сверкнув глазами, закончил
эмир.
Керкинский бек смиренно опустил голову, с горечью
сознавая, что нс надо было бы произносить ни одного
слова. Теперь придется покинуть благодатный Керки и
отправиться в глухой, забытый Келиф...
В это время слуга доложил о просителях из Базар-
Тепе. Эмир кивнул, чтобы их ввели. На пороге появи-
лись и сразу упали на колени два седобородых яшули.
Эмир попросил их приблизиться. Они подползли и слов-
но застыли в земном поклоне.
— Мы прочитали ваше прошение, — сказал эмир.—
Виновные будут наказаны...
— Всемилостивейшип, всемогущий владыка!—взмо-
лился один из просителей. — Покарай беззаконие! Юно-
ша мог выкупить гелии......в голосе старика слыша-
154
лись слезы, и эмир понял, что проситель не верит его
словам. Ссйпд-Абдул-Ахад-Богодур-хаи, сердито усмех-
нувшись, сказал:
— Мы дважды не повторяем сказанного! Вот сидит
керкинский бек. Его мы пошлем сейчас же, чтобы он
схватил казн и правителей Базар-Тепе и бросил в тем-
ницу. Теперь идите!
Базартепинпы отползли от владыки и скрылись за
дверью. Эмир дал знать, чтобы удалился и керкинский
бек и, переглянувшись с Казы-келяном, Богодур-хан
сказал Зуеву:
— Как видите, я все делаю, чтобы в эмирате был
покой и прогресс. Но исполните и вы мою просьбу: на-
пишите в газете о том, что Богодур-хан наказал винов-
ных...
— Несомненно, несомненно, — радостно закивал
Зуев.
Эмир хлопнул в ладоши, чтобы подали завтрак...
Керкинский бек, выйдя от эмира, тотчас велел юз-
баши собираться в путь. Спустя час, сотня всадников
неслась по равнине в сторону Аму-Дарьи. Бек сердито
молчал и все, подчиняясь его настроению, гнали коней
молча. Каждый думал: что-то произошло неладное и
надо быть осторожным, чтобы не потерять голову по
глупости...
Бек ругал себя за свой длинный язык, но еще боль-
ше проклинал самого эмира — слугу урусов, как считал
он. Бек хорошо знал всю его родословную и считал, что
эмиратом управляет вероотступник, жалкое порождение
сатаны. «Какой ум могла дать ему его мать — персиян-
ка, эта хитроумная Шамшат?— негодовал бек.— Какой
это эмир, если не может сказать слова по-туркменски^
Какой же это эмир, если побывав у русского царя в Пе-
тербурге, вернулся оттуда со званием генерал-адъютан-
та его императорского величества и титулом ваше вы-
сочество? Какой это эмир, если строит все на европей-
ский лад, уничтожает зинданы, отменяет пытки и казни,
сокращает армию, говоря, что эмират надежно охраня-
ют русские солдаты? Нет, это не эмир, не его высочест-
во, не генерал-адъютант, не всемогущий и всемилости-
вый, а жалкая собака, предатель своего народа»,— так
бек проклинал своего владыку и не мог погасить в сво-
ем сердце обиду и злобу, которые мешали ему спокойно
дышать.
На одной из остановок, когда ели баранину и пили
чай, спросил своего юзбаши:
— Хамдам, ты не знаешь, кто тот человек, который
сообщил русскому капитану о казни в Базар-Тепе?
— Говорят, он амбал и работает на русском парохо-
де. И тот, которого завалили камнями, тоже был амба-
лом на том же пароходе, — с готовностью ответил вер-
ный слуга.
Бек ухмыльнулся, задвигав сухими челюстями:
—- Значит, говоришь, на русском пароходе... Ну,
тогда мне понятно, почему его светлость Сейид-Абдул-
Ахад-Богодур-хан придает такое значение какой-то нич-
тожной казни.
По прибытии в Керки, бек распорядился, чтобы не-
медленно позвали к нему начальника тюрьмы Касым-
бека. Тот явился тотчас же, но долго ждал, пока бек
156
смоет с себя дорожную пыль и наговорится с женами и
детьми. Наконец, Касым-бека провели на айван, где хо-
зяин, в полосатом шелковом халате и домашних туф-
лях, полулежал на ковре и перед ним стоял фарфоровый
чайник со стопкой пиал и ваза со сладостями.
Керкинский бек Мохаммед-Керим-оглы был всегда
расположен к главному тюремному стражу. Да и с кем
ему было бы состоять в близком знакомстве, если не с
начальником тюрьмы? Они делали одно «богоугодное»
дело. Глава бекства сажал в тюрьму, в основном, за не-
уплату налогов и податей, а начальник тюрьмы брал
большие взятки с узников, вернее с их родственников,
чтобы освободить тех из-под стражи.
Сейчас предвиделся особенно огромный барыш —
пешкеш. Ведь в тюрьме должны были оказаться самые
именитые люди Базар-Тепе: казн, правитель аула и
главный надзиратель порядка. Мохаммед-Керим-оглы,
едва Касым-бек опустился на ковер и взял в руки пиа-
лу, сказал:
— Сегодня же пошли в Базар-Тепе нукеров. Пусть
схватят всех, кто повинен в убийстве тех двух и приве-
зут в твою тюрьму.
— Но молла Ачилды произвел умерщвление с соиз-
воления самого... — попытался возразить Касым-бек.
— Вот и хорошо, что он молла Ачилды, — засмеялся
довольный бек. — Хорошо, что богат и поплатится за
свою свободу, если сумеет получить ее, своим богат-
ством. А насчет ареста - - не беспокойся, Касым-ага.
Всех троих еелел бросить в темницу сам Богодур-
хан.
157
— Вах валла! Да будет исполнена его воля! — про-
изнес испуганно тюремный страж, заслышав имя эмира.
Вскоре он распрощался с хозяином, чтобы в точнос-
ти выполнить повеление эмира.
Прошли сутки, другие, и правители Базар-Тепе были
доставлены в Керки. Каменное здание тюрьмы стояло
у самого берега Аму-Дарьи. Два корпуса, разделенные
между собой узким двором, куда постоянно вводили
преступников и откуда выезжали стражники, наводили
на горожан и приезжих страх. Тем более, что одной
стороной тюрьма примыкала к караван-сараю и по но-
чам сюда доносились вопли и плач узников и покрики-
вания надзирателей. К караван-сараю выходил как раз
тот корпус, в котором в тесных многочисленных камор-
ках содержались особо опасные преступники. В другом,
противоположном корпусе, размещались надзиратели и
начальник тюрьмы.
Касым-бек — злодей опытный, лишенный вообще ка-
кой-либо доброты, да к тому же непревзойденный взя-
точник, допускал такую изощренность, что узники, что-
бы получить свободу, отдавали все до нитки.
Едва привезли в тюрьму правителей Базар-Тепе, он
сразу рассудил: раз сам эмир повелел их посадить в
тюрьму, значит только сам эмир и может освободить
их. А из этого следовало, что какие бы подарки ни
предлагали родственники богатых базартепинцев, все
равно Касым-бек не вправе выпускать арестованных на
свободу. А чтобы не лишить себя удовольствия подра-
ботать на них, начальник тюрьми решил всех троих
рассадить таким образом: старосту Махматкул-Эмина —
158
в камеру, где сидели воры, казн моллу Ачилды — к
юродивым-попрошайникам, а блюстителя порядка Джа-
фар-Махматкул-Эмина-оглы — к разбойникам — калта-
манам.
Прошла ночь, а утром Касым-беку донесли, что ка-
зн моллу Ачилды ночью всего заплевали больные-юро-
дивые и что он немедленно просит свидания с начальни-
ком тюрьмы.
Касым-бек велел, чтобы привели казн к нему. Того
вскоре доставили, и казн, едва переступив порог кан-
целярии, упал перед ним на колени. Начальник
тюрьмы с усмешкой в голосе, но довольно вежливо
сказал:
— Вы делаете мне честь, молла Ачилды. Еще ни
один кази не становился передо мной на колени. Так,
что вам не нравится в той камере? Это самое спокойное
место у нас.
— Касым-ага,—произнес казн,—завтра приедут мои
родственники, и они сделают все, что угодно душе ва-
шей— переведите меня в другую камеру, от этих су-
масшедших!
Касым-бек, уточнив сначала, когда именно приедут
родственники кази, приказал посадить его в одиночную
камеру.
Почти такая же история произошла и с двумя дру-
гими базартепинцами, которые также просили перевода
в другие камеры.
Прошла еще одна ночь, и действительно из Ьазцр-
1 епе пожаловали ходатаи, которые за большие дары
просили узникам даровать свободу. Касым-бек взятки.
159
конечно, принял, обещая свое ходатайство перед эми-
ром через керкинского бека. Ходатаи ушли ни с чем,
лишь унеся небольшую надежду на спасение своих близ-
ких.
Касым-бек уже. собирался к Мохаммед-Кериму-оглы,
чтобы посоветоваться с ним, как поступить дальше: по-
дарки были приняты богатые, но разве отпустишь уз-
ников Базар-'I сне без ведома эмира? Вдруг Касым-бску
донесли, что из Базар-Тепе прибыла еще одна группа
просителей с богатыми подарками для него. Начальник
тюрьмы недоумевал: «Кто же эти и за кого они будут
просить?» — и велел пропустить прибывших к себе.
В канцелярию вошли несколько аксакалов и с ними
отец казненного Арзы — Хаким-ага. Касым-бек усадил
их на кошму у порога и приготовился благосклонно вы-
слушать. Один из аксакалов сказал:
— Мы были у самого высочества Богодур-хана и до-
бились, чтобы вершители расправы были осуждены!
— Воля его высочества выполнена, — угоднически
улыбнулся Касым-бек.— Ваши правители сидят в темни-
цах. Вы можете в этом убедиться, если желаете...
— Не стоит на них смотреть, Касым-ага,— ответил
аксакал.— Мы верим, что они в надежном месте... Но,
Касым-ага, не нам вас учить священным законам адата,
не нам вам подсказывать, что пролитая кровь оплачи-
вается кровью...
— Яшули, — усмехнулся Касым-бек.—-Так-то оно
так... Неписанный закон существует, но существуют и
иные законы, которые написал сам эмир при помощи
русского царя: казни запретить, зинданы закрыть...
160
II А. Кльмев.
Раньше мы злодеев держали в ямах, а теперь в камерах.
Раньше бросали убийц с минаретов или отрубали им
головы, а теперь они должны сидеть и ждать — какое
наказание вынесет его высочество Сейид-Абдул-Ахад-
Богодур-хан! Ведь эмир не сказал, что отрубит им го-
ловы...— многозначительно закончил Касым-бек.
Просители переглянулись, выпили по пиалке чаю и
после продолжительного молчания тот же аксакал ска-
зал:
— Все теперь в ваших руках, Касым-бек... Вот это
должно убедить вас в том, что всем троим правителям
Базар-Тепе в этом мире больше делать нечего.— С эти-
ми словами аксакал достал тугой мешочек, набитый зо-
лотом, и передал его начальнику тюрьмы. Касым-бек,
довольный, улыбнулся и заглянул в мешочек, а аксакал
поторопился заметить, что в этом мешочке — просьба
всех жителей Базар-Тепе, чтобы тот не вздумал отка-
зать им.
Уходя, базартепинцы сообщили начальнику о том,
что они остановились в караван-сарае и не уедут до
тех пор, пока не увидят трупы своих кровников.
В этот же день Касым-бек долго находился в гостях
у Мохаммеда Керим-оглы. После долгих размышлений и
рассуждений оба пришли к единому выводу — уничто-
жить базартепинских правителей. Ходатайствовать пе-
ред эмиром опасно, хотя вначале керкинский бек думал
добиться милости эмира, чтобы самому не ехать в Ке-
лиф. Освободить наказанных эмиром без его ведома
опасно вдвойне: можно лишиться головы, если не по ми-
лости эмира, то по милости ходатаев-дайхан из Базар-
162.
1 епе. К тому же взятка простых дайхан не так уж ма-
ла — целый мешочек золотых монет...
В один из дней в одиночной камере, где находился
молла Ачилды, обнаружили, что он мертв. Через неко-
торое время был задушен калтаманами староста Мах-
маткул-Эмин... С третьим Касым-бек поступил хитрее,
чтобы отвести от себя подозрения. Подложив ему в
пищу яда замедленного действия, он выпустил его
ночью из тюрьмы, сказав на прощанье:
— Благодари своих богатых родственников, Джафар.
Это они тебя выручили...
Джафар Махматкул Эмин-оглы добрался до своего
дома, пожил два дня, а на третий, во время еды, вне-
запно умер. Решили, что от отравленной пищи.
Керкинский бек Мохаммед-Керим, конечно же, отку-
пился перед эмиром и остался властелином Керки. А
Касым-бек за свою изворотливость и изобретательность
был приглашен начальствовать тюрьмой в великой бла-
годатной Бухаре.
...Закир-ага, плавая на «Обручеве», часто вспоминал
своего молодого погибшего друга. И когда закончили
строительство чарджуйского моста, он с товарищами
невольно вспомнил Арзы, который когда-то так мечтал
увидеть новый мост.
Закир-ага за это время сильно изменился, постарел.
Чувствуя, как тают его силы, он вынужден был оста-
вить своих русских товарищей. Как не было ему жаль,
но в один из рей-с’* эп с )гбщид гб ^том бгцмтн^ Б"'-
но, а тот	>	। t	п
рик уже не щ иде" ш i ю i । ид И т^ и ь
И*
лась навигация, капитан не возражал отпустить уже сей-
час Закира-ага. Мишка, Алим и другие матросы тепло
попрощались со своим туркменским другом и на память
подарили ему фотографию с видом парохода «Обручева,
а в придачу к ней — спасательный пояс... Старик был
тронут этим до глубины души, и, взвалив мешок на
плечо, быстро зашагал к своему аулу, зная, что навсе! -
да оставляет своих друзей но плаванию на Аму-
Дарье.
Стояла поздняя осень. Над Аму-Дарьей плыли пе-
ристые облака. От хмурых Кугитангских гор веяло
опустошенным покоем. Словно полчища диких орд про-
неслись по ним, вытоптав зеленотравье и разогнав все
живое. Но в сущности в это жаркое лето ничего подоб-
ного здесь не произошло, если не считать, что из Базар-
Тепе, семья за семьей, ушли все жители.
«Обручев» совершал свой последний в сезоне рейс.
На судне шла обычная жизнь. Каждый был занят
своим делом. Но когда пароход стал приближаться к
Кугитангским горам, все стали вести себя по-иному.
Вспомнили о недавней трагедии, происшедшей в этих
местах с их другом — красивым, трудолюбивым парнем.
Взволнованно, со слезами на глазах, смотрел вдаль
на горы кочегар Мишка, и когда миновали Келиф, он
вдруг молча опустился на колени, и начал произносить
слова млоитвы. Необычно было видеть веселого ба \.;-
ЬТ

гура в таком виде, й матросы поняли, что эта молитва
по Арзы. и все. как один, молча сняли свои бескозырки.
Мишка тяжело вздохнул, трижды перекрестился и
быстро спустился в машинное отделение. Не прошло и
минуты, как .над просторами Аму-Дарьи, над горами
Кугитангтау понеслись пароходные гудки — прерывис-
тые, тревожные.
Так русские друзья-речники выразили свою скорбь
и боль по юному Арзы и его возлюбленной Янгыл,
ушедшим так рано из жизни.
И по сей день, проезжая мимо этих мест, где они
были заживо погребены, проезжие невольно замирают
и, склонив голову, отдают дань уважения светлой памя-
ти и безграничной мужественной любви двух молодых
людей, сознательно принявших мученическую смерть,
презревших ее ради верности настоящей дружбе, любви
и счастья.
Вместе, с ними говорим и мы, их потомки: «Вечная
память вам, Арзы и Янгыл».
Клычев Аннамухаммед
КУГИТАНГСКАЯ ТРАГЕДИЯ
Издательство «Туркменистан»
Редактор В. Чулков.
Художник В. К о г д и н
Худ. редактор В. Моисеенко
Тех. редактор А. Камашкина
Корректор В. Соколова
Сдано в набор 21/Х-71 г. Подписано
к печати 15/Ш-72 й. Формат
60Х90'/з2. Физ. печ. лист. 5,25. Печ.
лист 5,25. Учетн. изд. лист. 6,48.
Тираж 50 000 экз. ИТ 10354.
Заказ № 4097. Цена на бумаге,
мелов. 120 гр. переплет № 7. 64 к.
Цена на бумаге № 2 в обложке 19 к.
и—04614.
Издательство «Туркменистан»,
Ашхабад, ул. Гоголя, 17 а.
Полиграфкомбинат, Ашхабад,
Советская, 46.