История экономических учений - Рыдина М.Н., Василевский Е.Г.

Автор: Рыдина М.Н. Василевский Е.Г.

Теги: история экономической мысли экономика история науки экономический анализ марксизм политэкономия издательство высшая школа

Год: 1983

Похожие

История экономических учений

История экономической мысли

История экономического анализа Т.2

Текст

История
экономических
учений
Допущено Министерством высшего и среднего
специального образования СССР
в качестве учебника
для экономических специальностей вузов
Москва «Высшая школа» 1983

ББК 65.02
И90
Авторский коллектив: Рындина М. Н., Алешина И. В.,
Аникин А. В., Боровиков В. И., Бух Е. М., Васильева Р. X.,
Василевский Е. Г., Голева А. П., Голосов В. В., Корнейчук Л. Я., Ма-
малуй А. П., Бейлис И. М., Мамедов Ю. М., Мордухович Л. М.,
Семенкова Т. Г., Сорвина Г. Н., Столяров И. И., Уваров В. П., Хро-
мушин Г. В., Худокормов А. Г., Цага В. Ф., Чануквадзе Г. Д.
Редакционная коллегия: д-р экон. наук, проф.
Рындина М. Н.; канд. экон. наук. доц. Василевский Е. Г.; д-р экон. наук,
проф. Голосов В. В.; д-р экон. наук, проф. Цага В. Ф.
Рецензенты: кафедра истории народного хозяйства и
экономических учений Тбилисского государственного университета
(зав. кафедрой проф. В. С. Адвадзе); проф. М. В. Научитель
(Гомельский государственный университет)
История экономических учений: Учебник для экон.
И90 спец. вузов/Рындииа М. Н., Василевский Е. Г.,
Голосов. В. В. и др. — М.: Высш. школа, 1983 г. — 559 с.
В пер.: 1 р. 70 к.
В учебнике излагаются экономические учения от докапиталистических
формаций и до наших дней. Особое внимание уделяется истории создания
К. Марксом, Ф. Энгельсом, В. И. Лениным научной политической
экономии, дальнейшему ее развитию в документах КПСС, братских
коммунистических и рабочих партий, в трудах советских и прогрессивных
зарубежных экономистов, а также критике современных буржуазных,
реформистских и ревизионистских экономических теорий,
0602000000—^0 го—вЗ ББК 65.02
001 (01)-83 33.049
© Издатсльстпо «Высшая школа», 1983

ВВЕДЕНИЕ
ПРЕДМЕТ И МЕТОД КУРСА ИСТОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ
УЧЕНИИ
Предмет истории экономических учений — исторический
процесс возникновения, развития, борьбы и смены систем
экономических взглядов основных классов в различных
общественно-экономических формациях. История экономических учений представляет
собой самостоятельную научную дисциплину, основное содержание
которой заключается в исследовании истории политической
экономии начиная с зарождения экономических идей в произведениях
древних мыслителей и кончая современной экономической мыслью.
Она занимает важное место среди других общественных наук,
выполняя самостоятельные задачи в области научных исследований,
идеологической борьбы и политико-воспитательной работы.
Изучение истории экономических учений — неотъемлемая составная часть
марксистско-ленинского экономического образования.
Методологическая основа курса — марксистско-ленинское
учение об общественно-экономической формации, о базисе и
надстройке. История экономических учений, как и сами эти учения,
представляет собой часть в идеологической надстройке общества. Как
таковая она непосредственно определяется базисом, т. е.
общественно-производственными отношениями.
История экономических учений имеет классовый, партийный
характер. Подлинно научной, отражающей объективный процесс
возникновения и развития экономических взглядов, является
марксистско-ленинская теория. Буржуазные идеологи в своих курсах
пытаются исказить путь, пройденный экономической наукой,
замолчать или по крайней мере преуменьшить заслуги идеологов
рабочего класса в развитии экономической науки. В само понятие
этой науки они вкладывают свое содержание, в котором нередко
отрицается существование объективных экономических законов,
используется метафизический идеалистический подход, качественный
анализ экономических процессов подменяется количественными
характеристиками.
Научная методология исследования истории экономических
учений впервые была разработана К. Марксом. Он исходил из того,
что материальные условия жизни общества являются той
реальной основой, которая в конечном счете определяет характер
общественных идей и воззрений. Маркс установил, что в классовом
обществе экономические теории носят классовый характер, и
показал коренную противоположность пролетарской и буржуазной
политэкономии. Он выявил, что экономические теории являются
важным идеологическим оружием в классовой борьбе. При
анализе экономических теорий, оценке их роли и значения Маркс
исходил из конкретно-исторических условий развития капитализма,
3

его противоречий, классовой борьбы и их особенностей в той или
иной стране.
В трудах К. Маркса и Ф. Энгельса разработаны основы
критики буржуазных теорий, включающей в себя: выяснение их
социально-экономических корней, анализ методов и выявление
предмета исследования, рассмотрение ключевых теоретических позиций
в области политической экономии, определение места данного
экономиста в истории политической экономии и роли его теории в
практике классовой борьбы, в экономической политике, сочетание
критики буржуазных теорий с исследованием существа политико-
экономических проблем.
В. И. Ленин дополнил и углубил марксистскую методологию
исследования истории экономических учений. К новым моментам
относятся: глубокая критика субъективистского метода,
распространенного в буржуазной политэкономии, выяснение связи между
партийностью и научностью политической экономии, установление
разграничения между теоретическими и прикладными работами
буржуазных экономистов, раскрытие значения статистики для
критики буржуазной политической экономии, разработка
основных положений для классификации многочисленных буржуазных
теорий, возникших в эпоху империализма, анализ влияния
империалистической идеологии на среднюю и мелкую буржуазию, а
также проникновение ее в рабочий класс. Подчеркивая важность
конкретно-исторического анализа, В. И. Ленин писал, что «весь
дух марксизма, вся его система требует, чтобы каждое положение
рассматривать лишь (а) исторически; (р) лишь в связи с
другими; (у) лишь в связи с конкретным опытом истории» 1.
Все разработанные Марксом, Энгельсом и Лениным исходные
положения остаются необходимым условием для научного
анализа и критики современной буржуазной политической экономии.
Вместе с тем последняя приобрела ряд особенностей, порожденных
условиями общего кризиса капитализма, ростом
государственно-монополистического капитализма (ГМК) и развитием
научно-технической революции (НТР). Эти особенности касаются содержания
буржуазных теорий, методов исследования, его задач и целей,
форм апологии капитализма. Важность критики методологических
основ буржуазной политической экономии теперь еще более
возросла, так как идеологическая борьба резко обострилась,
усилилась реакционность буржуазной политической экономии, ее
направленность против коммунизма, ее использование для
обоснования милитаризма и неоколониализма.
Конкретно-исторический подход включает теперь не только
анализ особенностей развития капитализма на данном этапе и в
данной стране, но и учет влияния мирового социализма на все
стороны жизни капиталистического общества, в том числе и на
буржуазную политэкономию. Основные буржуазные теории, получившие
распространение в эпоху общего кризиса капитализма, обязаны
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 49, с. 329.
4

своим происхождением не только углублению внутренних
противоречий буржуазного общества, но и росту сил мирового
социализма.
Забвение основных положений научного подхода к
исследованию буржуазной политической экономии приводит к неправильной
ее оценке. Так, игнорирование классового характера и
целеустремленности буржуазной политической экономии породило ошибочный
и вредный тезис ревизионистов о «дезапологетизации»
современной буржуазной политэкономии, о возможности мирного
сосуществования в области идеологии. Вред подобных теорий состоит в
том, что они направлены на подмену марксистско-ленинского
учения буржуазным, на лишение рабочего класса мощного
идеологического оружия в борьбе против капитализма. Игнорирование
конкретно-исторического подхода, свойственное догматикам, ведет
к ошибочному упрощению, к объединению всех буржуазных
экономистов под одну рубрику, тогда как среди них имеются
представители различных групп и слоев буржуазии. Догматический
подход делает невозможным разоблачение буржуазной
политэкономии, которая использует в апологетических целях новые явления в
современном капитализме. Без научного анализа этих явлений
нельзя дать аргументированную критику буржуазных
представлений о современном капитализме.
Периодизация истории экономических учений и структура
курса базируются на исторически сменявших одна другую
общественно-экономических формациях. При этом учитывается, что роль
отдельных классов и их идеология в пределах одной и той же
формации на разных стадиях ее развития различна. Обычно
выделяются такие этапы, как становление общественно-экономической
формации, период ее зрелости и период разложения. Степень
зрелости производственных отношений, размах и направление
классовой борьбы определяющим образом влияют на интересы классов
и характер их экономических взглядов. Так, например, в эпоху
становления капитализма учения его идеологов содержали
научные элементы (в пределах буржуазного кругозора), были
исторически прогрессивными. Но после победы капитализма буржуазные
экономисты отказались от научных исследований, поставив своей
целью борьбу против рабочего движения и его идеологии.
При первобытнообщинном строе экономическое мышление еще
не выделилось. Но уже в рабовладельческом обществе мы
встречаем интересные высказывания по экономическим вопросам, в
частности у греков. На это указывал К. Маркс. Далее
рассматриваются экономические взгляды классов феодального общества.
Но в рабовладельческий и феодальный период экономическая
наука еще не сложилась. Политическая экономия возникает
вместе с развитием капитализма. Первой теоретической разработкой
буржуазного общества был меркантилизм. Наивысшего расцвета
буржуазная политэкономия достигла в период XVII — начала
XIX в. (так называемая классическая буржуазная политическая
экономия). В 30-х годах XIX в., когда капиталистический способ
5

производства утвердился в Англи и во Франции, на смену научной
пришла вульгарная политэкономия.
Поворотным пунктом в истории экономических учений было
создание К. Марксом и Ф. Энгельсом пролетарской политической
экономии. Последняя явилась научным выражением коренных
интересов самого прогрессивного и революционного класса —
рабочего класса. К. Маркс и Ф. Энгельс критически использовали все
ценное, что содержалось в трудах их
предшественников—буржуазных философов, экономистов и социалистов-утопистов. Но они
создали новую политическую экономию, в корне иную по
классовому признаку, предмету, методу, всему содержанию и
целенаправленности.
Сущность революционного переворота, совершенного К.
Марксом и Ф. Энгельсом в экономической науке, состоит в том, что,
пользуясь методом диалектического материализма и выводами
исторического материализма, они открыли и исследовали
экономические законы и противоречия капитализма, показали неизбежность
социалистической революции, научно обосновали
всемирно-историческую миссию рабочего класса как могильщика буржуазии. В
результате социализм превратился из утопии в науку. Дальнейшее
развитие марксистская политическая экономия получила в трудах
В. И. Ленина. Отстаивая учение Маркса от ревизионистов,
анализируя новые явления в капитализме, В. И. Ленин создал научную
теорию империализма, разработал новую теорию
социалистической революции, основы политической экономии социализма.
После В. И. Ленина глубокий анализ современного
капитализма, сущности и этапов его общего кризиса, развития ГМК, НТР и
других новых явлений в экономике буржуазного общества дан в
материалах съездов КПСС и других марксистско-ленинских
партий, в трудах марксистов-ленинцев. Всестороннюю разработку
получила политическая экономия социализма. Проблема этапов
социалистического строительства и путей постепенного перехода к
высшей фазе коммунизма, вопросы товарно-денежных отношений,
социалистического хозяйствования, социалистической
экономической интеграции и другие находятся в центре внимания
марксистской экономической мысли.
История марксистско-ленинской политической экономии
составляет важнейшую часть курса истории экономических учений.
Одной из главных задач марксистско-ленинской экономической
науки является критика буржуазной политической экономии и
экономических взглядов правых социалистов и ревизионизма. Это
нашло отражение в настоящем учебнике. В заключительной его
части раскрывается кризис современной буржуазной
политэкономии. Его сущность состоит в том, что буржуазные ученые не в
состоянии дать научные ответы на актуальные проблемы,
выдвигаемые самой жизнью. Несостоятельность буржуазной политической
экономии выступает в частой смене форм апологии капитализма,
в неэффективности практических рецептов излечения таких
недугов капитализма, как экономические кризисы и безработица, впо-
6

пытках приписать капитализму такие черты, которые ему не
присущи, которые являются характерными чертами социализма.
В курсе рассматриваются особенности развития экономических
учений в тех странах, представители которых заняли
определенное место в истории экономических учений. Например,
раскрываются особенности развития буржуазной политической экономии в
Англии, Франции, США и Германии. Значительное место
отводится и истории экономической мысли в России. Русские экономисты
внесли свой вклад в развитие мировой экономической науки.
Особенно это относится к революционным демократам. В трудах
Н. Г. Чернышевского экономическая мысль домарксового периода
достигла своей вершины.
Важнейшей задачей курса истории экономических учений
является углубление знаний политической экономии. Изучение
генезиса основных категорий и законов политической экономии,
критический анализ и сопоставление их трактовок различными
школами способствует лучшему пониманию марксистско-ленинской
политической экономии, будит мысль, развивает способность к
самостоятельным научным исследованиям. Особо важное значение
для углубления знаний по политической экономии имеет
изучение истории марксистско-ленинской политической экономии и ее
дальнейшего развития в современных условиях. История
экономических учений не только показывает основные этапы развития этой
науки, но и способствует раскрытию марксистско-ленинской
методологии в ее применении к изучению социально-экономических
проблем и теорий. Она раскрывает творческий характер
марксистско-ленинского учения, разоблачая попытки буржуазных
экономистов объявить марксизм-ленинизм устаревшим или отыскать
мнимые противоречия во взглядах «молодого» и «зрелого» Маркса.
Она опровергает лживые измышления о противоречиях между
томами «Капитала», между произведениями К. Маркса и В. И.
Ленина и т. п. Буржуазные экономисты и прежде выступали против
Маркса. Но теперь их «внимание» к Марксу значительно
усилилось. Это связано с историческим триумфом
марксизма-ленинизма, с распространением его идей в широких народных массах.
Одна из задач курса состоит в том, чтобы разоблачить попытки
фальсификации марксизма-ленинизма, опровергнуть тезис о его
«устарелости».
Современная действительность характеризуется тем, что
проблемы идеологической борьбы все более выдвигаются на первый
план. Важное место в этой борьбе занимает критика буржуазной
политической экономии. Идеологи монополий, особенно те,
которые выражают интересы военно-промышленного комплекса,
ратуют за гонку вооружений как панацею от всех зол капитализма,
выступают с позиций воинствующего антикоммунизма, твердят
о «советской угрозе». Опровержение их вымыслов является одной
из главных задач курса. Наряду с откровенными апологетами
реакционных империалистических кругов имеются и либеральные
буржуазные экономисты, которые признают недостатки капитализ-
7

ма, выдвигая программу реформ, не меняющих его основы.
Существуют течения, отражающие интересы мелкой и средней
буржуазии, пропагандирующие капитализм без монополий.
Аргументированная критика ошибочных позиций всех этих экономистов
играет серьезную роль в идеологическом противоборстве двух
социальных систем.
В основе трактовки буржуазными экономистами многих
категорий политэкономии, таких, как цена, заработная плата, капитал,
прибыль, процент и др., лежат теории вульгарных экономистов
XIX в. История экономических учений позволяет выяснить связь
между теми и другими, проследить модификацию взглядов
буржуазных экономистов, пытающихся приспособить свои теории к
изменяющимся условиям жизни общества. Она дает возможность
вскрыть порочность методологии буржуазной политэкономии и ее
глубокий кризис.
Сравнение истории марксистско-ленинского учения и
буржуазной политической экономии убедительно подчеркивает, что только
марксизм-ленинизм, творчески развивающийся на основе
обобщения опыта классовой борьбы и строительства социализма и
коммунизма, является подлинно научной теорией.
В то время как буржуазные экономисты беспомощно мечутся в
поисках новых теорий, способных увлечь массы,
марксизм-ленинизм твердо и уверенно указывает научно-выверенный путь к
коммунистическому будущему. Весь ход мирового развития
неопровержимо доказывает, что общество развивается по тем законам,
которые раскрыты и исследованы Марксом и Лениным.
Огромный вклад в развитие марксистско-ленинской
политической экономии содержится в материалах XXVI съезда КПСС, в
которых дан глубокий анализ мирового революционного движения,
состояния и перспектив развития мировой социалистической
системы, проблем развитого социализма, экономической стратегии
КПСС; анализ обострения общего кризиса капитализма на
современном этапе; анализ социально-экономических проблем
освободившихся стран и путей их развития; анализ международных
экономических отношений и других проблем, составляющих
характеристику основных процессов, происходящих в мире. Исходя из
незыблемых принципов марксизма-ленинизма в процессе
коллективного творчества, КПСС научно обобщает практику, обогащает
свой творческий арсенал новыми положениями и выводами.
Особенности современного этапа жизни нашей страны всесторонне
рассмотрены в статье Генерального секретаря ЦК КПСС
товарища Ю. В. Андропова «Учение Карла Маркса и некоторые
вопросы социалистического строительства в СССР», в его речи на
июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС. Проникнутые творческим
духом, они глубоко, реалистически раскрывают ключевые
проблемы планомерного и всестороннего совершенствования развитого
социализма. Эти труды товарища Ю. В. Андропова имеют
важнейшее значение и для критики буржуазных идеологов, фальсифи-
А

цирующих учение Маркса и исторический опыт реального
социализма.
Предлагаемый вниманию читателей учебник состоит из трех
частей. В первой части рассматриваются экономические учения в
эпоху докапиталистических способов производства (древний мир
и феодальное общество). Вторая часть посвящена экономическим
учениям эпохи капитализма. Содержанием третьей части являются
экономические учения эпохи перехода от капитализма к
социализму и строительства коммунизма. Части делятся на разделы, а
разделы — на главы. В разделах объединены главы,
характеризующие определенные этапы в истории буржуазной и марксистско-
ленинской политической экономии. Так, во второй части в первом
разделе излагается возникновение и развитие буржуазной и
мелкобуржуазной политической экономии и утопического социализма.
Этот раздел относится к периоду становления и развития
капитализма до середины XIX в. Второй раздел раскрывает создание
К. Марксом и Ф. Энгельсом пролетарской политической экономии.
В третьем разделе дается анализ дальнейшего разложения
буржуазной политической экономии, распространения марксизма и
возникновения ревизионистских теорий. Четвертый раздел
посвящен развитию В. И. Лениным марксистской политической
экономии капитализма. Пятый раздел, открывающий третью часть,
содержит развитие марксистско-ленинской политической экономии
в период перехода от капитализма к социализму и строительства
коммунизма. В шестом разделе рассматриваются буржуазная
политическая экономия, реформистские и ревизионистские теории в
период общего кризиса капитализма.
Такая структура позволяет проследить основные вехи развития
буржуазной, мелкобуржуазной политэкономии и
марксистско-ленинского экономического учения в тесной связи с историческими
событиями, показать направления и этапы идеологической борьбы,
раскрыть причины возникновения тех или иных теорий, их роль в
соответствующих обществах, выявить заслуги и недостатки
авторов этих теорий, определить их место в истории экономических
учений.
Авторами глав являются:
Рындина М. Н.—Введение, 19, 23. 24, Заключение;
Алешина И. В.— 25; Аникин А. В.—4; Боровиков В. И.—8; Бух Е. М.—
9, 10; Васильева Р. X. —32; Василевский Е. Г.— 6, 16, 17; Голе-
ва А. П.—И, 22; Голосов В. В.—29; Корнейчук Л. Я.—27; Мама-
луй А. П., Бейлис И. М.—3, 15; Мамедов Ю. М.—30; Мордухо-
вич Л. М.—1, 2; Семенкова Т. Г.—7, 13, 20; Сорвина Г. Н.—21;
Столяров И. И.— 18; Уваров В. П.— 12, 31; Хромушин Г. Б.— 28;
Худокормов А. Г.—26, §3, 4; Цага В. Ф.—14; Чануквадзе Г. Д.—5,
26, § 1-2.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
В ЭПОХУ ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ
СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА
Глава 1
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
ДРЕВНЕГО МИРА
Рабовладельческий строй представляет первую
классово-антагонистическую
общественно-экономическую формацию.
На Востоке рабство зародилось в IV тыс. до
н. э. Особенностью восточного рабства являлось
существование наряду с частной собственностью
рабовладельцев сельской общины, закабаление
широких масс населения государством, в руках
которого находилась ирригационная система, и
распространение долгового рабства. В Китае
первое рабовладельческое государство возникло во
II тыс. до н. э.
В классической форме рабство, известное под
названием античного, существовало в Древней
Греции и Древнем Риме с I тыс. до н. э., достигнув
расцвета в V в. до н. э. По сравнению с Востоком
становление рабовладельческого строя в Греции
происходило при более высоком уровне развития
производительных сил. Вот почему этот процесс
протекал там почти одновременно с развитием
товарно-денежных отношений и ростовщичества. Он
сопровождался ликвидацией долгового рабства и
более быстрым разложением общины.
Экономическая мысль древнего мира
характеризуется защитой господствовавшего
натурального рабовладельческого хозяйства. С этой позиции
рассматривались товарно-денежные отношения, в
связи с чем выдвигалась идея эквивалентного
обмена вещей по их стоимости. Однако последняя
рассматривалась чисто эмпирически, а не как
закон цен.

1. Экономические учения Древней Азии
Вавилония. Законы царя Хаммурапи (1792—1750 гг. до н. э.).
Одним из наиболее крупных древневосточных рабовладельческих
государств было Вавилонское. В законах царя Хаммурапи
отражается стремление ослабить классовую борьбу в целях укрепления
рабовладельческого строя. Они охраняют экономическую основу
рабовладельческого строя — частную собственность, считают ее
незыблемой; покушение на частную собственность карается смертной
казнью либо в лучшем случае обращением виновного в рабство.
В связи с увековечением частной собственности деление общества
на рабов и рабовладельцев также считается вечным и естественным
явлением. Рабы приравнивались к имуществу рабовладельцев и
поэтому тот, кто пытался увести к себе чужого раба, тоже
подвергался смертной казни.
Законы Хаммурапи ограничивали ростовщичество и долговое
рабство в интересах рабовладельческого государства. Вместе с
тем они выражали заботу правителя о развитии товарно-денежных
отношений, но при этом стремились поставить их на службу
рабовладельческому хозяйству. Законы предусматривали мелочную
регламентацию торговых сделок, что свидетельствовало о
недостаточном развитии товарно-денежных отношений и господстве
натурального хозяйства.
Китай. Конфуций (552—479 гг. до н. э.). Коллективный трактат
«Гуань-цзы» (IV—III вв. до н. э.). В Китае в период VIII—VII вв.
до н. э. получают распространение железные орудия, ускорившие
развитие земледелия и ремесла. Расширяются товарно-денежные
отношения, и усиливается купечество. Община разлагается, а
наследственная аристократия вытесняется частным
рабовладельческим хозяйством. Происходит обострение межклассовых
противоречий и внутри господствующего класса, нашедшее идеологическое
отражение в конфуцианстве — по имени идеолога Китая
Конфуция. Он защищал рабовладельческий строй, развивая выдвинутую
впервые в Китае теорию естественного права — социальную,
нравственную и юридическую философию. Согласно теории
естественного права, бог является лишь первопричиной мира, но не
вмешивается в явления общественной жизни, подчиненной естественным
законам, которые открываются разумом—даром божиим—и
охраняются гражданскими законами, составляющими естественное
право. Эта теория развивалась на протяжении веков, но меняла
свое классовое содержание и служила впоследствии защитой
феодальной, а затем была приспособлена к защите буржуазной
собственности. Отстаивая рабовладельческий строй, Конфуций стремился
доказать, что он не противоречит прошлому строю, и в связи с этим
стоял на стороне потомственной аристократии. Боясь усиления
богатых, непотомственных рабовладельцев, Конфуций отстаивал
интересы низшего, служилого класса рабовладельцев, который
находился между аристократией и народом, вследствие чего
социально-экономические взгляды ученого носят противоречивый ха-
11

рактер. Он добивался осуществления принципа социального
«равновесия» при сохранении рабства.
Конфуций различает «великую общность» (коллективную
собственность — крестьянскую общину) и частное владение
(рабовладельческую собственность). Связывая все противоречия
империи с частной собственностью, он все же в конечном счете отдает
предпочтение ей. Поэтому Конфуций оправдывает сословное
деление общества, рассматривая его как установленное богом и
природой. Конфуций исходил из того, что источником богатства
является труд и богатство государя должно основываться на
богатстве народа. Однако в конечном счете Конфуций заботился о том,
чтобы за счет народа увеличивалось богатство рабовладельцев. Он
призывал народ больше работать и меньше потреблять. Вместе с
тем, стремясь укрепить власть, Конфуций учил правителя, как
заставить народ «трепетать» перед ним.
Коллективный экономический трактат «Гуань-цзы» относится к
периоду дальнейшего развития рабства, ремесла и торговли.
Изменения в общественной жизни объясняются в «Гуань-цзы» сменой
урожайных и неурожайных лет, а основой существовавших
классов считается «высшее начало — дао». Труд провозглашается
источником могущества государства, и выдвигается важная идея об
эквивалентности обмена. Авторы считают недопустимым, чтобы в
результате обмена «мастеров» и «земледельцев» «продуктами
труда» «выгоды у одних были бы больше, чем у других», и ратуют за
то, чтобы «весь народ трудился одинаково и (тем самым)
приобретал все поровну». Указывается, что «золото является той мерой,
в которой исчисляются ресурсы государства», и оно «служит для
народных масс средством обращения». В «Гуань-цзы» содержится
вывод о том, что народ создает доход для знатных и прибыль
для торговцев. Однако он используется для увековечения
сословий: «Если бы все были знатны, то некому было бы трудиться и
страна оставалась бы без доходов. Но тогда не было бы знатных»,
без которых народ не смог бы жить по естественным законам.
Составители «Гуань-цзы» хотели видеть «государство богатым и
народ довольным». Они рекомендовали регулировать цены на хлеб
созданием государственных фондов, открыть земледельцам
дешевый кредит и заменить прямые налоги на железо и соль
косвенными. Тогда, по их мнению, будет устранено стремление
купечества к обогащению и станет в «селениях царить спокойствие», т. е.
будет достигнут классовый мир.
Индия. «Артхашастра» (между IV—III вв. до н. э.).
Важнейшим памятником Древней Индии является «Артхашастра»,
составление которой приписывается Каутилье Вишнугупте — советнику
царя Чандрагупты I. Цель «Артхашастры» — укрепить
рабовладельческое государство. Рабство рассматривается здесь как удел
низшего сословия. В «Артхашастре» находит отражение проблема
«стоимости вещей»; величина стоимости определяется количеством
«дней работы», а вознаграждение мыслится в строгом
соответствии с результатами труда. В связи с этим Каутилья отличает ры-
12

ночную цену от стоимости, указывая, что конкурирующий
покупатель «увеличивает цену на товар, делая ее выше действительной
стоимости». Наличие класса купцов вызывает интерес Каутильи к
прибыли, но он решает этот вопрос в духе будущей вульгарной
теории издержек производства. Каутилья включает прибыль в
цену товара в качестве «прочих издержек» и заранее определяет ее
«для данной местности в 5% с установленной цены, а для
иностранных (товаров.— Авт.)—в 10%».
В программе экономической политики «Артхашастра»
призывает царя развивать производительные силы, регулировать цены
на товары, создавая товарные фонды, и соблюдать активный
баланс государственного бюджета — «увеличение дохода и снижение
расхода». Каутилья считает, что осуществление этих принципов
позволит изжить классовую борьбу.
2. Экономические учения Древней Греции
Ксенофонт (ок. 430—ок. 354 гг. до н. э.). В своих
произведениях он отразил стремление рабовладельцев использовать развитие
товарно-денежных отношений для укрепления натурального
хозяйства. Поэтому, с одной стороны, Ксенофонт рассматривал
хозяйственную деятельность как процесс создания полезных вещей,
т. е. потребительных стоимостей. В этой связи он первый из
древнегреческих писателей обратил внимание на значение разделения
труда и вместе с тем учил рабовладельцев, что для «обогащения
хозяйства» необходимо получение излишка за счет минимального
удовлетворения потребностей рабов. С другой стороны, как
отметил К. Маркс, в высказываниях Ксенофонта имеется наличие
буржуазного инстинкта 1. Ксенофонт указывал на связь между
разделением труда и размерами рынка, на меновую стоимость продукта
наряду с его потребительной стоимостью и признавал кроме
функций денег в качестве средства обращения и накопления сокровищ
их обращение в качестве капитала.
Платон (427—347 гг. до н. э.). После Пелопоннесской войны
Греция в IV в. до н. э. переживала кризис и резкое обострение
классовой борьбы. Платон поставил перед собой задачу упрочить
положение аристократии и обеспечить наиболее полное
осуществление ее интересов. С этой целью он написал книгу «Политика
или государство», в которой нарисовал новое идеальное
государство, наделяя его утопическими чертами. Платон в несколько
измененном виде сохранял в нем классы, рассматривая их как закон
природы.
Он разделял все население на три сословия. Первые два —
философы, управляющие государством, и воины, образующие
государственный аппарат управления. Они не имеют права обладать
какой либо собственностью, а потребление должно носить для них
обобществленный характер. Собственность разрешается иметь
1 См.: Маркс К.., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 379.
13

только «черни», третьему сословию, состоящему из земледельцев,
ремесленников и купцов. При этом Платон останавливался на
разъяснении связи между разделением труда, торговлей, деньгами
и выделением купцов, которое Маркс назвал гениальным для того
времени. Но Платон защищал натуральное рабовладельческое
хозяйство и стремился свести функции денег к средству обращения,
усматривая в деньгах одну из причин вражды в обществе; он
отвергал ссудные операции и требовал ограничения купеческой
прибыли нормированием цен. Рабов Платон не считал гражданами и
оставлял вне сословий. Они вместе с мелкими производителями и
купцами должны были обеспечивать неограниченное
удовлетворение потребностей первых двух сословий. Таким образом, Платон,
создавая идеальное государство, стремился увековечить рабство.
Буржуазия интерпретировала некоторые высказывания Платона
как коммунистические и использовала их для борьбы против
научного коммунизма.
Аристотель (384—322 гг. до н. э.). Самым крупным идеологом
рабовладельцев в Древней Греции был Аристотель. Деление
общества на рабов и рабовладельцев он объяснял природными
различиями людей. Он признавал «истинное богатство» (естественное) —
совокупность потребительных стоимостей — и связанную с ними
деятельность относил к экономике. Для укрепления
рабовладельческого хозяйства Аристотель считал необходимым упрочить класс
рабовладельцев среднего достатка, обеспечивая с помощью
государства справедливый обмен. С этой позиции Аристотель,
несмотря на этическую постановку вопроса, впервые анализировал
меновую стоимость: «5 лож=1 дому». «Гений Аристотеля
обнаруживается именно в том, что в выражении стоимости товаров он
открывает отношение равенства» 1, т. е. становится на путь, ведущий к
теории трудовой стоимости. Вместе с тем Аристотель обнаружил
понимание того, что меновая стоимость товаров является
зародышевой формой товарных цен: он, если применить формулы
К. Маркса, выясняет превращение Т—Т в Т—Д—Т и приходит к
выводу, что пять «лож» могут быть приравнены дому или
определенной сумме денег. К. Маркс подчеркивал, что «Аристотель
понял деньги несравненно многостороннее и глубже, чем Платон»2.
Однако философ в силу неразвитости товарного производства и
непонимания им стоимости ошибочно считал, что товары
становятся соизмеримыми между собой благодаря деньгам. Будучи
приверженцем натурального хозяйства, Аристотель признавал обращение
по формуле Т—Д—Т, рассчитанное на удовлетворение
потребностей, а торговый и ростовщический капитал (совершающие
движения по формулам К. Маркса Д—Т—Д' и Д—Д')
Аристотель отвергал, так как рассматривал деятельность торгового и
ростовщического капиталов как противоестественную,
относящуюся к хрематистике, т. е. искусству делать деньги.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 70.
2 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 13, с. 100.
14

3. Экономическая мысль Древнего Рима
Катон Старший (234—149 гг. до н. э.). В III в. до н. э.
возвысилось Римское государство, в котором наряду с крупными
латифундиями существовали рабовладельческие хозяйства, тесно
связанные с рынком. Защитником последних выступил Катон. В своем
труде «Земледелие» он рекомендовал «меньше проживать и
больше наживать». Прибыль Катон рассматривал как избыток над
стоимостью, которую он ошибочно сводил к издержкам
производства. Так, допуская на некоторых работах применение свободных
рабочих, Катон, например, считал, что вся «стоимость оси»
составляет «расходы на материалы и плату мастеру и подручным».
Поэтому для получения высокой прибыли он советовал «спокойно
выжидать высоких цен».
Катон, однако, был врагом применения наемного труда. Он
стремился обеспечить доход за счет рабов и уделял много
внимания организации их труда. Катон требовал предельной загрузки и
строгой регламентации рабочего дня рабов. Опасаясь согласия в
их среде, Катон рекомендовал поддерживать между ними ссоры,
изнурять их трудом и ставить в худшее положение, чем рабочий
скот. Так, в праздничные дни быки отдыхали, рабы должны были
работать; заболевших быков нужно было лечить, а заболевшего
раба Катон рекомендовал продать как «старую телегу».
К. Маркс указывал, что уже в античном мире эта функция
труда по надзору за рабами, вытекающая из антагонистического
характера общества, соединена на практике, а потому и в теории с
трудом по управлению, необходимым при всяком комбинированном
способе производства. Поэтому античные авторы использовали
труд по управлению для оправдания рабства. Развивая свою
мысль, К.Маркс писал, что точно также буржуазные экономисты
используют труд по управлению для оправдания системы
наемного труда *. Однако рабский труд в земледелии был
малопроизводителен, и Катон выступил впоследствии за пастбищное хозяйство, а
затем стал оправдывать торговлю и ростовщичество.
Гракхи Тиберий (163—132 гг. до н. э.) и Гай (153—121 гг. до
н. э.). Во II—I вв. до н. э. в Римском государстве начал
развиваться экономический и политический кризис. Попытку приостановить
его предприняли братья Гракхи Тиберий и Гай, выдвинувшие
проект аграрной реформы. Они требовали ограничить крупное
землевладение и упрочить положение разорявшихся крестьян. Но в
своей борьбе против крупных рабовладельцев Гракхи погибли.
Варрон (116—27 гг. до н. э.). Колумелла (I в. до н. э.).
Укрепить латифундии стремился Варрон — ученый, агроном, археолог
и историк. Учитывая рост товарности сельского хозяйства, Варрон
поставил своей задачей обосновать получение в стране устойчивых
урожаев и доказывал необходимость «великого союза» между
земледелием и животноводством. Варрон при этом высказывался за
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. I, с. 422—423,
15

максимальную эксплуатацию рабов и разъяснял, что их нужно
относить к говорящим орудиям.
В связи с усилением кризиса рабовладельческих латифундий
возникает критика жестокого обращения с рабами. Так, Колумел-
ла, писатель и агроном, указывал на отсутствие разумной
твердости к рабам. Для принуждения их к работе он советовал вступать
с ними в беседу и иногда даже шутить. Однако Колумелла плохо
верил в возможность повышения производительности рабского
труда и поэтому в соответствии с требованием времени выступал
также в защиту колоната.
Социально-экономический кризис в Риме усилился в 30-е годы
после установления императорской власти. Дальнейшее усиление
эксплуатации рабов привело к одному из самых крупных
восстаний под руководством Спартака (74—71 гг. до н. э.). Уже в
середине I в. н. э. возникает новая религиозная идеология —
христианство, которое первоначально было идеологией рабов и всех
угнетенных. Раннее христианство обещало уничтожить бедность путем
распределения в возникавшей древнехристианской общине средств
потребления. В IV в. христианство было признано
государственной религией и церковь постепенно превратилась в огромный
механизм эксплуатации трудящихся масс.
Итак, рассмотрение экономических взглядов авторов древнего
мира показывает, что все они стремились увековечить рабство.
Вместе с тем оно дает возможность глубже понять указание
К. Маркса и Ф. Энгельса на начало действия закона стоимости за
несколько тысячелетий до нашего летоисчисления и их
высказывание о том, что древние авторы в своих экскурсах в область
товарного производства и обращения обнаруживают гениальность и
оригинальность, в силу чего их воззрения исторически образуют
теоретические исходные пункты политической экономии
капитализма К
Глава 2
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ФЕОДАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА,
ПЕРИОДА РАЗЛОЖЕНИЯ ФЕОДАЛИЗМА
И ВОЗНИКНОВЕНИЯ КАПИТАЛИЗМА
В экономических учениях феодального общества присущий ему
способ производства рассматривается как естественный. По мере
его развития усиливается интерес к проблемам товарно-денежных
отношений, а разложение феодализма и становление капитализма
знаменуется возникновением буржуазной политической экономии.
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 238, т. 25, ч. II, с. 475.
16

1. Экономические идеи феодализма в арабских
странах
Социально-экономические идеи Корана (между 610 и 632 гг.).
В Аравии в конце VI — начале VII в. в связи с зарождением
феодальных отношений феодальная и торговая знать стремилась к
образованию на Аравийском полуострове единого государства.
Это стремление получило отражение в новой религиозной
идеологии — исламе. Основателем ислама был мекканский купец
Мухаммед, создавший Коран («Чтение»), который он преподносил как
откровение ему бога.
Проповедь исламом «братства» всех мусульман служила
идеологической основой борьбы за объединение всех арабских племен
и оправданием захватнических войн, которым придавался
характер священной войны против неверных. Коран призывал «избивать
многобожников», захватывать «их землю, их жилища, их
достояние». Коран именем бога увековечивал классы. Он учил, что если
бы бог не удерживал одних людей над другими, «то земля
расстроилась» бы. Коран уделял много внимания торговле, но
выступал против ростовщичества. Стремясь усилить порабощение
трудящихся и ослабить классовую борьбу, Коран наставлял их, чтобы
они не «возмутились бы на земле», и призывал «трудиться здесь,
чтобы получить награждение после», «в садах вечности».
Экономические идеи Ибн-Хальдуна (1332—1406). Идеологом
расцвета феодализма в арабских государствах выступил Ибн-
Хальдун. Он уделял внимание богатству в форме товара и
выдвигал глубокий тезис о том, что в продуктах заключается «труд,
который проявляется как стоимость». Это позволило ему сделать
вывод о том, что продукты труда приобретаются «путем
равноценного (эквивалентного.— Авт.) обмена... по стоимости». Ибн-Халь-
дун учил, что золото и серебро «служат воплощением стоимости
всего того, что человек создал своим трудом...», и, подобно Кау-
тилье, отличал от стоимости рыночную цену. Так, он указывал,
что если на рынке мало предметов роскоши, то цена будет выше
«стоимости их труда». Получение промышленной прибыли Ибн-
Хальдун объяснял тем, что богатые «нанимают кого-нибудь», так
как эти люди «не получают взамен что-либо равноценного этому
труду». К торговой же прибыли он подходил чисто эмпирически,
указывая, что торговец «покупает по дешевой цене, а продает по
дорогой».
Заботясь о развитии товарно-денежных отношений, Ибн-Халь-
дун, однако, стремился сохранить феодальный строй и считал, что
«самое действенное средство достижения расцвета общественной
жизни — это уменьшение размера налогов».

2. Экономические идеи феодализма в Западной
Европе
«Салическая правда» (481—511). «Капитулярий о виллах»
(VIII — IX вв.). В период раннего средневековья почти
единственным занятием было земледелие. Отсутствовало резкое деление на
сословия.
Памятником разложения первобытнообщинных отношений и
возникновения феодализма является «Салическая правда»,
составленная в Королевстве франков. Она защищала общинную
собственность деревенской (соседской) общины и жившего в ней
свободного крестьянина-общинника. Вместе с тем «Салическая
правда» отражала происходивший процесс обособления отдельных до-
мохозяйств и выступала поэтому в защиту частной собственности.
«Салическая правда» свидетельствовала о возникновении
классовой дифференциации.
Буржуазные реакционные ученые фальсифицируют
«Салическую правду», пытаясь доказать исконность частной собственности
и классов. Но лишь в конце раннего средневековья утверждаются
феодальные отношения и появляется «Капитулярий о виллах»
(«Закон о поместьях»), в котором защищается феодальная
собственность и крепостничество.
Экономические воззрения канонистов. Фома Аквинский (1225—
1274). Наиболее полным воплощением феодальных отношений
являлась церковь. Вследствие этого идеологами церковных и
светских феодалов выступили канонисты. Центральной экономической
идеей канонистов было учение о «справедливой цене» как
установленной богом.
В период раннего средневековья (V—XI вв.) канонисты под
«справедливой ценой», по существу, имели в виду цену, равную
трудовым затратам, и учили, что «несоблюдение
пропорционального равенства поведет к распадению общества». Присвоение
торговой прибыли и процента канонисты рассматривали как
нарушение обмена по «справедливой цене» и требовали запрещения
крупной торговли и ростовщичества.
В период позднего средневековья (XIII—XIV вв.) феодальное
общество принимает ярко выраженный сословный характер.
Крупным представителем канонистов являлся Фома Аквинский. Он
выступал с защитой сословных интересов, которая отразилась в
новой трактовке им «справедливой цены». Фома Аквинский сводил
обмен к чисто субъективному акту — равенству пользы. Поэтому,
учил он, божественный закон говорит: если вещь «поступает на
пользу одному и в ущерб другому», то «в таком случае можно
будет по праву продавать вещь дороже, чем она стоит сама по
себе». При этом она все же «не будет продана дороже, чем стоит
владельцу», так как прибавка компенсирует тот ущерб, который
наносит себе продавец, лишаясь данной вещи. Фома
Аквинский изображает представителей привилегированных сословий
как людей, заботящихся об интересах трудящихся. Вот почему, по
18

его мнению, им и разрешается продавать вещи дороже, чем они
стоят. Процент Фома Аквинский объясняет как плату за риск или
как «бескорыстный подарок» ссудополучателя. Он затушевывал
также эксплуататорскую природу ренты, рассматривая ее как
плату землевладельцу за его труд по управлению своими
подчиненными.
Буржузные экономисты — Д. Дэви и др., — борясь против
теории трудовой стоимости К. Маркса, прибегают к пошлой
аналогии и заявляют, что его учение об эквивалентном обмене
представляет собой заимствованное у канонистов схоластическое учение о
«справедливой цене». Этот взгляд не нов и был подвергнут
критике еще В. И. Лениным !.
Борьба против духовенства. Наряду с ростом богатства
светских феодалов возрастало богатство церкви. Это вызывало
борьбу против духовенства, которая выступила в форме двух ересей:
бюргерской и крестьянско-плебейской, опиравшихся на учение
раннего христианства о равенстве. Так, бюргерская ересь была
направлена против расточительной жизни духовенства. В отличие от
нее крестьянско-плебейская ересь шла дальше и выступала за
ликвидацию социального неравенства. Ее требования были
подкреплены крестьянской войной, которая «...пророчески указала на
грядущие классовые битвы...»2.
3. Экономические идеи феодальной России
(IX-XVI вв.)
«Русская правда». Русская экономическая мысль начинает
развиваться со времени образования Древнерусского государства
(IX в.). «Русская правда» защищает формирующееся феодальное
землевладение и закрепляет сложившуюся классовую
дифференциацию. В интересах князя она охраняет купцов от произвола
ростовщиков, а кредиторов — от злостных растратчиков денег,
взятых взаймы.
Ермолай Еразм. В период феодальной раздробленности (XII—
XIV вв.) развивалась борьба вокруг церковного землевладения,
происходившая в религиозной форме. В XVI в.
общественно-политическая борьба приняла публицистический характер. Одним из
видных публицистов был Ермолай, прозванный в монашестве
Еразмом. В своем главном произведении «Правительница»
Ермолай выступил как идеолог дворянства и противник крупной
торговли, а также ростовщичества. Он резко обрушивается на
вельмож-бояр за то, что они живут в праздности, и предлагает
награждать землей только служилых людей.
В основе экономических воззрений Ермолая Еразма лежит
тезис о труде крестьян как источнике богатства. Поэтому он отводил
крестьянскому сословию первое место в государстве и считал
необходимым улучшить его материальное положение. Однако при-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 38—40.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 345.
19

чину эксплуатации крестьян он усматривал в денежных
повинностях и в связи с этим предлагал ограничить повинности только
натуральной рентой в размере пятой части урожая и переложить
ямскую повинность на купцов. Вот почему, заботясь о повышении
производительности труда, Ермолай Еразм вместе с тем был
против развития товарного производства, хотя противоречил самому
себе, выступая за свободную купеческую торговлю и ошибочно
полагая, что регламентирование натуральных повинностей
крестьян положит конец классовой борьбе.
4. Возникновение утопического социализма
Томас Мор (1478—1535). С зарождением капитализма
возникает критика, которая исходит от ранних социалистов-утопистов
Т. Мора и Т. Кампанеллы.
Т. Мор в своей книге «Утопия» (1516) отразил разорение и
бедственное положение огромной массы населения Англии в связи с
первоначальным накоплением. Он пришел к важному выводу о
том, что «там, где царит частная собственность, все богатства
попадают в руки немногих». Но вместе с тем Т. Мор относил
социальные бедствия за счет денег. Вымышленную страну «Утопию»
Т. Мор характеризовал наличием общественной собственности,
всеобщностью труда, отсутствием противоположности между городом
и деревней, регулированием производства, ограничением рабочего
дня шестью часами, ликвидацией денег, уравнительным
распределением и отсутствием захватнических войн.
Томмазо Кампанелла (1566—1639). Т. Кампанелла наблюдал
нищету трудящихся Неаполя. В своей книге «Город Солнца»
(1602; издана в 1623 г.) он критикует праздную жизнь
угнетателей; причину социального неравенства, подобно Т. Мору, Т.
Кампанелла видит в частной собственности и рисует картину
будущего общества — «Города Солнца», где, так же как и в «Утопии»
Т. Мора, существует общественная собственность, обязанность
всех трудиться, ограничение рабочего дня, но уже четырьмя
часами, чередование умственного труда с физическим, равномерное
занятие ремеслом, земледелием и скотоводством, уравнительное
безденежное распределение.
Коммунизм Т. Кампанеллы, указывал Ф. Энгельс, а это можно
отнести и к Т. Мору, «только вчерне обработанный», «грубый
коммунизм». Он базируется на ремесле и земледелии и носит
уравнительный характер. Но тем не менее идеи этих ранних социалистов-
утопистов пролагали путь к будущему.
5. Меркантилизм как первая школа буржуазной
политической экономии
Общая характеристика меркантилизма. Экономическая
политика раннего и позднего меркантилизма. В эпоху первоначального
накопления экономической идеологией буржуазии был мерканти-
20

лизм. Он выражал интересы торговой буржуазии и представлял
собой попытку теоретического обоснования отстаиваемой ею
экономической политики.
Меркантилизм характеризуется двумя чертами: богатство
отождествляется с деньгами (государство считается тем богаче, чем
больше денег оно имеет), и накопление денежного богатства
может быть достигнуто с помощью государственной власти.
Ранний меркантилизм возник до великих географических
открытий и изжил себя к середине XVI в. Его важнейшие
представители— У. Стаффорд (Англия), Г. Скаруффи (Италия) и др.
Центральным пунктом произведений раннего меркантилизма
является система «денежного баланса», отстаивавшего политику,
направленную на увеличение денежного богатства чисто
законодательным путем. В целях удержания денег в стране запрещался
вывоз их за границу, создавались «складочные места» для
торговли иностранными товарами и т. п. Чтобы привлечь деньги из-за
границы, правительство занималось порчей монеты, полагая, что
в результате обесценения денег иностранцы за то же количество
национальной монеты смогут приобрести больше товаров и
поэтому будут заинтересованы обменивать свои деньги на туземные.
Поздний меркантилизм, более развитая меркантилистская
система *, возник во второй половине XVI в. и достиг расцвета в
середине XVII в. Его главные представители — Т. Мен (Англия),
А. Серра (Италия), А. Монкретьен (Франция) и др. Центральным
пунктом позднего меркантилизма являлась «система торгового
баланса», в соответствии с которым считалось, что государство
становится тем богаче, чем больше разница между суммой стоимости
вывезенных и ввезенных товаров (активный торговый баланс).
Эту разницу стремились обеспечить двумя способами: во-первых,
за счет вывоза готовых изделий своей страны и запрещения ввоза
предметов роскоши; во-вторых (и это было главным), при помощи
посреднической торговли, в связи с чем разрешался вывоз денег
за границу. При этом выдвигали принцип: покупать дешевле в
одной стране и продавать дороже в другой. Для обеспечения
активного торгового баланса и захвата внешних рынков поздние
меркантилисты отстаивали политику протекционизма, которая
предусматривала обложение высокими пошлинами иностранных товаров
и поощрение вывоза.
Вопросы экономической теории в понимании меркантилистов.
С меркантилизмом связано появление термина «политическая
экономия». Он был введен французским меркантилистом А. Мон-
кретьеном, выпустившим в 1615 г. книгу под названием «Трактат
политической экономии». Главное внимание меркантилисты
уделяли сфере обращения. Политическая экономия поздними
меркантилистами рассматривалась как наука о торговом балансе, а ее
основная задача — «много продавать — мало покупать».
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 24, с. 71.
21

Богатство ранние меркантилисты отождествляли с золотом и
серебром как вещью. Они еще смутно понимали даже
непосредственную связь между торговлей и денежным обращением. Поэтому
К. Маркс назвал ранний меркантилизм монетарной системой.
Поздние меркантилисты под богатством понимали избыток
продуктов, который оставался после удовлетворения потребностей
страны, но должен был обязательно превратиться на внешнем рынке
в деньги. Поздний меркантилизм К. Маркс охарактеризовал
мануфактурной, или коммерческой, системой.
Отождествляя богатство с деньгами, меркантилисты
игнорировали проблему стоимости товара и подменяли ее меновой
стоимостью в денежной форме. Поэтому они не могли объяснить
стоимость самих денег. Меркантилисты усматривали ее в естественных
свойствах золота и серебра и вместе с тем явились
родоначальниками позднейших буржуазных теорий денег. Так, ранние
меркантилисты в связи с порчей монеты высказывали номиналистические
взгляды. Поздние же меркантилисты понимали, что деньги —
товар, но они не могли преодолеть главную трудность — выяснить,
как и почему товар становится деньгами, и выступили
родоначальниками металлической теории денег. Наряду с этим, находясь под
впечатлением происходившей в XVI—XVII вв. революции цен,
поздние меркантилисты сформулировали в зачаточном виде
количественную теорию денег.
Если ранние меркантилисты в связи с недостатком денег
сводили их к средству накопления, то представители позднего
меркантилизма, отстаивая активный торговый баланс, видели в
деньгах не только средство накопления, но и средство обращения, а
защищая посредническую торговлю, они, по существу, признавали
функцию денег как капитала. Меркантилисты, представляя
стоимость в виде денег, учили, что прибыль внутри страны может быть
только относительной, и усматривали ее главный источник в
неэквивалентном обмене во внешней торговле.
Вместе с тем у меркантилистов имелся и другой взгляд на
прибыль. Как известно, К. Маркс показал, что производительным
трудом при капитализме является труд, создающий прибавочную
стоимость. Меркантилисты, акцентируя внимание на увеличении
денежной формы стоимости, выдвигали неосознанную идею о
связи производительного труда с прибавочной стоимостью
(прибылью). Открытие в XVI—XVII вв. новых месторождений золота
и серебра вызвало огромный приток благородных металлов.
Меркантилисты видели быстрое обогащение предпринимателей таких
стран. Они также заметили выгодность ввоза в них товаров и в
связи с этим выдвинули тезис, что труд является
производительным лишь в тех отраслях, продукты которых при вывозе их за
границу приносят больше денег, чем они стоили, т. е. доставляют
прибыль. Меркантилисты хотя и связывали обогащение
предпринимателей стран, где были открыты новые рудники, и
предпринимателей, ввозящих в них свои товары, с увеличением золота и
серебра, но не могли научно объяснить это явление.
22

Дело в том, что приток благородных металлов был обусловлен
понизившейся их стоимостью. Это вызвало рост цен, который
опережал рост заработной платы, и повышение нормы прибыли.
Следовательно, труд для предпринимателей этих стран стал
производительнее, однако не потому, что дешевле стали жизненные
средства рабочих, а вследствие ухудшения их материального
положения. Это давало возможность предпринимателям-экспортерам
принимать участие совместно с предпринимателями стран, в которых
были открыты новые рудники, в присвоении продуктов: золота и
серебра. Причем возможность участия экспортеров в таком
присвоении была обусловлена тем, что стоимость их товаров
измерялась по пониженной стоимости золота и серебра, которая
устанавливалась в тех странах, где были открыты рудники, в то время
как товары, предназначенные для потребления внутри своей
страны, продолжали измеряться по существующей прежней стоимости
благородных металлов. Это существовало до тех пор, пока в
результате конкуренции не устранялось указанное двоякое
измерение стоимости.
Таким образом, у меркантилистов оставалось смутным
понимание, что производительный труд создает прибавочную стоимость.
Отождествляя рост богатства с увеличением денежной массы, они
сводили производительный труд к особому виду конкретного труда
по добыче золота и серебра и тем самым скрывали «внутреннее
ядро» своих высказываний К
Историческое место меркантилизма. Взгляды меркантилистов
образуют предысторию буржуазной политической экономии, так
как свое главное внимание они уделяли сфере обращения.
Меркантилизм в разных странах имел общие основные черты,
но отличался разной национальной окраской. Так, в Англии, где
рано началось обуржуазивание землевладельцев, меркантилизм
содействовал одновременному развитию капитализма в
промышленности и сельском хозяйстве. Во Франции активным
проводником меркантилистской политики, получившей название кольбер-
тизма, был член правительства Жан Батист Кольбер (1619—1683),
который придавал ей односторонний характер. В силу
скованности сельского хозяйства феодальными отношениями Кольбер,
стремясь обеспечить активный торговый баланс, всемерно поощрял
развитие промышленности и пренебрегал интересами сельского
хозяйства: он разрешал ввоз и затруднял вывоз
сельскохозяйственных продуктов и т. п.
Но во всех странах меркантилизм носил исторически
прогрессивный характер. Меркантилисты впервые провозгласили
богатством не потребительную стоимость, а меновую. При этом
отождествляя стоимость, а следовательно, и богатство с деньгами, они
выболтали в «грубо-наивной форме тайну буржуазного производства,
его полное подчинение меновой стоимости»2. Экономическая
политика меркантилизма (протекционизм) содействовала первона-
1 См.: Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. I, с. 134.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 13, с. 140.
23

чальному накоплению, сокращая переход от феодализма к
капитализму. Но вместе с тем буржуазия в лице меркантилистов
потребовала в интересах накопления ограничения потребления
трудящихся, а политика протекционизма ознаменовалась также
экспроприацией народных масс, кровавым законодательством против
экспроприированных и ограблением колоний.
6. Экономические идеи России XVII в.
В XVII в. начинается новый период русской истории. Возникают
буржуазные производственные отношения. В отличие от
западноевропейских меркантилистов первые русские политэкономы не
ограничивали свои наблюдения сферой обращения, не
отождествляли богатство с деньгами. Они заботились об увеличении
товарооборота внутри страны, а внешнюю торговлю рассматривали
преимущественно как орудие развития промышленности и
сельского хозяйства.
Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (ок. 1605—1680).
Впервые защитником указанных принципов выступил
выдающийся государственный деятель Афанасий Лаврентьевич Ордин-
Нащокин. В «Псковском положении» (1665) и в «Новоторговом
уставе» (1667) он проводил идею увеличения государственных
доходов путем развития производительных сил страны. В
высказываниях Ордина-Нащокина содержались отдельные положения
раннего и позднего меркантилизма. Однако главным источником
богатства он считал промышленный труд, подчеркивая, что «лучше
всякой силы промысл». Заботясь о развитии внутреннего рынка
А. Л. Ордин-Нащокин стремился устранить конкуренцию
иностранных купцов. В области внешней политики он уделял много
внимания борьбе славянских народов за их независимость.
Юрий Крижанич (1617—1683). Русский и славянский
патриотизм Ордина-Нащокина получил дальнейшее развитие в
произведениях хорватского ученого Ю. Крижанича. Он стремился
освободить славянские народы от иноземного ига с помощью Русского
государства и хотел превратить его в самое сильное в мире. В 1647
и 1659 гг. Крижанич приезжал в Россию. Во второй приезд он
по неизвестной причине в 1661 г. был сослан в Тобольск, где и
создал произведения для России. В 1677 г. его отпустили за
границу.
В своем главном произведении «Политические думы»
(опубликовано не полностью) Крижанич хозяйству феодалов («sardanapa-
lia iconomia») противопоставлял «Политическую экономию» («ро-
litica iconomia») и выдвигал задачу выяснить, «что такое
общественное богатство, откуда оно возникает и как увеличивается»,
каковы причины, которые «постоянно обеспечивают изобилие в
государстве и его равновесие». Однако в силу незаконченности
рукописи Крижанич оставил неразработанными ряд выдвинутых
им вопросов.
Ю. Крижанич критиковал меркантилистов и провозглашал
24

богатством товар, а его источником —труд. Он обнаружил
стремление провести различие между рыночной ценой и стоимостью,
указывая, что при большом предложении «за много товара и
труда выручат столько же, сколько за меньшее их количество», т. е.
цена упадет ниже трудовых затрат. Ю. Крижанич большое
внимание уделял влиянию производительности труда на меновую
стоимость, но в силу господства феодальных отношений он вместе с
тем требовал продажи товаров по «указной цене». Ю. Крижанич
явился первым теоретиком денег в России. Он последовательно
развивал взгляд на деньги как на товар и выступал с критикой
практиковавшейся тогда порчи монеты.
В отличие от меркантилистов Ю. Крижанич признавал
получение положительной прибыли внутри страны («из нашей
земли»), но затруднялся в объяснении ее и, по существу, определял
в этом случае «цену» уже не трудом, а издержками
производства, к которым присчитывал заранее установленную прибыль.
Он оставлял открытым вопрос и об источнике ссудного процента,
но в отличие от торговой прибыли не ограничивал его уровня.
Ю. Крижанич выдвинул широкую преобразовательную
программу, в которой показал необходимость развития
товарооборота внутри страны на основе роста промышленности, сельского
хозяйства и расширения внешней торговли; разъясняя важность
обеспечения «обилия и дешевизны» товаров, он высказывался за
«наемное содержание» «всяких товарных и художественных
(промышленных.— Авт.) производств». Крижанич стоял за
налоговую политику, учитывающую имущественное состояние
налогоплательщика, и за использование в широких размерах казны на
нужды народного хозяйства вместо царской политики
тезаврирования.
Ю. Крижанич пришел к очень важному выводу, что для
осуществления преобразовательной программы необходима
ликвидация крепостничества. Он выступал за свободное переселение
крестьян, за создание таких условий, когда «каждому можно
пользоваться своим трудом и имуществом», ратовал за отмену
транспортной повинности и создание армии из свободных людей.
Однако он не понимал экономической основы крепостничества—
феодального землевладения. 10. Крижанич боролся за
укрепление централизованной власти, но считал, что тирана на престоле
народ обязан свергнуть.
Иван Тихонович Посошков (1652—1726). В своем главном
произведении «Книга о скудости и богатстве» И. Т. Посошков,
подобно Ю. Крижаничу, не разделял основных положений
меркантилизма и аналогично ему выдвигал народнохозяйственную задачу:
выяснить, «отчего содевается напрасная скудость и отчего
умножиться может изобильное богатство». В основе его рассуждений
лежит производство материальных благ, хотя он подчеркивал
значение «праведных законов» (невещественного богатства), от
которых, по его мнению, зависит вещественное богатство. У По-
сошкова нет прямого высказывания о труде как источнике стоимо-
25

сти, но у него имелось понимание зависимости цены от
производительности труда. И. Т. Посошков уделял также внимание
рыночной цене, но недооценивал значение свободной конкуренции и
поэтому стоял за строгую регламентацию внутренней и внешней
торговли и высказывался за цену, устанавливаемую государем или
«купеческим собранием». Отсутствие у Посошкова понятия
стоимости не позволило ему правильно подойти к стоимости денег.
Он считал, что их стоимость внутри страны в отличие от внешней
торговли может быть номинальной.
Расходясь с меркантилистами, И. Т. Посошков, как Ю. Крижа-
нич, признавал получение положительной прибыли («прибытка»)
внутри страны и ставил величину ее в зависимость от
производительности труда и уровня заработной платы. В связи с этим он
считал, что «дела будут отъправлятися поспешнее», если
работники будут «на той же работе из найму работать», получать «по
заделию» (сдельно), и предлагал строить заводы там, «где хлеб
и харчь дешевле». И. Т. Посошков защищал активный торговый
баланс, но в отличие от меркантилистов подчинял его развитию
товарооборота внутри страны. Он правильно усматривал связь
между уровнем процента и величиной прибыли, но заблуждался,
считая, что процент должен устанавливаться законодательным
путем в зависимости от прибыльности промысла.
Главную причину «скудости» страны Посошков видел в
отсталости сельского хозяйства, которую объяснял прежде всего
жестокой эксплуатацией крестьянства. Не посягая на основы
крепостничества, он доказывал необходимость строго регламентировать
крестьянские повинности и с этой целью предлагал отделить
крестьянские наделы от помещичьих земель. Одной из причин
«скудости» Посошков считал недостаточное развитие промышленности.
Заботясь об усилении экономической мощи страны, он советовал
царю шире развернуть исследование месторождений природных
богатств и строительство промышленных предприятий. К причинам
«скудости» Посошков относил также неудовлетворительное
состояние торговли (ее низкую культуру, слабость протекционизма
и т. п.), финансов и налоговой политики.
И. Т. Посошков защищал интересы зарождающейся
буржуазии в условиях господства феодализма. Это обусловливало
двойственность его взглядов. Он разъяснял выгодность применения
наемного труда в промышленности, конкуренции и выдвигал
буржуазную идею формального равенства всех перед законом и судом.
Вместе с тем Посошков ошибочно считал, что преуспеяние России
может быть достигнуто при сохранении крепостничества и
регламентации хозяйственной жизни, с помощью одних реформ,
которые позволят также изжить классовый антагонизм. Ознакомление
с экономической мыслью России XVII в. показывает, что ее
авторы являлись ранними представителями классической буржуазной
политической экономии, не получившей развития в России, и
создали оригинальные произведения, направленные на укрепление и
рост могущества Русского государства.
26

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
ЭПОХИ КАПИТАЛИЗМА
Раздел I
ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
БУРЖУАЗНОЙ, МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
И УТОПИЧЕСКОГО СОЦИАЛИЗМА
Глава 3
ВОЗНИКНОВЕНИЕ БУРЖУАЗНОЙ
КЛАССИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В АНГЛИИ И ВО ФРАНЦИИ
1. Общая характеристика классической
буржуазной политической экономии
Классическая буржуазная политическая
экономия — направление буржуазной экономической
мысли, возникшее в период становления
капиталистического способа производства и неразвитой
классовой борьбы пролетариата.
Капиталистические производственные отношения формировались
еще в недрах феодального общества. Развитие
капитализма происходило в отдельных
западноевропейских странах по-разному, в зависимости от
конкретно-исторических условий, от степени
сохранения феодальных и уровня развития
капиталистических производственных отношений.
Представители классической буржуазной
политической экономии впервые занялись
исследованием капиталистического производства и тем самым
положили начало политической экономии как
науки. К. Маркс писал: «...под классической
политической экономией я понимаю всю политическую
экономию, начиная с У. Петти, которая исследует
внутренние зависимости буржуазных отношений
производства»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 91.
27

Представители классической буржуазной политической
экономии сделали большой шаг вперед по сравнению с
меркантилистами, перенеся экономические исследования из сферы обращения в
сферу производства, положили начало теории трудовой стоимости,
подвергли анализу отдельные формы прибавочной стоимости и
капиталистического воспроизводства, Однако, будучи
ограничены узкими рамками буржуазного кругозора, они защищали
интересы буржуазии, которая в этот период играла прогрессивную
роль, борясь с феодализмом, и рассматривали капитализм как
естественную и вечную форму общественного производства.
Поэтому классическая буржуазная политическая экономия могла
существовать лишь в тех исторических границах, когда классовая
борьба между пролетариатом и буржуазией была еще в неразвитом
состоянии.
2. Возникновение буржуазной классической
политической экономии в Англии
Разложение меркантилизма и зарождение классической
буржуазной политической экономии в Англии относится к XVII в.
Мануфактурный период капитализма, в который Англия вступила
еще в середине XVI в., ознаменовался в XVII в. значительным
развитием отдельных отраслей промышленности. Особенно быстро
росла суконная промышленность. Одновременно капитализм
развивался и в сельском хозяйстве. Обезземеливание крестьян и
экспроприация общинных земель привели к созданию
пролетариата, с одной стороны, и крупных земельных собственников — с
другой. Рост капиталистического богатства сопровождался
ухудшением положения трудящихся.
Сохранившееся в стране господство феодализма сковывало
дальнейшее развитие производительных сил и противоречило
интересам не только буржуазии, но и обуржуазившихся слоев
дворянства. В середине XVII в. в Англии произошла буржуазная
революция, решающую роль в которой сыграло движение народных
масс. Покончив с феодально-абсолютистским режимом, она
привела к установлению буржуазного строя и создала предпосылки к
утверждению капитализма в стране.
Если прежде главной сферой приложения капитала было
обращение, то в результате быстрого развития капиталистической
мануфактуры капиталы все более перемещались в сферу
производства. В этих условиях учение меркантилистов, ограничивших объект
своего исследования лишь сферой обращения и игнорировавших
производство, перестало соответствовать экономическим интересам
буржуазии. Возникли новые проблемы, связанные с процессом
производства, требовавшие своего решения. К исследованию этих
проблем все более обращается теоретическая мысль идеологов
буржуазии.
Уильям Петти — идеолог английской буржуазии XVII в. Уильям
28

Петти (1623—1687)—основоположник классической буржуазной
политической экономии в Англии.
Он был идеологом английской буржуазии: последовательно
отстаивал в своих работах ее экономические и политические
интересы; называл буржуазную собственность «священной» и
«неприкосновенной» и всячески ее защищал. Петти оправдывал
эксплуатацию труда капиталом. Требование ограничения заработной
платы физическим минимумом средств существования,
необходимым лишь для поддержания жизни рабочих, обосновывалось им
необходимостью побуждения рабочих к труду на капиталистов
с целью обогащения последних. Теми же классовыми мотивами он
руководствовался предлагая расширить английские колониальные
владения, эксплуатация которых, по его мнению, принесет
буржуазии большие доходы. Он был противником обложения капитала
налогами, считая, что оно сокращает возможности расширения
производства и увеличения доходов капиталистов. В то же время
Петти выступал за взимание налогов с доходов трудящихся.
Свои политико-экономические взгляды Петти изложил в ряде
произведений; наиболее важными из них являются: «Трактат о
налогах и сборах» (1662), «Политическая анатомия Ирландии»
(1672), «Политическая арифметика» (1676), «Разное о деньгах»
(1682).
Методология У. Петти и его теория стоимости. Петти применил
новый метод в политической экономии, осуществив переход от
видимости явлений к анализу их сущности. Он стремился показать
причинную зависимость экономических явлений, присущие им
внутренние закономерные связи. Его интересуют, как он заявил,
«только причины, имеющие видимые основания в природе»1. Введя в
политическую экономию метод, применявшийся в естествознании,
он в то же время широко использовал статистический метод
экономического анализа.
Вместе с тем Петти не был свободен от меркантилистских
представлений. Влияние меркантилизма, особенно в ранних работах,
несомненно сказалось как в теории, так и в методологии Петти. Его
взгляды носили переходный характер от меркантилизма к
классической буржуазной политэкономии. У Петти еще отсутствует
единая и цельная система теоретических взглядов. Тем не менее в
сто работах делается попытка объяснить такие экономические
явления, как цена товара, заработная плата, цена земли и другие,
исходя из определяющего начала, именно из теории трудовой
стоимости, основателем которой он является. Петти разграничивал
«естественную» цену товара, под которой понимал стоимость, и
рыночную цену, которую называл «политической» ценой.
Рассматривая «естественную» цену как внутреннюю основу рыночных цен,
он определял ее трудом. «Если кто-нибудь, — писал он, —может
добыть и доставить в Лондон одну унцию серебра в то же самое
иремя, в течение которого он в состоянии произвести один бушель
1 Петти У. Экономические и статистические работы. Мм 1940, с. 156.
29

хлеба, то первая представляет собой естественную цену другого;
если же благодаря новым, более богатым копям он окажется в
состоянии также легко добыть две унции серебра, как прежде
одну, то хлеб будет также дешев при цене в 10 шиллингов за
бушель, как прежде был при цене в 5 шиллингов (при прочих
равных условиях)»1.
Здесь высказаны два важных положения: во-первых, в основе
меновых пропорций, в которых хлеб обменивается на серебро,
лежит труд, затраченный на их производство, следовательно,
стоимость определяется трудом; во-вторых, стоимость товара прямо
пропорциональна производительности труда по добыче серебра.
Таким образом, Петти впервые в истории политической экономии
сформулировал зачатки теории трудовой стоимости; в этом
состояла его большая научная заслуга. Однако Петти смешивал
стоимость с меновой стоимостью и рассматривал последнюю в том
виде, в каком она проявлялась в процессе обмена, т. е. в
денежной форме. Непосредственным источником стоимости он считал
только один определенный вид конкретного труда, именно труд
по добыче золота и серебра (т. е. денежного материала).
Стоимость продуктов труда в других отраслях производства
определялась, как полагал он, в результате их обмена на благородные
металлы. Влияние меркантилистских представлений здесь
обнаруживается особенно ярко.
Двойственного характера труда Петти не знал и потому не
понимал той специфической общественной формы, в которой труд
становится источником стоимости. Абстрактный труд, создающий
стоимость, отождествлялся им с конкретным трудом особого вида,
создающим определенные потребительные стоимости. У него
отсутствовало четкое разграничение между стоимостью и
потребительной стоимостью, а в ряде случаев имело место их смешение.
У. Петти принадлежит известное изречение: «Труд есть отец и
активнейший принцип богатства, а земля — его мать». Это
положение справедливо тем, что труд — не единственный источник
богатства, если речь идет о вещественном богатстве, потребительных
стоимостях, в производстве которых участвует не только труд, но
и природа. Но это правильное положение Петти ошибочно
распространил на стоимость товара. Он заявил, что «оценку всех
предметов следовало привести к двум естественным знаменателям,
к земле -и труду». Впадая в противоречие с собственной теорией
трудовой стоимости, согласно которой стоимость определяется
затратами труда, Петти полагал, что наряду с трудом источником
стоимости является также природа. К такому ошибочному выводу
он пришел смешивая потребительную стоимость со стоимостью,
труд как источник потребительной стоимости с трудом как
источником стоимости.
Учение У. Петти о заработной плате и ренте. С теорией стоимос-
сти Петти непосредственно связано его учение о заработной плате и
Петти У. Экономические и статистические работы, с. 40.
30

ренте. Как и все представители классической буржуазной
политической экономии, он исходил из того, что товаром является не
рабочая сила, а труд. Заработная плата представлялась ему
естественной ценой труда, и задачу свою он видел в том, чтобы
определить ее величину. В то время в Англии заработная плата
регулировалась в законодательном порядке, причем высший ее
предел устанавливался на уровне физического минимума средств
существования рабочих. Являясь сторонником подобной практики
регулирования заработной платы, Петти пытался ее обосновать
теоретически. Определяя заработную плату минимумом средств
существования рабочих, он аргументировал это такими
соображениями, что если рабочим станут платить вдвое больше
указанного минимума, то они будут работать вдвое меньше1.
Теория минимума средств существования, основы которой были
заложены Петти, несостоятельна, и прежде всего потому, что она
исключала «исторический и моральный элементы», которые входят
в стоимость рабочей силы. Вместе с тем эта теория заключала в
себе положительные моменты. Из нее вытекало, что рабочие
получают лишь часть созданной ими стоимости, соответствующую
минимуму средств существования последних. А это значит, что
другая часть созданной трудом стоимости выступает как результат
прибавочного труда.
Учение о ренте Петти развивает также опираясь на свою
теорию трудовой стоимости. Рента, с его точки зрения, представляет
собой стоимость земледельческих продуктов за вычетом издержек
производства, к которым он относит затраты на семена и
заработную плату. Но так как стоимость товара определяется
затраченным трудом, а заработная плата — составляющая часть этой
стоимости— величина определенная, то рента фактически выступает как
созданный трудом избыток стоимости над заработной платой, т. е.
как продукт прибавочного труда. Прибыль как самостоятельная
категория в его экономической системе отсутствует. Выделяется лишь
ссудный процент (по его терминологии — «денежная рента»),
который, впрочем, рассматривается как форма дохода, производная
от земельной ренты. Следовательно, именно рента в учении
Петти выступает как основная форма прибавочной стоимости.
В работах Петти встречаются высказывания об одной из форм
земельной ренты, именно о дифференциальной ренте. Ее
возникновение он связывал главным образом с различным
местоположением участков земли относительно рынка. Упоминается также
случай образования дифференциальной ренты по плодородию. К. Маркс
отмечал, что Петти изложил дифференциальную ренту лучше, чем
Адам Смит.
Учение о проценте и цене земли. Ссудный процент, как уже
отмечено выше, изображался у Петти как доход, производный от
земельной ренты, и ставился в зависимость от нее и от цены земли.
Петти рассуждал, что владелец капитала может приобрести оп-
1 См.: Петти У. Экономические и статистические работы, с. 70—71.
31

ределенный участок земли, приносящий ему ежегодный доход в
форме земельной ренты. Следовательно, капитал, отданный в
ссуду, должен обеспечить его владельцу ежегодный доход, по
крайней мере равный размеру годичной ренты, полученной от этого
участка земли.
Нетрудно заметить, что связь между ценой земли и процентом
выступает здесь в превратном виде. На самом деле не ссудный
процент зависит от цены земли, а, наоборот, изменения цены
земли (при прочих неизменных условиях) следуют за изменениями
нормы процента. Сама же норма процента, как известно,
находится в зависимости от средней нормы прибыли и непосредственно
определяется соотношением между предложением ссудных
капиталов и спросом на них.
Значительный интерес представляет учение Петти о цене земли.
Продажа земли фактически рассматривалась им как продажа
права на получение ренты и должна исчисляться как определенная
сумма годичных рент. Это положение свидетельствует о том, что
Петти близко подходил к пониманию-цены земли как
капитализированной земельной ренты. Но правильно решить проблему
цены земли он не мог. Установлена была лишь зависимость цены
земли от одного фактора — годичной земельной ренты. Это верно,
но этого недостаточно: ведь цена земли представляет собой
земельную ренту, капитализированную из сложившегося уровня
ссудного процента, и, следовательно, находится в зависимости
от последнего. Но показать действительное значение ссудного
процента для определения цены земли Петти не мог, так как связь
между этими двумя явлениями была представлена в обратном
порядке и ссудный процент определялся как отношение ренты к цене
земли. Понимая, что цена земли должна приравниваться к
какому-то количеству годичных рент, он не мог научно определить
само это количество, т. е. найти то число, на которое необходимо
умножить годичную ренту, чтобы получить цену земли. Для
решения этого вопроса Петти предложил умножить ренту на 21 год,
исходя из того что представители трех поколений: дед (50 лет),
отец (28 лет) и сын (7 лет) — могут рассчитывать прожить
одновременно 21 год. Так было найдено хоть и остроумное, но
произвольное решение вопроса.
Оценивая взгляды У. Петти в целом как основателя
английской классической буржуазной политической экономии,
положившего начало теории трудовой стоимости, К. Маркс писал:
«...первые смелые попытки, сделанные Петти почти во всех
областях политической экономии, были в отдельности восприняты его
английскими преемниками и подверглись дальнейшей разработке.
Следы этого процесса в течение периода с 1691 до 1752 г.
бросаются в глаза даже самому поверхностному наблюдателю уже потому,
что все сколько-нибудь значительные экономические работы этого
времени исходят, положительно или отрицательно, из взглядов
Петти»1.
1 Маркс /С, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 246.
32

3. Возникновение буржуазной классической
политической экономии во Франции
Особенности экономического развития Франции в XVII—XVIII вв.
и их отражение во взглядах Пьера Буагильбера. Во Франции
возникновение классической буржуазной политической экономии
связано с именем Пьера Буагильбера (1646—1714), который был ее
основателем.
В XVII в. во Франции еще господствовал феодальный строй, в
недрах которого формировался капиталистический уклад.
Существовавшие в то время мануфактуры достигли наибольшего
развития при Людовике XIV, когда министром финансов был Кольбер,
проводивший политику меркантилизма. Ставя своей важнейшей
задачей обогащение государственной казны, Кольбер подчинил ей
внутреннюю и внешнюю экономическую политику. Для
достижения этой цели принимались энергичные меры по форсированию
экспорта французских товаров и ограничению импорта
иностранных изделий, усиленно насаждались мануфактуры, в том числе
так называемые королевские мануфактуры, пользовавшиеся
особыми привилегиями, получавшие государственные субсидии в
больших масштабах. Но все эти льготы были связаны с огромными
финансовыми затратами, покрывавшимися за счет налогов, которые
ложились тяжелым бременем на крестьянство. Крестьянское
хозяйство разорялось. В том же направлении действовали
постоянные войны, огромные расходы на роскошь королевского двора.
Усиливалась эксплуатация крестьян феодалами, ростовщиками,
церковью. В результате сельское хозяйство пришло в состояние
полного упадка, чему способствовали также политика низких цен
па хлеб и запрет его вывоза за границу. Эти особенности
экономики Франции того периода не могли не сказаться на развитии
экономической мысли. Они наложили глубокий отпечаток на
воззрения Буагильбера, а позднее — физиократов, в центре внимания
которых не случайно оказались проблемы, связанные с состоянием
сельского хозяйства. Французская классическая буржуазная
политическая экономия с самого начала выступала с резкой
критикой меркантилизма.
Пьер Буагильбер одним из первых во Франции критиковал
взгляды меркантилистов. В противоположность последним он
утверждал, что основой богатства и благосостояния государства
является сельское хозяйство, которому принадлежит решающая
роль в развитии экономики. Особенность классовой позиции
Буагильбера состояла в том, что он, подчеркивая бедственное
положение французского крестьянства, выступил в защиту его
интересов. Он требовал всемерного покровительства сельскому хозяйству
в целях повышения цен на хлеб.
Буагильбер во Франции, как Петти в Англии, являлся
основателем теории трудовой стоимости. Но его интерпретация этой
теории существенно отличалась от той ее трактовки, которая была
дана Петти. Буагильбер противопоставлял рыночной цене товара
2—176
33

«истинную стоимость», определяя ее затраченным трудом. Под
«истинной стоимостью» он понимал правильную пропорцию, в
которой труд распределяется между различными отраслями
производства. Необходимой предпосылкой такого пропорционального
распределения труда служит свободная конкуренция между
производителями.
В отличие от Петти, который сводил стоимость к денежной
форме ее выражения, Буагильбер совершенно игнорировал
денежную форму, не понимая ее неизбежности. Если в центре внимания
Петти было меновое отношение между деньгами и всеми
остальными товарами, то в центре внимания Буагильбера находилось
непосредственное отношение товаров к товарам, т. е. прямой обмен
товаров. Для Буагильбера характерно резко отрицательное
отношение к деньгам, в которых он усматривал источник всех зол
и бедствий, причину нарушения товарного обмена в соответствии с
«истинной стоимостью». Отсюда его требование сохранения
товарного производства и упразднения денег. Буагильбер обнаруживает
непонимание неразрывной связи между двумя формами
буржуазного труда, пытаясь сохранить его в одной форме (товарной) и
упразднить в другой форме (денежной). Он не понимал, что
воплощенная в товарах стоимость может быть внешне выражена
при помощи денег как специфического товара. Потребление он
ошибочно объявил целью товарного производства. При всем этом
несомненной заслугой Буагильбера остается сведение стоимости
к затраченному рабочему времени. Маркс относил Буагильбера
к первым французским экономистам классической буржуазной
политической экономии.
Физиократы. Франсуа Кенэ (1694—1774) и его концепция
«естественного порядка». В XVIII в. Франция, несмотря на
значительное развитие промышленности, продолжала оставаться
аграрной страной. Гнет феодальных повинностей усиливался.
Упадок сельского хозяйства достиг своего предела. Тяжелое
положение крестьянства вызвало крупные крестьянские волнения.
Финансы страны находились в катастрофическом состоянии.
Производительные силы пришли в глубокое противоречие с
феодальными производственными отношениями. Быстро назревали
предпосылки буржуазной революции. В борьбе против феодального
строя буржуазия выдвинула своих идеологов, среди которых одно
из первых мест занимал Ф. Кенэ — основоположник и глава
школы физиократов.
Франсуа Кенэ был всесторонне образованным человеком с
широкими научными интересами. Ему принадлежит ряд работ в
области медицины и биологии. Вопросами политической экономии
он стал заниматься в возрасте 60 лет. В «Энциклопедии»,
издававшейся Дидро и Д'Аламбером, были помещены его первые статьи
на экономические темы:, «Фермеры» и «Зерно». В 1758 г. вышло в
свет главное и наиболее выдающееся произведение Кенэ —
«Экономическая таблица». Созданная Кенэ и развитая его
последователями система физиократов «...является первой систематической
34

концепцией капиталистического производства»1. Она отражала
капитализм недостаточно развитый, только что вышедший из недр
феодального общества. Поэтому буржуазное мировоззрение в
учении физиократов имело еще феодальную оболочку.
Физиократы выступили с решительной критикой
меркантилизма. В противоположность меркантилистам, сосредоточившим свое
внимание на анализе явлений в сфере обращения, физиократы
совершили поворот от анализа обращения к анализу производства.
Они перенесли исследование вопроса о происхождении
прибавочного продукта из сферы обращения в сферу производства. В этом
состоит главная научная заслуга физиократов. Но они ограничили
сферу производства лишь рамками сельского хозяйства.
Метод естественных наук, перенесенный У. Петти в
политическую экономию, получил дальнейшее развитие у Кенэ. Он
выдвинул концепцию «естественного порядка», исходящую из признания
определенных объективных законов не только в природе, но и в
общественной жизни. «Рхтественный порядок», под которым Кенэ
понимал буржуазный строй, предполагал развитие экономики на
основе свободной конкуренции, стихийной игры рыночных цен,
исключавшей вмешательство государства. Признание того, что
экономическое развитие представляет собой естественный процесс,
подчиненный определенным законам, не зависящим от воли
людей, является бесспорным научным достижением физиократов.
Однако метафизический подход к явлениям общественной жизни
привел их к отождествлению законов природы с законами
развития общества. Последние рассматривались ими как
неисторические, вечные законы. Поэтому капиталистическую форму
производства они считали естественной и вечной формой
производства.
Кенэ выдвинул учение об эквивалентности обмена. Он
доказывал, что «обмен или торговля не порождают богатств,
совершение обмена ничего, стало быть, не производит»2, и объяснял
это тем, что в сфере обмена, в условиях свободной конкуренции,
происходит обмен равновеликих стоимостей, которыми товары
обладают еще до того, как они поступают на рынок. Отсюда
следовало, что в обмене богатство не создается и прибыль не
возникает. Учение об эквивалентности обмена явилось, таким
образом, теоретической основой для опровержения взглядов
меркантилистов. В то же время оно побуждало физиократов искать
источник богатства вне сферы обращения. Вместе с тем Кенэ не
мог правильно объяснить причину обмена равновеликих
стоимостей, так как была недостаточно разработана теория стоимости,
и он фактически отождествлял стоимость с издержками
производства.
Учение Ф. Кенэ о «чистом продукте». Центральное место в
экономической системе физиократов занимало учение о «чистом
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 24, с. 405.
2 Кенэ Ф. Избр. экон. произв. М., 1960, с. 359.
2*
35

продукте», под которым Кенэ понимал разницу между
совокупным общественным продуктом и издержками производства, или,
иначе, избыток продукта над издержками производства. Кенэ
утверждал, что «чистый продукт» создается только в земледелии,
где под воздействием сил природы увеличивается количество
потребительных стоимостей. В промышленности, полагал он, лишь
различным образом комбинируются потребительные стоимости, в
процессе труда видоизменяется форма созданного в земледелии
вещества, но не увеличивается его количество, а потому «чистый
продукт» не возникает и богатство не создается.
Физиократы сводили стоимость к потребительной стоимости
и даже к веществу природы. Их интересовала только
количественная сторона, величина избытка полученных в процессе
производства потребительных стоимостей над теми, которые в нем
потреблены, а это наиболее осязательно обнаруживалось именно в
земледелии. Но в учении Кенэ была и другая сторона. Величина
«чистого продукта», с его точки зрения, зависела от размера
издержек производства, в состав которых входили расходы на
сырье, материалы и заработная плата. А так как стоимость
материалов дана, а заработная плата сведена им к минимуму
средств существования, то «чистый продукт» (прибавочная
стоимость), по существу, выступает как порождение прибавочного
труда. Таким образом, понимание прибавочной стоимости
физиократами носило противоречивый характер. Они рассматривали
ее и как чистый дар природы, и как результат прибавочного
труда земледельцев. Причиной такой двойственности было
непонимание общественной природы стоимости и смешение последней
с потребительной стоимостью. Прибыль не выделялась в
самостоятельную категорию и даже игнорировалась ими. Поскольку
единственной формой прибавочной стоимости признавалась рента,
прибыль могла быть лишь составной частью издержек
производства. Она рассматривалась физиократами как разновидность
заработной платы, которая якобы отличалась от обычной лишь
своим более высоким уровнем и полностью потреблялась
капиталистами как доход.
Учение физиократов о производительном и «бесплодном»
труде находится в тесной связи с учением о «чистом продукте» и
является его продолжением. В отличие от меркантилистов
физиократы утверждали, что производительным является труд,
создающий «чистый продукт», т. е. фактически прибавочную стоимость.
Это была принципиально правильная постановка вопроса о
природе производительного труда. Но так как единственной конкретной
формой прибавочной стоимости физиократы признавали ренту, то
единственно производительным трудом они считали
земледельческий труд, а труд в других отраслях производства объявляли
«бесплодным», т. е. непроизводительным. Такое
противопоставление земледельческого труда всем другим видам труда
несостоятельно, так как наемный труд независимо от того, в какой от-
36

расли производства он применяется, создает прибавочную
стоимость и, следовательно, является трудом производительным.
В соответствии со своими взглядами на «чистый продукт» Ке-
нэ делил общество на три класса: производительный класс
(фермеры), класс земельных собственников и «бесплодный» класс
(который он называл также классом промышленников). К
производительному классу он относил всех работников земледелия,
понимая под ними как сельскохозяйственных рабочих, так и
фермеров т. е. всех, кто, по его мнению, создает «чистый продукт».
Земельные собственники, не будучи производителями «чистого
продукта», являлись, однако, его потребителями, они
присваивали его в виде получаемой ими арендной платы. К «бесплодному»
классу Кенэ причислял всех лиц, занятых трудом и услугами в
различных отраслях хозяйства, за исключением земледелия. Этот
класс «чистого продукта» не создает.
Главным недостатком этого учения о классовой структуре
общества была неспособность Кенэ показать основные классы
буржуазного общества. В изображенной им классовой структуре
наемные рабочие объединены с капиталистами. Пролетариат в то
время уже существовал во Франции, хотя в силу неразвитости
капиталистических отношений он еще не выделился в
самостоятельный класс, противостоящий другим классам буржуазного
общества. При очевидной несостоятельности учения Кенэ о классах
положительным моментом в нем следует признать саму попытку
определить экономические признаки и показать экономические
основы деления общества на классы.
Учение о капитале. Заслугой физиократов является данный
ими в пределах буржуазного кругозора анализ капитала. К
вещественным элементам капитала, применяемого в земледелии,
Кенэ относил: сельскохозяйственные орудия и инвентарь, скот,
семена, средства существования работников и т. п. В противовес
меркантилистам, отождествлявшим капитал с деньгами, он считал,
что не деньги сами по себе, а приобретаемые на них средства
производства представляют собой капитал. Однако эти вещественные
элементы капитала рассматривались им как простые элементы
процесса труда вообще, в отрыве от той общественной формы, в
которой они функционируют в капиталистическом производстве; тем
самым капитал изображался как вечная, неисторическая
категория.
Гораздо больший интерес представляет впервые введенное Кенэ
разграничение между отдельными частями капитала по характеру
их оборота. Одну часть капитала он называл первоначальными
авансами и относил к ним затраты на сельскохозяйственный
инвентарь, постройки, скот и т. п.; другую часть капитала,
названную им ежегодными авансами, составляли затраты на семена,
основные сельскохозяйственные работы, рабочую силу. Затраты
капитала, связанные с первоначальными авансами, свой полный
оборот совершали за ряд производственных циклов (ряд лет),
тогда как капитал, затраченный на ежегодные авансы, проде*
37

лывал полный оборот в течение одного производственного
цикла (одного года). Здесь, по существу, дано деление на основной
и оборотный капитал, хотя для обозначения этих понятий
применялась иная терминология. Обращает на себя внимание то,
что Кенэ правильно связывал деление капитала на основной и
оборотный исключительно с производительным капиталом, не
допуская смешения его с капиталом обращения. Поэтому деньги и
товары он правомерно не относил ни к одной из составных частей
производительного капитала. Физиократы положили начало
теоретической разработке проблемы основного и оборотного
капитала.
Анализ воспроизводства в «экономической таблице» Ф. Кенэ.
Кенэ сделал первую в истории политической экономии попытку
представить процесс воспроизводства и обращения совокупного
общественного продукта в целом. Этот процесс схематически
изображен в «Экономической таблице», в которой показывается,
как произведенный в стране готовый продукт распределяется
посредством обращения, в результате чего создаются предпосылки
для возобновления производства в прежнем масштабе. Здесь
рассматривается лишь простое воспроизводство. К. Маркс дал
высокую оценку этой попытке, назвав ее «...в высшей степени
гениальной идеей...»1.
В таблице нашли отражение основные стороны экономической
теории Кенэ: его учение о «чистом продукте» и капитале, о
производительном и непроизводительном труде, о классах; в ней
видна классовая позиция автора как защитника
капиталистического способа производства.
Предпосылками анализа процесса воспроизводства Кенэ
принимает неизменность цен (предполагая, что обмен совершается
на основе принципа эквивалентности) и абстрагирование от
внешнего рынка. Исходным моментом обращения взят конец
сельскохозяйственного года, когда завершен сбор урожая. Стоимость
валового продукта земледелия, находящегося в руках
производительного класса, составляет 5 млрд. ливров (французская
денежная единица того времени), из них 1 млрд. возмещает стоимость
израсходованного основного капитала. Весь основной капитал
(«первоначальные авансы») предполагается равным 10 млрд.
ливров, а ежегодно изнашивается он на 10% своей первоначальной
стоимости. 2 млрд. составляет оборотный капитал («ежегодные
авансы») и 2 млрд. — стоимость «чистого продукта». «Бесплодный»
класс располагает произведенной им за прошедший период
промышленной продукцией на 2 млрд. ливров. Таким образом, весь
совокупный общественный продукт составляет 7 млрд. ливров.
Кроме того, фермеры имели наличными деньгами 2 млрд., которые
они еще до начала обращения уплатили земельным
собственникам в виде арендной платы.
Как же происходит процесс реализации и обращения всего соз-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. 1, с. 345.
38

данного продукта? По условиям «Экономической таблицы» он
состоит из следующих пяти актов, каждый из которых
совершается на сумму 1 млрд. ливров.
1. Собственники покупают у производительного класса
предметы питания на 1 млрд. ливров. В результате этой операции
реализуется Vs часть сельскохозяйственного продукта, которая
переходит из сферы обращения в сферу потребления земельных
собственников.
2. Собственники покупают на 1 млрд. промышленные изделия
у «бесплодного» класса, который таким образом реализует
половину своей продукции.
3. «Бесплодный» класс на полученные от собственников
деньги приобретает у производительного класса необходимые ему
предметы потребления. Тем самым реализуется еще Vs часть
сельскохозяйственного продукта.
4. Производительный класс на полученный от «бесплодного»
класса 1 млрд. покупает у него же орудия производства,
необходимые для возмещения изношенных и пришедших в негодность
вещественных элементов основного капитала. В результате этой
операции реализуется вторая половина промышленной продукции.
5. В пятом и последнем акте обращения «бесплодный» класс
приобретает у производительного класса сельскохозяйственное
сырье.
В итоге всего процесса обращения совокупного общественного
продукта между классами оказались реализованными
сельскохозяйственная продукция на 3 млрд. и промышленные изделия на
2 млрд. ливров. Оставшаяся у производительного класса
продукция на 2 млрд. не вступает в общее обращение между
классами, а обращается лишь в пределах самого этого класса.
(Такое обращение из экономической таблицы исключено.) Эта
продукция возмещает израсходованные в процессе
сельскохозяйственного производства семена и продукты питания. Полученные
производительным классом промышленные товары используются
для возмещения израсходованной части основного капитала.
Наличные деньги (2 млрд.) в результате обращения
возвращаются к производительному классу, но затем снова поступают к
земельным собственникам в виде платы за аренду земли на
очередной срок. Таким образом, созданы предпосылки для начала
нового производственного цикла, для возобновления производства
в тех же масштабах, т. е. для простого воспроизводства.
Важным научным достижением анализа воспроизводства в
«Экономической таблице» является то, что в ней не
рассматриваются отдельные акты купли-продажи, а все это бесчисленное
количество индивидуальных актов обращения объединяется в
обращение между классами. Это последнее и явилось предметом
исследования Кенэ. Весьма плодотворной была также попытка
Кенэ представить обращение лишь как форму процесса
воспроизводства, а денежное обращение — только как момент
обращения капитала.
39

«Экономическая таблица», являясь выдающимся произведением
страдает, однако, серьезными недостатками, обусловленными
недостатками самой физиократической теории в целом, созданной
Кенэ в исторических условиях Франции середины XVIII в., когда
капитализм только прокладывал себе путь в рамках феодализма.
Это была первая попытка анализа воспроизводства общественного
капитала «...в период детства политической экономии...»1.
Дальнейшее развитие физиократических воззрений у Тюрго,
Видное место среди физиократов занимает Анн Робер Жак Тюрго
(1727—1781) —государственный деятель предреволюционной
Франции, министр финансов при Людовике XVI. Физиократическая
система, одним из главных представителей которой он являлся,
приняла у него наиболее развитый вид. Она была дополнена
важными новыми положениями. Наиболее полно взгляды Тюрго
изложены в работе «Размышление об образовании и
распределении богатств», написанной им в 1766 г. У Тюрго имеются
элементы более глубокого понимания буржуазных производственных
отношений.
Деление общества на три класса, данное Ф. Кенэ, Тюрго
дополнил делением его на наемных рабочих и капиталистов и
представил, таким образом, вместо трехклассовой модели пяти-
классовую модель общества. Тюрго правильно подошел к
характеристике наемного рабочего как человека, не имеющего
ничего, кроме своих рабочих рук. «Простой рабочий, у которого
нет ничего, кроме рук и умения работать, имеет лишь столько,
сколько ему удается получить от продажи своего труда другим...»2.
Исторический процесс возникновения класса наемных рабочих он
так же правильно связывал с отделением непосредственных
производителей от условий труда, противостоящих им как чуждая
собственность другого класса. Заработную плату Тюрго, как и
Кенэ, сводил к минимуму средств существования, но в отличие
от него пытался раскрыть механизм такого сведения. Таким
механизмом, низводящим заработную плату к минимуму средств
существования, необходимому для поддержания жизни рабочих,
он считал отставание спроса на труд от предложения труда и
конкуренцию между рабочими.
Тюрго был одним из родоначальников теории «минимума
средств существования», основы которой были заложены еще Пет-
ти. Тюрго признавал существование прибыли, но выводил ее из
процента, а процент, в свою очередь, рассматривал как доход,
производный от ренты.
К. Маркс дал исчерпывающий анализ физиократической
системы и определил ее место в истории политической экономии. Он
выяснил заслуги физиократов по вопросу о «чистом продукте» в
анализе капитала и его воспроизводства3. Он вскрыл классовую
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. I, с. 345.
2 Цит. по: Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. I, с. 28.
3 См. там же, с. 14, 25.
40

природу физиократических воззрений, показав, что учение
физиократов является первой систематической концепцией
капиталистического производства. Маркс подчеркнул, что присущие
капитализму законы физиократы трактовали как естественные и вечные
законы общественного производства вообще. В то же время он
показал, что в условиях неразвитости капитализма только что
вышедшего из недр феодального строя, система физиократов
неизбежно облекалась в феодальную оболочку, приобретала
«феодальную внешность».
Глава 4
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ АДАМА СМИТА
И ДАВИДА РИКАРДО
1. Исторические условия формирования идей Смита
и Рикардо
Своего высшего развития классическая буржуазная
политическая экономия достигла в трудах британских ученых Адама Смита и
Давида Рикардо, поскольку Великобритания была в тот период
самой передовой в экономическом отношении страной. Она обладала
относительно высоко развитым сельским хозяйством и быстро
растущей промышленностью, вела активную внешнюю торговлю.
Капиталистические отношения получили в Англии большое развитие;
здесь выделились главные классы буржуазного общества: рабочий
класс, буржуазия и землевладельцы. Вместе с тем расширение
капиталистических отношений сковывалось многочисленными
феодальными порядками. Буржуазия своего главного врага видела не
столько в формировавшемся рабочем классе, сколько в сильном
и хорошо организованном дворянстве. Буржуазия еще была
прогрессивным классом, она несла в себе силы общественного
развития. По этой причине она была заинтересована в научном
анализе капиталистического способа производства. Таким образом,
во второй половине XVIII и в первой четверти XIX в. в
Великобритании сложились благоприятные условия для взлета
экономической мысли, каким было творчество А. Смита и Д. Рикардо.
Оба они были глубокими и передовыми мыслителями. К.Маркс,
Ф. Энгельс и В. И. Ленин высоко ценили вклад в науку А. Смита
и Д. Рикардо и посвятили много страниц анализу их взглядов.
Смит и Рикардо, будучи идеологами буржуазии, не были ее
апологетами: они не стремились оправдать всю ее
деятельность/видели и вскрывали многие противоречия и пороки капитализма»
с сочувствием относились к рабочему классу. Созданная ими
английская классическая политическая экономия явилась одним из
источников марксизма.
41

2. Учение А. Смита
А. Смит (1723—1790) как экономист мануфактурного
периода. При жизни Смита промышленный переворот в Англии
только начинался, и преобладающей была мануфактурная форма
производства с крайне ограниченным применением машин, но с
развитым разделением труда между работниками. Отражая этот
факт, Смит рассматривал человеческое общество прежде всего
как меновой союз, в основе которого лежит обмен различными
видами труда. Склонность к обмену он считал
фундаментальным свойством человеческой природы, рассматривая ее внеисто-
рически, независимо от этапа общественного развития.
Созданное Смитом представление о природе человека и отношениях
людей в обществе легло в основу взглядов классической школы.
Он исходил из того, что люди, оказывая услуги друг другу,
обмениваясь трудом и продуктами труда, руководствуются личной
выгодой. Личность рассматривалась при этом как «экономический
человек». От любых других мотивов его поведения, по мнению
Смита, можно абстрагироваться. Но преследуя своекорыстный
интерес, каждый человек одновременно наилучшим образом
способствует интересам общества — росту его производительных сил.
При этом Смит делал незаметный переход от абстрактного
человека к капиталисту, который стремится как можно выгоднее
использовать свой капитал и тем самым объективно способствует
прогрессу общества.
Смит писал о «невидимой руке», которая направляет сложное
взаимодействие хозяйственной деятельности множества людей,
распределения совокупного общественного труда, тем самым
утверждая, что экономические явления определяются стихийными
и объективными законами. Условия, при которых наиболее
эффективно осуществляется действие этих законов, он называл
естественным порядком. Это понятие имело у него и его последователей
двойной смысл: как теоретическая «модель» капитализма
свободной конкуренции и как принцип экономической политики. Смит
неустанно ратовал за «естественную свободу» в экономике, за
свободную игру хозяйственных сил; он был противником
вмешательства государства в экономику. Смит считал, что в условиях
свободного развития капитализм достигнет существенного роста
производительных сил, а это будет благотворно для всего
общества, в том числе и для рабочего класса.
Методология. Книга А. Смита «Исследование о природе и
причинах богатства народов» делится на пять частей. Первая часть
посвящена вопросам производства и распределения и содержит
его учение о стоимости и доходах основных классов. Вторая
трактует понятие капитала и его функциональные формы. В третьей
речь идет об исторических условиях развития капитализма. В
четвертой содержится анализ предшествующих экономических учений
(меркантилизма и физиократии). Пятая посвящена вопросам
государственных финансов.
42

Смит сделал важный вклад в развитие методологии научных
исследований в области политической экономии. Он определил
двоякую задачу политэкономии как науки: анализ объективной
экономической реальности и выяснение закономерностей ее
развития (позитивная сторона) и выработку рекомендаций для
экономической политики фирмы и государства (нормативная
сторона). Заслугой Смита была дальнейшая разработка метода
логической абстракции — выделение закономерных, коренных и
определяющих процессов в экономике и абстрагирование от
случайных, личных, частных элементов. Смит пытался проникнуть во
внутреннюю связь явлений, обнаружить за внешней и
поверхностной картиной глубинные закономерности. Вместе с тем
методология Смита страдала серьезными недостатками, в основе которых
лежал его внеисторический взгляд на природу человека и
представление о капитализме как о естественном и вечном
общественном строе. Это определило двойственность метода Смита, о чем
К. Маркс писал: «Сам Смит с большой наивностью движется в
постоянном противоречии. С одной стороны, он прослеживает
внутреннюю связь экономических категорий, или скрытую
структуру буржуазной экономической системы. С другой стороны, он
ставит рядом с этим связь, как она дана видимым образом в
явлениях конкуренции и как она, стало быть, представляется чуждому
науке наблюдателю, а равно и человеку, который практически
захвачен процессом буржуазного производства и практически
заинтересован в нем. Оба эти способа понимания... у Смита не
только преспокойно уживаются один подле другого, но и
переплетаются друг с другом и постоянно друг другу противоречат»1.
В этой двойственности и непоследовательности был заложен
источник противоречий всей системы взглядов Смита, что проявлялось
в трактовке им основных вопросов политической экономии. По
этой причине такая особенность его учения сыграла важную роль
в дальнейшем развитии этой науки. В учении Смита могли
находить подтверждение своим взглядам не только такие
прогрессивные последователи, как Рикардо, но и экономисты, склонявшиеся
к вульгарным, поверхностным взглядам на капитализм,
стремившиеся оправдать буржуазный строй.
Разделение труда, обмен и деньги. Книга Смита «Исследование
о природе и причинах богатства народов» начинается со
знаменитого, ставшего хрестоматийным, примера разделения труда в
булавочной мануфактуре, где специализация рабочих и разделение
операций между ними позволяют во много раз увеличить
производительность труда и объем производства. Далее все основные
вопросы книги рассматриваются сквозь призму разделения труда,
которое, по Смиту, повышает производительность труда тремя
способами: в результате разделения труда увеличивается ловкость и
искусство отдельного рабочего; экономится время, необходимое
при переходе от одного вида работы к другому; разделение труда
1 Маркс /С, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. II, с. 177.
43

способствует изобретению машин. Таким образом, Смит правильно
отразил роль разделения труда в мануфактуре и тенденцию к
развитию машинного производства. Объем производства и
потребления продуктов, считал Смит, определяется двумя главными
факторами: долей населения, занятого производительным трудом, и
уровнем производительности труда. Второй фактор он справедливо
считал более важным и тесно связывал его с ростом разделения
труда.
Смит не делал принципиального различия между разделением
труда внутри мануфактуры, с одной стороны, и разделением труда
в обществе, между различными предприятиями и отраслями, — с
другой. Все общество представлялось ему как бы гигантской
мануфактурой, а разделение труда — всеобщей формой
сотрудничества людей. Вместе с тем Смит, будучи объективным
наблюдателем, не мог не отметить отрицательных последствий
капиталистического разделения труда в мануфактуре и в развивавшемся на его
глазах машинном производстве. По существу, он изобразил процесс
превращения рабочего в беспомощный придаток капитала, в
частичного рабочего, процесс его отчуждения от средств производства,
от объектов и условий труда.
Считая склонность к обмену характернейшим свойством
человеческой психологии и поведения, Смит выводил из этой
склонности развитие разделения труда. Дальше, по Смиту, рост этого
разделения и расширение обмена идут параллельно и постоянно
подталкивают друг друга. В этом процессе важную роль играют
деньги. Смит показал, что деньги стихийно выделяются из
товарного мира в результате длительного процесса развития. Их
возникновение нельзя приписать ни изобретательской деятельности
отдельных выдающихся личностей, ни соглашению между людьми.
Среди функций денег Смит особенно выделял функцию средства
обращения, придавая меньшее значение остальным функциям.
В результате он был склонен рассматривать деньги
преимущественно как техническое орудие, облегчающее ход экономических
процессов, и соответственно называл их «великим колесом
обращения». Он считал целесообразной замену золота и серебра
бумажными деньгами, которые в ограниченных количествах должны
были бы выпускать банки. Кредит он рассматривал как средство
активизации капитала и уделял ему довольно скромное внимание.
Достоинством взглядов Смита было то, что он выводил деньги
и кредит из производства и видел их подчиненную роль по
отношению к производству. Но эти взгляды были вместе с тем
ограниченными. Смит недооценивал самостоятельность
денежно-кредитных факторов и их обратное влияние на производство.
Теория стоимости. Смит положил в основу своих взглядов
теорию трудовой стоимости: определение стоимости затраченным на
производство товара трудом и обмен товаров соответственно
заключенным в них количествам труда. Смит пытался сделать шаги
от исходной, простейшей формулировки теории трудовой
стоимости к реальной системе товарно-денежного обмена и ценообразова-
*4

ния при капитализме в условиях свободной конкуренции. Подойдя
к проблеме стоимости с научной глубиной и основательностью, он
тем не менее натолкнулся на неразрешимые .противоречия.
К. Маркс считал, что конечной, глубинной причиной этой неудачи
Смита (как и Рикардо) было отсутствие исторического взгляда
на капитализм, трактовка отношений капитала и наемного труда
как единственно возможных.
Смит определил и разграничил потребительную и меновую
стоимости товара. Он признал равнозначность всех видов
производительного труда как создателя и конечного мерила стоимости,
показал закономерность того, что стоимость непременно должна
выражаться в меновой стоимости товара, в его количественном
соотношении с другими товарами, а при достаточно развитом
товарном производстве — в деньгах.
Признание равнозначности всех видов труда расчищало дорогу
к открытию Марксом двойственного характера труда и к
.понятию абстрактного труда. Однако Смит не исследовал труд как
субстанцию стоимости, не различал процессы труда как процессы
создания и перенесения стоимости, поскольку все его внимание
было устремлено на меновую стоимость, на количественную меру
стоимости, на то, как она проявляется в обменных соотношениях
и в конечном счете — в ценах. Смит понимал, что величина
стоимости определяется не фактическими затратами труда отдельного
товаропроизводителя, а теми затратами, которые в среднем
необходимы при данном состоянии общества. Он отмечал также, что
квалифицированный и сложный труд создает в единицу времени
больше стоимости, чем неквалифицированный и простой, и может
быть сведен к нему посредством каких-то коэффициентов
(редукция труда).
Дальнейшее развитие теории стоимости представляет идея
Смита о естественной и рыночной цене товара. Естественная
цена — это, в сущности, денежное выражение стоимости. Она «как
бы представляет собой центральную цену, к которой постоянно
тяготеют цены всех товаров. Различные случайные обстоятельства
могут иногда держать их на значительно более высоком уровне и
иногда несколько понижать их по сравнению с нею. Но каковы
бы ни были препятствия, которые отклоняют цены от этого
устойчивого центра, они постоянно тяготеют к нему» К Смит положил
йачало исследованию конкретных факторов, вызывающих
отклонение цен от стоимости. Это, в частности, открывало возможности
исследования спроса и предложения как факторов
ценообразования, а также роль разного рода монополий в этой области.
Смит был непоследователен в своей теории стоимости. Помимо
основного определения стоимости заключенным в товаре
количеством труда он ввел второе понятие, где стоимость определяется
количеством труда, которое можно купить за данный товар.
1 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962,
с. 58.
45

В условиях простого товарного производства, когда не было
наемного труда и производители товаров работали на принадлежащих
им средствах производства, это .по величине одно и то же. Ткач,
например, обменивал кусок сделанного им сукна на сапоги.
Можно сказать, что кусок сукна стоит пары сапог или что он стоит
труда сапожника за то время, пока он изготовлял сапоги. Но, по
существу, это вовсе не одно и то же, что становится абсолютно
ясно для условий капиталистического производства. Если
сапожник работает по найму у капиталиста, то стоимость произведенных
им сапог и «стоимость его труда» (то, что он получает за свой
труд)—совершенно разные вещи количественно и качественно.
Кусок сукна по-прежнему стоит пары сапог, но он стоит больше,
чем труд сапожника, так как в стоимости сапог теперь заключена
прибавочная стоимость, присваиваемая капиталистом.
Смит натолкнулся на противоречие, состоящее в том, что в
отношениях между капиталистом и рабочим (при найме рабочей
силы) закон стоимости, закон обмена эквивалентов вроде бы
нарушается. Капиталист оплачивает рабочему в виде заработной
платы лишь часть стоимости, которую создает труд рабочего и
получает капиталист. Смит не мог объяснить это противоречие в
рамках теории трудовой стоимости и делал вывод, что стоимость
определялась трудом только в «первоначальном состоянии
общества», когда не было капиталистов и наемных рабочих, т. е. при
простом товарном производстве. Для условий капитализма он
сконструировал другую теорию, согласно которой стоимость
товара образуется путем сложения заработной платы, прибыли и
ренты, приходящихся на единицу товара. Для товаров, в
производстве которых не участвует арендованная земля, цена слагается из
заработной платы и прибыли. Он писал: «Заработная плата,
прибыль и рента являются тремя первоначальными источниками
всякого дохода, равно как и всякой меновой стоимости» К Вторая
часть этого утверждения несовместима с теорией трудовой
стоимости, поскольку стоимость определяется в рамках этой теории
только количеством труда, а потому не может определяться
доходами. Делая ошибку, Смит одновременно ставил своей теорией
стоимости важный научный вопрос. Он включал в слагаемую
таким образом стоимость не просто прибыль, а естественную,
среднюю норму прибыли на капитал. Для него было очевидно, что
при отсутствии препятствий для перелива капитала норма
прибыли в различных отраслях и при различных приложениях капитала
должна уравниваться. В сущности, Смит конструировал
категорию, которую К. Маркс назвал ценой производства, но он
отождествлял ее со стоимостью и не видел сложных посредствующих
звеньев между ними.
Теория Смита, согласно которой стоимость слагается из
доходов, открывала путь для апологетического толкования
капиталистического производства как сотрудничества трех равноправных
Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 53.
46

факторов производства — труда, капитала и земли. Она
послужила одной из основ взглядов вульгарной политической экономии в
XIX в.
Классы и доходы. Смит исходил из того, что в обществе суще^
ствуют три основных класса. В руках землевладельцев находится
главное средство производства — земля. Они получают доход в
виде земельной ренты, которая выступает непосредственно как
арендная плата за землю, сдаваемую в аренду капиталистическим
фермерам. Капиталисты владеют другими видами средств
производства (промышленные здания, оборудование, корабли, фермы,
запасы сырья), нанимают рабочих и получают доход в виде
прибыли. Если они арендуют землю, то часть прибыли они
вынуждены отдавать в виде земельной ренты. Это может также касаться
капиталистов, занятых в горнодобывающей промышленности и
арендующих рудники. В отличие от физиократов Смит не делал
принципиального различия между капиталистами, занятыми в
промышленности и в сельском хозяйстве, что надо признать его
научным достижением. Однако среди капиталистов он особо
выделял ссудных капиталистов, ссужающих капиталом промышленных
капиталистов. Их доход — ссудный процент — в обычных условиях
составляет часть промышленной прибыли, которую им отдают
капиталисты-заемщики. Наконец, самый многочисленный и самый
бедный класс составляют наемные рабочие, не располагающие
никакой собственностью и вынужденные продавать свой труд за
заработную плату. Смит всюду говорит именно о продаже труда,
тогда как Маркс позже объяснил, что предметом купли-продажи
в действительности является рабочая сила, т. е. способность к
труду. Покупая ее, капиталист приобретает право использовать ее.
Таким использованием является процесс труда, при котором
рабочий создает для капиталиста прибавочную стоимость.
Смит видел, что реальное общество не только состоит из этих
трех классов, но также включает различные промежуточные
группы и слои. Но основные классы отличаются тем, что их доходы
являются первичными, тогда как доходы всех других групп —
вторичными, перераспределенными. Они имеют конечный источник
либо в прибыли, либо в ренте, либо в заработной плате.
Заработная плата. Подход Смита к заработной плате позволил
ему приблизиться к пониманию исторического пути возникновения
прибавочной стоимости и эксплуатации труда капиталом. Он
говорил, что, работая со своими собственными средствами
производства и на своей земле, производитель товаров получает полный
продукт своего труда Но с тех пор как средства производства и
земля находятся в собственности капиталистов и помещиков, а
независимый производитель превратился в наемного рабочего,
последний отнюдь не получает в виде заработной платы стоимость
всего продукта своего труда. Смит отмечает тенденцию к
исчезновению независимости мелкого производства, к всеобщему
распространению наемого труда.
Смит считал, что в основе величины заработной платы лежит
47

стоимость средств существования, необходимых для жизни
рабочего и воспитания детей, которые сменят его на рынке труда.
Таким образом, хотя Смит не трактовал сделку между
капиталистом и рабочим как продажу последним его рабочей силы, он, в
сущности, определял нормальный уровень заработной платы
стоимостью рабочей силы. Смит исследовал в известной мере
структуру этой стоимости, отметив, что ее низшей границей
является физический минимум. Если стоимость рабочей силы
(нормальная заработная плата) наемных рабочих опускается ниже
этого минимума, это грозит вымиранием «расы этих рабочих».
Это возможно лишь в обществе, полагал Смит, где идет
экономический регресс; в качестве примера такой страны он называл
территории в Индии, находившиеся под господством английской
Ост-Индской компании, и Китай, где заработная плата лишь
немногим превышала физический минимум, а экономика находилась в
состоянии застоя. Однако в странах, где шло умеренное и тем
более быстрое развитие хозяйства, заработная плата включала
помимо физического минимума определенный избыток, размеры
которого определялись сложившимися нормами потребления,
традициями, культурным уровнем. Смит отмечал, что в Америке
заработная плата выше, чем в Англии, поскольку экономика первой
развивается особенно бурно.
Смит считал, что стихийный рыночный механизм удерживает
естественную (среднюю, нормальную) заработную плату на
определенном уровне, ограничивая отклонения фактической
заработной платы от этого уровня. Значительное повышение заработной
платы вызывает рост рождаемости в семьях рабочих, выживание
большего числа детей и вследствие этого увеличение предложения
рабочей силы и конкуренции между рабочими. Под влиянием этих
факторов нормальный уровень заработной платы снижается, что
может вызвать обратную тенденцию: падение рождаемости,
увеличение детской смертности, сокращение предложения рабочей силы
и усиление конкуренции между предпринимателями. В результате
заработная плата может вновь повыситься. Такое понимание
соответствовало общему представлению Смита о роли свободного
рынка в установлении определенного экономического равновесия.
Вместе с тем большую роль в установлении конкретного
уровня заработной платы Смит отводил борьбе рабочих и
соотношению сил между ними и капиталистами-нанимателями. Он
изобразил формы и условия классовой борьбы в первоначальной стадии
промышленной революции. Силы в этой борьбе были неравными.
Капиталисты могли сравнительно долго выдерживать
прекращение работы на их предприятиях, тогда как рабочие, не имея
сбережений и запасов, очень скоро оказывались в отчаянном
положении. В столкновениях рабочих и предпринимателей государство,
как правило, находилось на стороне последних.
Смит с большой энергией выступал за высокую заработную
плату. Он считал, что это лучше всего соответствует условиям
поступательного экономического роста. Относительно высокая за-
48

работная плата (особенно «поштучная») является важнейшим
стимулом роста производительности труда. Это, в свою очередь,
усиливает накопление капитала и повышает спрос на труд. Он
категорически отрицал распространенное мнение, что высокая
заработная плата делает рабочих ленивыми и уменьшает стимулы к
труду. Кроме того, он призывал предпринимателей не опасаться
роста заработной платы, так как стихийный механизм все равно
ограничит этот рост.
Вместе с тем Смит не видел исторического будущего рабочего
класса, не считал его активным фактором общественного
развития. Рабочий класс — не столько субъект, сколько объект в жизни
общества, полагал он. Этот взгляд имел свое историческое
объяснение в положении английского рабочего класса в XVIII в.,
которое характеризовалось большой длительностью рабочего дня,
тяжелыми условиями жизни, невозможностью получения
образования, культурной отсталостью, отсутствием классового сознания и
организации. Тем не менее, вопреки мнению Смита, английский
рабочий класс на протяжении последующего столетия достиг
значительной степени организованности и добился определенных
успехов в экономической борьбе против буржуазии.
Теория прибыли. В тех строках, о которых К. Маркс говорил,
что Смит уловил истинное происхождение прибавочной стоимости,
А. Смит писал: «Лишь только в руках частных лиц начинают
накопляться капиталы, некоторые из них, естественно, стремятся
использовать их для того, чтобы занять работой трудолюбивых
людей, которых они снабжают материалами и средствами
существования в расчете получить выгоду на продаже продуктов их
труда или на том, что эти работники прибавили к стоимости
обрабатываемых материалов»1. В этом положении четко выражены
исторический процесс возникновения капитализма и
эксплуататорская сущность общественных отношений, которые порождает
капитализм.
Находясь на позициях теории трудовой стоимости, Смит
правильно говорил, что из созданной трудом и определяемой
количеством этого труда стоимости товара рабочему достается в виде
заработной платы лишь некоторая часть. Остальная часть
добавленной трудом стоимости представляет собой прибыль
капиталиста-предпринимателя. Часть ее он в некоторых случаях должен
отдать в виде земельной ренты, часть — в виде ссудного процента,
если использовал заемный капитал.
Смит называл прибылью всю разницу между добавленной
трудом стоимостью и заработной платой и в этих случаях имел в
виду прибавочную стоимость. В других случаях Смит понимал под
прибылью остаток после уплаты ренты, а также процента, и тогда
прибылью называл, в сущности, предпринимательский доход,
доход функционирующего капиталиста.
Прибыль трактовалась Смитом, как эксплуататорский доход.
1 Смит Л. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 50—51,
49

Он решительно отвергал мнение, что прибыль — это просто другой
вид заработной платы, которая возмещает труд по надзору и
управлению предприятием, и приводил в обоснование своего
взгляда убедительные аргументы. Размеры прибыли определялись,
по его мнению, не количеством, тяжестью или сложностью этого
предполагаемого труда по надзору и управлению, а размерами
употребленного в дело капитала. Кроме того, на многих крупных
предприятиях функции надзора и управления передаются
наемному управляющему.
Хотя Смит говорил, что прибыль (прибавочная стоимость)
создается неоплаченным трудом рабочих, он тут же незаметно
переходил на неверную точку зрения, рассматривая ее как порождение
всего авансированного капитала. Он хорошо понимал также, что
равные капиталы должны приносить равные прибыли. Смит не
заметил возникающее при этом противоречие: если прибыль
(прибавочная стоимость) порождается неоплаченным трудом, то она
не должна быть пропорциональна капиталу, а должна быть
пропорциональна количеству применяемого труда; но поскольку она
.пропорциональна капиталу в реальной жизни, то это
представляется нарушением закона стоимости. Подобно тому как Смит
смешивал стоимость с ценой производства, он и прибавочную
стоимость отождествлял со средней прибылью. Он игнорирует как
логические звенья, так и процессы исторического развития, ведущие
от системы «переменный капитал — стоимость — прибавочная
стоимость» к системе «весь авансированный капитал — цена
производства— средняя прибыль». Теперь Смит рассматривал прибыль
как составную часть цены товара, как особого рода элемент
издержек производства. Предвосхищая последующие
апологетические теории прибыли, он считал ее и закономерным результатом
производительности капитала, и вознаграждением капиталистов
за их деятельность, труд и риск. Двойственность смитовской
трактовки стоимости проявилась и в его понимании прибыли.
Смит отмечал тенденцию нормы прибыли к понижению,
указывал, что прибыль более низка в развитых капиталистических
странах. Прямое исчисление нормы прибыли он считал
практически невозможным, но с полным основанием предлагал заменить
сравнение нормы прибыли во времени и пространстве сравнением
ставок ссудного процента. В Англии, писал он, обычно считается,
что процент может составлять около половины прибыли.
Объяснение тенденции понижения процента и нормы прибыли, которое
дает Смит, весьма просто и не слишком убедительно: в богатых
странах и с ходом экономического развития образуется избыток*
капитала, который вызывает рост конкуренции капиталов и
снижение доходности. Однако внутренние механизмы этого явления,
связанные, как показал Маркс, с увеличением органического
строения капитала, он не анализирует. Низкий уровень процента и
нормы прибыли Смит рассматривал как проявление
экономической развитости и здоровья нации.
Смит считал буржуазию восходящим, прогрессивным классом
50

и объективно выражал ее интересы, притом интересы не узкие и
временные, а широкие и длительные. Но к капиталистам как к
таковым он относился без всякой симпатии, скорее с недоверием и
подозрением, поскольку считал, что их классовые интересы часто
расходятся с интересами общества. Их помыслы поглощены
извлечением прибыли, ради этого они стремятся к монопольной власти
над рынком и путем повышения цен стараются «взимать в свою
личную пользу чрезмерную подать со своих сограждан». Он писал,
что надо с большой осторожностью использовать в
государственном управлении знания и способности представителей
предпринимательского класса и подвергать пристальному рассмотрению
предлагаемые ими законы и правила. Смит выступал за
буржуазию лишь постольку, поскольку ее деятельность способствует
развитию производительных сил, в этом он видел ее социальную
функцию. Такая точка зрения была характерна для всей
классической буржуазной политэкономии.
Земельная рента. Смит — противник крупного землевладения —
был вынужден считаться с реальным положением, что в
Великобритании подавляющая часть земли находилась в руках
помещиков и арендовалась капиталистическими фермерами. У него не
было никакого сомнения в паразитизме класса землевладельцев
и в паразитическом характере их доходов. Он отверг
представление, согласно которому рента есть законная плата, своего рода
процент на капитал, когда-то вложенный землевладельцами в
улучшение земли. Землевладелец требует ренту и за землю,
никогда не подвергавшуюся улучшению, за природные объекты,
которые вообще не могут быть улучшены. Смит обоснованно видел
в земельной ренте элемент монополии (частной собственности на
землю), но не различал понятия абсолютной и дифференциальной
ренты, которые позже ввел в научный оборот К. Маркс. Смит
отмечал, что участки земли отличаются как по плодородию, так и
по местоположению, и оба различия могут быть причиной
образования дифференциальной ренты. Но эти замечания не образуют у
него стройной теории ренты.
Смит противоречив, излагая свои взгляды на ренту.
Придерживаясь теории трудовой стоимости, он характеризовал ренту
наряду с прибылью как нетрудовой доход, как вычет в пользу
землевладельца из стоимости товара. Переходя далее к вопросу о
величине ренты, он в основном правильно определял ренту как
излишек стоимости над заработной платой рабочих и средней
прибылью капиталистического фермера. Остается неизвестным, как
образуется стоимость сельскохозяйственных продуктов, а потому
повисает в воздухе и величина ренты. Но и от этого в основном
научного взгляда на ренту Смит отходит, когда утверждает, что
наряду с заработной платой и прибылью она формирует стоимость
товара, следовательно, земельная собственность является
источником стоимости на равных основаниях с трудом, а потому рента
выступает уже не как эксплуататорский доход, а как
закономерное вознаграждение «услуг земли».
51

В воззрениях Смита на роль земли в хозяйстве и на земельную
ренту встречаются физиократические элементы. Порой он
склонялся к взгляду, что земля не только поставляет потребительные
стоимости, но и играет какую-то особую роль в создании меновой
стоимости товаров. Он писал, что ренту можно считать
произведением природы, которое остается за вычетом всего, что является
произведением человека. Он выражал эту мысль и тем, что в
земледелии человеческий труд отличается особой
производительностью, поскольку вместе с человеком здесь работает природа, и
это есть источник ренты.
Известно, что стоимость товаров, которая является источником
ренты, создается только трудом, в данном случае трудом,
прилагаемым к земле, которая находится в собственности
землевладельца. Этот последовательно научный взгляд имел место у Смита, но
соседствовал с поверхностным и в конечном счете
апологетическим.
Капитал, его структура и накопление. Теории капитала, как и
другим разделам экономического учения Смита, свойственна
определенная двойственность. С одной стороны, он рассматривал
капитал как стоимость, дающую прирост благодаря эксплуатации
наемного труда. С другой стороны, Смит трактовал капитал как
запас вещественных предметов, необходимых для дальнейшего
производства, как запас средств производства. В этом
направлении понятие капитала утрачивает свое социально-историческое
содержание.
Смит преодолел ограниченность понимания капитала
физиократами, которые считали производительным (дающим прирост
стоимости) только капитал, занятый в сельском хозяйстве. Вместе с
тем он объединял все виды капитала, не видел существенной
разницы между капиталом, занятым в сфере производства, и
капиталом, функционирующим в сфере обращения (торговый капитал).
Это было связано с тем, что он недостаточно ясно понимал
капитал как движение, как непрерывную смену функциональных форм;
у него нет упоминания о том, что капитал проходит в своем
непрерывном кругообороте три формы — денежную,
производительную и товарную. Поэтому ему было чуждо понимание торгового
капитала как обособившейся формы промышленного капитала,
источником прибыли которого является прибавочная стоимость,
создаваемая в производстве.
Важным достижением Смита было дальнейшее развитие
понятий основного и оборотного капитала. Отличие между этими
двумя видами капитала он видел в том, что первый приносит
прибыль «без перехода от одного владельца к другому или без
дальнейшего обращения». Второй выполняет ту же функцию для
владельца благодаря тому, что «постоянно уходит от него в одной
форме и возвращается к нему в другой» К
1 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 205—
206.
52

К основному капиталу Смит относил: машины и другие
необходимые орудия труда; постройки и здания, предназначенные для
торгово-промышленных целей; улучшения земли (расчистка,
осушение, огораживание, удобрение и др.)> делающие ее .пригодной
для обработки; приобретенные учением и тренировкой трудовые
навыки и «полезные способности» членов общества. Оборотный
капитал также состоял, по Смиту, из четырех частей: денег, при
помощи которых совершается обращение остальных его частей;
запасов продовольствия (помимо находящихся в распоряжении
самих потребителей); сырых материалов или полуфабрикатов,
находящихся в процессе незавершенного производства; готовых, но
еще не реализованных товаров. Связь между основным и
оборотным капиталом Смит видел в том, что первый мог
функционировать и приносить прибыль только при помощи и участии второго.
Идея Смита о включении в основной капитал трудовых
навыков и способностей работников встречается еще у Петти, который
в составе национального богатства Великобритании тоже выделял
«стоимость» самого населения. С одной стороны, такой подход
мог быть полезен для анализа процесса накопления в обществе
этой действительно важнейшей формы нематериального богатства.
Но с другой, он запутывал дело и затруднял четкое применение
основных категорий политической экономии. В самом деле, если
навыки и способности есть капитал, находящийся в распоряжении
работника, то он, очевидно, должен получать на него прибыль.
Выходит, что квалифицированный рабочий получает, с одной
стороны, заработную плату за свою «простую» рабочую силу, а с
другой—прибыль на особого рода капитал, накопленный в
процессе обучения и приобретения навыков. В действительности речь
должна идти о том, что квалифицированная рабочая сила имеет
более высокую стоимость, а потому заработная плата
квалифицированного рабочего обычно выше, чем неквалифицированного.
Смит увязывал формы капитала преимущественно с
натуральными, физическими свойствами составляющих капитал товаров и
.поэтому неправильно понимал особенности оборота основного и
оборотного капитала. Прежде всего нельзя сказать, что капитал,
вложенный в машину или здание, не обращается; как известно,
их стоимость по частям переносится конкретным трудом на
производимый товар. Следовательно, различие между основным и
оборотным капиталом состоит в способе переноса стоимости. Далее,
машина, например, есть основной капитал для капиталиста,
который установил ее на своей ткацкой фабрике, но эта же машина
не есть основной капитал для машиностроительной фирмы: это ее
оборотный капитал в товарной форме, на стадии товарного
капитала.
В экономическом учении Смита исключительно большое
значение придается накоплению капитала. По существу, в этом он
видел историческую миссию капиталиста, который, сберегая
значительную часть своего дохода, расширяет производство, дает
работу дополнительному количеству рабочих и в конечном счете
53

способствует росту богатства общества. Смит поет своего рода
гимн бережливости и бичует расточительство, заявляя, что
«каждый расточитель оказывается врагом общественного блага, а
всякий бережливый человек— общественным благодетелем»1.
Тем не менее изложение вопроса о накоплении может
показаться несколько странным с точки зрения современного читателя.
Смит нигде не говорил о капиталовложениях, о накоплении
основного и оборотного капитала, что с современной точки зрения и
представляет собой реальное накопление. У него речь идет только
о вовлечении дополнительного количества производительного
труда, что само по себе представляет на деле не накопление, а
экономический процесс, сопутствующий накоплению и органически с
ним связанный. Он писал, что бережливость, увеличивая фонд,
предназначенный на содержание производительных работников,
ведет к росту численности тех рабочих, чей труд повышает
стоимость предметов, к которым он прилагается. Она ведет поэтому
к увеличению меновой стоимости годового продукта земли и
труда данной страны. Она приводит в движение добавочное
количество труда, которое придает добавочную стоимость годовому
продукту. Трудно также понять, что имеет в виду Смит, когда он
говорит: «То, что сберегается в течение года, потребляется столь
же регулярно, как и то, что ежегодно расходуется...»2 При этом
по смыслу всего контекста ясно, что с:: чмеет в виду именно
личное потребление.
Эти мысли Смита тесно связаны с постоянно повторяющимся
у него тезисом о том, что стоимость отдельного товара и стоимость
совокупного продукта общества может быть разложена на личные
доходы. Он склонен игнорировать воспроизводство постоянного
капитала, процесс перенесения стоимости на продукт труда.
Воспроизводство общественного капитала. «Догма Смита».
Казалось бы, очевидно, что стоимость каждого единичного
товара включает стоимость средств производства: амортизацию
основного капитала и затраты сырья, материалов, топлива. Столь же
очевидно, что годовой продукт общества включает
воспроизведенные в нем средства производства. По стоимости это все
материальные затраты, а по натуральной форме—различные средства и
предметы труда. Во многих местах своей книги Смит показывает,
что он хорошо понимает это. Более того, он внес важный вклад
в понимание воспроизводства общественного капитала тем, что
различал валовой доход и чистый доход жителей страны. Под
валовым доходом он понимал то, что теперь обычно называется
совокупным общественным продуктом, куда он включал все
материальные затраты вместе с повторным счетом сырья и
материалов в последовательных стадиях их переработки. Чистый доход
у Смита — это национальный доход, вновь созданная трудом за
1 Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 251,
2 Там же, с. 249.
54

год стоимость. Неясность, однако, состоит в том, как Смит
трактует чистый доход: исключительно как фонд личного потребления,
не упоминая о той его части, которая должна пойти на расширение
производства. Это объясняется тем, что здесь он исходит из
простого воспроизводства, из повторения производственного процесса
в прежнехМ масштабе.
Эти в принципе плодотворные соображения остаются у Смита
неразвитыми и не используются в анализе. Напротив, он
многократно возвращается к тезису о том, что как стоимость
отдельного товара, так и годовой продукт состоят только из
доходов— заработной платы, прибыли и ренты. Вопрос
о перенесенной стоимости средств производства Смит
решал так: если даже в цене товара есть элемент, не разлагаемый
непосредственно на доходы, то он все равно в конечном счете
представляет чьи-то доходы, полученные на предыдущих стадиях
обработки. В итоге получается, что стоимость годового продукта
общества состоит только из доходов. Суть ошибки Смита и ее
причины следующим образом разъясняет В. И. Ленин: «Ад. Смит
впал в эту ошибку потому, что смешал стоимость продукта с
вновь созданной стоимостью: последняя, действительно,
распадается на переменный капитал и сверхстоимость1, тогда как первая
включает сверх того и постоянный капитал. Разоблачение этой
ошибки дано было уже в анализе стоимости у Маркса,
установившего различие между трудом абстрактным, создающим новую
стоимость, и трудом конкретным, полезным, воспроизводящим
раньше существовавшую стоимость в новой форме полезного
продукта»2.
Тезис Смита мог бы иметь какой-то смысл, если бы можно
было абстрагиваться от фактора времени. Но любой процесс
производства протекает во времени, и мы всегда рассматриваем
стоимость произведенного продукта за какой-то период времени,
обычно за год. А в годовом продукте необходимо должна быть
стоимость, не распадающаяся на доходы, а возмещающая затраченные
средства производства.
Выпадение постоянного капитала при анализе воспроизводства
общественного капитала К. Маркс назвал баснословной догмой.
В марксистской литературе для этого тезиса утвердилось
название «догма Смита». Эта догма имеет важное значение в истории
политической экономии потому, что она и после Смита мешала
экономистам правильно понимать процесс реализации
общественного продукта, механизм воспроизводства главных элементов
капитала.
Производительный и непроизводительный труд. Проблема,
которую поставил Смит своей трактовкой производительного труда,
породила огромную литературу и сохраняет свое научное значе-
1 Прибавочная стоимость. — Авт.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 3, с. 36.
S5

ние до наших дней. Смит стремился выяснить, какие виды труда
способствуют росту «богатства нации».
Производительным трудом Смит считал труд, создающий
стоимость. Но в применении к капиталистическому хозяйству, которое
рассматривал Смит, это одновременно означало труд, создающий
прибавочную стоимость: «Так, труд рабочего мануфактуры
увеличивает стоимость материалов, которые он перерабатывает, а
именно увеличивает ее на стоимость своего содержания и прибыли его
хозяина» К Иначе говоря, производителен труд, на покупку
которого (точнее, на покупку рабочей силы) затрачивается капитал.
Напротив, труд, который оплачивается из дохода, является
непроизводительным. Для наглядности Смит противопоставлял
найму производительного рабочего наем непроизводительного
домашнего слуги; труд последнего не создает ни стоимости, ни
прибавочной стоимости. На содержание слуги затрачивается в конечном
счете стоимость, созданная чьим-то производительным трудом.
Ясно, что все эти рассуждения имеют определенную практическую
цель: призвать капиталистов вкладывать больше капитала в
производство и меньше тратить на содержание дома, прислуги и
т. п. Однако это различие кажется Смиту недостаточно четким, и
он тут же выдвигает второй принцип отделения производительного
труда от непроизводительного. Первый воплощается в продукте,
имеющем какой-то более или менее длительный срок жизни или
службы. Второй не закрепляется ни в каком продукте, он
представляет собой услугу, предоставление которой совпадает с ее
потреблением. В качестве примера такого рода услуги он вновь
приводит труд домашнего слуги. Благодаря такому подбору
примеров первый принцип различия представляется Смиту вполне
идентичным второму.
На самом деле воплощение труда в материальном продукте не
является обязательным условием производительного характера
труда. Прежде всего надо указать на такие виды труда, которые
.представляют собой продолжение сферы производства в сфере
обращения (транспорт, отчасти торговля). В этих сферах труд
создает стоимость и прибавочную стоимость и является
производительным, хотя он не воплощается в продукте. Труд наемных
музыкантов или актеров не создает стоимости, но создает
возможность присвоения прибавочной стоимости предпринимателем
(нанимателем). В рамках капиталистических отношений этот
труд следует признать производительным.
Трактовка вопроса о производительном труде позволяет Смиту
сделать одно из самых смелых замечаний: «Труд некоторых самых
уважаемых сословий общества подобно труду домашних слуг не
производит никакой стоимости и не закрепляется и не
реализуется ни в каком длительно существующем предмете или товаре,
могущем быть проданным, который продолжал\ бы существовать
и по прекращении труда и за который можно было бы получить
Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 244.
56

потом равное количество труда. Например, государь со всеми
своими судебными чиновниками и офицерами, вся армия и флот
представляют собой непроизводительных работников... К одному
и тому же классу должны быть отнесены как некоторые из самых
серьезных и важных, так и некоторые из самых легкомысленных
профессий — священники, юристы, врачи, писатели всякого рода,
актеры, паяцы, музыканты, оперные певцы, танцовщики и пр.» *
Дальнейшая логика ведет Смита к тезису о том, что чем меньше
в обществе доля непроизводительных работников и тех, «кто
совсем не работает», тем быстрее может расти его богатство,
поскольку все эти люди в конечном счете содержатся за счет труда
производительных работников.
Функции, искони пользовавшиеся почетом и выполнявшиеся
в значительной мере представителями привилегированных классов
(государственное управление, военное дело, религия и др.), Смит
отнес к сомнительной с экономической и моральной точек зрения
категории непроизводительных работников, объединив их к тому
же с шутами и паяцами. Это была позиция прогрессивной
буржуазии, в известной степени оппозиционной к государственной власти,
находившейся в руках дворянства. В конкретных условиях XVIII в.
такая позиция отражала не только интересы буржуазии, но и
интересы широких слоев трудящихся. Поэтому В. И. Ленин
характеризовал Смита как «...великого идеолога передовой буржуазии»2.
Адам Смит выполнил в науке большую историческую задачу,
определив и очертив границы политической экономии и приведя
в систему накопленную к тому времени сумму экономических
знаний. Его труды представляют собой одну из вершин
общественной мысли XVIII в.
3. Учение Д. Рикардо
Д. Рикардо (1772—1823)—буржуазный идеолог эпохи
промышленной революции. Давид Рикардо явился крупнейшим
продолжателем учения Адама Смита. В трудах Рикардо классическая
буржуазная политэкономия достигла значительных успехов в
познании внутренних закономерностей капиталистического способа
производства. Главные достижения Рикардо были использованы
К. Марксом в его экономическом учении путем критической
переработки.
В эпоху промышленной революции в Англии на смену
мануфактурному производству пришла машинная индустрия.
Предпосылкой и следствием этого процесса явилось накопление капитала
и одновременно всеобщее распространение наемного труда. Этот
период совпал с годами жизни Рикардо, который придавал
огромное значение применению машин и его влиянию на положение ос-
1 Смит Л. Исследование о природе и причинах богатства народов, с. 244—
245.
2 Ленин Б. //. Поли. собр. соч., т. 2, с. 521.
57

новных классов общества. Не случайно в «Начала политической
экономии...» он ввел специальную главу «О машинах». Рикардо
показал, что применение машин при капитализме противоречиво,
что оно может наносить ущерб интересам рабочих, если в
результате «часть рабочих лишается работы и население становится
излишним в сравнении с фондом для его использования»1.
Рикардо ясно видел и отразил в своей книге
противоположность экономических интересов буржуазии и рабочего класса.
Однако главную угрозу для прогрессивного промышленного
развития и накопления капитала он видел в росте экономического и
политического влияния землевладельцев, в том, что их доходы в
форме земельной ренты поглощали растущую долю национального
дохода. Рикардо принимал теорию народонаселения Мальтуса и
считал, что для прокормления неудержимо растущего населения
неизбежно приходится переходить к обработке всех худших
земель, дающих пониженную отдачу по сравнению с лучшими. Это
должно вызывать неуклонный рост цен сельскохозяйственных
товаров и земельной ренты. Денежная заработная плата наемных
рабочих должна соответственно повышаться, так как она
определяется в системе Рикардо физическим минимумом средств
существования. А так как промышленные капиталисты не могут в
условиях свободной конкуренции повышать цены своих товаров по
мере роста заработной платы, то их прибыли оказываются
зажатыми в тиски между растущей (номинально и реально) рентой и
растущей (только номинально) заработной платой. Таким путем
Рикардо объяснял тенденцию нормы прибыли к понижению,
причем он абсолютизировал эту тенденцию и недооценивал
противодействующие силы, в частности технический прогресс в сельском
хозяйстве, экономию на постоянном капитале в промышленности,
роль внешней торговли и др. Рикардо не видел исторической роли
рабочего класса и считал, что даже его материальное положение
не может существенно измениться в рамках капиталистической
системы, как бы он ни боролся за свои интересы.
Капиталистический строй он рассматривал как естественную и вечную форму
организации общества.
Методология. Труды Рикардо сыграли важную роль в
определении предмета и метода политической экономии как науки, а
также в практической разработке методологии экономического
исследования. Ракардо считал, что классовая структура общества
играет определяющую роль в функционировании его экономики.
Основную задачу политической экономии он видел в установлении
законов распределения «продукта земли» (т. е. национального
дохода и национального богатства) между тремя главными
классами общества. В этом было достоинство методологии Рикардо, но
недостаток ее состоял в том, что он не связывал способ
распределения со способом производства материальных благ.
Рикардо стремился исследовать внутренние объективные зако-
1 Рикардо Д. Соч., т. I. M., 1955, с. 322.
58

номерности капиталистического способа производства и для этой
цели успешно применял метод логической абстракции. Он также
полагал, что в экономической науке могут быть в известной
степени применены методы точных наук, особенно научная дедукция:
положив в основу теории ряд исходных принципиальных
положений, следует на их основе развивать все более сложные и
конкретные закономерности. В основу всей своей концепции он положил
закон стоимости — определение стоимости товаров рабочим
временем. Он исследовал, насколько все экономические категории и
явления соответствуют или противоречат этому основному
принципу. Рикардо сделал попытку представить всю систему категорий
капиталистической экономики как единство, подчиненное в
конечном счете закону стоимости. Он критиковал Смита за
непоследовательность и двойственность в вопросе о применимости закона
стоимости к реальному капиталистическому хозяйству.
Однако метод самого Рикардо страдал серьезными
недостатками. Он упрощенно рассматривал многие процессы как результат
непосредственного действия исходного закона и не исследовал
сложных посредствующих звеньев в этих связях. Так, он
непосредственно отождествлял стоимость с ценой производства,
игнорируя логические и исторические звенья между ними. Другой
особенностью метода Рикардо был преимущественно количественный
подход к экономическим категориям и закономерностям. В этом
была его сильная сторона: таким путем Рикардо прокладывал
путь к применению математики в экономических исследованиях.
Но одновременно, на что неоднократно указывал Маркс, это
ограничивало глубину анализа Рикардо, влекло его к
поверхностным, внешним явлениям. Для Рикардо, как и для Смита, был
характерен виеисторический подход к общественным явлениям. Он
рассматривал капитализм как единственно возможную
естественную и вечную форму организации общества и не видел, что
законы ее экономики отражают лишь определенную, исторически
преходящую ступень развития общества.
Теория стоимости. В теории стоимости, как и в большинстве
вопросов, Рикардо опирался на выводы Смита и стремился
развить его взгляды. Он еще более четко разграничил два
фактора товара — потребительную и меновую стоимость. Полезность
(потребительная стоимость) является необходимым условием
меновой стоимости, но не может быть ее мерилом. Меновая
стоимость всех товаров, за исключением небольшого числа
невоспроизводимых благ (вроде картин старых мастеров или выдержанных
уникальных вин), определяется затратами труда на их
производство. Поскольку меновая стоимость является всегда относительной,
выраженной в известном количестве другого товара (или денег),
Рикардо поставил вопрос о том, что наряду с ней существует
абсолютная стоимость. Это субстанция стоимости, заключенное в
труде количество труда. Меновая стоимость является
необходимой и единственно возможной формой проявления абсолютной
стоимости. Однако эта глубокая идея Рикардо, развитая впослед-
59

ствии Марксом, выражена у первого лишь фрагментарно.
Характерно, что незавершенная рукопись, над которой работал Рикардо
в последние дни своей жизни, была озаглавлена «Абсолютная и
относительная стоимость». Вскрытый Марксом недостаток теории
стоимости Рикардо состоял в том, что он рассматривал стоимость,
во-первых, лишь с количественной стороны, а во-вторых, внеисто-
рически, как естественное свойство производимых трудом продук-
ков при любом общественном строе.
Научной заслугой Рикардо было отрицание тезиса Смита о
том, что стоимость определяется затраченным трудом лишь при
простом товарном производстве, а в условиях капиталистического
производства состоит из суммы реализуемых доходов. Такой
подход, как отмечалось выше, представлял собой, в сущности, отказ
от теории трудовой стоимости и открывал путь для апологетической
трактовки прибыли и земельной ренты. Рикардо последовательно
положил в основу своих взглядов определение стоимости
затраченным трудом.
Много внимания Рикардо уделял вопросу о влиянии изменений
заработной платы наемных рабочих на стоимость товаров,
производимых их трудом. Исходя из своей трактовки законов стоимости,
Рикардо отрицал влияние заработной платы на стоимость товаров:
«Стоимость товара, или количество какого-либо другого товара,
на которое он обменивается, зависит от относительного количества
труда, которое необходимо для его производства, а не от
большего или меньшего вознаграждения, которое уплачивается за этот
труд»1. Если, например, повысится заработная плата без
всякого изменения производительности труда, то стоимость товара от
этого не изменится. При прочих равных условиях это не должно
повлиять и на цену, по которой продается товар, а может лишь
изменить соотношение между заработной платой и прибылью в
цене товара. В условиях свободной конкуренции капиталисты не
могут перекладывать прирост заработной платы на цены, а
вынуждены жертвовать частью прибыли.
Эта проблема с самого начала носила острый
социально-политический характер, поскольку была тесно связана с борьбой
рабочего класса за повышение заработной платы. К. Маркс
опирался, в частности, на выводы Рикардо, когда подверг вопрос о
взаимодействии заработной платы, цен и прибыли специальному
анализу для отпора вредной для рабочего класса позиции о том, что
борьба за повышение заработной платы якобы бессмысленна из-
за неизбежного роста цен. Маркс отмечал, чго «общее повышение
уровня заработной платы привело бы к понижению общей нормы
прибыли, но в целом не отразилось бы на ценах товаров»2.
Как и Смит, Рикардо столкнулся с большими трудностями в
применении теории трудовой стоимости к условиям
капиталистического производства. Речь шла о роли капитала как накоплен-
1 Рикардо Д. Соч., т. 1, с. 33.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 16, с. 155.
60

ных и принадлежащих особому классу средств производства в
создании стоимости, с одной стороны, и з производстве
материального богатства (массы потребительных стоимостей) — с другой.
Рикардо натолкнулся на проблему преобразования стоимости в
цену производства и пытался решить ее. Он видел, что в реальной
жизни прибыль на капитал, применяемый в различных сферах
хозяйства, определяется в принципе размерами этого капитала.
Иначе говоря, норма прибыли имеет тенденцию уравниваться. Но
это было бы невозможно, если бы товары обменивались только
в соответствии с затратами живого труда на их производство.
В этом случае отрасли с низким органическим строением
капитала или с быстрой оборачиваемостью капитала имели бы
преимущество перед отраслями с высоким строением капитала и
медленной оборачиваемостью. Первые в соответствии с более
значительными затратами труда продавали бы товары относительно дороже
и приносили бы более высокие прибыли. Но тогда капитал
уходил бы в эти отрасли, а отрасли второго рода не могли бы
развиваться.
Чтобы разрешить это противоречие и вместить явление
усреднения прибыли в свою концепцию, Рикардо был вынужден
модифицировать теорию стоимости. Однако, как заметил К. Маркс,
вместо того, чтобы вывести цену производства и среднюю
прибыль на основе закона стоимости путем анализа ряда
посредствующих звеньев, Рикардо стремится подвести эти категории под
закон стоимости. В результате анализ Рикардо становится
неубедительным и уязвимым для критики. Это позволило буржуазным
критикам Рикардо ловить его на противоречиях и способствовало
ослаблению его влияния на последующую экономическую мысль.
На этом этапе анализа Рикардо отказывается от своего
тезиса о том, что заработная плата в принципе не влияет на стоимость
товара, и пытается объяснить влияние различий в составе и
обороте капитала на стоимость ( в сущности, ее преобразование в
цену производства) через различные воздействия оплаты труда на
стоимость. По поводу этой неудачной попытки Маркс писал:
«...Рикардо должен был бы сказать: эти средние цены издержек
отличны от стоимостей товаров. Вместо этого он заключает, что они
тождественны... При более глубоком проникновении в дело
Рикардо нашел бы, что одно уже существование общей нормы прибыли...
обусловливает отличающиеся от стоимостей цены издержек, даже
если предположить, что заработная плата остается неизменной...
Рикардо увидел бы также, что понимание этого различия имеет
для теории в целом несравненно более важное и решающее
значение, чем его анализ тех изменений в ценах издержек товаров,
которые вызываются повышением или падением заработной
платы» *.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. II, с. 188—189. В этой
рукописи, вошедшей в состав «Теорий прибавочной стоимости», Маркс еще
употребляет термин «цены издержек» вместо более позднего термина «цены
производства».
61

Тем не менее Маркс видел большое научное достижение
Рикардо в том, что последний поставил вопрос об усреднении прибыли
и влиянии применяемою капитала на ценообразование. Рикардо
в известной мере показал механизм перелива капитала,
обеспечивающий уравнение нормы прибыли. В этом процессе важнейшую
роль играет кредитная система, которая значительно развилась по
сравнению со временем, когда этот вопрос рассматривал Смит.
Перелив капитала осуществлялся не путем механического
перехода фабрикантов из менее прибыльных в более прибыльные
отрасли (хотя в отдельных случаях это могло иметь место), а путем
сокращения заемной части капитала в малоприбыльных и ее
увеличения в высокоприбыльных предприятиях.
Заработная плата, прибыль и рента. Рикардо в основном
развивал взгляды Смита на первичные доходы трех главных классов
общества. Считая товаром сам труд (а не рабочую силу), он
полагал, что рыночная цена труда (заработная плата) определяется
в своей основе естественной ценой и колеблется вокруг нее. Под
естественной ценой труда Рикардо, в сущности, понимал стоимость
рабочей силы, поскольку определял ее стоимостью средств
существования рабочего и его семьи. Хотя Рикардо указывал на то,
что состав этих средств существования определяется
исторически и зависит от уровня развития и сложившихся норм и
традиций, у него сильна тенденция сводить естественную цену
труда к физическому минимуму. Он, например, видит прямую
связь между ценой хлеба и размерами денежной заработной
платы: по его представлениям, если при росте цены на хлеб не
повысится заработная плата, рабочие начнут голодать и вымирать.
Рикардо, как и Мальтус, считал, что заработная плата
рабочих удерживается на голодном уровне не в силу специфических
законов капитализма, а в силу естественных законов, имеющих
всеобщее значение. Лишь в исключительных, самых благоприятных
обстоятельствах возможность роста производительных сил
превосходит способность населения к размножению. При нормальных
условиях ограниченное количество земли и падение отдачи на
дополнительные вложения капитала ведут к тому, что
производительность земли начинает очень скоро отставать от способности
населения к размножению. Тогда вступает в действие стихийный
механизм регулирования: заработная плата падает ниже
естественной цены труда, что сдерживает рост населения. Рикардо вслед
за Мальтусом выступал за то, чтобы государство не вмешивалось
в функционирование рынка труда. Он был против грошовой
помощи беднякам, которая, по его мнению, мешала действию
естественных законов и, помогая удержать численность бедняков на
неоправданно высоком уровне, мешала улучшению положения
рабочего класса в целом.
Рикардо нигде не рассматривает прибавочную стоимость
обособленно от ее конкретных форм — прибыли, ссудного процента и
ренты, хотя и подходит к такому пониманию, трактуя процент и
62

ренту как вычет из прибыли, которые промышленный капиталист
вынужден делать в пользу собственника ссудного капитала и
землевладельца. В сущности, тот факт, что рабочий создает своим
трудом большую стоимость, чем получает в виде заработной
платы, представляется Рикардо очевидным и не нуждается, по его
мнению, в каком-то особом анализе. Его интересует лишь
количественное соотношение, распадение на заработную плату и прибыль.
Как отмечал Маркс, этот взгляд Рикардо вытекал из
представлений о капитализме как единственной и «естественной» форме
всякого общественного производства.
Рассматривая структуру стоимости и цены товара, Рикардо
обычно игнорировал ту ее часть, которая отражала перенесенную
конкретным трудом стоимость постоянного капитала, т. е.
следовал «догме Смита». Поскольку стоимость товара распадается на
заработную плату и прибыль, последняя находится в обратном
отношении к первой и зависит от нее. Прибыль всегда выступает у
него как остаток после вычета из стоимости товара затрат на
заработную плату. Понимаемая таким образом прибыль
представляет собой, по сути, прибавочную стоимость. Но далее Рикардо
переходит к рассмотрению прибыли в том виде, как она выступает
на поверхности явлений, т. е. прибыли после уплаты земельной
ренты землевладельцу. Кроме того, он считает прибыль
пропорциональной величине авансированного капитала. Главная
проблема, которая занимала его при трактовке прибыли, заключалась в
тенденции к понижению ее нормы. Эту тенденцию он объяснял
не специфическими особенностями капиталистического
производства, а действием природных факторов, о которых говорилось выше.
Рикардо опасался, что понижение нормы прибыли в конечном
счете поведет к уменьшению накопления капитала. Капиталом он
считал средства производства, а также затраты капиталистов на
заработную плату рабочих. Для Рикардо характерно
натуралистическое и внеисторическое понимание капитала. В его
представлении капиталом обладал уже первобытный охотник или
рыболов.
Анализ земельной ренты был одним из серьезных достижений
Рикардо. Построив теорию ренты на основе теории трудовой
стоимости, он объяснил, что источником ренты является не какая-то
особая щедрость земли, а прилагаемый к земле труд в условиях
определенных отношений собственности. Поскольку ресурсы
земли ограничены, возделываются разные по плодородию и
расположению участки и стоимость сельскохозяйственной продукции
определяется затратами труда на худших (предельных) участках.
Такие участки приносят предпринимателю только среднюю
прибыль и не дают ренты. Но прибыль на относительно лучших
участках выше средней, и этот избыток присваивается
землевладельцем в виде ренты. По мере вовлечения в хозяйственный
оборот все худших участков рента землевладельцев растет без
всяких усилий с их стороны.
Рикардо показал, таким образом, происхождение дифференци-
63

альной ренты. Он игнорировал тот факт, что в условиях частной
собственности на землю какую-то ренту должны приносить и
худшие участки. Маркс назвал этот вид ренты абсолютной рентой и
всесторонне исследовал ее.
Теория денег. Вопросы денежного обращения и банков
занимали важное место в учении Рикардо. Это объясняется отчасти
историческими условиями, в которых он работал: в конце XVIII в.
был отменен размен банкнот Банка Англии на золото, произошло
их обесценение и повышение товарных цен. Интенсивно
обсуждался вопрос о формах возврата к золотой валюте и функциях
Банка Англии. Выступая с позиций промышленной буржуазии,
Рикардо обосновывал денежную систему, состоящую
преимущественно из банкнот, разменных на золото по твердому соотношению.
Теория денег Рикардо отличается двойственностью С одной
стороны, он положил в ее основу теорию трудовой стоимости и
рассматривал благородные металлы как особые товары,
стоимость которых определяется затратами общественно необходимого
труда. С другой стороны, Рикардо встал на позицию
количественной теории денег, в соответствии с которой стоимость денег
устанавливается в процессе обращения и зависит от их количества. Он
исходил из того, что в стране может обращаться любое количество
так или иначе попавшего туда золота. Если количество золотых
денег по каким-либо причинам возросло, это вызывает, при прочих
равных условиях, повышение цен. Рикардо механически
переносил на золото опыт обращения неразменных бумажных денег.
Такой взгляд плохо согласуется с теорией трудовой стоимости.
Рикардо полагал, что его теория денег объясняет также
колебания в международных экономических отношениях и
стихийное, автоматическое регулирование платежных балансов. Если в
данной стране оказывается слишком много золота, то в ней
повышаются товарные цены и становится выгодно ввозить товары
из-за границы. В торговом балансе образуется дефицит, который
приходится покрывать золотом. Золото уходит из страны, цены
понижаются, приток иностранных товаров приостанавливается, и все
приходит в равновесие.
Таким образом, золото наилучшим образом распределяется
между странами. Отсюда Рикардо делал выводы в пользу
свободы торговли. Нечего беспокоиться, писал он, если ввоз товаров
превышает вывоз и золото уходит из страны. Это вовсе не
основание для ограничений ввоза товаров. Просто в стране слишком
много золота и слишком высоки цены. Свободный импорт помогает
их понизить и все привести в равновесие. Эта теория Рикардо
преуменьшала противоречия и конфликты, с которыми связано при
капитализме функционирование международных экономических
отношений. Тем не менее труды Рикардо продвинули вперед
исследования конкретных проблем денег, внешней торговли,
валютных отношений.
Принцип сравнительного преимущества. Уже во времена
Рикардо внешние связи играли в британской экономике важную роль, и
64

естественно что он много занимался этим вопросом. Рикардо
считается одним из авторов идеи, обосновывающей выгодность
международного разделения труда и специализации стран на
производстве отдельных товаров. Он показал, что специализация
выгодна не только в тех очевидных случаях, когда она диктуется
природными и климатическими условиями. Необязательно, чтобы
страна имела абсолютное преимущество по данному товару, т. е.
чтобы затраты труда на производство единицы этого товара были
меньше, чем за границей. Достаточно, чтобы она имела
сравнительное преимущество, т. е. чтобы по данному товару соотношение
ее затрат с затратами других стран было более благоприятно для
нее, чем по другим товарам. С помощью цифрового примера
Рикардо доказывал, что при определенном соотношении затрат такая
страна все же может выиграть от специализации на прозводстве
данного товара. Разработка принципа сравнительного
преимущества была научным достижением Рикардо. Соглашаясь с ним,
Маркс писал, что специализация может быть выгодна даже
относительно отсталой стране, поскольку она «...все-таки получает при
этом товары дешевле, чем могла бы сама их производить» 1.
Вместе с тем уже Рикардо делал из принципа сравнительного
преимущества выводы в духе своих взглядов о гармоничном
развитии международных экономических отношений в условиях свободы
торговли. Он оправдывал «естественное» преобладание Англии
как главной промышленной державы мира, а на большинство
других стран возлагал функции ее сельскохозяйственных и сырьевых
придатков. В дальнейшем принцип сравнительного преимущества
(как и лозунг свободы торговли) стал в ряде случаев
использоваться для оправдания односторонней специализации
экономически слаборазвитых стран, как довод против их индустриализации.
Выступая за свободу торговли и доказывая, что в силу
действия принципа сравнительного преимущества она будет выгодна
всем, Рикардо не скрывал, что главный выигрыш для страны
(Великобритании) будет в создании ресурсов и улучшении условий
для накопления капитала. Для рабочего класса он предвидел
косвенную выгоду в увеличении накопления капитала,
повышающего спрос на труд и способствующего некоторому росту
заработной платы.
Хотя свобода торговли выдвигалась прежде всего в интересах
английской буржуазии, во времена Рикардо она была в принципе
прогрессивна. Эта идея и соответствующая ей торговая политика
была объективно направлена на ликвидацию остатков феодализма
в Англии, а косвенно — и в других странах, на создание капитал
листического мирового рынка и вовлечение в него все новых стран
и территорий.
Проблема реализации и кризисов. Рикардо полагал, что полная
реализация производимых товаров не может в принципе
представлять проблему для капиталистического хозяйства. Он считал не-
1 Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. I, с. 260.
3—176
65

возможными кризисы общего перепроизводства и не видел с этой
стороны никаких серьезных опасностей для капиталистической
системы. Он примыкал в этом отношении к главному
направлению классической политэкономии, которое, следуя Смиту,
центральную проблему капиталистического хозяйства видело в обеспечении
достаточного накопления капитала, игнорируя проблему
реализации. Таким путем эти экономисты преуменьшали противоречия и
нестабильность системы.
Необходимо иметь в виду, что Рикардо работал над своей
книгой, когда общих промышленных кризисов еще не было и условия
для них не созрели. Первый такой кризис произошел в 1825 г. Это
отчасти объясняет позицию Рикардо. Кроме того, в учении
Рикардо была прогрессивная сторона. Он решительно отвергал
апологетические представления о пользе непроизводительного
потребления. Тезис об отсутствии проблемы реализации служил у него еще
одним аргументом в пользу свободы капиталистического
предпринимательства.
Рикардо некритически воспринял и в значительной мере
повторил взгляды французского экономиста Сэя, который утверждал,
что производство товаров автоматически создает доходы, на
которые могут быть беспрепятственно реализованы произведенные
товары. Эта точка зрения приписывала сложному
капиталистическому хозяйству, где все акты обмена опосредствуются деньгами и
существует кредит, черты натурального хозяйства и прямого
продуктообмена. Сэй и Рикардо полагали, что любая масса капитала
может найти себе применение, поскольку само это применение
создает доходы и спрос на товары, которые будут произведены.
Капиталистическое хозяйство представлялось Рикардо
самонастраивающейся системой с идеальными обратными связями.
Всякое затруднение со сбытом разрешается в такой системе быстро и
эффективно: производители товаров, которые по какой-либо
причине произвели излишнее количество товаров, получают
соответствующий сигнал с рынка и переключаются на производство другого
товара. Этого не может случиться одновременно со всеми
товарами и не может затронуть всех капиталистов. Тезис о
невозможности общего перепроизводства Рикардо выражал так : «Продукты
всегда покупаются за продукты или услуги; деньги служат только
мерилом, при помощи которого совершается этот обмен.
Какой-нибудь отдельный товар может быть произведен в излишнем
количестве, и рынок будет до такой степени переполнен, что не будет
даже возмещен капитал, затраченный на этот товар. Но это не
может случиться одновременно со всеми товарами»1.
В этом важнейшем вопросе К. Маркс решительно разошелся с
Рикардо и подверг его взгляды глубокой критике. В
экономическом учении Маркса проблема реализации и кризисов, острейшая
проблема капитализма, проходит красной нитью и рассматрива-
1 Рикардо Д. Соч., т. 1, с. 240.
66

ется на различных уровнях абстракции, в логическом и
историческом плане. К. Маркс отмечал, что, игнорируя эту проблему,
Рикардо, в сущности, отвлекался от важнейших специфических черт
капитализма.
Завершение буржуазной классической политической экономии.
Теория Рикардо отражала проблемы и противоречия развития
капитализма эпохи промышленной революции. Она показала, с
одной стороны, прогрессивность капиталистического способа
производства, огромные возможности развития производительных сил.
Отсюда элементы исторического оптимизма в трудах Рикардо. Но,
с другой стороны, в теории Рикардо видна историческая
ограниченность буржуазного строя, в особенности его тенденция к
расколу общества на антагонистические классы, к росту паразитизма
высших слоев при тяжелых лишениях пролетариата. Это
порождало у него пессимистический взгляд на будущее капитализма.
Хотя учение Рикардо было популярно и оказало большое
влияние на последующее развитие экономической науки,
непосредственных продолжателей у него не нашлось. Люди, которые объявляли
себя его учениками и последователями, на деле скоро отказались
от основ его учения, стали утверждать, что капитал создает
стоимость наряду с трудом и имеет законное право на
вознаграждение. Используя слабые места Рикардо, теоретические противники
остро критиковали его учение. Наконец, социалисты (Оуэн и
другие) пытались повернуть рикардианство против буржуазии,, но,
стоя на утопических позициях, не могли сделать это с успехом.
Подлинным преемником научной и прогрессивной стороны
учения Рикардо явился марксизм. К. Маркс совершил
революционный переворот в науке и, опираясь на высшие достижения
классической политэкономии, построил здание политической экономии
рабочего класса. Критика К. Марксом теории Д. Рикардо
представляет собой образец добросовестности и конструктивности. Проста -
ляя к Д. Рикардо глубокое уважение, К. Маркс вскрыл объектив^
ную, исторически обусловленную ограниченность его учения и всей
классической буржуазной политэкономии. Чтобы понять, почему
эта политэкономия стала одним из источников марксизма,
суммируем ее основные черты.
1. Для классической политэкономии было характерно
стремление проникнуть с помощью метода логической абстракции в
глубь экономических явлений и процессов. Она анализировала
действительность с большой объективностью и беспристрастием
и не занималась сознательной апологетикой буржуазного строя.
Это было возможно потому, что промышленная буржуазия, чьи
интересы она в конечном счете выражала, была в то время
прогрессивной силой, а классовая борьба между буржуазией и
пролетариатом еще не приняла развитых и острых форм.
2. В основе мышления классиков лежало представление о
существовании объективных экономических законов, не зависящих
от воли человека. Эти законы способны обеспечивать естественное
равновесие в экономической системе, которой свойственна тенден-
3*
67

ция к саморегулированию. Поэтому классическая политэкономия
выступала за всемерное ограничение вмешательства государства
в экономику, за свободу торговли.
3. Все здание классической политэкономии строилось на теории
трудовой стоимости. Эта теория рассматривалась также как
основа теории распределения доходов. Однако классическая
политэкономия оказалась не в состоянии применить теорию трудовой
стоимости к условиям реального капитализма и объяснить на этой
основе его главные закономерности. Коренной причиной этого было
представление о капитализме как о единственно возможном,
вечном и естественном строе.
4. Классическая политэкономия анализировала классовую
структуру буржуазного общества. Она сделала вывод, что источником
доходов капиталистов и землевладельцев является эксплуатация
труда наемных рабочих. Однако она не могла выяснить истинную
природу прибавочной стоимости и оставляла возможность
трактовать капитал и землю как производительные факторы, а не как
материальные основы эксплуатации рабочих.
5. В рамках классической политэкономии были достигнуты
важные успехи в исследовании механизма воспроизводства
общественного капитала. Но многие важные особенности этого
механизма, особенно роль постоянного капитала как элемента
стоимости валового продукта, не были выяснены. Как главную
экономическую проблему классики выдвигали накопление капитала и
недооценивали связанные с этим противоречия, отрицали
возможность кризисов общего перепроизводства.
Глава 5
ВОЗНИКНОВЕНИЕ МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ КРИТИКИ
КАПИТАЛИЗМА
1. Сисмонди — идеолог мелкой буржуазии
Промышленный переворот вызвал огромные
социально-экономические сдвиги. Капиталистическая крупная машинная
индустрия ломала традиционные перегородки и ограничения, вела к
расслоению мелких производителей. Этот процесс во Франции
происходил особенно болезненно. В этих условиях сформировалась
мелкобуржуазная критика капитализма, экономическое учение
промежуточных классов — мелкобуржуазная политэкономия,
родоначальником которой был Сисмонди.
Жан Шарль Леонар Симонд де Сисмонди (1773—1842). В
истории политэкономии он занимает особое место, стоя в стороне от
главных течений как «...горячий сторонник мелкого производства,
выступающий с протестом против защитников и идеологов
крупного предпринимательства...»1. Особая позиция Сисмонди заключа-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 123.
68

ется в том, что он в противовес английской классической школе
критически проанализировал ряд важных проблем капитализма.
Сисмонди был идеологом мелкобуржуазного социализма. Сисмон-
дизм сформировался в эпоху, когда распространились идеи
утопического и мелкобуржуазного социализма. Определяя место
Сисмонди в истории политэкономии, К. Маркс писал, что
классическая политэкономия завершается в Англии Рикардо, а во
Франции— Сисмонди: «Если в лице Рикардо политическая экономия
беспощадно делает свои конечные выводы и этим завершается, то
Сисмонди дополняет этот итог, представляя на себе самом ее
сомнения»1.
Сисмонди создал целый ряд трудов: «Картина сельского
хозяйства Тосканы» (1801), «Политическая экономия» (1818) и др.
Сисмонди в своем развитии прошел два этапа. В ранних работах он
шел за Смитом, стоя на позициях Смита. Пропагандируя смити-
анство, Сисмонди выступал поборником доктрины Laissez faire,
веря в благодетельность принципов свободного
предпринимательства. На Сисмонди чрезвычайно сильное воздействие
произвели последствия промышленного переворота. Под их влиянием он
написал свое главное произведение «Новые начала политической
экономии, или о богатстве в его отношении к народонаселению»
(1819), в котором он выступил в качестве критика классической
школы и капитализма. С позиций мелких производителей «он
метко критикует противоречия буржуазного производства, но он
их не понимает, а потому не понимает и процесса их
разрешения»2.
Методология. Двойственность социально-экономической природы
мелкой буржуазии предопределяет двойственный характер и
мелкобуржуазной политэкономии. Эта двойственность мешает Сисмонди
раскрыть сущность экономических процессов. Методология
Сисмонди также двойственна и эклектична. Порочность ее особенно ярко
проявляется в субъективизме при определении предмета
политэкономии. По его мнению, «материальное благосостояние людей,
поскольку оно зависит от государства, составляет предмет
политической экономии»3.
Сисмонди нападал на политэкономию Смита и Рикардо и
пытался сформулировать новые принципы политэкономии, отличные
от английской буржуазной классической политэкономии. Он
выступал против применения абстракций в политэкономии. Сисмонди
считал политэкономию «нравственной», «моральной» наукой,
имеющей дело не с экономическими отношениями, а с человеческой
природой (поведением). Социально-экономические процессы он
анализировал с позиций субъективистской, идеалистической
методологии, которой был чужд историзм. Он видел основу историчес-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 13, с. 47.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. III, с. 52.
8 Сисмонди С. Новые начала политической экономии, т. 1. М., 1936, с. 148.
69

кого процеса не в производственных отношениях, а в моральных
идеалах «добра», «справедливости», в которые вкладывается
мелкобуржуазное содержание. Тем самым Сисмонди преграждал себе
путь к выяснению экономических категорий и законов.
Сисмонди положил начало мелкобуржуазной критике
капитализма. Сентиментальная критика капитализма и идеализация
мелкого производства — характерная черта сисмондизма. Сисмонди
критиковал капитализм с позиции разорявшихся мелких
производителей, экономического романтизма и выступал против
идеологов крупного предпринимательства. Игнорируя те изменения,
которые происходили в результате промышленного переворота в
патриархальных отношениях в деревне, Сисмонди отвергал
крупное капиталистическое машинное производство и идеализировал
мелкое производство. Исходя из интересов мелкой буржуазии, он
ратовал за реформы. С одной стороны, он критиковал капитализм
(крупное машинное производство), а с другой, идеализируя
мелкотоварное производство, защищал капитализм. «...Он не понимает
связи между мелким производством (которое идеализирует) и
крупным капиталом (на который нападает)... Не видит, как
излюбленный им мелкий производитель, крестьянин, становится, в
действительности, мелким буржуа»1. Сисмонди проявил «тупость
и черствость мелкого собственника», двойственность социально-
экономической природы мелкого производителя, ограничился
«...сентиментальной критикой капитализма с точки зрения мелкого
буржуа»2. Как идеолог социально неустойчивого класса он не мог
дать научного анализа категорий политэкономии. Из
идеалистической методологии Сисмонди вытекала внеисторическая трактовка
им проблем политэкономии.
При рассмотрении национального дохода Сисмонди исходил из
антинаучной «догмы Смита», положив ее в основу теории
национального дохода, распределения, реализации, накопления,
кризисов. «Свое учение о национальном доходе и о распределении его
на две части... Сисмонди перенял целиком у Ад. Смита.
Сисмонди не только не добавил ничего к его положениям, но даже,
сделав шаг назад, опустил попытку Адама Смита (хотя и
неудачную) доказать теоретически это представление»3.
Теория стоимости, капитала и доходов. Сисмонди как
завершитель французской классической буржуазной политэкономии стоял
на позициях теории трудовой стоимости. Он сформулировал
положение о том, что труд является единственным источником
богатства, и сделал шаг вперед по сравнению с Рикардо в определении
величины стоимости, фиксировал внимание на противоречии между
потребительной стоимостью и стоимостью. Однако социальный
характер труда остался у него неисследованным.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 216.
2 Там же, с. 192.
3 Там же, с. 141.
70

О деньгах Сисмонди высказал ряд правильных положений,
считая, что деньги — это такой же продукт труда, как и другие
товары, и являются общей мерой стоимости. В отличие от Рикардо он
понимал и подчеркивал различие между бумажными и кредитными
деньгами. Но генезис денег, их сущность и функции остались
непонятными ему.
Сисмонди рассматривал капитал как производственный запас,
включающий преимущественно средства производства. В
классификации капитала он разделял высказывания Смита — Рикардо.
Заслугой Сисмонди является его теория прибыли. Он
сформулировал более четко, чем Смит и Рикардо, тезис о прибыли как
вычете из продукта труда рабочего. Сисмонди, подчеркивая
эксплуататорскую сущность прибыли как нетрудового дохода,
говорил об ограблении рабочего капиталистом и экономическом
бедствии пролетарского населения. Сисмонди указывал на
концентрацию капитала, на нищету пролетариата. Характерной чертой
капитализма он считал сосредоточение богатства в руках крупных
капиталистов и полунищенское положение трудящихся. Сисмонди
говорил, что рабочие являются «творцом богатства». Для него
было важно отличить трудовые доходы от нетрудовых.
Рассматривая прибыль, зарплату и ренту, Сисмонди объяснял появление
прибыли и земельной ренты ограблением рабочих. Он указывал на
обогащение крупных собственников и положение трудящихся,
которые «принуждены ограничиваться самым необходимым». Сисмонди
считал, что заработная плата должна быть равной всей стоимости
продукта труда рабочего. Вместе с тем он воспроизводил
вульгарные представления о прямом и автоматическом взаимодействии
между ростом зарплаты и ростом населения. В этом вопросе его
взгляды складываются из сочетания экономического романтизма
и мальтузианства. Ему не удалось избежать мальтузианских
воззрений.
В анализе ренты Сисмонди повторял физиократические
домыслы Смита и выдвигал положение, будто рента — дар земли.
Однако он правильно считал, что и худшие участки должны
приносить ренту.
Проблема реализации и кризисов. Сисмонди поставил в центр
своего учения проблему реализации и кризисов. Основной порок
теории воспроизводства Сисмонди заключается в непонимании
цели капиталистического производства. Целью капиталистического
производства он считал потребление, а не прибавочную стоимость.
Из «догмы Смита» Сисмонди делал вывод о том, что производство
должно соответствовать потреблению, а потребление определял
доходами. Согласно Сисмонди, для реализации произведенного
товара необходимо, чтобы производство полностью
соответствовало доходам общества. Он не видел производственного
накопления, не различал капитал и доход с общественной точки зрения —
личное и производственное потребление.
Сисмонди выдвинул ошибочный тезис об определении
производства доходом. Согласно Сисмонди, если производство превыша-
71

ет сумму дохода в обществе, продукт реализован не будет.
Сисмонди игнорировал развитие производительных сил и утверждал о
невозможности реализовать сверхстоимость без внешних рынков.
По его мнению, капитализм сужает внутренний рынок, ибо
сокращается доход рабочих, рабочие предъявляют все меньше и меньше
спроса на товары. Из доктрины Сисмонди о тождестве
национального дохода с годовым производством, из его заключения о том,
что производство превышает потребление рабочих и капиталистов
(доходов) и часть «сверхстоимости» остается нереализованной,
вытекала его теория кризисов.
Сисмонди сделал шаг вперед по сравнению со своими
современниками, рассматривая кризисы как общее перепроизводство,
являющееся результатом противоречий капитализма. Однако кризисы
он рассматривал с позиции мелкобуржуазной политэкономии,
объясняя их сокращением рынка вследствие разорения мелких
производителей.
В. И. Ленин в работе «К характеристике экономического
романтизма» показал несостоятельность сисмондистского
объяснения кризисов несоответствием производства и потребления.
Недостаточное потребление имело место в докапиталистических
формациях, однако в то время кризисов не было. И при капитализме
в периоды, предшествующие кризисам, заработная плата рабочих
нередко повышается, следовательно, потребление растет, и тем не
менее наступают кризисы.
Заслугой Сисмонди является признание им противоречия между
производством и потреблением и важности проблемы личного
потребления в теории воспроизводства, а также неизбежности
кризисов. Но он не смог понять действительную причину кризисов —
основного противоречия капитализма.
С теорией кризисов Сисмонди связана концепция «третьих лиц».
Для Сисмонди, мелкобуржуазного идеолога, «третьи лица» — это
прежде всего промежуточные классы и слои, мелкие
производители — крестьяне, кустари, ремесленники. Спасения от кризисов он
искал в искусственном сохранении мелкого производства, «третьих
лиц». Таким образом, причиной кризисов Сисмонди считал
разорение мелких производителей, а средством для предотвращения
кризисов— сохранение «третьих лиц».
Практическая программа Сисмонди. Эта программа носила
мелкобуржуазный, реакционно-утопический характер и выражала
интересы мелких производителей, мелкой буржуазии. После
вторичного посещения Великобритании (1815) Сисмонди выступил как
критик фритредерства и требовал широкого вмешательства
государства в экономическую жизнь.
Сисмонди не понимал сущности противоречий крупного
капиталистического производства, поэтому в его практической
программе нет научно обоснованных путей для разрешения этих
противоречий. Средства устранения пороков и зол капитализма (кризисы,
безработица, голод, пауперизм и др.) он искал в функциях
буржуазного государства (сохранение старых порядков, мелкого товар-
72

ного производства и «третьих лиц»; недопущение концентрации
производства и богатства, создание системы, напоминающей
старые ремесленные цехи, мелкую земельную собственность).
Сисмонди считал буржуазное государство выразителем
интересов всех классов: «Государство существует в интересах всех
подвластных ему людей, поэтому оно всегда должно иметь в виду
общую пользу... должно стремиться к такому порядку, который
обеспечил бы и бедному и богатому довольство, радость и покой, —
к такому порядку, при котором никто не страдает...»1 Сисмонди
отрицал классовый характер буржуазного государства и сеял
иллюзию, будто капиталистическое государство будет
противостоять крупному производству и может добиться общей пользы,
социальной гармонии и всеобщего благоденствия.
Недооценка прогрессивной роли крупного машинного
производства по сравнению со старым патриархальным производством
характеризует практическую программу Сисмонди как
реакционную систему. Подвергая критике капитализм, Сисмонди в своей
программе противопоставлял крупному капиталистическому
производству натуральное крестьянское хозяйство и ремесло,
идеализировал мелкое производство.
Программа Сисмонди — это защита патриархальщины,
отсталости, ручного труда. Практические предложения сводятся к
восстановлению старых форм производства и обмена, старых
отношений собственности, которые в результате развития
производительных сил были уже взорваны. Сисмонди стремился остановить
развитие крупного капиталистического машинного производства.
Глубоко научный критический анализ сисмондизма дан в
работах классиков марксизма-ленинизма. Они научно определили
особенности, заслуги и ошибки Сисмонди, всего экономического
романтизма. В. И. Ленин в труде «К характеристике экономического
романтизма (Сисмонди и наши отечественные сисмондисты)» и в
других работах подверг обоснованной критике теорию и
практическую программу Сисмонди, сисмондистов, показал
мелкобуржуазный, реакционно-утопический характер сисмондизма.
Марксистско-ленинская критика сисмондизма имеет актуальное
значение в современных условиях. И ныне теоретики
социал-реформизма и ревизионизма, немарксистского социализма идеализируют
мелкое производство. В условиях современной НТР вновь
оживился сисмондизм (так называемый ренессанс экономического
романтизма и возникновение неоромантизма). Поэтому ленинская
критика сисмондизма важна и для критической оценки современных
моделей мелкобуржуазного социализма.
Сисмонди С. Новые начала политической экономии, т. 1, с. 148.
73

2. Экономическая концепция Прудона.
Особенности прудонизма как мелкобуржуазной
идеологии
Пьер Жозеф Прудон (1809—1865). Французский
мелкобуржуазный экономист и социолог Прудон, так же как и Сисмонди,
выражал интересы мелких производителей. Однако система
взглядов Прудона — прудонизм — отличается от сисмондизма.
Во-первых, Прудон защищал интересы мелких производителей
во второй половине XIX в., когда сложились в своей основе
капиталистические производственные отношения, определилась
классовая структура капитализма, а мелкая буржуазия заняла
промежуточное положение, когда жизнь уже доказала невозможность
осуществления идеалов экономического романтизма, возврата от
капитализма к патриархальщине. Буржуазная революция 1848—
1849 гг. опровергла практическую программу и проекты Сисмонди.
Во-вторых, если Сисмонди был завершителем классической школы
во Франции, то Прудон — одним из родоначальников анархизма
и реформизма. Вся система взглядов Прудона была проникнута
реформизмом, анархизмом, вульгаризмом. Это объясняется
классовой позицией Прудона, природой мелкой буржуазии.
Прудонизм — это отражение двойственности, противоречивости мелких
собственников. В-третьих, подобно Сисмонди, Прудон хотел лишь
подправить, улучшить капитализм. Однако Прудон выражал
интересы мелкой буржуазии в иной период времени, когда история
доказала несостоятельность мелкобуржуазных утопий. Стало быть,
прудонизм по своей сущности имеет более реакционную
направленность. В-четвертых, Прудон, так же как и Сисмонди, является
представителем мелкобуржуазного социализма, но он, по словам
Маркса, — наиболее «чистокровный», стопроцентный идеолог
мелкой буржуазии.
Первая работа Прудона, которая сделала его известным,
называется «Что такое собственность» (1840). В ней Прудон бросил
вызов буржуазии, сделав вывод, что «собственность — это кража»,
Здесь Прудон выступает как критик капиталистической
собственности. Мелкобуржуазная природа прудонизма в полной мере
проявилась в его главном труде «Система экономических
противоречий, или Философия нищеты» (1846). В этой работе отчетливо
выступает реакционно-утопическая и реформистская сущность
прудонизма. Глубокий и обобщенный научно-критический анализ этой
книги дан в произведении Маркса «Нищета философии». У Прудона
есть и другие работы: «Решение социальной проблемы» (1848),
«Исповедь революционера» (1849), «Теория налога» (1861) и др.
Метод. Прудон сделал попытку диалектически изложить
категории политической экономии. Однако в основе его метода лежал
идеализм, субъективизм. Прудон был склонен к диалектике, он
заимствовал из диалектики Гегеля язык, но остался чужд научной
диалектике. У Прудона диалектика сводилась лишь к
софистическим упражнениям. Например, экономические категории трактова-
74

лись им лишь как самопроизвольные мысли, оторванные от
производственных отношений. Игнорируя в экономических категориях
их объективное содержание, Прудон полагал, что нет
необходимости изменять основы экономических явлений. Для Прудона
диалектическое движение состоит лишь в догматическом различении
хорошего и дурного, а категория — это механическое соединение
противоречивых свойств — дурного и хорошего. Поэтому задача
сводится к тому, чтобы сохранить хорошую сторону, устраняя
дурную. Прудон пытался доказать, что, устраняя отрицательные
(дурные) стороны и сохраняя хорошие, возможно «улучшить»,
«очистить» капитализм. Такая чисто реформистская и
реакционно-утопическая в своей сущности трактовка экономических
категорий выступает при анализе вопросов о разделении труда,
собственности, стоимости, кредите и др.
Разделение труда, по Прудону, имеет две стороны: хорошую,
ибо оно способствует росту богатства, и дурную (ведет к росту
бедности, нищеты, безработицы). Задача состоит в том, чтобы
устранить дурную сторону и «улучшить» капиталистическое
товарное хозяйство.
Прудон отмечал, что частная собственность имеет хорошую
(обеспечивает независимость, самостоятельность, свободу) и
отрицательную (нарушает равенство) стороны. В данном случае
Прудон рекомендует устранить крупную собственность, но сохранить
мелкую. Прудон совершенно не понимает диалектики мелкого
товарного производства, что простое товарное производство
является исходным пунктом возникновения крупной капиталистической
собственности.
«Конституированная» стоимость. Полное непонимание сущности
экономических категорий Прудон проявил и при анализе
конкуренции, монополии, денег, прибыли и др. Порочность взглядов
Прудона нашла свое концентрированное выражение в его теории
стоимости. Прудон претендовал на «открытие»
«конституированной» стоимости. «Конечно, — писал К. Маркс, — в этом открытии
нет «чего-либо неслыханного»... Теория стоимости г-на Прудона
есть утопическое истолкование теории Рикардо»1. Теория
«конституированной», или «синтетической», стоимости — краеугольный
камень экономической системы Прудона. Формально он пытался
дать диалектическую трактовку проблемы стоимости.
Согласно Прудону, стоимость — вечная абстрактная категория,
включающая две противоположные идеи: идею потребительной
стоимости и идею меновой стоимости; потребительная стоимость
и меновая стоимость потивоположны друг другу, они выражают
две противоположные тенденции — изобилие и редкость.
Потребительная стоимость, продолжает Прудон, воплощение изобилия, а
меновая стоимость — отражение редкости. Такое надуманное
противоречие может быть устранено путем установления
эквивалентного обмена, т. е. «конституированной» стоимости. Для этого он
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 81, 86.
75

предлагает производить столько товаров, сколько требуется,
создать такое положение, чтобы все товары реализовывались, т. е.
превращались в «конституированную» стоимость. Вульгаризируя
теорию трудовой стоимости, Прудон утверждал, что
«конституированная», или «синтетическая», стоимость — это стоимость, которая
возникает в обмене, санкционируется рынком. Всякий избыток
Прудон не включал в состав богатства и не считал
«конституированной» стоимостью.
Прудон в своей «теории конституированной» стоимости
стремился устранить противоречия капиталистического товарного
хозяйства, превратить все товары в деньги. Эта концепция
концентрировала в себе все методологические пороки прудонизма. Она была
основана на ложном представлении о том, что можно сохранить
товарное производство («хорошие стороны») и устранить
противоречия («дурные стороны»). Таким образом, Прудон пытался
сочетать меновую концепцию стоимости с теорией трудовой
стоимости. Источником стоимости он считал обмен и труд. Маркс
показал, что Прудон тем самым извращал, вульгаризировал и другие
стоимостные категории (деньги, прибыль, кредит и др.).
Экономическая программа Прудона. Прудон не понял
сущности денег, противоречия между товарами и деньгами. Он предлагал
реорганизовать обмен выдвинув утопический проект безденежного
товарного хозяйства. Прудон идеализировал мелкое товарное
хозяйство, однако выступал против денег, против «дурной стороны»
товарного хозяйства. Проект организации товарного обмена без
денег — это утопия, ибо Прудон хотел сохранить товарное
хозяйство, товар, стоимость, цену, прибыль, но без денег, и в данном
случае задача, подлежащая разрешению, по мнению Прудона,
сводится к тому, чтобы сохранить хорошую сторону, устраняя
дурную. С этой целью Прудон выдвинул идею обменного
(народного) банка, который принимал бы от товаропроизводителей
товары, выдавая взамен удостоверения — трудовые талоны,
указывающие количество труда, затраченное на производство того или
иного товара («рабочие деньги»). По этим трудовым талонам
обменный банк должен был отпускать товары.
Идея «рабочих денег» принадлежит английским социалистам-
утопистам. Путем устранения денег Прудон предполагал
уничтожить капитал, нетрудовые доходы, эксплуатацию и обеспечить
равенство. Однако это была утопическая мечта. Утопичность
проекта Прудона заключается и в том, что он не понял сущности и роли
денег, кредита и прибыли. Он совершенно не понимал природы
промышленной прибыли, рассматривая ее как своебразную форму
заработной платы.
Процент, по мнению Прудона, есть единственная форма, в
которой присваивается прибавочная стоимость. Основу эксплуатации
он видел в существовании процента. В проекте реформирования
обмена Прудон предполагал устранить процент. Для этого наряду
с организацией народного банка и обмена без помощи денег
Прудон выдвинул идею о «даровом кредите». Основой «дарового кре-
76

дита» являлся народный банк, который, согласно Прудону, будет
предоставлять «даровой кредит» рабочим и мелким
производителям. Прудон стремился сохранить товарно-денежное хозяйство,
капиталистическую собственность, но без денег, капитала и
процента. Он выступал против капитала, приносящего проценты, не
понимал внутренней связи между процентом и системой наемного
труда.
Прудон мечтал увековечить мелкую частную собственность.
Прудонизм был подвергнут уничтожающей критике в работах
классиков марксизма-ленинизма. Утопический проект Прудона о
реформировании обмена и буржуазного строя В. И. Ленин называл
«тупоумием мещанина и филистера». К. Маркс и Ф. Энгельс вели
всесторонюю и длительную борьбу с прудонизмом начиная с 40-х
годов. В итоге марксизм побеждает прудонизм. К 90-м годам XIX в.
победа марксизма над прудонизмом завершается и в романских
странах, где всего дольше держались традиции прудонизма.
Глава 6
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ВУЛЬГАРНОЙ БУРЖУАЗНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
1. Возникновение вульгарной
политической экономии в Англии
Предпосылки вульгаризации буржуазной политической
экономии. Буржуазная политическая экономия могла оставаться
научной до тех пор, пока противоречия капитализма и классовая
борьба находились еще в неразвитой форме. Но уже на рубеже 30-х
годов XIX в. ситуация существенно меняется. В Англии завершается
промышленный переворот. Начиная с 1825 г. капиталистический
мир потрясается периодически повторяющимися кризисами
перепроизводства. Установление политического господства буржуазии
в Англии и во Франции сопровождается первыми
самостоятельными выступлениями рабочих на политической арене (чартизм).
Возникают разные формы утопического социализма, представители
которого выступают с критикой капитализма. Классовая борьба,
практическая и теоретическая, принимала, по словам Маркса, все
более угрожающие для буржуазии формы. «Вместе с тем пробил
смертный час для научной буржуазной политической экономии.
Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та
или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или
вредна,удобна или неудобна, согласуется с полицейскими
соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место
сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания
заменяются предвзятой, угодливой апологетикой»1.
1 Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 17.
77

Классическая буржузная политическая экономия уступает
место вульгарной, т. е. ненаучной буржуазной политической
экономии, для которой становится характерным скольжение по
поверхности явлений, описание внешней видимости экономических
отношений капитализма, маскирующей их подлинную
антагонистическую сущность, сознательная апология этих отношений, их
истолкование в духе обыденных представлений буржуа.
Вульгарная политическая экономия возникла на рубеже
XVIII—XIX вв. Ее основоположниками явились Ж. Б. Сэй во
Франции и Т. Р. Мальтус в Англии. Выделение ими ненаучных
элементов в учении Смита и развитие их в систему, последующая
вульгаризация теории Д. Рикардо Дж. Миллем, Дж. Мак-Кулло-
хом, а затем и открытый разрыв с классической школой в писаниях
Н. Сениора (Англия), Ф. Бастиа (Франция), Г. Ч. Кэри (США) и
исторической школы (Германия) представляют основные вехи
процесса вульгаризации буржуазной политической экономии в
первой половине XIX в.
Т. Р. Мальтус (1766—1834). Жизнь и деятельность Мальтуса
относится к эпохе, когда в Англии происходил промышленный
переворот. Массовое разорение мелких производителей, образование
резервной армии труда, рост пауперизма вызывали протест
обездоленных, нашедший свое выражение в радикальных идеях
Годвина и других социалистов-утопистов, которые объявили частную
собственность главной причиной нищеты и угнетения масс.
Горячий отклик в стране нашла Французская буржуазная
революция. Господствующие классы нуждались в идеологической защите
существующих порядков. Их апологетом стал Мальтус.
Т. Р. Мальтус родился в семье дворянина. По окончании
университета он становится сельским священником, а с 1807 г. —
профессором политической экономии. К основным его работам
следует отнести «Опыт о законе народонаселения» (1798),
«Исследование о природе и возрастании земельной ренты» (1815), «Начала
политической экономии» (1820). Мальтус рьяно отстаивал в них
привилегии лендлордов, но там, где интересы землевладельца и
капиталиста, совпадая, были направлены против рабочих,
Мальтус защищал их обоих, пытаясь обелить господствующие классы,
снять с них ответственность за нищету и страдания масс и
представить как утопию всякое стремление к усовершенствованию
существующего общественного строя. Этой цели и призван был
служить памфлет Мальтуса «Опыт о законе народонаселения».
По аналогии с природой, где, по словам Мальтуса, способность
растений и животных к безграничному размножению упирается в
недостаток места и пищи, Мальтус «открывает» различные
тенденции роста народонаселения и средств существования. Если
население удваивается каждые 25 лет и возрастает в геометрической
прогрессии (1, 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128, 256 и т. д.), то средства
существования, по утверждению Мальтуса, даже при самых
благоприятных условиях не могут возрастать быстрее, чем в
арифметической прогрессии (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и т. д.). При таких
78

условиях через два столетия население относилось бы к средствам
существования, как 256 к 9, а через три столетия — как 4096 к 13
и т. д. В этом постоянном стремлении населения к размножению,
превышающему средства существования, и состоит, по словам
Мальтуса, «закон народонаселения», действующий якобы
«неизменно и могущественно» «с самого происхождения общества».
Излишек населения по необходимости обречен на нищету, голод и
вымирание.
Главная и непрерывная причина бедности, по Мальтусу, мало
или вовсе не зависит от образа правления или от
неравномерного распределения имущества; она обусловлена «естественными
законами и человеческими страстями», скупостью природы и
чрезмерно быстрым размножением человеческого рода. Поэтому
«народ должен винить главным образом самого себя в собственных
страданиях». Делу, дескать, не могут помочь никакие революции
и социальные реформы. Есть только один выход — это сокращение
численности населения. Средствами против чрезмерного
размножения он считал либо «нравственное обуздание» (воздержание от
брака неимущих), либо—и на это Мальтус возлагал главные
надежды — пороки и всякого рода несчастья (изнурительный труд,
голод, нищета, болезни, эпидемии, войны и т. п.)1.
Таким образом, согласно учению Мальтуса, пороки
капитализма есть неизбежный удел человечества. Этой беспримерной по
своей циничности апологии нищеты и эксплуатации трудящихся и
обязан Мальтус своей печальной известностью. В теоретическом
отношении его памфлет не представлял собой ничего научного и
оригинального. Основные идеи, касающиеся «принципа
народонаселения», он попросту украл у своих предшественников (Стюарта,
Уоллеса, Таунсенда и др.)- К. Маркс с полным основанием
окрестил первое сочинение Мальтуса как «...ученически-поверхностный
и поповски-напыщенный плагиат...», бесстыдный «...пасквиль на
человеческий род!»2.
«Доктрина» Мальтуса порочна прежде всего в методологическом
отношении. Мальтус безапелляционно переносил на общество
законы природы, котя в отличие от растений и животных люди не
только потребляют, но и сами производят и увеличивают свои
средства существования. Недаром еще в свое время Петти и Смит
именно в многочисленном производительном населении
усматривали показатель богатства страны. Мальтус порвал с этой позицией
классиков. Он допускал, далее, грубейшую ошибку, пытаясь
«открыть» «вечный» закон народонаселения. В действительности
всякому способу производства свойственны свои, особенные,
имеющие исторический характер законы народонаселения. В
частности, свойственный капитализму закон народонаселения состоит в
1 См.: Мальтус Т. Р. Опыт о законе народонаселения, т. 1, Спб., 1868, с. 99,
102, 106, 97; т. 2, с. 341, 243, 210, 231 и др.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 630; Маркс К*, Энгельс Ф.
Избранные письма. М., 1948, с. 153.
79

том, что вместе с накоплением капитала неизбежно образуется и
все более возрастает излишнее (по сравнению _ с потребностями
капитала в самовозрастании) рабочее население. Грубо извращая
действительность, Мальтус объявил это относительное
перенаселение абсолютным.
Мальтусовские прогрессии основаны на прямой фальсификации
статистического и фактического материала. Так, свою
геометрическую прогрессию Мальтус выводил из данных о росте населения
США в XVI—XVIII вв., совершенно игнорируя ту «мелочь», что
население США росло в этот период главным образом за счет
иммиграции европейцев. Столь же нелепа и арифметическая
прогрессия. Достаточно сказать, что ее единственным «основанием»
являлся пресловутый «закон убывающего плодородия почвы»,
несостоятельность которого уже давно доказана как теорией, так
и практикой.
В главном своем сочинении «Начала политической экономии»
Мальтус высказывался и по ряду теоретических проблем
политической экономии, уделяя особое внимание вопросам стоимости,
прибыли и реализации. Мальтус выступал здесь против Рикардо,
защищая земельную аристократию, которая развенчивалась
буржуазными классиками. Исходным пунктом и основой всей системы
Д. Рикардо являлась теория трудовой стоимости. Против нее
прежде всего и направил свои удары Мальтус, спекулируя на
затруднениях, с которыми встретился Рикардо при определении
стоимости рабочим временем.
Теории трудовой стоимости Рикардо Мальтус противопоставил
вульгарный вариант теории стоимости Смита — определение
стоимости товара трудом, покупаемым на данный товар. «Новое» у
Мальтуса состоит лишь в истолковании этого «мерила ценности».
Смит считал, что труд, покупаемый на товар, тождествен труду,
затраченному на его производство. По Мальтусу, количество труда,
которым может распоряжаться товар, обусловлено издержками
его производства, к которым он относил затраты живого и
овеществленного труда плюс прибыль на авансированный капитал.
Развитая здесь концепция издержек производства не дает,
разумеется, никакого решения проблемы, ибо ее сторонники неизбежно
вращаются в порочном кругу определения стоимости... стоимостью,
выводя стоимость товара из стоимости элементов, составляющих
издержки его производства. Но зато она оказалась удобной для
апологии капитала. «Соль» всех построений Мальтуса сводилась к
отрицанию исключительной роли труда как источника стоимости;
другим ее конституирующим элементом объявлялась прибыль,
которая выступает у Мальтуса как излишек сверх труда, затраченного
на производство товара. Но тем самым концепция издержек
производства Мальтуса затушевывала отношения капиталистической
эксплуатации, покрывая флером подлинную природу прибыли как
присвоенный без эквивалента прибавочный труд наемных рабочих.
Свою концепцию издержек производства Мальтус использовал
и для такой трактовки проблемы реализации, которая оправды-
80

вала существование землевладельцев и попов в буржуазном об-
ществе.
Поскольку прибыль непосредственно включалась Мальтусом в
определение стоимости товара наряду с трудом и выступала с
самого начала как нечто самостоятельное и независимое от него,
она могла быть лишь номинальной надбавкой к цене товара,
уплаченной предпринимателем, а обращение — той сферой, где этот
излишек возникал за счет того, что товар продавался дороже, чем
он покупался. Мальтус, таким образом, возвращался к
поверхностным представлениям о прибыли, получаемой в результате
отчуждения.
При таких ложных посылках Мальтусу нетрудно было
«доказать», что в рамках чистого капиталистического общества,
представленного лишь капиталистами и рабочими, реализация
прибыли невозможна. На свою зарплату рабочие могут купить только
часть произведенного продукта. Не может быть разрешена
проблема реализации и в обмене капиталистов друг с другом, ибо
то, что каждый из них выиграл бы от надбавки к цене, он тотчас
же терял бы как покупатель. Мальтус, однако, не хотел сказать,
что капитализм вообще невозможен. Он находит ему «спасение»
в лице непроизводительных классов (землевладельцев, попов,
чиновников, солдат и т. п.). Эти «третьи лица» покупают ничего не
производя и тем самым делают возможной реализацию прибыли
капиталистов. Под видом создания достаточного спроса для
капиталистов Мальтус возвеличивал земельную аристократию и
оправдывал высокие ренты, налоги и десятины. Таким образом,
Мальтус объявлял добродетелью паразитизм лордов и других
тунеядцев, их чрезмерное потребление, нисколько не смущаясь тем, что
своей «теорией народонаселения» он всячески ратовал за
сокращение рабочего населения.
Между тем достаточно поставить вопрос об источниках
платежных средств непроизводительных классов, чтобы сразу
обнаружилась вся абсурдность рассуждений Мальтуса о реализации.
Совершенно очевидно, что единственным источником этих средств могут
быть лишь те деньги, которые они без всякого эквивалента
присваивают у капиталистов в форме ренты, налогов и т. п. Выходило,
что непроизводительные классы обогащают капиталистов тем, что
покупают у последних товары на деньги, которые предварительно
притекают к ним от тех же капиталистов. Остается добавить, что
и саму идею о невозможности реализации прибыли без «третьих
лиц» Мальтус заимствовал у Сисмонди. Но в отличие от Сисмонди,
тянувшего назад от капитализма, прославляя мелкое производство,
Мальтус не сходил с почвы капитализма, отстаивая только такое
его развитие, при котором надежно обеспечивались бы интересы
прежде всего землевладельцев и духовенства.
Считая вполне оправданной ненависть рабочего класса к
Мальтусу— «попу-шарлатану», К. Маркс писал: «...народ верным
инстинктом почувствовал, что против него выступает здесь не не-
4—176
81

ловек науки, а купленный его врагами адвокат господствующих
классов, их бесстыдный сикофант»1.
Вульгаризация учения Рикардо. Дж. Милль (1773—1836),
Дж. Мак-Куллох (1789—1864). Выступление Мальтуса против
Рикардо положило начало оживленной полемике между
сторонниками и противниками учения Рикардо. В своих сочинениях
последователи Рикардо систематизировали и популяризировали его
воззрения, комментировали отдельные стороны его теории, отчасти
разрабатывая ее в деталях. Но в целом теоретическая
деятельность последователей Рикардо не ознаменовалась дальнейшим
развитием его учения. Напротив, в своих попытках как-то
согласовать рикардовскую теорию с противоречившими ей явлениями
действительности школа Рикардо фактически растеряла научные
элементы его системы.
Так, наиболее видный последователь Рикардо Дж. Милль пошел
дальше своего учителя в области практических выводов из теории
ренты, требуя присвоения государством земельной ренты, т. е.
фактически национализации земли. Что же касается теоретических
противоречий системы Рикардо, то от них Милль пытался, по
выражению Маркса, «отделаться фразами». Это неизбежно вело к
вульгаризации учения Рикардо. В своем основном труде
«Элементы политической экономии» (1821) Милль в полном противоречии
с теорией трудовой стоимости утверждал, что источником
стоимости следует признать не только живой труд, но и труд,
накопленный, овеществленный в средствах производства. Опираясь на
это вульгарное представление, Милль изображал рабочего и
капиталиста как совладельцев создаваемого продукта. В форме
зарплаты рабочий получал от капиталиста денежный эквивалент
своей доли в произведенном продукте, другая же часть этого
продукта составляла долю капиталиста, его прибыль, источником
которой является «работа» капитала как накопленного труда. Таким
образом, исчезала противоположность прибыли и заработной
платы, которая определенно фиксировалась системой Рикардо, и
антагонистические экономические отношения эксплуатации наемных
рабочих капиталистами подменялись их отношениями как
«равных» товаровладельцев.
Еще дальше по пути выхолащивания свойственных
буржуазному производству противоречий пошел Дж. Мак-Куллох. Основное
его сочинение — «Начала политической экономии» (1825).
Признавая труд источником стоимости, Мак-Куллох, однако, давал
совершенно произвольное толкование самого понятия труда. Он
определял труд как род действия или операции независимо от
того, выполняются ли они людьми, машинами, животными или
силами природы. Соответственно прибыль оказывалась в его
истолковании частью стоимости, созданной «работой» накопленного
труда, т. е. капитала. Таким образом, из политической экономии
устранялись последние следы научных достижений 'Рикардо. К. Маркс
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. II, с. 126.
82

писал по этому поводу: «Мак-Куллох — вульгаризатор
экономической теории Рикардо и вместе с тем самый жалкий образчик ее
разложения»1.
Н. Сениор (1790—1864). По мере обострения противоречий
капитализма вульгарная политическая экономия, по словам Маркса,
«...сознательно становится все более апологетической...»2. Так, в
Англии в 30-е годы с развитием рабочего движения интересы
буржуазии требовали развенчания Рикардо, особенно в связи с тем,
что его учение о стоимости и прибыли как части стоимости,
созданной трудом, все чаще использовалось социалистами для критики
капитализма и обоснования социалистических притязаний
пролетариата. Буржуазия нуждалась в новых формах и методах
апологии капитала. Над их поисками в Англии усердно трудился
Н. Сениор. Свои экономические взгляды он изложил в «Очерке
науки политической экономии» (1836) и «Письмах о фабричном
законодательстве» (1837). Сениор «обогатил» вульгарную
политическую экономию двумя «открытиями». Одним из этих «открытий»
была его «теория воздержания». Учению Рикардо 6 труде как
источнике стоимости Сениор противопоставил теорию, согласно
которой издержками производства стоимости являются два
элемента— труд и капитал. «Новым» моментом в этой старой выдумке
является субъективное толкование этих факторов. «Труд»
рассматривается Сениором как жертва рабочего, теряющего свой
досуг и покой. На место капитала Сениор ставит «жертву»
капиталиста, которая заключается в его «воздержании» от
непроизводительного потребления своего капитала. Вознаграждением этих
жертв рабочего и капиталиста является соответственно
заработная плата и прибыль. В итоге капитализм предстает как система
производства, базирующаяся якобы на взаимных жертвах рабочих
и капиталистов. Высмеивая апологетическую теорию
«воздержания», которое как чисто пассивный акт вообще не может ничего
создавать, Маркс писал: «Поистине недосягаемый образец
«открытий» вульгарной политической экономии! Экономическая
категория подменяется сикофантской фразой Voila tout [вот и все]»3.
Столь же вздорным является и другое «открытие» Сениора,
иронически названное Марксом в «Капитале» «последним часом
Сениора». В 30-х годах XIX в. в Англии велась усиленная агитация
за 10-часовой рабочий день. Фабриканты остро нуждались в
аргументах против сокращения рабочего дня, и Сениор поспешил им
на помощь. Он выдвинул «теорию», согласно которой при 11,5-
часовом дне в первые 10,5 часа возмещается стоимость
авансированного капитала, а в последний час создается прибыль. Отсюда
заключалось, что сокращение рабочего дня до 10 часов имело бы
своим результатом полное исчезновение прибыли. Одним из
источников этой выдумки послужили практические расчеты капиталис-
1 Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. III, с. 171.
2 Там же, с. 527.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 610.
4* 83

тов, которые обычно полагают, что в процессе продажи товаров
они сперва возмещают авансированный капитал и лишь затем
выручают прибыль. На самом деле процесс производства товаров
при капитализме есть вместе с тем и процесс производства
стоимости и прибавочной стоимости, так что каждая единица товарной
массы является носителем соответствующей доли как
оплаченного труда, так и прибыли. Теория «последнего часа» была
настолько абсурдной, что впоследствии от нее был вынужден отказаться
и сам Сениор.
2. Вульгарная политическая экономия во Франции
В конце XVIII в. во Франции разразилась величайшая из
буржуазных революций в Западной Европе. Она до основания
разрушила устои феодального режима в стране и создала условия для
быстрого развития капитализма. Однако, разделавшись с
феодальными порядками, французская революция не удержалась в
рамках, угодных интересам крупной буржуазии. Напуганная
радикализмом масс и революционной деятельностью Бабефа и его после ^
дователей, выступивших с утопическо-коммунистической пропо-
ведью, французская крупная буржуазия уже в 90-е годы XVIII в.
становится на путь контрреволюции.
Выризителем этих тенденций французской буржуазии в
экономической науке явился Ж. Б. Сэй (1767—1832). Он родился в
семье лионского купца, впоследствии стал крупным фабрикантом,,
Свои экономические взгляды Сэй изложил в «Трактате
политической экономии» (1803), «Катехизисе политической экономии»
(1817) и шеститомном «Курсе политической экономии» (1828—
1830). Этими работами Сэй зарекомендовал себя ревностным идео
логом промышленной буржуазии, противником меркантилизма и
поборником идей экономического либерализма. Под видом
систематического изложения и «комментирования» учения А. Смита
Сэй старательно выделил и развил в систему слабые стороны уче*
ния Смита, встречающиеся у него вульгарные представления. Тем
самым Сэй положил начало вульгарной политической экономии во
Франции.
Для характеристики методологических позиций Сэя особый
интерес представляет его вульгарная классификация политической
экономии. Сэй делил политическую экономию на три части:
производство, распределение и потребление. Эта классификация отражала
чисто поверхностную связь между элементами процесса
воспроизводства. Выделяя распределение и потребление в самостоятельные
разделы экономической науки и ставя их с самого начала рядом
с производством как нечто самостоятельное, Сэй разрывал
действительную связь между этими основными элементами
общественного процесса воспроизводства, в котором определенный тип
отношений производства всегда обусловливает определенную
структуру распределения и потребления.
Пороком методологии Сэя является ее антиисторизм. При
84

рассмотрении производства, распределения и потребления Сэй
полностью отвлекался от тех специфических форм, которые эти
процессы необходимо принимают на различных ступенях развития
общества. Так, в разделе «Производство» речь идет у Сэя не об
общественно определенном типе производства, а о производстве
материальных благ вообще. При таком чисто технологическом
подходе «анализ» Сэя, естественно, не может выйти за рамки
констатации банальных истин, что труд, средства производства
(капитал, по Сэю) и земля являются тремя факторами всякого
производства. Открытые таким образом «законы» объявляются им
вечными, и в итоге всегда оказывается, что именно буржуазные
отношения являются вечными и естественными отношениями
производства и распределения.
Наглядной иллюстрацией апологетики Сэя является его учение о
стоимости и доходах. Отступая от научных достижений
классической школы, Сэй противопоставлял определению стоимости
товара трудом, затраченным на его производство, «теорию
полезности». Согласно этой теории, производство создает полезность, а
«полезность сообщает предметам ценность». «Ценность, — писал
Сэй, — есть мерило полезности»1 предмета. Таким образом, Сэй
отождествлял стоимость с потребительной стоимостью,
затушевывая тем самым специфически общественную природу стоимости и
исторический характер этой категории. Классовый смысл сведения
стоимости к полезности определяется тем, что от признания труда
исключительным источником стоимости всего лишь один шаг к
обнаружению эксплуататорской природы капитала. Между тем еще
А. Смит показал, что меновая стоимость не находится обязательно
в связи с полезностью: наиболее полезные предметы зачастую
имеют наиболее низкую стоимость, а такие жизненно необходимые
предметы, как воздух, вода у источника, и вовсе не имеют
стоимости. Полезность не может служить основой стоимости, ибо как
потребительные стоимости обменивающиеся товары качественно
различны, а потому количественно не сравнимы.
Опираясь на определение стоимости полезностью, Сэй дает
апологетическое истолкование проблемы доходов в буржуазном
обществе. В производстве, по Сэю, участвуют три фактора — труд,
капитал, земля. Каждый из этих факторов оказывает
определенную услугу при создании стоимости. Соответственно трем
самостоятельным источникам стоимости Сэй различает три основных
дохода: труд создает заработную плату, капитал — процент, земля —
земельную ренту. Поскольку заработная плата, процент и рента
представлены как естественное порождение труда, средств
производства и земли — простейших элементов всякого производства,
постольку буржуазные формы доходов признаются как естественные
и вечные. Выводя эти доходы из совершенно различных
источников, Сэй маскирует их действительное внутреннее единство как
частей стоимости, созданной трудом наемных рабочих. Доходы ка-
Сэй Ж. Б. Трактат политической экономии. М., 1896, с. 14, 15.
85

питалистов и землевладельцев получают, таким образом, свое
оправдание, а подлинная сущность капиталистических отношений —
эксплуатация рабочих — оказывается затушеванной.
По этой же линии идет и «трудовая версия»
предпринимательского дохода. Если процент выступает у Сэя как порождение
самого капитала, то предпринимательский доход трактуется им как
вознаграждение за «труд» самого предпринимателя. Таким путем
Сэй маскирует подлинную природу предпринимательского
дохода. Вся разница между предпринимателями и рабочими сводится
лишь к уровню заработной платы: более высокая «заработная
плата» предпринимателей имеет, по Сэю, своим основанием более
«высокие» обязанности предпринимателя, «его талант,
деятельность, дух порядка и руководство»1.
Сэй не только отрицал эксплуатацию рабочих, но и рисовал
для них радужную перспективу в будущем. Он утверждал, что с
ростом капиталов положение «низших классов» улучшается и они
все более пополняют «следующие за ними высшие классы». В
связи с этим Сэй попытался затушевать вредные для рабочих
последствия промышленного переворота. Он заложил основы
пресловутой «теории компенсации». Сэй утверждал, что машины лишь
«на первых порах» вытесняют рабочих; впоследствии они якобы
вызывают рост занятости рабочих и приносят им «наибольшую
пользу», удешевляя производство продуктов. Таким образом, в
изложении Сэя оказывается, что «рабочий класс больше всех других
заинтересован в техническом успехе производства» при
капитализме 2 Сэй ставил вещи на голову, лишь бы «доказать» «гармонию»
интересов труда и капитала.
Важным устоем буржуазно-апологетической концепции Сэя
является его «теория сбыта», призванная обосновать
«гармоничность» капиталистического воспроизводства, невоЗхМожность общих
кризисов перепроизводства. Главный интерес всех производителей
состоит, по Сэю, не в меновой ценности, а в обмене одних
продуктов на другие. Деньги играют при этом лишь временную роль
посредника. В конечном счете оказывается, что за продукты
заплачено только продуктами. Сэй делал отсюда вывод, что каждый
продавец является в то же время и покупателем. В масштабе
общества предложение и спрос уравновешиваются и общее
перепроизводство становится невозможным. Сэй допускал возможность
лишь частичного перепроизводства, т. е. перепроизводства в
отдельных отраслях, объясняемого недопроизводством в других
отраслях. Поэтому выходом из трудностей сбыта он считал всемерное
развитие производства в отраслях второго рода. Сэй выводил
отсюда заинтересованность каждого производителя в благополучии
всех других3.
Если раньше Сэй устранял антагонизм между трудом и капи-
1 Сэй Ж. Б. Трактат политической экономии, с. 58.
2 Там же, с. 27—29, 31.
3 См. там же, с. 40—42, 36, 39.
вб

талом, то теперь «гармония интересов» распространяется и на
самих капиталистов, на отношения между городом и деревней и
даже целыми странами. В последнем пункте «теория сбыта» Сэя
заострена против протекционизма, затруднявшего ввоз иностранных
и сбыт отечественных товаров. Идеал Сэя — полная свобода
торговли, стихийно регулируемое капиталистическое производство.
«Теория сбыта» Сэя получила широкое признание в буржуазном
мире, хотя в научном отношении она явно несостоятельна. Сэй
претендовал своей теорией на объяснение законов реализации в
буржуазном обществе. Между тем все его выводы основывались как раз
на игнорировании специфически капиталистических отношений
производства и обмена. В изображении Сэя капиталисты
превращались в людей, которые производят продукцию для личного
потребления, обменивая свои продукты на продукты других людей.
Капиталистическое обращение товаров фактически подменялось,
таким образом, обстановкой первобытной меновой торговли,
когда продукт непосредственно обменивается на продукт и акты
купли и продажи неизбежно совпадают. Между тем уже в
условиях простого товарного обращения купля необязательно должна
следовать за продажей, и тот, кто продал свой товар, может не
сразу купить другой товар. Продажа и купля разделяются во
времени и пространстве, и благодаря этому возникает абстрактная
возможность кризисов. При капитализме эта возможность
превращается в действительность.
Во времена, когда Сэй сочинял свою «теорию сбыта», можно
еще было трактовать кризисы как явление случайное. Первый
настоящий кризис перепроизводства разразился лишь в 1825 г. С тех
пор эти катастрофы капитализма стали повторяться с правильной
периодичностью, наглядно демонстрируя несостоятельность
«теории» Сэя.
Ф. Бастиа (1801—1850). В 40—50-х годах XIX в. особой
популярностью в кругах французской и международной буржуазии
пользовалось имя Ф. Бастиа, «...самого пошлого, а потому и
самого удачливого представителя вульгарно-экономической
апологетики» 1.
Ф. Бастиа родился в семье богатого французского коммерсанта.
В 40-х годах Бастиа выступил с рядом памфлетов, в которых
развернул в интересах французских виноделов широкую агитацию
против протекционизма в пользу свободной торговли, увязывая
ее с борьбой против социалистических идей. Эти памфлеты,
однако, не выделялись оригинальностью своих идей, хотя и отличались
яркой формой изложения. Имея в виду Бастиа, iHapKc отмечал:
«У него апологетика еще отличается страстностью и составляет
то, что собственно является его работой, так как содержание
политической экономии он берет у других в том виде, в каком оно
ему наиболее подходит»2.
1 Маркс К<, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 18.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. III, с. 527.
87

Главным делом Бастиа явилась попытка опровергнуть учение
о социальном антагонизме и доказать, что современное ему
буржуазное общество является «самой прекрасной, совершенной,
прочной, всемирной и справедливой из всех ассоциаций... Все за-
конные интересы гармоничны. В этом — главная мысль моего
сочинения...»1,— писал Бастиа, имея в виду свой основной труд
«Экономические гармонии» (1850). Источник «экономических
гармоний» Бастиа открыл в обмене и ничем не ограниченной
конкуренции. При обосновании этой апологетической идеи Бастиа
опирался на «теорию услуг» Сэя. Бастиа солидарен с Сэем в том,
что обмен, купля-продажа есть взаимный обмен равноценных
«услуг». Но в отличие от Сэя, у которого «услуги» оказывают не
только люди, но и вещи, и силы природы, Бастиа предпочитает
говорить только об услугах личных, в какой бы сфере
общественной жизни они ни оказывались. Причем под «услугой» он
понимает не только реальную затрату труда в процессе производства,
но и всякое вообще усилие, которое прилагается кем-либо или от
которого освобождается тот, кто данной услугой пользуется. При
такой трактовке Бастиа нетрудно было «доказать», что «услуги»
производству стоимости оказывают не только рабочие, но и
капиталисты и землевладельцы. «Услугу» капиталиста, дающую ему
право на процент, Бастиа видит в том, что при авансировании или
ссуде капитала имеет якобы место «отсрочка» в потреблении,
предполагающая жертву капиталиста. Таким образом, для
оправдания прибыли (она сводится у него к проценту) Бастиа
прибегает к «теории воздержания» Сениора. Словечко Сениора
«воздержание» лишь заменено не менее бессодержательным словечком
«отсрочка». Идя еще дальше по пути обоснования «гармонии»
между трудом и капиталом, Бастиа создает свой «закон»
накопления капитала, призванный опровергнуть учение Рикардо о
противоположности прибыли и заработной платы. Согласно этому
«закону», интересы труда и капитала в высшей мере солидарны:
доходы того и другого растут одновременно, причем доля
рабочих возрастает даже быстрее, чем доля капиталистов, которая,
следовательно, относительно падает. При этом Бастиа не
утруждал себя доказательствами. Он просто ссылался на факт падения
нормы прибыли, смешивая совершенно различные вещи—норму
прибыли и долю капиталистов в национальном доходе. Тенденция
нормы прибыли к понижению вполне может совмещаться с
усилением эксплуатации рабочих, а следовательно, и с увеличением
доли капиталистов в национальном доходе.
С помощью своей «теории услуг» Бастиа разделывается и с
противоречием между капиталистами и землевладельцами. Он
считает земельную ренту вознаграждением за «услуги»
землевладельца или его предков по возделыванию или улучшению земли2.
Таким образом, «гармония» между капиталом и земельной соб-
1 Бастиа Ф. Экономические гармонии. М., 1896, с. 168, 152.
2 См. там же, с. 170, 212—217, 220—223 и др.
88

ственностью устанавливается тем, что земельная рента попросту
сводится к разновидности процента на капитал, вложенный в
земледелие. В такой трактовке полностью исчезают специфические
черты земельной ренты как экономической категории, ее отличие
от прибыли, обусловленное особенностями земледелия, которые
Бастиа просто игнорирует. С его трактовкой земельной ренты не
согласуется и факт получения ренты с невозделанных земель.
Таким образом, в изображении Бастиа буржуазное общество
предстает как «гармоническое сотрудничество» различных
классов, обменивающихся своими «услугами». Гарантией
эквивалентности этого обмена является, по Бастиа, экономическая свобода,
которая якобы предохраняет от невыгодных сделок. Замена
протекционизма ничем не ограниченной свободной конкуренцией —
такова та панацея от всех бед, которую буржуазный апологет
Бастиа противопоставляет призывам социалистов к более
совершенной экономической организации общества.
3. Вульгарная политическая экономия США
Г. Ч. Кэри (1793—1879). «...Тайным источником гармонической
мудрости...» 1 Ф. Бастиа послужило сочинение американского
буржуазного экономиста Г. Ч. Кэри «Принципы политической
экономии» (1837—1840).
Сын крупного книгоиздателя, Кэри также начал свою карьеру
на поприще коммерции. Разбогатев и став крупным фабрикантом,
Кэри обратился к экономическим «исследованиям». Взгляды
Кэри, обстоятельно изложенные в его основном труде «Основания
социальной науки» (1857—1859) и более кратком издании этого
сочинения — «Руководство к социальной науке» (1865), носят на
себе печать своеобразия исторического развития США в первой
половине XIX в.
Победа над Англией в борьбе за независимость в конце
XVIII в., обилие свободных плодородных земель и других
природных богатств, широкая иммиграция, импорт капиталов и
технической культуры Старого Света ускорили развитие капитализма и
экономический подъем страны. Все это при относительной
неразвитости противоречий буржуазного общества создавало иллюзии
о «разумности» капиталистических отношений, «солидарности
классовых интересов» и т. п.
Но у Кэри в отличие от Бастиа зашита капитализма
дополнялась еще и оправданием рабства, которое сохранялось в первой
половине XIX в. на юге США, а сама проповедь «гармонии
интересов» увязывалась с защитой протекционизма, в котором
нуждалась не окрепшая еще промышленность США перед лицом
английской конкуренции. Отсюда вытекала вражда к системе
Смита — Рикардо, проповедовавших фритредерство. Эта вражда
питалась и другим источником. Система Рикардо, наивно обна-
1 Маркс К.* Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 575.
S9

жавшая противоречия буржуазного общества, давала в то время
теоретическое оружие для социалистической критики
капиталистического строя. «Система Рикардо, — писал Кэри,— есть
система вражды и стремится возбудить как войну между сословиями,
так и между нациями...» 1 Главная цель Кэри и состояла в том,
чтобы опровергнуть теорию Рикардо и доказать «совершенную
гармонию реальных и истинных интересов между различными
классами человеческого рода» 2.
В основе теории «гармонии интересов» Кэри лежит
вымышленный «закон распределения», согласно которому с ростом
производительности труда доля рабочих якобы увеличивается
абсолютно и относительно, а доля капиталистов, абсолютно
увеличиваясь, относительно падает. Затушевывая таким образом
антагонизм между трудом и капиталом, Кэри использует уже
известный тезис о «производительности капитала» (которой
предприниматель якобы обязан своим доходом), дополняя этот
вульгарно-апологетический тезис и собственной выдумкой. Кэри
утверждал, что стоимость товара определяется не фактически
затраченным на его производство количеством труда, а издержками
производства этого товара при данных условиях. Но с ростом
производительности труда затраты на воспроизводство продуктов, в
том числе и средств производства, уменьшаются. Это, по Кэри,
ведет к падению ценности капитала (который он отождествляет со
средствами производства) и снижению процента, т. е. той доли
продукта, которая уплачивается собственнику капитала;
соответственно якобы возрастает ценность труда и его доля в продукте.
Несостоятельность этих выкладок очевидна. Во-первых,
процент является частью стоимости, вновь созданной живым трудом.
Поэтому он не имеет никакого отношения к прошлому труду,
овеществленному в средствах производства, стоимость которых лишь
переносится на продукт. Во-вторых, рост производительности
труда сопровождается понижением стоимости средств существования
рабочих, что ведет к снижению стоимости рабочей силы,
увеличению степени эксплуатации рабочих, а следовательно, и к
возрастанию доли капиталиста в национальном доходе.
Столь же несостоятельными являются и попытки Кэри
обосновать «гармонию интересов» между капиталистами и
землевладельцами. Кэри и здесь сталкивался с Рикардо, находя, что его
система «необходимо стремится к возмущению прав на
земельную собственность...», указывая на присвоение ренты
собственниками земли в ущерб капиталистам и рабочим. Кэри атакует
поэтому теорию земельной ренты Рикардо, прежде всего ее
исходный пункт — положение о необходимости вовлечения в обработку
все более худших по качеству земель. Абсолютизируя условия
США, Кэри противопоставлял Рикардо столь же одностороннюю
точку зрения, настаивая на повсеместном переходе от худших зе-
1 Кэри Г. Ч. Руководство к социальной науке. Спб., 1869, с. 525.
2 Там же, с. 507.
90

мель к лучшим и снижении ренты к выгоде капиталистов и
рабочих. Но, как известно, порядок вовлечения земель в обработку
вообще не имеет отношения к образованию ренты. Кэри, как и
Бастиа, фактически отрицал земельную ренту как таковую, сводя
ее к разновидности процента на капитал, вложенный в
земледелие, и игнорируя таким образом особенности земледелия.
Что же касается всемирной «гармонии наций», то, по мнению
Кэри, наилучшим образом она обеспечивается распределением
мирового производства по местным центрам, в которых
земледелие органически сочетается с мануфактурами. Поэтому Кэри
обрушивается на Англию за ее стремление к промышленной
монополии и превращению остального мира в свой аграрно-сырьевой
придаток, находя, что вернейшей защитой от разрушающего
влияния Англии является система протекционизма К Таким образом,
в зависимости от интересов национальной буржуазии
непременным условием «гармонии» объявляется то фритредерство
(Бастиа), то протекционизм (Кэри). Такова «логика» апологетов
«гармонии интересов» в буржуазном обществе.
4. Вульгарная политическая экономия в Германии
Капиталистическое производство развилось в Германии лишь
в 40—60-х годах XIX в., уже после того, как капитализм в
Англии и во Франции обнаружил свои экономические и классовые
антагонизмы. Таким образом, капиталистические отношения
появились в Германии при таких обстоятельствах, которые, по
словам Маркса, уже исключали возможность беспристрастного
изучения этих отношений в рамках буржуазного кругозора.
Буржуазная политическая экономия с самого начала складывается в
Германии как вульгарная экономия. Прусский путь развития
капитализма, опутанного остатками феодализма, отсталость
немецкой промышленности, нуждавшейся в таможенной охране,
необходимость преодоления политической раздробленности страны,
которое мыслилось буржуазией под эгидой прусского юнкерского
государства,— все это объясняет особенности вульгарной
политической экономии в Германии, которые нашли свое отражение в
сочинениях Ф. Листа и представителей исторической школы.
Ф. Лист (1789—1846) был наиболее видным идеологом
немецкой буржуазии первой половины XIX в. Ф. Энгельс считал
работы Листа «...самым лучшим из того, что произвела немецкая
буржуазная экономическая литература, хотя все его прославленное
произведение списано у француза Ферье...»2. В своем основном
сочинении «Национальная система политической экономии» (1841)
Лист ополчился против мирового промышленного господства
Англии и объявил себя поборником национального единства Герма-
1 См.: Кэри Г. Ч. Руководство к социальной науке, с. 126, 128, 130, 392
504—506, 517—520, 236, 307, 586, 656, 600 и др.
2 Маркс /С, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 13, с. 490.
91

нии и превращения ее под опекой протекционизма в
перворазрядную индустриальную державу, способную к экономической и
политической экспансии на мировой арене. Попытка обосновать
эту экономическую программу привела Листа к резкой оппозиций
к классической школе политической экономии с ее ориентацией
на фритредерство и невмешательство государства в экономику.
Как известно, буржуазные классики отвлекались от
национально-особенного в экономическом развитии отдельных стран и,
рассматривая эти взаимосвязанные разделением труда страны как
единое общество, сумели нащупать ряд общезначимых законов
развития капитализма. Лист сошел с этой научной позиции,
противопоставляя «космополитической», как он выражался, точке
зрения классиков вульгарное учение о «национальной экономии»,
сводившееся к отрицанию общих закономерностей развития
капиталистического производства. Лист утверждал, что экономика
отдельных стран развивается по своим собственным законам и что
поэтому для каждой страны характерна своя, «национальная
экономия», задача которой состоит в определении наиболее
благоприятных условий для развития производительных сил нации. Таким
образом, он фактически зачеркивал политическую экономию как'
науку, подменяя ее экономической политикой. «Национальная
система политической экономии» Листа.и представляла собой
попытку обосновать экономическую политику Германии, отвечавшую
интересам немецкой буржуазии. Стержнем этой политики
являлась идея Листа о «воспитательном протекционизме».
Эта идея была сформулирована еще до Листа американцем
Гамильтоном и французом Ферье. Но у Листа она получила
развернутую аргументацию. Этой цели, в частности, было призвано
служить его учение о стадиях экономического развития. В
«национально-экономическом поступательном движении нации» Лист
устанавливает пять главных стадий: состояние дикости,
пастушеское, земледельческое, земледельческо-мануфактурное и земле-
дельческо-мануфактурно-коммерческое *. Схема Листа была
далека от подлинно научной периодизации экономической истории
общества, поскольку она игнорировала общественно-экономические
формации, беря за основу отраслевой признак. Но такая схема
устраивала Листа, так как из нее вытекало, что смысл
экономической эволюции сводится к переходу от чисто земледельческого
быта к сочетанию его с промышленностью и торговлей. Последний,
пятый период представлялся Листу идеалом, достижение которого
для молодых стран невозможно без политики промышленного
протекционизма.
Обоснованию этой политики была призвана служить и его
«теория производительных сил». Согласно этой теории,
благосостояние нации обусловливается не количеством богатств или
меновых ценностей (Лист путал эти понятия, оказываясь на голову
1 См.: Лист Ф. Национальная система политической экономии. Спб., 1891»
с. 48.
92

ниже буржуазных классиков), а степенью развития
производительных сил, прежде всего фабрично-заводской промышленности.
В скорейшем их создании Лист видел оправдание
протекционизма. При этом он произвольно раздвигал рамки понятия
«производительные силы», отступая от рациональных элементов в учении
Смита о производительном труде и признавая производительной
деятельность и тех, «кто заведует судом и администрацией, в чьих
руках образование и религиозное воспитание, кто движет науку,
работает в области искусства и т. д.»1. Лист, таким образом,
пытался оправдать существование паразитических классов
дворянства и духовенства и возвеличить роль прусского государства,
отражая интересы немецкой буржуазии, стремившейся укрепить
свои позиции путем блока с прусским юнкерством и его
государством.
Историческая школа. Особенности вульгарной буржуазной
политической экономии Германии, наметившиеся у Листа, получили
наиболее полное отражение в работах представителей
исторической школы, сложившейся в Германии в 40-х годах XIX в.
Родоначальниками исторической школы в политической экономии
были В. Рошер (1817—1894), Б. Гильдебранд (1812—1878) и К. Книс
(1821 — 1899).
Общие контуры «исторического метода» в политической
экономии впервые наметил В. Рошер в сочинении «Краткие основы кург
са политической экономии с точки зрения исторического метода»
(1849). В разгар революции 1848 г, появилась книга Б. Гильде-
бранда «Политическая экономия настоящего и будущего», в
которой отчетливо отразилась политическая направленность
«исторического метода». В этой книге говорится, что политическая
экономия «перестала быть собственностью одних ученых», покидает их
кабинеты и «начинает приводить в движение народные массы»2,
Гильдебранд брал под защиту капиталистический строй,
обрушивался на научные идеи классической школы и разные теории
утопического социализма и много места отводил вульгарной критике
ранней работы Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в
Англии». Систематическое изложение методологических позиций
исторической школы дал К. Ккис в своей книге «Политическая
экономия с точки зрения исторического метода» (1853). Оценивая
работы этих «столпов» исторической школы, следует сказать, что ничего
примечательного в области теоретической эта школа не дала даже
с точки зрения вульгарной экономии. Например, Рошер в своей
книге «Начала народного хозяйства» вслед за Сэем писал о трех
факторах производства и сводил стоимость товара к его
полезности. Он толковал также о «невещественных капиталах», относя к
ним профессиональные навыки и превращая таким образом в ка-
1 См.: Лист Ф. Национальная система политической экономии, с. 51, 209,
184, 189, 187.
2 Гильдебранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего. Спб.,
1860, с. V.
93

питалистов рабочих, имеющих квалификацию. Рошер пытался
также обелить капиталистов, используя «теорию воздержания» Се-
нмора. Принцип трудовой стоимости отвергал и Гильдебранд,
считая, что этот принцип дает основания для обвинений капиталистов,
в эксплуатации. Изыскивая «заслуги» капиталистов, Гильдебранд
прибегал к побасенке Сэя о прибыли как более высокой
заработной плате предпринимателей К К. Маркс с полным основанием
высмеивал «эклектическую профессорскую болтовню» представителей
исторической школы, характеризуя их как «жалких немецких
подголосков» Сениора и других апологетов буржуазии 2.
Таким образом, по отношению к основным категориям
политической экономии «теоретики» исторической школы ничем не
выделялись из общей массы представителей вульгарной политической
экономии первой половины XIX в., лишь повторяя в различных
комбинациях их апологетические теории. Специфика исторической
школы как разновидности вульгарной буржуазной политической
экономии связана с ее «изысканиями» в методологической
области. Своим острием эти «изыскания» направлялись против
методологических принципов классической школы. Исходя из учения о
«естественном порядке», классическая школа, как уже отмечалось,
сумела нащупать ряд законов развития капитализма. Ценной была
идея объективной закономерности экономического развития, а
также признание общих законов развития капитализма в разных
странах. Ошибка классиков состояла лишь в том, что эти в
действительности исторически преходящие законы капитализма они
объявляли вечными естественными законами общественного производства
вообще. Этот недостаток классиков историческая школа и сделала
объектом своих спекуляций. А. Смит и его последователи
порицались за стремление построить такую политико-экономическую
теорию, «законы которой применялись бы безусловно ко всем
временам и народам». Основатели исторической школы отвергали идею
«всегда неизменных естественных законов хозяйства», настаивая
на «относительном значении» экономических законов, учреждений
и идей, на их «изменяемости», которая «идет рядом и параллельно
с изменением самого народа и его потребностей». Однако критика
антиисторизма классиков служила исторической школе лишь
прикрытием для отказа от научных приобретений классической
политической экономии. Вместе с ошибочным представлением об
экономических законах общества как вечных и неизменных историческая
школа постаралась выбросить за борт и саму идею объективной
закономерности экономического развития общества. Особенно
отчетливо эта тенденция обнаруживалась у Книса. Он резко
противопоставлял природу, в сфере которой действуют естественные законы,
и общество, которое якобы свободно от действия каких-либо зако-
1 См.: Рошер В. Начала народного хозяйства. Руководство для учащихся
и для деловых людей, т. 1. М., 1860, с. 99—100, 87, 8, 103; Гилдебранд Б.
Политическая экономия настоящего и будущего, с. 213, 214, 264, 265.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 273.
94

нов. Отвергалась также повторяемость экономических явлений в
истории различных народов, а вместе с тем и возможность общих
законов экономического развития. На первый план представители
исторической школы выдвигали природные различия народов, их
способностей и степени развития, которые якобы исключают
возможность единообразного типа хозяйства у различных наций.
<Юдного экономического идеала, — подчеркивал Рошер, — не
может быть для народов, точно так же как платье не шьется по одной
мерке»1.
Таким образом, историческая школа воспроизводила точку
зрения Листа на политическую экономию как национальную науку,
призванную изучать национальное хозяйство, развитие которого
определяется якобы исключительно особенностями природы,
характером народа и его учреждений.
Учению классиков о естественных законах историческая школа
противопоставляла принцип «историзма», идею исторического
развития общества. Разумеется, сама по себе эта идея верна. Но все
дело в том, как понимается историческое развитие человечества.
Историческая школа давала вульгарное толкование историзма.
Предложенный ею «исторический метод» не имел на деле ничего
общего с подлинным, научно обоснованным историзмом.
Об этом свидетельствует прежде всего отрицание исторической
школой диалектического характера общественного развития.
Представители этой школы признавали лишь эволюционную форму
развития, с негодованием отвергая качественные сдвиги и
революционные перевороты в экономике, в общественной жизни вообще.
Типичными в этом отношении являются рассуждения Рошера.
При изменении форм своей жизни народы, по его мнению, должны
брать за образец «время», которое все преобразовывает, «но так
постепенно и медленно», что нельзя даже подметить это изменение.
Поэтому «законными» он признавал лишь такие преобразования,
которые совершаются «мирным путем положительного права». Что
же касается революционных переворотов, то Рошер их
категорически осуждал, называя «путем противозаконным». «Каждая
революция,— писал он, — как бы ни была велика потребность в
изменении, совершенном ею, останется все-таки всегда величайшим
несчастьем и нередко смертельным недугом народной жизни»2.
Плоский эволюционизм исторической школы вел на деле к
отрицанию специфически исторического характера категорий
товарно-капиталистического хозяйства. Так, например, Рошер уже в
первобытных лесах находил капитал и «немощных пролетариев».
Гильдебранд также считал, что «различие между
предпринимателем и поденщиком, между фабрикантом и рабочим» существовало
всегда. Точно так же декларировалась извечность стоимости,
денег, частной собственности и т. д.
1 Рошер В. Начала народного хозяйства, т. 1, с. 53.
2 Там же, с. 51.
95

С подлинным историзмом не согласуется также и
идеалистическое истолкование экономических явлений. Идеалистическая
позиция этой школы сказывалась, в частности, в нападках ее
представителей на классическую политическую экономию. Классическую
школу они обвиняли в том, что она ограничивалась в своих
исследованиях одной лишь областью экономических явлений, игнорируя
другие сферы общественной жизни — мораль, право, политику и
связанные с последними альтруистические и иные побуждения в
хозяйственной деятельности людей. «Смитова школа, — читаем мы
у Гильдебранда,— порвала всякую связь между наукой и
нравственной задачей человеческого рода, а потому не без основания
упрекают эту школу в материализме...». В противоположность
точке зрения буржуазных классиков, представители исторической
школы всячески подчеркивали значение этических, психологических,
правовых и политических факторов, отводя им даже
определяющую роль в хозяйственном развитии общества. Политическая
экономия, писал Гильдебранд, «не есть естественное учение
человеческого эгоизма, но должна быть наукой нравственной»1.
Наконец, с подлинным историзмом не мирилось отрицание
исторической школой объективных экономических законов, их
общезначимости для одних и тех же ступеней развития различных
народов. Это закрывало путь к пониманию истории общества как
объективно закономерного процесса возникновения, развития и смены
общественно-экономических формаций.
Наглядной иллюстрацией вульгарного историзма может
служить периодизация истории наций, данная Гильдебрандом. В
истории хозяйственного раззития Гильдебранд различал три фазы:
естественное хозяйство средних веков (под которым понималось
натуральное хозяйство), денежное хозяйство, кредитное хозяйство.
Эта схема, как видно, игнорировала определяющую роль способов
производства, поскольку в основу периодизации был положен
способ обмена. Схема начиналась сразу с эпохи средневековья, п
таким образом зачеркивалась вся предшествующая социально-
экономическая история человечества. Стирались также различия
между простым товарным производством и капиталистическим,
поскольку и то и другое оказывалось в рамках второй фазы
господства денежного хозяйства. Наконец, Гильдебранд выделял в особую
стадию кредитное хозяйство, отличая его от денежного, под
которым он понимал капиталистическое производство со времен А.
Смита. При этом кредитное хозяйство изображалось как венец
экономического развития общества, как олицетворение «добродетели».
Обмен продуктами основывается здесь будто бы «на честном слове,
на доверии, на нравственных качествах»; каждый работник может
стать предпринимателем, и вообще, уверял Гильдебранд, кредит
может стать силой, способной якобы устранить «господство денег
и капитала» и преобразовать современный ему капиталистический
1 Гильдебранд Б. Политическая экономия настощего и будущего, с. 213,
21—22, 227.
96

мир на началах справедливости \ Эти попытки, разумеется, столь
же апологетичны, как и несостоятельны. В действительности
кредитное хозяйство есть лишь видоизменение денежного хозяйства,
его дальнейшее развитие. Поэтому естественно, что с ростом
кредитных отношений не только не устраняются социальные бедствия,
порождаемые капитализмом, но, напротив, еще более расширяется
то поле, на котором проявляются свойственные этому строю
противоречия. Их углубление становится неизбежным.
Вульгарный историзм органически дополняется в методологии
исторической школы «ползучим» эмпиризмом. Родоначальники
исторической школы прямо призывали к отказу от экономической
теории, имеющей дело с объективными экономическими законами,
и замене ее экономической историей, которая ограничивалась бы
собиранием и описанием экономических фактов без каких-либо
теоретических обобщений. Рошер писал по этому поводу: «...мы
оставляем в стороне всякую разработку экономических идеалов.
Вместо этого мы обратимся к простому изложению сначала
хозяйственных потребностей и природы народа, потом законов и
учреждений, предназначенных для их удовлетворения, наконец, к
изложению большего или меньшего успеха последних»2. Таким
образом, задачей политической экономии объявлялся не теоретический
анализ экономических явлений, не получение общих выводов, а
голое описание исторического и фактического материала.
Политическая экономия фактически растворялась в истории народного
хозяйства. Одним из проявлений этого похода исторической школы
против экономической теории была ее борьба с методом
абстракции, который применяли классики и без которого вообще
невозможен научный анализ в политической экономии.
Бегство исторической школы от теории к истории имело свой
классовый смысл. История, используемая, разумеется,
тенденциозно, нужна была этой школе прежде всего для борьбы с идеями
социализма. На этом поприще особенно усердствовали Гильдебранд
и Рошер. «Опровержению» социализма в их сочинениях отведены
многие десятки страниц. Мы находим здесь обширные
«критические обозрения» различных социалистических систем,
встречавшихся когда-либо в истории человечества. Цель всех этих «исторических
экскурсов» заключалась в попытке дискредитировать идеал
социализма. Читателям внушалась мысль о том, что социалистические
проекты преобразования общества не являются достижением
новейшего времени, но выдвигались еще в глубокой древности,
позднее—в средние века и уже тогда обанкротились.
Тенденциозность использования истории состояла в том, что представители
этой школы произвольно смешивали научный социализм и разные
утопические проекты. С другой стороны, утопическому социализму
приписывались такие социальные системы, которые в действитель-
1 Гильдебранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего, с. 228—
231.
2 Рошер В. Начала народного хозяйства, т. 1, с. 54.
97

мости не имеют ничего общего с ним (система Платона, реформы
братьев Гракхов в Древнем Риме и т. д.).
В борьбе против социалистов представители исторической
школы яростно отстаивали основные устои капитализма. Так, Гильде-
бранд, ссылаясь на «уроки истории», старался доказать, что
частная собственность является «могущественнейшим двигателем
развития человеческого духа», без которого человеческое общество
якобы осталось бы «безжизненной, однообразной массой». Точно
так же «историей» освящалось и деление общества на
предпринимателей и рабочих, в котором усматривался «необходимый рычаг
экономического развития народов» 1.
Историческая школа путем апелляции к истории пыталась
решить и другую задачу: оправдать наряду с капитализмом и те
остатки феодализма, которые сохранялись в экглюмической и
политической жизни Германии. Как известно, классическая школа
объявляла все предшествующие капитализму порядки
заблуждением, уклонением с пути. В противоположность этому
историческая школа, отражая условия страны со специфически прусским
типом развития капитализма, доказывала, что все существующее
имеет право на существование, точно так же как было оправдано
лля своего времени то, что некогда существовало. Таким образом,
история использовалась для того, чтобы привить уважение к
традициям, в особенности к феодальному прошлому и его пережиткам
в настоящем. Заодно получал «оправдание» и капитализм как
исторический преемник феодализма. Таким образом, «...подлость
сегодняшнего дня...» узаконивалась, по выражению Маркса,
«...подлостью вчерашнего...»2.
Реакционный характер исторической школы особенно
подчеркивается ее воинствующим шовинизмом, проповедью захвата
чужих территорий. Впоследствии все эти бредни были взяты на
вооружение германским империализмом и фашизмом.
Глава 7
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ
СОЦИАЛИСТОВ-УТОПИСТОВ
1. Исторические условия возникновения
западноевропейского утопического
социализма XIX в.
и его общая характеристика
Утопический социализм как теория об уничтожении
эксплуатации, экономического и социального неравенства, угнетения челове-
1 См.: Рошер В. Начала народного хозяйства, т. 1, с. 174—175; Гильде-
бранд Б. Политическая экономия настоящего и будущего, с. 79—81, 201, 213.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 416.
98

ка человеком имеет многовековую историю, Однако подлинно
социалистические теории возникают в эпоху становления
капитализма. Они выражали интересы будущего класса, пролетариата.
Западноевропейский социализм возник в условиях наступления
капиталистических производственных отношений, когда классовая
борьба между пролетариатом и буржуазией была еще недостаточно
развита, а пролетариат еще не сложился в самостоятельный класс.
Вскрывая причины возникновения западноевропейского
социализма, К. Маркс и Ф. Энгельс указывали, что «это фантастическое
описание будущего общества... возникает из первого исполненного
предчувствий порыва пролетариата к всеобщему преобразованию
общества» 1.
Классики марксизма высоко ценили заслуги
западноевропейских социалистов, которые, несмотря на всю утопичность их учений,
явились предшественниками научного теоретического социализма.
Ф. Энгельс писал: «...немецкий теоретический социализм никогда не
забудет, что он стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна — трех
мыслителей, которые, несмотря на всю фантастичность и весь
утопизм их учений, принадлежат к величайшим умам всех времен...»2
Западноевропейский социализм был одним из трех источников
марксизма.
Социалисты-утописты Клод Анри Сен-Симон и Шарль Фурье
во Франции, Роберт Оуэн в Англии подвергли критике царящую
при капитализме анархию производства, противоположность
частнособственнических и общественных интересов, полное подчинение
эксплуатируемых масс власти капитала и денег. Достоинство
критики капитализма социалистами-утопистами, ее принципиальное
отличие от сисмондистской критики состояли в том, что они
впервые отметили исторически преходящий характер капитализма.
В. И. Ленин писал: «Они смотрели в ту же сторону, куда шло и
действительное развитие; они действительно опережали это
развитие. Сисмонди же поворачивался к этому развитию задом... он
смотрел не вперед, а назад...»3
Представители утопического социализма не могли найти верных
путей перехода к будущему новому обществу, поскольку не
понимали исторической миссии пролетариата. Они хотели прийти к
социализму без классовой борьбы, посредством разума и гуманности.
Переход к справедливой социальной системе они связывали лишь
с развитием сознания и признанием капитализма безнравственным
строем. Для этого они рассылали свои произведения сильным
мира сего — царям, банкирам и т. п., пытаясь убедить их
использовать свою власть и средства для устройства справедливого
общества, такого, каким рисовали его в своих работах. Пропаганду своих
идей они стремились поддержать «делом», устраивая коммуны,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 456.
2 Маркс /С.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 18, с. 498—499.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т, 2, с. 240.
99

«фалангстеры», в которых в миниатюре хотели представить
будущее общество. Но в условиях капитализма эти начинания не
приносили желаемых результатов.
2. Критически-утопический социализм во Франции
К. А. Сен-Симон (1760—1825). Французский социалист-утопист
Клод Анри де Рубруа Сеи-Симон оставил богатое литературное
наследство: «Письма Женевского обитателя к современникам»
(1803), «Промышленность или политические, моральные и
философские рассуждения» (1817—1818), «О промышленной системе»
(1821), «Катехизис промышленников» (1823—1824), «Новое
христианство» (1825).
Взглядам Сен-Симона присущ историзм, который, однако, имел
идеалистический характер, ибо смену исторических стадий он
ставил в зависимость от человеческого знания. Движущей силой
развития общества Сен-Симон считал научное и нравственное
просвещение людей. Но в отличие от просветителей XVIII в. Сен-Симон
уделял значительное внимание экономическим факторам:
деятельности людей в производстве, формам собственности и др.
Положительной стороной исторической концепции Сен-Симона является
признание им неизбежной, даже закономерной смены менее
совершенных форм общественного устройства более совершенными.
Сен-Симон был глубоко убежден, что «золотой век» находится не
в прошлом, а в будущем. Это утверждение было шагом вперед по
сравнению с буржуазной политэкономией, рассматривавшей
капитализм как вечный строй.
Особое место в трудах Сен-Симона занимает критика
капитализма, главным пороком которого он считал анархию производства
и распределения, конкуренцию, обнищание народных масс и бед*
ственное положение рабочих. Подобно физиократам, Сен-Симон
включал в один класс рабочих, капиталистов и торговцев, назвав
их индустриалами. Классы, господствовавшие в феодальном
обществе, — дворянство, духовенство, а также чиновников — он
считал бесполезными и называл их «бесплодными». Не имея ясного
понятия о делении капиталистического общества на классы, Сен-
Симон тем не менее признавал наличие противоречий между
индустриалами и собственниками (феодалами). Подняться до
понимания классовой борьбы между рабочими и капиталистами
Сен-Симон не мог, ибо в ту пору интересы рабочих еще окончательно не
отделились от интересов буржуазии.
Сен-Симон высказал мысль о роли банков, которые объединяют
единой системой кредита класс промышленников в такую денежную
силу, какой не обладают ни все остальные классы вместе, ни даже
государство. Идея Сен-Симона об организующей роли банков была
подхвачена всеми социалистами-утопистами. Будущий строй Сен-
Симон представлял как промышленно-научную систему, в которой
па смену конкуренции придет организация производства и
сознательный труд всех для блага всех. К индустриалам в новом об-
100

ществе он относил тех, кто занимался полезной для общества
работой и в сфере производства, и в сфере обращения и распределения,
независимо от того, умственным или физическим трудом они
заняты. Учение Сен-Симона об обществе индустриалов современная
буржуазная экономическая мысль пытается извращенно
представить как апологетическую теорию капитализма, предшествовавшую
современной буржуазной теории «индустриального общества».
Восхваление Сен-Симоном прогрессивной роли индустриалов в
развитии общества буржуазные теоретики трактуют как защиту
интересов буржуазии, как проповедь технократов. Но такая трактовка
социальной утопии Сен-Симона глубоко неверна и антинаучна, ибо
реформаторская программа Сен-Симона была в первую очередь
направлена против господства буржуазии.
Интересны высказывания Сен-Симона о целях будущего
общества, которые, по его мнению, будут принципиально иными, чем
цели старого общества. Важнейшей целью будущего общества
Сен-Симон считал производство вещей необходимых и полезных.
Он надеялся, что развитие производства обеспечит благополучие
всех людей, что позволит им подняться до больших высот в своем
умственном развитии. Но для полного счастья людей, для полного
удовлетворения как физических, так и духовных их потребностей
необходимо, считал Сен-Симон, «воцарение взаимной
благожелательности между людьми».
Будущее общество представлялось Сен-Симону в виде
громадной, сложной мастерской, где развитие производства, а также
земледелия и коммерческой деятельности позволят обществу достичь
поставленных целей. Этому будет способствовать и тот факт, что
человечество перестанет расточать силы на управление друг
другом, па содержание войска и полиции. Всю энергию общество
направит на развитие промышленности, науки, искусства. А охрана
порядка станет общественной функцией. Сен-Симон полагал, что
в будущем обществе изменится характер управления
производством. После отстранения от власти духовенства и дворянства
работники промышленности и науки будут совместными усилиями
разрабатывать научно обоснованный «общий план работ». Всеобщность
труда в будущем обществе Сен-Симон ставил в зависимость от
умственных и физических способностей каждого человека.
При этом умственная работа будет подчинена не интересам
богачей, а всего народа. Он считал, что наиболее способны управлять
производством фабриканты, купцы и банкиры.
Сен-Симон допускал в будущем обществе существование
частной собственности, которая, по его мнению, должна быть
усовершенствована и отвечать интересам всего народа. Промышленный
класс, считал Сен-Симон, должен свободно распоряжаться своей
собственностью, так как это стимулирует его к рациональной
организации производства.
Учение Сен-Симона имело много неточностей. Слабые стороны
его учения объяснялись прежде всего тем, что в создании идеала
бесклассового общества он исходил из господствовавших тогда
101

производительных сил — ремесленного и мануфактурного
производства и патриархального сельского хозяйства. Однако в делол4
социально-экономические воззрения Сен-Симона служили защите
интересов самого многочисленного и бедного класса и имели
социалистическую направленность.
3. Социально-экономические взгляды Фурье
Ш. Фурье (1772—1837). Франсуа Мари Шарль Фурье родился
в семье купца в городе Безансоне. Всю жизнь Фурье трудился в
торговле. Свободное время Фурье тратил на пополнение своего
образования. Гениальный самоучка с одинаковым интересом
изучал физику, астрономию, но главным образом философию древних
греков — Платона, Аристотеля и просветителей (Руссо и др.).
Литературной деятельностью начал заниматься с 1800 г.
Основные работы Ш. Фурье: «Теория четырех движений и всеобщих
судеб» (1808), «Трактат о домашней и земледельческой
ассоциации» (1822), «Ложная промышленность, раздробленная,
отталкивающая, лживая, и противоядие — промышленность естественная,
согласная, привлекательная, истинная, дающая учетверенный
продукт» (1835—1836).
Методу Фурье присущ историзм, а также материалистические
тенденции и черты диалектики. Он составил таблицу развития
человеческого общества, включающую 32 периода. Описание этих
периодов было дано фантастическое; научное значение ее состояло
в том, что в ней утверждалась идея о закономерности
общественного развития от низших форм к высшим.
Особое внимание в своих произведениях Фурье уделял критике
капитализма, указав на исторически преходящий характер этого
строя. Фурье характеризовал капитализм как строй,
противоречащий «естественному порядку», строй несправедливый,
антинародный, безнравственный. Одним из главных источников бед
капитализма Фурье считал капиталистическую торговлю. В специальной
работе «О торговле» он утверждал, что в буржуазной торговле
царит спекуляция и бесстыдное мошенничество. Фурье требовал
искоренения «всех видов торгового грабительства». Ф. Энгельс
высоко оценил критику капиталистической торговли Фурье,
отметив, что своей критикой торговли Фурье подводил к мысли о
признании капиталистического общества негодным и необходимости
его реорганизации. Большое внимание, которое уделил Фурье
критике торговли, привело к тому, что он придавал первостепенное
значение в обществе отношениям распределения.
Характеризуя капитализм, Фурье классифицировал монополии,
выделив: «а) кооперативную монополию или монополию
замкнутых объединений, б) казенную монополию или государственное
управление, в) колониальную, или экзотическую, монополию,
г) простую морскую монополию и д) сложную феодальную
монополию». Достоинство классификации монополий Фурье состоит в
теоретическом обобщении экономических явлений и
характеристика

ке тенденций их развития. Фурье предвидел замену свободной
конкуренции монополиями 1.
В центре внимания Фурье было положение трудящегося
народа, который явился, по его словам, «рабом богачей, пока длится
строй цивилизации». Он с возмущением отмечал, что в условиях
капитализма на бедняков смотрят как на вьючное животное,
созданное для того, чтобы терпеть всяческие лишения. У Фурье мы
не находим научного анализа классовой структуры
капиталистического общества, но он вскрыл противоречия между бедными и
богатыми и указал на присущую капитализму тенденцию
постоянного обнищания трудящихся. Ф. Энгельс отмечал важность этого
положения в экономической системе Фурье в «Анти-Дюринге».
Фурье называл труд при капитализме смягченной каторгой и
вскрывал его эксплуататорский характер. Он отмечал, что при
капитализме только одна треть занята производительным трудом,
не получая, однако, выгод от своего труда, две трети населения
ведут праздный паразитический образ жизни.
Критика капитализма Фурье вскрыла обреченность этого строя.
Фурье считал, что реформами спастись нельзя. «Задача моя,—
писал он, — не в том, чтобы улучшить цивилизацию, а в том, чтобы
привести ее в замешательство и зародить в людях желание
лучшего социального механизма, показать им, что строй цивилизации
нелеп как в целом, так и в частности...»2 Но Фурье, как и все
социалисты-утописты, не видел правильных путей перехода к
будущему строю, он надеялся, что с помощью отдельных
благотворителей из среды капиталистов возможно создание ассоциаций и
мирным путем перейти к «гармоническому обществу».
Будущее общество Фурье представлял как справедливое и
гармоничное, состоящее из ассоциаций, созданных без принуждения,
на основе широкого удовлетворения всех потребностей людей.
Социальная гармония приведет, по его мнению, к установлению
«всеобщего единства» на земле, к исчезновению войн, нищеты и
несправедливости 3. Фурье предполагал, что в будущем произойдет
слияние классов и будет создано бесклассовое общество,
основанное на подлинном человеколюбии, потребности людей
распространять вокруг себя очарование. Будущее гармоничное общество
Фурье представлял себе состоящим из производственных
ассоциаций, которые он называл фалангами, а поселения — фалангстера-
ми. Каждая фаланга, по его мнению, представляет собой земле-
дельческо-промышленное объединение примерно в 1600—1800
человек. Внутри фаланги люди объединены в серии, включающие
разных людей по возрасту, по характеру, по знаниям и по
имуществу. Основным видом труда Фурье считал земледелие,
промышленности он отводил второстепенную роль. Фурье отмечал,
что в будущем обществе у людей изменится отношение к труду:
1 См. Фурье Ш. Избр. соч., т. II, М., 1954, с. 69, 165.
2 Фурье Ш. Теория четырех движений и всеобщих судеб. М, 1938, с. 256.
3 См.: Фурье Ш. Избр. соч., т. I, с. 202.
103

если при капитализме труд был тяжелой обязанностью, то для
членов фаланги он превратится в наслаждение, в естественную
жизненную потребность. Стимулами к труду будет соревнование,
самолюбие и в малой мере материальный интерес.
Разработанный Фурье вопрос о производительной силе соревнования в
будущем обществе явился вкладом в теорию политэкономии
социализма и коммунизма.
Чтобы труд в гармоничном обществе был производительным
и приятным, Фурье выдвигал ряд условий: он предлагал заменить
систему зарплаты участием в прибылях; рабочий день каждого
труженика, по его мнению, должен складываться из сеансов по
полтора-два часа самых разнообразных работ, чтобы избежать
снижения производительности труда из-за переутомления
однообразием деятельности; обязательно требовал напряженного
соревнования между сериями.
Воззрения Фурье о характере труда в будущем обществе
содержат много интересных и правильных предвидений. Однако ему
присуще, как отмечал К. Маркс, наивное толкование труда как
простой забавы, удовольствия, сведение процесса труда к
спортивным играм. Фурье подчеркивал лишь привлекательность труда*
приносящего людям радость, веселье и счастье. А между тем не
следовало забывать о чувствах долга тружеников будущего
общества, о борьбе и трудностях этого серьезного дела.
Проблему распределения Фурье поставил в зависимость от
трех факторов: труда, таланта и капитала. По капиталу
распределялось 4/i2 всей продукции фаланги, по труду — 5/i2, по
таланту— 3/i2. Такое распределение он считал справедливым и
отвечающим гармоничному сотрудничеству классов.
В целом учение Фурье было высоко оценено К. Марксом и
Ф. Энгельсом. Учение Фурье оказало влияние на
социально-экономическую мысль во Франции, Англии, Германии, Италии. В 30—
40-е годы в Северной Америке развитие идей утопического
социализма получило название «Фурьеристского периода». В России
идеи Фурье восприняли декабристы, ими также интересовались
А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский.
4. Особенности английского утопического
социализма
Р. Оуэн (1771—1858). Утопический социализм в Англии по
сравнению с Францией имел некоторые особенности. Он
развивался как более радикальное движение, отрицающее частную
собственность в любом виде. Ему не было свойственно сен-симонистское
преклонение перед обществом индустриалов и присущая Фурье
переоценка роли капиталистической торговли. Английский
утопический социализм был свободен от романтики и религиозной
формы. Взгляды Оуэна изложены во многих работах, в том числе:
«Об образовании человеческого характера» (1813—1814), «Доклад
графству Ленарк» (1820), «Замечания о влиянии промышленной
104

системы» (1815), «Изложение рациональной системы общества»
(1830), «Книга о новом нравственном мире» (1836—1844).
«Революция в сознании и деятельности человеческого рода», по словам
Маркса, — резюме всего учения Оуэна1. К. Маркс выделял Оуэна
по сравнению с другими социалистами-утопистами, отмечая, что
Оуэну был присущ «исторический взгляд» на капиталистическое
производство, что он объявлял развитие капитала необходимым
условием для преобразования общества в коммунистическом духе.
Р. Оуэн, выступив с критикой капитализма, характеризовал его
как неразумную систему, как хаотический, разобщенный,
противоречивый строй, который порождает бедных, невежество, распри
и войны. Оуэн вскрывал антинародную сущность капитализхма,
враждебную интересам трудящихся. Худшими явлениями
капитализма Оуэн считал «троицу зол»: частную собственность, религию
и брак на основе собственности, охраняемой религией. «Частная
собственность, — писал Оуэн, — была и есть причина
бесчисленных преступлений и бедствий, испытываемых человеком... она
причиняет неисчислимый вред низшим, средним и высшим классам»2.
Источником богатства Оуэн провозглашал физический труд.
Он считал, что труд не индивидуальный, а труд вообще, взятый
как средний труд, является мерилом стоимости. Оуэн, рассмотрев
вопрос о капиталистическом применении машин, отмечал, что при
капитализме существует противоречие между расширяющимся
производством и недостаточной емкостью рынков, из-за того что
рабочие не получают должного вознаграждения за свой труд. А в
будущем, разумном обществе, по его мнению, машина станет
величайшим благодеянием человечества. В объяснении
экономических кризисов Оуэн сходился с мелкобуржуазными взглядами
Сисмонди, но выводы Оуэн делал другие. В своих прогнозах
развития общества Оуэн предвидел, что социалистическая
организация уничтожит нищету и устранит кризисы. Деньги при
капитализме Оуэн характеризовал как орудие несправедливости и угнетения,
как фетиш, которому все поклоняются. В деньгах Оуэн видел
вещь, техническое средство, облегчающее меновой процесс, и
считал, что первоначально они были полезными, а в буржуазном
обществе превратились в величайшее зло, так как служат
интересам невежественного эгоизма.
Р. Оуэн был глубоко убежден в неизбежной смене
капитализма новым обществом, правда, его воззрения на пути
осуществления этого перехода носили идеалистический характер. Он ратовал
за создание нового общества путем законодательных мер и
просвещения. Будучи идеалистом во взглядах на общество, Оуэн
рассматривал социализм как выражение абсолютной истины разума
и справедливости.
Целью будущего общества, считал Оуэн, является постоянное
совершенствование мира и обеспечение всему человеческому роду
1 См.: Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 222.
2 Оуэн Р. Избр. соч., т. II, М.—Л., 1950, с. 22.
Ю5

счастливого будущего. Он справедливо указывал на преходящий
характер частной собственности. В рационально устроенном
будущем обществе на смену частной собственности, утверждал Оуэн,
придет собственность общественная. По своему государственному
устройству будущий строй Оуэн мыслил как общину, которая
будет разделяться на шесть департаментов: сельского хозяйства,
промышленности и механики, литературы, науки и просвещения,
домашнего хозяйства, общей экономики, торговли.
Источником всех материальных и духовных ценностей в
будущем обществе Оуэн считал труд, который будет необходимой
обязанностью каждого здорового человека. В этом обществе должен
действовать принцип: от каждого — по способностям, каждому —
по труду. Оуэн считал необходимым так организовать труд в
общинах, чтобы занятия в земледелии и промышленности
чередовались, а воспитание юношества должно было предполагать самую
разностороннюю деятельность молодежи. Оуэн считал очень
важным воспитывать членов будущего общества в коммунистическом
духе.
Его учение, хотя и содержит идеалистические и утопические
моменты, является одним из источников научного коммунизма.
Оуэн оказал большое влияние на развитие общественной мысли в
Англии, в России и других странах. К. Маркс и Ф. Энгельс,
характеризуя историческую роль западноевропейского утопического
социализма, отмечали: «Эти сочинения нападают на все основы
существующего общества. Поэтому они дали в высшей степени
ценный материал для просвещения рабочих»1.
5. Социалисты-рикардианцы
В 20—30-х годах XIX в. широкое распространение среди
ремесленников и рабочих Англии приобретают социалистические идеи.
Ф. Энгельс писал, что социалистические выводы делались
«...подчас с такой остротой и решительностью, что литература эта, в
настоящее время почти совершенно забытая и в значительной
своей части вновь открытая лишь Марксом, оставалась
непревзойденной до появления «Капитала»2. Наибольшей известностью среди
оуэнистов-социалистов пользовались В. Томпсон, Дж. Брэй, а
среди оузнистов-уравнителей — Дж. Грей и Т. Годскин.
Дж. Грей (1798—1850), представитель английской мелкой
буржуазии, создал произведения: «Лекции о человеческом счастии»
(1825), «Социальная система» (1831), «Трактат о принципах
обмена» (1831), «Лекция о природе и употреблении денег» (1848).
Во взглядах на собственность, по сравнению с Оуэном, Грей делал
шаг назад. Если Оуэн выступал против частной собственности, то
Грей ратовал за мелкую частную собственность. Главное внима-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 456.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 181.
Ю6

ние Грей уделял обмену. Он выступил с предложением создать
национальный банк, выпускающий «рабочие деньги». Дж. ГреГ»
подробно разрабатывал вопрос о рабочем времени как
непосредственной единице измерения денег. Однако его надежды на то,
что с введением «рабочих денег» трудящиеся смогут получать
полный продукт своего труда и исчезнет эксплуатация, являются
утопическими, ибо Грей отрывал деньги от товара, обмен от
производства. В последних работах Дж. Грей сошел с позиций
социализма и ограничился требованием реформ при сохранении
буржуазного строя.
Т. Годскин (1787—1869) автор следующих работ: «Защита
труда от притязаний капитала» (1825), «Популярная политическая
экономия» (1827), «Естественные и искусственные права
собственности» (1832). Т. Годскин стоял на анархистских позициях. Он
отрицал необходимость политической борьбы рабочего класса,
необходимость государства, не разделял идей кооперативного
социализма, усматривая в нем условия, ведущие к порабощению
личности.
Источником стоимости, по мнению Годскина, являлся труд.
В капитале он видел результат неоплаченного труда рабочих. Он
мечтал об изменении капиталистических порядков и о создании
нового общества, в котором не будет насилия и эксплуатации.
Такое общество могло бы иметь место, как полагал Годскин, при
условии замены капиталистического способа производства
обществом мелких непосредственных производителей — крестьян и
ремесленников. Он допускал существование в новом обществе
частной собственности, так как при отсутствии эксплуатации, полагал
Годскин, она будет основана на труде.
В. Томпсон (1785—1833), будучи богатым землевладельцем,
помогал оуэповскому движению материально. В своих работах
«Исследование о принципах распределения богатства, наиболее
способствующих человеческому счастью» (1824),
«Вознагражденный труд» (1827) В. Томпсон стремился дать
теоретико-экономическую базу оуэновского социализма. Уделив особое внимание
проблеме распределения богатств, Томпсон вскрывал
эксплуататорский характер прибыли, требовал полного продукта труда для
рабочих. Томпсон полагал, что завоевание рабочими права на
полный продукт труда приведет к исчезновению капиталистов,
прибыли, ренты и других капиталистических категорий.
Изменение социальных условий, господствующих в обществе, Томпсон
связывал с разделением труда и обмена.
Дж. Брэй (1809—1895) в своей книге «Несправедливости в
отношении труда и средства к их устранению» (1839) выступал
против частной собственности, усмотрев в ней причину всех зол
капитализма, и предложил свой план переустройства общества, в
котором на первое место были поставлены экономические
вопросы. Развивая оуэновское учение, Брэй высказал мысль о
необходимости переходного периода для подготовки людей к социализму.
Брэй выступил с предложением создать рабочие акционерные об-
107

щества, главное внимание уделяя при этом обмену, кредиту и
«рабочим деньгам».
Социалисты-рикардианцы использовали учение Рикардо для
борьбы против буржуазии. Исходя из положения о том, что
прибыль создается неоплаченным трудом рабочих, они выступали за
право рабочих на полный продукт труда. Это утопическое
положение социалистов-рикардианцев, воспринятое Лассалем, было
подвергнуто решительной критике К. Марксом. Указав на
ошибочность этого положения в Готской программе, К. Маркс в то же
время отмечал, что требование права на полный продукт труда в
эпоху раннего английского социализма имело «некоторый смысл».
Заслугой социалистов-рикардианцев является критика
капитализма, борьба против буржуазной политической экономии и
твердая убежденность в неизбежной смене капитализма социализмом.
Все направления утопического социализма первой половины
XIX в. создавали теории и учения о коренном преобразовании и
справедливом устройстве общества на социалистических началах.
Однако их учения не опирались на знание законов общественного
развития и его движущих сил. Характеризуя утопический
социализм, В. И. Ленин писал: «Он критиковал капиталистическое
общество, осуждал, проклинал его, мечтал об уничтожении его,
фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности
эксплуатации.
Но утопический социализм не мог указать действительного
выхода. Он не умел ни разъяснить сущность наемного рабства при
капитализме, ни открыть законы его развития, ни найти ту
общественную силу, которая способна стать творцом нового
общества»1.
Глава 8
ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
АНТИКРЕПОСТНИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ
1. Экономические идеи антикрепостнического
движения в России XVIII в.
Кризис крепостничества в предреформеиной России. Со второй
половины XVIII в. русская экономическая мысль развивалась
вместе с борьбой народа против крепостнической системы, устои
которой все более подрывались. После петровских реформ в России
стали быстро развиваться промышленность и товарное
производство. Помещичьи хозяйства приспосабливались к росту
внутреннего рынка, к развитию товарных отношений. Рента продуктами,
натуральный оброк, заменялась денежной рентой, денежным
оброком. Вместе с тем крепостные крестьяне не были заинтересова-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 46.
108

пы в своем труде, внеэкономическое принуждение не создавало
условий для личной заинтересованности производителя в
повышении производительности своего труда. Хозяйства помещиков
оказались в состоянии кризиса, преодоление которого они искали в
усилении эксплуатации крестьян, в приспособлении к
капиталистическим условиям производства на прусский манер путем
экспроприации крестьян и лишения их земельной собственности. К началу
XIX в. Россия оказалась накануне промышленного переворота.
В стране все более усиливались элементы капиталистических
производственных отношений, Фундамент русского феодализма
прогнил, и его дальнейшее существование стало тормозом на пути
прогресса производительных сил. Назрела объективная
необходимость ликвидации крепостнической системы и ее политической
надстройки.
Экономические идеи Крестьянской войны (1773—1775) под
руководством Е. И. Пугачева. Крестьянство было главной
революционной силой на всех этапах антикрепостнической борьбы. Его
первые организованные антифеодальные выступления особенно
ярко проявились в восстаниях под руководством Степана Разина
(XVII в.) и Емельяна Пугачева. Это было время, когда
неграмотные и угнетенные народные массы надеялись получить землю
и волю от «хорошего» царя, питали иллюзии насчет
самодержавия и не видели в нем опору помещичьего строя. Революционные
стремления крестьян были ограниченными и выступления их
неизбежно терпели поражения. Объективно борьба крестьянства с
дворянами, помещиками за землю и волю была направлена
против феодального строя и вела к утверждению капитализма.
Требования восставших народных масс в войне, которую возглавил
Е. И. Пугачев, нашли выражение в «Прелестных грамотах» и
«Манифестах». В большинстве своем эти документы были
результатом коллективного творчества соратников Пугачева. По форме
к по существу они верно отражали думы и чаяния народных
масс. В «Манифестах» писалось, что «злодеи-дворяне» обратили
всю «Россию себе в подданство», а царь Петр III (Пугачев)
решил народ «от их злодейского тиранства освободить и учинить во
всей России вольность». Манифесты призывали к уничтожению
помещиков — «разорителей крестьян», провозглашали право
крестьян на помещичье имущество, поскольку оно создано было
трудом крестьян. В них указывалось на то, что «... оное их
помещиков имение и богатство, также явство и питие было
крестьянского кошта», и торжественно заявлялось, что вся земля должна
быть отнята у помещиков и поступить в пользование
земледельцев и скотоводов. Обещалось свободное пользование лесами и
угодьями. Конкретные нормы пользования не устанавливались.
Все повинности в пользу государства и налоги после победы
крестьянства отменялись, хотя многие государственные институты
предполагалось сохранить.
Идеи Крестьянской войны под предводительством Е. И.
Пугачева носили революционный характер. Уничтожение личной завиен-
109

мости крестьян, ликвидация помещичьей собственности на землю,
леса и воды, безвозмездное наделение крестьянства землей,
конфискация недвижимого и движимого имущества
дворян-помещиков, освобождение крестьян от податей и повинностей (от
рекрутского набора и подушной подати)—все выражало чаяния
народных масс и было направлено против крепостничества. Опыт
Крестьянской войны 1773—1774 гг. и требования восставших
народных масс сыграли громадную роль в формировании
антикрепостнического течения русской экономической мысли,
революционного мировоззрения Радищева и его экономических взглядов.
Экономические взгляды А. Н. Радищева (1749—1802).
Александр Николаевич Радищев стал основоположником русской
революционной антикрепостнической общественной мысли. Не
случайно императрица Екатерина II увидела в нем «бунтовщика опаснее
Пугачева». Он был выдающимся экономистом своего времени,
стоящим на передовых позициях не только русской, но и
мировой прогрессивной экономической мысли.
Экономические взгляды Радищева особенно ярко выражены в
его произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790),
а также в произведениях, написанных позже: «Вот описание моего
владения, поместья, вотчины, деревни или назови как хочешь»,
«Описание Тобольского наместничества», «О податях», «О
тарифе 1766 года и пошлинах по нему», «О подушном сборе», «О
гостином дворе, что при Бирже», «Письмо о Китайском торге» и др.
Экономическое учение Радищева пронизано
антикрепостническими идеями, доведенными до необходимости народной
антифеодальной революции. Основной формой производства он считал
земледелие. Его он рассматривал как главное занятие народных
масс и как основу возникновения общественного разделения труда,
промышленности и торговли, государства, правительства и
законодательства. Из земледелия, по его мнению, появилась также
частная собственность, которая, в свою очередь, породила неравенство
общественного положения людей и угнетение человека человеком.
Радищев отрицал феодальную собственность и крепостнический
строй исходя из идеи естественного права. Вместе с тем его
экономические идеи были глубоко материалистическими. Он трезво
доказывал экономический вред, крепостнического строя для
крестьянства, для всего народного хозяйства и для государства. Логика
его рассуждений была весьма основательна. Поскольку при
феодализме земледелец не имеет права распоряжаться «ни тем, что
обрабатывает, ни тем, что производит», а у крестьян нет в
собственности ни земли, ни продукта своего труда, постольку у него
нет и заинтересованности в своем труде. Экономическое отношение
между помещиком и крестьянами может реализоваться лишь
путем принуждения и насилия. «Тут никакой неможно быть связи,
разве насилие», а под принуждением крестьяне работают
«оплошно, лениво, косо и криво»1. Отсюда малая производительность
1 Радищев А. Н. Соч., т. 1. М. — Л., 1938, с. 318—319.
110

труда и низкие урожаи в России. Революционный мыслитель был
убежден, что крепостной строй — главный тормоз прогресса
производства К Из всех форм крепостнической эксплуатации
крестьян— оброк, барщина, месячина — Радищев считал наихудшими и
тягчайшими месячину и перевод крестьян в дворовые, при
которых крестьянин лишался надела, своего хозяйства и, по сути,
превращался в раба. Условия крепостничества не создавали
благосостояния крестьянства, обрекали его на голод и вымирание.
«Тако нива рабства, неполный давая плод, мертвит граждан, им же
определены были природою избытки ея»2.
Источником богатства помещиков, «источником
государственного избытка силы», «могущества» Радищев считал
эксплуатацию труда крепостного крестьянства. Богатство это создается в
сфере материального производства и наживается
эксплуататорами «грабежом», безвозмездным присвоением материальных благ у
непосредственных производителей. Радищев приходит к выводу,
что крепостничество должно быть уничтожено в своей основе
путем изъятия земли у помещиков и передачи ее крестьянам. По его
мнению, только земледелец «естественное имеет право к оному»
(земледелию) и только ему должен принадлежать «плод трудов»
его 3.
Это была антифеодальная, революционная по своему
содержанию аграрная программа. Все надежды на осуществление ее
Радищев в конце концов возлагал на крестьянскую
антикрепостническую революцию, назначение которой — свержение монархии,
ликвидация класса помещиков, передача всей земли крестьянам и
установление в России подлинного народовластия. В обществе
будущего, как полагал Радищев, должна господствовать
собственность мелкого производителя на средства производства и продукт
его труда. Он противопоставлял идеал такого общества как
феодализму, так и капитализму, утверждавшемуся в период его
жизни на Западе. Только в обществе производителей — собственников
земли и средств производства, по его мнению, сможет
утвердиться не только формальное равенство в праве собственности, но и
в значительной мере реальное экономическое равенство в имуще-
ствах. Достигнута будет экономическая независимость граждан
друг от друга, уничтожена эксплуатация человека человеком.
Исторический опыт и наука доказали теперь, что подобное
общество утопично. Объективно осуществление его означало бы
ликвидацию феодальной зависимости и создание широкой основы
для развития капиталистических отношений. Но в то время
общественный идеал Радищева и его призывы к равенству,
добываемому в условиях борьбы с абсолютизмом и крепостничеством, имели
глубоко прогрессивный и революционный характер.
1 См.: Радищев А. Н. Соч., т. 2. М—Л., 1941, с. 192.
2 Радищев Л. Я. Соч., т. 1, с. 319.
8 Радищев А. Н. Соч., т. 2, с. 171.
ill

Интересными для понимания экономической науки того
времени оказываются и взгляды Радищева на отдельные стороны
товарно-денежных отношений. По его мнению, товарный обмен возник
на основе развития разделения общественного труда и его
производительности, когда у производителей появился излишек
продуктов над их потребностями. Товарное производство в представлении
Радищева предполагает «действие трех родов людей»:
производитель отчуждает товар, купец совершает куплю-продажу,
потребитель приобретает товар. Он стремится довольно
обстоятельно разобраться и в признаках товара и цены1. В характерной
форме он указывает на такие свойства товара, как способность
удовлетворять потребности людей и приносить прибыль, и
развивает учение об «истинной цене», в которую он включает издержки
производства и «прибавочную цену» — излишек над издержками
производства. Он еще далек от понимания стоимости товара и ее
факторов и неверно считал, что стоимость товара возрастает не
только в процессе производства, но и в сфере обращения внутри
страны. Внешней торговле Радищев отказывал в способности
служить источником стоимости товара2. Он отбрасывал тем самым
иллюзии меркантилистов, рассматривавших внешнюю торговлю
как единственное средство обогащения страны. Чтобы
способствовать развитию русской промышленности, укреплению
независимости страны и улучшению материального положения народных
масс, Радищев отвергал для России того времени принцип
свободы внешней торговли и требовал введения протекционистской
экономической политики.
Оригинальные положения в произведениях Радищева мы
встречаем по вопросам теории денег, кредита и налогов. Он первый
из русских и глубже западноевропейских экономистов исследовал
бумажно-денежное обращение. Он видел в деньгах и такие
качества, благодаря которым «они всякий товар представляют и на
них всякий товар менять можно»3. В характерной форме он
выделял способности денег быть «мерилом всех вещей», средством,
«приводящим все в обращение», средством платежа (вексельное
обращение и кредит), средством образования сокровища и
накопления, а также средством международного торга. Хотя стройной
теории денег Радищев не создал, тем не менее он сделал в нее
важный вклад. Если классики буржуазной политэкономии Смит
и Рикардо не видели качественного различия между
металлическими и бумажными деньгами, то Радищев четко разграничивал
полноценные, «фундаментальные» деньги от их знаков, бумажных
денег. Это позволило ему глубоко понять некоторые признаки
инфляции и ее отрицательную роль в народном хозяйстве для
трудящихся масс. «Бумажные деньги суть гидры народные», —
провозглашал Радищев, а «государь, который деньги делает, есть
1 См.; Радищев А. Н. Соч., т. 2, с. 8.
2 См.: Радищев А. Н. Соч., т. 2, с. 7, 31; т. 3. М.--Л., 1952, с. 377.
3 Радищев Л. Я. Соч., т. 2, с. 32.
112

вор общественный, если не вор, то насильствователь»1. С точки
зрения интересов крестьянства Радищев развивал идеи дешевого
кредита. Он считал, что «цена денег» (процент) не должна быть
чрезмерной: ростовщики разоряют крестьян и ремесленников.
Чтобы сделать кредит дешевым, он рекомендовал содействовать
образованию свободных капиталов.
Антикрепостническая направленность экономического учения
Радищева ярко проявилась также в критике налоговой системы и
политики самодержавия2. Он восстал против порядка, при
котором налоги, будучи единственным источником государственных
доходов, тяжелым бременем падали на народные массы, в то
время как господствующий класс был освобожден от обложения. Вся
система налогообложения, по его мнению, должна строиться в
интересах «народной груды» (народных масс) на принципах
равенства. Те налоги, которые «возлагают прямо» (прямые), должны
строиться в соответствии с доходами и имуществом плательщиков,
дифференцированно по губерниям, уездам, по лицам. Это было, в
сущности, осуждение характерного для феодализма подушного
налога (налога с личности) и замена его обложением по доходу и
имуществу, буржуазно-демократическим по своей природе. В
отношении косвенных налогов (они «возлагаются нечувствительным
образом») Радищев стоял за низкое обложение предметов первой
необходимости (соли) и предлагал установить высокие налоговые
ставки на предметы роскоши. Это было самое прогрессивное
учение о налоговой системе для того времени.
Крупный оригинальный мыслитель, А. Н. Радищев был самым
выдающимся русским экономистом XVIII столетия. В. И. Ленин
назвал его первым, перечисляя революционных мыслителей и
деятелей, которыми справедливо гордится русский народ.
2. Идеи буржуазной политической экономии
в трудах декабристов
Общая характеристика экономических идей декабристов. В
первой половине XIX в. произведения декабристов заняли наиболее
важное место в истории русской экономической мысли. В. И.
Ленин характеризовал декабристов и Герцена как самых
выдающихся революционных деятелей дворянского периода
освободительного движения в России (1825—1861). Они сумели стать выше
своего сословного положения и вступили в революционную борьбу с
самодержавием и крепостничеством. Это проявилось прежде всего
в том, что в своей борьбе они решили опереться на просвещенное
дворянство, избрав его в качестве основной силы революционной
борьбы. В то же время от крестьянства они отшатнулись, не
желая появления бунтарей и стихийной разрушительной силы.
Отсюда противоречивость и ограниченность их революционных мер,
1 Радищев А. Н. Соч., т. 3, с. 113.
2 См. там же, с. 97.
5-176
113

половинчатость аграрных преобразований. Они хотели уничтожить
крепостничество и самодержавие, но сохранить дворянство и
помещичье землевладение.
Экономическая мысль декабристов формировалась во многом
под влиянием прогрессивного направления полтиэкономии,
развивавшегося на Западе. Они хорошо знали произведения
физиократов, меркантилистов, А. Смита, Д. Рикардо и других современных
км экономистов и широко использовали экономические идеи
буржуазных классиков в своей революционной критике
крепостничества и царизма.
Принцип экономической свободы декабристы П. И. Пестель,
Н. А. Бестужев, Н. И. Тургенев совершенно верно толковали как
принцип невмешательства государства в хозяйственную жизнь,
вкладывая в это понятие глубокое политическое содержание:
уничтожение крепостнического строя и произвольного вмешательства
деспотической власти в экономическую жизнь.
Общественный идеал декабристов не выходил за рамки
капитализма. Слабое развитие капиталистических отношений в
тогдашней России и приверженность декабристов к идеям А. Смита
создавали у них наивную веру в капитализм как идеальный строй,
обеспечивающий всем благоденствие и счастье. Это особенно
характерно для Н. И. Тургенева и других членов «Северного
общества», хотя и у них не было предвзятой апологетики
капитализма. Декабристы некритически восприняли ненаучные элементы
теории Адама Смита, а выводы Сэя — родоначальника вульгарной
политэкономии — они расценивали лишь как популяризацию
учения Смита о фритредерстве и невмешательстве государства в
экономическую жизнь. Даже Сисмонди, писавший в то время об
обнищании рабочего класса при капитализме, о пролетаризации
масс, не развеял у декабристов оптимистического представления
о капитализме, навеянного Адамом Смитом. Пороки, о которых
говорили представители утопического социализма и Сисмонди, —
нищета пролетариев, поляризация богатства, засилье богатых
капиталистов— декабристы относили к нарушению порядков,
основанных на полной свободе экономической деятельности.
Наиболее полно экономические взгляды декабристов
представлены в произведениях Н. И. Тургенева «Опыт теории налогов»
(1818) и П. И. Пестеля «Русская правда» (1824).
Н. И. Тургенев (1789—1871) и его «Опыт теории налогов».
Произведение Н. И. Тургенева представляло значительный вклад
в теорию финансов, государственную налоговую систему и
популяризацию учения А. Смита. В нем автор постарался поставить и
самые общие вопросы об устройстве общества на основах
свободной предпринимательской деятельности и с этих позиций
способствовал разоблачению русского самодержавия с его опорой на
крепостничество, несправедливое налогообложение, хозяйственную
рутину и косность всей общественной жизни. Систему феодального
правления Тургенев объявил противоречащей «духу времени»,
т. е. разумной системе государственного устройства и законам,
114

способствующим благосостоянию общества. Он показал, что
феодализм держится на неравенстве и угнетении, на сословном
разделении общества, на нищете непосредственного
производителя, на «упадающем состоянии» самого государства и помещичьего
хозяйства. Из-за соображений цензуры Тургенев отмечал
«успевающее состояние» России, но при этом указывал на наличие в
России рабства и крепостного права и относил их к тормозящим
факторам на пути общественного прогресса, образованности и
благосостояния. «Новый дух времени», как полагал Тургенев,
экономически выгоден прежде всего самим помещикам.
Предлагаемые им реформы сохраняли помещичью собственность и
направляли помещичьи имения по капиталистическому пути развития.
Доказывалась выгодность взимания с помещичьих хозяйств
податей с земли, а не с дохода. Если подать с земли будет
увеличиваться вместе с доходом, «владелец земли редко будет стараться
об усовершенствовании земледелия для увеличения дохода, зная
наперед, что с увеличением его прибыли увеличится и та часть
дохода, которую он обязан платить правительству».
Необходимым фактором процветания нации Н. И. Тургенев
считал свободу внутренней и международной торговли.
Правительство должно позволить каждому частному лицу самому
«искать своих выгод и употреблять свои капиталы как ему
заблагорассудится». Как в области промышленности, так и в области
внутренней торговли все должны получить равные возможности
для своей полезной деятельности. Во внешней торговле Тургенев
защищал фритредерскую политику, предоставляющую полную
свободу купцам и дворянам закупать заграничные товары. Но он
не исключал и активную протекционистскую политику
государства во внешней торговле в интересах развития отечественной
промышленности.
Свободному предпринимательству, отмечал Тургенев, лучше
всего способствуют смитовские правила собирания налогов,
которые, по его мнению, не должны быть такими ненавистными, как
в «государствах деспотических». Собирание налогов, считал он,
производится в интересах народа и государства, которое служит
его благосостоянию. Тургенев высказался против ущемления
народного благосостояния и свободы граждан. Налоги должны
распределяться равномерно по доходам, время взимания и
размеры налогов определены заранее, их уплата производится в
момент, выгодный для плательщика, а сама система взимания
налогов должна быть простой и дешевой для государства. Очень
важным считал Тургенев, чтобы налог взимался «с дохода, и притом
с чистого дохода, а не с самого капитала». На заработную плату
налога не должно быть, поскольку она не представляет прибыль.
Подобные правила взимания налогов Тургенев считал
естественными и экономически оправданными. Всякие же личные
повинности, будь то повинности в интересах отдельных лиц или
правительства, противоестественными.
Предлагаемая Тургеневым система налогообложения объек-
5*
115

тивно соответствовала капитализму свободной конкуренции. В
отличие от системы А. Смита она более решительно направлялась
против феодальной бюрократии, неограниченного своеволия
государства и деспотизма.
Свой труд «Опыт теории налогов» Тургенев закончил разделом
о бумажных деньгах. Он выступил противником
бумажно-денежного обращения, используемого для покрытия дефицита
государственного бюджета, и предрекал конец бумажным деньгам. Выпуск
их в обращение не должен использоваться в интересах
дополнительного обогащения какой-либо части людей. Тургенев полагал,
что бумажные деньги терпимы в обороте до тех пор, пока они как
средство обращения представляют «равное в действии» с
металлической монетой, а их выпуск соразмеряется с требованиями
хозяйственного оборота и ценность поддерживается соответственно
«чистым деньгам» (золотым монетам). Если же бумажных денег
выпускается свыше потребностей обращения, то их ценность
«против ценности «чистых денег» понижается и они превращаются в
налог, «неравномерно разделенный между гражданами».
Обесценение бумажных денег порождает неуверенность у хозяйственных
контрагентов, одни из которых разоряются, а другие обогащаются.
Это приводит к несправедливому перераспределению прибылей,
к разрушению кредитных отношений. По мнению Тургенева,
сохранению и утверждению способности граждан призван
способствовать государственный кредит, которому отведено специальное
место в «Опыте теории налогов». Интересно отметить
прозорливость его автора, который уже в то время предвидел, что на
смену веку бумажных денег придет век кредита. Причем Тургенев и
в данном случае считал, что только при республиканском
представительном государственном устройстве становится возможным
справедливое регулирование кредитных отношений. В теории
денег и кредита Тургенев пошел дальше А. Смита. Он поставил
проблему использования бумажных денег в интересах народного
освобождения и благосостояния.
П. И. Пестель (1793—1826) и его «Русская правда». «Русская
правда» написана П. И. Пестелем как программное произведение
декабристов. В нем наиболее обобщенно выражены политические
и экономические цели их борьбы. Сам автор являлся
руководителем «Южного общества» декабристов. Он предполагал, что
будущее республиканское правительство, которое должно быть
учреждено революционно, взамен самодержавного, будет
руководствоваться этим документом. Над ним Пестель работал более десяти
лет, внося поправки после неоднократных обсуждений членами
Тайного общества, перерабатывая его в соответствии с
критическими замечаниями его членов. Автор стремился воплотить в нем
все лучшее из достижений общественно-экономической мысли.
«Русская правда» отличалась наиболее радикальным
направлением намечаемых антикрепостнических преобразований в
политическом и экономическом устройстве общественной жизни России.
Экономические взгляды П. И. Пестеля нашли свое выражение и в
Пб

таких его произведениях, как «Практические начала политической
экономии» (авторство этого произведения окончательно не
установлено), «Краткое умозрительное обозрение», «Дележ
земель» и др.
Антикрепостническая программа П. И. Пестеля строилась на
основе теории «естественного права» — одной из радикальных
теорий для того времени. Согласно ей, образование и структура
общества, его государственное устройство должны сообразовываться
с рациональными и естественными требованиями каждого
индивида, с его стремлением к благоденствию. Для Пестеля теория
«естественного права» стала основой отрицания крепостничества
как строя, экономически не выгодного ни для государства,
призванного, как он полагал, заботиться об интересах общества, ни
для дворянства, ни тем более для крестьянства. Он с гневом
провозглашал в «Русской правде»: «Рабство должно быть
решительно уничтожено, и дворянство должно непременно отречься от
гнусного преимущества обладать другими людьми»1. Народ должен
пребывать в таком гражданском состоянии, при котором каждый
его представитель защищен правительством и, обладая личной
свободой, живет в безопасности и благоденствии. Краеугольным
камнем гражданского права Пестель считал право собственности,
которое дает гражданам полную уверенность, что «никакое
самовластие не может лишить его ниже малейшой части его
имущества». Как и право свободы, право собственности он относил к
прирожденным и неотчуждаемым правам. Пестель заклеймил
наличие сословий и сословных привилегий дворянства и требовал их
уничтожения. Немедленной отмене должны подлежать такие
привилегии дворянства, как право обладания крепостными,
освобождение от телесных наказаний, освобождение от налогов и право
благородного сословия. Абсолютизм тоже подлежал ликвидации.
П. И. Пестель признавал необходимость и неизбежность
различий в имущественном положении людей, но без привилегий.
С этих позиций он отрицал и «аристокрацию» феодальную, и
«аристокрацию богатства» (крупную буржуазию). Причем
«аристокрацию богатства» он представлял как большее зло, чем
даже «аристокрацию» феодального типа, поскольку перед ней все
бессильны и она «весь народ приводит в совершенную от себя
зависимость». Пестель выступил против имущественного ценза,
против всяких политических ограничений, связанных с богатством
одних и бедностью других. По его мнению, богатство и богатые
«будут всегда существовать и это очень хорошо», но присоединение
к богатству еще и политических прав и преимуществ он считал
пороком. Чтобы устранить политическое засилье богатых, Пестель
предлагал учредить через соответствующую конституцию
представительный порядок с равными избирательными правами граждан.
Частная собственность должна охраняться — он считал ее священ-
1 См.: Избранные социально-политические и философские произведения
декабристов, т. I, II. М, 1951 (в дальнейшем цитируется это издание).
117

ной и неприкосновенной. Для него осталось незамеченным то
обстоятельство, что экономическое господство богатых порождает
политическое их засилье. Он не понимал и действительных причин
классовых противоречий в капиталистическом обществе. Пестель
считал вполне нормальным существование наемных рабочих,
поденщиков, живущих своим трудом. Сочувствуя положению
бедняков, он призывал правительство защищать их от притязаний
богатых, улучшать их положение, но все эти меры не выходили за
рамки системы наемного труда.
Аграрные проекты Н. И. Тургенева, Н. М. Муравьева и
П. И. Пестеля. Практический характер учения декабристов
особенно отчетливо проявился в аграрных проектах Тургенева,
Муравьева и Пестеля. Вопросам развития промышленности в России
декабристы уделяли меньше внимания, полагая, что оно будет
само по себе обеспечено отменой крепостного права, экономической
свободой производителей, отстранением государства от
хозяйственной жизни, образованием вольнонаемного труда. При
освобождении крестьян они считали возможным избежать столкновений
между крестьянами и помещиками и стремились как можно
меньше задевать экономические интересы дворянства, которое, как
они надеялись, поймет необходимость преобразований.
Наиболее умеренный проект освобождения крестьян
представлен в экономических сочинениях Н. И. Тургенева. Его прежде
всего интересовали вопросы правового освобождения крестьян,
уничтожения внеэкономического принуждения. «Все благое
основывается па свободе», — учил он, и поэтому в интересах развития
производительных сил необходимо обеспечить свободу
предпринимательству крестьян в области сельского хозяйства,
промышленности и торговли. По проекту Тургенева крестьяне должны
получить права гражданского свободного сословия, гарантирующие им
свободу передвижения и хозяйственного предпринимательства.
С этой свободой постепенно придет и благосостояние крестьян,
считал он. Вначале Тургенев отстаивал безземельное
освобождение крестьян (вся земля остается в собственности у помещиков).
В дальнейшем, однако, он пришел к необходимости передать
крестьянам небольшие наделы — по 2 десятины на двор.
Недостающую землю крестьяне должны были бы покупать у
помещиков. Помещичьи хозяйства предполагалось сохранить как крупные
-капиталистические латифундии, основанные на наемном труде.
-Практическое осуществление этого проекта означало бы
постепенную эволюцию крепостничества в сторону капиталистического его
перерождения, с сохранением экономической зависимости крестьян
от помещиков.
Другую программу умеренного характера аграрного
преобразования выдвинул Н. М. Муравьев в различных вариантах своей
«Конституции». Первый вариант этой «Конституции»
предусматривал лишь личную свободу крестьян без наделения землей и
даже определенную плату крестьянину, если, тот захочет
переселиться в другое место. В сущности, это был выкуп в скрытой
118

форме за личность освобождаемых крестьян. Во втором варианте
«Конституции» за крестьянами сохранялись их усадебные
участки, дома, земледельческие орудия, скот. Третий вариант
«Конституции», который Н. Муравьев написал уже в тюрьме, отличался
еще большей демократичностью для крестьян: предполагалось
предоставить им не только инвентарь, но и по две десятины
земли на каждый двор. Кроме того, предусматривалась возможность
для крестьян приобретать земли «в потомственное владение».
Наиболее радикальным характером отличался проект П. И.
Пестеля, изложенный в его «Русской правде». Всю землю в будущем
обществе Пестель предполагал разделить на две части —
общественную и частную. Фонд общественных земель, по мнению
Пестеля, должен складываться из земель, конфискованных у
помещиков, владевших от 5 тыс. десятин и более. Причем у помещиков,
которые имели более 10 тыс. десятин, предполагалось
конфисковать половину земли безвозмездно, а у тех, которые владели от
5 до 9 тыс. десятин, половина этих земель тоже подлежала
конфискации, но с последующим возмещением за счет казны землей
или деньгами. В общеегвенный фонд должна была отойти и
половина казенных земель, а другой половиной казна могла
распоряжаться на правах частного собственника, т. е. продавать землю
за деньги тем, кто хочет вести крупное хозяйство, связанное с
рынком. Общественные земли предполагалось распределять в
пользование бесплатно среди нуждающихся по уравнительному
принципу, чтобы земли хватило для проживания одной семьи,
т. ег мужа с женою и тремя детьми. Эти земли должны были
гарантировать каждому гражданину источник существования и
служить средством, предотвращающим пауперизм народа.
Фонд частных земель должен был состоять из оставшейся
части земли у крупных помещиков, из земель средних и мелких
помещиков, которые вообще не предполагалось конфисковывать, из
земель, оставшихся у казны, и тех земель крестьян, которые они
смогут купить у помещиков или у казны, чтобы приобщиться к
процессу обогащения. Частные земли предназначались для
наиболее рациональной организации хозяйств, стимулирующих
прогресс производительных сил и доставляющих изобилие для их
собственников. Для земель из фонда частной собственности
предусматривалось право их свободной покупки и продажи. На
первоначальное обзаведение хозяйством, для нуждающихся Пестель
проектировал создать банк с выдачей долговременных и
беспроцентных ссуд. Большое значение он придавал созданию в России
по всем губерниям и волостям широкой системы банков,
ломбардов, страховых учреждений на основе взносов всех граждан.
Аграрный проект Пестеля означал, в сущности, путь
капиталистического развития страны. Хотя для того времени он был
самым глубоким по антикрепостнической направленности, ему были
присущи элементы ограниченности и утопизма. К ним, в
частности, следует отнести стремление его автора создать общественное
устройство России с двумя формами земельной собственности
119

при господстве частной собственности в промышленности, при
сохранении класса помещиков с его паразитическим присвоением
общественного богатства и земли, с безграничным развитием
товарно-денежных отношений. У помещиков оставались бы
громадные участки земли и доходы от имений. Превращение крепостных
крестьян и пролетариев в мелких производителей, наделенных
собственными средствами производства, о чем мечтал Пестель, в
лучшем случае означало бы развитие России по
капиталистическому пути американского типа.
Историческое значение дакабристов, русских революционеров,
практически попытавшихся сокрушить царизм в восстании 14
декабря 1825 г., огромно. Без народных масс, опираясь только на
дворянство, они потерпели поражение. Страшно далеки они были
от народа, отмечал В. И. Ленин. Но их героический опыт послужил
историческим уроком для будущих деятелей освободительного
движения России. Экономическая и политическая программа
декабристов, несмотря на ограниченность и элементы утопизма,
имела прогрессивный характер. Она была прямо направлена против
феодализма, и практическое ее осуществление могло
действительно создать благоприятные условия для развития производительных
сил и повышения уровня жизни народа. Декабристы поставили
насущные проблемы экономического развития России и многим из
них дали конкретное решение. Тем самым они оказали огромное
воздействие на дальнейшее развитие русской революционной
общественной мысли и освободительного движения. В. И. Ленин
придавал большое значение деятельности декабристов. Он писал:
«Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную
агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили
революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями
«Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом»1.
3. Экономические проблемы в произведениях
революционных демократов. А. И. Герцен,
Н. П. Огарев
Особенности утопического социализма в России. В 40—60-х
годах XIX в. антикрепостническое направление в русской
экономической мысли стало значительно радикальнее и все в большей
мере ориентировалось на народные массы. Наступил период кризиса
крепостнической системы, назрела революционная ситуация. Яснее
обозначились и противоречия капитализма на Западе, его
антинародная сущность. Поэтому лучшие представители
освободительного движения в России стали ориентировать антикрепостническую
борьбу не на капитализм, а на социализм. Идеи утопического
социализма Сен-Симона, Фурье, Оуэна получили в России
своеобразное развитие в виде идей «крестьянского социализма». Хотя это
1 Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 21, с. 261.
120

был тоже утопический социализм, но во многом он был
прогрессивнее западноевропейского: основывался на крестьянской классовой
борьбе против крепостничества и учитывал прогрессивные
требования трудящихся масс. Лучшие представители русского
утопического социализма не только обосновали необходимость
крестьянской революции, но и обратились к массам с призывом к ее
осуществлению. Если западноевропейский утопический социализм
отрицал классовую борьбу и революцию как средства
освобождения трудящихся и потому был обречен на вырождение в сектант-
скос движение, в террористическую борьбу одиночек или
филантропию, то русский утопический социализм, развиваясь вместе с
революционным сознанием масс, подготавливал условия для
восприятия массами идей научного социализма.
В 40—60-х годах XIX в. яркими представителями
«крестьянского социализма» были А.И.Герцен (1812—1870) и Н.П.Огарев
(1813—1877). Отмечая роль А.И.Герцена, В.И.Ленин писал:
«В крепостной России 40-х годов XIX века он сумел подняться на
такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями
своего времени»1. В. И.Ленин высоко оценил его философские
произведения, в особенности «Письма об изучении природы.» (1846),
в которых А. И. Герцен развил понимание диалектики Гегеля как
«алгебру революции», «...вплотную подошел к диалектическому
материализму и остановился перед историческим материализмом»2.
Для развертывания широкой революционной агитации среди
русского народа А.И.Герцен в 1847 г. уезжает за границу и в 1853 г.
организует в Лондоне Вольную русскую типографию, где издает
журнал «Полярная звезда», ас 1857г. — газету «Колокол».В 1856г.
в Лондон приезжает Н. П. Огарев. Он становится помощником
Герцена по Вольной русской типографии. Десять лет их «Колокол»
будил общественную мысль России, призывал к борьбе с
помещиками и самодержавным режимом. Всю свою жизнь А. И. Герцен
и Н. П. Огарев отдали делу освобождения русского народа. Начав
политическую борьбу как дворянские революционеры, они стали
затем выдающимися деятелями русской революционной
демократии. Громадное значение в становлении их как революционеров
имели декабристы, их подвиг и казнь. В 40-х годах плодотворным
для них оказалось сотрудничество с В. Г. Белинским, а в 50—60-х
годах — с Н.Г.Чернышевским. Герцен и Огарев прекрасно знали
идеи французской революции 1789 г., произведения французских
просветителей XVIII в., утопический социализм. Все это также
оказало влияние на формирование их мировоззрения. Среди
произведений Герцена и Огарева по различным вопросам экономической
теории выделяются такие, как «Крещенная собственность» (1859),
«К старому товарищу» (1869) А.И.Герцена, «Разбор нового
крестьянского уложения» (1861), «Частные письма об общем врпро-
1 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 21, с. 256.
2 Там же.
121

се» (1866—1867), «Настоящее и ожидания» (1867), «Сплотимьтесь
дружно!» (1870) Н.П.Огарева1.
Критика крепостничества. В качестве исходного начала своих
экономических идей Герцен и Огарев выдвигали критику
крепостничества. «...Русский вопрос, — писал А. И. Герцен в первом
номере журнала «Полярная звезда», — заключается в вопросе о
крепостном праве. Россия не может сделать ни шага вперед, пока
в ней не будет уничтожено рабство»2.
Хотя феодальный строй ни Герцен, ни Огарев до конца не
раскрыли, но антагонизм между крепостными и крепостниками они
обрисовали с большой научной глубиной и художественной силой.
Они ясно указали, что экономическая суть крепостничества
заключена не только в собственности помещиков на землю, но и в личной
зависимости крепостных от помещиков, в системе
внеэкономического принуждения. Крестьянин в условиях крепостничества, по
меткому выражению Герцена, представляет «крещеную
собственность», поскольку здесь похмещик «владеет больше человеком,
нежели землей, он берет откуп не с десятины, а с мышц, с дыхания...»3.
Барщина, плата натурой, денежная плата — все это А.И.Герцен и
Н. П. Огарев относили к формам выжимания прибавочного
продукта из труда крепостного в-пользу помещиков. Впервые в России
они указали на изживание крепостнической системы и на ее
кризис под влиянием прогрессирующего развития товарно-денежных
отношений. Техническая рутина, отсутствие материальной
заинтересованности и низкая производительность труда, хищническое
отношение к плодородию почвы, низкие урожаи, разорение барских
имений, усиление крестьянской борьбы против помещиков — все
это привело Герцена и Огарева к выводу, что крепостное право
зашло в тупик и его необходимо ликвидировать. В 40—50-х годах
Герцен и Огарев допускали в освобождении крестьян возможность
опоры на дворянство как наиболее развитый и просвещенный
класс, призванный играть руководящую роль в стране. Они
считали реальным освобождение крестьян «сверху», мирным путем,
законодательными мероприятиями самодержавного правительства.
Но к концу 60-х годов окончательно встали на точку зрения
революционного разрешения крестьянского вопроса. После
реформы 1861 г. они убедились в необходимости немедленного
безвозмездного перехода к крестьянам всей земли без всякого переходного
состояния. Нельзя было ждать освобождения крестьян от власти,
которая стояла на страже интересов дворянства. Средством
ликвидации крепостничества они стали считать крестьянскую революцию
и были убеждены, что «мужик» сам должен добыть себе землю и
волю, ниспровергнуть царское самодержавие и вместе с лучшей
1 См.: Герцен А. И. Полное собрание сочинений и писем, т. I—XIX;
Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения. М„
1952, т. I и II.
2 Герцен А. И. Поли. собр. соч., т. VII, с. 362.
3 Там же, с. 280.
122

просвещенной частью народа создать в России демократический
строй.
Аграрная программа А. И. Герцена и Н. П. Огарева
заключалась в том, чтобы освободить крестьян с землей. Они учитывали,
что «русский крестьянин хочет быть свободным только с землей».
Главный тезис их программы заключался в том, чтобы
предоставить крестьянам полную свободу и передать им всю землю.
Никакого выкупа личности и крестьянской земли не должно быть. В этом
и заключался революционно-демократический проект
освобождения крестьян, который они противопоставили различным поме-
щичье-либеральным проектам. С этих же позиций они подвергли
критике реформу царского правительства 1861 г. и объявили ее
обманом, поскольку ни свободы, ни земли эта реформа крестьянам не
дала. Они стали на путь подготовки крестьянского восстания через
тайное общество «Земля и воля». Н. П. Огарев даже написал
подробную инструкцию о подготовке и проведении такого восстания.
Критика капитализма и буржуазной политэкономии. А. И.
Герцен и Н. П. Огарев отрицали не только крепостничество, но и
капитализм вместе с буржуазной политэкономией. Они оценивали
капитализм с точки зрения интересов рабочего класса, как
систему, которая отличается от феодализма формой и методами
эксплуатации, методами соединения средств производства и рабочей
силы. При капитализме работник полностью отделен от средств
производства и вынужден работать ради обогащения капиталиста.
Хотя А.И.Герцен и Н.П.Огарев еще не смогли уяснить закона
прибавочной стоимости, но они неоднократно отмечали, что
производство при капитализме ведется ради обогащения собственников
средств производства, и неоднократно указывали на противоречия
между трудом и капиталом, между производством и потреблением,
между городом и деревней, между крупным и мелким
производством, на разрушительное действие анархии и кризисов
перепроизводства и отмечали, что с развитием капитализма происходит
поляризация богатства и нищеты, рост непримиримости интересов
буржуазии и пролетариата. По их мнению, классовая борьба
рабочих против капитализма и развитие его противоречий в конце
концов должны привести к рабочей антикапиталистической
революции. До революции 1848 г. Герцен считал, что первой на путь
социализма вступит Европа в результате революционной борьбы
рабочих против капиталистической системы рабства. Но
поражение революции потрясло его, изменило политические оценки
возможностей освобождения рабочего класса, породило пессимизм и
скептицизм в достижении конечных целей. По замечанию В.
И.Ленина, в то время «...революционность буржуазной демократии уже
умирала (в Европе), а революционность социалистического
пролетариата еще не созрела»1. Не владея еще научным пониманием
исторического процесса, Герцен всецело возлагает свои надежды
на освобождение народа на русское крестьянство с его общинным
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 21, с. 256.
123

укладом жизни. И только к концу своей жизни он обратил
внимание на «Интернационал», руководимый К.Марксом, хотя так и не
смог по достоинству оценить революционную борьбу рабочих,
благодаря которой капитализм должен уступить место социализму.
К концу 60-х годов А. И. Герцен и Н. П. Огарев лишь глубже
осознали капитализм как исторически преходящий строй и вплотную
подошли к постановке вопроса об исторической роли рабочего
класса как могильщика капитализма.
В работах 50—60-х годов А. И. Герцен и Н. П. Огарев
подвергли критике буржуазную политэкономию, раскрыли ее классовый
характер и служебную роль для защиты капиталистической
эксплуатации, поисков путей увеличения богатства буржуазии. Они
высоко оценили научный вклад классиков — А.Смита и Д. Рикар-
до — в исследование капитализма и противопоставили им труды
тех экономистов, у которых политэкономия выродилась в торговую
смышленость, в искусство с наименьшей тратой капитала
производить наибольшее число произведений и обеспечивать им
наивыгоднейший сбыт. А. И. Герцен и Н. П. Огарев справедливо
разоблачили банкротство буржуазной политэкономии, указав на
непоследовательность Дж. Ст. Милля, антинаучность теории Мальтуса,
нелогичность «классовых гармоний» Кэри, эклектизм Мак-Кулло-
ха. Они обосновали необходимость новой политэкономии, которая
служила бы интересам трудящихся масс, повышению их
благосостояния и построению нового общества без эксплуатации.
Развивая эти идеи дальше, Н. Г. Чернышевский создаст «политэкономию
трудящихся».
Крестьянский социализм. Социалистическое учение А. И.
Герцена и Н. П. Огарева складывалось с учетом крестьянской
освободительной борьбы в России, а также под влиянием критического
отношения их к западноевропейскому утопическому социализму,
в результате критического переосмысливания капиталистической
действительности и уяснения необходимости замены его
социалистическим обществом. Опыт революции 1848 г. и постоянно
развивающаяся классовая борьба рабочих научила их, что нельзя
полагаться на богатых филантропов в социалистическом
преобразовании общества и считать все классы способными к нему. Они
подвергли критике западноевропейский утопический социализм за
неспособность к практическому осуществлению своей теории. Опыт
научил их также, что социализм должен родиться в классовой
борьбе самых угнетенных слоев общества — пролетариата на
Западе и крестьянства в России. Правда, вплоть до конца 60-х годов
они недооценивали революционную роль пролетариата, особенно
после революции 1848 г., и, наоборот, переоценивали способность
русского крестьянства к социалистическим преобразованиям,
считая, что именно русское крестьянство начнет революционный
пожар, который затем захватит и Европу. Они создали своеобразную
теорию социализма, получившую впоследствии название теории
«крестьянского социализма».
Отправным пунктом этой теории было признание общины (ком-
124

муны) краеугольным зданием нового общества. По мнению
A. И. Герцена и Н. П. Огарева, в Европе капитализм разрушил
первичные формы общинного бытия и труда, поэтому работникам
здесь долго придется ждать, пока обобществление производства
создаст новые предпосылки для рабочей общины. А в России
имелась тогда крестьянская община, которая, как они считали, может
и должна послужить не только первичной предпосылкой
движения к социализму, но и готовой его формой. Они надеялись, что
через эту общину крестьянин сможет осуществить свои коренные
интересы: право каждого на землю; общинное владение ею;
мирское управление.
В то время А. И. Герцен и Н. П. Огарев не заметили
действительных причин начавшегося разложения русской поземельной
общины и оказались во власти иллюзии, что община предотвратит
появление пролетариата и общинное владение землей, артельность
в работе, еще больше разовьет у крестьян прирожденные
коммунистические инстинкты. Для условий того времени это была явная
идеализация переходной докапиталистической формы
производства и возможностей особого, некапиталистического пути развития
России. Но сама идея освобождения крестьян с землей на основах
общинного землевладения служила интересам революционной
борьбы крестьян и для 60-х годов России была прогрессивной. Она
включала такие меры, как революционное устранение
помещичьего землевладения, уравнительный раздел земли, учреждение
республиканского строя в России. Вместе с тем нельзя не отметить
как ошибку Герцена и Огарева то, что они рассматривали общину
изолированно от всего хода русской истории и не заметили
развития капитализма со всеми присущими ему антагонистическими
противоречиями. Идеи о некапиталистическом пути развития России
использовали впоследствии революционные народники,
идеализировавшие крестьянство и отрицавшие необходимость революции
пролетариата и распространения марксизма в России.
Завершающий этап в эволюции социалистического
мировоззрения Герцена представляют «Письма к старому товарищу» (1869).
В этом произведении освобождение трудящихся он связывает с
классовой борьбой пролетариата. Эти письма, по выражению
B. И. Ленина, свидетельствовали о том, что Герцен «порывает
окончательно с анархизмом Бакунина и обращает свои взоры к
Интернационалу, руководимому Марксом». Но до конца пройти путь к
пролетарскому научному социализму ему не удалось.
Исторические и экономические условия, в которых жили и творили Герцен и
Огарев, не позволили им осознать историческую роль
пролетариата. Их «крестьянский социализм», рассчитанный на
самостоятельную революционную силу крестьянства в социалистическом
преобразовании общества минуя капитализм, был разновидностью
утопического социализма. Попытка народников противопоставить
это учение марксизму вызвали суровую, но справедливую оценку
В. И. Ленина, который учитывал весь последующий ход развития
классовой борьбы в России. «В сущности, — писал он, — это был
125

вовсе не социализм, а прекраснодушная фраза, доброе мечтание,
в которое облекала свою тогдашнюю революционность
буржуазная демократия, а равно невысвободившийся из-под ее влияния
пролетариат» 1. Однако в 50—60-х годах социалистическое учение
A. И. Герцена и Н.П.Огарева имело громадное значение. Они
выдвинули программу для тех, кто желал служить революционному
движению крестьянства за освобождение от помещичьего и
самодержавного гнета, и продолжали развивать сокрушительную
критику крепостничества в России.
4. Экономическое учение Н. Г. Чернышевского
Дальнейшее развитие антикрепостническая мысль получила в
творчестве Николая Гавриловича Чернышевского (1828—1889).
Твердый и последовательный революционер-социалист,
выдающийся ученый, блестящий литератор, идейный вождь революционно-
демократического движения в России, он создал оригинальное
экономическое учение, ставшее высшим достижением экономической
мысли домарксового периода. Главные свои произведения он
написал в период подготовки и проведения в жизнь так называемой
реформы 1861 г., когда в России ускоренно стал развиваться
капитализм и изменялись устои экономической жизни. В то время
борьбу за полное удовлетворение требований крестьянства и
трудящихся масс возглавили революционеры из разночинцев, которые
повели решительную борьбу с самодержавием. Их вождем стал
Н. Г. Чернышевский.
На Западе к тому времени появились первые работы К. Маркса
и Ф. Энгельса. Хотя в России они были мало кому известны, но
тем не менее они могли оказать определенное влияние на
Чернышевского.
Главным же источником его экономического учения была сама
крепостническая действительность России. Исследуя и обобщая
ее, он прокладывал самостоятельный путь в экономической науке.
B. И. Ленин отметил, что по сравнению с Герценом «Чернышевский
был гораздо более последовательным и боевым демократом. От
его сочинений веет духом классовой борьбы»2. В борьбе за
обновление России Чернышевский был сторонником революционных
действий народа против угнетателей, за самые глубокие
политические, юридические и экономические преобразования,
предоставляющие наибольшие свободы и выгоды народным массам. Он
заслуженно снискал славу великого революционного демократа.
Критика крепостничества. Большинство произведений Н. Г.
Чернышевского содержат критику крепостнической системы. Среди
них можно выделить такие, как «О земле как элементе богатства»
(1854), «О новых условиях сельского быта» (1857), «Леность
грубого простонародья» (1857), «О поземельной собственности»,
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 21, с. 256.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 94.
126

(1857), «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон»
(1861), «Письма без адреса» (1861) и др. В этих произведениях
Чернышевский, как никто до него в России, всесторонне и глубоко
вскрыл основы феодально-крепостнической системы хозяйства и
порожденные ею антагонизмы классовых отношений, кризис этой
системы и объективную необходимость ее гибели. Суть
крепостнической системы он определил как отношения помещиков и
крестьян, при которых помещик, будучи собственником земли,
осуществляет также внеэкономическое принуждение «поселенных на этой
земле крестьян к земледельческой работе в личную его пользу».
Чернышевский мастерски показал различные формы присвоения
помещиками результатов крестьянского труда: барщину — прямое
присвоение прибавочного труда; натуральный оброк — присвоение
прибавочного продукта; денежный оброк — присвоение
прибавочного продукта в денежной форме. Ко всем явлениям
крепостничества он подходил с позиции крестьянства и доказывал, что,
поскольку у крестьянина как производителя отнимается труд и
продукт его труда, крепостничество не может заинтересовать его з
своем производстве и стало тормозом прогресса в земледелии.
Этим объяснял Чернышевский примитивность и рутинность
технической базы хозяйства, крайне низкую производительность
подневольного труда крепостных крестьян. В отличие от капиталиста,
который основывает свое хозяйство на вольнонаемном труде и
производит авансирование капитала, крепостник-помещик ничего не
авансирует, а получает свой доход путем внеэкономического
принуждения. Такая примитивность крепостнической формы
эксплуатации также противостоит экономическому развитию. Хотя
крепостничество Чернышевский в основном подвергал критике с
точки зрения соответствия его разуму и видел причины возникновения
его за пределами непосредственно материального производства,
тем не менее он понимал, что крепостничество не искусственно
привнесенная, а естественно возникшая система, даже если она не
соответствует «здравым экономическим понятиям». Его критика
имела революционное содержание и воплотилась в развернутую
программу крестьянской демократической революции.
Экономическая программа крестьянской революции. Либералы,
крепостники и правительство выдвигали разные проекты аграрных
преобразований в России. Но все они исходили из необходимости
сохранения помещичьей собственности и власти, различаясь мегс-
ду собой «мерой уступок». В лучшем случае претворение их
обеспечивало капиталистическое развитие России по «юнкерскому
пути». Н.Г.Чернышевский с позиций крестьянства разоблачал по-
мещичье-буржуазньш либерализм и антинародную сущность
правительственной политики по крестьянскому вопросу. Он выступил
против реформы 1861 г., считал ее грабительской и половинчатой,
направленной на приспособление крепостничества к новым
экономическим условиям, связанным с развитием товарно-денежных
отношений. Его программа исходила из необходимости полной
ликвидации крепостничества, предоставления личной свободы кре-
127

стьянству, уничтожения помещичьего землевладения и передачи
всей земли крестьянству без выкупа. Эта программа содержала
также требование «свержения всех старых властей»
самодержавного строя и установления в России демократической республики,
способной ликвидировать экономическую отсталость России и
подготовить условия осуществления социализма. Чернышевский
мечтал о победе социализма в России, но объективно его путь
преобразований обеспечил бы на практике революционную
ликвидацию феодального общества и утверждение буржуазной демократии.
Тем не менее программа Чернышевского принципиально
отличалась и от прежних программ дворянских революционеров. Если
дворянские революционеры критиковали крепостничество исходя
лишь из экономической его невыгодности и их практические меры
были направлены к тому, чтобы превратить помещиков в
капиталистов, а крестьян — в свободных мелких товаропроизводителей,
то революционно-демократическая программа Чернышевского
предполагала полную ликвидацию эксплуатации и
эксплуататорских классов и создание в будущем строя ассоциированных
производителей. В результате крестьянской революции, по мнению
Чернышевского, в России должен утвердиться строй крестьянских
производителей, система земледельческого производства с
крестьянским хозяйством в основе. Эту форму производства он считал
более эффективной по сравнению с крепостнической, поскольку
она соединяет вместе все факторы производства и развивает
заинтересованность производителя в своем труде. Но Чернышевский
не идеализировал систему мелкого производства, он понимал, что
в условиях товарно-денежных отношений эта система порождает
имущественное неравенство, капиталистические отношения
эксплуатации. Поэтому он не ограничивал крестьянскую революцию
уничтожением крепостничества, а ставил также перед ней задачу
не допустить развития капитализма. По его мнению, крестьянская
революция должна использовать остатки общинного земледелия
и на их основе создать товарищеское производство — главную
форму производства при социализме. Он считал, что все земли
должны находиться в государственной собственности при
общинном владении землей. Это была идея национализации земли с ее
коллективным владением. В силу исторических условий Н. Г.
Чернышевский недооценивал развивающийся в России капитализм,
отрицал необходимость его для возникновения социализма и
разделял общинные иллюзии, характерные в то время для
экономической мысли России. Однако, как ниже мы увидим, он не
идеализировал общину и видел в ней одну из форм производства,
характерную для старины, но которую можно и нужно
использовать как переходную меру к социалистическим формам хозяйства.
Революционно-демократическую программу Чернышевского
можно рассматривать и как теоретический источник концепции о
возможности некапиталистического пути развития при переходе
отдельных стран к социализму.
Критика капитализма и буржуазной политической экономии.
123

С революционно-демократических позиций Н. Г. Чернышевский
дал глубокую критику капитализма и, по замечанию К.Маркса,
мастерски выяснил банкротство буржуазной политической
экономии1. Эта сторона его экономического учения освещается в таких
произведениях, как «Молинари. Курс политической экономии»
(1857), «Начала народного хозяйства В. Рошера» (1858),
«Экономическая деятельность и законодательство» (1858), «Капитал и
труд» (1860), «Примечания к «Основаниям политической экономии
(по Миллю)» (1860—1861) и др. Чернышевский понимал, что
капитализм экономически является более прогрессивной системой,
чем феодализм. Вместе с тем он рассматривал капитализм
прежде всего как специфическую форму эксплуатации работника,
лишенного средств производства. Отделение средств производства от
производителя, по мнению Чернышевского, порождает такие
пороки капитализма, как обнищание трудящихся. Он еще не мог
представить всей системы абсолютного и относительного обнищания
трудящихся, но уже отметил многие важные черты того и другого,
конкурентную борьбу против мелких производителей и их
разорение, жажду наживы и обострение классовой борьбы между
работниками и буржуазией. Капитализм создает порядок, при котором
необходимой делается торговля трудом, что, по словам
Чернышевского, можно приравнять к торговле людьми. Чернышевский не
ставил вопроса о товаре рабочая сила, но он уже понимал, что
труд не может быть товаром, поскольку труд сам составляет меру
всех ценностей. Особенно он подчеркивал, что при капитализме
трудящийся работает не на себя, а на эксплуататора, а потому
рабочий относится к труду как к чужому делу и труд его становится
менее производительным, чем при работе на себя. Более того, при
капитализме такие условия производства, как разделение труда,
укрупнение предприятий, прогресс в средствах труда, обращаются
против рабочих, служат средством снижения их заработной платы.
Капитализм у Чернышевского предстает как антагонистическая и
исторически ограниченная форма организации производительных
сил и производства. Ему присущи анархия, конкуренция и кризисы
перепроизводства. «...Производство капиталиста, — пишет
Чернышевский,— подвержено беспрерывным застоям, а весь
экономический порядок, основанный не на потреблении, а сбыте, подвержен
неизбежным промышленным и торговым кризисам, из которых
каждый состоит в потере миллионов и десятков миллионов
рабочих дней...»2
Анализируя сущность и взаимоотношения прибыли, заработной
платы и ренты, Чернышевский отметил их противоположность
друг другу и то, что каждая из них «определяется
соперничеством». Тем самым он отметил антагонистический характер
капиталистического распределения. Увеличение прибыли уменьшает
зарплату, а рента уменьшает и прибыль, и зарплату. Н. Г. Чернышев-
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 17—18.
2 Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв., т. II, 1948, с. 367—368.
129

ский близко подошел к постановке вопроса о всеобщем законе
капиталистического накопления. Он указал на такую тенденцию
развития капитализма, как накопление богатства на стороне
буржуазии и роста обнищания трудящихся.-
Обстоятельная критика капитализма на примере
западноевропейских стран привела Чернышевского к выводу, что капитализм
имеет исторически преходящий характер, что в нем вызревают
объективные и субъективные условия революционной замены его
социализмом, что он создает силу, способную совершить
социалистический переворот в лице организованного пролетариата.
Однако он ошибался, считая, что Россия сможет избежать
капиталистического этапа развития и в тех условиях сможет
непосредственно от феодализма перейти к социализму.
Большой вклад в экономическую науку Н. Г. Чернышевский
внес и как критик буржуазной политической экономии. Он
убедительно раскрыл ее классовый характер и стремление оправдать
капиталистическую эксплуатацию наемного труда, защитить и
увековечить капитализм. Этапы буржуазной политэкономии он
рассматривал в связи с развитием противоречий капитализма и
классовой борьбы. В соответствии с этим он разграничил этап научной
(классической) и ненаучной (вульгарной) политэкономии. Научную
буржуазную политэкономию он относил к периоду становления
капитализма и неразвитости борьбы между пролетариатом и
буржуазией.
Н. Г. Чернышевский высоко оценил творчество А. Смита и Д. Ри-
кардо, их; попытки проникнуть в суть капиталистических
экономических отношений. Особенно важным моментом экономического
учения классиков он считал теорию трудовой стоимости. Вместе с
тем Чернышевский обратил внимание и на такие вульгарные
элементы теории классиков, как метафизичность, антиисторический
подход к капитализму, непоследовательность в теории трудовой
стоимости и т. д. К недостаткам теории Рикардо он относил также
отрицание ренты с худшего участка и впервые в домарксовои науке
поставил эту проблему, хотя категорию абсолютной ренты он не
раскрыл. Чернышевский отметил, что классическая буржуазная
политэкономия неизбежно превращается в вульгарную. По его
словам, со времени появления коммунистической теории,
выражающей интересы трудящихся и усиление классовой борьбы,
буржуазные политэкономы стали выбрасывать элементы теории классиков,
«чтобы предохранить своих читателей от коммунистической
заразы»1. Они уже утратили способность открывать что-нибудь новое
и развивать науку, «у них хватало ума лишь на то, чтобы
переписывать старое и вычеркивать из него все, что может подтвердить
коммунизм». Представителей этой политэкономии Чернышевский
метко назвал «рутинными экономистами», поскольку они «не
уяснили, а только загрязнили науку», К этой плеяде экономистов он
причислял Сея, Бастиа, Мальтуса, Кэри, Рошера, Мак-Куллоха и
Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв., т. II, с. 347.
130

многих других* которые «усерднее всего проповедовали в пользу
банкиров и негоциантов». Чернышевский дал обстоятельную
критику пресловутого закона народонаселения Мальтуса и
разоблачил его автора как сикофанта господствующих классов, который не
заботится об истине, игнорирует технический прогресс,
подтасовывает расчеты под заранее надуманные выводы. Оценка
Чернышевским многих вульгарных экономистов перекликается с оценкой
Маркса, данной им в «Капитале».
«Политическая экономия трудящихся». Выяснив банкротство
буржуазной политической экономии, Н. Г. Чернышевский приходит
к выводу о необходимости создания новой политэкономии, которая
бы развивала научные идеи теории классиков и служила бы
научным обоснованием социализма и интересов трудящихся. Он создал
такую систему политэкономии и назвал ее «теорией трудящихся».
Основная цель этой теории заключалась в том, чтобы служить
освобождению всех эксплуатируемых—крестьян, ремесленников,
рабочих. Направленная против феодализма и против капитализма,
она, в сущности, выражала революционные устремления
крестьянства в освобождении от крепостничества и от всякой другой
эксплуататорской формы хозяйства. В России тогда не было условий для
разработки пролетарской научной политэкономии, но тем не менее
«теорию трудящихся» Чернышевского следует считать самой
близкой к научной политэкономии и самой совершенной теорией,
освещавшей пути борьбы за социализм в домарксовый период.
Если классики Смит и Рикардо видели в политэкономии науку
о богатстве, то Чернышевский говорил о необходимости
рассматривать богатство в связи с тем классом, который его создает.
Предмет политэкономии он видел не в богатстве как таковом, а в
определенных классовых отношениях по присвоению результатов труда.
Это был несомненно более научный подход. Свой метод в
политэкономии Чернышевский называет гипотетическим — метод
предположительных определений, реальных аналогий, который позволял :
ему глубже раскрыть сущность экономических явлений и строить
определенные политические расчеты в революционной борьбе.
«Например, — пояснил он, — вместо многосложной задачи: были
ли войны с Франциею в конце прошлого и начале нынешнего века
полезны для Англии, берется простейший вопрос, не запутанный
никакими побочными обстоятельствами: может ли война быть
полезна не для какой-нибудь шайки, а для многочисленной нации?»1
И при исследовании экономических явлений, как полагал
Чернышевский, надо абстрагироваться от второстепенных элементов и
выделять главное, избегать увлечения второстепенным или
основанным на субъективных симпатиях. Его метод предположений
еще не сформировался в метод научной абстракции, в метод
диалектического и исторического материализма, но его нельзя
считать и идеалистическим. Чернышевский не допускал произволь-
1 Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв., т. Ill, ч. I, с. 82—83.
131

ных абстракций и в основном оставался на позициях материализма,
поскольку учитывал реальные интересы классовой борьбы.
Особенно важное место в «теории трудящихся» отводится
теории трудовой стоимости. В отличие от Смита и Рикардо
Чернышевский строго следует учению о труде как единственно
материальной субстанции стоимости товара и рассматривает труд не только
в качестве источника общественного богатства, но и как меру
справедливого распределения материальных благ. Так он пишет:
«Прежняя теория говорит: все производится трудом, новая теория
прибавляет: и потому все должно принадлежать труду»1.
Если капиталистическое хозяйство регулируется стоимостью
производства, возмещающей издержки производства, и меновой
стоимостью, которая регулирует обмен товарами и дает кроме
возмещения издержек производства возможность капиталистам
присваивать прибыль, то в будущем обществе, по мнению
Чернышевского, будет действовать только «внутренняя стоимость»,
которая даст возможность производителям получать весь продукт
своего труда. Социалистическое общество будет планомерно
рассчитывать общественные потребности и реальные возможности их
удовлетворения. В отличие от меновой ценности, условием которой
служит спрос на товар, «внутренняя ценность» предполагает
оценку предмета с учетом благосостояния всех трудящихся, а не
отдельных лиц. Учение о внутренней ценности Чернышевского
предполагает исторически преходящий характер закона стоимости в его
стихийной форме и необходимость такого общества, в котором бы
труд планомерно распределялся между разными сферами
производства с учетом потребностей самих производителей.
В отличие от классиков буржуазной политэкономии
Чернышевский видел в капитале не только фонд материальных средств,
используемых для выгодного производства, но прежде всего
результат труда, который не в пример капиталистической практике должен
использоваться в интересах общества и производителя. Понимая
прибыль как вычет из продукта труда производителя,
Чернышевский подчеркивал, что ее изменение противоположно
заработной плате: рост прибыли капиталистов снижает заработную плату
рабочих. Он предполагает, что в будущем обществе, когда не будет
найма рабочей силы и трудящиеся будут собственниками средств
производства, прибыль сольется с зарплатой, поскольку все
результаты труда будут принадлежать самим производителям.
Ликвидирован будет и паразитический доход земельных собственников в
виде ренты. Этот доход, как полагал Чернышевский, вообще
существует в виде излишка прибыли. Поэтому рыночная цена
продуктов земледелия повышается над их стоимостью и происходит
перераспределение доходов в пользу земельных собственников.
В этом Чернышевский видел одну из причин отставания сельского
хозяйства и обеднения трудящихся. Он доказывал важность
ликвидации ренты и монополии частной собственности на землю.
Чернышевский Н. Г. Избр. экон. произв., т. II, с. 369.
132

Каково классовое содержание «Политической экономии
трудящихся»? Ее нельзя назвать теорией рабочего класса. Она не
представляла собой научной пролетарской политической экономии.
Эта теория выражала интересы крестьянства в тот период, когда
оно не стало еще мелкобуржуазным. В условиях крепостничества
крестьянин еще не был собственником земли, а товарное
производство занимало еще незначительное место в хозяйстве. Теория
трудящихся не была и мелкобуржуазной теорией. Она защищала
интересы крестьянина как труженика и как собственника против
интересов феодалов и помещиков. Защищая интересы
эксплуатируемых против феодального и капиталистического рабства, теория
Чернышевского отстаивала необходимость революционного
свержения самодержавия, крепостничества, капитализма и построения
социалистического общества. Но отстаивая необходимость
освобождения человека труда, признавая прогрессивность капитализма
по сравнению с феодализмом, «Политическая экономия
трудящихся» показала капитализм как расточительный способ производства,
которому присущи анархия, конкуренция, кризисы
перепроизводства, и утверждала необходимость социализма, как строя более
прогрессивного, обеспечивающего наиболее быстрое развитие
производительных сил.
Учение о социализме Чернышевский создает опираясь на
критику крепостничества, капитализма и буржуазной политэкономии.
Оно составляет главную часть в его «Политической экономии
трудящихся». Развернутое обоснование социализма как самого
прогрессивного строя данов таких работах Чернышевского, как
«Примечания к «Основаниям политической экономии» Милля» и
«Очерки из политической экономии (по Миллю)», а также в
общеизвестном его произведении «Что делать?». Социалистическое
учение Чернышевского во многих отношениях превосходит теории
западноевропейских социалистов-утопистов. Наступление
социализма он связывал с революционной борьбой классов, с
материальными предпосылками, созданными предшествующей
формацией. Тем самым он делал значительный шаг к научному
социализму. В странах капиталистической Европы социализм, по
мнению Чернышевского, подготовляется развитием крупного
машинного производства, управление которым может быть успешным
лишь при переходе предприятий в руки непосредственных
производителей. Рабочий класс, борясь против своих угнетателей,
приходит к осознанию необходимости социализма и совершает
антикапиталистическую революцию. Чернышевский представлял
себе наступление социализма как движение общественной жизни
от низшей ступени к высшей, как повторение общественной
собственности, с которой началось общественное развитие в родовом
строе, но которая теперь должна быть в развитом виде и на
качественно иной, более совершенной исторической ступени. В этом
заключалось стремление объяснить социализм диалектически и
исторически. Но Чернышевский ошибался, считая, что в России
условия социализма в то время сложились более благоприятные,
13*

чем на Западе, где идеи социализма возникли прежде. По его
мнению, Россия могла прийти к социализму, минуя стадию
капиталистического развития, если использовать русскую общину как
исходную форму для утверждения коллективной формы
собственности. Однако он не переоценивал общину, как Герцен, и не
считал ее идентичной природе социализма. Понимая общину как
остаток старины, он стремился использовать ее в качестве исходного
пункта социализма, чтобы организовать крупные предприятия
в земледелии на государственной земле при общинном владении.
В городах трудящиеся должны создать артели как основу
крупного, механизированного промышленного производства.
Исторический опыт в то время оказался недостаточным, чтобы
рассмотреть действительное соотношение вещей — крупное производство
порождает общественную собственность, а не наоборот. Община
и возможность перехода России к социализму минуя ка*
питализм оказались утопическими элементами социалистического
учения Чернышевского. В. И. Ленин отметил поэтому:
«Чернышевский был социалистом-утопистом, который мечтал о переходе
к социализму через старую, полуфеодальную, крестьянскую
общину...»1. В то же время В. И. Ленин отмечал, что социалистическое
учение Чернышевского имело громадное революционное значение.
Под знаменем социализма Чернышевский вел борьбу за
революционное преобразование общества, за полное освобождение
крестьянства, за ликвидацию самодержавия путем крестьянской
революции. Уничтожение помещичьей земельной собственности и
передача земли крестьянским общинам, по мысли Чернышевского,
составят первый этап в создании социализма, за которым
последует объединение трудящихся в артели, где труд и средства
производства станут общими. Чернышевский предполагал, что
социализм создадут сами крестьяне и трудящиеся города в виде
системы ассоциаций, артелей, в которых осущесгвится соединение
производственных факторов (средств производства и
производителей), будет уничтожена эксплуатация и труд из подневольного
станет трудом на себя. Проект социалистического переустройства
общества, по идее Чернышевского, должен охватить не только
крепостное крестьянство, но и все слои трудящихся, в том числе
и зарождающийся в России пролетариат. Трехчленное
распределение продукта труда на прибыль, ренту и заработную плату
исчезнет, весь он будет принадлежать производителям, которые
справедливо распределят его по трудовым затратам каждого. В
промышленности и в сельском хозяйстве будет господствовать крупное
производство ассоциированных производителей. На смену меновой
стоимости придет закон «внутренней ценности», которым
общество будет руководствоваться в производстве тех или иных видов
изделий и который, в сущности, представляет закон наилучшего
удовлетворения потребностей самих производителей.
Таков в общих чертах социалистический идеал Чернышевского.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 20, с. 175.
134

В крестьянском социализме не было прямого требования
экспроприации частной капиталистической собственности на средства
производства и их обобществления. Он предполагал возможность
некапиталистического развития России на основе использования
общинного землепользования и правительственной поддержки
артельного хозяйствования самих трудящихся. Поэтому это учение
нельзя назвать научным социализмом. Но его нельзя
квалифицировать как разновидность мелкобуржуазного социализма. В нем
выражались интересы крстьянства, которое при крепостничестве
еще не разложилось и не стало мелкобуржуазным, а рабочий
класс был малочисленным и неорганизованным. Исторические
условия тогдашней России не позволили Чернышевскому превратить
социализм из утопии в науку. Но он продвинул далеко вперед
развитие русской и мировой социалистической мысли. Ему
удалось преодолеть многие элементы утопизма, характерные для
западноевропейского утопического социализма, и создать теорию,
близкую к научному социализму.
Классики научного коммунизма высоко ценили творчество
Н. Г. Чернышевского. В Послесловии ко второму изданию
«Капитала» К. Маркс отметил заслуги Чернышевского в мастерском
разоблачении банкротства буржуазной политической экономии.
По свидетельству современников, К. Маркс стал изучать русский
язык, чтобы в подлиннике читать произведения Чернышевского и
других авторов об экономическом развитии России, об аграрных
отношениях, о возможности некапиталистического развития
России.
В. И. Ленин выделил Н. Г. Чернышевского как вождя
разночинного, или буржуазно-демократического, периода
освободительного движения в России, всесторонне раскрыл огромную роль его
экономической теории и революционной программы для
социал-демократии. Он неоднократно подчеркивал, что Чернышевский
оказался выше всех тогдашних мыслителей в понимании кризиса
крепостнической системы в России, назревшей революционной
ситуации и расстановки классовых сил. В. И. Ленин подчеркивал
также, что Чернышевский в то время выдвинул и стремился
осуществить самую прогрессивную и последовательную программу
революционного преобразования крепостнических отношений в
буржуазно-демократические с учетом интересов крестьянства и
трудящихся масс. В. И. Ленин придавал большое значение
борьбе Чернышевского против любой формы эксплуатации и тому,
что конечную цель классовой борьбы он видел в социализме. Его
теория была исторически необходимой в России формой движения
к высшей революционной теории — к марксизму. В. И. Ленин
высоко ценил способность Н. Г. Чернышевского «влиять на все
политические события его эпохи в революционном духе, проводя —
через препоны и рогатки цензуры — идею крестьянской революции,
идею борьбы масс за свержение всех старых властей»1.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 20, с. 175.
135

Раздел II
СОЗДАНИЕ К. МАРКСОМ И Ф. ЭНГЕЛЬСОМ
ПРОЛЕТАРСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ
Глава 9
ФОРМИРОВАНИЕ МАРКСИСТСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В 40-х ГОДАХ XIX в.
НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИОННОГО ПЕРЕВОРОТА
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
1. Исторические условия возникновения марксизма
Экономические и политические предпосылки возникновения
марксизма. Марксизм возник в 40-х годах XIX в., в то переломное
в истории человечества время, когда обострение социальных и
экономических противоречий капитализма породило объективную
потребность в создании научной теории, способной вооружить
пролетариат в его борьбе за ниспровержение капитализма.
Карл Маркс вместе со своим великим соратником Фридрихом
Энгельсом гениально разрешил поставленную историческим
развитием задачу, вооружив рабочий класс научной революционной
теорией, пониманием его миссии могильщика капиталистического
строя и творца социалистического общества. Возникновение
марксизма было подготовлено предшествующим развитием
капиталистической экономики, революционного процесса и общественной
мысли.
Важнейшим этапом развития капиталистической экономики
был промышленный переворот, наиболее широко проявившийся в
первые десятилетия XIX в. Он ознаменовал небывалое на
протяжении всей предшествующей истории ускоренное развитие
производительных сил, выразившееся в переходе от мануфактуры к
фабричной системе, основанной на широком применении
машинной техники. Обусловив утверждение капиталистических
производственных отношений, этот переворот вместе с тем стал основой
грядущего их уничтожения.
Важнейшей исторической предпосылкой формирования
марксистского мировоззрения явилось то обстоятельство, что
капитализм, одержавший победу над феодализмом в передовых странах
Западной Европы, уже показал к тому времени не только свое
экономическое преимущество над предшествующим способом
производства, но также и противоречивость своего развития, все
большее нарастание конфликта между трудом и капиталом.
Промышленный переворот, осуществившийся вначале в
Англии, а затем и в других странах Западной Европы, создал
качественно новую основу для развития производительных сил и,
136

следовательно, реальную перспективу резкого увеличения после
социалистической революции производства материальных благ для
трудящихся и увеличения свободного времени — основы
всестороннего развития всех членов будущего свободного от эксплуатации
общества.
В ходе промышленного переворота рабочий класс впервые
выступил на историческую сцену как самостоятельная общественная
сила. Широко известными проявлениями активной революционной
роли рабочего класса были восстания лионских ткачей во Франции
в 1831 и 1834 гг. а также чартистское движение 30—40-х годов в
Англии. Боевой характер и массовость этих выступлений наглядно
показали, что «классовая борьба между пролетариатом и
буржуазией выступала на первый план в истории наиболее развитых
стран Европы...» 1. Знаменательным проявлением выхода на
историческую арену самого революционного в истории класса —
пролетариата — явилось также восстание силезских ткачей в 1844 г.
То обстоятельство, что развитие капитализма в Германии в этот
период сочеталось с сохранением значительных проявлений
феодальных отношений, придало этому восстанию особо важную роль.
Оно явилось свидетельством того, что в условиях назревавшей в
этой стране буржуазно-демократической революции пролетариат
становится ее главной движущей силой. Острота классовых
противоречий в Германии 40-х годов во многом благоприятствовала
тому, что пролетарское революционное учение возникло именно в
этой стране.
Идейные истоки марксизма. Наряду с революционными высту-
плениями рабочего класса важное значение в подготовке
возникновения марксизма имело происходившее ранее развитие
общественной мысли: немецкой классической философии, классической
английской политической экономии и французского утопического
социализма.
Марксизм, как это подчеркивал В. И. Ленин, возник не в
стороне от столбовой дороги развития мировой цивилизации,
«напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал
ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже
поставила»2. На основе глубокого критического освоения лучших
достижений предшествовавших марксизму общественных учений,
явившихся, по определению В. И. Ленина, тремя источниками
марксизма, и было создано К. Марксом и Ф. Энгельсом целостное
революционное учение, состоящее из трех неразрывных
составных частей: диалектико-материалистической философии, научной
политической экономии и научного социализма.
Жизнь и деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса в 40-е годы
XIX в. Великое учение —марксизм — создавалось его творцами —
К. Марксом и Ф. Энгельсом на протяжении нескольких
десятилетий, но начало ему было положено в 40-е годы XIX в.
1 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 25.
2 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 23, с. 40.
137

Карл Маркс был на два с половиной года старше Фридриха
Энгельса. Он родился 5 мая 1818 г. в семье адвоката в г. Трире.
Ф. Энгельс также был уроженцем Рейнской области. Он родился
в семье фабриканта г. Бармена 28 ноября 1820 г.
После окончания гимназии в 1835 г. Маркс поступил в
Боннский университет, откуда вскоре перевелся в Берлинский
университет, который окончил в 1841 г. Наряду с юриспруденцией
большое внимание в университете К. Маркс уделял изучению
философии. Докторская диссертация, написанная им в период окончания
университета, была посвящена философской теме. Она называлась
«Различие между натурфилософией Демокрита и Эпикура». Хотя
в этой работе Маркс еще не порвал с идеализмом, однако здесь
видны его атеистические позиции и благожелательное отношение
к материализму античных философов.
Реакционная политика прусского правительства в области
университетского образования лишила Маркса возможности
заняться преподавательской деятельностью в одном из
университетов. Более благоприятные, хотя и ограниченные возможности для
общественной деятельности открывались в области публицистики.
В начале 1842 г. К. Маркс становится сотрудником либерально-
буржуазной «Рейнской газеты», издававшейся в г. Кёльне.
Несколько позже, в октябре 1842 г., он стал ее главным редактором.
В этот период произошло его первое личное знакомство с Ф.
Энгельсом.
Ф. Энгельс в отличие от Маркса не получил систематического
образования. В 1838 г. он был вынужден по настоянию своего
отца, весьма консервативно настроенного человека, еще не
закончив гимназии, заняться коммерческой деятельностью в качестве
приказчика в бременском торговом доме. Однако работая там,
а также отбывая затем воинскую повинность в Берлине, Ф.
Энгельс настойчиво занимался самообразованием, особенно в
области философии и истории. Осенью 1842 г. он уехал в Англию,
поступив на службу в торговый дом в Манчестере, одним из
совладельцев которого был его отец. Именно тогда, на пути в Англию,
он посетил Кёльн и лично познакомился с К. Марксом. Годом
позже, осенью 1843 г., после закрытия властями «Рейнской газеты»
покинул родину и К. Маркс. Стремясь продолжить свою
публицистическую деятельность, направленную против сил реакции,
Маркс переехал вместе со своей женой в Париж, где предпринял
совместно с левогегельянцем Арнольдом Руге издание журнала
«Немецко-французский ежегодник». Хотя это сотрудничество с
Руге оказалось непродолжительным и вышел только один номер
«Немецко-французского ежегодника» (в начале 1844 г.), статьи
Маркса и Энгельса, опубликованные в нем, сыграли важную роль
в становлении марксистского революционного учения. В августе
1844 г. Ф. Энгельс по пути из Англии в Германию заехал в
Париж, где состоялась его вторая встреча с К. Марксом,
положившая начало беспримерной в истории дружбе и сотрудничеству,
которые объединили этих двух великих людей на всю жизнь.
138

Парижский период, явившийся важным этапом в
формировании научно-революционных взглядов К. Маркса, ознаменовал его
превращение из революционного демократа в идеолога
пролетариата. За этот непродолжительный отрезок времени К. Марксом
был обстоятельно изучен опыт революционной борьбы во Франции,
а также обширные литературные материалы. По настоянию
прусского правительства К. Маркс в феврале 1845 г. был выслан из
Франции и переехал в Брюссель, куда вскоре прибыл и Ф. Энгельс.
Осуществляя разработку вопросов революционной теории, они
ведут и активную революционную деятельность, тесно связанную
с тайной социалистической организацией немецких рабочих —
Союзом справедливых». Под их воздействием эта организация
приобрела более последовательное научное революционное направление
и в 1847 г. была преобразована в «Союз коммунистов». Осенью
.1847 г. второй конгресс этого Союза поручил Марксу и Энгельсу
выработать манифест, который должен был стать программой
«Союза коммунистов». Такой программой и явился написанный ими
в декабре 1847 — январе 1848 г. «Манифест Коммунистической
партии», который был впервые опубликован накануне революции,
в феврале 1848 г.
Когда началась революция 1848 г., К. Маркс и Ф. Энгельс
вернулись в Германию и приняли активное участие в
революционной борьбе. Особенно важное значение имело издание ими «Новой
Рейнской газеты», начавшей выходить в Кёльне в июне 1848 г.
Являясь главным редактором газеты, К. Маркс вместе с Ф.
Энгельсом и другими членами редакционной коллегии придал ей
отчетливо выраженный пролетарский, последовательно
революционный характер. На протяжении целого года этот боевой печатный
орган вел непримиримую борьбу против сил реакции. Победа
контрреволюции привела к запрещению «Новой Рейнской газеты».
Последний ее номер вышел 19 мая 1849 г. К. Маркс, потерявший
за годы своей жизни в эмиграции права прусского подданного,
был выслан за пределы страны. Ф. Энгельс принял активное
участие в вооруженном восстании и после его поражения бежал через
Швейцарию в Лондон, где в это время уже находился К. Маркс.
Начался новый этап их совместной деятельности. Литературная
деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса являлась неотъемлемой и
очень важной частью их революционной борьбы.
Первым выступил в печати Ф. Энгельс, опубликовав весной
1839 г. серию статей под названием «Письма из Вупперталя».
В этом юношеском произведении Ф. Энгельс проявил горячее
сочувствие к положению трудящихся. Он показал тяжелые условия
труда и жизни фабричных рабочих, а также ткачей, работавших
на дому, и то разрушительное воздействие, которое оказывал на
физическое и духовное развитие изнурительный труд с раннего
детства.
Вслед за этим произведением Ф. Энгельс опубликовал еще
несколько статей, в которых отчетливо проявлялась
революционно-демократическая направленность его взглядов, критическое
139

отношение к политической и идейной реакции. Переехав осенью
1842 г. в Англию и поселившись в Манчестере, Ф. Энгельс смог
обстоятельно познакомиться с положением и борьбой
пролетариата в ведущей в тот период капиталистической стране. Им было
написано несколько статей, в которых давалась острая
критическая характеристика некоторых важных явлений экономического
развития и политической жизни тогдашней Англии. Хотя статьи
Ф. Энгельса, написанные в период 1839— 1843 гг., отличались еще
недостаточной теоретической зрелостью, они отчетливо
свидетельствуют о постоянном приближении к материалистическому
пониманию истории, все большем осознании определяющего
значения экономических условий для всего социального
развития общества.
Публицистическая деятельность К. Маркса началась почти на
три года позже первых выступлений Ф. Энгельса в печати.
В «Рейнской газете» Марксом было опубликовано в 1842 г.
несколько больших статей. Их острие было направлено против
пережитков феодализма в экономике страны и в ее политической
жизни. Хотя К. Маркс еще не выступал с позиций пролетариата,
но уже в этих статьях он проявил себя как пламенный защитник
интересов угнетенных слоев населения. Решительный переход на
пролетарские позиции относится к концу 1843 — началу 1844 г.
Отчетливым его проявлением явились статьи К. Маркса и Ф.
Энгельса, опубликованные в «Немецко-французском ежегоднике».
Велико значение статьи К. Маркса «К критике гегелевской
философии права. Введение». Большое место в ней занимает критика
религии, освобождение от господства которой связывается
Марксом с политической свободой. Весьма важным является то, что в
этой работе К. Маркс впервые указал на пролетариат как на
общественную силу, которая способна осуществить
социалистическую революцию. Маркс различает здесь два вида революции:
политическую (буржуазную), оставляющую нетронутыми сами
устои здания1, и радикальную революцию (общечеловеческую
эмансипацию), под которой имеется в виду пролетарская
революция.
В этих словах содержатся высказывания, имеющие
основополагающее значение для всех составных частей революционного
учения, которое было создано К. Марксом и Ф. Энгельсом в
последующем. Маркс подчеркивал роль революционной теории,
указывая, что «...теория становится материальной силой, как
только она овладеет массами»2, что «подобно тому как философия
находит в пролетариате свое материальное оружие, так и
пролетариат находит в философии свое духовное оружие...»3. Таким
образом, в этой статье К. Маркс выступил уже как пролетарский
революционер.
1 См.: Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 425.
2 Там же, с. 422.
3 Там же, с. 428.
140

2. Вопросы политической экономии в произведениях
К. Маркса и Ф. Энгельса первой половины
40-х годов XIX в.
«Наброски к критике политической экономии» Эта статья
Ф. Энгельса, опубликованная в «Немецко-французском
ежегоднике», явилась первой марксистской работой по политической
экономии. В ней было положено начало критике капиталистических
производственных отношений и буржуазной политической
экономии с позиции пролетариата. Особенно острой критике подверглись
отношения капиталистической частной собственности на средства
производства. Эта критика составила основу анализа взглядов
буржуазных экономистов. Ф. Энгельс вскрыл главный порок
буржуазной политэкономии, начиная с меркантилистов, — защиту
буржуазных отношений собственности.
Развернутой критике подверглась капиталистическая
конкуренция; в противоположность буржуазным экономистам,
восхвалявшим ее, Ф. Энгельс показал анархический характер стихийных
рыночных отношений, их разрушительные последствия и в этой
связи раскрыл действия экономических законов капитализма,
выражающих слепую, стихийную необходимость. Ф. Энгельс
показал диалектическое единство между конкуренцией и монополией,
состоящее в том, что конкуренция порождает стремление
предпринимателей к монополии; устранение того и другого возможно
только с ликвидацией частной собственности. Ф. Энгельс увидел
возрастание апологетической роли буржуазной политической
экономии и отметил, что «чем ближе экономисты к нашему времени,
тем дальше они от честности»1. Однако Энгельс не выявляет
различия между классической и вульгарной политэкономией, что
явилось одним из следствий недостаточной еще зрелости его
взглядов в тот период. Недооценка классической школы была
связана, в частности, с тем, что Ф. Энгельс тогда еще не
осознавал значения теории трудовой стоимости Рикардо.
В работе показана огромная роль торговли в
капиталистическом обществе. Вместе с тем обнаруживается влияние идей
утопического социализма, особенно Ш. Фурье, который видел в
торговле только отрицательное, считая наиболее характерным для нее
спекуляцию. Подобно утопическим социалистам, Ф. Энгельс
полагал, что колебания рыночных цен, происходящие под воздействием
меняющихся соотношений спроса и предложения, представляют
собой нарушение закона стоимости, в чем сказывалась недооценка
еще в.этот период стихийно действующего закона стоимости,
проявляющегося в колебании цен и в конкуренции.
Критикуя буржуазных экономистов, Ф. Энгельс с особенной
резкостью разоблачал человеконенавистническую теорию
народонаселения Мальтуса, пытавшегося оправдать капитализм
ссылками на «скудость природы». Энгельс подчеркивал значение науч-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 547.
!41

ного прогресса в развитии производительных сил как в целом, так
и в сельском хозяйстве.
Большие достоинства работы молодого Ф. Энгельса, глубокие
идеи, содержащиеся в ней (хотя еще и в неразвитом виде),
послужили причиной того, что в последующем К. Маркс при
написании перзого тома «Капитала» несколько раз ссылался на неё.
«Экономическо-философские рукописи 1844 года» К. Маркса.
Важным этапом формирования марксистской политической
экономии в 40-х годах явилась рукопись Маркса, известная под
названием «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Они
представляют собой наброски к большой экономической работе,
задуманной Марксом в тот период. Вопросы чисто философского
характера хотя и рассматриваются в этих рукописях, но занимают
в них второстепенное место. Создавая эти рукописи, Маркс
основательно ознакомился с трудами многих представителей
буржуазной политической экономии, и в частности А. Смита и Д. Рикардо.
Об этом свидетельствуют выписки из работ буржуазных
экономистов, включенные в рукопись, а также содержащиеся в ней
критические суждения по поводу их взглядов. На протяжении
всей рукописи отчетливо проявляется резкая
антикапиталистическая направленность воззрений Маркса. Критическая оценка
буржуазной политической экономии сочетается с гневным
осуждением самой капиталистической действительности: ее
экономических отношений, права, морали. К. Маркс, говоря о буржуазной
политической экономии, отмечал присущее ей стремление к
защите частной собственности как вечной, естественной, справедливой,
Он разоблачал метафизический, антиисторический подход
буржуазных экономистов к толкованию экономических явлений.
К. Маркс в ту пору еще не проводил различий между классиками
политэкономии и ее вульгарными представителями. Обращаясь к
А. Смиту и Д. Рикардо, он еще не видел особой роли
классической школы, их заслуги в анализе стоимости и других научных
элементов в их взглядах. К. Маркс, рассматривая буржуазный
строй, характеризовал ряд важнейших экономических категорий
капиталистической экономики. Говоря о капитале, он в отличие
от буржуазных экономистов трактовал его не просто как
накопленный труд, а как накопленный чужой труд. Наряду с
выяснением эксплуататорской сущности капитала К. Маркс раскрыл
и эксплуататорский характер земельной ренты. При этом он, как
и Д. Рикардо, исходил здесь из представления о существовании
только дифференциальной ренты.
Выступая в этой работе как идеолог пролетариата, Маркс
неизменно концентрирует внимание на выяснении глубокой
антагонистичности социальных отношений буржуазного общества.
Особенно полно это проявляется в связи с рассмотрением сущности
категорий отчуждения и отчужденности труда. Сам термин
«отчуждение» широко употреблялся в философской литературе,
особенно в работах Г. Гегеля и Л. Фейербаха. Используя эту
терминологию, К. Маркс придал понятию отчуждения совершенно но-
142

вое, глубоко социальное содержание, связав его с материальными
условиями жизни людей и с отношениями собственности.
Под отчуждением труда Маркс имел в виду отделение рабочих
от средств производства и произведенного ими продукта. Находясь
в руках капиталиста, средства производства противостоят
рабочему как чуждая и враждебная, закабаляющая его сила, которая
позволяет капиталистам безвозмездно присваивать продукт труда
рабочего. Труд является для рабочего проклятием, «...он в своем
труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не
счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и
духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и
разрушает свои духовные силы... В силу этого труд его не добровольный,
а вынужденный; это — принудительный труд. Это не
удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения
всяких других потребностей, но не потребность в труде»1. Маркс
показал, что с возрастанием производимого рабочим богатства
усиливается степень зависимости его от капитала. Это важное
обстоятельство было развито в последующих его произведениях.
«Святое семейство». Первое совместное произведение К.
Маркса и Ф. Энгельса «Святое семейство», впервые опубликованное в
феврале 1845 г., содержало развернутую критику
младогегельянцев, и особенно главных его идеологов — братьев Бауэров. Само
наименование работы — «Святое семейство» — представляло собой
ироническое название Бауэров, которые, как и другие
гегельянцы, стояли на идеалистических позициях. Полностью
распространяя идеалистические взгляды на область исторического развития
общества, Бауэры утверждали, что историю творят лишь
отдельные избранные личности. Они отрицали объективные
закономерности общественного развития и решающую роль народных масс.
Этим идеалистическим взглядам противопоставляется
материалистическое мировоззрение, формулируется исходное положение
исторического материализма: основой развития .общества
является материальное производство, а историю творят не отдельные
«критически мыслящие личности», а сам народ. В условиях
господства капитализма движущей силой общественного развития
является рабочий класс, выступающий как могильщик этого
последнего эксплуататорского способа производства. «Пролетариат
приводит в исполнение приговор, который частная собственность,
поро;:<лпп пролетариат, выносит себе самой, точно так же как он
приводит в исполнение приговор, который наемный труд выносит
самому себе, производя чужое богатство и собственную нищету»2.
В «Святом семействе» делаются дальнейшие шаги в области
критики буржуазной политической экономии, показывается
основной ее порок: преклонение перед принципом частной
собственности, стремление представить частную собственность как нечто
наиболее разумное и вечное.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 42, с. 90—91.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 39.
143

В этой работе намечается подход к теории трудовой
стоимости, указывается, что стоимость определяется рабочим временем.
Обращается внимание на антагонистический характер заработной
платы и прибыли.
«Немецкая идеология». В другой совместной работе К. Маркса
и Ф. Энгельса—«Немецкой идеологии» объект критики
значительно расширяется: помимо взглядов младогегельянцев критике
подвергаются также метафизический материализм Л. Фейербаха
и широко распространившиеся в то время в Германии взгляды
реакционно-утопического «истинного социализма», представители
которого пытались подменить борьбу революционную борьбой в
области идей и обеспечить введение социализма путем реформ.
Хотя К. Маркс и Ф. Энгельс по достоинству оценили заслуги
Л. Фейербаха в обосновании им принципов материалистической
философии, они одновременно показали несостоятельность его
идеалистических представлений в объяснении общественных
явлений.
В «Немецкой идеологии» делаются дальнейшие шаги в
разработке принципов исторического материализма. Более полно, чем в
«Святом семействе», обосновывается положение о том, что
материальное производство является основой развития общества.
Впервые формулируется положение о сменяющих одна другую
общественно-экономических формациях, дается развернутая
характеристика различных форм собственности, развитие и смена
которых рассматриваются в связи с развитием производительных
сил. Нарушение соответствия между производительными силами и
производственными отношениями и необходимость восстановления
этого соответствия является движущей силой общественного раз*
вития. В работе содержатся высказывания о разделении труда
на различных ступенях развития человеческого общества и
особенно возросшем его значении в процессе становления и
последующего развития капиталистической собственности. Дается более
развернутая, чем в предыдущих работах, характеристика основных
этапов развития капитализма (мануфактурного и крупного
машинного производства), а также различных форм нетрудового
дохода при капитализме: прибыль, процент, рента. Материальное
производство впервые рассматривается здесь как диалектическое
единство производительных сил и производственных отношений.
Критикуя анархические взгляды некоторых младогегельянцев,
К. Маркс и Ф. Энгельс говорят о необходимости социальной
революции, направленной против эксплуататоров, как обязательном
условии последующих социалистических преобразований. Между
работами «Святое семейство» и «Немецкая идеология» существует
тесная связь. Они были важнейшим этапом осуществления
революционного переворота в философии. В них сформулированы
основополагающие идеи исторического материализма, что являлось
необходимой предпосылкой последующего революционного
переворота в политической экономии. Вместе с тем в этих работах
рассматриваются важные вопросы, относящиеся непосредственно
144

к экономической теории, такие, как характеристика различных
форм собственности и нетрудовых доходов, общественного
разделения труда, стадий развития капитализма.
«Положение рабочего класса в Англии». Более подробное и
конкретное рассмотрение вопросов развития капитализма и его
коренных противоречий содержится в книге Ф, Энгельса «Положение
рабочего класса в Англии». Материалы этой большой работы были
использованы основоположниками марксизма в последующих
произведениях, включая и первый том «Капитала». Это
фундаментальное произведение, составляющее целую книгу, было
написано в сентябре 1844—марте 1845 г., т. е. когда его автору едва
исполнилось 24 года. Впервые оно было опубликовано на
немецком языке в Лейпциге в 1845 г. Огромный фактический материал,
использованный Ф. Энгельсом в этой книге, явился результатом
изучения многочисленных литературных источников, а также
собственных его наблюдений, связанных с двухлетним
пребыванием в Англии, главным образом в центре ее текстильной
промышленности— Манчестере. Поскольку промышленное производство
получило к тому времени в Англии наибольшее по сравнению с
любой другой страной развитие, изучение и обобщение
социальных и экономических отношений именно в Англии имело важное
значение для выяснения противоречий капиталистического
способа производства в целом. В обширном введении, с которого
начинается книга, дана обстоятельная характеристика процесса
осуществления промышленного переворота. Если буржуазные
экономисты рассматривали промышленный переворот только как
прогресс в области техники, а мелкобуржуазные экономисты (Сисмонди
и другие) видели только его отрицательные последствия, то
Ф. Энгельс дал всестороннюю характеристику его
социально-экономической сущности.
Энгельс показал, каким образом в результате промышленного
переворота произошло разрушение широко распространенных
домашних промыслов и связанное с этим массовое переселение не
выдержавших конкуренции со стороны машинного производства
ремесленников из сельской местности и превращение маленьких
городов в крупные фабричные центры. Таким образом возник
промышленный пролетариат, за короткое время превратившийся в
один из двух основных классов буржуазного общества. В
последующих разделах книги («Промышленный пролетариат»,
«Большие города», «Конкуренция» и др.) Энгельс дал потрясающее по
своей яркости и конкретности изображение того крайне
угнетенного и нищенского положения, в котором находился в то время
рабочий класс Англии. Используя обширные материалы и личные
наблюдения, он характеризовал тягостный труд английских
рабочих, их нечеловеческие жилищные условия, скудный быт и
питание. Много внимания уделяется выяснению того влияния, которое
оказала на нищенские условия жизни рабочих массовая
безработица, дается характеристика различных ее форм. Критикуя
Мальтуса, Ф. Энгельс разоблачил несостоятельность его утверждения об
6-176
145

абсолютном перенаселении. Он показал, что существование
избыточного населения является порождением капитализма в условиях
его перехода к машинному производству. Говоря о резервной
армии труда как следствии развития капитализма, Ф. Энгельс
одновременно указал, что наличие этой армии является и
необходимым условием функционирования капиталистической экономики,
расширения производства в периоды экономического подъема.
Ф. Энгельс особо останавливается на выяснении пагубного
воздействия на рост безработицы и общее ухудшение жизненных условий
рабочих периодически повторяющихся экономических кризисов.
В этой связи подробно рассматривается механизм их
возникновения и формы проявления. Причиной экономических кризисов
Ф. Энгельс считал погоню капиталистов за прибылью и
анархический характер капиталистического производства. Хотя здесь Энгельс
еще не раскрыл основного противоречия капитализма как
первопричины экономических кризисов, он убедительно показал, что
общие кризисы перепроизводства являются порождением
капиталистического способа производства на фабрично-заводской стадии
его развития.
Большим достоинством характеристик положения и роли
рабочего класса, даваемых Энгельсом в его произведении, является
выяснение исторической роли рабочего класса, разъяснение того,
что пролетариат — это не только наиболее обездоленный,
страдающий класс буржуазного общества, но и самая активная
революционная сила, исторической миссией которой должно явиться
революционное уничтожение породившего его эксплуататорского
строя. Само развитие капитализма, высокая степень эксплуатации,
концентрация рабочих в больших городах и на крупных
промышленных предприятиях — все это создает объективные предпосылки
пролетарской революции. Важное значение для последующего
развития научного социализма имели высказанные Энгельсом мысли
относительно необходимости соединения социализма с рабочим
движением, о роли политической борьбы рабочего класса за
торжество социализма.
Блестящая характеристика значения сделанных Энгельсом
выводов о роли рабочего класса была дана В. И. Лениным. «И до
Энгельса, — пишет Ленин, — очень многие изображали страдания
пролетариата и указывали на необходимость помочь ему. Энгельс
первый сказал, что пролетариат не только страдающий класс; что
именно то позорное экономическое положение, в котором
находится пролетариат, неудержимо толкает его вперед и заставляет
бороться за свое конечное освобождение. А борющийся пролетариат
сам поможет себе. Политическое движение рабочего класса
неизбежно приведет рабочих к сознанию того, что у них нет выхода
вне социализма. С другой стороны, социализм будет только тогда
силой, когда он станет целью политической борьбы рабочего
класса» 1.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 9.
146

3. Работы К. Маркса и Ф. Энгельса второй половины
40-х годов XIX в.
«Нищета философии». Во второй половине 40-х годов
основоположниками марксизма были созданы произведения,
ознаменовавшие начало революционного переворота в политической
экономии.
Первой из них была работа К. Маркса «Нищета философии»,
изданная в 1847 г. на французском языке в Париже и Брюсселе.
В большом предисловии, написанном позже к первому немецкому
изданию этой книги, Ф. Энгельс отмечал, что она была создана в то
время, когда Маркс окончательно уяснил себе основные черты
своих новых исторических и экономических воззрений. Это
произведение было названо В. И. Лениным наряду с «Манифестом
Коммунистической партии» первым произведением зрелого марксизма К
Непосредственным поводом к созданию «Нищеты философии»
явилось желание Маркса дать развернутую критику взглядов
французского мелкобуржуазного идеолога П. Ж. Прудона, которые
были изложены в его книге «Система экономических противоречий,
или Философия нищеты», опубликованной в 1846 г. «Нищета
философии» занимает важное место в обосновании научной
методологии политической экономии, знаменовавшей подлинный
революционный переворот в этой области. Критикуя Прудона,
трактовавшего экономические категории товарного производства, и в
частности стоимость, как вечные, Маркс показывает их исторический
характер. Это послужило основой нового по отношению ко всей
предшествующей политической экономии понимания предмета
политической экономии как науки, изучающей не вечные
экономические явления, а исторически различающиеся производственные
отношения, в основе изменения последних лежит развитие
производительных сил, в которые Маркс включает не только средства
производства, но и использующих их людей.
Полемизируя с Прудоном, Маркс дает важное для создания
научной политической экономии определение сущности
экономических категорий. Он показывает, что экономические категории не
создают, как это ложно утверждал Прудон, те или иные
общественные отношения, наоборот, экономические категории представляют
собой лишь теоретические выражения, абстракции общественных
производственных отношений. Критикуя Прудона, придававшего
решающее значение в экономической жизни общества отношениям
обмена, Маркс подчеркивает, что способ обмена продуктов
определяется способом их производства, и формулирует принцип
примата общественного производства во всей системе общественных
отношений.
В «Нищете философии» положено начало исследованию
стоимости, прибавочной стоимости, земельной ренты, более глубокое
раскрытие которых было осуществлено в 50-е годы. В этом произведе-
1 См.: Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 33, с. 22.
6*
147

нии проявляется связь марксистской экономической теории с
классической английской политической экономией. За
непродолжительное время во взглядах Маркса о сущности стоимости произошли
важные изменения. Если в «Экономическо-философских рукописях
1844 года» он еще не видел огромного научного значения теории
трудовой стоимости Рикардо, то в «Нищете философии» он уже
исходит из признания этой теории. Маркс солидаризируется во
многом с трактовкой стоимости Д. Рикардо. Подобно ему Маркс
считал, что стоимость вещи определяется общественно
необходимыми, а не индивидуальными затратами труда, как это
предполагалось у Прудона.
В «Нищете философии» Маркс выдвигает некоторые исходные
положения своей теории прибавочной стоимости, которая в полном
своем виде была развита в более поздних работах. В то время
К. Маркс, как Д. Рикардо и многие другие экономисты, считал,,
что рабочие, нанимаясь к капиталистам, продают свой труд, т. е.
он тогда еще не дошел до своего великого открытия категории
товара рабочая сила. Соответственно и заработная плата
трактовалась не как превращенная форма стоимости и цены рабочей
силы, а как стоимость и цена труда. При этом величина
заработной платы сводилась, как и у Рикардо, к минимуму средств
существования рабочего. Однако говоря о труде как о товаре, о-
его стоимости и цене, Маркс вкладывает в них острое социальное
содержание, подчеркивающее эксплуататорскую сущность
отношения между наемным трудом и капиталом, связанную с тем, что
труд — это товар совершенно особого рода, что он становится
товаром лишь в специфических условиях буржуазного производства.
Это было важным шагом на пути к трактовке рабочей силы как
товара^ созданию научной теории прибавочной стоимости.
В «Нищете философии» Маркс впервые обращается к
специальному и довольно подробному рассмотрению вопроса о земельной
ренте. В определении этой категории он стоял в основном на
позиции Рикардо. Как и Рикардо, Маркс еще не различал абсолютной
и дифференциальной ренты. Однако в противоположность Рикардо
Маркс уже тогда проявил критическое отношение к «закону
убывающего плодородия почвы», с которым в значительной мере была
связана теория ренты Рикардо. Рассматривая вопрос о земельной
собственности, Маркс дает научное истолкование национализации
земли, разъясняя, что по своей социальной сущности это
прогрессивная мера, которая, однако, в основе своей является буржуазной,
поскольку соответствует интересам развития капитализма. В
«Нищете философии» осуществляется анализ разделения труда,
начало которому было положено в «Немецкой идеологии».
Показывается, что оно не есть нечто извечно присущее человеческому
обществу, а находится в зависимости от развития производительных
сил. Выясняется важная роль разделения труда в мануфактуре и
вместе с тем отвергается утверждение Прудона о том, что переход
к использованию машин сопровождается свертыванием разделения
труда.
148

Полемизируя с Прудоком, Маркс глубоко раскрыл вопрос о
взаимодействии между монополией и конкуренцией, начало
рассмотрению которого было дано в работе Ф. Энгельса «Наброски
к критике политической экономии». Он показывает сложный и
противоречивый характер этого взаимодействия, выражающийся в
том, что они не только антагонистичны, но также и
взаимообусловливают друг друга. «Монополия производит конкуренцию,
конкуренция производит монополию. Монополисты конкурируют
между собой, конкуренты становятся монополистами»1. Следует
отметить принципиальное значение критики теории «рабочих денег»
Прудона, обоснование Марксом исторического характера денег, их
необходимости в условиях существования товарного
производства. Отвергая номиналистическую по своей сути концепцию
Прудона, Маркс говорит о внутренней связи между товаром и
деньгами, имеющей стоимостную основу. Однако в отличие от
созданной им в последующем научной теории денег, отражающей все
многообразие их функций, Маркс в этой работе концентрировал
внимание на функции средства обращения и разделял еще
количественную теорию денег Д. Рикардо.
В «Нищете философии» был сделан важный шаг по пути
формирования всеобъемлющего марксистского экономического учения.
В этой работе, как указывал в последующем сам Маркс,
«...содержится в зародыше то, что после двадцатилетнего труда
превратилось в теорию, развитую в «Капитале»2,
«Наемный труд и капитал».По характеру рассматриваемых
вопросов к «Нищете философии» тесно примыкает работа «Наемный
труд и капитал». Однако в отличие от «Нищеты философии»,
написанной в сложной полемической форме, в «Наемном труде и
капитале» К. Маркс дает позитивное изложение своих взглядов в
весьма доступной для понимания форме. Впервые работа была
опубликована весной 1849 г. в нескольких номерах «Новой
Рейнской газеты» в виде передовых статей. В их основу были
положены лекции, прочитанные Марксом в декабре 1847 г. в Брюсселе
для немецких рабочих. Основное внимание в этой работе
концентрируется на характеристике все возрастающих противоречий
между рабочими и капиталистами: выяснении сущности заработной
платы и капитала, влиянии накопления капитала на положение
рабочего класса; попутно дается характеристика факторов,
определяющих цену товара, раскрывается механизм действия закона
стоимости.
В работе «Наемный труд и капитал» Маркс, как и в «Нищете
философии», еще исходил из представления о том, что рабочий
продает капиталисту свой труд, т. е. тогда он четко не проводил
различий между трудом и рабочей силой. В более поздних
публикациях этой работы вместо продажи труда употребляется понятие
«продажа рабочей силы». Эта поправка была внесена Ф. Энгель-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 166.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 231.
149

сом при переиздании работы в 1891 г. Основанием для внесения
этого изменения являлось не только осуществление в последующем
открытия Марксом товара рабочая сила, но и то, что уже в данной
работе К.Маркс под продажей труда понимал продажу
жизнедеятельности рабочего, что несомненно являлось значительным
шагом вперед к созданию всесторонне обоснованного учения о
рабочей силе как товаре. Ставя вопрос о том, что такое заработная
плата и как она определяется, Маркс показывает, что заработная
плата не является долей рабочего в произведенном им товаре, что
жизнедеятельность рабочего продается капиталисту еще до того,
как начинается процесс производства товара, и что в процессе
труда рабочий создает более значительную по своей величине
стоимость, чем издержки существования рабочего.
К.Маркс, разоблачая существо наемного рабства, выясняет
его специфические черты. В отличие от раба, который раз и
навсегда продан своему господину, рабочий может покинуть капиталиста,
к которому нанялся. В этом смысле он является свободным. Но,
как указывает Маркс, «рабочий... не может покинуть всего класса
покупателей, т. е. класса капиталистов, не обрекая себя при этом
на голодную смерть... Он принадлежит не тому или другому
буржуа, а буржуазии, классу буржуазии в целом; и уж его дело —
найти себе хозяина...»1
К. Маркс, рассматривая вопрос о факторах, определяющих
величину заработной платы, исходит из того, что она, как и цена
обычных товаров, зависит от стоимости и соотношения спроса и
предложения. В этой связи Маркс обращается к действию закона
стоимости. Он выясняет, каким образом в условиях конкурентной
борьба формируется рыночная цена. Здесь К.Маркс еще
пользуется терминологией, заимствованной им у Д. Рикардо. Затраты
труда, определяющие величину стоимости товара, именуются
издержками производства. Обращаясь к вопросу об издержках
производства рабочей силы, Маркс указывает, что эти издержки
требуются для того, чтобы обеспечить существование рабочего и
продолжение его рода. При этом он, как и в «Нищете философии»,
полагал, что заработная плата определяется минимумом средств
существования.
Особенно следует отметить большое научное значение анализа
капитала. К.Маркс начинает его с разоблачения
несостоятельности буржуазной трактовки капитала, отождествлявшей капитал с
вещами. Он раскрывает социальную природу капитала, показывая,
что сам по себе накопленный труд не является капиталом, а
становится таковым лишь при определенных социальных условиях.
Маркс подчеркивает, что капитал — это производственные
отношения, присущие буржуазному обществу. «...Капитал, — писал
Маркс, — предполагает наемный труд, а наемный труд
предполагает капитал. Они взаимно обусловливают друг друга; они взаим-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 6, с. 433.
150

но порождают друг друга»1. Касаясь вопроса о количественном
выражении стейени эксплуатации, Маркс вводит понятие
относительной заработной платы, определяемой как отношение заработной
платы к прибыли. Это показатель, обратный норме прибавочной
стоимости, он, так же как и норма прибавочной стоимости,
характеризует степень эксплуатации рабочих капиталистами.
Используя показатель относительной заработной платы, Маркс
констатирует наличие относительного обнищания пролетариата, которое
может иметь место даже в условиях повышения реальной
заработной платы при одновременном более ускоренном росте прибыли.
Выясняя влияние роста капитала на заработную плату, Маркс
показывает, как под воздействием все возрастающего разделения
труда и усовершенствования машин происходит понижение
квалификации рабочих, все большее замещение мужского труда
женским. Это влечет за собой рост безработицы, снижение заработной
платы, а также усиливающееся по мере накопления капитала
обнищание пролетариата. Влияние накопления капитала на
заработную плату и положение рабочих дано в работе настолько
обстоятельно, что затем оно было почти полностью воспроизведено в
седьмом отделе первого тома «Капитала».
«Манифест Коммунистической партии». Важнейшим
произведением Маркса и Энгельса, завершившим их творческую
деятельность в 40-е годы XIX в., был «Манифест Коммунистической
партии». Он явился обобщением их предшествовавших исследований
в области философии, политической экономии и научного
социализма. Этот программный документ был написан по поручению
пролетарской революционной организации — «Союза
коммунистов». Произведение знаменовало органическое слияние
научно-теоретической и революционно-практической деятельности К. Маркса
и Ф. Энгельса, что было столь характерным для всей их
последующей жизни. Особенно тесно оно связано с работой Ф. Энгельса
«Принципы коммунизма», написанной осенью 1847 г. По
содержащимся в нем идеям его с полным основанием можно считать
предварительным наброском «Манифеста Коммунистической партии».
«Манифест» был написан в декабре 1847 — январе 1848 г. и
впервые опубликован в Лондоне в феврале 1848 г., накануне
революции 1848 г., охватившей ряд европейских стран. Произведение
состоит из четырех глав: «Буржуа и пролетарии», «Пролетарии и
коммунисты», «Социалистическая и коммунистическая
литература», «Отношение коммунистов к различным оппозиционным
партиям».
Вопросы политической экономии рассматриваются в той или
иной степени во всех главах, особенно широко они представлены
в первой главе. Она начинается с выяснения классовой структуры
докапиталистических способов производства. Далее
характеризуются возникновение капитализма и различные стадии его
развития. Отмечается та революционная роль, которую сыграла бур-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч 2-е изд. т. 6, с. 444.
151

жуазия в историческом развитии. Вместе с тем показывается
откровенно эксплуататорская сущность всех ее устремлений.
Большое место в первой главе отводится выяснению диалектической
взаимосвязи между производительными силами и
производственными отношениями. Показывается, каким образом
капиталистические производственные отношения на протяжении длительного
времени способствовали невиданному во всей истории развитию
производительных сил и как в дальнейшем возникло
несоответствие между ними; буржуазные производственные отношения
превращаются в оковы для дальнейшего развития производительных
сил.
Одним из наиболее ярких проявлений возрастающих
противоречий между производительными силами и производственными
отношениями являются, как это показывается в первой главе,
экономические кризисы. Отмечается их периодичность и все более
усиливающиеся разрушительные последствия. Хотя и более
лаконично, чем в созданной одновременно с «Манифестом» работе
К. Маркса «Наемный труд и капитал», но весьма остро
характеризуется ухудшение положения рабочего класса при капитализме,
а также усиливающаяся пролетаризация средних слоев
буржуазного общества. Выясняется, что с развитием капиталистического
промышленного производства пролетариат численно возрастает,
имеет место все большее его скопление на крупных предприятиях
и в промышленных центрах. В этой связи происходит возрастание
силы пролетариата и все больший рост его самосознания.
В работе показано, как создаются материальные предпосылки
и революционные силы для неизбежного в будущем уничтожения
капитализма, что всем ходом исторического развития буржуазия
производит своих собственных могильщиков, что ее гибель и
победа пролетариата одинаково неизбежны. Далее в «Манифесте»
выясняется сущность коммунистического движения, цели, которые
оно ставит перед собой.
Особенное внимание уделяется разоблачению лживого
утверждения о том, что целью коммунизма является отмена всякой соб-
ствености. Указывается, что «отличительной чертой коммунизма
является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной
собственности» 1.
Хотя в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и
Ф. Энгельс еще не употребляли термин «диктатура пролетариата»,
но они уже имели в виду это понятие, отмечая, что первым шагом
в рабочей революции является превращение пролетариата в
господствующий класс.
Важнейшие экономические меры, которые должны быть
осуществлены после победы пролетарской революции,—
экспроприация земельной собственности, высокий прогрессивный налог,
централизация кредита и транспорта в руках государства,
возрастание государственной собственности, обязательность труда для всех,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 438.
152

содействие постепенному устранению различий между городом и
деревней, общественное и бесплатное воспитание всех детей.
В «Манифесте Коммунистической партии» дается глубокая
критика различных разновидностей непролетарского социализма:
реакционный характер так называемого феодального социализма,
представители которого стремились путем различных демагогических
высказываний найти опору в народных массах, с тем чтобы более
успешно вести борьбу с буржуазией за свои классовые интересы.
Далее вскрывается реакционная сущность мелкобуржуазного
социализма. Хотя его представители критиковали капиталистические
производственные отношения и разоблачали лицемерную
апологетику буржуазных экономистов, они обращали свои взоры не в
будущее, а стремились повернуть ход социального развития назад,
возвратиться от крупного машинного производства к
раздробленному мелкому.
В «Манифесте» дается глубокая характеристика утопического
социализма. Отмечая заслуги Сен-Симона, Фурье и Оуэна,
состоявшие в критике капитализма и в предвосхищении ряда
существенных черт социалистического общества, К. Маркс и Ф. Энгельс
одновременно вскрыли и присущие им недостатки — непонимание
исторической роли пролетариата, а также отрицание
политической и вообще всякой революционной борьбы. В условиях
возрастающей революционной роли пролетариата приверженность
этим взглядам стала приобретать все более реакционные черты.
«Манифест Коммунистической партии» сыграл огромную роль
в разъяснении идей коммунизма, в воспитании рабочего класса в
духе революционной борьбы. Он блестяще выдержал испытание
временем и полностью сохранил свое немеркнущее значение как
источник научного познания и мобилизации широких масс
трудящихся на борьбу за торжество социалистической революции в
современном мире.
Глава 10
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРЕВОРОТ,
СОВЕРШЕННЫЙ К. МАРКСОМ И Ф. ЭНГЕЛЬСОМ
В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
1. История создания «Капитала»
Деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса в 50—60-е годы XIX в.
Поселившись после поражения революции 1848 г. в Лондоне,
К. Маркс провел здесь с небольшими перерывами все
последующие годы жизни до дня своей кончины 14 марта 1883 г. Ф.
Энгельс, снова став служащим торгового дома в Манчестере,
пробыл там до 1870 г., после чего переехал в Лондон, где и жил до
самой смерти в 1895 г. На протяжении целой трети века (1849—
1883) лондонского периода жизни Маркса между ним и Энгель-
153

сом поддерживалось самое тесное общение. В годы пребывания
Энгельса в Манчестере они неоднократно встречались и почти
ежедневно переписывались; после переселения Энгельса в Лондон
и до самой смерти Маркса они были неразлучны. Все эти годы
жизнь Маркса и Энгельса была насыщена напряженной работой,
активной политической и теоретической деятельностью.
В первые годы пребывания в Англии Марксом были написаны
работы, содержащие глубокий анализ опыта революции 1848—
1849 гг. К их числу относятся: «Классовая борьба во Франции с
1848 по 1850 г.» и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта».
В первой из этих работ дается анализ исторических причин и
характера буржуазно-демократической революции 1848 г. во
Франции. В этой связи получают дальнейшее развитие идеи о месте
революционных переворотов в истории, о революционной роли
пролетариата. Хотя идея диктатуры пролетариата присутствовала уже в
произведениях конца 40-х годов, именно в этой работе Маркс
впервые употребляет термин «диктатура пролетариата». Он
показывает, что в результате грядущего победоносного развития революции
буржуазной диктатуре должна быть противопоставлена
пролетарская диктатура, которая является необходимой переходной
ступенью к уничтожению всяких классовых различий и тех
производственных отношений, на которых основываются эти различия.
Важное значение имеют и содержащиеся в работе мысли о том, что
главным союзником пролетариата в революции должно быть
крестьянство.
Во второй из названных работ — «Восемнадцатое брюмера Луи
Бонапарта», выясняя условия и сущность государственного
переворота 2 декабря 1851 г., К. Маркс еще более полно, чем в
предыдущей работе, обосновывает возможность и необходимость союза
рабочего класса с крестьянством при руководящей роли
пролетариата. Говоря об отношении пролетариата к буржуазному
государству, Маркс приходит к выводу о необходимости для пролетариата
сломать в ходе революции буржуазную государственную машину,
являющуюся орудием подавления и угнетения трудящихся. В
период создания работы «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»
Марксом было написано 5 марта 1852 г. письмо Вейдемейеру, в
котором подчеркивалось огромное значение учения о диктатуре
пролетариата. «То, что я сделал нового, — писал К. Маркс,—
состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов
связано лишь с определенными историческими фазами развития
производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к
диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь
переход к уничтожению всяких классов и к обществу без
классов» 1.
Важным в литературной деятельности Маркса на протяжении
50-х годов явилось его сотрудничество в прогрессивной газете
«Нью-Йоркская трибуна», для которой им было написано боль-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 28, с. 427.
154

шое количество статей по различным вопросам политической
жизни и экономического развития европейских стран. Значительное
число статей по просьбе К. Маркса было написано Ф. Энгельсом.
К их числу относится серия статей «Революция и контрреволюция
в Германии», написанная в 1851—1852 гг. В них дается
обобщение опыта и глубокий анализ революции 1848—1849 гг. в
Германии, выясняются социальные и политические причины,
обусловливающие неспособность либеральной буржуазии возглавить
революционную борьбу, показывается, что самой последовательной
движущей силой революции является пролетариат.
Важное место в политической и теоретической деятельности
К. Маркса и Ф. Энгельса в 60-е годы принадлежит их участию в
создании Первого Интернационала и в его последующей работе.
Маркс был избран в Генеральный Совет Интернационала и
являлся членом Постоянного комитета этого Совета. Все основные
документы Интернационала, в частности Учредительный
Манифест и Устав, были написаны Марксом. Публицистическая
деятельность и активное участие в руководстве работой Первого
Интернационала отнимали у Маркса много времени и сил. Однако
наибольшие свои усилия в 50-е и 60-е годы Маркс направлял на
разработку экономической теории пролетариата, которую он
считал главным идейным оружием в борьбе против господства
буржуазии.
Начало работы над «Капиталом». Интенсивная работа над
подготовкой большого политэкономического исследования
начинается в 1851 г., когда К. Марксом совместно с Ф. Энгельсом был
выработан план будущего произведения, включавшего критику
буржуазной политической экономии и ее историю, а также критику
утопического социализма. Характер исследовательской работы,
проводившейся Марксом в начале 50-х годов, и основные
теоретические проблемы, привлекавшие наибольшее его внимание,
получили яркое отражение в переписке К. Маркса и Ф. Энгельса в
этот период, особенно в письмах, относящихся к 1851 г. Они
свидетельствуют о том, что в этот период Маркс сделал решительный
шаг в создании своего учения о дифференциальной ренте.
Критикуя представление Рикардо о том, что создание
дифференциальной ренты предполагает обязательный переход к использованию
все более худших земельных участков, Маркс показывает, что
такой процесс не является обязательным, что образование
дифференциальной ренты предопределяется уже самим фактом
одновременного существования различных по плодородию участков. Маркс
решительно отвергает так называемый закон убывающего
плодородия почвы, из признания которого исходил Д. Рикардо в его
теории дифференциальной ренты. К. Маркс, разрабатывая свою
теорию денег, дает глубокую критику количественной теории
денег Рикардо, а также показывает несостоятельность и
практическую вредность теории рабочих денег Прудона, занимавшей
важное место в его реакционно-утопической концепции постепенного
реформирования капитализма.
155

К. Маркс систематически работал над изучением необходимых
ему материалов в читальном зале библиотеки Британского музея,
являвшейся тогда наиболее богатым книгохранилищем мира.
На протяжении 1850—1856 гг. была проделана огромная работа
по собиранию и первичной обработке материала. Маркс заполнил
выписками несколько десятков тетрадей. Многие из них были
затем сгруппированы по отдельным темам, а к некоторым — даны
краткие комментарии. Вся эта огромная работа была
использована при подготовке рукописи, создание которой началось в 1857 г.
«Критика политической экономии» (Черновой набросок 1857—
1858 гг.). Рукопись К. Маркса, написанная им в период с октября
1857 по май 1858 г., занимает особое место в истории марксизма,
в научной разработке проблем политической экономии. Эта
рукопись с полным основанием может быть названа первым
(черновым) наброском будущего «Капитала». Следует обратить
внимание на то, что эта рукопись была названа Марксом «Критика
политической экономии», т. е. так же, как впоследствии был
назван и сам «Капитал», поскольку и в его подзаголовке стоят эти
слова.
Рукопись 1857—1858 гг. в основном охватывает проблемы
первого тома «Капитала». Наряду с этим в ней исследуются и
некоторые вопросы, позже вошедшие во второй и третий тома
«Капитала». Научное значение этой рукописи велико. Именно в ней
К. Маркс впервые формулирует теоретические проблемы
прибавочной стоимости, характеризует ее сущность и количественную
меру (массу и норму), деление капитала на постоянный и
переменный, изменения их соотношения, подходя тем самым к идее
роста органического строения капитала как важнейшего фактора
все большего обострения экономических и социальных
противоречий капитализма. Рукопись состоит из двух обширных частей,
которые были названы Марксом главами. Одна из этих частей
называется «Глава о деньгах», другая — «Глава о капитале».
Хотя в рукописях 1857—1858 гг. нет специальной главы,
посвященной анализу товара, это не означает, что характеристика столь
важной для марксистской политэкономии категории в данной
рукописи отсутствует. О товаре и стоимости неоднократно говорится
как в «Главе о деньгах», так и в «Главе о капитале». В конце
всей рукописи в небольшом разделе «Стоимость» Маркс прямо
говорит о товаре как исходной категории капиталистического
производства. «Первая категория,— пишет здесь К. Маркс,— в
которой выступает буржуазное богатство,—это товар»1.
Рукопись 1857—1858 гг. не предназначалась для
опубликования. Главной целью Маркса при ее создании было стремление
уяснить некоторые сложные вопросы для самого себя и тем самым
создать основу для будущего всеобъемлющего исследования.
Первую часть рукописи 1857—1858 гг. — «Главу о деньгах» — Маркс
начал с критики прудоновской теории денег. Если при критике
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 393.
156

Прудона, содержащейся в работе «Нищета философии»,
написанной в 1846 г., Маркс еще в значительной мере опирался на
экономические взгляды Д. Рикардо, то в данной рукописи он
излагает свою собственную теорию стоимости денег, которая
обосновывалась им в процессе критики прудоновских воззрений. В этой
рукописи Маркс впервые выдвигает кардинальное положение о
двойственном характере труда, воплощенного в товаре.
Огромный вклад в науку был осуществлен Марксом в связи с
критическим анализом капиталистических производственных
отношений в «Главе о капитале», которая составляет четыре пятых
всей рукописи 1857—1858 гг. Именно здесь Маркс фактически
осуществил глубочайший революционный переворот в политической
экономии, сформулировав в первоначальном виде свою теорию
прибавочной стоимости, в которой раскрыта сущность
капиталистической эксплуатации. Не ограничиваясь выяснением основ
создания прибавочной стоимости, связанной с продажей рабочими
капиталистам своей способности к труду, или, что то же самое,
рабочей силы, Маркс анализирует здесь две формы прибавочной
стоимости: абсолютную и относительную, — вводит деление
капитала на постоянный и переменный, что, как известно, явилось
важным элементом его учения о капитале как стоимости, создающей
прибавочную стоимость. Специально рассматривается вопрос о
прибыли как превращенной форме прибавочной стоимости. Маркс
вплотную подходит здесь к открытию закона средней прибыли и
цены производства, развернутое исследование которого было дано
несколько позже, в рукописи 1861—1863 гг., и затем вошло в
третий том «Капитала».
Наряду с отмеченными выше важнейшими элементами
экономической теории Маркса, получившими наиболее полное развитие
в «Капитале», в рукописи 1857—1858 гг. содержатся и такие
материалы, которые не вошли в «Капитал». К их числу относится
исторический очерк «Формы, предшествующие капиталистическому
производству», в котором прослеживается развитие форм
собственности, начиная с первобытно-общинной. Рукопись 1857—1858 гг.
содержит также ряд высказываний, относящихся к
коммунистическому обществу, в частности о непосредственно общественном
характере труда при коммунизме, о законе экономии времени в
условиях коммунистического общества, о превращении науки в
непосредственную производительную силу и о некоторых других
вопросах, относящихся к области научного предвидения
будущего.
В ходе работы над рукописью 1857—1858 гг. К. Маркс
разработал план экономических исследований, который обычно
называют «планом шести книг». К началу 1859 г. этот план принял
следующий вид.
Книга I «О капитале»
Отдел I «Капитал вообще»
Глава первая «Товар»
Глава вторая «Деньги»
157

Глава третья «Капитал вообще»
1. Процесс производства капитала
2. Процесс обращения капитала
3. Единство того и другого, или капитал и прибыль (процент)
Отдел II «Конкуренция капиталов»
Отдел III «Кредит»
Отдел IV «Акционерный капитал»
Книга II «О земельной собственности»
Книга III «О наемном труде»
Книга IV «О государстве» ,
Книга V «Внешняя торговля»
Книга VI «Мировой рынок»1.
Коренная методологическая идея плана заключалась в
членении общей теории капитализма на теорию прибавочной стоимости
(производство и обращение прибавочной стоимости, а также ее
превращенные формы) и на специальные учения о конкуренции
капиталов, кредите и др. В I отделе I книги К. Маркс намечал
разработать теорию прибавочной стоимости и тем самым открыть
экономический закон движения капитализма. При разработке
данной теории под углом зрения прибавочной стоимости должно
было быть рассмотрено все многообразие капиталистической
экономики, в том числе конкуренция капиталов, кредит, акционерный
капитал, земельная собственность, наемный труд, государство,
внешняя торговля, мировой рынок. Затем во II—IV отделах I
книги, во II—VI книгах намечалось проанализировать относительно
независимое от прибавочной стоимости движение этих категорий,
т. е. разработать соответствующие специальные учения.
«К критике политической экономии». Опираясь на план 1857—
1859 гг., К. Маркс осуществлял свою работу над книгой «К
критике политической экономии» и «Капиталом».
Вскоре после создания рукописи 1857—1858 гг. Маркс
приступил к работе над экономическим произведением,
предназначавшимся для печати, в котором предполагалось широко использовать
материалы этой рукописи. Публикация должна была
осуществляться отдельными выпусками.
Первые две главы I отдела I книги «Плана шести книг»
составили содержание первого выпуска, который вышел в свет в
Берлине в июне 1859 г. под названием «К критике политической
экономии». Этот выпуск оказался единственным. Публикация
последующих выпусков не состоялась. Причиной этого было
желание К. Маркса предварительно осуществить дополнительное
изучение литературы, а также новых явлений самой экономической
жизни. Помимо основного текста, состоящего из двух глав, работа
«К критике политической экономии» включает еще Предисловие,
значение которого состоит в том, что Маркс формулирует в нем
основные положения исторического материализма. Хотя идеи
исторического материализма развивались К. Марксом и Ф.
Энгельсом еще в работах 40-х годов, никогда прежде не давалась столь
четкая их формулировка, как в Предисловии «К критике полити-
ческой экономии». В нем дается определение производственных
■ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 13, с. 5; т. 29, с. 449, 451, 468.
158

отношений, подчеркивается их обусловленность уровнем развития
производительных сил, необходимость соответствия
производственных отношений характеру производительных сил. Возникающее
между ними несоответствие разрешается социальной революцией.
Важное значение имеет определение экономического базиса и
надстройки, а также общественно-экономических формаций.
Определяя значение «К критике политической экономии», Ф, Энгельс
отмечал, что «это сочинение содержит в себе первое
систематическое изложение марксовой теории стоимости, включая учение о
деньгах» 1.
В первой главе, носящей название «Товар», дается теория
трудовой стоимости и критическая оценка предшествующих
трактовок стоимости, выясняются заслуги и недостатки, имевшиеся у
В. Петти, А. Смита, Д. Рикардо в разработке теории трудовой
стоимости. Уже здесь товар рассматривается как элементарная
клеточка буржуазного общества. Выясняется характер
взаимосвязи и существо противоречия между потребительной и меновой
стоимостью. Как известно, хотя А. Смит и Д. Рикардо и
проводили различие между этими категориями, однако они не выяснили
их действительного соотношения. И что особенно важно, они не
дошли до понимания того, что в основе двойственной природы
товара лежит двойственный характер труда. Учение о
двойственном характере труда, заключенного в товаре (труде конкретном,
создающем потребительную стоимость, и абстрактном, создающем
стоимость), явилось великим открытием К. Маркса, научной
основой анализа товара и присущих ему противоречий.
Вторая глава «Деньги, или простое обращение» содержит в
себе подробное изложение марксистского учения о деньгах и
денежном обращении. В основу главы положен анализ денег,
который был дан в рукописи 1857—1858 гг. Однако если в этой
рукописи упор делался на критику различных теорий денег и
особенно теории «рабочих денег» Прудона, то в работе «К критике
политической экономии» на первом плане находится позитивное
изложение вопроса о сущности денег и их функциях. Однако и
здесь критике отводится большое место, более значительное, чем
в последующем в соответствующей главе первого тома
«Капитала».
Если в «Капитале» глава о товаре является более детально
разработанной и обширной, чем в рассматриваемой работе, то в
отношении главы о деньгах дело обстоит иначе. В «Капитале»
материал этой главы не только подвергся значительной
переработке, но и был сокращен по объему почти в два раза. Поэтому
глава о деньгах в работе «К критике политической экономии»
сохраняет большое познавательное значение. Ее изучение не
перекрывается полностью соответствующей главой «Капитала».
Однако Маркс здесь еще не характеризует развитие формы
меновой стоимости, как это было позже сделано в первой главе пер-
1 Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 109.
150

вого тома «Капитала». Но уже в данной работе он показывает
происхождение денег из товара, что, как известно, весьма важно
для выяснения их сущности. Раскрывая сущность денег, К. Маркс
впервые в политической экономии анализирует все присущие им
функции.
Помимо предисловия и основного текста «К критике
политической экономии», состоящего из рассмотренных выше двух глав,
во всех русских изданиях, начиная с 1922 г., в виде приложения
публикуется Введение. Оно было написано К. Марксом в августе
1857 г., т. е. незадолго до того, как была создана основная
рукопись 1857—1858 гг. «Критика политической экономии». Хотя
работа над Введением не была завершена К. Марксом и осталась
незаконченным наброском, научное значение его очень велико.
Маркс здесь полнее, чем в каком-либо другом произведении,
сформулировал важные для всей марксистской теории положения о
предмете и методе политической экономии.
К. Маркс показал, что политическая экономия изучает
общественно-производственные отношения между людьми в процессе
производства материальных благ на различных ступенях
исторического развития. Характеризуя роль отдельных моментов
общественного производства и их диалектическое взаимодействие,
Маркс показал, что определяющее значение имеет не
распределение, как это считали буржуазные экономисты, а непосредственное
производство. Все другие моменты общественного производства
(распределение, обмен, потребление) являются производными от
отношений, существующих в непосредственном производстве.
Рассматривая вопросы метода политической экономии, Маркс
формулирует такие важные его черты, какими являются научная
абстракция, восхождение от абстрактного к конкретному,
диалектическое единство исторического и логического.
Второй предварительный вариант «Капитала» (рукопись 1861 —
1863 гг.). После некоторого перерыва Маркс возобновил в 1861 г.
работу над большим экономическим исследованием. С августа
1861 г. по июль 1863 г. была создана огромная рукопись «К
критике политической экономии», состоящая из 23 тетрадей,
насчитывающих 1472 страницы. Эту рукопись можно считать вторым
(после рукописи 1857—1858 гг.) вариантом «Капитала». Она с
большей или меньшей полнотой охватывала почти весь тот круг
проблем, которые позже получили отражение во всех четырех
томах «Капитала». В рукописи были подробно изложены многие
важнейшие вопросы марксистской экономической теории.
Детальнее, чем в рукописи 1857—1858 гг., разработаны проблемы
создания прибавочной стоимости, в частности такие вопросы, как
превращение денег в капитал, абсолютная и относительная
прибавочная стоимость. Подробно рассматривался вопрос о разделении
труда, машинах и последствиях их капиталистического
применения, о накоплении капитала. Эти и некоторые другие вопросы,,
вошедшие в последующем в первый том «Капитала», были
изложены в 1—5 и 19—23 тетрадях. В трех тетрадях (16—18) были
160

подвергнуты рассмотрению вопросы, вошедшие в третий и отчасти
во второй тома «Капитала». Впервые ставятся и решаются такие
важные вопросы, как воспроизводство, превращение прибыли в
среднюю прибыль и стоимости в цену производства, источники
абсолютной ренты. Весьма значительное место в рукописи 1861—
1863 гг. занимает критический анализ взглядов многих
буржуазных экономистов, и особенно А. Смита и Д. Рикардо.
Рассмотрению этих вопросов было отведено десять тетрадей (с 6 по 15),
имеющих общее название «Теории прибавочной стоимости»,
которое сохранилось при публикации материала в начале XX в.
Третий предварительный вариант «Капитала» (рукопись 1864—
1865 гг.). В отличие от рукописи 1861—1863 гг. рукопись 1864—
1865 гг. предназначалась Марксом для опубликования.
Соответственно этому все изложенное в новой рукописи носит более
стройный, систематизированный характер. Ее структура значительно
приблизилась к той, которая позже воплотилась в трех томах
«Капитала». Разделы, относящиеся к проблематике первого тома
«Капитала», несколько расширены. Гораздо более широкое
освещение, чем в предыдущей рукописи, получили проблемы второго
тома. Особенно подробно были рассмотрены вопросы третьего
тома «Капитала»: превращение стоимости в цену производства и
перераспределение прибавочной стоимости в связи с
образованием торговой прибыли, ссудного процента и земельной ренты.
В рукописи 1864—1865 гг. Маркс не обращался к
специальному рассмотрению вопросов критической истории буржуазной
политической экономии. Это в значительной мере объясняется тем, что
историко-критический раздел своей работы Маркс предполагал
опубликовать позже, уже после того, как увидит свет основная
часть его работы, посвященная теоретическому анализу
капиталистического способа производства.
2. Структура и основные проблемы четырех томов
«Капитала». Их публикация
Первый том «Капитала», его структура и основные проблемы.
К концу 1865 г. Маркс пришел к выводу о неосуществимости
опубликования в близком будущем всей работы в целом, ибо
предвидел длительную работу в связи с необходимостью изучения
новых материалов. Маркс принимает решение, подсказанное ему
Энгельсом, осуществить сначала публикацию первого тома, с тем
чтобы после его издания переключиться на доработку остальных.
С января 1866 г. Маркс приступил к подготовке первого тома
«Капитала» к изданию. Работа была полностью завершена в
1867 г. В апреле К. Маркс лично отвез рукопись ее издателю в
Гамбург. Печатание книги было осуществлено в Лейпциге. В
процессе набора корректурные листы пересылались в Лондон, где
Маркс тщательно просматривал их и вносил поправки. Многие из
корректурных листов посылались для просмотра в Манчестер
Энгельсу. Эта работа продолжалась более трех месяцев и была пол-
16*

ностью завершена 16 августа 1867 г. В письме к Энгельсу,
помеченному «16 августа 1867 г., 2 часа ночи», Маркс писал: «Только
что закончил корректуру последнего (49-го) листа книги... Итак,
этот том готов. Только тебг обязан я тем, что это стало
возможным! Без твоего самопожертвования ради меня я ни за что не мог
бы проделать всю огромную работу по трем томам»1. Первый
том «Капитала» вышел в свет в сентябре 1867 г. тиражом в
тысячу экземпляров. Он был посвящен памяти немецкого
революционера, друга и соратника Маркса Вильгельма Вольфа, умершего в
1864 г.
Издание первого тома «Капитала» явилось важнейшим
событием в истории политической экономии; оно оказало огромное
воздействие на развитие рабочего движения во всем мире. В этом
томе, посвященном анализу процесса производства капитала, было
дано развернутое изложение теории прибавочной стоимости,
являющейся, по выражению В. И. Ленина, краеугольным камнем
экономической теории марксизма. Хотя первый том составлял
только часть единого произведения, содержащего всесторонний анализ
капиталистической экономики, но уже в нем было дано научное
обоснование исторической неизбежности социалистической
революции, что явилось причиной попыток буржуазных экономистов
окружить первый том «Капитала» заговором молчания. Борясь
против этого, Ф. Энгельс написал несколько рецензий, которые под
псевдонимом направлялись в различные газеты и
журналы...Некоторые из этих рецензий были опубликованы, что сыграло
определенную роль в преодолении намерения буржуазных идеологов
сделать незаметным появление гениального произведения Маркса.
В последующие годы в условиях подъема рабочего движения,
приведшего к возникновению в ряде капиталистических стран
массовых социалистических партий, наступил период широкого
распространения первого тома «Капитала» среди рабочих и передовой
интеллигенции.
Первый том «Капитала», как и все великое произведение
Маркса в целом,— это не только политико-экономическое сочинение.
В нем получило воплощение марксистское учение во всех его
составных частях, включая диалектико-материалистическии метод и
некоторые важные положения научного социализма.
Всеохватывающий характер «Капитала» ярко запечатлен в
словах В. И. Ленина: «...эта книга ... показала читателю всю
капиталистическую общественную формацию как живую — с ее
бытовыми сторонами, с фактическим социальным проявлением
присущего производственным отношениям антагонизма классов, с
буржуазной политической надстройкой, охраняющей господство класса
капиталистов... с буржуазными семейными отношениями»2.
Первое издание первого тома «Капитала» по своей структуре
несколько отличалось от структуры последующих его изданий.
1 Маркс /С, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 31, с. 275.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 139.
162

Весь материал первого тома был разделен тогда на шесть
больших глав. В дальнейшем главы были превращены в отделы,
которых стало семь (поскольку пятая глава была разделена на два
отдела). Внутри отделов были выделены главы, общее их
количество — двадцать пять.
По своему содержанию первый отдел первого тома «Капитала»
тесно связан с опубликованной в 1859 г. работой Маркса «К
критике политической экономии». Здесь в основном воспроизводятся
положения, получившие свое обоснование уже в работе 1859 г.
Однако некоторые важные положения марксистской теории
стоимости получили в первом томе «Капитала» дальнейшее развитие.
В частности, было дано более четкое разграничение понятий
стоимости и меновой стоимости, дан обстоятельный анализ форм
стоимости и их развития. В анализе развития форм стоимости
проявилась одна из важнейших черт метода марксистской политической
экономии — сочетание исторического и логического. Глубокое
исследование форм стоимости, начиная с простой и кончая
денежной, имело важное значение для выяснения не только сущности,
но и происхождения денег. Дальнейшее развитие получило в
«Капитале» высказанное уже в работе «К критике политической
экономии» положение о том, что в условиях стихийного товарного
производства экономические отношения людей проявляются через
отношения вещей. Это порождает товарный фетишизм, выяснению
сущности и роли которого в первой главе первого тома
«Капитала» посвящен большой завершающий эту главу параграф.
Во втором отделе первого тома «Капитала», который
называется «Превращение денег в капитал», К. Маркс переходит к
анализу эксплуатации наемной рабочей силы. Здесь формулируются
важные для всего марксистского учения о прибавочной стоимости
положения, раскрывающие сущность рабочей силы как товара,
общие ее черты с обычным товаром и специфические особенности
как товара особого рода. В трех последующих отделах первого
тома «Капитала» исследуется процесс производства прибавочной
стоимости. На этой стадии исследования Маркс рассматривает
прибавочную стоимость независимо от тех превращенных форм, на
которые она распадается в результате ее распределения между
различными группами эксплуататоров. Маркс исходит здесь из
предположения, что прибавочная стоимость целиком достается тем
капиталистам, на предприятиях которых она создана.
Особо важное значение в исследовании механизма создания
прибавочной стоимости имеет анализ постоянного и переменного
капитала, а также двух основных способов увеличения
прибавочной стоимости: путем удлинения рабочего дня и путем сокращения
необходимого рабочего времени. Исследование двух способов
увеличения прибавочной стоимости основывается на использовании
обширного фактического материала, преимущественно
относящегося к промышленности Англии, являющейся в тот период
классической страной развитого капитализма.
После всестороннего выяснения сущности капиталистической
юа

эксплуатации и основных способов ее усиления в шестом отделе
первого тома «Капитала» исследуются сущность заработной
платы при капитализме и различные ее формы, что является прямым
продолжением предшествовавшего анализа создания прибавочной
стоимости. Выяснение сущности заработной платы как
превращенной формы стоимости и цены рабочей силы целиком основывается
на учении о рабочей силе как товаре и является дальнейшей его
конкретизацией.
В седьмом отделе первого тома «Капитала» Маркс подверг
-обстоятельному анализу процесс капиталистического накопления
и выяснил его влияние на положение рабочего класса.
Рассмотрение этих вопросов явилось естественным продолжением анализа
процесса создания прибавочной стоимости, проведенного в
предыдущих отделах «Капитала». Вместе с тем последний отдел первого
тома «Капитала» в большой степени связан с работой раннего
периода «Наемный труд и капитал». Исследуя вопросы
капиталистического накопления, Маркс показывает, каким образом
прибавочная стоимость превращается в капитал, выясняет те факторы,
от которых зависят размеры накопления капитала. Важное место
имеет анализ процессов концентрации и централизации капитала,
их связи с ростом органического строения капитала.
Показывается, что рост органического строения капитала является главной
причиной существования относительного перенаселения при
капитализме, которое представляет собой важнейший фактор
ухудшения положения пролетариата, действия всеобщего закона
капиталистического накопления.
Выводом, который делается из всего исследования,
содержащегося не только в седьмом отделе, но и во всем первом томе
«Капитала» в целом, является формулирование в седьмом
параграфе 24-й главы исторической тенденции капиталистического
накопления. Она состоит в том, что в недрах капитализма
создаются и все более усиливаются объективные и субъективные условия
его уничтожения.
Таким образом, в первом томе «Капитала», содержащем
центральную часть теории прибавочной стоимости — анализ процесса
производства прибавочной стоимости,— обосновывается
историческая неизбежность революционного ниспровержения капитализма
и победы коммунизма. Это дало Марксу основание
характеризовать первый том «Капитала» как «...законченное целое» *.
Структура и основные проблемы второго тома «Капитала».
Второй том «Капитала» посвящен исследованию процесса
обращения капитала. Анализируя обращение, К. Маркс все время
исходил из его неразрывного единства с производством, которому
принадлежит решающая роль в едином процессе оборота
капитала.
Второй том состоит из трех отделов, где рассматриваются
метаморфозы капитала и их кругооборот (первый отдел), оборот
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 32, с. 469.
164

капитала (второй отдел), воспроизводство и обращение всего
общественного капитала (третий отдел).
Первый и второй отделы второго тома «Капитала» по их
содержанию весьма тесно связаны между собой, в них исследуется
тот круг вопросов, который входит в курсе политической
экономии в тему «Кругооборот и оборот капитала».
В первом отделе анализируются три стадии кругооборота
капитала. Отдельно рассматривается кругооборот денежного,
производительного и товарного капитала. Показывается, что они
представляют собой не обособленные друг от друга независимые
виды капитала, а особые функциональные формы промышленного
капитала. Большое значение имеет содержащийся в одной из глав
первого отдела анализ издержек обращения.
Важное значение в разработке марксистского учения о
капитале и его структуре имело деление капитала на основной и
оборотный. Хотя в отличие от членения капитала на постоянный и
переменный деление на основной и оборотный встречалось в
работах предшественников Маркса, оно не носило у них вполне
научного характера. Поэтому Маркс подвергает во втором отделе
их взгляды критическому рассмотрению. Показывая роль
производства в процессе оборота капитала, Маркс специально
исследует во втором отделе время производства и его важнейшую
составную часть — рабочий период. Показывается, что стоимость и
прибавочная стоимость создаются в течение рабочего периода, когда
происходит потребление рабочей силы.
Проблематика третьего отдела второго тома «Капитала»
является несколько обособленной от первых двух отделов, и в курсе
политической экономии она изучается уже после рассмотрения в
нем проблем третьего тома «Капитала». В этом отделе
исследуется воспроизводство общественного капитала. Поскольку
предшественники К. Маркса не смогли дать правильное решение
вопросов воспроизводства, одна из глав посвящается обстоятельному
критическому рассмотрению взглядов, высказывавшихся по этим
вопросам физиократами, А. Смитом и более поздними
представителями буржуазной политической экономии. Особенный интерес
здесь представляет анализ «Экономической таблицы» Кенэ, а
также критика «догмы Смита».
Наиболее важное значение имеют последующие две главы
третьего отдела, в которых рассматриваются вопросы простого, а
затем расширенного воспроизводства. В основу анализа
воспроизводства всего общественного капитала Маркс кладет его
деление на два подразделения — производство средств производства
(I подразделение) и производство предметов потребления (II
подразделение).
Используя это членение общественного производства на два
подразделения в сочетании с уже ранее принятым выражением
стоимости продукта через c + v + m, К. Маркс конструирует свои
схемы простого и расширенного воспроизводства. На основе
анализа этих схем исследуется движение общественного продукта как
165

внутри каждого подразделения, так и между ними. Однако при
всей важности схем простого и расширенного воспроизводства
Маркса в исследовании проблем реализации совершенно
несостоятельными являются имевшиеся в последующем попытки
некоторых буржуазных экономистов трактовать эти схемы как некое
доказательство возможности полной и бесперебойной реализации
их при капитализме. Показывая необходимые условия
реализации, схемы Маркса вовсе не говорят о том, что эти условия в
полной мере имеют место в реальной действительности.
Структура и основные проблемы третьего тома «Капитала».
Третий том «Капитала» содержит исследование процесса
капиталистического производства, взятого в целом. Как и первый, этот
том «Капитала» включает семь отделов. В нем раскрывается
диалектическое единство процессов производства и обращения
капитала.
Содержание третьего тома знаменует более конкретную
ступень политико-экономического анализа по сравнению с
предшествовавшими томами, особенно с первым. Если в первом томе
«Капитала» Маркс рассматривал прибавочную стоимость независимо
от ее конкретных форм, то в третьем томе он исследует
превращенные формы, раскрывая тем самым распределение прибавочной
стоимости между различными группами эксплуататоров. Это
имело большое значение не только для более конкретного анализа
капиталистических производственных отношений, но и для
дальнейшего обоснования теории трудовой стоимости и
основывающейся на ней теории прибавочной стоимости. В первых трех отделах
третьего тома исследовалось превращение прибавочной стоимости
в прибыль, прибыли — в среднюю прибыль и стоимости — в цену
производства.
Буржуазные экономисты, выступавшие против теории трудоЕ-эй
стоимости еще в начале XIX в., утверждали, что существование
средней нормы прибыли является очевидным подтверждением
несостоятельности теории трудовой стоимости. Сторонники теории
трудовой стоимости, и в частности Д. Рикардо, не сумели
противопоставить ее критикам достаточно убедительную аргументацию
в защиту теории трудовой стоимости. Только Маркс сумел дать
решение проблемы, раскрыв механизм образования равной
прибыли на равные капиталы с различным органическим строением.
Своим учением о средней прибыли и цене производства он
показал, что превращение стоимости в цену производства означает не
нарушение принципов трудовой стоимости, а лишь более
усложненную форму их проявления.
В четвертом отделе третьего тома «Капитала» дается глубокий
анализ торгового капитала и торговой прибыли. Рассматривая
торговый капитал как обособившуюся часть промышленного
капитала, К. Маркс показывает, что торговая прибыль — это часть
прибавочной стоимости, создаваемой в процессе материального
производства. Тем самым и на данной ступени исследования
Маркс последовательно отстаивал основополагающие принципы
166

своего учения о стоимости и прибавочной стоимости. В пятом
отделе третьего тома исследуется ссудный капитал и процент.
Показывается, что ссудный капитал — это обособившаяся часть
промышленного капитала, что в ссудном проценте фетишизация
производственных отношений достигает своей высшей ступени, так как
в форме капитала, приносящего процент, наиболее завуалировано
истинное происхождение прибавочной стоимости. Здесь создается
видимость того, что деньги сами порождают новые деньги, все
большее их приращение. Анализируя сущность ссудного капитала,
Маркс последовательно раскрывает истинное происхождение
ссудного процента, являющегося одной из превращенных форм
прибавочной стоимости и образующегося в результате
перераспределения последней.
Исследование превращенных форм, в которых выступает
прибавочная стоимость, завершается анализом земельной ренты,
который содержится в шестом отделе третьего тома. В своем
исследовании дифференциальной ренты Маркс использовал то лучшее,
что имелось в анализе этой категории у Д. Рикардо. Однако в
отличие от Рикардо Маркс полиостью освободил теорию
дифференциальной ренты от какой-либо связи с «законом убывающего
плодородия почвы», которому у Рикардо отводилось весьма важное
место.
Особенно большой научной заслугой К. Маркса в области
исследования аграрных отношений явился анализ абсолютной
ренты. Если Рикардо отрицал абсолютную ренту, считая ее
несовместимой с принципами теории трудовой стоимости, то Маркс
блестяще раскрыл источники образования абсолютной ренты на базе
теории трудовой стоимости. Это оказалось возможным в связи с
созданием им теории цены производства.
Рассматривая в «Капитале», и особенно в третьем его томе,
все многообразие капиталистической экономики, в том числе
конкуренцию капиталов, кредит, акционерный капитал, земельную
собственность, наемный труд, государство, внешнюю торговлю,
мировой рынок, Маркс абстрагировался от тех сторон этих
категорий, которые не были непосредственно связаны с прибавочной
стоимостью и с ее превращенными формами. В 22-й главе пятого
отдела третьего тома говорится: «Предмет этой главы, равно как
вообще все явления кредита, о которых мы будем говорить ниже,
не могут быть исследованы здесь в подробностях... Наша задача
заключается здесь лишь в том, чтобы выяснить самостоятельную
форму капитала, приносящего проценты, и обособление процента
от прибыли» К Приступая к изучению вопроса о земельной
собственности, Маркс писал: «Мы занимаемся ею лишь постольку,
поскольку часть прибавочной стоимости, произведенной капиталом,
достается земельному собственнику» 2. В шестОхМ отделе первого
тома «Капитала» говорится: «Сама заработная плата принимает,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. I, с. 393.
2 Там же, т. 25, ч. II, с. 163.
167

в свою очередь, очень разнообразные формы... Однако описание
всех этих форм относится к специальному учению о наемном
труде и, следовательно, не составляет задачи настоящего
сочинения»1.
В «Капитале» были разработаны проблемы первого отдела
первой книги «Капитал вообще» — важнейшей части плана 1857—
1859 гг. Но исследование этих проблем осуществлено в
«Капитале» с гораздо большей глубиной и полнотой, чем намечалось при
составлении плана. Специальные же учения, намечавшиеся в
плане 1857—1859 гг., не были разработаны в «Капитале». Вместе с
тем имеющиеся в нем высказывания по проблематике этих
учений могут служить основой для их детальной разработки
применительно к условиям современного капитализма.
Работа Ф. Энгельса над рукописями второго и третьего томов
«Капитала». Второй и особенно третий тома «Капитала» были
опубликованы на много лет позже, чем вышел в свет первый том.
Маркс намечал различные сроки завершения работы над этими
томами, но она так и не была закончена. Внезапно наступившая
смерть Маркса окончательно прервала ее. Вскоре после смерти
своего великого друга Ф. Энгельс приступил к тщательному
разбору оставшихся рукописных материалов. Ознакомление с ними
показало, что подготовка рукописи к печати потребует
значительного ее редактирования. Некоторые трудности при подготовке к
опубликованию второго тома возникли в связи с тем, что остались
варианты изложения Марксом одних и тех же вопросов в
рукописях различных лет. Необходимо было отобрать из них такие,
где изложение носило наиболее законченный характер. Вся
работа по подготовке второго тома к печати заняла около двух лет.
В 1885 г. второй том «Капитала» вышел в свет. К этому таму
было написано большое «Предисловие». В первой его части Ф.
Энгельс останавливается на характеристике рукописей и того, как
они были им использованы при подготовке публикуемого текста.
Он, в частности, отмечал, что «...ограничился, по возможности,
буквальным воспроизведением рукописей, изменяя в стиле лишь
то, что изменил бы сам Маркс, и вставляя лишь кое-какие
пояснительные предложения и переходы там, где это было абсолютно
необходимо и где кроме того смысл не вызывал никаких
сомнений»2.
Во второй части «Предисловия» Ф. Энгельсом разоблачается
несостоятельность измышлений некоторых приверженцев Родбер-
туса о том, что будто бы теория прибавочной стоимости была
создана этим экономистом, у которого она якобы и была
заимствована Марксом. Говоря о ложности этих утверждений, Ф. Энгельс
показал, что в своих представлениях в данном вопросе Родбертус
не пошел дальше Д. Рикардо, которому не удалось создать
научной теории прибавочной стоимости. Только К. Маркс, основываясь
1 Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 23, с. 553.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 24, с. 4.
168

на открытом им понятии рабочей силы как товара, разрешил одно
из коренных затруднений, с которыми не могла справиться школа
Рикардо, что явилось одной из главных причин ее крушения.
В конце «Предисловия» Энгельс указывает еще на одно
противоречие, разрешить которое ни сам Рикардо, ни его школа были
неспособны. Речь шла о решении проблемы средней нормы
прибыли на базе закона стоимости. Энгельс указывал, что эта
проблема решена Марксом в рукописи третьего тома «Капитала»,
который, как предполагал тогда Энгельс, ему удастся в скором
времени опубликовать. Однако работа затянулась на ряд лет и этот
том вышел в свет только в 1894 г. незадолго до смерти самого
Энгельса. Главной причиной столь значительной задержки
явилось то, что материал третьего тома, оставленный Марксом,
нуждался в гораздо большей работе над ним, чем материал второго
тома. Если по проблематике второго тома, как уже отмечалось
выше, имелось несколько вариантов изложения одних и тех же
вопросов, то для третьего тома за исключением незначительного
числа позднейших вставок и дополнений, сделанных Марксом,
имелся один только первоначальный текст, являвшийся частью
рукописи «Капитала» 1864—1865 гг. Изложение этого текста в
рукописи было весьма неровным. Наряду с подробным изложением
одних частей материала третьего тома другие его части были
даны лишь в виде набросков.
В «Предисловии» к третьему тому Ф. Энгельс по этому
поводу писал: «Как правило, начало каждого отдела было довольно
тщательно обработано, даже в большинстве случаев отшлифовано
стилистически. Но чем дальше, тем более эскизной и неполной
становилась обработка рукописи, тем больше было экскурсов по
поводу возникавших в ходе исследования побочных вопросов,
причем работа по окончательному расположению материала
откладывалась до позднейшего времени...» *
Ф. Энгельс вынужден был некоторые разделы рукописи
переработать и дополнить. Однако это всегда делалось лишь в случае
крайней необходимости, поскольку Энгельс, очень бережно
относившийся к литературному наследию Маркса, стремился донести
до читателя сказанное Марксом возможно более полно и точно.
В «Предисловии» к третьему тому «Капитала» Ф. Энгельс,
наряду с характеристикой проделанной им работы по подготовке
этого тома к печати, значительное внимание уделяет рассмотрению
попыток некоторых экономистов дать ответ на вопрос о том, каким
образом может образоваться средняя норма прибыли без
нарушения закона стоимости. Ф. Энгельс констатировал, что ни один из
экономистов не смог успешно справиться с этой задачей и
предвосхитить то ее решение, которое дано Марксом в третьем томе.
После опубликования третьего тома «Капитала» противники
марксизма предприняли очередную попытку нанести удар поэтому
ненавистному им революционному учению. Ими было выдвинуто
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. 1, с. 4.
169

утверждение о противоречии между первым и третьим томами
«Капитала», выражавшемся в том, что учение Маркса о цене
производства, изложенное в третьем томе, якобы противоречит теории
трудовой стоимости, сформулированной в первом томе.
Разоблачая эти измышления, Энгельс написал в мае — июне
1895 г. дополнение к третьему тому «Капитала» под названием
«Закон стоимости и норма прибыли», где выступил с защитой и
дальнейшим обоснованием учения Маркса о стоимости и цене
производства. Особое внимание при этом было им обращено на
исторический процесс развития стоимости и выяснение тех
экономических условий, которые с переходом к промышленному капитализму
привели к превращению стоимости в цену производства.
Помимо этого Энгельсом в качестве дополнения к третьему
тому «Капитала» была написана статья под названием «Биржа».
В этой оставшейся незаконченной рукописи Энгельс
охарактеризовал некоторые новые явления в экономике капитализма,
предвещавшие постепенное его перерастание в высшую стадию —
империализм, особенности которой в последующем были всесторонне
исследованы В. И. Лениным. К их числу Энгельс, относил: быстрое
возрастание слоя рантье, все большее распространение
акционерных компаний и их превращение в господствующую форму
капиталистических предприятий, увеличение вывоза акционерного
капитала за границу. Работа Энгельса над подготовкой к
публикации второго и третьего томов «Капитала» представляла
огромный по своему значению и объему труд. Это дало В. И. Ленину
основание отметить в статье «Фридрих Энгельс», что «...эти два
тома «Капитала» — труд двоих: Маркса и Энгельса»1.
Четвертый том «Капитала» («Теории прибавочной стоимости»).
Создавая свое экономическое учение, Маркс органически сочетал
в нем позитивную разработку теоретических проблем с критикой
буржуазной политической экономии. Поэтому его главное
экономическое произведение «Капитал» наряду с этим своим названием
имеет подзаголовок «Критика политической экономии».
В первом, втором и третьем томах «Капитала» основное
внимание Маркс концентрирует на теоретическом анализе
капитализма. Критика буржуазных экономистов дается здесь лишь попутно,
в процессе рассмотрения отдельных теоретических проблем, и
занимает подчиненное по отношению к ним место. Однако, приступая
к созданию «Капитала», Маркс ставил перед собой задачу наряду
с изложением своей теории прибавочной стоимости дать в этом
произведении критический разбор истории предшествующего
развития политической экономии. В соответствии с этой задачей более
половины рукописи 1861—1863 гг., представлявшей собой второй
предварительный вариант «Капитала», было посвящено критике
буржуазной политэкономии. Маркс назвал эту историческую часть
рукописи «Теории прибавочной стоимости», поскольку главной ее
задачей явился критический анализ взглядов предшественников по
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 12.
170

вопросам, имевшим связь с проблемой прибавочной стоимости.
Подход различных школ и отдельных экономистов к проблеме
прибавочной стоимости и связанных с ней категорий был положен
здесь К. Марксом в основу критической оценки их места в истории
развития политической экономии.
В последующем Маркс принял решение выделить весь этот ис-
торико-критический раздел в особую, четвертую книгу «Капитала».
Однако ему не удалось продолжить работу над этим разделом и
подготовить его к печати. Не успел подготовить его для печати
и Ф. Энгельс, который намеревался сделать это после того, как
будет опубликован третий том «Капитала». Впервые рукопись
была издана К. Каутским в начале XX в. Однако это издание
имело крупные недостатки. Были допущены необоснованные
отступления от имевшегося у Маркса порядка расположения материала,
некоторые части текста были вовсе изъяты и заменены более
краткими вставками, написанными самим Каутским. В период 1954—
1961 гг. Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
опубликовал новое издание, строго руководствуясь текстом рукописи
Маркса. Помимо основного названия «Теории прибавочной стоимости»
в скобках значилось, как это и предполагалось Марксом:
четвертый том «Капитала». Весь том подразделен на три части.
Первая часть начинается с краткой характеристики взглядов
английского экономиста XVIII в. Дж. Стюарта, служившей
введением к главе о физиократах. Особенно много места в первой части
отведено рассмотрению взглядов А. Смита. Наиболее подробно
анализируется его концепция стоимости, а также
производительного и непроизводительного труда. Во второй части также много
места отводится взглядам Смита, но главное внимание уделяется
критическому рассмотрению учения Д. Рикардо. Наиболее
значительное место в третьей части занимает характеристика
разложения школы Рикардо и вульгаризации буржуазной политической
экономии в целом. Четвертый том «Капитала» является весьма
важной основой критического изучения всей домарксовой
буржуазной политической экономии.
Главное значение четвертого тома «Капитала» заключено в
содержащейся там критике взглядов буржуазных экономистов. Это
была впервые созданная и детально изложенная научная история
политической экономии. Вместе с тем этот том имеет важное
значение в позитивном анализе ряда теоретических проблем
марксистской политической экономии. Некоторые из этих проблем
рассматриваются здесь даже более полно, чем в других томах
«Капитала». Это в особенности относится к выяснению сущности
производительного труда и его отличия от труда непроизводительного,
к раскрытию сущности экономических кризисов и основы их
периодичности. Важные положения, углубляющие и дополняющие
теоретический анализ, который дается в других томах «Капитала»,
имеются в четвертом томе и по проблемам воспроизводства,
средней прибыли и цены производства, рыночной стоимости,
дифференциальной и особенно абсолютной ренты. Здесь, в частности, были
171

заложены основы идеи о двух видах монополии на землю, в
последующем развитые В. И. Лениным в работе «Аграрный вопрос
и «критики» Маркса».
Теоретическое богатство четвертого тома является
убедительным подтверждением неразрывного единства всех четырех
томов «Капитала».
3. Поздние работы К. Маркса и Ф. Энгельса
(70-90-е годы XIX в.)
«Критика Готской программы». Немецкое издание первого тома
«Капитала» в конце 60-х годов и последовавшие затем в начале
70-х годов русское и французское его издания явились мощным
фактором широкого распространения марксизма. Одновременно
усилилась борьба против марксизма со стороны его противников
как в лице буржуазных экономистов, так и мелкобуржуазных
идеологов, стремившихся оказать влияние на рабочее движение.
Разоблачая эти взгляды, Маркс и Энгельс особенное значение
придавали критике лассальянства и Е. Дюринга, поскольку они
представляли наибольшую угрозу для революционной борьбы рабочего
класса, особенно в Германии. В этой связи Марксом была
написана «Критика Готской программы», а Энгельсом — «Анти-Дюринг».
В начале 90-х годов, в условиях перехода капитализма в его
империалистическую стадию, усилившееся распространение
оппортунизма вызвало его критику со стороны Ф. Энгельса, которая
была дана в нескольких небольших, но важных по своему
значению работах.
Прежде чем перейти к характеристике названных выше работ
К. Маркса и Ф. Энгельса, созданных в поздний период их жизни
и деятельности, следует отметить, что самой первой работой этого
периода было опубликованное в июне 1871 г. произведение К.
Маркса «Гражданская война во Франции». В ней на основе
анализа и обобщения опыта Парижской Коммуны развивается учение
о государстве и диктатуре пролетариата, основы которого были
созданы еще в работах конца 40-х — начала 50-х годов.
Важнейшей работой Маркса в поздний период является
«Критика Готской программы». Это произведение Маркса представляет
собой критический разбор проекта программы германской
социал-демократической партии, который был подготовлен к
Учредительному съезду этой партии в г. Готе в мае 1875 г. На съезде
произошло объединение двух ранее существовавших в Германии
рабочих партий: эйзенахцев и всеобщего германского рабочего
Союза. Партия эйзенахцев придерживалась принципов,
провозглашенных I Интернационалом, и исходила в своей деятельности из
основных положений марксизма. В отличие от этого всеобщий
германский рабочий Союз, созданный Ф. Лассалем, стоял на
оппортунистических позициях, в ряде случаев выступал за
сотрудничество с реакционным прусским правительством, возглавляемым
Бисмарком. Маркс и Энгельс не возражали против объединения,
172

признавая, что оно может при определенных условиях
способствовать усилению рабочего движения в Германии. Однако они
категорически высказывались против уступок приверженцам Лассаля по»
принципиальным программным вопросам. Вопреки этому
руководство эйзенахцев пошло на далеко идущие уступки. Составленная
в результате компромисса с лассальянцами программа
воспроизводила многие антинаучные и вредные для практики
революционной борьбы высказывания Лассаля и в целом представляла собой
эклектическую смесь из вульгарных лассальянских положений и
обрывков марксистских идей, искаженных в оппортунистическом
духе. Ознакомившись с проектом программы, Маркс и Энгельс
отнеслись к нему резко критически.
Первоначально критика была высказана Ф. Энгельсом в
письме к А. Бебелю, написанному в марте 1875 г. Несколько позже
в более развернутом виде критический ее разбор был дан К.
Марксом в письме от 5 мая 1875 г., направленном одному из
руководителей эйзенахцев В. Бракке. К этому письму прилагались
критические замечания, сделанные по различным пунктам проекта
программы. Письмо к Бракке и замечания Маркса и составили
работу, получившую название «Критика Готской программы».
Хотя задача борьбы с лассальянством в последующем утратила свою
остроту, «Критика Готской программы» вот уже более столетия
сохраняет огромное значение как одно из важнейших
произведений марксизма. Объясняется это тем, что, разоблачая антинаучные
мелкобуржуазные лассальянские взгляды, К, Маркс одновременно
дал обоснование ряда важнейших положений своей теории, в
числе которых особенно большое значение имеют новые идеи о
коммунистическом способе производства. Маркс показывает
несостоятельность лассальянской формулы о так называемом неурезанном
трудовом доходе, согласно которому при социализме все члены
общества должны получить весь создаваемый ими продукт,
распределяемый на основе «равного права». Критикуя эти
демагогические суждения, Маркс формулирует очень важные для
политической экономии социализма положения о принципе и формах
распределения совокупного общественного продукта,
предполагающего кроме возмещения потребленных средств производства и
образования фонда индивидуального потребления выделение также
фондов совместного удовлетворения потребностей, содержание
нетрудоспособных, расширение производства и др.
Разоблачая требования уравнительного распределения доходов
в соответствии с так называемым равным правом, Маркс
обосновывает его несостоятельность в условиях первой фазы коммунизма.
В работе Маркса впервые формулируется положение о том, что
коммунистическое общество должно пройти в своем развитии две
фазы: низшую (социализм) и высшую (коммунизм в собственном
смысле слова). Раскрываются отличительные особенности двух
фаз коммунизма, различия между ними в уровне развития
производительных сил, отношении к труду, принципах распределения
предметов потребления и др. Принципиальное значение имеет кри-
173

тика ложного истолкования в программе вопроса о роли
государства и перспективах его развития. Маркс раскрыл глубоко
враждебную пролетариату природу буржуазного государства,
несостоятельность идеи о надклассовом характере государства. В этой
связи формулируется известное положение о том, что «между
капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период
революционного превращения первого во второе. Этому периоду
соответствует и политический переходный период, и государство
этого периода не может быть ничем иным, кроме как
революционной диктатурой пролетариата»1.
После того как в 1852 г. в письме к Вейдемейеру Маркс
сформулировал положение о неизбежности установления диктатуры
пролетариата, ее анализ в «Критике Готской программы» явился
важным шагом в разработке этого основополагающего для
социалистического переустройства общества вопроса. В числе других
рассматриваемых в работе проблем следует отметить разоблачение
несостоятельности и реакционной сущности «железного закона
заработной платы». Маркс показал, что эта лассальянская догма
затушевывает сущность капиталистической эксплуатации,
наталкивает рабочих на ложный вывод о бесполезности их сопротивления
капиталистическому гнету путем объединения в профсоюзы и
стачечной борьбы. Маркс осудил и отверг содержащееся в программе
положение о том, будто бы по отношению к рабочему классу все
остальные классы составляют «лишь одну реакционную массу»,
что, по существу, означало отрицание союза рабочего класса с
крестьянством и другими трудовыми социальными элементами
капиталистического общества.
Идеи, содержащиеся в «Критике Готской программы»,
получили дальнейшее развитие в трудах В. И. Ленина, и особенно в
его произведении «Государство и революция», в котором
воспроизводятся и обосновываются многие положения, впервые
сформулированные в «Критике Готской программы».
«Анти-Дюринг». Самым крупным произведением Ф. Энгельса
является «Анти-Дюринг». Этой книге принадлежит очень важное
место в марксистской литературе, поскольку марксистское учение
получило в ней всестороннее освещение. Непосредственным
поводом к созданию Ф. Энгельсом этого произведения явилась
настоятельная необходимость дать развернутую критику взглядов
мелкобуржуазного идеолога Е. Дюринга, приват-доцента Берлинского
университета. Дюринг в своих многочисленных работах
претендовал на создание всеобъемлющей научной системы, якобы
означающей переворот в философии, политической экономии и учении о
социализме. Однако в действительности за хвастливыми
утверждениями Дюринга скрывался эклектический набор ненаучных
суждений.
Предпринимая критику Дюринга, Ф. Энгельс вначале выступил
с серией направленных против него статей, которые были опуб-
1 Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 27.
174

ликованы в 1877 и 1878 гг. в органе Германской
социал-демократической партии — газете «Форвертс». Затем из них была составлена
книга, изданная в 1878 г. Кроме основного названия
«Анти-Дюринг» она имеет еще подзаголовок «Переворот в науке,
произведенный господином Евгением Дюрингом». Это второе название
носит иронический смысл, поскольку, как это было убедительна
показано Ф. Энгельсом, никакого переворота в науке Дюринг в
действительности не произвел.
Огромное значение книги «Анти-Дюринг» состоит в том, что
Энгельс, критикуя Дюринга по широкому кругу вопросов, получил
возможность дать обстоятельное позитивное изложение многих
важных вопросов марксистской теории. Именно этим
обусловливается то большое значение, которое работа Ф. Энгельса сохранила
до настоящего времени.
Сам Энгельс в «Предисловии» ко второму изданию своей
книги (1885) отмечал, что, хотя «объект его критики в настоящее
время уже почти забыт...», то, что писалось о Дюринге несколько
лет назад, представляет интерес в связи с тем, что «подвергаемая
здесь критике «система» г-на Дюрынга охватывает очень широкую
теоретическую область, и это вынудило и меня следовать за ним
повсюду и противопоставлять его взглядам свои собственные...
полемика превратилась в более или менее связное изложение
диалектического метода и коммунистического мировоззрения...»1.
«Анти-Дюринг» состоит из «Введения» и трех отделов:
«Философия», «Политическая экономия» и «Социализм».
Во «Введении» дается глубокий, хотя и краткий, обзор
предшествующего развития общественной мысли в лице крупнейших
философов прошлого, а также ранних приверженцев коммунистической
теории и утопического социализма, которые проложили путь двум
великим научным открытиям, совершенным Марксом, —
материалистическому пониманию истории и разоблачению тайны
капиталистического производства посредством создания прибавочной
стоимости.
Первый (философский) отдел «Анти-Дюринга» посвящен
критике дюринговской натурфилософии, т. е. его воззрениям на
развитие природы, а также его путаных суждений по вопросам
морали, права, равенства, свободы и необходимости. Рассматривая
на большом фактическом материале коренные проблемы
философии, Энгельс показывает неопровержимую силу диалектического
материализма и его приложения к общественному развитию —
исторического материализма. Дается четкая и глубокая
характеристика основных положений исторического материализма. В
связи с проблемами исторического материализма Ф. Энгельс
рассматривает такие важные и для политической экономии категории,
как отношения собственности, классовая структура общества,
государства.
Очень важное значение в разработке методологических проб-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 8.
175

лем политической экономии, в обосновании и дальнейшем
развитии марксистского учения о капиталистическом способе
производства имеет второй отдел «Анти-Дюринга» — «Политическая
экономия». Особенно следует подчеркнуть методологическое значение
первой главы этого отдела, называемого «Предмет и метод».
Энгельс подчеркивает исторический характер экономических
законов и соответственно науки, изучающей их. В самом начале главы
впервые дается определение предмета политической экономии,
которое с того времени стало классическим. «Политическая
экономия, в самом широком смысле, есть наука о законах, управляющих
производством и обменом материальных жизненных благ в
человеческом обществе»1. Далее Энгельс говорит, что политическая
экономия имеет дело с историческим, т. е. постоянно
изменяющимся, материалом, что она исследует прежде всего особые законы
отдельной ступени развития производства и обмена. Эти
положения, сформулированные Энгельсом, сыграли в последующем
важную роль в разработке политической экономии в широком
смысле слова, не ограничивающейся исследованием экономических
законов одного лишь капиталистического способа производства.
Большое внимание во втором отделе книги Ф. Энгельс уделяет
разоблачению несостоятельности вульгарной теории насилия,
проповедовавшейся Дюрингом. У Дюринга имело место извращенное
истолкование роли насилия, которое он считал решающим и во
всех случаях отрицательным фактором экономического развития.
Критикуя Дюринга, Ф. Энгельс показал, что насилие при всей его
важной роли в историческом процессе является производным от
экономического развития фактором. Совершенно неправомерно,
как это делал Дюринг, объяснять простым насилием раскол
общества на классы, возникновение отношений эксплуатации и их
последующую эволюцию. Энгельс показал, что подлинной причиной
возникновения антагонистических классов явилось развитие
способа производства материальных благ, рост производительности
труда, общественное разделение труда. Отношения насилия, играя
важную роль в классовой дифференциации общества, никогда не
являлись исходными и определяющими. Энгельс резко осуждает
абстрактный подход Дюринга к рассмотрению насилия, указывает
на необходимость конкретно-исторического подхода к оценке его
роли. Насилие является социальным бедствием, когда им
пользуются эксплуататоры в целях сохранения и упрочения своего
господства, но иной оказывается его роль, если оно применяется
революционными силами общества.
В связи с критикой взглядов Дюринга по вопросам стоимости,
капитала, прибавочной стоимости, земельной ренты и по
некоторым другим категориям политической экономии Энгельс дает в
ряде глав изложение подлинно научного их понимания,
отличающегося не только большой глубиной анализа, но также четкостью
и яркостью изложения.
1 Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 150.
176

Последняя, 10-я глава второго отдела «Анти-Дюринга», имею-»
щая название «Из «Критической истории», была написана К.
Марксом, разоблачившим порочность дюринговской трактовки истории
политической экономии, его преклонение перед вульгарными
экономистами. «...У г-на Дюринга, — писал К. Маркс, — высшая
политическая экономия начинается лишь с тех жалких недоносков,
которые буржуазная наука произвела на свет, когда уже
закончился ее классический период»1. '
К. Маркс дает краткий очерк подлинного развития экономичен
ской мысли начиная с Аристотеля и Платона; рельефно
показывается та большая роль, которая принадлежала в становлении
классической политэкономии В. Петти, а также школе физиократов.
Последний отдел «Анти-Дюринга» — «Социализм» содержит
более развернутое рассмотрение экономических основ коммунизма;
чем любое другое произведение Маркса и Энгельса. Помимо
вопросов, непосредственно относящихся к проблемам социализма, в
третьем отделе содержится и характеристика капиталистического
способа производства, его все более возрастающих
антагонистических противоречий. Особенно важное значение имеет
находящееся во второй главе определение основного противоречия
капитализма как противоречия между общественным производством и
капиталистическим присвоением. Оно проявляется в таких
конкретных формах, как антагонизм между пролетариатом и
буржуазией, противоположность между организацией производства на
отдельных фабриках и анархией производства во всем обществе,
а также противоречие между производством и потреблением.
Ф. Энгельс показывает циклический характер
капиталистического воспроизводства, кризисы и другие фазы капиталистического
цикла, подчеркивает, что кризисы являются наиболее наглядным
доказательством исторической обреченности капиталистического
способа производства.
При подготовке третьего издания «Анти-Дюринга» Ф. Энгельс
внес важное добавление во вторую главу третьего отдела, где
характеризуются некоторые важные черты наступающей стадии
империализма: возрастающая роль монополий, осуществляющих
огромную централизацию капитала и производства, — «в трестах
свободная конкуренция превращается в монополию». Отмечается
также зарождение элементов плановости, обусловливаемое
высокой степенью монополизации. В третьем отделе Энгельс
формулирует ряд очень важных положений о грядущем социалистическом
обществе. Они охватывают широкий круг вопросов: о механизме
действия экономических законов, отношениях собственности на
средства производства, непрерывном и быстром росте
производительных сил, об уничтожении противоположности между
умственным и физическим трудом, а также между городом и деревней.
Говоря о возможности и необходимости планирования при
социализме, Энгельс отмечает, что «...анархия в производстве заменит-
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 237.
7-176
17?

ся общественно-планомерным регулированием производства
сообразно потребностям как общества в целом, так и каждого его
члена в отдельности» 1.
Наряду с разработкой теории научного социализма Энгельс
значительное внимание уделил вопросу исторического развития
социалистических идей, которым была посвящена первая глава
третьего отдела (она так и называется: «Исторический очерк,»).
Опровергая утверждения Дюринга, крайне пренебрежительно
отзывавшегося о виднейших представителях утопического
социализма, Энгельс дает глубокий анализ исторической роли великих
утопистов: Сен-Симона, Фурье и Оуэна.
После опубликования «Анти-Дюринга» Энгельсом была
написана брошюра, впервые изданная в 1880 г. под названием «Развитие
социализма от утопии к науке». В основу этой брошюры были
положены 1-я и 2-я главы третьего отдела, а также частично
«Введение» «Анти-Дюринга». «Развитие социализма от утопии к
науке» содержит глубокое и очень доступное по форме изложение
истории утопического социализма, а также теоретических основ
научного социализма; выясняются предпосылки его возникновения,
коренное отличие от утопического социализма.
«Происхождение семьи, частной собственности и государства».
Вопросы экономики докапиталистических формаций привлекали
внимание Энгельса еще в 70-е годы, когда им была написана
небольшая, но важная работа «Роль труда в процессе
очеловечивания обезьяны», в которой глубоко раскрыта роль труда в
возникновении человеческого общества. Было показано, что
человеческая рука является не только органом труда, но также и его
продуктом. Тем самым Энгельс показал ту основополагающую
роль, которую сыграл труд в мировой истории, в формировании
самого человека. Особенно обстоятельно и глубоко экономические
проблемы докапиталистических формаций исследуются Энгельсом
в работе «Происхождение семьи, частной собственности и
государства». Хотя рассматриваемые в этой работе вопросы не
ограничиваются только экономической областью, анализ экономических
проблем является в ней определяющим.
Работа была написана вскоре после смерти К. Маркса весной
1884 г. При ее создании Энгельс использовал фактические
материалы, накопленные к тому времени наукой, и особенно широко —
результаты исследований и наблюдений американского этнографа
и историка Л. Моргана, изложенные им в книге «Древнее
общество» (1877).
Наибольшее место в работе Энгельса занимает исследование
социальных отношений, существовавших в первобытном обществе,
и, кроме того, анализ рабовладельческой и феодальной формаций.
Хотя значительная часть материала посвящена возникновению
семьи и различных ее форм, сам анализ семьи проводится в свя-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 291.
178

зи с ролью в ней экономических отношений людей, развитием
производительных сил и производственных отношений. Не случай*
но поэтому Энгельс прослеживает рост производительных сил,
начиная с использования самых примитивных каменных орудий и
кончая изготовлением и применением орудий труда, сделанных
из железа. ?
Большое значение имеет выяснение эволюции общественного
разделения труда, обусловленного постоянным совершенствование
ем орудий труда и развитием производительных сил в целом.
Показывается, что крупными общественными разделениями труда
явились: выделение скотоводства, отделение ремесла от
земледелия, выделение класса купцов.
Исследуя процесс изменения производственных отношений в
тесном взаимодействии с развитием производительных сил,
Энгельс показывает, каким образом возникла частная собственность,
как произошел раскол общества на антагонистические классы, как
возникло и развивалось государство, представляющее собой
особую машину для поддержания господства одного класса над
другим. »
Исследование Энгельсом докапиталистических формаций
явилось ценным вкладом в создание важного раздела марксистской
политической экономии — политэкономии докапиталистических
способов производства. Особенно велико значение анализа
первобытнообщинного строя и его разложения, которым Энгельс
показал, что частная собственность, классы и государство
существовали не всегда, что они возникли лишь на определенной ступени
экономического развития общества и представляют собой
исторически преходящее явление. Тем самым был нанесен чувствительный
удар по утверждениям буржуазных идеологов, стремившихся
внушить ложное представление о том, что социальное неравенство и
такие его атрибуты, как частная собственность и государство,
органически присущи человеческому обществу и поэтому должны
существовать вечно.
Борьба Ф. Энгельса с оппортунизмом. В последние годы жизни
Ф. Энгельсу пришлось активно выступить против
оппортунистических взглядов некоторых деятелей социалистических партий,
иногда проникавших в программные партийные документы. Одним
из таких документов была программа Германской
социал-демократической партии, подготавливавшаяся к Эрфуртскому съезду 1891 г.
Энгельс принял активное участие в ее обсуждении и.сделал в этой
связи ряд критических замечаний. Внимание Ф. Энгельса к Эр-
фуртской программе объясняется не только тем, что он был тесно
связан с деятельностью германской социал-демократической
партии. Важное значение имело и то обстоятельство, что этой партии
принадлежала ведущая роль во II Интернационале и поэтому ее
деятельность и программа являлись примером для партий других
стран. Наиболее полное и систематизированное выражение
критические высказывания Энгельса получили в статье «К критике
проекта социал-демократической программы 1891 года», в которой рас-.
7*
179

ематривается ряд принципиальных вопросов марксистской теории
и революционной практики.
Ф. Энгельс уточнил понятие обнищания рабочего класса при
капитализме, особенно сущности абсолютного обнищания.
Высказываясь против упрощенческого толкования этого процесса как
непрерывного и неуклонного, Энгельс отмечал, что «организация
рабочих, их постоянно растущее сопротивление будут по
возможности создавать известную преграду для роста нищеты. Но что
определенно возрастает, это необеспеченность существования»1.
Высказывания Энгельса по вопросу о положении пролетариата
должны были ориентировать на активизацию борьбы за улучшение
жизненных условий рабочего класса. Ф. Энгельс резко выступил
против распространения взглядов о возможности мирного
врастания капитализма в социализм. Вместе с тем он не исключал
возможности (при определенных условиях, складывающихся в
отдельных странах) мирного завоевания власти пролетариатом.
Значительное внимание Энгельса было обращено несколько
позже на критику оппортунистических взглядов в аграрном
вопросе. В этой связи в 1894 г.. им была опубликована большая статья
«Крестьянский вопрос во Франции и Германии», в которой Энгельс
обращал внимание социалистов на необходимость усиления
политической работы в деревне на основе научных принципов.
Критикуя аграрную программу, принятую французскими социалистами
в 1892 г., Энгельс возражал против ее положения о том, что
следует стремиться к сохранению частной собственности
крестьянства. В то же время он указывал, что социалистам не следует своим
вмешательством способствовать ускорению гибели мелкого
крестьянства. Энгельс отмечал необходимость дифференцированного
подхода к различным социальным группам внутри крестьянства.
Он писал, что после установления диктатуры пролетариата,
«...обладая государственной властью, мы и не подумаем о том, чтобы
насильно экспроприировать мелких крестьян "(с вознаграждением
или нет, это безразлично), как это мы вынуждены сделать с
крупными землевладельцами. Наша задача по отношению к
мелким крестьянам состоит прежде всего в том, чтобы их частное
производство, их собственность перевести в товарищескую, но не
насильно, а посредством примера, предлагая общественную помощь
для этой цели»2.
Ф. Энгельс, говоря об экспроприации крупного землевладения,
отмечал, что она может осуществляться как с выкупом, так и без
него, в зависимости от конкретных условий и от поведения самих
землевладельцев. Из сказанного видно, что в рассматриваемой
работе Ф. Энгельса были заложены основы научного подхода к
вопросу о путях социалистического преобразования сельского
хозяйства, получившие в дальнейшем всестороннее развитие в
произведениях В. И. Ленина по аграрному вопросу.
1 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 233.
2 Там же, с. 518.
180

4. Всемирно-историческое значение экономического
учения К. Маркса и Ф. Энгельса
Учение, разработанное К. Марксом в содружестве с Ф.
Энгельсом, представляет собой целостное мировоззрение, стройную
систему философских, экономических и социально-политических
взглядов. Экономическое учение занимает первостепенное место
во всей системе марксистского мировоззрения. «Наиболее
глубоким, всесторонним и детальным подтверждением и применением
теории Маркса является, — указывал В. И. Ленин, — его
экономическое учение» К И вполне закономерным явилось то
обстоятельство, что основной свой научный труд «Капитал» Маркс посвятил
политико-экономическому исследованию капиталистического
общества.
В работах К. Маркса и Ф. Энгельса, и прежде всего в
«Капитале», дано всестороннее научное обоснование исторической роли
пролетариата как могильщика капитализма и творца
социалистического общества. Подвергнув всестороннему анализу процесс все
большего углубления при капитализме противоречия между
производительными силами и производственными отношениями,
между общественным характером производства и
частнособственническим присвоением их результатов, Маркс обосновал объективную
неизбежность социалистической революции. Весь ход
последующего исторического развития общества доказал правильность
марксистского учения, глубину научного предвидения основоположников
марксизма. Величайшим триумфом этого учения явилась победа
Великой Октябрьской социалистической революции, положившей
начало современной эпохе — эпохе перехода к социализму во
всемирном масштабе. В Советском Союзе, а вслед за ним и в
других странах социалистического содружества практически
осуществляется строительство общественной жизни на научной основе
марксизма-ленинизма. Соотношение сил на международной арене
все более меняется в пользу социализма. В этих условиях крайне
возрастает ненависть империалистической реакции к марксистско-
ленинскому учению. Буржуазные идеологи предпринимают
настойчивые попытки извратить подлинное существо исторических
процессов, происходящих в современную эпоху. Осуществляя
апологетику капитализма, они пытаются изобразить современное
буржуазное общество как утратившее антагонистические
противоречия прошлого. Широко пропагандируется версия об устарелости
марксистского революционного учения. Однако вопреки этим
ложным утверждениям идеологов антикоммунизма марксистская
теория сохраняет и в современных условиях свое немеркнущее
значение. Являясь творческим, живым и непрерывно развивающимся
учением, она продолжает служить надежным ориентиром
пролетариата в его революционной борьбе. Политико-экономические
работы К. Маркса и Ф. Энгельса сохраняют огромное значение
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 60.
181

для научного анализа современного капитализма и критики
современной буржуазной политической экономии.
Хотя капитализм за столетие во.многом изменился, сущность
его осталась прежней, а изменения, происходящие в нем, идут в
тех направлениях, которые были раскрыты еще
основоположниками марксизма. Огромной заслугой 1\. Маркса и Ф. Энгельса
является предвидение некоторых важных процессов развития
современного капитализма, проявлявшихся в середине прошлого бека
лишь в зародыше. Уже тогда К. Маркс показал значение
акционерного капитала, выводя его из потребностей централизации
капитала в связи с техническим прогрессом К
Важное значение для познания современного капитализма име:
ют указания основоположников марксизма на возрастание
государственного вмешательства в экономику. «Так или иначе, — писал
Энгельс, — с трестами или без трестов, в конце концов государство
как официальный представитель капиталистического общества
вынуждено взять на себя руководство производством»2.
Оценивая значение высказанного Энгельсом по поводу
некоторых новых явлений в экономике капитализма конца XIX в.,
В. И. Ленин отмечал: «Здесь взято самое основное в
теоретической оценке новейшего капитализма, т. е. империализма, именно,
что капитализм превращается в монополистический капитализм»3.
Важное значение для понимания современного капитализма
имеет учение Маркса о концентрации производства и капитала,
которая продолжает осуществляться во все возрастающей степени:
Вместе с централизацией капитала это создает все большие
материальные предпосылки для перехода к социализму.
Во всей полноте новая стадия капитализма была исследована
В. И. Лениным. Это было сделано на основе выводов «Капитала»
и использования его методологии, поэтому ленинскую теорию
империализма совершенно правомерно рассматривать как прямое
продолжение «Капитала».
Новые явления в развитии капитализма, изменения,
происшедшие со времен К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, не
опровергают, а, наоборот, подтверждают правоту марксистско-ленинского
учения. Произведения К. Маркса и Ф. Энгельса имеют
основополагающее значение и для создания политической экономии
социализма. В этих произведениях сформулированы важнейшие ее
принципы, всесторонне развитые в последующем В. И. Лениным;
Отмечая необходимость творческого развития теории марксизма-
ленинизма для решения наших практических задач, товарищ
Ю. В. Андропов писал, что «...для нашей науки немеркнущим
образцом глубокого проникновения в сущность явлений
экономической жизни был и остается «Капитал» Маркса»4.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 642.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 221—222.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 67—68.
4 Андропов Ю. В. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы
социалистического строительства в СССР. М., 1983, с. 28.
182

Раздел III
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗЛОЖЕНИЕ БУРЖУАЗНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ.
РАПРОСТРАНЕНИЕ
МАРКСИСТСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ
И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЕВИЗИОНИСТСКИХ
ТЕОРИЙ
Глава 11
ВУЛЬГАРНАЯ БУРЖУАЗНАЯ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX — НАЧАЛА XX в.
1. Возникновение новых форм апологии
капитализма в борьбе против экономического учения
К. Маркса и Ф. Энгельса
Вторая половина XIX — начало XX в. характеризуются
значительным обострением противоречий капитализма. Рост
эксплуатации, углубление экономических кризисов перепроизводства,
возникновение и развитие капиталистических монополий привели к
усилению классовых противоречий и борьбы пролетариата с
буржуазией. Знаменательным событием этого периода явился выход
в свет главного произведения К. Маркса «Капитал». Марксизм
получил широкое распространение в рабочей среде, одержал
победу над всеми мелкобуржуазными и утопическими течениями и
превратился в ведущее направление в рабочем движении. Общий
подъем рабочего движения сопровождался ростом его
организованности. Напряжение классовых противоречий наглядно
выразилось в выступлении парижских рабочих в 1871 г., которое
показало, что пролетариат стал опасным противником буржуазного
строя, способным утвердить свою диктатуру.
Обострение классовой борьбы усилило потребность буржуазии
в поиске новых форм апологии капитализма. В то же время
возможности последней в связи с интенсивным распространением
научного коммунизма и прежде всего марксистской экономической
теории все более суживались. Приспосабливаясь к новым
условиям, выразившимся в первую очередь в усилении организованности
рабочего класса, во влиянии идей марксизма среди рабочих,
буржуазная политическая экономия была вынуждена перестраивать
теоретический аппарат своих концепций. Основной целью
буржуазных экономистов стало опровержение марксизма, попытки
навязать рабочему классу свою идеологию. Это потребовало более
тонких и замаскированных приемов апологии капитализма.
183

Буржуазные экономисты выдвигали различные методы борьбы
против марксизма. Появилось множество школ и течений
буржуазной политической экономии. Общая черта, которая их
объединяла, заключалась в апологии монополий. В этот период в
вульгарной буржуазной политэкономии усилилась тенденция выдавать
за сущность внешнюю видимость экономических процессов, а
также внеэкономические аспекты общественной жизни. Для
формирования новых антинаучных методологических приемов
буржуазные экономисты стали использовать материалы, заимствованные
из других областей знания, таких, как история народного
хозяйства, право, социология, психология, теология и др. С помощью
подобного приема они пытались опровергнуть экономическое
учение Маркса, раскрывшего сущность и закономерности развития
капиталистического способа производства, а также
революционные выводы, вытекающие из его теорий.
Различия антинаучных методов, применявшихся
буржуазными экономистами того периода, позволяют разделить их на ряд
школ. Одни из них противопоставляли марксистскому
экономическому анализу простое описание фактов, проповедовали эмпиризм,
отказ от всякой теории. Другие пытались извратить марксизм
путем заигрывания с ним, частичного признания его заслуг с
одновременным выхолащиванием его революционной сущности. Третьи
противопоставляли марксистскому экономическому учению
оторванные от жизни теории, построенные на принципах идеализма,
субъективизма, психологизма.
2. Новая историческая школа и «социальное
направление»
Два течения в новой исторической школе. Новая, или молодая,
историческая школа в буржуазной политической экономии
сложилась к началу 70-х годов XIX в. Она получила распространение в
ряде стран, но особенно в Германии. В ней отражены особенности
развития германского капитализма и попытка применить для его
апологии методы и традиции старой исторической школы в новых
условиях. Новая историческая школа не была однородна по
своему характеру. Среди ее представителей наметились два течения:
консервативное и буржуазно-либеральное. Консерваторы стояли
на позициях сохранения всех устаревших общественных, в том
числе экономических, основ строя. Либералы допускали
возможность приспособления развивающегося капитализма к старым,
сохранившимся добуржуазным отношениям и порядкам.
Основателем этой школы был Г. Шмоллер (1838—1917), который
представлял ее консервативную часть. Он был профессором в Галльском,
Страсбургском и Берлинском университетах. Основные его
работы: «История мелкого ремесленного производства в Германии в
XIX веке» (1870), «Народное хозяйство, наука о народном хозяй-
184

стве и ее методы» (1897) и др. В своих работах он защищал идею
о «надклассовом характере» прусской монархии, а прусское
чиновничество и прусскую королевскую власть выдавал за «лучшее
наследие» немецкой государственной жизни.
Г. Шмоллер и группировавшиеся вокруг него немецкие
экономисты пытались предотвратить всякие, даже самые скромные,
попытки покушения на основы капиталистического строя и
пережитки феодализма. Демагогически объявляя себя сторонником
проведения реформ, якобы улучшающих положение рабочего класса,
Г. Шмоллер не шел дальше защиты тех мероприятий, которые уже
осуществляло германское правительство под давлением
растущего рабочего движения. Он возражал против легализации
профессиональных союзов, считая ее преждевременной, горячо защищал
исключительные законы 1878—1890 гг., которые объявили
нелегальной социал-демократическую партию, предлагал создать
предпринимательские союзы с целью применения «черных списков»,
организации локаутов и т. д.
Один из видных представителей новой исторической школы
Л. Брентано (1844—1931), представляя интересы либеральной
буржуазии, выступал с идеями буржуазного реформизма. Л.
Брентано был доцентом Берлинского, а затем профессором
Мюнхенского университетов. Главными его работами являются
«Современные рабочие гильдии» (1871—1872), «Об отношении заработной
платы и рабочего времени к производительности труда» (1877),
«Аграрная политика» (1897). В своих произведениях Л. Брентано
защищал идеи о «возможности коренного изменения» положения
рабочих и «ликвидации классового неравенства» в
капиталистическом обществе посредством организации профессиональных
союзов, потребительской кооперации, фабричного законодательства и
различного рода реформ. Эти идеи получили в дальнейшем
широкое распространение в социал-демократических и ревизионистских
теориях.
Главная задача новой исторической школы состояла в борьбе
против революционного рабочего движения и его идеологии —
марксизма, получившего широкое распространение в Германии.
Если старая историческая школа, отвергая социализм, открыто
защищала капитализм и даже пережитки феодализма, то в новых
условиях такая прямая апология капитализма не могла найти
понимания среди трудящихся масс. Требовались новые формы
защиты капитализма. Таким приемом и была попытка новой
исторической школы заменить политическую экономию историей народного
хозяйства.
Антинаучная методология. Характерной чертой методологии
новой исторической школы является вульгарный историзм. Новая
историческая школа, как и старая, стремилась представить
историю в искаженном виде и использовать фальсифицированные
исторические данные для подкрепления своих реакционных выводов.
Посредством произвольно группируемых исторических данных
Г. Шмоллер пытался сделать вывод о стимулирующем воздейст-
185

вии частной собственности на производство, которая якобы всегда1
защищала интересы народа, о «вечном характере» делений
общества на классы. С целью оправдания прусской монархии он
утверждал, что государства с демократическим устройством
существовали непродолжительное время.
Примером вульгарного исторического метода является
классификация истории народного хозяйства, данная К. Бюхером (1847—
1930). Он делит историю народного хозяйства на три периода.
Первый период — домашнее или замкнутое натуральное
хозяйство, работающее исключительно на свои нужды. Продукты здесь
производятся только как потребительные стоимости. Второй
период характеризуется работой ремесленника на заказ. Часть
продуктов выступает как меновая стоимость. Третий период Бюхер
назвал народным хозяйством, когда производитель работает на
неизвестный рынок. Большинство продуктов здесь производится как
меновые стоимости. Главное различие между указанными
периодами Бюхер сводит к величине расстояния между
производителями и потребителями. В первом периоде оно равно нулю. Во
втором уже имеется определенное расстояние: продукт поступает от
производителя к потребителю через местный рынок. В третьем
продукт производится на неизвестный рынок. Расстояние между
производителем и потребителем является весьма значительным.
В основе рассмотренной классификации лежит меновая
концепция, так как она сводит основные черты хозяйственного развития
к степени и формам развития обмена и игнорирует изменения,
происходящие в сфере материального производства. При таком
подходе совершенно стираются различия между отдельными
общественно-экономическими формациями. Вместо понятия
капитализма дается неопределенное понятие народного хозяйства.
Особенностями методологии новой исторической школы
являются отказ от абстрактного метода исследования, отрицание
возможности научного экономического анализа и необходимости
обобщения исторического материала, проповедь эмпиризма.
Представители этой школы выдвинули в качестве первостепенной
задачи экономической науки поиск конкретно-исторического
материала. Они занимались не разработкой крупных проблем
экономической истории, а изданием монографий, посвященных истории
отдельных небольших хозяйств, цехов, городов Германии.
Фактический материал, приводимый в этих монографиях, давался без
необходимого научного обобщения и теоретического анализа, этим,
по их словам, должны будут заняться экономисты будущих
поколений по мере накопления фактического материала. Проповедь
эмпиризма новой исторической школой имела вполне
определенную классовую цель, заключающуюся в отвлечении внимания
политической экономии от рассмотрения острых теоретических
проблем. Отрицая теорию политической экономии вообще, она тем
самым отвергала марксизм как определенное научное теоретическое
направление и боролась против него.
Следующая особенность методологии новой исторической шко-
186

лы состоит в идеалистическом подходе к анализу экономических
явлений. Историческое развитие общества эта школа
рассматривала с точки зрения примата психологии и этики перед
материальным производством. Так, Шмоллер, например, утверждал, что
в обществе главную роль играют психологические явления, что
«мир хозяйственной культуры» своим возникновением обязан
«духовным силам людей», проявляющимся в виде чувств и влечений,
представлений и целей. Народное хозяйство он рассматривал как
общение, основанное на концентрации и согласии психических сил
общества.
Трактовка исторических фактов с позиции примата психологии
и этики в социально-экономической жизни общества
использовалась новой исторической школой для борьбы против
революционного движения. Г. Шмоллер писал, что не революция, а изменение
моральной природы человека является наиболее действенным
методом в развитии общества, з решении социальных вопросов —
в повышении морального развития рабочих, в устранении
моральных недостатков. К последним он относил враждебное отношение
рабочих к капиталистам, активную работу профсоюзов, усиление
революционного движения среди трудящихся. На деле борьба с
так называемыми моральными недостатками выливалась у Шмол-
лера.в отрицание классовой борьбы, в стремление подчинить
интересы рабочих целям капиталистов. Этико-психологический
метод исследования экономических явлений использовался Шмолле-
ром для оправдания государственного вмешательства в
хозяйственную жизнь и проповеди расистских теорий в экономике. Так,
существование народного хозяйства, по его мнению, возможно
только там, где люди одной и той же расы и с одним языком,
связанные общими чувствами и идеями, правами и правовым
порядком, имеют единое хозяйственное устройство, постоянное общение
и развитые отношения обмена. Эта установка представителей
новой исторической школы оказала существенное влияние на
формирование идеологии немецкого фашизма. Идеологи фашизма
широко использовали также и другое положение новой исторической
школы — тезис о том, что пресловутое расширение «жизненного
пространства» является якобы необходимой реализацией
требований, обусловленных «германским духом».
Новая историческая школа большое место в своих работах
удедяла пропаганде идей «классового мира» при капитализме.
Она считала возможным в условиях капитализма преодолеть
классовые противоречия путем реформ. Так, Л. Брентано
проповедовал, что классовая борьба и другие антагонистические
противоречия капитализма могут быть постепенно устранены
посредством развития профессиональных союзов, фабричного
законодательства и кооперации.
Отмечая в статье «Брентано contra Маркс», что организация
профессиональных союзов содействует в известном смысле
улучшению положения рабочего класса, Ф. Энгельс тем не менее
указывал, что «...ни законодательство об охране труда, ни сопротивление
187

профессиональных союзов не устраняют того самого
существенного, что должно быть устранено: капиталистических
отношений, которые постоянно вновь воспроизводят
противоположность между классом капиталистов и классом наемных рабочих»1.
Чтобы скрыть антагонистические противоречия
капиталистического строя, Л. Брентано преднамеренно преувеличивал
благоприятное влияние охраны труда, сопротивления профессиональных сок>
зов и т. д.
Государственный социализм. Некоторые сторонники новой hcj
торической школы с целью ослабить революционный накал маёс
изображали германское прусско-юнкерское государство в качестве
«государственного социализма». Они выдавали за
социалистическое любое предприятие, находящееся в собственности
государства. Правительство Бисмарка в тот период осуществило ряд мер
по передаче железнодорожного транспорта в собственность
государства и огосударствлению табачной промышленности. Эти меры
были объявлены буржуазными экономистами социалистическими:
Буржуазные апологеты совершенно игнорировали при этом
классовую природу капиталистического государства и не ставили
вопрос, в интересах какого класса осуществлялись указанные меры.
Вымыслы о государственном социализме подверглись критике
Ф. Энгельсом в работе «Анти-Дюринг». Он писал, что с тех пор
как Бисмарк перешел на путь огосударствления, появился особого
рода фальшивый социализм, выродившийся местами в
своеобразный вид добровольного лакейства и объявляющий социализмом
всякое превращение средств производства в государственную
собственность. Ф. Энгельс отмечал, что «если государственная
табачная монополия есть социализм, то Наполеон и Меттерних
несомненно должны быть занесены в число основателей социализма»2,
поскольку они тоже осуществляли огосударствление некоторых
средств производства.
В. Зомбарт — идеолог германского капитализма. С новой
исторической школой был тесно связан крупнейший немецкий
вульгарный буржуазный экономист В. Зомбарт (1863—1941) — профессор
Бреславльского, а затем Берлинского университетов. Он является
автором работ «Социализм и социальное движение в XIX веке»
(1897), «Современный капитализм» (1902), «Строй хозяйственной
жизни» (1926) и др. В. Зомбарт считал себя учеником Г. Шмолле-
ра и придерживался методологии исторической школы. Однако в
отличие от Г. Шмоллера он не был сторонником крайнего
эмпиризма. В. Зомбарт остро реагировал на изменение соотношения
сил в капиталистическом мире и условий классовой борьбы, он
быстро откликался на проблемы, возникавшие перед буржуазией
в данный конкретный период. В связи с этим ему не раз
приходилось менять свою тактику, приемы и взгляды.
Как идеолог германского капитализма, В. Зомбарт вслед за
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 100.
2 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 289.
188

движением последнего совершает эволюцию от апологии
буржуазной демократии домонополистической эпохи к защите политики
откровенной реакции империализма, фашистского режима. Пер-т
вые работы В. Зомбарта были написаны в период, когда марксизм
уже одержал решающую победу над другими течениями и пре^
вратился в ведущее направление в рабочем движении Германии.
Принимая во внимание это обстоятельство, В. Зомбарт использут
ет метод заигрывания с марксизмом. В своих первых работах он
маскировался под «марксистского исследователя» и продолжателя
дела К. Маркса, чтобы под этой маской опорочить марксизм и
выхолостить из него революционное содержание.
В. И. Ленин в своих трудах характеризует В. Зомбарта конца
XIX — начала XX в. как теоретика и «идейного вождя
либерализма», отмечая при этом, что Зомбарт, а также Брентано отлично
понимают, что рабочее движение нельзя уничтожить, поэтому они
все силы прилагают к тому, чтобы направить это движение по
приемлемому для буржуазии пути.
Обострение классовой борьбы в эпоху общего кризиса
капитализма обусловило переход либеральной буржуазии на позиции
реакции, применение ею при определенных условиях методов
фашистской диктатуры. В. Зомбарт, начав с заигрывания с
марксизмом, закончил свою деятельность на стороне реакции и фашизма.
В своей книге «Герои и торговцы» (1915) он развивал расовую
теорию, проповедовал милитаризм и шовинизм. После захвата
власти фашизмом в Германии В. Зомбарт выпустил книгу
«Немецкий социализм» (1934), в которой содержалась попытка тео^
ретически обосновать фашистскую экономическую программу.
В книге «О человеке» (1938) В. Зомбарт изложил расовую
концепцию, согласно которой люди сортируются по расовым
признакам, по типам и формам строения черепа.
В своих работах В. Зомбарт все общественные явления
рассматривал с идеалистических позиций. В качестве первоосновы
исторического развития В. Зомбарт признавал движение «духа»,
который у него предопределяет явления материального мира. Ка^
гштализм, по его концепции, есть проявление и продукт особого*
капиталистического духа. Идеалистические воззрения В. Зомбарта
привели его к отрицанию объективных законов общественного
развития. Он утверждал, что жизнь буржуазного общества подчинена
случайным обстоятельствам, что его законы непознаваемы, а
следовательно, не могут быть предметом научного анализа.
В. Зомбарт далее фальсифицировал сущность
политико-экономических категорий, выхолащивал их социально-экономическое
содержание. Так, категорию стоимости он пытался представить
как существующую только в сознании, оторванную от реальной
действительности и «нигде не проявляющуюся». Если в первых
своих работах В. Зомбарт считал, что стоимость может быть
использована лишь как «рабочая идея», как «мысленный факт»,
необходимый для разрешения целого ряда проблем политической
экономии, то в последующих монографиях («Три политические
189

экономии», 1929) он заявлял, что понятие стоимости не может
быть использовано даже и как «рабочая идея» в силу того, что
оно будто бы сильно «скомпрометировано». Прибавочную
стоимость В. Зомбарт представлял в виде «теоретического символа»,
абстракции, используемой только для удобства анализа.
Интерпретируя капитал как «понятие, выражающее господствующую
психологию», ом отрицал эксплуатацию наемного труда при
капитализме и действительный источник происхождения прибавочной
стоимости. «Утверждать, — пишет Зомбарт, — что класс наемных
рабочих получает меньше произведенной им стоимости, т. е.
меньше дохода своего труда, значит утверждать бессмыслицу, так как
такой поддающейся выделению суммы не существует»1.
К. Маркс в своих работах показал процесс создания
прибавочной стоимости, раскрыл источник ее происхождения и дал
математическое выражение категории прибавочной стоимости.
Определение нормы прибавочной стоимости позволило К. Марксу
установить степень эксплуатации рабочей силы капиталом. В. Зомбарт
же защищал раскритикованную К. Марксом теорию «трех
факторов производства», отстаивал «совокупность их действия», стре^
мясь замаскировать эксплуатацию рабочих капиталистами.
. Будущее общество В. Зомбарт изображал в виде «социального
плюрализма», согласно которому капитализм якобы в перспективе
будет постепенно преобразован в так называемое смешанное
хозяйство, в котором будут параллельно существовать несколько
хозяйственных форм: капитализм, кооперативное хозяйство,
общественное хозяйство, ремесло и крестьянское хозяйство. К
социалистическим формам Зомбарт относил кооперативные и общественные
предприятия, которые, по его словам, должны вобрать и
удержать в себе ценные свойства капитализма. Капитализм же будет
постепенно перестраиваться изнутри и станет устойчивее,
спокойнее, разумнее. При этом Зомбарт заявлял, что между
«стабилизированным», «урегулированным» капитализмом и социализмом
якобы не существует никакой разницы, вследствие чего рабочие
капиталистических стран будто не заинтересованы в
социалистическом обществе.
В действительности все названные Зомбартом формы хозяйства
в условиях частнокапиталистической собственности имеют
буржуазный характер. «Смешанная экономика», или «социальный
плюрализм», представляет собой экономику
государственно-монополистического капитализма. Теория «социального плюрализма»
является одной из попыток отвлечь рабочий класс от революционной
борьбы посредством пресловутых идей о «возможности мирного
врастания капитализма в социализм».
«Социальное направление». Существенное влияние новая
историческая школа оказала на образовавшееся в 90-х годах в
Германии так называемое социальное направление в политической
экономии. Главными представителями этого направления были
1 Зомбарт В. Современный капитализм, т. III, п/т I. M. — Л., 1.929, с. 144,
190

Р. Штольцман (1852—-1930) — автор работы «Цель хозяйства»
(1909); Р. Штаммлер (1856—1938) — автор работы «Хозяйство и
право с точки зрения материалистического понимания истории»
(1896), и др.
«Социальное направление» отразило в своих теориях задачи,
вытекающие из усиления вмешательства буржуазного государства
в экономическую жизнь и из экспансионистских устремлений
германских монополий. Кроме того, представители этого направления
учли то обстоятельство, что с победой марксизма в рабочем
движении прежние методы защиты капитализма со стороны
вульгарной буржуазной политической экономии потерпели неудачу. В
связи с этим представители «социального направления» на первый
план выдвигали такие социальные науки и явления, как право,
этика, обычаи. В качестве основы экономических процессов они
рассматривали правовые отношения людей, происхождение
которых объяснялось влиянием религии. В действительности правовые
отношения являются отражением, оформлением существующих
уже производственных отношений в юридических законах и
нормах. Выдвигая в качестве основы экономики право, которое
подчиняется лишь этическим нормам, представители «социального
направления» пришли к выводу о том, что экономика
регулируется «свободной волей человека», его «этическими идеалами» и что
эти идеалы состоят в неприкосновенности частной собственности,
«обоснованной», по их словам, не только с индивидуальной, но и
с общественной и моральной точек зрения.
Экономические категории сторонники «социального
направления» рассматривали только как правовые отношения. Они
выхолащивали при этом материально-объективное содержание
экономических понятий и объясняли их с идеалистических позиций.
Противопоставляя теории трудовой стоимости Маркса свои
концепции, Штольцман заявлял, будто труд представляет собой
натуральную категорию, которая регулируется моральными
факторами. Выдавая объективную экономическую категорию стоимости за
«субъективную ценность», авторы «социальной школы»
обусловливали существование этой категории правовыми отношениями.
«Ценность, — пишет Р. Штаммлер, — имеет значение только для
обмена товаров на основе нашего существующего правопорядка»1.
Подобно категории стоимости капитал определяется как некая
«историко-правовая» категория, не связанная с отношениями
эксплуатации наемного труда капиталом.
Чтобы скрыть эксплуатацию в капиталистическом обществе,
сторонники «социального направления» утверждали, что
капиталисты и рабочие выполняют социальные функции, определяемые
высшим социально-этическим принципом. Доля отдельных
представителей этих классов определяется важностью выполняемых
ими функций. Таким путем капиталист представлен в роли обще-
1 Штаммлер Р. Хозяйство и право с точки зрения материалистического
понимания истории, т. 1. Спб., 1907, с. 277.
m

стренного уполномоченного, состоящего на службе общества.
В итоге делался вывод, что определенная часть общественного
продукта обязана своим происхождением не труду рабочих, а
деятельности капиталистов. При этом автор приведенных
рассуждений Р. Штольцман заявлял, что в результате так называемого
классового обмена в капиталистическом обществе происходит
никелировка положения рабочих и капиталистов, стирается грань
между классами, часть капиталистов разоряется, а часть рабочих
превращается в капиталистов. По Р. Штолышану, • положение
«предельного» капиталиста, т. е. капиталиста, получающего
наименьший доход, практически не отличается от положения хорошо
оплачиваемого рабочего. Подобная аргументация является
попыткой затушевать классовые противоречия при капитализме,
обосновать апологетическую идею «гармонии интересов». Антагонизм
интересов рабочих и капиталистов Р. Штольцман трактует как
противоречия между исполнителями и организаторами, имеющими
неодинаковые способности. Он выступал против борьбы рабочих
за повышение заработной платы, утверждая, что рабочий и
капиталист одинаково заинтересованы в достижении прожиточного
минимума и нельзя поэтому повышать заработную плату за счет
соответствующего понижения прибыли.
3. «Неоклассицизм». Австрийская школа
Австрийская школа возникла в 70-х годах XIX в. Она
поставила перед собой задачу создать такую теорию, которую можно
было бы противопоставить Марксовой теории трудовой стоимости.
Основоположником этой школы был профессор Венского
университета К. Менгер (1840—1921) — автор работ «Основы
политической экономии» (1871), «Исследование о методе социальных наук
и политической экономии в особенности» (1883). Виднейшим
представителем австрийской школы был профессор Инсбрукского, а
затем Венского университета Е. Бем-Баверк (1851 —1914),
написавший работы «Основы теории ценности хозяйственных благ»
(1886), «Капитал и прибыль» (1884—1889), «Теория Карла
Маркса и ее критика» (1896) и др. Известным представителем этой
школы был также профессор Венского университета Ф. Визер
(1851 —1926). Его работы: «О происхождении и главном законе
хозяйственной ценности» (1884), «Естественная ценность» (1889),
«Закон власти» (1926).
Австрийская школа положила начало так называемому
неоклассическому направлению вульгарной буржуазной политической
экономии, которое впоследствии было воспринято кембриджской и
американской школами.
Методология. Учение австрийской школы характеризуется
субъективно-психологическим подходом к объяснению
экономических явлений. Основным определяющим признаком экономических
явлений и процессов она считала психологию хозяйствующих
субъектов, мотивы, которыми они руководствуются в своей дея-
192

тельности, их субъективные оценки. Одним из методологических
принципов теоретиков этой школы является маржинализм. Он
предполагает примат потребления над производством. При этом
само потребление рассматривается вне всякой связи со всей
совокупностью производственных отношений. Все явления и
категории, в том числе полезность блага, считаются измеримыми и
исследуются в основном с количественной стороны. Главную задачу
политической экономии сторонники австрийской школы в связи с
этим видели в изучении отношения человека к вещи, к
окружающей его природе, в изучении отношения между потребностями
человека и средствами их удовлетворения. Таким путем экономисты
этой школы подменяли производственные отношения людей
отношением человека к вещам, что приводило, в свою очередь, к
отрицанию объективного характера экономических закономерностей.
Для сторонников австрийской школы характерны робинзонады, в
которых они совершенно отвлекаются от общественных отношений,
и где рассматривают отношения изолированного субъекта к
окружающей его природе. В основе метода робинзонады лежит
рассмотрение капиталистической экономики как суммы
«хозяйственных атомов». Такой угол зрения приводит сторонников этой
школы к выводу о том, что противоречия в капиталистическом
обществе исчезают, а капиталистические категории объявляются
«вечными» и «естественными».
Теория «предельной полезности». В вопросе о стоимости
представители австрийской школы стоят на позиции так называемой
теории предельной полезности. В противовес теории трудовой
стоимости К. Маркса они выдвинули свою теорию ценности.
Марксистские термины «товар» и «стоимость» были заменены
терминами «материальное благо» и «ценность». Согласно теориям
австрийской школы существует два вида ценности материальных
благ — субъективная и объективная. Под субъективной ценностью
они понимали ценность материальных благ для данного субъекта,
под объективной ценностью — рыночную цену товара. При этом
определяющую роль представители австрийской школы отводили
субъективной ценности. В качестве способа измерения величины
субъективной полезности представители австрийской школы
использовали принципы «законов Госсена». Суть этих законов
сводилась к тому, что по мере удовлетворения потребности «степень
насыщения» растет, а величина конкретной полезности (степень
«настоятельности потребности») падает. Это означало, что каждое
последующее благо, удовлетворяющее данную потребность, имеет
меньшую полезность, чем предыдущее, а при ограниченном
запасе блага имеется его «предельный экземпляр», который
удовлетворяет наименее настоятельную потребность.^Отсюда делался
вывод, что ценность блага данного рода определяется полезностью
«предельного экземпляра», который удовлетворяет наименее
настоятельную потребность. Другими словами, стоимость товара
определяется его «предельной полезностью». Представители
австрийской школы рассматривали полезность не как объективное
193

свойство вещей, а как субъективные оценки этих вещей индивидом.
Сторонники теории «предельной полезности» признавали также
влияние относительной редкости товара на величину ценности.
Они утверждали, что чем реже встречается товар, тем выше его
ценность. Так, вода, например, полезнее алмаза. Однако запасы
алмазов более ограничены, чем запасы воды. «Предельная
полезность» алмазов выше «предельной полезности» воды, поэтому
ценность алмазов выше. Но для субъекта, оказавшегося в
условиях безводной пустыни, «предельная полезность» воды будет очень
высокой. В этом случае ценность воды будет выше ценности
алмаза.
Несостоятельность теории «предельной полезности» видна уже
из того, что субъективная оценка одного и того же товара
разными людьми различна. Например, субъективная оценка хлеба
различна у живущего в роскоши и сытости капиталиста и у
полуголодного рабочего, а между тем оба они должны уплатить
одинаковую цену за равное количество его. Представители этой теории
величину стоимости товаров ставят также в зависимость от
редкости благ. На самом деле относительная редкость товаров сама
зависит от величины стоимости этих товаров: товары, имеющие
высокую стоимость, потребляются ограниченным количеством
людей, а поэтому производятся в ограниченном количестве и
становятся «редкими».
Те же субъективистские позиции лежат в основе их теории цен,
которую они рассматривают как результат столкновения на рынке
различных субъективных оценок полезности данного товара со
стороны покупателей и продавцов. «Цена, — говорит Бем-Ба-
верк, — от начала до конца является продуктом субъективных
определений ценности»1. В действительности для продавца его
товар не имеет непосредственной потребительной стоимости, т. е.
полезности. Для него имеет значение лишь стоимость товара,
который он оценивает в соответствии с затратами труда. Уровень
цен на товары объективно устанавливается в зависимости от
общественно необходимых затрат труда. Продавцы и покупатели в
своих субъективных оценках исходят из этого уже существующего
уровня иен. Поэтому субъективные оценки имеют производный
характер. Не они определяют цены на товары, а, наоборот, они
сами определяются этими ценами.
Абстрагируясь от решающей роли производства, австрийская
школа, однако, не смогла игнорировать зависимость цены от
издержек производства. Перед теоретиками «предельной полезно:
сти» встал противоречивый вопрос, который они пытались
разрешить путем учения о потребительских и производительных благах.
К потребительским благам они относили предметы потребления,
к производительным — все, что необходимо для производства,
т. е. средства производства и труд.
1 Бем-Баверк Е. Основы теории ценности хозяйственных благ. Спб., 1903,
с. 146.
194

Согласно постулатам австрийской школы, ценность : продуктов
определяется ценностью издержек производства, а ценность
последних— «предельной полезностью», или ценностью «предельного
продукта». В действительности не стоимость средств производства
зависит от стоимости предметов потребления, а, напротив, в
стоимость последних входит стоимость средств производства, которая
образуется в процессе их производства. Затем стоимость средств
производства переносится на производимый ими новый продукт.
В корне ошибочно также отождествление экономистами
австрийской школы труда со средствами производства, в результате чего
труд рассматривался ими не как процесс, совершающийся между
человеком и природой, а как материальная вещь.
Представители австрийской школы сделали попытку
разработать с позиций субъективно-психологического метода
экономического анализа свою концепцию прибыли. С этой целью Е. Бем-
Баверк сконструировал такие категории, как «настоящее благо»
(например, заработная плата) и «будущее благо» (средства
производства, труд рабочих). Прибыль рассматривалась им как
разница между оценкой «настоящих» и «будущих благ», причем
«настоящее благо» оценивалось выше, чем «будущее благо».
Капиталист авансирует капитал и отказывается будто тем самым от
«настоящего блага» во имя «будущего блага»; он получает
прибыль потому якобы, что должен выжидать, чтобы реализовать
благо. Другими словами, прибыль выступает здесь не как
результат эксплуатации рабочих капиталистами, а как результат
«ожидания» капиталиста. В действительности ни ожидание, ни время
само по себе не могут быть источником стоимости, создаваемой
исключительно трудом рабочих.
4. Кембриджская школа
Рост концентрации и монополизации капиталистического
производства, обострение капиталистической конкуренции и
классовой борьбы в конце XIX — начале XX в. вызвали существенные
изменения в условиях функционирования капиталистического
предприятия, усложнили процесс капиталистического производства
и обращения. Стремление приспособиться к новой обстановке в
капиталистическом мире заставило буржуазных экономистов
заняться разработкой теоретических основ экономической политики
капиталистической фирмы. Социальный заказ буржуазии,
обусловленный практическими хозяйственными потребностями
монополистического предприятия, явился стимулом для появления и
развития микроэкономического анализа в буржуазной политической
экономии. Это нашло отражение в работах английского
буржуазного экономиста А. Маршалла (1842—1924), профессора
Кембриджского университета. Главные работы А. Маршалла —
«Основы экономической науки» (1890), «Промышленность и торговля»
(19z2). А. Маршалл считал себя продолжателем учения Рикардо,
что объяснялось большой популярностью в Англии классической
195

школы. На деле А. Маршалл применял антинаучные элементы
этой школы и пытался исказить учение Рикардо, приписав, в част^
ности, ему авторство в разработке ряда положений теории
«предельной полезности».
А. Маршалл в своих концепциях сочетал вульгарные теории
издержек производства, спроса и предложения,
«производительности капитала» и воздержания, имевшие хождение в первой поло-
вине XIX в., с теориями более позднего периода — второй половины
XIX — начала XX в.: «предельной полезности», «предельной
производительности», социального дарвинизма и эволюционизма.
Политическую экономию А. Маршалл пытался представить как часть
биологии в широком толковании. Законами биологии он пытался
прикрыть экспансионистские устремления монополий.
Единственной формой развития А. Маршалл считал эволюцию. В своих
работах он пытался доказать, что постепенное развитие
экономических сил автоматически должно привести к улучшению положения
рабочего класса. На основании этого делался вывод о ненужности
революционной борьбы.
Центральное место в экономической теории А. Маршалла
занимает проблема цен. А. Маршалл представлял цены только в ви^
де количественных отношений, в которых товары и деньги
обмениваются друг на друга, т. е. сводил их к меновым пропорциям.
За этими количественными отношениями он не видел внутреннего
содержания. Тем самым он снимал вопрос об источнике стоимости
и всю проблему цены сводил к факторам, определяющим
последнюю. А. Маршалл выделял два фактора, влияющих, по его
мнению, на цены: «предельную полезность» и издержки производства.
А. Маршалл пытался увязать их друг с другом при помощи треть*
его — спроса и предложения. А. Маршалл считал, что цена,
которую согласен уплатить за товар покупатель, определяется
полезностью товара, при этом полезность он рассматривал как
максимальную стоимость, которую может уплатить за товар покупатель.
Цена, назначенная продавцом товара, определяется издержками
его производства. Рыночные цены представляют собой результат
столкновения оценок покупателей и продавцов, т. е. спроса и
предложения. В действительности цена представляет собой денежное
выражение стоимости, ее форму. Неверно объяснять цену, т. е.
форму стоимости, в отрыве от ее содержания. Только наличие
стоимости делает соизмеримыми различные товары, качественно
различные потребительные стоимости. В основе движения цен
лежит движение стоимости. Теория «цены без стоимости», которую
проповедовал Маршалл, направлена против Марксовой теории
трудовой стоимости.
А. Маршалл ввел категорию «эластичность спроса», которая
показывает количественную зависимость величины спроса от
уровня цен товаров. Под «эластичностью спроса» он понимал
соотношение между возрастанием имеющего спрос запаса и падением
иены или степенью уменьшения запаса и повышением цены. Друг
гими словами, «эластичность спроса» — это функциональная зави-
196

симость спроса от изменения цен. Эластичным спрос будет в том
случае, если спрос на товар изменяется в большей степени, чем
цена этого товара. Неэластичным спрос будет тогда, когда
изменение спроса на товар происходит в меньшей степени, чем-измене*
ние его цены. Теория «эластичности спроса» имеет практическое
значение для крупных капиталистических предприятий, поскольку
она дает определенную ориентацию в области политики цен.
В вопросе о стоимости Маршалл стоял на позициях
субъективно-психологической школы. Стоимость товара он сводил к
издержкам производства. Последние, по мнению А. Маршалла,
представляют собой сумму жертв рабочих, обусловленных тяжестью их
труда, и жертв капиталистов, выражающихся в их «воздержании»
от потребления капитала. Рабочий, утверждал А. Маршалл,
совершает усилие в процессе труда, капиталист — усилие, чтобы
«воздержаться» от желания затратить свой капитал. Оба эти усилия
производительны и создают стоимость. Труд создает заработную
плату, а «воздержание» капиталиста — прибыль. Из этих
рассуждений следует, что и рабочий, и капиталист получают по «своим
заслугам» и что при капитализме отсутствует эксплуатация.
Субъективно-идеалистический характер носят и введенные
Маршаллом понятия «положительная» и «отрицательная»
полезности. Первая из них, по его словам, доставляет человеку прямое
наслаждение, вторая — страдание. «Усилия» рабочих и «жертвы»
капиталистов Маршалл относил к отрицательной полезности. Он
писал, что труд означает преодоление нежелания работать,
жертвовать своими удовольствиями, испытывать неприятные
ощущения. Воздержание капиталиста от использования принадлежащего
ему капитала для личного потребления тоже есть жертва и отказ
от удовольствия. Маршалл подменяет здесь объективно
существующие экономические категории и процессы субъективными
переживаниями и ощущениями. В действительности для стоимости
товара совершенно безразлично, какие чувства вызывает труд у
производителя, доставляет ли он ему удовольствие или страдание.
Величина стоимости товара зависит от фактической затраты
труда, она создается при капитализме исключительно трудом
рабочих. В виде заработной платы капиталист оплачивает рабочему
только необходимый труд, а результат прибавочного труда без
всякого эквивалента присваивает в виде прибыли. Не имеет
никакого отношения к образованию стоимости и так называемое
воздержание капиталиста. Получение прибавочной стоимости
является целью капиталистического производства, и оно не зависит от
психологических переживаний капиталистов, от того, испытывает
ли последний наслаждение или лишение.
5. Американская школа вульгарной политэкономии
Американская школа в буржуазной политической экономии,
так же как и кембриджская школа, своей главной задачей считав
ла оправдание и защиту господства монополий, причем эта защи-
197

та осуществлялась ее представителями в завуалированной форме.
Подобно теоретикам австрийской и кембриджской школ,
американские буржуазные экономисты широко использовали в своих:
концепциях идеи субъективизма и психологизма.
• Видным представителем американской школы конца XIX —
начала XX в. был Дж. Б. Кларк (1847—-1938), профессор
Колумбийского университета. Его главными работами являются
«Распределение богатства» (1899), «Сущность экономической теории»
(1907). Дж. Б. Кларк создал особый вариант субъективной
школы, для которого наиболее характерным элементом является
теория «предельной производительности». Цель своих теоретических
концепций Кларк определил в работе «Распределение богатства».
Над обществом, писал он, тяготеет обвинение в том, что оно
эксплуатирует труд, и если бы это обвинение было доказано, то
всякий здравомыслящий человек стал бы социалистом. Социалисты,
по словам Кларка, представляют современное общество как
систему организованного грабежа. Однако он считал это обвинение
несправедливым и ставил своей задачей доказать «право
капитализма на существование» и неблагоразумность стремления рабочих к
социальной революции.
; Статика и динамика. Кларк пытается отождествить законы
природы и общества, политическую экономию с естественными
науками. По принципу теоретической механики он делил
политическую экономию на статику и динамику. Экономическая статика,
по Кларку, изучает законы «социального», или «организованного»,
хозяйства, т. е. капиталистического. Она является наукой о
законах равновесия экономики в стационарном состоянии, в котором
не происходит никаких изменений. Стационарная экономика,
согласно концепции Кларка, характеризуется неизменной
социальной организацией производства, неизменными размерами
капитала, численности населения, неизменными техническим уровнем и
потребностями общества/Стационарное состояние, по Кларку,—
это мысленно воображаемая модель, необходимая для выяснения
условий равновесия в чистом виде. Поэтому основными законами
общества он считал статические законы, при изучении которых
необходимо отвлекаться от всяких причин, вызывающих изменения
в экономике.
Экономическая динамика, по его утверждению, выясняет
причины нарушения равновесия, а также переход от одного состояния
равновесия к другому. Эти нарушения Кларк сводил к
диспропорциям между отраслями, к несоответствию спроса и предложения,
возникающим в связи с внешними случайными причинами.
Рассматривая в качестве исходного, отправного пункта политической
экономии статические законы, Кларк считал динамику
продолжением теории статики и анализ первой мыслил лишь на основе
анализа последней.
Порочность методологических, позиций Кларка состоит прежде
всего в том, что он в своих исследованиях абстрагируется от
процессов общественного развития, тогда как экономические законы
198

любой общественно-экономической формации являются законами
ее возникновения и развития. Классовый смысл деления
политической экономии на статику и динамику заключается в том, чтобы
затушевать обостряющиеся противоречия капитализма, в
особенности на его монополистической стадии, подвергнуть сомнению
марксистский вывод о неизбежности гибели капитализма и
революционной замене его социализмом.
Значительное место в работах Кларка занимает теория
«предельной производительности». В ее основу была положена теория
факторов производства Ж. Б. Сэя.
Теория «предельной производительности» базируется на так
называемом законе убывающей производительности; или
убывающей доходности. Сторонники этого закона утверждают, что с
возрастанием одного какого-либо фактора производства по
сравнению с остальными его производительность уменьшается. Так, если
при неизменном размере капитала количество рабочих будет
возрастать, то каждый дополнительный рабочий по сравнению с
предыдущим будет производить меньшее количество продукции.
Соответственно, по их утверждению, при неизменном количестве
рабочих каждое приращение капитала будет создавать
сравнительно меньшее количество продукции. «Закон убывающей
производительности» предполагает, следовательно, что при
неравномерном росте отдельных факторов производства нарушается
пропорция между ними, в связи с чем якобы замедляется общий рост
производства.
Несостоятельность теории «убывающей производительности»
заключается в том, что она игнорирует рост органического
строения капитала, обусловленный развитием производительных сил.
Технический прогресс сопровождается сокращением, а не
возрастанием удельного веса живого труда по сравнению с
овеществленным. Производительность труда в силу этого не падает, а
увеличивается пропорционально уменьшению общественно
необходимого времени, затраченного на производство каждой единицы
продукции. В противоречии с действительностью находится также
положение Кларка об увеличении численности рабочих при
неизменной величине производственного аппарата. Практически
количество рабочих определяется масштабами предприятия.
Применение лишнего количества рабочих противоречит стремлению
капиталистов получить возможно большую прибыль с наименьшими
издержками производства. Капиталист поэтому, как правило,
стремится экономить на рабочей силе и не заинтересован
искусственно увеличивать ее применение. В тех случаях, когда капиталист
увеличивает численность рабочих, производительность труда не
падает, а возрастает в силу того, что увеличение числа рабочих
приводит к более детальному разделению труда. Несостоятелен
также и тезис о том, что каждое приращение капитала при
неизменном числе рабочих на предприятии дает меньше продукции,
чем предыдущее приращение. Предпосылка о неизменной
величине рабочей силы противоречит действительности по тем же причи-
199

нам, что и первое предположение. Порочность теории «предельной
производительности» состоит также в том, что она отождествляет
категорию капитала со средствами производства, неправильно
приписывает им самостоятельную производительную силу, якобы
не зависящую от производительности труда. Средства
производства способствуют повышению производительности труда, но сами
по себе как таковые не обладают самостоятельной
производительностью. Средства производства не являются также по своей
природе капиталом. Они становятся им только в условиях
капиталистического способа производства.
Предпосылкой теории «предельной производительности»
является теория «предельной полезности» австрийской школы. Теория
«предельной производительности» рассматривает труд как
хозяйственное благо, ценность которого определяется «предельной
полезностью». Полезность труда выражается в его производительности.
Согласно «закону убывающей производительности», с увеличением
количества рабочих на предприятии при неизменной величине
производственного аппарата производительность каждого вновь
принятого рабочего должна понижаться. Последний нанятый
рабочий, имеющий наименьшую производительность, объявляется
«предельным рабочим», а производимый им продукт —
«предельным продуктом». На основе этого Кларк заявлял, что ценность
каждого рабочего для капиталиста равняется «предельному
продукту», так как при увольнении любого рабочего капиталист
всегда имеет возможность заменить уволенного рабочего
«предельным».
С позиций теории «предельной производительности» Кларк
рассматривает категории заработной платы и процента. Он
использовал теорию «вменения» — доходы «вменяются» факторам
производства. При этом каждый владелец соответствующего
фактора производства (рабочий или капиталист) отчуждает якобы
в отдельности только ту долю продукта, происхождение которой
может быть приписано, «вменено» «специфической
производительности» принадлежащего ему фактора — труда или капитала.
Заработная плата каждого рабочего, по Кларку, равна
«предельному продукту» труда, т. е. продукту труда наименее
производительного рабочего. Кларк заявлял, что «предельный рабочий» получает
заработную плату, которая равна полному продукту его труда.
Все остальные рабочие также получают полностью весь продукт?
своего труда, так как он равен «предельному продукту». Излишек
производимого продукта над заработной платой Кларк на
основании теории «вменения» объявлял продуктом капитала.
Тезис о том, что рабочие получают полностью продукт своего
труда, указывает на апологетическую сущность теории Кларка.
Ее сторонники пытаются доказать, во-первых, что трудящимся
якобы незачем стремиться к социальной революции, и во-вторых,
получая полный продукт своего труда, равный продукту
предельного, т. е. наименее производительного, рабочего, рабочие должны
примириться с низким уровнем заработной платы. Однако Кларк
200

вынужден признать, что сформулированный им закон заработной
платы полиостью действует только в статике, т. е. в стационарном
обществе. Что же касается динамического общества, то в нем
якобы возникают трения и рабочие не могут вследствие этого
получать полный продукт своего труда,
В корне ошибочно основное положение теории «предельной
производительности» о существовании на капиталистических
предприятиях так называемых предельных рабочих, которые не дают
никакой прибыли капиталистам. В действительности получение
прибыли является основой существования капиталистического
производства. Рабочий получает работу на капиталистическом
предприятии только при условии, если он создает для
капиталиста прибавочную стоимость. Концепция «предельной
производительности» представляет собой попытку буржуазных экономистов
теоретически аргументировать усилившееся наступление крупного
капитала на жизненный уровень рабочего класса.
На основе учения о статике и динамике Кларк разработал
срою теорию предпринимательской прибыли. Он утверждал, что
предпринимательская прибыль существует только в условиях
динамики. В условиях же стационарного общества
предпринимательская прибыль отсутствует, ибо действует свободная конкуренция,
которая приводит к свободному передвижению капитала из одной
отрасли в другую и к превращению прибыли в процент. К такому
выводу Кларк пришел в результате неправильной трактовки им
вопроса о капиталистическом предпринимателе. Кларк считал,
что предприниматели и капиталисты представляют собой два
различных класса. Капиталисты, согласно его концепции, — это
владельцы капитала, а предприниматели — лица, которые
собственного капитала не имеют, берут его в ссуду и используют на
предприятии. Предпринимателем якобы может стать любой человек,
который распоряжается капиталом и имеет достаточную
квалификацию и способность для того, чтобы руководить предприятием.
Потенциальные предприниматели, по Кларку, имеются всегда в
достаточном количестве. Если в какой-либо отрасли появляется
прибыль, то в нее устремляются предприниматели и в результате
развернувшейся между ними конкурентной борьбы прибыль
исчезает.
В своей концепции Кларк исходил из того, что
предпринимательская прибыль возникает только в результате применения
технических нововведений, развития производства. Если же развитие
будет приостановлено, то прибыль исчезнет. Таким образом,
Кларк отождествлял предпринимательскую прибыль с избыточной
прибавочной стоимостью, которую получают предприниматели,
имеющие технико-экономические преимущества по сравнению с
большинством предприятий данной отрасли производства.
Классовый смысл рассуждений Кларка о временном характере
предпринимательской прибыли отчетливо обнаруживается, когда он
заявляет, что выгоды, связанные с прогрессом техники, достаются
всему обществу, и в первую очередь рабочему классу. Тем самым
201

предпринимается попытка снять проблему необходимости борьбы
рабочих против капиталистов. Надуманной является версия
Кларка о том, что прибыль существует только в динамическом или
развивающемся обществе. В действительности
предпринимательскую прибыль получают капиталисты в любом буржуазном
обществе независимо от того, развивается ли оно или находится в
стационарном состоянии. Несостоятелен также тезис Кларка о
противопоставлении капиталистов предпринимателям. Последние
могут применить взятые в ссуду чужие капиталы лишь в силу того,
что сами имеют собственные капиталы определенного размера.
Круг капиталистических предпринимателей поэтому ограничен и
конкурентная борьба между ними не может устранить
предпринимательской прибыли.
Субъективная категория «предельной полезности» не потеряла
своего значения в качестве важного элемента в теориях
современной буржуазной политической экономии. Однако она претерпела
определенную эволюцию.
Эволюция теории «предельной полезности». В условиях
государственно-монополистического капитализма многие буржуазные
экономисты отказались от наиболее ошибочных предпосылок и
выводов теории «предельной полезности» субъективной школы и
смогли разработать отдельные прикладные методы исследования
динамики и структуры потребительского спроса для практического
применения. Изменение теории «предельной полезности» в
сторону приближения ее к практике требует прежде всего отказа от
старых догм о «предельной субъективной полезности» как основе
цены. Вместе с тем отдельные составные части теории
«предельной полезности» наложили свой отпечаток на содержание
современной буржуазной политэкономии, многие направления
последней связаны с методологическими чертами этой теории. Такой
противоречивый подход к теории «предельной полезности»
объясняется задачами, которые ставит монополистическая буржуазия перед
своими идеологами по борьбе с марксистской теорией стоимости и
защиты капиталистической системы.
Отчетливее всего эволюция теории «предельной полезности»
выражается в замене ее теорией выбора потребительных
стоимостей. Главная суть теории выбора состоит в том, чтобы дать
количественную модель поведения потребителей в условиях рыночной
экономики и на ее основе попытаться предсказать изменение
общественных потребностей. В моделях, построенных на базе теории
выбора, становится более доступной задача количественного
изучения полезности. Но субъективистское определение полезности
исключает ее решение.
По вопросу соизмерения полезности в буржуазной
политической экономии выделяются: кардиналисты, отстаивающие старый
тезис о возможности количественного измерения абсолютных
величин «предельной полезности», и ординалисты, отрицающие
возможность и необходимость измерения абсолютных величин
«предельной полезности».
202

Представители современного кардинализма — Дж. Нейман и
О. Моргенштерн выдвинули тезис о том, что многие жизненные
ситуации, в том числе в экономической области, имеют характер иг*
ровых ситуаций. Они утверждали, что если субъективные оценки
индивидуумов относительно предпочтения полезностей различных
товаров дополнить расчетами, выражающими вероятности
получения этих полезностей, то это даст возможность соизмерения по*-
следних. Но Нейману и Моргенштерну не удалось доказать
соизмеримость различных полезностей, не удалось раскрыть
экономическую суть полезности и полностью отойти от ее субъективистского
толкования. В реальной жизни выбор покупателем товаров
обычно не определяется вероятностью их получения.
Наиболее видными представителями современных ординали-
стов являются П. Самуэльсон и Дж. Хикс. Они разработали
шкалу предпочтений потребителей, которые расположили в
определенном порядке. Хикс предполагает два вида расположения
возможных решений потребителей. В первом случае каждая позиция
имеет свое определенное место на шкале предпочтений, во
втором расположены лишь группы, а внутри групп нет строгого
деления предпочтений. Более реальным Хикс считает второй вид.
Исходным пунктом шкалы предпочтения потребителя является
теория кривых безразличия. Последние выражают одинаковость
полезности определенной комбинации (набора) товаров. Дж. Хикс
полагает, что на основе кривых безразличия можно
предусмотреть, какой наилучший выбор товаров может сделать потребитель,
не прибегая к измерению самой полезности. Хикс не делает
различия между «предельной полезностью» и ценой, которую готов
уплатить покупатель, и сводит закон спроса к соразмерному
соотношению между изменением цен и изменением количества
товаров. Здесь предпринята попытка построить теорию выбора, или
теорию упорядочения предпочтений» без учета полезности. На деле
субъективизм и психологизм, которые составляют
методологические принципы теории предельной полезности, не преодолены в
теории Хикса. Стремление связать теорию «предельной
полезности» с «предельной полезностью» денег и с доходами характерно
для модели экономического равновесия другого ординалиста —
П. Самуэльсона. Он считает, что «предельные полезности»
каждого блага, деленные на его цену, должны быть равны между собой
и в итоге давать среднюю «предельную полезность» на доллар
дохода. В действительности невозможно количественна измерить
субъективные ощущения, т. е. «предельную полезность», чтобы
иметь возможность разделить ее на цену товаров. Эволюция
теории «предельной полезности», как это видно из теории ординали-
стов, по существу, свелась к подмене прежней категории,
выражавшей интенсивность ощущений потребителей, более
абстрактной категорией, составляющей определенную систему рыночных
предпочтений массового потребителя. При этом признается, хотя
и непоследовательно, влияние на создание этой системы
субъективных факторов — цен и доходов потребителей. Категория «пре-
203

дельной полезности» превращается в некий формальный
инструмент исследования и экономико-математического анализа
поведения массового потребителя. Модели, построенные на ее основе,
призваны показывать формирование и изменение
потребительского рынка. Но из-за общности и абстрактности их характера они не
получают сколько-нибудь значительного теоретического и
практического применения.
Глава 12
ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЕВИЗИОНИСТСКИХ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ
1. Бернштейнианство
Победа марксизма в рабочем движении Западной Европы.
Возникновение ревизионизма в партиях II Интернационала.
Научное мировоззрение пролетариата формировалось в борьбе на
двух фронтах: против официальной буржуазной науки и ее
апологетов и против учений, распространенных преимущественно
среди пролетариата: радикальных младогегельянцев (первая
половина 40-х годов), прудонизма (конец 40-х и 50-е годы), дюрингианст-
ва (конец 70-х годов). К 90-м годам марксизм в основных чертах
победил сколько-нибудь цельные враждебные ему учения и
превратился в господствующую идеологию рабочего движения1.
Теоретическая победа марксизма закрепилась организационно в
принятии рабочими партиями Западной Европы программ,
провозглашавших конечной целью рабочего движения построение
социалистического общества. «Даже в романских странах, где всего
дольше держались традиции прудонизма, рабочие партии
фактически построили свои программы и тактику на марксистской
основе»2. Международная организация рабочего движения стала во
всем существенном на почву марксизма.
Однако борьба не прекратилась, изменились ее формы. Вскоре
после смерти Ф. Энгельса бывший марксист Э. Бернштейн
опубликовал в теоретическом органе германской социал-демократии —
журнале «Die neue Zeit» —серию статей, в которых подверг
коренному пересмотру, ревизии философские, экономические и
политические выводы революционного марксизма, а в 1899 г. на этой
основе выпустил книгу «Предпосылки социализма и задачи
социал-демократии», которая стала своеобразным катехизисом
ревизионизма и социал-реформизма. Первым подверг Бернштейна
критике Г. В. Плеханов в статье «Бернштейн и материализм».
На Штуттгартском (1898), Ганноверском (1899) и Любеком
(1901) съездах социал-демократической партии Германии берн-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 18.
2 Там же.
204

штейнианство было осуждено, но ввиду примиренческой позиции
большинства лидеров партия радикально не отмежевалась от
Бернштейна. Оставаясь в рядах партии, бернштейнианцы
продолжали открыто проповедовать ревизионистские взгляды и
встретили поддержку оппортунистических элементов других партий
II Интернационала.
Ревизию методологии марксистской политической экономии
Бернштейн (1850—1932) начал с ревизии диалектического и
исторического материализма, объявив материализм ошибочной
теорией, а диалектику — умозрительным построением, оказавшим якобы
вредное влияние на экономические и социально-политические
взгляды Маркса и Энгельса х. Отождествление диалектики Гегеля
и диалектического метода Маркса — характерная черта этой
ревизии 2. Бернштейн выступал против диалектики, поскольку она
содействовала укреплению революционных настроений. Он призывал
вернуться назад к Канту3, в учении которого видел самое лучшее
оружие для борьбы против материализма. Следовательно,
ревизионизм пересматривал марксизм с буржуазных позиций, с
помощью аргументов буржуазных идеологов и в интересах
буржуазии.
Ревизия теории стоимости и прибавочной стоимости. В теорию
стоимости и прибавочной стоимости Бернштейн, как и ревизионизм
в целом, не внес ничего, кроме попыток обуржуазить
теоретическую сердцевину политической экономии рабочего класса. В
специальном разделе «Предпосылки социализма» он утверждал,
будто стоимость у Маркса — это «чисто мысленная конструкция» и
даже не что иное, как стоимость, определяемая предельной
полезностью в школе Госсена — Джевонса — Бёма4. Он отождествлял
далее стоимость и меновую стоимость, выраженную в цене товара,
т. е. не отличал субстанцию стоимости от формы ее проявления.
Вульгаризация теории стоимости и основанная на ней
поверхностная концепция эксплуатации через систему розничных цен
подменяла собой экономическое содержание эксплуатации.
Бернштейн рассматривал заработную плату, прибыль и ренту как
предпосылки образования стоимости.
Не приняв Марксовой теории стоимости, Бернштейн выступил
и против теории прибавочной стоимости, которую он трактовал
лишь как формулу, опирающуюся на гипотезу, и, с другой
стороны, как разницу между стоимостью продукта и заработной платой.
Такой подход не случаен. Марксово учение о прибавочной
стоимости вскрывает сущность экономических отношений между
капиталистом и рабочим, показывает механизм эксплуатации
последнего. Буржуазная же теория «предельной полезности» исклю-
1 См.: Bernstein E. Die Voraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben
der Sozialdemokratie. Stuttgart, 1899, 1904. Hamburg, 1969, S. 21, 22.
2 См.: Bernstein E. Op. cit., S. 25.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 211—212.
4 См.: Bernstein E. Op. cit., S. 38, 41.
205

чает в принципе эксплуатацию и классовые антагонизмы. Поэтому
для Бернштейна «Марксова теория стоимости... совершенно без-*
различна к доказательству прибавочного труда»1. Перенеся
эксплуатацию из сферы производства в сферу потребления, он тем
самым отрицал ее существование при капитализме. В свою
очередь, эта конструкция служит ревизионистам основой для кон!
цепции «коренных» изменений капиталистического общества через
реформирование социально-экономических отношений, существую1
щих между людьми как потребителями, и не затрагивает основу
основ — капиталистическую собственность на средства производи
ства. Осуществление таких реформ через систему потребительских
кооперативов отождествляется с социалистическими преобразовав
ниями. Закон прибавочной стоимости Бернштейн подменил «основа
ным социально-экономическим принципом современного
общества», суть которого состоит в первую очередь в необходимости
самоограничения трудящихся в их социальных и экономических
требованиях. ! .
Бернштейнианская ревизия учения Маркса об относительном и
абсолютном ухудшении положения пролетариата основывается на
выдвинутом Бернштейном положении об улучшении условий
жизни рабочего с развитием капитализма и на ревизии марксистской
теории заработной платы. Для доказательства первого Бернштейн
ссылался на рост рабочей аристократии, которая будет
увеличиваться по мере роста богатства буржуазного общества, ибо
капиталисты не могут потребить всю прибавочную стоимость. И в
данном случае ревизионисты не смогли противопоставить всеобщему
закону капиталистического накопления ничего, кроме
рассуждений, построенных на поверхностном наблюдении неоднопорядко-
вых проявлений этого закона.
Бернштейнианская трактовка заработной платы — логическое
продолжение ревизии марксистской теории стоимости и
прибавочной стоимости. Бернштейн не видел различия между такими
экономическими категориями, как «труд» и «рабочая сила», и
оперировал понятием «стоимость труда». Под надуманным предлогом
он отвергал определение стоимости рабочей силы суммой
необходимых жизненных средств, отрывал форму заработной платы от
ее сущности, трактуя их вне системы производственных
отношений, вследствие чего стирал различие, с одной стороны, между
трудом в докапиталистических формациях и системой наемного
труда при капитализме, а с другой — между наемным трудом и
свободным трудом социалистического общества. Наконец,
Бернштейн сделал вывод о явно «негативно критическом» характере
Марксовой теории заработной платы, так как она якобы
игнорирует «социальную задачу предпринимателя», его «общественную
функцию», состоящую в «заботе о максимальной продуктивности
труда, т. е. о самом дешевом производстве продуктов»2. Так, Берн-
1 Bernstein E. Op. cit., S. 42.
2 Там же, с. 71—73, 93.
206

штейн вновь возвращается к ревизии теории прибавочной
стоимости.
Ревизия учения о концентрации производства и вытеснении
мелкого производства. Бернштейн утверждал, что концентрации
производства не происходит, а потому Марксова теория не
подтвердилась. Мелкое же производство оказалось живучим и растет
вширь. При этом Бернштейн обращался с данными о
промышленной переписи в Германии столь же произвольно, как и с теорией,
поверхностно и односторонне обобщая выхваченные факты, вне
связи их со всем строем капитализма. Цель состояла в том, чтобы
внушить рабочему, что он может стать предпринимателем, и тем
самым отвлечь его от классовой борьбы. «Но как раз в последние
десятилетия XIX в., и именно в Германии, ремесло понесло
огромный урон от конкуренции фабричной промышленности. То же
самое наблюдалось тогда в России, Японии, Китае. Ремесленник,
переселившись в США, становился там наемным рабочим»1.
Теория «демократизации капитала». Аналогично Бернштейн
подошел и к оценке акционерных компаний, сконструировав теорию
«демократизации капитала». Рост мелких держателей акций был
преподнесен, с одной стороны, как превращение все большей
части трудящихся в капиталистов, а с другой — как утеря капиталом
деспотического господства и демократизация управления
капиталистическим предприятием. Эта теория используется и в
настоящее время. Ее своеобразной модификацией является концепция
народного капитализма. В. И. Ленин показал несостоятельность
этой теории, в основе которой лежит ненаучное понимание
закономерностей развития капитализма. «Не раздробление крупного
капитала означает обилие этих мелких вкладчиков, а усиление
могущества крупного капитала, получающего в свое распоряжение
даже мельчайшие крохи «народных» сбережений»2. В. И. Ленин
приводит слова Сименса, одного из крупнейших промышленников
и «финансовых королей» Германии, о том, что «акция в 1 фунт
стерлингов есть основа британского империализма»3.
Ревизия марксизма в аграрном вопросе. Первым с открытой
ревизией марксистского аграрного учения в 1894 г. выступил
Э. Давид (1863—1930). Этот идеолог правого крыла германской
социал-демократии изложил свои взгляды в книге «Социализм и
сельское хозяйство» (1903), которую В. PL Ленин назвал
«...главным трудом ревизионизма в аграрном вопросе...»4. Другим
известным ревизионистом-аграрником был Ф. Герц (1878), австрийский
экономист и социал-демократ, издавший работу «Аграрные
вопросы с точки зрения социализма» (1899) с предисловием Э. Берн-
штейна. Ревизионисты проповедовали «устойчивость» мелкого
1 История экономической мысли, ч. Ill/Под ред. проф. Ф. Я. Полянского.
М., 1970, с. 32.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 290.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 346.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 222.
207

крестьянского хозяйства и даже его преимущества перед крупным,
т. е. отрицали капиталистическое развитие сельского хозяйства.
Особое распространение получил так называемый закон
убывающего плодородия почвы, который современная буржуазная
политэкономия широко использует распространив его на все
производство («убывающая производительность»). Со статистическими
данными они обращались, как все ревизионисты, а политэкономии
ческий анализ топили в массе технических подробностей,
игнорировали капиталистический характер применения машин в
сельском хозяйстве. «Закон убывающего плодородия почвы» — это
бессодержательная абстракция, ибо его авторы не учитывали
научно-технический прогресс, изменения способов
сельскохозяйственного производства. В действительности, подчеркивал В. И. Ленин,
«увеличилась не трудность производства пищи, а трудность
получения пищи для рабочего...»1 из-за роста земельной ренты, цены на
землю, сосредоточения сельскохозяйственного производства в
руках капиталистов. Кроме того, массовые данные о динамике
урожайности опровергают этот закон. Цель ревизии —- обелить
капитализм, представить свойственные этому строю бедствия как
порождение вечных, естественных законов природы.
Реакционный характер тезиса «о перерастании капитализма
в социализм». Эта идея Бернштейна покоится прежде всего на
искажении исторической тенденции капиталистического накопления
и истолковании ее в смысле постепенного вызревания
социалистической общественной формации в недрах капитализма. Этот
процесс ставился в непосредственную зависимость от зрелости
капиталистической экономики (теория «производительных сил»). Таким
образом, капиталистическая централизация выдавалась за
социалистическое преобразование буржуазного общества, причем
масштабы первой представлялись в то же время как мера
становления экономики социализма.
Несостоятельность бернштейнианских экономических и
политических предварительных условий осуществления социализма,
которые Бернштейн возводит в некий общий закон, видна,
во-первых, из того, что неизбежность смены капиталистического способа
производства он выводит из уровня централизации
капиталистического производства, а не из степени зрелости и неразрешимости
в рамках капитализма его основного противоречия, которое он как
будто и замечает, но не понимает его сущности и механизма
действия, не видит в нем внутреннего источника движения этого
способа производства к гибели и замене его социалистическим
общественным строем. Во-вторых, становление социалистической
экономики уподобляется возникновению и развитию
капиталистической экономики: подобно тому как в недрах феодального строя
зарождалась экономика капитализма, так и централизация
капиталистических предприятий, по Бернштеину, порождает в недрах
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т 5, с. 103.
208

капиталистического строя социалистическую экономику или по
меньшей мере ее основные элементы1. Он стирает качественное
различие между ними и, естественно, приходит к отрицанию
революционного по содержанию процесса становления
социалистической экономики. В-третьих, единственное существенное отличие
капиталистического предприятия от социалистического Бернштейн
видит в индивидуальном руководстве и присвоении прибыли по
капиталу. При этом он обходит основной вопрос —
собственность,— представляя дело так, будто бы переход от
капиталистической системы хозяйства к социалистической состоит лишь в
изменении формы руководства предприятием и принципа
распределения готового продукта. Тем самым построение экономической
основы социализма сведено к преобразованию в сфере
распределения, из которой априорно исключено распределение средств
производства2.
Теоретически это — самое поверхностное понимание
распределения, ибо всякое распределение предметов потребления есть
всегда лишь следствие распределения самих условий производства.
Распределение же последних выражает характер самого способа
производства. «Вульгарный социализм (а от него и некоторая
часть демократии) перенял от буржуазных экономистов манеру
рассматривать и трактовать распределение как нечто независимое
от способа производства, а отсюда изображать дело так, будто
социализм зращается преимущественно вокруг вопросов
распределения»3. Наконец, в своих выкладках об экономическом
предварительном условии Бернштейн, некритически оперируя
цифровыми данными буржуазной статистики, подменяет понятие
«закономерность развития» понятием «уровень развития» и возводит свои
наблюдения над частными, единичными явлениями в тенденцию
развития.
Рассматривая вторую, политическую предпосылку социализма,
Бернштейн, во-первых, разорвал и обособил объективные и
субъективные предпосылки социалистической революции, в чем
проявилось непонимание специфики действия законов общественного
развития, которые в отличие от законов природы осуществляются
через общественную деятельность людей, классов. Во-вторых,
установление политического господства рабочего класса в союзе с
трудящимися крестьянами он подменил захватом власти социал-
демократической партией. В-третьих, содержание диктатуры
пролетариата Бернштейн свел к диктатуре партии. С тех пор эта
бернштейнианская фальсификация диктатуры пролетариата стала
общим местом в работах ревизионистов и реформистов и вошла
составной частью в действующие программы
социал-демократических партий.
1 Zur Theorie und Geschichte des Socialismus. Gesammelte Abhandlungen von
Ed. Bernstein. Vierte Auflage. В., 1904, S. 137.
2 См.: ibid., S. 84.
3 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 20.
8—176
209

2. Эволюция экономических взглядов К. Каутского
и Р. Гильфердинга
К. Каутский (1854—1938). С поворотом истории от «мирного»
капитализма к империализму оппортунизм «...созрел к 1914—
1915 гг. до того, что стал открытым союзником с буржуазией»1.
К. Каутский взял на себя задачу прикрыть предательство
откровенных оппортунистов II Интернационала. Эволюция его
экономических взглядов распадается на несколько основных периодов.
Воззрения первого периода (до знакомства с К. Марксом и
Ф.Энгельсом) представляли собой смесь лассальянства,
неомальтузианства и дюрингианства. Каутский не смог до конца преодолеть
ненаучный взгляд на важнейшие категории политэкономии и во
втором периоде, когда он после знакомства с Марксом и Энгельсом и
их учением становится марксистом, а после смерти Ф. Энгельса —
главным теоретиком II Интернационала; он обнаружил
непонимание прибавочной стоимости как специфически
капиталистической категории, не отличая ее от прибавочного продукта. Не
понимал он и сущности капитала, механически трактовал стоимость.
Ф. Энгельс отмечал неуверенность Каутского в понимании природы
экономических явлений. В рукописи книги «Экономическое учение
К. Маркса» (1886), одной из лучших работ Каутского,
способствовавшей распространению марксизма, Ф. Энгельс сделал различные
изменения. В 1891 г. в связи с публикацией Каутским серии статей
о «Проекте новой партийной программы» германской
социал-демократии (будущая Эрфуртская программа) Ф. Энгельс вновь
разъясняет ему научное понимание таких экономических категорий, как
«доход», «стоимость», «цена»2.
В борьбе с бернштейнианством Каутский проявлял
нерешительность и непоследовательность, преуменьшая опасность,
таившуюся в ревизионизме, что отмечал еще Г. В. Плеханов. Каутский
согласился, по сути дела, с ревизией учения о диктатуре
пролетариата. Это был фактически отход от марксизма, который
проявился в его более поздних работах.
В книге «Аграрный вопрос» (1899) Каутский дал анализ
развития сельского хозяйства в капиталистическом обществе, исходил
из исторически преходящего характера капиталистической системы
земледелия, выступил против «теории устойчивости» мелкого
крестьянского хозяйства, которую проповедовали ревизионисты Берн-
штейн, Давид и Герц. Однако при объяснении причины аграрных
кризисов Каутский стал на позиции теории недопотребления,
допуская и другие ошибки в аграрном вопросе.
В 1909 г. Каутский выступил последний раз как марксист
(«Путь к власти»). Отход от марксизма и превращение Каутского
в идеолога центризма — третий период — становится все явствен-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 105.
2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 36, с. 180—181, 425, 447; т. 38,
с. 133.
210

нее с обострением империалистических противоречий накануне
первой мировой войны и Великой Октябрьской социалистической
революции. Экономические взгляды Каутского этого периода
наиболее рельефно выражены в его теориях империализма и
«ультраимпериализма»1. Империализм у Каутского есть продукт
высокоразвитого промышленного капитализма. Он состоит в
стремлении всякой промышленной капиталистической нации
присоединить к себе или подчинить все большие аграрные области, без
отношения к тому, какими нациями они населены2.
Каутский, как видно, давал лишь чисто политическую
формулировку империализма, отождествляя к тому же последний с
определенной системой внешней политики (именно аннексии). Такое
определение несостоятельно, так как 1) империализм — это
высшая стадия развития капитализма; 2) экономическая сущность
этой стадии состоит в том, что концентрация и централизация
производства привели к смене свободной конкуренции
монополией; 3) особенность империализма — господство как раз не
промышленного, а финансового капитала; 4) для империализма
характерно стремление к аннексии не только аграрных областей, а
даже самых промышленных 3.
Каутскианское определение отрывает политику империализма
от его экономики: у лидера центризма выходило, что монополии в
экономике совместимы с немонополистическим, с
ненасильственным образом действия в политике, а территориальный раздел
мира, завершенный как раз в эпоху финансового капитала, — с
неимпериалистической политикой. В действительности политическую
сущность империализма можно понять только исходя из того, что
свободной конкуренции соответствует демократия, а монополии —
политическая реакция. Поэтому политической надстройкой «...над
монополистическим капитализмом (империализм есть
монополистический капитализм) является поворот от демократии к
политической реакции»4. Кроме того, ненаучно выделять внешнюю
политику из политики вообще или тем более противополагать
внешнюю политику внутренней.
Логическим продолжением этого ненаучного определения
является теория «ультраимпериализма» Каутского, под которым он
разумел вытеснение «борьбы национальных финансовых капиталов
между собой» и замену ее «совместной эксплуатацией мира
международным финансовым капиталом». Она построена на
следующих посылках: 1) ослаблении протекционизма в Англии и
Америке, 2) стремлении империалистических держав к разоружению,
3) уменьшении вывоза капитала из Франции и Германии за
последние годы перед войной, 4) международном переплетении
различных клик финансового капитала.
1 См. гл. 15 настоящего учебника.
2 Цит. по: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 388.
3 См. там же, с. 388, 389.
4 Ленин В, И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 93.
8*

В. И. Ленин в работах «Крах II Интернационала»,
«Оппортунизм и крах II Интернационала», «Империализм, как высшая
стадия капитализма» и других показал научную несостоятельность
рассуждений Каутского об ультраимпериализме. Первая посылка
Каутского несостоятельна, так как протекционизм Америки хотя и
был ослаблен, но продолжал тогда оставаться, как и имперские
привилегии и предпочтительные тарифы Англии. Вторая посылка
не отражала действительных глубинных изменений в экономике
капитализма: смену свободной конкуренции монополиями и раздел
земного шара. Третья посылка также противоречит фактам. Во-
первых, Франция и Германия имели в 1912 г. капиталов за
границей приблизительно 35 млрд. марок каждая, а Англия — вдвое
больше. Во-вторых, рост вывоза капитала никогда не был и не мог
быть при капитализме равномерным. В-третьих, Каутский не
привел никаких данных об ослаблении накопления капитала или о
серьезных изменениях в емкости внутреннего рынка1. Только
четвертая посылка, вытекающая из теории «ультраимпериализма»
Каутского, выражает всеобщую тенденцию всего капитализма. Но
из нее Каутский сделал вывод о стремлении к разоружению. Такой
вывод несостоятелен. Прибыли фирм, производящих предметы
военного снаряжения, непосредственно в предвоенный период
возрастали. Другой составной частью теории «ультраимпериализма»
является тезис о всемирном объединении магнатов капитала в
единый всемирный трест, который заменит-де соревнование и
борьбу государственно обособленных финансовых капиталов
интернационально объединенным финансовым капиталом. На этом
основании Каутский стршл вывод о возможности наступления
мирного «ультраимпериализма», который устранит конфликты вроде
войн, политических потрясений и т. п. Этот тезис абстрактен,
неправилен. В теории это значило бы опираться не на идущее в
действительности развитие, которое совершается «...при таких
обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и
потрясениях, — отнюдь не только экономических, но и
политических, национальных и пр. и пр., — что непременно раньше, чем
дело дойдет до одного всемирного треста, до
«ультраимпериалистического» всемирного объединения национальных финансовых
капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм
превратится в свою противоположность»2. Меньше чем через два
года ленинский научный прогноз стал реальностью. Мир распался
на две системы: капитализм и социализм.
Теория Каутского о «мирном» «ультраимпериализме»
реакционна и несостоятельна. Она игнорирует действие закона неравно-
мерности экономического и политического развития капитализма.
Интернациональные картели, которые казались Каутскому
зародышем «ультраимпериализма», показывают пример оаздела и
передела мира, перехода от мирного раздела Ш немирному и об-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 23L
2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 98.
212

ратно. Они делят мир на основе новых соотношений сил в
процессе острой конкурентной борьбы и конфликтов. Финансовый
капитал и тресты не ослабляют, а усиливают различие между
быстротой роста разных частей всемирного хозяйства. А при изменении
соотношения сил при империализме разрешение таких
противоречий осуществлялось с помощью войн. Теоретически определение
Каутского не имеет ничего общего с марксизмом также и потому,
что оно обходит и затушевывает глубокие и коренные
противоречия империализма: между монополиями и существующей рядом с
ними свободной конкуренцией, гигантскими «операциями» и
гигантскими прибылями финансового капитала и трестами, с одной
стороны, и некартелированной промышленностью — с другой, и т. д.
Р. Гильфердинг (1887—1941)—один из лидеров австрийской
и немецкой социал-демократии и II Интернационала, вначале
марксист, затем ревизионист. С 1917 г. — открытый враг Советской
власти и диктатуры пролетариата. На первом этапе своей
теоретической деятельности (1902—1904) в экономических очерках
пишет о теоретико-методологических основах учения Маркса и
Энгельса о стоимости, допуская при этом ошибки в трактовке
двойственного характера труда. Гильфердинг известен далее как автор
«Финансового капитала» (1910)—труда, представляющего «...в
высшей степени ценный теоретический анализ «новейшей фазы в
развитии капитализма»...»1, и не свободного, однако, от ряда
серьезных теоретических ошибок и склонности к оппортунизму. Главная
теоретическая ошибка состоит в рассмотрении финансового
капитала через призму примата обращения. Это выразилось в том,
что анализ империализма он начал не с производства, а с денег
и кредита, после чего перешел к акционерному капиталу и банкам.
Его ошибка состояла также в трактовке финансового капитала,
который он рассматривал после названных категорий лишь как
«капитал, находящийся в распоряжении банков и применяемый
промышленниками». Он не показал при этом роли концентраций
как исходного момента образования монополий. Вместе с
тем Гильфердинг почти полностью игнорировал раздел мира,
связь финансового капитала с паразитизмом и
империализма с оппортунизмом. Достаточно сопоставить трактовку
финансового капитала в книге Гильфердинга с ленинским
анализом основных признаков империализма, чтобы увидеть
односторонность и поверхностность взглядов Гильфердинга. Примат
обращения довлеет и над его трактовкой стоимости денег, которые
у него входят в обращение без стоимости и сущность которых он
рассматривает в духе номинализма и количественной теории.
Давали о себе знать и другие теоретические ошибки, например
утверждения об исчезновении при капитализме анархии
производства, которые вылились затем в теорию «организованного
капитализма», и т. д.
В. И. Ленин вынес главную тяжесть борьбы с ревизионизмом.
1 Ленш В И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 309.
213

Критике бернштейнианства уделялось много внимания потому, что
оно стало «...манифестом внутримарксистского течения, по всей
линии отходящего от марксизма»1 и подрывающего его изнутри.
Борьба В. И. Ленина с экономическими взглядами
ревизионистов представляет собой образец научной критики
антимарксистских теорий и вместе с тем творческого применения учения
Маркса—Энгельса к анализу экономического и политического
развития современного капитализма, к определению задач, вставших
перед российским и международным рабочим движением.
Глава 13
РАСПРОСТРАНЕНИЕ МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ В РОССИИ.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ НАРОДНИКОВ.
БОРЬБА Г. В. ПЛЕХАНОВА
С ЭКОНОМИЧЕСКИМИ ВЗГЛЯДАМИ НАРОДНИКОВ
И РЕВИЗИОНИСТОВ
1. Отражение экономических идей К. Маркса
и Ф. Энгельса в русской литературе
Произведения К. Маркса и Ф. Энгельса читали и изучали все
крупные представители русской общественной мысли. Н. В. Шелгу-
пов, русский революционер-демократ и публицист, в статье
«Рабочий пролетариат в Англии и во Франции» выступил против
вульгарной, клеветнической оценки в книге Б. Гильдебранда произведения
Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Шелгуноз
дал высокую оценку книге Энгельса, назвав ее лучшим сочинением
об экономическом быте английского рабочего в европейской
экономической литературе.
Не меньшее распространение в России получила работа
К. Маркса «К критике политической экономии». Большой интерес
представляет анализ работы Маркса «К критике политической
экономии», сделанный в 60-х годах идеологом революционного
народничества П. Н. Ткачевым. Он считал, что аналитико-критический
метод изучения социальных явлений, изложенный Марксом,
является единственно правильным и «сделался почти общим достоянием
всех мыслящих людей». Однако Ткачев, оставаясь на позициях
вульгарного экономического материализма, не смог верно
воспринять материализм Маркса.
Широкое распространение в России получил «Манифест
Коммунистической партии», первый перевод которого был сделан
М. А. Бакуниным. Он был не точен и в ряде случаев искажал
положения классиков марксизма. Второй перевод и издание
«Манифеста» на русском языке с предисловием К. Маркса и Ф. Энгельса
1 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 20, с. 114.
214

были предприняты Г. В. Плехановым. Отклики на «Манифест»
имели место в русской легальной печати. Но несмотря на многие
отзывы и упоминания произведений Маркса и Энгельса в русской
литературе, их имена в 40—60-х годах были известны лишь
отдельным представителям интеллигенции.
После выхода в свет первого тома «Капитала» и его издания на
русском языке в марте 1872 г. имя Маркса становится широко
известным и популярным в России.
Первым переводчиком «Капитала» был русский революционер,
член Генерального совета I Интернационала Г. Лопатин. С 1870 i\,
Лопатин жил в Лондоне, где изучал произведения экономистов, на
которых ссылался или которых критиковал К. Маркс в
«Капитале». В результате он не только сделал перевод, но и дал ряд
интересных замечаний к I главе первого тома «Капитала». Лопатин не
довел до конца работу над переводом «Капитала», так как в
ноябре 1870 г. покинул Англию с целью организовать побег из
тюрьмы Н. Г. Чернышевского. Продолжить завершение перевода
«Капитала» на русский язык он просил Н. Ф. Даниельсона. В 1872 г.,
в марте, русский перевод «Капитала» вышел в свет. Если на
Западе выход «Капитала» буржуазная пресса старалась замолчать, то
в России целый ряд журналов и газет поместили по этому поводу
рецензии и статьи К Наиболее ярким проявлением интереса к
«Капиталу» явилась развернувшаяся вокруг него полемика.
Перевод второго тома «Капитала» вышел в России в
1885 г., т. е. з том же году, что и оригинал. Выход в свет третьего
тома «Капитала», переведенного на русский язык в 1896 г., сначала
был запрещен царской цензурой и лишь год спустя, в 1897 г.,
вышел в свет.
Важную роль в распространении идей марксизма в русской
литературе сыграли работы Н. И. Зибера (1844—1888).
Значительным событием в русской экономической литературе явился перевод
им сочинений Д. Рикардо (1873) на русский язык. В начале
70-х годов он выступил с рядом статей, посвященных теории
Маркса. В 1881 г. Зибер встречался в Лондоне с К. Марксом и Ф.
Энгельсом. Исследования учения К. Маркса и глубокое знание работ
Д. Рикардо Зибером явились основой главного труда «Давид
Рикардо и Карл Маркс в их общественно-экономических
исследованиях» (1885).
Достоинством деятельности Зибера является подробное
изложение первого тома «Капитала» в цикле статей «Экономическая
теория Маркса». Зиберу принадлежит также одна из первых
публикаций в России, посвященная работе Ф. Энгельса «Анти-Дюринг».
Он выступил с разоблачением якобы существующей общности
между идеями К. Маркса, Прудона и Дюринга. В своих статьях
Н. И. Зибер выступал против русских критиков К. Маркса
(Ю. Г. Жуковского и Б. Н. Чичерина), вскрывал ошибки либераль-
1 Первые рецензии были помещены в газетах «С.-Петербургские ведомости»,
«Новое время», «Современные известия», а позднее — ив других журналах.
215

ных народникоз, в частности В. П. Воронцова. Хотя Зибер не
воспринял революционной сущности марксизма, его аруды
способствовали популяризации учения К. Маркса и Ф. Энгельса и явились
материалом для пропаганды идей марксизма в России и Болгарии.
Большое значение для распространения марксизма в России
имела деятельность Русской секции I Интернационала.
Программа и Устав Русской секции содержали призывы к
борьбе против самодержавия и эксплуататорских классов. В то же
время члены Русской секции не проникли в сущность
социально-политических идей Маркса. Их взгляды сохраняли народнический
характер. Это проявилось в преклонении перед крестьянской
общиной, в надежде избежать в отличие от Западной Европы
развития капиталистических отношений.
Но даже при наличии ошибочных положений в программе
Русской секции К. Маркс придавал громадное значение ее
деятельности и связи I Интернационала с русским революционным
движением. Деятельность Русской секции I Интернационала
способствовала подготовке условий для возникновения первых
марксистских кружков и групп, сыгравших огромную роль в распространении
и пропаганде марксистской политической экономии в России.
2. Экономическая программа революционного
народничества
В русской экономической мысли середины XIX в.
господствующим направлением было народничество, представляющее собой
идеологию и движение разночинной интеллигенции и выражающее
интересы крестьянства. К основным чертам доктрины народников
следует отнести их стремление ликвидировать все остатки старого
строя, и прежде всего феодальной монархии, уничтожить остатки
крепостничества в стране и спасти русский народ от
капиталистической системы хозяйства.
Революционные народники отвергали развитие капитализма в
стране, хотели свергнуть самодержавие, помещиков и установить
народную власть. Новый общественный строй после победы над
крепостничеством и феодальной монархией представлялся
народникам не капиталистическим, а социалистическим, поскольку
крестьянская община казалась им основой социализма. Борьба
народников за передачу земли крестьянским общинам, по существу,
означала крестьянско-буржуазное решение аграрного вопроса.
Народничество прошло несколько этапов развития.
Исторические корни народничества уходят в 40-е годы XIX в., когда
выразителями чаяний крестьянства выступали Герцен и Огарев. В конце
60-х — начале 70-х годов в пореформенной России сложилась новая
экономическая и политическая обстановка, встал вопрос об
экономическом положении «освобожденного» крестьянства и
русском капитализме. В этих условиях возникает революционное
народничество как самостоятельное направление в русском
освободительном движении и в русской экономической мысли. В. И Ленин
216

высоко ценил деятельность народников-семидесятников, несмотря
на ненаучность их теории. Он писал, что революционное
народничество занимало «...передовое место среди прогрессивных течений
русской общественной мысли» 1.
Революционное народничество 70-х годов XIX в. не было
однородным. Три разных течения революционного народничества
представляли его идеологи П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев и М. А.
Бакунин. Последователи Лаврова лучшим методом подготовки
революции считали пропаганду идей социализма; сторонники Бакунина,
считая русский народ «прирожденным бунтарем», делали ставку
на крестьянские бунты; сторонники Ткачева исходили из того, что
революционная интеллигенция должна не ждать «всенародного
бунта», а организовать революционный заговор и свергнуть
государственную власть.
П. J1. Лавров (1823—1900) был соратником А. И. Герцена и
Н. Г. Чернышевского, был знаком с К. Марксом. Лавров занимает
особое место в истории русской экономической мысли и
социализма. В эпоху, когда «...раскололся... старый русский крестьянский
социализм, уступив место, с одной стороны, рабочему социализму;
с другой — выродившись в пошлый мещанский радикализм»2,
П. Л. Лавров продолжал быть сторонником революционного
свержения царизма и не принял программу либеральных народников.
П. Л. Лавров, выступив с критикой капитализма, отмечал
отрицательную роль конкуренции и централизации капитала,
указывал на пагубные последствия капиталистических условий труда,
которые уродуют рабочих, превращая их в придатки машин. Он не
только признавал деление общества на эксплуататорское
меньшинство и эксплуатируемое большинство, что делали все
социалисты, но и характеризовал два основных класса капиталистического
общества — буржуазию и «рабочий пролетариат», осужденный
«современным порядком на бесконечные материальные
бедствия»3.
В вопросах о судьбах русской общины П. Л. Лавров
первоначально, как и все народники, выражал надежду, что с ее помощью
можно минуя капитализм прийти к новой организации общества.
Но впоследствии П. Л. Лавров, отмечая уже начавшийся процесс
разложения общины в связи с развитием капитализма в стране,
указывал, что единственным условием устранения существующего
неравенства в общине является революция. Для ее подготовки, по
мнению Лаврова, было необходимо проводить просветительную
работу среди народа. В отличие от Ткачева Лавров считал, что
народ, руководимый революционной партией, сам совершит
революцию.
Характеризуя экономические основы будущего общества,
П. Л. Лавров отмечал необходимость утверждения общественной
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 531.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 272
3 Лавров П. Л. Государственный элемент в будущем обществе. — Вперед!,
т. IV, вып. I. Лондон, 1876, с. 50.
217

собственности. Обобществление собственности он считал
важнейшим требованием революции, которая, по его словам, должна
начаться «немедленным и неуклонным обращением всякого
имущества частного, имущества групп, имущества государственного в
имущество общее».
Важной проблемой в экономической теории П. Л. Лаврова был
вопрос о государстве, особенно о его экономической роли в
будущем обществе. Лавров правильно отмечал классовый характер
института государства. Он утверждал, что государственный строй
социалистического общества должен отвечать интересам рабочего
класса, что будущее государство наряду с функциями защиты
страны от внешних и внутренних врагов будет иметь фуькции
управления экономикой страны.
М. А. Бакунин (1814—1876) выступал с критикой
крепостничества, отмечал, что крепостное право тормозит развитие. Бакунин
вскрывал методы грубого насилия, деспотизм и казнокрадство
царского государственного аппарата.
Большое место в произведениях Бакунина занимала критика
капитализма. Бакунин вскрывал классовые противоречия
буржуазного общества, критиковал эксплуатацию народа
буржуазией, процветание которой, как он отмечал, основано «..,на
нищете и на экономическом рабстве пролетариата». На экономические
взгляды Бакунина оказали отчасти влияние работы К. Маркса и
Ф. Энгельса. Бакунин указывал на неизбежность борьбы в
буржуазном обществе, разделенном на два непримиримых
антагонистических лагеря, до полной победы революции.
Свои взгляды на капитал, собственность и распределение при
капитализме Бакунин рассматривал сквозь призму анархистских
воззрений на государство. Он отвергал всякий принцип
авторитета, проповедовал «самую полную свободу личности», «абсолютную
свободу» индивидуума. Свою ненависть к царской монархии и
буржуазным государствам Европы он переносил на государство
вообще, утверждая, что любая власть порождает эксплуатацию.
Поэтому Бакунин был против создания государственного устройства и
в будущем обществе. Будущее общество он представлял как
свободную федерацию рабочих ассоциаций и земледельческих об-
шин, основанных на самоуправлении, с абсолютной свободой
личности. Переход к будущему обществу Бакунин представлял в виде
революции, главной движущей силой которой будут крестьяне, а
также беднейшие слои городского населения и деклассированные
элементы. Полагая, что народ всегда готов к восстанию, Бакунин
считал, что толчок к началу революции должны дать
революционеры-бунтари. В середине 60-х годов произошел перелом во
взглядах Бакунина. Вступив на путь анархизма, он создал анархистскую
организацию «Международный альянс социалистической
демократии». В 1868 г. «Международный альянс» был принят в I
Интернационал, а в 1872 г. эта организация и Бакунин были исключены
из Интернационала за подрывную деятельность.
К. Маркс и Ф. Энгельс вскрыли мелкобуржуазную сущность
218

анархистских теорий. В центре их критики анархизма Бакунина
были вопросы политической борьбы рабочего класса, революции
и государства, диктатуры пролетариата и ее роли в переходный
период от капитализма к социализму. В. И. Ленин характеризовал
бакунизм как одну из форм непролетарского домарксового
социализма, как порождение отчаяния, как миросозерцание мелкой
буржуазии. В то же время, отмечая теоретическую
несостоятельность бакунизма, В. И. Ленин относил бакунизм к революционному
народничеству 70-х годов, вклад которых в революционную
борьбу в России он высоко ценил.
П. Н. Ткачез (1844—-1885) выступал за немедленное проведение
революции, главную роль в которой отводил революционной
интеллигенции. Если мужик, по мнению Ткачева, и является в России
«единственным представителем реальной экономической силы, то
это еще не значит, что он выступит в социальной революции в
активной роли». Далее Ткачев писал: «Чтобы превратить народ из
возможной революционной силы в действующую, из возможного
революционера в реального, мы (революционное меньшинство)
должны первоначально расшатать, ослабить, уничтожить
гнетущий его политический,строй, консервативное, эксплуататорское
самодержавное государство».
Ткачев ошибочно видел главную задачу революционной партии
в захвате власти и проведении социалистических реформ. Ткачев
исходил из ошибочного предположения, что царское
правительство не имеет прочной основы в России и не связано с интересами
отдельных классов, утверждая, что Российское государство
«висит в воздухе». Это неправильное положение Ткачева было
подвергнуто критике Ф. Энгельсом в статье «Эмигрантская
литература». «И когда ... г-н Ткачев уверяет нас, — писал Ф. Энгельс,—
что русское государство «не имеет никаких корней в экономической
жизни народа, не воплощает в себе интересов какого-либо
сословия», что оно «висит в воздухе», то нам начинает казаться, что не
русское государство, а скорее сам г-н Ткачев висит в воздухе» К
Ткачев, как и все народники, считал общину идеалом русского
народа, видел в ней зародыш будущего социалистического
общества, полагая, что дальнейшее ее развитие даст возможность России
избежать «жалкой участи» капиталистической Западной Европы.
В то же время Ткачев предвидел, что земля, переданная в частную
собственность крестьянам, быстро станет предметом
купли-продажи и это приведет к их обезземеливанию и проникновению
капиталистических отношений в деревню. А развитие капитализма в
промышленности и земледелии Ткачев ошибочно считал крайне
нежелательным явлением, расшатывающим устои экономической
жизни страны и поэтому задерживающим приближение
социалистической революции.
В целом концепция Ткачева была прогрессивной, так как была
направлена против крепостнической системы хозяйства за переход
1 Маркс К.> Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 18, с. 540.
219

общества к социализму. Ткачев более правильно, чем Бакунин,
характеризовал будущее общество, созданное на
социалистической основе; при этом он не только не отрицал необходимости
государства, но и подчеркивал его большое значение при социализме.
3. Экономические концепции либерального
народничества
Социально-экономической причиной появления либерального
народничества явилось расслоение крестьянства, выделение
сельской буржуазии — кулачества, чьи интересы выражали
либеральные народники.
Одним из крупнейших идеологов либерального народничества
80—90-х годов был Н. Ф. Даниельсон (1844—1918). Экономическую
платформу либерального народничества Даниельсон изложил в
ввоей работе «Очерки нашего пореформенного общественного
хозяйства» (1893). Он считал, что для России в противоположность
капиталистическому Западу характерно крестьянское хозяйство, в
котором производитель соединен со средствами производства.
Даниельсон признавал развитие капиталистического производства
в пореформенный период, но ошибочно полагал, что возникновение
и развитие капитализма в России является уклонением от
истинного пути, случайностью и нелепостью, разоряющей народ. Не
понимая классовой природы государства, Даниельсон считал, что оно
искусственно насаждает капитализм в ущерб благосостоянию всего
населения. С целью избежать развитие капитализма в России
Даниельсон призывал вернуться к крестьянскому производству,
ратовал за объединение земледелия и обрабатывающей
промышленности в крупные общественные предприятия. Тем самым он
считал возможным предотвратить процесс разложения крестьянской
общины. Однако никакие идеи не могли противостоять
естественному ходу развития капитализма и расслоению сельской общины.
Другой видный идеолог либерального народничества 80—90-х
годов—В. П. Воронцов (1847—1918) утверждал, что капитализм
в России является искусственным, хилым растением, перенесенным
с Запада, и потому его гибель близка. Выступая в защиту мелкого
товарного производителя, Воронцов идеализировал крестьянскую
общину, артели, кустарные промыслы — «народное производство».
Он выступал с утопической программой некапиталистического
развития России.
Те же позиции отстаивали Кривенко, Михайловский, Южаков
и другие представители либерального народничества. Их основной
тезис состоял в том, что капитализм в России — искусственное
явление, что здесь нет условий для его развития, поскольку внешние
рынки уже распределены между капиталистическими странами.
В. И. Ленин показал, что народническая теория об
«искусственности» капитализма в России базируется на отрицании самой основы
всякого товарного хозяйства — общественного разделения труда,
что в России происходит рост общественного разделения труда, ко-
220

торый является основным моментом в процессе создания
внутреннего рынка для капитализма.
Либеральные народники, опираясь на теорию реализации Си-
смонди, утверждали, что развитие капитализма и разорение мелких
производителей ведет якобы к сокращению внутреннего рынка.
Единственным выходом, по словам Даниельсона, представляется
расширение рынка за пределы страны. Подобные мысли
высказывал и В. П. Воронцов. Он утверждал, что дальнейшее развитие
народного хозяйства будет тормозиться отсутствием внешнего рынка,
необходимого при капитализме.
В. И. Ленин подверг критике неправильное понимание
народниками проблемы внутреннего рынка и вскрыл теоретическую
несостоятельность их рассуждений о необходимости внешнего рынка
для развития капитализма. Отвечая на вопрос: «Может ли у нас в
России развиваться и вполне развиться капитализм, когда масса
народа бедна и беднеет все больше?»1, — Ленин убедительно
показал, что процесс разложения мелких производителей вызывает не
сокращение, как утверждали народники, а расширение
внутреннего рынка. Дифференциация крестьянства вела к превращению
крестьянства в пролетариев, которые выступали на рынке в
качестве покупателей предметов личного потребления.
Выделение буржуазии из среды мелких производителей тоже
вело к расширению внутреннего рынка, ибо кулачество, увеличивая
свое производство, предъявляло спрос на новые орудия труда, на
машины, сырье, а также на предметы потребления и роскоши.
Таким образом, разложение мелких производителей вело к
увеличению спроса как на средства производства, так и на предметы
потребления, т. е. расширяло рынок, а не сокращало его, как
утверждали народники.
Народники утверждали, что необходимость внешнего рынка
обусловлена законами реализации общественного продукта и
прибавочной стоимости. Вслед за Сисмонди, повторяя «догму А. Смит-
та», они полагали что стоимость всего общественного продукта
состоит только из доходов — заработной платы, прибыли и ренты,
или, по терминологии Маркса, из v + m. Рассматривая составные
части стоимости, они игнорировали с — постоянный капитал.
Из этой ошибочной теории народники делали столь же
ошибочные выводы: они утверждали, что производство должно
соответствовать потреблению, т. е. что производство должно определяться
доходами. Они утверждали, что внутри страны невозможно
реализовать прибавочную стоимость и что, следовательно, необходимы
внешние рынки.
В. И. Ленин доказал, что необходимость внешнего рынка
обусловлена отнюдь не законами реализации общественного продукта
и прибавочной стоимости, а ускоренным развитием товарного
обращения и выходом его за рамки отдельных стран,
неравномерностью развития производства, что заставляло хозяев более разви-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 71.
221

ты.х предприятий и отраслей под угрозой свертывания
производства искать внешние рынки сбыта.
Реакционность экономической программы народничества
состояла в том, что она объявляла капитализм в России наносным
явлением, отрицала значение пролетариата как главной революционной
силы, считая, что в России социализм будет утвержден не через
диктатуру пролетариата, а через крестьянскую общину.
В. И. Ленин учил строго различать «крестьянский социализм»
революционного народничества и «мещанский социализм» поздних
либеральных народников. Но он также учил не забывать об
исторически реальном и прогрессивном содержании всего
народничества в целом. Критикуя меньшевиков, В. И. Ленин подчеркивал
значение народничества как теории массовой мелкобуржуазной
борьбы капитализма демократического против капитализма
либерально-помещичьего, капитализма «американского» против
капитализма «прусского».
4. Вопросы экономической теории в работах
Г. В. Плеханова
Г. В. Плеханов (1856—1918)—деятель русского и
международного революционного движения, пропагандист марксизма в
России. В 1883 г. Плеханов создал первую русскую марксистскую
группу «Освобождение труда», которая проделала большую работу
по изучению и пропаганде произведений К. Маркса и Ф. Энгельса
и переводу их на русский язык. В. И. Ленин писал, что «группа
«Освобождение труда» ...теоретически основала
социал-демократию и сделала первый шаг навстречу рабочему движению» К
Г. В. Плеханов принимал участие в создании ленинской газеты
«Искра», отстаивал марксистские принципы Программы и Устава
партии на II съезде РСДРП, по всем основным вопросам выступал
на стороне В. И. Ленина. Однако после II съезда произошел
резкий поворот в деятельности Плеханова. Выступая против разрыва
с меньшевиками, он отошел от революционного марксизма, встал
на позиции оппортунизма. Причиной ошибок и колебаний Г. В.
Плеханова, а в дальнейшем и прямого отступления от революционного
марксизма явилось непонимание им новых
социально-экономических условий, сложившихся в начале XX в. Плеханов
недооценивал революционной роли крестьянства, рассматривал либеральную
буржуазию как союзника рабочего класса, на словах признавал
идею гегемонии пролетариата, а на деле выступал против нее.
В начале 80х годов XIX в. Г. В. Плеханов выступил с
критикой народничества. В своих работах «Социализм и политическая
борьба» и «Наши разногласия» Плеханов критиковал русский
народнический утопический социализм и бакунинский анархизм.
1 Ленин В. И. Поли, собр. соч., т. 25, с. 132.
222

Раскрывая несостоятельность экономических взглядов
народников, Плеханов отмечал ошибочность противопоставления ими
России Западу. Чрезмерное внимание народников к
специфическим особенностям экономического развития России мешало им
понять основные закономерности развития капитализма. Плеханов
обосновал процесс превращения натурального хозяйства в России
в товарное и возникновения класса
капиталистов-предпринимателей и пролетариев-работников, показал рост рабочего класса в
России как самостоятельного класса, не отождествляя его с
крестьянами, занимавшимися отхожими промыслами. Плеханов
вскрыл истинное содержание «народного производства» в России,
которое идеализировали народники, особенно несостоятельность
народнических упований на общину. Народническим
представлениям о самобытности русской общины он противопоставил анализ
процесса ее дифференциации и разложения, справедливо указывая
на ее превращение в «общину кулака». Плеханов выступил против
иллюзий некоторых направлений народничества, считавших, что
захват власти меньшинством позволит превратить каждую общину
в ассоциацию и наладить между ними социалистический обмен.
Особенно резко Плеханов критиковал либеральное народничество,
обвиняя его в рабском прислужничестве капитализму и царизму.
Однако в критике народничества Плеханов допускал ошибки. Он не
уделил необходимого внимания анализу социально-экономических
корней и классовой сущности экономических взглядов народников,
игнорировал остатки феодально-крепостнических отношений в
России. В этой связи Плеханов не смог вскрыть
общедемократического характера требований народников и не дал правильного решения
вопросов о роли крестьянства в революции, о союзе рабочего
класса с крестьянством, об аграрной программе партии и др. В
работах Плеханова имелись и ошибки в оценке происхождения
общины. В вопросе о внутреннем рынке он разделял народническую
точку зрения, связывая реализацию с наличием внешних рынков.
Несомненный интерес в наследии Плеханова представляет его
критика буржуазной и мелкобуржуазной политической экономии
и ревизионизма. Плеханов отмечал классовое содержание
буржуазной политической экономии. Заслугой классиков буржуазной
политической экономии он справедливо считал создание ими теории
трудовой стоимости. Сочинения Д. Рикардо Плеханов
характеризовал как высшую точку в развитии классической политэкономии.
Он отмечал положительные стороны метода классической
буржуазной политэкономии, считая научным элементом методологии их
учения выработку и применение абстрактного метода. В то же
время Плеханов отмечал классовую ограниченность представителей
классической буржуазной политэкономии, указывал на их
метафизический внеисторический подход к экономическим явлениям.
Большой заслугой Плеханова явилась последовательная
критика вульгарной буржуазной политэкономии. «Ослепленные
интересами своего класса, — писал он, — ее ученые представители давно
уже утратили всякую способность к объективному, научному ис-
223

следованию общественных вопросов» К Плеханов вел решительную
борьбу и против различного рода ревизионистов марксизма —
«экономистов», «легальных марксистов» и бернштейнианства. Он
справедливо отмечал, что борьба с бернштейнианством в России есть
насущная задача минуты2. Борясь против русских «критиков
марксизма», Плеханов отмечал, что они всего лишь повторяют
нападки на марксизм западноевропейских ревизионистов. До
сегодняшнего дня остается актуальной критика Плехановым
легального марксиста Струве, который, по его словам, явился не первым и
не последним «теоретиком» притупления противоречий между
пролетариатом и буржуазией. Однако в критике ревизионизма
Плеханов допускал существенные ошибки. Разоблачая ревизионизм, он
не понял социально-экономических причин его возникновения, не
вскрыл его мелкобуржуазной сущности. Плеханов полностью
обошел вопрос о «надклассовом государстве», с проповедью которого
выступали ревизионисты. Критикуя оппортунистов II
Интернационала, Плеханов не смог полностью освободиться от влияния их
концепций. С конца 1903 г. Плеханов, все более отходя от
марксизма-ленинизма, оказался в рядах социал-шовинистов и выступил
против превращения войны империалистической в войну
гражданскую.
Несмотря на ошибки Плеханова, его деятельность по
распространению марксизма в России сыграла известную роль в создании
рабочей социал-демократической партии.
Раздел IV
РАЗВИТИЕ В. И. ЛЕНИНЫМ МАРКСИСТСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ КАПИТАЛИЗМА
Глава 14
РАБОТЫ В. И. ЛЕНИНА ПО ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ КАПИТАЛИЗМА (1893—1914)
1. Разработка вопросов общей теории
капиталистического производства в трудах
В. И. Ленина 90-х годов XIX в.
Исторические условия возникновения ленинизма
Зарождение ленинизма как нового этапа в развитии марксизма
относится к 90-м годам XIX в. Россия стала его родиной не
случайно. Возникновение и развитие ленинизма было подготовлено
1 Плеханов Г. В. Соч., Изд. 3-е. М, 1924, т. II, с. 63—64.
2 См.: Переписка Г. В. Плеханова и П. Б. Аксельрод, т. II. М, 1925, с. 81.
224

всем ходом русского освободительного движения и в целом —
развитием мирового революционного процесса. Для России 90-е годы
XIX в. ознаменовались поворотом в освободительном движении от
второго его этапа, разночинского, или
буржуазно-демократического, к третьему — пролетарскому.
Основными социально-экономическими последствиями отмены
крепостного права в России в 1861 г. были довольно быстрое
развитие промышленного капитализма, формирование рабочего
класса и рост его классового самосознания. К середине 90-х годов в
России насчитывалось уже около десяти миллионов наемных
рабочих 1.
Передовые рабочие России этого периода не только выступали
против беспощадной эксплуатации и произвола на своих заводах
и фабриках, но и начинали понимать необходимость организации
всего рабочего класса против капитализма. Так возникли первые
рабочие союзы: «Южнороссийский союз рабочих» (1875) и
«Северный союз русских рабочих» (1878). В 1883 г. за границей
появилась первая марксистская группа «Освобождение труда»,
возглавляемая Г. В. Плехановым. В промышленных городах России —
в Петербурге, Москве, Харькове стали появляться марксистские
кружки из рабочих, передовой интеллигенции, студентов, в
которых наряду с работами Н. Г. Чернышевского и других русских
революционных демократов начали изучать «Капитал» К. Маркса.
В марксизме революционно настроенный пролетариат и
интеллигенция находили ответ на давно поставленный вопрос — как идти
дальше.
Таким образом, в России к 90-м годам XIX в. создались
объективные и субъективные предпосылки соединения научного
социализма с рабочим движением.
Эта великая историческая миссия была выполнена В. И.
Лениным и руководимой им социал-демократической рабочей партией
в России, внутри которой зародилась и сформировалась партия
большевиков, приведшая к победе социалистической революции.
Осенью 1895 г. В. И. Ленин объединил все марксистские кружки
Петербурга в единый «Союз борьбы за освобождение рабочего
класса», который и стал впервые осуществлять соединение
социализма с рабочим революционным движением. Под его
воздействием создавались союзы борьбы и в других городах России. Россия
стала центром международного рабочего движения. Это
определило зарождение и развитие нового этапа теории и практики
марксизма-ленинизма. «Ленинизм — это марксизм эпохи империализма
и пролетарских революций, эпохи крушения колониализма и
победы национально-освободительных движений, эпохи перехода
человечества от капитализма к социализму и строительства
коммунистического общества»2.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 3, с. 582.
2 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
М., 1972, т. 10, с. 144.
225

Борьба В. И. Ленина с либеральным народничеством и
«легальным марксизмом». В процессе создания русской марксистской
партии и выработки ее революционной программы в 90-е годы XIX в.
B. И. Ленину пришлось одновременно вести борьбу с
враждебными рабочему классу либеральным народничеством и «легальным
марксизмом». В центре идейной борьбы оказался вопрос о
«судьбах капитализма в России» — главный теоретический вопрос
конца XIX в. От решения этого вопроса зависело дальнейшее
развитие рабочего движения, выработка революционной программы
нашей партии и ее воплощение в жизнь.
Либеральные народники — Михайловский, Даниельсон,
Воронцов, Южаков и другие — были выразителями интересов мелкой
буржуазии. Решая вопрос «о судьбах капитализма в России», они
основывались на ошибочной теории воспроизводства Сисмонди,
исходя из которой отрицали возможность дальнейшего развития
капитализма в России, а стало быть, и создания материальных и
субъективных предпосылок социалистической революции.
Либеральные народники проповедовали возврат к старым формам
хозяйства в виде так называемого народного производства,
соединения земледелия с промыслами. Программа народников
дезорганизовывала революционную борьбу рабочего класса, толкала его на
путь реформизма и примиренчества с царизмом. Экономическая
теория либеральных народников была изложена в ряде статей
Воронцова, вошедших впоследствии в сборник под общим названием
«Судьбы капитализма в России» (1882). Наиболее широкое и
полное освещение она нашла в основном труде Даниельсона «Очерки
нашего пореформенного общественного хозяйства» (1893).
Народники представляли Даниельсона как «экономиста-марксиста», а
его книгу — как попытку «применения к России теории Маркса о
капиталистической эволюции промышленности»1, тем самым
извращая марксизм.
«Легальные марксисты» — П. Струве, М. Туган-Барановский,
C. Булгаков, Л. Нежданов и другие — выступили с критикой
народничества. В 90-х годах вышел целый ряд их работ, в которых
они ненаучно решали вопросы, связанные с развитием
капитализма в России, а также проблемы воспроизводства и кризисов:
П. Струве — «Критические заметки к вопросу об экономическом
развитии России» (1894); М. Туган-Барановский —
«Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и влияние на
народную жизнь» (1894); С. Булгаков — «О рынках при
капиталистическом производстве» (1897) и др.
В отличие от народников «легальные марксисты» подчеркивали
прогрессивность капитализма, его способность к развитию
производительных сил, высокую технику производства и пр. Однако они
полностью игнорировали марксистский анализ антагонистических
противоречий капитализма, выбрасывая тем самым из марксизма
научное обоснование преходящего характера капитализма, истори-
1 Воронцов В. Очерки теоретической экономии. Спб., 1895, с. 219.
226

ческой неизбежности социалистической революции. В. И. Ленин
отмечал, что так называемое «критическое» направление, с
которым смыкался «легальный марксизм», «...развращало
социалистическое сознание, опошляя марксизм, проповедуя теорию
притупления социальных противоречий, объявляя нелепостью идею
социальной революции и диктатуры пролетариата, сводя рабочее
движение и классовую борьбу к узкому тред-юнионизму и
«реалистической» борьбе за мелкие, постепенные реформы»1.
«Легальный марксизм» — это «отражение марксизма в буржуазной
литературе». Выступая под флагом марксизма, выхолащивая из него
революционное содержание, «легальные марксисты» пытались
приспособить рабочее движение к интересам либеральной
буржуазии.
В. И. Ленин показал, что «легальный марксизм» был
предшественником «экономизма»исменьшевизма», и что «легальный
марксизм», «экономизм» и «меньшевизм» представляют из себя
различные формы проявления одной и той же исторической тенденции»2.
Задачи, стоявшие перед марксистами в 90-х годах, определили
полемический характер работ В. И. Ленина этого периода. Своим
острием они были направлены против либеральных народников и
«легальных марксистов».
Первое выступление В. И. Ленина против либеральных
народников и «легальных марксистов» относится к 1893 г., когда была
написана его статья «Новые хозяйственные движения в
крестьянской жизни». Используя статистический материал книги В. Е.
Постникова «Южно-русское крестьянское хозяйство» (1891), В. И.
Ленин уже в этой ранней работе ставит и решает вопрос о классовом
расслоении крестьянства. Он показал и основную причину
разложения крестьянства на антагонистические классы буржуазного
общества—развитие товарного производства как вне, так и внутри
общинного крестьянства.
В 1893 г. В. И. Ленин написал реферат на тему «По поводу
так называемого вопроса о рынках», содержащий критику теории
капитализма народников и дальнейшую разработку марксистской
политической экономии. Вскоре реферат появился в рукописи в
Москве и Петербурге и получил широкое распространение в
социал-демократических кружках Петербурга и других городов.
В этом произведении, критикуя народничество, В. И. Ленин
развил дальше марксистскую теорию рынка и воспроизводства, дал
экономическое обоснование возможности и необходимости борьбы
крестьянства за землю под руководством и в союзе с рабочим
классом.
В 1894 гг. вышла большая работа В. И. Ленина «Что такое
«друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?».
Историческое значение ее состоит в том, что в ней В. И. Ленин
доказал несостоятельность философских, политических и экономи-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с 17.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 16, с. 112.
227

ческих взглядов либеральных народников 90-х годов, в частности
главы этого направления — Н. Михайловского, и четко
сформулировал задачи русских социал-демократов исходя из конкретных
исторических условий России этого периода.
Н. Михайловский выступил против исторического
материализма. Он заявил, что К. Маркс якобы нигде не развивает мысль о
материалистическом понимании истории, противопоставлял
исторический материализм всей системе «Капитала» и в этих целях
подчеркивал блестящий успех «Капитала» на фоне якобы
неуспеха материализма 1.
В произведении «Что такое «друзья народа» и как они воюют
против социал-демократов?» В. И. Ленин не только отстоял
исторический материализм в борьбе с народничеством, но и развил его
дальше применительно к задачам революционного рабочего
класса России этого периода. В. И. Ленин раскрыл здесь
действительное содержание и значение марксистского учения об общественно-
экономической формации, подчеркнул, что Маркс впервые дал
учение о формации, выделив из всех явлений общественной жизни
производственные отношения как основные, первоначальные,
определяющие все другие отношения в обществе. В. И. Ленин разбил
попытку Михайловского отождествить марксистский
диалектический метод с гегелевской диалектикой и в связи с этим дает
классическое марксистское определение диалектического метода
познания: «Диалектическим методом — в противоположность
метафизическому— Маркс и Энгельс называли не что иное, как научный
метод в социологии, состоящий в том, что общество
рассматривается как живой, находящийся в постоянном развитии организм...
для изучения которого необходим объективный анализ
производственных отношений, образующих данную общественную
формацию, исследование законов ее функционирования и развития»2.
Критикуя экономические взгляды народников и их политическую
программу, В. И. Ленин показал: коренные ошибки народников
как раз и были порождены тем, что они не сумели или не хотели
применить марксистский диалектический метод к анализу
пореформенной России. Поэтому они не поняли двуединого процесса
образования капиталистических производственных отношений,
антагонизмов буржуазного общества, связанных с ростом
внутреннего рынка при капитализме, и предлагали такую программу,
осуществление которой не только не прекратило бы развитие
капитализма, о чем они мечтали, но и способствовало бы более
быстрому развитию капиталистических отношений.
Почти одновременно с критикой Михайловского В. И. Ленин
дал анализ методологических и экономических взглядов П.
Струве— лидера «легальных марксистов». Этому посвящена ленинская
работа «Экономическое содержание народничества и критика его
1 См.: Михайловский Н. Литература и жизнь. — Русское богатство, 1894,
№ 1, с. 116, 117.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 165.
228

в книге г. Струве. (Отражение марксизма в буржуазной
литературе)» (1894— начало 1895 г.). В ней Ленин подверг резкой
критике попытки Струве и других «легальных марксистов»
ревизовать марксизм как в вопросах философии, так и в вопросах
политической экономии. В области экономической теории «легальные
марксисты» пытались ревизовать марксизм именно по тем
проблемам, разрешение которых имело определяющее значение для
победы марксизма в рабочем движении, для решения основного
вопроса о «судьбах капитализма в России». Это выразилось
прежде всего в их апологетической трактовке процесса формирования
капиталистических производственных отношений, образования
внутреннего рынка при капитализме. На этом поприще особенно
широко подвизался П. Струве.
В книге Струве «Критические заметки к вопросу об
экономическом развитии России» и его статьях этого периода был
поставлен вопрос о дифференциации русского крестьянства. Основная
ошибка народников заключалась в том, что они не понимали
существа новой классовой группировки. Струве абстрактно
рассуждал о дифференциации, разложении на богатых и бедных и т. п.
У него не было самого главного — анализа ломки деревни с точки
зрения образования капиталистических производственных
отношений, классовых антагонизмов.
В. И. Ленин заклеймил туманные объективистские
рассуждения «вообще» при игнорировании конкретной стороны вопроса.
Со всей принципиальностью марксиста он поставил вопрос о
партийности науки, показав, что классовая позиция автора
определяет весь характер его научного исследования и те выводы, к
которым он приходит на основании этого исследования. В книге
«Экономическое содержание народничества и критика его в книге
г. Струве» и в статье «Еще к вопросу о теории реализации» (1899)
В. И. Ленин подверг резкой критике теорию «третьих лиц»
Струве, основанную на затушевывании классового содержания
процесса разложения крестьянства и искажении существа внутреннего
рынка при капитализме.
Струве считал народническую теорию рынков правильной,
«поскольку она констатирует тот факт, что прибавочная стоимость
не может быть реализована в потреблении ни капиталистов, ни
рабочих, а предполагает потребление третьих лиц»1. Но в
противоположность народникам Струве утверждал, что в России
капитализм может развиваться, поскольку в ней имеются эти «третьи
лица», т. е. Струве неправильно поставил проблему реализации,
сведя ее к реализации лишь одной части стоимости продукта —
прибавочной стоимости, неверно решал ее и по существу.
В. И. Ленин показал, что Струве искаженно трактовал
проблему внутреннего рынка. Он рассматривал крестьянский рынок
изолированно от капиталистической системы хозяйства и противопо-
1 Струве П. Критические заметки пс вопросу об экономическом развитии
России. 1894, с. 251.
229

ставлял его капиталистическому рынку. Струве ошибочно считал
крестьян «третьими лицами» по отношению к классам буржуазно-
иого общества, потому что именно из крестьянства в процессе его
разложения формируются основные классы капитализма —
буржуазия и пролетариат.
В. И. Ленин показал, что крестьянская промышленность
включена в общую систему товарно-денежных отношений, в систему
общественного разделения труда, а потому не может быть
некапиталистической сферой по отношению к капиталистическому
хозяйству в целом. Крестьянство в такой же степени является рынком
сбыта для капиталистической промышленности, как и эта
последняя представляет рынок сбыта для продуктов крестьянского
производства.
«Если крестьяне — «третьи лица» для капиталистической
промышленности,— писал В. И. Ленин, — то промышленники, мелкие
и немелкие, фабриканты и рабочие, — «третьи лица» для
капиталистического земледелия. С другой стороны,
крестьяне-земледельцы («третьи лица») создают рынок для капитализма лишь
постольку, поскольку они разлагаются на классы капиталистического
общества (сельскую буржуазию и сельский пролетариат), т. е.
лишь постольку, поскольку они перестают быть «третьими»
лицами, а становятся действующими лицами в системе капитализма»1.
Большое значение имеет содержащаяся в этой работе В. И.
Ленина критика мальтузианства. Как истый апологет буржуазии,
Струве отрицал капиталистический характер перенаселения,
наблюдавшегося в пореформенной России. В. И. Ленин, опираясь на
марксистское учение об относительном перенаселении при
капитализме как специфической особенности этого способа производства,
доказал, что перенаселение в России носит капиталистический
характер, оно является результатом «вторжения капитала в
земледельческое хозяйство».
Следующим этапом в критике народничества и выработке
программы русской социал-демократической партии явилась работа
В. И. Ленина «К характеристике экономического романтизма»,
написанная в сибирской ссылке весной 1897 г. Здесь дан
всесторонний анализ экономической теории Сисмонди и народников,
показан реакционный характер их критики капитализма и программы
возврата к прежним натуральным формам хозяйства, доказана
полная несостоятельность стержневой экономической теории
Сисмонди и народников — их теории реализации и кризисов.
Анализ процессов генезиса и развития капитализма.
Завершающей работой 90-х годов является гениальный труд В. И.
Ленина «Развитие капитализма в России», опубликованный впервые
в конце марта 1899 г. В нем нашли обобщение и дальнейшее
глубокое развитие все основные вопросы, изложенные в ленинских
работах 90-х годов. Этот труд был непосредственным
продолжением и развитием политической экономии Маркса и Энгельса.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 84—85.
230

В конце XIX в. Россия стояла накануне
буржуазно-демократической революции. Перед русской социал-демократической
партией встала задача научно обосновать расстановку классовых сил в
этой революции. Эта задача была решена В. И. Лениным в трудах
90-х годов, прежде всего в «Развитии капитализма в России».
Резюмируя результаты своего исследования в предисловии ко
второму изданию книги (в июле 1907 г.), В. И. Ленин с предельной
четкостью сформулировал те политические задачи, которые были
решены им в произведении «Развитие капитализма в России».
В этом гениальном труде В. И. Ленин показал экономическую
основу руководящей роли рабочего класса в русской революции,
вскрыл экономическую основу двойственности крестьянства — его
революционности как массы и антагонизм частнособственнических
и пролетарских тенденций внутри этой массы. Книга в целом
должна была научно обосновать и обосновала возможность и
необходимость союза рабочего класса и крестьянства в
буржуазно-демократической революции, союза рабочего класса с беднейшим
крестьянством в пролетарской революции при руководящей роли
рабочего класса в обеих революциях.
В произведении «Развитие капитализма в России» и в других
экономических работах В. И. Ленин впервые дал научный анализ
экономики и классовой структуры пореформенной России, защитил
и развил дальше учение К. Маркса и Ф. Энгельса о сущности и
основных чертах товарного производства, генезисе капитализма,
трех стадиях развития капитализма, воспроизводстве и кризисах,
об относительном и абсолютном ухудшении положения рабочего
класса при капитализме.
Научная обработка огромного статистического материала
позволила В. И. Ленину доказать, что русская деревня к концу XIX в.
представлена двумя основными классами капиталистического
общества: сельской буржуазией, или зажиточным крестьянством,
и сельским пролетариатом, классом наемных рабочих, батраков,
поденщиков, чернорабочих, строительных и других рабочих с
наделом и без надела. Сельская буржуазия составляла по
численности всего около 20% дворов, но сосредоточила в своих руках до
50% всей земли и скота, до 80% улучшенных орудий
производства. Сельский пролетарит, на долю которого приходилось не
менее 50% всех дворов, владел всего 20% земли и скота и 2%
улучшенных орудий производства. В. И. Ленин показал, что
отношения между этими двумя классами представляют
капиталистический тип производственных отношений — куплю-продажу рабочей
силы и ее эксплуатацию. Кроме этих основных классов — сельской
буржуазии и сельского пролетариата -— имелась еще третья,
промежуточная группа— среднее крестьянство, положение которого
отличалось крайней неустойчивостью.
В. И. Ленин вскрыл главную причину капиталистической
эволюции помещичьего хозяйства, вытеснения отработочной системы
капиталистической, заключавшуюся в разложении крестьянства.
Новые классы, возникшие в результате «раскрестьянивания» де-
231

ревни, не могли быть питательной средой для системы отработок:
сельскохозяйственная буржуазия, зажиточное крестьянство не
только не нуждались в отработках, но сами нанимали рабочую
силу; сельский пролетариат, совсем «освобожденный» от земли
или располагающий незначительным наделом, шел на вольный
наем в город.
Капиталистической эволюции помещичьего хозяйства
способствовал закон конкуренции. Помещичье хозяйство, основанное на
старой, рутинной технике производства, не могло конкурировать с
кулацким хозяйством, использовавшим передовую технику
производства и передовую систему труда. Оно могло устоять в
конкурентной борьбе только встав на путь капиталистической
организации производства. Упадок барщинного хозяйства и превращение
его в капиталистическое В. И. Ленин наглядно иллюстрирует с
помощью данных, показывающих растущее применение наемного
труда и машин в помещичьем хозяйстве.
В анализе развития капитализма в русской промышленности
В. И. Ленин исходит из марксистского учения о трех стадиях
развития капитализма в промышленности, конкретизируя положения
Маркса применительно к тем странам, развитие капитализма в
которых происходит в сложных условиях переплетения
буржуазных и патриархальных форм хозяйства.
Первой стадией развития капитализма К. Маркс называет
кооперацию. В. И. Ленин показывает, что русская
капиталистическая промышленность тоже проходит эту стадию развития, однако
в России она принимает своеобразные формы, которые в целом
могут быть охарактеризованы как мелкое товарное производство.
Первая стадия развития капитализма в русской промышленности
была представлена разнообразными крестьянскими промыслами,
различными формами соединения промыслов с земледелием.
В. И. Ленин исчерпывающе охарактеризовал вторую стадию
развития капитализма в русской промышленности —
капиталистическую мануфактуру и капиталистическую работу на дому во всем
их многообразии. Особое внимание он уделяет анализу
капиталистической работы на дому как придатку мануфактуры, как системе
напряженной эксплуатации. В. И. Ленин показывает значение
капиталистической работы на дому в создании «избыточного»
населения при капитализме. Он отмечал, что одной из форм
избыточного населения в пореформенной России и самой крупной его
составной частью являлись как раз «домашние рабочие». Не
менее детально В. И. Ленин рассматривает третью и завершающую
ступень развития капитализма в русской промышленности —
крупную машинную индустрию. В. И. Ленин анализирует численность
наемной рабочей силы, так как в вопросе о развитии капитализма
степень распространения наемного труда имела едва ли не
наибольшее значение.
Тщательная обработка статистического материала дала
возможность В. И. Ленину доказать, что в России конца XIX в.
насчитывалось примерно около 10 млн. наемных рабочих. Если иск-
232

лючить из их числа одну четвертую часть, состоящую из женщин
и детей, то остается 7,5 млн. наемных рабочих из взрослых
мужчин, что составляло примерно половину всего взрослого мужского
населения страны, участвующего в материальном производстве.
Крупная машинная индустрия вызвала к жизни все
специфические особенности, свойственные капитализму. В частности, уже
первые шаги русского пролетариата сопровождались появлением
неотступного спутника капитализма — относительного
перенаселения, резервной армии безработных.
Ленинский анализ развития капитализма в России глубоко
раскрыл антагонистический характер буржуазных
производственных отношений. Отметив в противоположность мнению народников
относительную прогрессивность капитализма, В. И. Ленин особое
внимание уделил характеристике глубоких антагонистических
противоречий капитализма, свидетельствующих о его преходящем
характере.
Проблема воспроизводства и внутреннего рынка. В. И. Ленин
в работах 90-х годов развил дальше марксистскую теорию
воспроизводства и рынка. Исходным в ленинском анализе внутреннего
рынка является марксистское определение товарного
производства и рынка как категории товарного производства, которое в
своем развитии превращается в капиталистическое. «Под
товарным производством, — писал В. И. Ленин, — разумеется такая
организация общественного хозяйства, когда продукты производятся
отдельными, обособленными производителями, причем каждый
специализируется на выработке одного какого-либо продукта, так
что для удовлетворения общественных потребностей необходима
купля-продажа продуктов (становящихся в силу этого товарами)
на рынке» 1.
В. И. Ленин начинает анализ развития внутреннего рынка с
исследования общественного разделения труда как первоосновы
развития товарного производства и высшей его формы —
капиталистического товарного производства. Товарное хозяйство
развивается на основе общественного разделения труда. Чем глубже
становится это разделение, тем шире основа товарного хозяйства,
капитализма. И наоборот, развитие товарного хозяйства влияет
на общественное разделение труда, увеличивая число
самостоятельных отраслей, превращая одну отрасль в десятки отраслей,
специализирующихся на производстве отдельной части, детали
какого-либо продукта. Чем дробнее становится производство
отдельного продукта, тем теснее зависимость одной отрасли от
другой. Обмен между ними — необходимое условие существования
как каждой отдельной отрасли, так и хозяйства в целом. В этом
смысле каждая отрасль промышленности является рынком сбыта
для другой отрасли, и наоборот. Несомненно поэтому, что
отделение обрабатывающей промышленности от земледелия,
«капитализация промыслов», как называли этот процесс народники, от-
1 Ленин В И. Поли. собр. соч., т 1, с. 86—87.
233

нюдь не сокращает рынок для капитализма, а создает его,
является его основой. Земледелие перестает быть самодовлеющей
единицей, оно превращается в одну из многих отраслей
капиталистического производства, специализирующихся исключительно
на выработке сырья для капиталистической промышленности.
Натуральный обмен внутри сельскохозяйственной единицы сменился
куплей-продажей товаров различных отраслей.
В. И. Ленин показывает, что процесс превращения
натурального хозяйства в товарное и товарного в капиталистическое
развивается путем перехода со ступени на ступень; он раскрывает
шесть таких ступеней, ведущих от натурального производства к
капиталистическому. Ленин применил для своего анализа схемы
воспроизводства, данные Марксом во втором томе «Капитала», и
показал процесс реализации общественного продукта для каждой
из этих шести ступеней перехода от натурального хозяйства к
товарному и товарного к капиталистическому. Исходным пунктом
ленинского анализа является хозяйство общины, состоящей из
шести производителей. В. И. Ленин берет для примера три
отрасли производства: земледелие, добывающую и обрабатывающую
промышленность. Первая ступень развития характеризуется
господством натурального хозяйства в чистом виде. На второй
ступени один из производителей изменяет производительность труда
и специализируется лишь на одном производстве вместо прежних
трех, допустим, на обрабатывающей промышленности. Это
приводит к тому, что отдельные производители сокращают применение
труда в обрабатывающей промышленности и расширяют
добывающую промышленность. Появившееся разделение труда необходимо
привело к товарному производству, часть товаров уже поступает
на рынок. В. И. Ленин формулирует в связи с этим
закономерность, которая заключается в том, что величина рынка в точности
соответствует степени специализации общественного труда. Эта
закономерность иллюстрируется В. И. Лениным для второй и
последующих ступеней реализации той части общественного
продукта, которая поступает на рынок. Если на второй ступени на рынок
поступала лишь !/э общественного продукта, на третьей — 7з
общественного продукта, то на шестой ступени, которая
характеризуется завершением специализации производства и
окончательным отделением рабочих от земли, на рынок поступает уже 2/3
общественного продукта.
Ленинский анализ шести ступеней, или периодов, является
логическим изложением действительно происходящего исторического
процесса превращения натурального хозяйства в товарное и
товарного в капиталистическое и роста на этой основе внутреннего
рынка. Анализ промежуточных форм, ведущих от натурального
хозяйства к товарному и товарного к капиталистическому, является
блестящим развитием Марксовой теории воспроизводства и рынка.
Абстрактно-теоретическое положение Маркса о том, что
капитализм сам создает себе рынок и поэтому возможна реализация
капиталистически произведенного товара, было применено к кон-
234

кретной русской действительности. Ленинский анализ процесса
образования капиталистического рынка в России явился
конкретным жизненным воплощением Марксовой теории воспроизводства.
В. И. Ленин впервые в экономической науке, развивая
марксистскую теорию воспроизводства, дал анализ воспроизводства
общественного капитала с учетом роста органического строения
капитала. Он показал, что рост органического строения капитала
находит свое выражение в неравномерном развитии I и II
подразделений: производство средств производства обгоняет производство
средств потребления. Повышение органического строения
капитала приводит, кроме того, к неравномерному развитию отраслей I
подразделения: производство средств производства для
производства .средств производства увеличивается быстрее производства
средств производства для изготовления предметов потребления.
В. И. Ленин дал исчерпывающее теоретическое обоснование
закона преимущественного роста I подразделения общественного
производства над II как экономического закона расширенного
воспроизводства в условиях развитой машинной индустрии.
Обоснование этого закона составляет огромную научную заслугу
В. И. Ленина. На основании анализа действия этого закона
В. И. Ленин показал, что рост внутреннего рынка идет не столько
за счет личного потребления, сколько за счет потребления
производительного. Вместе с тем он подчеркнул, что процесс этот таит
в себе глубокое противоречие капиталистической системы
хозяйства. Оно заключается в том, что, с одной стороны, капитализм
высоко развивает производительные силы и в этом его
прогрессивная сторона (по сравнению с докапиталистическими
формациями). Но с другой стороны, капитализм исключает использование
технических усовершенствований в интересах всего населения для
удовлетворения его потребностей, поскольку все средства
производства находятся в частной собственности. Это глубокое
противоречие, ярко проявляющееся в экономических кризисах,
разрешается лишь с уничтожением частной собственности, с уничтожением
капитализма. В. И. Ленин сформулировал важный закон
возрастания потребностей всего общества, в том числе и рабочего
населения, по мере технического прогресса.
2. Развитие В. И. Лениным марксистской теории
аграрного вопроса
Общая характеристика аграрных исследований В. И. Ленина.
В начале XX в., когда Россия стояла накануне
буржуазно-демократической революции, решающее значение приобрел аграрно-кресть-
янский вопрос. Учитывая особую значимость этого вопроса для
России, В. И. Ленин обосновал необходимость разработки
аграрной программы социал-демократической партии. В специальной
работе «Аграрная программа русской социал-демократии»,
написанной в 1902 г., В. И. Ленин определил значение и содержание
аграрной программы. «Под аграрной программой мы разумеем,—
235

писал он, — определение руководящих начал
социал-демократической политики в аграрном вопросе, т. е. по отношению к
сельскому хозяйству, к различным классам, слоям, группам
сельского населения» К
Разработка аграрной программы происходила в острой борьбе
партии большевиков под руководством В. И. Ленина против
кадетов, меньшевиков, эсеров, против международного
ревизионизма. В 1900 г. была опубликована диссертация Булгакова
«Капитализм и земледелие». Автор ее заявил, что он разделяет основные
принципы «Капитала» Маркса, «хотя иногда и со своей
интерпретацией»2. Этим заявлением Булгаков вводил в заблуждение
читателя. На самом деле его работа содержала ревизию марксизма
в аграрном вопросе, представляла собой попытку опровергнуть
марксистскую теорию ренты со всеми революционными выводами,
вытекающими из нее. Искажая марксистскую теорию ренты,
Булгаков преследовал совершенно определенные политические цели —
он пытался замаскировать эксплуататорскую сущность ренты,
смазать остроту классовых противоречий в деревне, примирить
крестьян с их эксплуатацией и разорением. Тяжелое положение
крестьянства, процесс его дифференциации и разложения
Булгаков пытается объяснить не законами развития капитализма в
земледелии, а вечными, естественными законами природы. С этой
целью он пропагандировал так называемый закон убывающего
плодородия почвы, утверждая при этом, что Маркс якобы
относился к этому закону «далеко не отрицательно». Теснейшим
образом с ненаучным «законом убывающего плодородия почвы»
связана «теория устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства,
изложенная в начале XX в. в работах Булгакова и
западноевропейских ревизионистов — Бернштейна, Давида, Герца и других —
и непосредственно направленная против учения марксизма о
союзе рабочего класса с крестьянством.
Характер экономических работ В. И. Ленина накануне и
непосредственно после русской буржуазно-демократической
революции определялся неотложными задачами научного обоснования
аграрной программы партии, борьбы с русским и
западноевропейским ревизионизмом в аграрном вопросе. Они посвящены главным
образом аграрной теории и научному обоснованию аграрной
программы нашей партии. Исключительное научно-революционное
значение среди этих работ имеют произведения В. И. Ленина
«Аграрный вопрос и «критики Маркса» (1901), «Марксистские
взгляды на аграрный вопрос в Европе и России» (1903), «Аграрная
программа социал-демократии в первой русской революции 1905 —
1907 гг.» (1907), «Новые данные о законах развития
капитализма в земледелии» (1914—1915). В этих произведениях В. И.
Ленин защитил и дополнил марксистскую аграрную теорию учением
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 305.
2 Булгаков С. Капитализм и земледелие, т. 1. Спб., 1900, с. 78.
236

о двояком виде монополии в капиталистическом сельском
хозяйстве, о двух типах буржуазной аграрной эволюции. В. И. Ленин
создал учение о национализации земли как мере буржуазного
прогресса, способствующей перерастанию
буржуазно-демократической революции в социалистическую, научно обосновал
аграрную программу партии большевиков.
В. И. Ленин дал развернутую критику международного
ревизионизма в аграрном вопросе — критику «закона убывающего
плодородия почвы», «теории устойчивости» мелкого крестьянского
хозяйства и других антинаучных положений русских и
западноевропейских ревизионистов. Обосновывая в противоположность
вульгарным теориям преимущества крупного производства над
мелким в сельском хозяйстве и историческую тенденцию
вытеснения мелкого производителя крупным, Ленин показал конечные
результаты этого процесса — дифференциацию, разложение
крестьянства на эксплуататорскую группу меньшинства, с одной
стороны, и сельскохозяйственный пролетариат — с другой. Этим было
доказано, что единственным выходом для мелкого крестьянства
из бедственного положения, в которое оно было поставлено
капитализмом, может быть только его революционный союз с рабочим
классом в борьбе за землю, за свержение господства помещиков
и капиталистов.
Критика «закона убывающего плодородия почвы». «Закон
убывающего плодородия почвы» проповедуется буржуазными
экономистами и реформистами с целью апологетики капитализма,
подмены специфических законов капитализма, ведущих к нищете
народных масс, вечными естественными законами природы.
Сторонники этого «закона» утверждают, что дополнительное
вложение капитала в землю сопровождается убывающим эффектом.
В противном случае, говорили они, не было бы никакой
необходимости расширять запашки, «земледелие всего земного шара
можно было бы уместить на одной десятине». Буржуазные апологеты
рассматривали «закон убывающего плодородия почвы» как
«универсальный закон», действующий с некоторыми особенностями во
всех формациях и у всех народов. В. И .Ленин дал уничтожающую
критику этого «универсального закона» в произведении
«Аграрный вопрос и «критики Маркса». Он показал, что довод
сторонников этого «закона», и в частности Булгакова, «...представляет из
себя бессодержательнейшую абстракцию, которая оставляет в
стороне самое главное: уровень техники, состояние производительных
сил»1. «Закон убывающего плодородия почвы» применим до
некоторой степени только к такому нетипичному случаю, когда
добавочные вложения капитала и труда осуществляются на базе
неизменной техники. »Вместо универсального закона, — отмечал
В. И. Ленин, — мы получаем, следовательно, в высшей степени
относительный «закон», — настолько относительный, что ни о ка-
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 101.
237

ком «законе» и даже ни о какой кардинальной особенности
земледелия не может быть и речи»1.
На самом деле дополнительное вложение капитала и труда в
землю преобразует земледелие, определяет процесс перехода от
ручной примитивной обработки земли к передовым
агротехническим методам ведения сельского хозяйства, что неизбежно ведет к
увеличению плодородия земель и росту урожая. Попытку
Булгакова и других ревизионистов объяснить бедственное положение
народных масс вечными естественными законами природы В. И.
Ленин заклеймил как буржуазную апологетику и раскрыл
действительные причины обнищания рабочих в капиталистических
странах. Он показал, что существует не трудность получения пищи
вообще, обусловленная якобы вечным законом природы, а
трудность получения пищи для рабочих, что определяется
специфическими законами капитализма.
Развитие марксистской теории земельной ренты. Русские и
западноевропейские ревизионисты выступили против марксистской
теории ренты. Так, Булгаков возражал против марксистского
определения ренты как избытка прибавочной стоимости над средней
прибылью на капитал, вложенный в земледелие. По его мнению,
рента не только не является частью прибавочной стоимости,
созданной в земледелии, но и вообще не является частью стоимости
земледельческого продукта. Утверждая, что цены на
сельскохозяйственные продукты определяются не худшими, а средними
условиями производства, Булгаков видел источник ренты в сфере
обращения. Он отрицал абсолютную ренту, рассматривая ее лишь
как «особый случай дифференцированной ренты»2. Играя в
приверженца марксизма, чтобы удобнее было его искажать, он
объяснял «ошибки» теории ренты Маркса якобы неотработанностью
третьего тома «Капитала».
В. И. Ленин в своих работах, посвященных аграрным
вопросам, отстоял марксистскую теорию ренты. Ленин показал, что
Булгаков некритически оперирует понятием «монополия»,
возводит его в нечто универсальное. Признавая дифференциальную и
отрицая абсолютную ренту, Булгаков смешивал «...те последствия,
которые вытекают^, при капиталистической организации
земледелия, из ограниченности земли, с одной стороны, и из частной
собственности на землю, — с другой»3. В. И. Ленин показал, что в
капиталистическом сельском хозяйстве имеются два вида
монополии: монополия на землю как на объект хозяйства и монополия
на землю как на объект частной собственности. Первый вид
монополии связан с ограниченностью земли. Она лежит в основе
дифференциальной ренты. Второй вид монополии является причиной
абсолютной ренты. Раскрыв содержание двух видов монополий и
двух видов ренты в капиталистическом сельском хозяйстве, Ленин
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 101—102.
2 Булгаков С. Капитализм и земледелие, т. I, с. 87.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 114.
238

подчеркнул огромную значимость этих теоретических проблем в
решении аграрного вопроса, в выработке научной аграрной
программы.
Проблема крупного и мелкого производства в земледелии.
В экономических работах В. И. Ленина 1901 — 1914 гг. большое
место занимает вопрос о крупном и мелком производстве в
сельском хозяйстве и критика «теории устойчивости» мелкого
крестьянского хозяйства.
Исключительно большую роль в решении проблемы мелкого и
крупного производства сыграли работы «Аграрный вопрос и
«критики Маркса» и «Новые данные о законах развития капитализма
в земледелии», направленные против антимарксистской теории
некапиталистической эволюции земледелия в капиталистическом
обществе. Ленин раскрыл преимущества крупного производства над
мелким, которые заключаются в меньшей потере культурных
площадей, в сбережениях на живом и мертвом инвентаре, в
значительно более широких возможностях применения машин и другой
техники производства, в большей доступности кредита, в
применении крупным сельскохозяйственным производством в
значительно больших размерах, чем в мелком хозяйстве, кооперации
сельскохозяйственных рабочих, в разделении труда и его
экономической реализации. Свои научные выводы В. И. Ленин сделал на
основе обобщения фактического, статистического материала по
развитию земледелия буржуазных стран конца XIX — начала
XX в.
В противоположность ревизионистам В. И. Ленин показал, что
применение машин в сельском хозяйстве оказывает на земледелие
могучее преобразующее воздействие.
Ревизионисты отстаивали субъективные качества мелкого
производителя — его «бережливость», «трудолюбие», особые
свойства сельскохозяйственной товарищеской кооперации,
преимущества использования скота в качестве тягловой силы по
сравнению с машинами. Давид, например, считал важнейшим
преимуществом мелкого крестьянского хозяйства использование коровы
как рабочего скота. «В мелко-крестьянском производстве, — писал
он,— корова идеальное, т. е. наиболее рационально применяемое
и дешовое рабочее животное. Ведь рабочая корова, кроме
пригодности ее для всех работ, дает еще молоко и приносит телят» *
В этом нищенском существовании мелкого безлошадного
крестьянина Давид усматривал его преимущества перед крупным
хозяйством. Давид и другие ревизионисты для доказательства
более рационального использования скота в мелком крестьянском
хозяйстве использовали данные буржуазной статистики,
основанной на средних величинах и игнорирующей
общественно-экономические условия тех или иных процессов. Статистические данные
свидетельствовали о том, что мелкие землевладельцы на данную
единицу земельной площади держат больше скота, чем крупные.
1 Давид Э. Социализм и сельское хозяйство. Спб., 1906, с. 163.
239

Следовательно, помимо тягловой силы мелкие земледельцы
располагают большим количеством навоза и лучше удобряют почву.
А поэтому мелкое хозяйство, по их мнению, в техническом
отношении стоит выше крупного, так как удобрение (главным образом
высшего качества — от скота) играет решающую роль в
современном сельскохозяйственном производстве.
Ленин раскрыл истинное содержание этой ревизионистской
концепции Давида относительно «навозной души сельского
хозяйства». Для того чтобы решить данную проблему, «нужно, —
отметил В. И. Ленин, — статистическое исследование не о количестве
скота в хозяйствах разных размеров, а о качестве его» К В. И.
Ленин вскрыл в связи с этим истинное содержание «экономности»,
«бережливости», «выгодности» мелкого производства. Этими
качествами ревизионисты наделили мучительный, тяжелый процесс
«вечной маяты», бесполезное расхищение труда мелкого
производителя в условиях недостатка средств, недостатка кормов, при
общей отсталости мелкого крестьянского хозяйства по сравнению
с крупным.
В произведении «Новые данные о законах развития
капитализма в земледелии» В. И. Ленин завершил анализ проблемы
крупного и мелкого производства в условиях капиталистического
земледелия, завершил критику «теории устойчивости» и четко
сформулировал общие для всех стран закономерности развития
капитализма в земледелии: применение машин, рост наемного
труда, концентрация производства, вытеснение и экспроприация
мелкого производителя. Исследованием всех этих вопросов
В. И. Ленин научно обосновал революционный вывод о
необходимости союза рабочего класса с крестьянством.
Учение В. И. Ленина о двух путях развития капитализма в
сельском хозяйстве. Анализируя аграрный строй пореформенной
России, В. И. Ленин показал, что «гвоздем борьбы» в этот
период являлись крепостнические латифундии как самая крепкая
опора остатков крепостничества. Развитие товарного
капиталистического хозяйства с абсолютной неизбежностью приводит к
ликвидации этих остатков. «В этом отношении, — говорил В. И. Ленин, —
перед Россией только один путь буржуазного развития»2.
Но формы этого развития могут быть двоякими: остатки
крепостничества будут исчезать либо путем преобразования
помещичьих хозяйств, т. е. путем реформы, либо революционным путем,
когда помещичьи латифундии уничтожаются революцией и
основой аграрной эволюции становятся крестьянские хозяйства.
В. И. Ленин показал, что эти два пути буржуазной аграрной
эволюции, названных им прусским и американским, по названиям
тех стран, где они приняли наиболее классическую форму,
имеют различные социально-экономические последствия как с точки
зрения развития производительных сил, этого высшего критерия
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 5, с. 234.
2 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 16, с. 215.
340

общественного прогресса, так и с точки зрения положения
широких трудящихся масс. Прусский — медленный и мучительный путь
перерастания помещичьего хозяйства в буржуазное, юнкерское.
Он обрекает крестьян на десятилетия мучительнейшей
экспроприации, кабалы и нищеты, предполагая, что лишь небольшая
часть их выбивается в «гроссбауэры», т. е. в «крупных крестьян».
Следствием американского пути развития является быстрый
процесс перерастания патриархального крестьянина в буржуазного
фермера. Фермерский путь аграрной эволюции обеспечивает
более широкое и быстрое развитие производительных сил, менее
мучительное для народных масс. В; И. Ленин настаивал на
революционном решении аграрного вопроса, на поддержке
социал-демократами крестьянства в их борьбе за землю, эту экономическую
основу первой русской революции. Тактика большевиков была
направлена на поддержку буржуазной эволюции крестьянского,
фермерского типа, что предполагало коренную революционную
перестройку сельского хозяйства—конфискацию помещичьей земли
и национализацию всей земли.
Теоретическое обоснование национализации земли. Учение
В. И. Ленина о национализации земли — это дальнейшее
творческое развитие марксистской аграрной теории применительно
непосредственно к задачам революции. Развивая идеи Маркса,
Ленин показал, что экономическое понятие национализации земли
связано с теорией земельной ренты, раскрывающей экономическое
значение частной собственности на землю при капитализме.
В. И. Ленин опроверг иллюзию неонародников о том, что
национализация земли, уравнительный раздел ее между
крестьянами обеспечивает якобы ликвидацию капиталистических
отношений, создание социалистического общества. Национализация и
раздел земли между крестьянами приводит не к социализму, а к
быстрому развитию капиталистического товарного производства.
Национализация земли при капитализме предполагает передачу
ренты государству, но не изменяет социально-экономического
строя общества — остаются предприниматели-фермеры, остается
наемная рабочая сила, капитал и отношения, свойственные
капитализму. «Следовательно, понятие национализации земли, — писал
В. И. Ленин, — сведенное на почву экономической действительное-
ти, есть категория товарного и капиталистического общества» К
Но национализация земли — это мера прогрессивная,
поскольку она предполагает ликвидацию частной собственности на землю
и порождаемой ею абсолютной ренты. Частная собственность
мешает свободному приложению капитала к земле, удорожает
сельскохозяйственные продукты, отрицательно сказывается и на
промышленности, увеличивая издержки производства и
способствуя понижению нормы прибыли. Национализация земли
ликвидирует эту монополию, способствуя быстрому развитию всей
капиталистической экономики.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 16, с. 274.
9-176
241

В. И. Ленин доказал несостоятельность выводов некоторых
заблуждавшихся марксистов, считавших, что национализация земли
осуществима лишь на высокой ступени развития капитализма,
когда уже сложится крупное капиталистическое земледелие. Это
мнение, по существу, означало отрицание национализации как
меры буржуазного прогресса. Высокое развитие капитализма
поставило бы на повестку дня не национализацию земли, а
социалистический переворот. «Мера буржуазного прогресса, как
буржуазная мера, — говорил В. И. Ленин, — немыслима при сильном
обострении классовой борьбы пролетариата и буржуазии»1.
Применительно к конкретному развитию русской буржуазной
революции В. И. Ленин доказал, что она находится в особо
благоприятных условиях с точки зрения требований национализации.
Остатки феодализма в земледелии создают глубокое
противоречие между сравнительно развитым капитализмом в
промышленности и чудовищной отсталостью сельского хозяйства. В силу
этих объективных причин национализация земли становится
единственным условием, которое может обеспечить наибыстрейший
капиталистический прогресс в русском земледелии. Обоснованная
В. И. Лениным в ходе первой русской революции аграрная
программа национализации земли явилась составной частью
экономической платформы большевиков, разработанной Лениным и
партией в период подготовки и проведения Великой Октябрьской
социалистической революции. Вместе с другими революционными
преобразованиями, осуществленными в ходе революции и после
нее, ленинская аграрная программа сыграла важнейшую роль в
обеспечении победы социализма в нашей стране.
3. Критика В. И. Лениным буржуазной
политической экономии
В работах В. И. Ленина, написанных после революции 1905 —
1907 гг., содержится критика буржуазной политической экономии.
Исключительно большое значение имеют работы В. И. Ленина
«Либеральный профессор о равенстве» (1914) и «Еще одно
уничтожение социализма» (1914). Направленные против М. Тугана-Ба-
рановского и П. Струве, они выходят далеко за пределы критики
этих буржуазных авторов. Работы содержат формулировки
общих методологических положений, направленные против
антинаучных экономических теорий, школ и направлений.
Встав открыто на позиции буржуазии и будучи членами
антимарксистских партии» М Туган-Барановский и П. Струве
объявили поход против марксизма. Они опубликовали целый ряд paGov
(М. Туган-Барановский — «Современный социализм»,
«Теоретические основы марксизма» и др.; П. Струве—«Хозяйство и
цена»), целью которых было уничтожение марксизма, социализма.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 16, с. 299.
242

Вопросы методологии политической экономии. Туган-Баранов-
ский и Струве выступили прежде всего против методологических
основ марксистской политической экономии, против исторического
и диалектического материализма, противопоставив ему
субъективный идеализм. С позиций субъективного идеализма они пытались
пересмотреть все научные основы политэкономии, начиная с
определения предмета политической экономии и кончая проблемой
распределения. Анализу объективно действующих
социально-экономических законов Туган-Бараиовский и Струве
противопоставили психологические, этические и даже физиологические факторы,
которые сами по себе не являются предметом политэкономии.
Вместо материалистического определения
общественно-экономической формации Туган-Барановский и Струве за исходное в
изложении политэкономии принимают хозяйство, в основу
определения которого кладут экономическую активность отдельного
субъекта или группы индивидуумов, направленную на обеспечение
собственного благополучия. «...Мы определяем хозяйство, — писал
Струве, — как субъективное телеологическое единство
рациональной экономической деятельности или хозяйствования»1. Он
утверждал, что хозяйственные категории «выражают экономические
отношения всякого хозяйствующего субъекта к внешнему миру».
Путая законы политической экономии, вернее, подменяя их
естественными и юридическими законами, Струве предметом
политической экономии делает субъекта и его поведение, направленное
на удовлетворение его желаний и приобретение благ.
«Автономный субъект, — писал Струве, — есть общее и основное понятие
политической экономии и гражданского правоведения»2. Он
откровенно провозгласил себя последователем одного из представителей
идеалистической, субъективной австрийской школы — Менгера.
Несколько иными словами, но также в духе субъективного
идеализма определял народное хозяйство и Туган-Барановский.
«...Хозяйство есть, — писал он, — совокупность действий человека,
направленных на внешнюю природу и имеющих своей целью не
наслаждение самой деятельностью, но создание материальной
обстановки, необходимой для удовлетворения наших потребностей»3.
Задачей хозяйства, по мнению Туган-Барановского, является
возможность потребления, и, согласно такой интерпретации цели
производства, он считал хозяйством даже приготовление пищи для
собственного домашнего потребления.
Проблема стоимости и прибавочной стоимости. На основе
субъективного идеализма Туган-Барановский и Струве пытались
пересмотреть всю политическую экономию марксизма, и прежде всего
теорию трудовой стоимости. Струве стремился исключить из
политэкономии понятие стоимости в отличие от цены, утверждая
без всяких доказательств, что стоимость — это фантом, т. е. приз-
1 Струве П. Хозяйство и цена. М., 1913, ч. I, с. 5.
2 Там же, с. 9.
3 Туган-Барановский М. И. Основы политической экономики. Пг., 1917, с. 8.
9*
243

рак, привидение. Он отрицал внутреннее объективное содержание
цены, рассматривая ее как выражение воли и субъективной
потребности данного индивидуума. «Рядом с ценою, над ней или под
ней не существует никакого другого реального экономического
явления. Ценность есть либо прямой приказ о цене, т. е.
назначенная, «уставная» или «указная» цена, либо отвержение
некоторого множества свободных цен в оценочную среднюю. Ценность,
как нечто отличное от цены, от нее независимое, ее определяющее,
есть фантом»1. С целью извращения марксистской теории
трудовой стоимости Струве пытался сблизить научный закон
стоимости, сформулированной до Маркса еще Рикардо, с «этическим»
законом канонистов, не приводя в подтверждение своего
заявления никаких доводов.
Во всеоружии марксиста-революционера выступил В. И.
Ленин против попыток Струве и Туган-Барановского извратить и
«уничтожить» марксистскую теорию трудовой стоимости со всеми
вытекающими из нее революционными выводами. Ленин показал
научную несостоятельность и практическую бесплодность отрыва
цены от стоимости, попытки отождествить или подменить
стоимость ценой.
«Цена есть проявление закона стоимости,— разъяснял В. И.
Ленин. — Стоимость есть закон цен, т. е. обобщенное выражение
явления цены. О «независимости» здесь говорить можно лишь для
издевательства над наукой, которая во всех областях знания
показывает нам проявление основных законов в кажущемся хаосе
явлений»2.
Марксистской теории стоимости Струве противопоставил
теорию предельной полезности Бем-Баверка и Менгера. Туган-Бара-
новский, выступив против теории трудовой стоимости Маркса,
противопоставил марксизму теорию цены, основанную на
эклектическом сочетании теории трудовой стоимости с ненаучными
теориями «издержек производства» и «предельной полезности». Конечную
цель похода против теории трудовой стоимости совершенно
очевидно выразил Струве во второй части работы «Хозяйство и цена».
Она состояла в попытке опровергнуть марксистскую теорию
прибавочной стоимости, раскрывшую эксплуататорскую сущность
капитализма. Будучи не в состоянии опровергнуть теорию
прибавочной стоимости по существу, Струве просто, ссылаясь на
Бем-Баверка, противопоставил марксизму натуралистическое
физиологическое толкование процесса производства прибавочной стоимости.
«Точно так же, как Бем-Баверк в проблеме ценностной
производительности,— писал он, — и мы в проблеме производительности
физической, или вещной, будем под прибавочным продуктом разуметь
только тот продукт, который обусловливается способностью
производительных сил создавать свое собственное физическое
приращение. Такой случай мы имеем перед собой в примере скота,
1 Струве П. Хозяйство и цена, ч. I, с. 96.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 46.
244

дающего приплод»1. И далее «мы сказали, что прибавочный
продукт не создается вне растительных процессов»2.
Защита идеи объективной экономической закономерности.
В. И. Ленин раскрыл антинаучность методологии Туган-Бара-
новского и Струве, отстоял марксизм и развил его дальше, научно
проанализировав методологические принципы политэкономии.
В. И. Ленин разбил попытки буржуазных экономистов подменить
объективно действующие законы развития и теоретически
выражающие их категории политэкономии естественными и этическими
законами.
В противоположность заявлению Струве о том, что якобы
потеряла всякое значение материалистическая идея естественного
закона или естественного порядка, на которой была основана
классическая буржуазная политэкономия начиная с Петти, Ленин
показал, что развитие научной политэкономии шло по пути
познания законов общественной жизни и законов естествознания.
«Вопиющая неправда, — писал В. И. Ленин, — будто идея
естественного закона в политической экономии потерпела крушение, будто
о ней «неприлично говорить». Как раз наоборот. Именно «ток от
естествознания к обществоведению» подкреплял, подкрепляет и
делает неизбежной эту идею»3.
В. И. Ленин показал, что учение о естественном законе
классиков буржуазной политэкономии, а также марксистское учение об
объективных закономерностях общественного развития ничего
общего не имеют с «этическими» законами канонистов и других
средневековых авторов, которые всякие законы трактовали в
религиозном и этическом духе и потому не выделили и не могли
выделить из всей совокупности закономерностей законы
социально-экономического развития.
В. И. Ленин выступил и против попыток фальсифицировать
природу социального неравенства с целью дискредитации
социализма. Так, Туган-Барановский пытался рассматривать социальное
неравенство как морально-этическую и естественную проблему,
игнорируя ее политико-экономическое содержание. Под
неравенством он понимал различные физические и духовные способности
людей. Поскольку люди не равны с точки зрения физических и
духовных способностей, а марксисты под социализмом понимают
равенство людей, постольку, согласно буржуазной теории Туган-
Барановского, социализм вообще неосуществим. В. И. Ленин
показал ненаучный, апологетический смысл подобной трактовки
равенства членов общества. Критикуя Туган-Барановского, он
сформулировал классическое положение марксизма об экономическом,
общественном равенстве как уничтожении классов, а не
преодолении различий в сфере индивидуальных духовных и физических
способностей людей. «Под равенством социал-демократы в области
1 Струве П. Хозяйство и цена, ч. II. М., 1916, е. 13.
2 Тям же.
3 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 25, с. 41—42.
245

политической разумеют равноправие, а в области экономической
как уже сказано, уничтожение классов. Об установлении же
человеческого равенства в смысле равенства сил и способностей
(телесных и душевных) социалисты и не помышляют» К
Ленинский принцип экономического, общественного равенства
воплощен в жизнь в странах социализма, и история со всей
очевидностью показала научную несостоятельность и практическую
вредность теорий Туган-Барановского, Струве и других
буржуазных апологетов.
Глава 15
СОЗДАНИЕ В. И. ЛЕНИНЫМ УЧЕНИЯ
ОБ ИМПЕРИАЛИЗМЕ
1. Вопросы империализма в работах В. И. Ленина
довоенного периода и начала первой мировой
войны
Задача исследования империализма. Переход от капитализма
свободной конкуренции к монополистическому капитализму был
подготовлен крупными сдвигами в развитии производительных сил
и экономики капиталистических стран в последней трети XIX в.
Этот период ознаменовался многими открытиями и крупнейшими
техническими изобретениями в различных отраслях производства,
вызвавшими в свою очередь структурные изменения в
промышленности. Они способствовали ускоренному росту тяжелой
промышленности. Возникли и стали быстро развиваться новые отрасли
промышленности — химическая, нефтяная, электротехническая,
автомобильная, авиационная.
Технический прогресс и обострение конкурентной борьбы
привели к резкому усилению концентрации производства, возрастанию
роли крупных и крупнейших предприятий. Этому процессу в
значительной степени способствовали экономические кризисы,
периодически потрясавшие экономику капиталистических стран. В свою
очередь, концентрация производства, достигшая к концу XIX в.
высокой степени развития, вплотную подвела к образованию
монополий, которые стали приобретать решающее значение в экономике
капитализма.
В. И. Ленин на основе обобщения всей совокупности возникших
в мире новых явлений и тенденций дал глубокий анализ
империализма как особой, высшей и последней стадии капитализма.
В книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» и в
других работах В. И. Ленин создал научную теорию империализма,
обогатившую марксистскую политическую экономию новыми
теоретическими положениями и выводами, имеющими
всемирно-историческое значение.
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 24, с. 362.
246

Ленинская теория империализма вооружила международное
рабочее движение ясным пониманием коренных проблем войны,
мира и революции, явилась надежной научной базой при
разработке его революционной стратегии и тактики.
Вопросы империализма в работах В. И. Ленина довоенного
периода. Некоторые явления, связанные с переходом капитализма в
высшую стадию своего развития, различные стороны империализма
и его проявления отмечались В. И. Лениным задолго до
возникновения первой мировой войны в работе «Проект и объяснение
программы социал-демократической партии» (1895—1896), В. И. Ленин
отмечал необходимость сплочения рабочего класса всех стран мира,
обосновывая это тем, что господство капитала над трудом выходит
за национальные рамки и распространяется на весь земной шар.
Обращая внимание на процесс интернационализации капитала,
явившийся результатом огромного роста его концентрации и
централизации и вышедший за рамки отдельных стран, он отмечает
такие явления, как образование международных объединений
капиталистов и усиление вывоза капитала.
Вопросы концентрации производства, ее усиления в связи с
переходом к империализму затрагиваются в произведении В. И.
Ленина «Развитие капитализма в России». Анализу явлений и
процессов, связанных с новой стадией капитализма, В. И. Ленин
уделяет все большее внимание в начале XX в., когда окончательно
сложился империализм. Это нашло отражение в таких его работах,
как «Две тактики социал-демократии в демократической
революции», «Марксизм и ревизионизм», «Концентрация производства в
России» и «Рост капиталистического богатства», «Три источника и
три составных части марксизма» и др. В статье «Марксизм и
ревизионизм» рассматриваются проблемы концентрации производства,
кризисов, теория краха капитализма. Критикуя Бернштейна и
других, приписывавших акционерным обществам, картелям и
трестам способность преодолеть кризисы, смягчить противоречия
капитализма и устранить почву для революции, В. И. Ленин писал:
«Что капитализм идет к краху — и в смысле отдельных
политических и экономических кризисов и в смысле полного крушения всего
капиталистического строя, — это с особенной наглядностью и в
особенно широких размерах показали как раз новейшие гигантские
тресты»1.
В работах предвоенного периода В. И. Ленин разрабатывает и
ряд других вопросов, связанных с характеристикой отдельных
сторон империализма (вопросы финансового капитала, сращивания
монополий с государством, вопросы внешней политики
капиталистических стран с их борьбой за раздел и передел мира и др.).
Анализ явлений империализма в работах В. И. Ленина 1914—
1915 гг. Особенно большое значение для разработки проблем
империализма имеют работы В. И. Ленина начального периода войны:
«Под чужим флагом», «Крах II Интернационала», «Социализм и
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 22.
247

война» и другие, которые непосредственно предшествовали
произведению «Империализм, как высшая стадия капитализма».
В статье «Под чужим флагом» В. И. Ленин прежде всего
разоблачил оппортунистическую позицию меньшевика-оборонца Потре-
сова, несостоятельность его оценки происходившей в мире войны,
смешение условий различных исторических эпох. В связи с этим
В. И. Ленин подчеркивал, что для определения характера и
содержания каждой эпохи необходимо установить, «...какой класс стоит
в центре той или иной эпохи, определяя главное ее содержание,
главное направление ее развития, главные особенности
исторической обстановки данной эпохи и т. д.» \ Оценивая с этих
методологических позиций эпоху, начавшуюся на рубеже XIX—XX вв., В. И.
Ленин определяет ее как эпоху империализма, войн и революций.
Только учитывая особенности исторической эпохи, можно
выработать правильную тактику революционной борьбы. В статье
рассматривается период непосредственного перехода к
империализму, исторический процесс его формирования и становления.
Отмечая характерные черты империализма, В. И. Ленин относит
к ним прежде всего господство монополий и финансового
капитала, «...отжившего и пережившего себя... идущего вниз, к упадку...»2,
борьбу капиталистических государств за расширение колониальной
экспансии. Неизбежность империалистических войн он связывал с
самой природой империализма. В статье «Под чужим флагом»
раскрываются социально-экономические корни созданного эпохой
империализма «целого оппортунистического направления».
Развернутая характеристика, империализма дана в написанной В. И.
Лениным резолюции Бернской конференции заграничных секций
РСДРП (состоявшейся 27 февраля—4 марта 1915 г).
«Современная война, — сказано в резолюции, — имеет империалистический
характер. Эта война создана условиями эпохи, когда капитализм
достиг высшей стадии развития; когда наиболее существенное
значение имеет уже не только вывоз товаров, но и вывоз капитала;
когда картелирование производства и интернационализация
хозяйственной жизни достигли значительных размеров; когда
колониальная политика привела к разделу почти всего земного
шара;— когда производительные силы мирового капитализма
переросли ограниченные рамки национально-государственных
делений; — когда вполне созрели объективные условия
осуществления социализма»3.
В последующих работах расширяется круг анализируемых
В. И. Лениным вопросов, раскрываются некоторые новые стороны
империализма. Так, в работе «Крах II Интернационала» В. И.
Ленин, говоря о смене «мирной эпохи капитализма
империалистической», связывает ее с тем, что свободная конкуренция уступила
место монополистическим союзам капиталистов, установившим свое
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 142.
2 Там же, с. 145.
3 Там же, с. 161—162.
248

господство в различных отраслях промышленности, с
возникновением монополий на основе концентрации капитала. Отмечаются
и некоторые другие важные отличительные черты империализма:
вывоз капитала, территориальный раздел мира. Если в прежних
работах В. И. Ленин лишь вскользь касался вывоза капитала, то
теперь он дает подробную характеристику его. Здесь отмечается
неравномерность вывоза капитала, подчеркивается его роль в
обострении борьбы за колонии и сферы влияния. Вывоз капитала
используется монополиями для своего обогащения путем
эксплуатации и порабощения народов колониальных и зависимых стран.
В упомянутой работе отмечается усиление тенденции
международного переплетения финансового капитала. Говоря о том, что
«период империализма есть раздел мира между «великими», при*
велигированными нациями, угнетающими все остальные»1, В. И.
Ленин показывает., что завершение территориального раздела мира
неизбежно ведет «...к вооруженной борьбе за передел колоний и
сфер влияния»2. В этой работе В. И. Ленин разоблачает
оппортунистических лидеров II Интернационала — социал-шовинистов,
раскрывает классовое содержание и реакционную сущность их
теорий. Он подвергает уничтожающей критике реакционную
теорию «ультраимпериализма» К. Каутского.
Большое значение для разработки проблем империализма имеет
написанная В. И. Лениным летом 1915 г. брошюра «Социализм и
война». В ней как бы синтезированы сформулированные в прежних
работах положения и выводы и дана следующая обобщающая
характеристика империализма. «Империализм есть высшая
ступень развития капитализма, достигнутая лишь в XX веке. ...
Капитализм настолько развил концентрацию, что целые отрасли
промышленности захвачены синдикатами, трестами, союзами
капиталистов-миллиардеров, и почти весь земной шар поделен между
этими «владыками капитала», в форме ли колоний или
посредством запутывания чужих стран тысячами нитей финансовой
эксплуатации. Свободную торговлю и конкуренцию сменили
стремления к монополии, к захвату земель для приложения капитала,
для вывоза сырья и т. д. ...Империалистский капитализм стал
величайшим угнетателем наций. Капитализм из прогрессивного
стал реакционным, он развил производительные силы настолько,
что человечеству предстоит либо перейти к социализму, либо
годами и даже десятилетиями переживать вооруженную борьбу
«великих» держав за искусственное сохранение капитализма
посредством колоний, монополий, привилегий и национальных
угнетений всяческого рода»3. В этой брошюре дается таблица раздела
мира между «великими» державами, которая затем с некоторыми
изменениями приводится в книге «Империализм, как высшая
стадия капитализма». ■ !
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 228.
2 Там же, с. 231.
3 Там же, с. 313—314.
249

Знаменитая работа В. И. Ленина «О лозунге Соединенных
Штатов Европы» была опубликована 23 августа 1915 г. В ней на
основе глубокого анализа империализма и специфики действия
закона неравномерности экономического и политического развития
капиталистических стран в эпоху империализма В. И. Ленин
сделал гениальный вывод о возможности победы социализма
первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране.
2. Ленинское исследование империализма в книге
«Империализм, как высшая стадия капитализма»
Задачи и структура исследования. Всестороннее исследование
империализма в целом, его закономерностей и противоречий
осуществлено В. И. Лениным в его классическом произведении
«Империализм, как высшая стадия капитализма», написанном в
январе— июне 1916 г. и опубликованном в сентябре 1917 г.
Созданию этого произведения предшествовала поистине
гигантская подготовительная работа, связанная с изучением и
обобщением огромного фактического материала по широкому кругу
вопросов развития капитализма конца XIX — начала XX в., а
также критический анализ сотен книг, монографий, брошюр,
журнальных и газетных статей, статистических сборников, изданных
во многих странах мира. Подготовительные материалы, вошедшие
в «Тетради по империализму», составляют около 50 печатных
листов, или 800 книжных страниц, и содержат выписки из 148
книг и 232 статей.
Книга «Империализм, как высшая стадия капитализма» была
написана в расчете на царскую цензуру. Предупреждая об этом
в предисловии к русскому изданию, В. И. Ленин отмечал, что
вынужден был строжайше ограничить себя исключительно
теоретическим, особенно экономическим анализом и формулировать
необходимые замечания относительно политики с большой
осторожностью, намеками, «...тем эзоповским... языком, к которому
царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они
брали в руки перо для «легального» произведения»1. Поэтому в книге
нет слова «социализм», а вместо него употребляется выражение
«более высокий общественно-экономический уклад». Ленин
подытожил развитие мирового капитализма за полувековой период,
прошедший со времени выхода в свет первого тома «Капитала», и
первым из марксистов разработал цельную, научную теорию
империализма.
К главному ленинскому труду по империализму примыкает
ряд других, более поздних работ, с которыми он неразрывно
связан. К ним относятся: «Военная программа пролетарской
революции», «Империализм и раскол социализма», «О карикатуре на
марксизм и об «империалистическом экономизме» и другие, в ко-
1 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 27, с. 301.
250

торых сформулированы важные положения, дополняющие и
развивающие теорию империализма.
Книга В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия
капитализма» состоит из предисловия, предисловия к французскому и
немецкому изданиям и следующих 10 глав: I. Концентрация
производства и монополии. II. Банки и их новая роль. III. Финансовый
капитал и финансовая олигархия. IV. Вывоз капитала. V. Раздел
мира между союзами капиталистов. VI. Раздел мира между
великими державами. VII. Империализм, как особая стадия
капитализма. VIII. Паразитизм и загнивание капитализма. IX. Критика
империализма. X. Историческое место империализма. Такова
общая структура книги. Первые шесть глав посвящены анализу
основных экономических признаков империализма, раскрытию его
экономической сущности. В последних четырех главах дается
обобщенная характеристика империализма, аргументированная
критика буржуазных и реформистских теорий империализма и анализ
исторического места империализма как кануна социалистической
революции.
Определяя важнейшие задачи исследования, В. И. Ленин
отмечал, что они состоят прежде всего в раскрытии экономической
сущности империализма, без чего нельзя ничего понять в оценке
современной войны и современной политики1.
Книга В. И. Ленина является продолжением и дальнейшим
развитием «Капитала» К. Маркса в области теории и методологии.
Вместе с тем ленинская методология исследования империализма
отличается некоторыми особенностями, обусловленными самим
объектом исследования. «Капитал» К. Маркса посвящен
исследованию капитализма как общественно-экономической формации в
целом. Монополистический капитализм, служивший объектом
ленинского исследования, — не особая формация, а стадия в
развитии капитализма. Возникновение империализма — это
закономерный процесс, обусловленный действием объективных
экономических законов капитализма. Опираясь на учение Маркса о законах
капитализма, блестяще применяя метод материалистической
диалектики, В. И. Ленин раскрыл исторический процесс перерастания
капитализма в высшую стадию — империализм, его особенности,
закономерности и тенденции.
Анализ основных экономических особенностей империализма.
В. И. Ленин, исходя из марксистского принципа примата
производства над другими сторонами экономической жизни, начинает свое
исследование с анализа процесса концентрации производства.
Подчеркнув, что империализм вырос как развитие и прямое
продолжение всех основных свойств капитализма, он вместе с тем на
основе обобщения многочисленных данных о росте концентрации
производства в конце XIX — начале XX в. показал, что этот
количественный рост привел к качественным изменениям — к
превращению некоторых основных свойств капитализма в свою противо-
1 См.: Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 27, с. 302.
251'

положность, — не изменяя при этом самой природы капитализма1.
Решающее значение в этом процессе имело превращение
свободной конкуренции в монополию.
Концентрация производства, достигшая высокой ступени
развития, сделала не только возможным, но и неизбежным
возникновение монополий. К началу XX в. они приобрели решающее
значение и стали одной из основ всей хозяйственной жизни
капиталистических стран. Порождение монополий концентрацией
производства Ленин назвал «...общим и основным законом современной
стадии развития капитализма»2.
В ленинском анализе империализма последовательно
проводится принцип единства логического и исторического. Логическое
исследование империализма, его особенностей и закономерностей в
общем и целом воспроизводит исторический процесс его
возникновения и развития. В. И. Ленин начинает с концентрации
производства и возникновения монополий. Большое методологическое
значение имеет выделение монополии, которая представлена как
исходная категория империализма, выражающая самые
существенные его стороны. Монополию В. И. Ленин рассматривал как
главное, качественно новое экономическое явление, определяющее
специфику империализма—особой стадии капитализма. Он
подчеркивал, что «...монополии всюду несут с собой
монополистические начала...»3, что «в экономической монополии — все дело»4.
С исключительной глубиной раскрывается диалектическое
единство двух противоположных начал, свойственных империализму,—
монополии и конкуренции. В. И. Ленин писал: «...монополия есть
прямая противоположность свободной конкуренции, но эта
последняя на наших глазах стала превращаться в монополию... И в то
же время монополии, вырастая из свободной конкуренции, не
устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, порождая этим
ряд особенно острых и крутых противоречий, трений, конфликтов»5.
Наряду с качественными сдвигами в промышленности и в
зависимости от них возникли новые явления в банковском деле,
ускорился процесс концентрации и централизации банковского
капитала, его сосредоточение в руках банковских воротил. Из скромных
посредников банки переросли во всесильных монополистов.
Изменился характер взаимоотношений между банками и
промышленностью. Произошло слияние монополистического банковского
капитала с монополистическим капиталом в промышленности, в
результате чего образовался финансовый капитал, представляющий
собой качественно новую форму капитала, типичную для
монополистического капитализма. «...Финансовый капитал, — подчеркивал
В. И. Ленин, — есть банковый капитал монополистически немногих
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 385.
2 Там же, с. 315.
3 Там же, с. 362.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 93.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 385—386.
2№

крупнейших банков, слившийся с капиталом монополистических
союзов промышленников...»1. Образование финансового капитала
является одним из основных экономических признаков
империализма.
Господствующее положение в капиталистических странах
заняла верхушка финансового капитала, финансовая олигархия —
немногочисленная группа монополистов, распоряжающаяся большей
частью капиталов и контролирующая ключевые сферы экономики.
В. Й. Ленин подробно охарактеризовал механизм, посредством
которого финансовая олигархия осуществляет свое господство,
формы и методы ее обогащения путем ограбления большинства
населения страны. Господство финансового капитала, однако, не
ограничивается рамками наиболее развитых капиталистических
стран, а распространяется на все районы земного шара,
приобретая интернациональный характер.; «Капитализм, — подчеркивал
В. И. Ленин, — перерос во всемирную систему колониального
угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран
гигантского большинства населения земли»2. Международная сеть
зависимостей и связей финансового капитала является предметом
исследования в IV—VI главах книги.
Ленинский анализ показал, что в отличие от
домонополистического капитализма, для которого типичным был вывоз товаров,
для империализма типичным становится вывоз капитала, который
является важнейшей формой экономических связей в системе
мирового капиталистического хозяйства, с помощью которого
финансовый капитал раскидывает свои сети на все страны земного шара.
Весь мир разделился на горстку стран, вывозящих капитал за
границу, и множество стран, ввозящих капитал и попадающих в
экономическую и политическую зависимость от стран —
экспортеров капитала, что неизбежно ведет к обострению противоречий
между ними. На почве вывоза капитала обостряется также
соперничество между различными группами финансового капитала в
борьбе за наиболее прибыльные капиталовложения за границей.
В вывозе капитала В. И. Ленин видел одну из самых
существенных экономических основ империализма. Отметив, что страны,
вывозящие капитал, поделили мир в переносном смысле слова,
В. И. Ленин вместе с тем указывает, что финансовый капитал
вплотную привел «...и к прямому разделу мира»3. Отсюда
естественный переход к анализу экономического и территориального
раздела мира.
К важнейшим характерным чертам империализма В. И. Ленин
относит возникновение международных монополий и начало
экономического раздела мира. Основная цель международных
монополий, возникших на основе всемирной концентрации капитала и
производства, является обеспечение монопольно высокой прибыли
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 386.
2 Там же, с. 305
3 Там же, с. 364.
253

посредством вывоза капитала, раздела мировых рынков и
источников сырья. В. И. Ленин отмечает, что рядом с отношениями,
которые возникают между союзами капиталистов на почве
экономического раздела мира и в связи с ними «... между политическими
союзами, государствами, складываются известные отношения на
почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, «борьбы
за хозяйственную территорию»1.
Господство монополий и финансового капитала на
международной арене было связано с образованием колониальной системы
империализма, сложившейся окончательно с завершением
территориального раздела мира. Она представляет собой систему
политического подчинения и экономической эксплуатации
монополистическим капиталом горстки капиталистических держав
подавляющего большинства народов колониальных и зависимых стран.
В. И. Ленин подчеркивает, что поскольку территориальный раздел
мира закончен, «...дальше предстоят лишь переделы, т. е. переход
от одного «владельца» к другому...»2. Завершение
территориального раздела мира и борьба за его передел относится к важнейшим
экономическим признакам империализма.
Определение исторического места империализма. В. И. Ленин
определил историческое место империализма, т. е. его место по
отношению ко всей эпохе капитализма и по отношению к
социалистической революции. Глубокий анализ исторического места
империализма, как уже отмечалось, дан в его работах:
«Империализм, как высшая стадия капитализма», «Империализм и раскол
социализма», «Материалы по пересмотру партийной программы».
В работе — «Империализм и раскол социализма» В.И.Ленин,
отмечая, что империализм есть особая стадия капитализма, писал:
«Особенность эта троякая: империализм есть
(1)—монополистический капитализм; (2)—паразитический или загнивающий
капитализм; (3)—умирающий капитализм»3. Подводя итоги
исследования экономических признаков империализма, В. И. Ленин дает
обобщающую его характеристику, показывая, что в результате
количественных изменений произошли качественные сдвиги в
развитии капитализма и на рубеже XIX—XX вв. он вступил в новую,
особую стадию своего развития. Экономически основным в этом
процессе является «...смена капиталистической свободной
конкуренции капиталистическими монополиями»4.
В. И. Ленин, характеризуя империализм как
монополистическую стадию капитализма, дает и развернутое определение
империализма, включающее пять основных его признаков: «1)
концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой
ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую
роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банкового капитала с
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 373.
2 Там же, с. 374.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 163.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 385.
254

промышленным и создание, на базе этого «финансового капитала»,
финансовой олигархии; 3) вывоз капитала, в отличие от вывоза
товаров, приобретает особо важное значение; 4) образуются
международные монополистические союзы капиталистов, делящие
мир, и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими
капиталистическими державами»1. Все признаки империализма
взаимосвязаны и раскрывают различные стороны господства
монополий.
Одной из важных особенностей империализма является
паразитизм и загнивание капитализма, что находит свое проявление, как
отмечал В. И. Ленин, в торможении технического прогресса
монополиями, в росте слоя рантье и государств-рантье, в вывозе
капитала, в эксплуатации колониальных народов, в подкупе
верхушечных слоев рабочего класса и образовании рабочей аристократии, в
повороте от демократии к реакции по всей линии 2, проявляющейся
как во внутренней, так и во внешней политике капиталистических
стран.
В. И. Ленин установил, что империализму свойственны две
противоположные тенденции в развитии производительных сил:
тенденция к застою и загниванию и тенденция к техническому
прогрессу. Первая связана с тем, что монополии имеют
возможность получать сверхприбыль не путем введения новой техники, а
путем установления монопольных цен на товары; вторая — с
конкуренцией, порождающей применение новой техники.
Следовательно, единство противоположных тенденций в развитии
производительных сил неразрывно связано со свойственным империализму
единством противоположных начал — монополии и конкуренции.
В. И. Ленин характеризует империализм как умирающий
капитализм. В предисловии к французскому и немецкому изданиям
своей книги, написанном в 1920 г., он называет империализм
кануном «...социальной революции пролетариата»3. С одной стороны,
громадные масштабы обобществления производства в эпоху
монополистического капитализма создают материальные предпосылки
социализма. С другой стороны, империализм в крайней степени
обостряет противоречия капитализма, неизбежно ведущие к
социалистической революции. Углубляется основное противоречие
капитализма— между общественным характером производства и
частно-капиталистической формой присвоения, обостряется
антагонизм между наемным трудом и капиталом.
В. И. Ленин отмечает, что господство монополий ведет к
подрыву товарного производства. Но в то же время подчеркивает,
что «...товарное производство по-прежнему «царит» и считается
основой всего хозяйства»4. Монополия, подрывая товарное
производство, оказывая прямое воздействие на цены, не отменяет и не
1 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 27, с. 386—387.
2 См.: там же, с. 408.
3 Там же, с. 308.
4 Там же, с. 322.
255

может отменить закона стоимости, действие которого лишь
модифицируется. Подрыв товарного производства надо понимать в том
смысле, что появляются новые, чужеродные товарному
производству отношения. «Это — монополия капиталистическая, т. е.
выросшая из капитализма и находящаяся в общей обстановке
капитализма, товарного производства, конкуренции, в постоянном и
безысходном противоречии с этой общей обстановкой»1.
В. И. Ленин, отмечая историческое место империализма,
показывает, что монополия, вырастая из свободной конкуренции, есть
переход от капиталистического к более высокому общественно-
экономическому укладу. «Из всего сказанного выше об
экономической сущности империализма вытекает, — подчеркивал
В.И.Ленин,—-что его приходится характеризовать, как переходный или,
вернее, умирающий капитализм»2.
Слова В. И. Ленина о переходном характере империализма
надо понимать в том единственном смысле, что в нем со всей силой
обнаруживается необходимость перехода к новому общественному
строю, который может быть осуществлен только путем
социалистической революции.
3. Ленинский анализ государственно-
монополистического капитализма
В годы первой мировой войны усилилась концентрация
производства, значительно возросла мощь крупнейших монополий,
расширились связи между ними и государством. В области экономики
и политической надстройки возникли новые явления, связанные
прежде всего с усилением вмешательства государства в процесс
капиталистического воспроизводства и с государственным
регулированием экономики.
Впервые эти новые явления и процессы были подмечены и
прослежены В. И. Лениным, показавшим, что речь идет о
перерастании монополистического капитализма в
государственно-монополистический. В. И. Ленин раскрыл закономерности этого процесса,
сущность государственно-монополистического капитализма и
важнейшие направления его развития. Уже в книге «Империализм,
как высшая стадия капитализма» следующим образом
сформулированы положения, характеризующие отдельные стороны
государственно-монополистического капитализма (хотя этот термин в
книге еще отсутствовал): 1. «Личная уния» банков с
промышленностью дополняется «личной унией» тех и других обществ с
правительством». 2. «...Частные и государственные монополии
переплетаются воедино...». 3. «...Государственная монополия в
капиталистическом обществе есть лишь средство повышения и
закрепления доходов для близких к банкротству миллионеров той или
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 27, с. 396—397.
2 Там же, с. 424.
256

иной отрасли промышленности»1 и др. Здесь отмечены некоторые
существенные проявления процесса сращивания государства с
монополиями. Зародыши государственно-монополистического
капитализма появились в развитых капиталистических странах еще до
первой мировой войны, но война чрезвычайно ускорила его
возникновение. В. И. Ленин отмечал, что война «сделала то, что не
было сделано за 25 лет. Огосударствление промышленности пошло
вперед не только в Германии, но и в Англии. От монополии
вообще перешли к государственной монополии»2.
Вопросы государственно-монополистического капитализма
затрагиваются в ряде ленинских работ, но наиболее полно и
исчерпывающе сущность и основные направления развития
государственно-монополистического капитализма раскрываются
в выступлении В. И. Ленина на VII Всероссийской конференции
РСДРП 29 апреля (19 мая) 1917 г., в котором он впервые
применил термин «государственно-монополистический капитализм», в
работах «Война и революция», «Грозящая катастрофа и как с ней
бороться», «Государство и революция» и в других трудах,
написанных накануне Великой Октябрьской социалистической
революции.
В. И. Ленин анализирует значение и цели таких направлений
государственно-монополистического капитализма, как
огосударствление отдельных отраслей промышленности и государственное
регулирование экономической жизни. Говоря о первом из них, он
отмечает оздоровление промышленных предприятий за счет
государства.
Рассматривая вопрос о формах и методах государственного
регулирования экономики, В. И. Ленин отмечает среди них
наиболее распространенные: распределение сырья и топлива,
государственные заказы монополиям, непосредственное вмешательство в
отношения между рабочими и капиталистами, всеобщая трудовая
повинность, распределение предметов потребления, установление
контроля над ценами, использование бюджета для
перераспределения национального дохода в интересах монополий и др. Вся
система государственного регулирования хозяйственной жизни была
направлена на обеспечение «...тройных, если не десятерных,
прибылей капиталистам»3 за счет ограбления широких народных масс.
В работе «Война и революция» В. И. Ленин на основе анализа
развития государственно-монополистического капитализма
определяет его как процесс «...огосударствления капиталистического
производства, соединения гигантской силы капитализма с гигантской
силой государства в один механизм, ставящий десятки миллионов
людей в одну организацию государственного капитализма»4.
К этому вопросу он снова возвращается в работе «Государство и
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 337—338, 370, 334.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 31, с. 355
3 Ленин В. И. Поли, собр. соч., т. 32, с. 292.
4 Там же, с. 83.
257

революция». В предисловии к ней говорится: «Империалистическая
война чрезвычайно ускорила и обострила процесс превращения
монополистического капитализма в
государственно-монополистический капитализм. Чудовищное угнетение трудящихся масс
государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными
союзами капиталистов, становится все чудовищнее»1. Основной
смысл сращивания монополий и государства, его главное
назначение состоит в использовании государственного аппарата
монополиями с целью обогащения и укрепления своего господства.
Из многочисленных ленинских высказываний со всей
определенностью явствует, что В. И. Ленин различал коренные причины
возникновения государственно-монополистического капитализма и
факторы, стимулирующие этот процесс. К последним он относил
прежде всего мировую войну, роль которой заключалась в том,
что она гигантски ускорила процесс возникновения государственно-
монополистического капитализма. Главные же причины
возникновения и становления государственно-монополистического
капитализма В. И. Ленин видел в усилении концентрации и
централизации капитала, в росте монополий, роль, число и значение которых
«война удесятерила», и в обострении противоречий империализма.
В. И. Ленин рассматривал государственно-монополистический
капитализм как форму монополистического капитализма.
Многочисленные высказывания свидетельствуют о том, что он относил
все явления, связанные с государственно-монополистическим
капитализмом, к эпохе империализма. Об этом со всей определенностью
сказано в книге «Государство и революция», в которой при
характеристике империализма подчеркивается, что это эпоха банкового
капитала, эпоха гигантских капиталистических монополий, эпоха
перерастания монополистического капитализма в государственно-
монополистический капитализм. Вместе с тем В. И. Ленин отмечал,
что государственно-монополистический капитализм — явление
новое, качественно своеобразное в структуре монополистического
капитализма, проявляющееся в различных формах, среди которых
особое значение имеет слияние монополий с буржуазным
государством в единый механизм, где государство и его экономическая
роль становятся одним из важных элементов самой этой структуры.
В. И. Ленин писал, что непосредственное вмешательство
государства в процесс капиталистического воспроизводства усиливает
тенденцию к «планомерности», однако, подчеркивал он, «полной
планомерности» тресты не дают и не могут дать и в условиях
государственно-монополистического капитализма. Сохраняются
анархия производства и экономические кризисы 2.
В. И. Ленин показал, что государственно-монополистический
капитализм является высшей в рамках капитализма ступенью
обобществления производства, достигнув которую общество может
пойти дальше, вперед, только к социализму. «Государственно-моно-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 3.
2 См. там же, с. 68, т. 34, с. 362, 363.
25?

полистический капитализм есть полнейшая материальная
подготовка социализма, есть преддверие его, есть та
ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и
ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней
нет»1. Государственно-монополистический капитализм является
преддверием социализма, во-первых, потому, что он создает
материальные предпосылки социализма, во-вторых, потому, что он
доводит все противоречия империализма до крайних пределов и
подводит трудящиеся массы к социалистической революции.
Неравномерность развития отдельных предприятий, отраслей
производства и целых стран внутренне присуща капитализму на
всех его стадиях. Исследуя монополистическую стадию
капитализма, В. И. Ленин раскрыл качественно новые особенности
проявления этой неравномерности, специфический характер действия
закона неравномерности развития в условиях новейшего
капитализма.
В эпоху домонополистического капитализма неравномерность
развития стран проявлялась в том, что одни из них постепенно,
на протяжении длительного периода времени опережали другие,
не вызывая резких скачков и потрясений. Капитализм развивался
тогда «...спокойно и плавно, «мирно» расширяясь на громадные
еще области незанятых земель и невтянутых окончательно в
капиталистический водоворот стран»2. Так писал В. И. Ленин и
продолжал: «Эта эпоха миновала безвозвратно, она заменилась
эпохой сравнительно гораздо более порывистой, скачкообразной,
катастрофичной, конфликтной...»3.
Неравномерность экономического развития капиталистических
стран не только резко обострилась, но приобрела прежде всего
скачкообразный характер. Технический прогресс и развитие новых
отраслей производства создали возможность для «молодых»
капиталистических государств в предельно короткие сроки вырваться
вперед и опередить «старые» капиталистические государства.
Скачкообразное опережение одних стран другими усиливается
рядом других факторов, среди которых особое значение имеет
вывоз капитала.
Господство монополий и финансового капитала, подчеркивал
В. И. Ленин, усиливает «...различия между быстротой роста разных
частей всемирного хозяйства»4. Поскольку территориальный
раздел мира завершен, борьба между разными группами финансового
капитала за источники сырья, рынки сбыта и сферы приложения
капитала принимает особенно острый характер. Быстрое изменение
соотношения сил между империалистическими странами приходит
в столкновение со старым «...разделом колоний и «сфер
влияния...»5, вызывая острые противоречия, военные конфликты, борь-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. i 93.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 94.
3 Там же.
4 Там же, с. 394.
5 Там же, с. 396.
259

бу за передел территории, которая в условиях безраздельного
господства империализма приводит к мировым войнам. Таким
образом, неравномерность развития капиталистических стран
приобретает не только скачкообразный, но и, как подчеркивал В. И. Ленин,
конфликтный, катастрофический характер.
Наряду с неравномерностью экономического развития
капиталистических стран В. И. Ленин показал также неравномерность их
политического развития, которая выражается в различной степени
остроты классовых противоречий и классовой борьбы, в
разновременности созревания политических предпосылок социалистической
революции в отдельных странах. Усиление противоречий,
конфликтов, столкновений между империалистическими державами
ослабляет фронт империализма и делает возможным прорыв цепи
империализма в наиболее слабом его звене. На основе анализа
действия закона неравномерности развития капитализма в эпоху
империализма В. И. Ленин разработал учение о возможности победы
социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно
взятой стране. В статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы»
он писал: «Неравномерность экономического и политического
развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что
возможна победа социализма первоначально в немногих или
даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране»1. В
работе «Военная программа пролетарской революции», написанной
в 1916 г., В. И. Ленин развивает и конкретизирует это положение:
«Развитие каптализма совершается в высшей степени
неравномерно в различных странах... Отсюда непреложный вывод: социализм
не может победить одновременно во всех странах. Он победит
первоначально в одной или нескольких странах, а остальные в течение
некоторого времени останутся буржуазными или добуржуазными»2.
В. И. Ленин исходил из того, что предпосылки
социалистической революции созревают разновременно в отдельных странах,
поэтому она совершается там, где они раньше всего сложились.
Причем противоречия и конфликты между империалистическими
странами не позволяют им объединиться для подавления
социалистической революции в той стране, где она произошла. Победу
социалистической революции в одной стране В. И. Ленин
рассматривал как начало мировой социалистической революции.
Учение В. И. Ленина явилось великим вкладом в марксистскую
теорию социалистической революции, дальнейшим развитием ее
применительно к новым историческим условиям. Блестящим
подтверждением ленинской теории явилась победа Великой
Октябрьской социалистической революции, положившая начало эпохи
перехода от капитализма к социализму, победа социалистических
революций в ряде стран Европы, Азии и на Кубе.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 354.
2 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 30, с. 133.
260

4. Учение В. И. Ленина об общем кризисе
капитализма
Учение об общем кризисе капитализма неразрывно связано с
ленинской теорией империализма, является ее составной частью
и продолжением применительно к условиям непосредственного
краха капитализма, В. И. Ленин раскрыл сущность общего кризиса,
предпосылки его возникновения и важнейшие формы проявления.
Ленинская характеристика империализма как умирающего
капитализма, кануна социалистической революции показывает, что, в
самой системе капитализма заложена неотвратимость общего
кризиса.
В. И. Ленин подчеркивал, что общий кризис капитализма
является периодом непосредственного «...краха капитализма во всем
его масштабе и рождения социалистического общества»1.
Раскрывая содержание общего кризиса, он характеризует его как эпоху
«...гигантских крахов, массовых военных насильственных решений,
кризисов...» и отмечает, что уже эта эпоха «...началась, мы ее ясно
видим, — это только начало»2.
В. И. Ленин установил, что кризис мирового капитализма
занимает целый исторический период, переход от капитализма к
социализму происходит путем последовательного отпадения от
капиталистической системы одних стран за другими в результате
ряда социалистических революций. Предпосылки возникновения
общего кризиса капитализма созревали и накапливались с начала
эпохи империализма по мере развития его противоречий. Говоря о
неизбежности наступления кризиса мирового капитализма,
В. И. Ленин исходил из того, что империализм необычайно
обостряет все противоречия капитализма, доводя их до крайних
пределов, за которыми начинается социалистическая революция.
Начало общему кризису капитализма положили первая мировая
война и Великая Октябрьская социалистическая революция.
Война «...обострила глубоко таившиеся противоречия и вывела их
наружу...»3, дав толчок развитию революционного движения в
капиталистических странах и национально-освободительного движения
в колониальных и зависимых государствах, ускорила создание
предпосылок для прорыва империализма в его наиболее слабом
звене. Великая Октябрьская социалистическая революция открыла
«новую эпоху всемирной истории, эпоху господства нового класса,
угнетенного во всех капиталистических странах и идущего
повсюду к новой жизни, к победе над буржуазией, к диктатуре
пролетариата...»4.
Великая Октябрьская социалистическая революция положила
начало революционному процессу освобождения человечества от
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 48.
2 Там же.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 102.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с 148.
261

ига капитала, становлению коммунистической общественной
формации. Мир раскололся на две противоположные системы, и
капитализм вступил в полосу общего кризиса, охватившего все его
стороны: экономику, политику, идеологию. Таким образом,
В. И. Ленин в своих работах раскрыл сущность общего кризиса
капитализма и показал, что он явился закономерным результатом
развития противоречий капитализма на его империалистической
стадии.
Ленинская теория империализма и общего кризиса
капитализма получила дальнейшее творческое развитие в решениях КПСС,
в документах международного коммунистического и рабочего
движения.
5. Критика В. И. Лениным антимарксистских
теорий империализма
Разоблачение буржуазной апологетики империализма. В
буржуазной литературе начала XX в. широко обсуждались некоторые
новые явления, связанные с переходом к империализму. Обращая
внимание на эти явления, буржуазные экономисты обнаруживали
при этом полную неспособность разобраться в существе и
закономерном характере происходящих процессов, которым давалось
антинаучное тенденциозное истолкование.
Буржуазные концепции империализма были подвергнуты
глубокой критике В. И. Лениным, разоблачившим открытых и
замаскированных апологетов империализма. Ленин исходил из того, что
по своему отношению к империализму и в подходе к нему среди
буржуазных экономистов наметилось два направления. Подвергая
критике и разоблачению представителей первого направления —
Г. Шульце-Гевернгша, Р. Лифмана, Я. Риссера и других, которые
преднамеренно извращали факты и события, прибегая к самым
изощренным методам защиты и оправдания монополий и
финансового капитала, В. И. Ленин отмечает, что они «...являются сплошь
апологетами империализма и финансового капитала. Они...
затушевывают и прикрашивают «механику» образования олигархии, ее
приемы, размеры ее доходов, «безгрешных и грешных», ее связи
с парламентами и пр. и т. д.»1.
Стремясь затушевать факты безраздельного господства
монополий и финансового капитала в капиталистических странах,
буржуазные экономисты на первый план выдвигали "астпости,
всячески подчеркивали подробности второстепенного характера,
отвлекая внимание от действительных особенностей,
характеризующих экономическую и политическую сущность империализма.
Некоторые буржуазные экономисты, прикрываясь лозунгом
борьбы со злоупотреблениями монополий, предлагали проекты
установления административного надзора над ними и другие, не имеющие
сколько-нибудь серьезного значения «реформы»2. Апологеты импе*
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 344.
2 См.: Ленин В. И. Поли, собр, соч., т. 27, с. 407.
262

риализма пытались представить промышленные и банковые
монополии в качестве силы, «организующей» хозяйство, и фактора
устранения анархии производства и кризисов. Опровергая эти
измышления буржуазных идеологов, Ленин убедительно доказал,
что империализм не устраняет и не может устранить конкуренцию,
экономические кризисы. Наоборот, он усиливает анархию
капиталистического производства и обостряет все его противоречия, а
так называемое «...сознательное регулирование» через банки
состоит в обирании публики горсткою «полностью организованных»
монополистов»1. Современные буржуазные экономисты
продолжают утверждать о способности капитализма преодолеть
экономические кризисы. Однако весь ход развития капитализма,
происходящие в последние годы глубокие экономические кризисы
убедительно опровергают этот миф буржуазных экономистов и реформистов.
В. И. Ленин отмечает также появление в буржуазной
экономической литературе второго направления, представители которого —
Д. Гобсон, А. Лансбург, Л. Эшвеге и другие — стояли на
буржуазной точке зрения, но дали «...все же приблизительно правдивую
картину и — мещанскую, конечно, — критику финансовой
олигархии»2. Высказывая критическое отношение к империализму, они
противопоставляли ему свободную конкуренцию эпохи
домонополистического капитализма, мечтая о возврате к нему. Л^енин
характеризовал их взгляды как реакционно-утопические. Он писал:
«...мещански-реакционная критика капиталистического
империализма мечтает о возвращении назад, к «свободной», «мирной»,
«честной» конкуренции»3.
Отмечая отличительные черты каждого из упомянутых
направлений в буржуазной литературе в подходе к империализму,
В. И. Ленин указывал вместе с тем на общность их классовой
позиции. Все буржуазные экономисты, принадлежащие к обоим
направлениям, стояли на позициях защиты буржуазного строя,
хотя одни открыто превозносили монополистический капитализм,
а другие, отмечая его отрицательные стороны, рассчитывали на
возможность их устранения в рамках капиталистического строя.
Критика теории империализма и «ультраимпериализма»
К. Каутского. Лидер II Интернационала К. Каутский отрицал, что
империализм является высшей и последней стадией капитализма,
кануном социалистической революции. Он рассматривал
империализм как особую политику промышленно развитых
капиталистических государств, направленную на захват и подчинение
отсталых аграрных стран.
В. И. Ленин дал исчерпывающую критику теории империализма
Каутского и вскрыл ее буржуазно-реформистскую сущность.
Главный методологический порок теории империализма Каутского, как
уже было отмечено в главе 12, — отрыв политики империализма
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 335.
2 Там же, с. 344.
3 Там же, с. 322.
263

от его экономики; игнорирование экономического базиса и
перенесение центра тяжести анализа в область надстроечных явлений.
Разоблачая Каутского, В. И. Ленин писал: «Суть дела в том, что
Каутский отрывает политику империализма от его экономики,
толкуя об аннексиях, как «предпочитаемой» финансовым
капиталом политике, и противопоставляя ей другую возможную будто
бы буржуазную политику на той же базе финансового капитала.
Выходит, что монополии в экономике совместимы с
немонополистическим, ненасильственным, незахватным образом действий в
политике»1.
Каутский сводил политику империализма к стремлению
капиталистических держав захватывать аграрные страны и области.
Такое ограничительное толкование объекта империалистической
экспансии не соответствует действительности. В. И. Ленин
подчеркивал, что «для империализма характерно как раз стремление к
аннектированию не только аграрных областей, а даже самых
промышленных...»2.
История монополистического капитализма полностью
подтверждает это ленинское положение. В годы первой мировой войны
Франция стремилась захватить у Германии прежде всего Эльзас-
Лотарингию и Саарский бассейн; Германия в свою очередь
пыталась захватить промышленные территории Бельгии, Франции.
Вторая мировая война, как известно, началась с нападения
гитлеровской Германии на промышленные страны — Данию, Норвегию,
Бельгию и др. Все это опровергает утверждение Каутского, что
империалистическая политика направлена только к захвату
аграрных стран.
Каутский ограничивал политику империализма лишь внешней
политикой, игнорируя неразрывную связь между внешней и
внутренней политикой империализма. Между тем, писал В. И. Ленин,
«...политически империализм есть вообще стремление к насилию и
к реакции»3. Стремление к насилию, подавлению, к реакции —
характерная черта как внешней, так и внутренней политики
империализма.
Единственным проявлением империализма Каутский считал
прямые территориальные захваты. Но в действительности этим не
исчерпываются методы, к которым прибегают империалистические
государства для порабощения и подчинения других стран и
народов. Наряду с открытым захватом территорий они в широких
масштабах осуществляют экономическую экспансию. Под видом
так называемой экономической помощи другим странам, особенно
развивающимся, империалисты стремятся захватить командные
позиции в экономике этих стран, лишить их самостоятельности и
опутать сетью экономической и политической зависимости.
Сведение империализма к политике прямых территориальных захватов
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 390.
2 Там же, с. 389.
3 Там же, с. 388.
2€4<:

ведет к отрицанию многих других, особенно замаскированных,
форм осуществления господства финансового капитала.
В 1915 г. Каутский выдвинул реакционную теорию
«ультраимпериализма». Он утверждал, что в своем развитии капитализм
может вступить в новую, мирную фазу «ультраимпериализма», на
которой якобы произойдет всеобщее объединение
империалистических государств, прекращение борьбы между ними и устранение
войн. Каутский допускал возможность вытеснения
империалистической политики «...новою, ультраимпериалистскою, которая
поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов
между собою общую эксплуатацию мира
интернационально-объединенным финансовым капиталом»1.
В. И. Ленин подверг теорию «ультраимпериализма»
сокрушительной критике и вскрыл ее реакционный смысл. Важнейшим
методологическим пороком рассуждений Каутского является
метафизический подход к анализу процесса развития капитализма на его
последней стадии. Изображая этот процесс только как развитие от
национальных монополий к международным и от них — к одной
всемирной монополии, Каутский брал лишь одну тенденцию, а
именно — тенденцию к интернационализации капитала,
абсолютизируя ее и при этом игнорируя другую сторону процесса —
обострение противоречий монополистического капитализма.
Мертвой абстракции «ультраимпериализма» В. И. Ленин
противопоставил научный анализ капиталистической системы
мирового хозяйства, в частности анализ действия закона
неравномерности экономического и политического развития капитализма в
эпоху империализма. В. И. Ленин доказал, что господство
монополий и финансового капитала не только не ослабляет, а, наоборот,
значительно усиливает неравномерность развития
капиталистических стран, делает это развитие скачкообразным, чреватым
конфликтами и военными столкновениями. Он подчеркивал, что при
капитализме невозможно иное основание для раздела сфер
влияния, колоний и др., кроме как учет силы участников дележа.
Допуская возможность временных соглашений между
империалистическими державами, В. И. Ленин вместе с тем указывал, что
действие закона неравномерного развития ведет к постоянным
изменениям в соотношении сил между ними и к обострению
империалистических противоречий. Своей теорией
«ультраимпериализма» Каутский пытался отвлечь трудящихся от революционной
борьбы против империализма, сея вредные иллюзии о
возможности его устранения при сохранении экономических основ
монополистического капитализма.
Критика теории финансового капитала Р. Гильфердинга.
В 1910 г. социал-демократический теоретик Р. Гильфердинг
опубликовал книгу «Финансовый капитал». В. И. Ленин, давая оценку
книги в целом, отметил в ней ряд положительных элементов в
анализе империализма. Вместе с тем он подверг решительной критике
1 Цит. по: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 415.
265

методологические и теоретические ошибки автора «Финансового
капитала». Гильфердинг неправильно понимал финансовый
капитал, отождествляя его с банковым капиталом, применяемым в
промышленности. Он дал следующее определение финансового
капитала: «Все возрастающая часть капитала, применяемого
промышленностью, представляет собой финансовый капитал: капитал,
находящийся в распоряжении банков и применяемый в
промышленности»1.
Необходимо отметить порочность исходных методологических
позиций Гильфердинга. Его трактовка финансового капитала
тесно связана с меновой концепцией, пронизывающей всю его книгу.
Гильфердинг рассматривал возникновение финансового капитала
вне связи с концентрацией производства и образованием
промышленных монополий. В. И. Ленин подчеркивал, что в определении
Гильфердинга «...нет указания на один из самых важных
моментов, именно: на рост концентрации производства и капитала
в такой сильной степени, когда концентрация приводит и привела
к монополии»2.
Гильфердинг приписывал банкам решающую роль в
возникновении промышленных монополий. Он утверждал, что конкуренции
промышленных капиталистов противостоит стремление банков к
объединению промышленных предприятий в монополии. Банки
действительно способствуют концентрации производства и сыграли
активную роль в образовании монополий; однако основой
возникновения и развития монополий являются не банки, а
концентрация производства.
Переоценивая роль банков, Гильфердинг выдвинул положение
о господстве банкового капитала над промышленным.
«Господство банков над промышленностью, — писал он, — важнейшее явление
новейшего времени»3. Разумеется, важная роль банков в эпоху
империализма — бесспорный факт. Они являются, по
характеристике В. И. Ленина, «центрами» хозяйственной жизни, «главными
нервными узлами» капиталистической системы хозяйства 4 Но это
отнюдь не означает, что банки господствуют над
промышленностью. Являясь составной частью финансового капитала, они сами
находятся под контролем его верхушки — финансовой олигархии —
и служат важными инструментами ее господства над целой
системой компаний, подчиненных финансово-монополистическим
группам.
Вскрывая несостоятельность определения Гильфердинга,
В. И. Ленин противопоставил ему научное понимание сущности
финансового капитала и исторического процесса его
возникновения: «Концентрация производства; монополии, вырастающие из
нее; слияние или сращивание банков с промышленностью — вот
1 Гильфердинг Р. Финансовый капитал. М., 1959, с. 301.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 343.
3 Гильфердинг Р. Финансовый капитал, с. 114.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 161.
266

история возникновения финансового капитала и содержание этого
понятия»1.
Подменив всевластие финансового капитала всевластием
банкового капитала, Гильфердинг пришел к оппортунистическим
выводам: он утверждал, что овладение шестью крупными
берлинскими банками при переходе от капитализма к социализму
равносильно овладению важнейшими отраслями промышленности. Этот
вывод фактически отрицал необходимость экспроприации
промышленных капиталистов и овладения всеми командными высотами
народного хозяйства в ходе социалистической революции.
Отмечая отрицательные стороны книги Р. Гильфердинга,
В. И. Ленин подчеркнул, что в ней почти полиостью отсутствует
анализ экономического и территориального раздела мира,
игнорируется связь финансового капитала с паразитизмом и
империализма с оппортунизмом 2.
Критика теории «чистого империализма». В. И. Ленин в 1917 г.
разработал «Проект изменений теоретической, политической и
некоторых других частей программы партии», в котором
полностью сохранилась теоретическая часть Программы 1903 г. и, вместе
с тем, она дополнялась характеристикой империализма. Против
ленинского проекта выступил Бухарин, предлагавший исключить
старую часть программы с описанием товарного производства и
капитализма, ограничив ее только характеристикой империализма.
Он выдвинул концепцию «чистого империализма», утверждая, что
с ростом монополий якобы ослабляются внутренние противоречия
в капиталистических странах, а вопросы рынка, цен, конкуренции
все более становятся проблемами мирового хозяйства, что
империализм перестроил всю капиталистическую экономику на
рельсах ее монополизации.
Теория «чистого империализма» была подвергнута
уничтожающей критике В. И. Лениным, вскрывшим ее научную
несостоятельность и ошибочность политических выводов, которые из нее
вытекали. В. И. Ленин показал, что империализм возникает на базе
старого капитализма, является продолжением и развитием его
основных свойств и не только не ослабляет, а, наоборот, в крайней
степени обостряет г:се противоречия капитализма. Империализм
не изменяет и не может изменить самой природы капитализма. Он
«...не перестраивает и не может перестроить капитализма снизу
доверху. Империализм усложняет и обостряет противоречия
капитализма, «спутывает» со свободой конкуренции монополии, но
устранить обмена, рынка, конкуренции, кризисов и т. д.
империализм не может»3.
Раскрывая порочность концепции «чистого империализма».,
В. И. Ленин при обсуждении Программы партии на VIII съезде
РКП (б) говорил: «Чистый империализм без основной базы капи-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 344.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 28, с. 178.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 145.
267

тализма никогда не существовал, нигде не существует и никогда
существовать не будет»1. Бухарин неправильно изображал
реальную систему экономических отношений, сложившихся при
империализме. Его концепция была оторванной от жизни и потому
неверной. Империализм, как указывал В. И. Ленин, является
своего рода надстройкой над старым капитализмом. Монополии
вырастают на почве свободной конкуренции, но почва, на которой
растут монополии, не уничтожается их существованием.
В. И. Ленин не только вскрыл теоретическую несостоятельность
взглядов Бухарина, но и показал, что концепция «чистого
империализма» могла нанести огромный вред при решении важнейших
практических задач социалистического преобразования общества,
так как из нее вытекали глубоко ошибочные политические
выводы. Если бы существовал «чистый империализм», означающий
сплошную монополизацию производства, и все подчинилось бы
одному финансовому капиталу, то переход от капитализма к
социализму был бы сравнительно легким делом, ибо «тогда оставалось
бы только снять верхушку и передать остальное в руки
пролетариата. Это было бы чрезвычайно приятно, но этого нет в
действительности»2. Концепция Бухарина вела к отрицанию необходимости
упорной и длительной борьбы против капиталистических
элементов после завоевания пролетариатом политической власти.
Политический вред теории «чистого империализма» был особенно виден
при решении вопроса об отношении пролетариата к крестьянству.
Она совершенно обходила среднее крестьянство, исключала его из
поля зрения. «На самом деле, — говорил В. И. Ленин, — откуда мог
взяться средний крестьянин в эпоху чисто империалистического
капитализма?»3 Таким ©бразом, теория «чистого империализма»,
игнорируя среднее крестьянство, вела к отрицанию союза рабочего
класса с крестьянством.
Ленинская критика антимарксистских теорий империализма
имеет огромное значение для разоблачения новейших буржуазных,
реформистских и ревизионистских концепций в наше время, в
условиях резкого обострения идеологической борьбы на
международной арене.
Созданная В. И. Лениным теория империализма блестяще
подтвердилась всем ходом развития мирового революционного
процесса, победой Великой Октябрьской социалистической революции
и ряда социалистических революций в странах Центральной
Европы, Азии и на Кубе.
Ленинская теория империализма, творчески развитая в
решениях КПСС, в документах международного коммунистического и
рабочего движения, служит в наше время важнейшим бесценным
идейно-теоретическим и методологическим оружием
революционеров всех стран.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 151.
2 Там же, с. 155.
3 Там же, с. 156.
268

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ
ПЕРЕХОДА ОТ КАПИТАЛИЗМА
К СОЦИАЛИЗМУ
И СТРОИТЕЛЬСТВА КОММУНИЗМА
Раздел V
РАЗВИТИЕ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
В ПЕРИОД ПЕРЕХОДА
ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ
И СТРОИТЕЛЬСТВА КОММУНИЗМА
Глава 16
РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ОСНОВ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ СОЦИАЛИЗМА
1, Общая характеристика работ В. И. Ленина
по политической экономии социализма
В своих трудах В. И. Ленин отстоял и
всесторонне развил не только общие основы
экономической теории К. Маркса и Ф. Энгельса, но и их
принципиальные положения, касающиеся политической
экономии социализма. Политическая экономия
социализма как наука могла вполне сложиться лишь
в неразрывной связи с практикой строительства и
функционирования социалистической экономики, в
процессе научного обоснования экономической
политики социалистического государства. Эта работа
выпала на долю В. И. Ленина.
В. И. Ленин обогатил экономическую теорию
марксизма развернутым анализом коренных
проблем переходного периода от капитализма к
социализму, дал глубокую характеристику основных фаз
в развитии коммунистического общества, присущих
им принципов и методов хозяйствования и
определил важнейшие предпосылки постепенного
перерастания социализма в коммунизм. Тем самым в
трудах Ленина были разработаны основы нового
раздела марксистской политической экономии —
политической экономии социализма, всесторонне
развиваемой дальше коллективными усилиями КПСС и
братских коммунистических и рабочих партий в
зарубежных странах.
269

Разработка проблем политической экономии социализма велась
В. И. Лениным в борьбе с антинаучными
буржуазно-оппортунистическими трактовками. В. И. Ленину пришлось отстаивать даже
само право на существование политической экономии социализма
как науки. Маркс и Энгельс, говоря об исторических границах
политической экономии, сформулировали положение о политической
экономии в широком смысле слова как науке, изучающей законы
производства и распределения материальных благ на различных
ступенях развития человеческого общества. Лидеры II
Интернационала отошли от этой научной позиции, ограничивая предмет
политической экономии стихийно-рыночными отнесениями
товарно-капиталистического производства и исключая, таким образом,
из сферы политической экономии систему социализма, свободную,
как известно, от анархии и фетишизма в экономических
отношениях.
В. И. Ленину принадлежит огромная заслуга научного
опровержения этого превратного толкования политической экономии как
науки, изучающей якобы исключительно отношения
капиталистического производства. В пользу политической экономии в широком
смысле слова Ленин определенно высказывался еще в конце XIX в.
в известной рецензии на «Краткий курс экономической науки»
А. Богданова. Но особенно важны в этом отношении критические
замечания Ленина на книгу Бухарина «Экономика переходного
периода» (1920). Вслед за теоретиками II Интернационала
Бухарин полагал, что конец капиталистического общества будет концом
и политической экономии. Ленин решительно выступал против
этих утверждений, прямо квалифицируя их «как шаг назад
против Энгельса»1, чреватый отрицанием объективных экономических
законов социализма. Ленин, напротив, еще до Октябрьской
революции акцентировал внимание на объективно закономерном
характере возникновения и развития коммунистической формации,
подчеркивая, что марксистская диалектико-материалистическая
теория развития относится не только к капитализму, но и «... к
предстоящему краху капитализма и к будущему развитию
будущего коммунизма»2. Бухарин порывал с этой подлинно
марксистской позицией, утверждая, что при социализме исчезают все
основные проблемы политической экономии. Возражая Бухарину, Ленин
замечал: «Неверно. Даже в чистом коммунизме хотя бы
отношение \v-\-m к П с? и накопление?»3. Таким образом, со всей
определенностью признавалось наличие экономических закономерностей
развития социализма, а вместе с ними и правомерность
существования политической экономии социализма.
Ленин дал вместе с тем ключ и к пониманию специфики
механизма действия экономических законов социализма.
Принципиально важные в этом отношении положения были развиты Лениным
в статье «Некритическая критика». В связи с разъяснением сущ-
! Ленинский сборник XI. М. — Л., 1931, с. 349.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 84.
3 Ленинский сборник XI, с. 349.
270

кости планомерности здесь показано, что в отличие от анархических
условий капиталистического производства при социализме
меняется форма проявления свойственных ему законов. Экономическое
развитие теряет здесь стихийный характер, и присущие этому
развитию объективные законы реализуются через сознательное их
использование обществом. Ленинское обоснование необходимости
политической экономии социализма и возрастающей роли этой
науки, призванной вооружить общество знанием экономических
законов развития социализма, выяснение специфики их действия
представляют важный вклад в марксистскую методологию
политической экономии. Выводы Ленина дают научные основания для
понимания как возрастающего значения субъективного,
сознательного начала в экономической деятельности людей при социализме,
так и недопустимости абсолютизации этих начал, могущей
толкнуть общество на пагубный путь волюнтаризма в экономической
политике. Становилось ясно, что последняя может оставаться
научной, а следовательно, и эффективной лишь в той мере, в какой
она отвечает требованиям экономических закономерностей
переходного периода и социализма.
В процессе разработки В. И. Лениным проблем политической
экономии социализма прослеживается ряд этапов, обусловленных
ходом революционных событий в стране и задачами, которые
выдвигались перед рабочим классом.
2. В. И. Ленин о сущности переходного периода
от капитализма к социализму
Признанием неизбежности исторически особого переходного
периода, отделяющего коммунистическую формацию от
капиталистической, Маркс и Энгельс принципиально отмежевались от
всякого рода утопических систем социализма, а также идей
постепенного врастания капитализма в социализм, ставших со времени
выхода на арену бернштейнианства альфой и омегой всего
международного оппортунизма. Ленину принадлежит величайшая заслуга
в опровержении этих ходячих идей. Разъясняя и развивая взгляды
Маркса и Энгельса, В. И. Ленин писал накануне Октябрьской
революции: «Первое, что установлено вполне точно всей теорией
развития, всей наукой вообще... это то обстоятельство, что
исторически, несомненно, должна быть особая стадия или особый этап
перехода от капитализма к коммунизму»1.
Обобщая исторический опыт первых лет Советской власти,
В. И. Ленин дал в своих трудах развернутое обоснование
необходимости переходного периода от капитализма к социализму.
3. И. Ленин связывал эту необходимость со спецификой
становления социализма как формации, диаметрально противоположной
капиталистической формации. В отличие от буржуазной революции
социалистическая революция не застает готовых отношений
социалистического производства, так как они не могут стихийно возник-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 86.
271

нуть в пределах капитализма, подобно тому как
капиталистические отношения складывались еще в недрах феодализма. Поэтому
к задачам разрушения старого общества в ходе революции
прибавляется еще гигантская по своим масштабам задача
организационная, связанная с созданием чрезвычайно сложной сети
принципиально новых экономических отношений, охватывающих
планомерное производство и распределение продуктов в
общегосударственном масштабе 1.
В. И. Ленин убедительно показал, что эта величайшая
созидательная задача не может быть решена в один прием. «...Она
требует довольно продолжительного переходного периода...»2. Здесь
приходится считаться и с неизбежным сопротивлением свергнутых
эксплуататорских классов, и с огромной массой мелких
производителей, которых нельзя экспроприировать подобно буржуазии и
помещикам, и с гигантской сложностью самого дела преобразования
всего народного хозяйства, налаживания новых форм
экономической связи людей, привлечения их к труду, эффективного его
стимулирования 3.
Обобщающим политическим выражением этих особых условий
становления социализма явился гениальный вывод Маркса о
диктатуре пролетариата.
Обобщая опыт первых лет Советской власти, В. И. Ленин дал
обоснование необходимости диктатуры пролетариата, раскрыл ее
действительную сущность и всемирно-историческую роль. В
работах В. И. Ленина выяснено: диктатура пролетариата есть научное
понятие, указывающее, что политически господствующим классом
в переходный период является возглавляемый Коммунистической
партией пролетариат, что государственное руководство обществом
со стороны пролетариата необходимо принимает форму диктатуры,
включая в себя элементы революционного насилия. При этом
принуждение, в истолковании Ленина, является не самоцелью, а
мерой, вынужденной сопротивлением свергнутых эксплуататорских
классов (а также жуликов, тунеядцев и других элементов
мелкобуржуазной распущенности) и определяемой в своих формах и
масштабах прежде всего силой и формами сопротивления этих
отживающих сил старого общества 4.
Но В. И. Ленин решительно выступал против попыток
сведения всей сущности диктатуры пролетариата как государства
нового типа к голому насилию, не уставая подчеркивать, что на самом
деле «не в одном насилии сущность пролетарской диктатуры и не
главным образом в насилии», что «главная сущность ее»
определяется более важной задачей положительного коммунистического
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 5—7, 159, 167—168, 171,
214, 378, 379; т. 42, с. 27—28.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 385.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 385—386; см. также т. 36,
с. 441—442.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 315; т. 33, с. 24, 26; с. 37,
с. 266; т. 36, с. 192—196, 199—200; т. 38, с. 386—387.
272

строительства, творчества новых экономических отношений,
нового общества 1.
Ленин, таким образом, выделял как основное и главное
организующее и созидательное начала диктатуры пролетариата, ее
экономические функции, подчеркивая тем самым величайшую
исторически прогрессивную роль диктатуры пролетариата, представляющей и
осуществляющей «... более высокий тип общественной организации
труда по сравнению с капитализмом»2. Диктатура пролетариата,
как показал Ленин, представляет вместе с тем и новый, более
высокий, чем буржуазный парламентаризм, тип пролетарской
демократии, выражающей интересы подавляющего большинства
населения3.
В. И. Ленин, исследуя отмеченные выше черты диктатуры
пролетариата, составляющие в совокупности ее сущность, исходил из
того, что в конкретных своих формах диктатура пролетариата не
может не видоизменяться соответственно специфическим условиям
отдельных стран. Рассматривая Советскую власть, наиболее
отвечавшую условиям России, как одну из возможных государственных
форм диктатуры пролетариата, В. И. Ленин писал: «Переход от
капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать громадного
обилия и разнообразия политических форм, но сущность будет при
этом неизбежно одна: диктатура пролетариата»4.
Существенным вкладом в марксистское учение о переходном
периоде явились положения В. И. Ленина об экономике и
классовой структуре общества в переходный период от капитализма к
социализму.
В работах «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности»,
«Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» и
других Ленин раскрыл переходный характер экономики России,
указывая на переплетение в ней пяти различных укладов хозяйства
(патриархальное хозяйство, мелкотоварное производство,
частнохозяйственный капитализм, государственный капитализм,
социализм). В этой мозаичной картине Ленин выделял социализм,
мелкотоварное производство и капитализм, обосновывая положение о
том, что сочетание этих трех основных форм общественного
хозяйства и соответствующих им общественных сил явится общей
чертой всех капиталистических государств в период их перехода к
социализму. С этими положениями в методологическом плане
связано учение В. И. Ленина об общих закономерностях
строительства социализма в различных странах, а вместе с тем и о
международном значении советского опыта строительства социализма.
«В России, — писал^ В. И. Ленин, — диктатура пролетариата
неизбежно должна отличаться некоторыми особенностями по сравне-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 194.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 13.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 89—90, 26; т. 38, с. 377; т. 44,
с. 47, т. 41, с. 30—32; 93; т. 42, с. 203—204.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 35.
10-176
273

нию с передовыми странами вследствие очень большой
отсталости и мелкобуржуазности нашей страны. Но основные силы — и
основные формы общественного хозяйства — в России те же, как и
в любой капиталистической стране, так что особенности эти могут
касаться только не самого главного»1.
В.И.Ленин охарактеризовал место, роль и перспективы
развития каждого из укладов переходной экономики, а также
неизбежно порождаемые их взаимоотношением противоречия.
Раскрывая эту систему противоречий, В. И. Ленин призывал проводить
строгое различие между антагонистическим характером борьбы
социализма с капитализмом — основным противоречием
переходной экономики — и неантагонистическим противоречием, которое
разделяет социализм и мелкотоварное хозяйство, основанное на
личном труде крестьянина, смыкающегося по этой линии с
рабочим. На этой основе выяснялись сдвиги и в классовой структуре
общества, представленной сосуществованием и борьбой трех
основных общественных сил: пролетариата, мелкой буржуазии
(особенно крестьянства) и буржуазии.
В ходе анализа экономики и классовой структуры переходного
периода выяснялись те объективные экономические и социальные
условия и тенденции, совокупностью которых в конечном счете и
определяются характер и основные направления экономической
политики победившего в социалистической революции
пролетариата. В. И. Ленину принадлежит решающий вклад в разработке и
теоретическом обосновании важнейших принципов этой политики.
3. Развитие ленинского плана построения
социализма в СССР
К разработке этого плана В. И. Ленин приступил еще в
предоктябрьский период, намечая в своих трудах экономическую
программу перехода к социалистической революции в России («О
задачах пролетариата в дайной революции», «Грозящая катастрофа
и как с ней бороться», «Удержат ли большевики государственную
власть?», «Государство и революция» и др.).
Эта программа последовательно выражала как общие условия
эпохи империализма, характеризующиеся господством монополий
в экономике и политике, так и особенности России, связанные с
сохранением средневековых, в сущности, форм помещичьего и
крестьянского землевладения. Учитывая сложную
социально-экономическую структуру империализма, неравномерность развития
различных звеньев хозяйства, В. И. Ленин теоретически обосновал
необходимость различных форм и методов социалистического
обобществления средств производства, указав вместе с тем и на
известную последовательность экономических преобразований,
объективно обусловленных и определяемых достигнутым при
капитализме уровнем техники, культуры, обобществления, а также сознани-
Ленын В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 272.
274

ем и волей большинства населения, степенью подготовленности
трудящихся к практической организации эффективного
производства на новых началах К
Исходным и вместе с тем решающим звеном в цепи этих
преобразований, призванных обеспечить всенародный контроль за
производством и распределением продуктов, является, по мысли
Ленина, национализация банков, страхового дела и наиболее важных
монополизированных сфер промышленности или, по крайней мере,
установление за ними рабочего контроля как подготовительной
ступени к национализации и рабочему регулированию
производства 2. Исторически назревшую «экспроприацию экспроприаторов»
Ленин вслед за Марксом и Энгельсом считал возможной в
разных формах (конфискация, известный выкуп и т. и.), ставя выбор
этих форм в зависимость от конкретных обстоятельств и не в
последнюю очередь — от поведения самих капиталистов3. В. И.
Ленин признавал также возможность и допустимость использования
пролетариатом государственно-капиталистических форм
постепенного преобразования частной собственности известной части
буржуазии, позволяющих пролетарскому государству поставить на
службу социализму инициативу и организационно-технический
опыт капиталистов.
По отношению к деревне В. И. Ленин обосновал возможность
и необходимость для России программы национализации всей
земли (при конфискации помещичьих земель в пользу крестьян и
организации на части этих земель крупных государственных
хозяйств— совхозов), считая ее мерой, наиболее радикально
устраняющей пережитки феодализма, наносящей вместе с тем удар по
одному из главных видов частной собственности на средства
производства и создающей благодаря этому «...земельный строй,
наиболее гибкий в смысле перехода к социализму»4. Но Ленин не
рассматривал эту меру в качестве обязательной предпосылки
приступа к социалистической перестройке деревни и политически
целесообразной во всех случаях, находя, что в большинстве
капиталистических государств, где глубоко укоренились традиции
частной собственности на землю, пролетарская власть не должна
производить «немедленную полную отмену частной собственности...
Во всяком случае она гарантирует и мелкому и среднему
крестьянству не только сохранение за ними их земельных участков, но
и увеличение их на всю обычно арендуемую ими площадь (отмена
арендной платы)»5.
Сформулированные В. И. Лениным принципы
социалистического обобществления средств производства определили характер и
1 См.: Ленин В.. И. Полн. собр. соч., т. 34, с. 132; т. 31, с. 116, 163—164,
168, 451—452.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 168,, 302—303, 451—452.
3 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 32, с. 122, 110.
4 Ленин В. И. Полн. собр. соч.,, т. 37, с. 326; см. также т. 16, с. 412—413,
т. 31, с. 418, 426, 445, 451.
5 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 174; см. также т. 39, с. 370—371.
10*
275

направление экономических преобразований, осуществленных в
ходе Великой Октябрьской социалистической революции. В
России, где крестьянство составляло большинство населения, вопрос
о смычке различных укладов в переходный период оказывался
прежде всего и главным образом вопросом о формах
экономической связи между крупной, социалистической промышленностью и
миллионами мелких крестьянских хозяйств — смычки,
определявшей судьбу всего режима диктатуры пролетариата 1. Это была
совершенно новая для политической экономии проблема, и
решение ее Лениным в работах послеоктябрьского периода явилось
выдающимся достижением творческого марксизма.
Важной вехой на этом пути явились «Очередные задачи
Советской власти», «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности» и
другие работы Ленина первой половины 1918 г., в которых, в
сущности, уже намечались основные контуры экономической политики,
отвечающей указанным выше задачам. Речь идет о ленинском
плане приступа к социалистическому строительству, который
предусматривал: организацию всенародного учета и контроля за
производством и распределением продуктов, повышение
производительности труда; допущение и использование в интересах
строительства социализма (особенно по линии государственного
капитализма) отечественного и иностранного капитала, а также буржуазных
кооператоров и спецов, оплачиваемых по высоким ставкам;
широкое использование кредитно-денежных и финансовых рычагов,
системы премий, сдельной оплаты труда и соизмерения
заработков с общими итогами работы предприятий обобществленного
сектора хозяйства; налаживание взаимоотношений между городом и
деревней на рельсах натурального налога и организованного
государством товарообмена, призванного заменить в
общегосударственном масштабе свободную торговлю.
Однако русская буржуазия, поддержанная международным
империализмом, отвергла предложенный ей компромисс,
отказалась от сотрудничества с Советской властью, навязала ей
военную интервенцию и гражданскую войну, вынудившие пролетарский
авангард России к неизмеримо большей ломке старых отношений,
чем это первоначально предполагалось весной 1918 г. Исторически
неизбежной оказалась так называемая политика военного
коммунизма. Однако «военный коммунизм», по определению В. И.
Ленина, «... не был и не мог быть отвечающей хозяйственным
задачам пролетариата политикой»2.
Поэтому вполне естественно, что с окончанием гражданской
войны Ленин поставил вопрос о переходе к новой экономической
политике (нэп). В своих выступлениях на X и XI съездах партии,
VII Московской губпартконференции, IV конгрессе Коминтерна,
в брошюре «О продовольственном налоге» и в многочисленных
статьях 1921 —1923 гг. В. И. Ленин дал всестороннее теоретическое
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 75—76; т. 44, с. 201—204.
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 220.
276

обоснование нэпа, глубоко раскрыл ее сущность и историческое
значение, а также ее отношение к экономической политике
предшествующих периодов развития Советской власти.
В трудах В. И. Ленина были полностью разоблачены
измышления врагов социализма, пытавшихся представить переход к
нэпу как банкротство первоначальных планов и намерений
большевиков. Раскрывая глубокую преемственность различных фаз
экономической политики Советского государства и ее развитие,
В. И. Ленин убедительно показал, что новая экономическая
политика была новой лишь по отношению к периоду «военного
коммунизма», что на новом историческом этапе эта политика, по сути
дела, восстанавливала основные начала экономической политики,
сформулированной им весной 1918 г. Вместе с тем эта политика
обогащалась и развивалась дальше в трудах В. И. Ленина 1921 —
1923 гг.1
Существенно новым моментом в нэпе явилась постановка
вопроса о рынке, торговле, о возможности и необходимости их
использования в переходный период для развития производительных
сил, для налаживания экономической смычки между
социалистической промышленностью и крестьянской экономикой2.
Обосновывая эту необходимость, В. И. Ленин исходил из учета природы
и потребностей развития крестьянского хозяйства как хозяйства
мелкотоварного. «Мелкий земледелец, — писал В. И. Ленин, —
пока он остается мелким, должен иметь стимул, толчок, побудитель,
соответствующий его экономической базе, т. е. мелкому отдельному
хозяйству»3.
В. И. Ленин вместе с тем показал, что и крупная
социалистическая промышленность должна быть организована на личном и
коллективном материальном интересе, на хозрасчетных началах
самоокупаемости и прибыльности4. Таким образом, в трудах
Ленина раскрывалось разнообразие форм использования
товарных отношений, связанное с многоукладностью переходной
экономики. Вместе с тем выяснялась и специфика товарно-денежных
отношений переходного периода, обусловленная политическим
господством пролетариата и централизацией в его руках решающей
массы средств производства, открывавших возможность
эффективного государственно-планомерного регулирования торговли и
денежного обращения, ограничения стихии рынка и овладения его
законами в интересах строительства социализма5.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 105, 155—156, 199—200; т. 45,
с. 410, 278—282, 437, 431, 279.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 199, 470—471; т. 45, с. 280—
281.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 63; см. также с. 27, 29, 60, 69—72;
т. 44, с. 308, 322.
4 См.: Ленин В И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 334; т. 44, с. 473, 474, 151 —
152, 218—220, 342—343, 345; т. 54, с. 150, 151, 160; т. 53, с. 98.
5 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 214, 218, 207—209; т. 54,
с. 101.
277

В. И. Ленин еще в свое время решительно опроверг попытки
буржуазных идеологов и смыкавшихся с ними меньшевиков,
троцкистов и других элементов извратить сущность нэпа и представить
переход к этой политике как простое восстановление капитализма.
В. И. Ленин неопровержимо доказал, что неизбежное до
известной степени и на известный срок развитие капитализма,
направляемого в русло государственного капитализма, в
действительности не меняло сущности социалистического государства,
поскольку вся полнота власти, командные высоты в экономике,
преимущества крупного производства и другие рычаги
государственного регулирования торговли и денежного обращения сохранялись
в руках пролетариата, позволяя ему локализовать развитие
стихийных, товарно-капиталистических тенденций в безопасных для
пролетарского государства рамках, а затем и полностью
преодолеть эти тенденции 1.
Ленинские положения об особой природе государственного
капитализма при диктатуре пролетариата, его принципиальном
отличии от государственного капитализма в буржуазном обществе
явились новым словом в марксизме.
В формулировке основной стратегической цели новой
экономической политики В. И. Ленин исходил из того, что «экономически
и политически нэп вполне обеспечивает нам возможность
постройки фундамента социалистической экономики»2. Естественно,
что особо важное место в ленинском обосновании нэпа занял
вопрос о конкретных путях построения социализма в СССР на
рельсах новой экономической политики.
В. И. Ленин, исходя из учения Маркса и Энгельса о
материальных предпосылках социализма, определил решающее значение
быстрейшего восстановления и форсированного развития в России
крупной, основанной на электрификации страны машинной
индустрии (способной реорганизовать и земледелие) как
«...единственной базы социалистического общества...»3. В. И. Ленин развил
важнейшие теоретические положения о социалистической
индустриализации, призванной обеспечить создание такой материально-
технической базы социализма, и возглавил работу по
конкретному воплощению этих идей в грандиозном плане ГОЭЛРО. Речь
шла о совершенно новом типе индустриализации, осуществляемой
в принципиально иных, чем при капитализме, условиях диктатуры
пролетариата, неизбежно видоизменявших как социальное
содержание и последствия этого процесса, так и самые методы его
осушествления. Создание тяжелой индустрии должно было, но
мысли Ленина, обеспечить хозяйственную самостоятельность и
обороноспособность страны, жизненно необходимое повышение
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 61—62, 229, 248—249; т. 44,
с. 160, 161, 164; т. 45, с. 83, 92, 95.
2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 60—61; см. также с. 309, 369—370;
т. 44, с. 225.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 213; см. также с. 208, 345, 9, 135,
50; т. 40, с. 108—109; т. 45, с. 209.
278

производительности общественного труда, расширение сферы
социалистических отношений в промышленности, возрастающий их
перевес над капиталистическими отношениями и полное
вытеснение последних 1, а вместе с тем и создание решающих
материальных предпосылок для социалистической перестройки деревни 2.
В. И. Ленин обосновал также возможность осуществления
индустриализации за счет внутренних ресурсов страны, связанных
со строжайшим режимом экономии, удешевлением
государственного аппарата, мобилизацией накоплений государственных
предприятий и доходов от внешней торговли, привлечением известной
части ресурсов крестьянского хозяйства, а также с
перераспределением доходов капиталистического сектора хозяйства; не
исключалась в принципе возможность привлечения и иностранного
капитала в виде займов и концессий, если они не носили кабального
характера и не затрагивали основ политического и
экономического господства пролетариата и суверенитета страны3.
Особое внимание В. И. Ленин уделял проблемам, связанным с
решением труднейшей после завоевания власти задачи
социалистического преобразования деревни. Важно подчеркнуть, что В. И.
Ленин еще до октября 1917 г. сделал необычайно много для
защиты и дальнейшей теоретической разработки положений Маркса и
Энгельса об особых путях перехода деревни к социализму,
обусловленных существованием многочисленного класса мелких
крестьян. В борьбе с различного рода реакционно-утопическими
планами мелкобуржуазных идеологов В. И. Ленин дал глубокое
обоснование необходимости перехода и в деревне к крупному
общественному производству, единственно способному устранить нищету
и эксплуатацию крестьян и обеспечить массовое применение
машин, научных агрономических сил, наилучших приемов
земледельческой техники, а вместе с тем и громадную экономию
общественного труда, повышение его производительности.
Воплощением и всесторонним развитием этих марксистских
принципов явился знаменитый кооперативный план В. И.
Ленина— план возможно более простого, доступного для крестьян
перехода к крупному, коллективному земледелию через кооперацию
сначала в сфере обращения (снабжение, сбыт), а затем и
производства сельскохозяйственных продуктов. В статье «О кооперации»
В. И. Ленин дал глубоко научное обоснование этого плана,
раскрыв коренное изменение природы и роли кооперации в условиях
диктатуры пролетариата4.
Разработка и обоснование конкретного плана построения
социализма в СССР составляет крупнейший вклад В. И. Ленина в
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 287—288; т. 43, с. 308, 309,
311; т. 36, с. 228.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 188; т. 43, с. 382; т. 40,
с. 108—109.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 110—111; т. 43, с. 69, 27; т. 45,
с. 209—210, 286—288, 404—405.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 376.
279

марксистское учение о переходном периоде. Ленинские положения
о соотношении общего и особенного в строительстве
социалистического общества имеют принципиальное значение для разоблачения
современного ревизионизма, который абсолютизирует
национальные особенности отдельных стран, затушевывая, таким образом,
общность основных закономерностей перехода от капитализма к
социализму.
4. Проблемы социалистической экономики
в трудах В. И. Ленина
Принципиально важной особенностью ленинской трактовки
социализма является рассмотрение его экономической структуры как
определенной, объективно существующей системы
производственных отношений. Наиболее обобщающим выражением этой системы
В. И. Ленин считал общественную собственность на средства
производства *.
Вместе с тем, конкретизируя и развивая дальше мысли
К.Маркса и Ф. Энгельса об использовании кооперативной формы
производства в период становления коммунистической формации2,
В. И. Ленин поставил и глубоко исследовал вопрос о различных
формах самой общественной собственности при социализме. Он
показал, что на первой стадии своего развития новое общество
характеризуется существованием наряду с общенародной
(государственной) собственностью на основные средства производства
также и собственности кооперативной, обусловленной
особенностями процесса обобществления мелкого производства,
сохраняющегося в более или менее значительных масштабах почти во
всех капиталистических странах 3. Ленин исследовал соотношение
государственных (общенародных) и кооперативных предприятий,
рассматривая эти типы предприятий, как разновидности
общественной социалистической собственности, представляющие
различный уровень обобществления производства. С этой точки зрения
государственные предприятия определялись как предприятия
«...последовательно-социалистического типа...»4. Следовательно,
государственная собственность рассматривалась Лениным как
ведущая, экономически более высокая и зрелая форма
социалистической собственности, наиболее адекватно отражающая
общественную природу и тенденции развития современных производительных
сил. Поэтому В. И. Ленин со всей решительностью выступал
против всякого рода анархо-синдикалистских увлечений, указывая,
что «...величайшим искажением основных начал Советской власти
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 204; т. 31, с. 179; т. 41, с. 310—
311.
2 См.: Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 518; 519; т. 36, с. 360,
361.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 219; т. 41, с. 170—172, т. 44.
с. 41.
4 Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 45, с. 374.
280

и полным отказом от социализма является всякое, прямое или
косвенное, узаконение собственности рабочих отдельной фабрики или
отдельной профессии на их особое производство, или их права
ослаблять или тормозить распоряжения общегосударственной
власти...»1.
В свете ленинских положений о двух формах общественной
собственности приобретала новые аспекты и проблема классового
строения общества при социализме. Более конкретное
истолкование получала марксистская формула: «...Социализм есть
уничтожение классов». Утверждая общественную собственность на
средства производства, социализм превращает всех членов общества в
тружеников, устраняет деление общества на классы
эксплуататоров и эксплуатируемых, а вместе с ними и вековую
противоположность между городом и деревней, между умственным и
физическим трудом. Но, как показал Ленин, конкретизируя это общее
положение марксизма, уничтожение классов в собственном смысле
этого слова не означает еще уничтожения всяких социальных
различий при социализме, связанных с существованием двух форм
общественной собственности и существенными различиями между
умственным и физическим трудом 2.
Глубокое проникновение в сущность отношений общественной
собственности при социализме позволило В. И. Ленину сделать
крупнейший шаг по пути выяснения закономерностей развития
первой фазы коммунизма. Речь идет прежде всего об
исследовании главной линии развития социалистического производства,
определяемой основным экономическим законом социализма.
Главные элементы этого закона, по существу, были рассмотрены в
работах В. И. Ленина, касающихся обоснования цели
социалистического производства и условий ее достижения. В трудах В. И.
Ленина дана дальнейшая разработка идей К. Маркса и Ф. Энгельса
о принципиально иной, чем при капитализме, цели
социалистического производства. Она четко формулировалась В. И. Лениным
еще в период разработки первой Программы РСДРП, когда он
писал, что будущий строй явится «...социалистической
организацией производства продуктов за счет всего общества, для
обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития
всех его членов»3.
В. И. Ленин указал и на основное условие достижения
объективно присущей социализму цели производства — всемерное
развитие производительных сил, расширение и совершенствование
общественного производства на основе новейших достижений
науки и техники.
Этим объясняется исключительное место, которое заняла в
трудах В. И. Ленина проблема производительности труда при
социализме. Красной нитью проходит в них мысль о всемерном
повышении производительности труда как объективной необходимости,
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 481.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 219.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 204; см. также с. 232.
281

диктуемой самой природой социализма как строя, призванного
обеспечить полное благосостояние и всестороннее развитие всех
членов общества.
В. И. Ленин видел здесь главную экономическую проблему
социализма, на службу которой должен быть поставлен весь его
экономический механизм. Владимир Ильич Ленин обосновал
возможность решения этой кардинальной проблемы, связывая эту
возможность с природой социализма как строя, способного обеспечить
наиболее эффективное сочетание всей совокупности факторов,
которыми определяется рост производительности труда, и прежде
всего соединение научно-технического прогресса с новой,
социалистической организацией труда, представляющей «...более
высокий тип общественной организации труда по сравнению с
капитализмом»1.
Понятно поэтому то огромное внимание, которое В. И. Ленин
уделял вопросу о характере труда и его стимулировании при
социализме. В трудах В. И. Ленина развиты и существенно
обогащены идеи Маркса и Энгельса об ограниченности и исторически
преходящем характере буржуазных стимулов развития
производства и о решающих преимуществах социализма, который на более
высокой ступени развития вызывает к жизни новые, более
высокие стимулы трудовой деятельности и хозяйственного прогресса.
Важнейший тезис, обоснованный в этой связи В. И. Лениным,
состоит в том, что с заменой частной собственности на средства
производства общественной собственностью упраздняется система
эксплуатации, утверждается всеобщность труда по принципу «кто
не работает, тот не ест», прибавочный продукт становится общим
достоянием самих ассоциированные производителей и, таким
образом, происходит коренное изменение характера труда—труд
подневольный на эксплуататоров заменяется трудом на себя, на
общество2. В творческой активности и инициативе масс, в их
новом, сознательном отношении к труду, которое особенно ярко
проявляется в социалистическом соревновании, В. И. Ленин открыл
новый, моральный стимул к труду, новую, присущую только
социализму, могучую пружину экономического прогресса 3.
В работах В. И. Ленина раскрыта не только сущность
коммунистической дисциплины труда и ее принципиальное отличие от
всех исторически предшествовавших ей антагонистических форм,
но и особенности первой, соци.алистической фазы ее становления.
В. И. Ленин уже в начальный период Советской власти развил и
теоретически обосновал важнейшие положения о том, что
дисциплина труда при социализме предполагает дополнение
морального стимула к труду материальным стимулированием (а также в
определенной мере, и элементами принуждения по отношению к
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 13, 21; т. 36, с. 178, 187—188.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 7, с. 143, 144; т. 34, с. 310—311;
316—317; т. 35, с.196,197—199; т. 36, с. 357.
3 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 190—194, 383—386; т. 39, с. 14.
282

незначительной части нерадивых членов общества). Он призывал
строить социализм и коммунизм «не на энтузиазме
непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на
личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном
расчете...»1.
В. И. Ленин определил вместе с тем и наиболее важные
формы и методы реализации начал личной и коллективной
материальной заинтересованности, связав их с принципом
индивидуального распределения предметов потребления по труду и с организа*
цией деятельности социалистических предприятий в промышлегь
ности на основах хозяйственного расчета.
В распределении по труду В. И. Ленин видел один из
коренных принципов социализма, выражающих в концентрированном
виде особенности этой фазы коммунизма2. Полностью
солидаризируясь с Марксовой схемой распределения совокупного
общественного продукта в социалистическом обществе и с той критикой,
которой Маркс подверг лассальянские лозунги «неурезанного
трудового дохода» и «равного права каждого на равный продукт
труда», В. И. Ленин развил марксистское понимание равенства при
социализме в смысле уничтожения классов, а не всеобщей
уравнительности в потреблении, к чему сбивались в своей демагогии
буржуазные апологеты, троцкисты и др.3
В. И. Ленин внес существенный вклад и в решение вопроса
о конкретных формах и методах осуществления принципа
распределения по труду. Новым словом в марксизме явилось
обоснование им необходимости заработной платы при социализме,
основных ее форм и принципов организации. Внимание В. И. Ленина
привлекали и такие существенные аспекты проблемы заработной
платы, как вопрос о соответствии между заработной платой и
условиями существования рабочих, об увеличении заработков и
улучшении их жизненных условий по мере роста
производительности труда, о научных принципах дифференциации заработной
платы. Важное теоретическое значение имеют, в частности, его
указания о необходимости построения единой тарифной системы,
способной устранить разнобой в оплате труда рабочих одних и
тех же профессий и разрядов: о дифференциации тарифных ставок
с учетом квалификации, характера работы, ее значимости,
степени сложности, опасности и т. д.
Принципиальную важность имеют также ленинские положения
о такой организации системы заработной платы, которая
обеспечивала бы заинтересованность каждого работника не только в
индивидуальных результатах труда, но и в улучшении
хозяйственной деятельности всего предприятия в целом 4.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 151.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 31, с. 179; т. 40, с. 33.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 361—364; т. 33, с. 93—94, 99;
т 38 с 353" т 42 с 212
« См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 218, 335—336, 198—199; т. 36,
с. 75, 139, 181, 189, 192; т. 41, с, 293.
283

Крупным вкладом в политическую экономию социализма
являются ленинские положения о хозрасчетной организации
социалистической промышленности, которые наиболее последовательно
отражают объективные тенденции развития социалистического
производства, связанные с известным обособлением экономических
интересов производственных коллективов и отдельных их членов, с
необходимостью материального стимулирования труда. «... Надо
построить всякую крупную отрасль народного хозяйства на
личной заинтересованности», «...на хозяйственном расчете...» Так
формулировал суть дела В. И. Ленин, находя, что хозяйственный
расчет должен стать «...преобладающим, если не исключительным»1
типом отношений в социалистической промышленности.
Определяя задачи хозрасчета, его основную цель, Ленин писал о
настоятельной необходимости поднять производительность труда и
обеспечить прибыльность каждого предприятия в интересах создания
необходимых для развития народного хозяйства накоплений. Этим
целям соответствовали обоснованные Лениным принципы
организации хозрасчета, призванные обеспечить инициативу и
материальную заинтересованность предприятий в наиболее рациональном и
эффективном хозяйствовании. Ленин относил к этим принципам
полную ответственность предприятий за безубыточное,
прибыльное ведение дела; самоокупаемость, т. е. возмещение расходов
предприятия их собственными доходами от реализации продукции;
известную оперативно-хозяйственную самостоятельность
предприятий, свободу маневрирования в рамках утвержденных им
государством плановых заданий 2.
Ленинская разработка проблем материального стимулирования
и хозяйственного расчета раскрывала экономические основы
единства и различия общественных, коллективных и личных интересов,
с которыми социалистическое общество не может не считаться в
процессе планомерной организации своей хозяйственной
деятельности.
В планомерном развитии общественного производства Ленин
видел одну из самых коренных отличительных черт социализма
как более высокой общественной формы производства, свободной
от кризисов перепроизводства (и связанных с ними потерь) и
способной поэтому обеспечить непрерывность процесса
общественного воспроизводства, более высокие темпы его развития. Труд на
себя, на общество, указывал он, не может не быть «...трудом,
планомерно организованным в гигантском, общегосударственном
(в известной мере и в интернациональном, в мировом)
масштабе...»3. Развивая идеи Маркса и Энгельса, Ленин создал
целостную концепцию планомерной организации социалистического
производства, раскрыл ее сущность, предпосылки и решающие преиму-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 165, 151, 343.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 54, с. 151, 160, 150; т. 44, с. 345.
473—474, 477; т. 43, с. 334; т. 53, с. 98.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 197; т. 36, с 300.
284

шества по сравнению с капиталистической стихийно-рыночной
организацией производства. Теоретические основания этой
концепции составляют положения В. И. Ленина, выясняющие природу
присущей социализму планомерности и условия ее реализации.
Касаясь этих вопросов в 1900 г. в статье «Некритическая критика»,
В. И. Ленин отмечал, что «постоянная, сознательно
поддерживаемая пропорциональность, действительно, означала бы
планомерность...»1. Такой полной, охватывающей все общественное
производство, планомерности не дают и не могут дать ни тресты, ни
капиталистическое огосударствление производства, поскольку
необходимыми ее предпосылками является организация
производства за счет всего общества в интересах обеспечения полного
благосостояния и свободного всестороннего развития всех его членов.
Но, как показал В. И. Ленин, это такие условия, которые
возникают лишь с ликвидацией политического и экономического
господства буржуазии и переходом средств производства в
общественную собственность2.
В. И. Ленин уже в то время сформулировал ряд важнейших
принципов народнохозяйственного планирования при социализме.
В. И. Ленин требовал прежде всего глубокого научного
подхода к этому процессу, усматривая критерий научности
планирования, а вместе с тем и его реальности и эффективности во
всестороннем учете и последовательном отражении наиболее
прогрессивных тенденций в развитии производительных сил, науки, техники
и всей совокупности объективных законов, социалистического
хозяйства, его реальных возможностей и преимуществ3.
К числу наиболее важных принципов научного планирования
В.И.Ленин относил органическое сочетание текущих и
перспективных планов, выделение в них ведущих звеньев; рациональное
размещение производительных сил; разработку планов как в
отраслевом, так и районном разрезе; широко поставленную и
правильно функционирующую систему учета и статистики как
источников полной и объективной информации. Должны быть отмечены
также указания В.И.Ленина, касающиеся значения нормативной
базы планирования, балансового метода, огромной роли в
процессе планирования коллективного творчества масс, с которым
В.И.Ленин связывал максимальную мобилизацию скрытых
резервов и досрочное выполнение и перевыполнение намеченных планов4.
Существенным вкладом в разработку марксистской концепции
планомерной организации социалистического производства
является обоснование В. И. Лениным начал демократического центра-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 3, с. 620.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 232; т. 24, с. 370—371; т. 34,
с. 362, 363; т. 33, с. 67—68.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 340; т. 38, с. 180, 4; т. 42,
с. 343, 34; т. 45, с. 351—352; т. 36, с. 381, 300.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 153—154, 160, 342, 344—346,
157—160; т. 36, с. 205, 228—231, 192; т. 37, с. 329; т. 43, с. 273—274, 282—283;
т. 52, с. 214; т. 53, с. 122, 248—249.
285

лизма в планировании и управлении народным хозяйством. Идея о
том, что построение социализма есть «построение
централизованного хозяйства», что осуществление коммунизма безусловно
требует «наивозможно большей и строжайшей централизации труда
в общегосударственном масштабе», проходит красной нитью через
ленинские работы1. В борьбе против анархо-синдикализма и
всякого рода областнических, местнических тенденций В. И. Ленин
раскрыл объективную обусловленность централизованного
планирования и управления при социализме характером развития
материального производства, требующего на стадии крупной машинной
индустрии общественного регулирования производства и
распределения2. В работах В. И. Ленина вместе с тем выяснены
особенности централизма, характерного для социализма, как
демократического централизма, не имеющего ничего общего не только с
анархизмом, но и с бюрократизмом и шаблонированием.
В.И.Ленин указывал, что «...централизм, понятый в действительно
демократическом смысле, предполагает в первый раз историей
созданную возможность полного и беспрепятственного развития не только
местных особенностей, но и местного почина, местной инициативы,
разнообразия путей, приемов и средств движения к общей цели»3.
Поэтому важной задачей научного руководства экономикой
В. И. Ленин считал изыскание наиболее эффективной меры
сочетания централизованного планирования и местного творчества
масс, которое обеспечивало бы единство народнохозяйственного
организма, открывая в то же время наибольший простор
хозяйственной инициативе и самостоятельности отдельных его звеньев4.
Важное значение имеют также указания В. И. Ленина,
касающиеся обоснования принципа единоначалия, т. е. личной
ответственности руководителя за работу возглавляемого им предприятия
или учреждения. И в этом вопросе В.И.Ленину пришлось вести
борьбу против эсеров, «левых коммунистов» и тех, кто пытался
представить единоначалие как «отступление от демократизма».
Коренную задачу научного руководства экономикой В.И.Ленин
видел в том, чтобы научиться правильно сочетать подлинный
демократизм трудящихся масс, коллективность в обсуждении
основных вопросов с «железной дисциплиной» в процессе труда 5.
Планомерная организация социалистического производства
предполагает существование общественного экономического
центра. Учитывая специфику первой фазы коммунистического
общества, В. И. Ленин глубоко развил марксистское положение о том,
что на стадии социализма функции общественного экономического
1 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч.^ т. 37, с. 422; т. 38, с. 98.
2 См: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 200; т. 3, с. 545; т. 6, с. 232;
т. 42, с. 241.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 152; см. также с. 191.
4 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 203.
5 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 157, 199—203, с. 158; т. 33,
с. 61—62; т. 37, с. 365—366, 397—398, 401.
гт

центра может выполнять лишь государство, руководимое рабочим
классом. Именно эту важнейшую мысль формулировал В. И.
Ленин, говоря, что социализм немыслим «...без планомерной
государственной организации...» общественного производства, «...без
господства пролетариата в государстве...» \ В борьбе с анархизмом,
отрицавшим необходимость использования государственной
власти победившим пролетариатом, В. И. Ленин развил важнейшие
положения об экономических основах существования государства
при социализме, его особой природе и функциях. Раскрывая
объективно-экономическую обусловленность государства при
социализме, В.И.Ленин ссылался на необходимость охраны общественной
собственности на средства производства и на особенности
социалистического хозяйствования, немыслимых без строжайшего
контроля над мерой труда и мерой потребления 2.
В. И. Ленин раскрыл особую экономическую роль
функционирующего на такой основе социалистического государства, главным
делом которого становится сложнейший комплекс многообразных
хозяйственно-организаторских функций, связанных с процессом
централизованного планирования и управления общественным
производством и распределением продуктов, контролем над мерой
труда и потребления. В Программе РКП (б) отмечалось, что по мере
обобществления экспроприированных у буржуазии средств
производства «государственная власть перестает быть паразитическим
аппаратом, стоящим над производственным процессом; она
начинает превращаться в организацию, непосредственно выполняющую
функции управления экономикой страны...»3. Таким образом,
В. И. Ленин выяснил коренную особенность социалистического
государства в отличие от государства империалистического, которое
не в состоянии подняться до непосредственной организации
производства и управления им в масштабе всего общества.
Важное значение для понимания экономической роли
социалистического государства имеет дальнейшая разработка В. И.
Лениным учения Маркса и Энгельса о соотношении экономики и
политики. В борьбе с «экономизмом», а затем и анархо-синдикализмом
и троцкизмом В. И. Ленин глубоко раскрыл все значение идей
Маркса и Энгельса об активной роли политической надстройки и
ее обратном влиянии на экономический базис, резюмирующихся в
марксистских формулах о политике как концентрированном
выражении экономики, о первенстве политики над экономикой,
означающем необходимость правильного политического подхода к делу,
без которого данный класс не может удержать свое господство, а
следовательно, и решить свои коренные экономические задачи.
В.И.Ленин считал это верным и по отношению ко всей эпохе
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 300.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 95, 97, 101.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 442; см. также т. 33, с, 301; т. 36,
с. 130, 172—173; т. 39, с. 273—274; т. 43, с. 280, 330; т. 45, с. 376.
т

строительства социализма и его развития вплоть до полного
коммунизма. Он обосновал принципиально важное положение о
возрастании преобразующего воздействия политической надстройки
на экономику в условиях переходного периода и социализма в
силу того, что государство становится собственником важнейших
средств производства и руководителем планомерно
организованного производства и распределения продуктов1. Но всячески
акцентируя внимание на этом, В. И. Ленин в то же время неизменно
подчеркивал, что качественно новая экономическая роль
социалистического государства отнюдь не означает преодоления общих
рамок установленного К. Марксом и Ф. Энгельсом соотношения
между экономикой и политикой, которые определяют производный от
экономики характер политики и других надстроечных явлений. Он
показал, что и в эпоху социализма самые глубокие корни и
внутренней и внешней политики уходят к сфере экономики: «Всякая
демократия, как вообще всякая политическая надстройка... служит
в конечном счете, производству и определяется, в конечном счете,
производственными отношениями данного общества»2.
Таким образом, выводы В. И. Ленина направлялись своим
острием не только против лозунгов анархо-синдикализма,
отрицавшего или недооценивающего экономическую роль
социалистического государства, но и против всякого рода левацких концепций,
сбивавшихся на путь волюнтаризма в экономической политике.
Подчеркивая объективную обусловленность всей деятельности
государства в области планирования и управления экономикой,
В. И. Ленин решительно осуждал организационное прожектерство,
не считающееся с тем, что наукой уже выработано3.
Перед победившим пролетаритом выдвигается сложнейшая
задача научного руководства экономикой и всей жизнью общества.
Ленин считал, что эта задача под силу лишь наиболее
сознательному, наиболее подготовленному и вооруженному передовой
теорией авангарду рабочего класса и всех трудящихся —
Коммунистической партии, призванной направлять
хозяйственно-организаторскую и культурно-воспитательную деятельность государства.
«Партия,— писал Ленин, — это — непосредственно правящий авангард
пролетариата, это — руководитель»4. Исторический опыт СССР и
других социалистических стран подтвердил важнейшее значение
ленинских положений о руководящей роли коммунистической
партии в процессе строительства социализма я коммунизма.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 46 (примечание); т. 42, с. 216,
278—279, 286—288, 291, 296.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 276; см. также т. 36, с. 327.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 351, 417; т. 40, с. 142—144,
222.
4 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 294; см. также с. 241—242; т. 41,
с. 26—28; т. 33, с. 116.
288

5. В. И. Ленин о постепенном переходе
от социализма к коммунизму
Выступая против попыток предвосхитить в деталях грядущие
результаты вполне развитого коммунизма, В. И. Ленин в то же
время считал важным усвоение пролетарским авангардом научных
представлений о характере перехода к полному коммунизму1.
В трудах В.И.Ленина коренные проблемы высшей фазы
коммунистического общества получили дальнейшую разработку и более
конкретную характеристику, поскольку Ленин в своих
исследованиях мог опираться на исторически определенный опыт
строительства нового общества, которым еще не располагали
основоположники марксизма.
В ленинских характеристиках коммунистического общества
большое внимание уделено выяснению как общих черт в развитии
двух основных его фаз, так и наиболее важных различий между
ними. При этом в отличие от идеологов анархизма, всячески
выпячивавших на первый план политическую сторону дела, В.И.Ленин
переносил центр всего анализа в плоскость прежде всего
экономической характеристики нового общества. Определяя с этой точки
зрения низшую фазу этого общества — социализм, В.И.Ленин
писал: «Поскольку общей собственностью становятся средства
производства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо, если
не забывать, что это не полный коммунизм»2. Определением
социализма как неполного коммунизма рельефно подчеркивается та
мысль, что речь идет не о разных способах производства, а о двух
этапах или ступенях развития одной и той же коммунистической
формации. Внимание, следовательно, фиксируется прежде всего
на том, что является общим для обеих фаз коммунистического
общества и что в целом отличает это общество от капиталистического.
В. И. Ленин вместе с тем точно определил в общем виде и
научную разницу между социализмом и коммунизмом. Она сводится
к различной степени экономической зрелости коммунистического
общества. В отличие от низшей фазы, социализма, который
непосредственно приходит на смену старому обществу и который в
силу этого не может еще быть «...вполне свободным от традиций или
следов капитализма» и носит во всех отношениях «...отпечаток
старого общества...», высшая фаза выступает уже как более высокий,
экономически (а значит, и духовно) более зрелый вид нового
общества, как «полный коммунизм»3. Конкретизируя это общее
положение, В.И.Ленин дал подробное разъяснение основных
экономических проявлений указанного различия между социализмом и
коммунизмом, показав, что они касаются как уровня развития
производительных сил, так и степени обобществления
производства, характера труда и распределения продуктов.
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 66; см. также т. 31, с. 180; т. 33,
с. 84, 85, 91, 96, 99.
2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 98.
3 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 98, 92, 95; т. 39, с. 14.
289

Научный анализ основных экономических особенностей
коммунизма позволил Ленину глубоко раскрыть и политическое различие
между социализмом и коммунизмом. В его трудах всесторонне
развиты положения К.Маркса и Ф. Энгельса о том, что в отличие от
социалистической организации общества, немыслимой без
демократической государственной власти, коммунизм представляет
собой ту ступень развития экономического базиса нового
общества, которая делает излишним существование государства.
В.И.Ленин подробно исследовал условия отмирания государства. Он
показал, что «экономической основой полного отмирания
государства является такое высокое развитие коммунизма, при котором
исчезает противоположность умственного и физического труда,
исчезает, следовательно, один из важнейших источников
современного общественного неравенства...
Государство сможет отмереть полностью тогда, когда общество
осуществит правило: «каждый по способностям, каждому по
потребностям», т. е. когда люди настолько привыкнут к соблюдению
основных правил общежития и когда их труд будет настолько
производителен, что они добровольно будут трудиться по
способностям»1.
Важным условием перерастания социалистической
государственности в общественное коммунистическое самоуправление Ленин
считал также последовательное развитие демократии,
систематическое привлечение все большего числа граждан, а затем и
поголовно всех граждан к управлению общественным производством
и другими социальными процессами 2. В. И. Ленин разъяснял, что
все это не должно пониматься в смысле отмирания тех
общественно-экономических функций, которые выполняются государством
на стадии социализма. Эти функции потеряют лишь свой
политический характер. «Управление людьми исчезнет и уступит место
администрированию вещами...»3,— писал В.И.Ленин, имея в виду
задачи общественного управления производством и
распределением продуктов и соответствующие хозяйственно-организаторские
функции социалистического государства, которые не только не
исчезают в период перехода к коммунизму, но, напротив, получают
свое дальнейшее всестороннее развитие.
Определение научной разницы между социализмом и
коммунизмом, как и общих их черт, имеет принципиальное значение для
уяснения характера и основных направлений перехода от низшей
к высшей фазе коммунизма. В трудах В.И.Ленина развиты
фундаментальные положения, охватывающие весь комплекс
сложнейших проблем. Ленин указывал прежде всего на объективно
закономерный характер движения социалистического общества к
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 96; см. также т. 26, с. 354; т. 30,
с. 20; т. 33, с. 83, 89, 91, 97, 102.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с 43, 44, 49, 100—102, 109, 116,
117; т. 36, с. 43—44, 74, 204, 544.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 337; см. также т. 33, с. 62—63;
т. 36, с. 377—378.
290

коммунизму, па неизбежность, неминуемость этого процесса,
подчеркивая, что материалистическая диалектика столь же
применима к «...будущему развитию будущего коммунизма»1, как и к
развитию прежних форм общественного производства. Поэтому он
решительно отмежевывался от нелепых мыслей о «введении»
высшей фазы, квалифицируя такого рода левацкие загибы как
«величайшее извращение», «пустейшее бахвальство»2. За подобными
устремлениями скрывалось на деле непонимание того, что и в
развитии коммунистической формации недопустимо забегание вперед,
перескакивание через исторически необходимые и незавершенные
еще фазы развития, что переход от одной ступени развития к
другой здесь столь же объективно обусловлен определенными
условиями, как и в прежних формациях. Разъясняя эти важные
положения, В. И. Ленин неизменно подчеркивал, что от капитализма
можно непосредственно перейти только к социализму3, что последний
является той ступенью на пути к коммунизму, которая необходима
«...для радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей
капиталистической эксплуатации и для дальнейшего движения
вперед»4, т. е. для всесторонней подготовки предпосылок
коммунизма, которые не могут быть созданы иначе, как на его
собственной социалистической основе.
Развивая идеи К.Маркса и Ф.Энгельса, В.И.Ленин глубоко
раскрыл диалектику перехода от социализма к коммунизму. Он
показал, что этот переход представляет собой сложный комплекс
взаимосвязанных между собой глубоких изменений, охватывающих
все стороны общественной жизни — производство, обмен,
распределение, равно как и соответствующую этим экономическим сферам
социализма надстройку. При этом подчеркивалась объективная
логика этих изменений, обусловленных в своей последовательности
законами материалистической диалектики. Исходя из этого, В. И.
Ленин выделял прежде всего сферу экономики. Он писал: «Мы
ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован
экономически»5. В соответствии с этим определялось и решающее звено в
цепи преобразований, ведущих к коммунизму, — всемерное развитие
производительных сил, достижение более высокой, чем при
капитализме, производительности труда путем неуклонного
научно-технического прогресса и повышения культурно-образовательного
уровня трудящихся6. В. И. Ленин имел в виду достижение такого
качественно нового уровня в развитии производительных сил,
который сделал бы возможным повышение уровня обобществления
отставших от промышленности сфер производства, а также домаш-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 84.
2 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., с. 40, с. 34—36; т. 33, с. 98.
3 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 179; т. 40, с. 34—35; т. 44,
с. 151.
4 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 101 —102; см. также т. 44, с. 151.
5 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 179.
6 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 96, 97; т. 34, с. 198; т. 36,
с. 300; т. 38, с. 97; т. 39, с. 15, 21—22.
291

него хозяйства, достижение изобилия продуктов, сокращение
рабочего дня и увеличение свободного времени, всемерное
облегчение и уравнение условий труда, превращение
сельскохозяйственного труда в разновидность индустриального, органическое
соединение физического и умственного труда, превращение труда в
первую жизненную потребность по мере устранения
порабощающих человека форм подчинения его разделению труда К
Все это в сочетании с мерами по воспитанию коммунистической
сознательности и нравственности, по соединению обучения с
производительным трудом, развитию политехнического образования,
воспитанию и обучению всесторонне развитых и всесторонне
подготовленных людей, людей, которые умеют все делать2, и с
другими создало бы необходимые условия для полной ликвидации
социальных различий между людьми (по их роли и месту в системе
общественного производства, по характеру труда), для перехода к
добровольной, сознательной работе каждого члена общества по
способностям и распределению продуктов по потребностям, а
вместе с тем и к полному отмиранию государства.
Предполагаемый этими коренными социально-экономическими
и культурными сдвигами гигантский шаг в развитии общественных
производительных сил мыслим лишь в рамках вполне уже
сложившихся отношений социализма, устраняющего те помехи, которые
ставит экономическому прогрессу капиталистическая форма
производства3. Поэтому В. И. Ленин неоднократно подчеркивал,
формулируя это как важнейшую закономерность движения общества к
коммунизму, что «коммунизм ... может развиваться лишь тогда,
когда вполне упрочится социализм»4. Ленинские идеи о «полном»,
«развитом» социализме5 легли в основу современной концепции
развитого социализма, разработанной КПСС и братскими
коммунистическими партиями. Всемерное развитие коренных устоев
социализма и возникающих уже на этой стадии ростков коммунизма 6
является в то же время и процессом вызревания и формирования
предпосылок коммунизма. Ленинские формулировки, в которых
коммунизм определяется как «...высшая ступень развития
социализма...»7 или как социалистическое общество в развернутом виде,
выражают эту диалектику перехода от социализма к коммунизму
как нельзя более рельефно.
В.И.Ленин выводил отсюда качественно иной, чем при
переходе от капитализма к социализму, характер движения общества к
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 94; т. 33, с. 117; т. 36, с. 544;
т. 39, с. 23—24; т. 40, с. 193.
2 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 33; т. 2, с. 485—486; т. 41,
с. 107—109, 298—318; т. 42, с. 140, 228—230.
3 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 94—95; т. 33, с. 96.
4 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 33; см. также т. 40, с. 36; т. 41,
с. 298; т. 44, с. 151.
5 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 139; т. 40, с. 36.
6 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 18—27; т. 40, с. 34—36.
7 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 380.
292

коммунизму, указывая на постепенность этого процесса,
предполагающую не ломку основ существующего строя (социализма), а,
напротив, их всемерное дальнейшее развитие, вызревание
элементов более совершенных коммунистических отношений по мере
сознательной подготовки обществом необходимых для этого условий.
Специфический характер этого развития удачно выражается
понятием «перерастание», которое применял обычно Ленин, касаясь
процесса перехода от социализма к коммунизму1.
Он считал при этом особенно важным уяснение того, что
постепенность перехода от социализма к коммунизму отнюдь не
означает замедленности этого процесса. Напротив, писал В. И. Ленин,
«только с социализма начнется быстрое, настоящее,
действительно массовое, при участии большинства населения, а затем всего
населения, происходящее движение вперед во всех областях
общественной и личной жизни»2. Мысль о том, что коммунизм, как
и социализм, возникает не стихийно, а как результат сознательной
деятельности самих трудящихся масс, их творческой активности
и энергии, направляемой к великой цели партией коммунистов,
проходит красной нитью через все высказывания В. И. Ленина о
строительстве нового общества.
В. И. Ленин видел те громадные трудности, которые
представляет строительство коммунизма, трудности, связанные и с
неизведанностью путей, и с грандиозностью самих задач налаживания
совершенно нового, невиданного еще в истории типа общественно-
экономических связей, отношений и соответствующих им
производительных сил, и с необходимостью преодоления громадной силы
привычек и традиций, укоренявшихся столетиями и
тысячелетиями. В. И. Ленин подчеркивал, что решение всех этих сложнейших
задач потребует времени, что это «...заведомо процесс
длительный»3. Но он выражал вместе с тем непоколебимую уверенность
в конечном торжестве дела коммунизма.
Учение В. И. Ленина о строительстве социализма и
коммунизма имеет всемирно-историческое значение. Оно подтверждено
теперь опытом не только СССР, но и других социалистических стран.
Этот опыт является наглядным опровержением всякого рода
антинаучных «моделей социализма», с которыми носятся
современные идеологи буржуазии, реформисты и ревизионисты. Труды
В. И. Ленина, посвященные проблемам политической экономии
социализма, являются могучим идейным оружием КПСС,
братских коммунистических и рабочих партий в их борьбе за
торжество научных идей социализма и коммунизма.
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 31, с. 180; т. 33, с. 83, 90, 91; т.37,
с. 336; т. 41, с. 108; Ленинский сборник, XI, с. 357.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 99—100; см. также т. 42, с. 160;
т. 45, с. 402.
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 84; см. также т. 39, с. 15; т. 40,
с. 316.
293

Глава 17
РАЗВИТИЕ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ В ПЕРИОД
ПОСТРОЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА В СССР И ПЕРВОГО ЭТАПА
ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА
1. Разработка проблем построения социалистической
экономики в документах ВКП(б)
20 — 30-е годы заполнены героической борьбой советского
народа под руководством ВКП(б) за построение основ
социалистического общества в СССР. Решая практические задачи и
преодолевая сопротивление оппортунистических течений троцкизма и
правого уклона, партия и ее руководящие деятели, советские
марксисты-экономисты проделали огромную работу по изучению
и теоретическому обобщению первого в мире советского опыта
социалистического строительства, защите и творческому развитию
марксистско-ленинского учения о переходном периоде от
капитализма к социализму, путях построения социалистической
экономики, ее отличительных чертах и закономерностях развития. Партия
внимательно изучала и новые экономические и политические
процессы, совершавшиеся в недрах мирового капитализма. Эти
процессы также нашли свое отражение и научное обобщение в
материалах и решениях ВКП(б), в исследованиях советских
экономистов. Марксистская политическая экономия обогащалась
коллективной мыслью нашей партии.
Среди проблем, которые встали перед нашей партией в
середине 20-х годов, на первый план выдвинулся коренной вопрос о
возможности построения социализма в СССР. С отрицанием
такой возможности в обстановке капиталистического окружения
выступили троцкисты, встазшие на путь прямой ревизии
ленинизма. XIV конференция РКП (б), на которой вопрос о судьбах
социализма в СССР был подвергнут детальному обсуждению,
решительно отмежевалась от троцкизма. Утверждения его лидеров о
невозможности построения социализма в СССР без
государственной поддержки пролетариата более развитых стран
квалифицировались как разновидность социал-демократизма, меньшевизма.
Отстаивая и развивая идеи В. И. Ленина, XIV конференция
РКП (б) расчленила вопрос о победе социализма в одной стране
на два вопроса: о возможности построения полного
социалистического общества в одной стране и об окончательной победе
социализма. Подчеркивая, что организация полного социалистического
общества «безусловно возможна в одной стране», конференция
вместе с тем отмечала, что «...окончательная победа социализма в
смысле полной гарантии от реставрации буржуазных отношений
возможна только в международном масштабе (или в нескольких
.294

решающих странах)»1. Такая постановка вопроса имела огромное
принципиальное значение. Она вооружала партию в борьбе
против пассивности в связи с частичной стабилизацией капитализма,
подчеркивая вместе с тем единство и нераздельность национальных
и интернациональных задач российского пролетариата.
Возможность победы социализма в отдельных странах В. И.
Ленин, как известно, связывал непосредственно с законом
неравномерности развития капитализма в эпоху империализма.
Неудивительно, что лидеры троцкизма пытались опровергнуть тезис об
усилении неравномерности развития капитализма в условиях
империализма, утверждая, что раньше эта неравномерность была
больше, чем при империализме. Троцкий и Зиновьев ссылались
при этом на тенденцию к нивелировке хозяйственного положения
капиталистических стран, намеренно смешивая вопрос о
неравномерности развития при империализме с вопросом о разнице в
уровнях экономического развития отдельных стран. Между тем,
как было сказано на XIV конференции РКП (б), тенденция к
нивелировке представляет на деле тот фон, на котором
происходит усиление действия закона неравномерности развития при
империализме, крайнее обострение борьбы за передел уже
поделенного мира. Таким образом, в борьбе с троцкизмом ВКП(б)
отстояла ленинское понимание закона неравномерности развития
капитализма в эпоху империализма, подчеркнула качественно
новые моменты в действии этого закона, раскрыла его огромное
значение для обострения кризиса мирового капитализма и
победы социализма в отдельных странах.
В своих попытках «доказать» «обреченность» дела социализма
в СССР троцкистско-зиновьевская оппозиция отошла от
принципиальных позиций ленинизма и в оценке сущности
хозяйственного строя Советской России. Представители оппозиции ставили под
сомнение социалистическую природу командных высот
пролетарского государства в экономике. Государственная
промышленность, банковская система, транспорт, торговля, кооперация
объявлялись предприятиями государственно-капиталистическими.
Социалистический уклад хозяйства таким образом перечеркивался
одним росчерком пера, и вся система экономики СССР
характеризовалась как система государственного капитализма. XIV съезд
ВКП(б) разоблачил эти грубые фальсификации оппозиции,
направленные против ленинских положений о переходном характере
советской экономики. Было показано, что, квалифицируя
государственные предприятия как государственно-капиталистические,
лидеры оппозиции оказывались в плену чисто внешних признаков
сходства в их организационной структуре (наличие директора и
рабочих, заработной платы, сдельщины и т. д.), игнорируя, таким
образом, единственно научный критерий при определении типа
предприятий — характер производственных отношений, форму
собственности на средства производства, его цели. С этих позиций
1 КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 213, 210.
295

наша партия отстаивала ленинское понимание природы
государственных предприятий как предприятий
«...последовательно-социалистического типа»1. Теоретическая разработка этих проблем
имела огромное значение для определения социалистических
перспектив экономического развития СССР.
Руководствуясь ленинским выводом о том, что наша страна
имеет все необходимое для построения полного
социалистического общества, XIV съезд ВКП(б) провозгласил борьбу за победу
социализма основной задачей партии2 и в целях ее реализации
наметил курс на социалистическую индустриализацию страны.
В решениях XIV, XV и XVI съездов партии, XV и XVI
конференций ВКП(б) была дана развернутая разработка всего комплекса
связанных с этим курсом теоретических проблем. В них
обосновывалась возможность и необходимость социалистической
индустриализации, ее сущность и основные задачи 3.
В партийных документах был разработан также вопрос об
особенностях социалистического метода индустриализации, его
отличиях и преимуществах перед методом капиталистическим.
Они касаются: а) исходного пункта индустриального развития и
самого характера этого развития; б) источников накопления,
необходимого для индустриализации; в) социально-экономических
последствий индустриализации, ее влияния на положение рабочих
и крестьян, взаимоотношений между городом и деревней и т. д.
Преимущества социализма, и прежде всего централизованное
государственное руководство экономикой и планомерность ее
развития, позволяют начать дело индустриализации с развития
отраслей тяжелой промышленности, обеспечивая тем самым более
высокий, чем при капитализме, темп индустриального развития.
Была обоснована также возможность иного, чем при
капитализме, пути развития крупной промышленности без притока
капиталов извне, главным образом за счет мобилизации внутренних
ресурсов. При этом были решительно отвергнуты домогательства
троцкистов, пытавшихся столкнуть партию на путь проведения
индустриализации за счет крестьянства, которое рассматривалось
оппозиционерами как объект эксплуатации со стороны
пролетарского государства (повышение оптовых цен на промышленные
товары и максимальное налоговое обложение крестьян). Не
говоря уже об угрозе политического разрыва с крестьянством,
предложения оппозиции ставили под вопрос саму индустриализацию,
поскольку неизбежным результатом этих предложений явилось бы
разорение основных масс деревни, а следовательно, и пагубное
для промышленности сужение необходимых для нее рынков,
сырьевых и продовольственных ресурсов 4.
1 КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 247—248; см. также т. 4, с. 2,70.
2 См.: КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 246.
3 См. там же, с. 245, 247, 313, 365, 375, 512; т. 4, с. 38, 201—202, 205, 408—
411, 433.
4 См.: КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 337, 377, 406—407; т. 4, с. 34, 50—51.
296

Теоретическая разработка партией основных проблем
социалистической индустриализации явилась дальнейшим развитием
идей В. И. Ленина о материально-технической базе социализма
и путях ее создания. Она имеет огромное международное значение.
И в теории, и на практике наша партия показала народам
слаборазвитых стран социалистический путь быстрого преодоления
экономической и культурной отсталости.
Во второй половине 20-х годов особую остроту приобрел
вопрос о путях развития сельского хозяйства, его социалистической
перестройке. В связи с завершением восстановительного периода
и первыми успехами индустриализации стало все больше
обнаруживаться несоответствие между бурно развивающейся крупной
социалистической промышленностью и ограниченными
возможностями развития сельского хозяйства, представленного мелкими
крестьянскими хозяйствами.
Новый этап социалистической реконструкции сельского
хозяйства был определен решениями XV съезда ВКП(б) 1927 г., в
которых указывалось, что «необходимо поставить в качестве
первоочередной задачи на основе дальнейшего кооперирования
крестьянства постепенный переход распыленных крестьянских хозяйств
на рельсы крупного производства (коллективная обработка земли
на основе .интенсификации и машинизации земледелия)...»1. В
материалах и решениях XV и XVI съездов партии, XVI конференции
ВКП(б) и в других партийных документах теоретически обобщен
всемирно-исторический опыт коллективизации в СССР и творчески
развит ряд важнейших положений, обогащающих ленинизм в
вопросах социалистического преобразования деревни.
Конкретизируя высказывания В.И.Ленина, ВКП(б)
сформулировала и обосновала в своих документах обобщающие
теоретические положения о необходимых предпосылках колхозного
движения. К ним относились: широкое развитие в деревне низовых
форм кооперации; создание первых колхозов и совхозов,
способных наглядно демонстрировать крестьянам преимущества
крупного обобществленного производства перед мелким
крестьянским хозяйством; правильная экономическая политика
пролетарского государства, обеспечивающая рождающемуся колхозному
строю широкую организационную, материальную и финансовую
помощь. При этом подчеркивалась особая роль развитой
социалистической индустрии, способной снабдить колхозы тракторами
и другими машинами, минеральными удобрениями и т. д. и тем
самым не только стимулировать и ускорить сам процесс
производственного кооперирования, но и обеспечить организационно-
хозяйственное укрепление колхозного строя, его полное
торжество 2. В борьбе против попыток администрирования и
декретирования в колхозном движении ВКП(б) отстаивала и обосновывала
1 КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 17.
2 См.: КПСС в резолюциях.., т. 3, с. 161; с. 4, с. 51—52, 57—60, 79—80, 106,
128—129, 209—213, 218, 347—349, 352—354, 449—451.
297

ленинский принцип добровольности, решительно отмежевываясь в
то же время от такого толкования этого принципа, которое
граничило с признанием стихийности и самотека в деле
социалистического преобразования деревни ].
Важным приобретением экономической теории являлись
выводы ВКП(б) о конкретных формах колхозного движения (ТОЗы,
артели, коммуны). Обобщая опыт масс, партия выдвинула и
обосновала в качестве основной и наиболее целесообразной формы
колхозов сельскохозяйственную артель, в которой обобществлялись
не только труд и землепользование (как в ТОЗах), но и основные
средства производства при сохранении в личной собственности
членов артели подсобного хозяйства, благодаря чему
обеспечивалось правильное сочетание личных интересов колхозников с
общественными интересами. При этом в теории и на практике были
преодолены левацкие загибы, связанные со скороспелыми
попытками перепрыгнуть с артельной формы колхозов к коммунам, в
которых обобществлялось не только производство, но и
потребление 2.
Развивая идеи классиков марксизма-ленинизма, ВКП(б)
обосновала в качестве одного из принципов колхозного движения
необходимость ликвидации кулачества как класса на базе
сплошной коллективизации 3.
XVI съезд партии подчеркнул всемирно-историческое значение
советского опыта коллективизации деревни, отмечая, что «тем
самым не только теоретически доказана, но и проверена на опыте
миллионов людей возможность при диктатуре пролетариата
непосредственного перехода от отсталого, малопроизводительного
мелкого и мельчайшего индивидуального крестьянского хозяйства к
крупному, коллективному, высокопроизводительному хозяйству 4.
Изложенные выше теоретические выводы ВКП(б)
разрабатывала в принципиальной борьбе с правым уклоном, ставшим в
рассматриваемый период главной опасностью в партии.
Экономической политике партии Бухарин и другие лидеры правого уклона
противопоставили экономическую программу, которая
ориентировалась на снижение темпов развития индустрии, свертывание
строительства колхозов и совхозов, сохранение и развитие
индивидуальных крестьянских хозяйств, в том числе и кулацкого
хозяйства, и на допущение в этих целях полной свободы частного
оборота. Ленинскому кооперативному плану Бухарин
противопоставлял свой «план», согласно которому крестьяне должны
переходить к социализму не через производственное кооперирование,
а через кооперацию в сфере обращения (закупки, сбыт, кредит).
При этом он пытался уверить, что в рамках снабженческо-сбыто-
вой кооперации якобы вполне обеспечено стихийное врастание
1 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 57—58, 345, 395, 450—452.
2 См. там же, с. 385, 395—396, 450—451.
3 См. там же, с. 383—384, 412, 448—449.
4 Там же, с. 448.
298

в систему социалистического хозяйства не только середняцких,
но и кулацких хозяйств. Это был явно оппортунистический курс
на отказ от перевода сельского хозяйства на базу крупного
социалистического производства, отражавший давление
мелкобуржуазной стихии на рабочий класс.
Капитулянтские установки правых уклонистов, связанные с
ревизией ленинизма в таких коренных вопросах экономики и
политики переходного периода, как вопрос о классовой борьбе, о
взаимоотношениях с крестьянством, о нэпе, о путях развития
сельского хозяйства и др., были вскрыты и осуждены
объединенным Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б) и XVI партийной
конференцией (1929). В решениях этих партийных форумов подчеркивалось,
что платформа правого уклона «...означает объективно линию на
свертывание социалистического наступления...»1.
Тот же объективный смысл имели и пропагандировавшиеся
правыми оппортунистами теории «равновесия секторов»,
«самотека». Эти теории являлись, в сущности, перепевом измышлений
буржуазных профессоров типа Кондратьева и Чаянова,
пытавшихся воскресить на советской почве концепции, направленные
против марксистско-ленинского учения в аграрном вопросе. ВКП(б)
полностью разоблачила все эти буржуазно-оппортунистические
теории. Это имело огромное значение для завершения
социалистической перестройки деревни.
2. Теоретические проблемы экономики социализма
в решениях ВКП(б)
Анализ узловых проблем экономики социализма стал возможен
лишь в период, когда социализм начал функционировать как
прочно сложившаяся хозяйственная система. Тем не менее
многое партией было выполнено уже в переходный период. К числу
научных заслуг ВКП(б) следует отнести развитие марксистско-
ленинских определений характерных черт социализма, их
обобщающую характеристику в решениях XVcbe3Aa ВКП(б), в
Политическом отчете ЦК ВКП(б) XVI съезду партии и в Конституции
СССР 1936 г. Коренными предпосылками и устоями
социалистической системы хозяйства признавались: свержение власти
капиталистов и помещиков, замена ее властью рабочего класса и
трудового крестьянства; ликвидация частной собственности на
средства производства и замена ее общественной
социалистической собственностью в двух формах: государственной (всенародной)
и колхозно-кооперативной; подчинение развития производства
принципу планового руководства и систематического подъема
материального и культурного уровня трудящихся; непрерывное
развитие производства как гарантия от кризисов перепроизводства и
1 КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 183.
299

безработицы; высокие, не доступные капитализму темпы развития
экономики1.
Отличительной чертой социализма ВКП(б) считала также
особую экономическую роль государства. Разгром анархо-синди-
калистского уклона на X съезде партии способствовал
распространению в СССР ленинских взглядов на пролетарское
государство как на орудие построения и регулирования
социалистической экономики. Эти идеи, неоднократно формулировавшиеся
в партийных документах2, ВКП(б) последовательно отстаивала
в борьбе против путаницы и шатаний по вопросу о дальнейших
судьбах Советского государства, которые обнаружились со
вступлением СССР в период социализма. Левацким толкам о
«преодолении» государства с переходом к социализму был
противопоставлен на XVII партийной конференции, XVII и XVIII съездах
ВКП(б) марксистско-ленинский анализ экономических условий,
диктующих необходимость существования государства при
социализме, призванного охранять общественную собственность на
средства производства и осуществлять планомерное руководство
экономикой и строгий контроль над мерой труда и мерой
потребления. В Отчетном докладе ЦК ВКП(б) XVIII съезду партии был
дан развернутый анализ основных фаз в развитии Советского
государства и подчеркнута необходимость дальнейшего укрепления
социалистического государства, всемерного развития его
основной экономической и культурно-воспитательной функций. Был
поставлен также вопрос о судьбах социалистического государства
в связи с перспективой построения коммунизма в СССР 3.
По мере роста социалистических форм хозяйства приобретали
все большее значение вопросы планомерного развития экономики
страны. Ценнейший опыт, накопленный в СССР и обобщенный в
материалах и решениях ВКП(б), послужил основой для важных
теоретических выводов, развивающих ленинские положения о
планомерной организации социалистического хозяйства, ее
объективных предпосылках.
Один из важнейших этапов в развитии теории и методологии
народнохозяйственного планирования представлен решениями XV
съезда ВКП(б). В принятой съездом резолюции «О директивах
по составлению пятилетнего плана развития народного
хозяйства» развиты теоретически важные положения об условиях и
основных задачах планового ведения хозяйства при социализме.
Из них следует, что в условиях социализма при составлении
народнохозяйственных планов необходимо стремиться к достижению
наиболее благоприятного сочетания таких основных элементов,
как расширенное социалистическое воспроизводство, более
высокий, чем при капитализме, темп развития экономики, неуклонное
1 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 31; XVI съезд ВКП(б). М. — Л., 1930,
с. 41.
2 См.: КПСС в резолюциях..., т. 2, с. 413; т. 4, с. 51—52 и др.
3 См.: XVII конференция ВКП(б). М., 1932, с. 162; XVII съезд ВКП(б). М.,
1934, с. 28—29; XVIII съезд ВКП(б). М., 1939, с. 32—36.
300

повышение благосостояния трудящихся, обеспечение надежной
обороноспособности страны.
Конкретизируя эти положения, XV съезд партии глубоко
раскрыл характер важнейших экономических пропорций, присущих
социализму. Касаясь соотношения между накоплением и
потреблением, съезд находил, что «нельзя исходить из одновременно
максимальной цифры того и другого. Принимая во внимание и
относительную противоречивость этих моментов, и их
взаимодействие и связанность, причем с точки зрения развития на длительный
срок интересы в общем совпадают, необходимо исходить из
оптимального сочетания обоих этих моментов». На тех же
принципиальных основах решался и вопрос о пропорциях между I и II
подразделениями общественного производства. Подчеркивалось, что
и в этой области «равным образом необходимо исходить из
оптимального сочетания обоих моментов» в общих рамках более
быстрого роста производства средств производства по сравнению
с производством предметов потребления. Съезд поэтому
предостерегал против упрощенного подхода к проблеме темпов развития
экономики, подчеркивая, что следует исходить «не из максимума
темпа накопления на ближайший год или несколько лет, а из такого
соотношения элементов народного хозяйства, которое
обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития».
Таким образом, суть проблемы народнохозяйственного
планирования усматривалась не в простом поддержании пропорцио*
нальности, а в достижении оптимальной пропорциональности в
развитии народного хозяйства, критерием которой является «...такое
возрастание народного дохода и его распределения, которое
обеспечивает рост благосостояния рабочего класса, беднейшего и
среднего крестьянства при сохранении максимально-возможного
темпа развития всего народного хозяйства»1. Постановка вопроса о
народнохозяйственном оптимуме, определение важнейших
экономических пропорций, присущих социализму, является важным
вкладом ВКП(б) в политическую экономию социализма.
Много внимания ВКП (б) уделяла также вопросам общественной
организации труда и его стимулирования при социализме. В
партийных решениях и трудах руководящих деятелей партии и
государства содержится ценный материал, дополняющий и
развивающий основные положения В. И. Ленина о принципиальном
изменении характера труда при социализме, о новой,
социалистической дисциплине труда и социалистическом соревновании, об
особенностях социалистической кооперации труда и других
отличительных чертах общественного труда при социализме, которыми
последний характеризуется как более высокий, чем капитализм,
тип общественной организации труда2.
Особенно большое место заняла проблема производительности
труда. В партийных документах подчеркивалось ленинское поло-
1 КПСС в резолюциях..., т. 4. с. 45. См. также с. 33—35.
2 См. там же, с. 249—253; т. 5, с. 232—234.
30)

жение о решающем значении производительности труда для
победы нового строя, обосновывались как необходимость, так и
возможность неуклонного роста производительности труда при
социализме, выяснялись различные последствия роста
производительности труда при социализме и капитализме. Особо должна быть
отмечена теоретическая разработка нашей партией вопроса о связи
между производительностью груда и заработной платой,
накоплением, себестоимостью и ценами К
К числу важных заслуг партии должна быть отнесена защита
и дальнейшее развитие ленинских положений об отношениях
распределения при социализме. На XIV съезде ВКП(б) был
подвергнут решительной критике демагогический лозунг «борьбы за
равенство», с которым выступил лидер «новой оппозиции» Зиновьев2.
Партии пришлось противостоять и уравнительным тенденциям,
которые стали сказываться в создании сельскохозяйственных
коммун в деревнях, а также нередко и в практике регулирования
заработной платы на государственных предприятиях, когда почти
исчезла разница между тяжелым и легким, квалифицированным и
неквалифицированным трудом. Решающую роль в преодолении
связанной с этим теоретической путаницы сыграли XVII
партийная конференция и XVII съезд ВКП(б). Мелкобуржуазная
уравнительность категорически была осуждена, как явление, которое
было бы «величайшим тормозом развития социализма». Ей
противопоставлялось марксистско-ленинское понимание «равенства»
при социализме, согласно которому правильным принципом
распределения на этой стадии развития является распределение по
труду. При этом отмечалось огромное значение материальной
заинтересованности как фактора повышения производительности
труда и ставилась задача разработки такой системы заработной
платы, которая обеспечивала бы полную реализацию
социалистического принципа распределения по труду, законодательно
закрепленного в Конституции СССР 1936 г.3
ВКП(б), развивая ленинские идеи в вопросах заработной
платы, обосновала ряд важных положений, обогащающих
теоретический анализ этой категории. К ним относятся прежде всего
положения, раскрывающие принципиально иную, чем при капитализме,
природу заработной платы в СССР и закономерности ее движения.
В решениях августовского (1926 г.) Пленума ЦК ВКП(б)
отмечалось, что «в соответствии с общим ростом производительных
сил... и ростом производительности труда необходимо обеспечить
дальнейший подъем заработной платы». Это означает, что
заработная плата перестает быть при социализме формой стоимости
рабочей силы, необходимо оказываясь в прямой связи с ростом
1 КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 131 — 134, 321; КПСС в резолюциях..., т. 4,
с 39; см. также XIV конференция РКП (б). М. — Л., 1925, с. 170, 172.
2 См.: XIV съезд ВКП(б). М.—Л., 1926, с. 319.
3 См.: XVII конференция ВКП(б). М., 1932, с. 162, 180; XVII съезд ВКП(б),
с. 29—30; Конституция СССР. М., 1961, с. 13.
302

производительных сил и производительности труда, призванных
теперь обеспечить зсемерное «улучшение экономического
положения рабочих». В решениях XV конференции ВКП(б)
подчеркивалось, что свою политику в области заработной платы партия
«...должна строго согласовывать с действительным экономическим
положением советского хозяйства, с ростом его производительных
сил, его ресурсами, обеспечивая в то же время темп
социалистического накопления...». Это достижимо лишь при опережающем
росте производительности труда по сравнению с ростом
заработной платы. Конкретно определяя возможные пути движения
заработной платы, партия указывала как на увеличение номинальной
заработной платы, гак и на сокращение розничных цен, ведущих
к увеличению реальной заработной платы.
Был одобрен курс «...на подтягивание в зарплате наиболее
низко оплачиваемых групп рабочих и более отсталых отраслей
вообще...» 1.
Важную роль в разработке проблемы заработной платы при
социализме сыграла XVII конференция ВКП(б), научно
определившая в своих решениях основные принципы организации системы
заработной платы на государственных предприятиях. Было
признано, что интересам эффективного материального стимулирования
труда наиболее соответствует такая организация заработной
платы, которая исключает уравниловку и строится на основе
дифференцированной оплаты труда в зависимости от его квалификации,
тяжести, а также значимости той отрасли, где он применяется, в
общем балансе народного хозяйства страны 2.
По мере расширения массового колхозного движения
актуальнейшей теоретической проблемой становится вопрос о наиболее
эффективных методах организации общественного хозяйства в
колхозах и стимулирования колхозного труда. Большим научным
достижением пашей партии является своевременная постановка и
решение этой проблемы, на базе ленинских идей о
социалистической природе кооперации при диктатуре пролетариата. Важной
вехой явились здесь решения ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК
ВКП(б), в которых давался первый набросок общих контуров
организации общественного хозяйства в деревне. Колхозы были
ориентированы на плановое ведение хозяйства, систематическое
повышение производительности труда, поднятие урожайности и
увеличение товарности, на всемерное развитие в этих целях
процессов интенсификации, специализации и разумного сочетания
различных отраслей хозяйства и производств по переработке
сельскохозяйственных продуктов. При этом отмечалось решающее
значение систематического роста общественных фондов колхозов, и
прежде всего их неделимых фондов'. Подчеркивалась также
важность вопросов, связанных с дисциплиной труда, с организацией
1 КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 391, 392.
2 См.: КПСС в резолюциях..., т. 5, с. 29, 149; XVII конференция ВКШб)
с. 15—16.
303

социалистического соревнования, получали одобрение сдельная
оплата труда, нормирование выработок, система премирования.
Вместе с тем теоретические усилия партии направлялись на
изыскание конкретных форм реализации в деревне общих
принципов социализма, необходимо получающих здесь своеобразное
преломление. Принципиальную основу для правильного решения этой
сложной проблемы дал XVI съезд ВКП(б), признав в качестве
основной формы колхозного движения сельскохозяйственную
артель и указав на кооперативно-групповой характер колхозной
собственности как на коренную особенность экономики колхозного
строя.
В основных своих моментах эта задача была решена нашей
партией уже в первой половине 30-х годов. В частности,
июньский (1931 г.) Пленум ЦК ВКП(б) выдвинул ряд принципиальных
положений, заложивших основу системы организации и оплаты
труда в колхозах. В решениях Пленума была рекомендована в
качестве основной формы организации труда постоянная
производственная бригада, решительно осуждена практика распределения
доходов по душам и подчеркнута необходимость оплаты по труду.
В целях реализации этого принципа колхозы были призваны
организовать все без исключения работы на основах сдельщины,
ввести оценку труда в трудоднях, исчисленных с учетом не только
количества сделанной работы, но и ее качества, и производить
распределение доходов между колхозниками в соответствии с
количеством выработанных ими трудодней К
ВКП(б) определила также специфические формы
распределения произведенной в колхозах продукции. Схема ее распределения,
впервые намеченная в решениях ВКП(б) и Советского
правительства 1931 —1933 гг. и закрепленная в Уставе сельскохозяйственной
артели 1935 г., предусматривала первоочередное выполнение
колхозом своих обязательств перед государством, пополнение
неделимых фондов, образование семенных и фуражных фондов, а
также страховых запасов семян и общественных фондов потребления.
Остальная часть продукции подлежала распределению между
колхозниками по количеству выработанных трудодней 2. Это
соответствовало тому этапу в развитии колхозов, когда они еще не
стали высокотоварными хозяйствами, располагающими
достаточными и устойчивыми денежными доходами, позволяющими
поставить вопрос о гарантированной оплате труда колхозников.
3. Развитие ленинской теории империализма
и общего кризиса капитализма в документах ВКП (б)
Учение В.И.Ленина об империализме служило партии
вернейшим компасом при ориентации в сложных условиях послевоенного
1 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 527—528; Директивы КПСС и
Советского правительства по хозяйственным вопросам, т. 2. М., 1957, с. 261.
2 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 528—529; Директивы КПСС..., т. 2,
е. 386, 387.
804

развития капиталистических стран, и прежде всего при оценке
исторического смысла той полосы мирового развития, которая
обозначилась к середине 20-х годов в связи с известными сдвигами
в развитии мирового капитализма и замедлением международной
революции. В решениях XIV конференции РКП (б), XIV и
XVсъездов ВКП(б) и других документах был отмечен факт наступления
известной стабилизации капитализма и дан марксистский анализ
ее сущности и значения. В противовес буржуазным апологетам и
их реформистским приспешникам, незамедлившим провозгласить
наступление эры «вечного процветания» капитализма, ВКП(б)
обосновала важнейший тезис об относительном, временном
характере послевоенной стабилизации капитализма, сыгравший важную
роль при определении ближайших и более отдаленных перспектив
международного рабочего и национально-освободительного
движения.
Уже в 1927 г. XV съезд ВКП(б) отметил явления
усиливающегося процесса развала капиталистической стабилизации. Временный
характер этой стабилизации особенно подчеркивался на фоне
устойчивой стабилизации социализма в СССР, который стал центром
притяжения всех революционных сил в мире. Все это говорило о
том, что факты частичной стабилизации капитализма отнюдь не
означали изживания тех объективных процессов, которые дали
основания В.И.Ленину определить наступившую в октябре 1917 г.
эпоху как эпоху краха капитализма и перехода к социализму во
всемирном масштабе. Напротив, тщательно анализируя и обобщая
относящиеся к этому периоду явления, ВКП(б) уже в начале 20-х
годов определила научно обоснованную перспективу развития и
обострения общего кризиса капитализма. Определяющим
моментом этого исторически неизбежного процесса наша партия считала
изменение соотношения сил между двумя общественными
системами на базе дальнейшего ослабления мирового капитализма (под
воздействием присущих ему противоречий), с одной стороны, и
неуклонного роста сил и могущества социализма — с другой1.
XVI съезд ВКП(б) обогатил ленинизм анализом сущности и
основных черт общего кризиса капитализма, особенностей первого
этапа его развития. Общий кризис капитализма характеризовался
как всеобъемлющий кризис капиталистической системы — ее
экономики, политики, идеологии, а в качестве основного,
определяющего признака этого кризиса указывался раскол мира на две
противоположные системы. Подчеркивалось, что весь последующий
ход событий будет во все большей мере определяться глубиной
этого «основного противоречия эпохи». Другими существенно
важными чертами общего кризиса капитализма в том виде, как они
проявлялись в 20—30-х годах, партия считала кризис
колониальной системы империализма, а также явления, отражавшие
усиление неустойчивости и загнивания экономики капитализма, его
растущую неспособность использовать производительные силы: хро-
" ' См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 13—16; XV съезд ВКП(б). М. — Л.,
1928, с. 38—49.
11—176
305

ническая недогрузка предприятий, постоянная армия безработных,,
милитаризация экономики, инфляционные процессы, изменения в
циклическом развитии капитализма, которые особенно ярко
сказались в ходе глубочайшего в истории капитализма кризиса
перепроизводства 1929—1933 гг.
В документах XVI и XVII съездов ВКП(б) была нарисована?
общая картина движения мирового экономического кризиса 1929—
1933 гг. и дан научный анализ его специфических черт и
разрушительных последствий. Партия отмечала, что обстановка общего
кризиса капитализма определяет не только особенности кризиса
1929—1933 гг., но и последующей за ним фазы депрессии.
Подчеркивалось, что это будет депрессия особого рода, которая не ведет
к новому подъему и росту промышленности, но и не возвращает ее
к точке наибольшего упадка. Последующие события второй
половины 30-х годов подтвердили этот научный прогноз. Постановка
вопроса о деформации капиталистического цикла на первом этапе
общего кризиса капитализма (осложнение цикла, удлинение и
углубление его кризисно-депрессионной части при сокращении фаз
оживления и подъема), а также анализ влияния на ход цикла
военно-инфляционной конъюнктуры составляют важную научную
заслугу ВКП(б)1.
Партия внимательно изучала также сдвиги в сфере
политической надстройки послевоенного капитализма, связанные с
развитием фашистских тенденций. В решениях XV, XVI, XVII съездов
ВКП(б) был дан научный анализ происхождения фашизма как
порождения условий общего кризиса капитализма и раскрывалась
его классовая сущность как открыто террористической диктатуры*
наиболее реакционных и агрессивных групп финансового
капитала. Вместе с тем разоблачалась социальная демагогия немецкого
фашизма, рядившегося в фальшивый наряд
«национал-социализма»2.
Ленинское учение об империализме и общем кризисе
капитализма разрабатывалось нашей партией в борьбе с международной
правой социал-демократией, а внутри партии — с троцкизмом и
правым оппортунизмом. Партия дала решительный отпор
попыткам троцкистов противопоставить ленинскому пониманию общего
кризиса капитализма пресловутую теорию «перманентной
революции», которая рисовала в ложном свете перспективы перехода от
капитализма к социализму, отрицая возможность победы
социализма в отдельных странах, а следовательно, и неизбежность
целого исторического периода сосуществования и борьбы
капиталистических и социалистических государств. Как отмечала XV
конференция ВКП(б), «не веря во внутренние силы нашей революции и
впадая в отчаяние перед лицом затяжки мировой революции, оп-
1 См.: КПСС в резолюциях..., т. 4, с. 407, 429—430; XVII съезд ВКП(б),
с. 8—10.
2 См.: КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 464—465; т. 4, с. 15, 430; XVII съезд.
ВКП(б), с. 10—11.
306

позиционный блок скатывается с почвы марксистского анализа
классовых сил революции на почву «ультралевого» самообмана
и «революционного» авантюризма, отрицает наличие частичной
капиталистической стабилизации и сбивается, таким образом, на
путь путчизма»1. Была разоблачена также оппортунистическая
линия правых уклонистов, которые явно переоценивали устойчивость
стабилизации капитализма, склоняясь к социал-демократической
теории «оздоровления капитализма».
Отстаивая и развивая ленинские идеи, партия смогла дать в
20—30-х годах научный прогноз тенденций дальнейшего развития
мирового капитализма, раскрыть факторы, толкавшие его к новой
мировой войне и крупным революционным потрясениям, а вместе
с тем и обосновать внешнеполитический курс Советского
государства и принципиальные установки в коренных вопросах
международного рабочего и национально-освободительного движения.
4. Проблемы марксистско-ленинской политической
экономии в работах советских экономистов
Советские экономисты-марксисты являлись надежными
помощниками партии, принимая активное участие в решении важнейших
теоретических проблем, выдвигавшихся практикой
социалистического строительства, в разработке и обосновании экономической
политики Советского государства. Отстаивая генеральную линию
партии на построение социализма в СССР, советские экономисты
вели под руководством ВКП(б) непримиримую борьбу против
буржуазных и оппортунистических экономических платформ и
концепций. В работах Г. Кржижановского, Н. Вознесенского, С. Стру-
милина, Э. Квиринга, В.Милютина, К.Островитянова,
А.Леонтьева, В. Мотылева и других была раскрыта и подвергнута критике
реставраторская сущность выступлений Кондратьева, А. Чаянова,
Литошенко и других экономистов буржуазного толка против
развития тяжелой индустрии, прикрывавшихся мнимой заботой об
интересах крестьянства, якобы несовместимых с курсом партии на
социалистическую индустриализацию страны. С другой стороны,
последовательно разоблачалась опасная для судеб диктатуры
пролетариата троцкистская демагогия «сверхиндустриализации»,
проводимой за счет экспроприации крестьянства. При этом получали
развернутое обоснование установки партии на экономически
обоснованные высокие темпы индустриализации страны,
обеспечиваемые внутренними источниками накопления, в том числе и
средствами, привлекаемыми в разумных размерах из деревни.
Столь же решительный отпор встретили в советской экономии
ческой -литературе буржуазно-оппортунистические диверсии,
направленные против курса партии на коллективизацию деревни.
В исследованиях Я.Яковлева, В.Милютина и других аграрников-
марксистов, на страницах журналов «Большевик», «На аграрном
1 КПСС в резолюциях..., т. 3, с. 406.
11*
307

фронте», «Пути сельского хозяйства» было показано, что за
неонародническими измышлениями А.Чаянова, Н.Суханова, А. Че-
линцева о противоположных якобы тенденциях развития города №
деревни, о «трудовом» характере мелкокрестьянских хозяйств и их
«устойчивости», об «экономической несостоятельности» колхозов
и т. д. на деле скрывались реакционные устремления повернуть
деревню с пути социалистического обобществления производства
и увековечить мелкотоварные индивидуальные хозяйства,
питающие капиталистическое развитие деревни.
Опираясь на работы, классиков марксизма-ленинизма и
решения партии, изучая и обобщая практический опыт, советские
экономисты все более включались в процесс теоретической разработка
коренных экономических проблем социализма и мирового
капитализма. Разумеется, этот путь был не всегда прямолинейным и
гладким. В 20—30-х годах развернулись большие экономические
дискуссии, ход и острота которых отражали напряженность
классовой борьбы в стране, начальные шаги в развитии советской
экономической мысли. Советская экономическая наука
продвигалась вперед, преодолевая в процессе освоения и дальнейшей
разработки теоретического наследия К. Маркса, Ф. Энгельса и
В. И. Ленина немало трудностей, а порой и ошибок.
С этими трудностями советские экономисты столкнулись уже-
при выработке исходных методологических посылок своих
исследований, о чем свидетельствует дискуссия об исторических
границах политической экономии, состоявшаяся в Коммунистической
Академии в 1925 г.1 Как отмечалось, социал-демократические
извращения этого вопроса в бухаринской интерпретации были
вскрыты и подвергнуты критике еще В.И.Лениным в 1920 г. В то
время замечания В.И.Ленина на книгу Бухарина «Экономика
переходного периода» не были опубликованы. Превратное
толкование политической экономии как науки, изучающей исключительно-
стихийно-анархические отношения товарно-капиталистического
производства, продолжало существовать и в 20-х годах оказалось
даже преобладающим в советской литературе.
Среди тех, кто не соглашался с таким ошибочным мнением,
должен быть отмечен И. Скворцов-Степанов, выступивший в ходе
названной дискуссии с критикой бухаринской трактовки
исторических рамок политической экономии. В своем докладе «Что такое
политическая экономия?» И. Скворцов-Степанов отстаивал
марксистско-ленинские представления о политической экономии в
широком смысле слова, доказывая, что эта наука должна дать теорию-
не какой-либо отдельной эпохи экономического развития, а теорию-
развития и смены различных общественно-экономических
формаций. Он призывал поэтому советских экономистов не
ограничиваться лишь анализом капитализма, но и развернуть теоретическое
исследование как экономики социализма, так и
докапиталистических формаций. В ходе дискуссии этот призыв был поддержан А. Бог-
1 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1925, кн. И, с. 257—346.
308

дановым, который, однако, не смог занять вполне правильную
позицию, поскольку в истолковании сущности и задач политической
экономии он обнаружил порочную механистическую тенденцию к
универсализации категорий и законов капитализма, распространяя
их на все другии формации.
В большинстве своем участники дискуссии отклонили точку
зрения И. Скворцова-Степанова. Игнорируя совершенно ясный
смысл высказываний Маркса и Энгельса, Бухарин,
Преображенский и сторонники их взглядов продолжали настаивать на том, что
предметом политической экономии являются лишь отношения
капиталистического производства. Их «аргументация» была примерно
одинаковой и не отличалась особой оригинальностью.
Невозможность единой, охватывающей все формации, науки политической
экономии связывалась со специфичностью присущих различным
формациям экономических систем, предполагающей будто бы
совершенно различные методы их исследования. На самом же деле
при всех своих различиях общественные формации объединяются
тем, что экономическая структура каждой из них определяется
системой производственных отношений, и в своей исторической
смене эти системы и составляют предмет политической экономии
как науки исторической. Не исключает специфичность
экономического базиса различных формаций и общезначимость того метода
анализа, который столь блестяще применен Марксом при
исследовании капиталистического производства; она предполагает лишь
известную модификацию этого метода в соответствии с
особенностями исследуемой экономической системы.
Столь же несостоятельным было и утверждение о том, будто
бы при социализме вместе с исчезновением анархического
капиталистического хозяйства с его стихийными закономерностями и
фетишизированными формами их проявления экономические
отношения людей станут настолько простыми и прозрачными, что
исчезнет сам объект политической экономии как науки и на
смену ей придет известная система описания и система норм. Бухарин
и те, кто разделял его взгляды, фактически скатывались к
отрицанию экономических законов при социализме. Ошибочное
отождествление объективной необходимости, выражаемой экономическим
законом, со стихийной неизбежностью, представляющей лишь
специфичную для товарно-капиталистического производства форму
проявления этой объективной необходимости, — таков
гносеологический источник порочной версии, ограничивающей политическую
экономию рамками капиталистических отношений.
Возобладание этой ошибочной версии не могло не сказаться
отрицательно на развитии экономической науки в СССР.
Поскольку отрицалось право на существование политической экономии
социализма, внимание советских экономистов отвлекалось от
теоретической разработки актуальных проблем переходной экономики
и социализма и их задачи сводились в сущности, к
систематизации и обоснованию различных мер экономической политики
Советского государства. Хотя вопрос о существовании политической
309

экономии социализма и не получил своего правильного разрешения
в ходе дискуссии, сама эта проблема была поставлена перед
советской экономической мыслью, и первая брешь в ошибочной и
вредной концепции Бухарина и его сторонников была пробита.
Решающему сдвигу в этой области способствовала публикация
в октябре 1929 г. XI Ленинского сборника, в котором содержались
критические замечания Ленина на книгу Бухарина «Экономика
переходного периода». Эти замечания помогли советским
экономистам занять правильную позицию, и в дальнейшем они стали
исходить из того определения политической экономии в широком
смысле слова, которое было сформулировано Ф. Энгельсом в
«Анти-Дюринге» К Признание необходимости политической
экономии социализма явилось важным импульсом к развертыванию
советскими экономистами серьезных теоретических исследований в
области экономических проблем переходного периода и
социализма. Уже в начале 30-х годов появился целый ряд работ,
специально посвященных анализу указанных проблем2. К середине 30-х
годов наметились важные сдвиги и в сфере преподавания
политической экономии в вузах. В соответствии с указаниями
ЦК ВКП(б) в вузах впервые вводился систематический курс
политической экономии социализма (как составная часть курса
политической экономии) вместо курсов, которые ограничивались
проблемами переходной экономики СССР и являлись лишь
дополнением к политической экономии капитализма (курс «Теория
советского хозяйства») либо строились зачастую в отраслевом разрезе
и фактически давали только историю экон©мических мероприятий
партии и Советского государства («экономическая политика»).
Серьезной помехой на пути к подлинно научной разработке
политэкономии социализма оказались в то время ошибки, связанные с
неправильными представлениями о характере экономических
законов социализма. Признанием политической экономии социализма
как науки советская экономическая мысль сделала важнейший
шаг вперед от отрицания экономических законов социализма к
признанию их существования. Но в истолковании характера этих
законов советские экономисты не смогли сразу занять правильных
позиций.
Экономисты, отражавшие в то время буржуазную точку
зрения, рассматривали советскую экономику как разновидность
капиталистического хозяйства и поэтому попросту распространяли на
нее стихийные закономерности, присущие системе капитализма.
Экономическая политика диктатуры пролетариата представлялась
при этом как произвольное нарушение этих якобы «вечных», «есте-
1 См.: Под знаменем марксизма, 1936, № 1.
2 См.: Лапидус И., Островитянов К Политическая экономия в связи с
теорией советского хозяйства (1928); Вознесенский Н. К вопросу об экономике
социализма.— Большевик, 1931, № 23—24; Гатовский Л. О задачах теории
советского хозяйства. — Проблемы экономики, 1931, № 1; Островитянов К. К
вопросу об изучении закономерностей советской экономики. — Вестник
Коммунистической Академии, 1933, кн. 4.
310

ственных» законов общественного производства. Правильно
критикуя эти домыслы, направленные против осуществлявшихся в
советской экономике крупных структурных сдвигов, многие
советские экономисты впадали, однако, в другую крайность, становясь
на путь отрицания объективного характера экономических законов
социализма вообще. Преобладающей оказалась точка зрения,
согласно которой политическая экономия социализма в отличие от
политической экономии капитализма оперирует не объективными,
т. е. не зависимыми от воли и сознания людей, законами, а
«планомерными» законами, которые якобы создаются творческой волей
членов общества. Типичными были утверждения, что при
социализме отношения людей в процессе производства, сами
«законы общественных действий людей ...должны быть продуктом
воли людей, коллектива, общества производителей, а в
переходный период — пролетариата, системы его диктатуры»1.
Ярким отражением этих субъективистских взглядов,
открывавших дорогу волюнтаризму в экономической политике, явилась
дискуссия о «законе движения» переходной экономики (в которой, по
существу, ставилась действительно важная в методологическом
отношении проблема основного экономического закона развития
советского хозяйства). В одних случаях в роли этого закона
фигурировали «социалистическое обобществление средств
производства», «социалистическое расширенное воспроизводство»2, в
других— план или диктатура пролетариата3. (К такому толкованию
«закона движения» советской экономики склонялось большинство
участников дискуссии.)
Все эти рассуждения, воздвигавшие план, диктатуру
пролетариата в ранг основных экономических законов переходной
экономики, были связаны с абсолютизацией субъективного фактора
развития советской экономики при игнорировании его объективных
начал и в силу этого оказались ложным выражением
действительно верного положения об особой, преобразующей и организующей
роли диктатуры пролетариата в сфере экономики переходного
периода. Эта особая роль пролетарской диктатуры действительно
становится возможной на базе социалистического обобществления
средств производства, обусловливавшего необходимость и
возможность планомерного государственного регулирования хозяйства.
Но успешной эта деятельность может быть лишь тогда, когда она
строится в соответствии с требованиями экономических законов
становления и развития социалистической системы хозяйства,
существующих независимо от воли и сознания людей. Утверждение
этих правильных представлений, исходящих из признания
объективного характера экономических законов социализма, оказалось,
1 Проблемы экономики, 1938, № 6, с. 53; см. также: Большевик, 1937, № 1,
с. 24.
2 Большевик, 1930, № 3—4, с. 106; Проблемы экономики, 1930, № 4—5, с. 50.
3 СМ.: Проблемы экономики, 1930, № 10, с. 115; Проблемы экономики, 1933,
№ 6, с. 56, 59, 60.
зц

однако, процессом довольно длительным, хотя он и наметился в
начале 40-х годов. Потребовалась еще экономическая дискуссия
1951 г., чтобы стало возможным теоретическое преодоление
субъективизма в истолковании экономических законов социализма, а
вместе с тем и создание реальных условий для прогресса
политической экономии социализма как науки.
Плодотворная теоретическая разработка актуальных вопросов
социализма и послевоенного капитализма во многом зависела от
методологически правильных представлений о содержании самого
предмета политической экономии. Между тем в подходе советских
экономистов к этой принципиально важной проблеме, оказавшейся
во второй половине 20-х годов в центре оживленной дискуссии,
выявились глубокие разногласия, представленные двумя основными
концепциями: идеалистической (И. Рубин и др.) и
механистической (А. Кон и др.). Наиболее крупными вехами в развитии
дискуссии явились диспут «О диалектическом развитии категорий в
экономической системе Маркса», состоявшийся в марте — мае 1929г.
в Институте красной профессуры по докладу И. Рубина; сборники
«Против механистических тенденций в политической экономии»
(1929) и «Рубинщина и марксизм?» (1930).
Как видно из этих и других материалов дискуссии, в той
трактовке предмета политической экономии, которую давали Рубин и
его сторонники, явственно обнаруживалось стремление к отрыву
производственных отношений как предмета политической экономии
от производительных сил. У Рубина выходило, что
производительные силы (которые он ошибочно отождествлял с техникой)
интересуют политическую экономию лишь как «предпосылка», которая
привлекается или к которой «апеллируют» при объяснении
производственных отношений. Между тем в действительности
производительные силы определяют развитие производственных
отношений, испытывая в свою очередь обратное воздействие
производственных отношений, полагающих форму и законы их движения.
Именно в такой объективно диалектической связи и рассматривал
Маркс производственные отношения в качестве предмета
политической экономии. Изолированное рассмотрение рубинцами
производственных отношений (которые к тому же ошибочно сводились
к отношениям обмена) зачеркивало эту связь и неизбежно вело
к игнорированию того противоречия между производительными
силами и производственными отношениями, вне которого
немыслимо исследование производственных отношений данного,
исторически определенного общества в их возникновении, развитии и гибели.
Не меньшую опасность представляла и концепция, которую
пытались навязать советской экономической науке А. Кон и его
единомышленники. Под видом борьбы с идеалистической концепцией
Рубина эта группа экономистов давала такую трактовку взглядов
марксизма, которая оборачивалась на деле его механистической
вульгаризацией. В их выступлениях содержались утверждения о
том, что обе стороны материального процесса производства —
производительные силы и производственные отношения — «равноправ-
312

но» входят в предмет политической экономии. Они, таким образом,
произвольно раздвигали границы политической экономии,
включая в ее предмет наряду с производственными отношениями и
производительные силы. Из науки об общественном строе
производства политическая экономия превращалась в науку о
производстве вообще. Тем самым допускалась ошибка, о которой
неоднократно писали классики марксизма-ленинизма, предупреждая
против опасности растворения политической экономии в
технологии 1.
В противовес рубинцам, отрывавшим производственные
отношения (форма) от производительных сил (содержание), Кон и его
единомышленники, настаивая на их единстве, давали, однако,
такое толкование этого единства, которое граничило с
механистическим отождествлением формы и содержания. За единством
материального производства просматривалось объективно
существующее различие внутри него — различие натуральных и общественных
аспектов, отношений людей к природе и отношений между людьми
в процессе производства. Таким образом, извращалась подлинная
диалектика взаимосвязи производственных отношений и
производительных сил, допускающая в рамках их единства относительную
самостоятельность и специфичность закономерностей движения
производственных отношений. Это, как известно, и послужило
Марксу и Энгельсу основанием для выделения в качестве
специального предмета политической экономии производственных
отношений, рассматриваемых в диалектической взаимосвязи с
производительными силами.
Важную роль в процессе преодоления идеалистических и
механистических извращений марксизма сыграли выступления газеты
«Правда» (от 10 октября 1929 г.) и журнала «Большевик» (1929,
№ 18), в которых правильно формулировалась задача дальнейшей
разработки марксистско-ленинской политической экономии в
борьбе на два фронта. Общие итоги дискуссии были подведены в статье
В. Милютина и Б. Борилина «К разногласиям в политической
экономии». В ней давался обстоятельный критический анализ
основных теоретических ошибок, допущенных как группой Кона, так и
Рубиным и его сторонниками, и выяснялась их несовместимость с
марксизмом. В примечании к статье редакция журнала
«Большевик», одобряя основные ее положения, отметила как недостаток
дискуссии ее оторванность от практики. Указывалось на
«необходимость перенесения центра тяжести теоретической работы на
изучение проблем социалистического строительства и современного
империализма»2.
Таким образом, дискуссия способствовала выявлению
идеалистических и механистических извращений в политической экономии.
Коллективными усилиями советских экономистов было найдено
1 См.: Маркс /С, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 22; Ленин В. И.
Поли. собр. соч, т. 2, с. 195, 196; т. 3, с. 52—54.
2 Большевик, 1930, № 2, с. 61.
313

решение спорных методологических проблем. Дискуссия привела к
утверждению правильных представлений о политической экономии
как науке о производственных отношениях, изучаемых в
диалектической взаимосвязи с производительными силами. Это имело
важное значение для исследования актуальных проблем, которые
выдвигались перед советскими экономистами практикой
социалистического строительства и развитием мирового освободительного
движения.
С переходом к нэпу особое место в исследовании советских
экономистов занял вопрос о товарном производстве в советском
хозяйстве. Широкое развитие товарно-денежных отношений
требовало ответа на вопрос о причинах сохранения этих отношений в
условиях переходного периода, их природе и роли, а также об их
судьбах с переходом к социализму. На характере дискуссии,
развернувшейся вокруг этих сложных теоретических проблем в 20—
30-х годах, не могло, естественно, не сказаться давление
буржуазной идеологии, а также активность оппортунистических течений
внутри партии.
Рассматривая советскую экономику как разновидность
капиталистического хозяйства, Б. Бруцкус, Н. Шапошников и другие
буржуазные экономисты механически переносили на нее стихийные
закономерности товарного производства, связывая с их действием
свои надежды на «перерождение» Советской власти.
Функционирование централизованного, по единому плану организованного
социалистического хозяйства объявлялось невозможным, и ему
противопоставлялись, как якобы единственно реальные и эффективные,
начала рыночного регулирования на базе стихийно действующего
закона стоимости К Аналогичную, в сущности, позицию заняли
Б. Базаров, В. Громан, пытавшиеся свести государственное
планирование лишь к пассивному следованию велениям стихийно
рыночного регулирования 2.
Своеобразной мелкобуржуазно-авантюристической реакцией на
подобные воззрения явилась позиция троцкистов, получившая свое
наиболее яркое отражение в докладе Е. Преображенского «О
законе ценности в советском хозяйстве», с которым он выступил в
1926 г. на дискуссии в Коммунистической Академии3. В нем
обосновывалось действие в советской экономике двух противостоящих
и борющихся друг с другом регуляторов — закона стоимости,
ограниченного сферой отношений мелкотоварного и
капиталистического секторов хозяйства, и так называемого закона первоначального
социалистического накопления в государственном секторе, где
отмирающие товарно-денежные отношения и выражающие их
категории приобретают, по выражению Преображенского, чисто фор-
1 См.: Экономист, 1922, № 1, с. 55—56, 184—185; № 2, с. 166, 170, 173;
Экономическое возрождение, 1922, № 2, с. 3 —4, 7, 8, 11—12.
2 См.: Экономическое обозрение, 1923, № 11, с. 14; 1924, № 6; с. 10—14.
Плановое хозяйство, 1925, № 1, с. 88—101.
3 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1926, кн. 14, с. 3—64; кн. 15,
с. 155-254.
314

мальный, счетно-калькуляционный характер. Содержание этого
«закона», произвольно сконструированного троцкистами по
формальной аналогии с процессом первоначального накопления
капитала, сводилось к всемерной экспансии социалистического сектора
хозяйства за счет максимально возможной перекачки частных,
преимущественно крестьянских, ресурсов с помощью налогового
пресса, «ножниц цен», денежной эмиссии. Таким образом,
ленинскому плану строительства социализма в союзе с крестьянством на
рельсах всемерного использования товарно-денежных отношений
противопоставлялась концепция, согласно которой движение к
социализму должно якобы выражаться в прогрессирующем
подавлении действия закона стоимости, в подрыве выражаемых им
товарно-денежных отношений, в эксплуатации и экспроприации
стоящей за ними массы крестьян.
Формально отмежевываясь от подобных представлений, Н.
Бухарин, в свою очередь, занял неправильную позицию, утверждая,
будто регулятором советской экономики является «закон трудовых
затрат», который уже в переходный период начинает сбрасывать
свою стоимостную форму, в которой он выступает при
капитализме, с тем чтобы действовать непосредственно в чистом виде с
помощью планирования. Проблема плана и рынка получала явно
превратное толкование, коль скоро задача планирования сводилась
при этом лишь к предвосхищению равнодействующей стихийных
процессов. Правые оппортунисты пытались, таким образом,
увековечить стихийно сложившиеся в экономике России пропорции.
Важной заслугой советских экономистов-марксистов является
критика и преодоление всех этих теоретически несостоятельных и
политически вредных позиций К В борьбе с
буржуазно-оппортунистическими воззрениями ученые-марксисты 20-х годов — Г.
Кржижановский, С. Струмилин, К. Островитянов, В. Мотылев и
другие— дали в целом правильное решение вопроса о судьбах
товарного производства в период перехода от капитализма к
социализму. В соответствии с ленинской концепцией нэпа была
признана реальность отношений товарного производства в переходный
период и необходимость их использования в процессе
социалистического строительства, которые связывались с многоукладностыо
советской экономики, существованием в ней частных секторов
мелкотоварного и капиталистического хозяйства, смычка которых с
социалистическим укладом оказывалась возможной лишь в товарной
форме. Соответственно получало в 20-х годах признание у
большинства экономистов и действие закона стоимости. В центре их
внимания встал новый для политической экономии вопрос о
соотношении плана и рынка в условиях диктатуры пролетариата.
В ходе обсуждения этой сложной проблемы (оно приняло в
1 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1926, кн. 15, с. 158—159, 164—
165, 172—176, 188—189; Большевик, 1929, № 13—14, с. 96; Проблемы
экономики, 1930, № 1, с. 53—71; Под знаменем марксизма, 1930, № 6, с. 80—81;
Мотылев В. Е. Закон трудовых затрат. М, 1929.
315

значительной мере характер дискуссии о регуляторах советской
экономики) давали о себе знать односторонние подходы, связанные
с абсолютизацией регулирующей роли стоимости либо плана К
Но одновременно начали пробивать себе дорогу и все более
утверждаться представления, в которых нащупывалось своеобразие
товарно-денежных отношений в советской экономике, изменение их
социальной природы, роли и форм проявления, обусловленное ее
переходным характером, объективно присущими ей возможностями
государственно-планомерного воздействия на стихийные процессы,
а вместе с тем и ограничения регулирующей роли закона
стоимости. Особенно выделялись в этом отношении исследования Г.
Кржижановского, С. Струмилина, К. Островитянова и др. В их работах
решительно отвергались различные попытки противопоставления
начал плана и рынка, связанные с ложным отождествлением
стихийного с объективным, и получало дальнейшее развитие ленинское
положение о возможности и необходимости правильного сочетания
этих начал в условиях переходного периода, когда планирование
выступает антитезой стихии рынка, но не рынку с присущими ему
закономерностями. Подчеркивалось, что в процессе регулирования
народнохозяйственных процессов планирующее пролетарское
государство должно считаться с действием закона стоимости и
объективными требованиями других закономерностей товарного
производства, сознательно использовать эти закономерности и связанные
с ними стоимостные категории и в меру овладения ими подчинять
их интересам социалистического строительства2.
Таким образом, ведущие советские экономисты 20-х годов
фактически приближались к формулировке круга идей, действительно
важных для понимания специфических для социализма форм
реализации общей для всех формаций необходимости
пропорционального распределения труда и средств производства по различным
сферам хозяйства, которые начинают сказываться уже в
переходный период по мере возникновения и развития социалистического
уклада.
Однако должные выводы относительно судеб товарно-денежных
отношений при социализме не были тогда еще сделаны. Довольно
распространенной в 20-х годах была формалистическая трактовка
категорий «денег», «цены», «прибыли», «зарплаты» и др. в
государственном секторе хозяйства3. Лишь немногие из советских
экономистов (Л. Крицман, Н. Осинский и др.) склонялись к такой
трактовке стоимостных категорий внутри социалистического
уклада, которая непосредственно связывала их существование с харак-
1 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1926, кн. 15, с. 172—174, 183,
187, 208—210, 158—159.
2 См.: Кржижановский Г. М. Товарообмен и плановая работа. М., 1924;
Бюллетени Госплана, 1923, вып. 3—4, с. 5—8; Струмилин С. Г. На плановом
фронте. 1920—1930 гг. М., 1958, с. 252—258, 434; Вестник Коммунистической
Академии, 1926, кн. 15, с. 164—167; Плановое хозяйство, 1927, № 6, с. 109—134.
3 См.:Вестник Коммунистической Академии, 1926, кн. 15, с. 162—163, 196,
197, 198.
316

тером присущих этому сектору переходной экономики отношений
и связей (хозрасчет, материальное стимулирование труда, учет
его затрат и др.)1. К логически вытекавшему отсюда выводу о
необходимости использования товарно-денежных отношений и при
социализме приближались лишь одиночки2. Подавляющее
большинство советских экономистов придерживалось представлений о
несовместимости социализма и товарного производства, связывая
временное использование присущих ему отношений и категорий в
социалистическом секторе хозяйства с развитием
товарно-денежных отношений за его пределами, исчезновение которых в свою
очередь обусловливалось исчерпанием задач переходного периода,
преодолением многоукладности и переходом к социализму 3.
Неудивительно, что к концу 20-х — началу 30-х годов в связи
с развернутым наступлением социализма по всему фронту и
преодолением в основном частного сектора хозяйства получили
широкое распространение взгляды о наступлении якобы момента
отмирания товарно-денежных отношений, их преодоления и перехода к
планомерному социалистическому продуктообмену4.
Подобные взгляды, однако, не согласовывались с длительными
тенденциями хозяйственного развития, диктовавшими, напротив,
всемерное развертывание советской торговли и использование
различных стоимостных рычагов и в условиях победившего
социализма. На XVII конференции и XVII съезде ВКП(б) теория отмирания
торговли и денег была решительно осуждена, как
антибольшевистская «левая» фраза. В Отчетном докладе ЦК XVII съезду партии
этой теории противопоставлялись положения о том, что
продуктообмен может прийти на смену лишь идеально налаженной
торговле и что, соответственно, «деньги останутся у нас еще долго,
вплоть до завершения первой стадии коммунизма —
социалистической стадии развития5.
Признание необходимости торговли и денег при социализме
имело принципиальное значение, знаменуя подсказанный
практикой перелом в трактовке исторических судеб товарного
производства. Выводы съезда стимулировали теоретический поиск новых
решений, касающихся природы и причин сохранения при
социализме торговли, денег, цен, прибыли. Советскими экономистами были
сформулированы различные «версии, но все они так или иначе
связывали существование этих категорий с особенностями социализма
как первой фразы коммунизма (характер общественного труда,
1 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1925, кн. 11, с. 317—318; 1926,
кн. 15, с. 209, 227—228; Плановое хозяйство, 1927, № 6, с. 117, 119—121.
2 См.: Вестник Коммунистической Академии, 1926, кн. 15, с. 209; 1925,
кн. 11, с. 316, 318.
3 См.: Моталев В. Е. Краткий курс политической экономии. Вып. I. M.—Л.,
1926, с. 42—43; Вестник Коммунистической Академии, кн. 15, с. 187; Струми-
лин С. Г. На плановом фронте. 1920—1930 гг., с. 253—254.
4 См.: На новом этапе социалистического строительства, т. II, М., 1930,
с. 35—36, 48—52.
5 XVII съезд ВКП(б), с. 26; XVII конференция ВКП(б), с. 180—181; КПСС
в резолюциях..., т. 5, с. 39—40.
317

распределение по труду, степень развития производительных сил,,
две формы общественной собственности) *. Однако
товарно-стоимостное содержание этих категорий отрицалось, и они оказывались,
в представлениях советских экономистов, чисто внешними
формами, простыми инструментами сознательного планового
руководства, учета и контроля, не связанными с действием закона
стоимости, который единодушно отрицался в 30-х годах2.
Лишь в ходе обсуждения макета учебника по политической
экономии на совещании экономистов в ЦКВКП(б) в январе 1941 г.
был сделан важный шаг на пути признания товарно-денежных
отношений и закона стоимости при социализме. Отражением этого
сдвига явилась редакционная статья «Некоторые вопросы
преподавания политической экономии» (Под знаменем марксизма, 1943,.
№ 7—8, с. 75), в которой впервые формулировалось положение о«
действии закона стоимости в советской экономике в
преобразованном виде 3. Таким образом, советские экономисты 20—30-х годов,
преодолевая немалые трудности и заблуждения, постепенно
приближались к теоретическим позициям, которые стали исходными для
развития современных представлений о товарно-денежных
отношениях при социализме.
Наряду с теоретическими проблемами советской экономики
объектом внимания советской экономической мысли являлись также
новейшие сдвиги в экономической структуре послевоенного
капитализма, разоблачение всякого рода антиленинских концепций:
империализма.
Важное значение для утверждения ленинских взглядов на
империализм имело, в частности, выступление советских экономистов^
в дискуссии, развернувшейся вокруг книги Р. Люксембург
«Накопление капитала». В работах Ш. Дволайцкого, Л. Крицмана,,
Б. Борилина и других4, выступивших против попыток немецких
сторонников теории Р. Люксембург подменить ее концепцией
ленинскую трактовку накопления капитала и империализма, была
дана принципиальная оценка ошибочных теоретических позиций
Р. Люксембург, на которые в свое время обратил внимание
еще В. И. Ленин5. Вместе с тем выяснялось коренное отличие
ленинской теории империализма от люксембургианской его
трактовки, которая игнорировала коренные особенности империализма как
особой, монополистической стадии капитализма, сводя
империализм к специфической политике накопления капитала в развитых
1 См.: Большевик, 1935, № 2, с. 36; Проблемы экономики, 1935, № 2.
2 См.: Экономика советской торговли. М.—Л., 1934, с. 382—389.
3 См.: Островитянов К. В. К вопросу о товарном производстве при
социализме. М, 1971, с. 32—33.
4 См.: Красная новь, 1921, № I, 2; Вестник Социалистической Академии,.
1923, № 3, 4, 5; 1925, № И; Большевик, 1931, №23—24; Проблемы экономики,
1933, № 4. В этих работах были подвергнуты критике также ошибки отдельных
экономистов, в той или иной мере разделявших взгляды Р. Люксембург (см.:.
Спутник коммуниста, 1923, № 21—23).
5 См.: Ленинский сборник XXII. М., 1933, с. 343—390.
318

странах, направленной на захват некапиталистической мировой
среды, необходимой якобы для реализации прибавочной стоимости.
Было показано, что, вопреки субъективно революционным
устремлениям Р. Люксембург, объективная логика ее теории (с ее
выводами об объективно «экономических пределах» развития
капитализма) искажала исторические перспективы этой антагонистической
формации, отдаляя ее крушение до момента полного исчерпания
мелких производителей в мире. Своей критикой теоретических
ошибок Р. Люксембург советские экономисты оказали большую
помощь зарубежным коммунистам в их борьбе со всякого рода
фаталистическими настроениями и ожиданиями «самоликвидации»
капитализма, которые отвлекали рабочий класс от революционной
•борьбы против буржуазных порядков.
Советским экономистам пришлось также преодолевать
троцкистский вариант оппортунистической концепции «автоматического
краха» капитализма. Речь идет об оппортунистических идеях
«стагнации» производительных сил, которые в 1931 г. пытался
гальванизировать Преображенский в своей книге «Закат капитализма».
В ней утверждалось, что система «чистого монополизма» в отличие
от условий периода свободной конкуренции представляет эпоху,
когда капиталистическая система теряет способность к
расширенному воспроизводству и все более берут верх тенденции к простому
воспроизводству, когда образуется «закупорка» производительных
сил и вообще будто бы «приостанавливается постепенное
экономическое развитие».
В советской литературе 1 был дан решительный отпор этой
вредной фаталистической версии. Экономисты-марксисты раскрыли
методологическую и теоретическую несостоятельность концепции
Преображенского, противопоставлявшей ленинской трактовке
империализма мертвые абстракции «чистого монополизма», которые
игнорируют такую существенную особенность империализма, как
сосуществование противоречивых начал монополии и конкуренции.
Было показано, что эта концепция порывает также с ленинским
диалектическим пониманием процесса загнивания капитализма,
доводя это загнивание до «полной закупорки» производительных
сил. Вместе с тем выяснялось, что троцкистское толкование
«заката» капитализма обращалось своим острием против ленинской
теории общего кризиса капитализма, не имеющей, как известно,
ничего общего с идеями «стагнации», «закупорки»
производительных сил.
Советские экономисты подвергли в 20-х годах глубокой
критике и теорию «больших циклов конъюнктуры» Н. Кондратьева2.
Суть этой «теории» сводилась к утверждению, что наряду с обыч-
1 См.: Закат капитализма в троцкистском освещении/Под ред. М. Раголь-
ского. М., 1932; Большевик, 1931, № 22—24; Проблемы экономики, 1931, № 9—
11; Мировое хозяйство и мировая политика, 1931, № 12; 1932, № 6.
2 См.: Кондратьев И. К вопросу о больших циклах конъюнктуры. —
Плановое хозяйство, 1926, № 8; Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры.
Доклады и их обсуждение в Институте экономики. М., 1928.
319

ными капиталистическими циклами продолжительностью в 7—
11 лет существуют также циклы капиталистической динамики
продолжительностью в 48—55 лет — так называемые «большие циклы-
конъюнктуры», каждый из которых представлен повышательной и
понижательной волнами конъюнктуры. Капитализм, согласно этой
концепции, пережил за 140 лет два «больших цикла конъюнктуры»
и половину третьего цикла — повышательную волну с 1890—1896 гг.
по 1914—1929 гг., которая сменилась в 20-х годах понижательной
волной конъюнктуры. Таким образом, ленинским взглядам на
капитализм как систему, вступившую в состояние общего кризиса,
противопоставлялась буржуазно-апологетическая, в сущности,
«теория», состоящая в том, что капитализм якобы продолжает
свое нормальное циклическое развитие, переживая в послевоенный
период закономерно наступившую понижательную волну третьего*
«большого цикла», которая неизбежно должна смениться
очередной повышательной волной нового, четвертого «большого цикла
конъюнктуры».
В работах советских экономистов было дано развернутое
опровержение претензий Н. Кондратьева на «открытие» новой формы
капиталистической динамики К В них выяснялась уязвимость
концепции Н. Кондратьева как со стороны формально-математической
техники ее обоснования, так и со стороны фактической. Кондратьев-
оперировал данными лишь по Англии, Франции, США. Они к тому
же носили отрывочный характер, не содержали основных
показателей производства и обмена для каждой страны, охватывали
сравнительно небольшой отрезок времени. Не выдерживала концепция
Кондратьева и исторической проверки фактами: последовательная
смена темпов динамики капиталистического производства явно
расходилась с теми большими и длительными волнами цен, к
которым приурочивались сконструированные Кондратьевым «большие
циклы конъюнктуры».
Экономический подъем периода частичной стабилизации
капитализма послужил питательной почвой для разного рода
буржуазно-реформистских идей, рисовавших, з противовес ленинской:
теории общего кризиса капитализма, радужные перспективы
«процветания» этой прогнившей системы. К их числу относились
теории «организованного капитализма» и «хозяйственной
демократии», с которыми носились на западе Гильфердинг и К°.
Активную роль в разоблачении этих оппортунистических теорий
сыграли Е. Варга, К. Бутаев, Б. Борилин, А. Кон, Е.
Хмельницкая и др.2 Особое внимание было уделено критике бухаринской
разновидности теории «организованного капитализма», согласно-
которой с развитием процессов монополизации
капиталистической экономики проблемы рынка, конкуренции, анархии и кризи-
1 См.: Под знаменем марксизма, 1928, № 6; Мировое хозяйство и мировая
политика, 1928, № 8—10; Проблемы экономики, 1929, № 2.
2 См.: Большевик, 1929, № 17, 18, 21, 22; 1930, № 1—4; Мировое хозяйства
и мировая политика, 1929, № 10, 11.
320

сов становятся уделом лишь мирового капиталистического
хозяйства, заменяясь внутри отдельных стран проблемой
«организации» и «плановости». По Бухарину, выходило, что происходит
«сглаживание», преодоление противоречий внутри
капиталистических стран и вся острота их переносится на внешнюю арену
межимпериалистических отношений.
Советские экономисты показали, что корни этой концепции,
произвольно отрывавшей мировой рынок от национального и
внешние противоречия империализма от внутренних, тянутся к
ошибочной версии «чистого империализма», которую Бухарин
проповедовал еще в 1916—1919 гг. и которая уже тогда
встретила резкий отпор со стороны В. И. Ленина во время обсуждения
проекта второй Программы партии. Несостоятельность
построений Бухарина наглядно продемонстрировал мировой
экономический кризис 1929 г., который, как отметил XVI съезд партии,
«разбил вдребезги взгляды правых оппортунистов, повторявших
вслед за социал-демократией теории об «организованном
капитализме» (Бухарин), о смягчении в эпоху монополий и трестов
внутренних противоречий капитализма, об американской
исключительности и т. д. и выступавших на деле наряду с социал-демократией
в роли откровенных апологетов капиталистической стабилизации»1.
В борьбе с антиленинскими концепциями советские
экономисты оттачивали свое теоретическое оружие и все более расширяли
позитивную разработку экономических проблем межвоенного
капитализма. Выдающуюся роль в исследовании этих проблем
сыграли труды Е. Варги2. Должны быть отмечены также работы
Л. Мендельсона, В. Мотылева, В. Серебрякова, Е. Хмельницкой
и др.3, публикации журналов «Большевик», «Мировое хозяйство
и мировая политика», «Проблемы экономики» и др. В этих
работах был собран и теоретически обобщен огромный фактический
и статистический материал, характеризующий новые явления в
развитии мирового капитализма, его противоречия и тенденции
развития. На этой основе советские экономисты разоблачали
буржуазно-реформистские легенды о наступлении эры
«оздоровления» капитализма и своими исследованиями подкрепляли и
обосновывали принципиальные выводы партии о временном харак-
1 КПСС в резолюциях..., т. 4, ч. II, с. 429—430.
2 См.: Варга Е. С. Экономика капитализма в период заката после
стабилизации. М. — Л., 1928; его же. Проблемы мирового хозяйства и мировой
политики. М., 1929; его же. Мировой экономический кризис. М., 1930; его же. Новые
явления в мировом экономическом кризисе. М., 1934; его же. Между VI и;
VII конгрессами Коминтерна, 1928—1934. М., 1935.
3 См.: Проблемы мирового хозяйства/Под ред. Л. Я. Эвентова и Л. А.
Мендельсона. М., 1930; Мотылев В. Две системы —два итога — две перспективы.
М. — Л., 1931; Мировой экономический кризис. Очерки по странам/Под ред.
Е. Варги и др. М., 1932; Кризис и загнивание капиталистической
промышленности/Под ред. Л. А. Мендельсона и Е. Хмельницкой. М., 1934; Серебряков В. А.
Очерки современной капиталистической конкуренции. М. — Л., 1932; его же.
Движение цен в современном капитализме. М. —Л., 1935.
32 Г-

тере послевоенной стабилизации капитализма, неизбежности
углубления его общего кризиса.
Научные достижения коллективной мысли партии прочно
вошли в арсенал марксистско-ленинской политэкономии, став
бесценным достоянием международного коммунистического и рабочего
движения.
Глава 18
РАЗВИТИЕ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
1. Особенности развития марксистско-ленинской
политической экономии в современных условиях
Итоги мирового экономического развития, исторического
опыта строительства социализма в СССР и других социалистических
странах. Преобразование мира, начатое Великой Октябрьской
социалистической революцией и построением нового общества в
в СССР, вступило после второй мировой войны в новую фазу
развития. В результате разгрома германского фашизма и японского
милитаризма, подъема революционного и
национально-освободительного движения, победоносных революций в странах Европы,
Азии, на Кубе произошел глубокий сдвиг в соотношении мировых
сил в пользу социализма. Качественно новым моментом в
соревновании социализма с капитализмом стал выход социализма за
рамки одной страны и образование мировой социалистической
системы. Возникновение мировой системы социализма — это
крупнейшее историческое событие после Великого Октября.
Социалистическое содружество является ведущей
революционной силой современности, решающим фактором развития
международных отношений. С образованием мировой системы
социализма ни одна важнейшая проблема международной жизни не может
быть решена без учета мирового социалистического содружества.
Сегодня ход событий на международной арене в целом
определяется не соотношением сил между империалистическими
группировками, а мощью социалистического содружества, его способностью
дать отпор империализму, его вкладом в дело борьбы с наиболее
реакционными и антидемократическими отрядами
капиталистического мира, его возможностью предоставить интернациональную
поддержку всем другим революционным силам. Развитие стран
социализма, рост их мощи, усиление благотворного влияния
проводимой ими международной политики составляют главное
направление социального прогресса человечества.
Прогресс социализма как нового общественного строя и как
мирового содружества государств явился важнейшим фактором,
который коренным образом изменил баланс сил в современном
322

мире в пользу международного рабочего класса и открыл новые
возможности для национально-освободительного движения в
целом.
Экономическая, политическая, военная мощь мирового
социализма придала большую уверенность международному рабочему
движению, сделала революционную тенденцию в нем ведущей,
несмотря на всю сложность его развития после второй мировой
войны. Рабочий класс укрепил свои позиции в борьбе с
монополистическим капиталом благодаря победам реального социализма.
Именно с ним прежде всего связаны серьезные завоевания
рабочего класса капиталистических стран, направленные на улучшение
его материального положения и расширение политических прав.
После второй мировой войны произошли кардинальные
перемены в бывших колониях и полуколониях, начало которым
положила Великая Октябрьская социалистическая революция.
Огромный размах получило национально-освободительное движение.
В нем значительно усилились антикапиталистические тенденции.
Кризис колониальной системы империализма привел после второй
мировой войны к ее распаду, а затем и к повсеместному
крушению. Крах колониальной системы империализма — это второе по
своему историческому значению явление после образования
мировой системы социализма.
Практика послевоенного общественного развития еще с
большей силой подтвердила глубокую правоту ленинского тезиса об
огромной роли национально-освободительного движения в
развитии мирового революционного процесса. В этот период произошел
качественный скачок на пути слияния в единое русло трех
основных потоков мирового революционного процесса: реального
социализма, международного рабочего и национально-освободительного
движения.
В послевоенные годы существенно углубились противоречия
капитализма. Под ударами национально-освободительных
революций сузилась сфера империализма. Внутри капитализма серьезно
обострились кризисные явления, активизировалась борьба
рабочего класса за свои политические и экономические права. На этом
фоне особенно ярко выделяются огромные созидательные
возможности социалистической общественной системы, устойчивость ее
развития.
Новый этап развития марксистско-ленинской политической
экономии. Коренные изменения в социально-экономическом и
политическом облике мира, происшедшие в период образования и
развития мировой социалистической системы и углубления общего
кризиса капитализма, расширили круг проблем
марксистско-ленинской политической экономии и обусловили новый этап в ее
развитии. Если в переходный период от капитализма к социализму
политическая экономия разрабатывалась преимущественно в трудах
по теории советского хозяйства, экономической политики, по
отдельным проблемам экономики СССР, то завершение переходного
периода, победа социализма в СССР предопределили необходи-
323

мость расширения исторических рамок политической экономии
путем создания системы категорий и законов политической
экономии социализма. С построением развитого социалистического
общества в СССР главным объектом политико-экономических
исследований стали закономерности развития зрелого социализма и
его перерастания в коммунистическое общество. В этот период на
передний план выдвинулись такие задачи политической экономии,
как исследование путей повышения эффективности производства и
его интенсификации, стимулирования научно-технического
прогресса, быстрейшего внедрения достижений науки и техники, улучшения
системы управления и планирования, обеспечения приоритета
общенародных, государственных интересов, совершенствования
распределительных отношений, принципов научно обоснованного
ценообразования, осуществления Продовольственной и Энергетической
программ, рационального использования производственного
потенциала страны, подъема производительности труда и на этой
основе роста народного благосостояния, формирования нового
человека К
Вступление на путь строительства социализма ряда стран
Европы, Азии и Латинской Америки также способствовало развитию
нового направления в политической экономии. Оно связано с
теоретической разработкой проблем сущности, закономерностей
становления и развития мировой социалистической системы
хозяйства, социалистической интернационализации хозяйственной жизни,
исследованием характера международного социалистического
разделения труда и производственных отношений между
социалистическими государствами, форм экономического сотрудничества
между ними, содержания и направлений развития
социалистической экономической интеграции, воздействия мирового социализма
на динамику международных отношений, на самые различные
стороны жизни человечества.
В условиях образования и развития мировой системы
социализма, обострения общего кризиса капитализма
марксистско-ленинские партии продолжали уделять внимание углублению
знаний об экономике и политике капитализма, их уточнению на
основе постоянно изменяющихся данных о расстановке классовых
сил, нарастании противоречий и пороков буржуазного общества.
В этот период главными объектами политико-экономических
исследований были обобществление капиталистического
производства; интернационализация капитала; изменения в структуре
государственно-монополистического капитализма; формы и методы
приспособления империализма к новой обстановке в мире, к
условиям борьбы двух систем; экономическая, политическая и
военная интеграция капитализма; воздействие на внутренние процессы
империализма мирового социализма, ликвидации колониальных
режимов, натиска рабочего класса, обострения противоречий
империализма и углубления общего кризиса капитализма.
1 См.: Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14—15 июня
1983 г. М., 1983, с. 70
324

С крахом колониальной системы империализма, активизацией
борьбы освободившихся стран за свою экономическую
независимость существенно расширился круг проблем политической
экономии, требующих теоретической разработки. После второй мировой
войны в теоретической деятельности КПСС и других марксистско-
ленинских партий, советских экономистов, экономистов-марксистов
зарубежных стран нашли широкое отражение вопросы, связанные
с развитием экономики освободившихся государств. Среди них
такие проблемы, как пути развития освободившихся стран,
структура их экономики, источники накопления и особенности
осуществления воспроизводства, роль государственного сектора, формы и
методы проведения аграрных реформ, сотрудничество
освободившихся стран с развитыми капиталистическими государствами, с
СССР, другими социалистическими странами, роль
освободившихся стран за установление справедливых международных
экономических отношений.
Политико-экономические обобщения практики общественного
развития в период образования мировой социалистической
системы и дальнейшего обострения общего кризиса капитализма
сопровождались выяснением новых производственных отношений и
углублением знаний уже зафиксированных наукой отношений. Это
обогатило экономическую теорию всех способов производства и
обеспечило дальнейшее развитие марксистско-ленинской
политической экономии в широком смысле.
2. Развитие марксистско-ленинской политической
экономии в документах КПСС
А. Дальнейшее развитие марксистско-ленинского учения
о капиталистическом способе производства
Анализ новых явлений в развитии современного капитализма.
КПСС осуществляет свою внешнеполитическую деятельность с
учетом процессов, происходящих в капиталистическом мире. Она
постоянно уделяет внимание углублению знаний об экономике и
политике капитализма, развитию ленинской теории империализма,
являющейся надежным инструментом познания все более
усложняющейся капиталистической действительности.
Выдающийся вклад в развитие марксистско-ленинского учения
о капиталистическом способе производства внес XX съезд КПСС
(1956). Он явился важным этапом в развитии нашей партии, всего
международного коммунистического и рабочего движения.
Преодолев недостатки периода культа личности, съезд сыграл
исключительно большую роль в активизации теоретической мысли и
творческом развитии политической экономии капитализма, дал
развернутую характеристику развития мирового капитализма.
С середины 50-х годов увеличилась неравномерность развития
капиталистических стран, обострились противоречия между ними.
325

В этот период получают развитие новые формы концентрации
производства и капитала. Преобладающее значение приобретает
диверсификация, типичным видом монополии становится
конгломерат. Существенно возрастают темпы перерастания
монополистического капитализма в государственно-монополистический
капитализм. Дальнейшее развитие получил процесс возрастания
монопольной прибыли как за счет непрерывного повышения степени
эксплуатации, углубления и расширения власти капитала над
рабочим классом и всем обществом, так и путем
перераспределения всей совокупной прибавочной стоимости в пользу монополий
через систему цен, налогов, государственных субсидий, вывоза
капитала. Огромных масштабов достиг фиктивный капитал, на
разбухании которого строится в значительной мере механизм личного
обогащения отдельных представителей финансовой олигархии.
В решениях XX съезда КПСС отмечалось дальнейшее
обострение основного противоречия капитализма. Новым фактором
углубления этого противоречия явилась научно-техническая революция.
Она ускорила процесс концентрации и централизации капитала,
обеспечила дальнейшее повышение уровня обобществления труда,
развитие общественного характера производства, усилила власть
капитала над трудом. Подчинение труда капиталу вышло за
рамки подчинения индивидуальному капиталу, отдельным монополиям
и выросло до экономического подчинения труда буржуазному
государству, объединениям государств, международному капиталу в
рамках мирового капиталистического хозяйства.
В 50-х годах продолжался ранее начатый распад колониальной
системы империализма. С обострением внутренних противоречий
капитализма, прогрессирующим распадом колониальной системы
империализма позиции мирового капитализма существенно
ослабели.
XX съезд КПСС сделал вывод о возникновении условий,
которые исключают фатальную неизбежность войны и создают
предпосылки для успешной борьбы за исключение мировой войны из
жизни современного общества. КПСС определила силы,
обеспечивающие реальную возможность предотвращения мировой
войны. К ним она отнесла образование и рост мощи мировой системы
социализма, развитие активности и масштабов рабочего движения
в капиталистических странах, усиление борьбы всех государств
за мир, появление миролюбивых стран, занимающихся
антиимпериалистическую позицию и образующих вместе с
социалистическими странами обширную зону мира.
Теоретические положения и выводы XX съезда партии о
развитии мирового капитализма были закреплены и всесторонне
развиты XXII съездом (1961). В решениях съезда, в принятой на нем
новой Программе КПСС даны ясные ответы на коренные
экономические, политические и идеологические вопросы современности. В
новой Программе были сформулированы три главных итога
мирового развития со времени принятия второй Программы партии:
образование мировой социалистической системы, крах колониаль-
326

ной системы империализма, резкое всестороннее ослабление
капитализма и новое обострение его общего кризиса.
В решениях XXII съезда КПСС и в новой Программе было
отмечено усиление интернационализации производства и капитала,
ускорение роста и слияния силы частных транснациональных
монополий и силы ведущих капиталистических государств в единый
механизм насилия и эксплуатации. В промышленно развитых
капиталистических странах стала все большее место занимать
государственно-монополистическая собственность, являющаяся
совокупной собственностью на средства производства
транснациональных монополий. Существенно обострились присущие капитализму
противоречия между трудом и капиталом, горсткой монополистов
и всеми слоями народа, между империалистическими странами,
молодыми национальными государствами и старыми
колонизаторскими державами. Резко возросли экономическая неустойчивость
капитализма и неравномерность развития одних стран по
отношению к другим.
На XXII съезде КПСС были определены цели и экономические
границы расширяющегося вмешательства государства в процесс
капиталистического воспроизводства. Это вмешательство
осуществляется в интересах монополий и финансовой олигархии;
оно не могло устранить стихийность, анархию производства и
другие пороки капиталистической системы. Проводимая
империалистическими государствами политика социального
маневрирования, сочетающая применение разнообразных методов наступления
на рабочий класс и частичных уступок ему, не только не
предотвратила дальнейшего роста противоречий между трудом и
капиталом, но и явилась одним из факторов обострения этих
противоречий. Опираясь на всесторонний анализ новых тенденций и
явлений современного капитализма, XXII съезд сделал вывод о
перемещения экономического, политического и военного потенциала
империализма из Европы в США. Американский империализм
взял на себя роль оплота и спасителя мирового капитализма 1.
Развивая теоретические положения XX—XXII съездов партии,
XXIII съезд КПСС (1966) сделал новый шаг вперед в .познании
закономерностей и особенностей империализма. Одним из
важнейших теоретических достижений был анализ факторов усиления
эксплуатации рабочего класса и подчинения труда капиталу.
Посредством монополизации найма рабочей силы, давления
постоянной массовой резервной армии труда, безудержной инфляции,
использования результатов научно-технической революции
монополии получили значительные возможности для повышения нормы
.прибавочной стоимости.
Важным вкладом XXIII съезда КПСС в углубление знаний об
империализме явился всесторонний анализ обострения его
внутренних противоречий, обусловливающих нестабильность
экономики капитализма. Пытаясь преодолеть эти противоречия, монопо-
1 См.: Материалы XXII съезда КПСС. М., 1961, с. 17.
327

лии и буржуазное государство возлагали особые надежды на
применение методов государственного регулирования экономики,
на научно-технический прогресс, увеличение военного
производства. Но эти надежды не оправдались. XXIII съезд КПСС
предсказал неизбежность наступления экономических кризисов
капиталистической экономики. В 1966 г., когда буржуазные идеологи в
один голос твердили, будто пора кризисов отошла в прошлое, на
XXIII съезде партии было отмечено, что «... подспудные
разрушительные силы капиталистической экономики продолжают
действовать, она не избежит новых потрясений» 1.
XXIII съезд КПСС существенно обогатил содержание
открытого В. И. Лениным закона неравномерности экономического и
политического развития капиталистических стран; было подчеркнуто,
что этот закон действует неуклонно. По сравнению с первыми
послевоенными годами значительно обострились противоречия
между капиталистическими странами. Американский капитал стал
активно внедряться в промышленность Италии, ФРГ, Англии и
других стран. Усилилась неравномерность экономического
развития капиталистических стран. Возросла конкурентная борьба в
Западной Европе, в том числе внутри «Общего рынка» и в других
государственно-монополистических объединениях.
Учитывая указанные тенденции в развитии экономики
империалистических стран, XXIII съезд КПСС сделал вывод о
развертывании новой полосы противоречий и соперничества внутри
капиталистического мира 2.
Особенно большая, поистине историческая роль в
теоретической разработке проблем политической экономии капитализма
принадлежит XXIV, XXV и XXVI съездам КПСС. В документах этих
съездов дан всесторонний анализ особенностей развития
империализма на современном этапе, выявившихся к концу 60-х годов и
ярко проявившихся в 70-х годах. Многие из них обусловлены тем,
что на внутренние процессы капитализма все большее воздействие
оказывает рост мощи социализма, крах колониальной системы
империализма, натиск рабочего движения.
XXIV съезд КПСС (1971) дал глубокий анализ современного
этапа противоборства социализма и капитализма. Особенности
этого этапа состоят в том, что мировой социализм, окончательно
утвердив за собой историческую инициативу, определяет главное
содержание и направление общественного развития, коренным
образом изменяет соотношение мировых сил на международной
арене, оказывает все большее влияние на экономику
капиталистических стран. Учитывая это обстоятельство, XXIV съезд КПСС
подчеркнул, что современный капитализм вынужден всячески
приспосабливаться к новой обстановке, к условиям борьбы двух
систем, к изменениям, которые вызываются крепнущим
социализмом, всеми революционными демократическими силами. На основе
1 Материалы XXIII съезда КПСС. М., 1966, с. 10.
2 См.: Материалы XXIII съезда КПСС, с. II.
328

анализа усиливающихся противоречий между
империалистическими государствами на съезде был сделан вывод о новой
расстановке сил в капиталистическом мире. В начале 70-х годов, как
отмечалось на съезде, отчетливо определились основные центры
империалистического соперничества: США — Западная Европа (прежде
всего страны «Общего рынка»)—Япония1. Развертывание острой
конкурентной борьбы между ними показывает, что ни процессы
интеграции, ни классовая заинтересованность империалистов в
объединении усилий для борьбы против мирового социализма не в
состоянии устранить противоречия между империалистическими,
странами.
Развивая положения XXIV съезда КПСС об основных центрах
империалистического соперничества, XXV съезд партии (1976)
отметил усиление противоречий между ними, возникновение
раздоров в «Общем рынке» и внутри НАТО. В 70-х годах возросла
конкурентоспособность японской промышленности. Это обострило
конкуренцию Японии с США и «Общим рынком».
XXV съезд КПСС указал на дальнейшее обострение
противоречий капитализма. С новой силой они обнаружились в ходе
разразившегося в середине 70-х годов кризиса капитализма, который
вобрал в себя, как в фокусе, все противоречия капиталистического
способа производства и стал источником новых антагонизмов.
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии
подчеркивалось, что этот кризис развернулся в условиях углубления общего
кризиса капитализма и что его остроту и глубину «... можно
сравнить лишь с кризисом начала 30-х годов»2. Из анализа основных
кризисных явлений в капиталистической экономике был сделан
вывод, что кризис середины 70-х годов является необычным. Его
особенности состоят в том, что он, во-первых, поразил
высокоразвитую государственно-монополистическую экономику,
сложившуюся в послевоенный период. Во-вторых, этот кризис
распространился одновременно на все основные центры мирового
капиталистического хозяйства. В-третьих, для кризиса характерно то, что
резкое сокращение производства и рост безработицы в
большинстве капиталистических стран переплелись с валютным,
энергетическим и сырьевым кризисами, с невиданной для условий мирного
времени инфляцией и милитаризацией экономики, с
идейно-политическим и моральным кризисом буржуазного общества.
Кризис середины 70-х годов, являясь одновременно
циклическим кризисом перепроизводства и кризисом системы
высокоразвитой государственно-монополистической экономики, опроверг, как
отмечалось на съезде, созданный реформистами и буржуазными
идеологами миф о том, будто капитализм наших дней способен
избавиться от кризисов. Он нанес непоправимый урон позициям
капитала и довел до предела страдания всех трудящихся. Отмечая
дальнейший рост неустойчивости капитализма, углубление всех
1 См.: Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1971, с. 15.
2 Материалы XXV съезда КПСС, с. 29.
&<£«?

противоречий капиталистического способа производства, усиление
идейно-политического кризиса буржуазного общества, XXV съезд
КПСС подчеркнул, что капитализм в исторической перспективе —
это «... общество, лишенное будущего» 1.
Анализируя новейшие явления и процессы мирового развития,
XXVI съезд КПСС подтвердил выводы предшествующих
партийных форумов о том, что в целом обстановка в капиталистическом
мире складывается под сильнейшим воздействием мирового
социализма, дальнейшего углубления общего кризиса капитализма,
обострения социальных противоречий, нарастания экономической
и политической борьбы рабочего класса.
В конце 70-х годов в капиталистических странах с еще
большей наглядностью проявилась тенденция к учащению и
углублению кризисных падений производства. В Отчетном докладе
ЦК КПСС XXVI съезду партии было отмечено, что капитализм
«... переживает уже третий за последние десять лет экономический
спад» 2. Хотя и раньше капитализм не раз переживал
экономические потрясения, но то, что происходит сейчас, и по своим
масштабам, и по остроте перекрывает все, что имело место за последние
три десятилетия. Возникла новая, стагфляционная форма
промышленного цикла.
Одной из особенностей современного капитализма, как
подчеркивалось на XXVI съезде партии, является усиление переплетений
все более частых и глубоких циклических кризисов со
структурными кризисами — энергетическим, валютным, финансовым,
экологическим. Неуклонный рост бюджетного дефицита,
государственного долга, форсируемый гонкой вооружений, вызвал
небывалый взлет инфляции, которая, как отмечалось на XXVI съезде
партии, превратилась сегодня в одну из самых сложных и острых
социально-экономических проблем капиталистического мира.
Особенно высокого уровня достигла инфляция в США, где она, по
признанию президента, «... угрожает поколебать самые основы
жизни» миллионов американцев»3.
Крупнейшим социальным недугом современного капитализма
является безработица. Главные очаги хронической безработицы
по-прежнему концентрируются в трех основных
империалистических центрах — США, «Общем рынке» и Японии. На современном
этапе безработица охватила многие освободившиеся страны. В
документах XXVI съезда КПСС было подчеркнуто, что хроническая
недогрузка производственных мощностей, с одной стороны, и
массовая безработица — с другой, свидетельствуют о возрастающей
неспособности капитализма использовать развившиеся
производительные силы и прежде всего главную производительную силу
общества — человека 4.
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 29.
2 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 20.
3 Там же, с. 20.
4 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 20.
330

Решения XXVI съезда КПСС существенно обогатили ленинское
учение об историческом месте империализма. В экономике и
политике империализма происходит усиление и дальнейшее развитие
форм загнивания и паразитизма, являющиеся сущностными
чертами в характеристике исторического места империализма. На
съезде подчеркивалось, что развитие капиталистического производства
не только уводит его в сторону от решения насущных задач,
стоящих перед обществом, но и порождает новые проблемы, связанные
с условиями обеспечения жизнедеятельности человека.
Современный капитализм наносит непоправимый ущерб первичным
источникам богатства — природе и труду человека, оказывает пагубное
воздействие на природную среду и способности человека.
Огромных масштабов достиг паразитизм. Усиление паразитизма находит
выражение в увеличении слоя рантье, в непомерной растрате
общественных ресурсов. Империализм, несущий в себе стремление
к насилию и господству, ведет к невиданному ранее росту
милитаризма. Гонка вооружений усиливает трудности, переживаемые
капиталистическими странами, обостряет экономические и
социальные противоречия.
Всесторонне раскрывая особенности экономики и политики
современного капитализма, XXVI съезд КПСС сделал вывод о
дальнейшем усилении реакционности и агрессивности
империализма. Утратив безвозвратно историческую перспективу, современный
империализм не может противопоставить прогрессу какую-либо
реальную силу, кроме угрозы ядерного конфликта. Всячески
маскируя подлинную сущность своей борьбы против социализма, сил
социального прогресса, империализм все больше и активнее
переходит от идейной борьбы с коммунизмом к «психологической
войне» с ним. Борьба переносится, по существу, в сферу, где
обращаются не к научным доводам, разуму и даже не к фактам, а к
предрассудкам, фальсификациям, антикоммунистическим и
антисоветским мифам. «Авантюризм, готовность ставить на карту
жизненные интересы человечества во имя своих узких корыстных
целей — вот что особенно обнаженно проявляется в политике
наиболее агрессивных кругов империализма» К
XXVI съезд партии выдвинул конкретную программу защиты
мира, отвечающую интересам и чаяниям всего человечества. Эта
программа стала органическим продолжением принятой XXIV
съездом КПСС и широко известной Программы мира, а также
одобренной XXV съездом программы дальнейшей борьбы за мир и
международное сотрудничество, за свободу и независимость
народов.
Теоретическое обоснование второго и третьего этапов, проблем
общего кризиса капитализма. В решениях и материалах XX—
XXVI съездов партии, в других документах КПСС было развито
ленинское учение об общем кризисе капитализма как
неотъемлемой части теории империализма и социалистической революции.
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 20.
331

В. И. Ленин рассматривал общий кризис капитализма как особый
период «краха капитализма во всем его масштабе и рождения
социалистического общества»1. Этот подход был положен в основу
теоретической деятельности КПСС по разработке сущности,
характерных черт, условий и диалектики развития общего кризиса
капитализма.
В ходе второй мировой войны и социалистических революций в
ряде стран Европы и Азии развернулся второй этап общего
кризиса капитализма. На XX съезде КПСС подчеркивалось, что
важнейшая особенность развития общего кризиса капитализма
связана главным образом с укреплением социализма, выдвижением
противоречия между социалистической и капиталистической
системами в качестве основного противоречия современной эпохи,
усилением позиций международного рабочего движения, с
расширением революционной антиимпериалистической борьбы2. В
укреплении социализма, образовании социалистического лагеря, в
который вошли СССР, страны народной демократии Европы и
Азии, в возрастании силы воздействия социализма на ход
мирового развития заключена важнейшая характеристика второго этапа
общего кризиса капитализма. С точки зрения внутренних условий
существования капиталистического способа производства второй
этал общего кризиса характеризовался дальнейшим обострением
внутренних противоречий капитализма, расшатыванием его устоев,
усилением неустойчивости.
С разгромом гитлеровского фашизма и японского милитаризма
огромный размах получило национально-освободительное
движение как в Азии, так и в странах Африки. Оно, ослабляя силы
империализма, укрепляя фронт революционной борьбы народов,
позиции социализма, положило начало распаду колониальной
системы империализма, являющегося неотъемлемой чертой второго
этапа общего кризиса капитализма.
На основе всестороннего анализа состояния капиталистической
системы, тенденций мирового развития КПСС к середине 50-х
годов сделала вывод, что примерно в это время начался третий
этап общего кризиса капитализма. Важнейшая особенность этого'
этапа состоит в том, что он развернулся не в связи с мировой
войной, а в условиях мирного существования. На XXII съезде КПСС
отмечалось, что решающими факторами углубления общего
кризиса капитализма, развития его третьего этапа явились
социалистические и национально-освободительные революции, рост мировой
социалистической системы, крах колониальной системы
империализма, резкое обострение всех внутренних противоречий
капитализма 3.
На съезде были определены основные формы проявления и
характерные черты общего кризиса капитализма. Они всесторонне
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 48.
2 См.: Материалы XX съезда КПСС. М., 1966, с. 11.
3 См.: Материалы XXII съезда КПСС, с. 14.
332

изложены в Программе КПСС: «Отпадение от капитализма все
новых стран; ослабление позиций империализма в экономическом
соревновании с социализмом; распад колониальной системы
империализма; обострение противоречий империализма с развитием
государственно-монополистического капитализма и ростом
милитаризма; усиление внутренней неустойчивости и загнивания
капиталистической экономики, проявляющееся в растущей
неспособности капитализма использовать полностью производительные
силы (низкие темпы роста производства, периодические кризисы,,
постоянная недогрузка производственных мощностей, хроническая
безработица); нарастание борьбы между трудом и капиталом;
резкое обострение противоречий мирового капиталистического
хозяйства; небывалое усиление политической реакции по всем линиям,
отказ от буржуазных свобод и установление в ряде стран
фашистских, тиранических режимов; глубокий кризис буржуазной
политики и идеологии, — во всем этом находит выражение общий кризис
капитализма»1.
В 60-х годах в экономике капитализма произошли глубокие
изменения, которые послужили предпосылкой для нового
качественного сдвига в развитии общего кризиса капитализма. Под
влиянием роста мощи социализма, краха колониальной системы,
усиления натиска рабочего движения капитализм, как отмечалось
на XXIV съезде КПСС, вынужден приспосабливаться к новой
обстановке в мире, к условиям борьбы двух систем. Но это
приспособление не обеспечило стабилизации капитализма как
системы, а, напротив, ускорило процесс дальнейшего углубления
общего кризиса капитализма2.
XXV съезд КПСС подчеркнул правильность вывода
предыдущего съезда партии о том, что общий кризис капитализма
продолжает углубляться3. Развитие капитализма в 70-е годы показало
глубокую обоснованность этого вывода. XXV съезд партии
подчеркнул, что общий кризис капитализма пронизал все сферы
жизни буржуазного общества — экономику, политику, идеологию и
культуру. «Он, — отмечается в Отчетном докладе ЦК КПСС
XXV съезду партии, — поражает институты власти, буржуазные
политические партии, расшатывает элементарные нравственные
нормы. Коррупция становится все более явной, даже в высших
звеньях государственной машины. Продолжается упадок духовной
культуры, растет преступность»4. Время, истекшее после XXV
съезда КПСС, подтвердило правильность выводов партии об
углублении общего кризиса капитализма. В Отчетном докладе ЦК КПСС
XXVI съезду партии говорится: «В эти годы происходило
дальнейшее обострение общего кризиса капитализма. Капитализм, конеч-
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1976, с. 25—
26.
2 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 15.
3 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 27.
4 Материалы XXV съезда КПСС, с. 29.
333

но, не застыл в своем развитии. Но он переживает уже третий за
последние десять лет экономический спад»1.
Усиление реакционности и агрессивности империализма —
характерная особенность современного этапа общего кризиса
капитализма. Реакционные и милитаристские силы империализма, как
отмечалось на XXVI съезде, стремятся переломить ход событий в
пользу капитализма, взять реванш за успехи социализма,
национального и социального освобождения. Они делают ставку на
подрыв сплоченности социалистических стран, на «ползучую
контрреволюцию». Нагнетание гонки вооружений и международной
напряженности используется для наступления на жизненный
уровень трудящихся и увеличения сверхприбылей монополий.
Вопросы государственно-монополистического капитализма.
В решениях XX—XXVI съездов партии и в других документах
КПСС было развито выдвинутое еще В. И. Лениным положение о
перерастании монополистического капитализма в государственно-
монополистический, дана его характеристика как системы,
основанной на соединении в единый механизм силы монополий с силой
государства. На основе всестороннего анализа новых тенденций и
явлений капитализма XX съезд КПСС определил новые черты
процесса перерастания монополистического капитализма в
государственно-монополистический. На съезде указывалось на ускорение
перерастания монополистического капитализма в государственно-
монополистический, происходящее под нарастающим влиянием
двух мировых систем, изменения классовых сил на мировой арене
в пользу социализма, углубления основного противоречия
капитализма, обострения классовой борьбы внутри капиталистических
стран, развития научно-технической революции, усиления
конкуренции между монополиями на мировом рынке, краха колониальной
системы империализма и других изменений в международном
положении империалистических стран2.
Существенный вклад в дальнейшее развитие ленинского учения
о государственно-монополистическом капитализме внес XXII съезд
партии. В новой Программе КПСС отмечается, что формирование
системы государственно-монополистического капитализма
является результатом ослабления его позиций на мировой арене,
дальнейшего развития общественного характера производства,
усиления господства монополий в экономике и политике, их все
большего сращивания с буржуазным государством.
В Программе КПСС дается характеристика влияния развития
государственно-монополистического капитализма на все основные
признаки империализма. Значительно ускорился и приобрел более
широкие масштабы процесс монополизации. Финансовый капитал
принял государственно-монополистический характер. Вывоз
капитала широко осуществлялся непосредственно
империалистическими государствами. Государственно-монополистический капитализм
1 Материалы XXVI съезда КПСС с. 20.
2 См.: Материалы XX съезда КПСС с. 10.
334

обусловил новые формы экономического раздела мира в виде
империалистической интеграции и международных корпораций,
Территориальный раздел мира принял форму неоколониализма,
который представляет собой политику
государственно-монополистической системы, стремящейся сохранить экономические и
политические позиции империализма в освободившихся странах в
условиях распада старых колониальных империйх.
В решениях XXIII съезда КПСС были отмечены новые моменты
в развитии ГМК. На съезде указывалось на более активное
вмешательство буржуазного государства в процесс воспроизводства
общественного капитала, на расширение масштабов
государственно-монополистического регулирования экономики. Особенно
обращалось внимание на рост милитаризации производства, усиление
агрессивности империализма, обострение противоречий
государственно-монополистической экономики2.
XXIV съезд КПСС сделал вывод о том, что современный
капитализм — это прежде всего государственно-монополистический
капитализм, приспосабливающийся к условиям борьбы двух
мировых систем. При этом подчеркивалось, что приспособление к новой
обстановке в мире, тенденция к экономической, политической и
военной интеграции не обеспечили устойчивости и стабильности
государственно-монополистического капитализма как системы3.
С образованием многонациональных корпораций резко
обострились противоречия государственно-монополистической
организации экономики: между мировой конкуренцией и регулированием,
между монополистическим регулированием, осуществляемым
сверхнациональным монополистическим капиталом, и
государственным регулированием, проводимым государствами, между
возросшим уровнем интернационализации производства и его
межгосударственным регулированием.
В решениях XXV съезда партии дана всесторонняя
характеристика кризиса высокоразвитой государственно-монополистической
экономики, сложившейся в послевоенный период4. Экономический
кризис середины 70-х годов показал неспособность государственно-
монополистического капитализма справиться с противоречиями
капитализма, обнаружил порочность и недостаточность
государственно-монополистического регулирования экономики.
С ростом концентрации и интернационализации производства
и капитала, вышедшей за рамки национальных государств,
наметилась тенденция перерастания
государственно-монополистического капитализма в межгосударственно-монополистический
капитализм. С развитием этого процесса произошло дальнейшее
обострение внутренних и межимпериалистических противоречий, усилилась
неустойчивость экономики капиталистических стран, активизиро-
1 См.: Программа Коммунистической партии Советского Союза, с. 26, 27.
2 См.: Материалы XXIII съезда КПСС, с. 28.
3 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 15.
4 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 28.
335

валась борьба против социализма, рабочего и национального
освободительного движения. В этой борьбе империализм координирует
свои антикоммунистические действия в международном масштабе,
прибегая к различным методам и средствам. «Клевета,
одурманивание общественности, экономическая блокада, саботаж,
организация голода и разрухи, подкуп и угрозы, террор, организация
убийств политических деятелей, погромы в фашистском стиле —
таков арсенал современной контрреволюции, которая всегда
действует в союзе с международной империалистической реакцией К
Усиление реакционности государственно-монополистического
капитализма дополняется все возрастающей его агрессивностью.
Это находит выражение в росте огромных размеров
военно-промышленного комплекса. В нем персонифицируется
государственная бюрократия вместе с реакционной монополистической
буржуазией. Военно-промышленный комплекс является наиболее
паразитическим и опасным структурным образованием государственно-
монополистического капитализма. В материалах XXVI съезда
КПСС дан всесторонний анализ современного этапа развития
государственно-монополистического капитализма. На съезде
отмечалось, что на его базе все более отчетливо обнаруживается
тенденция усиления интернационализации капиталистического
хозяйства, которая выражается в формировании
межгосударственно-монополистической экономики 2.
Межгосударственно-монополистический капитализм — это новое состояние государственно-
монополистического капитализма, когда происходит рост и слияние
частных межнациональных монополий и сил ведущих
капиталистических государств. Эта форма не устраняет полностью менее
развитые формы, она, напротив, подчиняет их себе, становясь
определяющей3.
На XXVI съезде партии подчеркивалось, что переход к
межгосударственным методам экономического регулирования
экономики как в общекапиталистическом масштабе, так и в региональном
плане (например, «Общий рынок») был значительно ускорен
кризисом высокоразвитой государственно-монополистической
экономики 4. Во второй половине 70-х годов широко стали
использоваться межгосударственные формы координации политических
действий империалистических стран. В общекапиталистическом
плане — это совещания в верхах ведущих капиталистических
стран, а в региональном плане — парламент «Общего рынка»,
«Комиссия Европейского экономического сообщества».
С усилением межгосударственно-монополистических тенденций
ускорился процесс превращения военной промышленности
капиталистических стран в многонациональную при главенствующей
роли американской военной промышленности. В капиталистичес-
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 30.
2 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 79,
3 См. там же, с. 21, 79.
4 См. там же, с. 20, 79.
336

ком мире складывается, как отмечалось на XXVI съезде партии»
американский тип военно-промышленного комплекса,
представляющий собой политический, военный, экономический сговор
правительств, военной верхушки и монополистического капитала1.
Развитие межгосударственно-монополистических тенденций
не устраняет внутренних и межимпериалистических противоречий,
а, напротив, обостряет их, создает дополнительные трудности,
которые влияют на внутреннюю и внешнюю позицию
капиталистических стран. «Авантюризм, готовность ставить на карту
жизненные интересы человечества во имя своих узких корыстных целей —
вот что особенно обнаженно проявляется в политике наиболее
агрессивных кругов империализма. Демонстрируя полное
пренебрежение к правам и чаяниям народов, они пытаются изобразить
освободительную борьбу народных масс как проявление
«терроризма». Они поистине задались целью достичь недостижимого —
поставить барьер на пути прогрессивных изменений в мире,
вернуть себе роль вершителей судеб народов»2.
Проблемы развития экономики освободившихся стран. В
середине XX в. перестала существовать колониальная система
империализма. Итогом ее крушения явились образование и выход на
мировую арену молодых независимых государств, активно
участвующих в решении важнейших проблем современности. Бывшие
колонии и зависимые страны, начав борьбу за национальное
освобождение, перешли в наступление на капитализм и
империализм, превратившись, говоря словами В. И. Ленина, в «...
активный фактор всемирной политики и революционного разрушения
империализма...»3.
В документах КПСС освободившиеся страны
рассматриваются как крупная антиимпериалистическая сила. Для всех
освободившихся стран главным направлением является борьба с
империализмом, многонациональными монополиями, с современным
неоколониализмом. Несмотря на многообразие традиций, пестроту
этнических и социальных условий, множественность социально-
экономических укладов, различную степень развития капитализма,
рабочего класса, национальной буржуазии, все освободившиеся
страны объединяют известная общность их социального строя,
необходимость продолжения борьбы за полную ликвидацию
политического влияния империализма, устранение экономической
зависимости от него, за справедливые и равноправные международные
экономические отношения. Отмечая перемены, происходящие в
экономике освободившихся стран, тенденции их дальнейшего
развития, XXIV съезд партии подчеркнул: «Главное состоит в
том, что борьба за национальное освобождение во многих странах
стала практически перерастать в борьбу против эксплуататорских
отношений, как феодальных, так и капиталистических»4.
1 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 21.
2 Там же, с. 20—21.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 44, с. 5.
4 Материалы XXIV съезда КПСС, с. 18.
12-176
337

Общность интересов освободившихся стран создает реальную
основу для координации действий и взаимопонимания всех
освободившихся стран с социалистическим содружеством, с
международным коммунистическим и рабочим движением. С подавляющим
большинством государств, возникших в результате слома
колониальной системы, нас объединяет глубокая приверженность к миру
и свободе, отвращение к любым формам агрессии и господства, к
эксплуатации одной страны другой. Свои отношения с
освободившимися странами СССР и другие социалистические государства
строят на принципах уважения национальной самостоятельности,
равноправия, невмешательства во внутренние дела и
взаимовыгодного сотрудничества.
Развитие экономики освободившихся стран характеризуется
особой сложностью. Это связано с экономической отсталостью
этих стран, многоукладностью экономики, с чрезвычайно сложной
и многообразной социальной структурой. Новая жизнь в
освободившихся странах рождается в ожесточенных схватках с
империализмом, в острой борьбе между силами прогресса и силами
реакции внутри страны. При этом одни социальные слои при
поддержке империализма стремятся направить развитие освободившихся
стран по капиталистическому пути, другие, выражая интересы
большинства народов, добиваются развития по пути социального
прогресса и подлинной независимости. При всем многообразии
задач, которые приходится решать освободившимся странам,
перед ними стоят два коренных вопроса: станут ли они
составными частями мирового капитализма, как того добивается
империализм, или встанут на путь некапиталистического развития,
ведущего к социализму. Именно эта проблема, как подчеркивалось
на XXV съезде КПСС, является глубинной основой многих
острейших внутренних и международных конфликтов в странах,
освободившихся от колониального ига 1.
На XXV съезде партии были отмечены следующие
главные направления перемен во многих освободившихся странах.
«Это — перенесение центра тяжести в развитии промышленности
на государственный сектор, ликвидация феодального
землевладения, национализация иностранных предприятий, направленная на
установление эффективного суверенитета молодых государств над
своими природными ресурсами, формирование собственных
кадров»2.
В освободившихся странах широкое распространение получила
теория некапиталистического пути развития. Однако
освободившиеся страны развиваются неодинаково, этот процесс идет в сложных
условиях. Но несмотря на эти трудности, основные направления
развития стран социалистической ориентации, как отмечалось в
Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии, являются
сходными. «Это — постепенная ликвидация позиций империалистичес-
1 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 12.
2 Там же, с. 11—12.
338

ких монополий, местной крупной буржуазии и феодалов,
ограничение деятельности иностранного капитала. Это — обеспечение
народному государству командных высот в экономике и переход к
плановому развитию производительных сил, поощрение
кооперативного движения в деревне. Это — повышение роли трудящихся
масс в общественной жизни, постепенное укрепление
государственного аппарата национальными кадрами, преданными народу.
Это—антиимпериалистический характер внешней политики этих
стран. В них крепнут революционные партии, выражающие
интересы широких масс трудящихся» К
Не всегда преобразования во всех сферах происходят
одновременно или во взаимной связи, что является, как подчеркивалось
на XXVI съезде КПСС, подчас причиной зигзагообразного
движения отдельных стран по прогрессивному пути, а иногда и
движения вспять2. Страны, вставшие на путь социалистических перемен,
воплощают принципиально новое и важное направление
антиимпериалистической борьбы и социального прогресса в мире бывших
колоний и полуколоний. СССР и другие социалистические страны
активно развивают политические и экономические отношения со
странами социалистической ориентации, оказывают им помощь в
укреплении обороноспособности.
Для освободившихся стран вопросы дальнейшего развития
национальной экономики и особенно повышения степени
экономической независимости от мирового капиталистического рынка, как
никогда прежде, самым непосредственным образом связаны с
занимаемым той или иной страной местом в международном
общественном разделении труда. Это место определяется, как отмечалось
в решениях XXV съезда КПСС, ее связями не только с мировым
капиталистическим рынком, из которого она еще не вышла, но и с
мировым социалистическим рынком, в который она еще
органически не вошла, но уже связана и все больше налаживает обмен3.
КПСС и Советское государство большое внимание уделяют
развитию отношений со странами, освободившимися от
колониального ига. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии
говорится: «КПСС и впредь будет последовательно проводить курс
на развитие сотрудничества СССР с освободившимися странами,
на упрочение союза мирового социализма и
национально-освободительного движения 4.
Решение вопросов ликвидации вековой хозяйственной,
технической, культурной отсталости, достижение полной национальной
независимости сопряжено с острой борьбой освободившихся стран
с империализмом. В решениях XX—XXVI съездов партии
подчеркивается, что окончательное решение этих задач будет найдено
лишь на путях перехода к социализму. Только социализм, идеи
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 12.
2 См. там же, с. 14.
8 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 12—13.
4 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 15.
12*

Великого Октября, последовательная антиимпериалистическая
борьба против империализма в союзе с мировым
социалистическим содружеством, международным рабочим движением в
цитаделях империализма принесут бывшим колониальным народам
полное национальное и социальное освобождение.
Б. Развитие политической экономии социализма
в документах КПСС
Разработка вопросов о главных экономических закономерностях
и формах перехода к социализму. Марксистско-ленинское учение
рассматривает развитие общественно-экономической формации
как естественно-исторический процесс. Каждой формации присущи
свои характерные черты и закономерности, общие для всех стран
независимо от многообразия условий и особенностей их развития.
Закономерности возникновения и развития социализма научно
обоснованы классиками марксизма-ленинизма. Опираясь на опыт
социалистических преобразований в нашей стране, КПСС
сформулировала общие закономерности социалистического
строительства и его специфические особенности, связанные с конкретно-
историческими условиями развития СССР. Опыт других
социалистических стран, идущих вместе с СССР по пути строительства
нового общества, убедительно подтвердил наличие главных черт
социализма и общих закономерностей перехода к социализму.
Каждая страна, вступающая на путь социалистического
переустройства общества, объективно вынуждена решать следующие
задачи: создание социалистической государственности,
обеспечивающей власть рабочего класса в союзе с другими слоями
трудящихся; ликвидацию капиталистической и установление
общественной собственности на основные средства .производства;
постепенное преобразование всей системы производственных и других
общественных отношений на социалистических началах; создание
современной индустрии там, где ее нет, независимой экономики,
передача земли тем, кто ее обрабатывает, обеспечение
благоприятных условий для организации коллективного ведения хозяйства;
утверждение новой, социалистической организации и дисциплины
труда и новых стимулов производственной и общественной
деятельности; вовлечение рабочего класса, самых широких масс
трудящихся в дело управления производством, государством и
обществом, всемерное развитие демократии, обеспечение прав и
свобод граждан; преодоление любых форм сопротивления
эксплуататорских классов, защиту революционных завоеваний рабочего
класса при постоянной опоре на поддержку огромного
большинства народа; обеспечение авангардной роли коммунистической
партии.
Победоносные социалистические революции в странах
Восточной Европы, Азии, на Кубе, а также развитие ряда стран Азии и
Африки по пути социалистической ориентации свидетельствуют
об объективности и общезначимости указанных выше
закономерно

ностей строительства социализма. «Глубокое понимание этих
общих закономерностей, — подчеркивалось на XXV съезде
партии,— опора на них в сочетании с творческим подходом и учетом
конкретных условий в каждой данной стране были и остаются
неотъемлемой особенностью марксистов-ленинцев. И можно с
уверенностью сказать: если уступка оппортунизму и даст какое-то
временное .преимущество, в конечном счете это обернется ущербом
для партии» 1.
Обобщая опыт развития мировой системы социализма за
четверть века, XXIV съезд КПСС отметил, что путь к социализму,
его главные черты определяются общими закономерностями,
присущими развитию всех социалистических стран, и что действие
общих закономерностей проявляется в различных формах,
обусловленных конкретными историческими условиями,
национальными особенностями. На съезде указывалось, что успехи в деле
строительства социализма во многом зависят от правильного
сочетания общего и национально-особенного в общественном
развитии 2.
На XXVI сьезде КПСС подчеркивалось, что существование
общих закономерностей строительства социализма отнюдь не
означает какой-то «унификации» путей и методов решения задач
строительства нового общества. В Отчетном докладе ЦК КПСС
XXVI съезду партии говорится, что «... все социалистические
страны осуществили революцию по-своему, в формах, которые
диктовались соотношением классовых сил внутри каждой из этих
стран, национальным укладом и внешней обстановкой.
Была и вооруженная борьба, были и мирные формы перехода
к новой общественной системе; быстрый приход к власти
трудящихся классов и процессы, растянувшиеся во времени. В одних
странах революции пришлось защищаться от иностранной
интервенции, в других обошлось без вторжения извне»3.
Особенности строительства социалистической экономики в
различных странах. КПСС внесла существенный вклад в
дальнейшее развитие ленинского учения о формах перехода к социализму,
о мирном и немирном способах завоевания рабочим классом
власти.
Многообразие форм становления социалистической системы
хозяйства обусловлено различными факторами. В
социалистических странах по-разному решались вопросы ликвидации частной
собственности на средства .производства. В различных формах и
неодинаковыми темпами осуществлялись социалистические
преобразования сельского хозяйства. В ряде стран существует
многопартийность. Значительны отличия в проведении хозяйственных
реформ, имеющих целью совершенствование планового
руководства народным хозяйством. Весьма различны формы организации
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 31.
2 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 6.
3 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 17.
341

хозяйственного расчета, способы сочетания интересов работников с
интересами предприятия, а последних — с интересами общества.
Неодинаков круг централизованно разрабатываемых показателей.
За годы социалистического строительства страны мирового
социализма накопили положительный опыт организации
производства, управления, решения народнохозяйственных проблем. В
Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии отмечались
умелая организация работы сельскохозяйственных кооперативов и
предприятий в Венгрии, ценный опыт рационализации
производства, экономии энергии, сырья и материалов в ГДР, полезные формы
агропромышленной интеграции в Болгарии и ряде других
европейских стран, интересное и поучительное в системе социального
обеспечения в Чехословакии, указывалась необходимость глубокого
изучения и широкого использования опыта братских стран в
развитии социалистической экономики К
КПСС о развитии мировой системы социализма. Выход
социализма за рамки одной страны и возникновение мировой системы
социализма с ее новым типом международных экономических
отношений явились объективной закономерностью. «Образование
и укрепление мировой социалистической системы явилось мощным
ускорителем исторического процесса, начало которому положил
Великий Октябрь»2.
В Программе КПСС мировая система социализма
определяется как экономическое, социальное и политическое содружество
свободных суверенных народов, идущих по пути социализма и
коммунизма, объединенных общностью интересов и целей,
тесными узами международной солидарности. В ней указывается, что
мировая система социализма — это новый тип экономических и
политических отношений между странами. Социалистические страны
имеют однотипную экономическую основу — общественную
собственность на средства производства; однотипный государственный
строй — власть народа во главе с рабочим классом; единую
идеологию— марксизм-ленинизм; общие интересы в защите
революционных завоеваний и национальной независимости от
посягательств империализма; единую великую цель — коммунизм. Эта
социально-экономическая и политическая общность создает
объективную основу для прочных и дружественных межгосударственных
отношений 3.
Сотрудничество стран социализма осуществляется в
соответствии с принципами социалистического интернационализма, на
основе уважения государственного суверенитета, независимости и
национальных интересов, невмешательства во внутренние дела,
полного равноправия, взаимной выгоды и товарищеской
взаимопомощи.
Экономические связи между социалистическими странами по-
1 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 7.
2 Материалы XXIV съезда КПСС, с. 5.
3 См.: Программа Коммунистической партии Советского Союза, с. 20—21.
342

стоянно расширяются и совершенствуются. Большую роль в
развитии сотрудничества социалистических стран играет Совет
Экономической Взаимопомощи, созданный в 1949 г. Его деятельность
направлена на дальнейшее углубление и совершенствование
сотрудничества стран социализма, планомерное развитие их
народного хозяйства, повышение уровня индустриализации стран с
менее развитой промышленностью, непрерывный рост
производительности труда, постепенное сближение и выравнивание уровней
экономического развития стран — членов СЭВ, неуклонный подъем
благосостояния их народов.
Новый этап развития сотрудничества социалистических стран
знаменует Комплексная программа социалистической
экономической интеграции, принятая КПСС и другими странами СЭВ в июле
1971 г. Эта программа, как подчеркивается в Отчетном докладе
ЦК КПСС XXV съезду партии, «поднимает сотрудничество
социалистических стран на гораздо более высокую ступень, чем просто
развитие торговли. Она означает, например, совместное освоение
природных ресурсов для общей пользы, совместное строительство
крупных промышленных комплексов, рассчитанных на
удовлетворение нужд всех его участников, спланированную на многие годы
вперед кооперацию между предприятиями и целыми отраслями
промышленности наших стран. Работа по выполнению
Комплексной программы привела к тому, что уже сейчас значительно
углубилось наше хозяйственное взаимодействие, увеличилась
взаимодополняемость экономик наших стран — к немалой выгоде для
каждой из них» К
Социалистическая экономическая интеграция имеет своей
целью, как говорится в Комплексной программе, обеспечение
более быстрого развития производительных сил во всех братских
странах, достижение наивысших показателей научно-технического
уровня, эффективности производства и производительности,
совершенствование структуры и рост масштабов производства в
соответствии с требованиями научно-технической революции,
повышение материального и культурного уровня жизни народов стран —
членов СЭВ, сближение и выравнивание их экономического
развития, укрепление позиций стран — членов СЭВ в мировой
экономике2.
В ходе осуществления Комплексной программы
социалистической экономической интеграции появились новые, более
совершенные методы и формы интернационального взаимодействия
стран социализма, ускорился процесс их сближения. Упрочение
дружбы между братскими странами, расширение отношений
между ними, возникновение все новых элементов общности в их
экономике, социальной жизни, политике, идеологии, постепенное вырав-
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 9.
2 См.: Комплексная программа дальнейшего углубления и
совершенствования сотрудничества и развития социалистической экономической интеграции
стран — членов СЭВ. М., 1971, с. 6.
343

нивание уровней развития позволили нашей партии на XXV съезде
КПСС сделать вывод о том, что постепенное сближение стран
социализма проявляется ныне как закономерность1.
Успехи, достигнутые странами — членами СЭВ в развитии
политической, экономической интеграции, позволили перейти к
разработке и реализации долгосрочных целевых программ
сотрудничества. Их цель состоит в том, чтобы, как подчеркивалось на
XXV съезде КПСС, общими усилиями обеспечить быстрорастущие
потребности в энергии, топливе, основных видах сырья, полнее
удовлетворить спрос на продовольствие и промышленные
товары народного потребления, поднять уровень машиностроения,
ускорить развитие транспорта2.
В 80-х годах страны — члены СЭВ интенсивно стали развивать
производственную и научно-техническую кооперацию стран
социализма. Сама жизнь ставит задачу дополнить координацию планов
согласованием экономической политики в целом. В повестку дня,
подчеркивалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду
партии, были включены и такие вопросы, как сближение структур
хозяйственных механизмов, дальнейшее развитие прямых связей
между министерствами и предприятиями, участвующими в
кооперации, создание совместных фирм и т. д.3
Сотрудничество и взаимопомощь стран — членов СЭВ служат
интересам трудящихся, реализации основной цели социализма —
повышению народного благосостояния. В одобренной майским
(1982 г.) Пленумом ЦК КПСС Продовольственной программе
СССР содержится специальный раздел, в котором предусмотрено
на основе углубления социалистической экономической
интеграции стран — членов СЭВ шире использовать дополнительные
возможности для увеличения производства продовольствия, более
полного удовлетворения потребностей трудящихся СССР и
народов братских стран. То, что сделано странами — членами СЭВ в
экономическом развитии, в повышении уровня жизни людей,
отмечается в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии, — это
целая эпоха, яркое свидетельство преимуществ социалистического
строя и всестороннего братского сотрудничества 4.
Развитие марксистско-ленинского учения о двух фазах
коммунистического способа производства. Классики показали, что
коммунистический способ производства в своем движении проходит
две фазы: низшую — социализм, и высшую — коммунизм. Опыт
построения социализма в СССР и других странах подтвердил
правоту марксистско-ленинского учения о двух фазах
коммунистического способа производства. Обобщая этот опыт, наша партия дала
развернутую характеристику коммунизму, его главных черт и
закономерностей строительства, а также обосновала вопрос об
этапах развития социализма как первой фазы коммунизма.
1 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 6.
2 См. там же, с. 8.
3 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 8.
4 См. там же, с. 7.
344

В СССР социализм был в основном построен уже к концу
30-х годов. За два десятилетия усилиями рабочих и крестьян была
одержана победа социализма. Ее слагаемыми стали:
социалистическая индустриализация, коллективизация сельского хозяйства,
ликвидация капиталистических и установление безраздельного
господства социалистических производственных отношений,
утверждение дружбы и братского сотрудничества между народами
нашей страны, осуществление культурной революции.
Подводя итог победам партии и советского народа за весь
период после Октября, XXI съезд КПСС сделал важный вывод о
том, что образование мировой социалистической системы и ее
возросшая мощь делают победу социализма в СССР не только
полной, но и окончательной.
На XXII съезде КПСС была творчески обобщена практика
строительства социализма в СССР и других социалистических
странах, определены главные черты высшей фазы
коммунистического способа производства. В принятой съездом Программе КПСС
отмечалось, что коммунизм—это бесклассовый общественный
строй с единой общенародной собственностью на средства
производства, полным социальным равенством всех членов общества.
В нем вместе с всесторонним развитием людей вырастут и
производительные силы, обеспечивающие создание в изобилии
материальных и духовных благ, осуществится принцип «от каждого — по
способностям, каждому — по потребностям». В коммунистическом
обществе утвердится общественное самоуправление, труд на благо
общества станет для всех первой жизненной потребностью,
осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться
с наибольшей пользой для народа1.
В Программе КПСС и других документах партии построение
коммунизма связано с решением трех исторических задач:
созданием его материально-технической базы, совершенствованием
социалистических общественных отношений и их перерастанием в
коммунистические и воспитанием нового человека. Главной
экономической задачей партии и народа является обеспечение
материально-технической базы коммунизма. Решение этой задачи
предполагает, как отмечалось на XXII съезде партии, осуществление
полной электрификации страны и совершенствование на основе
техники, технологии и организации общественного производства во
всех отраслях народного хозяйства; комплексную механизацию и
автоматизацию производственных процессов; всемерное развитие
новых, экономически эффективных отраслей производства, новых
видов энергии и материалов; всестороннее и рациональное
использование природных, материальных и трудовых ресурсов;
органическое соединение науки с производством и быстрые темпы
научно-технического прогресса; высокий культурно-технический
уровень трудящихся 2.
1 См.: Программа Коммунистической партии Советского Союза, с. 62.
2 См.: Матералы XXII съезда КПСС, с. 369.
345

В решениях XXIV, XXV, XXVI съездов партии дано
развернутое обоснование развитого социализма как закономерного этапа
первой фазы коммунистического способа производства. Опыт
СССР и других социалистических стран показал, что создание
основ социализма еще не позволяет начать непосредственный
переход к коммунизму.
Характеристика развитого социализма как закономерного
периода в становлении коммунистической формации, данная в
решениях XXIV, XXV и XXVI съездов партии, существенно
обогатила марксистско-ленинское учение о фазах и этапах развития
коммунистического способа производства. Концепция развитого
социализма, как отмечалось на XXVI съезде КПСС, явилась основой
уточнения и конкретизации путей и средств реализации
программных целей партии, определения стратегии и тактики партии на
длительный период.
При смене фаз коммунистического способа производства
происходит расширение системы производственных отношений,
появление новых и отмирание некоторых старых ее элементов.
Напротив, при переходе от одного этапа к другому, осуществляемому в
рамках одной фазы, имеет место лишь развитие содержания уже
имеющихся производственных отношений, обогащение содержания
и форм действия уже функционирующих экономических законов.
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии
подчеркивалось, что развитой социализм основывается на одном и том же
типе производственных отношений, на одних и тех же
экономических законах, что и социализм, построенный в основном К Различие
состоит лишь в том, что на этапе развитого социализма
экономические законы получили простор для своего действия.
XXIV, XXV и XXVI съезды КПСС об основных чертах
развитого социализма. Впервые вывод о построении в СССР развитого
социалистического общества был сделан в 1967 г. в докладе
«Пятьдесят лет великих побед социализма», а затем закреплен
в решениях XXIV, XXV, XXVI съездов партии, в новой
Конституции СССР. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии
отмечалось: «Самоотверженным трудом советских людей
построено развитое социалистическое общество, о котором в 1918 г.
В. И. Ленин говорил как о будущем нашей страны»2. Этот
исторический факт зафиксирован в Конституции СССР, в Преамбуле
которой подчеркивается, что развитое социалистическое общество
представляет собой закономерный этап становления
коммунистической формации.
Развитой социализм отличается от социализма, построенного в
основном, прежде всего более высоким уровнем обобществления
труда и производства. Из материалов XXIV, XXV и XXVI съездов
КПСС следует, что продолжающееся обобществление труда — это
1 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 38.
2 См. там же.
346

тот глубинный процесс, на основе которого происходит
совершенствование социалистических производственных отношений.
В условиях развитого социализма высший уровень
обобществления производства и труда находит выражение в едином
народнохозяйственном комплексе, охватывающем все звенья
общественного производства, распределения, обмена на территории страны
и опирающемся на высокоразвитые производительные силы,
созданную материально-техническую базу социализма,
разветвленные связи между отраслями и секторами экономики. На этапе
зрелого социализма происходит дальнейшее совершенствование
единого народнохозяйственного комплекса в направлении
усиления целостности экономики.
Рост концентрации и углубление специализации
сельскохозяйственного производства определяется в конечном счете переводом
сельского хозяйства на промышленные рельсы. Особенности этого
процесса, пути и формы его реализации всесторонне обоснованы в
постановлении ЦК КПСС «О дальнейшем развитии
специализации и концентрации сельскохозяйственного производства на базе
межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции»
(1976) и получили дальнейшее развитие в материалах XXV и
XXVI съездов партии, в решениях июльского (1978 г.) и майского
(1982 г.) Пленумов ЦК КПСС.
Наиболее важной характеристикой обобществления в сельском
хозяйстве является усиление интеграции промышленности и
сельскохозяйственного производства и формирование на этой основе
агропромышленного комплекса. В период между XXV и XXVI
съездами КПСС сформировалась стройная концепция подхода к
агропромышленному комплексу как единому целому, развивающемуся
на основе специально разработанной Продовольственной
программы.
Наряду с повышением уровня обобществления производства и
труда развитой социализм характеризуется значительными
переменами в общественных отношениях. Эти перемены всесторонне
обоснованы в материалах XXIV, XXV и XXVI съездов партии.
С превращением социалистической общественной системы в
целостность и перестройкой всей совокупности отношений на
внутренне присущих им коллективистских началах обеспечение полного
благосостояния и всестороннего развития личности выступает
прямо и непосредственно в качестве высшей цели
социалистического производства, которая становится в центр практической
политики партии. Ориентированность социалистического
производства всецело на человека, на развитие его способностей и
удовлетворение потребностей содержится в решениях XXIV съезда КПСС1.
Вслед за XXV съездом принципиальный курс партии
преемственно подтвердил XXVI съезд партии. «Конкретная забота о
конкретном человеке, его нуждах и потребностях, — говорится в Отчет-
1 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 41.
347

ном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии, — начало и конечный
пункт экономической политики партии»1.
На этапе развитого социализма происходит дальнейшее
развитие социальной структуры социалистического общества в
направлении все большего сближения классов и социальных
групп, укрепления их единства. Цементирующей силой растущей
социальной однородности нашего общества был и остается
рабочий класс. Его революционная идеология, коллективистская
психология, коммунистическая мораль, его интересы и идеалы, как
отмечалось на XXVI съезде, становятся ныне достоянием всех
слоев советского общества 2.
С переходом к развитому социализму ускоряется процесс
возрастания общности классовых и социальных групп, преодоления
межклассовых и внутриклассовых различий, повышения степени
социальной однородности общества. Обобщая основные тенденции
сближения всех классов и социальных групп советского общества
за 70-е годы и обосновывая перспективы развития этого процесса,
XXVI съезд партии отметил, что становление бесклассовой
структуры общества в главном и основном произойдет в исторических
рамках зрелого социализма3. На съезде одновременно было
подчеркнуто, что преодоление классовых различий вовсе не
равнозначно полной социальной однородности общества. «Стирание
межклассовых различий ставит, естественно, новые задачи перед
социальной политикой. Она все больше сосредоточивается на
преодолении различий, выходящих за рамки отдельных классов, на
решении проблем, требующих самого внимательного учета
особенностей и интересов каждой группы нашего общества»4. Рост
социальной однородности нашего общества характеризуется общими
чертами образа жизни советских людей, вобравшего в себя все
лучшее, что несет .прогресс человечества. Такими чертами
являются, как подчеркивается в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV
съезду партии, свободный, творческий труд на благо общества,
социально-политическое и идейное единство народа, коллективизм,
товарищество, нравственная чистота, любовь к социалистической
Родине, прочная дружба всех наций и народностей нашей страны 5.
В материалах XXIV, XXV съездов КПСС получили широкое
обоснование и пути совершенствования социалистического образа
жизни. Коренной чертой социалистического образа жизни являет*
ся коллективизм. Это зафиксировано в Конституции СССР, где
развитой социализм определяется как «общество, законом жизни
которого является забота всех о благе каждого и забота каждого
о благе всех» (Конституция СССР). Дальнейшее развитие
социалистического образа жизни партия связывает с перестройкой всех
общественных отношений на началах подлинной социалистичес-
1 Материалы XXIV съезда КПСС, с. 49.
2 См. там же с. 54.
3 См. там же, с. 53.
4 Там же с. 54.
5 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 87.
34в

кой коллективности. Так, в Отчетном докладе ЦК КПСС
XXVI съезду партии говорится, что эта перестройка завершается
в период развитого социализма и что она охватывает
материальную и духовную стороны жизнедеятельности советских людей,
весь уклад нашей жизни х.
Зрелый социализм — это длительный исторический этап. «Наша
страна,— подчеркивал товарищ Ю. В. Андропов,— находится в
начале этого длительного исторического этапа, который, в свою
очередь, будет, естественно, знать свои периоды, свои ступени роста»2.
Развитой социализм, как отмечалось на июньском (1983 г.)
Пленуме ЦК КПСС,— это «общество, где уже полностью созданы
экономическая база, социальная структура, политическая система,
соответствующие социалистическим принципам, где социализм
развивается... на своей собственной, коллективистской основе»3.
Дальнейшее развитие марксистско-ленинского учения о системе
планирования, управления и материального стимулирования
социалистического производства. Характерные черты развитого
социализма воплощаются в экономической политике КПСС.
Исключительно важную роль в ее разработке сыграл ноябрьский
(1964 г.) Пленум ЦК КПСС, восстановивший творческий, научный
подход к решению экономических задач. Искореняя субъективизм,
партия после Пленума взяла твердый курс на дальнейшее
развитие ленинских принципов социалистического хозяйствования,
разработку научно обоснованных методов экономического
руководства.
На мартовском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС была выработана
экономически обоснованная система планирования,
стимулирования и закупок сельскохозяйственных продуктов с одновременным
расширением самостоятельности колхозов и совхозов. Продолжая
линию мартовского Пленума ЦК КПСС, сентябрьский (1965 г.)
Пленум ЦК КПСС определил комплекс мер .по улучшению
планирования и экономического стимулирования производства,
получивших название экономической реформы. Основное ее содержание
заключалось в том, чтобы повысить научный уровень
планирования, расширить в рамках централизованного планового
производства народным хозяйством самостоятельность и инициативу
предприятий в управлении, выборе путей рационального ведения
хозяйства, полнее использовать в руководстве общественным
производством такие экономические рычаги, как цена, прибыль,
заработная плата, кредит, премии и т. д., усилить
заинтересованность коллективов в конечных результатах своей деятельности на
основе сочетания материального и морального стимулирования.
Пленум ЦК КПСС отметил необходимость глубокого познания и
использования экономических законов социализма, обеспечения
1 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 57.
2 Андропов Ю. В. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы
социалистического строительства в СССР, с. 20.
3 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 14—15 июня 1983 г.„
е. 8.
349

пропорциональности в развитии экономики, учета перспектив
научно-технического прогресса, получения максимальной
продукции при наименьших затратах. В соответствии с решениями
Пленума осуществлен в промышленности переход к отраслевой
системе управления; сокращено число показателей, доводимых до
предприятий сверху; созданы три фонда: фонд развития производства,
фонд материального поощрения, фонд социально-культурных
мероприятий и жилищного строительства; упорядочена система
ценообразования.
XXIII съезд партии одобрил решения мартовского и
сентябрьского Пленумов ЦК КПСС и подчеркнул, что новая система
хозяйствования создает более благоприятные условия для
рационального использования производительных сил страны, более
полного раскрытия преимуществ социалистического строя.
«Действовавшие до недавнего времени формы и методы управления,
планирования и экономического стимулирования производства,—
отмечалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIII съезду
партии, — не соответствовали новому, более высокому уровню
производительных сил страны и стали сдерживать их развитие...
На мартовском и сентябрьском Пленумах ЦК КПСС был
выработан новый подход к руководству экономикой, определены
принципы экономической политики партии на современном этапе нашего
развития. Они состоят в том, чтобы усилить роль экономических
методов и стимулов в управлении народным хозяйством,
коренным образом улучшить государственное планирование, расширить
хозяйственную самостоятельность и инициативу предприятий,
колхозов, совхозов, повысить ответственность и материальную
заинтересованность производственных коллективов в результатах
своей деятельности» 1.
Проблемы совершенствования организационной структуры
управления, усиления концентрации производства были
всесторонне рассмотрены на XXIV съезде КПСС. Съезд выдвинул курс на
создание объединений и комбинатов как основных хозрасчетных
звеньев производства. В соответствии с принятым в 1973 г.
постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О некоторых
мероприятиях по дальнейшему совершенствованию управления
промышленностью» были разработаны генеральные схемы
управления отраслями промышленности, предусматривающие создание
объединений, сокращение излишних звеньев управления, переход
в основном на двух- и трехзвенную структуру.
Обобщая проведенную после XXIV съезда работу по
совершенствованию управления экономикой, XXV съезд КПСС наметил
меры по ускорению перестройки хозяйственного механизма,
включающего в себя планирование, являющееся центральным звеном
управления, экономические рычаги и стимулы, используемые в
руководстве социалистическим хозяйством, организационную струк-
1 Материалы XXIII съезда КПСС, с. 39, 40.
350

туру хозяйственных органов, различные формы участия
трудящихся в управлении производством. Характерными особенностями
мероприятий по совершенствованию хозяйственного механизма,
намеченных XXV съездом партии, являются их комплексность,
преемственность с оправдавшимися на практике методами
социалистического хозяйствования, их дальнейшее творческое развитие.
Новым важным этапом улучшения системы планового
руководства социалистической экономикой служат принятые 12 июля
1979 г. во исполнение указаний XXV съезда КПСС, положений
новой Конституции СССР постановление ЦК КПСС «О дальнейшем
совершенствовании хозяйственного механизма и задачах
партийных и государственных органов» и постановление ЦК КПСС и
Совета Министров СССР «Об улучшении планирования и
усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение
эффективности производства и качества работы». Меры,
предусмотренные этими постановлениями, еще больше нацеливают всю
управленческую и плановую деятельность на достижение высоких
конечных народнохозяйственных результатов, повышение
эффективности и качества работы, более полное удовлетворение растущих
общественных и личных потребностей. В соответствии с этими
постановлениями повышается значение перспективных планов в
устойчивом, пропорциональном развитии всего народного
хозяйства, отраслей, объединений и предприятий. На всех хозяйственных
уровнях усиливается взаимосвязь долгосрочных, пятилетних и
годовых планов. Существенно возрастает роль пятилетнего плана,
который становится главным инструментом реализации
экономической политики партии. Одним из направлений повышения
научного уровня планов являются разработка и реализация в
соответствии с решениями XXV съезда КПСС целевых комплексных
научно-технических, экономических и социальных программ, а
также программ развития отдельных регионов и территориально-
производственных комплексов. Намечены меры по дальнейшему
расширению самостоятельности производственных объединений,
развитию творческой инициативы трудовых коллективов.
В системе показателей, доводимых до хозрасчетных звеньев,
усиливается внимание к натуральным показателям плана. В
годовых планах промышленных министерств, производственных
объединений и предприятий показатель производства продукции в
натуральном выражении выдвигается на первое место среди
других утвержденных показателей. Планирование объемов
производства, производительности труда и фонда заработной платы на
промышленных предприятиях осуществляется в основном по
показателю нормативной чистой продукции вместо применявшихся
ранее показателей валовой или товарной продукции. Возрастает
значение показателей, непосредственно характеризующих
эффективность производства, его технический уровень и качество
выпускаемой продукции.
Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР о
совершенствовании хозяйственного механизма принят новый подход
351

к решению социальных проблем. Теперь в состав государственных
планов экономического и социального развития включается
раздел, посвященный вопросам улучшения условий труда,
повышения квалификации и профессионального мастерства
работников, общеобразовательного и культурного уровня
населения, жилищного и культурно-бытового строительства,
медицинского обслуживания. XXVI съезд КПСС, определяя
основные направления совершенствования хозяйственного
механизма в одиннадцатой пятилетке и в 80-е годы, поставил задачу
быстрее внедрить программу мероприятий, намеченную
постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 12 июля 1979 г.,
повысить роль планирования, являющегося началом всех начал в
управлении народным хозяйством, поднять уровень самого
централизованного планирования. Из всего комплекса проблем
совершенствования планирования съезд выделил в первую очередь
улучшение его нормативной базы, балансовую проработку плановых
расчетов, формирование резервов, позволяющих правильно
действовать в не предвиденных планами ситуациях, обеспечивать
органическую увязку целевых комплексных программ с
народнохозяйственным планом. В решениях XXVI съезда партии особо
указывалось на необходимость строгого соблюдения плановой дисциплины,
повышения ответственности за выполнение государственных
планов и обязательств. «Партия всегда рассматривала план как
закон, — подчеркивается в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI
съезду партии. — И не только потому, что он утверждается Верховным
Советом. План — это закон, потому что только его соблюдение
обеспечивает слаженную работу народного хозяйства» 1.
Вместе с совершенствованием планового руководства
экономикой происходило укрепление и дальнейшее развитие
хозяйственного расчета, более полное использование товарно-денежных
отношений в социалистической экономике.
Научная разработка основных вопросов аграрной политики
партии. Основные положения аграрной политики на современном
этапе были определены мартовским (1965 г.) Пленумом ЦК КПСС.
Они получили дальнейшее развитие и конкретизацию на XXIII,
XXIV, XXV и XXVI съездах партии, на Пленумах ЦК КПСС, в
постановлениях партии и правительства по сельскому хозяйству.
Основные направления аграрной политики, выработанной
партией на мартовском (1965 г.) Пленуме ЦК КПСС,
заключались в создании современной материально-технической базы
сельского хозяйства, в дальнейшем укреплении экономики колхозов и
совхозов, повышении материальной заинтересованности
тружеников села, совершенствовании организации и управления,
углублении специализации и концентрации сельскохозяйственного
производства, в социальном преобразовании деревни.
Учитывая глубокие изменения, происшедшие в сельском
хозяйстве, новые условия его развития, возросшие потребности страны,
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 50.
352

партия в материалах XXV съезда партии и июльского (1978 г.)
Пленума ЦК КПСС разработала систему мер, направленную на
превращение сельского хозяйства в высокоразвитый сектор
экономики. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии
обоснованы две взаимосвязанные задачи, отражающие принципиальные
установки партии в области аграрной политики: превратить
сельское хозяйство в высокопроизводительную отрасль, способную
обеспечить надежное снабжение страны продовольствием и
сельскохозяйственным сырьем; достичь дальнейшего существенного
приближения материальных и культурно-бытовых условий жизни
деревни к городским К Важнейшая черта аграрной политики
партии, нашедшая отражение в материалах XXV съезда партии
и июльского (1978 г.) Пленума ЦК КПСС, — это комплексный
подход к решению вопросов дальнейшего подъема сельского
хозяйства.
В период между XXV и XXVI съездами КПСС наметился
новый подход к решению проблем развития агропромышленного
комплекса, сформировалась стройная концепция подхода к
этому комплексу как единому целому, развивающемуся на основе
специально разработанной и одобренной майским (1982 г.)
Пленумом ЦК КПСС Продовольственной программы. Подготовка и
реализация Продовольственной программы СССР на период до
1990 т. — это принципиально новый шаг в системе нашего
планирования и управления социалистической экономикой. Эта
программа направлена на обеспечение пропорционального,
согласованного развития всех связанных с агропромышленным
комплексом отраслей, на повышение их эффективности, на решительный
переход к преимущественно интенсивному типу воспроизводства.
Продовольственная программа предусматривает решение
широкого круга социальных вопросов, связанных прежде всего с
переустройством села, расширением жилищного и
социально-культурного строительства, с повышением оплаты труда ряда категорий
работников и т. д. Намечаемая программой система мер
подкреплена выделением на это крупных ресурсов. В соответствии с
решениями майского (1982 г.) Пленума ЦК КПСС создается система
планирования и управления агропромышленным комплексом как
единым целым — от агропромышленных объединений в районах,
областях, краях, автономных республиках до агропромышленных
комиссий в союзных республиках на общегосударственном уровне.
Решения майского (1982 г.) Пленума ЦК КПСС,
Продовольственная программа СССР являются логическим продолжением
линии, выработанной на мартовском (1965 г.) Пленуме, образуют
новый этап дальнейшего творческого развития современной
аграрной политики партии с учетом глубоких перемен, которые
происходят как в агропромышленном комплексе, так и в экономике
страны.
Теоретическое обоснование курса экономической политики пар-
1 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 49.
353

тии на всестороннюю интенсификацию общественного
производства и повышение его эффективности. Экономическая политика
партии включает в себя выдвижение долговременных,
фундаментальных целей экономического и социального характера,
определение путей и средств их достижения с учетом особенностей
конкретного исторического развития.
В решениях XXIV, XXV и XXVI съездов КПСС всесторонне
обосновано, что основным направлением решения экономических
и социальных задач является повышение эффективности
общественного производства, решительный переход к преимущественно
интенсивным факторам экономического роста. В Отчетном
докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии говорится, что суть повышения
эффективности производства состоит в том, чтобы на каждую
единицу затрат — трудовых, материальных и
финансовых—добиться существенного увеличения объема производства и
национального дохода1. В этом исключительно важную роль играет
ускорение научно-технического прогресса. На съезде была
поставлена задача исторической важности: органически соединить
достижения научно-технической революции с преимуществами
социалистической системы хозяйства, широко используя присущие
социализму формы соединения науки с производством 2.
Продолжая линию XXIV съезда КПСС, XXV съезд партии
указал на необходимость ориентации всех отраслей экономики,
работы каждого министерства и предприятия на решительное
повышение эффективности и качества, что составило одну из главных
особенностей десятой пятилетки 3.
XXVI съезд КПСС выдвинул генеральную стратегическую
задачу— завершить перевод народного хозяйства на
преимущественно интенсивный путь развития, органически соединяя достижения
научно-технической революции с преимуществами
социалистической системы хозяйства. «Интенсификация экономики, повышение
ее эффективности, — говорилось в Отчетном докладе ЦК КПСС
XXVI съезду партии, — если переложить эту формулу на язык
практических дел, состоит прежде всего в том, чтобы результаты
производства росли быстрее, чем затраты на него, чтобы, вовлекая
в производство сравнительно меньше ресурсов, можно было
добиться большего»4. На съезде отмечалось, что по своим
историческим масштабам, значению и последствиям осуществление
перевода нашего народного хозяйства на рельсы интенсивного
развития по праву может быть поставлено в один ряд с таким
глубоким преобразованием, как социалистическая индустриализация,
которая коренным образом изменила облик страны5.
1 См.: Материалы XXIV съезда КПСС, с. 55.
2 См. там же, с. 57.
3 См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 44.
4 Матералы XXVI съезда КПСС, с. 40.
5 См. там же, с. 107.
354

3. Теоретические исследования советских
экономистов
КПСС на всех этапах придавала важное значение развитию
марксистско-ленинской теории, в том числе политической
экономии. Она осуществляет руководство разработкой отдельных
проблем политической экономии, постоянно направляет усилия
советских политэкономов на решение задач развития этой науки как
системы.
Экономическая дискуссия 1951 —1952 гг. В 1951 г. был
подготовлен макет учебника по политической экономии, который явился
итогом более чем пятнадцатилетней работы по созданию системы
политической экономии. Этот макет был обсужден на совещании,
созванном ЦК КПСС в ноябре 1951 г. Развернувшаяся на этом
совещании дискуссия имела важное значение для формирования
методологических принципов построения курса политической
экономии. В 1954 г. вышел в свет учебник «Политическая экономия»,
который явился первым опытом систематического изложения
политической экономии в широком смысле, включая политическую
экономию социализма.
Главным результатом экономической дискуссии и первого
издания учебника «Политическая экономия» явилось окончательное
преодоление субъективной трактовки экономических законов
социализма, признание их объективного характера. Другим важным
итогом дискуссии было вычленение основного экономического
закона и закона планомерного развития социалистической
экономики, являющихся общими законами для обеих фаз
коммунистического способа производства и выражающих самые глубинные
основы социализма как низшей фазы этого способа производства.
С выделением этих законов в политической экономии фактически
утвердился метод субординированного рассмотрения
производственных отношений и свойственных им экономических законов и
категорий.
В результате дискуссии была преодолена бытовавшая в
течение длительного времени догма об отсутствии товарных
отношений и действия закона стоимости в условиях социализма. При
этом было признано не только объективное существование
товарно-денежных отношений и закона стоимости, но и их
подчиненная роль в системе политической экономии социализма, где в
качестве определяющих выступают экономические отношения и
законы, общие для обеих фаз коммунистического способа
производства.
Учебник по политической экономии вышел в свет в то время,
когда социализм в нашей стране был в основном построен, а
связи разных элементов системы социализма недостаточно
изучены. Это обусловило основной недостаток разработки в учебнике
политической экономии социализма как системы. В нем хотя и
были выделены блоки этой системы, но не была раскрыта
сущность и характер связи между ними.
355

Методологические вопросы политической экономии. С выходом
в свет учебника по политической экономии возросло внимание
экономистов к исследованию новых явлений в экономике
современного капитализма и их отражению в системе категорий и
законов политической экономии, к развитию политической экономии
как системы. В качестве первоочередных и основополагающих
задач выдвигались методологические проблемы политической
экономии.
В исследовании советских политэкономов были выдвинуты и
обоснованы идеи о единстве предмета и метода политической
экономии, об общей значимости метода «Капитала» К. Маркса для
политической экономии в широком смысле, о необходимости
разграничения различных групп производственных отношений
социализма и выяснения их субординации и взаимодействия. В работах
экономистов рассматривались вопросы о методе восхождения от
абстрактного к конкретному, единстве логического и исторического
методов, об исследовании соотношений качественного и
количественного анализов в политической экономии.
Важные результаты были получены в итоге исследования
планомерности как исходного и всеобщего производственного
отношения социализма, как специфической формы связи производства и
потребления на уровне народного хозяйства в целом. Опираясь
на идейное наследие классиков марксизма-ленинизма, обобщая
практику коммунистического строительства, политэкономы
провели большую работу по выявлению критериев выделения и
различия исходного и основного производственных отношений, имеющих
основополагающее значение для характеристики коренных черт
коммунистического способа производства на обеих фазах и
являющихся системообразующими элементами субординированной
системы категорий политической экономии социализма.
Учеными был обоснован ряд принципиальных положений
теории развитого социализма, раскрывающих его
политико-экономические критерии, содержание и характер перехода от социализма
к коммунизму. Ими было показано, что этот переход происходит в
рамках коренных отношений коммунистического способа
производства, и прежде всего на основе его исходного и основного
отношений. В экономической литературе получило обстоятельное
обоснование положение о народнохозяйственном планировании
как главном и определяющем звене социалистического
хозяйственного механизма.
Разработка отдельных проблем политической экономии
социализма. В работах многих экономистов уделялось большое
внимание рассмотрению экономической роли социалистического
государства. В результате проведенных исследований стало
общепризнанным положение, что государство при социализме, оставаясь
политическим органом, выполняет роль единого экономического
центра. Государственная форма отношений планового
централизованного управления не исключает их экономического характера.
В выполнении экономических функвдй заключается качественно
856

новый момент экономической роли социалистического государства.
Определенные научные результаты были получены в итоге
исследования эффективности социалистического производства.
Учеными были обоснованы различия между
технико-экономической и социально-экономической эффективностью производства.
Технико-экономическая эффективность производства
характеризует развитие производительных сил. Ее критерием
выступает рост производительности живого труда и растущая
экономия затрат прошлого труда на единицу производимого
продукта. Социально-экономическая эффективность — это
эффективность общественно-экономической формы хозяйствования. Ее
критерием являются степень реализации цели социалистического
производства, выражаемой основным экономическим законом
социализма, рост народного благосостояния и всестороннего развития всех
членов общества. В работах получило политико-экономическое
обоснование разграничение критериев эффективности в зависимости
от уровня хозяйствования. Наряду с критерием хозяйствования,
определяемым высшей целью социалистического производства,
развивалась идея о хозрасчетном критерии эффективности.
Большая работа проведена советскими экономистами по
разработке причин существования товарно-денежных отношений
социализма и их соотношения с планомерными отношениями. В
результате исследований было выявлено, что товарно-денежные
отношения при социализме не образуют самостоятельной системы, они
играют подчиненную роль по сравнению с непосредственно
общественными и планомерными. Было показано, что объективное
существование товарных отношений при социализме не
превращает их в непосредственно общественные и планомерные, а
последние— в товарные. В то же время благодаря сочетанию
непосредственно общественных и товарных отношений изменяется их
форма действия и границы.
Много сделано экономистами по развитию теории
хозяйственного расчета. Прежде всего было обосновано, что хозрасчетные
отношения являются отношениями процесса индивидуального
воспроизводства и образуют особенный уровень системы
производственных отношений социализма. Хозяйственный расчет выступает
экономической формой воспроизводственного процесса на
социалистических предприятиях. Характерной чертой хозрасчетных
отношений является использование товарно-денежных форм.
Достижение народнохозяйственного результата обеспечивается в
условиях хозяйственного расчета через производство продукта в
товарной форме. Генеральным направлением развития
хозяйственного расчета, как подчеркивается во многих работах экономистов,
служит его возросшая ориентация на достижение высоких
конечных народнохозяйственных результатов.
Теоретическая разработка новых явлений в экономике
современного капитализма. Более глубокое осмысливание
теоретического наследия классиков марксизма-ленинизма позволило
советским экономистам выявить характер связи явлений, составляющих
357

предмет изучения в «Капитале» К. Маркса, с явлениями
современного капитализма. В результате проведенных исследований было
обосновано положение о том, что монополистический капитализм
основывается на производственных отношениях, единых для всех
стадий капитализма. Более детальную разработку получил вопрос
о содержании общего кризиса капитализма, который означает не
только кризис монополистического капитализма, но и кризис всей
системы капиталистических производственных отношений.
Развернулся цикл исследований по проблемам особенностей
действия экономических законов капитализма в современных
условиях. Было .показано, что империализм предполагает действие
законов империализма вообще. Поэтому нет особого закона
стоимости монополистического капитализма, как нет и особого закона
прибыли в эпоху империализма.
Значительно углубилось понимание капиталистической
монополии. Было показано, что ее специфика при империализме состоит
в качественно новом по сравнению с капитализмом свободной
конкуренции уровне обобществления производства. Интегрируя
функциональные формы промышленного капитала, монополия
является надстройкой над капитализмом и характеризует новое
состояние капиталистической системы.
Важные результаты были получены в итоге исследований ГМК.
Его возникновение стало рассматриваться как логическое
развитие системы монополистического капитализма. Было доказано, что
ГМК не образует особую фазу в развитии капиталистического
способа производства, и выяснены новые направления в его
развитии.
Важное место в исследованиях уделялось изучению
капиталистического мирового хозяйства. Итогом этих исследований явился
вывод о мировом хозяйстве как специфической исторической
форме капиталистических отношений производства. Мировое
капиталистическое хозяйство складывается, отмечалось во многих
работах, не вследствие развития международной торговли вообще, а
в результате глубоких изменений в капиталистическом
производстве на его монополистической стадии.
4. Развитие марксистско-ленинской политической
экономии в документах международного
коммунистического движения
В ноябре 1957 г. состоялось Совещание представителей
коммунистических и рабочих партий соцстран, участники которого
приняли Декларацию. В ней теоретически обобщен гигантский
опыт борьбы за социализм и мир, внесен серьезный коллективный
вклад в творческое развитие политической экономии. На
международном форуме коммунистов было подчеркнуто, что основным
содержанием нашей эпохи является переход от капитализма к
социализму. В Декларации были подтверждены единство взгля-
358

дов коммунистических и рабочих партий по коренным вопросам
социалистической революции и социалистического строительства.
В ней было отмечено, что из особенностей конкретно-исторических
условий каждой страны вытекает разнообразие форм и методов
строительства социализма. Одновременно коллективными
усилиями были определены главные черты и закономерности
строительства социализма. Эти идеи получили дальнейшее развитие в
Заявлении Совещания представителей коммунистических и рабочих
партий, состоявшегося в Москве в 1960 г. В Заявлении была дана
всесторонняя характеристика современной эпохи. «Наша эпоха, —
говорится в нем, — основное содержание которой составляет переход
от капитализма к социализму, начатый Великой Октябрьской
социалистической революцией, есть эпоха борьбы двух
противоположных общественных систем, эпоха социалистических революций
и национально-освободительных революций, эпоха крушения
империализма, ликвидации колониальной системы, эпоха перехода
на путь социализма все новых народов, торжества социализма и
коммунизма во всемирном масштабе»1. Совещание подтвердило
положение Декларации 1957 г. о возможности как мирного, так и
немирного перехода к социализму. Основным условием при всех
формах перехода к социализму является политическое
руководство рабочего класса во главе с марксистско-ленинской партией,
завоевание власти рабочим классом.
В Заявлении было отмечено дальнейшее обострение
противоречий капитализма, указывалось на наступление нового этапа
общего кризиса капитализма. Особенность этого этапа состояла в том,
что он возник не в связи с войной, а в обстановке все большего
изменения соотношения сил в пользу социализма, резкого
обострения внутренних противоречий империализма и громадного роста
антиимпериалистических сил во всем мире. Было подчеркнуто, что
оплотом империализма и мировой реакции, мировым жандармом
выступает американский империализм, что интересы монополий
непримиримы с интересами большинства наций. Под ударами
национально-освободительного движения, указывалось в
Заявлении, потерпела крах колониальная система империализма. С
обострением противоречий капитализма усилилось рабочее движение
в развитых капиталистических странах. Содержание, главное
направление и главную особенность исторического развития стали
определять мировая социалистическая система, силы, борющиеся
против империализма, за социалистическое переустройство
общества.
Многие вопросы политической экономии получили дальнейшее
развитие в Итоговом документе, который был принят
международным Совещанием коммунистических и рабочих партий в июне
1969 г. В этом документе получили развернутый анализ основные
черты современного капитализма, указано на все углубляющийся
1 Программные документы борьбы за мир, демократию и социализм. М.,
1964, с. 39.
359

общий кризис, возрастание влияния на жизнь капиталистического
общества научно-технической революции, усиление агрессивности
империализма, на обострение противоречий между развитыми
капиталистическими странами и развивающимися государствами.
На Совещании отмечалась необходимость целенаправленной
борьбы за сплочение трех основных революционных сил
современности — мировой социалистической системы, международного
рабочего класса и национально-освободительного движения.
Совещание вновь подтвердило, что решающей силой в
антиимпериалистической борьбе является мировая социалистическая
система. От ее успехов в определяющей степени зависит исход
противоборства нового мира со старым.
Раздел VI
БУРЖУАЗНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ,
РЕФОРМИСТСКИЕ И РЕВИЗИОНИСТСКИЕ
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ В ПЕРИОД
ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА
Глава 19
ВУЛЬГАРНАЯ БУРЖУАЗНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ
ЭКОНОМИЯ ПЕРИОДА ОБЩЕГО КРИЗИСА
КАПИТАЛИЗМА
1. Кризис буржуазной политической экономии
Общий кризис капитализма — процесс крушения капитализма
и рождения социалистического общества — охватывает не только
экономику и политику, но и область идеологии. Буржуазная
идеология, в том числе и политическая экономия, также переживают
глубокий кризис, который представляет собой не что иное, как
одну из форм выражения общего кризиса капитализма.
Сущность кризиса буржуазной политэкономии с
исчерпывающей глубиной определена в Программе КПСС: «Буржуазные
учения и школы не выдержали исторической проверки. Они не
смогли и не могут дать научного ответа на вопросы, выдвигаемые
жизнью. Буржуазия уже не в состоянии выдвинуть идеи, которые
могли бы увлечь за собой народные массы. Все больше людей в
капиталистических странах порывают с буржуазным
мировоззрением»1.
Кризис буржуазной политэкономии есть форма выражения об-
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза, с. 51.
360

щего кризиса капитализма, который определяет новое качественное
состояние, характеризующее современную буржуазную
политэкономию, ее содержание, цели, задачи, конкретные формы
апологии капитализма, характер практических предложений
буржуазных экономистов и степень эффективности этих предложений.
Великая Октябрьская социалистическая революция и победа
социализма в СССР нанесли сокрушительный удар буржуазной
политэкономии. Они опровергли ее основной тезис — тезис о
вечности и абсолютной прогрессивности капитализма. Но в то время
буржуазные экономисты пытались объявить социализм в СССР
«русским путем», неприменимым для других стран. Однако
образование мировой социалистической системы после второй
мировой войны показало ошибочность этого утверждения. Будучи не
в состоянии отрицать факт перехода к социализму новых стран,
буржуазные экономисты выдвинули тезис о неэффективности
социализма. Но и эти вымыслы опровергаются ростом сил
социализма и его достижениями в области повышения уровня жизни
народа, устойчивых темпов роста, прогресса техники. Теперь уже
многие буржуазные экономисты признают социализм «достаточно
эффективной системой», а некоторые, как, например,
американский экономист Дж. К. Гэлбрейт, называют свое учение о
реформах капитализма «новым социализмом».
Если проследить историю буржуазной политической экономии
эпохи общего кризиса капитализма, то станет очевидным, что это
история ее вынужденного отступления перед успехами
социализма. Но это вовсе не означает, что буржуазные экономисты
перестали выступать против социализма. Напротив, именно на этом
направлении идеологи монополистической буржуазии
сосредоточили свои усилия.
Буржуазные экономисты не могут дать научного ответа на
вопрос о судьбах капитализма. Теперь уже мало найдется
экономистов, которые считали бы капитализм идеальной системой. Вопрос
о перспективах капитализма занимает одно из центральных мест
в буржуазной политэкономии. О футурологии говорят как о
возникновении особого направления. Ее цель состоит в том, чтобы
дать теоретическое обоснование жизнеспособности капитализма,
создать теории, которые могли бы служить действенным орудием
против революционного движения. Капиталистический мир
содрогается от целой серии кризисов — циклических, структурных,
социально-политических, залютно-финансовых, инфляции и др. Ни
одно из этих явлений не получило научного объяснения у
буржуазных экономистов.
Основная задача современной буржуазной политической
экономии состоит в теоретическом оправдании господства монополий,
эксплуатации, милитаризма, колониализма, в опорочении
марксизма-ленинизма и социализма. Буржуазные экономисты и в
прошлом оправдывали и приукрашивали капитализм. Однако задача
идеологической защиты капитализма стала особенно насущной и
сложной в эпоху общего кризиса капитализма, в эпоху перехода
361

от капитализма к социализму, когда жизнь опровергла главные
устои буржуазной пропаганды. Это обстоятельство породило ряд
новых форм апологии капитализма, частую смену этих форм.
Отсутствие у буржуазных экономистов теории, которая могла бы
привлечь массы, свидетельствует о кризисе идеологической
функции буржуазной политической экономии.
В современную эпоху расширился круг проблем,
рассматриваемых буржуазной политической экономией. Центральное место
занимает вопрос о судьбах капитализма, об экономическом
соревновании двух мировых систем хозяйства. Много внимания уделяется
изменению роли буржуазного государства, проблемам
воспроизводства, технического прогресса, денежного обращения,
положению и перспективам развивающихся стран и др. Но все эти
проблемы идеологи монополий рассматривают со своих позиций.
Они не анализируют сущности происходящих процессов. Их
задача состоит в том, чтобы использовать эти явления для
конструирования всевозможных теорий с целью защиты капитализма.
В условиях роста сил и могущества мировой системы
социализма, с одной стороны, и углубления противоречий
капитализма — с другой, огромное значение приобретает участие экономистов
в выработке экономической политики, отыскании средств
поддержания устоев капитализма, рекомендаций для большого бизнеса.
В связи с этим социальным заказом потребовалась известная
перестройка буржуазной политической экономии, что нашло
отражение в усовершенствовании макроэкономического анализа
(анализа показателей и процессов, охватывающих всю экономику в
целом, а не отдельные предприятия или секторы), в развитии и
применении математических и статистических методов
исследования, в развитии эконометрики.
В буржуазной политической экономии наблюдается
стремление приспособиться к новым историческим условиям в целях
спасения капитализма. Однако эти попытки не устраняют глубоких
противоречий современного капитализма и кризиса буржуазной
политэкономии. Буржуазная ограниченность кругозора, задача
защиты капитализма служат неодолимым препятствием для
научного анализа проблем регулирования капиталистической экономики.
Сам характер этой экономики, частная собственность на средства
производства исключают возможность народнохозяйственного
планирования. Поэтому формулы и модели, разрабатываемые
буржуазными экономистами, оказываются неприменимыми к
практике, опровергаются жизнью. Таким образом, и в этой области
выступает кризис буржуазной политэкономии. Несостоятельность
практических рецептов спасения капитализма еще более
затрудняет задачу моральной его защиты, углубляет кризис буржуазной
политической экономии.
В эпоху общего кризиса капитализма, и особенно на его
третьем этапе, главным идейно-политическим оружием буржуазии стал
антикоммунизм. Превращение антикоммунизма в главное идейно-
политическое оружие буржуазии обусловлено ростом сил мирово-
362

го социализма. Антикоммунизм выражает смертельный страх
реакционных кругов буржуазии перед победным шествием
социализма. Он представляет собой вынужденное, завуалированное
признание идеологами империализма обреченности капитализма.
Буржуазные идеологи не в состоянии выдвинуть позитивную
программу, способную увлечь массы, поэтому они злобно клевещут
на коммунизм, выступают против всего передового и
прогрессивного.
Основным содержанием антикоммунизма является клевета на
страны реального социализма, фальсификация
марксистско-ленинского учения и политики коммунистических и рабочих партий.
Выступая против социализма в защиту капитализма,
буржуазные идеологи нередко приписывают капитализму такие черты,
которые на самом деле присущи только коммунистическому способу
производства. Эти формы апологии капитализма получили
распространение только в эпоху его общего кризиса. К ним
относится целая серия мифов о «трансформации» капитализма,
всевозможные концепции о «гибридных» системах, о «конвергенции»
двух систем. Эти теории направлены на то, чтобы замаскировать
глубокую пропасть между капитализмом и социализмом.
Буржуазные экономисты разрабатывают свои «модели»
социализма, проповедуют лжесоциализм. Они стремятся в целях
обмана трудящихся масс использовать их симпатии к социализму,
чтобы отвлечь от борьбы за подлинный социализм. Все эти приемы
свидетельствуют о том, что в современных условиях буржуазные
идеологи не могут идти по пути открытой апологии капитализма
и огульного охаивания социализма.
Важнейшей составной частью антикоммунизма является
борьба против марксистско-ленинского экономического учения. Если в
прошлом многие буржуазные экономисты пытались обходить
молчанием работы Маркса, то теперь, когда марксизм-ленинизм
одерживает все новые победы и его выводы о социализме и
коммунизме получили практическое подтверждение, замалчивать работы
Маркса стало невозможно.
Многие буржуазные экономисты открыто заявляют о своем
враждебном отношении к марксизму. Другие в демагогических
целях иногда «заигрывают» с марксизмом, чтобы привлечь на свою
сторону трудящихся. Они ссылаются на некоторые положения
Маркса, пишут о его заслугах. Вместе с тем они извращают
учение Маркса, трактуя его в идеалистическом духе, и отвергают его
революционные выводы. Некоторые буржуазные экономисты
обращаются к Марксу в поисках ответа на коренные проблемы
современности. Они признают правильность отдельных его
положений. Однако, пытаясь приспособить учение Маркса на потребу
буржуазии, эти экономисты извращают марксизм, выхолащивают
его революционное содержание. Они не идут дальше
использования отдельных положений Маркса, взятых вне связи с общим
мировоззрением марксизма.
Антикоммунизм является главным содержанием наиболее ре-
363

акционных направлений современной буржуазной политэкономии.
С антикоммунизмом неразрывно связаны все экономические
теории, направленные на оправдание гонки вооружений и
империалистических войн, на обоснование современного колониализма.
Буржуазный реформизм. Представители различных течений
футурологии полагали, что 70-е годы должны стать периодом
реформации капитализма, в течение которого будут преодолены
основные его противоречия и недуги. Однако 70-е годы
ознаменовались дальнейшим углублением общего кризиса капитализма.
Реально оценивая опасность, которая грозит капитализму со
стороны революционных сил, некоторые экономисты переходят от
общих теоретических рассуждений к разработке конкретных
программ реформ, призванных спасти капитализм. В качестве
примера можно привести работу Дж. К. Гэлбрейта Ч Он выступает за
обобществление некоторых отраслей производства,
малоприбыльных, но жизненно важных для общества, а также за выкуп у
акционеров военных предприятий, введение прогрессивного
налогообложения, обеспечение гарантированного дохода каждому и
равного права на образование. Однако Гэлбрейт не указывает, какие
общественные силы могут осуществлять эти реформы. Главные
надежды он возлагает на устранение неверных представлений о
сути и функционировании экономической системы. Эти
рассуждения свидетельствуют о том, что программа Гэлбрейта не
предусматривает каких-либо коренных изменений в капитализме, в
первую очередь изменений в отношениях собственности. Он не идет
дальше отдельных поправок, направленных на смягчение
конфликтов современного капитализма. Это еще раз подтверждает
невозможность разработки позитивной программы спасения
капитализма.
Реформизм все больше сближает современные буржуазные
теории с идеологами правых социалистов и лейбористов, а также
правых ревизионистов. Происходит известное
взаимопроникновение их идей в целях создания единого фронта против марксизма-
ленинизма. Это в то же время одна из форм социального
маневрирования, рассчитанная на то, чтобы обмануть трудящихся и
отвлечь их от революционной борьбы. Для этих целей
используется и социалистическая фразеология. Буржуазным идеологам
приходится считаться с тем, что идеи социализма становятся все
более популярными среди широких народных масс.
Неизбежные провалы попыток достигнуть прочной
стабилизации капиталистической экономики и успехи мирового социализма
обусловливают известный пессимизм среди многих буржуазных
экономистов. Он особенно усилился в 70-х годах, когда,
капитализм вступил в новую кризисную полосу. Профессор
Кембриджского университета Дж. Робинсон заявила о «втором кризисе
экономической теории» (первый был в 30-х годах XX в.). Под
1 См.: Гэлбрейт Дж. К. Экономические теории и цели общества, гл. XXVII.
М., 1976.
364

сомнение ставится концептуальное содержание и методадощя
господствующих доктрин, возможность прогресса экономической
науки. Основной ее порок усматривается в том, что она не может
дать ответа на наиболее острые и жизненно важные проблемы
(рост безработицы, существование бедности, загрязнение
окружающей среды), выработать реалистическую экономическую
политику. Подмечая те или иные недостатки буржуазной
экономической науки, буржуазные идеологи пытаются найти средства их
устранения. Они не признают, что кризис буржуазной
политической экономии, поскольку он имеет в своей основе общий кризис
капитализма, является непреодолимым. Однако кризис вовсе не
означает застоя. Напротив, активность буржуазных идеологов в
отношении поисков новых приемов апологии капитализма
возрастает. Они широко используют новые явления в капитализме и в
мире для конструирования теорий, призванных обелить
капитализм.
2. Основные направления современной буржуазной
политической экономии
Для современной буржуазной политэкономии характерен
крайний эклектицизм, благодаря чему границы между направлениями
и школами стираются. Тем не менее если взять за основу
характер теоретического объяснения экономических процессов,
преобладающий метод исследования и трактовку путей воздействия на
экономический процесс, то в буржуазной литературе выявляются
два основных направления: теории «регулируемого капитализма»
и теории «свободы предпринимательства», или неоклассическое
направление. В последнее время формируется и приобретает все
большее значение институционально-социальное направление.
Сторонники «регулируемого капитализма» (к ним относятся в
первую очередь последователи английского экономиста
Дж. М. Кейнса, а также французские «дирижисты») признают его
недостатки и уже не верят в автоматическое «саморегулирование
капитализма». Они выдвигают на первый план так называемый
макроанализ, т. е. берут за основу рассмотрение экономики в
целом, таких проблем, как национальный доход, накопление и
потребление, совокупный общественный спрос и предложение и т. п.
Главной направляющей силой экономического развития они
считают буржуазное государство. Основной порок этих теорий
состоит в игнорировании классовой сущности буржуазного государства,
изображаемого в качестве общенародного; в переоценке
экономической роли этого государства, которое, по мнению буржуазных
экономистов, может стать направляющей силой экономического
развития в условиях капитализма; в идее о том, что с помощью
государства можно устранить пороки капитализма, вытекающие
из его сущности. Это направление возникло и развилось в 30-х
годах XX в., когда экономический кризис 1929—1933 гг. показал, что
капиталистическая Экономика утратила способность к саморегу-
365

лированию. Оно являлось попыткой теоретически обосновать рост
государственно-монополистического капитализма. В 70-х годах
наступил кризис теорий «регулируемого капитализма», выявилась
их полная несостоятельность. Усилились дискуссии о масштабах,
формах и методах регулирования капиталистической экономики,
идет поиск новых методов, выдвигаются предложения об усилении
государственного регулирования.
Представители неоклассического направления утверждают, что
на основе механизма рынка, конкуренции можно обеспечить
сбалансированный рост, т. е. равновесие между спросом и
предложением. Они исходят из микроанализа, т. е. подходят к изучению
экономики с рассмотрения мотивов поведения отдельного
предприятия, отдельной фирмы, цен на отдельные товары, чтобы
потом сделать выводы, относящиеся ко всей экономике, которая
представляет собой не что иное, как совокупность хозяйственных
единиц, связанных через рынок. Эти экономисты полагают, что
роль государства должна быть сведена лишь к поддержанию
условий, благоприятствующих свободной конкуренции.
Отсюда вытекает и название этого направления. Буржуазные
экономисты называют классиками всех авторов XIX в., которые,
начиная с А. Смита, выступали за экономическую свободу,
против государственного вмешательства в экономику, выдвинув идею
о том, что в обществе действуют «естественные, универсальные
законы». К «классическим истинам» они относят в первую очередь
теорию «предельной производительности». Сторонники этого
направления не учитывают тех изменений, которые произошли в
капитализме, углубления противоречий капиталистического
воспроизводства, з результате чего экономика капитализма утратила
свойство к саморегулированию. Наиболее известными
представителями этого направления являются: в США — Л. Мизес,
экономисты Чикагской школы (М. Фридмэн); в Англии — экономисты
Лондонской школы; в ФРГ — так называемые неолибералы.
Иногда все эти течения объединяются под общим названием
сторонников «свободы предпринимательства» или консерватизма.
Это направление было господствующим в буржуазной
политэкономии до начала XX в., когда выявилось несоответствие его
концепций с ростом монополий и ГМК. Утратив свои
господствующие позиции, неоклассическое направление продолжает
существовать, приспосабливаясь к новым условиям. Его представители
обвиняют сторонников «регулируемого капитализма» в том, что их
ошибочная политика привела к глубоким экономическим
потрясениям. Эта критика особенно усилилась в 70-х .годах (так
называемое «неоклассическое возрождение»). Выдвигаются предложения
о «дерегулировании» экономики. Во главе «неоклассиков»
находится Чикагская школа, выдвинувшая концепцию монетаризма.
Ее суть состоит в утверждении, будто причиной нарушения
стабильного хода процесса воспроизводства являются сдвиги в
денежной сфере. На этом основываются и их практические
предложения. Последние в настоящее время используются буржуазными
366

правительствами, и в первую очередь в США. Однако и эта
политика не может улучшить положение экономики стран развитого
капитализма.
Институционально-социальное (социологическое) направление
скептически относится к попыткам найти закономерности развития
производства в соотношении между доходами, сбережениями и
инвестициями. Эти экономисты ставят под сомнение и
универсальный характер «вечных» догм неоклассиков, и их общественную
ценность. Сторонники институционально-социального
направления на первый план выдвигают общественные отношения людей и
роль этих отношений в понимании экономических процессов. Но
буржуазные экономисты по-своему трактуют эти отношения,
извращают их в целях защиты капитализма. Так, они обходят
главное— отношения между классами, отношения в процессе
производства, эксплуатацию рабочих капиталистами. На первый план
выдвигаются сфера обмена, формы организации рынка, принципы
морали. В итоге делается вывод о возможности улучшения
капитализма путем перехода к организованному рынку,
усовершенствования морально-этических норм.
К этому направлению относятся и те теории, которые в основу
развития общества кладут непосредственно изменения в технике
производства (теория «стадий экономического роста», теория
«индустриального общества»), а также другие многочисленные
теории «трансформации капитализма». Особое место среди этих
теорий занимают так называемые технократические течения. Их
источником явилась научно-техническая революция. На этой базе
возникли теории индустриального и постиндустриального
общества, попытки пересмотреть всю политическую экономию в свете
научно-технического прогресса. Для всех них характерно
игнорирование капиталистических производственных отношений и
стремление найти какую-то альтернативу коммунизму. Некоторые
буржуазные экономисты в итоге своих рассуждений делают вывод о
«конвергенции», т. е. о сближении двух мировых систем. К
представителям этого направления относятся: американские
экономисты Дж. К. Гэлбрейт, П. Дракер, французские экономисты Ф. Пер-
ру, Ж. Фурастье.
В 70-х годах и это направление переживает кризис. В связи
с ростом безработицы и ухудшением положения народных масс
потерпели полный провал миф о «государстве всеобщего
благоденствия» и концепция индустриального общества. В настоящее
время пропагандируется идея о постиндустриальном обществе,
возлагающая надежды на развитие науки. Буржуазные экономисты
выдвинули тезис о «конвергенции трудностей». Они утверждают,
что кризисная ситуация характерна не только для капитализма,
но и для социализма. Экономические трудности сближают две
системы— таков вывод буржуазных экономистов. Характерно, что
буржуазные идеологи стали рассматривать трудности капитализма
не как случайный, а как закономерный процесс. Трудности,
возникающие в условиях социализма, носят временный характер.
367

Таким образом, ни одно из основных направлений не отражает
подлинного состояния капиталистической экономики, хотя каждое
из них берег за основу те или иные реальные процессы. Однако
эти процессы они трактуют односторонне, извращенно, не
проникают в их сущность. Все направления современной буржуазной
политической экономии переживают глубокий кризис, в основе
которого лежит появление ряда новых экономических, социальных
и политических факторов внутреннего и международного плана,
определяющих углубление общего кризиса капитализма.
Ведущую роль до 70-х г. играли теории «регулируемого
капитализма», что обусловлено объективным процессом развития
государственно-монополистического капитализма. Однако в
последние годы лидерство оспаривается идеологами «свободы
предпринимательства». Это связано с провалом попыток улучшения
капитализма с помощью кейнсианских методов
государственно-монополистического регулирования и усилением империалистической
реакции. Вместе с тем следует отметить значительное усиление
влияния институционально-социального направления. Это связано,
во-первых, с обострением классовой борьбы и ростом
национально-освободительного движения, с невозможностью игнорирования
общественных отношений, социальных факторов и их роли в
развитии общества; во-вторых, с современной научно-технической
революцией, послужившей основой для целой серии так
называемых технократических теорий; в-третьих, с кризисом субъективно-
психологического подхода, характерного для Кейнса и его
последователей, при котором корни экономических процессов
отыскиваются в психологии людей.
Дифференциация внутри направлений. В 60—70-х годах
усилилась дифференциация внутри направлений. В ней находит
отражение растущее обострение противоречий между
монополистической буржуазией, с одной стороны, и средней и мелкой
буржуазией— с другой. Внутри каждого направления имеются по крайней
мере три течения, выражающих интересы монополий, радикальные
и левые идеологи, представляющие интересы средней и мелкой
буржуазии. Разногласия внутри направлений касаются как
теоретических проблем, так и практических предложений. К числу
наиболее реакционных течений, направленных на обоснование
государственно-монополистического капитализма, относятся
неофашистские теории.
Среди сторонников «регулируемого капитализма» нет единства
в трактовке форм, методов, масштабов и целей воздействия
государства на экономику. В этой связи существует много вариантов
этих теорий: плановый капитализм, смешанная экономика и др.
Идеологи «свободы предпринимательства», выражающие
интересы монополий, выступают как апологеты большого бизнеса,
требуют снижения налогов на корпорации, оправдывают антирабочее
законодательство. Представители мелкой и средней буржуазии
выступают против засилья монополий. В их понимании свобода
предпринимательства — это ограничение произвола монополий»
368

свобода для мелкого бизнеса. На третьем этапе общего кризиса
капитализма идеологи немонополистической буржуазии
значительно активизировались. Они критикуют монополии, приводят
интересные фактические материалы, которые вполне могут быть
использованы для разоблачения апологетов монополий. Вместе с
тем их критика монополий носит ограниченный характер. Они
выступают против социализма, за сохранение капитализма
свободной конкуренции, не понимая того, что свободная конкуренция на
определенной ступени порождает монополию.
Растущая дифференциация внутри двух основных направлений
сопровождается тенденцией к сближению этих направлений.
Объективной основой этого сближения является дальнейший рост
государственно-монополистического капитализма. В этих условиях
идеологи «свободы предпринимательства» вынуждены признавать
необходимость государственного вмешательства в экономику, хотя
бы в ограниченном масштабе. Но признавая необходимость
государственного вмешательства, идеологи «свободы
предпринимательства» тем самым вступают в противоречие со своей главной
теоретической базой — идеей о том, что свобода конкуренции
автоматически обеспечивает устойчивость экономики.
Возможность для сближения направлений в немалой степени
кроется в эклектицизме, характерном для всей буржуазной
политической экономии. В трактовке многих теоретических проблем
(цена, заработная плата, прибыль, рента, монополии) экономисты
всех направлений нередко исходят из одних и тех же теорий.
Тенденция к сближению направлений имеет в своей основе и
обострение идеологической борьбы, тот факт, что ни одно
направление не дает удовлетворительного объяснения острых проблем и
не может предложить эффективных средств для достижения
устойчивых темпов роста. К тому же все направления буржуазной
политэкономии преследуют одну цель — защиту капитализма. Раз-
личие/между ними состоит лишь в форме этой защиты.
Наиболее ярким выражением этой тенденции является теория
«неоклассического синтеза» американского экономиста П. Саму-
эльсона. По его мнению, государственное вмешательство должно
предотвратить кризисы, безработицу, создать «полную занятость»,
но в то же время «оберегать в разумных пределах
конкуренцию». В итоге возникает смешанная экономика — сочетание
частного и государственного предпринимательства. В условиях
«полной занятости» получают полную «законную силу» классические
принципы, сформулированные в теории «предельной полезности»
и «предельной производительности», служащие у Самуэльсона
основой теории стоимости и распределения доходов К
«Неоклассический синтез» на деле вовсе не является какой-то
новой теорией, представляя собой эклектическое сочетание
основных принципов двух направлений при ведущей роли теорий
государственного регулирования капиталистической экономики.
1 См.: Самуэльсон П. Экономика. М, 1964, с. 18.
13—176
369

П. Самуэльсон включает в свой «неоклассический синтез» и
основные положения Дж. К. Гэлбрейта, который придает большое
значение научно-технической революции и проблеме качества жизни.
Усложнение экономических процессов, укрупнение
предприятий, обострение проблемы сбыта, возрастание роли экономической
науки в решении практических задач способствовали широкому
применению математики и статистики в экономических
исследованиях, разработке экономико-математических моделей. Возникла
эконометрика, теоретической базой которой являются
вышеупомянутые антинаучные концепции.
Одновременно происходит специализация буржуазных
экономистов на изучении наиболее актуальных проблем, тем более что
круг этих проблем расширился. Экономисты различных
направлений сосредоточивают свое внимание на таких острых проблемах,
как экономический рост, его факторы и последствия, монополии,
мировая капиталистическая экономика, экономические проблемы
развивающихся стран, сравнение экономических систем,
экономика стран социализма, вопросы загрязнения окружающей среды.
«Радикальная политическая экономия». Это сравнительно
новое течение, возникшее в 60-х годах и получившее особое
распространение в США. Оно не является единым ни по своей классовой
природе, ни по теоретическим концепциям. Общей характерной
чертой для всех оттенков «радикальной политической экономии»
является критика капитализма и «ортодоксальной»
политэкономии, требование замены ее основных положений.
В западной литературе к радикальной политэкономии иногда
относят представителей «радикального» крыла буржуазной
политэкономии, таких, как Д. Робинсон, П. Сраффа, Дж. К. Гэлбре^йт.
Эти экономисты также критикуют «ортодоксальную» буржуазную
политическую экономию, указывают на логическую
несостоятельность ее догм и на неэффективность ее рекомендаций в области
экономической политики. Они критикуют и современный
капитализм, его систему распределения, анархию производства. Но эта
критика ведется с позиций буржуазии, ее либерального крыла.
Указанные экономисты заботятся о том, как путем реформ
«улучшить» капитализм, сохранив его основы.
На рубеже 60—70-х годов сформировалось леворадикальное
течение, выражающее интересы промежуточных социальных
слоев буржуазного общества. Видными его представителями
являются американские экономисты Э. Хант, Г. Шерман *, Дж. Гэрли.
Наибольший размах это течение получило в США, где пороки
современного капитализма выступают наиболее масштабно и
наглядно. Однако практически леворадикальное течение существует
во всех основных капиталистических странах. Оставаясь по своему
существу мелкобуржуазной, леворадикальная теория отличается
от старых школ мелкобуржуазной политической экономии тем,
1 См.: Hant E. and Sherman Я. Economics. An Introduction to Traditional
and Radical Views. N. Y., 1972.
370

что ее сторонники не требуют возврата к капитализму свободной
конкуренции, а считают неизбежным переход к новому строю.
Сторонники этого течения нередко апеллируют к Марксу, выступают
против эксплуатации рабочего класса, за уничтожение крупной
частной собственности на средства производства, за установление
демократического планирования экономики. Леворадикальная
экономическая мысль занимает промежуточное положение между
буржуазной и пролетарской политической экономией.
Знаменательную черту «радикальной политической экономии»
представляет признание ценного вклада, сделанного в
экономическую науку К. Марксом. Его учение представители «радикальной
политической экономии» считают одним из источников
критического духа радикальной школы 1.
Левые радикалы называют себя «творческими марксистами».
Свою задачу они видят в том, чтобы на основе теории марксизма
использовать достижения всех наук и имеющийся исторический
опыт для разработки насущных проблем современного западного
общества, для создания теории, способствующей искоренению
существующих источников угнетения. Однако их нельзя назвать
марксистами. Они не проникли глубоко в сущность учения
Маркса. Так, вместо понятия «прибавочная стоимость» они вводят
категорию «экономический излишек», дают свои ошибочные
трактовки эксплуатации рабочей силы и др.
Сильное воздействие на радикальную политэкономию оказали
американские экономисты П. Баран и П. Суизи2, авторы книги
«Монополистический капитал», претендующие на роль
интерпретаторов марксизма. Но они, по существу, отвергают действие
закона прибавочной стоимости в условиях современного капитализма,
а также и ленинскую теорию империализма. Однако кризисные
процессы 70-х годов привлекли внимание радикальных
экономистов к различным формам проявления основного противоречия
капитализма.
Но и теперь радикальные экономисты не избавились от
ошибочных взглядов. На первое место они выдвинули проблему
отчуждения, объявив ее средоточием всех противоречий,
характеризующих положение человека в обществе. Марксистское
объяснение отчуждения, вытекающее из эксплуататорской природы
капиталистических производственных отношений и рыночной
формы экономической связи, левые радикалы пытаются объединить с
буржуазными философскими концепциями. Они изображают себя
как выразителей внеклассовых, внеисторических «абсолютных»
ценностей, соответствующих «истинной природе» человека.
Радикалы оказались не в состоянии выявить взаимосвязи
социально-классового и общечеловеческого, взаимодействия
абстрактно-философского и общеисторического, объективных условий
и предпосылок отчуждения.
1 См.: Franklin R. American Capitalism. Two Visions. N. Y., 1977, p. 157.
2 См.: Baran P., Sweezy P. Monopily Capital. N. Y., 1966.
13*
371

У левых радикалов не имеется четкого представления о
будущем обществе. Все сходятся на том, что в этом обществе не
должно быть прибыли и всем должны быть созданы условия для
достойной жизни. Однако по вопросу об экономическом строе этого
общества обнаруживается широкий диапазон взглядов, начиная
от «рыночного социализма» и кончая централизованной
государственной системой планирования. Некоторые левые радикалы
представляют будущий строй в виде самоуправляющихся коммун.
Известное влияние на формирование взглядов
леворадикальных экономистов оказали так называемые новые левые
(американский экономист Г. Маркузе). Подъем этого движения относится
к 60-м годам. Он был связан с углублением общего кризиса
капитализма, с потерей доверия у части интеллигенции к
государственной власти и ее политике, с ростом влияния марксизма. «Новые
левые» в отличие от буржуазных реформистов, ищущих выхода в
осуществлении реформ при сохранении основ капиталистического
строя, требуют разрушить все до основания. Их идеалом является
децентрализованное кооперативное общество с иерархической
структурой в духе теорий Фурье, Прудона, Оуэна. Однако
позитивная программа «новых левых» разработана слабо, они не видят
путей ее осуществления. Основываясь на мелкобуржуазных идеях
грубоуравнительного коммунизма, они выступают не только
против теории научного социализма, но и против реального
социализма. Некоторые представители «новых левых» считают, что
революционная стратегия должна основываться не на борьбе между
рабочим классом и буржуазией, а на борьбе между богатыми и
бедными как внутри страны, так и на международной арене.
Между тем трудящиеся империалистических стран («богатых»)
являются не врагами, а союзниками трудящихся бывших колоний.
Теории «новых левых» об «обуржуазивании» рабочего класса
индустриально развитых стран не отличаются от взглядов идеологов
империализма и помогают последним выступать против
профсоюзов, объявляя их «чрезмерные требования» главной причиной
роста цен. Крайне вредным является также противопоставление
«нового рабочего класса» (куда включаются служащие, студенты,
интеллигенция) другим его отрядам. Подобные взгляды направлены
на подрыв единства рабочего движения. Такие теории пользуются
особой поддержкой идеологов империализма, которые видят в их
пропаганде известную помеху распространению
марксистско-ленинского учения.
Возникновение радикальной политической экономии отражает
развитие и обострение антагонизмов капитализма, проявление в
теории и идеологии противоречий мирового общественного
развития. Критика капитализма и буржузной политической экономии
левыми радикалами свидетельствует о глубоком кризисе
последней, способствует дальнейшему его обострению, подрыву основных
догм буржуазной политической экономии. Однако подлинно
научная и последовательная критика современной буржуазной
политической экономии содержится лишь в трудах марксистов-ленинцев.
372

Особое место в буржуазной политической экономии занимают
идеологи национальной буржуазии освободившихся стран. Они
предпринимают попытки разработать теории развития, которые
могли бы послужить теоретической базой экономической политики
в этих странах. При этом они используют как теории
«регулируемого капитализма», так и некоторые положения теоретиков
«свободы предпринимательства», стараясь приспособить их к условиям
своих стран. Как правило, эти идеологи выдают узкоклассовые
интересы национальной буржуазии за интересы всей страны, всего
народа, замалчивают вопрос об ухудшении положения
трудящихся масс. Сочетание антиимпериалистических и узкоклассовых
тенденций отражает противоречивую двойственную природу
национальной буржуазии развивающихся стран. В развивающихся
странах все большее распространение получают социалистические
концепции. Среди них отмечают буржуазные теории
национального социализма, мелкобуржуазный утопический социализм и
революционно-демократические концепции социализма.
Представители буржуазных теорий откровенно
противопоставляют свои теории научному социализму. Они не ставят целью
ликвидировать капиталистическую эксплуатацию, а говорят лишь об
ее ограничении. Сторонники мелкобуржуазного утопического
социализма также отвергают научный социализм. Они
абсолютизируют самобытный характер общинного строя, формы общинной
собственности, изображая их как начало социализма.
Революционно-демократические концепции социализма отражают
идеологию левого крыла национально-революционных сил. В них
содержится резкая критика империализма и капитализма, программа
реформ, имеющих антикапиталистический характер. В
перспективе ставится цель перехода к социализму. Это наиболее
прогрессивное течение немарксистского социализма.
Активизация революционных демократов в развивающихся
странах, разработка ими проблем социалистической ориентации,
их отрицательное отношение к капитализму свидетельствуют об
ослаблении позиций буржуазной политической экономии,
пытающейся навязать молодым национальным государствам
капиталистический путь развития.
Глава 20
АМЕРИКАНСКИЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ
1. Возникновение американского институционализма
Широкое распространение американский институционализм
получил в США в 20—30-х годах XX в., но появился несколько
ранее, в конце XIX в.1 Возникновение институционализма как мел-
1 Название происходит от латинского слова «institution — обычай, настав*
ление, указание.
373

кобуржуазной оппозиции империализму обусловлено переходом
капитализма сзободной конкуренции в монополистическую стадию,
на которой усилилась концентрация производства и капитала,
утвердилось господство монополий в основных отраслях
промышленности, произошла гигантская централизация банковского
капитала. Другой причиной распространения институционализма
явилось углубление кризиса буржуазной политэкономии, которая
была не в силах защитить, пользуясь прежними теориями,
капитализм, вступивший на стадию империализма.
Представители этой теории полагали, что движущей силой
общественного развития являются институты. Под этим термином
они понимали или социальные явления, такие, как семья,
государство, монополии, профсоюзы и т. п., или проявление
общественной психологии, мотивы поведения и способ мышления,
ставшие привычными для определенной группы людей или всего
народа, — обычаи, традиции, привычки, а также правовые,
этические и другие проявления. Идеологи институционализма
утверждали, что экономические категории — частная собственность,
налоги, деньги, кредит, прибыль, торговля — являются лишь формой
проявления психологии общества. Следовательно, сторонники
институционализма стоят на идеалистических позициях и не
признают действия объективных экономических законов. Они
анализируют не развитие производительных сил и производственных
отношений, а эволюцию общественной психологии.
Институционализму присущ определенный историзм. В работах
его идеологов — Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла —
содержится фактический материал по истории экономических циклов
и кризисов. Однако такой историзм носит ненаучный характер,
поскольку исследует воздействие социальных и моральных
факторов на институты прошлого, лишь заменяя их новыми
институтами. Институционалисты изучали нравы, обычаи, привычки,
традиции и инстинкты, что является, по сути дела, упразднением
политической экономии, подменой ее историей и анализом психологии.
Институционализм отклоняет теоретическое исследование и ставит
на его место описательный метод.
Эволюцию институционализма можно разделить на^грйгчгерио-
да: 1. Период широкого распространения институционализма в
20—30-е годы. Старая негативная школа институционализма.
Родоначальник этой теории Т. Веблен (1857—1920), идеологи —
Дж. Р. Коммонс (1862—1945), У. К. Митчелл (1874—1948),
Дж. Гобсон (1858—1940).
2. Поздний институционализм послевоенного времени,
которому присущ позитивизм. Идеологи институционализма этого
периода не только описывали противоречия, но и, исходя из опыта и
фактов, выдвигали предложения, направленные на осуществление
реформ рузвельтовского «нового курса». Они изучали демографию
и антропологию, разрабатывали теории профсоюзного рабочего
движения. В 50-х годах выступили американские
институционалисты: Дж. М. Кларк, выпустивший книгу «Экономические инсти-
374

туты и благосостояние людей», А. Берли, опубликовавший работы
«Власть без собственности» и «Капиталистическая революция
XX столетия», и Г. Минз, констатировавший в своих статьях рост
числа акционеров и процесс отделения капитала-собственности от
капитала-функции.
3. Социально-институциональное направление середины 60-х —
70-х годов — неоинституционализм. Усиление интереса к институ-
ционализму в этот период обусловлено углублением кризиса
буржуазной политэкономии и обнаружившейся несостоятельностью
теорий государственного благоденствия. Методологические
вопросы ииституционализма в 60-х годах разрабатывались
американским теоретиком А. Лоувом и шведским экономистом Г. Мюрдалем.
Современными представителями социально-институционального
направления являются Дж. К. Гэлбрейт, Р. Хейлбронер.
Идеи ииституционализма отчетливо выступают и у идеолога
теории факторов экономического роста У. Ростоу, и в левокейн-
сианском направлении теорий роста, и в работах Дж. Робинсон.
Представители американского ииституционализма не имели
общего определения основы экономических процессов. Веблен
ставил экономические процессы в зависимость от психологии,
биологии и антропологии, Коммонс — от психологии и права, Митчелл —
от антропологии и математических расчетов. Американский
неоинституционализм ставит экономические процессы в
зависимость от развития индустрии и усиления роли технократии, а
также стремится найти объяснение экономических процессов в
социальной жизни общества. Такая неоднородность обусловила
множество течений и школ внутри социально-институционального
направления.
Можно выделить три основных направления
ииституционализма, отличающихся кругом вопросов, рассматриваемых их
идеологами: 1) социально-психологический; 2) социально-правовой;
3) эмпирический, или конъюнктурно-статистический.
В то же время всем направлениям присущ ряд общих черт.
Все они в большей или меньшей мере содержат элементы
нравственно-психологической критики буржуазного общества,
представляют собой буржуазно-реформистское течение в экономической
науке, отошедшее от абсолютного восхваления империализма.
«...Чудовищные факты, касающиеся чудовищного господства
финансовой олигархии, настолько бьют в глаза, — писал В. И.
Ленин,— что во всех капиталистических странах, и в Америке, и во
Франции, и в Германии, возникла литература, стоящая на бур-
Отсуазной точке зрения и дающая все же приблизительно
правдивую картину и — мещанскую, конечно, — критику финансовой
олигархии»1. Это высказывание Ленина можно полностью отнести к
институционализму, которому был присущ «дух» несогласия.
Либерально буржуазные идеологи вскрывали некоторые
противоречия капитализхма, надеясь на возможность их преодоления. Ленин
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 344.
375

учил ценить подобные теории. Так, он писал об английском инсти-
туционалисте Дж. Гобсоне, что последний «...дал очень хорошее
и обстоятельное описание основных экономических и политических
особенностей империализма»1.
Идеологи буржуазной истории экономической мысли склонны
считать институционализм «бунтом против формализма». Они
противопоставляют институционализм классической
политэкономии. В действительности отличие институционализма от
апологетических теорий XIX в., которые объявляли капитализм лучшим и
единственно возможным строем и обходили молчанием
противоречия капитализма, обусловлено изменившейся исторической
обстановкой: не только появлением монополистического капитала, но и
возрастанием экономической роли государства, а также усилением
профсоюзного движения.
«Дух несогласия» институционализма во многом был
направлен и против субъективистской теории предельной полезности.
В отличие от последней предметом институционализма является
не микро-, а макроанализ. Если идеологи теории «предельной
полезности» считали главной экономической фигурой
хозяйствующего субъекта Робинзона, то институционалисты основой
экономического развития общества считают «психологию» коллектива.
Выступая против теории «предельной полезности»,
институционалисты противопоставляли их упованию на стихийность развития
общества требование социальных мер по управлению
производством.
Общей методологической основой всех направлений
американского институционализма является неэкономическая трактовка
социально-экономических явлений капитализма. Изучение
производственных отношений представители этой теории подменяют
исследованием различных «институций», поэтому американский
институционализм предполагает отход буржуазной политэкономии
от рассмотрения только экономических проблем и выдвижение
на первый план вопросов социологии, а при рассмотрении
социологических вопросов сторонники американского
институционализма пользуются методом «групповой психологии», рассматривая
интересы не индивидуального предпринимательства, а
монополистических объединений.
По сравнению с австрийской школой институционализм отошел
от рассмотрения интересов экономического индивидуума, от
описания прошлого капитализма, обратив особое внимание на
проблемы «социальной психологии» и актуальные проблемы
капитализма. Это позволило представителям институционализма критически
характеризовать некоторые социальные аспекты экономической
жизни. В то же время институционализм явился первой теорией в
буржуазной экономической мысли XX в., направленной на
апологетику государственно-монополистического капитализма. Ратуя за
«социальный контроль», представители институционализма пропо-
1 Ленин В. Я. Поли. собр. соч., т. 27, с. 309.
37В

ведовали организацию регулирования экономики в условиях
государственно-монополистического капитализма. Институциона-
лизм выдвинул важную для монополистического капитала
проблему организации правовых вопросов управления
капиталистическим производством в условиях
государственно-монополистического капитализма. Критически выступая против основных
положений теории «свободного предпринимательства» и против маржи-
нализма, сторонники институционализма отрицали действие при
капитализме механизма автоматического установления равновесия
в экономике и выступали сторонниками количественного анализа
экономических процессов. В период, предшествовавший кейнсиан-
ству, они ставили вопрос о необходимости государственного
вмешательства в экономику. Институционализм получил широкое
распространение именно в США в силу недостаточно сильных
исторических традиций социалистической мысли в этой стране.
В отличие от Западной Европы, где сильно было
социально-демократическое движение, в США буржуазный реформизм не
испытывал влияния реформистско-социалистической мысли.
2. Социально-психологический институционализм.
Т. Веблен
Представители этого направления институционализма,
возглавляемого Т. Вебленом, стремились дать психологическую
трактовку экономических процессов, пытаясь сконструировать
психологическую теорию экономического развития.
Основные труды Веблена собраны в книгах «Место науки в
современной цивилизации и другие очерки» (1919) и «Очерки
современной меняющейся системы» (1934). Обстоятельные
социологические исследования Веблена содержали довольно резкую
критику современного ему общества. Пороки капитализма Веблен
объяснял существованием частной собственности. Его критика
частной собственности носила настолько резкий характер, что вызвала
недовольство даже идеологов буржуазии К Веблен отмечал, что в
результате существования частной собственности, особенно аб-
сентеистской собственности2, рантье ведут паразитический образ
жизни. Веблен считал, что под воздействием частной
собственности извращено проявление движущих сил капитализма.
Институционализму Веблена присущ, во-первых, социальный
подход к экономическим явлениям: он анализирует поведение и
мышление социальных групп людей, обусловленные
существующими социальными мотивами; во-вторых, он стремится вскрыть
причины эволюции капитализма. Он рассматривает смену условий
развития общества, эволюцию технико-экономических и социаль-
1 См.: Жамс Э. История экономической мысли XX в. М., 1959, с. 90.
2 Абсентеистская собственность — это собственность рантье. Критике этой
формы собственности Веблен посвящает специальную работу «Абсентеистская
собственность».
377

но-политических организационных форм (институтов) и дает свою
оценку этих новых условий, т. е. монополистической стадии
капитализма.
Теория Веблена носит буржуазно-реформистский характер, в
ней нет социально-демократических настроений, но она явно
рассчитана на сочувствие широких кругов трудящихся масс мелкой
и средней буржуазии. Высказывания Веблена шли вразрез с теми
направлениями экономической науки США, которые открыто
выступали с апологией крупного промышленного и финансового
капитала. Веблен далеко не был марксистом, но он
солидаризовался с положением марксизма о непригодности капиталистического
строя и даже на первых порах приветствовал Октябрьскую
революцию, видя в ней подтверждение своего предсказания о необхо-
мости изменения существующего строя. В действительности
изменение существующего строя Веблен представлял как
преобразование капитализма путем реформ в общество «технократов»,
которое в конечном счете есть тот же, но несколько «улучшенный»
капитализм.
Т. Веблену присущ идеалистический подход к изучению
исторического развития общества, принципиально отличный от
марксизма. Он не воспринял марксистских положений о труде, сущности
капиталистической эксплуатации и исторической миссии рабочего
класса. Материалистическому пониманию истории Веблен
противопоставил институционализм и социальный дарвинизм, а учению
Маркса о пролетарской революции — буржуазно-реформистскую
теорию технократии. Это дает основание современным
буржуазным экономистам использовать реформистскую теорию Веблена
против марксизма.
Веблен анализировал экономические явления, рассматривая их
как установившиеся традиции. К таким традиционным движущим
силам, побуждающим человека к производительной экономической
деятельности, Веблен относил родительское чувство, инстинкт
мастерства, т. е. вкус к хорошо выполненной работе, чистую
любознательность, стремление к знанию. По его мнению, инстинкты
первоначально проявляются в заботе о своей семье, развиваясь затем в
заботу об обществе, обо всем человечестве. В основе методологии
Веблена лежит ошибочное применение дарвинизма к политической
экономии. В работе «Теория праздного класса» он писал: «Жизнь
человека в обществе, точно так же как жизнь других видов, есть
борьба за существование и, следовательно, представляет собой
процесс отбора и приспособления. Эволюция общественной
структуры есть процесс естественного отбора институтов»1. Веблен
механически переносил дарвинистское учение о естественном отборе
на область социальных явлений. Недооценивая роль сознательных
действий человека, он объяснял поведение людей
подсознательными мотивами, инстинктами, нравами, обычаями.
1 См.: Veblen Т. The Theory of the Leisure Class. An Economy of
Institutions. N. Y., 1922, p. 188.
378

Отождествляя закономерности общественного развития с
биологическими закономерностями, Веблен отрицал пролетарскую
направленность классовой борьбы. Таким образом марксистскому
учению о революции Веблен противопоставляет дарвинистский
эволюционализм.
Особый интерес в концепции Веблена представляет критика
монополий, которая выражает, с одной стороны,
антимонополистические, а следовательно, демократические традиции американского
общества, а с другой — широко распространенные буржуазные
иллюзии о возможности трансформации капитализма и создания
более совершенного общества технократов и индустриалов.
Появлением теории Веблена было положено начало тому расколу в
буржуазной экономической науке, который разделил буржуазных
экономистов на два оппозиционных лагеря: на идеологов
либерально-критического направления, к которому относятся и инсти-
туционалисты, и на апологетов монополистического капитала.
В буржуазно-либеральной критике монополий Веблен исходил
из представления о главном противоречии капитализма. Он
полагал, что оно состоит в противоречии между материальным
производством— «индустрией» — и сферой управления и обращения —
«бизнесом». Тем самым Веблену присущ принцип «дихотомии»,
т. е. раздвоения и противопоставления технологического процесса
и функций социальной системы.
Веблен был основоположником современных индустриалистско-
технократических концепций. Особое внимание он уделял миру
индустрии, к которому относил всех участников производства, и
в первую очередь инженеров и рабочих. Мир индустрии, по его
мнению, имеет целью повышение производительности, улучшение
процесса производства и повышение эффективности.
Материальное производство как таковое Веблен полностью отрывал от
социальной формы. Он характеризовал его в основном техническими
показателями, такими, как уровень технической базы,
квалификации, знаний. Под миром бизнеса он понимал мир финансистов,
организаторов трестов, предпринимателей. «Бизнес стремится, —
утверждал Веблен, — к возможно большей прибыли». Веблен в
своих трудах дал разоблачительную критику системы бизнеса. Он
сокрушался о том, что посредством всякого рода кредитных и
биржевых махинаций, путем колоссального раздувания фиктивного
капитала, создания сложной системы акционерных обществ бизнес
подчинил себе промышленность. Все симпатии Веблена на стороне
индустрии, он выступал за «освобождение» промышленности из-
под господства бизнеса. В теории «индустрии» и «бизнеса»
Веблена нет связи между материальным содержанием
производственного процесса и его социально-экономической формой. Веблен
ошибочно считал, что между индустрией и бизнесом существуют
резкие противоречия, которые якобы и являются причинами бед
капитализма.
Теория Веблена давала ошибочное представление о социальной
структуре общества. У него отсутствовало деление общества на
379

классы; объединив инженеров и рабочих в одну группу
индустриалов, он исключал само понятие классовой борьбы. Социальные
группы индустриалов и бизнесменов отличаются, по Веблену,
«видами деятельности» и «привычными жизненными условиями».
Веблен игнорировал в своем делении на социальные группы
отношение людей к средствам производства, их место в процессе
общественного производства. Промышленных специалистов он считал
однородным классом. Общей целью этого класса, по его мнению,
было совершенствование использования техники.
Изменить существующий строй Веблен считал возможным
посредством передачи власти в руки технической интеллигенции,
путем всеобщей забастовки инженерно-технических работников,
которая заставит предпринимателей пойти на их условия. Выступая
с проектом трансформации капитализма посредством «совета
техников», Веблен противопоставил решающей роли пролетариата
теорию о первостепенной роли интеллигенции в развитии
современного общества. Но в действительности предлагаемая Вебленом
«технократия» может служить лишь маскировкой для сохранения
господства буржуазии и сама является одной из форм этого
господства.
Критикуя монополии, Веблен не понял, что процесс их
образования является формой развития капиталистического
производства, что развитие производительных сил в условиях господства
частной капиталистической собственности неизбежно будет
порождать антагонистические противоречия, исправить которые
критика и реформы не в силах. В конечном счете теория Веблена
выражает интересы буржуазии и направлена на защиту
капитализма.
3. Социально-правовой институционализм
Дж. Р. Коммонса
Джон Р. Коммонс — представитель социально-правового
направления институционализма. Хотя в молодости Коммонс
снискал себе славу радикала и даже социалиста, в действительности
он был сторонником умеренных реформ и взгляды его были скорее
консервативными, чем прогрессивными. Экономические взгляды
Коммонса во многом были определены его политическими
убеждениями. Некоторое время Коммонс был одним из идеологов
Американской федерации труда (АФТ), принимал участие в подготовке
«Документальной истории промышленного общества» и «Истории
рабочего класса США». Проповедь реформизма в рабочем
движении, требование создания правительства, контролируемого
общественным мнением и защищающего интересы и буржуазии и
рабочего класса, установление гармоничных отношений между классами,
а следовательно, ненужность классовой борьбы рабочих — вот
политическое кредо Коммонса. Тем самым взгляды Коммонса
выражали идеологию и практику американского тред-юнионизма.
380

Марксистской теории классовой борьбы он противопоставлял
реформистскую программу тред-юнионизма.
Главным содержанием его теории является исследование
действия коллективных институтов, таких, как семья,
производственные корпорации, торговые объединения, тред-юнионы, государство
и юридико-правовые отношения. Он стремился реформировать и
модернизировать существовавший строй, «сделать систему
бизнеса эффективной настолько, чтобы она заслуживала сохранения».
Свою теорию Коммонс изложил во многих работах, главными из
которых являются «Правовые основания капитализма» (1924),
«Институциональная экономика. Ее место в политической
экономии» (1934), «Экономическая теория коллективных действий»
(1950).
Экономические взгляды Коммонса представляли собой
соединение положений теории предельной полезности и юридической
концепции в экономике. Абстрагируясь от процессов,
происходящих в производстве, Коммонс определял сущность капитализма
не эксплуатацией рабочих и созданием прибавочной стоимости, а
рыночными отношениями, которые, по его мнению, в условиях
современного ему капитализма выступали как «нечестная
конкуренция». Исправить этот недостаток капиталистического общества,
сделать отношения обмена честными, устранить угрозу
конкуренции возможно, по мнению Коммонса, посредством использования
юридических законодательных органов государства.
Коммонс отрицал наличие классов при капитализме.
Марксистскому учению о классовой борьбе он противопоставлял теорию
«социального конфликта». Сущность этой буржуазной теории
состояла в утверждении, что социальные конфликты якобы не носят
антагонистического характера. Он считал, что существуют
профессиональные группы, которые должны не бороться, а
сотрудничать между собой. Возникающие во время этого сотрудничества
конфликты, по утверждению Коммонса, являются
динамизирующим фактором общественной эволюции. Процесс преодоления
конфликтов должен способствовать социальному прогрессу.
Теория Коммонса имела целью «исправление» капитализма
путем некоторых реформистских улучшений. Преодоление
конфликтных ситуаций, совершенствование общества Коммонс
связывал с усовершенствованием правовых, юридических норм.
Отношения между капиталистами и рабочими Коммонс представлял как
юридическую сделку равноправных членов общества,
заключенную по законодательным правилам. Участниками «сделки» могут
быть все важнейшие институты общества: семья, акционерная
компания, тред-юнионы, союзы предпринимателей и даже само
государство. «Сделки» включают в себя три момента: конфликт,
взаимодействие, разрешение. Посредством юридического
регулирования правил «сделки», как полагает Коммонс, могут быть
устранены все внутренние противоречия, все конфликты. Обострение
в обществе социальных противоречий Коммонс объяснял
недостатками механизма юридического урегулирования конфликтов.
381

Экономические категории, по мнению Коммонса, выступают
как юридические отношения по поводу этих категорий. Он не
анализирует формы собственности как экономическое отношение, но
рассматривает категорию «титул собственности» как юридическую
форму. Он делит собственность на три вида: вещественную,
невещественную (долги и долговые обязательства) и неосязаемую
(ценные бумаги). Неосязаемая собственность чаще всего
является содержанием «сделок с титулами собственности». Поэтому во
главе исследования Коммонса находятся операции по продаже
ценных бумаг-—акций, облигаций и т. д. Таким образом, в
экономической теории Коммонса на первом плане не сфера
производства, а сфера обращения. И главным являлся не промышленный
капитал в трех его формах, а фиктивный капитал, в движении
которого Коммонс усматривал сущность капиталистического
хозяйства.
В целом социально-правовой институционализм Коммонса, хотя
и вскрывал ряд противоречий капитализма, носил
апологетический характер в большей мере, чем теория Веблена.
4. Конъюнктурно-статистический институционализм
У. Митчелла
Уэсли Клэр Митчелл — буржуазный экономист, ученик Вебле-
ка, известен как исследователь циклических явлений в экономике.
От Веблена Митчелл унаследовал генетический метод
исследования: он считал, что общественная психология, традиции и обычаи
являются главным фактором, определяющим экономические
явления, что предметом исследования должно быть поведение людей
в обществе. На Митчелла оказала также влияние идея Веблена о
противоречии производства и бизнеса, которая являлась, по
мнению институционалистов, причиной разрыва между движением
производства и движением цен.
Предметом исследования Митчелла было конкретное изучение
цифровых показателей, выявление закономерностей в колебаниях
этих показателей для их лучшего использования и регулирования
капиталистической экономики. Но ни критической теории, ни
программы по преодолению противоречий капитализма и улучшению
капиталистической экономики Митчелл не создал. Он стремился!
определить факторы, влияющие на экономику, которыми, по его
мнению, являлись категории финансов, денежного обращения и
кредита. Посредством их регулирования он считал возможным
воздействовать на экономику, изменять или даже предотвращать
циклические колебания. В своей работе «Лекции о типах
экономической теории» (1935) он рассматривал экономические вопросы
во взаимосвязи с проблемами культуры и социологии на
основании многих фактических данных, но главным образом посредством
психологического анализа. Политическую экономию он понимал
как учение об институтах. Главным выводом, к которому пришел
382

Митчелл в своей теории, было признание необходимости
регулирования капиталистического производства.
Институционализм Митчелла отличался от теории Веблена
тем, что, во-первых, утратил критический характер и, во-вторых,
был не абстрактной теорией, а эмпирическим исследованием
современности. Особое внимание Митчелл в своих трудах уделял
рассмотрению бескризисного «делового цикла», подменяя им
вопрос об истинных причинах кризисов. В центре внимания
Митчелла было исследование проблем денежного обращения. Он
использовал институты финансов и денежного обращения для
объяснения поведения людей. Понимая, что предприниматели в своей
деятельности руководствуются не стремлением удовлетворить
потребности общества, а лишь одним желанием получить прибыль,
он оправдывал такое поведение, считая его обоснованным
существующими институциями (государством, собственностью и т. д.).
Развитие человеческого общества Митчелл характеризовал не
как развитие отдельных индивидуумов, а как совершенствование
коллективных связей членов общества. Совершенствование этих
связей он видел в эволюции институций, в развитии
государственных институтов и во вмешательстве их в экономику.
Государственное регулирование он считал наилучшим средством разрешения
противоречий капитализма.
Широко используя математику и статистику в изучении
экономики, Митчелл рассчитал длительность «малых» и «больших»
циклов. На основании своих расчетов он сконструировал модель
бескризисного развития капитализма. Положительные стороны
экономического метода Митчелла состояли в использовании обширного
фактического материала по национальному хозяйству страны
и в обработке этих данных, представленных в виде динамических
рядов натуральных и стоимостных показателей, получивших
название «анализа динамических рядов». Полученные в результате
этого анализа сводные показатели и индексы отражали
действительное положение дел в экономике и использовались для
характеристики капиталистической конъюнктуры, особенно отдельных
отраслей производства. Представители школы конъюнктуроведе-
ния рассматривали циклы как следствие влияния многих
взаимосвязанных параметров, определяющих динамику
капиталистического производства. Тем самым они представляли цикл не как
случайное единичное явление, а как постоянную, присущую
капиталистической экономике особенность.
В то же время идеологи конъюнктурно-статистического инсти-
туционализма вследствие апологетической сущности своих теорий
не могли правильно вскрыть причин самих циклов: не признавая
действия объективных экономических законов, они тем самым
отказались от объективного научного исследования причин
кризисов. Для характеристики цикла они использовали множество
факторов, но не видели главного — основного противоречия
капитализма. Кроме того, среди исследуемых ими факторов на первое
место они ошибочно выдвигали показатели сферы обращения: це-
383

ны, курсы акций, денежное обращение и т. п. Они отрицали
кризисы и делали это под видом признания деловых циклов, в
которых нет кризисов.
Несостоятельность теоретической основы экономических рядов
Митчелла заключена также в субъективистском подходе к
определению «вековой тенденции», т. е. тенденции роста или
сокращения производства за длительный период времени. Имея в своем
основании существенные теоретические погрешности, все матема-
тико-статистические нагромождения идеологов
конъюнктурно-статистического институционализма оказывались несостоятельными в
«предсказании экономической погоды». Так, накануне
экономического кризиса 1929 г. «конъюнктурный барометр» гарвардской
школы предсказал prosperity — процветание экономики.
«Гарвардский барометр» характеризовался тремя кривыми,
представляющими средние индексы из показателей, положенных в основу
исследования. Это кривая А — индекс спекуляции, кривая В —
индекс бизнеса, кривая С — индекс денежного рынка. Установив
на основании опыта прошлых лет лаги (промежутки времени), на
которых движения кривых не совпадают, авторы «барометра»
считали возможным предсказывать новые отклонения кривых,
предвидеть и предотвращать спады. Но так как фактические данные,
на которых основывались расчеты барометра, относились в
основном к сфере денежного обращения и кредита, предсказания
барометра были антинаучны, несостоятельны.
Метод Митчелла носил описательный характер. Собранные им
многочисленные данные, рассчитанные индексы, построенные
временные ряды не были использованы для теоретических выводов.
Он не дал оценку целесообразности той или иной институции, а
лишь воспринимал и описывал вещи такими, как они
есть/Отсутствие критического подхода не только ко всему
капиталистическому способу производства, но даже к отдельным его недостаткам
придавало исследованиям Митчелла реакционный
апологетический характер..
Исследования Митчелла представляют собой соединение
эмпирического и ииституционалистического метода. Ему не удалось
построить действующую модель экономического цикла и в силу
своей буржуазной ограниченности, и в силу ненаучности своей
описательной теории.

Глава 21
БУРЖУАЗНО-АПОЛОГЕТИЧЕСКАЯ ТРАКТОВКА
МОНОПОЛИИ
1. «Монополистическая» и «несовершенная»
конкуренция
В современной буржуазной политической экономии теории
монополий являются важной составной частью учения о ценах. Они
сложились в 30-х годах XX в. в результате критического
пересмотра теории А. Маршалла, концепций частичного и общего
равновесия. Три десятилетия понадобилось буржуазным теоретикам для
того, чтобы найти формы апологии капитализма,
соответствующие условиям новой стадии его развития — империализма.
Основная цель теорий монополий — защита интересов
монополистического капитала, оправдание его господства, поиски путей
обеспечения монопольно высоких прибылей.
Теории монополий были разработаны почти одновременно и
независимо друг от друга несколькими экономистами. В
современной литературе наиболее широкое признание получили теории
Э. Чемберлина и в меньшей степени — Дж. Робинсон. Книга
Чемберлина «Монополистическая конкуренция» переиздавалась в
США восемь раз. Ее последнее издание 1 используется в практике
преподавания курса политической экономии в США и других
капиталистических странах. Особенно большую известность
приобрела теория олигополии, которая не только служит целям
идеологической защиты господства монополий, но широко применяется
монополистическим капиталом в борьбе против антитрестовского
законодательства.
Автором теории «монополистической» конкуренции является
Э. Чемберлин. Концепцию «несовершенной» конкуренции
разработала Дж. Робинсон. В современной буржуазной литературе
используются оба термина, последний даже чаще. Это
определяется общностью исходных методологических посылок и целого
ряда выводов. П. Самуэльсон в учебнике «Экономика»
заимствует у Робинсон термин «несовершенная» конкуренция, а у
Чемберлина— саму суть концепции. И это не случайно, ибо
современные трактовки монополии и конкуренции практически
опираются именно на концепцию Чемберлина, являющуюся более
выгодной крупному монополистическому капиталу апологетической
конструкцией.
Теория «монополистической» конкуренции. Чемберлин
открыто провозгласил монопольную прибыль главной целью рыночной
стратегии фирмы; он нашел наиболее гибкую систему
обоснования роста цен в условиях господства монополий; отверг саму
1 См.: Chamberlin E. Я. Theory of Monopolistic Competition. Cambridge,
Mass., 1963, 8-th ed.
385

идею о возможности эксплуатации в условиях монополистической
конкуренции; выдвинул антирабочую концепцию о якобы
монопольном положении профсоюзов на рынке труда. Его идеи были
впоследствии развиты в трудах таких известных буржуазных
экономистов, как У. Феллнер, Н. Калдор, П. Самуэльсон, У. Баумоль.
Для теории монополистической конкуренции характерно
отрицание какой-либо связи монополии с крупным производством,
с процессами концентрации производства, концентрации и
централизации капитала, т. е. с теми процессами, которые как раз и
приводят к образованию монополий, которые сделали
объективно неизбежным переход от капитализма свободной конкуренции
к монополистическому капитализму. Такой подход продиктован
апологетическими задачами — стремлением стереть
принципиальные, качественные различия между монополистическим и
домонополистическим капитализмом, скрыть истинную природу
современной капиталистической экономики, исключить из
экономического анализа проблемы, связанные с господством и гнетом
монополистического капитала.
Теория «монополистической» конкуренции возникла и
развивается в рамках буржуазного учения о ценах. Процесс
монополизации ее сторонники сводят к овладению рынком, в монополии
видят лишь определенную форму рынка. Используя такой подход,
Чемберлин определил монополию как контроль над рынком и,
следовательно, над ценой. Он построил модель рынка, на
котором действует значительное число независимых продавцов
схожей продукции. Каждый из них, по мнению Чемберлина, в
большей или меньшей степени является монополистом. Основу этой
монополии составляет так называемая дифференциация
продукта— особые свойства товара, благодаря которым какая-то
часть покупателей отдает ему предпочтение по сравнению с
другими товарами такого же вида. Говоря о «дифференциации
продукта», теоретики монополистической конкуренции имеют в
виду исключительное качество товара, марку фирмы, характер
упаковки, особое обслуживание, репутацию, даже
местонахождение фирмы. Чемберлин говорит о двух приемах
«дифференциации продукта». Первый — это усовершенствование качества
товара. Сюда он причисляет разнообразные качественные
улучшения, новые конструкции. Использование предприятием
преимуществ, связанных с особым качеством продукта, обеспечивается
патентами, защитными фирменными знаками. К этому же приему
«дифференциации» Чемберлин относит упаковку товаров и
местонахождение фирмы. Второй прием «дифференциации» —
применение рекламы. Такое дифференцирование схожих продуктов ведет
к тому, что рынки отдельных продавцов не сливаются воедино,
как в случае чистой конкуренции, а образуют сеть
взаимосвязанных рынков отдельных продавцов, на каждом из которых
продавцы могут манипулировать с ценой, являясь монополистами.
Монополия, возникшая на базе «дифференциации продукта»,
подчеркивает Чемберлин, не отменяет, а, напротив, предполагает
386

конкурентную борьбу (в той мере, в какой играет роль степень
взаимозаменяемости соперничающих товаров). Конкуренция
развивается в трех направлениях: манипулирование с ценой,
внесение качественных изменений в продукт и реклама (последние
два направления получили название неценовой конкуренции).
Такая рыночная ситуация «конкурирующих монополистов» и
получила в буржуазной политэкономии название
«монополистической конкуренции».
Монополия, утверждают многие сторонники этой теории,
возникает не только в связи с «дифференциацией продукта», но и в
случае применения отдельным товаропроизводителем какого-либо
технического усовершенствования.
Теоретики «монополистической конкуренции», абстрагируясь от
специфических черт эпохи монополистического капитализма,
фактически не выводят анализ за пределы капитализма свободной
конкуренции. Выделяемая Чемберлином основа монополии —
«дифференциация продукта» — не может служить основой
рыночной монопойьной власти. Рассматриваемые в ней приемы
«дифференциации продукта» практически полностью совместимы со
свободной конкуренцией. И стремление завоевать покупателя
своеобразным качеством товара, и система патентов, и
реклама — все это было знакомо и эпохе домонополистического
капитализма. Действительно, таким путем можно влиять на
намерения покупателей, можно побуждать их платить более высокую
цену за какой-нибудь товар и в результате получать добавочную
прибыль. Но это будет временная прибыль, а не устойчивая
монопольная, ибо всего этого совершенно недостаточно для
обеспечения прочной монопольной власти. Все предлагаемые приемы
«дифференциации» доступны широкому кругу
товаропроизводителей и поэтому не могут обеспечить для тех, кто их использует,
господствующих позиций в экономике. Только создание
крупного производства, сосредоточение значительной части
выпускаемой продукции, средств производства и рабочей силы на крупных
предприятиях позволили таким предприятиям стать
монополистами, диктующими на рынке свои цены, приспосабливающими не
производство и качество товаров к запросам потребителя, а,
напротив, вкусы и потребности последнего к интересам
повышения прибыли.
Современные теоретики «монополистической конкуренции»
(например, У. Феллнер) уделяют особенно большое внимание
анализу неценовой конкуренции, которая действительно в
условиях современного капитализма играет огромную роль в
конкурентной борьбе монополий. По мнению Самуэльсона,
современная фирма «избегает» ценовой конкуренции, предпочитая ей
«конкуренцию качества»1. Однако значительное падение роли
ценовой конкуренции, выдвижение на первый план рекламы и
других факторов «дифференциации продукта» как важнейшего
1 Samuelson P. Economics. Tokyo, 1976, p. 486.
387

средства конкурентной борьбы является на самом деле
следствием господства монополий, а отнюдь не причиной возникновения
рыночной монопольной власти. В принципе борьба в этой
области вполне совместима с традиционными формами свободной
конкуренции.
Что касается утверждения о том, что монополия возникает
также в связи с обладанием каким-то техническим
усовершенствованием, то этот случай, закономерно возникающий в ходе развития
капиталистической конкуренции, совпадает с условиями
получения избыточной прибавочной стоимости,
проанализированными в «Капитале» К. Марксом. Он характерен не только для
современного капитализма, но и для капитализма
домонополистического и поэтому опять-таки не может объяснить ни
возникновения монополий, ни характера их деятельности.
Очевидно, что разработанное Чемберлином представление о
«монополистической конкуренции» не отражает специфики
монополистического капитализма как особой стадии развития
капитализма, а, напротив, стремится скрыть эту специфику. По
логике Чемберлина и его последователей, монополистом может
быть мелкий продавец. В то же время отрицается
монополистическая природа гигантских современных конгломератов на том
основании, что выпуск огромного числа разнообразных товаров
не позволяет конгломерату монополизировать рынок ни одного из
них 1.
Реальный капитализм, нити управления экономикой,
политикой, идеологией которого находятся в руках нескольких сотен
гигантских «монополистических корпораций», в теории
«монополистической конкуренции» растворяется и исчезает. По сути, эта
теория призвана скрыть самое основное и всеобщее отношение
современного капитализма — порождение монополии
концентрацией производства.
Теория «несовершенной конкуренции». Дж. Робинсон, как и
Чемберлин, разработала свою теорию в рамках буржуазного
учения о ценах, назвав свой анализ «экономической теорией
несовершенной конкуренции». Книга под названием «Экономика
несовершенной конкуренции» была опубликована ею в 1933 г.2
В теории Робинсон очень много общего с концепцией
«монополистической конкуренции» Чемберлина: обе теории возникли в
условиях глубокого кризиса доктрины конкурентного рынка
А. Маршалла, обе они используют формально-логический
аппарат неоклассической школы (теории «предельной полезности» и
«предельной производительности», анализ отдельных рынков).
В концепции Робинсон, как и Чемберлина, отсутствует какая-
либо связь между монополией и концентрацией производства,
обе теории базируются на меновой концепции.
Вместе с тем в теории «несовершенной конкуренции»
несколько иной круг вопросов: так, не исследуются рыночные структу-
1 См.: Samuelson P. Op cit., p. 487.
2 См.: Robinson /. The Economics of Imperfect Competition. L., 1933.
388

ры, нет детального рассмотрения проблемы «дифференциации
продукта», привлекшей столь пристальное внимание Чемберлина.
Автор задается иной задачей — дать анализ частичного
равновесия фирмы (т. е. условий максимизации прибыли) при
абсолютной монополии и при несовершенной конкуренции,
представляющей собой, по мнению Робинсон, случай конкурирующих
монополистов. «Несовершенная конкуренция», по Робинсон, имеет
место тогда, когда конкуренты-производители изготавливают
различные товары и каждый имеет монополию на свой товар. Каждый
производитель является своего рода монополистом, которому
грозит лишь то, что покупатели могут предпочесть продукцию
конкурирующей фирмы его собственной.
Рассматривая эти вопросы, Робинсон фактически вводит в
свой анализ и элементы «дифференциации продукта» как основы
рыночной монопольной власти, правда, не применяя этого термина
и не уделяя этой проблеме столь серьезного внимания, как это
сделал Чемберлин. Она лишь подчеркивает, что покупателей
интересуют не только цены. Качество товара, транспортные
издержки, местонахождение продавца, качество обслуживания,
продажа в кредит и даже инертность и неведение — все это
заставляет покупателя делать различие между продавцами.
Таким образом, на первый взгляд, «несовершенная
конкуренция» Робинсон мало чем отлична от «монополистической
конкуренции» Чемберлина. Однако дальнейший анализ приводит
Робинсон к иным выводам, чем Чемберлина. Это касается прежде
всего вывода об отрицательном влиянии монополии и
«несовершенной конкуренции» на эффективность функционирования
экономической системы.
По мнению Робинсон, в условиях «несовершенной
конкуренции» выпуск продукции, как правило, ниже, чем при
совершенной. Вследствие этого существует явная тенденция к повышению
цен. Источником монопольной прибыли является рост цен,
который, в свою очередь, есть результат сговора между фирмами,
ограничения доступа посторонних в отрасль, ее изоляции от
других фирм. Прибыль монополии исключена из процесса
выравнивания прибылей и всегда превышает среднюю норму. Теоретики
«несовершенной конкуренции» признают, что создание
монополий приводит к нарушениям действия стихийных регуляторов
капиталистической экономики, и требуют государственного
вмешательства.
Робинсон утверждает, что монополистическая тенденция
ведет к «социальной несправедливости» и даже к «эксплуатации»
факторов производства, в том числе такого фактора, как труд.
Последний случай, по ее мнению, имеет место при продаже
труда на рынке, монополизированном его покупателем
(ограничивающем свои закупки, что понижает цену товара-труда). Рынок,
монополизированный одним покупателем, назван Робинсон мо-
нопсонией.
Несомненно, что критический элемент теории Робинсон несет
389

на себе печать трудностей капиталистической экономики 30-х
годов. Несомненен и буржуазно-ограниченный характер этой
критики— даже по сравнению с литературой «критиков монополий»
конца XIX — начала XX в. В частности, Робинсон готова в ряде
случаев признать полезность монополии. Повышение «цены
труда» она рассматривает как предпосылку для возникновения
безработицы. Согласно ее концепции, в результате деятельности
профсоюзов на монополистических предприятиях и
государственного законодательства о минимальной заработной плате
возрастают «издержки на труд», что создает условия для замены
труда «другими факторами производства». В результате, по мнению
Робинсон, и возникает безработица.
Теория «несовершенной конкуренции», несмотря на
содержащиеся в ней критические элементы по отношению к деятельности
монополий, впитала антинаучные черты теории цен
неоклассической школы. Используя меновую концепцию, Робинсон и ее
последователи не исследуют глубокую внутреннюю связь
процессов монополизации с процессами концентрации
капиталистического производства. Как и в теории Чемберлина, истинные
монополии оказываются за пределами буржуазного анализа.
Использование теории «предельной производительности» не позволяет
Робинсон выявить суть монополистической эксплуатации и
сущность монопольной прибыли как части прибавочной стоимости,
т. е. неоплаченного труда рабочего класса. По Робинсон,
эксплуатация труда имеет место лишь при неблагоприятных
условиях его продажи. Непонимание того, что рабочие продают
капиталистам (и монополиям) рабочую силу, а не труд, приводит
Робинсон к неправильному выводу о взаимосвязи роста
заработной платы и безработицы.
Отсутствие анализа действия всеобщего закона
капиталистического накопления не позволяет буржуазным экономистам
выявить истинные причины растущей безработицы. Еще в
«Капитале» К. Маркс убедительно доказал, что борьба профсоюзов за
повышение заработной платы, государственное законодательство
о ее минимуме это всего лишь борьба за «справедливые»,
соответствующие самим законам товарного производства условия
продажи рабочей силы в соответствии с ее стоимостью.
2. Теории олигополии и капиталистической фирмы
Теория олигополии. Выдвинутая Э. Чемберлином впоследствии
теория олигополии развивалась и пропагандировалась целым
рядом крупнейших экономистов, в том числе У. Феллнером, П. Са-
муэльсоном и др. В ней получили дальнейшее развитие
разработанные в теории «монополистической конкуренции» антинаучные
принципы рыночного подхода к оценке монополий.
Центральную задачу идеологи олигополии видят в том, чтобы скрыть
усиление процесса монополизации в условиях современного
капитализма, всеобщий характер этого процесса. Теория олигопо-
390

лии в отличие от «монополистической конкуренции» признает
связь монополистических позиций с крупными размерами
производства, что придает ей большее правдоподобие. Для этой теории
характерны апологетические выводы о высокой эффективности
монополистического производства и его подчиненности «интересам
потребителя»; отрицание монополистической природы концернов
и конгломератов — ведущих форм современных монополий;
искажение современных тенденций монополизации капиталистической
экономики.
Основой рыночной монопольной власти, проявляющейся в
контроле над ценой, помимо «дифференциации продукта» теоретики
олигополии считают ограничение числа продавцов, концентрацию
предложения какого-то товара в руках небольшой группы
крупнейших производителей отрасли. Такой тип рынка и получил
название олигополии. Олигополистическими Самуэльсон считает
рынки сталелитейной, алюминиевой, автомобильной и
машиностроительной промышленности.
По мнению приверженцев этой теории, олигополия
практически ликвидирует конкуренцию цен, что вызывает их рост.
Движущей силой неценовой конкуренции, приемами которой являются
рассмотренные ранее способы «дифференциации продукта»
(улучшение качества, реклама), является погоня за наивысшей
прибылью. Многие теоретики олигополии отмечают проистекающее
отсюда растрачивание общественного труда (недогрузка
производственных мощностей, чрезмерные затраты на рекламу).
Однако это не мешает им оценивать экономику олигополии как в
целом высокоэффективную. Основой для таких выводов служит
утверждение, что все производимые «улучшения» качества
продукта учитывают потребности покупателя, служат якобы
интересам потребителя и с лихвой поэтому перекрывают неизбежный
при больших затратах на нововведения рост цен.
Эти концепции теоретиков олигополии встречают возражение
даже со стороны ряда буржуазных экономистов. Например,
Дж. К- Гэлбрейт справедливо подчеркивает, что не потребитель
диктует монополиям свою волю, а, напротив, массированной
рекламой последние не только навязывают определенные товары,
но воздействуют на психологию потребителя, формируя его
вкусы и потребности, ограничивая их материальными благами и
отвлекая от духовных запросов. Факты капиталистической
действительности свидетельствуют о том, что рост прибылей монополий
нередко соседствует с ярко выраженным понижением
эффективности общественного производства. По американским данным,
общий ущерб потребителей США от монополистического
ограничения конкуренции оценивается ежегодно в 80 млрд. долл.1
На первый взгляд может показаться, что теория олигополии
в отличие от теории «монополистической конкуренции»
связывает монополизацию рынка с концентрацией производства, посколь-
1 См.: Мировая экономика и международные отношения, 1978, № 7, с. 31.
391

ку речь идет о господстве в отрасли небольшого числа фирм.
Однако дело обстоит совсем иначе. Именно отказ от изучения
процесса концентрации производства как основы монополизации
капиталистической экономики позволяет буржуазным
экономистам отрицать монополистическую природу концернов и
конгломератов.
Дело в том, что олигополия определяется позициями фирм
лишь в предложении какого-либо одного продукта, т. е. речь идет
о положении фирм внутри одной отрасли промышленности или
даже ее части, в то время как процесс концентрации производства
отнюдь не является только внутриотраслевым, напротив, он
предполагает широкое проникновение крупных фирм в различные
отрасли промышленности. Это подчеркивал еще В. И. Ленин,
отмечая огромную роль комбинирования производства как формы его
концентрации. Складывающиеся на основе современного уровня и
форм концентрации производства монополии — это не однотовар-
ные производители, замыкающиеся в той или иной отдельной
отрасли, а многофилиальные, многоотраслевые организации.
Многоотраслевые концерны и конгломераты стали основными
формами монополистических объединений. Поэтому степень
монополистической власти не может оцениваться позициями, которые
занимает та или иная монополия в одной отрасли. Она
определяется финансовой мощью, положением фирмы в различных
отраслях экономики, на различных рынках, связями с крупными
банками, ее ролью в мировом капиталистическом хозяйстве и
многими другими показателями.
Ограниченность буржуазного анализа концентрации и
олигополии одной отраслью преследует далеко идущие идеологические
цели, заключающиеся в стремлении скрыть усиление
монополизации капиталистической экономики, его всеобщий характер. Более
того, современные сторонники теории олигополии стремятся
использовать свой подход для «обоснования» идеи и происшедшей
якобы в послевоенные годы стагнации процесса монополизации
капиталистической экономики. В частности, П. Самуэльсон
утверждает: «Монополистическая концентрация в 1970-х годах
меньше, чем она была в 1900 и 1929 гг.» К
Однако в настоящее время небольшому числу крупнейших
монополистических фирм принадлежат решающие экономические
позиции не только в рамках определенной отрасли, но и в
масштабах всей экономики страны. Но и эти данные не отражают
полностью развития процессов монополизации капиталистической
экономики, ибо необходимо учесть расширение сферы господства
и укрепление позиций ведущих финансово-олигархических групп,
захват крупнейшими монополиями и финансовыми группами
ведущих позиций в отдельных отраслях мирового капиталистического
хозяйства, концентрацию все большей доли национального дохода
и богатства в руках небольшой группы финансовых магнатов. На-
1 Samuelson P. Op cit., p. 727.
392

пример, 3% богатейших американцев держат в своих руках 57%
национального богатства страны1. Приведенные выше данные
опровергают утвреждение буржуазных экономистов о сокращении
или стабилизации процессов монополизации в современной
капиталистической экономике и вместе с тем служат доказательством
глубокой научной достоверности выводов В. И. Ленина о
перспективах развития капитализма.
3. Теория «уравновешивающих сил»
Эта теория была сформулирована Дж. К. Гэлбрейтом в 1952 г.
Однако сам автор в последующем ее не развивал. В то же время
она привлекала внимание целого ряда других экономистов, в
трудах которых концепция «уравновешивающих сил» получила
современную трактовку. В частности, внимание этой теории уделено
в «Экономике» Самуэльсона2. Ее развивает в своих трудах
Э. Гручи.
Теория «уравновешивающих сил» выходит за пределы
формально-логического анализа ценообразования или поведения
фирмы в условиях «несовершенной конкуренции». Более того, эти
процессы не интересуют авторов данной теории. В центре их
внимания анализ тех изменений, которые последовали за образованием
крупных монополистических объединений в сфере бизнеса. По
мнению Гэлбрейта, механизм свободной конкуренции в условиях
современного капитализма отсутствует, а на смену ему пришли
«уравновешивающие силы», которые противостоят монополиям и
уравновешивают их давление. Он пишет: «В действительности
появляются новые ограничения частной мощи, заменяющие
конкуренцию. Но они появляются не на той же стороне рынка, а на
противоположной; не среди конкурентов, а среди потребителей или
поставщиков. Целесообразно иметь наименование для этого
двойника конкуренции, и я называю его уравновешивающей силой»3.
«Уравновешивающая сила» рассматривается Гэлбрейтом как
некий новый механизм, пришедший на смену конкуренции и
подобно свободной конкуренции способный обуздать монополистическую
власть. «Конкуренция, — отмечает он,— ...фактически заменена
типичным для настоящего времени рынком с небольшим числом
продавцов, которые активно обуздываются не конкурентами, а с
другой стороны рынка — сильными покупателями. При этом
подобно конкуренции «уравновешивающая сила» является
самовозрождающейся силой, и это обстоятельство имеет огромное
значение»4.
Под «уравновешивающими силами» Гэлбрейт и его последовав
1 См.: Мировая экономика и международные отношения, 1975, № 11, с. 152.
2 См.: Samuelson P. Op. cit., p 508—509.
3 Galbralth J. American Capitalism. The Concept of Countervailing Power.
Boston, 1952, p. 118.
4 Galbralth /. Op cit., p. 119—120.
393

тели подразумевают монополию покупателей, противостоящую
монополии продавцов, государство и различные объединения, в том
числе профсоюзы. Для того чтобы противостоять экономической
мощи новых деловых союзов, пишет Э. Гручи, возникли крупные
профсоюзы. Позже «должны были объединиться фермеры, чтобы
оказать давление на правительство с целью повышения цен и
установления более справедливых доходов». Только «потребитель
остался в значительной степени неорганизованным и
подверженным эксплуатации со стороны тех групп, положение которых
позволяло им манипулировать рыночными силами»1.
Теория «уравновешивающих сил» крайне превратно трактует
суть тех изменений в экономической и социальной области,
которые последовали за интенсивным процессом вытеснения мелкого
производства крупным монополистическим производством.
Искажение реальной действительности состоит прежде всего в
том, что теория «уравновешивающих сил» отрицает наличие
конкуренции в условиях монополистического капитализма. На самом
деле, как это показал В. И. Ленин, монополия не отменяет
конкуренцию, а существует над ней, рядом с ней, порождая тем
самым ряд острейших противоречий и конфликтов. Конкуренция
ведется между монополиями одной отрасли и различных отраслей
за раздел рынков, за источники сырья, сферы приложения
капитала между монополиями и немонополизированными
предприятиями; ожесточенная конкурентная борьба происходит внутри самих
монополий.
Несостоятельно утверждение о том, что объединение
поставщиков или покупателей позволяет нивелировать монополистическую
власть в современном капиталистическом обществе. На самом
деле влияние монополий расширяется, они проникают во все сферы
капиталистического хозяйства.
Монополистическим объединениям производителей продукции
противостоят не менее мощные монополии поставщиков и
покупателей, которые и сами являются, как правило, производителями
продукции. С другой стороны, кооперативные объединения мелких
производителей, например фермеров, как показывает история
развития монополистического капитализма, оказываются под
контролем крупных монополий. Так что поиски некой
«уравновешивающей силы» здесь совершенно безосновательны.
Особое внимание буржуазных экономистов привлекла
концепция Гэлбрейта, рассматривающая профсоюзы как
«уравновешивающую силу». При этом он утверждает, что профсоюзы даже
получают некоторые выгоды от рыночной монополистической
власти корпораций. Более того, Гэлбрейт и его последователи
рассматривают сами профсоюзы как монополии, контролирующие
рынок труда.
Сущность монополии состоит в концентрации огромных
капиталов, обеспечивающих монополии экономическую мощь и пре-
1 Qruchy A. Comparative Economic Systems. Englewood, 1967, p. 60—61.
394

восходство над многими предприятиями, в присвоении ею
монопольно высокой прибыли. Но ни профессиональные ассоциации, ни
рабочие профсоюзы не располагают крупными капиталами и не
присваивают прибыли. Более того, профсоюз нельзя
рассматривать как организацию, противостоящую корпорациям на рынке в
качестве продавца. Для этого профсоюз должен быть
собственником рабочей силы. Но рабочие не уступают профсоюзу право
собственности на рабочую силу. Он выполняет лишь роль посредника
между рабочими и монополистическими корпорациями. Создавая
ложное представление о том, что профсоюзы ответственны за рост
цен и инфляцию, буржуазные экономисты преследуют далеко
идущие классовые цели, состоящие прежде всего в том, чтобы
дискредитировать профсоюзное движение, а в его лице и всю
борьбу рабочего класса за повышение заработной платы. Задача
таких трактовок состоит в том, чтобы внести раскол в рабочее
движение, противопоставив организованных в профсоюзы рабочих
неорганизованным.
Рассматриваемые концепции скрывают также истинные
причины тяжелого положения мелкого фермерства и мелких
собственников, которых вытесняют из капиталистического производства
монополистические гиганты, причем при активном участии
государства. Положение фермеров и мелких собственников сближает во
многом их требования с требованиями рабочего класса.
Последний под руководством коммунистических партий стремится к
созданию широкой антимонополистической коалиции. С целью
помешать объединению всех антимонополистических сил
буржуазные экономисты взяли на вооружение и широко пропагандируют
искажающую реальное положение версию о том, что рабочий
класс наряду с крупными корпорациями ответствен за тяжелое
положение этих слоев населения и что единственным их
спасителем может стать лишь капиталистическое государство.
Наконец, теория «уравновешивающих сил», отождествляющая
рабочие профсоюзы и монополистические корпорации, скрывает
усиление эксплуатации пролетариата в условиях современного
капитализма. Более того, рассматривая борьбу профсоюзов за
повышение заработной платы как «монополистическую практику»,
эта концепция, по существу, является теоретическим
обоснованием целого ряда антирабочих мероприятий государства, и прежде
всего антипрофсоюзного законодательства и широко
осуществляемой современными буржуазными правительствами «политики
доходов».

Глава 22
КРИТИКА ФАШИСТСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ
1. Исторические условия возникновения
и общая характеристика фашизма
Идеология фашизма и методы господства фашистской
диктатуры порождены монополистическим капиталом в период общего
кризиса капитализма как реакция на начавшееся в результате
победы Великой Октябрьской социалистической революции
демократическое и социальное преобразование общества. Наиболее
реакционная часть монополистической буржуазии ряда стран
увидела в фашизме действенное средство для спасения своего
господства и стала прибегать к нему, когда другие формы
реализации ее власти оказывались малоэффективными. В обстановке
острого экономического и политического кризиса фашизм был
призван осуществить то, с чем оказались не в состоянии справиться
другие буржуазные партии: не изменяя основ капитализма
приспособить старую систему власти к новым экономическим и
политическим условиям и тем самым выдвинуть альтернативу
социализму.
Выражая потребности империалистической реакции,
фашистские методы руководства реализуются в террористической
диктатуре наиболее реакционных, шовинистических,
империалистических элементов финансового капитала. Осуществление этих
методов связано со специфическими формами развития государственно-
монополистического капитализма. Призывы к сильной власти,
тенденция к прогрессирующему размыванию основ даже урезанной
буржуазной демократии отражают возрастающую роль
буржуазного государства, стремление последнего во имя интересов
монополистической буржуазии применить наиболее жесткие методы
подавления трудящихся. Практическое использование
государственно-монополистической системы господства в ее фашистском
варианте обусловлено резким обострением противоречий
капитализма, и в первую очередь обострением классовой борьбы, которое
создает непосредственную угрозу потери власти буржуазией.
Фашистская диктатура в этих условиях должна выполнять двоякую
роль: с одной стороны, подавить революционное движение внутри
страны, направленное против основ существующего строя, и
мобилизовать население на выполнение задач, отвечающих интересам
монополистов, с другой стороны, снять революционный накал масс,
направив их внимание на осуществление внешнеполитических
планов господствующих классов, на завоевание новых территорий.
Именно поэтому монополистическая буржуазия находит в
фашистских экономических теориях, которые проповедуют
человеконенавистнические идеи, антигуманизм, расизм, преклонение перед
грубой силой, идеологическое обоснование средств, необходимых для
выполнения этих задач. Одну из главных задач авторы этих
теорий видят в борьбе с коммунизмом.
396

Идеология фашизма, и в частности его экономические теории,
формируется в расчете на массовое воздействие. Эффективность
фашистских теорий для господствующего класса
капиталистических стран определяется их способностью найти путь к народным
массам, чтобы использовать последние для защиты существующей
системы в критические моменты. С этой целью фашистские
экономические теории учитывают в какой-то степени интересы масс,
их запросы и стремления. Однако потребности и интересы масс
расходятся с социальными задачами, которые возлагают на
фашизм господствующие классы. Этим объясняется откровенно
демагогический характер фашистских программных доктрин,
широкое использование лживой социальной демагогии в теориях и
практике фашизма. Если бы фашистское движение не скрывало своей
конечной цели, а с самого начала выступало бы за капитализм,
оно не смогло бы найти себе сторонников среди трудящихся, мел-,
кой буржуазии, интеллигенции, отсталых рабочих и было бы
бесполезным для крупной буржуазии.
Авторы фашистских теорий широко эксплуатируют в
интересах крупного капитала национальные чувства и предрассудки масс,
их антимонополистические настроения, недовольство широких
слоев населения буржуазно-парламентским строем, прикрывающим
господство монополистического капитала. Фашистских теоретиков
не смущает противоречивость и несовместимость составных частей
их теорий. Они отличаются способностью к быстрой
беспринципной перемене лозунгов, идей, выдвигаемых ими по мере
практической потребности монополистической буржуазии. Подобная
маневренность фашистских теорий дает возможность их авторам в
определенные моменты приобретать себе сторонников во всех слоях
населения. Этому способствует также неясность, нечеткость их
программы, благодаря чему они одновременно могут выступать и
с антимонополистической демагогией, и с антирабочими
лозунгами, выдавать себя за сторонников и национализма, и социализма.
Особое внимание фашистские теории уделяют идеям,
рассчитанным на поддержку средних слоев населения, в частности
мелкой буржуазии города и деревни, которая составляет -массовую
социальную базу фашизма. «Мелкобуржуазные элементы,— писал
В. И. Ленин,— колеблются между старым обществом и новым.
Они не могут быть ни двигателями старого общества, ни
двигателями нового. В то же время они являются приверженцами
старого не в такой степени, как помещики и буржуазия. Патриотизм,
это — такое чувство, которое связано с экономическими условиями
жизни именно мелких собственников. Буржуазия более
интернациональна, чем мелкие собственники» К Именно этот патриотизм
мелкой буржуазии к капиталистическому «отечеству» используют
фашистские идеологи, чтобы разжечь шовинистические страсти
мелкобуржуазных масс. Они учитывают также антикапиталистиче-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 133.
397

ские настроения мелкобуржуазных слоев, порожденные кризисом
капиталистической системы, вызвавшим их разорение. С целью
привлечения на свою сторону мелкобуржуазных масс фашистские
теоретики широко используют антикапиталистическую демагогию,
лживые идеи о национальном социализме, учитывающем якобы
интересы этих слоев населения, призывы к установлению сильной
власти, способной якобы их защитить. Социальные группы,
занимающие промежуточное положение между рабочим классом и
буржуазией, оказывают поэтому при определенных условиях
поддержку этим теориям и составляют питательную среду для фашизма.
Развитие современной научно-технической революции
оказывает заметное влияние на изменение социальной структуры
буржуазного общества. Расширение господства монополистического
капитала ускоряет в этих условиях разорение ^мелких и средних
предпринимателей, которые вынуждены искать себе новые
источники существования, приспосабливаться к новым для них
условиям жизни. Это явление порождает резкое недовольство у мелкой
буржуазии существующей системой власти. Одновременно
присущее мелкой буржуазии недоверчивое отношение к рабочему
классу, боязнь установления его господства вызывает у нее влечение
к «сильной власти». Изменяется положение и рабочего класса.
Высокий уровень требований, предъявляемых современным
производством к квалификации рабочего, означает потерю работы для
части рабочего класса, которая в силу ряда причин не может
приспособиться к новым условиям производства. Недовольство этих
слоев населения своим бедственным положением, массовой
безработицей, вызванными господством капиталистической системы
хозяйства, фашистские теоретики направляют против буржуазно-
демократической формы власти, не способной, по их словам,
осуществить функционирование экономического механизма и
предотвратить бедственное положение трудящихся. Смысл этого маневра
заключается в том, чтобы вызвать поддержку идее «сильной
власти» и при ее помощи установить террористическую диктатуру,
обеспечивающую господство монополистической буржуазии.
Государственно-монополистический капитализм, расширяя
функции государства, приводит к созданию бюрократической
системы управления. При этом за образец общественного устройства
выдается иерархическая система, при которой интересы
общества подчиняются интересам господствующих групп финансового
капитала. В развитых капиталистических странах процесс
бюрократизации гражданской жизни сочетается с военной
бюрократией. В частности, милитаризация экономики в США, ФРГ и
некоторых других странах приводит к возрастанию роли военных групп,
в руках которых сосредоточен контроль над армией и
важнейшими ресурсами страны. Это усиливает военную верхушку и
превращает ее в мощную политическую силу, укрепляет
бюрократическую структуру государственного аппарата этих стран, что
создает в них, в свою очередь, благоприятные условия для
распространения теорий и оживления движений фашистского типа.
398

2. Защита фашизмом государственно-
монополистического капитализма под флагом
демагогии национал-социализма
Фашистские идеологи выдают себя за национал-социалистов.
Традиционному буржуазному национализму они
противопоставляют свой «национализм социальный», который якобы опирается не
на узкую касту, как это имеет место в первом случае, а на
широкие массы, на общество. Чтобы дезориентировать трудящихся и
привлечь на свою сторону мелкую буржуазию и наиболее
отсталую часть рабочих, они выступают с демагогическими
антикапиталистическими лозунгами. Одновременно с этим фашистские
теоретики, учитывая тягу масс к социализму, их веру в революционное
преобразование общества, называют себя социалистами и приход
к власти фашистов изображают как «революцию». Характеризуя
капитализм, сторонники фашизма обходят присущий этому строю
антагонизм и эксплуатацию рабочего класса буржуазией.
Сам социализм фашистские идеологи определяли как форму
общественной организации, при которой государству
принадлежат решающие функции, начиная с политики и кончая культурной
и личной жизнью граждан. Фашистский режим, установленный
гитлеровцами в Германии, они объявили «немецким социализмсм»с
который, по их утверждению, являлся полной
противоположностью капиталистическому строю. В нем рабочие и
предприниматели провозглашались как единое целое, как «народное
сообщество», «совладельцы» средств производства. Эту идею, в частности,
отражал закон о труде, изданный в январе 1934 г. в нацистской
Германии. В этом законе рабочие лживо объявлялись
собственниками на машину и рабочее место, а предприниматели — такими
лее собственниками на предприятие в целом со всем его
оборудованием. Опираясь на провозглашенный фашистскими теоретиками
лозунг «Общее благо выше частного», гитлеровское правительство
ввело на промышленных предприятиях каторжный режим.
Рабочих на основании того же лозунга призывали жертвовать во имя
«общего блага», т. е. во имя интересов магнатов капитала.
Защита интересов монополистического капитала проводилась
также под видом защиты интересов нации. С этой целью широко
использовались геополитические теории, которые пытаются
обосновать территориальную экспансию путем надуманных
географических аргументов и ссылок на «естественные законы».
Фашистские геополитические теории утверждают, что в общественной
жизни решающую роль играет не материальное производство, а
географические факторы. Фашистские теоретики Г. Пфлюг,
К. Гаусхофер, В. Зомбарт и другие требовали завоевания
«жизненного пространства», новых «хозяйственных территорий»,
обеспечения так называемых естественных границ (в виде высоких
горных цепей, глубоких рек, морских берегов и др.). Они тем
самым оправдывали захватнические войны, агрессивную политику
монополистического капитала.
§99

Апологетике наиболее реакционных форм
государственно-монополистических отношений, которые сложились в гитлеровской
Германии, служила теория «корпоративного социализма». С ее
помощью фашистские теоретики пытались обосновать и защитить
фашистские методы руководства государством. Гитлеровский
фашизм создал централизованную систему, которая при помоши
насильственных методов и средств подчинила все ресурсы
экономики преступным реваншистским целям монополий.
Милитаризация, которая целиком и полностью определяла экономическое
развитие страны в период фашизма, усилила соединение мощи
монополий и государства. Возросший в этих условиях контроль
фашистского государства над экономикой, широкое применение
мер по государственно-монополистическому регулированию, а
также «саморегулирование» капиталистических предприятий при
помощи картелей фашистские теоретики демагогически относили к
элементам социализма. На деле контроль государства над
частными предприятиями означал субсидирование крупнейших
монополий, в первую очередь занятых в производстве вооружения, из
средств госбюджета. Одновременно он означал принудительное
синдицирование и лишение кредита мелких и средних
предприятий, наступление на жизненный уровень и права трудящихся.
Гитлеровцы ликвидировали профсоюзы и создали взамен их
объединенные корпорации предпринимателей и рабочих,
построенные на иерархической системе, на полном бесправии и подчинении
трудящихся масс монополистическому капиталу. В этом сословном
государстве капиталисты были объявлены «вождями нации»,
которые должны пользоваться правами командиров по отношению к
рабочим. В целях «общего блага», заявляли фашистские
теоретики, все государство «немецкого социализма» должно быть под
руководством «небольшого слоя отборных», т. е. вождей, под
которыми подразумевалась олигархия финансового капитала. При
помощи организованного таким путем «корпоративного
социализма» гитлеровцы осуществляли духовное порабощение рабочих.
Им удалось обмануть значительные слои германского народа и
ввергнуть их в пучину второй мировой войны. Сословный строй,
проповедуемый идеологами фашизма и осуществленный в свое
время гитлеровцами в фашистской Германии, исключает по
самому своему существу идеологию прогресса, равенства и труда.
Дополненная принципом вождизма, эта организация общества
представляла собой систему организованного самоуправства и
беззакония, исключавшая какие бы то ни было формы самоуправления
и инициативы снизу.
С целью скрыть истинных вдохновителей фашизма —
представителей крупного монополистического капитала — фашистские
идеологи выдвинули демагогический призыв к борьбе против
«процентного рабства». Причиной всех противоречий капитализма и
вытекающих отсюда социальных бедствий этого строя объявлялся
ссудный капитал. От господства ссудного капитала, по их словам,
в одинаковой мере страдают и капиталисты, и рабочие. Демаго-
400

гическими лозунгами о необходимости вести борьбу со ссудным
капиталом германские фашисты пытались отвлечь рабочих от
классовой борьбы со своими непосредственными
эксплуататорами — капиталистами-предпринимателями, от борьбы за
ликвидацию капиталистического строя. При помощи этого лозунга они
стремились также привлечь на свою сторону мелкую буржуазию,
которой обещали расцвет мелкого производства с уничтожением
«процентного рабства».
3. Расистские теории на службе немецкого фашизма
и их империалистическая сущность
Фашистские идеологи широко используют расовые теории.
Сущность этих теорий сводится к утверждению, что якобы в силу
своих природных качеств одни расы превосходят другие по степени
своего развития, способностям, культуре. Сторонники этих теорий
делят все расы на высшие и низшие. Высшие расы, по их
заключению, будто бы благодаря своим естественным особенностям
призваны господствовать над низшими расами. При этом к высшим
расам они относят представителей господствующего класса
империалистических держав, к низшим — народы колониальных стран,
представителей трудящихся классов.
Расистские теории позволяют их сторонникам решить двоякого
рода задачу. Ссылаясь на «борьбу различных расовых
элементов», они пытаются объяснить существующие реальные
противоречия капитализма и тем самым отвлечь трудящихся от классовой
борьбы. При помощи расовых теорий оправдываются любые
репрессии, осуществляемые монополистическим капиталом. В
частности, под предлогом борьбы против расово чуждых элементов,
подрывающих якобы жизненную силу и будущее нации,
фашистские идеологи пытаются уничтожить лучшую революционную
часть народа. В области внешней политики расовые теории
используются в целях оправдания политики экспансии и агрессии,
проводимой монополистическим капиталом. Последний использует
расизм в целях разобщения народов и сохранения своего господства,
в целях разжигания националистических конфликтов, травли
целых национальностей и рас, для оправдания и обоснования
грабительской политики империализма.
Расистская пропаганда являлась одним из главных
идеологических средств немецкого фашизма. С приходом к власти в
Германии фашистов расизм стал официальной доктриной правящей
партии. Фашистские идеологи, выполняя социальный заказ своих
хозяев, пытались доказать расовое превосходство господствующих
классов над трудящимися, превосходство германской нации над
всеми другими народами. Они утверждали, что немцы —
«избранная» нация, которой дано право господствовать над всеми
остальными «низшими», «неполноценными» народами. Служебная
роль расовых теорий для немецкого фашизма состояла в том, что
при ее помощи оправдывалась расправа с лучшими революцион-
14-176
401

ными представителями немецкого народа, с антифашистами под
тем предлогом, что они относятся якобы к «неполноценным»,
«низшим» расам. Одновременно с этим немецкие фашисты
использовали расовую теорию для обоснования своих претензий на мировое
господство, оправдания своей преступной деятельности,
направленной на развязывание грабительских захватнических войн, на
разбой и насилие, на массовое уничтожение людей. Открыто
выступив на путь агрессии и захватов, немецкие фашисты при помощи
расовой теории пытались доказать «биологическую
закономерность» войны, ее «естественную целесообразность», ее
«необходимость» как меры повышения культурного развития, направленного
против «низших», «неполноценных» рас, нуждающихся якобы в
руководстве со стороны «высших» рас. Расизм, так же как и
геополитика, призван был идейно дезориентировать народ в
отношении истинных путей его социального освобождения, направить
энергию классового возмущения трудящихся и мелкой буржуазии
по пути, необходимому для осуществления экспансионистских
устремлений германского империализма.
В современных условиях расовые теории направлены прежде
всего против так называемых цветных народов (США, ЮАР) и
подчинены тем же целям монополистического капитала.
4. Значение критики фашистских теорий для
современности
Актуальность анализа фашистских экономических теорий в
наше время объясняется тем, что фашистский режим еще
удерживается в одних странах и возрождается в новых формах в
других. Фашизм возник как средство защиты классового господства
монополистического капитала. Этим же целям служит он и
сегодня. Опыт недавнего прошлого убедительно показывает, что
оживление фашистской идеологии в любых ее формах
представляет серьезную опасность установления фашистской диктатуры в
той или иной капиталистической стране. Поэтому современная
значимость экономических фашистских теорий состоит в том, что они
исключительно ярко демонстрируют действительные конечные
цели буржуазной экономической идеологии. Критический разбор
указанных теорий позволяет лучше понять классовые цели
современных буржуазных теорий, их эксплуататорскую сущность.
Экономические концепции фашизма в наши дни получили развитие в
экономических теориях неофашизма. Идеологи неофашизма
выступают с яростными нападками на марксизм, призывают к
созданию «тотального государства», которое должно, по их словам,
осуществить экономические интересы всех социальных слоев
капиталистического общества. Западногерманские неофашисты, например,
представляют «тотальное государство» как олицетворение
«национального духа», способного гарантировать «социальное
партнерство» профсоюзов и Предпринимателей на националистической
основе. Неофашисты используют социальную демагогию с целью
402

оказания'политического влияния на широкие слои населения. Они
на словах выступают за ограничение «крупномасштабной,
антисоциальной, разрушительной конкуренции», за снижение цен и
налогов. На деле эти предложения противоречат их призывам
усилить милитаризацию экономики, наращивать военный бюджет, а
также другим реваншистским идеям. Экономические концепции
западногерманских неофашистов находятся также под
значительным влиянием автаркизма и экономического национализма.
Жизнь вновь подтвердила слова В. И. Ленина о том, что
монополистическая буржуазия «готова на все дикости, зверства и
преступления, чтобы отстоять гибнущее капиталистическое рабство»1.
Глава 23
КЕЙНСИАНСТВО И ЕГО ОСОБЕННОСТИ
В РАЗЛИЧНЫХ СТРАНАХ
1. Критика теории Дж. М. Кейнса
Кейнс — идеолог государственно-монополистического
капитализма. Наиболее видным представителем сторонников
«регулируемого капитализма» был английский экономист Дж. М. Кейнс
(1884—1946). Он получил широкую известность в связи с
опубликованием в 1919 г. своей книги «Экономические последствия
Версальского мирного договора». В работе высказан ряд правильных
замечаний по поводу Версальского договора. На эти критические
замечания ссылался В. И. Ленин в своем докладе на II конгрессе
Коммунистического Интернационала. Тогда же В. И. Ленин
отметил характерную для Кейнса «...непреклонную решимость
защищать капитализм...» и «...ненависть к большевизму...»2. Кейнс,
писал В. И. Ленин, «...заведомый буржуа, беспощадный противник
большевизма, который он себе рисует, как английский мещанин,
в уродливом, свирепом, зверском виде»3.
В 20-х и 30-х годах Кейнс выступил с рядом работ по
экономическим вопросам, но особую известность получил его главный
труд «Общая теория занятости, процента и денег» (1936). В
связи с выходом этой книги буржуазные экономисты выдвинули
версию о так называемой кейнсианской революции, о «новой
экономической науке». В действительности Кейнс — ученик вульгарного
экономиста А. Маршалла, главы так называемой кембриджской
школы. По основным теоретическим проблемам—стоимость,
капитал, заработная плата, рента и др.— Кейнс разделял воззрения
Маршалла. Он исходил из примата психологических факторов, от-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 166.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 223.
3 Там же, с. 219.
14*
403

рицал теорию трудовой стоимости и прибавочной стоимости,
использовал ложную концепцию факторов производства.
Кейнс всегда враждебно относился к марксизму. Борьба с
революционным марксизмом была главной целью работ Кейнса, и
он откровенно высказывал надежду на то, что с помощью своей
книги ему удастся опровергнуть теорию Маркса. Вместе с тем
теория Кейнса по своему предмету и методу существенно отличалась
от предшествующей буржуазной политической экономии. Кейнс
выдвинул вопрос о необходимости государственного
вмешательства в экономику в целях исправления ее недостатков, которые до
Кейнса вообще отрицались: большинство буржуазных экономистов
до Кейнса считали кризисы случайными явлениями. В отличие от
своих предшественников, изучавших проблемы увеличения
производства товаров, Кейнс на первый план поставил вопрос об
«эффективном спросе», т. е. о потреблении и накоплении, из которых
складывается «эффективный спрос». Он выдвинул
макроэкономический метод исследования, т. е. исследование зависимостей и
пропорций между макроэкономическими величинами — национальным
доходом, сбережениями и накоплениями.
До Кейнса преобладал микроэкономический подход, г. е.
анализ экономики с точки зрения отдельных хозяйственных единиц,
фирм. Условия процветания фирм отождествлялись с условиями
процветания нации в целом. Примат отдавался фирме, а не
экономике в целом. Теория Кейнса способствовала усилению связи
буржуазной политической экономии с экономической политикой. Все
эти черты теории Кейнса характерны и для современного кейнси-
анства.
Поставленные Кейнсом проблемы были новыми для
буржуазной политической экономии. В марксистской политической
экономии они были рассмотрены значительно раньше. Необходимость
вмешательства государства в экономику в связи с ростом
общественного характера производства была проанализирована
В. И. Лениным. О роли реализации товаров и ее условиях, о
влиянии капиталовложений на рост национального дохода писал еще
К. Маркс. У него же мы встречаемся и с тем, что буржуазные
экономисты называют макроанализом. Выдвинув новые для
буржуазной политэкономии проблемы, Кейнс решает их на путях
обычного субъективистско-метафизического подхода.
Причины популярности Кейнса у буржуазных экономистов и
политиков заключаются в том, что он сделал попытку
теоретически обосновать возможность укрепления капитализма с помощью
буржуазного государства, сохраняя при этом господство
монополий. Видный американский кейнсианец С. Харрис писал, что Кейнс
«...даровал демократическому капитализму новый срок жизни;
поступая так, он укрепил это общество в век, когда ему угрожает
смертельная опасность» К Кейнс выступил как идеолог государ-
1 Harris S. John Mavnard Keynes. Economist and Policy Maker. N. Y., 1955.
p. IX—X.
404

ственно-монополистического капитализма, выдвинув теорию,
направленную на обоснование последнего, и предложив
практические рекомендации по укреплению устоев капитализма.
Методология Кейнса. Для методологии Кейнса характерен
идеализм. «...Идеи экономистов и политических мыслителей — и тогда,
когда они правы, и тогда, когда они ошибаются,— более
могущественны, чем обычно думают. В действительности мир почти этим
только и управляется» К В качестве основы экономических
процессов у Кейнса выступает психологическая характеристика природы
человека. Само существование капитализма он выводит из
«страсти приобретательства», которая якобы присуща
людям.'Причины безработицы, кризисов он стремится отыскать в психологии
буржуа. Так, причиной экономических кризисов Кейнс считал
изменения в настроениях капиталистов — переход от оптимизма к
пессимизму. Решающее значение он придавал «склонности к
потреблению» и «склонности к сбережению». В действительности
психологические факторы имеют производный характер — они
отражают преломление экономических процессов в сознании
капиталистов. Методология, основанная на выдвижении на первый
план психологических факторов, ведет к скольжению по
поверхности явлений, закрывает пути для выяснения подлинных причин
изменений в экономике.
Для Кейнса характерен также метафизический,
антиисторический подход к рассмотрению экономических проблем. Свои выводы
он считает действующими в любом обществе на любой стадии
исторического развития. Такая трактовка дает возможность скрыть
специфические черты капиталистического способа производства,
его антагонистические противоречия, его классовую структуру.
Кейнс замалчивает переход от капитализма свободной
конкуренции к империализму, игнорирует роль монополий. Все категории
Кейнс рассматривает в отрыве от производственных отношений
капитализма, как внеклассовые. Антиисторизм служит у Кейнса
для того, чтобы представить капиталистические отношения как
вечные и неизменные, якобы вытекающие из природы человека.
По этой причине он обходит вопрос об источниках прибыли,
процента, о противоречии между производством и потреблением, о
социально-экономических последствиях технического прогресса
при капитализме. Свои рассуждения он ограничивает
количественными характеристиками экономических процессов, без выяснения
их сущности.
Общая теория занятости Кейнса. Основное содержание общей
теории занятости Кейнса сводится к следующему. Кейнс
утверждал, что с увеличением занятости растет национальный доход и,
следовательно, увеличивается потребление. Но потребление растет
медленнее, чем доходы, так как по мере роста доходов у людей
усиливается «стремление к сбережениям». «Основной
психологический закон,— пишет Кейнс,— состоит в том, что люди склонны,
1 Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978, с. 458.
405

как правило, увеличивать свое потребление с ростом дохода, но
не в той же мере, в какой растет доход» 1. Следовательно, по
Кейнсу, психология людей такова, что рост доходов ведет к
увеличению сбережений и к относительному сокращению потребления.
Последнее, в свою очередь, выражается в уменьшении
эффективного (действительно предъявляемого, а не потенциально
возможного) спроса, а спрос влияет на размеры производства и таким
образом на уровень занятости.
Недостаточное развитие потребительского спроса может быть
компенсировано увеличением затрат на новые инвестиции, т. е.
увеличением производственного потребления, ростом спроса на
средства производства. Общий объем инвестиций играет
решающую роль в определении размеров занятости. По Кейнсу, объем
инвестиций зависит от побуждения к инвестициям.
Предприниматель расширяет инвестиции до тех пор, пока снижающаяся
«предельная эффективность» капитала (рентабельность, измеряемая
нормой прибыли) упадет до уровня процента. Источник
трудностей заключается в том, что, по мнению Кейнса, рентабельность
капитала снижается, а уровень процента сохраняет устойчивость.
Это создает узкие границы для новых инвестиций и,
следовательно, для роста занятости. Снижение «предельной эффективности
капитала» Кейнс объяснял увеличением массы капитала, а также
психологией капиталистов-предпринимателей, их «склонностью»
терять веру в будущие доходы.
Согласно теории Кейнса, общий объем занятости определяется
тремя факторами: «склонностью к потреблению», «предельной
эффективностью» капиталовложений и нормой процента.
«Склонность к потреблению» Кейнс рассматривал вне всякой
связи с производственными отношениями. Он считал открытый им
«основной психологический закон» применимым для любого
современного общества и что дефицит в потребительском спросе
является вечной тенденцией. Кейнс абстрагируется от классовой
природы потребления в буржуазном обществе, говоря о едином законе
потребления для всех. Между тем потребление капиталистов
определяется размерами прибавочной стоимости, которые обеспечивают
им увеличение роскоши и рост накопления капитала. Они имеют
возможность реализовать «склонность к сбережению». Рабочие,
как правило, лишены возможности делать сбережения, так как их
заработная плата не всегда достаточна для удовлетворения са-
хмых насущных жизненных потребностей.
На деле противоречие между производством и потреблением в
буржуазном обществе объясняется не «психологическим законом»
Кейнса, а основным противоречием капитализма. Характерно, что,
ратуя за рост личного потребления, Кейнс имеет в виду не
потребление рабочего класса, а в первую очередь расточительное
потребление господствующих классов, непроизводительные виды
потребления.
Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 157.
406

«Предельная эффективность капитала». Точно так же не
соответствует действительности и выдуманное Кейнсом снижение
«предельной эффективности капитала». «Предельная эффективность
капитала» — это отношение перспективной выгоды,
обеспечиваемой одной добавочной единицей данного вида капитальных благ,
к издержкам производства этой единицы 1. Под капиталом Кейнс,
как и все буржуазные экономисты, понимал вещи, приносящие
доход, прибыль. Он считал, что капитал приносит прибыль в силу
его редкости, т. е. ограниченности. По мере увеличения капитала
снижается его эффективность, или прибыльность. Кейнс полагал,
что в условиях технического прогресса и быстрого накопления
капитала в течение одного поколения «предельная эффективность
капитала» может быть доведена до нуля.
Историческая действительность полностью опровергает эти
измышления. С развитием капитализма появляются новые методы
усиления эксплуатации рабочего класса. Растет масса прибыли.
Особенно это относится к монополиям, существование которых
Кейнс игнорирует. Он не в состоянии привести убедительные
аргументы в пользу понижения нормы прибыли. Ссылка на
редкость ничего не объясняет, будучи лишь средством маскировки
источника прибыли — эксплуатации рабочего класса.
Особое место в определении «эффективности капитала» Кейнс
отводит психологическим факторам, а именно оценке
капиталистами перспектив развития предприятия, их настроениям. Эти
оценки превращаются в самостоятельный фактор, определяющий
движение прибыли. На деле настроения капиталистов являются
производным моментом. Их изменение обусловлено состоянием
конъюнктуры, ходом производственного процесса.
Теория процента. Важное значение Кейнс придает проценту.
Он определяет его поверхностно, как плату за заем денег.
Коренной порок теории Кейнса состоит в полном отрыве процента от
прибыли, благодаря чему маскируется источник процента
(прибавочная стоимость), его эксплуататорская сущность. Процент, по
Кейнсу, зависит от «предпочтения ликвидности» и от количества
денег в обращении. Его величина прямо пропорциональна
«предпочтению ликвидности» и обратно пропорциональна количеству
денег в обращении.
Норма процента, по Кейнсу, «есть вознаграждение за
расставание с ликвидностью на определенный период», т. е. за
расставание с ликвидной, денежной формой богатства. Денежная форма
богатства является наиболее подвижной и удобной. Поэтому
капиталист всегда стремится держать свое богатство в денежной
форме и не расставаться с ней. Это стремление Кейнс и называет
«предпочтением ликвидности». Оно измеряется величиной тех
ресурсов, которые капиталист намерен удержать в ликвидной форме.
На деле процент является частью средней прибыли, представ-
1 См.: Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 199—
211.
407

ляющей собой превращенную форму прибавочной стоимости, и,
следовательно, имеет своим источником эксплуатацию рабочих
капиталистами в сфере производства. Кейнс же рассматривает
процент как порождение денег, вне связи с их функционированием
как капитала. Между тем ссудный капитал отличается от денег
как таковых и в качественном и в количественном отношениях.
Качественное отличие состоит в том, что как ссудный капитал
деньги — это самовозрастающая стоимость, а как деньги сами по
себе они выполняют совершенно другие функции — меры
стоимости, средства обращения и т. д. Одна и та же денежная
единица может неоднократно функционировать как ссудный капитал и
как деньги, в силу чего масса ссудных капиталов обычно
превышает количество денег, находящихся в обращении. Благодаря
этим различиям между ссудным капиталом и деньгами как
таковыми изменения в количестве денег, находящихся в обращении,
отнюдь не тождественны изменениям массы ссудных капиталов.
Например, в период депрессии количество денег в обращении
уменьшается вследствие сокращения товарооборота, а масса
ссудных капиталов возрастает.
Увеличение количества денег в обращении также вовсе
неравнозначно со спросом на ссудный капитал, поскольку спрос на
деньги может преследовать и потребительские цели. Так как
изменение в количестве денег, находящихся в обращении, не
означает соответствующих изменений в соотношении спроса и
предложения ссудного капитала, то совершенно очевидно, что уровень
процента не может определяться количеством денег в обращении.
Норма процента определяется спросом и предложением
ссудного капитала. Поскольку процент является частью прибыли, то
норма процента зависит от нормы прибыли. Регулирующее
значение прибыли сводится к тому, что средняя норма прибыли
является максимальным пределом процента. Существующая норма
прибыли оказывает также влияние на спрос и предложение
ссудного капитала.
Теория процента Кейнса создает иллюзию о том, что
буржуазное государство может регулировать норму процента путем
изменения денежной массы.
Роль инвестиций. Мультипликатор. Основным положением
общей теории Кейнса является тезис о решающей роли инвестиций
в определении общего объема занятости. Они должны
компенсировать недостаток потребительского спроса. Кейнс здесь
рассматривает расширение производства в отрыве от роста
потребительского спроса. Но, как известно, в конечном счете производство
тесно связано с личным потреблением и ограничивается его
размерами. Рост производительного потребления неизбежно
упирается в узкий базис народного потребления, обусловленный
антагонистическими противоречиями капитализма. Более того, в
результате расширения инвестиций и роста производства противоречие
между производством и потребленем углубляется.
Кейнс подчеркивал, что рост инвестиций означает вовлечение
408

в производство дополнительных рабочих, что ведет к увеличению
занятости, национального дохода и потребления. Причем
первоначальное увеличение занятости, вызванное новыми инвестициями,
обусловливает дополнительный рост занятости, вызванный
необходимостью удовлетворения спроса дополнительных рабочих. Этот
коэффициент дополнительного роста занятости Кейнс назвал
мультипликатором, который показывает соотношение между
ростом инвестиций, с одной стороны, и ростом занятости и дохода —.
с другой.
Формула мультипликатора: K=AYw/AJWi где
К—мультипликатор; AYW — прирост дохода; А1т — прирост инвестиций. Кейнс
связывал величину мультипликатора с «предельной склонностью к
потреблению», отражающей отношение прироста расходов на
потребление к приросту доходов. Он считал, что чем больше
«предельная склонность к потреблению», тем больше мультипликатор
и, следовательно, тем выше занятость. Используя некоторые
подсчеты, Кейнс пришел к выводу, что для США мультипликатор
равен 2,5. Это означает, что прирост дохода будет в 2,5 раза больше
прироста инвестиций. «Мы можем считать установленным закон,
по которому увеличение занятости, непосредственно связанное с
инвестициями, неизбежно должно стимулировать и отрасли
промышленности, производящие для потребления, и, таким образом,
повести к общему приросту занятости в определенном кратном
размере к той первичной занятости, которая непосредственно
связана с инвестициями» К
На самом деле рост инвестиций может вызвать вовлечение в
производство дополнительных рабочих и повышение
покупательского спроса. Но Кейнс явно преувеличивает эту возможность.
Он игнорирует рост органического строения капитала, благодаря
чему в производство вовлекается меньше новых рабочих. Кроме
того, при наличии большой недогрузки производственных
мощностей и больших товарных запасов для удовлетворения спроса
дополнительных рабочих не потребуется строительства новых
предприятий. Поэтому прирост совокупного общественного спроса
будет значительно меньше.
Кейнс извратил противоречие между производством и
потреблением. Он исходил из того, что производство может развиваться
независимо от личного потребления. Между тем и при
капитализме производство в конечном счете зависит от личного потребления.
Даже производство средств производства связано с личным
потреблением, ибо оно совершается не ради производства, а потому,
что средств производства потребляется больше в тех отраслях,
которые дают продукцию для личного потребления. Поэтому
первоначальные капиталовложения совершаются вовсе не независимо
от личного потребления. При капитализме же платежеспособный
спрос растет медленнее, чем производство. Причиной этого
является основное противоречие капитализма —
частнокапиталистические Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 182—183.
409

ское присвоение. Как уже было отмечено, новые инвестиции
способствуют расширению производства, в том числе и предметов
потребления, и тем самым углубляют противоречие между
производством и потреблением. Таким образом, коренной порок
расчетов Кейнса состоит в том, что они оторваны от действительности.
Не менее ошибочными являются рассуждения Кейнса о
причинах безработицы. Безработица представляет собой характерную
черту капиталистического способа производства. К. Маркс,
анализируя действие открытого им всеобщего закона
капиталистического накопления, показал, что в процессе накопления капитала все
большая доля средств расходуется на покупку средств
производства и относительно меньшая доля — на наем дополнительных
рабочих. Прогресс техники при капитализме неизбежно ведет к
вытеснению рабочих машинами, к созданию резервной армии
безработных. Ряды безработных постоянно пополняются
разоряющимися мелкими крестьянами и ремесленниками.
Существование резервной армии безработных является не
только результатом, но и необходимым условием расширенного
капиталистического воспроизводства. Производство при капитализме
развивается неравномерно, циклически. Если во время
экономических кризисов оно резко сокращается, то в периоды подъема
производство расширяется и армия занятых рабочих пополняется
из рядов безработных.
Наиболее ярким опровержением домыслов Кейнса о причинах
кризисов и безработицы служит опыт стран социалистического
содружества. Ликвидация капиталистических производственных
отношений и построение социализма привели к уничтожению
безработицы и кризисов. Социалистические производственные
отношения дают полный простор развитию производительных сил.
Всестороннее развитие социалистического производства,
осуществляемое устойчивыми темпами в целях наиболее полного
удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных
потребностей всего общества, исключает безработицу и кризисы.
Таким образом, причина безработицы кроется не в психологии людей,
а в капиталистических производственных отношениях.
Экономическая программа Кейнса. Кейнс не считал
безработицу и кризисы неизбежными в капиталистическом обществе. «Это
вовсе не незыблемый принцип, не поддающийся изменению»,—
утверждал он. Но сам механизм капиталистической системы
хозяйства оказывается не в состоянии автоматически обеспечивать
«устранение» этих явлений. Возникает «жизненная необходимость
создания централизованного контроля в вопросах, которые ныне,
в основном, предоставлены частной инициативе...»,—пишет Кейнс.—
«Государство должно будет оказывать свое руководящее влияние
на склонность к потреблению частично путем соответствующей
системы налогов, частично фиксированием нормы процента и,
возможно, другими способами» 1.
Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 452.
410

Кейнс, выдвигая государство в качестве решающего фактора
экономического развития, извращал классовую сущность и
функции буржуазного государства. В его изображении буржуазное
государство выступает как надклассовая сила, действующая якобы
в интересах всего общества. На деле государство всегда было
органом господствующего класса. В эпоху империализма государство
действует в интересах крупнейших монополий. Об этом
убедительно свидетельствует состав правительств в этих странах, а
также внутренняя и внешняя политика империалистических
государств. Эта политика направлена на увеличение прибыли
монополий за счет усиления эксплуатации и ограбления широких
народных масс, на подавление рабочего и
национально-освободительного движения, на развязывание империалистических войн.
Кейнс полагал, будто государство при капитализме может
планировать всю экономику. Но основой капиталистической
экономики служит частная капиталистическая собственность на средства
производства, целью производства при капитализме является
получение максимума прибыли для каждого отдельного
капиталиста, тогда как народнохозяйственное планирование предполагает
единство интересов всех членов общества, иную цель
общественного производства. Возможность планирования экономики в
масштабе всего общества создается только после завоевания власти
пролетариатом и замены частной собственности на средства
производства общественной. В качестве решающего средства для
повышения общего объема занятости Кейнс выдвигает увеличение
частных и государственных капиталовложений. При этом Кейнс
отдает предпочтение таким инвестициям, которые не увеличивают
массу потребительских товаров. Здесь в первую очередь
подразумевается военное производство. «Сооружение пирамид,
землетрясения, даже войны могут послужить к увеличению богатства...
Расходы на ведение войны оказываются единственной формой
огромных затрат, финансируемых с помощью займов, которую
государственные деятели считают оправданной...»1,— пишет он.
Предлагаемое Кейнсом увеличение капиталовложений не
может привести к устранению безработицы. Независимо от того,
осуществляется ли накопление капитала частными лицами или
буржуазным государством, оно сопровождается повышением
органического состава капитала и в условиях капитализма
неминуемо ведет к росту безработицы. Рекламируемое Кейнсом военное
производство, осуществляемое за счет ограбления трудящихся
масс, ведет к дальнейшему снижению их потребления, к
замедлению темпов воспроизводства, к росту безработицы и усилению
неустойчивости экономики.
В качестве средства для стимулирования частных инвестиций
Кейнс предлагал регулирование нормы процента. Он считал, что
государство имеет возможность регулировать уровень процента
путем увеличения количества денег в обращении. Рассуждая о
1 Кейнс Дою. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 196, 197.
411

необходимости увеличения количества денег в обращении, Кейнс
на деле преследовал цель оправдать инфляцию, которая
является дополнительным налогом на трудящихся в пользу монополий.
Под видом борьбы с безработицей и кризисами Кейнс предлагал
такие средства, которые ведут к дальнейшему ухудшению
положения трудящихся.
Кейнс стремился более обстоятельно обосновать политику
наступления монополий на жизненный уровень трудящихся. Он
предлагал под флагом достижения полной занятости регулировать
не только инвестиции, но и национальный доход. Средством для
регулирования национального дохода Кейнс считал налоги. Он
требовал повышения налогов в целях изъятия «сбережений»
населения и использования этих сбережений для увеличения
государственных инвестиций. В то же время Кейнс выступал против
увеличения налогов с богатых, заявляя: «что касается меня, я
полагаю, что есть известные социальные и психологические
оправдания значительного неравенства доходов и богатства,
однако не для столь большого разрыва, какой имеет место в
настоящее время. Есть такие нужные виды человеческой деятельности,
для успешного осуществления которых требуются меркантильная
заинтересованность и общие условия частной собственности на
капитал» *.
Кейнс здесь открыто выступал как защитник буржуазии и ее
богатства. Предложения Кейнса состоят в том, чтобы увеличивать
налоги с трудящихся, чтобы не допускать у них «сбережений» и
«стимулировать» их потребление. Кейнс рекомендовал снижать
реальную заработную плату путем повышения цен на основе
инфляции. Рабочим он старается внушить, что без снижения реальной
заработной платы невозможно достигнуть полной занятости. Кейнс
писал, что вследствие убывающей доходности «...любое
увеличение занятости предполагает некоторые жертвы, выражающиеся
в сокращении реального дохода тех, кто уже раньше был
занят...» 2. Кейнс утверждал также, что рабочим не следует вести
борьбу за повышение денежной заработной платы, так как это
якобы влияет на распределение совокупной реальной заработной
платы между различными группами рабочих, а не на ее среднюю
величину. Он предлагал проводить политику «замораживания»
заработной платы, чтобы отвергать требования рабочих о
повышении заработной платы в связи с ростом цен.
Кейнс призывал рабочих терпеть понижение реальной
заработной платы во имя ликвидации безработицы. Вместе с тем он
старался разъяснить капиталистам, что для них выгодно снижать
реальную заработную плату. Кейнс отмечал, что снижение
денежной заработной платы, обычно касающееся всех рабочих сразу,
вызывает, как правило, сопротивление рабочих. Но было бы
«...практически невозможно сопротивляться каждому сокращению
1 Кейнс Дою. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 448—449.
2 Там же, с. 143.
412

реальной заработной платы, вызываемому изменением
покупательной силы денег, которое затрагивает одинаковым образом всех
работников» *. Вместе с тем Кейнс вовсе не являлся противником
снижения и номинальной заработной платы.
Под предлогом борьбы с безработицей и кризисами Кейнс
всячески рекламировал все виды непроизводительного потребления.
Помимо уже названных расходов на милитаризацию экономики
Кейнс призывал к увеличению паразитического потребления
господствующих классов.
2. Кейнсианство
Течения в кейнсианстве. Кейнсианство не является единым
направлением. В нем различаются три течения. Правое, наиболее
реакционное, выражает интересы агрессивных монополистических
кругов, осуществляющих гонку вооружений, а также фашистское
регулирование экономики. Второе течение — либеральное, которое
тоже защищает монополии, но не выступает за гонку вооружений,
ищет другие средства поддержания устоев капитализма. Наконец,
левое кейнсианство, имеющее также буржуазную классовую
основу, предлагает учитывать в кейнсиаиских моделях такие факторы,
как распределение национального дохода, поскольку оно влияет
на уровень эффективного спроса. Эти идеи были изложены в
книге английской экономистки Дж. Робинсон «Накопление капитала»
(1956), которая полагает, что повышение заработной платы по
мере роста производительности труда обеспечивает реализацию
созданного продукта и служит стимулом технического прогресса.
По мнению Робинсон, деятельность профсоюзов может привести к
соответствующему росту заработной платы. Она исходит из
ошибочного предположения о возможности добровольного
сотрудничества капиталистов и профсоюзов, не понимает антагонизма
интересов основных классов буржуазного общества. У нее отсутствует
понимание коренных причин экономических кризисов, кроющихся
в основном противоречии капитализма.
Теория Кейнса была с восторгом встречена монополистами всех
стран, так как она оказалась удобной формой апологии
государственно-монополистического капитализма под флагом борьбы с
безработицей и кризисами. Германские фашисты сразу же
перевели книгу Кейнса на немецкий язык. Фашистский министр Я. Шахт
сказал, что теория Кейнса вполне пригодна для обоснования
национал-социалистской экономики (так фашисты именовали
государственно-монополистический капитализм в Германии).
Во Франции также появились сторонники регулируемого
капитализма, которые назвали свои теории «дирижизмом». Теория
Кейнса перекочевала и за океан. Американские экономисты
заявили, что эта теория необходима для лечения «больного европейско-
1 Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег, с. 67.
413

го капитализма». В то же время они признали применимость кейк-
сианства и к американскому «здоровому» капитализму.
Американское кейнсианство. Наиболее развернутое изложение
американского варианта кейнсианства содержится у профессоров
Гарвардского университета — А. Хансена (1887—1975)
(«Экономические циклы и национальный доход», «Руководство к теории
Кейнса», «Американская экономика», «Экономические проблемы
60-х годов») и С. Харриса (1897—1974) («Джон М. Кейнс.
Экономист и политический деятель»). Их разработки получили
название неокейнсианства, а впоследствии — ортодоксального
кейнсианства.
Американские кейнсианцы восприняли основные положения
Кейнса — его объяснение причин безработицы и кризисов, его
выводы о решающей роли государственного регулирования
капиталистической экономики, о мультипликаторе. Однако
американское кейнсианство имеет ряд специфических черт, обусловленных
особенностями государственно-монополистического капитализма в
США, усиленной милитаризацией экономики и агрессивными
устремлениями американских империалистов. Американские
кейнсианцы, в частности Хансен, дополнили объяснения Кейнсом причин
кризисов так называемой теорией стагнации, которая имела
распространение в США в конце 30-х годов и в годы второй мировой
войны. Согласно этой теории, к началу первой мировой войны
прекратилось бурное развитие капитализма в силу ослабления его
движущих факторов. К последним относятся: замедление темпов
прироста населения, отсутствие свободных земель, замедление
технического прогресса. Таким образом, Хансен старается показать,
что причиной экономических трудностей капитализма являются не
его внутренние противоречия, а ослабление «внешних импульсов».
Отмеченные Хансеном обстоятельства, т. е. снижение темпов
прироста населения и другие, в отдельные периоды в ряде стран в
эпоху империализма и общего кризиса капитализма действительно
имеют место. Но прежде всего нужно отметить, что причины этих
явлений лежат в самом капиталистическом производстве, а не вне
его. При внимательном рассмотрении «внешние импульсы»
оказываются в зависимости от капиталистической экономики, а не
наоборот.
В связи с этой особенностью у американских кейнсианцев
получила особое распространение пропаганда «накручивания»
конъюнктуры, «впрыскивания» в частнокапиталистическое хозяйство
государственных средств в виде огромных заказов и других видов
государственных закупок. Американские экономисты уподобляют
государственные заказы введению адреналина в ослабевший
организм человека. Поскольку для увеличения государственных
расходов необходимы средства, то американские кейнсианцы
усиленно отыскивают источники этих средств. Одни предлагают идти по
линии увеличения налогов с населения. Американские экономисты
заявляют, что 25—30% заработной платы вовсе не являются
пределом налогового обложения, что вполне можно изымать в виде
414

налогов до 60% заработной платы. При этом они стараются
внушить трудящимся, что вместе с повышением занятости якобы
возрастут и их доходы, благодаря чему бремя налогов станет не
тяжелее, а легче. Другие буржуазные экономисты предлагают
увеличивать государственные займы, считая их главным методом
привлечения средств в государственный бюджет, В США возникла
так называемая новая философия государственного долга, суть
которой состоит в утверждении возможности бесконечного
увеличения государственного долга для покрытия бюджетного
дефицита. Третьи считают возможной «умеренную инфляцию», т. е.
использовать дополнительный выпуск бумажных денег в обращение
для покрытия государственных расходов.
Нетрудно понять, что все предлагаемые американскими кейн-
сианцами методы увеличения государственных расходов
оправдывают антинародную политику американского правительства.
Последнее увеличивает бремя налогов, осуществляет выпуск новых
займов, для покрытия которых и для уплаты процентов по
которым вводятся новые налоги. Государственный долг в США достиг
колоссальной суммы.
Американские кейнсианцы явно переоценивают роль
государственных расходов, объявляя госбюджет главным механизмом
регулирования капиталистической экономики. Действительно,
бюджеты империалистических государств колоссально возросли, через
них перераспределяется от 1/& до Vs национального дохода. Рост
расходов государства на капитальное строительство, на закупки
товаров и вооружения оказывает известное воздействие на
конъюнктуру. Но это воздействие является временным и ограниченным.
Средства госбюджета, расходуемые для расширения спроса, в
подавляющей части (свыше 90%) состоят из налогов. Налоги с
населения являются прямым вычетом из доходов. Поэтому общий
платежеспособный спрос не может увеличиться за этот счет — в
той мере, в какой растет спрос со стороны государства,
сокращается спрос со стороны населения.
Налоги с прибылей, а также государственные займы не
сокращают непосредственно сумму платежеспособного спроса
населения, поскольку таким путем государство привлекает часть
праздного капитала, не находящего прибыльного применения. Спрос со
стороны государства за счет такого капитала является временным
дополнением к общему платежеспособному спросу, он может
временно оттянуть наступление кризиса. Однако государство,
увеличивая свои расходы, не может устранить кризисы, так как
сохраняется капиталистическая собственность, основное противоречие
капитализма.
Поэтому движение вовлекаемого в производство капитала
неизбежно порождает несоответствие между растущими
производственными возможностями и относительно узким базисом
платежеспособного спроса. Кроме того, источники аккумулирования
праздного капитала ограничены. Буржуазное государство может
увеличивать налоги с корпораций лишь до тех пор, пока эти на-
415

логи компенсируются растущей прибылью. Займы как средство
расширения совокупного общественного спроса также имеют
ограниченный характер, так как они увеличивают текущий спрос за
счет будущего. Наступает время, когда государство должно
выкупить облигации, на что расходуются средства госбюджета.
Необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что капиталисты
стараются переложить свои налоги на плечи трудящихся, увеличивая
цены. А это отражается на понижении покупательной способности
трудящихся.
Таким образом, государственные расходы могут лишь
временно и частично заполнить пропасть между ростом производства и
ограниченным платежеспособным спросом. Поскольку процесс
расширения этой пропасти продолжается непрерывно, то для ее
заполнения требуются все большие государственные расходы. Когда
исчерпываются средства искусственного расширения спроса, тогда
обнаруживается этот разрыв и наступает кризис. О том, что это
действительно так, свидетельствуют частые кризисные спады
производства в США. Вместе с тем политика роста государственных
расходов ведет к росту прибылей крупнейших монополий. Так, в
США 29 корпораций миллиардеров, составляющих лишь 6% от
общего числа 500 крупнейших корпораций, получают 1/2 прибылей
этих корпораций.
Американские кейнсианцы Э. Хансен, Дж. М. Кларк и другие
дополнили концепцию мультипликатора. Они распространили
действие мультипликатора на ряд последовательных периодов, т. е.
стали рассматривать его как непрерывный мультипликационный
процесс. В результате они пришли к выводу, что «всеобщее
повышение «склонности к потреблению» будет точно таким же
образом повышать доход в умноженном размере, как это происходит
в случае увеличения инвестиций» \
Порок этой концепции состоит в том, что она рассматривает
образование национального дохода в отрыве от процесса
производства. Любые расходы — как производственные, так и
непроизводственные— превращаются в конце концов в доходы. Между тем
лишь производственные затраты могут послужить для
действительного увеличения национального дохода. Буржуазные же
экономисты исходят из того, что доход создается любыми услугами,
в том числе и услугами государства, полиции. Чтобы приблизить
мультипликационный процесс к действительности, буржуазные
экономисты были вынуждены признать, что через некоторое время
мультипликация прекращается, наступает застой производства и
даже спад. Причиной является то, что в каждом периоде имеется
«утечка» в потоке расходов. Некоторая часть полученного дохода
сберегается вместо того, чтобы расходоваться.
Мультипликационный эффект заканчивается, когда все первоначальное возрастание
покупательной силы «уплывает», т. е. сумма сбережений
выравнивается с величиной первоначальной инвестиции. Таким образом,
1 Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход. М., 1959, с. 241.
416

циклическое развитие экономики рассматривается не как
результат противоречий капитализма, а как результат «уплывающих
расходов» или растущих сбережений.
Одновременно неокейнсианцы пытаются объяснить и резкие
подъемы, превышающие эффективный спрос. Они дополнили
принцип мультипликатора принципом акселерации. Э. Хансен пишет
по этому поводу: «Числовой множитель, на который каждый
доллар приращенного дохода увеличивает инвестиции, называется
коэффициентом акселерации или просто акселератором» 1. Для
обоснования этого вывода обычно ссылаются на длительность
срока изготовления оборудования, в силу чего накапливается
неудовлетворенный спрос на него, что стимулирует чрезмерное
расширение производства оборудования.
Принцип акселерации игнорирует такие реальные факты, как
существование недогрузки предприятий, возможности технического
прогресса в области совершенствования оборудования и его
лучшего использования. При этом упускается из виду самое главное:
при капитализме расширение производства стимулируется
непосредственно не ростом потребительского спроса, а погоней за
прибылью.
Апологетическая суть теории акселератора состоит в
утверждении, будто диспропорции капиталистического воспроизводства
имеют в своей основе не антагонистические противоречия
капитализма, а технические свойства основных фондов. Если
мультипликатор отражает увеличение роста занятости и доходов в
результате капиталовложений, то акселератор, в представлении
буржуазных идеологов, означает воздействие роста доходов (посредством
увеличения спроса) на капиталовложения также в сторону их
повышения.
Американские кейнсианцы, исходя из мультипликатора и
акселератора, разработали схему непрерывного роста экономики,
отправным пунктом которого являются государственные
капиталовложения. Разработанная американскими экономистами концепция
лежит в основе современной буржуазной теории воспроизводства.
Коренным пороком схем мультипликационного процесса
является игнорирование противоречий капитализма, и в первую
очередь противоречия между тенденцией производства к
безграничному расширению и отстающим от него платежеспособным спросом.
При капитализме невозможен такой рост народного потребления,
который предусмотрен мультипликатором. Невозможно также
обеспечить такой темп роста производства, который задан
коэффициентом акселерации.
В этой схеме капиталовложения, национальный доход и его
распределение рассматриваются абстрактно, в отрыве от
общественной формы. Между тем накопление капитала неизбежно ведет
к росту его органического строения, а следовательно, к
увеличению безработицы. Оно сопровождается ухудшением положения
Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход, с. 243.
417

рабочего класса и углублением всех противоречий капитализма.
Поэтому рост капиталовложений не может обеспечить
непрерывный рост капиталистической экономики.
Американские кейнсианцы объявили государственный бюджет
главным механизмом регулирования капиталистической
экономики. Они назвали его «встроенным стабилизатором», призванным
автоматически реагировать на циклические колебания и смягчать
их. К «встроенным стабилизаторам» относятся подоходный налог,
выплаты по социальному страхованию, пособия по безработице
и др. По мнению Хансена, общая сумма налогов возрастает во
время подъема и уменьшается во время кризисов. Выплаты
государства, наоборот, увеличиваются во время кризисов и
уменьшаются во время подъемов. Таким путем, полагает Хансен,
автоматически стабилизируются размеры эффективного спроса.
Указанные выплаты играют известную роль в бюджетной
политике и в экономической жизни капиталистических стран.
Однако их воздействие на конъюнктуру в сторону ее улучшения
является весьма незначительным. Прежде всего это происходит
потому, что выплаты по безработице компенсируют лишь
незначительную часть потерь рабочих от безработицы. Несмотря на то что
фонды по безработице создаются за счет взносов предприятий,
практически эти расходы перекладываются на плечи трудящихся,
поскольку предприниматели включают их в издержки
производства. Это ведет к повышению цен и, следовательно, к снижению
покупательной способности трудящихся. То же самое происходит с
пособиями по старости и инвалидности. К тому же средства для
этой цели взимаются с самих трудящихся. Что касается налогов,
то их влияние уже было рассмотрено. Некоторое временное
улучшение конъюнктуры может быть достигнуто лишь в случае резкого
повышения налогов на прибыли. Но буржуазное государство не
может стать на этот путь, будучи орудием крупнейших
капиталистических монополий.
Таким образом, «стабилизаторы» не могут не только
предотвратить кризисы, но даже содействовать их смягчению.
«Встроенные стабилизаторы» не в состоянии преодолеть стихийные силы
капиталистической экономики и ее антагонистические
противоречия.
Наряду со «встроенными стабилизаторами» американские
кейнсианцы пропагандируют метод «компенсирующих контрмер»,
который заключается в регулировании частных капиталовложений
и в маневрировании государственными расходами. Они
предлагают в периоды подъема ограничивать государственные расходы, а
в периоды кризисов компенсировать сокращение частных
расходов увеличением государственных расходов, не останавливаясь
перед бюджетным дефицитом. Однако и этот метод, даже по
признанию буржуазных экономистов, является малоэффективным.
В самом деле, сокращение государственных расходов не может
затормозить подъем, так как он стимулируется быстрым ростом
прибыли. Увеличение же государственных расходов за счет повы-
418

шения налогов, займов, инфляции ведет к сокращению
платежеспособного спроса населения и, следовательно, не может быть
средством устранения кризисов.
Жизнь показала слабую эффективность этих мероприятий. Так
же как и регулирование процента, изменения налоговых ставок,
изменения государственных расходов, как и следовало ожидать, не
могли привести к ликвидации кризисов и безработицы.
Буржуазные экономисты и сами вынуждены признавать ограниченность
«встроенных стабилизаторов». Они отмечают, что существуют
трудности в планировании общественных работ, в точном
определении, когда нужно «дать газ», а когда затормозить. Кроме того,
частные собственники могут сократить или вовсе отказаться от
капиталовложений. Серьезным препятствием является и то, что
«встроенные стабилизаторы» действуют со значительным лагом
(отставанием). По мнению некоторых экономистов, этот лаг может
достигать 11 месяцев. За это время вполне возможен переход от
одной фазы цикла к другой. Это означает, что вместо того, чтобы,
допустим, стимулировать деловую активность на новой фазе
цикла, «стабилизаторы» будут действовать в сторону ее понижения.
Одна из особенностей американского кейнсианства состоит в
откровенном восхвалении военной экономики. Сам Кейнс,
оправдывая непроизводительные расходы, тем не менее рядился в тогу
пацифиста. Американские экономисты откровенно считают
военные расходы лучшим средством стабилизации конъюнктуры.
Американский буржуазный экономист С. Сличтер объявляет военную
экономику единственно динамичной, вечно процветающей, так как
военная техника требует непрерывного обновления. Буржуазные
идеологи изображают военную экономику как некий особый вид
экономики, свободной от кризисов и безработицы. В
действительности милитаризация экономики в империалистических
государствах вовсе не меняет ее капиталистического характера, так как
по-прежнему сохраняется частная собственность на средства
производства со всеми вытекающими отсюда последствиями. В эпоху
империализма и общего кризиса капитализма военные расходы
являются наиболее предпочитаемой монополиями формой
государственных расходов. Военная продукция имеет гарантированный
сбыт, она поставляется государству по высоким ценам,
обеспечивая таким образом рост прибылей монополий. Высокий уровень
военных расходов способствует оживлению конъюнктуры и
поэтому может на время оттянуть наступление экономического кризиса.
Буржуазные экономисты видят только эту сторону милитаризации
и поэтому выдвигают военные расходы в качестве средства
предотвращения кризисов и безработицы.
На деле милитаризация имеет и другую сторону, которую
игнорируют буржуазные экономисты. Военные расходы могут
финансироваться лишь за счет трех источников: налогов, займов,
инфляции. Выше уже было рассмотрено, насколько ограничено
воздействие налогов и займов на конъюнктуру. Инфляция в этом
отношении мало чем отличается от налогов. Она также ведет к
419

снижению покупательной способности населения, усиливая, кроме
того, анархию капиталистического производства. О том, что
милитаризация не может быть средством спасения от кризисов,
наиболее убедительно свидетельствует опыт США, где особенно
усиленно проводится гонка вооружений и чаще, чем в других
капиталистических странах, происходят кризисные спады производства.
Милитаризация экономики на деле ведет к углублению всех
противоречий капитализма. Она способствует ускорению процесса
концентрации производства и централизации капитала, так как
военные заказы предоставляются лишь крупным монополиям.
Так, в США монополии получают свыше 60% всех военных
заказов. Извлекая огромные сверхприбыли, эти корпорации подавляют
своих конкурентов, подчиняют себе более мелкие фирмы,
укрупняют производство. Общественный характер производства
усиливается, а присвоение остается частнокапиталистическим, т. е. в
результате милитаризации основное противоречие капитализма
углубляется. Милитаризация экономики обостряет противоречие
между производством и потреблением, так как способствует
перераспределению национального дохода от широких слоев населения
в пользу крупнейших монополий.
Кейнсианство во Франции. В начале 40-х годов кейнсианство
проникло во французскую экономическую мысль. Причем
некоторые экономисты (Г. Ардан, П. Мендес-Франс) восприняли теорию
Кейнса без каких-либо поправок. Другие (Ф. Перру, род. 1903),
одобрив идею государственного вмешательства в экономику,
критически отнеслись к теоретической схеме Кейнса. Они выступили
против регулирования ссудного процента, считая этот метод
неэффективным. Вместо этого французские экономисты предложили
перейти к планированию экономики, чтобы обеспечить не только
соответствующие темпы ее развития, но и изменения структуры.
Ф. Перру пытается сочетать государственное регулирование с
частными интересами монополистического капитала. С этой целью
он выдвинул теорию «доминирующих единиц», к которым относит
мощные промышленные корпорации, а главной доминирующей
единицей считает государство. Так как доминирующие единицы
монополистических групп неоднородны и развиваются
неравномерно, то возникает несовместимость интересов отдельных
классов с общегосударственной программой. В качестве арбитра и
координирующей силы выступает государство. Цель, которая
преследуется при этом, — достигнуть согласованных действий и
обеспечить гармоничный рост.
Буржуазные экономисты характеризуют план как
«упорядоченный синтез» планов предприятий. Рассматривая методы этого
упорядочения, французские экономисты различают
императивное и индикативное планирование. Императивное планирование
носит директивный характер. Так они называют
социалистическое планирование. В случае индикативного планирования
плановый центр только выдвигает ряд достижимых целей и косвенными
методами старается побудить предпринимателей к соответ-
420

сгвующим действиям. Обязательные задачи ставятся только для
государственного сектора. Французские экономисты оценивают
планирование во Франции как индикативное. Нередко они
говорят о «согласованном хозяйстве». Опыт Франции показывает
несостоятельность попыток планирования капиталистической
экономики— ни один план не был выполнен.
Тем не менее разработка долгосрочных прогнозов и планов
развития ведется теперь не только во Франции, но и в других
капиталистических странах. Они отражают потребность в
планировании общественного по своему характеру производства. Но
будучи государственно-монополистическим мероприятием,
программирование служит интересам буржуазии и не может
устранить противоречий капитализма.
Провал кейнсианских «рецептов лечения капитализма».
Фактическое состояние экономики капиталистических стран
свидетельствует о провале кейнсианских рецептов лечения капитализма.
В странах капитализма существуют постоянные массовые
армии безработных и полубезработных. Теория Кейнса
рекламировалась как средство предотвращения экономических кризисов.
Но и в этом вопросе капиталистическая действительность
свидетельствует против Кейнса. В главной стране капитализма — США,
где наиболее широко применялись кейнсианские методы,
произошло учащение экономических кризисов. Экономика США
испытала кризисные потрясения в 1948—1949 гг., 1953—1954 гг.,
1957—1958 гг., 1960 — 1961 гг., 1967 г., 1969—1971 гг., 1974 —
1975 гг., в 1981 — 1982 гг. В ряде важнейших отраслей
производства существует хроническая недогрузка производственных
мощностей. Причем круг этих отраслей постепенно расширяется.
Даже по официальным, заниженным данным, в годы подъема
недогрузка составляет 15—20%.
Практика регулирования ссудного процента в целях
стимулирования частных капиталовложений показала несостоятельность
теории Кейнса: попытки буржуазных правительств повышать
процент во время промышленного подъема не могли
приостановить этот подъем, поскольку он стимулировался ростом прибыли.
Повышение процента имело иной результат — приток в данную
страну иностранного капитала. Во время спадов производства
правительства США, Англии понижали ссудный процент, чтобы
стимулировать рост производства. Однако на деле этого не
получалось, так как капиталы шли не в производство, а за
границу, где процентная ставка была более высокой.
Рекомендовавшийся Кейнсом дополнительный выпуск бумажных денег в
обращение привел к инфляции, но не устранил безработицы. Не
оправдали ожиданий и «встроенные стабилизаторы».
В связи со всеми этими обстоятельствами буржуазные
экономисты были вынуждены признать серьезные недостатки теории
Кейнса. Американский экономист С. Харрис после кризисного
спада производства в США в 1953—1954 гг. писал, что Кейнс
не предусмотрел многих административных трудностей, а именно:
421

как не только достигнуть полной занятости, но и постоянно
поддерживать ее; как определить тот уровень, после которого вред
инфляции превысит выгоды от нее; до какой степени можно
увеличивать государственный долг, чтобы не довести
государственные финансы до полного банкротства1.
В 60—70-х годах критика ортодоксального кейнсианства
еще более усилилась. Под влиянием провала кейнсианских
рецептов «лечения» капитализма возник «неоклассический
рецидив». Многие последователи Кейнса при объяснении низких
темпов послевоенного роста в США отказались от теоретических
положений Кейнса, выдвигая такие причины, как отлив из США
золота, необычно высокий прирост рабочей силы, последствия
автоматизации, влияние «инфляции» заработной платы и т. п.
Теорию Кейнса «неоклассики» критикуют за недооценку
автоматического механизма восстановления экономического равновесия.
Другие экономисты, напротив, считают, что проблема
регулирования экономики у Кейнса разработана недостаточно. При этом
отмечается, что теории ссудного процента и инфляции не
подтвердились. Они признают, что практика регулирования ссудного
процента не оказала существенного влияния на инвестиции.
Провалилась и идея Кейнса о «благотворной роли инфляции».
Поэтому сторонники неоклассической концепции говорят, что
появление теории Кейнса вовсе не было революцией. Дж. Робинсон
также объявила кейнсианскую революцию мнимой, так как, по
ее мнению, предложения Кейнса, направленные на увеличение
занятости, с самого начала не содержали рационального
использования ресурсов.
Посткейнсианство. На смену неокейнсианству пришло пост-
кейнсианство. Его представители — английские экономисты
Дж. Робинсон, Н. Калдор, П. Сраффа, американские
экономисты А. Эйхнер, С. Вайнтрауб.
Теорию Кейнса они считают одним из источников новой
системы экономических взглядов. Они выступают противниками
концепций о внутренней устойчивости капиталистической системы,
полагая, что центральным положением теории Кейнса была идея
о нестабильности капиталистической экономики. Они критикуют
так называемое ортодоксальное кейнсианство (неокейнсианство)
за то, что оно игнорировало денежные факторы,
абстрагировалось от проблемы распределения, рассматривало теорию Кейнса
как статическую, хотя, по мнению посткеинсианцев, она в своей
основе является динамической теорией2. Таким образом, пост-
кейнсианцы пытаются спасти обанкротившуюся теорию Кейнса,
обвинив ее последователей в неправильной трактовке этой теории.
Характерной чертой посткейнсианства является критика
теорий «предельной полезности» и «предельной производительности
факторов производства», которые использовались многими бур-
1 См.: Ham's S. E. Op. cit., p. 214.
2 См.: Modern Economic Thougth/Ed. by S. Weintraub. Oxford, 1977, p. 7h
422

жуазными экономистами для объяснения цен, за*работной платы,
прибыли и ренты. Отвергая эти вульгарно-апологетические
концепции, посткейнсианцы пытаются опереться на теорию стоимости
английского буржуазного экономиста, предшественника К.
Маркса, Д. Рикардо К Однако они используют не то положительное,
что было в теории трудовой стоимости Рикардо, а его
ошибочные взгляды, в свое время подвергшиеся критике К. Маркса
(количественный подход, отождествление стоимости с ценой
производства и др.)-
Многие посткейнсианцы используют работы польского
экономиста М. Калецкого, выступившего в 30-х годах со своей
трактовкой распределения. Он пытался установить зависимость
прироста инвестиций от доли потребления различных классов.
Некоторые посткейнсианцы обращаются к Марксу в поисках наиболее
эффективных методов анализа. Одной из особенностей посткейн-
сианства является введение в сферу исследования так
называемых социально-экономических институтов (например,
рассмотрение роли профсоюзов). Таким образом, теоретической базой
посткейнсианства является эклектическое соединение различных
течений буржуазной политической экономии.
Центральное место в посткейнсианских теориях занимает
проблема роста и распределения. Посткейнсианцы утверждают,
что темпы роста производства зависят от распределения
национального дохода, величина дохода и его прирост — от
сбережений, а общая величина сбережений складывается как сумма
сбережений из заработной платы и прибыли. Так как «склонность
к сбережениям» у получателей заработной платы и прибыли
разная, то изменения в распределении будут влиять на общую
сумму сбережений. Следовательно, распределение национального
дохода будет влиять на его прирост. Это основное положение
посткейнсианцев, с помощью которого они реконструируют
теорию Кейнса.
В свою очередь, распределение национального дохода
является функцией накопления капитала. Темп накопления капитала
определяет норму прибыли, а следовательно, и долю прибыли в
национальном доходе. Доля заработной платы определяется как
остаточная величина, хотя борьба рабочих может внести
коррективы в это соотношение.
Попытка установить связь между распределением
национального дохода и темпами его роста, указание на то, что
сбережения зависят от распределения национального дохода между
капиталистами и рабочими, способствуют известному приближению
их теории к реальной действительности. Однако и
посткейнсианцы не идут дальше поверхностных, формальных сопоставлений.
Они не проникают в коренные причины отношений распределе-
1 См.: Sraffa P. Production of Commodities by Means of Commodities.
Cambridge, 1960.
423

ния, находящиеся к сфере материального производства, в
частнокапиталистическом присвоении.
В области экономической политики сторонники этого
направления выступают за дальнейшее совершенствование механизма
регулирования капиталистической экономики. Однако более
конкретно эта программа еще не разработана, имеются различные
точки зрения. Так, согласно модели Н. Калдора, повышение
темпов роста может быть обеспечено только благодаря
перераспределению национального дохода в пользу прибыли. Эти выводы
используются для оправдания политики буржуазного
государства, направленной против рабочего класса.
Дж. Робинсон исходит из того, что повышение заработной
платы, соответствующее росту производительности труда,
устраняет трудности в реализации и является важнейшим стимулом
экономического роста. Подобные взгляды отражают борьбу
рабочего класса за улучшение своего положения. Вместе с тем
Дж. Робинсон переоценивает значение этой борьбы. Рост
заработной платы не может устранить противоречий
капиталистического воспроизводства и его законов. Из своих рассуждений
Робинсон делает ошибочный вывод о возможности сотрудничества
монополий и профсоюзов.
Большинство посткейнсианцев оправдывают «политику
доходов». В ней они видят средство борьбы с инфляцией, так как
традиционные методы бюджетной и кредитно-денежной политики
оказались недостаточными. «Политику доходов» они пытаются
увязать с политикой экономического роста в целом, включая
определение темпов и структуры инвестиций. В связи с этим
нередко высказывается мнение о необходимости усиления
государственного регулирования экономики, его централизации и определения
долгосрочных целей. Отражая потребности роста
производительных сил, посткейнсианцы в своих предложениях не идут дальше
отдельных реформ.
Глава 24
БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
1. Неокейнсианекие теории экономического роста
Неокейнсианские теории роста возникли в процессе критики
теории Кейнса. Эта теория исходила из экономики, находящейся
в состоянии застоя. Она абстрагировалась от технического
прогресса, роста населения. Ее применение было рассчитано лишь на
короткие периоды. Между тем в 50-х годах обстановка
изменилась. Начала развертываться научно-техническая революция, и
абстрагироваться от нее было уже невозможно. Усилилась
неравномерность развития капиталистических стран. В ряде стран —
ФРГ, Франции, Японии, Италии — наблюдались высокие темпы
424

роста. Они требовали объяснения, и к тому же теория Кейнса
для таких случаев была неприспособлена.
Теории экономического роста представляют собой попытку
создать общую теорию воспроизводства, пригодную для
различных конъюнктурных условий. Главной целью экономической
политики эти экономисты объявляют не достижение полной
занятости, а достижение устойчивых темпов роста экономики. Они
считают, что таким путем можно решить и проблему занятости.
Объективной основой распространения этих теорий, занявших
в послевоенный период ведущее место в буржуазной литературе,
является прежде всего рост сил социализма и экономическое
соревнование двух мировых систем. Успехи стран социализма в
области экономического развития, прогресса науки и техники
вызвали беспокойство в буржуазных кругах за исход
экономического соревнования. Как отмечает американский экономист
Э. Домар (род. 1914), «международный конфликт делает
проблему роста условием существования»1.
Проблема темпов экономического развития приобрела особую
остроту и в связи с распадом колониальной системы
империализма: задача преодоления экономической отсталости
развивающихся стран связана с темпами роста производства в молодых
национальных государствах.
В основе распространения теорий роста лежат и глубокие
внутренние причины: замедление темпов экономического
развития в ряде передовых капиталистических стран, существование
хронической безработицы, усиление
государственно-монополистического капитализма — все это выдвинуло на первый план
проблему темпов капиталистического воспроизводства.
Распространению теорий экономического роста
способствовало и то, что они оказались наиболее удобными для апологии
современного капитализма. В этих теориях содержится защита
монополистического капитала, теоретическое обоснование
практики государственно-монополистического регулирования
капиталистической экономики; они тесно связаны с учением о
«трансформации капитализма», о превращении его в «государство
всеобщего благоденствия».
Наиболее видными представителями неокейнсианских теорий
экономического роста являются американский экономист Э.
Хансен и английский экономист Р. Харрод (1890—1978).
Содержание неокейнсианских теорий роста. Теоретической
основой этих концепций являются взгляды Дж. М. Кейнса, в
частности положение о том, что стихийный механизм
капиталистической экономики не может обеспечить равновесия между
спросом и предложением, в результате чего возникает неполная
занятость людей и материальных ресурсов; что решающее значение
для достижения устойчивости капиталистической экономики
имеет проблема эффективного спроса; и, наконец, что государствен-
Domar E. Essays in the Theory of Economic Growth. N. Y., 1957, p. 18.
425

ное регулирование экономики, воздействуя на факторы,
определяющие эффективный спрос, в состоянии обеспечить стабильность
капиталистической экономики.
Американский экономист Э. Домар и английский экономист
Р. Харрод, исходя из этих положений, выступили со своими
теориями экономической динамики, или роста. Центральной
проблемой у неокейнсианцев является проблема реализации, т. е. если
движение спроса способствует полному использованию
производственных ресурсов, то экономика будет находиться в состоянии
динамического равновесия. Изменения эффективного спроса
определяют фактический уровень производства и его отклонения от
потенциально возможного уровня. Рост национального дохода, от
которого зависит уровень спроса, является, по мнению кейнсиан-
цев, только функцией накопления капитала, а спрос на капитал
(при данной капиталоемкости) определяется только темпом
роста национального дохода.
Важное место в неокейнсианских моделях экономического
роста занимает рассмотрение количественных взаимосвязей
между накоплением и потреблением, система «мультипликатор —
акселератор». Мультипликатор характеризует связь между приростом
инвестиций и последующим приростом национального дохода;
акселератор— связь между приростом национального дохода и
последующим приростом инвестиций. Главным фактором
экономического роста неокейнсианцы считают инвестиции, или, други
ми словами, норму накопления капитала. В качестве другого
фактора выдвигается капиталоемкость производства (отношение
капитала к выпускаемой продукции). Анализ статистических
данных, показывающих изменения капиталоемкости производства,
представляет известный интерес. Буржуазные экономисты
подметили тенденцию повышения этого коэффициента во время
индустриализации и понижения в период «зрелой экономики».
Однако, оперируя средними данными, некоторые кейнСианцы
сделали вывод о том, что этот коэффициент остается постоянным и
поэтому от него можно абстрагироваться.
Кейнсианцы делят инвестиции на производные, или
индуцированные, вызванные ростом потребления (действием
акселератора), и автономные, обусловленные техническим прогрессом,
политикой государства, ростом населения. Это деление является
в известной мере искусственным. В действительности так
называемые автономные инвестиции вовсе не являются независимыми.
Они зависят от общего хода капиталистического воспроизводства,
от движения нормы прибыли.
В кейнсианских теориях проблема накопления
рассматривается в связи со сбережениями. Если инвестиции равны
сбережениям, то экономика не испытывает затруднений. Превышение
сбережений над инвестициями приведет к недогрузке
предприятий и безработице. Превышение инвестиционного спроса над
сбережениями вызовет рост цен. Само по себе рассмотрение
пропорций между сбережениями и накоплениями представляет
426

известный интерес в анализе использования национального
дохода. Однако кейнсианцы с помощью этих второстепенных связей
пытаются объяснить основные экономические процессы, что
является в корне ошибочным.
Исходя из своих теоретических установок, неокейнсианцы
дают объяснение существующим темпам роста. Так, Э. Хансен
замедление темпов роста производства в США в послевоенный
период объясняет ослаблением действия автономных сил,
влияющих на частные капиталовложения и на потребительский спрос.
По его мнению, вся система США способствует росту
сбережений, тогда как инвестиционные возможности расширяются
медленно. Причину этого он видит в недостатке потребительского
спроса, в результате чего существуют недоиспользованные
мощности, в снижении коэффициента капиталоемкости, в расширении
сферы услуг, где капиталоемкость ниже, чем в сфере
материального производства.
На основе сочетания мультипликатора и акселератора были
разработаны кейнсианские модели цикла1. На первое место в
них выдвигается проблема спроса. Первые представители теорий
экономического роста — американский экономист Э. Домар и
английский экономист Р. Харрод — рассматривали экономический
рост в зависимости лишь от одного фактора — от накопления
капитала.
Английский экономист Р. Харрод следующим образом
представляет себе формулу темпа роста и накопления: G = SCr,
где G — темп роста; S — коэффициент сбережения в
национальном доходе; Сг — коэффициент акселератора.
Для достижения такого темпа роста необходимо, чтобы
ресурсы накопления использовались полностью. Об этом
свидетельствует формула накопления / = S, где /—инвестиции, а 5 —
сбережения. При условии этих пропорций предложение будет равно
спросу, что находит отражение в формуле реализации /3 =Л/— ,
а
где U — производственная мощность (произведение величины
инвестиций на их «производительность»), или величина
предложения; А/ — прирост инвестиций; — —мультипликатор. Произве-
а
дение этих двух последних величин дает размеры спроса.
Все эти формулы абстрагированы от реальных условий
капиталистического воспроизводства. Они отвлекаются от
капиталистических производственных отношений, которые определяют
цель капиталистического производства, прибыль как движущий
мотив накопления. Эти формулы игнорируют противоречия
капитализма, обусловливающие диспропорциональность между различ-
1 Экономико-математическая модель — это система алгебраических
уравнений и неравенств, абстрактное отражение количественных связей экономических
процессов.
427

ными сферами воспроизводства. Они совершенно не учитывают
классовое содержание рассматриваемых категорий.
В результате накопление капитала сводится просто к
инвестициям, рассматривается вне связи с производством и
распределением прибавочной стоимости. Используемые в формулах
понятия являются крайне расплывчатыми, неопределенными.
Накопление отождествляется со сбережениями, не всегда проводится
различие между производственными и непроизводственными ин«
вестициями. Потребление трудящихся отождествляется с
потреблением капиталистов. Вместо реального потребления
выдвигается «склонность к потреблению», представляющая собой
психологическую категорию.
Недостатком многих формул является также постоянство
параметров. Например, у Харрода постоянным является
коэффициент капиталоемкости, хотя на деле он изменяется в результате
технического прогресса и роста производительности труда. Ряд
буржуазных экономистов выступают против чрезмерного
упрощения формул роста и создают более сложные модели с учетом
некоторых дополнительных факторов, влияющих на процесс
воспроизводства.
Они стали учитывать роль труда, повышения его
производительности, роль технического прогресса, изыскивать критерии
целесообразности изменения структуры капиталовложений. Это
так называемые многофакторные модели.
Новым моментом в моделировании является разработка
многосекторных моделей экономического роста (английский
экономист Р. Стоун1), в которых модели роста сочетаются с
балансовыми таблицами, в частности с балансом «затраты — выпуск».
Баланс «затраты — выпуск» представляет собой попытку
отразить связи, существующие между отраслями экономики. Он
составляется в виде шахматной балансовой таблицы, в которой
каждая отрасль выступает дважды: как производящая и как
покупающая. По горизонтальной линии показывается
распределение произведенной продукции и услуг каждой отрасли, а по
вертикальной — затраты данной отрасли, представляющие собой
продукцию других отраслей.
Разработка многосекторных моделей экономического роста
направлена на то, чтобы отразить структурные сдвиги в
экономике и дать основу для экономического программирования
и влияния на изменение отраслевой структуры.
Рассмотрение моделей показывает стремление буржуазных
экономистов приблизиться к реальности, и в этой области у них
имеются известные положительные результаты. Так, начав с
модели стационарного общества, они перешли к модели роста.
Абстрагируясь вначале от технического прогресса, от
распределения национального дохода, от изменения пропорций капитал —
продукция, буржуазные экономисты впоследствии включили эти
Stone R. Mathematical Models of the Economy and other Essays. L., 1970.
428

факторы в модели. Первые модели рассматривали один товар,
один фактор производства. В дальнейшем, на основе линейного
программирования, были включены и другие факторы.
Значительный прогресс достигнут буржуазными экономистами в
изучении проблем сравнительной эффективности капиталовложений в
различных секторах экономики, в выработке оптимальных
решений для предприятий, в совершенствовании математического
аппарата.
Однако значение моделей снижается благодаря ненаучным
экономическим теориям, лежащим в основе этих моделей. К ним
относятся: теория «предельной полезности», теория «факторов
производства», теория «бескризисного» развития капитализма.
Субъективная теория «предельной полезности» не отражает
содержания объективных экономических процессов, полезность не
может быть сведена к общей, соизмеримой единице, без чего
невозможно создать реалистические модели воспроизводства.
Теоретики «факторов производства», утверждающие, что в
создании национального дохода участвует не только труд, но и
капитал и природные ресурсы, также дают искаженное
представление о действительной роли факторов роста национального
дохода. Определение национального дохода как суммы всех доходов
в обществе также ведет к искажению источников и величины
национального дохода.
Представление о том, что с помощью государства можно
ликвидировать кризисы и безработицу, лежит в основе моделей
устойчивого, «сбалансированного роста». В моделях игнорируются
антагонистические противоречия капитализма, его
закономерности. Многие важные социально-экономические факторы вообще
не находят никакого отражения в моделях. К ним относятся
классовая борьба, факторы, влияющие на величину накопления
капитала, на стоимость рабочей силы, соотношение между
денежной и реальной заработной платой и др.
Конечно, учет этих факторов в экономико-математических
моделях является очень сложным делом. Но буржуазные
экономисты не только поэтому игнорируют эти факторы. Они исходят
из того, что капиталистические отношения являются
наилучшими, что социально-экономическая среда якобы не изменяется,
поэтому от нее можно абстрагироваться. Подобные абстракции
резко снижают достоверность моделей, делают их непригодными
для правильного отражения реальных процессов, происходящих
в капиталистическом обществе. По существу, в моделях
исследуется материально-вещественная структура общественного
производства, разрабатываются лишь общие зависимости,
конкретное преломление которых при каждом способе производства резко
различается.
Математические модели и формулы используются
буржуазными экономистами для выявления существующих количественных
закономерностей, а также для выявления тех показателей,
которые необходимы для достижения определенных темпов роста и
429

для прогнозирования. Вместе с тем широкое применение
математических методов на базе ненаучных теорий облегчает
буржуазным апологетам идеологическую защиту капитализма, позволяет
им с помощью формальных построений абстрагироваться от
самой сути социально-экономических процессов.
Прогнозирование. В прошлом прогнозы составлялись
нерегулярно и имели целью главным образом предвидение изменений
конъюнктуры. Теперь прогнозы имеют целью достижение
решающих задач экономической политики: обеспечение
оптимального экономического роста, полной занятости, предотвращения
инфляции и т. п. Современные буржуазные экономисты и целые
экономические институты много внимания уделяют разработке
прогнозов экономического развития отдельных стран и мировой
капиталистической экономики. Эти прогнозы бывают трех
типов— долгосрочные (10—25 лет), среднесрочные (3—5 лет) и
кратковременные (1 год).
Одним из важных новых элементов современной буржуазной
политической экономии является разработка долгосрочных
прогнозов. Буржуазные экономисты используют два различных
подхода при разработке прогнозов. Первый основан на
микроанализе, когда исходными пунктами служат индивидуальные планы и
прогнозы фирм, полученные путем анкетного опроса. Эти
данные суммируются и вместе с материалами по государственному
сектору кладутся в основу рекомендаций по основным
направлениям развития экономики. Одновременно составляются планы
государственных и частных инвестиций.
Недостатком такого подхода является сомнительная
достоверность данных, полученных путем опроса, поскольку фирмы не
всегда заинтересованы сообщать о своих действительных
намерениях. В основу планов кладутся интересы частных предприятий,
что ограничивает роль государственного вмешательства в
решение крупных проблем в масштабе всей экономики.
Второй подход основан на макроэкономическом анализе. Он
предполагает формулировку общих целей, достижение которых
считается желательным. Для этого используются: экстраполяция
статистических данных и эконометрические методы. Последние
основаны на изучении отношений между экономическими
переменными. Эконометрика объясняет прошлую экономическую
деятельность и выявляет перспективы путем составления
математических уравнений, которые отражают наиболее вероятные
взаимосвязи между экономическими переменными.
В прогнозах, разрабатываемых буржуазными экономистами,
находят отражение все методологические пороки буржуазной
политической экономии. Большинство буржуазных экономистов
придерживаются того мнения, что свобода воли, господствующая
при капитализме, превращает прогнозы лишь в вероятностные
суждения, так как нельзя точно предугадать поведение людей.
Выход буржуазные экономисты видят в усовершенствовании
методов прогнозирования, чтобы лучше предвидеть все альтерна-
430

тивные действия. Однако они не учитывают того обстоятельства,
что в условиях господства частной собственности
экономические законы неизбежно носят стихийный характер, а это пагубно
отражается на достоверности прогнозов.
Разработка методов регулирования экономики. Неокейнсиан-
цы разработали ряд мер косвенного и непосредственного
регулирования капиталистической экономики, которые используются
буржуазными правительствами. К методам косвенного
воздействия государства на экономическое развитие относятся: налоговая
политика, бюджетное финансирование, кредитная политика,
ускоренная амортизация. В буржуазной литературе эти методы
получили название автоматических стабилизаторов, кредитных
стабилизаторов, институциональных стабилизаторов и т. п.
Правительства капиталистических стран широко используют
предложенное Кейнсом регулирование ссудного процента. Теперь
изменение нормы процента в первую очередь проводится по
отношению к долгосрочному кредитованию для поощрения
капиталовложений в основной капитал.
Американские экономисты выдвинули принцип дефицитного
финансирования, который получил применение на практике.
Связанная с ним «регулируемая инфляция» рассматривается ими
как необходимый элемент активной экономической политики.
Государственный кредит стал играть важную роль в изменении
отраслевой структуры производства, в стимулировании
экспортных отраслей, поддержании отстающих звеньев экономики, в
развитии инфраструктуры, в форсировании технического
прогресса.
Вся совокупность мероприятий, проводимых государством в
области кредитной политики, включая и операции государства на
рынке ссудных капиталов, изменения норм обязательных
резервов коммерческих банков, удорожание или удешевление
ипотечного и потребительского кредита, оказывает известное влияние
на динамику капиталовложений и их структуру. Однако эта
политика, как и все другие государственно-монополистические
мероприятия, носит противоречивый характер. Это связано в первую
очередь с ростом государственного долга и инфляцией.
Одним из методов регулирования является ускоренная
амортизация. Э. Хансен полагает, что рост амортизационных
отчислений может компенсировать общее сокращение инвестиционного
спроса. Предложения о регулировании амортизационных отчие
лений имеют определенную объективную основу. В них находит
отражение тот факт, что доля амортизации в общей величине
капиталовложений повышается и что в целом капиталовложения
стали больше зависеть от степени амортизации основного
капитала. Эта тенденция вообще связана с техническим прогрессом,
В условиях капитализма она особенно усиливается благодаря
снижению нормы накопления при низких темпах роста
производства.
Ускоренная амортизация и налоговые льготы корпорациям в
431

известной мере стимулируют капиталовложения. Они
содействуют в первую очередь развитию новых, особенно военных,
отраслей, способствуют повышению конкурентоспособности отраслей,
работающих на экспорт. Эти меры ведут к росту прибылей
монополий, уменьшают для них риск, с которым связаны
капиталовложения в новые отрасли. Вместе с тем ускоренная
амортизация и налоговые льготы корпорациям усиливают
неравномерность развития отраслей и диспропорции между ними. Рост
амортизационных отчислений не может компенсировать общего
сокращения инвестиционного спроса хотя бы потому, что
фактический срок службы основных фондов может остаться без
изменений. Это значит, что основные фонды в течение какого-то
периода времени будут не обновляться, а действовать как даровые
силы природы. Вместе с тем рост амортизационных отчислений
уменьшает спрос на чистые накопления, что способствует
перенакоплению капитала. Главное заключается в том, что инвестициям
препятствует не недостаток средств, а недостаток рынка.
В 60—70-х годах среди буржуазных экономистов растет
понимание того, что корректирующие меры со стороны государства
недостаточны для осуществления сбалансированного и
устойчивого роста. Их внимание привлекает изучение опыта
«индикативного планирования» во Франции. Английские и американские
экономисты все чаще стали высказывать идеи о необходимости
государственного планирования.
Буржуазные экономисты полагают, что планирование не
связано с характером собственности на средства производства и что
можно строить плановое хозяйство на основе частной
собственности. Разрабатываемые ими программы включают в себя анализ
существующего экономического положения и определение целей,
которые должны быть достигнуты. Они содержат также два типа
заданий: конкретные, т. е. по основным отраслям производства
и услуг, носящие характер закона по отношению к
национализированным отраслям, и задания для всех прочих отраслей. В этом
случае они носят характер рекомендаций. Обязательному
выполнению подлежит очень небольшое число показателей.
Большинство показателей являются весьма приблизительными. В
программах практически отсутствуют указания, какими средствами
могут быть достигнуты поставленные цели.
Контроль над выполнением программ носит косвенный
характер. Тем не менее экономическое программирование дает
некоторые новые возможности воздействия буржуазного государства
на экономику. Оно ставит задачу повышения темпов роста
экономики, стимулирования структурных сдвигов в экономике. В связи
с ним вырабатываются меры целевого регулирования. С помощью
программирования монополиям удается повысить прибыль,
усилить эксплуатацию трудящихся.
Разработка методов регулирования экономики
свидетельствует об усилении влияния буржуазной политической экономии на
экономическую политику. Буржуазные экономисты активно содей-
432

ствуют отысканию средств поддержания устоев капитализма, они
обосновывают современное государственно-монополистическое
регулирование, стараясь завуалировать его классовую сущность.
Сравнительно новым вариантом теорий экономического роста
являются посткейнсианские модели (Дж. Робинсон, Н. Калдор).
Их особенность состоит в том, что темп роста ставится в
зависимость от распределения дохода на заработную плату и прибыль.
При этом одни считают, что повышение темпов роста может
быть достигнуто путем перераспределения национального дохода
в пользу прибыли, другие — в пользу заработной платы.
Некоторые представители посткейнсианской теории роста
подчеркивают связь своей теории с Марксовым анализом
воспроизводства. На самом деле они пытаются найти основу
взаимосвязей роста и распределения в технико-экономических
взаимосвязях I и II подразделений общественного производства. Однако
при этом они обходят такие важнейшие категории марксистской
политэкономии, как прибавочная стоимость и стоимость рабочей
силы, без анализа которых нельзя подойти к проблеме
распределения. Выводы, которые делаются посткейнсианцами, не
отражают экономических процессов и нередко служат для обоснования
реакционной политики.
2. «Неоклассические» теории экономического роста
Возрождение и распространение «неоклассических» теорий
экономического роста вызвано, во-первых, отрицательными
последствиями практики государственно-монополистического
регулирования (рост государственных расходов, дефицит госбюджета,
усиление инфляции), основанной на кейнсианских теориях, и во-
вторых, сравнительно благоприятной конъюнктурой, в условиях
которой снизилась безработица и повысились темпы развития
экономики. В этой обстановке возник вопрос о возможности
роста производства не только за счет неиспользуемых мощностей,
но и за счет внедрения новой техники, повышения
производительности труда. В-третьих, кейнсианские теории роста никак не
могли быть рекомендованы для развивающихся стран,
испытывающих недостаток капиталов и обладающих большими ресурсами
рабочей силы.
«Неоклассические» теории роста возродились в процессе
критики неокейнсианских моделей. При этом выдвигались некоторые
действительно уязвимые черты кейнсианских моделей: 1) прирост
производства в этих моделях рассматривается исключительно
как функция новых капиталовложений, тогда как прирост может
обеспечиваться и привлечением новых рабочих для
использования имеющихся, но незагруженных мощностей; 2) модели
предполагают неизменность капиталоемкости производства, что не
дает возможности выбора между более или менее
капиталоемкими методами производства.
Наиболее видными представителями «неоклассической» теории
15—176
433

роста являются американский экономист Р. Солоу * и английский
экономист Дж. Мид2. Свое название эта теория получила потому,
что заимствовала у «неоклассиков» (английский экономист
А. Маршалл) основные исходные предпосылки и инструменты
анализа. Представители «неоклассических» теорий роста исходят
из предположения господства свободной конкуренции, в
условиях которой владельцы факторов производства вознаграждаются
в соответствии с так называемыми предельными продуктами.
По мнению сторонников неоклассической концепции
экономического роста, главные факторы производства используются
полностью, что достигается механизмом свободной конкуренции,
воздействующей на цены факторов производства. Например, если
темпы капиталовложений окажутся слишком высокими, то цены
на средства производства повысятся. Последнее вынудит
капиталистов изыскивать меры снижения капиталоемкости, что
приведет к понижению цен на капитал. Вторая особенность этой
теории состоит в том, что она рассматривает в качестве фактора
роста не только капиталовложения, но и другие компоненты —
труд, природные ресурсы, технический прогресс. Последний
включается либо как самостоятельный фактор, либо как средство
воздействия на производительность других факторов.
В отличие от прошлых «неоклассических» теорий современные
неоклассики отвергают старую концепцию, согласно которой
замена труда капиталом вела к росту производительности труда, но
к снижению производительности капитала. Ставится задача
увеличения производства при наименьших затратах труда и капитала.
Особенностью современных теорий роста является и то, что
рост они трактуют не как нарушение равновесия, а как
нормальное состояние. Речь идет о сбалансированном росте, при котором
предложение и спрос находятся в соответствии.
Условием сбалансированного роста помимо свободной
конкуренции является устойчивая денежная система. Поэтому
пропагандисты неоклассических теорий выступают против
инфляционных государственных расходов, рассматривая подобное
вмешательство государства в экономику как фактор нарушения
стабильности.
На основе «неоклассической» теории разрабатываются так
называемые модели «золотого века». В этих моделях доля
сбережений в национальном доходе принимается за постоянную
величину, темп роста зависит лишь от технического прогресса и
увеличения самодеятельного населения и не зависит от повышения
благосостояния, от роста потребления.
Центральное место в «неоклассических» теориях занимает
проблема потенциально возможного темпа роста исходя из
наличия факторов производства и их оптимального использования.
! См.: Solow R. Growth Theory: an Exposition. L., 1970.
2 См.: Meade J. A Neoclassical Theory of Economic Growth. L., 1964.
434

Наиболее отчетливо это выражено в так называемой
производственной функции. Она получила название функции Кобба—
Дугласа, в связи с тем что в 1928 г. ее разработали
американский экономист П. Дуглас и математик Кобб. Они предприняли
первую попытку определить эмпирическим путем влияние затрат
капитала и труда на величину продукции в обрабатывающей
промышленности США. При этом они исходили из того, что
продукция является функцией только двух факторов — труда и
капитала, способных безгранично замещать друг друга. Использовав
метод наименьших квадратов, Кобб и Дуглас установили на базе
фактических данных статистические связи между продукцией и
затратами труда и капитала. Итоги своего анализа они
комментировали в духе вульгарной неоклассической теории «предельной
производительности» факторов производства.
Функция Кобба — Дугласа положила начало значительному
потоку работ по количественной оценке роли отдельных
факторов экономического роста. Ее модернизация шла в двух
направлениях: 1) отказ от предпосылки постоянной эффективности
факторов независимо от масштабов производства, 2) учет
влияния технического прогресса в виде самостоятельного фактора,
в качестве третьей переменной, оказывающей влияние на рост
национального дохода. Были предприняты попытки
дезагрегировать показатель технического прогресса, выделив из него влияние
таких факторов, как повышение качества рабочей силы в
результате роста уровня образования и квалификации рабочих.
Эти разработки представляют известный практический
интерес, однако теоретической основой производственной функции по-
прежнему остаются антинаучные постулаты теории «предельной
производительности».
В самом общем виде эта функция может быть изображена как
уравнение, в котором продукция представляет собой сумму
произведений каждого фактора на его «предельный продукт»:
0 = f(LKQ), где О —продукция; L — труд; ^—капитал; Q —
земля. Более конкретным выражением производственной функции
является формула
О = (dfldL) L + (dfldK) К + (df/dQ) Q.
«Неоклассическая» теория роста основывается также на
вымышленном «законе убывающей доходности», на категории
«предельного продукта» (продукта последней единицы факторов
производства) и на других догмах буржуазной политической
экономии.
В основе производственной функции лежит ложная идея о
производительности факторов производства и вытекающая из нее
функциональная теория распределения. Производственная
функция в том виде, как ее трактуют буржуазные экономисты, не
отражает действительное положение дела, поскольку ни стоимость,
ни физический объем совокупного общественного продукта не
расчленяются на части, являющиеся функцией отдельных факто-
15*
435

ров производства. Однако это вовсе не исключает того или иного
влияния каждого фактора на величину совокупного
общественного продукта. Но для выяснения этого влияния необходимо
исходить из теории трудовой стоимости, на основе которой можно
определить последствия изменения факторов производства.
Представители «неоклассических» теорий источником роста
считают рост прибыли. Причиной недогрузки предприятий,
безработицы неоклассические экономисты считают низкие темпы
инвестиций и технического прогресса, в основе чего лежит
снижение прибыли, стимулов к техническим нововведениям. На этом
тезисе основываются и их практические предложения. Они
выступают против мероприятий государства, направленных на
повышение "заработной "платы, на увеличение расходов на
социально-экономические нужды, предлагают снижение налогов на прибыли и
расширение косвенных налогов.
Попытки «подновления» «неоклассической» теории роста
связаны с включением в нее технического прогресса. В своем
первоначальном варианте эта теория не могла объяснить изменения
в распределении национального дохода. Ее сторонники исходили
из того, что изменения в темпах роста производственных
факторов должны сопровождаться изменениями их предельных
продуктов. Следовательно, пропорции в распределении дохода остаются
прежними. Если же эти изменения все-таки происходят, то это
означает, что закон «предельной производительности» не
действует. С этим подрывом основ теории неоклассики не могут
согласиться. Поэтому они стремятся доказать, что причиной нарушения
пропорций в распределении национального дохода является
технический прогресс. Так, в случае, если технический прогресс
носит капитало-интенсивный характер, то предельный продукт
капитала и, следовательно, норма прибыли растут быстрее, чем
заработная плата. К этому добавляется еще влияние
эластичности замещения ресурсов (например, труда капиталом и наоборот).
Указанное новшество не устраняет пороков неоклассических
концепций «предельной производительности» и ничего не дает на
практике, поскольку раздельно измерить воздействие эффекта
самого технического прогресса и эффекта замещения ресурсов
невозможно. Их влияние можно рассматривать лишь в
совокупности и на основе теории трудовой стоимости. В таком случае
можно говорить лишь об изменении производительности труда.
С критикой «неоклассического» направления активно
выступают посткейнсианцы. Так, итальянский экономист П. Сраффа
разоблачает несостоятельность тезиса о господстве свободной
конкуренции, отвергает положение неокласеиков о том, что
стремление к максимальной прибыли якобы обеспечивает
оптимальное использование ресурсов и «справедливое» распределение
национального дохода. Опираясь на теорию стоимости Д. Рикар-
до, Сраффа критикует теорию «предельной полезности»,
«предельной производительности» и теорию распределения
неоклассиков. Не отвергая в принципе ошибочного представления о произ-
436

водительности факторов производства, Сраффа показывает
внутреннюю противоречивость концепций неоклассиков. При этом
пересмотру подвергаются основные догмы, которые используются
не только неоклассиками, но и другими направлениями, особенно
в трактовке таких категорий, как цена, заработная плата,
прибыль, капитал и т. п.
Современным вариантом «неоклассических» теорий роста
является монетарная теория цикла. Авторы этой теории Фридмеи
и Шварц в книге «Монетарная история США 1869—1960 гг.» и
других работах утверждают, что причиной нарушения
стабильного хода процесса воспроизводства являются сдвиги в денежной
сфере и что в долговременном плане «существенная
нестабильность денег сопровождается нестабильностью экономического
роста». По их мнению, сокращение денежной массы ведет к
замедлению темпов экономического роста, а ее увеличение —
к повышению темпов. Этот вывод основан на формальных
статистических сопоставлениях, из которых вовсе не следует, что
существует причинная зависимость между этими двумя
процессами. Практические предложения по регулированию денежной
массы сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Во-первых,
неясно, что включается в состав денежной массы. Авторы при
выборе ее компонентов исходят из эмпирического удобства, т. е.
используют субъективный подход. Во-вторых, не раскрыты
подлинные причины колебаний денежной массы и скорости ее
обращения. Но без этого нельзя говорить о регулировании денежной
массы и, следовательно, по Фридману, темпов экономического
роста. Таким образом, монетаристская схема дает крайне
поверхностное и искаженное отображение реальных процессов
капиталистического воспроизводства. Сведение причин сложнейших
экономических явлений к изменению денежной массы глубоко
ошибочно. Цель этой теории состоит в том, чтобы отвлечь
внимание от глубочайших антагонистических противоречий
капиталистического производства, перенести рассмотрение всех
сложнейших проблем «во внешнюю сферу», т. е. в сферу обращения.
Коренной порок «неоклассических» теорий экономического
роста состоит в том, что они совершенно обходят проблему
реализации продукции. Эти экономисты односторонне трактуют
проблему воспроизводства, фиксируя внимание на издержках
производства и на том, чтобы при минимуме издержек получить
максимум прибыли. Они не учитывают того, что снижение в этих
целях заработной платы ведет к относительному уменьшению
спроса и ухудшению условий реализации. Попытки неоклассиков
выработать модель «сбалансированного роста» производства,
обходя вопрос о реализации продукции, представляют наиболее
уязвимое звено этой концепции. Эта теория далека от
реальности и в том смысле, что она основывается на концепции
устойчивого равновесия, исключающей экономические кризисы; ее
сторонники исходят из наличия свободной конкуренции,
абстрагируются от существования безработицы и недоиспользования произ-
437

водственных мощностей. «Неоклассические» теории роста, так
же как и неокейнсианские, рассматривают производство вообще,
игнорируя специфику капитализма, его антагонистические
противоречия.
3. Кризис теорий экономического роста
70-х годах наступил кризис теорий экономического роста,
как «неокейнсианских», так и «неоклассических». Развивая свои
концепции, буржуазные экономисты полагали, что высокие и
устойчивые темпы экономического роста сами по себе приведут к
разрешению всех трудностей современного капитализма, а
именно: к устранению кризисов и безработицы, к смягчению
социально-экономических конфликтов. Однако очень скоро наиболее
дальновидные экономисты стали говорить об «издержках роста»,
о противоречиях между целями роста и средствами их
достижения.
Глубокий мировой экономический кризис 1974—1975 гг.
послужил убедительным опровержением теорий бескризисного
развития капитализма. Он показал полную несостоятельность
программ государственно-монополистического регулирования
капиталистической экономики. Экономический рост не только не привел
к ликвидации безработицы, а, напротив, способствовал ее
увеличению. Несмотря на рост национального дохода, повышение
благосостояния всего населения не было достигнуто. Напротив,
развитие инфляционных процессов послужило причиной снижения
реальной заработной платы в большинстве развитых
капиталистических стран. Практика показала неэффективность
предложений теоретиков экономического роста в области экономической
политики. Потерпел крушение кейнсианский инструментарий
регулирования экономики, провалились предложения современных
неоклассиков о маневрировании денежной массой.
В период мирового экономического кризиса 1974—1975 гг.
отчетливо возникло новое явление: приостановка в развитии и
даже падение производства в сочетании с непрекращающимся
ростом цен. Это явление получило название стагфляции
(стагнация плюс инфляция). Причинами роста цен в период кризиса
являются не только политика монополий, но и различные
антикризисные мероприятия буржуазного государства, такие, например,
как государственные закупки. Стагфляция ведет к углублению
противоречий капитализма и затрудняет выход из кризиса.
В связи с этим усилились дискуссии между основными
направлениями в теории экономического роста. Сторонники
регулируемого капитализма требуют перестройки
государственно-монополистического механизма с целью усиления его воздействия
на общественное развитие, а представители «неоклассических»
теорий предлагают демонтировать этот механизм, передать многие
его функции корпорациям. Экономисты
институционально-социального направления предлагают свою программу реформ, вклю-
438

чая и реформирование самой государственной системы при
сохранении основ капитализма. Как видим, в этих предложениях
нет ничего существенно нового. Вместе с тем в настоящее время
буржуазные экономисты уже не считают высокие темпы роста
средством от всех зол. Напротив, учитывая отрицательные
последствия экономического роста, они ставят вопрос о «разумных»
его пределах, по-иному формулируют цели роста, а некоторые
выдвигают идею о «нулевом приросте».
Так, Дж. Гэлбрейт настаивает на некотором замедлении
экономического роста, переориентации его на развитие сферы услуг,
на повышение «качества жизни». П. Самуэльсон предлагает
отказаться от ошибок «политики роста», которая была направлена
на ускорение темпов развития производства и недооценивала
«качества жизни». Эта недооценка породила социальную
напряженность. «Чудо роста валового национального продукта после
второй мировой войны является трагедией, а не прогрессом»1,—
пишет он. Это же отмечает и французский экономист Б. Жуве-
нель, указывая на опасность идентификации экономических
показателей и показателей социального благосостояния. Но советы
Самуэльсона, Жувенеля и других о снижении темпов роста для
достижения на этой основе улучшения «качества жизни»
неприемлемы для буржуазии. Логика конкурентной борьбы толкает
капиталистов на расширение производства, повышение темпов
роста. К этому вынуждает капиталистов и экономическое
соревнование двух систем.
К рассуждениям об углублении социальных конфликтов в
условиях экономического роста теперь добавилось рассмотрение
проблемы влияния экономического роста на окружающую среду.
В ряде работ буржуазные экономисты показывают, что
распространенные у них концепции экономического роста несовместимы с
интересами охраны окружающей среды. Этой проблеме, в
частности, посвящен сборник работ американских экономистов
«Экономический рост против окружающей среды»2, в котором на
базе использования данных статистики утверждается, что около
1/2 валового национального продукта США производится без
учета действительных нужд общества. Эти же проблемы
рассматриваются и в книге «Границы роста», написанной группой ученых
Римского клуба3 (организация ученых и предпринимателей
различных стран, занимающаяся изучением межнациональных
проблем развития современного мира). Авторы книги выдвигают идею
о неизбежности катастрофических противоречий между
растущим населением Земли, развитием средств производства,
связанным с НТР, и ограниченными природными ресурсами, а также
разрушительным воздействием производства на окружающую
1 News Week, April, 1973, p. 47.
2 См.: Economic Growth VS the Environment/Ed. by W. Johnson, J. Hardesty.
San Diego, 1972.
3 The Limits to Growth by D. H. Meadows and oth. N. Y., 1972.
439

среду. Они высказывают предположение, что фаза роста
закончится в течение ста лет. Дальше ожидается стихийное
сокращение численности населения в результате голода, сокращение
производства из-за истощения ресурсов. В работе приводятся
подсчеты, призванные обосновать этот вывод. Выход авторы
видят в стабилизации численности населения и прекращении роста
производства. Конечно, нельзя согласиться с теоретической базой
этих подсчетов, с их методологией. Однако пессимизм авторов
прогноза имеет определенную объективную основу — хищническое
использование природных ресурсов при капитализме,
противоречие между интересами монополий и интересами народа.
Вместе с тем далеко не все экономисты связывают хотя бы
в какой-то степени эти явления с капиталистической системой.
Некоторые ученые Запада относят причины ущерба природе
исключительно за счет современной техники в промышленности
и сельском хозяйстве или же за счет прироста населения и
психологии людей. Так, французский социолог Ж. Элгози в книге
«Проклятые обществом потребления» (Париж, 1970) пишет,
будто раны, от которых страдает человечество, порождены не
системами, не доктринами, а самим человеком, т. е. психологическим
несовершенством людей. Выход он видит в моральной революции,
под которой понимает приспособление обычаев к технологии.
Но в ряде статей можно найти указания, например, на те
противоречия, которые возникают между различными группами
монополий при обсуждении вопросов о мерах по охране природы и
об источниках финансирования этих мер. Однако никто из бур-
жуазных экономистов, ищущих пути достижения
«сбалансированного роста» (под которым теперь понимается снижение
темпов прироста национального продукта с одновременным
введением строгого контроля над потреблением природных ресурсов),
не в состоянии выяснить действительные причины существующего
положения в капиталистическом мире. Такой причиной является
основное противоречие капитализма, противоречие между
общественным характером производительных сил, их ростом в
условиях научно-технической революции и
частнокапиталистическим присвоением.
Позитивная программа приспособления экономического
развития к интересам окружающей среды носит паллиативный и
нередко утопический характер. Концепция «нулевого темпа
роста» с самого начала была отвергнута развивающимися странами,
так как прекращение индустриализации означало бы
консервацию экономической отсталости этих стран. Концепция исходит
из ложного представления о капитализме как системе, которая
руководствуется не целью получения прибыли, а интересами
общества. Между тем погоня за прибылью толкает капиталистов к
расширению производства. Поэтому идея «нулевого темпа роста»
является утопической. Но она служит реальным целям
монополистического капитала. Под предлогом борьбы с пагубными
последствиями «чрезмерного» экономического роста и отказа от из-
440

лишеств «общества потребления» усиливается политика
наступления монополий на жизненный уровень трудящихся.
Во втором докладе Римскому клубу «Человечество на
перепутье» (1974) подчеркивается, что истоки назревающего краха
кроются не только в противоречиях, указанных авторами книги
«Границы роста», но и в нарастающих противоречиях
современной системы международных экономических отношений. Поэтому
они считают, что должна быть согласованность в
функционировании всех экономических систем в масштабе планеты. Эта идея
получила название теории органического роста. Дальнейшее
обоснование теории органического роста дано в докладах
«Преобразование международного порядка» (1976) и «Цели для
человечества» (1977). Здесь указываются некоторые важнейшие
принципы, которыми должно руководствоваться человечество,
чтобы избежать катастрофы. В их числе разоружение, решение
продовольственной и сырьевой проблем и др. Однако авторы не
в состоянии сформулировать пути решения этих проблем. На
деле устойчивое равновесие между природой и обществом может
быть достигнуто только на основе ликвидации
капиталистической собственности. Буржуазные же экономисты рассматривают
лишь взаимоотношения между обществом и природой,
абстрагируясь от классовой, социальной структуры общества, от характера
производственных отношений. Между тем
социально-политические факторы имеют существенное влияние на взаимодействие
между обществом и природой. Так, общественная собственность
на средства производства и природные ресурсы, плановое
управление всем народным хозяйством, научно обоснованные планы
размещения производства, развития отраслей и районов
создают объективные предпосылки для сохранения окружающей
среды и рационального использования ресурсов природы.
Переход буржуазных экономистов от поисков средств
повышения темпов роста к предложениям о нулевом приросте
свидетельствует о тех экономических трудностях, которые переживает
капитализм и вместе с ним буржуазная политэкономия.
Глава 25
БУРЖУАЗНЫЕ КОНЦЕПЦИИ ЭКОНОМЕТРИКИ
1. Возникновение и эволюция эконометрики,
ее место в буржуазной экономической науке
В период общего кризиса капитализма в буржуазной
экономической науке возникает и развивается эконометрическое
направление. Особенность этого направления состоит в том, что его
представители используют в экономической теории и анализе
математические методы. Уже в самом названии этого направления
отражена и подчеркнута его специфика — измерение экономических
441

показателей, процессов, явлений, т. е. применение количественных
методов в буржуазной теории и экономическом анализе. Также как
и другие направления, оно имеет теоретические и классовые корни,
свою специфику и выполняет в капиталистическом обществе
социальные функции.
Эконометрическое направление по мере развития капитализма
претерпевает эволюцию — изменяются понятия, которыми
оперируют его представители, развиваются методы количественного
анализа, расширяется сама сфера анализа. Три фактора обусловливают
развитие этого направления. Во-первых, эконометрика тесно
связана с историей буржуазной политической экономии, в недрах
которой она зародилась. Поэтому в ней нашла отражение эволюция
буржуазной политической экономии, на которую, в свою очередь,
влияет развитие капитализма в его
государственно-монополистической форме, углубление его общего кризиса, рост и укрепление
социализма в условиях соревнования двух систем, обострение
классовой борьбы во всех ее проявлениях. Во-вторых, на эволюцию
эконометрики влияет развитие математических и статистических
методов анализа, особенно математического программирования,
теории игр, математической статистики и т. д. Наконец, в-третьих,
значительное воздействие на эконометрику оказывает
научно-техническая революция, возникновение новых отраслей наук, в
частности кибернетики, создание электронно-вычислительной техники.
Последние два фактора содействуют дальнейшему углублению
специализации в западной экономической науке и появлению в
рамках эконометрического направления работ сугубо прикладного
характера, связанных с техникой анализа, которые по своему
содержанию выходят за пределы предмета буржуазной политической
экономии.
Истоки применения математических методов в буржуазной
политической экономии относятся к прошлому веку, когда
экономисты еще не ставили, и на том уровне развития капитализма не могли
ставить задачи практического содействия государственному
регулированию хозяйства. Первые опыты использования
математических методов в политической экономии служили преимущественно
иллюстрациями к апологетической теории «предельной
полезности», пропагандируемой широким фронтом в буржуазной литературе
середины XIX в. В дальнейшем в конце XIX— начале XX в.
продолжались попытки ввести математический аппарат в буржуазные
экономические теории. В частности, профессор Лозаннского
университета Л. Вальрас построил модель «общего экономического
равновесия» капиталистической экономики.
Внедрение математических методов в буржуазную теорию
продолжил В. Парето — преемник Л. Вальрасана кафедре
политической экономии Лозаннского университета. Он поставил своей
задачей вывести из тупика теорию «предельной полезности», в
котором она оказалась вследствие своей методологической
порочности и практической невозможности измерения и соизмерения
полезности потребительских благ. Вместо измерения полезности благ
442

В. Парето положил в основу анализа предпочтения наборов
потребительских благ, в которых индивидуум учитывал свои
субъективные желания, размер дохода и цены на товары.
Капиталистическая экономика в концепции В. Парето представляла собой
идеализированную «равновесную» схему, складывающуюся
автоматически из «частных равновесий», образованных оптимальным
выбором наборов благ каждым потребителем. В. Парето не вывел из
тупика теорию «предельной полезности»: она по-прежнему не имела
практического применения. Но его концепции предпочтений и
«кривых безразличия» продолжают использоваться в теоретических
эконометрических разработках.
Концепцию предпочтения набора благ для нахождения функции
полезности в дальнейшем развивал фон Нейман. Он разработал
модель поведения потребителя, в которой использовал
математический аппарат теории игр, предпосылку о стремлении
индивидуума к максимуму выигрыша и буржуазную концепцию полезности
благ с ее психологическими критериями удовлетворения. Однако
попытка фон Неймана вывести из кризиса буржуазную теорию
«предельной полезности» с помощью математических методов
также не увенчалась успехом.
Раскрывая теоретические истоки современного эконометричес-
кого направления, необходимо упомянуть опыты американского
экономиста У. Митчелла и возглавляемой им гарвардской школы
«экономических барометров». В дальнейшем математический метод
находил все более широкое применение в буржуазной
политической экономии. Его использовали итальянские экономисты Э. Бароне
и М. Панталеони, американские И. Фишер, Г. Л. Мур, Э. Чембер-
лин, шведские экономисты К. Викселл, Г. Кассель и др. Все это
были по преимуществу иллюстрации к теоретическим положениям,
которые в рамках буржуазной теории несли большую
апологетическую нагрузку, извращая сущность категорий стоимости цен и
денег.
Таким образом, уже первые опыты использования
математических методов в буржуазной политической экономии вносили свою
лепту в ее апологетическую функцию. Механизм апологетики
строился следующим образом. В экономико-математических
моделях поведения потребителя, рынка, фирмы, всеобщего
экономического равновесия искаженно отражалась сущность
капиталистической экономики. В качестве предпосылок этих моделей принимались
условия, не соответствующие капитализму, например условие
«совершенной конкуренции», которое исключало монополии, уже
господствующие в то время; оптимального выбора, осуществляемого
потребителем, фирмой; «равновесия» рыночной экономики. Затем
свойства идеальной модели интерпретировались как свойства
капиталистической экономики для доказательства ее наилучшего
функционирования.
Эконометрическое направление организационно оформляется в
период развития экономического кризиса начала 30-х годов в США.
В 1930 г. в г. Кливленде была создана ассоциация экономистов под
443

названием «Международное общество для развития экономической
теории в связи со статистикой и математикой», организаторами
которой были экономисты, математики и статистики И. Шумпетер,
Р. Фриш, И. Фишер, Ч. Руз. С января 1933 г. но настоящее время
ассоциация экономистов регулярно издает журнал «Эконометрика».
Создавая ассоциацию, западные экономисты ставили перед новым
направлением две задачи: во-первых, с помощью количественных
методов анализа подвергнуть проверке имеющие хождение
теоретические концепции и таким образом содействовать дальнейшему
развитию буржуазной политической экономии; во-вторых, приблизить
теорию к процессу принятия конкретных решений в области
экономики и обеспечить прогнозирование экономического развития.
Исследования буржуазных экономистов в 30-х годах в
основном были связаны с проблемами цикла, с выявлением причин
циклических колебаний и характера экономической конъюнктуры.
И. Фишер, Р. Фриш, М. Калецкий и особенно Я. Тинберген провели
ряд исследований в этой области. Голландский экономист Я.
Тинберген попытался проверить некоторые буржуазные концепции
циклов с помощью экономических моделей. Им были построены
эконометрические модели цикла США за 1919—1932 гг., Англии —
За 1870—1913 гг. и Голландии — за 1923—1937 гг. Практического
значения для регулирования экономики эти работы не имели,
однако они стимулировали исследования буржуазных экономистов с
помощью математико-статистических методов.
С возникновением кейнсианства эконометрические
исследования пошли по двум направлениям: анализ макроэкономических
процессов и категорий — национального продукта и дохода,
накопления, потребления, сбережений — с одной стороны, и, с другой —
анализ микроэкономики, т. е. фирмы, монополии и принятия
решений в целях их наилучшего функционирования.
Начиная с 30-х годов XX в. термины «эконометрия»,
«математическая экономия», «эконометрика» широко используются на
Западе. Однако как в западной, так и в нашей литературе
существуют разногласия в трактовке содержания этих терминов.
Буржуазные экономисты употребляют понятие «эконометрика» в широком и
узком смысле слова. Расширительное толкование эконометрики
охватывает все экономические теории, в которых используются
математические методы, в том числе экономико-математическое
моделирование, и непременно оснащение моделей статистикой,
необходимой для исчисления параметров и получения расчетов по
моделям. Согласно определениям наиболее известных западных
экономистов Г. Тинтнера, Р. Фриша, Л. Клейна, эконометрика —
это изучение экономических явлений при помощи математических
моделей.
В узком смысле слова под эконометрикой понимают
преимущественно «статистическую трактовку», т. е. процесс обработки и
оценки параметров модели методами экономической и
математической статистики. Авторы учебников по эконометрике А. Гольд-
444

бергер, Д. Джонстон1 ограничивают их содержание проблемами в
соответствии с узкой трактовкой термина. В этом случае
экономико-математическое моделирование и постановку математических
задач на основе моделей (например, задач математического
программирования) часто называют «математической экономией».
В советской литературе также можно встретить толкование
термина «эконометрика» в широком и узком смысле слова. Для того
чтобы подчеркнуть различие содержания понятий, в широком
смысле слова используют термин «эконометрия», в узком смысле
слова — «эконометрика». Ряд советских экономистов полагают, что
понятия «эконометрика» или «эконометрия» не могут быть
сведены только к методам: они неотделимы от методологии
исследования. Содержание эконометрических исследований, если они
трактуются в широком смысле слова, всегда имеет классовый характер,
который определен экономической теорией и методологией
применения экономико-математических методов. Поэтому некоторые
советские экономисты считают необходимым подчеркнуть
буржуазный классовый характер западных эконометрических
исследований, связывая его с самим понятием «эконометрика».
Основные этапы эконометрического исследования. Во всяком
эконометрическом исследовании необходимо разграничивать
методологию и теоретическую концепцию от техники анализа.
Математические методы сами по себе нейтральны, не имеют классового
содержания, но экономико-математические методы, используемые
для анализа капиталистической экономики, основанной на
классовом антагонизме, неизменно несут на себе классовый подход
исследования. В этом состоит принципиальное отличие экономико-
математических моделей, описывающих экономику, пронизанную
антагонистическими противоречиями, от моделей, отражающих
естественные процессы. Истинность замечания В. И. Ленина о том,
что ни один экономист не может быть социально независимым в
классовом обществе, можно видеть на примерах моделирования
экономики буржуазными экономистами, в предпосылках моделей,
в постановке целей, задач и выводов их исследований. В то же
время математические методы (например, линейного
программирования, впервые развитого советским математиком Л. В.
Канторовичем, а затем американским математиком Дж. Данцигом и др.)
классово нейтральны, их можно сравнить с мельничным жерновом:
они будут «перемалывать» то, что в них заложишь.
В ходе развития математических методов и использования
электронно-вычислительной техники сложилась более или менее
стереотипная схема последовательности и основных этапов анализа.
Всякое исследование макроэкономических процессов с помощью
экономико-математических методов в своей основе имеет полит-
экономический анализ, который определяет свойства, структуру,
закономерности изучаемого объекта. Последним может быть
1 См.: Johnston У. Econometric Methods. Mc Grow Hill Book Co, 1963.
445

капиталистическая экономика в целом, отрасль хозяйства,
государственный сектор и т. п. На основе предварительного политэконо-
мического анализа на первом этапе выявляется система
существенных факторов, от которых зависит поведение объекта,
рассматриваются его взаимосвязи с другими объектами (системами), т. е.
проводится системный анализ. Затем строится
экономико-математическая модель, производятся статистическая оценка параметров
и расчеты по модели.
2. Апологетическая функция эконометрического
направления
Эконометрическое направление выполняет свою функцию в
идеологической борьбе. Буржуазные экономисты используют в целях
апологетики нейтральность, объективность математического
аппарата, подтверждающего якобы «истинность» и «социальное
безразличие» их теории. Выше уже было отмечено, что версии о
«социальном безразличии» экономико-математического моделирования не
имеют под собой почвы. Они основаны на смешении двух разных
аспектов одного и того же явления: нейтральности математических
операционных методов, с одной стороны, и классового содержания
процесса экономического развития, отраженного в методологии и
теориях, которые заложены в основу экономико-математической
модели, — с другой.
Применение математики в буржуазных экономических теориях
открывает большие возможности для дальнейшего углубления
апологетической функции и порождает новые формы апологетики капи-
питализма. В эконометрических исследованиях одним из
центральных является вопрос о том, кто принимает решения в процессе
развития. Д. Гэлбрейт и другие экономисты утверждают, что процесс
принятия решений находится в руках «технократов», использующих
экономико-математические методы, поэтому собственники и
управляющие уже не влияют на процесс развития, как в былые времена.
Подобные концепции игнорируют тот факт, что сама «технократия»
формируется управляющими, а последние нанимаются
собственниками; что эконометрические модели никогда не предопределяют
окончательные решения, последние содержат элементы
политических и иных соображений даже на уровне фирмы, не говоря уже о
государственных решениях.
При выборе альтернативных вариантов с помощью экономико-
математических моделей решающую роль играет критерий (в
оптимизационных моделях — целевая функция). В буржуазной
политической экономии появилось множество апологетических
интерпретаций содержания и роли критерия (целевой функции) как на
уровне экономики в целом, так и на уровне фирмы. Были попытки
сформулировать целевую функцию благосостояния как дальнейшее
развитие теории полезности для народнохозяйственных моделей.
Однако здесь буржуазная политическая экономия потерпела одно
из самых тяжелых поражений. На протяжении полутора столетий
446

буржуазные экономисты доказывали, что капиталистическая
экономика является эффективным типом экономики, наиболее
отвечающим потребностям человека, поскольку она основана на
свободном, наилучшем и даже «оптимальном» выборе потребителя.
Когда же появилась возможность проверить это математическими
методами, то оказалось, что целевая функция благосостояния
вообще для капитализма является утопией. Нереально и
применение оптимизационных моделей в экономике. Профессор Я. Тинбер-
ген, абстрактно формулируя функцию «благосостояния», пришел к
следующим выводам: во-первых, функция «благосостояния» «должна
быть равна для всех индивидуумов»; во-вторых, уравнения
функции «благосостояния» «не могут ни при каких условиях
удовлетворяться системой свободного предпринимательства; то же будет
иметь место и тогда, когда преобладают децентрализованные
решения, принимаемые отдельными предприятиями»1.
Различные формулировки критериев на уровне фирмы, не
связанные по форме с показателем прибыли были использованы для
апологетических выводов об утрате роли капиталистической
прибыли. В моделях функционирования фирмы могут быть приняты
различные критерии в зависимости от обстоятельств: временного
периода прогноза, состояния экономической конъюнктуры,
стремления победить конкурента, тактических приемов в конкурентной
борьбе и т . п. Именно это и дало повод буржуазным экономистам
утверждать, что капиталистическая прибыль уже якобы для
крупной фирмы перестала быть критерием функционирования
предприятия и принятия решений.
Наконец, эконометрические разработки послужили базой для
апологетических утверждений о том, что
государственно-монополистическое программирование способно подчинить функционирование
капиталистической экономики поставленным целям.
Использование эконометрических моделей в процессе
государственно-монополистического программирования содействует распространению этой
формы апологетики. В действительности
государственно-монополистическое программирование не избавило капиталистическую
экономику от превратностей экономической конъюнктуры. Меры
воздействия, которыми располагает государство, недостаточны, чтобы
подчинить ход развития монополистической экономики задачам
общенациональных программ. Экономические законы капитализма
сильнее средств, которые имеются у капиталистического
государства. Кроме того, официально декларированные в программах цели
обычно исходят из интересов господствующих монополистических
групп, а нередко вообще диктуются политическими амбициями
претендентов в предвыборных кампаниях.
Таким образом, на базе эконометрического направления
возникли новые формы апологетики, которые ложно истолковывают самые
1 Тинберген Я. Современные проблемы теории народнохозяйственного
благосостояния.— Экономика и математические методы, 1967, № 3, с. 35.
447

коренные вопросы капитализма: собственности, капиталистической
прибыли, возможностей государственно-монополистического
программирования.
3. Практическая функция эконометрики
С ростом государственно-монополистического капитализма все
интенсивнее становится практическая функция эконометрики. Ее
развитие ведет начало с послевоенного периода, когда стало
совершенно очевидным, что современное капиталистическое
хозяйство неспособно автоматически преодолевать все многообразные
виды противоречий, порождаемые ростом общественного характера
производства в условиях частного присвоения. Противоречия
самого объекта регулирования — капиталистической экономики —
поставили господствующий класс перед необходимостью создания
государственных институтов для воздействия на те или иные
стороны циклического капиталистического воспроизводства. Для
проведения политики регулирования потребовались соответствующие
теории и методы, которые могли бы содействовать разработке
прогнозов и конкретных мер антициклического регулирования. Все это
выдвинуло эконометрику на передовые позиции буржуазной
экономической науки.
В послевоенный период буржуазные экономисты приступили к
построению моделей циклов, кредитно-денежной и налоговой
политики с целью использовать их для обоснования мер
антициклического государственно-монополистического регулирования
экономики. В современных условиях можно различить две формы
государственно-монополистического воздействия на экономическое
развитие. Одна — совместное использование экономических
рычагов (налоги, кредитно-денежная, амортизационная политика,
государственные вложения и заказы и т. д.), которая, по существу,
представляет собой дальнейшее развитие антициклической
политики, но уже с попыткой стабилизировать темпы экономического
роста. Пример — государственное регулирование американской
экономики. Другая — экономическое программирование в
общенациональном масштабе — преобладает в европейских капиталистических
странах и в Японии и преследует задачу воздействовать на
длительную перспективу экономического развития путем
регулирования соотношений между потреблением и накоплением, связей
между хозяйственными секторами, темпов роста отраслей,
размещения производства. Соответственно осуществляется и
направление эконометрических исследований.
В США разработано несколько эконометрических моделей,
предназначенных для различных целей: для предсказаний
изменений конъюнктуры в короткий и длительный период; для имитации
экономической политики правительства и ее последствий; для
разработки государственного бюджета; для военных целей и т. п.
В частности, известны: Эконометрическая модель США (1929—
1952), разработанная Л. Клейном и А. Гольдбергером; Кварталь-
448

ная брукингская эконометрическая модель США, ее авторы —
Д. Дьюзенберри, Л. Клейн, Г. Фромм и Е. Ку; Годичная
мичиганская модель; Пятилетняя мэрилендская модель и др.
В Англии построены: Экономическая модель воспроизводства
(1961), параметры которой исчислены на базе статистики 1948—
1956 гг., ее авторы — Л. Клейн, Р. Болл, Э. Хэзлвуд, П. Вандом;
Кэмбриджская модель Р. Стоуна (1960—1970) на базе сильна
дезагрегированной системы национальных счетов с заданным
темпом роста 4%.
Широко развернулось эконометрическое моделирование в
Японии, Франции, Голландии, Норвегии, где модели стали
использоваться как один из методов экономического прогнозирования.
Некоторые из этих моделей уже не являются в полном смысле
моделями роста, поскольку в них введены межсекторные и
межотраслевые связи, т. е. они стали как бы комплексными моделями,
охватывающими сразу два уровня эконометрическои иерархии, что
дает возможность более детально анализировать экономику.
Разработка моделей межотраслевого баланса, которые на
Западе получили название моделей затраты-выпуска, была
осуществлена в начале 30-х годов и связана с исследованиями
американского экономиста В. Леонтьева. В 1941 г. он опубликовал работу
«Структура американской экономики 1919—1929 гг.», в которой
изложил основные принципы построения межотраслевой модели.
В настоящее время почти все развитые капиталистические и
большинство развивающихся стран имеют таблицы затрат-выпуска,
которые увязывают структуру и объем конечного продукта в целом
с отраслевой структурой производства, межотраслевые
взаимосвязи, а также процесс создания и распределения конечного продукта,
в частности, его составной части — национального дохода. В США
имеются таблицы затрат-выпуска за 1919, 1929, 1939, 1947, 1958 гг.;
в Англии —за 1935, 1948, 1954, 1960 г.; во Франции —за 1956, 1959,
в ФРГ —1960 г.; в Италии — за 1950 г. и т. д.
Модели затрат-выпуска в капиталистических странах
практически используются для следующих целей: прогнозирования
экономики в целом и отдельных отраслей развития (например,
межотраслевая модель американского экономиста К. Алмона);
изучения роли отдельных секторов и отраслей экономики, их
взаимодействия, т. е. для так называемого структурного анализа;
исследования системы цен, структуры издержек производства и
ценообразования; изучения внешнеэкономических связей страны
(экспорта, импорта) и их влияния на развитие экономики.
Введение в модели роста межотраслевые связей в настоящее
время получило большое признание среди эконометриков Запада.
По такому принципу построены, например, межотраслевая модель
долгосрочного плана Голландии, краткосрочная
народнохозяйственная модель планирования в Норвегии и др.
Эконометрические модели все активнее используются для
составления перспективных прогнозов экономики. За последнее
время получила распространение практика разработки так называе-
449

мых активных прогнозов с помощью методов имитации
экономической политики на ЭВМ по формуле «если..., то...», т. е. в
пассивный прогноз экономического развития вводятся меры
экономической политики и просматриваются возможные последствия этих мер.
Эконометрика широко используется для принятия решений на
уровне капиталистической фирмы. Наряду с машиной модель вы-
лолняет роль орудия повышения степени капиталистической
эксплуатации трудящихся и обогащения капиталистов. Эконометрический
анализ обеспечивает решение многих практических задач,
связанных с управлением предприятия, принятием решений в области
производства, сбыта, транспортных расходов, ценовой политики,
управления запасами, капиталовложений, изменения численности
рабочей силы и т. д. Однако и на уровне капиталистического
предприятия применение эконометрики носит ограниченный характер,
связанный с экономической конъюнктурой.
Эффективность практической эконометрической функции во
многом зависит от качества постулатов (предпосылок, допущений),
принятых в модели.
Буржуазные экономисты подходят к разработке экономико-
математической модели, как правило, с позиций «чистой
экономической науки», учитывая «универсальные связи» и игнорируя
связи, вытекающие из характера капиталистической собственности на
орудия и средства производства. В эконометрических исследованиях
упускаются из поля зрения объективные законы
капиталистического развития; игнорируется классовое деление общества —
обычно расчет ведется по средним величинам, «стратам»,
профессиональным группам, «домашним хозяйствам»; не проводится
разграничение между монополистическим и немонополистическим
производством. В моделях не учитывается различие между живым и
овеществленным трудом и таким образом игнорируется закон
прибавочной стоимости и т. д. Экономико-математические
исследования, построенные на базе традиционной буржуазной методологии,
представляя собой новое направление в буржуазной
экономической науке, преследуют цель сомкнуть теорию с практикой
принятия решений в области развития и, таким образом, активно
воздействовать на этот процесс в интересах
государственно-монополистического капитализма.
Глава 26
ЭВОЛЮЦИЯ «НЕОКЛАССИЧЕСКИХ» ИДЕЙ.
НЕОЛИБЕРАЛИЗМ
1. Общая характеристика неолиберализма
Неолиберализм сформировался в 30-х годах как одно из
основных направлений буржуазной политэкономии периода общего
кризиса капитализма. В современных условиях неолиберализм
является важнейшим направлением вульгарного экономического
450

либерализма. Неолиберализм выступает против
марксизма-ленинизма. Свою защиту экономических и социологических концепции
антикоммунизма неолибералы проводят под фальшивым лозунгом
борьбы против капитализма, монополизма и тоталитаризма. На
деле неолиберальный «антимонополизм», «антитоталитаризм» и
«антикапитализм» есть апология
государственно-монополистического капитализма.
Развитие государственно-монополистического капитализма
нашло свое отражение в неолиберализме, служебная роль
которого сводится к апологии современного капитализма. В
устаревшие апологетические догмы вульгарного либерализма времен
домонополистического капитализма (автоматическое равновесие,
пассивная государственная политика и др.) был внесен ряд
несущественных изменений с целью приспособить их к новой
обстановке в период общего кризиса капитализма. Экономическо-
социологическая доктрина неолиберализма наилучшим образом
удовлетворяла потребностям апологетики
государственно-монополистического капитализма в ФРГ, Австрии, Швейцарии, Италии,.
Бельгии и в других странах на втором этапе общего кризиса
капитализма как своей «наукоподобностью», так и тем, что
неолиберализм дает возможность объединить и примирить концепции
и методологии палеолиберализма, неомеркантилизма, кейнсиан-
ства, дирижизма и реформизма.
Неолибералы изображают себя противниками кейнсианства и
дирижизма (тоталитаризма). Они много говорят об «антикейнси-
анской революции». На самом деле неолибералы не отвергают
государственной дирижизм, ибо сами проповедуют
неолиберальный дирижизм. Споры с кейнсианцами сводятся лишь к вопросу
о конкретных формах и масштабах государственного интервенцио-
нализма. Теоретики обоих направлений выражают интересы
отдельных групп монополистического капитализма и различных групп:
эксплуататорских классов и капиталистических стран. Оба
направления (кейнсианское и неолиберальное) имеют одну цель и
стратегию— защита современного капитализма и антикоммунизм-
Сторонники «свободы предпринимательства» и «регулируемого
капитализма» отличаются друг от друга лишь апологетическим
толкованием различных сторон
государственно-монополистического капитализма.
Неолиберальное экономическое учение приобрело ряд
разновидностей: неолиберальный дирижизм (во Франции), неомаржи-
нализм (в Австрии и Швейцарии), неоордолиберализм (в ФРГ),
неоиндивидуализм и неомонетаризм (в Англии и США),
неомеркантилизм, неогуманизм и др.
2. Распространение неолиберализма в ФРГ
Наиболее полное воплощение экономическая теория и практика
неолиберализма нашли в экономическо-социологической
программе западногерманского ордолиберализма. Западная Германия
451

не случайно стала центром международного неолиберализма. Со-
, циально-экономические условия фашистской Германии, Италии и
стран «нового порядка» в Европе крайне дискредитировали теории
«регулируемой экономики». Буржуазные экономисты послевоенной
Германии учли, что теория и практика тоталитарного фашистского
государственного «регулирования» не могут иметь успеха, и сами
начали критиковать нацистский тоталитаризм, «хозяйство по
команде». Буржуазная политэкономия ФРГ начала выступать под
демагогическим флагом «свободной игры сил», «интеграции»,
«свободного рыночного хозяйства», «экономической свободы и
экономического гуманизма», «третьего пути», «антимонополизма»
и «антикапитализма».
Один из главных теоретиков неолиберального направления
В. Рёпке (1899—1967), по происхождению немецкий буржуазный
экономист, в своих работах («Гуманное общество», «Вне сферы
спроса и предложения», «Германский вопрос» и др.) защищает
теорию и практику неолиберализма: «экономический гуманизм»,
«международное рыночное хозяйство», «экономическую
интеграцию», «антимонополизм и антитоталитаризм» и т. п. В отличие от
некоторых буржуазных экономистов В. Рёпке не отрицает
существования монополий. Более того, он прибегает к социальной
антикапиталистической и антимонополистической демагогии. В. Рёпке и его
ученики заявляют, что они якобы ведут идейную борьбу против
монополизма и тирании во имя гуманизма и свободы, во имя
среднего сословия. В действительности под фальшивым флагом
антимонополизма и антикапитализма В. Рёпке защищает так
называемый неолиберальный «третий путь», под которым
понимается капиталистическое товарное хозяйство в условиях
государственно-монополистического капитализма. Демагогически выступая с
критикой монополий, он самыми мощными и опасными
монополиями считает не крупные капиталистические объединения, а
профсоюзы. Мнимая «критика монополий» имеет антирабочую,
антисоциалистическую направленность и превращается в
антикоммунизм.
Западногерманский неолиберализм в специфических условиях
ФРГ на деле служил и служит прикрытием
государственно-монополистических тенденций развития. Начиная с 1948 г.
западногерманский монополистический капитализм при помощи
правительства Аденауэра — Эрхарда превратил неолиберализм в
государственную доктрину и активно использовал его для возрождения
германского империализма.
Немецкие неолибералы считают, что их экономическая
идеология не является ни буржуазной, ни социалистической. Ордоли-
берализм («средний путь») они ставят между капитализмом и
социализмом. По мнению неолиберала А. Рюстова, в настоящее
время существуют капитализм, социализм и неолиберальная
система — «ордолиберальная свободная рыночная экономика».
Неолиберализм, пишет он, это «радикальное и фундаментальное
возобновление либерализма, свойственное ему изменение и новое
452

возрождение»1. В действительности ордолиберализм —
идеологическая маскировка диктатуры монополий.
Ордолиберализм, или неоордолиберализм, — это
западногерманская разновидность нового либерализма. Доктрину ордолибе-
рализма используют теоретики ХДС-ХСС, СДПГ и др. Все эти
партии имеют собственные варианты ордолиберализма: эрхардов-
ское «социальное рыночное хозяйство», «свободный социализм,
или нонконформизм» (Г. Дейст, Г. Ортлиб, К. Шиллер), «строй
соревнования», «оформленное общество» и др.
Главные теоретики западногерманского неолиберализма (В.
Ойкен и его ученики) работали в Фрейбургском университете.
Начиная с 1948 г. неолиберализм «фрейбургского кружка», или
«школы Ойкена», становится официальной доктриной Бонна.
В этом же году вышел в свет первый номер неолиберального
ежегодника «Ordo» (ежегодник о хозяйственном и общественном
строе), который сыграл большую роль в деле формирования всего
неолиберального направления. Неолиберальный ежегодник начал
объединять неолибералов всех стран в одно направление. Слово
«Ордо», которое избрал В. Ойкен, считается собирательным
понятием для всех неолиберальных школ и группировок. «Строй
соревнования... есть естественный строй, или Ордо», — заключает
В. Ойкен.
«Ордо» — ежегодник, представляющий собой теоретическую
трибуну неолиберального направления и служащий своего рода
фундаментом всего неолиберализма. На его страницах публикуются
работы неолибералов различных стран. Неолиберальный
ежегодник является оружием антикоммунизма и апологией
капиталистического «свободного рыночного хозяйства».
Большую роль в учении всего неолиберализма играет
созданная В. Ойкеном концепция «идеальных типов хозяйства». Именно
на этой доктрине основывается вся экономическо-социологическая
программа неолиберализма. Эта концепция имеет
антикоммунистическую сущность и защищает капиталистическое товарное
хозяйство. По мнению В. Ойкена и его единомышленников, все
формы общественного строя сводятся к двум видам —
«центрально-управляемому хозяйству» (тоталитаризм) и «рыночному
хозяйству» («свободное, открытое хозяйство»). Ордолибералисты
выступают против исторической действительности, ибо история
развития человеческого общества знает пять основных типов
производственных отношений.
Для неолиберальных теоретиков способ производства
определяется «формами направления хозяйственного процесса», т. е.
критерием для определения общественно-политического строя
является «форма управления хозяйством». Вопрос о собственности на
средства производства отодвигается на задний план, а роль
производственных отношений игнорируется. По мнению ордолибералис-
1 Rustow A. Das Versagen des Wirtschaftsliberalismus. Heidelberg, 1950,
S. 90-91.
453

тов, первобытное общество, рабовладельческие латифундии,
хозяйство Древнего Египта и Рима, феодальное поместье,
нацистское хозяйство и даже плановая социалистическая экономика —
это один тип хозяйства: «центрально-управляемое хозяйство,
тоталитаризм, коллективизм, закрытое общество, принудительное
хозяйство».
В. Ойкен и его ученики различают несколько форм
«центрально-управляемого хозяйства», или «тоталитаризма
(коллективизма)». По их мнению, существует «центрально-управляемое
хозяйство» с частной собственностью на средства производства и с
коллективной собственностью. Тоталитаризмом оказывается, с точки
зрения ордолибералов, не особая форма политического господства
империалистической буржуазии, т. е. фашизм, а «коллективное
общество» — «коллективизм».
Объявляя себя врагом тоталитаризма, ордолиберализм
оказывает тем не менее фашизму немалую услугу. Игнорируя
действительную природу фашизма, неолибералы выдают его за «диктатуру
масс». Таким образом, ордолиберальная доктрина об «идеальных
типах хозяйства» преследует цель замаскировать коренные
различия между социализмом и эксплуататорскими способами
производства. Теоретики «идеальных типов хозяйства» отождествляют
фашистский национал-социализм с научным социализмом,
нацистскую экономику — с плановым социалистическим хозяйством и
этим стремятся дискредитировать в глазах широких масс великие
идеи коммунизма. В основе их доктрины лежат клеветнические
измышления, стремящиеся извратить сущность диктатуры
пролетариата; они именуют социалистическое плановое хозяйство
тотальным планированием, социалистическое государство —
тоталитарным государством. Их ненависть направлена против строительства
социализма в ГДР, против коммунизма. Теория «идеальных типов
хозяйства» — это оправдание и апология современного
капитализма, милитаризма, реваншизма, неонацизма и
внешнеэкономической экспансии германского империализма. Она имеет
антикоммунистическую и антинародную направленность. Обострение
противоречий государственно-монополистического капитализма ФРГ и
успехи строительства социализма в ГДР заставили неолибералов
противопоставить плановой социалистической экономике
социальное рыночное хозяйство.
«Социальное рыночное хозяйство», по мнению неолибералов,—
это другой, идеальный тип хозяйства. В. Ойкен пишет, что
«социальное рыночное хозяйство» — это «экономическая политика
среднего пути». В. Рёпке в своей книге «Гуманное общество» назвал
неолиберальный «третий путь» «экономическим гуманизмом».
«Свободное рыночное хозяйство» — идеал для неолибералов.
«Здесь, — пишет В. Рёпке, — стоит персонализм против
коллективизма, свобода против концентрации власти, децентрализм против
централизма, самопроизвольность против организации и т. д.»1.
1 Ropke W. Jenseit von Angebot und Nachfrage, S. 239.
454

Современный капитализм рассматривается ими как «извращенная,
историческая форма рыночного хозяйства». Поэтому они
проповедуют принципы ордолиберального «социального рыночного
хозяйства», основными из которых они считают товарно-денежное
хозяйство без монополий, свободные цены, соревнование цен и
свободное ценообразование, частную собственность и частную
конкуренцию (соревнование) и др. «Свободное соревнование, —
говорил Эрхард, — является прежде всего основным элементом
социального рыночного хозяйст-ва»1.
Теоретики «идеальных типов хозяйства» заявляют, что
«свободное рыночное хозяйство» не может функционировать
автоматически, так как существует тенденция к чрезмерной концентрации.
В условиях современного капитализма они не могут отрицать роли
государства, хотя это и противоречит их трактовке «свободного
рыночного хозяйства». Чтобы примирить эти противоречия,
либералы заявляют, что ордолиберальное «социальное рыночное
хозяйство»— это не анархия производства, а «гармоничное» развитие,
«синтез между свободным и социально обязательным
общественным строем». Для иллюстрации В. Рёпке и Л. Эрхард выдвинули
так называемую концепцию «футбольной команды», согласно
которой общество — это футбольное поле, классы и общественные
прослойки «сформированного общества» — игроки, каждому из
которых отведено свое место с определенными правилами.
Государство должно выступать в роли судьи, арбитра, регулятора
движения, который не имеет права участвовать в игре. Задача судьи
(государства) состоит не в том, чтобы играть самому, а в том,
чтобы беспристрастно гарантировать соблюдение всех правил
«игры» и «уличного движения», примирять «игроков» и
предотвращать «катастрофы» — безработицу, забастовки, экономические
кризисы, революции.
«Социальное рыночное хозяйство», по словам А. Рюстова,
является «контрпрограммой против коммунизма и большевизма».
Неолибералы много говорят о свободе («свобода личности»,
«свобода торговли», «экономическая свобода», «свобода
предпринимательства», «свободное формированное общество», «свободное
рыночное хозяйство» и т. д.), однако свобода в буржуазном
обществе носит классовый характер. «Царство свободы, — писал
К. Маркс, — начинается в действительности лишь там, где
прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью,
следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы
собственно материального производства»2.
Неолибералы именуют «социальное рыночное хозяйство»
«обществом всеобщего благоденствия». В действительности
«оформленное общество» ХДС и его правосоциалистический вариант —
«совершеннолетнее общество» («Мюндиге гезелыиафт») —это
третья фаза «нового индустриального общества», т. е. общество
1 Erhard L. Deutsche Wirtschaftspolitik. Dusseldorf-Wien-Frankfurt-A.-M. 1962—
1963, p. 577.
2 Маркс /О, Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 386—387.
455

эксплуатации и господства частной собственности, капитала и
крупных концернов, богатейших семейных кланов, финансовых и
промышленных магнатов — Круппа, Ганиели, Тиссена, Симменса,
Штумма.
Продолжением «социального рыночного хозяйства» явилась
доктрина «оформленного общества», которая вошла в программы
ХДС и СДПГ. Оформители и апостолы «нового, формированного
общества» заявили, что у каждого гражданина ФРГ в кармане
должны быть акции, заработанные им самим за счет
«капитализированной» части заработной платы. Инвестирование
(капитализация) заработной платы и «народная акция», по мнению ордолибе-
ралов, открыли путь к «всеобщему благоденствию», к
«формированному обществу». С помощью «народных акций» они хотят
доказать, что якобы каждый рабочий и мелкий акционер
становится совладельцем и собственником средств производства,
соучастником, компаньоном миллионеров.
Л. Эрхард объявил, что в «формированном обществе» больше
нет враждебных групп, что к 1980 г. в ФРГ все якобы станут
капиталистами и исчезнут классы. Однако миф о «классовом
мире» и «социальном, или свободном, рыночном хозяйстве» полностью
опровергается конкретными фактами. Стоимость жизни в ФРГ
резко возросла. В 1963 г. в ФРГ бастовало 316 тыс. рабочих, в
1978 г. — уже 488 тыс. В начале 1979 г. число безработных
превысило миллионный рубеж.
Концепция неолиберализма, ордолиберальная доктрина,
переживает глубокий кризис. Происходит дальнейшая эволюция
(вульгаризация) буржуазной политэкономии в ФРГ. Неолиберальное
«экономическое чудо» потерпело фиаско, западногерманская
промышленность находится в состоянии кризиса. Даже в буржуазной
и реформистской литературе речь идет о кризисе и разложении
нового либерализма. Некоторые представители современной
буржуазной политэкономии уже смотрят на неолиберализм, как на
нечто отжившее. В течение 20—25 лет ордолиберализм устраивал
магнатов Западной Германии. Теперь же доктрина
неолиберализма предается анафеме. Концепции неолиберализма терпят крах и
занимают место на кладбище забытых или разбитых жизнью
гипотез и теорий. В ФРГ усиливаются дирижистские и неокейнси-
анские принципы, однако неокейнсианство по-боннски, пришедшее
на смену эрхардизму-ордолиберализму, носит вполне утилитарный
характер. Банкротство ордолиберальных концепций, упадок
неолиберализма— это еще одно яркое проявление разложения и
углубления кризиса всей современной буржуазной экономической
идеологии.
3. Американский монетаризм
Идеи, подобные западногерманскому неолиберализму,
развивались и в других капиталистических странах. Так, в США
широчайшее распространение получили взгляды так называемой чикагской,
456

или монетарной, школы. Признанным лидером монетаризма в
США является М. Фридмен. В книге «Капитализм и свобода»
(1960) Фридмен откровенно выступает в защиту системы
«свободного предпринимательства», считая его важнейшим гарантом прав
индивида. В его концепции даже пороки капитализма
(безработица, незагруженные мощности) объявляются следствием мнимых
«достоинств» этой общественной системы (свободы экономического
выбора, высокой динамичности и т. д.). Желая внушить читателям
фаталистические идеи о неизбежности «жертв во имя свободы»,
Фридмен выдвинул лозунг о «естественном уровне безработицы»,
который в длительном плане не поддается снижению при помощи
каких бы то ни было мер государственной политики. Вывод о
«естественности безработицы», казалось бы, должен был привести
к признанию необходимости широкой помощи безработным со
стороны государства. Однако лидеру чикагской школы чужды
настроения буржуазного реформизма даже самого умеренного толка.
Отстаивая утверждение о благотворной роли свободной
конкурентной борьбы, он выступает против государственных программ
помощи наименее обеспеченным слоям населения, в том числе
федеральных программ помощи безработным, рассматривая их
как символ расточительства, подрывающий стимул к трудовой
деятельности.
Реакционной по своей классовой сущности оказалась также
модель цикла и национального дохода, благодаря которой
Фридмен и возглавляемая им чикагская школа вошли в историю
буржуазной политической экономии. Исходные предпосылки этой
модели созвучны идеям неолиберальной школы ФРГ. Фридмен и
его коллеги полагают, что капитализм представляет собой
устойчивую саморегулирующуюся систему, которой органически
присуще состояние динамического равновесия при оптимальной
занятости ресурсов. Нарушение равновесия, кризисные явления не
выступают якобы неизбежным следствием внутренних законов
буржуазной экономики, а трактуются как результат произвольного
вмешательства государства в нормальный ход
воспроизводственного процесса. Фридмен и его школа выступают идеологами той
части буржуазии, прежде всего крупной, монополистической,
которая не заинтересована в расширении государственного
регулирования. Не случайно поэтому главным объектом критики
Фридмена и его единомышленников служат в рамках буржуазной
политэкономии концепции неокейнсианского направления.
Следует отметить, что еще в 50-е годы Фридмен выступал
против кейнсианского понимания эффекта мультипликатора. Уже в
этот период взамен кейнсианской модели цикла и национального
дохода, основанной на изучении динамики инвестиций и
потребления, им была предложена денежная, или монетарная, модель.
В 1963 г. Фридмен публикует работу «Монетарная история США»
(написана в соавторстве с А. Шварцем), где на базе данных из
экономической истории Соединенных Штатов пытается доказать
не просто важную, а фактически монопольную роль денежного
457

фактора в формировании и колебании величины национального
дохода. В основе всех рассуждений М. Фридмена лежит постулат
о существовании высокостабильной функции спроса на кассовые
остатки (т. е. на наличные деньги и чековые депозиты).
Высокостабильный характер функции означает, что спрос на деньги
жестко связан с движением фундаментальных экономических
показателей, прежде всего реального дохода на душу населения. Наоборот,
предложение денег нестабильно и зависит от субъективных
решений кредитных институтов. Если кредитные учреждения будут
выпускать недостаточное количество денежных знаков или же
выпускать их в объеме, превышающем действительные
потребности хозяйства, тогда экономика будет сталкиваться соответственно
либо с инфляцией, либо с рецессией, т. е. с кризисом. В любом
случае неприятности проистекают оттого, что стабильный спрос
сталкивается с нестабильным предложением денег.
С этих позиций Фридмен пытался дать объяснение кризису
1929—1933 гг. Главная вина за события «великой депрессии» была
возложена на центральный банк США — Федеральную резервную
систему (ФРС). Фридмен считает, что ФРС не смогла учесть
реальных потребностей страны в денежной массе, допустила
значительное ее снижение, а это роковым образом сказалось на динамике
экономических показателей. Лидер монетаризма забывает, что
экономический кризис 1929—1933 гг. был мировым и проходил
синхронно, т. е. поразил более или менее одновременно
большинство стран капиталистического мира. Нелепо объяснять эту
синхронность одновременной некомпетентностью руководителей
финансовой политики этих стран. На деле причины кризиса заключались в
значительных диспропорциях в ходе предшествующего
промышленного подъема, в гипертрофированном росте кредитной надстройки,
в спекулятивном буме на фондовой бирже и т. д. «Великая
депрессия» 1929—1933 гг. как раз и ознаменовала собой
насильственное разрешение накопившихся противоречий.
Фридменистская трактовка цикла — типичный пример меновой
концепции, рассматривающей обращение в качестве главной,
определяющей все прочие участки воспроизводственного процесса
сферы. Но даже сфера обращения получает в теориях чикагской
школы крайне искаженное толкование, так как в ходе ее анализа
внимание акцентируется исключительно на денежной форме
капитала при полном игнорировании производительной и товарной
формы. Американский сторонник кейнсианства Дж. Тобин писал
по этому поводу, что провозглашенный монетаристами тезис
«деньги имеют значение» в действительности интерпретируется ими
как «только деньги имеют значение».
Следование меновой концепции помогает монетаристам
уклониться от анализа антагонистических противоречий
капиталистического производства. На первый план выдвигается
экономическое поведение хозяйственных агентов, под которыми может
разуметься все что угодно, начиная от деятельности по
распределению бюджета отдельной семьи и кончая финансовыми операция-
458

ми монополистического объединения. Понятно, что проблемы
классового расслоения, имущественного неравенства, эксплуатации
трудящихся в условиях капитализма и другие «неудобные» для
буржуазных идеологов вопросы не получают у монетаристов
никакого отражения. Взамен предлагается поверхностная картина
перераспределения реальных и финансовых активов, которая на
деле не определяет, а лишь отражает общий ход
капиталистического производства. В целом к монетаристской концепции
М. Фридмена как нельзя лучше подходит меткая характеристика
Маркса, данная им вульгарной политэкономии. «Поверхность
политической экономии обнаруживается между прочим в том, что
расширение и сокращение кредита, простые симптомы
сменяющихся периодов промышленного цикла она признает их
причинами»1.
Представление Фридмена о природе циклических колебаний
породили соответствующие практические рекомендации. Если
монетарный фактор определяет весь ход воспроизводственного
процесса, значит, главным средством стимулирования деловой
активности должен стать объем денежного предложения.
Естественно было бы предположить, что на стадии кризиса этот объем
следует увеличивать, а на стадии бума — уменьшать. Однако такая
логика «точной подстройки» под цикл, характерная для кейнсиан-
цев, решительно отвергается Фридменом. Он выдвигает положение
о том, что между принятием какого-либо хозяйственного решения
и реальным эффектом от него существует значительный разрыв
(временной лаг), колеблющийся в пределах 6—18 месяцев.
Мероприятия, предпринятые, например, в фазе инфляционного бума в
целях его торможения, будут действовать со значительным
запаздыванием, и практический результат от них может проявиться на
стадии кризиса, усугубив тем самым начавшуюся рецессию.
Монетаристы в целом критически опенивают рецепты кейнсиан-
ского «активизма» и предлагают ограничить сферу
государственного вмешательства денежной политикой. Утверждается, что
устойчивость денежной единицы через автоматический механизм
динамического равновесия рано или поздно выровняет экономическую
ситуацию. В связи с этим Фридмен формулирует правило
«постоянного темпа роста количества денег» (3—4% в год независимо
от состояния конъюнктуры). Последняя цифра получена в
результате экстраполяции средних темпов роста национального дохода
США за длительный период.
Монетарные рецепты Фридмена впервые были опробованы
правительством Никсона в 1969—1970 г., но из-за резкого
ухудшения экономического положения отставлены. Позднее Фридмен
пытался объяснить неудачи своей программы недостаточной
длительностью ее использования, непоследовательностью
администрации. Окончательное разочарование в кейнсианских концепциях
«глобального регулирования» после кризиса 1974—1975 гг. возро-
1 Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 647.
459

дило интерес буржуазных правительств к монетарным теориям,,
создававшим иллюзию возможности серьезных
антиинфляционных мер. Осуждение «засилья государства», лозунг «личной
инициативы», предложение провести частичную реприватизацию ранее
национализированных предприятий, сократить расходы на
социальные нужды импонировали интересам реакционного лагеря
буржуазии. Правительство Тэтчер в Великобритании, а затем и
администрация Рейгана в США предоставили монетаристам возможность
испытать свои теории в течение более длительного периода
времени. Результаты оказались разочаровывающими. Ни в одной из
названных стран не удалось существенно уменьшить инфляцию.
Зато последствия кредитных ограничений, наступивших вследствие
установления учетной ставки на уровне 17—20%, сказались самым
роковым образом. В Англии, например, в 1980 г. промышленное
производство упало на 7%, а уровень безработицы достиг
невиданной цифры—12%. В связи с кризисным развитием США
серьезные испытания выпали и на долю экономической программы
Рейгана. Все это ясно показывает, как мало помогает в борьбе
с недугами капитализма монетарная теория М. Фридмена. Будучи
реакционной формой отражения кризиса зрелого государственно-
монополистического капитализма, она стоит на пути
общественного прогресса, призывает вернуться назад, к частномонополистичес-
кому регулированию и зачаточным формам государственного
вмешательства, препятствует достижению даже того уровня
обобществления, который возможен еще в рамках капиталистического
способа производства.
4. Особенности неолиберализма во Франции
Существенными особенностями отличался неолиберализм во
Франции. В этой стране данное течение буржуазной
политэкономии связано прежде всего с именем Жака-Леона Рюэффа —
единственного экономиста, допущенного в ряды «сорока бессмертных»
Французской Академии. За свою долгую жизнь Рюэфф написал
более 130 больших и малых работ и считается ныне патриархом
французской экономической науки. Свое методологическое кредо
Рюэфф изложил еще в 1922 г. в книге «От наук физических к
наукам нравственным», где пытался трактовать социальные
дисциплины наподобие естественных. По мнению Рюэффа, человеческое
общество состоит из индивидов, так же как физическое тело из
молекул, а потому важнейшим методом изучения экономики
следует считать статистический метод количественного сопоставления
социальных элементов. В связи с этим в работах Рюэффа большое
место отводилось математическому моделированию.
Высказывается мнение, что его наряду с Р. Фришем следует считать
вдохновителем общества эконометрики.
Статистический метод позволил Рюэффу обнаружить
некоторые количественные закономерности поверхностных связей
капиталистического хозяйственного механизма. В этом плане наиболее
460

известные труды Рюэффа посвящены проблемам денежного
обращения, кредита, платежного баланса. Вместе с тем Рюэфф
сознавал, что количественный метод не может быть единственным, и
стремился дать качественное теоретическое обоснование
наблюдаемым явлениям экономической жизни. Именно здесь
обнаруживалось, что в области общей теории французский экономист
следует по стопам буржуазных апологетов, дает вульгарное ненаучное-
истолкование производственным отношениям капитализма.
Сказанное относится прежде всего к так называемому закону Рюэффа,
согласно которому норма безработицы находится в прямой
зависимости от величины реальной заработной платы. В связи с этим
для «уменьшения страданий безработицы» Рюэфф предлагал
«свести к минимуму действия факторов, кристаллизующих
структуру рынка труда, ограничивающих падение заработной платы»,
т. е. прежде всего ограничить деятельность профсоюзов. Несмотря
на то что данный «закон» был впервые выдвинут в 1925 г., он и
сейчас находится на вооружении неолиберализма. Так,
неоклассические модели роста до сих пор исходят из необходимости
«свободного ценообразования на рынке труда», иначе говоря, из
отсутствия сильного профсоюзного движения, изображаемого в качестве
преграды к экономическому росту и рассасыванию безработицы.
Нетрудно видеть, что вместо борьбы с безработицей Рюэфф
формулировал программу ужесточения капиталистической
эксплуатации. Придавая респектабельный вид корыстным устремлениям
буржуа, интересуясь лишь их непосредственной выгодой, он
вместе с тем игнорировал долговременные последствия снижения
реальных доходов трудящихся. Между тем падение заработной
платы означает сужение емкости потребительского рынка,
обострение проблемы реализации, ставит серьезные преграды на пути
воспроизводства общественного капитала и, следовательно, в
конечном счете не только не ведет к ограничению безработицы, но,
напротив, вызывает ее рост. Не случайно прямолинейность
выводов Рюэффа вызвала протесты среди буржуазных экономистов,
особенно кейнсианцев, заботившихся о более надежных условиях
присвоения прибавочной стоимости.
В целом на протяжении 20—30-х годов Рюэфф упорно защищал
принципы классического, ортодоксального либерализма. Играя
на ненависти народов к фашизму, он провозглашал любое
государственное вмешательство «источником всех мерзостей нашего
времени». Его идеалом в тот период сделался «социальный
порядок», основанный на «рыночной цивилизации». Исходя из меновой
концепции, Рюэфф уповал на установление экономического
равновесия в результате взаимодействия свободных рыночных цен.
Отождествление свойств законов политической экономии и
физики помогало ему изображать свободную конкуренцию в
качестве внеисторического принципа, естественного «механизма-
регулятора», к которому следует стремиться всем странам. После
второй мировой войны Рюэфф, так же как его единомышленники,
среди которых выделялся М. Алле, отказался от безусловного
461

следования принципу laisser faire. He пассивный наблюдатель, а
деятельный организатор свободного ценового механизма — таков
идеал государства, провозглашенный Рюэффом в послевоенный
период. Под влиянием роста государственно-монополистических
тенденций ортодоксальный либерал эволюционирует в сторону
неолиберализма. Вместе с тем он продолжает критиковать
интенсивный государственный интервенционизм, называя, например,
кейнсианство вредоносной программой экономической политики.
В 40—50-е годы неолиберальные идеи Рюэффа не получили
широкого распространения, ибо крупнейшая французская
буржуазия, ослабленная в результате нацистского грабежа,
колониальных войн во Вьетнаме и Алжире и окончательно утратившая
позиции мирового ростовщика, ориентировалась на дирижизм,
надеясь, что экономическая мощь государства, поддержка
национализированного сектора, льготы, предоставляемые индикативным
планированием, помогут ей в ходе промышленной экспансии
восстановить позиции в мировом капиталистическом хозяйстве.
В первые десятилетия после войны французский неолиберализм
был знаменем мелкого и среднего предпринимательства;
характерные для него протесты против «засилья государства» сделались
идеологическим противовесом дирижистским устремлениям
патроната. Положение изменилось к началу 60-х годов, когда
французские монополии значительно окрепли и стали тяготиться
зависимостью от государства.
В 1960 г. в Париже был опубликован специальный доклад
«О препятствиях к экономической экспансии», подготовленный по
поручению голлистского правительства группой экспертов во
главе с Ж. Рюэффом и директором государственной компании
железных дорог Л. Арманом. Основная идея доклада сводилась к
поощрению концентрационных процессов в промышленности и сельском
хозяйстве. Усиленно пропагандировалась также идея о
благотворной роли свободной игры рыночных сил, главными участниками
которой должны были стать уже не мелкие и средние
предприниматели, а «экономически сильные партнеры», «компании
международного класса», т. е. осознавшие свою силу монополии.
Неолиберальные идеи доклада Рюэффа — Армана послужили
отправным пунктом формирования «новой французской школы»,
представители которой (Э. Малинво, Т. Монбриаль, Л. Столерю,
С. Кольм) также исходили из необходимости ограничения
государственного вмешательства. Под непосредственным влиянием этой
школы существенно изменился характер французского
планирования. В 60-е и особенно в 70-е годы оно становится все менее
определенным и вместо активного влияния на хозяйственную
конъюнктуру с самого начала ориентируется на подлаживание к
рыночному механизму.
Вместе с тем идея индикативного планирования настолько
прочно укоренилась в сознании французской буржуазии, что полностью
игнорировать ее не могли даже неолибералы. В частности, Рюэфф
при разработке основ «рациональной политики» в 60-е годы, ставя
462

акцент на роли «свободного рынка», допускал и «индикативный
план» как добавочный, ориентативный инструмент
экономического равновесия. В этом заключалась особенность французской
разновидности неолиберализма по сравнению с его
западноевропейской версией, изложенной Л. Эрхардом.
Глава 27
АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ
«ТРАНСФОРМАЦИИ КАПИТАЛИЗМА»
1. Теория «народного капитализма»
По мере углубления общего кризиса капитализма буржуазные
идеологи пытаются представить капитализм в новом свете,
изображая его как некий «новый» общественный строй, свободный от
социальных конфликтов и других пороков «старого» капитализма.
С этим направлением апологетики связано появление и развитие
теорий «трансформации» (преобразования) капитализма. В основе
этих теорий лежат, как правило, реальные
социально-экономические процессы, явления современного капитализма. Но
трактуются они буржуазными экономистами в извращенном виде. К этим
теориям, как и ко всей буржуазной политической экономии,
всецело применимо Марксово положение о том, что по мере развития
противоречий в социально-экономической жизни
капиталистического общества и обострения классовой борьбы «...вульгарная
политическая экономия сознательно становится все более
апологетической...»1. Основное назначение теорий «трансформации капита-
тализма» состоит в том, чтобы завуалировать общий кризис
капитализма и его углубление, скрыть засилье монополий,
дискредитировать теорию и практику реального социализма.
Одной из широко распространенных попыток искажения
социально-экономической природы империализма является теория
«народного капитализма», сформировавшаяся в 50-е годы в США.
С обоснованием доктрины «народного капитализма» выступили
буржуазные экономисты и социологи А. Берли, М. Надлер,
С. Чэйз, Дж. М. Кларк, Дж. Гэлбрейт, М. Сальвадори и др.
Появившись в США, теория «народного капитализма» получила
широкое распространение в Западной Германии, Австрии, Англии,
Италии и других капиталистических странах.
Концепция «диффузии собственности». Важнейшей составной
частью теории «народного капитализма» является концепция
«диффузии собственности», или «демократизации капитала».
Объективные законы развития капитализма приводят к изменению
структуры капиталистической собственности. Если для капитализма эпохи
свободной конкуренции была характерна индивидуальная частная
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. Ill, с. 527.
463

капиталистическая собственность, то для современного
капитализма характерным является многообразие форм капиталистической
собственности: индивидуальная, акционерная, монополистическая,
государственная. В современных условиях главной формой
предприятий в империалистических странах являются акционерные
общества. Рост количества акционерной формы предприятий,
распространение акций среди населения изображается буржуазными
апологетами как рассеивание (диффузия) собственности.
Трудящихся капиталистических стран пытаются убедить в том, что
держатели мелких акций якобы превращаются в совладельцев
акционерных предприятий, в собственников капитала. В США,
заявлял американский экономист П. Дракер, происходит
беспрецедентная демократизация предпринимательской собственности,
«поскольку реальными собственниками этих предприятий
становятся маленькие люди, средний класс и рабочие»1. Всех лиц,
владеющих акциями независимо от их социального положения, П.
Дракер причисляет к буржуазии. Президент Торговой палаты США
Э. Джонстон писал: «Простой рабочий одной из моих фабрик по
производству электроприборов, служащий банка, в руководстве
которого я состою, и торговец моими стройматериалами — все они
такие же капиталисты, как и я сам»2. «Демократизация
капитала», по утверждению буржуазных экономистов, происходит еще и
потому, что акционерное общество строится якобы на
демократических основах: акционеры принимают участие в ежегодном
собрании, заслушивают отчеты правления, избирают новый состав
правления и т. д.
Главный порок концепции «диффузии собственности» состоит в
том, что в ней смешиваются два различных процесса: процесс
концентрации капитала и усиления общественного характера
производства, действительно происходящий при капитализме, с
процессом ликвидации частной капиталистической собственности,
который невозможен в рамках капитализма. Причем собственность
на средства производства рассматривается как формальное право
на доход. Именно в силу этого распространение акций среди насе*
ления изображается как «распыление» собственности. На самом
же деле акция представляет собой лишь символ собственности, но
не реальное владение средствами производства. Главное, как
известно, состоит в экономическом содержании собственности как
отношении между людьми по поводу присвоения средств
производства. Следовательно, приобретение рабочим нескольких мелких
акций не меняет его положения в капиталистическом обществе. Он,
как и ранее, лишен средств производства и, чтобы существовать,
вынужден продавать свою рабочую силу подлинным
собственникам.
В концепции «диффузии собственности» умалчивается о том,
1 Drucker P. Americas Next Twenty years. N. Y., 1957, p. 36.
2 Цит. по: Фабиюнке Г. «Народный капитализм» в теории и на практике.
М., 1959, с. 27.
464

как распределяются акции среди различных слоев буржуазного
общества. Даже далеко не полные данные, которые иногда
появляются в буржуазной литературе, свидетельствуют о том, что
степень концентрации акционерной собственности в руках самой
богатой прослойки буржуазного общества является наивысшей по
сравнению с другими формами капиталистической собственности.
Как пишет американский буржуазный экономист Ф. Ландберг,
которого никак не заподозришь в симпатиях к рабочему классу,
10 тыс. человек (0,008% всего населения США) владеют 25%, а
75 тыс. человек (0,06% населения)—50% корпоративных
активов, принадлежащих отдельным лицам в стране. Только в
корпорации «Дженерал Моторс» 0,6% акционеров владели 65,6%
акций. По его же данным, подавляющее большинство акционеров
в стране владеют небольшим числом акций, а дивиденды,
которые они получают, составляют незначительную часть их общих
доходов. Около половины всех акционеров получают доходы в
виде дивидендов в сумме менее 100 долл. в год и ообладают
активами стоимостью менее 2 тыс. долл. * Получение такой суммы
в виде дивиденда, разумеется, не вносит существенных перемен
в положение этих формальных собственников и не избавляет их
от необходимости продавать свою рабочую силу подлинным
собственникам средств производства. Акционерная форма
предприятий содействует централизации капитала в руках небольшого
числа капиталистов. Наличие акций у мелких и средних
акционеров вовсе не мешает магнатам финансового капитала
господствовать в акционерных обществах. Для сегодняшней
капиталистической действительности полностью сохраняет свою силу
ленинское положение о том, что «не раздробление крупного капитала
означает обилие этих мелких вкладчиков, а усиление могущества
крупного капитала, получающего в свое распоряжение даже
мельчайшие крохи «народных» сбережений»2.
Миф о «революции управляющих». Составной частью теории
«народного капитализма» выступает и концепция «революция
управляющих» (менеджеров). Ее авторы утверждают, будто с
развитием акционерных обществ власть капиталистов-собственников
отодвигается якобы на второй план или вовсе исчезает и
устанавливается власть наемных управляющих, которые являются
«доверенными народа» и руководствуются не мотивом прибыли,
а интересами общества. С обоснованием этой концепции
выступили американские экономисты А. Берли, Дж. Бернхэм, П. Дракер
•и др.
Для оправдания своих вымыслов авторы концепции
«революции управляющих» используют факт отделения
капитала-собственности от капитала-функции, отделение собственности от
труда по управлению. В период домонополистического
капитализма, когда предприятия являлись в основном индивидуальной
1 См.: Ландберг Ф. Богачи и сверхбогачи. М., 1971, с. 262, 263, 331.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 290.
Д6-176
465

собственностью, капиталисты сами осуществляли ряд функций
по организации производства. С ростом размеров производства,
с возникновением акционерных обществ капиталисты передали,
эту функцию наемным управляющим. Еще К. Маркс писал в
«Капитале»: «Акционерные предприятия... вообще обнаруживают
тенденцию все более отделять этот труд по управлению как
особую функцию от владения капиталом..»1. Апологеты буржуазии
усматривают в этом процессе вытеснение капиталиста не только
из производства, что действительно имеет место, но и из
общества. По мнению А. Берли, ныне «исчезает сам капиталист... Он
почти полностью сошел со сцены...»2.
Прежде всего методологически неправильно судить о природе
предприятий по форме управления ими. Ведь природа
предприятий определяется вовсе не тем, кто управляет ими, а тем, кому
принадлежат эти предприятия. Авторы концепции «революции
управляющих» совершенно игнорируют вопрос о характере
собственности. Будучи собственниками средств производства,
капиталисты нанимают управляющих, которые осуществляют
руководство предприятиями в интересах капиталистов, обеспечивая им в
результате эксплуатации наемного труда максимальные прибыли.
Буржуазные экономисты уходят от вопроса о том, какие именно
собственники акций не имеют эффективной власти в
корпорациях: мелкие или крупные. По отношению к крупным
акционерам такое утверждение представляет собой грубейшее
извращение капиталистической действительности. Поскольку в
корпорации действует правило «одна акция — один голос», постольку
именно крупные акционеры имеют возможность удерживать в.
своих руках всю полноту власти, на свое усмотрение распоря-'
жаться капиталом корпорации и выдвигать в состав
управляющих угодных им людей. Как признает Ф. Ландберг, «ни в одном
случае... невозможно доказать, что собственность отделена от
контроля, хотя во многих случаях она отделена от активного
управления»3. В корне неправильно противопоставлять высших
менеджеров капиталистам и считать их особым общественным
классом. В то время как низшие слои управленческого аппарата
составляют рядовые служащие, высшие администраторы
представляют собой часть монополистической буржуазии. Под маской
«вознаграждения за труд» верхушка управляющих фактически
получает часть монопольно высоких прибылей, извлекаемых,
крупными корпорациями. В США только денежные доходы
высших администраторов корпораций составляют от 200 тыс. до
800 тыс. долл. в год4.
Наконец, абсолютно неправильно утверждение буржуазных
экономистов о том, что управляющие руководят корпорациями не
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. I, с. 426.
2 Berle A. The 20-th Century Capitalist Revolution. N. Y., 1954, p. 39.
3 Ландберг Ф: Богачи и сверхбогачи, с. 352.
4 См. там же, с. 447.
466

в интересах извлечения прибыли для крупных собственников, а в
интересах всего общества. Они игнорируют двойственный характер
капиталистического управления, обусловленный двойственным
характером капиталистического производства. Высшие
администраторы корпораций, даже если они не являются собственниками,
осуществляя руководство процессом изготовления
потребительных стоимостей, вместе с тем руководят процессом создания
стоимости и прибавочной стоимости. Их деятельность подчинена
получению максимально высокой прибыли. Как отмечал Ф. Ланд-
берг, «административные руководители корпораций...
представляют богачей и сверхбогачей, если сами ими не являются. Они —
сторожевые псы и надсмотрщики, служащие владельцам
крупных состояний» К
Несмотря на полную несостоятельность, концепция
«революции управляющих» взята на вооружение реформистами и
ревизионистами. В различных вариантах ее пропагандируют
немецкие социал-демократы, французские социалисты, английские
лейбористы.
Мнимая «революция в доходах». Составным элементом теорий
«народного капитализма» является также концепция
«революции в доходах». Ее сторонники заявляют, что в развитых
капиталистических странах произошел коренной переворот в
распределении национального дохода. Этот переворот будто бы
состоит в выравнивании доходов между слоями и классами
капиталистического общества. Такие идеи пропагандируют С. Кузнец,
Дж. К. Гэлбрейт, К. Боулдинг, М. Сальвадора Э. Хансен и
другие экономисты, социологи, публицисты. Ее охотно
поддерживают финансовые магнаты и представители деловых кругов.
Особое усердие в обосновании мнимой «революции» в доходах
проявил американский экономист С. Кузнец. В работе «Доли
высших по доходу групп в доходе и сбережениях» (1953) он
привел данные о динамике распределения национального дохода в
1919—1948 гг. По его подсчетам, удельный вес доходов 1%
населения США (наивысшей группы) составлял в 1919—1938 гг.
13%, а в 1948 г. снизился до 9%. Удельный вес доходов
верхних 5% населения за этот же пероид снизился с 25 до 18%.
Исходя из этих данных, С. Кузнец сделал вывод о
систематическом снижении доходов высших групп населения.
Эти расчеты и заявления были с восторгом восприняты
монополистической буржуазией США. Они широко рекламировались
в буржуазной прессе как свидетельство «величайшей социальной
революции», «революции в доходах». Буржуазные апологеты на
основе этих данных все громче начали заявлять о
неприменимости теории обнищания К. Маркса к американской
действительности.
Концепция «революции в доходах» была подвергнута резкой,
аргументированной критике со стороны прогрессивных амерИ-
1 Ландберг Ф. Богачи и сверхбогачи, с. 446—447.
.16*
467

канских экономистов и социологов. Так, прогресивныи американский
экономист В. Перло вскрыл тенденциозность выводов С.
Кузнеца, основанных на фальсифицированных данных буржуазной
статистики. Он показал, что С. Кузнец рассчитывал удельный
вес доходов высшей группы на основании данных налоговых:
органов, которые учитывают только объявленные доходы. Между
тем в послевоенный период значительно усилилось
укрывательство доходов капиталистами. Подчеркивая этот момент, В. Перло-
писал: «Кузнец выворачивает этот политический скандал
наизнанку и превращает неплатеж налогов богатыми в мнимое
доказательство того, что богачи лишаются дохода»1. Кроме того, С.
Кузнец не учитывал нераспределенные прибыли, т. е. ту часть,
доходов, которая не поступает в распределение между
акционерами, а используется на накопление, образование различных
фондов и т. д. Между тем если сумма дивидендов за период с
1939 по 1969 гг., по данным американской статистики,
увеличилась в 4,4 раза, то сумма нераспределенной прибыли — в 86 раз2.
Кузнец также игнорировал усилившуюся в послевоенный
период практику разделения крупными капиталистами доходов
между членами семьи.
Учтя все эти факторы, В. Перло показал, что доходы высшей
группы за рассматриваемый период не сократились, а возросли
вдвое. Аналогичный вывод на основе анализа огромного
фактического материала был сделан американским социологом Р. Мил-
лсом. В книге «Властвующая элита» он назвал разговоры о
«революции в доходах» просто «рекламной шумихой», которую-
нельзя принимать всерьез3. В современных условиях, несмотря
на некоторый рост заработной платы, тенденция к разрыву
между доходами рабочих и капиталистов усиливается.
Пропагандируя «революцию в доходах», буржуазные
теоретики видное место отводят налоговой политике
империалистического государства. По их утверждению, налоговая система
будто бы дает возможность доходы самых богатых семей делать
меньшими, а самых бедных — большими. Эти утверждения
направлены на то, чтобы замаскировать ограбление трудящихся
посредством растущего налогового обложения. Ведь, как пишет
В. Перло, в США «структура налогового обложения такова, что
доля налогов, падающих на рабочих, увеличивается...»4. И как
результат отсутствия выравнивания доходов, ныне в США
одному проценту наиболее состоятельного населения принадлежит
31% национального богатства.
Буржуазные концепции «революции доходов» игнорируют тот
факт, что отношения распределения всецело определяются отно-
1 Perlo V. The Income "Revolution". N. Y., 1954, p. 14.
2 См.: Historical Statistics of the United States. Colonial Tims to 1957. Wash.,.
1960, p. 580; Statistical Abstract of the United States, 1970, p. 481.
3 См.: Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959, с. 207.
4 Перло В. Наступление на права трудящихся США. — Международна»
жизнь, 1979, № 4, с. 48.
468

шениями, господствующими в производстве. «...Условия
распределения, — писал К. Маркс, — по сущности своей тождественные
с условиями производства, составляют оборотную сторону этих
последних..*» \Поэтому, чтобы изменить характер распределения,
необходимо изменить способ производства. А этого больше всего
боятся буржуазия и ее агенты.
2. Концепция «коллективного капитализма»
Г. Минза и А. Берли
Теория «народного капитализма» настолько грубо искажает
действительность, что ее жизнь на буржуазном рынке идей
оказалась сравнительно кратковременной. Идеологи буржуазии
были вынуждены постепенно отказаться от самого термина
«народный капитализм», подыскав ему надлежащую замену. Такой
заменой и стала концепция «коллективного капитализма». Хотя
она сформировалась в 60-х годах, ее зачатки относятся к 30-м
годам, когда американские экономисты Г. Мииз и А. Берли
выдвинули идею о том, что акционерные предприятия будто уже не
являются частными, а выступают как коллективные.
Концепция «коллективного капитализма» имеет много общего
с теорией «народного капитализма». Эта общность состоит в
том, что, во-первых, обе они включают в себя идею о
«революции управляющих», которая будто бы состоит в потере
эффективной власти капиталистами и переходе этой власти к
профессиональным управляющим. «Собственность и контроль, — заявляет
Г. Минз, — отделились и находятся в различных руках»2.
Во-вторых, в концепции «коллективного капитализма» принимаются в
расчет исключительно количественные показатели, т. е. размеры
корпораций, и игнорируется их социально-экономическое
содержание. А ведь именно по социально-экономическому содержанию
предприятий можно судить о характере экономической системы.
Порочность концепции «коллективного капитализма»
обусловливается ее методологической несостоятельностью. В ней
характер и цель производства отрываются от характера собственности.
Капиталистическое производство действительно имеет
общественный характер и является коллективным производством.
Однако собственность на средства производства, даже тогда, когда
она выступает в форме государственной и акционерной, по своему
характеру является частной. И то, что буржуазные теоретики
именуют «коллективным капитализмом», в действительности
представляет собой лишь государственно-монополистический
капитализм. А последнему свойственны не только старые, но и новые
противоречия. Их разрешение возможно только в результате
социалистической революции.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 450.
2 Means G. Pricing Power and the Public Interest. N. Y., 1962, y. XIX.
469

3. Буржуазно-реформистские концепции
государственно-монополистического капитализма
Концепция «смешанной экономики». Зачатки концепции
«смешанной экономики» относятся к последней трети XIX в., когда в
работах представителей так называемого государственного
социализма начали пропагандироваться идеи о роли буржуазного
государства в разрешении социально-экономических проблем.
Кризис 1929—1933 гг. послужил толчком для дальнейшего развития
этой концепции. Тогда же возник сам термин «смешанная
экономика». В послевоенный период эта концепция получает
дальнейшее развитие прежде всего в работах американских экономистов
Э. Хансена и Д. М. Кларка.
По мению авторов концепции «смешанной экономики», в
послевоенный период капитализм якобы коренным образом изменился
вследствие того, что произошел переход от индивидуальной
экономики к смешанной государственно-частной. В силу этого перехода
капиталистическая экономика будто бы приобрела черты как
капитализма, так и социализма. Причиной такого перехода
объявляется «революция в экономических функциях буржуазного
государства», которое «превратилось из полицейского в позитивную
экономическую силу» \
Таким образом, сторонники концепции «смешанной экономики»
развивают далее основную идею кейнсианства о способности
буржуазного государства устранить или ослабить недостатки и
противоречия капитализма. По их мнению, государственное
вмешательство в экономику в условиях, когда она стала смешанной,
государственно-частной, играет «стабилизирующую и укрепляющую
роль»2. Отводя главенствующую роль в решении противоречий
капитализма буржуазному государству, авторы концепции
«смешанной экономики» вместе с тем строго регламентируют сферу его
деятельности. По их мнению, государство должно осуществлять
свою деятельность прежде всего в тех отраслях
капиталистического хозяйства, которые имеют низкую прибыльность и в силу этого
невыгодны частному предпринимательству. Э. Хансен, например,
считает, что государство должно направлять капиталовложения на
использование природных ресурсов, развитие образования,
здравоохранения, исследований в области медицины и т. п.3
Одним из основных пороков концепции «смешанной экономики»
является искажение сущности капиталистической государственной
собственности и целей вмешательства буржуазного государства в
экономику. Авторы названной концепции нередко рассматривают
собственность буржуазного государства как «общественную»
«социализированную», служащую будто бы интересам всего общества.
В действительности же капиталистическое государство является
1 Clark J. M. Demobilisation of Wartime Economic Control. N. Y., 1944, y. 187.
2 Hansen A. The American Economy N. Y., 1957, p. 34.
3 Cm. ibid, p. 148.
470

комитетом по управлению делами монополистической буржуазии и
его собственность выступает как собственность ассоциированного
капиталиста. О капиталистической природе государственной
собственности при капитализме писал в свое время Ф. Энгельс.
«Современное государство, какова бы ни была его форма, —
подчеркивал он, — есть по самой своей сути капиталистическая машина,
государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем
больше производительных сил возьмет оно в свою собственность,
тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и
тем большее число граждан будет оно эксплуатировать»1. Все
выгоды от деятельности государственного сектора получают не
трудящиеся, а монополисты.
Концепция «смешанной экономики» чрезвычайно
преувеличивает и искажает роль буржуазного государства в экономике,
приписывая ему способность стабилизировать экономику, преодолеть
цикличность, устранить все социальные противоречия. На самом
деле государственное вмешательство не в силах разрешить ни одну
из названных проблем. Своим воздействием оно может только
несколько ослабить их разрушительную силу. В этой связи на XXV
съезде КПСС отмечалось: «Капитализм всячески стремился идти,
так сказать, в ногу со временем, применять различные методы
регулирования экономики. Это позволяло стимулировать
экономический рост, но, как и предвидели коммунисты, не смогло устранить
противоречий капитализма»2.
Научная несостоятельность концепции «смешанной экономики»
состоит в том, что она крайне искажает сущность государственных
социальных мероприятий. При этом прежде всего замалчивается
ограниченный характер социальных программ буржуазного
государства и тот факт, что они разрабатываются под влиянием
обострения классовой борьбы трудящихся.
Классовое назначение концепции «смешанной экономики»
состоит в том, чтобы се.ять среди трудящихся иллюзии о
возможности устранения противоречий капитализма без революционной
замены способа производства.
Миф о «плановом капитализме». Широкое распространение
концепция «планового капитализма» получила после первой и в
особенности после второй мировой войны. На ее возникновение
известное влияние оказали, с одной стороны, экономические кризисы,
имевшие место в капиталистической экономике, и с другой стороны,
создание планового хозяйства в СССР и других странах мировой
социалистической системы, продемонстрировавшего всему
человечеству преимущества плановой социалистической экономики
перед капиталистической.
На развитие буржуазной политической экономии, в частности
на развитие теории и практики государственно-монополистического
регулирования экономики на втором и третьем этапах общего кри-
1 Маркс /(., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 20, с. 290.
2 Материалы XXV съезда КПСС, с. 28.
471

зиса капитализма, большое влияние оказали идеи Дж. Кейнса.
В условиях усиления государственно-монополистического
капитализма и повышения степени обобществления производства все
большее распространение получает капиталистическое
программирование и прогнозирование экономического развития. Эти
процессы, представляющие всего лишь новые формы государственно-
монополистического регулирования, буржуазные теоретики
преподносят как подлинное планирование, заявляя о преодолении
анархии производства и утверждении «планового капитализма».
Дж. К. Гэлбрейт считает, что современная экономическая система
капитализма «...в существенной своей части представляет собой
плановую экономику» К Подобные идеи проповедуют французские
экономисты Ф. Перру и П. Массе, английский экономист Э. Шон-
филд и многие другие буржуазные теоретики. Концепцию
«планового капитализма» поддерживают также реформистские и
ревизионистские теоретики.
Однако попытки антимарксистских теоретиков выдать
современную капиталистическую экономику за плановую
несостоятельны. Прежде всего неправомерно расширительное толкование
понятия «плановое хозяйство», имеющее место в
буржуазно-реформистских концепциях «планового капитализма». Американский
экономист Л. Лорвин утверждает, например, что планирование
представляет собой «сознательное направление человеческой энергии
для достижения разумно желаемой цели»2 и что оно присуще
любому хозяйству. Эту же мысль отстаивает норвежский профессор
В. Кейльхау: «Не существует и никогда не существовало
беспланового хозяйства. Каждое хозяйство включает план»3. В этих
утверждениях игнорируется то, что народное хозяйство в целом
может быть плановым только при наличии общественной
собственности на средства производства. В капиталистическом обществе
планомерность имеет место лишь на отдельных предприятиях, в
монополистических объединениях, в государственном секторе, но
нет планомерной организации воспроизводства в масштабах всего
общества. Более того, наличие элементов планомерности внутри
монополии не исключает конкуренции, анархии и стихийности в
отношениях между монополиями.
Несостоятельность рассматриваемой концепции проявляется
также и в том, что в ней плановость отрывается от характера
собственности на средства производства. По мнению ее авторов, для
обеспечения плановости необязательно наличие общественной
собственности. «Мы имеем государственную инициативу в
планировании,— пишет Дж. К. Гэлбрейт,— без государственной
собственности»4. По утверждению видного теоретика французской
социалистической партии Ж. Мока, «...планирование совместимо... с
1 Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество, с. 41.
2 Lorwin L. Time for Planning. N. Y., 1945, p. 5, 7.
3 Kielhau W. Principles of Private and Public Planning. LM 1951, p. 16.
4 Galbraith J. Economic Development in Perspective. Cambridge, 1962, p. 34.
472

частной собственностью» К При этом буржуазные теоретики
смешивают необходимость планового ведения хозяйства с возможностью.
Необходимость в планомерном развитии экономики на самом деле
существует в современном капиталистическом обществе. Но для
осуществления планирования недостаточно иметь потребность в
сознательном регулировании производства. Еще нужна решающая
экономическая предпосылка — общественная собственность на
средства производства,— утверждающаяся в ходе
социалистической революции, в результате перехода политической власти в
руки трудящихся.
Одним из пороков концепции «планового капитализма»
является преувеличение роли сферы обращения и финансов для
планового ведения хозяйства. Ее авторы предлагают обеспечить
плановое ведение хозяйства посредством государственного
регулирования денежного обращения, кредита и финансов, исключая
главенствующую роль производства. Однако любые меры
буржуазного государства, если они не охватывают весь процесс
воспроизводства, обречены на провал. Сформировавшаяся в послевоенные
годы система государственного вмешательства в экономику
оказалась бессильной перед лицом противоречий капиталистического
воспроизводства.
Вымысел о «социальном партнерстве». Появление концепции
«социального партнерства» относится к концу XIX в., когда в
мелкобуржуазной и социал-реформистской литературе получили
извращенную трактовку вводимые на некоторых предприятиях
различные системы «участия» рабочих в капиталистических
прибылях. Однако широкое развитие она получила с возникновением и
обострением общего кризиса капитализма.
С обоснованием идеи о «социальном партнерстве» выступают
французский экономист и социолог Р. Арон, западногерманский
профессор Э. Гауглер, Дж. К. Гэлбрейт и др. Все они пытаются
доказать, что в современном капиталистическом обществе в
результате развития научно-технической революции, усиления
экономической деятельности буржуазного государства, роста числа
крупных корпораций и т. п. классы и классовые конфликты якобы
исчезли и коренным образом изменилось положение рабочего.
«Современные трудовые отношения в промышленности, особенно
в крупных корпорациях,— заявляет, например, Дж. К. Гэлбрейт,—
приобретают все более мирный характер... это является
следствием того, что интересы, некогда резко враждебные, ныне в гораздо
большей степени находятся в гармонии»2 «Объединение» и
«поглощение» классовых интересов происходит якобы главным
образом потому, что ныне рабочему предоставляется определенный
комплекс социальных гарантий и мотивом деятельности
корпорации больше не является прибыль3. Материальной основой «соци-
1 Mock J. Socialisme vivant. Six lettres d'un jeune. P., 1960, p. 93.
2 Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество, с. 314.
8 См. там же с. 379.
473

ального партнерства», по мнению Э. Гауглера, является
распространение практики «участия» рабочих в капиталистической
собственности и прибылях1. В числе «аргументов», которые якобы
свидетельствуют о развитии «социального партнерства»,
буржуазные теоретики весьма часто называют имеющуюся практику
«участия» трудящихся в управлении капиталистическим
производством.
Одним из коренных пороков концепции «социального
партнерства» является отрыв социальных завоеваний трудящихся от их
классовой борьбы. Согласно утверждениям
буржуазно-реформистских теоретиков, монополии и буржуазное государство сами
проявляют заботу о благополучии рабочих. Поэтому, дескать,
рабочим следует отказаться от борьбы и перейти к диалогу с
буржуазией. Однако ни монополии, ни буржуазное государство не
сделали бы ни малейших уступок рабочим, если бы последние
отказались от классовой борьбы. Только острая классовая борьба
заставляет господствующие круги буржуазного общества в
известной мере удовлетворять те или иные требования трудящихся
масс. Концепция «социального партнерства» является ненаучной
также потому, что в ней искажается сущность категорий
заработной платы и прибыли, выражающих антагонистические отношения
между трудом и капиталом. Суть этого искажения сводится к
тому, что различные виды дополнительной заработной платы, в
последнее время получившие известное распространение в
капиталистических корпорациях, объявляются формой «участия» рабочих в
прибылях. На самом деле материальные стимулы в форме
различных доплат к основной заработной плате представляют собой не
что иное, как часть стоимости рабочей силы, только выплаченной
в другой форме. Прибыль же представляет собой превращенную
форму прибавочной стоимости. Она — результат неоплаченного
труда рабочих.
В концепции «социального партнерства» гиперболизируется
степень участия трудящихся в управлении капиталистическим
производством. Рабочий класс капиталистических стран во главе с
марксистско-ленинскими партиями ведет борьбу за участие в
управлении производством. И это последнее является одним из
важнейших компонентов демократической альтернативы
государственно-монополистическому капитализму. В то же время буржуазия
и ее идеологи стремятся перехватить и извратить это требование
трудящихся и использовать его в целях защиты капитализма.
Классовое назначение концепции «социального партнерства»
состоит в том, чтобы отвлечь внимание рабочих от борьбы за свои
права. Как признает реформистский политик Ф. Вильмар,
идеология «социального партнерства должна содействовать наряду с
другими мерами ликвидации на предприятии классовых
противоречий и утверждению концепции сформировавшегося общества,
1 См.: Gaugler E. Partnerschaft im Betrieb. Koln, 1970, S. 13.
474

свободного от традиционных антагонизмов» К Однако никакие
маневры буржуазии и ее идеологов не в силах скрыть подлинное
положение вещей: никакого «социального партнерства» в условиях
современного капитализма нет и быть не может.
Концепция «государства благоденствия». Усиление в условиях
государственно-монополистического капитализма влияния
государства на все стороны экономической и особенно социальной жизни
обусловило появление концепции «государства благоденствия».
Она сложилась в Англии после второй мировой войны и получила
значительное распространение во всех империалистических
странах. Ее пропагандируют не только буржуазные, но и
социал-реформистские теоретики, видя в ней альтернативу
марксистско-ленинскому учению о положении рабочего класса при капитализме и
неизбежности революционного перехода от капитализма к
социализму. Среди ее авторов и сторонников американские экономисты
К. Боулдинг, Дж. К. Гэлбрейт, Дж. М. Кларк, П. Самуэльсон,
Э. Хансен, английские экономисты Н. Калдор, Р. Титмасс и многие
другие. Идею «государства благоденствия» пропагандируют
идеологи лейборизма Дж. Стрэчи, Э. Кросленд и др.
Между буржуазными и реформистскими трактовками теории
нет принципиальных различий. Но их не следует и отождествлять.
Социал-реформистские варианты теории «государства
благоденствия» связаны с доктриной «демократического социализма» и
представляют более замаскированную, прикрытую
социалистической фразеологией защиту капитализма.
В основе концепции «государства благоденствия» лежит
извращение роли современного буржуазного государства, в частности
гиперболизация его социальной функции. В условиях обострения
общего кризиса капитализма и под влиянием успехов в
социальной политике стран мирового социалистического содружества, а
также под напором классовой борьбы трудящихся
капиталистических стран монополистическая буржуазия вынуждена идти на ряд
уступок рабочему классу в социальной сфере. Делается это с
целью ослабления напряженности классовых антагонизмов. Но
апологеты буржуазии, исходя из самого факта некоторого развития
социальной инфраструктуры, заявляют о трансформации
капитализма в «государство благоденствия». По мнению профессора
лондонской школы экономических и политических наук Р. Титмасса,
«государство благоденствия» утверждается тогда, когда за всеми
гражданами признается право получать социальные услуги,
которых не может предоставить частный сектор. А поскольку, мол,
современное буржуазное государство в индустриально развитых
капиталистических странах не только признает такое право, но и
предоставляет известные услуги, то оно тем самым превратилось
в «государство благоденствия»2.
1 Цит. по: Современный капитализм и рабочий класс: критика
антимарксистских концепций. М., 1976, с. 155.
2 См.: Titmuss R. Welfare State and Welfare Society. L., 1967, p. 15, 20, 22.
475

Концепция «государства благоденствия» ненаучна прежде
всего потому, что в ней буржуазное государство отрывается от
капиталистического базиса, изображается надклассовой силой. В
действительности оно является государством капиталистов и вся его
политика, в том числе и социальная, в конечном итоге служит
интересам буржуазии — защите и сохранению капиталистического
строя. Характерно, что в то время, как буржуазно-реформистские
идеологи шумно говорят о заботе буржуазного государства о
благосостоянии трудящихся, оно разрабатывает и внедряет такие
мероприятия, которые не только не содействуют повышению
жизненного уровня трудящихся масс, но даже ведут к прямому его
снижению. Среди них установление низких минимумов заработной
платы, прямое «замораживание» ее, косвенное воздействие на нее
через официальные индексы цен или стоимости жизни.
Важным пороком концепции «государства благоденствия»
является замалчивание экономической природы социальных
расходов буржуазного государства. Источником для их покрытия, как
правило, служит часть стоимости рабочей силы, которая
предварительно была изъята в виде налога с самих рабочих.
Несостоятельность концепции «государства благоденствия»
состоит также и в том, что, хотя буржуазное государство и делает
определенные расходы на социальные мероприятия, они не вносят
существенных изменений в положение трудящихся. Как отмечал
Генеральный секретарь Коммунистической партии США Г. Холл,
для большинства американского народа «широко рекламируемое
изобилие и блеск — это лишь мираж, мимолетное видение. Для
десятков миллионов людей изобилие всегда было и остается
неуловимым мифом. Изобилие обошло 65 миллионов бедняков» 1.
Классовое назначение концепции «государства благосостояния»
состоит в распространении среди рабочего класса идей о
возможности мирной «трансформации» капитализма в новое общество и
отвлечении его от борьбы за революционное низвержение
капитализма.
Глава 28
ДАЛЬНЕЙШАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРИИ
«ТРАНСФОРМАЦИИ КАПИТАЛИЗМА».
СОЦИАЛЬНО-ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
1. Влияние современной НТР на эволюцию
буржуазной политической экономии
Развертывание современной НТР оказало существенное
воздействие на всю систему буржуазной политической экономии.
Ведущие буржуазные экономисты поставили задачу дать такое ис-
1 Международная жизнь, 1975, № 1, с. 155.
476

толкование НТР, которое позволило бы обновить апологетику
капиталистического строя и доказать его мнимое преимущество
перед реальным социализмом. Методологической основой
антимарксистской оценки сущности и социальных последствий НТР
является принцип технологического детерминизма. Согласно этому
принципу, объясняющему все социально-экономические явления
одной-единственной причиной, современный экономический и
общественный строй общества был объявлен автоматически
результатом и простым отражением глубоких изменений в науке и
технике.
Истоки этой идеи можно обнаружить в работах Ж.
Сен-Симона, А. Токвиля, Г. Спенсера, М. Вебера. Довольно широкое
развитие она получила в американском институционализме 20-х
годов XX в. Принцип технологического детерминизма широко
используется современной буржуазной политической экономией при
истолковании основных экономических закономерностей и
категорий как капиталистического, так и коммунистического способов
производства. Так, Дж. К. Гэлбрейт писал: «Технология, т. е.
развитие и применение научных или систематизированных знаний к
практическим задачам, является центральной характеристикой
современного экономического развития» К
От описания огромных возможностей, заложенных в
современной технике, технологии и организации, буржуазные экономисты
неправомерно переходят к тезису об изменении характера
социально-экономического строя капиталистического общества. Такая
подмена разноплановых проблем используется ими как основание
для вывода о том, что противоречия в отношении человека к
технике и категории политической экономии, фиксирующие эти
противоречия, порождаются и разрешаются самой техникой.
Игнорирование производственных отношений и выпячивание
технического прогресса ведет к отрицанию циклического характера
развития капиталистической экономики и важнейшей фазы цикла —
кризиса. Это отрицание характерно для сторонников «новой
политической экономии»— Ж. Фурастье, Дж. Диболда, П. Дракера
и др.
Рассматривая НТР как «бескровную революцию», которая
ведет к росту заработной платы, к преодолению противоречий между
спросом и предложением и тем самым кризисов
перепроизводства, эта группа экономистов выступила с идеей не просто
трансформации, а постепенного самоисчезновения капитализма. Другая
группа буржуазных теоретиков — Р. Тиболд и др.,— напротив,
считает развертывание НТР главной причиной обострения
противоречий капитализма, кризисов и безработицы. Однако, несмотря
на различие в оценках последствий НТР, обе группы буржуазных
экономистов дают совершенно ложное истолкование вопроса о
причинах кризисов перепроизводства, сводя его к вопросу о том,
в состоянии ли потребительский спрос поглотить растущую под
1 Гэлбрейт Дою. К. Экономические теории и цели общества, с. 67.
477

влиянием НТР массу товаров. Подобный подход уходит в глубь
истории экономической мысли, упираясь в пресловутую «догму»
Смита. В работах В. И. Ленина 90-х годов дан развернутый
анализ причин кризисов при капитализме, разоблачающий «догму»
Смита и его мелкобуржуазных истолкователей.
С проблемой кризисов в трактовке буржуазных экономистов
непосредственно связан вопрос о безработице, который также
решается двумя группами теоретиков внешне противоположно, а по*
существу одинаково неправильно. Фурастье, Друкер и другие
признают вытеснение огромной армии занятых из материального
производства по мере внедрения достижений НТР, однако
придерживаются, по существу, взглядов вульгарных авторов разгромленной
Марксом теории компенсации. Вся «новизна» их истолкования
сводится к тому, что вытесняемая армия рабочих поглощается не
просто в силу расширения самого производства, а так называемым
третичным сектором, т. е. сектором услуг и сельского хозяйства,
где достижения НТР почти не внедряются. Сторонники
автоматического роста противоречий под воздействием НТР ссылаются на
повсеместное распространение технического прогресса, выводят
из этого рост вытесняемой из сферы материального производства
и услуг армии безработных, однако провозглашают, что
принимаемые буржуазным государством реформы способны без изменения
существующего строя обеспечить эту армию всем необходимым за
счет растущих доходов общества по мере развертывания НТР.
Тем самым эти «критики» рисуют в конечном счете картину сытой
и праздной жизни, обеспеченной НТР. По этому поводу можно
сказать, что проблема безработицы глубоко исследована в маркс-
систской литературе. Ее основной причиной является не сам по
себе научно-технический прогресс, а его капиталистическое
использование.
Сторонники автоматического воздействия НТР на социальные
процессы утверждают, будто в результате растущей
производительности труда идет ускоренное повышение заработной платы
(продолжая вульгарно трактовать заработную плату как цену
труда, а не как форму выражения стоимости и цены рабочей силы *),
повсеместное улучшение условий жизни всех слоев общества,
исчезновение классовых противоречий, переход власти из рук
капиталистических собственников в руки управляющих — носителей
технического и организационного опыта и научных знаний. Эти
идеи находят отражение в апологетических концепциях «второй
промышленной революции», «индустриального общества»,
«конвергенции» и др.
2. Критика теории «индустриального общества»
В процессе промышленной революции, начатой с применения-
механизма там, где издавна для получения конечного результата
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 549.
478

требовалась работа человека, меняется место и роль человека в
системе производительных сил, соотношение человеческих и
природных функций в процессе производства материальной жизни.
Применение машин впервые в крупных масштабах подчиняет
этому процессу силы природы, превращая их, как отмечал Маркс, в
агентов общественного труда. В ходе промышленной революции
человек хотя и остается еще включенным в деятельность сил
природы, участвующих в общественном процессе производства, но уже
усиливает их, организует, контролирует и регулирует в своих
интересах. Это преобразование производительных сил совершается в
форме капиталистических отношений собственности.
Воспроизводство регулируется рабочим временем, создающим товарную
стоимость, носителем которой выступает вещное богатство.
Развитие индустрии ведет к тому, что процесс производства
все более зависит от достижений естественных наук и их
применения, наука становится фактором, так сказать, функцией процесса
производства. Само развитие индустрии Маркс рассматривал как
метаморфозы средства труда, последним из которых является
автоматическая система машин *, когда выполняемые человеком
функции управления и контроля передаются приборам и
автоматическим устройствам. НТР, идущая именно в этом направлении,
обеспечивает постепенный выход человека из технологически
организуемых им природных процессов.
Если при доавтоматизированных системах работник выступал
как главный агент производства, то теперь он становится «...рядом
с ним» 2. Ближайшим следствием этого является то, что рабочее
время перестает быть мерилом богатства как формы
существования товарной стоимости. Но ведь вся система производственных
отношений капитализма подчинена закону прибавочной стоимости.
Значит, развертывание современной НТР в отличие от
промышленной революции ведет к такому преобразованию структуры
производительных сил, которому препятствует устаревшая
буржуазная форма производственных отношений собственности. Ее
устранение и замена более высокой требует социальной революции.
Поэтому содержанием исторически данной
общественно-экономической формации является не техника, а совокупность
производственных отношений.
Буржуазные теоретики и ревизионисты в своих оценках
сущности НТР стремятся прежде всего разорвать неизбежную связь
между НТР и социальной революцией. Прямым следствием
такого подхода является другой момент в оценке сущности НТР,
характерный для всех буржуазных концепций,— идея независимости
НТР от существующих общественных форм. Эта позиция ясно
сформулирована в вышедших в 60—70-х годах работах ведущих
буржуазных экономистов и социологов — Ф. Перру, Ж. Фурастье,
Р. Арона, Ж. Эллюля, К. Керра, Дж. Данлопа, С. Хетцлера и др.
1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с 203.
2 Там же, с. 213.
479

Ее полностью разделяют теоретики социал-демократии и
ревизионизма.
Рассуждая о самодовлеющих факторах НТР, буржуазные
теоретики создают различные по форме, но единые по существу
концепции, призванные доказать, будто мир монополистических
корпораций в силу своей «плюралистичности» и гибкости способен
адаптироваться к условиям НТР, тогда как развитой социализм все
более лишается этих возможностей. Отсюда делается вывод, чта
в процессе эволюционного преобразования
социально-экономических структур под внешним воздействием НТР капитализм
трансформируется в индустриальное общество, но и социализм
оказывается вынужденным двигаться тем же путем, хотя этому якобы
препятствует его социально-экономическая и политическая
система К
Учению об общественно-экономических формациях как
главных вехах исторического прогресса, развитому марксизмом,
буржуазные теоретики попытались противопоставить
вульгарно-материалистическую концепцию «стадий роста». Наибольшую
известность в этом плане завоевала книга американского экономиста
У. Ростоу «Стадии экономического роста. Некоммунистический
манифест» (1960). В противоположность Марксову делению
общества на пять исторических формаций У. Ростоу представил
существовавшую до сих пор историю человечества в виде пяти фаз:
1) традиционное общество; 2) переходное общество, или период
создания предварительных условий для сдвига; 3) период сдвига;
4) стадия зрелости; 5) фаза высокого уровня массового
потребления. Определение содержания этих стадий и причин перехода от
одной к другой и составляет сущность концепции У. Ростоу.
К стадии традиционного общества Ростоу относит огромную-
часть социальной истории человечества, все восточные деспотии,,
греко-римскую цивилизацию и средневековую Европу до конца
XVII в. Общность всех этих различных цивилизаций определяется
низкой производительностью труда в силу господства
примитивной, ручной техники, аграрного хозяйства, иерархической
социальной структурой, неизменной в течение тысячелетий системой
ценностей. Главное внимание Ростоу уделяет силам выхода из
состояния традиционного общества. Вторая стадия — стадия перехода,,
создающая условия для взлета, относится им к истории
европейских стран конца XVII — начала XVIII в. Развитие науки, рынка
и конкуренции рассматривается как главная сила, ведущая к
превышению уровня капиталовложений над приростом населения на
10%. Национальные государства в Европе способствовали
укреплению веры в экономический прогресс. Третья стадия — стадия
решающего сдвига связывается Ростоу с резким увеличением
капиталовложений, что ведет к доминированию в различных странах
того или иного экономического сектора. Для Англии эта стадия
растянута на два десятилетия после 1783 г. в результате роста
1 См.: Nove A. The Soviet Economic System. L., 1977, p. 366.
480

ткацкой промышленности; для Франции и США — на несколько
десятилетий перед 1860 г.; для Германии — на третью четверть
XIX в. под влиянием строительства железных дорог; для России
и Канады эта стадия занимает период перед 1914 г. на базе роста
новых добывающих отраслей и сельского хозяйства; то же для
Индии и Китая после 1950 г. Четвертая стадия — стадия зрелости
трактуется как выход за рамки превалирующих отраслей, как
постоянный, хотя и волнообразный прогресс всего фронта
хозяйствования, обеспечиваемый массовым овладением результатами
технологического прогресса. Рубежами здесь, согласно классификации
Ростоу, послужили: для Англии—1850 год, для США —1900 год,,
для Германии и Франции— 1910 год, для Японии— 1940 год, для
СССР и Канады—1950 год. Наконец, высшая, пятая стадия —
период высокого уровня массового потребления рассматривается как
достояние пока только Соединенных Штатов Америки. Основу
этой стадии составили автомобильная промышленность,
пригородное строительство, строительство дорог и сфера услуг. Переход к
этой стадии сопровождается сокращением рабочей силы, занятой
в сельском хозяйстве, перемещением власти от собственников к
менеджерам, изменением ценностей и т. д.1
О чем свидетельствует эта схема? Во-первых, о стремлении
апологетического изображения подготовки, становления и
развития капитализма под покровом претензии дать общую
периодизацию человеческой истории. Ведь традиционное общество, куда
включаются и рабовладельческие, и феодальные способы
производства, по существу, не является предметом рассмотрения Ростоу,.
сосредоточивающего внимание на последних 250 годах истории.
Во-вторых, о сведении всей сложности общественного прогресса
к одномерной идее технологического детерминизма. В результате
из схемы выпадают социальные структуры, классовая борьба,
отношения собственности, коренные различия между капитализмом
и социализмом. В-третьих, об апологетике американского
империализма как образца общества гармоничного развития
производства и потребления. Несостоятельность технологического подхода
в теории Ростоу проявляется особенно очевидно, ибо он сплошь
и рядом объединяет разнородные и разъединяет однородные
социально-экономические системы. Тем не менее предложенный
Ростоу технологический подход к анализу общественных явлений
занял прочное место в буржуазной политической экономии.
Концепции «индустриального общества». Дальнейшей
эволюцией технологического подхода к анализу развития общества явилась
теория так называемого индустриального общества, возникновение
которой обычно связывают с именами Р. Арона, Ж. Эллюля,
П. Дракера и др. «Ответ на марксистскую схему со стороны
Запада,— писал Р. Арон,— наметил, например, Ростоу. Его ответ
основан на двух идеях, которые я формулирую следующим обра-
1 См.: Rostow W. The Stages of Economic Growth. A non-communist
Manifesto. N. YM 1960.
481

зом. Между традиционным обществом и современным или
индустриальным обществом имеются качественные различия: то, что
в действительности характеризует этапы развития (в эпоху
индустриального общества), так это достигнутый уровень
производства и доходы на душу населения. Отсюда те пять фаз, которые
стали уже классическими...» 1
«Индустриальное общество» трактуется по методологии Ростоу
как некий уровень промышленного развития, предопределивший
социально-экономическую структуру. Особенностями социально-
экономической структуры «индустриального общества»
провозглашены ликвидация ведущей роли собственности и сосредоточение
власти в корпорациях в руках ученых и управляющих,
переход решающей роли в экономическом развитии к крупным
корпорациям, ликвидирующим монополистические тенденции прежних
собственнических форм, внедрение организационной техники
управления во имя удовлетворения основных социальных
потребностей, ликвидация с помощью государства полюсов богатства и
нищеты, создание условий для безграничного использования
достижений науки и техники. Социально-политические различия между
капитализмом и социализмом провозглашаются теоретиками
«индустриального общества», утрачивающими прежнее значение.
«Технический прогресс,— заявлял Ж. Эллюль,— модифицирует не
только применение экономических законов, но и сущность самих
законов»2.
«Модификацию сущности» капитализма Ж. Эллюль и Р. Арон
усматривают прежде всего в трансформации капиталистической
собственности. «Освещая определенный вид собственности и
технику управления,— писал Р. Арон,— марксизм-ленинизм
превращает в смертельную борьбу добра и зла эвентуально разумный
диалог о соответствующих достоинствах различных социальных
порядков»3. По мнению Р. Арона, в рамках «индустриального
общества» ликвидируется эксплуатация наемного труда капиталом,
а на первый план выдвигается проблема обеспечения условий
расширенного воспроизводства, которая решается различными
способами в социалистическом и капиталистическом типах
«индустриальной цивилизации»4. Идея о потере капиталистическими
собственниками власти над воспроизводственным процессом,
развивавшаяся ранее в теории «революции управляющих», характерна и
для теоретиков «индустриального общества», утверждающих, что
разрешение проблем индустриальной цивилизации перешло в руки
управляющих — менеджеров.
Исследования марксистов убедительно выявили
несостоятельность противопоставления собственника и управляющего.
Во-первых, капитал обладает множеством каналов подчинения менедж-
1 Aron R. Interpretation de notre epoque. P., 1965, p. 97.
2 Ellul /. The Technological Society. N. Y., 1965, p. 200.
3 Aron R. Progress and disillusion. P., 1969, p. 269.
4 Aron R. 18 Lectires on Industrial Eociety. L., 1968, p. 142.
482

мента своим коренным интересам, в том числе путем
превращения управленческой верхушки в капиталистических собственников.
Во-вторых, именно через верхушку менеджмента капитал
реализует вскрытую Марксом потребность в накоплении прибавочной
стоимости. В-третьих, возрастание роли управления не означает
его выхода из-под контроля капитала, ибо
политико-экономическая позиция высших управляющих коренится не столько в
требованиях организации крупного производства, сколько в его
капиталистической природе.
Буржуазные теоретики усматривают отличие концепции
«индустриального общества» от институциональной теории технократии
Т. Веблена в том, что Веблен якобы отождествлял функции в
корпорации профессиональных менеджеров с функциями ученых и
техников, трактуя власть первых как «иерархически», а вторых —
как «функционально» ориентированную. Но уже в концепции
«нового индустриального общества» подобные различия были
ликвидированы. Согласно Р. Арону и другим буржуазным сторонникам
«индустриального общества», структура корпораций не носит
монополистического характера, ибо она ориентирована не только на
извлечение прибыли, но и на выполнение целого ряда жизненно
важных социальных функций. В качестве доказательства
приводится фальшивая ссылка на то, что растущие корпоративные
доходы направляются якобы на лучшее удовлетворение запросов
потребителей, реконструкцию городов, защиту окружающей среды,
развитие научных исследований и на иные далекие от
максимизации прибыли цели. Такие идеи служат прямой апологетике
грабительской практики монополий по извлечению прибавочной
стоимости, маскировке процесса растущей капиталистической
эксплуатации.
«Новое индустриальное общество» Дж. К. Гэлбрейта.
Развернутый анализ структуры монополистического и
государственно-монополистического капитализма через призму принципа
технологического детерминизма дается в теории «нового индустриального
общества» видным американским экономистом, автором ;- многих
книг Дж. К. Гэлбрейтом и прежде всего в работах «Новое
индустриальное общество» (1967) и «Экономические теории и цели
общества» (1973). Высказанные здесь идеи Гэлбрейт развивал
впоследствии в книгах «Деньги» (1975), «Век неуверенности»
(1977), а также в многочисленных интервью и статьях.
Уже в 1958 г. в работе «Общество изобилия» Гэлбрейт
стремился доказать, что применение сложной и все более
совершенной техники ведет к внутреннему перерождению капитализма, к
насыщению рынка потребительскими товарами, хорошо
организованной системой услуг и как следствие этого — к стиранию
прежних вопиющих социальных контрастов. При этом Гэлбрейт
исключил из сферы анализа все реальные проблемы, порождаемые
развитием буржуазных отношений собственности, прежде всего
вопрос о взаимодействии капитала и наемной рабочей силы.
Развитие противоречий современного капитализма заставила
48Я

Гзлбрейта несколько пересмотреть роль крупных корпораций и
государства. Вся экономическая система капитализма была
представлена им как совокупность двух разнородных секторов —
«планирующей системы» и «рыночной системы». К первой отнесен
мир крупных корпораций, обладающих властью не только над
ценами, издержками, технологией, но и над обществом и
государством. Ко второй — мелкие фирмы, исчезающее ремесло, сфера
услуг и т. п., которые лишены власти, хотя и выступают
средоточием непреходящих экономических, культурных, духовных и
социальных ценностей. «Планирующая система» осуждается за
стремление к безграничной экспансии и пренебрежению
общественными интересами, как источник неустойчивости и обострения
противоречий. В виде единственного средства спасения всей
капиталистической системы Гэлбрейт предлагает серию частных
реформ, называя их даже «новым социализмом», которые бы
вывели государство из-под власти «планирующей системы», поставили
его на службу немонополизированному сектору, обеспечили
конкурентоспособность и рост покупательной способности «рыночной
системы». В целом концепция Гэлбрейта свидетельствует об
углублении кризиса государственно-монополистического
капитализма в условиях развертывания современной НТР.
Концепция «постиндустриального общества». Одной из
новейших форм защиты современного капитализма с помощью
апелляции к достижениям НТР является концепция
«постиндустриального общества», возникновение которой связано с именем
американского социолога Д. Белла. Объявляя эту теорию «постмарк-
систской» и пытаясь создать видимость полемики со
сторонниками «индустриального общества» на том основании, что они якобы
«марксисты», Белл ставит вопрос об экономических особенностях
общества после завершения индустриализации. Само понятие
«постиндустриальное общество» он трактует как «идеальный
тип», умозрительную конструкцию, составленную из различных
изменений, происходящих в обществе. Тем не менее этот
«идеальный тип» провозглашается очищенной от всяких случайностей
сущностью зрелого общества, идущего на смену индустриальной
системе. Белл конструирует свой «идеальный тип» на основах,
диаметрально противоположных марксистской концепции
исторического материализма.
Термин «постиндустриальное» должен означать определение
любого общества, постепенно превращающегося в
«посткапиталистическое», в том числе и направленность изменений в
социалистической системе. В отличие от концепции «индустриального»
общества, основанной исключительно на методологии технологического
детерминизма, Белл при конструировании «постиндустриальной»
схемы использует наряду с технологическим детерминизмом и
другие методологические принципы. Это ведет на первый взгляд к
противоречивым выводам, а на деле позволяет автору создать
очень неопределенную картину, разные части которой пишутся
совершенно несовместимыми приемами и выглядят поэтому не
484

связанными между собой. Такой прием оказывается очень
удобным при описании противоречий реального капитализма, ибо
позволяет уйти от вывода о кризисе системы в целом.
Так, развитие общества связано, согласно Беллу, с
изменениями в трех различных сферах: в технико-экономической,
культурной и политической. Каждая из сфер основана на определенном
«осевом принципе». Односторонность как марксизма, так и идей
«индустриального общества» Белл усматривает в выдвижении
концептуальных схем исторического прогресса вдоль какой-нибудь
единственной «оси», что ведет или к экономическому (ось
отношений собственности), или к технологическому (ось технических
перемен) детерминизму. Напротив, предлагаемая им характеристика
направленности исторического процесса с использованием
различных «осевых принципов» позволяет якобы избежать такой
односторонности и вместе с тем «вычленить преобладающую логику в
рамках данной концептуальной схемы» {. Следовательно, вместо
марксистского взгляда «сквозь призму собственности» Белл
предлагает свой взгляд на общество сквозь «призму технологии и
знания». Подобная замена — не просто отрицание какого-то
методологического принципа. Само производство, технология и
связанные с ними отношения между людьми, прежде чем отразиться в
том или ином методологическом принципе, т. е. в субъективном
восприятии человека, преломляются через фактически
существующие производственные отношения собственности, т. е. объективно
данную реальность.
Отказ от ее анализа на деле закрывает путь к познанию и
характеристике исторической смены общественных форм развития
человечества. Предложенный Беллом «осевой принцип» означает
не что иное, как попытку обеспечения сосуществования различных
исключающих друг друга взглядов на социальный процесс. Иными
словами, предложенная им «теория постиндустриального
общества» рассматривается как концептуальная схема, не претендующая
на анализ всех сфер общественных изменений — социальной или
технико-экономической, культурной или политической. Эта теория
на базе собственного «осевого принципа» объясняет якобы
движение технико-экономической, социальной структуры, тогда как
изменения других сфер общественных отношений объясняются
иными «осевыми принципами». В этом Белл видит коренное
отличие «постиндустриализма» от взглядов сторонников
«индустриального общества», выводящих всю сумму общественных перемен из
сдвигов в технике и технологии.
Последователи Белла неоднократно отмечали, что главная
направленность «постиндустриального общества» — аккумуляция
научного знания. Так, в работе американских социологов
«Сравнительный анализ политических систем: власть и политика в трех
мировых системах» отмечалось: «Постиндустриальное общество
1 Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social
Forecasting. N. Y., 1973, p. 11—12.
485

характеризуется высоким профессиональным уровнем рабочей
силы, высоким уровнем образования и специализации... образование
имеет решающее значение» К С этой точки зрения
«постиндустриальное общество» как концептуальная идея вдоль «оси технологии
и знаний» характеризуется, по Беллу, пятью признаками: 1)
переход экономики от производства товаров к производству услуг;
2) преобладание среди занятых работников класса
профессиональных специалистов и техников; 3) ведущая роль теоретического
знания, являющегося осевым принципом при введении новых
методов организации экономики и определения социальной
структуры; 4) ориентация технико-экономической среды на контроль над
технологией; 5) обеспечение процесса принятия решений новой,
«интеллектуальной технологией».
В выделении этих признаков сказывается понимание некоторых
технико-экономических тенденций развития НТР, прежде всего
возрастание теоретических знаний, роли науки, превращение ее
как важнейшей сферы человеческой деятельности в ведущий
экономический фактор, изменение в профессиональной структуре
занятых, возрастание роли управления кооперированным трудом, рост
разрыва между капиталом-собственностью и капиталом-функцией.
Систематизируя факты подобного рода, Белл предложил
интересный материал для описания развития процесса НТР. Но
никакой теории общественного процесса на базе этого описания он
дать не в состоянии, ибо социальные изменения в конечном счете
выводятся им из самого процесса НТР. Необходимость коренной
социальной революции, вытекающая из изменений в
производительных силах общества и роста его социальных антагонизмов,
отрицается. В этом и заключается смысл теории
«постиндустриализации». Поэтому констатация ряда реальных противоречий
современного капитализма используется Беллом не для того, чтобы
показать историческую ограниченность и обреченность
буржуазного общества, а фактически в целях его апологетики. Причиной
этих противоречий в противоположность марксизму Белл
объявляет так называемое разъединение сфер, т. е. регулирование
экономики и культуры различными «осевыми принципами».
Современная экономика определяется принципом
эффективности—максимальным результатом при минимуме затрат, что ведет в
организации общества к иерархии, бюрократизму, к безличному
«овеществленному» характеру социальных отношений, тогда как
сфера культуры ориентирована якобы на безграничную жажду
удовольствий, выражение собственного «Я», подсознательных
человеческих импульсов. Выход из кризиса «индустриализма» Белл видит
как в развитии «постиндустриальных тенденций», так и в
«преодолении разрыва культуры с религией»2. Отрицание социалисти-
1 Bertsch G., Clark К., Wood D. Comparing Political Sistems: Power and
Policy in three Worlds. N. Y., 1978, p. 44, 50.
2 Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. L., 1976, p. 157, 166.
486

ческой альтернативы капитализму оборачивается поисками спасе-
ни я у религии, различными реакционными призывами к
моральному обновлению. Концепция «постиндустриального общества»
отражает классовое представление о господстве таких
исторических тенденций общественного прогресса, которые .предопределят
сохранение основных черт капиталистического общества.
Новейшим вариантом идей постиндустриального общества
является теория супериндустриализма, выдвинутая американским
футурологом Тоффлером в книге «Третья волна»1. Автор
стремится объяснить все сложные и разнородные процессы перемен,
переживаемые современным обществом в результате НТР,
крушением индустриализма и нарождением «новой цивилизации».
Подобный переход объясняется им теорией последовательной смены
«волн перемен», накатывающихся в процессе исторического
развития. Около десяти тысяч лет назад началась «аграрная волна
цивилизации», затем с конца XVII в. в Европе разразилась
промышленная революция, которая привела ко второй великой волне
«планетарных перемен» и утверждению индустриальной
цивилизации, а с начала 60-х годов XX столетия началось приближение
«третьей волны». Наступление последней Тоффлер отнюдь не
связывает с отрицанием всего, что дал индустриальный капитализм.
Напротив, он восхваляет капиталистическую систему за
«фантастический рост надежд» на органическое соединение производителя
и потребителя, возрастание роли рынка, на «великую»
деятельность личности предпринимателя и т. п. Отмечая попутно
некоторые наиболее очевидные пороки капитализма, он в то же время
снимает ответственность за них с буржуазной системы и
преподносит их как неизбежные издержки любого индустриального
развития. В переплетениях успехов и неудач индустриализма
Тоффлер пытается найти ростки формирования под воздействием
«третьей волны» нового социально-экономического потенциала в
схватке сторонников и противников индустриализма.
Никакого ясного указания на сущность и черты подобного
перехода автор, однако, не дает, ограничиваясь описанием
различных потоков перемен, ссылкой на наступление нового образа
жизни (основанного на возобновляемых источниках энергии), на
отказ от заводских конвейеров, на преобразование школ и
корпораций и т. п. Все это, согласно заявлениям Тоффлера, и приведет
якобы к супериндустриализму. В этих рассуждениях ясно
прослеживается отнюдь не новая попытка истолковать общественный
прогресс как простую функцию перемен, вносимых развитием
науки и техники; попытка очернить революционные силы
современности, объявив выступления трудящихся за свои права, борьбу
прогрессивных сил против монополий и
национально-освободительное движение составными частями устаревших социальных
движений, сражающихся за сохранение индустриализма в его
капиталистическом обличье против тех, кто хочет покончить с ним.
1 См.; Toffler A. The Third Wave. N. Y., 1980.
487

И наконец, здесь видны попытки убедить общественность Запада
в том, будто марксистско-ленинская критика капитализма, анализ
углубления его общего кризиса являются несостоятельными, так
как индустриальный капитализм, пережив временные затруднения,
благополучно эволюционирует через процесс «трудностей роста»
в супериндустриальную цивилизацию, минуя социализм.
Откровенно апологетическая и антисоциалистическая направленность
новейших порождений методологии технологического
детерминизма составляет наиболее характерную черту буржуазных
концепций, защищающих интересы монополистического капитализма.
Буржуазные футурологические теории. В современных
условиях апологетика капитализма принимает в значительной мере футу-
рологический характер и различные модели будущего становятся
важным разделом буржуазной политической экономии. Уже
концептуальная схема «постиндустриального общества» носит
преимущественно смысл футурологического прогноза, согласно
которому общество являет собой тенденцию, идущую на смену
современному индустриальному обществу в его социалистическом и
капиталистическом вариантах. Антисоциалистический смысл этой
концепции заключается прежде всего в том, что социализм
характеризуется не как исторический способ производства, сменяющий
капиталистическую формацию, а всего лишь как одна из побочных
форм «индустриализации», в силу чего «постиндустриальное
общество», становясь на место всех форм нынешних
«индустриальных обществ», носит более широкий характер, чем только
«посткапиталистическое общество».
На базе предложенной Д. Беллом идеи «постиндустриализма»
был выдвинут целый спектр футорологических теорий. На
протяжении 60—70-х годов, по подсчетам Белла, появилось больше
двадцати определений будущего общества с приставкой «пост».
Технико-экономический подход к вопросу о тенденциях
развития капитализма, независимо от субъективных переживаний
сторонников «постиндустриализма», активно служит апологии
монополистического и государственно-монополистического
капитализма. Об этом свидетельствует огромная футурологическая
литература в 70-е годы. С 1968 г. существует неправительственная
футурологическая организация Римский клуб, доклады которой
пользуются широкой известностью, научный центр «Человечество
в 2000 году», «Всемирная федерация исследований будущего»
(создана в 1974 г.) и целый ряд других организаций.
Несмотря на разнообразие футурологических прогнозов, все
они. исходят из представления о будущем как о той или иной
трансформации капиталистического общества, в основном
повторяющей развитие основных черт Соединенных Штатов Америки.
Ж. Эллюль призывает к трансформации любого типа, только «без
введения социализма» 1. Г. Кан в соавторстве с физиком Л. Мар-
1 Bundy R. (ed.) Images of the Future: the Twenty-First Century and Beyond.
N. Y., 1976, p. 32.
488

телом и политологом В. Брауном рисует через 200 лет торжество
супериндустриального капитализма американского типа повсюду в
мире, полную ликвидацию эксплуатации «благодаря тривиальной
легкости производства продуктов» с помощью ультрановейшей
техники, изобилие, досуг, разнообразие интересов вплоть до
процветания различных культов и т. п. Проблема собственности,
классов, капитала, наемного труда, прибавочной стоимости оставлена
в далеком прошлом. Реальные антагонизмы капитализма
подменяются Каном опасностями, вызванными переменами в технике и
в самих основах жизни людей, например катастрофами больших
масштабов, вызванных «по недомыслию»: атомной войной,
случайным проникновением в окружающую среду мутированного
вируса и т. п. Во всех этих угрожающих в будущем цивилизации
факторах Кан усматривает только причины технического порядка, не
связанные с социально-экономической природой капитализма.
Развитие цивилизации связывается им с техникой, технический
прогресс порождает риск, и человечество готово платить за риск
технического прогресса не предъявляя обвинений к самому
капиталистическому содержанию цивилизации 1.
Наряду с подобной оптимистической апологетикой
капитализма среди буржуазных футурологических прогнозов встречаются
мрачные пророчества катастроф, неверие в перспективы
человеческого общества. О. Тоффлер пишет о том, что глобальные
проблемы имеют угрожающий характер. Э. Фромм говорит о мире
тотальной технизации как форме «смерти и распада» и т. п.
Пессимизм такого рода совсем не бесстрастен в классовом отношении.
Констатируя реальные противоречия капитализма, буржуазные
теоретики объявляют их противоречиями любого общества,
стремящегося к техническому прогрессу, говорят об их
непреодолимости, пытаются уверить трудящиеся массы в бессмысленности
борьбы за свержение капиталистического строя, за социальный
прогресс.
Таким образом, марксистско-ленинскому анализу перспектив
общественного прогресса — переходу общества от капитализма к
социализму — буржуазные теоретики противопоставляют на
первый взгляд противоположные, а по существу однозначные футу-
рологические концепции «постиндустриального общества».
Необходимо выделить группу прогнозов, связанных с оценкой развития
глобальных проблем человечества, в частности последние доклады
Римского клуба и особенно работы лауреата Нобелевской
премии В. Леонтьева (США) с соавторами «Будущее мировой
экономики». В этом прогнозе прослеживается обстоятельная критика
противоречий капитализма, обострения глобальных проблем при
капиталистической форме их использования, т. е. понимание связи
технико-экономических и социальных вопросов общественного
развития2.
1 См.: Kahn H., Brown W„ Martel L. The next 200 Jears. N. Y., 1976.
2 См.: Будущее мировой экономики. Доклад группы экспертов ООН во
главе с В. Леонтьевым. М., 1979.
489

3. Теория «конвергенции» и ее реакционный
характер
Теории «индустриального» и «постиндустриального» общества
не только нацелены на апологетику капитализма, но и носят
антисоциалистический характер. Их антисоциализм представлен
идеей «конвергенции» двух систем — капитализма и социализма — в
сходное общество, которое не будет ни тем, ни другим. Сам
термин «конвергенция» был перенесен в общественные науки из
естествознания. Он означает, что различные биологические особи,
попав в сходные жизненные условия, постепенно
приспосабливаются к ним и приобретают сходные черты. Методология
теоретиков «индустриального общества» легко позволила им
сконструировать единую научно-техническую среду, якобы автоматически
ведущую к конвергенции капитализма и социализма.
Таким образом, речь идет о том, будто под влиянием
современного индустриального развития социализм и капитализм
видоизменяются, противоречия между ними исчезают сами по себе и
обе эти системы мирно сольются в какое-то «смешанное»
общество». Здесь можно заметить, что, хотя теория «конвергенции»
получила широкое хождение с начала 60-х годов, ее основные
положения были выдвинуты буржуазными идеологами и
ревизионистами еще более сотни лет назад. Например, в конце XIX в. немецкий
экономист В. Зомбарт в книге «Современный капитализм»
выдвинул идею плюрализма, иначе говоря, мирного слияния различных
социальных систем капитализма, социализма, мелкого
товарного производства и т. п. в единое плюралистическое
общество. Ревизионисты XIX в., начиная с Бернштейна, отказались от
идеи диктатуры пролетариата. Они отрицали социалистическую
революцию и высказывались об эволюции капитализма в
социализм, о вызревании в недрах капитализма черт социалистического
общества. Очевидно, что здесь и были заложены исходные идеи
концепции «конвергенции», широко развитой социологом П.
Сорокиным, а затем Р. Ароном, Дж. К. Гэлбрейтом и другими
буржуазными учеными.
В работах Дж. К. Гэлбрейта наиболее полно развита
концепция «конвергенции» как неотвратимый результат таких общих
рождаемых технологией черт капитализма и социализма, как
планирование, при неизбежном якобы стирании различий между
государственным и корпоративным планированием; организация
«автономных» фирм при возрастающей роли управления процессом
производства и сбыта; изучение внешней среды; наука и
образование как главный фактор роста разделения труда. В этой концепции
абсолютизируются сходные технико-экономические факторы, тогда
как коренные различия в системе собственности и целевой
ориентации социально-экономического развития попросту игнорируются
или голословно объявляются утратившими всякое значение.
Таким образов. все сторонники концепции «конвергенции»
выдвигают идею о том, будто научно-техническая революция автома-
490

тически ликвидирует социальные антагонизмы капиталистического
общества, делает ненужной классовую борьбу и социальную
революцию пролетариата, ведет к постепенному уничтожению «плохих»
сторон как капитализма, так и социализма и к соединению в
новое общество «хороших» сторон обеих систем. Абсолютная
несостоятельность такой механистической диалектики доказана еще
Марксом в «Нищете философии». В начале главы II, приводя семь
замечаний о методе Прудона, Маркс в четвертом замечании
обращает внимание на то, что Прудон обнаруживает полнейшее
непонимание диалектики. Сущность диалектического движения,
согласно Марксу, состоит в сосуществовании двух взаимно
противоречащих сторон, в их борьбе и слиянии в новую категорию.
Прудон же, как и современные сторонники конвергенции, ставит себе
задачу устранения «дурной» стороны. По характеристике Маркса,
одним этим сразу кладется конец диалектическому движению.
Провал расчетов на конвергенцию, углубление кризисных
явлений в условиях капитализма и последовательное решение
возникающих проблем, в том числе и носящих глобальный характер,
при социализме послужили причиной усилившейся критики
концепции «конвергенции» со стороны буржуазных теоретиков. Часть
буржуазных экономистов, трезво оценивая развитие реального
социализма, обеспечение соединения достижений НТР с
преимуществами социалистической системы, вынуждена констатировать, что
идея «конвергенции» оказалась несостоятельной, так как,
несмотря на сохранение коренных различий между капитализмом и
социализмом, социалистическое общество находит собственные пути
использования достижений научно-технического прогресса в
общественных интересах.
Откровенные идеологи государственно-монополистической
олигархии критикуют концепцию «конвергенции» с
антикоммунистических позиций за то, что она якобы подрывает веру в
непреходящие ценности капитализма, исходит из предложения об отказе
под давлением НТР от некоторых своих черт не только
социализма, но и капитализма, «увековечивает» тем самым социальную
систему социализма.
Возникновение концепции «конвергенции» и ее буржуазная
критика свидетельствуют о том, что она не сумела сыграть
возлагавшуюся на нее роль по апологетике капитализма и дискредитации
социализма, ибо развертывание современной НТР, обострив
противоречия капиталистической системы, вместе с тем позволило стать
на путь интенсивного развития социалистического общества на его
собственной, социалистической основе. 3 то же время современные
варианты старого вымысла о «трансформации капитализма» на
базе ложного истолкования социально-экономических последствий
НТР свидетельствуют о неспособности буржуазной политической
экономии противопоставить марксизму-ленинизму какую-либо
концепцию, выводы которой не отвергались бы фактами реальной
действительности.
Ни мифы об «индустриальном» или «постиндустриальном» об-
491

ществе, ни футорологические прогнозы и концепции конвергенции
не могут замаскировать тот непреложный факт, что капитализм
как общественная система завершает свое историческое
существование, а социальная революция пролетариата ведет к высшей,
социалистической цивилизации.
Глава 29
БУРЖУАЗНЫЕ ТЕОРИИ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ
1. Углубление противоречий мирового
капиталистического хозяйства и буржуазная
политическая экономия
Одной из характерных черт углубления общего кризиса
капитализма является кризис мирового капиталистического хозяйства
(МКХ), который находит свое отражение как в обострении
межимпериалистических противоречий, так и противоречий между
империализмом и развивающимися странами в сфере
международной торговли, вывоза капитала, валютных отношений, в
противоречивом влиянии на мировую экономику международных
монополий, капиталистической интеграции. Буржуазная экономическая
мысль усиленно разрабатывает теоретические концепции
преодоления кризиса МКХ. Однако все они основываются на
несостоятельной методологии, игнорирующей капиталистические
производственные отношения и империалистическую форму
интернационализации производства. Разработка мирохозяйственных концепций
идет в русле основных направлений современной буржуазной
политической экономии.
Так, для неоклассического направления характерна
индивидуалистическая трактовка хозяйственной единицы как субъекта
мирового хозяйства. В основу анализа кладется реакция таких
«единиц» на изменения в мировой экономике, преподносимая с позиций
теорий «предельной полезности», «предельной
производительности», «совершенной конкуренции» и других
вульгарно-апологетических постулатов. Неокейнсианское направление объявляет
международные экономические отношения производными от
состояния торговых (платежных) балансов, уровней и темпов роста
национального продукта и занятости, которые, в свою очередь,
связываются с субъективистскими «предельными склонностями»
сберегать, потреблять, инвестировать, импортировать.
Институционально-социальное направление отводит доминирующее
воздействие на мировое хозяйство научно-техническому прогрессу,
фетишизируя технику и технологию производства в качестве
самодовлеющих факторов международного разделения труда.
Ни одно из направлений буржуазной политической экономии
не создало цельной теории МКХ. Отсутствие научной базы
анализа не позволяет вскрыть диалектическую взаимосвязь сложных
492

мирохозяйственных процессов и ограничивает их анализ
описанием отдельных форм международных экономических отношений,,
преимущественно торговых, платежных и валютных. В тех же
случаях, когда буржуазные экономисты все же пытаются дать
определение МКХ, они обычно трактуют его как совокупность
национальных хозяйств, связанных друг с другом через международное
движение товаров и факторов производства 1. Такое определение
теоретически несостоятельно по ряду причин. Во-первых, оно
исходит из меновой концепции, поскольку ставит в центр торговые
отношения. Во-вторых, оно абстрагируется от основы мирового
хозяйства — международного разделения труда, которое
рассматривается лишь как причина международной торговли. В-третьих,.
МКХ предстает в качестве внеисторического явления, ибо
международная торговля, международное движение капиталов и рабочей
силы имели место и до империализма. В-четвертых, в данном
определении игнорируется империалистическая форма МКХ —
международное господство финансового капитала.
2. Критика буржуазных теорий международной
торговли
Процессы развития международной торговли нашли отражение
как в неоклассической, так и в неокейнсианской теориях.
Неоклассическая, или «чистая», теория международной торговли является
результатом длительной эволюции и наслоения взглядов
буржуазных экономистов XIX—XX вв.— Д. Рикардо, Р. Торренса, Дж. Ст.
Милля, А. Маршалла, Дж. Вайнера, Г. Хаберлера, Г. Джонсона,.
П. Самуэльсона и др. Ее сторонники считают своей главной
задачей выяснение причин развития международного разделения труда
и изменения условий торговли, полностью игнорируя при этом
денежный механизм торгового обмена. Созданная Р. Харродом,,
Ф. Махлупом, К. Курихарой и рядом других экономистов неокейн-
сианская теория международной торговли, напротив, делает упор
на выяснение последнего, но совершенно абстрагируется от
анализа международного разделения труда, интернациональной
стоимости, соотношения цен.
Сторонники «чистой» теории исходят из наличия «совершенной
конкуренции» на мировом капиталистическом рынке; равных
возможностей контрагентов по международной торговле; постулата
о том, что предложение всегда рождает спрос; принципа
саморегулирования торговых балансов. При трактовке соотношения
экспортных и импортных цен сторонники неоклассической теории
утверждают, что в долгосрочном плане «условия торговли»
изменяются в ущерб индустриальным и в пользу аграрных стран,
связывая это с так называемым законом убывающей
производительности земли. Абстрагируясь от роста физических объемов товарнога
экспорта и импорта, они считают поэтому, что тенденции развития
1 См., например: Elloworth P. International Economy. L., 1969, p. 2.
49a

международной торговли ведут якобы к улучшению
внешнеторговых позиций стран с аграрно-сырьевой направленностью
экономики. В эпоху империализма эти положения «чистой» теории
становятся важным теоретическим оружием для оправдания практики
монополистического регулирования международного
капиталистического рынка.
Представители неокейнсианской теории международной
торговли исходят из того, что каждая страна в силу тенденции к
перепроизводству товаров на внутреннем рынке при наличии неполной
занятости труда и капитала стремится больше экспортировать и
меньше импортировать. Поэтому международная торговля не
может быть саморегулируемым процессом; напротив, товарный
экспорт должен стимулироваться вывозом капитала, а импорт
ограничивается протекционистскими мерами. Стремление
монополистического капитала к международной торговой экспансии, к
перенесению противоречий капиталистического воспроизводства на более
широкую арену неокейнсианцы выдают в апологетических целях
за общенациональные интересы.
Углубление кризиса МКХ обусловило дальнейшую
модификацию буржуазных теорий международной торговли. Неокейнсиан-
ская теория, оторванная от анализа международного разделения
труда и движения цен мирового рынка, все более сдвигалась в
область регулирования платежных балансов и валютных курсов.
Подвергались пересмотру ряд положений и неоклассической
теории межудународной торговли, особенно в трактовке
международного капиталистического разделения труда. Наиболее типичной
для современной буржуазной политической экономии теорией
международной торговли является созданная Э. Хекшером,
Б. Олином (Швеция), П. Самуэльсоном теория «международного
распределения факторов производства». Ее сторонники исходят из
того, что экономика каждой отдельной страны характеризуется
неодинаковой обеспеченностью факторами производства и
соответственно неодинаковой ценой каждого из факторов (заработной
платой, процентом, рентой). В той стране, в которой наиболее
обильным (количественно преобладающим над другими) фактором
является труд, цена на него ниже, чем цена на капитал и землю;
в стране, где обильным фактором является капитал, он
сравнительно дешев по отношению к двум другим факторам
производства. Каждая страна стремится реализовать свои преимущества,
выбрасывая на мировой рынок именно те товары, производство
которых основано на преимущественном использовании наиболее
дешевого из факторов. Развитие такой производственной
специализации ведет будто бы к тему, что все страны развивают
выгодные отрасли хозяйства и отказываются от тех, для которых нет
благоприятных условий. Эта теория абсолютизирует издержки
производства в качестве единственного критерия международной
специализации производства и апологетически изображает
развитие мировой торговли как гармоничный процесс, игнорируя
реальные социально-экономические условия, характерные для мирового
494

капиталистического хозяйства: отношения монополистического
господства и зависимости, неоколониальную эксплуатацию,
межимпериалистическую борьбу и др.
В 60-х годах появились новые буржуазные концепции
международного разделения труда, носящие по преимуществу
технологический характер. Наибольшую известность среди них получила
теория «цикла жизни продукта», которую в разных вариантах
разработали американские экономисты Г. Хуфбауэр, Р. Верной,
ГЛ. Познер й др. В ее основу положено развитие международного,
разделения труда в обрабатывающей промышленности. Каждый
технологически новый продукт, создаваемый промышленностью,
проходит «через цикл введения, экспонентного роста, замедления
и заката — порядок следования, который соответствует процессу
внедрения, расширения, зрелости и старения...»1. На фазе
внедрения производство нового продукта зависит главным образом от
наличия высокоразвитой научно-технической базы и испытания
конкурентоспособности продукта на рынке. Для фазы роста или
расширения характерна организация массового производства
продукта, определяемая мощностью индустриальной базы. Фаза
зрелости наступает тогда, когда производство продукта настолько
упрощается, что становится повсеместным. Последняя фаза
(старения) связана с появлением более совершенных заменителей
данного продукта и с соответствующим падением спроса на него. При
этом в качестве страны — пионера создания технологически нового
продукта обычно изображаются США, а развитие
международного капиталистического разделения труда трактуется как процесс
формирования технологической зависимости других стран от
американской экономики.
Теория «цикла жизни продукта» является новым обоснованием
консервации зависимого положения менее развитых стран в
мировом капиталистическом хозяйстве в условиях НТР.
Международная империалистическая эксплуатация выступает здесь в
превращенной форме воспроизводства определенной градации
технологической зависимости, выводимой из развития технологии
производства продукта и состояния рынков сбыта. Эта теория
отражает тот реальный факт, что монополистический капитал пытается
придать международному капиталистическому разделению труда
вполне определенную направленность: сосредоточить самое
современное промышленное производство в нескольких наиболее
развитых капиталистических странах, поставить другие
капиталистические страны в положение «технологической зависимости», а на
развивающиеся страны переложить промышленное производство
«вчерашнего дня».
1 Vernon R. Soveregnty at Bay. The Multinational Spread ot US Entreprise.
L., 1971, p. 70.

3. Теории вывоза капитала
Буржуазная трактовка вывоза капитала представлена
различными теориями. Исторически первой возникла неоклассическая
теория вывоза капитала, основы которой были заложены в
работах Б. Олина (Швеция), К. Иверсена (Дания), Р. Нурксе
(Австрия — США). При объяснении причин международной
подвижности капитала они опирались на концепции маржинализма,
подчеркивая, что «предельная производительность капитала»,
выражающаяся в ставке процента, обусловлена главным образом
неодинаковым количеством (неодинаковым «обилием») капитала в той
или иной стране. «Обилие» и соответственно «скудость» капитала
в разных национальных хозяйствах трактовалась как причина его
международной миграции. Последняя будет происходить до тех
пор, пока «предельная производительность» капитала не окажется
равной, результатом чего явится якобы повышение эффективности
факторов производства, рост национального дохода, нивелировка
уровней экономического развития всех стран.
В силу своей классовой позиции защитников
капиталистического строя буржуазные экономисты не хотят признать, что в основе
процесса формирования избыточного капитала, а следовательно,
л экспорта капитала лежат противоречия капиталистического
воспроизводства. Последние неизбежно обусловливают появление
избыточного капитала, с одной стороны, и избыточного рабочего
населения — с другой. Господство монополий необычайно усиливает
этот процесс. Хроническая недогрузка производственных
мощностей, многомиллионная безработица, характерные для
монополистической стадии капитализма, сопровождаются появлением огромной
массы денежного капитала, ищущего более прибыльного
применения. Совершенно несостоятельна и попытка обойти
социально-экономические проблемы, порождаемые вывозом капитала.
Последний является важнейшим орудием монополистического господства
в международном масштабе, создания за рубежом сети
финансовых связей и зависимостей.
Неокейнсианская теория вывоза капитала формировалась в
30—50-х годах. Ее родоначальники — Ф. Махлуп и Е. Домар,
Р. Харрод подошли к анализу вывоза капитала с позиций
расширенного воспроизводства во взаимозависимости с движением
торгового (платежного) баланса: в странах с активным торговым
балансом имеет место избыток капитала (или, по кейнсианской
терминологии, превышение «сбережений» над «инвестициями»), а в
странах с пассивным балансом наоборот: недостаток «сбережений»
по сравнению с требующимися «инвестициями». Избыток
«сбережений» рассматривается кейнсианской экономической мыслью как
важнейший фактор, подталкивающий экономику страны к
депрессии и безработице. В качестве противодействующего фактора
выдвигается необходимость финансирования за счет «сбережений»
496

дополнительного товарного экспорта, но без соответствующего
прироста импорта, т. е. осуществления вывоза капитала 1.
Неокейнсианская трактовка вывоза капитала имела своим
исходным элементом признание противоречий реализации в
капиталистическом обществе. Вывоз капитала и выступает здесь
следствием попыток их преодоления, осуществляемых за счет роста
избыточного товарного экспорта. Но проблема реализации и ее
воздействие на вывоз капитала рассматривается в крайне
упрощенной трактовке, при абстрагировании от капиталистических
производственных отношений, от господства монополий. Поэтому в
представлении неокеинсианцев вывоз капитала выступает просто
как передача за границу средств, абсолютно избыточных для
народного хозяйства. Главная задача, преследуемая ими, состоит в
том, чтобы обосновать весьма важную для апологии господства
монополий альтернативу — либо депрессия и безработица, либо
экспансия капитала за границу. Эта теория послужила базой для
обоснования политики «помощи» развивающимся странам,
ставшей одним из направлений внешнеэкономической стратегии
империализма.
В 60—70-х годах большую популярность у буржуазных
экономистов приобрели «динамические модели» вывоза капитала,
авторы которых, объявляющие себя последователями теории
«экономической динамики» Р. Харрода, претендуют на выяснение причин
и последствий взаимного экспорта капитала между
капиталистическими странами. Они пытаются связать экспорт и импорт
капитала с ростом валового национального продукта, с
инвестиционными доходами и платежами и в качестве отправного момента
используют неокейнсианскую трактовку международного движения
капитала. Одновременно они опираются на неоклассическую
теорию экономического роста. Все эти модели имеют
экономико-математическую форму, включающую иногда десятки переменных.
Так, в модели американских экономистов Дж. Бортса и К. Копеки
используется более 20 переменных и столько же уравнений.
Сугубо усложненный математический аппарат прикрывает слабость
теоретического обоснования.
В трактовке избыточного капитала авторы «динамических»
моделей следуют за неокейнсианцами: объявляют его разностью
между сбережениями и инвестициями. Однако эта разность
выводится из технико-экономической диспропорциональности между
нехваткой рабочей силы и быстрорастущими размерами капитала.
Последние же связываются, как и у неокеинсианцев, с
положительным сальдо платежного баланса, и прежде всего с
превышением инвестиционных доходов над инвестиционными платежами.
Капиталистические страны, у которых доходы превышают
платежи, трактуются как чистые экспортеры капитала; наоборот,
страны, у которых платежи превышают доходы, — как чистые импор-
1 См.: Harrod R. International Economics. L., 1949, p. 168—169.
47—176 497

теры капитала, так как у них оказывается нехватка капитала по>
сравнению с имеющимися трудовыми ресурсами.
Авторы «динамических моделей» сделали шаг назад по
сравнению с неокейнсианской теорией вывоза капитала: необходимость
вывоза капитала они объявили следствием не противоречий
реализации, а технико-экономических сдвигов в производстве. В
действительности избыток капитала формируется при избытке
рабочего населения, а не при его нехватке. В странах, экспортирующих
капитал, существуют огромные армии безработных. Более того,,
сам вывоз капитала является фактором увеличения безработицы.
Оторвав анализ международного движения капитала от
противоречий капиталистического воспроизводства, от господства
монополий, авторы «динамических моделей» не смогли объяснить ни
причин взаимного движения капитала между капиталистическими
странами, ни связи этого движения с ростом экономики. Они лишь-
констатировали несомненную взаимосвязь между объемом
зарубежных инвестиций и положением страны как чистого кредитора,
или дебитора.
Теории прямых инвестиций были разработаны буржуазными;
экономистами в 60—70-х годах и ставят своей задачей выяснение
причин и последствий вывоза капитала, осуществляемого в
процессе развития международных монополий. Существует уже ряд,
теоретических моделей прямых инвестиций. Их авторы исходят из:
того реального факта, что вывоз капитала осуществляют главным
образом крупнейшие корпорации, которые вступают в
непосредственное соперничество с зарубежными компаниями и захватывают
их экономические позиции за границей. Анализируя причины,
толкающие монополии к зарубежной экспансии, буржуазные
экономисты прежде всего объявляют, что в современных условиях
расширение производства на рентабельном уровне у крупных
компаний возможно лишь за счет захвата рынков за границей. Причем
ими рассматривается поверхностное проявление международной
экспансии капиталистической монополии в форме конкретной
монополистической ситуации на рынке. Поэтому весьма удобной
методологической базой для многих моделей послужила теория
монополистической конкуренции Э. X. Чемберлина, согласно которой
монополизация рынка возникает не в силу концентрации
производства и капитала, а вследствие успешного приспособления
фирмы на рынке к индивидуальным вкусам потребителей. Подобными
же монополистическими преимуществами и должны обладать
корпорации, осуществляющие прямые инвестиции. Так, например, в
модели «олигополистической структуры» («монополистических
преимуществ») С. Хаймера — Ч. Киндлебергера это захват
корпорацией-инвестором зарубежного рынка благодаря наличию у
нее «дифференциации продукта», специальных рыночных знаний,
необходимой технологии, высококвалифицированного
менеджмента.
Таким образом, прямые инвестиции оказываются вне связи с
отношениями капиталистической эксплуатации, с антагонистиче-
493

скими противоречиями воспроизводства, и выводятся из чисто
внешних сторон этого процесса, что позволяет буржуазным
экономистам усиленно подчеркивать некоторые позитивные моменты,
;которые могут быть связаны с их осуществлением — появлением
•новой технологии, новых методов управления и т. д.
4. Буржуазные теории международной корпорации
Возрастающее внимание буржуазная экономическая мысль
уделяет анализу международных монополий нового
типа—транснациональных и многонациональных концернов. К настоящему
«времени отчетливо выявились две теоретические концепции
международной монополии — апологетическая, отражающая интересы
монополистической буржуазии, и критическая, носящая
мелкобуржуазный характер.
Апологетическое направление характеризуется тремя
основными теоретическими положениями: изображением международной
монополии как независимой корпорации, выступающей якобы от
лица многих наций; представлением ее в качестве главного
средства распространения плодов научно-технического прогресса по
•всему миру; попыткой доказать, что благодаря деятельности
международных монополий произошла будто бы «деполитизация»
международных экономических отношений и даже «ликвидация»
■империализма.
Рассуждения буржуазных экономистов о том, что если та или
иная корпорация ведет производственные и коммерческие
операции во многих странах, то она уже выступает как «чисто
международная», не отражающая интересы той или иной
империалистической державы, не имеют под собой почвы.
Совершенно несостоятельны и идеи о том, что международные
монополии являются будто бы движущей силой
научно-технического прогресса, панацеей от всех бед и противоречий
капитализма. Несомненно, они обладают огромной научно-технической,
производственной и финансовой мощью, способной ускорять развитие
современных производительных сил. Но направлена вся эта
экономическая мощь к одной цели — получению как можно большей
прибыли. И ради прибыли международные концерны
дезорганизуют как национальную экономику многих стран, так и мировое
капиталистическое хозяйство в целом. Наивысшей степени апология
/международной корпорации достигает в идее о том, что она не
имеет якобы никакого отношения к империализму и, более того,
является одной из причин его ликвидации, ибо несет «деполитиза-
цию» международных экономических отношений, выступает
поборником мира, противником «империалистических захватов». Эта
мысль всячески пропагандируется многими буржуазными
экономистами (Г. Джонсон, Ч, Киндлебергер и др.). Идеи о
«миротворческой миссии» международных монополий выпячиваются
буржуазными экономистами на первый план в целях затушевывания
классового содержания действительно происходящего процесса
17*
499

интернационализации капиталистического производства,
современных методов раздела сфер приложения капитала и рынков сбыта.
Не «мир и спокойствие» несут международные монополии, а
обострение борьбы финансово-монополистических групп за передел;
сфер влияния, за господство в международном масштабе, что еще
более углубляет внутренние противоречия и неустойчивость
империализма.
^Особое место в буржуазной апологии международных
корпораций занимает обоснование их экспансии в развивающиеся страны.
Эти корпорации трактуются как агентства для передачи
последним ресурсов капитала и прогрессивной технологии. Недостаточно-
высокий темп экономического роста большинства развивающихся
стран, их все большее отставание от развитых стран по уровню^
доходов на душу населения объявляются результатом
функционирования государственного сектора экономики и предоставления:
«помощи» по государственным каналам. Отсюда следует вывод,,
что только внедрение международных монополий в экономику
развивающихся стран обеспечит им необходимые условия для
ускоренного экономического развития: создаст новые рабочие места,,
повысит эффективность рынков капиталов и рабочей силы,
позволит достигнуть активного платежного баланса и т. п. Таким
образом, экономический неоколониализм, реализуемый
международными монополиями, выдается буржуазными теоретиками за путь,
ведущий к преодолению экономической зависимости и отсталости'
развивающихся стран.
Представители критической концепции развития
международных монополий Р. Барнет (США), Э. Пенроуз (Англия) и другие
справедливо отмечают, что международные концерны своими
операциями делают неэффективными такие инструменты
государственной экономической политики, как налогообложение, кредитная
и инвестиционная политика, валютное регулирование и т. д., что
они используют многочисленный арсенал средств давления на
национальное государство, особенно в развивающихся странах,,
вплоть до государственных переворотов. «Критики», таким
образом, признают империалистический характер деятельности
международных монополий. Однако империализм трактуется ими
преимущественно в духе каутскианской концепции
«ультраимпериализма». Они игнорируют тот факт, что за международными
концернами стоят различные (в том числе и по национальной
принадлежности) финансово-монополистические группы, борьба
между которыми неизбежно обостряет межимпериалистические
противоречия. «Критики» выступают против наиболее уродливых форм
экспансии международных монополий, но не против тех
социально-экономических условий, которые их порождают. Поэтому они
призывают реформировать деятельность международных
монополий таким образом, чтобы ликвидировать лишь их «плохие
стороны» и регламентировать «правила» раздела мира. Однако борьба
за экономический передел капиталистического мира, лежащая в
основе межимпериалистического соперничества, не может быть
500

регламентирована никакими правилами, ибо она осуществляется
по капиталу, по силе, а соотношение сил между различными
монополиями постоянно меняется.
5. Теории капиталистической экономической
интеграции
Буржуазные экономисты не создали какой-либо единой теории
интеграционного процесса. Обоснование интеграции представлено
разнообразными направлениями и трактовками, которые, однако,
имеют некоторые общие черты. Во-первых, выхолащивается
социально-экономическое содержание капиталистической интеграции;
она рассматривается в качестве общей закономерности и поэтому
отождествляется как с процессом формирования внутреннего,
ранее раздробленного рынка в странах Европы и Северной Америки
в период XVIII—XIX вв.,такие интеграцией развивающихся стран
и даже в ряде случаев с социалистической экономической
интеграцией. Во-вторых, маскируется роль монополистического
капитала как решающей, движущей силы капиталистической
интеграции.
В большинстве буржуазных теорий под экономической
интеграцией понимается сокращение, а затем и полная ликвидация
внутри блока объединившихся стран всех препятствий к взаимной
торговле и другим экономическим отношениям. В то же время
саму необходимость интеграции большинство буржуазных
экономистов связывают с идеей о наличии якобы прямой функциональной
зависимости между размерами рынка и темпом роста экономики.
Таким образом, потребности в экономической интеграции
выводятся из характерного для всей буржуазной вульгарной политической
экономии примата обращения над производством и, в частности,
из решающего якобы влияния внешнего рынка на процесс
воспроизводства. В действительности внешний рынок может выступать
лишь дополнительным средством более эффективного
использования имеющихся ресурсов, но никак не решающим фактором роста
экономики. При этом достижение полной экономической и
политической интеграции капиталистических стран трактуется как
осуществление плавного эволюционного процесса, по мере развития
которого преодолеваются различия между странами — членами
блока в уровне производительности труда, в темпах
экономического роста и т. д. Следовательно, теории экономической интеграции
зиждятся на предпосылке о возможности преодоления
объективного закона неравномерности развития капитализма и
постепенного затухания межимпериалистических противоречий. По существу,
это лишь иной вариант каутскианской концепции
«ультраимпериализма».
При анализе капиталистической экономической интеграции
буржуазная экономическая мысль уделяет главное внимание
теории «таможенного союза» — интеграционного блока, в котором
отменены все взаимные торговые ограничения и введен единый та-
501

моженный тариф против «третьих стран», который буржуазные
экономисты рассматривают в качестве решающего критерия и
исходной базы всего процесса интеграции1. При этом одни
буржуазные экономисты — Б. Белаша (США), В. Рёпке (Швейцария) и
другие — рассматривают его образование как возврат к идеалам
свободной торговли и, игнорируя существование монополий и
финансового капитала, чисто механически переносят условия
капитализма середины прошлого века на современность. Другие —
например, Ч. П. Киндлебергер (США), П. Стритен (Англия),
А. Маршалл и Ф. Перру (Франция) — признают существование
крупнейших корпораций, делящих между собой рынки сбыта, но
объявляют, что в «таможенном союзе» наднациональная
антикартельная политика полностью якобы нейтрализует отрицательные
стороны их деятельности. Капиталистическая интеграция
преподносится здесь уже как процесс, имеющий будто бы
антимонополистическую направленность.
В то же время буржуазные экономисты важнейшую роль в
развитии «таможенного союза» отводят формированию
высококонцентрированных капиталистических предприятий, которые могут
выступать агентами «эффективной конкуренции». Таким образом,
с одной стороны, они отрицают господство монополий, а с
другой — протаскивают идеи о целесообразности формирования
монополистических объединений как фактора повышения
эффективности производства в условиях «Общего рынка». Практика
развития ЕЭС продемонстрировала, что запрещение картельных
соглашений в ЕЭС не только не остановило, а, наоборот, ускорило
процесс монополизации, но уже преимущественно в форме
многоотраслевых компаний-концернов.
Важнейшими социально-политическими последствиями
капиталистической экономической интеграции буржуазная
экономическая мысль объявляет следующие процессы: обеспечение
постоянного роста производства и устранение экономических кризисов;
повышение уровня жизни населения в результате непрерывного
экономического роста; развитие социального партнерства между
рабочими и капиталистами; ликвидация межимпериалистических
противоречий и политических конфликтов между
капиталистическими странами. Следовательно, капиталистическая интеграция
преподносится как путь к преодолению недугов, свойственных
капитализму. Однако ни один из этих постулатов не имеет под собой
реальной социально-экономической основы, ибо абстрагируется от
капиталистических производственных отношений, от господства
финансового капитала. И сопоставление практических результатов
капиталистической экономической интеграции с положениями
буржуазных теоретиков интеграции свидетельствует о невыполнении
большинства постулатов последних. В рамках «Общего рынка»,
например, несмотря на ликвидацию взаимных таможенных пош-
1 См.: Economics of Integration. A Book of Reading. Ed. and Introduce by
Krause M. B. L., 1973, p, 11.
502

лин между членами Сообщества, периодически возникают
рецидивы торговой войны. Несбыточными вследствие острейших
межимпериалистических противоречий оказались и планы образования
единого рынка капиталов. Глубокие циклические колебания,
высокий темп вздорожания жизни, массовая многомиллионная
безработица окончательно похоронили миф, согласно которому
капиталистическая экономическая интеграция способна будто бы
излечить язвы капитализма.
6. Теории международных валютных отношений
Буржуазные экономисты большое внимание уделяют развитию
теорий международных валютных отношений. Они пытаются
найти причину кризиса этих отношений и методы его «лечения».
Верные меновой концепции, они ищут последние лишь в сфере
обращения и основной упор делают поэтому на решение проблем
валютного регулирования и валютной ликвидности. Первоначально
валютное регулирование рассматривалось буржуазной
экономической мыслью как достижение равновесия платежных балансов,
обеспечивающее условия стабильности валютных курсов. До 30-х
годов XX в. при анализе механизма регулирования платежных
балансов господствовала «классическая» теория, разработанная еще
Д. Юмом и Дж. Миллем. Последние утверждали, что
международное движение золота и колебание цен в каждой отдельной стране
автоматически взаимодействуют друг с другом, в результате чего
платежные балансы всех стран имеют тенденцию к равновесию.
Крах золотого стандарта обусловил переход большинства
буржуазных экономистов, занимающихся проблемами международных
валютных отношений, на позиции неокейнсианства. При
регулировании платежного баланса решающая роль стала отводиться
государственному воздействию на учетную ставку. В качестве
других мер регулирования предлагались сдерживание импорта и
стимулирование роста экспорта, осуществляемые либо путем
сокращения внутреннего платежеспособного спроса трудящихся
(политика дефляции), либо путем девальвации национальной валюты.
Однако углубление противоречий капиталистического
воспроизводства, усиление неравномерности развития капиталистических
стран, экспансии международных монополий порождают такие
глубокие диспропорции между активом и пассивом платежных
балансов, которые не могут быть преодолены никаким его
регулированием.
Несостоятельность неокейнсианских рецептов регулирования
платежных балансов, отчетливо выявившаяся в 60-х годах,
привела к возрождению концепций их автоматического выравнивания.
Авторы этих «неоклассических» концепций предлагают отказаться
от активного государственного регулирования платежных
балансов и допустить свободное колебание курсов валют, что якобы
должно привести к автоматическому выравниванию балансов. Но
воздействие колебаний валютного курса на платежный баланс но-
503

сит ограниченный характер (что отчетливо проявилось при
введении «плавающего курса» валют), ибо действительные причины
неуравновешенности платежных балансов лежат не в сфере
обращения, а в сфере производства. Огромное воздействие на рост
пассивов платежных балансов капиталистических государств
оказывают и их расходы за границей, связанные с реализацией
различных военно-политических акций. В то же время сами
колебания валютного курса усиливают неустойчивость всей
международной валютной системы.
Под решением проблемы ликвидности большинство
буржуазных экономистов (Дж. М. Кейнс, Р. Триффин и др.) понимают
создание «высоколиквидной управляемой» валюты, т. е.
распространение на международные валютные отношения принципов
регулируемого внутреннего бумажно-денежного обращения. Суть этих
проектов в конечном счете сводится к тому, чтобы вынудить
государства, имеющие активное сальдо платежного баланса,
предоставлять кредиты государствам, имеющим дефицит платежного
баланса. Для этого предлагается создание международной валюты,
которая обеспечила бы дополнительные ликвидные средства и
позволила бы странам с пассивным платежным балансом покрывать
пассив не обращаясь непосредственно к государствам, имеющим
активное сальдо. Проблема решения международной ликвидности
сводится, следовательно, к проблеме искусственного увеличения
платежных средств для международных расчетов. Эта идея нашла
свою практическую реализацию в создании в 1969 г. суррогата
мировых денег — СДР (аббревиатура английского названия
«специальные права заимствования»).
Теоретики «управляемой» валюты стоят на позициях
субъективистской номиналистической теории денег. Они отвергают
стоимость валют, считая, что их курс всецело определяется спросом и
предложением, в силу чего будто бы и появляется возможность
«управления» валютами. Хотя в условиях
государственно-монополистического капитализма и становится возможным
функционирование платежных средств, оторвавшихся от своей золотой базы,
это не может быть беспредельным, ибо действие стихийных сил
капиталистического товарного производства, рост противоречий и
неустойчивости капитализма, крайняя неравномерность развития
капиталистических стран подрывают сложившуюся систему
валютных отношений, ведут к нарастающим потрясениям в валютно-
финансовой сфере, вызывают необходимость существенных
изменений в паритетах валют.
Ни регулирование платежных балансов, ни создание
«международной управляемой валюты» не могут привести к преодолению
кризиса валютных отношений капитализма, ибо он представляет
одну из характерных черт дальнейшего углубления общего
кризиса капитализма.
504

Глава 30
БУРЖУАЗНЫЕ И МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЕ КОНЦЕПЦИИ
ЭКОНОМИКИ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН
1. Защита буржуазной политической экономией
колониализма и неоколониализма
Экономические проблемы развивающихся стран заняли в
послевоенный период одно из центральных мест в буржуазной
экономической литературе Запада. В этом находит свое выражение
реакция буржуазной экономической мысли на процесс распада и
крушения колониальной системы империализма. Цель буржуазной
науки — оградить развивающиеся страны от влияния
коммунистической идеологии, идейно разоружить народы суверенных
государств в борьбе с империализмом, сохранить народы бывших
колоний в системе капитализма, вовлечь молодые государства Азии,
Африки и Латинской Америки в агрессивные блоки и в конечном
счете изменить соотношение сил на мировой арене в пользу
капитализма.
Для буржуазной теории характерно отсутствие новых
позитивных решений преодоления экономической отсталости молодых
государств. Она использует старые, уже раскритикованные
положения кейнсианства и мальтузианства, проповедь новых форм
колониализма, широко распространяет миф о том, что в последние
годы колонизаторы якобы «добровольно ушли» из своих владений.
Такие рассуждения направлены к тому, чтобы исказить сущность
распада колониальной системы империализма, отвлечь народы от
борьбы за национальную независимость, уверить их в том, что
империалистические державы якобы сами отказываются от
политической власти в колониях по мере завершения их «подготовки» к
независимому существованию. В действительности народы коло-»
ний добились государственной независимости ценой огромных
жертв и длительной борьбы против империализма, который всеми
возможными средствами сопротивлялся и сопротивляется
ликвидации колониализма.
Современные буржуазные экономисты — защитники колониаль*
ной политики империализма — усиленно распространяют версию о
«благотворности» старого колониализма, о том «прогрессе»,
который он якобы принес отсталым народам. С этих позиций
выступают У. Ростоу, Р. Эмерсон, П. Самуэльсон и другие, пытающиеся
доказать, что западные державы делали все, чтобы поднять
колониальные народы до такого уровня, который сделал возможным
предоставление им независимости. П. Самуэльсон, восхваляя
колониальную систему, утверждал, что «эта система доставляла
взаимные выгоды как передовым, так и отсталым странам»1, а
1 Самуэльсон П. Экономика. М, 1964, с. 771.
505

Р. Эмерсон писал, что колониализм в прошлом якобы помог
народам Востока «идти по пути прогресса»1.
Конечно, не все защитники колониализма выступают столь
прямолинейно. Некоторые из них пытаются доказать, что, хотя в
прошлом колониализм и империализм были действительно
большим пороком, теперь времена изменились. Колониализм
окончательно ликвидирован, а империализм «деформировался» и стал
другом народов освободившихся стран. «Хороший колониализм»,
по заявлениям буржуазных идеологов, стремится стимулировать
экономическое развитие, обеспечить самоуправление народов
бывших колоний. В действительности эксплуатация слаборазвитых
стран империализмом продолжается, хотя ему приходится в
современных условиях прибегать к новым ее формам. Бывшие
колонии получили политическую независимость, но сохранились
тяжелые экономические пережитки колониализма, грабительская
система международного капиталистического разделения труда.
Широкое распространение на Западе получили теории
«порочных кругов развития» и «внешнего толчка» (Р. Нурксе, Э. Хаген),
в которых доказывается, что экономика освободившихся стран
подвержена действию «порочных кругов», ограничивающих их
развитие и обрекающих народы на нищенское существование. Так,
низкий уровень дохода в этих странах препятствует образованию
сбережений и держит на низком уровне капиталовложения. Это в
свою очередь тормозит рост производства и национального дохода.
Таким образом, бедность постоянно воспроизводит бедность.
Большинство буржуазных экономистов приходят к выводу, что
разорвать «порочные круги», т. е. преодолеть экономическую
отсталость молодых государств, можно лишь с помощью «внешнего
толчка», т. е. определенного минимума капиталовложений,
главным образом иностранных инвестиций. Размер капиталовложений,
по мнению буржуазных авторов, должен превышать какой-то
критический уровень, чтобы вывести слаборазвитые страны из
состояния застоя. Это активизирует предпринимательскую деятельность
и создаст благоприятный «климат» для иностранных инвесторов.
В теории «порочных кругов» нынешнее состояние экономики
молодых государств рассматривается сквозь призму идеологии
неоколониализма. Ссылаясь на некоторые реальные факты,
характеризующие экономику развивающихся стран, авторы этой теории
в то же время совершенно игнорируют социальные условия
развития и сводят причину экономической отсталости лишь к
проблеме недостатка капиталовложений. Они игнорируют то
обстоятельство, что современное экономическое положение этих стран —
результат империалистической колониальной системы и возникших
на этой основе социально-экономических отношений. Сознательно
закрывая глаза на любые решения, несовместимые с капиталисти-
! Emerson R. Colonialism and the Cold War, The Nation. N. Y., January
1955, p. 5,
506

ческим развитием, буржуазные экономисты даже не ставят
вопроса о необходимости проведения в этих странах глубоких
социально-экономических преобразований.
2. Современные варианты теории «сравнительных
издержек производства»
Теоретики неоколониализма широко используют
многочисленные теории мировой торговли и развития для обоснования
необходимости сохранения существующего в мировом капиталистическом
хозяйстве разделения труда между развитыми и развивающимися
странами. Апологетически приспосабливая в своих теориях
некоторые положения классической буржуазной политической
экономии к интересам современного монополистического капитала, они
стремятся сохранить развивающиеся страны в качестве источников
сырья и рынков сбыта промышленных товаров для
империалистических держав. Современные варианты теории «сравнительных
издержек», разделяемые многими буржуазными экономистами,
наиболее подробно разработаны Дж. Вайнером, Г. Хаберлером,
Ч. Киндлебергером и др.
По мнению сторонников этой теории, развивающимся странам,
располагающим значительными природными ресурсами, более
выгодно сохранять специализацию на производстве
продовольственных и сырьевых продуктов и нет смысла создавать собственное
промышленное производство, поскольку необходимые
промышленные товары якобы можно получить на международном рынке в
обмен на традиционные экспортные товары. Эта теория враждебна
интересам национального возрождения освободившихся стран, ибо
она стремится увековечить их экономическую отсталость,
оправдать сохранение их роли в качестве сырьевых придатков промыш-
ленно развитых капиталистических стран. Неудивительно, что
многие сторонники теории «сравнительных издержек» открыто
защищают монокультурное развитие экономики слаборазвитых стран,
оправдывают это худшее наследие колониализма.
Теория «сравнительных издержек» используется при
разработке многих буржуазных экономических концепций, отрицающих
необходимость самостоятельного экономического развития молодых
государств. К ним относится и теория международного
распределения факторов производства, согласно которой в развивающихся
странах, бедных капиталом и располагающих избытком рабочей
силы, экономика должна концентрировать свои усилия на
производстве трудоемких изделий, главным образом сырьевых
продуктов. Это якобы позволит слаборазвитым странам использовать
«факторы производства» в наиболее выгодной для себя
комбинации и обеспечит получение из-за границы необходимых
капиталоемких готовых изделий.
Теория «факторов производства» выражает общую позицию
международных монополий, которые стремятся навязать
развивающимся странам систему неэквивалентного обмена и сырьевой
507

ориентации их внешней торговли. Апологетический характер этой
теории особенно ярко проявляется в призывах к развивающимся
странам широко распахнуть двери перед иностранным капиталом,
снять все ограничения на пути экспансии монополий.
Современный империализм, как уже отмечалось, пытается
превратить развивающиеся страны в своего рода индустриально-
сырьевой придаток капиталистических государств, органически
включить эти страны в современную систему капиталистического
международного разделения труда. Исходя из этого, многие
буржуазные идеологи рекомендуют развивать производство,
основанное на высокой технологии, в империалистических государствах,
а в развивающихся странах создавать периферийные
производства, перебазировать туда наиболее трудоемкие и экологически
вредные отрасли промышленности. Эта позиция особенно характерна
для многих американских экономистов, которые утверждают, что
в обычных условиях страны, бедные капиталом, должны
специализироваться на трудоемких производствах и полагаться на технику
империалистических государств. Идея технологической
зависимости, по сути дела, является неоколониалистской. Она неразрывно
связана с такой моделью экономики развивающихся стран,
которая всецело ориентирует их на внешний рынок, предполагает
увековечение зависимого характера развития.
3. Буржуазные теории накопления и
«индустриализации» развивающихся стран
Одна из серьезнейших задач, стоящих перед молодыми
освободившимися государствами в борьбе за преодоление экономической
отсталости, заключается в необходимости найти материальные и
финансовые ресурсы для осуществления намеченных ими
программ. Многие буржуазные авторы (Н. Калдор, Дж. Мейер и др.)
сходятся на том, что поскольку сбережения, связанные с
добровольным сокращением личного потребления, в большинстве
молодых государств явно недостаточны для финансирования
экономического развития, постольку государство должно принудительно
сократить потребление путем изъятия части доходов через
налоговую систему. Иногда предлагается использование «умеренной
инфляции». Однако рецепты, преподносимые буржуазными
экономистами, не могут иметь успеха, поскольку копируют практику
кредитно-финансового регулирования, сложившуюся в развитых
капиталистических странах, где рост налогов связан с развитием
государственно-монополистического капитализма и используется
для гонки вооружений, проведения агрессивной внешней политики
и косвенного субсидирования монополий.
Исходя из обычных для буржуазной экономической науки
концепций, западные идеологи не предлагают и не могут предложить
радикального перераспределения доходов, что является
безусловно необходимым для превращения системы налогообложения в
эффективный источник накопления. С одной стороны, они призна-
508

<ют необходимость внесения частнокапиталистическим сектором
определенного вклада в общенациональный бюджет, с другой —
требуют финансирования государством этого сектора (т. е.
фактическое возвращение частным предпринимателям изъятых у них в
виде налогов средств). Кроме того, в большинстве работ
подчеркивается, что налоги на прибыли не должны быть высокими,
поскольку они могут ограничить у иностранных и местных компаний
стремление к новым инвестициям.
Идеологическая направленность буржуазных теорий особенно
наглядно видна во взглядах буржуазных экономистов на
источники внешнего финансирования накоплений. Большинство авторов
рассматривают экономическую и техническую помощь со стороны
империалистических государств как необходимый переходный
этап, после которого она «будет постепенно заменена частными
иностранными инвестициями» (П. Роузенштейн-Родан, У. Хеллер,
Г. Мейер). Нетрудно заметить, что эти рекомендации направлены
на то, чтобы обеспечить широкую экспансию частного
монополистического капитала и тем самым увековечить в тех или иных
формах ограбление бывших колоний.
Буржуазные экономисты придерживаются различных точек
зрения по поводу «стратегии индустриализации» развивающихся
•стран. Одни (В. Льюис, П. Бауэр и др.) ратуют за
преимущественное развитие отраслей легкой промышленности, в основном
связанной с сельским хозяйством, другие, например X. Ченери
(США), высказываются в пользу массового перевода в
развивающиеся страны предприятий обрабатывающей промышленности,
производящих сначала простые, а впоследствии все более
сложные по технике и технологии изготовления товары.
Вместе с тем буржуазные экономисты не устают
предостерегать молодые государства от использования опыта
социалистических стран, в частности Советского Союза, создавая искаженное
представление об этом опыте. Многие из них упрекают марксистов
в том, будто они делают из политики индустриализации «цель в
себе», будто они догматически, не считаясь с конкретными
условиями той или иной страны, настаивают на безусловном
приоритете развития промышленности (главным образом тяжелой) в ущерб
сельскому хозяйству и т. д. В действительности
марксизм-ленинизм никогда не претендовал и не претендует на какие-то
универсальные схемы, на абсолютные рецепты, пригодные к любой
обстановке. Коммунистические и рабочие партии в своих
экономических программах тщательно учитывают конкретную обстановку
той или иной страны и предлагают экономические решения
именно с учетом этой обстановки.
Буржуазные экономисты, придающие решающее значение
развитию сельского хозяйства как необходимому условию
индустриализации, не дают ответа на вопрос о том, в чем должны состоять
аграрные преобразования в освободившихся странах. Америкам
ские экономисты X. Лейбенштейн и В. Раттен видят решение
проблемы в чисто технической реконструкции сельского хозяйства,
509

считая, что промышленность в период этих преобразований
должна заниматься почти исключительно производством товаров для
сельского хозяйства. Практика, однако, показывает, что только-
технические меры для сельскохозяйственного производства не
могли дать результатов, на которые надеялись их авторы. Достаточно
вспомнить попытки модернизировать сельское хозяйство в
некоторых африканских странах, в частности путем насаждения
прокатных станций, «зеленую революцию» в странах Юго-Восточной:
Азии. Эти сами по себе прогрессивные и очень перспективные
меры все больше сталкиваются с препятствиями
социально-экономического порядка. Способствуя развитию крупного
капиталистического земледелия, они практически не меняют, а в ряде случаев,
ухудшают положение основных масс крестьянства.
4. Буржуазные экономисты о роли государства
в экономике освободившихся стран и перспективах
их развития
В настоящее время подавляющее большинство буржуазных,
экономистов придает большое значение государственной
активности в процессе экономического развития. Но при этом в своих
теоретических построениях они стремятся направить хозяйственную и.
политическую активность государства в этих странах так, чтобы,
она создавала условия для развития капиталистического
предпринимательства. Многие из них считают, что вмешательство
государства в экономику должно быть минимальным и распространяться,
лишь на те области, где прибыли слишком низкие, а риск слишком
велик для частного сектора. С этих позиций выступает, например,
английский экономист П. Бауэр, который призывает государство
ограничить свою деятельность лишь нерентабельными отраслями:
развитием транспорта, связи, коммунального обслуживания, а.
также организаций технической подготовки кадров, покрытием
неэффективных издержек государственного сектора и пр. Все
остальные отрасли хозяйства, где имеется возможность получения
значительных прибылей, следует, по его мнению, рассматривать как
поле деятельности частного капитала. Между тем опыт развития
молодых национальных государств убедительно показывает, что
предоставление широких возможностей частному
предпринимательству и ограничение деятельности государства в экономике
приводит к усилению анархии в хозяйстве. В условиях ограниченности
финансовых ресурсов слабый и распыленный национальный
капитал не способен взять на себя осуществление важнейших
хозяйственных мероприятий. Для создания развитой национальной
экономики необходимы громадные суммы авансированных средств,
которые могут быть мобилизованы лишь государством.
Планирование экономического развития рассматривается
буржуазными экономистами лишь как средство поддержания
частного сектора и устранения дефектов рыночного хозяйства.
Американский экономист Г. Колм утверждает, например, что «цель плани--
510

рования в слаборазвитых странах состоит в том, чтобы
поддержать и направить рыночный процесс частных решений к
активности»1. Однако практика планирования в развивающихся
странах убеждает, что невозможно разрабатывать и реализовывать
планы, обеспечивать быстрые темпы подъема хозяйства,
базируясь на частнокапиталистической основе. Только гармоничное
развитие различных отраслей экономики по всесторонне
разработанному плану при наличии мощного государственного сектора может
привести к быстрому прогрессу, скорейшей ликвидации уродливых
черт колониализма.
Признавая необходимость ограниченного государственного
вмешательства, буржуазные экономисты в то же время отстаивают
такой путь общественно-экономического развития молодых
государств, который соответствовал бы историческому пути развития
западных стран. Обоснованию этого тезиса служит пресловутая
теория «стадий экономического роста» У. Ростоу. Ссылаясь на
эту теорию, буржуазные экономисты пытаются доказать, что
народам освободившихся стран бессмысленно форсировать темпы
экономического роста и искать какие-либо отличные от
капиталистического пути социально-экономического развития. Так, авторы
коллективного труда «Политическая экономия внешней политики
США» предлагают развивающимся странам проводить такую
политику, которая была бы «совместима с краткосрочными и
долгосрочными интересами Запада»2. Призывая освободившиеся страны
ждать «естественной зрелости» их экономики и повторить путь,
пройденный развитыми капиталистическими странами в XIX в.,
буржуазные экономисты пытаются убедить народы этих стран в
бесперспективности некапиталистического пути развития.
5. Антикоммунизм в буржуазных концепциях
развития. Экономические проблемы в буржуазной
литературе молодых государств
Идеологи неоколониализма, чтобы удержать молодые
освободившиеся страны в системе мирового капиталистического
хозяйства, широко используют антикоммунизм, который сочетает в себе
клевету на марксистско-ленинское учение и коммунистическое
движение с проповедью мнимых преимуществ «западного образа
жизни». Буржуазные идеологи стремятся доказать, будто
марксистская теория не укладывается в специфические условия
отсталых стран, которым якобы свойствен врожденный догматизм.
Многие из них безапелляционно заявляют, будто западная теория
во многих отношениях превосходит марксизм-ленинизм, так как
она более прагматична и универсальна.
Изображение марксизма как теории сугубо европейской
противоречит действительности. Марксизм продемонстрировал чело-
1 Development of the Emerging Countries. Wash., 1963, p. 46.
2 The Political Economy of American Foreign Policy. N. I. Y., 1955, p. 224.
511

вечеству свою способность объяснить и преобразовать жизнь не
только обществ со сложившейся экономической структурой, но и
обществ, не успевших пройти индустриальную стадию развития..
Многие народы Советского Союза, равно как и народы некоторых
других стран, совершили за несколько десятилетий переход от
различного рода докапиталистических формаций к социализму,
миновав, как предсказывал В. И. Ленин, капитализм. Эта теория и в-
наши дни помогает многим людям в развивающихся странах
понять закономерности общественного развития и
руководствоваться ею в своей практической деятельности.
Идеологи империалистической буржуазии заинтересованы в»
изоляции молодых национальных государств от мировой
социалистической системы и потому используют теорию,
противопоставляющую «богатые» нации «бедным», или «пролетарским».
Сторонники этой теории утверждают, что мир разделен не на
капиталистическую и социалистическую системы, а на «бедные» и «богатые»
страны, причем к числу последних они относят промышленно
развитые страны вообще, как капиталистические, так и
социалистические. Империалистическая пропаганда берет на вооружение
подобные «теории» для того, чтобы направить борьбу угнетенных
народов за свое социальное освобождение в русло национализма,,
изобразить ее в глазах масс как «конфликт между бедными и
богатыми народами». Не будучи в состоянии научно опровергнуть
тот факт, что социалистическая экономика развивается быстрее-
капиталистической, противники социализма прибегают к прямой
фальсификации экономической истории социалистических стран.
В буржуазной литературе настойчиво пропагандируется мысль а
том, что коммунизм якобы заботится лишь о развитии
производства, «принося в жертву» личные потребности людей. Поэтому
молодым государствам, избравшим социалистический путь
развития, придется расплачиваться слишком дорогой ценой. Создание
фонда накопления «по русскому образцу», заявляет английский
публицист Ф. Брокуэй, «потребует от этих стран огромных лишений
в течение одного или нескольких поколений»1. Эта аргументация,,
лицемерно прикрываемая мнимой заботой о немедленном
повышении жизненного уровня развивающихся стран, нужна
империалистической пропаганде для того, чтобы отвлечь народы молодых
суверенных государств от борьбы за экономическую
самостоятельность, сохранить и увековечить промышленную монополию
империалистических держав. Дилемма — индустриализация или
повышение жизненного уровня — выдумка империалистов.
Индустриализация освободившихся стран ведет к ликвидации голода и
нищеты, к подъему жизненного уровня народов, обеспечивает
независимое развитие.
В идеологической борьбе против колониализма и его
экономических последствий в последние годы выдвинулась группа, объе-
1 Brockway F. African Socialism. L., 1963, p. 20.
512

диняющая значительную часть экономистов развивающихся стран.
Представители этого антиимпериалистического направления —
С. Фуртадо (Бразилия), П. Махолонобис (Индия), Р. Пребиш
(Аргентина) и другие, отстаивая с большей или меньшей
последовательностью интересы развивающихся стран, стремятся найти
решение кардинальных проблем на путях самостоятельного
экономического развития. В своих экономических программах они
выступают за ограничение в молодых государствах, развивающихся
по капиталистическому пути, засилья иностранных монополий;
отвергают утверждение некоторых западных экономистов об
отсутствии в развивающихся странах внутренних ресурсов; предлагают
проведение ряда социально-экономических реформ. Многие
экономисты развивающихся стран — активные поборники
индустриализации страны, расширения экономической деятельности
государства.
Широкую популярность в буржуазной литературе
освободившихся стран получила теория «периферийной экономики» Р. Пре-
биша и С. Фуртадо. В основе этой теории лежит критика
современной системы международного капиталистического разделения
труда, в котором удел развивающихся стран — быть сырьевым
придатком крупных капиталистических государств. Мировое
экономическое развитие анализируется Пребишем на основе модели
«Центр — Периферия», в которой сделан упор на структурные
взаимосвязи «Центра» (развитые капиталистические страны),
имеющего монополию на передовую технологию и производящего
средства производства, и «Периферии» (развивающиеся страны),
выполняющей начальную стадию производственного процесса
(добыча сырья). Экономические связи «Центра» и «Периферии»
делают последнюю уязвимой к внешним воздействиям и колебаниям
конъюнктуры. Отсюда Пребиш делает вывод, что низкие темпы
экономического развития стран «третьего мира» и более высокие
темпы роста экономики развитых капиталистических государств —
взаимосвязанные и взаимообусловленные явления. Преодоление
экономической отсталости развивающихся стран, согласно теории
«периферийной экономики», возможно только на основе
кардинальной перестройки существующего международного разделения
труда, индустриализации, государственного регулирования и
структурных изменений их экономики.
Выступая с либерально-буржуазных позиций, Р. Пребиш, как
и многие другие экономисты развивающихся стран, в своих
теоретических построениях постепенно отходят от установок западных
экономистов. Но это не означает, конечно, полного разрыва с
вульгарной буржуазной политической экономией. Многие экономисты
развивающихся стран все еще находятся под влиянием тех
буржуазных идеологов, которые решительно отклоняют марксизм и
стремятся ориентировать экономическую политику на создание так
называемой смешанной экономики. Вследствие этого выдвигаемые
программы борьбы за экономическую независимость отличаются
непоследовательностью.
5ia

6. Критика буржуазных концепций экономического
роста
Особым вариантом буржуазных теорий «экономического роста»
являются многочисленные концепции «экономического развития»,
в разработке которых приняли участие П. Роузенштейн-Родан,
А. Браун, А. Льюис, X. Ченери и др. С теоретической точки
зрения указанные экономисты рассматривают явления длительного
развития экономики и пользуются макроэкономическим методом
исследования. В отличие от явно неоколониалистских теорий,
открыто проповедующих цивилизаторскую роль империализма и
ставящих экономическое развитие в зависимость от внешней
«помощи», буржуазные теоретики «экономического роста» стремятся в
.какой-то мере учесть и внутренние силы, развивающиеся в
странах, освободившихся от колониального гнета.
Одной из первых попыток предложить стратегию развития,
базирующуюся на соблюдении определенных внутренних пропорций,
явилась концепция «сбалансированного роста». Авторы этой
концепции считают, что в условиях узости внутреннего рынка,
связанной с низким уровнем доходов населения, решающим в
преодолении экономической отсталости является одновременное развитие
всех или почти всех отраслей хозяйства. Американский экономист
Р. Нурксе, например, рекомендовал развивающимся странам
проводить такую политику, которая обеспечит «более или менее
синхронные капиталовложения в широкую гамму разнообразных
отраслей промышленности»1.
При своей внешней убедительности сторонники
«сбалансированного роста» предлагают, по сути дела, непосильную для
развивающихся стран программу мобилизации экономических ресурсов.
Осуществление этой программы требует огромных средств,
которых просто нет в подавляющем большинстве слаборазвитых стран.
Эти страны не располагают также необходимыми
квалифицированными кадрами: производственными рабочими,
инженерно-техническим персоналом, администраторами.
Большая группа буржуазных экономистов — А. Хиршмен
(США), П. Тритен (Англия) и другие — выдвинула в
противовес теории «сбалансированного роста» концепцию
«несбалансированного роста», или, как ее иногда называют, «развития на базе
сознательно создаваемых диспропорций». Сторонники этой
концепции любят ссылаться на пример индустриализации западных
стран. Ни в одной стране, заявляют они, в период промышленной
революции развитие не было сбалансированным, всегда
выделялась одна или несколько ведущих отраслей производства, где
технический прогресс и рост производства происходили особенно
интенсивно. В Англии первоначально такими отраслями являлась
хлопчатобумажная промышленность, позднее — железнодорожное
1 Nurkse R. Problems of Capital Formation in Underdeveloped Countries.
Oxford, 1958, p. 11.
514

строительство, развитие металлургии. Развитие этих ведущих
секторов стимулировало развитие других сфер деятельности путем
роста спроса со стороны ведущего сектора и постепенно вывело
экономику на путь экономического прогресса.
Такая точка зрения не менее вредна для будущего молодых
национальных государств, чем концепция «сбалансированного
роста». Она полностью игнорирует важнейшее положение о
необходимости соблюдения определенных пропорций в народном
хозяйстве, нарушение которых неизбежно поведет к совершенно
излишним затратам живого и овеществленного труда для их
исправления. Ориентируя развивающиеся страны на повторение
«классических» методов индустриального развития Запада, буржуазные
экономисты практически расчищают путь для одиоотраслевого
развития экономики этих стран, т. е. для усиления их экономической
зависимости.
7. Несостоятельность мелкобуржуазных концепций
«национального социализма»
В борьбе за поиск путей экономического развития молодых
государств существенную роль играют мелкобуржуазные теории
«национального социализма», получившие наибольшее
распространение в 60-е годы XX в. Они отражают промежуточное состояние,,
характерное для тех политических сил, которые еще не выбрали
пути развития, не сформулировали достаточно четко своей
платформы. Идейно-теоретические источники этих теорий весьма
многообразны, ибо они формировались под воздействием религиозных
традиций, духовного наследия своих стран, различных
буржуазных теорий Запада, а также испытывали влияние
марксизма-ленинизма.
Важной особенностью немарксистского социализма в странах
Азии и Африки является его тесная связь с националистической
идеологией. Провозглашая социализм идеалом и высшей целью,
он не приемлет марксизма-ленинизма или отбрасывает ряд его-
основополагающих принципов на том основании, что теория и
практика классовой борьбы и руководящей роли пролетариата
якобы непригодны в специфических условиях стран Азии и
Африки: их народам будто бы чужд дух классовой борьбы и поэтому
они могут строить социализм опираясь на «национальное
единство», на традиции общинной жизни.
Идея «национального социализма» была впервые
сформулирована Дж. Неру и до сих пор является важной составной частью
«индийского социализма», а также программ, принятых в
Сенегале, Кении и ряде других стран Азии и Африки. Разновидностью
этой теории являются танзанийский вариант «африканского
социализма» и взгляды нигерийского пастора Беде Онуоха. Теории
непролетарского социализма неоднородны по своему содержанию.
Представители этого направления верны народным идеалам,
принципу «всеобщего равенства», характеризуются непримиримостью
51S

к проявлениям социальной несправедливости, острой критикой
империализма. В некоторых социалистических доктринах
национальной буржуазии, несмотря на их буржуазную природу, есть
прогрессивные черты — создание и развитие государственного сектора
в экономике, индустриализация, ограничение размера
землевладения, попытка установить государственный контроль над частным
сектором, введение планирования, — но развиваются они столь
робко, ограниченно и непоследовательно, что значительно быстрее
растет не государственный сектор, а частный капитал. В ряде
развивающихся стран непомерно возросла сила монополистического
капитала.
Особого внимания заслуживают появление и развитие во
многих странах Азии и Африки экономических концепций
революционной демократии. Эти концепции характерны для левого крыла
национальных революционных сил. Составной частью их является,
резкая критика империализма и капитализма, программа далеко
идущих экономических и социальных реформ
антикапиталистического характера, а в перспективе — переход к социализму.
Концепции революционных демократов непосредственно
связаны с перспективами некапиталистического развития
освободившихся стран, с перерастанием национально-демократических
революций в социалистические, с ленинским курсом КПСС на
сотрудничество с революционно-демократическими партиями, которые
в настоящее время являются руководящей силой в развивающихся
странах социалистической ориентации.
Глава 31
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ
СОВРЕМЕННОГО РЕФОРМИЗМА,
ПРАВОГО И «ЛЕВОГО» РЕВИЗИОНИЗМА
1. Эволюция экономических теорий правой социал-
демократии и ревизионизма после первой мировой
войны
Западноевропейская социал-демократия предпринимала
попытки сопоставить теорию и практику социал-демократизма с первой
победоносной социалистической революцией в России и началом
построения социалистического общества. Ее экономические
воззрения формировались в процессе подавления (не без участия
социал-демократических вождей) революционных выступлений
рабочего класса в собственных странах, апофеозом которых было
установление советских республик в Венгрии, Баварии, рабочего
правительства в Саксонии, ноябрьская революция в Германии, в
условиях временной стабилизации капиталистической экономики
(1923—1928) и нового, небывалых размеров, экономического
(1929—1933), а затем и политического кризиса буржуазной
демократии, завершившегося ее перерождением в фашистскую диктату-
516

ру прежде всего в тех странах, где имелось самое сильное в
Европе социал-демократическое движение.
Социал-демократизм стремился представить социалистическую
революцию как результат экономической отсталости России, а
диктатуру пролетариата — как разрушительную реакцию на
царизм. Эти лжепосылки были выдвинуты для отрицания
международного значения Великой Октябрьской социалистической
революции. Они дополнялись фальсификацией экономических и
политических закономерностей становления социалистического
общества. В итоге делался вывод, что западноевропейский пролетариат
должен идти иным путем, так называемым демократическим, т. е.
через завоевание на всеобщих парламентских выборах
большинства в парламенте и использование этого большинства для
проведения ряда реформ по расширению прав трудящихся, но без слома
в конечном итоге буржуазной государственной машины и без
подрыва экономической основы господства буржуазии —
капиталистической собственности на важнейшие средства производства.
Учение о диктатуре пролетариата они подменяли внеклассовой
демократией, а учение об общественной собственности на средства
производства — теорией «социализации».
Другая характерная черта состоит в попытке отыскать в
экономике империализма социалистические элементы и
сконструировать на этой основе тенденцию перерастания капитализма в
социализм, чтобы тем самым, во-первых, нейтрализовать влияние Страны
Советов на социал-демократическое движение, во-вторых,
привязать его реформистской деятельностью к капиталистической
системе. Эти функции выполняли теории «социализации»,
«организованного» капитализма, «экономической демократии», возведенные
в ранг программных. Таким образом, социал-демократизм
окончательно превратился в инструмент идеологического закабаления
рабочего класса буржуазией.
Австромарксизм. Специфическую разновидность ревизионизма
и социал-реформизма представляет так называемый
австромарксизм К Как центристское течение он искуснее, чем каутскианство,
использовал марксистскую терминологию для идеологического
разоружения рабочего класса буржуазией. Содержание
марксистских экономических категорий, законов капиталистического
общества и общих закономерностей его превращения в социализм ав-
стромарксисты выхолащивали односторонним рассмотрением
закономерностей общественного развития вообще и национальных
прежде всего. Методология анализа общественных явлений
роднит его с буржуазной политэкономией. Австромарксизм
занимается в принципе описанием внешних, кажущихся закономерностей,
1 Как понятие австромарксизм существует с 1904 г. Распределив между
собой функции, его идеологи вплоть до запрета социал-демократической партии
(1934) систематически занимаются ревизионистско-реформистской
интерпретацией учения Маркса — Энгельса, публикуя с 1910 г. ее результаты под общим
названием «Изучение Маркса» (Marxstudien).
517

не проникая в сущность социально-экономических явлений и
отношений общества, систематизирует представления буржуазных
деятелей производства в виде различных вульгарных и
апологетических теорий. У австромарксистов эта черта нашла свое
наиболее концентрированное выражение в теории примата обращения
и меновой концепции.
По признанию самих австромарксистов, они изучали К.
Маркса и Ф. Энгельса по Каутскому и в такой форме распространяли
их учение в рабочем движении, воспитав таким образом целые
поколения рабочих-функционеров, костяк австрийской
социал-демократии. На рубеже второго и третьего этапов общего кризиса
капитализма австромарксизм завершает свое превращение в
открытый антимарксизм и антикоммунизм. Основателями и вместе
с тем наиболее видными идеологами австромарксизма были Отто
Бауэр, Макс Адлер, Рудольф Гильфердинг и Карл Реннер.
О. Бауэр (1882—1938)—вождь австрийской
социал-демократии и II Интернационала, идеолог австромарксизма. До первой
мировой войны известен вместе с К. Реннером как автор
буржуазно-националистической «культурно-национальной автономии»
(книга «Национальный вопрос и социал-демократия»),
реакционная сущность которой была вскрыта В. И. Лениным К О
Февральской революции в России написал брошюру с меньшевистских
позиций. В 1919—1923 гг. опубликовал ряд брошюр против Великой
Октябрьской социалистической революции и большевизма,
основная идея которых состояла в отрицании диктатуры пролетариата,
международного значения нашей революции.
В конце жизни О. Бауэр пересмотрел некоторые свои взгляды,
прежде всего на СССР, хотя и не освободился от австромарксист-
ского понимания экономических и особенно политических
закономерностей социалистической революции. Разрабатывая концепцию
идеологического синтеза австромарксистского реформизма и
марксизма-ленинизма в виде «интегрального социализма» как
последнего слова австромарксизма, О. Бауэр при всей своей
непоследовательности, предубежденности против диктатуры пролетариата
нашел в себе мужество признать, что не латание
капиталистического общества, а только его преодоление, только пролетарская
революция и порождаемая ею диктатура пролетариата могут
спасти человечество от эксплуатации, безработицы, кризисов,
фашизма и войны. Важнейшим фактом послевоенной истории он считал
победоносное развитие социализма в СССР.
К. Реннер (1870—1950)—австрийский государственный
деятель, лидер и теоретик австрийской социал-демократии и II
Интернационала, которому, даже по мнению Б. Каутского, всегда
были чужды радикальные настроения. В основе его
экономических воззрений находятся такие концепции, как примат обращения,
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 23, с. 59, 210, 318—319, 322. 445;
т. 24, с. 133, 176—178 и т. д.
518

меновая концепция, теория социализации через огосударствление
банков, вульгарная теория стоимости и т. п. К видным работам
этого периода относятся: «Теория капиталистического хозяйства»
(с претенциозным подзаголовком «Марксизм и проблемы
социализма»), «Экономика как совокупный процесс и социализация» (1924),
«Пути осуществления» (1929), «Труд и капитал» (1953). В работе
«Теория капиталистического хозяйства» он искажает содержание
«Капитала», рассматривая капитализм лишь со стороны процесса
обращения, открывающего якобы все внутренние связи
капиталистического хозяйства. Вторая книга ревизует Марксово учение об
исторической тенденции капиталистического накопления и
подменяет научную теорию общественной собственности на средства
производства реформистской теорией социализации. Третья посвящена
обоснованию реформистского пути к социализму; четвертая —
ревизии Марксовой теории прибавочной стоимости и отрицанию
капиталистической эксплуатации. Составная часть его воззрений —
отрицание диктатуры пролетариата и защита буржуазной
демократии. После разгрома фашизма К. Рениер активно способствует
возрождению австрийского буржуазного государства,
правосоциалистической идеологии в рабочем движении Западной Европы,
насаждению идеологии классового партнерства и антикоммунизма.
Свои взгляды он изложил в брошюре «Новый мир и социализм»
(1946), представляющей собой квинтэссенцию австромарксистской,
т. е. наиболее иезуитской, формы ревизии марксизма-ленинизма,
апологии капитализма и идеологии реформизма. Экономический
стержень этой работы — антимарксистская теория социализации
прибавочной стоимости. Реннеровская брошюра явилась
своеобразной стартовой площадкой послевоенного социал-реформизма.
Р. Гильфердинг—автор теории «социализации»,
«организованного капитализма» и «экономической демократии». Теория
«социализации» возникает под воздействием ликвидации
капиталистической собственности и создания социалистической общественной
собственности на основные средства производства в России, а
также под влиянием революционного движения в Западной
Европе в 1918 — 1919 гг. С одной стороны, эта теория фальсифицирует
марксистское учение об общественной собственности и
закономерностях ее возникновения и развития, а с другой —
вульгарно-апологетически трактует государственно-капиталистические
мероприятия по национализации. Политически это идеологическая защита
социал-реформизмом капиталистической собственности.
С развернутым изложением теории «организованного
капитализма» ее автор Р. Гильфердинг выступил на Кильском съезде
германской социал-демократической партии в 1927 г., однако в
зародыше она содержится уже в его «Финансовом капитале», где
процесс монополизации капиталистического хозяйства
рассматривается как не знающий абсолютных границ. «В результате этого
процесса должен был бы получиться всеобщий картель. Здесь все
капиталистическое производство сознательно регулировалось бы
из одной инстанции, которая определяет размер производства во
519

всех его сферах»!. Это приводит якобы к упразднению анархии
производства и вместе с тем к «исчезновению товара в качестве
овеществленной стоимости и, следовательно, исчезновению денег.
Продукт распределяется картелем непосредственно. Капитализм
превращается в сознательно регулируемое общество, хотя и в
антагонистической форме2. «Организованный капитализм означает...
принципиальную замену капиталистического принципа свободной
конкуренции социалистическим принципом планомерного
производства»3.
Первый тезис теории «организованного капитализма» —
смягчение или даже упразднение кризисов по мере развития
монополистического капитализма — несостоятелен, ибо он основывается
не на длительном развитии капиталистической экономики, а
вытекает всего лишь из нескольких благоприятных лет. Отсюда
краткосрочность этих прогнозов и близорукость прогнозистов.
Этот тезис отражал не тенденцию развития капиталистического'
хозяйства, а только определенную стадию его циклического
развития, фазу подъема. Наблюдавшиеся изменения в цикле
капиталистической экономики, которые были положены ревизионистами
в основу данного тезиса, представляли собой изменения в форме,
в последовательности общей картины отдельных кризисов, т. е. в
форме проявления закона циклического развития, а не в его
сущности. Гильфердинг игнорировал фактическое развитие
капиталистического хозяйства, впадавшего после каждого периода
процветания в кризисы (1901—1903, 1907, 1920 и, наконец, 1929 —
1933 гг., который из-за своей близорукости ревизионисты вместе
с буржуазными экономистами не смогли предвидеть). Если кризис
1901—1903 гг. протекал в условиях перехода от капитализма
свободной конкуренции к монополистическому и сыграл, по
определению В. И. Ленина, «...роль поворотного пункта в истории
новейших монополий»4, после которого картели вместо преходящего
явления становятся одной из основ всей хозяйственной жизни, та
следующий кризис, 1907 г., протекал уже в условиях
монополистического капитализма, что свидетельствовало о несостоятельности
ревизионистского тезиса об упразднении кризисов при
империализме. Кризисы монополистического капитализма превосходили
кризисы доимпериалистического капитализма по размерам,
глубине, интенсивности. Наконец, важным обстоятельством,
опровергающим тезис ослабления кризисов, является прогрессирующее
усиление характеристик кризисов (размер, глубина,
интенсивность), кроме кризиса 1920 г.
Второй тезис о том, что картели, тресты, процесс
монополизации вообще вытесняют анархию производства, также не
соответствует реальной действительности. Справедливо как раз обратное.
1 Гильфердинг Р. Финансовый капитал. М.., 1959, с. 312.
2 Там же.
3 Protokol des Kieler Parteitager der SPD. Berlin, 1927, S. 168.
* Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 325.
520

При капитализме «...усиленно быстрый рост техники несет с
собой все больше элементов несоответствия между различными
сторонами народного хозяйства, хаотичности, кризисов» *. Картели,
тресты и т. п., объединяя производство, в то же время усиливают
его анархичность тем, что уровень и степень организации на
каждом отдельном капиталистическом предприятии или объединении
возрастают по мере концентрации и централизации капитала на
фоне стихийно осуществляемых экономических связей в рамках
народного хозяйства. Капиталистическое предприятие вступает в
противоречие с капиталистической экономикой, с ее формами
собственности на средства производства. По мере накопления
количественных изменений этот антагонизм находит временное
разрешение в виде частичного разрушения как средств производства,
так и рабочей силы. И закономерность здесь такова: степень
разрушения находится в прямом соотношении с интенсивностью
развития производительных сил за предшествующий период.
Наконец, столь же очевидна научная несостоятельность и
тезиса о планомерности при капитализме. Планомерно
производство может развиваться только опираясь на единую однородную
основу — общественную собственность на средства производства.
Монополия «...усиливает и обостряет хаотичность, свойственную
всему капиталистическому производству в целом...
А кризисы — всякого рода, экономические чаще всего, но не
одни только экономические — в свою очередь в громадных
размерах усиливают тенденцию к концентрации и к монополии»2, —
писал В. И. Ленин. Тезис о планомерности неверен, поскольку
выступает как следствие предыдущих несостоятельных тезисов-посылок.
Ненаучен поэтому и общий вывод о перерастании капитализма в
социализм. Теория приобретает апологетический характер. Она
идеологически разоружала пролетариат в его борьбе против
капитализма, ибо, по Гильфердингу, такая борьба сдерживала бы
переход к социализму. Не случайно, спустя многие годы, эта
теория возрождается вновь, но уже на кейнсианской основе, в виде
теории «регулируемого», или «планового», капитализма, и входит
составной частью в экономические программы современного
социал-демократического реформизма. Регулирующая роль теперь
отводится не монополиям, а буржуазному государству,
называемому «встроенным регулятором» хозяйственного механизма.
Теория «экономической демократии» получает развитие вместе
с теорией «организованного капитализма». Она отражает социал-
демократические реформистские представления об эволюционном
развитии капиталистической экономики к социализму. В ее основе
лежит теория «организованного капитализма». Инструмент ее
осуществления — буржуазный парламент с
социал-демократическим большинством, профсоюзы и производственные советы,
которые должны быть созданы на большинстве предприятий. По мне-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 324.
2 Там же, с. 324—325.
521

нию сторонников теории «экономической демократии», для ее
осуществления достаточно провести ряд мероприятий по
демократизации капиталистической экономики, органов государственной
экономической политики, трудовых отношений и системы
образования.
Так, по Реннеру, экономическая демократия является «самим
социализмом, и без нее или наряду с ней нет и не может быть
социализма!»1. Она осуществляется благодаря повседневной
деятельности кооперативов, производственных советов, профсоюзов
и других организаций рабочего класса «по созданию нового мира
в лоне старого»2.
Таково основное содержание реформистской теории
экономической демократии на первом этапе общего кризиса капитализма.
Общественная практика того периода не только показала
несостоятельность этого реформистского пути к социализму, но и вскрыла
ту опасность, которую несет с собой для рабочего класса эта
правосоциалистическая форма фальсификации закономерностей
становления социалистической экономики, разоружая его
идеологически и превращая его на деле в придаток буржуазной
реформистской политики. После окончания второй мировой войны, по мере
развития общего кризиса капитализма правые социалисты вновь
берут эту теорию на вооружение для борьбы против реального
социализма.
2. Критика экономических концепций современных
социал-демократов
Ведущие позиции в разработке программ
социал-демократической партии принадлежат ее правому крылу. Современные
правые социалисты низводят науку к систематически упорядоченному
опыту, т. е. проповедуют эмпиризм. Такая трактовка нужна для
того, чтобы отвергнуть материалистическую диалектику.
Эмпирический анализ новых явлений в капиталистической экономике у
реформистов выражается в концепции экономической и
политической трансформации капитализма. Эта концепция построена на
буржуазном понимании собственности, искажении Марксова
учения о стоимости, прибавочной стоимости, прибыли, заработной
плате, капитале, на затушевывании экономических противоречий
и социальных антагонизмов капитализма. К экономическому
аспекту примыкает политический, сущность которого исчерпывается
теорией изменения буржуазного государства путем врастания в
него рабочего класса, ревизией учения о классовой борьбе и
теорией политической «социализации». Эта концепция выполняет
функцию многоструктурной предпосылки для конечных основных
выводов, являющихся руководящими для каждой
социал-демократической партии: во-первых, современное буржуазное государ-
1 Rentier К. Wege der Verwirklichung. В., 1929, S. 7—8.
2 Ibid., S. 5.
522

ство стало инструментом построения социализма, поэтому
изменилось содержание классовой борьбы; во-вторых, социализм вступил
в этих странах в фазу осуществления; в-третьих, изменилась
модель социализма, который принял теперь вид демократического
социализма.
Собственность на средства производства трактуется в
традиционно буржуазном плане, т. е. либо как отношение человека к
вещи в ее физическом понимании, либо преимущественно как
юридическая категория, лишенная экономического содержания.
Смысловую нагрузку в плане всестороннего обоснования этой
концепции несет так называемая теория расщепления функций капитала,
согласно которой капиталист как собственник «своих» средств
производства получает прибыль благодаря этой его функции и
использует ее частично для личного потребления, частично для
расширения производства. Далее, общественное развитие, прежде
всего экономическое, определяется новым классом — хозяйственной
бюрократией, которая распоряжается фактически главными
богатствами нации, не имея капитала. Она инертна по отношению к
общественному строю и будет с одинаковым усердием служить и
социализму.
Первый постулат этой теории искажает Марксово учение о
капитале, прибавочной стоимости и цели капиталистического
производства. Капиталу приписывается не свойственная ему функция —
приведение в движение средств производства, функция, которую в
действительности выполняет рабочий как носитель рабочей силы,
тогда как средства производства образуют предметные условия
производительной затраты рабочей силы владельцем последней1.
Прибавочная стоимость в действительности является функцией
не всего авансированного капитала, как утверждает
социал-реформистская теория, а только его переменной части. И ее
безвозмездное присвоение собственником средств производства имеет
место независимо от того, осуществляется ли производство под
непосредственным управлением и надзором владельца капитала
или косвенно, через наемных управляющих.
Целью капиталиста является вовсе не организация
производства ради удовлетворения своих жизненных потребностей и
расширения производства. Как научно доказал Маркс,
«...потребительную стоимость никогда нельзя рассматривать как
непосредственную цель капиталиста. Равным образом не получение
единичной прибыли является его целью, а ее неустанное
движение»2, причем во все возрастающих размерах/Производство
потребительной стоимости в расширенных масштабах выступает при
капитализме лишь как средство достижения этой цели, не
имеющей предела.
Второй постулат отрицает преемственность между
домонополистическим капитализмом и современным в его основных свой-
1 См.: Маркс /(., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 24, с. 35—38.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 164.
523

ствах, ревизуя тем самым как учение Маркса, так и ленинское
учение об империализме. Цель ревизии — доказать, что
современный капитализм есть отрицание капитализма XIX в., и на этой
основе объявить «устаревшим» учение Маркса, создать
теоретические предпосылки для теории «трансформации» капитализма в
неокапитализм, изменения характера буржуазного государства и
«устарелости» классовой борьбы пролетариата. Анализируя
современную стадию развития капитализма, В. И. Ленин доказал,
что империализм «вырос как развитие и прямое продолжение
основных свойств капитализма вообще», и в кратком определении
характеризовал его как монополистическую стадию капитализма 1.
Наконец, третий постулат описывает некоторые проявления
присущего капитализму процесса отделения
капитала-собственности от капитала-функции, который начинается с обособления
денежного капитала от промышленного и превращения его в
ссудный капитал, приносящий процент, и образования слоя рантье —
капиталистов, живущих «стрижкой купонов».
Социал-реформистские теории прибавочной стоимости и
переменного капитала, внешне опираясь на Марксово учение о
прибавочной стоимости, в действительности подменяют это учение.
Характерно, что обе теории есть не что иное, как
социал-реформистское воспроизведение старых буржуазных политэкономических
теорий о трудовом происхождении промышленной прибыли
(вознаграждение за так называемые предпринимательские функции),
производительных услуг капитала и т. п. В исходной
аргументации этих теорий проблема производства подменяется проблемой
распределения, которая затем превращается в этическую
проблему. Тем самым капиталистические условия производства остаются
неприкосновенными и через «социализацию» сферы обращения
делается попытка доказать трансформацию капиталистических
общественных порядков в социалистические. Под социализацией
они понимают расходы государства на социальные нужды,
«участие» рабочих в прибылях и т. п. Ссылаясь на «неурезанный доход»
и невозможность определить долю каждого рабочего в созданном
им продукте из-за общественного разделения труда, правые
социалисты игнорируют решение этого вопроса К. Марксом в
«Капитале» и в «Критике Готской программы» и пытаются доказать
невозможность иного принципа распределения национального
дохода, кроме капиталистического. В действительности ассигнования
капиталистических государств и предприятий выззаны не заботой
о рабочем классе, а обусловлены законом накопления капитала,
тенденция возрастания которого находится в зависимости и от
квалификации рабочей силы и от научно-технической революции.
Размеры этих расходов находятся в прямой зависимости от
классовой борьбы пролетариата. Устанавливая предел
«социализации», социал-реформисты выступают против улучшения экономи-
1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 385—387.
524

ческого положения пролетариата в условиях капитализма, не
говоря уже о принципиальном изменении этого положения.
Критика реформистских теорий «демократического социализ-
ма». Сущность экономической системы демократического
социализма выражают социал-реформистские теории смешанной и
всеобщей экономики, концентрирующие воззрения современной
социал-демократии на экономический базис реформистского
социализма, структуру его экономики, содержание и путь перехода
к нему. Согласно этим теориям, экономическая система общества,
которая якобы придет (или даже уже приходит) на смену
капитализму слагается из трех основных структурных элементов:
национализированного (огосударствленного), кооперативного и частного.
И это — экономическая структура зрелого общества,
демократического социализма, изображаемого вершиной развития
человечества. Соответственно господствуют три основные формы
собственности: государственная, кооперативная и частная, — причем
первые две рассматриваются обычно едиными по своей природе
я называются всеобщей собственностью. Из различия в формах
собственности выводится различие в типах хозяйственных единиц
(предприятий), основными из которых считаются
государственный, коммунальный, кооперативный и частный секторы.
Из социал-демократических программных концепций следует,
что функцию системообразующего элемента выполняет так
называемая всеобщая собственность, которая наделяется атрибутом
общенародной и изображается в качестве фундамента нового
строя, преодолевающего якобы капитализм и свободного от
«недостатков» социализма. В отличие от капиталистических предприятий
предприятия сектора всеобщей экономики работают якобы не
ради прибыли, а в интересах народа, для удовлетворения его
потребностей. Иначе говоря, их цель — производство потребительной,
а не меновой стоимости. Кроме того, они обеспечивают
«максимально справедливое» распределение имущества и доходов, на
этих предприятиях якобы «упразднена» эксплуатация.
Социал-реформистская теория «всеобщей экономики»
выполняет двуединую функцию. С одной стороны, она извращает
важнейшую общую экономическую закономерность становления
социализма, а с другой — защищает ГМК, преподнося государственно-
монополистическую собственность как общенародную. Выполнению
этой функции способствует и ряд объективных факторов
экономической и политической жизни капиталистических стран,
объясняющих также живучесть социал-реформистской теории
«всеобщей экономики» и в целом всей концепции экономической системы
«демократического социализма». Важнейшие из них следующие.
Субъектом национализированной собственности являются не
отдельные лица, не отдельные капиталисты, а совокупный класс
капиталистов, осуществляющий свои классовые интересы через
государство. И «чем больше производительных сил возьмет оно в
свою собственность, тем полнее будет его превращение в
совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эк-
525

сплуатировать»1. Но для понимания этой сущности буржуазного
государства пролетариат должен преодолеть влияние
социал-реформистской идеологии и овладеть действительно пролетарским
мировоззрением — марксизмом-ленинизмом.
Даже на поверхности явлений виден механизм присвоения
совокупным капиталистом прибавочной стоимости, производимой на
национализированных предприятиях, так как сырье,
полуфабрикаты, оборудование, энергию, топливо частнокапиталистические
•предприятия получают от государства по низким ценам.
Полная оценка экономической системы «демократического
социализма» включает также характеристику двух других ее
элементов: частной и кооперативной собственности. Правые
социалисты не представляют себе экономическую систему
«демократического социализма» без частной собственности на средства
производства и обмена. За частнопредпринимательской
деятельностью социал-демократические теоретики и программы оставляют
значительное число предприятий, причем не только мелких, но и
со многими сотнями наемных рабочих, определяющие структуру
экономики стран с сильным социал-демократическим влиянием.
Типичным для реформистской экономической системы является
далее частная собственность на землю. Вопрос о земле
затрагивает интересы трудового крестьянства — союзника рабочего класса
в его борьбе за социализм, а социалистическое преобразование
сельского хозяйства относится к числу общих закономерностей
социализма. Характерно, что для социал-реформистов существуют
не крестьяне-трудящиеся, а «профессионально способные сельские
хозяева», которым они обещают «упрочить» их собственность,
установить контроль за ценами на землю, упростить процедуру
оценки земли и т. д.
Таким образом, частная собственность — капиталистическая и
трудовая — в качестве элементов экономической системы
«демократического социализма» не отличается по своему
социально-экономическому содержанию от этих форм собственности как
элементов капиталистического способа производства. Их тождество
проявляется и в том, что частная собственность на средства
производства «демократического социализма» прямо
предполагает применение наемного труда, размеры которого не
ограничиваются.
Что же касается третьего элемента экономической системы
«демократического социализма» — кооперативного сектора, — то
основные доводы в пользу «социализирующей» функции
кооперативов современные социал-реформисты черпают из старого
источника — бернштейнианства. Тезис о «социализирующей»
функции кооперативов был широко распространен в
западноевропейской социал-демократии. Он сохраняет свое программное значение
и поныне. На деле в условиях господства капиталистических
производственных отношений кооперативные предприятия функциони-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 223.
526

руют как капиталистические. В противном случае им неизбежна
грозит экономический крах. Наиболее очевидным подтверждением
тому является сельскохозяйственная кооперация скандинавских
стран, где она охватывает всех товаропроизводителей. Тем не
менее ни одна из этих стран не стала социалистической.
Следовательно, между «демократическим социализмом» и
современным капитализмом объективно нет различий, оно состоит
лишь в названии. У них единые по своей сущности
системообразующие элементы — государственно-монополистическая
собственность и индивидуальная, преобладающая не только по числу
предприятий, но и по числу занятых на них, а также по создаваемоаду
на них совокупному общественному продукту. Важное значение
имеет то, что правосоциалистическое представление о «всеобщей
экономике» исключает такое ее развитие, которое, с одной
стороны, могло бы привести к коренному изменению ее
социально-экономической функции, а с другой — к увеличению ее удельного веса
за .счет частнокапиталистической собственности. Здесь
обнаруживается тождество взглядов буржуазных и социал-реформистских
экономистов на процессы национализации в капиталистическом
обществе, порождаемое таящейся в ней социальной опасностью
для капиталистической собственности вообще.
«Всеобщая собственность» выполняет функцию апологии
государственно-монополистической собственности, поскольку она
изображается как общенародная, а вся экономическая система
демократического социализма служит апологии
государственно-монополистического капитализма.
Дифференциация внутри социал-демократии. Левые социал-
демократы. Социал-демократическое движение не является
однородным или тем более единым и идейно-политически сплоченным.
Это отражается и на экономических воззрениях современного
социал-реформизма. В 70-х годах особенно стали заметны различия
и расхождения между отдельными социал-демократическими
партиями и группами партий. В области экономической теории эта
дифференциация проявляется в том, что правореформистские
партии и теоретики, представляющие интересы крупной буржуазии,,
разделяют основные теоретические позиции современной
буржуазной политэкономии, подкрашивая их реформистскими рецептами
обновления капиталистической экономики, в первую очередь
механизма ее функционирования. Левые социал-демократы, выступая
с резкой критикой капитализма, отмежевываются от таких теорий
и концепций и предлагают реформы в первую очередь по
упразднению безработицы, инфляции, отмене привилегий, установлению
справедливости, равных возможностей для всех для свободного
развития человека. В этой связи наблюдается отход от
экономической части старой доктрины «демократического социализма»,
согласно которой обобществление (или социализация) основных
средств производства не есть предпосылка коренного изменения
общественных отношений. Все решительнее они выступают за
необходимость социализации крупных монополий, и особенно
527

ТНК. Появился даже новый термин «социализация
национализации», чтобы подчеркнуть пересмотр старой
социал-демократической концепции национализации, которая, по существу, не
отличается от буржуазной, и чтобы придать общественный характер
«всем важнейшим средствам производства». Характерным
является усиление почти во всех партиях левых группировок и их
постоянное проникновение в высшие органы партийного
руководства. Показателен в этом отношении пример лейбористской
партии Великобритании. Новым является также требование левых
групп и теоретиков обобществления ведущих отраслей экономики,
образующих основу экономического развития страны в отличие
от прежней национализации нерентабельных предприятий, не
имевших к тому же существенного значения для монополистической
собственности. Подчеркивается, что прежняя национализация не
затрагивала структуру капиталистической собственности и не
изменяла саму сущность общественных отношений.
3. Экономические теории современного
ревизионизма
Ревизионизм есть отражение буржуазного и
социал-демократического влияния на рабочий класс и его партии внутри
коммунистического движения и как проводник этой идеологии
представляет для него главную опасность. На последних съездах
марксистско-ленинских партий было обращено внимание на то, что
эта опасность по-прежнему остается реальной и чреватой
серьезными последствиями для марксистско-ленинских партий, для дела
социализма.
Несмотря на дальнейшее усиление сплоченности
международного коммунистического рабочего движения, на активизацию,
расширение и углубление многосторонних связей, экономического
сотрудничества, а также поступательного развития политической
и социально-экономической систем реального социализма, нельзя
упускать из виду и то обстоятельство, что не везде еще
преодолены негативные явления. Главное состоит в том, что социализм —
живой, развивающийся социальный организм, совершенствование
структуры которого, его функционирование, особенно в условиях
НТР, закономерно порождает немало новых проблем во всех
сферах общественной жизни. Поэтому не сразу находятся
адекватные пути и методы разрешения подобных проблем в их
многосложном противоречивом облике. Ясно, что это не может не
сказываться отрицательно на движении и развитии нового строя.
Теоретически не подготовленные люди, не прошедшие должной
практики классовой и идеологической борьбы, оказываются в
плену внешних проявлений и тщетно ищут выхода в «обновлении»
основ марксистско-ленинской политэкономии и философии,
оказываются на позициях коренного пересмотра (ревизии) учения
Маркса, Энгельса, Ленина.
Основной тезис современных ревизионистов — плюрализм со-
528

циализма, взятый ими на вооружение у социал-реформизма. Он
облекается в наукообразную форму моделирования социализма
как сложной политической и социально-экономической системы и
получает в последнее десятилетие довольно широкое
распространение в качестве современного метода ревизии общих
закономерностей социализма. Как правило, такие модели носят
националистический характер. Под прикрытием моделирования
социалистического общества разного рода ревизионисты пытаются
выхолостить революционное учение, исказить практику
социалистического и коммунистического строительства в странах мировой
системы социализма и даже свернуть их с социалистического
пути, повторяя при этом, в сущности, социал-реформистские теории
и идеи.
Моделирование является одним из методов научного познания
развития, в том числе и общественных систем, если оно
применяется на основе метода диалектического материализма. В таком
случае каждый общественный строй может получить свое
адекватное наиболее общее отображение в соответствующей
теоретической модели, которая по своим эндогенным параметрам
неизбежно является органичной и единой, так что каждая
общественно-экономическая формация может и должна быть представлена
не множеством моделей, а одной. В то же время эта единая
сущность модифицируется многосложными обстоятельствами, среди
которых теория выделяет в первую очередь конкретные
исторические и национальные особенности. Изменяясь от страны к стране,
от одного исторического периода к другому, они не могут, однако,
упразднить общие закономерности, ибо относятся к ним как
форма к содержанию. В таком диалектическом единстве
теоретическая модель общественной системы неизбежно включает
инвариантные отношения и действительно служит инструментом
самостоятельного творческого поиска каждой марксистско-ленинской
партией пути своей страны к социализму.
Теоретическая несостоятельность плюрализма социализма
состоит в том, что, несмотря на все различия в уровне развития,
многообразие исторически обусловленных форм его элементов,
национальные особенности различных стран, по своей сущности
и своим системным связям в социально-экономической и
политической сферах, социализм представляет собой единую
общественную систему. Преувеличивая роль национальных особенностей
и отходя от марксистско-ленинского учения об общих
закономерностях становления первой фазы коммунистической
формации, ревизионисты, правые и «левые», отказываются тем самым
от доказанного наукой и проверенного общественной практикой
мирового социалистического сообщества пути осуществления
социалистической революции и построения социалистического
общества.
Различают правый и «левый» ревизионизм. Правый
ревизионизм характерен тем, что по своим основным концепциям он
близок буржуазным экономическим воззрениям своей трактовкой соб-
18—176
529

ственности на средства производства, системы регулирования
экономики. Отрицая общественную собственность на средства
производства в ее различных формах на различных стадиях зрелости
коммунистического способа производства, правые ревизионисты
выступают за групповую собственность социальных групп,
планомерное управление экономикой подменяют стихийным
регулированием через рынок, признавая при этом государственное
вмешательство с помощью косвенных экономических инструментов
(цены, налоги). Совокупность экономических взглядов правых
ревизионистов по преобразованию капитализма на социалистических
началах и функционирование социалистической экономики
получило обобщающее название модели «рыночного социализма».
«Левые» ревизионисты отрывают систему производственных
отношений от производительных сил и стремятся путем реформ
осуществить коренные преобразования общественной системы.
Научная и практическая несостоятельность такого подхода
заключается в том, что производственные отношения трактуются
механически, не как сложная экономическая система, а как некая
сумма элементов, лишенная целостности, сущность которой в
данном случае — быть общественной формой развития
производительных сил. Аналогично трактуются производительные силы.
«Левый» ревизионизм отличается догматизмом, т. е. нетворческим
подходом к марксизму-ленинизму, к реальным
социально-экономическим системам, что ведет этих теоретиков к отрыву от
действительности, практики международного коммунистического и
национально-освободительного движения.
Глава 32
БУРЖУАЗНАЯ ФАЛЬСИФИКАЦИЯ
МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО
УЧЕНИЯ.
БАНКРОТСТВО БУРЖУАЗНОЙ СОВЕТОЛОГИИ
1. Антикоммунизм — главное идейно-политическое
оружие современной буржуазии
Главным идейно-политическим оружием империализма в
современных условиях является антикоммунизм, «...основным
содержанием которого является клевета на социалистический строй,
'фальсификация политики и целей коммунистических партий,
учения марксизма-ленинизма. Под фальшивыми лозунгами
антикоммунизма империалистическая реакция преследует и травит все
передовое и революционное, старается расколоть ряды
трудящихся, парализовать волю пролетариев к борьбе»1. Поднятый на
уровень государственной политики капиталистических стран, ан-
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза, с. 51—52,
530

тикоммунизм используется для оправдания авантюристического
агрессивного курса наиболее реакционных кругов империализма,
направленного на форсирование гонки вооружений, обострение
международной обстановки, развязывание новых идеологических
диверсий против СССР и других стран социализма. Поэтому
марксистско-ленинские партии считают важнейшей задачей
изолировать и победить антикоммунизм, дать решительный отпор
силам, которые развязывают кампании против коммунистических
партий, социалистических стран, начиная с Советского Союза,
против сил социализма и прогресса.
Главным содержанием современного антикоммунизма является
антисоветизм, нацеленный на дискредитацию
всемирно-исторического значения завоеваний Великой Октябрьской
социалистической революции — этого величайшего события XX века, на
извращение важнейших достижений советского народа, впервые в
истории построившего развитое социалистическое общество и
осуществляющего строительство коммунизма.
Значительная роль в империалистической пропаганде
антикоммунизма и антисоветизма, в формировании буржуазной
идеологии принадлежит современным буржуазным экономическим
теориям, глубоко аргументированная, наступательная критика
которых является одной из важнейших задач марксистско-ленинской
экономической науки. Как подчеркнуто в документах КПСС,
усиление наступательной идеологической борьбы состоит в том,
чтобы своевременно давать достойный отпор идеологическим
диверсиям империализма и его приспешников, вести наступательную
борьбу против антикоммунизма1.
Для современного этапа характерно изменение тактики борьбы
идеологов антикоммунизма против марксистско-ленинской
экономической теории — переход от огульного охаивания к
использованию тонких, завуалированных, а потому и более опасных форм
идеологической диверсии и борьбы. Не имея возможности
отрицать эпохальное значение научных открытий классиков
марксизма-ленинизма, буржуазные экономисты пытаются доказать
«устарелость» этих идей в современных условиях, ограничить их
значение определенными историческими, региональными или
национальными рамками.
Буржуазные экономисты утверждают, что марксистский
анализ капитализма и революционной роли рабочего класса
применим лишь к капитализму XIX в. и якобы совершенно не отвечает
реальностям современного, «обновленного» капитализма, что
революции, о которых говорил Маркс, остались в прошлом.
Извращая и фальсифицируя научное и идейное наследие
основоположников марксизма, буржуазные экономисты считают, что Маркс
и Энгельс якобы не могли предвидеть будущего и что реальный
социализм не имеет или мало имеет общего с марксизмом.
1 См.: О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной
.работы. Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. М., 1979, с. 9.
18*
531

Фальсификация марксизма осуществляется как путем противо-
поставления работ К. Маркса 40-х годов (так называемого
раннего Маркса) «Капиталу» Маркса (так называемому зрелому
Марксу, так и путем противопоставления марксизма ленинизму.
Буржуазные идеологи отрицают значимость ленинизма,
отказывают Ленину в признании его заслуг в области развития
марксистского экономического учения и создания основ политической
экономии социализма. Ленинизм буржуазные идеологи трактуют
как якобы «чисто русское учение», соответствующее лишь
специфическим условиям России начала XX в. и вовсе неприменимое
к современным развитым капиталистическим странам.
Однако в действительности ленинизм является творческим
развитием и продолжением учения К. Маркса и Ф. Энгельса,
марксизмом современной эпохи, теоретической основой решения
сложнейших вопросов революционной борьбы и строительства но-
вого общества. Вопреки клевете буржуазных идеологов именно
В. И. Ленин является самым выдающимся теоретиком,
последовательно развившим все составные части марксизма, в том числе
и марксистское экономическое учение эпохи империализма и про-
летарских революций, перехода человечества от капитализма к
социализму и строительства коммунистического общества 1.
Скрытые Марксом, Энгельсом, Лениным главные
закономерности общественного развития неизменно подтверждаются в мире
победившего социализма, в капиталистических государствах, осво-
бодившихся от империалистического гнета и завоевавших
государственную независимость странах.
Спекулируя на притягательной силе идей марксизма в
современном мире, буржуазные экономисты, вульгарно трактуя
отдельные Положения марксизма, пытаются приспособить его открытия
Для своих апологетических целей, подменяя марксизм
реформизмом. Так, Дж. Робинсон усматривает в марксизме наличие двух
противоречивых сторон — научной и идеологической — и в целях
«улучшения марксизма считает целесообразным изъятие из него
теории прибавочной стоимости, являющейся в действительности
краеугольным камнем марксизма.
Следуя своему излюбленному методу поверхностных аналогий,
буржуазные экономисты идут еще дальше и стремятся «доказать»
«поразительное сходство» экономических систем Маркса и Кейн-
са, пытаясь таким путем приписать буржуазному экономисту,
апологету государственно-монополистического капитализма и eго
современным последователям некий «прогрессивный», даже
«социалистический» облик.
Исключительную актуальность для критического анализа и
разоблачения современных буржуазных, антикоммунистических
подделок под марксизм имеет ленинская критика струвизма,
который, по выражению В. И. Ленина, представляет не только
русское, но и «...международное стремление теоретиков буржуазии
1 См.: Андропов Ю. В. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы
социалистического строительства в СССР, с. 11.
532

убить марксизм «посредством мягкости», удушить посредством
объятий... Другими словами: взять из марксизма все, что
приемлемо для либеральной буржуазии, вплоть до борьбы за реформы,
вплоть до классовой борьбы (без диктатуры пролетариата),
вплоть до «общего» признания «социалистических идеалов» и
смены капитализма «новым строем», и отбросить «только» живую
душу марксизма, «только» его революционность»х.
Широкое развитие буржуазных подделок под марксизм
свидетельствует о том, что буржуазные экономисты при всей
враждебности к марксизму вынуждены не только считаться с ним, но
и прикидываться сторонниками марксизма для протаскивания
своих откровенно апологетических и антикоммунистических
концепций.
Все буржуазные концепции не имеют ничего общего с
глубоким научным исследованием проблем социализма. Экономическое
учение К. Маркса объективно оказало и оказывает большое
влияние на развитие современной буржуазной политической
экономии, опрокидывая все ее догмы, вынуждая искать новые формы
буржуазной апологетики, социальной демагогии, широко
использовать наиболее завуалированные методы борьбы против
марксизма-ленинизма.
2. Буржуазная «советология» — важнейшее
направление антикоммунизма
Если в 20—30-е годы буржуазные экономисты отказывались
признать сам факт строительства социализма в СССР и
возможность осуществления коренных социалистических преобразований,
то после второй мировой войны сформировалась и в настоящее
время на Западе получила широкое распространение так
называемая буржуазная советология — лженаука о социализме и
коммунизме, которую идеологи антикоммунизма пытаются
противопоставить марксистско-ленинской экономической теории, успехам
в области практического осуществления социализма в странах
мировой социалистической системы. Буржуазная «советология»,
одно из ведущих направлений современной буржуазной
политической экономии, демонстрирует углубление ее кризиса, поскольку
как научная теория, так и практика развития социализма
неуклонно опровергают советологические концепции, разоблачают их
как новейшие фальсификации социализма и апологетику
государственно-монополистического капитализма.
В современной буржуазной литературе разрабатывается
широкий спектр различных экономических теорий лжесоциализма:
от самых грубых форм дискредитации социализма, фабрикуемых
ультраправыми, наиболее реакционными идеологами
империализма, до буржуазно-либеральных и мелкобуржуазных извращений
социализма.
1 Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 26, с. 227.
533

f/ Претендующие на «новое» обоснование революционного
процесса, отличное от теории «традиционного марксизма»,
мелкобуржуазные идеологи леворадикальной политэкономии, по существу,
не имеют цельной и научной концепции социализма, направляя
свои усилия на критику экономической системы реального
социализма.
Не владея научным методом материалистической диалектики,
левые радикалы не в состоянии уяснить диалектику становления
и развития коммунистической формации, своеобразия
экономической структуры ее первой фазы, включающей реальные товарно-
денежные отношения с присущим им новым
социально-экономическим содержанием. Они совершенно необоснованно утверждают
что относительно производственных отношений в СССР «термин
«социалистические» не может быть использован» \ ибо социализм
связан якобы с «полным исчезновением товарного производства»2.
Эти закамуфлированные под марксизм утверждения
леворадикальных идеологов используются буржуазной пропагандой в
«психологической войне» против реального социализма.
Конструируя различные теории ненаучного,
антимарксистского «социализма», буржуазные идеологи стремятся соединить в
них некоторые черты реального социализма (отсутствие
безработицы и кризисов, планомерность развития экономики, забота о
благосостоянии трудящихся) с основами буржуазного строя, и
прежде всего с частной собственностью на средства производства,
т. е. выдвинуть программу таких реформ, которые затрагивали
бы лишь некоторые вопросы, например проблему распределения,
оставляя в неприкосновенности сам капиталистический способ
производства. «Буржуа-социалисты хотят сохранить условия
существования современного общества, но без борьбы и опасностей,
которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить
современное общество, однако, без тех элементов, которые его
революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без
пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия,
конечно, кажется ей самым лучшим из миров. Буржуазный
социализм разрабатывает это утешительное представление в более или
менее цельную систему»3. Эта глубокая критика
основоположниками марксизма буржуазного социализма актуально звучит и на
современном этапе борьбы против новейших измышлений
буржуазных советологов — идеологов антикоммунизма и антисоветизма.
(Методология. Современные буржуазные «теории» социализма
строятся на общих методологических основах вульгарной
буржуазной политической экономии, господствующей в
капиталистическом мире с 30-х годов XIX в. до настоящего времени. Их общей
философской основой, как и всей буржуазной экономической
теории, служит идеализм, гносеологическими корнями которого, как
1 Mandel E. On the Nature of the Soviet State. — New Left Review, 1978,
№ 108, p. 29.
2 Bettelheim C. The Transition to Socialist Economy. Stanford, 1975, p. 45.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 454.
534

подчеркивал В. И. Ленин, является «прямолинейность и
односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и
субъективная слепота...»1.
Игнорируя внутренние причинно-следственные связи, стоя на
позициях индетерминизма и волюнтаризма в трактовке
экономических законов, большинство буржуазных экономистов отрицают
действие специфических экономических законов социализма,
подменяя научный анализ описанием поверхностных экономических
явлений. Авторы буржуазных концепций социализма либо
рассматривают специфические законы социализма как создаваемые
людьми по их собственному желанию, либо, впадая в другую
крайность, фетишизируют стихийные экономические законы
товарно-капиталистического хозяйства, распространяя их действие и
на социалистическую экономику. Отрицая объективный характер
экономических законов при социализме, буржуазный «советолог*
А. Ноув трактует закон лишь как «пропагандистский лозунг»,
выдвигаемый из политических соображений, считая, что это
«закон» в весьма специфическом смысле, и должно быть употреблено
другое слово»2.
Порочным методологическим принципом, на котором
базируются современные буржуазные теории социалистической
экономики, является технократизм. Игнорируя противоположные
социально-экономические последствия происходящей сейчас в мире
научно-технической революции, буржуазные экономисты подменяют
понятия «социализм» и «капитализм» абстрактным понятием
«современная индустриальная система», протаскивают мысль о
том, что экономическая система будто бы является простым
отражением техники, а противоречия в ее развитии — проявлением
.противоречий самой техники. На этой лженаучной основе
буржуазные экономисты пытаются обосновать тезис с постепенной
ликвидации различий между капиталистической и социалистической
системами и их общую тенденцию к слиянию в единое общество,
которое явится синтезом социализма и капитализма.
Методология «технологического подхода» к экономическим
системам является проявлением вульгарного метафизического
материализма, ничего общего не имеющего с научным исследованием.
Предметом политической экономии является не сам по себе процесс
материального производства и технический прогресс, а
общественная форма производства, анализ которой раскрывает законы
данной общественно-экономической формации. Анализируя
технику, отраслевую структуру, буржуазные экономисты игнорируют
главное—анализ системы специфических производственных
отношений, позволяющих выявить коренные отличия
социалистической экономической системы, основанной на общественной
собственности на средства производства, от капиталистической,
основанной на частной собственности.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 322.
2 Nove A. The Soviet Economic System. L., 1977, p. 344.
535

Теории буржуазной «советологии» направлены на все более
тонкую и изощренную фальсификацию марксистско-ленинской
политической экономии социализма и подмену ее буржузными
«.моделями псевдосоциализма». Разоблачение ненаучности и
антикоммунистической, антисоветской направленности этих теорий
имеет первостепенное значение в современных условиях, когда
«...идейное противоборство двух систем становится более
активным, империалистическая пропаганда — более изощренной»1.
3. Критика буржуазных «моделей» социалистической
экономики
В буржуазной политической экономии первые «модели»
социализма в противовес марксизму были выдвинуты такими
представителями вульгарных субъективных школ, как Ф. Визер, В. Па-
рето, Л. Вальрас и другие. Игнорируя объективные экономические
законы и оперируя надуманными экономическими схемами,
формальными количественными «моделями равновесия», эти
вульгарные буржуазные экономисты трактовали социализм метафизи*
чески, не как принципиально новую ступень в развитии
человеческого общества, а лишь как разновидность капиталистической
экономики, что использовалось для утверждения вечности,
незыблемости капитализма.
Но если идеологи антикоммунизма конца XIX — начала XX в.
еще довольно спокойно вели теоретическую борьбу против
социализма, то положение существенно изменилось в эпоху общего
кризиса капитализма, после победы Великой Октябрьской
социалистической революции, которая «...указала всему миру пути к
социализму и показала буржуазии, что близится конец ее торжества»2.
Вся прежняя система борьбы против социализма оказалась
несостоятельной; новое социалистическое общество реально
противостояло капиталистическому и все более доказывало свои
преимущества, вследствие чего нужны были новые идеологические
средства для апологетики капитализма.
Основным содержанием антикоммунизма с этого времени
становится антисоветизм. Буржуазные идеологи начинают бешеную
«критику» советской экономики, ведя борьбу как .против теории,
так и против практики социалистического строительства. Причем
в ходе углубления общего кризиса капитализма и по мере роста
успехов социализма буржуазные экономисты вынуждены были,
приспосабливаясь к изменяющимся в^пользу социализма условиям
в мире, изобретать все новые теоретические «мифы», извращающие
сущность и закономерности развития социалистической экономики.
После победы Октябрьской революции до середины 30-х годов
в буржуазной литературе господствовала теория «логической и
практической неосуществимости социализма». В работах таких
1 Материалы XXV съезда КПСС, с. 74.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 30
536

буржуазных экономистов, как Л. Мизес, Ф. Хайек, Л. Роббинс,
выдвигались прогнозы о неосуществимости планомерного разви-.ия
советской экономики, о ее неэффективности, т. к. она основана на
общественной собственности. Американский экономист Л. Мизес
уверял, что в результате ликвидации частной собственности на
средства производства невозможно эффективное
функционирование социалистической экономики. Предсказывая разрушение того,
что было создано тысячелетиями цивилизации, Л. Мизес делал
вывод: «Социализм означает ликвидацию рациональной
экономики» 1.
Однако грандиозные успехи в развитии социалистической
экономики, и прежде всего успешное строительство
материально-технической базы социализма в СССР, опровергли теории
буржуазных экономистов о неосуществимости социализма, заставив
идеологов антикоммунизма отступить и признать объективную
возможность социализма.
Период с середины 30-х до начала 60-х годов характеризуется
очередной перестройкой буржуазных моделей социалистической
экономики. С целью дискредитации реального социализма он
трактуется как «командная», «тоталитарная» система,
базирующаяся на голом администрировании, что использовалось для
извращения централизованного социалистического планирования
и управления народным хозяйством. Теоретики «командной
экономики» (Г. Гроссман, П. Уайлс) извращали структуру и
функционирование социалистической экономики, отрицали наличие
при социализме рыночных отношений, по сути, отождествляли его
с натуральным хозяйством, субъективно-валюнтаристически
трактовали экономические законы и категории социализма.
Одновременно буржуазные идеологи выдвигали новую
альтернативу марксистско-ленинской теории и практики
социалистической экономики в виде буржуазной модели «рыночного
социализма», в которой делалась попытка на основе рыночного механизма
решить проблему кризисов и безработицы, т. е. улучшить,
усовершенствовать капитализм. Однако уже в начале 60-х годов
наблюдался очередной кризис буржуазных «моделей» социализма в
условиях стремительного роста могущества и международного
влияния мировой социалистической системы, все большего проявления
перевеса сил социализма над империализмом на мировой арене,
дальнейшего упадка и разложения мировой капиталистической
системы.
Успехи реального социализма и особенно построение развитого
социалистического общества в СССР заставили буржуазных
«советологов» использовать более завуалированные методы
извращения социализма с позиций теории «единого индустриального
общества», согласно которой социалистическая и капиталистическая
экономика являются всего лишь различными вариантами «инду-
1 Economic Calculation m the Socialist Comrnonnwealth,— Collectivist
Economic Planning. L., 1935, p. 110.
537

стриального общества». Игнорируя социально-экономический
аспект анализа общественных систем, буржуазные экономисты
абсолютизировали некоторые общие научно-технические,
технологические стороны развития современного производства, «изобретая»
общие законы и категории «индустриализма» и на их основе
пытаясь конструировать «общую логику» развития капиталистической
и социалистической экономики по пути «рыночного социализма» и
«конвергенции двух систем».
Однако уже во второй половине 70-х годов буржуазная
«советология» вынуждена была признать банкротство подобных
ориентиров, нацеленных на перерождение социализма и переход на
рельсы капиталистического хозяйствования. В условиях очередного
кризиса идей буржуазные «советологи» во второй половине 70-х —
начале 80-х годов предпринимают попытки обновления своего
идеологического арсенала с целью дискредитации экономической
системы зрелого социализма. Этим целям служит новейшая буржуазная
теория «экономики советского типа», в которой под новым
названием и с некоторым добавлением новых приемов фальсификации
социализма сочетаются элементы таких старых «советологических»
теорий, как «командная экономика», «рыночный социализм». Суть
концепции «экономики советского типа» состоит в утверждениях,
будто Великая Октябрьская социалистическая революция
произошла «в слаборазвитой» стране, где «почти отсутствовал
капитализм», что социалистические преобразования сводятся лишь к
«запоздавшей в России» промышленной революции и что социализм
является «формой индустриализации слаборазвитой экономики».
Так, американский идеолог Р. Кэмпбелл трактует «экономику
советского типа» как «попытку быстрой индустриализации»1, а
английский буржуазный экономист А. Ноув подчеркивает, что
«советскую систему можно толковать лишь с точки зрения
индустриальной модели»2.
Фальсификация развитого социализма осуществляется в этой
теории путем использования ненаучной методологии и извращения
реальных фактов, игнорирования объективных закономерностей
социалистического и коммунистического строительства:
дореволюционная Россия была страной со средним уровнем развития
капитализма, который интенсивно перерастал в монополистический
капитализм. Неправомерно, как это делают буржуазные «советологи»,
с позиций технологического детерминизма сводить
социалистические преобразования к созданию материально-технической базы,
ибо главной задачей социалистической революции является
создание новой, социалистической системы производственных отношений.
Опровергаются как научной теорией, так и практикой развитого
социализма утверждения буржуазных «советологов» о развитии
при социализме «производства ради производства», так как всё
1 Campbell R The Soviet — Type Economies. Performance and Evolution.
Boston, 1974, p. 21.
2 Nove Л. Op. cit., p. 8.
538

развитие производства объективно подчинено при социализме все
более полному удовлетворению растущих материальных и
духовных потребностей людей. Социализм не только не является
«формой индустриализации слаборазвитой экономики», а, наоборот,
опережает современный капитализм на целую историческую эпоху,
идя впереди общественного прогресса в современном мире. « И мы,
советские коммунисты, гордимся той ролью, которую играют в этом
партия Ленина, родина Великого Октября»1, — подчеркнуто
в Отчете ЦК КПСС XXVI съезду партии.
Таким образом, эволюция буржуазных «моделей»
социалистической экономики свидетельствует об идейном кризисе
антикоммунизма, углублении кризиса вульгарной буржуазной политической
экономии.
Заимствуя фальсификаторские мифы из арсенала современного
реформизма, ревизионизма, неотроцкизма и других
оппортунистических течений, буржуазные «советологи» пытаются «теоретически»
обосновать и широко пропагандировать концепцию плюрализма
(множественности) «моделей» социализма. Согласно этой
концепции, реальный социализм является лишь одной из возможных
«моделей» социализма, наряду с которой существует множество других
вариантов, так называемых альтернативных моделей социализма,
что используется для извращения сущности реального социализма,
для трактовки современного, государственно-монополистического
капитализма как «управляемого», «демократического» социализма.
Выдвигаются также буржуазные модели «рыночного социализма»,
«смешанной рыночной экономики», «смешанного социалистического
хозяйства» и другие, нацеленные на перерождение социализма и
расшатывание его основы — общенародной социалистической
собственности на средства производства и централизованного
народнохозяйственного планирования.
Буржуазная концепция плюрализма «моделей» социализма
строится на ненаучных методологических основах: она опирается
на методологию маржинализма, отрицающую необходимость
анализа социальной формы производства, что приводит к
игнорированию специфики социалистических производственных
отношений; в них искажается роль общественной собственности на
средства производства и игнорируется марксистско-ленинское учение
о социализме как первой фазе коммунистического способа
производства.
Стоя на методологических позициях субъективного идеализма,
внеисторической, внесоциальной характеристики явлений
общественной жизни, буржуазные экономисты трактуют социализм вне
всякой связи с системой социалистических производственных
отношений. Так, американский экономист Р. Хейлбронер
утверждает, что одной из характерных черт «индустриального социализма»
является промышленный аппарат, имеющий близкое сходство с
1 Материалы XXVI съезда КПСС, с. 11.
539

примышленным аппаратом капитализма как по структуре, так и
по перспективе развития.
Они расматривают социализм лишь как разновидность
организационной формы современного крупного производства, как
экономическую политику, экономический контроль со стороны
государства, абстрагируясь от классовой его сущности, как
функциональный механизм хозяйства в отрыве от производственных
отношений. «...По мере развития экономики возрастает
относительная степень обобществления собственности... —
автоматический «марш в социализм», — утверждает американский экономист
Ф. Прайэр1. «В общем теоретическом смысле социализм означает
идею или систему общественного контроля над экономической
деятельностью по производству благ и услуг»2, — пишет
американский буржуазный экономист Р. Даниэле.
Многие буржуазные советологи вообще считают, что
социализм— это лишь идеологический, политический термин на том
основании, что в экономическом отношении различия между
высокоразвитыми странами не столь значительны. Так, П. Самуэль-
сон относит к социалистическим странам Англию, Австралию,
Скандинавские страны. При определении сущности социализма
П. Самуэльсон отдает примат различиям идеологии, т.е.
надстроечным категориям: «В области социализма мы находим
подразделения: христианский социализм, государственный социализм,
гильдейский социализм, фабианский социализм и много других»3.
В действительности, однако, идеология и политика как
элементы надстройки обусловливаются экономическим базисом
общества, экономическим положением осуществляющих ее
классов. Именно в политике находят свое воплощение коренные
классовые интересы, вытекающие из экономического положения
классов. Политику нельзя отрывать от экономики, ее надо
рассматривать как концентрированное выражение экономики.
Несостоятельной в научном отношении является также
трактовка социализма некоторыми буржуазными идеологами как
совокупности абстрактных нравственно-этических принципов, при
которой понятие «гуманистический социализм»лишается его
реального социально-экономического содержания и сводится лишь к
таким абстрактным принципам, как «стремление к
нематериальным богатствам», «тенденция к нравственному идеалу»,
«непреходящие духовные ценности» и др. Эта морально-этическая
трактовка социализма базируется на субъективно-идеалистической
методологии, что предопределяет игнорирование объективно
существующих закономерностей и социально-экономического
содержания социализма.
Такой подход отвечает классовым целям буржуазных «сове-
1 Pryor F. Property and Industrial Organisation in Communist and Capitalist
Nations. L., 1973, p. 13.
2 Daniels R. Understanding Communism. Chicago, 1964, p. 5.
3 Samuelson P. Economics. N. Y., 1976, p. 869.
540

тологов»: представить социализм крайне аморфным,
расплывчатым, изыскать элементы социализма там, где их нет и быть не
может, и вместе с тем дискредитировать и фальсифицировать
научную теорию и практику реального социализма в СССР и
других странах мировой социалистической системы, где социализм
развивается в конкретно-исторических условиях на основе общих
закомерностей, в противовес надуманным буржуазным схемам.
Таким образом, буржуазные трактовки плюрализма
«моделей» социализма ничего общего не имеют с наукой, которая
исходит из того, что, как подчеркивал К. Маркс, разоблачая
идеализм и метафизику Прудона, «экономические категории
представляют собой лишь теоретические выражения, абстракции
общественных отношений производства»1. «Материализм дал
вполне объективный критерий, — указывал В. И. Ленин, —
выделив производственные отношения, как структуру общества...»2,
что позволяет раскрыть сущность экономической системы
социализма и ее принципиальные, коренные отличия и
преимущества по сравнению с капиталистической системой.
4. Научная несостоятельность буржуазных
трактовок экономической системы реального
социализма
Центральное место в буржуазной советологической
литературе отводится различного рода фальсификациям экономической
системы реального социализма стран мирового социалистического
содружества, и особенно экономической системы развитого
социализма в СССР.
Несостоятельными в научном отношении являются
буржуазные извращения социалистической собственности — этого
ведущего звена всей системы социалистических производственных
отношений. Игнорируя первостепенную, определяющую роль
социалистической собственности как экономической основы социализма,
буржуазные экономисты в своих «моделях» социализма
отождествляют государственную общенародную собственность с
собственностью капиталистического государства, называя
«социалистическими», «общественными» государственные капиталистические
предприятия и национализированные отрасли капиталистической
экономики.
Научная несостоятельность буржуазных трактовок
общенародной социалистической собственности заключается в том, что
авторы их отождествляют средства производства с. капиталом, а
поэтому социалистическое государство, владеющее основными
средствами производства, они рассматривают как совокупного
капиталиста. Однако средства производства превращаются в
капитал лишь при определенных, именно капиталистических
производственных отношениях. Существуют принципиальные раз-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 133.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 137.
541

личия в классовой природе государства в условиях капитализма
и социализма, которые игнорируют буржуазные экономисты.
Буржуазное государство— это совокупный капиталист,
эксплуатирующий наемный труд. Государственная капиталистическая
собственность не имеет ничего общего с государственной
социалистической собственностью, а является одной из главных форм
государственно-монополистического капитализма и используется
для извлечения прибавочной стоимости прежде всего в
интересах финансовой олигархии, монополистической буржуазии.
В отличие от капиталистической государственная
социалистическая собственность является общенародной, так как выражает
равенство всех членов социалистического общества в их
отношении к средствам производства, исключает эксплуатацию,
отношения господства и подчинения и объективно подчиняет
производство задаче возможно более полного удовлетворения
материальных и духовных потребностей всех членов общества.
Социалистическое государство выступает представителем всех
социальных групп и организует производство в интересах всего
общества.
Несостоятельны также попытки буржуазных экономистов
извращать социалистическую общественную собственность п|г-
тем выискивания в ней мнимого «дуализма», противопоставления
колхозно-кооперативной и общенародной форм социалистической
собственности как якобы неоднотипных. В своих трактовках
колхозно-кооперативной собственности буржуазные экономисты
исходят из давно раскритикованного В. И. Лениным положения
о тождественности кооперации в условиях капитализма и
социализма, на основании чего делается вывод, что любой
кооперативной собственности присущи как элементы социализма, так и
элементы капитализма.
Совершенно неправомерно, однако, трактовать кооперацию
лишь как форму организации в отрыве от ее содержания.
Социально-экономическая природа кооперации определяется
характером экономического базиса и типом государственной
надстройки, но не самим по себе групповым характером кооперативной
собственности. В условиях социализма, где определяющее
значение имеет общенародная собственность,
колхозно-кооперативный сектор является социалистической формой собственности и
характеризуется социалистическими производственными
отношениями.
Буржуазные идеологи трактуют колхозно-кооперативную
собственность и как разновидность «смешанной экономики», как
«симбиоз коллективного и частного труда», усматривая наличие
«частного сектора» в существовании личного подсобного
хозяйства. «В то время как крестьянин-частник исчез со сцены, — пишет
американский буржуазный «советолог» А. Бергсон, — частная
собственность сохранилась в подсобном хозяйстве колхозников»1.
1 Bergson A. The Есоноту of Soviet Planning. N. Y., and L., 1964, p. 19..
542

Как враждебные силы, находящиеся «в неудачном
сосуществовании», пытается представить колхоз и личное подсобное
хозяйство американский буржуазный экономист Г. Гроссмен,
механически перенося антагонизм личных и общественных
интересов, свойственных капитализму, на социалистическую систему
хозяйства. В действительности, являясь разновидностью личной
собственности при социализме, подсобное хозяйство не имеет
ничего общего с частной собственностью и капиталистической
частной деятельностью. Будучи источником дополнительных доходов
сельского населения, оно прочно связано с общественным
производством кооперативных и государственных предприятий и
развивается с их помощью, основано на личном труде и исключает
любые формы эксплуатации. Обязательным условием
существования подсобного хозяйства является активное участие его
членов в общественном производстве. Объективная необходимость
существования личного подсобного хозяйства обусловлена не
остатками «мелкособственнической психологии крестьянства» или
недостаточной его заинтересованностью в развитии
общественного производства, как утверждают буржуазные идеологи, а
степенью развития общественного производства.
В буржуазных «моделях» социалистической экономики
извращенно трактуется одно из важнейших преимуществ социализма —
система централизованного социалистического планирования и
управления народным хозяйством. Исходным пунктом
буржуазных взглядов является превратное толкование самого понятия
экономического планирования. Буржуазные идеологи трактуют
планирование не как социально-экономическую, а как
организационно-техническую категорию, противопоставляют
социалистическому планированию идею «плюрализма» типов планирования,
«множественности плановых экономик». Именно на этой основе
фальсифицируется социалистическое планирование как в
концепциях «командной экономики», где социалистическое
хозяйствование изображается в виде голого администрирования и
приказов, так и в моделях «рыночного социализма», в которых
утверждается, что для осуществления «эффективного планирования»
в социалистических странах должен быть введен стихийный
рыночный механизм.
В действительности народнохозяйственное планирование —
это специфическая форма деятельности социалистического
государства по руководству экономикой в масштабах всего общества
на основе познания и сознательного использования закона
планомерного развития народного хозяйства и всей системы
объективных экономических законов социализма в целях
удовлетворения растущих потребностей членов социалистического общества.
Объективной экономической основой народнохозяйственного
планирования является социалистическая собственность на средства
производства.
Динамизм и планомерность развития социалистической
экономики, растущая экономическая и научно-техническая мощь ми-
543

ровой системы социализма заставили буржуазных идеологов
отказаться от оценок совершенствования управления, планирования
и экономического стимулирования в ходе экономических реформ
в социалистических странах как «возвращения к капитализму»,
к капиталистическим методам хозяйствования. Такие буржуазные
экономисты, как Г. Гроссмен, К. Тальхайм, признали
несомненную ошибочность буржуазных прогнозов относительно
эволюции советской экономики в результате экономической реформы
к «рыночному социализму» и «конвергенции» двух систем,
поскольку не был отменен принцип выполнения плана, а прибыль
не стала определяющим критерием успеха предприятия, как это-
имеет место в системе рыночной экономики. Многие буржуазные
экономисты вынуждены признать, что советская экономическая
система достигла зрелости в показателях как благосостояния,,
так и умножения целей.
Однако и в современных условиях возрастания
экономического могущества СССР и других социалистических стран
буржуазные советологи продолжают специализироваться на извращении
и фальсификации мер по дальнейшему совершенствованию
централизованного управления и планирования социалистической
экономики, ратуя за полную децентрализацию экономики
социализма. Так, А. Ноув пытается утверждать, будто «советский
экономический механизм не может функционировать эффективна
по причине чрезмерной централизации планирования и
управления»1. А. Бергсон считает, что в условиях централизованного
планирования бюрократизм распространен во всех звеньях
управления.
Реальное развитие экономической системы зрелого
социализма опровергает эти буржуазные измышления и убедительно
подтверждает жизнеспособность и эффективность
централизованного планового управления экономикой, которое совершенно не
нуждается в каком-либо «автоматизме свободной игры рыночных
сил». Реальные задачи дальнейшего совершенствования
управления и планирования социалистического производства с целью
повышения эффективности общественного производства,
улучшения качества работы заключаются в том, чтобы повысить роль
планирования как центрального звена в управлении народным
хозяйством.
Буржуазные идеологи тенденциозно трактуют процесс
совершенствования плановой системы управления, метафизически
противопоставляя друг другу этапы этого процесса. Мероприятия
хозяйственной реформы 60-х годов они трактуют как
«децентрализацию», а дальнейшее ее развитие в 70-х — начале 80-х
годов— как «рецентрализацию». Однако нелепо говорить о каком-
то «восстановлении централизма», о «ползучей рецентрализации»,
усматривая ее в создании производственных объединений, в
преобразовании ряда союзно-республиканских министерств в обще-
1 Nove A. Op. cit, p. 364.
544

союзные, во введении некоторых новых директивных показателей
планирования и т. д.
В действительности в соответствии с требованиями развитого
социализма реализуется система мер по повышению уровня
социалистического планирования и хозяйствования с целью
значительного повышения эффективности общественного производства,
ускорения научно-технического прогресса и роста
производительности труда, улучшения качества продукции для обеспечения на
этой основе неуклонного подъема экономики страны и
благосостояния советского народа. Именно на реализацию этих целей
направлено постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР
«Об улучшении планирования и усилении воздействия
хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и
качества работы (июль 1979 г.). Первостепенное значение
ЦК КПСС придает дальнейшему повышению роли
государственного плана, и прежде всего пятилетнего, их сбалансированности и
большей ориентации на решение социальных задач.
Предусматривается усиление концентрации ресурсов на выполнение
общегосударственных целевых программ, улучшение системы
планируемых показателей, значительное усиление действенности
экономических рычагов и стимулов с целью повышения эффективности
и качества работы, выполнения плановых заданий.
Несостоятельной поэтому является трактовка буржуазными
экономистами, в частности А. Ноувом, пятилетних планов как
проявление скачкообразности развития, когда якобы «каждый
последующий пятилетний план направлен на ликвидацию особо
узких мест предыдущего»1.
Являясь главным инструментом реализации экономической
политики, план, рассчитанный на пять лет, позволяет эффективно
увязывать технико-экономические и социальные задачи с
наличием ресурсов на каждом конкретном этапе социалистического и
коммунистического строительства.
В противоположность утверждениям буржуазных экономистов
о мнимой «рецентрализации» в ходе дальнейшего
совершенствования управления народным хозяйством СССР получают
дальнейшее развитие оба начала демократического централизма, ибо в
условиях социализма централизм и демократия не только не
исключают друг друга, но, наоборот, неразрывно связаны. Еще
В. И. Ленин постоянно подчеркивал, что при социализме
централизм является демократическим и не имеет ничего общего с
бюрократизмом, шаблонизацией. Он предупреждал: «...надо ясно
понять, как далеко отличается демократический централизм, с
одной стороны, от централизма бюрократического, с другой
стороны— от анархизма»2. И далее: «...централизм, понятый в
действительно демократическом смысле, предполагает в первый раз
историей созданную возможность полного и беспрепятственного
1 Nove A. Op. cit., p. 307.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 151.

развития не только местных особенностей, но и местного почина,
местной инициативы, разнообразия путей, приемов и средств
движения к общей цели»1.
В ленинском понимании развитие демократического
централизма— это двусторонний процесс, включающий укрепление
централизма и развертывание социалистической демократии в
экономической жизни, их оптимальное для конкретных исторических
условий сочетание.
В условиях зрелого социализма привлечение трудящихся к
управлению, самодеятельность масс получают дальнейшее развитие
и законодательно закреплены в Конституции СССР.
С буржуазными трактовками планирования тесно связаны
концепции товарно-денежных отношений, основывающиеся на
ненаучных постулатах о том, что товарное производство и рынок
присущи только капиталистическому хозяйству, а рынок может
функционировать только как стихийный, автоматический регулятор
производства. С этих исходных позиций буржуазные экономисты
отрицают принципиально новое содержание и функции товарно-
денежных отношений при социализме как в концепциях
«центрально-управляемого хозяйства» и «командной экономики», так и в
концепциях «индустриального общества», «конвергенции двух
систем», «рыночного социализма».
В концепциях «центрально-управляемого хозяйства»,
«командной экономики» господствует тезис об отсутствии
товарно-денежных отношений при социализме, исходящий из утверждений об их
несовместимости с планированием и централизованным
руководством социалистической экономикой. Стоимостные категории при
социализме сторонники «командной экономики» рассматривают
всего лишь как абстрактные «расчетные» формы, используемые
для осуществления технических связей и внеэкономических
методов управления. Г. Гроссмен, например, считает, что деньги,
прибыль, цены являются при социализме «производными от воли
людей, стоящих у власти».
Подобные буржуазные измышления коренным образом
противоречат научному пониманию вопроса о необходимости и сущности
товарно-денежных отношений и стоимостных категорий при
социализме. Наличие двух форм социалистической собственности,
недостаточная степень зрелости общенародной собственности,
недостаточная степень развития непосредственно общественного
труда—все это определяет объективную необходимость существования
товарно-денежных отношений на первой фазе коммунистической
формации, которые являются органической частью
социалистических производственных отношений. Товарно-денежные отношения
при социализме обслуживают весь процесс воспроизводства,
используются планомерно, в соответствии с их новым,
социалистическим содержанием, в интересах всего общества и каждого его члена.
На этапе зрелого социализма стоимостные рычаги служат эконо-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 152.
.546

мическими орудиями повышения эффективности производства,
улучшения качества работы и продукции, неуклонного роста
материального благосостояния и культурного уровня членов
социалистического общества.
Несостоятельными являются и буржуазные трактовки товарно-
денежных отношений при социализме с позиций концепций
«индустриального общества», «рыночного социализма», «конвергенции»
двух систем, которые получили широкое распространение в
буржуазной политэкономии конца 60—70-х годов, особенно в связи с
осуществлением в СССР и других социалистических странах
экономических реформ.
В этих концепциях товарно-денежные отношения и стоимостные
категории трактуются в качестве «вечных инструментов
рационального хозяйствования» как при капитализме, так и при социализме,
что используется для отрицания принципиальных различий между
капиталистическим рыночным механизмом и плановой системой
социалистического хозяйствования.
Порочность данных трактовок состоит в неправомерной
абсолютизации некоторых общих черт товарного производства в
различных способах производства. Однако еще К. Маркс подчеркивал:
«...производство товаров и обращение товаров представляют собой
явления, свойственные самым разнообразным способам
производства ...Мы, следовательно, ровно ничего не знаем о differentia spe-
cifica (характерных особенностях) данных способов производства,
не можем ничего сказать о них, если нам известны только общие
им всем абстрактные категории товарного обращения»1.
Социально-экономическая природа, роль, результаты использования
товарно-денежных отношений определяются господствующей формой
собственности на средства производства в каждой формации.
Банкротство во второй половине 70-х годов буржуазных
прогнозов о «рыночной эволюции» экономики социалистических стран*
в ходе хозяйственных реформ вызвало новую перестройку в
идейном арсенале буржуазной советологии в виде концепции
«электронного рынка». Спекулируя на возрастающей роли электронно-
вычислительных машин и автоматических систем управления в
общей системе планирования и управления народным хозяйством
развитого социалистического общества, авторы этой концепции:
прогнозируют создание при помощи ЭВМ и АСУ некоего
сверхцентрализованного плана, который будет сочетаться с
«электронным рынком» и заменит планомерно организованный рынок и
будет имитировать механизм рыночной конкуренции.
В противоположность теоретикам «электронного рынка» при
социализме рынок — это не техническая, не чисто логическая, а
социально-экономическая категория, обусловленная спецификой
товарно-денежных отношений при социализме. Отмирание рынка,,
как и товарно-денежных отношений, произойдет в результате пе-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сон. 2-е изд., т. 23, с. 124. :<
54?

рехода к единой коммунистической собственности, а не в
результате развития науки и техники как таковых, как предполагают
буржуазные идеологи.
Теоретически бесплодная и практически неосуществимая
концепция «электронного рынка» являемся схоластической и потому,
что игнорирует органическое сочетание плана и рынка в
экономической системе развитого социалистического общества, где
товарно-денежные отношения и стоимостные категории являются
активным действенным средством укрепления и развития планомерности
в интересах коммунистического строительства.
В буржуазных извращениях экономической системы зрелого
социализма важное место уделяется тенденциозному освещению
проблемы эффективности социалистического производства.
Буржуазные идеологи распространяют фальшивые измышления о том,
что социализму, основанному на общественной собственности на
средства производства и социалистических принципах
распределения, по самой его природе не присуще эффективное ведение
хозяйства. О низкой эффективности «командной экономики», под
которую буржуазные экономисты подводят экономику
социалистических стран, пишут Р. Кемпбелл, А. Ноув и другие буржуазные
экономисты, совершенно неправомерно абсолютизируя
экономические трудности первоначального этапа развития социалистических
стран и механически перенося их на все последующие этапы.
В действительности весь опыт развития социализма наглядно
подтверждает, что повышение эффективности общественного
производства является закономерностью развития социалистической
экономики. Начав свое экономическое развитие с весьма низкого
исходного уровня, советская экономическая система на всех этапах
характеризуется наращиванием действия интенсивных факторов,
повышением эффективности общественного производства. Вопреки
утверждениям буржуазных идеологов о «неэффективности»
советской модели хозяйствования СССР в настоящее время опережает
капиталистический мир по темпам долговременного роста
производительности труда. Одновременно происходит процесс
улучшения использования производственных фондов, снижения
материалоемкости продукции при повышении ее качества. Настойчивое
повышение эффективности общественного производства и
улучшение качества продукции и услуг во всех отраслях народного
хозяйства на основе его всесторонней интенсификации определены как
важнейшие задачи для перевода в 80-е годы экономики СССР на
рельсы интенсивного развития, повышения производительности и
качества труда *.
Не отвечает реальности развития социалистической экономики
и концепция двух типов эффективности А.Бергсона, которую
разделяют и другие буржуазные экономисты. Согласно этой
концепции, социализм якобы может обеспечивать экономический рост
исключительно за счет мобилизации ресурсов, т. е. обладает так
См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 136—141.
т; -

называемой динамической эффективностью, но не способен
экономно использовать наличные ресурсы, т. е. не может добиться
«статической эффективности», на основании чего А. Бергсон
делает общий вывод о низкой эффективности социалистической
экономики К
О несостоятельности подобных утверждений свидетельствует
динамичное развитие общественного производства СССР,
повышение его эффективности в годы десятой пятилетки, когда за счет
роста производительности труда было получено 75% прироста
промышленной продукции, весь прирост в сельском хозяйстве и
95% прироста строительно-монтажных работ.
Не выдерживает критики также утверждение буржуазных
экономистов о существовании слишком высокой нормы накопления,
что якобы ориентирует социалистическую экономику исключительно
на развитие тяжелой промышленности, «производства ради
производства» в ущерб отраслям, производящим товары широкого
потребления. Так, А. Ноув считает, в СССР «плановые
государственные органы не обращают внимания на потребности населения
ввиду большого накопления ресурсов»2.
Объективная потребность в напряженно высоких темпах роста
производства, особенно тяжелой индустрии, как и высокая норма
накопления, существовала в период индустриализации страны и
была продиктована необходимостью создания
материально-технической базы социализма и обеспечения обороноспособности
страны. Однако совершенно неправомерно трактовать особенности этого
исторического периода как закономерность социализма вообще.
Буржуазные экономисты игнорируют также то, что решающее
значение на длительную перспективу имеет не норма, а масса
накопления. Социализм, создав условия для полного и рационального'
использования основных фондов, рабочей силы, естественных
богатств, обеспечил за этот счет такое дополнительное увеличение
массы национального дохода, которое невозможно в условиях
капиталистических производственных отношений. При социализме
отсутствует присущее капитализму антагонистическое противоречие
между накоплением и потреблением: и то и другое используется
полностью в интересах народа, ибо конечной целью развития со-
циталистического производства и повышения его эффективности
является обеспечение «„.полного благосостояния и свободного
всестороннего развития всех членов общества»3.
Высшей целью экономической стратегии КПСС является
неуклонный подъем материального и культурного уровня жизни народа,
создание лучших условий для всестороннего развития личности.
Именно осуществлению этих задач в 80-е годы подчинено
дальнейшее повышение эффективности всего общественного производства,
1 См.: Bergson A. The USSR in the 1980's. Brussels, 1978, p. 239.
2 Nove A. Political Economy and Soviet Socialism. L., 1979, p. 100.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 232.
549

увеличение производительности труда, роста социальной и
трудовой активности трудящихся К
Успехи в развитии социалистической экономической системы
позволяют обеспечивать дальнейший рост благосостояния народа,
решение социальных задач. В 70-е годы реальные доходы советских
людей возросли в 1,5 раза. Только за годы десятой пятилетки
население получило 530 млн. кв. м жилой площади, увеличились
выплаты и льготы из общественных фондов потребления. В целом же
на нужды потребления в СССР расходуется 3/4, а с учетом
жилищного строительства — 4/s национального дохода страны.
Социалистическая система хозяйства характеризуется, таким
образом, более высокой социально-экономической эффективностью
по сравнению с капитализмом, где основное социальное
содержание повышения эффективности производства — извлечение
максимальной прибавочной стоимости и где достигнутая в ряде случаев
высокая эффективность производства неизбежно сопровождается;
расхищением человеческих и естественных ресурсов.
В период зрелого социализма на основе соединения достижений
научно-технической революции с преимуществами социализма
успешно осуществляется поворот всей экономической системы в
сторону интенсивного развития, повышения эффективности и качества,
что создает реальные условия для более полной реализации
основного экономического закона социализма, дальнейшего развития и
совершенствования социалистического образа жизни, для наиболее
полного использования возможностей и преимуществ развитого
социалистического общества.
1 См.: Материалы XXVI съезда КПСС, с. 136.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
К. Маркс сформулировал закон движения политической экономии, указав,
что в основе ее возникновения и развития лежат изменения экономических
условий жизни общества. Он писал: «...развитие политической экономии и
порожденной ею самою антитезы идет нога в ногу с реальным развитием присущих
капиталистическому производству общественных противоречий и классовых битв»1.
Этот закон находит подтверждение в истории экономических учений. Изучение
этого предмета показывает, что сами эти учения становятся орудием классовой
борьбы. При этом роль идеологической борьбы возрастает. Особо важное
значение она приобретает в эпоху перехода от капитализма к социализму, на ее
современном этапе, когда наряду с ростом сил социализма происходит дальнейшее
углубление общего кризиса капитализма.
История экономических учений убедительно показывает, что после того,
как капитализм одержал победу над феодализмом, теории его идеологов
утратили научный характер, который всегда был ограничен узкими рамками
буржуазного кругозора. Оставаясь на поверхности явлений, вульгарная буржуазная
политическая экономия, опираясь на те или иные факты реальной
действительности, конструирует всевозможные теории, направленные на маскировку
глубоких язв капитализма, на дискредитацию марксизма-ленинизма и реального
социализма.
Все школы вульгарной буржуазной политической экономии основываются
на антинаучной методологии. В их арсенал прочно вошли такие несостоятельные
концепции, как теория «факторов производства» и теория «вменения», теория
«предельной полезности» и др. В буржуазной политической экономии отсутствует
общая теория экономического процесса, что обусловлено ее классовой позицией
и вытекающей отсюда антинаучной методологией.
В. И. Ленин отмечал, что буржуазные экономисты способны давать ценные
работы в области фактических специальных исследований, без которых нельзя
обойтись при анализе капитализма. В то же время он подчеркивал, что
буржуазным экономистам «...нельзя верить ни в одном слове, раз речь заходит об
общей теории политической экономии»2.
Характерной тенденцией буржуазной политической экономии является
частая смена форм апологии капитализма. Это связано с тем, что жизнь
опровергает измышления идеологов буржуазии. Будучи вынужденными
приспосабливаться к изменяющейся обстановке на мировой арене, к новым условиям
классовой борьбы, буржуазные экономисты изыскивают новые формы идеологической
защиты капитализма, нередко маскируя его под некое подобие социализма, что
само по себе свидетельствует о банкротстве буржуазной политэкономии.
В эпоху общего кризиса капитализма буржуазные экономисты все больше
занимаются разработкой экономической политики, практических рекомендаций
для большого бизнеса. Однако и в этой области выявилась полная
несостоятельность буржуазной политэкономии. Ее предложения терпят неизменный
провал. Это стало особенно очевидным в 70-х годах, когда капитализм вступил в
новую кризисную полосу, отражающую дальнейшее углубление его общего
кризиса.
Глубокий кризис переживает и буржуазная политическая экономия. Не
оправдались ее надежды на государственно-монополистическое регулирование
экономики, на развертывание ЫТР и применение математических методов.
Теперь даже сами буржуазные экономисты вынуждены признавать, что они не
могут дать ответа на актуальные проблемы современности и предложить
реалистичную программу поддержания устоев капитализма.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. III, с. 526.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т 18, с. 363.
551

История экономических учений свидетельствует о триумфе марксистско-
ленинского учения. Она' показывает незыблемость его основ и дальнейшее их
творческое развитие и обогащение на базе научного анализа новых явлений в
сфере экономики, опыта классовой борьбы и коммунистического строительства.
История экономических учений убедительно опровергает все попытки опорочить
марксизм-ленинизм, противопоставить «раннего» Маркса «зрелому» Марксу,
отделить ленинизм от марксизма и другие подобные измышления. Прослеживая
историю марксистско-ленинской политической экономии до наших дней, мы
видим, каких новых вершин она достигла в материалах КПСС и братских
марксистско-ленинских партий. Глубокий анализ сущности общего кризиса
капитализма, его основных черт и этапов, проблем капиталистического
воспроизводства, его антагонистических противоречий, разработка учения о
государственно-монополистическом капитализме, инфляции, военно-промышленном
комплексе, социально-экономических последствиях НТР, социально-экономических
процессов в развивающихся странах и многие другие составляют неоценимый
вклад в политическую экономию капитализма и служат научной основой борьбы
коммунистических и рабочих партий против гнета капитала.
Особое значение имеет создание политической экономии социализма,
учения о закономерностях и этапах его развития, о развитом социализме, о
механизме социалистического хозяйствования, о путях перехода к коммунизму, о
проблемах социалистической ориентации и др. Политическая экономия
социализма играет важную роль для разработки планов развития экономики,
экономической политики в целом.
История экономических учений свидетельствует о том, что все попытки
создать теорию, которая могла бы противостоять несокрушимой силе марксизма-
ленинизма, неизбежно заканчиваются провалом. Марксизм-ленинизм получает
все большее распространение, и влияние его в народных массах растет.
Исторические события современной эпохи свидетельствуют о триумфе марксизма-
ленинизма.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. ПРЕДМЕТ И МЕТОД КУРСА ИСТОРИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ
УЧЕНИЙ 3
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ В ЭПОХУ ДОКАПИ-
ТАЛИСТИЧЕСКИХ СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА 10
Глава 1. Экономические учения Древнего мира 10
1. Экономические учения Древней Азии 11
2. Экономические учения Древней Греции 13
3. Экономическая мысль Древнего Рима 15
Глава 2. Экономические учения феодального общества, периода
разложения феодализма и возникновения капитализма 16
1. Экономические идеи феодализма в арабских странах 17
2. Экономические идеи феодализма в Западной Европе 18
3. Экономические идеи феодальной России (IX—XVI вв.) 19
4. Возникновение утопического социализма 20
5. Меркантилизм как первая школа буржуазной
политической экономии 20
6. Экономические идеи России XVII в. 24
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ
КАПИТАЛИЗМА 27
РАЗДЕЛ I. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ БУРЖУАЗНОЙ,
МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ И УТОПИЧЕСКОГО
СОЦИАЛИЗМА 27
Глава 3. Возникновение буржуазной классической политической
экономии в Англии и во Франции 27
1. Общая характеристика классической буржуазной
политической экономии 27
2. Возникновение буржуазной классической политической
экономии в Англии 28
3. Возникновение буржуазной классической политической
экономии во Франции 33
Глава 4. Политическая экономия Адама Смита и Давида Рикардо 41
1. Исторические условия формирования идей Смита и Ри-
кардо 41
553

2. Учение А. Смита
3. Учение Д. Рикардо
42
57
Глава 5. Возникновение мелкобуржуазной критики капитализма 68
1. Сисмонди — идеолог мелкой буржуазии 68
2. Экономическая концепция Прудона. Особенности
прудонизма как мелкобуржуазной идеологии 74
Глава 6. Возникновение вульгарной буржуазной политической
экономии в первой половине XIX в. 77
1. Возникновение вульгарной политической экономии в
Англии 77
2. Вульгарная политическая экономия во Франции 84
3. Вульгарная политическая экономия США 89
4. Вульгарная политическая экономия в Германии 91
Глава 7. Экономические учения западноевропейских социалистов-
утопистов 98
1. Исторические условия возникновения западноевропейского
утопического социализма XIX в. и его общая
характеристика 98
2. Критически-утопический социализм во Франции 100
3. Социально-экономические взгляды Фурье 102
4. Особенности английского утопического социализма 104
5. Социалисты-рикардианцы 106
Глава 8. Проблемы политической экономии в произведениях
представителей антикрепостнического движения в России 108
1. Экономические идеи антикрепостнического движения в
России XVIII в. 108
2. Идеи буржуазной политической экономии в трудах
декабристов 113
3. Экономические проблемы в произведениях революционных
демократов. А. И. Герцен, Н. П. Огарев 120
4. Экономическое учение Н. Г. Чернышевского 126
РАЗДЕЛ И. СОЗДАНИЕ К. МАРКСОМ И Ф. ЭНГЕЛЬСОМ ПРОЛЕТАРСКОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ 136
Глава 9. Формирование марксистской политической экономии в 40-х
годах XIX в. Начало революционного переворота в
политической экономии 136
1. Исторические условия возникновения марксизма 136
2. Вопросы политической экономии в произведениях К.
Маркса и Ф. Энгельса первой половины 40-х годов XIX в. 141
3. Работы К. Маркса и Ф. Энгельса второй половины 40-х
годов XIX в. 147
554

Глава 10. Революционный переворот, совершенный К. Марксом и
Ф. Энгельсом в политической экономии 153
1. История создания «Капитала» 153
2. Структура и основные проблемы четырех томов
«Капитала». Их публикация 161
3. Поздние работы К. Маркса и Ф. Энгельса (70—90-е годы
XIX в.) 172
4. Всемирно-историческое значение экономического учения
К. Маркса и Ф. Энгельса 181
РАЗДЕЛ III. ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗЛОЖЕНИЕ БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ. РАСПРОСТРАНЕНИЕ МАРКСИСТСКОГО ЭКОНОМИ-
ЧЕСКОГО УЧЕНИЯ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЕВИЗИОНИСТСКИХ
ТЕОРИЙ 183
Глава 11. Вульгарная буржуазная политическая экономия второй
половины XIX — начала XX в. 183
1. Возникновение новых форм апологии капитализма в
борьбе против экономического учения К. Маркса и Ф. Энгельса 183
2. Новая историческая школа и «социальное направление» 184
3. «Неоклассицизм». Австрийская школа 192
4. Кембриджская школа 195
5. Американская школа вульгарной политэкономии 197
Глава 12. Возникновение ревизионистских экономических учений 204
1. Бершнтейнианство 204
2. Эволюция экономических взглядов К. Каутского и Р. Гиль-
фердинга 210
Глава 13. Распространение марксистской политической экономии в
России. Экономические взгляды народников. Борьба
Г. В. Плеханова с экономическими взглядами народников и
ревизионистов 214
1. Отражение экономических идей К. Маркса и Ф. Энгельса
в русской литературе 214
2. Экономическая программа революционного народничества 216
3. Экономические концепции либерального народничества 220
4. Вопросы экономической теории в работах Г. В. Плеханова 222
РАЗДЕЛ IV. РАЗВИТИЕ В. И. ЛЕНИНЫМ МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ КАПИТАЛИЗМА 224
Глава 14. Работы В. И. Ленина по политической экономии
капитализма (1893—1914) 224
!. Разработка вопросов общей теории капиталистического
производства в трудах В. И. Ленина 90-х годов XIX в.
Исторические условия возникновения ленинизма 224
2. Развитие В. И. Лениным марксистской теории аграрного
вопроса 235
3. Критика В. И. Лениным буржуазной политической
экономии 242
555

Глава 15. Создание В. И. Лениным учения об империализме 246
1. Вопросы империализма в работах В. И. Ленина
довоенного периода и начала первой мировой войны 246
2. Ленинское исследование империализма в книге
«Империализм, как высшая стадия капитализма» 250
3. Ленинский анализ государственно-монополистического
капитализма 256
4. Учение В. И. Ленина об общем кризисе капитализма 261
5. Критика В. И. Лениным антимарксистских теорий
империализма 262
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ЭПОХИ ПЕРЕХОДА
ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ И
СТРОИТЕЛЬСТВА КОММУНИЗМА
РАЗДЕЛ V. РАЗВИТИЕ МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ В ПЕРИОД ПЕРЕХОДА ОТ КАПИТАЛИЗМА К СОЦИАЛИЗМУ
И СТРОИТЕЛЬСТВА КОММУНИЗМА 269
Глава 16. Разработка В. И. Лениным основ политической экономии
социализма 269
1. Общая характеристика работ В. И. Ленина по
политической экономии социализма 269
2. В. И. Ленин о сущности переходного периода от
капитализма к социализму 271
3. Развитие ленинского плана построения социализма в СССР 274
4. Проблемы социалистической экономики в трудах В. И.
Ленина 280
5. В. И. Ленин о постепенном переходе от социализма к
коммунизму 289
Глава 17. Развитие марксистско-ленинской политической экономии
в период построения социализма в СССР и первого этапа
общего кризиса капитализма 294
1. Разработка проблем построения социалистической
экономики в документах ВКП(б) 294
2. Теоретические проблемы экономики социализма в
решениях ВКП(б) 299
3. Развитие ленинской теории империализма и общего
кризиса капитализма в документах ВКП(б) 304
4. Проблемы марксистско-ленинской политической экономии
в работах советских экономистов 307
Глава 18. Развитие марксистско-ленинской политической экономии
на современном этапе 322
1. Особенности развития марксистско-ленинской
политической экономии в современных условиях 322
2. Развитие марксистско-ленинской политической экономии в
документах КПСС 325
556

А. Дальнейшее развитие марксистско-ленинского учения о
капиталистическом способе производства 325
Б. Развитие политической экономии социализма и
документах КПСС 340
3. Теоретические исследовании советских экономистов 355
4. Развитие марксистско-ленинской политической экономии в
документах международного коммунистического движения 358
РАЗДЕЛ VI. БУРЖУАЗНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ, РЕФОРМИСТСКИЕ
И РЕВИЗИОНИСТСКИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ В ПЕРИОД
ОБЩЕГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА 360
Глава 19. Вульгарная буржуазная политическая экономия периода
общего кризиса капитализма 360
1. Кризис буржуазной политической экономии 360
2. Основные направления современной буржуазной
политической экономии 365
Глава 20. Американский институционализм 373
1. Возникновение американского институционализма 373
2. Социально-психологический институционализм. Т. Веблен 377
3. Социально-правовой институционализм Дж. Р. Коммонса 380
4. Конъюнктурно-статистический институционализм У.
Митчелла 382
Глава 21. Буржуазно-апологетическая трактовка монополий 385
1. «Монополистическая» и «несовершенная» конкуренция 385
2. Теории олигополии и капиталистической фирмы 390
3. Теория «уравновешивающих сил» 393
Глава 22. Критика фашистских экономических теорий 396
1. Исторические условия возникновения и общая
характеристика фашизма 396
2. Защита фашизмом государственно-монополистического
капитализма под флагом демагогии национал-социализма 399
3. Расистские теории на службе немецкого фашизма и их
империалистическая сущность 401
4. Значение критики фашистских теорий для современности 402
Глава 23. Кейнсианство и его особенности в различных странах 403
1. Критика теории Дж. М. Кейнса 403
2. Кейнсианство 413
Глава 24. Буржуазные теории экономического роста 424
1. Неокейнсианские теории экономического роста 424
2. «Неоклассические» теории экономического роста 433
3. Кризис теорий экономического роста 438
557

Глава 25. Буржуазные концепции эконометрики 441
1. Возникновение и эволюция эконометрики, ее место в
буржуазной экономической науке 441
2. Апологетическая функция эконометрического направления 446
3. Практическая функция эконометрики 448
Глава 26. Эволюция «неоклассических» идей. Неолиберализм 450
1. Общая характеристика неолиберализма 450
2. Распространение неолиберализма в ФРГ 451
3. Американский монетаризм 456
4. Особенности неолиберализма во Франции 460
Глава 27. Апологетические теории «трансформации капитализма» 463
1. Теория «народного капитализма» 463
2. Концепция «коллективного капитализма» Г. Минза и
А. Берли 469
3. Буржуазно-реформистские концепции
государственно-монополистического капитализма 470
Глава 28. Дальнейшая эволюция теории «трансформации
капитализма». Социально-институциональное направление 476
1. Влияние современной НТР на эволюцию буржуазной
политической экономии 476
2. Критика теории «индустриального общества» 478
3. Теория «конвергенции» и ее реакционный характер 490
Глава 29. Буржуазные теории мировой экономики 492
1. Углубление противоречий мирового капиталистического
хозяйства и буржуазная политическая экономия 492
2. Критика буржуазных теорий международной торговли 493
3. Теории вывоза капитала 496
4. Буржуазные теории международной корпорации 499
5. Теории капиталистической экономической интеграции 501
6. Теории международных валютных отношений 503
Глава 30. Буржуазные и мелкобуржуазные концепции экономики
развивающихся стран 505
1. Защита буржуазной политической экономией
колониализма и неоколониализма 505
2. Современные варианты теории «сравнительных издержек
производства» 507
3. Буржуазные теории накопления и «индустриализации»
развивающихся стран 508
4. Буржуазные экономисты о роли государства в экономике
освободившихся стран и перспективах их развития 510
5. Антикоммунизм в буржуазных концепциях развития. Эко-

номические проблемы в буржуазной литературе молодых
государств 511
6. Критика буржуазных концепций экономического роста 514
7. Несостоятельность мелкобуржуазных концепций
«национального социализма» 515
Глава 31. Экономические концепции современного реформизма,
правого и «левого» ревизионизма 516'
1. Эволюция экономических теорий правой
социал-демократии и ревизионизма после первой мировой войны 516
2. Критика экономических концепций современных социал-
демократов 522
3. Экономические теории современного ревизионизма 528
Глава 32. Буржуазная фальсификация марксистско-ленинского
экономического учения. Банкротство буржуазной советологии 530
1. Антикоммунизм — главное идейно-политическое оружие
современной буржуазии 530
2. Буржуазная «советология» — важнейшее направление
антикоммунизма 533
3. Критика буржуазных «моделей» социалистической
экономики 536
4. Научная несостоятельность буржуазных трактовок
экономической системы реального социализма 541
Заключение 551

Мария Николаевна Рыпдина, Ефим Григорьевич
Василевский, Владимир Викторович Голосов, Виктория
Францевна Цага и др.
ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ
Зав. редакцией О. А. Макарова
Редактор В. Я. Верещагина
Младший редактор Л. В. Демешова
Художественный редактор В. П. Бабикова
Технический редактор А. К. Нестерова
Корректор М. М. Сапожникова
ИБ № 3807
Изд. № ЭК-526. Сдано в набор 18.02.83. Подп. в печать 29.08.83.
А—41821. Формат 60X90Vi6. Бум. тип. № 1. Гарнитура литературная.
Печать высокая. Объем 35 усл. печ. л. Усл. кр.-отт. 35. Уч.-изд. л.
41,18. Тираж 45 000 экз. Зак. № 176. Цена 1 р. 70 к.
Издательство «Высшая школа» 101430, Москва, ГСП-4, Неглинная
ул., д. 29/14.
Ярославский полиграфкомбинат Союзполиграфпрома при
Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли. 150014, Ярославль, ул. Свободы, 974