Текст
твой
первый
старт
Д.Ригерт
КТО ХОЧЕТ,
ТОТ ДОБЬЕТСЯ
Я прикасаюсь
к грифу штанги
Каждое соревнование-
школа
Богатырская
дружина
Молодому штангисту
Москва
«ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ»
1980
75.712
Я 49
Литературная запись Александра Скляренко
Ригерт Д.
Р49 Кто хочет, тот добьется./Лит. запись А. Скляренко. —
М.; Физкультура и спорт, 1980. — 96 с., ил.; 9 л. ил. — (Твой
первый старт).
Стремительно и ярко вошел в большой спорт советский спортсмен
Давид Ригерт. Штангист полутяжелого веса, шестикратный чемпион мира,
олимпийский чемпион, обладатель более чем шестидесяти мировых рекор-
дов, он широко известен у нас в стране и за рубежом.
Ошибочно думать, что путь Ригерта в спорте был легок. Он познал
и тяжелые поражения.. Но вслед за ними все-таки вновь следо-
вали победы!
Конечно, такому атлету, как Давид Ригерт» есть чей поделиться
с молодыми, начинающими штангистами. Именно им он адресует эту
книгу, в которой рассказывает о своей спортивной биографии, об огром-
ной дисциплинирующей силе спорта, о товарищах по сборной команде
страны. Он дает молодым силачам полезные советы, знакомит их с
«мелочами», из которых складывается настоящее мастерство.
Книга представляет интерес не только для тяжелоатлетов, но и для
всех любителей спорта.
60902—011
Р ------------- 61—«0 4202000000
009(01)—80
ББК 75. 712
7АЗ. I
© Издательство «Физкультура и спорт», 1980 г.
Слово о моем ученике
По-моему, любой тренер не может быть беспристрастным, если он рассказывает
о своем ученике. Вот почему мне нелегко писать вступление к этой книге. На ее облож-
ке стоит имя Давида Ригерта. За долгую жизнь в спорте у меня было немало учеников.
Были такие, которые поднимались на самые высокие ступени пьедестала почета.
Олимпийскими чемпионами возвращались из дальних стран Алексей Вахонин. Нико-
лай Колесников. Но, я думаю, никто не обидится, если я скажу, что лучшим своим уче-
ником считаю Давида Ригерта.
Как-то на пресс-конференции меня в шутку спросили, на сколько процентов оце-
нил бы я талант Ригерта как штангиста. Я ответил: «На 100». В каждой шутке есть
доля правды. Давид действительно необычайно одарен от природы: у него велико-
лепная координация движений, высокая скорость, гибкость — словом, это тот спортс-
мен, о котором тренер может только мечтать.
Но сколько я знаю ребят, которые были не менее талантливы, чем Ригерт, и, одна-
ко, так и не стали чемпионами.
Взгляните еще раз на название этой книги. Ригерт потому и стал Ригертом, что он
знал, чего хочет добиться. Я помню наши первые совместные тренировки. Как жадно
слушал новичок нашей секции советы — и мои, и других опытных штангистов!
Внешне он производил впечатление чуть флегматичного человека, но преображался,
когда брался за гриф штанги. Мне буквально приходилось выгонять его из спортив-
ного зала, а Давиду все казалось, что он «недоработал».
Но одного трудолюбия все-таки недостаточно, чтобы побеждать на крупных со-
ревнованиях. Здесь нужен характер! У Давида он есть. Он ждет соревнований, словно
праздника. И что интересно: чем сильнее соперник, тем азартнее рвется на помост
Давид Ригерт. Ему нравится сам процесс спортивной борьбы, ему нужна победа, а ме-
дали — это уже потом... На помосте он не признает компромиссов, не желает «эко-
номить силы». И любители спорта знают, что редко уходит с крупных соревнований
Давид Ригерт не установив мирового рекорда.
Давид не любит важничать, кичиться своими победами. У него очень много дру-
зей, но, конечно, еще больше — болельщиков, в этом мне приходилось убеждаться не
раз. И, я думаю, они с интересом прочтут эту книгу.
Верю, что у нее будет продолжение: во-первых, Ригерту всего тридцать два года
и как штангист он еще прогрессирует. А во-вторых, Давид уже сейчас работает с мо-
лодыми атлетами, передавая им свой опыт.
Рудольф Плюкфельдер,
олимпийский чемпион,
заслуженный тренер СССР
5
Призвание
Говорят, что у олимпийских чемпионов
самые хлопотные дни наступают после
победы. В этом я в полной мере убедился
после того, как «со второй попытки» за-
воевал золотую олимпийскую медаль в
Монреале.
Поздравления, приемы, автографы,
интервью, снова интервью, еще раз
интервью...
Только вчера мы прилетели из Канады
в Москву. Кек говорится, дыхание пере-
вести не успели, а утром уже звонит зна-
комый журналист. Поздравляет. А затем
следует ожидаемое:
— Хотя бы на полчаса... Читателей
интересуют подробности!
Против такой формулировки трудно
что-либо возразить. Скрепя сердце сог-
лашаюсь на беседу. И вот уже более
двух часов сидим мы в гостинице «Украи-
на». Журналист — мастер своего дела,
цепкий и остроумный собеседник. И, чув-
ствуется, хорошо знает спорт. Но сегодня
разговор не клеится: последние дни нерв-
ное возбуждение было настолько велико,
что ночь я почти не спал. Болит голова.
Разговоришься ли тут!
Вздохнув, мой гость в который раз
включает диктофон.
— Скажите, Давид, почему вы выбра-
ли именно тяжелую атлетику, а не какой-
либо другой вид спорта ?
Вопрос традиционный. И я отвечаю,
как отвечал уже много раз:
— В школе была штанга... Новень-
кая... Учитель физкультуры показал ос-
новые движения, ну и...
— А если бы в школе были боксерские
перчатки, вы бы занялись боксом?
— Перчатки у нас были.
— И что же?
— А я занялся штангой.
Похоже, что журналист не очень до-
волен такими ответами. Но разве объяс-
нишь в двух словах, как и почему ты выб-
рал дело, которое стало чуть ли не глав-
ным в твоей жизни!
...Самолет покачал крыльями Москв,
и взял курс на юг, на Ростов. Я поудобне,
устроился в кресле. Хорошо бы часо!
вздремнуть.
Я закрываю глаза... и вижу ярки<
краски, слышу своеобразную ритмичнун
музыку, которые присущи только казах
скому народному празднику сабантую
Так ли уж давно это было? Веселый празд
ник в целинном районе после сбора уро
жая, выступления на местном стадион!
певцов, танцоров, схватки борцов и —
соревнования сельских силачей.
Вот где я, пятнадцатилетний мальчиш
ка, впервые увидел штангу! Правда, быг
я на этом празднике не только зрителем
но и участником соревнований и даж<
победил в беге на 100 метров. Результат
к сожалению, не помню, — не интере-
совался я в то время результатами! Дл>
меня важно было только прибежать пер
вым, а это как раз удалось. Школьны»
учитель физкультуры считал, что у мен»
неплохие задатки спринтера. Возможно
они и были, потому что на районныз
юношеских соревнованиях я занял в тог
же году второе место. Но это — к слову
А главное — то, что я наконец-то наяв)
увидел, как поднимают штангу.
До этого я о ней только читал. Нс
много ли можно было найти в наше»
селе литературы о штанге! Я давне
перебрал всю сельскую библиотеку и
кажется, обменялся книжками со всем»
своими сверстниками. О спорте почти ни-
чего не было. А мне к тому же нужне
было не вообще о спорте, а именно с
тяжелой атлетике!
Почему? Я и сам толком не знал,
Однажды, перелистывая в библиотеке
журналы, я увидел фотографию спортс-
мена, стоявшего над штангой в упругой,
полной скрытой мощи позиции. Подпись
гласила, что это советский рекордсмен
мира Сергей Лопатин готовится выпол-
нить свое «коронное» упражнение —
рывок.
Долго рассматривал я эту фотогра-
фию, пытаясь представить себе, что же
6
это за упражнение, которое называется
так внушительно и кратко — «рывок».
Затем внимательно прочел статью о том,
кто такой Сергей Лопатин, как он с 15 лет
шел к заветной цели — стать чемпионом
мира, как устранял под руководством
своего отца технические ошибки, борол-
ся с трудностями, не щадил сил на тре-
нировках и соревнованиях ...
Все это мне чрезвычайно понравилось,
а особенно сам Лопатин. Я тут же пошел
в парикмахерскую и, показав журнал,
попросил сделать мне такую же, как у
него, лихую челочку — полубокс.
Все мальчишки о чем-то мечтают.
Мечтал и я. Нет, мне и в голову не при-
ходила мысль о том, что когда-либо я
буду чемпионом мира. Но все же очень
хотелось стать хотя бы похожим на спор-
тсменов-штангистов, о которых нет-нет
да и рассказывали газетные и журналь-
ные статьи: о Воробьеве и Коно, Власове
и Башановском... На фотографиях были
красивые, могучие люди. И, стало быть,
могуч и красив этот вид спорта — тяже-
лая атлетика!
Вот почему, когда на этом самом са-
бантуе начались соревнования силачей,
я совершенно забыл о своей победе в беге
и первый устроился напротив импрови-
зированного помоста. И, наверное, не
было на стадионе зрителя внимательнее,
чем я.
Целинники — народ разный: здесь и
хлеборобы, и механизаторы, и студенты,
помогавшие убирать урожай... К соревно-
ваниям допускались все! Но, понятное
дело, мы, мальчишки из местной школы,
болели за нашего учителя физкультуры,
Николая Наскрипняка. Парень он был
молодой, крепкий, пришел недавно из
армии. Разбирался неплохо в легкой атле-
тике, любил бокс и вот, как я неожиданно
выяснил, владел штангой! Правда, это
была не совсем настоящая штанга, а
облегченная, тренировочная, она назы-
валась «народная». Но эти детали я узнал
гораздо позднее. К нашему восторгу, Ни-
колай победил в соревнованиях, подняв
то ли 100, то ли 110 килограммов. Чело-
век поднял целый центнер! Мне это по-
казалось страшно много, и если прежде
я проявлял к штанге интерес, то после
сабантуя просто заболел ею.
Не теряя времени, приволок во двор
пару комбайновых противовесов кило-
граммов по двадцать пять, надел их на
старый железный лом и тщательно зак-
репил. Получилось что-то вроде штанги.
Она была совсем неплоха, но только я...
не мог ее поднять. От земли отрывал, а
дальше дело не шло. Тяжела...
Зато мне совершенно неожиданно по-
везло в теории. У своего соседа, заядлого,
как и я сам, «голубятника», я случайно
заметил книжку из серии «Трибуна масте-
ров» издательства «Физкультура и спорт».
Книжка посвящалась тяжелой атлетике:
кинограммы движений наших чемпионов,
комментарии к ним известных специа-
листов: Аркадия Воробьева, Рудольфа
Плюкфельдера... О Плюкфельдере я уже
знал. Его громкие победы в те годы зани-
мали умы всех любителей спорта. Не мог
я только знать, что спустя какое-то вре-
мя он станет моим тренером. Сосед мой,
пожалуй, совершенно не ценил эту книж-
ку, но, увидев, что я вцепился в нее мерт-
вой хваткой, затребовал в обмен ни мало
ни много трех моих лучших голубей.
Голубей я любил и времени тратил на
них много. Каких у нас только не пере-
бывало — и турманы, и трубачи (мы их
называли «дутыши» за важный вид), и
бабочка-высоколет, и «черновые», ко-
торые служили для заманивания «чужа-
ков», и павлиньи, слабые в лете, но очень
красивые птицы... Плохо только было
с кормом, добывать его приходилось
по-всякому. Помню, как во время уборки
урожая мы ходили с ведром и веником по
дороге, ведущей на элеватор. Из каждой
канавки выметалось все ее содержимое,
пыль отсеивалась, зерно — голубям...
Но за эту книгу я, наверное, отдал бы
всех своих любимцев, если бы только
попросили. Она и сейчас занимает самое
почетное место на моей книжной полке.
В основном в ней говорилось о техни-
ческих приемах наших ведущих штанги-
стов. Но авторы уделяли немало внима-
ния и воспитанию бойцовских качеств,
рассказывали об огромном трудолюбии,
которое присуще лучшим советским спор-
тсменам. И если тонкости техники оста-
вались для меня пока еще за семью зам-
ками — я мог понять только, что не одной
лишь силой поднимают штангу, — то
насчет трудолюбия я понял все отлично.
Надо сказать, что словом «труд» в нашей
семье испугать никого было нельзя: не
говоря уж об отце и матери, все мы, семе-
ро детей (четыре парня и три девчонки),
знали цену работе.
Иногда посмотришь на ладони штан-
гиста и страшно становится: застарелые
мозоли, шрамы, порывы кожи... Особен-
но этим страдают ребята, которые с
детства не были приучены к физическому
труду. А когда берешься за штангу ки-
лограммов в сто пятьдесят-двести, сталь-
ная насечка грифа впивается в ладони,
как рашпиль! Не буду хвастать чем-ли-
бо другим, но этим могу: ладони у меня
такие же, как у любого рабочего челове-
ка. Кожа, как говорят штангисты, «дер-
жит». А что же ей не держать, если смо-
лоду руки привыкли и к вилам и к ло-
пате! Сено подвести, навоз выкинуть, си-
лос закладывать — забот хватало. За-
кладку силоса я ждал со смешанным чув-
ством. С одной стороны, это одна из са-
мых тяжелых на селе работ. С другой —
за время закладки лицо мое заметно ок-
руглялось и сияло, как смазанный блин.
Это оттого, что на ферме можно было
пить сколько угодно молока. Так что кро-
ме хлеба я ничего на работу и не брал. Час
прошел — литр парного с краюхой вы-
хлебал и работаешь за милую душу. Через
час все это повторяется.
Ребята из сборной команды страны
первое время удивлялись, когда я под
настроение выпивал по пятнадцать ста-
канов молока. Молоко — чудесный на-
питок, я считаю, что для спортсмена —
просто незаменимый!
Выносливость — важнейшее для атле-
та качество. Так вот, я могу сказать, что
специально над развитием этого качест-
ва мне работать почти не приходилось.
Оно вырабатывалось, когда горячие
дни уборки урожая весь световой день
проводили мы в поле. Чуть светает —
подъем, в двадцать три часа — отбой.
Правда, в сильную жару по два-три часа
спали днем. И в таком режиме проходил
целый месяц.
Пожалуй, не было в деревне профес-
сии, которой я хоть немного не занимал-
ся. Когда работал в кузнице молото-
бойцем, выковал себе гимнастические
кольца. Привязал их к тутовому дереву
в нашем дворе (к десятому классу наша
семья переехала на Кубань). С апреля
по сентябрь я в избе не ночевал — на этом
же дереве висел гамак, который служил
мне отличной постелью. Плохо, правда,
было одно — спелые ягоды падали ночью
на постель, и я ходил весь в подозритель-
ных синих пятнах.
Когда я бываю в своем селе близ
Армавира, то всегда с удовольствием
захожу к одному соседу. Разговаривая о
том, о сем, непременно спрошу, — как,
мол, печь? Греет? Не разваливается? Он
смеется. — «Нет, — говорит, — стоит
крепко и греет хорошо». Дело в том, что
летом после окончания десятого класса
я помогал нашему сельскому печнику.
Вроде ученика у него был. Он как-будто
был доволен, и я рад, что делаю
нужное дело для людей. Так вот, эту
печку я впервые сложил самостоятельно,
и представьте, она служит до сих пор...
Между прочим, печник этот показал мне
один фокус, который вначале меня прос-
то потряс: худенький, жилистый мужи-
чок разбивал кирпичи... кулаком. Позже
я и сам научился этому и сейчас на тре-
нировочных сборах где-нибудь на море
люблю иногда озадачить ребят, расса-
див кулаком обкатанный волной голыш.
Силы тут, кстати, особенной не нужно,
но необходимы техника и решительность.
Несмотря на то что работать нам,
8
сельским мальчишкам, приходилось по-
настоящему, хватало у нас сил и энергии
на различные спортивные забавы. Не
надо думать, что меня кроме штанги
ничто больше не интересовало. Как и
все мои сверстники, я очень любил фут-
бол. Особенно мне нравилось бить
штрафные. И ребята это важное дело мне
часто доверяли. Ноги, как видно, и в то
время были у меня довольно крепкие —
или гол забьешь, или пальцы отобьешь...
А однажды все деревенские мальчишки
дружно «заболели» боксом. Попросили
в школе, чтобы нам выписали боксерские
перчатки, потому что поединки начались
повсеместно, а спортинвентаря не было.
Но к нашей просьбе отнеслись прохлад-
но — бокс не тот вид спорта, который
радует учителей. Тогда мы с грехом по-
полам приобрели вскладчину две пары
перчаток — одна хранилась у меня,
другая — у друга, Толика Сокола.
Уняв первый пыл схваток, мы поза-
ботились и о тренировочных приспособ-
лениях. Целлофановый мешок из-под
сельскохозяйственных удобрений отлич-
но подошел для этой цели. Теперь мы
могли в свое удовольствие отрабаты-
вать на нем «хуки» и «апперкоты».
Уроки бокса продолжались довольно
долго. А вот занятиями штангой мне ре-
бят увлечь не удалось, хотя и пытался.
Но уж больно примитивным был снаряд,
который стоял под навесом нашего сарая.
Точная копия казахстанской самоделки!
И если, допустим, я мог уже поднимать ее
несколько раз, то у других это пока не по-
лучалось ни разу. А в таких условиях
интерес пропадает быстро. «Разновесов»
же у нас не было.
Никогда, наверное, не забуду я тот
день, когда впервые прикоснулся к грифу
настоящей штанги. Это было в 1966 году,
зимой. Учился я в одиннадцатом классе.
Как всегда, с нетерпением ждал большой
перемены, чтобы хоть на минутку заско-
чить в спортзал. Уроки физкультуры не
могли унять энергию, которая прямо-таки
била из меня ключом: что значат два за-
нятия в неделю по общей программе,
когда я уже мог десять раз подряд выжать
одной рукой пудовую гирю!
Как водится, мы с несколькими прия-
телями, ворвавшись в спортзал, что со-
вершенно не поощрялось учителями, —
кто с мячом, кто на гимнастической стен-
ке — отводили душу. Вдруг дверь рас-
пахнулась. Двое рабочих внесли в зал
что-то длинное и, похоже, тяжелое. Я при-
смотрелся — и сердце зашлось. Это была
штанга! Новенькая, ленинградская. Она
оказалась просто красавицей, когда я в
считанные минуты очистил ее, к удоволь-
ствию рабочих, от упаковки и густой
смазки.
Терпения у меня не оставалось ни
грамма. Я начал упрашивать пришедше-
го в зал учителя физкультуры Юрия Алек-
сеевича Одинцова разрешить мне хоть
раз поднять снаряд. Я горячо доказывал,
что у меня есть дома своя, самодельная,
штанга и, стало быть, не новичок я в тя-
желой атлетике. И вообще я крепкий па-
рень, так что ничего страшного не слу-
чится!
Поколебавшись, он сказал:
— Ну, давай!
Весь дрожа от восторга, я вырвал, как
сейчас помню, 50 килограммов и толкнул
55. А вот выжал совсем мало — 37,5 ки-
лограмма. К моему удивлению, эта штан-
га оказалась вовсе не такой послушной,
как моя. Еще бы, в ней мягко прокручи-
вался гриф, а мой лом между колесами кре-
пился наглухо, и к этому я привык.
Когда я без устали махал дома ганте-
лями, растягивал эспандер, висел на вет-
ках шелковицы, я часто ловил на себе
недоуменные взгляды матери, — мол,
зачем тебе это нужно? Сам себе я никогда
такой вопрос не задавал. Мне бессозна-
тельно нравилось нагружать свой орга-
низм, заставляя его по-настоящему ра-
ботать. Но я никогда не мог себе пред-
ставить, к какому счастью это может при-
вести. Счастьем этим оказались сорев-
нования Мне, правда, приходилось преж-
де выступать и в беге, и в прыжках, но
9
как можно сравнить их со стартом в том
виде спорта, которому ты отдаешь серд-
це! А я уже чувствовал, что сердце мое
принадлежит штанге.
Юрий Алексеевич неплохо разбирал-
ся в тяжелой атлетике, что, к сожалению,
не так уж часто встречается среди школь-
ных педагогов. И он даже согласился вес-
ти секцию молодых штангистов. Безу-
словно, первым в нее записался я.
13 января 1966 года мы провели пер-
вую тренировку — это я помню абсолют-
но точно, потому что не мог дождаться
конца зимних каникул. Тренировки про-
ходили после уроков. Село мое находи-
лось в 15 километрах от школы, туда ре-
бят отвозили после занятий на машине.
И, поскольку ждать конца моей трениров-
ки никто не собирался, приходилось три
раза в неделю преодолевать эти километ-
ры пешком, что, однако, ни в коей мере
не могло охладить моего спортивного
пыла.
Удивительные вещи раскрывал нам
наш тренер! Оказывается, чтобы росла
сила, вовсе не обязательно заниматься
с предельными весами. Гораздо эффек-
тивнее их разнообразить. И вообще на
каждую тренировку задания даются раз-
ные. Я о таких тонкостях понятия не имел,
но запоминал сразу. Вижу —» с каждым
днем сила прибавляется, и возрастает
вера в слова учителя, начинаешь прислу-
шиваться к каждому его совету. Пожалуй,
нельзя сказать, что Юрий Алексеевич
Одинцов — мой первый тренер, потому
что занимался я у него всего один месяц.
Но то, что это мой первый наставник
в тяжелой атлетике, — это уж наверняка.
Я глубоко благодарен этому человеку.
Он и сейчас живет и работает в школе
совхоза «Киров», и когда я приезжаю к
родителям, непременно навещаю Юрия
Алексеевича.
13 февраля в станице Прочноокоп-
ской проходило первенство района среди
профтехучилищ. Мне очень повезло —
за всю историю района это были первые
соревнования по тяжелой атлетике. Ока-
зывается, преподаватель физкультуры
Прочноокопского профтехучилища был
большим любителем тяжелой атлетики
и даже спортивным судьей. И хотя я не
имел к профтехучилищам никакого
отношения, все же явился на эти сорев-
нования. Как и ожидалось, к ним допус-
кались все желающие. И таких оказалось
немало. Например, в полусреднем весе
выступал мой знакомый, Володя Водянов,
недавно вернувшийся из армии. Володя
имел второй разряд и, поскольку Юрия
Алексеевича на соревнованиях не было,
вызвался давать мне советы.
Это было очень даже кстати, потому
что правила соревнований я знал весьма
приблизительно. Но, не смущаясь, заявил
начальные веса: в жиме 70 килограммов,
в рывке — 75, в толчке — 100. Это были
лучшие результаты, которые я показы-
вал на тренировках. Я думал, что именно
так и надо выступать.
Тактику выступления я тоже замыш-
лял довольно своеобразную: прибавлять
к штанге по 2,5 килограмма и поднимать,
пока хватит сил. И, кроме того, я был
уверен, что к каждому весу можно делать
три подхода — ну, как, допустим, три
попытки при прыжках в высоту.
Спасибо Володе — он мне быстро
объяснил, что к чему. Оказалось, что в
каждом движении дается всего три под-
хода, исходя из этого и надо заказывать
веса. Тем не менее менять первоначаль-
ную заявку я не захотел. Очень волно-
вался, когда впервые вышел на помост,
чтобы выжать эти 70 килограммов. Сам
я в то время весил 66 килограммов и выс-
тупал в легкой весовой категории.
К моему удивлению, я почти не по-
чувствовал вес штанги. Услышал только
команду судьи «Опустить!». Он вообще,
наш судья, видя, что половина высту-
пающих — зеленые новички, даже в ла-
дони не хлопал, а говорил «можно», что-
бы понятнее было. Поразмыслив, до-
бавил я еще 5 килограммов. И снова
выжал. Остановился на 77,5. Теперь уже
я немного понял правила. Понял, кроме
10
того, что на соревнованиях поднимать
штангу значительно интереснее и даже
легче, чем на тренировках, — в азарте
сил прибавляется! В рывке поднял после-
довательно 75, 80, 82,5 килограммов и
остался очень доволен собой. Но тут
Володя подсказал мне, что если я возьму
толчке 112,5, то выполню второй спор-
тивный разряд.
Я не поверил.
— Юношеский?
— Нет, спортивный. Ну, «взрослый»,
как ты говоришь.
Второй разряд я пожелал выполнить
не откладывая в долгий ящик — во вто-
рой попытке. Она оказалась удачной.
Тут я вошел во вкус борьбы. Для того
чтобы выиграть соревнования легкове-
сов, мне было достаточно добавить к
этому результату всего 2,5 килограмма!
Эти килограммы не казались мне боль-
шой прибавкой, но победу ни гаранти-
ровали. Я решил не зарываться, и, когда
поднял 115 килограммов, восторгу моему
не было предела.
— Видишь, как у тебя ловко получи-
лось, — похвалил Володя. — Первые в
жизни соревнования — и так четко сра-
ботал, на девять подходов. Такое не
каждому удается, даже мастерам спорта!
Но этому я уж не поверил. Чтобы мас-
терам не удавалось то, что смог я, маль-
чишка?..
Увы, время показало, что Володя был
совершенно прав. В дальнейшем я не
раз убеждался в этом на собственном,
порою очень горьком, опыте, даже
тогда, когда стал заслуженным масте-
ром спорта.
Победителям соревнований вручали
очень, на мой взгляд, красивые значки
общества «Урожай». Я был бы не прочь
появиться в школе с такой наградой на
груди, но здесь меня подстерегало разо-
чарование: поскольку я выступал вне
конкурса, значок мне не дали.
На следующее утро, как всегда,
школьный день начался с линейки. Нео-
жиданно я услышал свою фамилию.
— Вызывают, — подтолкнули меня
сзади
Я сделал шаг вперед, размышляя, за
какую провинность будет «чистка». К со-
жалению, такое случалось, и довольно
часто. Виной обычно бывали моя излиш-
няя энергия да еще упрямство.
Но вместо этого наш строгий дирек-
тор торжественно зачитал благодарность
учащемуся одиннадцатого класса Давиду
Ригерту, занявшему первое место в рай-
онных соревнованиях «среди взрослых
штангистов».
Так я впервые узнал, что успехи в
спорте быстро становятся общеизвестны,
и целый день купался в лучах славы. Для
полного счастья мне недоставало только
значка общества «Урожай», который, по
моему глубокому убеждению, а также
по мнению всех ребят нашей школы, я
не получил совершенно несправедливо.
На этом, к сожалению, и закончились
мои школьные занятия тяжелой атлети-
кой. Провели мы, правда, еще две-три
тренировки, но... Приближалась весна.
Не за горами были выпускные экзамены,
а мне хотелось сдать их как можно луч-
ше— я ведь собирался поступать в летное
училище. Но этим надеждам не суждено
было сбыться: медицинская комиссия не
допустила меня к экзаменам, потому что
не так давно у меня был сломан нос.
Вот так и получилось, что 21 июня я
сдал последний экзамен на аттестат зре-
лости, а 23 июня поезд увозил меня в сто-
рону Урала — туда, где должна была про-
ходить моя воинская служба.
Мастер спорта,
а до мастерства далеко
Я с детства' люблю, чтобы вокруг
меня были люди. Возможно, потому ар-
мейская служба даже с первых, наиболее
трудных для всякого новичка, месяцев
была для меня в общем не в тягость.
С одним перебросишься шуткой, другому
поможешь, третий тебе что-нибудь под-
скажет... С самым теплым чувством вспо-
11
минаю армейское наше братство, бла-
годаря которому любое трудное задание
в конце концов успешно выполнялось.
Понятно, не сразу втянулись мы в же-
сткий режим солдатского дня. В школе
младшего командного состава, призван-
ной сделать из вчерашних горластых
ребят строгих и умелых командиров, все
было расписано по минутам.
Немало часов в день проводили мы
только в классных комнатах. Вот где я
имел возможность научиться усидчивос-
ти — качеству, которым никогда прежде
не отличался. Да плюс к тому строевая
подготовка и другие занятия. Но когда
дело доходило до физподготовки, уж тут
я отдыхал душой. Однако нелишне будет
сказать молодым читателям этой книги,
что далеко не все с таким удовольствием
шагали к нашему спортивному городку.
Я вспоминаю первое занятие по гимна-
стике, когда рослый и с виду далеко не
слабый парень. Коля Бабенко, не смог
подтянуться на перекладине ни одного
раза!
Вот когда под сотней сочувственных,
а то и насмешливых глаз он пожалел,
наверное, о своем пренебрежении к
школьным урокам физкультуры! Все это,
конечно, дело поправимое, и к концу
обучения Коля уже мог подтянуться раз
восемь-десять, но сколько это стоило
ему нервов и сил!
А истина проста — все надо делать
вовремя. И учиться подтягиваться на
перекладине тоже.
...Когда меня спрашивают, кто ваш
спортивный кумир, я обычно стараюсь
перевести разговор на другую тему. Или
прямо говорю, что не очень люблю это
слово, и вообще кумира у меня не было.
Но здесь я немного грешу против истины.
Кумир у меня был, целых полгода! Имен-
но в то время, когда я учился в школе сер-
жантского состава. Дело в том, что в со-
седнем здании проводились тренировоч-
ные сборы лучших спортсменов со всего
военного округа. И вот однажды, про-
ходя мимо спортзала, я увидел группу
штангистов. Сердце мое забилось, а ноги
сами направились к двери. Но, увы, моя
новенькая зеленая «роба» никак не могла
служить пропуском в спортзал — курсан-
тов сюда не пускали. Кусая пальцы, я
смотрел, как ребята возились со снаряда-
ми, делали приседания, «качали» спину...
А от одного удивительно стройного пар-
ня я просто не мог отвести глаз. По всему
чувствовалось, что это не новичок в
спорте. Ну, а уж фигура — тут и говорить
нечего. Я еще сильнее влюбился в этого
атлета, когда узнал, что он, Владимир
Вагин, чемпион Свердловской области,
мастер спорта... Словосочетание «мас-
тер спорта» само по себе вызывало у меня
безграничное уважение, а тут еще и чем-
пион...
С какой завистью смотрел я вслед
этим здоровым, ладным парням, когда
они, распаренные и благодушные, воз-
вращались из душевой, небрежно повя-
завшись большими махровыми полотен-
цами! Понятно, они не обращали на меня
никакого внимания. Свои спортивные
умения я мог демонстрировать только
перед ребятами из нашего взвода. Кое-что
мне уже удавалось. Так, путем постоян-
ных «дополнительных занятий» по гим-
настике я довел подъем силой на пере-
кладине до тридцати семи раз. Это было
больше, чем у других, но что могла ска-
зать такая цифра тем же штангистам!
Пользуясь любой возможностью, я ста-
рался укрепить хотя бы руки. Для этого
имелось простое и довольно эффектив-
ное упражнение. Я просил кого-либо из
товарищей лечь мне на спину и с этой
«дополнительной нагрузкой» делал от-
жимание от пола. Но так как на подобные
тренировки времени в режиме дня не от-
водилось, то нередко приходилось ле-
теть сломя голову, чтобы вовремя вы-
полнить очередную команду «Стано-
вись!». И так >ке нередко вслед за этим
следовало банальное: «Курсант Ригерт,
выйти из строя! За опоздание на построе-
ние — наряд вне очереди». Спорт, как
и искусство, не обходится без жертв...
12
Один раз я все же прорвался в спорт-
зал на тренировку этих штангистов. Но
почувствовал себя там не очень уютно.
Я пытался поднять какие-то веса, но с
каждой минутой все больше убеждался,
что при моем втором «взрослом» разряде
техника подъема штанги равна у меня
нулю. Я пытался что-то спросить у штан-
гистов, но они отвечали каким-то непо-
нятным языком. То ли я еще совершенно
не разбирался в спортивной теории, то
ли они не хотели снисходить до уровня
моих жалких килограммов и отделыва-
лись туманными формулировками...
Когда началась для меня служба в
воинской части после окончания школы
сержантского состава, я был уже более
или менее опытным солдатом. А он тем
и отличается от новичка, что при кажу-
щейся «непробиваемой» плотности распи-
сания служебных занятий всегда отыщет
время для любимого дела.
И вот — ура! Наконец-то нашелся
человек, который по достоинству оценил
мою спортивную неугомонность! Зампо-
лит роты справедливо рассудил, что наи-
большую Пользу я принесу коллективу
в должности физкультурного организато-
ра. Это не освобождало меня ат прямых
обязанностей, но все же предоставляло
возможности для тренировок. Кое-какой
опыт организаторской работы у меня
был, если вспомнить нашу деревенскую
«секцию бокса». Ею руководил тот, у
у кого кулаки были крепче, то есть я.
Солдаты — народ организованный,
с ними работать было гораздо легче.
Тем более что я действительно всегда
стремился увлечь товарищей спортом.
С удовольствием руководили занятиями
молодые офицеры. Все чаще выбирались
мы с мячом на стадион. ₽се охотнее ребя-
та бегали кроссы, которые в конце кон-
цов стали проводиться каждый день.
Нашлись в роте боксерские перчатки, и
охотников попробовать силы тоже ока-
залось немало...
Однажды наш замполит потребовал,
чтобы я зафиксировал спортивные успе-
хи роты, так сказать, документально.
Пришлось засесть за бумажки, чего я
никогда не любил. Но, как выяснилось,
документацию тоже полезно знать. Роясь
в старых бумагах, я обнаружил список
спортивного инвентаря, приобретенного
два года назад. И там черным по белому
значилось: «Штанга ленинградская, «Ре-
кордная».
Я не поверил своим глазам. Настоя-
щая штанга снилась мне по ночам. Но
в роте имелись только гири. Еще вчера я,
упражняясь с отягощениями, проломил
гирей пол в нашей казарме. Старшине,
отвечавшему за хозяйственную часть, че-
ловеку пожилому, чуть не сделалось пло-
хо. В таких условиях, понятно, результа-
та не добьешься...
Штангу я искал, как Шерлок Холмс.
Не осталось в роте чулана, который я бы
не вывернул наизнанку На чердаке, под
грудой старых костюмов для противо-
химической защиты, я обнаружил нако-
нец мою стальную красавицу.
Убедить замполита в необходимости
организации секции тяжелой атлетики
труда не составляло. Сложность заклю-
чалась в другом: где тренироваться?
В конце концов решили, что из двух класс-
ных комнат можно сделать сносный
спортзал.
У моих родителей висит на стене
бледная любительская фотография: я в
армейских галифе и с обнаженным тор-
сом поднимаю штангу, которая блинами
едва не упирается в потолок. Это — в
нашем армейском «спортзале». И хотя
ребята ростом повыше 175 сантиметров
не могли полностью выпрямиться со сна-
рядом, популярность нашей секции росла
с каждым днем. Вот когда я ощутил не-
достаток теоретических знаний! Далеко
не все мог объяснить я своим подопечным,
а ведь они прислушивались к каждому
слову «тренера». Вновь и вновь доставал
я свою книжку «Трибуна мастеров». По-
долгу вглядывался в кинограммы дви-
жений чемпионов-штангистов. Ничего по-
хожего не умели ни я, ни мои ребята.
13
Но ведь мы были в том счастливом
возрасте, когда каждый день прибавляет
силы, а тем более при систематических
занятиях спортом. Вот почему, несмотря
на все несовершенство тренировок, ре-
зультаты заметно росли, ребята крепли,
и через какое-то время на наших парней
уже было приятно посмо'феть.
Жаль только, что смотреть было не-
кому. Соревнования по тяжелой атлети-
ке поблизости не проводились, о на более
крупные нас никто не приглашал. Впро-
чем, о спортивных достижениях нашей
роты уже знали в части. Мы стали по-
бедителями соревнований по сдаче воен-
но-спортивного комплекса, причем мно-
гие солдаты выполнили нормативы пер-
вой и второй ступеней, спортивные раз-
ряды. И когда однажды к нам приехал
начальник физподготовки части товарищ
Кольцов, показать уже было что.
Познакомив гостя с организацией физ-
культурной работы в роте, я как бы между
прочим сказал, что имею второй разряд
по тяжелой атлетике, да вот только
в соревнованиях давно не участвовал.
А тренируюсь последнее время регуляр-
но и вообще мечтаю стать настоящим
спортсменом.., Товарищ Кольцов окинул
меня оценивающим взглядом. Я еще силь-
нее выпятил грудь.
— Ну что ж, — сказал он, подумав. —
Вскоре намечается первенство части по
тяжелой атлетике. Покажешь под-
ходящий результат — создадим условия
для настоящих тренировок.
Наверное, ни на одном экзамене не
волновался я так, как на этом первенстве
части. И было отчего: сорвусь — и
прощай, по крайней мере до увольнения
в запас, мечта о настоящем спорте!
Но все как будто обошлось благо-
получно. Выступая в полусреднем весе,
я победил, подняв в жиме 105 килограм-
мов, в рывке 110 и в толчке 135. Это рав-
нялось первому спортивному разряду. То
ли этот результат был отнесен Кольцо-
вым к категории «подходящих», то ли на
него подействовало мое действительно
горячее желание стать штангистом, но
только мечта моя сбылась. Через пару
недель в часть пришла радиограмма:
меня вызывали на тренировочный сбор
в Свердловск! В тот же день с команди-
ровочным удостоверением в кармане я
ехал на попутной машине к ближайшей
железнодорожной станции. Настроение
было, как у жениха, спешащего на сви-
дание с давно заждавшейся невестой.
Нельзя сказать, что в Свердловске
меня встретили с распростретыми объя-
тиями, но я на это и не рассчитывал.
Я получил все, о чем мог мечтать, — воз-
можность заниматься в приличном спорт-
зале, да еще с настоящими штангистами.
Себя я еще пока таковым не считал. Но
тем не менее наш старший тренер востор-
га у меня не вызвал. Он был не армеец,
а «почасовик», и чувствовалось, что осо-
бенного старания в занятия не вклады-
вает. Никакими титулами он не обладал,
а это в глазах новичка, каким я, по сути,
являлся, серьезный недостаток. Со вре-
менем, правда, мне не раз приходилось
убеждаться, что хорошим тренером мо-
жет быть человек, никогда не стано-
вившийся на высшую ступеньку пьедес-
тала почета. И наоборот — сколько та-
лантливейших атлетов не сумели «рас-
крыться» на тренерской работе! Конечно,
хорошо, когда тренер сочетает в себе
опыт многолетних «схваток» на помосте
и умение работать с молодежью. Но здесь,
по-моему, не было ни того, ни другого.
Мне что-то не внушали доверия ре-
комендации, которые он давал ребятам
(на меня, кстати говоря, они распростра-
нялись очень редко). Да и спортсмены,
судя по всему, больше надеялись на свои
прежние навыки. У меня таковые отсутст-
вовали. Пришлось вновь Доставать книж-
ки, «советоваться» с Плюкфельдером и
Воробьевым...
Хорошо, конечно, сразу попасть в ру-
ки доброжелательного и умелого трене-
ра. Но, вспоминая этот период, я думаю,
что нет худа без добра: с первых шагов
в спорте мне приходилось многое осмыс-
ливать самостоятельно. А способность
анализировать свои действия — в жизни
или на помосте — еще никому не по-
мешала.
С этого времени меня начали довольно
регулярно вызывать на сборы и на сорев-
нования. Я искал любой случай, чтобы
проверить себя в деле. Кто бы ни устраи-
вал в Свердловске или поблизости турнир
штангистов — «Труд» или «Локомотив»,
я был готов в нем участвовать. Но, пос-
кольку желания мои явно превышали
возможности, мне редко удавалось до-
вести соревнования до конца.- Я риско-
вал, заказывал веса, поднять которые не
был готов ни физически, ни технически.
И, как правило, «хватал баранку», то есть,
не справившись с начальным весом в жи-
ме, рывке или толчке, получал нулевую
оценку. Сейчас по правилам соревнова-
ний можно продолжать состязания в толч-
ке, если не справился со снарядом в рыв-
ке, и даже претендовать на медаль.
А прежде участник в такой ситуации сра-
зу становился зрителем.
Но эти маленькие неудачи меня не
огорчали. Я и не рассчитывал на многое.
Настроение было боевое, и я верил, что
рано или поздно удача ко мне придет.
Она пришла скорее рано, чем поздно.
Это было 2 октября 1968 года. Впервые
я ехал выступать далеко — в Ташкент!
Здесь проводились довольно крупные ар-
мейские соревнования. Они остались для
меня дороги по двум причинам: во-пер-
вых, удалось выполнить норматив кан-
дидата в мастера спорта СССР, а это,
согласитесь, звучало гораздо привлека-
тельнее, чем «перворазрядник». Во-вто-
рых, наконец-то довелось прочувствовать
атмосферу настоящей борьбы за призо-
вое место. Я выступал в полусреднем весе,
и результат 152,5 килограмма, который
был зафиксирован в толчке, оказался
третьим. Еще больше я обрадовался,
когда узнал, что этим самым улучшил и
рекорд Свердловской области. Он при-
надлежал Ивану Назарову — замеча-
тельному, по моему мнению, штангисту.
Назаров стал впоследствии рекордсме.
ном СССР в рывке, его ожидало большое
будущее, но... тяжелая травма, которую
он вскоре получил, так и не позволил^
ему раскрыть на помосте свои незауряд^
ные возможности.
Соревнованиями я остался доволен
Но в Свердловск возвращался с ощуще
нием смутным и чуть тревожным. Дело
в том, что буквально через десять дней,
12 октября, здесь было назначено пер-
венство Российской Федерации по тяже-
лой атлетике. А первенство России — это
не армейские ведомственные соревно-
вания. Не секрет, что стать чемпионом
нашей республики потруднее, чем выиг-^
рать иные крупные международные тур^
ниры. Много лет подряд сборная Российс-^
кой Федерации является бессменным ли-
дером советской тяжелой атлетики, онс
уверенно побеждает на спартакиадах на-
родов СССР...
И вот мне предстояло увидеть лучших
представителей российского спорта. Ма-
ло того, соревноваться с ними! Как го-|
ворил один популярный киногерой, «я не
трус, но я боюсь». То есть не то, чтобы
боялся, но очень волновался. Особенно
усилилось это ощущение, когда я узнал,
что сборную команду Ростовской области
привез в Свердловск тренер Рудольф Вла-
димирович Плюкфельдер.
Об этом человеке я знал уже немало^
Знал, что бывший кемеровский шахтер
довольно поздно, по теперешним пред-
ставлениям, в возрасте более 20 лет, взял-
ся за гриф штанги. Но очень скоро знато-
ки тяжелой атлетики могли безошибочно
угадать его на любых соревнованиях.]
Мало того, что Плюкфельдер бил миро-
вые рекорды и выигрывал крупнейшие
чемпионаты. Он выступал на помосте
красиво, точно, элегантно — как настоя-
щий мастер. А чего стоил его спортивный
подвиг — в 36 лет выиграть Олимпийские
игры в 1964 году в Токио! Перед Олим-
пиадой в Риме штангиста подстерегла
неудача: буквально на последних тре-
нировках он порвал мышцы спины. Ни о
15
каком выступлении речи быть не могло.
Накануне журналисты писали, что Плюк-
фельдер — единственный атлет, которо-
му можно заранее вручить золотую
медаль. И такой человек лишился воз-
можности оспаривать самый почетный
для спортсмена титул!.. А ведь тогда
Плюкфельдеру было 32 года. Возраст,
когда многие прощаются с большим спор-
том. Но Рудольф Владимирович проявил
себя волевым и настойчивым человеком.
И перед следующей Олимпиадой он свои-
ми результатами доказал право выступать
в составе сборной страны.
Какую битву пришлось выдержать
Плюкфельдеру там, в далеком Токио!
Его соперниками были молодые, полные
сил венгры Дьёзе Вереш, обладатель
мировых рекордов в среднем весе, и Гезе
Тотт, один из сильнейших атлетов мира.
Продемонстрировав отменное мастерст-
во и самообладание, победил ветеран
нашей сборной.
Но не только это подкупало в облике
Рудольфа Владимировича. Я вниматель-
но следил за сообщениями печати о его
тренерской работе. Ведь в Токио несколь-
кими днями раньше выступал ученик
Плюкфельдера Алексей Вахонин и с блес-
ком выиграл первенство в легчайшем ве-
се, задав отличный настрой всей команде.
Учитель и ученик становятся олимпийс-
кими чемпионами! Такого я, признаться,
никогда не слышал.
В моем небольшом солдатском че-
моданчике хранилось множество фотог-
рафий Плюкфельдера, вырезанных из раз-
ных газет и журналов. Интересно, что
он никогда не поражал внешними атле-
тическими данными — стройный, сухо-
щавый... По сравнению с ним Вереш —
настоящий богатырь. Но... Вереш стоит
на второй ступеньке пьедестала почета,
а Плюкфельдер — на самой высокой.
Это мне очень нравилось, и, рассматри-
вая в зеркало свою фигуру, я как-то мень-
ше огорчался.
Те, кто служил в армии, знают, какое
настроение охватывает солдата перед
увольнением в запас. Ты честно потру-
дился. Это было не так легко, но ты стой-
ко перенес все тяготы службы, в том чис-
ле разлуку с родными. Огромные возмож-
ности открываются перед тобой. И не
зря многие ребята именно после армии
делают окончательный выбор своего жиз-
ненного пути. А у меня дело шло к уволь-
нению в запас. Предстояло, если можно
так выразиться, распорядиться своей
дальнейшей судьбой. Но к этому времени
я уже чувствовал, что без спорта, без
штанги прожить не могу. Я был уверен,
что сделаю все от меня зависящее, чтобы
добиться настоящих успехов на помосте:
не пожалею ни времени, ни труда, ни
самого себя! Но ведь всего этого было
недостаточно! Я начал понимать, что
без хорошего тренера вряд ли из меня
получится толк. А таким тренером, по
моему мнению, мог быть Плюкфельдер.
Возможно, это могло показаться нескром-
ным: никому не известный кандидат в
мастера спорта, каких сотни, желает
тренироваться у воспитателя олимпий-
цев. Но ведь эти олимпийцы, черт возь-
ми, когда-то поднимали меньше моего!
И не за две недели они стали такими, как
есть. Так зачем откладывать деле в дол-
гий ящик? Тебе предоставляется возмож-
ность хорошо выступить на первенстве
России, «показаться» Плюкфельдеру, а за-
тем подойти и объяснить: мол, так и так,
парень я свободный, не женат, работы
никакой не боюсь, куда скажете, туда
за вами и поеду. Только не откажите,
поработайте со мной немного, очень хо-
чу стать чемпионом мира! Или что-ни-
будь в этом роде. Говорят, он человек
отзывчивый, неужели откажет?
Ох, как я хотел «показать себя» на
этих соревнованиях! Но что приятного
для глаз мог я продемонстрировать тако-
му знатоку, как Плюкфельдер? Вспоми-
наю себя — худой, корявый, крученый-
перекрученый своею примитивной тех-
никой... Выворачивался я из-под штанги
как умел, держал ее так, что глаза на лоб
лезли. В полусреднем весе выступал. Под-
16
нял-таки в жиме 117,5 килограмма, в рыв-
ке 120 и в толчке 147,5. А это означало,
что теперь я — мастер спорта. Конечно,
событие радостное, но я бы, кажется,
больше обрадовался одному вниматель-
ному взгляду Плюкфельдера. Увы, он не
обратил на меня никакого внимания.
Возможно, причиной было то, что мне
пришлось выступать вместе с тяжелове-
сами, а на их фоне я и подавно не смот-
релся.
Так или иначе, но приглашения от
прославленного тренера не последова-
ло. Ребята, которые прибежали меня
поздравить с выполнением мастерского
норматива, очень удивились моей кислой
физиономии. Но с друзьями разве загрус-
тишь! Вскоре я уже хохотал над чьей-то
шуткой, а затем попросил минутку вни-
мания.
— Сегодня как будто 12 октября 1968
года, — сказал я торжественно. — День
открытия Олимпийских игр в Мехико.
Так вот, чтобы вы знали: на следующей
Олимпиаде я буду участником. Вас всех
записываю в свидетели.
Ребята вытолкали нахала из разде-
валки. Вскоре я забыл об этих словах.
О них мкс напомнили позднее на каких-то
соревнованиях наши штангисты-сверд-
ловчане.
Я вот иногда думаю: была ли это уве-
ренность? Нет. Скорее-самоуверенность.
Но я же говорю, что перед увольнением
в запас любой солдат — в состоянии
полета...
В свою родную часть я вернулся с се-
ребряным квадратиком мастера спорта
СССР на груди. От души поздравили меня
и командир, и друзья. И только старшина
поковырял мой начищенный значок жест-
ким, желтым от табака ногтем и с обид-
ной улыбкой посоветовал:
— Сними эту цацку. Она — не ар-
мейская.
— Нет уж, батя, — на правах полу-
гражданского человека не согласился
я- —Такую цацку сам маршал не посты-
дится носить!
О таком тренере я мечтал
На отдых после армейской службы
отвел я себе четыре дня: отпраздновал
дома Новый год, немного побездельни-
чал. Ну, а после этих мигом промелькнув-
ших четырех суток надо было собираться
в дорогу.
Цель я определил себе заранее: ра-
ботать и тренироваться. Но где? Пред-
ложили, правда, в нашем районе на са-
харном заводе должность инструктора
по физкультуре, но я не мог согласиться.
Единственная «народная» штанга, кро-
хотный зал — где уж тут мечтать о высо-
ких результатах! Я ведь уже видел, как
люди тренируются...
Поехал в Армавир. Почему в Арма-
вир? Просто ближе других городов он
был. А слесари везде нужны. Устроился
слесарем в автоколонне. Коллектив при-
нял хорошо. Так получилось, что я один
в нем оказался мастер спорта, а спорт
шоферы уважают. Да и инструктор-мето-
дист, Витя Ктиторов, болел за свое дело,
умел расшевелить ребят, «вытащить» их
на соревнования...
Я, понятно, сразу отправился искать
секцию тяжелой атлетики. Такая в горо-
де была. Достижениями, правда, она не
блистала, да и не удивительно: четыре-
пять ржавых снарядов, никаких приспо-
соблений для развития силы, занятия
проводятся от случая к случаю... Я был
разочарован, но что делать? Ездить и
выбирать подходящий город у меня не
было ни средств, ни времени.
На первенстве Армавира я выступал
в полусреднем весе, хотя после соревно-
ваний в Свердловске уже перешел в сред-
ний. Похудел. Результат показал неваж-
ный. А жил я в это время в общежитии,
в одной комнате с футболистом арма-
вирского «Торпедо» Евгением Белоусо-
вым. Сам Женя из города Шахты, из
того самого города, где работал Плюк-
фельдер.
17
— Слушай, — говорит он однажды, —
я вот смотрю, — ты парень старательный
и вроде хочешь чего-то в спорте добить-
ся. Но пока что толку особенного не вид-
но. А почему бы тебе не поехать в Шахты,
к Рудольфу Владимировичу? «Пахать»,
правда, придется страшно, но зато, если
выдержишь, будешь человеком.
Я вздохнул. Женька невзначай кос-
нулся моей заветной мечты. Он был
прав: времени терять не стоило. Какими-
то путями я узнал, что сборная России по
тяжелой атлетике проводит тренировоч-
ный сбор в Туапсе. Там же тренировались
спартаковцы юга России. Слезно молил
я руководителей городского спорткоми-
тета отправить меня на спартаковский
сбор. Но что-то мой энтузиазм никого не
тронул. Наконец с грехом пополам от-
правили меня в этот южный город за
собственный счет и даже без сохранения
заработной плдты по месту работы. Спа-
сибо месткому автоколонны — выделил
немного денег. Но я был согласен на
любые условия.
И вот я в Туапсе. Положительно пос-
леднее время везет на земляков Плюк-
фельдера! В моем номере поселился
Гена Терехов, штангист, несколько лет
занимавшийся в шахтинской секции. Это
показалось мне хорошим предзнамено-
ванием. Гена, собственно, и сказал Плюк-
фельдеру о моем большом желании тре-
нироваться у него.
Как-то вечером возвращаюсь я с про-
гулки. Смотрю — около гостиницы сидят
на скамейке Рудольф Владимирович и
несколько ребят — штангистов. Узнал
я его издалека. Сердце забилось... Вол-
нуюсь, но иду, виду не подаю. Вежливо
поздоровался и прохожу как будто мимо.
— Ну-ка, подойди! — окликает. —
Ты Ригерт?
— Я...
— Где-то видел, кажется. Лицо зна-
комое.
— В Свердловске, может быть, на
первенстве России? Я в тренировочном
зале часто рядом стоял...
— Я и говорю, вроде лицо знакомое.
Давай-ка «включение» посмотрим, — без
всякого перехода приступил к делу Плюк-
фельдер.
«Включение» — слово, очень популяр-
ное среди нашего брата, штангиста. Есть
включение — можешь надеяться на вы-
сокие достижения. Но если его нет, дело
осложняется. Это — разгибание рук в
локтевых суставах. Если разгибание пол-
ное, штангисты говорят, что руки «вклю-
чаются». Особенно важно это при толчке.
Если у атлета хорошая подвижность в
локтевых суставах, вес фиксируется чет-
ко, красиво и судьям не к чему придрать-
ся. А если нет этого самого включения,
картина смазывается — не поймешь, вы-
толкнул штангист снаряд на прямые руки
, или дожимает его, что правилами кате-
горически запрещено. Очень ценная
вещь — хорошее включение, и можно по
пальцам перечислить счастливчиков, у
которых оно идеальное: Киржинов, Алек-
сеев, Устюжин... А многие ребята так и
мучаются до конца своей спортивной
карьеры: всем они сильны, но вот прок-
лятые локти подводят... Опытный тренер
прекрасно об этом осведомлен и, прини-
мая новичка, в первую очередь проверя-
ет его руки.
«Включение» я Плюкфельдеру демон-
стрировать не стал. Это его слегка оза-
дачило. Но мне показалось обидным вы-
гибать руки среди улицы — не жеребца
покупает...
— Я, — говорю, — завтра приду на
тренировку. Там и покЬжу, а здесь...
народу много.
— Но у нас ведь тренируется сборная
республики, — с нажимом на последних
словах сказал Рудольф Владимирович.
— А я где-нибудь... в уголке...
В зале Плюкфельдер ко мне не под-
ходил, и я оценил его тактичность. Со
стороны присматривался. Что-то ему, на-
верное, все же понравилось. Гораздо поз-
же он сказал, что именно: к снаряду я
подходил собранный, упругий, а, выпол-
нив упражнение, отходил как тряпка. Это,
18
по его мнению, указывало на природ-
ную способность расслабляться после
нагрузки. Качество, незаменимое в любом
виде спорта.
После тренировки он коротко сказал:
— Давай адрес. Я напишу письмо.
Приедешь в Шахты. Остальное я устрою.
Когда через пару недель я получил
письмо и пришел в горсовет ДСО «Спар-
так» забирать документы, председатель
назвал меня «дезертиром». Года через
три мы встретились на каких-то соревно-
ваниях, и он сказал, что я совершенно
правильно поступил, уехав в то время
из Армавира...
...29 мая 1969 года я шагал по перрону
станции Шахтная с видавшим виды сол-
датским чемоданчиком в руках. Он был
нетяжелым: «штангетки» и ремень, тем-
но-зеленое хлопчатобумажное трико,
майка, рубашка — вот и весь мой багаж.
Я казался себе д’Артаньяном, приехав-
шим завоевать Париж с шестью экю в
кармане. Не знаю, сколько в переводе
на наши деньги будет шесть экю, но
вряд ли у меня в этот момент было больше.
Однако настроение было превосходное.
Жизнь, кажется, сулила то, о чем я мечтал.
Я давно заметил, что при встречах
спортсмены особых эмоций не проявля-
ют. Москвич и тбилисец встречаются, до-
пустим, в Хабаровске, а вид у них такой,
будто они вчера целый день провели
вместе. Короткое приветствие, «как де-
ла ?» — и все. Привыкли — часто в разъез-
дах. Вот и Плюкфельдер встретил меня
в зале тяжелой атлетики шахтинского
Дворца спорта, как будто я бываю здесь
через день. В том, что я приеду, он, по-ви-
димому, не сомневался.
Стал я, как обычно, для начала на
весы. Подошел Рудольф Владимирович,
посмотрел — 76 килограммов. Для сред-
невеса явно маловато! Не тратя слов,
сунул пачку талонов на питание, и мы с
Володей Перхуном, молодым тяжелове-
сом, отправились в столовую. Там я в
первый раз удивил стокилограммового
Володю, выпив после плотного обеда
то ли десять, то ли двенадцать стакансн
молока. После этого город, по которому
мы отправились прогуляться, показался
гораздо красивее, чем вначале. Во все
глаза смотрел я на густую зелень его ал-
лей, на высокие черные горы — шахтные
терриконы, которые маячили вдали, за
окраинами... Я чувствовал, что с этим
городом свяжу свою судьбу всерьез и
надолго.
Попасть в секцию Рудольфа Плюк-
фельдера очень непросто. Первые же
занятия убедили меня, что мне повезло.
Шахтинская школа тяжелой атлетики,
школа «папаши Плюка», как любовно
называют его в спортивном мире, греме-
ла на всю страну. Достаточно сказать,
что штангисты шахты «Южная»№1 бы-
ли чемпионами СССР среди команд про-
изводственных коллективов. Так что
было на кого посмотреть и у кого по-
учиться.
В это время еще не сошел с помоста
олимпийский чемпион Алексей Вахонин.
С ним серьезно соперничал мастер спорта
СССР международного класса Лев Анд-
рианов, выигравший титул чемпиона
страны в легчайшем весе. Ваня Назаров
блестяще выступал в полусреднем весе.
В отличной форме был чемпион РСФСР
полутяжеловес Рудольф Шум. Сильней-
шим в Европе среди юниоров стал тяже-
ловес Володя Перхун. Все они были очень
разные и по характерам, и по манере вы-
ступлений. Но одно их роднило: самое
серьезное отношение к «железной игре»,
самоотдача на тренировках, стойкость
на соревнованиях. Здесь уже чувствова-
лась опытная и твердая рука Плюк-
фельдера.
В городе авторитет наставника «бо-
гатырской дружины» был очень велик.
Вот почему я без особенных хлопот
устроился подземным электрослесарем на
шахту «Южная». Конечно, наслушав-
шись разговоров о нелегкой и порой опас-
ной работе шахтеров, я немного побаи-
вался — справлюсь ли?
Сомнения оказались напрасными. Как
19
и везде, для успеха прежде всего потре-
бовалось желание. Я старался, а физи-
ческая закалка позволяла справиться с
немалыми нагрузками, которые ложатся
на шахтерские плечи. В общем, довольно
скоро я стал в лаве своим. В работе почти
не отличался от бывалых горняков, но
стоило мне открыть рот — они принима-
лись хохотать. То я лаву назову прохо-
дом, то никак не возьму в толк, что такое
«тормозок». Я думал, это какая-то деталь
горных машин. Оказалось, что это —
шахтерский завтрак в традиционной
«авоське»... Я вообще с удовольствием
отмечал, что шахтеры чем-то напоми-
нают солдат. Как и в каждом взводе, в
каждой бригаде есть свой весельчак,
свой силач и т. д. Шуточки под землей
отпускаются такие, за которые на поверх-
ности можно и по шее получить. Но зато,
когда в лаве аврал, надо видеть, как друж-
но и напористо работают бок о бок все.
Если требует обстановка, они не поки-
нут лаву две, а то и три смены, пока не
устранят неисправность, не подготовят
фронт работ для товарищей.
Обычно после смены горняки любят
не спеша, с толком и расстановкой по-
мыться в душевой. Я же, наскоро ополос-
нувшись, мчался к трамваю: после тре-
нировки все равно придется повторить
эту процедуру. Последние часы в шахте
я уже не мог не думать о штанге. Скорее
бы в зал! Не важно, если ты почему-либо
задержался в шахте, — он открыт круг-
лые сутки. Это не преувеличение.
Один шахтинский мастер спорта трени-
ровался в тот период с двух часов ночи —
иного времени он выбрать не мог. И ник-
то особенно не поражался. В Шахтах
тренировались самозабвенно.
Хорошее питание и рациональные
тренировки быстро сделали свое' дело.
Через две недели я весил уже 78 килог-
раммов. Штанга на тренировках сразу
показалась легче. Попросил я Плюкфель-
дера разрешить мне ночевать в тренерс-
кой комнате Дворца спорта. Там стоял
широкий старый диван. Дело в том, что
мне приходилось терять массу времени
на переезды из общежития на шахту и
обратно — они находились в разных кон-
цах города. Рудольф Владимирович сог-
ласился. И вот мало того, что мне пре-
доставляют на ночь тренерскую комнату,
еще и дают из гостиницы постельное
белье. На этом диване я проспал полтора
года. Сны мне снились самые чемпи-
онские.
Наконец подошли первые соревнова-
ния. Плюкфельдер объявил о трениро-
вочном сборе. И за эти три недели я в
полной мере понял, что такое настоящий
тренер. Во имя дела он может жертвовать
своим временем, личными интересами,
здоровьем.
Рудольф Владимирович являлся во
Дворец в 7 часов 30 минут, будил меня
на зарядку и проделывал ее вместе со
мной. А когда у него заканчивался рабо-
чий день — никто, по-моему, не знал.
Ну, конечно, он прекрасно разбирал-
ся в технике работы со штангой. Но ведь
разбираются многие! А ты попробуй нау-
чи этому молодого парня, у которого пол-
ный набор неправильных навыков...Как
у меня, например. А если таких не один
десяток? Какое безграничное терпение
нужно иметь, чтобы сделать из крепкого
парня классного штангиста!
Плюкфельдер это терпение имел. Он
мог сто раз заставить тебя повторить
нужный элемент, пока не добивался чис-
тоты выполнения. Казалось, что этот
человек просто неутомим. «Некоторые
элементы техники должны быть доведе-
ны до автоматизма!» — любил повторять
Рудольф Владимирович. Очень не пон-
равился вначале мне этот тезис. Робота,
думаю, что ли из меня делают? Но потом
понял: действительно, некоторые эле-
менты на помосте осмысливать некогда.
Ну, например, когда вес сверхпредель-
ный и штанга тебя «бьет». В момент,
когда штанга ложится на грудь, испыты-
ваешь удар весом около 300 килограммов.
Состояние — полубессознательное. Вот
в этот момент и важно не терять схему
20
движений. Здесь уже рассуждать некогда,
собственная твоя «автоматика» должна
сработать.
Это понимание пришло ко мне не
сразу. Но Плюкфельдер и не настаивал
на беспрекословном повиновении. Он
учил нас осмысливать свои действия.
Но если требовалось, умел доказать свою
правоту. Каждый элемент техники он
объяснял подробно, всесторонне, не за-
мыкаясь на одной, пусть даже самой
правильной, схеме.
Например, объясняет он нам технику
жима. Приводит примеры образцового
выполнения этого упражнения тем или
иным чемпионом, демонстрирует кино-
граммы. И тут же показывает технику
экс-чемпиона РСФСР Ю. Дуганова. Он
считает ее неправильной, но тем не менее
объясняет. Досконально, с трех точек
зрения: физиологии, физики и геометрии.
Мы узнаем о роли каждой мышцы в этом
упражнении, об элементарном расчете
углов приложения силы... Рудольф Вла-
димирович ловко и привычно рисует на
доске смешных человечков, неутомимо
поднимающих штангу, и нам становится
ясным то, что хочет доказать наставник.
Мы поражались: когда он успевает
придумывать упражнения для наших тре-
нировок? Причем для каждого штангис-
та — разные. Кое-кто из тренеров пос-
меивался. Они считали, что чрезмерное
количество подводящих упражнений
никому не нужно. У меня, например, в тот
период было 38 (!) упражнений. Среди
них много таких, которые заставляли
моментально ориентироваться в меняю-
щейся обстановке.
В декабре 1974 года, на розыгрыше
Кубка СССР в Запорожье, я поднял в
рывке 178 килограммов, на 3 килограмма
больше своего мирового рекорда. Когда
я делал «подсед», то есть садился со
штангой над головой, она повела меня
в сторону. Не Ънаю, как мне удалось сох-
ранить равновесие и встать. Друзья-штан-
гисты говорили потом, что они были
уверены: снаряд опрокинет меня на по-
мост. Каждый знает по опыту, как трудн<
бороться с бунтующей штангой!
А я вспомнил свои первые тренировк
у Плюкфельдера. Было у него тако
весьма тяжелое упражнение: ходьба с<
штангой над головой в глубоком седе
Положение спортсмена как при рывке
Он «распластан» на помосте, а Ру долы
Владимирович командует: «Шаго<
марш!» Потихоньку начинаешь двигать
ся, снаряд «водит» тебя из стороны
сторону, а тут звучит команда: «Быстрее!:
Бросать штангу не хочется, вот и демон
стрируешь подz нею чудеса изворотли
вости. (*•
Потом на соревнованиях мне говс
рят — чудом, мол, удержался! Или ссыла
ются на гибкость моих суставов. Это
конечно, есть, но главное все-таки —
тренированность.
Очень большое значение придават
Рудольф Владимирович составлению пла
нов занятий. И это естественно! Правиль
но составленный план, с учетом физи
ческой, технической, морально-волевой
подготовки, — залог успеха. Но он ни
когда не вручал план непосредственнс
перед тренировкой. Всегда заранее. По-
читай, подумай. Если у тебя есть свои
соображения, высказывай. Плюкфельдер
обычно приходит на тренировку чуть по-
раньше. Он всегда готов обсудить план,
и вполне возможно, кое-что придется
изменить. В конце концов, ты ведь знаешь
себя лучше любого тренера...
Наш наставник добивался, чтобы его
ученики осмысливали свой тренировоч-
ный процесс. Я с удивлением обнаружил,
что не всем это нравится. Кое-кто го-
ворил:
— Он опытный тренер, олимпийский
чемпион. Он все должен сам предусмо-
треть!
Если Рудольф Владимирович убеждал-
ся, что парень не хочет вникать в суть
тренировок, — что ж, он «все предусмат-
ривал» сам. Но особенных надежд на
такого штангиста уже не возлагал.
В тренировочном процессе, на мой
21
взгляд, тренер и ученик должны быть
одинаково активны. Иначе трудно ожи-
дать хорошего результата! И так же, как
тренер, бесконечным терпением должен
отличаться спортсмен. Поясню на таком
примере. У спортсмена разладилась тех-
ника рывка, и он занимается ее «прав-
кой». Наконец нужное движение найдено.
Назначается десять контрольных подхо-
дов. Семь из них спортсмен делает чисто,
три — неудачно. Тренер испытующе
смотрит на штангиста:
— Может быть, еще серию кон-
трольных?
Но ученик уверяет его, что правиль-
ная схема найдена, а эти три подхода —
ерунда, случайность. Наставнику прихо-
дится верить и соглашаться. А через
неделю на соревнованиях штангист де-
лает все три подхода в рывке... точь-в-
точь как те три, «смазанные». Кто же
здесь виноват — ученик или тренер?
Я считаю, что ученик.
Иногда приходится видеть, как спор-
тсмен, заканчивая тренировку, выполня-
ет приседания со штангой на плечах.
Спросишь его — что, мол, ноги ослабе-
ли? «Да нет, — говорит, — недобрал
несколько тонн, вот и приседаю». В плане
у парня значится суммарный вес, который
он должен поднять за тренировку, —
допустим, 20 тонн. Сюда включаются
любые движения со штангой. И вот,
закончив, по сути, занятия, он спешит
набрать «тоннаж». А зачем, ^чему? Он
и сам не знает. Привык слепо верить
цифрам. Конечно, они в какой-то степени
дисциплинируют, контролируют и т. д.
Но зачем выполнять упражнение, кстати
весьма трудоемкое, которое в данный
момент тебе заведомо не нужно? Лишь бы
«очистить душу» перед планом? Вот это
и называется бездумным подходом к за-
нятиям спортом. А ведь у парня есть не-
доработки, ошибки в технике, о которых
он прекрасно знает. Почему же в конце
тренировки не поработать над их устра-
нением? Это, конечно, потруднее, чем
элементарное приседание, но зато при-
носит гораздо больше пользы. «Мето-
дика должна основываться на подтяги-
вании слабых мест», — не раз говорил
нам Плюкфельдер, и это стало основным
принципом в моих занятиях тяжелой ат-
летикой.
Кстати, о «тоннаже». Рудольф Вла-
димирович всегда требовал, чтобы мы
засчитывали только те веса, которые
действительно подняты на тренировке.
Если, например, вы делаете подход в
толчке к штанге весом 150 килограммов
и он неудачен, воздержитесь плюсовать
к заданию эти 150 килограммов. Сначала
чисто поднимите штангу. По-моему, кро-
ме Плюкфельдера, так не делает ни один
тренер в нашей стране, в том числе и в
сборной СССР. Он считает — и я разде-
ляю его точку зрения, — что такая мето-
дика учит спортсмена серьезнее отно-
ситься к каждому упражнению со снаря-
дом — кому же охота повторять его дваж-
ды! Волей-неволей настраиваешься, стре-
мишься не допустить ошибки — словом,
тренировка чуть-чуть приближается к
соревнованиям. А это очень важно.
Многое я не понимал из того, что обя-
зывал нас делать Плюкфельдер, но вни-
кать старался во все. Чувствовал, что
попал наконец к настоящему мастеру.
Да и он, надо сказать, основательно
взялся за новичка. Иногда мне казалось,
что Рудольф Владимирович задался
целью вложить в меня все лучшее, чем
он владел сам.
Неповторимое ощущение было в ту
пору: я просто-таки наливался силой.
Ел, как говорится, за троих, работал —
за семерых. Чувствовал, что это должно
вот-вот воплотиться в какие-то резуль-
таты, и с нетерпением ждал любых со-
ревнований.
Год, который стоил трех
— В апреле 1970 года в Вильнюсе
проводится первенство СССР. Я твердо
надеюсь, что ты туда попадешь, и пла-
TL
нирую на эти соревнования... — Плюк-
фельдер испытующе посмотрел на меня
и, выдержав паузу, грохнул: — 470 кило-
граммов!
А у меня личный рекорд — 385. Что
и говорить, прибавка более чем весомая!
Но уж больно здорово я себя чувствовал
и потому, поразмыслив, ответил:
— В Вильнюсе я наберу 500 килограм-
мов. (А рекорд мира, надо заметить,
равнялся в ту пору 487,5 килограмма и
принадлежал Борису Селицкому.)
Мой ответ пришелся по душе Плюк-
фельдеру, и он долго хохотал, хлопая
меня по плечам своими железными ла-
донями. А успокоившись, серьезно ска-
зал:
— Это хорошо, что у тебя такой
полет фантазии. Я, признаться, думал,
что 470 тебя испугают. Ведь если штан-
гист прибавляет за год 40 килограммов, —
это превосходно. Журналисты уже пишут
про космические темпы. И я буду доволен
сверх всякой меры, если ты «соберешь»
в Вильнюсе 450 килограммов.
— Я наберу в Вильнюсе 500 кило-
граммов, — повторил я. — В среднем весе.
— В среднем весе Шарий! Павлов
в среднем весе! Иванченко там же! —
не выдержав, закричал всегда спокойный
Рудольф Владимирович. — И они не заи-
каются пока что о 500 килограммах!
А имеют на то оснований побольше, чем
ты! И опыт, и все у них есть...
Чувствуя, что мой учитель не на шут-
ку начал сердиться, я сказал, что насчет
500 килограммов дело, конечно, скольз-
кое, но 470 можно смело внести в наш
годовой план и отослать в Центральный
совет ДСО «Труд».
Рудольф Владимирович пожал плеча-
ми, хотел что-то сказать, но передумал
и ушел, по-моему не особенно довольный
нашим разговором.
А ведь я не думал шутить. «Зачем
заниматься спортом, — рассуждал я в то
время, — если не мечтать о мировых ре-
кордах? И что же плохого в том, что хочу
подойти к ним как можно быстрее? Я ведь
сейчас работаю как вол, и ничего
справляюсь!»
Работал я в это время действительно
не жалея себя. Не знаю, делал это кто
нибудь еще, но я решил тренироватьс
по два раза в день. Раза четыре-пят|
Плюкфельдер выгонял меня из зала, н<
потом, после тщательных медицинских
обследований, убедился, что мой орга-
низм с двойной нагрузкой справляется.
Сказывалась хорошая физическая под-
готовка, заложенная, наверное, еще в
трудовом детстве. По двенадцать тре-
нировок в неделю проводили мы в этот
период!
Слухи о моих честолюбивых замыс-
лах дошли до штангистов. Кое-кто ре-
шил, что этот парень просто авантюрист
и не сегодня-завтра он «сломается». Ме-
ня отговаривали, приводили примеры,
когда нагрузки поменьше тех, которые
я сейчас себе задаю, заставляли атлетов
навсегда распрощаться с помостом. Но
я не чувствовал себя авантюристом. Что-
что, а медицинский контроль у Рудольфа
Владимировича всегда был на первом
месте. Данные многочисленных обследо-
ваний свидетельствовали об увеличении
мышечной массы, увеличении объема лег-
ких, становой силы и т. д. Отрицательных
явлений не обнаруживалось, и я был
спокоен. А без дерзости, без ломки при-
вычных представлений какой может быть
разговор о мировых достижениях! Ведь
каждый рекорд — это выход за рамки
существующих понятий о человеческом
организме. Осторожничая, щадя себя,
первым не станешь!
А мне последнее время что-то уж
больно захотелось стать первым. И не-
известно, как бы это повлияло на мой
характер, если бы не урок, полученный
вскоре от Рудольфа Владимировича.
Вспоминаю, с каким нетерпением ожи-
дал я первых соревнований. И вот они
пришли. В Шахтинском летнем театре
парка культуры и отдыха проводится
первенство южной зоны РСФСР по тя-
желой атлетике. С волнением читаю я
23
стартовый протокол. Очень интересуюсь
одной фамилией. Ура, она здесь! Виктор
Яценко, средневес из Армавира, бессмен-
ный чемпион юга Росии. Вот с ним-то
мне и надо «свести счеты»! Я ничего,
собственно, против Виктора не имею,
он хороший парень, но обыграть его надо
непременно.
Дело тут вот в чем. Когда я в свое
время уговаривал руководителей спорт-
комитета Армавира, чтобы меня отпра-
вили на тренировочный сбор, кто-то из
них спросил:
— Ав каком весе ты выступаешь?
Я сказал, что в среднем.
— В среднем весе у нас есть отличный
штангист, — был ответ. — Виктор Яцен-
ко. И других в этой категории не
требуется.
Человек я горячий и, когда слы-
шу такие слова, могу наговорить лиш-
него.
— У вашего Яценко я выиграю на
ближайших соревнованиях! — не сдер-
жавшись, закричал я и под общий смех
выскочил из помещения.
Эту «обиду» я не забыл. Кажется,
даже результат на предстоящих сорев-
нованиях перестал меня особенно инте-
ресовать. Главное было выиграть
у Яценко.
Результат, кстати, оказался для на-
чала совсем неплохим. К личному ре-
корду в троеборье добавилось сразу 40
килограммов! Мне удалось выжать 130,
вырвать 130 и толкнуть 165 килограммов.
425 килограммов — это была лучшая
сумма дня. А главное — я победил Яценко!
Виктор подошел ко мне после сорев-
нований и, пожав руку, сказал:
— Поздравляю. Я, ты знаешь, еще
в Армавире чувствовал, что ты будешь
много поднимать...
Но в моей голове вовсю бродило вино
победы. В ответ на эти доброжелатель-
ные слова я совершенно неожиданно
Для всех выпалил:
— Больше ты у меня не выиграешь
никогда!
Яценко неловко потоптался и ушел
к своим ребятам. А меня позвал в уголок
Плюкфельдер. Но он мог говорить и в
центре зала, потому что все равно всем
хорошо было слышно. Я первый раз видел
своего тренера по-настоящему разгневан-
ным.
— Ты что же это себе позволяешь?! —
гремел он. — Человек подошел от души
тебя поздравить, а ты ему своей победой
глаза колешь? Вы с ним на помосте —
соперники, а после соревнований —
оставь, забудь! Это производит очень
плохое впечатление о тебе как о чело-
веке...
Много горьких слов услышал я тогда
от Рудольфа Владимировича. И до сих
пор хорошо их помню. Мне было стыдно,
как никогда. Но, я думаю, урюк состоялся
вовремя и пошел впрок.
С тех пор я волей-неволей обращаю
внимание, как ведут себя соперники-
штангисты. В общем, ребята у нас заме-
чательные. Посмотришь, допустим, как
ходят по тренировочному городку «муха-
чи» Воронин и Сеньшин, и никогда не
подумаешь, что это — претенденты на
золотую медаль чемпиона СССР. Они —
друзья в жизни, а на помосте такие за-
диры и бойцы; что посмотреть любо.
И таковых большинство. Но есть еще,
что там скрывать, спортсмены, которые
терпеть не могут своих соперников. И да-
же не стесняются об этом заявлять. Уве-
ряю вас, что при всех их титулах они не
пользуются уважением в нашей большой
семье.
С головой окунулся я в атмосферу
спортивной жизни. В конце октября впер-
вые выиграл первенство Российской Фе-
дерации в Подольске, показав результат
440 килограммов (135 + 135 + 170). А бук-
вально через неделю принимал участие
в первенстве Центрального совета ДСО
«Труд» среди молодежи. Соревнования
проводились в шахтерском городке Са-
фоново Смоленской области. В поезде
я признался Плюкфельдеру, что хочу
сделать попытку побить всесоюзный ре-
24
корд в рывке. Для этого надо было под-
нять 151 килограмм.
— А у тебя личный рекорд всего
140, — возразил Плюкфельдер.
— Но я же чувствую... — начал я.
Рудольф Владимирович, не желая слу-
шать старые доводы, махнул рукой и
согласился.
...Наверное, полторы минуты боролся
я с этой штангой «в седе», а встать так
и не смог. Спина «держала» хорошо, но
вот ноги, оказывается, еще не были го-
товы к рекордному результату. Уж так
мне жалко было бросать штангу на по-
мост — но пришлось! Однако на судей
да и тренеров впечатление эта заявка про-
извела — по всему чувствовалось. Но
главное, она произвела впечатление на
Рудольфа Владимировича. Похоже, что
именно в Сафоново он по-настоящему
поверил в меня. После соревнований мы
пересмотрели прежний годовой план.
Плюкфельдер определил новое зада-
ние — набрать весной будущего года
480 килограммов в сумме троеборья. Что
ж, цифра вполне солидная. Я был рад,
что «авантюристом» меня, кажется, счи-
тать перестают.
В Туапсе, где проходил Кубок СССР
среди молодежи, мы даже решили идти
на мировой рекорд в рывке — 153 кило-
грамма. Дважды ронял я штангу за голо-
ву — не выдерживали руки.
Запомнились зональные соревнования
на первенство Российской Федерации в
феврале 1970 года в соседнем городе
Таганроге. Во-первых, очень удался мне
жим — зафиксировал вес 150 килограммов
(до этого больше 137,5 не поднимал).
Затем вырвал последовательно 135 и 145
килограммов. Последний результат был
для меня знаменательным.
«Ученик бьет рекорд учителя» — так
называлась корреспонденция в ростовс-
кой областной газете «Комсомолец». В ней
говорилось, что молодой средневес из
города Шахты Давид Ригерт улучшил
самый старый рекорд области в рывке,
принадлежавший олимпийскому чемпио-
ну, заслуженному мастеру спорта, а ныне
заслуженному тренеру СССР Рудольфу
Владимировичу Плюкфельдеру.
Впервые написали обо мне в газете.
Впечатление было сильное!
Хотел я на этих соревнованиях еще
раз «пройтись по рекорду», но поднимать
153 килограмма Плюкфельдер не разре-
шил: недавно у меня побаливало плечо.
В толчке зафиксировал 175, и получился
в сумме приличный результат — 470.
С таким результатом, прикидывал я, мож-
но быть призером и на международных
соревнованиях!
К этому времени у нас уже был сос-
тавлен план с перспективой на Олим-
пийские игры 1972 года в Мюнхене.
На первенстве Российской Федерации,
проводимом в марте 1970 года в Подольс-
ке, отбиралась сборная команда респуб-
лики для участия в первенстве СССР.
Стать в одну шеренгу с Куренцовым,
Колотовым, Алексеевым — большая
честь. Готовились мы к этому экзамену
очень серьезно. Особое внимание уде-
ляли рывку. Я много работал над ним
на тренировках и, кажется, на последних
занятиях выполнил упражнение вполне
удовлетворительно. «Ну, — думал, —
в Подольске уж я свой шанс не упущу...»
Однако, к большому разочарованию,
153 килограмма как заколдованные вновь
вырвались из моих рук. Позже, перечи-
тывая свои записи в спортивном дневнике,
я подсчитал, что на различных соревно-
ваниях четыре раза делал попытки под-
нять эти 153 килограмма... И все они
заканчивались неудачей.
Одна причина была более или менее
ясна: Плюкфельдер и я, при всем стара-
нии, никак не могли «сломать» старую
техническую ошибку, сохранившуюся
еще со времен свердловских тренировок.
На последних занятиях как будто все шло
гладко, и я успокоился, решил, что тех-
ника у меня уже приличная. Оказалось,
что это не так. Самомнение — опасная
штука. Лучше думать, что ты слабее,
чем переоценивать свои силы. В этом
25
я убедился в Подольске. Вообще, каждые
соревнования являлись для меня настоя-
щей школой. Уроки давались один инте-
реснее другого, а ученик я был довольно
старательный.
Была и еще одна, более скрытая,
причина, не дававшая мне поднять 153
килограмма. Это ведь был рекордный
вес. Никто в мире не поднимал столь-
ко — шутка ли сказать! Эта мысль испод-
воль сверлила меня, не давала сосредо-
точиться на помосте. Казалось, что ми-
ровой рекорд — это что-то сверхъестест-
венное и поднимать штангу надо тоже
как-то по-особому. Короче, я топтался
перед так называемым психологическим
барьером. Человек, который хотя бы раз
владел мировым рекордом, имеет неоспо-
римое психологическое преимущество.
Он уже знает, как это делается, и не боит-
ся слова «рекорд».
Помню, в 1972 году, на Кубке СССР
в Сочи, метался за кулисами Володя Ры-
женков. Он заказал в рывке 159,5 кило-
грамма — вес мирового рекорда и теперь
«заводил» себя на титаническую борьбу.
— Давид! — завопил он, увидев ме-
ня. — Подскажи хоть ты, как ее рвать,
такую тяжелую!
— Рви, как обычно, — посоветовал
я Володе. — Увидишь, что она не тяжелее
предыдущей.
Володя недоверчиво усмехнулся.
— А что? — сказал он вдруг. — Я так
еще не пробовал.
Он пошел на помост, а через несколь-
ко секунд судья-комментатор торжествен-
но объявил, что московский динамовец
Владимир Рыженков установил первый
в своей жизни мировой рекорд. После он
побил их больше десятка, но тот, первый,
вспоминает и по сей день. И даже, бла-
годарит меня за своевременную под-
сказку.
...Относительную неудачу в рывке
как-то скрасил хороший толчок. Я под-
нял 180 килограммов — личный рекорд.
Сумма троеборья вновь оказалась 470 ки-
лограммов, но для победы этого хватило.
Так я стал двукратным чемпионом своей
республики.
Мы с Плюкфельдером рассчитывали,
что такие килограммы дают мне право
выступить на международной арене. Ру-
дольф Владимирович не раз говорил,
что неплохо бы нам «обстреляться» хотя
бы в одной встрече с зарубежными штан-
гистами. Возможность для этого была:
столица Белоруссии принимала в марте
участников популярных международных
соревнований — Кубка дружбы, ежегод-
но проводимых в нашей стране. Как
правило, на эти соревнования съезжают-
ся сильнейшие зарубежные атлеты, а
хозяева, пользуясь случаем, дают воз-
можность «провериться» на большом по-
мосте ближайшему резерву сборной
команды страны.
Но, как видно, я в этом резерве пока
не числился, потому что, несмотря на
настойчивость Плюкфельдера, к Кубку
дружбы допущен не был. Я был раздо-
садован, и чувство это особенно усили-
лось после соревнований средневесов.
Дело в том, что первый номер сборной
СССР рекордсмен мира в толчке (191 ки-
лограмм) Борис Павлов выступил неудач-
но и победителем оказался японский
штангист Оути, показавший результат
467,5 в сумме троеборья. Да я бы такую
сумму...
— Заочно поединки штангисты не
выигрывают, — охладил мой пыл Плюк-
фельдер. — И то, что ты пару раз пока-
зывал более высокие результаты, еще
ни о чем не говорит. У Павлова, кстати,
они повыше, чем у тебя, а он проиграл.
Только когда сойдешься на помосте, ста-
нет ясно, кто сильнее. А пока тебе оста-
ется терпеть и готовиться к чемпионату
страны.
Это был необычный чемпионат, один
из самых ярких в истории советской тя-
желой атлетики. Двенадцать раз уста-
навливали здесь мировые рекорды наши
силачи! Изумительные результаты пока-
зывали Василий Колотов, Василий Алек-
сеев, Карл Утсар. Особенно громкий успех
26
выпал там Геннадию Иванченко. И по
праву: он первый среди штангистов
среднего веса набрал в сумме троеборья
500 килограммов! Казалось бы, давно ли
мир восхищался американским супертя-
желовесом Паулем Андерсеном, который
впервые превысил цифру 500 в трое-
борье... Но Андерсен весил около 150 ки-
лограммов, его называли не иначе как
шагающим подъемным краном. Кое-кто
из зарубежных специалистов тяжелой ат-
летики поспешил объявить, что резуль-
тат Андерсена вряд ли будет кем-либо
улучшен, во всяком случае в двадцатом
веке.
И вот спустя полтора десятка лет
скромный паренек из Риги Гена Иван-
ченко, собственный вес которого меньше
82,5 килограмма, набирает в троеборье
эту казавшуюся недоступной могучим тя-
желовесам сумму. Он стоит сейчас на
пьедестале почета и, не выказывая осо-
бенной радости, как должное принимает
многочисленные горячие поздравления.
А я в это время стою на второй сту-
пеньке, чуть ниже Гены, и в общем-то
тоже доволен. Хотя с некоторой тоской
провожу пальцем по жесткой щеточке
своих черных усов. Отправляясь на чем-
пионат страны, я поспорил с ребятами,
что, если не «сделаю» в Вильнюсе 500 ки-
лограммов, сбрею усы. Как видите, я не
забыл своего давнего разговора с Плюк-
фельдером, и цифра эта при всей своей
внушительности не казалась мне недо-
ступной. Так или иначе, я настраивался
на серьезный бой за самое высокое место.
Но что я мог сделать, если к этому
времени Гена был подготовлен еще луч-
ше? Он сразу ушел от меня в жиме. Ох
уж этот жим! Попортил он мне крови не
на одних соревнованиях!.. Не зря же его
так не любил и мой учитель, Рудольф
Владимирович... В Вильнюсе я решил
начать выступление... со своих личных
рекордов. Точь-в-точь как на тех давних
первых в жизни сельских соревнованиях.
Но тогда я думал, что только так и поло-
жено, а теперь рисковал вполне осмыс-
ленно. Противники ведь такие, что, нач|
ная с меньших весов, высоко не подни
м ешься. ]
Итак, первый подход в жиме —
штанге весом 150 килограммов. Суд1
вполне согласны с тем, как я дела
упражнение, и зажигают три белых ф<
нарика. Вес засчитан. Во втором подхо/
добавляю 5 килограммов и жму, на мс
взгляд, совершенно так же, как 150. Опу
кая штангу, я уже прикидываю, что мо>
но добавить, еще не Меньше пяти. Н
судьи дружно зажигают три красны
фонарика! Вот тебе на! Я остаюсь з
кулисами, чтобы посмотреть, как буде
выступать белорус Арнольд Голубова
По-моему, он жмет так же, как я. Но ве
ему засчитали.
Что же делать? На ходу технику н\
изменишь — я это уже по опыту знаю
И поэтому, будь что будет, решаю выпол-
нить попытку на 155 килограммов бе-
изменений. Она удалась, по-моему, хуже,
чем вторая. Но трое судей, словно сгово-
рившись, дружно засчитывают вес! Да,
сложная это штука — судейство жима...
Не зря, наверное, его в конце концо!
исключили из упражнений тяжелоатле
тов. Так и не смогли договориться пред
ставители разных тяжелоатлетически,
школ о единой трактовке правил. В пос
ледние годы жим стал больше напоми
нать толчок...
Меня часто спрашивают, как я отно
шусь к этой реформе. Лично мне это н<
повредило, так как мои любимые упраж-
нения — темповые, рывок и толчок
Соревнования стали проходить быстрее
эмоциональнее, интереснее для зрителей
Кроме того, жим приводил порой к трав-
мам позвоночника, от которых теперь
штангисты почти избавились. Так что я
об отмене жима не жалею. Но многие
придерживаются иной точки зрения, так-
же заслуживающей внимания. Они счи-
тают, что нынче упростилась тактика
борьбы на помосте. Соревнования стали
короче и, значит, требуют меньшей вы-
носливости. И вообще, кое-кто именно
27
в жиме видел всю красоту силы челове-
ческой.-
После первого движения Иванченко
был впереди на 7,5 килограмма. Много-
вато. Но я очень рассчитывал отыграть
кОе-что в рывке. Начало было неплохим.
Довольно четко зафиксировал я после-
довательно 145 и 150 килограммов. Но
153 стояли передо мной как скала! И я в
который раз уронил вес мирового рекор-
да за голову. Тем не менее больше 150 ки-
лограммов на этих соревнованиях не
поднял никто, так что я впервые получил
столь высокую награду — золотую ме-
даль чемпиона СССР в рывке (на виль-
нюсском чемпионате впервые было вве-
дено правило награждать победителей
не только в многоборье, но и в каждом
отдельном упражнении).
Этот успех, конечно, прибавил мне
сил и уверенности. Толчок я провел на
одном дыхании. Начал со 180 килограм-
мов и два раза добавил по пять. Страшно
давила 190-килограммовая штанга — вес
у меня был небольшой, а со стороны
вообще казалось удивительным, что она
меня не поломала...
— Откуда взялся этот чернявый па-
рень? — слышал я потом разговоры. —
Не человек, а складной ножик! Худой,
коленки дрожат, все трещит, а штангу
толкает!
Надо сказать, Гена Иванченко по час-
ти фигуры равных не имел. Как писали
потом в одном журнале, он воплощал в
себе мощь Геркулеса с красотой Аполло-
на. Мои же внешние данные были, увы,
далеки от этого. Но победа в толчке оста-
лась за мной, и вторая малая золотая
медаль — тоже. Гена зафиксировал 187,5
килограмма и набрал в сумме 500. У меня
на 5 килограммов меньше — 495. Это —
повторение прежнего мирового рекорда
Иванченко. Не захотел он ждать меня —
ушел вперед.
Но я не расстраивался. Стать вторым
в среднем весе, где у нас обычно такая
острая конкуреция, — это было совсем
неплохо. А результат 495 килограммов,
несмотря на каскад мировых рекор-
дов на чемпионате, незамеченным не ос-
тался.
Специалисты быстро подсчитали, что
в мае 1969 года лучшая моя сумма трое-
борья равнялась 385 килограммам. А в ап-
реле 1970 года — 495. За одиннадцать
месяцев занятий в школе «папаши Пл to-
ка» результат вырос на 110 килограммов!
И все это в пределах одной, средней,
весовой категории. Спортивные физиоло-
ги писали, что это — беспрецедентный
случай в истории мировой тяжелой атле-
тики.
В Шахты я вернулся хотя и без усов,
но со званием мастера спорта СССР
международного класса.
29
Впервые в сборной страны
Весна и лето 1970 года прошли для
Ьеня, по выражению одного из друзей-
Гитангистов, в «черной пахоте». Мы с
Нлюкфельдером все-таки надеялись по-
теть на основные соревнования года —
[чемпионаты Европы и мира. Но на евро-
|г1ейское первенство сборная уехала без
|меня. Оставался мировой чемпионат в
[американском городе Колумбусе.
В августе я получил вызов на трени-
зовочный сбор в главную команду стра-
ны. Он проводился в городе Обнинске.
Это, конечно, уже большая честь, и я был
безмерно рад. Тренироваться в одном
коллективе с Геннадием Иванченко, Ва-
силием Колотовым, Василием Алексее-
вым — рекордсменами мира и Европы,
а может быть, и выступать вместе с ни-
ми — об этом я мечтал давно. Особенно
мне хотелось встретиться с прославлен-
ным советским тяжеловесом Яаном
Тальтсом.
Тальтс привлекал мое внимание давно,
еще с 1967 года. Тогда он первым среди
полутяжеловесов Земли набрал 500 ки-
лограммов в троеборье. В то время это
прозвучало не менее эффектно, чем не-
давние 600 килограммов Алексеева или
500 килограммов Иванченко.
Потом я видел Тальтса на нескольких
соревнованиях. Импонировала уверен-
ная, элегантная манера держаться, отто-
ченная техника. В его выступлении чув-
ствовалась ясная мысль. Тальтс на любых
соревнованиях работал в полную силу,
всего себя отдавал борьбе. Ну и, конечно,
впечатляли результаты чемпиона мира
в первом тяжелом весе...
С понятной робостью подошел я к про-
славленному силачу на первой вечерней
прогулке в Обнинске. Он сам шагнул
навстречу и первый протянул руку.
Ригерт, — представился я.
Слышал. Видел. Я думаю, поедешь
° первенство мира. Ты умеешь драться.
В жизни я не слышал более приятных
слов, да еще от такого человека, как
Тальтс. Подобно большинству жителей
Прибалтийских республик, таллинец мно-
гословием не отличался и обычно обду-
мывал свои слова. Стоит ли говорить,
как подбодрила меня его эта оценка, ме-
ня, новичка сборной, имеющего еще кучу
всяких недостатков... Но вот титулован-
ный, опытный спортсмен говорит тебе не
о них, а о твоих положительных сто-
ронах. Это удваивает силы и желание
стать в одну шеренгу с такими
людьми.
Многому научился я у Яана Тальтса
за время совместных тренировок и вы-
ступлений в сборной команде страны.
Иногда приходилось слышать мнение,
что Тальтс несколько высокомерен. Ни-
когда не соглашусь с этим. Да, он сдер-
жанный человек и даже порой кажется
замкнутым. Но это можно понять — слава
имеет оборотную сторону, и Тальтс та-
ким образом защищался от излишнего
внимания многочисленных любителей тя-
желой атлетики. Правда и то, что с ним
никто не держал себя запанибрата —
Яан всегда знал себе цену. Он никогда
не давал советов, если его об этом не
просили, и не любил поучать молодых
атлетов.
Но если кому-либо действительно нуж-
на была помощь, — секретов Тальтс не
таил. Бывало, бьешься на тренировке
над техникой толчка. Никак не идет
он «с груди». И так пробуешь, и этак.
Тальтс на соседнем помосте тренируется
по своему плану. Как всегда, он предель-
но сосредоточен и не обращает внимания
на окружающих. Но я должен сказать:
просто смотреть на Яана — это уже неп-
лохая школа. Какая культура трениров-
ки у этого атлета! Каждое упражнение
выверено, «подогнано» под себя. Их по-
следовательность обусловлена трениро-
вочным заданием. Тальтс как всегда зна-
ет, что и зачем надо делать. И подумать
только, тренируется эстонский силач, по
сути, самостоятельно! Видно, он давно
уже стал сам для себя незаменимым тре-
30
нером. Но какая самодисциплина и свет-
лая голова нужны для этого!
Итак, я корчусь под штангой десятый
раз, а толчок «не идет». Наконец не вы-
держиваю.
— Яан, у тебя сегодня по плану есть
толчок?
— Нет. А что, надо толкать?
Тальтс уже знает, в чем дело. Минут
пятнадцать я наблюдаю за его уверенны-
ми движениями, и вот нужная «деталь»
найдена. Я подхожу к штанге, «прокру-
чиваю» в голове только что увиденную
картину толчка Яана Тальтса — и пра-
вильно поднимаю вес!
Тальтс доволен. Он подмигивает мне
и, против обыкновения, разражается це-
лой речью И сейчас звучит в ушах его
характерный эстонский акцент:
— Надо иметь много смелость, чтобы
толкать штангу с груди вверх. Встал —
ты уже почти умер. Бывает, света не
видишь, ничего не видишь. Предельный
вес! А ты соберись — и толкай! И не толь-
ко смелость важна. Надо правильно тол-
кать!
И сейчас со мной это бывает: вста-
нешь со штангой — «почти умер»: сердце
колотится где-то в глотке, колени ходят
ходуном, а на ключицы раскаленным
прутом давит гриф штанги. Вот в такие
моменты надо дать себе команды: вверх,
толкать, упираться, держать! Мне не раз
приходилось слышать, как некоторые
штангисты трактуют технику толчка:
толкнул, «освободился», затем «подста-
вил ноги» — и штанга наверху. Не знаю,
как им удается так расчленить свои дви-
жения. Когда вес предельный, никакая
техника тебя не выручит, если не умеешь
«упираться» из последних сил и даже
больше!
Самое обидное, когда атлет не может
толкнуть штангу с груди. Столько труда
он затратил — взял на грудь, встал из
глубокого подседа — и растерялся. У нас
ведь, как и в легкой атлетике, на финише
важно уметь отдать все!
— В момент «подрыва» также нужна
смелость, — говорил мне Яан Тальтс. -
Ты уходишь под штангу, сейчас она н»
тебя наваливаться будет. Встречай ее
как мужчина!
Очень не любил он, когда на соревно
ваниях атлет «дотянет» штангу до колен
подержит, да и бросит.
— «Тягу» делают на тренировке, -
морщась, говорил он в таких случаях. -
А если ты вышел на соревнования, -
не смеши людей. Борись. Или не выход
совсем.
Этому большому искусству — быт
на помосте бойцом — учился я у Яан
Тальтса, одного из лучших штангиста
современности.
В том, что он действительно изум»
тельный атлет, мне пришлось убедитьс
очень скоро. Еще когда мы были на тр«
нировочном сборе, разнеслась весть
том, что путем всяческих закулисны
махинаций Тальтса хотят лишить звани
чемпиона мира, которое он честно м
воевал в Варшаве в прошлом году. Че»
пионом, как ни странно. Международна
федерация тяжелой атлетики, возглае
ляемая американцем К. Джонсоном, р«
шила провозгласить занявшего второ
место американца Роберта Беднарскоп
Такое сообщение могло выбить из коле
кого угодно. Тальтса же оно заставил
лишь предельно мобилизоваться. Коже
ся, наши спортивные руководители пер<
живали гораздо больше самого «потер
певшего». Тальтс же готовился, встр»
тившись с Беднарским лицом к лиц]
доказать свою правоту на помосте.
Это неприятное сообщение было дл
меня как вестник приближающейся бур»
которая называлась чемпионатом мир»
Я начал понимать, что выступать в чу
жом краю — это не то, что поднимет
штангу в Ташкенте или в Вильнюс»
Умом-то я это понимал. Но что може
заменить собственный опыт? Будучи мс«
тером спорта СССР международное
класса, я еще не участвовал ни в одни:
международных соревнованиях. И вооб
ще никогда не бывал за границей. Открь
31
вать Америку предстояло в полном смыс-
пе, так как в сборную страны меня все же
включили.
Правда, к этому времени, довольно
неожиданно, стал бурно расти мой соб-
ственный вес. Незадолго до чемпионата
мира тренеры сборной держали совет,
выступать мне в новой, полутяжелой,
весовой категории или оставаться в сред-
ней. Судя по тренировочным результа-
там, я мог неплохо выступить в полутя-
желом весе, где первым номером был
заявлен рекордсмен мира Василий Коло-
тов. Тренеры определили мою готовность
приблизительно на 515 килограммов в
сумме троеборья. С таким результатом
можно было рассчитывать в Колумбусе
на призовое место.
Я был совсем не прочь попробовать
себя в новой весовой категории, но...
тренеры решили заявить меня в среднем
весе, и мне пришлось «сгонять» около
4 килограммов. Эта процедура была еще
для меня в диковинку. Обычно, выступая
на соревнованиях, я был «недовеском»,
то есть самым легким среди средневесов
штангистом. На зависть сгонщикам веса,
мог есть и пить все, что мне заблагорас-
судится и в любом количестве.
А тут пришлось ограничивать себя
в каждой котлетке, рассчитывать, можно
или нет выпить после обеда стакан ком-
пота... Короче говоря, сгонка веса нем-
ного выбила меня из колеи. Тем не менее
вскоре я весил ровно столько, сколько
нужно.
Но не это оказалось для меня главной
сложностью. Говорят, что даже туристы,
впервые выезжающие за границу, какое-
то время чувствуют себя «не в своей та-
релке». Я в полной мере понял, что это за
ощущение, когда наш самолет после
двенадцатичасового перелета приземлил-
ся в аэропорту имени Джона Кеннеди.
У меня, конечно, был кое-какой опыт
дальних поездок и выступлений в разных
городах. Но то ведь были свои города,
пусть они и отстояли друг от друга на
тысячи километров! И вдобавок, в пер-
вый год выступлений мне их некогда
было особенно рассматривать. Волно-
вался, не до любопытства было. Так или
иначе, но с первых своих шагов по Аме-
рике я, деревенский по сути парень, был
просто ошеломлен. Это, наверное, будет
наиболее правильным определением тог-
дашнего состояния.
Человек я впечатлительный, и, естест-
венно, аэропорт Кеннеди, Нью-Йорк,
Бродвей равнодушным меня оставить не
могли. Новое, непривычное — на каждом
шагу. Мы идем по современному, ком-
фортабельному залу аэропорта, а на-
встречу бесцельно бредут молодые люди
в невиданных лохмотьях, босые, страш-
но грязные. А вот среди гуляющих по
бульвару марширует пожилой мужчина
в коричневой форме, на голове стальной
шлем с фашистской свастикой, на рука-
ве — такая же повязка. На него никто не
обращает внимания, как будто он идет
в белой панаме.
Ну и, конечно, «свобода морали».
В кинотеатре мне все время казалось,
что на меня оглядываются зрители, боял-
ся смотреть по сторонам. Но, видя, что
никто не думает смотреть в мою сторону,
я потихоньку выбрался из зала с пылаю-
щими от новизны впечатлений ушами.
Больше фильмы «о любви» я смотреть
не ходил.
С первого и до последнего дня пребы-
вания в Америке нас преследовал запах
ментола. Стояла жара, а американцы
считают, что ментол создает иллюзию
прохлады. Они курят сигареты с менто-
лом, жуют ментоловые резинки и т. д.
Порой казалось, что даже бифштексы
в ресторане тоже пахнут ментолом.
Чемпионат мира 1970 года в Колум-
бусе заслужил печальную славу. Он про-
ходил, можно сказать, в обстановке пря-
мой дискриминации атлетов социалисти-
ческих стран. Слухи о присуждении зва-
ния чемпиона мира американцу Роберту
Беднарскому, к сожалению, подтверди-
лись. Пользуясь голосами угодливых
представителей тех капиталистических
32
стран, где о штанге имеют смутное поня-
тие, руководители Международной фе-
дерации тяжелой атлетики сумели узако-
нить свое абсолютно несправедливое ре-
шение. Яан Тальтс накануне ответствен-
ного старта был лишен звания чемпиона
мира. Это был рассчитанный психоло-
гический удар не только по Тальтсу, но
по всей советской команде.
На на этом грязная игра не закончи-
лась. Путем сомнительных антидопин-
говых проверок в ходе чемпионата был
снят ряд результатов, показанных штан-
гистами из социалистических стран. Де-
лалось все, чтобы сборная СССР проиг-
рала мировое первенство. В канун вы-
ступления Василия Алексеева ему не да-
вали спать телефонные звонки, кто-то
несколько раз стучал в дверь... Обста-
новка была нервозной. Все эти перипе-
тии, хотя и не касались непосредственно
меня, воспринимались очень остро. За
две недели не было ночи, чтобы я спо-
койно спал — «переваривал» дневные
впечатления.
От нашей команды были заявлены
в среднем весе два участника — Генна-
дий Иванченко и я. Сильным и опытным
соперником считался поляк Норберт Ози-
мек. С первого и до последнего дня чем-
пионата шла острая командная борьба
между нашей и польской сборной. Удач-
но выступив в более легких весовых ка-
тегориях, лидерство захватила команда
Польской Народной Республики. Мы все
время находились в роли догоняющих.
Вот почему для командной борьбы имело
огромное значение каждое выступление,
каждое очко. Об этом говорили нам перед
соревнованиями спортивные руководите-
ли сборной. Но слова доходили до моего
сознания, как сквозь вату.
Наконец эти соревнования начались.
Впервые в жизни мои ноги касаются меж-
дународного помоста. И где? За триде-
вять земель. Далеко занесло тебя, Давид,
увлечение штангой... Что-то в этом роде
думал я, вместо того чтобы по-деловому,
сосредоточенно настроиться на борьбу
со штангой и соперниками. Соревнов
ния в жиме прошли как во сне. Я чувстг
вал, что координация движений нарус
на, — возможно, сказывалась сгонка
са. Не помню даже, легко или тяжело,
я зафиксировал 152,5 килограмма. Осн<
ные соперники, Иванченко и Озим
ушли вперед.
Начался рывок, и я немного уа
коился. Как-никак это мое любим,
упражнение. Чувствовал, что здесь мо
бороться с лидерами по крайней мере i
равных. В общем, так и получилось. И х
тя золотую медаль за первенство в рыь
завоевал Гена Иванченко, поднявший 1
килограммов, я отнес проигрыш свой
невезению. Дело в том, что когда я вст
вал со 150-килограммовой штангой hi
головой, то не заметил отставшую <
помоста резинку, зацепился за нее ног<
и уронил снаряд. Досадно. Я ведь 6t
лргче Гены, мог выиграть. А так зан;
второе место с результатом 147,5 кил
грамма.
А в толчке развернулись события,
которых потом много и с удовольстви,
писали журналисты. И зрителям toj
соревнования понравились. Еще бы, л
кой накал страстей!
А я? Я просто чувствовал, что ниче
не могу поделать со штангой весом 1К
килограмма. Этот вес, бывший для ме
давно пройденным этапом, вдруг нач
давить на грудь тяжестью трехэтажно
дома. И если в первой попытке я ei
как-то боролся с ним и даже держал н
сколько мгновений вверху, мотаясь п
этом по всему помосту, то вторая попь
ка вселила ужас в сердца наших трен
ров. Я вообще не смог встать из подсед
грохнулся на помост рядом со штанп
и какое-то время сидел там, мало ч-
соображая.
Но бывают в жизни у человека сч
стливые минуты прозрения. И мне д
велось испытать это на себе. Сидя
глубоком шезлонге, я отдыхал пер,
третьей попыткой. Наклонившись, о че
то возбужденно говорил старший Т|
33
,ер сборной Алексей Сидорович Медве-
де Наверное, он говорил о том, что,
(сли я не подниму сейчас снаряд, наша
0Манда ни за что не догонит польских
портсменов и что я должен во что бы то
и стало собрать все свои силы и спасти
олчок... Я расслабленно кивал головой,
1то, как видно, мало обнадеживало Мед-
ведева. Наконец, то ли нечаянно, то ли
.арочно, он, растирая мне плечи, задел
ерб СССР на моем красном трико. Как
|5ожженный вскочил я с шезлонга. Окру-
сающее вдруг обрело реальность. Как я
юг расслабиться, дать себе оглохнуть и
слепнуть, забыть, для чего летел сюда,
з тридевять земель?! Ведь в пропахшем
ентолом зрительном зале многие сейчас
удовольствием ждут, чтобы этот парень
з России очередной раз грохнулся на
омоет вместе со штангой и сборная
:ССР распрощалась с надеждами на
емпионский титул в командном зачете!..
А товарищи, а тренеры?.. Они дове-
яли тебе честь защищать престиж со-
етского спорта, а ты ведь сам знаешь,
колько прекрасных бойцов остались до-
а, не вошли в команду, хотя, может
ыть, имели на это больше прав, чем ты...
Я почувствовал, как закипела кровь,
очувствовал жажду борьбы. Да пусть
лучше умру на помосте, чем не возьму
гот вес!
Вот так, к третьей попытке, очнулся
еловек. Фотография напоминает мне об
г их мгновениях: штанга лежит на груди,
таза прикрыты, зубы блестят... Да, не
э красоты в ту пору было...
В зал вышел — он приглушенно ро-
зчет. «Ждут», — думаю. Ох, и тяжело
’нул штангу, а из подседа вставал еще
'•келее!.. Я встаю, и зал потихоньку
•гает. Не ожидали никак, что встану.
° грудь взвалил, постоял немного, шо-
твое состояние, чувствую, проходит. Ну,
фа! Толкнул ее и держу. Долго не хотел
’осать, чтобы судьи поняли, что вес
“-таки взят. И сам чтобы понял, как
’До соревноваться на чемпионате мира.
влетели на меня тренеры, ребята,
поздравляют, целуют. А зрители еще
минут пятнадцать не садились, вызывали,
как актера. Ну, зрители есть зрители.
Им чем острее ситуация, тем лучше.
К моему удивлению, и пресса, и руково-
дители нашей федерации тяжелой атле-
тики расценили мое выступление как
успешное. Я занял третье место с резуль-
татом 482,5 килограмма, проиграл «се-
ребро» Озимеку лишь по собственному
весу. Первым, понятно, был Гена Иван-
ченко.
Многие спортивные журналы писали
в своих отчетах и очерках о том, что в
Колумбусе Ригерт проявил большое му-
жество, совершил спортивный подвиг
и т- Д- Но я думаю, что просто не потерял
самообладания и выполнил то, на что
был в данный момент вполне способен.
Даже меньше. Позже в моей спортив-
ной биографии бывали моменты, когда
надо было действительно, стиснув зубы,
заставлять себя в интересах команды
выходить на помост. Ну, в таких случаях
еще можно говорить о мужестве. А в об-
щем, это настолько высокое слово, что
употреблять его надо как можно реже.
Чтобы оно не входило в привычку.
Кто действительно был молодцом в
Колумбусе, так это Яан Тальтс. Столк-
нувшись с явной несправедливостью, он
остался таким же несгибаемым бойцом,
как и всегда.
— На помосте разберемся, кто силь-
нее,— говорил он перед соревнованиями.
Новоявленный «чемпион мира» Роберт
Беднарский явно нервничал. Это было
очень заметно.
Мы пришли на состязания штангистов
первого тяжелого веса всей командой
и от души поздравили Тальтса с заслу-
женной победой. А вконец раздосадо-
ванный Беднарский проиграл не только
Яану, но и молодому болгарскому атлету
Александру Крайневу. Действительно,
помост всегда рассудит, кто есть кто.
Победную точку поставил в выступ-
лении советской команды мой земляк
Василий Алексеев. Он вел спор с амери-
34
канскими штангистами — тяжеловесом
Патера и чемпионом мира Дьюбом. На-
кануне соревнований эти американские
спортсмены вместе с Беднарским были
приняты президентом США Ричардом
Никсоном и пообещали обязательно вы-
играть у русских. Но Алексеев не оставил
им никаких надежд на победу. Приз за
первое место на чемпионате мира 1970
года увозила из Колумбуса сборная Со-
ветского Союза. Кроме Алексеева, Тальт-
са и Иванченко чемпионами мира стали
Василий Колотов и Виктор Куренцов.
Закалка борьбой
Как-то в Шахтинском драматическом
театре, на встрече ведущих спортсменов
города с общественностью, выступал Ру-
дольф Владимирович Плюкфельдер. Он
рассказывал о своей работе, о ребятах
из нашей секции. Отвечая на традицион-
ный вопрос о планах своих и учеников,
он, в частности, сказал;
— Давид Ригерт свои выступления
в среднем весе заканчивает. Он перехо-
дит в полутяжелый и через полгода,
надеюсь, будет бить в нем мировые ре-
корды.
Для большинства это было неожидан-
ностью. Но мы с Плюкфельдером еще
перед чемпионатом мира решили, что
я в последний раз выступаю в средней
весовой категории, хотя многие, в том
числе и тренеры сборной страны, отго-
варивали от этого шага. Доводы их были
вескими — там же Василий Колотов! И в
самом деле, позиции полутяжеловеса Ко-
лотова казались неприступными. Только
что в Колумбусе он стал одним из главных
героев чемпионата, установив за несколь-
ко часов четыре мировых рекорда!
Выхода у нас, однако, не было. Я чув-
ствовал, что мышечная масса бурно
растет, и это было естественно мне уже
исполнилось 23 года. Интенсивные тре-
нировки, железный режим и хорошее
питание делали свое дело. Изнурять себя
в таком возрасте постоянными и вдо(
вок значительными сгонками веса бы
неразумно. Я чувствовал, что, не сброс
4 килограмма перед Колумбусом, мог
вполне успешно выступить там в по
тяжелом весе. Думаю, что ниже треть,
места не опустился бы.
Вскоре представился подходящий «
чай проверить нашу правоту. В Волгой
де проходило первенство Российской <
дерации. Я весил в ту пору всего 84
лограмма 200 граммов. Стоило ра;
сходить в баньку, сбросить около по;
тора килограммов, и я мог свободно вь
тупать в среднем весе. Полтора килогра
ма не страшно сгонять и юноше. Но I
с Плюкфельдером решили не отклад
вать дело в долгий ящик и пробовать сил
в полутяжелом.
Против всех ожиданий, дебют oi
зался более чем успешным. И глав)
не в сумме троеборья, хотя с этим резу.
татом (515 килограммов) я был бы в I
лумбусе серебряным призером. Я ус
новил свой первый в жизни мировой
корд! Причем именно в рывке. То, что
удавалось в среднем весе (153 килогра
ма, вы помните, так мне и не покорили'
получилось с первого раза в полутя;
лом. Для этого пришлось ПОДНЯТЬ ПО'
на 10 килограммов больше — 162 ки
грамма. Я стоял под штангой и не i
сдержать счастливой улыбки. Похо
что теперь я понял, как устанавливс
мировые рекорды!
Но что было самое интересное: koi
после соревнований я стал на весы, <
показали... 82 килограмма 500 грамм
Тютелька в тютельку — средневес! Од
ко о том, чтобы возвращаться в эту ве
вую категорию, уже не было и ре
И сейчас приятно вспомнить 1971 п
Кажется, получалось все, чего я мог ।
латы Двенадцать мировых рекор;
было установлено за это время. Сор
нования — одно интереснее друго
Оно и понятно! Когда выигрываем
выступать всегда интереснее, чем ксг
проигрываешь... А впрочем, иной п
35
игрыш стоит двух побед — как, напри-
мер, это было у меня в Колумбусе.
Но туда я ехал зеленым новичком,
фамилия Ригерт никому ничего не говори-
ла. Иное дело теперь, когда у тебя за
плечами полдюжины совершенно «све-
женьких» мировых рекордов и ты заявлен
на чемпионате Европы первым номером
сборной команды СССР в полутяжелом
весе. На чемпионат континента в Софии
в этой весовой категории собралась со-
лидная дружина атлетов, и среди них,
например, шведские спортсмены Юханс-
сон и Беттенбург, не раз устанавливавшие
рекорды мира. Да и сумма троеборья
у Юханссона была всего на 2,5 кило-
грамма меньше моего мирового рекорда
(542,5 килограмма). Так что, хотя я и
считался фаворитом, душевного спокой-
ствия не было. Упорно муссировались
слухи, что на этот раз шведы сильны, как
никогда, и первое место уступать не
собираются.
Они впрямь были сильны, это я понял
сразу, как только приехал в Софию. По
тренировочному залу колесили два об-
росших бородами человека с мощными
бицепсами и широкими спинами. У обоих,
наверное, вес за 90 килограммов. Я взгля-
нул на себя в зеркало. Увы, по сравнению
С этими парнями я выглядел мальчишкой.
Позже протокол взвешивания подтвер-
дил это: я был самым легким полутяже-
ловесом чемпионата.
Однако желания бороться от этого
не убавилось. Я чувствовал, что за послед-
нее время тоже стал очень сильным. И не
«друг: Рудольф Владимирович обратил
«нимание, что именно в этом я уступаю
многим своим соперникам. Вот почему
даже в ущерб, например, технике рывка
мы основательно взялись за развитие
-илы. Рост результатов в рывке на время
приостановился, но это нас не пугало,
лверстаем! Зато улучшились показате-
ли в жиме — движении, которое у меня
Ь1чно отставало, и, главное, в толчке.
Отправляясь на софийский чемпионат
вРопы, я планировал ход борьбы при-
мерно так: в жиме проигрываю шведским
спортсменам, но не очень много. В рывке
все это отыгрываю. В толчке выступаем
на равных или я чуть лучше. Никакое
место, кроме первого, удовлетворить нас
с Плюкфельдером не могло.
Но Бу Юханссон, мой главный на этих
соревнованиях соперник, тоже, как вы-
яснилось, был в прекрасной форме. Сос-
тязание в жиме он начал весьма убеди-
тельно, показав результат 182,5. У меня
же к этому времени техника жима все еще
оставляла желать лучшего. И, несмотря
на то, что физически я чувствовал себя
превосходно, зафиксировать сумел лишь
172,5 килограмма. Это было весьма не-
приятным сюрпризом. Больше 7,5 кило-
грамма я проигрывать в первом движении
никак не собирался. А теперь попробуй
достань соперника, когда у него 10 ки-
лограммов «форы»!
Вдобавок Юханссон чувствовал себя
в тот вечер в ударе. Все удавалось ему,
как никогда. Большая группа шведских
туристов, я думаю, надорвала голосовые
связки, видя, как молодецки ведет он
борьбу на европейском помосте.
Даже рывок, в котором обычно Бу
никогда не блистал, на этот раз провел
он удачно, подняв 155 килограммов.
Я, правда, отыграл в этом движении
5 килограммов, зафиксировав 160. Ды-
шать стало немного легче. И задача
стояла хотя и трудная, но не безнадеж-
ная. Я ведь легче шведского атлета
и, стало быть, при одинаковом результа-
те выхожу вперед. Имею, можно сказать,
фору 2,5 килограмма. Так что факти-
чески Юханссон впереди меня перед толч-
ком всего на 5 килограммов! Жить еще
можно!
Но Юханссону, по-моему, так не ка-
залось. Что-то уж больно рано в шведс-
кой сборной послышались громкие голо-
са и смех. Наверное, он тоже надеется
на свой толчок. Ну что ж, поборемся...
Я думаю, зрителям в тот вечер было
на что посмотреть. Эмоции захлестывали
и помост, и зал, и даже судейские столики.
36
Надо сказать, что на этих соревно-
ваниях мне впервые пришлось выступать
• со штангой шведского производства. Сна-
ряд отличный — гриф «мягкий», эла-
стичный, блины облиты резиной. В об-
щем, одно удовольствие поднимать такую
штангу. Но... если уже имеешь навык.
На последней тренировке я, правда, под-
нимал именно такой снаряд. Но ведь это
была последняя перед соревнованиями
тренировка и «прочувствовать» штангу
на больших весах я не мог — это было бы
неразумно. Юханссон, конечно, о таких
пустяках не думал — для него снаряд
привычный. Мне же пришлось вносить
технические коррективы по ходу состя-
заний.
Первая встреча со шведской штангой
в толчке была неудачной. Довольно лег-
ко взял я ее на грудь, встал. Но когда вы-
толкнул 195 килограммов на вытянутые
руки, тут она и показала свой норов.
Наши более жесткие штанги в таком
положении «молчат», а эта забилась,
как живая. От неожиданности я качнул-
ся вперед. Штанга начала падать, а ког-
да почти два центнера падают, подхва-
тить их невозможно. Инстинктивно я по-
пытался, но...
Зато во второй попытке я уже понял,
что это за «зверь», шведская штанга.
Долго стоял с нею на груди, прислуши-
вался к тому, как «концы» себя ведут, нет
ли разнобоя в их качке. И, когда снаряд
1 успокоился, поймал момент и послал
штангу вверх. Со стороны, наверное,
1 это выглядело как очень тяжелая по-
пытка. Но я так не считал. Я поймал
нужное движение! Появилась уверенность
। в себе, в том, что сегодняшние соревно-
। вания я не проиграю.
Ну, а шведы, увидев, как туго идет у
меня дело, совсем списали меня со счета.
Тем более что Юханссон блестяще тол-
кает 200 килограммов! В зале творится
что-то невообразимое, шведского атлета
' целуют земляки, тренеры, уже начинают
его качать... По-моему, все забыли, что
У меня в запасе еще одна попытка, все.
и даже судьи! Проходит минута за ми
той, а меня никто не вызывает на поме
Начинаю нервничать. Но тут первым
судейским столиком опомнился Оск<
Стейт, ответственный секретарь Между
народной федерации тяжелой атлетюГ
Я услышал его торопливый и как бы
виняющийся голос:
— На помост вызывается Давид I
герт. Советский Союз! Третья зачетг
попытка.
Тут только все обратили вниман
что на демонстрационном табло дае
горит цифра 205. Вес, который я заяв
Это на 2 килограмма больше официа
ного мирового рекорда. Только та>
вес мог принести мне победу.
Когда я брал штангу на грудь, поня
что можно было заказывать и 210. С уд
вольствием подержал ее на вытянул*
руках и бережно опустил на помо<
Хороший снаряд, ничего не скажеи
Юханссон бросил полотенце в ли
своему тренеру и в страшном возбужден
заметался по залу, что-то выкрикивс
Никак не ожидал он от меня такой прып
Но потом все же успокоился, подошел
поздравил с победой.
Первый раз стоял я на высшей cl
пеньке пьедестала почета, слушая ги
своей Родины.
На чемпионате мира 1971 года
бборной СССР выступали в полутяжел
весе двое — Василий Колотов и я. Чб
пионат проходил в перуанском гора
Лима, в высокогорье. Куда только
забросит спортсмена судьба! В коман
у нас было много дебютантов, но выс
пили они хорошо. Чемпионами мира вп<
вые стали Г. Четин, В. Каныгин, Б. П<
лов, Ю. Козин и я. Отстоял свое высок
звание наш капитан В. Алексеев.
Соревнования эти не оставили ярке
следа в моей памяти. Звание чемпис
мира, конечно, одно из самых почетн!
для спортсмена. Но я гораздо болы
был рад, когда выиграл в Софии чем,
онат Европы, да еще в такой захват
воющей борьбе. Там два дня земли п
37
собой не чуял. А здесь ощутил летучую
радость, и только. Может быть, это по-
кажется нескромным, но эту победу мы
с тренером Рудольфом Владимировичем
Плюкфельдером восприняли как законо-
мерность.
Опыт рос от соревнования к сорев-
нованию. Я уже довольно хорошо знал
себя. Выработалась своя повадка, так-
тика, научился взвешивать каждый свой
шаг, с полувзгляда оценивать готовность
основных соперников. В Лиме они были
хорошо знакомы — Василий Колотов и
Бу Юханссон. Но шведский атлет ока-
зался далеко не в той форме, что была в
Софии, а от Колотова я оторвался уже
в рывке. Так что напряженной борьбы
не было. Сумма троеборья, которой хва-
тило для победы — 542,5 килограмма,
складывалась так: жим — 177,5, рывок —
162,5, толчок — 202,5. Второе место с
результатом 535 килограммов на этом
чемпионате занял Василий Колотов.
«Самый большой неудачник
Олимпиады»
Как бы хотелось мне никогда в жизни
не приниматься за раздел с таким вот
названием! Но что сделаешь — учиться
ведь нужно не только на победах! Как
говорит старая русская пословица, за
одного битого двух небитых дают. Для
меня дорого все, что пережито в спорте, —
и хорошее, и плохое...
А ведь ничто не предвещало той дра-
мы, которая разыгралась на Олимпийс-
ких играх 1972 года в Мюнхене. Сразу
после чемпионата мира в Лиме мы с Ру-
дольфом Владимировичем составили кон-
кретный, тщательный план подготовки,
с тем чтобы пик моей спортивной формы
пришелся на Олимпийские игры. Над
этим планом пришлось изрядно поломать
нам головы. Стоит ли говорить, что такое
олимпийские игры для любого спортсме-
на! Не бывает титула выше олимпийского
чемпиона, и не зря же это звание присваи-
вается спортсменам навечно и не допус-
кает никакой неприятной приставки вро-
де «экс». Конечно, я мечтал об олимпийс-
ких баталиях и серьезнейшим образом
готовился к ним.
Результаты наших интенсивных, на-
сыщенных разнообразными упражнени-
ями тренировок не замедлили сказаться.
Так, еще недавно у меня отставал в раз-
витии верхний плечевой пояс. Это меня
постоянно беспокоило. Но однажды я,
совершенно случайно, «подсмотрел» у
одесского штангиста Валерия Кухарского
очень интересное упражнение для раз-
вития брюшного пресса и рук. Нужно
было лечь горизонтально на скамью,
закрепить голени, а на грудь взять штан-
гу. Затем одновременно стараться вы-
жать ее и подняться в сед. Упражнение,
надо сказать, не из легких. Но я обратил
внимание на Валеркин пресс: он был
развит великолепно, гораздо лучше, чем
у меня. Валерий уверял, что это — ре-
зультат хитрого упражнения.
Я попробовал раз, другой, третий.
Мышцы невыносимо болели, но, значит,
они получают основательную нагрузку!
Вскоре я мог уже взвалить на грудь до-
вольно ощутимый вес и вставать с ним.
И на первых же соревнованиях убедил-
ся, что мои старания не пропали да-
ром.
Это было в конце 1971 года, на ро-
зыгрыше Кубка СССР в Ереване. В первом
же подходе я не побоялся пойти на свой
личный рекорд в жиме. Никогда не отли-
чался я в этом движении, а тут сразу
поднял 185 килограммов! И, чувствуя
себя в ударе, захотел даже побить миро-
вой рекорд — 195. Но, хотя я и сильно
окреп за последнее время, видно, все же
был к этому не готов — и пресс, и руки
не справились с огромным весом. Тем не
менее на этих Соревнованиях я улучшил
мировой рекорд в сумме троеборья —
552,5. Все шло строго по плану и даже
чуть лучше, потому что я рассчитывал
закончить 1971 год с суммой троеборья
550 килограммов.
38
Но не зря, наверное, говорят, что
слишком хорошо — это тоже не хорошо.
А я как раз в начале 1972 года попал в та-
кую полосу: что ни соревнования, то
победа и рекорды. Не скупился на кило-
граммы — сколько мог, столько и «вы-
давал». Всем это страшно нравилось, и
мне самому в том числе.
В апреле, например, идет в Таллине
чемпионат СССР. Ответственнейший тур-
нир, все наши силачи показывают товар
лицом, грамма никто не хочет уступить.
Это и понятно — год-то олимпийский,
а в сборную страны вон сколько достой-
ных кандидатов! Тут уж любые соревно-
вания — принципиальный спор за звание
олимпийца. А мне как будто и не с кем
спорить, разве что со своими рекордами.
Вот и в Таллине: 185 килограммов выжал
почти одними руками, затем последовал
мировой рекорде рывке —165,5. А в толч-
ке вообще почувствовал такую силу,
что одному журналисту, освещавшему
чемпионат страны, показалось, будто я
«готов поломать гриф». Рекордные 210 ки-
лограммов поднял почти без участия ног,
сделав что-то вроде толчкового «швун-
|га». Сумма тоже была новым мировым
достижением — 555 килограммов. И, глав-
ное, сам я чувствую, что потенциал не
исчерпан. Наоборот, он растет с каждым
днем!
Следующим важным этапом подготов-
ки к Олимпиаде был чемпионат Европы,
проводившийся в румынском городе Кон-
станце. Не секрет, что последние годы
на самых крупных соревнованиях — чем-
^ионатах мира, олимпийских играх —
едали в тяжелой атлетике разыгрывают
р основном европейцы. Мало осталось
в Америке и Азии претендентов на высо-
кие места. Так что нам представился слу-
чай посмотреть «в деле» на своих основ-
ных соперников.
| Констанца — порт на Черном море,
э мае там вовсю светит солнце, стоит
изумительная погода. И, куда ни гля-
Еешь, пестрят синевой тельняшки, вьют-
’ ленты бескозырок... Много было там
в это время и наших моряков. Один и
них отыскал меня перед самыми coper
нованиями и от имени экипажа торжес
венно вручил... морскую тельняшку. Ок<
зывается, они однажды видели по тел
визору, что я выступал в полосатой спо|
тивной рубашке, и кто-то тут же нача!
уверять, что я — бывший моряк. Приц,'
лось немного разочаровать земляка. Н
тельняшку я взял и пообещал, что бу/
выступать теперь только в ней. С тс
пор полосатая синяя рубашка и красне
трико стали моей традиционной форме
В общем, в Констанце выступать был
чрезвычайно приятно. Моряки явилис
в зал всем экипажем и поддерживали мен
во всю мощь своих здоровых легки)
Да и у самого было, не побоюсь сказат!
ощущение полета. И, несмотря на то, чт
борьбы за первенство как таковой г
получилось, я установил два мировы
рекорда — в рывке (166 килограмме!
и в сумме (557,5 килограмма: 185 + 165
+ 207,5). Ближайший соперник отстал б<
лее чем на 30 килограммов! Итак, вс
складывалось как нельзя лучше, и н
горизонте рисовались самые благоприят
ные перспективы.
В полутяжелой весовой категори
оставался один мировой рекорд, все ещ
не принадлежавший мне, — в жим<
Но теперь я чувствовал, что жить et
осталось недолго. В Констанце, на че1
пионате Европы, я наблюдал, замен
тельное выполнение этого капризно!
упражнения. Болгарский легковес Мл<
ден Кучев владел образцовым жиме
Если бы все его так выполняли, никог/
не исключили бы жим из тяжелоатл!
тической программы!
Должен сказать, что я всегда стараюс
смотреть все соревнования, от первой
до последнего дня. Тренеры к этому давч<
привыкли и даже перед самым моим вы
ступлением уже не прогоняют меня
зала. Иные говорят, что это сбива
настрой спортсмена, потому что он к
вольно начинает «болеть» за своих, и т.
Но я считаю, что лежать в гостинице
39
думать об одном и том же еще хуже.
А ведь крупные соревнования — вели-
колепный парад разных школ и направле-
ний тяжелой атлетики. Где еще увидишь
столько блестящих мастеров! Кроме того,
я считаю немаловажным «прочувство-
вать зал», привыкнуть к месту будущих
соревнований.
Даже на собственных выступлениях
я обычно не ухожу в себя. Идет соперник
на помост — стараюсь посмотреть, как
у него получается попытка. Таким обра-
зом оцениваю его силы, прикидываю
свои возможности. Исходя из этого, по-
рой приходится на ходу менять тактику
ведения борьбы.
Не для всех, возможно, это подходит.
Некоторые атлеты привыкли в дни со-
ревнований ни на что не отвлекаться,
предельно сосредоточиваться на пред-
стоящих выступлениях. Повторяю, у каж-
дого своя манера. Но мое «любопытство»
Рудольф Плюкфельдер всегда только при-
ветствовал, и я ему за это благодарен.
Иначе за многие годы выступлений в
большом спорте я бы, по сути, ни одних
крупных соревнований толком не увидел.
Учиться можно не только у чемпионов.
Иногда у штангиста, не помышляющего
даже о призовых местах, можно увидеть
очень оригинальное выполнение того или
иного элемента. И мне непонятно, когда
спортивный специалист, допустим тре-
нер, приходит в зал только тогда, когда
на помост вызывают сильнейших. Каж-
дый ведь поднимает штангу по-своему,
и, на мой взгляд, на соревнованиях' инте-
ресно буквально все!
Итак, болгарин Младен Кучев, сам
того не зная, оказал мне весомую услугу,
продемонстрировав в Констанце блестя-
щую технику жима. Буквально на следую-
щий день после его выступления я явился
в тренировочный зал и попробовал жать
так, как Младен. Получалось как будто
неплохо.
А по приезде домой всерьез занялся
перестройкой техники этого движения
Дело шло весьма успешно, на трениров-
ках я уже поднимал такие веса, к которым
раньше не подходил и на соревнованиях.
Наконец предоставился случай проверить
свою спортивную форму. В Риге прово-
дился Кубок Балтики, последние крупные
соревнования перед XX Олимпийскими
играми. Все кандидаты в сборную про-
ходили здесь последнюю проверку боем.
Чувствуя, что жим уже достаточно
стабилизировался, я в первой же попытке
решил идти на всесоюзный рекорд: поп-
росил установить на штанге 191 кило-
грамм. С поразившей самого легкостью
поднял этот вес. Вот тогда я и решил
попробовать осуществить свою давнюю
мечту. Она ведь есть у каждого спортсме-
на, не правда ли? А я в последнее время
все чаще задумывался о цифре 600. Кому-
то, может быть, это опять показалось бы
дикостью, авантюризмом. Ведь всего три
года назад такую сумму набрал наш
супертяжеловес Василий Алексеев. А меж-
ду прочим, когда-то американцы обеща-
ли поставить памятник при жизни атлету,
который откроет «Клуб-600». Но, кажет-
ся, памятник Алексееву они так и не пос-
тавили...
Но это к слову. Конечно, 600 килограм-
мов — вес громадный, однако если его
смог покорить один человек, то почему
не сможет другой? Это ничего, что сам
он весит на 60—70 килограммов меньше.
Попытаться, во всяком случае, можно.
И я решил сделать такую попытку
именно сейчас. Но кто знал об этих моих
мыслях? Сказать вслух я прежде никому
не решался — еще засмеют, чего добро-
го... Поэтому во втором же подходе без
объяснений причин попросил установить
на штангу... 205 килограммов. Это на
9 килограммов больше мирового рекорда!
Кое-кто из присутствующих, навер-
ное, посмотрел на меня с сожалением.
Мол, с этим парнем что-то происходит.
Переполошились, во всяком случае, все —
и тренеры, и судьи. Какие тем 205? Об
этом и слушать не хотят! Медведев и
Плюкфельдер так сразу и объявили: «Не
пустим тебя на помост, и все! Еще ело-
40
маешься перед самой Олимпиадой,..»
Прошу разрешить пойти хоть на 200!
Чувствую, что сегодня я все, что на грудь
возьму, то И выжму. Однако не убедил
никого. Как ни петушился, больше чем
197,5 ставить на штангу не разрешили.
Огорчился я страшно. Столько во мне
сейчас клокочет энергии, а люди не верят.
Легче, чем 191, выжал я эту штангу.
Когда ее взвесили, оказалось 198 кило-
граммов. Эх, не о таком мировом рекорде
я мечтал!
Больше мне ни одной попытки в жиме
не дали. Наполовину в шутку, наполо-
вину всерьез, но на помост тренеры меня
не пустили. Понял я, что сегодня 600 ки-
лограммов уже не видать. Ну, что же
поделаешь! Видимо, к таким качествен-
ным рывкам надо не только самому го-
товиться, но и всех окружающих тоже
постепенно готовить. Иначе не поверят
в серьезность твоих намерений и поме-
шают, вот как сейчас.
Рывок начинаю со 160, затем во вто-
рой попытке прошу 165 с довеском 1,5 ки-
лограмма, чтобы на 500 граммов пре-
высить мировой рекорд. Вырвал легко,
без особенного даже настроя. Снова взве-
сили штангу, в ней — 167,5! Такое слу-
чается нередко. Стало быть, новый ре-
корд оказался на 1,5 килограмма больше
прежнего. От третьей попытки я отка-
зался.
Обычно результат в. толчке у меня
был на 15—20 килограммов выше, чем
в жиме. Исходя из этой арифметики, ре-
шаю начинать толчок с 200 килограммов.
Чтобы не толкать столько, сколько вы-
жал, а чуть больше. Поднял эти 200 ки-
лограммов и смотрю, как выполняет тол-
чок'Василий Колотов. Посмотреть есть
на что: он идет на побитие мирового ре-
корда и справляется с весом 211,5 кило-
грамма! «Ну, — думаю, — кто-кто, а
Василий подойдет к'Олимпийским играм
во всеоружии».
У меня остаются еще два подхода.
И хотя настрой был уже совсем не тот,
что перед стартом, все же заказываю
215 килограммов. И опять меня не хотят
слушать, опять уговаривают снизить
вес — зачем так много прибавлять?!
Я объясняю: «Зрители ждут именно 215.
Слышите, как они шумят?»
А ты, говорят, выйди и сделай «тягу»
(то есть подними штангу чуть выше коле-
ней) да и брось. И так ты сегодня «дров
наломал», для одних соревнований влол
не достаточно. Уговорили как будто
Решил — не буду стараться. Выхожу hi
помост с какими-то посторонними мысля
ми. Чтобы сделать «тягу», настраиваться
особенно не надо. Наклоняюсь над штан
гой, тащу ее вверх. Мелькает вдру
мысль: «А не взять ли ее на грудь?» Поп
робовать, во всяком случае, можно. Беру
на грудь, но, поскольку в этот момент
был немного расслаблен, локтем слегка
касаюсь колена. Все, попытку можно не
выполнять — ее не засчитают. Судья-
фиксатор поднял руки — опустить! Я это
прекрасно вижу, но вдруг становится
интересно, смогу ли я встать с таким
весом из «мертвого положения». Раз меч-
таешь о 600, надо пробовать! Минуту,
наверное, боролся в подседе и все-таки
встал. Ноги были в то время как домкра-
ты. Судья поднялся с места, — думает,
ослеп Ригерт, что ли? Машет руками
и кричит: «Опустите, опустите!» А я стою
и чувствую — выжать эту штангу можно,
не то что толкнуть! Засмеялся и опустил
ее. И в зале, слышу, смех. Зрители эт<
тоже, по-моему, почувствовали.
580 килограммов можно было в это
вечер собрать без особенного риска. А так
получилось 562,5. Эта сумма троеборья,
как и результат в жиме 198 килограммов,
остались «вечными» мировыми рекорда-
ми тяжелоатлетического троеборья в по-
лутяжелом весе.
Вот в такой спортивной форме был
я накануне Олимпиады. Не соревновал-
ся, а силой тешился. И краю, казалось,
ей не будет. Но если бы штангу подни
моли одной силой!
Много, очень много факторов влияе:
на выступление спортсмена. И не все
надо сказать, были положительными для
меня перед самыми ответственными в
моей жизни соревнованиями. Во-первых,
в Мюнхен, совершенно неожиданно, не
взяли моего тренера, Рудольфа Владими-
ровича Плюкфельдера. Я расценивал это
как явную несправедливость. Кто-кто,
а олимпийский чемпион, заслуженный
тренер СССР должен был ехать на Олим-
пиаду, раз там выступает его ученик.
Стоит ли говорить, как я привык к свое-
му тренеру, какой неоценимой могла быть
его помощь в трудную минуту. Плюк-
фельдер прошел через две олимпиады,
он сполна испытал и горечь разочаро-
вания и радость победы. Опытом такого
человека никак нельзя было пренебре-
гать!
Во-вторых, сборную команду штан-
гистов последнее время вообще что-то
стало лихорадить. Тренеры никак не
могли прийти к единому мнению отно-
сительно состава олимпийцев. Их сроры,
к сожалению, выплеснулись за пределы
кабинетов и достигли ушей спортсменов.
Этого никак нельзя было допускать! Не
наше это дело — делить места в команде,
нам надо тренироваться, и как можно
лучше. Ничто не должно было отвлекать
нас от этого самого главного дела. И хотя
споры эти непосредственно меня не ка-
сались (я был вне конкуренции в полу-
тяжелом весе), не действовать на нервы
они не могли. В это время я был комсоргом
сборной и, понятно, волновался за всех
ребят.
Дебаты, к сожалению, не прекраща-
лись вплоть до самих выступлений в
Мюнхене. Туда мы выезжали двумя пар-
тиями: вначале штангисты легких ве-
сов, затем — средних и выше. С каким
волнением все ожидали первых вестей
с олимпийского тяжелоатлетического по-
моста! Но начало было не особенно обна-
деживающим. Посредственно выступили
наши ветераны Геннадий Четин и Дито
Шанидзе. Зато отличную подготовку с
первых стартов продемонстрировали
болгарские штангисты.
41 •
Но вот уверенно завоевывает золотую
медаль в легком весе московский армеец
Мухарби Киржинов. Мы облегченно
вздохнули: лиха беда начало. Дальше
должно пойти дело лучше — ведь начи-
ная со среднего веса у нас в команде
вернейшие претенденты на олимпийские
медали.
Увы, впереди нас ждала настоящая
беда. В полусреднем весе чемпион мира
В. Каныгин встретил сильное сопротив-
ление со стороны болгарского спортсме-
на Бикова. Этот штангист был в блестя-
щей форме. Наверное, Каныгину нужно
было,трезво оценив свои силы и возмож-
ности, бороться за серебряную медаль.
Он вполне мог ее получить. Однако Вла-
димиру предложили начать рывок со
137,5 килограмма, чтобы не отдавать
инициативу Бикову. А для него это был
слишком большой вес. Но разве спортс-
мен откажется, попросит, чтобы поста-
вили меньше! И в результате получился
почти закономерный «ноль» в рывке.
Все мы, конечно, очень переживали этот
срыв — и тренеры, и спортсмены.
На олимпиаде атмосфера пронизана
колоссальным напряжением. Этого ощу-
щения никогда не поймет тот, кто не был
на олимпиаде. У всех такое состояние,
что в любую минуту можно выступать.
По ночам в гостинице двери скрипят —
не спят ребята. А завтра от нашей коман-
ды на помост выходят двое — чемпион
мира Борис Павлов и рекордсмен мира
Валерий Шарий. Оба физически сильны,
как никогда. У норвежца Енссена, основ-
ного конкурента, результаты значитель-
но уступают результатам наших ребят.
Все мы надеемся, что они выиграют зо-
лотые и серебряные медали, но ...
Смотреть их выступление меня не
пустили. Я не находил себе места, сло-
няясь по Олимпийской деревне. Каждый
час казался сутками. В одном из холлов
было оборудовано световое табло, на
нем весьма оперативно «печатались» все
протоколы олимпийских схваток. Я рас-
сеянно просматривал результаты сорев-
42
Ьаний борцов, боксеров... Ну наконец-
дошла очередь до тяжелой атлетики!
иваюсь глазами в протокол жима. Пе-
митываю все фамилии раз, другой,
е же Павлов? Павлова нет. А Шарий?
□ рия тоже нет! Думаю, может, это
jh6ko, может, перепутали там что-ли-
... Нет, так и не зажглись на табло фа-
|лии наших штангистов. Вывод только
ин: оба не справились с начальными
сами.
Дело шло к ужину. Механически поб-
!i я в столовую. Надо же есть — завтра
•ребуется много энергии! Но кусок не
ет в горло. Пожевал что-то, не чувст-
я вкуса, выпил молока. Прихожу в
рпус. Средневесы вместе со мной жили,
in уже там. И наши руководители тоже,
е сидят, молчат.
— Ну что же вы? — говорю...
Они как будто не слышат. Чертых-
лся я, досадуя на все на свете, рукой
1хнул, выскочил вон. В горле будто
мок...
Вдобавок ко всему — еще одна неп-
1ятносты Тренерский совет решил не
гставлять в полутяжелом весе Василия
>лотова. Узнав об этом, я страшно рас-
роился. Мы ведь так привыкли ощущать
>коть друг друга! Столько раз бывали
,есте в серьезном деле... Легче ведь
Ьднимать штангу, когда товарищ рядом!
экого испытанного бойца держать не
дел!.. А ведь Василий был отлично под-
ловлен к Олимпиаде, он так надеялся...
видно мне было за него страшно. Пред-
авляю, каково же ему самому!
Я кручусь на жестковатой кровати
думаю об этом. Думаю, что три срыва
одряд — такого от нас не ожидал никто,
акого со сборной страны в жизни не
1учалось. Что же происходит? Почему
аши сильные парни один за другим вы-
ывают из борьбы? Мысли упорно воз-
ращаются к последним событиям на
омоете, и сон бежит от меня. Это очень
(верно — не спать вторую ночь подряд
еред собственным выступлением. Со
ремени моего первого чемпионата мира
в Колумбусе я такого что-то не при-
помню.
Но я ведь уже не новичок. Три года
в сборной страны что-то да значат. Ни
когда не подводил я команду и, даже бу-
дучи порой не в форме, выигрывал у
самых грозных соперников. А здесь их
нет, грозных. Я знаю, что из тех, кто завт-
ра выйдет на помост, никто не прибли-
жается к моим рекордам: ни болгары
Шопов и Николов, ни штангист из ГДР
Петцольд — никто. Но почему-то это не
снимает напряженности. Да, я должен
выиграть — так все говорят и пишут, и я
выиграю, только пусть он скорее при-
ходит, мой черед выступать!
Все свободные в этот день штангисты
и тренеры из разных команд пришли в
зал. Наверное, чтобы посмотреть, как
Давид Ригерт будет творить чудеса. Мно-
гие ведь были наслышаны о последних
моих результатах.
Долго решали мы с тренерами, с ка-
кого веса начинать жим. Физически и тех-
нически я был подготовлен не хуже, чем
в Риге. Но это же не Кубок Балтики, это
Олимпиада! После трех «баранок» ник-
то не хотел рисковать, и я тоже. Предло-
жили начинать со 180. Я согласился, ра;
такое дело. Готовлюсь к первому под-
ходу. Вокруг меня человек пять совет-
чиков. Лучше бы, конечно, здесь быг
один Плюкфельдер. 180 килограммоЕ
ждут меня на помосте. Вес довольнс
скользкий. Одними руками его не выж-
мешь, а «вложиться» как следует труд-
но — для меня 180 все-таки маловато
Первая попытка получилась неудач-
ной. Все пятеро помощников тут же на-
летели со всех сторон и начали учитЕ
меня, как надо поднимать эту штангу
Я от них бросился в зал, а то бы не дал!'
сосредоточиться. Походил там, успоко-
ился, продумал, в чем была ошибка
Чувствую, однако, что координация дви-
жений основательно нарушена.
Во втором подходе поднял штангу,
«как пустую»! В третьем без всякого нап-
ряжения выжал 187,5. Пошло дело! Вижу,
43
спешит ко мне Алексей Сидорович Мед-
ведев — старший тренер, улыбается.
— Поздравляю, — говорит, — со зва-
нием олимпийского чемпиона!
Все ведь давно знают, что жим у меня
самое больное место, и если уж я в нем
сумел оторваться от ближайшего сопер-
ника на 12,5 килограмма, значит, все
будет в порядке. Рывок и толчок — мои
коронные упражнения, стало быть, бес-
покоиться уже не о чем.
Рано, слишком рано поздравил меня
Алексей Сидорович со званием олимпийс-
кого чемпиона...
В рывке лучший из соперников одо-
лел 150 килограммов. У меня же по пред-
варительному плану было намечено на-
чать это упражнение со 160. На разминке
поставил 155, вырвал в полустойку, хотя
швырнуло меня в сторону ощутимо. Была
мысль подстраховаться, перезаявить на
152,5 или 155. Но слышу, Медведев го-
ворит:
— Ну что, начнем, как намечалось?
Со 160?
Раз цифра названа, отступать неудоб-
но. Да и зачем отступать? Не первый раз
с этого веса стартую-
...Эти 160 килограммов — они что,
веса не имеют, что ли? Я тяну штангу
вверх и абсолютно не чувствую тяжести!
Неужели у меня сейчас столько силы?
Я делаю подсед и, спружинив ногами,
тут же начинаю вставать. И в это время...
в это время штанга вырывается из рук и
глухо грохочет сзади на помосте. Я не
верю, что «смазал» такую легкую по-
пытку. Но ассистенты аккуратно выка-
тывают штангу вновь на середину по-
моста, и голос диктора тут же призы-
вает меня подготовиться ко второй по-
пытке.
«Ничего страшного, — думаю я. ухо-
дя за кулисы. — Такое уже бывало. Я
имею в запасе еще два подхода. Вес-то
пустячный. Я справлюсь. Возле меня опять
собирается толпа. Все машут руками,
ошибки подсказывают, каждый от души
старается, но говорят, по-моему, про-
тивоположные вещи. Впрочем, я стара-
юсь вообще чикого не слушать. Хуже
такой ситуации не придумаешь. Атлет
должен отдохнуть, сосредоточиться, за
эти секунды его ничему научить уже не-
возможно, можно только сбить с толку.
Скорее на помост!
И вновь повторилось то же самое.
Как в дурном сне, штанга совершенно
потеряла вес, я — координацию, и сна-
ряд снова грохнулся позади.
Но я не верил, что не смогу его под-
нять. «Ну, — думаю, — перед вторым
подходом просто не дали мне сосредо-
точиться. Но теперь-то я уже должен
прочувствовать движение! Сейчас все
будет в порядке. Тем более что на этот
раз меня оставляют в покое».
В третий раз отправляюсь я на по-
мост, и кто-то уже в спину громко гово-
рит:
— Сильно тянешь! Тяни ее тише!
Никогда я не прислушивался к таким
подсказкам, но эта почему-то засела в
мозгу. «Дай, — думаю, — начну потише».
Осторожно так потянул снаряд, подсел,
мелькнуло в сознании: «Есть!» Но штан-
га, не получив хорошего разгона, оста-
новилась впереди, согнула мне руки и...
упала на помост.
Смутно помню, что было потом. Го-
ворили, что я подбежал к Сидоровичу,
кричу:
— Я ее все равно вырву!
Он головой качает.
— Нет, — говорит, — Давид, это —
все...
А я никак не могу поверить, что это
действительно все. Николов, болгарский
штангист, выиграл соревнования. Он по-
казал результат, который был на 37 кило-
граммов меньше моего мирового рекорда
в сумме. Но ему вручили медаль чемпио-
на, а меня немецкие газеты назвали «са-
мым большим неудачником Олимпи-
ады»!
Вечером в гостинице подошел ко мне
Василий Колотов.
— Эх, Давидка, Давидка! Выступал
44
бы я сегодня, мы бы с тобой на пьедеста-
ле, как всегда, рядышком стояли...
Конечно, дружеское участие всегда
дорого. Но я не хотел утешать себя раз-
ными объективными причинами. Да, они
играли роль, и немалую. Яан Тальтс поз-
же в интервью, опубликованном в жур-
нале «Юность», скажет, например, что
Ригерт ни за что бы не сорвался, если бы
на Олимпийских играх присутствовал его
тренер, Рудольф Плюкфельдер. Все это
понятно. Но я уже знал более глубокую
причину своего поражения.
Почти полтора года не встречал я
соперника, который сумел бы оказать
мне серьезное сопротивление. Как пра-
вило, большинство соревнований про-
ходило так: последний участник в полу-
тяжелом весе заканчивает выступление,
затем я прошу добавить к его результату
5, а то и больше килограммов и делаю
первый подход. Во втором подходе бью
мировой рекорд, а до третьего зачастую
дело даже не доходило. К этому все
привыкли, и я в том числе. Потерялось
чувство опасности, чувство серьезной
борьбы. Отчего мне было не начать этот
злополучный рывок хотя бы со 150 ки-
лограммов, а потом, если так уж хочется,
заказывать хоть 170? Не рекорд ведь
важен — важна победа. Старая как мир
олимпийская заповедь. Но в Мюнхене
я ее позабыл.
Расплата за самоуспокоенность была
страшной. Олимпийские неудачники в
Мюнхене, как правило, не задерживались.
Но мне руководители команды разреши-
ли остаться до конца Игр, показывая
этим, что не видят за мною особой вины.
Мол, на парня предыдущие неудачи
штангистов повлияли. Что ж, бывает...
Но что я мог увидеть там, на Олимпиаде,
когда весь мир казался мне в эти часы
совершенно серым? Я хотел только од-
ного — оказаться дома, в семье. На сле-
дующее утро мы с Василием Колотовым
поехали в аэропорт. Билетов на московс-
кий самолет у нас не было. Но кое-как
упросили летчиков — взяли нас в виде
исключения. В Шереметьеве в зале аэро-
порта я немного задержался — стал на
весы. Они показали 81 килограмм 500
граммов. Вместе с одеждой. А вчера на
соревнованиях сколько было? 88 кило-
граммов 650 граммов. Я потерял более
7 килограммов. За одну ночь.
От поражения лечит победа
Около месяца все передо мною пла-
вало как в тумане. В Москве меня встре-
тил Плюкфельдер. Я объявил ему, что
со штангой все покончено. Спорить он
не стал — понял, видно, что если чело-
век в отчаянии, спорить с ним бесполез-
но. Помолчали, а потом он говорит:
— Дело, конечно, хозяйское. Я тоже
так думал после Римской олимпиады.
Соперников и близко не было, за золотой
медалью в Италию ехал. А приехал с
травмой спины. Решил, что хватит, пора
бросать. А потом успокоился. Зачем, ду-
маю, бросать, когда до следующей Олим-
пиады всего четыре года? Но мне ведь
в ту пору было 32. В твоем же возрасте
многие только начинают поднимать
штангу. А до Олимпиады, повторяю,
всего четыре года.
Не могу сказать, что слова эти меня
тут же исцелили, но я их запомнил.
С жутким чувством подъезжал я к
Шахтам. Так возвращаться с соревно-
ваний мне еще ни разу не приходилось.
Однако в городе, надо сказать, к моей
неудаче отнеслись тактично. Спрашива-
ли о чем угодно, только не о соревнова-
ниях, и делали вид, будто ничего особен-
ного не произошло.
Пошел я однажды к своим, во Дворец
спорта. Ребята, конечно, начали расспра-
шивать, что и как. Они — штангисты,
их интересуют подробности. А у меня
слова не идут с языка. Повернулся, ушел.
Решил больше в этом зале вообще никог-
да не появляться. Месяца через полтора
как будто немного отошел, только нес-
45
колько седых волос на висках осталось.
Я их еще утром после соревнований в
Мюнхене заметил.
Рискнул возобновить понемногу тре-
нировки. Прихожу в зал, ребята «железо
ворочают», шутки у них, как всегда.
Близко мне это все и дорого, но чувст-
вую — за штангу браться не хочется.
Не тянет, и все. А с таким настроением
лучше дела не начинать.
Несколько раз пробовал, но после
двух-трех тренировок опять наступала
депрессия: не могут видеть штангу, грохот
ее раздражает, а как только о цифре
160 услышу, вообще убегаю из зала.
Так продолжалось вплоть до декабря
1972 года, когда в Шахтах начался рес-
публиканский тренировочный сбор перед
Кубком СССР. Ребята съехались со всей
России, знакомых много, друзей. Весело
так в зале стало, и даже меня захватила
предстартовая атмосфера. Провожу вмес-
те с ними одну тренировку, вторую,
третью — все вроде идет нормально.
Решил готовиться к соревнованиям. Вес,
правда, маленький у меня — 80 килограм-
мов нет. Типичный средневес. Но может,
это и к лучшему?
Надоело мне в последнее время в
полутяжелом весе самому с собой сорев-
новаться. Интерес стал пропадать. Чем
все это кончилось — известно. А у средне-
весов сейчас в отличной форме Володя
Рыженков, силен рекордсмен мира Ва-
лерий Шарий, есть и другие прекрасные
штангисты. Схватиться с ними, прочу-
вствовать борьбу, вышибить клином
клин — вот что мне сейчас по-настояще-
му необходимо! Доказать всем, и в первую
очередь самому себе, что жив еще штан-
гист Давид Ригерт!
С такими мыслями ехал я в Сочи на
последние соревнования памятного, даже
слишком для меня памятного, 1972 года.
И чем ближе подходил поезд к этому юж-
ному городу, тем полнее отдавался я зна-
комому, волнующему кровь предстарто-
вому чувству.
Специальный корреспондент «Совет-
ского спорта» написал в эти дни в своем
первом репортаже из Сочи, что после
Олимпиады в Мюнхене Ригерт похудел,
побледнел и взгляд его, обычно дерзкий
и веселый, стал каким-то примиренчес-
ким. Действительно, пальто болталось
на мне как на вешалке, но насчет при-
миренческого взгляда — я бы не сказал.
Это, наверное, показалось. Ничего я так
не хотел, как борьбы.
Но чтобы ко мне меньше пригляды-
вались и строили всякие умозаключения,
я старался из гостиницы выходить поре-
же. Со своими больше сидел, с ростов-
чанами.
Удивлялись все моему собственному
весу: 78,5 килограмма! Согнать еще 3,5
килограмма — можно выступать в полу-
среднем весе! Ребята только головой
крутили, дивясь, как это полутяжеловес
может стать в столь короткий срок полу-
средневесом. Я, к сожалению, хорошо
знал, как это бывает. Но за недельку пре-
бывания в Сочи заметно поправился и к
дню старта почувствовал себя готовым к
борьбе.
Об этих очень важных для меня со-
ревнованиях в моем дневнике написано
немало. Если хотите, приведу часть за-
писей.
«...24 декабря, воскресенье. Вес с ут-
ра 81,7. Хороший завтрак: два сырых
яйца, два бифштекса без гарнира, 200 г
сметаны, одна чашка кофе, 150 г боржоми.
Взвешивание с 9 часов утра. Вес 81,950.
К параду участников почувствовал при-
лив энергии, тепло. В общем, нормальное,
даже хорошее соревновательное состоя-
ние. Если вчера чувствовал легкую уста-
лость, неустроенность в окружающем,
то сейчас этого как не бывало. Есть же-
лание драться. Рудик молчит, значит,
уверен во мне или- делает вид, что уве-
рен.
(Не удивляйтесь, что я так назвал
своего тренера, Рудольфа Владимирови-
ча. Это — для себя. Мы ведь давно уже
сроднились...)
...Сегодня — первые в Союзе крупные
46
эевнования по программе двоеборья,
лма больше не будет.
...Осталось десять подходов. Начинаю
^минку: жим из-за головы 50 кг, 2 под-
Да по 5 раз. Рывок в стойку: 90 кг —
юдхода, 110 — 2 подхода, 130 — 2 под-
да. Рывок в сед: 130 — 1 подход, 135 —
одход, 145 —1 подход.
Мышечное чувство хорошее. Решаем
мать со 155 кг, вместо первоначаль-
IX 150.
1-й подход. Копия первого подхода
Мюнхене! Легко вырываю штангу, а
4 вставании роняю за голову. Дора-
ки ногами нет — вот в чем ошибка!
о подсказывает Плюкфельдер, я те-
эь тоже чувствую.
2-й подход. Старался исправить эту
1ибку и сделал еще более грубую. При
дходе к штанге кто-то сзади крикнул:
линой тащи, спиной!» Знаю, что это
правильно. В какой-то момент чувст-
о раздражение — и все-таки начинаю
1вок. И, конечно, «мимо», ничего похо-
го! Надо было выпрямиться и проду-
ть все сначала, только после этого
□ть. Потерял подход!
К третьему подходу настраиваемся
ренером дельно, без напоминания оши-
к. Говорим только о том, что надо де-
ть. И подход получается отлично!»
Между прочим, вести дневник мне по-
ветовал Плюкфельдер еще в начале
шего знакомства. Многие молодые ат-
ты пренебрегают такими советами —
зря. Память наша может упустить мно-
е из того, что сейчас кажется незабы-
емым. Дневник же — прекрасная фор-
i самоконтроля, он учит анализировать
ои достижения, видеть себя со стороны.
:ылки на занятость— несерьезны. Были
। желание и привычка, а время, чтобы
сти дневник, всегда найдется.
Эти записи, например, я делал и в пе-
рыве между подходами к штанге, при-
ютившись со своей толстой тетрадью
уголке тренировочного зала. И вот
йчас, листая дневник, я живо ощущаю
мосферу переполненного сочинского
цирка, как будто Кубок СССР проводил
ся в нем только вчера...
Ранее я уже упоминал, что
именно на
этих соревнованиях впервые стал ре-
кордсменом мира москвич, мой хороший
друг, Владимир Рыженков.
Я
его еще
настраивал, убеждал, что рекордный вес
ничуть не страшнее предыдущего. И Во-
лодя поднял в рывке 159,5 килограмма!
С помоста он летел в объятия тренера
как птица. Я тут же заказал 160. Я заказал
бы этот вес независимо от того, поднял
Рыженков 159,5 или нет. 160— вот цифра,
которая меня по-настоящему интересо-
вала в этот день. Я должен был рассчи-
таться с нею за Мюнхен. Там я не смог
одолеть ее, выступая в полутяжелом весе.
Здесь я справлюсь, выступая в среднем!
Ну и настрой у меня был на этот раз!
Бросало в жар и в холод, на месте секунду
не мог стоять. Чувствую, под шерстяным
одеялом по телу дрожь пробегает. Еще
когда шел к помосту, помнил о мюнхенс-
кой «баранке». А взялся за гриф — забыл
обо всем на свете.
И вырвал я эту штангу. Точно, легко.
В хорошем стиле. В дневнике записал:
«На 160 просто повторил свой последний
подход на 155, только вложил больше
мощи. Запас, чувствую, большой, мини-
мум 5 кг. С сегодняшнего дня вес 160 кг
ничем не отличается для меня от любого
другого...»
В толчке Володя Рыженков отстал,
так что основная борьба за первенство
развернулась у нас с Валерием Шарием.
Он тоже, кстати, получил, как вы помни-
те, «нулевую» оценку на Олимпиаде и
тоже горел желанием реабилитироваться.
Говорили, что Шарий готов к мировым
рекордам. Парень он страшно сильный
физически, но техника иногда подводит,
да и характер, по-моему, тоже. Уж больно
Валера бывает вспыльчив, даже в спор-
тивной борьбе!
Во втором подходе толкнул я 192,5
килограмма (очень тяжело вставал) и
жду, что сделает Шарий в своей послед-
ней попытке. А он заказывает сразу
47
197,5! Решил идти ва-банк. Как всегда,
над ним хлопочут тренеры и друзья: один
растирает ноги, другой — плечи, третий
протягивает к носу ватку, смоченную на-
шатырным спиртом, четвертый что-то
горячо шепчет ему на ухо... Я же говорю,
у каждого своя манера готовиться к ре-
шающему подходу. Шарию, по-видимому,
подходит именно такая. Вот он букваль-
но врывается на помост, установленный
на арене цирка, и через мгновения отча-
янной борьбы со снарядом зрители бурно
приветствуют его успех!
Шарий снимает с себя ремень, в вос-
торге бьет им об пол и, обернувшись,
кричит мне и Рыженкову:
- Ну что, друзья? Выиграли у
меня? А?!
И, довольный, убегает.
Ну, тут уж я совершенно позабыл, что
еще совсем недавно штанга была мне
противной. Я упивался атмосферой борь-
бы и азарта. И без того я весь горел, а
тут еще Валерка подбавил масла в огонь.
Что ж, надо ему достойно ответить,
200 килограммов — это будет, я думаю,
хороший ответ. В среднем весе два цент-
нера еще никто не поднимал. Мировой
рекорд — на 2 килограмма меньше. Вес-то
в самом деле не шуточный. «Только, —
думаю, — ноги бы выдержали, только
бы из подседа мне подняться. А там он
никуда не денется!»
На ноги свои я в последнее время ста-
рался не глядеть, чтобы не расстраивать-
ся. Однако даже эти «спички» на сей раз
меня не подвели. Долго, со скрипом зу-
бовным вставал я, даже, кажется, что-то
крикнул против обыкновения. Обычно я
стараюсь не шуметь на помосте, но тут
не до эстетики было — я 200 килограм-
мов вверх тащил! Встал наконец., Вот
именно про такое состояние говорил ког-
да-то Яан Тальтс, что ты «почти умер».
Сознание затуманено, гриф схватил ме-
ня за горло, он мешает циркуляции крови,
и я слегка раскачиваю штангу на ключи-
цах, чтобы кровь прилила к голове. Сразу
стало светлее, момент терять нельзя,
и я тут же «стреляю» штангу на вытяну-
тые руки, и уверенность в том, что она
теперь действительно «никуда не денет-
ся», заполняет мне сердце.
Вот что значит выступать на эмоцио-
нальном подъеме! Я ведь последнее вре-
мя абсолютно не работал над толчком,
и техника была ниже средней, а сила —
откуда уж там сила?! Но было желание
вернуться в спорт, в большой спорт, ко-
торому я отдал лучшую часть своей
жизни, и оно оказалось важнее силы.
Как выяснилось через несколько ми-
нут, штанга весила даже не 200, а 201 ки-
лограмм. Сумма двоеборья, которую я
набрал (355 килограммов), также была
признана рекордной для штангистов сред-
него веса.
Я даже не представлял себе, сколько
ребят болело за меня в тот вечер! Они
сбежались за кулисы — и друзья, и штан-
гисты, которых я абсолютно не знал, и,
если бы не Плюкфельдер, наверное, в счи-
танные минуты совершенно затискали
бы меня в объятиях. Конечно, все пре-
красно понимали, что не в трех рекордах
дело — их на моем счету к этому времени
было уже больше двух десятков. Они
видели, что человек вновь боролся, стра-
дал — и победил. Не Шария, не Рыженко-
ва — победил себя, «самого большого
неудачника Олимпиады».
Я почувствовал огромное желание ра-
ботать, работать до седьмого пота. Куда
девались мои сомнения, вялость, апатия!
На следующий день мы с ребятами от-
правились смотреть состязания полу-
тяжеловесов. От гостиницы «Камелия»
до цирка шли пешком, подставляя головы
не яркому, но все равно ласковому южно-
му солнцу. Легко дышалось, ноги пру-
жинили, и каждый шаг наполнял меня
энергией и бодростью.
Не в зрительный зал направился я,
а прямо за кулисы, туда, где уже слышал-
ся грохот штанги. Давно ли я за версту
не мог его слышать?.. Прогулявшись
вдоль разминочных помостов, переки-
нувшись словами с сосредоточенными
48
друзьями-полутяжеловесами, я вдруг по-
чувствовал неудержимое желание... вый-
ти на помост. Ну, раз уж нельзя два дня
подряд соревноваться, то хотя бы потре-
нироваться я могу! И, раздевшись по
пояс, я тут же провел полнокровную, на-
сыщенную тренировку. А когда закон-
чил ее, с огромным облегчением ощутил,
что наконец-то все стало на свои места.
Какая все-таки отличная база была
во мне заложена в олимпийском году!
Ведь, по сути, благодаря ей прошел для
меня успешно весь следующий, 1973 год,
который журналисты назвали «годом без
поражений». Действительно, мне уда-
лось выиграть буквально все соревнова-
ния, в которых выступал, — му нас в
стране, и за рубежом.
С особенным удовольствием вспоми-
наю первенство РСФСР, которое прохо-
ходило в марте в городе Шахты. Кажет-
ся, я впервые выступал перед земляками
в ранге чемпиона мира и Европы. К сожа-
лению, это так — порой родные города
видят выступления своих чемпионов в три
года раз... Очень хотелось мне не ударить
в грязь лицом перед друзьями-шахтерами,
и я был счастлив, что это удалось. Три
мировых рекорда установил я на сцене
Шахтинского драматического театра, и
зрителям такой спектакль, по-моему, при-
шелся по душе.
Вновь штанга стала мне послушной,
крепко упирались в помост ноги, и рекор-
ды в этом году падали один за другим:
в Ташкенте на Кубке Дружбы — три,
в Шахтах — три, на первенстве Европы
в Мадриде — два... Первенство мира
в столице Кубы, Гаване, обошлось, прав-
да, без рекордов, но тем не менее удалось
завоевать все золотые медали: в рывке,
толчке и в сумме двоеборья.
Справочные сведения
Чемпионы мира в полутяжелом весе
Т роеборье 1951 г. Н. Шенанский США 427,5 кг
1953 г. Н. Шеманский США 442,5 кг
1954 г. А. Воробьев СССР 460,0 кг
1955 г. А. Воробьев СССР 455.0 кг
1957 г. А. Воробьев СССР 470,0 кг
1958 г. А. Воробьев СССР 465,0 кг
1959 г. Л. Мартин Великобритания , 445,0 кг
1961 г. И. Палинский Польша 475,0 кг
1962 г. Л. Мартин Великобритания 480,0 кг
1963 г. Л. Мартин Великобритания 480,0 кг
1964 г. В. Голованов СССР 487,5 кг
1965 г. Л Мартин Великобритания 487,5 кг
1966 г. Г. Тот Венгрия 487,5 кг
1968 г. К. Кангасниеми Финляндия 517,5 кг
1969 г. К. Кангасниеми Финляндия 515,0 кг
1970 г. В. Колотов СССР 537,5 кг
1971 г. Д. Ригерт СССР 542,5 кг
1972 г. А. Николов Болгария 525,0 кг
Двоеборье 1973 г. Д. Ригерт СССР 365 кг (165 + 200)
1974 г. Д. Ригерт СССР 387,5 кг (172,5 + 215)
1975 г. Д Ригерт СССР 377,5 кг (167,5 + 210)
1976 г. Д. Ригерт СССР 382,5 кг (170 + 212,5)
1977 г. С. Полторацкий СССР 375 кг (167,5 + 207,5)
1978 г. Первый полутяжелый вес (до 90 кг)
Р Мильзер ФРГ 377,5 кг (162,5 + 215)
Второй полутяжелый вес (до 100 кг)
Д. Ригерт СССР 390 кг (170 + 220)
дружина
so
Грозный соперник
После такого отменного в спортивном
отношении 1973 года наступил весьма
сложный для меня 1974 год. Уже начало
его не сулило ничего хорошего. В марте,
как обычно, у нас проводились между-
народные соревнования — Кубок друж-
бы, на этот раз в Ереване. Так вот. я не
закончил эти соревнования, хотя склады-
вались они вначале вполне успешно.
Но в рывке вдруг почувствовал резкую
боль в стопе. Штангу я, однако, не бро-
сил. Собирался даже потом выступать в
толчке, но тут Плюкфельдер чуть ли не
силой стащил с моей ноги ботинок и но-
сок. А когда я увидел, как по всей стопе
разливается синева, желание выходить
на помост поубавилось. И все же я бы,
наверное, вышел, добившись от доктора
сборной обезболивающего укола, но, к
счастью, тренеры на этот раз были не-
преклонны.
К счастью потому, что травма ока-
залась гораздо серьезнее, чем я предпо-
лагал. Чуть позже врачи определили
надрыв ахиллова сухожилия и связок
голеностопного сустава. И рискни я вы-
полнить толчок, неизвестно, остался бы
после этих соревнований штангист Давид
Ригерт как таковой. А рвался на помост
я только потому, что мой дублер по сбор-
ной страны Сергей Полторацкий про-
игрывал в это время атлету из Германс-
кой Демократической Республики Петеру
Петцольду. И в конце концов Петцольд
стал-таки победителем.
Однако в последующие три месяца
обо всяких соревнованиях пришлось за-
быть. Кое-как старался только поддер-
живать форму: «качал спину», руки, при-
седал на правой ноге. А с левой все время
творилось что-то неладное. Боль не спа-
дала. Она отпускала меня на несколько
часов только после основательной рас-
парки. И тогда казалось, что мне чего-то
не хватает. Словом, хлебнул я с этой
травмой горя! Спасибо московскому врачу
Башкирову. Это большой специалист по
спортивному травматизму, и его консуль-
тации принесли мне неоценимую пользу.
В спорте ведь как в гребле против
течения: стоит на минутку поднять весла,
и твою лодку относит назад. А в это время
вперед уходят другие. И знают же, какое
выбрать время для атаки! Чуть ли не два
года на мои рекорды никто всерьез не
покушался. Бывало, что отнимали, но
это буквально до ближайших соревнова-
ний. Я уже как-то свыкся со своим чуть
обособленным положением в полутяже-
лом весе, считая, что имею солидный
отрыв в результатах и в любой момент,
если надо, смогу его еще увеличить.
Только разозлите по-настоящему!
Сейчас я ковыляю по шахтинскому
спортзалу, потихоньку залечиваю ногу и,
в общем, считаю, что ничего страшного
во всей этой истории нет. Рано или позд-
но, но я буду здоров и снова смогу держать
соперников на почтительном расстоянии.
Однако они рассуждали иначе. Во
всяком случае, один из соперников —
болгарский штангист Андон Николов.
Тот самый, который стал олимпийским
чемпионом в Мюнхене. Хотя Николов и
носил это высокое звание, соперником
номер один я его не считал никогда. На
чемпионатах мира и Европы, где мы с ним
встречались. Андон показывал не слиш-
ком высокие результаты, проигрывая мне
с разрывом от 10 до 30 килограммов.
Правда, на чемпионате Европы 1972 го-
да в Констанце Николов обратил на себя
внимание хорошим выполнением жима
и мощной «тягой» в рывке. Но техника
темповых движений была у Андона да-
лека от образцовой, и, конечно, это не
позволило ему показать в итоге хорошие
результаты.
Рост у Николова весьма высокий для
полутяжеловесов — более 180 сантимет-
ров. Парень стройный, симпатичный, при-
ятный собеседник. Мы с ним часто вместе
проводили время после соревнований.
И вот этот симпатичный мой «другарь»
в апреле совершенно неожиданно «пере-
_т мне привет» — отбирает мировой
горд в рывке! Казалось бы, где-где,
рывке мои позиции незыблемы: 170 ки-
•раммов не всякий тяжеловес подни-
»т! Признаться, я такой весточки ни-
t не ожидал. Эх, сейчас бы ответить
)эом на удар — как еще может встре-
ть рекордсмен мира такой вызов!.. Для
«я, в конце концов, этот вес тоже не
•дел. Но ни о каком ответе не может
ть пока и речи. С каким рвением вы-
мял я в это время все врачебные пред-
сания, как ненавидел порой эту тре-
1вшую при ходьбе, как кастаньеты,
У!
Люди тут рекорды бьют, а ты сиди
ртушай об этом по радио. Благо есть
I ,ем послушать. После 170,5 килограм-
U Андон Николов не успокоился, а
In роти в, выдал за короткий срок в апре-
ли мае великолепную серию мировых
кордов — 172,5, затем 175 и наконец
I брал у меня мировой рекорд в сумме
Ьеборья, показав у себя в Болгарии
15 килограмма! Прежний мой резуль-
I равнялся 380 килограммам.
|По радио говорят, в газетах пишут:
О' — Это фантастика! Феноменальные
’ льтаты! Ведь мировой рекорд Павла
I 'Бушина в рывке, установленный в
с юм тяжелом весе, всего-то на 2,5
I. эграмма больше результата полутя-
овеса Николова! Космический взлет
й/арского богатыря!
Jr то тут скажешь? Я готов был под-
Гуться под всеми этими словами. Но
совсем не значит, что я собирался
Влать. Зачем откладывать наш спор
Шалекое будущее? Скоро в итальянском
’Пде Вероне состоится чемпионат Евро-
о тяжелой атлетике. Значит, в Веро-
Ь| с Николовым и скрестим шпаги!
1 Г0 Для этого необходимо было по-
IB* Сначала в сборную страны. Разве
И,3 °ДИН диколов не дремал в эту
I ' ГОВОРЮ’ ТУТ только приоста-
Ясь. Вовсю тренировался последнее
Д* еРгей Полторацкий. Парень имел
J честолюбивые надежды. Его впол-
не можно понять: если есть шанс выст)
пать в главной команде страны, кто ж
захочет его упускать? Это бывает очен
нечасто. Сборная СССР по тяжелой ат
летике — коллектив устоявшийся
новичка тысячу раз проверят, прежд
чем ему доверят место в команде. Но
думаю, Сережа в это время был вполн>
достоин этой чести. Человек он очен!
старательный, добросовестный, физи
чески необыкновенно сильный. Зря oi
только последнее время «давит мн<
на психику». И вот мы уже вместе трени
руемся в составе сборной страны в пре
красном горном местечке Армении Цах
кадзоре.
Да, я почти залечил ногу, и в том, чтс
сделал это раньше, чем предполагалк
врачи, «вина» одного лишь Николова
Некогда стало болеть, раз такие творятся
дела! Уже в апреле я начал потихоньк)
«качать» левую ногу, полегоньку, чере:
боль. Затем как-то притерпелся, увели-
чил нагрузки, взялся наконец за штангу.
И вот уже я вызван в Цахкадзор на трени-
ровочный сбор перед первенством Евро-
пы. Это будут мои первые соревнова-
ния в 1974 году. Даже чемпионат СССР
мне разрешили пропустить, понимая,
что с подобными травмами лучше не
шутить.
Итак, мы вместе с Полторацким тре-
нируемся на одном помосте, и я постоян-
но ощущаю это самое «давление» с его
стороны. Серега отчаянно бросается на
страшные веса и поднимает их — вот
что самое главное! Краем глаза он нет-
нет да и покосится на меня. У меня же,
увы, ничего похожего! Три месяца не
тренироваться — это даром не проходит,
да и ногу я, понятное дело, как могу под-
страховываю. Вот и получается, что Пол-
торацкий толкает на тренировке 210 ки-
лограммов, а я еле-еле — 200. Он легко
рвет 160, а я это делаю с грехом пополам...
Я понимаю, что Сергей хочет сейчас
убить двух зайцев: с одной стороны, по-
казать тренерам сборной свою действи-
тельно блестящую спортивную форму.
52
а с другой — немного «запугать» меня,
что ли... Но только это он зря старался!
Если бы я попадался на такие удочки,
вряд ли выступал бы столько лет в сбор-
ной. Там слабонервные долго не задер-
живаются. Забегая вперед, скажу, что
со временем Сергей это понял и даже
признался мне, что вел игру.
А тренеры — они тоже ведь не первый
день со мною работают — знают, что
если я пусть даже с трудом, но поднял
на прикидке 160 килограммов, то на со-
ревнованиях можно спокойно добавлять
к этому весу 5 килограммов и начинать
рывок.
Так что тренерский совет решил на
первенстве Европы выставлять в полу-
тяжелом весе двух участников, Полто-
рацкого и меня, за счет какой-либо дру-
гой весовой категории, где наши шансы
на медали были менее весомы. Я ничего
против такого решения не имел.
Итак, первый этап испытаний, сва-
лившихся столь неожиданно на мою го-
лову, был успешно пройден. Предстояло
। нечто более серьезное — отстоять в очной
борьбе с молодым, полным сил и дер-
зости болгарским атлетом свой титул
чемпиона континента. Я готовился сти-
снув зубы, не в переносном, а в букваль-
ном смысле, потому что травма все еще
ощутимо напоминала о себе на трени-
ровочном помосте.
И вот она перед нами, Верона! Древ-
ний город, куда ежегодно съезжаются
тысячи туристов. Они бродят по залитым
солнцем булыжным мостовым, по про-
сторным площадям, заглядывают в та-
инственные огромные душистые сады.
Они ищут места, где назначали друг
другу свидания Ромео и Джульетта, где
сошлись в смертельном поединке Ромео
и Тибальд... Но мы не туристы. Мы при-
ехали сюда с совершенно иными целями,
и забывать об этом нельзя. Да и не дадут
тебе забывать!
Только сошел я с трапа самолета и не
успел двух шагов шагнуть, как вот он,
дорогой мой другарь Андон Николов.
Ждал он нас в аэропорту, что ли? Первые
две-три фразы были традиционными —
не помню даже, о чем мы там друг друга
спрашивали, да это и неважно. А третью
я запомнил очень хорошо:
— Ты, Давид, не обижайся, — мягко
так говорит Николов, — но я приехал,
чтобы выиграть у тебя на чемпионате
Европы.
Все понятно. Не стал я возражать,
сказал только, что думал:
— Ну что ж. Помост покажет.
Я вообще стараюсь насчет предстоя-
щей борьбы никогда не распространять-
ся. Первый о ней, во всяком случае, не
заговорю. Но, если кто начинает такой
разговор, я обычно рукава не засучиваю.
Наоборот. Говорю, что могу и проиграть.
Слабый, мол, сейчас. Тренировался пло-
хо. И, что самое интересное, слова эти
почти всегда производят обратный эф-
фект. «Ага, — думают ребята, — при-
бедняется Давид». Так что мои спокой-
ные ответы, как правило, только беспо-
койства соперникам добавляют. Хотя я
и в самом деле могу быть в этот момент не
в лучшей форме.
Но на таких соревнованиях, как чем-
пионат Европы, эта игра никому не нуж-
на. Как и любые ссылки на травмы, бо-
лезни и прочее. Все знают: раз атлет
заявлен выступать за команду и выхо-
дит на международный помост, он обя-
зан быть в форме!
Поэтому я не стал играть с Никоно-
вым. Кроме того, чувствовал, что это
бесполезно. Очень психологически стой-
кий спортсмен! Здесь, как говорится, наш-
ла коса на камень.
Об этой же косе вспомнил я и на по-
мосте. Впервые за долгие времена до-
велось встретить столь прекрасно под-
готовленного бойца. Здесь уж нам с
Плюкфельдером пришлось поломать го-
лову, чтобы не проиграть тактически.
Потому что физические возможности —
и я это прекрасно знал — были в этот
момент у нас с Никоновым по крайней
мере равны.
S3
По жеребьевке Андон шел первым
в рывке. Хорошо это или плохо? Для
меня это было плохо. Ведь в толчке
будет обратный порядок, я должен буду
выходить на помост первым, а это нас
с Плюкфельдером никак не устраивало.
Идущий вслед за соперником уже видит
его результат; он, так сказать, владеет
инициативой, держит игру в своих руках.
Жеребьевку, понятно, не изменишь,
но делать что-то надо. С какого там веса
начинает Николов рывок? Со 165? Ну
что же. А мы начнем со 162,5 килограмма.
Да, я заведомо даю 2,5 килограмма форы
своему грозному сопернику. Но зато я
сейчас выхожу на помост первым, а в
толчке, согласно правилам, мы поменяем-
ся местами и я смогу контролировать ход
поединка. В этом, конечно, была изрядная
доля риска, но иного выхода я не видел:
только толчок мог выручить меня в этот
день, потому что в рывке все еще давала
себя знать травма ноги.
И началась у нас «рубка». Итальянс-
кие журналисты не привыкли сдерживать
себя в художественных сравнениях. Поэ-
тому на другой день мы не очень удивля-
лись, когда они называли в своих газетах
этот поединок не иначе, как «корридой».
На наш слух это звучало несколько гру-
бовато, но в чем-то потомки римлян были,
наверное, правы. В зале, во всяком слу-
чае, рев и свист стоял непрерывно. Как
я люблю выступать в такой атмосфере,
когда кругом творится неописуемое, ког-
да соперник не хочет уступать ни грамма
и все целиком захвачены вашей борьбой!
Голова становится удивительно свет-
лой, чувства обострены. Ради таких вот
мгновений стоит глотать пот на сотнях
и сотнях будничных тренировок! Гово-
рят, что есть спортсмены, которые не
любят соревноваться. Тренируются с удо-
вольствием, а соревноваться для них —
мучение. Неужели это правда? Я тоже
с удовольствием тренируюсь, но ведь тре-
нировки — это будни, а соревнования —
праздники!
Однако пора вернуться в зал. Полто-
рацкий только что поднял 162,5 килограм-
ма. Теперь моя очередь выполнять рывок.
Болгарские спортсмены расположились
вокруг помоста, только Николов остался
со своим тренером где-то там, в разми-
ночном зале. 162,5 важно взять четко,
чтобы создать хороший настрой на борь-
бу. Это мне удается. Николов не меняет
решения, идет на 165. Успешно. Сколько
он теперь пожелает поднимать? Сразу
172,5! Солидно. Но мы не станем гнаться
за таким результатом. Форма не та, чтобы
рисковать. А вот 170 надо брать.
Похоже, что крики и свист болельщи-
ков прибавляют мне силы с каждой ми-
нутой. 170 рву, как в самые добрые вре-
мена. А вот Андон вторую попытку испор-
тил. Тем не менее рисковать я не хочу.
Прошу добавить всего 2,5 килограмма
и уверенно поднимаю вес, который ни-
когда прежде мне не покорялся. Плюк-
фельдер вполне доволен, да и я тоже.
Но не зря же на сегодняшний день
Николов — рекордсмен мира в рывке!
Он не хочет мириться с неудачей. В треть-
ей попытке Андон пропускает 172,5. Он
просит установить на штанге 175 кило-
граммов и под восторженный вопль зала
четко фиксирует вес! Я же сказал, что
это кремень!
Тем не менее для меня еще ничто не
потеряно. В толчке я ведь буду идти за
Андоном по пятам. Думаю, ему сейчас
не очень уютно. Как-никак, а в этом дви-
жении я— рекордсмен мира. 2,5 килограм-
ма не такой уж большой разрыв, а ведь я
легче болгарина по собственному весу.
В случае равенства конечного результа-
та победа останется за мной.
«Николов, ваш ход»? Он начинает
с 200 килограммов. Успешно! А я прошу
поставить чуть больше — 202,5. И в пер-
вой же попытке догоняю соперника. Ан-
дон заказывает 207,5. Что же, для меня
это вполне приемлемо. Мне надо будет
в случае его удачи поднимать 210. Так
оно все и выходит. Мы оба набрали по
382,5 килограмма в сумме двоеборья, оба
повторили мировой рекорд. И у обоих
54
в запасе еще по одной попытке, то есть
вся борьба впереди! Зрители, понятно,
в восторге от такого драматического
поединка.
Все болгарские тренеры, представи-
тели команды сейчас держат совет: на
какой вес идти Николову, чтобы вырвать
ускользающую на глазах победу? Нако-
нец они принимают решение: третий
подход Андон выполняет к весу 210 ки-
лограммов! Кажется, он столько еще ни-
когда не поднимал. Но сегодня такой
день, что я не сомневаюсь — он поднимет.
Я уже вовсю настраиваюсь на 212,5,
когда из зала доносится восторженный
рев.
212,5. Больше мне не надо. Рекорд
мира в толчке я побью как-нибудь в дру-
гой раз. Сейчас дело не в рекордах. Важно
поднять вот эту штангу и обойти Николо-
ва. На больший вес он «загнать» меня не
сумел, а с этим я справлялся.
212,5 я толкнул. Рудольф Владими-
рович выскочил чуть ли не на помост и,
подхватив меня на руки, как ребенка,
поволок из зала за кулисы. Что и говорить,
победить в такой борьбе приятно. Да еще
с новым мировым рекордом в сумме двое-
борья — 385 килограммов. Рекорд, как
и победа, в случае равенства результата
принадлежит тому, у кого легче вес.
Бронзовую медаль чемпионата Европы
впервые получил Сергей Полторацкий.
По лицу Николова никто бы не опре-
делил, что этот парень расстроен своим
вторым местом. Как всегда, он улыбнул-
ся, крепко пожал мне руку.
— Ты сильный, — просто сказал Ан-
дон и не спеша зашагал из зала вместе
со своими друзьями.
На Филиппинах
было жарко
О чемпионате мира в Маниле, я думаю,
стоит рассказать подробнее. Это был
один из интереснейших турниров штан-
гистов, которые я помню.
...Филиппинские острова, как и пред-
полагалось, встретили нас адовой жа-
рой. Дышать совершенно нечем. Впе-
чатление такое, будто бы ты с трапа са-
молета с чемоданом и в одежде входишь
в баню. Алексеев, которому, понятное
дело, нести свои 160 килограммов было
тяжелее, чем любому из нас, только и су-
мел выговорить, добравшись до гости-
ницы:
— В следующий раз... даем заявку...
чтобы чемпионат мира... проводился
в Гренландии.
Действительно, последнее время орга-
низаторы мировых чемпионатов просто-
таки пристрастились к жаре: за перуанс-
кой столицей Лимой последовала Гавана,
где ничуть не прохладнее, а в завершение
ко всему — Манила. Из гостиницы мы
почти не высовывались — здесь все же
кондиционированный воздух, есть чем
дышать. А с океана на город постоянно
движется облако пара.
Под стать погоде шла необычайно
жаркая борьба и на помосте. Нам пред-
стояло продолжить спор с командой Бол-
гарии, чьи атлеты добились за последние
годы просто-таки поразительных успе-
хов. Правда, они не скрывают, что взяли
все лучшее от советской школы тяжелой
атлетики, с ними долгие годы работали
наши ведущие специалисты. Они с бла-
годарностью говорят обо всем этом при
любом подходящем случае, но ни грамма
не хотят уступать советским атлетам на
самых крупных международных турни-
рах! Все правильно, таковы законы спор-
та. И если прежде наши штангисты чаще
всего делили медали с американскими,
польскими, венгерскими, японскими спо-
ртсменами, то теперь судьба первого
командного места, как правило, решается
в споре советских и болгарских атле-
тов. И не всегда, к сожалению, в нашу
пользу. Так, на Олимпийских играх в
Мюнхене победу праздновала болгарс-
кая дружина. Затем, правда, мы одержи-
вали верх на чемпионатах Европы в
Мадриде (1973 год) и Вероне (1974 год).
55
а также на гаванском чемпионате мира
в 1973 году.
С каждым годом соперничество ста-
новится все более яростным и упорным,
и каждый крупный турнир является про-
должением принципиального спора: кто
сильнее? Перед чемпионатом в Маниле
наша команда была хорошо подготов-
лена и вполне могла рассчитывать на
победу. Но начало соревнований крайне
осложнило нашу задачу.
В легком весе от сборной СССР высту-
пали два атлета: олимпийский чемпион
москвич Мухарби Киржинов и рекордсмен
мира из Львова Петр Король. По замыслу
тренеров и по объективному соотноше-
нию сил в этой весовой категории они
должны были получить золотую и сере-
бряную медали. Надо сказать, что Ко-
роль в данный момент был сильнее олим-
пийского чемпиона, о чем свидетельство-
вали его результаты на последних кон-
трольных тренировках. Однако Киржи-
нов, не желая оставаться на вторых ро-
лях, решил рискнуть. Он попросил уста-
новить для себя очень высокий началь-
ный вес в рывке — 130 килограммов.
Подобное уже случалось на менее круп-
ных соревнованиях, и не всегда Мухарби
справлялся с таким большим весом. А если
и справлялся, то лишь в третьей попыт-
ке, вогнав перед этим в холодный пот
своих тренеров и представителей коман-
ды. Но здесь не какие-нибудь ведомствен-
ные соревнования, а чемпионат мира.
И тренеры должны были отговорить
разгорячившегося атлета от излишне рис-
кованной попытки. К сожалению, этого
не произошло. Нулевая оценка Киржино-
ва в рывке нас огорчила, но не удивила:
когда-то должна была наступить распла-
та за неоправданный риск. Петр Король
впервые стал чемпионом мира, стал по
праву. Тем не менее, команда наша ока-
залась в роли догоняющей. Впрочем,
сдаваться никто не собирался. Впереди
от нашей сборной выступали испытанные
бойцы, и мы могли еще претендовать на
первенство в командном зачете.
Особенно в хорошей форме был Вла-
димир Рыженков. Совсем недавно он
стал одним из главных героев Вероны,
установив на европейском первенстве три
мировых рекорда в среднем весе. От со-
ревнования к соревнованию улучшались
результаты московского динамовца. Мы
все не могли нарадоваться на этого слав-
ного парня, прекрасного товарища, упор-
ного бойца на помосте.
С Володей мы дружили. В Маниле
жили с ним в одной комнате, и я, конечно,
знал, что Рыженков в хорошей форме и
рвется в бой. Однако после «баранки»
Киржинова наши тренеры не склонны
были переоценивать силы своих подо-
печных. Скорее наоборот. Рыженков,
например, по предварительному решению
тренерского совета должен был стар-
товать с веса 155 килограммов в рывке.
И вот уже в разминочном зале он узнает,
что решение это изменено и ему, дабы
избежать случайностей, предлагают на-
чинать со 150. Я по себе знаю, как непри-
ятны такие метаморфозы. Ты ведь не
один день настраивался на определен-
ный вес, выработал заранее соответству-
ющую тактику выступления. И вдруг вес
занижают. Значит, не верят в твои силы?
Рыженков же в своей форме не сомне-
вался. И сумел-таки настоять, чтобы ему
позволили начинать со 155 килограммов.
Однако споры эти, конечно, подейство-
вали на нашего чемпиона, насторожили
его, что ли. И он решил доказать свою
силу. Володя блестяще вырвал и 155, и 160
килограммов. Соперники далеко отстали.
И тогда он, отказавшись от третьей за-
четной попытки, просит установить на
штанге 164 килограмма — вес нового
мирового рекорда!
У Рыженкова удивительная, ни на кого
не похожая манера выступления. Он дол-
го, тщательно настраивается в трени-
ровочном зале, а потом крадется к штанге
мягкими, неслышными шагами. Как барс!
Медленно наклоняется над снарядом, за-
тем следует мощное разгибание — и вот
уже Володя держит снаряд над головой,
56
и его громкий победный крик сливается
с дружным криком болельщиков!
Почти все так было и на этот раз. Но
в тот момент, когда Володя уже «выта-
щил» штангу и хотел вставать из подсе-
да, правый локтевой сустав его вдруг
затрещал так, что нам в зале было слыш-
но, и Рыженков вместе со штангой тяжело
повалился на помост.
Я прибежал из зала, когда Володю нес-
ли в кабинет врача. Кто-то на ходу под-
нес ему ватку с нашатырем. Владимир
очнулся, взглянул на торчащий в сторону
локоть и вновь закрыл глаза. Через две-
три минуты он пришел в себя и, отвора-
чиваясь от своей правой руки, закричал
подбегающим врачам:
— Сделайте же что-нибудь! Мне ведь
еще толкать надо!
И снова потерял сознание.
...Когда оркестр играл Гимн СССР,
верхняя ступенька пьедестала почета
оставалась пустой. Володю, наверное,
в это время подвозили к госпиталю. Вмес-
то него золотую медаль за победу в рыв-
ке получал его тренер, Владимир Пушка-
рев. Этот никогда не унывающий чело-
век, по-моему, постарел на глазах...
После неожиданной для всех травмы
Рыженкова исход командной борьбы был
практически предрешен: две нулевые
оценки уже не закроешь. Но тем не менее
оставались еще наиболее солидные ве-
са — полутяжелый, первый и второй тя-
желый. И мы готовились финишировать
достойно.
Здесь, в Маниле, у меня состоялся
«второй раунд» поединка с Андоном Ни-
коновым. Но на этот раз я чувствовал
себя гораздо увереннее, чем там, в Веро-
не, после тяжелой травмы. Николов, по-
моему, тоже не мог жаловаться на сос-
тояние своего здоровья. На одной из
последних тренировок три раза подряд
вырвал... 180 килограммов! Уму непос-
тижимо, какую это надо иметь силу!
Но все дело в том, что тренировка —
это еще не соревнования. Через пару
дней Андона просто нельзя было узнать.
Видно, поражение в Вероне не прошло
для него бесследно, хотя внешне он выг-
лядел абсолютно спокойным.
В такой ситуации можно попробовать
и «психологическую атаку»! Это было тем
более удобно, что наши разминочные
помосты оказались напротив. Дуэль на-
чалась задолго до выхода на помост,
еще на взвешивании. Я вновь оказался
легче, и это вряд ли добавило увереннос-
ти моему сопернику. А на разминке вооб-
ще происходили странные вещи.
Мы, как обычно, начинаем разогре-
ваться с малых весов, затем идут рывки
«в полустойку», классические рывки...
Так постепенно «подводим» себя к тем
весам, которые нас ждут на помосте:
меня — 165, а Николова, согласно его
заявке, —*167,5 килограмма.
Очень важно поймать на разминке
нужный ритм, обрести четкость движе-
ний. И вдруг я вижу, что Андон, поднимая
140 килограммов, роняет их за голову!
Да, ничего похожего на ту удивительную
тренировку у Николова не наблюдается...
Обычно на разминке я поднимаю в
рывке вес, на 10 килограммов уступаю-
щий стартовому. На этот раз я даже из-
менил своему правилу и на всякий слу-
чай поднял 160 килограммов. По-моему,
это тоже произвело впечатление на со-
перника.
Тем не менее начал я все же со 165,
как и запланировал. Силу чувствовал
в себе страшную, размялся здорово. И на-
до же, такой пустяк: забыл вытереть
полотенцем ноги! Когда тянешь штангу
вверх, гриф скользит какое-то мгновение
по бедрам. Так вот, на этот раз он про-
скользил по влажной коже чуть выше,
чем я рассчитывал. «Подрыв» оказался
нечетким, и я уронил штангу.
Досадно, но не смертельно. Плюк-.
фельдер тут же припудрил мне бедра
магнезией, и во втором подходе я легко
поднял снаряд. •
А что же Николов? В’ это время он
напоминал мне самого меня на мюнхенс-
ком помосте. Мощно тянул Андон свои
57
167,5 килограмма, а затем, описав широ-
кую дугу, штанга падала сзади на по-
мост. И так все три раза. Я прекрасно ви-
дел его ошибку: в момент подрыва Андон
отводил назад и голову и плечи. Ошибка
элементарная. Ее, без сомнения, видели
и болгарские тренеры. Они подсказы-
вали, объясняли, как ее устранить. Да
только трудно помочь человеку, если у
него нарушена координация движений!
А уж отчего это произошло — вопрос
скорее из области психологии. Впрочем,
возможно, я ошибаюсь, но мне наш пое-
динок в Маниле представлялся именно
так.
В третьем зачетном подходе я без осо-
бого труда поднял 172,5 килограмма, но
от попытки атаковать мировой рекорд
(175,5) отказался. Перед глазами стоял
покоть Рыженкова. Он ведь травмиро-
вался в рекордном, дополнительном, под-
ходе. Надо выиграть чемпионат мира,
а там уж видно будет.
В толчке было все гораздо проще.
Подняв 202,5 килограмма, я уже обеспе-
чил большую золотую медаль в двое-
борье, потому что Сергей Полторацкий
остановился на 205. Вот теперь можно
и рисковать. Я прошу поставить 215 ки-
лограммов — вес мирового рекорда. Ме-
ня, правда, вначале отговаривали. Мол,
обеспечь себе сначала золотую медаль
в толчке, а то вдруг сорвешься. Но меня
это уже мало беспокоило. Сорвусь —
золотая медаль будет у Сергея, все равно
будет звучать наш гимн! Зато в случае
удачи обеспечено сразу два мировых
рекорда. Получилось как я и хотел:
215 — рекорд в толчке и 387,5 — рекорд
в сумме двоеборья.
Между прочим, сразу после этого Пол-
торацкий тоже покушался на мировое
достижение. Он хотел поднять 215,5 ки-
лограмма и очень легко взял штангу на
грудь. Но вверх Сергей толкает ее далеко
не так четко и уверенно, как на трени-
ровках. Тоже, наверное, причина лежит в
области психологии...
Кто приятно удивил меня в Маниле,
так это Валерий Устюжин, наш дебютант
в первом тяжелом весе. Прежде я склонен
был считать его несколько грубоватым
парнем. Оказалось, что за кажущейся
грубоватостью у Валерки скрывается доб-
рая душа.
Надо сказать, что столица Филиппин
производит удручающее впечатление
обилием нищих и калек. Порой нам ка-
залось, что они съехались сюда со всего
света. Особенно невыносимо было смот-
реть на стаи ребятишек, оборванных,
грязных и до того голодных, что кажет-
ся — душа сквозь ребра просвечивает!
В первый же день Устюжин отобрал у нас
все продукты, которые мы привезли с
континента: консервы, печенье, колбасу
и т. д. Все это он, строго, по справедли-
вости деля, раздал ребятам. Вскоре Ва-
лерка стал, по-моему, самым популярным
штангистом чемпионата, во всяком слу-
чае у детей. И мы нередко наблюдали
из окон гостиницы, как наш мощный
«Устюг» шествует в окружении босоно-
гой стаи к ближайшему ларьку. Все свои
карманные деньги, которые нам выдали
в Маниле, Валерий израсходовал на бу-
лочки и бананы для детей.
А на помосте Устюжин проявлял, как
правило, завидную твердость. В Вероне,
например, ему противостоял талантли-
вейший болгарский юниор Валентин Хри-
стов. Ход их поединка складывался в
пользу болгарского атлета, и Устюжину,
чтобы выиграть, требовалось поднять
в толчке вес, значительно превышающий
мировое достижение, — 227,5 килограм-
ма! Вряд ли болгарские спортсмены ожи-
дали, что это окажется под силу Валерию.
Но он сделал все, что мог: установил
мировой рекорд и стал чемпионом Евро-
пы! Молодой Христов был заметно обес-
куражен. Ведь в фаворитах чемпионата
Устюжин до этого не числился! Ну, а в
Маниле Валерию для победы хватило
380 килограммов в сумме двоеборья.
Как и на всех последних соревнова-
ниях, вне конкуренции был капитан на-
шей команды тяжеловес Василий Алек-
58
сеев. Так что финишировали мы неплохо,
но в итоге пришлось довольствоваться
лишь вторым местом. Болгарские атлеты
свой шанс, несмотря на «баранку» Нико-
лова, не упустили.
Победная эстафета
Как большой праздник ожидали мы
чемпионат мира в Москве. Впервые круп-
нейшие состязания штангистов проводи-
лись в нашей стране.
В 1975 году отмечалось 90-летие оте-
чественной тяжелой атлетики. 10 августа
1885 года на квартире известного пе-
тербургского врача Владислава Краевс-
кого собрались на первую тренировку
любители гиревого спорта. Вот с этого
скромного кружка и началась история
нашей тяжелой атлетики.
Сильные люди испокон веков пользо-
вались на Руси особой любовью и уваже-
нием. Стоит ли удивляться, что сейчас,
когда созданы хорошие условия для раз-
вития массового спорта, тяжелой атлети-
кой в нашей стране занимаются тысячи!
И не раз лучшие ее представители про-
славляли свою Родину на самых ответст-
венных международных соревнованиях:
чемпионатах Европы, мира, олимпийских
играх.
Сегодня сюда, в Московский Дом ки-
но, на торжественное собрание, посвя-
щенное открытию чемпионата, пришла
живая история советской тяжелой атле-
тики.
В фойе, в коридорах узнают друг дру-
га, обмениваются крепкими рукопожа-
тиями, обнимаются те, кто прошел через
огонь и воду в большом спорте: Григорий
Новак и Юрий Власов, Виктор Куренцов
и Леонид Жаботинский, Аркадий Во-
робьев и Алексей Медведев... Вот кто пе-
редал нам богатырскую эстафету!
Запомнились простые, задушевные
слова, сказанные с высокой трибуны
Михаилом Михайловичем Громовым.
Один из первых наших чемпионов Гро-
мов сейчас — генерал-полковник авиа-
ции в отставке, профессор, почетный
председатель Федерации тяжелой атле-
тики СССР. Да, это тот самый Громов,
именем которого бредили мальчишки.
Герой Советского Союза, прославленный
ас, друг легендарного Валерия Чкалова.
Он говорил о том, что с наступлением
Великого Октября именно штангисты
первыми из советских спортсменов нача-
ли штурм мировых высот, что так же, как
стремительно ушли вперед скорости воз-
душных кораблей, космическими темпа-
ми растут результаты в тяжелой атлетике.
Г ромов призвал нас с честью нести звание
советских спортсменов-штангистов. Вот
перед какими людьми предстояло дер-
жать нам экзамен во Дворце спорта в
Лужниках!
Должен сказать, что команда наша
была перед этим чемпионатом ровной и
сильной, как никогда. Зрители могли наб-
людать увлекательную борьбу за медали
во всех весовых категориях. Наша коман-
да с первого и до последнего дня жила
как одна семья. Вместе радовались по-
бедам, вместе переживали неудачи. Но,
собственно, явных неудач у нас не было.
Один лишь Мухарби Киржинов занял не-
привычное для себя пятое место, все
остальные советские штангисты без ме-
далей не остались.
Была на этом чемпионате дуэль, ко-
торую ждали с особым нетерпением.
Все спортивные газеты мира, кажется,
в эти дни решали, как могли, вопрос:
чем закончится встреча на помосте Ва-
силия Алексеева и Христо Плачкова?
Тут уж наш ветеран должен был отражать
атаку молодого болгарского тяжеловеса.
Как известно, накануне чемпионата Плач-
ков установил высшее мировое достиже-
ние в рывке — 192,5 килограмма — и
вплотную подошел к казавшемуся недо-
сягаемым результату Алексеева в сумме
двоеборья.
Мнения об исходе их схватки можно
было услышать самые противоречивые.
И это понятно. На стороне Алексеева —
59
огромный опыт пятикратного чемпиона
мира. На стороне Плачкова — молодость,
талант и дерзость. Что окажется весомее?
Я не буду приписывать себе роль про-
видца, но все мы, члены сборной страны,
почти не сомневались в победе нашего
капитана. Эта уверенность крепла с при-
ближением дня соревнований, потому что
никаких признаков волнения Василий не
обнаруживал. А ведь он знал, что некото-
рые спортивные руководители далеко
не уверены в благоприятном исходе его
поединка с Плачковым. Молодость —
это такой аргумент, за который всегда
можно ратовать без особого риска. В лю-
бом случае есть путь для отступления:
не получилось у парня сегодня — полу-
чится завтра.
«Сегодня» у Плачкова оказалась неу-
дачная попытка. Алексеев отстоял свой
титул уверенно, и для того, чтобы обойти
Плачкова в сумме двоеборья, ему потре-
бовались всего две зачетные попытки в
толчке. А ведь начал болгарский атлет
очень здорово, установил новый мировой
рекорд в рывке —195 и на 7,5 килограмма
оторвался от Алексеева.
Но, наверное, пока еще не был готов
этот талантливый атлет к очной схватке
с таким «зубром» тяжелой атлетики, как
Василий Алексеев. Не был готов чисто
психологически. Потому что как же это
может штангист, рвущий 195 килограм-
мов, через полчаса едва-едва фиксиро-
вать 225 килограммов в толчке? Все, кто
присутствовал в этот вечер в разминоч-
ном зале Дворца спорта, могли наблю-
дать, как с каждой минутой становился
увереннее в себе Алексеев и как неожи-
данно «потерял лицо» его юный соперник.
А вот у другого болгарского юниора,
Валентина Христова, соперников, по су-
ти, не оказалось. Его выступление’ про-
извело на всех такое впечатление, что
видавший виды корреспондент «Советс-
кого спорта» заслуженный мастер спорта
Дмитрий Иванов озаглавил свою статью
о Христове так: «Это — феномен!».
Мировые рекорды, установленные в Мо-
скве болгарским штангистом первого тя-
желого веса (180 килограммов в рывке
и 237,5 килограмма в толчке), потрясали
воображение.
Но... не будет нескромным, если я
скажу, что меня они удивили гораздо
меньше, чем многих. Во-первых, я видел
Христова «в деле» год назад, в Вероне.
Уже тогда его огромные потенциальные
возможности не вызывали сомнений.
Только опыт и мужество позволили Устю-
жину выиграть у него на чемпионате
Европы. Год для молодого штангиста —
большой срок, кое-что об этом я знал по
собственному опыту. И это время, как
видно, Валентин не потерял зря.
А во-вторых (или, может быть, во-пер-
вых), я сам готовился показать на мо-
сковском помосте результаты, близкие
к рекордам Христова. Не делая скидки
на разницу 20 килограммов в собственном
весе. Вот почему за девять дней до начала
чемпионата я решил проверить себя на
сверхпредельных весах. Но кто же мог
знать, чем это кончится!
А все началось, знаете, с чего? С того,
что я, отправляясь на контрольную тре-
нировку, забыл в номере... шерстяные
носки. Мелочь, ерунда — носки. «Не бе-
жать же за ними через всю Подольскую
спортбазу!» — решил я. Самочувствие
было прекрасным, я хорошо разогрелся
и начал работу с большими весами.
Вскоре пот катил с меня градом, я был
мокрый от макушки до пяток. А пятки эти
довольно-таки свободно болтались в мо-
их тренировочных ботинках. Я не обра-
щал на это никакого внимания до веса...
230 килограммов. Да, именно такой вес
решил атаковать я — вес, превышающий
больше чем на 10 килограммов мой же
мировой рекорд в толчке! Хотел обрести
перед ответственным стартом «супер-
форму». И ничего бы не случилось, если
бы ноги мои «сидели» в плотных шерстя-
ных носках. В момент, когда страшный
вес ложился на грудь, правая пятка «уеха-
ла» в сторону в просторном ботинке.
Этого было достаточно, чтобы подвер-
60
нуть стопу. От боли моментально зало-
жило уши-
Вот так за девять дней до чемпионата,
которого ждал целый год, мое выступле-
ние на нем оказалось под большим воп-
росом. Тренироваться со штангой я не
мог. Даже 50-килограммовый снаряд вы-
зывал сильную боль в ноге. Однако ду-
хом я не пал — срок еще есть, травмы
у меня заживают быстро... И правда,
через неделю я уже сумел поднять в рыв-
ке 130 килограммов. «Ну, — думаю, —
рекорды не рекорды, а свои 170 кило-
граммов на соревнованиях уж как-нибудь
подниму!» Объявил тренерам о своей
готовности выходить на помост. Сраже-
ние с болгарскими штангистами шло
отчаянное, каждая медаль, каждое очко
могли оказаться решающими в конечном
итоге. Я знал, что нужен своей команде,
и поэтому не допускал даже мысли про-
пустить главные соревнования сезона.
Как и планировалось, в полутяжелом
весе выступали мы вместе с Полторацким.
Особенно сильных зарубежных спортс-
менов как будто не было видно. Опаса-
лись только, чтобы нога моя не подвела.
Но все шло нормально. На разминке я
старался работать предельно аккуратно.
Не снимая тренировочного костюма, бла-
гополучно добрался в рывке до 160 ки-
лограммов и неплохо поднял. Вместе с
тренером сборной СССР Игорем Савви-
чем Кудюковым и Рудольфом Владими-
ровичем Плюкфельдером решили, что
я начну соревнования с того веса, на ко-
тором остановится сильнейший зарубеж-
ный атлет. Главное — обеспечить нашей
команде золотую и серебряную медали —
такая у нас с Полторацким задача. А уж
как мы в случае успеха будем их делить
между собой, пусть решит толчок.
Вот почему я впервые появился на
помосте, когда на штанге стояло 167,5
килограмма — вес не очень для меня боль-
шой. На разминке все время страховал
ногу, стараясь не делать слишком глу-
бокий сед. А назвал информатор мою
фамилию, вышел под ослепляющие лучи
прожекторов, взялся за холодный, жест
кий гриф — и забыл обо всех на свет,
травмах. «С душой» потянул вверх сна
ряд, сел, широко разбрасывая ноги, »
и тут же мозг кольнула резкая боль. Точн.
такая же, как в Подольске, девять дне
назад. Штангу я, однако, не бросил, по/:
нялся и кое-как зафиксировал вес. Опус
каю снаряд, и боль как будто уходит
Постоял немного — ничего. «Обош
лось», — думаю. Повернулся — и чуть hi
помост не грохнулся!
По предварительной договоренност!
наш доктор уже держал наготове шпри|
с новокаином. Сделали укол. Начал ।
просить, чтобы разрешили хоть одну по
пытку на 180 килограммов. Силу в себе
чувствую огромную, но... Не пустили
Правильно, в общем-то, сделали. Може-
быть, и не случилось бы ничего, а моглс
кончиться плохо. Но Плюкфельдер умеет
если нужно, отговорить атлета от риско
ванного шага. Это, кстати, большое ис
кусство, и дается оно не каждому. Правда
тренер может и просто приказать, но этг
уже совсем не то.
На 167,5 килограмма и решено был*
остановиться. Полторацкий уступил нем
него, 2,5 килограмма. От плана мы koi
будто не отступали. Очень опасался i
за исход толчка. Но после новокаина бол
почти не чувствовалась. Прислушиваяс
к объявлениям судьи-информатора, я, koi
обычно, за десять подходов до выход*
начал разминку. Поднимаю 140 кило
граммов — хорошо. 160 — нормально
180 — неплохо. 190 — чувствую, bhobi
что-то нарушилось в голеностопном сус
таве. Ах, дьявол! Я ведь начинаю сорев-
нования с 210. Хотел одной попыткой
закончить все свои сегодняшние испыта-
ния. Перезаявлять на меньший вес уже
поздно. Полторацкий в это время выпол-
няет свою вторую попытку и поднимает
207,5 килограмма! Пути назад, выходит,
у меня нет.
«Ну что ж, — думаю. — Настройся,
Давид, надо потерпеть!» Приготовился
я к боли, но не к такой же! Мне и прежде
61
порой доставалось крепко: и плечо вы-
ворачивал, и об горячее железо в кузни-
це обжигался. Но такого не припомню.
Беру штангу на грудь — уши заложило.
Чувствую, встать не смогу, потому что
правая нога полностью отказывается по-
виноваться. А на левую переложить вес
штанги и свой собственный вес не успел —
не ожидал такого поворота событий.
Уронил штангу. В полу шоковом состоя-
нии заковылял с помоста.
Участников больше нет, я один. На
передышку рассчитывать не приходится.
Через три минуты — пожалуйте к штанге.
Пока разматывали бинты и делали уко-
лы, время это прошло. А разве можно
поднять 210 килограммов, если ты как
следует не настроился? Вторая попытка
получилась безобразной: я «перетащил»
штангу, и она меня опрокинула на спину.
Тяжело упал, неловко. Представляю, что
в этот момент чувствовали наши трене-
ры, руководители команды!
Потом мне говорили, и даже читать
приходилось, что мало кто верил в мой
успех. Это можно понять — уж больно
беспомощной выглядела вторая попытка
со стороны! Но, не хвастая, могу сказать,
что уверенность не покидала меня в этот
необычайно тяжелый вечер. Именно в
эти решающие секунды я почувствовал
необыкновенный прилив энергии и ре-
шительности. Наверное, на любых дру-
гих соревнованиях я бы отказался от
дальнейшей борьбы: укол ведь только
снимает боль, но не лечит травму, и не-
известно, чем все это может кончиться.
Позавчера прямо из Дворца спорта «ско-
рая помощь» увезла чемпиона и рекордс-
мена мира болгарина Недельчо Колева.
Но в это время я и не вспомнил о траги-
ческом выступлении Колева. Все свои
душевные силы направил на одно: заг-
нать проклятую боль куда-нибудь внутрь,
заставить ее отступить именно в тот
момент, когда я буду бороться с желез-
ным снарядом. Боюсь, что я не слишком
тактично попросил удалиться всех не-
весть откуда взявшихся советчиков,
исключая Кудюкова и Плюкфельдера.
Вот у кого надо поучиться работать со
штангистами на соревнованиях — у Ру-
дольфа Владимировича! Никогда он не
суетится, не впадает в панику, хотя по-
рой мы, спортсмены, умеем вынуть душу
у своих наставников. Слова, с которыми
он к тебе обращается, — самые необхо-
димые и, главное, чаще всего те, которых
ты ждешь. За годы Совместной жизни в
большом спорте мы с Плюкфельдером
научились понимать друг друга и без
слов. Три-четыре реплики за время выс-
тупления — этого вполне хватает нам
обоим.
Вот и сейчас и Плюкфельдер, и Кудю-
ков прекрасно понимали, что я меньше
всего хочу «баранки», и не мешали мне
сосредоточиться для решающей атаки.
Я даже не стал спускаться вниз, в трени-
ровочный зал, а стоял почти рядом с по-
мостом, за кулисами. Экономил секунды
отдыха.
И, знаете, усилием воли забил-таки
я свою боль! Не скажу, что легко это да-
лось. Но когда в третьей попытке сде-
лал подсед, — почувствовал, что все, я
победил. Что уж это была за попытка!
Она запомнится мне на всю жизнь. Вста-
вать из подседа, как обычно, «в такт»,
то есть используя упругость собственных
связок и амортизацию снаряда, было нель-
зя — связки нынче ненадежные. Приш-
лось «сковаться» под штангой, особенно
страховал я правую ногу. Тем не менее
встал довольно легко.
Теперь все внимание на то, чтобы тол-
чок с груди вверх «не смазать»! На мгно-
вение я забываю о своей травме: «авто-
матика», приобретенная на тысячах тре-
нировок, работает безотказно! Привыч-
ным движением посылаю штангу вверх.
Остается только подтянуть правую ногу
и приставить ее к левой, что у меня всегда
безотказно получается. И в этот момент
я чуть не роняю снаряд от ожидаемой и
все-таки неожиданной боли. Как успел
подхватить штангу и зафиксировать
вес — до сих пор не знаю.
52
63
Устал я ужасно. Когда понял по знаку
судьи, по реву в зале, что все уже кончено,
опустил снаряд, на секунду расслабился,
и, если бы не Володька Рыженков да
Плюкфельдер, зрители, наверное, снова
увидели бы мои подошвы. Подхватили
меня вовремя, поволокли за кулисы. Шум
там стоит, гам, все возбуждены... А Плюк-
фельдер даже нашел в себе силы
пошутить:
— Оказывается, — кричит, — на од-
ной ноге тоже можно штангу поднимать!
Но после этой шутки он тихонько сел
в кресло, и теперь нашему врачу приш-
лось от ученика переходить к учителю.
Что и говорить, обоим нелегко приш-
лось... Да и не только нам. Сказать по
секрету, даже такой железный парень,
как Володя Рыженков, украдкой немнож-
ко всплакнул. А кое-кто вообще не стес-
нялся слез...
Кто-то из зрителей, прорвавшись за
кулисы, успел вручить мне букет цветов.
Со стыдом признаюсь, что цветы у меня
редко задерживаются — или подарю
кому-нибудь, или вообще неизвестно, ку-
да они исчезают. Но этот букет, до по-
следнего увядшего цветочка, я привез
из Москвы в Шахты и бережно поместил
в шкаф, где хранятся мои главные спор-
тивные трофеи.
Олимпийская заповедь
Что бы я ни делал после Мюнхенской
олимпиады 1972 года, какие бы турниры
ни выигрывал, за какими бы килограм-
мами ни гонялся, одна мысль не покидала
меня: Монреаль, 1976 год.
Говорят, что спортивные травмы ле-
чатся гораздо легче, чем психические.
Я убедился в этом на собственном опыте.
Только золотая медаль олимпийского чем-
пиона, думалось мне, поможет вернуть
доброе имя штангиста, обрести душевное
равновесие. Остальное — не в счет.
Тщательно планировали мы с Рудоль-
фом Владимировичем Плюкфельдером го-
дичный цикл подготовки к XXI Олимпийй
ким играм в Монреале.
Он начался непосредственно посл|
московского чемпионата мира. Чуть от
дышавшись и залечив больную ног-
я вместе с Петром Королем, Валерии
Шарием и Василием Алексеевым отпра
вился за океан на мвтч сборных коман
Америки и Европы. Со спортивной точк
зрения это были не особенно интересны
соревнования, но я не собирался пропуа
кать их по вполне определенной причине
надо было прочувствовать микроклима,1
предстоящих в Канаде сражений.
Канадцы встретили нас весьма радуиь
но, а главное — я успел побывать в спорт<
зале Сен-Мишель, в котором намечалось
проведение олимпийских соревнований
по тяжелой атлетике. И хотя он еще бы/|
почти не оборудован, мне показали мест-;
будущего помоста. Постоял я на этой
месте около воображаемой штанги, при-
мерился к залу. Он небольшой. Что ж
тем лучше... Заметил для ориентира сред
ний фонарь в ряду «юпитеров» на про
тивоположной стене и ушел, пробормо-
тав:
— В конце июля ждите в гости.
Соревнования и в Канаде, и в Америк<
сборная Старого Света выиграла бе-
труда, несмотря на то, что большинстве
европейских лидеров еще не пришли в се-
бя после мирового чемпионата. Лиш»
Василий Алексеев и я смогли порадоват!
публику мировыми рекордами. Свой ре
зультат в толчке, несмотря на неважную
спортивную форму, я довел до 220 ки
лограммов.
А затем началась черновая работа
Как всегда, наша методика подготовку
к самым ответственным стартам был<
направлена на устранение слабых мест
К сожалению, недостатка в них в это вре-
мя не было. Очень серьезная техничес-
кая ошибка появилась, например, во вре-
мя выполнения толчка. Кажется, и чувст
вовал себя уже посвежевшим, и силь
было много, а толчок «не шел». В чем
дело? Разобрались в чем: в момент взятия
штанги на грудь я плохо контролировал
с-тину и невольно выводил колени под
гриф. Это приводило к тому, что штанга
Лощутимо била меня в грудь, в момент под-
Дседа центр тяжести перемещался на пят-
[^и, а штангисты знают, как тяжело вста-
LiaTb из «мертвой точки». Ноги устают бы-
> тРо, и килограммов десять в результа-
те не добираешь до привычного резуль-
тата.
Спасибо дневникам — они помогли
срочно вспомнить подводящие упраж-
нения, которыми пользовался прежде:
подъем снаряда на грудь с плинтов, подъ-
ем на грудь с высокого виса. Я исполь-
зовал их чуть не в каждой тренировке.
И со временем мог сказать, что техникой
толчка вполне доволен.
Все как будто шло по плану. В апреле
1976 года я выиграл чемпионат Европы
в Берлине, в мае на первенстве СССР в
Караганде наконец-то «поймал» свою
цветную сумму — 400 килограммов в
лвоеборье, подняв в первых же попытках
180 килограммов в рывке и 220 в толчке,
з главное — почувствовал, что эти веса
для меня далеко не предельные.
Олимпийские игры приближались уди-
вительно быстро, и я знал, что подхожу
к своему главному старту в хорошей
форме. Об этом говорило многое. На
последних тренировках в Подольске мне
разрешили поработать в полную силу.
И что же? Год назад я приседал со снаря-
дом весом 240 килограммов, держа его на
спине. Сейчас присел, держа штангу ве-
сом 260 килограммов на груди, а на спи-
не — 300-килограммовую! Взяв снаряд
со стоек, толкнул «от груди» 255. Но
особенно порадовал рывок. Чисто, без
помарок вырвал 180 килограммов, а за-
тем попросил 190. Я не собирался фикси-
ровать этот вес, не покорявшийся в на-
шей стране ни одному атлету. Решил
просто сделать подрыв. Запись видео-
магнитофона показала, что я поднял 190
выше, чем 180! Я не стал «уходить» под
снаряд, поостерегся травм, но по всему
чувствовалось, что такой вес стал для
меня реальностью. Василий Алексеев,
наблюдавший за этими «пробами», был
не только удивлен, но, по-моему, оза-
дачен.
Однако я особенно не обольщался.
Во-первых, мой собственный вес был в
это время выше нормы на 5—7 килограм-
мов; во-вторых, прошли те времена, когда
я больше думал о том, чтобы удивить
мир, чем обеспечить первенство в сорев-
новании. Я не хотел никаких случайнос-
тей и гнал от себя любые мысли, которые
могли показаться авантюрными. А думае-
те, это легко? Ты чувствуешь в себе вул-
кан, а приказываешь ему — затаись!
Не время!
Я не забыл заповедь древних олимпий-
цев: на играх важен не рекорд, а победа.
Да, я готов толкнуть 230 килограммов и
толкну их. если будет необходимо для
победы. Если же нет, буду вполне дово-
лен, выиграв у ближайшего соперника
2,5 килограмма. Так я старался думать.
Так говорил журналистам и всем, кто ин-
тересовался моими олимпийскими пла-
нами. Так «смирял гордыню».
Все наши ребята ходили по Подольс-
кой спортбазе, как львы: тихие, но злые.
Накануне наши основные соперники, бол-
гарские штангисты, разразились на своем
национальном чемпионате ливнем миро-
вых рекордов, установив их что-то около
десятка. Результаты во многих весовых
категориях были показаны просто по-
разительные. Болгарские атлеты отобра-
ли высшие мировые достижения у советс-
ких штангистов-рекордсменов мира: Ни-
колая Колесникова, Валерия Шария, Ва-
лерия Смирнова, Василия Алексеева...
Кажется, было над чем призадуматься —
в канун Олимпиады получить такой сюр-
приз!
Однако никто из наших штангистов
не выглядел растерянным, а наиболее
опытные даже повеселели:
— Это неплохо, что соперник «вы-
ложился» заранее. Теперь посмотрим,хва-
тит ли запаса до Монреаля!
В общем, рекордный ливень болгар-
64
ских атлетов прошел над нашей дружи-
ной стороной.
С удовольствием пишу, что на этот
раз нам были созданы те условия для
подготовки, о которых мы всегда мечта-
ли. На последнем тренировочном сборе
остались только наиболее вероятные кан-
дидаты в олимпийцы. В начале июля в
Подольске продолжали тренироваться
лишь члены команды —девять основных
участников и два запасных. И все. Ребя-
та получили возможность спокойно, без
нервотрепки готовить себя к важнейшим
стартам.
Не было на этих сборах и «ведомст-
венных» тренеров. С нами оставались
только главный тренер Игорь Кудюков,
его помощник Рудольф Плюкфельдер и
непосредственные, как мы говорим,
«рабочие», тренеры членов сборной
страны.
Очень большую помощь оказывала
нам на протяжении всего олимпийского
года научная бригада, возглавляемая
двукратным олимпийским чемпионом по
тяжелой атлетике доктором медицинс-
ких наук Аркадием Никитовичем Воробье-
вым. Каждый член сборной находился
под строгим медицинским контролем.
И главное — в команде сохранялся дру-
жеский, теплый климат, чему во многом
содействовали наши спортивные ру-
ководители — Юрий Анатольевич Сан-
далов и Николай Николаевич Пархо-
менко.
Событие огромной важности произош-
ло у меня накануне Олимпиады. Я стал
кандидатом в члены КПСС. На свой глав-
ный, может быть, в жизни старт мне хо-
телось выйти коммунистом. Теперь на
мои плечи легла двойная ответствен-
ность. А тут еще перед самым отлетом
в Монреаль мне поручили выступить от
имени спортсменов-олимпийцев на прие-
ме в ЦК КПСС. Сказал, возможно, не все
гладко, но то, что думал. Что в год двух-
сотлетия Америки команда США будет
драться за победу как никогда, что усло-
вия для выступлений могут быть самыми
неожиданными. Не стал я давать aeai
сов, но пообещал, что при любых усл<
виях, с любыми соперниками мы буде
бороться до конца.
Вспоминаю, каким сильным ощуще
нием в Монреале было для меня ощуще
ние... голода. И жажды. Уже в Олимпийс
кой деревне я весил ни много ни мал»
97 килограммов. Это при норме-то 90
Стоит ли говорить, какие муки испыты
вал я в столовой, стараясь даже не смот
реть, как с отменным аппетитом обедал»
другие олимпийцы. Вот уже которук
ночь мне снится один и тот же чудесны»
сон: прямо на меня с высокой стены об
рушивается чистая, холодная струя во
допада. Я пью ее, захлебываюсь, погру
жаюсь в воду с головой — и все-таки н»
могу напиться. Просыпаюсь от скрип»
форточки и... какое горькое разочарова
ние— не воду, а холодный ночной возду:
глот»зл я своим горячим ртом! Смачивак
пересохшие губы глотком воды из гра
фина и снова погружаюсь в сон, ещ<
наяву прислушиваясь к надвигающемуся
шуму водопада... Счастлив тот, кто не
«гонял» по 7 килограммов и не знает,
что это такое!
Что утешало — так это выступления
наших ребят. Прекрасную запевку дал
всей команде наш «мухач» Александр
Воронин. Как видно, уроки московского
чемпионата не прошли для Саши даром.
На этот раз он и считался фаворитом,
и был им. Воронин принес команде пер-
вую золотую медаль и мировой рекорд.
Что и говорить, настроение у всех сразу
поднялось.
Очень волновался я за земляка, рос-
товчанина Николая Колесникова. Он ведь
рос как штангист на моих глазах, маль-
чишкой-перворазрядником помню его.
А сегодня Николай выступает на олим-
пийском помосте, и как выступает! При-
ятно смотреть на нашего полулегковеса:
стройный, подтянутый, аккуратный.
К штанге идет, будто кувшин с водой на
голове несет — до предела собранный.
Два подхода в толчке потребовались
65
Колесникову, чтобы победить в сумме
воеборья, и какого соперника по-
едитъ— Георгия Тодорова!
Как обычно, я ездил на все выступле-
ния наших штангистов, не желая про-
устить ни одного олимпийского урока.
1емного разочаровали Петр Король и
артан Милитосян. Они стали серебря-
Ь1ми призерами, а могли ведь рассчиты-
ать на большее. Легковесу Королю,
примеру, чтобы выиграть золотую ме-
□ль, достаточно было толкнуть вес 175
илограммов. Посильно? Вполне. Король
алкал и поболее.
Милитосяну, чтобы выиграть боль-
>ую золотую медаль, надо было зафик-
ировать в толчке 192,5 килограмма. Тоже
полне доступный результат для талант-
швого молодого штангиста.
Оба наших претендента на победу
[таковали эти веса, и оба... не могли
ктать из подседа. В чем же дело? Пом-
1ится, я упоминал о том, как важно штан-
исту иметь сильные и «свежие» ноги,
ак вот, у этих ребят в день выступле-
।ия ноги были, безусловно, «свежие»,
Ю... недостаточно сильные. Перестра-
ивались — чуть раньше, чем нужно,
бросили тренировочные нагрузки. Поз-
<е выяснилось, что и Король, и Мили-
осян почувствовали острое желание вы-
купать за два дня до соревнований,
казалось бы, пустяк — два дня. А тем
ременем «поезд ушел», или, как выража-
ется специалисты, атлеты миновали пик
всей спортивной формы.
Ну, Король успокоился довольно
— В споре с сильным соперником, —
казал он, — и «серебро» — медаль!
А вот Вартан Милитосян переживал
— Я сам виноват! — корил он себя. —
1чем заранее куражился? Зачем еще
Подольске кричал, что, если нужно,
195, и 200 толкну? Надо было мне за-
литься!
А в самом деле, зачем? Думать об
>м про себя — пожалуйста. Но вслух
лучше такие вещи перед стартом не го-
ворить.
Как за самого себя, волновался я за
Валерия Шария. Объяснять, думаю, не
нужно — оба мы олимпийские должники.
Как-то он выступит! Два дня остается,
а Валерка начинает нервничать, да так,
что и скрывать не пытается! Мы уже
и так, и этак, о соревнованиях с ним —
ни слова, отвлекаем как можем. Потом
Шарий с ребятами уехал в наш восста-
новительный центр, на берегу красивого
озера, где были все условия для отдыха.
Через день вернулся другим человеком.
За несколько часов до соревнований за-
хожу к нему, а он мирно так похрапывает.
Я даже засмеялся тихонько от удоволь-
ствия. «Ну, — думаю, — Шарий сегодня
покажет себя!» У него ведь соперники
были — серьезнее некуда: «свеженькие»
мировые рекордсмены — болгарские ат-
леты Стойчев и Благоев, сильный спор-
тсмен из ФРГ Мильзер...
Ехать смотреть, как будет драться с
ними Валерка, мне не разрешили — само-
му скоро на помост. Иду я из столовой
(пообедал, называется, — двадцать грам-
мов сливок выпил — такую порцию по-
дают для кафе), а навстречу шагает Ва-
лерий Борзов. В Монреале мы с ним сдру-
жились, вся наша команда Борзова как-то
сразу приняла. И он болел за нас, и мы за
легкоатлетов. На сборах очень часто
вместе тренировались. Так вот, он и
поспешил сообщить мне новость, зная,
как я ее ожидаю:
— Выиграл ваш Валера! Молодец!
Спустя два часа слышу: по коридору
топот, смех... Ведут олимпийского чем-
пиона. Все наши из номеров выскочили,
бегут поздравлять. Никто не возражал,
правда, чтобы я первый это сделал. По-
нимали, что для меня его победа —
особая.
Ночь перед соревнованиями спал я
абсолютно спокойно. А утром, когда
уходил из Олимпийской деревни, сказал
ребятам:
— Если выиграю сегодня, значит, бу-
66
ду выступать в Москве, на XXII Олим-
пийских играх.
Напутствие их было коротким.
— Ну, ни пуха ни пера, и посылай нас
к черту, не стесняясь!
Я исполнил эту просьбу и зашагал
к автобусу. Плюкфельдер уже с утра был
на месте соревнований. Мой опытней-
ший тренер знал, как важно пораньше
пройти взвешивание. Оно ведь длится
около часа, да еще час пройдет, пока
наступит моя очередь выступать. А для
сгонщика веса каждая минута тянется
бесконечно. Я же перед самым взвеши-
ванием отправился в баню, чтобы убрать
лишние 800 граммов. Мучился неделю —
потерплю еще часок! Съел два лимона,
чтобы поры открылись, и сидел в парной
чуть ли не до умопомрачения. «Береже-
ного бог бережет», как говорит послови-
ца, — я хотел быть легче своих основных
соперников.
И, в общем, так оно и вышло. Очень
точные медицинские весы показали 89
килограммов 350 граммов. Давненько я
не был таким легким!
Шагнул с весов, выпил полстакана
воды, перевел дыхание.
— Ну, — говорю, — отмучился! По-
следний раз в жизни вес согнал!
Проштамповали мне судьи ремень,
ботинки, бинты — словом, всю форму,
выпил я еще стакан минеральной и, мур-
лыча «По Дону гуляет...», отправился
в свою раздевалку. А здесь на топчане
Плюкфельдер райский стол приготовил:
курочка, бульончик, помидоры. Песня
моя резко оборвалась. Накинулся голод-
ный человек на пищу: круто посолил
кусочек хлеба и медленно его сжевал.
Потом, не спеша, похрустел крылышком,
запил несколькими глотками бульона.
Чувствую, по телу словно струи живые
разливаются, кровь начинает играть. Ну,
теперь можно и отдохнуть перед сраже-
нием.
Сценарий его был разработан заранее.
Мы выступаем в полутяжелом весе вдво-
ем с Сергеем Полторацким. Стало быть,
программа-максимум — завоевать зол»,
тую и серебряную медали. Планировс
лось, что я начну соревнования в рывк
со 170 килограммов, а Полторацкий -
со 165—167,5. Но... последнее время
Сергеем стало твориться что-то непс
нятное. Он начал суетиться, порой нетом
но работал со снарядом на тренировках
Физически был силен страшно, и тем н
менее видно — парень «горит». В че»
дело, почему? Казалось бы, Сергей н<
новичок на международном помосте, опы
та у него вполне достаточно: дважды
становился серебряным призером чем
пионатов мира.
Я догадывался, в чем тут дело. Надо»
ло парню быть «вечно вторым», как ег
часто называли в газетах. Решил Сергеи
что пора ему дать решительный бой з
первенство, причем именно здесь, н
Олимпийских играх.
Я оказался в сложном положении
чувствую, что надо помочь парню, н
как поможешь, если он видит в тебе сс
перника, которого непременно надо обыг
рать? Единственное, что я мог для неп
сделать, — не поехал перед соревновс
ниями на отдых в наш восстановителе
ный центр. Пусть, думаю, хоть пар
дней отдохнет от моего присутствия
Мне-то, положим, соперники никогда н
мешали, но Сергей, я знаю, относите
к этому иначе.
Но, как видно, это мало помоглс
Я наблюдаю, как разминается Полтс
рацкий перед выполнением рывка в зал
«Сен-Мишель», и вижу — не то, не тс
Ничего похожего на технику, которук
он показал, допустим, два месяца наза/
в Караганде, хуже даже, чем поднима
в Москве. А тут как раз Плюкфельде
ко мне подходит:
— Что-то Сергей сегодня непонятно
делает!
Подойти, думаю, что ли? Посовето
вать, чтобы снизил начальный вес? П<
сегодняшнему состоянию и те 162,5 ки
лограмма, которые он записал, — очен
много. Но как подойдешь? Еще кое-кт
67
подумает, что я себе путь к золотой
медали облегчить хочу. Словом, остался
я на своем месте, а сейчас жалею. Надо
было все-таки подойти к Сергею, отбро-
сив все сомнения. Может, не случилось
бы тогда с ним беды.
Как потом рассказывал Полторацкий,
он не запомнил ни одной из трех своих
попыток в рывке. Я видел все по теле-
визору, который стоял в разминочном за-
ле. Особенно досадным был третий под-
ход: Сергей держал снаряд над головой,
уже почти встал — и вдруг на полусог-
нутых ногах двинулся вперед, не удер-
жался на краю помоста и, ошеломлен-
ный, какое-то время сидел рядом с не-
подвижным снарядом...
Стоит ли говорить, как упало настрое-
ние у всех нас! По собственному опыту
знаю, что такое «баранка» на олимпийс-
ких играх. Резко поубавилось желание
выступать, и только усилием воли я не
позволял себе расслабиться. Решили, что
для такой ситуации будет разумнее, если
я начну рывок со 165, а не со 170 кило-
граммов. Плюкфельдер, не мешкая, по-
дошел к судьям и сообщил об этой пере-
заявке.
И вот я на олимпийском помосте.
Четыре года спустя. Стою над снарядом,
примеряюсь к залу, нахожу глазами тот
самый фонарь напротив, который при-
метил еще во время своего первого посе-
щения арены «Сен-Мишель». Вес-то пере-
до мной половинчатый, черт возьми! Я та-
кие и на тренировках-то не рву. Мои
веса — 150,160,170... А 165 даже не пред-
ставляю, как надо поднимать. Вполсилы,
во всяком случае, рывок не делают —
иначе сразу теряется точность движений.
Стало быть, силы экономить не будем.
И, отбросив все сомнения, дернул
штангу что было мочи! Так дернул, что,
когда мне нужно было подсаживаться,
она еще вверх летела. Я — вниз, штанга —
вверх, и страшная скорость разжала мои
пальцы, вцепившиеся в гриф. Какая доса-
да! На мгновение меня наполняют и гнев,
и боль, но почти сразу успокаиваюсь.
Ничего страшного. Зато я теперь про-
чувствовал этот вес, понял, что его можно
поднимать «с разговорами», как это я де-
лаю иногда на тренировках. И теперь
я готов к выполнению рывка. Готов пол-
ностью.
— На помост вызывается Давид Ри-
герт, Советский Союз. Вторая попытка.
...Ничего не стал я менять в технике.
Только заставил себя проконтролиро-
вать собственные движения. Мгнове-
ние— и вес замирает над головой! Самое
трудное уже позади. Теперь я не проиграю
соревнования никому.
В третьем подходе мы планировали
штурмовать 180 килограммов. Но неожи-
данно 165 поднял молодой американец
Ли Джеймс. Интересный парень, с харак-
тером. Я не захотел упускать победу в
рывке и для верности попросил устано-
вить 170.
Это — мой вес, и я полностью поло-
жился на «автоматику»: продумал вна-
чале все движения, а затем, подойдя к
штанге, отключился от всего на свете
и всю силу вложил в подрыв.
«Автоматика», как и следовало ожи-
дать, сработала безотказно. Многие по-
том говорили, что со стороны это была
моя самая легкая попытка. Для меня она
тоже была самой легкой.
Соревнования в толчке мы решили
строить так, чтобы исключить всякие
случайности в борьбе за золотую медаль.
Хотя американец и занял в рывке второе
место, основным соперником я продол-
жал считать не его, а болгарина Шопо-
ва, поднявшего 155 килограммов. Мы с
ним знакомы давно. Шопов — серебря-
ный призер Мюнхенской олимпиады,
опытный боец. Сколько же он сможет
сегодня толкнуть? 205? 210 килограм-
мов?
Пожалуй, 202,5 килограмма могут
обеспечить мне победу в двоеборье. Вот
с этого веса я и начну.
Тщательно готовлюсь к выходу. Ря-
дом Плюкфельдер, как всегда. Знает,
что вес-то для меня пустяковый, но когда
68
за ним сверкает золотая олимпийская
медаль...
— Ну-ка, Давид, намажь получше ру-
ки, — горячо шепчет он, пододвигая ко
мне ящичек с магнезией. — Да пойди
и цапни ее так, чтобы из рук не
выскользнула!
И пошел я, и «цапнул» снаряд на грудь,
а потом возникло озорное желание сде-
лать толчковый швунг, то есть поднять
штангу без традиционных «ножниц». Но
вовремя опомнился. Олимпийский помост
не место для шуток, и хотя нигде в пра-
вилах не написано, что при толчке «нож-
ницы» обязательны, кто его знает, как
к этому отнесутся судьи. В общем, тол-
кнул вес по всем правилам и жду, что же
сделает Шопов.
Атанас поднимает 205 килограммов,
но тщетно штурмует в третьей попытке
210. Вот и всё. Я — олимпийский чемпион.
Соревнования, правда, еще не окон-
чены. Меня вызывают к весу 212,5 кило-
грамма. Но что это мне дает? Горячо
доказываю Кудюкову и Плюкфельдеру,
что не 212,5 а 232,5 — вот вес, который
мне необходимо сейчас поднять!
Не соглашаются ни в какую. Чувст-
вую, что разговор у нас пошел уже на
повышенных тонах, но тренеры позиций
не сдают. «Мы, — говорят, — тебя же
поберечь хотим».
По-моему, первый раз в жизни мне не
хотелось выходить на помост. Чуть не
силой выталкивали. Без особенного ста-
рания потянул эти 212,5 кг на грудь, не-
ловко подсел, покачнулся — не стал
упираться, бросил снаряд.
И не вышел бы, наверное, больше
на помост, если бы не вспомнил Плюк-
фельдер, что параллельно с олимпийским
турниром проводится чемпионат мира,
а стало быть, разыгрываются малые
золотые медали в отдельных упражне-
ниях. Так что, хочешь не хочешь, приш-
лось в третьей попытке фиксировать
212,5 килограмма. Таким образом, наб-
рав в сумме 382,5 килограмма, я оторвал-
ся от занявшего второе место америкац
ца Джеймса на 20 килограммов.
Плюкфельдер подошел, губы сжать
чтобы в улыбке не расплыться. Поц«
повались мы, хотя вообще он человек н
очень-то сентиментальный. Досталос,
здесь «папаше Плюку» — и хлопот, i
радости. Шутка ли, чуть ли не всем штам
гистам сборной ассистировал! А вед
что ни спортсмен, то индивидуальность
Попробуй-ка каждого понять! Но ребят
остались довольны его работой. Пото!
мы шутили, что Плюкфельдер стал самы>
богатым тренером в Олимпийской дерев
не: два его ученика, Колесников и я, завое
вали золотые олимпийские медали.
Получал я эту медаль, и слезы к гла
зам подступали. Поверите ли? Не от ра
дости. От досады, что это — первая моя
олимпийская награда, первая, а могл<
быть второй. Я вновь и вновь вспоминав
Мюнхен. Как же я там мог проиграть
будучи всех сильнее? Не хочу больше
писать об этом, хватит. Но вспоминать
наверное, буду всю жизнь.
Опыт силу множит
А время, конечно, летит быстро. Ка
жется, совсем недавно я всерьез раз
мышлял, не бросить ли совсем тяжелук
атлетику, — это было после мюнхенскоз
катастрофы. И мой мудрый «старик»
Рудольф Владимирович Плюкфельдер го
ворил, что, мол, как хочешь, но до следу
ющей олимпиады всего четыре года и ты
увидишь, как быстро они пролетят...
Да, это было совсем недавно, это еще
свежо в памяти. Но с тех пор минуло
восемь лет! И сегодня все мои мысли и
заботы — о Московской олимпиаде. О чем
же вспоминаю я сейчас, в канун своих
третьих олимпийских испытаний?
...Апрель 1978 года, Киев. Чемпионат
Советского Союза. В стратегическом пла-
не подготовки к Олимпиаде-80 у меня
нынче весьма скромная задача: поста-
раться завоевать место в сборной коман-
69
де страны. Так уж получилось, что я до-
вольно долго не выступал, а соперники,
конечно, резко прибавили в результатах.
Вдобавок пошли слухи, что Ригерт. мол,
уже не тот — возраст сказывается, трид-
цать один год человеку, и тренироваться,
и выступать ему трудно...
Мне и в самом деле последнее время
было нелегко. Приходилось беречься пос-
ле гриппа. Однако желание тренировать-
ся и выступать уже появилось, врачи дали
разрешение — словом, все понемногу
становилось на свои места. И все-таки на
тренировках я невольно «прислушивал-
ся» к своему организму. Полного «дове-
рия» к нему пока еще не испытывал.
Но тем не менее в Киев приехал с оп-
ределенной целью: выиграть соревно-
вания. Звание чемпиона страны — только
оно давало путевку в сборную, и это,
конечно, справедливо. Ни для кого не
было секретом, что я пока еще не в луч-
шей форме. «Ну, — думаю, — дадут мне
нынче бой мои соперники!»
В первом полутяжелом весе (разуме-
ется, за время болезни я «поправиться»
не мог и оставался пока что в своей «род-
ной» категории — до 90 килограммов)
собрались сильнейшие атлеты: чемпион
СССР Адам Сайдулаев из Грозного, чем-
пион мира и Европы 1977 года Сергей
Полторацкий, чемпион мира Геннадий
Бессонов, перешедший из среднего веса
в полутяжелый. Бессонов — мой земляк,
воспитанник шахтинского тренера Вик-
тора Дорохина. Я, признаться, думал,
что именно он составит мне на этих со-
ревнованиях самую сильную конкурен-
цию. Или Сайдулаев. Тоже молодой, и
ему надо утверждаться в сборной. Вот,
думаю, кто-нибудь из них и должен бро-
сить мне «мужской» вызов.
Киевские каштаны я совершенно не
запомнил: самым серьезным образом го-
товился к борьбе. И вот день соревнова-
ний. Как обычно, после взвешивания
решил я вздремнуть. Тут же, в разминоч-
ном зале, облюбовал в уголке кушетку,
вместо подушки приспособил свою спор-
тивную сумку и отключился от всего на
свете. Как правило, мне это удается.
Иногда засыпаю крепко, даже сны вижу.
Иногда просто дремлю, но когда встаю,
ощущение такое, будто неплохо выспал-
ся. По-моему, единственный раз не уда-
лось уснуть — это было именно в Мюн-
хене. Слишком уж все заботились, чтобы
я поспал после взвешивания. Через каж-
ные десять минут кто-нибудь входил в
раздевалку:
— Спишь, Давид? Спи, спи. Это я
так-
Но в Киеве я спал и даже сны видел.
Один раз, правда, проснулся оттого, что
вдруг стало тихо: это ребята заметили,
что я уснул. Я мельком глянул, как мая-
лись рядом соперники, и почувствовал ~
сегодня к борьбе со мною они вряд ли
готовы.
А когда пронаблюдал их разминку,
только утвердился в своем мнении. Бес-
сонова я знаю с мальчишеского возрас-
та, и разглядеть, что парень нервничает,
труда не составляло. Сайдулаев внешне
держался молодцом, он лихо рвал на
разминке вес за весом... Я бы даже сказал,
слишком лихо. Мне подумалось, что вряд
ли при таком запале у Адама останется
достаточно сил для толчка.
Я же говорю, у каждого своя манера
выступлений. Один ничего не видит, кро-
ме штанги, все душевные силы экономит
для выхода на помост. С внешним миром
общается через реплики тренера, о ре-
зультатах соревнований узнает от него
же. Но я приучил себя следить за каждым
шагом соперников, оценивать их силы,
тактику и уже исходя из этого строить
собственное выступление.
Думаю, эта привычка поможет мне
и в тренерской работе. Я ведь твердо
решил стать тренером и не хочу отклады-
вать дела в долгий ящик. Уже сейчас в
Таганроге, куда я недавно переехал,
есть группа молодых штангистов, кото-
рых я тренирую. Конечно, нелегко подни-
мать штангу самому, а потом еще на два-
три часа оставаться в зале, слушать ту
70
же «музыку» падающего на помост желе-
за. Но я прекрасно помню, что мой тренер,
Рудольф Владимирович Плюкфельдер,
умел в свое время совмещать эти два дела
и справлялся прекрасно! У него было
около сотни учеников, а ведь сам Плюк-
фельдер еще и не думал бросать занятия
тяжелой атлетикой. И финал был ве-
ликолепный (я думаю, таких единицы
в истории мирового спорта): Плюкфель-
дер поехал в Токио вместе со своим уче-
ником, «мухачом» Алексеем Вахониным,
и оба возвратились домой олимпийскими
чемпионами!
Разумеется, это — спортивный под-
виг, повторить который нелегко. Иногда
я, признаться, размечтаюсь: «А здорово
было бы, в самом деле, выступить на
олимпиаде с собственным учеником!» Но,
повозившись годик со своими молодыми
штангистами, я стал гораздо лучше по-
нимать, какой огромный труд нужно вло-
жить в своего воспитанника, чтобы до-
вести его, допустим, даже до титула
чемпиона республики. Что скрывать, все
мы на каком-то этапе становимся «умнее»
своего тренера. Чаще всего это проходит.
И лучше всего, на мой взгляд, лечит от
чемпионской исключительности приоб-
щение к серьезной тренерской работе.
А как захватывает эта работа — не-
возможно рассказать. Помимо всего про-
чего, испытываешь дополнительную от-
ветственность даже за собственные вы-
ступления: как это я приеду к ребятам
побежденный?
...Проигрывать я сегодня, конечно,
не собираюсь, но выступление строю
весьма осторожно. Одним словом, не
так, как всегда: рывок, например, начал
с меньшего веса, чем кое-кто из соперни-
ков. Давненько не приходилось мне по
два раза разминаться, ждать, пока по-
дойдет очередь выполнять очередной
подход. А что сделаешь? Нынче я риско-
вать не могу! Скромно начал — со 165
килограммов, скромно и закончил — 170.
Адам Сайдулаев выиграл это упражне-
ние— поднял на 2,5 килограмма больше.
Ясно, что Бессоно
выходить не собира
и еще имею подхо,
Но вот странно — я ясно вижу, что ничуз
это не прибавило ему уверенности.
Или я ошибаюсь? Толчок покаже-
...Толкаю 205 килограммов и жд;
что скажут соперники.
Бессонову, если он хочет выйти и
лидеры, надо заказывать 210. Сколько
он просит? 207,5.
сегодня в лидеры
ется.
Поднимаю 210
в запасе. У Сайдулаева — третья попыт
ка. Толкает 212,5 — это уже заявка н<
«золото». Подходит к штанге, как всегда
решительно, но... через мгновение опро
кидывается на помост. Я же говорил
слишком лихо рвал он на разминке..
Я принимаю поздравления с чемпионе
ким титулом, и с особым удовольствием —
от4 тренеров и членов сборной команды
страны.
После киевского чемпионата я нако-
нец-то почувствовал себя совершенно
здоровым, уже не видел необходимости
«беречься», осторожничать на трени-
ровках. Организм требовал настоящем
работы, привычных нагрузок. В Феодо-
сии на тренировочном сборе перед чем-
пионатом Европы даже удивил Плюк-
фельдера, подняв на одном занятии около
62 тонн суммарного веса. Такого «тонна-
жа» он не задавал мне и в молодые годы!
Но работа была не в тягость.
К тому же я не был до конца удовлет-
ворен своим выступлением в Киеве: вы-
играть-то выиграл, но результат был не
слишком убедительный. И не забылись
разговоры, что, мол, Ригерт уже не тот.
Конечно, самолюбие было задето. Что ж
тут удивительного!
Но не только высоким объемом на-
грузок отличались эти тренировки. Не
меньшее внимание уделял я и технике
выполнения классических упражнений.
На мой взгляд, хуже она у меня не стала.
Наоборот, занимаясь с ребятами в своей
секции, подсказывая им технические
ошибки, я стал лучше видеть со стороны
и самого себя. Так что польза от занятий
с молодыми атлетами, как выяснилось,
обоюдная.
Мы с Плюкфельдером решили про-
вести «цикл качества»: я дал обязатель-
ство за несколько месяцев не упустить
на тренировках штангу... ни разу. Кому-то
это, возможно, покажется художествен-
ным преувеличением, но так было. Я ведь
рассказывал в свое время об одном из
тренерских принципов Плюкфельдера —
считать только те веса, которые зафик-
сированы чисто. Я просто усложнил за-
дачу. Потому что давно заметил: на сорев-
нованиях «выползают» именно те ошиб-
ки, которые хоть и редко, но допускаешь
на тренировке. Чуть проявил благоду-
шие — и откуда только они берутся!
Могу сказать, что за три месяца, вы-
полняя рывок или толчок, я уронил сна-
ряд два-три раза, не больше.
В Чехословакию я ехал, конечно, сов-
сем не в том настроении, что в Киев.
Душа и мышцы просили соревнований,
как в самые добрые времена.
Чемпионат Европы был организован
превосходно. Гавиржов, небольшой го-
род, буквально жил чемпионатом. Че-
хословацкие товарищи постарались сде-
лать все, чтобы участники не испытыва-
ли ни малейших неудобств. К нашим
услугам был прекрасный специализиро-
ванный Дворец тяжелой атлетики, вы-
ступать в котором было одно удо-
вольствие.
Что же, можно сказать, что наша сбор-
ная давно так не выступала: мы завоева-
ли восемь золотых медалей! Прекрасно
зарекомендовали себя дебютанты — Ка-
ныбек Осмоналиев из Фрунзе (вес до
2 килограммов), Сергей Аракелов из
Краснодара (до 100 килограммов). С пер-
вой попытки они стали чемпионцми кон-
тинента. Не имел себе равных в средней
весовой категории атлет из Ленинакана
Юрик Варданян. Штангист, я бы сказал,
уникального дарования и вдобавок скром-
ный, симпатичный парень. С удовольст-
вием смотрел я на этих представителей
новой волны советской тяжелой атле-
тики. Ну, конечно, и самому не хотелось
ударить в грязь лицом!
Что за соревнования, если нет до-
стойных соперников? Но и с этой точки
зрения мне не на что было жаловаться.
Во-первых, возвратился на помост мой
старый «другарь» из Болгарии Андон
Николов. Помните, я рассказывал о на-
шей «битве в Вероне»? Такая схватка,
на мой взгляд, стоит трех. Но после этого
Андону крепко не повезло: он получил
серьезную травму на тренировке, перенес
ряд операций на колене и голени. Мало
кто из специалистов рассчитывал, что
Николов когда-либо вернется на помост.
...Помню, я встретил Андона в 1975
году и едва его узнал. В ложе для гостей
московского чемпионата мира сидел вы-
сокий худощавый парень. Неужели это
мой мощный, грозный соперник? Андон
рассказал мне, что здесь, в Москве, он
проходит курс лечения, но будет ли ког-
да-либо выступать — кто знает! Голос
Андона звучал, как всегда, спокойно, он
улыбался, а мне, признаться, улыбаться
не хотелось. Не трудно догадаться, что
творилось в душе олимпийского чемпио-
на, молодого еще человека, сидящего
рядом с помостом.
В Гавиржове я поздравил Андона Ни-
колова и с днем рождения, и с возвраще-
нием на большой помост. После пяти(!)
операций он все-таки не сломался! Не
раз уж я убеждался, что большой спорт
дает прекрасные возможности для про-
явления силы человеческого духа. И я
горжусь, что среди моих соперников есть
болгарский атлет Андон Николов.
Но, отдавая должное мужеству и опы-
ту Николова, я все-таки сознавал, что
пока он вряд ли сможет серьезно претен-
довать на титул чемпиона Европы. Ско-
рее всего, основную борьбу придется вес-
ти с другим соперником, и я знал с кем.
Последнее время уверенно прогрессирует
западногерманский штангист Рольф
Мильзер. Он уже был и серебряным при-
зером чемпионата мира, и владел миро-
выми рекордами, правда в среднем весе.
Плюкфельдер пишет в заявочном
протоколе цифру 165 — с такого
веса я начну рывок. Сегодня это
для меня не вес, но застрахуемся
от случайностей. Настрой на эти
соревнования — не уронить снаряд
ни разу! 165 и 170 поднимаю, как
на тренировке. Мильзер отстает —
у него 162,5 килограмма. Ну, а коли
так, то можно пойти и на рекорд.
180,5 килограмма в рывке — это
звучит солидно для любой весовой
категории. Тут уж я силу экономить
не стал. Но движения свои контро-
лировал четко и, еще когда разго-
нял снаряд, уже почувствовал — «есть»1
Мильзер, я думаю, понял, что сегодня
ему двоеборье не выиграть. Чтобы не
было в этом сомнений, я в первом подхо-
де толкнул 205 килограммов. Не много
вроде, но сопернику нужно было отыгры-
вать 17,5 килограмма! Оставив до лучших
времен борьбу за главную победу — в
двоеборье, — Мильзер решил отыграться
в толчке.
Но я сегодня очень расчетлив. При-
ходится быть таковым, а то кто-нибудь
опять скажет, что Ригерт не тот. Я изби-
раю тактику преследования, чтобы не
упустить и малую золотую медаль. Ска-
жем, заказывает Мильзер 215 килограм-
мов, а я жду. Он толкнул — я заказываю
на 2,5 килограмма больше и тоже толкаю.
Вижу, Рольф разошелся не на шутку. Он
идет на мировой рекорд — 221,5 кило-
грамма. И, знаете, почти толкает гро-
мадный вес! Но, когда уже штанга была
вверху, начал «приставлять» ноги и по-
терял равновесие...
Толчок я, стало быть, выиграл. А в
четвертом подходе поднял 221,5 — это
был мой 55-й рекорд мира.
Должен заметить, что Андон Николов
не собирался играть роль статиста на
этих соревнованиях. Он занял второе
место в рывке и третье—в сумме двое-
борья. Боец есть боец!
Через несколько дней мне вручили
кубок из знаменитого чешского хруста-
ля— как лучшему штангисту чемпионата.
На жюри, видимо, произвел впечатлен Л
результат в рывке — 180,5 килограмме]
Как потом писали, «Ригерт стал абсД
лютным чемпионом Европы в рывке. |Д
всех участников чемпионата только В<Д
силий Алексеев сумел зафиксировать та!
кой же вес, 180 килограммов, будуч!
тяжелее Ригерта чуть ли не вдвое». 1
Я всегда буду с удовольствием всп J
минать чехословацкий городок ГавиД
жов. В отличие, допустим, от американД
кого города Геттисберга, где в начал!
осени проводился чемпионат мира 1971
года. Ничем он мне не запомнился, крон!
того что я выиграл там шестой раз зв<!
ние чемпиона мира. И то многие газет !
почему-то написали, что пятый раз. Наш!
ростовская молодежная газета не стал!
вдаваться в эту арифметику, написал!
просто «очередной раз» — совершеннД
справедливо. I
Добрые слова об этом чемпионат!
подобрать трудно. Организация copeal
нований была просто примитивной. По!
мещение — совершенно не приспособлен!
ное для крупных соревнований. Доста]
точно сказать, что с разминочным зало!
не было даже нормальной радиосвч-Д
и тренеры носились туда-сюда, узна*>а!
когда же выходить на помост их восг.Д
танникам. Мы удивлялись: зачем пригла]
шать атлетов за тридевять земель, есл!
эти крупнейшие соревнования там мала
кого волнуют?..
Выступал я в новой для себя кате го J
рии — до 100 килограммов, второй полу-1
тяжелый вес. Очень рассчитывал отме!
тить свой «дебют» рекордами, но за
две недели до чемпионата простудился!
практически не тренировался, Bed
упал.
Спорить за медали пришлось с Сере!
жей Аракеловым — в этой категории от"
нашей сборной выступали двое. Дебни
тируя на чемпионате мира, Сергей вы!
глядел молодцом: он выиграл рывоя
(172,5 килограмма), до конца боролся в
толчке. Но опыт есть опыт: к концу со-
ревнований я оказался чуть свежее, хотя,
понятное дело, избытка сил после грип-
па не испытывал. Я толкнул 220 килограм-
мов, и этого хватило для победы «по соб-
ственному весу»: Аракелов был тяжелее
килограммов на пять. Я с уважением от-
ношусь к этому парню. Думаю, что и он
ко мне тоже. Аракелов — спортсмен сов-
ременной формации, с хорошей школой.
Есть у него и талант выступать. Говорят,
что Сергей выступает хладнокровно.
Я бы этого не сказал. Просто он умеет
обуздать свои нервы. Но вряд ли мы с ним
еще встретимся на помосте: Аракелов
уходит в более тяжелую весовую катего-
рию — до 110 килограммов. А для меня
и сто килограммов пока еще весьма
«просторная» весовая категория. Во вся-
ком случае, стрелка на весах, когда я на
них становлюсь, еще ни разу не упира-
лась в цифру «100». Как говорят штан-
гисты, идет «обкатка» веса, и, по-моему,
идет неплохо. Это подтвердилось на
чемпионате Европы 1979 года в Варне.
Чемпионат был весьма интересный; бол-
гарские тренеры и спортсмены к нему,
как видно, очень тщательно готовились,
чтобы не ударить в грязь лицом перед
земляками. Это им отлично удалось, бол-
гарские тяжелоатлеты победили в
командном зачете. Нашу дружину крепко
подвели три «баранки», которые полу-
чили Варданян, Рахманов и Окороков.
Проигрывать всегда обидно, но... может
быть, сигнал прозвучал как раз вовремя:
теперь мы четко знаем, какую силу будут
представлять наши основные соперники
на Олимпиаде в Москве. А то уж больно
удачно складывались для нас последние
чемпионаты...
Я опять выходил на помост вместе
с дебютантом сборной СССР. На этот
раз им был Павел Сырчин из Красно-
камска — чемпион мира среди юниоров.
Крепкий перень, с характером. Мне было
приятно иметь такого дублера. Экспе-
риментировать нам было никак нельзя —
команде требовались очки и медали, —
так что штангу поднимали мы с Пашей
«осторожно», особенно в рывке. Тем не
менее я остановился на 180 килограммах
(мировой рекорд), Сырчин одолел 172,5.
А в толчке, когда оба поняли, что сопер-
никам нас уже не догнать, дали выход
эмоциям. Паша удивил знатоков, четко
зафиксировав 220 килограммов. Я тоже
вошел во вкус борьбы и поднял на 2,5 ки-
лограмма больше. Получилась прилич-
ная сумма — 402,5 — новый мировой ре-
корд. И, чувствуя, что силы еще остались,
решил замахнуться на рекорд в толчке.
Это удалось в четвертом, дополнитель-
ном, подходе. 226 килограммов, как уве-
ряли очевидцы, были зафиксированы
внешне очень легко. На этих соревно-
ваниях я убедился, что новая весовая
категория ну просто создана для меня!
Так что можно спокойно, без «форсажа»
и сгонок веса, готовиться к Московской
олимпиаде.
— Ну что ж, все справедливо! — ска-
зал мне приятель, когда я вернулся из
Болгарии. — Ветеран получает золотую
медаль, дебютант — серебряную...
Я кивнул головой. А потом задумался.
Да, ветеран... В сборной СССР я, безу-
словно, ветеран. Но... Давайте посчитаем,
сколько лет занимаюсь я тяжелой атле-
тикой. Я имею в виду серьезные занятия.
Выйдет немного больше десяти. Сейчас
молодые ребята приходят в сборную,
имея за плечами семь-восемь лет трени-
ровочного стажа. Они уже и на междуна-
родных соревнованиях юниоров, и где
только не выступали! Я в их годы о таких
вещах понятия не имел.
Мы вот недавно вспоминали с Рудоль-
фом Владимировичем, как у нас все начи-
налось да как потом шло. И вот что лю-
бопытно: прежде чем попасть на свой
первый чемпионат мира, проходивший
в Америке, я всего-то участвовал... в две-
надцати соревнованиях! Сюда входили
и первенство города, и чемпионат
страны...
То есть основной соревновательный
опыт приобретал, выступая за сборную
страны. Девять лет — так ли уж это
много? По крайней мере, мне еще не на-
доело.
75
Советы
Нередко мне приходится вынимать
из почтового ящика письма от незнако-
мых людей с разных концов нашей стра-
ны, а также из-за рубежа. И если пишет
молодой парень, почти всегда такое пос-
лание содержит просьбу: подскажите,
как мне правильно тренироваться. А то и
просто: помогите стать сильным! Навер-
ное, кое-кто думает, что именно чемпион
мира владеет секретами быстрого и эф-
фективного развития силы.
Должен разочаровать своих коррес-
пондентов — таких секретов я не знаю.
И вообще, трудно советовать начинаю-
щему штангисту, которого ни разу не
видел, над какими качествами ему нужно
работать в первую очередь. Гораздо боль-
ше пользы принесут ему рекомендации
любого тренера из секции тяжелой атле-
тики. Никто еще не стал большим спортс-
меном «по книжке», пусть даже ее напи-
шет крупный специалист. Поэтому я пре-
дупреждаю юношей-штангистов, читаю-
щих эти строки, что вовсе не претендую
на роль непререкаемого авторитета в.
вопросах тяжелой атлетики. Мои советы
кому-то могут подойти, а кому-то нет. Но,
если они окажут молодому спортсмену хо-
тя бы небольшую пользу, буду очень рад.
Часто ребята задают вопрос: «Каки-
ми физическими данными должен обла-
дать будущий штангист?» Иными слова-
ми, кому можно заниматься тяжелой атле-
тикой, а кому, может быть, не стоит тра-
тить время?
В принципе, тяжелой атлетикой мо-
жет заниматься любой здоровый человек.
Бытует, правда, мнение, что чем парень
меньше ростом, тем легче ему поднимать
штангу. Не уверен в этом. Последнее
время все чаще на помост выходят атле-
ты довольно высокого роста. Я уже го-
ворил о своем талантливом сопернике,
болгарском штангисте Андоне Николове.
У него рост 182 сантиметра. Наш Павел
Первушин еще выше, у Василия Алексее-
ва —187 сантиметров, а у Христо Плач-
кова — 190! Я называю только рекордс-
менов и чемпионов мира. Могут возра-
зить, что все это атлеты тяжелых ве-
совых категорий. А кто может знать, в
какой категории будет со временем вы-
ступать сегодняшний худощавый, высо-
кий юноша?
Если вы помните, я начинал свой
спортивный путь в легком весе, до 67,5
килограмма. Тогда мне было 17 лет.
А сейчас очень жалею, что не хватает
десятка сантиметров роста — у меня их
всего-то 172, а то бы я непременно поп-
робовал свои силы не только в первом
тяжелом, но, может быть, и в абсолютной
весовой категории. Это, впрочем, не
значит, что я приглашаю в секцию ги-
гантов. Им лучше играть в баскетбол..
Единственное, на мой взгляд, препят-
ствие на пути к высоким результатам
в тяжелой атлетике — неудачное строе-
ние локтевого сустава. Я достаточно под-
робно рассказывал об этом в том месте
книги, где мы встречаемся с Рудольфом
Плюкфельдером. Кто-кто, а мой тренер
разбирается в суставах до тонкостей, и
кое-чему я, думаю, у него научился. Но и
здесь даже у специалистов могут быть
противоречивые мнения: есть или нет
у парня включение? Ну, уж коль возникло
такое противоречие, занимайтесь тяже-
лой атлетикой на свой страх и риск.
Иногда спрашивают: в какое время
суток лучше начинать тренировки? Как
правило, выбирать нам особенно не при-
ходится: работа, учеба и т. д. определяют
в первую очередь распорядок дня. Но
если есть возможность выбора, то лучше
тренироваться утром. Молодому штан-
гисту, выполнившему третий разряд, нуж-
но, на мой взгляд, заниматься пять раз
в неделю, минимум — четыре раза. Про-
должительность тренировки — 2—3 часа.
Разминка проводится до легкого пота
и непременно содержит упражнения для
развития тех суставов, которые будут
испытывать наибольшую нагрузку: лу-
чезапястных, голеностопных, коленных.
Следует не забывать о наклонах.
76
Любая тренировка должна включать
не менее четырех специальных упражне-
ний штангиста. Это могут быть ры-
вок классический, подъемы штанги
на грудь, выполнение «тяги», приседания
Я никогда не боялся «перенасытить»
свою тренировку разнообразными «под-
водящими», неклассическими, упражне-
ниями, как-то: рывок штанги «с виса»,
рывок с плинтов, взятие снаряда на грудь
в полуприсед, выполнение «толчкового
швунга» и т. д.
Думаю, что в одной тренировке штан-
гиста третьего разряда можно выполнять
до десяти подобных движений. В моем
арсенале, если вы помните, было около
сорока подсобных упражнений.
Если получилось так, что трениро-
ваться приходится поздно вечером, к
концу занятий сбавляйте интенсивность
нагрузок. В любом случае не забывайте
в конце тренировки «повисеть» на пере-
кладине или на гимнастической стенке —
это хорошо разгружает суставы и поз-
воночник. Заканчивайте занятия легкой
пробежкой, а после полезно пройтись пеш-
ком Свежий воздух и неторопливая про-
гулка восстановят работоспособность.
Трудно судить заочно о технике моло-
дых штангистов, но могу назвать наибо-
лее типичные ошибки из тех, которые
мне приходится подмечать в спортзале
и на соревнованиях.
Часто молодые атлеты не умеют удер-
живать прямую спину во время выполне-
ния основных классических упражнений.
На это надо обращать внимание повсед-
невно, даже можно чуть прогибаться в
пояснице на тренировках.
Надо приучать себя делать упражне-
ние так, чтобы в момент подъема снаряда
плечи не отклонялись назад. Во время
«тяги» и «подрыва» они должны быть
в естественном положении, даже слегка
«накрывать» штангу: проекция плеч дол-
жна быть на палец-два впереди проекции
грифа.
Важно принимать правильное стар-
товое положение: голова и спина
находятся на одной прямой, взгля,
устремлен приблизительно на три метр<
вперед от грифа, если вы соревнуетес
на стандартном помосте, — то на шс
за помост.
Многое зависит от правильного вь
полнения «подрыва» штанги. Кое-кто п<
чему-то понимает подрыв как резки
удар грифом по бедрам, что абсолютн
неправильно. Подрыв — это резкое уск<
рение движения штанги, во время котор<
го допускается касание бедер. В момен
начала подрыва наиболее выгодное
правильное положение такое: угол мех
ду туловищем и бедрами — чуть больш
90 градусов, между голенью и бедром -
приблизительно 160 градусов. Очень ча<
то атлеты в этом положении смещаю
центр тяжести или на носки, или на пятки
И то и другое неверно. Центр тяжести
этот момент должен находиться между м^
зинцем и серединой стопы. Чтобы принят
правильное положение, надо стать н
наружную часть стопы и поднять пальць
Затем опустить пальцы и плотно посте
вить стопу на помост. Углы между тул<
вищем и бедром, а также между голены
и бедром в этот момент остаются те ж<
Проекция грифа в предстартовом п<
ложении должна быть на уровне беде|
то есть почти на ладонь от голеней
Иногда бывает, что у штангиста вдру<
разладилось какое-то упражнение и ок
никак не может его «поймать». Однажды
помню, на тренировочном сборе в Фео-
досии я совершенно «потерял» толчок:
150 килограммов валятся из рук, как будтс
я их никогда не поднимал. Пробую и так
и этак — бесполезно. Плюкфельдер, видя,
что я начинаю нервничать, говорит:
— Бросай это дело. Пойди посмотри,
работает ли кран в душевой.
Это у него поговорка такая, еслЦ
кого-то из зала отправить надо. Но мн«|
не хочется уходить — ребята вокруг
тренируются, стараются, да и соревно-
вания на носу.
— Ну, — говорю, — я хоть пожму
немного!
77
Жим как раз незадолго до этого отме-
нили. Начал я выполнять жим. Поднял
сначала 120 килограммов, затем 130 и так
потихоньку добрался до 180! А 150 перед
этим толкнуть не мог! При выполнении
жима обычно не думаешь, как брать
штангу на грудь, все внимание направле-
но на то, чтобы вверх ее поднять. А ошиб-
ка, как выяснилось, была у меня именно
при подъеме на грудь. Таким образом,
во время выполнения жима старый, вер-
ный навык движений восстановился. Что-
бы отвлечься, сделал я после этого два-
три рывка, 130 и 150 килограммов (это
я практикую без специальной разминки),
и, «отрегулировав» себя таким образом,
провел после этого полную тренировку по
плану.
Теперь, если у меня не получается
толчок, я начинаю выполнять жим, и вско-
ре все приходит в норму. Это я к тому
говорю, что каждый должен искать свои
пути устранения технических ошибок, а
не надеяться только на подсказку тренера.
Как готовиться к соревнованиям? Мо-
лодым атлетам могу предложить следую-
щую схему. На мой взгляд, для них по-
лезно дней за пятнадцать до старта поп-
робовать поднять на тренировке около-
предельные веса (но не предельные!).
Это у штангистов называется «проход-
кой». И больше на этой тренировке серьез-
ной работы не выполнять. Следующую
тренировку провести в режиме 70—75
процентов интенсивности. Затем зани-
маться с малыми и средними весами,
уделяя больше внимания «тоннажу». Чем
ближе к соревнованиям, тем меньше долж-
ны быть нагрузки, а за два дня до старта
можно отдыхать. Но не больше двух дней.
Организм, втянутый в тренировки, пол-
ностью восстанавливается за день, а че-
рез два дня вы вообще должны чувство-
вать излишек энергии.
Пусть вас не пугает, что в ночь перед
соревнованиями не спится. Главное —
не нервничать из-за этого. Обычно чем
больше думаешь о том, что необходимо
заснуть, тем хуже это удается. Сил у вас
не убудет. А если в конце концов удалось
заснуть на 4—5 часов, считайте, что ваш
организм полностью восстановился. Если,
конечно, не было излишней сгонки веса.
Но в юношеском возрасте этого следует
избегать — ведь мышечная масса естест-
венно растет. Перед самыми соревно-
ваниями не советую длительных прогу-
лок и т. д., лучше постарайтесь донести
всю свою энергию до помоста.
Любые соревнования надо планиро-
вать так, чтобы у вас получилось шесть
подходов. С первой и до последней ми-
нуты старайтесь выступать качественно,
показать все лучшее, чему вы научились
на тренировке. Я думаю, что тренер не
позволит вам начинать с такого веса,
который вы не можете поднять. А вот
в третьем подходе, если вдруг почувст-
вовали себя неважно, не стесняйтесь про-
сить трЬнера немного снизить вес. Но
только чтобы это было проявлением
здравого смысла, а не трусости.
После соревнований не рекомендую
отдыхать более одного дня — этого впол-
не достаточно. А затем надо прийти в зал,
но в этот день большими нагрузками не
увлекаться. Последующие тренировки
продолжайте в нормальном режиме.
Выработайте у себя привычку регу-
лярно вести дневник соревнований и тре-
нировок. Я уже говорил о его неоценимой
пользе. Причем дневник в любое время
может потребоваться не только вам, но
и вашему тренеру (для определения пра-
вильной дозировки последующих нагру-
зок, например). В дневнике тренировок
должны быть указаны дата, длительность
занятий, их содержание, перечень упраж-
нений, которые вы выполняли. Здесь же
должны быть записи о самочувствии.
Если есть возможность вести врачебные
наблюдения во время тренировочного
процесса, записывайте их результат.
В любом случае нужно проконтролиро-
вать собственный пульс до занятия, во
время нагрузок и после занятия и все
данные внести в дневник. Сюда же по-
мещаются заметки о состоянии аппетита,
78
сна, а также все замечания тренера, ка-
сающиеся тренировочного процесса.
В дневнике соревнований можно за-
писывать то новое, что вам удалось
«подсмотреть» у других спортсменов,
дать анализ их выступления, ну и, конеч-
но, своего. Форма записи может быть са-
мая разнообразная. Выше я приводил
выдержку из своего дневника соревно-
ваний. Можно писать совсем иначе —
суть не в том. Главное, чтобы вы учи-
лись правильно осмысливать любые со-
ревнования и собственное в них участие,
извлекая из каждого старта уроки. Ну,
а для тех ребят, которые мечтают стать
тренерами (а таких, я знаю, не мало),
эти дневники со временем принесут прос-
то неоценимую пользу.
С первых соревнований надо стре-
миться вырабатывать собственный по-
черк. Многие молодые спортсмены те-
ряются от присутствия зрителей, особен-
но когда им кажется, что зал настроен
по отношению к ним сдержанно, а то и
недоброжелательно. Как правило, такие
страхи беспочвенны. Мне, например, при-
ходилось выступать в разных странах,
перед самой разной аудиторией, но от-
кровенно отрицательной реакции зала
не припомню. Хотя, конечно, нужно быть
готовым ко всяким неожиданностям.
Многое здесь зависит от самого атле-
та. Если он появился на помосте в неопрят-
ной форме, со взъерошенными волосами,
то вряд ли расположит к себе зрительный
зал. Настоящие мастера штанги являют
образец подтянутости и аккуратности.
Я всегда с удовольствием смотрел, нап-
ример, как выступает Павел Первушин.
Высокий, стройный, форма на нем тща-
тельно пригнана. Как ему удается без
всякой рисовки с первых минут распо-
ложить к себе любую аудиторию — не
знаю. Как будто ничего особенного че-
ловек не делает: вышел, поклонился,
поднял штангу и ушел, а зал неистовст-
вует! В 1973 году в Мадриде, на чемпио-
нате Европы, испанцы его чуть не на
руках носили — так он всем понравился.
Мы сами Пашу в шутку Алешей Поп:
вичем называли — за стать и удаль
Любимец команды! Я думаю, что такиг
штангисты, как Первушин, Тальтс, Ва,
данян, даже манерой своих выступлени
отлично пропагандируют тяжелую атл
тику. А ведь не секрет, что кое-кто счит
ет ее грубым, неэстетичным видом спорт
Кстати, прекрасно смотрелся на п<
мосте мой учитель, Рудольф Плюкфел
дер. Он и учил меня уважительному отн<
шению к зрителю и к штанге. Да, и к
штанге тоже. Снаряд этот хоть и желез
ный, но имеет свой норов и при случа,
может наказать за небрежность. У на
в сборной страны, да и не только в сбор
ной, есть неписаный закон: не пересту
пать через штангу. По этому признаку
кстати, всегда можно в спортзале отли
чить новичка от мастера. Если парен|
беззаботно шагает прямо через гриф
значит, он пока еще мало нюхал порох;
на помостах. Настоящий штангист, ест
даже нечаянно его «протащило» во врем:
выполнения упражнения через гриф, обя
зательно вернется назад.
Очень неприятно, когда спортсме>
швыряет снаряд с верхней точки прям<
на помост. Во время соревнований пс
новым правилам это, кстати, категори-
чески запрещено. Помню, еще юношей
я восхищался манерой Плюкфельдера —
после выполнения рывка слегка подбро-
сить штангу вверх, перехватить ее и
опустить на помост. Это казалось мне
проявлением сверхъестественной силы.
Со временем выяснилось, что это совер-
шенно нетрудно: ты ведь подбрасываешь
штангу движением ног! Но зритель не
знает этих тонкостей, он видит элегант-
ную работу на помосте и вполне доволен.
У меня иногда бывает — до того тяжело
идет вверх штанга, спасу нет! Еле-еле
поднимешь. А затем подбросил снаряд,
опустил — и большинство зрителей убеж-
дены, что я выполнил попытку играючи.
Как ни увлекателен, на мой взгляд,
наш мужественный вид спорта, я настоя-
тельно советую молодым спортсменам
79
не заниматься одной только тяжелой ат-
летикой. Хочется поиграть в футбол —
идите и играйте. В волейбол — еще луч-
ше. Не забывайте, что именно этот вид
спорта был первым увлечением Василия
Алексеева, Павла Первушина, Юрика
Варданяна. Кстати, вся наша сборная
Страны иногда превращается в волей-
больную команду, и вовсе не плохую.
Однажды на тренировочном сборе в По-
дольске мы обыграли молодежную сбор-
ную СССР по волейболу. Правда, женс-
кую. А вы думаете, это так легко? Вы-
прыгнешь над сеткой чуть не по грудь,
пробьешь и думаешь — все в порядке!
Смотришь, а девчонка «вытащила» этот
«мертвый мяч». Нас это первое время
страшно удивляло.
А прыгают, между прочим, у нас
здорово все. Даже Дито Шанидзе, у ко-
торого рост 160 сантиметров, свободно
мог в прыжке посмотреть через сетку
на другую сторону площадки. И это не
случайно: в системе подготовки штан-
гиста прыжковым упражнениям отводит-
ся очень важная роль. Мы прыгаем на
тренировках с места в длину и тройным,
в высоту с места и с короткого разбега...
Я знаю, что прыжковые показатели веду-
щих штангистов ненамного отличаются
от результатов лучших советских легко-
атлетов и волейболистов. Штангисту
очень нужна взрывная сила, а ее отлично
развивают разнообразные прыжковые
упражнения. Как правило, мы выполня-
ем их в конце занятий.
Весьма полезно для тяжелоатлета по-
играть в настольный теннис: это выра-
батывает реакцию и мышечное чувство.
Особенно любят этот вид спорта наши
тяжеловесы. Ракетка у иного почти скры-
вается в руке, а бьет так, что глаз не
успевает следить!
Во время активного отдыха я почти
всегда беру в руки легкоатлетическое
ядро. Большинство штангистов — частые
гости на ближайших стадионах. Мы не-
редко даже принимаем участие в сорев-
нованиях по легкой атлетике. Помню,
с Колей Колесниковым, в то время сереб-
ряным призером чемпионата мира, мы
отстаивали честь шахты «Южная» в со-
ревнованиях среди производственных
коллективов города. Я пробежал 100
метров за 11,8 секунды, а Коля прыгнул
более 6 метров в длину. Представитель
шахтерской команды остался нашими ре-
зультатами весьма доволен.
Особенно полезны для штангистов
легкоатлетические кроссы. Именно крос-
сы эффективней всего готовят юношес-
кое сердце к тем нагрузкам, которые вы-
падут вам на помосте. Вообще, развитие
выносливости — один из важнейших ком-
понентов тренировки. Ведь соревнования
порой проходят несколько часов, и как
бывает неприятно смотреть на молодого,
способного парня, который, возвраща-
ясь с помоста, ловит ртом воздух, как
рыба. Все понятно без слов: штангист
не работает над развитием выносливос-
ти, плохо тренируется.
Существуют разные способы разви-
тия специальной выносливости. Напри-
мер, иногда можно проводить трениров-
ки с укороченным временем отдыха. Если
обычно время отдыха между вашими
подходами к штанге равно 1,5 минуты,
то на этой тренировке можно сократить
его до 40—50 секунд. Но при условии
хорошего самочувствия и, желательно,
под контролем врача. А вообще должен
сказать, что только неотступные, систе-
матические тренировки гарантируют
развитие выносливости штангиста.
Очень сложный вопрос планирование
тренировочного процесса. И здесь я осте-
регаюсь давать кому-либо категоричес-
кие рекомендации. Боюсь, что разоча-
рую некоторых молодых читателей-
штангистов, если скажу, что сам я под-
робные планы тренировок на значитель-
ный период не составляю. Самый боль-
шой срок — неделя, но и этот план может
претерпеть весьма существенные изме-
нения. Сидя за столом, трудно преду-
смотреть, что у тебя получится на по-
мосте, какое будет в эти дни самочувст-
80
вие. Не появится ли вдруг техническая
ошибка и т. д..? Я — противник формаль-
ного выполнения плана. В самом деле,
вот у вас предусмотрена, допустим, в
четверг тренировка с околопредельными
весами А что такое предел для спортс-
мена? Сегодня он один, а завтра, воз-
можно, в два раза меньше. Или больше.
Тренер дает вам общую схему, он дей-
ствует научно и, со своей стороны, со-
вершенно прав. Но часть тренировочно-
го процесса, по моему убеждению, дол-
жен домысливать сам штангист. Нет ни-
чего проще взять написанный кем-то
для себя план и выполнить его «тютель-
ка в тютельку». Но ведь это чужой план,
Разрядные требования по тяжелой атлетике
а на свете нет двух совершенно похожи^
людей! Что отлично подошло одному
штангисту, может не годиться для дру<
гого. Надо искать то, что необходим^
именно вам, подходить к делу творчески
Этим вы никогда не обидете, напротив
обрадуете своего тренера, потому чт<]
цель-то у вас одна — достижение высо
ких спортивных результатов.
И еще. Всегда надо помнить, что бщ
дерзания, без здорового честолюбия, бец
умения жертвовать собственными инт<н
ресами во имя общественных — без всегй
этого вершин в современном спорте н»
достичь
Спортивная квалификация Весовые категории, кг 1
52 65 60 67,5 75 82,5 90 100 110 СВЫЦ ? 1 110 1
Мастер спорта СССР международного класса Сумма 235,0 255,0 275,0 305,0 330.0 355,0 370,0 390.0 400,0 420,0 I
Мастер спорта СССР Рывок Толчок Сумма 90,0 110,0 200,0 97,5 122,5 220,0 105,0 130,0 235,0 115,0 145,0 260,0 122,5 155,0 277,5 130,0 162,5 292,5 135,0 170,0 305,0 142,5 175,0 317,5 150,0 180,0 330,0 155,0 I 190,0 I 345,0 1
Кандидат в мастера спорта СССР Рывок Толчок Сумма 80,0 102,5 182,5 90,0 115,0 205.0 95,0 122,5 217,5 102,5 137,5 240,0 112,5 145,0 257,5 120,0 152,5 272,5 125,0 160,0 285,0 130,0 167,5 297,5 135,0 172,5 307,5 140,0 | 180,0 1 320,0 |
1 разряд Рывок Толчок Сумма 72,5 95,0 167,5 82,5 110,0 192,5 87,5 115,0 202,5 95,0 127,5 222,5 102,5 135,0 237.5 107,5 140 247,5 112,5 147,5 260,0 117,5 152,5 270,0 120,0 160,0 280,0 125,0 | 165,0 1 290,0 I
II разряд Рывок Толчок Сумма 62,5 85,0 147,5 72,5 97.5 170,0 77,5 102,5 180,0 82,5 112,5 195,0 87,5 120,0 207,5 92,5 125,0 217,5 97,5 130,0 227,5 102,5 135,0 237,5 105,0 140.0 245,0 110,0 145,0 255,0
III разряд Рывок Толчок Сумма 55,0 72,5 127,5 62.5 82,5 145.0 67,5 87,5 155,0 72,5 95,0 167,5 77,5 102,5 180,0 80,0 107,5 187,5 82,5 112,5 195,0 85,0 115,0 200,0 85,0 117,5 202,5 90,0 122,5 212,5
1 юношеский разряд Рывок Толчок Сумма 50,0 67,5 117,5 57,5 77,5 135,0 62,5 82,5 145,0 67,5 90,0 157,5 72,5 97,5 170,0 75,0 102,5 177,5 77,5 107,5 185,0 80,0 112,5 192,5 — —
II юношеский разряд Рывок Толчок Сумма 45,0 62,5 107,5 52.5 72,5 125,0 57,5 77,5 135,0 62,5 85,0 147,5 67,5 92,5 160,0 70,0 97,5 167,5 72,5 102,5 175,0 75,0 107,5 182,5 — —
81
Москва, 1975 год, чемпионат мира. Третья попытка
в толчке. Попытка, которую я никогда не забуду..
4—515
82
83
Штангист применяет самые разнообразные
упражнения
Когда-то в армии я считался неплохим гимнастом
84
Скоро мне выходить на помост, так что у
Рудольфа Владимировича наступают хлолотные
минуты
85
Надо тщательно «припудрить» магнезией и ключицы,
и бедра: 221 килограмм — вес, который промахов
не прощает
Штанга «уже не на земпе». Эластичность шведског)
грифа я оценю потом, но пока он впипся мне
в ладони...
В чем причина неудачной попытки? Об этом —
разговор с главным тренером сборной команды
тяжелоатлетов страны Игорем Саввичем Куд
88
Строгий врачебный контроль совершенно необход
спортсмену
89
Действие массажа исключительно благотворно
92
Молоко по-прежнему остается любимым моим
напитком
93
Такой труд только в радость Первые деревца в алле<
чемпионов
94
Партия в шахматы прекрасно снимает напряжение
после тренировки
95
Сейчас передо мной один соперник — штанга. и еще
раз мысленно надо поднять ее
Содержание
Слово о моём ученике
Я прикасаюсь к грифу штанги
Призвание ..............................
Мастер спорта, а до мастерства далеко
О таком тренере я мечтал
Год, который стоил трех
Каждое соревнование — школа
Впервые в сборной страны
Закалка борьбой ............. . .......
«Самый большой неудачник Олимпиады»
От поражения лечит победа
Богатырская дружина
Грозный соперник................
На Филиппинах было жарко
Победная эстафета
Олимпийская заповедь
Опыт силу множит
Молодому штангисту
Советы
I
Серия «Твой первый стартэ
Давид Ригерт
КТО ХОЧЕТ, ТОТ ДОБЬЁТСЯ
(Издание получило диплом Оргкомитета «Олим-
пиада-80»)
Заведующая редакцией А. К. Гринкевич. Редактор
Г Б. Хотянова Художник Д. Б. Станкевич. Худо-
жественный редактор Ю В. Архангельский. Техниче-
ский редактор Л. В. Туркова. Корректоры 3. Г Са-
ны л к и н а и В А. Шашкова.
3
4
5
10
16
21
28
29
34
37
44
49
50
54
58
62
68
74
75
ИБ № 322. Сдано в набор 05 07 79 Подписано к печати 03.03 80
А09552. Формат 70 90/16 Бумага офс. Гарнитура «Джил сане»
Офсетная печать. Усп п. л 7,02. Уч.-изд. л. 8,30 Тираж 50 000 »кз
Издат № 5651. Зак. 515 Цена 70 коп..
Ордена «Знак Почета» издательство «Физкультура и спорт»
Государственного комитета СССР по делам издательств, поли-
графии и книжной торговли. 101421, ГСП. Москва, К-6, Копяев-
ская уп„ 27.
Ярославский полиграфкомбинат Союэполиграфпрома при Го-
сударственном комитете СССР по делам издательств, полигро-
фии и книжной торговли. 150014, г. Ярославль, ул. Свободы. 97